Author: Гроот де Я.Я.М.
Tags: история магия древний китай экзорцизм сверхъестественное
ISBN: 58071-0091-3
Year: 2010
Text
Я. Я. М. де Гроот
ВОЙНА С ДЕМОНАМИ
И ОБРЯДЫ
ЭКЗОРЦИЗМА В
ДРЕВНЕМ КИТАЕ
Сканирование: Олег Дунюшкин
OCR и оформление: Артём 司马骏 Сичкарь
Санкт-Петербург, 2010
Демонология Древнего Китая
Де Гроот
Демонология древнего Китая / Пер. с англ. Котен ко Р. В .
—
СПб.: Издательская группа
«Евразия», 2001. — 4 4 8 с. ISBN 58071 -0091 -3
Очередной том фундаментального труда известного голланд ского синолога Я. Я . М . де Гроота посвящен
колдовским и экзорци- стским практикам Китая. Несмотря на то что сочинению де Гроота уже около ста лет, оно
представляет несомненную научную ценность и интерес для читателя. Ведь автор фиксировал и исследовал живую
традицию магических ритуалов, сохраненную столь приверженными консерватизму китайцами с глубокой древности.
Традиция эта, хоть и сурово осуждаемая официальным конфу- цианско-чиновничьим миром, вобрала в себя самые
разные пласты религиозного мировоззрения китайского народа, и без нее китай ская культура, несомненно, лишилась бы
своего очарования.
© Котенко Р. В ., перевод, 2001 ©Лосев П. П.. обложка, 2001 © Издательская группа «Евразия», 2001
ISBN 58071-0091 -3
2
Демонология Древнего Китая
3
Демонология Древнего Китая
ОГЛАВЛЕНИЕ
Часть Первая. Война с призраками
Глава
I. ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ДЕМОНАХ И ЭКЗОРЦИЗМ В ДАОСИЗМЕ.
II. ИСТОКИ ЭКЗОРЦИЗМА. ТЕРМИНОЛОГИЯ.
III. СВЕТ, ОГОНЬ, ФЕЙЕРВЕРКИ И ШУМ.
IV. ШЭНЬ-ТУ И ЮЙ-ЛЭЙ, ПЕРСИКОВОЕ ДЕРЕВО, ТИГРЫ И ВЕРЕВКИ.
V. ПЕТУХИ.
VI. ВЕТКИ И МЕТЛЫ .
VII. ЭКЗОРЦИСТСКИЕ ПРОЦЕССИИ.
VIII. ОРУЖИЕ.
IX. ЗЕРКАЛА.
X. СОБАКИ И КРОВЬ.
XI. ЭКЗОРЦИЗМ В ЛИТЕРАТУРЕ.
XII. ЗАКЛИНАНИЯ И АМУЛЕТЫ.
XIII. БОРЬБА С ЖИВОТНЫМИ-ПРИЗРАКАМИ.
XIV. ЭКЗОРЦИСТСКАЯ ТЕРАПИЯ И ЛЕЧЕБНЫЕ АМУЛЕТЫ.
XV. СНАДОБЬЯ И АМУЛЕТЫ, ВЗЯТЫЕ ИЗ МОГИЛ.
XVI. ИЗГНАНИЕ ДЕМОНОВ И ПРИЗРАКОВ ПРИ ПОМОЩИ «ЗАМЕНЫ».
XVII. ДЕМОНОЛАТРИЯ — СЛУЖЕНИЕ ДЕМОНАМ.
XVIII. ПРАКТИКИ, ИЗГОНЯЮЩИЕ ПРИЗРАКОВ.
XIX. ИМЕНА .
XX. ЧЕЛОВЕК ОБЛАДАЕТ СПОСОБНОСТЯМИ ИЗГОНЯТЬ ПРИЗРАКОВ ОТ
ПРИРОДЫ, А ТАКЖЕ БЛАГОДАРЯ СВОИМ ЗНАНИЯМ,
ПОЛОЖЕНИЮ И ДОБРОДЕТЕЛИ.
XXI. УЗРЕВАЮЩИЕ ПРИЗРАКОВ.
XXII. ИСТОРИЧЕСКИЕ И МИФИЧЕСКИЕ ЗНАТОКИ ЭКЗОРЦИЗМА.
Часть вторая. Жрецы анимизма
I. КОЛДУНЫ-У В ДОХАНЬСКИЙ ПЕРИОД И В ПРАВЛЕНИЕ ДИНАСТИИ
ХАНЬ.
II. КОЛДОВСТВО В ПОСЛЕХАНЬСКИЙ ПЕРИОД.
4
Демонология Древнего Китая
III. ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ И ЭКЗОРЦИСТСКИЕ ПРАКТИКИ КОЛДУНОВ В
НАШИ ДНИ.
IV. МЕДИУМЫ, ИЗГОНИТЕЛИ ДЕМОНОВ И ЯСНОВИДЯЩИЕ.
V. БОЖЕСТВЕННЫЕ ПИСЬМЕНА И ДРУГИЕ ПРЕДСКАЗАНИЯ.
VI. СОВРЕМЕННЫЕ КОЛДУНЬИ.
@
5
Демонология Древнего Китая
Глава I
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ДЕМОНАХ И ЭКЗОРЦИЗМЕ В ДАОСИЗМЕ
@
Мы открываем чрезвычайно важную и интересную для всего нашего
обширного исследования религиозной системы Китая тему. Нарисовав
на основе анализа источников подробную картину китайской религии и
определив ее как анимистическую, теперь мы попытаемся воссоздать ту
структуру, которая в течение многих столетий сложилась на этой
основе. Несомненно, что анимизм был сутью религии Китая уже на заре
его истории, но и поныне он остается одной из самых главных ее
составляющих.
Обширный материал источников, на основе которого нами была во
всех подробностях воссоздана китайская религиозная система,
позволяет также выявить принципы функционирования и характерные
особенности этой анимистической религии. Не будет, пожалуй,
преувеличением назвать ее «универсалистской». В основе ее —
представления об одушевленном космосе, вселенной, которую со-
ставляют два начала: инь и ян. Ян олицетворяет свет, тепло, рождение и
жизнь, а также небесную сферу, продолжающую их; инь — это мрак,
холод, смерть и, наконец, Земля, которая без животворной силы ян,
Неба, осталась бы безжизненной, погруженной во мрак и ледяной холод.
Ян и инь, в свою очередь, состоят из бесчисленного множества духов,
добрых и злых соответственно, называемых шэнь и гуй; в каждом
человеке и вообще во всяком живом существе с самого рождения
обитают шэнь и гуй, которые после смерти возвращаются к ян и инь.
Таким образом, человек, имеющий две души, представляет собой
микрокосм, спонтанно порождаемый макрокосмом. И в принципе любой
предмет является одушевленным, как и сам космос, частью которого он
предстает.
Духи-шэнь, принадлежащие к положительному началу космоса,
считаются поэтому «добрыми» божествами; духи- гуй, олицетворяющие
противоположное начало, являются носителями зла, демонами и
призраками. Понятно, что в мире нет ничего доброго, что не исходило бы
от шэнъ, и ничего порочного, что не порождали бы и не навлекали бы
гуй.
Поскольку добрые и злые духи вдыхают жизнь во все части космоса,
система «универсалистского анимизма», естественно, оказывается
глубоко политеистической и поли- демонистической. Божества, или
шэнъ — это Небо, солнце, луна и звезды, ветер, дождь, облака, гром,
огонь, Земля под Небом, моря, реки, горы, скалы, камни, животные,
растения и все предметы, в особенности — души людей. И повсюду в
поистине неисчислимых количествах кишат демоны.
6
Демонология Древнего Китая
Взаимодействие инь и ян — это космическое взаимо- сменение тепла
и холода, света и тьмы, то есть ежегодное и ежедневное круговращение
природы, постоянное и неизменное, никогда не отклоняющееся от
заданного направления. Это — Дао, Путь, предзаданность и
структорооб- разующий порядок во вселенной. И именно шэнъ и гуй,
будучи составляющими инь и ян, играют главную роль в распределении
добра и зла в этом вселенском миропорядке. Они оказывают на
человеческие судьбы такое же влияние, как и сама природа. Но начало
ян выше инь, точно так же, как и Небо «выше» Земли. Небо, величайшая
сила ян, является, таким образом, главным шэнъ, или божеством,
управляющим всеми призраками и их поступками. Отсюда — один из
главнейших догматов китайской теологии, что ни один призрак не
вправе причинить вред человеку без санкции Неба либо с его
молчаливого согласия. Тем не менее, мириады призраков самовольно, по
собственной прихоти, пренебрегая
ли «принципом, законами Дао»
своими деяниями приносят зло и несчастья в мир. Однако постулат
остается тем же: призраки должны быть, и большей частью они
являются единственными посланниками Неба, через которых
привносится зло в мир людей; точно так же они выступают и в качестве
посредников между людьми и божествами, которые, под верховным
владычеством Неба, управляют всем миром. Таким образом, пред-
ставления о демонах и призраках, подчиняющихся Небу и божествам,
являются одной из важнейших составляющих всей китайской
религиозной системы.
Божества-шэнь, олицетворяющие положительное начало ян,
являются, по определению, естественными врагами гуй, принадлежащих
к инь. Действительно, инь и ян вовлечены в вечную борьбу,
подвтерждением которой служит смена дня и ночи, тепла и холода, лета
и зимы. Поклонение божествам и умилостивление их, играющие
наиважнейшую роль в китайской религии, преследуют одну цель — по-
будить сверхъестественые силы защитить человека от мира зла, или же,
спустившись в мир людей, своим устрашающим ликом изгнать призраков
и демонов. Смысл поклонения в том, чтобы вымолить себе счастье, но
поскольку счастье есть просто отсутствие бед и напастей, насылаемых
призраками, то цель такого культа — обезоружить и изгнать злых духов
с помощью добрых божеств.
Вот почему в Китае, в отличие от западного мира, вера в призраков
не ограничивается сферой суеверий или сказок. По сути она —
краеугольный
камень
китайской
универсалистской
религии.
Существование призраков так же несомненно, как и наличие инь,
темного начала, а значит, и вечного бытия Дао-Пути, всеобщего
миропорядка. Однако, если бы дело только этим ограничивалось,
китайский культ божеств казался бы скорее бесполезным и
бессмысленным и безусловно принял бы совершенно не те формы, в
которых он на самом деле воплотился. В свое время мы отмечали, что
«догмат о демонах» стал одновременно и главным основанием морали.
Действительно, во вселенском миропорядке, неизменном и никогда не
отклоняющемся от должного пути, порождающем и защищающем всех
людей, каждый человек заслуживает беспристрастного и справедливого
отношения; плохие люди, отворачивающиеся от естественного добра,
неизменно получают посредством гуй заслуженную кару за свои
преступления. Данный догмат должен был предостерегать от
совершения зла, и поэтому демонизм и «демонократия» в качестве
7
Демонология Древнего Китая
наиболее понятного для народных масс религиозного элемента
выполняли важнейшую роль «источника морали» для тысяч миллионов
тех, кому провидением было предуготовано родиться и умереть на
земле Восточной Азии. Несомненно, данный феномен может считаться
достойным внимания исследователей истории религии.
Вот, в самом кратком виде, то, что можно назвать основой китайской
религиозной системы. С нашей точки зрения, эту систему допустимо
назвать «даосской», поскольку покоится она на доктрине, согласно
которой миром управляют шэнь и гуй, порождаемые инь и ян, их чере-
дование и составляет Дао, вселенский миропорядок. «Даосской» можно
назвать и религию, построенную на данном постулате.
Как мы говорили, главная функция такой религии — заставить
замолчать злых духов-гуы и одновременно способствовать деятельности
шэнь. Ее, таким образом, можно обозначить как «экзорцистский
политеизм», то есть культ божеств, которыми воображение жителей
Восточной Азии населило весь космос, культ связанный, в свою очередь,
с высокоразвитым искусством колдовства, основной задачей которого по
большей части и являлось изгнание злых духов. Культ и колдовство,
естественно, находятся главным образом в руках священнослужителей.
Однако и мирской люд, находящийся в плену убеждений о
вездесущности опасных для человека призраков, ведет с ними
ежедневную и ежечасную войну, как оборонительную, так и наступа -
тельную. В этой войне, к описанию которой мы приступаем, люди
руководствуются стратегией, созданной стараниями множества
склонных к софистическому философствованию умов, и тактикой,
которую их предки считали полезной и эффективной, о чем оставили
немало письменных свидетельств. Во все времена в этой войне были
свои лидеры: хитрецы, маги и священнослужители, обладавшие
илу,
«колдовским искусством» или же тонкими оккультными фан или
фа, «средствами, методами», позволявшими им не только защищаться
от потусторонних сил, но и изгонять их. Все эти методы, с помощью
которых можно было парализовать призраков, обратить их в бегство или
даже убить, они либо унаследовали от предшествовавших поколений,
либо разрабатывали сами. Изучение средств и методов колдовского
искусства изгнания духов — это, по сути, исследование национальной
философии и народных представлений Китая и того огромного влияния,
которое суеверия оказывают на умы всех без исключения китайцев, от
последних неграмотных уличных поденщиков до минис тров и
императоров.
Поскольку призраки считались главными виновниками болезней и
эпидемий, их изгнание и отвращение было одной из первейших
составляющих искусства врачевания. Искусство это выступало в самых
разнообразных формах и развивалось по самым разным направлениям,
но значительный демонистический элемент сохраняется в нем и по сей
день. Поэтому в этой книге пойдет речь и о вопросах, связанных с
проблемой поддержания здоровья людей.
Читатель может спросить, а насколько борьба с призраками
согласуется с догматом о том, что призраки являются посланниками
Неба? Неужели способность человека изгонять духов настолько сильна,
что может помешать свершению самой воли Неба? Но язычество следует
определенной логике, в том числе и при ответе и на этот вопрос.
8
Демонология Древнего Китая
Колдовское искусство, утверждает оно, малополезно или же вообще
бесполезно в борьбе против несущих вред и несчастья призраков, если
они действуют по повелению или с санкции Неба либо других божеств,
подобных божествам Стен и Рвов или Восточной горы, и вершат, под
небесным надзором, правосудие над человеком. Такие призраки
называются чжэн или дуанъ, они существуют и действуют с
благословения Дао, и потому деяния их принято называть
юнь или
мин, участью, судьбой. Единственный способ защититься от них —
это загладить свои прегрешения добрыми поступками или вымолить
прощение у Неба самоуничижением, почтительностью, жертвоприноше -
ниями или иными религиозными актами, которые могут совершаться как
с помощью священнослужителей, так и без оной. Однако есть и
бесчисленное множество неправедных призраков, называемых се или
инь , которые вредят человеку не с высшего соизволения, но либо просто
в силу своей сущности, либо с целью запугать его и тем самым урвать
побольше еды и прочих жертв. Такие призраки, как правило, робкие и
трусливые, ведь Небо не поддерживает их, и потому в борьбе с ними
мудрый человек может и должен использовать разные хитрые приемы и
методы.
Колдовское искусство китайцев, его истоки и история будут описаны
нами на основе китайских сочинений. Поэтому зачастую будет не просто
определить, сохранились ли и сегодня те или иные колдовские
практики. Тем не менее, мы вправе утверждать, что многие народные
обряды и обычаи, описываемые китайскими авторами, по-прежнему
распространены в тех или иных уголках огромной империи. Поистине
фанатичный
консерватизм,
которым
так
славятся
китайцы,
предписывает следование и слепое подражание практически всему, что
связано с предками.
@
9
Демонология Древнего Китая
Глава II
ИСТОКИ ЭКЗОРЦИЗМА. ТЕРМИНОЛОГИЯ
@
Колдовское искусство в Китае имеет долгую историю. Возникло оно,
по-видимому, вскоре после того, как вера в призраков утвердилась в
сознании китайцев, так что не будет большим преувлечением сказать,
что оно существует столько же, сколько и сами китайцы. Однако мы рас -
полагаем, к сожалению, весьма немногочисленными сви детельствами о
том, какие колдовские методы и практики были рапространены до
начала новой эры. Если верить «Ли цзи», то уже во времена Конфуция
колдовство имело широкий масштаб, о чем мы будем говорить в главе
седьмой. Мы уже видели заклинателей и колдунов-у, «вооруженных»
персиковыми ветвями и стеблями тростника, сопровождающих
правителей во время траурных визитов, чтобы защитить их от злобных
призраков. В «Чжоу ли» мы читаем о «колдунах-у, зимой разгоняющих
бесчисленные количества призраков в бесчисленных направлениях» (гл.
25, 1.39). Принято считать, что здесь речь идет именно о злобных
демонах. Кроме того, в этом же сочинении говорится и о «колдуньях-у,
ежегодно в строго установленное время совершавших обряд изгнания
призраков» (гл. 25, 1.40), а также о тех магах, в обязанности которых
входило очищение могилы от фан-лян во время похорон.
В сочинениях же ханьской династии или относимых к этой эпохе мы
находим уже достаточно подробного материала по интересующей нас
теме. Мы даже имеем своеобразное краткое свидетельство
современника,
в
котором
последовательно
опровергается
необходимость использования экзорцизма и приводятся доказательства
того, что в то время колдовское искусство уже приобрело повсеместное
распространение и популярность. Автором его является Ван Чун, чьи
сочинения — важнейший этнографический источник; фрагменты из них
мы уже неоднократно приводили. Свидетельства Ван Чуна позволяют
нам составить достаточно цельную картину некоторых общих
представлений о мире призраков, сложившихся к тому времени.
«Люди верят в пользу жертвоприношений и говорят, что тот, кто
приносит жертвы, обязательно обретет счастье; точно так же они
практикуют и изгнание духов, полагая, что тем самым возможно
избавиться от зла. Первая церемония, совершаемая при изгнании духов
—
это приготовление жертв, что можно сравнить с приемом гостей в
мире живых. И после того, как духи отведают любезно приготовленную
для них жертвенную пищу, их прогоняют мечами и палками! Если бы
духи знали заранее, что с ними так поступят, они, безусловно, остались
бы, отказались уходить и вступилили бы в схватку; если бы они умели
негодовать, они просто навлекли бы беду на людей; а если они не
обладают знанием, то они просто не в состоянии причинить никакого
вреда. Следовательно, изгнание духов — пустое занятие, и даже если
этого не делать, что в этом страшного?
10
Демонология Древнего Китая
Некоторые говорят, что духи обладают осязаемой формой. Если
согласиться, что они обладают формой, то это должна быть форма
живого человека, а поскольку живые люди часто негодуют, то духи
обязательно причинили бы вред человеку (если бы их стали изгонять).
Если же они не обладают формой, то изгонять их — все равно что
разгонять туман или облака. Ведь туман и облака разогнать
невозможно.
И если нет возможности быть уверенными даже в том, что духи
обладают формой, то тем более мы не в состоянии судить об их
чувствах. С какой целью духи собираются в человеческих жилищах?
Если для того, чтобы совершить убийство, то, когда их начнут изгонять,
они просто отступят и спрячутся, и вернутся сразу же, как только их
прекратят преследовать. А если они приходят в наши дома вовсе не с
тем, чтобы убить, то даже если их не изгонять, они не принесут
никакого вреда.
Когда какой-нибудь знатный вельможа выезжает из дома, толпа
заполняет улицы, чтобы посмотреть на него. Тех, кто лезет вперед,
отгоняют стражники, но как только стражники ослабят усилия, они тут
же вернутся на прежнее место. Поэтому единственный способ для
стражников справиться с ними — это ни на миг не ослаблять внимания.
Что из этого следует? Как жаждущие увидеть процессию все время
давят вперед, пока их силой не отгонят назад, так и духи, если они
похожи на людей, словно любопытные зеваки будут стремиться в дом,
если они, конечно, желают оказаться там. Зеваки не успокоятся до тех
пор, пока стражники, отогнав их, не будут зорко следить за ними; точно
так же и духи никуда не исчезнут, если колдуны не будут изгонять их
день за днем, не останавливаясь ни на мгновение. Духов изгоняют сразу
же после того, как они вкусили жертв; но если они вернутся вновь, как
противостоять им?
Когда во дворе рассыпано для просушки зерно, воробьи и домашние
птицы слетаются на него. Если хозяин начнет отпугивать их или бросит
камень, они разлетятся в разные стороны, но стоит ему отойти, как они
собираются вновь. Спасти зерно можно только в том случае, если
следить за птицами целый день. Если призраки обладают духовной
силой, никакими колдовскими методами не удастся ни отогнать их, ни
воспрепятствовать им; если же они, подобно воробьям и домашним
птицам, такой силой не обладают, их можно сдержать, только все время
отпугивая.
Если в город прокрадывается тигр или волк, его со всех сторон
окружают лучники. Они могут убить его, но они не в состоянии
покончить с той силой, что заставила хищника прийти в город. А когда в
город врываются разбойники или мятежники и войска правителя
атакуют их, они точно так же могут отразить набег, но они не в силах
покончить с тем злом, что заставило нападавших вторгнуться в город.
Тигры и волки прокрадываются в город оттого, что власти пренебрегают
своими обязанное- тями; грабители и разбойники появляются тогда,
когда в народе смятение; а духи собираются тогда, когда жизнь
человека подходит к концу. Поэтому самые совершенные методы
колдовства и изгнания духов могут отвратить не счастья и продлить
жизнь людей не больше, чем убийство тигров и волков — исправить
последствия плохой охраны или отражение набега разбойников —
установить должное управление.
Если тяжело больной человек, увидев приближающихся духов,
возьмет, исполнившись мужества, меч или палку и начнет сражаться с
11
Демонология Древнего Китая
ними, то, вступив в схватку один-два раза, он опустит руки и покорится
судьбе, ибо поймет, что ему придется сражаться непрерывно. Призраки,
которых изгоняют колдовскими методами, ничем не отличаются от тех,
которых видят больные люди, да и само колдовство ничем не отличается
от поединка больного человека с духами. Как больной тщетно сражается
с призраками, так и хозяин дома может изгонять их, но они, без всякого
сомнения, не покинут жилища. Можно спросить: какую в таком случае
пользу имеет очищение дома от призраков?
И даже если признать, что зло можно изгнать, кол довство все равно
окажется бесполезным, ибо существа, которых мы отпугиваем, на самом
деле — духи, обитающие в доме в качестве гостей. Домашних божеств
всего двенадцать: Голубой Дракон, Белый Тигр и еще десять. Поскольку
Дракон и Тигр являются небесными божествами, соответствующими
правильному порядку вещей, там, где они находятся, не осмелятся
собраться не летающие ши, ни всепроникающие сюн. Тем более не
осмелятся зловредные призраки прийти в дом хозяина, если он храбр и
отважен. Если двенадцать божеств позволяют призракам обитать в
доме, а хозяин прогоняет их, я утверждаю, что тем самым он проявляет
непочтительность к гостям двенадцати божеств и страшно сердит их.
Разве так можно обеспечить покой и счастье? Если же двенадцать
божеств не существуют, то тогда нет ни летающих ши, ни все -
проникающих сюн; против кого же тогда, при отсутствии и божеств, и
злых призраков, применять колдовство? Кого в таком случае изгонять ?
Ритуал изгнания духов совершался с древнейших времен с тем, чтобы
уберечься от эпидемий и заразных болезней. У Чжуань Сюя было трое
сыновей, все они умерли сразу же после рождения. Один из них нашел
прибежище в реке Янцзы и превратился в демона, насылающего лихо -
радку; другой стал демоном ван-лян реки Жошуй, а третий спрятался в
укромном месте, чтобы насылать на людей заразные болезни. Вот
почему в конце каждого года во время празднеств люди изгоняли духов
эпидемий из домов. Когда люди избавляются от старого и приносят
новое, в дом приходит счастье. Так продолжалось поколение за
поколением, и установился обычай изгнания духов; но даже ритуал
избавления от духов эпидемий уже ушел в прошлое. Необходимо
культивировать добродетели Яо и Шуня, и тогда Поднебесная будет
наслаждаться покоем и миром и будут устранены любые беды и
несчастья. Тогда, даже если не удастся избавиться от чумы, демоны
чумы не останутся. Но если правитель государства будет вести себя, как
Цзе и Чжоу, в пределах четырех морей воцарятся хаос и смута, и в
мгновение ока возникнут сотни несчастий и бед1
. Тогда можно изгонять
эпидемии хоть каждый день, но демоны, насылающие их, все равно
будут появляться. Только поколения, находящиеся в упадке, верят в
призраков; только глупые и невежественные люди стараются обрести
счастье с помощью колдовства. Последние поколения династии Чжоу
верили в призраков и совершали жертвоприношения, моля их о помощи
и счастье. Недалекие правители, ум которых помутился, не обращали
внимания на собственное поведение, и так как их добрые дела
уменьшались день ото дня, власть их становилась все более и более
зыбкой. Таким образом, счастье человека — в его собственных руках, а
1Яо и Шунь — легендарные совершенномудрые императоры древности. Цзе и Чжоу — последние
правители династий Ся и Шан, их имена стали в китайской традиции синонимом жестокости и
порока. — Прим. ред.
12
Демонология Древнего Китая
не во власти призраков, оно зависит от его добродетелей, а не от
совершаемых жертвоприношений» («Лунь хэн», гл. 25).
@
13
Демонология Древнего Китая
Глава III
СВЕТ, ОГОНЬ, ФЕЙЕРВЕРКИ И ШУМ
@
Великая битва, которую на протяжении всей своей истории китайцы
вели с миром демонов, в огромной степени определялась тем глубоко
укоренившимся в их мировоззрении представлением, что призраки
принадлежат к инь — темному, отрицательному началу, а потому самое
эффективное оружие борьбы с ними — все, что связано с ян, светлым,
положительным началом. Великий принцип гласит, что в повседневном,
повторяющемся из года в год круговороте вещей в природе ян всегда
одерживает верх над инь. Поэтому мыслители, мудрецы, да и вообще
все умные, образованные люди всегда почитали за должное постоянный
поиск средств борьбы с потусторонним миром. Поиск их,
сопровождавшийся невероятным усердием, порой уводил их очень
далеко, но и приносил поистине изумительные ре зультаты, пусть даже
результаты эти на наш пристрастный взгляд кажутся лишь
теоретическими.
Естественно, что их внимание в первую очередь оказывалось
обращенным к свету и огню. Свет и огонь, как неотъемлемые
составляющие силы ян, считались для мира демонов не менее
разрушительными, чем ян для инь. Неудивительно, что согласно данной
теории солнце, главный источник космического света и огня,
возводилось в ранг первого разрушителя и усмирителя призраков. С
другой стороны, ночь, особенно середина ее, воспринималась как время
безраздельного владычества потусторонних сил. Рас свет является тем
мигом, когда все силы зла обращаются в бегство или по крайней мере
утрачивают свою власть над миром людей. Все эти представления,
нашедшие отражение в целом ряде историй, в том числе и в уже
приводившихся нами, естественным образом объясняются тем страхом и
благоговейным ужасом, которое темное время суток вселяет в
наполненные суевериями сердца людей, порождая поистине не знающее
пределов чувство тревоги, когда в каждом звуке чудится опасность,
чувство, быстро исчезающее с первыми лучами солнца.
Но и в руках самого человека свет и огонь остаются
чудодейственным оружием против призраков, разве что, быть может,
несколько
менее
эффективным.
Убеждение
это
широко
распространилось среди людей уже в первые столетия новой эры. В те
времена люди пребывали в уверенности, что с помощью огня можно
заставить лисиц- оборотней (животных в человеческом обличье) явить
свою истинную форму и тем самым лишить их могущества, особенно
если зажечь дерево такого же возраста, как и призраки, одушевленное
шэнь или субстанцией ян. В одной истории, относящейся к V веку,
человек отгоняет призрака, явившемуся ему в облике его сына, с
14
Демонология Древнего Китая
помощью огня, зажженного у дверей дома. Так он узнает, что этот
человек-демон страшно боится солнечного света и огня. По сообщениям
источников, во время всеобщей паники 781 г., связанной с призраками,
люди всю ночь поддерживали в своих домах огонь.
Глубокая убежденность китайцев в том, что свет и огонь являются
незаменимыми средствами в борьбе с призраками, проявляется и
поныне. Мало кто из жителей Поднебесной рискнет выйти ночью на
улицу без факела или бумажного фонаря, особенно если путь его
пролегает мимо старых могил или кладбища. Есть правило — покидая
дом умершего, выразив соболезнования родственникам покойного,
нужно перешагнуть через огонь, очевидно, для того, чтобы очиститься
от се, духов смерти, которые могут являться ша, злобными демонами.
Ритуал отвращения ша совершался во время погребального обряда еще
в VI столетии. И до сих пор чиновники, следующие на дознание,
перешагивают через пылающую солому, а по возвращении в свою управу
повторяют этот ритуал изгнания духов, дабы безголовые демоны не
могли принести им вреда.
Новый год в Китае, начинающийся с приходом весны, символизирует
возрождение тепла и света, которые, вступая в свои права, энергично
очищают космос от действия темного начала инь, холода, темноты и
смерти, с которыми и ассоциируются потусторонние существа. Таким
образом, долг человека, который, соглано одному из первейших
даосских принципов, должен жить в согласии и гармонии с природой,
заключается в том, чтобы помочь ей в борьбе со злом, т. е. самому
пройти через очистительный обряд. И он выполняет эту задачу, как и
сама природа, с помощью огня и света. В «Цзин Чу суй ши цзи»,
«Календаре обрядов Цзин и Чу», написанном в VI столетии, сказано: «В
дни вэй первого месяца года по ночам в колодцах и уборных зажигают
тростниковые факелы, и тогда призраки сотнями бегут прочь».
Действительно, именно в тех местах, куда практически не попадают
лучи света, человек должен самостоятельно стараться изгнать
потусторонних существ.
Этим, однако, очистительная деятельность человека в первый месяц
Нового года не ограничивалась. В том же Календаре мы читаем: «В
первый день первого месяца люди встают с первыми петухами и первое,
что они делают — это зажигают во дворе дома бамбук, который отгоняет
горных сао и прочих злых духов». Очевидно стебли бамбука жгли во
дворе, чтобы усилить устрашающий эффект — бамбук лопался со
страшным треском под действием раскаленного воздуха. Этот же
ритуал упоминается и в «Шэнь и цзин».
В обширном сочинении под названием «Юэ лин гуан и», «Усиление
смысла ежемесячных приказов», Фэн И-цзин, чиновник, получивший в
1592 году высшую ученую степень цзиньши, пишет: «В последнюю ночь
года люди жгут в огне стебли бамбука до самого утра для того, чтобы
пробудить силу ян весны и тем самым устранить и рассеять вредные
последствия деятельности се. В наши дни люди превратили этот обычай
в состязание и тратят большие деньги, чтобы превзойти друг друга, так
что изначальное значение ритуала почти утеряно» (гл. 20; 1.19).
Китайские авторы практически единодушны в том, что под бао чжу,
«взрывающимся бамбуком», как называют его и простые люди, и ученые,
на протяжении многих столетий подразумевалась петарда, сделанная из
15
Демонология Древнего Китая
очень толстой бумаги и наполненная порохом, взрываемая с помощью
запала. Сотни и даже тысячи подобных хлопушек, связанных в одну
длинную цепочку, если поджечь крайнюю из них, взрываются одна за
одной, производя оглушительный грохот. Вопрос о том, когда на смену
пустым стеблям бамбука пришли наполненные порохом петарды,
пожалуй, напрямую связан с тем, к какому времени мы отнесем
изобретение пороха в Китае. Пока он остается открытым; то, что якобы
китайцы были изобретателями взрывной смеси, является ничем ни
подкрепленной догадкой.
Стрельба из хлопушек в последний день и ночь старого года широко
распространена в Китае. Каждая семья, даже самая бедная, которая
может позволить себе потратить несколько монет на шум и дым, охотно
участвует в этом ужасающем для ушей действе — треск в это время
стоит такой, что для не привыкшего к подобным развлечениям
европейца он становится настоящей пыткой. Длинные ве ревки с
хлопушками свисают с балконов и карнизов до самой земли и могут
взрываться непрерывно на протяжении получаса и даже более. Многие,
однако, увлечены уже более «современными» хлопушками, которые
прикрепляются к концу палки. Шум и треск, хотя и менее
оглушительные, продолжаются в течение нескольких дней нового года,
во время совершения обязательных церемоний и жертвоприношений.
Если мы посмотрим, что рассказывают об обычаях и ритуалах,
устраиваемых в последний день уходящего года и в новогоднюю ночь,
местные историописания провинций, областей и уездов, мы увидим, что
они с поразительным единодушием упоминают не только о хлопушках,
но и о кострах и факелах, зажигаемых во дворах и домах. Подобные
приемы изгнания злых духов называются по-разному: «сжечь
зловредные воздействия», «сжечь год» или «осветить год», «спалить
сосновую плошку», т. е. выставленные вкруговую сосновые чурбаны и т.
д. Сказано в них и о том, что в огонь бросают ладан и прочие
источающие аромат вещества. Далее из этих сочинений мы узнаем, что
счастье
и
благость,
создаваемые
подобными действиями,
подкрепляются взаимными поздравлениями и добрыми пожеланиями, а
также совместными восклицаниями, когда все в один голос кричат что-
то типа «не будет печали через парадную дверь, не будет печали через
заднюю дверь, да воцарятся в мире чистота и покой, да не будет бед и
горестей людям». Всю ночь люди сидят вокруг костра, играют на
музыкальных инструментах и в шахматы, едят и пьют. Это называется
«сидеть вокруг печи», «сторожить год» или «впускать новый год».
Наконец, китайские сочинения говорят о том, что стремясь прогнать
злых духов, люди трубят в медные трубы и раковины, быот в гонги,
барабаны и пр.
Действительно, если, по китайским представлениям, эк- зорцистская
сила огня усиливается шумом, понятно, что и любой шум сам по себе
считается защитой от демонов, если, конечно, он достаточно сильный,
режет слух и оглушает. То, что пугает человека, в равной мере должно
испугать и призраков. Во время всеобщей паники, зафиксированной в
источниках под 564 и 781 годами, жители империи отчаянно били в
металлические предметы и деревянные доски, а в 1476 и 1557 годах
перепуганные насмерть люди что было сил стучали в гонги и барабаны.
Моряки Амоя во время плавания отпугивают страшную «мочащуюся
женщину» стрельбой из хлопушек и мушкетонов. Призраки же
16
Демонология Древнего Китая
мертвецов, по китайским поверьям, очень боятся звуков медных
инструментов.
Илл. 1. Гонг, тарелки, труба и барабан.
Главным инструментом для «борьбы с призраками и демонами»
является гонг-ло. Гонг, представляющий собой круглую медную тарелку,
является, пожалуй, одним из наиболее распространенных в Китае
инструментов. Звуки его раздаются по всей империи, в особенности
летом, когда смертность возрастает, и, как следствие, более активной
становится деятельность людей по изгнанию демонов. Усилению
благотворного эффекта способствуют медные тарелки, а также
деревянные и кожаные барабаны (см. илл. 1). Очень часто небольшие
«оркестры», состоящие не только из мужчин, но и из женщин, бьют в
гонги, тарелки и барабаны несколько часов подряд. Интересно, что со
стороны соседей никогда не раздается ни малейшей жалобы или
протеста по поводу того, что они нарушают их ночной покой. Должно
быть, эта варварская музыка либо приятна для китайских ушей, либо
выслушивается с благодарностью и покорностью как благое дело
сострадательных сограждан, исполненных любовью к здоровью
окружающих и заботы об общественном спокойствии.
Барабаны существуют в Китае с древнейших времен, что едва ли
удивительно, поскольку мы знаем, что они известны и очень многим
диким племенам. Они упоминаются практически во всех канонических
сочинениях, и тот факт, что барабан обозначается иероглифом гу,
который гю сей день признается одним из самых архаических, может
считаться доказательством того, что история его насчитывает много
тысячелетий. В «Чжоу ли» мы читаем, что барабанным боем
17
Демонология Древнего Китая
сопровождались жертвоприношения божествам и духам, что они
использовались не только для управления войсками в ходе сражения, но
и звучали во время разнообразных работ. Испуганные жители
Поднебесной стучали в барабаны во время солнечных и лунных
затмений. Барабаны были разной формы и назывались также по-
разному. Ни в китайских классических сочинениях, ни в тех фраг ментах,
которые вошли в наше сочинение, о барабанах не говорится как об
инструментах, изгоняющих злобных демонов, что, однако, вовсе не
исключает возможности того, что они использовались для этой цели с
незапамятных времен. Так, при династии Хань их несли в руках
участники церемоний изгнания демонов, повторяя в своих песнопениях
особые экзорцистские формулы.
Тарелки-бо упоминаются лишь в достаточно поздних сочинениях.
Принято считать, что в свое время они были позаимствованы китайцами
у западных варваров либо у племен мань, аборигенов южного Китая,
ныне практически исчезнувших. Возможно, точно так же обстоит дело и
с гонгом, который, в любом случае, не может претендовать на
классическое происхождение в большей степени, чем длинные медные
трубы, «рассеивающие демонов», звучащие во время погребальных
обрядов и, как мы увидим в дальнейшем, во время изгнания призраков,
насылающих болезни.
В Китае в целом и в южной Фуцзяни в частности принято стрелять из
хлопушек при совершении любого жертвоприношения божествам на
протяжении всего года. В этих случаях считается полезным и даже
необходимым прогнать духов тьмы, дабы они не могли повредить или
уничтожить то счастье, которое нисходит на участников церемонии
благодаря чудесному
присутствию божеств.
Особенно
часто
«хлопушечные оргии» происходят жарким летом, когда усиливается
опасность эпидемий холеры и других заболеваний; тогда они
продолжаются от захода солнца до полуночи. Тогда по улицам с
пылающими факелами и фонарями движутся большие и малые
процессии, изгоняющие демонов эпидемий, сопровождаемые солдатами,
которые дуют в трубы или через определенные промежутки времени
стреляют из мушкетов. Ведь если даже хлопушки заставляют призраков
и демонов броситься врассыпную, то какую же панику в их стане
поднимет град выстрелов, пусть даже холостыми патронами!
Едва ли можно сомневаться, что огонь считался главным средством
борьбы с демонами болезней и прочими потусторонними силами еще в
глубокой древности, однако наши поиски документальных свидетельств
тому оказались напрасными. По-видимому, из всей литературы,
написанной до начала христианской эры, только одно место в «Чжоу ли»
как-то намекает на это: «Чиновник, ответственный за зажигание огня,
направляется огласить повеления, которое касается огня. На
протяжении четырех сезонов он меняет огни в государстве, чтобы
попросить спасения от сезонных болезней» (гл. 30; 1.17).
У китайских ученых нет единодушия в вопросе о том, что же это была
за официальная церемония, но в целом принято считать, что имелись в
виду костры из разных видов деревьев. Впрочем, подроб ности здесь не
имеют большого значения.
Куда более важно другое: пользовались ли изгоняющей демонов
силой огня китайские лекари? Делать прижигания рекомендуется еще в
18
Демонология Древнего Китая
«Су вэнь», древнейшем из известных нам медицинских трактатов, вкупе
с иглоукалыванием с использованием как горячих, так и холодных игл.
Искусство это называется
чжо, чжи, фань, или
цуйчто
означает «жарить», «сжигать». Чаще всего при этом используют полынь,
ай, причем практика эта насчитывает, судя по всему, весьма долгую
историю. Так в «Календаре Цзин и Чу» мы читаем: «В пятый день пятого
месяца все четыре сословия собирают полынь и делают из нее фигуры,
напоминающие по форме человека, которые затем вывешивают над
дверьми, чтобы рассеять ядовитый воздух. Цзун Цэ, по прозвищу Вэнь
Ду, собиравший полынь в пятый день пятого месяца еще до того, как
прокричал петух, увидел растение, похожее с виду на человека. Он
вырвал его, принес домой и с успехом использовал для прижиганий».
Заметим, что действенность растения в значительной степени
зависит от того, в какой день оно было сорвано: в данном случае в день
праздника середины лета, когда силы космического света и огня
достигают своего апогея.
В настоящее время, как, по-видимому, и в предшествующие столетия,
прижигание делается с помощью коротких сухих палочек, выдержанных
в пеньковом масле, которые приклеиваются к предварительно
смоченным фурункулам и нарывам или же к тем частям тела, которые
поражены, как предполагается, болезнью или демоническим влиянием.
Палочки зажигаются и сгорают; огонь постепенно доходит до самой
кожи. Вряд ли можно считать удивительным то, что для подобной
процедуры наилучшим считается огонь, зажженный прямо от солнца. И
в медицинском трактате Ли Ши-чжэня мы читаем: «Огонь, используемый
при прижиганиях, следует получать непосредственно от солнца с
помощью солнечного зеркала либо солнечной жемчужины, обращенных
к солнцу. Следующий по эффективности — огонь, полученный трением
из дерева хуай, и только в самом крайнем случае, когда такой огонь
добыть трудно, можно зажечь палочки от лампы, наполненной чистым
маслом из пеньки, либо от восковой свечки» («Бэнь цао ган му», гл. VI,
1.7).
Прижигания считаются одним из первейших способов борьбы с
демоническими болезнями. В древнем сочинении по медицине,
приписываемом Гэ Хуну, сказано, что пять ши, призраков-трупов,
вызывающих болезни, следует изгонять «четырнадцатью прижиганиями
в трех цунях соска левой стороны у мужчин и с правой стороны у
женщин; если прижигания повторять постоянно, состояние больного
улучшится» («Чжоу хоу би цзи фан», гл. 1, разд. 6).
Согласно этому трактату, прижигания также нужно делать под
сердцем и на пальцах, при этом больному следует дать проглотить
яичный белок и во время процедуры чесать его под сердцем. Что
касается припадков эпилепсии, умо- иомрачения и обморочных
состояний, которые китайцы также склонны приписывать призракам и
«ударам зла», то Гэ Хун говорит: «Больным, пораженным действием
призрака, следует сделать три прижигания в области примерно на цунь
ниже пупка» («Чжоу хоу би цзи фан», гл. 1, разд. 4).
Затем
авторитетнейшие
китайские
медицинские
светила
рекомендовали делать больному, пострадавшему от козней призрака,
пятьдесят прижиганий в области желудка; в случае внезапного
нападения призрака — три прижигания под ногтем каждого пальца или
19
Демонология Древнего Китая
сто — на плече; а кроме того, одно или несколько на пояснице или три —
над пупком. Прижигания следует также проводить во всех случаях,
когда больной пал жертвой пяти видов призраков-трупов, слева или
справа от соска; а кроме того, надлежит сделать от двух до семи
прижиганий на больших пальцах рук или десять прижиганий под
сердцем и т. д.
Таким образом, насколько можно судить, китайская медицина не
приемлет щадящих методов борьбы с призраками, которые вызывают
перечисленные выше недуги. Точно таким же образом лечат даже детей,
страдающих от конвульсий. Во время лечения маленьких пациентов
китайские медики запросто протыкают их иглами. Они связывают локти
красной веревкой, затем каким-то тайн- ственным образом заводят их за
спину, после чего делают прижигания в ноздрях или под сердцем, на
лбу, но особенно часто — под подбородком, а также на щеках, чтобы
предотвратить сжатие челюстей. Далее прижигания совершаются на
больших пальцах ног больного, под ногтями, а иногда даже в самом
пупке; при этом стоящие рядом массируют тело несчастного. Чем
старше пациент, тем в большем количестве мест делаются прижигания
и тем большим количеством игл его протыкают.
Вновь обратимся к труду Гэ Хуна, величайшего китайского медика,
ставшему каноническим китайским трактатом по медицине: «Мой метод
лечения внезапного помешательства, выражающегося в бормотании на
языке призраков, заключается в следующем: следует ввести иголки под
большие пальцы ног больного. Еще один совет: крепко- накрепко
связать руки больного веревкой и, держа его локти, сделать семь
прижиганий с левой и правой стороны тела. Тогда больной сразу
крикнет на языке призраков имя своего мучителя и попросит прекратить
прижигания; затем следует мягко поговорить с призраком, после чего
развязать больному руки. Если человек время от времени плачет,
тяжело дышит, стонет или задыхается, значит, он поражен демоном.
Когда же припадки сумасшествия прекратятся, его следует продолжать
лечить по методике против се» («Чжоу хоу би цзи фан», гл. 3, разд. 17).
А вот что пишет Сунь Сы-мо, не менее известный знаток медицины :
«Когда больной в припадке сумасшествия, хочет бежать прочь или же
называет себя знатным вельможей, ученым, божеством или
совершенномудрым — во всех этих случаях следует делать прижигания,
и тогда больного можно навсегда излечить от припадков» («Би цзи цянь
цзинь яо фан», разд. «Дянь куан чжэн чжи»).
Гэ Хун говорил будущим поколениям, что точно таким же образом
следует лечить и тех, кто страдает от ночных кошмаров.
«Если человек не просыпается после ночного кошмара, то
между волосами на больших пальцах ног следует сделать
двадцать одно прижигание» («Чжоу хоу би цзи фан», гл. 1,
разд. 5).
На первый взгляд может показаться нелогичным, что столь большой
специалист в области медицины в то же самое время строго-настрого
запрещал приближаться к таким больным с лампой или светильником,
но следует помнить, что «внезапный кошмар» происходит тогда, когда
демон похищает душу человека, п поэтому внезапный яркий свет может
«испугать» душу н тем самым воспрепятствовать ее возвращению в
тело.
20
Демонология Древнего Китая
Читатель
помнит,
что
призраки очень
часто
насылают
помешательство на женщин, во время которого они видят призрака и
вступают с ним в сексуальную связь. Наилучший способ борьбы с такими
демонами-призраками — опять- таки прижигания. Для этого следует
связать большие пальцы рук женщины так, чтобы их кончики
соприкасались, и затем сделать прижигание в том месте, где кончики
пальцев прилегают друг к другу. Это место называется гуй ку сюе,
«логовом, где воет призрак», поскольку во время прижигания демон
устами жертвы молит о пощаде. Если призрак просит помиловать его и
обещает убраться восвояси и больше не причинять женщине вреда, это
считается неоспоримым доказательством того, что женщина находилась
в его власти. Может оказаться, что необходимо сделать семь
прижиганий, а иногда даже и все четырнадцать. Кроме того,
прижигания могут быть сделаны и на больших пальцах ног, которые
лекари называют и,зу гуй янь, «глазами призрака на ногах».
Одновременное надрезание сухожилий и мышц также может оказаться
эффективным; в любом случае такая процедура желательна.
Гэ Хун рекомендует также окуривать пациента дымом; благотворная
сила его усиливается в том случае, если горят вещества, сами по себе
обладающие способностью изгонять духов, как то: ладан, растительная
смола или когти тигра. «Для того, чтобы вылечить женщин, которые,
после вступления в связь с призраком, говорят и смеются, когда
остаются в одиночестве, или же подвержены меланхолии и оцепенению,
следует перемешать один лян истолченного реальгара с двумя лянами
сосновой смолы и когтями тигра; получившуюся смесь скатать в шарики
или пилюли и сжечь их ночью в "огненной корзине", после чего,
тщательно укутав женщину, так, чтобы торчала только голова, посадить
ее на корзину. Если после первого раза она не излечится, то следует
повторить процедуру один-два раза, и она избавится от чар призрака»
(«Чжоу хоу би цзи фан», гл. 3, разд. 17).
Если дети много плачут и их никак не успокоить, родители часто
приписывают это действию призрака или тому, что детям видится
демон, который и пугает их. В таком случае китайская медицина
рекомендует положить на поднос бумагу или древесный уголь, зажечь и
поднести в лицу ребенка, при необходимости проделав это несколько
раз.
Филантропы или же хитрецы, знающие, как воспользоваться
человеческой доверчивостью и невежеством, нередко раздают или же
продают так называемый чудодейственный огонь, который можно
использовать в медицинских целях. Вот какой эпизод зафиксирован в
одной из династийных историй под 493 г. «В прежние годы на землях,
принадлежащих дому Вэй, была популярна такая песня: "Красный огонь
бежит на юг, уничтожая южные царства". В этом году с севера в столицу
Ци пришел шаман, который приготовил такой огонь. Цвет огня был
более красный, чем обычно, и словно какой-то неземной. Поскольку он
заявил, что этим огнем можно лечить больных, и благо родные, и низкие
соперничали друг с другом, чтобы получить его, и во многих случаях
этот огонь действительно помогал. Прошло двадцать с небольшим дней,
и огонь был уже у всех жителей столицы; не было никого, кто бы не
говорил о священном огне. Император запретил использо вать его, но
тщетно. Больных лечили, ставя им семь палочек для прижиганий. Цю Го-
бинь из Усина тайно унес его домой, и когда сделали прижигания
21
Демонология Древнего Китая
одному его земляку, двадцать лет страдавшему от чахотки, тот сразу же
поправился» («История южных династий», гл. 4, 1.27; несколько иной
вариант дается в «Истории южной Ци», гл. 19, 1.12).
Убеждение китайцев в способности огня изгонять духов объясняет и
то, что в китайской медицине использовались светлячки, которых
называли также «ночными огоньками» и «ночными факелами». Ли Ши-
чжэнь говорит: «Согласно "Шэнь сянь гань ин бянь", пилюли, которые
делал из светлячков У Чэнь (легендарный даос, живший во времена Яо),
лечили болезни и последствия действий демонов, изгоняли всех
призраков, тигров и волков, змей, ос и прочих ядовитых тварей,
залечивали раны, нанесенные пятью видами оружия, обнаженными
мечами, разбойниками и грабителями. В правление династии Хань Лю
Цзы-нань, командующий армией и губернатор Увэя получил это
лекарство от даоса по имени Инь-гун. В двенадцатом году периода
правления под девизом Юнпин в сражении с варварами на северной
границе он потерпел поражение; войска его были уничтожены, он попал
в окружение. На него обрушилась туча стрел — и вдруг, не долетев не -
скольких чи до его коня, они упали на землю. Варвары решили, что
видят перед собой божество, и бежали. Он поведал о тайном лекарстве
своим потомкам, и впоследствии никто из занимавших пост
командующего не получил ни единой раны в сражениях. В конце
царствования династии Хань даос по имени Голубой Буйвол добыл это
лекарство и доставил его Хуан-фу.Луну из Аньдина, который передал
его императору династии Вэй У-ди. После чего лекарство попадало к
разным людям. Вот почему пилюли эти называют "пилюлями
командующего шлемами",
а также "наводящими страх пилюлями
императора У-ди"» («Бэнь цао ган му», гл. 41, 1.21).
В заключение мы должны упомянуть и об обычае рассыпать кольцами
пепел в тех случаях, когда подозре вается действие демона. В одной из
давних историй повествуется о том, как рассыпанный по земле пепел
помог справиться с могущественным духом дерева. Из чего можно
заключить, что, по китайским представлениям, призраки настолько
боятся огня, что даже мысль о нем, вызываемая лицезрением уже
совершенно безвредного пепла, парализует их силы. Гэ Хун говорит в
своем сочинении: «Если человек неожиданно умирает, лицо его следует
потереть гребнем петуха, вымоченным в крови, а вокруг него насыпать
пепел, и тогда жизнь вернется к нему» («Чжоу хоу би цзи фан, гл. 1,
разд. 1).
Похожий совет встречается и у Ли Ши-чжэня. Кроме того, Гэ Хун
дает еще и такой рецепт: «Если человеку снятся страшные сны и он
страдает от кошмаров, в его обувь следует насыпать пепел и поставить
ее у изголовья кровати» («Чжоу хоу би цзи фан», гл. 1, разд. 5).
@
22
Демонология Древнего Китая
Глава IV
ШЭНЬ-ТУ И ЮЙ-ЛЭЙ, ПЕРСИКОВОЕ ДЕРЕВО, ТИГРЫ И ВЕРЕВКИ
@
Очищение домов от демонов и призраков в канун Нового года с
помощью огня, увы, не гарантирует абсолютной безопасности, поскольку
на самом деле изгнанные призраки могут вернуться в любой момент. К
дверям и воротам дома должны быть прикреплены могущественные
защитные амулеты, которые позволят уберечь обитателей дома на
протяжении всего года.
Амулеты эти, по поверьям, передавались по наследству с глубокой
древности, и ими продолжают пользоваться по сей день. Первое
сочинение, из которого мы узнаем о них, принадлежит кисти Ван Чуна и
создано в I веке н. э . Рассуждая об использовании деревянных драконов
для призывания дождя, обычае, широко распространенном в то время,
он пишет:
«В глубокой древности жили два брата, Шэнь-ту и Юй-лэй, которых
природа наделила способностью ловить призраков. Они жили у
восточного моря на горе Душошань. Стоя под персиковым деревом, они
сурово допрашивали сотни призраков, и тех из них, кто, пренебрегая
принципами и законами Дао, самовольно вредил людям и приносил им
несчастья, связывали веревками из тростника или камыша и бросали на
съедение тигру. Вот почему уездные чиновники вырезают из стволов
персиковых деревьев человеческие фигуры и ставят их в своих дворах, а
также рисуют тигров и прикрепляют их изображения к главным
воротам» («Лунь хэн», гл. 16).
В другой главе Ван Чун говорит: «В "Шань хай цзине" сказано: «В
безбрежном океане есть гора Душошань. На ней растет высокое
персиковое дерево, ветви которого простираются на три тысячи ли. Там,
где ветви дерева заканчиваются в северо-восточном направлении,
входят и выходят мириады призраков, поэтому то место зовется
"Вратами призраков".
На острове жили двое божественных людей,
братья Шэнь-ту и Юй-лэй, которые допрашивали мириады призраков и
управляли ими. Тех, кто приносил людям зло, они связывали веревками
из тростника или камыша и бросали тигру. В царствование Желтого
Императора был установлен ритуал изгнания духов в должное время
года. Чтобы отвратить демонов, он сделал из персикового дерева
огромные человеческие фигуры, нарисовал на воротах изображения
Шэнь-ту и Юй-лэя и повесил на воротах рядом с чучелом тигра
тростниковые веревки"» («Лунь хэн», гл. 22).
Таким образом, данная традиция и возникшие на ее основе обряды
существуют с мифических времен и насчитывают очень долгую историю.
Однако нельзя не отметить, что предание это имеет натуралистический
оттенок. Уничтожение призраков происходит на крайнем востоке, т. е.
там, где поднимается над горизонтом солнце, всемогущий разрушитель
23
Демонология Древнего Китая
власти тьмы. Место же, куда призраки прилетают на свою погибель,
находится на северо-востоке, что, поскольку север символизирует зиму,
а восток — весну, означает время встречи двух времен года, соовет-
ствующее последним дням года уходящего и первым дням года
наступающего, когда, как мы видели в предыдущей главе, солнце и сам
человек очищают космос от вредного воздействия темного начал инь и
его призраков.
Представляется необходимым поэтому рассмотреть вопрос о том, не
обладают ли два брата, уничтожающие призраков, каким-нибудь
солярными или астрологическими признаками. Увы, оказывается, что это
не так. Имя Шэнь- ту можно перевести как «божественный Ту», где ту —
растение, называемое также «горьким стеблем», сохраняющееся и
зимой. Однако ни один китайский автор не говорит о том, что оно имеет
солярные атрибуты. Имя Юй-лэй означает что-то вроде «море пышного
цвета» и, казалось бы, может быть возведено к воздействию исто -
чаемого солнцем тепла. Но при этом совершенно непонятно, обладало
ли слово таким же значением и в древности. Юй, кроме того, также
обозначает растение, но этот факт ничего нам не говорит.
Более интересные результаты ожидают нас, если мы попробуем
отыскать естественные причины того, почему два брата держали тигра,
который пожирал связанных ими призраков. Легче всего было бы
объяснить это тем, что тигр пользовался славой одного из самых
свирепых и кровожадных хищников Азии. Однако такой вывод вряд ли
будет удовлетворительным. Скорее можно предположить, что тигр
олицетворяет самого космического демона-разру- шителя, ян или
солнце, которое с приходом весны начинает процесс очищения мира.
Действительно, за одно-два тысячелетия до новой эры солнце в этот
период, примерно за половину сезона до весеннего равноденствия,
вступало в созвездие Рыбы, а потом последовательно проходило через
созвездия Овна и Тельца. Эти знаки зодиака охватывают семь китайских
созвездий, от Гуй до Цань, которые составляют четверть небесной
сферы, и по сей день называемой Белым Тигром. По-видимому, именно
этот небесный тигр, олицетворяющий весеннее движение солнца, и
уничтожал мир призраков, властвовавших зимой.
Солярные атрибуты, в связи с легендой о братьях Шэнь-ту и Юй-лэе,
были приписаны тигру автором по имени Ин Шао, который жил во II веке
и написал сочинение под названием «Фэн су тун и», «Подлинный смысл
обычаев и нравов». Приводя в своей книге предание о братьях, почти
дословно повторяющее вариант Ван Чуна, он говорит: «Тигр — это
животное светлого начала ян; он занимает главное место среди сотен
зверей. Он может ловить призраков, разрывать их на части и пожирать.
В наши дни люди, если заболевают, сжигают или изжаривают кусок
тигровой шкуры и съедают с водой; если же коготь зверя повесить на
шею, он также может помочь отвратить зло — средство это весьма
действенно» (гл. 8).
Посмотрим также, не связано ли каким-либо образом с весной и
персиковое дерево, под которым происходил суд над призраками и
расправа с ними. Безусловно, кажется вполне понятным считать
персиковое дерево символом весеннего солнца, под лучами которого оно
расцветает пышнее, чем любые другие деревья, причем еще до того, как
на ветках распустится хоть один лист. Таким образом, оно выступает не
только гонителем демонов, но и символом жизненной силы. Быть может,
24
Демонология Древнего Китая
именно поэтому плоды его и косточки, в которых таится
жизнепорождающая энергия, являются излюбленной пищей даосских
долгожителей и бессмертных. «Шэнь и цзин» в особенности
приписывает эти качества гигантскому персиковому дереву, растущему
на востоке, которое, возможно, и есть то самое, под которым братья
Шэнь-ту и Юй-лэй держали тигра.
В любом случае, персиковое дерево и по сей день остается в Китае
одним из главных средств экзорцизма, вне зависимости от того,
олицетворяет ли оно весеннее светило или же получило такую славу
благодаря легенде о двух братьях-демононенавистниках. У нас есть
свидетельства, что оно считалось полезным в борьбе с призраками еще
до начала новой эры. Так, в «Ли цзи» говорится, что колдуны-у,
сопровождавшие правителя во время траурных визитов, несли в руках
веточки персикового дерева, чтобы уберечь царственную особу от
дурного влияния. А если верить «Цзо чжуань», подобная церемония
имела место еще в 543 г. до н. э . Кроме того, во II столетии Чжэн Кан-чэн
активно призывал использовать в борьбе с призраками ветки персика,
поскольку был уверен, что потусторонние силы боятся его как огня.
В том же столетии, как мы помним, Ин Шао поведал в своем
сочинении «Фэн су тун и» легенду о братьях Шэнь-ту и Юй-лэе. «С тех
пор, — заключает он, — уездные чиновники во время жертвоприношений
в последний день уходящего года всегда украшают свои ворота
образами, сделанными из персикового дерева, подвешивают на них
веревки из камыша или тростника и рисуют на них тигра в память о
событиях древности, стремясь тем самым оградить себя от напастей»
(гл. 8). Упоминается этот обычай и в книге «Ду дуань», относящейся к
тому же периоду: «С того времени на воротах и дверях домов стали
рисовать изображения Ту и Аэя и вывешивать тростниковые или
камышовые веревки, чтобы уберечься от зла». При династии Хань обряд
этот был, видимо, причислен к официальным, поскольку в официальной
истории этого дома в разделе, посвященном ритуалу, мы читаем, что
после церемонии изгнания духов в двенадцатом месяце «чиновники
выставляют гэн1 персикового дерева, Юй-лэя и тростниковые веревки»
(«Хоу Хань шу», гл. 15, 1.10).
Обычай этот, как мы видим, в Поднебесной глубоко укоренился в
народе уже в древности, и нет ничего удивительного в том, что люди его
свято соблюдали во все времена. Так, в описании одной из официальных
церемоний дома Цзинь мы читаем: «В первый день Нового года на
воротах дворца и государственных ведомств обязательно вывешивали
веревки из тростника, а кроме того, укрепляли гэн из персикового
дерева и изображение петуха, чтобы изгнать злых духов» («Цзинь шу»,
гл. 19, 1.23). В областях Цзин и Чу люди следовали этим и другим
похожим обычаям в VI веке: «В первый день Нового года и молодые, и
старые пьют отвар из персиков. В каждом дворе из персикового дерева
делают палочки и укрепляют их на воротах, называя их деревом
бессмертных ... Поскольку жизненная сила (цзин) персика наибольшая
среди пяти главных деревьев, он подавляет и уничтожает злов редное
влияние се и сдерживает множество демонов... Кроме того, люди ставят
1 Гэн может просто обозначать ветку или даже ее часть. Тем не менее, считается, что иероглиф
этот выражает и идею «сезонных изменений», ибо он звучит одинаково с другим иероглифом,
имеющим такое значение. В той же самой главе «Хоу Хань шу» сказано, что «люди династии
Чжоу делали гэн из персикового дерева, показывая тем самым, что ци инь и ян сменяют друг
друга».
25
Демонология Древнего Китая
над воротами раскрашенную фигурку петуха, привязывают к ней
веревки из тростника или камыша и прячут за воротами амулеты, также
сделанные из персика, поскольку многие призраки этого боятся. Дун
Сюнь, служивший при династии Вэй Стражем Ворот, говорил: "Утром, в
день жертвоприношений в честь наступления Нового года они
разжигают костры перед воротами, устанавливают на воротах образы
божеств, сделанные из персикового дерева, а также ветки сосны и
кипариса, привязывают к воротам тростниковые веревки и убитого
петуха; все эти обряды совершаются для того, чтобы оградить свой дом
от демонических влияний". В "Гуа ди ту", "Географическом атласе",
сказано: "На горе Тао- душань растет огромное персиковое дерево,
ветви которого простираются на три тысячи ли. На нем сидит золотой
петух, своим криком возвещающий наступление нового дня. Под ним —
два божества; одного из них зовут Юй, а другого — Лэй1
. У обоих в руках
веревки из тростника, они сидят в засаде, всегда готовые поймать
призраков, которых сразу же убивают"».
Не может быть сомнений, что обычай пить персиковый отвар также
связан с бытовавшими поверьями; люди надеялись, что тем самым они
смогут изгнать из тела демонов и сохранить себе жизнь или продлить
ее. Причем и по сей день персики наделяются таким качеством. В
источниках по медицине огромная сила приписывается тем персиковым
плодам, которые высохли на дереве и не упали на землю, а также
кожуре, косточкам и маленьким веточкам, на которых висит плод,
особенно тем, которые не опали зимой и собраны в первом месяце
наступившего года. Высушенные цветы персика, кора дерева, смола,
щепки и ветки рекомендуются для лечения таких считающихся
следствием демонического влияния болезней, как конвульсии, спазмы и
летаргия. Воспроизводя в своем обширном сочинении свидетельства
древних книг по данному вопросу, Ли Ши- чжэнь заключает: «Из всего
сказанного выше можно сделать вывод, что ветки персикового дерева,
листья, корни, косточки плодов и черенки, на которых висят плоды, а
также палочки, сделанные из него, обладают способностью ограждать
от воздействия демонов и разных болезней, почему и входят в число
медицинских средств» («Бэнь цао ган му», гл. 29, 1.27).
Если своей лечебной и экзорцистской силой дерево персика обязано
солнцу, то, в таком случае, особенной силой должны обладать ветви,
растущие с восточной и южной стороны, т. е . где солнце восходит и
достигает апогея. Китайский лекарь по имени Чэнь Цзан-ци, живший в
VIII веке, предлагал рецепт лекарства для избавления от призраков, в
которое в качестве составляющих входило дерево старого гроба, а
также черенок персика с восточной стороны дерева. До сих пор лекари
рекомендуют во время эпидемий в каждое полнолуние омывать тело
водой, в которой была вымочена ветка персикового дерева. Некто Дай
Цзо, живший при династии Сун, рассказывал слеу- ющую историю: «Ся-
хоу Вэнь-гуй из области Цяо после смерти возродился и возвратился
домой. Проходя мимо персикового дерева, которое росло перед
воротами, он сказал: "Это дерево посадил я, плоды его, должно быть,
замечательны".
Жена спросила его: "Говорят, что мертвые боятся
персиковых деревьев, почему же вы не опасаетесь его?" Вэнь-гуй
ответил: "Они боятся ветвей, растущих в восточную и южную стороны,
1Как мы видим, уже в то время не было единодушия относительно имен двух братьев.
26
Демонология Древнего Китая
обращенных к солнцу, длиной в два чи и восемь цуней; но некоторым
даже они не могут причинить вред"»
2
.
В приведенном нами выше фрагменте из «Календаря Цзин и Чу»,
сочинения, написанного в VI столетии, говорилось, что к воротам домов
люди прикрепляли палочки из персикового дерева, а за воротами клали
тао фу, «персиковые амулеты». Поскольку амулеты, как правило,
содержат надписи, по-видимому, эти тао фу представляли собой
предметы, сделанные из персикового дерева, с начертанными на них
заклинаниями. Хотя наверняка утверждать нельзя, все-таки вполне
вероятно, да и сами китайцы соглашаются с тем, что те палочки из
персикового дерева и амулеты были прототипами нынешних тао фу,
прямоугольных кусочков красной бумаги с написанными на них именами
братьев, которые приклеивают к раздвижным дверям, или же красных
квадратов, которые рисуют на воротах и дверях домов, а на них уже
черной краской пишут имена. Современные тао фу могут делаться и в
форме длинных полос из бумаги красного цвета. Их вывешивают справа
и слева от входа, а надписи на них призваны отвратить зло от
обитателей дома и принести в него добро, богатство и счастье.
Эти надписи, сразу же привлекающие внимание любого европейца,
посещающего Китай, действительно обозначаются старым названием
тао фу. Материал, на котором они начертаны, в Амое называют тао хун
чжи, «персиковая красная бумага», что лишний раз указывает на их
происхождение, равно как и на то, что в конце каждого года люди
обновляют их. Накануне Нового года тао фу продаются повсюду; на
улицах, в специально снятых лавчонках можно видеть множество
бедных каллиграфов, за несколько монеток предлагающих желающим
полный набор самых разных вариантов пожеланий и заклинаний.
Разумеется, образованные китайцы вполне могут самостоятельно напи -
сать то, что считают наиболее подходящим для себя и своих семей.
Как и можно было бы ожидать, предметы из персикового дерева
используются для изгнания злых демонов круглый год. В одной истории,
предположительно относящейся к V столетию, женщина с помощью
ветки персикового дерева расправляется с демоном, которого она
сумела распознать, хотя он и явился к ней в облике ее сына. В другой
истории, также относящейся примерно к этому же времени, буддийский
монах бьет веткой своего брата, пораженного чарами лисицы-оборотня.
А согласно еще одному тексту, созданному примерно в VI столетии, с
помощью человеческой фигурки, вырезанной из дерева персика, удалось
вылечить человека, которого демон довел до сумасшествия. В Амое
широко распространено поверье, что упавшего в обморок человека
можно «излечить», если несколько раз ударить его прутиком из персика
или же размахивать им над лежащим, бормоча при этом заклинания,
угрозы и всевозможные ругательства в адрес злобных демонов. Многие
мужчины и женщины носят на груди в качестве амулетов миниатюрные
мечи, сделанные из дерева персика, или же вывешивают их на воротах
своих домов, особенно во время эпидемий. Как только возникает
малейшее подозрение, что где-то поблизости может таиться демон, тут
же появляются персиковые прутики, их кладут на видном месте в доме и
часто размахивают ими, изгоняя нечистую силу. Автор этих строк
неоднократно наблюдал, как китайцы в своих домах и дворах опускают в
2«Чжэнь и цзи», «Записи о странных вещах». В копии, которой мы располагаем — пять
небольших историй.
27
Демонология Древнего Китая
воду зеленую персиковую ветвь, а потом машут ею — брызги летят во
все стороны, изгоняя, надо думать, всевозможных демонов.
Магия персикового дерева наделяет экзорцистской силой даже воду,
в которую опускали ветку, делая ее действенным оружием в борьбе с
призраками в человеческом обличье. Вот какую страшную историю
читаем мы в сочинении, созданном в царствование династии Тан:
«В период Кайюань (713—742) Ли Чжун-тун занимал пост начальника
уезда Яньлинсянь (пров. Хэнань). У него умерла служанка, которую и
похоронили в Яньлине. Спустя три года его перевели в уезд Писянь, что
в области Lily (пров. Сычуань). Главный слуга его подметал как-то
землю, и вдруг увидел, что из земли торчат волосы. Он стал мести с
большей силой, но убрать волосы не удавалось. Тогда он схватил
волосы, потянул изо всех сил и — о ужас! пред ним предстала та самая
служанка из Яньлина. Она вела себя так, словно выпила много вина.
Когда ее спросили, как она тут оказалась, она ответила, что только
сейчас пробудилась ото сна. Чжун-тун заподозрил, что это — призрак; он
окатил ее персиковой водой, произнес заклинания, но это не оказало на
нее никакого действия. Она ничуть не испугалась, а смеялась и
веселилась, как и прежде. Ее поселили во флигеле, приносили ей
печенье, которое она ела так же, как и все отстальные. Через месяц ее
выпустили из флигеля и поручили работу по дому. Потом она вышла
замуж за слугу и родила ему мальчика и двух девочек. Через
семнадцать лет она умерла» («Цзин тин лу», «Записи услышанных
страшных историй»).
Деревянные или бумажные «персиковые амулеты», призванные
защитить человеческие жилища от вторжения демонов, могут также
служить действенными лекарственными средствами. Мэн Шэнь,
знаменитый лекарь, живший при династии Тан (621—713) составил
большой труд в семнадцати книгах под названием «Ши ляо бэнь цао»,
«Основные травы, употребляемые в пищу и обладающие лекарственным
действием». В нем, в частности, есть такие строки: «Если человек
оказывается во власти зла или влияния демонов и призраков,
необходимо приготовить отвар из персиковых амулетов и дать его
выпить больному» («Бэнь цао ган му», гл. 29, 1.27). Если верить Ли Ши-
чжэню, колышки из персикового дерева часто зарывают в землю во
дворе дома, чтобы уберечь от призраков его обитателей. А вот что
говорит об этих предметах знаменитый Чэнь Цзан-ци: «Они избавляют
он внезапной боли в области сердца и живота, от болезней, насылаемых
призраками, останавливают кровотечение и изгоняют се. Если человек
страдает вздутием живота, отвар из таких колышков может оказать
такой же эффект, что и персиковые амулеты» («Бэнь цао ган му», гл. 38,
1.16).
Даже персиковые цветы считаются, как мы видели, чудодейственным
средством. Вообще всем предметам красного цвета обычно
приписывается способность уничтожать зло и отводить беду. Подобные
представления лежат в основе многих траурных и погребальных
обрядов и церемоний, упоминаемых в нашем исследовании. В одной ис -
тории, относящейся к IV веку, повествуется о том, как опасный и
могущественный дух дерева лишился своей силы, когда люди, напавшие
на него, раскрасили красной краской лица, надели красные одежды и
обвязали дерево красной веревкой. Несомненно, утверждению и
широкому распространению подобных суеверий способствовал и тот
28
Демонология Древнего Китая
факт, что красный цвет — это также цвет огня и света. Отводя от людей
беды и невзгоды, красный цвет одновременно несет им счастье. По сути,
красный цвет играет важнейшую роль во многих китайских торжествах;
он символизирует радость и счастье, например, на свадьбе. Вот почему
он становится совершенно неуместным во время траура. Правила
вежливости запрещают дарить подарки, если они не обернуты в
«красную персиковую бумагу» или если к подарку не прикреплена хотя
бы маленькая ее полоска. В Амое, например, обычай этот соблюдается
столь свято, что сочетание хун бао, «красный сверток» стало синонимом
слов «подарок» и «жалованье». Очень часто люди дарят друг другу
апельсины; причина тому — их цвет. Визитные карточки, которые
посылают в чей-то дом, всегда красного цвета, равно как и многие
поздравительные и пригласительные письма. В косички детей, и
мальчиков, и девочек, часто вплетают красные ленты, чтобы они росли
сильными и здоровыми; а кроме того, многие люди носят в карманах
кусочки красной материи.
Вполне возможно, что и веревки, подобные тем, кото рыми Шэнь-ту и
Юй-лэй связывали призраков, по-пре- жнему наделяются способностью
изгонять духов. Лично мы не видели их на дверях домов, однако в
некоторых местных географических описаниях провинций, округов и
уездов прямо говорится, что накануне Нового года люди вывешивают их
на воротах домов. В IV столетии Гэ Хун писал, что если в призрака
бросить тростник, он тут же погибнет. Очевидно, даже материал, из
которого были сделаны веревки легендарных братьев, наделялся в его
время способностью уничтожать потусторонних существ.
Злейшим врагом демонов и по сей день в народных поверьях
остается тигр, этот страшный хищник. Древний обычай укреплять
изображение тигра перед входом в дом соблюдается не только накануне
наступления Нового года. Очень часто этого зверя, иногда крылатого,
иногда нет, или даже одну его голову можно видеть грубо нарисован -
ными на бумаге или тонкой дощечке над балками домов или храмов, в
которых проводятся религиозные церемонии и жертвоприношения 1
.
Свою роль победителя призраков и демонов тигр в народных
представлениях может играть по-разному. Как мы увидим в
дальнейшем, тигр занимает далеко не последнее место в армии
небесных божеств, которая ведет борьбу не на жизнь, а на смерть с
легионами тьмы. В Амое и прилегающих к нему районах образы божеств
часто ставят на тигровую шкуру или ее кусок, видимо, для того, чтобы
усилить их экзорцистские способности; кроме того, на многих идолах
рисуют и некое подобие «тигровых полос». В китайской традиции встре -
чаются истории о том, как люди, пытаясь избавиться от болезней,
насылаемых демонами, сидят и спят на тигровых шкурах, причем иногда
это приводит к тому, что они сами превращаются в тигров. Гэ Хун в
своем медицинском трактате пишет, что если человека мучают ночные
кошмары, то «лучшее средство — это подушка, сделанная из головы
тигра или похожая на нее» («Чжоу хоу би цзи фан», гл. 1, разд. 5).
Многие женщины Амоя, желающие сохранить здоровье своих детей,
надевают им на головы так называемые ху мао, «тигровые шапочки»,
которые сделаны в форме головы чудовища либо имеют ее изображение.
1Несомненно, что обычай оставлять на крыше дома в качестве амулета, охраняющего от зла,
фигурку кота из обожженной глины или фарфора, с широко раскрытыми глазами, связан с тем,
что тигр тоже принадлежит к «кошачьим».
29
Демонология Древнего Китая
Деревянные или металлические фигурки тигров носят и в качестве
амулетов, защищающих, как принято считать, от демонических
болезней. Еще во II веке, как свидетель ствует Ин Шао, когти тигра люди
носили на шее в качестве охранительного талисмана. И по сей день
такие, уже украшенные серебром, фигурки люди продолжают считать
действенной защитной силой от злых демонов. Кроме того, к рукам
детей, страдающих от судорог и других болезней, привязывают
маленькие кости тигриной лапы, которые также считаются
чудотворными амулетами. Нередко из различных частей тигра делают и
лекарственные средства, изгоняющие бесов. Уже во времена Ин LLIao
широко распространилось поверье о том, что тигр наводит настоящий
ужас на призраков, и потому кусочки тигровой шкуры, опаленные или
обжаренные, вымачивали в воде, которую давали пить больным. И в
медицинских трактатах последующих времен, вплоть до сего дня, есть
немало аналогичных рецептов. Считается, что тигровые кости, особенно
черепные, как и кости покойников, являются хранилищем субстанции
души, или жизненной эссенции, и потому они высоко ценятся. Кости
толкут и обрабатывают на огне, чтобы уничтожить мозг, а пепел,
размешанный в вине или уксусе, используют при приготовлении
всевозможных лекарств, якобы излечивающих от демонов ночных
кошмаров, бессоницы, лихорадки и оберегающих дом от действия
потусторонней силы в целом, если сосуд с таким лекарством поместить
на перемычке ворот. Китайцы верят, что отвар из костей тигра
избавляет больного от демонов. Мясо тигра рекомендуется употреблять
в пищу при болезнях желудка и селезенки. Работу желудка, например,
можно восстановить, если небольшими дозами принимать топленое сало
тигра, смешанное с маслом. Пилюли, приготовленные из зрачков тигра,
если верить китайской медицине, избавляют от конвульсий и судорог,
однако лекари неустанно напоминают о том, как часто встречаются
подделки этого чудесного средства. На почетном месте в аптечных
лавках находятся также кровь, селезенка и желчь тигра, а также
тигриные испражнения, вымоченные в лошадиной моче, высушенные и
перетертые.
Поскольку
изгоняющая
демонов
сила
тигра
является
общепризнанной, образованные люди рекомендуют даже страдающим
трудноизлечимыми видами лихорадки читать сочинения о тиграх, что
также может оказать положительный эффект. В XVI столетии Чэнь Цзи-
жуй по примеру Ван Цзи-дэна, автора «Ху юань», «Тигрового
питомника», написал «Ху вэй», «Изобилие тигров», собрание народного
фольклора, связанного с тиграми. В предисловии он опи сывает случай,
произошедший с ним самим, когда он целый год страдал от лихорадки.
«Господин Ван Цзи-дэн пришел в зал Баояньтан, чтобы справиться о
моем здоровье, и дал мне копию "Ху юань" в надежде, что текст этот
поможет мне. Я читал книгу, но демон продолжал, как и прежде,
терзать меня. Я понял, что сочинение далеко от совершенства. И тогда я
начал искать сочинения отшельников, и также древние традиции,
сохранившиеся средь гор и лесов, озер и вод. И вот я собрал все их в
книге, которой дал название "Ху вэй"».
@
30
Демонология Древнего Китая
Глава V
ПЕТУХИ
@
Если верить «Календарю Цзин и Чу» и тем сочинениям, на которые
ссылаются его авторы, в VI столетии в народных верованиях
экзорцистская сила ассоциировалась в основном с петухом, фигурки и
изображения которого в канун Нового года люди укрепляли на воротах
своих домов. Видимо, источником таких представлений послужила
легенда о золотом петухе, восседавшем на персиковом дереве, под
которым братья Шэнь-ту и Юй-лэй расправлялись с демонами, и
возвещавшем своим криком наступление утра.
Нам не удалось отыскать свидетельств об этой легенде в более
ранних сочинениях. Однако в том же VI веке ее приводит и прилежный
принц дома Лян, выбравший себе любопытное имя Цзинь Лоу-цзы,
«Мудрец из Золотой Башни»
1
.
Вот что он говорит: «На юго-востоке есть
гора Таодушань, на ней растет огромное персиковое дерево, а на нем
сидит Небесный Петух. Когда первые лучи поднимающегося солнца
падают на дерево, Небесный Петух тут же начинает кричать, и вслед за
ним кричат петухи по всей Поднебесной. Под деревом сидят два демона,
которые держат в руках тростниковые веревки; они ловят приносящих
несчастья призраков и пожирают их. В наши дни люди, подражая им, в
первый день наступившего года выставляют две человеческие фигурки,
сделанные из персикового дерева, с веревками, а между ними — пету ха»
(гл. 5).
Небесный Петух — это несомненно, тот самый золотой петух Шэнь-ту
и Юй-лэя, олицетворяющий золотые сверкающие лучи Властелина Света,
крик которого, с первыми мгновениями нового дня, разгоняет
перепуганных призраков. Во многих легендах, и не только китайских,
утренний крик петуха устрашает всех потусторонних существ, которые,
только заслышав его, бегут без оглядки.
Обычай закреплять на воротах и дверях накануне Нового года
изображения петуха может быть связан и еще с одной легендой,
которую Ван Цзя в V столетии включил в свою книгу «Ши и цзи» и
которая точно так же относится к далекой мифической древности. «В
течение семидести лет царствования императора Яо (XXIII век до н. э .) ко
двору каждый год слетались птенцы феникса, а средь озер и прудов
бродили единороги, в то время как совы (предвещающие беду) улетали в
отдаленные пустыни. Царство Чжичжи преподнесло Яо птиц "двойного
ока", ибо в каждом глазу у них было по два зрачка. С виду они походили
на петухов, но кричали так же, как самцы феникса. Даже когда во время
линьки у них выпадали перья, они по-прежнему легко летали. Они
1Он был седьмым сыном императора У-ди, основателя династии Лян, и правил под девизом
Сяоюань (552-554 или 555). Сочинение, которое дошло до нас под названием «Цзинь Лоу-цзы»,
состоит из шестнадцати разделов. В нем содержатся краткие сведения о мифических и
исторических императорах и правителях, их супругах, уроках, преподанных миру великими
людьми, и даже о личной библиотеке автора. Кроме того, есть там и краткие биографии
прославленных людей, заметки о самых разных странных и диковинных вещах и событиях, а
также замечания автобиографического характера. Наверное, мы имеем только отдельные
фрагменты изначального обширного труда.
31
Демонология Древнего Китая
охотились на диких зверей, предотвращая беды и несчастья и не давая
злу вредить людям. Питались они соком, вытекавшим из яшмы уюн. В
некоторые годы их прилетало множество, но потом в течение
нескольких лет не было ни одной. Гогда все люди Поднебесной
проливали слезы, увлажняя землю перед воротами своих домов, в
надежде, что птицы с двойными зрачками прилетят вновь; ожидая их,
они вырезали их изображения из дерева и отливали их из металла и
ставили перед входом в дома, дабы призраки ци и мэй со всем своим
отвратительным выводком удалились или покорились. С той поры и по
сей день в канун Нового года люди делают изображения петухов из
дерева и металла или рисуют их над своими окнами» (гл. 1).
Именно верой в то, что петух может изгонять демонов, объясняется
существовавший в Китае много столетий тому назад запрет на убийство
птицы в первые дни наступившего года, т. е . тогда, когда начиналась
ежегодная всеобщая борьба с нечистью. В «Календаре Цзин и Чу» мы
читаем: «Согласно "Исследованию ритуалов и обычаев" Дун Сюня,
первый день первого месяца — это день петуха... Утром этого дня люди
рисуют птицу на дверях домов... Ныне в этот день не убивают петухов...
В древности петухов убивали, теперь же это запрещено... В старину
люди не употребляли в пищу мясо петуха с первого по седьмой день
наступившего года».
Скорее всего, традиция, наделяющая петуха атрибутами посланника
солнца и гонителя демонов, гораздо древнее «Календаря Цзин и Чу».
Действительно, она упоминается и в «Фэн су тун и». В сочинении,
датируемом II столетием, говорится: «Согласно "Шань хай цзину", во
время церемоний в предместьях столицы царства Ау всегда жертвовали
солнцу петуха, поскольку его утренний крик и красные перья отвращали
зло от правителя государства. Ныне, если человек поражен действиями
призрака и у него появляются волдыри или язвы, он, как только
догадывается о том, что причиной их является демон, убивает петуха и
прикладывает его к сердцу. Если же человек страдает от страшных
припадков эпилепсии, из петуха готовят лекарство. Голова петуха,
прикрепленная к восточным воротам, может помочь справиться с
колдовством гу. Поэтому можно сказать, что петух является главным
средством, помогающим спастись от смерти и отвратить зло» (гл. 8).
Несомненно, что утверждению в умах китайцев уверенности в том,
что с помощью мертвого петуха можно избавиться от насылаемых
демонами болезней, способствовало и такое сочинение, как «Соу шэнь
цзи»: «Ся-хоу Хун увидел в Цзянлине огромного призрака с копьем,
которого окружали несколько маленьких призраков. Он страшно
перепугался и поспешил убраться с дороги, но когда большой призрак
прошествовал мимо, Сяо-хоу Хун схватил шедшего за ним его
маленького собрата и спросил, что это за гигантское чудовище.
Маленький призрак ответил: "Он убивает людей; всякий, кого он ударит
копьем в сердце или живот, непременно умрет". Тогда Хун спросил, нет
ли каких-то средств против этого призрака, на что маленький демон
сказал: "Если потереть тело заболевшего черным петухом, он
выздоровеет". "А куда он направляется сейчас?" — вновь спросил Хун. "В
Цзинчжоу и Ян- чжоу", — ответил призрак. Хун пошел следом и узнал,
что все люди, у которых внезапно заболело сердце, умерли. Когда же он
посоветовал людям убивать черных петухов и натирать ими больных,
оказалось, что в восьми-девяти случаях из десяти это помогает.
32
Демонология Древнего Китая
Нынешний обычай натирать пораженных влиянием демонов черным
петухом, чтобы одолеть зло, идет от Ся -хоу Хуна» (гл. 2).
Таким образом, петух, как и персиковое дерево, обладает
способностью избавлять от болезней потому, что он ассо циируется с
солнечным светом. Более того, он придает людям жизненные силы, ибо
является символом вселенского источника существования. В
медицинском искусстве изгнания духов он занимает место не менее
важное, чем персиковое дерево. В старинном трактате по медицине,
приписываемом Гэ Хуну, мы читаем, что в случае внезапной смерти
человека следует «надрезать гребень красного петуха, а затем через
трубку вылить кровь из гребня человеку в нос» («Чжоу хоу би цзи фан»,
гл. 1, разд. 1). Согласно другому рецепту, следует натереть лицо
человека гребнем петуха с кровью. А вот еще одно средство: «Если
человек поражен ударом призрака, нужно разрезать ножом гребень
петуха, выдавить кровь и влить ее в рот больному, чтобы он проглотил
ее. А самого петуха следует разрубить на две части, а когда они
остынут, выбросить на дорогу. Если же взять черного петуха, то
результат будет еще лучше» («Чжоу хоу би цзи фан», гл. 1, разд. 4). Для
лечения ночных кошмаров тот же автор дает, среди прочих, и такой
рецепт: «Если разрезать гребень петуха и через трубку влить
высочившуюся кровь в горло больному, польза от этого будет велика»
(Чжоу хоу би цзи фан», гл. 1, разд. 5). Все эти методы были включены в
сочинение по искусству врачевания Ли Ши-чжэня и так дошли до наших
дней. Кроме того, этот авторитет в области китайской медицины пишет:
«Голова петуха убивает призраков. Причем лучше всего помогает голова
петуха, который кричал, сидя на восточных воротах. С ее помощью
можно избавиться от колдовства гу, отогнать зло и отвратить эпидемии.
Если человек внезапно умирает от удара призрака, то, намазав
петушиной кровью у него под сердцем, можно вернуть его к жизни. Мясо
красного
петуха
нейтрализует действие
яда и отвращает
неблагоприятные для человека влияния... Оно оберегает от заразных
заболеваний. Нужно убить красного петуха в день зимнего
солнцестояния, высушить его плоть, приготовить мясо в день начала
весны и съесть целиком самому, не делясь ни с кем ни кусочком» («Бэнь
цао ган му», гл. 48, 1.7 —9). Существует также лекарство для борьбы с
«ударами призраков», в состав которого входил главным образом белый
куриный помет, вываренный в вине с цветками конопли.
Древний обычай прикреплять на видном месте петуха соблюдается в
Китае и по сей день. Обычно изображение его, нарисованное на бумаге,
приклеивают над перекладиной ворот. Кроме того, на крышах домов
можно видеть и глиняные фигурки петуха. Несомненно, что традиция
эта продолжается и в иных формах. Таким образом, можно заключить,
что по китайским поверьям, все, что похоже на объект, способный
изгонять духов, по цвету ли, по форме, по вкусу отвара или даже по
внешнему виду пепла, обладает практически тем же самым эффектом,
что и сам этот объект. Принцип этот господствует, как мы увидим, и во
многих других экзорцистских практиках.
@
33
Демонология Древнего Китая
Глава VI
ВЕТКИ И МЕТЛЫ
@
Среди инструментов, традиционно обладающих силой в борьбе с
призраками — пучки тростника и веток, ибо о том, что их использовали
против потусторонних сил, говорится еще в канонических книгах. В «Ли
цзи» сказано, что колдуны-у и заклинатели, сопровождавшие
царственных особ и знатных вельмож во время траурных процессий,
несли в руках тростник или веточки, дабы оградить своих владык от
влияния демонов и духов смерти. Тот факт, что такой обычай
действительно существовал, подтверждается и свидетельствами
полуканонического сочинения «И ли», а также хроники «Цзо чжуань».
Скорее всего, эти ветки-ле
) связывались в пучок наподобие метлы.
Это мнение прочно утвердилось среди китайцев, ведь, как говорил Чжэн
Кан-чэн в своем комментарии к приведенному выше месту из «Ли цзи»,
«с помощью метлы можно уничтожить вредные для человека влияния».
Именно вследствие того, что ритуал этот оказался отмеченным в
классической литературе, он на протяжении столетий сохранялся даже
в императорском траурном церемониале. Так, в «Новой истории
династии Тан» мы читаем: «Император прибывает в зал, восходит по
восточным ступеням и подходит к "месту плача". Впереди шес твуют
колдун-у и заклинатель. Первый встает с прутиком из персикового
дерева на юго-востоке, а второй с ветками — на юго-западе. Вместе с
императором, впереди и позади него, поднимаются и четверо
копьеносцев» («Синь Тан шу», гл. 20, 1.2). А вот что говорится о ритуале
сунской династии: «Когда императорский кортеж покидает Внутренний
дворец, четверо командующих мечами цянь-ню (телохранителями)
выступают впереди него; один из них несет персиковый прутик, а другой
—
ветки» («Сун ши», «История династии Сун», гл. 124, 1.7).
Автору этих строк не довелось ни слышать, ни читать о подобной
церемонии в последующие времена. Однако во многих сочинениях
говорится, что накануне Нового года люди вывешивают метлы на своих
домах. Очень часто люди символически подметают свои жилища, скорее
изгоняя духов, чем убирая грязь. Иногда на крыше дома устанав ливают
бамбуковую жердь с привязанной к ней корзиной, наполненной
домашним мусором, и метлой, следуя, видимо, распространенному
поверью геомантического характера, согласно которому дом и его
обитатели могут стать добычей для се, если местонахождение жилища
не совпадает с правильным положением линий. Во время эпидемий во
главе процессий, проводимых с целью изгнания демонов болезни, также
идут люди с метлами в руках. Нередко заботливые матери подвешивают
к занавескам над кроватками своих детей маленькие метелочки. По
китайским поверьям, метлы особенно действенны в борьбе с призра ками
мертвецов. На юге провинции Фуцзянь мы видели, как некоторые люди
даже падали в обморок, когда их хлестали метлами, чтобы освободить
от демона, завладевшего их душами. Архиепископ Грэй писал, что в
Кантоне «чтобы вылечить ребенка от лихорадки или малярии, матери
обычно дают ему в руки три дымящихся курительных палочки, после
34
Демонология Древнего Китая
чего служанка быстро выносит его из дому. Мать следует за ней и,
размахивая метлой, кричит: пошел вон! пошел вон! пошел вон!
Считается, что таким образом можно избавить ребенка от чар демона,
полагаемого источником болезни».
@
35
Демонология Древнего Китая
Глава VII
ЭКЗОРЦИСТСКИЕ ПРОЦЕССИИ
@
Нам известно, что традиция очищения человеческих жилищ в конце года
насчитывает долгую историю и про слеживается уже в сочинениях,
относящихся к началу новой эры, а лежащие в ее основе мифы и
предания относятся к гораздо более раннему времени. Однако о ее
глубокой древности повествуют не только легенды, но и канонические
книги.
Так, в «Лунь юе» недвусмысленно указывается, что Учитель, «когда
жители города совершали обряд но, об лачался в народные одежды и
стоял на восточных ступенях» (10; 10). А в «Ли цзи» говорится, что
«когда жители города исполняли обряд ян, Конфуций надевал парадные
одежды и вставал на восточных ступенях, дабы защитить домашних
духов» (гл. 36, 1.40). Должно быть, церемонии но
и
ян были очень
шумными и тревожили покой домашних духов. Если верить Люй Бу-вэю,
они исполнялись три раза в год. В своих указаниях о том, каким
правилам надлежит следовать в определенные месяцы года, он от-
мечает: «В последний месяц весны жители столицы исполняют обряд но;
у девяти ворот они разрезают жертвы на куски, чтобы уничтожить зло, и
тем самым прекращают действие ци весны. В месяц середины осени Сын
Неба совершает но, чтобы уберечься от болезней, и делает влияние ци
осени всепроникающим. А в последний месяц зимы Сын Неба повелевает
проводить четыре главных церемонии но, во время которых жертв
разрезают на части по всем сторонам света» («Люй-ши чунь цю», «Весны
и Осени господина Люй Бу-вэя», гл. 3, гл. 8, гл. 12).
Свидетельства Люй Бу-вэя связаны с одним из разделов «Ли цзи»,
носящим название «Юэ лин», «Помесячные приказы». Таким образом,
церемонии но и ян упоминаются в этих двух книгах, а также, как мы
только что говорили, в «Аунь юе», поэтому их можно безусловно отнести
к числу очень древних. Фрагменты, которые мы только что
процитировали, дают нам право утверждать, что целью подобных
обрядов было избавление от болезней и несчастий. Демонам,
насылающим болезни, совершали жертвоприношение у городских ворот,
разрубая при этом жертв на части. В конце года в этих церемониях
активное участие принимали и представители официального
чиновничьего мира — тогда они назывались но. По крайней мере в двух
источниках утверждается, что в них участвовал и сам Сын Неба, из чего
можно заключить, что проходили они в его дворце. Отношение же к
данному ритуалу самого Конфуция показывает, что участники шествия
входили в его дом и во владения подобных ему знатных и официальных
лиц, или же что они действовали под руководством либо же с
благословения означенных лиц. Церемония протекала достаточно
шумно, поскольку считалось, что она может испугать или потревожить
даже покой духов предков и прочих божеств, которым поклонялись в
домашних кумирнях.
36
Демонология Древнего Китая
Участники церемонии, должно быть, и в самом деле представляли собой
весьма разношерстное сборище. Об этом, в частности, недвусмысленно
говорится в одном из фрагментов «Чжоу ли», рассказывающем о фан-сян
ши, «инспекторах земель четырех сторон света» (?), которые,
облачившись в красные халаты и черные накидки, в масках из
медвежьих шкур с четырьмя золотыми глазами, воору женные копьями и
щитами, рыскали по домам, возглавляя сотни людей, дабы изгнать
демонов эпидемий и заразных болезней. Эти же чиновники участвовали
и в обрядах погребения знати: они спрыгивали в приготовленную могилу
и отчаянно размахивали копьями, чтобы изгнать из нее демонов.
Возможно, что их было четверо, поскольку в другом месте в «Чжоу ли»
сказано о «четырех диких и неистовствующих фан-сян ши» (гл. 28, 1.18).
Великий обряд но, проводимый в последнем месяце уходящего года,
безусловно, совпадал по времени с упоминавшейся нами в предыдущих
главах церемонией всеобщего очищения, символизировавшей победу
сил ян над инь и его призраками. Чжэн Кан-чэн высказал
предположение, что три церемонии но имели астрологическую
подоплеку. В его время, во II столетии, солнце в последнем месяце весны
проходило через созвездие Мао, находящееся под влиянием двух
соседних, Далин (Великий Погребальный курган) и Цзэши (Собранные
Трупы). Под их воздействием солнце может порождать призраков и
демонов, силы смерти. Это опасное время повторялось и в середине
осени, когда солнце противостояло этим созвездиям. А в последнем
месяце зимы солнце находилось в созвездиях Сюй и Вэй, которыми, под
воздействием соседних созвездий Фэньму (Могила) и Сысы (Четыре
Управляющих)1
,
по китайским поверьям, повелевали злые духи,
заставляющие начало инь вредить человеку. Такое объяснение raison
d'etre трех но, несомненно, заслуживает нашего внимания. Скорее всего,
так оно и было на самом деле; в любом случае, нам трудно было бы
опровергнуть достоверность подобной трактовки.
Весьма существенные детали того, каким образом совершалась
церемонии но в императорском дворце при династии Хань, описаны в
ряде сочинений того времени. Гао Ю, например, писал во II веке, что
«великая но была точно таким же ритуалом избавления от демонов
эпидемий, что и нынешний, устраиваемый перед жертвоприношениями в
честь завершения года, который люди называют чжу чу, "изгнанием"». А
в «Хоу Хань шу», в главе, посвященной официальным церемониям
правящего дома Хань, мы находим следующие примечательные строки:
«За день до жертвоприношений в честь завершения года устраивается
великая церемония но, называемая "изгнанием эпидемий". Порядок ее
проведения следующий. Из новичков внутренних Желтых Ворот дворца,
в возрасте от десяти до двенадцати лет, выбираются сто двадцать,
которые будут "юношами". Все они надевают красные головные уборы и
черные плащи и несут в руках бараба- ны -тао. Фан-сян ши, в масках,
сделанных из медвежьих шкур, с четырьмя золотыми глазами, в халатах
цвета киновари и черных накидках, потрясают своими копьями и
щитами. В процессии участвуют также двенадцать животных, пернатые,
покрытые шерстью и рогатые. Церемония начинается у внутренних
Желтых Ворот под началом канцлера; из Запретного дворца изгоняют
злобных духов.
1Согласно «Син цзину», «Звездному канону», древнейшему китайскому сочинению по астрономии, написанному
при династии Хань, Четыре Управляющих — это сы фэй, Управляющий Злом; сы вэй, Управляющий Опасностями;
сы лу, Управляющий Царской Милостью, и сы мин, Управляющий Судьбой. В каждом из них — по две звезды.
37
Демонология Древнего Китая
Когда вода в ночных водяных часах достигает самой высокой отметки,
собираются придворные сановники: канцлеры, советники, министры,
члены Ведомства доходов, полководцы и чиновники гвардии
телохранителей, все облаченные в красные шапочки. Телохранители
направляются с императорским паланкином к переднему залу. Затем
Командующий Желтых Ворот обращается к императору с такими
словами: "Юноши готовы, прошу разрешения начать изгнание демонов
эпидемий". В этот момент у внутренних Желтых Ворот юноши начинают
петь песню. Звучит она так:
"Цзя-цзо отводит невзгоды; фэй-вэй пожирает тигров; сюн-бо пожирает
призраков-лой; Тэн-цзянь поглощает то, что приносит беду; Цзяо-чжу
уничтожает врагов; Бо-ци поглощает сны; Цзянлян и Цззу-мин пожирают
мертвецов, чьи тела были расчленены, а Цишэн-вэйсуй проглатывает то,
что видит; Цо-дуань пожирает мириады призраков, а Цюн-ци с Тэн-гэном
пожирают гу. Этим двенадцати божествам мы повелеваем изгнать зло и
несчастья, разорвать ваши тела, кости и суставы, разрубить на части
вашу плоть, вырвать вам конечности и внутренности. Если вы
немедленно не уберетесь, те из вас, кто задержится, станет добычей
для них".
Потом за дело принимаются фан-сяны. Вместе с две надцатью
животными (олицетворяющими двенадцать божеств, врагов демонов)
они с криками мечутся туда и сюда, взад и вперед по Внутреннему
Дворцу и выгоняют своими пылающими факелами демонов эпидемий
через центральные ворота. За центральными воротами факелы берут
быстрые всадники и покидают дворец через Ворота Полководца, за
которыми они передают их всадникам пятой армии, которые
продолжают гнать призраков до самой реки Ло.
В каждом чиновничьем доме возглавлять церемонию но могут люди в
деревянных масках, изображающие животных. После окончания
церемонии появляются гэн, сделанные из персикового дерева,
изображения Юй-лэя и веревки из тростника, после чего фан-сян и
придворные прекращают ритуал. Император дарует первым министрам,
военачальникам и главным владетельным князьям палочки из пер-
сикового дерева, веревки из тростника и копья» (гл. 15, II.9).
Дополнительные подробности о но мы узнаем и из «До дуань»: «Затем
был издан указ, чтобы фан-сян с четырьмя золотыми глазами, в масках
из медвежьих шкур, в черных накидках и красных халатах, вооруженные
копьями и щитами, неизменно исполняли бы в конце уходящего года, в
двенадцатом месяце, церемонию но в сопровождении сотен чиновников
и юношей и обходили бы все покои дворца, чтобы изгнать демонов
эпидемий. Пусть они стреляют в призраков из луков, сделанных из
персика, и стрелами из терновника, и пусть стучат в фарфоровые
барабаны, чтобы избавиться от них. Пусть они бросают в демонов
красные пилюли и пять злаков, чтобы избавиться от болезней и
несчастий».
До нас дошло и поэтическое описание церемоний но, проводившихся в
то время в столице империи Лояне, описание, приписываемое Чжан
Хэну, жившему во II веке, которое называется «Дунцзин фу», «Ода
Восточной столице»:
«В конце каждого года великая но-церемония проводится, чтобы духов
прогнать. Фан-сян — несут свои копья, а колдуны у и си — пучки
38
Демонология Древнего Китая
тростника. Десять тысяч пажей в красных шапках и черных одеждах
стреляют из луков терновыми стрелами в демонов всех сторон света.
Тучами летят камни и черепки, убивая духов сильных и слабых. Факелов
опасаются призраки, и вот уже гонит прочь огненная волна и беды, и
напасти. Ни в глубоких рвах, ни в потайных уголках — нигде не укрыться
им. Сломаны подвесные мосты, дабы не в силах были они вернуться
назад. Так нападают фан-сян на призраков уи и мэй, гонят прочь диких и
кровожадных существ, разрубают яд испускающих змей, бросают гэн-фу
в холодные чистые воды, топят нюй-ба в волнах, вздыбленных богами1
.
Они рубят на части демонов гуй, сюй и ван-сян, разрубают е-чжун,
убивают ю-гуан2
. Дрожат восемь духов восьми сторон света, трепещут от
страха цзи-юй и би-фан. Земли Душо защищают нас ветками персика,
братья Юй-лэй и Шэнь-ту помогают нам. С веревками из тростника в
руках своим зорким оком ищут они демонов, прячущихся в потайных
уголках. Демоны, избегнувшие нашего гнева, не укроются от их
бдительного взора. Все дома в столице очищены от нечисти, все зло
уничтожено в них. Да пребудут инь и ян в вечной гармонии, порождая в
должное время все, что должно прийти в этот мир».
Итак, мы представили на суд читателя практически все сведения о
проведении официальных великих церемоний но в ханьский период из
известных нам сегодня; полагаем, что это едва ли не все, достойное
нашего внимания. Последующие династии, несомненно, проводили
церемонии практически точно так же. Официальная история династии
Ци сообщает нам, что в последний день года в ней участвовали две
группы по сто двадцать человек и двенадцать животных, церемония
сопровождалась барабанным боем и духовыми инструментами. Ворота
всех домов города были распахнуты, и император, в повседневном
облачении, наблюдал за церемонией, окруженный своими сановниками и
военачальниками. Под грохот барабанов процессия всту пала во дворец
через западные ворота, разделялась на две части и обшаривала все,
даже самые потаенные места Запретного Города. Люди вскарабкивались
даже на стропила крыш и башни. Фан-сяны и двенадцать животных
прыгали, скакали и визжали что есть мочи. Выйдя через южные ворота,
люди рассыпались по шести направлениям и продолжали рыскать в
поисках нечисти по всему городу, пока не достигали городских стен.
А при династии Суй в последний день весны у четырех городских ворот
и перед дворцом разрубали на части оленя и петуха, чтобы избавить
жителей от последствий влияния темного начала инь; точно такой же
ритуал повторялся накануне дня осеннего равноденствия, на этот раз
уже в ознаменование установления господства светлого начала ян. Эта
же церемония проходила и в последний день зимы. Императорский
кортеж выглядел точно так же, как и при династии Ци, разве что в нем
были еще и люди с кожаными хлыстами. Заканчивался день борьбы с
потусторонними силами уже перед рассветом. Сразу же после выхода из
императорского дворца процессия разделялась на несколько частей и
постепенно приближалась к городским воротам, где колдуны и прочие
главные действующие лица убивали животных, приготовленных в
жертву. Вместе с тушами животных в заранее приготовленную яму
1Комментаторы отмечают, что гэн-фу и нюй-ба — демоны засухи, которые боятся воды. Убить их
можно, только бросив в воду.
2Примечание комментатора: е-чжун и ю-гуан — восемь братьев, беспрестанно вредящих людям.
39
Демонология Древнего Китая
зарывали и сосуды с жертвенным вином («Суй ши», «История династии
Суй»,
гл. 8, II. 19).
Правила проведения церемонии но при династии Тан остались
практически неизменными, за исключением разве того, что возраст
участвовавших в ней юношей был от двенадцати до шестнадцати лет;
они были в масках и делились на четыре группы по шесть. Кроме того,
помимо людей с хлыстами, трубачей и барабанщиков в процессии
участвовали еще и два колдуна-у . Изгоняющая духов песня повторяла
ханьскую вплоть до последнего слова («Синь Тан шу», гл. 16, 1.12). В
«Ритуалах годов Кайюань» содержатся предписания насчет того, как
следовало проводить подобные мероприятия в провинции. В процессии
должны были участвовать четверо фан-сян, четыре регента хора и
шестьдесят юношей. В административных образованиях второго и
третьего уровней надлежало использовать не более сорока юношей, а в
уездах — не более, чем двадцать, плюс один фан-сян и один регент
хора. Кроме того, в церемонии могли принимать участие четыре бара -
банщика и четыре человека с хлыстами. Очищение от темных влияний
официальных
государственных
учреждений
должно
было
сопровождаться жертвоприношениями духам инь у городских ворот и
завершаться торжественным погребением жертвенного мяса и вина.
Все эти экзорцистские процедуры, инициированные, очевидно,
набожными и благочестивыми людьми еще в глубокой древности и
передававшиеся на протяжении многих столетий из поколения в
поколение в качестве составной части государственной религии,
заключали в себе все необходимое, чтобы превратиться в популярные
народные празднества, шумные и подчас даже увлекательные,
позволяющие хоть ненадолго вырваться из серой повседневности. И
действительно, в литературе самых разных эпох мы читаем о мальчиках,
надевающих в последний день уходящего года «маски призраков» (гуй
лянь); о старых и молодых людях, разряженных под великое множество
божеств и духов, шествующих за так называемыми «отцами и матерями
но» (но гун и но фу); о процессиях, в которых, наряду с мужчинами,
самое активное участие принимают и предста вительницы слабого пола.
Мы читаем о людях в пышно расшитых и разукрашенных одеждах, с
копьями и знаменами в руках, олицетворяющих «духов ворот» (мэнь
шэнь) Шэнь-ту и Юй-лэя; экипированных как «судьи (пань гуань) ада»,
по-видимому, чтобы устрашить призраков, или же похожих на
мифического Чжун-куя, знаменитого духа- уничтожителя демонов. Мы
видим колдунов и колдуний-у, в которых вселилось божество,
танцующих под бой барабанов и удары тарелок. Хотя эти традиции
сохранили свою популярность в народной среде, церемонии но,
насколько мы можем судить, исчезли из официального церемониала
после танской династии, ибо никакими сведениями о них за последнее
без малого тысячелетие мы не располагаем.
Народные но, устраиваемые без какого бы то ни было официального
повеления или санкции, никоим образом не связаны именно с
окончанием года. На юге СРуцзяни и, как можно предположить, в целом
по Китаю они проводятся в основном в жаркий сезон, когда смертность
особенно высока и людей часто поражают демоны холеры, этой летней
чумы южного Китая.
40
Демонология Древнего Китая
Организуют церемонии специальные «комитеты», в ведении которых
находятся местные храмы, возведенные в честь божеств-покровителей
уездов и деревень. Очень часто для их проведения объединяются два и
более ближайших храма. Энтузиазм участников процессии и расходы на
нее обычно прямо пропорциональны тому, насколько сильны и жестоки
демоны эпидемий в этот год. Необходимые деньги собираются среди
местных прихожан с помощью подписных листов, открывают которые
обычно местные шэньши, дающие наиболее значительные суммы. В Амое
и его окрестностях божество храма обычно само говорит устами
медиума, в которого нисходит дух, в какой день следует нести его образ
по округе, а то и по всему городу, чтобы дать ему возможность очистить
дома и людей своим устрашающим темные силы присутствием, ведь, как
мы уже знаем, шэнь или духи ян уничтожают гуй, духов темного начала
инь. Часто точно таким же образом божество устами медиума указывает
место, с которого должно начаться шествие, а также те улицы, по
которым оно должно пройти, и намеками дает весьма полезные советы
насчет того, какие жертвенные предметы и в каком количестве следует
поднести полководцам небесной армии, которые будут сопровождать
божество.
Во главе процессии выступают двое человек, которые несут два самых
больших бумажных фонаря, какие только есть в храме, на которых
написано его название и имя божества-покровителя. За ними следует
человек с квадратным черным флагом, привязанным к древку, на
котором крупными белыми иероглифами начертано заклинание, чис-
тотой своего цвета и устрашающим содержанием рассеивающее
властителей тьмы точно так же, как сильный ветер разносит во все
стороны клубы пыли. Затем идут несколько сот уважаемых местных
жителей и отцов семейств, хорошо одетые и с дымящимися
курительными палочками в руках, так что сладкий аромат наполняет
воздух на протяжении всего пути, который избрало для себя божество.
Все они, или, по крайней мере, большинство из них распевают самую
знаменитую из обладающих наибольшей экзорцистской силой песню
«Чжэн ци гэ», перевод которой мы предложим читателю позднее. За
ними шествуют солдаты либо гражданские, облаченные в военную
форму, с длинными, изгоняющими духов трубами, а затем уже несут
образы божеств, которым поклоняются в храме. Вначале проплы вают
божества низших рангов, а за ними уже главный небожитель. Все они
восседают в открытых паланкинах, чтобы свободно смотреть во все
стороны, дабы ни один демон не смог ускользнуть от их взора и тем
самым избежать благоговейного ужаса, внушаемого их ликом. Время от
времени носильщики, чтобы напугать потосто- ронние силы, громко и
протяжно кричат. Правила почтительности и этикета предписывают,
чтобы шествие божеств, когда они покидают храм, обязательно
сопровождалось звучанием гонгов, чтобы они сидели под балдахином и
держали в руках веер, приличествующий занимаемому ими положению,
чтобы рядом с ними несли доски с указанными на них божественными
именами и титулами, а также предупреждениями о том, что следует
быть «почтительными и молчаливыми» или «отворачиваться и уходить».
Должны сопровождать божеств и особые слуги с хлыстами и палками из
ротанга, чтобы разгонять в стороны праздных зевак, а также
бамбуковыми жердями, которыми наказывают по повелению суда. В
целом устроители процессий правило это стараются соблюдать, хотя
балдахин, веер и доски с божественными именами чаще всего оставляют
41
Демонология Древнего Китая
в храме, компенсируя это более чем избыточным количеством куда
более устрашающих предметов — хлыстов, палок из ро танга и
бамбуковых жердей.
По стопам божеств следуют уже сами организаторы действа, в
церемониальных одеждах и шапочках с кисточками. Они раздают людям
бумажные амулеты, которые, видимо, призваны уберечь от заболевания
здоровых и помочь излечиться больным. Затем идет уже вторая ко лонна
—
набожные миряне с курительными палочками, тоже распевающие
упоминавшуюся нами «Чжэн ци гэ». Однажды автор этих строк видел,
как все они несли маленькие треугольные флажки из черной материи на
древках из ивы, которая также, по поверьям, обладает способностью
изгонять демонов, и на каждом белыми иероглифами были написаны
слова: «Молимся о мире и покое для нашей области». По словам
участников того шествия, именно так повелело им поступить божество
устами медиума в храме, а после окончания процессии приказало
прикрепить эти флажки к воротам своих домов. Не стоит и говорить о
том, что среди участников — огромное множество людей с факелами,
задача которых — устрашать демонов тьмы огнем и светом.
До тех пор, пока эпидемия не отступит, такие ча е, «ночные шествия»,
как называют их жители Амоя, повторяются каждый день в течение
нескольких недель или даже еще дольше. Поскольку «программа»
проведения шествия, или, по крайней мере, большая ее часть, состав -
ляется именно божествами, подобные церемонии нередко весьма
существенно различаются. Нам довелось видеть, как одна колонна
блуждала по улицам и переулкам практически в полном молчании, а
шествие другой в то же самое время в другом районе города проходило
под громкий аккомпанемент труб и гонгов и сопровождалось стрельбой
из ржавых мушкетов. Автор наблюдал в том числе и огромные
процессии, в которых участвовали сотни и сотни людей, вытянувшиеся
на огромное расстояние, причем каждый человек, принимавший в ней
42
Демонология Древнего Китая
Илл. 2. Стул с гвоздями, хлыст и меч «гонителя
демонов».
участие, нес на жерди бумажный фонарь, ибо божество, как нам потом
говорили, повелело, чтобы каждая без исключения семья предоставила
такой светильник. Когда колонна проходит мимо домов, многие жители,
у которых в домах горит в это время в курильницах ладан, почтительно
кланяются величественно проплывающим мимо божествам, зажав
между пальцами курительные палочки. И едва ли найдется хоть одна
семья, которая не воспользуется предоставившейся возможностью
поднести жертвы божествам и их окружению и не сожжет во дворе
несколько фальшивых бумажных денег; равно как и не поможет им в их
великом очистительном благодеянии и хотя бы раз-другой не выстрелит
из хлопушек.
У храмового божества, могущественного покровителя и защитника
паствы, пользующегося почтением и популярностью, как правило, есть
медиум, в которого оно предпочитает вселяться и передавать его
устами свои повеления и благие советы своим возлюбленным чадам. Так,
оно может, в частности, указать, чтобы этот человек появился среди
участников процессии. И тогда медиум вместе со всеми шествует по
улице в исступленном состоянии, все своим видом показывая, что
божество находится в нем. Он обнажен до пояса, а его распущенные
волосы растрепаны и торчат во все стороны. Длинные кинжалы всажены
в его щеки и предплечья, из-под них сочится кровь. Обоюдоострым
мечом он рассекает воздух, сражаясь с потус торонними существами,
которых никто не видит, кроме него. Порой он кажется сумасшедшим: он
бегает туда-сюда, прыгает и мечется, ударяя себя по спине мечом или
шаром на веревке, утыканном металлическими иглами, нанося себе
43
Демонология Древнего Китая
кровавые раны. Этот «колющий шар» (ла цю) обычно сделан из дерева
или прессованной соломы. Он насквозь «прошит» металлическими
спицами длиной около восьми дюймов, заостренными с обоих концов.
Похоже ведут себя и медиумы других божеств округи или города.
Некоторых из них, если на то было высказано божественное пожелание,
четыре человека несут в кресле, покоящемся на двух шестах, причем
сиденье, спинка и подлокотники такого седалища, и даже его подножки
утыканы длинными гвоздями острием вверх, которые глубоко впиваются
в плоть сидящего. Не меньше крови, чем эти так называемые «носилки с
гвоздями» (дин цзяо), выпускают у божьего избранника и «кровати с
гвоздями» (дин чуан), на которых возлежит медиум, или «носилки с
ножами» (дао цзяо), кресла, похожие на дин цзяо, у которых сиденье,
спинка, подлокотники и подставка для ног утыканы мечами, торчащими
из дерева параллельными рядами. Можно представить, какие ощущения
испытывает медиум, сидя или полулежа на них! На подобных
сооружениях истекающих кровью людей носят иногда по нескольку
часов. Иногда в качестве медиумов выступают и женщины, которые так
же, как и мужчины, добровольно подвергают себя этой мучительной
пытке.
Чтобы усилить экзорцистскую способность подобного кресла и
восседающего на нем и истекающего кровью медиума, к спинке его
прикрепляется черный флаг, на котором белым цветом начертаны
иероглифы Великого Предела (Тай цзи) в окружении восьми триграмм
гуа, а также созвездия Большой Медведицы. Предполагается, что флаг
этот призовет призраков к порядку, поскольку они покоряются
космическому порядку Дао, который и символизирует флаг. Великий
Предел — это инь и ян, конституирующие Дао; гуа — естественные
феномены, порождаемые взаимодействием инь и ян, а созвездие
Большой Медведицы, управляя чередованием времен года, олице-
творяет тем самым течение космических изменений.
Нередко у медиума, участвующего в процессии, язык проткнут длинной
толстой иголкой. Его кровавая слюна падает на кусочки бумаги,
которыми стремится завладеть вся толпа. Люди уверены, что вместе с
ней в них войдет и способность изгонять злобных демонов, которой
обладает божество, сидящее сейчас внутри медиума. Вот почему такие
пропитанные кровью бумажки считаются едва ли не наиболее
действенными амулетами, оберегающими дома и семьи от влияния
потусторонних сил. Их прекрепляют к перекладинам, стенам, кроватям и
даже носят на теле.
Если эпидемия не отступает или даже распространяется еще больше,
пыл и рвение должны быть усилены. Тогда носильщики паланкинов, в
которых находятся божества, кричат и визжат еще громче. Время от
времени они пускаются галопом, отчаянно раскачивая во все стороны
свою священную ношу. Колдуны-у и даосские священно служители бегут
то в начало, то в хвост колонны, изгоняя бесов звоном колокольчиков и
звуками рога, в который они время от времени дуют, закончив
произносить магические слова экзорцистских формул. Или же они могут
начать вдруг яростно размахивать своими мечами, а то и топорами, если
мечи прежде показали свою неэффективность. Звуки гонгов, взрывы
хлопушек, грохот достигают своего апогея; перед храмами же и
государственными управами вступают в дело уже и мушкетоны.
44
Демонология Древнего Китая
Как читатель, должно быть, помнит, при проведении церемоний но при
династии Хань важная роль отводилась юношам, певшим под
руководством регента хора песни, изгоняющие духов. В Амое таких
мальчиков, в возрасте от одиннадцати до пятнадцати лет, можно
увидеть в экзорцистских шествиях и в наши дни. На них возложена
чрезвычайно ответственная миссия — своим голосами достучаться до
тридцати шести полководцев небесной армии. Вначале они делают это в
храме, еще до того, как процессия выступит в путешествие по
городским улицам, призывая их спуститься вниз; потом песнь
повторяется вновь и вновь, когда колонна петляет по городским
закоулкам, чтобы небесные полководцы преисполнились отваги и
доблести. Детей в распоряжение управляющих храмов отдают отцы
бедных семейств, жаждущие сделать что-то полезное. Юноши облачены
в специальные одежды. Называют их на местном наречии ио йен се,
точный смысл этого названия нам установить не удалось. Впереди них,
размахивая мечом, выступает их старший, «главный чародей» (фа чжан).
Свое пение мальчики сопровождают позвякиванием медных колец около
десяти сантиметров в диаметре, на внешней окруж ности которых
имеются выбоины и к которым привязаны кусочки железа. У каждого
кольцо это надето на руку. У некоторых в руках длинные кнуты из
сплетеных веревок с короткими рукоятками, называемые «волшебными
веревками» (фа со), с помощью которых они тоже разгоняют демонов.
Пять мальчиков несут знамена пяти главных цветов, символизируя тем
самым пять корпусов небесной армии пяти направлений космоса: севера,
юга, востока, запада и центра. Так они выводят на сражение против
невидимого общего врага всю армию могущественных божеств.
Сопровождают их участники процессии с гонгами и барабанами, своим
грохотом призывающие божественных воинов присоединиться к ним.
Рядом с ними идут или едут на лошадях люди с распущенными
волосами, кнутами, мечами или колоколами в руках, лица их
раскрашены в черный, красный, зеленый и другие цвета, а вокруг шеи
извиваются живые змеи. Они изображают полководцев небесной армии
или же являются временными их воплощениями, как медиум — агентом
храмового божества. Наконец, мы видим в паланкине образ Чжун-куя,
человека, верхняя часть тела которого заключена в пустую внутри
фигуру, символизирующую этого божественного гонителя демонов и
призраков.
Если все описанные выше действия, все наводящие ужас предметы и
сами процессии, устраиваемые несколько дней подряд, не производят
видимого
эффекта,
настоятели
храмов,
знатные
особы
и
священнослужители признаются, что они не в состоянии помочь людям
без содействия уже государственных божеств, чьи сила и власть в
невидимом мире велики настолько же, насколько велико могущество
государственных властей в мире людей. Но такие божества, по
китайским поверьям, обитают только в обнесенных стенами городах или
крепостях. К ним принадлежат, например, божество Стен и Рвов, а
также Гуань-ди, великий бог войны, являющиеся покровителями
соответственно гражданских и военных властей. И тогда отчаявшиеся
люди обращаются к местным чиновникам и умоляют их призвать этих
божеств на помощь в борьбе с надвигающейся катастрофой.
Один из главных принципов китайского чиновничест ва — никогда не
проявлять инициативы ради блага людей, если с этим можно
повременить. Поэтому и во время эпидемий чиновники не вмешиваются
45
Демонология Древнего Китая
до тех пор, пока к ним не обращаются с соответствующей просьбой.
Когда обращение поступило и уже рассмотрено, они в сопровож дении
своих свит направляются к храмам вышеназванных божеств, дабы пасть
ниц перед ними, зажечь курительные палочки и громко зачитать перед
алтарем петицию, в которой в возвышенном стиле поведано о
страданиях людей, после чего сжечь ее. Свой официальный визит в храм
они повторяют и на следующий день, а иногда и на третий, а тем
временем издают указ, оповещая население, что в такие-то и такие-то
дни они разрешают устроить шествия с этими божествами по улицам
города. В назначенное время с наступлением темноты статуи божестс
выносят из храмов, и церемония начинается.
Впереди идут несколько человек с метлами. Они расчищают дорогу
перед божествами, но с не слишком большим энтузиазмом и усердием.
Считается само собой разумеющимся, что все жители уже сделали то же
самое в своих дворах. За «дворниками» следуют люди с фонарями, сде -
ланными из бумаги или холста и прикрепленными к жердям, на
фронтальной квадратной поверхности которых написана цель шествия:
«Изгнание се и избавление от эпидемии». Затем идут три человека,
скрытые до самых колен ярко раскрашенными, полыми внутри куклами
из бамбука, бумаги и картона. Они символизируют Чжун-куя и двух
духов, служащих божеству Стен и Рвов, который тащат души
преступников на суд. Они выглядят отвратительно и отталкивающе.
Один из духов — высокий и тонкий, а другой — короткий и толстый. Если
что и может вызвать у призраков ужас, так это, несомненно, данные
существа.
Затем идет отряд солдат, участвующий в процессии по приказу своего
начальства. Они беспрерывно стреляют холостыми зарядами, мудро
приберегая настоящие пули для более реальных, если на то будет
случай, жертв. Понятно, что в данной процессии также множество
людей с гонгами, трубами, литаврами, факелами и фонарями. Чтобы
очистить воздух и наполнить его ароматами, на носилках тащат
курильницы, в которых дымятся палочки из сандалового дерева.
Наконец, появляются и оба божества, в сопровождении полицейских,
чиновников ямыня и пр. Поскольку китайцы всегда отдавали первенство
гражданскому началу перед военным и гражданские власти в стране
пользуются преимуществом, вначале выступает Гуань-ди со своими
божественными адъютантами Гуань Пином и Чжоу Паном, чтобы
очистить путь перед божеством Стен и Рвов. Чиновники проявляют
наивысшую гуманность и преданность божествам, если позволяют нести
паланкины с образами божеств своим собственным носильщикам. Здесь
фигуры божеств точно так же находятся в открытых паланкинах, дабы
они могли увидеть всех без исключения призраков и их самих тоже
могли бы лицезреть абсолютно все.
Замыкает процессию длинная колонна верующих, облаченных или в
церемониальные одежды, или в самые лучшие и богатые одеяния,
несущих в руках курительные палочки и распевающих «Чжэн ци гэ».
Жители округи в это время вывешивают в своих дворах фонари и ставят
столы с курильницами, дабы почтить божеств благовониями, поклонами
и простиранием ниц, когда процессия будет проходить мимо. При этом
они жгут фальшивые деньги и стреляют из хлопушек. Еще до полуночи
шествие проходит весь предписанный долгий путь. В следующую ночь
оно кружит по улицам уже в другом районе города. Так повторяется до
46
Демонология Древнего Китая
тех пор, пока все части города не попадут под божественный взор. Мы
никогда не видели медиума, который бы принимал участие в подобных
церемониях в честь главных божеств, ибо китайцы — правильно ли, нет
ли — полагают, что божества, занимающие место в государственном
пантеоне, чрезвычайно редко соблаговоляют снизойти до того, чтобы
вселиться в одного из людей.
Несомненно, китайские чиновники достаточно часто выступают
вдохновителями
экзорцистских
процессий. Однако
создается
впечатление, что сами они не проявляют к ним слишком большого
интереса, поскольку их прототипы, церемонии но, уже давно исключены
из числа государственных ритуалов. Можно даже признать, что
образованные люди скорее относятся к ним презрительно, поскольку У
Юн-гуан, губернатор провинции Хунань, а впоследствии генерал-гу-
бернатор Хунани и Хубэя, еще семьдесят лет тому назад едко высмеял
их в своем труде, предназначенном для обучения чиновничества.
Сочинение его представляет для нас интерес еще и потому, что в нем
отмечены многочисленные детали и подробности, касающиеся подобных
процессий. Вот что он, в частности, пишет:
«Божество Стен и Рвов управляет землями, посылая счастье добрым и
несчастье порочным в полном соответствием с природным порядком и
принципами вещей. Но глупые и невежественные люди неустанно
подвергают сомнению волю естественной справделивости и, будучи не -
способными к самоограничению, утверждают, что несчастья можно
отвратить, а счастье — приманить. Вот почему каждый год в
определенные дни они совершают жертвоприношения и, более того,
даже празднуют так называмый день рождения бо.жества Стен и Рвов. В
эти дни они выносят статую божества из храма, несут ее по улицам и
переулкам под звуки металлических инструментов и барабанов и грохот
хлопушек, от которого закладывает уши, и все для того, чтобы
умилостивить божество в надежде обрести счастье. Хотя этот обряд
порочен и основан на суевериях, никто из местных чиновников не
запретил его. Время подобных шествий всегда совпадает с серединой
лета, когда плодородное дыхание весны сгущается и более не может
рассеиваться, и поэтому удушающая жара и зловонные испарения часто
вызывают
эпидемии.
Дыханию
весны
необычайно
трудно
распространяться в густонаселенных областях, но, согласно местным
поверьям, от сезонных болезней можно благополучно избавиться с
помощью шума металлических инструментов, барабанов и хлопушек. В
этом видится наследие деревенских ритуалов но, о которых говорится в
"Чжоу ли". Но так как в подобных церемониях участвовали люди с
четырьмя золотыми глазами, копьями и щитами, наши предки еще в
далекой древности назвали но не более чем забавой; и ныне именно
такими церемониями выказывают почтение божествам!
Но есть еще и более страшное. Во время таких церемоний ставят
курильницы, воздвигают павильоны, украшают их знаменами и флагами,
очень красивыми и изящными. Строят подмостки, на которых
устраивают разные театральные представления. Маскарадные шествия
организованы весьма умно: некоторые щеголяют своими древними
редкостями и безделушками, дабы порисоваться собственным
богатством, или раскрашивают свои лица, склоняя тем самым и других к
безделью. Десятки раз поют чистые песни, на подмостках одна за одной
появляются труппы актеров. За один день таких празднеств
47
Демонология Древнего Китая
выбрасываются на ветер богатства ста родов. Все это, подобно червю,
пожирает изнутри сущность людей.
Кроме того, есть люди, которые посредством светиль ников, в которых
горит сало, пытаются вымолить себе прощение за преступления. Есть
такие, кто наряжается адскими судьями, чтобы показать себя
значимыми, кто привязывает к ногам ходули, кто раскрашивает лица в
разные цвета, кто, не имея ни совести, ни стыда, объединяет людей в
группы из десятков и сотен человек, якобы олицетворяя тем самым
ушедших в мир иной людей или несчастных духов. Это не почитание
божеств, а как раз наоборот — непочтительное к ним отношение. Кроме
того, есть люди, которые переодевают своих детей под предлогом того,
что они нагрешили перед божеством; в лучшем случае они заковывают
их в колодки, а в худшем — сажают их в клетки, чтобы, как они говорят,
продлить детям жизнь и позволить божественным силам защитить их.
Такие люди не понимают, что правильный путь воспитания неразумных
детей заключается в том, чтобы обучать их истинным, должным
принципам и указывать на то, что они обязаны почитать, а что
отвергать, и что если этого не делать так, они останутся
невежественными глупцами. Наряжая их в желто-коричневые одежды
(каторжников), когда они еще носят детский пучок волос на голове,
родители делают их несчастными. Кроме того, если они заставляют
своих детей в столь юные годы появляться на улицах закованными в
колодки, разве дети будут иметь чувство стыда, когда вырастут? Таким
образом их не спасти от преждевременной смерти, а смогут ли родители
впоследствии гордиться своими сыновьями, если те не будут знать, что
есть добро, а что — зло? Кроме того, изнуряющий зной ослабляет силы
детей; подобное поведение есть уничтожение собственного потомства»
(«У хэ ли», гл. 9, 11.19).
@
48
Демонология Древнего Китая
Глава VIII
ОРУЖИЕ
@
Мы уже не раз говорили о самых разных видах оружия, которое
помогает китайцам в их вечной борьбе с невидимыми силами зла. Как
читатель помнит из предыдущей главы, в церемониях но принимали
участие люди, вооруженные копьями, луками и стрелами, а по
завершении их императоры династии Хань вручали своим вельможам
копья и шесты из персикового дерева, считая их наилучшей защитой от
призраков. Многие истории показывают, как во время нападений
призраков и всеобщей паники, вызванной их внезапным появлением,
люди хватались за оружие. Нет сомнений в том, что подобное случалось
бы гораздо чаще и в куда более широком масштабе, если бы власти,
которых прежде всего заботила их собственная безопасность, не
запретили хранение оружия.
Наилучшей репутацией в качестве врага демонов и призраков в
Китае пользуется цзянъ, кинжал или обоюдоострый меч. Он считался
амулетом против действия потусторонних сил уже в I веке, по крайней
мере, если верить свидетельству автора, жившего пять столетий спустя.
«Когда император Чжан-ди, чье имя было Да, сидел на троне уже
тринадцать лет (88), он отдал приказание, чтобы в реку Ишуй бросили
меч, отлитый в восьмом году правления под девизом Цзяньчу (83), дабы
покончить с явлениями "человеческого колена". В "Каноне вод" Хун
Цзин-аня сказано: "В реке Ишуй живут существа, по своему облику
напоминающие человеческое колено. У них есть когти; люди,
купающиеся в реке, часто погружаются в воду и более не выплывают"»
1
.
С особой энергией меч использовали заклинатели духов при
династии Тан. «Лекарь-даос из Линкуна по имени Е имел обыкновение
шептать заклинания над своим кинжалом, после чего изо всех сил
ударять им по лежащей на животе больного ветке персика или ивы.
Ветка разлеталась на две части, причем никаких ран на теле больного
не оставалось. Один раз он ударил' мечом лежавшую перед ним
женщину так сильно, что разрубил ее тело на две половины. Кровь
хлынула потоком и залила пол,, а стоявшие рядом члены семьи громко
вскрикнули от ужаса. Однако даос приставил половины тела одна к
другой, брызнул на них набранной в рот водой и пробормотал
заклинание — части тела соединились как ни в чем не бывало» («Чжао е
цянь цзай»).
Лекари, с таким же неистовством размахивающие мечом,
существовали и в куда более поздние времена. В импера торском
декрете, изданном для судов 18 числа девятого месяца 1808 года,
сообщалось о трех жителях Мукдена, которые лечили людей выстрелами
из ружей и серпами, что повлекло смерть одного из больных. Ведомство
наказаний приговорило их к смертной казни через удушение за
практикование врачебного искусства посредством еретических методов.
1«Дао цзянь лу», «Записи о ножах и мечах». Представляет собой собрание из примерно
семидесяти историй об этих видах оружия, начиная с древнейших времен. Текст приписывается
Тао Хун-цзину, знаменитому лекарю. Подлинность его сомнений не вызывает.
49
Демонология Древнего Китая
В декрете повелевалось, чтобы военный губернатор Мукдена запретил
подобные практики специальным указом, поскольку они широко
распространились в трех восточных провинциях, а также привлек
внимание лекарей к тому, что в высшей степени глупо лечить болезни
выстрелами из ружей и размахиванием мечами, и что те, кто доведет
больного до смерти, будут осуждены на смерть по закону («Эдикты
императора Жэнь-цзуна», гл. 11).
Согласно поверьям, чудодейственность меча, когда он используется
для борьбы с призраками, значительно усиливается, если одновременно
с ударами произносить ужасные заклинания. Особенно могущественны
те заклинания, введение или создание которых традиция приписывает
наделенным божественным даром людям или легендарным пра вителям
древности, перед несокрушимой мощью и добродетелью которых пасуют
даже самые страшные существа потустороннего мира. Понятно, что
самое лучшее заклинание в таком случае — то, которое произносил Фу
Си, первый из пяти мифических императоров, принесший людям Дао,
когда он сражался с демонами: «Император севера тридцать шесть раз
проскрежетал зубами, а потом пробормотал такое заклинание: "Я
владею огромным небесным топором, чтобы разрубать на части
призраков в их пяти формах; один удар этого божественного меча
рассеивает десять тысяч призраков"» («Бэй вэнь юнь фу», гл. 35, 1.12).
Если всемогущая формула окажет должное воздействие на меч, он
сможет выполнить свою работу даже без помощи человека. Так, в одном
сочинении мы читаем: «В детстве я слышал об одном лекаре-даосе,
который владел волшебным искусством разрубать на части призраков.
Когда он хотел попрактиковаться в нем, он клал меч в пустой комнате,
брызгал на него водой изо рта и угрожающим тоном приказывал ему
уничтожить призраков. Потом он закрывал комнату и никому не давал
входить в нее. На следующий день весь пол в комнате был залит кровью.
Много лет спустя мне довелось заночевать в его доме, так что я
сРбственными глазами смог увидеть его искусство. Я упрашивал его
показать мне свое мастерство; поначалу от отказывался под предлогом
того, что не может раскрыть тайны, но в конце концов согласился. Он
вышел из дома, принес какой-то плод и, загадочным образом потерев о
него меч, обрызгал пол в доме водой. Гем же вечером мы взглянули на
воду — она окрасилась в цвет крови. И тут я понял, в чем заключается
его метод. Всякий человек состоит из начала ян и гуй, начала инь; от ян
он получает тело и так становится человеком; другая же часть его,
отделяясь от тела, становится его гуй. Кровь произ водится телом, но
откуда же тогда берет кровь бестелесная вещь? В Поднебесной все, что
имеет кровь, обязательно имеет и телесную форму. Благородного мужа
можно ввести в заблуждение с помощью колдовства, однако очень
трудно настолько одурачить его, чтобы он свернул со своего пути. Тот,
кто глубоко понимает великие правила благопристойности, никогда не
станет жертвой хитроумной ереси» («Цюй и шо», «Рассуждения об
устранении сомнений».
Сочинение посвящено разоблачению и
опровержению колдовства и суеверий).
Успешно сражаться с призраками с помощью меча может далеко не
каждый. В руках неопытного человека меч может потерять всю свою
экзорцистскую силу и даже быть использованным против самого
человека призраком, на которого нападают. «В последнем году
правления императора Му-ди (361) военный советник Хуань Вэнь сидел
50
Демонология Древнего Китая
как-то ночью в своем кресле и вдруг увидел призрака, лежащего на
стропилах крыши. Призрак, скаля зубы, смотрел прямо на него своими
огромными, широко раскрытыми глазами. Приблизившись к призраку,
Хуань Вэнь изо всех сил ударил его мечом и, казалось бы, удар достиг
цели, однако на самом деле он лишь поранил себе колено — кровь
хлынула потоком. Вновь занес он меч над призраком, и опять лишь
нанес рану самому себе. К счастью, меч был не слишком острым, поэтому
раны оказались не смертельными» («Ю мин лу»).
Экзорцистская сила
ножей,
кинжалов
и
мечей хорошо
иллюстрируется следующими весьма любопытными медицинскими
рецептами Гэ Хуна, которые вошли в его сочинение и которые
предписывается использовать во время «внезапных кошмаров», т. е. при
апоплексических ударах или обмороках. Эти рецепты, как и многие
другие медицинские указания мудрецов прошлого, по-прежнему при-
меняются на практике и в наши дни. «Положите больного на землю и
прочертите острым мечом линию вокруг него, начиная с левого плеча,
если это мужчина, и с правого, если это женщина. Затем почешите нос
больного кончиком меча, а потом засуньте его в ноздрю примерно на
одну десятую цуня. При этом крепко держите больного, чтобы он не мог
двигаться. И тогда на языке призраков он начнет молить о пощаде. Вы
спросите, кто он и чего он хочет, и призрак станет просить, чтобы его
отпустили. Теперь необходимо затереть пальцами около плеча
лежащего больного часть прочерченной на земле линии, чтобы призрак
мог уйти. Спрашивать призрака непременно следует четко и громко»
(Чжоу хоу би цзи фан», гл. 1, разд. 5).
Особенной силой обладают мечи, которыми прежде владели
знаменитые полководцы, отважные воины, нещадно уничтожавшие
врагов, или же прославленные борцы с потусторонними существами,
ведь их могущественный дар сохраняется в тех вещах, к которым они
прикасались. Герои многочисленных историй, вооруженные такими
мечами, не боялись находиться ночью в одиночестве в домах и жилищах,
облюбованных демонами, и ни одному, даже самому страшному
дьявольскому созданию, не удавалось одолеть такого человека — все
они в страхе бежали под ударами чудодейственного оружия. В наши дни
обоюдоострый меч по-прежнему является незаменимым вадемекумом
колду- нов-у; немалая роль приписывается ему и во время так
называемых «экзорцистских процессий», которые мы описывали выше.
Чудодейственную силу такого оружия можно увеличить, если рукоять
его обмотать красной тканью. Иногда вместо меча используется сабля,
заточенная с одной стороны. Оружие это — очень древнее, еще Ван Чун
говорил, что в его время оно использовалось для изгнания бесов. И мечи,
и сабли, используемые в ходе шествий, как правило, сделаны из стали,
но иногда их заменяют и игрушечные деревянные мечи, вырезанные из
древесины персика. Особенно высоко ценится оружие, сделанное из
дерева, в которое ударила молния — в таком случае оно «заражается»
небесным огнем и светом, которые высшей степени опасны для всякого
рода потусторонних существ, стремящихся навредить людям. Для
изгнания демонов достаточно даже миниатюрных муляжей. В Амое и по
сей день широко распространен обычай носить такие амулеты на груди
или поясе, причем предпочтение китайцы отдают иве, в первую очередь
—
срубленной в пятый день пятого месяца, когда солнце, главный враг
всевозможных демонов, теоретически находится в апогее. Суй Юань
свидетельствует, то в Чаншани, провинция Чжэцзян, широко расп-
51
Демонология Древнего Китая
ространено поверье, что горные сяо очень боятся одного вида мечей,
сделанных из тутового дерева, ибо знают, что тут же погибнут, если
человек ударит их оружием, вырезанным из старого тутовника. Поэтому
жители данной области весьма успешно справляются со всякой
нечистью, вывешивая мечи на воротах своих домов (Дополнения к «Цзы
бу юй», гл. 5).
Несомненно, что к этой же категории амулетов мы должны отнести и
миниатюрные медные мечи, к которым приварены круглые монеты с
квадратным отверстием посередине. Китайцы, как правило, глубоко
почитают эти предметы, восходящие к глубокой древности; по поверьям,
в стародавние времена маленькие мечи или же монеты в форме меча
получили широкое распространение в качестве денег. Но в равной
степени вероятно, что более реальной причиной наделения подобных
предметов экзорцистскими способностями является их форма, ведь
монета с квадратным отверстием в середине по форме напоминает эфес,
если смотреть на него сверху. Амулеты эти отливают по случаю
строительства или восстановления храма и раздают жителям округи или
общины, чтобы отвратить от них несчастья, которые могут принести
строительные работы, когда люди волей-неволей вторгаются в
обиталище духов земли и тревожат их. На монетах обычно начертано
имя божества, в честь которого возводится храм, например Шунъ тянъ
шэн му, Священная Мать, Покорная Воле Неба. Она считается богиней
моря и покровительницей моряков. На обратной стороне монеты — дата,
например Сяньфэн имао, «год имао периода правления под девизом
Сяньфэн» (1855). На одной стороне пластины может иметься надпись
бао бай ни сы тан чун цзянь, а на другой — чжэн дянь шан юань юн, что
означает: «По случаю восстановления храма, из которого он защищает
своих чад; использовать, когда будут сооружены стропила главного
зала»
1
.
Если монеты, отлитые в форме меча, обладают способностью
изгонять демонов, то почему такой силы должны быть лишены мечи,
целиком сделанные из монет? Такие мечи (илл. 3) продаются в лавках и
есть во многих китайских семьях. Длина их, как правило, от сорока до
шестидесяти сантиметров. Основу меча составляет металлический
стержень. С помощью двойной веревки красного, отвращающего
демонов цвета, которая продевается в отверстия монет, двадцать-
двадцать пять штук прикрепляют по обеим сторонам прута таким
образом, что они частично накладываются друг на друга. То есть
каждый ряд монет представляет собой поверхность пластины меча.
Рукоять делается похожим образом, или же веревка с монетами просто
обвязывается вокруг оставшейся части прута. Защитная рукоять и
набалдашник тоже делаются из монет. Многие мечи украшены
маленькими кисточками и разноцветными шелковыми нитями. В
хорошем мече все монеты должны быть отлиты в правление одного
императора, поскольку, по поверьям, все, что имеет отношение к
импертору, обладает экзорцистской силой. А раз так, то девиз
царствования, имеющийся на каждой монете, будучи многократно
повторенным, существенно усиливает чудодейственное могущество
меча. Неудивительно поэтому, что мечи, сделанные из монет, считаются
весьма опасным для потусторонних сил оружием. Особенно полезны они,
1Дулитл. «Социальная жизнь китайцев», гл . 31 . Во время строительства храма или дома в
первую очередь с помощью лесов воздвигается конек крыши.
52
Демонология Древнего Китая
если их поместить над постелью больного, роженицы или же за
занавесями супружеского ложа.
Как мы помним, уже в правление династии Хань в процессиях но
принимали участие лучники. По китайским поверьям, нашедшим
отражение в многочисленных историях, часть из которых мы уже
приводили в нашем исследовании, призраки очень боятся луков и стрел.
В китайских сочинениях мы читаем также и об обычае рисовать в канун
Нового года на стенах и воротах домов не только копья и щиты, но и
луки и стрелы. Причем рисуют их на свежевыбеленной поверхности,
поскольку белый цвет, противостоящий черному, олицетворяющему
потусторонний мир, также способствует отвращению демонов. Дулитл
перечисляет следующие амулеты, которые укрепляют на крышах домов:
«Три стрелы кладут в глиняную трубку и закрепляют на скате крыши,
причем трубка указывает на какой-нибудь удаленный предмет Кроме
того, ставят фигурку юноши, сидящего на неведомом и неописуемом
трехногом животном с луком в руках» («Социальная жизнь китайцев»,
гл. 31).
Илл. 3 . Меч из монет, изгоняющий
демонов.
Если верить Ван Чуну, то уже в его эпоху даже такие нехитрые и
примитивные виды оружия, как палки и дубины, считались китайцами
надежным подспорьем в противостоянии потусторонним силам.
Особенно полезны те из них, что сделаны из персикового дерева,
которого призраки и демоны боятся как огня. Но могут помочь даже
простые ивовые или бамбуковые палки: именно ими самозабвенно и
отважно размахивали жители Хунчжоу во время всеобщей паники 1557
года. В тексте, датируемом VI веком, говорится, что «в первый день
наступившего года над воротами укрепляют ивовые ветви, дабы
53
Демонология Древнего Китая
всевозможные призраки не осмелились войти в жилища»
1
.
В южных
районах провинции Фуцзянь существовал, а быть может, существует и
по сей день обычай вывешивать на воротах домов ветки персика или
ивы в том случае, если есть опасность вторжения нежелательных
гостей. Ими же усиленно обмахивают того, кто упал в обморок под
воздействием чар демона, до тех пор, пока человек не придет в себя.
Вот что, например, мы читаем в географическом описании области
Чжанчжоу:
«В тридцать шестом году периода правления под девизом Цзяцзин
(1557), зимой, в уезде Лунъяньсянь распростра нились ложные слухи о
демонах-лошадях, во время пришествия которых люди видели, как на
землю падают кометы. Женщин, сталкивавшихся с ними, внезапно одо -
левала дремота, а потом они падали без чувств. Чтобы вернуть их к
жизни, их относили домой и обмахивали ветками персика и ивы. Жители
уезда вывешивали на воротах домов персиковые и ивовые ветви, а по
ночам собирались вместе. Женщины сидели под открытым небом, а
рядом с ними стояли мужчины, чтобы защитить их; все они били в гонги
и барабаны вплоть до наступления утра.
В то время в уезде один странствующий буддийский монах продавал
амулеты. Тан Сян, начальник уезда, сказал: "Должно быть, это он
призывает призраков!« Он арестовал его и допросил. Оказалось, что для
того, чтобы продать побольше амулетов, буддийский монах
распространял слухи о красных языках пламени, якобы пожирающих
небо. То есть все эти зловещие явления были вызваны человеком.
Монаха подвергли порке и бросили в темницу, и призраки перестали
наводить страх на людей.
В двадцать девятом году периода правления под девизом Ваньли
(1601) и в пятнадцатом году периода правления под девизом Чунчжэнь
(1642) угрожающие знаки возникали вновь, и опять причиной их стало
такое же колдовство. Однако старые люди уже знали, что это — всего
лишь мошенничество; они схватили всех торговцев амулетами и убили
их прямо на месте, после чего призраки исчезли» («Чжанчжоу фу»).
Очевидно, что способность изгонять призраков припи сывается
дереву ивы оттого, что форма иероглифов
люи
ян, имеющих
значение «ива», указывает на связь со светлым космическим началом и
весной. Так, иероглиф ян состоит из элементов «дерево» и «светлое
начало ян», и таким образом буквальное его значение «дерево ян»; а
иероглиф лю составляют элементы
«дерево» и «мао» — второй из
трех циклических знаков, олицетворяющих восток и весну. Получается,
что ива — дерево второго весеннего месяца, во время которого
наступает весеннее равноденствие, символизирующее окончательную
победу светлых сил космоса над тьмой.
@
1«Ци минь яо шу», «Важнейшие искусства, помогающие людям». Сочинение, в котором
содержатся рассуждения о сельском хозяйстве, ремесле и даже медицине. Датируется VI
столетием или чуть более поздним временем. Возможно, до нас дошли только фрагменты куда
более объемного оригинала, с последующими дополнениями и изме нениями. Об авторе его, Цзя
Сы-се, известно только то, что он занимал пост губернатора Гаопина, на территории нынешней
провинции Шаньси.
54
Демонология Древнего Китая
Глава IX
ЗЕРКАЛА
@
На протяжении многих столетий в самых разных китайских
сочинениях в качестве незаменимых помощников человека в борьбе с
потусторонними существами упоминаются цзин, или металлические
зеркала. Как мы помним, еще в IV столетии их необычайно высокую
действенность в этом отношении отмечал Гэ Хун, и у нас нет оснований
сомневаться, что последующие поколения не прислушались к мнению
величайшего знатока колдовских и оккультных наук. Гэ Хун уверял, что
еще в глубокой древности странствующие лекари-даосы имели
обыкновение защищать себя от злых сил именно зеркалами, закрепляя
их на спине. Кроме того, Гэ Хун говорил, что в зеркале можно увидеть
подлинную форму животного-призрака в человеческом об личье, а
распознав — обратить его в бегство.
Однако Гэ Хун не был первым открывателем чудодейственных
способностей зеркал, позволяющих использовать их в борьбе с
призраками. Так, в одном небольшом сочинении, приписываемом
традицией I веку н.э ., мы читаем: «На Павильоне Созерцания Жабы (т.е .
луны, на которой, по поверьям, живет эта рептилия), который был
высотой в двенадцать чжанов, находилось металлическое зеркало,
шириной в четыре чи, подаренное императору в период правления под
девизом Юаньфэн (110—104 до н. э .) государством Цзи. Если в нем ясно
отражались призраки ци и мэй, они более не могли принимать облик,
скрывавший их истинную форму»
1
.
А «Сы цзин цза цзи» сообщает:
«Император Сюань-ди во время пребывания в тюрьме в одной из
областей (будучи несправедливо обвиненным в колдовстве), носил на
своем теле драгоценное зеркало из царства Ду, которое было размером
с большую монету весом в восемь чжу. По преданию, в зеркале можно
было увидеть злобных призраков-лой, поэтому на того, кто носил его,
нисходило небесное счастье. Поэтому, когда Сюань-ди был освобожден
из темницы и взошел на престол, он постоянно держал зеркало в руке».
Несравненная
способность
зеркал
разоблачать
призраков,
скрывающихся в обличье самых разных животных, стала известна
китайцам и благодаря некоему Ван Ду, жившему при династии Суй,
который в своем сочинении под названием «Гу цзин цзи», «Записи о
древнем зеркале», подробно расписал их чудодейственную силу. Ван Ду
сообщал, что драгоценое зеркало он получил от некоего Хоу Шэна,
ученого, обладавшего выдающимися способностями. «Когда бы вы ни
взяли его в руки, сотни се без оглядки побегут прочь от людей», —
утверждал этот знаток. Зеркало действительно было поистине
великолепное, украшенное изображениями единорога и животных
четырех частей света, а также восемью гуа, иероглифами
двенадцатиричного цикла, и знаками, си- молизирующими двадцать
1«Тун мин цзи», гл . 1. Сочинение, состоящее из четырех глав, приписывается Го Сяню, колдуну,
чья биография включена в «Хоу Хань шу», «Историю Поздней Хань». Название текста, которое
можно перевести как «Записи о проникновении в темноту», взято из первых фрагментов, где
речь идет о чудесном растении, рассеивающем тьму.
55
Демонология Древнего Китая
четыре сельскохозяйственных сезона. Таким образом, зеркало являло
собой маленькую модель Вселенной, в нем нашли отражение и
естественные феномены, и деление времени, и тем самым оно стало
поистине образом Дао, космического миропорядка. Неудивительно, что
все существа, нарушавшие спокойное течение миропорядка и само -
вольно вредившие людям, бежали от него как от огня. Мудрый Ван Ду
свидетельствовал: «Когда солнечные лучи достигают поверхности
зеркала, тушь, которой сделаны надписи, проникает в образы,
отражающиеся в зеркале, так что никому не удастся явить свой ложный
облик».
Во втором году периода правления под девизом Дае (606) Ван Ду со
своим бесценным сокровищем отправился в путешествие Чанъань. И там
он сразу же нашел возможность испытать его чудесные способности.
Когда он остановился в придорожной гостинице в Чанло, хозяин
рассказал ему о рабыне-служанке, отзывавшейся на кличку «Попугай»,
девице необычайной красоты, которую из-за болезни оставил здесь один
из посетителей. Проницательный Ван Ду сразу же догадался, что она
может быть призраком- .мэй. Он принес зеркало и — о чудо — девица
сразу же превратилась в призрака и прокричала: «Не убивайте меня!»
Ван Ду убрал зеркало, и она распростерлась ниц перед ним и
призналась, что она на самом деле — лиса, что ей уже тысяча лет и что
живет она в норе под большой ивой, что растет перед храмом,
выстроенным в честь божества горы. За совершенное преступление
божество хотело судить ее, но она сбежала, а потом ее удочерил один
господин, впоследствии отдавший ее в жены другому, с которым она и
прибыла в эту гостиницу. Теперь, когда ее разоблачили, она обречена на
смерть, и девица просила только об одном, чтобы ей позволили умереть,
когда она будет пьяной от вина. Ван Ду велел принести вина и
пригласил всех соседей посмотреть на нее. Девица быстро опьянела,
начала петь и танцевать, а потом, превратившись в лисицу, испустила
дух.
Волшебное зеркало, изобличающее призраков, в темноте источало
яркий свет, так что над каждым домом, в котором останавливался Ван
Ду, по ночам стояло чудесное сияние. В Жуйцине, что на территории
нынешней провинции Шань- си, Ван Ду рассказали о гигантском дереве
ююба, растущем перед домом начальника уезда. Возраст дерева
насчитывал уже несколько столетий, и все жители округи подносили
ему жертвы, а если они не делали этого, на них обрушивались
несчастья. Ван Ду сразу же заподозрил, что дело здесь нечисто. Он
тайком прикрепил зеркало к дереву, а на следующую ночь грянул
оглушительный гром. Дерево скрылось за облаками и пеленой дождя, а
наутро у подножия его нашли огромную мертвую змею — все ее
туловище было словно пробито копьями. У нее была красная чешуя,
ярко-красный хвост, белые рога и иероглиф
ван на лбу. Ван Ду
сказал властям, что змею следует стащить в предместье и сжечь.
Раскопав под деревом ее нору, люди увидели в ней характерные следы
от змеиных колец.
В том же году Ван Ду, поначалу занявший пост цензора в Жуйцзине,
стал губернатором провинции Хэбэй. В провинции вследствие неурожая
началась эпидемия. Что ж, подвернулся хороший случай показать, что
чудесные способности зеркала не ограничиваются описанными выше.
Первым чудом стало излечение всех членов семьи одного из местных
56
Демонология Древнего Китая
чиновников — для этого оказалось достаточным лишь направить в их
сторону зеркало в темное время суток. Чудодейственый свет, исходящий
от зеркала, сделал свое дело. Едва больные взглянули в зеркало, как тут
же вскочили на ноги — мучившая их болезнь исчезла под действием
холодной луны, на которую так походило зеркало. Похожим образом
было излечено и множество других людей. Затем Ван Ду передал
зеркало своему младшему брату Цзи, которому также пришло время
отправляться в путешествие.
Цзи вернулся через три года и подробно поведал о своих
приключениях. Однажды, остановившись в большой пещере, Цзи
оказался в обществе двух людей, которые завели с ним разговор о
литературе. Однако они все время настолько странно уклонялись от
темы обсуждения, что чутье подсказало Цзи использовать волшебное
зеркало. Он достал зеркало из коробки, и оба его собеседника тут же
утратили дар речи: один из них превратился в черепаху, а другой — в
обезьяну. Когда Ван Цзи подвесил зеркало, призраки замертво упали на
землю. Черепаха оказалась покрытой зеленой шерстью, а кожа у
обезьяны была серого цвета. В другой раз с помощью зеркала удалось
вылечить девочку, страдавшую от болезни, которую наслал на нее
старый петух.
Когда Ван Цзи переправлялся через Янцзы, свет, источаемый
зеркалом, успокоил воды реки, разбушевавшейся под порывами
внезапно налетевшего ветра. Затем ему удалось излечить трех девушек,
которых обуял демон: все они страдали от запора и мучились
навязчивыми мыслями о самоубийстве. Как только зеркало пролило на
них свой драгоценный свет, все они в один голос восликнули: «Мой муж
мертв!» Мудрость подсказала Ван Цзи, что зеркало следует вывесить на
ночь где-нибудь неподалеку. Наутро рядом с ним нашли двух мертвых
крыс с волчьими головами, длинными хвостами, потерявших шерсть и
зубы, а также ящерицу или хамелеона размером с человеческую руку, с
рогами и переливающейся разными цветами шкурой.
Но в мире перемен все подходит к концу; истощились и чудесные
способности
волшебного
зеркала.
Зеркало,
конечно,
было
одушевленным, и некоторым людям даже являлся во сне его дух. Один
мудрец сказал Ван Ц зи, что божественные существа никогда не живут
подолгу среди людей. Короче говоря, во сне зеркало сообщило Ван Цзи,
что оно намерено уйти. В один прекрасный день из коробки, где лежало
зеркало, послышался жалобный плач. Он становился все громче и
громче, пока не стал подобен крику дракона или реву тигра. Когда
наступила тишина, Ван Цзи открыл коробку и обнаружил, что она пуста.
Больше зеркало не вернулось.
История, которую мы пересказали, прекрасно иллюстрирует все те
волшебные способности, которыми китайцы наделяли зеркала. Чудесная
сила зеркала — это на самом деле его способность разоблачать
призрака, выявлять его истинное обличье. Зеркало, подобно духам,
олицетворяющим светлое начало ян, может источать свет. Что ж, для
того, кто не знает ничего лучшего, нет разницы между светом
источаемым и светом отраженным.
Дуань Чэн-ши тоже приводит предание о зеркале, разгоняющем
демонов. «В области Цзинань (провинция Шаньдун) есть гора Фаншань.
Рассказывают, что именно здесь Хуань-шэн стал бессмертным. К югу от
57
Демонология Древнего Китая
горы находится Скала Сверкающего Зеркала, площадь ее — три чжана.
В этом зеркале отражались ии и мэй, как лежавшие на скале, так и
пролетавшие мимо, пока при династии Южная Янь (398—410) скала не
оказалась покрытой лаком. Люди в тех местах говорят, что лаком скалу
покрыли призраки, ибо они не хотели, чтобы отражения их видели
люди» («Ю ян цза цзу», гл. 10). Ко времени этого автора относится и
история об одном лекаре-даосе, который с помощью зеркала изгнал
призраков-крыс, подстерегавших на дороге путников в облике
вооруженных стражников.
Пожалуй, нет необходимости утомлять читателя рассказами о таких
китайских зеркалах, которые обладают способностью отражать
внутренние органы человека, тем самым выявляя прячущихся в них
демонов, вызывающих сумасшествие и пр. Достаточно будет сказать,
что особенной целительной силой и профилактическими качествами
китайцы наделяли древние зеркала. Чэнь Цзан-ци говорит: «Чтобы
вылечить человека от конвульсий, вызванных испугом, и действия се, а
ребенка — от детских болезней, нужно приготовить отвар из
лекарственных снадобий, положив при этом в него старинное зеркало.
Чем древнее иероглифы, начертанные на зеркале, тем действеннее ока-
жется лекарство» («Бэнь цао ган му», гл. 8, 1.27). А Да Мин
свидетельствует: «Зеркала отгоняют прочь всех призраков се и мэй,
призраков, соблазняющих женщин, а также летающих ши и яд-гу; они
способствуют рождению потомства и излечивают сердечные приступы.
Кроме того, зеркало можно нагреть на огне и бросить в призрака, и
тогда призрак опьянеет. Если в уши или нос человека залез паразит,
следует потереть зеркалом эту часть тела, и он сразу же выползет
наружу». А Ли Ши-чжэнь добавляет следующие поистине чудесные
слова: «Зеркало — это жизненный дух элементов металла и воды,
светлых внутри и темных снаружи. Древние зеркала, как и древние
мечи, подобны божествам. Вот почему они изгоняют призраков се и мэй,
а также все зловредные силы, если человек сталкивается с ними. Во
всех домах следует вывешивать большие зеркала, поскольку они из-
бавляют от действия се и мэй».
@
58
Демонология Древнего Китая
Глава X
СОБАКИ И КРОВЬ
@
Мы располагаем документальными свидетельствами того, что в Китае в
классическую эпоху собак убивали с эк- зорцистскими целями. Так, в
хронике древнего государства Цинь, сохраненной Сыма Цянем, мы
читаем, что «во втором году правления Дэ-гуна (676 до н. э .) впервые
была проведена церемония (
) фу, во время которой с помощью собак
отвращали гу» («Ши цзи», гл. 5, 1.9). А вот как описана та же церемония
в
другом
месте
«Исторических
записок»:
«Он устроил
жертвоприношение -фу, во время которого у четырех городских ворот
убивали и разрывали на части собак, чтобы защититься от вреда,
приносимого гу» («Ши цзи», гл. 28, 1.4)
К сожалению, китайским авторам не удалось составить подробного
описания этих церемоний. Поскольку они упоминаются исключительно в
древних сочинениях, можно выдвинуть гипотезу, что они имели такое
же экзотическое происхождение, как и сам дом Цинь. Некоторые выска -
зывали предположение, что под гу, действию которых были призваны
помешать церемонии, подразумевались вредные влияния жаркого
времени года. Действительно, еще при династии Хань первый, второй и
третий дни после летнего солнцестояния, или же, согласно другим
источникам, третий, четвертый и пятый, обозначавшиеся
одним из
знаков десятиричного цикла, назывались
фу жи, «днями отступ-
ления» или «покорения», поскольку с этого времени светлое начало ян
начинало отступать под напором темного начала или покоряться ему.
Другие авторы связывали жертвоприношения фу с ритуалом разрубания
на части жертв, который, как мы помним, совершался у городских ворот
во время церемонии изгнания злых духов. Как бы то ни было, нам все
равно неизвестно, почему именно собак избирали в качестве жертв,
гибель которых якобы способна отвратить зло. У нас нет оснований даже
для сколько-нибудь убедительных предположений.
По -видимому, убеждение в том, то принесение в жертву собак способно
изгнать опасных демонов, укрепилось в умах и жизни китайцев уже
очень давно, поскольку в сочинении, датируемом II столетием, мы
читаем: «Если верить запискам придворного историка (Сыма Цяня),
цинь- ский Дэ-гун был первым, кто убил собак и разрубил их на части у
четырех городских ворот, дабы отвратить зло, вызываемое гу. В наши
дни люди по-прежнему исполняют этот ритуал, когда убивают белых
собак и мажут их кровью ворота и двери своих домов или когда в первом
месяце наступившего года с помощью крови белых собак стараются
уберечь свои жилища от беды» («Фэн су тун и», гл. 8). Наверное, в то
время к таким же защитным мерам нередко прибегали и для того, чтобы
избавиться от собак-демонов, поскольку в этом же сочинении после
описания того, как жителей одной из деревень преследовал демон в
собачьем обличье, мы читаем: «В этом мире собаки часто перево-
площаются в иные формы и превращаются в демонов; тогда собак
59
Демонология Древнего Китая
убивают и вымазывают ворота домов их кровью, дабы показать демонам,
что всех их ждет такая же участь, если они будут вредить людям».
Возможно, что в царстве Цинь собак убивали для того, чтобы выставить
их скелеты или части тел на городских воротах и таким образом отвлечь
приносящих огромный вред насекомых, которых называли гу.
Действительно, мертвечина привлекает множество насекомых. Если
древние китайцы преследовали именно такую цель, то будет понятна и
следующая история из жизни Хуа То, знаменитого лекаря, жившего в III
столетии и лечившего людей пиявками, который с помощью собаки
извлек из человека змею. «У Лю Сюня из Ланъе, занимавшего пост
губернатора Хэнэя, была дочь двадцати лет. На левом колене у нее была
язва, которая не приносила страданий; однако если ее излечивали, она
неизменно появлялась вновь по прошествии нескольких десятков дней.
Так продолжалось в течение семи или восьми лет, пока, наконец, отец
не решил пригласить Хуа То. "Больную излечить легко",
—
сказал
лекарь.
—
Мне понадобится собака со шкурой желтого, как солома,
цвета, и два добрых коня». Он привязал собаку к шее лошади и пустил
ее галопом, а потом, когда лошадь притомилась, заменил ее на другую.
Когда лошади протаскали за собой собаку в общей сложности более
тридцати ли, она уже не могла двигаться от изнеможения. Тем не менее,
Хуа То потребовал, чтобы теперь уже люди протащили ее за собой еще
пятьдесят ли. Затем лекарь дал девушке лекарство, и она упала без
чувств. Тогда Хуа То огромным ножом вспорол собаке брюхо у задних
лап и бросил собаку в двух-трех чи от открывшейся язвы. И тут из язвы
вылезло существо, напоминающее змею. Тогда Хуа То схватил молоток и
вбил гвоздь в голову чудовища — какое-то время оно продолжало
извиваться, но потом затихло. Только тогда он смог измерить змею —
она оказалась длиной в три чи, покрытой чешуей, а в глазах ее не было
зрачков. Хуа То еще семь дней смазывал язву мазями, и она исчезла»
(«Хоу Хань шу», гл. 112, II, 1.7; «История царства Вэй», гл. 29, 1.5).
Точно так же уже в далекой древности использовалась в медицинской
экзорцистской практике и собачья кровь. Вот, например, какой рецепт
для борьбы с «ударами призраков» дает Гэ Хун: «Обезглавьте белую
собаку и дайте больному выпить один шэн горячей крови» («Чжоу хоу би
цзи фан», гл. 4, разд. 4). Вторя словам великого патриарха, Ли Ши-чжэнь
говорит в своем классическом сочинении, что собачьей кровью можно
вылечить «катар, лихорадку, сумасшествие, избавить человека от
кошмарных видений и ударов призраков и вообще отвратить всех
демонов; лекари считают собаку хорошим средством для борьбы с
демонами земли и приписывают ей способность оберегать человека от
призраков и всевозможного колдовства» (гл. 50, I, 1.25). Великий лекарь
рекомендует использовать для лечения болезней — как вызванных
демонами, так и прочих, не только кровь собаки. Кроме того, по его
мнению, польза желтых, черных и белых собак в этом отношении
различна. Можно не сомневаться, что советам его следуют в Китае и по
сей день.
Поскольку о защите домов с помощью собак и собачьей крови ничего не
говорится в канонических сочинениях, навряд ли подобные методы
практиковались ханьским и последующими императорскими домами.
Экзотическое их происхождение подтверждается, в частности, и тем,
что, если верить нормативным историям, они получили распространение
у киданей. Когда Дэ-гуан, или Тай-цзун, правитель киданей, в первом
60
Демонология Древнего Китая
месяце 946 года взял Бянь, нынешний Кайфэн, столицу дома Цзинь, он
«вошел в цзиньский дворец, а воины его заняли все ворота, и тогда на
всех воротах и боковых галереях, в залах и во дворах начали
вывешивать шкуры забитых собак, чтобы победить зло» («История пяти
династий», гл. 72, 1.14).
Можно предположить, что именно тот факт, что собачья кровь
наделялась способностью изгонять демонов, объясняет, почему ее
также использовали в борьбе с черными магами, ведь последние, в
сущности, используют такую же темную силу, что и потусторонние
существа. Так, одного злодея, умевшего становиться невидимым,
заставили явить свой истинный облик именно с помощью крови собаки.
Она же помогает разоблачать призраков-животных, пре вращающихся в
людей, и тем самым лишать их могущества. Несомненно, именно
поэтому мучители отца Пербойра, принявшего смерть в Хубэе в 1840
году, заставили его выпить кровь животного, в надежде, видимо,
выяснить, откуда у него те поистине нечеловеческие силы, которые
позволили ему выстоять под пытками.
@
61
Демонология Древнего Китая
Глава XI
ЭКЗОРЦИЗМ В ЛИТЕРАТУРЕ
@
Читатель помнит, что призраки и демоны, с которыми человек в
силах совладать — это се, принадлежащие темному началу инь, т. е . те,
что существуют и действуют без благословения вселенского принципа
Дао. Из этого догмата логически вытекает следующий: те существа, ко -
торые есть чжэн или дуань, обладают естественной способностью
изгонять и даже уничтожать первых. Собственно, именно поэтому
каноны представляют собой прекрасный инструмент борьбы со злом.
Уже со времен ханьской династии самые знаменитые и образованные
представители китайской нации утверждали, что эти книги указывают
единственно возможный путь для самосовершенствования человека,
если он хочет соответствовать великому Дао. Они, иными словами,
являются священным писанием Дао человека. Именно в них нашли
отражение доктрины, принципы и труды древнейших и святейших
предков, которые постигли Дао лучше кого бы то ни было из своих
человеческих потомков, поскольку жили в эпоху, когда Дао царило в
мире людей. Поэтому элементарные правила логики и здравого смысла
требуют, чтобы люди неуклонно следовали им, как Библии, в своей
частной, семейной и общественной жизни. Ибо в противном случае
человечество, которое целиком и полностью зависит от Дао —
вселенского порядка, и вся судьба которого определяется тем, каким
образом и в какой степени в своих делах оно повинуется ему, неизменно
обречено на упадок и гибель под воздействием сил гуй. Таким образом,
именно каноны, а также жизнь и управление, соответствующие
каноническому учению, являют собой лучшую защиту от опасных
потусторонних существ; если бы их не было, гуй обязательно погубили
бы людей.
Китайцы уверены, что ученый, постигший классическое знание и
делающий все, что в его силах, чтобы своими личными качествами
соответствовать словам древних, на самом деле неподвластен
воздействию сил зла. Причем это касается даже простых студентов,
абсолютное большинство которых убеждено, что именно им суждено
продолжать традиции китайской учености. Чиновники, которые теоре -
тически должны выбираться из самой лучшей части молодой ученой
поросли и которые, кроме того, являются винтиками машины
управления, отлаженной на основе классических принципов, правил и
предписаний, менее всех смертных могут опасаться стать жертвой
какого-нибудь демона, по крайней мере до тех пор, пока они не начнут
забывать о долге и добродетели и не отклонятся от Дао, дав тем самым
Небу моральное право позволить преданным ему существам напасть на
них и покарать. Все эти ученые и будущие ученые окружены особой
аурой, которая обращает в бегство даже самых страшных демонов,
убивает и уничтожает их. В особенности даром этим обладают государ-
ственные чиновники, которым Сын Неба, владыка и хозяин всех духов
Земли и Неба, передал власть на местах. Подробнее мы поговорим об
этом в двадцатой главе.
62
Демонология Древнего Китая
Рукописная копия, какой-нибудь фрагмент или даже просто
единственный лист с выдержками из любого кано нического сочинения
может оказаться весьма могущественным амулетом, если его поместить
рядом с постелью больного. Особенной силой обладает, по китайским
поверьям, «Шу цзин», главным образом потому, что в него входит раздел
под названием «Хун Фань», «Великий План» или «Великий образец». Из
всех классических доктрин управления Поднебесной «Хун фань» стоит
на первом месте, ибо, по преданию, он был передан самим Небом еще
великому Юю в XXIII столетии до н. э . В нем установлены главные
элементы политической системы, оп-
4 Зак. 4365 ределены первейшие обязаности государства, как то: уп-
равление сельскохозяйственными работами и ремеслами, совершение
жертвоприношений, назначение главных министров, прием иностранных
послов, военные мероприятия, регулирование дел государства и народа
с помощью хронологии и хрономантии, астрономии и астрологии,
гадание, совершенствование императорской добродетели и справед -
ливости и т. д.
Также большой экзорцистской силой обладает и «И цзин». Если
образованный человек почувствует себя плохо или если он захочет
излечить больных, мечущихся в жаре и лихорадке или вернуть в чувство
упавших в обморок родственников, ему следует прочесть раздел из
этого канона. Действительно, ведь «Книга Перемен» — это самая
сокровенная суть Дао. Несколько десятков иероглифов раскрывают
перед нами, что есть Дао: два начала инь и ян, порождающие восемь
гуа,
феноменов
или
элементов
вселенной,
олицетворяемых
триграммами. Вот почему едва ли не лучшим амулетом из всех
возможных являются именно эти символы, составленные из сплошных и
прерванных линий, в особенности если они расположены вокруг
изображения Тай цзи — Великого Предела. Их можно видеть на кусочках
бумаги и деревянных дощечках, прикрепленных к стене, а также над
главным входом во многие дома на квадратном камне, чуть
выступающем из кирпичной кладки. Очень часто китайцы носят эти изо -
бражения на себе в качестве амулета — фигуры триграмм и Великого
Предела выгравированы на металлической плас тине, панцире черепахи
или на каком-либо другом материале.
Нам представляется правомерным высказать предположение, что
каноны считаются в Китае гонителями демонов столь же давно, сколь и
главными поводырями человека на пути Дао, каковыми они были
признаны уже при династии Хань. Документальным подтверждением
этому может служить следующий рассказ из сочинения, датиру емого II
столетием. «Когда император У-ди (140— 86 до н. э .), сраженный
злотворным влиянием гуй и шэнь, попал в зависимость от колдуна-у из
области Юэ, Дун
Чжун-шу (знаменитый ученый-конфуцианец) часто высказывал свое
негодование. В конце концов император, желая проверить Дао колдуна,
велел ему наслать на Чжун-шу злые чары. Однако Чжун-шу облачился в
церемониальные одежды, встал лицом на юг и начал читать вслух кано -
ническое сочинение. Ему не сделалось никакого зла, а колдун-у
внезапно умер» («Фэн су тун и», гл. 9).
А вот какое предание сохранилось о Гу Хуане, знаме нитом маге,
жившем в V столетии: «К Хуаню пришел за советом лекарь, у которого
63
Демонология Древнего Китая
был больной, страдавший от се. "Какие книги есть у вас дома?" —
спросил Хуань. "Никаких, кроме Сяо цзина", "Канона сыновней почти-
тельности"». Хуань сказал: "Возьмите Чжун-ни (Конфуция), положите
рядом с подушкой больного и совершайте почтительные поклонения.
Больной поправится". И действительно, человек выздоровел. Тогда кто-
то спросил у Хуаня, чем он руководствовался, давая такой совет. И Хуань
ответил: "Добро одолевает зло, чжэн побеждает се — вот что вылечило
больного"» («История южных династии», гл. 75, 1.18).
А вот еще одна история из биографии одного учено го-конфуцианца
по имени Цюань Хуэй, по прозвищу Чжэн-ли, жившего в VI веке. «Как-то
ночью Цюань Хуэй выехал из города верхом на осле через восточные
ворота. Он был совершенно один, как вдруг откуда ни возьмись рядом с
ним появились два человека: один обнял осла за голову, а другой пошел
следом. Все выглядело так, словно эти двое вознамерились помочь
Цюань Хуэю добраться до дома. Но они двигались намного быстрее, чем
это было под силу живым людям, и уводили ученого все дальше и
дальше с его пути. Наконец, окончательно перепугавшись, Цюань Хуэй
начал цитировать по памяти первый цзюань первого раздела "Книги
Перемен". Не успел он дочитать до конца, как оба ночных спутника
исчезли. Аишившись чувств, ученый упал с осла на землю и так
пролежал до самого утра. Придя в себя, он увидел, что находится за
городской стеной в нескольких ли от своего дома» («Ис тория северных
династии», гл. 81, 1.29).
Свидетельства того, что «И цзин» обладает способностью лишать
призраков силы, вошли и в «Цзы бу юй». Находчивый ученый муж с
помощью копии священой книги сначала побросал на землю призраков,
которых напустил на него злой колдун, а затем и вовсе расправился с
ними, поместив бумажных кукол, в облике которых они и явились в его
дом, между страницами.
Раз канонические книги являются едва ли не самыми
могущественными амулетами, естественно, что таковыми признаются и
фрагменты из них. Именно этим широко распространенным поверьем
объясняется любовь китайцев ко всякого рода классическим надписям
или антитетическим фразам, их пишут на свитках и украшают ими залы
и комнаты домов. Популярны и полоски красной бумаги с начертанными
на них иероглифами на фасадах и воротах. Конечно, одним из мотивов
создания подобных надписей для представителей образованного
сословия можно считать желание явить всему миру свои литературные и
каллиграфические таланты, дабы соотечественники могли воочию
насладиться искусством хозяина дома. Поэтому очень часто подобные
надписи несут автограф создателя либо оттиск его личной печати.
Также верно, что надписи становятся подчас предметом особой
гордости для владельца, поскольку тем самым он имеет возможность
похвастаться перед соседями знакомством или даже дружбой с теми
достойными и добродетельными мужами, которые создали их. И все-
таки не стоит забывать при всем том и основную цель таких амулетов.
Неудивительно, что и по сей день эти надписи, отвращающие темные
силы и призывающие счастье, высоко ценятся китайцами.
Однако опасными и разрушительными для потусторонних сил
признаются и многие другие надписи и изречения, если только они
являтся чжэн, т. е. соответствуют Дао и традиции. Пожалуй, ни одно
другое сочинение не вызывает столь высокого доверия китайцев в этом
64
Демонология Древнего Китая
отношении, как
«Чжэн ци гэ», или «Песня об истинной ци», в
которой превозносится всемогущество Дао, оказывающего через инь и
ян мощное влияние на жизнь человека, сотворяющее все его наилучшие
добродетели, среди которых первая из первых — это верность Сыну
Неба. В песне приводится несколько исторических примеров такой
преданности, а также воспевается величественое влияние Дао на самого
поэта, который даже пред ликом приближающейся смерти, заключенный
в темницу, не свернул с истинного пути несокрушимой верности.
Прославленный патриот и министр Вэнь Тянь-сян до последнего
героически защищал гибнущий дом Сун и его последнего молодого
наследника от победоносных монголов. Наконец, потеряв остатки своей
армии, он оказался в плену. Он был доставлен в Пекин, где и написал в
тюрьме эти стихи. Заявив врагам, что он отказывается помогать им, ибо
не может быть слугой двух императорских домов, он обрек себя на
смерть и был казнен по приказу Хубилая. Ниже мы предлагаем перевод
знаменитых строк.
На Небе и на Земле есть истинное дыхание-ци;
Перемешиваясь, оно проникает во все;
Внизу создает оно реки и горы,
Наверху составляет солнце и звезды.
Полноводным потоком проникает оно в людей,
Заполняя и царство света, и царство тьмы.
Император черпает из него чистоту и твердость;
Гармония его порождает свет и безмятежность.
В годину смут и несчастий оно утверждает верность и храбрость;
Вот они, подвиги, которые я записал красным и синим.
В Ци были таблички для письма, которые хранили ученые1
.
В Цзинь была кисть Дун Ху2
.
В Цинь была палица Чжан Ляна3
.
В правление Хань была преданность Су У4
.
1В 547 г. до н.э. Цуй Чжу убил Чжуан-гуна, правителя царства Ци. Придворный историограф
зафиксировал это событие в записях, и Цуй Чжу убил его. Младший брат историка вновь внес в
архивы запись о случившемся, и также был казнен. Наконец, когда точно так же поступил и
третий брат, Цуй Чжу простил его («Ши цзи», гл . 23 , 1.18).
2В 605 г. до н.э. правитель государства Цзинь подослал убийц к министру Чжао Дуню. Однако
ему удалось бежать, а его младший брат убил тирана. Чжао Дунь смог вернуться, но не наказал
своего брата за то, что он совершил. Тогда Дун Ху, главный цзиньский историограф, внес в
летопись его имя как главного убийцы прежнего правителя, и Чжао Дунь, хотя и находился на
вершине могущества, не отомстил ему за это. («Ши цзи», гл . 39 , II. 28).
3Знаменитый предшественник борца с династией Цинь и основателя династии Хань Лю Бана.
Совершил отважное нападение на правителя Цинь Ши-хуана, желая отомстить за уничтожение
своего родного государства Хань и гибель всех знатных семей. Во главе отряда смельчаков, на
создание которого он потратил все свое состояние, он ринулся в бой с железной палицей весом в
120 фунтов. К сожалению, он совершил ошибку и напал не на тот экипаж. («Ши цзи», гл . 55 , 1 .1;
«Цянь Хань шу», гл. 40, 1.1).
4Во II столетии до н.э. Су У был отправлен ханьским императором У-ди послом к сюнну.
Правитель сюнну удерживал его в плену двадцать лет, и все-таки не смог сломить его.
Биография Су У включена в гл. 54 «Цянь Хань шу».
65
Демонология Древнего Китая
За верность сложил свою голову полководец Янь1
.
За это же пролил кровь канцлер Си2
.
Свидетельство тому — зубы Чжана из Суйяна3
.
А также — язык Яня из
Чаншани4
.
Таким же был и человек в шапке из Ляодуна, и чистотой своей он
сродни глубокой воде и снегу5
.
Перед началом битвы произносили клятвы, и слыша их, рыдали
божества и духи6
.
Одним из них был тот, кто, переплывая реку, прокричал, что
проглотит врагов живьем7
.
Другой, схватив дощечку, готов был раскрошить ею голову пре -
дателя8
.
Безбрежен океан, заполняемый дыханием ци,
Жар и холод пронзают тысячу вечностей;
Всегда сменяют друг друга они, как солнце и луна;
Разве в силах смертных постичь их рождение и гибель?
Нити земли утверждаются ци,
Небесные столбы воздвигнуты ею.
Три отношения существуют через нее (правитель и подданный, отец
и сын, жена и муж),
1Янь был взят в плен Чжан Фэем во время войн периода Троецарствия (220-280) и казнен после
того, как презрительно рассмеялся на предложение присягнуть на верность новому владыке.
2Си Шао, канцлер императора Хуай-ди, в 304 г. в одиночку защищал своего господина после
того, как все его телохранители разбежались. Пронзенный стрелами, он упал, и кровь его
обагрила одежды императора («Цзинь шу», «История династии Цзинь», гл . 89 , 1.4).
3В VIII столетии полководец по имени Чжан Сюнь героически защищал Суйян от мятежных армий
Ань JIy-шаня. Город сдался только после того, как закончилось продовольствие. Отказавшись
присягнуть на верность победителю, Чжан Сюнь был казнен. И тогда враги увидели, что все зубы
у отважного воина сломаны — на протяжении осады он, скрежеща зубами, неустанно
выкрикивал проклятия в адрес штурмующих город.
4Во время войны с мятежником Ань Лу-шанем Ян Гао-син оборонял Чаншань. После падения
город Ань Лу-шань приказал подвергнуть Яня мучительной казни за отказ перейти на его
сторону. Яню отрезали язык, но и тогда он продолжал бормотать проклятья до самого
последнего вздоха.
5Гуань Нин, по прозвищу Ю-ань, жил во II-III веках н.э. Он славился своими добродетелями и в
конце концов удалился в Ляодун, отказавшись занять предложенный ему высокий пост. Он
неизменно ходил в простой черной шапочке и льняных одеждах. Биография его включена в
летопись Троецарствия «Сань Го Чжи», гл . 11 .
6В частности, такую клятву принес императору знаменитый стратег и полководец периода
Троецарствия Чжугэ Лян.
7В IV столетии воин по имени Цзу Ти собрал армию и пошел в поход на поднявших мятеж
варваров. Переправляясь через Янцзы, он ударил по воде веслом и .воскликнул: «Если я не сумею
избавить от них Срединное государство, пусть унесут мое тело воды реки, когда я буду
возвращаться обратно» («Цзинь шу», гл . 62 , 1 .17).
8Одного из знатных министров династии Тан по имени Дуань Сю-ши в 783 году вызвал к себе
мятежник Чжу Цэ и предложил перейти на его сторону. И хотя почтенный 65-летний министр мог
рассчитывать на прощение в случае отказа, он сорвал костяную табличку с пояса одного из
приближенных Чжу Цэ и ударил его по голове, при этом плюнув изменнику в лицо и страшно
оскорбив его. Чжу Цэ был ранен, и Дуань Сю-ши был убит на месте («Цзю Тан шу», гл . 128 , 1 .5;
«Синь Тан шу», гл. 153, 1.6).
66
Демонология Древнего Китая
Корень Дао-Пути она, и справедливости высшей.
Живу я в девятый период — нечетный (т. е. в годину смут),
Утрачены власть и почести государева мужа.
Подобно чускому пленнику, в шапке и кандалах,
Оказался я на далеком севере1
.
Сладка, как сахар, пища в котле,
Попросил я ее, но получил отказ2
.
В моей мрачной темнице со мной лишь светлячки,
И черное небо наступает на весенний двор3
.
Делю я кров с коровами и лошадьми4
,
Словно феникс, попавший в курятник. День за днем — туман да иней.
Туман рассеется — и вот он я, живой скелет в вонючей яме.
Так минули два лета и две зимы,
А сколько бурь и ненастий — не счесть никому!
Это болото, этот влажный смрад —
Вот все мое утешение, вся моя радость.
Но разве могу усомниться,
Что вечные силы инь и ян поддержат меня?
Размышляя о достойных и верных мужах,
Поднимаю глаза, туда, где плывут облака.
И печаль моя исчезает куда-то:
Разве мыслим предел голубого неба?
Давно уже минули дни героев и мудрецов,
В древности все их заслуги и подвиги.
Но разверну под сотрясаемой ветром крышей какой-нибудь свиток, И
древних путь лицо мое озарит.
Вера в высшую справделивость Дао космоса и Пути человека была
поистине несокрушимой в этом старом человеке, исстрадавшемся
мученике, который незадолго до своей смерти написал исполненные
глубочайшей мудрости строки.
Стихотворение это
вызывало
неподдельное восхищение всех без исключения ученых людей.
Неземные слова так же близки Дао, как и их автор. Неудивительно
поэтому, что именно их повторяли раз за разом сотни голосов во время
1Поэт сравнивает себя с Чжун-и, жителем южного царства Чу, который был заключен в темницу
в Цзинь. Его заковали в цепи и позволили лишь оставить национальный головной убор. В 597 г.
до н. э. правитель Цзинь, желая примириться с Чу, отослал его на родину.
2Хубилай отверг его просьбу о казни.
3Строка явно заимствована из знаменитого стихотворения Ду Фу «Да юнь сы», «Монастырь
больших облаков». У Ду Фу мы читаем: тянь хэй би чунь юань, «черное небо закрывает весенний
двор».
4Поэт находился в расположении конных частей под охраной всадников.
67
Демонология Древнего Китая
экзорцистских процессий. Оно придавало дополнительные силы и
образованным людям, которые также читали его на память, если им
приходилось заночевать в каком- нибудь заброшенном местечке под
открытым небом. Нередко напевали его и матери своим детям перед
сном, если опасались, что ребенка преследует какой-нибудь призрак.
Стихотворение это, или, по крайней мере, начальные строки его знают
как образованные, так и неграмотные китайцы, и повторяют всякий раз,
когда, по их мнению, им грозит опасность.
То особое положение, которое занимают канонические и
классические сочинения в качестве защитных амулетов, помогает нам
понять и огромное уважение китайцев к любым иероглифам вообще.
Ведь все сочинения, изгоняющие демонов и отвращающие зло, написаны
иероглифами, поэтому именно они считаются краеугольным камнем че-
ловеческого счастья. А потому только сумасшедший может позволить
себе плохо или хотя бы беспечно относиться к этим драгоценным
охранителям и покровителям человека. Даже те китайцы, которые
никогда не имели возможности хотя бы прикоснуться к возвышенному и
благородному искусству чтения и письма, ревностно собирают клочки
бумаги с начертанными или напечатанными на них иероглифами, чтобы
положить их в корзинки или ящички, подобные тем, что носят с собой
ученые, и вывесить перед воротами своего дома с прикрепленными к
ним кусочками красной бумаги со словами
цзин си цзы
чжи, «почитайте и берегите письменное слово». Каждый, кто увидит
бумажку с иероглифами и на полу или на улице, обязательно подберет
ее и положит в такой ящичек, предварительно почтительно вытерев с
нее пыль и грязь рукой или рукавом одежды. Время от времени
содержимое таких ящичков после повторных ритуальных манипуляций
сжигается в больших кирпичных печах, на которых можно видеть те же
самые четыре иероглифа. Их ставят на перекрестках, на аллеях и во
дворах храмов и иногда весьма пышно расписывают. Трубы таких печей
часто сделаны в форме бутыли из тыквы (илл. 4).
Называют такие печи цзы чжи лу, «печь для бумаг с иероглифами»,
цзы чжи тин, «павильон для бумаг с иероглифами» или цзин чжи тин,
«павильон почитания бумаги». Многие маленькие печи составляют часть
стены зданий. Периодически кусочки бумаги, накопившиеся в печи,
сжигают, а пепел складывают в специальные глиняные кувшины и
хранят в храмах или кумирнях. Когда кувшинов становится слишком
много, их опорожняют, выбрасывая пепел в воды реки или моря. Причем
доставляют пепел туда в маленьких мешочках или бамбуковых
корзинах, либо выкрашенных в красный цвет, либо украшенных снаружи
красной бумагой.
Всю эту работу выполняют так называмые цзы чжи хуэй, «общества
бумаг с иероглифами», во главе которых, как правило, стоят местные
обладатели ученых степеней.
68
Демонология Древнего Китая
Илл. 4. Печи для сжигания бумаг с
иероглифами.
В благоприятный день, определенный предсказателем, о котором
оповещают всех местных жителей, члены общества собираются в храме,
посвященном божествам-покровителям литературы, а если таковой в
округе отсутствует, то в храме какого-нибудь другого божества, где в
этот день специально устанавливается временный алтарь с табличкой,
на которой вырезана следующая надпись: «Обиталище душ священных
императоров Цан-се и Цзюй-суна» (илл. 5).
По китайским поверьям, именно они в мифической древности создали
письменность.
На церемонии присутствуют многие местные чиновники. Они
облачены в официальные одежды, а обладатели ученых степеней — в
одеяние ученого мужа. Совершая установленный ритуал, они подносят
жертвы божествам, причем кто-нибудь из первых лиц торжественно
зачитывает документ, извещая небожителей, какую добродетельный)
работу собравшиеся собираются исполнить. Затем документ сжи гается,
а табличку помещают в паланкин и несут к берегу реки или моря.
Поскольку общественное мнение склонно наделять создателей
письмености императорским статусом, паланкин и одежды носильщиков
—
желтого цвета. Мешочки с пеплом могут быть достаточно тяжелыми,
если в них находятся еще и почтительно собранные во дворе храма
покрытые надписями черепки сосудов, которых за много лет могло
скопиться немало. Каждый мешочек «запечаты вается» двумя
69
Демонология Древнего Китая
наклеенными крест-накрест полосками бумаги. Возглавляют процессию
несущие их кули. За ними следуют музыканты, а потом уже сам
паланкин с табличкой с именами божеств. Впереди него идут
полицейские и чиновники ямыня, а позади — местные ученые, члены
комитета общества и знатные особы, причем у каждого в руках —
курительная палочка. Некоторые могут нести прикрепленные к жердям
фонари и знамена, а вообще процессия бывает как длинной и пышной,
так короткой и весьма скромной. Все зависит от уровня благосостояния
местных жителей и их религиозности.
На берегу мешочки с пеплом переносят в лодки, а потом подальше от
берега, где вода глубокая и прозрачная,
Илл. 5. Табличка, посвященная духам
создателей письменности.
выбрасывают за борт. Вся процессия тем временем благоговейно
ждет на берегу, пока ритуал закончится. После чего паланкин с
табличкой несут обратно в храм. Каждый участник церемонии глубоко
убежден, что божества, обитающие в табличке, благодарны людям,
получив возможность лично наблюдать за свершенным ими святым
делом, а потому не преминут даровать округе новых людей, которые
сумеют добиться ученых степеней и чиновничьих рангов и тем самым
принесут богатство и процветание всем жителям. Особенно довольны
должны быть начальствующие особы — разве не на них в первую
очередь ниспадет благоволение божеств? А потомки их, дабы
благословение божеств снизошло и на них, обязательно, в должном
70
Демонология Древнего Китая
соответствии с правилами фэн-шуй, напишут на их мо гильных плитах те
же самые четыре иероглифа
цзин си цзы чжи, «он
почитал бумаги с письменами и заботился о них».
Особенно много подобных обществ в больших городах. Некоторые
насчитывают до сотни членов, каждый из которых время от времени
вносит свою скромную лепту в общую казну. В их обязанности входит
сооружение и ремонт печей, а также раздача пустых ящичков для
бумаги владельцам магазинчиков и лавок. Они же вывешивают такие
ящички на улицах, не забывая снабдить их указанием, какое именно
общество совершило сей благотворительный акт. Некоторые общества
специально нанимают людей для того, чтобы они периодически сжигали
все скопившиеся бумаги, а также собирали валяющиеся на улицах
кусочки бумаги или готовые вот-вот сорваться со стен от дождя и ветра
официальные объявления и указы. Они выкупают старые бухгалтерские
книги и не нашедшую спроса печатную продукцию. Наконец, именно они
совершают последнюю церемонию опускания пепла в воду. Зачастую
общество поручает выполнять всю такого рода работу в округе
управлению крупного храма, но иногда делает это и за свой счет,
получая затем возмещение из фондов храма.
Однако функции общества цзы чжи хуэй не ограничены только
сбором и сжиганием бумаги. Члены их почитают своим долгом спасать
письменное слово от непочтительного обращения и десакрализации.
Для этого они вывешивают на улицах и площадях надписи из тех же
самых четырех иероглифов, а кроме того, пишут, издают и
распространяют среди населения небольшие трактаты и книжечки, в
которых подробно расписывается, какие несчастья обрушатся на голову
того, кто осмелится проявить варварское отношение к письменам, и
наоборот, какое счастье божества пошлют тому, кто будет почитать их и
благоговеть перед ними. В подобных сочинениях грешников стращают
возможной слепотой в будущих жизнях, страшными муками ада, и даже
несчастьями и напастями в этом рождении, самое ужасное из которых —
болезни потомства и даже его гибель. С другой стороны, тому, кто
убережет письмена от гибели или непочтительного использования,
божества подарят долголетие, славу и благосостояние, которые также
распространятся и на многочисленных счастливых потомков. Но
поскольку степень почтительного, равно как и порочного отношения к
письменам может быть разной, в подобных сочинениях подробно, пункт
за пунктом перечисляется, что имено ждет совершившего тот или иной
поступок, которые градируются в зависимости от достоинства или
тяжести совершенного. Так, например, величайшая заслуга — это
написание и издание за свой счет какого-нибудь увещевающего
трактата. С другой стороны, одно из самых страшных преступлений —
выбросить бумагу с письменами в отхожее место или запачкать ее.
Составляя подобные схемы тяжести грехов, авторы чаще всего дают
волю своему воображению, выступая в качестве самозванных пророков,
или же списывают их из других книг подобного рода.
Государственные чиновники, причем даже уровня губернаторов и
генерал-губернаторов провинций, также нередко обращаются к
жителям с воззваниями, в которых заклинают их должным образом
относиться ко всякого рода письменам, напоминая им еще раз, какие
несчастья они в этом случае смогут отвратить от себя и какие блага
получить.
71
Демонология Древнего Китая
Интересно было бы узнать — наверное, в мифические времена, когда
Цзюй-сун и Цан-се изобрели письменность, все темные силы выли и
метались от отчаяния? Во всяком случае, Лю Ань уверяет нас, что так
оно и было: «В древности, когда Цан-се придумал письмена, и Небо
послало дождь риса, призраки выли по ночам» («Хун ле цзе», гл. 8, 1.5).
А комментатор Гао Ю отмечает, что темные силы «выли по ночам, боясь,
что начертанные письмена погубят их». Некоторые авторы высказывали
такое предположение: мол, призраки иногда принимают обличье кро-
ликов и зайцев, а именно из шерсти этих животных делаются кисти, так
что призраки могли плакать из опасения потерять свою шерсть 1
. Однако
автор «Эръя и» мудро заметил, что автор этой гипотезы Сюй Шу не учел
того, что кисти появились лишь при династии Цинь, т. е. ты сячелетия
спустя после предполагаемого изобретения письменности.
Среди книг, обладающих способностью изгонять призраков, высоко
котируется и китайский календарь. Это по-настоящему классическое
произведение, поскольку, как уверены китайцы, основные принципы, на
которых он построен, настолько же древние, сколь и сама китайская
цивилизация. Кроме того, именно календарь указывает, какие дни
благоприятны, а какие неблагоприятны для тех или иных действий.
Живя по календарю, человек, по убеждению китайцев, пребывает в
гармонии с циклической сменой космических влияний, т. е . с самим Дао.
Таким образом, являясь, как и канонические сочинения, своеобразным
компасом, устанавливающим направление следования Дао, календарь
наделяется значительной экзорцистской силой. Неудивительно, что,
начиная с глубокой древности, календарь публиковался с высочайшего
соизволения императоров, которые, видимо, желали тем самым
направить своих подданных на истинный путь. А все, что исходит от
Сына Неба, по определению устрашает призраков и демонов и
заставляет их подчиниться.
Поэтому в могущество календаря так верят китайцы всех сословий.
Копия его, или, как минимум, миниатюрное изображение титульного
листа есть практически в каждом доме. В соответствии с принципом pars
pro toto изображения календаря продают всего за одну монету торговцы
фальшивыми бумажными деньгами, книгами и канцелярскими товарами.
Амулет этот прячут под подушками, в углах домов, в кухонных шкафах и
даже в складках одежды. У каждой невесты, покидающей отчий дом и
вступающей в дом мужа, среди разнообразных экзорцистских и прино -
сящих счастье предметов обязательно имеется календарь, на котором
начертаны пожелания радости и благополучия в супружеской жизни. По
прошествии года, когда выпущены уже новые календари, старые
используются даже как лекарство. Вот что говорит, например, Ху Юн:
«Возьмите календарь за минувший год и сожгите его в полдень дня
летнего солнцестояния, а потом смешайте пепел с растениями Eleococca.
Когда приступы лихорадки достигнут кризиса, утром выпейте с водой
угэнъ пятьдесят таблеток» («Бэнь цао ган му», гл. 38, 1.15).
Веру во власть писаний над миром демонов разделяют и буддисты —
они, правда, полагают таковыми собственные священные тексты.
Однако их логика следует в несколько ином направлении. Буддийские
сутры считаются проповедями, произнесенными Буддой Шакьямуни. В
буддизме Махаяны, распространившемся в Китае, Будда олицетворяет
1Эта поистине гениальная догадка, могла, в частности, основываться на допущении, что
иероглиф «призрк» в сочинении Лю Аня следует на самом деле читать кк «заяц».
72
Демонология Древнего Китая
собой вселенский свет, а проповедь его — сияние этого света,
рассеивающее тьму и ее призраков-мара. Об этих буддийских книгах мы
еще будем говорить в дальнейшем.
@
73
Демонология Древнего Китая
Глава XII
ЗАКЛИНАНИЯ И АМУЛЕТЫ
@
Читатель уже знает, что колдуны для своих дьявольских целей
активно пользуются заклинаниями, как написанными на амулетах, так и
произносимыми, чтобы призвать призраков и заставить их творить
черные дела. Это означает, что, по поверьям, человек может заставить
призраков повиноваться ясным и четким приказаниям. А значит, с тем
же успехом демонов можно и прогнать, особенно если подкрепить
приказ недвусмысленными угрозами. Вообще, всякого рода заклинания
играют чрезвычайно важную роль в китайской системе колдовского
искусства борьбы с потусторонними силами.
Китайцы наделяют заклинания и амулеты столь огромной силой, что
мы вправе считать ее практически беспредельной. Поверье это
неразрывно связано с феноменом, о котором мы уже говорили выше.
Китайцы убеждены, что слова — это не просто пустые звуки, а
иероглифы и картины — не просто тушь и краска, но что все вместе они
составляют или даже порождают ту самую реальность, которую они
призваны выражать и символизировать. И поскольку любой желаемый
волшебный эффект может быть воплощен в словах или на письме, то
вполне естественным кажется предположение, что с помощью амулетов
и заклинаний нетрудно добиться всего, что только можно представить.
Такой вполне логичный вывод из принципа, который хоть и лишен
смысла, но естественным образом овладевает детским умом, всегда
готовым принять впечатление за факт, сыграл очень и очень
значительую роль в оформлении китайской религии. Именно он дал
даосизму на раннем этапе его развития завершенную систему
религиозной магии, получившей название
би фа. С помощью
молитв и заклинаний ее священнослужители оказывают безграничное
влияние на шэнь и гуй, а следовательно — и на метафизи ческие начала
инь и ян, которые они олицетворяют. В обширнейшем изложении
даосской системы под названием «Дао фа хуэй юань», или «Собрание
фундаментальных принципов даосизма», состоящем из 268 глав, уже в
самой первой главе категорически утверждается, что амулеты и
заклинания — главные способы управления шэнь, изгнания и победы
над гуй, а также воздействия на Небо и Землю. Действительно,
амулетами и заклинаниями даосские сящен- нослужители во все века
призывали богов, дабы те могли вкусить жертв и подарить людям
счастье; с помощью амулетов и заклинаний они вызывали гром, дождь и
снег, прекращали ливни и устанавливали благоприятную погоду, причем
как опираясь на поддержку небожителей, так и самостоятельно. Точно
так же они предотвращали или прекращали нашествия саранчи,
уберегали людей от нападений кровожадных хищников, мятежников и
разбойников; они отводили наводнения, спасали души умерших от
нищеты и отчаяния, ниспосылая им счастье в загробной жизни, и т. д. и
т. п. Создание амулетов и заклинаний неотделимо от даосского ритуала;
они представляют собой то самое оккультное искусство, которое
74
Демонология Древнего Китая
позволяет китайской религии достигать главной цели — дарования
счастья и благополучия человеку как в этой жизни, так и в будущих.
Однако в Китае на протяжении всей его истории, да и по сей день
чудеса свершались и свершаются не только даосами; все остальные
тоже охотно прибегают к амулетам и заклинаниям. Люди, как
свидетельствует множество
преданий,
использовали
их
для
превращения в тигров, а также для борьбы с опасными и ядовитыми
тварями, которых человеческое воображение склонно отождествлять с
призраками. Амулеты и заклинания изгоняют москитов, не дают моли и
крысам портить одежду, а насекомым — уничтожать посевы. Особенно
хорошо зарекомендовавшие себя в этом отношении заговоры,
порождающие настоящие чудеса, любой желающий может скопировать
из какого- нибудь руководства для повседневной жизни, коих в Китае —
видимо-невидимо. Многие волшебные слова насчитывают долгую
историю. Вот что, например, мы читаем в официальной истории
цзиньской династии: «В Гаопине (совр.пров. Шаньси) жил некто Лю Жоу.
Как-то ночью, когда он спал, его за средний палец левой руки укусила
крыса. Он пошел за советом к Шун-юй Чжи, который сказал ему: "Крыса
хотела убить тебя, но не сумела, теперь я в отместку расправлюсь с
ней". Он нарисовал вокруг запястья Аю Жоу красную линию, а на
расстоянии трех цуней от нее — иероглиф
тянъ (поле), размером в
один цунь и два фэня. Он велел Аю Жоу оставить руку открытой во
время сна, и на следующее утро около руки Аю увидел огромную
мертвую крысу» (гл. 95, 1.12). А вот что рассказывается в этом же
сочинении о Сюй Мае, знаменитом даосском волшебнике-затворнике,
жившем в IV столетии: «Сюй Мая беспокоили крысы, которые грызли его
одежду. И тогда он сделал амулет, и все крысы сбежались во двор дома.
Сюй Май сказал им: "Те из вас, кто грыз мою одежду, пусть останутся
здесь, а остальные могут убираться!" После чего все крысы раз -
бежались, и только одна осталась лежать во дворе, не смея тронуться с
места».
И по сей день в Китае продается великое множество амулетов, с
помощью которых, как считается, можно изгнать и уничтожить в доме
крыс и мышей даже без помощи кошек. Есть специальные амулеты для
защиты от жуков, червей и москитов, а также для оберегания дома от
воров и грабителей (илл. 6).
Кроме того, есть даже такие амулеты, которые, если их сжечь в
печке, заставляют похитителей явиться и вернуть награбленное. Однако
пальму первенства тут, пожалуй, удерживает заклинание, сотворившее
чудо, о котором рассказывает Дуань Чэн-ши: «Священнослужитель Бянь
из Монастыря Долголетия Чаншоусы рассказывал, что в то время, когда
он находился в Хэншани (пров. Хунань), одного из местных жителей
укусила ядовитая змея, от чего он сразу же умер — у него выпали все
75
Демонология Древнего Китая
волосы, а опухоль от укуса раздулась на целый чи.
Сын несчастного сказал тогда: "Нам нечего
бояться, если здесь будет старый Цзань". Когда
Цзаня привели, он рассыпал пепел вокруг тела
умершего сплошным кругом, оставив только
четыре выхода. При этом он сразу же сказал, что
не сможет спасти его, если змея забралась под
ногу жертвы. Затем он наметил шагами какие-то
фигуры и стал колдовать над телом, но змея не
вылезла. Цзань страшно разгневался. Он взял
несколько горстей вареного риса, слепил из него
подобие змеи и пробормотал заклинания. И тут, о
чудо, сделанная им змея начала извиваться и
выползла в дверь. Однако через несколько мгно-
вений она появилась вновь, а за ней — еще одна
змея, которая вползла в круг рядом с головой
трупа и начала высасывать опухоль. Тут
произошло еще одно чудо — труп начал двигать
головой.
Змея
постепенно
покрывалась
волдырями, съеживалась и, наконец, испустила дух. И в этот самый миг
крестьянин очнулся» («Ю ян цза цзу», гл. 5).
Вполне логично, что, если амулеты и заклинания могут порождать
реальность, которую они символизируют, они могут создавать и живых
существ. Вот что собщает Юй Бао: «Се Цзю во время трапезы с гостями
бросил в колодец амулет, исписанный красными иероглифами, и из него
выпрыгнули два карпа. Он приказал приготовить из них блюдо, и
кушанья оказалось достаточно, чтобы угостить каждого» («Соу шэнь
цзи», гл. 3). «В годы борьбы между претендентами на царствование в
Шу (903—925) лекарь- даос Хуан Вань-хоу из монастыря Гаотансы в
горах Ушань изучал магическое искусство "семи превращений белого
тигра". Губернатор Жунчжоу по имени Вэнь Сы-лу также владел
колдовством, которое заключалось в том, что он вырезал ножницами из
бумаги рыб и бросал их в тарелку, после чего они оживали. Вань-хоу
бросил в тарелку амулет, который превратился в выдру, сожравшую всех
рыб» («Бо мэн со янь»),
«Янь Тин-чжи занял пост губернатора Вэйчжоу. Он только успел
приступить к своим обязанностям, как с ним произшло следующее.
Когда он сидел в управе, во двор вползла маленькая змея, заползла на
76
Илл. 6. Амулет,
оберегающий от воров
Демонология Древнего Китая
скамью и положила на нее голову. Тин-чжи, не зная, что и подумать об
этом, схватил свой костяной скипетр и что было сил ударил змею по
голове. Она упала на пол, потом встала прямо, словно палка, и не
прошло и мгновения, как она превра тилась в амулет. Тин-чжи
заподозрил здесь колдовство и приказал найти колдуна, но, так как ему
это не удалось, более ничего не случилось» («Гуан и цзи»).
Нет ничего удивительного в том, что китайские авторы передают
множество преданий и легенд о мудрых волшебниках, умеющих с
помощью амулетов и заклинаний превратить воду в вино, камень — в
металл, да и вообще чуть ли не любое вещество в какое-либо другое.
Пожалуй, самые замечательные амулеты упоминает Гэ Хун. Если верить
ему, даос по имени Гэ Юань мог обходиться без пищи, а также обладал
способностью видеть призраков, управлять ими и уничтожать их. Он мог
вступить в огонь без малейшего вреда не только для тела, но даже для
одежды, и спать крепким сном на дне бурлящей реки. Этот волшебник
пришел к берегу реки со своим учеником и решил показать ему силу
амулетов, которыми он обладал. Один из них, брошенный в реку, поплыл
против течения; другой вообще никуда не поплыл, и в конце концов оба
амулета соединились. Потом, заметив на берегу женщину, стирающую
белье, даос бросил в реку еще один амулет, чтобы заставить женщину
уйти — и действительно, она тут же побежала прочь. «Теперь я
остановлю ее», — сказал колдун, бросил в реку еще один амулет, и
женщина тут же замерла на месте. Когда женщину спросили, что
заставило ее побежать, она ответила, что не знает («Шэнь сянь чуань»,
гл. 7).
Однако, по словам Гэ Хуна, куда более могущественным был
знаменитый амулет Цзе Сяна, еще одного колдуна- даоса, который,
демонстрируя свое искусство правителю государства У, выудил из
только что вырытой и заполненной водой маленькой ямы красивую
морскую рыбу. Пока ее готовили на царской кухне, Его Величество
пожаловалось, что в кладовых дворца нет имбиря из царства Шу (Сы-
чуань). Тогда Цзе Сян написал заклинание на амулете, положил его в
зеленый стебель бамбука, подозвал слугу правителя и велел ему сесть
верхом на стебель, закрыть глаза и лететь в далекую страну Шу, купить
там имбирь, потом вновь закрыть глаза и вернуться во дворец. В
мгновение ока слуга добрался до Чэнду, главного города Шу. На
тамошнем рынке посланник царства У узнал его и попросил отвезти
письмо своей семье. Слуга выполнил его просьбу и вернулся во дворец
77
Демонология Древнего Китая
еще до того, как рыбу успели приготовить. Вот какова была сила
чудесного амулета («Шэнь сянь чуань», гл. 9).
Не менее чудодейственными амулетами пользовался и великий маг
по имени Мин Чун-янь, живший в правление династии Тан. В «Новой
истории Тан» сообщается следующее: «Император Гао-цзун, желая
проверить, что умеет этот человек, приказал вырыть пещеру, посадил
туда музыкантов и заставил их играть. Затем вызвали Чун-яня, и
император спросил его, счастье или несчастье предвещает эта музыка, и
если она предвещает беду, может ли он что-нибудь сделать. Чун-янь
написал на дощечках из персикового дерева пару заклинаний, положил
их над пещерой, и музыка сразу же прекратилась. Музыканты
рассказывали потом, что им явился страшный дракон, которого они так
испугались, что не могли заставить себя играть» («Синь Тан шу». гл . 204,
1.9).
В Китае это предание считается истинной правдой, поскольку оно
зафиксировано в официальной истории, однако оно лишь повторяет
другое, явно более древнее. Еще в «Истории Поздней Хань»
рассказывается о том, как
Шоу Гуан-хоу, который, кроме всего прочего, прославился еще и тем,
что вылечил женщину, преследуемую демоном в обличье змеи, а также
уничтожил дерево, в котором обитала громадная змея, совершил
похожий подвиг. «Император Чжан-ди (76—89), услышав о его чудесах,
вызвал его ко двору. Желая проверить его искусство, он сказал: "Под
моим дворцом каждую полночь проходят вереницей какие-то люди в
красных одеждах, с распущенными волосами и факелами в руках. Не
можете ли вы изгнать их?" Хоу ответил: "Они не слишком
могущественны, справиться с ними не составит труда". Император велел
троим слугам изобразить странных ночных гостей, но как только Хоу
пробормотал заклинание, они рухнули на землю и перестали дышать.
Император был напуган. "Они не призраки, — вскричал он. — Мы просто
хотели проверить ваши способности". Тогда Хоу снял свои чары, и трое
слуг ожили» («Хоу Хань шу», гл. 112, II, 1.18).
Точно такую же историю Юй Бао передает о Лю Пине, даосе,
обретшем бессмертие. «Рассказывают, что в правление ханьского У-ди
под императорским дворцом стали появляться призраки. Они выглядели
как люди, в красных одеждах, • с распущенными волосами, и всегда
бежали друг за другом с факелами в руках. Император спросил Лю Пина,
может ли он покончить с ними. Пин ответил, что может. Он взял амулет
78
Демонология Древнего Китая
голубого цвета и, размахнувшись, бросил его. Призраки тут же стали
видимыми и упали на землю. Император в испуге воскликнул: "Я хотел
проверить ваше могущество". Тогда Лю Пин снял чары и оживил слуг»
(«Соу шэнь цзи», гл. 2).
А Мин Чун-янь с помощью своих амулетов призывал с небес драконов.
«Когда у Лю Цзина, занимавшего в правление династии Тан пост
начальника уезда Шусянь, заболела жена, цензор Мин Чун-янь осмотрел
ее и сказал: "Ей нужно дать печень живого дракона, тогда она обяза -
тельно поправится". А когда Ли Цзин молвил было, что достать ее нет
никакой возможности, Янь написал заклинание на амулете и пустил его
по ветру. Тут же в кувшине с водой появился дракон. Янь вырезал у него
печень и дал больной, после чего она поправилась» («Чжао е цзянь
цзай»).
Амулеты и заклинания могут даже сделать людей яс новидящими.
Среди комментариев, во множестве рассеянных по китайскому кодексу
законов с тем, чтобы наглядно проиллюстрировать, как должно
вершиться правосудие, мы встречаем, например, такое: «Сунь Янь-шэн в
совершенстве владел амулетами и заклинаниями юань-гуан. Если у
человека пропадала какая-нибудь вещь, он подвешивал кусочек белой
бумаги, бормотал заклинание и сжигал амулеты, приказывая при этом
мальчику смотреть на белую бумагу. И мальчик ясно видел лицо и
одежду вора. Так как он не рисовал картин и не делал изображения, а
также не собирал толпы людей, то наказание его должно быть таким,
какое закон требует для пособников тех, кто смущает людей и сбивает
их с истинного пути ложными учениями и ересями. То есть он должен
был быть приговорен к бессрочной ссылке. Этот приговор был вынесен в
Чжэцзяне в двенадцатом году периода правления под девизом Цяньлун
(1747)» («Да Цин люй ли», гл. 16).
Последний пример, который мы приведем, также ярко показывает,
какой огромной чудодейственной силой наделяют китайцы заклинания.
Он взят из сочинения Суй Юаня. «В Юньнани и Гуйжоу искусство
использования колдовских амулетов для черных дел процветает больше,
чем где бы то ни было. Когда главный судья Фэй Юань-лун проезжал по
Гуйчжоу по направлению к Юньнани, его слуга, человек из племени
чжан, ехавший на лошади, внезапно громко вскрикнул и рухнул на
землю, причем левая нога у него исчезла. Хозяин, убежденный, что это
дело рук колдуна, поклялся наградить того, кто вернет ногу его слуге.
Тогда перед ним предстал старик, сказавший, что это сделал такой-то
79
Демонология Древнего Китая
колдун. Слуга, прикрываясь именем и могуществом хозяина, совершил в
провинции очень плохой поступок, поэтому-то колдун и сыграл с ним в
отместку такую злую шутку. В отчаянии слуга стал молить о помощи.
Тогда старик достал из узла, который он нес на плече, ногу размером с
лягушачью лапку, подышал на нее и произнес заклинание. После чего он
бросил ее слуге, и у того вновь стало две ноги. Старик принял награду и
удалился» («Цзы бу юй», гл. 5).
Раз амулеты обладают способностью приносить желаемое, китайцы
проявили огромную мудрость и изобретательность, придумав огромное
количество коротких заклинаний, приносящих счастье, которые можно
видеть на вышивке, глиняной посуде и многих других предметах.
Особенно популярны пожелания
шоу, «долголетия», и
фу,
«счастья». Их пишут или печатают на свитках, вышивают на шелке
сотней и даже более самых разнообразных способов, от архаических до
непривычно причудливых, и развешивают в домах (илл. 7). В
традиционных китайских домах можно видеть множество картин и
вышивок на шелке, на которых изображены мальчики со всевозможными
игрушками в руках, студенты, чиновники или Пэн-цзу, этакий китайский
Мафусаил, почтенный, но полный сил старец, с необычайно высоким
лбом. Символов счастья в китайской традиции — огромное множество.
Это и драконы, приносящие дождь и потомство; и олени, дарующие
радость и долголетие; утки и фениксы, вознаграждающие счастливым
супружеством и любовью; журавли, продлевающие жизнь человека и
дающие ему счастье; черепахи, олицетворяющие достойную старость;
летучие мыши, приносящие благополучие. Кроме того, это мифические
единороги, предвещающие появление совершенномудрых правителей и
помогающие членам семьи добиться высоких официальных постов; мо-
неты и груши, приносящие в дом материальное благопо лучие; рис, горох
и пшеница, вознаграждающие людей многочисленным потомством. Этот
список можно продолжать до бесконечности. Он помог бы нам многое
узнать о прикладном искусстве Китая, но мы не будем касаться этой
темы, поскольку обсуждение ее выходит за рамки нашей работы, и
можем лишь отослать читателя к трудам французского ученого
Шаванна.
Практически неограниченное могущество заклинаний и амулетов,
проявляющееся в самых разных сферах, обусловило огромную их
популярность и повсеместное использование как в прошлом, так и по
сей день. Безусловно, на первом месте стоят те из них, которые
помогают человеку в борьбе с черными демоническими силами. По сути,
сколь долгую историю насчитывают человеческие представления о
потусторонних существах, столько же времени люди упорно изобретали
все новые и новые методы и средства противостояния им. Уже в книге об
официальных установлениях чжоуской династии недвусмысленно
указывается, что в обязанности занимавших официальные посты
колдунов и разрушителей гу в обязательном порядке входило
80
Демонология Древнего Китая
использование определенных заклинаний, называвшихся
гун и
шо.
В «Чжоу ли», а также в «Шу цзине» и «Ли цзи» встречается иероглиф
чжу в значении «призывать духов». Видимо, смысл термина
подразумевал и использование каких-то экзорцистских формул,
поскольку они, как и призывание духов, являются, в принципе, одной из
форм обращения к ним. В литературе ханьской династии появляется
несколько модифицированная форма данного иерог лифа. Вместо ключа
ши, «религиозные дела и предметы», используется ключ
коу, «рот»,
или
янь , «говорить». Новый иероглиф
, произносящийся чжоу, и
по сей день употребляется именно в значении «заклинать». Впрочем,
наряду с ним по-прежнему в ходу и более древняя, классическая форма
чжу.
Илл. 7 .1. Иероглиф
повторенный сто раз.
81
Демонология Древнего Китая
Илл. 7.2. Иероглиф
повторенный сто раз.
Что касается даосизма, то здесь заклинания чаще всего
обозначаются термином
изюэ, «прощальные слова». Этот иероглиф
отсутствует в канонических сочинениях. У Ле-цзы так называются слова,
которыми умирающий передает своему сыну магическую формулу.
Наверное, потому-то даосы, для которых Ле-цзы является высоким
авторитетом, и назвали эти формулы «прощальными словами». «Человек
из царства Вэй владел волшебным заклинанием, которое перед смертью
он передал в качестве завещания своему сыну. Сын запомнил слова
отца, но так как он не умел использовать заклинания, он рассказал о них
другому человеку. Человек этот стал использовать их в колдовских
целях с неменьшим успехом, чем это делал отец» («Ле-цзы», гл. 8).
Поскольку письменность появилась позднее языка как такового,
скорее всего заклинания насчитывают более долгую историю по
сравнению с амулетами, покрытыми магическими знаками. В «Мэн-цзы»,
82
Демонология Древнего Китая
«Чжоу ли» и ханьской литературе встречается иероглиф
фу,
состоящий из элементов«бамбук» и «вручать, передавать». Значение его
—
соглашение, контракт, поручительство, обязательство. Текст писался
на бамбуковой дощечке или каком-то другом материале, и затем
дощечка разламывалась пополам. После этого достаточно было, чтобы
участвовавшие в заключении соглашения стороны предоставили каждая
по половине таблички и тем самым удостоверили подлинность
документа, ведь половинок, которые бы идельно точно подходили друг к
другу, могло быть только две. Именно этот иероглиф и по сей день
используется в значении «амулет» — бумажный, льняной, деревянный,
металлический, со знаками, начертанными кистью или же вырезанными.
Амулеты называют также фу-чжан, фу-шу и т. д . Не столь часто, но все
же используется в этом смысле и иероглиф
лу, состоящий из
элементов «бамбук» и «надписывать, записывать».
Он также
встречается еще в ханьской литературе в значении «письмо, рисунок»;
однако значение «амулет», безусловно, более позднее.
Для консервативных конфуцианских ортодоксов священным
считается только то, что упомянуто или предписано в канонических
сочинениях, а следовательно, использование в самых разных целях
амулетов заслуживает, по их мнению, открытого осуждения.
Действительно, официальный мир Китая чаще всего активно борется с
теми, кто с помощью магических средств якобы спасает своих
соплеменников от болезней и призраков, называя их обманщиками и
мошенниками. Тем не менее, всевозможная магия процветает в Китае, в
том числе и в среде образованного и ученого сословия.
Причем, так обстояло дело уже в правление ханьской династии. В
официальной истории этого дома расказывается об одном таинственном
старце, который был знаком с Фэй Чан-фаном. «Он сделал для него
амулет, сказав ему: "Отныне повелевай всеми призраками и духами,
существующими на земле". И с тех пор Чан-фан мог лечить все болезни,
ловить и бить палкой сотни призраков, а также по своей воле изгонять
или использовать местных духов земли. Однажды он сидел в
одиночестве и изливал на кого-то свой гнев. Когда его спросили, на кого
он гневается, Чан-фан ответил: "Я выношу приговор гуй и мэй, которые
нарушают законы"». Он, как свидетельствует текст, разоблачил демона-
83
Демонология Древнего Китая
лисицу и демона-черепаху, но впоследствии, потеряв амулет, был убит
ордами призраков («Хоу Хань шу», гл. 112 II, II). А вот еще одно
свидетельство из этого же сочинения. «В Хэнани жил человек по имени
Цюй Шэн-цин, большой знаток использования амулетов с написанными
на них киноварью заклинаниями. С их помощью он призывал, делал
покорными и убивал гуй и шэнь, и отдавал им приказания» («Хоу Хань
шу», 1.17).
Как мы помним из описания ханьских процессий но, участники их
произносили заклинания в форме песнопений, в которых содержались
страшные угрозы призракам и требования немедленно убраться
восвояси. В принципе, и по сей день заклинания представляют собой
главным образом угрозы и зовутся чи, «приказаниями», а термин чи гуй,
«повелевать призраками», встречается в литературе начиная еще с
ханьской династии, причем главное его значение — «экзорцизм».
Иероглиф этот чаще всего можно видеть на амулетах, особенно в
верхней их части. Иногда он принимает самые фантастические
каббалистические формы, в том числе и форму другого, созвучного с ним
иероглифа, имеющего значение «норма, правило». Цель, как можно
догадаться, одна — заставить потусторонние силы вести себя
надлежащим образом. Точно так же нередко вместе с иероглифом
чи
в амулетах используются знаки
лин и
мин, тоже имеющие, в
числе прочих, значения «командовать, повелевать».
Если сочинения, приписываемые Гэ Хуну, действительно созданы им,
то можно сделать вывод, что амулеты с
надписями широко использовались уже в IV столетии. В 17 главе
«Бао пу-цзы» он настойчиво советует носить их тем, кому предстоит
путешествие через горы. Причем он рекомендует делать их из дерева
персика, а знаки писать красной киноварью — это, я думаю, не требует
объяснений. Таким образом, утверждает он, путник не только сумеет
защитить себя от призраков и демонов, во всевозможных формах
наводняющих леса и горы, но и сможет миновать столкновения с
тиграми, волками, оленями, змеями и иными опасными для человека
тварями. Также, по его словам, добрую службу могут сослужить
человеку амулеты, если их прикрепить к воротам, столбам или
стропилам дома, оставить где-нибудь на видном месте на дороге, в
свинарнике и т.д. Гэ Хун дает амулетам разные названия, тем самым
свидетельствуя, что уже в его время существовала четкая иерархия
магических средств. Он, в частности, упоминает
, «амулеты,
приводящие к покорности», что стоит отметить особо, поскольку
84
Демонология Древнего Китая
иероглиф
чжэнъ часто можно видеть и на современных амулетах.
Говорит он и о
тянъ шуэй фу, «амулетах небесных вод»,
которые, как правило, носят лекари-даосы. Причина здесь, наверное, в
том, что для земледельческой цивилизации, каковой является
китайская, вода, даруемая небом, является самой надежной защитой от
засухи и, как следствие, голода, болезней и прочих напастей,
насылаемых на людей злобными демонами. Далее свидетельствует он и
о
«бамбуковых посланиях Высшего императора», т. е.
самого Неба. Императоры ханьской династии по самым разным поводам
давали своим подданным поручения, написанные на бамбуке, которые,
если верить Ин Шао, имели форму пяти стрел и были покрыты
иероглифами, написанными стилем, характерным для печатей («Ши
цзи», гл. 10, 1.10). Таким образом, уже во времена Гэ Хуна китайцам
были известны амулеты, дарованные людям богами, причем даже
самыми могущественными из них. Среди прочих, видимо, вручал
амулеты людям и Лао-цзы, поскольку Гэ Хун говорил о
тай пин
фу, «амулетах великого мира», полученных якобы именно от
величайшего из даосов. Более того, Гэ Хун утверждает, что наиболее
полезными для путешественников и жителей гор амулетами являются
именно переданные Лао-цзы.
Илл. 8. Амулеты IV столетия.
В том же разделе сочинения Гэ Хуна есть рисунки девятнадцати
амулетов, которые являются древнейшими из известных нам, если
только, конечно, мы не имеем дело с позднейшей фальсификацией.
Конечно, они должны были бы заслуживать самого пристального
внимания, но, к сожалению, на рисунках мало что можно различить, за
исключением малопонятных точек и линий, прямых и изогнутых,
напоминающих один из архаических стилей письменности, но скорее
являющихся какими-то условными обозначениями, какими во все
времена покрывались даосские амулеты. Так, на илл. 8 можно видеть
амулеты, главной частью которых является спираль, символизирующая
85
Демонология Древнего Китая
раскат грома и сверкание молнии. Признанные даосские наставники
изобрели и оставили в своих сочинениях немало новых стилей письма.
Думается, мы вполне вправе считать поэтому надписи на амулетах про -
извольными каракулями, несмотря на уверенность китайцев в том, что
они олицетворяют высочайший стиль письма и созданы небожителями,
наделенными волшебной божественной силой (лин или шэнь лин). Вот
несколько примеров характерных для амулетов знаков, взятых нами из
даосских сочинений :
,
, гуй, призрак.
,
, юнь, облака.
,
, лэй гром.
,
, цюй, уходить.
,
, лай, приходить.
,
, лун, дракон.
,
, шэн, взмывать в воздух, подобно дракону.
,
, цзян, нисходить, спускаться.
Обозначение пяти элемнтов.
Илл. 9. Девять знаков.
Безусловно, все эти магические письмена носят весьма и весьма
претенциозные имена, например,
, тянь шу, «небесное письмо»
или
лэй чжуанъ, «стиль грома».
На некоторых амулетах Гэ Хуна можно видеть черные точки, иногда соединенные
прямыми линиями, символизирующими звезды и созвездия (илл. 8 , справа). Подобные
астрономические сюжеты широко используются и в современных амулетах (илл. 10).
86
Демонология Древнего Китая
Ведь небесные светила, являющиеся шэнь или
могущественными божествами, считаются главными
врагами демонов и дарителями счастья для людей.
Таким образом, с самых далеких времен китайцы
активно обращались к божествам, видя в них
союзников и помощников в борьбе с темными силами
зла.
В китайской традиции существует бесчисленное
множество историй о чудесных и великих победах,
одержанных человеком над призраками и демонами с
помощью заклинаний и амулетов. Особенно ревностно
их собирали и передавали из поколения в поколение
даосы. Мы, разумеется, можем привести лишь
некоторые из них, и попы
таемся кратко резюмировать то, о чем
свидетельствуют остальные.
«В правление императора Ши- цзу из династии Ци, в десятом году Юнмин (492) в доме
крестьянина Мао Чун-цю из области Таньян каждую ночь на кухне слышались голоса и
смех. Когда же наступал день или зажигали лампу, на кухне словно начиналось пир -
шество. Если кто-то из домашних открывал дверь на кухню, звуки замолкали, однако как
только дверь закрывали, все начиналось сызнова. Это продолжалось несколько десятков
дней, пока, наконец, к Чун-цю не пришел странствующий лекарь-даос. "В вашем доме по
ночам хозяйничают призраки, не так ли?" — спросил он. Получив утвердительный ответ,
даос достал из своей сумки амулет, отдал его хозяину и сказал: "Прибейте его над очагом
напротив северной стены и посмотрите, что произойдет". Молвил он это и исчез. Чун-цю
несказанно обрадовался, сделал все точно так, как велел даос, а когда на следующее утро
он заклянул на кухню, у северной стены он увидел пять или шесть
мертвых крыс длиной в добрых два чи каждая, ярко-красного цвета
и начисто лишенных шерсти. С тех пор ночной шум прекратился
навсегда» («Цюн гуай лу»).
Следует особо отметить, что в Китае широко распространено
поверье, будто даосские амулеты и заклинания могут вызывать
гром и молнии, унитожающие призраков. Так, в одной истории
рассказывается о призраке, жившем в стволе дерева. Убить его
смогла только молния, ударившая в ствол после того, как на коре
было вырезано заклинание. Есть также предание об одном колдуне,
который смог вызвать молнию с помощью написанной на руке
магической формулы и расправиться с демоном. А вот что читаем
мы в географическом описании провинции Чжэцзян: «Ли Юань-
чжэнь, уроженец Чжуцзи, изучал даосскую магию и умел вызывать
гром и молнию. Как-то в период правления под девизом Сюаньдэ
(1426-1435) во время путешествия он проходил через деревню
Дабу, где и заночевал. Ночью с неба вдруг начали падать камни и
раскаленный гравий. Однако, как только Юань-чжэнь написал
заклинание и сжег его, раздался страшный удар грома, который
насмерть поразил лису-оборотня» («Чжэц- зян тун чжи»).
Вполне логично, что, по китайским поверьям, амулеты и заклинания,
которые могут порождать гром и молнию, должны содержать
87
Илл. 10. Амулеты с
изображениями звезд и
созвездий
Илл. 11 . Амулет,
изображающий гром
и молнию
Демонология Древнего Китая
соответствующие иероглифы. гром и молнию И действительно, знаки
и
очень часто встречаются в таких амулетах и заклинаниях, чаще
всего в сокращенной либо условной форме. Так, например, на амулете,
изображенном на илл. 11, можно видеть пять иероглифов лэй, изобра -
женных один под другим, а внизу — спираль, олицетво ряющую
сверкание молнии.
В состав иероглифов
, лэйи
, дянь входит элемент
«дождь», а
поскольку, по китайским представлениям, гром и молния могут
уничтожать призраков, даже если они не сопровождаются дождем,
элемент «дождь» часто опускается. Читатель, быть может, помнит
историю о Шунь-юй Чжи, жившем в IV веке, которую мы приводили
выше. Он сумел убить большую крысу, написав на руке человека,
укушенного ею, иероглиф
тянь (иероглиф лэй, «гром», состоит из
знаков тянъ, «поле» и юй, «дождь»). В знаке
дянь, «молния»,
выступающая вниз черта символизирует вспышку. По китайским
поверьям, действенность амулета с соответствующим
знаком можно существенно повысить, если эту черту
удлинить, придав ей вид завитой спирали. Точно так же
усиливают эффект и два изображения молнии, как,
например, на этом амулете (илл. 12). В верхней его части
мы видим два знака:
хо, «огонь» и
гуан, «свет».
Очевидно, смысл амулета таков: огонь и свет, порождаемые
двумя вспышками молнии, низвергающейся со звездного
неба, заставляют
призраков
скрыться (внизу
—
видоизмененный иеролиф
гуй).
Амулеты с изображением грома и молнии занимают
далеко не последнее место в магических практиках
даосизма. С помощью богов грома, которых в китайской
культуре великое множество, можно оказывать влияние на
природные силы. Призвать этих божеств на помощь, по
китайским поверьям, можно в первую очередь именно
такими амулетами, которые поэтому имеются в рас-
поряжении многих магов и колдунов.
Список чудес, которые якобы совершались людьми при
помощи амулетов и заклинаний, практически бесконечен,
как беспредельны и приписываемые им силы. Есть немало
историй о том, как с помощью магических слов или магических знаков,
изображаемых с помощью пальцев, удавалось вернуть призракам их
истинное обличье и тем самым сделать безопасными лисиц, которые
принимали человеческий облик и приносили людям беду. В китайской
традиции множество преданий и легенд рассказывают о том, как люди
благодаря могущественным амулетам и заклинаниям одерживали верх
над самыми разными животными-оборотнями. Если верить им,
достаточно только показать амулет либо прикрепить его на видном
месте, как злые чары тут же рухнут, демон покажет свое истинное лицо,
и тогда он в лучшем случае сможет спастись бегством, если, конечно,
окажется достаточно быстрым для этого. В противном случае его ждет
смерть. Китайцы часто покупают такие амулеты, изготовляемые и
продаваемые знатоками магического искусства, поскольку уверены, что
с их помощью можно одолеть демонов, проникших во внезапно
88
Илл. 12.
Амулет-
молния
Демонология Древнего Китая
заболевших родственников, если положить амулет на кровать или тело
больного. И тогда сразу же или через какое-то время у постели больного
или во дворе обнаружится мертвая змея, ящерица, крыса, лисица или
какая-то другая тварь. И больной, счастливо избавившийся от преследо -
вавшего его демона, тут же выздоровеет. Некоторые же амулеты могут
оказать помощь только в том случае, если их сжечь.
Надеемся, что читатель понял теперь: принципы создания
магических заклинаний и предметов достаточно
просты и могут показаться таинственными только
тому, для кого само китайское письмо является
загадкой. Скажем лишь, что таковых среди самих
китаицев не менее 90%. Однако даже для китайцев,
умеющих читать и писать, интерпретация надписей на
амулетах подчас представляет трудности, особенно
если учесть тот факт, что некоторые иероглифы на
них пишутся в архаических формах, известных очень
немногим, или же вообще заменены условными
обозначениями, понятными только тем, кто проф-
ессионально занимается изготовлением амулетов.
Кроме того, на амулете могут быть написаны лишь
отдельные
элементы
иероглифов,
либо
их
сокращенные формы, либо знаки скорописи, ставящие
в тупик очень многих, не говоря уже о произволь ных
пропусках, добавлениях и изменениях черт (илл. 13).
По-видимому, амулеты уже во времена Гэ Хуна
испещряли таинственными и непонятными знаками,
поскольку он сообщает, в частности, такую
подробность о знаменитом волшебнике Цзе Сяне. «Он
мог безошибочно читать знаки на амулетах, словно
простое письмо. Один человек, отказывавшийся
верить в это, показал Сяну самые разные амулеты,
убрав сопроводительные объяснения. Но Сян
истолковал их все, один за одним» («Шэнь сянь
чуань», гл. 9).
Амулетов может быть бесчисленное множество по
той простой причине, что в китайском языке поистине
безграничное количество иероглифов. Их можно
видоизменять и рисовать в самых фантастических формах бесконечным
числом способов. Однако, в амулетах, предназначенных
для изгнания демонов, некоторые характерные особенности
повторяются регулярно и бросаются в глаза. О нескольких мы уже
говорили выше, осталось упомянуть еще ряд нюансов.
Очень часто на амулетах можно видеть условный знак
, гун, «лук».
Призраки и демоны, по убеждению китайцев, очень боятся этого ору жия,
ибо люди часто с успехом используют его в борьбе с ними. Причем
характерную изогнутую линию
часто искусственно удлиняют,
видимо для усиления эффекта. Точно так же популярны иерог лифы,
имеющие значение «счастье», ведь китаицы уверены — раз амулет
приносит счастье, значит он уничтожает зло, порождаемое призраками.
Вот, например, что символизирует амулет, изображенный на илл. 14
(слева). В верхней части — иероглиф
фу, «счастье». Ниже — условное
89
Илл. 13. Амулет,
содержащий
фрагменты
иероглифов.
Демонология Древнего Китая
обозначение лука, при помощи которого, видимо, рассеиваются орды
призраков. Что таковых бесчисленное множество, свидетельствует
троекратно повторенный иероглиф
гуй в архаической форме.
Похожим образом часто используются иероглифы
, сян, «счастье»,
шоу, «долголетие»,
тай пин, «великий мир»,
цзе,
«благополучие, посылаемое духами и богами» и др. Два последних, в
частности, один над другим, мы видим на амулете на илл. 14 . Под ними
—
изображения лука и трех звезд,
уничтожающих призраков и их
сюн
—
вредные влияния. Смысл амулета,
видимо, в следующем:
«двойное»
счастье, с помощью божеств звезд,
убивает призраков из лука.
Зло, творимое призраками, может
обозначаться знаками
сюн,
се,
суй,
цзай,
хо,
фэй и др.
Вполне
естественно
ожидать
появления на амулетах и символов,
имеющих
значение
«изгонять
призраков», которые мы приводили в
начале книги. Очень часто идея
уничтожения призраков выражается
ясным и недвусмысленным иерогифом
или
,
ша, «убивать» или
,
чжань,
«рубить мечом»,
которые
используются как по отдельности, так и
вместе. Так, на илл. 15 мы видим эти
иероглифы над знаком
, гуй,
а ниже
—
уточнения:
шуй гуй (призраки
воды) и
хо гуй (призраки огня), а
также словосочетание
хо цзи
(быстрый как огонь), что, видимо
означает, что амулет уничтожает призраков с быстротой
молнии.
Во время войн с мятежниками, осме- лившимися бросить
вызов вселенскому А " порядку Дао, воины императора
нередко посылали своему правителю корзины, на полненные
отрезанными ушами убитых бунтовщиков. Поэтому нет
ничего удивительного в том, что на амулетах часто можно
видеть иероглиф
го, который еще в глубокой древности
имел специальное, вполне конкретное значение —
«отрезать уши убитых врагов». Использование его имеет
цель устрашить непокорных призраков небесной карой.
Очень могущественным считается и иероглиф
чжэн,
также охотно используемый создателями амулетов. Он
90
Илл. 14. Амулеты, приносящие
счастье
Илл. 15 .
Амулет,
подавляющ
ий, рубящий
и
убивающий
призраков.
Демонология Древнего Китая
обозначает «правильность» или «истинность» Дао, перед которой
обязательно отступят любые се. Нередко за ним следует иероглиф
,
чжи, «управлять», «порядок». Тем самым призракам вменяется в
обязанность вести себя должным образом, т.е. в сответствии с
установленным миропорядком. Широко распространен обычай рисовать
на амулетах знаки , жи, «солнце»,
,юэ, «луна» и
, мин, «свет», т.
е. те три космические силы, которые своим дыханием рассеивают тьму.
Наряду с ними употребляются знаки
гуан, «свет» и
, хо, «огонь».
По тем же причинам популярностью у
создателей амулетов пользуется иероглиф
дин, один из десяти циклических знаков, сим-
волизирующий юг, а следовательно — огонь,
убивающий призраков. В шестидесятилетнем
цикле дин повторяется шесть раз, выполняя
экзорцистские функции; поэтому на амулетах он
часто пишется именно шесть раз, либо же
употреблятся словосочетние
,
лю дин,
«шесть дин» или «шестикратный дин». Сходную
роль играет и знак
цзя, первый из десяти
циклических знаков. Он также повторяется
шесть раз или дополняется цифрой «шесть».
Знак этот ассоциируется с востоком, где встает
великое светило — главный враг темных сил.
Поскольку эти два знака символизируют
уничтожение призраков космическими силами
или сменой времени, неудивительно, что чаще
всего
их
можно
видеть
на
амулетах,
оберегающих от сезонных болезней и эпидемий
(илл. 16).
Солнце, луна, звезды — все это божества-шэнь, равно как и шесть
дин и шесть цзя, гром и молния, свет и огонь. Они олицетворяют
божественные силы, приводимые в действие теми знаками, что
начертаны на амулетах. Поскольку, по представлениям китайцев, весь
мир наполнен сотнями божеств-шэнь, которым человек поклоняется как
своим защитникам и покровителям, вполне естественно, что их имена и
титулы он также может использовать с пользой, написав их на амулетах.
И эта мудрая традиция получила широкое распространение, особенно у
даосов. Причем используются не только божественные имена и громкие
титулы, но и простейшие изображения богов или даже их частей: голов,
рук или ног, причем, по убеждению китайцев, эффект в таком случае
получается ничуть не меньший,
91
Илл. 16. Амулет против
призраков, насылающих
болезни.
Демонология Древнего Китая
если не больший. Если, совершив надлежащие ритуалы, сжечь такой
амулет, то демонов можно поймать, заковать в
кандалы, пытать, жечь, поджаривать, топить, т. е .
делать с ними все что угодно. Главное — выбрать
именно то божество, какое нужно. Чаще всего ими
становятся полководцы небесной армии, но также
огромной силой обладают Чжун-куй и Чжан Дао-лин,
знаменитый основатель даосской церковной иерархии,
живший во II столетии нашей эры. На амулетах часто
пишут титул.
(Небесный Наставник) или имя
последнего
(илл. 17).
В таком случае действенность амулета усиливает
еще и прямой наследник Чжан Дао-лина, восседающий
на патриаршем престоле в провинции Цзянси, уезд
Гуанси, носящий такое же имя и тот же титул. Этот
человек является главой даосской церкви и
признается едва ли не самым могущественным борцом
с демонами, ведь он, согласно традиции, унаследовал
чудесные экзорцистские способности Чжан Дао-лина.
Повсюду в Китае, и в первую очередь, в тех местах,
где, как считается, человеку в грозит опасность,
можно видеть маленькие полоски бумаги, на которых
обычными знаками написаны обращения к божествам
либо обожествленным героям с просьбами явиться
сюда и покарать призраков. Вот несколько образцов.
«Приказываю
полководцу Ли Гуану направить свои стрелы сюда». Ли
Гуан — знаменитый командующий ханьской династии,
прославившийся победоносными кампаниями против
сюнну во II веке до н. э.
«Приказываю
Сокровенной
Женщине Девяти Небес уничтожить демонов, скрывающихся здесь».
«Да прибудет сюда божественный господин,
управляющий временем (имеется ввиду планета Юпитер)».
Однако даже если на амулете нет имени божества, он все равно
обладает чудодейственной силой, важно, чтобы на нем было написано
или
лин (дух). Ведь для людей, равно как и, видимо, для
призраков, чаще всего безразлично, какое именно божество оказало
свое могущественное влияние. Амулет можно наделить экзорцистской
силой, просто написав на нем иероглиф
сяо, имеющий значение
«многоголосый». Ведь когда много людей собираются вместе, их души
92
Илл. 17. Амулет
Чжан Дао-Лина.
Демонология Древнего Китая
несут огромное количество шэнь, или светлого начала ян, которого
призраки боятся как огня. Эффект можно усилить, если всем вместе
начать выкрикивать нелицеприятные выражения в адрес потусторонних
сил. Этот иероглиф, часто употребляемый на амулетах, особенно опасен
для демонов вод. Вот что говорит Суй Юань: «Чжао И-цзе
свидетельствует: "Призраки утопленников источают отвратительный
запах, похожий на запах козы, а призраки тех, кто умер на берегу,
пахнут как бумажный пепел. Как только человек почувствует этот запах,
ему лучше убраться подальше от этого места. Призраки, живущие в
реках, больше всего боятся иероглифа
сяо. Поэтому, если человек,
плывущий в лодке, вдруг почувствует запах козы, он сможет избежать
опасности, если быстро напишет этот иероглиф"» («Цзы бу юй», гл. 9).
Весьма могущественным считается также и амулет
цзи, иногда
называемый
цзянь, насчитывающий долгую историю. Вот что говорит
о нем Словарь императора Канси: «После смерти человек превращается
в гуй; когда люди завидят его, они страшно пугаются. А гуй после
смерти превращается в цзи, которого уже боятся сами гуй. Поэтому если
над дверьми дома написать иероглиф цзи в стиле чжуанъ, можно
очистить от действия гуй всю округу площадью в тысячу ли. Люди
называют его "амулетом, отвращающим се"».Таким образом, призраки,
как мы видим, тоже оказываются смертными. Идея эта нашла отражение
в самых разных сочинениях. Автору этих строк приходилось даже
встречаться с описаниями того, как призраки устраивают настоящие
траурные церемонии по буддийскому обряду в честь усопших сородичей.
Впрочем, нет ничего удивительного в том, что народ, склонный наделять
духов и призраков человеческими атрибутами, считает, что и они не в
силах избежать смерти. Возникает, правда, вопрос: а может ли этот цзи
после смерти опять превратиться в кого-то еще? Однако нам, к
сожалению, не удалось обнаружить рассуждений на эту тему в
китайской литературе.
Итак, по китайским поверьям, человек может не только обратить
призрака или демона в бегство, но и убить его. Понятно, что призраки,
как и люди, боятся смерти, раз они так страшатся одного вида
93
Демонология Древнего Китая
иероглифа цзи, несущего им смерть. Может показаться, что бином
чжанъ эр, входящий в качестве составной части в иероглиф цзи и
означающий «отрубать ухо мечом», как-то связан с уже упоминавшимся
нами древним иероглифом
го с таким же значением, который тоже
часто используется в качестве амулета. Однако Словарь Канси, ссылаясь
на авторитет «Сюань ши чжи», сочинения, написанного в IX столетии,
говорит, что цзи является сокращенной формой выражения
Цзянь
эр, означающего «конечно, Цзянь». «Этот Цзянь, носивший фамилию
Пэй, жил отшельником у истоков реки И (пров. Хэнань). Как-то лекарь-
даос по имени Ли Цзюнь сказал: "Самый лучший из всех, кто умеет
изгонять демонов, это, конечно, Цзянь". После чего весь двор и все
чиновники стали писать над воротами иероглиф цзи (состоящий из
иероглифов цзянь и эр)».
Однако Дуань Чэн-ши, тоже живший в IX столетии, дает иное
объяснение этому амулету. «Люди любят рисовать над воротами домов
голову тигра и писать иероглиф цзи, поскольку он обозначает призраков
потустороннего мира. Так они стремятся уберечь себя от малярии и
лихорадки. В "Хань цзю и" ("Старые ритуалы династии Хань") я читал о
церемониях но, с помощью которых люди боролись с опасными
призраками, а также о статуях людей, сделанных из персикового
дерева, тростниковых веревках, тиграх и надписях
; таким
образом, цзи — это соединение двух иероглифов в одном» (Дополнение
к «Ю ян цза цзу», гл. 4) Такое объяснение возможно, но оно едва ли
удовлетворительно, поскольку в нем не говорится, что означает бином
цзянь эр в данном случае, ведь иероглиф цзянь здесь — другой.
Возможно, это название растения, которое в трактатах по ботанике и
медицине пишется не с ключом «вода», а с ключом «трава». Говорят, что
это растение якобы было завезено из западных стран, однако о его
предполагаемых экзорцистских свойствах не сказано ничего.
Кроме того, повсюду в Китае можно видеть амулеты, написанные
обыкновенным письмом и не представляющие никаких трудностей для
расшифровки. Их десятки и десятки тысяч, люди прикрепляют их в
самых разных местах и носят на теле. Чаще всего они написаны на
94
Демонология Древнего Китая
кусочках бумаги длиной с человеческую руку, или на совсем ма леньких,
размером с палец.
Амулеты — это повеления и приказания. Самыми могущественными
повелениями из всех, которые только можно себе вообразить, коим
подчиняются все люди и призраки, порождаемые Небом, это те, что
отдаются Сыном Неба, господином и людей, и божеств. Поэтому разве не
является подтверждением высшей мудрости человека то, что он отдает
предпочтение амулетам, написанным на бумаге императорского
желтого цвета, которая многократно усиливает их эффективность?
Однако это еще не предел человеческому совершенству. Как минимум
начиная со времен Гэ Хуна китайцы рисовали и надписывали амулеты
красной киноварью
,
поскольку именно ею всегда пользовались
императоры и их приближенные, а также многочисленные чинов ники
империи, чтобы удостоверить подлинность приказов и распоряжений.
Особенно могущественными китайцами почитаются те амулеты, что
надписаны киноварью и кистью, взятой из стола какого-нибудь
чиновника. Все эти представления и обычаи следует, конечно,
рассматривать в свете господствующего среди китайцев убеждения, что
сила императоров и чиновников направлена против демонов, поскольку
вся их деятельность свидетельствует о должном ходе мирового порядка,
о следовании Дао, которое является высшим властителем всех
призраков.
Сила амулета, как, впрочем, и любого другого приказания или
повеления, в немалой степени зависит от того, насколько
могущественен отдавший его. Неудивительно поэтому, что среди
китайских даосов в ходу великое множество амулетов, якобы
переданных людям великими божествами, как еще в глубокой
древности, так и относительно недавно. Причем чаще всего
происхождение амулетов возводится к двум мифическим персонажам:
Хуан-ди и Лао-цзы, поскольку именно эти двое почитаются как самые
выдающиеся представители даосизма, само воплощение Дао. О
нескольких амулетах, якобы дарованных самим Небом и Лао-цзы,
сообщает Гэ Хун. В свою очередь и ему самому, наряду с Чжан Дао-
лином, приписывается немало амулетов, которые мудро использовали и
знаменитые, и неизвестные колдуны. Вообще, можно сказать, что
95
Демонология Древнего Китая
чудодейственные предметы создаются едва ли не ежедневно и
ежечасно самыми разными достойными людьми, совершенномудрыми и
священнослужителями, теми, чья духовная сила шэнь сравнима с
божественной. Эти божественные люди
(шэнь жэнь), создавая
амулеты, естественным образом передают им магическую силу лин,
присутствующую в их шэнь. Да и сами божества, по китайским
представлениям, чуть ли не ежеминутно при посредстве медиумов
передают людям таинственные знаки, которые можно увидеть где
угодно: на песке, на золе и т. д ., где они начертаны веточками или
прутиками.
В Китае сложилась традиция, что все письменные повеления, от
какого бы могущественного персонажа они ни исходили, не имеют
никакой силы, если на них нет печати того, кто их издал. Даосы говорят
в своих книгах, что амулет без печати — все равно что армия без коман -
дующего. Традиция эта насчитывает долгую историю, пос кольку еще в
официальной истории ханьского дома мы читаем об использовании
скрепленных печатью амулетов. «Во втором летнем месяце люди
прикрепляют к воротам своих домов печати, сделанные из персикового
дерева, шесть цуней в длину и три в ширину, на которых пятью цветами
написано "да будем следовать закону". При династии Чжоу люди делали
гэн из персикового дерева, подразумевая тем самым, что дыхания инь и
ян сменяют друг друга. При династии Хань их также использовали.
В пятый день пятого месяца люди рисовали на воротах своих домов
орнаменты в форме красных нитей и печати пяти цветов, чтобы
оградить себя от злотворных влияний» (Хоу Хань шу», гл. 15, I. 5).
А у Гэ Хуна мы находим, в частности, такие строки: «В древности
люди, отправляясь в горы, неизменно брали с собой печать Желтого
божества юэ-чжан, которая была в длину четыре цуня и на которой было
написано 120 иероглифов. Они ставили отпечатки на глине, и поэтому
везде, где бы они ни останавливались, тигры и волки не осме ливались
подойти к ним ближе, чем на сто шагов. Если во время путешествия они
видели свежие следы зверя, то, если они ставили печать в том же
направлении, в каком двигался зверь, то заставляли его уйти вперед, а
если ставили печать в противоположном направлении, то застав ляли
хищника вернуться назад. Поэтому любой человек, у кого на поясе
96
Демонология Древнего Китая
висела эта печать, мог пересекать леса и горы, не опасаясь встречи с
волками и тиграми. Но эта печать отпугивала не только волков и тигров.
Божества гор, рек и храмов, которым подносят кровавые жертвы, а
также злые духи, насылающие счастье и несчастье, также лишались
своих волшебных чар, если на пути им попадался отпечаток,
оставленный на глине. В древности в Каменной реке жила огромная
черепаха, которая всегда скрывалась в самой глубине вод. Люди
прозвали это место "бездной черепахи". Она являлась людям в обличье
призрака, и везде, где бы она ни появлялась, начинались болезни.
Однако лекарь-даос из У по имени Дай Бин, однажды ставший
свидетелем явления черепахи, сделал несколько сот отпечатков юэ-
чжан на комьях глины, сел в лодку, отправился к самому глубокому
месту и побросал комья в воду. Вскоре черепаха всплыла на
поверхность. Панцирь ее был размером в целый чжан. Она не двигалась,
а когда ее убили, все больные выздоровели. После чего на повер хность
вспыло еще множество маленьких черепах. Все они умерли, и тела их
валялись по берегам реки» («Бао пу-цзы», гл. 4).
Печати, которые
и по сей день используют даосские
священнослужители, в большинстве своем подписаны
Тай
шан лао цзюнъ, «Величайший господин Лао» — это почетный титул Лао-
цзы. На многих печатях можно также видеть имя или титул Чжан Дао-
лина. Таких «божественных» печатей в Китае великое множество. На
алтаре каждого божества, в честь которого возведен храм, а также в
официальной резиденции местного управляющего, обязательно имеется
ящичек с печатями.
Китайцы убеждены, что амулет может оказаться бес полезным, если
надпись на нем не сделана новой кистью и тушью, растворенной в воде
исключительной чистоты. Однако на некоторые амулеты не
распространяются даже эти правила. Вот что, например, мы читаем в
географическом описании Сучжоу:
«Человеку по имени Гу Юань-бэнь встреченный им путник передал
амулеты и заклинания "пяти громов". Придя домой, он опробовал их и
нашел весьма действенными. В то время в области Цзя царила страшная
засуха. Управляющий по имени Се призвал Юань-бэня, чтобы он
помолился о дожде. Когда посланник управляющего явился к Юань-
97
Демонология Древнего Китая
бэню, тот ел собачье мясо. Соусом, в котором было приготовлено мясо,
он написал на куске черепицы заклинание, вручил его гонцу и велел
передать хозяину. Получив такое послание, управляющий Се в ярости
бросил его со всего размаху с крыльца. Черепица разлетелась на мелкие
кусочки, и тут прогремел гром, и с неба хлынули потоки дождя. Гу Юань-
бэнь не всегда писал заклинания кистью. Однажды, отправившись в
уборную, он написал пальцем такое послание: "Божественный
полководец, повелеваю вам явиться сюда и забрать грязную туалетную
бумагу". Не успел он выйти из уборной, как его насмерть сразил удар
молнии, а амулет его сгорел» («Сучжоуфу чжи»).
В высшей степени желательно, чтобы написание амулета
сопровождалось
произнесением
какого-нибудь могущественного
заклинания. Вот, например, одно из самых известных: «Сердце Неба,
глаза Неба, уши Неба, сокровенный свет Неба, одолейте влияние сил
Земли; солнце и луна, ниспошлите ваш свет; да установится как можно
скорее закон, да покорятся все воле пяти императоров!» Заклинание это
лучше всего произнести семь раз, после чего подуть на амулет, дабы
сила заклинания как можно глубже вошла в чудодейственный предмет.
Создатели амулетов, выполняя свою работу, стараются сосредоточить
все свои помыслы на каком-то влиятельном божестве. Предпочтение они
чаще всего отдают божеству грома. Тогда, вместе с духовной силой
человека, в амулет, по китайским поверьям, проникнет и душа этого
божества.
Фраза «да установится как можно скорее закон» еще с древности
являлась своеобразной формулой, которой часто заканчивались самые
разные приказания. Но и по сей день она широко используется, в
особенности даосами, в их заклинаниях и амулетах. Причем традиция
эта, как свидетельствуют источники, получила распространение еще при
ханьской династии.
Амулеты и заклинания признаются в Китае и действенными
«профилактическими» средствами. Их носят в карманах одежды, на
поясе и в сумках, прячут в волосах и головных уборах, кладут у кровати
больного или ему под подушку и т. д . Не только колдуны, но и лекари, да
и простые люди, для того, чтобы вылечить заболевшего, пишут
иероглифы, обладающие, по убеждению китайцев, способностью
изгонять бесов, такие, как
чжэн, «прямота»,
хо, «огонь»,
дао,
«меч» — на груди, ладонях и других частях тела человека. Считается,
98
Демонология Древнего Китая
что лучше всего это сделать киноварью и кистью, принадлежащей
чиновнику. В Амое страдающие от лихорадки и других насылаемых
демонами болезней, съедают пирожки, на которых школьные учителя
или просто образованные люди пишут те же самые иероглифы. Причем,
как убеждены китайцы, чтобы добиться наилучшего результата, одну
половинку пирожка нужно съесть, а вторую — выбросить.
Еще более полезным лекарством для таких больных считается вода, в
которую опускали амулет. Возможен и такой вариант: амулет сжигают, а
пепел растворяют в воде. По поверьям, магическая сила глубоко
проникает в человека, который выпьет такую воду, а потому демоны
болезни будут уничтожены во всех частях тела. Такая вода, име нуемая
фу шуй, широко используется наряду с чжоу шуй, «заговоренной водой»,
т. е . той, над которой было произнесено заклинание. Подобные суеверия
дают хороший источник дохода всевозможным колдунам-у, лекарям,
даосским и буддийским священнослужителям. Они разбрызгивают воду
по постели больного и в комнатах дома, причем используют для этого,
как правило, ветки персикового дерева или ивы, ведь призраки и
демоны особенно боятся именно этих деревьев. Кроме того, борцы с
потусторонними
силами
шепчут
и
выкрикивают
заклинания
непосредственно над несчастными страдальцами.
Таковы, в целом, основные способы использования аму летов и
заклинаний, с помощью которых знающие люди и по сей день ежечасно
сражаются с черными силами зла. Все они пришли из далеких времен. В
официальной истории ханьской династии мы читаем о том, как Чжан
Фэй, выдающаяся фигура в том мощном религиозном движении, в ходе
которого оформилась даосская церковь, приобрел огромное множество
сторонников, вылечив человека с помощью воды, в которую он опустил
амулет, и заклинаний («Хоу Хань шу», гл. 101, 1.1). В медицинском
трактате Гэ Хуна дается такой рецепт лечения больных, страдающих от
ночных кошмаров: сжечь бумажный амулет, на котором шесть раз
написано слово «призрак», смешать пепел с водой и влить ее в рот
больного. При этом над ухом его нужно держать зеркало и ударять в
него, одновременно выкрикивая имя больного. Не пройдет и полдня,
уверяет Гэ Хун, как больной поправится («Чжоу хоу би цзи фан», гл. 1).
Шесть вымышленных демонов, сожженных в прах в мгновение ока —
может ли быть еще что-либо страшнее даже для самых злобных
представителей потустороннего мира?
Метод этот, если верить «Гуан и цзи», практиковался и при танской
династии. Женщине, жившей в ту пору, приснилось, что божество
передало ей два амулета и заклинание, с помощью которых человека
можно избавить даже от неизлечимой лихорадки. Не теряя времени
даром, она взяла в руки амулеты и произнесла заклинание — человек
тут же выздоровел. Можно не сомневаться, что всевозможные лекари и
шарлатаны получили за долгие века немалую выгоду благодаря этому
заклинанию. И по сей день оно не забыто, как и легенда о его
божественном проихождении. Это заклинание звучит так: «Непокорная
лихорадка, непокорная лихорадка, божества четырех гор послали меня,
чтобы обуздать тебя. Посланники шести дин и полководцы пяти дорог
отнимут у тебя жизненную силу и поймают твою душу. Поспеши
убраться покорее, иначе тебе не миновать встречи с ними. Да
установится побыстрее закон». В самых разных сочинениях можно найти
99
Демонология Древнего Китая
великое множество подобных заклинаний, и перечислять все мы не
станем. Приведем в качестве примеров лишь некоторые из них.
Одно упоминается в «Лан сюань цзи», сочинении, датируемом
временем правления династии Юань. В нем рассказывается о человеке,
страдавшем от лихорадки, которого долго и безуспешно лечили и врачи,
и колдуны. Потом появился даос. Он положил на губы больного плод
ююбы и трижды повторил такое заклинание: «Я прибыл с востока и
увидел, у дороги пруд. В нем жил почтенный дракон с девятью головами
и восемнадцатью хвостами. Я спросил, чем он питается, и он ответил,
что пожирает демонов лихорадки. Великий и священный господин Лао,
да повинуются все законам и повелениям!» Больной выплюнул плод, и
ему тут же стало лучше, а даос исчез.
А вот другое заклинание, точно так же призванное уничтожать и
обращать в бегство призраков: «Во вселенной, благой и обширной,
безбрежной, безграничной смерть уходит, а жизнь наступает; что может
изменить этот закон? Если жаждущий уйти уйдет, то воцарятся покой и
счастье». Не менее чудодейственным считается и следующее закли-
нание: «Ты то, чем стану после смерти я; я то, чем ты был до гибели
своей. Не делай мне вреда, и я не принесу тебе несчастья».
Однако самым, пожалуй, известным является поэтичес кое
произведение, составленное выдающимся ученым и
государственным деятелем Хань Юем. Действительно, магическая
сила этого стихотворения должна быть поистине огромной, ведь его
автор был важным сановником и вообще одним из самых великих умов в
китайской истории:
Душа твоя, о император вод, непорочна и чиста1
, Но исчезнувшее
искусство твое не имеет ничего общего с ней. Ибо почему твой сын,
непохожий на отца, Стал демоном лихорадки, сеющим страх?
Осень приносит он, и поражает людей; Старики и старухи в один
голос бранят его. Страждущий просит еды, и изрыгает ее из себя, Но не
ведает сын твой о муках людских.
Разные яды пробуют лекари и доктора,
Лекарства, отвары, растворы да только все тщетно.
Знатоки прижиганий ставят свои палочки,
Жестоки они, как охотники, загоняющие зверя огнем.
Не сходят проклятья с уст колдунов, Языки их словно мечут громы и
молнии. Знатоки амулетов размахивают мечами и кистью, И пишут свои
письмена красной тушью.
И все для того, чтобы изгнать из домов твоего сына, Разве приносит
он славу дому твоему?
Предок твой Сянь-юань (Хуан-ди) и отец Чжуань-сюй С честью несли
свое гордое славное имя. Но даже если б и не были столь известны их
имена, Разве не низменно и порочно то, что творишь ты?
Разве не позоришь ты своих предков?
1Имеется в виду Чжуань-сюй, чей сын, умерший при рождении, превратился в демона реки, насылающего
лихорадку.
100
Демонология Древнего Китая
То, что ты совершил, не дает тебе права вернуться домой.
Чисты и ясны глубокие воды реки.
Так отправляйся туда и живи там со своею женой.
Да закроют тебя навеки прозрачные воды, Пусть вратами царства
твоего станут голые скалы.
Там проводи свои дни под ясным светом луны.
Пусть остается там твое знамя водной лилии.
Пребывай же там, покорный слуга девяти песен1
,
Там вдыхай ароматы и вкушай пахучие травы.
К тебе обращаю я свои слова,
Взывая к тебе: убирайся, а не упорствуй!
Нарисованная Хань Юем живая и яркая картина представляет
несомненный интерес. Так и видишь перед собой несчастного больного,
окруженного магами и колдунами обоих полов, громко бранящихся и
проклинающих демона, делающих прижигания, размахивающих мечами,
кистями и амулетами. Все эти вещи происходят в Китае и по сей день.
Должно быть, во времена Хань Юя заклинаниям действительно
придавалось огромное значение, если уж ученый и государственный
деятель такого масштаба отдавал их составлению свой талант и время.
Поэтому неудивительно, наверное, прочитать в официальной истории
танского дома среди правил, на основе которых была создана
придворная медицинская школа, о том, что в ней двум главным
медицинским светилам и их помощникам подчинялись четыре класса
лекарей, а именно: и ши, «наставники медицины»; чжэнь ши,
«наставники иглоукалывания»; ань мо ши, «наставники, успокаивающие
и регулирующие дыхание», и двое чжоу цзинь ши, «наставники,
пресекающие зло заклинаниями». У них было двое чжоу цзинь гун,
«специалистов по заклинаниям», и восемнадцать учеников.
В некоторых случях амулеты, несмотря на все усилия, все-таки могут
оказаться неэффективными. Но, по китайским поверьям, существует
способ усилить их действие: для этого нужно вытатуировать или даже
вырезать на коже больного магические знаки. Об этой практике нам
известно из китайского кодекса законов. В статье, посвя щенной ересям
и их распространителям, есть такое замечание: «Ян Вэнь-сян, отметив,
что с помощью книги по применению амулетов Цзян Да-цзюэ можно
успешно лечить больных, изучил эту книгу и овладел искусством
магических знаков, вырезаемых на теле ножом. Он начертал знаки, взял
нож и велел Чжан Циню вырезать их у него на теле; однако от
полученных на животе ран Янь Вэнь-сян скончался. И тогда Чжан Цинь, в
соответствии с законом о совершении непредумышленного убийства,
был приговорен к смертной казни через удушение. А в соответствии с
законом о мятежниках и бунтовщиках, проповедующих черное
колдовство, в частности такое, какое позволяет избежать наказания,
Цзян Да-цзюэ был, как главный наставник, приговорен к удушению с
понижением наказания на одну ступень, т.е . к самому тяжелому виду
пожизненной ссылки. Приговор был вынесен в провинции Хубэй в
1Составлены Цюй Юанем, великим поэтом и государственным деятелем царства Чу, чтобы призывать и изгонять
духов.
101
Демонология Древнего Китая
двенадцатом году периода правления под девизом Цяньлун (1747) »
(«Да цин люй ли», ст. 16).
Всевозможные амулеты с начертанными на них магическими знаками
часто носят беременные женщины, стремясь тем самым уберечь плод от
действия призраков, особенно в тех случаях, когда они принимают
участие в погребальной церемонии. А если роды протекают тяжело, в
этом, по убеждению китайцев, следует опять-таки винить демонические
силы. Тогда женщине дают пить заговоренную воду или же воду, в
которую опускали амулет. Однако амулеты используют в Китае не
только в качестве лекарств, но и для очищения домов и всевозможных
построек от потусторонних сил. Магические знаки рисуют на стенах и
кроватях хозяева постоялых дворов и придорожных кабачков, дабы
уберечь посетителей и постояльцев от болезней и смерти, которая
может постигнуть их в этом заведении. Особой популярностью в
качестве таких «домашних» амулетов пользуются имена и изображения
Шэнь-ту и Юй-лэя, а также изображения головы тигра и петуха. И по сеи
день китайцы по самым разным поводам прикрепляют к дверям и стенам
домов амулеты, в разное Бремя года и особенно в период эпидемий.
Ведь в каждый сезон людей преследуют особенные призраки и демоны,
характерные именно для этого времени.
Использование амулетов для защиты дома — одна из составляющих
знаменитой системы фэн-шуй. Действительно, в обязанности
«профессоров» оккультных наук неизменно входит определение того,
подвержен ли тот или иной дом воздействию призраков, соответствует
ли он благоприятному и правильному влиянию космических сил. А если
призрак уже начал творить свои черные дела, колдун должен подавить
его с помощью амулетов, расположенных в должных местах. Как
правило, сами колдуны и снабжают людей амулетами. Таинственные
символы обычно нарисованы или вырезаны на тонких дощечках,
которые, теоретически, должны символизировать персиковое дерево.
Огромное множество таких амулетов описано в сочинениях и стало
неотъемлемой частью традиции; некоторые из них изобретены самими
колдунами. Они используются и в ходе строительства или ремонта
зданий, особенно если время неблагоприятно для проведения таких
работ, и призраки, в первую очередь призраки земли, в высшей степени
активны, а потому их необходимо усмирить. Если только в период работ
кто-то заболеет или же беременная женщина вдруг начнет мучиться
острыми болями, тут же на должном месте появляется амулет. Особой
популярностью пользуется набор из двенадцати амулетов, каждый из
которых соответствует одному году двенадцатиричного цикла. Кроме
того, знатоки амулетов продают и другой набор из двенадцати
предметов, которые перед началом строительства или ремонта следует
устанавливать по двенадцати направ лениям, после чего, как считается,
даже самые злобные призраки, если человек их ненароком потревожит
или оскорбит, не будут представлять для него ни малейшей опасности.
Существует также набор из восьми амулетов, соответствующих восьми
направлениям космоса, и из пяти, уже для пяти направлений — севера,
востока, юга, запада и центра.
Китайцы стремятся максимально использовать полезные свойства
этих строительных амулетов. Если весь период работ магический
предмет будет находиться в «правильном» месте, он навсегда отгонит
призраков от дома, и они не осмелятся приблизиться к нему даже после
102
Демонология Древнего Китая
того, как строительство или ремонт будут завершены. Амулеты, по
убеждению китайцев, олицетворяют собой Дао, высшего и самого
могущественного разрушителя се, отсюда и их действенная сила.
Амулеты покрыты циклическими знаками, которые обозначают, как мы
знаем, направления компаса или составляющие вселенной, равно как и
само течение времени, которое есть чередование явлений в космосе.
Эффективность амулетов повышается, если на них есть иероглифы шэнь
и лин, символизирующие божественную силу этих элементов. Самым
могущественным считается набор из пяти амулетов, поскольку они,
кроме всего прочего, символизируют еще и пять обожествленных
правителей пяти направлений, самых древних владык человечества,
установивших Дао среди людей и принесших людям социальную
организацию, закон и культуру. Их зовут Фу-си, Шэнь-нун, Хуан-ди, Шао-
хао и Чжуань-сюй; кроме того, они носят титулы Черного, Голубого,
Желтого, Белого и Красного императоров соответственно, поскольку
главные направления компаса совпадают именно с этими цветами. На
этих амулетах, нарисованных на императорской бумаге желтого цвета,
мы видим великий Предел (Тай цзи) в окружении восьми триграмм гуа,
олицетворяющих космический порядок, а ниже — красный оттиск печати
императора,
(печать Черного императора),
Цин-
ди бао (печать Голубого императора) и т. д . А слева и справа от печати
—
большие черные иероглифы циклических знаков, обозначающих
направление, к которому принадлежит амулет, и название
соответствующего животного. Таким образом, в тех местах, где
находятся амулеты, незримо присутствует духовная энергия пяти
главных божеств Дао, поэтому неудивительно, что, когда их
устанавливают, приглашают даосского или даже буддийского
священнослужителя, чтобы он совершил жертвоприношения и умилости-
вил богов.
Понятно теперь, что даже бумага пяти цветов считается изгоняющим
демонов амулетом и в таком качестве широко используется по всему
Китаю. Много столетий назад в середине лета люди носили на теле
разноцветные вещи, поскольку именно самое жаркое время года —
благодатный период для демонов, насылающих на людей болезни. «Ка-
лендарь Цзин и Чу» гласит: «В пятый день пятого месяца к руке
привязывают шелковые ткани и шелковые нити пяти цветов; их
называют "оружием изгнания". С их помощью люди надеются уберечься
от болезней и эпидемий. Люди дарят друг другу ленты из
продлевающего жизнь шелка, а также другие вещи. В середине лета
шелковичные черви покидают свои коконы, поэтому женщины днями
напролет красят шелк. Они вышивают золотыми нитями солнце, луну,
звезды, птиц и зверей и подносят вышивки своим мужьям, называя их
"нитями, продлевающими жизнь", "тканью, уберегающей от оружия",
"пятицветными нитями",
"красными нитями" и многими другими
именами. Голубой, красный, белый и черный цвета олицетворяют четыре
главных направления, а желтый цвет — центр вселенной» («Цзин Чу суй
ши цзи»).
Там, где вера в потусторонние силы не знает границ, и где по этой
причине торговля предметами, якобы призванными помогать человеку в
борьбе с ними, приносит немалый доход, в обязательном порядке, чтобы
не дать торговле угаснуть, будут циркулировать потрясающие во -
ображение истории об опасных призраках. Продавцы амулетов, как мы
103
Демонология Древнего Китая
знаем, не пользовались любовью ни населения, ни чиновников. Среди
самых ужасных потусторонних существ
—
«три
нечестивых убивающих призрака»,
«шесть смертельных
влияний», а также
«четыре зла», которых человек может
невольно оскорбить или прогневить, особенно если он,
например, копает яму, строит или ремонтирует дом. И
тогда страшный демон начнет мстить обитателям
жилища, насылая на них болезни, нанося им раны и
увечья или вредя еще каким-нибудь способом. Если
призрак начнет действовать, колдун или предсказатель
в обязательном порядке должен положить на то место,
где произошло оскорбление, амулет, соответствующий
году. В таких случаях рекомендуется умываться
отваром из артемизии, которая
обладает способностью изгонять духов. Амулеты
могут не только выставляться в доме на открытом
месте, но и зарываться в землю, в особенности если
оскорбление было нанесено призраку земли.
К спасительным амулетам прибегают даже тогда,
когда, например, собаки лают без видимой причины.
Видимо, они чуют блуждающих где- то неподалеку
демонов. Их прикрепляют к дверям и окнам, которые
своим скрипом выдают присутствие
призраков, а также к свинарникам,
курятникам и конюшням, если
вдруг свиньи, птица или лошади начнут болеть,
умирать или исчезать. Считается, что амулеты
могут помочь и в устранении последствий чьего-ни -
будь колдовства и прекратить кошмарные сны,
которые также вызываются призраками (илл. 18).
Читателю интересно будет узнать, что, нося
амулеты, изгоняющие демонов, можно наладить
отношения между родителями и детьми, мужем и
женой, старшим и младшим братом, если в семье
вдруг
возник
разлад.
Раздоры
между
родственниками считаются противоестественными,
противоречащими Дао, т. е. они являются не чжэн, а
се,
«происками призраков».
Добропорядочный
китайский сын, защитив себя амулетами в земной
жизни, берет их с собой и в загробный мир, дабы и
там они пo-прежнему оберегали его. Так, например,
на амулете, изображенном на илл. 19 и пред -
назначенном для сжигания в приготовленной для
погребения могиле, написано
, «отгонять и уничтожать
горных призраков».
В заключение скажем, что в Китае и по сей день ежедневно и
ежечасно изготовляются и продаются амулеты,
способные избавить жителей Поднебесной абсолютно от всех бед и
несчастий.
104
Илл. 19. Амулет,
оберегающий
человека в
могиле
Илл. 18. Амулет,
избавляющий от
кошмаров.
Демонология Древнего Китая
На традицию использования амулетов и заклинаний в Китае
значительное влияние оказал и буддизм. С ним в Китай пришли
йогические практики с дхарани, т. е . магическими словами и формулами,
изгоняющими зло. Понятно, что после этого и количество, и
разнообразие всевозможных амулетов и заклинаний существенно выро-
сло. В них появились новые слова, такие как
фо, Будда, который
является светом мира, а значит — вселенским разрушите лем демонов, и
ряд других. В целом, дхарани в Китае занимают такое же место, какое
издревле они занимали в буддизме, т. е . являются заклинаниями, с
помощью которых, помимо религиозной святости, можно наделить
счастьем всех живых существ. Так что цель их не столь уж отлична от
заклинаний, характерных для даосизма.
@
105
Демонология Древнего Китая
Глава XIII
БОРЬБА С ЖИВОТНЫМИ-ПРИЗРАКАМИ
@
Мы уже много говорили о том огромном многообразии средств и
способов, с помощью которых китайцы во все времена боролись с
опасными потусторонними существами, занимающими столь важное
место в их сознании и повседневной жизни. Поэтому нам представляется
нелишним еще раз вкратце упомянуть о них, а заодно дать читателю и
новую информацию по данному предмету.
Если человек превращается в тигра или волка и стано вится демоном-
оборотнем, то, чтобы покончить с ним, самое лучшее — задушить его
или убить каким-нибудь другим способом, как только он примет
человеческий облик. Или же его можно доставить в местную управу, где
чиновники бросят его в темницу и уморят голодом. Если же это
исполнить не удастся, остается только броситься на него вместе с
односельчанами. Тигр-оборотень, по китайским поверьям, теряет свою
силу, если, как только он в очередной раз перевоплотится в человека,
украсть у него тигровую шкуру: тогда он не сможет опять стать тигром.
Кроме того, такого демона можно убить и в животном обличье; если же
ему нанести рану, то она сохранится на соответствующей части тела и у
человека, форму которого он примет. И наоборот, если ранить чудовище
в тот момент, когда оно пребывает в образе человека, то рана будет
заметна и после того, как он вновь превратится в зверя. Демона в этом
случае опять-таки можно распознать и уничтожить. Если же человек
сталкивается с демонами-собаками, лисицами, обезьянами или крысами,
которые в человеческом обличье соблазняют его жену, то для них,
уверены китайцы, хватит и нескольких хороших ударов. Если же в
молодых красавцев с теми же порочными целями превращаются цикады,
то их можно заставить принять свой истинный облик, выстрелив в них из
лука. Во многих сочинениях приводятся примеры того, как с помощью
палки можно убить или как минимум обратить в бегство обезьян, свиней
или цапель, которые в облике красивых женщин стремятся околдовать
добропорядочных мужчин. Также, убеждены китайцы, с помощью лука и
106
Демонология Древнего Китая
стрел можно заставить принять истинную форму и убить рыб-демонов,
преследующих человека, причем, если верить традиции, способ этот
рекомендовал еще сам Конфуций. На его собственных глазах и по его
совету один из учеников расправился с демоном-змеей, хотя та и
обладала огромной силой. Простой палки может оказаться достаточно,
чтобы вернуть
истинный облик бабочке, которая каким-то
непостижимым образом сумела принять человеческую форму.
Зафиксированы и отмечены китайскими авторами случаи, когда с
помощью меча людям удавалось вначале разоблачить, а потом и убить
демонов-петухов. А для крыс, принимавших облик людей и наводнявших
дороги, как свидетельствует одно предание, хватило всего лишь
зеркала, при виде которого грабители, превратившись в крыс, бросились
врассыпную, а потом были убиты. С крысами вообще дело обстоит
проще: их легко можно уничтожить в животном обличье, забив до
смерти или залив их нору кипятком.
Бывали случаи, зафиксированные источниками, когда черепах,
которые, превращаясь в людей, немало досаждали стражникам
императорских покоев, мечами загоняли в пруд, после чего пруд
осушали и уничтожали уже беззащитных животных. Однако заставить
таких демонов-оборотней вернуться в свое обиталище может и умелый
колдун.
Даже невооруженному человеку по плечу, если он приложит
физические усилия, заставить оборотня-лисицу при нять истинный облик,
после чего она умрет. Также, как свидетельствует одна из историй,
лисиц в человеческом облике, склоняющих сыновей к самом страшному
преступлению из возможных — отцеубийству — может заставить
перевоплотиться в истинную форму одно только присутствие
буддийского священнослужителя, после чего расправиться со
злодейками уже не представляет никакого труда. Разоблачить таких
демонов можно и весьма загадочным способом. «При династии Тан жили
две женщины из рода Ян, которые вышли замуж за мужчин из семьи Ху.
Младший муж был любимчиком своей тещи, поэтому другой муж сказал
одной из служанок: "Он — дикая лиса; матушка не любит меня, а любит
лису". Служанка сообщила об этом теще, на что та сказала: "Но как мы
можем проверить это?" "Возьмите голову сороки и повесьте ее над
107
Демонология Древнего Китая
дверьми дома", — посоветовала служанка. Когда же младший муж
войдет в дом, пусть жена его воскликнет: "Он хочет жареного мяса!" Как
только она произнесет эти слова два или три раза, он обязательно
сбежит. И действительно, как только жена прокричала эти слова, муж ее
тут же бросился наутек. Поэтому среди людей и по сей день жива
традиция, согласно которой слова "он хочет жареного мяса" помогают
отвратить демонов-лисиц» («Гуан и цзи»).
Когда же лисицы совершают такое чудовищное преступление, как
перевоплощение в святого или будду и овладение их голосом, чтобы
завладеть теми жертвенными подношениями, которые предназначены
святым — причем они не стыдятся даже проникать в императорские
покои, — то, как свидетельствует одно из преданий, разоблачить их
может кто-то из истинных священнослужителей, если он вовремя
заподозрит неладное и задаст оборотню какие-нибудь вопросы, тем
самым поставив его в тупик. Если же подобное святотатство совершают
олени, то, как показывает одна из историй, их можно заставить выдать
себя с помощью жертвенного вина, после чего убить. А когда собака
превращается в покойника, чтобы сожрать препод несенные ему
жертвенные яства, она точно так же примет свою настоящую форму,
если выпьет вина. Кроме того, вино может оказаться и действенным
защитным средством, оберегающим от потусторонних сил. Вот,
например, история о ханьском императоре У-ди. «Во время путешествия
на восток в горном ущелье Ханьгу император У-ди столкнулся с
таинственным существом. Ростом оно было с целый чжан и походило то
ли на слона, то ли на буйвола; у него были голубые глаза со
сверкающими зрачками. Четыре лапы его словно вросли в землю, но при
этом чудовище шевелило ими, не сходя с места. Сопровождавшие
императора чиновники застыли от ужаса; один только Дун Фан-шо
почтительно предложил обрызгать чудовище вином. Когда на зверя
вылили несколько десятков доу вина, он исчез. Император попросил
объяснить, что это было. "Зверь этот, — сказал Дун Фан-шо, — зовется
«наводящим печаль»". Можно не сомневаться, что в правление династии
Цинь здесь или стояла тюрьма, или же хозяйничала шайка разбойников
или беглых каторжников. Вино рассеивает печаль, вот почему с его
помощью мы смогли избавиться от чудовища» («Соу шэнь цзи», гл. И).
108
Демонология Древнего Китая
В одной из легенд, приводимых нами, рассказывалось, как собака в
отсутствие хозяина нагло приняла его облик, чтобы соблазнить его
жену. Ее удалось заставить принять истинный облик и убить с помощью
крови. Коровы, закопанные после смерти, тоже, по китайским поверьям,
могут превращаться в демонов и творить злодеяния, если их скелеты
сохранились. Чтобы расправиться с ними, достаточно выкопать их
скелеты и сжечь. А ворон, которые, как убеждены китайцы, являются
мстительными
посланцами душ злодейски убиенных,
можно
умилостивить, если поднести жертвы безвинно погибшим. Весь этот
перечень, который можно продолжать до бесконечности, приводит нас к
выводу, что человеку по силам справиться с любым демоном и
оборотнем, каким бы страшным и свирепым тот ни был, если, во-первых,
он изберет правильный метод, а во-вторых, проявит мужество, хитрость
и присутствие духа.
Китайская литература уделяет большое внимание тому, чтобы
научить человека тем способам, которые использовали во все времена
его предки в борьбе с животными-оборот нями, насылающими болезни и
умопомешательство, т. е . с самыми опасными из всех. Главными врагами
человека считаются лисицы. Их издревле, вместе с ящерицами и
прочими «демонами», в огромных количествах уничтожали на
кладбищах и в городских рвах. Колдуны и маги умело изгоняли их из
больных людей, а когда они пытались бежать, хитроумными способами
ловили их. Заболевших от козней демонов-лисиц хлестали ветками
персикового дерева, а когда демон являл свое истинное обличье, его
убивали или даже варили в масле. Бывали, по мнению китайцев, случаи,
когда лисицы в облике лекарей являлись к тем самым больным, которых
они же сами довели почти до смерти, причем иногда сразу по несколько.
Взаимная ненависть заставляла их в таком случае вступить в драку тут
же, у постели больного, и добропорядочные лекари, изрядно
поколошматив друг друга, превращались в диких лисиц. И кусать бы им
друг друга до тех пор, пока какая-нибудь не испустит дух, но тут в дело
вступали находчивые люди и убивали их тем, что попадалось под руку.
После чего больной счастливым образом излечивался. По китайским
поверьям, с лисьими чарами можно покончить, если сжечь гнездо
сороки. Объяснение здесь, видимо, столь же непонятное, как и в
упоминавшейся нами чуть выше истории о том, как голова сороки
109
Демонология Древнего Китая
помогла разоблачить хитрую лисицу. В сочинении Дуань Чэн-ши мы
читаем, что «в третьем году периода правления под девизом Чжэнъюань
(787) на ветвях утунов, что росли во дворе Государственного
Императорского Совета, сороки строили гнезда из глины; подпалив эти
гнезда, можно было покончить с лисицами-оборотнями» («Ю ян цза цзу»,
гл. 16)1
.
Проще понять следующий способ борьбы с лисьими чарами — съесть
или выпить растворенный воде пепел сожженной лисицы. Подобное
гомеопатическое лекарство вообще признается едва ли не самым
лучшим и действенным, что вполне понятно, ведь вселившийся в
человека демон будет чувствовать себя мягко говоря неуютно, если в
организм человека попадет то, что будет напоминать демону об
ожидающем его неминуемом страшном конце, если он не освободит
человека из своих объятий. «Ван Янь женился на женщине из рода Цуй.
В период правления под девизом Тяньбао династии Тан (742—756) его
тесть Ши-тун занял пост губернатора Мяньчжоу. Янь сопровождал его в
Цзян- ся, где его околдовала лисица. Он ни за что не хотел взойти на
корабль, чтобы переправиться через Янцзы. Лишившись рассудка, он
громко кричал и все время пытался броситься в воды реки, так что
перепуганные родственники жены были вынуждены привязать его к
мачте. Когда корабль достиг середины реки, он вдруг разразился
веселым смехом, а когда добрались до берега, вскричал в диком
востороге: "Эй, люди моего тестя! Я говорил вам, что не собираюсь
переплывать реку вместе с вами. Но теперь, на стенах города, чего же
мне страдать?"
Только приступив к своим обязанностям, Ши-тун начал искать
способного лекаря. Помощники его обратили внимание губернатора на
одного из местных жителей, который славился искусством изгонять
лисиц-оборотней. Ши-тун пригласил его в свой дом. Лекарь велел
поставить в главном зале кровати с циновками, положить Яня в северо-
западном углу зала, а всем остальным обитателям дома по очереди
сторожить его. Сам же он лег на кровать за пределами зала, приготовил
лук и стрелы и стал ждать лису.
1Эпизод этот зафиксирован и в «Синь Тан шу», гл . 34 , 1.15 .
110
Демонология Древнего Китая
Когда пробили третью стражу, он вдруг закричал: "Вы насытились и
спите, разве не так? А я только что подстрелил лису. Завтра подберете
ее!" Домочадцы подумали, что он тоже сошел с ума, и не поверили ему.
Однако утром они увидели под окном кровь. Кровавый след привел их в
большой овраг, где под кустами они нашли издыхающую лисицу — в
боку ее торчала стрела. Жена Яня сожгла лисицу, и как только ее муж
проглотил пепел, ему тут же полегчало» («Гуан и цзи»).
Жабы, убеждены китайцы, также могут вызывать по мрачение
рассудка. Вылечить человека можно, если поймать и убить виновницу.
Зафиксирован в одном из сочинений и эпизод, когда душа змеи, убитой
кем-то, принесла болезнь ребенку своего убийцы. Если говорить о
демонах-крокодилах, то они, по мнению китайцев, могут вселяться даже
в невинных царственных принцесс. Справиться ними, со гласно одной из
историй, могут буддийские священнослужители, авторитета и угроз
которых оказывается достаточно для того, чтобы демон раскрыл себя.
Когда болезнь поражает человека, колдун может нарисовать на земле
круг и загнать в эту темницу кого угодно, будь то лисица, ящерица или
черепаха. Поистине, эти маги-чародеи совершают невиданные подвиги.
В период правления под девизом Юнчу императора Гао-цзу (420—423),
когда Чжан Чунь занимал пост начальника Учана, один из местных
жителей выдавал свою дочь замуж. Однако когда пришло время
садиться в свадебный паланкин, девушка выбежала из дома, награждая
ударами тех, кто пытался ее удержать, с криками, что она не хочет
выходить замуж за простолюдина. Колдун-у объявил, что ее обуял
демон. Он отвел ее к месту, где сливались две реки, и там принялся, под
грохот барабанов, лечить ее своими заклинаниями и амулетами. Чжан
Чунь, считавший колдуна мошенником, одурманивающим людей,
установил срок, в течение которого колдун должен был изловить
демона.
На следующий день к колдуну подползла синяя змея, и колдун забил
гвоздь ей в голову. Затем, около полудня из реки выплыла огромная
черепаха и приблизилась к колдуну; он написал на ее панцире
заклинание и громко приказал ей отправляться обратно. А уже на закате
в водах реки показался большой белый крокодил, который то нырял в
глубину, то вновь всплывал на поверхность. Его толкала та самая
111
Демонология Древнего Китая
черепаха. Крокодил простился с девушкой, которая рыдала и говорила,
что потеряла супруга, но потом ей полегчало.
Потом колдуна спросили, как же так получилось, что, хотя демон был
только один, он поймал троих. На что колдун ответил, что змея была
посланником, черепаха — свахой, а крокодил — женихом. Всех трех
животных показали Чжан Чуню, который впервые в жизни столкнулся с
могуществом демонических сил, и он приказал убить их» («И юань»).
Демонов-животных, убеждены китайцы, можно изгнать и с помощью
иглоукалывания. «В восемнадцатом году периода правления под
девизом Юаньцзя (441) житель уезда Сяшисянь, что в Гуанлине, по
имени Чжан Фан, и его дочь Дао-сян, проводив своего зятя и мужа,
отправившегося в путешествие на север, заночевали на галерее храма. В
ту ночь какой-то демон явился в облике мужа к женщине и сказал:
"Разлученный с тобой, я не могу видеть, как ты уходишь все дальше от
меня. Я не могу покинуть тебя". После чего Дао-сян впала в оцепенение
и тронулась рассудком, и стала совсем не такой, как раньше. В ту пору
правитель Хайлина Цюань владел искусством изгнания демонов.
Поскольку отец заподозрил, что в его дочь вселился демон, он попросил
вельможу вылечить ее. Не успел Цюань воткнуть первую иглу в ее тело,
как из-под одеяла выскочила выдра и бросилась к ближайшей воде.
После чего Дао-сян поправилась и стала такой, как прежде» («И юань»).
Опасным для демонов оружием являются, как мы помним, и зеркала;
с их помощью, по китайским поверьям, можно изгнать или даже убить
вселившегося в человека зверя-оборотня. А гнойные язвы, возникающие
после укусов дьявольских мстительных рыб, могут, оказывается,
внезапно исчезнуть, если буддийский священнослужитель отпустит на
свободу рыбу и при этом прочтет сутру. Если же рыбы вредят человеку,
оставаясь при этом в своей стихии, то от их колдовских чар можно
избавиться или с помощью амулетов, или же принеся им жертвы и
совершив молитвы.
В одной из од «Ши цзина» встречается иероглиф
состоящий из
элементов
крыса и
болезнь. Его, очевидно, можно перевести как
«уныние», «упадок духа», поскольку он связан по контексту с
иероглифом
ю, имеющим такое же значение. Однако некоторые
112
Демонология Древнего Китая
ученые, в том числе и великий Чжу Си, высказывали мнение, что
иероглиф этот может иметь значение «спрятавшийся, как крыса в норе»,
т. е . неизвестный людям. Правы они или нет, но факт остается фактом:
меланхолия, удрученное состояние духа — эти симптомы китайские
лекари и по сей день объясняют болезнью, приписываемой крысам или
духам крысы. Еще во II столетии до н.э . Лю Ань писал, что «с помощью
лисьей головы можно вылечить "крысиную" болезнь; а голова петуха
излечивает раны и нарывы» («Хун ле цзе», гл. 16). Если учитывать
принятые в китайском языке правила параллелизма, то можно
предположить, что под «крысиными» болезнями во времена Лю Аня
подразумевались раны или гнойные язвы. Возможно, это как раз и
объясняет слова Ли Ши-чжэня: «В ту пору все полагали, что причиной
гнойных язв является яд, содержащийся в слюне крыс; вот почему
мудрец из Хуайнани (т. е . Лю Ань) говорил, что с помощью лисьей головы
можно излечить "крысиные" болезни и язвы, возникающие от укусов
крыс» («Бэнь цао ган му», гл. 51, I). Наверное, вывод Лю Аня основывался
на простом наблюдении, что лисицы во множестве истребляют крыс.
Однако можно спросить, а не бросятся ли крысы с удвоенной энергией
на человека, если увидят, что их злейших враг обезглавлен, и не
принесет ли, таким образом, лечение с помощью лисьей головы
обратный результат? Но, как бы то ни было, слова древнего китайца по-
прежнему продолжают оказывать существенное влияние на методы
китайской терапии.
@
113
Демонология Древнего Китая
Глава XIV
ЭКЗОРЦИСТСКАЯ ТЕРАПИЯ И ЛЕЧЕБНЫЕ
АМУЛЕТЫ
@
Из предыдущих глав мы знаем, что в Китае медицинские и
экзорцистские практики не существуют порознь; более того, они тесно
связаны, особенно в тех случаях, которые китайская медицина трактует
как «демониакальные». Читатель уже знает, что китайские лекари
используют в качестве средств, изгоняющих духов, огонь, пепел и свет -
ляков; о том, что лекарства изготавливаются в том числе и с
применением зеркал, амулетов и магических заклинаний, а в качестве
«сырья» для них берется персиковое дерево, мясо тигров, петухов и пр.
Исцеляющими способностями, как мы неоднократно указывали,
китайская традиция наделяет все эти предметы и существ оттого, что, в
соответствии с китайскими представлениями, они олицетворяют светлое
начало ян, т. е. включают в себя элементы космической божественности
шэнь, составляющей духовную силу лин божеств, во вселенском
миропорядке противостоящих гуй, т. е . существам темного начала инь.
По той же самой логике лекарства, обладающие субстанцией ян-шэнь и
полученные из веществ растительного, животного и мине рального
происхождения, точно так же наделяются в ки тайской медицине
способностью изгонять духов. Все эти лекарства обладают двойным
медицинским эффектом, ибо они не только избавляют больного от
действия потусторонних сил, но и одновременно укрепляют его душу,
его жизненный дух (цзин шэнь), тем самым продлевая ему жизнь. Столь
счастливое их свойство обусловило возведение их в разряд самых
действенных средств на уровне аксиомы, и потому они указываются в
качестве совершенно необходимых в бесчисленном множестве рецептов
от всех болезней, коими полна китайская медицинская литература. В
маленьких мешочках их носят на теле в качестве амулетов или
вывешивают в домах.
Однако этими лекарствами не ограничивается то поистине
необъятное поле, на котором действует китайская традиционная
медицина. Анимистические верования и представления настолько
глубоко вошли в кровь и плоть китайцев, что мы в рамках данной главы
можем предложить читателю не более чем отдельные фрагментарные
выдержки из того моря книг, в которых представители китайской
медицины зафиксировали накопленный ими и их предками огромный
опыт.
В сочинениях этих прямо говорится, что никакие эк- зорцистские
методы не принесут желаемого результата, если больной не будет
принимать лекарства. Ведь призраки, или се, могут проникнуть только в
те тела, в которых естественная жизнь (чжэн ци) убывает или находится
в ослабленном состоянии. Поэтому важно не только изгнать из
организма се, но и одновременно восстановить чжэн ци, дабы она
присутствовала во всей своей полноте и изобилии, а это можно сделать
114
Демонология Древнего Китая
только с помощью лекарств, обладающих животворной силой шэнь или
лин. Впрочем, есть и иное истолкование: именно лекарства изгоняют се,
а уже магические средства не дают им вернуться обратно. Сторонники
последней концепции, само собой, отдают пальму первенства
лекарственным средствам, состоящим из веществ, которых, якобы, в
особенности боятся призраки.
Вот почему, наверное, Аю Ань еще в стародавние времена говорил,
что от болезней, причиной которых становятся крысы, или демоны-
крысы, можно избавиться с помощью лисьей головы (или головы дикой
кошки). Следуя данному принципу, авторитетность которого освящена
древностью, ведущие китайские медицинские светила утверждают, что
едва ли не все полученное от лисиц прекрасно способствует
освобождению от демонических влияний в той же степени, в какой и
лечит язвы и волдыри, якобы возникающие после крысиных укусов. Су
Сун, живший в XI столетии, говорит: «Если сварить суп из
непотрошенной лисицы и съесть его, можно вылечить язвы и струпья, от
которых до того избавиться не удавалось. Если человека вдруг обуял
демон, возьмите желчь лиса, бросьте в теплую воду и влейте в горло
больному. Он поправится, однако, если упустить время, лекарство
окажется бесполезным» («Бэнь цао ган му», гл. 54, II, 1.1).
А вот что пишет Мэн Шэнь: «Мясо лисицы следует сварить или
зажарить и съесть в качестве укрепляющего силы средства тем, кто
страдает от чахотки и действия се, обитающих в пяти внутренностях.
Тем же, кто страдает от яда гу или лихорадки, его нужно есть
постоянно. Отвар из него полезен также для женщин, которым
мерещятся призраки» (там же, II. 1, 2)1
.
А если верить Тао Хун-цзину,
«лисье мясо надлежит использовать при лечении послед ствий
воздействия яда гу, лихорадки и детских конвульсий». Да Мин
свидетельствует: «Лисье мясо укрепляет силы страдающих от чахотки и
затягивает раны и гнойные язвы; если же съесть сырое мясо, можно
избавиться от действия чар демона-лисицы. Пепел сожженного лисьего
хвоста изгоняет зло, а если пепел сожженных головы и хвоста
размешать в воде и полить ею страдающих от чумы животных, они
выздоровеют» («Бэнь цао ган му», II. 2, 3). Ли Ши-чжэнь утверждает:
«Если сжечь лисью голову, можно изгнать се, а если пеплом ее, вместе с
пеплом головы дикой кошки, присыпать раны и опухоли, они исчезнут.
Если же съесть суп из голов лисицы и леопарда, колдовство лисицы-
оборотня иссякнет. Точно так же помогает покончить с действием
демона-лисицы и лисья шкура» («Бэнь цао ган му», 1.3).
Это лишь некоторые примеры, позволяющие, тем не менее, увидеть,
что лисица в Китае повсеместно считается животным, обладающим
способностью избавлять человека от действия темных сил зла. Для
лечения демониакальной и малярийной лихорадки, чумы, «ударов зла» и
многих иных напастей настоятельно рекомендуются отвары и пилюли из
печени, желчи, сожженных кишок и даже выде лений, хотя в последнем
случае категорически запрещается использовать испражнения самки
лисицы. Пилюли также считаются весьма действенным защитным
амулетом. Кроме того, китайская медицина тщательно регламентирует,
в какие месяцы следует убивать лису, чтобы ее мясо и внутренности
1Мэн Шэнь (621-713) — государственный деятель и ученый, обладатель степени цзиньши. Он
известен как автор ряда комментариев и сочинений по медицине. Биография его включена в
«Цзю Тан шу» (гл. 191 , 1 .144) и «Синь Тан шу» (гл. 196, I , 6).
115
Демонология Древнего Китая
обладали наибольшей экзорцистской силой, и даже то, в какое время
следует брать ее испражнения.
Столь же благотворное терапевтическое действие приписывается
домашним кошкам, главным врагам крыс. Свидетельства китайских
авторитетов в области медицины и по характеру, и по духу вполне
сходны с теми, которые касаются лисиц. Поэтому мы не будем
повторяться, а процитируем только такое замечание Ли Ши-чжэня: «Че -
репная кость кошки излечивает умопомешательство, вызванное
действием демонических сил, а также последствия действия яда гу и
боли в сердце и животе; она убивает насекомых, а также спасает от
истощения и оспы, черных гнойников и язв, болезненных опухолей и
волдырей» («Бэнь цао ган му», гл. 51, I, 1.53). В Фуцзяни ежегодно
жертвами подобных суверий становится множество несчастных
животных. Для того, чтобы излечиться от болезни, которую лекари
определили как «крысиную», от золотухи, язв и даже проказы, выбирают
предпочтительно котенка, при этом уделяя особое вимание цвету его
шерсти. Животное удушают, а потом, даже не выпотрошив, бросают в
котел, где и варят целиком. Потом отвар процеживают, чтобы убрать из
него шерсть, и умывают больного или же дают ему выпить. Одного и
того же котенка могут так варить несколько раз, а потом отдают в
качестве «подаяния» какому-нибудь нищему.
Если в животе у человека завелся демон-черепаха, настоятельно
рекомедуется принимать разведенную водой мочу белой лошади.
Причина здесь — в приводившемся нами древнем предании о том, что
когда-то именно моча белой лошади вызвала ужас у такого призрака.
Если человек страдает кожным заболеванием, причиной которого
объявлены змеи, в том числе и так называемые «небесные змеи», то
язвы, волдыри и пр., по китайским поверьям, лучше всего обкурить
дымом сжигаемой сороконожки, поскольку она является злейшим
врагом змей. С таким же успехом можно использовать и мазь,
сделанную из свиного сала и истолченной в порошок сороконожки, а
также простое масло, если в нем несколько дней пролежала
сороконожка. Поскольку в Китае великое множество бо лезней
приписывается действию ядов, исходящих от жаб, скорпионов,
призраков, каких-то волосатых карликов и прочих странных существ, а
также рептилиям и насекомым, используемым в колдовстве гу, то
длинный список китайских противоядий представляет собой, главным
образом, перечень лекарств, изгоняющих демонов и призраков1
.
Раз китайцы считают полезным подспорьем в борьбе с прираками
оружие, а в особенности — стрелы и копья, нет ничего удивительного в
том, что способностью исцелять человека от умопомешательства,
вызванного демоном, наделяется, в частности, любопытное растение,
называемое вэй мао, «алебарда стражника», шэнь цзянь, «божественные
стрелы» или гуй цзянь, «стрелы призраков». Неизвестно точно, получило
ли оно такое название из-за своих заостренных, похожих на шипы,
веточек, или же из-за наростов на коре, напоминающих оперение
стрелы, либо же благодаря листьям, которые похожи на алебарду. Осо -
бенно действенными считаются наросты на коре. Их перетирают в
порошок, смешивают с другими ингредиентами и дают страдающим от
лихорадки и беременным женщинам, которые, по мнению китайских
1В этом отношении, например, весьма поучительна десятая глава «Цзи цзю сянь фан»,
«Рецепов скорого избавления бессмертных», медицинского сочинения в 11 главах,
входящего в даосский канон.
116
Демонология Древнего Китая
лекарей, страдают от дьявольского влияния. С помрачением рассудка,
убеждены китайцы, можно бороться и с помощью персикового дерева,
поэтому его время от времени сжигают в очаге, чтобы «выкурить» из
дома всех демонов.
' В этом отношении, например, весьма поучительна десятая глава
«Цзи цзю сянь фан», «Рецепов скорого избавления бессмертных»,
медицинского сочинения в 11 главах, входящего в даосский канон.
Сгнившие в земле корни бамбука, получившие название гуй чи, «зубы
призрака» или гуй чжэнъ, «булавки призрака» наводят ужас на воров и
грабителей, но призраки, по китайским поверьям, также боятся их. Чэнь
Цзан-ци рекомендует пить отвар из этих корней тем, кто «поражен
ударом зла», страдает от судорог, болей в области сердца и живота.
Также при трудных родах и при несомненных признаках присутствия
демонических сил гот же автор советует сжигать под кроватью
деревянные части старых уборных, так, чтобы больной находился под
воздействием тепла и дыма.
А вот что читаем мы об одном весьма экзотичном дереве в сочинении,
датируемом IV столетием: «Чэн Я спросил, почему дерево ши-лу назвали
"не ведающим печали". В древности жил колдун по имени Бао-мао,
обладавший божественной силой, который с помощью амулетов мог
справиться с любыми призраками. Всегда, когда он ловил призрака, он
делал дубину из этого дерева и убивал его. Аюди, знавшие его,
передали это последующим поколениям, и с тех пор дерево это
считается наводящим ужас на демонов. Аюди соперничают друг с
другом, чтобы заполучить его и сделать из него предметы, с помощью
которых можно изгонять призраков и подавлять власть демонов. Вот
почему его назвали деревом у-хуанъ, "не ведающим печали"» («Гу цзинь
жу»).
Ту же историю рассказывает и Дуань Чэн-ши, добавляя, правда,
следующее: «Когда дерево у-хуанъ горит, оно источает великолепный
аромат, рассеивающий неприятные запахи (т. е . влияние зла). Оно также
зовется деревом цзинь-лоу» (Дополнения к «Ю ян цза цзу», гл. 10).
Таким образом, можно предположить, что данное дерево наделяется
экзорцистской силой именно благодаря аромату, выделяемому горящей
древесиной. Говорят, что высоко в горах оно вырастает до
внушительных размеров. Другое его название — му-хуанъ, возникшее,
видимо, вследствие ошибочного понимания слова у-хуанъ. Кроме того,
распространено в народе и название гуй цзянь чоу, что можно примерно
перевести как «печаль, посещающая призраков».
Из этого дерева вырезают амулеты, а, кроме того, из плодов его, в
особенности красного, наводящего ужас на призраков цвета буддийские
священнослужители делают четки.
С глубокой древности в Китае утвердился обычай в определенные
дни года принимать специальные лекарства, способные изгонять духов,
или же носить их в качестве амулетов. Особенно значим первый день
Нового года, поскольку, по китайским поверьям, именно в этот день
свершается великая работа по изгнанию темных потусторонних сил. В
этот день люди любого возраста пьют отвар из персиков, однако этим,
насколько мы можем судить по старому калндарю ежегодных обрядов
Цзин и Чу, дело не ограничивалось.
117
Демонология Древнего Китая
«В первый день первого месяца и молодые, и старые глотают
"пилюли, изгоняющие призраков", и каждый съеда ет куриное яйцо. Ли
Цы-син из Цзянся (совр. Учан, пров. Хэбэй), придя в первый день Нового
года на базар, увидел, что от какого-то студента, также пришедшего на
базар, призраки разбегаются как от огня.
"Какое колдовство вам
помогает?" — спросил Цы-син. Студент ответил: "Я вовсе не знал
никакого колдовства до того самого дня, когда мой наставник, перед
тем как я вышел из дому, положил пилюлю в красный мешочек и
посоветовал мне привязать его к руке, чтобы уберечься от влияния зла".
Лю позаимствовал у студента средство и с тех пор, когда бы он ни
появлялся в тех местах, где призраки были видимыми, все они
разбегались в стороны. Вот почему люди широко пользуются этим
средством. Чтобы изготовить его, нужно взять сюн-хуан, что растет в
Уду, а также два ляна истолченной в пудру киновари и воск, и слепить
все это в шарик. В первый день Нового года мужчинам следует носить
амулет слева, а женщинам — справа».
В «Описании местных обычаев Чжоу Чу» сказано, что на рассвете
первого дня наступившего года люди съедают куриное яйцо и говорят,
что тем самым они очищают свои тела. Якобы таким способом они
укрепляют свои зубы. Ныне жители севера сохраняют этот обычай; они
жарят семена конопли и крупные бобы и посыпают их сахаром. В «Книге
совершенствования» сказано, что, съедая в первый день Нового года
куриное яйцо и семь красных бобов, люди стремятся уберечься от
эпидемий. А в «Чжоу хоу би цзи фан» есть, в частности, такой рецепт: «В
период с первого по седьмой день Нового года следует съесть
четырнадцать семян конопли и четырнадцать маленьких бобов для того,
чтобы оградить себя от болезней и эпидемий». А Чжан Чжун, известный
также как Цзин-фан, утверждает, что в каждом году есть зловредные
влияния, которые, если человеку не удастся их избежать, могут в один
миг убить его. Поэтому обязательно нужно съесть четырнадцать
крупных бобов, куриное яйцо и белые зерна конопли, запивая их вином»
(«Цзин Чу суй ши цзи»).
Почему перечисленные выше ингредиенты могут, по китайским
поверьям, защитить человека от вредных воздействий, непонятно.
Ясность, пожалуй, имеется лишь в отношении яиц, поскольку в них в
концентрированном виде содержится жизненная сила птиц, их
откладывающих, а также петуха, который, по китайской традиции,
олицетворяет светлое начало ян и с глубокой древности считается
одним из главных охранителей человека от действия темных
потусторонних сил в первые дни наступившего года. Однако едва ли
стоит искать строгое философское обоснование за каждым существом,
растением или вещью, коих китайцы наделяют целительной силой. По
сути, любого свидетельства о том, что какой-то известный человек
практиковал знахарство, особенно если оно оказалось отмеченным в
какой-то книге, независимо от достигнутого результата достаточно для
того, чтобы абсолютно любой продукт растительного, животного или
минерального мира оказался включенным в обширнейший свод средств,
которыми пользуется китайская медицина.
Так, способностью отпугивать призраков, а следовательно, изгонять
болезни и эпидемии наделяется растение acorus calamus, «аир пахучий»,
впитывающее, по мнению китайцев, лучи, посылаемые солнцем на
землю. В медицинских трактатах недвусмысленно указывается, что,
118
Демонология Древнего Китая
если принимать отвар этого растения внутрь, то все вредные влияния
выйдут наружу через кишечник. Однако в день летнего солнцестояния
это растение находит себе и иное применение. Поскольку китайцы
пользуются лунным календарем, то в Китае, в отличие от западного
мира, летнее солнцестояние не выпадает из года в год на какой-то
фиксированный день. Тем не менее, оно регулярно отмечается в пятый
день пятого месяца, и день этот называется дуань у, «правильный юг».
Подразумевается, что солнце, достигая своего ежегодного апогея,
находится строго на юге. Другое название — дуань ян, «правильное ян»,
поскольку день этот символизирует полное и неоспоримое
преобладание света и тепла. Так как самое жаркое время года является
благодатной почвой для всевозможных болезней и эпидемий, именно
день середины лета стал едва ли не самым популярным временем для
проведения экзорцистских процессий и ритуалов. В этот день жители
Амоя украшают свои дома ростками аира, а также луком-пореем и
полынью. Кроме того, растения эти укладывают на крышах домов,
видимо, в надежде, что их сильный запах поможет избавить обитателей
дома от призраков и их влияния. Причем способностью изгонять
призраков аир наделяется, видимо, не только благодаря своему запаху,
но и названию. По- китайски растение зовется чан; иероглиф этот
состоит из элемента «трава» и двух элементов «солнце». Кроме того,
листья растения напоминают по форме мечи или кинжалы, которых
призраки и демоны, как известно, очень боятся.
Нередко аир, лук-порей и полынь сплетают вместе в форме тигра или
подобия человеческой фигуры, которая изображает Чжан Дао-лина,
даосского патриарха экзор- цизма. Иногда кукол делают из глины,
причем борода у куклы — из полыни, а голова и кулаки — либо из лука,
либо из головок чеснока. Китайские авторы свидетельствуют, что
подобный обычай получил распространение уже столетия назад в самых
разных частях империи. В праздник середины лета многие жители Амоя,
как мужчины, так и женщины, независимо от возраста, обтирают тела
полотенцами, вымоченными в отваре из этих растений. По-видимому,
такие очистительные омовения насчитывают долгую историю, поскольку
еще в «Чжоу ли» мы читаем: «В определенные дни года колдуньи-у
совершают ритуалы изгнания демонов, а также умываются ароматным
раствором» (гл. 25, 1.40).
Кроме того, жители Амоя носят полынь на теле в маленьких
мешочках, переплетают ростки в форме тигра или прикрепляют полынь
к головным уборам, поскольку, как говорят они, «полынь может
продлить жизнь и даровать ловкость и силу». Добавим, что пятый день
пятого месяца предназначен также для проведения всякого рода профи-
лактических
процедур,
которые
во
множестве рекомендуют
медицинские трактаты. Одна из самых популярных — распитие вина,
настоенного на аире пахучем. Считается, что травы и снадобья,
собранные в этот день, являются особенно полезными, но в высшей
степени действенные травы должны быть добыты около полудня, так
как именно в этот час они содержат в себе наибольшее количество
жизненной силы шэнь, которой их наделяет круговращение времени или
космический порядок. Такой же силой обладает и шэнъ шуй,
«божественная вода», которую Небо милостиво дарует людям в сей
благословенный час. Если в полдень пятого дня пятого месяца вдруг
начинается дождь, то люди стараются собрать как можно больше
драгоценной влаги, используя для этого все свободные сосуды. Ведь
119
Демонология Древнего Китая
такая вода, убеждены китайцы, является универсальным средством от
всех болезней, и, более того, превосходным укрепляющим средством
для души.
С глубокой древности в самый жаркий сезон китайцы используют для
экзорцистских целей полынь и артемизию. Об этом, в частности,
говорится еще в «Календаре Цзин и Чу»: «В пятый день пятого месяца
люди всех четырех сословий прыгают в траве, а также устраивают
всевозможные игры со ста растениями. Они собирают полынь и делают
из нее кукол, которых затем подвешивают над воротами домов, чтобы
изгнать ядовитые испарения» («Цзин Чу суй ши цзи»). О способности
полыни помочь людям в их нелегкой борьбе с темными потусторонними
силами говорится и в «Су бо у чжи»: «Лекарства, при готовленные из
молодых побегов полыни, обладают чудодейственным эффектом. Если
из них испечь пирожки, потом съесть три или пять и закусить рисом,
результат будет превосходный. Они изгоняют самых разных призра ков»
(гл. 7). Можно не сомневаться, что именно экзор- цистской силой
артемизии объясняется тот факт, что растение это главным образом
используется для прижиганий, которые делают тем больным, у которых
налицо симптомы болезней, наведенных потустороними силами.
Наверное, главной причиной, по которой перечисленные выше
растения наделяются способностью избавлять человека от последствий
деятельности призраков, является их сильный запах. Несомненно, что по
той же самой причине посетители домов, в которых оплакивают
покойника, прячут в складках одежды головки чеснока. По всему Китаю
люди стремятся уберечься от дурных влияний с помощью предметов из
ароматного дерева, пахучих листьев, корней и плодов, а также
миниатюрных мешочков и сосудов, в которые по ложены благоухающие
вещества. Подобные амулеты широко распространены и среди высшего
китайского сословия. Они могут быть сделаны в форме оленей, черепах,
летучих мышей, журавлей и т. д ., т. е . тех существ, которые, по мнению
китайцев, приносят счастье и долголетие. Амулет может также
представлять собой изображение ребенка, видимо, чтобы гарантировать
многочисленное потомство, или веера, неотъемлемого атрибута
государственных мужей, дабы вымолить у высших сил получение
официальной должности. Некоторые амулеты имеют форму гриба, оли-
цетворяющего бессмертие, но чаще всего — тигра, петуха, меча или
любого другого предмета, способного изгонять призраков и демонов.
Все эти пахучие амулеты нередко украшаются иероглифами или даже
целыми фразами, выражающими пожелания счастья и избавления от
призраков. Автору этих строк среди фарфоровых флакончиков и по -
крытых эмалью бронзовых предметов попадались настоящие
произведения искусства. Понятно, что такие вещи часто дарят, причем
даже императоры подносят их своим наиболее отличившимся
полководцам и министрам. Всевозможные ароматные амулеты особенно
часто носят в жаркое время года, благоприятное для распространения
болезней; в таких случаях их нюхают практически непрерывно.
Несомненно, что именно сильный запах, источаемый орхидеей,
обусловил то далеко не последнее место, которое это растение
занимает среди исцеляющих и изгоняющих духов лекарственных
средств. Ли Ши-чжэнь свидетельствует: «Ароматная орхидея, являясь
пахучим растением, может отвращать несчастья. Как сказано в
комментарии Лу Цзи к "Ши цзину", в Чжэн (территория современного
120
Демонология Древнего Китая
Кайфэна) существовал народный обычай: в третьем месяце мужчины и
женщины собирали орхидеи по берегам рек и ручьев, чтобы уберечься
от зла» («Бэнь цао ган му», гл. 14, 1.75). Более того, китайцы верят, что
приятный запах орхидеи привлекает несущих благо духов и божеств, а
уже одно только их присутствие способно изгнать самые мо-
гущественые темные силы. Действительно, Ли Ши-чжэнь отмечает, что
«при династии Хань в садах и по берегам прудов высаживали орхидеи,
чтобы божества не замедлили спуститься к людям» («Бэнь цао ган му»,
гл. 14, 1.76).
Понятно теперь, почему в самый жаркий и опасный для здоровья
период повсюду во множестве зажигают сян, курительные палочки. Как
и ароматные растения, палочки эти рассеивают неприятные запахи, а
для простодушных и доверчивых людей это означает, что они
унитожают их. Само же сочетание
, у ци, «неприятные запахи»,
имеет также значение и «влияние зла». В Китае широко рас пространен
такой обычай: после посещения дома, в котором оплакивали умершего,
человек переступает через дымящийся ароматный порошок. Лечение
курительным дымом предписывается, в частности, тем, кто поражен
ночным «ударом зла». Повсеместно распространена и практика
сжигания у постели больного ароматного дерева или смолы. Торговля
всеми этими веществами особенно расцветает во время эпидемий
холеры и других заболеваний. Тогда их горстями бросают в костры,
зажигаемые на улицах и площадях в надежде, что божества спустятся с
неба насладиться благовониями, а заодно и разгонят демонические
силы, насылающие на людей болезни. В это время и молодые, и старые
носят на груди, в поясах или складках одежды мешочки с золой
сожженного ароматного дерева и стараются не расставаться с ними ни
при каких обстоятельствах.
Ароматические смолы заняли свое место в китайской медицине не
только благодаря своим пахучим свойствам, но еще и потому, что,
согласно китайским воззрениям, они представляют собой «сгустившуюся
кровь» растений, а следовательно — сконцентрированную эссенцию их
жизненной силы. Поэтому, когда их шэнь соединяется с шэнь человека,
вдыхающего их запах или глотающего их, они, по поверьям, уничтожают
вредные влияния се. Поэтому смолистое вещество признано в Китае
одним из лучших лекарств. Самые разные смолы, как ароматические, так
и нет, носящие множество названий и добытые из различных деревьев,
растущих по всему Китаю или экзотических, дают больным в качестве
лекарства, как в растворах, так и в сухом виде. Однако не все они
ценятся одинаково. Одним из самых драгоценных сортов считается
Аньси сян, пахучая смола из Аньси, т. е . Парфии, которая, если верить
Дуань Чэн-ши, добывается из деревьев, привозимых из Персии и
называемых там би се шу, «деревьями, изгоняющими влияние се».
Однако, как свидетельствуют другие источники, эта же самая смола
ввозится из Аннама, Суматры и других регионов. Она считается
превосходным средством от чахотки и от «ударов зла», а также
лекарством для женщин, которым снятся сны о совокуплении с при-
зраками, и детей, страдающих конвульсиями. Кроме того, отмечаются ее
чудодейственные свойства, позволяющие излечиться от заразных
болезней, распространяемых призраками, а также умопомешательства и
чумы. Подобные же свойства приписываются и так называемой Сухэ сян,
также импортируемой из разных стран. Высоко ценится фань хунь сян,
121
Демонология Древнего Китая
«смола, возвращающая души», о которой известно, что ее привозили из
западных стран еще до начала новой эры. Если верить ее названию, она
обладает способностью оживлять умерших; неудивительно поэтому, что
и по сей день ее зажигают в тех случаях, когда больной потерял
сознание, находится в коме и вообще страдает от болезней, которые
вызывают, по китайским поверьям, «призраки, крадущие человеческие
души». Воздействие ароматного запаха смолы усиливается еще и тем,
что в ней содержатся субстанции огня и тепла, тех, что составляют ян,
теплое дыхание космоса. Вдвойне действенной, в таком случае, должна
считаться эссенция, полученная из смолы путем дистилляции;
действительно, из полученного таким образом масла часто делают
лекарства или амулеты, которые, по убеждению китайцев, являются
весьма могущественными.
Огромной лекарственной и экзорцистской силой китайцы наделяют и
мускус, обладающий, пожалуй, наиболее концентрированным запахом.
Он называется шэ и,и сян, «смолой из брюха мускусного оленя» или
просто шэ сян, «смолой мускусного оленя». Еще в IV столетии новой эры
Гэ Хун рекомендовал использовать ее для лечения тех, кого мучают
ночные кошмары. Также он советовал носить ее в качестве амулета на
теле или в волосах, дабы уберечься от множества разных болезней. Вот
что гласит одна из давних историй: «В двадцатом году периода
правления под девизом Юаньцзя (443) у Ван Хуай-чжи умерла мать. Как
только тело ее было предано земле, Ван Хуай-чжи вдруг увидел над
деревом старую женщину с длинными волосами, в белой муслиновой
юбке. Не касаясь ногами ветвей, она висела в воздухе. Вернувшись
домой, он рассказал родственникам о случившемся, а вскоре его дочь
заболела лихорадкой, и лицо ее стало точь в точь как у того призрака,
которого он видел над деревом. После того, как дочери дали мускус, она
поправилась. В народе широко распространено поверье, что аромат
мускуса изгоняет зло. Этот случай подтверждает, что так оно и есть на
самом деле» («Соу шэнь хоу цзи»).
Тот факт, что в Китае мускус очень давно используется для лечения
якобы вызываемых призраками болезней, подтверждается, в частности,
тем, что Ли Ши-чжэнь приводит следующее суждение из «Бэнь цао
цзина», «Канона главных растений», сочинения, если взять его не как
отдельную книгу, но как написанную по преданию еще до начала новой
эры и возводимого некоторыми даже к самому легендарному герою
Шэнь-нуну: «Мускус оберегает от воздействия зла, убивает призраков,
отгоняет животных трех видов, яд гу, чуму и лихорадку». Неудивительно
поэтому, что великий Тао Хун-цзин пишет: «Если носить его на теле в
качестве амулета, класть под подушку или принимать внутрь, он
избавляет от кошмаров, смертельных болезней и дыхания демонов»
(«Бэнь цао ган му», гл. 51, I, 1.49). Схожего мнения придерживаются и
прочие авторы. Они рекомендуют давать пить маленьким детям, страда -
ющим от судорог или «ударов зла» и, как следствие, удушья, молоко, в
котором растворено немного мускуса. А детей, которых мучает
лихорадка, можно вылечить, написав у них на лбу тушью, в которой
растворен мускус, следующие слова
: «Устрани се и
отврати демонов». Часто вместо мускуса используется цибетин,
привозимый с юга. Конечно, источаемому им сильному запаху китайские
лекари также приписывают самые благотворные лечебные качества. А в
122
Демонология Древнего Китая
Амое, например, больных лихорадкой заставляют есть козлиные хвосты,
тоже, наверное, по причине их весьма благотворного запаха.
В ежегодно повторяющемся космическом цикле есть и третий
период, во время которого китайцы наиболее охотно прибегают к
экзорцистским амулетам и снадобьям. Праздник середины лета, как мы
помним, знаменует собой полную победу светлых сил ян над темными
силами инь и призраками. Но после него картина начинает меняться:
теперь уже инь со всеми его темными потусторонними силами
постепенно берет власть и сводит влияние ян к минимуму. Важный
момент в этом процессе —- девятый день девятого месяца, который с
древнейших времен носит название чжун ян, «ян во второй силе».
Термин этот на самом деле может выражать не что иное, как «три,
помноженное на три»; но поскольку три, как и все нечетные числа,
считается принадлежащим светлому началу, число «девять» означает
«ян во второй силе», и если следовать подобной нумерологической
логике, то девятый день девятого месяца оказывается под умноженным
воздействием ян. Такое философское обоснование дает человеку уни -
кальную возможность взять у природы ее драгоценные дары, с помощью
которых можно очиститься от вредных влияний и, укрепив свою
духовную силу, повысить сопротивляемость проискам демонов.
Издревле такими благими дарами считались хризантемы и кизил.
Хризантемы вообще именуются жи цзин, «жизненной эссенцией
солнца». Цветки их напоминают солнечный диск с исходящими от него
лучами; расцветая, они Достигают наибольшей красоты именно к
девятому месяцу. Поэтому китайцы убеждены, что в великий день ян
девятого месяца они освящены светом и теплом положительного начала,
так что сама природа выбрала этот день для приготовления из них
экстрактов и вина, являющихся действенным лекарственным средством.
Обычай этот существовал еще при ханьской династии, о чем, в
частности, свидетельствует одно из сочинений, датируемое этим
временем:
«Хуан Цзин из Жунани в течение нескольких лет, стремясь обрести
мудрость, сопровождал Фэй Чан-фана в его путешествиях. Чан-фан
сказал ему: "В девятый день девятого месяца в твоем доме случится
несчастье. Немедленно отправляйся домой и скажи родственникам,
чтобы они приготовили красные мешочки с кизилом и привязали их к
запястью. После чего они должны взобраться на возвышенность и
выпить вина, приготовленного из лепестков хризантем. Так они смогут
избежать опасности". Цзин выполнил то, о чем сказал учитель. Все
члены семьи взошли на гору, а когда вечером они вернулись домой, то
увидели, что вся домашняя птица, все собаки и коровы умерли. Когда
Чан-фану сообщили о случившемся, он изрек: "Вот как нужно подбирать
замену". Отсюда пошел наш обычай в девятый день девятого месяца
подниматься на возвышенности и пить вино. По этой же причине
замужние женщины носят на поясе мешочки с кизилом» («Су ци цзе
цзи»).
Это предание является самым древним из известных нам
свидетельств об использовании в девятый день девятого месяц чжу юй,
кизила, для борьбы с потусторонними силами. Семена его, острые и
едкие на вкус и с сильным запахом, уже долгое время находят
применение не только в качестве приправы к блюдам, но и в качестве
средства, изгоняющего демонов из тела. Считается, что особенно
123
Демонология Древнего Китая
хороши те, что собраны в девятый день девятого месяца, ибо они, якобы,
обладают наилучшим запахом и вкусом. Если их просто разложить или
повесить где-нибудь в доме, то призраки, по поверьям, будут бежать от
них как от огня. Давняя традиция рекомендует высаживать кизиловые
деревья у колодцев, чтобы листья, падающие в воду, оберегали ее от
всякой заразы и болезней. Во многих частях китайской империи в
девятый день девятого месяца люди пьют вино, в котором вымачивались
семена кизила, а сами семена носят в этот день в волосах.
Китайские лекари часто смешивают разные снадобья, каждое из
которых само по себе обладает лечебным либо тонизирующим
эффектом, но которые, как предполагается, смогут дополнить
благотворное действие друг друга. В то время как одни компоненты
изгоняют из тела человека демонов болезни и излечивают его от се,
другие укрепляют жизненные силы больного, чтобы те сразу же
восполнили образовавшиеся после ухода демонов пустоты. Именно
искусство составления смесей и микстур является мерилом класса
лекаря и приносит ему известность и богатство. Из смесей с помощью
какого-нибудь клейкого субстрата делают пилюли, называемые ванъ,
дань, дань вуанъ или яо вань, «медицинскими пилюлями». Чтобы их
можно было хранить в течение долгого времени и уберечь от влаги и
сырости, их помещают в так называемые ла вань, «восковые шарики».
На шариках обязательно имеется либо название лекарства, либо имя
производителя и продавца. Продают их в бумажных коробочках с
этикеткой. Неизменно прилагается информация о многочисленных
болезнях, которые можно излечить данными пилюлями, а также о тех
лекарствах и снадобьях, которые, если необходимо, нужно добавлять к
раствору данного лекарства. Таким образом, продажа «восковых
шариков» попутно способствует и расширению рынка медицинских
средств в целом. Кроме того, в этих же сопроводительных указаниях по
применению настоятельно рекомендуется принимать лекарства как
можно чаще — естественно, в целях профилактики возможных
заболеваний. Разумеется, покупателя предостерегают от подделок,
которые во множестве продают конкуренты, чье невежество, по
уверению, не знает границ точно так же, как и их жадность. И тут же
указываются места или названия лавок, в которых покупателю
гарантируется качество и подлинность товара. Наконец, в заключение, в
руководстве содержатся мудрые медицинские замечания общего
характера.
Подобные лекарства и снадобья продаются повсюду, как в
специальных аптекарских лавках, так и в обычных магазинчиках, причем
не только в Китае, но и в прилегающих к нему странах,
позаимствовавших, вместе с китайской культурой, и китайские традиции
врачевания. Экспортируются они и в зарубежные колонии. Чуть ли не
каждый день на рынок выбрасываются все новые и новые виды
лекарств. Многие из них, особенно предназначенные для использования
в экзорцистских целях, носят весьма характерные названия: «пилюли,
изгоняющие призраков» (цюэ гуй вань), «пилюли, убивающие
призраков» (ша гуй вань), «пилюли, поражающие призраков стрелами»
(шэ гуй вань) и т.д. Чаще всего названия эти заимствуются из огромного
словаря вечной борьбы с потусторонними силами. О том, что подобные
снадобья используются с давних времен, свидетельствует, в частности,
текст «Хай лу суй ши», согласно которому еще «император У-ди из
династии Лян в первый день Нового года одаривал своих министров
124
Демонология Древнего Китая
пилюлями, изгоняющими призраков» («Бэй вэнь янь фу», гл. 35, I. 12). А
Гэ Хун утверждает, что «бессмертные использовали пилюли,
поражающие призраков стрелами, для спасения людей от эпидемий».
Юй Бао в III столетии писал о весьма изобретательном создателе
лекарств, который делал пилюли, содержавшие восемь ядовитых
субстанций. И каков же был результат для принимавшего их? У него
начинался страшный понос, зато из организма выходили все призраки,
до того незримо обитавшие в человеке в течение многих лет.
Предлагаем читателю взять один из многих тысяч образцов таких
снадобий и проанализировать его. Итак, если верить указаниям по
применению: «Снадобье предназначено для лечения пяти видов се,
умопомешательства, вызываемого се, демониакального исступления, а
также состояний, при которых человек мечется словно сумасшедший
или же, наоборот, пребывает в оцепенении и никого не узнает.
Поскольку все эти симптомы свидетельствуют о том, что больной
поражен демонической болезнью, необходимо купить пилюли,
убивающие призраков». Снадобье состоит из следующих девяти
ингредиентов:
1.1
, Дань ша, красная киноварь — прекрасно всем известное
лекарство, продлевающее жизнь.
2.
, Сюн хуан, «мужская желтизна»
3.
, Лун гу, «кости дракона» — окаменелые кости, которые
продаются в крупных аптекарских магазинах.
4.
, Мамудугун?
5. Гуй цзянь, «стрелы призраков».
6.
, Гуй цзю, «ступка призраков».
7. Маленькие красные бобы, измельченные в порошок.
8.
, Юань и,ин — жучок, живущий на растении юань.
9. Косточки персика, очищенные от кожуры, зажаренные и
истолченные.
Все эти ингредиенты перемешиваются, истолчаются, просеиваются; к
ним добавляются и другие вещества, и все это покрывается восковой
оболочкой. За один раз предписывается принимать не более трех
пилюль; пить три раза в день, при этом воздерживаясь от лука, перца и
других острых приправ, а также от пищи животного происхождения.
Кроме того, рекомендуется класть пилюли в красный ме шочек и
привязывать: женщинам — к правой руке, мужчинам — к левой, а детям
—
к головкам. Отмечено, что лекарство нельзя готовить в присутствии
замужней женщины, домашней птицы или собаки.
Во время эпидемий лечебные снадобья вывешивают в дверных
проемах, носят на груди или сжигают во дворе и даже в доме. По
поверьям, самые разные болезни можно излечить, если окурить
больного дымом от сжигаемых лекарств. Немало историй придумано для
того, чтобы подтвердить чудесные свойства снадобий и, как следствие,
увеличить их сбыт.
«В период правления под девизом Цзяньянь династии Сун (1129)
повсюду свирепствовали эпидемии, и смерть косила людей. В то время
студент по имени Дин Цзи-хуэй отправился из горной области
125
Демонология Древнего Китая
Цинчэншань в Шу (пров. Сычуань) на восток в Наньян. В Наньян он вошел
через ворота Сишимэнь. Увидев множество людей, страдающих от
болезни, он достал из своей сумки лекарство и великодушно дал
каждому по пилюле. И как только пилюля касалась губ больного, он
сразу же выздоравливал, поскольку призраки болезни, которых на рынке
были сотни, только заметив, что студент раздает лекарства, тут же в
ужасе бежали прочь. Повелитель призраков направился к студенту,
чтобы расспросить его о чудесном искусстве. Когда он увидел
лекарство, дикий страх объял его. Он рухнул на землю, стал биться
лбом, моля о пощаде, а потом бежал. Если по время путешествия по
горам лекарство будет на поясе, человеку не страшны ни тигры, ни
волки, ни змеи, а во время путешествия по воде оно отгоняет водных
призраков и крокодилов». После этого перечисляются все компоненты
чудесного лекарства.
В заключение приведем еще одну, более близкую к нам по времени
историю. «В год бин-цзы периода правления под девизом Цяньлун (1756)
в окно дома Сюй И-шэня из Хучжоу (пров. Чжэцзян) внезапно подул
сильный ветер, подхвативший метелочку из птичьих перьев, лежав шую
на столе. Он подошел к столу и взял ее в руки: на ощупь она была
мягкой и влажной, словно незабранные женские волосы, но испускала
такой отвратительный запах, что поднести ее поближе не было никакой
возможности. Страшный холод пронизал сначала его ладони, потом
руки, а затем добрался до самых плеч, но он нашел в себе силы
выдержать это. Вдруг откуда-то из угла комнаты раздался голос, словно
шедший из могилы: "Меня зовут У Чжун; я живу в большом озере.
Испугавшись бури, я решил найти здесь убежище. Благородный
господин, позвольте мне уйти домой". На что Сюй сказал: "Жестокая
эпидемия бушует сейчас у ворот У. Не ты ли часом виновник ее?" "Да, я",
—
ответил призрак. "Что ж, вот еще одна причина, чтобы не отпускать
тебя, во всяком случае, пока ты не перестанешь вредить людям, —
молвил Сюй. — Я знаю средство избежать болезни и расскажу вам о нем,
если вы пощадите меня", — сказал призрак. Сюй заставил призрака
назвать лекарства и записал их, но в этот миг вонь и холод стали
настолько невыносимыми, что он был готов уже отпустить призрака.
Однако поблизости находились его домашние, и они, опасаясь, что
призрак будет продолжать творить свои злодеяния, принесли вазы. Ме -
телочку положили в одну из них, закрыли крышкой и запечатали, а
потом бросили ее в Великое озеро. В рецепте, записанном Сюем,
перечислялись: четыре ляна "пилюль грома", тридцать листов золота,
три цяня киновари, один лян кристаллов купороса, четыре ляна "великой
желтизны '. Все это нужно было перемешать с водой и принимать
каждый день порциями по три цяня. Начальник Су чжоу Чжао Вэнь-шань
попросил рецепт у Сюя, чтобы принести облегчение людям, и все они
были спасены благодаря ему» («Цзы бу юй», гл. 7).
@
126
Демонология Древнего Китая
Глава XV
СНАДОБЬЯ И АМУЛЕТЫ, ВЗЯТЫЕ ИЗ МОГИЛ
@
Представление о том, что предметы, в которых присутствует
субстанция шэнь, обладают экзорцистской силой, привело к тому, что
китайцы для борьбы с призраками и демонами стали использовать в
качестве снадобий и амулетов вещи из гробов и могил. Так, знаменитый
Чэнь Цзан-ци еще в VIII столетии рекомендовал готовить отвар из дерева
новых и старых гробов, уверяя, что он будет особенно полезен для тех,
кто страдает от козней призраков. Он же приписывал большую
терапевтическую силу и растениям, растущим на могилах. Более того,
как полагают некоторые китайские авторы, даже отвар из земли с
могилы может иметь лечебный эффект, а кроме того, амулеты, принад -
лежавшие усопшим, а также гвозди из гроба вполне могут носить и
живые.
Однако подобные средства и амулеты знатоки китайской медицины
рекомендовали еще до Чэнь Цзан-ци. Так, в биографии Сюй Сы-бо, даоса,
специалиста по водным процедурам, жившего в V столетии, мы читаем:
«Одна женщина в течение многих лет страдала от запоров, которые
никак не удавалось вылечить. Сы-бо, осмотрев ее, сказал: "Болезнь эту
наслал труп-призрак. Возьмите подушку покойника, сделайте из нее
отвар и дайте ей выпить. Тогда она поправится".
Домочадцы
отправились к могиле, вытащили подушку, уже наполовину сгнившую, и
когда женщина выпила отвар из нее, ей действительно полегчало.
В Молине (Нанкин) жил некто Чжан Цзин, который с
пятнадцатилетнего возраста мучился вздутием живота, а кожа у него
была странного желтого цвета. Все прежние лекари не могли вылечить
его. И тогда обратились к Сы-бо. Он сказал: "Это каменные черви;
излечить от них очень трудно. Нужно сделать отвар из подушки, что
кладут под голову покойника". Когда из подушки приготовили отвар и
дали его выпить больному, у него начался страшный понос. Из него
вышло пять шэнов червей, головы которых были твердые, словно камни.
После этого он поправился.
Затем к нему обратился за помощью Чэнь Сан-и, страдавший от
глазных болей, которому часто мерещились призраки. Сы-бо сказал: "В
вашу печень проникли се. Попробуйте взять подушку мертвеца из
могилы и приготовить из нее отвар. Выпейте его, а затем положите
подушку обратно". Чэнь Сан-и все так и сделал и стал совершенно
здоров.
Ван Янь спросил Сы-бо: "Все эти болезни были раз ными, вы же
вылечили их одним и тем же способом — с помощью подушки мертвеца.
Как это так?" Сы-бо сказал: "Так называемые "трупные болезни" — это
действие призраков в подавленном и вялом состоянии, следствием ко-
торого являются запоры, мучающие больного. Если добыть подушку
мертвеца, приготовить из нее отвар и выпить, душа-хунъ и дыхание-uu
127
Демонология Древнего Китая
умершего проникают в больного, и призрак более не в силах оставаться
в его теле. Вот как лечатся болезни, вызываемые трупами. Каменные
черви приводят к длительной болезни. Так как в теле больного за долгие
годы накопились лекарства, черви затвердели настолько, что изгнать их
нельзя никак. Для того, чтобы испугать их и выгнать, необходимо было
прибегнуть к тому, что испытало влияние призраков. Вот почему я велел
родственникам больного сварить подушку, взятую из гроба. Что
касается третьего случая, то когда в печень человека проникают се, они
вызывают боли в глазах, поэтому-то больной и видит призраков ман-лян.
Для того, чтобы покончить с ними, нужны новые се. Вот почему я посо-
ветовал опять-таки использовать подушку мертвеца. А зарыть ее
обратно я велел для того, чтобы вместе с подушкой ушли и принесенные
ею новые се"» («История южных династий», гл. 32, 11.17).
И Чэнь Цзан-ци, и Аи Ши-чжэнь во всех подробностях расписывают
этот отвратительный «лечебный метод». Первый из них говорит:
«Поскольку подушки и циновки, которые кладут под покойников,
излечивают также язвы, их можно использовать и в этих целях.
Достаточно потереть язвы подушкой или циновкой четырнадцать раз, и
они исчезнут» («Бэнь цао ган му», гл. 38, 1.12). Ему вторит Ли Ши-чжэнь:
«С их помощью можно излечить обильное потоотделение. Возьмите
циновку из-под покойника, у которого перед смертью обильно выступал
пот, сожгите ее, а пепел размешайте в воде. Омойте больного этой
водой, и ему полегчает. Согасно "Шань фань фан" Се Ши-циня1
, они
лечат болезни, насылаемые трупами-призраками. Если вы видели чей-то
труп или слышали поминальный плач, возьмите несколько нитей
циновки, которой покрывали гроб, или какие-то другие вещи, которые
лежали в гробу, а потом были выброшены на дорогу, и сварите их в трех
шэнах воды вместе с когтями тигра длиной в три цуня. Выпаривайте
воду до тех пор, пока не останется один шэн. Затем выпейте ее, и
эффект последует незамедлительно» (там же).
Согласно традиции, вода, взятая из могилы, тоже является полезной.
Вот что говорит, например, Гэ Хун: «К западу от реки Ао есть древняя
гробница, вся она заполнена водой. В ней много гравия, а вода из нее
излечивает нарывы и язвы. Как-то летом мимо гробницы проходили
путники, которых мучали язвы. Страдания от жары стали совсем
нестерпимыми. Заметив воду, такую прозрачную и прохладную, они
искупались в ней, и — о чудо! язвы их исчезли. Все больные, узнав об
этом, поспешили к гробнице; а некоторые даже пили воду, чтобы
вылечить болезни кишечника. Местные жители соорудили у гробницы
храм и стали продавать там воду; а все покупатели оставляли в храме
подношения из вина и мяса. Однако людей приходило так много, что
вода вскоре иссякла, и тогда торговцы тайком под покровом ночи залили
в гробницу воду из другого места. Люди, которые не могли прийти сами,
отправляли за водой посланцев с кувшинами и котлами. Неудивительно,
что вскоре торговцы водой разбогатели. Но потом прошел слух, что вода
более не обладает божественной силой. Тогда вмешались чиновники,
засыпали яму и положили конец торговле» («Бао пу-цзы», гл. II).
Чэнь Цзан-ци также говорил о лечебных свойствах воды из могил: «В
воде из старых могил содержится яд, который может убить человека.
Однако если омыть ею нарывы и язвы, они исчезнут. Если в старую
могилу поместить воду в котлах для варки пищи, то, если вода чистая и
1«Улучшенные медицинские рецепты». Сочинение в тринадцати главах, упомянутое в каталоге книг династии Суй.
128
Демонология Древнего Китая
прозрачная и находилась в могиле долгое время, она также становится
лечебной. Если на вкус она горькая, значит, в ней есть яд. Она
излечивает от последствий деятельности призраков, "ударов зла", болей
в области сердца и живота и других болезней, а также от кошмаров,
насылаемых демонами и духами. Кроме того, она убивает кишечных
червей. Однако пить воду следует небольшими порциями, не более двух
пригоршней, в противном случае человека одолеет тоска. Лично я не
применял ее для лечения глаз, которые видят призраков. От приступов
удушья можно легко избавиться, если выпить воду из кувшина или
котелка, находившегося в старой могиле. Такая вода обладает огромной
божественной силой» («Бэнь цао ган му», гл. 5, 1.17).
Разумеется, экзорцистская и исцеляющая сила могилы в
значительной степени зависит от того, каким духовным и божественным
даром обладал тот, кто в ней погребен. «Доктор Академии по имени Ли
Юй-цин управлял Шанжоу твердой рукой и безжалостно изгонял со
службы нечестивых и порочных чиновников. Поэтому все негодяи и
недостойные боялись его и почитали его как божество Теперь он
покоится в могиле в горах Хэншань, где и теперь перед ним благоговеют
и почитают его до такой степени, что все всадники, проезжающие мимо
могилы, обязательно спешиваются, а страдающие от лихорадки и других
болезней берут с его могилы землю, посыпают ею циновки кровати и так
излечиваются. Вот как велик благоговейный ужас, который он вселяет, и
уважение, которое он вызывает» («Мэн ци би тань», гл. 10).
А вот что утверждает Чэнь Цзан-ци: «Земля с вершины могильного
кургана излечивает заразные болезни. В первый день пятого месяца
следует взять с вершины могилы землю, камень или кирпич, положить в
глиняный горшок и зарыть под крыльцом дома или за воротами. Тогда
все члены семьи смогут избежать вредного влияния сезонов. Также
можно в первый день наступившего года взять камень со старой могилы
и повесить его на главных воротах. И болезни в течение всего года
будут обходить дом стороной» («Бэнь цао ган му», гл. 7, II.8). А Сунь Сы-
мо в своем сочинении «Цянь цзинь яо фан» пишет, что «если человека
мучают нарывы, нужно взять землю с могилы, смешать ее с водой и
натереть ею язвы; они исчезнут».
Камни и кирпичи, взятые, в полном соответствии с рекомендациями
Чэнь Цзан-ци, с могил, и по сей день часто используют при
строительстве или ремонте, если они производятся в год,
неблагоприятный согласно предсказаниям геомантов и хрономантов,
для подобного рода предприятий. Ведь следствием этого могут стать
потеря денег, болезни или смерть кого-то из домочадцев. Кирпичи или
камни кладут под каждую стойку кровати, а землю с могилы, смешанную
с водой и грязью с какого-нибудь шумного перекрестка, наносят на
стену над дверьми. Кроме того, во время работ люди носят на теле или
прикрепляют к стенам амулеты, изгоняющие злых духов.
Доктрина о том, что земля с могилы содержит отваживающую
демонов субстанцию души того, кто похоронен в ней, подразумевает,
что такой же силой обладает и земля с того места, где кремировали
покойника, поскольку с ней перемешался его пепел. Неудивительно, что
Аи Ши-чжэнь категорически утверждает: «Пепел, взятый с места крема -
ции, изгоняет лихорадку, вызываемую се. Черная же выжженная земля
точно так же избавляет от лихорадки, если ее положить в кушак или,
перемешав с луком, сделать пилюли, положить их в уши больного или
129
Демонология Древнего Китая
привязать к его плечу. Причем мужчинам следует привязывать к левому
плечу, а женщинам — к правому» («Бэнь цао ган му», 1.8). Он приводит и
еще один рецепт, позаимствованный, видимо, у великих медицинских
светил:
«Если человеку часто снятся кошмарные сны, пепел кремированного
покойника, положенный под подушку или на живот больного, поможет
покончить с видениями. В случае обморока или "внезапной смерти",
когда человек никого не узнает, следует мелко растереть два или три
цяня земли с того места, где сожгли покойника, бросить ее воду,
сварить, а после влить в горло больному. Он сразу же придет в себя.
Если такую землю достать невозможно, вместо нее можно использовать
золу из кухонного очага. Если ребенок часто плачет по ночам, под
подушку ему также можно положить землю с места кремации» (там же).
Вера в могущество погребальных амулетов насчитывает, видимо,
долгую историю, так как в китайской литературе описано немало
случаев, когда, чтобы добыть их, люди оскверняли могилы. «В правление
династии Южная Тан (937—975) Ли Пин-чан сказал Пань Юю: "В
гробницах шести династий (правивших с падения Хань до воцарения
Тан) должно быть много драгоценных мечей и зеркал. Если их носить на
поясе, они оградят от демонов и призраков".
Чжан Цзы также
понравилось предложение, и они втроем купили землю среди холмов
Цзилун, на которой было множество старых могил. Они отправились
туда якобы купаться, а на самом деле захватили с собой корзины и
мотыги. В течение долгого времени они раска пывали могилы и
доставали из них вещи и безделушки, принадлежавшие предыдущим
поколениям. Сегодня уже никто не знает, сколько же могил они
разграбили» («Тун цзянь чан бянь»),
К предметам, к которым прикасались покойники, а, следовательно,
годным для использования в качестве «снадобий» и амулетов, китайцы
относят и веревки, которыми когда-то был задушен человек. Чэнь Цзан-
ци пишет: «Если человек вдруг теряет рассудок, следует сжечь веревку,
которой когда-то кто-то удавился, перемешать пепел с водой и дать
больному выпить.Чжан Лэй1 в своем сочинении «Мин дао чжи», «Трактат
о светлом пути», рассказывает: «Один богатый человек из Цишуй (пров.
Хубэй) забрел как-то в публичный дом, но, испугавшись там чего-то,
помчался прочь и бежал до тех пор, пока не налетел на тело казненного
преступника. От ужаса он сошел с ума, но мудрый лекарь Пан Ань-шан2
взял веревку, которой удавили преступника, сжег ее, перемешал пепел с
другими снадобьями и дал больному; тот сразу же выздоровел» («Бэнь
цао ган му», гл. 38, 1.12).
@
1Знаменитый ученый и государственный деятель, живший в XI—XII сто летиях. См. его биографию в официальной
истории династии Сун «Сун ши», гл. 444 .
2Другое имя — Ань-ши. Знаменитый лекарь XI столетия.
130
Демонология Древнего Китая
Глава XVI
ИЗГНАНИЕ ДЕМОНОВ И ПРИЗРАКОВ ПРИ
ПОМОЩИ «ЗАМЕНЫ»
@
По китайским поверьям, чтобы избавить человека от болезни или
вырвать его из объятий демона, можно заставить потусторонние силы
перенести свое внимание на другой объект и войти в какого-нибудь
зверя либо в неодушевленный предмет. Действительно, китайцам, если
верить источникам, с глубокой древности хорошо известно о множестве
подобных «козлов отпущения», и с их помощью мудрые люди
эффективно борются со всевозможными вредителями из потустороннего
мира.
Так, уже в официальной истории цзиньской династии мы читаем
следующее предание о событиях IV столетия: «Мать генерал-
губернатора Чжан Шао была тяжело больна и на ходилась при смерти.
Ш/унь-юй Чжи гадал о ее здоровье на стеблях тысячелистника и
посоветовал генерал-губернатору следующее: отправиться в западном
направлении и купить большую обезьяну, потом привязать ее к руке
матери и приказать слугам бить так, чтобы она непрерывно кричала, а
спустя три дня — отпустить. Шао все выполнил так, как велел Шунь Юй-
чжи. Когда обезьяна выскочила из дома, собаки разорвали ее на части, а
мать генерал-губернатора поправилась» («Цзинь шу», гл. 95, I. 12).
Примерно такой же способ рекомендовал людям и другой мудрый
человек, также живший в правление династии Цзинь. «Янь Цин из
Хуэйцзи считался большим знатоком гадания по панцирю черепахи и
стеблям тысячелистника. Его друг, горожанин по имени Вэй Шу,
собрался в путешествие на восток и попросил Янь Цина погадать по
стеблям тысячелистника. Янь Цин получил предсказание и сообщил Вэй
Шу: "Господин, не отправляйтесь этим путем, ибо вы столкнетесь там не
с грабителями, но с вредным и опасным дыханием ци". Вэй Шу не
поверил ему, и тогда Янь Цин добавил: "Если уж вы не хотите
отказываться от намеченного путешествия, то хотя бы попытайтесь
уберечься от этого зла. У семьи Ду Му, что живет в западных
предместьях города, возьмите белого пса и прияжите его к носу лодки".
Однако Вэй Шу купил у Ду Му не белого, а пятнистого пса. "Этот тоже
подойдет, — сказал ему Янь Цин. —
Правда, к сожалению, он не чистой
масти, поэтому какое-то менее опасное зло все-таки останется. Однако
оно падет лишь на домашних животных, так что вам не о чем
беспокоиться". И Вэй Шу отправился в путь. На половине дороги пес
вдруг начал жалобно скулить и метаться, как если бы его били.
Приблизившись к псу, Вэй Шу увидел, что тот уже испустил дух и лежал
в луже черной извергнутой им крови. В тот же день во дворе дома, где
жил Вэй Шу, без всякой видимой причины умерли несколько белых
гусей. Тем не менее, все домочадцы остались живы-здоровы» («Цзинь
шу», гл. 95, 1.14).
131
Демонология Древнего Китая
А вот о чем рассказывает Дуань Чэн-ши. «В Шу жил человек по имени
Фэй, родом из Пу, по прозищу "наставник птиц". Глаза у него были
красного цвета, и в них не было черных зрачков. В первом году периода
правления под девизом Чанцин (821), когда Чэн-ши встретил его, ему
уже минуло семьдесят. Иногда ему удавалось спасать людей от бед и
напастей, причем он делал это с помощью домашних птиц. В таких
случаях он устраивал во дворе жертвоприношения. Он доставал из реки
камень размером с куриное яйцо и велел больному крепко держать его в
руке. Потом он начинал ходить кругами, выдыхать воздух и громко
кричать. В итоге курица, повертевшись волчком, умирала, а камень
раскалывался на четыре части» («Ю ян цза цзу», гл. 5).
В китайской литературе есть свидетельства и о настоящих героях,
которые из сострадания принимали на себя болезни других и даже
жертвовали своими жизнями. Вот, например, что рассказывается в
географическом описании уезда Сунъян (пров. Чжэцзян), датируемом
временем правления династии Мин: «Госпожа Сюй была супругой Гао
Цзиня. В один из дней, когда отец ее находился уже на смертном одре,
дух снизошел с небес и молвил: "Нужно найти кого-нибудь, кто смог бы
заменить его". Госпожа Сюй, услышав эти слова, тщательно умылась,
облачилась в лучшие одежд, сделала веревку из рукавов своего платья и
удавилась. В этот миг отец ее восликнул: "Я освободился от него!" Но
тело дочери нашли уже окоченевшим» («Сунъянсянь чжи»).
Китайцы убеждены, что призраки, склонные вредить людям и мучить
их, как правило, проникают в тела своих жертв. Отсюда следует вполне
логичный вывод: ничто не может лучше заменить несчастную жертву,
чем та вещь, которая походит на нее. Убедившись в том, что призрак или
его се вошли в этот предмет, его выбрасывают, сжигают, бьют палками,
но иногда и сохраняют, дабы он стал вечной темницей для призрака. По
сути, призраку или демону, попавшемуся на хитрость колдуна, остается
только одно — уповать на его милосердие. Однако заниматься подобным
видом колдовства могут только те, кто обладает особыми способностями
заставлять призрака подчиняться своей воле, не подвергаясь при этом
риску самому стать его жертвой.
Одним из таких людей был Цюань-цин, имя которого упоминается в
сочинении, датируемом IX столетием. «Этот буддийский монах из Юэ
безукоризненно исполнял заповеди и владел колдовским искусством
пяти школ, позволявшим ему с помощью амулетов покорять и
использовать духов. В то время жил торговец по фамилии Ван, невестка
которого пребывала в объятиях демона. Целыми днями она беспрерывно
то смеялась, то плакала, а по ночам иногда выла, словно сумасшедшая.
Так продолжалось несколько лет, и наконец торговец позвал Цюань-
цина, чтобы он вылечил ее. Монах сделал куклу из соломы, высотой
примерно в один чи, нарядил ее в разноцветные одежды, соорудил
алтарь и положил куклу на него. Потом он начал бормотать над ней
заклинания, и спустя какое-то время кукла начала икающим голосом
умолять сохранить ей жизнь. Цюань-цин спросил призрака, кто он такой,
строго велев говорить правду и отвечать четко и ясно, пригрозив в
противном случае стереть его в порошок. И призрак поведал такую
историю:
"Я — демон-сяо. Несколько лет назад, весной, я увидел эту девушку
перед храмом императора Юя. Я проник в нее, и с тех пор, что бы она ни
делала, ходила или лежала, душа ее не знала покоя. Если вы отпустите
132
Демонология Древнего Китая
меня, я уйду далеко-далеко и более никогда не осмелюсь даже прибли-
зиться к тому месту, где в небо поднимается дым заж женного
человеком огня". На что Цюань-цин сказал: "Все это россказни демона;
отпускать его нельзя". Он взял глиняный кувшин и, огрев куклу плетью,
затолкал ее туда; кукла лишь издавала жалобные стоны. После чего
Цюань- цин закрыл горлышко кувшина бумагой, написал на ней
заклинания и скрепил печатью ярко-красного цвета, а потом запечатал
кувшин клейким веществом из шести составляющих. Он отнес кувшин в
рощу тутовых деревьев и закопал, строго-настрого наказав домочадцам
не приближаться к нему. В тот же день девушка поправилась.
Пять лет спустя через эти места проходила конница и пехота Лю
Хань-хуна, и все население в страхе бежало. Воины заметили какую-то
могилу и, решив, что там могут быть спрятаны сокровища, вырыли
кувшин и разбили его на мелкие кусочки. Из него вылетел фазан и
укрылся среди ветвей тутовых деревьев. Хлопая крыльями, он закричал
человеческим голосом: "Меня заточил сюда буддийский монах, но теперь
я смогу, наконец, увидеть свет солнца". К тому времени Цюань-цин уже
ушел в мир иной» («Хуань и чжи»).
Если злой дух — человеческая душа, покинувшая тело, то самым
эффективным способом борьбы с ним будет нанесение ударов по
портрету этого человека. «Дочь начальника Чандэ Чжана должна была
выйти замуж за юношу из семьи Чжоу, однако болезнь свела ее в
могилу, когда ей не было еще и семнадцати. И тогда юноша из семьи
Чжоу решил жениться на девушке из рода Ван примерно такого же
возраста. Все приготовления были сделаны, но перед самым днем
свадьбы девушку поразил удар зла. Она била себя по голове и кричала:
"Я — четвертая из сестер Чжан; кто ты такой, чтобы отнимать у меня
моего жениха?" Юноша Чжоу был так удивлен случившимся, что
сообщил об этом начальнику Чжану. Супруга его, управлявшая домом
железной рукой, тоже была извещена. Она страшно разгневалась,
повесила на стене портрет покойной дочери и стала осыпать его упре -
ками: "Ты была обручена с Чжоу, но умерла перед свадьбой; то, что Чжоу
выбрали другую невесту, полностью соответствует обычаям. Почему же
ты вселяешься в девушку из дома Ван и несешь ей зло? Что за
бесстыдство!" Закончив гневную отповедь, мать взяла ветвь
персикового дерева и начала изо всех сил хлестать портрет дочери. Но
не успела она нанести и нескольких ударов, как во двор вбежала дочь
семьи Чжоу и стала молить о пощаде. Когда ее спросили, в чем дело, она
сказала: "Дочь из семьи Ван говорит, что четвертая сестра Чжан
покинула ее тело, крича от боли, и велела мне отправиться к ее матери
и поведать ей обо всем. Вот почему я здесь". И невеста из семьи Ван
полностью выздоровела» («Цзы бу юй», гл. 23).
«Замены», которые жители Амоя чаще всего используют для
изгнания духов, обычно представляют собой маленькие куклы,
сделанные из бамбуковой щепы и бумаги, используются они и в других
видах колдовства. Поскольку они считаются чуть ли не предметами
повседневной необходимости, они продаются в тех же самых лавках и
магазинчиках, что и фальшивые бумажные деньги и прочие вещи для
церемоний почитания божеств и предков. Особенной популярностью
пользуются они у представительниц слабого пола. Как только кто-
нибудь из членов семьи заболевает или возникает подозрение, что ему
грозит опасность — одним словом, как только обнаруживается влияние
133
Демонология Древнего Китая
се, кого-нибудь из домочадцев обязательно посылают за такой куклой.
Потом этой куклой размахивают перед больным, произнося при этом
соответствующие заклинания, чтобы приманить призрака, после чего
куклу сжигают, чтобы покончить с ним. В качестве примера можно
привести случай, когда кто-нибудь упал в воду и был спасен. Но
считается, что демоны воды уже успели схватить несчастного в свои
объятья. Поэтому от них следует избавиться, чтобы несчастье больше не
повторилось. Другой возможный случай — когда ребенок упал на улице
в яму с отбросами. Заклинание, которое произносят, размахивая перед
человеком куклой, примерно такого характера: «Подносим (куклу) к
груди, даруя чистоту и процветание; подносим ее к спине, даруя силы
дожить до старости, глубокой-глубокой старости; подносим ее к левому
боку, даруя благополучие на долгие-долгие годы; подносим ее к правому
боку, даруя долголетие. Приди, счастливая судьба, а злая судьба да
перейдет в куклу!» После чего куклу сжигают, причем обычно
неподалеку от того места, где произошло несчастье. А особо ревностные
борцы с потусторонними силами еще и заливают пепел водой. Кроме
того, если беда приключилась с ребенком, то, как правило, цирюльник
наголо обривает его голову; а если жертвой стал взрослый человек, то
на голове у него выбривается проплешина. Считается, что тем самым
открывается выход для прячущихся в теле человека се.
Если покойника хоронят в день, согласно предсказаниям календаря,
неблагоприятный для погребения, то, чтобы уберечь людей от вредного
влияния, которое в таком случае начинает исходить от мертвеца, в
могилу вместе с ним опускают жуков, тараканов или других насекомых.
Однако нередко — и этот способ считается более эффективным — в
могилу кладут деревянные или бумажные фигурки людей, которые
должны вобрать в себя опасные для человека эманации. Если геоманты
и предсказатели приходят к выводу, что причиной частых болезней
членов семьи, утраты богатства или исчезновения домашней птицы и
животных является появление в доме призрака, неправильное распо -
ложение дома или проведение строительных или ремонтных работ в
неблагоприятное время, то в таких случаях рекомендуется положить в
яму определенной глубины, вырытую где-нибудь неподалеку от дома, в
месте, тщательно рассчитанном предсказателем или геомантом, одну
или несколько кукол, после чего залить яму водой, которой умывались
члены семьи. Тогда, по китайским поверьям, демонические влияния,
досаждавшие обитателям дома, перейдут в кукол, и чтобы окончательно
справиться с ними, остается лишь засыпать яму землей, бросив в нее
защитный амулет. Кроме того, во многих случаях китайские знатоки
экзорцизма рекомендуют использовать в качестве «замены» крыс и
мышей. Причем их можно не только хоронить описанным выше
способом, но и подвешивать на стенах дома.
Понятно, что если существует такая сильная вера в возможность
оградить себя от призраков с помощью «замены», то в качестве таковой
можно использовать самые разные вещи и предметы. Вот, например,
старинный рецепт, авторство которого приписывается знаменитому
колдуну Сунь Сы-мо. Если ребенок страдает от конвульсий вследствие
«столкновения с внешними влияниями», то ему следут сделать
прижигания, а кроме того, нужно слепить определенным образом шарик
из муки, поплевать на него и произнести заклинание, чтобы заставить
демона покинуть тело ребенка и перейти в шарик. Магическое
заклинание гласит: «Я очищаю отца этого дома, я очищаю мать этого
134
Демонология Древнего Китая
дома, я очищаю сына этого дома; все вредные влияния, следуйте за
мной. Бянь-цо, первый из лекарей, был хорош, но ничто не сравнится с
хорошей слюной!» Произнося это заклинание, шариком трут руки и ноги
ребенка, а затем его грудь и живот, после чего шарик выбрасывают на
дорогу. Лечение, разумеется, следует повторять до тех пор, пока
ребенок не поправится.
С помощью «замены» можно успешно защитить не только человека,
но и целый дом. Так, на улицах и аллеях Китая перед входом в дома
часто можно видеть каменную плиту с начертанными на ней
иероглифами
,
ши гань дан, «камень осмеливается
противостоять». Считается, что такой камень может защитить дом от се
и ша, которых на улицах и аллеях великое множество, особенно если
они длинные и прямые. Как правило, место, на котором следует уста -
новить камень, указывают геоманты или гадатели. Иногда с тем, чтобы
«повысить» магическую силу камня, на нем вырезают голову тигра, как
известно, отпугивающую призраков, либо изображение какого-то
другого существа, которого призраки боятся. Нередко на подобных
камнях можно видеть название горы Тайшань
, так как эта зна-
менитая вершина, расположенная в провинции Шаньдун, считается
одним из главных божественных покровителей земли. В таком случае
надпись может означать: «Этот камень с горы Тайшань осмеливается
принять на себя (нападки сил зла)».
По-видимому, подобные камни устанавливаются на улицах с глубокой
древности. Китайские ученые, с которыми я консультировался по этому
вопросу, связывали их появление с фрагментом из «Мэн-цзы», в котором
великий конфуцианец якобы говорит правителю, что человек, со
сверкающими глазами размахивающий мечом и восклицающий
«кто из вас осмелится противостоять мне?», пока-
зывает всего лишь доблесть обычного человека. Дело в том, что эти же
самые шесть иероглифов можно истолковать и иным образом: «Именно я
сумею справиться с любым злом!»Таким образом, камни могут
олицетворять чловека, с мечом в руках бесстрашно разгоняющего
призраков. Вот что, например, говорит один из китайских авторов:
«Полагаю, что жители У, ставящие перед своими домами, если в них
упираются прямые улицы, каменных людей или плиты с надписями «этот
камень осмеливается противостоять», дабы камни эти, воплощая волю
людей, отвратили зло, имеют веские основания поступать так» («Бэй
вэнь юнь фу», гл. 22, II, 1.152).
Некоторые авторы, однако, возводят происхождение камней с
надписями к еще одному легендарному герою по имени
Ши
Гань-дан (имя которого совпадает с тремя иероглифами надписей и
неизменным атрибутом которого является палица). «Согласно "Сянь и",
Гань-дан, по фамилии Ши, жил в эпоху Пяти династий. Аю Чжи-юань,
губернатор столичной области в правление императора Гао- цзу из дома
Цзинь (936—943) приказал отважному воину Ши Гань-дану спрятать
палицу в рукав одежды и сопро вождать императора. Когда Гао-цзу
беседовал с императором Минь-ди (из династии Поздняя Тан,
приходившимся ему сводным братом), Гань-дан пожертвовал своей
жизнью в схватке с телохранителями Минь-ди. Вот откуда берут свое
происхождение камни, которые люди в наши дни устанавливают перед
своими домами». Встреча состоялась после того, как Минь-ди был
135
Демонология Древнего Китая
вынужден бежать из-за мятежа, поднятого сводным братом, и утраты
престола. Сам он был схвачен, а около 150 его приверженцев — убиты.
Эпизод этот нашел отражение как в старой, так и в новой истории Пяти
династий, однако ни в одном из этих источников имя Ши Гань-дана не
упоминается.
@
136
Демонология Древнего Китая
Глава XVII
ДЕМОНОЛАТРИЯ – СЛУЖЕНИЕ ДЕМОНАМ
@
Как мы уже отмечали, иногда призраки-гуй могут быть настроены
благожелательно по отношению к людям. И тогда они оказывают самое
счастливое влияние на его жизнь и судьбу, становясь, по сути, шэнь, т.е .
добрыми духами. Отсюда следует вполне логичный вывод, что
призраков, как и добрых духов, тоже следует умилостивлять и
задабривать жертвоприношениями и поклонением. Таким образом,
демонолатрия — вещь для китайцев вполне естественная, поскольку они
еще с незапамятных времен почитали души усопших, несмотря на то,
что те, по поверьям, нередко мстят живым и приносят им беды и
несчастья. Несомненно, что связь с демонами устанавливалась не только
жертвоприношениями, но и смиренными молитвами, которые, будучи
продиктованными соображениями страха и эгоизма и лишенными
искренней любви, являлись по сути вежливыми заклинаниями,
отличающимися от обычных экзорцистских заклинаний по характеру и
духу, но не по фундаментальному смыслу.
Ясное свидетельство древности подобного рода отношений с
потусторонними силами мы находим уже в «Лунь юе», где Конфуций
говорит, что поклоняться гуй и шэнь весьма мудро, ибо это позволяет
держать их на расстоянии. Во время процессий но, устраивавшихся в
Древнем Китае, жертв, как мы помним, разрубали на части у городских
ворот. Гао Ю писал во II или III столетии, что «собак и овец разрубали на
части для того, чтобы подавить зло, дабы влияние Дерева (стихии,
ассоциируемой с весной), могло распространиться повсюду». Таким
образом, возможно, что такие жертвоприношения предназначались
именно призракам-гуй, которых и изгоняли в ходе церемоний но.
Впрочем, не исключено, что жертвы посвящались и добрым духам-шэнь.
Свидетельства, подтверждающие, что в ханьские времена проводились
жертвоприношения в честь злых духов, мы находим и у Ван Чу на,
который, обличая колдовские практики, говорит, что в его время
экзорцистские
церемонии
нередко
сопровождались
жертвоприношениями. Мы также можем привести и следующие строки
из биографии Луань Ба, занимавшего во II столетии пост губер натора
Юйчана: «В области было огромное множество горных и водных
призраков, и люди растрачивали свои богатства на заклинания и
молитвы. Ба, владевший даосским искусством, позволявшим властвовать
над призраками и духами, приказал снести храмы, в которых
проводились жертвоприношения, а также взял под стражу и судил
порочных мошенников. В итоге призраки перестали появляться.
Поначалу люди пребывали в великом страхе, но в конце концов
успокоились» (Хоу Хань шу», гл. 87, I. 3).
137
Демонология Древнего Китая
Читатель уже встречался в нашей книге с
примерами,
позволяющими
заключить,
что
демонолатрия
всегда
являлась
важным
элементом
религиозной
жизни китайцев. Так, в конце VIII
столетия по личному повелению
императора в течение нескольких
дней подносили
вино
и
мясо
призракам,
которые
вызвали
страшную панику среди людей. А в
1378 году сам великий основатель
династии Мин отправил в провинцию
Цзянси своего посланника, чтобы от
высочайшего имени принести жертвы
призракам, разбойничавшим в тех
местах, и просить их сменить гнев на
милость и прекратить бесчинства.
Через девятнадцать лет, когда та же
область вновь была объята паникой,
императорские
жертвоприношения
были проведены еще раз. И по сей
день, когда приносят гроб из лавки,
перед похоронами, в честь призраков сжигают
бумажные деньги; им же предназначаются и те,
которые разбрасывают непосредственно в ходе
погребальной церемонии. Одним словом, можно быть уверенными в том,
что китайцы всегда готовы поднести злым духам и деньги, и яства, как
только заподозрят, что они проникли в их дома.
Особенно часто подобные жертвоприношения совершаются тогда,
когда возникает подозрение, что призрак является причиной болезни
кого-то из домашних. Во время эпидемий лихорадки, против которой
китайцы, из-за нехватки необходимых лекарств, бессильны, а если это
сильная лихорадка, то их положение становится просто отчаянным,
жертвоприношения совершаются по определенным правилам, подробно
описанным в дешевеньких книжечках, коих великое множество. Из них
малограмотные люди могут, наряду с уловками, полезными в
религиозных делах, гадании и экзорцизме, почерпнуть и хоть какие-то
элементарные знания. Например, в фуцзяньских изданиях нередко
встречаются тридцать советов, предназначенных для одного и того же
дня каждого из месяцев. В каждом предписании говорится, что если в
данный день у человека начнется жар, сопровождаемый головной
болью, рвота, понос, если он почувствует слабость или без видимых
причин утратит аппетит и т. д .; или же если он начнет бормотать
бессвязные слова и кричать; или же если ребенок, впридачу к пере -
численным выше симптомам, начнет биться в конвульси ях — виной
всему этому призрак, которого прогневали или оскорбили. Поэтому,
утверждает предписание, духа- призрака следует умиротворить
посредством бумажных денег, которые надлежит сжечь либо у входа в
дом, либо на расстоянии стольких-то шагов от него в таком-то на-
правлении. В некоторые дни рекомендуется выставлять на указанном
месте вареный рис, вино и даже три вида мяса. Кроме бумажных денег,
можно также сжечь куклу-«заме- ну», а также заклинание, написанное
на желтой бумаге, образец которого прилагается к каждому
конкретному предписанию. В заклинании должно быть упомянуто имя
138
Илл. 20.
Универсальный
амулет.
Илл. 21.
Амулет.
Демонология Древнего Китая
божества, властвующего над данным днем, к которому оно, собственно,
и обращено. Естественно, имя божества тоже предусмотрительно
названо в указании. Наконец, кроме всего прочего, для полного
излечения больному рекомендуется носить на теле универсальный
амулет, подобный изображенному на илл. 20.
Понятно, что «замену» следует поднести заболевшему заранее и
помахать ею над ним, произнося заклинания, чтобы она впитала в себя
все злотворные влияния призраков. Сжигание ее, само собой, изгоняет
либо уничтожает темные силы. Сжигание амулета, по поверьям,
недвусмысленно выражает категорическую волю божества, уп-
равляющего данным днем и повелевающего уничтожить призраков. Если
в месяце двадцать девять или тридцать дней, амулетов также
насчитывается
тридцать.
На
всех
амулетах
над
линиями,
символизирующими, главным образом, изгнание призраков, обязательно
присутствует иероглиф
чи, «порядок». Один из таких амулетов
представлен на илл. 21.
Тридцать призраков, упоминаемых в тридцати указаниях, составляют
весьма любопытный список, отмеченный, однако, явным налетом
произвольности. Именно этим, в частности, объясняется и тот факт, что
одни и те же имена в разных изданиях фигурируют под разными днями,
а, кроме того, в некоторых руководствах встречаются имена, вообще
отсутствующие в других. Вот признаки, которые, на мой взгляд,
попадаются в указаниях наиболее часто:
1.
, домашние духи земли.
2.
, духи земли, блуждающие по улицам.
3.
, женщины-призраки, несущие палки.
4.
, призраки-убийцы.
5.
, небесные духи-звезды, скачущие н лошадях.
6.
, духи дерева.
7.
, духи металлаl.
8.
, духи огня.
9.
, духи огня.
10.
, духи реки Ло.
11.
, духи колодцев.
12.
, духи предков, которым не подносят жертв.
13.
, призраки семьи и родственников.
14.
, мальчики, умершие в детстве.
15.
, призраки несправедливо убитых женщин.
16.
, призраки людей, долгое время остававшихся
непогребенными.
17.
, призраки старых женщин.
18.
, призраки, ведомые духами семьи.
19.
, призраки-воины.
20.
, призраки женщин-странствующих актрис.
21.
, призраки странствующих кормилиц.
139
Демонология Древнего Китая
22.
, призраки императорских кормилиц.
23.
, призраки-женщины, насылающие лихорадку.
24.
, призраки-женщины, насылающие холеру.
25.
, призраки-женщины, устраивающие пожары.
26.
, призраки-женщины, крадущие драгоценности.
27.
, бездыханные женщины-призраки.
28.
, призраки-женщины Голубой столицы.
29.
, призраки гранатового дерева.
30.
, Призраки с желтыми головами.
Как видно из данного списка, китайцы полагают, что не только
призраки-гум, но и многие представители класса духов-шэнь могут
покушаться на счастье человека, что лишний раз свидетельствует об
отсутствии в китайской традиции четкого разграничения между
призраками и божествами. Поэтому вряд ли следует удивляться тому,
что, например, среди призраков, насылающих болезни, мы находим и
призраков, ассоциируемых с пятью стихиями, а также опасных и
коварных демонов земли. В Амое многие матери верят, что если их дитя
часто и беспричинно плачет, значит, оно находится в объятиях демона
земли. И тогда они возносят ему молитву, обещая во второй и
шестнадцатый день каждого месяца неизменно подносить ему жертвы
—
либо в течение определенного срока, либо до тех пор, пока ребенок
не выздоровеет. Причем о данном обычае мы читаем еще у Ван Чуна:
«Когда люди ремонтируют дом или копают землю, то, закончив работы,
они неизменно обращаются к духам земли и просят у них прощения. Это
они называют "умиротворением земли". Они делают из глины кукол,
олицетворяющих призраков, и приказывают колдуну-у проделать то же
самое,
дабы успокоить
духов
земли.
После
завершения
жертвоприношений они испытывают облегчение и веселятся, говоря, что
теперь, когда мы попросили прощения у духов земли и умилостивили их,
несчастья не случится» («Аунь хэн», гл. 25).
Значение, которое китайцы уже в давние времена придавали
жертвоприношениям духам земли, подтверждается и следующим
любопытным свидетельством, относящимся к правлению императора
династии Сун Мин-ди (годы жизни: 439—472): «В последний год своего
царствования император был так увлечен вопросом о призраках и
божествах, что запретил произносить и писать множество слов. Причем
слов, обозначавших несчастье, разрушение или траур, и даже таких,
которые он считал таковыми и которых поэтому следовало избегать,
были сотни и тысячи. Тех, кто осмелился нарушить императорский указ,
ждало неотвратимое наказание, вплоть до смертной казни. Знак,
стоящий справа в иероглифе
гуа, "гнедая лошадь", был заменен на
другой ( ), ибо в правильном написании иероглиф гуа походил на
иероглиф
хо, "несчастье". Ворота Сюаньян люди обычно называли
Белыми, но император счел такое название неблагоприятным и повелел
запретить его1
. Когда канцлер Цзян Ми случайно оговорился, тем самым
1Причина здесь, видимо, в том, что белый цвет ассоциируется с западом, стороной света, где
заходит солнце, а также с осенью, сезоном «умирания» природы.
140
Демонология Древнего Китая
нарушив запрет, император рассвирепел и сказал ему: "Отныне ты
будешь белить ворота собственного дома!" И хотя Цзян Ми бился лбом о
землю, вымаливая прощение, минуло немало времени, прежде чем
наказание было снято. И в столице, и за ее пределами все пребывали в
постоянном страхе столкнуться с чем-нибудь запретным, и никто не
чувствовал себя в безопасности. Во дворце запреты были строже, чем
где бы то ни было. Нельзя было ни передвинуть кровать, ни при -
слониться к стене, не совершив предварительно жертвоприно шений
духам земли. Для этой церемонии ученые составляли особые молитвы,
словно для официальных государственных жертвоприношений» («Сун
шу», гл. 8, I. 19).
Методы умилостивления призраков, которые мы описывали выше,
пользовались особенной популярностью у представительниц слабого
пола. Они совершали подношения не только от своего имени, но и от
лица своих детей и родственников. И хотя в массе своей они не знали
грамоты и потому не могли прочесть тридцать предписаний, торговец в
лавке всегда был готов прийти им на помощь, подробно расписав, что
надлежит делать в тот или иной день, и тут же продать им необходимое
количество бумажных денег и подходящую для конкретного случая
«замену». Вернувшись домой, женщина зажигала в честь домашних
божеств курительные палочки, сообщала им о своей беде и просила о
помощи. Потом, помахав перед больным куклой или потерев его ею, она
выходила во двор, чтобы выполнить предписание. В указанном месте
она клала жертвенные предметы и с курительными палочками в руках
молила призрака принять деньги и подношения и более не мучить
больного. Как правило, молитва ее завершалась обещанием поднести, в
случае выздоровления страдальца, еще такие-то жертвы. Если
выздоровления не последовало, значит призрак — поистине
несправедливое и непокорное существо, раз он перечит естественному
ходу вещей, олицетворением которого как раз и являются тридцать
дней месяца, для которых даны предписания. В таком случае остается
обратиться к божеству-шэнь, управляющему конкретным днем, и
просить его призвать к порядку злого демона и покарать его. Чтобы
божество услышало мольбы, достаточно повторить церемонию во второй
раз и сжечь волшебный амулет, приобретенный у какого-нибудь
служителя.
В некоторых пособиях автору этих строк случалось видеть более
сложные предписания. Во-первых, их могло быть шестьдесят, каждое
предназначалось для одного из дней шестидесятиричного цикла, а во-
вторых, пропорционально возрастало и количество демонов, которые
якобы приносят вред человеку. Эти пособия носят уже явно даосский
характер, так как выстроены в соответствии с циклическим течением
времени, олицетворяющим Дао — ход мирового свершения. Авторство их
обычно приписывается Чжан Дао-лину, и издатели часто печатают в
подобных руководствах его портрет. Скорее всего, возведение подобных
книг к знаменитому даосу есть не более чем «благочестивый обман».
Однако метод лечения больных путем поднесения жертв демонам и
призракам насчитывает весьма долгую историю и практиковался как
минимум начиная с танской династии, о чем, в частности, свиде -
тельствует следующая история из сочинения, датируемого этой эпохой.
«В первом году периода правления под девизом Тайхэ династии Тан
(827) канлер Бо Син-цзянь как-то выпил много вина и ему приснился сон,
141
Демонология Древнего Китая
будто двое человек вывели его через ворота Чуньмин, Весеннего Света,
и потащили к только что вырытой могиле. На рассвете они вернулись
обратно, и у городских ворот увидели лавчонку, в которой продавались
пирожные и печенье. Канцлер проголодался, о чем сообщил своим
спутникам, но тут появилась жена хозяина с ребенком на руках. Один из
спутников дал канцлеру маленький глиняный шарик и велел бросить в
ребенка. Канцлер так и сделал; ребенок перепугался и начал громко и
жалобно плакать.
"Моего ребенка поразил удар зла",
—
сказала
женщина и послала за колдуньей-у . Колдунья зажгла курительные
палочки, стала перебирать струны лютни, а потом призвала своего духа
и молвила: "Ничего не случилось, просто ему навредил какой-то ма -
ленький призрак ван-лян. Дитя встретилось с тремя существами, одно из
которых — душа живого человека, жаждущая вина и еды. Если хотите,
чтобы они не причинили вам вреда, немедленно выставьте вино и
закуски".
Колдунья несколько раз почтительно поклонилась и
пригласила всех троих к столу. Двое спутников и Син-цзянь сели за стол,
а когда они напились, наелись и поднялись, ребенок успокоился.
Канцлер проснулся вне себя от ужаса и спустя десять дней умер» («Лин
и цзи», «Записи о странных случаях проявления духовной силы»).
Как мы уже отмечали, в китайской религиозной системе нет четкой
границы между шэнь и гуй. Таким образом, жертвоприношения и
молитвы обращены к сотням и сотням, если не тысячам потусторонних
существ, являющихся, по представлениям китайцев, слугами и воинами
божеств и богинь, образы которых стоят в храмах, им посвященных.
Особенно много таких образов в храмах божества Стен и Рвов и
божества Восточной горы. Им часто совершают подношения те, кто
жаждет отмщения причинившим им зло, давая им тем самым
своеобразные «взятки».
Кроме того, поскольку мир призраков в значительной мере составляют
души умерших, демонолатрия вполне гармонирует с широко
распространенным обычаем поднесения яств для умиротворения
огромных орд демонов, не имеющих потомков, которые могли бы о них
позаботиться. Демоны эти рыскают повсюду, голодные, озлобленные и
ожесточенные и могут стать весьма опасными для человека призраками,
крадущими пищу. В честь этих осиротевших душ устраиваются
праздничные жертвоприношения, в том числе и на официальном
государственном уровне.
Повсеместное распространение подобных церемоний подтверждается, в
частности, и тем фактом, что о них часто упоминают уже близкие к нам
по времени китайские авторы. Суй Юань, например, рассказывает об
одном призраке, обитавшем на священных воротах в Ханчжоу. Он имел
обыкновение щекотать прохожих по макушке длинной полоской
бумажных денег, и в результате, придя домой, люди заболевали.
Вылечить их можно было только с помощью молитв и
жертвоприношений в предместьях города. Еще бы, ведь тогда призрак
мог вволю напиться и наесться. Однажды, когда через ворота проходил
человек со связкой медных денег через плечо, призрак точно так же
коснулся его. Однако на этот раз бумажные деньги призрака вдруг
вспыхнули и сгорели, причем сам человек ничего не заметил. Призрак
свалился вниз и, превратившись в черный дым, исчез навсегда.
Тот же автор уверяет, что жертвоприношения призракам пользуются
большой популярностью у жителей провинции Гуанси. Тем самым они
142
Демонология Древнего Китая
якобы стараются умилостивить душу какого-то таинственного
дьявольского ухажера, доводящего женщин до истерики. «В деревнях
уезда Наньнин в Гуанси люди почитают дух Шестого Помощника. Он
приносит зло всем, кто говорит о нем или сталкивается с ним. Он любит
околдовывать молоденьких девушек, и самые красивые из них нередко
попадают в его сети. Те, кому он досаждает, подносят ему в полдень или
в полночь бумажные деньги и блюдо риса, а церемония сопровождается
игрой двух или трех музыкантов. Так можно заставить его уйти
подальше от людских мест. Не проходит ни одного дня, когда бы люди
не изгоняли Шестого Помощника» («Цзы бу юй», гл. 19). За этими
вступительными рассуждениями следует история девушки, которую
призрак посетил в ее спальне. Причем он не покинул сего благо-
словенного места даже для того, чтобы вкусить подношений,
приготовленных для него родителями девушки. Какое-то время спустя в
спальню проник еще один таинственный Шестой Помощник и затеял с
первым шумную ссору из-за девушки, так что потребовалось принести
жертвы еще раз, чтобы умиротворить и его. Считается, что этот призрак-
Дон Жуан — не кто иной, как Чжан Чан-цзун, фаворит танской
императрицы У-хоу, которая пожаловала ему высокий пост помощника
министра и владения в Е, на территории нынешней провинции Хэнань.
Отец его, Чжан Син-чэн, занимал пост Министра Государства, и много -
численные братья его, среди которых он был шестым, также оказались
не обделенными милостью императрицы. Вместе со многими другими
сановниками и вельможами он пал жертвой дворцового заговора 705
года, в результате которого У-хоу утратила престол, и на трон взошел
император Чжун-цзун.
Так как призракам поклоняются и подносят жертвы по всей стране, по
сути, они занимают равное с божествами- шэнь положение в китайской
религии. Они даже могут быть официально возведены в божественный
ранг, ведь высшие божества, а в отдельных случаях, и само Небо может
даровать любому духу тот или иной пост во «все ленской» системе
управления. Причем иногда люди узнают об этом соизволении небесных
сил из своих снов.
Несомненно, что демонов, заслуживших поистине божественные
почести, в Китае немало. Яркий пример — так называемые у тун, «Пять
всепроникающих», которых Ли Ши-чжэнь относит к горным призракам.
Их также называют у тун шэнь, «Пять всепроникающих духов», у тун
сянь, «Пять всепроникающих бессмертных» и у шэн, «Пять святых».
Культ их получил особенно широкое распространение в Цзянсу,
Чжэцзяне и Фуцзяни, где в их честь сооружаются специальные кумирни
и святилища. Кроме того, образы их стоят и в храмах, посвященных
другим божествам, где им точно так же совершают под ношения. Иногда
справа от образа божества можно видеть и статую его супруги. Нередко
эти божества ведут себя недостойно, как хитрые оборотни-животные,
проникая в жилища людей в образе молодых привлекательных юношей
и соблазняя женщин. Они считаются настолько могущест венными, что
людям не хватает мужества сражаться с ними и изгонять их. Однако
существуют предания о том, что некоторым удавалось поразить их
стрелами, и тогда на месте преступления оставалась мертвые^ свинья
или осел. Появляются они в сопровождении свиты пажей. Как и все
горные призраки, они воруют вещи из домов, устраивают поджоги и
приносят прочие беды.
143
Демонология Древнего Китая
О культе пяти святых говорится еще в официальной истории сунской
династии, однако происхождение его окутано мраком. Его пытались, не
слишком, впрочем, убедительно, возвести к пяти или шести высшим
способностям, коими буддизм наделяет своих святых, стоящих у врат
нирваны. Вот что рассказывает о нем Суй Юань: «Сын Чэнь Яо-фэня из
Цзяннина (Нанкин) был непослушным и озорным. Как-то он отправился в
монастырь Пуцзисы. В храме он заметил, что Пять всепроникающих
божеств, которым поклонялись там, занимают более почетное место,
чем Гуань-ди. Возмущенный столь непочтительным отношением к
святому, он позвал монахов, обругал их и велел поставить божеств ниже
Гуань-ди. Все посетители в один голос одобрили его. В тот вечер Чэнь
вернулся домой гордый и довольный собой. Однако у дверей дома он
увидел пятерых божеств, которые сбили его с ног и закричали: "Мы, пять
божеств — самые могущественные правители. Долгое время мы
наслаждались пищей и жертвенной кровью, которые люди подносили
нам, а теперь судьба отвернулась от нас. Нас наказывали и изгоняли
Лао-тан, губернатор провинции Цзянсу, и Сяо-инь, губер натор Цзянсу и
Цзянси. Но эти люди, по крайней мере, занимали высокое положение, а
кроме того, были достойными мужами, поэтому мы не могли ослушаться
их. А как смеешь ты, ничтожный простолюдин, вести себя так, словно ты
—
баловень судьбы? Тебе нет прощения!" Все члены семьи Яо-фэня
распростерлись ниц, приготовили подношения из трех видов мяса и
бумажные
деньги,
а
кроме
того,
пригласили
буддийских
священнослужителей, чтобы те вознесли молитвы и совершили
церемонии. Однако ничто не могло спасти дерзкого сына, и он умер»
(«Цзы бу юй», гл. 8).
@
144
Демонология Древнего Китая
Глава XVIII
ПРАКТИКИ, ИЗГОНЯЮЩИЕ ПРИЗРАКОВ
@
В нашем описании китайской системы колдовства и экзорцизма мы
уже указывали, что краеугольным камнем ее является принцип,
согласно которому бесчисленные легионы призраков, склонных творить
зло,
являются
неотъемлемой частью
мироздания.
Поскольку
существование их соответствует вселенскому закону, все эти орды
призраков принадлежат темному началу инь, одной из тех двух великих
сил, что конституируют мировой порядок Дао. Из данного допущения
естественным образом следует, что главными врагами их являются
светлое начало ян и составляющие его божества-шэнь. Однако этот
догмат не позволяет объяснить все то великое множество
разнообразных методов экзорцизма, которые китайский ум создал за
многие столетия. Ведь человеческому уму, склонному впадать в детство,
часто не требуется ни обоснования, ни логики. Как следствие,
шарлатанство передавалось из поколения в поколение, из века в век,
причем не только из уст в уста, но и в книгах, поддерживая тем самым
ту поистине необъятную сеть суеверий, из пут которых не удавалось
вырваться даже представителям образованного сословия.
В сфере магии и колдовства есть многое, очень многое, что не
поддается
объяснению.
Как,
например,
понять,
что,
как
свидетельствуют некоторые истории, соль тоже обладает способностью
отваживать демонов? Поэтому колдуны очень часто используют ее, как
правило, смешанную с рисом. Соли приписывается и огромная
исцеляющая сила, так что она входит в состав многих лечебных
снадобий, в особенности тех, которые призваны излечить человека от
«ударов призраков», «ударов зла», «болезней, насылаемых трупами» и
прочих напастей.
Также едва ли поддается разумному объяснению суе верие, согласно
которому присутствие серой коровы может оказать благотворное
воздействие на тех, кто страдает от ночных кошмаров или, будучи объят
демоническим влиянием, бредит и неистовствует. Возможно, источником
данного суеверия следует считать рецепт Гэ Хуна: «Если человека
начинают мучить кошмары или если он никак не проснется, возьмите
копыто коровы или лошади и пронесите его над лежащим. Точно так же
можно вылечить и внезапную смерть (потеря сознания?). Особенно
действенно копыто серой коровы» («Чжоу хоу би цзи фан», гл. 1).
Остается без ответа и вопрос, почему человек, находящийся один в
темноте, чтобы отвадить призраков, должен схватить одной рукой
другую, а чтобы убить их — поскрежетать зубами. Непонятно, как можно
поймать призрака, если сжечь сову определенного вида. «Ястреб-
кошачья голова —- это ястреб, голова которого похожа на кошачью. У
него жирное мясо. Если его сжечь, призраки приблизятся, поэтому
колдуны используют его, чтобы поймать призраков». Это в XVI столетии
145
Демонология Древнего Китая
писал один уважаемый автор в энциклопедии, пользовавшейся большим
авторитетом.
Список необъяснимых странностей китайского экзорцизма можно
продолжать до бесконечности. Но разумеется, не менее длинный список
можно составить и из тех методов и практик, смысл которых лежит на
поверхности. Тот факт, что способностью изгонять духов наделяют
старинные бронзовые сосуды и, наверное, другие древние и ценные
предметы, объясняется просто: раз ими владели предки, значит, вещи
впитали в себя их духовную силу. А то, что с демонами засухи можно
покончить, задушив их в отхожем месте или в навозной куче, настолько
очевидно, что и объяснений не требует. Логичным представляется и
обычай уничтожать трупы тех, кого считают демонами, поскольку, как
известно, души умерших заимствуют силы у тел, в которых они обитали,
и у могил, в которых тела погребены.
Отсюда, разумеется, и практика сжигания призраков-трупов или
вампиров. Сюда же, наконец, следует отнести и исторические случаи,
когда люди уничтожали трупы, чтобы избавиться от навязчивых
видений. Причем этой участи иной раз не избегали и скелеты животных,
в отношении которых возникало подозрение, что они в обличье
призраков приходят в человеческие жилища.
Поскольку призраков, как убеждены китайцы, вполне можно
напугать, неудивительно, что больных, которые пребывают в объятьях
демона, пытаются лечить методами, призванными устрашить
вселившегося в них призрака. Во многих аптекарских лавках Амоя
автору этих строк доводилось видеть плоские стеклянные коробочки с
большой засушенной ящерицей, прикрепленной ко дну, либо с мертвой
летающей ящерицей с распростертыми крыльями. Считается, что если к
глазам человека, страдающего от лихорадки, или женщины, у которой
тяжелые роды, внезапно поднести такую коробочку, то эффект может
оказаться самым благоприятным. Некоторые семьи такие коробочки
хранят постоянно и охотно одалживают друзьям. Так как большие
ящерицы и летающие ящерицы в этой части Китая встречаются редко, а,
быть может, и вообще не обитают, их специально завозят из Филиппин,
Индокитая и других южных стран. В связи с этим обычаем не лишним,
полагаем, будет привести следующие строки из сочинения, датируемого
XI столетием: «В Гуаньчжуне (ныне Сиань, пров. Шэньси) нет крабов. В
период правления под девизом Юаньфэн (1078—1086) я побывал в
Шэньси, и мне сообщили, что у одного человека в Циньчжоу есть
мертвый краб, при виде которого местные жители приходят в ужас, так
как он выглядит настоящим чудовищем. Если кто-то из жителей округи
заболевает малярией, краба вывешивают над дверьми дома, и спустя
некоторое время больной выздоравливает. Видимо, раз это существо
неизвестно людям, призраки тоже не ведают о нем, а потому боятся его»
(«Мэнь ци би тань», гл. 25).
Хитрость геомантов в изобретении все новых и новых шарлатанских
практик поистине не знает границ. Все они, как и прочие
«специалисты», стараются убедить людей, что причина любой беды
лежит в той области, в которой как раз они и являются знатоками.
Поэтому они день и ночь пребывают в трудах праведных по
освобождению человеческих жилищ от демонических влияний и исправ -
лению их фэн-шуй. Мы уже отмечали, что они активно используют
магические амулеты с надписями и рисунками, но деятельность их этим
146
Демонология Древнего Китая
не ограничивается. Если, например, какой-нибудь чиновник перегружен
бессмысленной работой из-за огромного количества ложных обвинений и
доносов, в изобилии составляемых жителями подвластной ему тер -
ритории; или же, если он не доволен тем, что медленно продвигается по
службе; или же у него заболел кто-то из членов семьи — виной всему
этому происки мстительных душ, принадлежавших людям, которых
пытали, несправедливо осудили и наказали в его управе. Чтобы
отвратить зло, убеждают его геоманты, нужно взять немного вина,
приготовленного из риса, смешать его с определенным количеством
земли из-под здания суда и ворот, а потом вымазать смесью стены
главного зала ямыня, а оставшуюся грязь разбрызгать по другим
помещениям. Есть и другие способы. Можно, например, взять гранитный
камень весом фунтов в сто, отбить у него края, а кусочки зарыть в землю
по четырем углам здания, соответствующим четырем главным
направлениям. А можно сжечь под креслом чиновника истолченные
кости тигра, перемешанные с корицей и другими веществами, или же
шелуху гвоздики, желтый ладан и т. д ., а пепел потом смешать с водой и
разбрызгать. Таким же образом можно защитить и храм от воздействия
потусторонних сил или так называемых стрел, выпускаемых с дорог и
тропинок, ведущих к нему.
Как уже знает читатель, именно Дао позволяет, по китайским
поверьям, уберечься от зла. Дао — это само течение времени и в
качестве такового олицетворяется шестидесятиричным циклом, с
помощью которого люди ведут счет годам, месяцам, дням и часам. А
значит, защищают человека те самые иероглифы, которыми они
обозначаются.
Следовательно,
сильным
иммунитетом
против
всевозможных нападений призраков и демонов обладает человек,
родившийся, т. е. вступивший в космический ход, в год, месяц, день и
час, которые находились под благоприятным воздействием космоса, т.
е., по китайским представлениям, в тот момент, который обозначен
четырьмя парами иероглифов цикла, отмеченными особенно мощным
воздействием светлого начала ян. Эти иероглифы называ ются
«тяжелыми». Такой счастливый гороскоп является лучшей защитой от
призраков, насылаемых колдунами. Разумеется, добродетельная жизнь в
соответствии с Дао лишь улучшает и укрепляет изначально заложенное,
в то время как порочная жизнь портит и губит его. Хилые и
болезненные, нервные, слабые, часто «видящие» призраков и прочих
чудовищ, имеют, несомненно, «легкий» гороскоп — об этом вам скажет
любой лекарь, предсказатель да и просто образованный и знающий
человек. Именно такие люди чаще всего страдают от неизлечимых
болезней и всяческих козней потусторонних темных сил.
Раз гороскоп составляет предопределенную и естественную судьбу
человека, являясь частью вселенского миропорядка, улучшить его, если
он «легкий», понятное дело, нельзя. Однако многих несчастий можно
избежать, если человек окружит себя предметами, обладающими
экзорцист- ской силой, если он будет носить «правильные» амулеты и
пить «правильные» лекарства. Он также убережет себя, если все
значительные дела в своей жизни он будет начинать в благоприятные
для этого дни и часы. Одним словом, ему больше, чем кому бы то ни
было, следует обращаться за помощью ко всякого рода лекарям,
колдунам, геомантам и пр., посвятившим свою жизнь и способности
трудному и благородному делу улучшения человеческой судьбы, и
платить им звонкой монетой.
147
Демонология Древнего Китая
Детей, которых судьба наградила несчастливым гороскопом и
которые, как следствие, отстают в развитии и постоянно болеют, можно
уберечь от зла и даже вылечить и другим способом. Либо по своей
собственной инициативе, либо по мудрому совету кого-нибудь из членов
семьи, лекаря или предсказателя родители такого ребенка, не тратя
времени даром, всеми силами должны стараться отдать его в такую
семью, которая осенена великим счастьем жить под надежной защитой
и покровительством домашних божеств и предков. Китайцы уверены,
что в такой семье за будущее ребенка можно не опасаться, потому, что
злодеи и призраки, видя, что ребенок живет среди людей, с которыми
они ничего не могут поделать, больше не будут досаждать и ребенку.
Если обе стороны пришли к согласию, ребенка отводят в дом
«псевдоприемных» родителей или относят, если он еще слишком мал
или слаб, чтобы идти самостоятельно. Там, перед домашним алтарем, на
котором выставлены жертвенные яства и несколько чашек чая, ребенок
воздает благодарность домашним божествам, встав на колени перед их
образами и коснувшись несколько раз лбом пола. Если же ребенок еще
грудной, ему складывают руки на груди и качают вверх-вниз, изображая
поклоны. После чего церемония повторяется уже перед поминальными
табличками с именами предков. Смиренно обретя защиту и
покровительство божеств, ребенок затем столь же почтительным и
благодарственным образом просит помощи и поддержки у своих
«новых» родителей. Обряд заканчивается праздничной" трапезой,
приготовленной уже на средства настоящих родителей.
По обыкновению после завершения ритуала ребенка возвращают
домой, причем стараются сделать это тайно. Отныне каждое новолуние
и
полнолуние
родители-опекуны
посылают
в
дом
своего
новообретенного чада еду, чтобы показать призракам, что они не
забывают о своих обязанностях покровителей. А ребенок, в свою
очередь, теперь всю жизнь будет посещать дом своих «новых»
родителей в дни их рождения, чтобы поклонами и подарками отбла-
годарить их, как если бы они были истинной причиной его появления на
свет.
Если подобное «усыновление» не возымело желаемого эффекта,
родители ребенка могут выбрать другую семью, и даже повторить это
еще несколько раз. Вот почему у многих маленьких китайцев бывает
несколько родителей- покровителей. С другой стороны, и многие
родители опекают не одного ребенка. В Амое их называют ци фуму, «ро-
дители-опекуны», а детей — ци цзян, «опекаемыми». Однако даже
неоднократные
«передачи под опекунство»
могут оказаться
неудачными. И тогда отчаявшиеся родители могут на самом деле отдать
ребенка на воспитание к чужим людям, иногда на время, а порой и
навсегда, выплачивая какую-то сумму за его содержание.
Разумеется, к столь радикальным мерам прибегают нечасто, только в
том случае, если все остальные пути были испробованы и оказались
напрасными. Жители Амоя, например, полагают, что большего блага для
ребенка можно добиться, если посвятить его какому-нибудь божеству,
которому поклоняются в храме или буддийском монастыре. Это может
быть или сам Будда, или же, чаще, бодхисаттва Авалокитешвара (кит.
Гуанъинь), считающаяся богиней милосердия и пользующаяся огромной
любовью у всех матерей как заступница детей. Посвящение совершают
отец или мать, а иногда и оба родителя. Оно начинается с поднесения
148
Демонология Древнего Китая
жертвенных яств, после чего к божеству возносятся молитвы с
просьбами принять ребенка под свое милостивое покровительство.
Родители приносят обет, что впредь, до достижения определенного
возраста или вообще на протяжении всей жизни, их дитя будет
неизменно совершать подношения божеству в условленное время, а
кроме того, оно будет принимать участие во всех празд нествах в честь
данного божества и оплачивать их из своих средств. Теперь ребенок
считается ци цзян божества. Если через какое-то время выясняется, что
божество не оправдало возлагавшихся на него надежд, церемония и
клятва могут повторяться вновь и вновь и всякий раз сопровождаться
обещанием поднести еще более богатые и ценные жертвы. Возможно,
родители решат, что ребенка следует посвятить и другому божеству,
также наделяемому огромной духовной силой.
Но случается, что абсолютно все усилия оказываются тщетными. И
тогда, вновь тщательно изучив гороскоп ребенка, лекарь или
предсказатель может заявить, что у него — чу цзя чжи мин, «судьба
покинуть семью», т. е . стать буддийским монахом или монахиней.
Нередко это узнают от медиума, который, находясь в состоянии транса,
«выдает» подобное откровение или пишет его прутиком на песке.
Подобный вывод может сделать и монахиня, с которой мать ребенка
находится в доверительных отношениях. В таком случае перед статуей
Будды или бодхисаттвы Авалокитешвары приносится обет, что отныне
ребенок посвящает себя святой монашеской жизни, высшими по -
кровителями которой они являются. И уж теперь призраки, устрашенные
как никогда, вынуждены будут отступить и освободить ребенка из своих
объятий. Голову ребенку бреют, как настоящему монаху или монахине, и
он ходит в серой одежде, похожей на повседневное облачение свя-
щеннослужителей, являя собой настоящего монаха в миниатюре.
Данный обет в принципе означает, что в должное время ребенка
отправят в какой-нибудь монастырь, чтобы кто-то из старших монхов
взял его на обучение и воспитание. Но об этом вовсе не думают. Ведь
разве могут исполненные сострадания Будды или Авалокитешвара
покарать того, кто принес обет только для того, чтобы найти у великих
божественных сил спасение от грозящих ему призраков? Ведь
божественные силы как раз и существуют во вселенной для того, чтобы
человек мог ими пользоваться. Кроме того, божества ведь очень заняты
и потому вполне могут позабыть о том, что кто-то поклялся им в
верности, тем более что такие обеты не имеют для них большого
значения. Тем не менее, родители искренне и набожно клянутся, что их
ребенок станет монахом до своего шестнадцатилетия, т. е. до того
срока, после которого, по законам империи, человек уже не может стать
священнослужителем. Когда ребенку исполняется шестнадцать,
родители спешат вместе с ним к алтарю, чтобы сообщить божеству, что
обет стал недействительным. Благодарные родители приносят жертвы,
которые их дитя ставит на алтарь, после чего падает на колени и бьется
лбом о землю. Теперь он может снять одеяние монаха и начать
отращивать волосы.
@
149
Демонология Древнего Китая
Глава XIX
ИМЕНА
@
В одной из легенд, согласно традиции, передаваемой еще со времен
ханьской династии, рассказывается об оборотне-тигре, который, как
только было произнесено его имя, начал трусливо вилять хвостом и в
конце концов сбежал. А Гэ Хун в IV столетии настоятельно рекомендовал
всем путешественникам произносить имена горных призра ков, чтобы
защититься от их уловок и хитростей, а также учил, как раскрывать
псевдоимена, под которыми обычно скрываются призраки, и
распознавать, к какому виду животных двенадцатиричного цикла они
принадлежат, ибо знание это поможет уберечься от них. Однако
прославленный даос проделал и еще более полезную работу, чтобы
защитить людей. «Следующая важная вещь — это сочинения о
призраках. Если человек знает имена призраков, живущих в
Поднебесной, а также "Бо цзэ ту" и "Цзю дин цзи", орды призраков
отступят в мгновение ока» («Бао пу-цзы», гл. 17). И тогда, как следствие
победы над злом, наступит счастье. «Если в горах или на воде увидишь
посланника, знай, что его зовут Сы-цзи. Произнеся его имя, привлечешь
к себе счастье. А если увидишь в горах огромную змею с короной или
шапкой на голове, знай, что ее зовут Шэн-сян. Громко позвав ее,
приманишь благополучие» (там же).
Таким образом, мы можем сделать вывод, что уже во времена Гэ Хуна
существовали сочинения, в которых рассказывалось о призраках и их
именах. И целью таких книг было, видимо, дать человеку защиту от
темных сил зла. «Цзю дин цзи», «Записи о девяти треножниках» — тоже,
очевидно, трактат о призраках, поскольку в «Цзо чжуань» мы читаем:
«Ван Сунь-мань был послан с подарками к принцу царства Чу. Принц
спросил его о размерах и весе девяти треножников, и Ван Сун-мань
сказал: "В древности, когда династия Ся обладала добродетелью,
далекие земли присылали в качестве дани картины с неведомыми
существами и металл. Девять губернаторов отлили из металла девять
треножников, на которых были изображены эти существа. Поскольку
сотни существ были доподлинно запечатлены, люди узнали о добрых и
злых духах. Когда они путешествовали по рекам и болотам, пересекали
леса и горы, они никогда не сталкивались с опасными существами. Ни
уы, ни мэй, ни ван-лян не могли напасть на них"». «Цзю дин цзи» — это,
возможно, «Ся дин цзи», «Записи о треножниках династии Ся», в
котором также есть фрагменты, посвященные призракам. Однако
полностью быть уверенными в этом мы не можем.
Щедрый источник, из которого авторы подобных сочинений черпают
сведения о призраках и их имена, тайны не составляет — это либо их
собственное воображение, либо воображение других, традиция и слухи,
а также «откровения», сообщаемые людям в снах духами и божествами.
Древние китайцы были полностью уверены, что характер существа
тесно связан с его именем, а следовательно, если человек знает имя
призрака, он может влиять на последнего и заставлять его подчиниться
150
Демонология Древнего Китая
своей воле. Понятно теперь, почему в трактате, приписываемом зна-
менитому государственному деятелю царства Ци Гуань Чжуну, мы
читаем, что, произнеся имя некоего цин-цзи, водного призрака,
принимающего облик человека, его можно использовать для
молниеносной доставки сообщений или для ловли рыбы и черепах.
Таким образом, имя и обладатель его по сути идентичны; имя
олицетворяет его тело, его жизнь, душу и энергию точно так же, как его
внешний вид и гороскоп. Подобные ассоциации влекут за собой
последствия, которые могут быть использованы знатоками черной
магии. Здесь мы можем вспомнить, что имя покойника, начертанное на
поминальной табличке или надгробной плите, на самом деле
символизирует его душу, так что если, например, стереть с могильного
камня имя человека, который под ним покоится, это будет означать, что
в могиле обитает уже не душа, а нечто, лишенное духовной силы шэнь
или лин, а потому совершать ей поклонения и подносить жертвы
бессмысленно. Зная имя призрака, человек может, упомянув его в
заклинании, сопроводить его проклятиями и тем самым повысить
эффективность магических слов. С той же целью имя можно написать и
на спасительном амулете. Всевозможные колдуны и священнослужители
потому и пользуются влиянием среди людей и внушают им благо-
говейный трепет, что знают имена призраков. А знание это, по мнению
многих, подтверждает их способность видеть призраков.
В течение многих столетий даосские мудрецы, желая спасти людей
от тропической лихорадки, составляли списки имен призраков,
насылающих эту болезнь, причем каждый из призраков, если верить
даосам, творит свое черное дело в определенный день каждого
двенадцатиричного или десятиричного цикла. Разумеется, за свой
бесценный дар людям мудрецы-даосы заслуживают безмерной
благодарности; ведь теперь люди могут всякий божий день произносить
имена отвратительных призраков или писать их на амулетах, тем самым
принося избавление больным. И по сей день лекари пишут имена
призраков красной киноварью на полоске желтой бумаги, после чего
прикрепляют ее к спине больного, повернувшегося лицом к солнцу. Ведь
поскольку призрак и имя его суть одно, он должен перейти из человека
на полоску желтой бумаги, тем более, что она скрыта за спиной
больного, т. е . в темном месте, куда его волей-неволей загоняет солнце.
Теперь остается только сжечь бумагу. Конечно, данный способ может не
оказать желаемого эффекта. Но это означает лишь то, что у призрака
совсем нет совести, что он непокорный и порочный, раз у него хватает
наглости не подчиниться самому Дао и порождаемому им
экзорцистскому методу. Мало того, призрак этот должен быть совсем
диким и сумасшедшим, что, кроме всего прочего, подтверждается
исступлением больного, который начинает бредить.
Если человек может успешно сражаться с призраками и даже
побеждать их, зная их имена, то, наоборот, и мир тьмы в состоянии
навредить человеку и уничтожить его, зная, как его зовут. На сей счет
есть множество историй и преданий, похожих на то, которое мы
приводили выше — как жители одной деревни скрывали свои имена,
чтобы уберечься от демонов-рыб. И по сей день китайцы убеж дены, что
если мужчина или женщина вдруг услышит свое имя, неизвестно кем
сказанное, за этим вскоре может последовать серьезная болезнь и даже
смерть.
151
Демонология Древнего Китая
Понятно теперь, почему китайцы не любят произносить имен,
особенно своих собственных и тех, кого они почитают, ценят и любят.
Однако совсем устранить имена из повседневной жизни и речи
невозможно. Поэтому в высшей степени мудро использовать в качестве
личных имен такие слова, которые для мира призраков будут означать
нечто совершенно иное, лучше даже что-то незначительное и
презренное, на что не стоит обращать внимания. Другими словами,
называть человека нужно неодобрительным и даже бранным образом.
Ведь заслышав такое имя, призраки непременно решат, что его
обладателя все презирают, и обратят свои коварство и злобу на кого-
нибудь более значимого и достойного.
Уничижительные имена чаще всего дают мальчикам, что
неудивительно, ведь именно им надлежит укреплять семью и
продолжать род, поскольку девочки, в соответствии с социальными
законами экзогамии, выходя замуж, покидают отчий дом. Причем
подобными именами в особенности стремятся наделять хилых,
болезненных, а также единственных сыновей. Те же, чье здоровье не
вызывает опасений, кто хорошо растет и развивается, обычно избегают
этой участи. В Амое широко распространен обычай называть любимых
сыновей просто «девочка», а также вставлять им в одно или же в оба уха
маленькие медные колечки, которые зачастую уже никогда не
вынимаются, какого бы возраста ни достигал носящий их. Видимо, это
считается одним из хороших способов «обмануть» призраков. Нередко
можно встретить и такие имена, как, например, «маленький
попрошайка» или «котомка нищего», причем часто, чтобы укрепить
защитную силу имени, вышивают на одежде ребенка миниатюрное
изображение такой котомки или же пришивают к ней или привязывают к
ручке ребенка пуговицу, подаренную каким-нибудь нищим. Можно
встретить мальчиков, взрослых мужчин и даже убеленных сединами
стариков, отзывающихся на имя хэшан, «монах» и даже нигу,
«монахиня». По-видимому, использование подобных имен преследует
двоякую цель. С одной стороны, это должно показать призракам, что
родители не слишком ценят ребенка, ибо в противном случае они ни
позволили бы ему покинуть семью и стать монахом, а с другой —
заставить призраков поверить, что человек находится под священным
покровительством Будды или бодхисаттвы Ава- локитешвары, а потому
осмелившегося причинить ему вред ждет высшая кара.
Известно, что в Китае мужчины носили имена, которые, казалось бы,
должны принадлежать противоположному полу, уже в глубокой
древности. Известно, например, что правитель царства Лу, вошедший в
историю под посмертным титулом Инь-гун (721—710 до н. э.), носил имя
Си-гу, где второй иероглиф означает «свекровь» или «тетка со
стороны отца». Мэн-цзы упоминает о знаменитом охотнике на тигров
Фэн Фу. Иероглиф
фу имеет значение «замужняя женщина».
А у мифического персонажа У-лая, жившего в XII столетии до н. э ., был
внук по имени
Нюй-фан, где первый иероглиф — «женщина».
Заметим однако, что иероглифы имен, о которых нам известно, могут
просто передавать звучание, а вовсе не значение. В «Истории Поздней
Хань» упоминается бессмертный по имени
Ау Нюй-шэн, в
котором второй иероглиф — опять-таки
«женщина». В «Истории
152
Демонология Древнего Китая
династии Аян» есть биография верного слуги правителя
Ма
Сянь-би, который «в юности носил имя
Сянь-би,
"служанка
бессмертных"; однако когда он вырос, он решил, что имя его не
соответствует канонам, и поэтому заменил в иероглифе имени би ключ
«женщина» на ключ
«яшма» (гл. 17, I. 4).
Ли Цзюнь-сян был храбрым и отважным полководцем. «В первый год
периода правления под девизом Чжэньюань (627) днем неоднократно
можно было лицезреть планету Венера. Главный Астролог увидел в этом
явлении предзнаменование того, что вскоре на троне воцарится
женщина и будет процветать. Кроме того, начали ходить слухи, что это
будет "воинственная" женщина.
Как-то во время пира при дворе, когда поднесли вино, император
пожелал, чтобы каждый из присутствующих сообщил, какое
уменьшительное имя он носил. Ли Цзюнь- сянь сообщил, что его звали
Унянцзы, Пятая Девочка. Император был несказанно удивлен
и воскликнул: "Интересно, какой девушкой мог бы стать такой сильный
человек!" Цзюнь-сян осуществлял управление в уезде Уляньсянь, а
родом он был из Уаня. Так как в обоих названиях был иероглиф у,
«воинственный», император стал еще больше опасаться Цзюнь-сяня.
Вскоре его удалили от двора, назначив губернатором в Хуачжоу. Затем
Главный Цензор оклеветал его перед троном, заявив, что он-де
распространяет мятежные речи и замышляет восстание. И император
приказал убить его, В год Тяньшоу (690) его семья обратилась к
престолу с просьбой исправить зло, причи ненное Цзюнь-сяню. И тогда
императрица У-хоу ("Воинственная",
за несколько лет до того
узурпировавшая трон), желая превознести свое имя (чтобы об этом
предзнаменовании узнали все), вернула Цзюнь-сяню все официальные
титулы, чтобы он мог быть перезахоронен со всеми по честями,
подобающими ритуалу государства» («Синь Тан шу», гл. 94, 1.12).
Если верить официальной истории дома Цзинь, полко водец, служивший
ему и прославившийся мужеством и отвагой, носил имя
,
Юань-янь Хо-нюй, «живая женщина Юань-янь». Список подобных имен
можно продолжать до бесконечности, но, полагаем, сказанного
достаточно.
В китайской истории зафиксировано немало случаев, когда далеко не
последние в социальной иерархии люди носили так называемые чжо
мин, «низкие имена». Так, правитель царства Цзинь Чэн-ван, умерший в
599 г. до н. э., звался
, Хэй Тунь, «черный зад». Его преемник
Цзин-гун, скончавшийся в 580 г. до н. э., получил имя, звучащее как
«бешеный пес» (
). Человек с таким же именем, согласно «Цзо
чжуань», принимал участие в событиях, зафиксированных в источнике
под 631 г. до н. э. В 580 г. до н. з., если верить «Цзо чжуань», армией
одного из государств командовал принц
Хэй Бэй, «черная спина».
В 565 г. до н. э. в царстве Чжэн умер наследный принц, носивший имя
«бритый болван». Причем в 580 г. до н. э . на престол этого же
царства взошел еще один «бритый болван». В списке властителей
княжества Цзи мы находим человека, жившего в VI столетии до н. э . и
носившего имя
Ци. Этот иероглиф и по сей день сохраняет значение
«нищий». В свое время в царстве Ци занимал важный государственный
153
Демонология Древнего Китая
пост еще один «нищий», Чэнь Ци, которого Сыма Цянь именует
,
Тянь Ци, и который убил в 488 г. до н. э . своего повелителя. А одного из
членов его семьи звали
Тянь Ни, Тянь Непокорный.
Если верить китайским источникам, многие люди в древности
носили имя
,
Э, что в переводе означает «злой, порочный,
развратный, ненавистный» и т. д . Например, в царстве Вэй одно время
был в фаворе
, Ши Э. Такое же имя носили Сян-гун, правивший
государством Вэй с 538 по 535 годы до н. э ., а также сын Вэнь-гуна из
царства Лу, убитый в 609 г. до н. э. Около 300 г. до н. э. в борьбе за
ханьский престол участвовал человек с именем Цзи, «пиявка». А в
первой половине II столетия до н. э . в Китае жил один вельможа,
носивший имя
,
Ли Прокаженный. В ту же пору жил и
знаменитый ученый и государственный деятель Сыма Сян-жу,
которому родители дали имя
, Цюань-цзы, «щенок», ибо, если
верить танскому ученому Янь Сы-гу, «родители так любили его, что не
осмеливались произносить его имя, а потому придумали ему
прозвище».
У одного из ханьских императоров, правившего во II столетии до н.
э., тестя звали Аян Шан. У него был сын по имени Цзи, занимавший
высокий пост при дворе. А сын последнего, в свою очередь, носил
весьма нелицеприятное имя
,
Ху-гоу, «хунский пес». В
официальную историю южных династий включена, среди прочих, и
биография знатного вельможи Чжан Цзин-эра, отца которого звали
, Чоу, «уродливый, отвратительный». «Матери его, когда она как-то
заснула в поле, привиделся сон, будто ее лижет щенок с рогами. После
этого сна она забеременела и родила Цзин-эра, первое имя которого
так и звучало:
Гоу-эр, "щенок". А когда у нее родился второй
сын, она назвала его Чжу-эр, "поросенок". Однако император Мин- ди
из династии Сун счел имя Гоу-эр оскорбительным и дал ребенку имя
Цзин-эр, "ценное дитя". Тогда же имя Чжу-эр заменили на Гун-эр,
"почитаемое дитя"» (гл. 45, 1.13).
А вот что говорится в официальной истории династии Южная Ци:
«Знаменитый полководец Цао Ху сперва носил имя
, Ху-тоу,
"тигровая голова".
Но император Ши- цзу (483—494) счел имя
недостойным для него и повелел взять другое» (гл. 30, II.8). Янь Чжи-
туй писал, что в его время «люди давали своим детям такие имена, как
Жеребенок, Верблюжонок, Поросенок, которыми дети называли сами
себя; так звали их и старшие и младшие братья» («Янь ши цзя сюнь»,
гл. 6). В истории дома Цзинь мы встречаем человека со странным
именем
,
Ли – Хромой Осел, служившего у одного из
губернаторов провинций. Интересно, что, мягко говоря, странные
имена
носили
многие
цзиньские
полководцы,
например:
, Тан-гуа Го-эр (Щенок Тан-гуа),
, Юань-янь
Чжу-эр, (Поросенок Юань-янь) — убит в битве в 1233 году,
, Ту-дань Чоу-эр (Уродец Ту-дань),
, Юань-
янь Гоу-эр (Щенок Юань-янь),
,
Хэ-ши-ле Чжу-гоу
(Боров Хэ-ши-ле),
, Е-люй-и Гоу-эр (Щенок Е-люй-и) и т.
д. Большей частью владельцы всех этих имен были чужеземцами,
154
Демонология Древнего Китая
пришедшими в Китай вместе с завоевателями-чжурчжэнями, из чего
можно сделать вывод, что обычай давать «низкие имена»
распространился и за пределы Китая. И в истории монгольской
династии Юань нам попадаются такие имена, как, например
,
Го Гоу-гоу (Го, Пес из псов), знаменитый своей верностью
повелителю;
, Ши-мо Гоу-гоу (Ши-мо, Пес из псов), про-
славленный воин из племени киданей ;
, Нин Чжу-гоу (Боров
Нин) и т. д . В заключение скажем, что нам, кроме того, попадались
следующие имена:
, Май-ну (Купленная Рабыня),
, Чоу-ну
(Отвратительный Раб),
, Сяо-хоу (Маленькая Мартышка),
,
А-гоу (Пес),
,
Мин-сяо (Ухающая сова) и даже
,
Дао
(Грабитель).
Таким образом, совершенно ясно, что так называемые «низкие
имена» полностью соответствуют тем функциям, которые, в
соответствии с устоями социальной жизни китайцев, должны выполнять
имена. Их можно произносить в любое время и в любом месте, не
опасаясь при этом причинить вред их обладателю. Неудивительно
поэтому, что большинство простолюдинов просто не желают иметь
никаких других имен, да и на самом деле не имеют. В этом отношении
они сильно отличаются от представителей образованного сословия,
которые прекрасно знают, что правильно выбранное имя может
улучшить судьбу человека, ведь то, что произнесено или написано,
порождает ту реальность, которую оно выражает. Каждому мальчику,
появившемуся на свет в более или менее обеспеченной семье, вскоре
после рождения дают так называемое мин мин, «судьбоносное имя»,
которое, безусловно, нужно произносить как можно реже, а потому для
повседневного использования и придумываются всякого рода «низкие
имена».
Само собой разумеется, что имя мин мин, предопреде ляющее всю
последующую жизнь и судьбу человека, яв ляется его главным именем.
Оно и зовется соответственно — да мин, «великое имя». Это имя может
состоять из любых иероглифов со значением «счастье», «благопо лучие»,
«удача» и т. д . До династии Цзинь имена, как правило, состояли из
одного слога; два иероглифа в имени были скорее исключением. Однако
после цзиньского периода ситуация постепенно меняется, количество
двусложных имен увеличивается и уже при династии Мин двусложные
имена начинают доминировать. Такая ситуация сохраняется и по сей
день.
Приведем примеры таких имен, которых в Китае, в отличие от
западного мира, великое множество. Вот лишь некоторые:
, Цзэн-
шоу (Приращение Лет),
, Цзя-фу (Накопление Счастья),
,
Цзинь-цай (Приобретение Богатства),
,
Дэ-цай (Обретение
Талантов),
, Жэнь-сюй (Потомки на Государевой Службе),
,
Цун-и (Покорность и Долг),
, Чун-чяо (Превознесение Сыновней
Почтительности),
, Хао-гу (Любовь к Древности),
, Бяо-чжу
(Проявление Верности),
,
Вэнь-да (Ученая Проницательность),
,
Жэнь-цзянь (Гуманность и Скромность),
,
Чжао-ди
(Призывающий Младших Братьев),
, Юнь-э (Журавль в Облаках —
155
Демонология Древнего Китая
символ долголетия) и т. д . Односложным именам в ряде районов Китая,
например, в Кантоне, часто предшествует иероглиф
, о(или
, а),
который не имеет самостоятельного значения и поэтому на письме часто
опускается.
Многие имена, на первый взгляд, не несут никакого положительного
смысла, например:
, Цин (Синий);
, Чжоу (Лодка);
, Цянь-Ли
(Тысяча миль);
,
У (Я или Мы) и т. д. Однако и они зачастую
появляются в результате тщательного отбора и даются по вполне
понятным причинам. Во многие имена входят циклические знаки,
составляющие гороскоп человека, т. е . элементы из тех восьми, что
обозначают год, месяц, день и час рождения, и тем самым
конституируют судьбу человека. Разумеется, их включают в имя ребенка
только в том случае, если они благоприятны.
Имя может быть также дано ребенку с особой целью — «подправить»
его гороскоп. В таких случаях обязательно советуются с
предсказателем. Он может заявить, что гороскоп не может быть
хорошим, если в него не входят в должной мере все пять стихий
вселенной. Если это так, Дао не оказывает должного благотворного
воздействия на жизнь человека, и потому он в особенности подвержен
влиянию темных сил зла. Знаки десятиричного и двенад цатиричного
циклов, составляющие гороскоп, связаны с пятью главными
направлениями, а значит, и со стихиями селенной. Таким образом,
течение времени и космос ассоциируются друг с другом :
Инь, мао, чэнь (12-ный); цзя, и (10-ный) — это восток и Дерево;
Цзи, у, вэй (12-ный); бин, дин (10-ный) — это юг и Огонь;
Шэнь, ю, сюй (12-ный); гэн, синь (10-ный) — это запад и Металл;
Хай, цзы, чоу (12-ный); жэнь, гуй (10-ный) — это север и Вода;
Моу, сы — это центр и Земля.
Восток и Дерево.
Запад и Металл.
Юг и Огонь.
Север и Вода.
Центр и Земля.
Илл. 22 . Пять главных направлений и стихий вселенной.
Имея перед глазами подобную таблицу, предсказатель может
приниматься за дело. Если, например, в гороскопе слишком много
знаков, ассоциируемых со стихией «Дерево», то эту неблагоприятную
ситуацию можно исправить, если дать человеку имя с иероглифом
цзинь, «металл», поскольку Металл покоряет Дерево. Если же
156
Демонология Древнего Китая
преобладает как раз Металл, можно выбрать имя со знаком
ту,
«земля», так как Земля порождает Металл. Подобным же образом
можно испытать и исправить любые неблагоприятные условия, благо
это позволяет сделать древняя, освященная веками доктрина взаимного
порождения
и
разрушения
пяти
стихий. Таким
образом,
фундаментальные основы китайского универсализма не только
отмечены высшей мудростью, но и, будучи правильно примененными,
приносят большую пользу и в практической жизни, улучшая судьбу
человека, а следовательно, и его жизнь.
Китайцы уверены, что судьбу и здоровье человека можно исправить,
если дать ему соответствующее имя, например
, Те (Железо),
,
Чжуй (Молоток),
, Чу (Дубина),
,
Ши (Камень, Скала),
,
Ли
(Сила), и т. д . Могут «сойти» и те знаки, в состав которых элементы
«железо», «камень», «сила» входят в качестве ключа. Если, несмотря на
все ухищрения, человек продолжает болеть, или же фортуна не спешит
повернуться к нему лицом, значит, что-то сделано не так и имя следует
исправить или поменять. У этого средства есть то преимущество, что
призраки примут вновь поименованного уже за другого человека, а
значит, не будут досаждать ему. Во многих случаях имена меняют по
совету какого-нибудь божества, оглашенного медиумом, объятым
трансом, либо после обращения к какому-нибудь иному гадательному
методу.
Обычай менять имя, чтобы исправить судьбу, сложился еще в
древности. Вот что, например, говорит о нем Гэ Хун: «Лао-цзы часто
менял имена, которые он носил в детстве и зрелости, и Дань было не
единственным его именем. Причина этого в следующем. В '"Цзю гун цзи
сань у цзине" и в "Юань чэнь цзине" сказано, что на пути каждого
человека встречаются "переплетения опаснос тей".
Если человек
попадает в неблагоприятное положение, жизнь можно продлить, а
опасностей избежать, если сменить имена, данные в детстве и зрелости.
Так можно сохранить гармонию с изначальной пневмой. И по сей день
многие постигшие Дао поступают так» («Шэнь сянь чуань», гл. 1).Таким
образом, даосизм дарует счастье, используя имена, соответствующие
принципам его универсалистского мистицизма. Но разумеется,
абсолютное большинство китайцев меняет имена, не слишком вникая в
тонкости даосской философии. Так, сохранилось предание об одном
человеке, который, зная, что его преследует злобный демон, не только
укрылся в буддийском монастыре, но и сменил имя и даже фамилию.
Императоры и их ближайшие родственники во все времена брали себе
новые имена точно так же, как и простолюдины. Многие «Сыны Неба»
делали так, когда вступали в ранг наследников престола или по
восшествии на трон, а танский император Су-цзун делал это пять раз
еще до своего воцарения.
Имена, приносящие счастье и способствующие успешной карьере,
даруют своим любимцам и благие божества и духи. «Когда Чжан Чэнь
вот-вот должен был получить "судьбоносное имя",
кому-то из
домочадцев привиделся сон, как кто-то из небожителей написал
огромный иероглиф чэнь и молвил: "Дайте ему это имя". Отец его,
убедившись, что случай действительно необычайный, всеми силами по -
буждал сына к учению. И еще до женитьбы он покинул отчий дом и
направился в столицу сдавать экзамены. В шестом году периода
157
Демонология Древнего Китая
правления под девизом Сюаньхэ (1124) он получил высшую ученую
степень цзиньши» («Сун ши», гл. 381, 1.17). Закончил он свою карьеру
Первым министром. Таким образом, можно утверждать, что дарование
имени в Китае считается делом чрезвычайной важности. Тот факт, что
так дело обстояло уже в глубокой древности, подтверждается
следующим описанием связанного с данной процедурой церемониала,
взятым из «Ли цзи»: «Когда ребенку вот-вот минет третий месяц, в
выбранный заранее благоприятный день ему обрезают волосы на голове,
кроме самой макушки В этот день жена показывает ребенка отцу. Муж
входит в ворота дома, поднимается по восточным ступеням и встает на
крыльце, повернувшись лицом к западу. Жена его выходит с ребенкам
на руках из комнаты и встает за дверью, лицом на восток. Вперед
выступает нянька и от лица матери говорит: "Госпожа почтительнейше
осмеливается преподнести вам в этот день ребенка". На что отец
отвечает: "Да будет он уважать вышестоящих". После чего он берет
ребенка за правую руку и тормошит его. Ребенок смеется, а отец дает
ему имя. Тем временем мать говорит: "Я никогда не забуду того, что вы
сказали, и сделаю все, чтобы слова ваши исполнились". Повернувшись
налево, она передает ребенка нянькам, которые, соблюдая порядок
первенства, сообщают имя другим женам и матерям, после чего
удаляются во внутренние покои. А муж сообщает имя ребенка управля -
ющему домом, который доносит его до сведения всех родственников -
мужчин ».
Мин, или мин-цзы — это имя собственное, которое человек получает,
еще находясь в утробе матери, поэтому его также называют жу-мин или
най-мин, «молочным именем». Это и есть «судьбоносное имя», которое,
впрочем, как правило, достаточно свободно используют родители и
старшие члены семьи, а впоследствии — уже и сам человек в
корреспонденции и на визитных карточках. Могут его называть этим
именем и друзья в приватных беседах. Таким образом, сокрытие имени
более уже не является императивом, однако младшие по возрасту и
подчиненные обязаны все-таки воздерживаться от произнесения его,
особено если человек этот знатного рода и занимает высокий пост и ему
должно выказывать соответствующее почтение.
Когда ребенок идет в школу, «молочное имя» сменяется «книжным»
(шу-мин или иэ-мин), которое также называют «школьным» (се-мин); его
выбирает
учитель.
Впоследствии
может
появиться
еще
и
«экзаменационное имя» (као мин), если человек будет участвовать в
официальных экзаменах на занятие должности. И это имя может стать
его «именем на доске» (бан мин), если он удостоится чести быть
«упомянутым на доске», т. е. войдет в списки успешно прошедших отбор
кандидатов, которые вывешиваются в экзаменационном зале. Если,
таким образом, последнее имя оказалось счастливым, и обладатель его
получил государственную должность, то он выбирает его в качестве
«официального имени» (гуань мин), которое впредь будет ис-
пользоваться в официальной переписке им самим и другими
чиновниками.
Однако чаще всего человек берет новое имя при вступлении в брак, и
называется оно цзы, или цзы-мин. Наверное, не будет ошибкой
интерпретировать его как «имя зрелого человека». Оно, как и все прочие
упомянутые нами имена (за исключением «низкого») определяется со
всеми подобающими предосторожностями, дабы оно принесло счастье
158
Демонология Древнего Китая
человеку и помогло развить его таланты и способности. Представители
низших сословий, крестьяне и ремесленники, как правило, не имеют
цзы, так что обладание им уже свидетельствует о принадлежности к
элите. И хотя это имя, как и все прочие, которые опять-таки могут быть
взяты позднее, призвано заменить, спрятать и сокрыть «судьбоносное
имя» — о котором, разумеется, не забы вают, ведь именно им в первую
очередь определяется жизненный путь человека.
Ни одно другое имя не поможет сохранить в тайне мин мин лучше,
чем цзы. Действительно, вступление в брак является чрезвычайно
важным событием в жизни человека, олицетворяющим его зрелость,
мужание и готовность стать родителем. Именно оно кладет начало
будущему уважению к нему, коего ожидают в первую очередь от детей
(рождение их считается само собой разумеющимся)1
.
Использование
имени цзы прослеживается в Китае с древнейших времен. Так, в «Ли
цзи» мы читаем, что «после церемонии покрывания головы (перед самым
началом свадебной церемонии) человеку дают цзы». «Сын совершил
обряд покрывания головы в двадцать лет и получил цзы; дочь была
обещана в жены, заколола волосы шпилькой и получила цзы». А о том,
что именно это новое имя предназначалось для того, чтобы избежать
употребления «судьбоносного имени», свидетельствует следующий
фрагмент из священной книги: «Дарование цзы в момент совершения
обряда покрывания головы свидетельствовало о почтении к имени
человека.Чиновник в присутствии правителя называл великого
сановника либо по посмертному титулу (если он скончался), либо по цзы
(если он был жив). Однако простого чиновника (не являвшегося вышес -
тоящим) он называл по имени-мин. Раговаривая с важным сановником,
он упоминал простых чиновников по их име- нам-мин, а прочих важных
сановников — по их цзы».
Китайские авторы пребывают в уверенности, что в древних
сочинениях все правители и совершенномудрые именуются, как
правило, по цзы, а не по мин. Гу Янь-у эмоционально восклицает:
«Древние, почитавшие свои имена, не упоминаются никаким иным
образом, кроме как по цзы» («Жи чжи лу», гл. 23). Это, конечно, не
совсем так, поскольку часто называются также и почетные титулы,
дарованные после смерти. Например, термины
, Ю-Сюн,
,
Тао-Тан,
, Ю-Юн,
, Ся-Хоу , которыми китайские авторы
называют соответствено Хуан-ди, Яо, Шуня и Юя, считаются их цзы и
указывают, возможно, на те места, откуда они были родом. Что же
касается вариантов Сюань-юань, Фан-сюнь, Чжун-хуа и Вэнь-мин, то
Сыма Цянь и позднейшие авторы считают их именами -мин, чрезвычайно
редко упоминаемыми в книгах. Правители шанской динас тии, список
которых Сыма Цянь приводит в третьей главе своих «Исторических
записок», явно упоминаются по их цзы, поскольку мин каждого из них
специально добавлен к цзы в «Анналах бамбуковых книг». Конфуций
вообще почти не упоминается по своему имени
Цю но очень часто —
по своему цзы
(Чжун-ни). Интересно, что во время встречи, якобы
имевшей место между Лао-цзы и Конфуцием, первый, если верить
источнику, обращался ко второму «Цю», что неудивительно, поскольку
Лао-цзы был, во-первых, старше, а во-вторых, Конфуций считал его
таланты и добродетели превосходящими свои собственные. Однако
1 Не потому ли иероглиф имени цзы состоит из двух элементов — «сын» под «крышей»?
159
Демонология Древнего Китая
начиная уже с ханьской династии и высшие министры, и
совершенномудрые мужи, как правило, упоминаются в источниках по
своим именам-мин. По-видимому, здесь сыграли свою роль слова из «Ли
цзи»: «Имен не избегают ни в стихах, ни на письме, ни в литературных
сочинениях; не избегают их ни учащиеся, ни учителя» (гл. 3). Наверное,
этим освященным каноном суждением объясняется и тот факт, что и по
сей день люди образованные совершенно спокойно указывают свои
имена -мин в переписке и на визитных карточках.
Если правильно понять причины, по которым древние китайцы
избегали использования «судьбоносных имен», то не покажутся
неестественными и следующие слова, принадлежащие великому
конфуцианцу Мэн-цзы: «Мы избегаем имен-мин, но не избегаем
фамилий, так как носящих одинаковые фамилии великое множество, а
имя носит только один человек». Все вполне логично. Если фамилию
носят одновременно тысячи и десятки тысяч людей, то иметь ее — все
равно что не иметь никакой, во всяком случае призраки-то уж точно не
смогут разыскать того, кому они так хотели бы причинить зло. Значит, и
нет никакой необходимости держать ее в секрете.
Китайская история, отраженная в сочинениях, свиде тельствует, что
всегда считалось строго обязательным воздерживаться от упоминания
«судьбоносных имен» родителей, императоров и некоторых других
важных особ, причем как при их жизни, так и после смерти. Это
становилось причиной весьма примечательных и любопытных событий
как в домашней, так и в общественной жизни китайцев. Ведь
выполнение подобного запрета требовало постоянных мероприятий
государственного уровня, для нашего западного сознания, мягко говоря,
странных: менялись географические названия и названия должностей и
ведомств, постоянно происходили модификации письменности. Причем
масштаб всех этих модификаций должен был быть гораздо более
значительным, чем о том повествуется в книгах. Фундаментальная идея,
из которой вырос запрет, а именно — защита от злых духов —
несомненно, канула в лету еще на раннем этапе. Однако обязательство
исполнять запрет сохранилось и пережило многие поколения, столетия
и династии в качестве идеала добродетельного проявления сыновней
почтительности и преданности. Разумеется, жизнеспособность его в
немалой степени обусловлена тем фактом, что с самого начала он
уходил корнями в культ предков и поклонение душам умерших. В Китае,
где культ предков является исконнейшей и главной религией народа,
священные имена никогда не теряют своей святости даже после ухода в
мир иной тех, кто их носил. Более того, тогда они приобретают еще
большую сакральность, и потому обязанность избегать их употребления
распространяется на все поколения, вплоть до настоящего дня и часа.
Однако это уже относится к проявлению почтительности и благоговения
перед усопшими, что едва ли уместно здесь, в главах, посвященных
экзорцистским практикам. Об этом мы поговорим в свое время.
@
160
Демонология Древнего Китая
Глава XX
ЧЕЛОВЕК ОБЛАДАЕТ СПОСОБНОСТЯМИ
ИЗГОНЯТЬ ПРИЗРАКОВ ОТ ПРИРОДЫ, А ТАКЖЕ
БЛАГОДАРЯ СВОИМ ЗНАНИЯМ, ПОЛОЖЕНИЮ
И ДОБРОДЕТЕЛИ
@
Изучение истории извечной борьбы китайцев с потусторонними
темными силами приводит к убеждению, что, хотя человек и является
первым объектом нападок всевозможных призраков и демонов, он в то
же время является и главной силой, способной справиться с ними.
Действительно, один из главных принципов китайской демонологии
гласит: человек способен прогнать и побороть демонов не только
благодаря своему уму и хитрости, но и по самой своей природе. И это
неудивительно, поскольку главная причина такой возможности —
вытекающее из естественного положения вещей подчинение темного
начала инь светлым мужским началом ян, душа которого, хунь или шэнь,
присутствует в каждом. Следовательно, всякий человек может
противостоять темным силам зла, в особенности если душа-хунь
достигает в нем достаточного уровня развития и проявляет себя в
жизненной силе, мощи, мужестве, энергии, интеллекте, духовной и даже
магической власти, т.е . во всех тех качествах, которые в совокупности
обозначаются термином лин. Причем тот факт, что человек стоит на
высшей ступени лестницы разрушителей демонов, подтверждается еще
свидетельством «Шу цзина», одного из древнейших китайских
канонических сочинений. У -ван, перед началом битвы с последним
правителем династии Инь, тираном Чжоу, которого само Небо
предначертало свергнуть, обращается к своим воинам с такими замеча -
тельными словами: «Небо — отец мириад существ и вещей, а Земля — их
мать; и среди мириад вещей человек наделен лин больше, чем кто бы то
ни было» (разд. «Тай ши»).
Концепция о том, что человек по самой своей природе обладает
умением изгонять призраков, по-разному проявляет себя в жизни
китайцев. Когда люди подозревают происки сил зла, они собираются
вместе, видимо, следуя убеждению «чем больше людей, тем больше
лин». Они отпугивают невидимых врагов, нещадно барабаня в шумные
инструменты, наверное, чтобы заставить призраков поверить, что им
придется иметь дело с большим количеством людей, чем есть на самом
деле. Иероглиф сяо, «буйство, бесчинство толпы» в течение многих
столетий считается одним из самых надежных амулетов, изгоняющих
духов. Во многих преданиях и легендах рассказывается, что когда на
одинокого человека нападали призраки, люди, заслышав его крики,
мчались к нему на помощь с громкими воплями и, как правило, спасали
его. А иногда призраки бросались врассыпную даже при появлении
одного-единственного
случайного
путника.
Это
широко
распространенное убеждение побуждало китайцев во все времена
161
Демонология Древнего Китая
присоединяться к процессиям и шествиям, целью которых была борьба с
демонами.
Шэнь, или хунь, благодаря которым человек и обладает
экзорцистскими способностями, идентична его дыханию-ци. Вот почему
считается, что иной раз человеку достаточно просто подуть на
призраков, чтобы прогнать их и даже убить. О подобных случаях
рассказывается в целом ряде историй. Но справделиво и обратное:
холодное, смрадное дыхание призраков, в котором, как и в самих
призраках, воплощено темное начало инь, очень опасно для жизненных
сил человека и даже может вызвать его смерть. Не любят призраки, как
убеждены китайцы, и человеческой слюны, поскольку ее порождает во
рту человека его жизненная сила; ее называют «жидкостью лин» или
«водой шэнь». Еще в IV веке Юй Бао подробно расписывал, как демоны
не любят, когда в них плюют, и убеждал читателя, что таким образом
можно успешно бороться с ними. И по сей день сохраняет свое
распространение старая как мир практика, которая, тем не менее,
заслужила рекомендации светил китайской медицины и известнейших
медицинских трактатов: будто бы человеку, упавшему в обморок или
страдающему от каких-то иных проделок призрака, можно помочь, если
как следует поплевать на него. Цель данной «методики» в том, чтобы
вдохнуть
в
несчастного
новую
субстанцию
шэнь.
Весьма
распространенный ритуал, проводимый как даосскими, так и
буддийскими священнослужителями — обрызгивание водой изо рта
комнат, домов, улиц и алтарей; видимо, считается, что в таком случае
действия дыхания и слюны усиливают друг друга. Особую популярность
он приобрел у колдунов-у, которые проводят его с экзорцис- тскими
целями, а также у лекарей, считающих его, наверное, одним из весьма
действенных способов лечения умопомешательства и прочих болезней,
насылаемых, по мнению китайцев, потусторонними силами.
Как мы уже отмечали, степень влияния, оказываемого человеком на
мир демонов, в значительной степени зависит от состояния его лин, т. е .
от его находчивости, мужества и, можно добавить, хитрости и даже
наглости. Причем именно ум, который в первую очередь отличает
человека от всех прочих существ, признается главным оружием его в
борьбе с призраками и их проделками. Проявлять находчивость и
смекалку в противодействии потусторонним существам человек может
самыми разнообразными способами, и, как мы видели из множества
легенд и преданий, спектр методов, изобретенных в Китае для этой
цели за долгие столетия, необычайно широк. Тем не менее, как опять-
таки свидетельствуют многочисленные истории, отвага и ум являются
важным подспорьем в этом отношении. Действительно, китайцы
убеждены, что когда человек утрачивает смелость, он теряет
субстанцию
шэнь,
тем
самым
позволяя
призракам
занять
освободившееся место и завладеть собой. Отсюда следует вывод, что
призраки никогда не осмелятся приблизиться к человеку мужественному
и самоотверженному. Если перевести это на наш язык, то можно
сказать, что такой человек просто не будет давать воли болезненному
воображению, а значит, и не пострадает от него. «Люй, человек истины
(т. е. обретший Дао; жил в мифические времена Хуан-ди), советовал
людям не бояться, если им придется столкнуться с призраками, но
обязательно дуть в их сторону, тем самым поражая бесформенным
бесформенное. Призраки ничего не боятся так, как дыхания ци, которым
можно одолеть и меч, и булаву. Наставник Чжан Цзи-ши говорил: "Когда
162
Демонология Древнего Китая
бы вам ни пришлось повстречать призрака, не бойтесь и сражайтесь с
ним, ибо если вы одержите верх, состояние ваше улуч шится, а даже
если вы проиграете, вы не станете таким, как он"» («Цзы бу юй», гл. 9).
Суй Юань, которому принадлежат эти строки, большой специалист по
всему, что связано с призраками, неоднократно на примере собранных
им весьма содержательных историй подтверждает, что в войне с
призраками удача сопутствует отважному. «Ван Ци-мин из Уюаня (пров.
Аньхуэй) перебрался в дом в Шанхэ. Когда-то давно там жил его
родственник, обладатель степени цзиньши Ван Бо. В год цзя-у периода
правления под девизом Цяньлун (1774), в первый день четвертого
месяца, ему привиделся во сне страшный призрак, а когда он проснулся,
то увидел, что призрак сидит прямо у занавесок кровати. Даже сидя он
доставал макушкой до потолка. Ван был отважным малым; он смело
вскочил и нанес призраку несколько ударов. Призрак, не ожидавший
такого, хотел было выскочить в дверь и броситься наутек, но
неожиданно натолкнулся на стену. Теперь Ван мог уж точно справиться
с ним, и обхватил его за талию. Но тут налетел холодный порыв ветра, и
светильник погас. Лицо призрака стало невидимо, и Ван почувствовал,
как кочененеют его руки, а под руками он ощутил что-то твердое,
словно это был глиняный кувшин. Он хотел было позвать на помощь
домочадцев, но слова застряли у него в горле, и он не мог произнести ни
звука. Прошло какое-то время, прежде он смог закричать. Домочадцы
откликнулись на его призыв о помощи, но тут призрак вдруг сжался до
размеров маленького ребенка, а когда люди прибежали с факелами, Ван
увидел, что в руках у него нет ничего, кроме комка негодного шелка-
сырца. Однако за окном раздавался грохот, летела черепица и обломки
посуды, и домашние в панике закричали, чтобы он отпустил призрака.
На что Ван рассмеялся и сказал: "Напрасно орды призраков пытаются
напугать меня, что они могут мне сейчас сделать? Если я сейчас отпущу
этого призрака, они будут продолжать творить свои черные дела.
Лучше-ка я убью его, чтобы остальным впредь было неповадно". И, взяв
призрака в левую руку, а факел в правую, Ван изжарил его на огне. Тело
призрака лопнуло, и из него полилась свежая кровь, источавшая такую
отвратительную вонь, что даже на утро все соседи, которые, прослышав
о случившемся, хоть и дрожа от ужаса, но сбежались посмотреть, были
вынуждены зажимать пальцами носы, ибо запах был нестерпимым. Слой
крови, липкой, отвратительной и жирной, был толщиной в целый цунь.
Что за призрак приходил в дом, так и осталось тайной» («Цзы бу юй», гл.
5).
«Некто Е Лао-то, родом из неизвестных нам мест, путешествовал по
стране. Волосы у него были забраны в узел, он всегда ходил босым, в
одной и той же льняной одежде и зимой, и летом, и с собой у него была
лишь спальная циновка из бамбука. В таком облачении он и заявился в
придорожную гостиницу в Вэйяне. Увидев, что в комнате для гостей
слишком шумно, он хотел было поискать место поспокойнее, но тут
хозяин гостиницы сказал ему: "У меня есть одна самая тихая комната, но
ее посещают призраки, так что лучше бы там не оставаться". На что Е
ответил: "Это не важно". Он подмел комнату, расстелил на полу циновку
и лег спать.
Когда пробили третью стражу, дверь внезапно распах нулась, и он
увидел женщину с веревкой на шее. Глаза у нее выкатились из орбит, а
высунувшийся изо рта язык свешивался вниз на целый чи. Вместе с ней в
163
Демонология Древнего Китая
комнату вошел безголовый призрак, в каждой руке державший по одной
голове. А за ними следовали еще два призрака. У одного тело было
черного цвета, а глаза, уши, нос и рот было почти невозможно
различить. Все четыре конечности второго призрака покрывали желтые
гнойные язвы, а живот у него был больше, чем тыква весом в пять ши.
"О, чувствуется запах человечины, — сказали они друг другу. — Давайте-
ка поймаем его". И они начали наощупь приближаться к Е, но никак не
могли схватить его.
"Он должен быть здесь,
—
молвил один из
призраков.
—
Странно, что он до сих пор не у нас в руках". На что
призрак с огромным животом и желтыми язвами ответил: "Обычно мы
сразу хватаем людей потому, что они очень пугаются, и душа-л -унь
покидает их; здесь, наверное, лекарь, постигший Дао, потому что он
ничуть не страшится нас, и душа не оставляет его тела. Вот почему он
невидим, и мы не можем поймать его". И пока призраки рыскали туда и
сюда в надежде отыскать жертву, Е поднялся с циновки и, указав
пальцем себе в грудь, четко сказал: "Вот он я, берите".
Тут уже пришел черед пугаться призракам. Они рухнули на колени и
поклонились ему. Е спросил, кто они такие. Женщина, показывая на трех
остальных призраков, сказала: "Этот утонул, этот погиб в огне, а этого
обезглавили за грабеж и убийство. Я же когда-то удавилась в этой
комнате".
"Покоряетесь ли вы мне?"
—
строго спросил Е.
"Да,
покоряемся",
—
в один голос воскликнули призраки. "Если так, то
воплотитесь снова в человеческую форму и более не приходите сюда".
Призраки по очереди поклялись, что так и сделают, и один за другим
исчезли. Наутро Е сообщил хозяину гостиницы о том, что произошло, и с
тех пор призраки перестали приходить» («Цзы бу юй», гл. 2).
«У Цзе, помощника начальника ведомства, был брат, отважный и
смелый, который не боялся ни призраков, ни духов, и предпочитал
селиться в местах, пользовавшихся дурной славой. Однажды он
заявился в один постоялый двор в Шаньдуне, где ему сказали, что в
одной из комнат, выходящей на запад, обитают призраки. Он несказанно
обрадовался, узнав об этом, и тут же вселился в комнату. Когда пробили
третью стражу, с балки наверху вдруг упала черепица. "Эй вы, призраки,
—
закричал он. — Вы не испугаете меня до тех пор, пока не бросите что-
нибудь из того, чего нет на крыше". Тут же вниз свалился мельничный
жернов. И вновь он обрушился с проклятиями: "Злобные призраки, я не
испугаюсь до тех пор, пока вы не разломаете этот стол!" И в этот миг
сверху рухнул огромный камень, разбивший половину стола на мелкие
кусочки. Тут брат впал в раж: "Призраки, жалкие рабы и нечестивые
псы! Наберитесь мужества разбить мою голову, и тогда я признаю себя
побежденым!" Он поднялся, снял с головы шапку, бросил ее на землю и
вытянул шею, словно подставляя голову для удара. В ответ наступила
тишина, не раздавалось ни звука, и с тех пор нашествия призраков
прекратились навсегда» («Цзы бу юй», гл. 2).
«А-чжэнь, слуга Цзян Цзин-у, был горьким пьяницей. Он жил со своим
хозяином у ворот Сичжимэнь, в месте, где призраки появлялись столь
часто, что никто не осмеливался останавливаться там. А-чжэнь только
улегся, как однажды ночью пред ним предстал призрак с распущенными
волосами. Как раз перед этим А-чжэнь опрокинул стаканчик и потому
расхрабрился. Когда призрак, чтобы запугать его, высунул язык,
который в длину достигал целого чжана, А-чжэнь схватил его и вырвал с
корне — холодный язык, мягкий, словно шелк! Призрак испустил
164
Демонология Древнего Китая
страшный вопль и бежал. А-чжэнь положил язьж под циновку и спокойно
улегся спать, а наутро обнаружил под циновкой веревку из соломы.
Более в эти места призраки не приходили» (Дополнение к «Цзы бу юй»,
гл. 4).
По китайским поверьям, ужас, который внушают призракам
бесстрашные люди, настолько велик, что даже их портреты или статуи
могут стать могущественными амулетами, ведь, как мы помним, все, что
похоже на какую-то вещь, обретает духовную силу этой вещи. Во второй
половине V столетия жил отважный воин по имени Хуань Ган. «В
деревнях и городах, через которые он проходил, он совершал такие
жестокости, что все жители Цзяннани трепетали от страха перед ним,
пугали детей его именем и рисовали в храмах его изображения. Когда
портреты воина прикрепляли над постелями больных лихорадкой, то все
они без исключения излечивались» («История южных династий», гл. 46,
I. 4).
Мужественные и уверенные в своих силах люди способны даже на то,
чтобы на время исчезнуть и покончить с демонами болезни,
скрывающимися в их собственных телах. Вот что, например, сообщает
Дуань Чэн-ши: «В уезде Фэнтяньсянь, в деревне Гошэнцунь жил
крестьянин по фамилии Аю. Он страдал странным умопомешательством:
когда у него случался приступ, он метался туда и сюда, пока не
сваливался в яму или колодец. Семья его пригласила некоего Хоу Гун-
мина, который мог с помощью заклинаний изгонять призраков, в
надежде, что он вылечит несчастного. Как только Хоу пришел в дом, Аю
вскочил и воскликнул: "Я ухожу, потому что не нуждаюсь в твоей
помощи". Схватив палку, на которой носят хворост, Аю отправился в
поле, разделся там до пояса и начал размахивать ею, словно нанося
удары какому-то невидимому врагу. Вскоре он вернулся домой и со
смехом сказал: "Болезнь моя прошла — я только что отхватил призраку
голову и зарыл ее в поле". Колдун и братья Аю не поверили ему и
думали, что у него вновь приступ болезни. Тем не менее, они
отправились в поле вместе с Аю. Аю раскопал землю и достал череп, из
которого торчало не более десятка красноватых волос. Болезнь более не
мучила его. Это произошло в пятом году периода правления под девизом
Хуэйчан (844) (Дополнение к «Ю ян цза цзу», гл. 1).
Итак, мы можем сделать вывод, что, по китайским поверьям, человек
сильный и смелый, спообный показать всем отвагу и бесстрашие, в
гораздо меньшей степени подвержен влиянию демонов и болезням,
насылаемым ими, чем люди немощные и слабые. Уже само могучее
физическое сложение свидетельствует о том, что человек обладает
достаточным количеством шэн или лин. Поэтому в китайских сочинениях
нередко можно встретить суждения, подобные этому: «Призраки
лихорадки слишком малы, чтобы поразить высокого человека, поэтому
говорят, что крепкие люди не болеют лихорадкой. В Цзинь (пров.
Шаньси) люди утверждают, что благородному мужу лихорадка не
страшна. А в Шу (пров. Сычуань) люди убеждены, что перемежающаяся
лихорадка — удел служанок и слуг» («Су бо у чжи», гл. 10).
У храброго человека, отважно отражающегося с призраками или
стремящегося устрашить их агрессивными действиями, часто
рассыпаются
волосы.
Следовательно,
распущенные
волосы
свидетельствуют о смелости человека, и потому призраки обязательно
должны бояться их. Идея эта не только нашла отражение во многих
165
Демонология Древнего Китая
преданиях и легендах, но и в немалой степени способствовала
появлению, еще при ханьской династии, обычая носить длинные волосы,
видимо, чтобы отпугивать призраков. Вот почему колдуны с длинными
волосами и по сей день являются неотъемлемым атрибутом едва ли не
всех экзорцистских процессий. Размахивая и потрясая оружием, они,
очевидно, стремятся усилить устрашающий эффект.
Тем же целям служит и специальное облачение, также получившее
распространение с древних времен. Еще до начала новой эры фан-сян,
очищавшие от духов могилы, дома и улицы, надевали медвежьи шкуры,
а на головах у них красовались гротескные маски. При династии Хань во
время процессий их сопровождали люди в масках животных, с перьями,
рогами и пр. Стараясь помочь колдунам, они прыгали и вопили изо сех
сил. Наверное, они же участвовали и в похоронных обрядах. И по сей
день во время погребальных церемоний несут изображения колдунов
фан-сян. Как свидетельствует « Шо вэнь», при династии Хань «были
уродливые головы для изгнания заразных болезней». Официальный
церемониал династии Суй также четко предписывал использование
подобных масок: «Чиновники от четвертого ранга и выше могут
использовать фан-сян, а чиновники нижних рангов используют
уродливые головы» («Суй шу», гл. 8, 1.7). О ри туалах, существовавших в
период правления под девизом Кайюань, мы читаем: «За повозкой с
поминальной табличкой следует повозка фан-сян. Однако если хоронят
чиновника рангом не ниже пятого, то следовать должна повозка с
уродливой головой». В соответствии с официальным церемониалом
династии Сун, «чиновники от четвертого ранга и выше могут иметь
одного фан-сян, а чиновники от седьмого ранга до четвертого могут
иметь повозку с уродливой маской» («Сун ши», гл. 125, 1.1).
Впоследствии, видимо, произошли некоторые изменения: «Относительно
погребальных ритуалов для чиновников и простолюдинов сообщается,
что в третьем году периода правления под девизом Кайбао (970) в
столичной области Кайфэнфу было запрещено проводить похороны по
буддийскому либо даосскому обряду, а также приглашать людей,
переодетых чудовищами и странными животными» («Сун ши», гл. 125,
1.1). Наконец, при династии Мин было принято следующее решение:
«Чиновникам четырех высших рангов разрешается использовать на
похоронах фан-сян с четырьмя глазами; чиновникам рангов от пятого до
седьмого разрешается использовать фан-сян с двумя глазами;
чиновникам же низших рангов, начиная с восьмого, фан-сян
использовать не разрешается» («Мин ши». Гл. 60, 1.15).
Небезынтересны, хотя и несколько двусмысленны слова Дуань Чэн-
ши, сказаные еще в VIII столетии: «Уродливые головы призваны
защитить духов мертвых. Они называются су и бэй су, где су означает
"похожий"; также их называют куан изу, "рыщущие в поисках добычи?",
и ну гуан, "охотники из могилы?". Если у них четыре глаза, их называют
фан-сян, если же два — их называют и,и "танцующими?" Так как Фэй
Чжан-фан был знаком с лекарственными шариками Ли Э, которые он
называл "мозгами фан-сян", возможно, что фан-сян были призраками, а
чиновники, которых называли так и использовали совершенномудрые
древности (династии Чжоу), изображали их» («Ю ян цза цзу», гл. 13).
Тем не менее, как мы уже отмечали, находчивый человек, как и
человек устрашающей наружности, приводящий призраков в трепет
своим видом, одеждой и действиями, тоже обладает большим
166
Демонология Древнего Китая
количеством шэнь или лин, и потому может успешно сопротивляться
самым разным представителям потустороннего мира и побеждать их.
Понятно, что в первую очередь данными качествами обладают люди,
принадлежащие к образованному сословию. Не только всякий ученый, но
и каждый студент и даже школьник имеет такие способности,
естественно, сообразно своим талантам и достижениям. Разумеется, чем
выше ученая степень, тем большей силой обладает человек. У этой
доктрины, однако, есть и второе обоснование. Образованный человек, по
китайским понятиям, владеет классическими знаниями, которые и
помогают человечеству придерживаться правильного (чжэн) пути,
соответствующего Дао. Поэтому, само собой разумеется, что
вооруженный такими знаниями человек способен противостоять всему
тому, что противоречит установленному миропорядку, что является
отрицательным и несправедливым. Понятно, что ученый, впавший в
ересь или занимающийся каким-нибудь не освященным канонами делом,
утрачивает свою неуязвимость и силу и становится легкой добычей для
темных сил зла. И чем глубже погрязает он в еретических учениях, тем
больше истощаются его жизненные силы, тем дальше отступает от него
счастье.
Но еще выше ученых на лестнице «экзорцистов от природы» стоят
представители правящего класса. Ведь, по крайней мере, теоретически,
они представляют собой «сливки» образованного сословия. Более того,
силу, способную изгнать духов, они получают от самого Сына Неба, от
имени которого они и осуществляют управление Подне бесной на основе
канонов и Дао. Им, сообразно их рангу и заслугам, и дарует Сын Неба
могущество, позволяющее ему держать в подчинении всех духов. Все
шэнъ, будь то божества или человеческие души, обладают, как мы
знаем, одинаковой природой в системе мироздания, ибо являются
частичками светлого начала ян; поэтому высшим среди них должна быть
душа или дух правящего императора, который есть сын самого Неба, т.
е. уступает в могуществе только ему, управляющему всей вселенной,
выше которого нет ничего. Таким образом, краеугольным камнем
китайского политического и религиозного учения является доктрина, в
соответствии с которой император, как и само Небо, есть повелитель и
властелин всех божеств и духов. Какими же ничтожными тогда должны
быть всевозможные гуй, эти жалкие приверженцы темного начала,
которые в мироздании всегда являются объектом преследования со
стороны ян и принадлежащих ему шзнь! Как трепетать они должны
перед единственным сыном и наследником Неба, перед тем, кто
является самим воплощением светлого начала на грешной земле!
Разумеется, из этого вовсе не следует, что император и его
подчиненные, сановники и вельможи всегда и везде пребывают вне
власти мира демонов. Небо, главенствующее над всем и вся во
вселенной, может позволить призракам вредить даже своему Сыну и его
приближенным, если они, вместо того, чтобы утверждать Дао среди
людей посредством основанного на классических принципах
добродетельного и гуманного правления, своими ошибками и пороками
совершают преступления против Дао. Наверное, неправед ным
поведением власть имущих и объясняется тот факт, что чиновники
страдают от болезней и становятся жертвами тех же несчастий и бед,
что и простые смертные, и что Небо, лишая своего божественного
покровительства недостойных и злых императоров, сокрушало их
престол и уничтожало династии, а их самих вместе с их приспешниками
167
Демонология Древнего Китая
обрекало на позор, бесчестье и даже смерть, главным образом, от рук
мятежников, на помощь которым приходили легионы демонов.
Доктрина эта также восходит к каноническим сочинениям. Согласно
«Шу цзину», И Инь, самый добродетельный министр в китайской
истории, сыгравший важнейшую роль в свержении династии Ся и
утверждении на престоле прославленного Тана, основателя новой
династии Шан, в 1753 г. до н. э . обратился к Тай Цзя, внуку и преемнику
Тана с такими словами: «О! Трудно полагаться на Небо, ибо так
ненадежны его назначения. Если добродетели императора тверды и
неизменны, Небо охранит его трон. Но если добродетели императора
непостоянны, он утрачивает девять владений (провинций империи).
Правитель династии Ся не знал добродетели; он совершал преступления
против богов, он угнетал народ. Августейшее Небо отвернулось от него
и обратило свой взор на десять тысяч направлений в поисках того, кому
можно было бы передать Мандат. С любовью искало оно исполненного
достоинств мужа, чтобы сделать его повелителем духов-шэнь. Только
Тан и я обладали столь совершенной добродетелью, что смогли
удостоиться милостивого благоволения Неба. Поэ тому Тан получил
славное назначение и стал наставником людей девяти провинций».
О том, что гуманному и справедливому правителю подчиняются все
шэнь, говорит и «Ши цзин». В оде о блистательном У-ване, основателе
династии Чжоу, сказано, что он «объемлет сотни духов-шэнь и
подчиняет их своей воле». Вторит «Ши цзину» и «Цзо чжуань», описывая
события, имевшие место в 534 г. до н. э . и подтверждая, что достойный
правитель удерживает всех злых духов на расстоянии: «Цзы Чань из
царства Чжэн отправился с визитом в Цзинь. Правитель царства Цзинь
был болен, и Хань Юань-цзы, встречавший гостя, сказал ему, когда они
остались наедине: "Наш господин лежит в постели уже три месяца.
Никто не знает покоя; мы совершаем жертвоприношения горам и
потокам, но состояние его не только не улучшается, но становится еще
хуже. А недавно ему привиделся сон, будто белый медведь вступает во
внутренние ворота дворца. Что за злобный демон это может быть?" Цзы
Чань ответил: "С таким блистательным правителем, как ваш, с таким
министром, как вы — как могут злобные демоны осмелиться подступить
сюда?"»
Неудивительно, что в литературе всех эпох чиновники, особенно
военные, изображаются проницательными, храбрыми и победоносными
воителями, борцами против демонов. Так, имени и славы знаменитого
государственного деятеля Ди Жэнь-цзе хватило для того, чтобы
покончить с призраком в человеческом обличье, который одним своим
видом убивал высоких сановников. «В правление императрицы У Цзэ-
тянь (684—705) Жэнь-цзе стал губернатором Нинчжоу. В официальной
резиденции там всегда случались какие-то несчастья; в ней умерло
более десяти его предшественников. Не успел он прибыть к месту
службы, как подчиненные сообщили ему, что дом этот уже давно
облюбовали темные силы, и ни у кого не хватает духу жить здесь; что
трава, сорняки и кустарник превратили его в руины, и он стал абсолютно
непригодным для жилья и что поэтому они просят его поселиться где-
нибудь в другом месте. На что Жэнь-цзе заявил: "Как может губернатор
жить не в своей резиденции, а где-то еще?" Он приказал взломать
печати, распахнуть двери и начать ремонт. А когда ремонт закончили,
он въехал в резиденцию.
168
Демонология Древнего Китая
Но, как его и предупреждали, уже в первые ночи в доме произошло
столько странных вещей, что перечислить их все невозможно. В конце
концов он вышел из себя и пылая гневом воскликнул: "Я — губернатор, и
это —- мой дом. Вы вероломны, а я — честен. Как вы осмеливаетесь
пренебрегать этим и строить козни против справедливости? Если вы
добрые духи, так подчиняйтесь законам света; если же вы злобные
демоны и призраки, то как вы смеете угрожать мне? Я не собираюсь
бояться вас, и потому вы можете принимать хоть тысячу, хоть десять
тысяч форм. Если же вы просто хотите встретиться со мной, то почему
не делаете это так, как положено, вежливо и почтительно?"
И тут появился человек в официальном облачении и чиновничьей
шапочке. Он сел перед губернатором и заговорил: "Я — чиновник
императорского двора, был похоронен под деревом, что растет к западу
от крыльца резиденции. Корни дерева пронзили мою душу-бо и при -
чиняют мне неимоверные страдания. Я появлялся перед губернаторами,
которые жили здесь прежде, чтобы сообщить им об этом, но они, лишь
завидев меня, сразу же испускали дух, так что связь с юдольним миром
до сего дня оставалась закрытой для меня. Если бы вы, господин,
проявили сострадание и перезахоронили меня где-нибудь в другом
месте, я перестал бы досаждать людям". И с этими словами призрак
исчез.
На следующее утро губернатор приказал подчиненным раскопать
указанное место и увидел, что призрак сказал истинную правду. Останки
перезахоронили, и с тех в резиденции стало тихо и спокойно».
Похожую историю рассказывают и об одном известном полководце
XVII столетия. В правление императора Ши- цзу династии Цин он вновь
вынужден был завоевывать южные провинции — Сычуань, Гуандун и
Фуцзянь — после великого восстания 1674 года, получившего в исто -
риографии название «Мятежа У Сань-гуя», феодального правителя
Сычуани. «Когда великий полководец Чжао Аян-дун усмирял мятеж, путь
его пролегал через Чэнду, что в провинции Сычуань. Губернатор
провинции встретил его и выделил ему для проживания частный дом.
Однако Чжао Аян-дун посчитал дом слишком маленьким и заявил, что
хочет остановиться в ямыне провинциального судьи, который находился
к западу от города. На что губернатор сказал: "Я слышал, что ямынь этот
закрыт уже более сотни лет, поскольку туда часто приходят призраки. Я
не могу позволить себе отдать приказание приготовить его для вас". На
что командующий рассмеялся и ответил: "Приводя мятежников к
покорности, я истребил столько людей, что даже призраки должны
страшиться меня, если у них есть душа". Он послал своих слуг вычистить
дом, затем разместил свою семью во внутренних покоях, а сам занял
главный зал. Улегшись спать, он положил голову на алебарду, которой
сражался на поле брани.
В час второй стражи крюки, на которых висели занавеси кровати,
внезапно загремели, и все пространство перед кроватью закрыло
огромное существо в белом одеянии и с большим животом. В тот же миг
пламя свечей стало странно голубоватым и слабым. Полководец сел на
кровати, от его громоподобного рыка призрак отступил на три шага. Тут
свечи вновь разгорелись обычным ярким пламенем, и полководец
увидел, что голова и лицо призрака — точь в точь как у духа фан-сян,
каким его изображают люди. Он схватил алебарду и попытался ударить
ею призрака, но тот укрылся на верхней балке. Однако полководец все-
169
Демонология Древнего Китая
таки достал его оружием, и призрак вынужден был бежать. Он бросился
в боковую галерею и исчез.
Возвращаясь назад, командующий почувствовал, что за ним кто-то
крадется. Он резко обернулся и увидел, что тот же самый призрак с
нахальной улыбкой следует за ним по пятам. Это так возмутило
полководца, что он испустил громкое ругательство: "Где еще в мире
можно повстречать призрака с такой бесстыдной мордой!" Тут все
домочадцы проснулись и ринулись на помощь, похватав оружие.
Призрак тем временем отступил через боковую аллею и укрылся в
пустующей комнате. Когда же призрак увидел клубы пыли и песка под
ногами грохочущей и вопящей толпы, стремящейся сразиться с ним,
словно это целая армия решила убить его, он ринулся в главный зал и
встал к ним лицом, словно тигр перед глухой стеной. Все слуги
оглядывались друг на друга, и никто не осме ливался напасть первым. И
тогда полководец, гнев которого разрастался с каждой минутой, изо
всех сил швырнул алебарду в живот призраку. Раздался звук, как если
бы пронзили надутый воздухом мешок. Призрак исчез, от него остались
только два сверкающих глаза на стене размером с два больших
бронзовых блюда, на которые было нестерпимо смотреть. Слуги тут же
набросились на них с мечами и искромсали так, что они разлетелись
искрами по всей зале, после чего, постепенно уменьшаясь, исчезли. Что
это был за призрак, так и осталось тайной» («Цзы бу юй», гл. 1).
Императоры, несомненно, иногда действительно испол няли свою
верховную функцию главных гонителей демонов. Есть немало историй о
том, как они приходили на помощь людям, впавшим в «демоническую
панику». Можно предположить, что они делали это только после того,
как ответственные чиновники в тех или иных областях и уездах,
испробовав все методы, оказывались все-таки бессильными против
потусторонних сил. И тогда уже Сын Неба призывал на подмогу не
только местных божеств, но и божеств государства.
Мы уже отмечали, что китайцы, в суеверии своем наделяющие
чиновников
экзорцистскими
способностями,
распространяют
чудодейственную силу даже на иероглифы и знаки, написанные их
кистями и красной тушью. В Амое бумагу с такими иероглифами кладут
под больного в надежде вылечить его, либо вывешивают над кроватью
или дверью дома. Даже иероглифы, начертанные черной тушью,
пользуются хорошей славой, хотя и в меньшей степени. Слуги и
младшие чиновники извлекают неплохой доход от продажи этих вещей,
делая это либо самостоятельно, либо с помощью хозяев лавочек и
магазинчиков. Визитные карточки чиновников, их личные печати и даже
использованные конверты с такими печатями также ценятся очень
высоко, особено если это бумаги наместников, главных провинциальных
судей и прочих высокопоставленных чиновников. Их сжигают, а пепел
размешивают в воде и дают выпить больным. Хотя бы один листок
бумаги с печатью необходим во время свадебной церемонии. Невеста
несет его в кармане или складках платья в дом жениха. По поверьям,
такая печать принесет молодоженам счастье на всю жизнь. Бедняки,
которые не могут позволить себе купить в ямыне такую печать,
вынуждены довольствоваться печатями учителей и менее знатных
представителей ученого сословия. Также учителей часто просят обвести
красной тушью язвы и волдыри, которыми в условиях вопиющей
антисанитарии в Китае страдают очень многие, в особен ности дети.
170
Демонология Древнего Китая
Наконец, с тем же успехом китайцы находят применение даже
кисточкам и обрывкам тетрадей школьников, которых они также просят
рисовать красные круги вокруг ран. Видимо, они считают, что призраки
должны бояться не только обладателей ученых степеней, но и будущих
студентов и чиновников.
Действительно, многие китайские книги свидетельствуют, что
призраки, боящиеся и избегающие людей, обладают даром предвидения
и знают, кому из них в будущем суждено достичь высот. Так, например,
в официальной истории династии Сун мы читаем о Ван Дане, который в
980 году получил высшую ученую степень цзиньши, а впоследствии стал
Министром государства. «Когда Ван Дань занял пост начальника уезда
Пинцзянсянь, в резиденции уже долгое время люди страдали от
нашествий призраков, которые нарушали мир и покой обитателей.
Однако за день до прибытия Ван Даня стражник, стоявший у ворот,
слышал, как призраки свистели и кричали друг другу: '"Приезжает
Министр, надо скорее убираться». И с тех пор бедствия прекратились"
(«Сун ши», гл. 282, 1.7). А в одном из сочинений XII столетия
рассказывается о том, как один из уродливых представителей
потустороннего мира догадался о том, что человека, вступившего с ним
в борьбу, ждут большие успехи на государственном поприще, после чего
ретировался. Похожую историю приводит в своем сочинении и Суй Юань:
«В последний год правления династии Мин (1644) сын некоего Чжана из
области Хуанган в Хугуане тяжело болел; призраки помрачили его
рассудок. Как только какой-нибудь призрак приближался к нему, так тут
же их налетала целая орда; не ведая ни совести, ни стыда, они клянчили
еду и бумажные деньги у ворот дома. Как-то ворота дома открыл
наставник по имени Аю Кэ-ю. Все призраки тут же задрожали от страха.
"Это чжуан-юань (человек, получивший самую высокую оценку на
экзаменах на степень цзиньши), — кричали они в один голос.
—
Нам
нужно побыстрее убираться отсюда!" Но тут один старый призрак,
бежавший вместе со всеми, обернулся и, словно насмехаясь, сказал:
"Какой же это чжуан-юань, если на нем нет шапочки из шелка? Чего его
бояться?" И в тот же самый миг больному полегчало. Тогда никто и не
понял, что имел в виду призрак. И только после того, как при ныне
царствующей династии Аю занял первое место на государственных эк -
заменах, всем стало ясно, что старый призрак обладал даром
предвидения» (Дополнение к «Цзы бу юй», гл. 4). К слову, шапочки из
шелка являлись непременным элементом одежды обладателей степени
цзиньши при династии Мин, но были отменены правящим домом,
сменившим эту династию.
Понятно, что тех людей, кому Дао было предопределено основать
новую династию, призраки почитают и боятся больше, чем кого бы то ни
было. Вот, например, что говорится в официальной истории о Гао-цзу,
первом императоре династии Хань, которая царствовала, правда,
недолго, в X столетии. «Когда Г'ао-цзу еще занимал пост начальника
стражи, по соседству с его официальной резиденцией жил господин У.
Красавица-дочь господина У находилась под влиянием горных
призраков-сяо и носила одежду исключительно голубого цвета. Призрак
разговаривал человеческим языком, разбрасывал камни и черепицу, и
солдаты боялись проходить мимо дома господина У. Однако когда
будущий император прошел мимо его дома, призрак затих, и только
через некоторое время принялся за свои черные дела. Когда то же самое
повторилось и во второй раз, призрака спросили: "Дух, почему ты успо -
171
Демонология Древнего Китая
каиваешься, когда мимо проходит этот человек?" На что призрак
ответил: "Он большой человек". И с этого момента будущего императора
стали считать в армии человеком поистине необычайным» («У дай цзю
шу», гл. 110, 1.3).
Если положение, которое занимают в обществе чиновники и ученые,
дает им силы для борьбы с потусторонними существами и одновременно
оберегает от них, оно же, естественно, дарует им и чувство уверенности
в себе и храбрость. Их подчиненные и даже простые люди, нахо дящиеся
под их покровительством, точно так же защищены от злодеяний
призраков, а если они еще и вооружены специальным указом или имеют
полномочия, полученные от чиновников и ученых, то они способны на
поступки и действия, которые в иных обстоятельствах едва ли решились
бы совершить. Вот еще одна из важнейших причин того, почему люди не
осмеливаются приближаться к заброшенным могилам даже с благим
намерением привести их в порядок, если у них нет соответствующего
официального разрешения.
Тем не менее, китайцы считают, что для того, чтобы уберечься от
влияния дурных сил и даже побеждать их, вполне достаточно следовать
по пути ортодоксальной добродетели и соответствовать Дао человека, т.
е. этике, которая выражена самим вселенским миропорядком в ка -
нонических сочинениях. Тот, кто естественным и правильным образом
следует тому, что завещано в канонических книгах, способен бороться с
демонами и призраками наравне с чиновниками и учеными. Такой
человек исполнен справедливости и прямоты (чжи). Этот термин
синонимичен чжэн и означает неуклонное подчинение принципам до -
бродетели. Вот почему Ду Янь-фань, о котором сложено немало историй
и который так и называется «человеком чжэн и чжи», мог спокойно
сидеть нога на ногу, среди орд нападающих на него демонов и в конце
концов одержать победу над ними. Точно так же неизменно брал верх
над темными силами и Сун Да-сянь, «человек, который следовал
естественному Дао». В качестве еще одного примера можно вспомнить
достойного человека, культивировавшего добродетель, также героя
ряда историй, которому его высокие нравственные качества позволили
без всяких последствий для себя проглотить ужасную «золотую
гусеницу». Знаменитая поэма о правильной ци, которую мы приводили
выше, обладает, по убеждению китайцев, антидемонической силой —
главным образом потому, что в ней упомянуто множество людей,
наделенных естественной добродетелью. Поэтому нет ничего
удивительного в том, что и по сей день многие китайцы пребывают в
убеждении, что где-то в Поднебесной живет совершенномудрый и
достойный человек, являющий собой воплощение самой добродетели. И
как следствие, призраки не осмеливаются приблизиться даже на
несколько миль к его августейшей персоне, а значит, деревни и города,
в которых он живет, не ведают горя и бед, процветают и наслаждаются
счастьем.
Согласно китайской традиции, такие люди были в империи с
древнейших времен. Вот, например, что мы читаем в официальной
истории дома Цзинь: «В доме Гао Ли поселились призраки. Там
постоянно слышались какие-то голоса и летали камни, увидеть никого
не удавалось. Иногда ни с того ни с сего начинали перемещаться
предметы и вещи, а в очаге неожиданно вспыхивал огонь. Хотя кол-
дуны-у много раз пытались положить конец проделкам демонов, они
172
Демонология Древнего Китая
неизменно оказывались бессильными. Наконец, в дом Гао решил
отправиться Синь Айн. Еще в начале улицы, когда дом Гао-ли еще
только виднелся вдали, он спросил хозяина, шедшего рядом с ним: "Это
ваш дом?" И когда Гао ответил утвердительно, добавил: "Теперь мне все
понятно". Гао Ли так долго упрашивал Синя войти в его дом, что Синь
согласился. Заметив множество амулетов и нитей, Синь сказал:
"Призраков можно остановить только правильными методами (чжэн)".
После чего велел ему сжечь все эти вещи. Потом он посидел недолго
перед решетчатым окном и ушел. С тех пор нашествия призраков
прекратились» («Цзинь шу», гл. 95. 1 .18).
Далеко не последнее место среди тех, кто обладает огромной
властью над миром призраков, во все времена занимали представители
обширнейшего класса людей, всю свою жизнь посвятивших,
посредством физической и духовной дисциплины, обретению
долголетия и бессмертия через постижение Дао. Действительно, очень
во многих китайских сочинениях дао жэнь, «люди Дао» и дао ши,
«лекари-даосы», как их называют в народе, фигурируют в качестве
настоящих магов-волшебников, которым ведомы абсолютно все тайны
потустороннего мира. Под их священным наставничеством даосская
религия, как мы неоднократно отмечали, стала учением, целью которого
является главным образом борьба с демонами и призраками, учением,
взывающим и обращающимся за помощью к божествам света шэнь,
составляющим в системе вселенной силу, противоположную гуй.
Разумеется, в своей в высшей степени благородной деятельности люди
эти, при посредничестве которых добрые божества вступают в битву со
своими антиподами, естественным образом используют страх, который
испытывают даже самые ужасные демоны. В их руках колдовство
становится поистине «белой магией», направленной исключительно во
благо человека.
Кроме того, как мы неоднократно видели, борьбой с потусторонними
существами занимается и сословие колду- нов-у . Причем, появление этих
жрецов анимизма может быть прослежено в китайской истории гораздо
ранее по сравнению с дао жэнь и дао ши. Главным источником их
выдающихся способностей признаются их индивидуальные качества,
благодаря которым они обладают большим количеством силы шэнъ,
уподобляясь в этом самим божествам и духам. Впрочем, подробнее мы
будем говорить об этом в следующей части нашей книги.
Наряду с даосами и колдунами, китайцы признают наличие
экзорцистских способностей и у буддийских священнослужителей.
Верующих в обещанное Буддой спасение ведет по пути Дао религиозная
дисциплина. Цель их — обретение совершенства, т. е . достижение
состояния, сравнимого с растворением в великой вселенной, состояния,
которое они называют нирваной и полагают «вселенским ничто». Как и
их даосские «коллеги», буддийские священнослужители посредством
заклинаний, молитв, подношений и магических практик стремятся
призвать на помощь в борьбе против призраков свет своих божеств, коих
они именуют «буддами». Их незаурядное мастерство в этом отношении
много раз становилось предметом внимания китайских авторов.
Китайцы, как читатель имел возможность убедиться, тесно
связывают всевозможные болезни с происками демонов. Как следствие,
колдовское и медицинское ремесло фактически слились в один вид
магического искусства. Именно поэтому китайская литература столь
173
Демонология Древнего Китая
часто изображает даосов и колдунов лекарями, знающими толк в
лекарствах и снадобьях, амулетах и заклинаниях. С другой стороны, и
призраки признают высокую добродетель лекарей, а потому часто,
только завидев их, покидают тело больного. Поэтому считается, что
способности лекарей в противоборстве с темными силами зла находятся
наравне с талантами чиновников, священнослужителей и ученых.
Лекарства и снадобья, ведомые им, могут быть настолько
могущественными, что вызывают настояющую панику среди призраков.
Вот, например, история, зафиксированная в сочинении, датируемом
правлением танской династии: «Хо Гун-цзин собирал травы на горе
Тайшань. После, когда он проходил по городскому базару, один человек,
обладавший способностью видеть призраков, был очень удивлен,
заметив, что те бросаются врассыпную при приближении Гун-цзина. И
тогда он сделал лекарства из тех же трав, что и Гун-цзин, в форме
"пилюль, уничтожающих призраков".
Каждый, кто пробовал такие
пилюли, выздоравливал» («Чжао е цзянь цзай»).
@
174
Демонология Древнего Китая
Глава XXI
УЗРЕВАЮЩИЕ ПРИЗРАКОВ
@
Поскольку обладание могущественной и обильной силой шэнь не
только дает власть над призраками, но и свиде тельствует о
проницательности и остроте ума и хорошем развитии органов
восприятия, отважные борцы с потусторонними силами могут, по
убеждению китайцев, обладать и необычайно острым видением,
«вторым зрением», позволяющим им распознавать призраков там, где
обычный человек не видит ничего.
Нередко китайская традиция наделяет таким качеством известных
лекарей и врачевателей. Такими были Хуань и Ли Цзы-юй, а также Сюй
Чжи-цай, живший в VI столетии. О нем официальная История
рассказывает следующее: «Один человек страдал от опухолей на
пятках, которые причиняли ему страшную боль. Ни один лекарь не мог
объяснить, в чем причина болезни. Сюй Чжи-цай заявил, что причиной
являются демоны устриц, проникшие в человека, когда он, во время
путешествия в лодке по морю, сидел, опустив ноги в воду. Больной
поклялся, что так оно действительно и было. И тогда Чжи-цай разрезал
ему пятки и извлек оттуда двух устриц, размером со стручок каждая»
(«История северных династий», гл. 90, 1.5; «Ис тория династии Северная
Ци», гл. 33, 1.6).
Умение видеть призраков вообще считается отличитель ным
качеством экзорцистов. Здеь мы можем вспомнить о Фэй Чан-фане и
прочих многочисленных героях, которых мы не раз упоминали. В
принципе, видеть призраков — значит побеждать их. Ведь, как мы
показали в главе, посвященной зеркалам, изобличающим призраков,
последние, по китайским поверьям, очень боятся быть обнару женными,
а потому часто бегут, только почувствовав это. Заставить призраков
явить свой истинный облик могут и некоторые другие вещи, помимо
зеркал, однако многие из них, к сожалению, недоступны для человека. В
«Тун мин цзи», сочинении, датируемом началом новой эры, которому мы
обязаны древнейшим из известных нам свидетельств о чудесных
способностях зеркал, рассказывается, что в 99 г. до н. э. ханьский
император У-ди созвал совет ученых мужей и магов, на котором Дун
Фан-шо заявил следующее: "Я отправился в путешествие к северному
полюсу и увидел гору, на которой полыхал огонь. Ни солнце, ни луна
никогда не озаряют ее своим светом, однако всю ее освещает огромный
факел, который держит в своей пасти голубой дракон. На горе я увидел
сады, поля и парки с прудами. На ней растут странные деревья и
растения, а также травы, стебли которых источают яркий свет, отчего в
ночи они кажутся лампами, сделанными из чистого золота. Стебли эти
можно использовать как факелы, в свете которых станут видимыми
призраки. Бессмертный Нин-фэн употреблял в пищу такие стебли, вот
почему из живота его во мраке ночи лилось сияние".
Император
приказал добыть это растение, размешать его в воде и обмазать стены
дворца Юньмин. Находясь там ночью, император мог обходиться без
175
Демонология Древнего Китая
светильников и факелов. Растение получило название "освещающее
призраков". Обувь, сделанная из него, не пропускала воду» (гл. 3).
Гэ Хуну, великому патриарху даосизма, был известен еще лучший
метод, чтобы распознавать призраков и про гонять их, причем доступный
людям. Как он утверждал, даосы в его время не ограничивались
использованием «амулетов небесной воды» и «бамбуковых посланий
высшего императора», а также тех сочинений, из которых можно узнать
имена призраков. Они также глотали «пилюли, сделанные из красных
камней из перепелиных яиц», равно как и «пилюли из семян лука и глаз
вороны» и прочие снадобья. Все они, уверял Гэ Хун, позволяли человеку
видеть призраков, и, как следствие, вызывать в них страх.
Пожалуй, вороньи глаза считались особенно полезными в этом
отношении. Чэнь Цзан-ци говорит, что «съев их, человек обретает
способность видеть призраков- .мэй; а если их еще смешать с
растворенным в воде порохом, то призраков можно будет узревать и
ночью» («Бэнь цао ган му», гл. 49, 1.11). Несомненно, что за долгие
столетия китайские маги и колдуны изобрели еще великое множество
способов обретения «чудесного зрения». Если верить Дуань Чэн-ши,
человек может стать таким «провидцем», выпив кровь фэй-фэй. В
медицинских трактатах и прочих сочинениях называются самые разные
растения, съев которые, можно овладеть этим магическим даром.
Разумеется, среди этих растений мы находим немало «одушевленных»,
т. е. способных укреплять дух и обострять чувственное восприятие
человека.
Люди, видящие призраков, умеют распознавать не только истинные
причины болезни, но и те сокрытые вещи, от которых исходят беды и
несчастья. Количество таких вещей поистине бесконечно, ведь в космосе
все одушевлено, а значит, и способно приносить зло. Это могут быть
скелеты и отдельные кости животных, растения, образы, специально
зарытые с колдовскими целями черными магами, и многое другое.
Историй об обнаружении таких вещей в китайской литературе немало.
Вот одна из них: «Ван Дэ-цзю, живший в Иду, что в Цинчжоу (пров.
Шаньдун), построил дом у северной стены города. Как только
строительство закончилось, тут же в мгновение ока появились сотни
призраков. Среди бела дня они приходили и исчезали в дыму, тумане и
траве. Они походили на духов с птичьими головами. Тогда хозяин
пригласил даосских магов, чтобы они испробовали свои методы. Однако
все их усилия поймать призраков или вразумить их оказались
неудачными. Тогда в дом Ван Дэ-цзю отправился Фань У, занимавшийся
тем, что разделывал собак и продавал их мясо. Он остался в доме на
ночь. Среди ночи в западной боковой галерее словно из-под земли
появилось какое-то существо. Это был карлик, одетый в красное, с
короткой шеей, толстый и пухлый. Хлопнув в ладоши, он начал петь и
жестикулировать прямо во дворе дома. Фань У погнался за ним с мечом
в руке. Но, добежав до юго-восточной окраины двора, он увидел, что
карлик исчез. Фань У пометил это место, а наутро стал копать там землю
и нашел высохшего краба. Он выбросил его в реку, и с тех пор в доме
воцарилось спокойствие» («Цинчжоуфу чжи»,
«Географическое
описание округа Цинчжоу»).
И по сей день определение таящих опасность для человека вещей
является важной частью деятельности профессиональных медиумов, о
чем подробнее мы еще будем говорить.
176
Демонология Древнего Китая
@
177
Демонология Древнего Китая
Глава XXII
ИСТОРИЧЕСКИЕ И МИФИЧЕСКИЕ ЗНАТОКИ
ЭКЗОРЦИЗМА
@
Миллионы колдунов рождались и умирали в Китае на протяжении его
долгой истории. Китайская традиция сохранила для нас имена лишь
некоторых из них в качестве несравненных образцов, выделявшихся
среди всех прочих талантами и могуществом. Их подвиги, разумеется,
при- украшеные и преувеличенные, окутанные покровом мистики и
тайны, занимали умы многих поколений, да и по сей день продолжают
будоражить суеверное воображение китайцев.
Среди тех, кого все образованные люди в Китае знают как
снискавших беспримерную славу в качестве колдунов и провидцев,
можно назвать Фэй Чан-фана, даоса, жившего при ханьской династии,
чьи свершения запечатлены в официальной истории этого дома. О его
победах над черными силами мы говорили неоднократно. Считается, что
мудростью своей он в первую очередь обязан волшебному амулету,
который передал ему неведомый совершенномуд- рый старец. А когда
он имел несчастье потерять дар, призраки тут же воспользовались этим
и убили его. Таким образом, можно сделать вывод, что, по китайским
поверьям, даже те, кого темные силы боятся как огня, в конечном счете
не являются абсолютно неуязвимыми.
Еще один знаменитый ханьский колдун, также удостоившийся
почетного места в официальной истории — Шоу Гуан-хоу, о котором мы
также упоминали. Официальная история обессмертила и имя Мин Чун-
яня, жившего в VII столетии, который, как читатель, может быть,
помнит, повелел волшебному дракону спуститься с небес и отдать свою
печень, которая требовалась для излечения больного. Точно так же он
призвал дракона и в другой раз, когда при одном только появлении его
сразу смокли звуки таинственного невидимого оркестра, раздававшиеся
из-под земли. Согласно традиции, Мин Чун-янь выучился искус ству
«призывания и использования призраков-гуй и духов- шэнъ» у слуги
своего отца, занимавшего пост начальника уезда. Ему благоволил
император Гао-цзу, которому Мин Чун -янь сообщил секреты управления
государством, за что император сделал его цензором. Он был убит в 679
году, правда, непонятно кем: то ли призраками, которых он всю жизнь
преследовал не на страх, а на совесть, и тем самым наносил им тяжкие
оскорбления, то ли принцем, которому император, под влиянием козней
Мин Чун-яня, отказал в праве унаследовать престол.
И все-таки даже эти трое знаменитых колдунов и даосов, да и все
остальные, менее известные, на наш взгляд, заслуживают меньшего
интереса по сравнению с теми, чьи подвиги и свершения и положили
начало столь длительной традиции всевозможных экзорцистских
ритуалов и обрядов. Мы, в первую очередь, имеем в виду, конечно,
мифических братьев Шэнь-ту и Юй-лэя, легенды о кото рых, а также то
178
Демонология Древнего Китая
место, которое они занимали в социальной жизни китайцев, мы
подробно обсуждали выше. Здесь можно упомянуть и еще один
солярный миф, связанный с нашей темой, хотя, насколько мы можем
судить, он не породил каких-либо традиций и церемоний. Возможно, он
тоже имеет весьма древнее происхождение, но самая ранняя книга, в
которой нам удалось его отыскать — это «Шэнь и цзин», датируемая IV—
V столетием. «На востоке и юге есть человек, который ходит кругами по
всей Поднебесной. Ростом он в семь чжанов, и живот у него таких же
размеров. На голове у него — петух и "уродливая маска". Одет он в
красное платье, подпоясанное белым шелковым кушаком. Вокруг лба его
обвилась красная змея, голова которой достает до самого хвоста. Он
ничего не пьет и не ест, но каждое утро проглатывает три тысячи
призраков, а вечером — три сотни. Призраки — единственная пища его,
и запивает он их росой. Зовут его Чи-го, а также "пожиратель се". Даосы
говорят, что он поглощает при- зраков-се . Зовут его также и "красный
Хуан-фу". Ныне в мире существуют призраки хуан-фу».
Очевидно, этот пожиратель призраков, одинаковой высоты и
ширины, путешествующий по земле с востока и юга, где появляется и
достигает апогея солнце, несущий на себе петуха — солярную птицу,
есть не кто иной, как бог дня, поглощающий утреннюю росу,
пожирающий особенно много призраков на рассвете, когда силы его
особенно велики, и в десять раз меньше — в конце дня, когда свет, а
следовательно, и его силы, истощаются. Весьма характерно, что он
также изображен в «уродливой маске», которая, как мы помним,
являлась неотъемлемым атрибутом костюма колдуна, участвовавшего в
экзорцистской процессии. Впрочем, куда более любопытный «солярный
изгони- тель духов» — это предмет из яшмы, который правители
Древнего Китая использовали при совершении поклонений солнцу и
который позднее загадочным образом превратился в человека по имени
Чжун-куй; имя это по сей день очень часто пишется на амулетах.
Происхождение его всегда озадачивало китайских ученых, и тем не
менее, им удалось мудро и верно разгадать эту загадку. Находим мы ее
в тридцать второй главе обширнейшего собрания трактатов по разным
научным темам, известного как «Жи чжи лу» и составленного Гу Янь-у в
XVII столетии. Возможно, что честь разгадки тайны принадлежит кому-
то из более ранних ученых, но имя первооткрывателя нам обнаружить не
удалось.
В рассуждении о функциях, исполнявшихся «управляющими
яшмовыми печатями», о которых говорится в «Чжоу ли», мы, в частности,
читаем, что «ван, совершая по утрам поклонения солнцу (в день
весеннего равноденствия), прикреплял к поясу кусок яшмы, а кроме
того, держал в руках яшму владычества» (гл. 20; 1.34). В другом
фрагменте «Чжоу ли», посвященном так называемым «хранителям
яшмовых предметов», сказано, что «эта яшма была три чи в длину, а
также имела головку чжун-куй над суживающимся местом».
Именно от этой, верхней части яшмы, которая висела на поясе у
самого могущественного противника демонов в государстве, когда он
совершал поклонения божеству света в день весеннего равноденствия,
знаменующего собой победу над силами тьмы и зла, и ведет свое
происхождение наш Чжун-куй. Если верить Чжэн Кан-чэну, «чжун-куй оз -
начает "молот"»; и Цзя Гун-янь утверждает, что «именно так жители
царства Ци именовали самый обычный молот».
179
Демонология Древнего Китая
Теория эта, правда, не объясняет, почему имя божества со временем
стало писаться иными иероглифами (
) по сравнению с древней
яшмой, хотя и с тем же звучанием. Отметим, однако, что в новом
написании во втором знаке бинома куй присутствует элемент
«голова», что, возможно, как раз и означает
«голова чжун-
куй», о которой, собственно, и сказано в «Чжоу ли». Нельзя, разумеется,
отрицать и вероятность того, что поскольку молоты каким-то образом
ассоциировались с культом солнца, их, в числе прочих видов оружия, а,
быть может, даже в первую очередь, несли участники древних
экзорцистских ритуалов, к примеру, уже упоминавшихся церемоний но,
целью которых было разогнать демонов тьмы. Вполне понятно поэтому,
почему многие родители давали своим детям имя Чжун-куй, стремясь
уберечь их от призраков. Известно, например, что в литературе двух-
трех столетий перед воцарением династии Тан упоминаются несколько
персонажей с такими именами. Гу Янь-у заостряет внимание не менее
чем на десяти именах Чжун-куй, иероглифы которых пишутся иногда по-
разному, но в целом отражают постепенный переход от древней формы
знака куй к новой. Кроме того, Гу Янь-у указывает, что в «Цзо чжуань» в
связи с событиями, имевшими место около 506 г. до н. э ., упоми нается
еще один Чжун-куй, что может указывать на весьма древний характер
традиции давать людям такое имя. Все сомнения в том, что люди
действительно выбирали это имя либо по названию «молота,
изгоняющего призраков», либо самого божества, исчезают ввиду
имеющегося исторического свидетельства, согласно которому один из
таких людей носил не только имя Чжун-куй, но и имя Пи-се, что можно
примерно перевести как «избавление от демонического зла».
Человеком этим был Яо Сюань, стратег и полководец династии Вэй,
человек мужественный и талантливый. Он пользовался расположением
императора вплоть до самой своей смерти в 495 году. В его краткой
биографии, вошедшей в «Историю северных династий» и «Историю
династии Вэй» нет никаких указаний на то, что он умел изгонять духов
или когда-либо занимался магией. Тем не менее, наверное,
исключительно на основании имени, традиция отождествила его со
знаменитым колдуном. Возможно также, что причиной тому —
драматическое искусство, поскольку и по сей день Чжун-куй —
популярный персонаж многих театральных пьес. В таком случае, Яо
Сюань может быть тем человеком, который, благодаря одному из своих
имен, и превратил яшму как символ культа солнца в изгоняющего
призраков мифического героя.
Традиция свидетельствует, что человек по имени Чжун- куй жил
более столетия спустя после Яо Сюаня. К сожалению, историю о нем мы
смогли отыскать только в сочинении кисти Чэнь Гуа, датируемом XI
столетием: «В императорском Запретном дворце висел портрет Чжун-
куя кисти У Дао-цзы. В верхней части картины имелась надпись,
сделанная рукой человека, жившего при династии Тан. Она гласила: "В
период правления под девизом Кайюань (713—742) император Сюань-
цзун отбыл в Ли- шань, чтобы дать наставления по военным вопросам.
Когда же он со своими голубыми императорскими зонтиками вернулся
во дворец, то внезапно почувствовал себя плохо. Более месяца он
страдал от лихорадки; лекари и колдуны-у прилагали все свои силы,
чтобы облегчить его состояние, но безуспешно. Как-то ночью во сне
императору явлись два призрака, один огромный, а другой совсем
180
Демонология Древнего Китая
маленький. Маленький призрак был облачен в красные одежды, одна
нога была в обуви, а другая — нет, и морда его походила на телячью.
Второй башмак висел на поясе, а рядом с ним — большой веер из
бамбуковой бумаги. Он схватил красный, расшитый золотом мешочек с
благовониями и императорскую яшмовую флейту и стал бегать по залу.
На высоком призраке была шапка и плащ темно-синего цвета; обут он
был как положено, однако одна рука его оставалась обнаженной. Он
схватил маленького призрака, выколол ему глаза, разорвал на части и
сожрал. "Кто ты такой?" — спросил его император. И услышал ответ: "Я
—
ваш слуга Чжун-куй, воин, не получивший коман дирского ранга. Я дал
клятву оберегать ваше величество от всех демонов, существующих в
Поднебесной"».
Проснувшись, император почувствовал, что лихорадка отступила, и
силы вновь вернулись к нему. Он призвал художника У Дао-цзы, поведал
ему свой сон и повелел: "Попробуйте нарисовать его для меня таким,
каким я видел его во сне". Получив Высочайшее повеление, У Дао-цзы
мысленно представил себе того, кого он должен был изобразить, и тут
же набросал эскиз. Когда портрет был готов, он понес его императору.
Какое-то время властелин молча созерцал картину, а потому хлопнул
ладонью по столу и воскликнул: "Вы, должно быть, видели тот же самый
сон, что и я, иначе как можно было достичь столь полного сходства!"
Глубоко удовлетворенный, император дал художнику сто золотых монет,
а затем самолично написал: "Могущественный дух, полностью
избавивший меня от болезни во время сна; преданный воин, изгнавший
злобного демона, безусловно, заслуживает похвалы и награды.
Поскольку на картинах его изображают по-разному, пусть чиновники
увидят этот портрет, чтобы все вокруг знали о нем, когда в конце года
нужно будет совершать ритуал изгнания зла. С его помощью можно
положить конец любым се и мэй. Повелеваю объявить по всей
Поднебесной, чтобы каждый, кому известно об этом, передавал свое
знание другим"» («Бу би тань», гл. 26).
Несколько иной вариант легенды дает нам Чжао И, отмечая при этом,
что он позаимствовал ее из другого источника. «Император, мучившийся
лихорадкой, как-то прилег днем отдохнуть, и во сне ему привиделся
карлик, схвативший его расшитый золотом мешочек с благовониями и
яшмовую флейту. Император спросил его, кто он такой, и призрак
ответил: "Я — Си-хао; я могу приносить вред людям и обращать радость
в печаль".
Император разгневался и уже хотел было позвать
стражников, когда взгляд его вдруг упал на большого призрака в шапке,
темно-синем одеянии, подпоясанном кушаком, обутого в башмаки, ко-
торые носят при дворе. Второй призрак схватил карлика, вырвал ему
глаза, рассек его на части и проглотил. "Кто ты?" — спросил император.
На что призрак ответил: "Я — обладатель высшей ученой степени
цзиньши из Цзуннани, а зовут мня Чжун-куй. В период правления под
девизом Удэ я не получил ранга, который заслуживал, и покончил с
собой, разбив голову о каменные ступени. Потом я получил от
императора темно-синее деяние, в котором я мог бы жить в загробном
мире, и в благодарность ему поклялся, что отныне буду оберегать всех
императоров от болезней и зла, которые насылают Си-хао". Тут им-
ператор проснулся и обнаружил, что болезнь его улетучилась. Тогда он
приказал У Дао-цзы нарисовать портрет Чжун-куя. Взглянув на готовый
портрет, император сказал: "Вы, должно быть, видели тот же сон, что и
я"» («Гай юй цзу као», гл. 35, 1.3).
181
Демонология Древнего Китая
Аккуратность, с которой столь уважаемый автор, как Чэнь Гуа,
поведал эту историю как имевшую место в действительности,
практически не дает нам права усомниться, что в основе ее лежали
реальные события. А если учесть, до какой степени китайцы и их
правители порабощены верой в демонов и призраков, а также то, что
император Сюань-цзун, если верить историографам, был также далеко
не свободен от суеверий, у нас не остается достаточных оснований
отрицать, что император действительно видел подобный сон и поэтому
принял определенные меры. В любом случае, история эта весьма
показательна по нескольким причинам. Во-первых, даже не принимая на
веру то, что портрет, нарисованный У Дао-цзы, стал прототипом всех
последующих изображений Чжун-куя на протяжении многих столетий,
предание это объясняет, почему он, как правило, изображается в
одежде темно-синего или темно-зеленого цвета, подпоясанный
кушаком, в обуви и головном уборе, который, как рассказывают, носили
чиновники и обладатели ученых степеней при династии Тан. Во-вторых,
легенда доказывает, что Чжун-куй в качестве духа, изгоняющего
демонов, глубоко вошел в сознание и обряды китайцев, в том числе
членов императорской семьи и высших сановников империи, уже в
танские времена. Наконец, в-третьих, на основании ее мы можем
сделать вывод, что картины с изображениями разрушителей
демонических сил использовались в экзорцистских целях в начале года,
т. е. в то время, которое и по сей день считается самым важным и
ответственным для борьбы с потусторонними силами.
Можно не сомневаться, что в XI столетии изображения Чжун-куя
прикрепляли к воротам и дверям домов, так как Чэнь Гуа
свидетельствует, что «неизвестно, когда именно зародился обычай в
начале года рисовать Чжун-куя на воротах дворов» («Мэн ци би тань»,
гл. 24, 1.8). Он также говорит: «В первом году периода правления под
девизом Синин (1072) император повелел, чтобы художники сделали
копии с доски, на которой был вырезан портрет, и затем дарил их
высшим сановникам двух ведомств, по одной каждому. А в последний
день того же года он отправил придворного чиновника Аян Цзе в
Восточное и Западное ведомства, поручив ему преподнести от имени Его
Величества статуи Чжун-куя».
Подобное проявление императорской щедрости, безусловно, не было
нововведением дома Сун, поскольку в одном из сочинений мы читаем,
что «при династии Тан существовал обычай, в соответствии с которым
император в последний день уходящего года вручал своим министрам
новый календарь вместе с портретом Чжун-куя». Мы уже говорили, что
китайцы верят, будто календари также могут отвращать зло. Вот,
например, что говорит одна из официальных историй о событиях,
произошедших в X столетии. В течение нескольких месяцев 947 года
областями У и
Юз, охватывавшими территорию нынешних провинций Чжэцзян,
Фуцзянь и Цзянсу, управлял некий Цянь Цзун. У него был полководец по
имени Ху Цзинь-сы. «В последний день года, когда один художник
преподнес двору картины, на которых был изображен Чжун-куй,
убивающий призраков, Цянь Цзун написал стихи на одной из картин.
Когда Ху Цзинь-сы прочитал стихи, он понял, что Цянь Цзун собирался
убить его. И в ту же самую ночь он собрал воинов охраны, сверг Цянь
Цзуна и заключил его под стражу в Ихэюань. После чего вызвал LLiy,
182
Демонология Древнего Китая
брата Цянь Цзуна, и возвел его на престол» («История пяти династии»,
гл. 67, 1.8).
Трудно сказать, насколько сегодняшние портреты Чжун- куя походят
на знаменитый свиток кисти У Дао-цзы. Очень часто художники
изображают его с длинной бородой огненно-красного цвета, наверное,
имея в виду его солярное происхождение. Происхождение это ярко
подтверждает обычай, распространенный в Фуцзяни. Там схематические
портреты Чжун-куя рисуют красной тушью, причем делают это прежде
всего в пятый день пятого месяца, когда, теоретически, наступает
середина лета, а значит — апогей тепла и света, уничтожающего
призраков. Такие портреты, один из которых можно видеть на илл. 23,
вывешивают в день середины лета в домах в надежде уберечься от
страшных летних эпидемий.
Те, кому позволяют средства и кто желает быть уве ренным, что
картина нарисована в надлежащий день, приглашают художников к
себе в дом, причем, как правило, назначают время около полудня.
Возможны и другие варианты: самому прийти в этот час в дом
художника, который при тебе нарисует портрет, либо же, на худой
конец, дать убедить себя, что последний штрих был сделан именно в
указанное, чрезвычайно важное время. Нередко, чтобы подчеркнуть
родственность экзорцистских сил солнца и Чжун-куя, в краску
добавляют несколько капель крови, взятых из надрезанного гребня
петуха, что, в принципе, неудивительно, поскольку кровь петуха считае-
183
Демонология Древнего Китая
Илл. 23 . Чжун-куй, растаптывающий и
пожирающий призраков.
-тся едва ли не самым действенным экзорцистским средством, которое
можно получить от солярной птицы. Некоторые специальной маленькой
кистью наносят капельки крови на глаза нарисованного Чжун-куя, желая
тем самым, наверное, сделать его взор куда более страшным для
потусторонних существ. Многие китайцы, и, в первую очередь,
женщины, в чьих домах имеется портрет Чжун-куя, истово зажигают
перед ним свечи и курительные палочки, т. е. совершают тот же самый
ритуал, что и перед образами святых и божеств и поминальными
табличками предков.
Роль Чжун-куя в религиозной жизни современных китайцев
ограничивается исключительно сферой отвращения демонов. Автор этих
строк ни разу не видел ни храма, ни даже кумирни, посященной ему,
хотя в храмах других божеств можно встретить его изображение;
правда, Чжун- куй там занимает далеко не первое место. Нередко во
время экзорцистских процессий кого-нибудь из участников облачают в
костюм Чжун-куя, сделанный из бумаги или другого легкого материала.
И вот уже новоявленный Чжун-куй широко шагает вместе со всеми, не
забывая принять устрашающий вид. Изображения Чжун-куя, в
особенности исполненные в день летнего солнцестояния, вывешивают в
комнатах, где лежат больные лихорадкой, либо кладут под кровать,
184
Демонология Древнего Китая
ведь такие больные в Китае так часто бредят в исступлении
всевозможными призраками, что у окружающих не остается никаких
сомнений, кто является причиной их страданий. Подчас на обратной
стороне портрета, видимо, для усиления эффекта, рисуют летучих
мышей, причем летящих вниз. По-китайски они называются
фу, и
иероглиф этот и по написанию, и по звучанию походит на другой
иероглиф
, фу, «счастье». А их полет вниз означает, наверное,
цзян фу, «нисхождение счастья».
В своем трактате, посвященном Чжун-кую, Чэнь Гуа свидетельствует:
«В период правления под девизом Хуанъю (1049—1054) в уезде
Шанъюаньсянь, что в области Цзин- лин (около нынешнего Нанкина)
вскрыли могилу и обнаружили в ней вырезанный на камне некролог, в
котором говорилось, что в могиле похоронена госпожа Чжэн, мать Цзун
Цюе, полководца, занимавшего при династии Сун пост Покорителя
Запада, что госпожа была дочерью Чжэн Чжуна, занимавшего пост
министра сельского хозяйства при династии Хань, и что у Цюе была
младшая сестра, которую звали Чжун-куй» («Бу би тань», гл. 26). Офи-
циальная история сунской династии свидетельствует, что Цзун Цюе был
высокопоставленным чиновником и умер в 465 году. Следовательно,
абсолютно невозможно, чтобы его родной дед по материнской линии
жил при династии Хань. Однако то случайное обстоятельство, что когда-
то жила женщина, носившая имя заклятого врага призраков, и что у нее
был старший брат, оказалось, видимо, достаточным для того, чтобы
художники начали изображать Чжун-куя верхом на коне в
сопровождении младшей сестры в свадебном экипаже, направляющейся
в дом мужа. Здесь, скорее всего, отдается дань обычаю,
распространенному в состоятельных семьях: невесту, направляющуюся в
дом жениха, сопровождают ее старшие братья. На таких картинах,
которые, кстати, рисуют и по сей день, паланкин сестры зачастую
покорно несут призраки. Тем самым подтверждается великая сила Чжун-
куя, если он может заставить даже призраков и демонов стать рабами
невесты в тот момент, когда они, по поверьям, особенно склонны
вредить ей и жениху, дабы навсегда разрушить счастливое
супружество.
Нет никаких сомнений, что Чжун-куй до сих пор пользуется такой
поистине всенародной любовью и популярностью в первую очередь
потому, что он заслужил похвалу от танского императора Сюань-цзуна,
одного из самых выдающихся властителей в китайской истории, ко торый
повелел и чиновникам, и простолюдинам ревностно почитать его.
Величие славы Чжун-куя подтверждается и тем, что культ его
распространился в Японии, где он фигурирует по именем Секи. Причем
там он играет в религиозной и обрядовой жизни роль, пожалуй, даже
большую, нежели в Китае. В обоих странах Чжун-куй — популярный
герой романов и пьес, любимый объект изображения художников и
скульпторов. Причем изображения Чжун-куя в Японии сохраняют многие
китайские черты: точно так же он попирает ногами демонов, рубит их
мечом, таскает за волосы, разрывает на части, пожирает или
расправляется с ними любыми другими ужасными способами, какие
только может подсказать воображение (см. илл. 24 и 25).
Поскольку излечающими свойствами в Китае наделяется практически
все, что, по поверьям, может вредить демонам, неудивительно, что
портреты Чжун-куя также рекомендуются в качестве лекарственных
185
Демонология Древнего Китая
«снадобий». Вот что, к примеру, говорит Ли Ши-чжэнь: «Чжун-куй
изгоняет се и изгоняет лихорадку. Женщины, у которых трудные роды,
должны выпить размешанный в воде пепел от сожженной левой ноги
статуи Чжун-куя. А если приступы лихорадки повторяются, нужно взять
два цяня пепла бумаги, на которой был изображен Чжун-куй, и
проглотить» («Бэнь цао ган му», гл. 38, 1.15). Кроме того, в
«профилактических целях» рекомендуется принимать такой пепел,
смешанный с другими ингредиейтами, в пятнадцатый день первого
месяца и в пятый день пятого месяца.
Даосизм занял в китайской религии, в первую очередь, нишу борьбы с
потусторонними силами, и вполне естественно, что Лао-цзы, великий
патриарх даосизма, считается одним из главнейших источников
антидемонической силы. Даосские священослужители и лекари,
исполняющие его волю и идущие в первых рядах борцов с нечистью,
используют в своей многотрудной деятельности главным образом
амулеты и заклинания. Понятно, что преимущество отдается тем
заклинаниям, в которых упоминается его божественное имя, и амулетам,
которые передал миру именно он или на которых стоит его печать (илл.
26).
Функцию главного врага призраков и демонов он разделяет с Чжан Дао-
лином, основателем даосской церковной иерархии. Справедливости
ради отметим, что Чжан Дао-лин был реальным историческим лицом,
чего, к сожалению, нельзя определенно утверждать относительно Лао-
цзы.
В «Троецарствии» и «Истории Поздней Хань» есть достоверные
свидетельства того, что в первые столетия новой эры на основе древних
даосских принципов была выстроена строгая церковная система.
Процесс ее становления неразрывно связан с именем Чжан Дао-лина. Во
II столетии он создал на территории современной Сычуани настоящее
теократическое государство со своей системой налогообложения и
строгой религиозной дисциплиной, в основе которой лежали
самоуничижение перед высшими силами, признание собственной
греховности и неустанное самосовершенствование. Разумеется, в ней
нашлось место и демонам. О самом Чжан Дао-лине расказывают, что он
был чудесным магом, божественным человеком, способным повелевать
призраками и духами, волшебником и создателем эликсира жизни.
После того, как он вознесся на Небо, церковная власть перешла к его
сыну Чжан Хэну, а после смерти Чжан Хэна — уже к его внуку Чжан Лу. В
215 году Чжан Лу передал свои владения Цао Цао, кото рый силой
оружия создавал новую империю, постепенно завоевывая земли по-
томков ханьского дома, основавших свое царство как раз на юго-западе,
в Сычуани. Что касается собственно ханьского дома, то последний
император великой династии был низложен в 220 году сыном Цао Цао,
который вошел в историю под именем Вэнь-ди, императора царства Вэй.
Религиозная деятельность Чжан Дао-лина охватила всю территорию
ханьской империи. Из тех же двух официальных историй известно, что в
ту пору существовали еще два теократических государства, со схожей
организацией, основанные на схожих принципах, во главе которых
стояли иерархи с таким же именем: Чжан Сю и Чжан Цзяо. Эти три
государства охватывали практически все китайские земли. Говорят, что
царство Чжан Сю со временем вошло в сферу влияния Чжан Цзяо.
Однако его ожидал печальный конец. В 184 году ханьские войска
перешли в наступление и через десятилетия ожесточенной борьбы все-
186
Демонология Древнего Китая
таки утопили в крови теократическое государство. События эти, свиде -
тельствующие об окончательном закате ханьской династии, вошли в
историю под названием «восстание желтых повязок» —мятежники
повязывали головы желтыми платками.
Илл. 24. Секи.
187
Демонология Древнего Китая
Илл. 25. Секи.
Потомки Чжан Дао-лина и Чжан Лу по прямой линии и по сей день
носят почетный титул тянъ ши, «небесный наставник». Они живут в
уезде Гуйцисянь провинции Цзянси и считаются главными авторитетами
в борьбе с темными силами зла. Духовное пастырство над многочис-
ленной даосской братией они осуществляют главным образом
«снабжая» ее всевозможными амулетами и заклинаниями. Таким
образом, каждого здравствующего небесного настав ника можно назвать
верховным профессиональным экзор- цистом империи. Однако великий
основатель линии небесных наставников, от
которого они получают силу и власть над миром
демонов, до сих пор остается одним из главных
помощников человека в противостоянии черным
силам. По всему Китаю высоко ценятся и часто
находят применение магические заклинания, в
которых упоминаются имя и титул Чжан Дао-лина, а
также амулеты, якобы переданные им людям через
своих потомков. Даосские священнослужители
устраивают
церемонии,
по
преданию,
установленные Чжан Дао-лином, и следуют
экзорцистским практикам, также приписываемым
ему. Его портреты, как и изображения Чжун-куя,
можно видеть и внутри домов, и снаружи, особенно
в праздник середины лета, отмечаемый в пятый
день пятого месяца. Чжан Дао-лин часто
изображается одетым в черное, с устрашающим мрачным взглядом,
скачущим верхом на тигре, чудовище, пожирающем демонов (илл. 27).
188
Илл. 26. Печать Лао-
цзы. Надпись гласит:
Тай Шан Лао-цзюнь,
Верховный и
Величайший господин
Лао.
Демонология Древнего Китая
Он размахивает мечом, полученным, по преданию, от самого Неба,
повелевшего ему уничтожать призраков, или же держит в руках ху,
дощечку, наподобие той, что в древности несли придворные во время
церемонии возведения императора на престол для записи его
распоряжений. Действительно, его положение величайшего пророка,
дарованное ему самим космосом с тем, чтобы он установил универса-
листскую церковь на земле, дает ему право всегда находиться пред
небесным престолом и Лао-цзы, чтобы быть готовым получить их
повеления, касающиеся даосской церкви, бразды правления которой на
веки вечные вручены его прямым потомкам. Портрет его нередко можно
видеть среди изображений божеств, чье присутствие приносит
Илл. 27. Чжан Дао-лин.
счастье, над алтарем, пред которым совершают ритуалы даосские
священнослужители и колдуны-у. Кроме того, Чжан Дао-лин является
практически неизменным участником свадебных церемоний. Его
изображают на паланкине невесты, следующей для совершения обряда
в дом жениха, в надежде, что он подарит счастье новобрачным и
защитит их от зол и бед.
@
189
Демонология Древнего Китая
Часть вторая
ЖРЕЦЫ АНИМИЗМА
Глава I
КОЛДУНЫ-У В ДОХАНЬСКИЙ ПЕРИОД И В
ПРАВЛЕНИЕ ДИНАСТИИ ХАНЬ
@
С глубокой древности, а, быть может, и с того самого дня, как
возникла китайская анимистическая религия, у этой религии были
жрецы, т. е. мужчины и женщины, которые, почитая мир духов,
обладали способностями и силами, которых не было у большинства
простых людей. Изучение древних книг привело нас к выводу, что
жрецами этими, в основном или вообще исключительно, должны были
быть те самые колдуны-у, о которых мы уже столько говорили. В
классическую эпоху Чжоу, как помнит читатель, они вооружались
пучками стеблей тростника и ветвями персикового дерева, сопровождая
своих повелителей на траурные церемонии. Практиковалось также
совместное отправление функций с магами-заклинателями. В такой же
роли они выступали в официальных ритуалах и во времена Конфуция.
Древнейшим из документов, в которых упоминаются колдуны-у,
является запись речи, посвященной должному правлению и
произнесенной, по преданию, министром И Инем перед властелином
шанской династии Тай Цзя в XVIII столетии до н. э . Среди прочих весьма
мудрых и дельных советов мы находим и такой: «Покойный ван
установил наказания для чиновников и предупреждал знатных людей:
"Если вы осмелитесь предаваться непристойным танцам в своих домах и
орать пьяные песни, я назову это обрядом-у"» («Шу цзин», раздел
«Наставления И» ). Из этого можно заключить, что в те времена
колдуны-у совершали какие-то церемонии, сопровождавшиеся пением и
танцами, и что их не слишком-то чтили министры и вельможи1
.
В чжоускую эпоху колдуны были уже далеко не единственными
жрецами-священнослужителями. В «Чжоу ли», сочинении, традиционно
знакомящем нас с установлениями этого дома, говорится, что они
разделяли жреческие обязанности с целым рядом других чиновников
1Отметим, что, хотя в данном фрагменте речь идет о событиях, якобы имевших место в самом начале правления
династии Шан, документ этот датируется значительно более поздним временем царствования династии Чжоу, а
значит, может отражать отношение к колдунам-г/ в период его создания. — Прим. ред.
190
Демонология Древнего Китая
различных рангов, которые отвечали за правильное отправление це-
ремоний и ритуалов, главное место среди которых занимали
государственные и династийные. Описанию функций этих чиновников
повящена одна из шести частей «Чжоу ли», а именно — третья, носящая
название «Чунь гуань», «Чиновники весны». Она является одним из
важнейших источников информации по древней китайской религии. Под
руководством да цзун бо, «Великого министра по делам предков», и двух
сяо цзун бо, его помощников, чиновники должны были наблюдать за
возведением и поддержанием в хорошем состоянии государственных
храмов и алтарей, а также гробниц и усыпальниц предков правящего
дома. В их обязанности входило также совершение жерт воприношений,
сопровождавшихся музыкой и танцами, выбор жертв и утвари,
организация погребальных церемоний членов царской семьи, гадание,
предсказания и т. д. Чиновники этого ведомства, безусловно, и
составляли жречество «универсального анимизма». А божества, за
соблюдением культа которых они обязаны были следить, являлись шэнь,
одухотворявшими Небо, Землю и все вещи и явления, а также души
усопших.
Если
верить
традиции,
коллегия
чиновников-
священнослужителей стала прототипом Министерства ритуалов и
церемоний, существовавшего при всех последующих династиях и
осуществлявшего контроль за правильным исполнением норм
государственной религии. Эти чиновники-жрецы отличались от
колдунов, ведь их ведомство было официальным институтом, а не
спонтанным порождением народных анимистических верований. Однако
нам не стоит из-за этого отказываться от рассмотрения третьей части
«Чжоу ли», так как в ней содержится весьма ценная информация о
колдунах и колдуньях, участвовавших в государственных религиозных
церемониях. Примечательно, что, согласно «Чжоу ли», колдуны и
колдуньи принадлежали к чиновничеству низшего разряда. Учитывая
тот факт, что «Чжоу ли» был написан гораздо позднее «Шу цзина»,
можно сделать вывод, что власть имущие всегда относились к ним
пренебрежительно.
«Колдунов-у бесчисленное
множество;
колдуний-у
также
бесчисленное множество. Наставники их — четверо чиновников
среднего ранга. У них двое хранителей, четверо летописцев, четверо
помощников и сорок слуг» (гл. 17, 1.28). «Колдуны участвуют в
жертвоприношениях и призывают духов. Они произносят заклинания,
чтобы призвать духов со всех сторон, и при этом размахивают длинными
стеблями. Зимой (когда призраки господствуют) они изгоняют зло из
домов и отовсюду. Весной они призывают счастье и отвращают зло, тем
самым избавляя от болезней. Когда правитель совершает траурную
церемонию, они вместе с заклинателями следуют перед ним» (гл. 25,
11.38).
«Колдуньи изгоняют духов каждый год в установленное время,
совершая перед этим омовения ароматной водой. Когда в период засухи
совершают жертвоприношения, чтобы вызвать дождь, они исполняют
танцы. Когда супруга правителя принимает участие в траурной
церемонии, они следуют впереди нее вместе с заклинательницами. Если
в государстве происходят бедствия, они молятся божествам,
сопровождая молитвы пением и плачем» (гл. 17, 1.27).
Кроме того, в «Чжоу ли» есть предписания наставникам колдунов. «У
наставников колдунов, каждый из которых — чиновник среднего ранга,
191
Демонология Древнего Китая
имеется один хранитель, один летописец, один помощник и десять слуг
у каждого. Они обязаны исполнять все предписания, касающиеся
колдунов- у. Когда в государстве великая засуха, они во главе всех
колдунов участвуют в танцах, моля о ниспослании дождя.
Когда в государство приходит великая беда, они вместе с ними
исполняют старые традиционные колдовские обряды. Во время
жертвоприношений они подносят ящички с поминальными табличками,
матерчатые дорожки и соломенные циновки. Они наблюдают за тем, как
подношения опускают в могилу. Во время исполнения похороных
ритуалов они своими обрядами призывают души спуститься вниз» (гл.
25,11.36).
Хотя мнения комментаторов, прилагавших большие усилия для
истолкования смысла приведенных выше фрагментов, несколько
расходятся, очевидно, что основные задачи, которые предписывалось
исполнять колдунам-у, зафиксированы в них достаточно четко. Мы знаем
теперь, что они изгоняли духов зла и болезней, в том числе и во время
траурных процессий с участием правителя, и что они исполняли
жреческие функции во время жертвоприношений, призывая богов и
духов предков спуститься и милостиво принять жертвы. Перед
алтарями, с которых возносились молитвы с просьбами о даровании
дождя, танцевали колдуньи-у, олицетворявшие инь, темное женское
начало, к которому принадлежат также облака и вода. В годину бед и
несчастий они обращались к богам с песнями, отражавшими людскую
боль и отчаяние. Танцы в особенности заслуживают нашего внимания.
Они позволяют предположить, что колдуны-у
—
ничто иное, как
китайский вариант огромного жреческого сословия, существующего по
всей Азии под разными названиями: шаманы в Сибири, дервиши в
Персии и пр. Известно, что все эти жрецы и жрицы время от времени в
состоянии транса вступают в контакт с божествами, что проявляется в
конвульсивном искажении лица и тела, размахивании руками и ногами,
безумном беге и прыжках, нагоняющих страх бормотаниях и
всхлипываниях. Также известно, что вселившийся в них дух дарует им
«второе зрение» и власть, позволяющую изгонять демонов.
О том, что китайские колдуны-у близки к существующим по всей Азии
языческим шаманам, в частности, свидетельствует такой текст, как «Го
юй», «Речи царств», о Чжао-ване, правителе царства Чу в 515—488 гг. до
н. э.
«Чжао-ван спросил министра Гуань Шэ-фу: "В сочинениях династии
Чжоу сказано, что Чжун-ли был отправлен посланником в недоступные
места Неба и Земли. Как это было возможно? А если ничего подобного не
было, то скажите, есть ли какая-то возможность для человека взойти на
Небо?" Министр ответил: "Смысл слов древних был передан
неправильно. Знание древних людей, дух которых сиял и процветал и не
отвлекался на незначительное, которые умели сосредотачивать
почтительность и благоговение и обладали внутренней прямотой,
поднималось до вышних высот и нисходило в глубины земли, различая
те вещи, которые нуждались в различении. Их совершенная мудрость со
всей ясностью прозревала вещи, отстоящие в далеком будущем, и
разъясняла их. Их острый взор позволял им видеть вещи в сияющем
свете, а тонкий слух позволял слышать вещи и исследовать их. Мудрые
духи- шэнъ нисходили в таких людей; если дух нисходил в мужчину, его
называли си, а если дух нисходил в женщину, ее называли у. Будучи
192
Демонология Древнего Китая
чиновниками, они устанавливали для божеств надлежащие места (при
проведении жертвоприношений), порядок поминальных табличек; они
выбирали жертвы и ритуальную утварь, они знали, какое церемони -
альное облачение следует носить в соответствии с временем года"».
Эти поучительные строки свидетельствуют о том, что колдуны и
колдуньи умели общаться с божествами и духами, которые спускались и
проникали в них благодаря огромной внутренней силе медиумов.
Медиумы фиксировали свое сознание на духах вышних и дольних; так
рождались галлюцинации, позволявшие им прозревать будущее и уз-
навать в божественном мире, какие именно подношения от людей
высшие силы желают получить. Мы можем спросить, есть ли этот дар то
самое «второе зрение» или «шестое чувство», которое мы видим в
пиктограмме
си, «колдун», состоящей из двух элементов:
,уи
цзянь, «видеть». Если так, то иероглиф означает, что качество это
приписывалось в первую очередь мужчинам, что, впрочем, не столь уж
странно для народа, который отождествляет мужской пол с
космическим началом ян, источником света, тепла и ясности.
Термин
у, которым в «Чжоу ли», как мы помним, названы и
колдуны, и колдуньи, сохраняет это свое значение и по сей день. В
древние времена он мог писаться иначе, что не раз становилось
предметом обсуждения в китайской литературе. Мы, однако, не будем
обсуждать данный вопрос, поскольку считаем его не слишком важным.
Когда правитель или его супруга участвовали в траурных
процессиях, их, как свидетельствует источник, помимо колдунов и
колдуний, сопровождали
чжу, заклинатели и заклинательницы.
Функции последних описаны в «Чжоу ли» непосредственно перед
обязанностями колдунов-у, из чего можно сделать вывод, что
заклинатели имели ранг более высокий, нежели колдуны, хотя
религиозные ритуалы они исполняли вместе. Именно так полагал ученый
сунской династии Ван Чжао-юй. Комментируя суждение «Чжоу ли» об
участии колдунов-у в жертвоприношениях, он говорит: «Заклинатели-
чжу, равно как и колдуны-у, поклонялись духам-шэнъ, поэтому в таких
случаях колдуны выступали в качестве помощников заклинателей. Во
время церемоний жертвоприношения, которые проводили заклинатели,
колдуны должны были призвать богов спуститься с небес. Вот почему
они поворачивались лицом к жертвам». Начиная с ханьской династии в
литературе очень часто встречается бином
у-чжу, причем в
значении именно «колдуны-у». Очевидно, что произошло смешение
функций, и колдуны-у приняли также и имя чжу, поскольку в Древнем
Китае последние считались более значительными фигурами, а значит,
присвоение их имени могло повысить и статус колдунов.
Таким образом, излишне говорить, что роль колдунов как
экзорцистов в Древнем Китае объясняется их способностью входить в
контакт с божествами и духами, ведь главным принципом экзорцизма
является космический закон, согласно которому духи-шэнъ противостоят
призракам-гуй, изгоняют их и даже уничтожают. Точно так же можно
сделать вывод, что именно установление связи с божествами,
193
Демонология Древнего Китая
проявлявшееся в диких плясках и танцах, обусловило тот факт, что
колдуны участвовали в молениях о дожде у алтаря, где присутствие
богов было особенно необходимо. В «Ли цзи», например, мы читаем: «В
засушливый год Му-гун (409—377 до н. э .) призвал Сянь-цзы и спросил
его: "Небо уже долгое время не шлет нам дождя. Я желаю оставить под
палящим солнцем ван. Что вы думаете об этом?" Сянь-цзы ответил:
"Оставлять под лучами палящего солнца несмышленых детей, когда
Небо не шлет дождя — разве это не жестокость? Прошу вас не делать
этого". "Что ж, а если оставить под солнцем колдуний-у, что вы на это
скажете?" Сянь-цзы ответил: "Если само Небо не дает дождя, неужели
же вы думаете, что его вызовут глупые женщины? Неужели вы
намерены просить его с их помощью? Нет, это нельзя признать
разумным"».
Похожую историю рассказывает и «Цзо чжуань», о другом, правда,
правителе, жившем много ранее, около 639 г. до н. э. «Лето принесло
великую засуху. Правитель хотел сжечь колдунов-у и ван, но Цзан Вэнь-
чжун сказал: "Этим нельзя побороть засуху — что они могут поделать с
подобным бедствием? Если бы Небо желало убить их, то оно скорее
просто не даровало бы им жизнь. Кроме того, если признать, что они
являются виновниками засухи, и сжечь их, то положение лишь
усугубится". Правитель последовал его совету, и хотя урожай в тот год
был скудным, голода все-таки не было».
Возможно, обе приведенные выше истории являются вариантами
одной, а быть может, они и вовсе выдуманы, но это, тем не менее, не
умаляет их ценности, поскольку они рисуют нам картину представлений
и обычаев древних китайцев. О «неразумных» ван трудно сказать что-то
определенное, ясно лишь, что их ставили в один ряд с колдунами.
Возможно, это были безумные старухи-ведьмы, или уродцы, идиоты и
сумасшедшие, или же страдавшие нервными расстройствами, чьей
странной наружости и поведению приписывалась способность
предоставлять свою телесную оболочку для божеств и духов. Думается,
у нас нет оснований не соглашаться со следующим суждением
Чжэн Кан-чэна, блистательного ученого и комментатора, жившего во
II столетии: «Му-гун хотел оставить ван под лучами палящего солнца в
надежде, что Небо проявит к ним милость и прольет на них дождь; что
касается кол- дунов-у, то, поскольку известно, что в них вселяются духи,
можно было ожидать, что Небо, изъявив сострадание, наградит дождем
и их». Ван Чун, живший за столетие до Чжэн Кан-чэна, говорил, что в
194
Демонология Древнего Китая
данном случае в плохом отношении к колдунам выражалось
недовольство действием силы ян, посланцы которой вселяются в
колдунов и которая вызывает также и засуху: «Люди полагают, что, так
как мальчики принадлежат силе ян, из их уст исходит откро вение.
Мальчики и колдуны-у воплощают в себе силу ян, вот почему во время
великих жертвоприношений с мольбами о дожде мальчиков заставляют
танцевать, а колдунов оставляют умирать под палящими лучами солнца
Солнечное затмение наступает оттого, что силы инь пожирают солнце; и
тогда люди нападают на все, что принадлежит инь. Точно так же во
время засухи, когда силы ян властвуют безраздельно, союзников ян
заставляют страдать. Вот почему во время засухи Си из царства Лу
приказал сжечь колдунов, так как они принадлежат ян. Колдуны
вбирают в себя дыхание ян, вот почему столь многие люди, живущие в
землях ян (т. е . на юге), становятся колдунами. Колдуны породняются с
миром духов, они исполняют свои действия, которые всегда
сопровождаются детскими песенками. Откровения колдунов указывают
на то, что благоприятно, а что неблагоприятно, поэтому они являются
предсказателями судьбы. Вот почему призрак Шэнь-шэна явился при по-
средстве колдуна. Колдуны объемлют ян и потому могут видеть явление
призраков» («Лунь хэн», гл. 22).
Все это дает нам весьма ценную информацию: давным- давно, во
времена Ван Чуна, молодых юношей считали в высокой степени
наделенными силами светлого начала ян и духов-шэнь. Несомненно, что
мужчины-колдуны, как правило, были весьма молодыми. По этой же
причине во время жертвоприношений дождю рядом с колдунами на-
ходились мальчики, которые истязали себя прыжками и танцами под
палящим солнцем. Колдуны могли вызывать духов умерших, которые,
подобно Шэнь-шэну, их устами предсказывали счастье или беду;
наверное, таких духов было множество. Во всех исторических
сочинениях мы читаем о том, что люди неизменно прислушивались к так
называемым «детским песенкам» (тун яо), о которых говорит Ван Чун. Их
изучали как божественые откровения, доносили о них властям,
интерпретировали как слова оракула и в конце концов включали в
официальные династийные анналы. Ван Чун, таким образом, дает
вполне убедительное объяснение тому, почему в ханьских
экзорцистских церемониях но принимали участие подростки.
Действительно, так же, как и колдуны, заправлявшие такими
церемониями,
дети считались обладателями духовной силы,
195
Демонология Древнего Китая
ниспосланной божествами, а потому и способными изгонять демонов.
Дети участвуют в процессиях и по сей день.
Являясь в том числе и предсказателями, колдуны-у, несомненно,
играли важную роль в жизни древних китайцев. Это подтверждается
одним из эпизодов, зафиксированным в «Цзо чжуани». К правителю
одного государства явился во сне мстительный призрак и стал угрожать
ему. Правитель вызвал колдуна, который не только поведал владыке со-
держание сна, но и с удивительной точностью предсказал его
дальнейшую судьбу. В другом месте «Цзо чжуань» повествует о Чэн-
ване, царствовавшем в государстве Чу с 407 по 402 гг. до н. э . Колдун
напророчил ему, что он и двое его сановников погибнут страшной
смертью. И действительно, вскоре один из сановников покончил с собой,
а правитель со своим сподвижником были убиты. Умение колдунов
предугадывать будущее подтверждает и Чжуан- цзы: «В царстве Чжэн
жил колдун по имени Цзи Сянь, обладавший божественной силой. Он
знал все о рождении и смерти людей, о продолжении и прекращении их
жизни, об их бедах и счастье, о долголетии и преждевременной гибели.
Он определял (благоприятные и неблагоприятные) годы, месяцы, дни и
часы, как если бы он был самим божеством. Едва завидев его, люди
царства Чжэн дрожали от страха и убегали прочь. Сознание Ле-цзы
сразу помутилось, как только он увидел его» («Ле-цзы», гл. 2).
О том, какую роль играли колдуны в жизни Древнего Китая,
свидетельствует и историк Чу, сочинения которого тесно переплетены с
«Историческими записками» Сыма Цяня. «В правление вэйского Вэнь-хоу
(425—387 до н. э.) Си- мэнь Бао стал начальником в Е. Прибыв к месту
службы, он собрал местных стариков и спросил, что приносит несчастье
народу. Старики ответили: "Самое худшее — это брачный обряд владыки
реки. Именно поэтому мы так бедны". Симэнь Бао попросил разъяснить,
что означает этот обряд, и вот что он услышал: "Каждый год трое
старших чиновников в Е и их помощники собирают налоги, это несколько
миллионов монет. Триста тысяч монет они тратят на брачную церемонию
владыки реки, а остальные делят с колдунами и заклинателями и несут
к себе. Когда приближается время церемонии, колдуны ходят по округе
и выискивают самую красивую девушку — именно ей суждено стать
очередной женой владыки реки. Они совершают ритуал обручения,
омывают ее, облачают в одежды из шелка и оставляют поститься в
одиночестве в специально выстроенном для нее домике. Потом они
воздвигают на берегу реки шатер, приводят туда девушку, готовят жер-
196
Демонология Древнего Китая
твенного быка, вино и яства. Празднество продолжается десять дней и
даже дольше, после чего девушку в свадебном одеянии возводят на
брачное ложе и пускают его в реку. Проплыв по реке несколько десятков
ли, ложе тонет. Родители, у которых есть красивые дочери, опасаясь,
что колдуны и заклинатели выберут в супруги владыке реки их дитя, во
множестве бегут в другие места, забирая дочерей с собой. Людей в
городе становится все меньше и меньше, а те, что остались, невероятно
бедны".
Тогда слово взял Симэнь Бао. Он сказал: "В следующий раз, когда
придет время отдавать очередную девушку в жены владыке реки, я
хочу, чтобы вместе с тремя чиновниками, колдунами и заклинателями
девушку провожали вы. Когда же невесту будут отправлять по реке, я
прошу вас сообщить мне об этом, чтобы я лично мог проводить ее". Все
обещали, что так и сделают. Когда час пробил, Симэнь Бао встретился с
ними на берегу реки.
Трое старейшин, чиновники со своими помощниками, знатные люди,
старики и еще две или три тысячи зрите лей — все собрались, чтобы
посмотреть на свадебный обряд. Главной колдуньей была старуха лет
семидесяти; позади нее стояли десять учениц, облаченных в шелковые
одежды. Симэнь Бао сказал: "Позовите-ка невесту владьжи реки, чтобы
я мог посмотреть, прекрасна она или уродлива". Девушку привели из
шатра к Симэнь Бао. Она стояла перед ним, и Симэнь Бао, обращаясь к
трем старейшинам, колдунам и заклинателям, старикам и все
собравшимся сказал: "Невеста недостаточно красива; главная колдунья,
войдите-ка в реку и скажите владыке, что мы найдем для него еще
более красивую девушку и отдадим ее ему в другой день". При этих
словах его стражники подняли колдунью и бросили ее в реку. Прошло
какое-то время, и Симэнь Бао вновь заговорил: "Что-то она долго задер -
живается там; эй, ты, помощница, потрудись-ка позвать ее и
поторопить". И одна из учениц колдуньи также оказалась в водах реки.
Опять прошло время, но из реки никто не появлялся. Симэнь Бао
воскликнул: "Чего она там копается! Пошлите кого-нибудь за ними!" И в
реку полетела еще одна колдунья. Когда та же участь постигла третью
ученицу, Симэнь Бао сказал: "Эти ученицы кол дуньи — глупые женщины,
неспособные передать повеление. Никто лучше не справится с этим
делом, чем трое главных старейшин". И их также бросили в поток.
Затем Симэнь Бао воткнул в волосы кисть для письма, склонился в
сторону реки в глубоком поклоне и долго стоял так. Старики, чиновники,
197
Демонология Древнего Китая
все собравшиеся не могли от ужаса произнести ни звука. Наконец,
Симэнь Бао повернулся к людям и сказал: "Почему же главная колдунья
и трое ее помощниц не вернулись назад? Остается только отправить
чиновника и кого-нибудь из знатных людей, чтобы призвать их обратно".
Но тут все упали на колени и стали биться лбами о землю, да так сильно,
что земля покраснела от крови. На лицах собравшихся лежала печать
смерти. "Что ж,
—
молвил Симэнь Бао, —
давайте подождем еще
немного". Прошло еще какое-то время, и Симэнь Бао сказал: "Встаньте,
чиновники! Владыка реки удерживает гостей уже так долго, что,
очевидно, уже не отпустит никогда. Пойдемте домой". Всех чиновников
и жителей Е объял такой ужас, что с тех пор никто не осмеливался даже
заикнуться о брачном обряде владыки реки» («Ши цзи», гл. 126, II).
Увы, но жестокие меры, предпринятые Симэнь Бао, не смогли
остановить обрядов бракосочетания девушек с божествами, которыми
руководили колдуны. Например, официальная история ханьской
династии свидетельствует, что они устраивались еще в 57 г. н . э. «В
уезде Сюньцзюсянь (нынешняя пров. Аньхуэй) было две горы, Таншань и
Хоушань, которым приносили в жертву людей. Колдуны брали из семей
мальчиков и девочек и отдавали их в супруги горам. Через год их
меняли, но потом за мальчиков никто не хотел выходить замуж, а на
девушках никто не хотел жениться. Ни один из местных начальников не
осмеливался запретить эти обряды. И лишь Сун Цзюнь издал строгий
приказ, чтобы отныне девушек, предназна ченных в супруги горам, брали
только из семей колдунов-у, дабы обряды эти более не тревожили
простой народ. В итоге обряды быстро прекратились» («Хоу Хань шу»,
гл. 71, 1.15).
Как мог увидеть читатель из этих историй, колдуны далеко не всегда
были на хорошем счету у представителей правящего сословия.
Действительно, в высшей степени невероятно, чтобы гордые вельможи,
полагавшие самих себя стоящими даже выше божеств, согласились бы
считать равными себе и почитать каких-то простолюдинов просто
потому, что в них, видите ли, иногда вселяются духи. Тем не менее, при
династии Хань колдуны участвовали в проведении как официальных
государственных, так и неофициальных церемоний и ритуалов. Даже
императоры,
следуя прецеденту, установленному основателем
ханьского дома, приглашали для участия в церемонии колдунов,
которые при этом именовались по названиям царств Древнего Китая.
«Четыре года спустя (201 до н. э .) император повелел всей Поднебесной,
198
Демонология Древнего Китая
что в Чанъани (императорской резиденции) отныне будут проводится
жертвоприношения, в которых будут участвовать заклинатели и
колдуньи. Колдуньи царства Лян должны были приносить жертвы Небу и
Земле, небесных духам земли, небесной воде, срединным духам домов,
верхним духам залов и т. д. Колдуньи царства Цзинь должны были
приносить жертвы Пяти императорам, владыке востока (солнцу),
божествам облаков, властителям судьбы, земным божествам колдунов,
усопшим предкам колдунов, первым приготовившим пищу и т. д .
Колдуньи царства Цинь должны были приносить жертвы главному
местному божеству земли, покровителям колдунов, Цзу, Лэго и т. д .
Колдуньи царства Цзин должны были приносить жертвы перед
ступенями зала предкам колдунов, властителям судьбы, дарующим рис
духам и т. д. Колдуньи девяти областей должны были приносить жертвы
девяти областям. Все колдуньи обязаны были совершать обряды каждый
год в строго установленное время. Колдуньи реки Хуанхэ приносили
жертвы в Линьцзине, колдуньи южных гор приносили жертвы этим
горам, а также Цинь- чжуну, императору Эр-ши Хуан-ди. Все
жертвоприношения совершались в установленные сезоны и месяцы»
(«Ши цзи, гл. 28, II; «Цянь Хань шу», гл. 25, I, 1.15).
Лян, Цзинь, Цинь и Цзин — четыре больших царства, с которыми, как
полагал основатель династии Хань, связана история его семьи; именно
поэтому он и брал колдунов и колдуний для совершения
жертвоприношений всевозможным божествам и духам, какими только
населена вселенная, из этих областей. То, что колдуны-у существовали в
четырех частях империи, заставляет предположить, что они имелись и
во всех других ее частях. Они были даже у некитайских народов,
живших к западу от Срединного государства, поскольку известно, что в
91 г. до н. э . император У-ди жестоким образом заставил хуннских
колдунов,
видимо,
находившихся
в
столице
вместе
с
расквартированными там иноземными войсками, раскрыть заговор
магов, которых император подозревал в причинении зла своему
здоровью.
Если верить источникам, колдуны эти были провидцами, т. е. они
могли распознать скрытые объекты черной магии, а при случае — и
самих магов в тот момент, когда под прикрытием тьмы те творили свои
неблаговидные дела. Подобные кровавые страницы китайской истории
свидетельствуют о том, что самих китайских колдунов также нередко
обвиняли в насылании злых чар и привлечении посредством
199
Демонология Древнего Китая
жертвоприношений духов для нанесения вреда даже самому
императору. Кроме того, люди столь охотно верили, что колдуны
«взращивают гу», у гу, или «колдовские гу», как часто именовались
магические практики, что они часто подвергались смертельным
гонениям, продолжавшимся подчас по несколько лет.
Зная обо всем этом, весьма любопытно читать, что тот же самый
император, ханьский У-ди, приказавший начать преследования, тем не
менее использовал колдунов в своих собственных интересах и ревностно
поклонялся божествам и духам, которые, якобы, нисходили в них. «В
следующем году император заболел и находился в дворце Динху.
Состояние его было очень тяжелым. Не было ни одного кодуна, ни
одного лекаря, которого бы он ни призвал, но все тщетно. Тогда Ю-шуй
Фа-гэнь сказал: "В одной из областей, подчиненных Вашему Величеству,
есть больная колдунья, в которую нисходит дух". Император призвал ее
и установил жертвоприношения в честь этого духа в Ганьцюань. Когда
он вновь почувствовал себя плохо, он послал одного из приближенных
побеседовать с покойной принцессой Шэнь. Принцесса устами колдуньи
сказала: "Сыну Неба не стоит беспокоиться по поводу его болезни; но
как только он почувствует себя лучше, он должен явиться ко мне в
Ганьцюань". Императору полегчало, он встал с постели и отправился в
Ганьцюань. Когда же он совершенно выздоровел, он объявил великую
амнистию и устроил в храме Долголетия пир в честь принцессы Шэнь.
Божество храма Долголетия, которое принцесса Шэнь особенно
высоко почитала, звали Тай-и. У нее были божества-помощники Да-
цзинь, властительница судьбы, и другие. Увидеть их было нельзя, но
слова их можно было понять, ибо они говорили, как люди. Иногда они
уходили, потом опять приходили. Когда они появлялись, то укры вались
за занавесками, огораживавшими зал, и вздохи их были подобны стону
ветра. Иногда они пророчествовали днем, но обычно — по ночам. Сын
Неба никогда не входил в храм, не совершив очищения. Главной в храме
была колдунья; ей оставляли вино и яства, и принцесса говорила ее
устами.
К северу от храма долголетия император возвел еще один храм. Он
велел установить там знамена и перья, а также жертвенную утварь для
поклонения принцессе. Все ее слова император приказал записывать.
Изречения ее назывались «письменными законами», но она говорила то,
что знают и простолюдины, и в словах ее не было ничего необычного.
Тем не менее, Сын Неба отдавал им исключительное предпочтение. Их
200
Демонология Древнего Китая
хранили в строжайшей тайне, и никто в мире в то время не знал о них»
(«Ши цзи», гл. 28, 11.23; «Цянь Хань шу», гл. 12, II.6).
Таким образом, колдуны и колдуньи в Древнем Китая были не только
жрецами и жрицами, участвовавшими в жертвоприношениях, не только
медиумами, устами которых божества произносили свои откровения, но
и знатоками врачевания. Что, впрочем, вполне естественно, ведь они
изгоняли демонов, а болезни приписывались главным образом
демоническому влиянию. Неудивительно поэтому, что иероглиф
,и,
«медицина», и по сей день часто пишут ( ) не с элементом
ю
(обозначающим один из циклических знаков) внизу, а с хорошо
знакомым нам знаком
у, «колдун». То, что колдуны воспринимались
и в качестве лекарей, подтверждается использованием во все времена
бинома
у-и, обозначающего как этот род занятий, так и тех, кто
посвятил себя ему. Более того, такое словоупотребление подтверждено
самим Конфуцием, который говорил: «Жители юга говорят так:
"Человек, лишенный постоянства, не может стать у-и"» («Лунь-юй», XXIII,
22).
О лекарских талантах колдунов-у говорил и Мэн-цзы, называя их
людьми, оберегающими и продлевающими жизнь. «Разве ремесленник,
делающий стрелы, менее гуманен по сравнению с тем, кто делает
доспехи? Ведь ремесленник, кующий стрелы, желает только одного: как
бы человека ранили; а ремесленик, делающий доспехи, желает только
одного: как бы человек не получил ранения. Точно так же обстоит дело и
с колдунами и гробовщиками» («Мэн-цзы, раздел «Гунсунь Чоу», I). О
лекарях-колдунах дважды говорит и «Шань хай цзин», причем эти
фрагменты могут быть весьма древними: «К востоку от Каймина живут
шесть колдунов: Пэн, Ди, Ян, Ли, Фань и Сян. Они несут тело И-юя и
держат в руках лекарственные травы, избавляющие от смерти, чтобы
отогнать его. И -юй имеет облик змеи с головой человека; он был убит
министром Эр-фу. Среди великой пустыни возвышается гора; зовется
она Яшмовые Врата Фэн-Цзюй. Солнце и луна скрываются за ней. Гора
эта обладает душой. Десять колдунов, зовут которых Сянь, Цзи, Фэнь,
Пэн, Гу, Чжэнь, Ли, Ди, Се и Ло поднимаются на нее в поисках
лекарственных трав, произрастающих там в изобилии» (гл. 16). Никто в
Китае не знает, откуда произошли и что означают эти имена;
комментаторы также воздерживаются от объяснений. Впрочем, колдун
Сянь упоминается еще в одном, не менее, правда, загадочном
фрагменте «Шань хай цзина»: «Царство колдуна Сяня лежит к северу от
Нюйчоу. В правой руке своей он держит голубую змею, а в левой —
красную. Живет он на горе Дэнбаошань, на которую взбираются колдуны
в огромном количестве» (гл. 7). Некоторые комментаторы высказывают
предположение, что здесь речь идет не о колдуне по имени Сянь, а об
области Усянь, жители которой имели столь странную привычку носить в
каждой руке по змее.
Таинственный
Сянь, то ли колдун, то ли человек по имени У-сянь,
неизменно привлекал внимание ученых, потому что он упоминается и в
«Шу цзине». В этом каноническом сочинении мы читаем, что «во времена
Тай Моу (XVII столетие до н. э.) жил некий У-сянь, который управлял
201
Демонология Древнего Китая
двором владыки, а во времена Цзу И (XVI столетие до н. э .) был человек,
похожий на У-сяня». Два имени У-сянь (
и
,
второй
иероглиф в них пишется по-разному), вполне, как предполагают
некоторые комментаторы, могут быть названиями должностей. Другие
же возражают, что под этими именами фигурируют жрецы, поскольку,
как указывают они, в «Бамбуковых книгах» говорится, что «Тай Моу на
одиннадцатом году своего царствования направил у-сянь совершить
молитвы горам и потокам» («Чжу шу цзи нянь», IV). Тайна так и осталась
неразгаданной. Зато вокруг этих имен либо должностей возникло
немало легенд и преданий. Название У-сянь носили некоторые горы и
долины, которые якобы были созданы трудами знатных жрецов и жриц.
Мы полагаем, что данный вопрос не представляет слишком большого
интереса. Однако стоит отметить такой интересный факт, что, начиная с
ханьской династии, словом
у-сянь довольно часто называли как
обычных колдунов, так и тех из них, кто обладал выдающимися
способностями, и что и поныне многие колдуны считают древнего У-сяня
патриархом и даже божеством — покровителем своего ремесла. Они
делают его изображения и совершают перед ними жертвоприношения.
Исторические сочинения о царствовании знаменитого ханьского
императора У-ди, в которых приводится немало подробностей о
колдовских практиках того времени, под тверждают свидетельство Ван
Чуна, что колдовство особенно процветало в южных регионах страны.
Они уточняют, что император специально приглашал знатоков магии из
южных областей для отправления религиозных ритуалов от своего
имени. «В это время (109 г. до н. э.) два Юэ были уничтожены
(территории нынешних провинций Гуандун и Гуанси и прилегающие к
ним с севера и юга районы). Человек из тех мест по имени Сюн-чжи
сказал: "Люди из Юэ верят в призраков-гуй, и во время жерт -
воприношений видят их. Они часто используют их с выгодой для себя.
Правитель Восточного Оу почитал призраков и прожил сто шестьдесят
лет; потомки его пренебрегли этим, и государство их пришло в упадок и
погибло". Услышав его слова, император приказал, чтобы колдуны из Юэ
проводили церемонии и жертвоприношения, известные им, и чтобы для
этого они приготовили особое место без алтаря. Он приказал им также
совершать жертвоприношения в честь небесных божеств, божества
Шан-ди и призраков, а также гадания по костям петуха. Император
полностью доверял этим колдунам. Так начались жертвоприношения по
обычаю Юэ с гаданием по петушиным костям» («Ши цзи», гл. 28, 1.33; гл.
12, 1.20).
Приведенных нами свидетельств, полагаем, достаточно для того,
чтобы заключить, что во втором и первом столетиях до новой эры
колдуны фактически выполняли в Китае функции жрецов, причем даже
при самом императоре — первом из людей в Поднебесной. Очевидно, что
в ту пору они еще не были низложены конфуцианской государственной
религией, так как она тогда еще только формировалась на основе
канонических сочинений. Но и по сей день конфуцианство остается по
сути единственной официальной ортодоксальной религией, неизменно
свергающей соперников с пьедестала. Однако прочное положение
колдовства в те далекие времена не покажется нам удивительным, если
мы вспомним, что колдуны-у были изна чальной жреческой кастой Китая,
естественным образом сформированной анимистической религией,
которая, скорее всего, являлась основной для китайцев с самой зари их
202
Демонология Древнего Китая
существования и сохраняла доминирующее положение еще при
ханьской династии.
Если уже ханьские императоры охотно приглашали для исполнения
жреческих функций колдунов, то нет ничего удивительного, что к их
услугам для совершения гаданий, предсказаний и т. д . прибегали и
принцы царской крови. У императора У-ди было пять сыновей, четвертый
из которых, Сюй, носил титул Гуан-ли-ван. Третий же на следовал отцу в
86 г. до н. э . и вошел в историю под посмертным храмовым именем
Чжао-ди. «В правление императора Чжао-ди Сюй, решив, что император
молод и не имеет сыновей, решил сам взойти на трон. Так как в области
Чу были широко распространены колдовские и демонические практики,
он призвал колдунью по имени Ли Нюй-сю и велел ей заставить духов
спуститься с небес и пропеть заклинания. Нюй-сюй разрыдалась и
сказала: "Император Сяо-у -ди снизошел в меня". Когда все вокруг пали
ниц, она воскликнула: "Строго повелеваю, чтобы Сюй стал сыном Неба".
Много раз Сюй давал колдунье денег и посылал ее на Ушань
(Колдовскую гору) вознести молитвы — и император скончался (74 г. до
н. э .) Сюй сказал: "Какая хорошая колдунья эта Нюй-сюй". Он велел
убить буйвола, поднес его в качестве жертвы и вознес
благодарственные молитвы.
Однако на трон призвали Чан-и-вана (пятого сына У-ди). Вновь Сюй
приказал колдунье прибегнуть к заклинаниям, чтобы навредить
императору. И император был низложен. Принц вновь стал верить Нюй-
сюй и прочим колдунам. Он часто давал ей деньги и преподносил
подарки. Однако на трон взошел император Сюань-ди. "Почему же на
трон вместо меня сел внук наследника престола?" — воскликнул Сюй и
опять велел колдунье молиться.
Затем его сын Бао, носивший титул Нань-ли-хоу, был признан
виновным в убийстве и лишен ранга. Он возвра тился в Гуанлин, где
вступил в кровосмесительную связь с Цзо-сю, наложницей отца. Когда
дело выплыло наружу, их бросили в темницу, а затем казнили. Министр
Шэн-чжи предложил императору забрать принадлежавшие Сюю паст-
бищные земли по берегам реки Шэ и раздать их беднякам. Император
принял его предложение. Тогда Сюй вновь приказал колдунье творить
заклинания. Но затем красные листья на десяти ветках дерева ююбы,
что росла в парке перед его дворцом, стали белыми, как шелк, вода в
пруду покраснела, все рыбы погибли, а в покоях его супруги крысы
средь бела дня стали ходить на задних лапах.
"Столь странное
поведение дерева, воды, рыбы и крыс очень тревожит меня", — сказал
Сюй Цзин Нань-дэну. Через несколько месяцев о колдовстве стало
известно. Для расследования дела прибыли чиновники, и Сюй, страшно
перепугавшийся, заставил навсегда замолчать колдунью и почти
двадцать придворных чиновников, отравив их. Первые сановники
предлагали казнить его, но император поручил главному судье и
начальнику ведомства государственого церемониала расследовать
причину их смерти. Сюй признал свою вину, заявив, что все это правда и
что даже смерть является недостаточным наказанием для него. Он
попросил лишь, чтобы, поскольку многие преступления были совер шены
давно, ему разрешили вернуться домой, чтобы он мог вспомнить все.
Просьбу его выполнили.
После допроса он возвратился домой, велел принести вина в зал
Сяньян, позвал своего старшего сына Ба и своих невесток Дун Цзы и Ху
203
Демонология Древнего Китая
Шэн и провел с ними ночь, распивая вино. По его просьбе любимая
наложница Гэ Чжао-цзюнь, его родственник Чжао Цзо-цзюнь и другие
поочередно играли на цине и танцевали. Сам Сюй запел песню, которая
вызвала слезы на глазах всех присутствовавших. Они пили вино до
самого рассвета. Наутро Сюй сказал своему старшему сыну Ба:
"Император выказывал мне милости, на которые я отвечал черной небла-
годарностью. Поэтому я заслуживаю, чтобы после смерти останки мои
гнили под открытым небом. Но я буду счастлив, если вы просто зароете
меня в землю". Сказав это, он удавился шнуром. После чего с собой
покончили наложница Гэ Чжао-цзюнь и еще одна. Сын Неба явил
милость и простил его сыновей, однако все они лишились рангов и стали
простолюдинами» («Цянь Хань шу», гл. 63, 11.14).
Официальная история, несомненно, призывает нас поверить, что
власть колдуньи над сознанием сына императора покоилась главным
образом на том, что он поверил в ее умение вызывать даже дух его
покойного могущественного отца. По классическим законам сыновней
почтительности, принц обязан был подчиниться священным повелениям
отца. Данный исторический эпизод также свидетельствует о том, что
великим источником влияния колдунов на все без исключения сословия
было их умение общаться с духами предков, причем даже самых
выдающихся представителей рода человеческого. В высшей степени
показателен в этом плане еще один случай, также нашедший отражение
в официальной истории ханьского дома. В 25 году н. э ., когда всем
несчастьям, вызванным узурпацией трона Ван
Маном, казалось, приходил конец, авантюрист по имени Фань Чун,
которых всегда рождает смутная эпоха, собрал огромную армию так
называемых «краснобровых». Название такое она получила оттого, что
воины ее красили брови в красный цвет. «При армии все время
находилась колдунья из Ци, которая совершала жертвоприношения
Цзину, носившему титул Чэн-ян-ван (покойному отпрыску ханьского
дома), сопровождая их барабанным боем и танцами, дабы обрести его
благословение и поддержку. Войдя в общение с духами, колдунья как-то
забормотала: "Цзин страшно гневается. Он говорит, что мы должны
назначить начальника уезда (намек на императорский престол). А для
чего же еще мы подняли восстание?" Тех, кто смеялся над кол дуньей,
поразила болезнь; и вся армия дрожала от страха при одном упоминании
ее имени. Колдунья продолжала бормотать свое, а когда армия напала
на Чжэн и Фань Чун обратился к ней, она сказала: "Сейчас мы
неподалеку от Чанъани (императорская столица), и дух желает, чтобы
мы поискали члена семьи Лю (фамилия правящего ханьского дома),
единодушно признали его и возвели на престол . И в шестом месяце они
провозгласили Сыном Неба Лю Пань-цзы (потомка императора Цзин-
ди)». («Хоу Хань шу», гл. 41, 1.11 .) Восставшие захватили Чанъань, разг -
рабили его и разрушили. Однако год спустя Лю Пань-цзы покорился
другому отпрыску ханьского дома, который и стал первым императором
Поздней Хань.
Поскольку,
как
свидетельствуют
исторические
источники,
колдовством преимущественно, если не в основном, занимались
женщины, неудивительно, что особенно сильное влияние они оказывали
на слабый пол. Примечательным подтверждением этого факта можно
считать свидетельство Ван Фу, который жил в первой половине II
столетия. Считая своим долгом вывести на чистую воду мошенниц, он
204
Демонология Древнего Китая
обрушивает на них гневные слова: «В "Ши цзине" высмеивается
женщина, которая вместо того, чтобы плести пеньку, прохаживалась по
городскому рынку. И по сей день слишком много таких, которые не
готовят пищу на очаге, не занимаются шелководством и ткачеством, а
вместо этого учатся быть колдуньями и заклинательницами. Танцуя под
бой барабанов, они призывают духов. Своими практиками они дурачат
людей и сбивают с пути истинного замужних и незамужних женщин. В
итоге, больные и слабые, пребывающие в угнетении и печали — все
боятся их. И колдуньи советуют им бежать и ждать, пока не наступят
лучшие времена, покидать дома, жить в ущельях и у дорог. Но там и
сверху, и снизу на них обрушивается вода, там за ними охотятся
разбойники, там их преследуют грабители и воры. Число тех, кого
всевозможные несчастья и прочие последствия колдовских чар довели
до смерти, выросло до немыслимых пределов. Есть люди, которые,
отвергая помощь лекаря и снадобья, охотно обращаются к духам (через
колдуний). Они умирают, даже не подозревая, что стали жертвами
обмана. Более того, умирая, они лишь сожалеют, что не обратились к
ним раньше. Здесь мы имеем дело с самым худшим видом обмана из
всех, кои только возможны» («Цянь фу лунь», гл. 3).
Колдовской обман Ван Фу обозначает иероглифом
, состоящим из
двух элементов:
янь, «говорить», и
у. Примечательно, что знак
этот сохраняет данное значение, правда, в более широком смысле, и по
сей день. Отметим, что он встречается во многих канонических
сочинениях: «И цзине», «Лунь юе», «Ли цзи», «Мэн-цзы» и «Шу цзине». В
последнем тексте — во фрагменте, описывающем события, относящиеся,
согласно традиции, к 1765 г. до н. э . Таким образом, можно утверждать,
что и само написание знака, и древность его показывают, что
представители образованного сословия с очень далеких времен питали
настоящую ненависть к тем, кто занимался колдовством.
На основании слов Ван Фу можно заключить, что колдовскими
практиками занимались женщины как замужние, так и незамужние, если
только они чувствовали в себе способность вызывать духов и
использовать их, а кроме того, что они обучались этому искусству еще в
домашнем кругу. Разумеется, не стоит думать, что это явление
появилось в ханьскую эпоху, когда жил ван Фу. Скорее всего, эта
традиция существует столь же долго, сколь и само колдовство.
Сохраняется она и по сей день, о чем мы еще поговорим в дальнейшем.
И духи-шэнь, и призраки-гуй, к помощи которых кол дуны и колдуньи
прибегали в своих анимистических практиках, главным образом были
душами умерших. Что подтверждает, в частности, и Ван Чун, как всегда,
не изменяя своему критическому стилю: «В мире мертвые говорят
устами живых, которых доводят до исступленного состояния. Колдуны и
колдуньи, перебирая свои черные струны, призывают души умерших,
которые вещают через них. Но все, что говорят эти люди — ложь. Если
мы допустим, что это не ложь, но образы жизненных духов умерших, то
на это можно возразить, что жизненный дух не обладает способностью
говорить, а следовательно, не обладает и умом, поскольку и знание, и
ум требуют дыхания-ци. Пока человек жив, его ум и жизненный дух в
порядке. Как только он заболевает, ум его помрачается, а жизненный
дух ослабевает; смерть же есть последняя стадия болезни. Если ум
помрачается, а жизненный дух ослабевает даже во время болезни
205
Демонология Древнего Китая
человека, которая есть лишь слабое напоминание о смерти, то насколько
все это усугубляется в последней стадии! Больной, жизненный дух
которого ослаблен, не обладает более умом. Что же говорить о том,
когда дух этот полностью рассеян смертью?» («Лунь хэн», гл. 20).
@
206
Демонология Древнего Китая
Глава II
КОЛДОВСТВО В ПОСЛЕХАНЬСКИЙ ПЕРИОД
@
За те долгие столетия, что отделяют ханьское время от нашего,
колдовские практики могли видоизмениться в каких- то внешних
аспектах, но они, безусловно, сохранили свои фундаментальные
характеристики. Колдуны и колдуньи всегда оставались теми, кем они
были и на заре времен: мужчинами и женщинами, «захваченными»
духами и божествами и потому выступающими в качестве провидцев и
предсказателей, экзорцистов и лекарей. Они были за клинателями,
призывающими божеств в ходе жертвоприношений, и выполняли иные
жреческие функции, при случае, разумеется, не отказываясь и от просьб
послать проклятия в чей-либо адрес или заняться — разумеется, с
помощью духов — магическими действиями. Это подтверждается
китайскими авторами всех эпох, и мы предлагаем вниманию читателя
еще несколько фрагментов из китайской литературы, чтобы картина
была более полной.
Вот, например, весьма интересный эпизод из биографии Ся Туна,
человека, прославившегося своими добродетелями, который жил в
правление династии Цзинь в Хуэйцзи, что на территории нынешней
провинции Чжэцзян. «Его отчим Цзин Нин пригласил для совершения
жертвоприношений предкам двух колдуний. Звали их Чжан Дань и Чэнь
Чжу, и они слыли первыми красавицами в государстве. Одежда их
поражала роскошью, они превосходно пели и танцевали и умели
становиться невидимыми. В первый вечер зазвучали колокола и
барабаны, потом их сменили струнные инструменты и бамбуковые
дудочки. Затем Дань и Чжу достали ножи, отрезали себе язьжи,
проглотили ножи и изрыгнули из себя огонь. Облако скрыло их от взоров
собравшихся, и облако это сверкало и испускало молнии.
Сводные братья Туна горели желанием посмотреть представление,
но сам Тун питал к нему отвращение. Все они в один голос уговаривали
его: "Твой отчим болен и хочет излечиться; и молодые и старые хотят
воспользоваться случаем, чтобы поздравить его. Сейчас он совершает
церемонию
жертвоприношений; все
спешат
пожелать
ему
выздоровления, почему же ты не хочешь пойти?" И Тун отправился
вместе с ними. Как только он открыл ворота, он увидел в дворе Дань и
Чжу. Двигаясь легкими шажками, они танцевали и кружились волчком.
Они говорили на языке духов и смеялись, словно призраки; они
заставляли чаши кувыркаться в воздухе, причем так, словно те при-
глашали друг друга испить вина. Тун стоял, объятый ужасом. Затем он
выбрался со двора, но не через главные ворота, а через боковую
калитку, и отправился к себе.
"Послушайте, — горько вскричал он, обращаясь к домашним. — Зачем
вы принимаете в своем доме злобных призраков и еще позволяете им
дурачить себя во мраке ночи? Отчего вы даете волю своим порочным
чувствам и не сдерживаете своей распущенности, тем самым разрушая
207
Демонология Древнего Китая
законы отношений между мужчинами и женщинами и уничтожая нормы
целомудрия, воздержанности и различения высших и низших?" И он,
распустив волосы, бросился на кровать и не произнес более ни слова.
Все родственники почтительно и скромно стояли в отдалении. Они
прогнали прочь Дань и Чжу, и все разошлись» («Цзинь шу», гл. 4, 1.4).
История эта весьма показательна. Шаманы, дервиши и прочие
многочисленные представители азиатского сословия служителей
анимизма, как правило, сопровождают свое общение с духами
потустороннего мира на всевозможных религиозных празднествах
танцами под музыку и барабанный бой. Они проделывают магические
трюки и ловкие фокусы, приписывая свое искусство могуществу
божеств, якобы вселяющихся в них. В данном случае, как мы видим,
китайские колдуньи занимались тем же самым. Они достигают
экстатического состояния, которое является признаком установления
контакта с духами, танцуя под монотонную музыку и бой барабанов.
Свидетельство официальной истории цзиньского дома о том, что две
колдуньи отрезали себе языки, является самым ранним из известных
нам свидетельств о странном обычае наносить себе увечья, который, как
мы увидим в дальнейшем, широко распрос транен среди колдунов и по
сей день. Отметим в заключение, что в то время, когда жил весьма
достойный человек по имени Ся Тун, колдуньи играли в жизни китайцев
столь большую роль, что могли смело попирать конфуци анскую мораль,
категорически запрещавшую подобное поведение женщин в обществе в
присутствии мужчин.
Колдуны как провидцы и предсказатели
@
Как мы уже отмечали, по китайским поверьям, если в человека
вселился какой-нибудь могущественный дух, человек обретал «второе
зрение», позволявшее ему видеть призраков и распознавать их черные
дела, и, как следствие, подавлять и уничтожать их. Однако этот же
самый дар помогал видеть и добрых духов, или, как говорят китайцы,
тун шэнь, «проникать в духов» или «понимать духов», и значит — влиять
на их желания и поступки. Собственно говоря, способности колдуна в
этом отношении эквивалентны силе и количеству субстанции шэнь
внутри его.
Поэтому вполне понятно, что человеку вовсе не обязательно быть
«профессиональным колдуном», чтобы стать провидцем или магом. Вот
что писал на этот счет в IV столетии Юй Бао: «Сяхоу Хун провозгласил,
что он может видеть призраков и разговаривать с ними. Когда у Се Шана
из Чжэньси внезапно умерла лошадь, он сказал Хуну: "Если сможешь
оживить ее, значит, ты действительно видишь призраков".
Хун
отсутствовал достаточно долго, а когда вернулся, сказал: "Божеству
храма понравилась твоя лошадь, и оно приняло ее. Сейчас она оживет".
Шан уселся на мертвую лошадь, и тут же из ворот храма выскочил его
конь и исчез в теле лошади, которая заше велилась, а потом поднялась и
поскакала галопом» («Соу шэнь цзи», гл. II).
208
Демонология Древнего Китая
И все-таки в Китае роль «ясновидцев» и магов выполняли главным
образом колдуны-у; и если они могли призывать и «вселять в себя»
духов, то само собой разумеется, что в их власти, по китайским
поверьям, было и видеть их и управлять ими. Еще в IV столетии Гэ Хун
писал: «В сочинениях о божественных людях и бессмертных говорится о
магической силе, посредством которой можно призывать божеств,
делать призраков послушными и карать их, а также об искусстве,
дающем людям возможность видеть призраков. Обычные люди, услышав
о подобном, говорят, что все это пустые слова; некоторые даже доходят
до того, что утверждают, будто в Поднебесной вовсе нет ни призраков,
ни духов. Другие же полагают, что даже если такие существа и есть, то
призраков все равно невозможно покорить, а духов — призвать.
Некоторые же говорят, что способностью видеть призраков и демонов
обладают колдуны-сы и колдуньи-у, и что их дар — природный, и
научиться ему нельзя» («Бао пу-цзы», гл. 2).
К этому можно только добавить, что провидец III сто летия, которого,
если верить Юй Бао, правитель царства У попросил вылечить его и
который смог распознать дух мертвого и зарытого в землю гуся, был как
раз колдуном-си. Юй Бао рассказывает и о других ясновидящих
колдунах. «Сунь Сю из У убил принцессу Чжу и похоронил ее на
каменистом холме. Когда на трон взошел Гуй-мин (264), он пожелал
перезахоронить ее останки. Однако могила принцессы была похожа на
все остальные, и узнать ее не было никакой возможности. Обитатели
дворца помнили, во что была одета принцесса в момент своей гибели.
Тогда император приказал двум колдуньям встать в двух разных местах
и найти то место, где скрывается душа принцессы. Стражникам же он
приказал, чтобы они наблюдали за колдуньями, дабы те не могли
приближаться друг к другу. Некоторое время спустя обе колдуньи
сообщили, что видели женщину тридцати с небольшим лет, с голубой,
украшенной вышивкой, повязкой на голове, в красном платье, белой
накидке и башмачках из бордового шелка. Она спустилась с каменистого
холма, потом поднялась до его середины, остановилась, после
направилась к могиле, где опять задержалась на какое-то время, а
потом пропала. Поскольку слова обеих были совершенно одинаковыми,
указанную могилу вскрыли. Одежда, в которую было облачено тело,
полностью соответствовала описанию» («Соу шэнь цзи», гл. 2).
А вот история, относящаяся к правлению императора из первой
династии Сун Сяо-у -ди (454—465). «В ту пору жил один колдун,
обладавший даром видеть призраков и убедивший императора, что он
может заставить его вторую супругу явиться пред ним. Император очень
обрадовался и велел колдуну вызвать ее. И через несколько мгновений
силуэт ее действительно возник на занавеске, причем выглядела она
так, как ее помнили живой. Император заговорил с ней, но она молчала,
а когда император хотел взять ее за руку, она исчезла. С тех пор печаль
его только усугубилась» («История южных династий», гл. 11, 1.8).
Данный эпизод удивительно напоминает тот, что произошел с
императором У-ди из династии Ранняя Хань, который зафиксировал
Сыма Цянь в своих «Исторических записках» .
Приписывавшееся колдунам умение видеть духов, общаться с ними и
понимать их возвело представителей этого сословия в ранг
предсказателей, которым божества и предки являли свои повеления,
желания и решения, определявшие судьбы людей. Причем иногда, чему
209
Демонология Древнего Китая
мы были свидетелями, им удавалось даже на этом основании склонять
знатных особ, стремившихся возвыситься и занять престол, к козням и
мятежам. Неудивительно, что у коронованных особ имелись весьма
веские основания считать предсказателей людьми, представляющими
постоянный
источник
опасности
для
своего
политического
благополучия, и строго-настрого запрещать всяческие пророческие
практики. Именно так, в частности, поступил вэйский император Гао-цзу
в 495 го ду: «В девятом году периода правления под девизом Тайхэ
император издал эдикт, в котором всем колдунам и кол дуньям строго
запрещалось предсказывать счастье и несчастье под предлогом якобы
того, что это делают через них духи и призраки» («История династии
Вэй», гл. 7, I, 1.21). Несомненно, что за подобными приказами часто
следовали гонения и репрессии. Но несмотря на все это, колдуны вновь
и вновь становились движущей причиной всевозможных политических
коллизий. «Ло Хун-синь (835—898), по прозвищу Дэ-фу, был родом из
Гуйсяна, что в Вэйчжоу. Слава его как отважного воина, превос ходного
всадника и лучника гремела повсюду. В Вэйчжоу один колдун как-то
сказал ему: "Седовласый старец послал меня к вам, чтобы я передал его
глубокую благодарность. Вам предуготовано стать владельцем этой
земли". Хун-синь ответил: "Значит ли это, что божество намеревается
навлечь на меня беду?" Когда умер Чжао Вэнь-бянь, воины спрашивали:
"Кто желает стать командующим над нами?" И Хун-синь сказал:
"Божество выбрало меня для этой роли". Воины столпились вокруг него
и, увидев, что это человек достойный, избрали его своим полководцем»
(«Синь Тан шу», гл. 210, 1.19; «Цзю тан шу», гл. 181, 1.6). Это произошло
во втором месяце 888 года.
В 934 году будущий основатель недолговечной династии Поздняя Тан
Фэй-цзун при подстрекательстве пяти советников поднял мятеж против
своего отчима, императора Мин-цзуна. «Один из советников по имени
Фан Гао внимательно прислушивался ко всему, что говорили демоны,
духи, колдуны и заклинатели. В ту пору жил один слепец по имени Чжан
Мэн, который заявил, что в услужении у него находится божество горы
Тайбошань по имени Цуй Хао из династии Вэй. Все предсказания о
счастье и несчастье, исходившие из уст слепца, сбывались, и Фан Гао,
питавший к нему огромное доверие, познакомил его с будущим
императором Когда император собирался поднять мятеж, у него было
мало воинов и провианта, поэтому он долго сомневался. По его
повелению Фан Гао испросил совета у Чжан Мэна. И Чжан Мэн передал
следующие слова божества: "Принц, вам суждено стать властителем
Поднебесной, и потому вам не о чем беспокоиться". И тогда принц
решился». В это время умер император Мин-цзун, и на трон взошел его
сынь Минь-цзун. «Фан Гао вновь испросил волю божества, которое
сказало устами слепца: "Принц, ваше войско немногочисленно, но с
востока идет армия, чтобы встретить вас". И действительно, восточная
армия восстала и подчинилась ему. Он занял столицу (Лоян) и взошел на
престол С тех пор его отношения с Фан Гао стали очень близкими и его
доверие к нему поднялось до невиданных прежде высот, и всеми делами
император управлял исключительно после советов с кол дунами и
заклинателями» («История пяти династий», гл. 37, II.3). Однако ни
жрецы, ни их божества не смогли сохранить Фэй-цзуну жизнь и трон,
поскольку уже в одиннадцатом меяце 936 года, когда к столице
подходила армия киданей, он приказал поджечь дворец и сгорел в нем.
210
Демонология Древнего Китая
Описаний того, каким образом в прошедшие века колдуны вызывали
духов и советовались с ними, сохранилось, полагаем, очень немного, ибо
нам удалось обнаружить только одно — в сочинении под названием
«Сюй ю гуай лу», или «Дополнение к «Ю гуай лу»», принадлежащем
кисти Ли Фу-яня и написанном в IX столетии. Сам же текст «Ю гуай лу»,
«Записей о чудесном и удивительном», также датируется танским
временем и приписывается некоему Ван Юню.
«В первом году периода правления под девизом Юаньхэ (806) Лу
Цзун -шэ, помощнику Начальника шести ведомств, было поручено
управление областями Цзэ и Лу (пров. Шаньси) Впоследствии, когда он
находился в Канчжоу (пров. Гуандун), император, найдя его виновным в
замышлении заговора, приказал ему покончить с собой.
В первом году периода правления под девизом Баоли (825)
начальник Мэнчжоу (пров. Гуандун) по имени Ли
Сян отправился с места службы в императорскую резиденцию. Ли
Сян прекрасно понимал, что он всего лишь чиновник отдаленного уезда,
затерявшегося где-то на морском побережье. Никто из его
родственников никогда не жил в роскошных домах с террасами и ни
разу ни удостаивался чести предстать перед императором. По сути,
жизнь его была подобна маленькой лодке-плоскодонке, которую
океанские волны бросают и вертят, как захотят. Поэтому, узнав, что
одна колдунья в уезде Дуаньцисянь ведает будущее, он поплыл туда и
встретился с ней.
Колдунья явилась к нему в зале почтовой станции и сказала: "Я могу
узнать будущее, ибо я — ясновидящая и могу призывать духов, стоит
только кликнуть. Есть два вида духов: духи, которые приносят счастье и
благополучие, и духи бедные и простые. Первые обладают жизненной
силой, могущество которой настолько велико, что позволяет им время от
времени самим разговаривать с людьми. Что касается вторых, то их ци
такая слабая, а жизненные силы настолько истощены, что они
вынуждены использовать меня в качестве глашатая. Поэтому у меня
только один вопрос: с каким духом желает встретиться господин? Знать
это я не могу".
Тут Ли Сян спросил: "А как разыскать духа, чтобы поговорить с ним?"
Колдунья ответила: "По деревом цю, что растет перед залом, стоит
человек в красном одеянии и с рыбой в руках. Он говорит, что он — Лу
Цзун-шэ из Цзэ и Лу, второй помощник начальника ведомства.
Поприветствуйте его поклоном". Ли Сян, облачившись в церемониальные
одежды и с бамбуковой дощечкой для записей в руках, пошел к
указанному месту и исполнил все надлежащие поклоны. "Помощник
отвечает вам приветствием", — сказала колдунья, и Сян, почтительно
сложив руки на груди, поднялся по ступенькам. Потом послышался
голос: "Лу Цзун-шэ умер в этом зале, задушенный тетивой лука. И
поныне он страшно боится тетивы. Будьте так добры, господин, уберите
с дивана ваш лук . И Сян убрал лук.
В зале этой почтовой станции был только один диван. Сян, забыв, что
дух носит более высокий ранг, нежели он, хотел было сесть на него и
начать беседу, но тут колдунья воскликнула: "Господин мой, это
невежливо. Ранг помощника выше вашего. Не лучше ли пригласить
сесть его, чем вести себя так, словно он мелкий писарь? Он страшно
разгневан и собирается уходить. Бегите же за ним скорее и извинитесь,
211
Демонология Древнего Китая
и тогда он, может быть, соизволит вернуться назад". Сян упал ниц,
потом вскочил и помчался вниз по ступеням, все время почтительно
спрашивая духа, где он, и расточая поклоны на каждом шагу.
Пробежав так несколько десятков шагов, он вновь услышал голос:
"Какую непростительую ошибку вы совершили. Ранг ваш даже ниже, чем
у простого командира в моей армии, а вы осмеливаетесь сидеть в моем
пристствии". Сян был вынужден извиняться снова и снова, пока дух,
наконец, не соблаговолил вернуться. "Помощник начальника идет!" —
возвестила колдунья. Сян, почтительно сложив руки на груди, засеменил
назад, а когда он оказался у подножия ступеней, колдунья возвестила:
"Он восходит!" Она перенесла сиденье поближе, положила на него
циновку, приглашая духа воссесть, и, наконец, сказала, обращаясь к
Сяну: "Садитесь". Сян исполнил ее повеление.
"О чем хочет спросить этот господин?» — молвил дух. Колдунья
сказала: "Он — чиновник из дальней области, зовут его Сян. Сейчас он
направляется в императорскую резиденцию, исполненный великих
сомнений. Он смиренно просит вас явить ему хоть одно слово и
возвестить, что — слава или горе, ждет его впереди". Дух возвестил:
"Его будут приветствовать множество людей, и через месяц после
прибытия в город он станет начальником Учжоу". Сян тоже задал
несколько вопросов, но дух оставил их без ответа. Наконец, Сян спросил:
"Господин, минуло уже немало времени с тех пор, как вы покинули мир
людей. Почему же вы никогда не возвращаетесь к ним, но все время
пребываете в загробном царстве?" "О, о чем тут говорить, — ответил
дух.
—
В человеческом мире печаль и страдания. Мириады забот
ложатся тяжким бременем на сердце каждого из них, и всякого ждет
тот же конец, что и мотылька, летящего на свет огня. Люди неустанно
сражаются за славу и выгоду, и даже если им в конце концов удается
избавиться от забот и тягот жизни, волосы их к тому времени уже белее
снега, душа их измучена, а тело — слабое и немощное. Каждого из
людей захлестывает волна печали в десять тысяч дюймов. Людей
снедает зависть, они преследуют друг друга с большим ожесточением и
злобой, чем даже дикие звери. Поэтому Будда и называл мир «домом,
объятым пламенем» и учил, что телесная жизнь человека — худшее из
возможных зол. Теперь, освободившись от мирского плена, я взираю
сверху вниз на этот жестокий круговорот. Как можно думать, что я
когда-нибудь вновь спущусь в него!" Сян спросил, что его ждет после
пребывания в Учжоу, но дух уже исчез.
По прибытии в столицу Сян попросил денег у нескольких людей,
чтобы преподнести кому положено подарки, и ему охотно дали их. Не
прошло и месяца, как он был назначен начальником Учжоу. Пророчество
сбылось. В Учжоу Сян и умер, вот почему Лу не сказал ему о том, что
произойдет после его пребывания там».
Это описание спиритического сеанса заставляет нас заподозрить
колдунов и в практике чревовещания1
.
Отметим однако, что «откровения» духа не выходят за рамки
банальности. Но для простодушных умов даже самые нелепые
предсказания облекаются покровом сакральности. Можно не
1 Он удивительно напоминает библейское предание о том, как колдунья вызвала перед
Саулом дух Самуила, который только она одна и могла видеть. Саул поклонился духу и
исполнил все положенные приветст вия. Саул спросил совета, и дух Самуила ответил, что
на царство его надвигается гроза.
212
Демонология Древнего Китая
сомневаться, что на протяжении столетий к услугам колдунов прибегали
очень часто, желая выслушать слова тех, кто ушел в потусторонний мир.
Души умерших могли тем самым поведать о своей судьбе, о страданиях
и муках, которые они претерпевают в аду. Тем самым их живым
потомкам предоставлялась возможность узнать, какие ритуалы и
буддийские церемонии следует совершить, чтобы облегчить участь их
покойных предков, какое количество бумажных денег необходимо
сжечь, сколько одежды, еды и прочих жертв поднести и т. д . Но во всех
этих откровениях не сказано почти ничего, чему бы и так не учили
буддийские и даосские священнослужители во все века.
Наша гипотеза о том, что «колдовство в китайском стиле» получило
распространение и в прилегающих к Срединному государству странах,
подтверждается, кроме всего прочего, и официальной историей
чжурчжэньской династии. В ней говорится, что один из правителей,
живший в XI столетии, очень увлекался всвозможными пророчествами и
предсказаниями. Звали его Ши-лу, а в историю он вошел под
посмертным храмовым именем Чжао-цзу. Он был прапрадедом Тай-цзу,
который в 1115 году принял императорский титул и дал своей династии
название Цзинь, «Золотая». «Долгое время у Чжао-цзу не было сыновей.
Жила в ту пору одна колдунья, которая могла говорить на язьже духов,
и пророчества ее неизменно сбывались. Император попросил вызвать
духа, и через некоторое время колдунья сказала: "Вон грядет душа
сына, который будет наслаждаться счастьем и благополучием, и
потомки его будут властвовать и процветать. Поприветствуй и прими
этого сына, а когда он родится, нареки его Угунаем".
Ребенок
впоследствии стал императором Цзин-цзу. Выждав еще время, колдунья
вновь заговорила: "Теперь приближается душа дочери, назови ее Улунь".
Вновь наступила пауза, и колдунья сказала: "Опять я вижу пророчества,
возвещающие о дочери; да будет имя ее Ганьдуба".
Пос ледовала
тишина. Потом колдунья изрекла: "Будет и еще один сын, непокорный и
злой. Он вырастет мясником, безразличным и неблагодарным к
родителям, несмотря на все, что они сделают для него. Он будет
совершать предательства, вам лучше не принимать его". Но Чжао-цзу
помнил, что у него еще пока вовсе нет потомков, и сказал, что даже если
сын может оказаться плохим, он бы предпочел все-таки иметь его.
"Назови его Угучу", — закончила ведьма.
Вскоре у императора родились два сына и две дочери, причем
именно в том порядке, как предсказала колдунья, и имена им были даны
в соответствии с пророчеством. Когда Цзин-цзу взошел на престол, Угучу
погряз в пьянстве. Всякий раз, когда он вел себя вызывающе по
отношению к императрице Вэй-шунь, она говорила: "Старая ведьма
сказала правду"» («История династии Цзинь», гл. 65, 1.4).
Китайские авторы, возможно, под влиянием конфуцианских
предрассудков часто заявляли, что среди колдунов великое множество
негодяев, которые запятнали себя неправедным использованием своего
знания грядущего в собственных, эгоистических интересах и даже с
целью замыш- ления мятежа. Вот эпизод из официальной истории мон -
гольской династии Юань, относящийся примерно к 1320 году, когда Юй
Пань занимал пост судьи в уезде Сянсянь. «В уезд явился колдун,
который заявил, что в него вселился дух. Он говорил людям, что в таком-
то месте случится пожар, и действительно, так и происходило. Потом он
вновь заявлял, что там-то в такое-то время будет полыхать огонь. Когда
213
Демонология Древнего Китая
бы люди ни сообщали Юй Паню о случившемся, он неизменно, и днем, и
ночью, мчался на помощь, забывая и о пище, и о сне. Все чиновники
уезда, и высшие, и низшие, с радостью встречали колдуна в своих домах
и приветствовали его с несказанной любезностью.
Потом колдун предсказал великое наводнение и то, что в уезд
пойдут солдаты, и в результате все состоятельные люди бежали прочь
со своими пожитками. Юй Пань арестовал одного из солдат,
замеченного в краже имущества, и тот под пыткой признался, что
поджигателями были колдуны. Тогда Юй Пань обвинил ответственных за
поимку воров в соучастии и вызвал колдуна, чтобы допросить его.
Однако никто не осмеливался ударить колдуна ни плетью, ни
бамбуковой палкой. И только когда взбешенный Юй Пань закричал, что
люди, вызывающие великие бедствия, не могут обладать божественной
силой, принялись за дело. Начавшееся следствие позволило схватить
целую банду, которая состояла из нескольких десятков человек и твори
свои черные дела не только в уездном городе, но и за его пределами.
Они действительно замышляли мятеж. Однако ни один из преступников
не осмелился признаться в этом. Каждый из них указывал на других.
Пань вынес приговор колдуну и его банде в соответствии с законом
(«История династии Юань», гл. 181, 1.13).
Если верить Чэнь Гуа, автору, жившему в XI столетии, колдовской дар
позволяет не только пронзать своим взором мрак веков, но и читать
человеческие мысли. «В Шаньянс (пров. Цзянсу) жила колдунья,
обладавшая огромной духовной силой. Мой дядя как-то вызвал ее и
беседовал с ней, и она действительно поведала ему все, что он желал
узнать от нее о вещах, происходящих в человеческом мире, и даже о
том, что случилось за тысячи ли. Она умела читать чужие мысли. Гости,
которые собрались в дом" дядюшки, играли в шашки. Некоторые из них
брали в руки белые и черные шашки, предварительно сосчитав их и
спрашивали ее, сколько шашек у них в руках. Он., неизменно отвечала
правильно. Но потом, когда они просто зачерпнули горсть шашек, не
сосчитав их, она не смогла назвать их количество. Стало понятно, что
она может знат!. то, что знают другие, но то, о чем другие не знаку:.
неведомо и ей.
Потом ее спрашивали, что находится в льняных мешоч ках, и она в
каждом случае подробно перечисляла вс вещи. У моего дядюшки была
копия одной из буддийски сутр в ста книгах. Положив их в большой
ящик, он спроси у колдуньи, что в нем находится. На это она ответил;,,
что ящик пуст. Тогда дядюшка открыл ящик, достал книги и сказал: "Это
буддийская сутра в ста книгах, что ж ты говоришь, что ящик пуст?" Она
помолчала, а потом сказала: "И все-таки ящик пуст. Неужели вы
думаете, что сможете одурачить меня? Я утверждаю, что все эти вещи —
пустота, выраженная в письменных знаках". Когда истинное сознание ее
столкнулось с ложными (буддийскими) вещами, божество, вселившееся
в нее, не смогло распознать их» («Мэн ци би тань», гл. 20).
214
Демонология Древнего Китая
Колдуны-лекари
@
Согласно китайским поверьям, если колдуны, благодаря своему
умению входить в контакт с духами, обладают даром ясновидения и
изгнания демонов, им вполне можно доверять и лечение людей. То, что
колдуны действительно занимались в Китае врачеванием, можно
проследить по классической литературе вплоть до времен Конфуция,
что мы уже отмечали. Да и в сочинениях последующих столетий мы
неоднократно находим упоминания об этом. Еще в IVстолетии один из
китайских авторов описывал, как колдуны прилежно ловили лисиц и
ящериц, которые, как убеждены китайцы, несут людям болезни. Другие
авторы знакомят нас то с поистине уникальным методом лечения,
позволившим изгнать из тронувшейся умом служанки демона-крокодила
(один из таких случаев имел место в Vстолетии), то с освобождением от
демонических чар с помощью музыки и барабанного боя,
жертвоприношений и молитв и т. д . Хань Юй в своей поэме воспевал
колдунов, изгоняющих демонов болезни проклятиями и руганью. А
автор, живший в X столетии, подробно описывал, как с той же целью
один из незаурядных представителей колдовского племени сооружал
алтарь. Известны китайским авторам и случаи, когда колдуны
разоблачали старых злых ведьм, которые тревожили покой и здоровье
маленьких детей, посылая в дома беззащитных людей котов с теми же
дьявольскими целями.
Тем не менее, мы еще не обращали внимания на частности и детали
экзорцистских практик лекарей китайской анимистической традиции, о
которых китайская литература говорит немало. Вот, например,
фрагмент сочинения под названием «Тун ю цзи», «Записи о проникно -
вении в чудесное», автор которого нам, к сожалению, неизвестен. «В
правление династии Тан в Чучжоу (ныне Хуэйнаньфу в пров. Цзянсу), в
Ботяне жила колдунья по имени Си-эр-нян, которая заявляла, что может
изгонять злых призраков с помощью Великого Владыки Западного Неба.
У одного из местных крестьян по фамилии Чэнь была дочь. Она так
сильно страдала от призрака, что в припадках умопомешательства
прыгала воду и бросалась в огонь, нанося себе страшные раны. Вскоре
она неожиданно забеременела, хотя мужа у нее не было. Отчаявшиеся
родители послали за колдуньей.
215
Демонология Древнего Китая
Когда колдунья появилась в доме, родители воздвигли алтарь и
положили дочь перед ним. Затем во дворе они развели костер, на
котором докрасна раскалили металлический поднос. Колдунья, в полном
церемониальном облачении, танцевала под звуки музыкальных
инструментов и бой барабана, призывая своего духа. Очень быстро дух
снизошел в нее, и пока окружающие приветствовали его, колдунья
совершила возлияния и обратилась к духу: "Не медленно вели тому
демону явиться пред тобой". С этими словами она вошла в пламя и села,
причем выражение лица ее ничуть не изменилось. Затем она встала,
поправила одежду, положила на голову, дном вверх, раскаленный
поднос и начала кружиться под бой барабана. Когда песня закончилась,
она положила поднос и, по обычаю хуннов, властным голосом приказала
девушке связать себя. Девушка тут же сложила руки за спиной, как если
бы они действительно были связаны. Тогда колдунья приказала демону
покаяться, но девушка только горько плакала и ничего не говорила.
Колдунья разъярилась; она выхватила меч и ударила девушку. Меч,
казалось, должен был рассечь ее тело, но на самом деле не причинил ей
ни малейшего вреда. И тут девушка воскликнула: "Я сдаюсь!" А затем
последовало признание: "Я — старая выдра из реки Хуайхэ; я влюбился в
эту девушку с первого взгляда, как только увидел ее на песчаном берегу
стирающей белье. Но неожиданно я повстречался с вами, мудрая
госпожа. Прошу вас, разрешите мне уйти; молю только об одном — не
трогайте еще не родившихся детей, что сейчас находятся в ее чреве. Я
надеюсь, что вы не будете убивать их, когда они родятся, а отдадите их
мне".
Девушка кричала и плакала, и сердца всех собравшихся
переполнились состраданием. Она взяла кисть и написала прощальное
стихотворение. Все знали, что она не умеет писать, но стихи, вышедшие
из-под ее кисти, оказались на удивление красивыми. Затем девушка
заснула, а на следующее утро пробудилась здоровой. Она поведала, что
однажды во время купания красивый юноша соблазнил ее, и она под-
далась его обаянию. Через десять дней она родила трех выдр. Их хотели
убить, но тут кто-то сказал: "Демон поверил нам, так разве можем мы,
люди, нарушать свое слово? Давайте лучше отпустим их". И они отнесли
их к озеру. Показалась большая выдра, она издала радостный крик и
увезла их на спине в глубины вод».
Разумеется,
медицинские
таланты
колдунов
всячески
превозносились и преувеличивались, причем иногда простодушное
воображение людей превосходило даже, казалось бы, самые
немыслимые пределы. Вот история из сочинения, датируемого XI
216
Демонология Древнего Китая
столетием: «В Цзиньцзяне, что в Цюань- чжоу (пров. Фуцзянь), жил
колдун по имени Чэнь Чжай. Он знал немало волшебных методов и
заклинаний, и с их помощью успешно лечил больных. У Су Мэна, хозяина
кабачка в Чанчжоу, был сын, тронувшийся рассудком. Никто не мог
вылечить его, и тогда он позвал Чэнь Чжая. Не успел колдун войти в
дверь, как сын набросился на него с кулаками и стал осыпать его
страшными ругательствами. "Болезнь проникла в самое сердце", —
сказал Чэнь Чжай. Запретив кому бы то ни было подсматривать за ним,
он соорудил в главном зале алтарь, а ночью рассек тело юноши на две
половины, которые повесил на восточной стене. Сердце же его он
повесил на балку у северной стены. Потом он принялся за совершение
колдовских обрядов, но тут сердце юноши сожрала собака. Чэнь Чжай
напрасно искал его; перепугавшись, он схватил меч и выскочил вон из
дома.
Однако уже через несколько мгновений он вернулся с сердцем в
руках. Он вложил сердце в грудь юноши и, распустив волосы,
пробормотал что-то. И тут — о чудо! грудная клетка срослась и сын Су
Мэна ожил. Правда, он беспрестанно кричал: "Следующая станция!
Следующая станция!" Домочадцы недоумевали, что могут означать его
слова. Но в тот же самый день в нескольких ли от дома по дороге умер
гонец, несший официальное сообщение. А на юге вдоль дорог через
каждые двадцать ли стоят почтовые станции, на которых гонец
передает сообщение другому гонцу. Приближаясь к станции, гонец
кричит именно эти слова. Сердце гонца и взял Чэнь Чжай, чтобы
оживить юного сына Су Мэна. Сын выздоровел и стал таким, как
прежде» («Цзи шэнь лу»).
Таким образом, мы можем утверждать, что достижения колдунов в
области врачевания столь же беспредельны, сколь и человеческая
фантазия, их рисующая. Магическая сила колдунов может излечить
даже тех, кто упал в обморок или находится в состоянии транса — ведь
причиной тому неизменно объявляется похищение демонами и
призраками жизненной основы человека. «Когда обладатель степени
цзиньши из Хуачжоу (пров. Шэньси) по имени Ван Сюнь посещал со
своим учеником Чжоу Ван-шу храм на горе Хуа, он, стоя перед
царственным троном третьей супруги божества, был очарован ее
красотой и грацией и упал замертво. Перепугавшийся Ван-шу позвал
колдуна, который пришел с вином и яствами и танцевал под бой
барабанов перед статуей божества до тех пор, пока Ван Сюнь не
очнулся. Но тут Ван Сюнь обрушил свой гнев на ученика: "Я освободился
217
Демонология Древнего Китая
от всех печалей и невзгод; зачем ты велел этому колдуну призывать
меня обратно под звуки барабанов и флейт?" Услышав такие слова, все
присутствовавшие засмеялись. Тогда цзиньши сказал: "Сперва она
укрыла меня в своей повозке, и мы уже хотели насладиться в объятиях
друг друга, но тут послышались звуки флейты и жалобы Ван-шу.
Правитель горы повелел евнуху разыс кать повозку третьей супруги. Она
не смогла уберечься от его гнева и была низвергнута на землю. Вот
почему я вернулся к жизни"» («Гуан и цзи»).
Колдуны,
благодаря приписываемым
им экзорцистским
и
медицинским способностям, на протяжении многих сто летий оказывали
значительное влияние на все слои китайского общества, и многим
удалось благодаря этому достичь высокого положения. Вот, например,
что расказывает официальная история о знаменитом полководце Ван Чу-
чжи, прославившемся в первые десятилетия X века во время борьбы
между династиями: «Он благоволил колдунам и дал в своем доме
пристанище одному из них, по имени Ли Ин-чжи, великому обманщику и
мошеннику. Тот своими еретическими методами излечил полководца от
болезней. После чего вера Ван Чу-чжи в божественную силу этого
человека стала безграничной. Он велел ему носить одежду лекарей-
даосов, обращался к нему как к командующему армией и испрашивал
его совета во всех военных делах, и великих, и малых» («История пяти
династий», гл. 39,1.9).
Однако в династийных историях зафиксированы и случаи
совершенно иного отношения к колдунам. «В седьмом году правления
под девизом Инлин император династии Ляо Му-цзун возвратился в
столицу. Колдунья по имени Сяо-гу преподнесла ему лекарство,
продлевающее жизнь, которое надлежало смешивать с желчью
маленьких мальчиков. За несколько лет погибло огромное множество
детей. Однако в конце концов император раскрыл ее обман и убил ее в
день синь-цзи» («История династии Ляо», гл. 6, 1.4).
«В период правления под девизом Кайбао (968-976) Ли Вэй-цин
сменил одежду простолюдина и занял пост начальника Фулина (пров.
Сыучань). Жители Шу, имевшие склонность к еретическим
жертвоприношениям, во всех случаях болезни слушались только
колдунов и колдуний. Тогда Вэй-цин арестовал самых главных из них и
подверг их порке бамбуковыми палками. Люди полагали, что теперь уж
их наверняка постигнет страшное бедствие, но когда он выпорол их и на
следующий день и ничего не произошло, люди поняли, что колдуны
лишены духовной силы. Вэй-цин научил местных жителей пользоваться
218
Демонология Древнего Китая
лекарствами, и тем самым постепенно исправил их нравы» («Сун ши»,
гл. 267, 1.24).
А описываемые ниже события имели место около сто летия спустя.
«Хоу Хэ занимал пост начальника уезда Хуачэнсянь в Бачжоу. Все мысли
людей Ба были настолько захвачены призраками, что они отказались
принимать лекарства и следовали только советам колдунов. Если
девушка хотела выйти замуж, колдун требовал денег, так что многие
невесты из бедных семей так и оставались незамужними. Хоу Хэ повел
борьбу с ними, издал законы и предписания и жестоко карал
нарушителей. Так ему удалось почти полностью покончить с подобными
делами» («Сун ши», гл. 456, 1.17).
А вот еще один эпизод из официальной истории сунского дома,
произошедший в начале XII столетия. «Цзян Цзин, получив степень
цзиньши, стал начальником Аньжэня. Местные жители были настолько
привержены колдовским обрядам, что, когда начинались эпидемии,
больные предпочитали скорее умереть, чем принять лекарство. И тогда
Цзян Цзин начал повсюду выносить приговоры колдунам. Он собрал
около трехсот образов, которым поклонялись колдуны и с помощью
которые они обманывали людей, разбил их и выбросил в реку» («Сун
ши», гл. 356; 1.12).
Колдовство и государственная власть. Гонения на
колдунов
@
В китайских сочинениях, датируемых класической эпохой,
упоминаются колдуны и колдуньи, которые, как мы отмечали в первой
главе, имели официальный статус. Они участвовали в государственных
церемониях, призывая духов и божеств спуститься и вкусить
поднесенных им жертв. Действительно, в одном фрагменте «Ли цзи»
встречаются три иероглифа: ван цянь у, которые, видимо, можно
истолковать в том смысле, что при совершении ритуала «колдуны
находились впереди правителя». Тем не менее, древние книги ничего не
говорят нам о том, что именно колдуны подносили жертвы. Факт этот
весьма примечателен, ибо он может объяснить, почему колдуны так и не
заняли заметного места в жреческой иерархии государственной
религии, выстроенной ханьской династией на основе конфуцианских
канонов и утвердившейся на все последующие века.
Это не означает, однако, что колдовские практики были строго и
навсегда исключены из государственной религии. Колдуны, как мы уже
указывали, являлись первыми китайскими жрецами и с древнейших
219
Демонология Древнего Китая
времен играли важную роль в социальной жизни. Поэтому они
продолжали удерживать достаточно твердые позиции в официальной
религии благодаря просто ревностному консерватизму, имевшему в
Китае значение не меньшее, чем в других странах мира. Мы
неоднократно цитировали выше выдержки из официальной истории
ханьского дома, на основании которых можно сделать вывод, что при
многих императорах ханьской династии находились колдуны,
совершавшие жертвоприношения от их имени уже в частном порядке.
Тем самым Сыны Неба следовали как собственным религиозным ин -
стинктам, так и инстинктам всего народа, верховными правителями
которого они являлись. Но для понимания картины во всей ее
целостности нам необходимо помнить, что государственная религия в ту
пору находилась еще на стадии формирования и была еще очень и очень
далека от той зрелости, когда она превратилась в сверхстрогую
систему, отвергавшую все неканоническое как заведомую ересь. Ничто
еще пока не ограничивало личной свободы императора в религиозной
сфере.
Когда
государственная
религия
твердо установила
свое
превосходство, колдовство было изгнано из нее. Процесс этот нашел
отражение, в частности, в официальной истории варварской династии
Тоба. Кочевники, захватившие Северный Китай, поначалу тоже
прибегали к помощи колдунов при отправлении государственных
церемоний, но как только их официальная религия также оказалась
выстроенной по конфуцианской модели, колдунам в ней места уже не
нашлось. Мы читаем в этом сочинении, что около 400 года основатель
династии Тоба учредил ряд церемоний, «и во всех принимали участие
колдуньи» (гл. 108, I, 1.3). Во время торжественных жертвоприношений
Небу в 405 году «колдуньи с барабанами стояли с восточной стороны
ступеней, ведущих к алтарю, лицом на запад; семеро юношей,
представлявших десять ветвей правящего дома, стояли к югу от
колдуний с жертвенным вином в руках, также лицом на запад. Колдуньи
поднялись к алтарю и потрясли своими барабанами» (там же, 1.4). После
чего император и его приближенные пали ниц и поднесли жертвы.
Однако эдикт императора этой же династии Вэнь-ди от 472 года
проникнут уже совершенно иным духом: «Положения "Ка нона
жертвоприношений и поклонений" забыты и попраны; ритуалы и
церемонии нарушены, и колдуны и колдуньи проповедуют ересь, вводя
ложные ритуалы. Они бьют в барабаны и танцуют, когда убивают
жертвенных животных; будучи музыкантами и певцами, они вступают в
порочные связи. Как можно почитать божеств света подобным образом?
Как можно таким образом поклоняться провозвестникам Дао
совершенномудрых? Отныне и во веки веков да будет правилом в храмах
Конфуция подносить только вино и мясо, и чтобы никакие замужние и
незамужние женщины не молились там о ниспослании им
незаслуженных благословений. Все, кто нарушит этот закон, будут
караться как преступившие Наши предписания» (там же, гл. 7, I, 1.2).
Однако тот факт, что колдуны перестали принимать участие в
утвержденных канонами жертвоприношениях государственной религии,
вовсе не означает, что они перестали выполнять почетную миссию
экзорцистов и борцов с демоническими силами. Императоры, как и
прежде, часто приглашали их для поднесения жертв тем или иным бо-
жествам государства, чтобы отвратить опасность от вверенной им
Поднебесной и трона. «В правление императора Су-цзуна династии Тан
220
Демонология Древнего Китая
(756—763) министр Ван Юй предложил возвести алтарь божеству Тай-и в
восточной части южных предместий столицы. Он обратился с просьбой к
Его Императорскому Величеству лично отправиться туда и совершить
поклонения и жертвоприношения. Но еще до того, как император
собрался сделать это, главный гадатель заявил, что горы и потоки
Поднебесной наводнены призраками. И тогда император послал во все
части империи колдуний, чтобы они вознесли молитвы и совершили жер -
твоприношения всем знаменитым горам и большим рекам империи.
Колдуньи поочередно отправлялись в путь в полном церемониальном
облачении; придворным же чиновникам (евнухам?) было поручено
надзирать за ними. Однако все закончилось воровством. Куда бы они ни
прибывали, они всюду, через местных начальников полиции, вымогали
подарки и взятки. Одна из колдуний, очень красивая, в свите которой
находилось несколько десятков испорченных юношей, была худшей из
всех. Она остановилась со своим сопровождением на почтовой станции в
Хуанчжоу. Поутру туда прибыл начальник уезда Цзо Чэнь. Он обнаружил
дверь закрытой так плотно, что открыть ее было невозможно. Тогда он
сломал засовы, ворвался внутрь, схватил колдунью, стащил ее вниз по
ступеням и обезглавил. Он убил также всех юношей из ее свиты, а когда
подсчитал стоимость незаконно полученных ими даров, оказалось, что
она превышает сто тысяч монет. Доложив о произошедшем императору,
он предложил взять эти деньги вместо земельной ренты, выплачиваемой
бедняками. Придворных же чиновников он отослал обратно во дворец»
(«Цзю Тан шу», гл. 130, 1.1; «Синь Тан шу», гл. 109, 1.13).
О внуке Су-цзуна императоре Дэ-цзуне официальная история танской
династии говорит, что «после восшествия на престол (780) он покончил с
собраниями буддийских священнослужителей у дворцовых алтарей и
отменил
жертвоприношения,
которые совершали
колдуны и
заклинатели» («Цзю Тан шу»,гл. 130, 1.7). Тем не менее, этот же монарх
охотно прибег к помощи колдунов, когда в его резиденции царила
паника из-за слухов о появлении призраков. Примеру высших
властителей Поднебесной следовали и государевы слуги. Вот, например,
эпизод, также произошедший в VIII столетии. «В правление династии Тан
Чжан Шо занимал пост начальника Пинчана, что в Дэчжоу (пров.
Шаньдун). В тех местах стояла страшная сушь. По повелению
губернатора колдуньи и буддийские священнослужители более
двадцати дней возносили молитвы с просьбами ниспослать дождь.
Когда это не возымело действия, Чжан Шо бросил оземь глиняного
дракона, и в ту же ночь пролился обильный дождь» («Чжао е цянь
цзай»).
Известно, что и кидани, основавшие династию Ляо, тоже прибегали к
помощи колдунов для изгнания демонов. В официальной истории дома
Ляо рассказывается, что когда умер император Шэн-цзун (1030), и гроб с
его телом возложили на погребальную повозку, «колдуны отгоняли от
него злых демонов». А в том месте, где были приготовлены жертвы,
«главный колдун молился и изгонял зло» («Ляо ши», гл. 50, 1.1). Можно
предположить, что одно время колдуны и колдуньи принимали участие и
в официальных религиозных церемониях киданьской династии Цзинь,
поскольку у нас есть данные, что один из цзиньских императоров, по
примеру Вэнь-ди из династии Тоба, изгнал их из государственных
ритуалов поклонения Конфуцию. «В двадцать шестом году периода
правления под девизом Дадин (1186), во втором месяце, император Ши-
цзун издал следующий приказ: "В последнее время граничащие с нами
221
Демонология Древнего Китая
страны доставляют нам много беспокойства. С юга (где правила
китайская династия Сун) к нам не приходят послы. Вследствие этого
храмы Конфуция разрушились, "Канон жертвоприношений" нарушается,
а колдуны и колдуньи совершают еретические жертвоприношения, тем
самым нарушая законы ритуала и государства. Отныне да будут впредь
в храмах Конфуция подноситься в качестве жертв только вино и
сушеное мясо, и более ничего. Пренебрежение нашим приказанием
будет караться, как и нарушение всех наших установлений"» («Жи чжи
лу», гл. 14).
Конфуцианцы во все века были убеждены, что их государственная
религия — единственно истинная, поскольку только она сохранила
учение древности, отождествляемое с самим Дао, установленное на
земле
совершенномудрыми императорами
и
воплощенное
в
канонических сочинениях. Поэтому конфуцианцы всегда считали право
колдунов принимать участие в церемониях государственной религии в
высшей степени спорным, а зачастую и категорически отвергали его.
Как следствие, колдовские практики они рассматривали как заведомо
еретические, а их жрецов — как обманщиков и мошенников,
представляющих огромную опасность для благого дела исправления
людей и государственного управления как средства обретения
единственного и истинного Дао. Поэтому в китайской литературе право -
верные конфуцианцы априори оправданы, когда они ниспро вергают
колдунов, считая их грязным и нечестивым сбродом, а само колдовство
—
социальным и политическим злом. И те достойные, которым
император дарует право осуществлять власть почти исключительно по
собственному усмотрению, т. е. чиновники, обязаны выжигать скверну
каленым железом и преследовать распространяющих ее. Теперь нам
понятны многочисленные случаи жестоких гонений на колдунов,
зафиксированные в китайской истории. С некоторыми из таких эпизодов
читатель мог познакомиться в предыдущей главе. Здесь мы приведем
еще несколько.
«Когда император Жэнь-цзун взошел на престол (1023), Ся Сун был
назначен начальником трех областей: Шоу, Ань, и Хун (пров. Аньхуэй).
Жители области Хун поклонялись призракам, поэтому колдуны и
колдуньи часто обманывали их. Расследование, которое Ся Сун провел
на вверенной ему территории, показало, что колдунов там было больше
тысячи. Он приказал им заняться земледелием и уничтожил их
еретические храмы, в которых они совершали свои церемонии. Когда он
сообщил о предпринятых мерах трону, император повелел, чтобы во
всех землях к югу от реки Янцзы и Чжэ колдовство было полностью
истреблено и запрещено» («Сун ши», гл. 283, 1.13).
После этого памятного события не прошло и десяти лет. «Чэнь Си-лян
стал начальником уезда Юйсянь (пров. Шэньси). Местные колдуны и
колдуньи каждый год собирали у местных жителей деньги на
жертвоприношения призракам, которые они называли "празднованием
весеннего поста". Тем, кто отказывался, они грозили пожарами, и по
уезду поползли слухи, что трое старцев в красных одеяниях совершают
поджоги. Си-лян запретил еретические церемонии, и не было никого, кто
бы осмелился не подчиниться. При этом пожары не прекратились. Тогда
он разрушил несколько сот колдовских святилищ и заставил свыше
семидесяти колдунов заняться земледелием. Когда пришло время
сложить полномочия и покинуть уезд, старейшины сопровождали его до
222
Демонология Древнего Китая
самых границ и причитали: "Теперь, когда наш господин оставляет нас
одних, старики в красном непременно появятся вновь"» («Сун ши», гл.
298, 1.19).
«Когда Шангуан Цзюнь был начальником уезда Гуан- цзэсянь (пров.
Фуцзянь), местные колдуны могли, призывая духов, приносить людям
счастье или несчастье. Благодаря этому они быстро разбогатели. Но
Цзюнь сжег статуи их идолов, подверг колдунов порке и выслал за
границы уезда» («Сун ши», гл. 366, 1.6).
В правление династии Мин, преуспевшей в ревностном следовании
конфуцианским устоям, жестокие преследования колдунов происходили,
несомненно, еще более часто, чем об этом говорит литература этой
эпохи. «В уезде Динсянь (пров. Фуцзянь), где люди традиционно
почитают призраков, колдуны и колдуньи в городе Шанхане
переодевались призраками и под бой гонгов и барабанов до самого утра
совершали жертвоприношения на алтаре, возведенном в предместьях
города. Это продолжалось в течение трех дней. Толпы людей, и мужчин,
и женщин, словно стадо стекались к алтарю. Женщин, не имевших
детей, колдуньи своими речами заставляли отдавать одежду, ибо так,
объясняли они, можно отогнать от их тел злых ша, а когда ша исчезнут,
они якобы смогут забеременеть. Однако начальник уезда Цзян Тин-
цюань отправился к алтарю, арестовал главных зачинщиков и жестоко
наказал их. С тех пор еретические обряды прекратились» («Шанхансянь
чжи», «Географическое описание уезда Шанхансянь»),
Похожий «подвиг» совершил и Чжан Бин, чиновник, жиший во второй
половине XV столетия и прославившийся своей справедливостью. «Один
колдун, обладавший искусством становиться невидимым, соблазнял жен
и дочерей других людей. Бин арестовал его, подверг его порке, но
колдун не чувствовал боли. Потом он исчез вместе с еще одним
колдуном, но Бин быстро нашел его, заковал в кандалы и вернул
обратно. Он поставил на спине колдуна личную печать, и колдун тут же
испустил дух под плетью. Затем Бин уничтожил все святилища, в
которых совершались еретические поклонения» («Мин ши», гл. 161,
1.18).
Позволим себе обратить внимание читателя на несколько моментов,
представляющихся нам очень важными. У колдунов имелись свои храмы,
или святилища, в которых стояли идолы. Им колдуны поклонялись,
подносили жертвы и их магические силы использовали в своих целях.
Святилища и храмы эти — без сомнения, те же самые, которых в Китае и
по сей день видимо-невидимо. Их сооружают и содержат деревни, дворы
или общины и проводят там то, что можно назвать ритуалами или цере -
мониями «народной религии», цель которых — даровать счастье и
благополучие всем жителям округи. Многие из этих святилищ, если не
все, являются, с конфуцианской точки зрения, инь сы, «местами
непристойных поклонений», ибо божества, статуи которых находятся
там, не упоминаются в канонических сочинениях и не входят в офици-
альный государственный пантеон. Поэтому чиновникам дано право и
даже вменено в обязанность разрушать их. Однако, как правило,
местные власти, которые вынуждены как-то ладить с местным
населением, достаточно терпимо относятся к ним. Их можно понять —
тем самым они дают выход человеческим чувствам и при этом лишний
раз не вызывают негодования. На подобные поклонения закрывают
глаза еще и потому, что нередко в качестве идолов выступают местные
223
Демонология Древнего Китая
мифические либо обожествленные героические фигуры, а ведь
«антрополатрия», «служение человеку» является весьма существенным
элементом в конфуцианском учении.
Именно божества таких храмов, по уверениям колдунов, вселялись в
них и продолжают вселяться сейчас, наделяя их волшебной силой,
позволяющей делать предсказания и изгонять демонов. Под
руководством колдунов местные жители часто устраивают в таких
святилищах религиозные праздники и жертвоприношения (так
называемые сяо), внося при этом немалые средства, большая часть
которых, понятное дело, прилипает к рукам «святых жрецов». Время от
времени с этими же целями строятся и алтари под открытым небом. Как
мы увидим в следующей главе, все подобные церемонии и ритуалы и по
сей день чуть ли не ежечасно устраиваются в самых разных частях
империи.
Суеверное сознание простонародья наделяет колдунов, обладающих
божественной силой и с помощью духов якобы приносящих счастье и
удачу людям, огромным авторитетом и могуществом. Однако по этой же
самой причине к ним нередко относятся с подозрением и опаской, ведь
та же самая божественная сила может быть использована и во вред
людям. Исторические свидетельства показывают, что уже при ханьской
династии колдуны подвергались осуждению и гонениям, когда
деятельность их проникала даже в такие запретные места, как гаремы
императоров. Считалось, что своим отвратительным и порочным
практикам они предаются в сговоре с их обитательницами. Соучаст-
ницей преступлений колдунов стала даже Чжан, супруга последнего
императора династии Чэнь Хоу Чжу, низложенного в 589 году, женщина
несравненной красоты. «Она занималась черной магией при помощи
призраков, находившихся у нее в подчинении, используя их для того,
чтобы навредить императору Хоу Чжу. Она ввела во дворце еретические
жертвоприношения и приглашала колдуний, которые танцевали под бой
барабана» («История южных династий», гл. 12, 1.11). Литература всех
эпох переполнена ленгендами о том, как колдуны, вымогая деньги,
вредили людям, накликая на них зло молитвами и заклинаниями,
призывая злых духов или закапывая поблизости от их жилищ
всвозможные колдовские предметы, которые обычно называли гу. Они
прибегали к амулетам, приносящим беду, и даже совершали такие
тяжкие преступления, как «отнятие жизни». О печально знаменитом
черном маге Ван Вань-ли, прославившемся на этом поприще, прямо
говорится, что он был колдуном-у. Китайские авторы практически всегда
оправдывают гонения на колдунов, которые устраивали как центральное
правительство, так и местные чиновники, в том числе и потому, что
многих колдунов подозревали в занятиях черной магией.
Тем не менее, несмотря на все преследования и реп рессии, которые
сопровождали сословие колдунов на протяжении многих столетий, оно
все-таки не погибло. В конечном счете, конфуцианцы в целом
относились к нему достаточно терпимо, ведь даже перед самыми
непремири- мыми из них, случалось, вставала необходимость прибегать
к гаданиям, предсказаниям и экзорцизму. И им волей-неволей
приходилось уступать древним обрядам и местным сувериям. Но
официальные конфуцианские власти на протяжении долгой китайской
истории многократно издавали эдикты, ставившие колдовство вне
закона, тем самым давая местным чиновникам возможность
224
Демонология Древнего Китая
использовать, когда они пожелают, любые методы и средства для
выкорчевывания скверны. В кодексах многих династий были
специальные статьи на этот счет, но, к сожалению, многие документы
утеряны. Минский кодекс сохранился полностью. В нем есть
специальный закон против колдовства, первая статья которого гласит:
«Если какой-либо колдун или маг призывает еретических божеств или
духов, делает амулеты, произносит над водой заклинания, носит и,зи
(ветка или прутик, в который вселяется дух, так что он сам движет
рукой колдуна и пишет пророчество на песке, муке или золе), заклинает
духов, называет себя дуань гун (истинный господин), или тай бао
(главный покровитель), или ши по (наставница), то он или она подлежат
удушению. Соучастники же получают по сто ударов палкой и отправ -
ляются в пожизненную ссылку на расстояние в три тысячи ли» (гл. 16).
Закон этот продолжает действовать и при цинской династии, поскольку
все люй, фундаментальные статьи минского кодекса, практически
дословно перекочевали в уголовное уложение нынешнего правящего
дома.
@
225
Демонология Древнего Китая
Глава III
ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ И ЭКЦОРЦИСТСКИЕ
ПРАКТИКИ КОЛДУНОВ В НАШИ ДНИ
@
В двух предыдущих главах, почти целиком состоящих из фрагментов
китайских оригинальных сочинений, мы нарисовали картину китайского
колдовства, которая сохраняется в основных своих чертах и по сей день.
Ведь у китайцев, чей дух консерватизма проник в плоть и кровь пожалуй
в большей степени, чем где бы то ни было, религиозные институты и
установления остаются самыми стабильными из всех. Поэтому функции,
которые сегодня, как и в прошлом, исполняют жрецы анимистической
религии, можно разделить на три категории: чревовещания и
предсказания; экзорцизм, т. е. изгнание демонов и злых духов и,
наконец,
совершение
жертвоприношений,
сопровождающееся
молитвами и заклинаниями.
Разумеется, далеко не каждый колдун или колдунья занимаются и
первым, и вторым, и третьим. Разделение труда свойственно и
представителям данного сословия. Действительно, и по сей день есть
колдуны-предсказатели, колдуны-изгонители духов и колдуны,
подносящие жертвы, а также те, кто занимается или чревовещанием и
жертвоприношениями, или жертвоприношениями и экзорцизмом, или
предсказаниями и изгнанием демонов. Заклинатели-чжу классической
эпохи, о которых мы знаем в первую очередь из «Чжоу ли», были именно
жрецами анимистической религии, а тот факт, что в течение многих
столетий в литературе широко использовался бином у-чжу, показывает
тесную взаимосвязь двух функций и то, что нередко их исполнял один
человек. О «конкретной специальности» того или иного колдуна могут
свидетельствовать и обозначающие их термины, например е син бу ши,
«наставник гадания, бредущий во мраке ночи (потустороннего мира);
или цзянь гуй ши, «наставник, видящий призраков» и т. д .
Автор этих строк на основании собственного опыта может заключить,
что «разделение труда» и поныне сохраняется на юго-востоке Китая, в
провинции Фуцзянь и, в частности, в Амое. Результаты нашего изучения
местных практик и обрядов мы и собираемся предложить вниманию
читателя. Почти повсюду мы находили представителей класса так
называемых сай гун, которые занимаются, как правило, совершением
жертвоприношений, колдовством и экзорцистской магией. Кроме того,
есть немало мужчин и женщин, посвятивших себя «изгнанию демонов»,
чревове- щательству, предсказаниям или гаданию с помощью духов,
якобы вселяющихся в них. Все они претендуют на умение распознавать
волю духов и следовать ей. Мы постараемся по возможности четко
разграничить всех этих магов, и в первую очередь обратимся к сай гун,
которые, по признанию самих китайцев, являются наиболее
значительными представителями сословия колдунов.
Сай гун — местное диалектное произношение термина
,ши
гун. Первый иероглиф имеет значение «учитель, на ставник», а вторым
обычно обозначают влиятельных и знатных персон, что-то наподобие
226
Демонология Древнего Китая
титулов «лорд» или «сэр». Но смысл термину придает собственно то, что
иероглиф ши взят из бинома
ушиили
ши у, «учитель,
мастер колдовства» или «мастер-колдун», который часто употребляется
в китайской литературе, причем даже древней, именно в значении
«колдун», а также в законах, запрещающих колдовские практики.
Обычай называть колдунов «наставниками» имеет, очевидно, древнее
происхождение, поскольку еще в «Чжоу ли» так именовались главные
колдуны. Соответствующее обозначение колдуньи, встречающееся и в
литературе, и в уголовных уложениях —
, ши по. По можно
считать соответствием гун, ибо так называют знатную особу. Самый
ранний текст, в котором нам удалось отыскать данное сочетание,
датируется
VIII столетием. Несмоненно, что ши гун являются теми же самыми
священнослужителями, что и упоминаемые в минском кодексе тай бао и
дуань гун. Насчет последних названий мы не можем дать определенной
информации, ибо скорее всего это какие-то местные диалектные обоз -
начения. В ряде сочинений нам встречались выражения типа
, тяо шэнь ши гун, «ши гун танцующих духов», или
«фа ши», «учитель магии» и т. д. Последнее и по сей день
распространено в Амое.
Ши гун не получают ни ранга, ни полномочий от какой-то
определенной церковной иерархии. Во все времена в Китае колдунами и
колдуньями становились те, кто считал себя обладающими волей и
способностями для этого, а также имел «круг потребителей» своих
услуг, достаточно значительный и преданный для того, чтобы они могли
зарабатывать на жизнь. У ши гун есть жены и дети. Они не носят
никакой специальной одежды или отличительных знаков, за
исключением тех случаев, когда они совершают богослужения или так
или иначе находятся «на службе». Путь к их жилищу, которое внешне
ничем не отличается от домов других людей, указывает табличка, на
которой написано:
, дао тань цзай цы, «даосский алтарь
здесь». Имеются в виду доски и подмостки, украшения, изображения
божеств и все прочее, из чего можно возвести алтарь в любом месте.
Надпись на указателе весьма примечательна, ведь она показывает, что
колдуны называют себя даосскими священнослужителями. Дом многих
колдунов представляет собой настоящую мастерскую, где его жена и
дети, да и он сам в свободное от исполнения священных обязанностей
время делают и продают жертвенные предметы из бумаги и других
материалов. Если амулеты, заклинания и жертвенные предметы
докажут свою действенность, такая торговля может приносить весьма
значительный доход, даже если колдун просит за свои произведения
цену выше рыночной.
Как и все китайские отцы, которым посчастливилось иметь сыновей,
каждый колдун учит своему ремеслу хотя бы одного из своих детей, так
что профессия колдуна в
Китае в принципе наследственная. И для этого есть свои причины.
Во-первых, ни один человек, обладающий сокро вищницей драгоценных
мистических
знаний
о
церемониях,
волшебных формулах,
чудодейственных амулетах и заклинаниях, позволяющих властвовать
даже над божествами и призраками, никогда не передаст секретов
227
Демонология Древнего Китая
чужому человеку, если он, конечно, может этого избежать. А во-вторых,
по китайским поверьям, посредством всевозможных церемоний, формул,
амулетов и заклинаний очень трудно, если вообще возможно,
приобрести ту самую магическую силу. Зато она передается по
наследству, поскольку по природе своей она родственна жизненной
силе светлой души ян, которую ребенок получает от отца.
Неудивительно поэтому, что каждый колдун стремится представить
себя продолжателем древней родословной священнослужителей,
которых их современники высоко ценили и почитали за волшебное со-
вершенство и чудесные успехи в борьбе с потусторонними силами.
Таким образом, самый великий талисман, с помощью которого колдун
повелевает божествами и духами, который помогает устанавливать
связь с ними в молитвах и жерт воприношениях, которым он изгоняет
демонов — это могущество его шэнь, духовной силы, дарующей
божественный свет (шэнь мин), и его лин, небесной мудрости и силы.
Здесь берет начало его дар провидения, позволяющий проникать в
будущее. Колдун — это маг; ему подчиняются божества, ему верят люди,
его боятся призраки. Однако все его качества имеют мало пользы, если
божества, люди и призраки не знают о них и не признают их. Вот почему
необходимо, чтобы в начале своей карьеры каждый колдун явил их миру
—
как видимому, так и незримому. Колдун делает это в один из дней,
обозначенных в календаре иероглифами
,
и чуань ту,
«подходит для передачи ученику». День этот является главным в его
жизни; именно тогда свершается обряд посвящения, обряд причащения
к жреческому сословию.
В течение долгих лет под руководством отца мальчик постигает все
тонкости и секреты избранного дела. Потом отец передает его в
обучение кому-нибудь из своих опытных «коллег», носящему почетный
титул цзяо чжу, «владыки учения». Он доводит до совершенства навыки
новичка и назначает его своим преемником. Наконец, непосредственно
перед великим днем, ученик «вступает в запретное» (жу цзинь). Он
затворяется в комнате или хижине и в течение семи или десяти дней
воздерживается от мяса, рыбы, лука, зелени, чеснока и вина. Во время
поста он часто омывает тело, тем самым очищаясь не только внутренне,
но и внешне, и непрерывно произносит молитвы и заклинания, которые
он выучил у отца и «владыки учения».
Цель поста — сконцентрировать духовную силу. В ос нове его лежит
классический принцип, запечатленный в одной из глав «Ли цзи», где
весь ритуал описан в высшей степени подробно. «Благородный муж
перед совершением сезонных жертвоприношений соблюдает пост. Пост
означает концентрацию (духовной силы и ума); это концентрация того,
что еще не было собрано воедино. Благородный муж не постится, если
ему не предстоит совершить какого-то важного дела или
жертвоприношения.
До
начала
поста
нет
необходимости
воздерживаться ни от вещей, ни от желаний, ни от наслаждений.
Однако тот, кто соблюдает пост, должен оберегать себя от злых влияний
и успокоить в себе желания. Уши его не должны слышать звуков музыки,
поэтому в записях сказано, что постящийся не знает, что такое музыка,
т. е . он не осмеливается отвлекать свое внимание от единственно
важного. Он не допускает пустых мыслей, но строго придерживается
Дао. Его руки и ноги не совершают беспорядочных движений, но
двигаются исключительно в соответствии с предписаниями ритуала. Вот
228
Демонология Древнего Китая
как соблюдает пост благородный муж. Его единственная цель — довести
до совершенства свои духовные силы и мудрость. Поэтому первые семь
дней он соблюдает менее строгий пост, чтобы утвердить свои силы, а
следующие три дня — самый строгий, чтобы сконцентрировать их.
Утверждение сил означает собирание их воедино, а кон центрация
означает доведение до совершенства. После этого он может начинать
общение с божествами».
В последний день в общинном храме, где всеми делами руководит
«владыка учения», царит оживление. В течение трех дней в храме в
честь как обитающих там божеств, так и призываемых по сему
торжественному случаю, чьи изображения, нарисованные на бумаге,
висят над алтарем, проходят праздничные жертвоприношения, причем
расходы возмещает семья новопосвященного. По сути, считается, что
все должно быть готово к прибытию абсолютно всех божеств даосского
пантеона, даже тех, которых, собственно, специально и не звали.
Службу проводит «владыка учения».
В назначенный час
посвящаемый, набравшийся за время поста и духовных сил, и мудрости,
надев чистое белье и одеяние священнослужителя, босиком, но в
церемониальном головном уборе садится к кому-нибудь на спину,
покидает свое уединенное жилище и направляется к храму. Он не
должен касаться земли, ведь то огромное количество субстанции инь,
которое содержится в ней, может нейтрализовать накопившуюся в нем
светлую силу ян. В храме его ждет учитель; он строго спрашивает,
соблюдал ли он пост и надлежащим ли образом, воздерживался ли , он
от всяких мыслей о материальном мире и в первую очередь — о своих
ближайших родственниках, и чувствует ли он теперь в себе силу и
способность в любое время и любом месте ради людей подвергать себя
риску в борьбе с призраками, уничтожать их и вырывать несчастные
души из их лап. Ответ, конечно, всегда следует утвердительный.
Наконец его спрашивают, может ли он доказать все это, взобравшись
вон на ту дао ти, «лестницу из мечей». Вместо ступенек у такой
лестницы — мечи, закрепленные лезвием вверх. Когда он отвечает, что
может, человек, у которого на спине он сидит, несет его к ней. К спине
его привязан сверток с детской одеждой, которую принесли в храм
члены общины, а также один или два амулета. Пока он с величайшей
осторожностью взбирается по лестнице, приглашенные на церемонию
музыканты что есть силы дуют в свои визгливые дудки и бьют в ужасные
гонги и тарелки.
Главный колдун тем временем непрерывно звонит в свой
колокольчик,
громко
выкрикивает
заклинания,
разбрызгивает
заговоренную воду и разбрасывает рис и соль, разгоняя демонов.
Еще бы, ведь они уже собрались, чтобы понаблюдать за
происходящим и наверняка начинают чувствовать беспокойство, а если
он перестанет делать это, призраки приблизятся и сделают все воз -
можное, чтобы помешать ученику взобраться по лестнице. Время от
времени колдун также дует в рог, издающий низкий протяжный звук,
особенно в тот момент, когда ученик, поднявшись на самый верх,
начинает бросать оттуда в толпу свои амулеты. Люди хватают амулеты,
вырывая их друг у друга — ведь прошедшие через подобную церемонию
обладают, по поверьям, двойной силой. Спустившись с лестницы, ученик
преклоняет колени перед главным колдуном, чтобы услышать
счастливую для себя весть о том, что испытание лестницей он выдержал
229
Демонология Древнего Китая
успешно и что теперь он по праву займет свое место
среди прочих колдунов. Детскую одежду возвращают
владельцам, а но- вопосященного торжественно несут в
паланкине домой в сопровождении оркестра. Главный
колдун почтительно посылает или лично приносит в его
семью свидетельство о том, что их сын принят в
сословие жрецов.
Что касается потусторонних существ, то они, увидев,
как новоявленный колдун без всяких последствий для
себя взобрался на самую верхушку опасной лестницы,
обязаны признать себя побеждеными. Убедившись,
таким образом, в его могуществе и силе, они будут
теперь в страхе бежать прочь, только завидев его. А
значит, действия его, направленные против призраков и
на благо людям, всегда будут приводить к самым
лучшим результатам. Но оказывается, призраков удалось
обмануть. Какими бы хитрыми они ни были, они не
заметили, что лезвия-то были тупые. А скрыть это от их
глаз удалось при помощи бумажных амулетов, которые
были прикреплены к мечам. Кроме того, амулеты эти не позволяли
призракам приблизиться, а следовательно, и разоблачить обман.
Сыграло роль и то, что главный колдун, опытный и признанный борец с
потусторонними силами, изо всех сил трубил в рог, да и призванные к
алтарю божества внушали призракам благоговейный трепет.
Священная магическая сила колдуна, а также степень уважения
людей и страха демонов прямо пропорциональны количеству ступеней,
преодоленных посвящаемым в сей памятный день. Многие колдуны до
конца своих дней громко хвастаются этим, хотя, быть может, на самом
деле они — то ли из-за того, что ступеньки были все-таки острые, то ли
из-за слишком большого числа слетевшихся призраков — в страхе
остановились на четвертой или даже на третьей и быстро спустились, но
при этом все равно были признаны полностью и успешно прошедшими
обряд посвящения. Детская одежда, а также амулеты, которые нес на
себе ученик, китайцы считают такими же полезными в борьбе с
призраками, как и самого нового колдуна. Отныне счастливые родители
будут стараться надевать ее на своих чад как можно чаще, будучи
уверенными, что волшебная сила защитит их детей от любого зла.
Обычно в лестнице бывает двенадцать ступеней, но если их больше,
количество их должно быть кратно этому числу. А так как зачастую
бывает очень нелегко раздобыть необходимое количество мечей,
поскольку китайские чиновники запрещают подданным иметь какое-
либо
оружие,
их,
при
необходимости,
одалживают
из
правительственного арсенала. Лестницу, по которой лезет ученик,
приставляют к стене дома или крыше, но иногда используют две
лестницы — одну для подъема, другую для спуска. В таком случае их
либо прислоняют одну к другой, либо соединяют на вершине мостками,
сделанными из бамбука. Если новичок действительно не слабого духа,
он совершит восхождение и спуск несколько раз и попытается, по
возможности, достичь максимума — 108 преодоленных ступенек, ибо
тогда он окончательно и навсегда утвердит свое превосходство над
силами зла, ведь, как считают колдуны и даосы Амоя, мир состоит из 36
230
Илл. 28 .
Колокольчик
колдуна.
Демонология Древнего Китая
тянъ ган, «злых влияний Неба», и 76 ди ша, «смертельных влияний
Земли»
1
.
Оставшуюся часть этого важнейшего в своей жизни дня
новопосвященный проводит в посещениях домов знатных людей округи,
неизменно прибегавших к помощи «владыки учения», который назначил
его своим наследником. Он совершает поездку в паланкине, облаченный
в полное церемониальное одеяние — ведь он теперь должен «пред -
ставиться» домашним божествам своей паствы.
1Отметим, что, если верить сообщениям, похожий весьма любопытный обряд инициации
встречается и за пределами Китая, в частности, в Бирме. «Как сообщает майор Слейден, человек,
претендующий на место медиума или некроманта у kakhyen, которые считаются родст венными
karen, должен вскарабкаться по лестнице, сделанной из острых мечей, направленных лезвием
вверх, и усесться на площадке, утыканной гвоздями. Если при этом ему не будет причинено
вреда, племя уверует в него». МакМэйхон рассказывает также, что у племен karen есть сословие
священнослужителей, которых зовут wee, что вполне может быть инвариантом китайского слова
у. «Им приписы вается способность, о которой они, впрочем, заявляют и сами, входить в
"возвышенное состояние", в котором они могут видеть то, чего не видят простые люди. По
поверьям, они в силах различать души мертвецов и даже призывать их обратно в тело и тем
самым воскрешать покойников. Когда к колдуну приходит кто-то, чтобы расспросить о том, что
произойдет в будущем или о чем-то еще, что скрыто от людей, первое, что делает колдун — это
вводит себя в состояние неистовства. Он начинает вертеться волчком, трясти конеч ностями,
кататься по земле, и на губах у него появляется пена. Затем, достигнув удовлетворяющего его
состояния, он внезапно успокаивается и объявляет пророчество.
Однако у них есть и еще одно сословие колдунов, которые зовутся bookhah, "наставниками
празднеств", и которые, собственно, и явля ются настоящими жрецами. Они редко претендуют на
умение предсказывать будущее. Они осматривают больных, делая «медицинское заключение» о
возможности его излечения; совершают церемонии общего характера и проповедуют свое
учение. Однако люди боятся их в гораздо меньшей степени, чем шее».
Теперь, увидев, как удивительно похожи бирманские жрецы на китайских колдунов, читатель
может сам решить, скрывается ли за термином bookhah китайское слово у-си.
231
Демонология Древнего Китая
Illustration 1: Илл. 29. Колдун в полном
церемониальном облачении.
Для этого в каждом жилище он подходит к домашнему алтарю и под
звон своего колокольчика обращается к божествам, изображения
которых там есть. Он сообщает им, то прошел обряд посвящения, и в
конце церемонии «знакомства» совершает ритуал очищения алтаря и
всего дома, произнося несколько заклинаний и магических формул. За
исполнение этого ритуала он получает плату, которую можно
одновременно рассматривать и в качестве «благодарственного
подношения». В любом случае, поход оказы вается небесполезным для
кармана колдуна. Какое-то время спустя колдун и его семья ответят на
оказанное таким образом внимание и благорасположение взаимностью.
Они обязательно устроят празднество, на которое пригласят в первую
очередь «владыку учения», а также главного управляющего местного
храма, с которым отныне будет тесно связана вся деятельность
новопосвященного. Остальную часть гостей составят знатные миряне,
232
Демонология Древнего Китая
которые, из добрых побуждений и каждый на свой лад, вновь сделают
вклад на поддержание храма.
Проведение
обряда
инициации,
сопровождающегося
жер-
твоприношениями, обходится недешево, ведь необходимо развлечь и
людей, и божеств театральными и музыкальными представлениями,
которые зачастую продолжаются целых три дня. Поэтому по
возможности стараются провести одновременное посвящение двух или
более претендентов и разделить расходы между ними.
В Китае, где господствует имперский абсолютизм, го сударственные
власти глубоко автократичны даже в вопросах религии, поэтому все
священнослужители самых разных культов вынуждены подчиняться
строгим, если не сказать тираническим законам. Законодательство
причисляет ши гун к обширному классу живущих мирской жизнью
даосских священослужителей, именуемых хо цзюй, «пребывающими у
огня», что, видимо, означает, что они имеют собственные дома и, таким
образом, живут «подле своего очага». Впрочем, термин этот может
означать и «пребывающие в огне», то есть в объятом пламенем
водовороте мирских опасностей и тревог. Законы, проникнутые духом
конфуцианской нетерпимости, строго предписывают всем священ-
нослужителям проходить регистрацию. Все они подлежат контролю:
дабы предотвратить увеличение числа всевозможных жрецов и
колдунов, последним запрещается иметь более одного ученика,
которому только они и могут завещать свое дело. Если колдун умер или
совсем стар и не может выполнять свою работу, его государственное
свидетельство, удостоверяющее его право заниматься подобного рода
деятельностью, может быть передано ученику. Но сперва оно должно
быть перерегистрировано у местного начальника, за что, разумеется,
кроме официальной платы, необходимо преподнести подарки
чиновникам местной управы.
Суровое законодательство утверждает строгие ограничения на
прием учеников священнослужителями. «Буддийское духовенство,
живущее в мире, а также хэ и,зюй и прочие даосские и буддийские
священнослужители не могут принимать учеников. Взять одного
ученика может только тот, кому минуло сорок лет. Если ученик по
каким-то причинам умер, не совершив никакого преступления, он может
принять еще одного ученика. Тот, кто возьмет ученика до достижения
сорокалетнего возраста или примет более одного ученика, получит
пятьдесят ударов бамбуковой палкой. Если принятый ученик будет
233
Демонология Древнего Китая
признан виновным в разбое, подстрекательстве к бунту или каком-либо
ином серьезном преступлении, учитель его получает пятьдесят ударов
палкой и лишается права взять еще одного ученика».
Хотя, как мы видим, с точки зрения властей каждый
новопосвященный ши гун остается учеником до смерти своего учителя,
сами священнослужители считают, что после церемонии шан дао ти,
«преодоления лестницы из мечей» он уже «получил инвеституру» (шоу
фэн), и потому может участвовать во всех религиозных церемониях. Он
может исполнять роль «срединного почитаемого» (чжун цзунь) или
«высшего исполнители» (гао гун) во время жертво приношений. При этом
помощников его, находящихся слева и справа от него, будут звать
соответственно «главным проповедником» (до цзян) и «вторым
проповедником» (фу цзян). В обязанности последних двух входит
произнесение заклинаний и пение предписанных молитв.
Как мы уже отмечали, по китайским поверьям, человек не может
стать хорошим колдуном, если в роду его не было достойных и
известных жрецов. Поэтому «владыка учения» редко принимает в
ученики юношу, который не является сыном кого-нибудь из его коллег.
Всех
колдунов,
таким
образом,
связывают
тесные
узы
профессионального братства. В Амое колдуны объединены в «Союз
господина Лао» (Лао-цзюнь хуэй), ибо своим главным божеством они
почитают Лао-цзы, великого патриарха даосизма. Общество располагает
собственным фондом, в который каждый из членов регулярно вносит
вклад. Средствами может воспользоваться каждый в случае острой
необходимости или болезни. Все члены общества, имеющие
государственное свидетельство, поочередно занимают пост казначея,
который именуется лу чжу, «хранитель печи». Самое драгоценное
сокровище, которым обладает общество — это металли ческий или
фарфоровый сосуд; в нем содержится пепел курительных палочек,
которые день за днем, из года в год зажигают в честь Лао-цзы.
Количество пепла медленно увеличивается, а в нем, по поверьям,
сконцентрирована духовная и жизненная сила этого величайшего
бессмертного, передающаяся всем членам общества, а в особености тем,
кто в маленьких мешочках носит щепотку пепла на своей груди. Сосуд с
пеплом передается на хранение лу чжу и стоит у него на домашнем
алтаре в течение целого года. Понятно, что и он сам, и члены его семьи
все это время могут наслаждаться невиданным счастьем и льющимся на
их головы благословением. На алтаре в обязательном порядке есть
234
Демонология Древнего Китая
портрет либо фигурка Лао-цзы. Каждый год в пятнадцатый день второго
месяца, являющийся, по преданию, днем рождения Лао-цзы, а потому
ставший главным праздником бессмертного, в его честь на общие
средства у алтаря «хранителя печи» устраивается праздничная це -
ремония
жертвоприношения,
сопровождающаяся
музьжой
и
представлениями. После нее хранитель печи, либо в одиночестве, либо
вместе с одним или несколькими коллегами, в полном церемониальном
облачении торжественно переносит сосуд в дом следующего хранителя;
за ним следуют музыканты.
Обычно на домашнем алтаре колдуна, как и в жилищах простых
людей, можно увидеть фигурки и изображения популярных домашних
божеств, в том числе, и бодхисаттвы Авалокитешвары. Кроме них, в
обязательном порядке имеется портрет либо статуя Аао-цзы и нередко
—
Чжан Дао-лина, основателя даосской церкви, об исторической роли
которого мы говорили выше. Многие колдуны считают своим божеством-
покровителем мифического У-сяня, имя которого упоминается в «Шу
цзине». По поверьям, в подчинении у Верховного Императора, небесного
Шан-ди есть так называемые ю шэнъ, «странствующие божества». Они
прибывают на землю, чтобы узнать и сообщить владыке, какие добрые и
злые дела творят люди и призраки, и принять жалобы от людей и
божеств и передать их высочайшему трону. Разумеется, эти
«божественные инспекторы» не могут путешествовать непрерывно, они
делают это в конце дня. Их и называют поэтому чжи жи гун цао,
«судящими
о
заслугах
за
минувший день».
Поскольку
священнослужитель каждый день отправляет от имени своей паствы
написанные на бумаге просьбы и молитвы Небу, сжигая их, то он всегда
предусмотрительно держит где- нибудь поблизости от алтаря
«посланника», который представляет собой либо листок бумаги с
начертанными на нем теми самыми четырьмя иероглифами, а
следовательно, содержащий в себе дух «странствующего божества»,
либо какой-нибудь маленький образ, в который дух может вселиться.
Жреческая деятельность ши гун вполне вписывается в рамки
даосского ритуала, ведь за долгие столетия форм и разновидностей его
сложилось огромное множество, и все они нашли отражение в даосском
каноне. Поэтому колдуны предпочитают называть себя дао ши,
«лекарями-даосами». Еще со времен ханьской династии термин этот
использовался применительно к поборникам духовной дисциплины,
которые в уединении, покинув суетный мир, стремились обрести
235
Демонология Древнего Китая
гармонию с Дао, вселенским миропорядком. Однако уже в древности эти
люди посвящали себя и деятельности служителей. От имени людей они
умилостивляли божеств, принадлежащих светлому началу ян и
одухотворяющих космос, и одновременно борьбе с призраками,
принадлежащими темному началу инь и вредящими людям. Таким
образом, дао ши стали преследовать ту же великую цель, что и колдуны
на заре времен. Если быть точным, колдовство в чем-то и было близко к
даосизму, так как духи и божества, к которым взывали колдуны в
просьбах даровать счастье и благополучие роду человеческому, были
даосскими духами и божествами, а призраки и демоны, которых они
изгоняли — даосскими призраками и демонами. Те и другие
принадлежали, соответственно, светлому и темному началу вселенной,
ян и инь, взаимопроникновение которых и составляет Дао. Вполне
естественно поэтому, что как только дао ши также превратились в
жрецов универсального анимизма, их ассимиляция с колдунами-у стала
практически неизбежной. Ведь только у колдунов они могли
позаимствовать освященные временем экзорцист- ские практики,
которые со временем оказались вплетенными в ткань собственно
даосского культа. Различие между дао ши и колдунами-у окончательно
исчезло после того, как была полностью отброшена древнейшая
функция первых — отказ от мира и стремление к обретению Дао через
духовную и телесную дисциплину. В этом даосизм не мог соперничать с
пришедшим в Китай буддизмом и его монастырскими практиками.
Сыграло здесь свою роль и жесткое неприятие аскетической и
монашеской жизни конфуцианским государством.
Таким образом, представляется не совсем корректным утверждение,
что дао ши полностью вытеснили из китайской религиозной жизни
колдунов у и си. Даже с учетом того, что в ряде районов империи,
например, в том же Амое, слова у я си, видимо, почти исчезли из
повседневного обихода, такое суждение представляется все-таки
неверным. Более справедливо, на наш взгляд, говорить в данном случае
о процессе синтеза. Наверное, он в каких-то районах Китая еще не
закончился, но это для нас пока закрытая книга. Несомненно, однако,
что повсюду есть мужчины и женщины, воплощающие колдовство в его
первобытно-грубой форме анимистической простоты. Они «открывают»
свои тела для божеств и духов, чтобы изгнать демонов или узнать о
неведомых вещах. Их называют, несомненно, по-разному, но редко дао
ши, поскольку жреческая деятельность на уровне регламентированного
религиозного церемониала явно не входит в их компетенцию.
236
Демонология Древнего Китая
Так как отправление религиозных церемоний — самая важная часть
деятельности ши гун, мы считаем неоходимым поговорить о ней чуть
подробнее. Но ввиду того, что ритуал их по большей части даосского
толка, мы обратимся к этой теме в нашей книге, посвященной даосизму.
Здесь мы отметим только, что главное место в нем занимают цзяо,
богослужения, совершаемые как в храмах, так и в домах паствы.
Божествам подносят жертвы, молят их о ниспослании благополучия и
так, по поверьям, избавляют себя и своих близких от бед и несчастий.
Подобные церемонии нередко сопровождаются какими-либо магиче-
скими действами, носящими, как правило, явный отпечаток
экзорцистских практик.
Экзорцистская магия, которой также посвящают себя ши гун,
представляет
собой древнее,
«колдовское»
направление
их
деятельности, и потому, на наш взгляд, требует особенно пристального
рассмотрения. Мы уже видели их, участвующих в процессиях в периоды
эпидемий, шествующих в полном церемониальном облачении с
колокольчиками в руках, произносящих длинные устрашающие закли-
нания и изо всех сил дующих в горны. Похожим образом ведут они себя
и во время обряда инициации — преодоления лестницы из мечей.
Именно они в первую очередь делают и продают амулеты, изгоняющие
призраков, произносят над больными магические заклинания и борются
со всеми видами демонического зла. Некоторые из них владеют
даосскими книгами, в которых приведены образцы амулетов и
заклинаний, необходимых в той или иной конкретной ситуации, или
рукописными и печатными копиями фрагментов из них. И все-таки
большая их часть обходится багажом, полученным от отца или учителя,
которому они наследовали. Есть у них, конечно, и предметы
собственного изобретения, действенность и полезность которых может
быть большой или малой в зависимости от мудрости и духовной силы их
обладателя. Очень часто на амулетах можно видеть диаграммы или
иероглифы, так или иначе связанные с Лао-цзы и Чжан Дао-лином.
Священнослужитель имеет и печати с именами великих бессмертных,
которыми он скрепляет амулеты, тем самым придавая им божественное
могущество.
Как мы уже отмечали, экзорцизм во все времена был одной из
важнейших составляющих деятельности колду- нов-у. Но, как
свидетельствуют китайские авторы, он в не меньшей степени являлся
частью магических практик и дао ши. Неудивительно поэтому, что
237
Демонология Древнего Китая
нынешние ши гун, соединяя в себе обе ипостаси, самоотверженно и
яростно размахивают своими мечами, изгоняющими призраков, над
лежащими больными. При этом волосы у них часто распущены и
покрывают обнаженное тело, а в зубах зажат кинжал. Так они избавляют
несчастных от демонов безумия, горячки и лихорадки, отваживают
злобные силы, приводящие к женскому бесплодию. Они лечат больных
прижиганиями и иглоукалыванием и изо всей мочи трубят в рог над их
постелями. Использование в процессе «лечения» примитивных
производящих шум инструментов, видимо, уходит в глубокую древность,
ибо еще в официальной истории цзиньской династии мы читаем: «Чи-ю
во главе призраков ци и мэй пошел войной на Желтого Императора (по
преданию, правившего в XXVII столетии до н. э.) . Император повелел
дуть в горны, дабы звуками, напоминающими рев дракона, устрашить и
покорить их» («Цзинь шу», гл. 23, 1.23). Наверное, практика эта
существовала во все времена. В танской династийной истории мы
читаем, что «ведающий барабанами и духовыми инструментами во
время церемоний но шел во главе музыкантов, бивших в барабаны и
трубивших в горны; они должны были помогать юношам, которые пели
песни, изгоняющие демонов» («Цзю Тан шу», гл. 44, 1.15).
Не менее часто ши гун борются с дьяволами и с помощью кнута,
называемого фа со, «волшебной веревкой». Мы видели такие кнуты в
руках мальчиков, участвующих в экзорцистских процессиях. Эта
традиция также насчитывает долгую историю. Из официальных историй
нам известно, что без них не обходились и церемонии, устра ивавшиеся
при династиях Сун и Тан. «Волшебную веревку» называют еще и лин
бянъ, «плетью, обладающей духовной силой». Веревка длиной около
восьми футов, сужающаяся к концу, подобно змее, привязывается к
рукояти, сделанной из какого-нибудь опасного для призраков дерева,
например, персика или ивы, длиной дюймов в десять, вырезанной в
форме змеиной головы. Можем ли мы предположить, что она
олицетворяет голубую и красную змей, которых, согласно очень древней
традиции, зафиксированной в «Шань хай цзине», имел обыкновение
носить в руках великий колдун древности У-сянь?
Теоретически, и экзорцистская, и лечебная практика ши гу будет
бесполезной до тех пор, пока, с поистине умилительным альтруизмом,
ею не будут заниматься безвозмездно. Действительно, ведь божества,
принадлежащие светлому началу ян, медиумами которых они являются,
из года в год самым бескорыстным образом оказывают людям
238
Демонология Древнего Китая
благодеяния, а попутно, выказывая свое естественное че ловеколюбие,
уничтожают демонов и последствия их вредоносной деятельности. Разве
можно, в таком случае, представить, чтобы плоды природного
бескорыстия достигли людей через жадных эгоистичных медиумов?
Поэтому ни один уважающий себя ши гун не будет требовать от
человека, пригласившего его, платы. Однако он благо склонно и
милостиво примет то, что ему сами предложат благодарные клиенты,
будь то деньги, вещи или что- либо еще.
Никакие из призраков, насылающих на людей болезни, не беспокоят
суеверные умы простодушных обитателей Амоя больше, чем «призраки
земли и утробы», обитающие в мебели и домашней утвари, в углах дома
и закоулках двора. Если их потревожить или сдвинуть с насиженного
места, они обязательно начнут вредить детям и беременным женщинам.
А значит, борьба с такими призраками станет одной из первейших задач
ши гун. Однако предписываемая обычаем плата за их услуги достаточно
высока, так что ни одна семья не обратится к их помощи до тех пор,
пока не испробует все подручные «домашние» средства.
Если, например, мать заподозрит, что у ребенка трудности с
мочеиспусканием или какая-либо другая болезнь; или если вдруг
беременную женщну начнут мучить боли, то первое, что надлежит
сделать в таком случае — это выдернуть все гвозди, которые случайно
были вбиты в стены, двери и т. д ., а также переставить тяжелые вещи,
которые слишком близко придвинули к другим или положили на них, тем
самым нечаянно придавив, потревожив или ударив духа земли. Если
больному не полегчает, домочадцы открывают все коробки, ящики,
кухонные шкафы, двери и окна, чтобы выпустить на волю оказав шегося
в заточении призрака. Помочь определить место, в котором, возможно,
духу было нанесено оскорбление, поможет маленькое руководство, о
которых мы говорили в предыдущих главах. Принимая как само собой
разумеющуюся непререкаемую истину, что духи земли, как и все
существующее в мире, движутся абсолютно пассивно и спонтанно,
подчиняясь естественному ходу вещей, т. е. течению времени,
составители подобных руководств, ссылаясь на авторитет тех, пред чьей
мудростью они склоняют голову, подробно и основательно перечисляют
те части человеческого жилища, в которых в каждый конкретный
момент времени обитают те или иные духи земли. Следуя в полном
повиновении за 24-мя земледельческими сезонами, в первый сезон,
именуемый «началом весны», они живут в кроватях, и остаются там до
239
Демонология Древнего Китая
третьего, называемого «пробуждением спящих насекомых», когда они
переселяются в двери. Пятый и шестой сезоны они проводят в передних
дверях, седьмой и восьмой — в кухонном очаге, девятый и десятый —
внутри беременных женщин, а одиннадцатый и двенадцатый — вновь в
очаге. Затем, в тринадцатом месяце они переходят в деревянные песты,
которыми толкут рис; в пятнадцатом — в кухонные шкафы; в семнадца -
том — в ворота или двери; в девятнадцатом — опять в кухонные шкафы
или остаются на прежнем месте, чтобы в двадцать первом вселиться в
кувшины и очаг, а потом до конца года вновь найти успокоение в
беременных женщинах. Маршрут этот повторяется без изменений из
года в год, ведь жизнь всего космоса протекает в ежегодных
циклических превращениях. В некоторых «пособиях» говорится, что
духи меняют свое местопребывание в начале каждого месяца, совершая
таким образом за год двенадцать перемещений. Другие авторы
проповедуют теорию, что они перемещаются каждый день, двигаясь по
раз и навсегда установленному порядку в соответствии с десятью либо
двенадцатью циклическими знаками. Понятное дело, обладая столь
широкими знаниями о непостоянстве духов, домочадцы могут многое
сделать для облегчения состояния больного, выпустив их на волю из
темницы, куда люди имели неосторожность их случайно заточить.
Если же все усилия оказываются напрасными, кого-нибудь из членов
семьи посылают в лавку колдуна купить за несколько монет парочку
цзин фу, «очищающих амулетов», которые называют также ту фу,
«амулетами земли». Один прикладывают к телу больного, а другой
сжигают. Пепел смешивают с водой, и человек пьет ее. Наконец, если не
помогло и это, значит, пришло время обращаться за помощью к самому
священнослужителю.
Звоня перед алтарем в свой колокольчик, он увещевает божеств
спуститься, затем водой, солью и рисом, которым он, предав огню
амулеты и произнеся заклинания, передал свою волшебную силу,
изгоняет демонов из комнаты. В это время кровать больного
предусмотрительно закрыта занавесями, дабы перепуганные призраки
не нашли прибежища там или, не дай боже, в теле больного. Тогда им
ничего не останется, как искать спасения в своей родной обители —
земле, принадлежащей темному началу. Ловушка для них уже
подготовлена — перед кроватью колдун начертил на полу своим мечом
две горизонтальные параллельные линии, которые пересекают еще две,
одна прямая, а вторая изогнутая. Получился иероглиф цзин, «колодец».
240
Демонология Древнего Китая
Сделав это, колдун начинает устрашающе размахивать мечом, ударяя
им в том числе и по четырем углам кровати, чтобы изгнать демонов и
оттуда, если они каким-то образом смогли затаиться там. Все это время
он беспрестанно бормочет заклинания. Бедные призраки, стремясь
спасти свою шкуру, хватаются за последнюю соломинку — вскакивают
на мост, который сделал колдун, таинственным образом сложив руки на
груди. Но они, бедные, не знают, что мост этот обрывается колодцем. В
мгновение ока могущественное заклинание захлопывает колодец, а
колдун произносит магическую формулу, звучащую в переводе примерно
так: «презренные духи земли, отправляйтесь обратно в свою обитель».
«Пробка запечатывается», и дело можно считать сделанным. Наконец,
наступает апофеоз церемонии: колдун размахивает над колодцем своим
кнутом, дует в горн и громко восклицает: «Волшебство! Волшебство!»
Но чтобы демоническое зло окончательно оставило больного,
необходимо, чтобы оно перешло в «замену». Трижды колдун осторожно
проносит какую-нибудь куклу над телом больного, а если это женщина
—
то над ее одеждой, поскольку правила приличия запрещают
подоходить к ней слишком близко. Впрочем, в последнем случае
возможен и такой вариант, когда колдун просит родственницу или
служанку пронести куклу непосредственно над телом. По мочь в
окончательном избавлении больного от демонического влияния должно
превосходное заклинание, которое следует произнести одновременно с
процедурой, описанной выше:
Кукла, кукла, двигайся вперед, чтобы жил он до старости и
был силен, как дракон.
Кукла, кукла, двигайся назад, чтобы был он счастлив и сыт до
глубоких седин.
Кукла, двигайся налево, чтобы счастье было год за годом.
Кукла, двигайся направо, чтобы множились лета его.
Замени-ка его раз, и лет ему будет не менее ста двадцати.
Замени-ка его снова, чтоб никакое зло не встретилось ему.
Замени-ка его в третий раз, чтобы сезон за сезоном был ему
мир и покой.
Венчает заклинание громкий звук горна и крик колдуна: у фэн тай
шан Лао и,зюнъ чи, «Мне дана сила небесного господина Лао!» Теперь,
241
Демонология Древнего Китая
когда кукла вобрала в себя все вредные влияния, колдун сжигает ее. На
одежде больного он ставит печать Лао-цзы или Чжан Дао-лина, чтобы
отныне демоны никогда более не осмелились потревожить его. К
волосам больного прикрепляют бумажный амулет, а на стенах
развешивают чжэнъ фу, «подчининяющие амулеты» с именами или
примитивными изображениями полководцев небесной армии. Затем,
если, конечно, подобная процедура не будет сочтена излишней или
слишком трудной материально, совершается ритуал очищения от зла и
прочих помещений. В конце колдун благодарит у алтаря всех божеств,
чье великодушное присутствие помогло устрашить призраков, и
сообщает им, что теперь они могут отправляться, куда пожелают.
Подобный метод «лечения» называется анъ ту, «успокоение земли», или,
если от демонов страдает беременная женщина, ань тай, «успокоение
вместилища».
Разумеется,
он
призван
предотвратить
и
преждевременные роды. Если возникает подозрение, что демоны вредят
больному из какого-то места вне дома, где их, к примеру, могли
побеспокоить строители, каменщики, землекопы и пр.,
кол дун
совершает церемонию на этом месте, точно так же рисуя волшебный
колодец. Он может не беспокоиться о том, как это будет воспринято —
экзорцистские церемонии в Китае приветствуются всегда. Более того,
ритуал, совершенный им где-нибудь по соседству, поможет предо-
твратить выкидыш или рождение ребенка-инвалида в других семьях,
так что вопроса о компенсации за беспокойство чаще всего не
возникает.
Как читатель, наверное, мог заметить, описанный нами ритуал, по
мнению китайцев, пригоден для борьбы с любыми демонами и лечения
всех возможных болезней. Конечно, в таком случае в него будут внесены
некоторые изменения, но суть останется той же.
***
Ши гун, достигший определенного уровня мастерства, может
освобождать от демонического влияния не только мужчин и женщин, но
и целые дома, улицы, дворы и деревни. В Амое это называется и,зин ю,
«очищением с помощью масла».
Колдун в церемониальном облачении, подпоясавшись кушаком из
красной материи, чтобы призраки, на которых он собирается навести
смертельный ужас, не осмелились приблизиться к нему, встает перед
домашним алтарем в доме, куда его пригласили. Звоном своего
колокольчика он призывает божеств снизойти, дабы они могли окружить
его и в случае необходимости прийти на помощь. Потом он берет свою
волшебную плеть и рассекает воздух со всех сторон, трубя при этом в
свой горн. Вовсю стараются и находящиеся рядом музыканты, извлекая
самые громкие звуки, какие только возможно, из своих дудок,
барабанов, гонгов и тарелок. Паника, возникающая в стане врагов-
призраков, усиливается еще и тем, что колдун разбрызгивает по всему
алтарю заговоренную воду, в которой растворен пепел сожженного
сильнодействующего амулета. Но благородный колдун оставляет
демонам путь к спасению — повернувшись к алтарю, он изображает
руками волшебный мост. Загоняемая на него магическими заклинаниями
орда страшных призраков в отчаянии торопится к выходу и попадает в
чудодейственный колодец. Его захлопывают и «запечатывают» тем же
способом, который мы описывали выше.
242
Демонология Древнего Китая
Когда алтарь и площадь вокруг него очищена от нечисти, появляется
человек с металлическим ковшом на длинной ручке, наполненным
тлеющими углями. Увидев его, колдун вновь дует в свой горн. Потом он
набирает в рот приготовленное масло или вино и выплевывает его в
огонь, который вспыхивает ярким голубоватым пламенем. Чудо-
действенный эффект процедуры опять-таки подкрепляется словом
«волшебство!», которое в один голос выкрикивают колдуны и все
присутствующие. В этот миг мальчик, держащий в левой руке
бамбуковый щит, а в правой меч, рассекает воздух перед жаровней, а
колдун восклицает: ша чжун хуан гуй, «порази желтых призраков
центра». Все эти предпринятые одно за другим действия наводят панику
среди призраков, но колдун окончательно приводит их в
замешательство, произнося все те же магические слова: «Мне дарована
сила небесного господина Лао!» После чего манипуляции с огнем,
заклинаниями и рассеканием воздуха быстро повторяются во всех углах
помещения, чтобы беспощадно уничтожить синих призраков востока,
красных призраков юга, белых призраков запада и черных призраков
севера.
Теперь, после очищения помещения, в котором находится алтарь,
колдун приступает к изгнанию демонов со двора, повторяя ту же
церемонию вначале в центре, а потом по всем четырем сторонам.
Доходит очередь и до колодца, и до пристроек, и до помещения кухни,
и, наконец, до внешних стен. Колдун быстро обходит их, при этом за ним
по пятам следует человек с огнем и музыканты, продолжающие
извлекать чудовищные звуки из своих инструментов. При необходимости
ритуал может быть повторен и на улице. Когда все заканчивается, угли,
наделенные теперь поистине беспредельной магической силой — ведь
колдун столько раз выплевывал на них масло или вино вместе со своим
божественным дыханием — осторожно относят в кухонный очаг. Теперь
очаг, под покровительством божества огня, который, по китайским
поверьям, обитает в нем, будет источать счастье, благополучие,
долголетие и все прочие блага.
Ритуал может возыметь еще больший эффект, если масло будет
насыщено добродетелью огня. Колдун, если он знает, разумеется, что
получит дополнительную плату, ставит на угли маленький железный
котелок и ждет, пока он раскаляется докрасна. Потом он вливает туда
немного масла, поднимает котелок и переливает масло себе в рот, после
чего сразу же выплевывает его на угли. Вверх взметываются пламя и
дым. Повторив процедуру несколько раз, он или его помощник кладет в
раскаленный горшок песок, а потом берет его голыми руками и
разбрасывает по комнате. Эти два ритуала, проведенные один за
другим, называются ту ю чао ша, «выплюнуть масло и поджарить
песок».
***
В исполнении самых разнообразных функций, о которых мы будем
подробнее говорить в следующих главах, колдунам часто помогают их
«коллеги», как обладающие, так и не обладающие официальным
свидетельством. Строго говоря, не обладающие «лицензией» не имеют
права заниматься практикой, однако местные чиновники смотрят на это
сквозь пальцы, поскольку то количество колдунов, которое утверждено
законом, не в состоянии удовлетворить потребности населения. Таких
помощников люди называют не ши гун, а фа чжан или фа гуанъ, что
243
Демонология Древнего Китая
можно условно перевести как «магистр магии», «исполнитель
магических практик». Последние два титула считаются более низкими
по сравнению с фа ши, «наставник магии», который носят главные
колдуны ши гун.
Не обладающие государственным свидетельством и не прошедшие
обряд инициации, т. е . через «лестницу из мечей», не допускаются в
известный союз Лао-цзы. Они не проводят церемоний и,зяо и прочих
важных ритуалов, за исключением, быть может, деревень, где нет
главных колдунов. Так как «дипломированных» специалистов по магии
не так уж много, то они, по понятным причинам, предпочитают жить в
городах, где паства и обширнее, и богаче. Как правило, помощники эти
—
торговцы, лавочники, крестьяне и даже кули, а колдовскими
практиками они занимаются уже во вторую очередь. Наверное, именно в
этом главная причина того, что местные власти не преследуют их как
«нелегальных» колдунов.
Помощники также обычно стараются передавать свои навыки по
наследству одному или более сыновьям. Причем многие из них сами
вышли из семей ши гун, но для них, к несчастью, не нашлось
наставников, которые могли бы завещать им свое дело. Нередко сыновья
помогают и собственным отцам, например, возглавляют шествие маль -
чиков и юношей во время экзорцистских процессий. Они выступают в
роли и гонителей демонов, и чревовещателей, и предсказателей,
являясь медиумами вселяющихся в них духов, так что в конечном счете
их тоже можно отнести к разряду знатоков колдовских практик, о
которых мы будем говорить в следующей главе. Отметим, наконец, что к
данному классу помощников относятся и те колдуны Амоя, что плавают
на кораблях, оберегая команду и груз.
244
Демонология Древнего Китая
ЦЕРЕМОНИАЛЬНОЕ ОБЛАЧЕНИЕ
СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЕЙ-КОЛДУНОВ
@
Китайские колдуны ши гун, как и их коллеги во всех частях света, во
время религиозных церемоний, как правило, облачаются в специальные
одежды. Ритуальное одеяние заключает в себе высокий магический
смысл и, полагаем, заслуживает нашего внимания и описания.
Главным элементом его является так называемое
, цзян и,
«темно-красное одеяние» или, по другой версии,
,
«одеяние
нисхождения» — его неизменно можно видеть на колдуне при
совершении самых значимых церемоний. Колдуны в обязательном
порядке носят его во время жертвоприношений, главная цель которых —
призвание божеств, дабы они могли спуститься с небес, насладиться
подношениями и одарить паству счастьем.
Одеяние это называется также
, фани,
«квадратным». Действительно, оно представляет
собой прямоугольный кусок шелка, с круглым
отверстием для головы в центре. От него сделан
вырез к более узкой стороне прямоугольника.
Очевидно, что самой своей формой одеяние
олицетворяет Землю, поскольку еще Лю Ань говорил: «Небо — круглое, а
Земля — квадратная. Дао Неба — круг, а Дао Земли — квадрат» («Хун ле
цзе», гл. 3).
Одеяние это, не имеющее рукавов, можно назвать «ризой». Оно
достаточно широкое и закрывает даже руки. Подвязывают его
ленточками. Шелк, из которого оно сделано, очень плотный, ведь оно
богато украшено вышивкой, главным образом — золотыми нитями.
Также оно имеет крепкую подкладку.
Узоры вышиты главным образом на спине. Так, на илл. 30 с помощью
увеличительного стекла можно увидеть волны, олицетворяющие океан,
омывающий со всех сторон наш мир.
Суша вздымается из окена и поднимается вверх, а самой высшей
точкой ее, согласно традиционным представлениям, является гора
Тайшань (пров. Шаньдун). Справа и слева вышиты волшебные драконы,
вздымающиеся над волнами и летящие по направлению к суше. Они
символизируют животворную дождевую влагу, от которой зависит
плодородие почвы, поэтому вокруг них — облака, вышитые золотыми
нитями, а также «спирали», олицетворяющие гром и молнии. Над
драконами — золотые диски солнца и луны. Согласно китайской
мифологии, на луне живет заяц, толкущий в ступе эликсир бессмертия, а
на солнце — ворон. Небесные светила окружены облаками, звездами и
созвездиями. В самой середине одеяния возвышается дворец с
трехъярусной пагодаобразной крышей, словно объятый язьжами
пламени. Это — обиталище Шан-ди, главного небесного божества.
Вокруг него — дворцы уже с двухъярусными крышами, принадлежащие,
видимо, божествам более низкого порядка.
245
Демонология Древнего Китая
Вся эта картина вселенной вышита на красном фоне, ведь красный
цвет — это начало ян, космический источник света, огня и тепла.
Обрамляет его голубая широкая кайма, на которой можно видеть
животных, приносящих, по китайским представлениям, счастье: слонов,
львов, единорогов, тигров, фениксов, драконов, а также цветы пионов.
Они бывают вышиты самыми разными цветами. Кроме того, широкая
полоса голубого цвета окружает шею колдуна. На ней видны
изображения двух драконов, взмывающих ввысь и изрыгающих некое
подобие шара — наверное, шар в данном случае символизирует огонь и
гром.
Передняя часть одеяния, как правило, менее богато украшена
изысканными фигурами, за исключением плеч и, как мы уже говорили,
облегавощей шею каймы. Однако по обеим сторонам вниз спускаются
прикрепляемые к воротнику большие ленты, на которых золотыми
нитями вышиты по четыре триграммы-гуа с каждой стороны. Ленты эти
довершают картину, ведь, как мы знаем, триграммы олицетворяют
главные составляющие части вселенной и явления мира. Понятно
теперь, почему сами колдуны часто называют свое церемониальное
облачение дао пао, «одеяние Дао».
Однако точно так же именуют и еще один похожий костюм,
украшенный, правда, несколько иным орнаментом, который носит либо
сам главный колдун при отправлении менее значимых церемоний или
проведении их по упрощенному варианту, либо помощник главного
колдуна. Его мы можем видеть на илл. 31.
Он сшит из красного шелка или даже сукна с шелковой отделкой, с
очень свободными рукавами. Впереди пришиты тесемки, позволяющие
завязывать его, а также две широкие ленты, на которых изображены
восемь триграмм-гуа. Эти же восемь триграмм можно видеть и в центре
передней и задней части одеяния. Они кольцом окружают Великий
Предел, к которому стремится все во вселенной. Под кругом —
океанские волны, а над ним — звезды и облака, солнце и луна. Бывает
также, что покоится все это на панцире огромной черепахи.В любом
случае, символические фигуры могут быть различными, ибо не
существует никаких строгих иерархических правил, которые раз и
навсегда определяли бы, как должно выглядеть церемониальное
облачение. Нижний край одеяния, а также обшлага рукавов обшиты
широкой каймой с орнаментом уже другого цвета.
246
Демонология Древнего Китая
Илл. 30. Церемониальное облачение колдуна.
247
Демонология Древнего Китая
Илл. 31. Второй костюм колдуна.
Кроме того, и спереди, и сзади мы можем видеть широкую
поперечную полосу, как правило, тоже голубого цвета. На ней — уже
знакомые нам изображения двух драконов, которые изрыгают молнии
над водами океана, омывающего сушу. По-видимому, эти полосы —
некое подобие пояса, цзяо дай, напоминающего обруч на петлях,
который в древности носили вельможи. Теперь же он является частью
сценического одеяния оперных актеров.
Очевидно, что жреческое одяние ши гун — магическое. Оно призвано
символизировать, что носящий его обладает самим Дао и потому
способен восстанавливать должный миропорядок повсюду. Посредством
жертвоприношений
и
магических
ритуалов
он
отвращает
248
Демонология Древнего Китая
неблагоприятные события и бедствия, такие, как засуха, солнечное
затмение, излишне обильные или ненужные в это время года дожди и т.
д. Кроме того, так как Дао является самой могущественной силой,
противостоящей демонам, одеяние также дарует носящему его власть
над темными потусторонними силами, власть, которой они,
теоретически, неспособны сопротивляться. Поэтому во время
проведения экзорцистских церемоний, описанных нами выше, ши гун
обязательно должен быть облачен в такое платье. Ведь именно оно
лучше всего показывает, что ши гун — жрецы самого Дао, коими они,
собственно, и считались на протяжении многих столетий.
Любопытным
элементом
ритуального одеяния является
и
головной
убор.
На
традиционных картинах мы
видим даосских святых и
небожителей с забранными в
пучок волосами. Несомненно,
что похожую прическу носили
и колдуны-у, также считавшие
себя жрецами Дао, по крайней
мере, во время официальных
церемоний у алтаря. Однако
маньчжуры,
завоевавшие
Китай,
заставили
все
население поголовно носить
волосы уже на их манер:
выбритый лоб и длинная коса
сзади. Жрецы, как и все
подданные, вынуждены были
подчиняться новым правилам. Однако, следуя
истовому консерватизму, они все-таки сохраняют
древний ортодоксальный обычай. На церемонию
они, как и прежде, заплетают волосы в узел на
макушке, а выбритую часть головы закрывают
париком из настоящих волос. Впрочем, у бедных
священнослужителей парик может быть либо из конского волоса, либо
даже из черного льна или хлопка. Называется такой религиозный
головной убор гуанъ. Этим же словом с древнейших времен обозначали
головные уборы чиновников и шапочки, которые носили лекари-даосы.
Венчает же ритуальное облачение так называемая цзинь гуань ян,
«золотая верхушка шапки», или просто тоу ян, «верхушка головы». Это
деревянный позолоченный цилиндр высотой примерно в два дюйма,
сидящий прямо. Позолота символизирует всеозаряющий свет вселенной,
а усыпанная бисером круглая поверхность — звездное небо. На вер -
хушке цилиндра выгравированы знаки Великого Предела и восьми
триграмм. Из цилиндра торчит металлическая проволока, на конце
которой — круглое зеркальце размером с шиллинг, окруженное
позолоченными металлическими зубцами — ореолом сияющего пламени.
Зеркало олицетворяет солнце. Зачастую солнце изображается словно
поднимающимся из-за облаков (илл. 33).
Поскольку ничто, кроме традиции, не предписывает формы и
орнаменты одеяниям ши гун, многообразие и богатство одежд поистине
249
Илл. 32. Солнце,
венчающее
головной убор
колдуна.
Илл. 33. «Солнце,
проглядывающее из-за
облаков» на головном
уборе колдуна.
Демонология Древнего Китая
впечатляет. Автору этих строк доводилось видеть экземпляры с
портретами знаменитых даосских бессмертных и полководцев небесной
армии. Однако сами священнослужители клялись, что это уже ими
изобретенные «новшества», не имеющие за собой легитим ной традиции.
Когда совершаются церемонии, призванные охранить людей от пожаров,
жрецы надевают черные облачения, ибо черный цвет олицетворяет
север, ассоциируемый со стихией «Вода». Понятно, что в данном случае
красное платье выглядело бы нелепо нсдь красный — цвет Огня.
Ризу надевают поверх так называемого дао и, «платья даосов»,
простого черного одеяния без всяких украшений. У дао и очень
свободные рукава, завязывается оно тесемками под правой рукой.
Возможно, примерно такой была повседневная одежда даосских
отшельников древности. Во время обычных церемоний жрец не одевает
поверх него церемониальной ризы.
@
250
Демонология Древнего Китая
Глава IV
МЕДИУМЫ, ИЗГОНЯЮЩИЕ ДЕМОНОВ И
ЯСНОВИДЯЩИЕ
@
Читатель уже видел, как «профессора колдовских наук» —
ясновидящие, предсказатели и экзорцисты — принимают участие в
процессиях, организуемых в периоды эпидемий; обнаженные по пояс,
они танцуют в экстатическом, исступленном состоянии с распущенными
волосами; наносят себе раны мечами и шипами; прокалывают себе языки
толстыми иглами; восседают на утыканных гвоздями сиденьях и
установленных вверх острием мечах. Они втыкают себе в руки и щеки
кинжалы или крюки, к которым подвешиваются большие светильники.
Пугая и прогоняя призраков подобными проявлениями божественного
могущества, они тем самым помогают жрецам ши гун, возглавляющим
эти процессии.
Таких людей называют шэнь тун, «детьми божества», «людьми,
обладающими божественной силой»,
«детьми, принадлежащими
божеству» и т. д . Более популярные в народе варианты, однако — и,зи
тун и тун цзи, «молодые гадатели» или же просто тун цзы, «юноши».
Название это не случайно — большей частью это действительно люди
молодого возраста; автору этих строк, во всяком случае, не доводилось
видеть среди них ни одного старика. Китайцы, с которыми мы общались,
возможно, были правы, когда говорили нам, что, поскольку все восемь
знаков их гороскопа «легкие», им суждено умереть молодыми. Дей-
ствительно, вполне возможно, что нервные, впечатлительные,
истеричные, слабые физически и духовно люди склонны легче других,
лишь убедив себя в том, что в них вселилось божество, впадать в экстаз.
А подобное нервное напряжение, безусловно, подтачивает силы, не
говоря уже о том, что нанесение ран приводит к значительной потере
крови.
Большинство таких танцующих медиумов — выходцы из самых низов
общества. Люди знатные, по понятным причинам, за редким
исключением, не будут предаваться тому, о чем с таким презрением, как
мы помним, говорил легендарный министр И Инь еще более трех с
половиной тысячелетий тому назад, как бы часто они ни прибегали при
этом к услугам подобных людей. В целом китайцы считают, что
способность вещать волю божеств и духов не обретается, но является
природным даром, проявляющимся спонтанно. Действительно, во время
религиозных празднеств, отмечаемых в храмах при большом стечении
народа, какой-нибудь юноша вдруг начинает прыгать, танцевать и
скакать с совершенно отрешенным и диким выражением лица, при этом
отчаянно размахивая руками. Люди хватают его за руки, пытаясь
удержать, ведь они прекрасно знают, что, упав сейчас на землю в таком
состоянии, он может испустить дух. И тут все присутст вующие вдруг
понимают, что какое-то божество, чей образ стоит в храме, или какой-то
иной дух «похитил юношу» (люе тун). Наступает всеобщая радость —
251
Демонология Древнего Китая
еще бы, у паствы появился новый медиум, который может общаться с
божественным миром. Некоторые начинают почтительно кланяться ему,
другие вовсе падают ниц. Через несколько мгновений подходит уже и
проводящий церемонию священнослужитель, дабы лично заняться этим
весьма любопытным случаем. Боромоча заклинания и трубя в горн, он
прогоняет прочь коварных и злобных демонов, которые могут лишить
новоявленного медиума возможности возвестить волю божества, а всех
окружающих — шанса выслушать ее. Сам же медиум вдруг начинает
громко стонать; он издает бессвязные звуки, перемежаемые
вскрикиваниями. Что ж, это пророческий язык, являющийся отблеском
неведомого, ведь только что кто-то из окружающих на самом деле
«вселил» духа в медиума и превратил его в провидца, ибо быстро сжег
маленькие бумажки, называемые кай янь чжи,
«бумажками,
открывающими глаза». Как правило, это листки желтоватой бумаги
плохого качества размером меньше ладони. С помощью деревянной
матрицы на каждом из них очень неряшливо напечатаны 10—12 че-
ловеческих фигурок. У некоторых из них в руках поминальные таблички
—
должно быть, это посланники в официальном облачении. За ними
следуют слуги с флагами и знаменами, лошади и повозки. Когда
бумажки сжигают, люди эти, надо полагать, возносятся на небо и
приглашают божеств спуститься вниз. Понятное дело, божество ни за
что не согласиться сделать это, если посланники не будут подобающим
образом одеты и их не будет сопровождать достаточно пышный эскорт.
Подобные вещи китайцы считают чрезвычайно важными для
правильного совершения церемоний, и потому они по очень низкой цене
продаются в тех же лавках, что и фальшивые бумажные деньги.
Проходит время, и медиум возвращается в обычное состояние, ибо дух
покинул его тело.
Моментально формируется «сообщество», как правило, из людей,
носящих одну фамилию с «божьим человеком», которые хотят поближе
пристроиться к новоявленному медиуму и заполучить часть тех доходов,
которые теперь этот пророк, провидец и колдун будет получать за свои
услуги. Отныне их можно будет часто видеть в храме вместе с ним,
призывающими в него духов и истолковывающими странные и
непонятные звуки, им издаваемые. В конечном счете останутся только
те, кто, благодаря знакомству с чревовещателем и опыту, сможет
понимать вдохновляемые божественной волей речи и переводить их на
человеческий язык. Рано или поздно всегда выясняется, что
вселяющийся в медиума дух — низкого ранга, что неудивительно, ведь
божества, занимающие высокое место в небесной иерархии, редко
снисходят до того, чтобы спуститься в материальное, загрязненное тело
человека. Делают они это только в исключительных обстоятельствах и
по весьма веским причинам. Вот почему образы божеств, волю которых
вещают медиумы, обычно стоят в каких-ни- будь маленьких, не слишком
посещаемых храмах или святилищах. Наверное, там они так редко могут
дождаться от людей подношений, что вынуждены напоминать о себе,
иначе жизнь их в потустороннем мире станет совсем уж тяжкой. Именно
в таких, полузаброшенных, полузабытых храмах чаще всего
«прирабатывают»
и
совершают
нелегитимные,
«еретические»
жертвоприношения всевозможные колдуны. Так было на протяжении
многих столетий, так остается и сейчас. Отметим также, что божество,
избирающее того или иного человека в качестве своего медиума,
властвует над ним до конца его жизни. Таким образом, данный человек
252
Демонология Древнего Китая
находится в исключительном ведении конкретного божества, и более ни
один дух не может вселиться в него.
Образы многих божеств, имеющих собственных чревовещателей,
стоят на домашних алтарях и приносят великую радость хозяевам,
сообщая им устами медиумов разнообразные уловки, с помощью которых
можно вылечить больных и обрести счастье и благополучие. Выслушать
оракула в такие дома приходят не только родственники и друзья хозяев,
но и соседи и даже местные чиновники. Все они приносят деньги,
которые хозяева в принципе должны истратить на жертвоприношения.
Многие даже специально дают средства на проведение конкретных
церемоний и «поддержание» алтаря и дома. И если окажется, что
божеству действительно хорошо в этой семье и он приносит ей
богатство и благо, жители округи в конечном счете могут решить
выкупить данное святилище, чтобы превратить его уже в настоящий
храм. Именно так и возникли многие китайские храмы.
В ряде случаев божество, у которого есть свой «пред ставитель» в
мире людей, становится охранителем небольшого общества, так
называеого сюн ди мэн, «союза старших и младших братьев», которые
часто возникают в среде низших слоев населения, особенно в трудные и
смутные времена, с целью взаимопомощи и защиты. Члены братства
называют такое божество мэн фо, «своим Буддой», ибо именно перед
его образом они клянутся ему в верности и обязуются поддерживать
друг друга во всем. Образ божества, вместе с курильницей, по очереди
хранится на домашнем алтаре у каждого члена общества. Часто главной
целью «программы деятельности» общества с самого момента его
возникновения является выяснение того, кто же на самом деле может
быть медиумом божества. Для этого, после совершения ряда церемоний,
призванных призвать в идола дух или божество, братья по очереди
подвергают себя своеобразной процедуре, расчитанной на то, чтобы это
божество или дух перешли уже непосредственно в какого-нибудь
избранника. Тот, кто своими движениями и экстатическим состоянием
покажет, что данный ритуал оказывает наибольшее воздействие именно
на него, и становится медиумом. И тогда божество-охранитель, изрека-
ющее свою волю избранным, может превратиться в неплохой источник
дохода для всей братии. Иногда слава его возрастает настолько, что
жители округи решают сделать его своим божеством, для чего покупают
и образ божества, и сам дом, излучающий великое сияние, и
перестраивают его под святилище или храм.
Разумеется, медиум у божества может быть только в том случае,
если само божество этого пожелает. Существует теория, что медиум —
это человек, которому самим Дао предначертана ранняя смерть, ибо у
него от рождения «легкий гороскоп». Однако уход его в мир иной
откладывается благодаря одному из бесчисленных духов, принад-
лежащих светлому началу вселенной. Дух этот возжелал, чтобы тело
такого человека стало на какое-то время посредником между ним и
миром людей. Когда медиум умирает, это означает, что
предназначенный ему срок истек, и божественный дух более не желает
использовать его для оповещения людей о своей воле.
Через медиумов божества и духи могут сообщать пред сказания
самого разного рода. Однако чаще всего в них, если так можно
выразиться, речь идет о «медицинских вопросах», что неудивительно,
ведь люди чаще всего обращаются к божеству с просьбами дать прогноз
253
Демонология Древнего Китая
о судьбах их больных родственников. Когда проводится церемония
вопрошания о состоянии здоровья какого-нибудь человека, один или
несколько родственников его спешат к алтарю, зажигают свечи и
выставляют несколько блюд с жертвенными яствами. Кто-нибудь один с
курительными палочками, зажатыми в сложенных на груди руках,
почтительным шепотом извещает идола о цели прихода. До этих пор
медиум не проявляет ни малейших призраков того, что дух уже вселился
в него. Он спокойно сидит перед алтарем на стуле или скамье и тихо
беседует со своими «братьями». Двое же братьев, стоящих по обеим
сторонам от него, нараспев бормочут заклинания, чтобы, как они
говорят, «пригласить божество» (цин шэнь). Другие тем временем жгут
курительные палочки и «бумажки, открывающие глаза» и бросают пепел
от последних в котелок с водой. Заклинание представляет собой
магическую формулу, которую якобы когда-то произнесло божество
устами медиума. К нему добавляется только нижайшая просьба
недостойных людей явиться к ним, где бы оно ни находилось. Если же
заклинание читают на память, следует это делать не в разговорной, а в
литературной форме, ибо в противном случае божество, несомненно,
принадлежащее к высокообразованному сословию, не сможет или не
захочет понять его. Вариант такого заклинания, надеемся, поможет
читателю составить мнение о его характере:
«Дыхание истинной ци вздымается ввысь и парит, заполняя Небо и
Землю, дабы чистый ладан, зажигаемый нами, мог подняться к
небесным вратам. Золотой ворон (образ солнца) летит стремительно,
словно молния, вырывающаяся из облаков. Яшмовый заяц (луна) являет
яркий свой лик. Нисходят южные звезды и Северный ковш (Большая
Медведица). Пятицветные цзы-вэй (звезды, окружающие полюс) являют
свое величие. В свете цзы-вэй открывается истинный путь, мы зовем
бессмертного мудреца, обитающего в пещере у Персикового источника.
Ученики его, собравшиеся перед курильней, взывают к нему и трижды
падают ниц. Склоняясь, они умоляют его спуститься к ним.
Божественные воины, подчиняясь закону, будьте быстрыми, как свет».
Заклинание повторяется вновь и вновь, и в конце концов достигает
ушей светлых небесных божеств. Созвездие цзы- вэй извещает
бессмертного мудреца, что его ждут, и одновременно к нему приходят
сотни других божеств, видимо, вдохновленных сожженными «бумажами,
открывающими глаза». Пришествие божества можно ускорить, если
сжечь амулеты, на которых написано или напечатано это самое
заклинание, а также особым ладаном, аромат которого настолько
изыскан и прекрасен, что божество уж точно не сможет избежать
искушения вкусить его дым и поспешит к людям. Неудивительно, что
сие чудесное средство продается в огромных количествах под
соответствующим названием: цзян чжэнъ сян, «ладан, заставляющий
спускаться божественных существ».
Вскоре появляются и несомненные признаки того, что дух божества
уже вселился в медиума. Это называется гуанъ тун, «установление связи
с сыном». Он внезапно становится сонным, начинает дрожать и зевать, а
потом кладет руки на стол, а голову — на руки; такое впечатление, что
он заснул. Однако поскольку заклинания, под акком панемент одного или
нескольких барабанов, повторяются вновь и вновь, все быстрее и громче,
да и бумажки сжигаются одна за одной, медиум вдруг вскакивает и
начинает метаться и скакать по комнате. Это дух бросает своего
254
Демонология Древнего Китая
избранника в танец (тоу тун или тяо тун). Двое братьев, стоящих по
краям, хватают медиума и пытаются усадить обратно, что весьма
нелегко и требует напряжения всех их сил. Он отчаянно дрыгает руками
и ногами, стучит по столу; голова и тело его дергаются из стороны в
сторону, а глаза, наполовину закрытые, словно смотрят в самую глубину
сокрытого мира. Одним словом, наступило самое подходящее время
задавать медиуму вопросы. В ответ же раздаются бессвязные грубые
звуки. Однако «толкователь» весьма быстро переводит их на вполне
понятный язык, а другой «брат» записывает их на бумаге. Наконец,
наступает момент, когда дух желает известить людей, что ему пора
уходить. Тогда один из братьев громко ударяет в барабан, другой
окатывает медиума водой, в которой растворен пепел сожженных
«бумажек, открывающих глаза», а другой сжигает золотые бумажные
деньги, чтобы вознаградить божество за пророчество и одновременно
попросить прощения, если, паче чаяния, люди его невольно
потревожили или вели себя недостаточно почтительно. Тогда избранник
падает на руки братьям или прямо на землю, как будто он теряет
сознание. Потом он оживает, трет глаза, озирается по сторонам и
начинает вести себя как нормальный человек. Этот момент означает, что
божество покинуло медиума, и называется туй тун. Сам медиум ведет
себя так, словно он не помнит абсолютно ничего из того, что с ним
приключилось.
Записанная воля божества, как читатель может догадаться,
представляет собой, разумеется, лекарственный рецепт. Дарованный
самим божеством и почтительно поверенный письму, он, конечно, не
может не оказаться в высшей степени полезным для лечения
перемежающейся лихорадки и всех прочих насылаемых демонами
болезней. А значит, медиум и его братья, либо какой бы то ни было
другой владелец идола, заслуживает щедрого вознаграждения, каковое
и вручается незамедлительно.
Китайцы уверены, что общение божества и его послан ника в мире
людей лучше всего протекает в непосредственной близости от статуи
божества, и что для плодотворности такового идол просто жизненно
необходим. Поэтому, если медиум желает исполнить свой святой долг
непосредственно у постели больного, и божество его устами изъявляет
согласие на это, статую несут в дом больного на маленьких носилках
двое или четверо братьев. Ее помещают на домашний алтарь, подносят
ей сладости, печенье и чай и зажигают несколько курительных палочек,
чтобы божество могло насладиться их ароматом. Потом божество
вселяется в медиума точно таким же образом, и совет его записывается
на бумаге.
Однако присутствие медиума непосредственно там, где в его услугах
нуждаются, может иметь еще и ту пользу, что в принципе в его силах
напрямую изгнать демона, наславшего на человека болезнь. Тогда
братья раздевают его до пояса и оборачивают бедра белой льняной
материей — получается некое подобие юбки. На шею ему надевают
веревку с так назы ваемым сю ду, «вышитым животом». Это кусок шелка
или другой ткани, на котором золотыми нитями вышиты два дракона.
Дракон, как известно, является символом императорской власти, а
значит, и могущества Небесного Императора, а ему подчиняются все
светлые божества, в том числе и дух, вселяющийся в медиума. Братья
расплетают косу божественного посланника, так что длинные волосы
255
Демонология Древнего Китая
его рассыпаются по плечам и спине, и дают ему в руки меч. На этом
приготовления можно считать законченными. Великий и ужасный,
медиум на- Илл 34 Медиум в чинает ходить вперевалку и состоянии
исступления прыгать по комнате, плача и
завывая, словно умалйшенный. Он размахивает мечом над
несчастным страдальцем и даже время от времени ударяет его плашмя.
Он втыкает меч в кровать, в дверь, в подоконник, и, разумеется, не его
вина, если демон никак не хочет пугаться и убираться восвояси.
Если больной начинает стонать, мычать или плакать, родственники
считают это благим знаком — значит, демон устрашен и растерян. Тем
временем медиум щелкает своим волшебным кнутом и разбрасывает
горстями по всем углам смесь сырого риса и соли. В качестве же
крайней меры он даже может нанести себе раны мечом или так назы -
ваемым «шаром колдуна» (илл. 35).
Об этом «инструменте» мы рассказывали читателю в начале книги.
Он считается особенно действенным, если в нем
108 игл, ибо всего существует именно 108
вредных влияний Неба и Земли. Иногда, если
иглы слишком длинные, между ними набивают
кусочки бумаги, чтобы она впитывала кровь.
Впоследствии эти окровавленные кусочки
используют как амулеты и составляющие
различных лекарственных «снадобий». Если же
кровь уже льет потоком, а медиум все еще не
удовлетворен, он может проткнуть себе язык
длинной иглой или сделать ею надрез. Потом
кровавой слюной он окропит кусочки бумаги, и
получатся сюе фу, «кровавые амулеты». Их
будут лепить к телу больного и стенам дома,
чтобы устрашить демонов болезни. Обычай этот
коренится в убеждении, что жизненная эссенция
любого человека обладает экзор- цистской
силой, а уж того, в кого вселяется божество —
вдвойне. Но медиум не успокаивается. Он
втыкает в каждую щеку, плечо или предплечье
кинжалы с так называемой цзюнь цзян тоу,
«головой полководца». Название связано с тем, что рукоять кинжала
сделана в виде головы одного из полководцев небесной армии. Набор из
пяти таких кинжалов, воткнутых рядом друг с другом в неболь шую
деревянную подставку, всегда можно видеть готовым для
использования на алтаре божества, которому служит медиум.
256
Илл. 34. Медиум в
состоянии исступления.
Демонология Древнего Китая
Илл. 35. Шар,утыканный иглами.
Однако для повседневных нужд у него может иметься и специальный
набор более коротких ножей. Рукоятки кинжалов олицетворяют
полководцев восточной, западной, южной, северной и центральной
армий Верховного Императора, армий, наводящих ужас на демонов.
Поэтому каждая рукоять украшена шелковыми кисточками синего,
белого, красного, черного и желтого цветов соответственно,
олицетворяющими пять основных направлений космоса. У призраков нет
врага более опасного, чем эти небесные полководцы. Поэтому считается,
что когда изображения полководцев соприкасаются с телом медиума,
они сообщают ему свое могущество и наделяют его способностью
внушать темным силам такой же страх, как и они сами. Лезвия же
кинажалов, втыкаемых в тело, только усиливают эффект.
В то время как танцующий медиум в неистовстве наносит себе раны,
спутники мягко уговаривают его умерить свой пыл и пощадить себя,
ведь сумма, которую потребуется в таком случае выплатить, может
оказаться непомерно большой для семьи. А отдельной платы требует
чуть ли не каждая рана — например, «стоимость» надреза ножом может
доходить до пятисот монет. Однако, если пролить собственную кровь
медиуму «посоветовало» само божество, то братья могут поднимать
цену сколь угодно высоко. Еще бы, ведь у людей не хватит наглости
ослушаться воли божества; а кроме того, в округе едва ли найдется еще
один «божественный представитель», которого можно было бы нанять
за меньшие деньги.
257
Демонология Древнего Китая
Илл. 36 . Кинжалы, которыми медиум наносит себе
раны, находясь в экстатическом состоянии.
Однако далеко не всегда возникает необходимость до водить экстаз
до полного безумия. Обладающий силой божества, медиум может сразу
же определить, что за призрак является причиной болезни, с каким
демоном заболевший поссорился, нанес ему специально или невольно
оскорбление или расстроил его планы. Один из братьев по знакам,
подаваемым медиумом, тут же понимает, что простого поднесения
жертв может оказаться достаточно, о чем и оповещает членов семьи.
Тогда медиум и братья выходят на улицу, выносят туда статую
божества, и медиум, после привычных уже диких танцев, скачков и
прыжков настигает призрака. С мечом в руках медиум набрасывается на
него, он яростно рассекает воздух и несколько раз втьжает оружие в
землю.
«Интерпретатор»,
прислушиваясь к бессвязным крикам
обезумевшего, говорит, что пора копать. И как только мотыгой наносят
несколько ударов по земле, истолкователь по реакции медиума
понимает, что удалось зацепить призрака, который, поняв наконец, что с
ним не шутят, решил сдаваться. Еще нескольких ударов достаточно,
чтобы выяснить, сколько и какие именно жертвы следует ему поднести,
чтобы он добровольно покинул тело больного человека.
Все возвращаются обратно в дом со счастливой вестью о победе,
одержанной над демонами. Приготовление необходимых жертв не
требует много времени, и вновь вся братия, в сопровождении членов
семьи, выходит во двор уже с подношениями. Медиум опять начинает
вертеться волчком, метаться и совершать дикие прыжки, пока, на конец,
не обнаруживает демона где-нибудь на улице, аллее, площади или
совсем рядом, в углу двора. Теперь пришел черед домочадцев: они
258
Демонология Древнего Китая
почтительно предлагают демону подарки и курительные палочки,
совершают поклоны и даже простираются на земле и жгут фальшивые
бумажные деньги. Когда демон проглотит «нематериальную» состав -
ляющую подношений, братья обычно забирают их в качестве
дополнительной платы для себя и медиума. Не делают этого они только
тогда, когда дары и яства весьма ценные. Опять все возвращаются в
дом, где находится больной. Божество покидает тело медиума и
вселяется в статую, после чего братия идет домой. Носилки же с идолом
оставляют на алтаре еще на один-два дня, чтобы божество могло
«утвердить власть в доме и окрестностях», т. е. помешало бы другим
жадным и нечестивым демонам, охочим до умилостивляющих
жертвоприношений, побеспокоить больного. Кроме того, время от
времени с помощью «гадательных кубиков», о которых речь ниже,
можно выяснять у божества, -какие лекарства лучше давать ему.
Если больному полегчает или свершится настоящее чудо и он вообще
поправится, необходимо как-то выразить благодарность божеству. В
таком случае статую его торжественно относят к его «личному» алтарю
в сопровождении музыкантов и кого-нибудь из мужской половины семьи,
который по этому случаю облачен в церемониальные одежды и шапочку
с кисточками и несет в руках дымящиеся курительные палочки. Потом
перед идолом появляются с жертвенными подношениями и прочие
родственники больного. Они, если сочтут необходимым, могут повесить
над алтарем покрытую лаком или расписанную красками доску с
благодарственной хвалебной надписью, или преподнести идолу новое
богато расшитое одеяние, головной убор и какую-нибудь ритуальную
утварь для алтаря или храма. Выздоровевший же больной становится
«опекаемым чадом» божества, и по неписанным законам должен
каждый год, накануне главного праздника божества, делать какой-то
подарок храму, дабы жрецы могли надлежащим образом отблагодарить
божество за оказанные благодеяния и провести пышную церемонию
жертвоприношения со всеми необходимыми атрибутами. Как следствие,
божество, у которого таких «опекаемых чад» набралось уже немало,
приносит своим ревностным слугам порой очень значительный доход.
Если «опекаемое чадо» — еще ребенок, родители шьют ему одежду, на
груди и спине которой вышито имя божества, спасшего его, чтобы
призраки более никогда не осмелились даже приблизиться к ребенку.
Однако может случиться и так, что состояние больного ничуть не
улучшится. Тогда медиум вынужден прибегнуть к мерам весьма
жестокого порядка. Как известно, божество Рвов и Стен уполномочено
Небом управлять потусторонними силами в данной области и вершить
над ними правосудие. И медиум вместе с идолом, в сопровождении
человека с гонгом и членов семьи больного с подношениями спешит в
храм этого божества. Неистовство божественного посредника переходит
всякие границы. Он размахивает мечом и нацеливается на собственное
тело, словно готовится рассечь надвое самого себя. Но тут в дело
вступает один из братьев. Он парирует удар длинной бамбуковой
палкой, к которой приклеены амулеты, или древком квадратного
черного флага, на котором белой краской написаны иероглифы Великого
Предела, а иногда и Большой Медведицы, и восемь триграмм. Эти знаки,
как помнит читатель, считаются обладающими могучей экзорцистской
силой. Такой флаг обязательно имеется у каждого медиума. Вре менами
он останавливается и начинает прыгать на месте или даже падает на
землю и замирает. Но гонг звучит все громче, удары следуют один за
259
Демонология Древнего Китая
другим, и вот он вскакивает и бросается вперед, готовый перейти на
бег, заставляя спутников забыть о неторопливой величавой поступи и
последовать за ним. Если, несмотря на все ухищрения, приказания и
угрозы медиуму все-таки не удается обнаружить демона где-нибудь по
дороге и заставить его молить о пощаде и позорно предлагать условия,
на которых он согласен исчезнуть, процессия в конце концов достигает
храма.
Пока родственники больного расставляют жертвенные подношения
на алтаре, медиум, тряся головой, дрожащими руками хватает то одно,
то другое, бормочет бессвязные звуки и издает пронзительные крики,
обращенные к городскому божеству. Надо полагать, что это
вселившийся в него дух жалуется главному божеству на демона,
который вошел в больного и нещадно мучает его в течение долгого
времени, и призывает владыку сурово покарать его. Теперь наступает
черед «истолкователя». По восклицаниям медиума он делает ясный и
несомненный вывод, что тот видит, как посланники главного божества
хватают демона, пытают его и волокут на суд, после чего заковывают в
кангу и порой даже казнят — здесь все зависит исключительно от фан-
тазии. Естественно, демон выпускает человека из своих смертельных
объятий, и ему становится лучше.
Но дело может повернуться еще более худшим образом. Так, у
постели больного медиум, пронзающий своим взором миры ада, может
обнаружить, что за свои тяжкие грехи человек этот был приговорен к
наказанию тем же самым божеством Стен и Рвов, великим судией душ
нечестивцев, попадающих в ад. В таком случае вырвать душу человека
из рук невидимых воинов, судей, палачей и истязателей может только
главный священнослужитель ши гун, если он согласится провести
особую магическую церемонию. Значит, нужно немедленно послать за
ним. Ши гун сразу же понимает, что случай действительно очень
серьезный, облачается в церемониальное платье и спешит в храм
сурового божества вместе с членами семьи больного, не сущими жертвы,
медиумом и братьями, которые тащат на носилках идола. Может
случиться так, что по пути медиум вдруг остановится, и тогда по его
глазам и крику кто-то из братьев делает вывод, что он заметил душу
больного в окружении стражей небесной полиции. В таком случае ши
гун тут же начинает церемонию. Однако, как правило, ничего подобного
не происходит, и процессия благополучно достигает храма. Там на
главном алтаре раскладывают подношения и подарки, зажигают свечи и
курительные палочки. Также свечи и палочки ставят и перед образами
младших божеств, выполняющих роль помощников главного владыки.
Кроме того, на алтарь кладут одежду больного и куклу-замену, которую
перед этим несколько раз проносили над его телом.
Тем временем священнослужитель либо кто-то из род ственников
делает на столе перед алтарем подобие изобра жения человека из
нескольких горстей риса. Несколько медных монет — и вот уже у
человечка есть глаза, нос, рот, соски и пуп. На «живот» ему ставят
блюдце с маслом, в котором плавает фитиль; его горящий кончик
свешивается с края блюдца. Фитиль должен быть сделан из двенадцати
нитей, если все происходит в обычный год, и из тринадцати, если в году
добавлен тринадцатый календарный месяц. Чтобы ветер не задул огонь,
блюдце накрывают деревянной мерной чашкой объемом в один доу.
Предосторожность эта имеет и вторую функцию: как известно,
260
Демонология Древнего Китая
жизненный дух человека находится под покровительством созвездия
Большой Медведицы, которое китайцы называют Бэйдоу; оно, в свою
очередь, символизирует годовой цикл, через который проходит
вселенная, а следовательно, и непрекращающийся процесс зарождения
жизни. Теперь, когда все приготовления закончены, главный
священнослужитель встает перед алтарем. Звоня в свой колокольчик, он
призывает божественного судию спуститься в храм и вселиться в образ;
родственники тем временем совершают почтительные поклоны и
падают ниц. Когда божество милостиво откликается на просьбу
человека,
священнослужитель
зачитывает
петицию
примерно
следующего содержания: «Семья такая- то, проживающая в такой-то
области, таком-то уезде, городе, на такой-то улице почтительно явилась
к этому алтарю и попросила священнослужителя, посвященного в Дао,
поднести эти жертвы в надежде, что болезнь их заболевшего
родственника отступит и что он будет осенен счастьем здоровья и
долголетия. Больной носит такую-то фамилию и такое-то имя; он
родился в таком-то году, в такой-то месяц и день и теперь его жизни
грозит опасность, ибо никакие лекарства и снадобья не помогают ему.
Поэтому мы и осмелились преподнести эти скромные дары. Они
приготовлены родственниками больного с величашей почтительностью и
рвением. Здесь есть мясо, овощи и сладости, и мы выставляем их перед
святейшим божеством не только в знак благодарности за бесчисленные
милости, оказывавшиеся им жителям округи на протяжении многих лет,
но и в надежде, что он соизволит явиться на наши мольбы,
сопровождаемые даосскими ритуалами и каноническими заклинаниями,
совершенными руками и произнесенными устами священнослужителя.
О, величайшее божество! Обрати взор и внимание на нашу нижайшую
молитву, вознесенную к тебе в этот год, месяц и день». Данная петиция
скреплена печатью бессмертного господина Лао.
На последних словах молитвы родственники ударяют лбом об пол, и
священнослужитель вкладывает петицию в конверт, на котором написан
«адрес» божества. После чего он поджигает его от пламени свечи и
бросает в металлическую или каменную вазу, которая специально
поставлена на алтаре для сжигания подобных религиозных посланий.
Заручившись таким образом милостивой поддержкой божества, жрец
переходит к следующей части церемонии. Он громко произносит
заклинания, поворачиваясь последовательно на восток, юг, запад и
север. Тем самым он вырывает душу больного из рук небесных стражей
и судей и «переводит» ее в рисовый портрет человека. Теперь
священнослужитель спрашивает божество, действительно ли душа
больного явилась. Ответ узнается с помощью двух гадательных кубиков,
о которых мы расскажем ниже. Если кубики упали на пол и выдали
отрицательный ответ, жрец повторяет заклинания и процедуру гадания.
Если вновь неудача, все начинается заново. Так он роняет их до тех пор,
пока не получит утвердительный ответ. Теперь священнослужитель
осторожно снимает мерную деревянную чашу с блюдца с фитилем,
ставит ее на обод и пускает по столу. Сей акт символизирует, что
жизненный дух человека, как и все живое в природе, должен
подчиняться круговому циклу, олицетворяемому Северным Ковшом, т. е .
Большой Медведицей. Понятно, что, описав круг, чаша вернется на
прежнее место. Одновременно произносятся заклинания, вынуждающие
демонов отпустить добычу. Наконец, в дело вступает и медиум. Он
совершает устрашающие манипуляции с мечом и может даже нанести
261
Демонология Древнего Китая
себе раны мечом или каким-либо из имеющихся в его арсенале острых
предметов.
Однако возникает еще одна трудность, которую тоже необходимо
преодолеть. В тот фатальный миг, когда страж небесного судьи забрал
душу из тела больного, освободившееся место сразу же заняли
всевозможные се, которых теперь надлежит «выкурить» оттуда, дабы
душа могла вернуться в тело. Для этого и были принесены одежда
больного и кукла, с которыми совершается ритуал, уже описанный нами
выше. Но медиум может заявить, что больного мучают сразу несколько
демонов. В таком случае главный священнослужитель произносит
заклинания и трубит в горн, загоняя всех се во столько «замен»,
скольких демонов распознал медиум. Для этого «замены» расставляются
на алтаре позади яств, которые должны приманить темные силы. Потом
их сжигают на полу храма либо в специальной большой печи,
предназначенной для фальшивых бумажных денег.
Попутно
родственники больного в изобилии бросают в огонь бумажные деньги,
наверное, чтобы обогатить небесного судью и его суровых стражников.
В это время священнослужитель начинает вести беседу с божеством.
Действительно, в высшей степени важно знать, достаточно ли для
выздоровления больного, чтобы семья его держала светильник
зажженным все то время, пока не кончится масло, или же масло нужно
добавлять. Ответ опять-таки дают гадательные кубики. Если ответ
отрицательный, то срок предлагает сам жрец, например, один день и
одну ночь, после чего вновь обращаются к гаданию. При повторном
получении негативного ответа срок продлевается, и так всякий раз, пока
божества не ответят согласием. Окончательный результат сообщается
присутствующим родственникам.
Большинство китайцев очень бережливы, и потому они не только
уносят домой поднесенные божеству яства, но даже переливают в
кувшин вино из маленьких чашечек, которые были расставлены на
алтаре. Однако было бы в высшей степени неразумно и даже опасно
нести домой и те жертвы, которые стояли перед «заменами» для того,
чтобы приманить се. Действительно, призракам могли понравиться
яства, и тогда они последуют за ними, придут в дом и вновь накинутся
на несчастного. Сам же священнослужитель, несомненно, обладает
иммунитетом, защищающим его, и потому он без всяких угрызений
совести берет их себе. Обычай также предписывает ему взять часть
риса, из которого был изготовлен «портрет» больного; остальное
возвращается семье. С особенной почтительностью родственники несут
домой пропитавшиеся живительным началом медные монеты,
изображавшие рот, глаза и нос, а также «светильник жизни», который,
чтобы уберечь от ветра, накрывают мерной чашкой. Если же он все-таки
погас, то всегда наготове тлеющий факел, зажженный от его пламени
еще в храме. Стоит кому-нибудь подуть на него, и он вспыхивает,
позволяя оживить светильник.
Когда наши герои покидают храм, один из участников процессии
время от времени вьжрикивает имя больного, чтобы душа его, боже
упаси, не потерялась где-нибудь по дороге. Причем особенно громко он
кричит на перекрестках и подходя к дому, где, очевидно, опасность
того, что душа заплутает, усугубляется. На протяжении всего пути
медиум тоже участвует в «сохранении души», отпугивая призраков
устрашающими жестами и телодвижениями. Наконец, путешествие
262
Демонология Древнего Китая
благополучно завершено, и теперь нет ничего проще, чем воссоединить
душу с телом больного. Одежду, из которой в храме через манипуляции
с куклами-«заменами» были изгнаны все се и которую потом
надлежащим образом «опечатали», дабы они не могли вернуться
обратно, кладут на больного. В рукава ее положены рис и монеты, и как
только позволит состояние, больной надевает ее. Кроме того, часть
риса, подносившегося в качестве жертвенного яства божеству,
отваривают, а на оставшиеся монеты покупают сладости. Если больной
съест рис вместе со сладостями и если светильник, принесенный из
храма, будет гореть у его постели столько, сколько велело божество, то
уже ничто не помешает ему выздороветь.
Этот ритуал, одновременно и анимистический, и религиозный, и
магический, и лечебный широко распространен в Амое среди всех
сословий. Называется он цян цзиншэн, «овладеть жизненным духом». В
храме городского божества Стен и Рвов и божества Восточной горы
почти всегда можно увидеть, как тот или иной священнослужитель
проводит эту церемонию. Более того, в храме практически всегда
находится
жрец,
поставленный
особой
«гильдией
священнослужителей», готовый в любую минуту совершить ее по
просьбе жителей. Ритуал этот приносит значительный доход и
предсказателям. Действительно, их искусство поз воляет им определить,
была ли похищена душа больного и если да, то кем именно. Если
«клиент» обратится к ним, то сможет тем самым сберечь большие
средства, которые потребовал бы медиум, его помощники-«братья» и пр.
Предсказатель даже может самостоятельно провести ритуал целиком за
установленную сумму, куда войдет и стоимость приготовления
жертвенных подношений, и оплата трудов священнослужителя.
Гадательные кубики, которые мы несколько раз упоминали выше,
помогают получить ответ божеств и духов на любой вопрос; они также
являются инструментами из арсенала колдунов. Как минимум одна пара
их обязательно находится на алтаре, и воспользоваться ими может
любой прихожанин, желающий испросить божественного совета. Как
правило, их делают из куска корня бамбука длиной в шесть-восемь
дюймов. Его разрезают вдоль, и получаются две половинки, у которых
одна сторона ровная, а другая — выпуклая. Корень используется, надо
полагать, потому, что из него произрастало несколько стеблей, а значит,
по китайским поверьям, он обладает значительной жизненной силой,
способной порождать новую жизнь, или же, как сказали бы китайцы,
духовным началом шэнь, эквивалентным божественному. Постоянно
лежащие на алтаре кубики эти постепенно «пропитываются» духом
божества, которому поклоняются в храме. Кроме того, силу их можно
увеличить, если обкурить дымом горящих палочек, почтительно зажи-
гаемых набожными людьми в честь божества. «Вдыхая» их аромат, дух,
безусловно, получит удовлетворение и радость, что обязательно
скажется в его совете. Вопрос следует задавать таким образом, чтобы
божество могло ответить просто либо «да», либо «нет». Потом пару
кубиков поднимают плоскими сторонами вверх, подносят к идолу и
бросают на пол. Если оба упадут выпуклой стороной вверх, такой ответ
называется «двойным инь» (инь инь) или «полным инь» (тай инь). Если
же оба падают плоскими сторонами вверх, то это — «двойное ян» (ян ян)
или «полное ян» (тай ян). В обоих случаях ответ — отрица тельный. Если
же один кубик ложится плоской стороной вверх, а другой — выпуклой,
то это утвердительный ответ, называемый «совершенным» (шэн).
263
Демонология Древнего Китая
Разумеется, в разных частях империи существует множество местных
диалектных выражений. Например, в Амое положение, при котором оба
кубика находятся плоскими сторонами вверх, называется «смеющиеся
кубики» (сяо бэй).
Литературное название кубиков -
цзяо. Иероглиф этот не
встречается в канонических сочинениях, в которых гадательные кубики
не упоминаются вовсе. Он однако весьма любопытен; если судить по его
написанию, то кубики эти в свое время делались из
яшмы или
какого-либо другого камня, и использовались в
«союзе» (цзяо без
ключа «яшма»). В Словаре Канси прямо говорится, что «в древности бэй
цзяо вырезали из яшмы». Словарь также свидетельствует, ссылаясь на
авторитет «Янь фань лу», сочинения, написанного во второй половине
XII столетия, что «для изготовления бэй цзяо использовались панцири
двух ракушек и корни бамбука»
1
.
Таким образом, мы видим, что существовал еще один термин для
обозначения кубиков —
,
бэй. Ключом в знаке является элемент
,
«дерево», что, несомненно, указывает на то, из какого материала кубики
делались. Слово это используется и по сей день; в Амое, например, сами
кубики называют бэй синь, а метод гадания по ним — цю бэй,
«спрашивать кубики», или пао бэй, «бросать кубики». Остается вопрос,
связано ли название бэй, а основное значение этого иероглифа «чаша»,
«кубок», с формой кубиков, которые действительно отчасти напоминают
чашу, но ответа на него мы, к сожалению, не знаем.
Тот факт, что со временем кубики стали делать уже не из камня, а из
бамбука, вполне объясняет, почему в иероглифе
цзяо ключ «яшма»
был заменен на ключ
, «бамбук», который стал писаться не слева, а
сверху. Однако данное изменение вряд ли можно считать
«авторизированным», более того, оно скорее ошибочно, ведь новый
иероглиф ( ) имеет и самостоятельное значение — «веревка,
сплетенная из бамбука». Новая форма иероглифа существовала уже в XI
столетии, так как мы встречаем ее в сочинении «Ши линь янь юй»,
приписываемом важному сановнику Е Мэн-дэ. Так, в Словаре Канси есть
следующий пассаж: «В храме Гао-синя (отца мифическго императора Яо,
XXV век до н. э .) есть бамбуковые бэй цзяо. Считается, что
"совершенный" ответ выпадает в том случае, когда один из кубиков
лежит плоской стороной вниз, а другой — вверх».
Этот текст свидетельствует, что гадательные кубики получили
распространение уже в XI веке. Однако данные, которыми мы
располагаем, позволяют утверждать, что это произошло еще раньше.
Передо мной — стихотворение Хань Юя, ученого и государственного
деятеля эпохи Тан, жившего в VIII столетии, о котором мы говорили уже
не раз. Написано оно в память о посещении храма божества горы
Хэншань, что в провинции Хунань. В нем, в частности, есть такие строки:
«Бэй цзяо в моих руках, и божество направляет меня. Исход
благоприятен, говорит оно, и пусть он будет всегда таким, когда бы ты
ни обращался за советом». Таким образом, можно предположить, что
1«Янь фань лу», или «Продолжение «Фань лу»», т.е. «Чунь цю фань лу». Сочинение в
шестнадцати главах с дополнением в шести главах, приписывается кисти Чэн Да-чана.
264
Демонология Древнего Китая
данный вид гадания насчитывает очень длительную историю. Впро чем,
другими свидетельствами на сей счет мы не располагаем.
***
Вообще, едва ли можно отыскать такую сферу, в которую не
проникал бы обладающий «вторым зрением» медиум. Он может открыть,
что душа больного придавлена каким- нибудь тяжелым предметом —
камнем, столбом или вообще стеной дома. Видимо, это означает, что
люди вольно или невольно причинили вред духу земли, который в
отместку и заставляет страдать одного из них. В таком случае спасти
больного можно, перевернув предмет, убрав столб или разрушив стену.
Иногда же может оказаться достаточным просто прикрепить к данному
предмет амулет, купленный у священнослужителя. Если медиума-
провидца попросят выяснить, почему именно в такой-то реке, озере или
пруду один за одним тонут люди, он скорее всего придет к заключению,
что это души утонувших, превратившиеся в водных демонов, ищут себе
замену, благодаря которой они только и могут спастись. Тогда он
определяет место, на котором в качестве жертвоприношения следует
сжечь столь- ко-то бумажных денег. Он также может заявить, что лучше
позвать буддийского священнослужителя, который с помощью особого
ритуала сумеет улучшить их участь и поднимет их на более высокое
место в иерархии потустороннего мира. Если же членов какой-то семьи
просто преследуют болезни и несчастья, или в их дом приходят
призраки, так что становится очевидно, что в доме или где-то
поблизости от него спрятан колдовской предмет, приносящий зло, то и
здесь медиум, безусловно, тоже может оказать помощь. Размахивая
мечом и нанося себе раны, он рыскает по всем уголкам дома и дворовых
построек, и наконец, воткнув меч в стену или землю, с победоносным
видом извлекает на свет божий кусок дерева, комок извести или, еще
лучше, кусок кости. После чего он бросает находку в масло и кипятит на
огне. Так все се, впитавшиеся в нее за долгое время, уничтожаются
навсегда. В Амое этот ритуал, который называется люе яо, «схватить
колдовство», пользуется невероятной популярностью.
Иногда, после разговора с родственниками больного, медиум,
установивший контакт с божеством, может открыть членам семьи глаза
на тот примечательный факт, что причина жалоб и страданий больного
—
в том имени, которое он носит. Китайцы уверены, и мы уже отмечали
это, что имя человека оказывает огромное влияние на его судьбу, и что
если судьба не слишком милостива к нему, ее можно улучшить, если
поменять имя. Но медиум и его помощники знают не только то, какие
имена плохие. Они могут посоветовать целый ряд имен, способных и
восстановить здоровье человека, и принести ему удачу. Среди таких
имен — Пу-фу, «Восстановление счастья», Тянь- шоу, «Приобретение
долголетия», Цзай-шэн, «Вновь рожденный» и т.д . Зачастую медиум,
возвещая, разумеется, волю божества, говорит, что больного лучше
перенести в другую комнату или же что вообще всей семье лучше
перебраться в другой дом. Он может также заявить, что в течение
нескольких дней в дом не следует пускать чужих людей, дабы
«внешние» се не попали на больного. Эта мера называется цзинь фан
или цзинь чу, «закрыть вход в дом». На срок табу никому, кроме
домашних, не дозволяется подходить к больному, и даже лекарь в таком
случае вынужден будет давать предписания, не осмотрев его.
265
Демонология Древнего Китая
Если же семья слишком бедна и не может позволить себе пригласить
медиума для совершения ритуала, она может, за какую-нибудь
небольшую плату ему и его «братьям», одолжить его юбку или другие
предметы, а также меч, утыканный иглами шар или кинжал. Ведь
понятно, что каждая эта вещь, раз она принадлежит медиуму, обладает
той же самой божественной силой, что и он сам, а потому может помочь
избавиться и от демонов болезни, и от колдовских чар.
Если же все усилия медиума оказываются напрасными, то виноват в
этом, конечно же, не он. Значит, призраком является душа человека,
которому при жизни было причинено зло, и вот теперь она мстит с
благословения Неба. В таком случае избавиться от нее невозможно до
тех пор, пока не будет искуплена вина людей перед ней. Не будет
ничего странного или сверхъестественного, если медиум сам догадается
об этом и известит тех, кто его пригласил. Получается, что и
священнослужитель ши гун, совершавший церемонию, тоже не при чем,
ведь не в его власти мешать исполнению божественного повеления.
Зато он обязательно отыщет какие-нибудь грехи, совершенные больным
или его родителями, которые и повлекли за собой столь горькие
последствия. Он обязательно посоветует либо поднести искупительные
жертвы, либо сделать что-нибудь в высшей степени достойное. Чтобы
лишить силы таких «неподдающихся» духов, священнослужитель
непременно расскажет о ком-нибудь из своих коллег или медиумов,
которые, направляясь в дом, из которого поступило приглашение, вдруг
начинали чувствовать, что жертвенные подношения или экзорцистские
предметы тяжелеют прямо на глазах, и в конце концов роняли их на
землю. И если они тут же не возвращались домой, то падали замертво
прямо на улице. Подобные случаи, несомненно, свидетельствуют,
насколько эффективна деятельность и священнослужителей, и
медиумов, раз даже призраки, благословленные и под держиваемые
самим Небом, не решаются в открытую противостоять им, но
предпочитают коварными и предательскими способами предотвращать
их появление.
Поскольку, как читатель мог увидеть, функции священнослужителей
и медиумов тесно переплетены, и они столь часто действуют сообща,
нередко одним из членов «братства», образующегося вокруг медиума,
является кто-нибудь из гильдии жрецов-священнослужителей или,
гораздо чаще, его помощник. Правильнее даже, наверное, сказать, что
священнослужитель ши гун или его помощник входят в состав
«братства» и вместе трудятся на одной ниве.
Изучение психологической и патологической сторон колдовства, к
чему автор этих строк не чувствует себя вполне способным, несомненно,
позволило бы открыть еще немало интересных вещей, касающихся
данной сферы китайской религиозной системы. Оно, быть может,
объяснило бы феномен, который и по сей день представляется загадкой,
а именно, каким образом медиум использует вселяющееся в него
божество или духа в качестве проводника в невидимый мир для
обнаружения неизвестного? Ведь очень часто, будучи захваченным
божеством, медиум падает на землю, словно в припадке эпилепсии.
Китайцы уверены, что это состояние свидетельствует о том, что душа
покинула его тело. Тогда «братья» покрывают тело бумажными
амулетами, чтобы отогнать се, которые, как читатель знает, всегда
готовы занять свободное место и наброситься на тело, утратившее
266
Демонология Древнего Китая
душу, т. е . жизненный дух, лишившийся способности сопротивляться.
Они разбрасывают по тебу и рядом с ним фальшивые бумажные деньги,
надеясь, видимо, что призраки и демоны, будучи невероятно жадными,
соблазнятся ими и, «схватив их», побегут прочь, позабыв о добыче.
Кроме того, деньги эти нужны и самой душе на «дорожные расходы».
Понятное дело, если не оплатить услуг проводников, демонов и божеств
низшего порядка, они обязательно найдут способ помешать душе
исполнить свою миссию. Как правило, «оживая», медиум дает весьма
полезные рекомендации. Но случается и так, что он не возвращается к
жизни. Что ж, это означает, что отведенный ему покровительствующим
божеством срок истек. Наверное, этими поверьями и обусловлен обычай
всячески помогать медиуму и поддерживать его, когда душа его
странствует по иным мирам, дабы она смогла вернуться к людям.
Полагаем, что читателя, немного познакомившегося с китайскими
медиумами и их методами в высшей степени полезной для людей
деятельности, в первую очередь поразит их практика нанесения себе
ран. В принципе, ее нельзя считать неотделимой от работы медиума,
хотя многие проводники в потусторонний мир обходятся и без нее.
Считается, что с ее помощью можно ускорить процесс нисхождения духа
или укрепить божественные силы. Возможно, она действительно
позволяет быстрее достичь того уровня экстатического состояния,
который свидетельствует о вхождении божества в тело медиума.
Практика нанесения себе ран тоже имеет весьма древнее
происхождение. Читатель, наверное, помнит фрагмент из официальной
истории цзиньской династии, в котором говорилось о том, как две
колдуньи во время ритуального танца прокалывали себе языки. Автор
этих строк ни разу не видел, чтобы кровь с медиума лила ручьем; все,
кого нам приходилось наблюдать, втыкали кинжалы в старые
зарубцевавшиеся раны. Обычно утверждают, что раны, наносимые ими,
не слишком болезненны. Это вполне согласуется с наблюдением, что на
теле у людей, подверженных истерическим припадкам, нередко
имеются места, нечувствительные к боли. Кроме того, в народе широко
распространено убеждение, что раны на теле медиумов заживают очень
быстро благодаря могущественным амулетам, наклеиваемым на них.
Если признать, что любопытная традиция пускать кровь самому себе
предназначена в первую очередь для того, чтобы интенсифицировать
процесс общения с духами, становится понятно, почему медиумы
особенно часто прибегают к ней, когда они, дабы устрашить призраков и
разогнать их, вынуждены проявлять свои дарованные свыше провид-
ческие и экзорцистские способности в полную силу, например, во время
процессий, призванных побороть демонов чумы или холеры. Иногда в
таких случаях они еще перед храмом, откуда начинается процессия,
влезают на уже хорошо знакомую нам лестницу, ступеньки которой
сделаны из мечей, обращенных лезвием вверх. Эта церемония,
проводимая
под руководством
главного
священнослужителя,
приобретает особенное значение, если эпидемия неистовствует уже
длительное время. В таком случае лестница становится одним из самых
важных моментов религиозных церемоний, отправляемых под началом
первого жреца. Как правило, божество само либо устами своего
медиума, либо каким-то иным способом извещает, что в такой-то день и
час абсолютно необходимо взобраться на лестницу. Когда момент
настает, медиум, точно так же, как и посвящаемый, соблюдавший пост в
течение семи или десяти дней, совершает этот ритуал в своем обычном
267
Демонология Древнего Китая
облачении, с распущенными волосами и с мечом в руке. Перед этим
главный священнослужитель «очищает» ступеньки лестницы водой, в
которой размешан пепел сожженных амулетов, и бросает на них рис и
соль. При этом он звонит в свой колокольчик, дует в горн и произносит
заклинания. Раздается ужасный, режущий слух гром барабнов и гонгов;
звучат заклинания, призывающие небесную армию и полководцев. Когда
обращаются к северной армии, один из помощников священнослужителя
с черным знаменем в руках становится к северу от лестницы и
вычерчивает шагами какую-то магическую фигуру, после чего либо он
сам, либо кто-то другой яростно начинает наносить удары мечом
невидимому врагу. Точно такую же процедуру совершают в четырех
точках, соответствующих главным направлениям компаса, другие
помощники, и у каждого из них в руках знамя того цвета, который
олицетворяет данное направление. Таким образом, надо полагать,
изгоняются демоны всех частей света, а прибывающие под знамена пять
небесных армий отважно выполняют свое предназначение.
Все тело медиума, босиком взбирающегося вверх по обнаженным
мечам, покрыто защитными амулетами. Забравшись на вершину, он
начинает разбрасывать их, и стоящие внизу люди их жадно ловят. Как
только он спускается, к лестнице подступают пятеро помощников со
знаменами, символизирующими все части света. Они тоже постились, и
потому один за другим взбираются на лестницу; в руках каждого —
знамя, а одежда подпоясана полоской материи красного, опасного для
демонов цвета. Помощники также разбрасывают амулеты, а
спустившись, раздают оставшиеся. Восхождение повторяется и во
второй, и в третий раз, столько, сколько повелело божество. Впрочем,
они могут и «перевыполнить» волю божества — все зависит от их
религиозного рвения. По поверьям, все это время небесные полки с
тридцатью шестью полководцами во главе отважно бьются с темными
силами, не давая злобным врагам рода человеческого ни малейшего
шанса на спасение.
Зачастую божество может выбрать не лестницу, а дао цяо, «мост из
мечей». В таком случае на небольшой высоте закрепляются параллельно
друг другу два бамбуковых шеста, скрепленные парами тупых мечей.
Теперь при каждом шаге нога ступает на два меча, так что вероятность
поранить ногу практически равна нулю. На мечах точно так же лежат
бумажные амулеты. Пройти по такому мосту и, значит, повысить свою
сопротивлямость призракам и получить иммунитет от эпидемии могут не
только медиум и помощники священнослужителя, но и все желающие.
Поэтому по завершении описанных ритуалов рабочие, крестьяне и кули,
в особенности молодые, наперегонки спешат к мосту, чтобы тоже, как
медиум и священнослужители, пройти босиком по лезвиям. Более того,
за ними такую же попытку предпринимают вполне уважаемые люди и
даже женщины, правда, уже в обуви. Некоторые двигаются столь
неловко, что их необходимо поддерживать с обеих сторон, что и делают
слуги, идя по земле рядом с мостиком. Веселый смех и возгласы радости
перемежаются грохотом хлопушек и ударами гонга. Похожие сцены
можно видеть и на других храмовых празднествах, в том числе и тех,
которые ежегодно устраиваются для «очищения» округи от призраков.
Но, как читатель, быть может, догадался, ничто не способствует
обретению иммунитета против демонов в такой степени, как
прохождение через огонь, ведь именно эта стихия является во
268
Демонология Древнего Китая
вселенной самой губительной для них. Неудивительно поэтому
наблюдать церемонию, называемую та хо, «вступление в огонь», или син
хо лу, «прохождение по огненной дороге». По распоряжению
управляющего храмом на открытой площадке перед ним выкладывается
маленький слой древесного угля. За день он существенно увеличивается
благодаря подношениям ревностных прихожан, мужчин, женщин и
детей, всех тех, кто считает, что ему покровительствует местное
божество. Когда наступает благоприятный час, установленный
божеством (через своего медиума) или же определенный с помощью
волшебного инструмента для письма, о котором мы будем говорить в
следующей главе, появляется главный священнослужитель, чтобы
положить на уголь священные амулеты, изгоняющие демонов. Делает он
это с помощью хорошо знакомых нам колокольчика и горна, заклинаний,
заговоренной воды, риса и соли. Тем временем несколько человек
поджигают уголь и раздувают пламя. Стоящие вокруг призывают
полководцев и их небесное воинство, а пять помощников со знаменами в
руках призывают их немедленно обрушить на демонов всю свою мощь.
Как только последний из них заканчивает свои действия, такие же, что и
вокруг лестницы, вперед выступает главный священник со свернутой
циновкой. Все почтительно уступают ему дорогу, ведь по силе ненависти
к темным силам зла и энергии с ним не сравнятся даже его помощники.
Он отчаянно ударяет циновкой по земле со всех четырех сторон костра,
бормоча при этом грозные молитвы — надо полагать, это последняя
стадия очищения от демонов, высшая и самая радикальная! Затем он
быстрым и резким движением раскатывает циновку по тлеющим углям,
открывая тем самым «огненный путь» (кай хо лу), который, собственно,
он проходит первым, продолжая раскатывать циновку. Но слой углей
тонок, настолько, что он вполне может пройти по циновке в обуви.
Поскольку главная цель его — устрашить призраков, необходимо
поиграть и перед ними, и перед публикой. Неудивительно, что
китайское выражение ши гун кай си, «ши гун рас катывает циновку»,
эквивалентно нашему «много шума из ничего».
Теперь, когда путь через огонь проложен, священно служитель
проходит его быстрым шагом во второй раз, теперь уже под звуки
колокольчика и горна. За ним следуют его молодые ученики, а после них
—
помощники, размахивающие мечами, дети, которых ведут родители, и
вся остальная публика. На спинах у многих — бумажные амулеты; все
они смеются и переговариваются под страшный грохот гонгов,
барабанов и тарелок. Многие повторяют путешествие через огонь по
два, три и более раз. На носилках из храма выносят статую божества и
проносят ее над огнем. И только когда угли окончательно потухнут,
шумная толпа начинает понемногу рассеиваться. Кто-то направляется в
храм, но большинство идет посмотреть театральные представления,
которые по большим праздникам продолжаются почти без перерыва для
ублажения божеств и их возлюбленной паствы.
Теоретически каждый проходящий по огненной дорожке или по
мосту из мечей должен соблюдать перед этим пост, ибо считается, что в
противном случае можно пораниться или обжечься. Но на практике этим
обычно пренебрегают; еще бы, ведь пост — это так утомительно. Но
среди прихожан есть такие, у которых циклические знаки дня рождения
вступают в противоречие с днями и часами проведения данных
церемоний. Такие люди должны находиться во время церемонии где-
нибудь в отдалении, во- первых, чтобы не возникло дополнительной
269
Демонология Древнего Китая
угрозы для их последующей судьбы, а во-вторых, чтобы своим присут -
ствием не нарушить благую ауру ритуала. Для этого неблагоприятные
иероглифы предусмотрительно печатают и вывешивают на стене храма
или где-нибудь рядом с ним, чтобы никто не мог сослаться на незнание и
непредумышленную неосторожность. То же самое относится и к людям,
соблюдающим в данное время траур. Им также предписывается не
нарушать своим присутствием благоприятную атмосферу празднества.
@
270
Демонология Древнего Китая
Глава V
БОЖЕСТВЕННЫЕ ПИСЬМЕНА И ДРУГИЕ
ПРЕДСКАЗАНИЯ
@
Китайские божества и духи рассеивают человеческие сомнения и
приоткрывают неведомое не только посредством бессвязных речей
медиумов. Посредник между миром божественным и миром
человеческим может записывать повеления божества, и письмена эти
точно так же будут истолковывать его «братья» или помощники.
Для фиксации божественных знаков используется инструмент,
называющийся
,
цзи. Иероглиф этот отсутствует в канонических
сочинениях, однако он был в ходу уже как минимум в I веке новой эры,
ибо словарь «Шо вэнь» утверждает, что он обозначает «гадание,
призванное разрешить сомнения». В качестве составной части в него
входит иероглиф , чжань, очень древний и часто встречающийся в
классической литературе в значении «истолковывать оракула».
Иероглиф чжань состоит из двух элементов:
, бу, «гадать», особенно
по панцирю черепахи, и
, коу, «рот». Добавленный же к нему элемент
инь, в результате чего и появляется иероглиф цзи, мог символи-
зировать ветку или какой-то другой длинный и тонкий предмет, которым
записывалось предсказание. Мы не осмелимся утверждать, что запись
божественных повелений насчитывает столь же долгую историю, что и
«Шо вэнь», так как в словаре ничего не сказано именно о таком
использовании цзи. Более того, нам не удалось отыскать достоверных и
надежных свидетельств существования такой традиции до танских
времен.
В Амое такой инструмент называют еще цзи би, «гадательной
кистью». Разумеется, ее нужно держать на достаточном удалении от
призраков, ведь они своим вмешательством могут нарушить ее
движения и привести к неверному пониманию воли божества. Поэтому
такую «кисть» делают из персикового дерева или ивы, по причинам,
читателю уже хорошо известным. Чтобы получить хороший инструмент,
необходимо срезать рогатину с юго- восточной стороны дерева, которая
всегда обращена к восходящему и достигающему зенита солнцу. Если
выполнить это условие, то она не только своим видом будет отпугивать
призраков, которые побегут от нее как от огня, но и сможет «выдавать»
в высшей степени мудрые, понятные и полезные предсказания, ведь она
впитала в себя весь космический свет, являющийся источником
вселенского божественного разума. Впрочем, ее можно усовершенство-
вать, и для этого необходимо использовать магические способы. Во-
первых, перед тем, как отрезать рогатину, нужно написать на коре
дерева несколько могущественных знаков или прикрепить к коре
амулеты. А во-вторых, во время отпиливания следует произносить
волшебные заклинания, повелевая инструменту навсегда сохранить
божественную одухотворенность и неизменно давать понятные
откровения. Само собой разумеется, что для усиления эффекта делать
271
Демонология Древнего Китая
это надлежит в благоприятный день и час, находящиеся под влиянием
светлого начала ян. В высшей степени превосходными считаются те цзи,
которые божества, чью волю ими придется записывать, сами указывают
на деревьях.
Наконец, рогатину раскрашивают красным, дабы и цвет ее также
отпугивал демонов. В длину она в среднем около 18 дюймов (илл. 37).
Илл. 37. Цзи, инструмент для записи божественных
предсказаний
У нее имеется короткий отросток, отходящий почти под прямым
углом примерно от того места, где расходятся ветви. Именно им и
рисуют вдохновленные божеством знаки на отрубях, песке или золе,
рассыпанных на столе или на большом деревянном подносе, который так
и называется цзи пань, «гадательным подносом». Время от времени
вещество, на котором пишут, тщательно выравнивают. Медиума,
держащего одну из ветвей правой рукой, называют цзюй чжэн и,зи чжи
жэнь или цянь чжэн цзи чжэ, «держащий правую цзи» или «водящий
правой цзи». Одновременно кто-то из его «братьев» держит другую
ветвь левой рукой и зовется соответственно цзюй цзо цзи чжэ или цянь
цзо цзи чжи жэнь, «водящий левой цзи» или «держащий левую цзи».
Последнего также иногда именуют фу цзи, «помощником гадателя» или
«вторым гадателем», поскольку он ведет себя во время ритуала
пассивно, стараясь не мешать движениям медиума, рукой которого
водит вошедшее в него божество. Сам же процесс начертания знаков на
столе или подносе получил название цзюй цзи чу цзы, «писать
иероглифы, держа в руке цзи», или цянь цзи чу цзы, «писать иероглифы,
водя цзи».вают. Медиума, держащего одну из ветвей правой рукой,
называют цзюй чжэн и,зи чжи жэнь или цянь чжэн цзи чжэ, «держащий
правую цзи» или «водящий правой цзи». Одновременно кто-то из его
«братьев» держит другую ветвь левой рукой и зовется соответственно
цзюй цзо цзи чжэ или цянь цзо цзи чжи жэнь, «водящий левой цзи» или
«держащий левую цзи». Последнего также иногда именуют фу цзи,
«помощником гадателя» или «вторым гадателем», поскольку он ведет
себя во время ритуала пассивно, стараясь не мешать движениям
медиума, рукой которого водит вошедшее в него божество. Сам же
процесс начертания знаков на столе или подносе получил название цзюй
цзи чу цзы, «писать иероглифы, держа в руке цзи», или цянь цзи чу цзы,
«писать иероглифы, водя цзи».
272
Демонология Древнего Китая
Многие общества «братьев», практикующие подобный вид гадания,
представляют собой жалкое зрелище. Храмы и святилища их пребывают
в запустении, и пользуются их услугами лищь представители самых
низов общества. Хотя бывает и по-другому. Божества-покровители
некоторых обществ пользуются славой истинных оракулов, так что
перед ними раскрывают кошельки очень богатые люди, и даже
некоторые чиновники и члены ученого сословия.
В таких случаях последние могут быть даже членами общества, ведь
перевод божественных речений на понятный человеческий язык —
занятие не для черни. Существуют большие храмы, в которые каждый
день стекаются знатные и богатые люди и даже высокие сановники,
причем в таких количествах, что возникает необходимость записывать и
их имена, и вопросы, с которыми они намереваются обратиться к
божеству, дабы не возникло путаницы. Цзи, принадле жащая известному
медиуму, как правило, обернута красным шелком или другой материей
красного цвета, на которой золотыми нитями вышиты изображения
драконов. Что понятно, ведь инструмент, служащий для записи велений
божеств, должен быть точно так же, как и статуя божества, «облачен» в
торжественную мантию — красный плащ, на котором изображены
мифические животные. У таких цзи и часть, которой непосредственно
рисуют божественные знаки, изысканно украшена резьбой в виде чешуи
змеи или дракона, а иногда даже позолочена.
Для совершения ритуала гадания с помощью цзи несколько членов
братства собираются перед алтарем, на котором расставлены
жертвенные подношения и зажжены курительные палочки, чтобы
умилостивить божество. Медиум и его помощник, держась за одну из
веточек цзи каждый, стоят рядом, пока духа молитвами и заклинаниями
приглашают спуститься к людям. О том, как дух проникает в цзи,
говорят по-разному: что он «нисходит в цзи» (цзян цзи), «поднимается в
цзи» (шан цзи), «присоединяется к цзи» (фу цзи) или «устанавливает
связь с цзи» (гуань цзи). Инструмент двигается вверх-вниз; медиум
ведет себя точно так же, как и всегда, когда в него вселяется божество:
он медленно и судорожно водит правой рукой, словно хочет вырвать цзи
из рук своих помощников. Всеми своими движениями он старается
показать, что цзи после того, как в нее вошло божество, стала
невероятно тяжелой. Наконец, инструмент с громким стуком касается
поверхности, предназначенной для записи предсказания. Он стучит
словно молоток, один, два, три и более раз. Помощник, держащий его
левой рукой, пытается «успокоить» словно обезумевшую цзи. Вдруг
медиум что-то рисует, и толкователь тут же провозглашает: «Я —
божество такое-то». Действительно, всем, испрашивающим волю
божества, в высшей степени необходимо знать, от кого исходит пред -
сказание. Если дух не назовет ни своего имени, ни фамилии, то кто-
нибудь из первых лиц братства обязательно попы тается в вежливой
форме выяснить это с помощью заклинаний, которые будут медленно
петься столько раз, сколько потребуется. Составлены они будут в форме
вопросов типа: «С кем мы встретились сегодня? Нам хотелось бы узнать
ваше имя. Перед холмами Луцзяна (о-в Амой) много вредных влияний,
приносящих нечастья. Мы же желаем, чтобы ветер и волны утихли, а
жизнь была спокойной и безмятежной». Божество может «написать» в
ответ примерно следующее: «Вы хотите знать мою подлинную фамилию
и имя. Что ж, вначале идет Гунсунь, а потом — Чоу». Иногда дух
рассказывает даже о том, где он родился, как и жил и пр.
273
Демонология Древнего Китая
Теперь, когда собравшиеся выяснили имя божества, кто-нибудь из
братьев почтительно спрашивает, не соблаговолит ли оно предсказать
будущее. Толкователь дает утвердительный ответ, и при этом зачем-то
стучит или скребет по столу. С достойными искреннего восхищения
скоростью и проницательностью толкователь диктует писцу текст
послания, который слово в слово записывает его. Как правило,
получается стихотворный текст из двух и более строк, причем в каждой
—
одинаковое количество слогов. Очевидно, что для того, чтобы быть
толкователем или писцом, необходимо обладать определенными поэти-
ческими способностями, или нужно быть умелым импро- визитором и
знать наизусть достаточное количество стандартных поэтических фраз.
Особенно трудной задача писца и толкователя становится тогда, когда в
храме много людей, ведь в таком случае божество «выдает» ответы
очень быстро, иногда просто стремительно, один за другим. Кроме того,
как известно, божества и духи — существа своенравные; они могут
писать иероглифы вниз головой или с неправильным порядком
элементов. Иногда речь божества вдруг обрывается на середине фразы,
и цзи сразу же становится легкой, ибо божественная сущность ушла.
Тогда, чтобы вновь призвать божетво в медиума и цзи, нужно пропеть
множество молитв и заклинаний и сжечь ворох «бумажек, открывающих
глаза». Своеволие божеств проявляется и в том, что нередко они
возвещают все, что угодно, кроме ответов на заданные вопросы.
Например, на вопрос, вернется ли благополучно в порт означенная
джонка, дух начнет говорить, что спрашивающий — плохой чловек, и что
лучше бы ему немедленно начать искупать свои грехи, вести
высоконравственный образ жизни
и
умилостивлять божеств
жертвоприношениями,
торжественными
ритуалами
и
прочими
добродетельными делами. Подобных ситуаций возникает немало, они
повторяются вновь и вновь, хотя догадливые прихожане возлагают
ответственность за это на толкователя и писца, которые, не понимая
божества и не зная, что сказать, находят выход в общих фразах и
хитрых уловках.
В тех случаях, когда к божеству обращаются в связи с болезнью
человека, оракул может возвестить, что божество даст ответ только
тогда, когда само увидит больного. Тогда медиум и его помощник, все
так же держась за концы цзи, то медленными шагами, то пускаясь
бегом, отправляются в дом, где находится больной. Обойдя весь двор и
комнаты дома, они, наконец, приближаются к кровати, проносят
несколько раз цзи над лежащим на ней человеком, а потом так же
возвращаются к алтарю. Теперь, надо полагать, инструмент «готов» к
тому, чтобы передать волю божества в виде какого-нибудь совета или
рецепта. Не так уж редко божество заставляет медиума и его
помощника покинуть храм во время «письма» и даже выйти на улицу,
если оно считает необходимым с кем-то увидеться или посоветоваться.
Однако подобные трюки, рассчитанные прежде всего на публику,
практикуются только в не слишком известных братствах, и
образованные люди относятся к ним не слишком почтительно, если не
сказать презрительно.
Иногда же ситауция становится просто критической. Это происходит
тогда, когда в цзи или в самого медиума вселился какой-нибудь
нежелательный дух или даже призрак с явной целью показать всем
свою власть и силу, заставляя оракула выдавать неблагоприятные,
просто абсурдные или непонятные и бесполезные предсказания. К
274
Демонология Древнего Китая
счастью, подобное происходит нечасто и продолжается не слишком
долго, ибо добрый дух в конечном счете не замедлит явиться и даровать
людям свою милость, указав, что за самозванец приходил до него и как
его имя. Такие эпизоды называются в Амое цай цзи, что можно примерно
перевести как «играть в кошки-мышки с цзи». Чтобы предотвратить их,
необходимо проявлять надлежащую заботу о пишущем инструменте. В
перерывах между церемониями его следует хранить на алтаре того
божества, к которому медиум обращается, или даже внутри самой
статуи, дабы инструмент все время находился под защитой
божественного духа и никакие призраки или демоны не смогли бы
проникнуть в него.
С другой стороны, с цзи могут произойти удивительные события,
вызывающие всеобщее удовлетворение и восхищение. Божество,
которого не звали и о котором даже, быть может, и не думали, вдруг по
какой-то причине неожиданно нисходит в инструмент и, более того,
оказывается столь знатным и могущественным в иерархии по-
тустороннего мира, что предсказания его имеют особую ценность. Таким
образом проявляет себя и Гуань-ди, божество войны, хотя для него,
казалось бы, зарезервировано вполне почетное место в государственном
пантеоне. Великая радость охватывает испрашивающих совета, если к
ним вдруг нисходит один из предков их семьи. Еще бы, уж он-то
обязательно расскажет своим живым потомкам о том, как обстоят дела в
загробном мире и каким образом, где и как они могут улучшить его
участь, совершив жертвоприношения и проведя церемонии. Таким
образом семья сможет узнать, что конкретно нужно сделать, чтобы
получить благодарность, защиту и помощь усопшего предка, столь
необходимые в земной жизни. И если спустя какое-то время тот же
самый дух явится потомкам опять и сообщит, что благодаря их усилиям
он теперь пребывает на вершине блаженства и даже достиг ранга
божества или будды, и ему поклоняются все люди, восторг
родственников достигает апогея и может даже вылиться в сооружение
специального алтаря, на котором установят его образ или портрет, дабы
отныне он наслаждался мирской славой, известностью и поклонением
всех жителей округи и давал бы надежные предсказания и мудрые
советы каждому вопрошающему. И если в течение какого-то времени
предсказания его будут сбываться, а потомки его, следовательно,
получать солидный доход, благодарные жители округи могут решить
выкупить кумирню и превратить ее в настоящий храм.
Предсказания, полученые описанным выше «графическим способом»,
по своему характеру в принципе ничем не отличаются от тех, которые
изрекает сам медиум, возвещая волю божества, ведь и те, и другие в
одинаковой степени исходят от толкователей и писцов. Интересно, что
многие, в том числе и образованые люди проявляют такой интерес к
надежным предсказаниям, что загодя пишут письма божеству, в
которых излагают свои вопросы так подробно, как считают
необходимым. В этом документе они, кроме всего прочего, извещают
божество, что собираются поднести жертвы к его алтарю в такой-то
день и час, и потому нижайше просят его явиться к ним, насладиться
жертвенными яствами, а заодно и ответить на их вопросы. Письмо
запечатывают в конверт, на котором указано имя и ранг божества, а
потом сжигают его у алтаря вместе с фальшивыми деньгами,
сделанными из золотой бумаги. Успешному исходу церемонии
вопрошания божества могут способствовать и предварительные
275
Демонология Древнего Китая
воздержание и пост, а также облачение в чистые одежды.
Действительно, ведь добрые божества чисты, как чисто и светло
космическое начало ян, которому они принадлежат, а все чистые и
благородные существа питают отвращение к загрязненности. Более
того, канонический текст «Ли цзи» недвусмысленно свидетельствует,
что перед общением с божествами необходимо поститься.
Помочь узнать волю божеств и знаменитых людей прошлого может
любой инструмент цзи. Иногда божественное существо прямо сообщает,
что желает оставить свой автограф. Тогда к цзи привязывают обычную
кисть для письма и опускают ее в красную тушь, после чего медиум и
помощник водят ею по специально приготовленному листу желтой
бумаги. Кисть могут обмакивать в тушь несколько раз, а листов сменять
столько, сколько потребует само божество. В высшей степени
благоприятным считается, если среди непонятных закорючек удается
разобрать нечто похожее на иероглифы. Такие божественные знаки,
чуть подправив, копируют и вывешивают на стенах домов. Они
считаются
исключительно
редкими,
а
потому
необычайно
могущественными амулетами. Ценность их определяется еще и тем,
какое именно божество породило их.
В 1894 году, когда в Гонконге началась эпидемия, в народ был пущен
«рекламный листок», отпечатанный на красной бумаге, сделанной из
персикового дерева, устрашающего демонов. В нем сообщалось, что бог
Гуань-ди не менее пяти раз вселялся в цзи. При первом нисхождении он
начертал знаки, которые авторы листка истолковать затруднились. Не
возьмем на себя смелость расшифровывать божественные знаки и мы.
Во второй раз получились каракули, которые интерпретировали как
личную печать божества, состоящую из двенадцати иероглифов, смысл
которых примерно следующий:
«Печать для частного использования, принадлежащая Гуаню, чиновнику
ведомства по борьбе с эпидемией». В третий раз Гуань-ди якобы выдал
восемь иероглифов, означающих :
«Твердо
придерживающиеся
добродетели
неизменно
следуют
ей,
и
безнравственные люди обращают взоры на себя».
В четвертый же раз милостивый бог разродился настоящей поэмой,
состоящей из сорока двух строк по шесть иероглифов в каждой и
представляющей несомненный интерес. Мы предлагаем читателю ее
вольное переложение.
«Я — Гуань из великой династии Хань, и желаю поведать кое-о-чем
вам, в отчаянии ищущим снадобья. Если вы обратите свой взор на
изменения сезонов, оказывающие влияние на род человеческий, вы
увидите, что течение их нельзя назвать спокойным. Ядовитые и
смрадные испарения, исходящие от угольных ям, коих множество вокруг
городских стен, накапливались длительное время. Однако вы и не
вспоминали о своем долге до тех пор, пока на вас не обрушилось
страшное
276
Демонология Древнего Китая
Илл. 38 . Знаки,
начертанные Гуань-
ди.
бедствие, призванное заставить вас наконец почитать Будду и
повторять священные буддийские сутры. Судьба определена, и судьбы
не избежать, так что все ваши заклинания и амулеты бессильны против
нее. Вы давно передавали друг другу слухи о том, что эпидемия
свирепствует в Гуандуне и Гуанси, о том, что она наводит ужас на
население Шаньдуна и Шаньси, о том, что она распространяется в
Цзинчжоу и Чжили. Отовсюду к вам стекались сведения о ней, так
почему же ни один из вас не вьжазал тогда раскаяния, не устыдился и
не изменил своего поведения? Теперь беды уже не миновать, судьба
должна свершиться и наказание за ваши прегрешения должно
последовать неотвратимо. Бедствие теперь не прекратится до тех пор,
пока один-два из каждых десяти не погибнут. На то воля Неба, и никому
не удастся одолеть ее. Но Небо исполнено сострадания ко всем
живущим. Вот почему оно повелело мне навести здесь порядок.
Благодаря моей силе, добродетельному поведению и подвигам,
совершенным в прошлом, все призраки, только завидев меня, замирают
от страха, и даже божества устрашены. Да падет стыд на ваши головы!
277
Демонология Древнего Китая
Ни одной добродетельной мысли не зародилось в ваших умах, и при
этом вы еще смеете уповать на то, что жертвы, которые вы подносите
богам, и деньги, которые вы во множестве сжигаете в их честь, ваши
курительные палочки и свечи уберегут вас от эпидемии и продлят вашу
ничтожную жизнь? Немедленно покайтесь в своих прегрешениях передо
мной и принесите клятву Небу! Ведь кому из вас не известно мое
величие? И пусть не будет неискренности и лжи ни в ваших умах, ни в
ваших устах. Пусть клятва ваша засвидетельствует, что отныне вы не
будете столь легкомысленными и недальновидными. Если я увижу, что
дом ваш наполнен добродетелью, если вы будете читать мой канон и во
всем следовать ему, если в сердце своем вы не будете ни отвергать, ни
презирать меня, тогда на десятый день я явлю вам свое могущество и
великолепие и самолично приду к вам и заставлю вас поверить в мою
власть и силу».
Наконец, в пятый раз вселившись в инструмент медиума, Гуань-ди
подробно поведал о том, как именно Небо поручило ему бороться с
последствиями эпидемии.
«По повелению великой и светлой династии Цин я являюсь
инспектором и правителем над буддами, божествами и бессмертными, а
также хранителем красной книги, в которой сказано, сколько каждому
суждено прожить, и черной, где сказано, когда и кому суждено умереть,
а также надзирателем над всеми монастырями и храмами.
Отправившись в Небесный дворец, чтобы упросить Небесного
Императора продлить срок человеческих жизней и поговорить с ним о
том, заслуживают ли того люди, я прибыл к вратам Третьего Неба и
встретился там с божествами ветра и огня, и звезды Венеры, которым
Небо повелело возвратиться на землю. Они сказали мне, что Небо,
разгневанное пороками и бесчестьем, царящими даже среди детей,
только что направило божество Венеры к божеству воды с приказом
заставить реку Янцзы выйти из берегов и затопить прибрежные земли, а
к божеству огня — с повелением действовать вместе с божеством воды,
чтобы эпидемия распространялась повсюду, дабы численность
презренных людишек уменьшилась более чем вдвое. Ужас потряс меня.
Я поспешил к чертогам Небесного Яшмового Императора, чтобы просить
его явить милосердие и облегчить участь людей, дабы эпидемия
продолжалась не более полугода и поразила не более пяти тысяч семей
в каждом из уездов. Более того, я умолял, чтобы небесные судьи, если
они увидят, что люди искренне каются в своих прегрешениях, обладали
бы правом прощать их от имени Неба. И тогда небесный владыка вверил
мне бразды правления ведомством эпидемий и повелел мне назначить
по сто судей в каждую провинцию, которые, вместе с честными и
наподкупными чиновниками, уже покинувшими человеческий мир, и
тысячью блуждающих демонов загробного царства вернулись к людям и
тщательно расследовали их мысли и поступки. Теперь вы знаете, почему
призраки в эти дни наводнили человеческий мир. Однако ни один демон
эпидемии не войдет в жилище, в котором царствуют сыновняя
почтительность и дружба. Таким домам нечего боятся, и я желаю, чтобы
живущие в них люди ни о чем не тревожились,' полагаясь на мое
могущество. Но пусть и они помнят о том, что бедствие, обрушившееся в
сей час на людей, исходит от самого Неба, и потому даже я не в силах
отвратить его. Все те, кто пренебрежет моими увещеваниями, пусть
даже незначительно, станут жертвами эпидемии. Те же, чьи
преступления окажутся особенно велики, падут от меча моего
278
Демонология Древнего Китая
помощника Чжоу Цана. Вам не удастся подкупить меня ни
поклонениями, ни жертвоприношениями. Я не принадлежу к сонму тех
существ, которые готовы польститься даже на незначительные по -
жертвования. Защиту и покровительство мое может обрести только тот,
кто будет неустанно культивировать добродетель и святость и изо дня в
день повторять мой канон. Что касается женщин, не умеющих читать, то
пусть они зажигают по одной курительной палочке каждое утро и
каждый вечер. Но помните, что если вы не почтительны, не честны и не
чисты, то гораздо лучше для вас не открывать мое писание вовсе.
Те из вас, кто искренне и ревностно поклялся мне быть
добродетельным, должны нарисовать в воздухе принадле жащим мне
мечом тридцать шесть кругов, а под ними написать такие слова:
"Досточтимый Гуань-ди, чиновник ведомства по борьбе с эпидемиями,
находится здесь". Если слова эти написать на бумаге и прикрепить к
стене дома, призраки не осмелятся войти в него. Но горе вам, если вы
осмелитесь использовать мое имя, не покаявшись в своих прегрешениях
или не принеся мне клятвы! Судьи разоблачат вас, и тогда не ждите
пощады. Призываю вас внять моим предостережениям, которые я
поверяю цзи. Остерегайтесь обманывать меня, следуя им так, как это
делают воры. Тот, кто распространит двадцать списков моего послания,
убережется от болезни, а тот, кто распространит двести копий, защитит
всю свою семью».
Затем следует рецепт лекарственного снадобья, состоящего из
семнадцати ингредиентов, вместе с указанием, как готовить его.
Принимать его следует в том случае, если поднимется температура и
появятся характерные нарывы. Наконец, в послании даются три
иероглифа-амулета, которые, если их правильно скопировать красными
чернилами на листе желтой бумаге и прикрепить к дверям дома, отгонят
демонов эпидемии, если, конечно, домочадцы не позабудут все время
ревностно повторять канон Гуань-ди.
Илл. 39 Иероглифы-амулеты.
Иероглифы эти не встречаются ни в одном словаре, а представляют
собой совершенно произвольный набор элементов, наделяемый, надо
полагать, каким-то мистическим смыслом. Так, присутствующий в
верхней части каждого из них элемент
чжу, «бамбук», видимо,
созвучен глаголу-омониму
, со значением «изгонять». Наличие во всех
трех иероглифах знака «нога» возможно, подразумевает иероглиф чжо,
«хватать», состоящий из двух элементов: «нога» и «рука». Отметим
также, что везде есть и элемент со значением «болезнь» (
или
).
Если за предсказаниями обращаются к идолу, находящемуся в
«частной собственности», то владельцу обязательно платят за это, хотя
и не слишком большие деньги, поскольку конкуренция в этом виде
бизнеса весьма велика. Часто идола носят по домам, либо для того,
чтобы божество могло лично лицезреть больного, о возможности выздо-
ровления которого его спрашивают, либо, если речь идет о ремонте и
279
Демонология Древнего Китая
перестройке дома, оно могло осмотреть окрестности и выяснить,
соответствует ли все принципам фэн-шуй. Когда возникает
необходимость выносить идола из святилища, божество обычно само
назначает день и час, а люди узнают об этом, разумеется, при помощи
гадательных кубиков. Но нередко на место относят не статую божества,
а цзи, ибо считается, что она наполнена божественной субстанцией в
той же степени, что и образ. В таких случаях цзи начинает писать
божественные знаки только после того, как медиум и его помощник
прилежно обойдут все комнаты и закоулки, дабы божество смогло
узреть все и ничего не пропустить. Затем у стола, служащего алтарем,
ставят кресло и начинают вызывать божество с помощью заклинаний,
курительных палочек, «бумажек, открывающих глаза» и барабанного
боя. Когда божество удалось призвать вежливыми обращениями и
почтительными поклонами, на всякий случай расставляются стулья и
для других духов, если вдруг божество предпочтет явиться в
сопровождении свиты. Цзи может писать долгие часы, и даже весь день
напролет, ведь собирается множество друзей и родственников, каждый
из которых жаждет воспользоваться случаем и получить совет
божества. Если семья состоятельная, соблюдается пышный, отличающий
любую встречу этикет представителей образованного сословия. Каждый
вопрос в таком случае задается мягким, но торжественным тоном или
даже пишется на бумаге, после чего сжигается с большим количеством
фальшивых денег, дабы не только умилостивить, но и обогатить
божество.
Интересно, то в среде образованных людей подобные спиритические
сеансы — не редкость. Они могут сопровождаться самой разной
церемониальной и магической чепухой, не утверждаемой четко
правилами. Задаются самые разные вопросы — от возможного успеха
или неудачи в коммерческих и иных делах, при сдаче государственных
экзаменов и т. д. до кардинальных проблем жизни и смерти. Это может
быть сделано как в устной, так и в письменной форме, и ответ будет
соответствующим, причем нередко он дается в стихах либо ритмической
прозой, с классическими и историческими цитатами. И хотя самое
простое объяснение столь удивительной эрудиции божества лежит,
казалось бы, на поверхности, ведь толкователи божественной воли —
люди образованные, это не может поколебать веру спрашивающих в
небесное происхождение ответов. Ничуть не смущает доверчивые умы и
тот факт, что божества и духи часто называют себя именами, встреча-
ющимися как в канонических сочинениях, так и в исторических романах,
хорошо известными не только ученым, но и самой широкой читающей
публике.
Для подобных сеансов не требуется медиум. Его место может занять
любой, кто умеет обращаться с цзи безо всякого экстаза или
«нисхождения в тело божества». Главную же роль в ритуале играет
толкователь. Обычно он достаточно бегло читает божественные знаки и
не сталкивается с затруднениями. Однако могут все-таки встретиться и
такие каракули, которые никак не поддаются истолкованию. Именно они
и привлекают к себе первостепенное внимание, если, конечно, их не
припишут проискам призраков. Все ученые мужи напрягают голову в
надежде понять сокрытый смысл таинственных знаков, а предлагаемые
варианты прочтения зачастую еще более усиливают нервозность и
беспокойство, снедающие людей, которые и так живут в постоянном
280
Демонология Древнего Китая
страхе и ожидании эпидемий, засухи, грабителей, мятежников или
вообще массового нашествия демонов.
Т аким образом, толкователей письмен можно назвать настоящими
«профессорами» божественного слова. Многие из них сделали свое
призвание источником дохода: в их двери неустанно стучатся те, кто
хочет рассеять сомнения и готов заплатить за оказанное благодеяние.
Знатоки божественных письмен выполняют всю работу самостоятельно.
Они чертят знаки с помощью цзи безо всякого вхождения в
«непосредственный контакт» с божеством. В таком случае дело
обходится без диких движений и жестикуляций, да и для удержания
инструмента в руках пишущего не требуется особенных усилий. В
Гуандуне знатоки используют тоненький прутик с маленькой зави-
тушкой на конце. К другому концу прикрепляют кусок дерева длиной
примерно в полфута, который толкователь держит либо на
указательных пальцах, либо на ладонях, а завитком водит по
поверхности стола, на которой и появляются магические письмена.
Волшебный «феникс», таким образом, «взмывает и парит» над всей
империей, и над столичной метрополией, и над убогими лачугами нищих
крестьян. Он оказывает огромное влияние на религиозную жизнь, ведь
божества вселяются в него и, преследуя собственные интересы,
например, чтобы напомнить людям, какие жертвоприношения следует
совершить, какие церемонии и ритуалы про вести, наконец, какие
святилища и храмы воздвигнуть в их честь. Известен даже случай,
зафиксированный в книгах, как одно божество написало на столе, что
желает получить высокий пост в небесной иерархии и потому
приказывает людям направить искреннюю петицию Небесному Импе-
ратору, дабы он внял людским просьбам и повысил ранг божества.
Разумеется, люди не могли отказаться выполнить столь разумную
просьбу. Всем миром они написали петицию и торжественно сожгли ее.
Вскоре то божество вновь вселилось в цзи и сообщило радостную весть:
петиция была рассмотрена и удовлетворена на высочайшем уровне, за
что божество приносит верующим глубочайшую благодарность.
Цзи помогает людям узнать волю божеств и касательно деталей
проведения праздников в их честь. Например, у божества спрашивают,
стоит ли, и если да, то в какой день устраивать церемонию прохождения
сквозь огонь или по мосту или лестнице, а также какие и когда
организовать процессии. Кроме того, цзи извещает людей, какие закли-
нания следует произносить, чтобы божество вселилось в медиума,
какими молитвами можно изгнать демонов из людей, домов, дворов и
деревень. Одним словом, едва ли найдется хоть что-нибудь во
вселенной из находящегося в ведении божеств и духов, о чем нельзя
было бы получить сведений с помощью этого поистине волшебного
инструмента. С его помощью божества даже наставляют людей в
высоконравственном и добродетельном поведении. На протяжении
долгих столетий именно через цзи китайцы получали предостережения
и угрозы кары в случае непо виновения воле божеств. Многие
божественные
повеления
благодаря
знающим
людям были
расшифрованы, записаны, а потом напечатаны и размножены в тысячах
экземпляров. Наиболее ценные из них переиздаются и объединяются в
целые книги, неизменно находящие благодарных читателей.
Практика истолкования божественных письмен насчитывает в Китае
долгую историю, ведь и анимистическая традиция здесь очень древняя.
281
Демонология Древнего Китая
Однако, к глубокому сожалению, документальных свидетельств на сей
счет в нашем распоряжении немного. Ни одно из свидетельств,
которыми мы располагаем, не относится к временам ранее правления
династии Тан.
Перед нами лежат два небольших по объему танских сочинения, в
которых описывается практика рисования божественных письмен.
Насколько мы можем судить, она отличалась от той, что существует
сейчас. Одно из сочинений называется «Чжи и цзи», «Собрание странных
историй», и приписывается Лю Сюню. В нем, в частности, есть
следующие строки: «Когда государственный министр, носивший титул
Вэйго-гун, служил еще второстепенным чиновником в Бинчжоу, спустя
менее десяти месяцев после того, как он занял свой пост, перед
воротами его дома неожиданно появился человек, назвавшийся Ваном, и
попросил принять его. Вэйго-гун пригласил его сесть, и человек заявил:
"Я — тот, кто способен распознавать невидимое". Но чиновник не
проявил слишком большого интереса к этим словам, и тогда посетитель
попросил его поставить стол во внутреннем зале и положить на него
бумагу, кисть, курительные палочки и поставить воду. После этого он
попросил хозяина закрыть циновкой дверь и молча следить за тем, что
будет происходить. Они оба сели на западной боковой галерее, и спустя
некоторое время Ван сказал: "Пойдемте-ка поглядим". На бумаге было
начертано восемь больших иероглифов, а под ними — разъясне ние,
написанное уставным почерком кайшу: "Ваша светлость будет высоким
сановником и доживет до шестидесяти четырех лет". Ван попросил
разрешения отправиться домой, и никто не знал, куда он ушел. Однако в
период правления под девизом Хуэйчан (841—847) Вэйго-гун трижды
получал высочайший пост. Он умер на Хайнани шестидесяти четырех
лет от роду, как и предсказывал Ван».
Второе сочинение называется «Цзи шэнь лу». В нем есть такая
история: «В Цзянцзо жил человек по имени Чжи Цзянь. Происходил он из
Юйганя, из семьи мелкого чиновника. Он единственный любил ученые
занятия и называл себя сюцаем (первая ученая степень). В тех местах
был такой обычай. В полнолуние первого месяца года брали плетеную
корзину, в которой обычно хранили рис, оборачивали ее тканью,
вставляли в нее палочку и писали на муке, которая лежала на тарелке
или на столе. В семье Чжи Цзяня тоже следовали этому ритуалу.
Однажды родственники его просто так, без каких-либо намерений,
задали вопрос: "Просим погадать, какой пост получит сюцай по имени
Чжи Цзянь?" И на тарелке появилась такая надпись: "Он проживет более
пятидесяти лет. Прочитать что-то из его книги жизни невозможно, зато
я могу рассказать о его друге Чжэн Юань-цюе. Он так и останется
бедняком, не получит официального поста и умрет сорока восьми лет от
роду". Впоследствии, когда Юань-цюй жил в Чжэси, его рекомендовали
на чиновничью должность. Однако прослужил он на ней всего один
день. Внезапная болезнь унесла его жизнь, когда было ему сорок восемь
лет. Чжи Цзянь же стал судьей и инспектором в Цзиньлине и умер на
этом посту. Ему был пятьдесят один год».
Корзины, которые использовались для гадательного пись ма в те
времена, были по-видимому, такие же, как и сейчас — большие корзины
из бамбука для просеивания риса и другого зерна. На основании более
поздних сви- детельтств, также показывающих, что их использовали при
гадании, можно предположить следующее. Их подвешивали над столом
282
Демонология Древнего Китая
таким образом, чтобы, когда в них якобы снисходил дух, палочка могла
спокойно двигаться по столу в любом направлении. Возможен и другой
вариант: ее держали над столом медиум его помощник. Похожее при -
менение находили и метлы, которые есть в каждом доме. Если вдруг
предмет начинал сильно раскачиваться или вращаться, это считалось
признаком того, что в него вселилось божество.
Разумеется, как мы неоднократно говорили, предсказание можно
было получить у любого медиума и более простым способом. Например,
пребывая в состоянии «божественной вдохновленности», он мог просто
написать его обычной кистью. Чжоу Ми, живший в XIII столетии,
сообщает нам, что часто так все и происходило: «Люй, второй страж
покоев наследника престола, рекомендовал мага, который мог
призывать бессмертных, но славился своей любовью к винопитию, за что
и получил прозвище Ли-пропойца. Когда бы жители Шичжоу (пров.
Хубэй) ни возносили молитвы, он велел им писать свои послания на
бумаге и туго скручивал их. Потом он зажигал светильник и заставлял
их читать молитвы по памяти, затем запечатывал послание в конверт и
сжигал его в курильнице вместе с сотней листов золотой бумаги. Сделав
это, он требовал вина, и выпивал его не менее четырех-пяти доу. После
этого он растирал тушь и писал скорописью либо большие иероглифы,
либо триграммы-гуа. Знаки заполняли десятки листов, они ложились на
бумагу рядом друг с другом, были вполне аккуратными и понятными.
Ответы, которые таким образом давал Ли-пропойца, точно
соответствовали вопросам» («Гуй синь цза ши»).
История эта весьма показательна, ибо позволяет заклю чить, что в
принципе для китайцев не важно, откуда исходит вдохновение медиума:
от божества или же от вина. Тот факт, что данный медиум мог писать
лишь иероглифы крупного размера, удивляет не больше, чем то, что из-
под столь послушного инструмента, как цзи, также исходят
монументальные рисунки и знаки. На самом деле это вовсе не письмо, а
набор линий, позволяющий одаренным богатым воображением
толкователям произвольно создавать на их основе знаки письма в любой
конфигурации и любой последовательности в зависимости от того, что
они считают нужным.
Удивительный вид получающихся в результате «божественного
письма» иероглифов породил весьма необычные легенды. «Во втором
году периода правления под девизом Чжэнхэ (1112), в пятнадцатый
день первого месяца несколько жителей Сянъи (пров. Хэнань) на все
лады призывали богиню Цзы-гу. Когда она закончила писать, оказалось,
что знаки, начертанные ею, размером в целый чи. Кто-то из
присутствующих спросил богиню, может ли она написать еще более
крупные иероглифы. На что богиня ответила: «Прошу вас, соедините две
сотни карт уезда Сянсянь, и на этом полотне я напишу один-
единственный иероглиф
"счастье". На что кто-то заметил: "Сделать
такой лист не трудно, но где найти столь большую кисть?" Тогда богиня
сказала: "Свяжите в один пучок десять цзиней пеньки, получится кисть
диаметром более, чем в два чи. А вместо туши разведите краску в
огромном тазу". Люди, которых снедало любопытство, принесли бумагу
и сделали кисть, после чего все поспешили на пшеничное поле одного из
богатых людей, чтобы посмотреть, что будет дальше. Богиня вновь
снизошла к людям и написала: "Пусть выйдет человек, к чьей шее можно
было бы привязать кисть". Один человек даже не сразу понял, как тело
283
Демонология Древнего Китая
его поднялось в воздух, приняло горизонтальное положение и стало
летать над полем туда-сюда. Работа была закончена очень быстро;
иероглиф получился аккуратный и очень красивый. Потом человек взял
маленькую кисть и приписал в углу: "Отнесите это к воротам
Сюаньдэмэнь и продайте за пятьсот связок монет".
Однако начальник уезда арестовал всех, кто находился там, обвинив
их в колдовстве. О случившемся известили губернатора области. Он
провел расследование, но не стал сразу принимать мер и подал доклад
императору. Был
получен
императорский
указ,
в
котором
предписывалось для выяснения истины повторить церемонию в
дворцовом парке. Император лично отправился наблюдать за ней. В
результате богиня написала тем же стилем точно такой же по размерам
иероглиф
"празднество". Император был так поражен, что повелел
найти в Сянъи подходящее место для строительства храма богини,
чтобы из года в год в нем можно было совершать жертвоприношения в
ее честь»(«Чунь чжу цзи вэнь»).
Автор этих строк Хэ Вэй жил в правление династии Сун, в XI—XII
веках. В сочинениях этого периода инструмент для гадательного письма
именуется не только шэнь цзи, «цзи духов», но и сянь цзи, «цзи
бессмертных». Видимо, считалось, что святые даосского учения
нисходят в цзи столь же часто, сколь и божества. Одним из тех, кто
наиболее часто являлся людям, был Аюй Тун-бинь, который и по сей день
остается одним из самых любимых даосских святых. Причем ему
поклоняются и представители образованного сословия, считая его одним
из покровителей учености. По преданию, он имел высшую ученую
степень цзиньши и жил в VIII столетии. Храмы же и алтари в его честь
начали, видимо, строить примерно с XII века. И поныне студенты и
ученые мужи часто испрашивают его волю с помощью цзи, как и волю
Гуань-ди, также по причине приписываемых ему достижений в учености
занимающего в божественной иерархии место покровителя литературы
и изящной словесности.
Ритуал письма с помощью цзи в книгах чаще всего называется фу
цзи, «держать цзи». Более поэтический вариант — фу луань, «держать
феникса». В основе его скорее всего лежит миф о том, что божества и
бессмертные, как и императоры, путешествуют по небесному своду в так
называемых луань юй, «повозках, запряженных фе никсами». Поэтому,
когда медиум начинает размахивать цзи, в которую вселилось божество,
говорят, что это «летит феникс». Впервые термин этот встретился нам в
сочинении под названием «Чжэ цзин лу», опубликованном в 1366 году.
Встречается он и в уголовных уложениях династий Мин и Цин, в статье,
запрещающей использование цзи в гадательных целях.
Наверное, нет ничего удивительного в том, что подобные ритуалы
запрещены законами двух династий, принципы управления которых и
государственная религия покоились исключительно на канонической
основе. Понятно, что терпеть еретические обычаи, о которых в
классической литературе не сказано ничего, они не могли. Тем более
странным, хотя и не столь уже необъяснимым, представляется то, что
один из императоров минского дома показал себя ревностным
приверженцем подобного общения с духами. Вот что говорится в
официальной истории минской династии об императоре Ши-цзуне,
правившем в 1522—1567 годах: «В Запретном городе император
284
Демонология Древнего Китая
приказал возвести террасу для того, чтобы с помощью цзи узнавать
волю бессмертных. Наказания и награды назначались им в зависимости
от того, что говорил оракул. Сюн Цзе решил доказать, что это нелепо, но
император так разгневался, что хотел наказать его» («Мин ши», гл. 197,
1.17). «Когда министр чиновничьего ведомства Сюн Цзе осудил практику
использования цзи для распознавания пожеланий бессмертных,
император немедленно повелел вычеркнуть его имя из списков госу -
дарственных чиновников» («Мин ши», гл. 307, 1.23).
«Лань Дао-син снискал благорасположение императора благодаря
своему умению "держать феникса".
Когда у императора возникал
вопрос, который он хотел задать бессмертным, он писал его на бумаге,
запечатывал и отсылал чиновника к алтарю, чтобы тот сжег послание.
Однако зачастую ответы не соответствовали задаваемым императором
вопросам. Тогда император обвинил чиновника в нечестности. Тот
страшно перепугался и рассказал обо всем Дао-сину. И с тех пор Дао-син
стал читать императорские послания перед тем, как их сжигали. Теперь
ответы всегда совпадали с тем, что желал узнать император, и Сын Неба
был доволен. Однажды император пожелал узнать, почему в
Поднебесной плохое управление. Дао-син, который давно враждовал с
Янь Суном, сделал все так, словно бессмертный через цзи поведал,
будто причиной плохого управления является то, что Янь Сун замышляет
мятеж. Когда же император спросил, почему же в таком случае
бессмертные не убьют его, те якобы ответили, что оставляют
исполнение этого императору. Император был разгневан. Как раз в то
время цензор Цзоу Ин-лин подал на высочайшее имя петицию, в которой
обинял Янь Суна, и император лишил последнего всех постов и отослал
домой. Но Янь Сун хорошо знал, какую роль во всем этом играет Дао-син.
С помощью огромных взяток он заставил ближайшее окружение сделать
все для того, чтобы благоволение императора к Дао-сину ослабло, и
призвал обратить внимание на беззаконные деяния Дао-сина. В итоге
император приказал судить Дао-сина. Он был приговорен к смерти, но
умер в тюрьме» («Мин ши», гл. 307, 11.25).
Возвращаясь вновь, после нашего небольшого исторического
экскурса, к современным медиумам и их практике вдохновляемого
божеством письма, отметим, что нередко для написания божественных
знаков они используют не цзи, а носилки, на которых носят своих
идолов. Обряд этот выглядит следующим образом. Медиум и трое его
помощников ставят на плечи носилки со статуей божества, после чего
следуют обычные заклинания, зажигание палочек и сжигание «бумажек,
открывающих глаза». В результате всех этих действий божество якобы
вселяется в носилки, которые вдруг становятся невероятно тяжелыми и
заставляют этих четырех человек совершать странные движения. Тогда
медиум или его напарник, стоящий впереди, опускает один конец и
начинает водить им по жертвенному столу перед алтарем. Так тоже
можно получить желанные «божественные знаки». В Амое, где
подобный ритуал проводится очень часто, его называют гуань нянь,
«устанавливать (связь с божеством) с помощью носилок».
Таким образом, носилки обязательно входят в арсенал средств,
имеющихся у алтаря каждого божества, к которому люди обращаются за
предсказаниями. Они, как можно видеть на илл. 40, представляют собой
ящик из деревянных досок и панелей, с возвышающейся сзади спинкой,
что придает им сходство с креслом. Как правило, они выкра шены в
285
Демонология Древнего Китая
красный цвет, а спереди украшены изысканной резьбой и позолотой.
Божество, изображенное обычно сидящим на стуле, прислоняют к
спинке и крепко привязывают, дабы статуя не упала в тот момент, когда
несущие ее начнут прыгать и метаться. Несут их на плечах с помощью
деревянных брусьев, закрепляемых по бокам. Перед идолом зажигают
курительные
палочки,
чтобы божество
могло
наслаждаться
восхитительным ароматом. После того, как носилки полностью готовы, к
спинке прикрепляют пять флагштоков с треугольными знаменами, на
которых вышиты эмблемы императорского достоинства, например,
дракон, воспаряющий к небу и изрыгающий молнии. Центральный флаг
—
желтого цвета, а вокруг голубой, белый, красный и черный. Они
символизируют пять главных направлений космоса — центр, восток,
запад, юг и север, или, иначе, божественных императоров, управляющих
этими сторонами света, каждый из которых, с помощью небесной армии,
подчиняющейся ему, подавляет во вверенном ему царстве всех демонов
и призраков. На белой полосе у древка центрального флага написано :
«Полководцы центральной армии Желтого
Императора, подавляйте и усмиряйте». На такой же полосе у древка
голубого флага: «Полководцы восточной армии Голубого Импера тора,
подавляйте и усмиряйте» и т. д . На обратной стороне полосы можно
видеть имя божества и название храма, возведенного в его честь.
Понятно, что все эти ухищрения придуманы для того, чтобы собрать
божеств пяти небесных армий и их полководцев и полностью
обезопасить себя от демонов всех частей света.
286
Демонология Древнего Китая
Илл. 40. Носилки, на которых носят идола.
На таких носилках не носят главную статую божества храма, которая
бы в них просто не поместилась. Предназначены же они для так
называемых фу шэнь, «второстепенных идолов», которые стоят на
алтаре подле главного образа.
Понятно, что когда статую божества помещают на носилки, они
насквозь «пропитываются» его жизненной силой. Обычай требует,
правда, чтобы предварительно с помощью гадательных кубиков,
которые есть на каждом алтаре, испросили на это согласия самого
божества.
287
Демонология Древнего Китая
Носилки, с фигуркой божества либо без нее, часто носят по домам,
хозяева которых хотели бы услышать медицинский или геомантический
совет. По пути к месту назначения носильщики ведут себя очень буйно:
они то прыгают, то пускаются бегом, то останавливаются. Иногда один
из них или двое, а то и все вместе встают на колени, словно
придавленные к земле тяжестью ноши. Если на дворе тепло, то в трудах
праведных братья даже раздеваются до пояса. Впереди идет человек с
гонгом, тяжелыми беспрерывными ударами распугивающий демонов.
Если носильщики замедляют шаг или останавливаются, словно
пригвожденные к земле, грохот становится просто отчаянным. Рядом
идет мальчик или взрослый мужчина с черным флагом, на котором белой
краской
нарисованы
Великий Предел
и
восемь
триграмм,
олицетворяющие космос, а также иероглифы созвездия Большой
Медведицы, символизирующего годовой цикл. Иногда на флаге
изображается Чжан Дао-лин верхом на тигре либо какие-нибудь другие
картины, обладающие, по поверьям, экзорцистской силой. Если по
каким-то причинам носилки вдруг становятся легкими, а следовательно,
теряют живительную силу, все начинают спешно поджигать и бросать в
воздух «бумажки, открывающие глаза», чтобы дух вернулся обратно.
Это может повториться и в доме в том случае, если инструмент
откажется писать.
Если в процессе расшифровки божественных знаков выяснится, что
причиной болезни является призрак, которому было нанесено
оскорбление и для умилостивления которого необходимо поднести
жертвы, носилки, как можно догадаться, выносят из дому, чтобы
отыскать то место, где он прячется. Иногда в усердных поисках его
братья по грудь заходят в море. Всякий раз, когда божество заставляет
носильщиков останавливаться, следующий за ними родственник
больного почтительно спрашивает его, не здесь ли скрывается демон.
Тут же с помощью гадательных кубиков, находящихся на носилках,
узнают ответ божества, и если он отрицательный, процессия шествует
дальше. Так продолжается до тех пор, пока кубики, наконец, не выдадут
утвердительный ответ. Тогда божество вновь спрашивают, пришло ли
оно к соглашению с демоном. Вопрос повторяется два, три и более раз,
пока божество не скажет «да», и тогда его несут обратно в дом
больного, чтобы оно написало, куда и в какое время следует доставить
искупительные жертвы. В назначенный день и час божество следует к
определенному месту вместе с людьми. По окончании церемонии
жертвоприношения божество на носилках возвращают в дом страдальца
и оставляют там на какое-то время, чтобы оно могло «утвердить свою
власть» и дать, посредством письмен или гадательных кубиков, еще
некоторые указания насчет того, как лечить человека. Наконец,
завершив свою благородную миссию в этом жилище, божество
отправляется в дома других страждущих.
В целом и цзи, и носилки считаются равноправными инструментами,
с помощью которых божество может общаться с людьми при посредстве
медиума. Поэтому наш рассказ о том, чего можно достичь с их помощью,
будет повторять описание деятельности «божественных предста-
вителей». Например, они могут принести неоценимую пользу при
обнаружении опасных для здоровья человека предметов, оставленных
где-нибудь либо по неосторожности, либо с колдовскими целями. Тогда
цзи или носилки поведут братьев и родственников больного все тем же
многотрудным и извилистым путем к тому месту, где они спрятаны.
288
Демонология Древнего Китая
Также нередко случается, что дух объявляет о своем желании быть
доставленным пред светлые очи городского божества Стен и Рвов или
божества Восточной горы, дабы освободить душу больного или
пожаловаться на бессовестного демона, ставшего причиной его
страданий. Отказать ему, разумеется, никак нельзя. В храме
совершаются церемонии, уже описанные нами, и статуя в полном
молчании достигает того, чего медиум добивается лишь шумом и суетой.
Цзи может передать, что божество хочет покинуть дом и отправиться на
поиски того места, где дьявольские силы удерживают душу человека. В
таком случае полагается совершить упоминавшийся нами ритуал цан
цзиншэнь, «овладевания жизненным духом».
В 1833 году подобные практики обратили на себя внимание самого
Сына Неба. Об этом свидетельствует эдикт, изданный императором в
восемнадцатый день девятого месяца (30 октября) этого года. Мы
считаем небесполезным привести выдержки из него, ибо он свиде -
тельствует, что братства медиумов и их практики процветают не только
в Фуцзяни, но и в других частях страны.
«До Нашего сведения дошло, что в провинции Цзянси, в уезде
Ихуансянь двое братьев-мошенников из Ниндучжоу, вступив в сговор с
неким Сяо Ду-гуанем, замышляли мятеж и преступали законы. Нами был
издан указ, обязывающий генерал-губерантора провинций Цзянси,
Аньхуэй и Цзянсу и губернатора Цзянси немедленно отправить в эту
область специальных посланников, чтобы они провели тайное
расследование и быстро поймали преступников. В результате генерал-
губернатор Тао Чжу и губернатор Чжоу Чжи-ци сообщили Нам, что
преступники арестованы. Затем, когда Чжоу Чжи-ци, исполнив свои
обязанности, прибыл в столицу с докладом трону, было послано импе -
раторское повеление Гуй Ляну и Чжэн Хуай-цзину, чтобы они лично
возглавили следствие по делу преступников и свидетелей и так смогли
бы схватить всю шайку и провести дознание, чтобы собрать все
достоверные свидетельства о мятежных замыслах.
Согласно посланному Нам Чжоу Чжи-ци докладу, он лично
допрашивал и пытал братьев Цзоу Лян-ли и Цзоу Сун-ли. Судия по их
признаниям, они были жестокими и порочными разбойниками,
обманщиками и мошенниками, которых боялись все, так что
односельчане даже стали именовать их Лян-ван и Сун-ван (царь Лян и
царь Сун). В своих домах они поклонялись табличке звезды Тяньган,
перед которой ставили курительные палочки и к которой обращали
молитвы. При этом они не использовали ни амулетов, ни заклинаний, ни
буддийских сутр. В тех случаях, когда их приглашали лечить людей, они,
согласно их же признаниям, приводили с собой родственников, по семь,
восемь, а иногда и десять человек. С железными трезубцами в руках они
несли на плечах носилки с табличкой божества Тяньган, а выспросив у
родственников больного, по каким дорогам и тропам он обычно ходил,
следовали тем же путем, якобы для того, чтобы разыскать его душу.
Никому не дозволялось мешать им, и все, видевшие их, восклицали: "Вот
братство Тяньган, братство Железного Трезубца!" И в страхе
разбегались во все стороны. Сами же они не называли свое сообщество
такими словами. Если больной выздоравливал, он давал им еду и вино,
но денег они не брали. Цзоу Сун-ли не основывал нового братства
Тяньган» («Эдикты императора Сюань-цзуна», гл. 83). Как мы видим, Сын
Неба настаивал на внимательном и жестоком расследовании дела о
289
Демонология Древнего Китая
столь возмутительных преступлениях, так что можно предположить, что
арестованные под пытками оговаривали все новых и новых людей, и
арестов было множество. Это общество, как и немало других, было
полностью уничтожено, и все признанные виновными понесли суровое
наказание.
В Амое носилкам находится место и в обряде, называемом тао яо,
«получение лекарств». Когда к больному подносят на носилках божество
в надежде, что оно подскажет рецепт выздоровления, божество может
заявить, что желает самолично достать необходимые лекарства. И тогда
братья несут его в какую-нибудь аптекарскую лавку.
Родственник больного, сопровождающий их, в церемо ниальной
шапочке, выступает вперед и сообщает аптекарю о болезни и о
волеизъявлении божества, после чего на прилавок выкладываются
самые разнообразные снадобья. Аптекарь спрашивает божество, те ли
это лекарства. Если носильщики совершают движение вперед, значит,
божество дает утвердительный ответ, если назад — значит, ответ
отрицательный. Отвергнутые снадобья заменяются новыми, и так до тех
пор, пока божество не выкажет своего согласия. Об этом опять-таки
узнают с помощью гадательных кубиков. Затем носильщики медленно
покидают лавку. Родственник же больного забирает лекарства, рас -
плачивается и идет домой с кучей свертков, а иногда и с целой
корзиной, которую в таком случае несет мальчик из аптекарской лавки.
Впрочем, далеко не всегда божество приводит людей именно сюда.
Носильщик с идолом могут зайти в любое жилище и получить лекарства
домашнего приготовления, а иногда просто чай или сладости. Тогда
родственник больного в церемониальной шапочке не платит ничего, а
выражает свою благодарность почтительными поклонами. Перед бо-
жеством открыты все двери, ибо едва ли найдется хоть один смельчак,
который решился бы противиться его воле и не пустить его в дом. Кроме
того, опыт подсказывает обывателям, что в крайнем случае братья с
медиумом во главе могут запросто ворваться и в закрытые ворота. Люди
злословят, что подобные посещения часто преследуют цель бесплатно
получить какие-нибудь ценные снадобья вроде женьшеня. Если
становится известно, что он есть в таком-то доме, то выбирается
момент, когда мужчины отсутствуют, ведь у робких женщин уж точно не
достанет мужества отказать божеству в том, что оно требует.
По возвращении домой все лекарства раскладывают перед идолом,
чтобы узнать, в какой последовательности их нужно смешивать и
принимать. Ответ божество дает через своих носильщиков, которые, как
и в аптекарской лавке, наклоняются вперед или назад.
Мудрость и благоразумие китайцев проявляются и в том, что
зачастую они предоставляют самому божеству право выбрать, какую
именно цзи оно желает видеть в качестве инструмента, возвещающего
его пожелания. Как правило, в таких случаях божество устами медиума
или же посредством цзи говорит, что оно хочет покинуть дом и
отправиться на поиски. Носильщики берут статую божества и
совершают обычный, уже известный нам путь, со всеми полагающимися
атрибутами. В конце концов они останавливаются у выбранного дерева,
и кто-нибудь из братьев последовательно показывает то на одну ветку,
то на другую, которые, на его взгляд, вполне подходят. Когда божество
делает свой выбор, оно заставляет своих носильщиков наклоняться
290
Демонология Древнего Китая
вперед. Ветку помечают и затем срезают в благоприятный день и час с
соблюдением всех ритуалов и предосторожностей, которые мы уже
описывали.
@
291
Демонология Древнего Китая
Глава VI
СОВРЕМЕННЫЕ КОЛДУНЬИ
@
В первой главе этой части книги мы видели, что уже в древности
колдовством занимались как мужчины, так и женщины. Колдуньи часто
упоминаются в китайской литературе начиная с ханьской династии. Мы
часто встречаем такие термины, как нюй у, у по, си по, у фу, ши по и
другие. Все они имеют примерно одно и то же значение — «женщина,
занимающаяся магическими практиками». Нам остается выяснить, есть
ли такие женщины в современном китайском обществе, и если да, то
какую роль они в нем играют.
Насколько нам известно, в Амое и прилегающих к нему районах нет
представительниц слабого пола, которые бы исполняли функции,
подобные тем, которое являются прерогативой священнослужителей ши
гун. Но при этом женщины занимаются самыми разными практиками и
совершают ритуалы, которые мы вправе назвать колдовскими, причем
иногда даже занимаются этим профессионально, т. е. с целью получения
дохода. Другое дело, что они практикуют колдовство исключительно
частным образом, либо у себя дома, либо в домах своих сограждан.
Там, в присутствии небольшого или даже значительного числа
зрительниц они точно так же выступают в роли медиумов, призывая
божеств заклинаниями, ладаном, сжиганием «бумажек, открывающих
глаза», игрой на музыкальных инструментах, грохотом барабанов и
тарелок и т. д . Потом они изрекают предсказания, понять которые и
перевести на человеческий язык способны только знатоки, в роли
каковых, кстати, тоже выступают только женщины.
Когда божество вселяется в тело женщины-медиума, она начинает
прыгать и скакать, при этом ее поддерживают с обеих сторон, ведь на
ногах, которые китайские женщины перебинтовывают, далеко не
ускачешь. Трещотки и погремушки на ее теле то звучат громче, то
затихают, свидетельствуя о степени приобщения к потустороннему
миру. Таким образом, существенных различий в поведении муж чин и
женщин-медиумов не наблюдается. Обычно женщины призывают дух
Сань-гу, «Третьей дамы», загадочного божества, по преданию,
являющегося той самой Цзы-гу, которая, если верить Чэнь Гуа, много
столетий назад пользовалась большой популярностью и любовью по
всему Китаю. Вот что говорит этот автор, живший в XI столетии и
собравший для нас удивительную коллекцию сведений о жизни простого
народа: «Существует давний обычай: в первое полнолуние наступившего
года приветствовать богиню отхожего места по имени Цзы-гу. Впрочем,
совершение данного обряда не ограничивается строго данным месяцем;
вызывать ее можно в любое время. В детстве мне доводилось видеть
сверстников, вызывавших ее ради чистого развлечения. Было дело,
когда мои родственники призвали ее, а она потом отказывалась уходить,
Когда это повторилось во второй раз, они более не обращались к ней.
292
Демонология Древнего Китая
В период правления под девизом Цзинъю (1034—1038) семья Ван
Луня, лекаря при Дворе жертвенных поклонений, приглашала Цзы-гу.
Богиня вселилась в одну из девушек с женской половины и устами ее
заявила, что является второй супругой во дворце небесного императора
Шан-ди. После этого девушка обрела дар писать изысканные ли -
тературные сочинения, которые и по сей день ходят в списках под
названием "Коллекция бессмертной". Она писала разными стилями и
проявила величайшее искусство во владении кистью. При этом она не
пользовалась ни стилем кайшу, ни стилем лишу, которые являются
самыми распространенными. Ван Лунь был старым другом моего отца, я
дружил с его сыновьями и младшими братьями и сам видел ее письмена.
В их доме время от времени показывался призрак, причем выше
пояса он представал в облике красивой женщины, а ниже пояса увидеть
его не удавалось, ибо призрак словно погружался в облако. Женщина
прекрасно играла на лютне, а пела столь нежным и мягким голосом, что
все слушавшие ее забывали о своих тяготах и невзгодах. Как-то один
человек спросил ее, не возьмет ли она его с собой в путешествие на
облаке. Женщина ответила согласием, и — о чудо! во двор спустилось с
неба белоснежное облако. Она взобралась на облако, но оно не могло
удержать ее. Тогда ее дух сказал: "Подошвы твоих башмачков грязные,
сними их и садись". И тогда она села на облако в одних чулках, и
присутствующим показалось, что ее шелковые туфельки сами собой
медленно пошли к комнате девушки. Спрыгнув с облака, она сказала:
"Сейчас мы не можем лететь, подождем другого дня". Потом девушка
вышла замуж, но призрак не приходил в ее новый дом. Появление его не
приносило ни хорошего, ни плохого. Обо всем этом написано немало, и
то, что рассказал я — всего лишь недостойный и грубый набросок.
В последние годы ритуал призывания Цзы-гу получил большое
распространение. Как правило, те, кому удалось это сделать, обретают
способность писать литературные сочинения, стихи и песни, и нам
доводилось видеть некоторые образцы — на них лежала печать
высочайшего мастерства. Часто дух называет себя "Наказанным бес-
смертным с островов Пэнлай"
1
.
Он разбирается в лекарственных
снадобьях и гадании, а в игре в шашки с ним не сравнится никто в
Поднебесной. Однако чудесами ни один из их не сравнится с призраком,
являвшимся в дом Ван Луня» («Мэн ци би тань», гл. 21, II.5).
Читатель, полагаем, вправе сам решать, невзирая на авторитет Чэнь
Гуа, чему верить в его повествовании, а чему нет. Несомненно, как мы
полагаем, одно: уже в те времена в знатных семьях были женщины,
которые то ли пребывая в состоянии «божественного вдохновения», то
ли нет, создавали литературные произведения, которые считались
достойными чтения и переписывания, и проявляли гадательные и
врачевательные способности. В эпоху Сун, когда жил Чэнь Гуа, обычай
вызывать богиню Цзы-гу в пятнадцатый день первого месяца уже
считался древним, что подтверждается и свидетельством календаря
обрядов Цзин и Чу, датируемого VI столетием: «Вечером пятнад цатого
дня первого месяца люди призывают Цзы-гу, чтобы гадать об обработке
шелка в наступившем году и многих иных вещах» («Цзин Чу суй ши
цзи»). Обычно эти слова сопровождаются в изданиях таким
дополнением: «В сочинении Лю Цзин-шу "И юань" говорится, что Цзы-гу
1Т. е . изгнанным из рая. Мифические острова Пэнлай находятся в восточном море. Этим же титулом нередко
величают поэта Ли Бо, жившего в VIII столетии, чье творчество считается вершиной китай ской поэзии.
293
Демонология Древнего Китая
была второй женой. Первая жена воспылала завистью к ней, и она
умерла, не выдержав ее козней, в пятнадцатый день первого месяца.
Тогда люди сделали ее изображение и призвали в него ее душу с
помощью такого заклинания: "Цзы-сы (муж Цзу-гу) отсутствует, и
госпожа Цао (первая жена) ушла. Вторая жена, приди к нам". Держа ее
статую, люди встречают ее около отхожего места или свинарника, и
если статуя потяжелела, это значит, что душа явилась.
В пятнадцатый день первого месяца ее призывал некто Мэн из
Пинъюани, но она прошла через его дом и ушла. С тех пор статую ее
стали украшать лентами.
В "Тун лань" сказано, что перед своей смертью дочь императора Ди-
гу (XXV век до н. э .) сказала: "Я так любила музыку при жизни. Так пусть
меня призывают музыкой в первом месяце". Это тоже имеет отношение к
данному обычаю. Люди говорят, что Цзы-гу не придет до тех пор, пока
не установится полная тишина. В "У син шу" говорится, что божество
отхожего места зовется Хоу- ди. А "И юань" сообщает, что однажды Тао
Хань (вельможа, живший в III—IV веках) увидел около уборной человека,
который назвался императором. Он был одет в простое платье, а на
голове носил плоскую шапочку. Тао Ханю же он сказал: "Ничего не
говори обо мне в течение трех лет; ты не можешь говорить о
вышестоящих". Не дух ли это императора, который вселяется в Цзы-гу и
вещает ее устами?»
На основании всего этого можно сделать вывод, что происхождение
Цзы-гу и обряда поклонения ей окутано мифами и легендами и скорее
всего навсегда останется затерянным во мраке времен. Не рассеивает
наших сомнений и Пин Ин-цзин, который в своем обширном сочинении,
посвященном ежегодным ритуалам и обрядам, как древним, так и
современным, пишет: «Согласно "Сянь и лу", Цзы-гу родилась в Лайяне
(пров. Шаньдун). Фамилия ее была Хэ, имя — Мэй, а прозвище — Ли-цин.
Ли Цзин из Шоуяна (пров. Шаньси) взял ее второй женой. Однако его
первая жена ненавидела ее и в конце концов убила в уборной в
пятнадцатый день первого месяца. Небесный император проявил к ней
милосердие и сделал ее богиней отхожего места. С тех пор в этот день
люди делают ее изображения, подносят ей жертвоприношения и
призывают ее в надежде, что она предскажет будущее. В простонародье
ее зовут Сань-гу, "Третьей женщиной".
В пятнадцатый день первого месяца все женщины берут половники,
которыми кладут пищу, и тайком приклеивают к ним изображения
божества, охраняющего двери. Потом к ним приделывают "тела",
сплетенные из ивовых прутьев, и наряжают в одежды. Затем женщины
начинают призывать богиню, а когда она явится, заставляют куклу
совершать поклоны. Они обнаруживают, что кукла потяжелела. В
правление династии Тан был распространен обычай призывать дух Ци-
гу, госпожи
Ци, жившей при династии Хань, которая умерла в
отхожем месте. Теперь люди называют ее
"Седьмой женщиной"
(иероглиф имени и цифра "семь" произносятся одинаково, но пишутся
по-разному)» («Юань лин гуан и», гл. 5, II. 16—18).
Полнолуние первого месяца, во время которого китайцы, если верить
нашим авторам, взывают к Цзы-гу, известно также как «праздник
фонарей», ибо в этот день по всей империи во множестве зажигают
294
Демонология Древнего Китая
бумажные фонари. Это обстоятельство позволяет предположить, что
богиня как-то связана с поклонением луне или что она вообще
признается богиней луны, хотя доказательствами на сей счет мы не
располагаем. Мы уже отмечали, что при династии Тан была достаточно
широко распространена практика совершать в пятнадцатый день
первого месяца гадание с помощью сита, которое «обряжали» в
одежды. Поэтому можно почти не сомневаться, что божеством,
нисходившим в эти предметы домашней утвари, была именно Цзы-гу.
Пин Ин-цзин также утверждает: «Жители У говорят, что в первом
месяце все растения обретают душу, и во время праздника фонарей они
гадают в храмах, устраивая при этом представления. Обычно в них
участвуют женщины-рабыни. Они совершают ритуал гадания с помощью
плетеных корзин, метел, бамбука, тростника и прочих вещей. Если они
хотят узнать волю Ци-гу, они берут корзину или поднос, втыкают в них
палочки, закутывают в материю и называют "госпожой". Когда дух ее
вселяется в предмет, они держат его обеими руками. Так корзина или
поднос могут писать знаки и даже бить людей. Или же они просто
движутся вверх-вниз, повинуясь приказаниям гадателя. Если они
обращаются к Чжоу-гу (Госпоже Метле), они оборачивают старую метлу
юбкой. Когда божество вселяется в метлу, она выдает предсказания, то
вставая вертикально, то ложась на землю.
Иногда небольшой кусок бамбука раскалывают на две половинки. В
таком случае два человека держат палочки параллельно друг другу, а
на них кладут половинки бамбука. Получается нечто похожее на
носилки. Люди сжигают бумажные деньги и обращаются к духу с
молитвами. Когда божество приходит, то предсказания его и ответы на
вопросы истолковываются в зависимости от того, каким образом
половинки бамбука приближаются друг к другу, соприкасаются и
сталкиваются. Иногда божество может ударить в половинки бамбука,
словно в барабан; это называется "цветы распускаются". Так же люди
призывают и "Госпожу Тростника"» (гл. 5, 1.16).
Как мы видим, богиня эта носит разные имена, в соответствии с теми
предметами, с помощью которых люди испрашивают ее волю. В Амое
культ ее распространен в первую очередь среди юных девушек,
желающих выйти замуж. Они поклоняются ей в своих комнатах, а в пят -
надцатый день первого месяца — и около уборных. Богине подносят
скромные жертвы: в обязательном порядке — расшитую туфельку, так
как по преданию у богини одна нога, ибо вторую ей отрубила ревнивая
первая жена перед тем, как задушить. Цель поклонений вполне понятна
—
привлечь хорошего жениха, ведь богиня, по поверьям, обязательно
защитит тех, кто верит в нее, и не позволит им повторить ее
собственную печальную судьбу. Наверное, существует какая-то связь
между культом богини и весьма странным обычаем, которым
развлекают себя молодые выходцы из низов общества в день праздника
фонарей. Они любят забираться на низкие стены, ограждающие
общественные уборные. Поведение свое они объясняют весьма просто:
«Сломай стену, ограждающую уборную, и возьмешь в жены хорошую
девушку».
Можно не сомневаться, что женщины-медиумы, предсказывающие
будущее в состоянии транса, существуют во всех частях Китая. О них
сложено немало историй, широко известных читающей публике. Вот,
например, одна
из
них,
принадлежащая Пу Сун-лину
и
295
Демонология Древнего Китая
подтверждающая, что подобные практики — не редкость на севере
страны: «Среди жителей Ци (пров. Шаньдун) широко распространен
обычай в случае болезни испрашивать волю духов в женских покоях.
Приглашают старую колдунью, которая, под аккомпанемент барабана,
представляющего собой железный обруч с натянутой на него кожей,
танцует и строит страшные рожи. Ее называют "танцующим духом". Но
практика эта особенно процветает в столице, где ей предаются даже
молодые замужние женщины из почтенных семей. В главном зале дома
они выставляют на стол блюда с мясом и сосуды с вином и зажигают
большие свечи в таком количестве, что становится светлее, чем днем.
Потом одна из женщин подбирает юбку и начинает скакать на одной
ноге, подобно мифической птице шанъян, а еще двое поддерживают ее
за руки. Она бормочет что-то непонятное, напевает песню, возносит
заклинания, то разражаясь потоком слов, то издавая всего несколько
звуков. Тем временем, оглушительно грохочут барабаны, и в их грохоте
практически невозможно разобрать, что она говорит. В конце концов
она роняет голову на грудь и начинает озираться исподлобья. Ее крепко
держат, ибо иначе она просто упала бы на пол. Потом она вдруг
вытягивает шею и высоко прыгает, на один-два чи. Все женщины с
ужасом взирают на нее и дрожат от страха. Наконец она восклицает:
"Дух пришел и вкушает яства!"
В мгновение ока они задувают все свечи, и зал погру жается в полную
темноту. Все молча стоят, не осмеливаясь произнести ни слова. Спустя
какое-то время женщина пронзительным голосом называет имена отца
или приемной матери, мужа или сводной сестры, и это сигнал всем
зажечь свечи. Сгорая от нетерпения, все собравшиеся спршивают, чего,
хорошего или плохого, стоит ждать в будущем. В то же самое время они
осматривают блюда и сосуды, корзины и чаши и видят, что они
практически пусты. По лицу женщины они стараются прочитать,
доволен ли дух, а потом почтительно задают ей вопросы, на которые
она отвечает без промедления.
Однажды в подобной церемонии участвовала женщина, не верившая
тому, что происходит. И божество само разоблачило ее. Вещунья,
указывая на нее пальцем, сказала: "Ты насмехаешься надо мной, это в
высшей степени непочтительно. Я лишаю тебя одежд".
И
действительно, женщина тут же оказалась совершенно голой, а одежду
ее нашли потом висящей на дереве, что росло за воротами дома.
Особенно почитают таких вещуний женщины-маньчжурки. С каким бы
незначительным затруднением они ни сталкивались, они неизменно
обращаются к ним за помощью. Иногда вещунья скрывает лицо и,
изображая скачки на тигре или лошади, танцует на постели с длинным
копьем в руках. В таких случаях ее называют "богиней на скачущем
тигре". Голосом, словно доносящимся из могилы, она издает бессвязные
звуки. Некоторые называют эту практику «великим алтарем Гуань Юя и
Чжан Фэя» (герои периода Троецарствия). Называют ее и другими
именами. Своим величием и яростью она может посеять ужас и панику
среди призраков, но все это может обратиться и против мужчин. Если
какой-нибудь смельчак решится проделать дырочку в бумажном окне и
заглянуть внутрь, она может проткнуть копьем его шапочку и так
затащить внутрь. Все женщины, матери, невестки и сестры, ходят около
нее кругами, словно гусыни, и не могут думать ни о чем, кроме как о
ней» («Ляо-чжай чжи и», гл. 11).
296
Демонология Древнего Китая
Как мы видим, женщины-медиумы занимаются предсказаниями и
чревовещанием, а также изгоняют демонов, призывая духов умерших
родственников и божеств, таких, как Гуань-ди. Практика взывания к
душам мертвецов с психомантическими целями широко распространена
среди женщин Амоя. Называется она цянь в ан, буквально «вытаскивать
мертвецов», и с юнь шэ нь , «искать духов». Медиумов же называют в
Амое а н и, где и — вежливое обращение к тетушке с материнской
стороны, сестре жены или кузине, а ан — диалектное произношение
слова ва н, того самого, которым в «Ли цзи» называют больных или
калек. Му-гун, как мы помним, хотел оставить их умирать под лучами
палящего солнца, чтобы светило смилостивилось и ниспослало дождь.
Интересно, что многие а н и слепы, что впрочем, считается лишним
доказательством
в
пользу
обладания
сверхъестественными
способностями. Китайцы уверены, что не видящий земного мира
способен проникнуть в мир потусторонний.
Выслушать пророчества медиумов иногда собирается очень много
женщин. В ряде семей существует даже обычай по крайней мере один
раз вызывать дух каждого умершего родственника, чтобы узнать о его
жизни в загробном мире и выслушать его пожелания, не могут ли они
чем-нибудь улучшить ее, например, совершив жертвоприношения. Как
правило, подобные церемонии совершаются в главном зале у
домашнего алтаря, и присутствовать на ней могут все домочадцы, как
женского, так и мужского пола. Но нередко их устраивают и на женской
половине, обычно в тех случаях, когда присутствие мужчин по каким-то
причинам нежелательно.
Главным врагом спиритических сеансов является скептицизм и,
разумеется, мужчины, как основные его носители. Поэтому выражение
«вытаскивать мертвецов» зачастую имеет также значение «говорить
ерунду».
Для проведения церемонии выбирается благоприятный день, ведь
иначе дух не появится. Зал тщательно моют — как известно, духи не
терпят пыли и грязи. Чтобы приманить духа, зажигают курительные
палочи и ставят жертвенные яства на алтаре, если для церемонии
избран главный зал, или на обычном столе, если церемония проходит на
женской половине. В последнем случае одна из женщин, после того, как
появилась вещунья, идет к домашнему алтарю. Зажигая две свечи и три
палочки, она приглашает предка покинуть табличку и следовать за ней.
Потом она медленно возвращается с дымящимися палочками в руках, а
по прибытии в комнату, где пройдет церемония, втыкает их в чашу с
сырым рисом, стоящую на столе среди прочих жертвенных подношений.
Тем временем женщины убирают подальше все классические книги и
календари, ибо прекрасно понимают, что канонические вещи вредят
еретическим колдовским практикам. Только затем в дело вступает
женщина-медиум. Она поет низким голосом заклинания, совершает
поклоны, иногда падая при этом ниц, играет на лютне или бьет в
барабан. Или все происходит под аккомпанемент других барабанов, в
которые бьют присутствующие на церемонии женщины. Эта монотонная
процедура часто продолжается длительное время. Наконец, по
состоянию медиума, которая начинает биться в конвульсиях, совершать
странные движения и истекать потом, все понимают, что пришествие
духа состоялось. Две женщины подхватывают вещунью под руки и
297
Демонология Древнего Китая
усаживают на стул. Она словно впадает в забытье или погружается в
сон; руки ее при этом покоятся на столе. На голову ей кладут черное
покрывало, а в волосы втыкают иглу, из ушка которой до самого пола
свешивается черная нитка. Пребывая в гипнотическом состоянии, когда
все мысли ее заняты исключительно духом предка, вещунья начинает
отвечать на вопросы.
Как правило, первым задается вопрос о том, как выглядит дух и во
что он одет. Несколько мгновений вещунья остается неподвижной, а
потом ее вдруг бросает в дрожь. Она подпрыгивает на стуле и нервно
колотит по столу либо пальцами, либо зажатой между ними маленькой
деревянной дощечкой, и с губ ее слетает некое подобие ответа. Если
оказывается, что сказанное не соответствует возрасту и внешности
умершего, а также одежде, в которой он был погребен, вещунья вновь
погружается в сон и ищет другую душу до тех пор, пока рыдающие и
всхлипывающие женщины не скажут, что она призвала того, кого
нужно.
Теперь вопросы начинают сыпаться один за другим. Дух устами
медиума рассказывает о своей жизни, о том, что ему могут помочь
живые потомки и даже полностью освободить от страданий. Он
сообщает, приносят ли пользу ему жертвоприношения и что он любит
больше всего. В свою очередь, сам он спрашивает собравшихся о том,
как идут дела в земной жизни, и тогда вещунья отвечает либо вполне
понятным
языком,
разве
что
излишне
эмоционально,
что
свидетельствует о временном возвращении ее блуждавшей в
потустороннем мире души обратно в тело, либо таким же размеренным
и низким голосом, и тогда участникам церемонии остается
самостоятельно решать, как интерпретировать ее слова. Время от
времени медиум переходит на шепот и ведет долгие беседы с духом.
Нет надобности говорить, что слова ее столь же двусмысленны, как и
любой язык оракула. У нее есть своя терминология; например, она
называет духа бай хуа цзянь, «дитя белого цветка», если дух
принадлежит мужчине, или х ун ху а ц зянь, «дитя красного цветка»,
если это женщина.
Как можно было ожидать, ответы далеко не всегда соответствуют
вопросам. Например, вещунья может заявить, что дух предпочитает
вкушать то-то и то-то, хотя собравшиеся вовсе не проявляли ни
малейшего интереса к гастрономическим пристрастиям предка. Тут
волей-неволей приходится приносить требуемое им из кухни или даже
из лавки и ставить на жертвенный стол. Или вдруг ни с того ни с сего
дух начинает упрекать своих потомков и призывать их одуматься пока
не поздно, если они не желают угодить прямиком в ад. Можно
предположить, что таким образом вещунья находит выход из
затруднительного положения, когда вопрос ставит ее в тупик. Но
собравшихся это, похоже, ничуть не смущает; они охотно объясняют
столь вопиющие расхождения между вопросами и ответами тем, что дух
счел интересы спрашивающих несерьезными и не желает изрекать
своего мнения на недостойные его внимания темы, считая их
оскорбительными. Кроме того, считается, что дух никогда не даст
надежного предсказания, если все мысли спрашивающих не будут
всецело сконцентрированы на интересующем их предмете. Собственно
говоря, подобное утверждение есть по сути открытое признание того
факта, что духа призывает не что иное, как человеческое воображение.
298
Демонология Древнего Китая
Таким образом, видения, вызываемые мыслью, можно поставить в один
ряд со сновидениями; и в том и в другом случае мы имеем дело с
мнимой реальностью. Так что нет ничего удивительного и странного в
том, что участницы подобных спиритических сеансов, глубоко впе -
чатленные присутствием их дорогого предка, вздыхают и роняют слезы.
Наконец, медиум начинает вздрагивать, просыпается, встает и
говорит, что дух покинул его тело. Вещунья забирает с собой рис, в
котором стояли курительные палочки, а если она слепа — то это делает
ее ребенок- поводырь. Так она поступает всякий раз, когда в какой-
нибудь семье возникает необходимость вызвать одного из предков и
выслушать его пророчества. После чего она требует платы, причем
нередко надменным и повелительным голосом, и удаляется.
Изменение состояния медиума во время церемонии окру жающие,
разумеется, воспринимают как различные фазы в ее взаимоотношениях
с потусторонним миром. Мы, однако, предочитаем искать объяснение
этому в помрачении ума и нервном возбуждении. Конвульсии и спазмы
считаются признаком проникновния в ее тело либо духа, к которому
взывали в этот конкретный день, либо божества-покрови теля, с которым
она общается постоянно, а погружение в гипнотическое состояние —
свидетельством того, что душа покидает тело, отправляясь в
странствие по иным мирам, чтобы встретить духа и говорить с ним.
Возникает естественный, казалось бы, вопрос: если дух обитает в
табличке, стоящей на алтаре, зачем странствовать в его поисках? Увы,
вопрос этот остается без ответа.
Подлинность путешествия в потусторонний мир под тверждается в
том числе и таким заклинанием: «Сестра Сань-гу, госпожа Сы-гу, прошу
вас увести меня в темное царство Инь. Что мне там нужно? Я хочу
отыскать там своего родственника, а когда найду его, хочу спросить
его. А потом, прошу, верните меня обратно, в царство Ян».
В провинции Гуандун вещуньи особенно часто обращаются с
подобными просьбами к Сань-гу и Сы-гу в период с первого по
двадцатый день восьмого месяца. Несколько женщин, желающих
исполнить роль медиумов, садятся вокоруг стола и опускают головы на
лежащие на столе руки так, чтобы лица не было видно. В это время
остальные женщины размахивают над ними дымящимися куритель ными
палочками и поют: «Сестра Сань-гу, госпожа Сы-гу, слава ваша гремит
среди людей. Мы, ничтожные, вставая на четвереньки, просим вас
свести нас в царство Инь. Туда ведут тысячи дорог, поэтому позвольте
нам отправиться туда дорогой бессмертных и отыскать там наших
предков. Когда же мы закончим беседовать с ними, верните нас обратно
в царство Ян. Если наши родственники там, помогите отыскать их; если
же их там нет, позвольте рассказать нам о чудесных цветах, растущих
там. Умоляем тебя, Сань-гу, проводи нас туда; умоляем тебя, Сы-гу,
отведи нас туда».
Погрузившиеся в состояние транса женщины начинают речитативом
повествовать о том, что они видят и каких друзей встречают в
299
Демонология Древнего Китая
потустороннем мире. Если же никого из знакомых им повстречать не
посчастливится, они путешествуют по таинственному парку в
сопровождении богини Хуа-по, «повелительницы цветов», или ее
помощниц и, глядя на растения, предсказывают будущее. По представ -
лениям китайцев, в неземном мире действительно раскинулся огромный
сад, в котором у каждого из людей есть свой цветок: на горшке, в
котором он растет, написано имя человека. Если растение распускается
белыми цветами, то это символ сына, а если красными — то дочери.
О том, что подобные практики распространены достаточно широко,
можно заключить хотя бы по одной из поучительных народных историй,
включенной в сочинение Суй Юаня: «В Нанкине у одного семилетнего
мальчика из семьи Аю появилась на мошонке красная сыпь, которую не
удавалось вылечить никакими лекарствами. По соседству жила
женщина по имени Цзяо, выполнявшая роль посланницы губернатора
потустороннего мира. Во время месячных, когда она не могла делить с
мужем постель, она отказывалась есть и пить и вела себя словно
умалишенная. Мать мальчика упросила ее отправиться в потусторонний
мир и спросить о причинах болезни ее ребенка. Через три дня она
вернулась и поведала следующее: "В своей прежней жизни ваш второй
сын истребил и содрал кожу со стольких лягушек, что теперь лягушки
мстят ему. Отправляйтесь к тому месту, где обитает полководец Лю
Мин, зажгите курительные палочки и вознесите молитвы, и сын ваш
перестанет страдать".
Мать последовала ее совету, и мальчик
действительно выздоровел.
Однажды Цзяо проспала беспрерывно два дня и две ночи. Во сне она
храпела и задыхалась, а на лбу у нее выступали капельки пота. Сестра
спросила ее, что было тому причиной. И Цзяо сказала: "Жену нашего
соседа, эту презренную женщину, очень нелегко одолеть. Правитель
потустороннего мира приказал мне схватить ее, но я и не ожидала, что
сразу после своей смерти она будет так сопротивляться. К счастью,
силы ее истощились, и я смогла связать ей руки и привести ее сюда". "И
где же она сейчас?" — спросила сестра. "На утуне, что растет под
окном", — сказал Цзяо. Сестра пошла посмотреть, но не увидела никого,
кроме мухи, привязанной за волос к ветке. Она поймала насекомое и
положила в коробку, рядом с принадлежностями для шитья.
Вскоре она услышала, как Цзяо кричит и плачет в своей постели.
Потом, придя в сознание, она сказала: "Сестра, сама не желая того, ты
накликала на меня страшную беду. Правитель потустороннего мира
наказал меня тридцатью ударами палкой за то, что я, поймав эту
женщину, не доставила ее к нему. Он установил твердый срок во второй
раз; прошу тебя, верни мне муху, иначе мне вновь не избежать порки". И
тут сестра увидела страшные рубцы на ее спине и горько раскаялась в
своем поступке. Она принесла муху Цзяо и та, положив ее в рот,
заснула. С тех пора она стала тихой и спокойной и больше никогда не
отправлялась по просьбе людей к губернатору потустороннего мира»
(«Цзы бу юй», гл. 4).
Некоторые ан и Амоя, когда их просят совершить церемонию,
приносят с собой в рукаве платья маленькую статуэтку или куклу, в
которой, якобы, обитает дух. Некоторые местные жители полагают, что
именно поэтому их и называют так, ведь кукла эта на местном наречии
зовется а н. Но это представление ошибочно.
300
Демонология Древнего Китая
Понятно, что статуэтка или кукла делается из персикового дерева, по
причинам, хорошо известным читателю. Если вещунья хочет заполучить
обладающую духовной силой статуэтку, она тайком прячет кусок дерева
где-нибудь у порога дома, в котором живет беременная женщина, и
время от времени произносит над ней заклинания. Смысл этих действий
в том, что ожидающая ребенка женщина, переступая через порог,
передает дереву свою жизненную силу. Но будущая мать не должна
знать об этом, ибо в противном случае она прибегнет к помощи
защитных амулетов и заклинаний, и весь эффект пропадет. После ро-
ждения ребенка вещунья забирает кусок дерева и вырезает из него
куклу, сопровождая это непрерывными заклинаниями. Причем особое
внимание уделяется изображению половых органов. Она тщательно
хранит куклу до тех пор, пока родившийся ребенок не начнет говорить.
Затем ее главная задача — в том, чтобы спрятать куклу где-нибудь
рядом с алтарем, дабы священнослужитель, совершая жер-
твоприношения, сам того не ведая произнес над ней за клинания,
призывающие божеств и духов. Считается, что под влиянием таких
заклинаний душа ребенка вселяется в куклу. Если душа ребенка
похищена полностью и окончательно, ребенок умирает, а если частью —
его поражает телесная либо психическая болезнь. Так кукла, которую
вещунья регулярно выставляет под утреннюю росу, чтобы она не
высохла и не утратила жизненной силы, становится в ее руках
сильнодействующим психомантическим и колдовским инструментом.
Спрятав куклу в рукаве или за пазухой, где-нибудь поближе к животу,
вещунья отправляется в дома клиентов и там либо совершает под
влиянием пребывающего в кукле духа путешествие в иные миры, либо
дает говорить самому этому духу. Понятно, что добродетельные люди и,
в первую очередь, разумеется, конфуцианцы, всячески осуждают такие
порочные колдовские практики. Они уверяют, что на распространяющих
их Небо непременно нашлет бедность, бесплодие и преждевременную
смерть, ведь три самых великих счастья, даруемые им — это
благополучие, сыновья и долголетие (цай, цзы, шоу). Официальный мир
считает подобные методы тем же самым черным колдовством
посредством «покоренных духов», хотя и в более мягкой форме, ибо
духов не заставляют творить зло. Но безусловно, таких вещуний
обвиняют в преступлениях типа «вытягивания жизни». Считается, что
для приобретения жизненной силы ребенка а н и могут даже украсть
зародыш из матки, тем самым совершая гнуснейшее преступление
«отнятия жизни». Об этом, в частности, свидетельствует следующая
леденящая душу история, взятая из сочинения, датируемого первой
половиной XIV столетия: «В одной из деревнь уезда Цзианьсянь
женщина ожидала ребенка. Каждый день она носила еду мужу,
работавшему в поле, и путь ее пролегал мимо храма, скрывавшегося в
тени деревьев. Один предсказатель, живший рядом с храмом, каждый
день видел, как женщина идет в поле. Как-то он заговорил с ней, и так
мало-помалу снискал ее расположение. Однажды, когда она шла
привычным путем, он подозвал ее и сказал: "У меня сегодня жареные
лепешки, прошу вас, зайдите и отведайте . И женщина зашла в храм
вместе с ним. "Какой большой у вас живот, — сказал предсказатель.
—
Не иначе, быть двойне". "Откуда вы знаете?" — спросила женщина.
"Высуньте-ка язык, и даже смогу определить, какого они будут пола".
Женщина высунула язьж, а он вдруг схватил его, так что она не могла
произнести ни звука. Он вспорол ей живот — там действительно была
301
Демонология Древнего Китая
двойня. Потом он разрубил ее тело на куски и поднес в качестве жертвы
духу. Двойняшек же он зажарил на огне, чтобы использовать их для
предсказаний.
Тем временем родственники женщины безуспешно ис кали ее. Одна
старуха сказала, что часто видела, как она разговаривала с
предсказателем, и что они вполне могли вступить в незаконную связь.
Родственники нагрянули в храм, думая застать нечестивцев врасплох,
но увидели лишь окровавленные части тела женщины. Предсказателя
схватили и доставили в уездную управу. Еретики уверены, что близнецы
обладают куда большей жизненной силой по сравнению с одним
ребенком» («Гуй синь цза ши»).
Рассказать о китайском колдовстве можно еще очень многое.
Исследование его в различных частях Китая могло бы существенно
расширить наши знания об этой форме восточной религии, вобравшей в
себя анимистические и спиритуалистические черты и включающей и
чревовеща- тельство, и черную и белую магию. Надеемся, что у нас еще
будет возможность вновь обратиться к данной теме в других работах,
посвященных такому многообразному явлению, как китайская религия.
@
302