Author: Уткин А.  

Tags: экономическое положение   экономическая политика   управление и планирование в экономике   производство   услуги   цены   экономика отдельных стран   экономика мирового океана   история россии   военное дело   международные отношения   войны   новейшее время  

ISBN: 978-5-699-31156-9

Year: 2008

Similar

Борис Годунов. Маленькие трагедии

Тайны московских особняков. Дома самых богатых людей своей эпохи внутри и снаружи

Чистилище Чеченской войны

Чистилище чеченской войны. Война. Чечня. Афган. Боевой опыт

Text
                    Классика
русской
мысли


§


Анатолий
Уткин
Русские войны
Век ХХ-й
Москва
4/1ГОРИТ*
2008


УДК 338
ББК 65.9(2)
У 84


. ..


"
/,
"'



Оформление серии Б. Б. Протопопова


Уткии А. и.
У 84 Русские войны: Век ХХ"Й / А. и. Уткин. М. : Алrоритм ; Эксмо,
2008. 528 с. (Классика русской мысли).
ISBN 978..5.699..31156.9


Анатолий Иванович Уткин крупнейший специалист в области новейшей исто

рии. Ero работы отличаются тщательностью проработки темы, научным подходом, бо

льшим количеством используемоrо фактическоrо материала, в т. ч. иностранных ис

точников.
В своей фундаментальной книrе, представленной ныне вашему вниманию, А. и. УТЮlн
скрупулезно исследовал проблемы, которые касаются влияния войн хх века на разви

тие России. Выводы автора позволяют по
новому оценить особенности русской реаль

насти прошлоrо столетия и отказаться от мноrих существующих исторических CTepeo

типов.


УДК 338
ББК 65.9(2)


ISBN 978-;-699-31156-9


(о УТКНИ А. н., 2008
(Q 000 +АлroРИТМ.Книra., 2008
<о 000 +издательство +ЭКСМО., 2008





Анне Петровне Уткиной,
достойно прожившей этот жестокий век,
преодолевшей три страшных голода 1921, 1933,1944 гг.,
две мировые войны и одну гражданскую, три революции,
коллективизацию и индустриализацию,
правителей от Николая II до Ельцина, верующей
и не потерявшей веры в нас, судьбу и Россию —
посвящается эта книга внука.
Москва, 2008
ВВЕДЕНИЕ
Почти три столетия Россия заполняла колоссальный вакуум, об¬
разовавшийся в результате краха Монгольской империи. Первые рус¬
ские — казаки Ермака — пересекли границу Европы и Азии в самом
конце царствования царя Ивана Грозного. Перед ними лежала необо¬
зримая Сибирь, а за ней Дальний Восток и Великий океан. Движе¬
ние на Восток было безудержным, оно было блистательно продол¬
жено Дежневым и всеми теми, кто вышел к Тихому океану столе¬
тием с небольшим позже испанцев, увидевших этот океан в самом
начале XVI века.
Русские неукротимо шли вперед, пересекли Берингов пролив,
вышли в современную Канаду, освоили нынешние Орегон, Вашинг¬
тон и замедлили свой бег только в Северной Калифорнии. Располо¬
женный чуть к северу от Сан-Франциско форт Росс — вот крайняя
точка продвижения русских по периметру Великого океана.
То был северный поток русского заселения. Южный же остано¬
вился на границах Китайской империи. Китай, по выражению Напо¬
леона, «спал». Китайцы не хотели заселять холодные северные зем¬
ли. Их заселили русские.
5


Петр Великий обеспечил выход России к Балтийскому морю,
Екатерина Великая пришла на берега Черного моря, при Александ¬
ре Втором Россия начала обустраивать свои земли по берегам Тихо¬
го океана. Это в значительной мере меняло геополитическое положе¬
ние России в мире. Теперь Россия была полнокровным соседом двух
величайших азиатских стран — Китая и Индии, теперь русские уча¬
ствовали в эволюции огромного Тихоокеанского бассейна.
Начинается четвертьвековой подъем русской промышленно¬
сти, темпы экономического роста России в тот период действитель¬
но впечатляют. После своего рода паузы между правлениями Павла I
и Александра II технический гений восточных славян, обогащенный
немецким, французским, бельгийским опытом, начинает проявлять
себя: сеть железных дорог, самый крупный в мире нефтяной ком¬
плекс вокруг Баку, угледобывающий гигант Донбасс и др.
*	* *
Географические размеры России, численность ее населения, по¬
стоянно увеличивающийся экономический потенциал и военная
мощь гарантировали ей место великой мировой державы. Уже на
Берлинском конгрессе (в 1878 г.) понадобилось объединиться прак¬
тически всему миру, чтобы ограничить растущее влияние рвавше¬
гося вперед гиганта.
В 1900 г. Россия была как никогда близка к Западу, но в то же
время далека от западных стандартов жизни. Если доля Европы в
мировом промышленном производстве за полтора века увеличилась
с одной трети до двух третей, то доля России возросла с 5% до ме¬
нее 9% общемирового объема.
В 1897 году Россия впервые узнала о себе многие объективные
факты — проведена была первая перепись населения. Население Рос¬
сии составило 129,4 млн. человек — столько же, сколько в Германии,
Англии и Франции, вместе взятых. В России оказались два города
с более чем миллионным населением — Санкт-Петербург и Моск¬
ва. Выросли индустриальные города, о которых ранее никто не слы¬
хал — Екатеринослав, Иваново, Царицын, Баку. Неудивителен сделан¬
6


ный на Западе вывод о потенциале России: «Ее известные природ¬
ные ресурсы невозможно измерить. Они больше по совокупному
объему и по разнообразию, чем разведанные природные ресурсы
любой другой нации. Уже разведанных ресурсов достаточно, чтобы
прийти к выводу, что это огромный резервуар, ожидающий труда и
предприимчивости».
Доля мирового промышленного производства в % за 1750—1900 гг.
Источник: Kennedy P. Rise and Fall of the Great Powers. N.Y., 1988, p. 190.
Встает вопрос: чьих «труда и предприимчивости» ожидала Рос¬
сия? По мнению Запада, именно он и должен был взять под свой
контроль этот «огромный резервуар». Отсюда беспрерывные попыт¬
ки подчинить себе Россию, отсюда непрекращающееся давление на
нее, отсюда военные походы на русские земли.
1750	1800	1860	1900
Вся Европа
Англия
Австро-Венгрия
Франция
Германия
Италия
Россия
США
Япония
Третий мир
Китай
Индия
23,2	28,1	53,2	62,0
1.9	4,3	19,9	18,5
2.9	3,2	4,2	4,7
4.0	4,2	7,9	6,8
2.9	3,5	4,9	13,2
2.4	2,5	2,5	2,5
5.0	5,6	7,0	8,8
0,1	0,8	7,2	23,6
3.8	3,5	2,6	2,4
73.0	67,7	36,6	11,0
32.8	33,3	19,7	6,2
4.5	19,7	8,6	1,7
*	* *
7


Вся первая половина двадцатого века была для России фактиче¬
ским военным противостоянием с Центральной или(и) Западной Ев¬
ропой. Тяжелое время, горькая судьба народа. Почти треть населения
России погибла, потеряла места своего проживания...
В наше время, в эпоху колоссального мирового неравенства, вы¬
деления стран, готовых диктовать свою волю и не исключающих для
себя упреждающих ударов, разгула терроризма, разъединения преж¬
ней великой страны, — опыт XX века ясно свидетельствует о пре¬
ступности самоуспокоения.
Если нам суждено пройти через испытания, схожие с пережиты¬
ми в XX веке, то история войн России в двадцатом столетии лишь
увеличивает свою актуальность.


Часть первая
ВОЙНА С ЯПОНИЕЙ
Подъем России
Великий индустриальный подъем России в 1892—1914 гг. оказал
воздействие на национальное мировоззрение. Пожалуй, более всех
формированию нового геополитического самосознания на рубеже
XIX и XX вв. способствовали философ Вл. Соловьев, географ И. Меч¬
ников и поэт В. Брюсов. Они разрушили представление о необрати¬
мой предопределенности развития огромного мира путем вестерни¬
зации и показали, что Запад, Европа, Россия в будущем могут столк¬
нуться с тем, чего не было уже четыреста лет, — с жестким, упорным
и имеющим шанс на успех сопротивлением Азии.
Впереди безграничные азиатские горизонты. Ради гарантирован¬
ного подхода к ним Россия строит Великую транссибирскую маги¬
страль, величайшую железную дорогу мира, подлинное чудо света.
Великая железная дорога решающим образом приближала Дальний
Восток к центру России. Чтобы освятить начало строительства Ве¬
ликой Транссибирской магистрали, которая станет осью всей стра¬
ны — от Балтики до Японского моря, наследник русского престола
Николай вбил в 1891 г. первый клин в полотно Транссибирской же¬
лезной дороги, начинающейся во Владивостоке, в нескольких метрах
от Японского моря. (Пользуйся А. П. Чехов Транссибом, он в своем
путешествии к Сахалину прибыл бы к Тихому океану не за три ме¬
сяца, как это было в 1890 г., а за одну неделю.)
Далее Россия ввела войска в Северный Китай, построила желез¬
ную дорогу в Маньчжурии (КВЖД) и создала великолепный морской
порт Порт-Артур, где по указу царя разместился наместник Дальне¬
го Востока адмирал Алексеев.
9


Однако группа российских политиков во главе с министром фи¬
нансов С.Ю. Витте выступила против авантюр на Дальнем Востоке
летом 1903 г. Он считал, что даже отступление перед японским на¬
пором выгоднее России, чем риск безумной растраты небогатых рос¬
сийских ресурсов. В интересах России не следует пытаться играть
лидирующую мировую роль, гораздо целесообразнее отойти во вто¬
рой ряд мировых держав, организовывая тем временем страну, вос¬
станавливая внутренний мир. «Нам нужно от 20 до 25 лет для ре¬
шения собственных внутренних дел, сохраняя спокойствие во внеш¬
них делах». Россия начинала создавать свой центр экономического
влияния там, где конкуренция с Западом отсутствовала, — в Север¬
ном Китае, Афганистане, Северном Иране, Корее. Такие образова¬
ния, как Русско-Китайский банк, служили твердой основой русско¬
го влияния. Нужны были годы труда, обучения, восприятия опыта,
рационального использования природных ресурсов, чтобы поста¬
вить Россию в первый ряд гигантов мира. В начале века, накануне
крестного пути России, Витте доказывал царю Николаю: «В настоя¬
щее время политическая мощь Великих Держав, призванных выпол¬
нить исторические задачи, создается не только духовною силой их
народов, но их экономической организацией... Россия, возможно, бо¬
лее других стран нуждается в надлежащем экономическом основа¬
нии ее национального политического и культурного здания... Наше
недостаточное экономическое развитие может вести к политической
и культурной отсталости».
Уже Ф.М. Достоевский ощутил этот тектонических пропорций
сдвиг: «С поворотом в Азию, с новым на нее взглядом нашим, у нас
может явиться нечто вроде чего-то такого, что случилось с Европой,
когда открыли Америку. Ибо воистину Азия для нас та же не откры¬
тая еще нами тогдашняя Америка. С стремлением в Азию у нас воз¬
родится подъем духа и сил... В Европе мы были приживальщики и
рабы, а в Азию явимся господами. В Европе мы были татарами, а в
Азии и мы европейцы. Миссия наша цивилизаторская в Азии под¬
купит наш дух и увлечет нас туда».
Строителям тихоокеанского форпоста было ясно: в то время как
в Европе Россия выглядела отсталой страной (импортером капита-
ю


ла, призывающим западных капиталистов и менеджеров), в Азии она
смотрелась как передовая европейская держава, несущая прогресс
во всех сферах материальной и духовной жизни. Если для немца и
даже поляка Россия была очевидным не-Западом, то для перса, мон¬
гола и китайца она была очевидным Западом. И русские генералы
сами поверили в свою западную элитарность, способность к скоро¬
стной рекогносцировке, реалистическому планированию, быстрой
мобилизации сил.
Противодействие Японии и «помощь» Германии
Японский посол в Пекине Комура Ютаро ясно видел свою цель:
изгнать русских из Китая, не позволить им закрепиться в Китайской
империи. В этом направлении он прилагал все мыслимые усилия в
беседах с китайскими переговорщиками — принцем Чин и Ли Хун-
чаном. Он настойчиво пытался заставить китайскую сторону потре¬
бовать от Петербурга вывода войск из Маньчжурии. Одновременно
японский посол в Петербурге требовал объяснения смысла деятель¬
ности русских войск в Маньчжурии. Ему отвечал министр иностран¬
ных дел Ламздорф: «Маньчжурский вопрос касается только России
и Китая. Я не обязан отвечать на вопросы японского правительства.
Могу лишь сказать, что Россия, в соответствии с ее неоднократными
уверениями, возвратит управление Маньчжурией китайским властям
и выведет свои вооруженные силы из этого региона».
Действия царского правительства в Маньчжурии и в Корее ук¬
репили японскую элиту в необходимости войны. Договор с Велико¬
британией как бы санкционировал этот курс. Теперь Япония могла
не бояться европейской солидарности и международной изоляции.
Вся мощь британской империи стояла теперь на стороне Токио.
Петербург на первом этапе демонстрировал дружественность.
Территория к юго-западу от Мукдена и Кирина была возвращена Ки¬
таю. Но на второй фазе процесс вывода российских войск замедлил¬
ся. Петербург опасался, что, выводя свои войска, о» создает вакуум,
который может быть заполнен недружественными державами.
11


В то же время Германия, ее элита, не хотели ослаблять реши¬
мость России по-своему решить дальневосточный вопрос — тогда
она сместит центр своего внимания с Дальнего Востока на европей¬
ский театр. «Возвращение» России в Европу было бы худшим пово¬
ротом дел для Германии — новая опасность «штальринга», стального
кольца окружения. И хотя кайзер Вильгельм не был готов встать еди¬
ным с Россией фронтом, он всячески поддерживал решимость царя
Николая Второго обрести величие на Тихом океане. Именно в эти
месяцы германский кайзер называет российского самодержца «ад¬
миралом Тихого океана», в то время как себя — «адмиралом Атлан¬
тического океана». 2 сентября 1902 г. Вильгельм предложил Николаю
«смотреть на германский и российский флоты как на одно единое
целое, принадлежащее одному великому континенту, чьи интересы
диктуют оборону побережий на далеких берегах... Практически это
означает хранить мир во всем мире».
Кайзера Вильгельма несомненно обеспокоило то обстоятельст¬
во, что японский военный атташе в Пекине взялся за дело реорга¬
низации китайской армии. «Они готовят их к тому, чтобы изгнать
из страны всех иностранцев... От двадцати до тридцати миллионов
подготовленных китайцев, поддержанных полудюжиной японских
дивизий и ведомых бесстрашными и ненавидящими христиан япон¬
скими офицерами, — вот будущее, в которое трудно смотреть бес¬
страшно; и это возможное будущее. Фактически, реальностью ста¬
новится Желтая Опасность, о которой я говорил много лет назад и
по поводу которой многие только смеялись».
В определенном смысле именно кайзер Вильгельм затащил царя
Николая в болото восточноазиатской политики. С.Ю. Витте: «С за¬
хватом Киао-Чао Вильгельм дал первотолчок нашей политике здесь.
Германские дипломаты и кайзер сделали все возможное, чтобы зата¬
щить нас в восточноазиатские авантюры... Вильгельм является под¬
линным автором войны». С настойчивостью и постоянством кайзер
убеждал царя Николая Второго, что миссией России является куль¬
тивировать Азиатский континент и защитить Европу от нашествия
желтой расы.
12


Предпосылки войны с Японией
Не было еще за последние четыреста лет случая, чтобы послан¬
цы Европы отступили перед иными цивилизациями. Население Япо¬
нии было в три раза меньше населения Российской империи. В ин¬
дустриальном отношении Россия никак не уступала тихоокеанско¬
му новичку мира промышленности и науки.
Но Россия имела важные обязательства в Европе, она не мог¬
ла вывести все свои силы на бой с дальневосточным противником.
Только 6 из 25 европейских корпусов приняли активное участие в
разразившейся войне. Основу военной силы на Дальнем Востоке со¬
ставляли 8 бригад восточносибирских стрелков, шесть батальонов
пехоты резерва, две недоукомплектованные бригады, прибывшие из
европейской части страны в 1903 г., один полк кавалерии, пять с по¬
ловиной полков казаков. Эти части были боеспособными, но никто
в самой России не рискнул бы назвать их принадлежащими к воин¬
ской элите. Уже по ходу войны на театр военных действий были пе¬
реведены из Европы Первый, Четвертый, Восьмой, Десятый, Шест¬
надцатый и Семнадцатый армейские корпуса (в каждом по две диви¬
зии; общая численность корпуса — 28 тыс. солдат и офицеров плюс
112 орудий). Перевод одного корпуса из одной части света в другую
занимал примерно 40 дней. В основном русские войска на Дальнем
Востоке являли собой вчерашних крестьян из восточной части стра¬
ны. Они были упорными, смелыми, привычными к трудной жизни,
лояльными царю и отечеству. Однако им в то же время безусловно
не хватало образования и воинского искусства. У английских наблю¬
дателей были основания полагать, что стрельба русских была «худ¬
шей в Европе». И не только из-за отсутствия упражнений. Русские
солдаты обязаны были стрелять по приблизившемуся противнику и
только вместе и по команде.
К этим проблемам добавлялся низкий профессиональный уро¬
вень офицерства. Англичанин Стори не без основания пишет: «Ко¬
гда война началась, Верховное командование находилось в руках ухо¬
дящего в прошлое поколения. Многие из них были абсолютно неве¬
жественны в отношении использования таких инструментов ведения
13


современной войны, как беспроволочный телеграф, гелиография, по¬
дача световых сигналов. Я знал генералов, которые отказывались соз¬
давать гелиографический аппарат, называя его просто игрушкой».
Интеллектуальной элитой русской армии считались офицеры Ге¬
нерального штаба, но многие проблемы Востока им были не понят¬
ны, многие их суждения не отличались глубиной. Так одно из их ба¬
зовых умозаключений сводилось к тому, что один русский солдат
по боевым качествам «равен» трем японским. В Генеральном штабе
никто не говорил по-японски. Да и во всей русской армии в 1904 г.
было всего одиннадцать переводчиков с японского; только двое мог¬
ли читать по-японски.
*	* *
Впрочем, у русских был один сильный союзник — время. Оно
работало на российскую сторону. В Токио полагали, что со време¬
нем русские усилят 8 восточносибирских бригад и превратят их в 8
полнокровных дивизий, каждая из которых будет состоять из 12 ба¬
тальонов. Глядя из исторического далека, следует сказать, что в этих
калькуляциях японцы были правы; примерно такими и были планы
высшего военного командования России.
Именно поэтому японская разведка чрезвычайно точно фикси¬
ровала создание каждого нового русского батальона, воспринимая
это военное усиление России на востоке буквально как прямую уг¬
розу существованию Японии. В те самые дни и месяцы, когда Петер¬
бург легкомысленно интересовался парижскими новинками, выехав¬
шими на дороги автомобилями, сообщениями о первых летательных
аппаратах, Япония уже не могла думать ни о чем другом, кроме как
о страшной, смертельной угрозе с севера и противостоянии этой уг¬
розе. Военный дух овладевал страной, все выше поднималась вол¬
на антироссийской истерии. Внутренний климат в Японии форми¬
ровался милитаризмом, базировавшимся на той идее, что с севера
над Японским архипелагом нарастает неумолимая гроза. В средст¬
вах массовой информации (в таких популярных газетах, как, ска¬
жем, «Асахи») ведущие интеллектуалы своим авторитетом поддер¬
живали партию войны.
14


Во главе организации, следящей и оценивающей военный, эконо¬
мический, духовный потенциал Российской империи, стоял тридца¬
тишестилетний военный атташе в Петербурге полковник Акаси Мо-
тохиро. Он имел разветвленную разведывательную сеть, внимательно
следящую за всеми основными аспектами жизнедеятельности рос¬
сийской государственной машины и российского общества. Особен¬
но внимательно японская разведка присматривалась к региону вос¬
точнее озера Байкал. Японские карты этих мест просто превосходны.
Можно смело признать, что к началу войны японцы знали о России
гораздо больше, чем русские об экзотической для них Японии.
В фокусе внимания японской разведки были военные усилия
России. К примеру, в Токио незамедлительно узнали о перемещени¬
ях русских войск на Дальний Восток. Люди Акаси Мотохиро (даже
к своему удивлению) сумели проникнуть в российское военное ми¬
нистерство. Однажды, когда полковник Акаси беседовал со своим
агентом — офицером русского Генерального штаба (они рассматри¬
вали карту Сибири), — к Акаси неожиданно явился русский генерал
и атташе пришлось запихивать офицера вместе с картой в туалет.
Но генерал оказался невнимательным и вскоре покинул дипломата-
разведчика. Предатель же без особого смущения вышел из туалета
и продолжил передачу своей бесценной информации.
К середине января 1904 г. японские агенты (среди них было нема¬
ло женщин) разместились в ключевых местах Маньчжурии. Японская
разведка в начале 1904 г. донесла о военных приготовлениях русских
близ реки Ялу и в европейской части России. Русские войска в Си¬
бири были мобилизованы, 10-й и 17-й армейские корпуса (включаю¬
щие 4 пехотных дивизии и 4 артиллерийские бригады) были подня¬
ты по тревоге и направились на Дальний Восток. И в Западной Си¬
бири воинские подразделения начали смещение к востоку.
*	* *
На балу в Зимнем дворце японский посол Курино встретил быв¬
шего министра финансов Витте и попросил его о помощи в диплома¬
тическом разрешении потенциального конфликта. «Япония на краю
своего терпения, и если ответа не поступит и сейчас, то разразят-
15


ся враждебные действия». Витте передал слова Курино Ламздорфу,
но ответ министра вселил мало надежд: «Я ничего не могу поделать.
Я фактически не принимаю участия в переговорах».
К 4 февраля 1904 г. российского ответа не последовало, и Токио
принял роковое решение. Пораженному Ламздорфу посол Курино
заявил, что покидает русскую столицу. Курино объяснил министру,
что его правительство считает «необходимым защищать свои пра¬
ва».
В Токио генерал Ойяма произвел обзор сложившихся обстоя¬
тельств. Он пришел к заключению, что промедление невозможно —
оно будет в пользу России. Ее мощь, полагали японцы, будет рас¬
ти с каждым годом по мере использования Транссиба, по мере ос¬
воения Дальнего Востока. Следовало решаться. В полуофициальном
«Суждении о ситуации», представленном трону, Ойяма впервые го¬
ворит, что чем быстрее состоится нападение на Россию, тем луч¬
ше для Японии.
В Токио 3, 4 и 5 февраля 1904 г. состоялись три чрезвычайно
важных совещания. На последнем присутствовал японский импера¬
тор. До этого, на рассвете 4 февраля император вызвал к себе во дво¬
рец своего старого фаворита Ито. Император был в спальных оде¬
ждах, знак доверия. Ему было важно знать, что к настоящему мо¬
менту Ито отошел от позиции несогласия со сторонниками войны.
Днем пажи принесли исключительной важности документы послед¬
него заседания кабинета министров, старейших политических дея¬
телей (генре) и Генерального штаба. Базируясь на всех этих мнени¬
ях, император японцев дал свое «высочайшее одобрение» принятым
этими органами решений в пользу войны с Россией.
Удар
Рано утром 6 февраля 1904 г. в военно-морском порту Сасебо
специальные катера свезли адмиралов Объединенного японского
флота на флагманский корабль — построенный в Британии «Ми-
каса» (водоизмещением 15 тыс. тонн). В штабной каюте их встречал
вице-адмирал Того Хейхачиро, главнокомандующий Объединенным
16


флотом. Вчера он получил императорский приказ, ни много ни мало,
как «уничтожить русский флот». В час ночи этот приказ был про¬
читан японским морским офицерам. У Того был молчаливый и тор¬
жественный вид, перед ним стоял накрытый белой скатертью стол,
на котором вокруг сабли и кортика главнокомандующего было раз¬
лито в бокалах шампанское. Позади адмирала, прикрытый пурпур¬
ной занавесью, висел фотопортрет императора Мэйдзи. Рядом с Того
стояли командор Акийяма Масаюки и вице-адмирал Камимура Хи-
конойо, командующий Вторым флотом. Сорок адмиралов и капита¬
нов стояли по десять в четыре тесных ряда.
Того говорил низким голосом: «Сегодня из военно-морского Ге¬
нерального штаба получено сообщение о разрыве отношений с Рос¬
сией, и что наша нация ныне вольна выбирать свой собственный
способ действий. Теперь командование в ваших руках, господа».
Военная элита Японии ждала этого часа десять лет, но теперь
очевидное волнение сказалось на поведении всех. Один из японских
офицеров вспоминает: «Я ощутил в этот момент нечто вроде уда¬
ра, по моим щекам текли слезы. Меня охватило чувство, что я при¬
надлежу к великой Японской империи, существующей две с поло¬
виной тысячи лет... Я всегда недоумевал, почему мы не начали эту
войну раньше».
*	* *
Первыми подверглись нападению 8 февраля (26 января по ста¬
рому стилю, принятому тогда в России) 1904 г. русские корабли «Ва¬
ряг» и «Кореец» в бухте Чемульпо. Подвиг русских моряков с этих
кораблей широко известен, но примечательно, что российское коман¬
дование узнало о нем с опозданием. Японцы сумели обрезать кабель,
соединяющий Порт-Артур с Чемульпо еще утром 7 февраля 1904 г.,
и в Порт-Артуре никто не знал о происходящем в Чемульпо. Адми¬
рал Оскар Викторович Старк, командующий крепостью Порт-Ар¬
тур, долгие годы хранил написанный привычным зеленым каранда¬
шом приказ наместника Дальнего Востока адмирала Алексеева, за¬
прещающий ставить флот в защитную позицию. Алексеев несколько
раз отказывал ему в мерах по укреплению флота — «чтобы не про-
17


воцировать японцев». Поэтому термины «измена» и «преступная ха¬
латность» должны быть адресованы главному царскому сановнику
в крае.
В 2 часа ночи 9 февраля 1904 г. японские катера и миноносцы
произвели торпедную атаку на русские корабли, стоявшие на рейде
Порт-Артура. Каждый японский корабль выпускал две торпеды, по¬
сле чего поворачивал назад, на юг. Этой атакой русские были захва¬
чены врасплох. Крейсер «Паллада» получил особые повреждения —
огромная пробоина, на крейсере начался пожар. Японские торпеды
пошли на красу и гордость русского флота — самый лучший русский
корабль «Цесаревич» и нанесли ему тяжелый урон. Степень неожи¬
данности была такова, что команды кораблей не могли понять, что
происходит. Ждали приказов, а их не было. Адмирал Старк доложил
наместнику на Дальнем Востоке адмиралу Алексееву о происшедшем
в Порт-Артуре. Характерна его первая реакция — он отказался ве¬
рить в то, что японцы осмелились напасть на русский флот в Порт-
Артуре: «Это невероятно!»
Основные японские силы подходили к Порт-Артуру тремя груп¬
пами. Первую возглавлял флагман флота «Микаса» и пять других эс¬
кадренных броненосцев — «Асахи», «Фудзи», «Яшима», «Сикисима»,
«Хатсусе». Во второй группе было пять тяжелых крейсеров, в треть¬
ей — четыре крейсера. Как только русские корабли оказывались в
пределах артиллерийской стрельбы, японцы начинали бить из сво¬
их орудий, сначала эскадренные броненосцы, а потом крейсера. Рус¬
ские корабли, хотя и находились под прикрытием артиллерии фор¬
тов, маневрировали, чтобы не представлять из себя живой мишени.
Русские капитаны достаточно хорошо знали, что «Микаса» может
поражать своими 12-дюймовыми орудиями цель на расстоянии бо¬
лее 8 тыс. метров.
Ответным огнем прибрежных батарей и кораблей флота был по¬
врежден верхний мостик «Микасы». Очевидны были попадания в
броненосцы «Фудзи» и «Хатсусе». Среди русских кораблей только
крейсер «Новик» рискнул пойти на перехват японцев. Запущенные с
него торпеды вполне очевидно поразили один из японских кораблей.
(Доблестный «Новик» был построен в Германии, и, получив его, ко¬
18


манда на свои деньги приобрела музыкальные инструменты и даже
наняла дирижера, который во время боя откладывал дирижерскую
палочку и старательно заряжал орудие.)
Пушки фортов имели очень маленький радиус действия, а коли¬
чество снарядов было ограниченным. Некоторые пушки продолжали
палить холостыми патронами, другие замолкали на виду у всех. Как
могла Россия претендовать на преобладание в регионе, если она не
вооружила единственную свою крепость здесь?
Россия
Через два дня после нападения на Порт-Артур, 10 февраля
1904 г., Япония официально объявила войну Российской империи.
Петербург объявил состояние войны только после 8-дневной паузы.
Россия назвала нападение на Порт-Артур «нарушением всех обыч¬
ных законов, призванных разрешать проблемы, возникающие между
цивилизованными нациями. Не сделав предварительного предупре¬
ждения об обрыве отношений... означающих начало военных дейст¬
вий, японское правительство приказало своим торпедным катерам
нанести внезапный удар по нашей эскадре, стоявшей на внешнем
рейде крепости Порт-Артур. После получения доклада нашего на¬
местника по данному вопросу, мы сразу же приказали ответить на
вызов Японии силой оружия».
Первые же недели войны убедили Петербург, что «маленькой и
победоносной» войны не будет. О том, что царь осознал серьезность
положения, говорят назначения, сделанные в феврале 1904 г. Воен¬
ный министр Куропаткин теперь обязан был вспомнить свою ско-
белевскую молодость. Его назначили непосредственно руководить
боевыми действиями как главнокомандующего русскими войсками
в Маньчжурии.
Смена руководства произошла и на флоте. 8 марта в Порт-Ар¬
тур прибыл популярный на флоте вице-адмирал Макаров (он сменил
адмирала Старка). Что бы ни было потом, но на данном этапе новые
назначения определенно вселили уверенность в души и сердца рос¬
19


сийских воинов. На Дальний Восток прибыли два лучших офицера,
которых имела Россия в начале XX века.
...В ночь на 13 апреля 1904г. Макаров находился на крейсере
«Диана». Его беспокоила судьба миноносцев, посланных в Дальний.
В тумане он видел проходящие мимо устья гавани корабли. Капитан
«Дианы» попросил разрешения открыть огонь... А что, если это воз¬
вращающиеся русские миноносцы?.. Но то были японские корабли,
расставляющие у входа в бухту мины. Именно тогда, 12 апреля, на¬
чалась очередная попытка японцев «запечатать» Порт-Артур. Теперь
они полагались в основном на мины.
Макаров, видя в бурном море основные силы японцев, все же
решил вывести свои корабли на бой. Его флагманом стал красавец
«Петропавловск», а самым крупным, вышедшим навстречу японцам
кораблем был эскадренный броненосец «Полтава».
Европейские газеты потом писали, что «впервые желтый и белый
адмиралы готовы были встретиться лицом к лицу». Имена Макаро¬
ва и Того были хорошо известны военным морякам всего мира. Ма¬
каров, наверное, был более известен — даже адмирал Того читал пе¬
реведенную на японский язык его книгу о военно-морской тактике.
Теперь Макаров стоял на главном мостике «Петропавловска» в сво¬
ем «счастливом» старом костюме с меховым воротником. Его флот
в 5 линкоров, 4 крейсера и 9 эсминцев отошел от гавани уже на 15
миль. Того шел ему навстречу на «Микасе», за которым следовали
еще 5 эскадренных броненосцев, 6 крейсеров 1-го класса.
Пока оба флота молчали. Это был великий момент русской ис¬
тории. До сей поры она развивалась по восходящей...
Общей встрече предшествовал трагический частный эпизод. Ми¬
ноносец «Страшный» принял огни четырех японских миноносцев
за огни русских кораблей и вышел прямо на противника. Русские
вступили в бой и сражались отчаянно. Они нанесли значительный
ущерб двум японским миноносцам, но большинство команды ми¬
ноносца «Страшного» погибло от артиллерийского огня японцев, а
сам корабль загорелся от форштевня до кормы. Вскоре он опустил¬
ся на морское дно.
20


Прибывший на сцену битвы первым крейсер «Баян» увидел тра¬
гедию «Страшного». За «Баяном» спешили «Аскольд», «Диана» и «Но¬
вик», японцы спешно ретировались. Огромные линейные корабли
шли медленнее. «Петропавловск» и «Полтава» еще только вышли из
бухты; Макаров приказал очистить выход от японских мин, но этот
приказ не был выполнен в той атмосфере ожидания встречи с япон¬
ским флотом.
Передовые корабли японской эскадры под командованием ад¬
мирала Дева открыли огонь, и Макаров приказал отойти под «кры¬
шу» спасительной береговой артиллерии. Он увидел сквозь редею¬
щий туман основные корабли Того. На мостике флагмана стоял вели¬
кий русский живописец Василий Верещагин, великий князь Кирилл
и вчера прибывший капитан шанхайского «Манжура» Краун. В шес¬
ти милях от береговой линии начиналась зона эффективного обстре¬
ла береговой артиллерией, пристрелявшейся за эти дни.
В этот момент почти торжественного ожидания, в 9.43 утра раз¬
дался страшный взрыв. Семенов: «Я увидел огромное облако корич¬
невого дыма... в этом облаке я увидел мачту корабля. Она накрени¬
лась. Она кренилась, беспомощная не так, как если бы падала, а как
если бы воспарила в воздухе. Слева от облака я увидел корму кораб¬
ля. Она выглядела, как обычно, как если бы ужасное происшествие
ее не касалось. Третий взрыв! Белый дым теперь начал смешиваться
с коричневым дымом. Взорвалась паровая машина! Внезапно корма
линейного корабля поднялась прямо в небо. Это случилось так бы¬
стро, что не выглядело так, как тонущий корабль, но как если бы ко¬
рабль развалился на две части...»
Великий князь Кирилл вспоминает, что после взрыва он обер¬
нулся к Макарову. Тело еще стояло вертикально, но на нем не было
головы. Больше тела адмирала никто не видел. Эскадренный броне¬
носец «Петропавловск» утонул в течение двух минут. На пути до¬
мой через полчаса — в 10.15 раздался взрыв под линкором «Победа».
На борту «Пересвета» контр-адмирал князь Павел Петрович Ухтом¬
ский выбросил сигнал: «Следуйте за мной один за другим». Про¬
шел слух, что действуют японские подводные лодки. (Ошибочное
мнение. Японские подлодки стояли еще недостроенными в Квинси,
21


около американского Бостона). Была расстреляна каждая консервная
банка, плавающая на воде.
На берегу зря ждали макаровский флаг. Он ушел под воду, как
и 635 офицеров и матросов «Петропавловска». Командир «Дианы»
обернулся к своему экипажу: «Не стойте как мокрые крысы. Эскад¬
ренный броненосец утонул и эскадра ослаблена. Но мы получим под¬
крепления. Придет новая эскадра». В ответ прозвучало, что погиб не
корабль, а погиб он. Человек самостоятельной мысли и того харак¬
тера, который требуется стране в тяжелые времена.
Люди на пирсе Порт-Артура стояли на коленях. Случилось ужас¬
ное. Судьба начала отворачиваться от страны, проделавшей такой
долгий путь к Тихому океану. Туман обреченности с этого времени
начинает обволакивать Россию. Прежняя эйфория молодого гиган¬
та никогда уже более не возвратится.
Строго говоря, российский флот и с броненосцем «Петропав¬
ловск» уступал японскому — более современному, обученному, тре¬
нированному. Море на Дальнем Востоке уже не принадлежало Рос¬
сии. Но земные просторы... Не было нации, так широко распростер¬
шейся на земной тверди, как Россия. Эти пространства завораживали
даже офицеров императорской японской армии.
На мобилизацию этого гиганта надеялись все, от Владивосто¬
ка до Варшавы.
Подрывная работа
Слабой пятой Российской империи был национализм окраин.
Это была едва ли не главная проблема Российской империи. Нацио¬
налистическая буржуазия находила путь к жертвенной крестьянской
массе. Отсталость этих углов страны только укрепляла боевой дух
крестьянских сыновей. Локальная культура, основанная на стародав¬
ней традиции, на заветном слове, на подвигах (подлинных и приду¬
манных) героев седой, старины имела большую кинетическую силу.
Интеллигенция подчеркивала «чужой дух» правящей силы (хотя соб¬
ственного государства прибалты, например, никогда не имели). А ко¬
гда англичане спрашивали, например, украинского крестьянина, кто
22


он такой по национальности, то в ответ слышалось, что он «право¬
славный», и лишь когда англичанин был очень настойчив, то в от¬
вет слышалось: «Я русский». Основой украинского националистиче¬
ского движения в деревенской области было создание «кооператив¬
ного движения, защищающего простого украинского крестьянина от
еврейских торговцев»).
Японцы с началом войны еще более настойчиво начали прово¬
дить диверсионную работу против России. Военный атташе в Петер¬
бурге — Акаси Мотохиро покинул свой пост в Петербурге с началом
войны (Акаси скрупулезно выплатил в последний раз по 500 иен сво¬
им агентам в России и уехал на вокзал, на поезд, отправляющийся
в Вену. Здесь он возглавил всю европейскую разведку Японии). Все,
что ослабляло Россию, чрезвычайно интересовало Акаси. Особенное
его внимание привлекали сепаратисты и революционеры.
Одним из наиболее ценимых Акаси агентов был борец за неза¬
висимость Финляндии Конни Зиллиакус, проживавший в Стокголь¬
ме после того как парламент Финляндии в 1903 г. не поддержал его
предложения о восстании против России. Другим очень ценимым
агентом был капитан шведского Генерального штаба Азинов, через
которого Акаси сообщался со своими агентами в России.
Очень важными помощниками японского резидента в Европе
были мятежные поляки. В феврале 1904 г. польская социалистиче¬
ская партия заявила, что война России с Японией ослабит Россию, и
Польша сможет этим воспользоваться. Член центрального комитета
Польской социалистической партии доктор Витольд Наркевич Йодко
установил контакт с японским послом в Вене графом Макино. Затем
он приехал в Лондон, чтобы предложить японскому послу Хайяси ус¬
луги польских добровольцев, равно как и предложение воздейство¬
вать на солдат польского происхождения в Маньчжурии, склоняя их
к дезертирству на японскую сторону. Японский Генеральный штаб
одобрил идею мобилизации польских волонтеров.
Хайяси рассматривал и вопросы саботажа на внутренних ком¬
муникационных линиях России. Йодко говорил о саботаже на желез¬
ных дорогах. Англичанин, родившийся в Польше, — Джеймс Дуглас
был послан представлять Польскую социалистическую партию в Го-
23


кио под видом английского корреспондента. Дуглас прибыл в япон¬
скую столицу 7 июня 1904 г., туда же явились возглавляющие поль¬
скую социалистическую партию Роман Дмовский, Юзеф Пилсудский,
Титус Филиппович (будущие — с 1918 г. — политические вожди вос¬
становленной Польши: Пилсудский — президент, Дмовский — пре¬
мьер-министр, Филипович — посол Польши в США). Пилсудского,
требовавшего от японцев оружия, поддерживал Хайяси, самым ле¬
стным образом характеризуя его из Лондона. В любом случае, писал
Хайяси, «опасения в отношении возросшей активности (мятежных
поляков. — А. У.) и их возможного восстания по необходимости от¬
влекут внимание русских и ограничат их свободу действий».
Куропаткин
Куропаткин прибыл в Ляоян 28 марта 1904 г. и устроил свой
штаб в железнодорожном вагоне. Все его опасения относительно
сложностей организации в далеком краю увеличились реальностью
многократно. Куропаткин «сосчитал» свои силы. 68 батальонов пе¬
хоты, 120 орудий, 12 артиллерийских установок на лошадиной тяге,
16 горных орудий, 35 эскадронов казаков. Войска не имели необхо¬
димой подготовки, стратегическая мысль уступила место эмоциям,
расстояние и общее бездорожье лишали энергии самых твердых из
русских воинов. Что оставалось делать Куропаткину? Он, человек с
немалым военным опытом и очевидным здравым смыслом, видел
единственно верный курс в отступлении.
Японцы высадились на континенте и подошли к реке Ялу. В са¬
мом широком месте долина имела около километра шириной. Отсту¬
пающие русские части забили ее орудиями и повозками, все смеша¬
лось. Одного пулемета теперь было достаточно, чтобы уничтожить
все это месиво солдат и орудий. Когда 4-я рота японских гвардей¬
цев с криком «Банзай!» ринулась на удивительное смешение русских
частей, в воздух взвился белый флаг. Русские сдались.
Была половина шестого вечера 1 мая 1904 г. Произошло нечто.
Армия восточной страны впервые за несколько столетий по всем
статьям обыграла европейскую армию. Значение этой победы для
24


японцев гораздо превосходит ее физические результаты. Боевой
дух японской армии необыкновенно вырос и оставался на высоте
на протяжении всей маньчжурской кампании.
Печальная картина униженной России... Дата 1 мая стала тра¬
гической. Погибло 2700 русских солдат и офицеров и 1036 японских
солдат (из общего числа 42 тысячи). Но дело было не в масштабах
потерь. Япония с этого дня стала великой военной державой. Япон¬
ский архипелаг стал одним из центров мира. Заем, в котором отка¬
зывали японцам еще в январе 1904 г., теперь обещали им Лондон
и Нью-Йорк. Корея только что была «кинжалом», направленным в
сердце Японии, а теперь она была японским «коридором» в Евразию
(и будет таковой в течение следующих 40 лет).
То было начало многих начал. То была битва, после которой Рос¬
сию стала преследовать буквально бесконечная череда несчастий.
Лондонская «Таймс» справедливо писала, что «эхо этой битвы отзо¬
вется далеко, на огромные пространства, и расы непрощающего Вос¬
тока будут вспоминать ее в своих легендах».
Оборона Порт-Артура
Японцы в это время приходят к выводу, что они, планируя воен¬
ные действия, недооценили значимость Порт-Артура. Частью пробле¬
мы был русский флот. Адмирал Того не имел пока возможности заве¬
рить японскую армию, что высадка на Ляодунском полуострове гаран¬
тирована от неожиданных ударов, что русские корабли ей не помешают.
Он решил еще раз попытаться «запечатать» гавань Порт-Артура.
В Порт-Артуре все здоровые взрослые — мужчины и женщи¬
ны — участвовали в оборонительной работе. Боевые орудия с ко¬
раблей были сняты для обороны города и крепости. Ветер с моря
нес сырость и уныние, сокращая и без того небольшое число опти¬
мистов в кромешном аду.
Ежедневный рацион крепости: полфунта бисквитов или пече¬
нья, четверть фунта лошадиного мяса и четвертинка водки. Боепри¬
пасов было на два штурма.
В довершение всех бед, на русской стороне случилось еще одно
несчастье. 16 декабря 1904 г. генерал Кондратенко в подвале Чикуа-
25


на вручал награды офицерскому составу. Вокруг был бетон, вовне
со страшным воем проносились огромные японские снаряды Утом¬
ленный Кондратенко после церемонии сел за стол, и в этот момент
сам генерал и его шестеро офицеров стали мишенью прямого попа¬
дания японского снаряда, они погибли сразу. Невосполнимая поте¬
ря для обороны крепости, для ее защитников...
Ранним вечером 2 января 1905 г. условия капитуляции были под¬
писаны и 878 русских офицеров, 23 491 человек рядового состава и
8956 моряков сложили свое оружие, согласившись либо отказать¬
ся от дальнейшего участия в конфликте, либо проследовать в плен.
В госпиталях оставались 15 тыс. раненых.
Ляоян, Шахэ, Мукден
За шесть месяцев войны Куропаткин сильно изменился — по¬
ражения сделали его старым, посеревшим, безразлично смотрящим
вперед, не замечающим приветствий. И это был прежний военный
министр великой страны!
Высшее военное руководство России наконец-то начало по дос¬
тоинству оценивать своего дальневосточного противника. В докладе
царю от 4 августа 1904 г. Куропаткин указывает на следующие пре¬
имущества противника: 1) японская сторона еще обладает переве¬
сом в численности войск; 2) японцы привычны к местной жаркой
погоде и к местности, характерной невысокими холмами-сопками; 3)
японские солдаты более молоды, они несут с собой гораздо меньший
груз, у них хорошая горная артиллерия и подсобный транспорт; 4)
японцами руководят энергичные и умные генералы; 5) у японских
войск исключительный боевой и патриотический дух; 6) в русских
войсках не ощущается характерного патриотического горения, что,
по крайней мере частично, объясняется отсутствием в народных мас¬
сах представления о мотивах и целях войны.
Последнее очень важно. Требуя от привычно-жертвенного наро¬
да новых серьезных усилий, власть не сумела объяснить своему на¬
роду, ради чего сражается Россия. Отсутствовал серьезный анализ
положения страны, попытки мобилизовать ее силы отдавали люби¬
тельством, а не серьезной жертвенной работой.
26


* * *
По приказу Куропаткина, опасавшегося окружения, русские ото¬
шли к Ляояну. На помощь 1-й и 2-й японским армиям, наступавшим
на этот город, прибыла только что сформированная 4-я армия (26
тысяч человек) генерала Нодзу.
В Ляоянском сражении, длившемся 10 дней — с 24 августа по 3
сентября 1904 г., русские войска могли остановить противника, но
Куропаткину снова показалось, что его окружают японцы, и к 3 сен¬
тября русская армия отошла к реке Шахэ.
В официальной русской императорской истории о Ляоянском
сражении сказано: «Ляоянское сражение является крупным такти¬
ческим успехом японцев, которые, уступая нам количеством войск,
выбили нашу армию из тщательно укрепленной позиции, с поля сра¬
жения, заранее нами избранного и подготовленного. Главную причи¬
ну успеха японцев надо искать в действиях армии Куроки, в его не¬
поколебимой настойчивости, с которой он выполнил поставленную
ему задачу, не представляя себе даже возможности неудачи, перехо¬
дя в наступление при каждом удобном случае. Мы же вели бои на
Сыквантуне совершенно пассивно и обнаружили чрезмерную чув¬
ствительность к операциям японцев против наших флангов». Хоро¬
шо еще, что русские смогли организованно отступить.
На Шахэ силы русских пополнились. Русские войска увеличили
свою численность до 214 тысяч человек и 758 орудий. К тому вре¬
мени японские войска в Маньчжурии насчитывали 170 тысяч чело¬
век и 648 орудий.
Превосходство в силах позволило генералу Куропаткину дать
приказ наступать, но встречный бой на реке Шахэ, длившийся с 5
октября по 17 октября, не принес никаких результатов, и обе сто¬
роны, понеся серьезные потери, перешли к позиционной войне на
фронте протяженностью до 100 км.
Понимая, что после сдачи Порт-Артура японцы получат подкре¬
пление, русские атаковали 25—28 января их позиции под Сандепу,
но неудачно. Японцы, отразив атаки противника, сами 19 февраля
27


перешли в контрнаступление, в котором их поддержала только что
сформированная 5-я армия генерала Кавамура.
В завязавшемся тогда Мукденском сражении русская армия по¬
терпела тяжелое поражение и отступила. Слыша гром японских гау¬
биц, один из английских офицеров пишет: «Мы слышали погребаль¬
ную музыку. Колокола возвещали потерю Мукдена и утрату Россией
своей империи в Маньчжурии... Возможно, они возвещали о смер¬
ти самой русской армии».
После поражения под Мукденом активные боевые действия на
Маньчжурском фронте прекратились.
*	* *
Отступления и поражения подорвали боевой дух русской армии.
Ее слабость была в плохой обученности солдат, в бездарном плани¬
ровании операций, в недостаточной компетентности российской ко¬
мандной системы.
Большего ждали и от традиционно разумных и стойких русских
офицеров. В этой войне две тысячи их сдались японцам. Неслыхан¬
ный позор.
Но все же Куропаткин некрасиво поступал, когда пытался свои
просчеты перенести на других. 26 октября 1904 г. в меморандуме ко¬
мандирам он нарисовал картину, часть которой была реалистична, а
часть — простым самооправданием.
«Хотя можно себе представить, что корпуса вынуждены были от¬
ступать под воздействием превосходящих сил, такой способ оправ¬
дан только после того, как все другие способы, включая личный при¬
мер командира, были испробованы для удержания позиций».
Цусима
Российский Балтийский флот был переименован во Вторую эс¬
кадру, и в горьком октябре 1904 г. готовился к далекому переходу
на Дальний Восток. Главная проблема была в том, что у России на
Дальнем Востоке не было незамерзающего порта. Резонно ли посы-
28


лать последние военно-морские силы страны в регион, где русским
кораблям негде будет не то, что отдохнуть, отремонтироваться, по¬
лучить новый боезапас, но просто скрыться? Но оставалась надеж¬
да, что по прибытии на Дальний Восток флот немедленно изменит
соотношение сил в пользу российской стороны и в решающей бит¬
ве поразит морское могущество Японии.
Важно учесть, что русское командование верило в то, что Порт-
Артур выдержит многомесячную осаду. Если же он падет, то Второй
флот будет базироваться на Владивостоке. Германское руководство
с немецкой практичностью поручило компании «Гамбург — Амери¬
ка» создать 60 судов-заправщиков на пути от Либавы до Порт-Ар¬
тура. Были четко обозначены пункты встречи заправщиков с мед¬
ленно идущим русским флотом.
В конце августа 1904 г. флот был собран в Кронштадте. Можно
было отправляться в неимоверный, фантастический поход, но ар¬
мия как раз приступила к наступательным операциям. Может быть,
она справится самостоятельно? Но когда с Дальнего Востока пришли
горькие вести, все бросились ускорять отход.
Флот прошел Датские проливы, Северное море, обогнул Европу
и Африку. Офицер Политовский: «Нас мучила жажда, жаркая и не¬
приятная, и все пьют безостановочно. Я один выпил сегодня шесть
бутылок лимонада. Но наше прибытие, наш поход, наш успех зави¬
сят от угля».
Флот сделал невозможное — прошел полсвета и, изможденный,
вышел навстречу своей судьбе в Цусимском проливе. Запасы продо¬
вольствия быстро истощались, моральная обстановка оставляла же¬
лать лучшего. Участились случаи самоубийств и бегства матросов.
Команда на «Орле» взломала винный запас.
*	* *
В девять часов утра 27 мая 1905 г. на виду у южной оконечно¬
сти острова Цусима русская эскадра несколько изменила свой курс.
«В полдень направляться на норд-ост 23». Все знали, что это означает
Владивосток. Иногда лучше не знать, какой поворот готовит жизнь...
29


Через сорок пять минут Третья эскадра Катаоки — три крейсера и
линейный корабль (старый китайский броненосец) «Чин Иен» обо¬
гнули южную оконечность острова Цусима.
Видя недвусмысленные действия кораблей противника, адмирал
Рожественский начал перестраивать свои корабли в боевой порядок.
Это отняло немало времени, потому что Третий отряд шел со ско¬
ростью всего девять узлов. «Дмитрию Донскому» и «Владимиру Мо-
номаху» был отдан приказ прикрыть собой транспортные суда. Тор¬
педные катера заняли атакующие позиции. В 10.20 четыре японских
крейсера появились на западе, но без видимых агрессивных намере¬
ний. «Жемчуг» сделал несколько выстрелов по неожиданно появив¬
шемуся японскому пароходу, заставив его повернуть назад. В один¬
надцать часов утра Третья японская эскадра под командованием ад¬
мирала Дэва начала сближение.
Примерно в это время у капитана «Орла» Николая Юнга не вы¬
держали нервы, и пушки корабля произвели примерно тридцать вы¬
стрелов по японским крейсерам. Рожественский просигналил: беречь
боезапас. Экипаж «Орла» удалился на обед, бурно обсуждая первую
встречу с противником. Офицеры выпили за государя бокал шам¬
панского.
Теперь эскадра была в самой середине Цусимского пролива. В ле¬
вом ряду шли (по порядку) «Ослябя», «Сисой Великий», «Наварин»,
«Нахимов» (Вторая эскадра); за ними «Николай Первый», «Апрак¬
син», «Сенявин», «Ушаков» (Третья эскадра). В правом ряду шли луч¬
шие корабли, лучшие эскадренные броненосцы России, «Князь Су¬
воров», «Александр Третий», «Бородино, «Орел» (Первая эскадра).
Желая прикрыть Вторую и Третью эскадры, Рожественский повер¬
нул Первую эскадру налево и увеличил скорость, желая встать пе¬
ред японцами в линию. Русский флот был силен своей правой сто¬
роной и слаб левой.
Два флота шли навстречу друг другу. Рожественский полагал,
что Того появится из тумана, обволакивающего горизонт на севере.
И он снова начал перестраивать свои боевые порядки, когда на го¬
ризонте снова появились японские крейсеры — что послужило при¬
чиной отмены предшествующего приказа. Первая эскадра следовала
30


за «Князем Суворовым», и это создало неразбериху: когда Того поя¬
вился со своим флотом, то русский флот встретил его не походным
строем, а шел в два ряда, возглавляемым Первой эскадрой, за кото¬
рой следовала Вторая и Третья эскадры.
Снова перестроились и устремились вперед. Эти маневры рус¬
ские моряки практиковали неоднократно. Но сейчас произошло не¬
которое смешение, и Рожественский приказал вернуться к прежне¬
му строю, построиться в линию.
Корабли Рожественского вышли из тумана в девятнадцать минут
второго пополудни. Теперь противники наконец увидели друг друга.
Японский Объединенный флот стоял в семи милях к северо-востоку
от головного корабля Рожественского: появились четыре линейных
корабля (эскадренных броненосца) и восемь тяжелых крейсеров ад¬
мирала Того. На флагмане «Микаса» находился он сам.
На капитанском мостике «Князя Суворова» один из ветеранов
Порт-Артура командор Семенов стоял рядом с адмиралом Рожест-
венским, когда очертания далеких японских кораблей стали прояс¬
няться. Он узнал силуэты японских кораблей и вскричал: «Вот они —
все шесть здесь — как 10 августа». Даже не повернув головы, Рожест¬
венский поправил Семенова: «Нет, здесь больше — они все здесь».
Офицеры спустились на бронированный мостик. Рожественский
полагал, что Того неизбежно повернет на юг, чтобы обрушить мощь
своих линкоров на более слабые русские корабли. Делать нужно было
именно так, так было написано в учебниках. Это позволило бы рус¬
скому флоту продолжать движение к Владивостоку. В этом случае бо¬
лее слабая часть флота Рожественского определенно могла постра¬
дать, но жемчужина его флота — его Первая эскадра — ушла бы в
защищенный русский порт.
Этого и не хотел допустить Того. Его главной идеей было осуще¬
ствление весьма рискованного маневра, в результате которого япон¬
ский флот становился на пути русского. Адмирал Того предпринял
рискованный маневр. На виду у русских пушек он развернул (знак
«всем вместе») «Микасу» резко налево, как бы открываясь русским
артиллеристам. Акийяма: «Я не знаю, как там у них в Европе и Аме¬
рике, но у нас этот маневр известен 700 лет». Флот Того повернул на
31


северо-запад, затем на запад на виду у головной колонны российско¬
го флота. Он повернул к приближающимся русским кораблям борт
своего флота. Пересекая путь следования русской эскадры, Того на¬
чал создавать «Т», где верхней планкой был его флот. Это наступа¬
тельная позиция. Так поступали в водах Японского архипелага пира¬
ты, так воевали моряки рода Сацума. Адмирал Того решил напасть
на головную часть российской колонны, стоя правым бортом всех
своих основных кораблей.
Бортом к головному отряду Рожественского встали двенадцать
лучших японских кораблей. К эскадренным броненосцам, к броне¬
носцам первого класса — главной мощи японского флота — присое¬
динились шесть броненосных крейсеров: «Изумо», «Асама», «Азума»,
«Токива», «Иватэ», «Ягумо».
Когда развернулись курсом на северо-восток «Фудзи» и «Аса¬
хи» (скорость 15 узлов, значительно быстрее русских кораблей), на¬
ступил черед японских артиллеристов. В 1.52 «Микаса» сделал пер¬
вый выстрел. Главной целью японцев были «Князь Суворов» и «Ос¬
лябя», лидеры двух колонн.
Адмирал Рожественский предпринял последнюю попытку дик¬
товать свои условия битвы в двадцать четыре минуты третьего: он
слегка развернулся налево, но, устрашенный огнем «Микасы», снова
повернул направо. Эти маневры происходили в драгоценные минуты,
когда «Микаса» и другие японские линкоры приготовились атаковать
русский флагман, а крейсеры направили свои пушки на «Ослябю».
*	* *
Трагизмом исполнены те минуты, когда японские артиллеристы
открыли огонь по «Князю Суворову». Все вспоминают, что «море во¬
круг «Суворова» закипело». Пока остальные русские корабли выдви¬
гались, флагман эскадры стал прекрасной мишенью. Четырехфуто¬
вые снаряды падали на него. Первым раненым офицером стал мич¬
ман князь Церетели, любимец женщин, непобедимый в теннисе, в
застолье, в песне.
32


Снаряды с тонкой оболочкой были превосходным японским изо¬
бретением группы адмирала Ижуина Горо — их называли «фуроши-
ки» — «платочки»; русские моряки видели, как они не только про¬
бивали сталь, но и вызывали пожар. Русские назвали эти снаряды
«жидкий огонь».
Воздух стал настолько горячим, что все вокруг заструилось.
Мертвые тела повсюду. Меткое попадание означало до одиннадца¬
ти убитых. Запах стоял страшный. Униформы в крови. Рожествен-
ский был пока невредим, он стоял рядом с капитаном Игнациусом,
и смотрели они оба в щели амбразуры. Но такой вид наблюдения
вскоре стал невозможным — дым закрыл видимость.
Знак беды прозвучал, когда на «Суворове» вспыхнул первый
большой пожар. Семенов организовал тушение пожаров, скользя
по окровавленной палубе флагмана. Еще раз увы: большинство рус¬
ских моряков никогда в жизни не были в настоящем морском бою,
их словно завораживало происходящее. «Проснитесь! Несите скорее
воду!» Семенов намеревался детально отмечать все события битвы.
Но эти события захлестнули его, и он не мог терять ни секунды. «Как
я мог делать заметки, если невозможно было сосчитать даже число
залпов, обрушившихся на нас? Я не только не видел никогда тако¬
го огня, но не мог себе его представить. Снаряды падали непрестан¬
но, один за другим».
Осколок поразил и Рожественского, но не очень серьезно. Адми¬
рал сел в кресло, вокруг него было шесть тел погибших. Офицеру,
сообщившему о пожаре, он ответил: «Постарайтесь потушить. От¬
сюда я ничего больше сделать не могу». Даже будучи объятым пла¬
менем, «Князь Суворов» вел прицельную стрельбу. Умирая, он отда¬
вал себя флоту и родине. От его огня крейсер «Асама», получивший
три пробоины ниже ватерлинии, вышел из боя. Пятью минутами
позже Рожественский получил более серьезные раны — в голову и
ноги. Голову обмотали полотенцем. Он продолжал сидеть и руково¬
дить. Кожа на скуле «открылась как конверт», обильно текла кровь.
Его унесли вниз.
Далекий от сентиментальности Джексон: «Погибающий, но сра¬
жающийся «Суворов» вызывал восхищение». Три человека, три офи-
зз


цера — лейтенант Вырубов, мичман фон Курзель и лейтенант Богда¬
нов отказались покинуть погибающий «Суворов». Курзель с двумя
матросами занял последнее орудие «Суворова», и они вели огонь до
последнего снаряда. Флагман «Суворов» был весь в красно-коричне¬
вом дыму и пламени, со снесенными мачтами. В семь часов вечера
«Князь Суворов» опустился на дно.
Русские корабли отбивались. На «Микасу» пало более десяти
снарядов, один в непосредственной близости от адмирала Того. Тот
продолжал смотреть в бинокль. Он не оборачивался и был спокоен.
Много трупов, висящие на вантах части тел. Англичанина Пакенхэ-
ма ударила «часть человеческой скулы с явными признаками нехват¬
ки зубов». Весь в крови, Пакенхэм покинул свое витое кресло. Даже
он не мог вынести происходящего.
Старый броненосец «Ослябя» быстро ощутил близость конца. На
виду у всех, видя гибель своего корабля, один из артиллеристов вы¬
стрелил себе в голову. Примерно треть команды попала в японский
плен. Желтые трубы «Осляби» лежали параллельно водной поверх¬
ности, изрыгая дым. Капитан Баер призывал моряков не цеплять¬
ся за корабль — их засосет пучина. Но деваться было некуда — то
был страшный вид, перевернутый гигантский корабль с тонущими
в огне матросами.
*	* *
На русских кораблях пожары повсюду, большие людские потери.
Японские фотографии демонстрируют только пламя и дым. Наблю¬
датель капитан Томас Джексон, хладнокровный морской волк, не мог
удержаться, пораженный видом смертей стольких людей.
Черный дым заволок все море. Того не знал о смертельных ранах,
поразивших «Суворов» и «Ослябю», он видел прежде всего то, что
русский флот продолжает путь к Владивостоку. Этого нельзя было
допустить. Он просигналил Первой японской эскадре повернуть на
северо-восток, отрезая путь русским.
Командование русской эскадрой взял на себя капитан «Алексан¬
дра Третьего». Главные корабли наконец-то встали в поперечную ли¬
34


нию. Поздно. Новый флагман стал и новой главной мишенью. В 3.20
он вспыхнул. Теперь он не мог вести за собой колонну. Вскоре по¬
сле семи часов вечера он перевернулся и затонул. Из 900 членов его
команды не уцелел никто.
Его место занял линкор «Бородино». Он держался недолго. Па-
кенхэм: «Все смотрели, как несчастный корабль исчез, сопровождае¬
мый глухим ревом, и огромное облако поднялось над местом его ги¬
бели».
В целом пяти часов сражения оказалось достаточно, чтобы со¬
крушить морскую мощь России, ее надежду в этой несчастливой для
нее войне. Из двенадцати русских кораблей, составивших боевую ли¬
нию, восемь были потоплены, а четверо сдались в плен. Из обще¬
го состава крейсеров четыре были потоплены, три интернированы
в Маниле и только яхта наместника Алексеева «Алмаз» нетронутой
прибыла во Владивосток. Туда же дошли два миноносца. Четыре рус¬
ских миноносца были потоплены, один взят в плен, один интерни¬
рован в Шанхае. Три специальных сопровождающих судна были по¬
топлены, два интернированы в Шанхае, одно дошло до Мадагаскара
в самом конце июня 1905 г.
Русские потери — 4830 человек убиты, семь тысяч взяты в плен,
1862 человека интернированы в нейтральных странах.
Потери японцев составили 110 человек убитыми, 590 — ранены.
У японцев были повреждены три торпедных катера, требовался ре¬
монт для нескольких других судов, но все они готовы были к даль¬
нейшей службе.
Итоги войны
Поражение в войне с Японией похоронило идею русского гос¬
подства в Азии. Но столь быстрое поражение России в Маньчжу¬
рии не входило в планы германского императора Вильгельма Второ¬
го. Россия могла «отвернуться» от Тихого океана и снова сделать Ев¬
ропу центром своих интересов. А здесь ее союзница Франция была
уже как бы и не одна: французская дипломатия сблизилась с бри¬
танской, и наметились контуры Антант кордиаль — Сердечного со¬
гласия. Союз же «троих» — Франции, России и Британии создавал
35


устрашающий Германию «штальринг» — стальное кольцо стратеги¬
ческого окружения.
Поворот в российской политике вовсе не вызвал восторга в Бер¬
лине, где хотели видеть Россию занятой если и не на Дальнем Вос¬
токе, то в приятной для немцев близости к англичанам — в Средней
Азии. Один из германских стратегов пишет в это время, что завер¬
шение строительства немцами Багдадской железной дороги (от Бер¬
лина до Багдада) предполагает изоляцию России от Ближнего Вос¬
тока и сосредоточение ее на Средней Азии — «ее подлинной сфере
влияния». Как явствует из мемуаров Вильгельма Второго, ни Герма¬
ния, ни Запад не знали, каким будет курс России после поражения
от Японии.
Приплывший на яхте в финские шхеры (в финский Бьерк) в
июле 1905 г., когда Россия переживала горечь поражений в Мань¬
чжурии и ощущала надвигающуюся революцию, кайзер Вильгельм
Второй составил проект договора между Германией и Россией, к ко¬
торому в будущем должна была присоединиться Франция. Сошлось
русское желание обзавестись надежными союзниками и германское
желание найти союзников помимо Австро-Венгрии и Италии.
Через 12 лет, в августе 1917 г., Временное правительство опуб¬
ликовало текст этого договора русского и германского императоров.
Согласно самой важной, первой статье, в случае, «если любое евро¬
пейское государство нападет на одну из двух империй, союзные сто¬
роны окажут друг другу помощь всеми силами, наземными и мор¬
скими». Россия заключала этот договор с условием если и не участия
в нем Франции, то требуя ее уведомления о договоренности Петер¬
бурга и Берлина. Русский посол в Париже Нелидов изложил содер¬
жание договора в Бьерке французскому правительству.
Понятен произведенный поворотом в Бьерке шок для францу¬
зов — Россия теряла свое значение спасителя и гаранта Франции. По¬
сле некоторой паузы в начале октября 1905 г. премьер-министр Фран¬
ции Рувье ответил Нелидову достаточно прямо: наш народ ни при
каких обстоятельствах не согласится на установление тесных взаимо¬
отношений с Германией. Французское правительство не соглашалось
с позорным для него Франкфуртским договором, отнявшим у фран¬
цузов Эльзас и Лотарингию. Реванш за поражение в 1870 г. в услови¬
36


ях союза Парижа не только с Петербургом, но и с Лондоном казался
реальным. Вследствие этого Франция исключила для себя возмож¬
ность тройственного союза Париж — Берлин — Петербург.
Одновременно Витте и Ламздорф объяснили государю, что под¬
писанный (без согласования с ними) договор представляется направ¬
ленным своим острием против Англии, у которой уже сформирова¬
лись особые отношения с главной союзницей России — Францией.
Это обстоятельство — несогласие Франции, великой континенталь¬
ной страны и главного союзника России, войти в триумвират с Гер¬
манией, потенциальная враждебность Лондона обязали и вынуди¬
ли Николая II сообщить императору Вильгельму о невозможности
реализации Бьеркского соглашения. Испарился (достаточно призрач¬
ный) шанс оздоровить обстановку в Европе и продолжать россий¬
ское развитие на основе как французских инвестиций, так и герман¬
ской технологии.
После неудачной попытки разбить ось Париж — Петербург и
создать союз в Бьерке кайзер сделал вывод: «Русские одновременно
и азиаты и славяне; как первые, они склоняются, в конечном счете, к
союзу с Японией, несмотря на недавнее поражение; как вторые, они
постараются связать свою судьбу с теми, кто сильнее». Но в Берлине
не было единодушия. Скажем, по мнению А. Тирпица, создателя гер¬
манского флота, ухудшение отношений с Россией «было кардиналь¬
ной ошибкой германской политики... Симпатии наших интеллектуа¬
лов по отношению к западной цивилизации стали причиной наших
бед... Эта утилитарно-капиталистическая цивилизация масс менее
соответствует германскому характеру, чем даже извращенный идеа¬
лизм русских на Востоке... Может ли история быть более самоосле-
пляющей, чем в случае взаимоуничтожения немцев и русских к вя¬
щей славе англосаксов?».
*	* *
Несмотря на все свои победы, Япония все явственнее ощущала
тяжесть борьбы с Россией. Да, Мукден и Цусима венчают японские
победы, но следовало учитывать ряд жестких фактов. Японские ар-
37


мии могут разбить превосходящего их количественно врага, но они
не могут завоевать Россию. Маньчжурская армия Японии была в
три раза по численности меньше русской армии. Из Европейской
России в Маньчжурию поступали новые корпуса; такого потока под¬
креплений Япония своим войскам обеспечить не могла. 53 процента
японского бюджета шли на военные нужды, это разоряло и ослабля¬
ло страну. Значительная часть кадровых офицеров японской армии
погибла. Уже в битве под Ляояном обнаружился недостаток боепри¬
пасов. Япония потратила в 8,5 раза больше средств, чем на предше¬
ствующую войну с Китаем. Пятнадцать месяцев военных действий
довели Японию почти до полного истощения.
В глубокой тайне японский кабинет министров уже обсуждал
проблему завершения войны, когда поступили записи бесед специ¬
ального японского посланника Канеко с президентом Теодором Руз¬
вельтом, согласившимся быть посредником. 21 апреля 1905 г. японский
кабинет министров обозначил основные желательные условия мира.
Цусима изменила многое. Японцы теперь стремились использо¬
вать, «капитализировать» свой феноменальный успех. Понятно, что,
потеряв весь флот в Тихом океане, Россия была вдвойне заинтере¬
сована в прекращении бойни, в которой она претерпела столь уни¬
зительные поражения на морях, на маньчжурских сопках, на стенах
крепостей. Перед царем возникла угроза революции возмущенно¬
го народа.
Американский посол Мейер встретился один на один с Никола¬
ем Вторым и пересказал ему предложения Рузвельта. «Мнение всех
сторонних наблюдателей, включая самых верных друзей России, схо¬
дится в том, что нынешний конфликт абсолютно безнадежен и ре¬
зультатом его продолжения будет утрата Россией всех своих владе¬
ний в Восточной Азии. Чтобы избежать того, что может стать неот¬
вратимым несчастьем, президент самым искренним образом советует
приложить усилия к тому, чтобы представители двух воюющих сто¬
рон обсудили вопросы заключения мира между собой, позволив сто¬
ронней державе лишь организацию встречи».
«Если Россия согласится на такую встречу, президент постара¬
ется добиться согласия японской стороны, действуя исключительно
38


по собственной инициативе и не указывая на Россию как на инициа¬
тора». (Мейер не знал, что японцы осуществили подобный зондаж
по собственной инициативе.) Посол продолжал читать в напряжен¬
ной тишине. «Президент верит в то, что его инициатива увенчает¬
ся успехом. Ответ России на данное предложение будет держаться в
полном секрете, ничто не будет предано гласности до согласия Япо¬
нии. Затем президент открыто запросит обе стороны согласиться
на встречу, которая может состояться в заранее согласованное вре¬
мя и на согласованной территории. Что касается места встречи, то
президент предлагает найти таковое между Харбином и Мукденом;
но это лишь предположение. Президент искренне надеется на ско¬
рый и благоприятный ответ, который предотвратил бы кровопро¬
литие и раздор».
Разумеется, императору было тяжело смирить свою гордость, но
речь шла о сотнях тысяч его подданных. По протоколу время ауди¬
енции завершилось, но царь продолжал безмолвно сидеть. Наконец
он сказал: «Если мое решение останется в абсолютном секрете как
в случае отказа Японии, так и в случае ее согласия, я соглашаюсь с
планом президента».
*	* *
С.Ю. Витте отправился в США на лайнере «Вильгельм Великий».
Англосаксонский мир был для Витте неведом, и он пригласил с со¬
бой в Америку петербургского корреспондента лондонской газеты
«Дейли телеграф» доктора Э. Диллона, старого друга и советчика.
Диллон помогал ему и в сочинении речей. Уже первая речь Витте
по прибытии в Америку была хорошим примером психологической
войны. Витте говорил о России как о «бравом антагонисте», он вся¬
чески пропагандировал укрепление уз дружбы между Соединенны¬
ми Штатами и Россией. Рузвельта он превозносил как «одаренного
талантами лидера». Журналисты аплодировали, а в Америке это уже
немало. В «Сент-Реджис Отель» приходили такие письма: «Семь де¬
сятых населения Западного побережья — вместе с Вами в противо¬
стоянии японских непомерных территориальных требований».
39


Витте сознательно привносил в свою речь ощущение бесшабаш¬
ной мощи. Перед удивленным американским президентом его фран¬
цузский лился неостановимым потоком: «Мы не побеждены, и мы не
примем условий, которые не соответствуют нашим интересам. Пер¬
вое, мы не будем платить никаких контрибуций». В письме императо¬
ра Николая II были обозначены возможные уступки: признание прав
Японии в Корее, передача Ляодунского полуострова (если на то со¬
гласится Китай). «Если встречные требования, — сказал Витте, — бу¬
дут чрезмерными, мы будем продолжать оборонительную войну до
крайних пределов, и мы еще посмотрим, кто продержится дольше».
Сила и целеустремленность российской делегации произвели опре¬
деленное впечатление.
Цель русской дипломатии состояла в том, чтобы представить
дело так, что ситуация в Маньчжурии меняется для России к луч¬
шему. Россия отнюдь не побеждена, да и принципиально не может
быть побеждена. Если японцы будут настаивать на контрибуциях, то
у России не будет альтернативы продолжению войны. Важно было
показать, что Япония сражается за материальные выгоды и терри¬
ториальные приращения. Если убедить наблюдающий мир в сугу¬
бой корысти островной нации, то нейтралы изменят свои позиции
в антияпонском духе. Бравые маленькие японцы в глазах наблюда¬
телей станут жадными и своекорыстными бойцами за деньги и тер¬
ритории.
В конечном счете, русские участники переговоров возвратились
в Нью-Йорк в пессимистическом настроении. Витте шлет каблограм¬
му министру иностранных дел Ламздорфу: «Ясно, что президент пи¬
тает очень слабые надежды в отношении мирного договора».
У обеих делегаций были инструкции от своих правительств.
Японцы были озабочены тем, что они могут отобрать у русских.
Русские же интересовались тем, что они могут отдать, и предела¬
ми, за которые они выйти не могут. Царь: «Я не считаю, что мы раз¬
биты; наша армия еще нетронута, и я верю в нее». Царь был готов
отказаться от русского влияния в Корее, то не была русская терри¬
тория. Но что касается выплаты репараций, тут он был тверд: «Рос¬
40


сия никогда не платила дани; я никогда не соглашусь на это». Нико¬
лай трижды подчеркнул последнее предложение.
Было условлено, что переговоры будут тайными, но Витте де¬
лал вид, что это было японское условие. Удивительным было то, что
на следующий день бостонские газеты в деталях изложили японские
условия. Японцы были в ярости. Подозрение пало на пресс-секрета¬
ря русской делегации.
В воскресенье, 13 августа 1905 г., посланник от Витте сказал япон¬
цам, что очередное заседание отменяется — русская делегация идет
в церковь. Японцы тоже решили посетить христианский храм. Во
многом это было результатом того, что посол Такахира был сторон¬
ником строжайшего уважения местных моральных норм и обычаев.
Витте с двумя сопровождающими отправился в церковь на автомо¬
биле, сопровождаемый всей русской делегацией в омнибусе. Настоя¬
тель церкви Христа Спасителя и не пытался скрыть, на чьей сторо¬
не его симпатии. Один из псалмов он пропел на мотив русского на¬
ционального гимна.
На следующий день С.Ю. Витте ответил на японские условия
пункт за пунктом. Камнем преткновения стали Сахалин и контрибу¬
ции. Но, сказал Витте, Россия не готова идти на мир «на любых усло¬
виях». Русская делегация в те дни не знала, в какой мере, насколько
серьезно Япония нуждается в деньгах — война подорвала ее финан¬
сы. Война стоила Японии миллион долларов в день, и она нуждалась
в кредите — примерно в 200 млн. долл.
...Драма достигла пика 29 августа 1905 г. Довольно неожидан¬
но для японцев Витте кладет на стол лист бумаги: Россия не будет
платить контрибуций, но она готова отдать южную часть Сахали¬
на, если ей вернут северную часть «безо всяких компенсаций». Он
был настолько уверен в исходе дела, что телеграфировал в Петер¬
бург: «Я почти полностью убежден, что они уступят». Именно так и
случилось.
У Комуры проявилась общая японская слабость — боязнь быть
обойденным другими, страх перед ошибкой, ступор в случае даже
частичной неудачи. Комура молчал. В комнате воцарилась тишина.
Витте взял другой лист бумаги и начал рвать его на куски — удар
41


по удивительной японской чувствительности. С огромным напря¬
жением в голосе Комура сказал, что японское правительство жела¬
ет восстановить состояние мира и довести эти переговоры до кон¬
ца. Он согласен на раздел Сахалина и снимает свои требования от¬
носительно контрибуций. Витте выиграл в интеллектуальной битве.
Когда русские вышли из помещения, Комура разрыдался, отвергая
все поздравления.
Россия пообещала передать японцам арендные права на Ляо¬
дунский полуостров вместе с Китайско-Восточной железной доро¬
гой между Порт-Артуром и Чанчунем плюс угольные шахты. Япо¬
ния отныне главенствовала в Корее. Она получила Порт-Артур и
Дальний. «Нью-Йорк тайме»: «Поразительная дипломатическая по¬
беда. Нация, безнадежно разбитая во всех битвах войны, при одной
капитулировавшей армии и другой, изгнанной со своих мест, с во¬
енно-морским флотом, изгнанным с морей, продиктовала свои ус¬
ловия победителям».


Часть вторая
РОССИЯ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ
Рубеж мировой истории
Первая мировая война является одним из важнейших рубежей
мировой истории, изменивших мировое развитие в социальном,
экономическом и военном отношении. Она вызвала поистине ре¬
волюционные преобразования в индустрии, в технологии, в сред¬
ствах массовой коммуникации, в организации национальной эко¬
номической жизни, в системе внутренних социальных отношений.
Эта война «высветила» национальный вопрос, дала современную
форму националистическим движениям. Она же, в конечном сче¬
те, вывела на аренду истории те массы народа, которые как бы
«спали до этого историческим сном». Первая мировая война стои¬
ла европейскому региону места центра мировой мощи, авангарда
мирового развития. Европа поплатилась за бездумное самомнение
государственных деятелей.
Беседуя с французским послом в начале 1914 г., Николай Второй
говорил, что Россия безусловно разовьет свой громадный потенциал.
«Наша торговля будет развиваться вместе с эксплуатацией — благо¬
даря железным дорогам — ресурсов в России и с увеличением наше¬
го населения, которое через 30 лет превысит триста миллионов че¬
ловек». Ни царь, ни его окружение не проявили должной мудрости,
понимания того, что находящейся в процессе модернизации России
опасно перенапрягаться, что ей важнее внутреннее укрепление.
Современные западные исследователи, более трезво (чем их
предшественники в начале века) оценивающие возможности России,
согласны в том, что нашей стране более всего была нужна не вой¬
43


на, а историческая передышка, время для активного реформаторст¬
ва, культурного подъема и индустриализации. «Для России не было
жизненно важным пытаться сравняться с Западом в качестве совре¬
менной индустриальной державы, ей следовало выйти из междуна¬
родного соревнования на одно или два поколения для культивации
своего огромного и почти что девственного сада... Печальным фак¬
том является то, что Россия встала на гибельный путь тогда, когда
в последние предвоенные годы Европа была буквально наэлектри¬
зована очевидной жизненной силой и интенсивностью творческого
духа великой страны на Востоке».
Россия страхуется
После ухода Бисмарка с поста канцлера объединенной Герма¬
нии — индустриального лидера Европы — прервалась столетняя тра¬
диция ее дружбы с Россией, которая страховала нашу страну с Запа¬
да, а Германии позволила стать мощным силовым центром. Берлин
стал ориентироваться на слабеющую Вену в ущерб Петербургу.
Как пишет сведущий в данном отношении министр иностран¬
ных дел С.Д. Сазонов, «Европа начала мириться с мыслью о неиз¬
бежности своего превращения в германскую данницу. Если бы Гер¬
мания, оценив истинное значение такой победы в настоящем и еще
более в будущем, удовольствовалась громадным результатом, достиг¬
нутым трудолюбием своего народа и организаторским даром своих
промышленников и предоставила естественному ходу событий на¬
чатое дело, она, в настоящую пору, стояла бы, по богатству и могу¬
ществу, во главе государств Европы. Призрак мирового могущества
заслонил в ее глазах эту легко достижимую цель».
При любом повороте событий внутренние конфликты все рав¬
но взорвали бы Австро-Венгерскую империю и неизбежно встал бы
вопрос о дунайском наследстве. Повтор раздела Польши, столь скре¬
пивший дружбу России и Германии, был уже невозможен. Россия,
возможно, отдала бы Германии не только Австрию, но и Чехию. Гер¬
мания, со своей стороны, видимо, достаточно легко согласилась бы
на предоставление России Галиции, а также, возможно, Румынии и
44


Трансильвании. Но германское правительство, чьи границы прости¬
рались бы до Юлианских Альп, едва ли позволило бы России доми¬
нировать на восточном побережье Адриатики. И венгры не позволи¬
ли бы никакой державе решать за себя свою судьбу. Раздел Австрии
вызвал бы жестокие конфликты, которые вскоре же привели бы Гер¬
манию и Россию к противоречиям. Партнерство Германии с Россией
за счет Австрии было столь же невозможно, как и партнерство Рос¬
сии с Австрией за счет Германии — на чем настаивали неославяно¬
филы. Оставалась лишь третья комбинация — Германия и Австрия
в роли защитников Германии от России.
Устрашенная германским динамизмом, Россия выбрала европей¬
ский Запад против европейского Центра. Россия нуждалась в безо¬
пасности, в гарантии от эксцессов германского динамизма. Желая из¬
бежать зависимости от растущего германского колосса (на которого
приходилась половина российской торговли), император Александр
Третий в 1892 г. вступил в союз с Францией. Этот оборонительный
союз страховал обе страны от германского нападения.
Перед 1914 г. между русским и французским военными штабами
была создана целая сеть взаимных связей. Отношения с Францией
уже виделись нерасторжимыми, но Россия хотела знать позицию и
английской стороны. Император Николай был уверен, что союз Рос¬
сии и Запада остановит экспансионизм Берлина. «Германия, — го¬
ворил царь, — никогда не осмелится напасть на объединенную Рос¬
сию, Францию и Британию, иначе как совершенно потеряв рассудок».
В феврале 1914 г. царь Николай предложил английскому правитель¬
ству провести закрытые военные переговоры. Во время аудиенции
3 апреля 1914 г. Николай Второй сказал послу Бьюкенену: «У меня
более чем достаточно населения; такого рода помощь не нужна. Го¬
раздо более эффективной была бы кооперация между британским
и русским флотами».
В середине апреля французы от имени своего российского со¬
юзника попросили английского министра иностранных дел Грея от¬
ветить на предложение царя. Грей передал вопрос Антанты британ¬
скому адмиралтейству. В Лондоне собственно российский военно-
морской флот ставили невысоко. Большая его часть покоилась в
45


Цусимском проливе и в Порт-Артуре. (Дума приняла в 1912 г. пяти¬
летний план строительства линейных кораблей. Но новый флот пока
находился в чертежах.)
Более важным для англичан было другое соображение: не бу¬
дить русских подозрением в недооценке их как союзников, как го¬
ворил Грей, «следует восстановить доверие России и сохранить ее
лояльность». В середине мая британский кабинет согласился на ве¬
дение тайных переговоров, о чем немедленно уведомили Сазонова.
Основные переговоры были отложены на август 1914 г.
Предпосылки конфликта
Посол Германии в США граф Бернсторф считал, что Германия,
если бы она не бросила вызов Британии на морях, получила бы ее
помощь в борьбе с Россией. В любом случае, при индустриальном
росте Германии ей нужно было мирно пройти «опасную зону», а че¬
рез несколько лет с германским могуществом в Европе никто бы не
рискнул состязаться. Ошибкой Германии было то, что она вызвала
необратимый антагонизм Запада, Британии в первую голову. «Мы
росли слишком быстро. Мы должны были быть «младшими партне¬
рами». Если бы мы шли по их пути, у нас бы не перегрелись моторы
нашего индустриального развития. Мы не превзошли бы Англию так
быстро, и мы избежали бы смертельной опасности, вызвав всеобщую
враждебность». Но в будущем, полагал Бернсторф, Германии все же
пришлось бы выбирать между континентальным колоссом Россией
и морским титаном Британией. Германия сделала для себя худшее —
оттолкнула обеих, да еще и стимулировала их союз.
Сближение России с Францией (и в дальнейшем с Британией)
вызвало ярость правящей элиты Германии. В 1912 г. германский им¬
ператор Вильгельм Второй записывает: «Германские народы (Авст¬
рия, Германия) будут вести неминуемую войну против славян (рус¬
ские) и их латинских (галльских) помощников, при этом англосаксы
будут на стороне славян. Причины: жалкая зависть, боязнь обре¬
таемого нами могущества». Глава германского Генерального штаба
фон Мольтке был убежден, что «европейская война разразится рано
46


или поздно, и это будет война между тевтонами и славянами. Дол¬
гом всех государств является поддержка знамени германской духов¬
ной культуры в деле подготовки к этому конфликту. Нападение по¬
следует со стороны славян. Тем, кто видит приближение этой борь¬
бы, очевидна необходимость концентрации всех сил».
Германия считала союз России с Западом неестественным. Она
неустанно повторяла, что слепое единение Британии и Франции с
Россией приведет к самым плачевным для Запада результатам. Ка¬
заки войдут в Копенгаген, Стамбул и Кувейт, и тогда Лондон и Па¬
риж пожалеют о крахе Германии.
Запад отвечал приблизительно следующим образом: именно
пруссианизм прерывает плавную европейскую эволюцию, что же
касается России, то она методично повторяет фазы развития Запад¬
ной Европы.
Со временем союз России с западными державами стал трево¬
жить Берлин как фактор окружения Германии. В марте 1914 г. Мольт-
ке представил доклад о военных приготовлениях России: после по¬
ражения от Японии в 1905 г. Россия восприняла урок и укрепила
военную мощь; ближайшей датой готовности России к войне будет
1916 г. Прусское министерство финансов представило правительству
свои выводы о том, что Россия укрепляется в финансовом отноше¬
нии. Россия становится мощнее, время работает на нее, Берлин дол¬
жен предпринять необходимые меры.
Проправительственная «Кельнише цайтунг» (2 марта 1914 г.):
«Политическая оценка Россией своей военной мощи будет иной че¬
рез три или четыре года. Восстановление ее финансов, увеличение
кредита со стороны Франции, которая всегда готова предоставить
деньги на антинемецкие военные цели, поставили Россию на путь,
конца которого она достигнет осенью 1917 года». Цели России со¬
гласно германским оценкам: захват Швеции, который сделает Рос¬
сию хозяином Балтийского моря, захват Дарданелл, овладение Пер¬
сией и Турцией.
«Берлинер Тагеблат» за 1 марта 1914 г. задалась вопросом: на
чьей стороне время, на стороне «цивилизованной Европы, представ¬
ленной в данном случае Германией и Австро-Венгрией, или на сто¬
47


роне России»? Ситуация рисовалась устрашающей: «Быстро расту¬
щее население Российской империи на фоне падения рождаемости
на Западе, экономическая консолидация русских, строительство же¬
лезных дорог и фортификаций, неистощимый поток денег из Фран¬
ции, продолжающаяся дезинтеграция габсбургской монархии — все
это серьезные факторы».
Советник канцлера Бетман-Гольвега профессор Лампрехт так
оценил ситуацию: «В Европе усиливаются разногласия между гер¬
манскими, славянскими и латинскими народами, Германия и Россия
превращаются в лидеров своих рас».
Канун
Обрисовывая в июне 1914 г. адмиралу Битти мировую обстанов¬
ку, царь указал, что распад Австро-Венгерской империи — вопрос
лишь времени и недалек день, когда мир увидит отдельные венгер¬
ское и богемское королевства. Южные славяне, вероятно, отойдут к
Сербии, трансильванские румыны — к Румынии, а германские об¬
ласти Австрии присоединятся к Германии. Тогда некому будет во¬
влекать Германию в войну из-за Балкан, и это, по мнению царя, по¬
служит общему миру.
Однако в конце июня 1914 г. в Сараево сербский националист
Гаврила Принцип убил наследника австро-венгерского престола эрц¬
герцога Фердинанда. Жесткий австрийский ультиматум был принят
Сербией за исключением пункта, касающегося суверенитета страны.
Несмотря на это, в четверг 30 июля 1914 г. австрийский император
Франц-Иосиф провозгласил полную мобилизацию Австро-Венгрии.
Россия стояла перед выбором. В решающий момент министр
иностранных дел Сазонов прямо сказал царю в Петергофе: «Или
мы должны вынуть меч из ножен, чтобы защитить наши жизнен¬
ные интересы... или мы покроем себя вечным позором, отвернув¬
шись от битвы, предоставив себя на милость Германии и Австрии».
Император согласился с этими доводами. Видя военные приготов¬
ления Вены, Николай тоже объявил о всеобщей мобилизации. Ап¬
параты Центрального телеграфа Петербурга разнесли во все концы
империи роковой приказ.
48


Приказ о мобилизации был серьезным обстоятельством, но гер¬
манский генерал фон Хелиус докладывал из Петербурга в Берлин:
«Мобилизация здесь осуществляется из-за страха перед грядущими
событиями и не затеяна с агрессивными замыслами, издавшие при¬
каз о мобилизации российские власти уже устрашены возможными
последствиями». Тем не менее, кайзер Вильгельм ответил на моби¬
лизацию России ультиматумом — если Россия не прекратит воен¬
ных приготовлений, Берлин будет считать себя в состоянии войны
с Петербургом.
Приказ о мобилизации французской армии поступил в тот же
день. Что же, случилось худшее. По словам историка Г. Ферреро, «го¬
сударства западной цивилизации в конечном счете осмелились сде¬
лать то, что в предшествующие века посчиталось бы безумием, если
не преступлением — они вооружили массы людей».
Германский ультиматум Франции (с требованием отдать под гер¬
манское командование приграничные французские крепости) исте¬
кал в час дня 1 августа. Через пять минут германский посол фон Шен
потребовал ответа, и на Кэ д’Орсэ ему ответили, что «Франция бу¬
дет действовать в соответствии со своими интересами». Тогда Гер¬
мания объявила войну Франции.
Какова позиция Британии? «Нам, — докладывает после беседы с
Сазоновым британский посол Бьюкенен своему министру иностран¬
ных дел, — придется выбирать между активной поддержкой России
или отказом от ее дружбы. Если мы ее теперь покинем, то мы не смо¬
жем рассчитывать на дружественные отношения с ней в Азии, кото¬
рые для нас столь важны».
Вступление в войну, которая сокрушила миллионы судеб и не
принесла желаемого ни одной стране-участнице, произошло необы¬
чайно легко. Словно мир решил забыть об ответственности. Англий¬
ский историк Гордон Крейг пишет о начале войны: «Это была необы¬
чайная смесь нереализованного патриотизма, романтической радости
по поводу возможности участия в великом приключении, наивного
ожидания того, что тем или иным способом этот конфликт разре¬
шит все прежние проблемы. Большинство немцев верило также рев¬
ностно, как и большинство англичан и французов, что их страна ста¬
49


ла жертвой брутального нападения; выражение «мы этого не хотели,
но теперь мы должны защищать свое отечество» стало общей фор¬
мулой и вело к впечатляющей национальной консолидации. Русская
мобилизация разрешила сомнения тех, кто критически относился к
довоенной политике Германии».
*	* *
Россия вступила в войну, не имея ясно очерченной цели. Она вы¬
полнила союзнические обязательства перед Францией, основываясь
на желании ослабить германское влияние внутри страны и нейтра¬
лизовать «претензии Германии на военное и политическое домини¬
рование». Ведь в случае победы Германии, полагал Сазонов, «Россия
теряла прибалтийские приобретения Петра Великого, открывшие ей
доступ с севера в западноевропейские страны и необходимые для за¬
щиты ее столицы, а на юге лишалась своих черноморских владений,
до Крыма включительно, предназначенных для целей германской ко¬
лонизации, и оставалась, таким образом, после окончательного уста¬
новления владычества Германии и Австро-Венгрии на Босфоре и на
Балканах, отрезанной от моря в размерах Московского государства,
каким оно было в семнадцатом веке». Какими бы разными ни были
цели России и Запада, в одном они были едины — следует подорвать
силы германского империализма (именно этот термин употребили
все три главных союзника — Британия, Франция и Россия).
Анализ взглядов царя и его министров приводит к выводу, что
союз с Западом рассматривался ими как долговременная основа рус¬
ской политики, а не только как инструмент ведения данной конкрет¬
ной войны. Именно исходя из этого стратегического курса, Россия
не готовилась требовать от Германии, в случае ее поражения, мно¬
гого. Петроград видел гарантии от германского реванша в тесном
союзе с Западом.
Национальное единство немцев в августе 1914 г. было впечат¬
ляющим. Кайзер заявил 4 августа: «Я больше не различаю партий, я
вижу только немцев». Почти все из них считали войну путем к ос¬
вобождению от британских цепей и одним из шагов к европейско¬
50


му и мировому возвышению. Историк Фридрих Майнеке писал в
эти дни: «Мы должны сокрушить Британию до такой степени, что¬
бы она признала нас равной себе мировой державой, и я верю, что
наша мощь для достижения этой цели достаточна».
В России национальный порыв был не менее впечатляющим.
2 августа в громадном Георгиевском зале Зимнего дворца, перед дво¬
ром и офицерами гарнизона, в присутствии лишь одного иностран¬
ца — посла Франции, — император Николай перед чудотворной ико¬
ной Казанской Божьей Матери повторил слова императора Алексан¬
дра I, сказанные в 1812 г.: «Офицеры моей гвардии, присутствующие
здесь, я приветствую в вашем лице всю мою армию и благословляю
ее. Я торжественно клянусь, что не заключу мира, пока останется
хоть один враг на родной земле».
По оценке военного министра Сухомлинова, «война с Германи¬
ей была популярна в армии, среди чиновничества, интеллигенции, во
влиятельных промышленных кругах». Господствующей стала идея, са¬
мым простым образом выраженная в выступлении Сазонова в Думе
третьего августа 1914 г.: «Мы не хотим установления ига Германии и
ее союзницы в Европе». Руководители почти всех политических пар¬
тий выразили готовность идти на жертвы, чтобы избавить Россию и
все славянские народы от германского доминирования.
Депутаты Государственной думы почти единодушно (исклю¬
чая лишь большевиков) объявили правительству о своей поддерж¬
ке. Военные кредиты были приняты единогласно, и даже социалисты,
воздержавшиеся от голосования, призывали рабочих защищать свое
отечество от неприятеля. Демократы ждали после сопутствующего
войне национального единения наступления эпохи конституционных
реформ. Французский посол вынес из этого заседания впечатление,
что русский народ, который не хотел войны, будучи застигнутым
врасплох, твердо решил взять на себя ее бремя. Даже руководители
социалистических партий проповедуют верность воинскому долгу,
но они убеждены, что война приведет к торжеству пролетариата.
Война сблизит все социальные классы, непосредственно позна¬
комит крестьянина с рабочим и студентом, она выявит недостатки
бюрократии, заставит правительство считаться с общественным мне¬
51


нием, в дворянскую касту вольется демократический элемент офице¬
ров запаса (так же, как это было во время Русско-японской войны,
без чего военные мятежи 1906 г. были бы невозможны).
*	* *
В 5 часов утра 3 августа из лондонского Форин-оффиса в бри¬
танское посольство в Петербурге поступила лаконичная телеграмма:
«Война с Германией, действуйте». Посольство было засыпано цвета¬
ми. В присутствии царя Бьюкенен предложил тост за «две наиболее
мощные империи в мире», которые после войны будут определять
ход мировых дел, с чем Николай Второй «сердечно согласился».
Патриотизм первых дней был, безусловно, искренним. Но и у
этого чувства корни оказались недостаточно глубокими. В русских
деревнях, откуда пришли на фронт миллионы солдат, никто не имел
ни малейшего понятия, по какому поводу и за что ведется эта война.
Фаталистическое приятие смерти не могло компенсировать энергич¬
ных и разумных долговременных упорных усилий, за «веру, царя и
отечество» нужно было воевать не только храбро, но и умно. Да что
там крестьяне, вожди армии — ее генералы выделили из своей сре¬
ды истинно талантливых полководцев только ко второму-третьему
году войны. Даже такие молодые генералы, как Янушкевич, не вла¬
дели техникой индустриальной войны, они не сумели избавиться от
стереотипов старой эпохи, погубили лучших офицеров и безо вся¬
кого таланта распорядились судьбой первого, лучшего набора кре¬
стьянской массы и городских мастеровых.
Стратегия
Германия кипела в расовой ненависти. 11 августа на собрании в
муниципалитете Берлина профессор фон Харнак говорил об угрозе
западной цивилизации со стороны «цивилизации Орды, которая со¬
зывается и управляется деспотами, монгольской цивилизацией мос¬
ковитов. Эта цивилизация не могла вынести уже света восемнадца¬
того века. А еще менее свет девятнадцатого столетия, а сейчас, в два-
52


дцатом веке разрывает связи и угрожает нам. Эта неорганизованная
азиатская масса, как пески пустыни, стремится засыпать наше пло¬
доносное поле».
Начальник Генерального штаба германской армии фон Мольтке
пишет 4 августа 1914 г.: «В этой войне речь идет о сохранении гер¬
манской цивилизации и ее принципов против нецивилизованного
славянства».
Потенциальная количественная мощь германской армии была
на сорок процентов больше французской (9750 тысяч против 5940
тысяч). Разумеется, российский людской потенциал был более вну¬
шительным. Но, как пишет Б. Лиддел Гарт, «достоинства России ле¬
жали в физической сфере, а недостатки — в области интеллектуаль¬
ной и моральной... Мужество и выдержка ее солдат были овеяны сла¬
вой. Но коррупция и некомпетентность пронизали ее руководство.
Рядовой состав не имел подготовленности и инициативы, необходи¬
мых для научного ведения военных действий, — он создавал инстру¬
мент огромной твердости и малой гибкости, — а производственные
ресурсы были меньшими, чем у великих индустриальных держав...
Россия, чья вошедшая в поговорку медленность и недостаточная ор¬
ганизация требовали проведения осторожной стратегии, оказалась
готовой к тому, чтобы порвать с традицией и вступить в азартную
игру, которую могла позволить себе лишь армия огромной мобиль¬
ности и организации».
*	* *
Тактически немцы обладали тремя важными преимуществами.
Во-первых, они полностью осознали значимость тяжелых гаубиц и
имели их значительное число. Во-вторых, они более других осознали
значимость пулемета, доминирующего над полем сражения. В-треть¬
их, германский Генштаб полностью осознал значимость железнодо¬
рожных коммуникаций как средства быстрой концентрации войск
и их скоростного перемещения. Стратегию Германии в начавшейся
мировой войне определяли идеи графа Шлиффена (начальника Ге¬
нерального штаба Германии в 1891—1906 гг.) Он пришел к выводу,
что в условиях войны на два фронта «вся германская мощь должна
53


быть брошена против одного врага, сильнейшего, наиболее мощно¬
го, самого опасного врага, и им может быть только Франция». Семь
восьмых германской армии были направлены на запад, чтобы сокру¬
шить Францию за шесть недель. На востоке немцы оставили толь¬
ко заградительные силы для прикрытия. Победив французов, немцы
собирались всей мощью навалиться на Россию.
«План Шлиффена» предполагал концентрацию германских войск
на бельгийской границе, удар через Бельгию с выходом в Северную
Францию, серповидное обходное движение во фланг укрепленной
французской границе, взятие Парижа и поворот затем на восток, с
тем чтобы уничтожить основные французские силы примерно в рай¬
оне Эльзаса. Немцы использовали игнорирование французами новых
факторов современной технологии: пулеметов, тяжелой артиллерии,
колючей проволоки (многое из этого внимательные немецкие наблю¬
датели впервые увидели на первой войне современного типа — Рус-
ско-японской войне десятью годами раньше).
Степень подготовленности
После войны с Японией реформа русской армии началась лишь
в 1910 г.: сокращение периода мобилизации; техническое оснащение
армии; искоренение «маньчжурского синдрома» — памяти о злосча¬
стных поражениях; организация запасов и системы подкреплений.
Были уменьшены гарнизоны крепостей, увеличена численность офи¬
церского корпуса, улучшено питание и обмундирование солдат, уве¬
личена численность пулеметов. Рекрутирование войск отныне осу¬
ществлялось строго по территориальному принципу. Солдаты были
вооружены надежной пятизарядной винтовкой калибром 7,62 мм.
Общий вес боевого снаряжения составлял примерно тридцать ки¬
лограмм. Русская армия 1914 г. была много сильнее армии десяти¬
летней давности.
И все же русская армия так никогда и не достигла уровня, сопос¬
тавимого с германским. Россия не породила военных гениев, ее ар¬
мия отражала слабости страны в политической, социальной и куль¬
турной сфере. Никто не отказывал русским в мужестве и упорстве,
54


но трудно отрицать неэффективное использование огромных люд¬
ских масс. Организационная слабость порождала дефекты снабже¬
ния всем — вооружением, амуницией, средствами связи, госпиталя¬
ми. В России отсутствовало необходимое для войны индустриально¬
го века компетентное экономическое планирование. У русской армии
были запасы для ведения боевых действий в течение лишь 6—8 ме¬
сяцев.
Слабые стороны отражал факт бедности основной массы насе¬
ления России, неграмотность половины ее населения. Малообразо¬
ванные солдаты плохо ориентировались на местности, труднее ов¬
ладевали техникой, терялись в сложной обстановке.
Русские заводы производили лишь треть автоматического ору¬
жия, остальное закупалось во Франции, Британии и Соединенных
Штатах. В течение первых пяти месяцев войны военная промышлен¬
ность России производила в среднем 165 пулеметов в месяц (пик
производства был достигнут лишь в декабре 1916 г.—1200 пулеме¬
тов в месяц). Западные источники предоставили России 32 тысячи
пулеметов. Каждый тип пулемета имел свой собственный калибр па¬
трона, что осложняло снабжение войск. То же можно сказать о более
чем десяти типах винтовок. Не лучше было положение в артиллерии.
Более тридцати семи миллионов снарядов — два из каждых трех ис¬
пользованных — были завезены из Японии, Соединенных Штатов,
Англии и Франции. Чтобы достичь русской пушки, каждый снаряд
в среднем «проделывал путь» в шесть с половиной тысяч километ¬
ров, а каждый патрон — в четыре тысячи километров. Недостаточ¬
ная сеть железных дорог делала снабжение исключительно сложным,
и к 1916 г. напряжение стало чрезвычайно ощутимым .
В отношении массы наличных войск Россия и Франция имели
несомненное численное превосходство над коалицией Центральных
держав. В начале войны, в августе 1914 г., у России было 114 боегото-
вых дивизий, у ее главного военного союзника — Франции — 62 ди¬
визии, к которым вскоре присоединились 6 британских дивизий. Гер¬
мания выставила в первый месяц войны 78 дивизий, а ее главный
союзник Австро-Венгрия — 49 дивизий.
55


Перспективное планирование
Царь и его министры желали послевоенного доминирования на
Западе Британии и Франции, а России — в Восточной Европе, а ме¬
жду ними лежала бы буфером слабая Германия. К 14 сентября 1914 г.
Сазонов подготовил проект, в котором были обозначены основные
политические цели России, Франции и Британии.
1) Три державы нанесут удар по германской мощи и покончат с
претензиями Германии на военное и политическое господство в Ев¬
ропе; 2) территориальные изменения должны быть осуществлены,
исходя из принципов прав национальностей; 3) Россия аннексиру¬
ет нижнее течение реки Неман и восточную часть Галиции, она при¬
соединит к российской Польше Познань, Силезию и западную часть
Галиции; 4) Франция возвратит себе Эльзас, Лотарингию и, если она
того пожелает, часть Рейнской Пруссии и Палатинат; 5) Бельгия уве¬
личит свою территорию; 6) область Шлезвиг-Гольштейн будет воз¬
вращена Дании; 7) государство Ганновер будет восстановлено; 8) Ав¬
стрия будет состоять из трех частей — Австрийская империя, ко¬
ролевство Богемия и королевство Венгрия; 9) Сербия аннексирует
Боснию, Герцеговину, Далмацию и Северную Албанию; 10) Болгария
получит от Сербии компенсацию в Македонии; 11) Греция и Италия
разделят Южную Албанию; 12) Англия, Франция и Япония разделят
германские колонии.
Французский министр иностранных дел Делькассе сообщал по¬
слу Извольскому, что у России, Франции и Британии нет основа¬
ний для разногласий. Главная цель — сокрушение лидерства Пруссии
в Германии. Шлезвиг-Гольштейн вернется к Дании. Англия получит
германские колонии. Россия получит гарантии свободного прохода
в черноморских проливах. Франция получает Эльзас и Лотарингию.
Цели, преследуемые Россией и Францией, практически идентичны и
будут реализованы, как только французские и русские войска встре¬
тятся в центре Германии.
Британский министр иностранных дел Грей прислал в Петро¬
град перечень британских целей: овладение частью германских коло¬
56


ний; нейтрализация Кильского канала; передача Шлезвига (без Голь¬
штейна) Дании; передача основной части германского флота Брита¬
нии; компенсация Бельгии за счет Голландии, а той за счет Германии
(Германская Фризия). На Германию налагались тяжелые репарации
«для нейтрализации ее мощи». Франция получит Эльзас и Лотарин¬
гию, а также некоторые из германских колоний. России предназнача¬
лись польские провинции Пруссии и Австрии, а также русские (ук¬
раинские) регионы в Галиции и на Буковине.
Немцы в случае победы предполагали уничтожить Францию как
великую державу, ликвидировать британское влияние на континенте
и фактически изгнать Россию из Европы, устанавливая в ней герман¬
скую гегемонию. Германия намеревалась создать под своим началом
буферное польское государство из русской части Польши. Немцы на¬
чали активную пропагандистскую работу среди российских нацио¬
нальных меньшинств. Большинство в правящей элите решительно
желало развала Российской империи, низведения Франции до поло¬
жения второстепенной державы, создания контролируемой Герма¬
нией зоны от Пиренеев до Мемеля, от Черного моря до Северного,
от Средиземноморья до Балтики, что позволило бы Германии кон¬
курировать с Соединенными Штатами в борьбе за мировое эконо¬
мическое первенство.
Реализация планов
6 августа 1914 г. началось огромное по масштабам перемещение
германских войск на запад. 550 поездов в день пересекали мосты
через Рейн, более миллиона человек были перевезены в 11 тысячах
поездов — шедевр военной организации. Отступая на своем левом
фланге, командующий германским фронтом фельдмаршал фон Клюк,
связав французов в гористой местности на подходах к Рейну, сосре¬
доточил основные силы на правом фланге, бросил все свои основные
силы севернее, через Бельгию. Преодолев сопротивление крепостей
Льеж и Номюр, он вышел во фланг основным силам французов. Так
лопнула идея французского плана (предполагавшего французское на¬
ступление на центральном участке противостояния), французы не
встретили основные силы немцев там, где ожидали.
57


Ворвавшиеся в Северную Францию 1, 2-я и 3-я германские ар¬
мии (общим числом в тридцать дивизий) начали движение с севера
к Парижу. Неукротимое стремление немцев на северо-запад подска¬
зало Жофру стратегический замысел противника. Французские ар¬
мии разворачивались на север с тем, чтобы нанести удар во фланг
или тыл германским дивизиям. На подходе к Парижу и разыгрались
решающие события на Западном фронте.
*	* *
В русской действующей армии уже на тринадцатый день войны
было собрано 96 пехотных и 37 кавалерийских дивизий — 2,7 млн.
человек в дополнение к миллиону резервистов и войск крепостей.
Возникший в августовские дни Восточный фронт простирался на
полторы тысячи километров между Мемелем на Балтике и Букови¬
ной в предгорьях Карпат.
Ускорение развертывания войск противоречило мнению профес¬
сионалов. Французскому военному атташе генералу Лагишу Жилин-
ский в сердцах сказал: «История проклянет меня, но я отдал при¬
каз двигаться вперед». Как полагает английский военный историк Б.
Лидл Гарт, «решение выставить 800 ООО солдат на пятнадцатый день
мобилизации создало напряжение в громоздкой российской воен¬
ной машине с ее многочисленными недостатками, проявившимися
при начале ее движения. Ощутимым стало напряжение и в россий¬
ском Генеральном штабе, где решения стали приниматься в состоя¬
нии нервного ажиотажа».
Но перед Россией стоял вопрос сохранения солидарности с За¬
падом, и Россия принесла себя в жертву. Вот мнение британского
посла Бьюкенена: «Если бы Россия считалась только со своими ин¬
тересами, это не был бы для нее наилучший способ действия, но
ей приходилось считаться со своими союзниками». На следующий
день после окончания мобилизации 1-я армия генерала Ренненкамп-
фа и 2-я армия Самсонова общей численностью в 410 батальонов,
232 кавалерийских эскадрона и 1392 пушки (против 224 батальо¬
нов пехоты, 128 эскадронов и 1130 пушек немцев) под общим ко¬
58


мандованием генерала Жилинского начали наступление на Восточ¬
ную Пруссию.
Идея заключалась в том, чтобы двумя огромными клещами ок¬
ружить войска генерал-полковника фон Притвица, защищавшие Вос¬
точную Пруссию. Ренненкампф выступил прямо на запад — сквозь
Роминтернский лес прямо в центр юнкерской Пруссии, а Самсонов
должен был проделать серповидное движение и сомкнуться с ней
с юга примерно в районе Мазурских озер. Тогда дорога на Берлин
была бы открыта.
Это был весьма смелый замысел, но он требовал четкой коор¬
динации всех участвующих в нем сторон. Однако Жилинский, столь
блестящий в придворном окружении, не умел вести наступательные
бои. Он не обеспечил связь с обеими выступившими армиями. Он
оставил артиллерию в безнадежно устаревших крепостях. Дивизии
резерва никак не были связаны с вступившими в боевое соприкос¬
новение войсками.
Оба генерала — Ренненкампф и Самсонов — хотя и были из¬
браны по критериям компетентности, опыта и энергии, но их вера
во всесокрушающую силу кавалерии, безразличие к постоянной раз¬
ведке, неумение наладить снабжение наступающей армии — сыгра¬
ли дурную службу.
Однако шансы на успех были все же весьма значительными, не¬
смотря на тактическую и стратегическую слепоту русских генера¬
лов. Главнокомандующий германскими войсками в Восточной Прус¬
сии генерал Притвиц не смел полагаться на свои четыре корпуса и
начал готовиться к отступлению за Вислу. Во время телефонной бе¬
седы с главной штаб-квартирой Притвиц впал в истерику. Стресс
оказал дурную услугу. Генерал Мольтке сам был в состоянии высше¬
го напряжения — ближайшие дни должны были показать реальную
цену «плана Шлиффена». На службу был призван отставной гене¬
рал Гинденбург, сменивший Притвица. Начальником штаба Гинден-
бурга стал генерал-майор Э. Людендорф, оказавшийся лучшим гер¬
манским стратегом этой войны. С прибытием дуэта Гинденбург —
Людендорф в штаб Восточного фронта начинается «научная» война
германского командования против храброго, но лишенного страте¬
гического видения и организации русского воинства.
59


Отвечавший за разведку полковник Гофман в свое время был
германским военным атташе в Санкт-Петербурге, и поэтому ника¬
кие ошибки русского военного руководства не могли его удивить. Он
воспринял как должное то, что русский командующий армией по ра¬
дио открытым текстом ставил задачи своим командирам корпусов.
Он убедил Людендорфа, что Ренненкампф не будет спешить на по¬
мощь Самсонову — два генерала не разговаривали друг с другом, а
их дуэль во время японской войны предотвратил лишь царь.
В последовавшей битве ясно обозначилось несчастье России —
отсутствие координации и хладнокровного рационализма. Жилин-
ский, Самсонов и Ренненкампф недооценили возможности немец¬
кой армии в Восточной Пруссии. У Черчилль не мог удержаться от
вопросов: «Почему стратегический русский план предусматривал
наступление двух отдельных армий, что очевидным образом дава¬
ло преимущества немцам, использовавшим разделительные свойст¬
ва озер и фортификаций, равно как и густую сеть своих железных
дорог? Почему Россия не увидела преимущества движения единой
армией, продвижения к югу от Мазурских озер на более широком и
мощном фронте? Не могли ли они оставить открытой территорию
между Ковно и границей — открытой с тем, чтобы заманить нем¬
цев в ловушку? Один удар со стороны Варшавы — Белостока в на¬
правлении Вислы перерезал все коммуникации, все железные доро¬
ги, сминал все германские планы».
Вместо этого пять корпусов Самсонова шли без отдыха девять
дней по песчаным дорогам в удушающую жару, — шли в западню.
Самсонов спешил, а Ренненкампф безмятежно отдыхал. Отсутствие
у русских войск телеграфа и сигнальной связи, чудовищное прямоду¬
шие открытых сообщений по радио сделали храбрую русскую армию
жертвой своих вождей. «Благодаря сообщениям по радио клером, —
пишет Гофман, — мы знали силу русских войск, и точное назначе¬
ние каждой из задействованных русских частей». И русская система
снабжения оказалась абсолютно недостаточной: быстро движущая¬
ся вперед армия оторвалась от своих баз. У солдат не было хлеба, у
лошадей — овса.
Генералы Гинденбург и Людендорф действовали согласно прави¬
лам немецкой военной науки. Войска их восьмой армии сели в поез¬
60


да и направились между двумя большими, растянувшими свои тылы
русскими армиями, окружая армию Самсонова. «Это смелое дейст¬
вие стало возможным из-за отсутствия связей между двумя русски¬
ми командующими и легкости германского прочтения приказов Сам¬
сонова своим войскам».
Наиболее ожесточенным было сражение у деревни Танненберг.
Пятнадцати дивизиям Самсонова противостояли 14 германских ди¬
визий под командованием Гинденбурга. Неужели Ренненкампф «не
видел, что правый фланг Самсонова находится под угрозой полно¬
го поражения, что угроза его левому флангу усиливается с каждым
часом?» — изумляется Гинденбург. «Естественным, — пишет Чер¬
чилль, — был бы приказ отступить. Но темный дух фатализма — ха¬
рактерно русского, — казалось, лишил сил обреченного командую¬
щего... лучше погибнуть, чем отступить. Завтра, может быть, посту¬
пят хорошие новости. Ужасающая психическая летаргия опустилась
на генерала, и он приказал продолжать наступление». Германский ко¬
мандующий пишет о «героизме, который спасал честь армии, но не
мог решить исхода битвы».
30 августа окруженная армия Самсонова была разбита. Жестоко
страдая от астмы, посерев от несчастья, Самсонов застрелился в лесу.
Заманив Ренненкампфа в глубь лесистой местности, немцы пред¬
приняли решительную атаку на его армию 9 сентября. Ощутив уг¬
розу окружения, Ренненкампф начал общее отступление. Но немцы
были уже в тылу у русских. Скорость стала решающим обстоятель¬
ством. Две русские армии оставили всю свою артиллерию и огром¬
ное количество броневиков. В целом были потеряны 310 тысяч че¬
ловек — цвет кадровой русской армии.
Но было в этой трагедии и оцененное союзниками России об¬
стоятельство. После вхождения русских войск в Восточную Пруссию
Мольтке допустил отклонение от «плана Шлиффена». Он направил
на север Франции на 20% меньше войск, чем того требовал «план
Шлиффена», и, соответственно, на 20% увеличил численность войск,
стоявших на восточных германских границах. 25 августа два корпу¬
са германской армии были отправлены из Франции на восток. 31 ав¬
густа британский военный министр лорд Китченер телеграфировал
61


командующему английским экспедиционным корпусом сэру Джону
Френчу первое ободряющее сообщение текущей войны: «32 эшелона
германских войск вчера были переброшены с Западного фронта на
восток, чтобы встретить русских». Фактор России сыграл свою спа¬
сительную для Запада роль.
В «Мировом кризисе» — истории Первой мировой войны — Чер¬
чилль написал: «Нужно отдать должное русской нации за ее благо¬
родное мужество и лояльность к союзникам, с которой она броси¬
лась в войну. Если бы русские руководствовались лишь собственны¬
ми интересами, то они должны были бы отвести русские армии от
границы до тех пор, пока не закончится мобилизация огромной стра¬
ны. Вместо этого они одновременно с мобилизацией начали быстрое
продвижение не только против Австрии, но и против Германии. Цвет
русской армии вскоре был положен в ходе сражений на территории
Восточной Пруссии, но вторжение в Восточную Пруссию пришлось
как раз на решающую фазу битвы за Францию».
*	* *
Фортуна была более благосклонна к русским на австрийском
фронте. Семь армий, два миллиона воинов сошлись в страшном по¬
единке. Талантливый австрийский командующий Конрад не имел та¬
ких войск по военным качествам, как немецкие, и его галицийское
наступление встретило умный отпор. В отличие от аристократов Жи-
линского и Ренненкампфа битый жизнью Н.И. Иванов — командую¬
щий Юго-Западным фронтом — встретил противника со спокойным
разумением. На тридцатый день мобилизации Иванов командовал 53
пехотными дивизиями и 18 дивизиями кавалерии — миллион с чет¬
вертью человек на фронте от Вислы до румынской границы.
Командующий штабом австрийской армии Франц Конрад фон
Гетцендорф «был невротически чувствителен к падающей роли Ав¬
стрии в Центральной Европе». Он рассчитывал нанести русским по¬
ражение между двадцатым и тридцатым днями после начала русской
мобилизации. Но не австрийская армия завладела инициативой. На
берегах притоков Днестра восемь корпусов Рузского и Брусилова
медленно и спокойно начали обходить наступающую австрийскую
62


армию с юга. После 30 августа дорогу на Львов запрудили отступаю¬
щие австрийские войска. В те самые дни, когда воины Самсонова гиб¬
ли в восточнопрусских лесах, австрийцы увидели призрак пораже¬
ния. К первому сентябрю русские войска вошли во Львов.
В битве при Раве Русской (9 сентября 1914 года) решилась судь¬
ба этой кампании. Брусилов писал домой: «Все поле битвы на рас¬
стоянии почти ста верст покрыто трупами, и австрийцы с большим
трудом подбирают раненых. Невозможно обеспечить страдающим
людям даже воду и пищу, это горькая изнанка войны». 16 сентября
1914 г. австрийская армия отступила за реки Сан и Дунаец (двести
километров к западу от Львова), оставляя русским превосходную
крепость Перемышль. Австрийцы в Южной Польше отступили пе¬
ред напором русских армий до 17 октября 1914 г. Теперь Россия мог¬
ла угрожать даже германскому промышленному району в Силезии.
Австрийская официальная история говорит, что «русские не преуве¬
личивают, когда сообщают, что их противник потерял 250 ООО уби¬
тыми и ранеными, и что они взяли 100 ООО пленными». Был задан
тон противоборству, в котором русская армия психологически ни¬
когда не ощущала второсортности.
*	* *
Германский, а не французский военный план стал схемой гран¬
диозной военной битвы на Западе. Но несколько факторов (часть из
них — производные их тактического успеха) стали работать против
стремительно продвигающейся армии вторжения. Немецкие войска
настолько опередили свое расписание, что расплатой стало отстава¬
ние припасов и физическая усталость. И немцы внесли в свой план
очень важные коррективы. Мольтке решил «сократить дугу» — прой¬
ти мимо Парижа не с запада, а с востока, замыкая в кольце окруже¬
ния основную массу французских войск.
В конечном счете, все определила быстрота действий. Немцы не
сумели окружить отступающую французскую армию. В погоне за ос¬
новными силами французов германская армия обнажила свой пра¬
вый фланг, и 6 сентября 1914 г. французы нанесли удар по этому
флангу. Военный губернатор французской столицы Галлиени поса-
63


дил два полка тунисских зуавов на парижские такси и бросил их на
помощь фланговой контратаке. В битве на реке Марне, которая дли¬
лась четыре дня, участвовали 1275 тысяч немцев, миллион францу¬
зов и 125 тысяч англичан. 9 сентября армии Клюка и Бюлова были
вынуждены отступить за Марну, на сто километров восточнее. 11
сентября Мольтке отдал приказ об общем отступлении во Франции.
Произошло «чудо на Марне», хотя и большой ценой — одних толь¬
ко французов погибло более 200 тыс.
14 сентября дискредитированный Мольтке уступил свой пост ге¬
нералу Фалькенгайну. А командующий британским экспедиционным
корпусом сэр Джон Френч в тот же день написал своей жене, что
«приливная волна германского вторжения, по-видимому, остановле¬
на». Главным итогом битвы было то, что «план Шлиффена» потер¬
пел решительное поражение. Теперь никакая «одноразовая» опера¬
ция не могла решить исход войны. Война стала позиционной. Пер¬
вые кровавые битвы вызвали к жизни новое чувство реализма. Обе
стороны по-новому оценили силу противника.
19	сентября 1914 г. восходящая звезда британской политики Дэ¬
вид Ллойд Джордж обратился к публике в Лондоне: «Огромный по¬
ток богатства, заполонившего нашу страну, уходит под воду, и по¬
является новая Британия. Впервые мы видим фундаментальные
перемены в жизни». В России выражалось похожее чувство. Соци¬
ал-демократы в Думе после начала войны предсказали, что «посред¬
ством агонии на поле боя братство российских народов будет укре¬
плено и сквозь ужасные внутренние беды возникнет общее желание
видеть свою страну свободной».
Предварительные итоги
Спустя два месяца после начала активных боевых действий на¬
ступил некий промежуточный финиш, когда можно было подвести
некоторые итоги. Французы отбили нападение немцев, немцы отби¬
ли наступление русских, русские отбили атаку австрийцев.
Горестные вопросы встают перед всяким, кто пытается понять
причины русской трагедии в XX веке. Разве не знал русский гене¬
64


ральный штаб, что немцы в Восточной Пруссии будут, защищая свою
землю, сопротивляться отчаянно и русской армии следует предпри¬
нять максимальные меры предосторожности? Почему немцы посла¬
ли в небо свои «Таубе», а русских аэропланов-рекогносцировщиков
над восточнопрусской равниной не было? Почему немцы лучше рус¬
ских изучили итоги Русско-японской войны, почему они знали осо¬
бенности русских командующих, точно знали, как поступит Реннен-
кампф и Самсонов, знали о ссоре и личной вражде этих русских ге¬
нералов, а русские ничего не знали о Людендорфе? Кто позволил
Ренненкампфу и Самсонову клером сообщать о передвижении своих
войск, даже о планах на будущее? Неужели в русских военных учи¬
лищах не слышали о Каннах и не изучали уроков Мукдена, почему
лучшие русские военные теоретики позволили разделить русские во¬
енные силы надвое и при этом лишили обе части взаимодействия,
что поставило под удар обе эти части, дав Людендорфу единствен¬
ный шанс, которым он не преминул воспользоваться?
*	* *
Немцы быстрее других совершили замены в военном руковод¬
стве. Военную машину Германии возглавил, как уже говорилось, ге¬
нерал Фалькенгайн, которого многие в Германии считали самым спо¬
собным военачальником страны. Он был несгибаемым «верующим» в
«план Шлиффена». По его предложению были набраны четыре кор¬
пуса молодых добровольцев. Но укреплять правый фланг было уже
поздно: противостоящие армии засели в обтянутых колючей прово¬
локой окопах. К концу сентября бег к Северному морю был завер¬
шен на побережье и «план Шлиффена» стал достоянием истории.
После 20 октября 1914 г. Фалькенгайн уже не думал о дуге, нави¬
сающей на Париж с севера; он пытался пробить фронт франко-анг-
ло-бельгийских союзников в центре, в районе Ипра и Армантьера.
К середине ноября произошла стабилизации фронта от Швейцарии
до Северного моря.
На Западе на огромном расстоянии — от границы с Швейцари¬
ей на юге до голландского Остенде на севере — осенью 1914 г. были
вырыты окопы, и колючая проволока вкупе с пулеметами остано¬
65


вила продвижение войск. Концентрация войск была необычайной,
на каждые двенадцать сантиметров фронта приходился один солдат.
Мобильность в движении войск исчезла и надолго, наступил тупик.
Отныне более чем четыре года огромные армии стояли друг против
друга, применяя отравляющие газы, используя в массовом количе¬
стве пулеметы, увеличивая армады аэропланов. Последующие битвы
назывались сражениями, но по существу это были осады без особо¬
го перемещения линии фронта. Согласно статистике в среднем в те¬
чение одного дня боев на Западном фронте по обе стороны фронта
гибло 2 тыс. 533 человека, 9 тыс. 121 было ранено и 1 тыс. 164 чело¬
века исчезали безвестно. Черчилль описывал сложившуюся ситуа¬
цию следующим образом: «Случилось так, словно армии внезапно
и одновременно объявили забастовку и заявили, что должен быть
найден какой-то иной способ разрешения спора».
Немцы начали лихорадочно оптимизировать возможности же¬
лезнодорожного снабжения, экономической организации и исполь¬
зования ресурсов — это была основа германского противостояния
британской блокаде. На Восточном фронте немцы стали приводить
в порядок австрийскую армию. Гинденбург и Людендорф отправи¬
ли на южный участок фронта по железной дороге четыре корпуса
8-й германской армии, которые встали заслоном к югу от Познани
и востоку от Кракова.
Россия приходила в себя. По железной дороге и пешком корпу¬
са русской армии подтягивались на север, закрывая возникшие бре¬
ши. Миллион с четвертью солдат встали вокруг Варшавы, готовые
отразить германское наступление и, в случае военной удачи, начать
движение к германским центрам.
Однако, несмотря на отражение фронтального наступления, Рос¬
сия медленно, но верно теряла Польшу. Людендорф повернул к югу
свои войска, стоявшие между Познанью и Краковом — теперь они
стояли напротив Лодзи. Чтобы защитить эту текстильную столи¬
цу Восточной Европы, русские войска были вынуждены остановить
движение на запад — в германскую Силезию. С этого времени рус¬
ские военачальники больше не рассматривали возможность дейст¬
вий на собственно германской территории.
66


Изоляция
Мировая война почти полностью закрыла России ворота в за¬
падный мир, она оборвала связи, которые всегда были для России
живительными. Ведущие русские политики и экономисты доволь¬
но скоро оценили разрушительный эффект русского изоляционизма.
Член русского кабинета Харитонов говорил в январе 1915 г.: «Изоля¬
ция нашей страны является одним из наиболее болезненных и опас¬
ных аспектов текущей войны». Министр иностранных дел Сазонов:
«Изолированное положение наблюдалось с растущей тревогой пра¬
вительством и общественным мнением, по мере того, как станови¬
лось все ощутительнее наше одиночество. Падает то обаяние вла¬
стью, без которого не может держаться никакая государственная ор¬
ганизация, достойная этого имени». В дневнике посла Палеолога мы
читаем: «Тысячи русских отправлялись за границу и привозили с со¬
бой новые идеи, некоторую практичность, более трезвое и более ра¬
циональное отношение к жизни. Давалось им это очень легко, бла¬
годаря способности к заимствованию, которая очень присуща славя¬
нам и которую великий «западник» Герцен называл «нравственной
восприимчивостью». Но за время войны между Россией и Европой
выросла непреодолимая преграда, какая-то китайская стена... Русские
оказались запертыми в своей стране, им приходилось теперь варить¬
ся в собственному соку, они оказались лишенными ободряющего и
успокаивающего средства, за которым они отправлялись раньше на
Запад, и это в такую пору, когда оно им оказалось всего нужнее».
Уже первые месяцы войны показали, что к долговременному
конфликту индустриального века Россия не готова. Петроградская
элита стала полагаться на то, что (как это ни парадоксально) сама
примитивность экономической системы России, преобладание кре¬
стьянского населения и крестьянского хозяйства в экономической
системе страны явится защитой ее в грядущей борьбе экономик. Са¬
модовлеющее крестьянское хозяйство, мол, обеспечит фактическую
автаркию страны, сделает ее нечувствительной к колоссальной тран¬
сформации внешнего мира.
67


Представление о бездонности людских ресурсов России оказа¬
лось ошибочным. Уже среди первых пяти миллионов новобранцев
1914	г. было много квалифицированных рабочих, на которых держа¬
лась русская промышленность. Отток этих специалистов имел самые
негативные последствия для русской индустрии.
Здесь мы приближаемся к ключевому моменту драмы. Миро¬
вая война должна была дать ответ на вопрос, стала ли Россия за по¬
следнее столетие самостоятельной экономической величиной. Начи¬
ная с 60-х гг. XIX в. Россия интенсифицировала свои усилия в дос¬
тижении самообеспеченности вооружением и боеприпасами. Помочь
создать России такую промышленность могли лишь ведущие произ¬
водители военного оборудования на Западе. Царское правительство
пригласило в Россию гигантов военного производства — английский
«Виккерс», «Джон Браун», французский «Шнайдер-Кредо». Мировая
война послужила экзаменом сделанному. Такие ведомства, как Глав¬
ное артиллерийское управление, ощутили недостаточность предвоен¬
ных усилий. Именно в этом царизм, прежде всего, потерпел пораже¬
ние. Он не обеспечил военную систему страны, и за это предстояла
историческая расплата. Русская система управления народным хо¬
зяйством нуждалась, как минимум, в еще одном поколении инже¬
неров, управляющих, индустриальных рабочих, чтобы встать на уро¬
вень, сопоставимый с германским, британским, французским, аме¬
риканским.
Неподготовленной к войне индустриального века оказалась сис¬
тема управления Россией, она не годилась для борьбы с отлаженным
военно-промышленным механизмом Германии. Петр Первый, скон¬
струировавший сверхцентрализованную систему управления им¬
перией, не нашел в своих потомках создателей более гибкой, более
приближенной к основной массе населения, к провинциям и губер¬
ниям, более инициативной и мобилизующей местные ресурсы систе¬
мы управления. Царю непосредственно подчинялся совет министров,
Имперский совет, министерства, суды, полиция, губернаторы и все
прочее. Будь Николай Романов Наполеоном Бонапартом или Юли¬
ем Цезарем, он все равно не смог бы управлять эффективно импе¬
рией от Балтики до Тихого океана из одного центра. При этом меч¬
68


тающая о более современном уровне развития страны совещательная
Дума думала, прежде всего, о борьбе за власть, а не о мобилизации
национальных ресурсов — для чего она, собственно, не имела пол¬
номочий. Комитеты Думы могли жаловаться или выступать с остро
критических позиций, но они не выступили генератором обществен¬
ной энергии в великой войне на выживание. Усилия городских управ
и земств заслуживают самых лучших слов, но они были лишь вспо¬
могательным инструментом, не менявшим общей закостеневшей, не
готовой к планомерным многолетним усилиям системы.
Нельзя, видимо, назвать удачным и осуществленное с началом
войны разделение страны на две зоны — военную, подчиняющуюся
ставке, и тыловую, оставшуюся под контролем императорского пра¬
вительства: для перемещения из одной зоны в другую специалистам
требовалось особое разрешение, что, в конечном счете, создало во¬
дораздел между двумя зонами. Шпионы не могли принести больше
вреда, чем разделение ресурсов в решающее время, отсутствие кон¬
центрации усилий, отсутствие общего механизма военного снабже¬
ния армии и прифронтовой полосы.
Русские военачальники основывали свои расчеты на опыте ско¬
ротечной Русско-японской и балканских войн. Они не создали круп¬
ных военных запасов. Ее промышленность была еще в слишком от¬
сталом состоянии; у нее не было достаточного количества фабрик
и заводов, а на тех, которые существовали, не хватало необходимых
машин и нужного числа квалифицированных рабочих. У России не
было отлаженной системы сбора информации, не было системы гиб¬
кого реагирования в экономической сфере, того, что ныне назвали
бы менеджеристским аппаратом, механизмов быстрого переключе¬
ния на новые исторические нужды.
Несчастный год России
К началу 1915 г. Россия потеряла 1 млн. 350 тыс. убитыми, ране¬
ными и военнопленными из первоначальной пятимиллионной кад¬
ровой армии. Военный министр Сухомлинов еще давал полные оп¬
тимизма интервью, Генеральный штаб в Петрограде убеждал, что
69


«расходы боеприпасов не дают никаких оснований для беспокой¬
ства», но русские батареи уже молчали — не хватало снарядов. Рус¬
ские заводы производили менее тысячи винтовок в день, в то время
как ежедневные потери были в три-шесть раз больше. К лету 1915 г.
Артиллерийский департамент заказал на русских заводах девять ты¬
сяч пушек, а получил только 88. Техническая культура производст¬
ва оказалась недостаточной. Царь Николай впервые лично признал
страшное несовершенство русской военной машины: Россия могла
бы поставить под ружье дополнительные 800 тысяч человек, если
бы Запад мог вооружить эту массу. Заметим в данном месте, что ка¬
ждая германская пехотная дивизия имела вдвое больше легкой ар¬
тиллерии, чем русская. В области тяжелой артиллерии соотношение
сил было еще менее благоприятным: 60 тяжелых орудий у русских,
381 — у немцев. Столь же велико было превосходство германской
дивизии в пулеметах. Русская авиация была в фазе эксперимента, а
немцы владели зрелой авиацией с опытными пилотами. Характер¬
но наличие у немцев разведывательных самолетов, до которых рус¬
ским было еще далеко.
Как оценивал ситуацию Черчилль, «безграничные массы покор¬
ных крестьян, как только прибывала униформа, оружие и амуниция,
заполняли понесшие потери части. Россия не испытывала недостат¬
ка в людской силе... Но ей не хватало обученных офицеров, образо¬
ванных руководителей и чиновников всех сортов, которые должны
были управлять огромной массой солдат. Более того, не хватало ору¬
дий различных калибров, не было в достатке простых винтовок. От¬
крылась страшная беда России — неумение использовать наличные
ресурсы и неукротимое при этом стремление приукрасить ситуацию.
Не желая видеть мир в реальном свете, русское правительство скры¬
вало степень поражений. В результате на втором году войны Россия
вступила в полосу своих несчастий. «Неожиданный коллапс фронта
Иванова в середине мая, легкость, с которой Гинденбург и Люден-
дорф выдвинули «армию Неман» к балтийскому побережью, отража¬
ли более сложные русские проблемы, чем просто превосходство Гер¬
мании в артиллерии. Ощущая нехватку оружия, амуниции и запасов,
Россия встретила к середине 1915 года сложности в замещении бое¬
вых потерь, составивших почти 150 ООО человек в месяц».
70


Ослабление русской армии дало шанс немцам. В начале 1915 г.
Гинденбург и Людендорф пришли к мысли, что Западный фронт не¬
избежно будет «заморожен» примерным равенством сил. Но их пря¬
мой начальник Фалькенгайн являлся «западником», он считал вой¬
ну в огромной России пустой тратой времени и сил. Однако по гер¬
манским законам верховным военным вождем был все же кайзер, и
он дал в 1915 году шанс Восточному фронту.
Начинается полоса несчастий русской армии в Польше. Кайзер
назвал наступление германских войск «Зимней битвой за Мазурию».
Начиная с 7 февраля полтора дня непрерывного движения позволи¬
ли трем немецким корпусам перерезать железную дорогу, идущую
из Ковно на восток, принуждая русскую армию отступать через Ав¬
густовский лес к Неману. Торжествующий кайзер посетил захвачен¬
ный городок Лик, поздравляя свои атакующие войска.
Русская армия (генерал Сивере) сражалась отчаянно. Все сжигая
на оставляемой земле, она отступала на восток — 350 тысяч солдат
видели спасение только в скорейшем выходе из-под огня неприятеля.
Тем не менее, внутри «котла» остались 110 тысяч человек. Не мень¬
шее число погибло на поле брани или замерзло в полях.
1	мая 1915 г. войска под командованием генерала Макензена по¬
сле четырехчасовой артиллерийской подготовки начали наступление
против русской армии в Карпатах. «Доблесть русских, — пишет аме¬
риканский историк Б. Линкольн, — значила мало на протяжении по¬
следующих двух недель, когда молот армии Макензена крушил 3-ю
армию с неумолимой брутальностью». Русская армия, неся тяжелые
поражения, начала кровавое отступление — через сутки из Горлицы,
через пять дней — из Тарнова. В течение недели русская армия по¬
теряла почти все, что было за прежние девять месяцев завоевано в
Карпатах. Немцы впервые применили на Восточном фронте отрав¬
ляющие газы, что привело к гибели тысяч русских солдат.
На имперской военной конференции немцев в замке Плесс (3
июня 1915 г.) было решено окружить русские войска между Ковно
и Гродно, прервать жизненно важную железную дорогу Вильно —
Петроград, затем повернуть на юг и, замыкая кольцо у Брест-Ли-
товска и Припятьских болот, уничтожить все основные боевые со¬
единения России.
71


В тот же день австро-германские войска вернули себе крепость
Перемышль, завершив вытеснение русских войск из Галиции. 22 июня
австрийские войска вошли во Львов. Военный министр Поливанов
предупредил, что «непоправимой катастрофы можно ожидать в лю¬
бую минуту. Армия больше не отступает, она просто бежит и вера
в ее силу разрушена». 5 августа 1915 г. германские войска вошли в
Варшаву.
Россия призвала в ряды своих войск к лету 1915 г. десять мил¬
лионов человек и германское наступление захлебнулось кровью рус¬
ских солдат. Потери по двести тысяч человек в месяц — таков страш¬
ный счет 1915 г.
*	* *
Поражения 1915 г. стоили России 15% территории, 10% желез¬
нодорожных путей, 30% ее промышленности. Одна пятая населения
Российской империи либо бежала, либо попала под германскую ок¬
купацию. В плену у немцев уже находились 727 тысяч русских сол¬
дат и офицеров, в австрийском плену еще 700 тысяч — общее чис¬
ло составило почти полтора миллиона. Никакого сравнения с За¬
падным фронтом: к этому времени в плену находились 330 тысяч
французов, англичан и бельгийцев — несоизмеримо меньше массы
русских военнопленных.
Началось падение удельного веса России в коалиции с Западом.
В начале мирового конфликта Россия воспринималась как мощная
самостоятельная величина, едва ли не способная собственными сила¬
ми разделаться с Германией. Россию 1914 г. никто и не пытался срав¬
нивать с практически ничего не значащий в наземной силе Британи¬
ей. Русская армия еще стояла от Малой Азии до Скандинавии.
По прошествии неполного года русские генералы начали про¬
сить о помощи в военном оборудовании и оснащении. У Лондона
возникла двухмиллионная армия, а русский порыв на фронтах угас.
К концу первого года войны Антанта уже не представляет собой
союз равных.
72


Ожесточение
На Западе надежды перемежались с почти паническим воспри¬
ятием происходящего. С одной стороны, в войну против Централь¬
ных держав 23 мая 1915 г. выступила Италия. С другой стороны, За¬
пад с тревогой наблюдал за кризисом на Востоке.
...22 апреля 1915 года тяжелые снаряды обрушились на бель¬
гийский город Ипр и окружающие деревни. «В траншеях к северу от
Ипра возникли два особенных призрака зелено-желтого дыма, дви¬
жущегося вперед вплоть до превращения в бело-голубой туман. Этот
дым повис над участком фронта, охраняемым двумя французскими
дивизиями, одной алжирской, одной территориальных войск, кото¬
рые присоединились к англичанам... Вскоре пораженные офицеры за
британской линией фронта увидели человеческий поток. Африкан¬
цы, ближайшие к англичанам, кашляли и указывали на свои глот¬
ки... Французские орудия еще стреляли, но в семь часов вечера они
замолчали». Немцы продвинулись вперед примерно на три километ¬
ра, но они сами не ожидали такого эффекта применения отравляю¬
щих газов...
Последовавшие лето и осень 1915 г. оказались несчастливыми
для всей антигерманской коалиции. Англичане гибли у Лооса (60
тысяч погибших), французы в Шампани (почти 200 тысяч погибших),
не достигнув никаких видимых результатов. Новый союзник Антан¬
ты — Италия получила жестокое боевое крещение на реке Изонцо.
А на противоположном берегу Адриатики 5 октября началось авст-
ро-германское вторжение в Сербию. Немцы и австрийцы перепра¬
вились через Дунай и вынудили сербов 9 октября покинуть Белград.
К Центральным державам присоединилась Болгария. Пытаясь вос¬
препятствовать краху Сербии, французы и англичане высадились на
севере Греции — в Салониках.
Новую грандиозную армию англичан во Франции возглавил 19 де¬
кабря 1915 г. сэр Дуглас Хейг. Начальником британского Генерально¬
го штаба становится генерал Робертсон. Военный министр Китченер
в значительной степени лишается своего могущества, а Россия те¬
73


ряет в его лице стратега, который всегда высоко оценивал союзни¬
ческое значение России. Робертсон был более жестким националь¬
ным стратегом.
*	* *
В конце декабря 1915 г. Фалькенгайн и Конрад удовлетворен¬
но обсуждали ситуацию. Восточный фронт переместился глубоко
на русскую территорию, оставляя Центральным державам крепо¬
сти, железные дороги, оборонительные линии. Австрия была теперь
.способна не только успешно воевать против России, но и отразить
итальянское наступление. Опасность создания враждебной балкан¬
ской конфедерации исчезла. Сербия была уничтожена. Болгария ста¬
ла союзником. Дорога в Турцию оказалась открытой. Двадцать ди¬
визий турецкой армии, победив западных союзников в Галлиполи,
угрожали англичанам в Египте, меняли соотношение сил в Месопо¬
тамии, оказывали давление на русских на Кавказе.
Фалькенгайн определял направление главного удара на 1916 г.:
Россия парализована, Италия неспособна изменить стратегическую
ситуацию. «Остается Франция... Но она почти достигла предела сво¬
их ресурсов. Следует сделать так, чтобы французский народ осознал
безнадежность своих усилий». Нужно найти такую точку во француз¬
ской обороне, которую французы ни при каких обстоятельствах не
отдадут, и начать за нее битву. Так возник замысел битвы за Верден.
...На Западном фронте 127 германским дивизиям противостоя¬
ли 169 дивизий союзников (106 дивизий — французы, 56 дивизий —
англичане, 6 дивизий — бельгийцы, одна русская дивизия). Находясь
в 15 километрах от Вердена, 21 февраля 1916 г. 850 германских ору¬
дий начали артподготовку. Против фортов Дуамон и Во, защищаемых
полумиллионом французов, немцы бросили миллион своих солдат.
Немцы выделили 168 самолетов для постоянного слежения за полем
боя. Назначенный командовать обороной Вердена генерал Петен из¬
дал свой знаменитый приказ: «Они не пройдут». Ожесточение бит¬
вы было невиданным. Треть миллиона немцев полегла за небольшой,
изуродованный артиллерией клочок земли. Безупречная в теории ло¬
гика Фалькенгайна споткнулась об отчаянную решимость францу¬
74


зов. Деревня Во переходила из рук в руки тринадцать раз и все же
осталась во французских руках. Французы посылали в Верден еже¬
дневно 6 тысяч грузовиков с боеприпасами и 90 тысяч подкрепле¬
ния еженедельно, и крепость держалась.
Испытывая давление под Верденом, генерал Жофр прислал на¬
чальнику штаба русской армии Алексееву телеграмму: «Я прошу рус¬
скую армию начать наступление». И русские войска в марте 1916 г.
предприняли наступление близ озера Нароч (к востоку от Вильню¬
са) силами восемнадцати дивизий. Войска пошли через болота, когда
неожиданно наступила оттепель. Десятая германская армия Эйхгор-
на отбила наступление. Потери русской армии были огромными. Но
свой союзнический долг русская армия выполнила — немцы приос¬
тановили атаки на Верден более чем на неделю.
Последняя и отчаянная попытка немцев захватить Верден была
предпринята 22 июня 1916 г. Снова вслед за мощной артподготовкой
последовало применение газа, на этот раз фосгена. Тридцатитысяч¬
ный авангард немцев действовал с отчаянием обреченных. Он унич¬
тожил противостоящую французскую дивизию и взял форт Тиамон,
расположенный всего лишь в трех километрах к северу от города
Верден. Между Верденом и германской армией оставался лишь один
форт — Сувиль. Немцы предприняли штурм форта: артподготовка
и газы, а затем двухнедельное наступление. Впереди маячили разби¬
тые артиллерией стены собора Вердена. Но прорваться к цели мно¬
гомесячных усилий было уже некому. Эпоха Вердена окончилась, не
дав немцам искомого результата.
Русская армия тем временем начала приходить в себя. Место
Иванова в командовании Юго-Западным фронтом занял генерал
Брусилов, а подчиненными стала группа талантливых генералов —
Каледин, Сахаров, Щербачев. Оканчивался дефицит стрелкового ору¬
жия — только из Соединенных Штатов прибыло более миллиона
винтовок, их производство для России наладили японцы и италь¬
янцы. Число производимых снарядов увеличилось с 80 ООО в 1914 г.
до 20 миллионов в 1916 г.; 1100 пулеметов в 1914 г. и 11 000 в 1916-м.
В начале войны Россия производила 1237 полевых орудий в год, а в
1916	г. — 5 тысяч. Заново вооруженные русские армии начали гото¬
виться к активизации своих действий.
75


Брусиловский прорыв
4 июня 1916 г. генерал Брусилов начал реализацию своего пла¬
на, приведшего, по мнению американского историка Стоуна, «к са¬
мой блистательной победе в войне». Русская артиллерия предпри¬
няла невероятную по масштабам артиллерийскую подготовку двумя
тысячами орудий на фронте в 300 км — от реки Припять до Буко¬
вины, создав не менее 50 прорывов в оборонительных сооружени¬
ях австрийцев.
Наступление вели все четыре русские армии, наибольший ус¬
пех выпал на две крайние — Каледина справа и Лещицкого на левом
фланге. Русские войска вошли в Черновцы и теперь стояли на пороге
Австрии. 8 июля русские войска взяли город Делятин, находивший¬
ся всего в неполных пятидесяти километрах от перевала Яблоница в
Карпатах, открывающего путь на венгерскую равнину. Крайней точ¬
кой восстановившего славу русского оружия Брусиловского проры¬
ва стал город Станислав, взятый 7 августа 1916 г. Общее число захва¬
ченных в плен австро-венгерских солдат достигло 350 тысяч, взяты
были 400 орудий, 1300 пулеметов. Царь Николай, ликуя, пишет цари¬
це Александре: «Наконец-то слово «победа» появилось в официаль¬
ном сообщении». Скептик Палеолог воспрянул духом: «Наступление
генерала Брусилова начинает принимать очертания победы».
Одним из результатов наступления Брусилова было окончание
колебаний румынского правительства. 27 августа, получив обеща¬
ние Трансильвании, Буковины и Баната, Бухарест объявил войну
Австрии.
На следующий день после вступления в войну Румынии фельд¬
маршал Гинденбург сменил Фалькенгайна в качестве начальника Ге¬
нерального штаба. Рядом с ним находился все замечающий, исполь¬
зующий все возможности, неутомимый и склонный к риску генерал
Людендорф — судьба Германии находилась в его руках. Новые ли¬
деры полагали, что «решение находится на Востоке». Канцлер Бет-
ман-Гольвег имел в виду определенные надежды на большую подат¬
ливость нового российского премьера Штюрмера (в Берлин прихо¬
76


дили донесения, убеждавшие, что Россия не выдержит еще одной
зимней кампании).
И все же, подвергнувшись страшному брусиловскому удару, коа¬
лиция Центральных держав под водительством Германии — во вто¬
рой раз за период войны — сумела восстановить свою силу. Как по¬
сле Львова и Марны, Германия начала работать на пределе своих воз¬
можностей; численность австро-германских войск была увеличена с
1300 до 1800 батальонов.
Вскоре перемена произошла в Лондоне: Герберт Асквит был сме¬
нен 6 декабря на посту премьер-министра Дэвидом Ллойд Джорд¬
жем. За океаном 7 ноября 1916 г. Вудро Вильсон был переизбран
президентом. Но время определенно начало работать против связки
Россия — Запад, тяготы войны подтачивали союз, росла внутренняя
оппозиция. На Восточном фронте нехватка боеприпасов снова ис¬
ключила масштабные действия. Полковник Нокс записывает в днев¬
ник 5 ноября 1916 г.: «Истиной является то, что без аэропланов, мощ¬
ных орудий и снарядов к ним, а также умения все это использовать
посылать русскую пехоту против германских оборонительных линий
представляет собой бойню, бессмысленную бойню».
*	* *
23	ноября войска генерала Макензена перешли через Дунай и за¬
ставили румынское правительство покинуть Бухарест. Теперь в руках
немцев были пять столиц оккупированных стран: Брюссель, Варша¬
ва, Белград, Цетинье (столица Черногории) и Бухарест.
Под ружьем у России было более девяти миллионов человек, у
Германии — семь миллионов, Австрии — пять миллионов. Важным
достижением России было завершение строительства железной доро¬
ги Петроград — Мурманск. И все же русские офицеры, которые все¬
гда хвалились перед Западом природной стойкостью русской армии,
к концу 1916 г. стали подавать признаки усталости. 17 октября 1916 г.
адъютант великого князя Михаила (брата императора) барон Вран¬
гель поделился с военными атташе союзников: «Русский фронт те¬
перь обложен от одного конца до другого. Не рассчитывайте больше
ни на какое наступление с нашей стороны. К тому же мы бессильны
77


против немцев, мы их никогда не победим». Внутри Российской им¬
перии утомление, уныние и раздражение росли с каждым днем.
Военные расходы России составили в 1914 г. 1655 млн. руб., в
1915	г. — 8818 млн. руб., в 1916 г. — 14 573 млн. руб., а за восемь пер¬
вых месяцев 1917 г. они равнялись 13 603 млн. руб. Общая сумма во¬
енных расходов России между началом войны и 1 сентября 1917 г.
составила 38 650 млн.руб.. Чтобы покрыть эти расходы, Россия меж¬
ду августом 1914 г. и сентябрем 1917 г. взяла займы на сумму 23 908
млн. рублей, из которых 11 408 млн. рублей составили внутренние
займы, 4429 млн. — облигации и 8070 млн. — внешние займы. Зай¬
мы, как мы видим, составили 61,9% всех фондов, мобилизованных
для ведения войны, но только 20,9% были получены от зарубежных
кредиторов. Безграничными ресурсы России быть не могли.
Февральская революция
23	февраля 1917 г., когда император Николай возвратился в став¬
ку после двухмесячного отсутствия, в Петрограде уже начались мас¬
совые демонстрации. На следующий день конная полиция комендан¬
та города Хабалова пыталась разогнать растущую и становящуюся
все более решительной толпу. Переход на сторону народа Павлов¬
ского полка показал, что твердой защиты самодержавия армия уже
собой не представляет. 26 февраля 1917 г. Петроградский Совет ра¬
бочих, солдатских и крестьянских депутатов объявил себя самостоя¬
тельной властью в стране — конкурируя в этом с достаточно слабой
Думой. Вечером в понедельник восставшие в Петрограде уже имели
броневики. Не получив поддержки командующих русскими фрон¬
тами, император Николай вынужден был 2 марта 1917 г. отречься в
пользу своего брата Михаила, а тот отрекся тоже, завершив тем са¬
мым историю правления Романовых в России.
Падение царя было почти молниеносным. Как это могло про¬
изойти, не вызвав немедленно бурю? Только одно объяснение вы¬
держивает критику: многие тысячи, миллионы подданных русско¬
го царя задолго до того, как монарх был вынужден покинуть трон,
пришли к заключению, что царское правление неспособно осущест¬
влять руководство страной в период кризиса.
78


Наступает черный час России. Еще недавно блистательная
держава думала о мировом лидерстве. Ныне, смертельно ранен¬
ная, потерявшая веру в себя, она от видений неизбежного успеха
отшатнулась к крутой перестройке на ходу, к замене строя чем-то
неведомым. Ставший министром иностранных дел лидер кадетов
П.Н. Милюков писал позднее: «Мы ожидали взрыва патриотическо¬
го энтузиазма со стороны освобожденного населения, который при¬
дает мужества в свете предстоящих жертв. Память о Великой фран¬
цузской революции — мысли о Вальми, о Дантоне — воодушевляли
нас в этой надежде».
С приходом к власти республиканских правителей, представляв¬
ших на пути к Октябрю широкий спектр политических сил — от ок¬
тябристов до эсеров, дипломатические представители Запада стали
отмечать — далее более — и ослабление мощи России, и ее меньшую
надежность как союзника.
Надежды первых дней Февральской революции довольно быст¬
ро сменились сомнениями. Двоевластие Временного правительства
и Совета рабочих и солдатских депутатов лишало Россию того ор¬
ганизующего начала, которое ей необходимо было более всего. Как
сказал английский историк Лиддел Гарт, «умеренное Временное пра¬
вительство взобралось в седло, но у него не было вожжей».
Временное правительство зря искало Бонапарта. Талантливый
адвокат Керенский был им менее всех прочих. Впервые мы видим,
что послами Антанты (Бьюкенен в меньшей степени, Палеолог — в
большей) овладевает сомнение в исторической релевантности даль¬
нейшего союза с Россией.
*	* *
Для того чтобы случилась Февральская революция, необходимо
было, чтобы кто-то вооружил 12 миллионов крестьян, научил стре¬
лять, озлобил и заставил задуматься о двух миллионах погибших со¬
братьев. Война породила революцию. Главный урок: не начинай войну,
если этого не требует крайняя, угрожающая жизни нации нужда.
Нации нельзя давать бессмысленные задания. Февральская ре¬
волюция возникла из того, что в Первую мировую войну Россия во-
79


шла, не имея исторической цели. Кто из 12 миллионов солдат стра¬
стно желал Царьграда? Зачем России нужны были Проливы, если
русские корабли и так беспрепятственно проходили через Босфор
и Дарданеллы. Россия билась и умирала, не зная за что. Нельзя за¬
ставлять великую страну корчиться в мучениях, хоронить храбрей¬
ших, наполнить страну инвалидами — и не знать при этом, какова
цель России в этой страшной войне. Спасение Парижа — это благо¬
родно, но не такой же великой ценой, и даже это не было объясне¬
но действующей армии.
Германия — естественный враг? А не она ли помогла России в
начавшейся индустриализации, не на нее ли приходилось 50 процен¬
тов русской торговли, не в России ли жили 5 миллионов законопос¬
лушных подданных-немцев? За что же изничтожать Германию, кото¬
рую Россия намеревалась экономически обойти в 1917 году, которая
(единственная) поддержала Россию в войне 1904—1905 годов?
Неограниченная подводная война и ее следствие
В январь 1917 г. германские подводные лодки потопили 51 бри¬
танское судно, 63 прочих корабля стран-противников и 66 нейтраль¬
ных судов — это было много как ущерб, но недостаточно для удуше¬
ния промышленных центров Антанты. На Коронном совете 9 января
1917 г. начальник военно-морского штаба фон Хольцендорф заверил
присутствующих, что неограниченная подводная война приведет к
капитуляции Британии через шесть месяцев. Кайзер спросил адми¬
рала, какой будет реакция Соединенных Штатов Америки. «Я даю Ва¬
шему Величеству слово офицера, что ни один американец не выса¬
дится на континенте». Гинденбург поддержал адмирала. Приказ под¬
водному флоту топить все корабли союзников вступил в силу с 1
февраля 1917 г. Командующий — коммодор Бауэр объяснил коман¬
дирам подводных лодок, что их действия «заставят Англию заклю¬
чить мир и тем самым решат исход всей войны».
В целях выживания британское адмиралтейство создало систему
конвоев. Премьер Ллойд Джордж приказал кораблям плавать группа¬
ми до пятидесяти судов с эскортом в один крейсер, шесть эсминцев, с
одиннадцатью вооруженными траулерами и двумя торпедными кате¬
80


рами плюс воздушная разведка. Только после введения этой системы
24	мая тоннаж отправляемых немцами на дно кораблей начал умень¬
шаться. В критический период — между маем 1917 и ноябрем 1918
года, — когда миллион сто тысяч американцев в униформе перепра¬
вились через Атлантику, союзники потеряли только 637 кораблей.
Главным следствием подводного наступления Германии стало
вступление в войну Америки. 4 апреля 1917 года сенат Соединен¬
ных Штатов проголосовал за вступление в войну. Речь шла о мил¬
лионной американской армии в Европе. Вопрос заключался во вре¬
мени. Первые американские солдаты начали прибывать в Британию
18 мая 1917 г. 5 июня по всем Соединенным Штатам началась реги¬
страция мужчин в возрасте между 21 и 30 годами.
Последнее русское наступление
Доморощенные русские стратеги, потеряв всякую ориентацию
во внутренней обстановке, бросили российские дивизии в наступ¬
ление, под пулеметы более организованной военной силы. 1 июля
1917	г. Брусилов начал наступление в направлении на Львов на фрон¬
те шириной 80 километров силой тридцати одной дивизии при под¬
держке 1328 орудий. 8 июля 1917 г. генерал Корнилов взял Калуж и
рассек австрийский фронт. Впереди дорога вела к карпатским пере¬
валам, за которыми находилась венгерская граница. Но австрийцы
сумели собрать силы для контрнаступления. А 19 июля генерал Гоф¬
ман, наступая на Злочов, пробил в русском фронте брешь, взял го¬
род и тысячи пленных. Паника росла, и русская армия оставила Тер-
нополь и Станислав.
Председатель правительства Львов предложил председательст¬
вование более молодому и энергичному Керенскому, сохранившему
при этом и пост военного министра. В июле 1917 г. из правительст¬
ва вышли кадеты — то была реакция на попытку Терещенко и Це¬
ретели договориться с украинской Радой. Керенский заменил на по¬
сту главнокомандующего Брусилова более успешно действовавшим
в последнее время Корниловым. В своем первом же приказе Корни¬
лов проклял предателей, покинувших свои позиции. Однако русское
отступление продолжалось — 3 августа были потеряны Черновцы.
81


Германия и Россия
Еще 19 апреля 1917 г. генерал Людендорф пришел к выводу, что
ослабление России позволяет не опасаться наступления с ее сторо¬
ны. Его штаб выпустил брошюру «Будущее Германии» с картой Рос¬
сии, на которой обозначались места проживания «нерусского насе¬
ления», объяснялась возможность колонизации России и преиму¬
щества германизированной Европы. Уголь, железная руда и нефть
России должны были сделать Германию самодостаточной экономи¬
ческой величиной. На совещании в Кройцнахе 20 апреля 1917 г. им¬
ператор Вильгельм и все высшее руководство рейха пришло к вы¬
воду: «Если произойдет задержка дезинтеграции России, ее следует
ускорить с помощью оружия».
На наступающем в конце августа 1917 года поворотном рубе¬
же русской истории Запад замер, не зная, какую политику избрать.
24	августа глава британской военной миссии генерал Нокс сообщил
своему кабинету, что главнокомандующий русскими войсками гене¬
рал Корнилов пытается выяснить позицию Запада в надвигающем¬
ся внутреннем русском конфликте. Корнилов считал Керенского не¬
достаточно сильной личностью и для сохранения русской армии и
государственности стремился ввести военное управление. Поможет
ли Запад укрепиться России?
Это был тот случай, когда аналитическая мысль Запада зашла в
тупик. Главы правительств обратились к своим экспертам, но и те
испытывали едва ли не раздвоение личности. Согласно оценке гене¬
рала Нокса, основная масса русских войск уже не хотела сражаться.
Промышленность была расстроена, и рабочий класс требовал усту¬
пок со стороны работодателей и правительства.
Русский экономический организм переставал быть привлека¬
тельным для Запада. Первой пришла к этому выводу Британия. Она
пыталась заменить в России Германию в качестве экономического
партнера, поставщика технических специалистов и кредитов. В авгу¬
сте 1917 года Британия как бы расписывается в своей неудаче. Бри¬
танские промышленники стали закрывать свои предприятия в Рос¬
сии и покидать страну, оказавшуюся неуправляемой.
82


Россия теряла единую волю, организацию и способность дейст¬
вовать. По сути началась самая трагическая для России в XX веке
эпоха. Ее ждал распад, гражданская война, внутреннее ослабление,
потеря внешнего влияния. Министр иностранных дел Терещенко, об¬
ращаясь к союзникам, уже вынужден был прибегать к патетическим
воспоминаниям. Он надеялся, что Франция не забудет жертвы в 300
тысяч человек, которую Россия принесла в августе и сентябре 1914
года, чтобы спасти Париж, он надеялся, что Италия будет с благо¬
дарностью вспоминать, что давление на ее фронте было облегчено
великим наступлением Брусилова. Он заверял, что Россия не забу¬
дет помощи, оказанной британским флотом.
Дольше других западных правительств надеялось на выход Ке¬
ренского из кризиса американское правительство. Оно помогало Вре¬
менному правительству в любых его составах. Понимание того, что
время «борьбы до победного конца» в России иссякает, в Вашингто¬
не так и не возобладало. При этом нужно учесть, что за годы вой¬
ны американский экспорт в Россию вырос значительно. В 1917 году
американцы экспортировали только в европейскую часть России то¬
варов на 400 млн. долл. (рост с 25 млн. в 1913 г.). Американский экс¬
порт включал в себя не только военные материалы, но также значи¬
тельный объем сельскохозяйственного оборудования, автомобили,
локомотивы, хлопок, промышленное оборудование.
11	октября 1917 г. Керенский выступил с последним призывом к
Западу поддержать его правительство до начала работы Учредитель¬
ного собрания: «Волны анархии сотрясают страну, давление внешне¬
го врага нарастает, контрреволюционные элементы поднимают голо¬
ву, надеясь на то, что продолжительный правительственный кризис,
совмещенный с усталостью, охватившей всю нацию, позволит убить
свободу русского народа».
Керенский все более ожесточался в отношении Запада. Он не
скрывал своего разочарования им. Ему, говорил он, трудно разубе¬
дить растущее число лиц, жалующихся на то, что союзники поверну¬
лись к России спиной. В некоторых кругах уже опасаются, что союз¬
ники готовы заключить мир за счет России. Пытаясь рассеять опа¬
сения премьера, работавшего уже семь месяцев в состоянии стресса,
83


посол Бьюкенен заявил, что союзники «никогда не покинут Россию,
если она не отречется от себя сама».
*	* *
Осенью 1917 г. наступает окончательный крах великой русской
армии. Произошла национальная катастрофа. На протяжении 1917 г.
все основные выдвинувшиеся на авансцену русской истории пар¬
тии — от буржуазных до социалистических — своими действиями
объективно углубляли эту катастрофу.
Времена упорядоченности и дисциплины покинули государст¬
венные учреждения. Огромная страна вступила в фазу внутренне¬
го горения.
Для Запада этот процесс был опасен в двух отношениях: Россия
могла высвободить дивизии немцев для Западного фронта; Россия
могла привлечь к себе класс угнетенных, дестабилизируя западную
политическую систему.
Октябрьская революция
В истории русского народа периодически прослеживается одна
явственная черта — стремление в час рокового выбора предоставить
себя воле событий. Так было в 1606 г., так было в 1917, в 1991 гг. Ми¬
нистры Временного правительства обсуждали и принимали законы,
не понимая главного — нет уже государственной машины, способ¬
ной осуществить эти законы.
Окончилась целая эпоха, окончился петровский период русской
истории. «Хотя прозападная политика проводилась более двух ве¬
ков, — пишет А.Тойнби,— она привела Россию Петра Великого к
полному краху. Одно из объяснений подобного развития событий
видится в том, что процесс вестернизации не затронул всех сто¬
рон жизни России и был жестко ограничен определенными рамка¬
ми. Собственно, Запад так и не оказал влияния на жизнь и культу¬
ру России... Мощные традиционные культурные пласты оказывали
сопротивление процессам вестернизации. Катастрофа 1914—1918 гг.,
сделавшая очевидной и общепризнанной промышленную и социаль-
84


ную отсталость России, способствовала приходу к власти большеви¬
ков, определив в некоторой степени и их программу... Радикальные
формы политической оппозиции, выработанные на Западе, проникли
в русскую жизнь столь глубоко, что борьба за политические свободы
в России вполне может считаться движением западного происхожде¬
ния. Революция была антизападной в том смысле, что Запад в опре¬
деленной мере отождествлялся с капитализмом... Коммунистическая
Россия была, пожалуй, первой незападной страной, признавшей воз¬
можность полного отделения сферы промышленного производства
от западной культуры, заменяя ее социальной идеологией».
Среди части интеллигенции, вошедшей в тесный контакт с Запа¬
дом и при этом сохранившей свои социальные идеалы, вызрело те¬
чение гиперкритичности в отношении общественного строя, куль¬
тивируемого Западом, — росло движение противников капитализма.
Этот слой «антизападных западников» сыграл колоссальную роль в
истории России после 1917 г. То тщание, с которым российские тео¬
ретики коммунизма изучали Запад и спешили приложить его («пе¬
редовой») опыт к России — явилось феноменом эпохальных пропор¬
ций. Коммунисты, особенно большевики, напряженно искали имен¬
но в западном идейном наследии теоретический компас. Социальные
теоретики от Локка и Гоббса, социалисты-утописты от Роджера Бе¬
кона и Кампанеллы — вот кто дал идейное основание Востоку для
битвы с Западом.
Русские автохтоны (народники) отдали знамя революции этим
«антизападным западникам», которые, правда, на начальном этапе
еще ждали теоретической помощи от идейных собратьев на Западе,
прежде всего от германской социал-демократии. (Только разочарова¬
ние в этой помощи сделает неизбежным поворот к внутренним си¬
лам — «социализм в одной стране» — и Сталин победит Троцкого.)
Большевики — типичные «антизападные западники» — никогда
не подавали свои взгляды как стремление ввести свою страну в лоно
Запада. Стремясь избежать любых обвинений в западничестве, рус¬
ские революционеры выступали яростными критиками Запада.
Эта критика имела две стороны. Во-первых, нетрудно было заим¬
ствовать аргументы у западных обличителей западных порядков —
в них никогда не было недостатка.
85


Во-вторых, «антизападные западники» обыграли всю гамму
чувств о противоборстве ума и сердца, черствого умного Запада и
наивного, но доброго Востока. Вариациям на эту тему в русской по¬
литологии и литературе несть числа. Мотив моральной чистоты и
морального превосходства был объективно нужен русской интелли¬
генции и русским революционерам. Без этого мотива русские про¬
свещенные люди выглядели бы примитивными имитаторами.
Гораздо проще (а попросту необходимо) было претендовать на
вселенский синтез ума и сердца, на универсальность своих взглядов.
Это придавало силы, позволяло сохранять самоуважение. Более того,
вело к феноменальной интеллектуальной гордыне, примеров кото¬
рой в русской политике и культуре XX века просто не счесть. Пре¬
тензии на истину, на глобальный синтез, выдвигались почти всеми
без исключения русскими мыслителями, жившими, кстати, в стране,
где большинство населения не умело читать.
Таков был революционный русский подход к проблеме сближения
с Западом. Принципиально он не отличался от порыва гандистов, кема-
листов, сторонников Сун Ятсена (им тоже, по их словам, принадлежало
будущее) и от прочих пророков незападного мира. Различие пряталось
в двух обстоятельствах: 1) Россия уже имела квазизападную систему
как наследие романовского западничества; 2) российские интеллектуа¬
лы не сомневались в судьбе России, они знали ее размеры и жертвен¬
ность населения, это имело и позитивную и негативную сторону.
Октябрьская революция, в конечном счете, по мнению Дж. Кен-
нана, «оживила традиционное русское чувство идеологической ис¬
ключительности, дала новую опору государствам и их представите¬
лям, дала новое основание для дипломатической методологии, осно¬
ванной на наиболее глубоком чувстве взаимного антагонизма».
*	* *
В ночь с 7-го на 8 ноября большевики образовали совместное с
левыми эсерами правительство, которое возглавил В.И. Ленин. Двух
лозунгов — мира и земли — оказалось достаточно большевикам для
привлечения на свою сторону политически активных масс.
86


Большевики удержали власть в России только потому, что нашли
нужную патетику своей борьбы. По существу, они объявили Крас¬
ную Россию прибежищем всех униженных и оскорбленных в мире,
всех жертв безжалостного наступления Запада, всех жертв капита¬
листической эксплуатации. Это обращение к антизападному факто¬
ру, опора на социальную солидарность позволили быстро и достаточ¬
но эффективно воссоздать российскую армию, восстановить россий¬
ские границы (кроме Польши, Финляндии, Прибалтики и Северной
Буковины), восстановить Россию — на этот раз как центр противо¬
действия насильственной западной модернизации.
Это не означало, что Россия отказывалась от модернизации, но
она демонстративно отказывалась от модернизации на западных ус¬
ловиях. Перекрывая границы с Западом, Советская Россия на виду у
всего мира начинала невиданное: ускоренный индустриальный рост
на основе мобилизации собственных сил.
Новым было и то, что большевики отошли от оборонительной
тактики царей, заняв наступательную в отношении Запада позицию.
По сути это было продолжение дела Петра Первого, но по форме
большевики действовали противоположно петровскому заимство¬
ванию западных форм. Они и столицу перенесли из западнического
Петрограда в гораздо менее «западную» Москву, и одели косоворот¬
ки. Но вся их идеология пламенно говорила о преступной опасно¬
сти быть слабым в мире империализма, в мире, поделенном Запа¬
дом на зоны влияния.
У Ленина было достаточно ясное понимание необходимости тео¬
ретического обоснования взаимоотношений России и Запада. Стал¬
кивающиеся культурные тенденции нуждались в своем осмыслении.
Лишь в тотальной организации видел Ленин путь для России к ус¬
пешному социал-культурному соперничеству. Но и трудности слож¬
но было переоценить: никогда еще в истории не было случая успеш¬
ного противодействия Западу, даже в условиях тотальной централи¬
зации и планомерной рекультуризации общества. Революционный
антимодернизм нужно было повернуть в русло планомерного освое¬
ния действительности, многоликое разноплеменное население Рос¬
сии, с ее недавним феодальным прошлым, — в общество организо¬
ванных и дисциплинированных производителей.
87


Анархизм населения можно было повернуть к созидательному кол¬
лективизму только лишь на фоне невиданных унижений 1914—1917 гг.
В марте 1918 г., на низшей точке существования России за пятьсот лет,
Ленин говорил ни о чем другом, как о дисциплине и самодисциплине.
У Ленина не было иллюзий: «То, что происходит автоматически в по¬
литически свободной стране, в России должно быть реализовано соз¬
нательно и систематически посредством организации».
Послушаем мнение известного философа В.В. Налимова, так оха¬
рактеризовавшего сущность большевизма: «К революции русская ин¬
теллигенция готовилась давно. Долго и много спорили о путях ее раз¬
вития. Спорили, но были едины в одном — верили в успех, в святость
задуманного. Верили в народ — в его творческую силу, его безгреш¬
ность. Готовы были преклоняться перед ним. Но романтические чая¬
ния не оправдались. В конечном счете только большевики смогли обуз¬
дать обезумевшую жестокость. Все остальные партии оказались беспо¬
мощными — их позиция была слишком интеллигентной. Не выдержал
испытания и традиционный анархизм. Беспомощной оказалась Цер¬
ковь — а ведь как много говорили о Святой Руси. Центральной про¬
блемой оказался дефицит доброты, терпимости, порядочности».
Ленин
В условиях идейного шторма, бушующего ныне вокруг имени и
теорий В.И. Ленина, нетрудно потерять хладнокровие. Но все же ми¬
нимальная научная честность заставляет признать, что Ленин, яро¬
стный борец за модернизацию своей страны, непримиримый враг
капиталистического Запада, был прежде всего русским патриотом,
увидевшим для своей страны выход (и перспективу развития) в со¬
циальном восстании на антизападной основе.
В русское государственное искусство и в русскую социальную
мысль Ленин вошел с идеей объединения всех антизападных сил с
целью «модернизации без колонизации». Примитивные эпигоны и
слабые последователи Ленина второй половины XX века довели эту
идею до абсурда, но в горниле мировой войны, мирового кризиса,
ужасов внутризападного конфликта идеи Ленина разделялись дале¬
88


ко не маргиналами, а мощными идейными силами как вне Запада,
так и на самом Западе.
Вождь глобального противостояния жертв Запада самому Западу
не добился желаемого, но социальный антизападный взрыв не был
бурей в стакане воды. Это было величайшее за тысячу лет социаль¬
ное восстание против Запада. Большевики, в сущности, пообеща¬
ли создать в России строй и государство не ниже, а выше западного
уровня. Множество чиновников, военных и интеллигентов так или
иначе пошли за этим лозунгом, щадившим национальную гордость,
смягчавшим боль поражения, нейтрализовавшим комплекс непол¬
ноценности. Ярость, с которой большевики утверждали, что обойти
Запад возможно, потрясала.
Не смущаясь наличными обстоятельствами, Ленин талантли¬
во убеждал в возможности исторически обойти лидеров мирового
развития. Его теории о союзе страдающего от Запада пролетариата
и населения колониальных стран способствовали созданию первой
могучей антизападной коалиции на основе Коммунистического ин¬
тернационала. Впервые не Запад, а социалистическая Россия была
представлена миру как его будущее.
В Ленине заключались и надежда, и трагедия насильственной мо¬
дернизации. Впрочем, не желать ее может только не-патриот (ничто
не вызывало большего презрения Ленина, чем любование мещанским
бытом отсталого народа). В конечном счете, Ленин был очень вос¬
приимчивым к «правильным» переменам. Убедившись, что Запад не
собирается отказываться от претензий на глобальное мировое гос¬
подство, Ленин решительно встал на путь подъема собственной стра¬
ны. Этот человек удивительным образом сочетал фанатическую веру
в учение с беспримерным реализмом в конкретной политике.
*	* *
Первое ленинское поколение большевиков обладало серьезными
западными свойствами — огромной волей, способностью к органи¬
зации, безусловным реализмом, пониманием творимого, реалистиче¬
ской оценкой населения, втягиваемого в гигантскую стройку нового
89


мира. Внутренняя деградация, насилие термидора (убиение своих)
произойдет позже, а пока, неожиданно для Запада, на его западных
границах Россия бросила самый серьезный за четыреста лет вызов
западному всевластию. Русифицированная форма марксизма стала
идеологией соревнующегося с Западом класса.
Психологически это был отрыв от петровской парадигмы. По¬
жалуй, можно согласиться с Т. фон Лауэ, что «большевистская рево¬
люция... представляла собой, по крайней мере, частично — прорыв
в глубочайших амбициях русского эго. Несогласные с простым от¬
рывом от старой зависимости, большевики сразу же универсализи¬
ровали свой успех, объявив себя авангардом социалистической ми¬
ровой революции. Настаивая на прогрессе, осуществленном с созда¬
нием советских политических институтов, они пока еще признавали
отсталость России. Но со временем осторожность была отброшена и
утверждение своего превосходства становилось все более настойчи¬
вым, пока при Сталине Советский Союза не был провозглашен выс¬
шей моделью общества».
В конечном счете, коммунисты не достигли уровня западной рас¬
крепощенной энергии, но и свершения их были феноменальными по
любым меркам: они переселили в города более половины населения,
сделали обязательным всеобщее образование, внесли книгу в каждый
дом, изгнали массовые эпидемии и голод, поставили образование на
первое место среди общественных ценностей. Насильственная мо¬
дернизация 1917—1991 годов исполнена человеческих трагедий, на¬
силие есть насилие. Но мы должны видеть в конвульсиях потерпев¬
шей в 1904—1917 гг. жесточайшие поражения России рождение воли
«претерпеть все» ради будущего. Большевики никогда бы не побе¬
дили и не устояли, если бы нация в целом не почувствовала униже¬
ния, исторического отставания, готовности к новой попытке сокра¬
тить дистанцию между собой и Западом.
Не подлежит сомнению, что большевики ожидали от перехода к
новому политико-экономическому строю достаточно скорых благо¬
приятных экономических результатов, рывка экономического разви¬
тия. Но в действительности большевики уже на самой ранней стадии
ощутили, что, при всем желании расстаться с царистским прошлым,
90


Россия живет в исторических обстоятельствах, складывавшихся сто¬
летиями, что вокруг революционного Петрограда не политический
вакуум, а подверженная колоссальной инерции совокупность обстоя¬
тельств.
Ленину и его соратникам очень скоро пришлось столкнуться
прежде всего с проблемой национального выживания, имевшей лишь
косвенное отношение к марксистской догме. Многовековая направ¬
ленность развития России не могла быть изменена никаким декре¬
том. Стало ясно, что никакая нация, даже в революционной фазе
своего развития, не может осуществить полный обрыв связей с про¬
шлым, проигнорировать мудрость всех государственных деятелей
прошлого, груз исторических реалий.
Новые вожди России сразу же оказались в положении, когда об¬
стоятельства продиктовали им необходимость безотлагательных дей¬
ствий в национальных рамках. И уже в Брест-Литовске им приходи¬
лось решать задачи не интернациональные, а национальные.
Брест-Литовский договор
В ночь на 20 ноября 1917 г. случилось то, чего так опасались на
Западе. Большевистское правительство послало Верховному главно¬
командующему — генералу Духонину радиотелеграмму с приказом
предложить германскому командованию перемирие. Поздно вечером
21	ноября союзные посольства в Петрограде получили от наркома
иностранных дел Троцкого ноту с предложением заключить переми¬
рие с Германией и начать переговоры о мире. Бьюкенен советовал ос¬
тавить ее без ответа. В палате общин он рекомендовал заявить, что
правительство будет обсуждать условия мира с законно образован¬
ным русским правительством, но не с теми, кто нарушает обязатель¬
ства, взятые 5 сентября 1914 г.
25	ноября 1917 г. союзные военные представители в Ставке вы¬
разили официальный протест Духонину: нарушение союзнических
обязательств может иметь самые серьезные последствия. По оценке
Бьюкенена, «скрытая угроза, содержавшаяся в этих словах, была ис¬
толкована в том смысле, что мы намерены предложить Японии на¬
91


пасть на Россию. Это был неудачный шаг, причинивший нам нема¬
ло вреда. Троцкий по этому поводу выпустил страстное обращение к
солдатам, крестьянам и рабочим, направленное против нашего вме¬
шательства в русские дела. Он говорил им, что наше империалисти¬
ческое правительство пытается загнать их кнутом обратно в окопы
и превратить в пушечное мясо». Троцкий напомнил, что его прави¬
тельство желает не сепаратного, а всеобщего мира. Если России при¬
дется заключить сепаратный мир, то вина падет на союзные прави¬
тельства.
1	декабря большевики овладели ставкой Верховного главноко¬
мандования в Могилеве. Последний из главнокомандующих — ге¬
нерал Духонин был убит революционными матросами. Новый глав¬
нокомандующий русской армией Крыленко обратился к германской
стороне с запросом: согласно ли германское Верховное командова¬
ние на перемирие?
Немцам не просто было приспособиться к новой реальности на
Восточном фронте. Характер и степень стабильности нового русско¬
го правительства были для правящего Германией класса тайной за
семью печатями. Генерал Людендорф вызвал командующего Восточ¬
ным фронтом генерала Гофмана и спросил, можно ли иметь дело с
этими людьми. «Я, — пишет в мемуарах Гофман, — ответил утвер¬
дительно, так как Людендорфу необходимы были войска, и переми¬
рие высвободило бы наши части с Восточного фронта. Я много ду¬
мал, не лучше ли было бы германскому правительству и Верховному
главнокомандованию отклонить переговоры с большевистской вла¬
стью. Дав большевикам возможность прекратить войну и этим удов¬
летворить охватившую весь русский народ жажду мира, мы помог¬
ли им удержать власть».
Над Восточным фронтом воцарилась тишина. Номинально нем¬
цы пошли на переговоры с лозунгом «мира без аннексий», но, как
признал в своих поздних (1948) мемуарах глава германской делега¬
ции Кюльман, «использование права на национальное самоопределе¬
ние должно было подорвать всякий смысл пункта о мире без аннек¬
сий... Мой план заключался в том, чтобы вовлечь Троцкого в чисто
академическую дискуссию относительно права на национальное са¬
92


моопределение и возможности применения этого права на практике,
чтобы получить посредством применения этого права все террито¬
риальные уступки, которые были нам абсолютно необходимы».
Военную элиту Германии на переговорах в Брест-Литовске пред¬
ставлял генерал Гофман. Он пишет в мемуарах: «Русский колосс в
течение 100 лет оказывал слишком тяжелое давление на Германию,
и мы с чувством известного облегчения наблюдали за тем, как под
влиянием революции и хозяйственной разрухи рушится былая мощь
России». Гофман считал самым благоразумным для Германии «иметь
в тылу мирную Россию, из которой мы могли бы получать продоволь¬
ствие и сырье, не предпринимать наступления на Западном фронте,
а выжидать наступления Антанты. Однако у нас не было предпосы¬
лок для реализации такой тактики... Для того чтобы держаться на
Западе выжидательной тактики, получая все необходимое с Востока,
нужно было иметь в России необходимые для этого условия».
Россию следовало держать в орбите германского влияния, ее раз¬
дел осуществлять осторожно. К примеру, «идея отторжения от Рос¬
сии всего Прибалтийского края неправильна. Великодержавная Рос¬
сия, а таковой русское государство останется и в будущем, никогда
не примирится с отнятием у нее Риги и Ревеля — этих ключей к ее
столице Петербургу».
Кайзер поручил государственному секретарю по иностранным
делам Кульману не просто подписать мир, а постараться установить
с Россией отношения долговременного характера. «Несмотря ни на
что, достичь соглашения с русскими... Сейчас, как и после Русско-
японской войны, это сделать легче».
Замаячили призраки континентального союза против Запада.
Эти идеи поддерживались гражданскими и военными аналитиками
Германии, которые вырабатывали конкретные условия соглашения.
Программа большевиков относительно мира «без аннексий и
контрибуций» была немедленно по-своему подхвачена Кульманом.
Основываясь на этом лозунге, он выступил с «Рождественской дек¬
ларацией», обращенной к западным державам: присоединяйтесь к
германо-российским переговорам, мы ждем вас в Брест-Литовске 5
января 1918 года. Германскому секретарю по внешним делам было
93


ясно, что Запад не пойдет на мир status quo ante — мир на довоен¬
ных условиях, Берлин в данном случае ничем не рисковал. Франция
не пойдет на мирные переговоры, не получив Эльзаса и Лотарингии.
А Россия уже изнемогла.
Однако стратегия Кульмана получила отпор в Верховном воен¬
ном командовании Германии. Гинденбурга и Людендорфа не интере¬
совали хитросплетения Кульмана, им нужна была прямая аннексия в
максимальных размерах. Когда отчаявшийся Кульман в декабре 1917
года на Имперском совете в Кройцнахе спросил Гинденбурга, зачем
ему нужна оккупация Литвы и Курляндии, тот с подкупающей от¬
кровенностью немедленно ответил: «Я нуждаюсь в них для свободы
маневра моего левого фланга в следующей войне».
*	* *
Переговоры представляли собой необычное зрелище. Вспомина¬
ет один из членов русской делегации: «Собранные вместе поспешно,
составленные из элементов, ни в коем случае не единодушных в сво¬
их тактических взглядах, и — хуже всего — не имеющих возможно¬
сти прийти к взаимопониманию между собой, не имея опыта в ис¬
кусстве дипломатического обмана там, где многое значило каждое
слово, большевистская делегация выступила против опытного про¬
тивника, который предусмотрел все свои действия заранее. Не зря
перед немцами и союзными с ними дипломатами лежали отпечатан¬
ные инструкции, ремарки, меморандумы, в то время как перед нами
лежали лишь чистые листы белой бумаги с аккуратной синей оберт¬
кой, приготовленные самими же немцами».
Немцам, сидевшим за столом переговоров в Брест-Литовске,
была удивительна убежденность русских в том, что аннексий мож¬
но избежать. Гофман вынес впечатление, что в их рядах царит сча¬
стливая убежденность в возможности восстановления предвоенных
границ, в том, что немецкие войска, восприняв идеи абстрактной
справедливости, добровольно отступят к границам 1914 г.
Стоило немцам зачитать свои условия, как «Иоффе (глава со¬
ветской делегации. — А.У.) замер, пораженный открывшимся, затем
94


он взорвался от возмущения. Каменев был в ярости, а Покровский,
весь в слезах, спрашивал: «Как вы можете говорить о мире, оттор¬
гая от России 18 губерний?» От большевиков, пишет историк Ф. Фи¬
шер, требовали «признать в качестве выражения народной воли ис¬
кусственные жесты, произведенные в Польше, Литве, Курляндии и
части Эстонии и Ливонии. К примеру, ливонские и эстонские рыца¬
ри 30 декабря 1917-го и 27 января 1918 г. объявили под давлением
германской армии о своем отделении от России. Когда русские спра¬
шивали подтверждения этих «деклараций о сецессии», Кульман ссы¬
лался на представления особых комитетов, отвергая любую возмож¬
ность всеобщего и свободного референдума».
Одним из острых вопросов была Украина. Хотя первый «Универ¬
сал» признанной еще Временным правительством украинской Рады
решительно провозгласил единство Украины и Великороссии, авто¬
номия Рады предоставила немцам новые возможности. Берлин при¬
гласил представителей Рады в Брест-Литовск.
Русско-немецкие переговоры зашли в тупик. 30 декабря 1917 г., по
возвращении Иоффе из Бреста, Троцкий обратился к прежним союз¬
никам России по Антанте, снова приглашая их к диалогу. Он объявил,
что «сепаратное перемирие не означает сепаратного мира, но оно оз¬
начает угрозу сепаратного мира». Троцкий угрожал: самоопределения
ждет не только Эльзас и Галиция, но и Ирландия, Египет, Индия.
Те англичане, которые были способны реально оценить обста¬
новку, считали серьезным просчетом прямолинейную дискредита¬
цию большевистского правительства, которое все-таки выступало от
лица одной из крупнейших стран мира. «Постоянные глупые атаки
на большевиков в британской прессе — что Ленин является герман¬
ским агентом и т.п. — сбили с толку население в Англии и привели
в бешенство большевиков. Получилось все по-детски. Французы ве¬
дут себя еще хуже, но янки играют более тонко...»
*	*	9|С
Первыми на продолжение переговоров в середине января 1918 г.
в Брест явились самозваные представители Украины, которые хотели
заключить с Германией свой собственный мир. Их прибытие Куль¬
95


ман и его заместитель Гофман стремились использовать в случае не¬
сговорчивости петроградской делегации. Украинская делегация вся¬
чески давала понять, что с ней договориться будет проще. Немцы, не
намеренные воссоздавать независимую Польшу, с легкостью обеща¬
ли украинской Раде присоединение к Украине Холмщины
Вовсе не так рады были прибытию украинской делегации авст¬
рийские представители. Свидетельствует Гофман: «Молодые пред¬
ставители киевской Центральной рады были глубоко несимпатичны
графу Чернину (главе австро-венгерской делегации. — А. У)». Авст-
ро-Венгрия боялась «инфекции» сепаратизма и раскола в собствен¬
ных рядах: если бы она согласилась на присоединение Холмщины
к Украине, то рискнула бы навлечь смертельную ненависть со сто¬
роны австрийских поляков, а если бы согласилась на определенную
степень автономии украинских земель в составе Австро-Венгрии, то
тем самым поставила бы вопрос о праве прочих народов на самооп¬
ределение в своем многонациональном государстве.
8	января 1918 г. русская делегация во главе с Троцким возврати¬
лась в Брест-Литовск. Она более жестко, чем прежде, отказалась при¬
нять германские условия. Позже Троцкий вспоминал, что пребыва¬
ние в Бресте было для него равнозначно «визиту в камеру пыток».
Накануне пересечения границы он говорил провожающим, что «не
для того мы свергали свою буржуазию, чтобы склонить голову пе¬
ред иностранными империалистами и их правительствами». Но он
знал, что у правительства большевиков нет средств отразить герман¬
ское наступление. Первым требованием прибывшего в Брест Троц¬
кого было перенесение переговоров в Стокгольм — в столице ней¬
тральной Швеции наличие у России западных союзников ощуща¬
лось бы больше.
Гофман вспоминает, как «по приказу Троцкого его зять Каме¬
нев произнес речь, от которой у всех сидевших за столом офицеров
кровь ударила в голову... Русские могли бы выступать с такой ре¬
чью лишь в том случае, если бы германская армия была разбита, а
русские войска победоносно вступили на германскую территорию».
Русская делегация потребовала подтверждения «деклараций об от¬
делении». Кюльман отверг всякую идею о проведении на отторгае¬
мых территориях референдумов.
96


Обе стороны — германская и русская — пытались использовать
в собственных целях принцип права наций на самоопределение. Гер¬
манская сторона старалась, используя этот принцип, отторгнуть от
России Прибалтику и Украину. Русская сторона была уверена, что,
следуя этому принципу (не по видимости, а в реальности), Германия
не получит шансов даже в Прибалтике.
Различное толкование одного и того же принципа привело к оче¬
редному тупику в переговорах. Кульман, в поисках выхода из тупика,
предложил провести выборы в Прибалтике (в условиях, разумеется,
германской оккупации). Троцкий парировал это предложение указа¬
нием, что насилие препятствует свободному волеизъявлению.
Украинские националисты пытались сыграть в это время свою
партию, опираясь и на немцев, и на западных союзников. В Бресте
представители Рады шли на все, чтобы заручиться антирусской под¬
держкой немцев, а в Киеве они обхаживали в декабре 1917 года фран¬
цузскую военную миссию генерала Табуи. 18 декабря Табуи просит
конкретизировать украинские запросы относительно военной помо¬
щи. Генерал Табуи объявил себя уполномоченным французским пра¬
вительством при Украинской республике и обещал помощь, в том
числе военную. С таким же заявлением выступил в Киеве и британ¬
ский представитель. Но, как признает один из лидеров украинских
националистов Винниченко, к этому времени «огромное большин¬
ство украинского населения было против нас». Армия Рады разбре¬
далась по родным местам, и ничто не могло ее остановить.
22	января 1918 г. Центральная рада выпустила так называемый
«Четвертый универсал», провозглашавший Украинскую республику
«независимым свободным и суверенным государством украинского
народа». Первыми, кто через десять дней признали независимость
Украины, были немцы. Но пока шел обмен ратификационными гра¬
мотами, на Украине началось восстание. Помогая ему, советские ар¬
мии окружили Киев и вступили в него 8 февраля 1918 г.
Вожди Рады обратились за помощью к Берлину. 9 февраля 1918 г.
немцы подписали сепаратный мирный договор с двумя молодыми
людьми, претендовавшими на представительство Украины.
Начальник политического департамента германского Генерально¬
го штаба генерал Бертерверфер полагал, что потеря Украины будет
97


решающим ударом по России: она будет отделена от Черного моря
и Проливов, отделена от балканских народов, лишена лучшей кли¬
матической зоны.
Вожди рейха ликовали: Польша замыкалась Украиной в герман¬
ской зоне влияния, мост между германизированными Прибалтикой
и Украиной делал ее стратегически неуязвимой.
Но большевики совершенно игнорировали «самостийников», и
эта позиция, по сведениям немцев, все более соответствовала скла¬
дывающейся на Украине действительности. «Самостийное» украин¬
ское правительство бежало, и в Брест-Литовске появились другие ук¬
раинцы (Медведев и Шахрай), уполномоченные вести мирные пере¬
говоры не от имени Центральной рады, а от лица образованного в
Харькове большевистского правительства Украины. Троцкий заявил
представителю Рады Любинскому, что власть Центральной рады рас¬
пространяется лишь на комнату Любинского в Брест-Литовске.
*	* *
Время шло, и генерал Гофман заявил, что германская сторона
не намерена вступать в длительные дискуссии. Некоторые истины
для нее уже самоочевидны. Так, вопрос об окраинных областях Рос¬
сии германская сторона считает решенным — представители этих
областей высказываются за отделение от Советской России, и нем¬
цы склонны поддержать их намерения.
Троцкий немедленно заговорил об аннексиях, и никто не смог
оспорить убедительности его слов. Мир слушал и видел, какой мир
видится Берлину справедливым. Начавшаяся как беспроигрышная
для немцев, дипломатическая партия стала оборачиваться их пропа¬
гандистским поражением. Возмущенные тем, что дипломаты готовы
заболтать их победу, генералы из командования германских войск
потребовали, чтобы «результаты мирных переговоров соответство¬
вали жертвам и достижениям германской нации и ее армии, чтобы
результаты переговоров увеличивали нашу материальную силу».
Генерал Гофман сделал то, что стало известно в истории как
«козырная карта удара кулаком». Он расстелил перед русской деле¬
98


гацией карту с обозначенной на ней линией, за которую большеви¬
стское правительство должно было отвести свои войска, если оно
не желало возобновления боевых действий с Германией. Троцкий
спросил, какими принципами руководствовался Гофман при состав¬
лении этой карты. Гофман ответил: «Обозначенная линия проведе¬
на в соответствии с военными соображениями». Троцкий подыто¬
жил: «Позиция противостоящей стороны прояснилась, и ее можно
суммировать следующим образом. Германия и Австро-Венгрия от¬
рывают от территории России область величиной в 150 ООО квад¬
ратных километров.»
Наконец, 10 февраля 1918 г. Троцкий заявил следующее: «Мы от¬
казываемся подписывать эти жесткие условия мира, но Россия вое¬
вать более не будет». Он не намерен подписывать никакого мира,
но Россия выходит из состояния войны, распускает свою армию по
домам и объявляет о своем решении всем народам и государствам.
В напряженной тишине послышался комментарий генерала Гофма¬
на: «Неслыханно!»
Переговоры были прерваны в очередной раз. Советская делега¬
ция покинула Брест-Литовск и вернулась в Петроград. Пораженные
немцы ждали. По прошествии трех дней они заявили, что начина¬
ют наступление против Петрограда и Москвы. Троцкий ответил, что
тем самым они нарушают условия перемирия, требующие двенадца¬
тидневного предварительного уведомления о возобновлении воен¬
ных действий. Немцы возразили: «Вы уже нарушили условия пере¬
мирия отказом подписать мирный договор».
18 февраля Гофман двинул на опустевшие русские позиции пять¬
десят три дивизии, направляясь к Пскову, Ревелю и Петрограду. В эти
дни Ленин говорит Троцкому: «Речь идет о судьбе революции. Мы
должны немедленно поставить свою подпись. Этот зверь прыгает
быстро».
20	февраля немцы вошли в Минск. Гофман 22 февраля: «Самая
комичная война из всех, которые я видел, малая группа пехотинцев с
пулеметом и пушкой на переднем вагоне следует от станции к стан¬
ции, берет в плен очередную группу большевиков и следует далее.
По крайней мере, в этом есть очарование новизны».
99


К последней неделе февраля германские войска захватили Жи¬
томир и Гомель, дошли в Прибалтике до Дерпта, Ревеля. Они быст¬
ро растеклись по Украине, Белоруссии и Прибалтике. Большевики
оставили Киев 2 марта 1918 года. Но ни благодарственные молебны
Петлюры, ни красноречие Грушевского (ставшего «президентом») не
смогли скрыть, по признанию Винниченко, «горькой правды», состо¬
явшей в том, что Рада была обязана своим возвращением «герман¬
ским тяжелым орудиям».
27 февраля пала старая ставка царя — Могилев, а немецкие са¬
молеты впервые бомбили Петроград. Немцы находились в ста с лиш¬
ним километрах от российской столицы. Передовые их части дошли
до Нарвы и только здесь встретили сопротивление.
Ленин подписал декрет «Социалистическое Отечество в опасно¬
сти». В этом декрете, в частности, предписывалось взрывать при под¬
ходе немцев мосты и дороги, ведущие в Петроград, оказывать нем¬
цам сопротивление всеми доступными средствами.
*	* *
Настал критический момент. Ленин знал, что Россия не способ¬
на вести войну, ни оборонительную, ни «революционную». Кресть¬
янская беднота не желала воевать, военная машина развалилась, за¬
канчивались запасы боеприпасов и продовольствия, не хватало ло¬
шадей для перевозки пушек и снарядов. Артиллерия была, по словам
Ленина, в состоянии «безнадежного хаоса». Россия не могла защи¬
тить свою береговую линию от Ревеля до Риги — там не было укре¬
плений против германских войск.
Ленин пишет: «Мы предложили всем народам справедливый мир,
оттягивали всячески и несколько раз мирные переговоры, чтобы дать
время присоединиться другим народам... Заключая сепаратный мир,
мы в наибольшей, возможной для данного момента, степени освобо¬
ждаемся от обеих враждующих империалистических групп, исполь¬
зуя их вражду и войну, затрудняющую им сделки против нас...»
Ленин потребовал заключения мира на любых условиях, в про¬
тивном случае он уходит в отставку. Радек однажды закричал ему:
юо


«Если бы у нас нашлось пять сотен смелых людей, мы посадили бы
вас в тюрьму!» На что Ленин ответил: «Скорее я вас посажу в тюрь¬
му, чем вы меня!»
Но недели героической позы окончились, наступило время су¬
ровых решений. С одной стороны, Троцкий отправил официальное
предложение о мире немцам. С другой — он спрашивал британско¬
го дипломата Ф. Линдли, смогут ли Британия и Франция оказать во¬
енную помощь, если немцы не ответят и война продолжится. Отве¬
та не последовало ни от Антанты, ни от Америки...
Ленин использовал весь свой политический вес ради подписания
договора с Германией, ради сохранения, пусть и в усеченном виде —
Советской России. И он добился того, что большинство в Централь¬
ном исполнительном комитете (116 против 85) проголосовало за под¬
писание Брестского мира (в большевистском ЦК соотношение сил
было еще более хрупким: 7 — за и 6 — против).
На закрытой партийной конференции Ленин охарактеризовал
подписанный мир как временную передышку. А пока следовало эва¬
куировать столицу из обращенного к Западу Петрограда в защищен¬
ную ширью русской земли Москву. Теперь Ленин нуждался в пушках,
пулеметах и снарядах; теперь он был (по его выражению) «оборон¬
цем, потому, что я стою за подготовку армии даже в самом далеком
тылу, где ослабевшая армия, демобилизовавшая себя, должна быть
восстановлена».
Происходил поворот, пределов и масштабов которого в то вре¬
мя еще никто не знал. Восстанавливалась русская армия, хотя никто
не мог представить, что следующие три года она будет вовлечена в
братоубийственный гражданский конфликт.
*	* *
Бретский мир был подписан 3 марта 1918 г. Россия потеряла к
этому дню 2 миллиона квадратных километров территории — Бело¬
руссию, Украину, Прибалтику, Бессарабию, Польшу и Финляндию, в
которых до начала войны жила треть ее населения (более 62 мил¬
лионов человек), где располагалась треть пахотных земель, девять де-
Ю1


сятых угля. Она потеряла 9 тыс. заводов, треть пахотной земли, 80%
площадей сахарной свеклы, 73% запасов железной руды. Россия обя¬
залась демобилизовать Черноморский флот. На Балтике ей был ос¬
тавлен лишь один военный порт — Кронштадт. Большевики согла¬
сились возвратить 630 тысяч военнопленных.
«России пришлось особенно отчетливо наблюдать, особенно ост¬
ро и мучительно переживать наиболее крутые изломы истории», —
пишет Ленин. Но он верит в то, что «наши естественные ресурсы,
наша людская сила и превосходный импульс, который наша револю¬
ция дала творческим силам народа, являются надежным материалом
для строительства могущественной и обильной России».
России следует только преодолеть апатию. «Русь станет таковой,
если отбросит прочь всякое уныние и всякую фразу, если, стиснув
зубы, соберет все свои силы, если напряжет каждый нерв, натянет
каждый мускул». Нужно «идти вперед не падая духом от поражений,
работать не покладая рук над созданием дисциплины и самодисци¬
плины, над укреплением везде и всюду организованности, порядка,
деловитости, стройного сотрудничества всенародных сил, всеобщего
учета и контроля — таков путь к созданию мощи военной и мощи
социалистической».
*	* *
Россия вышла из Первой мировой войны, но это был странный
мир. Официально война для России окончилась, но немцы заняли
Харьков, продвигались к Одессе и готовились броситься в Крым. Бе¬
лая гвардия строила бастионы в двухстах километрах от Москвы.
Эстония и Финляндия становились плацдармом армий, готовых дви¬
нуться на Петроград. В апреле англичане и японцы высадились во
Владивостоке. К тому времени англичане уже заняли русский Север,
а французы — черноморские порты.


Часть третья
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В РОССИИ
Поиск альтернативы большевизму
Западноевропейцы видели шаткость своих позиций — ожидать
пришествия в Петроград очередной правительственной смены уже
не казалось верхом мудрости. Время и обстоятельства диктовали не¬
обходимость выбора во внутрирусской борьбе, и, пожалуй, первыми
этот выбор сделали англичане. Если Запад не может скоординиро¬
вать единую политическую линию, если Ленин готов подписать мир
с немцами, если в Петрограде идет консолидация новой власти — то¬
гда пассивное ожидание теряет смысл, следует подумать об альтерна¬
тиве. По возвращении из Парижа лорд Бальфур пришел к нелегкому
выводу, что пассивное ожидание на руку лишь немцам. Западу, в све¬
те бескомпромиссности позиции большевиков, следует заняться по¬
мощью их противникам. Прежде всего, следует оказать через румы-
нов помощь Каледину. «Это не будет являться прямым вмешательст¬
вом во внутренние русские дела (как это было бы в случае прямого
обращения к генералу Каледину со стороны западных союзников), в
то же время это позволит определить подлинную силу генерала Ка¬
ледина и его намерения».
Из некоторых лондонских кабинетов Каледин виделся едва ли не
русским Наполеоном, возвращающим Западу его восточного союзни¬
ка. Глава британской разведки заявил, что помощь в 10 млн. фунтов
стерлингов способна создать Каледину армию в 2 миллиона человек.
Шеф британской разведки предлагал: «Каледин должен быть поддер¬
жан как глава самой большой, оставшейся лояльной по отношению к
союзникам организации в России. Либо он, либо румынский король
юз


должны обратиться к Соединенным Штатам с просьбой о посыл¬
ке двух дивизий в Россию, номинально для помощи в борьбе про¬
тив немцев, а на самом деле для создания сборного пункта лояльных
прежнему правительству элементов... Решительный человек даже с
относительно небольшой армией может сделать очень многое».
Еще в конце ноября 1917 г. в выступлениях членов военного ка¬
бинета проскальзывала надежда, что угроза немецкого кованого са¬
пога возродит русский патриотизм. Но уже 3 декабря 1917 г. военный
кабинет принимает решение «поддержать любую разумную органи¬
зацию в России, которая активно противостоит движению максима¬
листов». Лондон ставит задачу создания блока сил, ориентированно¬
го на Запад и способного предотвратить подписание Россией сепа¬
ратного мира.
Вовсе не таким было представление о Каледине у западных ди¬
пломатов в Петрограде и Москве. Бьюкенен встретился со сподвиж¬
никами Каледина и определил их как авантюристов. Посол говорил,
что ставка на бравого генерала (но наивного политика) грозит пре¬
вратить Россию в германскую колонию. В итоге Бьюкенену было по¬
ручено связаться с Калединым непосредственно. «Если ситуация даст
какие-нибудь надежды, последует помощь союзников... Ваша мис¬
сия должна держаться в строжайшем секрете, и вы не должны да¬
вать обязывающих обещаний до предоставления доклада».
До сих пор на всех трех стадиях — царизм, Временное прави¬
тельство, советская власть — англичане поддерживали единство Рос¬
сии, иной подход даже не возникал. И только в декабре 1917 г. Лон¬
дон как бы прощается с вековым конкурентом-союзником, страной,
с которой он воевал в Крыму, враждовал в Персии, на Дальнем Вос¬
токе и с которой он крушил Наполеона и Вильгельма Второго. Лон¬
дон впервые в течение веков начинает изучать перспективу разва¬
ла великой страны и выражает желание участвовать в этом расколе.
Активным проводником этой политики становится в конечном сче¬
те и посол Бьюкенен.
Россию начинают рвать на части. Запад обосновывает свою по¬
зицию требованиями мировой войны, социальной угрозой больше¬
визма, геополитическими соображениями. Стенограмма заседания
104


военного кабинета 3 декабря 1917 г. говорит о необходимости содей¬
ствия формированию т.н. «южного блока», включающего в себя Кав¬
каз, казачьи земли и Украину, которые могли бы создать «стабиль¬
ное» правительство. Здесь, базируясь на старой армии, можно было
бы создать новое государственное образование, независимое от боль¬
шевистских столиц. Более того, имея нефть, уголь и хлеб, этот блок,
полагали англичане, мог бы впоследствии контролировать и всю ос¬
тальную Россию. Посол Бьюкенен получил соответствующие указа¬
ния: «Вы должны обеспечить казаков и украинцев всеми необходи¬
мыми фондами, действуйте способами, которые посчитаете целесо¬
образными».
Позиция США
Японцы высадились во Владивостоке. Представляющий жест¬
кую линию американский государственный секретарь Лансинг за¬
метил довольно благодушно: «Экономическая ситуация (в России)
дает им (японцам) определенные преимущества, но это обстоятель¬
ство не может не наложить на них некоторые политические и воен¬
ные обязательства».
Представителей другой, более дружественной России линии на¬
поминали, что Америка вступила в войну с золотыми словами об
отсутствии интереса к территориальным приращениям и репараци¬
ям. Если Америка пойдет на поводу у союзников, то те живо обозна¬
чат зоны своих преференций в России, сделают из нее новый Китай,
а Соединенным Штатам придется, как и в Китае, придумывать док¬
трину «открытых дверей». Из Вашингтона было достаточно хорошо
видно, что не военная конъюнктура определяет действия японцев,
не экстренное желание восстановить Восточный фронт, не желание
поддержать Запад в критический час.
Президент Вильсон после первоначального молчания не посчи¬
тал разумным помогать японцам и западноевропейцам делить Рос¬
сию на зоны влияния. Его не устраивал сам подход: одно дело найти
и поддержать русского генерала, который из патриотических побуж¬
дений поведет русских солдат в старые окопы, а другое — опереться
105


на империалистическую державу, озабоченную созданием зоны влия¬
ния в максимальном объеме.
В получившей большую огласку речи о «четырнадцати пунктах»
президент Вильсон выступил умелым идейным вождем своей стра¬
ны. В первом из четырнадцати пунктов содержалось осуждение тай¬
ной дипломатии. Это был удар как по планам Центральных держав,
так и по тайным договоренностям союзников. Вильсон не только
не стал хулить петроградские публикации, но, напротив, похвалил
высокие стандарты в международных отношениях, методы откры¬
той дипломатии, продемонстрированные Советской Россией. Жела¬
ние России вести открытые переговоры отражает, мол, «подлинный
дух современной демократии». Американская демократия постарает¬
ся соответствовать моральным принципам, исповедуемым Россией.
Вильсон осудил тайную дипломатию, скрытые от народов дого¬
воры, манипулирование судьбами народов: «Но слышен голос, при¬
зывающий к определению принципов и целей, и этот голос, как мне
кажется, является самым волнующим и убедительным среди голосов,
которыми наполнен охваченный беспокойством мир. Это голос рус¬
ского народа. Этот народ находится в прострации и почти беззащи¬
тен перед мрачной мощью Германии, от которой до сих пор никто не
видел сочувствия или жалости. Мощь русского народа, по-видимо-
му, сокрушена. Но дух его не покорен. Русские не подчиняются ни в
принципах, ни в реальных действиях. Их понимание того, что спра¬
ведливо, того, что гуманно, и того, что затрагивает их честь, выра¬
жено откровенно, с широким взглядом на мир, щедростью души и
всемирной человеческой симпатией, которая вызывает восхищение
всех друзей человечества».
Президент хотел изменить характер дипломатии так, чтобы от¬
ношения между блоками и внутри их определялись фактором всту¬
пления в войну США. При выработке новых соглашений и против¬
никам, и союзникам Америки придется учитывать привнесенные ею
в мировую политику новые моральные критерии, а кому они пока¬
жутся малоубедительными, придется учесть то обстоятельство, что
половина промышленного производства мира приходится на США.
К шестому пункту у нас особое внимание. Речь шла о России.
Американский президент должен был проявить особую деликатность
106


в этом вопросе. Ведь от состояния дел на Восточном фронте, от по¬
зиции России зависела судьба Запада. Президент так определил свою
позицию: «Эвакуации иностранных войск со всей русской террито¬
рии, такое решение всех вопросов, касающихся России, которое обес¬
печит получение ею возможности независимого определения своего
собственного политического развития, проведения национальной по¬
литики; обеспечение приглашения ее в сообщество свободных наций
на условиях гарантии независимого выбора своих политических ин¬
ститутов». Как видим, Вильсон обещал России освобождение всех ее
земель и приглашение в будущую всемирную организацию.
«Обращение, которому Россия подвергнется со стороны своих
сестер-наций в грядущие месяцы будет убедительным испытанием
их доброй воли, их понимания ее нужд». Можно предположить, что
у Вильсона, когда он писал свои «четырнадцать пунктов», было пред¬
ставление, что русские могут не возвратиться в Брест-Литовск, где
их ожидают устрашающие условия мира. Весь язык шестого пункта
говорит, собственно, об этой надежде. Президент призывал — реа¬
листично это было или нет — к выводу германских войск с терри¬
торий единой и неделимой России. Но его обращение не произвело
ни малейшего впечатления на германских солдат, оккупировавших
западную часть России.
Тем не менее американцы очень надеялись на эффект этой речи.
Р. Робинс считал, что теперь Ленин не подпишет мира с немцами.
И действительно, Ленин приветствовал речь Вильсона как «боль¬
шой шаг в направлении достижения мира». Для Ленина «14 пунк¬
тов» были началом прорыва блокады — стены враждебности со сто¬
роны Запада. Советское правительство пошло навстречу пожеланию
президента Вильсона о распространении «14 пунктов» в России. «Из¬
вестия» напечатали их полностью, а в виде листовок они были рас¬
клеены на домах, отправлены на фронт и в тыл.
Казалось, что в стене, отделявшей Россию от Запада, появилась
брешь. Э. Сиссон, представитель Комитета по общественной инфор¬
мации и лично президента, выслушал громкие комплименты Лени¬
на в адрес речи Вильсона, но отметил финальное замечание: «Все
это очень хорошо, но почему нет формального признания, и когда
оно последует?»
107


Раздробление России
Даже германские историки признают, что после Февральской ре¬
волюции 1917 г. Финляндия «не собиралась абсолютно порывать с
Россией и провозглашать себя полностью суверенным государством».
Идея провозглашения независимости начинает вызревать в июле и
окончательно побеждает после Октябрьской революции. Лишь 6 де¬
кабря 1917 г. финский парламент провозгласил независимость Фин¬
ляндии, и Ленин на встрече с президентом Свинхувудом 4 января
1918	г. признал независимость Финляндии от России.
Давление Германии было более чем ощутимым. 26 ноября
1917	г. представители финского правительства заявили Людендор-
фу в Кройцнахе, что их целью является создание государства, тесно
связанного с Германией: «Финляндия образует самое северное звено
в цепи государств, образующих в Европе вал против Востока». Но
немцы еще колебались, они боялись спровоцировать сплочение рус¬
ских ввиду угрозы единству их государства. Только 30 января 1918 г.
министерство иностранных дел Германии дало окончательное согла¬
сие на перевод добровольческого финского батальона, сражавшегося
в составе германской армии против русских в Курляндии, на фин¬
скую территорию.
Независимость Финляндии после России первыми признали
Швеция, Франция и Германия. Во время брест-литовских перегово¬
ров Германия настаивала как на выводе с финской территории раз¬
мещенных там русских войск, так и на признании Россией незави¬
симости Финляндии. Как и в случае с Украиной, германская армия
выступила здесь на стороне правительства, под властью которого на¬
ходилась лишь незначительная часть территории страны. Как и на
Украине, германское правительство потребовало заключения мирно¬
го и торгового договора. Дополнительный секретный договор 7 мар¬
та 1918 г. предполагал введение Финляндии в сферу экономического
и политического влияния Германии. Финляндии запрещалось заклю¬
чать союзные договоры без согласия Берлина. Финляндия открыва¬
ла себя германскому капиталу, германские товары отныне ввозились
108


в Финляндию беспошлинно. Как и Польша, Финляндия становилась
объектом открытой эксплуатации германского капитала.
Согласно секретному договору Германия получала военную базу
в Финляндии и свою телеграфную станцию. Немцы признали притя¬
зания Финляндии на Карелию, что соответствовало ее цели отрезать
Россию полностью от незамерзающего Баренцева моря и отбросить
ее к допетровским границам. Представители буржуазного финского
правительства предлагали Гинденбургу занять Петроград ударом гер¬
манских войск со стороны Финляндии, что должно было довершить
историческое крушение России. Финский представитель Ялмари Ка-
стрен предложил трон Финляндии прусскому принцу. Все это пол¬
ностью совпадало с идеями, выраженными кайзером Вильгельмом в
марте 1918 г.: «Обязанностью Германии является играть роль полис¬
мена на Украине, в Ливонии, Эстонии, Литве и Финляндии».
Вооруженные силы под руководством фон дер Гольца (15 тысяч
человек) пересекли границу Финляндии в конце марта 1918 г., сразу
включившись в боевые операции на стороне Маннергейма. Красная
гвардия потерпела в Финляндии поражение в середине мая. Финский
парламент 9 октября 1918 г. избрал родственника кайзера — прин¬
ца Фридриха Карла Гессенского королем Финляндии. Финская армия
строилась немецкими специалистами и на немецкий манер. Люден-
дорф заявил о «безграничной важности для нас Украины и Финлян¬
дии, краеугольных камней на Востоке, с их бесчисленными богат¬
ствами». Украина, Польша, Литва, Курляндия, Ливония и Эстония
виделись германским руководством частью Миттельойропы, руко¬
водимой Германией.
Германия как главенствующая сила в Восточно-Центральной Ев¬
ропе рассматривала отделение от России этих стран, а также Фин¬
ляндии и позднее Грузии как средство отбросить Россию назад и
распространить германскую сферу влияния на восток. Но немцы не
остановились на этом. Россию следовало раздробить еще более. Кай¬
зер выступил с планом еще более масштабным: после Польши, бал¬
тийских провинций и Кавказа следовало поделить Россию на четы¬
ре независимых государства: Украина, Юго-Восточная лига (терри¬
тория между Украиной и Каспийским морем), Центральная Россия
и Сибирь.
109


* * *
Германия продолжала оккупацию России. 5 апреля германские
войска заняли Харьков, 24-го — Симферополь, 30-го — Севастополь.
12	мая два императора — Вильгельм Второй и Карл Австрийский
подписали соглашение о совместной экономической эксплуатации
Украины. Немцы 27 мая стимулировали провозглашение грузинской
независимости. А на Кавказе Турция оккупировала Карс и дошла до
Каспийского моря.
Германское наступление на Украине продолжалось. Германские
дивизии продвинулись восточнее и севернее Киева и Харькова —
вплоть до Белгорода и до железнодорожной линии, связывавшей Мо¬
скву с Воронежем и Ростовом. Украинские националисты требовали
от Германии создания Украины, включающей в себя Херсон, Крым
и многое другое. Но теперь границы Украины, управляемой номи¬
нально Радой, определялись в Берлине. Здесь пришли к выводу, что
в это государство должны входить Волынь, Подолия, Херсон, Тав¬
рида (за исключением Крыма), Киев, Полтава, Чернигов, Екатерино-
слав и Харьков.
Австро-Венгрия колебалась, помогать ли Германии в оккупации
Украины — она не хотела антагонизировать поляков. Только после
того, как Рада официально уступила Польше город Холм, Вена вы¬
слала на Украину относительно небольшие воинские части. Главной
целью австрийцев была Одесса.
11	мая 1918 г. на конференции в Спа вожди Германии пришли
к выводу, что «ни при каких обстоятельствах Северный Кавказ не
должен быть воссоединен с Россией... Мы могли бы присоединить
к себе богатый экономический район с огромными запасами нефти,
минералов и сырья... Возможность овладения этой землей может не
повториться в течение сотен лет».
В начале лета 1918 г. речь зашла о глубоком проникновении в ос¬
тавшуюся Россию. Немцев не остановило даже убийство посла Мир-
баха в Москве и фельдмаршала Эйхгорна в Киеве. Задачи немцев
сформулировал 4 августа 1918 г. генерал Людендорф: пусть красные
но


и белые ослабляют друг друга, в этом случае, кто бы ни победил, он
будет зависим от Германии.
При всем этом в германской элите жил страх. Кульман говорил:
«Территориальные потери, от которых страдает Россия, особенно тот
фактор, что она оказалась отрезанной от Балтики и Черного моря,
вынудит любое правительство России стремиться к возврату уте¬
рянных территорий». Хинце делает еще один шаг в развитии той же
логики: «Мы должны укреплять приграничные народы в свете не¬
избежности войны, с которой восстановленный российский колосс
рано или поздно выступит против нас». По мнению германского ис¬
торика Ф. Фишера, «новый германский порядок в Восточной Европе
«обрубал» Центральную Россию слишком резко, отрицая историче¬
скую реальность России».
Россия против Запада
Россия уже не смотрела на Европу. Та сама пришла к ней серы¬
ми дивизиями кайзера, дымными крейсерами Антанты. Запад само¬
стоятельно решал проблему своего противоборства с Германией, а
Россия превращалась в объект этого противоборства. Впервые со
времен Золотой Орды Россия перестала участвовать в международ¬
ных делах. Страна погрузилась во мрак. Да, были беды и прежде. Но
впервые со Смутного времени внешнее поражение наложилось на
внутренний хаос, и впервые за пятьсот лет у русского государства не
было союзников. Хуже того, окружающие страны вожделенно смот¬
рели на русское наследство.
Но Россия стала силою, способной сокрушить Запад — она на¬
шла сторонников на Западе, она расколола Запад по социальному
признаку. Наполеон предсказывал такую возможность еще в 1816 г.,
Данилевский в 1871 г., Шпенглер — в 1918 г. Под знаком этой воз¬
можности прошла большая часть двадцатого века — с 1917 по 1991 г.
В России возникла, оформилась и в конечном счете возобладала ан¬
тизападная, антипрометеевская идеология. Ее провозвестниками
были критики западного рационализма — славянофилы, затем эс¬
тафету взяли в свои руки анархисты и эсеры. В подлинную всеобъ¬
111


емлющую систему антикапиталистическую совокупность взглядов
свели марксисты.
Повторим: антизападничество Октябрьской революции скла¬
дывалось из постулатов славянофилов, евразийцев, социал-револю-
ционеров, панславистов, социал-демократов всех оттенков, желавших
строить социалистическое общество мирового, а не ограниченно¬
западного масштаба. Националисты призывали Россию сплотиться
против враждебной Европы, коммунисты призывали пролетариев
всех стран сплотиться против Запада как цитадели капиталистиче¬
ской эксплуатации.
То была первая — после нескольких веков мирной передышки
(после осады Вены) — угроза Западу. И эта угроза была тем реаль¬
нее, чем серьезнее Ленин и Троцкий взывали к всемирной револю¬
ции, а левые социал-демократы на Западе создавали эффективные
коммунистические партии, солидарные с Москвой и координирую¬
щие свои действия с Коминтерном. Большевики жили в социальном
измерении, для них Европа была сколь привлекательна (местополо¬
жение крупнейших социал-демократических партий), столь и нена¬
вистна (как оплот властвующей над миром буржуазии).
Революция в Германии
Берлин был столицей «Сименса», АЭГ, АГФА, «Борзиг», крупней¬
ших германских промышленных компаний. Здесь «Шварцкопф» про¬
изводил торпеды, «Флюг» — трамваи, «Эделлс» — металлургические
изделия. В пригородах, подобных индустриальному рабочему Вед-
дингу, жил рабочий класс. Бурный рост имперской столицы перед
войной привел к тому, что две трети берлинцев были недавними го¬
рожанами. Кто-то говорил даже, что Берлин — силезский город, что
половина жителей его «приехала из Бреслау». Со времени создания
в 1871 г. германской империи множество немцев, поляков, русских,
чехов, бедных жителей Саксонии и Моравии прибыли в столицу в
поисках работы — невиданная миграция. Тот, кому не хватило денег
на билет в Америку, устремились на берлинские заводы-гиганты.
112


Понятно, что столица Германии стала оплотом социал-демокра-
тии — миллион членов и 20-миллионная партийная касса. (Собст¬
венно в 1914 г. социал-демократы Германии — СДПГ — были круп¬
нейшей партией в мире. Неудивительно, что такие революционеры,
как Ленин и Троцкий, видели в германской, а особенно в берлин¬
ской социал-демократии величайшую революционную и творческую
силу.) В 1916 г. противница империалистической войны Роза Люк¬
сембург начала распространять так называемые «Письма Спартака»,
взывая к памяти вождя римских рабов. Рупор НСДПГ Карл Либк-
нехт выступил в германском рейхстаге с невиданными по социаль¬
ному ожесточению речами. Вместе они создали «Союз Спартака», вы¬
звавший проклятья таких вождей СДПГ, как Филипп Шейдеман.
*	* *
У В.И. Ленина в начале октября 1918 г. было прекрасное настрое¬
ние. Немцы терпели поражение в Европе, мировая война явно подхо¬
дила к концу — финалом ее было великое ослабление мировых дер¬
жав за исключением Америки.
6	октября 1918 г. на съезде в Готе немецкие социал-демократы —
«спартаковцы» — потребовали установить в Германии советскую
власть. Волнения в Германии нарастали, а вместе с ними и надеж¬
ды русских революционеров на радикальный переворот в мировой
конфигурации. Даже Людендорф говорит своему штабу о «глубокой
зараженности германской армии спартаковско-социалистическими
идеями». Карл Либкнехт и Роза Люксембург требовали немедленного
заключения мира и перехода Германии от монархии к республике.
Губернатор Киля попытался подавить восстание германских во¬
енных моряков силой, но пожар погасить было уже невозможно. 4
ноября к 3 тысячам восставших матросов присоединились 20 тысяч
солдат гарнизона Киля и еще многие тысячи моряков. Через два дня
восстание охватило Гамбург, Бремен, Любек, Вильгельмсхафен.
Лидер германских социалистов Фридрих Эберт предложил, что¬
бы кайзер, находящийся в Спа, «отрекся сегодня или, в крайнем слу¬
чае, завтра».
113


На определенный период Ленин безоговорочно поверил в неиз¬
бежность германской революции. Поражение в войне вызовет соци¬
альный взрыв и обеспечит приход к власти в германских городах со¬
ветов, распространение революции на всю Европу и взаимопомощь
новых республик. 3 ноября 1918 г. Ленин объявил на массовом ми¬
тинге в Москве, что Россия готова поддержать германских и авст¬
рийских революционеров. Ленин считал, что России следует предло¬
жить Германии пшеницу и военную помощь.
Но Германия не была единой. Одна ее часть быстро революцио¬
низировалась, но другая готовилась к долгой и мощной осаде, в ко¬
торой одним из главных козырей Берлина будет владение огромны¬
ми территориями, захваченными в Восточной Европе. В Пскове кай¬
зеровские офицеры создавали из русских военнопленных и бывших
царских офицеров вооруженные части, направленные против удиви¬
тельного социального строя коммунистов-ленинцев. На Черном море
немцы взяли под свое командование линейный корабль «Воля» и че¬
тыре эсминца. Но эти военные успехи немцев обесценивались соци¬
альным обвалом дома, в самой Германии.
За три дня до начала германской революции дипломатиче¬
ские отношения Германии с Россией были приостановлены. Гер¬
манское правительство предложило Москве отозвать своих дипло¬
матических представителей, оно боялось большевистской пропа¬
ганды. Посол Иоффе покинул Берлин 6 ноября 1918 г. — как раз
в тот день, когда сообщения о восстании кильских моряков до¬
катились до германской столицы. Мятеж на германских военных
кораблях «Тюринген» и «Гельголанд» вызывал сравнения с «По¬
темкиным». Кремль жадно ловил известия из приморских герман¬
ских городов. Ведь немцы так серьезны. Москва просила Берлин
продать ей германские суда, стоящие на рейде Таллина. Находясь
в критической ситуации, немцы не осмелились на такой поворот
событий. Из министерства иностранных дел высокопоставленный
чиновник Хаазе писал в Москву: «Учтите все же нашу тяжелую
ситуацию... Вопросы о минах и судах на Балтике сейчас решены
быть не могут».
114


Поражение Германии
Император Вильгельм признал поражение в Первой мировой
войне: «Битва проиграна. Наши войска отступают без остановки, на¬
чиная с 18 июля. Фактом является, что мы истощены... Наши армии
просто больше ничего не могут сделать». Каким же виделся выход?
Согласно докладу представителя Генерального штаба А. Нимана за¬
дачей становилось «создание экономического пространства, вклю¬
чающего в себя нейтралов; блокирование с Японией; компромисс с
Британией; создание «колониального пояса» в Африке, включающего
в себя Конго и Нигерию; окончательное урегулирование вопроса об
ассоциированных территориях на востоке и западе». Британию сле¬
довало убедить, что «мы определяем условия нашего будущего не в
водных просторах, а на суше, формируя Германию как мировую кон¬
тинентальную державу».
7	ноября 1918 г. германская делегация во главе с лидером Партии
центра Эрцбергером пересекла линию Западного фронта. Перегово¬
ры начались в Компьенском лесу 9 ноября в штабном вагоне генера¬
лиссимуса Фоша. Эрцбергер пытался сыграть на опасности завладе¬
ния большевизмом всей Центральной Европы, на что Фош ответил:
«Вы страдаете болезнью потерпевшего поражение. Я не боюсь этого.
Западная Европа найдет средства защитить себя от опасности». Ве¬
чером 10 ноября Берлин принял условия западных союзников. Гер¬
мания обязалась немедленно освободить Бельгию, Францию, Люк¬
сембург и Эльзас с Лотарингией; сдать 5 тысяч тяжелых орудий, 25
тысяч пулеметов, 1700 самолетов, 5 тысяч паровозов, 150 тысяч ва¬
гонов и 5 тысяч грузовиков. Соглашение о перемирии было подпи¬
сано в пять минут шестого утра 11 ноября 1918 г.
Для России это означало, что Германия в мировой политике ре¬
шила опираться на ее абсорбцию, на полный отрыв ее от Запада.
«Нашими целями должны быть экономическая эксплуатация Украи¬
ны, Кавказа, Великороссии, Туркестана». В поисках спасения Герма¬
ния бросается на европейский Восток. С Украиной еще в начале сен¬
тября было подписано экономическое соглашение. Будущий канцлер
115


Г. Штреземан писал в эти дни: «Хороня свои надежды на Западе, мы
должны сохранить наши позиции на Востоке. Возможно, в будущем
Германия должна будет целиком обернуться на Восток.»
Ключи от революции в Берлине
Два ноябрьских дня в германской столице происходили револю¬
ционные события. Русские большевики ждали именно этого. Теперь
социалистам Германии и России никто не страшен. Первые поведут
вторых к социализму, а буржуа Европы найдут себя в мусорной кор¬
зине истории. Очевидец согласился бы с таким прогнозом. Он еще
не знал силы германской лояльности и порядка, он исходил из но¬
вых революционных ценностей. В центре Берлина развевались крас¬
ные знамена — над университетом, над Оперой, над Домом гвардии,
над дворцом кронпринца, над городской библиотекой. На Бранден¬
бургских воротах размещались два пулеметных расчета. На реклам¬
ной тумбе значилось: «Мародерство будет караться смертью». Рядом
объявления «Нового режима рабочих и солдатских советов».
И вот теперь, будучи вместе с Эбертом ведущим представите¬
лем социал-демократов в правительстве Макса Баденского, Шейде-
ман становился вдохновителем борьбы против «Союза Спартака».
Будет ли продолжительной революция? Тяга к миру становилась не¬
укротимой — об этом говорят дневники и воспоминания всех совре¬
менников. Немыслимое дело, массы немцев готовы были пойти на
поражение, только бы окончился этот ад недоедания, холода, смер¬
ти. Военные в Германии стали терять исконное уважение, на них все
чаще смотрели злобно.
Накануне в цирке Буша на северном берегу Шпрее заседал Совет,
эта новая власть. Здесь выступали вожди наступившего дня, знаме¬
нитые социалисты Германии. Социалист Эмиль Эйхгорн разместился
в полицейском президиуме на Александерплац, отныне он — Народ¬
ный комиссар общественной безопасности. Он успокаивал берлин¬
цев объявлениями о том, что «старые аусвайсы будут действитель¬
ны вплоть до выпуска новых».
На улицах Берлина появились грузовики, которые прежде были
видны только в прифронтовой полосе. Солдаты в потрепанной фор¬
116


ме сидели в них под красными знаменами. На их фуражках были
красные ленты.
Утром 8 ноября 1918 г. Шейдеман, будучи в отменном располо¬
жении духа, выступил на заседании Совета министров о положении
в столице. «Моя партия будет наблюдать за тем, чтобы в Германии
не повторились ужасы большевизма. Но мы будем сдерживать мас¬
сы только в том случае, если кайзер отречется». И социал-демократы
решились. В пять часов вечера в день годовщины Октябрьской ре¬
волюции в России — 7 ноября 1918 г. они выдвинули политический
ультиматум из пяти пунктов: свобода общественных собраний; поли¬
ция и армия находятся под жестким контролем; кайзер и кронпринц
отрекаются в течение суток, к полудню 8 ноября; влияние социал-
демократов на правительство усиливается; прусское правительство
претерпевает ту же эволюцию, что и общегерманское правительст¬
во, резко реформированное в октябре 1918 г.
Канцлер встал на дыбы. Но возглавивший социал-демократов
Эберт и не думал оправдываться: «Вы должны быть благодарны нам
за то, что мы берем на себя ответственность. Ваши солдаты сдаются
повсюду». Была пятница, а берлинцы не бастуют по пятницам — в
день получения зарплаты. Временной предел для кайзера и его сына
передвинули еще на одни сутки вперед. Если же кайзер и кронпринц
не откажутся от трона до полудня субботы, то социал-демократы по¬
кинут правительство и возглавят массы.
Вооруженные люди с красными бантами готовы были восстать, и
начнется гражданская война. Социал-демократы во главе с Эбертом
и Шейдеманом достаточно отчетливо видели эту возможность,
столь грозную для них. Но один из кандидатов в диктаторы, гене¬
рал фон Линсинген (командующий берлинским округом), сомневался
по-своему: «Возможно молодые солдаты, подчиняясь приказу, и будут
стрелять, но ветераны не будут».
У Линсингена были лишь три ударных батальона, на которые он
мог положиться определенно. Линсинген отдал (в пятницу утром)
приказ авиации бомбить поезда с матросами и солдатами, идущие
в берлинском направлении. Но военное министерство вмешалось —
погибнут тысячи невинных, это подхлестнет анархию. Военного ре¬
117


шения этой проблемы уже не существовало. Когда кайзер спросил
генерала Тренера, согласится ли армия подавить выступление рево¬
люционных сил, тот ответил отрицательно.
9	ноября 1918 г. пост канцлера занял Фридрих Эберт. Шейдеман
провозгласил социалистическую республику, а Карл Либкнехт од¬
новременно провозгласил германскую советскую республику. Чле¬
ны «Союза Спартака» и так называемые «независимые социалисты»
находились в тесной связи с посольством Советской России. Это по¬
сольство разместилось на Унтер ден Линден и украсило фасад сво¬
его здания огромными серпом и молотом с надписью внизу «Про¬
летарии всех стран, соединяйтесь!».
Крупская вспоминает, что «те дни были самыми счастливыми в
жизни Ленина». Он, по словам Крупской, был на вершине блаженст¬
ва, он сиял, улыбался, разъезжал с митинга на митинг по всей Мо¬
скве, приветствуя германскую революцию.
Однако далеко не все разделяли эти восторги в Германии. Гер¬
манские газеты писали о необходимости борьбы с «социализмус
азиатикус». Москва обратилась к пролетарскому Берлину 11 нояб¬
ря 1918 г.: «Шейдеманы вместе с эрцбергерами продадут вас капи¬
тализму. Во время перемирия они найдут общий язык с британски¬
ми и французскими капиталистами, которые заставит вас сложить
оружие... Вы должны использовать это оружие для того, чтобы соз¬
дать правительство во главе с Либкнехтом». На второй день после
начала ноябрьской германской революции Советская Россия посла¬
ла в Германию пятьдесят вагонов с зерном и другим продовольстви¬
ем — и это в условиях голода в самой России.
Советское правительство предлагало немцам: «Если вы желае¬
те хлеба, вы должны быстро отогнать англичан. Германские Сове¬
ты должны немедленно послать радиограммы и оповестить своих
эмиссаров среди германских солдат на Украине». Достаточно ясно,
что большевики не только хотели пожара мировой революции, но и
преследовали оборонительные цели — они боялись быстрого появ¬
ления (после вероятного ухода немцев) войск Антанты.
Пока же в голодном и холодном Берлине 1918 г. европейская
революция для очень многих виделась выходом из исторического
118


порочного круга. Она виделась продолжением дела монтаньяров в
1792 г., дела парижских коммунаров 1871 г., делом построения более
справедливого общества и более справедливых международных от¬
ношений, окончанием царства жадности капитализма, выходом на
дорогу стремительного прогресса.
Поражение германской революции
На Первом Всегерманском съезде Советов левые начали отчаян¬
ную борьбу за власть. Лозунг «Вся власть рабочим и солдатским Со¬
ветам!» был противопоставлен заведомо безнадежной пучине словес¬
ного торга в масштабах всей страны. «Роте фане» не знала усталости,
цитируя Ленина и Троцкого, взывая к классовой сознательности, к
пролетарскому классовому чутью. Здесь решалась мировая история,
и нет сомнения, что Германия во многом была готова к тому, чтобы
сомкнуть руки с Россией.
16 декабря 1918 г. «Союз Спартака» организовал 250-тысячную
демонстрацию, требованием которой было передать власть в руки
Советов и установить союз с Советской Россией. Однако социал-де-
мократические лидеры сумели провести 21 декабря на съезде Сове¬
тов решение о выборах в Учредительное собрание и передаче зако¬
нодательной власти правительству.
После этого правительство Эберта — Шейдемана перешло в от¬
крытое наступление на «спартаковцев». В ночь с 23 на 24 декабря
1918	г. правительственные войска напали в Берлине на революцион¬
ную морскую дивизию. С помощью вооруженных рабочих матросы
отразили это выступление и были готовы перейти в контрнаступ¬
ление, но лидеры «независимых» сорвали его. В январе 1919 г. начи¬
нается планомерный разгром революционных сил. 15 января были
убиты вожди революции К. Либкнехт и Р. Люксембург.
24 февраля 1919 г. в Веймаре профессор Хуго Пройсс предста¬
вил проект конституции новой Германии. Типичная буржуазная кон¬
ституция, социал-демократы не изменили социальной сути — власти
богатства в обществе. Процесс принятия конституции должен быть
приостановлен, — заявил председатель Центрального комитета Ком¬
119


мунистической партии Германии Лео Йогихес. Орудие — всеобщая
забастовка. Газета «Роте фане» опубликовала этот призыв 3 марта
1919 г., в день открытия в Москве Третьего интернационала. «Роте
фане» охарактеризовала «социалистическое» правительство как «ис¬
полнителя массовых казней германского пролетариата».
Но после разгрома «спартаковских отрядов» перевес сил был
явно на стороне правительства. Принятая 31 июля 1919 г. Учреди¬
тельным собранием Веймарская конституция закрепила установле¬
ние буржуазной республики в Германии. С революцией было покон¬
чено. Надежды русских большевиков на «помощь германского про¬
летариата» были похоронены.
Аннуляция Брестского договора
и новый «Дранг нах Ост»
Одним из условий перемирия 11 ноября 1918 г. была аннуляция
Брест-Литовского мирного договора. Прекрасный повод для радо¬
сти в России. Но дьявол, как известно, прячется в деталях. Одной из
самых существенных таких «деталей» была оговорка о том, что гер¬
манские войска должны отойти «в зависимости от внутренней си¬
туации на этих территориях». Отражением боязни новой России
явилась выработка Западом таких условий перемирия, которые по¬
зволяли немцам замедленную эвакуацию с оккупированных земель
Востока. Запад разрешил немецким военным частям здесь сохранить
пять тысяч пулеметов, чтобы осуществлять контроль над террито¬
риями, «пораженными большевизмом».
3	декабря 1918 г. Союзная комиссия по перемирию информиро¬
вала германских представителей, что считает нежелательным «ос¬
тавлять большие города (на Востоке. — А. У) без достаточного чис¬
ла войск для полицейских целей», что «германские войска могут ос¬
таваться на оккупированной территории позже дат, обозначенных
Соглашением по перемирию». Если от германского командования
поступит специальный запрос, «союзные армии получат приказ ок¬
купировать ключевые центры для поддержания порядка». Запад в де¬
кабре 1918 г. стал оказывать на Германию воздействие с тем, чтобы та
120


не только защитила свои оккупированные территории в России, но
и начала активные вооруженные действия против большевиков.
Во время обсуждения условий перемирия Хауз особо настаивал
на том, чтобы отход немецких войск из оккупированных восточных
областей России не был излишне поспешным. Германия, с его точ¬
ки зрения, уже потерпела поражение, и с подведением итогов это¬
го поражения можно было подождать. Но вот заполнение больше¬
виками политического вакуума, оставляемого уходящими немцами,
могло резко укрепить их позиции в Европе. Возврат Украины и Бе¬
лоруссии к прародине означал восстановление России как великой
державы.
Важно отметить, что, прилагая усилия по возвращению в рус¬
скую столицу «нормального правительства», Запад ни во внутренних
дискуссиях, ни во внешних политических заявлениях не назвал за¬
конным провозглашение независимости Финляндии, Украины, при¬
балтийских государств, закавказских республик. Если Германия под¬
держивала создание независимых государств на этих территориях, то
Запад пока считал это внутренним русским делом.
Что касается финских, прибалтийских, украинских и прочих на¬
ционалистов, то они, видимо, хотели бы получить большую авто¬
номию от небольшевистского русского правительства, а не от пра¬
вительства Ленина. Безусловно, они рассчитывали получить эту ав¬
тономию, учитывая небывалое истощение России. В этой связи их
устраивало одновременное поражение России и приход к власти в
русских столицах политических сил, которые были далеки от идеи
российской унитарности.
Сложилась необычная ситуация — весь прошедший год, борясь
с грозным противником, Запад обсуждал вопрос, как мобилизовать
дополнительные силы и войти в Россию. А теперь, ликвидировав гер¬
манскую угрозу, Запад думал о том, как не пустить Россию в Европу,
как перехватить те позиции, которыми владела в Западной и Юго-
Западной России Германия начиная с весны 1918 г. Согласно статье
4	перемирия с Австро-Венгрией западные союзные армии получали
право «получить такие стратегические пункты в Австро-Венгрии, ко¬
торые позволят им проводить военные операции или поддерживать
121


порядок». Согласно статье 15 перемирия с Турцией, западные союз¬
ники получали право оккупировать Батуми и Баку.
Среди трех новых государств Прибалтики немцы чувствовали
себя наиболее уютно в Эстонии — цепь озер «охраняла» их от ки¬
пящего большевистского Петрограда. Коммунистические войска го¬
раздо больше угрожали соседней Латвии, премьер-министр которой
Карлис Ульманис, бывший школьный учитель в далекой американ¬
ской Небраске, организовал весьма эффективные отряды националь¬
ной самообороны. Но и Ульманис понимал, что перед всей мощью
Красной Армии он бессилен. Поэтому он отправился к новой воен¬
ной силе региона — к прибывшей британской эскадре. Однако на
борту английского флагмана ему объяснили, что англичане не хоте¬
ли бы себя видеть в данном случае сражающимися в одном строю
с немцами, что морская мощь Британии мало что может сделать на
снежных полях Латвии; что реальную помощь в его ситуации могут
оказать лишь немцы.
*	* *
Следует отметить, что некоторые немецкие военные в то время
не исключали возможность союза с большевиками. Кумир военной
касты фельдмаршал фон Гинденбург выступал, правда, против отка¬
за от Брест-Литовского мира, но предлагал договориться заново, мо¬
дифицируя Брестский мир. «Это подтвердит гегемонию Германии в
Европе, несмотря на ее потери на Западе, и это даст русским (каким
бы ни был победивший у них режим) то международное признание,
в котором они так отчаянно нуждаются».
Но большинство немецких военных сделали ставку на антиболь¬
шевистские силы в России, надеясь с их помощью реализовать пла¬
ны Германии на Востоке. Этих военных возглавляли фон дер Гольц,
Ганс фон Сект, Вернер фон Фрич, Вальдемар Пабст. Фон дер Гольц
обозначил осевую линию германских действий: на север по латвий¬
скому побережью, на юг через Либаву до Ковно. Бросок восточнее —
вопрос только времени. Гольц спрашивал: «В союзе с белыми русски¬
ми под знаменем борьбы с большевизмом почему бы нам не реали¬
122


зовать нашу Восточную политику, блокированную событиями 1918 г.,
пусть даже произведя некоторые изменения? Почему бы не создать
экономическую и политическую зону рядом с Россией?»
Гольца уже приглашал в союзники возглавивший Латвийскую
республику Ульманис; к нему слали переговорщиков представите¬
ли Британской эскадры, прибывшей на восток Балтийского моря.
У Гольца при этом не было иллюзий: «У меня четверо врагов: боль¬
шевистская армия; «солдатские советы»; германофобское латвийское
правительство и западные союзники. Руководствуясь здравыми стра¬
тегическими принципами, я решил не воевать со всеми ими сразу,
а бить одного за другим, начиная с большевиков». Итак, пока Вей¬
марский парламент обустраивался и брал в свои руки правление над
Германией, Верховное военное командование разрабатывало планы
сохранения влияния на Востоке.
С потерей Риги в декабре 1918 г. латвийские националистические
отряды Ульманиса обратились к немцам, организовавшим первые,
внешне децентрализованные «свободные корпуса». Фон дер Гольц
в Митаве выслушал отступающего бывшего американского учите¬
ля. Через Митаву прибывали немецкие добровольцы — остзейские
немцы, обосновавшиеся в Мюнхене, солдаты и офицеры старой кай¬
зеровской армии, авантюристы-«ганзейцы» из приморских городов
Германии. Под началом фон дер Гольца образовалась странная ар¬
мия: солдаты не стригли волосы, всячески подчеркивали свою неза¬
висимость, отдавали честь только тому, кому хотели; подчинялись
командирам, которых именовали фюрерами.
Первым делом фон дер Гольц создал собственную базу, оборо¬
нительную линию, которая шла от Балтийского побережья до ли¬
товского города Ковно. Укрепив тыл, Гольц 3 марта 1919 г. начал на¬
ступление на отряды Красной Армии, которая в это время отбива¬
лась от белых со всех сторон. Немцев Гольца ждал быстрый успех.
В течение всего десяти дней «Дранг нах Ост» дал немцам Латвию и
Литву. Большевики владели теперь в этом регионе только индуст¬
риальной Ригой.
Немцы начали массовый террор. Каждый день на центральной
площади Митау германская расстрельная команда уничтожала де¬
123


сятки захваченных красных и подозреваемых. Немецкие власти по¬
требовали регистрации всех, кто так или иначе сотрудничал с совет¬
скими учреждениями. И тех и других ждала та же участь. Две рос¬
сийские балтийские провинции оказались залитыми кровью; немцы
вели себя самым жестоким образом. Здесь как бы перекидывается
мост от цивилизованного германского офицерства к зондеркоман-
дам Второй мировой войны.
Немцы избрали своим плацдармом не только Прибалтику. От¬
ступая в ноябре — декабре 1918 г. с востока на запад, они укрепи¬
лись в ряде мест Белоруссии и Украины. На гигантской территории
Восточной Европы, по городкам и селениям Белоруссии и Украины
к весне 1919 г. пролегла «серая» стена германской обороны. У нем¬
цев был превосходный предлог «не спешить». Как уже говорилось, в
тексте перемирия с Антантой содержалась оговорка: немецкие час¬
ти уходят с Востока «как только союзные войска сочтут момент под¬
ходящим».
Удивительно прямая линия протянулась от Литвы на Гродно, за¬
тем на Брест-Литовск и на Ковель, поворачивая затем непосредствен¬
но на восток — от Карпат до Киева. Это и был германский «вал» в
Восточной Европе. Немцы подавали его как «европейскую оборону»
и как «германскую оборону» от красных. Строго говоря, немцы раз¬
делили функции с поляками, но именно они создали «непроницае¬
мый форт», сквозь который не могли пройти люди, повозки, поезда.
Никакого продовольствия и никаких дипломатов. Советская Россия
при посредстве этого вала оказалась изолированной от запада пол¬
ностью. Особенно это сказалось начиная с первых месяцев 1919 года.
Немецкой военной системой на Востоке руководило Oberkommando-
Ostfront (или «Ober-Ost»).
Польша
Поляки с удовлетворением наблюдали за наступлением герман¬
ских войск в январе — феврале 1919 г. При всей ненависти к нем¬
цам верхушка польского руководства во главе с Пилсудским решила
договориться с Гофманом. 5 февраля 1919 г. высшие военные чины
124


двух сторон встретились в Белостоке. Для германских генералов ста¬
новилось ясным следующее: с поляками следовало договориться о
том, что немцы смещают свои фронтовые линии севернее, а поляки
смешаются южнее. Было оговорено следующее: немцы уходят на се¬
вер до Сувалок (Восточная Пруссия); поляки получают право сме¬
стить свои армии до Волковыска. Через четыре дня поляки высту¬
пили на юго-восток.
Группировка Красной армии, штаб которой располагался в Смо¬
ленске, одновременно выступила на запад. Столкновение с поляками
произошло близ деревни Береза Картузская в семь утра 14 февраля
1919	г. (в этот день Парижская конференция приняла устав Лиги На¬
ций). Сам эпизод, может быть, и не стоил бы упоминания, но с этого
времени в сложном европейском раскладе сил возникает новый — и
важный — элемент: война между Россией и Польшей. Этот озерно-
болотно-лесистый край не был никогда частью собственно Польши.
И вот теперь возрожденная Польша бросила все свои силы, чтобы
вернуться к временам первого Романова, к Деулинскому миру.
Россия была ослаблена, но она была велика и сильна патриоти¬
ческим духом; поляки зря начали переигрывать историю — все ска¬
залось в 1920-м, 1944-м и дальнейших годах.
Интервенция
Напомним еще раз, как начиналась интервенция. Первой ино¬
странной державой, принявшей решение вмешаться в гражданскую
войну в России, была Япония, которая 30 декабря 1917 г. послала
свои войска во Владивосток. Следом за японцами выступили анг¬
личане. Два батальона английских пехотинцев высадились в Мур¬
манске. Еще через шесть недель англичане с помощью французов
оккупировали Архангельск. Затем сюда же последовали американ¬
цы. Наступила очередь европейского Юга России. Английские воин¬
ские части, базировавшиеся в греческом порте Салоники (и на пер¬
сидском плацдарме) захватили железную дорогу, ведущую в Батуми
и Баку. Военные корабли Британии блокировали порты Советской
России на Черном и Балтийском морях. Участвовали в интервенции
на Черном море и французы.
125


Официальное объяснение действий стран Запада заключалось в
следующем: во-первых, необходимо восстановить Восточный фронт;
во-вторых, Россия, как союзник, который предал в решающий мо¬
мент, заключив сепаратный мир, должна понести наказание. В Рос¬
сии находились огромные запасы амуниции, и они не должны были
попасть к немцам на решающей стадии войны.
Нет сомнения, что при этом Япония (она фактически и не скры¬
вала своих планов) готова была аннексировать значительную часть
русской территории. Британский посол в Токио отмечал, что в Лон¬
доне, видимо, еще не осознали, какую силу обрела Япония в то вре¬
мя, когда европейские державы душили друг друга. Если она решит
пойти вперед в Сибирь, дружественный голос из Лондона ее не ос¬
тановит. «У нас нет средств остановить их», — вот строка из донесе¬
ния посла. Бывший вице-король Индии лорд Керзон также полагал,
что сотрудничество с японцами «в огромной степени увеличит пре¬
стиж азиатов в их противостоянии европейцам и впоследствии ска¬
жется на отношении индусов к англичанам». К тому же Сибирь —
слишком большой приз как сам по себе, так и как подступ к про¬
чим районам России.
И все же приверженцы японского плана оккупации Сибири на
определенное время возобладали. Пусть японцы продвинутся по ве¬
ликой Транссибирской магистрали до казачьих земель Приуралья.
Трудно переоценить значимость этого решения британского кабине¬
та. Россия становилась для Запада не только не союзником, но и не
нейтралом. Она фактически теряла права субъекта мирового права.
Отношения Запада и России менялись качественно. Запад не толь¬
ко рвал с Россией, но и шел на оккупацию ее восточной части ру¬
ками своих японских союзников. Представляя британскую развед¬
ку, сэр Уильям Уайзмен сообщил о решении британского кабинета
американскому полковнику Хаузу, добавляя от себя, что, с его точ¬
ки зрения, в американских интересах направить японскую энергию
в безлюдную Сибирь.
Однако решение Британии поддержать Японию вызвало в Ва¬
шингтоне шок. Американцы вовсе не желали континентального за¬
крепления их тихоокеанского соперника. Президент Вильсон видел
126


во всем этом откровенный дележ русского наследства. Англичане из¬
брали своей зоной Южную Россию (с нефтью Баку), а японцы — Си¬
бирь. Президент Вильсон прямо сказал Государственному секретарю
Лансингу, что «в этой схеме нет ничего умного и ничего практично¬
го». Советник Лансинга Б. Майлз критически оценил практику иг¬
норирования правительства Ленина: «Все наблюдатели, возвращав¬
шиеся из России, кажутся убежденными в том, что политика непри¬
знания производит негативный эффект; она бросает большевиков в
объятия немцев».
*	* *
Западу вскоре в очередной раз пришлось убедиться в отличии
русской политической почвы от западной. В июле 1919 г. в архан¬
гельских казармах войск генерала Айронсайда вспыхнул мятеж, и
были убиты английские офицеры. Это дало британскому командо¬
ванию дополнительные аргументы в пользу отказа от наступления
на Котлас. В результате сторонники интервенции среди британских
министров оказались «в обороне». Их последним аргументом ос¬
тавалась ссылка на общестратегическую ситуацию. Они напомина¬
ли кабинету, что упускается благоприятный шанс — основные силы
большевиков вовлечены в борьбу с Колчаком и Деникиным. Хуже
будет, если оба белых генерала будут разбиты. «Большевики, — пи¬
сал Черчилль, — располагают примерно 600 тысячами человек, ко¬
торые будут использованы для распространения их доктрин, для на¬
ступления против меньших государств, таких как балтийские про¬
винции, Чехословакия и Румыния, с интересами которых мы себя
идентифицируем».
Но следует ли решительно противостоять этой огромной армии
в будущем? Большинство британского правительства уже видело в
возможности победы Красной Армии не аргумент в пользу силово¬
го присоединения России к Западу, а скорее наоборот — аргумент в
пользу изоляции от русских дел.
Ллойд Джордж скептически воспринимал перспективу похода
против красных из Мурманска и Архангельска. Ресурсы Лондона не
127


были бездонными, а материальные расходы на русском направлении
до сих пор не дали каких-либо позитивных результатов. По личным
подсчетам Ллойд Джорджа, стоимость английского военного вмеша¬
тельства в русские дела уже составила 150 миллионов фунтов стер¬
лингов. Для потрясенной мировой войной, влезшей в долги британ¬
ской экономики эти расходы становились непомерными. В Лондоне
маятник качнулся в сторону невмешательства. Английскому коман¬
дованию на севере России было предписано начать эвакуацию.
Ястребы пытались сопротивляться. Выступая 21 июля 1919 г. в
Британско-русском клубе в Лондоне, Уинстон Черчилль так опреде¬
лил текущий момент: «Россия является решающим фактором в ми¬
ровой истории настоящего времени... Россия, как и все великие на¬
ции, неистребима. Либо она будет продолжать страдать, и ее стра¬
дания приведут к конвульсиям всего мира, либо ее следует спасать...
Решение российской проблемы является испытанием для Лиги На¬
ций. Если Лига Наций не сможет спасти Россию, та, в своей агонии,
сокрушит Лигу Наций... Вы можете оставить Россию, но Россия не
оставит вас. Нельзя переделать мир без участия России».
В сложившейся обстановке нетронутая американская мощь стала
решающей, а позиция американского президента — определяющей.
Вильсон считал, что по сравнению с Францией и Британией ставки
Америки в России были относительно небольшими. «С точки зре¬
ния безопасности, Россия представляла для Америки сравнительно
небольшую угрозу. В свете того, что Америка является преимущест¬
венно военно-морской державой, а Россия — континентальная дер¬
жава, она не представляет для Америки угрозы. В этом смысле глав¬
ной целью Вашингтона является скорее изгнание Японии из Восточ¬
ной Сибири, чем создание там зоны американского влияния».
Мы склонны присоединиться к мнению американского историка
А. Мейера: «Если бы Вильсон прибыл в Европу убежденным в необ¬
ходимости фронтальной атаки против большевистской России, Кле¬
мансо и Ллойд Джордж (не говоря уже о Соннино) почти наверняка
последовали бы за ним. Даже не призывая свои войска в крестовый
подход против большевиков, Вильсон бы мог вызвать этот поход сво¬
ей воодушевляющей идеологией, которая нейтрализовала бы оппози¬
128


цию европейских левых, в то время как его страна предоставила бы
необходимые материальные резервы для крестоносцев. Но произош¬
ло противоположное. С поражением Германии, фактическим распа¬
дом германского государства нерешительность президента в отноше¬
нии интервенции лишь возросла. Эта нерешительность, появлению
которой было много причин, вела Вильсона к охране скорее сущест¬
вующего положения, чем к немедленному употреблению силы и ре¬
шительному наступлению».
Вильсон рассуждал в терминах макрополитики. Война в России
так или иначе окончится. Задачей становилось привлечение любого
будущего правительства России в коллектив мирового сообщества —
Лиги Наций, а не доведение Москвы до положения мирового изгоя.
У Америки был исторический шанс — лишь она, растущая и крепкая,
могла оказать экономическую помощь России в минуту ее отчаяния.
Создание же более определенной структуры взаимоотношений меж¬
ду США и Россией укрепляло базис международного порядка, в ко¬
тором западноевропейским метрополиям приходилось потесниться.
Было ясно, что без России невозможно подлинное европейское вос¬
становление и новое мировое перераспределение ролей.
Позиция президента Вильсона, победа английского премьера
Ллойд Джорджа над воинственным крылом своего кабинета, обра¬
щение Клемансо к формированию Малой Антанты и опоре на Поль¬
шу (проявившую себя сильным противником России в 1920 г.) по¬
зволили многострадальной России выйти из поля непосредственного
давления Запада. Наконец и для России мировая война действитель¬
но закончилась.
Консолидация
В годы интервенции и Гражданской войны Советская Россия
призвала в ряды своей армии полководцев типа Брусилова, кото¬
рый определил в качестве своей главной задачи «возбудить чувст¬
во народного патриотизма». Десятки тысяч офицеров, презрев про¬
шлое, вступили в советскую армию после взятия Киева поляками в
мае 1920 г. Киев не только был отбит, но в июле того же года Крас¬
ная Армия начала стремительное наступление на Польшу.
129


Но фиаско оторвавшегося от основных войск Тухачевского по¬
хоронило надежды на выход русской армии в Центральную Евро¬
пу. Наступившие холода открыли старую картину: окопы и колю¬
чая проволока по всему фронту. Рижский мир, подписанный в мар¬
те 1921 г., завершил этап безостановочного кровопролития в этой
части Европы.
Однако сочетание Гражданской войны и продразверстки вызва¬
ло страшный кризис русской экономики, начиная с сельского хо¬
зяйства. Начинается великий голод 1921 г. Голод и разочарование
привели к социальным протестам, среди которых следует отметить
восстание моряков в Кронштадте (1921) и восстание крестьян в Там¬
бовской губернии.
Ленин круто развернул курс государственного корабля — в сто¬
рону частичного восстановления капиталистического хозяйства —
новой экономической политики. Отныне и до 1929 г. в стране до¬
пускается частная собственность и создание частных предприятий.
Самообогащение легализировалось. Немалое число революционеров
приставили в эти дни пистолеты к своим вискам.
На X партийном съезде Ленин произнес трехчасовую речь, кото¬
рая прозвучала похоронным звоном для приверженцев мировой ре¬
волюции. Категорически отвергая всякую оппозицию — а перед ним
сидели многолетние борцы за мировой коммунизм, — Ленин потре¬
бовал перехода к улучшению условий жизни в одной стране. В Рос¬
сии. Созданные на местном уровне власти пошли по пути федерали¬
зации страны, апофеозом чего было создание в декабре 1922 г. Сою¬
за Советских Социалистических Республик.
За два месяца до этого были закончены последние бои Граждан¬
ской войны. Красная Армия вошла во Владивосток. Очередная мас¬
штабная война закончилась, наступила мирная передышка. Никто не
знал, сколько она продлится.


Часть четвертая
РОССИЯ ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ
В изоляции
Опыт Первой мировой и Гражданской войны отшатнул Россию
от Запада. Поставщиком необходимого минимума с 1922 г. (после Ра-
палльского договора) стала Германия, но в целом Россия, разочаро¬
ванная в западном пути развития, ушла в изоляцию. И до сих пор
по существу не знает, как из нее выйти.
Агония войны вывела на арену истории массы, для которых Ев¬
ропа в позитивном плане была пустым звуком, а в непосредственном
опыте ассоциировалась с безжалостно эффективной германской во¬
енной машиной, с пулеметом, косившим русских и нивелировавшим
храбрость, жертвенность, патриотизм. Произошла базовая трансфор¬
мация мышления, и Россия ринулась не к единению с Европой и ми¬
ром, а в поиски особого пути, особой судьбы, изоляции от жестокой
эффективности Запада. Так был избран путь на семьдесят лет.
Говоря словами Н.С. Трубецкого, война «смыла белила и румяна
гуманной романо-германской цивилизации, и теперь потомки древ¬
них галлов и германцев показали миру свой истинный лик — лик
хищного зверя, жадно лязгающего зубами». Такой лик уже не мог
привлечь Россию.
Как справедливо полагает Т. фон Лауэ, «перед правителями Рос¬
сийской империи — любыми правителями — стояли невероятные по
масштабам проблемы. Нигде более политические амбиции, основан¬
ные на потенциале огромной страны, и претензии на превосходст¬
во, рожденные столетиями унижений, не сталкивались столь грубо
с горькими реальностями политической слабости. Царская империя
131


была колоссом на глиняных ногах, влекомая все же посредством сво¬
ей интеллигенции к внутренней вере в триумфальное преодоление
всех трудностей. Такая вера поддерживалась огромной надеждой на
возможность имитации западной модели, равно как и намеками на
слабость Запада. Подобно всем прочим наблюдателям — как внут¬
ренним западным, так и внешним незападным — русские интеллек¬
туалы не видели внутренней субструктуры, которая скрепляла За¬
пад в самой своей основе».
Символом новой внутренней направленности России, потерпев¬
шей поражение в попытке романовского слияния с Западом, стал пе¬
ренос столицы из петровского Петрограда в допетровскую столи¬
цу— Москву. Переезд правительства Ленина в марте 1918 г. был не
только символом, он означал физическое удаление жизненных рус¬
ских центров от границы с Западом.
Сильнее всего сказалось на отношениях России с Западом то
обстоятельство, что Гражданская война истребила воспитываемый
веками контактов с ним прозападный слой России. Из примерно 5
млн. европейски образованных русских, составлявших элиту стра¬
ны в предреволюционный период, в России после голода, Граждан¬
ской войны и исхода интеллигенции на Запад осталось едва ли не¬
сколько сотен тысяч, решительно оттесненных от рычагов власти.
Это был второй (после переноса столицы) фактор в пользу автохтона
Сталина. В социал-демократии (как и в целом в русской интеллиген¬
ции) шла негласная борьба между почвенниками и западниками —
даже когда фракции борющихся партий не осознавали себя тако¬
выми. Сам Ленин, изначально западник и интернационалист, придя
к власти, вынужден был отдать дань российской реальности, став,
по сути, не-западником и русским патриотом. Вся плеяда социал-де-
мократов-интернационалистов после отката идей мировой револю¬
ции начинает эволюционировать в сторону национально-незапад-
ных проектов (НЭП и т.п.).
Далее — быстрее. На X съезде партии большевиков делегат от
Украины В.П. Затонский выразил сожаление по поводу пробужде¬
ния революцией национального движения в России. Превратив стра¬
ну из медвежьего угла Западной Европы в передний край мирового
132


движения, революция, по его словам, утвердила дух «русского крас¬
ного патриотизма», склонность не просто гордиться своим русским
происхождением, но считать себя прежде всего русским и видеть в
молодом государстве скорее новую «единую и неделимую Россию»,
чем советскую федеративную систему. Сталин стал ведущей фигурой
среди «русских красных патриотов» — и не только из политическо¬
го расчета, «но и потому, что большевистская революционность не¬
отделима в нем от русского национализма».
Идущие за Сталиным большевики совершили революцию, стре¬
мясь извлечь западную силу из незападных народов. Результат по оп¬
ределению не мог быть стопроцентно успешным. Произошло то, что
и должно было произойти — столкновение (под огромным полити¬
ческим давлением) двух культур, западной и автохтонной.
Как практически во всех странах, решающих задачу насильствен¬
ной модернизации, лидер российской модернизации вышел из самых
низов общества. В отличие от Ленина, человека с западным образо¬
ванием, прожившего половину жизни на Западе, Сталин жил на За¬
паде в целом примерно четыре месяца в 1906 — 1907 гг. Строго гово¬
ря, это был типичный автохтон, умственно и эмоционально сформи¬
ровавшийся внутри России. Но этот очевидный недостаток, который
не позволил бы Сталину в иное время, в годы господства прозапад¬
ной элиты, даже приблизиться к вершине власти, оказался его вели¬
чайшим внутриполитическим козырем в борьбе за власть на протя¬
жении десятилетия — с 1918 г. по 1928 г.
Сталин и его окружение могли воображать о себе все, что угод¬
но, но для истории они были не более чем культурные колонизаторы,
создающие «нового человека», способного соревноваться с западным
человеком в энергии, предприимчивости, прогнозируемости своих
действий, плановом характере построения своей жизни, методично¬
сти освоения природы, целенаправленности всех своих жизненных
усилий. Целью всех мук и страданий, жесточайшей коллективизации
и просто героической индустриализации должно было быть осуще¬
ствление мечты: создание на востоке Европы народа, не менее энер¬
гичного и целеустремленного, чем его западные соседи.
Народы России вольно и невольно заплатили за эти усилия ко¬
лоссальную цену. Неразумнее всего было только одно: высмеять все
133


эти усилия и попытаться начать все с начала — с первозданного хао¬
са, джунглей предкапитализма...
В средине жесточайшей войны с крестьянством, представлявшей
собой, в сущности, вторую Гражданскую войну — в жестоком октяб¬
ре 1931 года Сталин произнес слова, для многих в СССР ставшие
символом веры. «Тех, кто отстает, бьют. Мы не хотим быть битыми.
Нет, мы не хотим быть битыми. Старую Россию били из-за ее от¬
сталости. Ее били монгольские ханы, ее били турецкие беи, ее били
шведские феодалы, ее били польско-литовские паны, ее били англо¬
французские капиталисты, ее били японские бароны, ее били все —
из-за ее отсталости. Из-за военной отсталости, из-за культурной от¬
сталости, из-за сельскохозяйственной отсталости. Ее били, потому
что это было выгодно и проходило безнаказанно. Вы помните слова
дореволюционной песни: «Ты и могучая, ты и бессильная, матушка
Русь». Мы отстали от развитых стран на срок от пятидесяти до ста
лет. Мы должны преодолеть отставание в течение десяти лет. Либо
мы совершим это, либо нас сокрушат».
Сталин произнес эти слова тихим голосом со страшным грузин¬
ским акцентом. Но они прозвучали страстным набатом, неукроти¬
мым призывом к русскому патриотизму. Их знали наизусть даже те,
кто был жертвой коммунизма и кто ненавидел советскую систему.
*	* *
Новые вожди большевиков, такие, как Сталин, Молотов, Микоян,
Хрущев, получили образование у местных священников, а отнюдь не
в западных университетах. Их героями в русской истории были та¬
кие русские революционеры, как Чернышевский, и такие вожди до¬
петровской Руси, как Иван Грозный, а вовсе не фигуры романовско¬
го периода. Почвенник Некрасов, а не западник Пушкин, стал глав¬
ным поэтом новой эпохи. Музыканты «Могучей кучки» возобладали
в национальном престиже над менее «почвенными» музыкальными
гениями, художники-передвижники — над отвлеченно-космополи-
тическими талантами.
Поэт М. Волошин в своей поэме «Россия» (1924) называет Петра
Первого «первым большевиком». Тот же дух истории, который на-
134


правлял мысли и топор царя Петра, который помог мужицкой Рос¬
сии за три столетия разрастись от Балтики до Аляски, теперь вел
большевиков «по вековому русскому пути».
Наиболее громко — впервые — национальное сталинское виде¬
ние смысла русской истории прозвучало на расширенном пленуме
Центрального комитета ВКП(б) в ноябре 1928 г.: «Когда Петр Вели¬
кий, имея дело с более развитыми странами на Западе, лихорадочно
строил заводы и фабрики для снабжения армии и усиления оборо¬
ны страны, то это была своеобразная попытка выскочить из рамок
отсталости». При прежних правящих классах подобная попытка не
могла завершиться успехом. Только большевики могут наконец ре¬
шить проблему ликвидации вековой отсталости России. В этом был
весь Сталин, стремящийся идти петровским курсом на быстрое пре¬
образование страны сверху.
Но Сталин, осуществляя национальную рекультуризацию и мо¬
дернизацию, проводил осторожную внешнюю политику, полагая, что
время, дарованное ему разделенным враждой Западом, ограничено и
им нужно воспользоваться максимально. В 1925 г. окончательно раз¬
решается спор автохтона Сталина и интернационалиста Троцкого.
Ныне видно, что исход их борьбы не мог быть иным. 170 млн. чело¬
век не могли быть принесены в жертву «социальному поджогу» За¬
пада, на алтарь восстания европейских пролетариев. Поставив зада¬
чу собственного общественного устройства, построения социализма
в одной стране, Сталин выиграл бой.
Пафос жертвенности
Нэп позволил сельскому хозяйству России в 1926 г. достичь пред¬
военного уровня, в 1928 г. того же добилась и промышленность. Но
далее в лучшем случае следовала медленная эволюция без всяких
надежд на массовые инвестиции. Нужно было либо сдавать власть,
либо устремляться к обещанному чуду. В то же время поражение в
мировой войне учило трезвой оценке, способствовало рационально¬
му самосознанию. Россия убедилась, сколь несовершенен ее экономи¬
ческий и социальный механизм, прогнувшийся (в отличие от запад¬
ного) перед германской мощью. Разбитые армии хорошо учатся.
135


Своей слабости большевики не забывали никогда. На XV съезде
ВКП(б) в 1927 г. было принято решение о необходимости «широчай¬
шего использования западноевропейского и американского научного
и научно-технического опыта». Сталин провозгласил в качестве цели
«догнать и перегнать технологию развитых капиталистических стран».
Строительство полутора тысяч новых заводов, предусмотренное пер¬
вым пятилетним планом требовало огромных расходов на западное
оборудование и на обучение специалистов. Это финансирование по¬
требовало резкого увеличения экспорта сырья (леса, нефти, мехов —
но прежде всего зерна). До Первой мировой войны Россия экспор¬
тировала 10 млн. т зерна, а в 1927 г. — только 2 млн. т. 9 июля 1928 г.
Сталин говорит на закрытом пленуме ЦК ВКП(б): «Нам абсолютно
необходим резерв для экспорта хлеба. Нам нужно ввозить оборудо¬
вание для индустрии. Нам нужно ввозить сельскохозяйственные ма¬
шины, тракторы, запасные части к ним. Но сделать это нет возмож¬
ности без вывоза хлеба, без того, чтобы накопить известные валют¬
ные резервы за счет экспорта хлеба».
*	* *
Двумя важнейшими процессами в утверждении национально¬
го начала и выработки собственного пути России в XX в. были кол¬
лективизация крестьянства и индустриализация. Предполагались два
этапа. На первом, в ходе выполнения первого пятилетнего плана, це¬
ною продажи даже хлеба голодающей страны, была осуществлена
массовая закупка огромного объема западной техники и оборудо¬
вания. Средства для ускоренного промышленного роста Сталин до¬
был там же, где Вышнеградский и Витте до него, — у огромной мас¬
сы российского крестьянства. Битва с крестьянством была самым
суровым периодом для русского большевизма. Не считаясь ни с ка¬
кими жертвами, Сталин использовал историческую склонность рос¬
сийского крестьянства к общинному землепользованию для созда¬
ния индустриального сельскохозяйственного производства. Целью
этой войны против собственного народа (1929—1933 гг.) было вне¬
дрение массовых промышленных методов в традиционную сферу на-
136


циональной жизни, утверждение пути, абсолютно отличного от за¬
падного индивидуального фермерства.
На этапе коллективизации страну поразил фантастический голод
1933 г., когда от засухи даже с деревьев исчезли листья, а по желез¬
ным дорогам перемещались теряющие сознание миллионы людей с
опухшими ногами. А ведь это были самые плодородные места — По¬
волжье, Украина, Северный Кавказ. Сталин всегда называл это вре¬
мя самым страшным для себя.
На втором этапе (второй пятилетний план) Советская Россия
сделала акцент на развитии собственной технологии. Доля бюджета,
выделяемая для индустриального развития, достигла за счет жерт¬
вы в жизненном уровне у целого поколения феноменальной цифры
в 25 %. Такого не добивалась в XX в. ни одна страна. Задача, постав¬
ленная XVII съездом ВКП(б) (1934 г.),— превратить Советский Союз
«в технологически и экономически независимую страну, в наиболее
технически развитое государство Европы».
Между 1921 и 1940 гг. в стране произошли огромные перемены.
Доля городского населения увеличилась с 29% до 50%. Численность
инженеров возросла с 47 тыс. в 1928 г. до 289 тыс. в 1941 г. За две пя¬
тилетки (1928—1937 гг.) валовой продукт страны вырос с 24,4 млн.
рублей до 96,3 млн. Выплавка стали — с 4 млн. т до 17,7 млн., до¬
быча угля — с 35,4 млн. т до 128 млн. Страна пятикратно увеличи¬
ла производство самолетов, прочно заняв первое место в мире (10
тыс. самолетов в 1939 г.). В течение одного десятилетия Россия сде¬
лала то, чего не смогла за предшествующие века — обошла Ита¬
лию, Францию, Японию, Британию и Германию по основным эконо¬
мическим показателям.
Таким образом, подобно тому, как канцлер Бисмарк «железом и
кровью» объединял немецкие земли в единое государство в конце
XIX в., столь же жестко и безжалостно укреплял советское государ¬
ство и Сталин. Жертвы ГУЛАГа являются гарантией от историческо¬
го прощения Сталина, но даже американец Лауэ находит, что «в этой
жестокости была своя логика. Замаскированная политическим ин¬
стинктом и цензурированная уже политикой террора, она заслужи¬
вает рационального анализа там, где мы касаемся ключевой пробле¬
137


мы насильственной рекультуризации. Как еще могли быть изменены
углубленные убеждения народа, расширены устоявшиеся перспекти¬
вы; как еще могла твердая человеческая воля — особенно упорная
воля русских — быть приведена во флюидное состояние с тем, что¬
бы слить ее в общей воле крупных коллективов? Как еще столь свое¬
образные и самоутверждающие себя народы Советского Союза мог¬
ли покорно приступить к решению задач, диктуемых людьми, маши¬
нами и организациями индустриального общества?» На Западе это
слияние происходило столетиями в ходе становления наций-госу¬
дарств, в гораздо более благоприятных обстоятельствах.
Г. П. Федотов писал: «Подлинная опора Сталина — это тот класс,
который он сам назвал «знатными людьми». Партийный билет и про¬
шлые заслуги значат теперь немного; личная годность в сочетании с
политической благонадежностью — все. В этот новый правящий слой
входят сливки партийцев, командиры Красной армии, лучшие инже¬
неры, техники, ученые и художники страны. Стахановское движение
ставит своей целью вовлечь в эту новую аристократию верхи рабо¬
чей и крестьянской массы... Сталин ощупью, инстинктивно повто¬
ряет ставку Столыпина на сильных».
*	* *
Стремлением обеспечить максимальную эффективность управ¬
ленческого аппарата объясняется тот факт, что важнейшим адреса¬
том сталинских репрессий выступали, прежде всего, высший и сред¬
ний эшелоны управления. Итогом сталинских чисток стало фор¬
мирование нового управленческого класса, адекватного задачам
модернизации в условиях дефицита ресурсов. Инструментом дос¬
тижения этой цели стало использование тарифно-квалификацион¬
ной сетки — своеобразного аналога петровской Табели о рангах, —
предполагавшей значительный разрыв в оплате труда в соответст¬
вии с разницей в квалификации.
Сталинизм как реакция на прозападный курс прежней само¬
державной России стал апофеозом ухода в своего рода евразийст¬
во. В 1936—1939 гг. Сталин с небывалой жестокостью наносит удар
138


по прежней большевистской гвардии с ее предпочтением общеми¬
ровых социальных идеалов перед идеей национального возвышения
России. Последняя террористическая кампания Сталина направлена
в 1948—1953 годах против «безродных космополитов», не желающих
жертвовать собою в экзальтации новой — советской — государствен¬
ности, некоего нового, евразийского сплава народов, решительно от¬
стоящего от западного, атлантического мира.
В тюрьмы ГУЛАГа пошла та прозападная интеллигенция, кото¬
рая пыталась приблизить страну к атлантическому миру. Режим, с
молчаливого согласия жителей страны, осуществил попытку модер¬
низации не в союзе с западным миром, а самостоятельно или даже
в противостоянии с этим миром.
Две жертвы версальской системы
Результаты Первой мировой войны были в пользу западных дер¬
жав. Их противник — Германия — был сокрушен, Россия ушла в са¬
моизоляцию, в то время как мощь атлантических стран консолиди¬
рована, зоны влияния в мире распределены между Западом. Версаль¬
ский мир, подписанный в 1918 г., закреплял эту систему.
Но, взглянув на вопрос глубже, можно увидеть совсем иную кар¬
тину. Лига Наций не стала гарантом мира (во многом из-за отсут¬
ствия США). Созданные в результате войны государства Восточной
Европы тянулись к Западу, но они не были частью Запада и их ци¬
вилизационное развитие началось в отличных от западного образ¬
ца формах.
Главное: Первая мировая война оставила обиженными две ве¬
личайшие силы — Германию и Россию. Поражение в мировой вой¬
не вызвало две антизападные революции: левую — коммунистиче¬
скую — в России; и правую — фашистскую — в Италии и Германии.
И левая и правая идеологии выступили в 1917—1945 гг. против ба¬
зовых западных ценностей — рационализма, прагматизма, индиви¬
дуализма, капитализма, освобожденной энергии самодовлеющего ин¬
дивида, либерализма.
Столь превратные исторические судьбы иллюстрирует то обстоя¬
тельство, что на вершине победы в первой в истории мировой войне
139


Запад заглянул в пропасть. Впервые за 400 лет подъема и безуслов¬
ного мирового лидерства Запад оказался в обстоятельствах, делав¬
ших возможным союз сил, способных его сокрушить. Именно союз
Германии с СССР создавал такое антизападное сочетание сил, како¬
го мир не видел со времен Чингисхана.
Сочетание новых факторов сделало Версальскую систему эфе¬
мерной. Не так уж много понадобилось времени, чтобы еще при
жизни Ленина две обиженные в Версале страны, Германия и Рос¬
сия, ощутили определенную общность судеб. Желая прорвать внеш¬
нюю блокаду, советское правительство уже в 1921 г. тайно обсужда¬
ло с германскими представителями возможности военного сотруд¬
ничества. Почти одновременно на определенное время в германской
внешней политике возобладало «бисмарковское» направление, требо¬
вавшее дружественных отношений Германии и России. Помимо гео¬
политических соображений в данном случае сработало незападное
видение мировых проблем.
Впервые серьезная угроза Западу, фактически самая страшная со
времен гуннов и монголов, обозначилась после подписания германо¬
советской договоренности в Рапалло, давшей основания для эконо¬
мического сближения двух антизападных стран и их скрытого воен¬
ного сотрудничества. Начальник управления сухопутных сил рейхс¬
вера генерал фон Сект послал в Москву своих представителей. Две
страны, являвшиеся жертвами Версальского мира, довольно быстро
нашли общий язык. Немцы обещали помощь в создании индустрии
вооружений. Советская сторона обещала немцам прикрытие. Юн¬
кере построил авиационный завод в Филях. В Туле были возведены
цеха по производству оружия. К 1926 г. немцы получили с этих за¬
водов 200 самолетов (100 было оставлено Красной Армии), 400 тыс.
ручных гранат.
В России Германия создала центры подготовки военных кадров
в военно-воздушной школе в Липецке (1924 г.), в школе химической
войны близ Саратова (1927 г.), танковой школе под Казанью (1926 г.).
Связь с этими школами осуществлялась немцами через «Центра¬
ле Москау». Снабжение шло через Штеттин и Ленинград по морю.
Офицеры рейхсвера всегда путешествовали в цивильных костюмах с
140


фальшивыми паспортами. Перевозка грузов морем осуществлялась в
туманную погоду или ночами. В период 1925—1930 гг. в СССР одно¬
временно находились приблизительно 200 немецких военных специа¬
листов. Немцы проходили в Липецке годичный курс навигации, шес¬
тимесячный курс искусства бомбовых атак, ведения боя в воздухе и
пользования радиотехникой. Германия получила 120 пилотов-истре-
бителей, 300 человек технического персонала и 450 прочих специа¬
листов. Создатель германских воздушно-десантных войск капитан
К. Штудент испытал в Липецке 800 компонентов авиатехники. Сре¬
ди получивших высшую квалификацию пилотов были три будущих
маршала авиации — А. Кессельринг, Г. Штумпф и X. фон Шперле.
*	* *
Однако расчет России на помощь Германии в случае противо¬
стояния с Западом не оправдался. Пришедший к власти в 1933 г. Гит¬
лер был против сотрудничества с низшей расой. Он считал, что «бис-
марковская» Россия ушла в прошлое, вопреки завещанию Бисмар¬
ка он говорил партийной верхушке нацистской партии — НСДАП:
«Наше огромное экспериментальное поле лежит на Востоке. Там воз¬
никает новый европейский социальный порядок, и в этом величай¬
шее значение нашей восточной политики. Конечно же, мы допустим
в нашу новую правящую элиту представителей других наций, кото¬
рые покажут себя достойными нашего дела».
О России Гитлер писал в библии нацизма — «Майн кампф»: «На¬
ционал-социалисты возобновляют движение там, где оно было ос¬
тановлено шесть столетий назад. Мы прекращаем безостановочное
германское движение на юг Европы и обращаем наш взор на зем¬
ли Востока... Когда мы говорим о новых территориях в Европе, мы
должны думать, прежде всего, о России и вассальных государствах
на ее границах. Кажется, сама судьба указывает нам дорогу в этом
направлении. Эта колоссальная империя на Востоке созрела для рас¬
пада, и конец еврейского доминирования в России будет также кон¬
цом России как государства».
Как и прежде России, при этом'повороте пришлось рассчиты¬
вать прежде всего на себя, но она не оставляла попыток найти союз¬
141


ников. И союзники нашлись. Собравшись в Стрезе, Британия, Фран¬
ция и Италия высказались против политики Германии, направленной
на выход из ограничений, наложенных Версальским мирным дого¬
вором. Запад уже знал невероятную силу Германии, почти победив¬
шую весь Запад весной — летом 1918 г. Поэтому непосредственные
соседи и потенциальные жертвы Германии — СССР, Франция и Че¬
хословакия — подписали в 1935 г. договор о взаимопомощи.
И все же Запад колебался. Правящие силы западных стран по¬
лагали, что Германия, в конечном счете, превратится в заслон перед
большевизмом. В той или иной степени подобными идеями руко¬
водствовались по меньшей мере три лидера Запада, три британ¬
ских премьера периода германского перевооружения — Р. Макдо¬
налд, Ст. Болдуин и Н. Чемберлен. Это повело Запад к Мюнхенско¬
му соглашению, согласно которому Судетская область Чехословакии
без предварительного уведомления Праги передавалась Берлину. Это
поощрило германский реваншизм. Ревизия чехословацких границ оз¬
начала возможность ревизии всех европейских границ, прежде все¬
го на Востоке.
Пакт
На Нюрнбергском процессе фельдмаршал Кейтель объяснил:
«Целью Мюнхена было изгнать Советский Союз из Европы». Со¬
ветник германского посольства в Москве В. фон Типпельскирх 3 ок¬
тября 1938 г. передал в Берлин свою оценку влияния происшедшего
в Мюнхене на советское руководство: Советскому Союзу придется
пересмотреть свою внешнюю политику, «посуроветь» в отношении
Запада.
Великая страна на востоке Европы ощутила угрозу. 600-тысяч¬
ная армия 1934 г. превратилась в 940-тысячную армию в 1935 г. Во¬
енные расходы голодного 1933 г. (1,5 млрд. рублей) достигли к 1938 г.
23	млрд. рублей. Вторая пятилетка создала военную промышленность
на Урале и за ним. Еще в начале 1930-х годов Тухачевский создал об¬
щий план обороны страны, который пережил своего автора. Глав¬
ной идеей этого плана было сосредоточение основных ударных сил
142


на Украине с тем, чтобы угрожать правому флангу нападающей дер¬
жавы. В соответствии с избранной схемой обороны в начале 1936 г.
началось строительство оборонительных фортификационных укре¬
плений.
Осуществляя грандиозный социальный эксперимент, столь ото¬
двинувший ее от Запада, Советская Россия начала метаться между
двумя лагерями, индустриальная мощь каждого из которых станови¬
лась для нее смертельно опасной. Запад же в отношении к Советской
России оставался разделенным. Одна его часть предпочла бы, как и в
1914 г., заручиться поддержкой огромной людской массы России.
Самый красноречивый представитель этой фракции и наиболее
талантливый защитник Запада Черчилль открыто говорил о пяти
миллионах солдат Красной Армии как оплоте против вермахта. «Рос¬
сия представляет собой колеблющийся противовес на весах мира.
Нам трудно даже измерить поддержку, которая может поступить из
Советской России... Наша задача: максимум возможного сотрудни¬
чества. Разумеется, в свете прошлого опыта трудно ждать ее автома¬
тической помощи. Но надежду в возникающей ситуации дает то, что
Советская Россия в высшей степени затронута амбициями нацист¬
ской Германии. Никто не может сказать, что не существует солидной
общности интересов между западными демократиями и Советской
Россией... Величайшей глупостью, которую мы могли бы совершить,
был бы подрыв нашего естественного сотрудничества с Советской
Россией». Выход для Лондона — забыть идеологические распри и
сформировать союз с Францией и Россией.
Черчилль убеждал соотечественников: «Советское правительст¬
во под воздействием Мюнхена убедилось в том, что ни Британия, ни
Франция не станут воевать до тех пор, пока немцы на них не напа¬
дут. Россия обязана позаботиться о себе. Смещение Литвинова оз¬
начало конец эпохи. Оно регистрировало то обстоятельство, что в
Кремле потеряли веру в обеспечение безопасности совместно с за¬
падными державами». Черчилль прямо спросил у премьера Чембер¬
лена и его кабинета: «Готовы ли вы быть союзником России во вре¬
мя войны?» и, предупреждая ответ, заметил: «Ясно, что Россия не
собирается заключать соглашения, если с ней не обращаться как с
равной».
143


Но идеи Черчилля разделяли далеко не все, из-за чего западные
державы, несмотря на усилившуюся германскую угрозу, продолжа¬
ли оставаться жесткими в отношении идеи сотрудничества с Росси¬
ей. Чемберлен 26 марта 1939 г. в частном письме признается «в са¬
мом глубоком недоверии к России. Я не верю, что она способна к эф¬
фективному выступлению, даже если бы она хотела этого. Я не верю
и ее мотивам».
И все же для суровой Москвы этого времени союз с Британией
и Францией выглядел предпочтительнее, чем с Германией. Как пи¬
шет американский историк У. Манчестер, «в мышлении Сталина был
метод. По-своему он все же был патриотом; как Уинстон, он видел
опасность рейха и желал своей стране избежать этой опасности. Та¬
кова была его цель. Любые средства были приемлемы для него». Сме¬
стившему Литвинова комиссару иностранных дел Молотову было
поручено не прекращать дискуссий с представляющими Британию
и Францию министрами Галифаксом и Бонне.
*	* *
Политические переговоры с представителями Запада в Москве
многократно описаны, и мы опускаем детали. Отметим лишь, что
шли они неспешно и никак не отражали экстренности причины, их
породившей. Будущий премьер Г. Макмиллан, оценивая поведение
англичан, считал их жертвами «искаженного представления о себе».
Они видели в Великобритании сверхдержаву, а в СССР — просящую
сторону, не учитывая опыт двух последних десятилетий: англичане
были интервентами в России, они лишили ее (согласно договорам)
дореволюционных территорий.
Надежда Гитлера на сокрушение Запада покоилась на идее рас¬
ширения сотрудничества с Россией. 26 мая 1939 г. Гитлер отдал рас¬
поряжение послу Шуленбургу сказать Молотову следующее: «Между
Германией и Советской Россией не существует подлинного противо¬
речия интересов... Пришло время рассмотреть возможности умиро¬
творения и нормализации германо-советских отношений. Итало-
германский альянс не направлен против Советского Союза. Он на¬
144


правлен исключительно против англо-французской группировки».
В конечном счете, как пишет У Манчестер, «Британия и Франция не
могли гарантировать Сталину мира — а Гитлер мог.
Сталин, выбирая между Германией и Западом, выбрал первую.
Гитлер так охарактеризовал Муссолини 18 марта 1940 г. значение со-
ветско-германского договора: «Еще в «Майн кампф» я заявил, что
Германия может либо идти с Англией против России, либо с Росси¬
ей против Англии. Я всегда намеревался сотрудничать с Англией при
условии, что она не будет ограничивать Германию в обретении жиз¬
ненного пространства, особенно на Востоке». Риббентроп — ума па¬
лата — приказал это упоминание о «Майн Кампф» отослать почтой
советскому правительству.
Германо-советский пакт о ненападении означал мир для России,
которая предпочитала остаться нейтральной, и означал бы, без по¬
тери единого солдата Красной Армии, возвращение территорий, от¬
данных Румынии, захваченных Польшей, возвращение балтийских
государств, потерянных 20 лет назад под давлением западных дер¬
жав. Если бы Сталин выбрал этот курс и западные союзники были
разбиты, он мог бы оказаться перед Германией в одиночестве. Но к
тому времени Гитлер мог быть мертв или свергнут, Германия мог¬
ла потерпеть поражение. Соблазн избежать попадания в водоворот,
выиграть время для вооружения был огромным». В те дни даже ве¬
дущий американский обозреватель У. Липпман писал: «Отдав Чехо¬
словакию в жертву Гитлеру, Британия и Франция в реальности по¬
жертвовали своим союзом с Россией».
Те, кто абсолютизирует зло тайного протокола договора Риббен¬
тропа — Молотова, должны помнить, что он, будучи сам по себе амо¬
ральным, шел на смену жестоким, несправедливым и тоже амораль¬
ным соглашениям. Брест-Литовский мирный договор был подписан
тогда, когда Германия поставила кованый сапог на горло России. Вер¬
сальский мир был выработан в отсутствие и Германии, и России. Со¬
ветско-германский договор 1939 г. позорен, но справедливо ли уни¬
жение России в 1917—1920 гг., когда ее территория при содействии
интервентов была оккупирована и передана враждебным России си¬
145


лам? Даже те, кто возглавлял интервенцию в эти годы — англичане
Ллойд Джордж и Черчилль (два, пожалуй, самых блестящих полити¬
ка Запада в XX в.), видели несправедливость захвата русской терри¬
тории в ходе Гражданской войны. Вудро Вильсон в шестом из своих
«14 пунктов» отстаивал тезис о единой России. Прибалтийские про¬
винции и поляки Восточной Польши отчаянно сражались за Россию
в ее тяжелый час в 1914—1917 гг. История связала эти народы, и по¬
надобилась немецкая оккупационная политика 1915—1918 гг., чтобы
посеять рознь среди верного России населения.
Истоки Второй мировой войны
Истоки Второй мировой войны нетрудно проследить в Первой
мировой войне, из которой потрясенная Россия ушла в революцию,
изоляцию, колоссальный по масштабам социальный эксперимент. Из
этой же войны Германия, почти выдержавшая давление едва ли не
всего мира, вышла озлобленной, с подспудной решимостью взять ре¬
ванш.
Первый удар колокола по ней прозвучал в итальянском городке
Рапалло, где представители Советской России нормализовали отно¬
шения с Германией.
Сталин в 30-е гг. боялся Британии не меньше Германии. Не в ма¬
лой мере это был результат политики лидеров консервативной пар¬
тии Болдуина и Чемберлена. В частной беседе в конце июня 1939 г.
Сталин выразил ту мысль, что Финляндия «может легко стать плац¬
дармом для антисоветских действий одной из двух главных буржуаз-
но-империалистических группировок — германской или англо-фран-
ко-американской». Не исключено, сказал Сталин, что обе эти группи¬
ровки сплотятся «для совместных действий против СССР». Финской
делегации в октябре 1939 г. Сталин сказал: «Вы спрашиваете, кто мо¬
жет на нас напасть? — Британия или Германия».
Вторым ударом колокола был приход к власти в Германии на¬
ционал-социалистов. Они изолировали страну, поощрили националь¬
ную экзальтацию, сплотили коллективную волю и предложили в ка¬
146


честве национальной идеологии худший вариант социал-дарвинизма:
сильные выживают, слабые погибают. Нацисты исказили психологию
страны «гневом за предательство» 1918 г., посеяли в умах молодого
поколения веру в безусловное превосходство германской расы, объ¬
явили исторической миссией народа необходимость взять реванш за
поражение в Первой мировой войне.
Третий удар колокола истории прозвучал, когда окружающие
Германию народы в бессилии, слепом эгоизме, страхе, гонимые страш¬
ной памятью о прежней мировой катастрофе и надеждой умиротво¬
рить агрессора, пошли на уступки, равные капитуляции перед ним.
Этим они укрепили национал-социализм и подорвали союз Запада
и Востока как единственный противовес агрессивным устремлени¬
ям немцев. Польша, Англия, Бельгия, Франция, СССР в 1934—1939 гг.
в той или иной степени предпочли компромисс с агрессором сило¬
вому противостоянию и обрекли себя на военное испытание в худ¬
ших условиях.
Разумеется, войны могло не быть, но для этого европейским на¬
родам нужно было отказаться от итогов Первой мировой войны и
согласиться на ту или иную степень зависимости от германского рей¬
ха. Дольше всех иллюзию ограниченности германских притязаний
питали Лондон и Париж, трепетавшие перед опасностью повторить
недавний разрушительный четырехлетний опыт, унесший жизнь це¬
лого поколения — что и сказалось в Мюнхенском соглашении 1938 г.,
начавшем процесс ревизии послевоенных границ.
С подобным изложением причин Второй мировой войны согла¬
сится, пожалуй, большинство историков. Скажем, ведущий амери¬
канский историк этой войны Г. Вайнберг исходит из того, что «каки¬
ми бы ни были конфликтующие между собой амбиции и идеологии
мировых держав в 1920-е и 1930-е годы, будет справедливым утвер¬
ждать, что, за единственным исключением Германии, ни одна евро¬
пейская нация не считала еще одну мировую войну приемлемым от¬
ветом на всевозможные стоявшие перед ней проблемы. Без герман¬
ской инициативы еще одно мировое кровопролитие было немыслимо
для всех стран, оно немыслимо для историка».
147


Начало Второй мировой войны
В январе 1939 г. Гитлер утвердил план «Z», согласно которому к
1943 г. строились четыре линейных судна, а к 1944 г. — 6 линкоров
водоизмещением 60 тысяч тонн каждый. «Если мне удалось за шесть
лет создать Третий рейх, то флот вполне может выстроить за то же
время шесть кораблей». Авиационная промышленность по намет¬
кам фюрера должна была выпускать 20—30 тысяч самолетов в год,
в том числе 2 тысячи тяжелых бомбардировщиков стратегического
назначения, способных достичь Англии, России и США. Число бро¬
нетанковых и моторизованных дивизий должно к середине 1940-х гг.
увеличиться с 6 до 20. Предстояла всеобщая модернизация желез¬
ных дорог рейха.
После захвата Чехословакии в Германию были привезены 40 ты¬
сяч квалифицированных чешских рабочих. Три бронетанковые ди¬
визии вермахта были оснащены танками, пушками и грузовиками,
собранными на чешских заводах. Два самых крупных чешских за¬
вода — «Шкода» в Праге и государственный Чешский оборонный
завод, были включены в собственность рейха. Французское эконо¬
мическое влияние в Восточной Европе быстро заполнилось герман¬
ским влиянием.
К рассвету 1 сентября 1939 г. на польской границе были сосре¬
доточены полтора миллиона германских солдат. Их удар был наце¬
лен на Варшаву с севера, запада и юга. Мир увидел, что такое совре¬
менная война. Броску танков предшествовала бомбардировка мостов,
железнодорожных путей, колонн войск, складов и городов. Террор
тотальной войны обозначился с первых минут.
В 2 часа ночи 17 сентября Шуленбурга принял Сталин и объя¬
вил, что Красная Армия пересечет польскую границу в 6 часов утра.
Он «с величайшей охотой» (слова Шуленбурга) пошел на желаемые
немцам изменения в советском коммюнике по этому поводу.
В октябре 1939 г. германский флот стал в Баренцевом море поль¬
зоваться советскими портовыми гаванями. Германские торговые за¬
явки в СССР быстро выросли с 70 млн. марок до 1,4 млрд. До под¬
148


писания нового торгового договора немцы позволили советским
специалистам ознакомиться с последними германскими военными
разработками, в ноябре 1939 г. русские военспецы посетили экспери¬
ментальные лаборатории и самые секретные заводы. Складывается
впечатление, что немцы хотели ошеломить низшую расу, неспособ¬
ную с их точки зрения обойти в военно-промышленных разработ¬
ках признанных мировых лидеров. Речь шла о новейших самолетах,
орудиях, кораблях, танках.
Пользуясь поддержкой Германии, Сталин, удивленный финской
несговорчивостью, потребовал от командования Красной Армии си¬
лового решения вопроса о новых финских границах. Наступление ле¬
нинградского военного округа началось 30 ноября 1939 г. Поражения
первых недель охладили шапкозакидательские настроения советско¬
го генералитета. 15 января 1940 г. советская артиллерия начала шест¬
надцатидневный обстрел линии Маннергейма. Прорыв был осущест¬
влен лишь 17 февраля 1940 г., а 11 марта был подписан мирный дого¬
вор, согласно которому к СССР перешел весь Карельский перешеек,
балтийский порт Ханко и полуостров Рыбачий на севере.
Видение Кремля
Поражение Франции в войне против Германии в июне 1940 г.
можно рассматривать как решающий момент. До этих пор Ста¬
лин ожидал на Западе продолжительной многолетней войны, своего
рода продолжения боевых действий на Западном фронте типа тех,
что имели место в 1914—1918 гг. — с окопами, пулеметным огнем и
почти бессмысленными атаками, ослаблявшими обе стороны. Увы,
все произошло совершенно иначе. Вермахт овладел инициативой
и сокрушил французскую армию в классическом блицкриге. По¬
бедив могущественную французскую армию, вермахт показал себя
значительно более могущественной силой, чем кто-либо мог ожи¬
дать. Уже 14 июня 1940 г. британский посол в Москве сэр Стаффорд
Криппс докладывает в Лондон о русской обеспокоенности герман¬
скими успехами во французской кампании.
149


Первая реакция Сталина отразила его недоверие к немцам. Да,
соглашение Молотова-Риббентропа существовало, но Гитлер есть
Гитлер. Сталин так отреагировал на успешный блицкриг немцев на
Западе: «Теперь немцы повернутся к нам. Они сожрут нас живьем».
Феноменальные военные успехи Германии поразили Сталина.
Летом он приходит к выводу, что новая военная элита должна усво¬
ить уроки, преподнесенные миру немцами. Маневрами 1940 года ру¬
ководили маршалы Тимошенко, Буденный, Кулик, генералы Тюленев,
Кирпонос, Ремизов, Апанасенко, Штерн. Ключевым элементом уче¬
ний было «взаимодействие всех родов войск». Как отметила герман¬
ская разведка, «абсолютно преобладали» оборона и штурм заранее
подготовленных оборонительных позиций. Опыт почти несокруши¬
мой «линии Маннергейма» настолько впечатлил советских генера¬
лов, что они как бы просмотрели действия Гудериана и Манштейна
в Польше и Франции.
Буденный посчитал необходимым по результатам маневров вы¬
соко оценить службу связи — едва ли не решающий компонент взаи¬
модействия войск в мобильной войне современности. Между тем,
Красная Армия так и не овладела радио как безусловно наиболее
важным средством сообщения армейских частей, что очень скажет¬
ся в будущей войне.
*	* *
Теперь возможность компромисса между Берлином и Лондоном,
выступление всего Запада против России страшило советское ру¬
ководство как ничто иное. Молниеносность германской победы за¬
ставила его спешить. В июне 1940 г. Сталин возвращает Советскому
Союзу никогда не признававшуюся румынской Бессарабию — Крас¬
ная Армия вошла в нее 28 июня. 21 июля 1940 г. депутаты Литвы,
Латвии и Эстонии провозгласили свои страны социалистическими
республиками, и в августе эти республики были приняты в СССР.
Итак, территория площадью более полумиллиона квадратных кило¬
метров с населением в 20 млн. человек вошла в состав Советского
Союза тогда, когда германские армии развивали свой успех на Запа-
150


де. Гитлер считал потерю Прибалтики временной, и на этом этапе не
вмешивался в происходившие на границах СССР процессы.
На секретной конференции в Бад Райхенхале начальник шта¬
ба сухопутных сил (ОКХ) Йодль объявил 29 июля 1940 г. штабным
офицерам, что Гитлер намерен атаковать СССР весной 1941 г. Бо¬
лее того, вначале Гитлер говорил Йодлю, что собирается выступить
против СССР уже осенью 1940 года. По словам Йодля, Кейтель по¬
считал своим долгом предостеречь фюрера от явной авантюры: не
только плохая погода помешает технике, но и сам процесс перевода
колоссальных людских масс займет слишком много времени. Гитлер
согласился с этими аргументами.
Балканы
Гитлер консолидировал свою империю. Только Британия на За¬
паде противостояла Берлину. Италия, Финляндия, Хорватия, Слова¬
кия, Венгрия, Румыния — стали непосредственными союзниками.
В более пассивной форме союзниками были петеновская Франция,
франкистская Испания. Только Балканы оставались «спорной тер¬
риторией».
Советская сторона достаточно ясно видела происходящее в Вос¬
точной Европе и периодически протестовала, если немцы наруша¬
ли статус-кво. Так, СССР достаточно быстро и недвусмысленно от¬
реагировал на ввод германских войск в Румынию и Болгарию. По¬
следовали решительные протесты советского правительства в связи
с нападением Германии на Югославию и Грецию, что рассматрива¬
лось в Москве как нарушение советско-германского пакта и угроза
непосредственным советским интересам. Германское руководство не
только грубо указало, что и Румыния, и Болгария войдут в герман¬
скую зону влияния, но и не посчитало нужным проявить минимум
внешней деликатности — оповестить о своих возможных инициати¬
вах на Балканах. А ведь Сталин и Молотов говорили ни более ни ме¬
нее, как об «интересах безопасности» Советского Союза.
Москва желала мирных отношений, но не любой ценой. Сталин
категорически противился уступке Германии всех Балкан с их боль¬
151


шим славянским населением. Непосредственное столкновение инте¬
ресов Советского Союза и нацистской Германии, зрело на Балкан¬
ском полуострове. Германские отношения с новой Румынией (поте¬
рявшей как Бессарабию, так и Трансильванию) оказались стержнем
политики Берлина на Балканах. При этом Гитлер оказался «негото¬
вым» к преобладанию позиций СССР в Болгарии. Трудно переоце¬
нить роль антинемецкого восстания в Югославии 27 марта 1941 г.
Берлин проявлял к Балканам самый пристальный интерес. Со¬
гласно секретной директиве от 20 сентября 1940 г., Гитлер приказал
отправить в Румынию военные миссии: «Для внешнего мира их зада¬
чей будет помощь дружественной Румынии в организации и управ¬
лении ее вооруженными силами. Действительной же задачей, кото¬
рая не должна быть известна ни румынам, ни нашим собственным
войскам, будет защита районов нефтяных месторождений... приго¬
товление развертывания с румынских баз германских и румынских
войск в случае войны с Советской Россией».
Сталин крайне опасался полного германского преобладания на
Балканском полуострове. Еще более его волновало вхождение гер¬
манских войск в Финляндию, и он немедленно запросил Берлин о
целях появления германских войск в «советской зоне ответственно¬
сти». Германская нота объясняла, что «германо-финское соглашение...
является чисто техническим делом и не имеет политической значи¬
мости». Риббентроп пообещал объяснить все в личном письме Ста¬
лину. Письмо — длинное, монотонное и сухое, должно было деталя¬
ми и побочными соображениями прикрыть сам факт начавшегося
военного сотрудничества Финляндии и Германии, фактического вхо¬
ждения Финляндии в зону влияния Берлина.
Решению всех возможных противоречий послужило бы решаю¬
щее сближение четырех держав — Германии, Италии, Японии и Со¬
ветского Союза. «Делимитация их интересов в мировом масштабе»
послужила бы разрешению всех неувязок о недоговоренностей. Было
выдвинуто и принято предложение Молотову посетить Берлин.
Министр иностранных дел Риббентроп пытался смягчить недо¬
вольство Москвы. Он в пространных депешах занижал значимость
смысла и итогов Венского арбитража. Посол Шуленбург на ту же
152


тему вел успокоительные беседы с Молотовым. Но напрасно. Шу-
ленбург докладывал в Берлин, что Молотов, «в отличие от преж¬
них контактов, был замкнутым». Кремль сопротивлялся как мог: с
советской стороны последовал устный протест, в котором герман¬
ское правительство обвинялось в нарушении статьи третьей совет¬
ско-германского договора, предусматривавшей в подобных случаях
двусторонние советско-германские консультации. Это мало помога¬
ло — в инциденте с Румынией Советский Союз был поставлен пе¬
ред свершившимся фактом.
Гитлер и его окружение были решительно настроены на вытес¬
нение Советской России с Балканского полуострова. Риббентроп от¬
казывался признать нарушение Германией августовского (1939 г.) до¬
говора. Он «перешел в контрнаступление» 3 сентября 1940 г., обви¬
няя СССР в самоуправных действиях против балтийских государств
и румынских провинций (Бессарабия) как нарушении статьи треть¬
ей пакта.
Ответ советского руководства 21 сентября 1940 г. был написан
жестким языком. В нем указывалось, что Германия нарушила до¬
говор и что Советский Союз, по многим причинам, заинтересован
в Румынии. Абсолютно новой нотой было не лишенное сарказма
предложение отменить или изменить пункт о взаимных консуль¬
тациях, «если он содержит определенные неудобства» для герман¬
ской стороны.
Совершенно очевидно было то, что Кремль интересует судьба
Болгарии и Югославии. Если позволить немцам овладеть контролем
над этими славянскими странами, то вся западная граница СССР
становилась объектом потенциального массированного удара.
Молотов в Берлине
СССР и Германия теперь просто обязаны были провести линию
разграничения своих действий на Балканах. Для этого в Берлин вы¬
ехал нарком иностранных дел В.М. Молотов. На всем расстоянии от
границы с СССР до Берлина вдоль полотна стоял почетный караул.
Германские записи, отразившие каждую минуту этого важного
визита, дают довольно полную картину того, как вершилась история.
153


На Молотове был ничем не примечательный цивильный костюм, а
на Риббентропе — униформа сине-зеленого цвета, высокие сапоги и
фуражка с высокой тульей (которую он сам скроил). Первое заседа¬
ние проходило за круглым столом в прежнем президентском двор¬
це, недавно полученном рейхсминистром.
Риббентроп начал с провозглашения краха Британской империи,
надеющейся лишь на помощь со стороны Америки. Но «вступление
Соединенных Штатов в войну не будет иметь последствий для Гер¬
мании. Германия и Италия никогда не позволят англосаксам выса¬
диться на европейском континенте... Страны «оси» размышляют сей¬
час не над тем, как выиграть войну, а над тем, как завершить уже вы¬
игранную войну». Пришло время, когда Россия, Германия, Италия и
Япония должны определить свои сферы влияния. Фюрер полагает,
что все четыре державы должны обратить свои взоры на юг. Япония
на Южную Азию, Италия на Африку. Германия, установив в Запад¬
ной Европе «новый порядок», займется Центральной Африкой. Риб¬
бентропу было интересно узнать, не повернет ли и Россия в направ¬
лении южных морей, «не обратится ли она на юг для получения вы¬
хода к открытому морю, который так важен для нее».
Картина, нарисованная Риббентропом, вопреки ожиданию, не
вызвала энтузиазма у главы советской делегации. Молотов холодно
перебил рейхсминистра: «К какому морю?» Неудержимый, казалось,
поток красноречия Риббентропа внезапно иссяк. Он не смог прямо
ответить на поставленный вопрос. Ходя вокруг да около, рейхсми¬
нистр все толковал об огромных переменах в мире. Лишь когда Мо¬
лотов повторил свой вопрос, Риббентроп позволил себе большую
ясность: «В конечном итоге наиболее выгодный выход к морю для
России мог бы быть найден в направлении Персидского залива и
Арабского моря». Согласно записям переводчика Шмидта, Молотов
с непроницаемым лицом прокомментировал эти слова Риббентро¬
па таким образом: «В определении сфер интересов необходимы яс¬
ность и осторожность».
После обеда попытку вскружить голову Молотову предпринял
Гитлер: «В жизни народов действительно трудно проложить курс для
развития на протяжении долгого периода в будущем, а начало кон¬
154


фликтов часто происходит под влиянием личных факторов; ...тем не
менее, следует сделать попытку определить ход развития наций на
продолжительный период времени в будущем, и, если это окажется
возможным, нужно сделать так, чтобы избежать трений и элементов
конфликта, насколько это в человеческих силах. Это особенно важ¬
но иметь в виду, когда две нации, Германия и Россия, находятся под
руководством людей, которые обладают достаточной властью, что¬
бы определить направление развития своих стран».
Гитлер постарался отвести внимание от Балкан и Финляндии.
Он предложил вывести обсуждение германо-советских отношений
на самый высокий — глобальный уровень, «выше всяких мелочных
соображений» и на большой временной период. Следует предвосхи¬
тить наращивание американской мощи, у которой более прочные ос¬
нования могущества, чем у Британии. Европейские державы долж¬
ны координировать свою политику, чтобы не пускать англосаксов в
Европу. Гитлер буквально упивался грандиозными схемами. Он обе¬
щал, что по мере улучшения погоды с помощью авиации «Англии
будет нанесен финальный удар». Америка представит собой опреде¬
ленную проблему, но Соединенные Штаты «не смогут угрожать сво¬
боде других наций до 1970 или 1980 года... Им нет дела ни до Евро¬
пы, ни до Африки, ни до Азии».
Молотов сумел сбить спесь и этого геополитика: «Высказывания
фюрера носят общий характер. Он (Молотов) со своей стороны готов
изложить соображения Сталина, который дал ему четкие инструк¬
ции». Переводчик Шмидт вспоминал: «Ни один иностранный посе¬
титель не разговаривал с фюрером таким образом». Вопросы Моло¬
това рассеивали ауру Гитлера как творца нового европейского поряд¬
ка. Молотова интересовало, в чем смысл трехстороннего пакта, что
делают немцы в Финляндии, какой видится Гитлеру будущая ситуа¬
ция в Азии. Беседа быстро подошла к главной теме: Балканы. Нар¬
ком иностранных дел прямо заявил, что его интересует «выяснение
вопросов, касающихся балканских и черноморских интересов Рос¬
сии в отношении Болгарии, Румынии и Турции». Итак, Гитлер пред¬
лагал делить британское наследство, он толкал Россию в Азию. Ста¬
лина интересовало укрепление влияния Советского Союза в Евро¬
пе, прежде всего на Балканах.
155


Гнетущую тишину прервал устрашенный ходом беседы Риббен¬
троп: не следует драматизировать финский вопрос, возникшее напря¬
жение вызвано недоразумением. Это вмешательство позволило Гит¬
леру собраться с мыслями и резко сменить тему разговора: «Давай¬
те обратимся к более важным проблемам. После завоевания Англии
Британская империя будет представлять собой гигантское, мировых
масштабов, обанкротившееся поместье величиной в сорок миллио¬
нов квадратных километров. Банкротство этого поместья позволит
России получить доступ к незамерзающему и действительно откры¬
тому океану. До сих пор меньшинство в сорок пять миллионов анг¬
личан правит шестьюстами миллионами жителей Британской им¬
перии. Недалек день, когда он (Гитлер) сокрушит это меньшинство...
Возникают перспективы глобального масштаба. Всем странам, кото¬
рые заинтересованы в обанкротившемся владении, следует прекра¬
тить пререкания между собой и сосредоточиться исключительно на
разделе Британской империи. Это касается Германии, Франции, Ита¬
лии, России и Японии». Молотов отметил: «В дискуссию этим заяв¬
лением введен новый фактор».
Как и в первый раз, Молотов ответил, что аргументы Гитлера,
несомненно, представляют интерес, но, прежде всего, следует внести
ясность в германо-советские отношения. Он обнаружил отсутствие
энтузиазма у германской стороны, когда попросил направить дискус¬
сию поближе к проблемам Европы. СССР заинтересован в Турции,
Болгарии, Румынии. «Советское правительство придерживается той
точки зрения, что германские гарантии Румынии направлены про¬
тив интересов Советского Союза». Германия должна отменить свои
гарантии. Какой была бы реакция Германии, если бы СССР предос¬
тавил гарантии Болгарии на тех же самых условиях, что и Германия
с Италией Румынии?
Присутствующие отметили, что Гитлер потемнел, услышав этот
вопрос. Просила ли Болгария о подобных гарантиях? Он не слышал
о такой просьбе. В любом случае он должен посоветоваться предва¬
рительно с Муссолини. После этого знаменитый своим безудержным
словоизвержением Гитлер надолго замолчал, затем обратил внима¬
156


ние гостя на поздний час: не исключен британский воздушный на¬
лет, к тому же основные вопросы уже обсуждены достаточно осно¬
вательно.
На банкет в советское посольство Гитлер не пошел. Когда Риб¬
бентроп встал для произнесения ответного тоста, была объявлена
воздушная тревога. В бомбоубежище, известный своей бестактно¬
стью Риббентроп вынул из кармана проект соглашения, которое пре¬
вращало трехсторонний пакт в четырехсторонний. Согласно статье
второй, Германия, Италия, Япония и Советский Союз обязывались
«уважать естественно сложившиеся сферы влияния друг друга», раз¬
решая конфликты между собой «дружественным образом».
Риббентроп предполагал огласить факт заключения договора с
СССР, но оставить в тайне секретный протокол, согласно которому
Советскому Союзу предлагалось сосредоточить свои войска на юж¬
ном направлении в районе Индийского океана. Нельзя отказать ди¬
пломатии нацистов в авантюрной смелости. Но прозрачно видно и
желание перенаправить СССР на юг. Ради этого Риббентроп обещал
обеспечить Москве подписание договора о ненападении с Японией,
добиться признания Японией Внешней Монголии и Синьцзяня на¬
ходящимися в сфере советских интересов.
И в этом случае — в третий раз — Молотов отказался обсуж¬
дать азиатское направление. Балтика, Балканы и черноморские про¬
ливы — вот что заботило его в первую очередь. «Вопросы, интере¬
сующие Советский Союз, касаются не только Турции, но и Болга¬
рии... Судьба Румынии и Венгрии также представляет интерес для
СССР, и ни при каких обстоятельствах их участь не будет ему без¬
различна. Советское правительство желало бы также знать, каковы
планы стран «оси» в отношении Югославии и Греции, а также что
намеревается делать Германия с Польшей... Советское правительст¬
во заинтересовано в шведском нейтралитете... Кроме этого, сущест¬
вует вопрос выхода из Балтийского моря».
Заметавшийся Риббентроп попросил не задавать ему вопросов
в упор. Он повторял снова и снова, что «главным вопросом являет¬
ся готовность Советского Союза принимать участие в предстоящем
157


разделе Британской империи». В ответ Молотов позволил себе же¬
сткую шутку: «Если с Британией покончено, то почему мы в этом
бомбоубежище и чьи бомбы падают на город?» Он сказал, что ему
предлагают обсудить «великие проблемы завтрашнего дня», а он бо¬
лее всего заинтересован текущими проблемами.
Никто не может с полной уверенностью сказать, как повлияло
бы подключение СССР к трехстороннему пакту (и согласие на «ин¬
дийское направление») на планы Гитлера начать войну. Его абсолют¬
ная решимость видна из документов, из уже отданных приказов по
развертыванию германской военной машины на Восток. Возможно,
сервильность СССР могла подтолкнуть Гитлера «решить британский
вопрос» вначале. Но и у этой гипотезы нет солидных оснований.
Жесткость Молотова не замедлила (а возможно, и ускорила) при¬
готовления Гитлера к восточной кампании. Сделать Россию сателли¬
том за счет обещаний допуска к разделу Британской империи не уда¬
лось. Подозрительность обеих сторон проявилась определенно.
*	* *
Теперь мы знаем то, что не знала тогда советская делегация.
Сразу же после беседы с Молотовым Гитлер вызвал Геринга и со¬
общил ему о своем намерении выступить против России весной. Ге¬
ринг склонялся к перенесению центра событий на Средиземноморье
и попытался, соответственно, перенаправить Гитлера, но не достиг
никакого успеха. Теперь Гитлер говорил, что обеспокоенность Рос¬
сии процессами в Финляндии и Румынии свидетельствует о ее наме¬
рении отрезать Германию от шведской железной руды и румынской
нефти, у него возникало даже подозрение — нет ли тайного совет¬
ско-британского соглашения? Гитлер демонстративно заявил, что не
допустит нового окружения Германии. (Именно в этом духе защи¬
щали себя нацистские военные преступники в Нюрнберге, но горы
документальных материалов говорят о противоположном — о пла¬
номерном осуществлении плана вторжения в СССР вне зависимо¬
сти от жесткой или примирительной (как это было с марта по июнь
1941 г.) позиции Кремля.)
158


План «Барбаросса»
Менее чем через две недели после отъезда Молотова из Берлина
Сталин сделал последнюю прямую попытку договориться с герман¬
ским руководством. Молотов уведомил германского посла в Моск¬
ве, что СССР готов присоединиться к трехстороннему пакту, но вы¬
двигает предварительные условия:
1.	Германские войска выводятся из Финляндии.
2.	В течение ближайших нескольких месяцев безопасность Со¬
ветского Союза в черноморских проливах закрепляется заключени¬
ем пакта о взаимной помощи между СССР и Болгарией и созданием
базы для наземных и военно-морских сил Советского Союза в рай¬
оне Босфора и Дарданелл на основе долгосрочной аренды.
3.	Территория к югу от Батуми в направлении Персидского за¬
лива признается центром интересов Советского Союза. Япония от¬
казывается от своих прав на угольные и нефтяные концессии на Се¬
верном Сахалине.
Несмотря на последовавшие в дальнейшем многочисленные на¬
поминания Москвы, Гитлер так никогда и не дал ответа на эти ус¬
ловия Сталина от 25 ноября 1940 г. Фюрер утратил интерес к сбли¬
жению с Советской Россией. В ближайшем кругу Гитлер рассуждает:
«Сталин умен и хитер. Он требует все больше. Он хладнокровный
шантажист. Германская победа становится для русских невыносимой.
Поэтому они должны быть поставлены на колени как можно ско¬
рее». 5 декабря Гитлер потребовал ускорения подготовки к нападе¬
нию весной. «Решение о гегемонии в Европе будет принято в борь¬
бе против России».
Гитлер в начале декабря 1940 г. затребовал от ОКХ план нападе¬
ния на Советский Союз. Этот план был ему представлен. После мно¬
гочасовой беседы с Браухичем и Гальдером план был фюрером одоб¬
рен. Запись этой беседы сохранилась и в военном журнале ОКБ, и
в дневнике Гальдера. Гитлер в ходе беседы указал, что Красная Ар¬
мия должна быть окружена к северу и к югу от Припятьских болот,
как в Польше. «Не следует обращать внимания на Москву, главное —
159


уничтожить «живую силу» России. Союзниками будут Финляндия и
Румыния, Венгрию трогать не стоит». Общее число подготавливае¬
мых войск было увеличено до 130 дивизий вместо 120.
18 декабря пересмотренный план «Барбаросса» был подписан
Гитлером. Вот этот план.
«Штаб-квартира фюрера
18 декабря 1940.
Германские вооруженные силы должны быть готовы сокрушить
Советскую Россию в ходе скоротечной кампании до окончания вой¬
ны против Англии. С этой целью армия должна использовать все дос¬
тупные воинские части, за исключением тех, которые остаются на
оккупированной территории-
приготовления должны быть завершены к 15 мая 1941 г. Вели¬
чайшие усилия должны быть предприняты с целью камуфляжа на¬
мерения начать нападение.
Масса русских войск в Западной России должна быть уничтожена
в ходе смелых операций посредством глубокого проникновения броне¬
танковых войск с целью предотвращения отступления нетронутых
боеспособных войск в широкие пространства России. Конечной целью
операции является создание оборонительной линии против азиат¬
ской России по реке Волге до Архангельска. Затем последний остав¬
шийся у России промышленный район на Урале может быть уничто¬
жен силами люфтваффе».
Гитлер никогда не спрашивал своих военных специалистов, свою
разведку о шансах победы над Советским Союзом. План «Барбарос¬
са» был создан без предварительного анализа вопроса, можно ли по¬
бедить Россию вообще. Многие немецкие офицеры смотрели на рус¬
скую армию как на заведомо ниже стоящую, на русских — как на
людей с низким интеллектом, слабой волей, сильных лишь в смыс¬
ле природного приспособления к трудностям. Полковник Блюмен-
трит (которому предстояло приобрести немалый опыт в ходе вой¬
ны на советско-германском фронте) писал в 1940 году: «Сила рус¬
ского солдата заключается в его бесчувственном азиатском упорстве,
160


с которым мы, как пехотные офицеры действующей армии, хорошо
познакомились прежде всего в 1914—1915 годах. В те дни считалось
абсолютно надежным поручить одной германской дивизии сдержи¬
вать две или три русские дивизии. В цепных атаках, столь любимых
русскими как детьми природы, часто от 10 до 12 цепей пехотинцев
двигались одна за другой против наших, лишенных глубокого тыла,
позиций. Ружья и пулеметы стреляли до тех пор, пока не раскаля¬
лись до предела».
Гитлер полностью соглашался с такой оценкой. «Русские — ниже
нас», — его слова.
*	* *
В тот самый день, когда Гитлер подписал директиву «Барбарос¬
са», 18 декабря 1940 г., в Москве открылось специальное, расширен¬
ное заседание Главного военного совета. В довольно суровых фра¬
зах представленный присутствующим письменный доклад говорил
о неблагополучном состоянии Красной Армии, особенно в том, что
касалось бронетанковых и механизированных частей. «Народный
комиссариат обороны отстает в разработке вопросов, касающихся
операционного использования войск в современной войне. Нет со¬
гласованных мнений по поводу использования танков, авиации и па¬
рашютных войск... Развитие танковых и механизированных войск в
общей системе вооруженных сил отстает от современных требова¬
ний массового использования вооружений... Доля механизированных
войск низка и качества танков Красной Армии — недостаточно».
В Москве росло напряжение. В начале мая Сталин занял пост
Председателя Совета Народных Комиссаров — это очевидный по¬
казатель того, что он чувствовал приближение кризиса и был готов
взять на себя ответственность. В то же время он старался исполь¬
зовать любую возможность, чтобы оттянуть начало войны. ТАСС 8
мая выступил с опровержением сообщений о якобы имеющей место
концентрации германских войск у границ СССР. 12 мая Советский
Союз признал поддержанное немцами правительство Рашида Али в
Ираке. Через месяц, 14 июня, ТАСС в самых категорических выра¬
161


жениях отрицал наличие осложнений в советско-германских отно¬
шениях. Именно в этот день Гитлер провел последнее совещание со
своими командующими. С каждым из них он разговаривал отдельно.
А Жуков в этот день убеждал Сталина привести войска в боевую го¬
товность. «Вы предлагаете проведение мобилизации, — отвечал ему
Сталин. — Вы представляете себе, что это означает войну?»
Судя по действиям Сталина и Молотова, они предпочитали за¬
крывать глаза на все предупреждения. На то у них были свои резо¬
ны. На Западе Германия еще воевала с Британией, партизанская Юго¬
славия не была покорена. Вооруженные силы Германии были распы¬
лены по всей Европе, новые образцы германского вооружения еще
не были запущены в производство. Импровизация Германии на за¬
падных рубежах России выглядела, по меньшей мере, как авантюра.
План «Барбаросса» строился на идее блицкрига, это был план вой¬
ны без резервов, без больших материальных запасов — план одно¬
актной операции. С точки зрения не одного только Сталина Герма¬
ния, даже с учетом ресурсов всех ее сателлитов, в потенциале уступа¬
ла Советскому Союзу в соотношении материальных и военных сил.
И если делать расчет на трезвомыслящего противника, то он должен
был предусмотреть вариант затяжной войны с СССР. Но Гитлер был
авантюристом. У него был опыт Первой мировой войны — слишком
лестный для германской армии...
Великая Отечественная
Уже в первые часы Великой Отечественной войны германская
авиация бомбила пять советских городов — Каунас, Ровно, Минск,
Одессу и Севастополь. Основной удар германские бомбардировщики
нанесли по шестидесяти шести советским аэродромам. Начали дей¬
ствовать засланные диверсионные группы, их интересовали, преж¬
де всего, мосты, железнодорожные развязки, места скопления совет¬
ских войск. В первый же день критически важный мост через Неман
у Алитуса был захвачен нетронутым. Гальдеровский дневник: «Рус¬
ские части захвачены в их собственных бараках, самолеты стояли не¬
тронутыми на взлетных полосах, а атакованные нашими войсками
части запрашивали свое руководство, что им делать».
162


Главной ошибкой советского командования было размещение
частей Красной Армии таким образом, который удовлетворял вер¬
махт более всего — при впечатляющей общей массе советских войск
не было организовано оборонительных порядков в глубине обороны.
Войска покинули фортификационно прикрытые позиции 1939 года,
но не укрепились на новых, выдвинутых вперед позициях. Рассредо¬
точенные на огромных территориях, части Красной Армии не были
связаны между собой коммуникационно, не имели четкой системы
снабжения. Между частями и подразделениями существовали гран¬
диозные прорехи, позволявшие противнику легко рассекать фронт.
В течение решающих первых дней московское руководство не обес¬
печило управление войсками, которые как раз в эти часы нуждались
в координации и управлении более, чем когда бы то ни было. Даже
оповещение о начале войны последовало спустя много часов после
фактического начала боевых действий. Вершиной этой смеси ирра¬
циональности и преступной несобранности был поступивший вече¬
ром первого дня войны приказ «немедленно отбросить войска про¬
тивника на его территорию». Этот приказ имел отнюдь не чисто пси¬
хологические последствия, армейские части бросались туда, где их
ждало заведомое поражение, где смерть косила лучшие — кадровые
части армии. Много пройдет месяцев, прежде чем новая, молодая по¬
росль обретет необходимый опыт, профессиональную выучку.
В Москве был создан Государственный Комитет Обороны (ГКО).
В него вошли всего восемь высших руководителей государства, его
функции стояли над всеми законами. Так обозначилась сверхцентра¬
лизация управления в стране, вступившей в смертный бой. Непра¬
вильно думать, что Москва не ощутила несчастья мгновенно. Уже 28
июня прибывшему в Ставку Еременко маршал Тимошенко с боль¬
шим реализмом описывает грандиозный масштаб разворачивающей¬
ся близ границы катастрофы. Тимошенко признал, что попытки ор¬
ганизовать контрудары лучшими — регулярными частями Красной
Армии провалились. Г.К. Жуков: «Для нас оказалась неожиданной
ударная мощь немецкой армии, для нас оказалась неожиданностью
их шестикратное и восьмикратное превосходство в силах на решаю¬
щих направлениях; для нас оказались неожиданностью и масштабы
сосредоточения их войск, и сила их удара».
163


И все же Красная Армия, в отличие, скажем, от французской,
не была деморализована первыми потрясающими успехами немцев.
Сопротивление войск продолжалось даже в среде разбитых баталь¬
онов. Импровизация, разумеется, не всегда означала разумное руко¬
водство, но Москва продолжала искать ключи к собственной системе
руководства армией, к упорядоченному характеру действий. Сотни
тысяч гражданских лиц безропотно вышли на изнурительные фор¬
тификационные работы не потому, что их гнала туда репрессивная
система, а потому что было нечто, чего не нужно было объяснять.
Траншеи, рвы, блиндажи чаще всего не были использованы, фронт
быстро катился на восток, но жертвенное чувство к своей стране не
могло уничтожить ничто. Это чувство практически не зависело от
имени тех, кто подписывал высокие приказы, кто на жестоких ошиб¬
ках учился воевать с лучшей армией мира. Это чувство было бездон¬
ным. Уже летом 1941 г. стало ясно, что Россию можно уничтожить,
но нельзя поставить на колени.
Гот и Гудериан сомкнулись в Минске 28 июня, оставляя за собой
грандиозную массу оказавшихся в окружении частей и соединений.
А генерал Павлов именно 28 июня приказал уже невозможное: «Нар¬
ком и Военный совет Западного фронта подтверждают 13-й армии,
что Минский укрепленный район должен удерживаться даже под уг¬
розой окружения». В жизни же было иное. Гордость Павлова — 6-й
механизированный корпус был разбит, лишь одна дивизия (Яшин)
вырвалась из котла. Генерал Болдин объединил ряд частей и, не зная,
где линия фронта, прорывался по компасу на восток.
Характер боевых действий
Немецкому солдату предписывалось быть «носителем безжалост¬
ной расовой концепции» («Trager einer unerbittlichen volkischen Idee»).
Германское руководство ожидало, по словам американского историка
Вайнберга, что «низшая раса славян, управляемая некомпетентными
еврейскими большевиками, не сможет ни организовать, ни повести
за собой эффективно действующие вооруженные силы». Реальность
оказалась несколько иной. Уже 22 июня бросившиеся вперед немцы
ощутили отличие их нового противника от всех прежних.
164


Начальник штаба четвертой немецкой армии генерал Блюмен-
трит: «Первые сражения в июне 1941 года показали нам, что такое
Красная Армия. Наши потери достигли 50 процентов. Погранични¬
ки защищали старую крепость в Брест-Литовске свыше недели, сра¬
жаясь до последнего человека, несмотря на обстрел наших самых тя¬
желых орудий и бомбежку с воздуха. Наши войска очень скоро уз¬
нали, что значит сражаться против русских».
Англичанин А. Кларк пишет о «скорости и глубине танкового
удара; безостановочной вездесущести люфтваффе; блестящая коор¬
динация всех родов войск придавала немцам ощущение непобеди¬
мости, неведомое нигде со времен Наполеона. Но русские, казалось,
не знали этого, как не знали они правил германских военных учеб¬
ников... Словно гигантские кедры, стояли они прямо, хотя корни их
уже были подорваны, они стояли, будучи обреченными, чтобы вско¬
ре погибнуть». И они предпочитали погибнуть, они не гнулись.
24	июня генерал Гальдер отметил появление на фронте нового
танка — Т-34. («Новый тяжелый танк у противника!») Немцы уже за¬
хватили большую территорию, но в воздухе витало нечто новое для
немецких мастеров блицкрига. Русские были согласны отдавать де¬
сять своих жизней за жизнь одного немца. Именно тогда полковник
Берндт фон Клейст написал примечательные слова: «Германская ар¬
мия сражается в России как слон, атакующий гнездо муравьев. Слон
убивает их тысячами, возможно, миллионами, но в конечном счете
их масса одолеет слона, они его обглодают до костей».
Уже 23 июня Гальдер жалуется, что нет пленных. На следующий
день он пишет об «упорном сопротивлении отдельных русских час¬
тей». По виду все напоминало кампанию во Франции — ликующее
движение вперед, солнце над головой и потрясенные лица в окнах и
за заборами. Но было и нечто бесконечно более важное, о чем запи¬
сал капитан 18-й танковой дивизии: «Несмотря на огромные прой¬
денные расстояния, не было чувства, которое у нас было во Фран¬
ции, не было чувства, что мы входим в побежденную страну. Напро¬
тив — здесь было сопротивление, всегда сопротивление, каким бы
безнадежным оно ни было. Стоящее одиноко орудие, группа людей
с винтовками... однажды из дома выбежал на дорогу парень с грана¬
165


той в руке». 29 июня Гальдер записывает: «Сведения с фронта под¬
тверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека...
Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем
правилам наших боевых уставов. Теперь наши войска должны сра¬
жаться в соответствии с учебниками ближнего боя. В Польше и на
Западе они могли пренебречь правилами, но здесь снова пришлось
вспомнить о них».
28 июня, когда немцы были в Минске, финны и немцы обруши¬
лись на Карелию. Гальдер отметил повсеместное истребление мостов
и переправ. Нацистский официоз «Фелькишер Беобахтер» сообща¬
ла своим читателям 29 июня, что русский солдат «превосходит на¬
ших противников на Западе в своем презрении к смерти. Терпение
и фатализм заставляют его держаться в окопах, пока его не подор¬
вет граната либо его поразит смерть в рукопашном бою». 29 июня
Москва приказала уничтожать скот и все движущееся, »не оставляя
врагу ни единого паровоза, ни одной автомашины, ни единого кус¬
ка хлеба, ни литра горючего». В то же время началась эвакуация де¬
тей из Ленинграда. Пал Львов.
3 июля — на одиннадцатый день войны, обращаясь на этот раз
к «братьям и сестрам», Сталин признал тяжелые потери (Литва, Лат¬
вия, Западная Белоруссия, часть Западной Украины). Он оправды¬
вал заключенный в 1939 г. пакт с Германией: «Была ли это серьез¬
ная ошибка? Конечно, нет». Он сказал об опасности, нависшей над
страной. «Военные трибуналы будут судит всех, кто совершил про¬
счеты в нашей обороне, кто впал в панику и допустил предательст¬
во». Сталин призвал к созданию партизанских отрядов и к созданию
на пути захватчиков выжженной земли. Горизонт не совсем темен:
Британия и во все большей степени Америка становятся союзниками
Советского Союза. Наступившая война — патриотическая, народная.
Наступила новая эпоха. «Сталин, — пишет Дж. Эриксон, — принял
на себя главенство военными операциями в качестве руководителя
боевых фронтов, организатора чрезвычайной мобилизации; челове¬
ка, к которому сходится вся информация, ответственного за огром¬
ные массы людей; он мстительно относился ко всем поражениям, с
нетерпением требовал побед, не соглашавшийся признавать реалии
166


даже за счет жертв целых армий и фронтов, он не знал еще искус¬
ства войны, не знал, как остановить и как уничтожить Ostheer-rep-
манскую армию». Но жестокая для страны учеба постепенно стала
давать результаты.
Москву держала, помимо прочего, в напряжении неизвестность
относительно стратегических планов Японии — дальневосточные ар¬
мии готовились к худшему. Но 6 июля Зорге сообщил в Москву, что
Токио сделал выбор и этот выбор — битва за английские и голланд¬
ские владения в Азии. Япония устремляется в южном направлении,
она не поддалась нажиму Риббентропа и не собирается выступить
против СССР с востока.
*	* *
За первые две недели июля группа армий «Центр» взяла в плен
под Оршей и Смоленском еще 300 тысяч советских военноплен¬
ных. Созданная в ОКХ аналитическая оценка состояния армии
противника № 14 (середина июля) вела к однозначному выводу: «По¬
ложение Красной Армии начинает становиться критическим». На се¬
вере началась битва в пригородах Ленинграда (по «линии Луга»). Гер¬
манская группа армий «Центр» начала битву за Смоленск, и танки
Гудериана пересекли Днепр. На юге группа армий Рундштедта сокру¬
шила правое крыло оборонительных линий Кирпоноса и подошла к
Киеву. Собственно, Сталин со своей стороны высказал схожие мыс¬
ли, когда 10 июля объявил о новой конфигурации вооруженных сил
на фронтах.
Страна ощутила себя над бездной. У Ставки были проблемы с
резервами. Генералы воочию увидели мощь танков. Сталин больше и
больше советовался с маршалом Шапошниковым, определенно стре¬
мившимся восстановить некоторые традиции старой России, доре¬
волюционной армии. Более суровыми стали требования к передавае¬
мой в центр информации. Создавались новые дивизии, лихорадочно
готовились офицеры, осмысливался горький опыт. Шеститысячные
дивизии военного времени были вдвое меньше кадровых дивизий,
с которыми страна встретила 22 июня, но набор в эти дивизии шел
167


спокойно и уверенно — общее понимание сложности переживаемо¬
го момента было очевидным.
Во всей стране вводился военный Всеобуч. ГКО специально об¬
суждал слабости противотанковой борьбы. Особое внимание в этот
горький и трагический час уделялось новым видам вооружений. Было
решено опробовать новую ракетную установку «Катюша» близ Смо¬
ленска, и уже рассматривались возможности массового производст¬
ва этого вида оружия. Именно в июле была осуществлена центра¬
лизация военного производства, служб тыла, транспортных и меди¬
цинских служб. Отставлено было достигнутое маршалом Тимошенко
в 1940 г. единоначалие; в армии снова вводился институт политиче¬
ских комиссаров (директива № 81 от 15 июля) как ответственных за
дисциплину, за сдерживание паники, за предотвращение проявлений
трусости и паникерства. Отчасти это был знак определенной потери
веры Сталина в офицерский корпус. 27 июля всем военнослужащим
был прочтен приговор военного трибунала, осудивший девятерых
генералов начиная с генерала Павлова. Все они были расстреляны.
20 июля Сталин издал приказ о «чистке нежелательных элементов»
с целью выявления «германских шпионов». Все выходящие из окру¬
жения военнослужащие должны были пройти тщательную провер¬
ку особых отделов. В один лишь день 25 июля НКВД рассматривало
дела более 1000 дезертиров, и приговоры были нередко суровы.
Огромная страна остро почувствовала угрозу своему бытию, и
инстинкт самосохранения стал действовать ощутимо. Не все склады¬
валось согласно немецким желаниям. Восемь дивизий Красной Ар¬
мии вырвались из смоленского окружения. Танки генерала Гота ри¬
нулись на восток, чтобы перехватить ускользающих русских, но, как
жалуется Гот, «это была устрашающе трудная страна для движения
танков — огромные девственные леса, болота повсюду, ужасные до¬
роги и мосты, не выдерживающие веса танков. Сопротивление ста¬
ло более жестким, и русские начали прикрывать свой фронт минны¬
ми полями. Это тем легче для них, что приходится блокировать ог¬
раниченное число дорог». Возвратившийся из Вольфшанце, адмирал
Канарис сделал примечательное признание, что «не все идет по на¬
меченному плану. Увеличиваются признаки того, что эта война не
168


только не вызовет ожидавшийся в России внутренний коллапс, но на¬
против, приведет к укреплению большевизма». В кругу близких со¬
трудников Канарис заметил, что «никто еще не сумел нанести по¬
ражение или победить Россию».
Германское командование считало, что у противника осталось
только 20 пехотных, 13 бронетанковых, 2—3 кавалерийских диви¬
зии. Единственная надежда русских возлагается на усталость гер¬
манских войск. В Берлине начали работать над «реорганизацией ар¬
мии после завершения операции «Барбаросса». У Сталина именно
в эти дни были другие цифры: 240 советских дивизий на фронте и
20 в резерве.
Немецкие военачальники были вынуждены признать, что они
впервые встретили противника, который продолжал сопротивление,
даже будучи окруженным. «Русские не ограничивают себя противо¬
стоянием фронтальным атакам наших танковых дивизий. Они пы¬
таются найти любую возможность ударить по флангам тех клиньев,
которые создали наши моторизованные части... С этой целью они
используют свои танки. Они стремятся отделить наши механизиро¬
ванные части от пехоты, которая следует за ними». Именно тогда —
в битве за Смоленск генерал Гальдер отметил «фанатичное и звер¬
ское» сопротивление советских солдат. «Их воля к сопротивлению
не сломлена».
В начале августа появились первые признаки того, что не все
подвластно германской армии. По крайней мере, оккупация Кавка¬
за и Мурманска стала казаться уже недосягаемой целью в ходе дан¬
ной кампании. Германская военная машина начала перестраиваться
на ходу. Обнаружилось нечто странное для педантичных немцев — у
них не было планов на период, непосредственно следующий за втор¬
жением на территорию СССР. Да, они ворвались в ворота Советского
Союза, но вот что делать с противником, не желающим складывать
оружие после первых поражений, они не знали. А колесный транс¬
порт не поспевал доставлять горючее танкам. Во весь рост встала
задача перевода железнодорожного транспорта на русскую колею,
только железные дороги могли решить проблему снабжения насту¬
пающих частей.
169


6 сентября советские войска в жестокой контратаке возврати¬
ли себе Ельню. Даже не ведающий сомнений Гитлер «оговорился» 4
сентября после посещения штаба группы армий «Центр» в Борисо¬
ве: «Если бы я знал, что у них столько танков, я бы дважды поду¬
мал, прежде чем начать вторжение». Потом, в октябре, окруженные
у Ельни советские войска будут окружены и уничтожены, но их доб¬
лесть, доблесть обреченных, отодвинет дату решающего наступления
немцев на Москву.
А в дневнике Гальдера появляются ноты сомнений, прежнее ощу¬
щение триумфа отходит на задний план. На 51-й день войны—11 ав¬
густа он пишет с явными нотами тревоги: «Во всей обстановке на
фронтах в целом становится ясным, что колосс Россия, который
сознательно готовился к войне, при безудержности, присущей тота¬
литарным государствам, был нами недооценен. Эта констатация от¬
носится как к организационным, так и к экономическим силам, а в
особенности к чисто военному потенциалу... Их дивизии, конечно,
вооружены и оснащены не в нашем понимании этого слова, и ко¬
мандование ими в тактическом отношении во многом неудовлетво¬
рительно. Но они есть. И если дюжина их разбита, русские выстав¬
ляют новую дюжину. Они выигрывают время благодаря тому, что на¬
ходятся поблизости от своих источников силы, а мы все больше от
них отдаляемся. Наши раздерганные по всему огромнейшему фрон¬
ту и не имеющие никакой оперативной глубины войска снова и сно¬
ва подвергаются атакам противника, которые имеют определенный
успех, ибо на невероятных просторах поневоле остается много раз¬
рывов между войсками».
Сталин попросил посланца президента Рузвельта Гопкинса при¬
слать алюминий. Это обрадовало Гопкинса, как ничто иное, — терпя¬
щие крах государства просят автоматы, а не алюминий. Сталин го¬
ворил, что его страна «может сражаться в течение трех или четырех
лет». Россия производит 1800 самолетов и 1000 танков в месяц. За¬
метим, что, когда Сталин беседовал с Гопкинсом, Смоленск уже две
недели был в руках немцев; три армии, которым Сталин приказал
вернуть Смоленск любой ценой, окружались немцами; Верховный
главнокомандующий отдал приказ начать создавать «Можайскую ли¬
170


нию», на гораздо большее расстояние (чем обещанные Гопкинсу сто
километров) отстоящую от Смоленска к Москве.
А далеко на западе, в концентрационном лагере Освенцим, на
русских военных в августе было испробовано самое дешевое сред¬
ство массового убийства — использовавшийся прежде как пестицид
газ «Циклон-Б». Как сказал Черчилль в радиообращении к англича¬
нам в августе, «германские полицейские войска хладнокровно унич¬
тожают тысячи русских патриотов, защищающих свою собственную
землю. Со времен монгольского вторжения в Европу никогда еще не
было такой методичной безжалостной бойни в таких масштабах».
Операция «Тайфун»
Взятию Москвы было присвоено кодовое название «Тайфун».
В июне 1941 г. кадровый состав Красной Армии равнялся 4 700 ООО сол¬
дат. Поздней осенью 1941 г. численность армии упала до 2 300 ООО вои¬
нов. За один октябрь 1941 года было потеряно 5000 советских са¬
молетов. 2 октября Гитлер объявил о завершающей стадии «Барба¬
россы»: «Сегодня начинается последняя великая и решающая битва
войны». В германских руках уже находятся «три величайших инду¬
стриальных центра большевиков. Наконец мы создали предпосыл¬
ки для финального сокрушительного удара, который до начала зимы
приведет к крушению врага». Восемь русских армий были в котле
вокруг Вязьмы и Брянска — 673 тысячи солдат и офицеров взяты в
плен, 1242 танка и 5432 пулемета захвачены или уничтожены. Высту¬
пая в берлинском «Шпортпаласте», Гитлер заявил онемевшей толпе,
что «началась операция грандиозных размеров. Она приведет к со¬
крушению врага на Востоке. Противник уже отступает, и он нико¬
гда не восстановит свою силу». Огромный зал взревел. Гитлер в тот
же день возвратился в свое «Волчье логово».
Согласно германскому плану танковая группа Гепнера вместе с
дивизиями СС «Дас Райх» и «Гроссдойчланд» должна была раско¬
лоть противостоящий советский фронт на две части — одна в районе
Вязьмы, другая около Брянска. В бой против Красной Армии были
брошены две тысячи немецких танков. Их марш продолжался де¬
сять дней.
171


Уже на третий день, пишет Гудериан, «был осуществлен решаю¬
щий прорыв». Еще через сутки немецкие танки вошли в Орел, где
явно не ожидали такого поворота событий — горело электричест¬
во, и ходили трамваи. На станции грузили эвакуируемый на Урал
завод. Хепнер оттеснил Западный фронт Конева к верховьям Днеп¬
ра. Гот вел свои танки по шоссе Вязьма — Гжатск, далеко оставив
позади основной массив советской пехоты. Полмиллиона советских
солдат будут сражаться отчаянно, но они обречены. Теперь путь на
Москву был открыт. В Берлине министр пропаганды Геббельс объ¬
явил иностранным журналистам, что «уничтожение группы армий
Тимошенко окончательно привело войну к концу». Глава пресс-служ-
бы Гитлера Отто Дитрих возвестил собравшимся иностранным жур¬
налистам, что «в военном смысле Советская Россия уничтожена».
В растенбургском «Вольфшанце» 10 октября Гитлер говорил о зако¬
нах природы, «которые поощряют безостановочное убийство, чтобы
лучшие могли выжить».
Но Бог не покинул Россию. 12 сентября с небес пали первые сне¬
жинки. Через несколько дней с севера подул неуютный ветер. Даже
«Вольфшанце» неожиданно оказалось засыпанным снегом. И чем
дальше к востоку и северу, тем более ощутимой была эта ранняя
пурга. По мере продвижения германских войск крестьяне жгли за¬
пасы зерна, уводили скот, взрывали дома в самых скромных посел¬
ках и деревнях. Немцев встречал запах пожарищ, выжженная земля
и всеобщая ненависть. Англйская радиостанция Би-Би-Си по-немец-
ки напоминала Германии: «Каждые семь секунд немец гибнет в Рос¬
сии. Может быть, это ваш муж? Или сын? Или ваш брат?» 7 октября
упал настоящий первый снег. Гудериан послал за зимней одеждой, но
посланцам сказали, что в нужное время им выдадут эту одежду.
Гордость индустриализации — Днепрогэс была взорвана, что¬
бы не достаться врагу. На восток были отправлены 1523 завода —
455 на Урал, 210 — в Западную Сибирь, 200 — в Поволжье, 250 — в
Казахстан и Центральную Азию. Использованы были полтора мил¬
лиона вагонов. В Саратове станки привезенного издалека завода уже
работали, а стены завода только начали возводиться. Через десять
недель после демонтажа Харьковского танкового завода — 8 декаб¬
172


ря 1941 г. с нового конвейера вышли первые 25 танков Т-34. Через
четырнадцать дней после разгрузки последнего вагона авиационно¬
го завода с конвейера вышли первые истребители. И хотя производ¬
ство стали упало на две трети, броня для танков продолжала лить¬
ся. По государственному плану уже в январе 1942 года уральские
и сибирские заводы должны были давать дополнительные тысячи
тонн металла. 14 ноября ГКО наметил на 1942 г. произвести 2500
самолетов и 22 тысячи средних и тяжелых танков (удвоение само¬
летного производства и увеличение вчетверо производства танков).
1100 ученых были вывезены из Ленинграда в Казань. Страна зна¬
ла, в чем ее сила.
*	* *
14	октября пал Калинин. Но ртутный столбик термометров опус¬
кался все ниже. Гитлер объяснил окружению, что «предсказание по¬
годы не является точной наукой». Перед дивизией «Мертвая голо¬
ва» расстилалось тридцатисантиметровое снежное одеяло. Именно
в этих снегах широкие гусеницы Т-34 увеличивали мобильность со¬
ветских войск. А командующим разбитым вдребезги Центральным
фронтом стал неведомый немцам Жуков. Германские войска подошли
на расстояние менее ста километров от столицы Советского Союза.
Под их владычеством уже была территория, на которой проживали
65 миллионов жителей СССР. В немецких лагерях уже были три мил¬
лиона советских пленных. Полковник Лахаузен говорит о нескончае¬
мой «полубезумной толпе животных». По его воспоминаниям, «гене¬
рал фон Рейхенау отдал приказ расстреливать всех ослабевших плен¬
ных. К сожалению это делается на обочинах дорог, даже в деревнях,
так что местное население видит эти инциденты».
Гитлер жил в ослеплении. «Если Россия падет, Европа будет про¬
стираться до восточных границ германской колонизации. На вос¬
точных территориях я заменю славянские географические названия
немецкими. Крым, например, будет именоваться Готенландом». Гер¬
манские саперы в эти дни взорвали кафедральный собор Киева. Над
Ленинградом немцы разбрасывали листовки следующего содержа¬
173


ния: «Идите в ванные комнаты. Оденьте белые одежды. Съешьте все,
приготовленное для похорон. Ложитесь в свои гробы и приготовь¬
тесь к смерти. 7 ноября небо будет синим — синим от взрывов гер¬
манских бомб».
12 октября Хепнер пересек реку Угру, давшую когда-то незави¬
симость князю Ивану Третьему. Москва должна была решить задачу,
куда дальше пойдут немцы — направо, к Калуге, замыкая еще один
котел, или пойдут прямо на Москву через Малоярославец. Надежда
возлагалась на идущие со стороны Гжатска танки Лелюшенко. Угрозу
столице представляли два страшных клина — со стороны Калинина
и Волги шла северная группа; со стороны Орла рвался Гудериан. За¬
падный фронт советских войск владел 824 танками, лишь половина
из них шла своим ходом, лишь несколько Т-34 и КВ, способных ус¬
пешно вступать в бой с немецкими танками. Выходящие из Моск¬
вы батальоны имели 295 ружей, 120 гранат, 9 автоматов, 145 писто¬
летов и 2000 «коктейлей Молотова».
15	октября власти Москвы посоветовали дипломатическим пред¬
ставительствам подготовиться к эвакуации в Куйбышев. Молотов по¬
рекомендовал британскому и американскому послам покинуть сто¬
лицу. Грузовики развозили 584 тонны взрывчатки для минирова¬
ния 56 мостов. Противотанковые взводы залегли у ворот столицы.
Приказ гласил: взрывать мосты при виде противника. Внутри самой
Москвы мины были подложены под шестнадцать городских мостов.
Двести поездов и 80 тысяч грузовиков вывезли посольское и госу¬
дарственное имущество из Москвы. 500 московских заводов были
перемещены на восток.
Наш самый лучший и страшный час
Снег, глубокий снег пал на Москву. Она уже слышала канона¬
ду — 28 октября немцы вошли в Волоколамск. Из Можайска немцы
могли видеть огонь зенитных орудий над Москвой. А список гер¬
манских приобретений увеличивался стремительно: Ржев, Белгород,
Донецк, Таганрог. Манштейн ворвался в Крым. Пал Харьков. Немцы
уже вошли в Малоярославец и Тарусу. Москвичи рыли траншеи близ
174


Кунцева. Жуков надеялся, что, пока Калинин и Мценск держались,
слабый центр фронта тоже мог держаться. Но Калинин пал. Сталин
провозгласил военное положение в столице, и заявил, что «Москва
будет защищаться до последнего». Полмиллиона москвичей были мо¬
билизованы для рытья траншей и окопов по всему периметру столи¬
цы. 250 километров колючей проволоки опоясали город.
Смесь обреченности, отчаяния и растущего дерзкого вызова ста¬
ла новым выражением лица России. Английский историк А. Кларк
приводит слова из присланного ему из России письма. «Даже те из
нас, кто знал о пороках нашего правительства... кто презирал лицеме¬
рие политики — мы чувствовали, что мы должны сражаться. Потому
что каждый русский, переживший революцию и тридцатые годы, по¬
чувствовал легкий бриз надежды, впервые в истории нашего народа.
Мы чувствовали себя как росток, пробивающийся сквозь столетия
каменистой почвы. Нам казалось, что до открытого неба осталось
совсем немного. Мы знали, что мы, конечно же, погибнем. Но наши
дети получат два дара: страну, свободную от завоевателя, и Время, в
котором возникнут идеалы». И если Гитлер утверждал, что главной
ценностью является «волевое начало», то немцы уже проиграли вой¬
ну. Что они могли противопоставить решимости русских? Стремле¬
ние захватить территории и рабов, доктрину расового превосходства,
ненависть к коммунизму? «Эти ценности ничто в сравнении с глубо¬
ким патриотизмом, с заставляющей себя подчиняться верой русских.
Вермахт держался своим мечом. Но однажды меч ослабнет».
6 ноября, выступая по поводу 24-й годовщины Октябрьской ре¬
волюции на платформе станции метро «Маяковская», Сталин назвал
германскую армию «людьми с моралью зверей... Если они хотят по¬
лучить войну на уничтожение, они получат ее». В горький час, когда
все висело на волоске, Сталин призвал помнить имена тех, кто соз¬
дал и защитил Россию — ее исторических героев, Александра Нев¬
ского, Дмитрия Донского, Александра Суворова, Михаила Кутузова.
Английский историк Дж. Эриксон: «Его фразы были одновременно
и бросающими вызов, и мрачными. Он давал знать, что Untermensch,
недочеловеки будут сражаться и отразят врага». Несмотря ни на ка¬
кие потери, несмотря на растущие трудности, наш народ выразил
свою решимость выстоять.
175


Здесь не место оценивать роль Сталина в русской истории, роль
трагическую и огромную. Но позволим высказаться Уинстону Чер¬
чиллю, оценившему этого человека восемнадцать лет спустя так:
«Сталин был человеком необычайной энергии и несгибаемой силы
воли, резким, жестоким, беспощадным... Он обладал способностью
точно воспринимать мысли. Эта сила была настолько велика в Ста¬
лине, что он казался неповторимым среди руководителей государств
всех времен и народов... Он был непобедимым мастером находить в
трудные моменты пути выхода из самого безвыходного положения.
В самые критические моменты, как и в моменты торжества, Сталин
был одинаково сдержан и никогда не поддавался иллюзиям. Он был
необычайно сложной личностью. Он создал и подчинил себе огром¬
ную империю. Это был человек, который своего врага уничтожал
своим же врагом. Сталин был величайшим, не имевшим себе рав¬
ных в мире диктатором, который принял Россию с сохой, а оставил
ее с атомным оружием».
*	* *
В районе Бородино, не в первый раз видевшего завоевателей
России, появились сибирские части, чтобы вступить в сражение
с элитной эсэсовской дивизией. Зорге уже пытали в японских за¬
стенках, 45 человек его организации встали на порог смерти, но
этот верный России немец сумел передать главное — японская
военная машина развернулась в противоположном направлении.
Сотни тысяч сибиряков спешили к столице. На станцию Цветко-
во прибыла 310-я моторизованная сибирская дивизия. Привычные
к холодам, тепло одетые солдаты смотрелись лучше спешно обмун¬
дированных резервистов.
В СССР вооруженные силы традиционно делились на две части.
Помимо ориентированной на Европу основной массы армии, вторая
практически автономная часть была ориентирована на Японию. 750
тысяч хорошо обученных и хорошо оснащенных солдат и офицеров
были частью регулярной армии. В течение десяти лет здесь стабиль¬
но находились 30 пехотных дивизий, три кавалерийские бригады, 16
176


танковых бригад, более 2 тысяч танков и самолетов. Силы к востоку
от Байкала составляли первый ударный эшелон, к западу от Байка¬
ла — второй эшелон. Местные танкисты отличались высоким про¬
фессионализмом, что было доказано в боях против японцев у озера
Хасан и при Халхин-Голе. Танковые атаки с пехотным сопровождени¬
ем позволили Жукову разбить японцев еще в 1939 г. Это были креп¬
кие, дисциплинированные части, готовые на любые жертвы. Страна
могла положиться на них.
В октябре и ноябре 1941 г. десять дальневосточных дивизий
вместе с тысячей танков и тысячей самолетов прибыли под Моск¬
ву. Ожидаемое наступление немцев началось 15 ноября. Накануне на
Западном фронте был взят пленный немецкий солдат, и он назвал
время немецкого наступления. 14 ноября советские командиры были
предупреждены. Шесть армий Жукова — 5-я, 16-я, 43-я, 33-я, 49-я и
50-я ждали немецкого удара. Этот день по-разному отложился в па¬
мяти участников. Большинство вспоминает сырое и туманное утро,
покрытые еще легким снегом леса. В памяти Гудериана отложилось
солнце, которое сияло в небе «ни голубом, ни сером, но странно кри¬
стальном и совсем без тепла или поэзии».
У Истры столкнулась элитная нацистская дивизия «Дас Райх»
и сибирские войска генерала Белобородова. Истра пала 28 ноября.
После падения деревни Пешки к востоку от Истры генерал Рокос¬
совский отдал знаменитый и горький приказ, который нам было бы
стыдно забыть: «Последней точкой отступления является Крюково.
Дальше отступать нельзя. Дальше отступать некуда». На севере,
захватив Красную Поляну, немцы сражались уже не за километры,
а за метры территории. В эту ночь, в слепящую зимнюю пургу не¬
мецкий разведбатальон прошел через Химки и вышел в северо-за-
падные пригороды Москвы — пятнадцать километров до Кремля.
В деревне Акулово на Можайском шоссе из немецких танков были
видны кремлевские звезды. Но больше это видение не повторялось.
После двух дней практического топтания на месте германские ко¬
мандиры стали говорить о возможности лишь локальных успехов.
Эта последняя германская попытка овладеть Москвой с севера не
дала результатов.
177


От военнопленных немцы узнали, что русские строят новую ли¬
нию обороны к востоку от Москвы. Им не приходило в голову, что
Советский Союз не сложил бы оружия, даже отойдя к Уралу. 1 де¬
кабря 1941 г. Красная Армия насчитывала 4 196 ООО военнослужа¬
щих действующей армии, 32 194 орудий и гаубиц, 1984 танков, 3688
самолетов. В вермахте наличествовали 1453 танка, 2465 самолетов,
36 ООО орудий. В собственно битве под Москвой на советской сто¬
роне были 718 800 солдат и офицеров, 7985 орудий, 720 танков про¬
тив 801 тысячи солдат и офицеров вермахта, 1000 танков и 615 само¬
летов, 14 000 орудий. Существовало примерное равенство. Настро¬
енность войск и талант полководцев должны были решить судьбу
противостояния.
Контрнаступление
В 3 часа утра в пятницу 5 декабря, при температуре -30°
по Цельсию и толщине снежного покрова в один метр, на передо¬
вые позиции германской армии обрушились войска стратегическо¬
го резерва. 88 советских дивизий начали наступление на довольно
широком фронте — от Калинина на севере до Ельца на юге. Специ¬
альная директива предупреждала от фронтальных атак — «негатив¬
ные оперативные меры будут играть на руку врагу»; следовало об¬
ходить противника, заходить в тыл, проникать сквозь оборонитель¬
ные рубежи немцев.
Эффект внезапности сработал в полной мере. Через две недели
у Гудериана было только сорок танков, у Гепнера — пятнадцать. Еже¬
дневные потери немцев примерно три тысячи солдат (не считая об¬
мороженных). В целом наступление продолжалось без перерыва поч¬
ти три месяца. Финальным аккордом можно считать взятие Великих
Лук. Гитлер снял со свои постов тридцать пять корпусных и дивизи¬
онных командиров. Его презрение к высокобровым интеллектуалам
в мундирах, к самовлюбленной касте военных достигло пика.
Немцы взяли в плен командующего 6-й советской армией и до¬
просили его со всем пристрастием. И тот указал им на подлинное со¬
стояние страны и ее армии: «Когда дело касается судьбы России, рус¬
178


ские будут сражаться — потеря территории ничего не означает, и
указывать на недостатки режима бессмысленно».
Белоэмигрант Г. Газданов, впервые увидевший бывших соотече¬
ственников — наблюдавший русских партизан во Франции (и опуб¬
ликовавший книгу на эту тему в 1946 г.), характеризовал русского
как человека коллективистского сознания, привыкшего жить «под
крылом у государства» (с полным к нему доверием), как человека,
у которого нет быта, который не знает частной собственности и не
понимает ее значения в жизни Европы (для него французская рас¬
четливость — своего рода помешательство). «В поведении русских
партизан во Франции прежде всего поражает абсолютная одинако¬
вость их поступков и побуждений». Западные писатели и психоло¬
ги вначале полагали, что такими их сделали пропаганда и коллекти¬
вистская экономика. Но позднее, наблюдая русских партизан, запад¬
ные специалисты пришли и к более глубоким выводам. «Никогда,
кажется, в истории России не было периода, в котором таким явным
образом все народные силы, все ресурсы, вся воля страны были бы
направлены на защиту национального бытия... Все: экономическая
и политическая структура страны, быт ее граждан, ее социальное
устройство, ее чудовищная индустрия, ее административные мето¬
ды, ее пропаганда — все это как будто было создано гигантской на¬
родной волей к жизни».
Это было похоже на проявление массового инстинкта самосохра¬
нения. В час своего самого трудного испытания «с непоколебимым
упорством и терпением, с неизменной последовательностью Россия
воспитала несколько поколений людей, которые словно были созда¬
ны для того, чтобы защитить и спасти свою родину. Никакие другие
люди не могли бы их заменить, никакое другое государство не мог¬
ло бы так выдержать испытание, которое выпало на долю России.
И если бы страна находилась в таком состоянии, в каком она нахо¬
дилась летом 1914 г., — вопрос о Восточном фронте перестал бы су¬
ществовать. Но эти люди были непобедимы... Они умирали в чужих
европейских пространствах, окруженные со всех сторон вражески¬
ми войсками, в таком страшном русском одиночестве». Благодаря их
человеческому самоотрешению, благодаря их мученическому подви¬
гу мы имеем сегодня свободу исторического выбора.
179


После «Тайфуна»
Многие из тех, кто пережил страшный тысяча девятьсот сорок
первый год, утверждают, что следующий — сорок второй — был еще
более жестоким. Исчезло частично «извиняющее» обстоятельство по¬
ражений Советского Союза и его армии ввиду фактора германской
внезапности. Менее убедительным стало оправдание, апеллирующее
к отсутствию военного опыта. После битвы под Москвой неубеди¬
тельным стало фаталистическое утверждение, что немцы принци¬
пиально непобедимы. В 1942 г. стало много труднее отрицать, что
немцы, действуя за тысячи километров от своих баз, преодолевая
русское бездорожье, сражаются эффективнее, с большим умением, с
большим искусством и волей. Сражаются лучше. Осознание этого —
проклятье, способное довести до безумия и солдата и генерала. Оно
определенно выводило из себя Сталина. Предельно жестокая учеба
Красной армии продолжалась почти весь 42-й год. До Сталинграда.
Советская экономика 1942 г. была только частью большой дово¬
енной экономики СССР. Потерян был самый плодородный клин па¬
хотной земли. 130 миллионов человек, живших на неоккупированной
территории имели теперь вдвое меньше хлеба и мяса на душу насе¬
ления, чем год назад. Треть железнодорожных путей была захвачена
противником. Производство жизненно важных для военной индуст¬
рии алюминия, меди, марганца упало на две трети. Миллионы квали¬
фицированных рабочих были либо убиты, либо мобилизованы.
В Ленинграде от голода ежедневно умирали три-четыре тысячи
человек. Они умирали на улицах, в своих скромных комнатах, они
падали и не поднимались, они засыпали и не просыпались. На Пис-
каревское кладбище тянулись молчаливые люди с санками, на ко¬
торых лежали ушедшие из этого мира близкие. И нередко, спустив
в братскую могилу своего покойника, хоронящие сами в бессилии
падали вслед за ним. Это было молчаливое падение, смерть сдела¬
ла всех немыми. Эта немота требовала мщения. В маленькой теле¬
фонной книжке ленинградской девочки Тани Савичевой значилось:
«Женя, умер 28 декабря». «Бабушка, умерла 25 января». «Лека, умер
180


17	марта». «Дядя Вася, умер 13 апреля». «Дядя Леша, 13 мая». Послед¬
няя запись в телефонной книжке на букву М: «Мама, 13 мая в 7.30
утра. Савичевы умерли. Все мертвые. Осталась только Таня». Эвакуи¬
рованная в Горький, Таня тоже умерла летом 1942 года. Все Савичевы
умерли. Что, кроме скорби, ненависти к врагу и жажды мести, мог¬
ли оставить нам миллионы Савичевых нашей страны? Апрель 1942
года был месяцем самой большой смертности в Ленинграде—102 ты¬
сячи 497 человек ушли молча из этого мира. И никто не назовет эту
цифру точной, множество людей уходили безымянно.
*	* *
Сталин сгруппировал войска у Москвы, он был уверен, что при
первой же возможности немцы ринутся на столицу. Стратегическую
разведку трудно упрекнуть — она давала весьма точные сведения о
том, что немцы смещают центр своего внимания на юг, в направле¬
нии Донбасса, южной нефти, Кавказа. На Москву немцы пойдут по¬
сле, а не до выполнения этих своих задач. Это уже знали западные
союзники. Один из «кембриджской пятерки» — Кеинкросс по вос¬
кресеньям садился на велосипед и по воскресеньям передавал све¬
дения, полученные британскими дешифровальщиками в Блечли, ре¬
зиденту советской разведки. Сам Черчилль периодически передавал
сведения «Бонифаса» Сталину. Эти сведения говорили: вермахт смот¬
рит на юг и планирует сомкнуться на Среднем Востоке с победонос¬
ными японцами.
Наступление немцев, перекрытое советским контрнаступлением,
становится в февральские дни 1942 г. снова осмысленным профес¬
сиональным делом германского командования. Преодолевая преж¬
нюю панику, германские генералы восстанавливают боеспособность
своих войск и ужесточают сопротивление движущимся вперед поч¬
ти по инерции слабеющим советским дивизиям. В истории величай¬
шей из войн битва германской 9-й армии и двух армий Конева (29-я
и 39-я) в излучине Волги, как нам кажется, не занимает подобающе¬
го ей места, а ведь это была беспримерная демонстрация отчаянно¬
го мужества.
181


Складывается впечатление (по крайней мере, исходя из «про¬
тиворечивости» дальнейшего планирования), что Гитлер в это вре¬
мя — как и в 1941 г. — лелеял неистребимую надежду на то, что на
каком-то еще не ведомом ему и всему миру этапе ослабнет и рухнет
великая русская «потемкинская деревня». Ее все более признаваемая
мощь окажется такой же зыбкой, как и все в России — от климата
до характера людей. Гитлер твердо верил — от этого впечатления не
уйти — что где-то есть предел сопротивляемости огромной, но плохо
контролируемой, неважно руководимой, отвратительно снабжаемой,
несущей неоправданные потери Красной армии. В ожидании этого
чуда — падения русского колосса (в которое Гитлер безусловно ве¬
рил) фюрер германского народа провел много часов, дней и недель.
Надежда на это чудо согревала его тогда, когда у профессионалов во¬
енного дела начинали опускаться руки.
*	* *
В осмыслении опыта войны выявились два подхода. Первый под¬
ход связан с именем Жукова. Он предлагал перейти к стратегической
обороне, к позиционной войне на тот период. Когда военная про¬
мышленность освоит новые образцы вооружений и решительно пре¬
взойдет германскую промышленность (о масштабах работы которой
в Москве знали). Жуков исходил из опасности ошибиться во второй
раз, бросить последний мощный людской резерв в непродуманные
импровизированные авантюры и позволить немцам проявить себя
там, где они сильнее всего — в маневренной войне.
Второй подход игнорировал стратегию, основанную преимуще¬
ственно на наблюдениях за противником. Надо навязать им свою
игру. Ведь получилось же под Москвой? Русский солдат в окопных
сидениях теряет свои лучшие качества. Отказ от наступательных опе¬
раций деморализует его. Все сказанное, увы, не новость, с этой осо¬
бенностью русской армии мир познакомился с момента ее появления
на европейской арене под Полтавой. Так делайте хоть что-нибудь!
План наступательных действий Красной армии на 1942 г. был
таков: 6-я армия генерала Городнянского нанесет удар по Харькову
182


с юга; синхронно армейская группа генерала Бобкина начнет бое¬
вые действия с Изюмского выступа в направлении на Красноград и
тем самым обеспечит безопасность 6-й армии с юго-запада. Север¬
ное крыло наступления составит 28-я армия генерала Рябышева и
части 21 и 38-й армий, задача которых — движение на Харьков с се-
веро-востока, поворот налево и смыкание с южной атакующей груп¬
пой. В это время Южный фронт Малиновского обязан был обеспе¬
чить безопасность движущихся к Харькову войск с юга.
Часовая артподготовка предшествовала наступлению войск мар¬
шала Тимошенко утром 12 мая 1942 года, начатого севернее и южнее
Харькова. Южное и северное клинья его фронта вонзились в 6-ю гер¬
манскую армию генерала Паулюса. Три дня и три ночи продолжал¬
ся этот штурм германских позиций, и весы удачи колебались в обе
стороны. Особенность (и трагедия) ситуации заключались в том, что
Тимошенко неукоснительно вводил дополнительные — и очень зна¬
чительные — войска именно в Изюмский выступ, желая сделать его
плацдармом удара в тыл германской группе армий «Юг».
Но еще в начале мая немцы заменили свои противостоящие
Изюмскому выступу части румынской 6-й армией, усиливая за счет
этого маневра находящуюся севернее, в районе Белгорода, армию
Паулюса и находящуюся южнее, в районе Павлограда, армию Клей-
ста. Паулюс отбил натиск наступающих советских войск и пригото¬
вился к наступлению на юго-востоке от Харькова.
Всего за один день Клейст переходит Донец и Оскол в том месте,
где они сливаются, сужая брешь советского прорыва до тридцати ки¬
лометров. Василевский в Ставке выступает с предложением остано¬
вить движение на Харьков, но получает отказ. К вечеру этого ужас¬
ного дня Харитонов теряет контроль над своей начинающей на гла¬
зах слабеть, терять управление и разбегаться армией, в то время как
Городнянский с упорством, достойным лучшего применения, продол¬
жал осуществлять давление в направлении Харькова.
Печально смотреть кадры военной немецкой кинохроники, кото¬
рые показывают брошенную и захваченную немцами советскую во¬
енную технику... Неуклюжесть маневра, незрелая организация опе¬
рации, безумный порыв в никуда на фоне спокойно выжидающих
немцев — все это производит грустное впечатление. Пытающийся
183


рационализировать произошедшее, Тимошенко пишет в отчете, что
«следовало остановить наступательные операции 6-й армии 18 мая
и отвести на восток не только танковый корпус, но и целиком 6-ю и
57-ю армии». Поздно. Крушение главных атакующих сил советской
летней кампании 1942 года состоялось. До конца мая германские вой¬
ска методично уничтожали эту собранную после Московского сраже¬
ния мощь, лишая нашу страну возможности перехвата стратегиче¬
ской инициативы. Остановили ли погибшие известные и безымянные
воины начавшееся германское наступление на южном направлении?
После войны германские генералы будут утверждать, что останов¬
ка по времени была минимальной.
К Дону и Волге
Гитлер и руководство вермахта приходят к мысли о необходимо¬
сти приложить все силы, чтобы постараться сокрушить Россию одним
смертельным ударом. Если в прошлом году не удалось ее нокаутиро¬
вать, то в текущем, 1942 г. ей следует перерезать сонную артерию на
южном направлении. Первые идеи смещения центра тяжести на юг
обсуждались на совещании в Орше, где Паулюс присутствовал в ка¬
честве заместителя Гальдера, а сам Гальдер определил стратегическую
задачу так: «Когда погодные условия позволят нам, мы будем считать
оправданным всеобщее движение на юге в направлении Сталингра¬
да с целью оккупации района Майкоп — Грозный как можно скорее, с
тем чтобы улучшить наше положение в отношении нефти». Генералы
стали ценить и людские ресурсы. В 1942 г. Гитлер издал указ о депор¬
тации в Германию полумиллиона украинских женщин в возрасте от
восемнадцати до тридцати пяти лет с целью их германизации. Он ут¬
верждал, что нигде не видел столько блондинок с голубыми глазами,
как в Полтаве. К концу войны депортированные рабочие с Украины
составляли четыре пятых всей рабочей силы с Востока.
...Британская разведка представила премьер-министру данные
о грядущем полномасштабном наступлении немцев весной на юж¬
ном фланге советско-германского фронта. Расшифрованная «Эниг-
ма» сообщала англичанам, что немцы ремонтируют и строят желез¬
нодорожные пути и аэродромы на Украине, особенно активно к югу
184


от Харькова. Объединенный комитет по разведке британского воен¬
ного кабинета пришел к выводу, что следующее большое германское
наступление произойдет на юге советско-германского фронта в мае
1942 т. И в этой ситуации западные союзники отказали России во
втором фронте. Компенсацией западные союзники посчитали мас¬
сированные бомбардировки германской территории.
В относительно спокойном апреле 1942 г. зазвучало название, ко¬
торое многое определит в советской истории — Сталинград. Вот пер¬
вое германское обоснование необходимости его захвата: «Открыть
город огню нашей артиллерии с тем, чтобы лишить его значимо¬
сти в качестве центра военной промышленности и коммуникаций».
Привлекательным стал казаться захват территории между Доном и
Волгой, отделяющей Юг Советского Союза от Севера. Гитлер видел
в захвате Сталинграда не самоцель — он предполагал получить воз¬
можность выхода на столь любимый им стратегический простор. От¬
крывалась возможность повернуть как на север, вдоль приволжских
индустриальных центров к Москве, — так и сделать резкий поворот
к нефтеносному Югу. Не исключена была и экспедиция к столь зна¬
чимому в военном отношении Уралу. Все казалось возможным после
захвата Сталинграда. Но, по мысли Гитлера, все эти возможности от¬
кроются реально лишь в том случае, если на пути к Сталинграду и в
битве за него Красная армия понесет невосполнимые потери, будет
решающим образом ослаблена и в дальнейшем не сможет стать дей¬
ственным щитом ни на одном из обозначенных направлений.
«Синий» план
Вот как характеризует главный для 1942 г. «Синий план» фельд¬
маршал Кейтель: «Действуя наступательно в направлении Вороне¬
жа, примерно на полпути между Москвой и районом Донецка, вве¬
сти русских в заблуждение относительно собственно замысла, дез¬
ориентировать их, внушить им впечатление о намерении повернуть
на север, на Москву, чтобы сковать там их резервы. Далее Гитлер хо¬
тел перерезать различные железные дороги (север — юг) между Мо¬
сквой и промышленными и нефтяными областями, неожиданным и
максимально быстрым поворотом войск вдоль Дона на юг захватить
185


Донецкий угольный бассейн, овладеть нефтяным районом Кавказа
и у Сталинграда преградить путь водному транспорту по Волге, по
которой с помощью сотен танкеров шло обеспечение войск нефтью
из Баку. Войска союзных государств (Румынии, Венгрии и Италии)
должны были своими примерно 30 дивизиями прикрывать растяну¬
тый северный фланг этой операции вдоль служившего водной пре¬
градой Дона, где они казались защищенными от предполагаемых на¬
ступлений через его русло».
За Германию играл «фактор проделанного». За спиной вермахта
пролегли тысячи километров советской территории, к эксплуатации
которой Германия усиленно приступила. Гитлер в Мюнхене в апреле
1942 г. обсуждал возможность создания двухэтажного сверхпоезда,
идущего со скоростью 200 километров в час между Верхней Силе¬
зией и Донецким угольным бассейном. Сотни тысяч остарбайтеров
стали прибывать в вагонах для скота на работу в германской эко¬
номике. Ведущие германские фирмы воспользовались даровой раб¬
ской силой. Для увеличения численности этих рабов немцы начина¬
ют заигрывать на захваченной территории Советского Союза с на¬
ционалистами всех мастей.
Вечером 8 мая 1942 г. Гитлер рассуждал в планетарных масшта¬
бах: «Земля — это переходящий кубок и должна быть в руках силь¬
нейшего. Вот уже многие тысячелетия на земле идет непрерывная
борьба. И если люди за последние 300 лет не осели на Европейском
континенте, то это объясняется открытием Америки и вытеснением
ее жителей европейцами. Создавая в России новую «Восточную мар¬
ку», следует, основываясь на историческом опыте, подходить к ней с
той же меркой, что и когда-то к старой «Восточной марке», то есть
к землям, лежащим к востоку от Эльбы».
*	* *
В Севастополе 13 июня 1942 г. пал форт «Сталин», 17 июня —
форт «Сибирь». Самый большой форт — «Максим Горький» пал
только 18 июня — его защитники были выжжены германскими ог¬
неметами. 20 июня пал форт «Ленин». И все же Севастополь дер¬
186


жался еще тринадцать дней. После 20 июня только раз грузовое
судно «Ташкент» — в последний раз — привезло припасы и подкре¬
пление. «Ташкент» взял на свой борт раненых и возвратился в Но¬
вороссийск. Теперь в бухту Севастополя могли войти лишь подвод¬
ные лодки, только они доставляли боеприпасы и медикаменты бес¬
смертному городу.
29	июня немцы пробили брешь со стороны Северной бухты. На
следующий день адмирал Октябрьский собрал последний военный
совет. Ставка только что приказала сдать город. По личному прика¬
зу Сталина две подводные лодки должны были забрать с собой ру¬
ководителей обороны. Адмирал Октябрьский и генерал Петров вы¬
летели самолетом в последний момент. Уходящие взрывали батареи,
повсюду оставались очаги сопротивления, где защитники предпочи¬
тали гибель отходу. Береговая батарея взорвала себя только тогда, ко¬
гда в нее вошли немцы. В прибрежных пещерах моряки сражались
до последнего патрона. Гарнизон умирал, но не сдавался. Только та¬
кая самоотверженность порождала непреодолимую силу мужества,
перед которой блекнет даже профессиональное мастерство.
Когда в обеденном зале «Волчьего логова» по радио объявили о
падении Севастополя, все застольное общество во главе с Гитлером
вскинуло руки и вскочило со своих мест. На фоне сдачи британского
Тобрука это поднимало германское самомнение до невозможных вы¬
сот. В Британии специальная сессия палаты общин как раз обсужда¬
ла эти обстоятельства, и Гитлер ликовал по поводу «севастопольского
подарка». Теперь Гитлер ждал реакции на захват Крыма со стороны
турецкого правительства. Победа прогерманской фракции в Анкаре
могла очень осложнить положение и Советского Союза на юге сво¬
его фронта, и англичан на Ближнем Востоке.
Ленд-лиз
Несколько месяцев назад — после неудачи с конвоем PQ-17 —
Черчилль отказался посылать суда в Россию. Запад резко сократил
военные поставки Советскому Союзу, объясняя это подготовкой к
высадке в Европе, потребностями открытия второго фронта. (Имен¬
187


но тогда Сталин в ярости ответил Черчиллю, что войны без потерь
не ведутся, что Советский Союз несет неизмеримо большие поте¬
ри.) «Верьте мне, — писал Черчилль Сталину, — не существует ни¬
чего, что бы мы и американцы не пытались сделать для помощи вам
в вашей великой борьбе. Президент и я безостановочно изыскиваем
средства, чтобы преодолеть препятствия, которые география, мор¬
ские воды и вражеские воздушные силы ставят между нами». Пре¬
кращение помощи было суровым ударом — ведь Германия начала
свое летнее наступление против Советского Союза. Советское ру¬
ководство полагало, что главная помощь России должна была по¬
следовать в виде незамедлительной англо-американской высадки в
Западной Европе.
И вот, в наихудший для существования России и для союзни¬
ческой солидарности момент —14 июля 1942 г.— Черчилль, полу¬
чив поддержку американцев, сообщил об отсрочке открытия второ¬
го фронта Сталину. Тот ответил через 9 дней. Во-первых, напомина¬
лось в советском ответе, «британское правительство отказывается
продолжать посылку военных материалов в Советский Союз север¬
ным путем, во-вторых, несмотря на совместное коммюнике относи¬
тельно создания второго фронта в 1942 г., британское правительст¬
во отложило его до 1943 года». Телеграмма Сталина от 23 июля за¬
вершалась горьким упреком: «Вопрос о создании второго фронта в
Европе не был воспринят с той серьезностью, которой он заслужи¬
вает. Полностью принимая во внимание нынешнее состояние дел на
советско-германском фронте, я должен указать наиболее серьезным
образом, что советское правительство не может согласиться с откла¬
дыванием второго фронта». Произошло очевидное нарушение союз¬
нических договоренностей. Недоверие советской стороны к запад¬
ным союзникам получило дополнительные основания.
*	* *
Не открыв фронта на европейском Западе, союзники наруши¬
ли свое слово в критический для СССР момент. Немцы, захватив
Севастополь, приступили к своей главной на 1942 г. операции про¬
тив СССР.
188


В дождливый летний день 28 июня 1942 г. подлинная беда обру¬
шилась на Русь. Ровно в 10 часов утра советско-германский фронт
взорвался — вермахт начал осуществлять свой «Синий» план насту¬
плением в районе Воронежа. Германские штурмовики обрушились на
советские позиции. Германская артиллерия била без пауз, танки и со¬
провождающая их пехота бодро двинулись в битву, финал которой
обязан был решить судьбу войны. Специальная группа из тридцати
германских бомбардировщиков, прикрываемых «мессершмиттами»,
крушила дальние подхода к месту прорыва.
30	июня гроза разыгралась южнее — Паулюс с 6-й армией стар¬
товал через два дня после Гота. Он прикрывал правый фланг танки¬
стов и начал крушить части РККА к югу от Воронежа. Две герман¬
ские армии — Вайхса и Паулюса под общим командованием фельд¬
маршала Федора фон Бока (несколько отошедшего от подмосковного
нервного кризиса) обрушились на советский фронт севернее и юж¬
нее Курска. Линия обороны оказалась разрушенной полностью, и мо¬
бильная сила германской группировки начала проявлять себя. Юж¬
ная часть группы армий «Юг» нанесла свой удар южнее Харькова, и
фон Клейст форсировал реку Донец. Немцы смяли правый край Ти¬
мошенко и ринулись на Новый Оскол.
Тучи над страной стали черно-синими. В этот трагический час
больного Шапошникова на посту начальника Генерального штаба
заменяет генерал-полковник Василевский. 1 июля он выговаривает
Голикову: «Ставка недовольна тем, что на вашем фронте танковые
корпуса перестали быть танковыми частями и действуют пехотными
методами. Вот вам пример: Катуков вместо уничтожения вражеской
пехоты провел день за окружением двух полков, и вы очевидно
потакаете этому... А где эти танки? Должны ли они действовать
подобным образом? Вы должны строго контролировать их всех,
давать им конкретные задания, которые должны выполнять именно
танки».
Чтобы сориентироваться, штабные офицеры 40-й армии подня¬
лись на «кукурузнике» в воздух, но общей организации это не доба¬
вило. Советские войска спешно отступали, и порядка в этом отступ¬
лении было все меньше. За Паулюсом теперь была вся Украина, впе¬
189


реди лежал донской край, где-то там, правее за горизонтом, высились
горы Большого Кавказского хребта. Мир был чарующе подвластным,
все казалось возможным. Беды прошлой зимы забыты напрочь, вся
Европа — да что там Европа, весь мир изумленно наблюдал за новы¬
ми усмирителями скифов, за потомками Александра Македонского,
раздвигающими восточные границы европейской ойкумены.
*	* *
Но не все пошло по немецкому плану. Гитлер с самого начала
не хотел брать Воронеж приступом, он хотел его обойти и бросить
все силы южнее. По замыслу Гитлера, основную часть войск Крас¬
ной армии следовало окружить в степях (про леса он после Москов¬
ской битвы не хотел и думать). Но германские части настолько лег¬
ко вышли к пригородам Воронежа, что захват города показался де¬
лом часов, и решимость фюрера была поколеблена. Он отдал право
окончательного решения фон Боку. Тот вначале заколебался, но за¬
тем решил взять Воронеж штурмом. И направил в город две танко¬
вые дивизии.
Уже через несколько дней немцы стали называть Воронеж «про¬
клятым городом» — наши солдаты, получив подкрепление, учини¬
ли немцам бой на выживание в городских кварталах. В то же вре¬
мя основные силы Красной армии, благодаря самоотверженности
защитников Воронежа, стали планомерно отходить в юго-восточ¬
ном направлении, на плато между Доном и Донцом. И хотя Гитлер в
обычной истерической манере начал требовать от Бока «догнать и
окружить» отступающих русских, слишком много быстрых немецких
танков горело в воронежских катакомбах улиц. Истекающие кровью
защитники Воронежа спасали отечество, спасали армию. Ведь с нею
у нас всегда есть надежда.
Данный момент очень важен для судеб войны. Советское коман¬
дование принимает более правильное (чем германские военные вож¬
ди) решение. Германское руководство позарилось на природные бо¬
гатства попираемой страны, предполагая, что вопрос о защищающих
эти естественные ресурсы Вооруженных силах СССР будет решен
190


каким-то образом и способом позже, когда лишившаяся энергетиче¬
ского сырья страна начнет задыхаться от его нехватки. Москва же
стратегически правильнее выше оценила армию, которая, при ее пат¬
риотизме и растущей оснащенности, защитит и вернет утерянное.
Следует стратегически верный приказ командующим фронтами от¬
водить войска, «разменивать» теряемое пространство на сохраняе¬
мую живую силу. Согласно выводу германского военного историка
Типпельскирха, «новая тактика русских, конечно, больше способст¬
вовала сохранению их сил, чем попытка оборонять словно специ¬
ально созданную для танков обширную открытую местность меж¬
ду реками Северный Донец и Дон». История довольно скоро пока¬
жет, кто оказался прав.
Гитлер мог позволить себе предаться стратегическим мечтани¬
ям. Население России составляло уже не 170, а примерно 110 мил¬
лионов человек, в то время как население рейха неизменно и быст¬
ро увеличивалось — уже не 80 миллионов, а более 200 миллионов
человек. История сделала фантастический поворот. Уже не Россия, а
(впервые в истории) Германия стала самой населенной страной Ев¬
ропы и владела всеми необходимыми атрибутами могущества. На
Германию работал почти весь огромный потенциал Западной и Цен¬
тральной Европы. Россия же откатилась к Северо-Востоку Евразии.
Немцы практически перекрыли пути подхода с моря к Мурманску
и Архангельску. Они неуклонно шли к тому, чтобы оборвать и юж¬
ную нитку, связывающую Россию с внешним миром. На приобре¬
тающем все большую важность Юго-Западном фронте германская
6-я армия захватила Острогожск и продвинулась на 120 километ¬
ров, после чего повернула на юг, что означало выход в тыл Юго-За-
падному и Южному фронтам.
*	* *
6 июля новый начальник Генерального штаба Василевский до¬
бивается от Сталина отказа от тактики 1941 г. — стоять, сражаться,
погибать, но не отступать. Теперь войскам вменялось именно отсту¬
пать, и отступать по-умному, не теряя людей, технику и общее при-
191


сутствие духа. Они не всегда делали это в строгом порядке, но фак¬
том является, что армия, так или иначе, сохранила живую силу. 13
июля Сталин одобряет план отхода до сталинградского берега. Через
несколько дней Сталин звонит в Сталинградский обком ВКП(б) и до¬
вольно неожиданно для слушающих его партийных деятелей удален¬
ного тылового города приказывает им приготовить город к осаде. 21
июля практически все население Сталинграда выходит рыть земля¬
ные укрепления — подобие полукольца с западной стороны.
Гитлер ставит вопрос о контроле над Волгой в практическую
плоскость — германская директива от 12 июля повелевала прекра¬
тить транспортное движение по Волге. Германское наступление на
юге ширилось, к 12 июля советский Юго-Западный фронт теряет
свою цельность и начинает крошиться на части. В почти отчаянной
спешке создается новый — Сталинградский фронт.
По восточным областям Украины, по жаркой южной степи кру¬
жил вихрь. Пыль взлетала в воздух от двигателей моторов. Это элит¬
ная 6-я армия вермахта вышла на оперативный простор. Ее боевая
репутация в текущей войне была безупречной. Она рассекла Польшу,
именно 6-я армия прижала англичан к Дюнкерку. Ей предназнача¬
лась заглавная роль в планировавшейся высадке на Британских ост¬
ровах— высадке на побережье она училась всю осень 1940 г. И те¬
перь в жарких украинских степях эта армия предчувствовала, ка¬
залось, близкую агонию противника. 15 июля русскими оставлены
Миллерово (важный пункт на дороге Ростов — Воронеж) и Камен¬
ка, стоящая близ моста этой дороги через реку Донец.
22	июля германские войска начали форсировать Дон, в наступ¬
лении ими было пройдено уже 400 километров. Преодолев оборо¬
нительные рубежи, они с двух сторон подошли к Ростову, перере¬
зав тем самым главную линию снабжения Кавказа из центра стра¬
ны. Теперь обеспечение нефтью зависело от ее доставки танкерами
по единственному пути, по Каспийскому морю к Астрахани и отту¬
да по быстро построенной железной дороге восточнее Волги в север¬
ный центр страны, к военным заводам Урала, к вновь создаваемым
танковым армиям. В день взятия Ростова Гитлер издал, возможно,
самую главную в своей жизни директиву № 45 (23 июля). Она пред¬
192


полагала раздвоение сил. Теперь «Синий» план был переименован в
«Операцию Брауншвейг». Ее смысл был выражен уже в преамбуле.
«В кампании, которая длится немногим более трех недель, широкие
цели, поставленные для южного фланга восточного фронта в своей
основе достигнуты. Только слабым остаткам армий Тимошенко уда¬
лось избежать окружения и достичь южного берега Дона. Мы долж¬
ны теперь иметь дело со спешащими к ним подкреплениями со сто¬
роны Кавказского региона».
Кубань была оккупирована за две недели, и ударные части фельд¬
маршала Листа начали рваться к кавказским перевалам, вышли на
Черноморское побережье. Намеченные для захвата еще в октябре
1941 г. Грозный и Баку оказались в пределах досягаемости вермах¬
та. Фотографии немецких солдат на верандах советских санаториев
обошли весь мир. 6 августа подвижные подразделения немцев вышли
к железной дороге Ейск — Баку на участке от Ейска до Армавира.
*	* *
Страшное наступило время. Прошел пик лета, но жаркое солнце,
такое щедрое в это время у нас, словно перестало светить для Рос¬
сии. Словно оставила ее судьба. Если был в Великой Отечественной
войне период, когда все стало валиться из рук, когда вера в себя каза¬
лась поколебленной, когда удача отвернулась, а рок стал зловещим —
так это тогда, когда Лист и Клейст бросились на Кавказ, а Паулюс и
Гот — на Волгу. Ничто, казалось, уже не могло их остановить. Мало
что можно было им противопоставить.
Возможно, никогда — ни до, ни после — германская пресса не
ликовала столь громко и самозабвенно. Сравнение с римскими ле¬
гионами превратилось в расхожий штамп. «Это построения римских
легионов, возрожденных в двадцатом веке для усмирения монголо¬
славянской орды!» Бесконечными стали дискуссии о неполноценном
характере низшей расы. Арийцы на решающем фронте шли вперед,
и периодически им пыталась противостоять «смесь низкой и ни¬
жайшей части человечества, истинные недочеловеки... дегенеративно
выглядящие восточные люди». Читатель рейха млел от азиатского
193


фольклора, от описаний неопасного путешествия германских наслед¬
ников Марко Поло по восточным степям. Пресса Геббельса содро¬
галась от ужаса при виде «монгольских физиономий в лагерях для
военнопленных». Издательство СС начало публиковать специальный
журнал с незатейливым названием «Недочеловек», главное место на
страницах которого занимали фотографии, должные, по замыслу ав¬
торов, показать животный вид и животный характер врага на гер¬
мано-советском фронте. Майор СС Эдвин Двингер писал: «Будь то
при татарах, Петре или Сталине, эти люди рождены для рабского
ярма». Наиболее возмутительной для «сверхчеловеков» в этих жи¬
вотных была извращенная злость, с которой они встречали немец¬
ких носителей цивилизации. «Они сражаются, когда вся борьба уже
бессмысленна», — типичная жалоба арийца на никому не нужный
навоз истории.
Представь, читатель, что наша с тобой судьба оказалась бы в ру¬
ках этих хладнокровных убийц. А ведь от такой участи спасала нас
в жаркое лето 1942 г. всего лишь горстка потемневших от горя, злой
доли, унижения отступления, многодневной жизни впроголодь, не
знавших ни сна, ни отдыха солдат Красной армии. Они отступали,
но не сдавались. Они, может быть, уже даже не надеялись. Но они
любили свою страну, и им не страшно было умереть. И доколе будет
течь тихий Дон, и не забудут нас украинские и другие братья, кото¬
рые защищали нашу общую, свою страну, финал нашей истории бу¬
дет отодвинут, мы соберемся с силами. Ведь была же искра надеж¬
ды даже в то страшное лето?
*	* *
Сталинград, находясь в смертельной опасности, продолжал по¬
могать стране. Двадцать семь тысяч вагонов пшеницы уже послал
этот благодатный край на восток. Грузились девять тысяч тракто¬
ров, два миллиона голов скота.
На западном направлении ключевое значение приобрел малень¬
кий городок Калач — находясь на берегу Дона, он хранит драгоцен¬
ный мост через казацкую реку — ближайшую для Паулюса доро¬
194


гу к Волге. Сохранить или взорвать мост (в зависимости от обста¬
новки) было приказано 20-й моторизованной бригаде Ильина. Его
люди падали от усталости, но другой воинской части поблизости
не было. Они вкапываются в родную землю в столь милых русско¬
му сердцу садах и огородах маленького провинциального городка.
Они не особенно верят в то, что их фланги прикрыты, что немцы
не смогут обойти их. Они предоставлены своей судьбе, собственно¬
му — не вымученному — чувству долга и успокаивающему самоот¬
решению. Именно здесь, среди мирных и неброских полевых цве¬
тов маленького городка, лежала дорога в историческое никуда или
к спасению отечества.
Царило удивительное спокойствие. Цвели коротким цветом
наши цветы за убогими серыми палисадниками, налились первые
яблоки, тихое ликование лета позволяло забыть, что там — на про¬
тивоположном высоком берегу Дона — в бинокли на них, возможно,
смотрят, как на игрушечные цели. Полковник Ильин приказал при¬
крыть землей последнее артиллерийское орудие, расставил пулемет¬
ные гнезда. Его разведчики тихо пересекли реку. Они возвратились
15 августа с тревожными лицами: «Немцы идут». И, словно иллюст¬
рируя их слова, на противоположном берегу обозначились немецкие
каски. Ильин решил не ждать ни минуты. Подложенный под мост
заряд уничтожил его западную половину и зажег восточную. Ильин
определенно знал, что ни справа, ни слева его никто не страхует, и
он предоставлен своей судьбе. Но он уже остановил врага. Хотя бы
на день. Его люди постараются остановить его как можно дольше.
Никто не хотел умирать в этих яблоневых садах, жизнь прекрас¬
на в этом зеленом золоте. Но есть вещи важнее жизни, что бы ни го¬
ворили отчаянные жизнелюбы. Главная из них — наша общая собст¬
венная доля. И эти молодые ребята, многие из которых не перешаг¬
нули через двадцатилетие, следовали безусловному инстинкту своего
народа — неприятию чужого насилия. Своим огнем эти солдаты в
первые же часы уничтожили надувной флот форсирующей Дон гер¬
манской пехоты. Они не знали, что в сорока километрах выше по те¬
чению деловитые германские инженеры уже наладили переправу и
по двум понтонным мостам танки 6-й армии уже переходят на вос¬
точный берег Дона.
195


Ни шагу назад
28 июля 1942 г. Сталин издал свой знаменитый приказ № 227
«Ни шагу назад». Он поручил Василевскому подготовить текст, внес
в этот текст много поправок, а затем подписал. Приказ был прочи¬
тан всем бойцам Красной армии. Повсюду его чтение сопровожда¬
лось тяжелыми размышлениями — такие приказы издают лишь в
момент величайшей опасности государству.
Велика огромная Россия, но отступать уже некуда. Речь идет о
выживании страны, и никакие меры не являются излишними для ее
спасения. Реальность стояния на краю пропасти открылась, будучи
провозглашенной с самой высокой трибуны. Долгом каждого солда¬
та и офицера Красной армии является сражаться до последней капли
крови. Приказ призывал к патриотическому долгу тех, кому невыно¬
сима мысль о ставшем реальным поражении. Приказ сурово указы¬
вал на меры наказания того, кто забывает о сыновнем долге. Сеятели
паники и трусы должны расстреливаться на месте. «Ни шагу назад
без приказа свыше! Командиры, комиссары и политические работни¬
ки, оставившие боевые позиции без приказа, являются изменниками
Родины, и с ними необходимо обращаться соответственно».
Отныне всякий сдавшийся в плен считался изменником Роди¬
ны. Командиры, допустившие отход своих частей, тотчас же лиша¬
лись своего воинского звания и отсылались в штрафные части. Поя¬
вились заградотряды, начали работать особые отделы.
Смог бы подействовать приказ № 227, если бы его дух не отве¬
чал внутреннему настрою нашего народа? Как пишет английский ис¬
торик Овери, «влияние приказа номер 227 легко преувеличить. Он
касался, прежде всего, офицеров и политработников, а не простых
солдат, которые всегда должны были подчиняться жесткой дисци¬
плине. И приказ касался несанкционированного отступления, а не
всех видов отступления... Было чувство, что отчаянное положение
требовало отчаянных мер. Один из солдат позже охарактеризовал
свою реакцию на приказ «Ни шагу назад!» такими словами: «Не сам
текст, а дух приказа произвел моральный, психологический и духов¬
196


ный прорыв в сердцах и сознании тех, кому этот приказ зачитыва¬
ли». Сталин на этот раз встал не на сторону революционных фанто¬
мов, но на сторону простых солдат, погрузившихся в кошмар пора¬
жения и отчаянной неясности. Факты террора являются очевидной
исторической истиной, но они способны исказить наше понимание
советских военных усилий. Не все солдаты стояли, чувствуя ствол,
упершийся ему в спину; не каждый случай самоотверженности и му¬
жественного сопротивления был результатом насилия и страха. Ис¬
ключительный героизм тысяч обыкновенных советских мужчин и
женщин, их приверженность своей власти едва ли могут быть под¬
вергнуты сомнению. Летом и осенью 1942 г. советских людей вооду¬
шевляло нечто большее, чем страх перед НКВД... Это была патрио¬
тическая борьба против наводящего ужас и ненавидимого врага. На
протяжении 1942 года война стала войной за спасение исторической
России, национальной войной против ужасающего, почти мистиче¬
ского врага».
Сталинград
Ранним утром 23 августа основные силы 6-й армии начали пе¬
реходить на восточный берег Дона. Аккуратно и методично танки
проходили понтонный мост, за ними грузовики везли пехоту, запа¬
сы вооружения, полевые госпитали и цистерны с горючим. По радио
танкисты 16-й танковой дивизии 14-го танкового корпуса генерала
Витерсхайма передавали в штаб Паулюса об обстановке в авангарде
наступающих войск. Пока их внимание не было привлечено ничем
особенным. Вот сообщение, полученное Паулюсом в девять сорок
пять утра: «Русские, по-видимому, захвачены врасплох и не оказали
особенного сопротивления между Доном и Россошкой».
Танкисты осознавали важность момента. Именно здесь и сейчас
творится мировая история. Сюда не доходили с Запада даже римские
воины. Александр Македонский прошел значительно южнее. Кир и
Ксеркс в бессильной ярости отчаялись завоевать эти степи. Это хин-
терланд мира, путь к центру Евразии. Если Германия овладеет этим
краем, ее уже не остановит никто в мире. Русский колосс рухнет, он
197


не устоит на одной северной ноге. Справа — через Каспий — жерт¬
вой немцев станет самый чувствительный и важный регион Британ¬
ской империи. Здесь, сейчас и навсегда творится мировая история.
...Августовское солнце еще не начало садиться на западе — было
четыре часа пополудни, — когда первый германский танк с ревом за¬
тормозил над волжским утесом. Танкисты в основной своей массе
не видели реки шире Рейна и дивились речному простору. Сбрасы¬
вая мундиры и черные комбинезоны, германские танкисты полезли
в холодную волжскую воду. Один из них размышлял, почему лишь
война открывает нам глаза на величественную красоту мира? Капи¬
тан Лорингофен: «Мы смотрели на простирающуюся за Волгой степь.
Отсюда лежал прямой путь в Азию, и я был потрясен». Большинст¬
во поражалось этому дню: «Утром мы были на Дону, а вечером сто¬
им на Волге». Желание сделать исторический снимок было повсеме¬
стным. К рапорту, отосланному в штаб 16-й дивизии, был приколот
снимок «Волга достигнута». Летчики знаменитой эскадрильи «Удет»
облетали Сталинград, и их удивление, а затем и ликование при виде
танков с крестами, стоящих на берегу Волги, было безмерным. Они
испытывали «чувство невыразимой радости за боевых товарищей на
земле». Задрав голову, танкисты следили за фигурами высшего пило¬
тажа, исполняемыми ради них.
*	* *
На дальней окраине Сталинграда машинист паровоза Лев Дило
оказался сброшенным на землю первыми немцами, которых он ви¬
дел в жизни. Те связали ему руки, отобрали ручные часы и повели
через поле. Благодаря их беспечности машинист скользнул в первый
же попавшийся на пути овраг. Выстрелов вслед не последовало. Три
километра до тракторного завода промелькнули незаметно. Опешив¬
шие вначале товарищи в конечном счете не растерялись. Здесь же
был создан первый рабочий батальон. Тот, кто записывался в него,
получал винтовку. Батальон занял позицию вдоль речки Мокрая Ме-
четка — первая городская линия обороны.
Над городом отныне летали разведывательные самолеты нем¬
цев, штурмовики начали бомбить гражданские переправы, это ста-
't 98


нет фирменным знаком рыцарственных пилотов. Отныне переправа
в Сталинграде была постоянно мокрой и красной от крови. С этого
времени германская авиация методически превращает красивый бе¬
лый южный город в серо-черный ад. Авиация немцев висит над го¬
родскими кварталами постоянно, а их танки и пехота рвутся к го¬
родскому центру.
Генерал Еременко бросил свои резервы на северную окраину го¬
рода, чтобы блокировать танки Ганса Хюбе. Сердцевиной этих резер¬
вов была шеститысячная бригада полковника Семена Горохова, на¬
правленная из Заволжья прямо на тракторный завод с задачей стро¬
ить укрепления. Ближе гороховцев линию укреплений построила на
речке Мокрая Мечетка морская пехота Тихоокеанского флота. Имен¬
но здесь завязались первые в городе бои. Немцам Хюбе удалось за¬
хватить речную переправу, рассчитанную на перевозки людей и гру¬
зов. Но стоило немецким танкистам повернуть в сторону города, как
их встретил шквальный огонь, и без поддержки пехоты они попро¬
сту не могли выдержать продолжительный бой. Три следующих дня
прошли, так сказать, однообразно: немцы были активны на севере
(Хюбе) и на юге (Гот).
Обороняющиеся держались за высокий правый берег Волги на
протяжении сорока пяти километров вдоль течения реки, до Красно¬
армейца на юге. Нигде глубина обороняемой территории не превы¬
шала 3000 метров. Все деревянное сгорело от авиабомб. Большинство
каменных и бетонных домов представляли собой руины. В северной
части города выделялись своего рода три бастиона — тракторный за¬
вод, завод «Баррикады» и завод «Красный Октябрь». На юге прочно
стояло здание электростанции. После германской атаки 9 сентября
в ряды защитников влились 7 тысяч рабочих сталинградских заво¬
дов. Все мужское население города стало непосредственным резер¬
вом обороняющихся частей.
Основную часть города защищала 62-я армия. Она стояла от
тракторного завода на севере до элеватора на юге. В ее дивизиях на¬
считывалось лишь по 1500 человек. Некогда превосходная 35-я ди¬
визия ныне насчитывала в своем составе 250 солдат. Из 666 человек
личного состава танковой бригады лишь 200 человек имели мини¬
199


мальную военную выучку. И все же они стояли. Командармом был
назначен Чуйков. Его простота, его лихость, его ярость, его безыскус¬
ное и верное чувство долга были находкой.
Чуйков прибыл в Сталинград 11 сентября 1942 г. Все, что он ви¬
дел на переправе, переполнило его гневом. Раненые лежали в ожи¬
дании переправы часами, порядок отсутствовал в деле, от которого
зависела судьба города.
Командующий фронтом Еременко приветствовал Чуйкова тепло
и предложил вместе позавтракать. Чуйков отказался и оба они сели
за крупномасштабные карты. «Василий Иванович, я пригласил вас,
чтобы предложить новое назначение, место командующего шестьде¬
сят второй армией. Что вы об этом думаете?» — «Назначение очень
ответственное, — ответил Чуйков. — Я не подведу вас».
На командный пункт 62-й армии на Мамаевом кургане Чуйков
прибыл непосредственно перед решающим выступлением немцев.
Накануне 62-я армия подверглась чудовищному авианалету. В неко¬
торых дивизиях осталось по сто бойцов. В танковых бригадах было
чуть больше десятка танков, а в целом танковом корпусе генерал-
майора Попова было меньше пятидесяти танков, и большинство из
них стреляло только в неподвижной позиции. Первостепенной за¬
дачей было укрепление оборонительных позиций, защита флангов,
закладка мин. Лишь одна тема отныне и навсегда не обсуждалась в
бункере Чуйкова — как покинуть свои боевые позиции.
Тактика была в 1942 г. уже создана: сражайся, пока можешь, если
давление угрожает смертельно — уйди, отдай врагу часть нашей не¬
объятной территории, но с первыми же лучами следующего дня нач¬
ни новый бой, действуй так бесконечно долго, доведи врага до исто¬
щения, пусть он временно владеет твоей землей. Пока ты жив сам,
враг не будет ею владеть долго. Истощи его. Пусть его сотая побе¬
да в битве за десяток метров территории окончится в его пользу. Но
в сто первый раз ты одолеешь его, даже если на его стороне мысль,
техника, расчет, навык, высокое умение. Ты окажешься сильнее его
тем, что не усомнишься, не изменишь. Ведь гибли и до нас, ведь на
нашей великой и незащищенной равнине, на наших просторах от
200


Бреста до Владивостока было всякое, но не иссякало наше упорст¬
во, наша вера, наша сыновья любовь.
Если бы иссякло это чувство, то не помогли бы ни Сталин, ни
идеология, ни спасительные морозы. Но мы рождены в этой вере и
любви к стране, где жизнь тяжела, но где наш дом, наши могилы,
наше небо. И мы тоже умрем, не осквернив память предков, не обма¬
нем ожидания всей страны, вдруг затихшей при слове Сталинград.
Множество западных исследователей указывают на заградотря-
ды, штрафбаты, идеологическую муштру. Справедливо указывают.
Но никакая индоктринация не объясняет сверхчеловеческой стой¬
кости защитников священного для нас города. Чужой — пусть даже
самый благожелательный взгляд — не видит простого, как вода, как
дыхание, чувства, которое в простом приволжском городе восстало
против мастерства лучших профессиональных воинов, до того за¬
воевавших почти всю Европу.
Чуйков, Лопатин, Ильин, Петраков, Родимцев, Вдовиченко, Дра-
ган, Батюк, Людников, Горохов, Желудев, Павлов, Зайцев, Саша Фи¬
липпов, Баданов. Стоявшие «за други своя», за нас, живущих. Не все
выжили, не всех окрестила слава. Но все стояли за нас, за отечество,
за великую страну. Нехорошо нам забывать их имена.
В определенном недоумении, немцы все же пытаются рациона¬
лизировать происходящее. И к чему же они приходят? Их главный
вывод безнадежен (и в этом смысле неконструктивен): враг ирра¬
ционален. День за днем немцы повторяют этот вывод, никуда кроме
лютого страха не ведущий. Вот каталог оценок противника немец¬
ким солдатом за весь период осады. 1 сентября: «Неужели русские
действительно собираются воевать на самом берегу Волги? Это су¬
масшествие». 8 сентября: «Нездоровое упрямство». 11 сентября: «Фа¬
натики». 13 сентября: «Дикие звери». 16 сентября: «Варварство... это
не люди, а дьяволы». 26 сентября: «Варвары, они используют бан¬
дитские методы». 27 октября: «Русские — не люди, это какой-то тип
созданий из железа; они никогда не устают и не боятся огня». 28 ок¬
тября: «Каждый солдат смотрит на себя как на уже приговоренно¬
го человека». Да, каждый приговорил себя, если надо, умереть. Есть
ценности важнее жизни.
201


*	* *
Накануне самой яростной атаки немцев на плацдарм Чуйкова в
центре города войска участвующих в битве Сталинградского и Юго-
Восточного фронтов насчитывали в своем составе 65 пехотных и 4
кавалерийские дивизии, 34 танковых и 6 моторизованных бригад, че¬
тыре укрепрайона и пять военных училищ. Собственно город и при¬
городы защищали 62-я, 64-я, 57-я и 51-я армии. Две первые армии,
занимавшие позиции в центре и на южной окраине города, включа¬
ли в себя 16 пехотных дивизий, две танковые бригады и один укре¬
пленный район — 90 тысяч солдат, 2 тысячи орудий и минометов,
120 танков. Сталинградский район протянулся вдоль Волги на 65 ки¬
лометров, от Рынка на севере, до Малых Чапурников на юге. Район
максимального напряжения — от Рынка до Центрального железнодо¬
рожного вокзала — защищала 62-я армия генерала Чуйкова — три¬
дцатикилометровый участок, защищаемый на 13 сентября 54 тыся¬
чами солдат с 900 пушками и минометами и 110 танками.
В ночь перед предполагаемым немецким натиском Чуйков пере¬
сек Волгу из Бекетовки и встретился с командующим фронтом Ере¬
менко и его членом Военного совета фронта Хрущевым. Возвращался
он к рассветной заре, хотя светло было всю ночь — Паулюс, готовясь
к решающему наступлению, бомбил город. Небо было светло-бурого
цвета от поднявшейся к небесам кирпичной пыли. Один из немец¬
ких участников боев пишет домой, в Германию: «Трудно поверить,
что после такого авиационного налета здесь живой осталась хотя бы
мышь». О чем думал командарм? «Каждый, у кого нет военного опы¬
та, подумал бы, что в горящем городе нет никого, все уничтожено и
выжжено... Но я знал, что на этой стороне реки ведется битва, идет
титаническая борьба».
13 сентября в половине седьмого утра две ударные группиров¬
ки немцев обрушились на позиции 62-й армии Чуйкова. На левом —
со стороны немцев — фланге 295-я германская пехотная дивизия
атаковала Мамаев курган, в то время как на правом фланге 71-я
и 76-я пехотные дивизии пошли на штурм Центрального железно¬
202


дорожного вокзала. Командующий армией встретил наступающего
врага на своем командном пункте — в простой пещере с земляными
полами (и более чем простой кроватью в углу) на юго-восточном от¬
роге Мамаева кургана. Всего лишь раз за день ему удалось связаться
с Еременко, затем командный пункт армии замолк, связь с ним была
прервана, курган был облит сталью и свинцом со всех сторон. По¬
сыльные были обреченными людьми, они немедленно становились
легкой живой мишенью.
Добычей немцев в этот день стала станция «Садовая», их успе¬
хом — выход в пригород Минин. На западной окраине города немцы
захватили небольшой аэродром и бывшие армейские казармы. Не¬
мецкие танки заставили немногочисленные тридцатьчетверки воз¬
вратиться в «Баррикады» и на «Красный Октябрь». Но не больше и
не далее. Никакого немецкого продвижения на севере. Заводы мрач¬
но и сурово держали оборону. Остались на боевых позициях и со¬
рок танков.
Чтобы сберечь причал, причал жизни и смерти, Чуйков бросил
вперед последний резерв — девятнадцать тяжелых танков. Майору
Зализюку было поручено с шестью танками перекрыть дорогу, ве¬
дущую от вокзала к пристани; подполковнику Вайнрубу приказано
было выбить немцев из башни железнодорожного вокзала. Для это¬
го ему дали три танка. Вот журнал боевых действий 62-й армии за
14—16 сентября 1942 г.
13.20	— Враг на Академической улице.
13.21	— 1-й батальон 38-й механизированной бригады отрезан
от основных войск.
13.22	— Сражение у Мамаева кургана и на подступах к вокзалу.
08.00 — Железнодорожная станция в руках врага.
13.20	— Станция отбита.
13.21	— Станция в руках врага.
13.22	— Враг на Пушкинской улице — 600 м от командного
пункта армии.
11.00— Две роты противника с 30 танками движутся к дому
инженеров.
13.20 — Станция в наших руках.
203


15 сентября в бой вступила дивизия Родимцева, перед которой
стояла германская военная элита — здесь находилась 71-я пехотная
германская дивизия. Гвардейцы Родимцева сумели очистить при¬
стань, пробиться к железнодорожному вокзалу и захватить его — в
пятнадцатый раз за время битвы в городе. На рассвете 16 сентяб¬
ря они штурмовали Мамаев курган и заняли его северный и севе¬
ро-восточный склоны.
Борьба в городе
Сталинградская битва, в которую входили две воюющие держа¬
вы, очень отличалась от великих битв прошлого. Ближе всего по ха¬
рактеру к ней подходит Верден, где в Первую мировую войну на¬
чальник германского Генерального штаба Фалькенгайн решил обес¬
кровить французскую нацию. Но есть и большое различие. В фортах
Вердена минные заслоны и пулеметные гнезда, так или иначе, разъ¬
единяли противников (частично помогали непробиваемые могучие
бетонные стены казематов и соединительных ходов). Люди гибли, в
основном, от пулеметного огня и артобстрелов, не видя лица против¬
ника. В Сталинграде все сплелось. За тонкой стеной фабричного дома
можно было слышать дыхание того, кто собирается тебя через ми¬
нуту убить. Иногда один дом представлял собой «слоеный пирог» —
первый и третий этажи принадлежали советским воинам, а второй и
четвертый — немцам. Финка, штык, нож стали популярными орудия¬
ми борьбы — меньше шума и неизбежной погони. Граната была са¬
мым удобным оружием, необходимо было только подползти к нуж¬
ному окну. Противники по очереди взрывали соседние комнаты.
Германская авиация работала с невиданным напряжением. Один
из летчиков подсчитал, что за три месяца он совершил 228 выле¬
тов — столько же, сколько за весь предшествующий период войны
в Европе. Иногда германские пилоты проводили в воздухе по шесть
часов кряду. Взлетая со степных аэродромов, они должны были ори¬
ентироваться в море пожарищ, в потоках дыма и огня. Самолеты го¬
товились техниками к вылету по пять раз на день. Летчиков нерви¬
ровали приказы сровнять с землей то, что уже несколько раз было
204


сметено с лица земли. Временем отдыха люфтваффе были лишь пред¬
рассветные часы.
Боевая форма немецких солдат, воюющих в руинах, была на¬
столько изношена, что им приходилось иногда надевать форму про¬
тивника. Еще три особенности: раненым для получения помощи сле¬
довало дожидаться темноты; вода стала бесценной; повсюду царил
запах разлагающихся тел (одна свидетельница утверждает, что даже
спустя полгода после битвы в городе стоял этот невыносимый за¬
пах войны).
Город превратился в руины, но в этом была и своя позитивная
сторона. Танки немцев не могли двигаться вперед, немецкая авиация
потеряла разграничительную линию. В трущобах же с приближени¬
ем воя самолетов уже ничто не шевелилось. И если день благодаря
люфтваффе был немецким, то ночь, наша добрая волжская ночь,
была свидетелем упорных бросков вперед отдельных групп бойцов,
отбиравших у захватчика то, что когда-то было комнатой, подва¬
лом, подъездом, лестницей. Без сна и еды, с редким глотком бес¬
ценной волжской воды, защитники Сталинграда превратили жизнь
немцев в худший вариант ада, в непрестанный жестокий бой, в веч¬
ную схватку за жизнь, в кровавую смерть среди обожженных кир¬
пичей. Все могли эти люди в нечеловеческих условиях. Кроме одно¬
го, — они не встали на колени. И лишь один вид дисциплины мог
управлять этими людьми, которых оставил сам Бог. Только святая
сыновья любовь к Родине, только ярость детей своей страны, до¬
пустивших врага до Волги и решивших теперь, что такая жизнь им
недорога. Они стояли насмерть, они стояли уже много суток, что¬
бы имя России не померкло.
Пик напряжения
Генерала Паулюса, чья штаб-квартира располагалась в шестиде¬
сяти километрах от сталинградского ада, донимали репортеры — ка¬
ждый хотел первым зафиксировать величайший триумф германского
оружия — взятие Сталинграда. Паулюс был мил с прессой, но от оп¬
ределенных суждений воздерживался. Когда будет взят город? «Это¬
205


го можно ждать в любое время». Произошел казус. Несколько бер¬
линских газет уже вышли со специальными выпусками «Stalingrad
Gefallen!» Кипы газет ждали письмонош, но Геббельс решил пере¬
проверить радостную информацию. Однако Паулюс не смог дать ут¬
вердительный ответ. Газеты уничтожили.
Вермахт прошел тысячи километров от французского Бреста
до калмыцкой Элисты, но пройти несколько сот метров от Мамаева
кургана до Волги он не сумел. Немцы при этом допустили ряд оши¬
бок, им прежде не свойственных. Сузив зону решающих боевых дей¬
ствий до масштабов города, они сами же ограничили свободу сво¬
его маневра. Такое сужение фронта помогало защитникам города бы¬
стрее перебрасывать резервы на критически важные участки резко
уменьшившейся линии обороны. Теперь уже ни о каких отвлекаю¬
щих ударах не могло быть и речи. Воля стояла против воли, русская
готовность к самопожертвованию противостояла яростному немец¬
кому неверию в переменчивость судьбы.
Сравнивать письма немецких солдат и советских весьма сложно.
Доминирующая тема германских писем — тоска по дому, семье, ос¬
тавленному миру. В письмах советских солдат есть очевидное жела¬
ние подняться над горем бытия и неизменно присутствует если не
стоическая, то более светлая нота. О доме почти ни слова, много о
том, что «немцам нас не одолеть», о том, что на войне очень тяжело,
но «все будет в порядке». Разумеется, пишущие знали о цензуре. Но
собственно стиль общения, стиль восприятия горя, войны, разлуки,
мироощущение при помощи цензуры не изменишь.
А в Германии, будучи уже не в состоянии держать население в
неведении, германское министерство пропаганды объявило битву в
Сталинграде «величайшей битвой на истощение, которую когда-либо
видел мир». Различие в восприятии войны сказывалось, в частности,
в подаче хода сражения. Каждый день немецкие пропагандисты ак¬
куратно складывали столбцы цифр потерь обеих сторон и при по¬
мощи этих цифр доказывали всей Германии, что Россия теряет го¬
раздо больше своих воинов и недалек тот момент, когда ей некого
будет выставлять перед немецкими танками. А главным идеологи¬
ческим мотивом советской стороны было утверждение преданности
206


советских солдат своему долгу, дому, родине. Советские комментато¬
ры не делали акцент на подсчете потерь, они подавали случаи геро¬
изма, изображали войну как очень тяжелую работу, сделать которую
за нас никто не сможет. Так что два стиля освещения войны удиви¬
тельным образом попросту не состыковывались. Цифровым выклад¬
кам противостояла стоическая убежденность — без бравады, с вели¬
кой горечью и решимостью.
28 сентября 1942 г. Гитлер в берлинском Шпортпаласте заверил
12 тысяч молодых офицеров, что Сталинград будет взят в ближай¬
шее время, «и, можете быть уверены, уже никто не сдвинет нас с этих
мест». А затем последует общий бросок через кавказские перевалы.
Зал взорвался овациями, но впервые немалое число присутствующих
позволили себе «роскошь сомнения». То был один из первых случа¬
ев, когда Геббельс доверяет дневнику скептицизм в отношении слов
Гитлера. А адъютант Гитлера фон Белов впервые приходит в выво¬
ду, что фюрер начинает обманывать сам себя относительно становя¬
щейся все более жесткой реальности.
При этом немцам не хватило критического чутья в отношении
трясины, в которую они опускались все глубже. Как справедливо ука¬
зывает британский историк Б. Лиддел Гарт, «оказаться втянутыми в
уличные бои — всегда не в пользу наступающего, но особенно па¬
губно это было для армии, основное преимущество которой в ма¬
невренности. В то же время обороняющаяся сторона мобилизовала
отряды рабочих, которые сражались с яростью людей, домам кото¬
рых угрожала непосредственная опасность... Войдя в пределы горо¬
да, наступление немцев раскололось на множество частных атак, и
это тоже уменьшило мощь их удара».
В критической обстановке следовало беречь резервы, ведь под¬
линной развязки еще не было видно. Между 1 сентября и 1 ноября —
в критическое время битвы — бессмертная 62-я армия получила в
качестве подкреплений только пять стрелковых дивизий. А в дале¬
ких городах и весях Жуков набрал за этот период 27 новых стрел¬
ковых дивизий и девятнадцать бронетанковых бригад, оснащенных
новым оружием и имеющих в качестве командного состава доста¬
точно опытных офицеров. И когда резерв Германии стал иссякать, ре¬
зерв советской армии начал постепенно увеличиваться. Жуков обя¬
207


зан был думать о будущем, и во многом поэтому он был скуп даже
в отношении Чуйкова.
17	сентября Чуйков запросил дополнительных подкреплений —
у немцев они прибывают постоянно. «Мы истекаем кровью». Вече¬
ром этого дня через Волгу переправилась морская пехота Балтийско¬
го и Северного флотов, а затем 137-я танковая бригада. Они блокиро¬
вали продвижение немцев по устью Царицы, часть войск уцепилась
за железнодорожные пути к востоку от Мамаева кургана.
Потомкам издалека не понять самого страшного в окопной вой¬
не. В полночь на 18 сентября Чуйков с помощниками потеряли терпе¬
ние и отправились (что можно было сделать лишь по воде) на другой
берег Волги в Красную слободу, где, по сведениям, была баня. Пар,
усталость и наркомовские граммы сделали свое дело, и удерживаю¬
щие вермахт командиры едва не проспали рассвет. Бег к Волге за¬
вершился гигантским прыжком командарма на последний уходящий
паром. Паромщик был очень удивлен, рассматривая документы ге¬
нерала, но вынужден был возвратиться и подобрать всю компанию.
Через несколько часов посвежевший Чуйков перенес свой штаб на
довольно открытое пространство на берегу Волги между «Красным
Октябрем» и «Баррикадами».
День 18 сентября начался с наступления безуспешно пробиваю¬
щихся с севера армий. В полшестого утра две наши дивизии высту¬
пили в качестве авангарда наступления. Но танки со слабой бро¬
ней — Т-70 и Т-60 «горели как свечки». Когда во второй половине
дня штурмовики и бомбардировщики возвратились в небо 62-й ар¬
мии, для Чуйкова это был ясный признак плохих дел у северных ар¬
мий. Жизнь пошла как прежде. Ударные роты среди вокзальных пу¬
тей встречали германские контратаки, на Мамаевом кургане шел не¬
изменный смертный бой.
Элеватор
Напомним, что морские пехотинцы взяли штурмом огромное
здание хлебного элеватора. (Парадоксально германское командова¬
ние на специальном знаке участнику сталинградской эпопеи изобра¬
208


зило именно этот элеватор, который по праву можно назвать симво¬
лом советской стойкости в битве.) Дальнейшее в отчете советской
морской пехоты: «Танки и пехота противника, примерно в десять
раз превосходящие нас по численности, начали атаку с юга и запа¬
да. Первая атака была отбита, но началась вторая, затем третья, а ко¬
ординирующая огонь «рама» висела над нами. Она корректировала
огонь и вела наблюдение за нами. В целом на протяжении 18 сентяб¬
ря были отбиты десять атак... Имевшееся на элеваторе зерно заго¬
релось, вода в пулеметах испарилась, раненые мучились от жажды,
но поблизости воды не было. Мы защищались в течение трех дней.
Жара, дым, жажда — наши губы потрескались. В течение дня мно¬
гие из нас залезали на высокие точки элеватора и оттуда стреляли
по немцам; ночью мы спускались вниз и образовывали кольцо обо¬
роны вокруг здания. Наше радио было выведено из строя в первый
же день, и у нас не было связи в нашими частями».
Моряки шутками встречали очередной снаряд, они демонстри¬
ровали безумную лихость. Враг признал их бравое презрение к смер¬
ти. К территории элеватора подошел танк с белым флагом. Защитни¬
кам элеватора предложили сдаться «героической германской армии».
Но на дворе был не 1941 год, немцев послали к черту, а когда они ре¬
шили удалиться на танке, то подорвали танк. Матросы военно-мор-
ской пехоты не были глупы, и они знали, как ответят уязвленные
немцы. Но о сдаче не могло быть и речи. В течение трех дней гер¬
манская артиллерия нещадно била по огромному бетонному зданию.
Но когда их пехота начала громоздиться на металлические лестни¬
цы, моряки пустили в ход кинжалы. Затем они пробрались по полю
к германской батарее, и натиск их был столь стремителен и ужасен,
что немцы бежали стремглав...
А вот как та сторона воспринимала битву в городе, особенно
упорную у элеватора. «16 сентября. Наш батальон вместе с танка¬
ми атакует элеватор, из которого вьется дым — горит находящееся
в нем зерно, русские, кажется, сами его зажгли. Варварство. Баталь¬
он несет тяжелые потери. В каждой из рот осталось не более шести¬
десяти человек. Элеватор защищают не люди, а дьяволы, которых не
может уничтожить ни пламя, ни пули.
209


18	сентября. Борьба продолжается внутри элеватора. Русские,
которые находятся внутри, обречены; командир батальона говорит:
«Комиссары приказали этим людям умереть в элеваторе». Если все
здания в Сталинграде будут защищаться, как это, тогда никто из на¬
ших солдат не вернется в Германию.
20 сентября. Битва за элеватор продолжается. Русские стреляют
со всех сторон. Мы продолжаем сидеть в нашем подвале; на улицу
выйти просто невозможно. Старший сержант Нушке был убит сего¬
дня, когда перебегал улицу. Бедняга, у него осталось трое детей.
23	сентября. Сопротивление русских в элеваторе преодолено.
Наши войска движутся в сторону Волги. Мы нашли в элеваторе око¬
ло сорока мертвых русских. Половина из них в морской форме —
морские дьяволы. Тяжело раненный русский, который не может даже
говорить, взят в плен».
Этот тяжелораненый — Андрей Хозяинов — выжил. Вот вы¬
держка из его описания тех же событий, но с другой, нашей сторо¬
ны. «Пришло 20 сентября. В полдень двенадцать вражеских танков
пошли на нас с юга и запада. У нас заканчивается боезапас для про¬
тивотанковых ружей и не осталось больше гранат. Танки приблизи¬
лись к элеватору с двух сторон и начали стрелять по нашему гар¬
низону прямой наводкой. Но никто не дрогнул. Наши пулеметы и
автоматы продолжали стрелять по пехоте противника, не давая ей
войти в элеватор. Снаряд попал в пулемет «Максим» и его пулемет¬
чика, во второй пулемет попал осколок. У нас остался лишь один
легкий пулемет.
Разрывы снарядов повредили бетон и зажгли зерно. Нам не вид¬
но друг друга из-за пыли и дыма. За танками немцев появились ав¬
томатчики, их около двухсот. Они ведут себя очень осторожно, бро¬
сая гранаты прямо перед собой. Это позволяет нам схватить несколь¬
ко гранат и швырнуть их назад. Немцам удалось войти в элеватор с
широкой его стороны, но мы немедленно направили наши автоматы
на то место, куда они ворвались. Стрельба вспыхнула внутри здания.
Мы чувствовали и слышали дыхание и звук шагов вражеских сол¬
дат, но мы не видели их из-за дыма. Мы стреляли по звуку. Ночью
мы пересчитали наши запасы. Оказалось немного: полтора барабана
210


на пулемет, по двадцать патронов на каждый автомат, от восьми до
десяти патронов на каждую винтовку. Для защиты этого не хватало.
Мы были окружены, но решили пробиваться на юг, в район Бекетов-
ки, поскольку к северу и востоку стояли вражеские танки.
В ночь на двадцать первое, прикрываясь автоматами, мы начали
выход. Начало было удачным, немцы этого не ожидали. Мы прошли
через овраг и пересекли железнодорожную линию, когда наткнулись
на минометную батарею, которая только что, под покровом темноты,
заняла новую позицию. Мы захватили три миномета и ящик с ми¬
нами. Немцы разбежались, оставив не только семерых мертвых, но
и хлеб с водой. А мы умирали от жажды. Мы могли думать только
о воде. И мы пили в темноте до изнеможения. А затем съели остав¬
ленный немцами хлеб и продолжили путь. Что случилось с моими
товарищами, я не помню, потому что я открыл глаза только 25 или
26 сентября в мокром и темном подвале... Открылась дверь, и во¬
шел автоматчик в черной форме. Я попал в руки врага».
Оборона элеватора произвела такое впечатление на немцев, что
Паулюс, как уже говорилось выше, избрал элеватор в качестве эмб¬
лемы частей, сражавшихся в городе — был создан специальный шев¬
рон с его изображением.
*	* *
Для помощи рвущейся с севера армии Москаленко Чуйков со¬
брал особую группу с несколькими танками. Приказ: удар в севе¬
ро-западном направлении. Но вторая атака 1-й гвардейской, 66-й и
24-й армий, начатая 19 сентября, была не более успешной, чем пред¬
шествующая (днем ранее). Защитники города отныне могли пола¬
гаться лишь на себя.
20 сентября немцы вновь сконцентрировали свои усилия на же¬
лезнодорожном вокзале, уже представлявшем собой груды металла
и бетона. Стены опали, металлические переборки прогнулись, же¬
лезо треснуло, но воины продолжали сражаться. Но батальон диви¬
зии Родимцева — а это был он — начал ощущать свою отрезанность
от основных сил. Немцы продвигались с трех сторон. «Положение с
211


боеприпасами серьезное. О сне и пище не может быть и речи. Хуже
всего жажда. В поисках воды — прежде всего для пулеметов — мы
подорвали помпы, надеясь, что в них есть немного воды». Ночью
немцы взорвали стену, за которой укрывались наши бойцы, и за¬
бросали помещение гранатами. 21 сентября остатки батальона раз¬
делились надвое.
На пути первого отряда — в соседнем «Универмаге» завязался
рукопашный бой, окончившийся только с гибелью последнего на¬
шего солдата. Батальон медленно, метр за метром отступал к Волге.
Последний на этом пути дом находился на углу Краснопитерской и
Комсомольской улиц. Здесь последние сорок человек держались пять
дней и ночей. «В узком просвете полуподвального окна мы устано¬
вили тяжелый пулемет с последними патронами... Две группы по
шесть человек каждая отправились на третий этаж. Их задачей было
взорвать стены и приготовить кирпичи, чтобы бросать их в немцев.
Место для тяжелораненых устроили в подвале».
Ухаживавшая за ранеными Люба Нестеренко умирала от раны
в грудь. Не было воды, пищей была горсть зерна. В своей домашней
крепости Антон Драган установил пулемет на пути возможных не¬
жданных гостей. Когда послышался звук танкового двигателя, Дра¬
ган послал своего солдата вниз с противотанковым ружьем и тремя
последними к нему снарядами. Увы, немцы перехватили его. Вско¬
ре зелено-серые мундиры появились в пролете, в котором их ждал
молдаванин Драган. И тяжелый пулемет в нужное время ударил по
колонне немцев — последняя лента в 250 патронов — они были ис¬
пользованы с толком. Потом он лежал, раненный в руку, глядя на
ставший бесполезным пулемет, безучастно глядел на холм немцев
перед своим пулеметом.
Их осталось девятеро. Немецкая речь привлекла их внимание, и
они осторожно выглянули из того, что прежде было окнами. Немцы
вели на расстрел их товарища, раздались выстрелы. Обняв друг друга,
девятеро попрощались. Кто из них тогда спрашивал национальность
друга? Разве это не общая наша героическая история, которая дает
смысл жизни? На стене Драган написал слабеющей рукой: «Здесь сра¬
жались и умирали за свою родину гвардейцы Родимцева».
212


Читатель, если ты не дрогнул, глядя на эту надпись, на это вели¬
кое признание в любви к своей стране девяти простых парней, стоя¬
щих на пороге смерти, закрой эту книгу!
...На дом пошли немецкие танки, и стены рухнули. Драган и
его товарищи оказались в чем-то, похожем на подвал. Воздух окан¬
чивался, и надежда была связана с поиском выхода из темного под¬
земелья. И все же они начали разгребать завал. Надежда не умира¬
ет даже последней. Поток воздуха ворвался в некое подобие склепа.
И кто-то увидел в осеннем сталинградском небе звезды. Драган по¬
слал наиболее сильного из своих ребят разведать округу. Тот вернул¬
ся примерно через час и доложил обстановку. Дом окружен немца¬
ми, и выходить надо по одному. Слева от себя они слышали непре-
кращающуюся канонаду на Мамаевом кургане. Но Комсомольская
улица, принадлежавшая теперь немцам, была пустынна и тиха. Пер¬
вая попытка покинуть руины оказалась неудачной — они почти на¬
ткнулись на немецкий патруль и отпрянули назад.
А вскоре темные тучи заволокли луну, и шестеро гвардейцев —
все раненые — постарались выбраться из руин. На пути к Волге ока¬
зался немецкий патруль, но шум был бы убийственен, и в дело по¬
шли ножи. Драган послал одного из гвардейцев прокрасться к не¬
мецкому патрулю, и вскоре тот, надев плащ-палатку убитого немца,
подошел ко второму немецкому патрульному — и путь был свободен.
У кромки воды их уже не мог остановить никто. Они могли утолить
жажду, их потрескавшиеся губы прильнули к холодной воде. Нико¬
гда Мать-Волга не поила более преданных сыновей.
*	* *
История России — это история смешения наций и национально¬
стей. Само имя рус говорит о скандинавских корнях. Славяне, угро-
фины, тюркские народы — только жестокий и коварный враг мог пы¬
таться поссорить, разорвать это единство, оно выстрадано невероят¬
ной кровью. Неуместен даже пересчет гениев в едином венке единой
страны. Мы прожили тысячелетнюю общую историю, и эта наша об¬
щая дорога сплотила, сделала единой всю семью исторически объе¬
динившихся и смешавшихся народов.
213


Сталинград еще раз самым очевидным образом слил воедино
нашу кровь, нашу историю, наше психологическое восприятие мира,
наше будущее. Святотатством было бы забыть этот наш общий опыт
ради предательских сирен сепаратизма...
План «Уран»
В Москве Сталин 28 сентября 1942 г. обсуждал план «Уран» с
Жуковым и Василевским. План предусматривал окружение и унич¬
тожение немецких войск в Сталинграде. Сталин одобрил назначе¬
ние К.К. Рокоссовского командующим Донским (прежде Сталинград¬
ским) фронтом.
География региона тоже подверглась обсуждению. Для успеха за¬
мысла, решили трое, необходима активность на всех остальных фрон¬
тах — немцам нельзя позволить перегруппироваться, снять боевые
части с других участков. Напомним, что всю свою линию обороны
от немцев советская сторона поделила на фронты, непосредственно
подчиняющиеся Ставке Верховного главнокомандующего. Из Ставки
на фронты на постоянной основе делегировался один из генералов со
специальным штабом, координирующим действия фронтов, каждый
из которых состоял из четырех армий. В эти армии непосредствен¬
но входили дивизии (без прежнего промежуточного звена — корпу¬
са). В корпуса теперь были сведены бронетанковые и моторизованные
войска, в действительности представлявшие собой крупные дивизии,
подчиненные непосредственно командующему фронтом.
...Самое торжественное случилось в конце встречи. Жуков и Ва¬
силевский подписали план контрнаступления. Последним поставил
свою подпись после слова «одобрено» Сталин. Жуков и Василевский
приготовились к вылету на места будущей операции, до начала ко¬
торой определили срок в сорок пять дней.
Чтобы удался план, возникший первоначально у Жукова и Ва¬
силевского, нужно было сохранить прикованность немцев к Сталин¬
граду, нужно было связать их уличными боями, зашорить их страте¬
гическое видение, занять их руки, дестабилизировать эмоционально.
Это означало, что тысячи известных и безвестных защитников Ста¬
линграда должны были принести на алтарь отечества свою жизнь
214


именно здесь, в этих мрачных руинах, ощущая себя стоящими на
последнем рубеже Отечества. В начале октября 1942 года основные
битвы в Сталинграде велись в северных пригородах — вокруг заво¬
дов «Красный Октябрь», «Баррикады», СТЗ — Сталинградский трак¬
торный завод. В первую октябрьскую ночь 39-я гвардейская дивизия
генерала Гурьева (4000 бывших десантников парашютных войск) за¬
няла позиции к западу от завода «Красный Октябрь». Они получи¬
ли приказ превратить завод в неприступную крепость.
Страшным был пожар, начавшийся с попадания германских сна¬
рядов в нефтеналивные баржи, стоявшие в затоне. Будучи воспла¬
мененными, они дали удушающую огневую волну. В штабе Чуйкова
сгорели все телефонные линии. Выскочивший из своего укрытия ко¬
мандарм был ослеплен бушующим пламенем и нестерпимым чадом.
Начштаба Крылов громким голосом отдавал приказания, но, обер¬
нувшись к Чуйкову прошептал: «Думаете, выстоим?» На что коман¬
дующий ответил: «Безусловно. Но на всякий случай надо почистить
пистолеты». На противоположном берегу какое-то время все были
уверены, что правый берег просто выжжен. Радио нудно задавало
один и тот же вопрос: «Где вы? Где вы?» Через полчаса последовал
ответ: «Мы там, где больше всего огня и дыма».
Нерадостные вести принесли вернувшиеся из разведки бойцы:
на тракторный завод нацеливается невиданная еще сила немцев.
Чуйков нанес сведения разведки на свою карту, он мог твердо пред¬
полагать, что на 9 октября Паулюс назначил «финальное наступле¬
ние», к которому следовало основательно подготовиться.
Наступила своего рода четырехдневная пауза. Чуйков при помо¬
щи разведчиков подсчитывал силы противника. Против него стоя¬
ли 9 германских дивизий, общей численностью в 90 тысяч человек
при 2 тысячах орудий и пулеметов и трехстах танках. Кроме того, у
немцев был 4-й воздушный флот с тысячей самолетов.
Им Чуйков мог противопоставить 55 тысяч солдат, 950 орудий,
500 минометов, 80 танков и 188 самолетов 8-й авиационной армии.
Периметр его обороны обозначали собой Рынок на севере, часть жи¬
лого комплекса тракторного завода, северо-восточный склон Мамае¬
ва кургана, остатки позиций на Центральном вокзале. Задача Чуй¬
215


кова была предельно проста: как можно дольше удержать три заво¬
да и часть городского центра.
И гарнизон Сталинграда отразил зверский, иначе не назовешь,
штурм 14 октября. Немцы продвинулись вперед, раскололи линию
обороны, завладели высотами, вышли к Волге. Но не больше. Они не
уничтожили 62-ю армию и не подорвали ее боевой дух. Один из нем¬
цев пишет в эти дни домой: «Я не могу понять, как люди выживают
в этом аду? Русские прочно засели в руинах, норах, подвалах, в хаосе
металлических конструкций, которые когда-то были заводами». Дру¬
гой немец пишет лаконичнее: «Эти собаки сражаются как львы».
Защитники Сталинграда отошли к последнему рубежу обороны,
но они его не перешагнули. Они преграждали Гитлеру выход на Вол¬
гу. Они сорвали стратегический замысел врага. Их жертвы были не
напрасны. Враг распластался у нашей великой реки, он уже не мог
повторить 14 октября. Ему не дали те, кто погиб под гусеницами, кто
умер с открытыми глазами. Кто отдал свою молодую жизнь за нас.
*	* *
Жуков и Василевский тщательно изучали местность, инспекти¬
ровали войска и формировали резервы. Убедившись, что концентра¬
ция войск на севере и на юге сталинградского выступа принципиаль¬
но возможна, Жуков и Василевский в конце сентября возвратились
в столицу. Они верили теперь, что данное румынским союзникам за¬
дание охранять немецкие фланги было со стороны немцев упущени¬
ем. Несколько офицеров оперативного отдела Генерального штаба —
специалисты по южноволжскому региону — были призваны осуще¬
ствлять теоретические выкладки и изложить свою точку зрения на
практические проблемы, связанные с предполагаемым наступлением.
Действующие в районе Сталинграда фронты были переименованы.
Прежний Сталинградский фронт стал 28 сентября Донским фрон¬
том, а новый фронт — Юго-Западный, вобрал в себя то, что было
правым флангом прежнего Сталинградского фронта. (О перегруп¬
пировке и соответствующем переименовании ничего не сообщалось
до конца октября.) Шли поиски наиболее эффективных командиров,
вобравших в себя опыт современной войны. И Жуков и Василевский
216


способствовали выдвижению на пост командующего Донским фрон¬
том генерал-лейтенанта Рокоссовского. Командующим Юго-Запад¬
ным фронтом стал генерал Ватутин. Заместитель Еременко — гене¬
рал Голиков получил в свои руки Воронежский фронт.
Определились направления ударов. С севера от Сталинграда —
в направлении к юго-западу от Серафимовича. С юга — к юго-запа¬
ду от рек Крив и Чир. Цель северян — уничтожить 3-ю румынскую
армию и вырваться к Калачу. Главное: на третий день наступления
сомкнуться с войсками Донского фронта у поселка Советский. За¬
дача Донского фронта — атаковать со стороны озера Сарпа, унич¬
тожить 6-й румынский корпус и повернуть на северо-запад (Совет¬
ский), где сомкнуться с братьями по оружию (Юго-Западный фронт).
А затем, наконец, поспешить на спасение Сталинграда. Согласно пла¬
ну «Уран», основная тяжесть падала на Юго-Западный фронт, имен¬
но он должен был, в основном, окружить вражескую группировку
между Волгой и Доном.
Семерых генералов — одного за другим сменил Сталин, прежде
чем нашел нужного начальника оперативного отдела Генерального
штаба — им стал сорокашестилетний Алексей Антонов. Жуков, Ва¬
силевский и Антонов стали олицетворять то лучшее, что породила
оказавшаяся над бездной страна. Светлый ум, твердая воля, широта
кругозора, смелость в принятии решений, отрешенное безразличие
к интригам, фатализм личного мужества — таковы черты этой спа¬
сительной для России плеяды, принявшей тяжкий груз командова¬
ния не под литавры побед, а под бессмертно торжественную «Свя¬
щенную войну», гениальный гимн-молитву целого поколения, клят¬
венное обещание этого поколения выиграть смертный бой — или
погибнуть на этой русской Голгофе, но не сдать страну, не прервать
национальную историю.
Первый снег
К полуночи начинающегося 19 ноября набежали темные тучи.
Температура достигла нуля, с неба повалил снег. Быстро прошла бес¬
сонная ночь, в 7.20 Юго-Западный и Донской фронты послали в эфир
217


кодовое слово «Сирена» — приказ зарядить три тысячи пятьсот ору¬
дий. Десятью минутами позже в белое как молоко небо полетел пер¬
вый залп. Первыми в небо взметнулись оранжевые полосы огня ра¬
кетных минометов — «Катюша» вышла на волжский берег. То был
сигнал. Через секунду по врагу били все 3500 орудий и минометов;
их огонь был направлен на три полосы прорыва (общая ширина —
примерно двадцать километров). Воистину настал час расплаты.
Канонада длилась восемьдесят минут. Румынские солдаты оглох¬
ли в своих передовых окопах. Даже укрепленные бункеры были сне¬
сены огневым смерчем. Прикомандированный к румынам лейтенант
Шток, следя за событиями, связался с капитаном Винрихом Бером,
офицером штаба Паулюса в станице Голубинской, и объяснил ему,
что звуковой сигнал — вышеозначенная сирена — означает подго¬
товку к артиллерийской канонаде. «Я думаю, румынам не выстоять».
Наступила желанная тишина и вдали раздался нарастающий рокот
моторов. Когда танки 5-й танковой армии и пехота 47-й гвардейской,
119-й и 124-й стрелковых дивизий подошли к румынским окопам,
артиллерия перенесла свои залпы на 300 метров в тыл противника.
В 8.48 прозвучал последний залп, и двумя минутами позже танки и
пехота наконец-то рванулись вперед. 76-я стрелковая дивизия гене¬
рал-майора Табаркеладзе выступила вперед под музыку дивизион¬
ного оркестра из девяноста человек.
Милые грузины, вы забыли эту музыку? А ведь тогда и в смер¬
тельном бою, и на краю братской — братской могилы никто не спра¬
шивал вашу национальность. Вы, как и десятки, сотни народов, сра¬
жались за нашу единую Родину. Можно было сомневаться даже в ис¬
ходе войны, но сомневаться в нашей Родине было невозможно...
*	* *
Когда утро вступило в свои права, туман рассеялся и в воздух
взметнулись славные соколы — пополнение авиаторов, заставивших
забыть о нашем фактическом уходе с небес в первые месяцы войны.
Картина внизу далеко не была триумфальной. Румыны не заслужи¬
вают презрительных интонаций. Они вели бой, и это был жестокий
218


бой. Именно сила сопротивления заставила Романенко (5-я танко¬
вая армия) ввести в полдень основные танковые силы. Кавалеристы
генерала Плиева бросились в прорыв. Конники неслись вперед вме¬
сте со стальными «тридцатьчетверками». Пехота смотрела на танко¬
вый след.
Храбрости и силы румынам хватило примерно до полудня. За¬
тем их 9-я, 13-я и 14-я дивизии теряют силу организованного со¬
противления, в их ряды, ошеломленные и потрясенные, проникает
паника. Практически вся 3-я румынская армия под ударами с за¬
пада и востока бросилась прочь от советских танков в бездонную
донскую степь, где у нее, впрочем, не было запасных линий оборо¬
ны. Воспоминания советского очевидца: «По пути следования рус¬
ских танков дорога была устлана трупами врагов. Стояли брошен¬
ные орудия. В балках в поисках растительности бродили отощавшие
лошади; некоторые из них тащили за собой сломанные повозки. От
горящих грузовиков поднимались клубы серого дыма. Повсюду ва¬
лялись каски, ручные гранаты и коробки из-под патронов». Штаб ру¬
мын ретировался столь поспешно, что на вешалках еще висели ши¬
нели штабных офицеров. А рядом — документы и, главное, запасы
горючего. Что до пленных, то был отдан приказ оставлять демора¬
лизованного противника позади.
Примерно в пятнадцати километрах к югу находились первые
посты метеорологической службы германской армии, и сержант
Вольф Пеликан собирался проверить свои метеорологические при¬
боры. Он был одет и готовился к завтраку, когда в дверь постучал
гонец из соседней роты и возбужденно стал показывать на север:
«Там Иваны!» Пеликан попытался урезонить солдата. «Ты сошел с
ума». Выскочившие из бункеров солдаты старались высмеять панике¬
ра. В него бросали снежки, но он, теперь уже молча, продолжал ука¬
зывать на север. Пеликан посмотрел в этом направлении и обмер. На
секунду ветер прогнал туман, и на горизонте обозначились силуэты
больших темных танков. Они были примерно в двух километрах, и
Пеликан замер от ужаса. В эти минуты появились первые отступаю¬
щие румынские солдаты, их истерия говорила красноречивее слов.
Один из них выкрикнул, что русские следуют прямо по пятам. Бла¬
годушие немцев развеялось, как и утренний туман.
219


Среди румын и даже немцев началась паника. Командир одной
из немецких частей сел в легкий самолет и улетел на юг. Солдаты
бросали свои вещмешки в кузов грузовика, но тот на морозе не за¬
водился. Наконец мотор нагрелся. Не дожидаясь русских танков, нем¬
цы погрузились в машины и отбыли подальше от жуткой угрозы.
Гул был слышен в 30 километрах. Бер бросился к Паулюсу и
Шмидту. Согласно сообщениям лейтенанта Штока, остатки 3-й ру¬
мынской армии отступают в направлении Голубинки. Итак, Паулюс
узнал о советском наступлении в пять часов утра, находясь в Голу-
бинском, где располагалась его штаб-квартира. Он воспринял сооб¬
щение спокойно. Бер был горд своим командующим и его начальни¬
ком штаба Шмидтом, спокойно и деловито размышлявших о контр¬
мерах. Шмидт пришел к выводу: «Мы можем удержаться». Паулюс
согласился с ним. Впрочем, видимо, главнокомандующий и его бли¬
жайшее окружение были еще склонны думать, что атака 3-го гвар¬
дейского кавалерийского корпуса на левый фланг дивизии Штреке-
ра и есть главный русский удар.
Лишь на протяжении дня 19 ноября стало ясно, что речь идет
не о рядовой операции. Поток новых — беспрерывных — сообщений
рисовал гораздо более грозную картину. Только сейчас Паулюс по¬
нял, что речь идет об окружении всей его армии. Один из его под¬
чиненных напишет: «Паулюс и Шмидт ожидали атаки, но не такой.
Впервые русские использовали танки столь же массово и эффектив¬
но, как мы». После полудня основная часть штаба Паулюса перебази¬
ровалась к узловой станции Гумрак, откуда было значительно ближе
к войскам. А Паулюс и Шмидт вылетели в Нижне-Чирскую, чтобы
вместе с генералом Готом определить ситуацию. В Голубинской до¬
горали костры из армейских документов.
Удивительно пустынным было небо. Нелетная погода связала по
рукам и ногам обе стороны. Командующий авиафлотом Рихтгофен
говорил: «Опять русские мастерски воспользовались плохой погодой.
Дождь, снег, ледяной туман сделали полеты невозможными. Не уда¬
лось бомбовыми ударами помешать противнику перейти Дон... Бу¬
дем надеяться, что русские не достигнут железной дороги — главной
артерии нашего снабжения». Пока мысль, что задумано полное окру¬
жение 6-й армии, никому даже не приходила в голову.
220


Капитан Бер осуществлял в штабе Паулюса связь с лейтенантом
Штоком — главным источником сведений о происходящем в стане
румынов. Он сообщает об особенностях поведения румынских офи¬
церов, покинувших своих солдат, о блуждающих в степях неоргани¬
зованных группах румын, о панике, парализовавшей союзника.
Взоры обратились на 48-й танковый корпус во главе с генера¬
лом Хаймом — свободную, запасную ударную силу Паулюса в зани¬
маемом периметре. Быстро строится первый немецкий план: Хайм
направляется на восток, румынские дивизии направляются на севе¬
ро-восток и северо-запад. Во второй половине дня 48-й танковый
корпус немцев наконец достиг Блинова, но советские части избе¬
гали (это вам не 1941 год!) лобовой встречи с немецкими танками.
Они наносили удары и отходили, чтобы через некоторое время вер¬
нуться вновь. Хайм в погоне за ускользающим противником вывел
свои танки из Блинова.
22-я германская танковая дивизия бросается на Романенко. Позд¬
но. Танки генерала Родина на рассвете 20 ноября без единого выстре¬
ла занимают расположение штаб-квартиры 1-й румынской моторизо¬
ванной дивизии в Перелазовской. 22-я германская танковая дивизия
генерала Оппельн-Брониковского под тяжестью общих нарастающих
ударов артиллерии и пехоты откатилась к реке Чир.
*	* *
Наконец-то город-великомученик почувствовал ослабление того
жесточайшего пресса, что давил на него с такой неумолимой жесто¬
костью столько месяцев. Немцы получили приказ оставить злопо¬
лучный Рынок (с него-то все и началось в Сталинграде). Механики
срочно осматривали машины и грузовики, заполняемые пехотинца¬
ми, получившими сухой паек и боеприпасы. Новый приказ — за¬
крыть пробитую русскими брешь на северном фланге. Все чувст¬
вовали себя неуютно, северный ветер гнал поземку по замерзшей
земле. Вокруг ходили румыны, хуже всех себя чувствовали колла¬
борационисты, те самые хивис (Hilfewillige), которые прислужива¬
ли оккупантам. Складывается впечатление, что более всего их пре¬
зирали немцы.
221


В ночь с 23 на 24 ноября защитники волжской твердыни увиде¬
ли нечто совершенно неожиданное. Огонь и взрывы следовали один
за другим на германской стороне фронта. Это немцы взрывали свои
крупные запасы в балках. Документы сжигались в печах. Ручные гра¬
наты взрывали подземные ходы. Квартирмейстер 94-й дивизии пи¬
шет: «В тысячи наспех разложенных костров мы швыряли шинели,
униформу, ботинки, документы, карты, пишущие машинки и съест¬
ные припасы. Генерал (Зейдлиц. — А.У.) сжег свое имущество сам».
Окружение
По русскому обычаю командиры танковых бригад — Родионов
и Жидков трижды расцеловались. Недалеко лежал поселок Совет¬
ский и деревня Мариновка. По обе стороны реки, давшей название
бессмертному роману, в глубоком снегу незнакомые друг другу сол¬
даты открыто плакали, смеялись, плясали, бесконечно обнимались,
суетились, — не сентиментальные неженки, а закаленные солдаты,
видевшие смерть в упор. Менее чем за сто часов они окружили аван¬
гард вермахта в России. Будет многое впереди, но сегодня — празд¬
ник на нашей улице.
По оценке лучшего английского военного историка Лиддел Гар¬
та, «за несколько дней быстрого маневрирования русские изменили
стратегическую обстановку в свою пользу и в то же время сохранили
преимущество, которое дает оборонительная тактика. Немцы были
вынуждены продолжать атаки, но теперь не для того, чтобы про¬
рвать оборону противника, а чтобы вырваться из окружения. Одна¬
ко эти попытки оказались столь же безуспешными, как и предпри¬
нимавшиеся до этого попытки продвинуться вперед».
Поздним вечером 28 ноября 1942 года Сталин позвонил Жукову
в штаб Калининского фронта с вопросом, какие по его мнению меры
следует предпринять для ликвидации сталинградской группировки
немцев. Это была особенная ночь в жизни Жукова. Рано утром он
отвечает Сталину: «Окруженные немецкие войска сейчас, при создав¬
шейся обстановке, без вспомогательного удара противника из района
Нижне-Чирская — Котельниково на прорыв и выход из окружения
222


не рискнут. Немецкое командование, видимо, будет стараться удер¬
жать в своих руках позиции в районе Сталинград — Вертячий — Ма¬
риновка — Карповка — совхоз Горная поляна и в кратчайший срок
собрать в районе Нижне-Чирская — Котельниково ударную груп¬
пу для прорыва фронта наших войск, образовать коридор для пи¬
тания войск окруженной группы, а в последующем и вывода ее по
этому коридору. При благоприятных для противника условиях этот
коридор может быть образован на участке Мариновка — Ляпичев —
Верхне-Чирская фронтом на север. Вторая сторона этого коридора,
фронтом на юго-восток, — по линии Цыбенко — Зеты — Гнилов-
ская — Шебалин».
Немцы начали организацию того, что Гитлер назвал Festung
Stalingrad — крепости на берегу Волги. Их части прорвались ранним
утром 29 ноября 1942 года через Дон с запада на восток, чтобы при¬
соединиться к основной массе группировки Паулюса. После полудня
этого дня, когда вся колонна немцев перешла мост у Лещинской на
восточную сторону реки, лейтенант Мутиус взорвал мост, и огром¬
ное оранжевое пламя взмыло к небесам. Это пламя странным блеском
осветило отходящие к Сталинграду автомашины и повозки. Словно
давая знак — пути назад нет. В последние недели возобладала чья-то
идея, что томные танго психологически добьют измучившихся немец¬
ких солдат, и советские установки устроили своего рода «Латинскую
Америку» с ее ритмами. Вместо объявления следующего танго звуча¬
ло приглашение сдаться. Либо услышать танго в последний раз.
Между тем, немцы в Сталинграде занимались тем, что укрепля¬
ли старые городские позиции. Легендарная 62-я армия Чуйкова при¬
вычно стояла насмерть, но ее силы были расколоты на сегменты (в
общий строй возвратился лишь прежде отъединенный на севере Го¬
рохов со своей бессмертной бригадой). Волга еще не замерзла, и по¬
мощь Чуйкову была затруднена. Впрочем, к иному он и не привык.
Лишь в середине декабря лед встал окончательно и Волга, как все
наши реки зимой за последнюю тысячу лет, стала каналом сообще¬
ния, своего рода российским автобаном.
Наступило время, когда и армия Чуйкова ощутила приход иной
эры. 138-я дивизия полковника Ивана Людникова воссоединилась с
223


основным контингентом 62-й армии. Прибыли припасы и питание —
ледовое покрытие Волги позволяло.
В рождественское утро, когда температура пала до минус два¬
дцати пяти и вода в бомбовых воронках промерзла до дна, дежур¬
ный офицер немецкой 6-й армии сделал следующую запись в штаб¬
ном журнале: «За последние двое суток не прибыло ни одного само¬
лета. Горючее и боеприпасы на исходе». Паулюс посылает Цайцлеру
телеграмму: «Если в ближайшие дни мы не получим сверхнорма¬
тивного продовольствия, в войсках следует ожидать резкого скачка
смертности в результате истощения». Главнокомандующий еще пи¬
тал иллюзии, что летчиков задерживают снежные бури, он не знал о
походе танковой группы генерала Баданова, лишившего немцев аэ¬
родрома в Тацинской, а вместе с ним и последней надежды на под¬
линную помощь «крепости».
Финал
На короткое время 24-й гвардейский танковый корпус генерала
Баданова захватил две немецкие авиаполосы в самом Сталинграде.
Отчаянным штурмом немцы вернули себе жизненно важные для их
снабжения объекты, но последовавшая туманная погода обесцени¬
ла их жертвы при возврате аэродрома. В сталинградский котел по¬
ступали от восьмидесяти до ста тысяч тонн грузов в день. Но в дело
все активнее стала вмешиваться советская зенитная артиллерия, ко¬
торая стала работать четко по германскому радиомаяку. В результа¬
те на протяжении пяти недель было сбито почти триста самолетов.
Самым надежным немецким аэродромом внутри кольца был Питом¬
ник, расположенный в самом центре окружения. Специальное под¬
разделение майора Линдена поддерживало дороги внутри кольца в
истинно немецком порядке. Это подразделение работало в самые глу¬
хие вьюги, когда его членам приходилось одевать противогазы, что¬
бы сберечь лицо. Но постепенно оканчивалось горючее и приволж¬
ские дороги начали принимать естественный вид. Ограничителями
на снежных дорогах служили конские ноги, вставленные в снег.
...Касторная была взята 28 января. (Тем, кто возьмет Кастор-
ную, Голиков обещал оказать честь возглавить наступление на Харь¬
224


ков.) Теперь директивы становились все смелее. Успех Воронежского
фронта Голикова на Нижнем Дону создал жестокую прореху на ши¬
роком отрезке фронта от Воронежа до Ворошиловграда. Германская
оборона Донбасса оказалась чрезвычайно ослабленной, открывался
путь на реку Донец в два направления — к переправам через Днепр
(направо) и к побережью Азовского моря (налево). Уже ставилась за¬
дача выйти на линию Чернигов — Херсон и освободить Украину.
...30 января немецкие офицеры и солдаты столпились вокруг ра¬
диоприемников, чтобы выслушать речи по поводу десятилетия ус¬
тановления нацистского режима в Германии. Удивленная аудитория
узнала, что заглавную речь произнесет не Гитлер, а Геринг. «Созда¬
на нация, твердая как сталь. Враг силен, но германский солдат стал
еще тверже... Мы отняли у русских уголь и железо, без которых они
не могут создавать вооружения... Возвышаясь надо всеми этими ги¬
гантскими битвами, как величественный монумент, стоит Сталин¬
град... Когда-нибудь эта битва будет признана величайшей в истории,
битва героев... Как и Нибелунги, они стоят до последнего... Когда-ни¬
будь там будет надпись: «Путник, если ты придешь в Германию, ска¬
жи немцам, что ты видел нас лежащими в Сталинграде».
В подвалах и руинах раздались проклятья по адресу «этой жир¬
ной свиньи», которая уже, собственно, считала их мертвыми. В одной
из комнат прослушали последовавший «Дойчланд, Дойчланд юбер
аллее», но когда начался нацистский гимн «Хорст Вессель», прием¬
ник разбили прикладами автоматов.
Но Паулюс остался верен нацизму. Он послал Гитлеру следую¬
щую радиограмму: «В связи с десятой годовщиной вашего прихода к
власти, Шестая армия приветствует своего фюрера. Флаг со свасти¬
кой все еще реет над Сталинградом. Пусть наша битва будет приме¬
ром нынешнему и грядущим поколениям, чтобы они не сдавались
в безнадежных ситуациях, ибо только тогда Германия останется по¬
бедоносной». Зная, что в германской истории еще ни один фельд¬
маршал не сдавался противнику, Гитлер произвел Паулюса в фельд¬
маршалы — мечта каждого германского кадрового военного. Но в
данном случае это, попросту говоря, был намек на желательность
самоубийства.
225


В подвале дома командующему 6-й армией был представлен офи¬
циальный советский ультиматум с требованием капитуляции. Ново¬
рожденный фельдмаршал германской армии сдался курносому два¬
дцатилетнему танкисту. Согласно специальной договоренности, со¬
ветская сторона подогнала штабной автомобиль для фельдмаршала
Паулюса. Автомобиль помчал на юг, мимо теперь знаменитого элева¬
тора, в Бекетовку, где в деревянном доме фельдмаршала встретил ко¬
мандующий 64-й армией генерал Шумилов. Выйдя вместе с немцами
на улицу, Шумилов не смог сдержаться. Он раскинул руки к синему-
синему небу, облитому золотым сиянием солнца, и воскликнул: «Ах,
какой восхитительный весенний день!» Вокруг стояли фоторепор¬
теры. Перед ними был исключительный по ассортименту буфет, но
Паулюс потребовал гарантии того, что будут накормлены его люди.
Обещания были даны, и Шумилов вместе с Паулюсом и Шмидтом с
чистым сердцем пошли к столу. За обедом Шумилов предложил тост
за победу Красной армии. Поколебавшись, Паулюс поднял свой ста¬
кан: «Я пью за победу германского оружия». Помрачневший Шуми¬
лов поставил свой стакан. Помолчал, отошел душой и примиритель¬
но сказал: «Забудьте это. Ваше здоровье!».
Кульминация мирового конфликта
Если весна предшествующего, 1942 г. была временем значитель¬
ного численного ослабления Красной армии, то через год положе¬
ние Советского Союза стало улучшаться. Надир — нижайшая точка
была пройдена и советские вооруженные силы начали крепнуть. Во
многом это было следствием того, что тыл беззаветно и самоотвер¬
женно работал для фронта. Советская наука мобилизовала свои воз¬
можности в производственной сфере. Научно-технический совет при
ГКО оптимизировал производство на Урале и в других отдаленных
от фронта регионах. К примеру, был разработан новый способ про¬
изводства алюминия. На Урале и за ним были найдены новые источ¬
ники энергии. В Башкирии нашли нефть. Уральские заводы выпла¬
вили новую броню для танков, более мощная модель «катюши» ста¬
ла поступать в войска. Шпагин, Дегтярев и Токарев создали новые
226


автоматы и другие виды стрелкового оружия. Получивший всемир¬
ную славу пистолет-пулемет Шпагина (ППШ) стал основным ору¬
жием пехоты.
В начале 1943 г. оформляется военная элита. Возникает заметное
разделение между ударными гвардейскими частями, способными ре¬
шать проблему противостояния немцам (и решать успешно), и теми
боевыми подразделениями, которые явственно отстают в своей уче¬
бе, полагаясь на массу, а не умение-планирование-маневрирование.
Танки начинают играть лидирующую роль, а пехота все более вспо¬
могательную. В целом, в ходе потрясающей по маневренности, ожес¬
точенности и драматизму зимней кампании 1942/43 г. Красная Ар¬
мия подорвала в той или иной степени боевую силу примерно 100
противостоящих ей дивизий, что равнялось примерно 43 процентам
всех войск Гитлера на Восточном фронте. Были фактически выведе¬
ны из борьбы 68 германских дивизий, 19 румынских, 10 венгерских,
10 итальянских дивизий. Погибли 17 германских генералов. Немцы
утверждают, что потеряли за зимнюю кампанию 470 тысяч человек,
итальянцы—185 тысяч; венгры—140 тысяч; румыны — 250 тысяч. Та¬
кого удара по Германии и ее союзникам никогда прежде не наноси¬
лось. Красная армия за три месяца боев продвинулась вперед поч¬
ти на 350 километров.
Практически всеми был ощутим конец одного этапа и наступ¬
ление нового. Что-то он обещает? Взгляд на линию советско-герман¬
ского фронта обнаруживал заметное выпрямление линий, что, по
идее, освобождало войска обеих сторон для наступательных дейст¬
вий. «Закругления» на этой более прямой линии были видны в рай¬
оне Ленинграда, массивный советский выступ в районе Курска, не¬
мецкий выступ в районе Донбасса (реки Донец — Миус).
Курская дуга
Германское наступление февраля — марта 1943 г. — лебединая
песня блицкрига, быстрых маневренных операций германской ар¬
мии между 1939 и 1942 гг., между Варшавой и Сталинградом. В по¬
следний раз вермахт продемонстрировал удивительную слаженность
227


родов войск, маневренность атакующих сил, сочетание плана и ини¬
циативы.
Германское командование намерилось решить итог войны уда¬
ром по Курскому выступу. После двух неудач — под Москвой и Ста¬
линградом — германские вооруженные силы решили попытать удачи
в третий раз. Вермахт пересмотрел свою структуру, ввел новые виды
вооружений, пехота получила «шмайссеры», огнеметы и небельвер-
феры, танкисты — «тигры» и «пантеры». Вермахт использовал все ре¬
сурсы науки и репрессивного государственного аппарата..
...Сведения о том, что немцы готовят в районе Курска решаю¬
щее наступление, начали поступать в Москву уже весной. Первая
дата была назначена на 3 мая, и это не было ошибкой стратегиче¬
ской разведки. Теперь мы точно знаем, что первоначально герман¬
ское командование действительно наметило начало наступления на
май, но затем отложило дату удара.
Гитлер смещает время битвы с марта (предложение Манштей-
на) на апрель, май, июнь, июль. Слишком многое поставлено на кар¬
ту. Еще нет «второго фронта», еще Италия — германский союзник,
еще можно безгранично властвовать над сателлитами. Последний
раз вермахт владел инициативой в мировом масштабе и на главном
фронте Второй мировой войны — советско-германском. В техниче¬
ском плане немцам понадобилось больше времени для оснащения
их танковых дивизий огромными 68-тонными машинами «Тигр-2»,
равно как средними танками «Пантера» и самоходными орудиями
«Фердинанд» с 88-мм пушками.
Следует прямо сказать, что обе противостоящие стороны на
Курско-Орловской дуге знали о противостоящих им грандиозных
силах. Вырваться из этого самого большого пекла удастся немногим.
Но решимость сторон достигла пика — здесь, именно здесь реша¬
лась судьба мировой войны.
Гитлер окончательно прекратил все колебания только на сове¬
щании с военными 1 июля 1943 г., когда он сделал то, что францу¬
зы называют tour d’horisont — обзор окружающего мира: Германия
должна быть в безопасности с севера, юга и запада; для этого нужно
«оставаться там, где мы стоим» — в Норвегии, Греции и на Сицилии,
228


решая при этом судьбу войны на Востоке. Гитлер в этот день обра¬
щается к окружающим его военным чинам: пришло время показать
подлинное германское превосходство на поле боя — только эта до¬
рога ведет к окончательной победе.
Сражение на Курской дуге превратилось в самое большое во
Второй мировой войне противостояние стали, огня и выдержки.
Ни до, ни после мир не видел подобной концентрации бронетанко¬
вых сил. Никогда и нигде батальонно-полковые задачи не решались
посылкой сотен танков, пехота впервые в немом изумлении и ужа¬
се смотрела на невиданную войну моторов. В дело в конечном сче¬
те были введены все основные танковые силы сторон — не менее 4
тысяч советских и 3 тысяч германских танков.
Кроме того, у Моделя — на северном фланге Курского высту¬
па — было 90 созданных Фердинандом Порше самоходных орудий
«Фердинанд». Это был страшный противник танка Т-34, чрезвычай¬
но опасный для артиллерийских орудий, но он не имел пулемета и
был, так сказать, безопасен (а точнее сказать, уязвим) для советской
пехоты. Удивительно, как быстро советская пехота освоила методы
борьбы с этим новым германским видом вооружений. Пехотинцы от¬
резали его от сопровождающих легких танков и, прикрытые собст¬
венными пулеметами, взбирались на его броню. Оттуда лучше всего
было использовать огнемет в вентиляционный канал мотора. На ху¬
дой конец срабатывала бутылка с зажигательной смесью. Итак, для
нового германского вида оружия было смертельно опасно ворвать¬
ся в зону советской стрелковой обороны, мощная пушка «Фердинан¬
да» не спасала его от умелого бойца. Разумеется, взобраться на ры¬
чащую машину, изрыгающую невиданный огонь, могли только люди
неординарной смелости.
*	* *
Рокоссовский выдержал паузу до последнего — лишь за 20 минут
до начала немецкого наступления 5 июля 1943 г. заговорили орудия
Центрального фронта. Жуков отдал такой приказ, его поздние вос¬
поминания содержат выражение «симфония из ада». В ответ здесь,
на северном фланге, заговорила германская артиллерия, и пехотные
229


войска вермахта, выскакивая из оврагов, столь характерных для рус¬
ской средней полосы, бросились в прорыв. Пользуясь темнотой, че¬
тыре немецких батальона 9-й армии фельдмаршала Моделя, прикры¬
ваемые танками, выступили против Центрального фронта. Модель
хотел пробить оборону сразу. Он поставил впереди девяти пехотных
дивизий дивизию новых самоходных орудий «Фердинанд».
Замысел Моделя был таков: низвести острие атаки до малых пят¬
надцати километров и по ходу наступления постоянно вводить в
бой новые подразделения, не давая русским опомниться. За огром¬
ными «тиграми» так называемым «танковым клином» шли «панте¬
ры» и PzKw IV, группами примерно по сто танков шли танки мень¬
шего калибра — средние и легкие. Все они постоянно производили
выстрелы, и зрелище изрыгающих на ходу огонь мощных танковых
пушек было не для слабонервных.
Они были встречены огнем невероятной плотности, такого гер¬
манская армия еще не видела. Дым застлал поля, где когда-то охоти¬
лись герои русской классической литературы, где горел вечерний кос¬
тер, а рассказам тургеневских охотников не было конца. Сейчас изуро¬
дованная степь была до горизонта забита искореженными орудиями и
бронетранспортерами, вскопана выстрелами и обильно полита кровью
потомков этих охотников. Но и их охота дала результаты. В советской
сводке за 5 июля говорится о 586 подбитых немецких танках.
Сейчас и здесь Германия бросила в бой всю свою огромную и ор¬
ганизованную силу, здесь ее танки, самолеты и пушки не могли ки¬
вать на русский мороз или бескрайность степей. Краше этих мест нет
в огромной России, лучше раннеиюльских дней не придумал и Бог,
небо было бездонным, солнце освещало отрадный мир, милые пере¬
лески, неспешные речушки, изумрудные луга. Здесь мерялись силой,
умением и духом две армии, выставившие все, на что была способ¬
на огромная индустрия, национальная мораль и природное мужест¬
во. Здесь или никогда — вот девиз немцев в этом сражении. После
Сталинграда у них уже нет презрения к пытающемуся соперничать
противнику.
Идя к Курску с севера, Модель достиг максимальных успехов
9 июля. Далее войска почти остановились в своего рода клинче.
230


*	* *
У Воронежского фронта не было столь мощной артиллерийской
поддержки, которой отличался Центральный фронт. В то же время
у противостоявшего Ватутину генерал-полковника Гота были де¬
вять танковых дивизий, ведомые лучшим, что имели танковые вой¬
ска Германии — дивизиями СС «Тотенкопф», «Дас Райх» и «Адольф
Гитлер».
В начале шестого утра 5 июля германские бомбардировщики
появились над северным флангом 13-й армии генерала Пухова. Че¬
рез полчаса бронированная армада поползла на фронте в сорок ки¬
лометров от Красной Слободки до Измайлова. С небес германские
штурмовики прокладывали дорогу 200 германским танкам, сопрово¬
ждаемым пехотой. В течение дня 5 июля эсэсовские танковые части
Гота обрушились на сектор Черкасское — Коровино. Советские офи¬
церы-наблюдатели определили цели германского выпада довольно
быстро — 700 германских танков направились против 6-й гвардей¬
ской армии Воронежского фронта (Чистяков). После бомбардиров¬
ки и еще одной танковой атаки немцы сумели создать понтонный
мост через Северный Донец, и 60-тонные «тигры» поползли по рус¬
скому полю на север и северо-запад в районе теперь уже 7-й гвар¬
дейской армии Шумилова.
Но Ватутин уже утром 5 июля пришел к выводу, что главной
целью немцев на его фронте является Обоянь, а наступление на Шу¬
милова (Короча) предназначено лишь для отсечения главных совет¬
ских сил от резервов. Ватутин приказывает 1-й танковой армии Ка¬
тукова прикрыть Обоянь и приготовиться к контратаке утром 6-го
июля в направлении села Томаровка. Постепенно у Ватутина ситуа¬
ция, увы, стала изменяться к худшему, и Катуков твердо посоветовал
вести себя осмотрительнее. Пусть они атакуют. Как и на Централь¬
ном фронте, часть танков была врыта в землю. В землю, которая была
уже второй линией обороны. Два дня страшного наступления нем¬
цев заставили Ватутина отойти примерно на тридцать километров
по ключевой дороге Обоянь — Курск.
231


Немцы уже были в паре десятков километров от этой малень¬
кой Обояни, незначительного городка, но важнейшего пункта оборо¬
ны Курска с юга. Сражения были столь ожесточенными, что немцы
решили упростить себе задачу и «переместили» осевую линию сво¬
его движения несколько западнее. Лучшие стратеги вермахта реши¬
ли обойти эту проклятую Обоянь, и единственный обходной путь
лежит через богом забытую деревню, произнести название которой
могли лишь германские лингвисты. Перед лучшими немецкими тан¬
ковыми генералами предстала совсем незаметная деревенька, важная
холмами, на которых поставили ее география с историей. Забытую
Богом до того дня. Отныне ее не забудут до тех пор, пока на нашей
планете говорят по-русски. Отныне путь нашей истории пролегает
через эту деревню — символ нашей стойкости и мужества, свиде¬
тельницу нашей любви к родине, через Прохоровну.
Ватутину не оставалось ничего другого, как ввести в действие
самое сильное свое оружие—1-ю танковую армию Катукова, усилен¬
ную танковыми резервами фронта. Тут-то и наши танкисты услыша¬
ли название деревеньки, куда привел их приказ — Прохоровка. Но¬
чью Ватутин говорил со Сталиным. Ватутин говорит о ярости боев,
он докладывает, что за один прошедший день подбито 332 враже¬
ских танка, уничтожено 80 самолетов. Отбиты двенадцать атак. Ста¬
лин напомнил, что задачей является измотать немцев, придет пора
и «вперед двинутся Западный, Брянский и другие фронты». К Вату¬
тину уже шла 27-я армия. По согласованию с курирующими южный
участок дуги маршалами Жуковым и Василевским, Сталин приказал
ввести в бой в районе Прохоровки два новых танковых корпуса — 2-й
и 10-й. А 5-я гвардейская танковая армия Ротмистрова (часть Степ¬
ного фронта Конева) уже выдвинулась из Острогожска.
В ночь с 10 на 11 июля 1943 г. Центральный и Воронежский
фронты докладывали Москве о ситуации у себя ежечасно. Всем ста¬
новилось ясным, что приближается кульминация. 5-я танковая армия
Ротмистрова полностью подчинена Ватутину и согласно его прика¬
зу размещена вечером 9 июля к северо-западу от Прохоровки. Вату¬
тину же передается из Степного фронта 5-я гвардейская армия ге¬
нерала Жадова. Двигаясь ночью, она прошла более ста километров
232


к реке Псел и разместилась между Обоянью и Прохоровкой, гото¬
вая уже ранним утром умереть на своем рубеже, но не пропустить
немцев к Курску.
Немцы с юга уже ввели в дело основные свои резервы, теперь
они будут наращивать авангард своего наступательного движения за
счет флангов. Не попытаться ли ударить по этим ослабевшим флан¬
гам? Ставка дает согласие на предложенный Ватутиным маневр. Но¬
воприбывшие гвардейские армии нанесут удар с севера, востока и за¬
пада в районе Прохоровки. Пятая гвардейская танковая армия Рот¬
мистрова нанесет удар от Прохоровки на юг. В нее уже влились 2-й
гвардейский танковый и 2-й танковый корпуса — всего более 850
танков, из них 500 — в первой линии.
Вопрос о массовой танковой дуэли встает в практическую плос¬
кость. Что могли сделать Т-34 против вдвое более тяжелых «тигров»
с огромной убойной силы орудием? Но они, основные танки вели¬
кой России, были быстрее, маневреннее, могли юрко перемещаться и
зайти грозному «тигру» в тыл или во фланг, нанести удар по менее
защищенным бронеплоскостям. Два дня ушли на установку артил¬
лерийских орудий таким образом, чтобы поразить как можно боль¬
ше танков. Передовым частям следовало сражаться так, чтобы дать
время танкистам подготовиться к удару прямой наводкой и при этом
оградить путь к флангам. Жуков приказал установить противотан¬
ковые орудия вокруг Прохоровки десяти артиллерийским полкам.
Из Москвы последовал приказ начальнику Генштаба Василевскому
взять руководство грядущей битвой в свои руки.
Немцы не заставили себя ждать. На рассвете 11 июля 1943 г.
«группа Кемпфа» (6-я, 7-я и 19-я танковые дивизии плюс три пе¬
хотные дивизии) рванулись на Прохоровку с юга. В девять утра, со¬
вершая ложное обходное движение, «Гроссдойчланд» вместе с 3-й и
11-й танковыми дивизиями двинулись в сторону Обояни, а ровно че¬
рез полчаса страшная сила — «Тотенкопф», «Адольф Гитлер» и «Дас
Райх» покатили к отныне бессмертной Прохоровке. Погода словно
возмутилась. Отпели знаменитые курские соловьи, ушла нега лета.
Косой дождь и шквальный ветер били в лицо, но люди словно не
видели ярости природы.
233


Разведка работала четко, и перемещение германских войск фик¬
сировалось тщательно, но остановить эту жестокую силу было поч¬
ти невозможно. Сработала и важная, существенная ошибка: Ватутин
ждал основных колонн немцев на своем правом крыле, а они пере¬
несли основную тяжесть на левый фланг. Генерал Герман Гот, лучший
германский танкист Второй мировой войны, обрушил свою 4-ю тан¬
ковую армию на наименее защищенный советский участок фронта.
*	* *
Невеселым был рассвет 12 июля. На поле, примерно 7 на 5 ки¬
лометров, готовилась ни до того, ни после не виданная в истории
сеча. Около тысячи танков с каждой из сторон заводили моторы.
Танковая армия Ротмистрова получила приказ сдержать движение
немецких танковых колонн любой ценой. Ну, то, что русские в таких
случаях не торгуются, хорошо известно. Но хватит ли сил? У Рот¬
мистрова было примерно 900 танков. Срок запланированного зара¬
нее упреждающего наступления был перенесен на два часа раньше.
Главная группа германских танков стояла в западу от Прохоровки —
600 танков. К югу готовилась к бою еще одна германская колонна из
300 танков. Немцы рассчитывали на 100 своих «тигров».
Ротмистров приказал выкопать штабную землянку на невысоком
холме, с которого хорошо просматривались окрестности Прохоров¬
ки. Мир был пока спокоен, и милая сердцу неброская русская сред¬
няя полоса представала в лучшем своем обаянии. Перед ним лежа¬
ло большое пшеничное поле, бывшее в лучах встающего солнца зо¬
лотым. А вдали виднелись лиловые леса, где, как твердо знал генерал,
готовилась к бою танковая элита Германии. Разведгруппы слышали
рев заводимых моторов, и были этих моторов сотни.
С традиционной пунктуальностью первый немецкий разведсамо-
лет появился в небе ровно в шесть тридцать утра. Через полчаса поя¬
вились германские бомбардировщики, и от них в небе стало тесно.
В половине девятого утра Ротмистров послал в эфир кодовое слово:
«Сталь, сталь». Словно волна прошла по войскам. Последовала крат¬
кая артиллерийская артподготовка с советской стороны, завершив¬
234


шаяся залпом «катюш». Западнее Прохоровки в поле из всевозмож¬
ных укрытий вышли четыре колонны советских танков. Им навстре¬
чу вдоль реки Псел практически синхронно вышел 18-й германский
танковый корпус. Зрелище тысячи сражающихся танков случается в
истории единожды, и оно было здесь. Обе стороны заранее не плани¬
ровали такого лобового столкновения, но вот оно произошло, и тот,
кто победит, повернет колесо истории в свою сторону. Дальнейшее
Ротмистров скорее слышал, чем видел. Небо заволокло чудовищное
облако, а лязг металла был ни на что не похож. Ярость людей с са¬
мого начала превзошла все мыслимое.
Пишет немецкий офицер: «Нас предупредили о противотанко¬
вых орудиях и некоторых статически расположенных танках, а так¬
же о возможности появления нескольких бригад менее подвижных
КВ. В реальности мы встретили, казалось, бездонный поток брони¬
рованных колонн противника — никогда я не получал такого по¬
давляющего воображение представления о русской мощи, как в этот
день. Облака пыли сделали очень трудной помощь от люфтваффе,
и вскоре множество Т-34 прорвались сквозь наши оборонительные
сооружения и стаями устремились по всему полю битвы». В это же
время в юго-востоку от Прохоровки советский 29-й танковый кор¬
пус встретился лицом к лицу с эсэсовскими танковыми дивизиями
«Мертвая голова» и «Адольф Гитлер». По всему периметру — от за¬
падных подходов к Прохоровке и до восточных завязалось ожесто¬
ченное сражение. Особенностью было то, что стороны словно забы¬
ли об окопной борьбе, оба противника бросились друг на друга с ве¬
ликой решимостью.
Дождь хлестал нещадно, и гром гремел, и молнии смешивались
с орудийным громом. Танки настолько перемешались между собой,
что артиллерия и авиация прекратили свою работу — невозможно
было отделить своих от чужих. Чем ближе подходили к передовым
немецким танкам Т-34, тем меньше была значимость брони и пушек
«тигров», равными которым в советских рядах были немногочислен¬
ные тяжелые КВ. Завязалась индивидуальная битва, противники на¬
шли себе достойные пары. Периодически танковые башни взлетали в
воздух от прямых попаданий и летели буквально на десятки метров.
235


Когда у танков заканчивался боезапас, танкисты просто шли на та¬
ран немецких машин. Когда останавливался мотор, танкисты выска¬
кивали из башни и с гранатами, с бутылками с зажигательной сме¬
сью бросались на танки противника. Ожесточение битвы достигло
предела. Об отходе было запрещено и думать, сила ломила силу.
После нескольких часов боя советские войска владели полем к
юго-западу от Прохоровки, на котором было много трофеев, не го¬
воря уже об практически плененных экипажах вражеских танков.
Только быстрая контратака Кнобельсдорфа позволила немцам вер¬
нуть себе часть Прохоровки, но полностью истощенная «Гроссдойч-
ланд» обязана была все же возвратиться на поле боя, поскольку 3-я
танковая дивизия немцев оказалась отрезанной и обнажила флан¬
ги своих соседей.
Но после полудня стала складываться опасная ситуация — Рот¬
мистров должен был внимательно смотреть на поля к западу от Про¬
хоровки, где в деревне Андреевка 18-й танковый корпус немцев начал
заходить во фланг его основных танковых войск. А мощная группа
германских танков стала пробиваться через юго-западные пригороды
Прохоровки, грозя зайти в его тыл. Именно в этот момент Ротмистров
ввел в бой последние свои резервы второго эшелона — 24-ю гвардейскую
танковую и 10-ю гвардейскую бригады. Сам первый танкист пишет
об этих часах: «Земля стала черной и уставленной танками, как пы¬
лающими факелами». На одном из этапов раненого командира вы¬
несли из поврежденного снарядом Т-34 и уложили в рядом распо¬
ложенном кратере от взрыва. В это время германский «тигр» напра¬
вился к поврежденной советской машине. Тогда водитель, Александр
Николаев, быстро вскочил в оставленную горящую машину, завел ее
и направился прямо на «тигр». Тот остановился, но было поздно, ог¬
ромный огненный шар, приведенный Николаевым на полной скоро¬
сти, окутал «тигр», и взрыв сотряс землю.
18	часов длилась невиданная танковая битва. Военное счастье
переходило с одной стороны на другую много раз. А небо тоже бу¬
шевало, и молнии освещали уже вечернее небо — битва стала зати¬
хать за полночь. Семьсот танков застыли в самом необычном виде,
236


с башнями и без оных. В русской степи стояли остовы трехсот не¬
мецких танков, и среди них было семьдесят «тигров». Между ними
искореженными лежали 88 орудий, 300 грузовиков и сотни, тысячи
солдат. Тяжелыми были потери и советской стороны, более полови¬
ны 5-й гвардейской танковой армии. Они отбили попытки обхода и
слева и справа, они бестрепетно пошли лоб в лоб, они гибли нещад¬
но, но противник уже никогда не пробовал испытать советские тан¬
ки на мужество в непосредственном танковом столкновении. Нем¬
цы решили не продолжать лобовое столкновение.
Когда Ротмистров покинул свой наблюдательный пункт, неожи¬
данно прояснилось. Небольшими группами санитарные части подби¬
рали раненых. Относительно тихий гул моторов говорил об отходя¬
щих в укрытия уцелевших танках. Специальные группы немцев про¬
веряли, что можно вывезти с поля. Если данный танк не подлежал
ремонту, немцы его взрывали. Вдали слышался звук подъезжающих
грузовиков, это подходили бензозаправщики, подвозили припасы и
питание. А на поле уже вышли саперы, они, не давая себе передыш¬
ки, создавали новые минные поля. Ротмистров заснул только к утру,
но ненадолго, разбудил авианалет. И все же страшное своей мощью
движение лучших германских войск на Прохоровку с юга и запада
было остановлено. Обоянь была рядом, но, чтобы ее взять, немцам
нужно было разгромить вторую половину армии Ротмистрова, а без
этого советские танкисты не уйдут.
*	* *
На следующие утро упорные немецкие танкисты — а это было
лучшее, чем располагала Германия,— готовы были продолжить
схватку. И они продолжили бой, но уже не рискнули идти напро¬
лом. Они попытались найти слабое место в советской обороне, но не
могли. Три дня немцы фанатично бросались на Прохоровку, особен¬
но упорным и опасным было движение немцев через реку Псел, что
означало возможность обхода Прохоровки с запада. Дивизии СС сра¬
жались с решимостью обреченных, им противостояла армия Жадо-
ва, постоянно посылавшего просьбы о помощи Ротмистрову. Жадо-
237


ва можно более чем понять — его люди гибли беззаветно. Но и Рот¬
мистров не мог распылять свой танковый кулак — в конце концов,
это было то уже немногое, что можно было противопоставить элите
вермахта в случае неудачи под Курском. В этот святой час пехотин¬
цы Жадова, действуя против лучших эсэсовских частей, сумели от¬
бросить их на южный берег Псела. Ни через Прохоровку, ни в обход
ее с запада лучшие генералы и лучшие части германской армии про¬
биться не смогли. Все, всевластие вермахта на полях сражений окон¬
чилось, на этот раз уже «и зимой, и летом». Элиту — танковую ди¬
визию СС «Мертвая голова» — немцы были вынуждены вывести из
фронтовой полосы. Танковая армия Гота потеряла половину своего
личного состава и половину своих машин. В некоторых германских
танковых дивизиях осталось по семнадцать танков.
Согласно советским данным, во всей огромной битве против¬
ник потерял 2952 танка, 844 орудия, 1392 самолета. Советские вой¬
ска были буквально поражены количеством захваченных трофе¬
ев. Восемь дней длился этот титанический бой, и он указал на по¬
бедителя. Национальное выживание отныне было гарантировано.
После сражения на Орловско-Курской дуге мы видим взрыв неве¬
роятной энергии. Маневр Жукова позволил значительно разъеди¬
нить 4-ю танковую армию и «группу Кемпф» (которая вскоре ста¬
нет 8-й германской армией). Советские войска, направляясь на юг
и запад, нанесли удар по линии разъединения 4-й танковой армии
вермахта и «армейской группы Кемпф». Главным призом стал мно¬
гострадальный Харьков. Ротмистров приближался к нему с северо-
запада, 57-я армия (генерал-лейтенант Гаген) — с юго-востока, а 7-
я гвардейская армия шла прямо к городу с северо-востока. Чтобы
взять столицу Восточной Украины, Ставка приказала Ватутину пе¬
ререзать идущие от Харькова железнодорожные пути на Полтаву,
Красноград и Лозовую, что он и сделал утром 11 августа. (Все это
мало напоминало прошлогодние попытки Тимошенко и героиче¬
ского Городнянского взять Харьков. Мощь наступления 1943 года
говорила об иной армии, иной стратегии, ином отношении к вой¬
не и новом умении.)
238


Новая стратегическая картина
Новая картина на советско-германском фронте сложилась в ав¬
густе 1943 г. От Великих Лук на севере до Черноморского побере¬
жья на юге на всем протяжении фронта шли жестокие бои, и это
теперь было самое масштабное по сию пору наступление Красной
Армии против германской армии. В центре против трех советских
фронтов (Калининского, Западного, Брянского) в составе герман¬
ской группы армий «Центр» были пятьдесят пять дивизий. Юж¬
нее против пяти советских фронтов (Центральный, Воронежский,
Степной, Юго-Западный, Южный) сражались 68 германских диви¬
зий. В целом на Восточном фронте Германия выставила летом 1943
года 226 дивизий и 11 бригад. Покорные союзники также постав¬
ляли вооруженную силу.
Накал битв в районе Курска, Белгорода и Харькова был столь ве¬
лик, что в последующие недели все советские танковые армии были
отправлены в тыл на переоснащение и пополнение. На советской
южной части фронта собираются грандиозные силы. Страна выстав¬
ляет 2633 тысяч человек на пяти фронтах — Центральном, Воронеж¬
ском, Степном, Юго-Западном, Южном. Здесь 2400 танков, 2850 са¬
молетов, 51 тысяча орудий. Это значительно больше того, что имеют
здесь после Курска немцы — полтора миллиона человек, две тыся¬
чи танков.
Жаркий август сменился золотым сентябрем, в воздухе застыла
паутина. В свете быстро меняющейся обстановки Ставка и Генштаб
6	сентября приказывают Центральному фронту продолжить движе¬
ние в направлении Чернигова (с видами на Гомель). Воронежский
фронт должен взять Переяславль и подойти к Киеву с юга. Степно¬
му фронту следует взять Кременчуг. Спешат подкрепления: Воро¬
нежский фронт Ватутина получает 3-ю гвардейскую танковую ар¬
мию и 1-й гвардейский кавалерийский корпус; 61-я армия отходит
к Центральному фронту Рокоссовского; Конев (Степной фронт) по¬
лучает 37-ю армию из резерва и 5-ю гвардейскую армию (Жадов) от
Малиновского.
239


Этот бросок к Киеву полон драматизма. Возможно, у Черняхов¬
ского был шанс, повернув на юг, отрезать значительную часть от¬
ступающих немецких войск (до 13 дивизий). Но Жуков по собствен¬
ным причинам не санкционировал такой поворот, и Черняховскому
с его четырьмя корпусами было приказано 18 сентября сомкнуться
с правым флангом Ватутина, с его 38-й армией, чтобы вместе выйти
к Днепру у Киева. Итак, 60-я армия Черняховского пошла не на юг,
а на север, укрепляя позиции 38-й армии, перед которой ставится
задача захвата берега Днепра севернее украинской столицы. Днепр
становится всеобщей целью, и почти все фронты в беге к нему по¬
казали, что 43-й — это не 41-й год. Центральный фронт Рокоссов¬
ского прошел почти 250 километров, форсировал Десну южнее Чер¬
нигова и его передовые отряды вышли к великой славянской реке,
символу единства России, Белоруссии и Украины, 21 сентября. В по¬
следующие дни на днепровские берега вышли соседи Рокоссовско¬
го. В ночь на 22 сентября передовые части 3-й гвардейской танковой
армии с ходу постарались пересечь Днепр. А южнее пленитель Пау-
люса Шумилов со своей 7-й гвардейской армией пересек Днепр но¬
чью 25 сентября у Кременчуга. На следующий день к Днепру вышел
Юго-Западный фронт Малиновского, его 6-я армия закрепилась на
двух правобережных плацдармах южнее Днепропетровска. В ход шло
все: подготовленные партизанами плоты, импровизированные пон¬
тоны, лодки всех размеров и конфигураций.
Утром 25 сентября 1943 г. после длительной и кровопролитной
операции старинный Смоленск очищен от немцев. Варвары сожгли
старинный город дотла. А земля здесь особенно обильно полита кро¬
вью — первые атаки Соколовского загасили люфтваффе, организо¬
вавшее тщательное слежение за движением его войск, и поднато¬
ревшие с декабря в оборонительных боях немцы. Логика последних
была единообразна: при таких потерях Россия не может стоять в
боевом строю долго. Главный просчет немцев в этой страшной вой¬
не. Прежде чем германские генералы поняли, что сможет, вермахт
уже потерял всякий шанс.
Именно в это время Сталин произносит понятные всем слова:
«Мы это сделаем сами».
240


А авторитетный военный обозреватель Дрю Пирсон заявил в пе¬
чати, что «Адольф Берль, Джимми Данн, Брекенридж Лонг (амери¬
канские дипломаты.— А.У.) хотели бы на самом деле, чтобы Россия
подверглась как можно более обильным кровопусканиям — и рус¬
ские знают это». Государственному секретарю пришлось приглашать
советского поверенного в делах А.А. Громыко для опровержения об¬
винений. Рузвельт был очень впечатлен производительностью воен¬
ной индустрии России. «Русское военное производство столь велико,
что американская помощь, за исключение грузовиков, едва ощутима».
В начале сентября президент убедил Аверела Гарримана переехать
в качестве посла из Лондона в Москву, сделав его своим полномоч¬
ным представителем при советском правительстве. Рузвельт выдви¬
нул задачу обсудить с советским руководством послевоенные планы
сторон. Возникла идея личного обсуждения этих вопросов со Ста¬
линым. В послании, направленном в Москву 4 сентября 1943 г., пред¬
лагается встреча в Северной Африке после 15 ноября.
Именно имея в виду возможность усиления Советского Союза,
Черчилль указал Идену 6 октября 1943 года: «Я не знаю, в каком со¬
стоянии будет Германия после окончания войны, но мы не должны
ослаблять ее до крайней степени — мы можем нуждаться в ней про¬
тив России». Как записала одна из стенографисток, члены кабинета
министров были «поражены до ужаса, услышав все это». Черчилль
очень хотел, чтобы Иден узнал в Москве, «что русские действительно
думают о Балканах, и поэтому он задал ему следующий вопрос: «Бу¬
дет ли их привлекать возможность нашей инициативы в Эгейском
море с целью включения Турции в войну и открытия Дарданелл и
Босфора... Заинтересованы ли они еще в высадке во Франции?»
А рейх продолжает геноцид. 4 октября 1943 г. Гиммлер выступает
в Познани перед командирами войск СС: «Большинство из нас знает,
что означает видеть перед собой сотни трупов, лежащих рядом, пять¬
сот или тысяча трупов. Быть замешанными в этом и в то же время
оставаться достойными товарищами, вот что делает нас такими твер¬
дыми. Такую страницу в нашу историю еще никто не вписал, подоб¬
ная страница никогда более не будет написана... Что происходит с
русскими или чехами — мне абсолютно безразлично. Живут ли дру¬
241


гие народы комфортабельно или они гибнут от голода, интересует
меня только в той мере, в какой мы нуждаемся в них как в рабах для
нашей культуры. Если 10 тысяч русских женщин гибнут от голода,
копая для нас танковые траншеи, то меня это интересует только с
той точки зрения готовности этих траншей для Германии. Мы, нем¬
цы, являемся единственным народом на земле, который достойно от¬
носится к животным, мы можем занять достойную позицию и в от¬
ношении человеческих животных, но было бы преступлением про¬
тив нашей собственной крови проявлять о них заботу и передавать
им наши идеалы». 6 октября Гиммлер там же развивает затронутую
тему: «Что же относительно женщин и детей? Здесь есть совершен¬
но ясное решение. Какой смысл уничтожать взрослых, позволяя ос¬
таваться мстителям — их детям расти среди наших детей и внуков?»
На следующий день в Освенцим привозят 1260 детей.
*	* *
В ужасную непогоду, презрев все мерзости поздней осени, со¬
ветские инженерные войска совершают величайший подвиг, завер¬
шая строительство мостов через Днепр. Ватутина, разместившегося
в просторном подвале старого дома в Новопетровцах, Ставка торо¬
пила: «Операции на правом фланге фронта не должны затягивать¬
ся, поскольку каждый потерянный день играет в пользу противника,
позволяя ему сконцентрировать свои силы посредством использова¬
ния своих хороших дорог, в то время как наше движение происхо¬
дит на разрушенных противником дорогах». Киев следует взять в
48 часов.
После залпов из 2000 орудий и 50 «катюш» (неслыханная кон¬
центрация артиллерийского огня) блистательный Черняховский бро¬
сился в наступление с Лютежского плацдарма со своей 60-й армией
утром 3 ноября 1943 г. На следующий день не посрамила себя, во¬
преки обрушившемуся ненастью, 3-й гвардейская танковая армия
Рыбалко. За день пройдено семь километров в глубину германской
обороны. В атаке танкисты включали сирены и передние фары, что
во мраке осенних ливней особенно действовало на противника. 60-я
242


армия Черняховского обошла Киев с юго-запада, а Москаленко уже
сражался в пригородах. Когда окружение стало почти неизбежным,
7-й германский корпус стал покидать Киев. В 4 утра 7 ноября 1943 г.
«мать городов русских» была освобождена.
По мере приближения зимы германская армия теряла не толь¬
ко ресурсы, но и моральную твердость. Распространялась убежден¬
ность в том, что удачи впереди уже не будет, что война проиграна,
что мытарствам нет конца. Это через год у части войск появится па¬
фос обороны фатерлянда, а сейчас германская армия обреченно от¬
катывалась по печальным осенним равнинам России.
Тегеран
27	ноября 1943 г. «Священная корова» — самолет американско¬
го президента — взял курс из Каира на Тегеран. К северу, по дороге
Абадан — Тегеран, осуществлялась перевозка грузов по ленд-лизу.
Русский союзник остро нуждался в этих поставках, и недавно по¬
строенная железная дорога позволяла ускорить их получение.
После многочасового полета президент Рузвельт впервые в жиз¬
ни попал в расположение Красной Армии. «Священная корова» со¬
вершила посадку на советском аэродроме в нескольких километрах
от Тегерана, «в огромной равнине, с Тегераном и снежными пиками
на севере... Огромная нищета кругом». Лишь одну ночь провел Руз¬
вельт в помещении американской делегации. Сообщения о заговоре
против «большой тройки» были переданы советскими представите¬
лями через посла Гарримана. Молотов предупредил американцев о
возможности покушения, и Рузвельт, во избежание опасных разъез¬
дов по ночному Тегерану, остановился не на территории далеко рас¬
положенного американского посольства, а поблизости от Сталина, на
территории советского посольства. Президент был размещен в глав¬
ном здании посольства, строении желтого цвета. Рузвельт говорил,
что провел жизнь в постоянных попытках поладить с людьми, и до
сих пор это ему удавалось. Сталин не может отличаться чем-то прин¬
ципиально особенным; даже если он не убедит его стать хорошим
демократом, он сумеет выработать рабочие отношения.
243


Рузвельт был в спальне, когда Сталин направился к центрально¬
му зданию посольства. Президента выкатили в большую гостиную,
а в двери медленно входил невысокого роста человек в наглухо за¬
стегнутом кителе. По воспоминаниям телохранителя Майкла Рейли
«первая встреча с ним производила шокирующее впечатление. Хотя
он был низкого роста, но производил впечатление крупного челове¬
ка». Горчичного цвета военная форма блистала благодаря только что
введенным в Красной Армии погонам. Позднее Рузвельт рассказывал
сыну Эллиоту: «Он казался очень уверенным в себе».
В полуторачасовой беседе Рузвельт постарался довести до Ста¬
лина свое мнение, что европейские метрополии потеряли мандат ис¬
тории на владычество над половиной мира (вывести Индокитай из-
под французского владения, осуществить в Индии реформы «свер¬
ху донизу — нечто вроде советской системы»). Рузвельт хотел бы
видеть Китай сильным. Эти два обстоятельства уже круто меняли
предвоенный мир. Рузвельт воспринял реакцию Сталина как пони¬
мание своей линии.
Рузвельт пообещал оттянуть с советско-германского фронта 30—
40 дивизий. Он постоянно имел в виду вопрос вступления СССР в
войну против Японии. Он настолько ценил эту возможность, что ка¬
тегорически запретил своим военным поднимать данную проблему
первыми. Сам же он обсуждал со Сталиным лишь отдаленные аспек¬
ты борьбы с Японией: наступление в Бирме, дискуссии с Чан Кай-
ши в Каире. На этом раннем этапе Сталин не выказал желания по¬
ставить все точки над «i», и Рузвельт отнесся к его сдержанности с
пониманием. В Тегеране оба лидера — Рузвельт и Сталин — ощуща¬
ли растущую мощь своих держав.
В своем выступлении Сталин заявил, что занятость на герман¬
ском фронте не позволяет Советскому Союзу присоединиться к вой¬
не против Японии, но это будет сделано после победы над Германией.
Что касается Европы, то оптимальным способом возобладания анти¬
гитлеровских сил было бы движение союзных армий со стороны Се¬
верной Франции к Германии. Италия как плацдарм наступления на
Германию не годится, а Балканы в этом плане лишь ненамного луч¬
ше. Сталин спросил, кто будет главнокомандующим союзными вой¬
244


сками во Франции, и, узнав, что назначения на этот пост еще не со¬
стоялось, выразил скепсис по поводу успеха всей операции.
Сталин бережно относился к достигнутому, как ему казалось,
пониманию с американцами. Поэтому он, как бы не замечая «юго¬
славских авантюр» Рузвельта, резко выступил против Черчилля и
его идей удара по «мягкому подбрюшью». Совместными усилиями
американская и советская делегации преодолели «балканский уклон»
Черчилля.
Лидеры трех величайших стран, решив главный насущный во¬
прос, могли немного заглянуть в будущее. Рузвельт высказал заинте¬
ресованность в послевоенной оккупации части Европы американски¬
ми войсками. Географически его интересы простирались на северо-
западную Германию, Норвегию и Данию. Видимо, Рузвельт полагал,
что эти страны и области наиболее стабильны политически, наибо¬
лее важны стратегически и послужат плацдармом для расширения
американской зоны (порты Северной Атлантики, кратчайший путь
из США, возможность продвижения на уязвимый европейский юг).
Рузвельт рассчитывал иметь в Европе оккупационные силы разме¬
ром около миллиона человек. Сколько времени они будут там сто¬
ять, было неизвестно. Пока Рузвельт говорил об одном-двух годах.
Если в Европе возникнет угроза миру, то США вышлют к ее бере¬
гам корабли и самолеты, а СССР и Англия выставят контингент су¬
хопутных войск.
Наедине со Сталиным Черчилль предложил обсудить, что «мо¬
жет случиться с миром после войны». Сталин ответил, что «прежде
всего, следует обсудить худшее, что могло бы случиться» — он боит¬
ся германского национализма, и необходимо сделать все, чтобы пре¬
дотвратить развитие этого явления. «Мы должны создать сильную
организацию, чтобы предотвратить развязывание Германией новой
войны». Черчилль спросил, как скоро Германия может восстановить
свои силы? На что Сталин ответил, «возможно, примерно за 15—20
лет. Немцы, — сказал Сталин, — способные люди, они могут быстро
восстановить свою экономику». Черчилль ответил, что немцам долж¬
ны быть навязаны определенные условия: «Мы должны запретить
им развитие авиации, как гражданской, так и военной. И мы должны
245


уничтожить всю систему генерального штаба». И еще: 1) разоруже¬
ние; 2) предотвращение перевооружения; 3) наблюдение за герман¬
скими заводами; 4) запрет на развитие Германией авиации и 5) тер¬
риториальные изменения долговременного характера.
Сталин ответил, что «Германия попытается восстановить свой
потенциал, используя соседние страны». Комментарий Черчилля: «Ре¬
шение этого вопроса зависит от Великобритании, Соединенных Шта¬
тов и Советского Союза, от того, смогут ли они укрепить свою друж¬
бу и наблюдать за Германией в своих общих интересах». На этот раз
Пруссия должна быть изолирована и уменьшена в размере, а Бава¬
рия, Австрия и Венгрия должны сформировать широкую конфедера¬
цию. С Пруссией следует поступить жестко и так, чтобы другие час¬
ти рейха не хотели идти на сближение с ней. Одним из средств пре¬
дотвращения германской агрессии будет разделение функций между
союзниками: «Россия будет владеть сухопутной армией, а на Велико¬
британию и Соединенные Штаты падает ответственность содержать
военно-морские и воздушные силы». Эти три державы будут опеку¬
нами мира на земле. Если они не преуспеют в этой своей миссии, то
в мире возможно воцарение столетнего хаоса.
По мнению Черчилля, после окончания войны в Европе, «кото¬
рая может завершиться уже в 1944 г., Советский Союз станет силь¬
нейшей континентальной державой и на него на сотни лет падет ог¬
ромная ответственность за любое решение, принимаемое в Европе».
Западные же союзники будут контролировать другие регионы, гос¬
подствуя на морях.
Рузвельт, беседуя отдельно со Сталиным, выдвинул идею созда¬
ния послевоенной организации, в верхнем эшелоне которой находи¬
лись бы «четверо полицейских», трое из которых присутствовали в
Тегеране, а четвертым был бы Китай. Сталин сразу же высказал со¬
мнения. Открытое выделение четырех гегемонов исторического раз¬
вития не понравится всему остальному миру. Европейские нации,
для которых эта идея означает утрату ими положения центра ми¬
рового влияния, сразу же выступят против. Президент поднял во¬
прос о создании всемирной организации. В нее вошли бы тридцать
пять — сорок государств, которые периодически собирались бы в
246


разных местах и вырабатывали бы рекомендации по актуальным во¬
просам. Исполнительный комитет, в который входили бы четыре ве¬
ликих державы, уполномочен решать все вопросы, кроме военных.
Лишь «четыре полисмена» имели бы полномочия «воздействовать
немедленно на любую угрозу миру».
Сталин: чтобы заставить Западную Европу принять своего рода
«опеку» четырех великих держав, американцам придется держать
здесь войска. Но американский конгресс, как и прежде, может по¬
хоронить эту идею. Что касается Китая, то, с его, Сталина, точки
зрения, американцы выдают желаемое за действительное. Китай еще
слишком слаб, децентрализован, экономически зависим, и мировая
роль может оказаться ему не по силам. Рузвельт не согласился с та¬
кими суждениями о Китае. Видимо, общая схема была ему слишком
дорога. «Китай представляет собой нацию в 400 миллионов чело¬
век, и лучше иметь ее другом, чем потенциальным источником не¬
счастий».
Сталин заявил, что европейские государства, к примеру, безус¬
ловно воспротивятся контролю над их делами китайцев. Не лучше
ли создать региональные комитеты? Рузвельт скептически отнесся к
такому дроблению — оно могло привести к возникновению регио¬
нальных блоков. Выходом из лабиринта войн является лишь всемир¬
ная организация. Сталин, идя навстречу, ответил, что идея всемир¬
ной организации, в конечном счете, кажется ему привлекательней,
чем сумма региональных группировок. На чем Сталин твердо сто¬
ял — так это на том, что против возможности агрессии со стороны
Германии и Японии в будущем следует создать эффективные кон¬
трольные механизмы. Рузвельт полностью поддержал своего собе¬
седника. Части старых колониальных империй — Индокитай и Но¬
вая Каледония, представляющая угрозу Австралии, а также Дакар,
который, «будучи в ненадежных руках, представляет угрозу Амери¬
ке», должны быть взяты под опеку заинтересованных стран.
Стараясь продемонстрировать внимание к проблемам, беспо¬
коящим Советский Союз, Черчилль выразил надежду «увидеть рус¬
ский флот, как военный, так и торговый, на всех морях мира». Для
укрепления морских позиций СССР ему следовало передать часть
247


итальянского флота. Рузвельт обратился к идее интернационализа¬
ции ключевых пунктов Балтийского моря — превратить старые ган¬
зейские города — Гамбург, Бремен и Любек, как и Кильский канал,
в свободную зону. На Дальнем Востоке Рузвельт предложил сделать
международным порт Дайрен (Дальний) и даже сказал, что китайцы
не будут против этого возражать. Черчилль подвел итог: «Нации, ко¬
торые будут править миром после войны, должны быть удовлетво¬
рены и не иметь территориальных или других амбиций... Опасны
голодные и амбициозные страны, ведущие же страны мира должны
занять позиции богатых и счастливых».
По двум главным вопросам (Западная Европа и Китай) взгля¬
ды Рузвельта и Сталина были ближе друг к другу, чем к позиции
Черчилля. И это обусловило определенное отчуждение американцев
и англичан, сближение СССР и США на частично антианглийской
платформе. Стало ясно, что две великие новые силы пришли на сме¬
ну старым европейским державам.
Сталин высоко оценил американскую помощь: «Я хочу расска¬
зать вам, что, с русской точки зрения, президент и народ Соединен¬
ных Штатов сделали для победы в войне. Самое главное в этой вой¬
не — машины. Соединенные Штаты показали, что они способны соз¬
давать от восьми до десяти тысяч самолетов в месяц. Россия может
производить, самое большее, три тысячи самолетов в месяц. Англия
производит от трех до трех с половиной тысяч... Именно поэтому
Соединенные Штаты можно назвать страной машин. Не имея этих
машин через систему ленд-лиза, мы проиграли бы эту войну». Это
был первый — и самый красноречивый случай официальной благо¬
дарности советского руководства за поставки по ленд-лизу. Ко вре¬
мени Тегерана Соединенные Штаты снабжали Красную Армию двумя
третями имеющейся у нее автомобильной техники и значительным
числом самолетов. США в 1943 г. предоставили СССР более пяти ты¬
сяч истребителей, много нефти и автопокрышек. Тринадцать миллио¬
нов советских солдат (американские оценки) получили от Америки
зимнюю обувь и униформу, миллионы тонн продовольствия. При
этом следует учесть, что двенадцать процентов американских кораб¬
лей с грузами для России были потоплены немцами.
248


*	* *
Черчилль, чувствуя, что он теряет вес в «большой тройке», вы¬
ступил навстречу советской позиции по польскому вопросу. Пред¬
лагаемая советским правительством Польше компенсация за утра¬
ченные ею в 1939 г. Западную Белоруссию и Западную Украину бо¬
лее чем справедлива — это бывшие немецкие территории (Восточная
Пруссия и Силезия) — территории гораздо более ценные, «чем боло¬
то, расположенное в районе реки Припять». В индустриальном плане
это один из наиболее развитых районов Европы, и Польша не может
жаловаться. «Следует сказать полякам, что русские правы, что им
предлагается справедливая и выгодная сделка». Рузвельт сказал Ста¬
лину, что в США живут около семи миллионов американцев поль¬
ского происхождения, их голоса для победы демократической партии
крайне необходимы — он будет драться за эти голоса. Лично он, Руз¬
вельт, согласен со Сталиным, что польское государство должно быть
восстановлено и что его восточные предвоенные границы должны
быть отодвинуты на запад, а западные перемещены вплоть до Оде¬
ра, но обстоятельства избирательной борьбы не позволяют ему от¬
крыто высказываться по вопросу о границах. Сталин ответил, что
понимает проблему президента.
(Несколько недель назад Рузвельт так объяснял свое отноше¬
ние к претензиям лондонского комитета поляков. «Я сказал: вы что,
думаете они (русские. — А. У.) остановятся, чтобы сделать приятное
вам или нам в этом вопросе? Вы что, ожидаете, что Великобрита¬
ния и мы объявим войну «дяде Джо», если они пересекут вашу ста¬
рую границу? Даже если бы мы хотели этого, Россия могла бы вы¬
ставить армию вдвое больше наших объединенных сил, и у нас про¬
сто не было бы шансов вмешаться в эту ситуацию. Что еще важнее,
я не уверен, что честный плебисцит, если он здесь возможен, пока¬
зал бы, что эти восточные провинции не предпочтут возвратиться
к России. Да, я действительно полагаю, что границы 1941 г. являют¬
ся столь же справедливыми, как и любые другие».)
Рузвельт решил пойти по той же схеме, говоря о литовцах, латы¬
шах и эстонцах. Американцы считают важнейшим право этих наро¬
249


дов на самоопределение. Он лично полагает, что жители названных
республик на выборах выскажутся за присоединение к СССР. Сталин
ответил, что прибалтийские республики не имели никакой автоно¬
мии в царской России, которая была союзницей Англии и Соединен¬
ных Штатов, и никто не поднимал тогда подобного вопроса. Он не
понимает, почему союзники это делают сейчас. Рузвельт сказал, что
общественность в США попросту не знает и не понимает этой про¬
блемы. Сталин заметил, что публику следовало бы просветить.
Сталин при этом вынул карту старой линии Керзона с террито¬
риальными обозначениями, указанными в телеграмме, посланной в
1920 г. лидерами Антанты. Отмеченные названия городов указыва¬
ли, какой видела границу между Польшей и Россией далеко не дру¬
желюбно настроенная в отношении русских Антанта в 1920 г. На это
премьер-министр сказал, что «ему нравится эта карта и он скажет
полякам, что, если они не примут предлагаемой границы, то будут
дураками. Он напомнит им, что, если бы не Красная Армия, они
были бы полностью уничтожены. Он скажет, что им предоставляет¬
ся прекрасное место для жизни — более 500 км в каждую сторону
от середины страны». Рузвельт заявил Сталину, что одобрил бы пе¬
ренос восточной польской границы на запад, а западной польской
границы — до реки Одер.
Обратная дорога
Прибыв из Тегерана в Баку, Сталин переоделся в простую сол¬
датскую шинель и фуражку без знаков отличия. Его поезд остановил¬
ся на станции Сталинград, и Сталин осмотрел руины города. Трудно
сказать, что было у него на уме, одно можно сказать уверенно, запад¬
ным союзникам он доверял лишь частично. Но у него появилось но¬
вое чувство, основанное на том, что советская армия наносит пора¬
жения вермахту даже тогда, когда львиная доля его состава сража¬
ется на советско-германском фронте. Он сказал Жукову следующее:
«Рузвельт дал мне свое слово, что во Франции в 1944 г. будут про¬
ведены активные действия. Я верю, что он сдержит свое слово. Но,
если даже и не сдержит, наших собственных сил достаточно для за¬
250


вершения победы над нацистской Германией». Это был новый язык,
он стал возможен только после Курска и Днепра.
К 1944 г. три четверти населения, работавшего в сельском хозяй¬
стве, были мобилизованы в вооруженные силы. Вся страна жила на
голодном пайке. Иждивенцы — дети и старики — получали 700 кало¬
рий в день. Большинство работающего населения — от 1300 до 1900
калорий, что едва поддерживало жизнедеятельность. За кражу про¬
довольствия полагалась смертная казнь, за хищение продовольствен¬
ной карточки — тюремное заключение. В то же время строились дет¬
ские сады, чтобы матери могли работать. Сдача крови для госпита¬
лей была массовой. В одной лишь Москве более 300 тысяч человек
регулярно сдавали кровь воинам.
Школьники встали к станку, а девушки взобрались на трактор.
Численность рабочей силы в 1943 г. составила 19,4 млн. человек, а в
1944	г. — 23 миллиона. 10 миллионов работали в индустрии и строи¬
тельстве. Женщины в 1944 г. составляли половину рабочей силы в
промышленности, 36 процентов в строительстве. При этом военную
форму одели 246 тысяч советских женщин.
Англичанин Овери высказывает мнение, которое разделяют мно¬
гие на Западе: «Маловероятно, чтобы какая-либо другая система пре¬
успела бы в создании вооружений и продовольствия, учитывая усло¬
вия, которые воцарились после германского вторжения».
СССР бил Германию там, где она была признанно сильна, на ин¬
дустриальном поле. Инженеры и рабочие советской страны выковали
более острый меч. В 1944 г. на советских военных заводах были созда¬
ны 29 тысяч танков и самоходных орудий (по сравнению с 24 тысяча¬
ми в 1943 году); 40 300 самолетов (34 900 в 1943 году); 122 с полови¬
ной тысячи артиллерийских орудий, 184 миллиона снарядов, мин и
бомб, семь с половиной миллиардов патронов. В 1944 г. со сборочных
конвейеров сошли две тысячи тяжелых танков ИС с мощной пуш¬
кой в 122 мм (только 102 таких танка в 1943 г.); 11 тысяч модернизи¬
рованных Т-34 с пушкой 85 мм. Впервые создаются 500 самоходных
орудий СУ-100 на шасси Т-34, 2510 самоходных установок ИСУ-122
и ИСУ-152 на шасси танка ИС-2 (а в 1943 г. таких самоходных ору¬
дий было собрано только 35 единиц).
251


Немецкая промышленность осенью 1944 г. достигла кульминаци¬
онной точки своей производительности. И работала эта промышлен¬
ность преимущественно на нужды германского Восточного фронта.
Россия становится самодовлеющей, независимой от внешней помо¬
щи. Уменьшается объем поставок по ленд-лизу: 2613 танков в 1944 г.
против 3123 в 1943 г., 5749 самолетов в 1944 г. против 6371 самоле¬
та в 1943 г..
Против 3,1 миллиона солдат рейха и его союзников Советский
Союз в 1944 году выставил 6,4 миллиона солдат и офицеров; про¬
тив 2300 ежемесячно производимых германских танков — 5800 со¬
ветских; против 3 тысяч германских самолетов в небо взлетали 13 с
половиной тысяч советских машин. И по мере прохождения 1944 г.
это соотношение в пользу СССР лишь увеличивалось.
Крупнейшая операция войны
К концу апреля 1944 г. Генеральный штаб завершает формирова¬
ние главного плана на летнюю кампанию 1944 г. Пока об этом плане
знают лишь Сталин и пятеро высших офицеров — Жуков, Василев¬
ский, Антонов, Штеменко и его заместитель. Речь идет о решающей
кампании войны. Реализация этого плана отличалась исключитель¬
ной секретностью. Поезда с военными грузами шли по литерам, не
зная точного пункта своего предназначения. Грузовики открыва¬
ли конверты с предписанным маршрутом лишь на развилке перед
фронтовой полосой. Самолеты часто узнавали необходимый ази¬
мут лишь в воздухе. Придавалось большое значение камуфляжу и
отвлекающим маневрам. 3-му Украинскому фронту на юге и 3-му
Прибалтийскому на севере поручалось всячески имитировать актив¬
ность, хотя боевых заданий они не имели. День за днем, неделя за
неделей все яснее становится цель — Белоруссия. Москва все более
склоняется к необходимости нанести удар на Центральном фрон¬
те. Сдерживают чисто психологические обстоятельства, ведь сколь¬
ко раз здесь пытались пройти вперед, и никакого результата, лишь
заливались кровью.
План Генштаба поражает своей масштабностью — на картах
была расписана самая крупная операция мировой истории. Речь шла
252


о	совместных действиях шести фронтов, от Нарвы на севере до Чер-
новиц на юге. Главная часть операции — наступление в Белоруссии с
целью уничтожения группы армий «Центр». Окончательная доработ¬
ка наступательных планов завершается в середине мая 1944 г. Ста¬
лина спросили, каким будет кодовое название предстоящей опера¬
ции, и он предложил назвать ее именем грузина — великого патрио¬
та России: «Багратион».
Железная дорога работала в предельном режиме, огромные мас¬
сы войск перемещались по Великой русской равнине, бой предсто¬
ял жестокий. А пока до назначенного срока—15—20 июня — соблю¬
далась исключительная секретность. Маршалы менялись местами,
Конев возглавил 1-й Украинский фронт, Малиновский— 2-й Ук¬
раинский, безотказный генерал Петров возглавил 4-й Украинский
фронт.
Немцы попались на удочку. Они строили вокруг Львова небы¬
валые укрепления и подвозили на Западную Украину резервы. 38
германских дивизий встали на пути предполагаемого советского на¬
ступления. Гитлер отказал своим генералам на центральном (бело¬
русском) участке в отходе к более укрепленным позициям на верх¬
нем Днепре и Березине. У группы армий «Центр» в резерве была
лишь одна дивизия. ОКХ отвел 56-й танковый корпус из подчине¬
ния группы армий «Центр» и подчинил его группе армий «Север¬
ная Украина». На критически важной военной конференции ОКХ 14
июня, несмотря на явные признаки усиления советских частей про¬
тив группы армий «Центр», германское командование не нащупало
нерва происходящего. Даже 20 июня ОКБ полагало, что гроза гря¬
нет на юге. (Германская разведка знала, что дивизии из Крыма пере¬
водятся именно на Центральный участок фронта. Но не сделала из
этого правильных выводов.)
Между тем «кураторы победы» — представители Ставки — при¬
бывали совсем в другие места. Василевский 4 июня приехал к Чер¬
няховскому, на следующий день Жуков разместился у Рокоссовско¬
го (он прибыл в 5 часов утра, но уже через три часа начал работать).
В полночь каждого дня представители Ставки звонили Сталину. К да¬
те выступления советское военное командование подготовило неве¬
253


роятные по мощи силы, непревзойденные с тех пор никем в мире.
К бою были готовы 23 армии (из них 1 танковая и 4 авиационных),
118 стрелковых дивизий, 2 кавалерийских корпуса, 8 танковых и ме¬
ханизированных корпусов. Приказа ждали экипажи 2715 танков и
1355 самоходных орудий. Жуков считал, что их учеба без настоящей
стрельбы недостаточна, и были специально выделены боевые патро¬
ны и снаряды для подготовки в обстановке, максимально прибли¬
женной к боевой. На фронт наступления прибыли 300 тысяч тонн
горючего и миллион тонн прочих припасов.
В летнее небо смотрели 24 тысячи стволов орудий и 2306 ракет¬
ных минометов «катюша». В четырех авиафлотах готовыми к вылету
стояли 5327 самолетов, а на дальних аэродромах изготовились 700
бомбардировщиков. Много другого: 70 тысяч грузовиков, 43 с поло¬
виной тысячи пулеметов. Ежедневно к четырем фронтам прибывали
в среднем сто поездов и 12 тысяч грузовиков с припасами. Миллион
двести пятьдесят четыре тысячи воинов ждали приказа, а в резерве
стояли еще четыреста шестнадцать тысяч солдат. Было развернуто
294 тысячи медицинских пунктов.
Этой армии было подвластно все. Она прошла горечь пораже¬
ний, возмужала психологически, выделила полководческие таланты,
набралась опыта и умения в ведении современной войны. Это была
лучшая в мире боевая сила, не имеющая равных по геройству, само¬
пожертвованию, умению.
*	* *
Маршал Василевский требует, чтобы Белобородов как можно
быстрее переправился через Западную Двину — «вся операция по
окружению Витебска зависит от этого. У нас есть информация, что
фашистское командование дважды испрашивало разрешение Гитле¬
ра уйти из витебского «мешка», но не Гитлеру, а нам решать судь¬
бу этой группировки. В любом случае мы не должны позволить фа¬
шистам уйти. И это зависит от быстроты операций товарища Бело¬
бородова».
Белобородов не подвел. 24 июня он уже заходил к Витебску с се-
веро-запада. А днем ранее 3-й Белорусский фронт Черняховского
254


в первый же день наступления углубился в оборону противника
на восемь километров на полосе наступления в сорок километров.
25-го перерезана железнодорожная трасса Витебск — Орша, и поло¬
жение германской 3-й танковой армии становится сложным. Пересе¬
кая бесчисленные речушки и перелески, северный фланг огромной
машины, предназначенной изгнать немцев из Белоруссии, шел без
сна и отдыха вперед. Во второй половине дня 25 июня в районе Ви¬
тебска 39-я армия 3-го Белорусского фронта сомкнулась с 43-й ар¬
мией Белобородова. В кольце советских войск оказались четыре ди¬
визии 3-й танковой армии.
Гитлер приказал удержать Витебск «любой ценой», но, видя ги¬
бель своих дивизий, неохотно позволил 3-й танковой армии про¬
биваться на юго-запад. В Витебске самой большой драгоценностью
был мост через Западную Двину. Во главе взвода саперов сержант
Блохин в ночь на 25 июня ликвидировал охрану моста и обезвре¬
дил подготовленные взрывные устройства. Уже утром по мосту по¬
шли советские танки. А через сутки, отвечая на советский ультима¬
тум, гарнизон Витебска сдался. На улицах города лежали 20 тысяч
убитых немцев.
2-й Белорусский фронт (Захаров) устремился восточнее Моги¬
лева, места царской Ставки в Первой мировой войне. Здесь ждала
советские атакующие колонны германская 3-я танковая армия. По¬
сле трех дней свирепой битвы 49-я советская армия пересекла Днепр
в его верхнем течении и создала плацдарм севернее Могилева. 92-й
мостостроительный батальон во второй половине дня 27 июня, не¬
смотря на жестокий огонь немцев, проложил два моста через реку,
что позволило советским танкам быстро расширить плацдарм на за¬
падном берегу. Это заставило командующего германской 4-й армией
генерала Типпельскирха пренебречь гитлеровским приказом «стоять
до последнего» и начать эвакуацию своей армии за Днепр. Взятие
Могилева было очень кровопролитной операцией даже по меркам
этой жесточайшей из войн.
Черняховский (3-й Белорусский фронт) шел к Березине. У него
был фантастический помощник — танковая армия Ротмистрова, не¬
удержимая и легендарная. Дорога на Минск была и есть одной из не¬
255


многих в большой Руси хороших дорог, а танкисты любили, как все
русские, быструю езду. Через три дня после начала наступления они
были уже в глубоком тылу группы армий «Центр». Это иницииро¬
вало процесс дезинтеграции трех германских армий. 3-я танковая,
4-я армия и 9-я армия начали терять взаимосвязь, а при сложив¬
шемся соотношении сил это было смерти подобно. Теперь владею¬
щий Витебском Баграмян шел на Полоцк, чтобы отрезать группу ар¬
мий «Центр» от группы армий «Север». Черняховский поворачивал
к Минску, заходя во фланг германской 4-й армии вплоть до истори¬
ческой Березины. С другого фланга 4-ю германскую армию обходил
Захаров. Рокоссовский нанес свой обещанный «двойной удар» в на¬
правлении Бобруйска; смысл этой операции был в окружении с двух
сторон 9-й германской армии. Константин Константинович убедил,
рискуя всем, Сталина, а теперь он доказал, что выбивает из рук про¬
тивника одно из самых его сильных орудий. Четыре армии Рокоссов¬
ского шли вперед, чтобы сомкнуться западнее Бобруйска.
Жуков был безжалостен в эти дни. Командир, не знающий сво¬
его задания, танкист, не имеющий хвороста в танке (для преодоле¬
ния болотистой местности), артиллерист, потерявший цели своего
орудия, — все они легко могли очутиться в штрафбате. Жестокие то
были меры, маршал не знал поблажек. Но цель более значимая, чем
жизнь, объединяла всех, и великое поколение по собственному со¬
гласию подчинилось драконовским мерам, чтобы никогда не повто¬
рился 41-й год. Только полагаясь на безграничный патриотизм, мог
Жуков требовать невозможного.
Сверкнул умением генерал Батов. Его 65-я армия пробила пози¬
ции 41-го германского танкового корпуса, и танкисты корпуса Пано¬
ва получили условленный сигнал: трижды повторенное «Река течет».
Панов выдвинул свои танки навстречу германским «фердинандам»,
самоходным орудиям. Дым горящих «фердинандов», смешанный с
черным дымом дизелей «тридцатьчетверок», остался позади, и Па¬
нов далеко обогнал пехотные подразделения.
Типпельскирх уходил за Днепр. Мы видим растерянность Гитле¬
ра: с одной стороны, он требует удержать Могилев, а с другой — го¬
тов позволить своей 9-й армии уйти за Березину. В результате зна¬
256


чительная часть 9-я германской армии нашла в белорусских лесах и
болотах забытую богом могилу.
Несколько мостов через Березину были захвачены нетронуты¬
ми — столь быстрым и неожиданным был темп наступления. Пы¬
тавшаяся предотвратить этот захват 20-я танковая дивизия вермахта
была разбита вдребезги. Рокоссовский приказал трем своим арми¬
ям (3-я, 48-я, 65-я) заблокировать отход 40 тысяч немцев из Боб¬
руйска. В городе много немецких войск занималось фортификаци¬
онными работами, они строили баррикады, устанавливали зенит¬
ные орудия. Несколько раз немцы пытались пробиться, и генералу
Горбатову (3-я армия) приходилось сдерживать их.
В ходе штурма Бобруйска 27 июня наиболее успешными оказа¬
лись действия не прямолинейных сторонников танковой атаки, а тех,
кто пересек Березину и нанес удар с неожиданной стороны. Батов и
Романенко вошли в горящий город.
*	* *
Итак, в руках советских войск оказались Витебск, Орша, Моги¬
лев, Бобруйск. Германская линия обороны была сметена, потери нем¬
цев за неделю боев составили 130 тысяч убитыми, 60 тысяч взяты
в плен. Потеряны 900 танков, тысячи единиц другой техники. Разу¬
меется, были велики и советские потери. В нехарактерном призна¬
нии будущего маршала Баграмяна, что он «был потрясен потерями
на своем фронте», есть много того, о чем думали и другие команди¬
ры. Белорусская земля, наша славная западная застава, была обиль¬
но обагрена кровью своих освободителей.
Утром 2 июля сильно ослабленный боями и дорогами маршал
Ротмистров покатил по минской автостраде уже прямо к столице
Белоруссии. Пройдя более сорока километров, его танкисты ночью
оказались в северо-восточных пригородах города. С юго-запада под¬
ходит 1-й гвардейский корпус Панова. 3-го июля войска входят в го-
род-призрак Минск. Руины повсюду.
Минск стал памятником беззаветного мужества белорусского
народа, потерявшего более всех в этой войне — каждого четверто-
257


го. Назовите в мировой истории еще такой пример беззаветности,
бестрепетного самопожертвования, великой любви к общей роди¬
не! Сожженные деревни, могилы на каждом шагу и непокоренные
белорусы.
Нет таких слов, чтобы выразить всю меру братской благодарно¬
сти великому народу, органически не способному на измену.
*	* *
Настает пора действовать самому мощному из советских фрон¬
тов—1-му Украинскому маршала Конева. Стоящая против него гер¬
манская группа армий «Северная Украина» держала фронт от Кар¬
пат до припятьских болот. Задачей германских войск здесь было при¬
крыть германскую Силезию, Южную Польшу и Чехословакию. Крах
группы армий «Центр» потребовал перевода в Западную Белорус¬
сию шести дивизий, оставляя на прежнем месте — против Коне¬
ва — 34 пехотные дивизии, пять танковых дивизий и бронетанко¬
вую дивизию. Войска Конева выглядели солиднее: 900 тысяч солдат,
900 танков, 6 тысяч орудий, 700 самолетов. Но немцы, мастера фор¬
тификации, хорошо подготовились, они использовали пересеченную
местность, множество рек, начинающиеся горные кряжи. Львов, пре¬
восходный железнодорожный узел, позволял без особого труда ма¬
неврировать войсками. Пятидесятикилометровая (в глубину) линия
обороны опиралась на Владимир-Волынский, Броды, Раву-Русскую
(брусиловские места).
Итак, Сокаль — Рава-Русская и Тарнополь — Львов. Старый
маршрут русских воинов. Именно здесь в августе 1914 года генера¬
лы Иванов, Брусилов и Рузский разбили австрийскую армию, и толь¬
ко задержка правого крыла русской армии здесь позволила австро¬
венгерскому главнокомандующему фельдмаршалу фон Гетцендорфу,
сдав Львов, удержаться на Раве-Русской. Маршал Конев шел той же
дорогой, но ему хотелось избежать старых ошибок. Ставка предоста¬
вила ему еще одну тысячу танков. И Конев наступал именно правым
флангом, имитируя при этом всячески подготовку левого фланга.
Разведывательные способности германской армии, видимо, были
недооценены, немцы увели свои войска из-под артиллерийского уда-
258


ра. 1-я и 4-я германские танковые армии начали уже разбираться в
наступательных маневрах полководцев поколения Конева. Видя от¬
ход немцев на вторую оборонительную полосу, Конев меняет преж¬
нее решение и посылает передовые батальоны 3-й гвардейской и
13-й армии, стоящие на правом фланге, в атаку без обязательного
артиллерийского напутствия.
Но три дня, три дня, о которых красноречивее всего говорит го¬
родское кладбище Львова, понадобились для освобождения города
самых западных русских — какой бы яд ни проливали те, кто пред¬
почел загнать западноукраинскую молодежь в дивизию СС «Галичи-
на», но не воссоединить растерзанное в тринадцатом веке тело об¬
щего народа, вышедшего из одного корня и исторически стремив¬
шегося к единению!
Польский вопрос
Советские войска в июле 1944 г. вышли к советско-польской гра¬
нице на широком пространстве. Это ставило проблему Польши на
первый план военной дипломатии. Понимая, что в ближайшее вре¬
мя именно Красной Армии придется освобождать Польшу, Рузвельт
постарался достичь компромисса на ранней стадии. Он обратился к
Сталину с просьбой принять премьера эмигрантского правительст¬
ва Миколайчика в Москве, но не получил ожидаемого отклика. Со¬
ветское руководство определило польский лондонский комитет как
«эфемерный» и объявило о своем намерении признать ту польскую
организацию, которая начала укрепляться на собственно польской
территории — Польский комитет национального освобождения. Ста¬
лин соглашался принять Миколайчика, если тот обратится к нему
через посредство указанного комитета. Проблема Восточной Евро¬
пы становится отныне в ряд наиболее существенных для союзниче¬
ской дипломатии.
Сталин в отношениях с поляками Лондона (и любыми поляка¬
ми) стоял на двух принципиальных позициях: «линия Керзона» как
государственная граница; реорганизация польского правительства
в изгнании.
259


Ушедшая в леса, подчиняющаяся Лондону двухмиллионная Ар¬
мия Крайова боролась с теми из советских партизан, которые, по
мнению лондонского правительства поляков, выходили на суверен¬
ную территорию Польши. История этих трений прямо отразилась на
переписке Черчилля со Сталиным.
3 августа премьер Миколайчик все же встретился в Кремле со
Сталиным и попросил «помочь нашим частям, сражающимся в Вар¬
шаве», на что получил ответ: «Я отдам необходимые приказы». При
этом он не скрыл своего скептицизма: «Мне сказали, что польское
правительство приказало этим частям вышвырнуть немцев из Вар¬
шавы. Как же они могут сделать это? Их силы недостаточны для вы¬
полнения этой задачи. Фактически эти люди не сражаются с немца¬
ми, они прячутся в лесах, не способные ни на что другое».
Миколайчик опять требовал Львова и Вильнюса, даже в этих
суровых условиях он не считал возможным принять иное решение,
одобренное (позднее) даже западными союзниками. Трудно в этой
ситуации предъявлять претензии, непропорциональные здравому
смыслу. Сталин представил договоренность о «линии Керзона» как
«исторический документ, хорошо известный каждому; нет смысла
спорить по его поводу, ведь не мы его создали, и в то время никто
не спрашивал нашего мнения».
5 августа 1944 г., в присутствии генерала Зимерского, представ¬
лявшего лондонское правительство поляков, Сталин отдал приказ
Рокоссовскому подготовить фланговые удары с севера и юга с це¬
лью освобождения польской столицы.
...Сейчас много говорят о Варшаве. Даже не возобновляя дис¬
куссию, напомним, что один только 1-й Белорусский фронт на под¬
ходах к польской столице потерял 123 тысячи человек. Сравните с
потерями защитников Варшавы. Кому-то это покажется кощунст¬
венным, но мы, сыны и внуки тех, кто погиб, имеем право сравни¬
вать — лишь один фронт потерял в тех боях в десять раз больше,
чем герои Варшавы.
А часть руководителей Варшавского восстания вообще оказа¬
лись хладнокровными калькуляторами и политическими авантюри¬
стами. Мы имеем право это сказать, это право завоевало предшест¬
260


вующее поколение, которое своими несказанными жертвами, прине¬
сенными на алтарь свободы польского народа, позволяет нам судить
трезво и непредвзято. Десятки старинных русских городов лежали в
руинах, цена за оттеснение немцев в их собственные пределы была
огромной.
Германия слабеет
Несмотря на бомбардировки, германское население стоически пе¬
реносило поворот фортуны. Что удивительно: германская промыш¬
ленность достигает пика производительности. Никогда еще фирмы
Германии не давали вермахту столько современной военной техники,
никогда еще армия, флот и люфтваффе не получали столько средств
борьбы. В августе 1944 г. месячное производство танков достигло 869
единиц плюс 744 самоходных орудия. Этого количества новой техни¬
ки было достаточно для оснащения десяти танковых дивизий. В сен¬
тябре немцы произвели 3031 истребитель (против 1248 в январе), из
них 100 реактивных истребителей «Мессершмитт-262» и «Арадо-234».
В сентябре 1944 г. германская промышленность производила столько
военной техники, что могла покрыть практически все потери и на
Восточном фронте и на Западном. Этот взлет военной промышленно¬
сти был возможен лишь посредством массового применения рабского
труда — труда военнопленных, заключенных концлагерей, остарбай-
теров, эксплуатации контролируемой Германией чужой территории.
Гитлер был приятно поражен, и министр военного производства —
сорокалетний Альберт Шпеер — ходил в национальных героях.
То был пик. Дальнейшее представляло собой исторический спуск
для Германии, но на короткий период Германия еще могла сопостав¬
лять себя с громадой 1916 г., когда Гинденбург и Людендорф так или
иначе решали судьбы Европы. Шпеер пишет в мемуарах, что союз¬
нические бомбардировки могли остановить германскую военную ма¬
шину, если бы они были направлены не против местного населения
(воздушный террор против которого, по мнению Шпеера, лишь сти¬
мулировал готовность немцев держаться до конца), а на заводы по
производству искусственного горючего или на три завода, произво¬
дящие шарикоподшипники.
261


В гигантской машине, именуемой германской экономикой, были
свои слабые места. Главным таким местом было именно производ¬
ство горючего. Запас нефти в апреле 1944 г. составил миллион тонн,
но летом упал до уровня месячного запаса. Не забудем, что Крас¬
ная армия стояла на пороге Плоешти, откуда в рейх шла природ¬
ная нефть. Вторым слабым пунктом рейха становится нехватка жи¬
вой силы. Армия начинает брать в свои ряды почти всех. Понижен
возрастной уровень призыва — с 17 до 16 с половиной лет. Совме¬
стными усилиями Гиммлер и Геббельс мобилизовали дополнитель¬
ные полмиллиона человек и послали на фронт. 18 октября созда¬
ется «Фольксштурм» — народное ополчение. Формируются 14 но¬
вых дивизий СС, среди которых на этот раз много «ненордических»
солдат — украинцев, латышей, эстонцев, специальные бригады тюрк¬
ских народов, кавказцев. В дивизию СС «Викинг», помимо белокурых
скандинавов, начали принимать узбеков, боснийцев и даже арабов.
Но нацисты начинают отходить от последовательного германского
национализма слишком поздно. История уже не дает им времени ис¬
пользовать подрывную силу малых национализмов.
*	* *
В сентябре 1944 г. Красная армия освободила Румынию. Освобо¬
ждение этой страны стоило нам 47 тысяч убитыми, 171 тысячи ране¬
ными, 2000 орудий и пулеметов, более 2200 танков, 528 самолетов. 12
сентября 1944 г. в Москве было подписано перемирие между СССР и
Румынией, его подписали и два великих союзника СССР. Румынские
войска предоставлялись в распоряжение Красной Армии. Захвачен¬
ная в 1918 г. Бессарабия и Северная Буковина возвращались Совет¬
скому Союзу. Румыния согласилась выплачивать 300 млн. долларов
в течение пяти лет товарами и продуктами. Бухарест был несказан¬
но рад возвращению Трансильвании.
Битва за соседнюю Болгарию была почти бескровной. В конце
сентября 1944 г. 75-й корпус генерала Акименко вошел в Югославию.
22	октября тела советских воинов и погибших югославов пронесли
по опустевшим улицам югославской столицы. Маршал Тито принял
262


парад югославской армии. После парада советские танки сразу же
пошли к временным мостам через Дунай — к Воеводине. Одновре¬
менно атакам подверглись Дебрецен и Ужгород. Все четыре Украин¬
ских фронта подошли к «мягкому подбрюшью» Германии.
Венгерский диктатор Хорти одобрил подписанное в Москве со¬
глашение, но его не одобрили немцы. У них были свои планы, диви¬
зии СС поддержали переход власти к прогермански настроенному
Ференцу Салаши. Сорок «тигров» прошли угрожающе по Будапешту,
сын Хорти был захвачен людьми Скорцени. Эйхману была поручена
реализация «окончательного решения» еврейского вопроса в Венг¬
рии. Германские военные превращали Будапешт в основной пункт
своей обороны с юга. Некоторое время Красная армия ожидала пе¬
рехода на советскую сторону как минимум двух венгерских армий,
и только 24 октября 1944 г. поступил приказ обращаться с венгер¬
скими военными, как и с немцами.
...Значительно севернее Балтийский флот захватил острова Даго
и Озель. Маршал Говоров (Ленинградский фронт) избавляется от
финского противника и полностью концентрируется на немцах в
Прибалтике. На германской стороне генерал Шернер сокращает ли¬
нию фронта, отдавая Эстонию — теперь уже нет нужды морально и
материально демонстрировать близость к Финляндии. Главное — со¬
хранить контроль над Ригой и подходами к Восточной Пруссии.
Наступление трех Прибалтийских фронтов началось 14 сентяб¬
ря 1944 г. с традиционной часовой артподготовки. Войска Баграмя¬
на тщательно закамуфлировали свои наступательные перемещения,
и их удар был для немцев неожиданным. В прорыв бросилась извест¬
ная своими бойцовскими качествами 43-я армия Белобородова, она
к вечеру 16 сентября взяла Елгаву, вышла к Западной Двине, неда¬
леко от южных подходов к латвийской столице Риге. Еременко (2-й
Прибалтийский) взял Мадону и тоже вышел к Двине. До Риги оста¬
валось семьдесят километров. На севере 8-й эстонский корпус гене¬
рал-лейтенанта Перна (Ленинградский фронт) видел впереди толь¬
ко Таллин, отчаянная храбрость его бойцов позволила 22 сентября
взять эстонскую столицу. Армия Федюнинского повернула на юго-
запад и вошла в Пярну.
263


На центральном участке фронта численность германских войск
сократилась до 130 дивизий — на 27 дивизий меньше, чем до начала
наступления Красной Армии в июне 1944 г. В то же время в районе
Мемеля и Курляндии оказались замкнутыми почти 30 дивизий. Еще
28	германских дивизий закрепились у Карпатских гор, где Совет¬
ская армия начала давление в направлении Будапешта. Советская ар¬
мия полностью уничтожила 96 дивизий и нанесла тяжелейший урон
219-ти дивизиям (33 немецкие дивизии в результате были попросту
распущены). Германские вооруженные силы потеряли на советско-
германском фронте за 1944 г. более полутора миллионов солдат и
офицеров, 6700 танков, 28 тысяч орудий и минометов, 12 тысяч са¬
молетов. Оправиться от этого удара Германия уже не могла.
*	* *
В конце октября 1944 г. впервые перед советскими военачальни¬
ками ставится задача взятия Берлина. Отмечая в Москве годовщину
Октябрьской революции, маршалы Конев, Рокоссовский, Толбухин и
генерал Черняховский продолжили стратегические дебаты, уже нача¬
тые Сталиным, Жуковым и Антоновым. Работа шла секретно в Гене¬
ральном штабе, без широкой огласки. Прибыв 27 ноября в Москву,
Жуков определил в качестве центра наступательных усилий Лодзь, а
затем Познань. Обозначилась предварительная дата финального на¬
ступления — между 15 и 20 января 1945 г.
16	января 1945 г. стало известно имя полководца, которому по¬
ручалось взять Берлин — Сталин сообщил свое решение по телефо¬
ну: маршал Георгий Константинович Жуков. Он принял командова¬
ние 1-м Белорусским фронтом (а Рокоссовский возглавил вместо За¬
харова 2-й Белорусский фронт).
На Висле
В руках Жукова и его соседа слева Конева были 163 стрелковые
дивизии, 6500 танков, 32 тысячи орудий, почти пять тысяч самоле¬
тов. Два с четвертью миллиона солдат. Одна дивизия на 3,7 километ-
264


ра плюс 64 орудия, 12 танков. На двух фронтах было десять армий, из
них две танковые, одна авиационная. Стартовая площадка — берега
Вислы, цель — максимальное продвижение вперед через реку Одер.
Мощный фронт Рокоссовского (2-й Белорусский) повернул к се-
веру — к Данцигу. Это была гигантская сила — семь полевых армий
и одна танковая (5-я гвардейская).
Черняховский (3-й Белорусский) наметил в качестве цели Вос¬
точную Пруссию. Его мощь— пять армий, поддерживаемых 1-м
авиационным флотом. У Рокоссовского и Черняховского вместе были
под ружьем 1670 тысяч человек, 3300 танков, 28 тысяч орудий и ми¬
нометов, тысяча «катюш» и 3 тысячи самолетов.
Сам Сталин становится как бы координатором действий отдель¬
ных фронтов. Василевский координировал действия Прибалтийских
фронтов (оставаясь номинально начальником Генерального штаба).
Страна мобилизовала шесть с половиной миллионов солдат, воо¬
ружила их 13 тысячами танков и самоходных орудий, 15 тысячами
самолетов, 100 тысячами орудий и минометов. К бою были готовы 55
пехотных армий, шесть танковых, тринадцать авиационных. Пятьсот
дивизий — невиданная мощь стояла готовой к финальной схватке.
Германская разведка докладывала, что на одном лишь плацдарме у
Баранова сосредоточено 60 стрелковых дивизий и восемь танковых
корпусов — больше войск, чем у немцев на всем центральном уча¬
стке Восточного фронта. На двух других плацдармах были располо¬
жены 54 дивизии у Варшавы и примерно такая же численность на
восточнопрусской границе.
Сталин высоко ценил индустриальные возможности Силезии.
Когда он показывал на карте Коневу на Силезский промышленный
район, то произнес лишь одно слово: «Золото». Это был, по сущест¬
ву, приказ постараться спасти индустриальную базу региона. Мар¬
шал Конев планировал один мощный удар — со стороны Сандомир-
ского плацдарма по линии Радом — Бреслау. Жуков предусматривал
три клина наступления — со стороны Магнушева, Пулавы и Яблон¬
ной. Рокоссовский и Черняховский согласовали свое наступление в
Восточную Пруссию с востока и юга по двум сторонам Мазурских
озер. В данном случае Рокоссовский имитировал Самсонова, а Чер¬
няховский — Ренненкампфа.
265


В недели и месяцы подготовки отчаянно быстро ремонтирова¬
лись подъездные железнодорожные пути, шло массовое снабжение
войск всем необходимым. Мост через Вислу у Сандомира был полно¬
стью восстановлен, примерно по тысяче двести вагонов получил ка¬
ждый из готовящихся на центральном участке маршалов. На грузо¬
виках Жукову было доставлено 980 тысяч тонн грузов. В день фронт
требовал 25 тысяч тонн припасов, из них более тысячи тонн хлеба и
220 тонн мяса, полторы тысячи тонн овощей и 44 тонны сахара. Мяса
не хватало, и был введен второй вегетарианский день в неделю.
В январе 1945 г. советские пропагандистские громкоговорители
оглушали немецкий фронт популярной музыкой — целью было за¬
глушить рокот моторов тысяч танков, движущихся на свои старто¬
вые позиции на восточном берегу Вислы и на плацдарме у Сандо¬
мира. Группа разведчиков сержанта Николая Тимошенко 7 января
1945	г. тихо пересекла Вислу и ворвалась в пулеметную точку немцев,
убив троих и взяв в плен еще троих немцев. К рассвету они пересек¬
ли Вислу в обратном направлении. В январе подобную операцию по¬
вторили сотни раз на всем гигантском протяжении фронта.
*	* *
От Балтики до Адриатики стояла Красная Армия, победонос¬
ная и наступающая, — вдвое больше вермахта, вторгшегося в СССР
в 1941 г. Наступление началось выходом вперед 1-го Украинского
фронта маршала Ивана Конева и было поддержано с западных плац¬
дармов за Вислой — «в степи, за Вислой сонной...», в двухстах кило¬
метрах южнее Варшавы.
Конев располагался в маленьком крестьянском доме на окраине
леса. Строго говоря, он переиграл генерала Гарпа еще до начала на¬
ступления. Гарп начал сосредоточивать свои войска к югу от верхней
Вислы. Это очень устраивало Конева, и он «подыграл» Гарпу, имити¬
руя сосредоточение там же своих войск, ночами перебрасывая удар¬
ные силы на плацдарм к востоку от Чарной, целясь на Кильце сво¬
им правым флангом и готовясь форсировать Ниду войсками цен¬
тра и левого фланга.
266


В пятницу, 12 января 1945 г., в 5 часов утра, расположив не ме¬
нее 300 орудий на километр фронта, маршал Конев отдал приказ
«пли!». Началась артподготовка. Целью была 4-я танковая армия нем¬
цев. Главный удар 1-го Украинского фронта пришелся с Сандомир-
ского плацдарма. В 2 часа дня вперед вырвались выкрашенные в бе¬
лый цвет танки, преимущественно мобильные Т-34 и тяжелые ИС.
Промышленность Силезии должна была быть взята неповрежденной,
танки стреляли только прицельно. Ровно через сутки захват Восточ¬
ной Пруссии начал 3-й Белорусский фронт генерала Черняховского.
А еще через сутки реку Нарев, отделяющую Россию от Восточной
Пруссии, перешел маршал Рокоссовский.
У Конева первая линия вражеской обороны была взята доволь¬
но быстро. Тут артиллерия, сделавшая паузу, начала в час сорок семь
минут второй этап артиллерийской подготовки. Мало что могло вы¬
жить в этом свирепом огне. Штаб 4-й германской танковой армии на¬
конец-то был накрыт огнем. Когда 13-я армия бросилась вперед, поя¬
вились первые пленные — их вид говорил о необратимом потрясении.
В 2 часа дня 10-й танковый и 6-й механизированный корпуса Лелю-
шенко отправились в свой крестный путь, доблестно и самозабвенно.
Впереди шли тяжелые танки ИС с пушками калибра 122 мм — уст¬
рашающее зрелище. Уже через час они сражались с новейшими гер¬
манскими тяжелыми танками. Результат первого дня: оборона
4-й танковой армии прорвана на глубину в тридцать километров;
еще полсуток — и Лелюшенко вышел к реке Ниссе. Невозмути¬
мый командующий 13-й армией Пухов перекрыл путь отступле¬
нию 24-го германского танкового корпуса.
В отличие от западных союзников, советские войска не воспри¬
нимали панически попадание в окружение. Главное — в любом ок¬
ружении нужно было продержаться первые часы. Две картофелины
в карманах, два рожка автомата в подсумке и готовность маневри¬
ровать — тогда попадание в «котел» не будет трагедией. Некоторые
воины побывали в пяти-шести окружениях — без особого для себя
ущерба. И боевой дух — отмечают все — был у рвавшихся на Запад
советских частей просветленно высок.
На правом фланге взятие Кельце укрепляло всю коневскую сис¬
тему наступления. Группа советских танков ворвалась в расположе¬
267


ние штаба 42-го германского корпуса;’был взят в плен весь штаб.
Танкисты-эсэсовцы приняли участие лишь в битве за Лодзь. А тан¬
ки Рыбалко уже обошли Краков с севера. С юга к нему приближа¬
лась 60-я армия Курочкина. Через тридцать шесть часов боев пози¬
ция немцев («позиция Губертуса», считавшаяся самой мощной в гер¬
манской оборонительной системе) была прорвана.
Дневник ОКХ за 15 января 1945 г. признает: «Русские достигли
своей цели, они прорвали германскую оборону. Следует опасаться
того, что в течение двух дней они достигнут границы Верхней Си¬
лезии. Силы армии группы «А» безнадежно неадекватны... Дивизии
двигались с запада 13 января и пришли к полю боя к 19-му числу —
это было поздно». Группа армий «А» докладывала: «Битва на вис-
ленском выступе продолжается с неослабеваемой интенсивностью
и грозит кризисом ... 16-я и 17-я танковые дивизии более не суще¬
ствуют, потеряв все свои танки... Наши силы чрезвычайно ослабли.
Мы медленно отступаем к более безопасным позициям».
Самые большие резервы Гудериана размещались в Восточной
Пруссии, которые держали фронт в сто километров того индустри¬
ального региона (шахты и прецизионные заводы), который так вы¬
соко ценил Сталин, который было приказано беречь, а не превра¬
щать в груду развалин. Гитлер, в полном смятении, вопреки мнению
Гудериана, приказал танковому корпусу СС «Гроссдойчланд» высту¬
пить из Восточной Пруссии на юг и защитить Кельце, отдавая тем
самым Польшу. Это ужаснуло Гудериана, так как русские получали
еще один важный плацдарм на пути в Германию. Вечером 19 янва¬
ря немцы, не видя перспективы сражения за Краков, оставили го¬
род. Дорога на Одер была открыта. Советские войска наступали со
скоростью семидесяти километров в день, превосходя самые опти¬
мистические оценки Ставки.
На южном фланге Северной Силезии у германской 17-й армии
было только семь резко ослабленных дивизий — примерно 100 ООО
человек. Теперь немцам ничего не оставалось, кроме как задейство¬
вать все свои танковые дивизии. Конев обошел этот регион, продол¬
жая фронтальное давление. Шорнеру пришлось признаться, что удер¬
жать Верхнюю Силезию он не может. Телефонный звонок Шорнера
268


Гитлеру: «Если мы не выйдем оттуда, то потеряем целую армию...
Мы отправляемся на берега Одера». К 29 января Верхняя Силезия
была под полным контролем Красной армии.
Тем временем Рокоссовский и Черняховский прижали остатки
германских войск в обеих Пруссиях к Балтийскому морю. Кораб¬
ли только ночью подходили к этим обреченным немецким войскам.
А Гитлер мечтал о линии обороны у Мазурских озер.
*	* *
Жуков (1-й Белорусский фронт) начал свою партию 14 января.
В этот день Чуйков в кромешной тьме приказал подвезти полковые
кухни к самой фронтовой линии. Большие контейнеры с горячей
едой передали солдатам, которым через несколько часов предстоя¬
ло идти в жестокую атаку — когда-то им удастся получить горячее
в следующий раз?
Фактор неожиданности сработал безукоризненно. 25 минут страш¬
ного артиллерийского урагана — и передовые батальоны ушли в кро¬
мешное пламя с плацдарма у Магнушева. Первая линия немецкой
обороны была просто покинута. Не желая упускать удачу, Жуков по¬
слал основные ударные силы буквально вослед передовым батальо¬
нам. И вот уже пройдены три километра германской оборонительной
линии. Танкам дали отмашку сразу после полудня — немецкие гар¬
низоны маленьких польских местечек просто бежали в направлении
Варшавы. К вечеру танки прошли не менее 30 километров. У Пула-
вы бросок вперед был не хуже, здесь впереди замаячил Радом. Ночь
не остановила Жукова. 5-я ударная армия Берзарина перешла реку
Пилицу, а 8-я гвардейская Чуйкова перерезала железную дорогу Вар¬
ка — Радом. К северу от Варшавы Перхорович (47-я армия) отпра¬
вился от Западного Буга к Висле.
А на крайнем правом фланге 1-го Белорусского фронта 47-я ар¬
мия начала окружение Варшавы. Оно теперь было гарантировано,
и германское командование, не видя смысла в обороне города, по¬
кинуло его. Варшава стала свободной 17 января 1945 г. В конечном
счете, Гитлер не простил сдачи Варшавы. Он заменил командующего
269


польским фронтом Йозефа Карпе яростным нацистом фельдмарша¬
лом Фердинандом Шорнером. Его первое донесение: «Тысячи солдат
покидают регион Лодзи, оставляя сотни автомобилей — даже тан¬
ков. Все меры остановить этот поток не дали результатов. Враже¬
ский прорыв может быть остановлен, только если поставить к стен¬
ке каждого бегущего в униформе».
«Гроссдойчланд» удерживала Лодзь до 18 января 1945 г., опира¬
ясь на живших в округе немцев. Ее танки прикрывали отход Девя¬
той германской армии и сами пошли арьергардом по огромной, по¬
крытой снегом долине. В искрящееся солнцем утро следующего дня
разведчики сообщили, что город пуст. Утром 19 января Чуйков во¬
шел в нетронутую Лодзь. Севернее танковые колонны Жукова взяли
вечером 23 января Быдгощ. Впереди лежала Германия.
Из Арденн выводилась 6-я танковая армия СС — спешно на
Восточный фронт. После недели наступательных боев на огромном
фронте от Балтики до Карпат германская оборона была смята и оп¬
рокинута. 4-я танковая армия немцев была уничтожена. 18 января
танки немцев были вытеснены на северный берег Вислы, где их ждал
бронированный кулак Рокоссовского. 4-я армия Хоссбаха была от¬
брошена к Мазурским озерам.
В этот день Гудериан объявил о мобилизации Фольксштурма
(ополчения) на всем протяжении Восточного фронта. А германское
радио уже 22 января 1945 г. признало, что «германское руководство
стоит перед величайшим вызовом всей войны. Отступления и отхо¬
ды отныне невозможны, потому что вермахт сражается за террито¬
рии, имеющие жизненное значение для военных усилий Германии...
Величайшие усилия требуются от каждого немецкого мужчины и
женщины. Германский народ откликнется на этот зов».
«Впереди Германия!»
Первым перешел границу Германии Конев. Огибая индустриаль¬
ные центры Силезии, он избежал «задержек в пути», и уже 20 янва¬
ря 52-я армия генерала Коротеева пересекла германскую границу у
Намслау. Лелюшенко вышел к Одеру вечером 22 января. 25 января
270


Жуков говорит Сталину, что намеревается выйти к Кюстрину. Об¬
судили 150-километровый разрыв между 1-м Белорусским (Жуков)
и 2-м Белорусским (Рокоссовский) фронтами как опасный: с севера,
из грозовой тучи Восточной Пруссии, может сверкнуть молния. Жу¬
кову следует подождать решения Рокоссовским своей восточнопрус¬
ской задачи. 1-я гвардейская танковая армия Катукова брала город
за городом, но Жуков приказал своим военачальникам вниматель¬
но смотреть за севером.
Каждый солдат 3-го Белорусского фронта получил следующий
текст: «Товарищи! Теперь вы достигли границ Восточной Пруссии,
и вы пойдете по земле, которая родила фашистских чудовищ, разо¬
ривших наши города и дома, убивших наших сыновей и дочерей, на¬
ших братьев и сестер, наших жен и матерей».
Рокоссовский спешил изо всех сил — он задержал наступление
главного фронта. Бои немцы вели умело, отступать им было некуда.
Такие немецкие части, как танковая дивизия СС «Гроссдойчланд»,
дрались со смертельным отчаянием и сильно затормозили движе¬
ние Рокоссовского.
Черняховский со своим 3-м Белорусским фронтом начал насту¬
пление 13 января 1945 г. в 6 поутру. Глубокий туман прикрывал дей¬
ствия его ударных батальонов. На горизонте у него был Кенигсберг,
цитадель Восточной Пруссии. 16 января генерал выпустил основные
резервы. Внезапно улучшилась погода, и в небо поднялась советская
авиация, а 1-й Белорусский передал армию неудержимого генерала
Белобородова. 19 января Тильзит был в советских руках, танковые
колонны двинулись по дорогам, ведущим к Кенигсбергу. Немцы дра¬
лись отчаянно, но и Красная Армия не щадила живота. Месть шла
рядом с благородной борьбой. Воины, чьи дома, чьи семьи погубила
война, воевали остервенело. Все ужасы войны увидела колыбель гер¬
манского милитаризма. Фронтовое командование вынуждено было
вмешаться, карая одиозные нарушения дисциплины.
30 января советские войска перерезали железную дорогу между
Кенигсбергом и Пиллау, и все же не менее 100 ООО беженцев смогли
просочиться через порт Пиллау, знаменитый своей базой подводных
лодок. Сталин был недоволен задержкой с взятием Кенигсберга и 20
271


января приказал 2-му Белорусскому фронту Рокоссовского повер¬
нуть на север — к Балтийскому морю, тем самым отрезая Восточную
Пруссию от остальной Германии. Но это, увы, создавало большой
просвет между Рокоссовским и Жуковым, наступающим на Берлин.
Возможно, это была ошибка, не позволившая Жукову «с ходу»
взять Берлин уже в феврале. Рокоссовский победил во всех битвах
вдоль побережья, но стратегически это было малозначимо. 22 января
был взят Алленштайн, а 23 января 5-я гвардейская танковая армия
вошла в Эльбинг, полностью окружая Кенигсберг. У Балтики скопи¬
лось 400 тысяч германских войск. Между 23 января и 8 мая 1945 г.
немецкие суда перевезли более двух миллионов беженцев с восто¬
ка на запад.
На Берлин!
В сорока километрах от Одера, в сером украшенном лепниной
трехэтажном доме на окраине Ландсберга расположился маршал Ге¬
оргий Константинович Жуков, командующий 1-м Белорусским фрон¬
том. До Берлина отсюда ходил рейсовый автобус. На стене его каби¬
нета висела огромная карта Берлина с понятными только маршалу
обозначениями. На рабочем столе стояли три телефона. Один был
для обычного употребления, другой связывал его с коллегами — мар¬
шалом Рокоссовским и маршалом Коневым — оба его выдвиженцы,
оба командующих фронтами его школы, ныне входящими в Герма¬
нию на севере и на юге. Третий телефон вел прямо в Москву, к Вер¬
ховному главнокомандующему Сталину.
8 марта Сталин вызвал Жукова. Прямо из Центрального аэро¬
порта маршал поехал на дачу Сталина и нашел его в тяжелом со¬
стоянии духа. «Какая ужасная война! Сколько жизней наших лю¬
дей она унесла. Немного осталось семей, которые не потеряли сво¬
их близких».
Жуков доложил о Померанской операции и о боях на берегах
Одера. Сталин отпустил охрану, и они ужинали вместе. Обсудили
Ялтинскую конференцию, итогами которой Сталин был очень до¬
волен. Здесь к Сталину пришел его секретарь Поскребышев с бума¬
272


гами на подпись. Жукову Сталин сказал: «Поезжайте в Генеральный
штаб и посмотрите на планирование Берлинской операции с Анто¬
новым. Завтра встретимся в час дня».
Жуков вместе с Антоновым всю ночь изучали подходы к Берли¬
ну с востока. Основной план 9 марта был представлен Сталину. Он
принял его с некоторыми изменениями.
1	апреля 1945 г. Сталин вновь вызвал Жукова в Москву. Жуков
добирался до столицы с трудностями — погода заставила его само¬
лет приземлиться в Минске, а оттуда он поехал поездом.
В Москву был вызван и Конев. Оба маршала поехали в Кремль.
На Спасской башне часы пробили 5 часов пополудни. У колокольни
Ивана Великого машины затормозили, объехали Царь-пушку и оста¬
новились у трехэтажного здания, покрашенного в желтый цвет. Жу¬
ков и Конев вышли из своих машин. Лифт поднял их на второй этаж,
где находился кабинет Сталина. Они успели переброситься лишь не¬
сколькими словами. Идя по коридору, они сошлись в том, что темой
обсуждений будет Берлин...
Вот поворот направо, в зал конференций. Высокий потолок, ог¬
ромный стол. Окна задрапированы, на стенах два портрета военных
героев России — Суворова и Кутузова. Две огромные люстры сви¬
сали с потолка. В конце зала двойные двери вели в личный кабинет
Сталина. Оба маршала не раз виделись здесь с Верховным главноко¬
мандующим. За столом — начальник Генерального штаба Антонов и
глава оперативного отдела — генерал Штеменко.
Конев: «Мы едва поздоровались, как Сталин начал говорить».
Первые же слова обозначили тему: «Союзники собираются взять
Берлин до Красной армии». Сталин обернулся к Штеменко, и тот
начал читать письмо Эйзенхауэра. «Айк» планировал уничтожить
группировку германских сил в Руре, а затем двинуться в направле¬
нии Лейпцига и Дрездена. Почти на пути был Берлин. Последними
словами Штеменко были: «Согласно имеющимся данным, план взять
Берлин до подхода Красной армии считается в союзных штабах аб¬
солютно реалистическим и подготовка к его реализации идет пол¬
ным ходом». Сталин повернулся к своим маршалам со словами: «Ну
и что же, кто же возьмет Берлин, мы или союзники?»
273


Конев всю жизнь гордился тем, что ответил первым: Берлин
возьмет Красная Армия. «Мы обгоним англо-американцев». Ста¬
лин: «А как вы думаете организовать силы для этого? Ваши глав¬
ные силы находятся на южном фланге (после Силезской опера¬
ции), и для перегруппировки вам нужно много времени». Конев:
«Не беспокойтесь, товарищ Сталин. Фронт предпримет все необ¬
ходимые меры».
Жуков обратился: «Можно сказать?» И, не ожидая ответа, проче¬
канил: «Первый Белорусский фронт не нуждается в перегруппиров¬
ке. Мы готовы. Мы устремлены прямо на Берлин. Мы ближе всех к
Берлину. Мы и возьмем Берлин». Сталин в полной тишине посмот¬
рел на обоих. «Хорошо. Вы оба будете некоторое время в Москве, и
совместно с Генеральным штабом подготовите свои планы. Нас очень
интересуют даты ваших наступлений».
Тем же вечером Жуков связался с начальником штаба своего
фронта — генерал-полковником Малининым и обрисовал ему ос¬
новную задачу. Не терять ни минуты, начать подготовку.
Конев скрывал свои чувства, но в нем все кипело. Позже он на¬
пишет: «Берлин для нас был предметом такого всеобъемлющего же¬
лания, что каждый — от солдата до генерала — хотел увидеть его
собственными глазами, захватить Берлин силой своего оружия Это
было и мое самое жаркое желание... Я был поглощен им».
Жуков и Конев работали без передышки день и ночь. Ко вторни¬
ку, 3 апреля, оба маршала завершили свое планирование. Им пред¬
стояла теперь новая встреча со Сталиным.
Жуков выступил первым. На километр фронта Жуков распреде¬
лил 250 артиллерийских стволов. Атака начнется громом 11 ООО ору¬
дий в ночной темноте. С целью деморализации противника вперед
будут выведены 140 мощных прожекторов, ослепляя смотрящих в
восточную сторону немцев.
Конев предпочел уйти в технические детали. Его цель — оконча¬
тельно разгромить 4-ю германскую танковую группу в районе Кот¬
буса и двигаться на юго-запад, в район Дрездена. После этого он го¬
тов повернуться на северо-запад. Его фронт тоже был обеспечен ар¬
274


тиллерийской поддержкой необычайной плотности — 250 орудий на
километр атаки (для чего присылались дополнительные семь артил¬
лерийских дивизий).
Третьему негласному участнику совещания — маршалу Рокос¬
совскому с 314 тыс. человек (Второй Белорусский фронт) было по¬
ручено с севера помогать Жукову продвигаться к германской сто¬
лице, а затем маршем в Северной Германии сомкнуться с Монтго¬
мери. Взятые вместе три фронта составляли 1 593 800 человек.
Сталин одобрил планы своих лучших маршалов. Он исправил
только одну деталь — не был согласен с демаркационной линией
фронтов Жукова и Конева. Он начал проводить эту линию в дале¬
ком тылу, пересек Шпрее и повел линию прямо к старинному не¬
мецкому городу Люббен-на-Шпрее, в 60 километрах от юго-восточ-
ной границы Берлина. Здесь разделительная линия кончалась. Ко¬
нев: «Хотя Сталин не сказал ничего специфического, возможность
проявить инициативу командованием фронта была молчаливо при¬
знана... Это был секретный призыв к соревнованию».
Сталин обратился к Коневу: «В том случае, если немцы окажут
яростное сопротивление на восточных подходах к Берлину, что чрез¬
вычайно вероятно, 1-й Украинский фронт должен быть готов насту¬
пать своими танковыми армиями с юга». Главнокомандующий при¬
казал подготовить наступление в кратчайшее возможное время — и
никак не позже 16 апреля 1945 г.
Планы маршалов тут же были переведены в директивы, кото¬
рые обозначали дату наступление месяцем раньше, чем об этом го¬
ворилось генералу Эйзенхауэру. Чтобы добиться максимальной эф¬
фективности наступающих колонн, фронт наступления Жукова све¬
ли до 150 километров.
Времени было мало. На следующий день, утром 3 апреля, Жуков
и Конев вылетели к своим фронтам. Оба великих маршала взмыли в
воздух на своих самолетах с разницей в две минуты. На Централь¬
ном аэродроме был очень густой туман. Ни одна метеослужба мира
не выпустила бы самолет в такую погоду, но для Жукова и Конева
плохой погоды не существовало.
275


*	* *
Вечером 1 апреля 1945 г. Сталин отправил письмо командую¬
щему западными войсками Эйзенхауэру. Сталин писал Эйзенхауэру,
что советские планы полностью совпадают с союзническими. Сталин
сообщил Эйзенхауэру, что согласен с ним в том, что Берлин поте¬
рял свое стратегическое значение и что Россия выделит на его оса¬
ду только ограниченные силы. В заключение Сталин указал, что име¬
ет в виду Берлин в качестве цели в мае. (Читатель помнит, что сво¬
им военачальникам он приказал начать наступление не позднее 16
апреля).
С самым большим интересом это послание читал премьер Уин¬
стон Черчилль. Он посоветовал Эйзенхауэру «пожать руки русским
как можно восточнее». Он выразил надежду на то, что энтузиазм и
воинская доблесть должны довести западных союзников до Берли¬
на задолго до даты, указанной Сталиным.
Тем временем на всем Восточном фронте германские силы дви¬
гались в направлении немецкой столицы. На Западе сопротивление
англо-американцам почти прекратилось.
...Ввагоне берлинского метро сидел маленький и не очень оп¬
рятный немецкий солдат, украшенный двумя Железными крестами
и Немецким золотым крестом. Четыре маленьких танка на лацка¬
не его пиджака говорили о том, что он подбил 4 танка противника.
Довольно неожиданно он закричал на весь вагон: «Мы должны вы¬
играть эту войну. Если ее выиграют другие — и если они сделают в
отношении нас только малую долю того, что мы сделали на оккупи¬
рованных территориях, в течение нескольких недель не останется ни
одного немца». В вагоне воцарилась мертвенная тишина.
*	* *
Малинин уже работал: уже осуществлены шесть разведыватель¬
ных полетов над Берлином, обозначены основные пункты его оборо¬
ны. Впереди, на пути фронта Жукова к Берлину, среди плоской не¬
мецкой равнины поднимались не очень высокие, но явственно разли-
276


чимые Зееловские высоты, откуда германская артиллерия и пулеме¬
ты простреливали все подходы к своей столице.
Как уже говорилось, Жуков предполагал взять город силой шес¬
ти армий — четырех пехотных и двух танковых, 77 дивизиями (прав¬
да, численность их в среднем, ввиду жестоких потерь, была всего 4
тысячи солдат). Более трех тысяч танков, почти 15 тысяч орудий, 7 с
половиной тысяч самолетов. Действовать следовало преимуществен¬
но с Кюстринского плацдарма (три армии). Сокрушить линию гер¬
манской обороны и подойти к Берлину с востока. Пехота пробьется
сквозь линию окопов и разминирует проходы. А танки, после шести
дней работы пехоты, которая дойдет до озера Хавел, бросятся впе¬
ред и не посрамят чести русского оружия. Они обойдут Берлин с се¬
вера и с северо-запада, они врежутся в незащищенные магистрали
германской столицы.
47-я армия возьмет Шенхойзен на Эльбе. Чуйков войдет в при¬
город Карлсхорст, а затем в рабочий квартал Кёпеник. Обе танковые
армии найдут способы взаимосвязи и вместе дойдут до Шарлоттен-
бурга в западном Берлине. Катуков с 1-й танковой армией — на юге,
а 2-я танковая — на севере. Танки Богданова со 2-й ударной арми¬
ей пробьются через речку Хафель в Ораниенбург — Хеннингсдорф
и, пересекая город, повернут к югу. Тем временем две вспомогатель¬
ные армии (61-я и 1-я польская) прикроют основные силы с севера
и юга, пусть авангард работает спокойно.
Жуков созвал своих военачальников в типично германском се¬
ром трехэтажном здании на окраине Ландсберга. Маршал пригото¬
вил своего рода сюрприз. При всех он снял скатерть с огромного сто¬
ла — перед приглашенными раскинулся огромный, тщательно при¬
готовленный макет Берлина и предместий. Отдельно и отчетливыми
знаками были отмечены главные цели. Номер 105 — рейхстаг, номер
106 — Рейхсканцелярия, номер 107 — министерство внутренних дел,
номер 108 — министерство иностранных дел и т.д. Два дня — с 5 по
7	апреля — генералы оговаривали последовательность действий. Жу¬
ков: «Обратите свое внимание на объект номер 105. Это рейхстаг.
Кто собирается первым взять его? Чуйков со своей Восьмой гвар¬
дейской? Катуков с Первой гвардейской танковой? Берзарин с Пя¬
277


той ударной армией? Богданов со Второй гвардейской танковой ар¬
мией? Кто это будет?» Довольно неожиданно Катуков сказал: «Если
я возьму объекты № 107 и 108, я одним махом захвачу Гиммлера и
Риббентропа!»
Разведка уже доносила, что между Кюстрином и Берлином нем¬
цы создали пять линий обороны. Помимо них, собственно Берлин
закрывали еще три оборонительные линии, именно здесь основные
силы прикрытия Берлина. Жуков уже знал, что начнет наступление
без привычного надежного плеча Рокоссовского — тот еще не успел
занять ударные позиции на севере. А поставленная задача не позво¬
ляла терять время.
Ранняя весна: скрыть перемещение войск было сложно, посколь¬
ку листвы еще не было. Жукова особенно мучило прохождение Зее-
ловских высот — невысоких холмов на пути к Берлину. Чтобы две
танковые армии прошли через них, следовало погасить расположен¬
ные на них огневые точки. Но что делать, если атакующие пехотин¬
цы не сумеют их взять? Тогда танки должны появиться огромной
колонной после относительно непродолжительной тридцатиминут¬
ной артподготовки.
Жуков был неутомимым аналитиком. Штабной анализ продол¬
жался непрестанно, давая командующему фронтом постоянную пищу
для размышлений. Весь день шло обсуждение. Артиллерию подвози¬
ли в леса. Танки становились в позицию, чтобы помочь артиллерии.
Резиновые лодки и плоты подтаскивались к холодной воде. Конвой
за конвоем подвозили боеприпасы. Скорость была такова, что Крас¬
ная армия впервые подтягивала дополнительные части самолетами.
Но дату начала наступления знали единицы.
Жуков изучал превосходные фотографии воздушной разведки,
.сделанные в условиях улучшившейся видимости: вся полоса гер¬
манской обороны на глубину почти 100 километров. (Вот бы такую
съемку сделать 21 июня 1941 г., ведь немцы тогда уже расчехлили
орудия и вывели на стартовые позиции танки.) Две с половиной ты¬
сячи раз (!) вылетали самолеты воздушной разведки, а Конев при¬
способил даже надувные шары: вся немецкая оборона была у него
как на ладони. Особое внимание уделялось уже немногочисленным
278


германским самолетам, они были первоочередной целью грядуще¬
го наступления. Против люфтваффе готовились выступить 4 авиа¬
ционных армии (2,4,13-я и 16-я — семь с половиной тысяч самоле¬
тов современных моделей, очень отличавшихся от машин четырех¬
годичной давности). Над 1-м Белорусским фронтом «шефствовала»
16-я воздушная армия Руденко— 3188 самолетов против насчитан¬
ных у немцев 1700 самолетов. 16-й армии, разместившей свои само¬
леты на 165 аэродромах, помогала 18-я армия дальней авиации Го¬
лованова (800 бомбардировщиков). С целью централизации авиаци¬
онных усилий была создана единая радарная система.
Штурм
14 апреля Жуков провел широкомасштабную разведку боем. Его
войска вклинились в передовую линию германской обороны. Жуков
опасался, что немцы могут раскрыть подлинный час его выступле¬
ния. Он сознательно сократил период артподготовки (по плану от 8
апреля — до 10 минут; затем 10 минут била артиллерия малого ка¬
либра, потом еще 10 минут фронтовой артподготовки). Увы, военная
судьба коварна, случилась фатальная неудача. Плененный близ Кюст-
рина советский солдат рассказал допрашивающим германским офи¬
церам, что данное наступление «ненастоящее», что подлинное грядет
в ночь с 15 на 16 апреля. Руководитель немецкой обороны Готхард
Хейнрици был убежден, что это правда. Даже переставший верить во
что бы то ни было Гитлер склонялся к тому, чтобы поверить в это.
В результате 9-я армия генерала Бюссе была в краткие оставшиеся
часы ночи с 15-го на 16-е отведена на вторую линию обороны.
В этот день Гитлер распорядился: «Всякий, кто отдаст приказ от¬
ступать, должен быть расстрелян на месте». Он уволил своего пер¬
сонального врача и министра здравоохранения Брандта, когда уз¬
нал, что те отослали свои семьи в Тюрингию, в которую входили
американцы.
Дух ожидающих решающего боя войск был исключительно вы¬
сок. Чувство долга, патриотизма, желание сделать буквально невоз¬
можное было ощутимо. В эту ночь не спал практически никто. Офи¬
279


церы объясняли своим (уже многоопытным) солдатам боевую зада¬
чу. Все вокруг в последний раз проверяли оружие. Громадные орудия
расчехлили. Орудия 203-миллиметрового калибра грозно взирали в
небо. Мощные прожекторы стояли на расстоянии 70 метров друг
от друга и на разном расстоянии (от 100 до 300 метров) от линии
фронта. Позади всех стояли 400 «катюш». Гвардейские части повто¬
ряли клятву сражаться с честью.
В передних окопах бойцы докуривали последние самокрутки.
Увы, для очень многих из них они были действительно последни¬
ми. Жуков посмотрел на наручные часы и сказал: «Время, товари¬
щи, время».
В 5 утра в воздух взлетели три красные ракеты, и через секунду
большой калибр и «катюши» разорвали ночной воздух. Сорок две
тысячи русских орудий раскалили свои жерла. Подготовлено семь
миллионов снарядов. Из небес штурмовики пошли прямо на цели
в трехсоткилометровой арке наступления. На деревьях не осталось
ни листочка.
Земля содрогалась тридцать минут — миллион снарядов пал на
9-ю германскую армию, которая залегла в траншеях и блиндажах
второй линии обороны Зееловских высот. Семикилометровое про¬
странство было просто вспахано, но, к незадаче атакующих, немцы
успели отвести войска. Девушки, обслуживающие осветительные сис¬
темы, включили 143 прожектора (один на 200 метров), которые долж¬
ны были слепить германских солдат. Мнения об их воздействии раз¬
нятся. Прожекторы высветили, прежде всего, колоссальные облака
пыли, поднятые артподготовкой. Немцы начали яростный огонь про¬
тив советских прожекторов.
*	* *
Канонада длилась 35 минут. После этого 60 германских летчи-
ков-самоубийц ринулись на импровизированные мосты и понтоны,
но их жертвы не имели особого значения. В небе над Берлином были
сбиты последние 22 реактивных самолета люфтваффе.
Жуков в эти первые часы был воодушевлен отсутствием сопро¬
тивления, ему казалось, что оно сломлено одним ударом. Позднее он
280


напишет: «Казалось, ни одной живой души не осталось на враже¬
ской стороне после тридцати минут артподготовки». Он отдал при¬
каз начать общее наступление. На германской стороне все было по¬
крыто дымом и фонтанами земли. Перепуганные птицы метались в
небе. Стоял крик: «На Берлин!»
Но те, кто пытается сравнить переправу через Вислу с броском
через Одер, неизменно склоняются в пользу Вислы. Русское насту¬
пление встретило относительно точную работу германских артил¬
лерийских установок, особенно со стороны Франкфурта-на-Одере.
И главное: колоссальные силы оказались брошенными на пустую
первую линию немецкой обороны. А ведь на военной конференции,
посвященной наступлению, ряд высших офицеров рекомендовал об¬
рушиться на вторую линию немецкой обороны. Противотанковой
артиллерии было очень сложно наладить поддержку атакующей пе¬
хоты.
Готтхард Хейнрици находился в своем командном пункте Шене-
вальде — к северу от Берлина. Генерал-полковника не удивил час, об¬
раз, способ и стиль русского наступления — он был ветераном Вос¬
точного фронта. Но большинство офицеров его штаба было пораже¬
но мощью развернувшегося наступления. Генерал Бюссе сказал, что
это — худшее из всего, что он видел на войне. Пессимизм охватил и
полковника Айсмана.
Основная часть германских войск, как и было приказано, ото¬
шла ко второй линии обороны. Маневр оказался успешным. Теперь
немецкие части ждали подхода русских, находясь в нетронутых обо¬
ронительных сооружениях второго пояса. Хейнрици знал, что Жу¬
ков будет спешить и быстро наступать, пока германская артиллерия
не ударила по мостам на реке Одер. У двух армий (3-й и 9-й) Хейн¬
рици было 700 танков и самоходок. Его войска имели 744 орудия и
600 противотанковых пушек. И все же немецкий генерал в глубине
души знал, что единственное, на что он способен — это задержать
наступление Жукова. Остановить его или контратаковать у Хейнри¬
ци не было сил.
И все же немцы сражались отчаянно. Достичь превосходства на
земле Жукову было трудно, даже когда инженеры проложили надеж¬
281


ные мосты через Одер для мощной техники. Сказалось недостаточ¬
ное разминирование немецкого предполья. (Красной Армии траги¬
чески не хватало минных детекторов.) Почва была предательски мяг¬
кой, и тяжелая техника немедленно увязала в ней. В такой ситуации
Жуков не был с начала 1943 г. Он ждал прорыва Чуйкова и Берза¬
рина, но у обоих дела шли неважно. Первоначальный оптимизм Жу¬
кова в отношении быстрого форсирования Одера сменился глубо¬
ким пессимизмом.
Во второй половине дня 16 апреля Сталин в первый раз выразил
свое неудовлетворение делами на участке 1-го Белорусского фрон¬
та. Жукову он сказал: «Вы недооценили силы противника на берлин¬
ской оси фронта. У Конева дела идут лучше». Сталин посыпал раны
Жукова солью: у Конева преодоление Нейссе «произошло без слож¬
ностей». Жуков пообещал взять Зееловские высоты в течение гря¬
дущего дня—17 апреля.
17	апреля Жуков перегруппировал свою артиллерию и танки.
800 бомбардировщиков нанесли удар по всем возможным целям, ар¬
тиллерийское сопротивление немцев следовало подавить. В десять с
небольшим утра безотказная 1-я гвардейская танковая армия снова
бросилась на противника. На «тридцатьчетверках» сидели пехотин¬
цы, танкисты — лучшие в мире — вели бой не за страх, а за совесть.
Но и немцам уже некуда было отступать, это была их последняя бит¬
ва, и они оборонялись с профессиональным мастерством.
День был страшно тяжелым — и, прежде всего, тем, что не дал
ожидаемых результатов. Тогда Жуков пошел на крайние меры. Во-пер¬
вых, он приказал командирам подразделений лично возглавить ата¬
кующие действия своих войск. Неумелые действия приведут к немед¬
ленному снятию офицерских погон. Во-вторых, Жуков решил риск¬
нуть: по первоначальному плану танки вступали в бой только после
взятия Зееловских высот, но теперь Жуков меняет план: танки, впе¬
ред! Катуков получил приказ прямо в бункере Жукова. Было ясно:
любым путем, за любую цену. На виду у всех Жуков обратился пря¬
мо к Катукову: «Вперед и двигаться!» С ноющим сердцем мастер сво¬
его дела Катуков бросил доблестных танкистов на ограниченную пло¬
щадь фронтовой полосы, где они шли по песку и поднимались на хол¬
мы с черепашьей скоростью, представляя собой хорошую мишень.
282


Вторая танковая армия Богданова была направлена в сектор
Нойхарденберг. Но почва была такова, что танки не могли обогнать
пехоту. Хаос заменил наступление. Ниже Нойхарденберга героев-тан-
кистов Богданова встретили 88-мм противотанковые пушки и немец¬
кие фаустпатроны. Жуков был не менее жестким, чем его соперник
из 1-го Украинского фронта. Особым приказом он объявил о нака¬
зуемости за «отсутствие решимости». Генерал-лейтенант Попель, на¬
чальник штаба 1-й гвардейской танковой армии, заметил своим кол¬
легам: «С нами лев, и он готов показать когти». Этот лев знал толь¬
ко один зов — на Берлин.
В 5 часов утра войска Чуйкова снова бросились вперед. Самоот¬
решение достигло предела, в этом броске вперед жизнь человеческая
отступила на второй план. Жуков приказал штабам приблизиться к
фронту на дистанцию штаба дивизии. «Танки и пехота не могут ожи¬
дать того, что артиллерия уничтожит все германские войска! Ника¬
кой жалости. Продолжайте двигаться днем и ночью!... К ночи 19 ап¬
реля подойти к району Бранденбургских ворот любой ценой».
18	апреля было для Жукова среди всех тяжелых особенно тяже¬
лым днем. Поток раненых с передовой не сокращался. Наступал чет¬
вертый день его операции, а он не добился целей, предназначенных
для второго дня. Надежда была только на левый фланг, где солдаты
Чуйкова, доблестно и беззаветно, по-русски отдавая жизнь за свя¬
тое дело, сумели потеснить 9-ю германскую армию. Как ни странно,
но ему помогало именно меньшее присутствие танков, так обильно
горевших справа, где они попадали в оптические прицелы немецких
артиллеристов и под огонь фаустпатронов. Более изощренные, менее
видимые люди Чуйкова, полагавшиеся только на мать-землю, сумели
пройти боевой участок и взяли вскоре после полуночи несколько до¬
мов на околице деревни Зеелов. Справа же танки шли волна за вол¬
ной, так и не перебивая германский волнорез. Сколько их дымилось,
сколько молодых жизней погибло в развороченном металле. Это был
отчаянный день, и он не дал особых результатов.
Чуйков доложил Жукову, что его армия прижата к земле: «Това¬
рищ маршал, прижали нас временно или нет, наступление окончит¬
ся победой». Чуйков объяснил, что немцам легко использовать ар¬
283


тиллерию и пулеметы в болотистой местности, где они сверху. Идет
битва за каждый метр. Его 8-я армия медленно, но наступает.
Сталинградцы 8-й армии не теряются. Хуже не будет. Ближе к
земле и расчетливее в движении. Удивительно, но Чуйков пробился
и в этот раз. Рота за ротой уходит вперед — и вот уже деревня Зее-
лов позади. Не только неравны были силы, но и ярость русских не
знала предела, это-то и повернуло колесо истории.
Постепенно силы немцев начали слабеть. Генерал Бюссе видел,
что его правый фланг уже не выдерживает напора. 56-й танковый
корпус Вейдлинга — главная резервная сила немцев на этом участке
фронта — таял на глазах. Запрошенные дивизии СС — 18-я и «Норд-
ланд» — запаздывали. 9-я парашютная дивизия, принявшая всю силу
первоначального страшного удара Жукова, начинала терять боевую
силу. Именно в этот момент фюрер «Гитлерюгенда» Аксман пред¬
ложил Вейдлингу прислать школьников с фаустпатронами. К чести
Вейдлинга, он отказался от такой помощи. «Вы не можете жертво¬
вать этими детьми в уже потерянном деле». Ярость генерала смути¬
ла Аксмана, и тот удалился.
В подземной штаб-квартире в Цоссене опустошенный генерал
Кребс искал утешение в вине. Сапер Петр Себелев писал этим вече¬
ром: «Повсюду раскуроченная немецкая техника, автомобили, горя¬
щие танки и множество трупов, которые наши люди тянут к местам
погребений. Погода безразличная. Идет мелкий дождь, и наши штур¬
мовики летают над германской половиной поля. Множество немцев
сдалось. Теперь они не желают сражаться и умирать за Гитлера».
*	* *
На юге Конев занял высокую позицию над рекой Нейссе, и он
пока был удовлетворен. Обратившись к генералу Павлову, Конев ска¬
зал: «Наши соседи включили прожекторы — они нуждаются в свете.
А нам желательно больше темноты». Фронт атаки у Конева был 70
километров. А дымовую завесу, искусственную темноту он создал в
четыре раза больше — пусть немцы гадают, откуда придет погибель.
И этот дым держался — ветер был слабый, но дул с нашей стороны.
284


Это Конева радовало. Не очень радовало то, что западные союзни¬
ки были всего лишь в 60 километрах от Берлина.
Русские с долей презрения смотрели на реки Центральной Ев¬
ропы. Разве это реки в сравнении с Волгой и сибирскими исполина¬
ми? И все же эти реки были важны. Нейссе — река между Форетом
и Мускау, была вдвое уже Одера. И все же это преграда, и тот берег
ощетинился дулами орудий и пулеметов. Беда была в том, что Нейс¬
се была быстрой рекой с неравными берегами.
Конев начал бой интенсивной артиллерийской подготовкой (145
минут) в 6.15 утра 16 апреля. «За кровь и страдания наших людей —
огонь!» Артиллеристы 1-го Украинского фронта тщательно определи¬
ли цели, и их стрельба не была слепой. И артподготовка здесь длилась
дольше, чем у Жукова на севере. «Бог войны гремит сегодня громко».
В этом грохоте солдаты не слышали друг друга на расстоянии метра.
Атаковал Конев ровно в 9 утра — к этому времени были гото¬
вы понтонные мосты, по которым вперед пошли танки. Маршал Ко¬
нев через телескоп наблюдал за происходящим из наблюдательного
пункта 13-й армии генерала Пухова — с утеса, нависшего над Нейс¬
се. После артподготовки самолеты авиационной армии Красовско-
го начали бомбардировку на фронте шириной в 390 километров —
лучшее прикрытие для десанта, который начал свой крестный путь
под огнем. Немцы почти не комментировали происходящее. Немец¬
кий лейтенант: «Террор сделал нас безмолвными».
Успеть пробиться на высокий берег в тумане! Понтоны, бочки, го¬
дились все виды плавсредств. Для защиты переправы генерал Иванов
использовал батареи, которые с коневского берега били по правому
прямой наводкой. Некоторые орудия переволокли по дну Нейссе. Две
сотни пулеметов прикрывали эту операцию. Поразительно, но переход
Нейссе состоялся в 150 (!) местах. За первой волной шла вторая волна,
за нею — третья. На западном берегу взвилось красное знамя.
Снаряды зажгли леса, и танки, уворачиваясь от пламени, поспе¬
шили к долине реки Шпрее. На минных полях лихорадочно работали
саперы. Танковые колоны остановилась у берега Шпрее, и, казалось,
надолго. Впереди широкая гладь реки. Но Конев приказал переднему
танку идти вперед, и оказалось, что река здесь мелка. Неожиданная
285


большая удача. И вот уже первая бригада пересекла Шпрее, сокрушив
слабую в этом месте германскую оборону. В полдень на позициях 5-
й гвардейской армии Жадова заработал 60-тонный понтонный мост,
что позволило пройти и тяжелым танкам. Три танковые армии уже
пересекли Нейссе. Танкистам дан был уже приведенный выше при¬
каз «забыть о пехоте и рваться вперед, полагаясь на моторы». Мо¬
торы взревели, и танки помчались в лихой атаке. Здесь было то, что
любят танкисты, — оперативный простор.
К вечеру войска Конева сражались уже на второй линии герман¬
ской обороны. Конев был удовлетворен результатами первого дня
своего наступления. Следующими целями он наметил города Штрем-
берг и Котбус. Далее был Люббен — последний пункт сталинской
разделительной линии между Первым Белорусским и Первым Укра¬
инским фронтами. После Люббена — при благоприятном стечении
обстоятельств — Конев мог повернуть к северу на Берлин.
Направленность части его войск на Дрезден была хороша и к
месту — немцы не знали предела его амбиций, воспринимали его
действия как побочную операцию. Наступала ночь, но Конев вовсе
не желал своему фронту спокойной ночи, он, напротив, приказал
продолжать наступление и в темноте. При этом одной из главных
черт его плана было прикрыть две танковые армии, не измотать их
преждевременно. Сталин одобрил действия Конева и попросил обра¬
тить особое внимание на Целендорф. В этом городке находился Да¬
лем — центр ядерных исследований рейха.
*	* *
В этой гонке на Берлин 19 апреля появился еще один участник.
Маршал Рокоссовский доложил Сталину, что 2-й Белорусский фронт
готов к штурму Берлина с севера. Пока маршал говорил с Верхов¬
ным, фронт полыхал огнем. Ночью авиация дальнего действия на¬
несла удар по противостоящим силам генерала Мантейфеля, и три
германские армии (65, 70-я и 49-я) в 7 утра 20 апреля 1945 г. поки¬
нули свои позиции на сорокакилометровой полосе от Альтдама до
Шведта. Рокоссовский был сторонником применения дымовых завес
286


и отвлекающих диверсионных мероприятий — ему было важно, что¬
бы противник не знал реальной цели его наступательных усилий.
Именно поэтому 2-я ударная армия начала наступление в рай¬
оне Штеттина (хотя собственно Штеттин в данный момент Рокоссов¬
ского не интересовал). Стоявший во главе атакующих колонн Батов
(65-я армия) настоял на раннем начале атаки — в 6 часов 30 минут
утра. В предрассветном тумане его 107-й гвардейский стрелковый
полк переправился через Западный Одер на самых разнообразных
плавсредствах. Несколько легких орудий уже перевезли, но нужны
были танки и большая артиллерия, иначе был риск того, что немцы
сбросят плацдарм в весенние воды.
Задача была очень сложной — быстро пройти между двумя ру¬
кавами Одера, не застрять в весенней распутице и выйти к дорогам,
ведущим к германской столице, — на знаменитые германские авто¬
баны. К вечеру здесь были уже 15 самоходок и 31 батальон с 50 ору¬
диями. В телескопический прицел Рокоссовский мог видеть бой за
расширение плацдарма. Теперь командующий фронтом был уверен,
что генерал Батов открывает ему двери к Берлину. В прорыв следова¬
ло ввести основную массу войск. Рокоссовский потребовал вгрызть¬
ся в берег и ждать подкреплений. В течение ночи с 20 на 21 апреля
Батов отбил не менее тридцати германских попыток скинуть его в
Западный Одер. Плацдарм держался, но его глубина была недоста¬
точна для того, чтобы служить стартовой площадкой большого бро¬
ска. Ситуация улучшилась, когда 49-я армия Гришина укрепила плац¬
дарм, обеспечила перелом и открыла поток переправляющихся лю¬
дей и техники в Центральную Германию.
Рокоссовский отрезал 3-ю танковую армию генерала Мантей-
феля от остальных боевых частей группы армий «Висла». Мощный
плацдарм по западную сторону Одера позволил ему успешно дви¬
гаться на Пренцлау.
*	* *
На ближайшей к Берлину дистанции танки Катукова первона¬
чально не произвели ожидаемого эффекта. Полевой телефон сооб¬
щал страшные вещи: «Мы стоим на каблуках пехоты и не можем
287


двинуться дальше». Катуков вышел к своему штабу: «На протяжении
всей войны я никогда не видел подобного сопротивления». Он обя¬
зан своими глазами увидеть, что мешает его гвардейцам. Что бы там
ни было, он берется взять Зееловские высоты к утру 20 апреля.
Сила силу ломит. Гигантская мощь и абсолютное самоотверже¬
ние советских воинов не могли не принести результата. Обильно по¬
литые кровью, наконец-то, позади остались злосчастные Зееловские
высоты.
Чуйков и Катуков продолжали бои за Зеелов, где столько наших
могил разверзлись в апреле 1945 г. Фланги Чуйкова были опасно от¬
крыты, и его удачей было то, что силы генерала Бюссе, его 9-й ар¬
мии, оказались скованными. Чуйков достиг Зеелова в полдень того
же дня. Сопротивление было столь отчаянным, что Чуйков потре¬
бовал еще один день, чтобы погасить очаги сопротивления между
Одером и Берлином.
Войска 1-го Белорусского фронта ворвались в ключевой пункт
германской обороны — Мюншеберг. Было 19 апреля 1945 г., 9 часов
вечера, когда 82-я гвардейская стрелковая дивизия ворвалась в этот
город с востока. Чуть севернее был взят городок Вризен. Это были
решающие вехи. Находясь на пределе своих физических возможно¬
стей, Жуков увидел пресловутый свет в конце туннеля. Именно позд¬
ним вечером в четверг, 19 апреля, маршал увидел реальные призна¬
ки того, что противник слабеет и поддается. Взята третья линия
германской обороны на фронте шириной в 70 километров, от Альт-
Одера до Кунерсдорфа.
После нескольких даей кромешного ада удача пришла к войскам
Красной армии. Это поняли по обеим сторонам фронта. Штаб ар¬
мейской группы вермахта «Висла» получил сообщение, что герман¬
ские части отступают. Генерал Бюссе позвонил Хейнрици и признал¬
ся: «Сегодня — день кризиса». Он спрашивал, какая часть обороны
важнее — южная или северная? Его войска (9-я армия) были разде¬
лены, и он не знал, что сделать главной точкой опорных усилий. То¬
гда-то и сбылось: передовые части Жукова 19 апреля начали выхо¬
дить к пригородам германской столицы.
На следующий день Жуков пошел на изменение своей такти¬
ки. Быстро последовала серия приказов. Бомбардировочная авиация
288


должна подавить германскую артиллерию. В то же время следовало
подтянуть советскую артиллерию. Жуков отдал приказ произвести
артиллерийский обстрел германской столицы. А танкам, не снижая
скорости, войти в пригороды.
Впереди столица страны, ворвавшейся в наш, пусть не самый
обустроенный, но родной дом; столица страны, принесшей нам неис¬
числимое горе, порушенные судьбы, миллионы могил. Впереди Бер¬
лин, этим все сказано...
*	* *
В 11 утра 20 апреля Жуков поспешил на именины Гитлера. Суро¬
вый маршал не мог остановиться, он мстил за полегших в бескрай¬
них полях и за свою порушенную деревню, за остановившиеся серд¬
ца праведников и за миллионы могил. Впервые его артиллерия гото¬
вилась бить прямо по Берлину. Это сейчас не так ощутимо, но тогда,
когда пехота узнала, что впервые их артиллерия бьет по германской
столице, ее охватил приступ ликования. Генерал-лейтенант Колмо¬
горов отдал приказ: «По логову врага, Берлину, — огонь!» В небо по¬
шли трассирующие пули солдатского салюта.
Инженеры феноменально быстро ремонтировали пути от Кюст-
рина на Берлин, на платформы ставили огромные осадные орудия,
захваченные в Силезии. В первой половине дня 20 апреля взят Бер-
нау (любой, кто знаком с Берлином, знает этот пригород, тогда горо¬
док в 12 километрах к северо-востоку от центра). Свободно вздох¬
нул Богданов — его танкистам надоело маневрировать между ору¬
дийными стволами, теперь они выходили на любимый простор. Два
его корпуса начали обходить германскую столицу с севера. 5-я удар¬
ная армия Берзарина (будущего коменданта Берлина) приступила к
очистке еще одного пригорода — Штраусберга. Через несколько ча¬
сов его добычей станут пригороды Ладенбург и Цеперник — выход
к центру с северо-востока. Другие части Жукова устремились в на¬
правлении Ораниенбурга — на северо-запад от берлинского центра.
А позади завершалось окружение 9-й германской армии Бюссе (ее
остатков) и 56-го танкового корпуса Вейдлинга.
289


Восточная часть Берлина и пригородов уже ощущала мощь на¬
ступления Жукова. Картины падали со стен, дома подвергались зем¬
летрясению, звуки войны заглушили шум большого города. Вейдлинг
ввел 56-й корпус в Берлин, в Кёпеник-Бисдорф. Это означало, что
предстоит еще один смертельный бой. Сопротивление все еще было
значительным. Да, в небе уже не было некогда всемогущих люфтваф¬
фе. Но за каменными добротными немецкими домами наряду с ма¬
лозначащим фольксштурмом на пути были и такие части, как 1200
солдат СС из личной охраны Гитлера.
И все же Жукова уже не остановить, 20 апреля был его день.
Штабу 1-й гвардейской танковой армии поступил радиоприказ от
Жукова: «Катукову, Попелю. 1-й гвардейской танковой армии пору¬
чается историческая миссия: первыми ворваться в Берлин и водру¬
зить Знамя Победы. Вы лично отвечаете за исполнение. От каждо¬
го корпуса послать одну из лучших бригад на Берлин и издать сле¬
дующие приказы: не позднее 4.00 часов утра 21 апреля любой ценой
прорваться в пригороды Берлина и сразу же передать для Сталина и
для прессы сообщение об этом. Жуков». Никто не «похитит» у Жу¬
кова приз его жизни, плод его нечеловеческого упорства, бездонной
работы и военного гения. Приглашая мировую прессу, он как бы об¬
ходил Сталина (если тот заартачится). Отныне Берлин находился под
постоянным огнем артиллерии Жукова, но к победе его могли при¬
вести лишь гусеницы его танков.
Но даже бомбардировка берлинских улиц не увела с них стоя¬
щих в очередях берлинцев: жажда еды, голод преодолел страх. Домо¬
хозяйка: «В Вилмерсдорфе разрывы становились все ближе и ближе,
улицы начали пустеть, если не считать женщин, стоящих за продук¬
тами. Периодически проезжали немецкие танки, опасающиеся попа¬
дания под огонь русских пушек. В понедельник снаряд попал в муж¬
скую очередь за сигаретами. Во вторник снаряд разрушил пекарню,
в которой были люди». Германское министерство иностранных дел
просигнализировало иностранным миссиям: «Ввиду сложности си¬
туации и особенно административных трудностей, большая часть
министерства перемещается в новые здания».
290


Начиная с 21 апреля 1945 г. танки Жукова брали одну улицу за
другой, уже привычно ожидая юношей с фаустпатронами. Вокруг
одного танка создавалась боевая группа с противотанковым ору¬
дием, пулеметом и несколькими автоматчиками или огнеметчика-
ми. Пушки били по зданиям, где очевидным образом был очеред¬
ной пункт обороны. Развалинами овладевала пехота. Потери с обеих
сторон были чрезвычайными. Немец описывает мальчишку с авто¬
матом, бегущего со снесенной нижней частью лица, с глазами пол¬
ными ужаса.
*	* *
Между тем, вихрь поднялся с юга. Броня крепка, и танки Коне¬
ва были действительно быстры. Рыбалко и Лелюшенко оторвались
от своих пехотинцев на большое расстояние. Они загнали в тупик
старую знакомую — 4-ю танковую армию вермахта (правда, блед¬
ную тень прежней всесокрушающей силы), прошли часть зоны от¬
ветственности 9-й армии Бюссе и видели на дорожных указателях
два хорошо известных указания — Цоссен и Потсдам. Оставался от¬
крытым, зияюще открытым, правый фланг. Что, если части герман¬
ской 9-й армии повернут направо и отсекут танки Рыбалко и Лелю¬
шенко? В ответ на звонок Рыбалко Конев говорит: «Не беспокойся,
Павел Семенович. Не беспокойся из-за отрыва от пехоты. Спокойно
иди вперед». Конев посылает на прикрытие фланга 28-ю армию Лу-
чинского. В этот день неукротимый Рыбалко прошел почти 40 кило¬
метров. А Лелюшенко еще больше, едва не пятьдесят.
Севернее ударные бригады Катукова—1-я и 44-я — не мешкая,
приступили к выполнению исторического приказа маршала Жукова
о выходе в центр Берлина. Путь вперед был необычен. Горели лес¬
ные массивы, и дым застилал видимость, а на каждом повороте за¬
таились с фаустпатронами мальчишки из гитлерюгенда. (Именно в
эти часы 20 апреля Гитлер награждал детей с фаустпатронами и слы¬
шал дальний привет юбиляру — пушки Жукова били непосредст¬
венно по району гитлеровского бункера. Мир не порадовал фюрера,
и тот, сгорбившись, стал спускаться в затхлую тишину своего бун¬
291


кера.) Карта боев говорила об обреченности Берлина, между немец¬
кими 9-й и 4-й танковой армией проскользнули как тени всадники
гитлеровского Армагеддона — танки Конева.
3-я ударная армия Кузнецова вошла в Берлин с северо-востока.
Жуков приказал Кузнецову прекратить окружение отдельных участ¬
ков сопротивления и идти прямо к центру города. Пригодился ог¬
ромный опыт борьбы в бесчисленных оставленных за спиной горо¬
дах — войска создавали боевые группы, приспособленные к боям в
городских условиях. Пушки, «катюши» и огнеметы давали берлинцам
представление о Сталинграде. 5-я ударная армия Берзарина вместе
с 12-м танковым корпусом вошла в Берлин с севера. Катуков и Чуй¬
ков были уже в Фюрстенвальде, Эркнере и Петерсхагене — на ули¬
цах восточной части германской столицы. Фаустпатроны, снайперы и
минные поля замедляли их движение, но остановить уже не могли.
*	* *
Рокоссовский уверенно шел с севера, Берлин и его притягивал
как магнит. Но когда правый фланг стал двигаться с хорошей ско¬
ростью, а 61-я армия пересекла и Одер и Хавел (находясь фактиче¬
ски в тылу 3-й танковой армии Мантойфеля), полностью отрезав ее
от Штайнера и других осколков группы армий «Висла» — теперь Ро¬
коссовский уже не имел шансов, поскольку Жуков занял северную
дорогу на Берлин.
Оставалось примерно 20 километров для того, чтобы встретить¬
ся с дивизиями Конева и замкнуть окружение Берлина. К 7 вечера 22
апреля 9-й гвардейский танковый корпус пересекает Хафель и укре¬
пляется у Хеннигсдорфа.
Впервые возникла реальная возможность того, что солдаты Жу¬
кова, Конева и Рокоссовского, не разобравшись, вступят в братоубий¬
ственный бой. Танки 1-го Украинского уже овладевали южными рай¬
онами Берлина. Всего сотня метров отделяла Конева от рейхстага.
Офицеры Конева были очень обижены. Когда один из них встретил
Чуйкова и пожаловался на то, что Жуков перешел им путь, Чуйков
пожал плечами как бы безразлично: «Простите, но я всего лишь ис¬
полнял приказ».
292


С каждым часом Берлин становился все менее привлекательным
городом. Никакие городские службы не работали. Покойников ни¬
кто не убирал. Жители забились в подвалы. Вода не шла. Электри¬
чество подавалось лишь пару часов в день. В крупнейшем бомбоубе¬
жище — «Анхальтер-Банхоф» сбились 12 тысяч человек, пробывших
здесь многие дни. Даже двигаться было практически невозможно.
И почти невозможно дышать.
Мегаломания Гитлера даже в эти дни не знала предела. Он счи¬
тал, что, вовлекая Красную армию в Берлин, вермахт может осуще¬
ствить колоссальное окружение (некое повторение Киева и Вязьмы
1941 г.). Вот его слова 23 апреля 1945 г.: «Противник знает, что я на¬
хожусь здесь. Это дает нам превосходную возможность завлечь про¬
тивника в капкан здесь... Я думаю, что у нас еще есть четыре дня.
Все решится в эти четыре дня».
Последующие дни были для Гитлера полны горького разочаро¬
вания в людях из своего ближайшего окружения. Он получил от Ге¬
ринга письмо: «Мой фюрер! — В свете того, что Вы решили остаться
на своем посту в крепости Берлин, не согласитесь ли Вы с тем, что
я возьму на себя полное руководство Рейхом — с полной свободой
действий внутри страны и за ее пределами, в соответствии с декре¬
том от 29 июня 1941 г.? Если никакого ответа не поступит к 10 ча¬
сам сегодняшнего вечера, я буду исходить из того, что Вы потеряли
свободу действий, и буду считать вступившими в силу условия Ва¬
шего декрета, и буду действовать в интересах нашей страны и на¬
шего народа».
Гитлер снял Геринга со всех занимаемых им должностей, лишил
его всех титулов. Войска СС окружили Бергхоф, и маршал авиации
Геринг фактически стал пленником.
Решился на предательство и Гиммлер — он начал непосредствен¬
ные переговоры с шведским графом Бернадотом в ночь на 23 апре¬
ля и официально попросил того организовать перемирие на Запад¬
ном фронте. (Шеленберг уговорил Гиммлера не возвращаться в бун¬
кер, поскольку Гитлер приготовил ему суровую судьбу.)
Мотив, что вокруг — предатели, стал заглавным в психике Гит¬
лера. Но берлинцы уже не верили не только фантазиям Гитлера, но
293


и его обещаниям, типа того, что «армия Венка» освободит Берлин.
А именно это провозгласил Геббельс 24 апреля 1945 г.
К 25 апреля 1945 г. Берлин был полностью окружен. К 27 апреля
протяженность германской линии обороны составила 15 километ¬
ров, глубиной в пять километров. Острые на язык берлинцы стали
называть свой город Reichsscheiterhaufen — «погребальный костер
Рейха». Этот костер защищали 45 тысяч германских солдат, 40 ты¬
сяч волонтеров Фольксштурма, три тысячи детей из гитлерюгенда.
Части СС окружили защитным кольцом рейхсканцелярию и прави¬
тельственные дома в районе Вильгельмштрассе — в этих частях было
много прибалтов и других иностранных членов СС. Это был настоя¬
щий «легион смерти», знающий, что пощады ему не будет. Именно к
этому времени Кейтель и Йодль уговорили Гитлера перевести вой¬
ска с Западного фронта на Восточный. Штабы вермахта издали со¬
ответствующие приказы.
В Берлине
23	апреля Сталин окончательно провел разграничительную ли¬
нию между фронтами Жукова и Конева. Конечной точкой наступле¬
ния Конева он обозначил в Берлине вокзал Анхальтер. Так Сталин
отметил вклад Жукова в победу в этой войне, ему предоставлялось
право поставить последнюю точку, сделать символический жест. За¬
щитник Москвы и организатор Сталинградской эпопеи становился
победителем Берлина.
Восемь армий сражались со страшными усилиями, стремясь пре¬
одолеть германское сопротивление в условиях мегаполиса. Чуйков
рано утром 25 апреля рассматривал город — море крыш — из ванной
комнаты угловой квартиры на верхнем этаже пятиэтажного старого
дома, где окно выходило наружу. Точнее говоря, командарм смотрел
сквозь щель в стене. Город был плоский, и Чуйкову были видны мно¬
гие укрепления обороняющихся. ОКХ переместился в традиционное
место военных министров Пруссии и Германии — на Бендлерштрас-
се. Здесь к небу поднимался черный и желтый дым. Острие атаки бу¬
дет направлено именно туда. Ландвер-канал и бетонированный пово¬
294


рот Шпрее привлекали особое внимание Чуйкова — там рейхстаг и
рейхсканцелярия — цели предстоящих боев. Особую неприязнь Чуй¬
кова вызывали здания восемнадцатого века — их огромные стены с
трудом поддавались даже артиллерийским снарядам.
Чуйков переложил с места на место кирпич, и острая боль прон¬
зила руку — экзема, реакция на кирпичную пыль. Слишком много
кирпичной пыли было в его жизни, впервые эта экзема поразила его
в Сталинграде. Совершенно внезапно здание перед его глазами со¬
дрогнулось и просело, это началась военная страда.
Чуйков был озабочен тем, чтобы взять аэропорты Гатов и Тем-
пельхоф — чтобы Гитлер не ускользнул из Берлина. На такую воз¬
можность намекали военнопленные, они видели транспортные са¬
молеты с полными баками горючего. Гатов был на западной око¬
нечности Берлина и функционировал весьма активно — самолеты
взлетали и садились.
47-я армия уже проделала значительный путь, и ее воины сра¬
жались из последних сил. 26-го они ворвались на поле Гатова. Тем-
пельхоф был в трех с небольшим километрах от рейхсканцелярии,
именно на него был, прежде всего, нацелен Чуйков. Здесь видели
много женщин с фаустпатронами. В землю были врыты танки —
даже на взлетной полосе. Советским бойцам очень помогли захва¬
ченные фаустпатроны, именно ими были выбиты защитники подхо¬
дов к Темпельхофу. К обеду 26-го люди Чуйкова ворвались на взлет¬
ные полосы Темпельхофа.
...Молодой лейтенант 22-го танкового корпуса Виктор Боев не¬
плохо говорил по-немецки. Это и привело его к неожиданной беседе
по телефону. Телефонный аппарат отыскался в одном из берлинских
домах, покинутых жителями. Боев набрал адрес справочной. Номер
министерства пропаганды? Девушка быстро ответила. Представите¬
лю министерства Боев сообщил, что звонит из Сименсштадта и хотел
бы соединиться с доктором Геббельсом по важному делу. У рейхсми¬
нистра было совещание, но он вышел на экстренный звонок. «С ва¬
ми из Сименсштадта говорит русский офицер. Когда и в каком на¬
правлении вы собираетесь бежать из Берлина? Вы должны помнить,
что мы найдем вас, даже если бы нам пришлось прочесать всю зем¬
295


лю. И мы приготовили для вас виселицу. Не хотите ли спросить что-
либо у меня?» «Нет», — сказал Геббельс и повесил трубку.
Хотя генерал Кребс уверял Гитлера, что центр Берлина держится
уверенно, в германских руках осталась незначительная полоска зем¬
ли. По улицам ползли облака дыма, гари, кирпичной пыли. Они по¬
крыли толстым слоем здание рейхсканцелярии, где Гитлер заламывал
руки, вопрошая: «Где Венк?» Севером Германии теперь распоряжал¬
ся Рокоссовский, отсюда помощь Берлину прийти уже не могла. Те¬
перь Гитлер славил новую расу господ — славян, выстоявших и до¬
шедших до Берлина.
27 апреля три четверти Берлина были в советских руках. Вече¬
ром основные ударные силы Чуйкова вышли к Ландвер-каналу, пол¬
тора километра до рейхстага. Но на противоположном берегу Ланд¬
вер-канала части СС заняли оборону и сражались с фанатизмом.
В движении на рейхстаг участвовали 5-я ударная армия Берзарина
(на Шпрее, напротив Музейного острова), 3-я ударная армия Куз¬
нецова в Моабите близ Тиргартена. 2-я гвардейская танковая армия
Богданова стояла западнее в Тиргартене — у нее было уже немного
шансов первой выйти к рейхстагу.
*	* *
Чуйкову, как всегда, дали невыполнимую задачу— с востока
сомкнуться с силами, штурмующими Берлин с запада, из Тиргарте¬
на. На каждом канале, углу, в подвале, на улице его ожидали герман¬
ские истребительные группы. Его солдаты плавали в холодной ап¬
рельской воде, цеплялись за гранитные парапеты, стреляли, залега¬
ли, лезли на голые еще деревья. Но на Ландвер-канале они застряли
у мостов Мокерн и Потсдамер.
У первого из этих мостов знаменосец сержант Николай Маса-
лов услышал детский крик, раздающийся с противоположного берега.
Масалов передал знамя помощникам и спросил у своего командира
разрешение спасти ребенка. Он попросил прикрыть его от пулеме¬
та, в немыслимой эскападе достиг места, где ребенок призывно звал
мать с соседнего балкона. Рота затаила дыхание. На счастье, именно
296


в это время началась артиллерийская канонада — словно артилле¬
ристы услышали призыв Масалова, который через минуту появил¬
ся с трехлетним ребенком на руках. Он передал девочку в санчасть,
а сам снова взялся за древко знамени. Так что в Трептов-парке сто¬
ит не сусальный образ, не придуманная легенда, а простая иллюст¬
рация к эпизоду великой войны.
...Потсдамер-мост был просто неприступен. И только он вел к
вокзалу Анхальтер и к Вильгельмштрассе. Под мостом виднелись два
заложенных взрывных заряда. Создав дымовую завесу, саперы про¬
брались к зарядам и обезвредили их. Несколько пехотинцев перебе¬
жали на противоположную сторону, и танки двинулись им на по¬
мощь. Напрасно. Немцы слишком хорошо пристреляли мост. Один
за другим несколько танков стали их мишенью. Но безвыходных си¬
туаций не бывает. Танкисты обвязали один из танков мешками с пес¬
ком, облили эти мешки дизельным горючим и загремели гусеница¬
ми по мосту навстречу пушкам и фаустпатронам. Немцы быстро на¬
несли по новой мишени несколько метких выстрелов, танк загорелся
самым очевидным образом, немцы не сомневались в очередной по¬
беде — танк горел ярким пламенем. Но пораженные немцы видели,
что танк, будучи весь в огне, стреляет еще активнее и точнее, дви¬
жется быстрее и быстрее. Секунды их недоумения и замешательст¬
ва было достаточно для захвата моста — несколько советских тан¬
ков скрежетали уже на противоположной стороне.
Чуйков выполнил задание, за четыре дня он прошел почти 15
километров (в Сталинграде такого он противнику не позволял) и
подошел к Тиргартену с юго-востока. А на севере Тиргартена войска
генералов Кузнецова и Перепелкина (3-я ударная армия) взял тюрь¬
му Моабит, откуда на свободу вышли 7 тысяч заключенных. Узники
Моабита просили дать им оружие, чтобы немедленно отомстить сво¬
им обидчикам. Теперь к рейхстагу устремились Чуйков с юга Тиргар¬
тена, бойцы 5-й ударной армии Берзарина с востока, Кузнецов с 3-й
ударной армией с северо-запада. Но и Конев был не прост, он при¬
казал Рыбалко выйти к южной оконечности Тиргартена. Тот про¬
брался к Тиргартену к вечеру 28 апреля с основными силами 7-го
гвардейского танкового корпуса и бойцами 20-й стрелковой диви¬
зии. У них еще был шанс.
297


Город горел, клубы дыма застилали небо. Немцы поделили
центр — Цитадель — на три части и защищались отчаянно и ярост¬
но. Нечем было дышать. Передовой линии не было, в городе против¬
ник вполне мог владеть домом в тылу атакующих групп. Различные
этажи были боевым слоеным пирогом, один этаж принадлежал нем¬
цам, другой — советским воинам. То, что казалось определенным не¬
сколько минут назад, полностью теряло всякую значимость букваль¬
но в мановение ока. Сориентироваться, где фронт, а где тыл, станови¬
лось все сложнее. Первым условием входа в незнакомое помещение
была запущенная туда ручная граната. Воспоминания маршала Чуй¬
кова и генерала Крукенберга (дивизия СС «Нордланд») совпадают —
сражения после успешного прохода Ландвер-канала шли в одних и
тех же домах. Много потерь было не от оружия врага, а от рухнув¬
ших этажей, от опасных развалин.
А прикрытый танками генерал Переверткин (79-й стрелковый
корпус) с севера проскользнул быстрее всех к мосту Мольтке. После
полуночи его люди смели все препятствия и проложили путь пря¬
мо в «дом Гиммлера» — министерство внутренних дел. Артиллери¬
сты подвели пушку и прямой наводкой пробили вход в этот страш¬
ный дом. Но за каждую лестницу, подъезд, этаж бой шел отчаянный,
гибли солдаты. Утром 29 апреля «дом Гиммлера» был взят, что позво¬
лило вплотную подойти в помпезному зданию рейхстага. Последо¬
вал вожделенный приказ атаковать. Тому, кто водрузит красное зна¬
мя над рейхстагом, было обещано звание Героя Советского Союза.
Теперь каждый батальон 171-й стрелковой дивизии создавал по две
ударные группы, поддерживаемые самоходными орудиями.
*	* *
Финал был уже недалек. Весь день 30 апреля советские войска
метр за метром, улицу за улицей отбивали у вермахта, продвигаясь
к рейхстагу и «Опере Кролля». Русский солдат грудью шел на море
огня из берлинских подворотен. По данным советской разведки в
кольце берлинского центра сражались примерно десять тысяч не¬
мецких солдат. Штурмовать их позиции, расположенные в городских
298


руинах, было смертельно трудно. Немало юных жизней померкло в
эти последние дни войны.
После взятия «дома Гиммлера» советские войска занимали
близлежащие дипломатические здания. Прямо напротив посоль¬
ства Швейцарии располагался германский парламент. Неустроев и
несколько других офицеров пытались сориентироваться из верхних
окон «дома Гиммлера», они не знали, как выглядит рейхстаг. Зазво¬
нил телефон, полковник Зинченко хотел знать, почему они остано¬
вились? Неустроев стал описывать большое здание, стоящее перед
ними. Полковник не дослушал: «Это и есть рейхстаг». Приведенного
пожилого фольксштурмовца Неустроев спросил: «Was ist das?» И по¬
лучил искомый ответ: «Reichstag». В полдень 30 апреля 171-я дивизия
приготовилась брать рейхстаг. Паузы не будет, дело нужно решать
немедленно. Гигантское облако дым'а, гари, каменной трухи — всего,
способного подняться в воздух, висело над городом, и не все осозна¬
ли, что день был солнечным. Скажем так, не для всех он был солнеч¬
ным. Офицеры и солдаты удивленно смотрели в карты, на них значи¬
лись скверы, деревья и кустарники вокруг большого здания рейхста¬
га. В реальной жизни все занимал раздробленный металл, и никакой
зелени в расплавленно-разбитых каменных джунглях не было и в по¬
мине. Знамя, которое следовало водрузить, передали лучшему баталь¬
ону, им оказался батальон № 1 капитана Неустроева.
В тот же день, поняв что надежды на спасение больше нет, и опа¬
саясь возмездия за свои страшные преступления, покончил с собой
Адольф Гитлер. Мечта о «тысячелетнем рейхе» и господстве норди¬
ческой расы была похоронена.
Капитуляция
В разговоре с Соколовским Чуйков признал, что сейчас, когда
исход войны очевиден, никому не хочется умирать. В начале второ¬
го (по московскому времени) 2 мая 1945 г. с германской стороны в
эфире прозвучало: «Алло, алло. Говорит 41-й танковый корпус. Мы
просим перемирия. В 12.50 по берлинскому времени вышлем пред¬
ставителей на Потсдамский мост. Отличительный знак — белый флаг.
299


Ждем ответа». Чуйков ответил: «Поняли вас. Поняли вас. Передаем
ваше предложение вышестоящему начальству».
На этом этапе вконец отчаявшийся выспаться в эти сутки Чуй¬
ков попросил не трогать его хотя бы полчаса. Но, кажется, на этот
раз это было невозможно. Пришла святая радость победы, спать не
пришлось. Два офицера были высланы к означенному мосту. Инст¬
рукции им были предельно просты: ничего не обсуждать, требовать
безоговорочной капитуляции. На мосту полковник фон Дюфвинг пе¬
редал полковнику Семченко решение генерала Вейдлинга капиту¬
лировать. Сколько времени потребует капитуляция? Немцы обеща¬
ли управиться за 3 — 4 часа. Было дано время до 7 утра. Через час
Вейдлинг был у Чуйкова.
Он сообщил, что уже нет в живых Геббельса. Геринга не могли
найти. Итак, сказал Чуйков — герой Сталинграда, «это действитель¬
но конец». Вейдлинг ответил, что он в армии с 1911 г., и тут эмоции
переполнили его. Он сел за стол и написал следующий текст приказа
своим солдатам: «30 апреля 1945 г. фюрер покончил с собой, а мы —
те, кто дал ему клятву верности, — остались одни. В соответствии с
приказом фюрера, вы, немецкие солдаты, должны продолжать сра¬
жаться за Берлин, несмотря на нехватку боеприпасов, несмотря на
общую ситуацию, которая делает сопротивление с нашей стороны
бессмысленным. Мой приказ: в дальнейшем сопротивление прекра¬
тить. Подписано: Вейдлинг, генерал артиллерии, бывший комендант
зоны обороны Берлина»...
Уже в первой половине дня 2 мая 1945 г. германские солдаты на¬
чали выходили из подвалов рейхстага, из укрытий и домов со сло¬
вами «Гитлер капут». День выдался дождливым, с туманом и про¬
низывающим холодом. Генерал Вейдлинг и его штаб вышли с белым
флагом ровно в 6 часов утра. В плен сдались 134 тысячи немецких
солдат. Ветераны Красной Армии вспоминали начало войны, когда
солдаты вермахта даже в плену выражали уверенность в своей по¬
беде и держались в высшей степени высокомерно.
Первым подписал документ о капитуляции Германии Георгий
Жуков, затем Теддер, Спаатс, де Латтр. Жуков встал: «Мы пригла¬
шаем германскую делегацию подписать акт о капитуляции». Пере¬
300


водчик начал свою работу, но фельдмаршал Кейтель дал знак, что
он понял. Жуков не выдержал: «Велите им подойти сюда и подпи¬
сать». В 00.40 9 мая 1941 г. Кейтель подошел, снял перчатку и поста¬
вил свою подпись. За ним капитуляцию подписали остальные чле¬
ны немецкой делегации. Жуков: «Немецкая делегация может поки¬
нуть помещение». Немцев отвели в тюремные камеры.
Утром 9 мая Московское радио объявило о Великой Победе.
В стране был объявлен праздник. Три миллиона москвичей, надев
все лучшее, собрались на Красной площади и поблизости. Гремел
тысячепушечный салют. Это был лучший день России в столетии ее
великих испытаний. Люди могли забыть все на свете, но они в дета¬
лях помнили этот великий день. И будут помнить, пока живы. И бу¬
дут помнить их дети и внуки. То поколение отвратило злую судьбу
от себя и от России на все времена.
...На блеклой фронтовой фотографии стоит на фоне Бранден¬
бургских ворот в группе своих армейских друзей мой отец, тридцати¬
четырехлетний капитан Иван Уткин. И дата на обороте примечатель¬
ная — 9 мая 1945 г. У всех потрепанные воинские гимнастерки, у всех
счастливые молодые лица. Трудно сказать, о чем они думают, — но
ясно, что не о тяжести пройденного пути, — у всех улыбка на устах и
в глазах неистребимая вера в грядущее. Только с этой верой и мож¬
но было пройти тот путь, без нее он был бы непосилен. Как дальше
сложится жизнь — не знал никто, но после этого свирепого ужаса,
после этой тысячи дней и ночей голого насилия, смерти, страдания,
жизнь в будущем не могла не казаться сплошным праздником. Раны
заноют завтра, контузии схватят за горло потом, осознание разора,
неимоверности потерь, несказанности жертв придет позднее. А сей¬
час, как хорошо видно на этой полуистертой фотографии, жизнь обе¬
щает быть лазурной. Ведь отстояли, победили, выжили.
Пройдет много лет, сменятся поколения, вспыхнут сомнения, все
подвергнется едкому скепсису, но если есть в нашей жизни что-то
настоящее, так это то, что мы выиграли в самой жестокой из войн.
Выиграли для всего мира, как часть великой коалиции, но и для себя,
для страны, которая через полвека засомневается в себе — в стране,
которая преодолела непреодолимое. Но это уже рана другого време¬
301


ни, а пока на дворе 9 Мая, и нет более счастливого дня. Кровь и пот
миллионов, память о недошедших, великое счастье спасения мира и
себя от жесточайшей из тираний — все это делает День Победы свя¬
тыней навсегда.
*	* *
24	июня 1945 г. Жуков, гарцуя на белом коне, принял Парад По¬
беды, которым командовал маршал Рокоссовский. Прошли лучшие
представители всех победных фронтов, но когда двести воинов рез¬
ко повернули направо и у Мавзолея бросили наземь боевые знаме¬
на вермахта, площадь оторопела. Лил дождь, но в ту великую мину¬
ту триумфа все забыли о стихии.
Вечером 24 июня 2500 генералов и маршалов явились на банкет
в Кремле в невиданном золотом шитье своих потрясающих мунди¬
ров, украшенные всеми главными орденами планеты. Они были по¬
бедителями, это был их праздник. Они поднимали в бой армии и
фронты, они презрели все стихии, их не сломила горечь поражений,
ад явленных им боев, суровый мрак отступления, немереная кровь
товарищей, они отдали все что могли за Победу. Именно они отом¬
стили за униженные жертвы Порт-Артура и Брест-Литовска, за по¬
гибших в окружении под Киевом и Вязьмой, за угасших от голода
в Ленинграде, за сброшенных в Бабий Яр, за повешенную школьни¬
цу Зою, за выбитых напрочь войной призывников 20-х годов рож¬
дения, за нежалующихся наших соотечественников, которых постиг¬
ла такая лихая судьба в двадцатом веке.
Тот, с чьим именем поднимались в атаку, был в тот вечер более
чем героем. Он поднял тост за бесконечное терпение русского народа,
вынесшего невыносимое, он незабываемым образом призвал к на¬
циональной гордости — и не мог не видеть сияния глаз благодарных
солдат. Невиданное по своей бестрепетной жертвенности поколение
отмечало наш главный национальный праздник, победное окончание
войны, которое спасло весь мир и спаяло наши народы и никогда не
погаснет в общем национальном сознании.
302


Память народную можно убить только вместе с народом. Мы ни¬
когда не забудем тех, кто рвал жилы на бесчисленных переправах, кто
врывался в сожженные города, кто горел в танках, кто прощался с то¬
варищами в последнем пике, кто бросался из окопа под ураганный
огонь, кто грудью ложился на амбразуру, кто тащил с поля боя това¬
рища, кто со связкой гранат бросался под танки врага, кто не пожалел
своей жизни и все одолел. Не ради лампасов и отличий, а ради чести и
свободы страны, ради того, чтобы никто в мире не навязал нам своей
воли. Лучшие среди них не знали бравады, напротив, они хорошо пом¬
нили невероятную цену победы, немыслимость усилий, бессчетность
жертв. Они никогда бы не победили, если бы их приказы не воспри¬
нял как свои солдат в окопах, танкист в броне и летчик в небе — люди
от станка и сохи. Ведь перед Родиной мы все равны. И нам позволе¬
но точно знать, что главным элементом события, называемого Второй
мировой войной, является наша Великая Отечественная война.
На наших полях и кровью наших воинов была остановлена не¬
удержимая прежде машина вермахта. Восемь из десяти немцев воль¬
но и невольно сложили оружие, борясь с нашей армией, — признали
наши союзники. Именно наша армия и наш народ, беззаветно жерт¬
вуя собой, приложили те невероятные усилия, которые повергли ниц
главную противостоящую нашему союзу с Западом силу — гитлеров¬
скую Германию, привели нашу коалицию к победе в мировой вой¬
не и обеспечили поворот в судьбах мира. Под скромными гипсовы¬
ми обелисками на обширных просторах от Эльбы до Волги упокои¬
лись вечным сном те, чья оборвавшаяся в цвете лет жизнь — это
наша свобода. И пока мы помним себя, мы просто не имеем права
в буднях дня, горести неудач и радости свершений забыть тех, кто
дал нам свободу жить, творить и исправлять свои ошибки. Иначе в
нашей жизни нет смысла.
Итоги Великой Отечественной
В этой войне СССР потерял погибшими 27 млн. человек — око¬
ло половины всех потерь человечества в этом кровавом противостоя¬
нии. Большую часть этих страшных потерь составили мирные граж-
зоз


дане, ставшие жертвами бомбежек и артобстрелов, террора, невзгод
военного времени. Материальные потери СССР в ходе войны оце¬
нивались в 2,5 трлн. рублей, в том числе прямой ущерб, нанесен¬
ный противником, — в 679 млрд. рублей. Это составило около 30%
всего национального достояния Советского Союза. Разруше¬
ны пять миллионов домов. Двадцать пять миллионов бездомных; 65
тысяч километров железнодорожных путей уничтожены, как и 16
тысяч локомотивов, а к ним в придачу 428 ООО вагонов.
Разорению в годы войны подверглись наиболее плотно населен¬
ные и лучше всего развитые в промышленном отношении европей¬
ские области СССР — вся территория Украины, Белоруссии, При¬
балтики, Молдавии, на территории которых до войны производи¬
лось 45 процентов валового национального продукта, 47 процентов
используемых сельскохозяйственных земель. Народы Советской Рос¬
сии стали жертвами массового нацистского террора и политики ге¬
ноцида, направленной на порабощение, на уничтожение и сокраще¬
ние численности народов нашей Родины.
Исчезли с лица земли более 1700 городов и поселков, 70 тыс. сел
и деревень. На четверть сократились посевные площади, урожай¬
ность упала в полтора раза. На оккупированной территории, а так¬
же в результате бомбардировок было разрушено 31 850 промышлен¬
ных предприятий, в том числе 1135 шахт, 749 предприятий тяжелого
и среднего машиностроения. Наиболее развитые в СССР отрасли
оказались отброшены в своем развитии, по уровню производства
на 10—15 лет. Спешно развивавшееся в годы войны строительство
в зоне эвакуации за Уралом не могло компенсировать этих потерь.
И тем не менее, за три послевоенных года наш народ восстановил
свою страну, что иначе, чем подвигом, не назовешь. Уже в 1950-е гг.
прирост валового продукта страны превышал 10 процентов в год.
*	* *
Весь послевоенный период, так или иначе, окрашен Великой По¬
бедой, когда Советский Союз после горестных первоначальных пора¬
жений собрал в единый огромный кулак всю немыслимую силу на¬
родную и разгромил агрессора. В истории нашей страны не было бо-
304


лее трагического испытания, чем война, начавшаяся 22 июня 1941 г.
Задуманная как война на истребление, она поставила вопрос о на¬
шем историческом выживании. Она изменила судьбу всей страны и
каждого в ней живущего, погруженных в проблемы социального пе¬
реустройства, неслыханной по темпам индустриализации, перехода
крестьянства в новое состояние, рецидивов Гражданской войны. На¬
цисты навязали Советскому Союзу войну на истребление. И полу¬
чили ее. Два обстоятельства спасли нашу страну и нас, в ней живу¬
щих. Первое — военная промышленность дала армии могучий меч.
Второе, главное, — в час выбора между жизнью и спасением Роди¬
ны наш солдат бестрепетно пожертвовал жизнью.
К эпохе изобретения индустриальных способов борьбы — танки,
самолеты — в трагический и решающий час Россия вывела на поля
битв всех способных справиться с современной техникой. Их судьба
была тяжелой, но они сохранили доблести отцов и прадедов: упор¬
ство, мужество, беспредельную жертвенность, фаталистическую не-
боязнь смерти. И добавили новые черты — владение техникой, само¬
стоятельный расчет, ориентация в большом и малом мире. Из руин
и пепелищ Великой Отечественной войны начинается современный
период истории.
Несмотря на все свои потери, СССР в 1945 г. предстал перед по¬
раженным миром не слабым и убогим, а могучим государством, ко¬
торое могло оказывать влияние на многие процессы, происходящие
на планете. Именно поэтому еще до окончания Второй мировой, до
разгрома Японии, Запад фактически уже начинает новую войну про¬
тив России — «холодную войну».


Часть пятая
«ХОЛОДНАЯ ВОЙНА»
Причины
В 1945 г. три цели стояли перед Вашингтоном как перед само¬
провозглашенным новым центром мира: проблема самостоятельно¬
сти большого и победоносного Советского Союза; создание плоти¬
ны на пути левых сил в мире с сохранением базовых основ прежнего
порядка; замена западноевропейского колониализма новой между¬
народной системой, базирующейся на Организации Объединенных
Наций.
Американский президент Трумэн, заменивший умершего в са¬
мом конце войны Рузвельта, подписал 11 мая 1945 г. приказ о прекра¬
щении поставок России товаров по ленд-лизу. Жестокое решение —
даже вышедшие уже в море корабли были возвращены назад. Сталин
назвал решение американского правительства «брутальным». Совет¬
ское правительство отчетливо показало, что оно понимает про¬
исходящее как форму давления. Сталин сказал Гопкинсу, что Совет¬
ский Союз — не Албания. Если окончание ленд-лиза «было замыш¬
лено как средство давления на русских с тем, чтобы ослабить их, то
это было фундаментальной ошибкой». Если бы к русским «подошли
откровенно и дружески, многое можно было бы сделать...Репрессии
же в любой форме будут иметь обратный эффект».
В Восточной Европе более чем в каком-либо другом регионе аме¬
риканцы усмотрели опасность того, что они назвали советским экс¬
пансионизмом. Между тем, для непредубежденного наблюдателя было
достаточно ясно, что именно война окончательно и бесповоротно
306


уничтожила традиционные восточноевропейские политические и
экономические структуры, и ничто не в силах было изменить этого
факта, ибо не Советский Союз, а лидеры «старого порядка» в Вос¬
точной Европе сделали этот коллапс неизбежным.
Как пишет один из западных историков: «Русские могли рабо¬
тать в новых структурных ограничениях самыми различными спо¬
собами, но они не могли выйти за пределы новой реальности. Более
осведомленные, чем кто-либо относительно своей слабости в слу¬
чае конфликта с Соединенными Штатами, русские пошли достаточ¬
но консервативным и осторожным путем повсюду, где могли найти
местные некоммунистические группы, согласные на отказ от тради¬
ционной политики санитарного кордона и антибольшевизма. Они
были готовы ограничить воинственных левых и правых, и, прини¬
мая во внимание политическую многоликость региона, они питали
не больше, но и не меньше уважения к нерожденной еще функцио¬
нальной демократии в Восточной Европе, чем американцы и англи¬
чане продемонстрировали в Италии, Греции или Бельгии. Ибо ни
американцы, ни англичане, ни русские не желали позволить демо¬
кратии возобладать где-либо в Европе за счет важнейших стратеги¬
ческих и экономических интересов... Русские не намеревались боль-
шевизировать в 1945 г. Восточную Европу, если — но только если —
они могли найти альтернативу».
Склонность советской стороны к компромиссу сказалась, пре¬
жде всего, в практике Единого фронта, в составе которого Россия
фактически заставляла прислушивающиеся к ее мнению левые пар¬
тии подчиняться вождям гораздо более широких коалиций, часто
традиционным консервативным деятелям. Задачей Москвы в годы
войны было не создание максимального числа социалистических
стран, а предотвращение возвращения к власти в восточноевропей¬
ских столицах горячих приверженцев отсекновения России от За¬
пада, приверженцев cordon sanitaire, сторонников замыкания Рос¬
сии в Евразию.
Если бы это было не так и Сталин стремился бы распростра¬
нить социализм на всю Евразию, то он, как минимум, готовил бы
соответствующие правительства для потенциальных кандидатов от
307


Норвегии до Турции. Между тем все правительства, с которыми он
в конечном счете имел дело, выпестовывались независимо или в со¬
всем других местах. Показателен пример Эдварда Бенеша. Не был
«старой заготовкой» и Болеслав Берут, не говоря уже о послевоен¬
ных министрах венгерского, румынского, болгарского и прочих пра¬
вительств.
Америка же готовила восточноевропейским странам положение
зависимых от западноевропейского центра государств, участников
мирового разделения труда на положении поставщиков самых при¬
митивных продуктов и сырья. Свобода и демократия были своего
рода «вторым эшелоном» соблазна; первым был допуск на рынки
развитых стран. Восточной Европе предлагался все тот же «старый
порядок» колониализма и зависимости всего мира от финансового
и технологического треугольника Нью-Йорк — Лондон — Париж. То,
что «старый порядок» уже совершил самоубийство в Восточной Ев¬
ропе и Восточной Азии, практически не принималось вашингтон¬
скими стратегами во внимание.
Лишь интервенция извне спасла капиталистический порядок в
ряде оккупированных стран. Американцы и англичане создали пре¬
цедент в Италии в 1947 г. На виду у всего мира американцы унич¬
тожили совместный характер Союзных контрольных комиссий в на¬
дежде на то, что мощь Запада сдержит революционные перемены и
создаст контролируемую Западом демократию.
Именно нежелание видеть полный крах старого, довоенного по¬
рядка, а также стремление ограничить сферу влияния Советского
Союза в послевоенном мире заставило Соединенные Штаты отка¬
заться от подлинно простого, сурового и жесткого мира с Германи¬
ей и Японией. К концу войны влиятельная часть американской эли¬
ты пришла к той точке зрения, что полный крах Германии и Японии
послужит на пользу только России. Американские политики пришли
к той точке зрения, что остаточная германская и японская мощь мо¬
гут понадобиться для уравновешения советской мощи.
Между тем, вовсе не нужно быть апологетом Сталина и его
внешней политики, чтобы заметить вполне очевидное: в мае 1945 г.
Россия была настолько ослаблена войной, что все ее стратегические
308


мечтания были связаны с восстановлением мирной жизни нового
cordon sanitaire, изолирующего страну от внешнего мира. Победонос¬
ные армии России остановились там, где их застало окончание вой¬
ны — и где они должны были быть по международному согласова¬
нию (Тегеран, Ялта, Потсдам).
Неправда то, что Советская армия не начала процесс демобили¬
зации. Неправда то, что Москва бравировала и блефовала своими
огромными армиями. Неправда то, что русские генералы мечтали о
броске к Атлантике, Средиземноморью, Ла-Маншу. Правда то, что
советские подрывники в 1947 г. взорвали мосты, ведущие из Восточ¬
ной Европы на запад. А ведь имеющие наступательные планы стра¬
ны строят такие мосты.
*	* *
Можно сказать, что «холодная война» родилась из противоре¬
чия, которое создатель Организации Объединенных Наций прези¬
дент Рузвельт старательно стремился не замечать. С одной сторо¬
ны, новая международная организация должна была идти по виль¬
соновскому пути и решать свои проблемы на «общем собрании», на
Генеральной Ассамблее. С другой стороны, основные проблемы мира
обязаны были решать Великие Державы (Совет Безопасности ООН).
Противостояние между двумя этими фактически противоположны¬
ми подходами в ходе Второй мировой войны как бы камуфлиро¬
валось. Но с наступлением мира оно стало очевидным. Мощь, а не
«коллективный разум», стала основой решения спорных проблем, это
и породило «холодную войну».
Мир был возможен лишь в случае согласия Великих Держав.
В марте 1943 г. президент Рузвельт говорит, что «союзные державы
на 95 процентов вместе. Хотелось бы, чтобы некоторые люди забили
этот факт в свои трубки и курили именно этот табак».
Американское руководство не всегда могло найти общий язык с
советскими дипломатами. Различия между Советским Союзом и Со¬
единенными Штатами были весьма значительными в видении внеш¬
него мира, в опыте, традициях, обычаях, контактах. Часть этих раз¬
309


личий видна в отчете военного министра Стимсона о встречах с
новым послом Советского Союза в Соединенных Штатах А.А. Гро¬
мыко. «Удивительно, но у нас сложились весьма хорошие человече¬
ские отношения с ним — впервые такие отношения с одним из рус¬
ских. Я достал мою русскую карту... и спросил его, где он жил; он
указал мне на место в северо-западной части России, ныне оккупи¬
рованной нацистами. Его глаза наполнились слезами, когда он сказал
мне, что ничего не слышал о своих родственниках и не знал, живы
ли они. Я сказал ему, что надеюсь, что старая столица — Киев не бу¬
дет разрушена, но он сказал, что не надеется на это. Это был моло¬
дой человек, и он казался мне человечным»...
Был ли Советский Союз с его специфической идеологией и по¬
литической системой причиной распада мира победителей на блоки
и начала «холодной войны»? Чем больше мы узнаем о процессе воз¬
вышения США, тем значительнее сомнения в такой «демонизации»
Советской России. Трудно не согласиться с, возможно, лучшим за¬
падным исследователем данного вопроса Дж. Л. Геддисом; «Не многие
историки готовы отрицать сегодня, что Соединенные Штаты были
намерены доминировать на международной арене после Второй ми¬
ровой войн задолго до того, как Советский Союз превратился в ан¬
тагониста». Именно революционный переход прежде изоляциони¬
стских Соединенных Штатов в державу, проявляющую активность
по всем азимутам, столкнули их со всеми, кто не был готов передо¬
верить Вашингтону свою выстраданную безопасность. Представляя
исследовательский центр «РЭНД корпорейшн», американский ана¬
литик К. Лейн не без основания утверждает, что «Советский Союз
был значительно меньшим, чем это подавалось, фактором в опреде¬
лении американской политики. На самом же деле после Второй миро¬
вой войны творцы американской политики стремились создать ве¬
домый Соединенными Штатами мир, основанный на превосходстве
американской политической, военной и экономической мощи, а так¬
же на американских ценностях». Несогласие огромного мира с аб¬
солютным доминированием США и повело мировое сообщество к
«холодной войне».
310


*	* *
Резюмируем. В конце Второй мировой войны в Вашингтоне ут¬
вердились несколько аксиом. Первая. Европа после периода 1914—
1945	гг. ослабла радикально и надолго. Центр мира переместился за
океан, и США не должны бездарно повторить отход от глобализма,
выразившийся в отказе от поддержки президента Вудро Вильсона
в 1919 г. На этот раз американцы утвердятся на всех континентах
и предложат свои решения основных спорных проблем от Филип¬
пин до Греции.
Вторая. США заполнят вакуум, образовавшийся после круше¬
ния Германии и Японии. В Европе американскими сателлитами ста¬
нут союзники и жертвы Германии. Поражение же Японии выдвинет
вперед в Азии сателлита американцев Чан Кайши и всех потенци¬
альных партнеров воинственного Токио по «великой азиатской сфе¬
ре сопроцветания». Тихий океан превратится в американское озеро,
а окружающие народы будут получать от американцев все — начи¬
ная с конституции и кончая долей американского рынка.
Третья аксиома. Россия, ощутившая благоприятные стороны
ленд-лиза, будет смиренно ждать помощи и в более широком смыс¬
ле. Она будет строить свою безопасность на основе дружественно¬
сти Америки, у нее не будет альтернативы следованию в фарватере
США по всему периметру советских границ. Ослабленная чудовищ¬
ными испытаниями, Москва вынуждена будет пойти на любые ус¬
тупки при решении германского вопроса, на Балканах, в Польше, на
Дальнем Востоке. А иначе ей не видать экономической помощи при
восстановлении страны, не получить весомой доли репараций из Гер¬
мании. Она лишится полностью влияния в таких странах, как Иран,
и не получит прежде обещанной помощи в турецких проливах.
Четвертая аксиома. Атомное могущество нивелирует любые по¬
пытки подорванных войной великих держав восстановить долю ми¬
рового баланса. Отсталой стране, такой как Россия, понадобятся мно¬
гие десятилетия для создания своего «абсолютного» оружия, русским
не под силу пройти путь американской науки 1939—1945 гг., требую¬
311


щий чудовищной концентрации ресурсов и адекватных научных кад¬
ров. Атомная бомба станет неоспоримым аргументом американской
дипломатии, тем «козырным тузом», который поможет Америке во
всех спорных вопросах.
Как показало время, американский анализ послевоенного мира
оказался упрощенным. Предлагать американские рецепты разви¬
тия по всему миру окажется накладно и, как докажут Корея и Вьет¬
нам, невозможно даже для такого гиганта, как Америка. Без согласия
США великий Китай пошел своим путем в 1949 г., Индия в 1950-е
годы, колониальные народы в ходе деколонизации 1960-х гг. В запол¬
нении германо-японского вакуума примут участие другие народы,
для которых американские решения не выглядели оптимальными.
Ценя экономическую помощь, Россия все же не соблазнится об¬
меном ее на независимость. Народы ценят собственные традиции и
презирают жалкий конформизм — в чем и убедилась могучая Аме¬
рика на примере с Россией. Атомное оружие оказалось эффективным
как научное изобретение, но не показало ожидаемой эффективности
в дипломатических дебатах.
Стратегический курс США
Пока события мировой войны делали комплекс международных
отношений податливым для перемен, США создавали базис для уси¬
ления своего влияния, укрепляли легальные инструменты американ¬
ского воздействия на опустошенный мир. Что было уже сделано в
этом плане? Созданный в 1944 г. Международный валютный фонд
(МВФ) и Международный банк реконструкции и развития (МБРР)
закрепили уникальное положение доллара в мире, усиливали зави¬
симость ориентирующихся на мировой капиталистический рынок
стран от США, превратившихся в гаранта этого рынка. Валюты этих
стран теперь непосредственно были связаны с долларом, стабиль¬
ность их зависела от стабильности американского доллара.
Существовали, однако, государства, не затронутые экономиче¬
ским «притяжением» Вашингтона. США не могли не натолкнуть¬
ся на сопротивление: американская политика проводилась все-таки
312


не только среди «вассалов» и поверженных, но и среди суверенных
стран, которым нужно было либо переходить на положение подопеч¬
ных, либо противостоять натиску американской дипломатии. Преж¬
де всего, разумеется, это относилось к Советскому Союзу. Политика
американского контроля над Европой натолкнулась на сопротивле¬
ние Советского Союза.
США «специфически» относились к СССР как к союзнику.
В великой антигитлеровской коалиции номинально все три основ¬
ных участника (СССР — Великобритания — США) были равны, а
в реальности американская сторона делала большое различие меж¬
ду своими британским и советским союзниками. В Вашингтоне на¬
ходилось совместное американо-британское военное командование,
объединенный комитет начальников штабов; на европейском фрон¬
те британские войска подчинялись американскому командованию.
Британия с ее населением более чем в три раза меньшим, чем насе¬
ление СССР, пострадавшая от военных действий несравнимо мень¬
ше СССР, получила в три раза больше товаров по ленд-лизу; англи¬
чанам был гарантирован заем на послевоенное восстановление; аме¬
риканцы делились с ними своими военными секретами.
Эти обстоятельства не подорвали решимости советского руко¬
водства сохранить союз военных лет, желание продолжить совет¬
ско-американские связи. Важное значение имел обещанный амери¬
канской стороной шестимиллиардный послевоенный заем (так нико¬
гда и не полученный Советским Союзом). Главное же — без согласия
двух стран невозможен был прочный мир. Советский Союз предла¬
гал Соединенным Штатам сотрудничество в условиях мирного сосу¬
ществования. Однако поворот в американской политике сделал оче¬
видными посягательства на жизненные интересы Советского Союза,
что предопределило ухудшение американо-советских отношений.
*	* *
Лозунг большей твердости в отношениях с Советским Союзом
приобретал силу постепенно. Его заслоняли дипломатические собы¬
тия, такие как конференция по созданию Организации Объединен¬
ных Наций, начавшаяся 25 апреля в Сан-Франциско.
313


В Сан-Франциско госсекретарь Стеттиниус обозначил только
одну проблему: «Советский Союз». Впрочем, не Стеттиниус, а сена¬
тор Ванденберг был самым влиятельным членом американской деле¬
гации и готов был жестоко сражаться с ялтинскими договоренностя¬
ми. Ванденберг считал главной ареной борьбы Польшу. Еще недавно
называвший Сталина «великим человеком» сэр Александер Кадоган
теперь говорил о русских: «Как можно работать с этими животными?
И как можно питать надежды в Европе?» Еще «лучше» пишет Ван¬
денберг в своем дневнике: «Россия может уходить. Конференция мо¬
жет продолжать работу и без России... Россия — это темные облака
на всех небесах. Трудно даже разобраться, это Фриско или Мюнхен...
Мы должны стоять «у своих орудий»... Здесь нужно прекратить уми¬
ротворение красных до того, как станет поздно».
Наблюдатели забеспокоились, «не слишком ли тверд» президент
Трумэн? Это чувство отразилось в высказываниях нового государ¬
ственного секретаря — Джеймса Бирнса. 30 апреля 1945 г. он пишет
обозревателю Уолтеру Липпману: «Сохранение мира будет зависеть
от того, что владеет сердцами народов России, Британии и Соеди¬
ненных Штатов». Липман ответил 10 мая 1945 г., выражая «беспо¬
койство по поводу ведения американской внешней политики... Хотя
спор очевидно ведется между Советами и нами, эта линия не лежит
в природе вещей, но является результатом неопытности и эмоцио¬
нальной нестабильности нашей делегации... Такого не случилось бы,
если бы президент Рузвельт был бы жив. Происходящее приведет к
несчастьям не только по таким проблемам, как польский вопрос, но
захватит и Ближний Восток».
11	июня 1945 г. Черчилль на заседании комитета начальников
штабов сделал такую оценку сложившегося положения в Европе:
«Русские гораздо дальше продвинулись на запад, чем мы могли ожи¬
дать. Они всемогущи в Европе. В любое время, если они так решат,
они могут пройти всю оставшуюся Европу и вытолкнуть нас на свой
остров. У них превосходство два к одному над нашими силами». Для
предотвращения такого развития событий союзникам следует встре¬
титься. Выбор места встречи пал на удивительным образом нетрону¬
тый пригород Берлина Бабельсберг — немецкий Голливуд, центр ки¬
314


нопроизводства. В то время как неподалеку в Берлине остались одни
руины, дипломаты, по словам советника Черчилля, Кадогана, «оказа¬
лись в милом маленьком городке посредине разрушенной страны».
Американская дипломатия заранее была полна решимости не по¬
вторять Версальскую конференцию. На этот раз все будет так, как
того захочет Вашингтон. На протяжении июня 1945 г. руководство
Соединенных Штатов пришло к заключению, что главные мировые
решения будут приняты американской стороной. Два. наиболее важ¬
ных союзника — Британия и Россия должны действовать согласно и
солидарно с США. В Потсдаме перед дипломатией Белого дома, близ¬
кой теперь к обладанию атомным оружием, стояли два важных во¬
проса: будущее поверженной Германии и война против сопротив¬
ляющейся Японии. От первого вопроса зависела судьба всей Запад¬
ной Европы, которую США решили сделать зоной своей опеки. От
решения второго вопроса зависела диспозиция сил в Азии.
Потсдам
Окружающая Трумэна свита теперь была более, чем прежде, убе¬
ждена, что Германию не следует доводить до предела, что Германия
может понадобиться. Теперь речь шла о предоставлении американ¬
ской зоне оккупации значительной автономии. Стимсон добился от
Трумэна «прекращения уничтожения германских припасов». Немцев
следует сделать способными «платить свою долю в процессе необхо¬
димой реабилитации Европы». Это потребует значительной децен¬
трализации, в Германии отдельные районы должны получить весо¬
мую долю самоуправления. Одно дело оккупированная страна, дру¬
гое — страна самоуправляющаяся на региональном уровне, которая
не позволит демонтировать местное предприятие.
Накануне открытия Потсдамской конференции западные союз¬
ники, как свидетельствует английский дипломат, «обсуждали один
лишь вопрос: является ли Россия миролюбивой и желает ли она при¬
соединиться к западному клубу — но испытывает при этом опа¬
сения, или ее целью является мировое доминирование и она будет
стремиться обойти нас в области дипломатии». В условиях неоп¬
315


ределенности естественным образом начал преобладать вывод: ра¬
циональнее предполагать худшее.
Черчилль, в отличие от американцев, считал, что в Организации
Объединенных Наций нельзя видеть панацею; соглашения бессмыс¬
ленны, если к ним может присоединиться каждый. Он желал заклю¬
чения двустороннего англо-американского соглашения, включающего
в себя вопрос о совместном пользовании военно-морскими и воен¬
но-воздушными базами. Британия, хотя она является меньшей дер¬
жавой по сравнению с Соединенными Штатами, может дать многое.
«Почему американский линейный корабль, подходящий к Гибралтару,
не может получить там торпеды в свои боевые отсеки и снаряды для
своих орудий? Почему бы нам не делиться взаимными услугами для
обороны в глобальном масштабе? Мы можем увеличить на 50 процен¬
тов мобильность американского флота». Трумэн ответил, что все это
близко его сердцу, но он хотел бы избежать открытой формы военно¬
го «альянса вдвоем». Черчилль же продолжал развивать тему. «Сле¬
дует сохранить Объединенный комитет начальников штабов до тех
пор, пока мир не успокоится после великого шторма».
Черчилль сказал, что Британия «приветствует Россию как вели¬
кую державу и особенно как державу морскую. Чем больше кораблей
плавает по морям, тем лучше будут наши отношения». Сталин был
изумлен тем, что Черчилль взял с собой Эттли: как можно предста¬
вить себе поражение на выборах, заранее готовя дублера? Как бы ни
повернулась далее история, но на данном этапе очевидцы фиксиру¬
ют слова Черчилля, которые тот повторил многократно в адрес Ста¬
лина: «Мне нравится этот человек». Иден пишет, что премьер попал
под необъяснимое влияние.
Трумэн сознательно стремился создать о себе мнение как о ре¬
шительном и жестком политике и был доволен, когда это ему уда¬
валось. Матери он писал после первой встречи со Сталиным и Чер¬
чиллем: «Стоило мне занять пост председателя, как я заставил их
двигаться». Сталин показал склонность сотрудничать при решении
спорных проблем. Трумэн, в основном, подписывал бумаги, сочинен¬
ные другими. Его собственной идеей была довольно странная мысль
о нейтрализации речных путей в Европе — «источник войн в евро¬
316


пейской истории». Сталин сразу же спросил, почему в списке вод¬
ных путей нет Суэца и Панамы. Смутилась даже американская де¬
легация.
Президент Трумэн был настроен таким образом, что великий
подвиг русских, вынесших на себе основную тяжесть войны, терял
для него свою значимость. Зато приобретали все более весомую зна¬
чимость раздражение нового президента по поводу практически всех
аспектов европейского урегулирования. У него возникает злость и
ярость в отношении советской политики, в отношении советских на¬
мерений. Все до единого окружающие отмечают его почти «обижен¬
ный», мрачный вид, настроение человека, которого обвели, но ко¬
торый еще покажет. Чем Россия не удовлетворила миссурийского
политика, капитана Первой мировой войны, прежде никогда не ис¬
пытывавшего интереса к внешней политике?
Еще на конференции в Ялте было решено, что Германия выпла¬
тит пострадавшим от ее агрессии странам репарации — 20 млрд.
долл. Половину этой суммы, как было условлено, получит Совет¬
ский Союз. Г. Трумэну эта договоренность не казалась рациональ¬
ной, и он пересмотрел эту договоренность — вопиющее нарушение
союзнических соглашений. Пока Красная Армия являлась основной
силой, противостоящей Германии, американскому руководству каза¬
лось резонным соглашение, по которому разоренная войной страна
надеялась получить частичную компенсацию. Но вот смолкли пуш¬
ки, и главенствующими стали мотивы стратегического свойства: не
ослаблять Германию, большая часть которой оказалась под управ¬
лением США, Англии, Франции, а превратить ее в бастион против
СССР — вчерашнего союзника.
*	* *
Теперь, читая переписку Макклоя, Бирнса, Ачесона, Клея и пре¬
зидента Трумэна, мы твердо можем сказать, что Америка не планиро¬
вала позволить Советскому Союзу получить хотя бы долю того, что
Москва хотела бы иметь для восстановления цивилизованной жизни
в разоренной стране. В Потсдаме Поули совершил подсчеты, согласно
317


которым в западных зонах даже при больших усилиях можно было
реквизировать не более 1,7 млрд. долл. — в пять раз меньше, чем же¬
лал получить один лишь Советский Союз. Поули посоветовал госу¬
дарственному секретарю Бирнсу даже не упоминать ясно очерченные
цифры, а говорить с русскими о процентах. «Одно лишь упоминание
цифр может сорвать подписание союзного соглашения».
Озлобление советской стороны, по меньшей мере, можно понять:
когда русские дивизии выручали американцев и англичан в Арден¬
нах, речь в Ялте твердо шла о 20 млрд. долл. репараций. А теперь
оказывается, что это была «основа для дискуссий». Государственный
секретарь США полгода назад был благодарен за спасение Западно¬
го фронта, а теперь Бирнс называл двадцатимиллиардные репарации
непрактичными. Министр иностранных дел СССР Молотов требо¬
вал назвать конкретную цифру германских репараций, а американ¬
ский министр словно его не слышал. Кто виноват в этом быстром
взаимном охлаждении? Разве Москва выдвинула новые условия, на¬
рушила прежде данное слово? Молотов: «Означают ли слова госу¬
дарственного секретаря, что каждая страна свободна в своей зоне
оккупации и может действовать, не оглядываясь на других?» Бирнс
ответил: «Именно так». Молотов заговорил о Руре и фактически об¬
винил Бирнса в создании препятствий Советскому Союзу действо¬
вать в соответствии с программой разоружения.
К концу июля победного 1945 г. советской стороне стало ясно,
что искомых многомиллиардных репараций они не получат. Амери¬
канцы стали занимать невиданные по жесткости позиции. Возможно,
единственным позитивным шагом было данное 29 июля 1945 г. со¬
гласие американской стороны на польскую администрацию по Оде¬
ру — Нейссе (вплоть до конечного мирного договора). Американцы
соглашались передать четверть оборудования Рура в обмен на продо¬
вольствие и уголь восточных земель Германии (теперь уже западных
земель Польши). Могли ли поляки произвести необходимый экви¬
валент? Молотов требовал обозначить некие сопоставимые объемы
восточной и западной продукции, но американцы от цифр бежали
стремглав. Бирнс продолжал настаивать, что в руках русских и поля¬
ков — половина германских богатств, это был бессмысленный спор.
318


Бирнс предлагал 12,5 процента западных репараций в обмен на про¬
довольствие, Молотов настаивал на количественных определителях
(а не долях неведомого). Постепенно и самые благорасположенные
русские стали понимать, что на их глазах происходит фактическое
жесткое деление Германии. Молотов обратился за разъяснениями к
Бирнсу, и тот постарался утешить своего русского визави тем, что
Четырехсторонняя экономическая контрольная комиссия еще будет
заниматься финансами, внешней торговлей, транспортом.
*	* *
Потсдамская конференция не была похожа на Тегеран и Ялту;
очарование военной дружбы уступало место раздражительности и
новой жесткости Вашингтона. Президент Трумэн делал то, чего не
позволял себе Рузвельт: «О чем они там говорят? Они что-нибудь
понимают?» Все сидящие за столом видели начало великого разлада,
основой которого было абсолютное неприятие американцами карти¬
ны, на которой один союзник — Россия — изошел кровью и просил
о помощи у своего самого большого и благополучного союзника —
Соединенных Штатов.
В последний полный день конференции, 31 июля 1945 г., Ста¬
лину ничего не осталось как «сделать хорошую мину при плохой
игре». Безо всякого энтузиазма он принял американский план за¬
купки 15 процентов доступных репараций из западных зон в обмен
на продовольствие и уголь восточногерманских областей (при этом
10 процентов поступали непосредственно в СССР — результат яро¬
стного спора). От идеи интернационализации Рура союзники отка¬
зывались (хотя идею поддержали французы), объемы предполагае¬
мых репараций четко не обозначались. Становилось ясным, что аме¬
риканцы намерены обращаться со своей зоной по-своему, не желая
придавать делу некую совместную окраску.
Россия имела в своих руках то, что позже станет Германской Де¬
мократической Республикой; она фактически отвечала и за расшире¬
ние в западном направлении Польши. Некогда американский прези¬
дент говорил, что немыслимо, когда уровень жизни агрессора мно¬
319


го выше уровня жизни обезображенной агрессором, обескровленной
жертвы. Разговоры такого рода ушли из лексикона нашего американ¬
ского союзника. Все, включая англичан, поняли, что «американцы не
смотрят больше на Германию как на единую величину — у русских
в зоне оккупации отныне будет более низкий жизненный уровень,
ибо русские будут лишены репараций с запада».
*	* *
В польском вопросе американская дипломатия начала метаться.
Прежде она поддерживала Миколайчика против Берута, в этом была
своеобразная прелесть простоты. Теперь же Миколайчик не менее
своих просоветских коллег в правительстве требовал максимальных
западных границ Польши. Не поддержать его означало бросить стоя¬
щие за ним силы в объятия русских, сказать, что их единственная за¬
щита визави Германии — могучий Советский Союз. Но Вашингтон
решил поставить на крепкую Германию, и обижать ее границей по
Одеру — Нейссе американцы не хотели.
Нюансы польской политики наскучили Трумэну довольно бы¬
стро: «Я уставал от этого бесконечного сидения и слушания деба¬
тов по вопросам, которые не могли быть разрешены в ходе текущей
конференции... Несколько раз мне хотелось взорвать крышу здания,
в котором мы сидели».
Мы уже приводили образец его отношения к новой западной
польской границе; он отказался ее гарантировать на основе данных
в Ялте американской стороной обязательств относительно того, что
«Польша должна получить значительные территории на севере и на
западе». Более того, узнав, что Польша получила на западе терри¬
торию, на которую приходилось 7 процентов германского валового
продукта, Трумэн задал вопрос, «как можно решать вопрос о репа¬
рациях, если германская территория полностью перекроена».
Миколайчик получил от СССР превосходные германские земли,
и его негативное отношение к Москве несколько ослабло. Президент
Трумэн чувствовал себя обманутым. Его никак не обрадовало сооб¬
щение Сталина о девяти миллионах немцев, бежавших с предназна¬
320


ченных полякам территорий. Теперь президент Трумэн занял пози¬
цию, которая мало устраивала и русских и (особенно) поляков: «ос¬
тавить все территориальные вопросы до созыва следующей мирной
конференции».
Япония и Китай
Доклад, представленный президенту Трумэну 1 июня 1945 г. вре¬
менным комитетом по выработке американской политики в ядерной
сфере, содержал три главные директивы: атомная бомба должна быть
использована против Японии; ее использование не должно предва¬
ряться специальными объяснениями природы нового оружия; для
демонстрации возможностей бомбы в радиусе ее действия должны
быть и промышленные объекты, и жилые постройки. Комитет при¬
шел к выводу о том, что применение атомного оружия против Япо¬
нии оказало бы негативное воздействие на советско-американские
отношения. В докладе содержалась рекомендация ознакомить совет¬
ское руководство с результатами американских достижений в ядер¬
ной области и указать на намерение использовать атомную бомбу
против Японии.
В ходе беседы, состоявшейся 6 июня 1945 г. между Г. Трумэном и
Г. Стимсоном, рассматривалась возможность добиться от Советского
Союза уступок в Маньчжурии, Польше, Румынии, Югославии в об¬
мен на предложение о некоторых формах сотрудничества в области
использования ядерной энергии.
Президент Трумэн информировал Хэрли в Чунцине: пусть Чан
Кайши расслабится, от него не будут требовать большего, чем пре¬
жде. Но послу Сунгу желательно возвратиться в Москву на случай
возникших противоречий. (Черчилль из всего этого сделал вывод,
что «Соединенные Штаты в наступившее время уже не желают рус¬
ского участия в войне с японцами»).
Трумэн уже кривился, слыша советских руководителей, уверен¬
ных в том, что их помощь на Дальнем Востоке будет высоко оцене¬
на. Его госсекретарь Бирнс полагал, что дело можно решить и без
321


русских. Но сопротивлялись военные чины, которые никак не хоте¬
ли терять могучего союзника в борьбе с самоотверженными япон¬
цами. 29 июля Молотов попросил американцев не забыть об офици¬
альном приглашении советской стороны к боевым действиям против
Японии — формальное извинение выхода СССР к боевым позици¬
ям на Дальнем Востоке.
Трумэну не нравилось «тихое ликование» в тоне советских граж¬
данских и военных чинов, увидевших шанс отомстить за Цусиму. Но
он все же вынужден был приказать Бирнсу составить то, что должно
было явиться легальным обоснованием вступления Советской Рос¬
сии в войну. Глубоко за полночь Бирнс и его юрист Коэн составили
проект приглашения России на основе ее обязательств согласно Хар¬
тии Объединенных наций. 31 июля президент Трумэн вручил этот
документ Сталину, который выразил глубокое удовлетворение. Рос¬
сия имела право выдвинуть и собственные соображения.
10 августа 1945 г. государственный секретарь Дж. Бирнс заявил
членам кабинета, что в Японии не будут повторены ошибки, допу¬
щенные при создании оккупационного режима в Германии. Г. Тру¬
мэн писал: «Мы хотели, чтобы Япония контролировалась американ¬
ским командующим... Я был полон решимости не повторить в случае
с оккупацией Японии нашего немецкого опыта. Я не хотел совмест¬
ного контроля или раздельных зон».
Успешное продвижение Красной Армии, освобождавшей Корею
от японского ига, вызвало в Вашингтоне почти панику. Координаци¬
онный комитет госдепартамента, военного, а также военно-морского
министерств срочно составил рекомендации Бирнсу о необходимо¬
сти передислокации американских войск в Корее так далеко на север,
насколько было возможно. Это явилось сложной задачей. Из Вашинг¬
тона требовали продвижения до 38-й параллели, что, при имевшихся
у США материальных возможностях, было практически неосущест¬
вимо. У Советского Союза, если бы он захотел вести себя, не учиты¬
вая мнения и желаний союзника, была полная возможность продол¬
жать движение на юг. Однако, демонстрируя союзническую солидар¬
ность, СССР согласился с американскими пожеланиями.
322


*	* *
2 сентября 1945 г. на рейде Токио представители Японии под¬
писали условия капитуляции. Теперь Вторая мировая война закон¬
чилась и в азиатском регионе. Старый колониальный прядок полу¬
чал смертельный удар. Подъем левых (и часто антизападных) сил
был очевиден в Китае, Корее, Индокитае, на Филиппинах, в голланд¬
ской Ист-Индии. Только сама Япония, жестко взятая в оккупацион¬
ный оборот генералом Макартуром, не колебалась в левом направле¬
нии, остальные страны региона встали на грань социального взрыва.
С целью его предотвращения президент Трумэн 14 августа 1945 г. из¬
дал «Общий приказ № 1», рассчитанный на получение американца¬
ми контрольных позиций во всем регионе: японские войска должны
были в строгом порядке сдаваться именно американцам во главе с
генералом Макартуром, а не силам сопротивления. Этот приказ дол¬
жен был помочь Вашингтону овладеть всей огромной сферой япон¬
ского колониального влияния. Многое в этой ситуации зависело от
Советской России, которой и в этом случае американцы не уделяли
внимания. Выполнение «Общего приказа № 1» должно было пока¬
зать степень готовности русских занять подчиненное положение в
новой, американоцентричной системе.
Но самое большое значение для будущего имел выход из войны
огромного Китая. Сталин был твердо намерен восстановить поте¬
рянное Россией в 1904—1905 гг. Американцы, Трумэн в данном слу¬
чае, всеми силами стремились не допустить доминирования в Китае
противостоящей им державы. Министр иностранных дел в прави¬
тельстве Чан Кайши — Ван Шичен понимал, что в конкретике битвы
на евразийском континенте Россия значит не меньше, чем могучая,
но отдаленная Америка. Поэтому Ван Шичен вместе с послом Сун¬
гом уже в начале августа 1945 г. посетили Москву. Трумэн 5 августа
предупредил китайцев, чтобы они сообщали американской стороне
о каждой намеченной в пользу СССР уступке.
В конце июля 1945 г. Объединенный комитет начальников шта¬
бов США озвучил желание оккупировать Шанхай и еще два север¬
323


ных порта для того, чтобы позволить Гоминдану повернуться в на¬
правлении Северного Китая, предваряя заполнение вакуума русски¬
ми и китайскими коммунистами. Чан Кайши получил невероятную
прежде возможность завладеть контролем над всем Китаем.
13 августа 1945 г. Мао Цзэдун заявил, что его жертвы в борьбе
с японцами позволяют ему брать в плен солдат противника. С этого
времени предотвратить гражданскую войну в Китае едва ли что мог¬
ло. В конце августа 1945 г. и коммунисты и националисты стали за¬
полнять оставляемый японскими войсками вакуум. Армия Чан Кай¬
ши насчитывала три миллиона человек, ее вооружение было весьма
внушительным, и в тот момент она достаточно успешно устреми¬
лась к ключевым точкам страны, противостоя неполному миллио¬
ну в рядах армии коммунистов. На определенное время она практи¬
чески овладела контролем над Китаем. Вхождение в индустриально
развитую Маньчжурию давало Чан Кайши новые дополнительные
возможности. Валютные запасы Гоминдана были внушительными, и
казалось, что их хватит на индустриализацию всей страны. Под его
началом были 300 млн. жителей страны — гораздо больше, чем 100
млн. в пределах контроля коммунистов.
Но китайским коммунистам удалось сделать немыслимое. За че¬
тыре года они полностью взяли под свой контроль территорию Ки¬
тая, остатки разбитых войск Чан Кайши эвакуировались на остров
Тайвань. 1 октября 1949 г. Мао Цзэдун провозгласил создание Китай¬
ской Народной Республики. Победа китайских коммунистов означа¬
ла, в сущности, победу СССР над США в этом регионе.
СССР после Второй мировой войны
Война унесла 27 млн. жизней. И все же была официально по¬
ставлена задача «достичь уровня современной мировой технологии
во всех отраслях индустрии и национальной экономики, создать ус¬
ловия для продвижения вперед советской науки и техники... У нас
будет атомная энергия и многое другое». Это были не пустые сло¬
ва. В глубине России велись интенсивные исследования и работы по
их реализации. Позднее Запад признает высокие достоинства рус¬
324


ской науки и промышленности. «Создание атомной промышленно¬
сти было замечательным достижением, особенно если учесть, что
речь идет о стране, экономика которой была истощена войной. Это
означало, что Советский Союз имел достаточно ученых и инжене¬
ров, чтобы создать целую новую отрасль индустрии. При этом дан¬
ный проект не был единственным; ракеты и радары также требовали
очень квалифицированных специалистов». Но это мнение западных
специалистов прозвучало значительно позже. Во второй половине
40-х годов на Западе в отношении советских возможностей царил
демонстративный скепсис.
Затраты на науку в 1946 г. втрое превзошли уровень 1945 г. Была
поставлена задача добиться того, чтобы промышленность могла про¬
изводить ежегодно до 50 миллионов тонн чугуна, до 60 миллионов
тонн стали, до 500 миллионов тонн угля, до 60 миллионов тонн неф¬
ти. Только при этом условии можно было считать, что наша Родина
будет гарантирована от всяких случайностей. Считалось, что на это
уйдет три новых пятилетки, если не больше.
1946 год был назван «Годом цемента». Посол США Гарриман:
«Русские устали. Они принесли невероятные жертвы во время вой¬
ны. Сейчас их просят с энтузиазмом принять очередной пятилетний
план, а он означает очень тяжелую работу. Он означает станкострое¬
ние и оборудование для страны, в которой минимум потребитель¬
ских товаров. Этих людей просят с энтузиазмом принять огромные
жертвы ради своей страны».
Непростая внешняя обстановка усугубляла внутренние трудно¬
сти. В центре внимания советского руководства в первые послево¬
енные годы естественным образом оказалась проблема восстанов¬
ления разрушенной войной экономики. Но одного восстановления
мало. Та же самая внешнеполитическая ситуация диктовала реши¬
тельные меры по экономическому развитию страны. Для укрепления
обороноспособности, сокращения технического отставания требова¬
лось создание с нуля целых промышленных отраслей.
Основные задачи внутренней и внешней политики СССР сфор¬
мулировал глава советского правительства Сталин 9 февраля 1946 г.
на предвыборном собрании избирателей Сталинского избирательно¬
325


го округа города Москвы. По этому округу лидер СССР избирался
в Верховный Совет. Свое выступление перед избирателями Сталин
использовал для того, чтобы подвести итог предшествующей исто¬
рии Советской власти и определить политическую линию на буду¬
щее. Победу в войне Сталин рассматривал как величайшее истори¬
ческое достижение СССР. Однако Победа создала и новые вызовы.
Для обеспечения независимости страны, устранения самого риска
новой войны необходимо не только восстанавливать, но и развивать
экономику. Главной задачей грядущей четвертой пятилетки Сталин
считал — не только восстановить, но и превзойти довоенный уро¬
вень промышленности и сельского хозяйства.
Работа над планом развития в послевоенный период велась еще
с 1943 г. под руководством председателя Госплана СССР Н.А. Возне¬
сенского. 18 августа 1945 г. Совнарком и ЦК Коммунистической пар¬
тии официально поручили Госплану подготовить директивы по чет¬
вертому пятилетнему плану. Директивы представили на рассмотре¬
ние новоизбранному Верховному Совету. Он утвердил их в марте
1946	г. План развития страны на 1946—1950 гг. предусматривал вос¬
становление довоенного уровня промышленности и сельского хо¬
зяйства. Его предполагалось «в значительных размерах» и превзой¬
ти. Предполагалось также полностью восстановить пострадавшие от
войны регионы. Объем промышленного производства должен пре¬
взойти довоенный на 48%, сельскохозяйственного — на 27%. Пре¬
дусматривалось строительство 2700 и восстановление 3200 только
средних и крупных промышленных предприятий. Основной упор
план делал на развитие тяжелой промышленности (в первую оче¬
редь, машиностроения) и железнодорожного транспорта. Наконец,
план предусматривал рост среднегодовой зарплаты на 48% по срав¬
нению с довоенной и отмену карточной системы.
*	* *
Как уже говорилось, за три недолгих года СССР ценой неверо¬
ятных усилий сумел восстановить свою мощь и развил далее свою
мощь еще более. Уже в 1948 г. промышленное производство дос¬
326


тигло совокупного довоенного уровня — подлинно великий под¬
виг. Удалось восстановить разрушенные в годы войны электростан¬
ции, металлургические, машиностроительные, добывающие заводы.
Промышленность западных областей РСФСР, Украины, Белоруссии
вновь ожила. Общий план повышения промышленного производст¬
ва выполнили и даже перевыполнили — по официальным данным,
уровень его превысил в 1950 г. довоенный на 73%. Правда, преиму¬
щественно этот результат достигался за счет развития тяжелой про¬
мышленности. Легкая промышленность росла, но гораздо медленнее.
Производство предметов народного потребления не казалось зада¬
чей столь же неотложной, как наращивание оборонных мощностей
и ресурсов. В результате в ряде областей легкой промышленности
(например, в текстильной) не только не выполнили план, но даже
не завершилось послевоенное восстановление. В стадии восстанов¬
ления оставалась и не столь важная теперь для оборонных целей уг¬
ледобыча.
Говоря об итогах четвертой пятилетки, следует иметь в виду ог¬
раниченность использовавшихся руководством страны ресурсов.
Разрыв прежних отношений с союзниками привел к опоре почти
исключительно на внутренние силы. Дополнительным источником,
подкреплявшим меры властей материально, служили уплачиваемые
Германией репарации. Однако уже с 1947 г. советское правительст¬
во, поддерживая немецких коммунистов, сократило репарации с Вос¬
точной Германии. Прекратился демонтаж в счет репараций немец¬
ких предприятий. Возместить потери помогли и массовый энтузи¬
азм промышленных рабочих, подпитываемый лучшими образцами
социалистического труда, и, с другой стороны, крайнее ужесточение
трудовой дисциплины.
Определенную роль сыграло, конечно, использование труда во¬
еннопленных и заключенных. Но главным источником рабочих рук
и в целом ресурсов для возрождения промышленности снова, как в
пору индустриализации, оказалось село. На деревне производился
постоянный «организованный набор рабочей силы», которая затем в
централизованном порядке распределялась по промышленным пред¬
приятиям. Его проведение специальным правительственным поста¬
327


новлением от 1 июля 1947 г. поручили Министерству трудовых резер¬
вов СССР. Лишь к концу пятилетки «оргнабор» стал производиться
в большей степени за счет перераспределения горожан. Всего через
«оргнабор» в промышленное производство централизованно напра¬
вили не менее 4 млн. человек. Эта цифра не включает тех, кого на¬
нимали с разрешения государства сами предприятия по трудовым
договорам. Кроме того, более 3 млн. новых промышленных рабочих
дал т.н. «молодежный призыв», осуществлявшийся в городах и де¬
ревнях комсомолом. Появление массы новых, не слишком квалифи¬
цированных рабочих потребовало мощных вложений в сеть фабрич¬
но-заводского образования.
Сильный удар по деревне нанесла засуха 1946 г., поразившая
и многие восточноевропейские страны. В СССР от нее пострадали
юго-западные и часть центральных районов. По своей силе она пре¬
взошла засуху 1921 г., вкупе с последствиями Гражданской войны
приведшую некогда к страшному голоду. И на этот раз голод по¬
разил многие русские и украинские села. Основной удар пришелся
по Курской области РСФСР и по Молдавии, где во всей республи¬
ке пропала немалая часть урожая. Голод косил людей — и губил ли¬
шенный корма скот, еще более ослабляя деревню.
Правительство принимало экстренные меры по поддержке по¬
страдавших районов. Наиболее претерпевшие регионы освободили
от обязательных поставок на нужды города. Курской области выде¬
лили 65,5 тыс. тонн хлеба, Молдавии — 245,7 тыс. тонн хлеба и кор¬
мов, а также многомиллионное денежное вливание. К концу 1947 г.
голод удалось преодолеть, но последствия его сказывались еще дол¬
го. По официальным данным, сельское хозяйство в конце четвер¬
той пятилетки достигло лишь 99% довоенного объема производст¬
ва. Иными словами, пятилетний план в области сельского хозяйства
оказался полностью провален. Село восстанавливалось после вой¬
ны, но намного медленнее, чем это предполагалось в Москве. Рабо¬
чих рук в деревне не хватало. Механизация сельского хозяйства, вро¬
де бы провозглашенная важнейшей задачей, нередко производилась
по остаточному принципу.
328


Но Сталин, при всех изменениях в своей политике, не мог поку¬
ситься на одно из главных своих детищ — колхозную систему. Она
представлялась ему надежным средством обеспечения промышлен¬
ных нужд. Скорее, он задумывался о полном огосударствлении села,
превращении всех колхозов в государственные совхозы.
Только в ходе пятой пятилетки, в 1952 г., довоенный уровень
производства в сельском хозяйстве, наконец, восстановился. Превы¬
шение этого уровня почти на треть, рассчитанное еще на два года
ранее, становилось задачей позднейших лет.
*	* *
Советский Союз, сокрушив опаснейшего врага, вышел из Вто¬
рой мировой войны подлинной сверхдержавой. СССР обладал мощ¬
ной сухопутной армией — 11,4 млн. человек, уступавшей числен¬
ностью только американским сухопутным силам—12,1 млн. После
окончания войны Советская армия конца 1948 г. насчитывала уже
около 3 млн. Но по боевым навыкам и по мощи полевой техники с
ней все равно не могла сравниться ни одна другая армия. В ее рядах
насчитывалось более 12 тыс. танков и самоходных артиллерийских
установок, более 107 тыс. орудий и минометов. По количеству танков
и САУ Советская армия более чем в 2 раза превосходила американ¬
скую, почти в 4 раза — британскую. Танковой мощи Советской ар¬
мии, ее авиации не было равной в мире. Воздушно-десантные вой¬
ска, имевшиеся у СССР еще до войны, США и Великобритания соз¬
дали лишь в ее ходе.
20	августа ГКО учредил советский атомный проект. Сталин ска¬
зал Курчатову: «Если дитя не плачет, мать не знает, что ему надо.
Просите все, что вам нужно, и вам не откажут». Летом 1945 г. пра¬
вительство премьер-министра Чехословакии Бенеша подписало сек¬
ретное соглашение об использовании советским правительством ура¬
новой руды на шахтах в Яхимове.
Целый ряд германских специалистов-физиков предпочел со¬
трудничать с Россией, а не с Западом. Среди них был барон Ман¬
фред фон Арденне, владевший собственной лабораторией; Нобелев¬
329


ский лауреат Густав Герц, работавший на фирме «Симменс»; директор
исследовательского отдела компании «Ауэр» Николаус Риль; химик
Макс Фольмер. Свое решение директор Института физической хи¬
мии (Берлин) П.Тиссен (отвечавший в рейхе за химические исследо¬
вания) объяснял так: «Единственным шансом для германской науки
в будущем является тесное сотрудничество с Россией». К сентябрю
1945 г. параллельно с Курчатовым германские специалисты начали
работы в Сухуми, их задачей были изотопы.
Берия возглавил советский атомный проект. В него вошли три
руководителя промышленности — Ванников, Завенягин и Перву¬
хин и двое ученых — Курчатов и Капица. В комитете не было воен¬
ных. Параллельно было создано главное управление для руководства
атомным проектом, которое возглавил Ванников. Курчатов получил
приказ создать атомную бомбу, и как можно быстрее.
Атомный проект стал огромной стройкой, на которой работа¬
ло от 255 до 361 тыс. человек. Задачей очистки урана заведовал в г.
Электросталь немец Николаус Риль. Завод в Электростали стал да¬
вать необходимое количество урана, и процесс пошел. Первый про¬
мышленный реактор был построен на Урале в 15 км к востоку от
города Кыштыма, в 80 км от Челябинска. Этот комбинат был назван
Челябинск-40.
Как пишет американский историк Д. Холловэй, «Сталин и его
коллеги не надеялись ни на помощь Соединенных Штатов в созда¬
нии бомбы, ни на отказ Соединенных Штатов от своей монополии.
Напротив, они ожидали, что Соединенные Штаты попытаются удер¬
жать свою монополию так долго, насколько это возможно и исполь¬
зуют ее для давления на Советский Союз».
В апреле 1946 г. Харитон и Зернов побывали в небольшом по¬
селке Сарове, на границе Горьковской области и Мордовской Авто¬
номной Республики. Тогда население поселка не превышало 3 тыс.
человек, а главным местным производством была небольшая фаб¬
рика, выпускавшая в войну «катюши». Идеальное место для созда¬
ния советской атомной бомбы, этот городок, названный Арзамас-16.
В кельях монахов разрушенного в 1930-е годы монастыря были поме¬
щены первые лаборатории. Кое-кто называл это место Лос-Арзама-
ззо


сом. Здесь рождался русский плутоний. Летом 1946 г. Харитон подго¬
товил документ, который он назвал «Техническим заданием». В нем
были указаны основные требования к бомбе. Секретность была фе¬
номенальной. Отчеты писали от руки, нейтроны называли «нулевы¬
ми точками». Ведущие ученые имели телохранителей.
В Челябинске-40 под руководством Курчатова работа шла круг¬
лосуточно. В начале июня 1948 г. урановые стержни в Челябинске-40
были опущены в воду. 22 июня реактор достиг желаемого уровня
100 ООО киловатт.
Как пишет американский историк Холловэй, «те, кто принимал
участие в работах по проекту, верили, что Советский Союз нужда¬
ется в собственной бомбе, чтобы защитить себя, и приняли брошен¬
ный советской науке вызов, на который нужно было ответить соз¬
данием советской бомбы, и как можно скорее». Один из участников
проекта вспоминает: «Наше согласие определялось, во-первых, тем,
что нам были обещаны гораздо лучшие условия для научной рабо¬
ты. И, во-вторых, внутренним ощущением, что наше противостоя¬
ние с мощнейшим противником после разгрома фашистской Герма¬
нии не кончилось. Ощущение незащищенности особенно усилилось
после Хиросимы и Нагасаки... Для всех, кто осознал реальности но¬
вой атомной эры, создание собственного атомного оружия, восста¬
новление равновесия стало категорическим императивом».
На острове Городомля в Калининской области советские (и не¬
сколько немецких) ученые в 1946 г. изучали Фау-1 и Фау-2. В апре¬
ле 1947 г. Сталин потребовал создать ракету, способную долететь до
США. «Представляете ли вы стратегическую важность машин тако¬
го типа? Они могли бы стать эффективной смирительной рубаш¬
кой для этого шумливого лавочника Гарри Трумэна. Проблема соз¬
дания трансатлантических ракет является крайне важной для нас».
Ракета Р-1 была создана и принята на вооружение Советской ар¬
мии. Системы наведения следующей новой ракеты — Р-2 была зна¬
чительно точнее, а радиус действия вдвое превосходил Р-1. Приме¬
чательно, что Сталин вызвал Королева на совещание совместно с
Курчатовым. В Капустином Яре постоянно шли новые испытания.
Следующий проект— ракета Р-3 уже была рассчитана (1947 г.) на
331


дальность 3000 км. Встал вопрос о межконтинентальной баллисти¬
ческой ракете.
Туполев создал бомбардировщик Ту-16, развивавший скорость
до 1000 км/час и несший атомные бомбы до трех тысяч килограм¬
мов на дистанцию 5750 км. Стратегическая дистанция, позволявшая
достичь США через Северный полюс.
*	* *
Мощь России и ее потенциал становились первостепенными
факторами складывающейся в результате войны международной
системы. Красная армия в ходе боевых операций освободила от на¬
цистов Польшу, Чехословакию, Болгарию, Румынию, Венгрию. Китай
вернул под совместное с СССР управление Китайско-Восточную же¬
лезную дорогу в Маньчжурии и военно-морские базы в Порт-Артуре
и Дальнем. Восточные земли Германии и Австрии по решению Потс¬
дамской конференции отошли под временную оккупацию советских
войск. Такие союзники, как президент США Рузвельт, справедливо
считали, что Россия более не может рассматриваться как аутсайдер
мировой политики. Международный авторитет СССР поднялся на
недосягаемую высоту, несравнимую с довоенным периодом.
В процессе определения послевоенных границ СССР в страну
были возвращены многие земли, прежде отторгнутые от России —
Западная Украина, Молдавия, Западная Белоруссия, Прибалтика, За¬
падная Карелия. В Азии в состав СССР вошли Тува, Южный Саха¬
лин и Курильские острова. В соответствии с решением трех вели¬
ких держав (США, Великобритании и СССР) Восточная Пруссия как
гнездо милитаризма была поделена между Польшей и СССР (Кали¬
нинградская область).
«Холодная война» разгорается
Распад антигитлеровской коалиции по окончании войны не стал
неожиданностью. Он укрепил Сталина и его соратников в главном
выводе — единственной опорой восстановления и дальнейшего раз-
332


вития страны должны являться собственные силы. Поиск иных пу¬
тей вел к утере самостоятельной политической роли на мировой аре¬
не и всех завоеваний Победы.
Итак, между вчерашними союзниками по антигитлеровской коа¬
лиции началась бескровная, «холодная война». И СССР, и США вне¬
сли свой вклад в ее развязывание. Обе стороны несут свою долю
ответственности. Однако инициатива «холодной войны» все-таки
принадлежит США. Администрация Трумэна, взяв на вооружение
доктрину наступательного «сдерживания», положила в основу сво¬
ей политики надежду на атомную монополию. В американских пла¬
нах войны с СССР, которые начали разрабатываться немногим поз¬
же британских, главная ставка делалась на действия океанских фло¬
тов и стратегической авиации.
«Мы должны осознать,— убеждал Г. Трумэн конгресс, — что мир
необходимо строить на силе». Выступая на церемонии спуска на воду
нового авианосца «Франклин Д. Рузвельт» 27 октября 1945 г., прези¬
дент заявил, что, несмотря на текущую демобилизацию, США сохра¬
нят свою мощь на морях, на земле и в воздухе. Готово было и объяс¬
нение политики милитаризации. «Мы получили горький урок того,
что слабость республики (США) провоцирует людей злой воли по¬
трясать самые основания цивилизации во всем мире». Президент
имел в виду уроки предвоенного изоляционизма США.
Чтобы централизовать управление всеми вооруженными силами
страны, Трумэн в специальном послании конгрессу 19 декабря 1945 г.
рекомендовал создать министерство национальной обороны, которое
объединило бы под своим командованием наземные, военно-морские
и военно-воздушные силы США. К концу 1945 г. новые нужды по¬
требовали реорганизации военных, разведывательных и планирую¬
щих органов. Были выдвинуты проекты создания совета националь¬
ной безопасности и разведывательной организации глобального ох¬
вата — Центрального разведывательного управления (ЦРУ).
В январе 1946 г. земляки из Миссури просили Трумэна прислать
кого-либо из сенаторов на открытие заурядного колледжа в миссу-
рийском городке Фултон. Патриот своих краев, президент Трумэн
отреагировал неожиданно: «Во Флориде отдыхает самый большой
ззз


златоуст англосаксонского мира — отставной премьер Уинстон Чер¬
чилль». Черчилль на просьбу откликнулся, выдвинув лишь одно ус¬
ловие: «Выступлю в случае присутствия в зале президента Соеди¬
ненных Штатов».
Черчилль произнес знаменитые отныне слова: «Между Триестом
на юге и Штеттином на севере на Европу опустился «железный за¬
навес». Смысл речи сводится к одной фразе — «Нет ничего, чем они
(русские — А.У) восхищались бы больше, чем силой... Единственным
способом избежать худшего является братская ассоциация англого¬
ворящих народов». Зал замер. Происходило страшное и печальное;
обозначились контуры нового столкновения в мировых масштабах.
*	* *
В феврале и марте 1946 г. иранский премьер Кавам провел три
недели в Москве. СССР пообещал ему вывести войска и выразил
готовность к совместным нефтяным разработкам. Иран соглашался
на некоторую долю автономии для иранского Азербайджана. Кавам
был доволен результатами переговоров. Но американский госсекре¬
тарь Бирнс приказал ему даже не упоминать о нефтяных сделках на
слушаниях в Совете Безопасности ООН.
Впервые после Второй мировой войны в воздухе запахло поро¬
хом. Даже Генеральный секретарь ООН Трюгве Ли советовал амери¬
канцам предоставить инициативу советско-иранским переговорам и
не вмешивать ООН в решаемое дело. Не тут-то было. Американские
дипломаты только повысили тон. Советский представитель в ООН
Громыко заявил, что СССР выведет войска к 10 апреля. Американцы
оказывали невиданное давление на Тегеран, требуя от того жестко¬
сти в отношении СССР. Бирнс лично приехал в Нью-Йорк и далеко
не дипломатичным языком требовал ухода русских из Ирана. (Ин¬
тересно, как американцы восприняли бы советское требование по¬
кинуть, скажем, Гуантанамо?) Находясь под невиданным психологи¬
ческим давлением, Громыко покинул Совет Безопасности.
В апреле 1946 г. советские войска покинули иранскую террито¬
рию. (Говоря объективно, это был результат советско-иранской до¬
334


говоренности, а не давления США.) Но американская дипломатия
уже закусила удила. Эта акция Советского Союза стала подавать¬
ся, как «уступка американской твердости, которой ничто в мире не
могло противостоять».
Этот кризис ускорил поляризацию по линии противостояния За¬
пада и Востока. Американская элита начала строить «мир по-аме¬
рикански», и врагами Америка стала считать всех, кто в этот мир
либо не вписывался либо нарушил порядок вещей, устанавливае¬
мый Соединенными Штатами. Под давлением президента и воен¬
ных конгресс продлил акт о выборочной службе в армии до 31 марта
1947	г. Речь шла о сохранении сухопутных армейских частей. К тому
же Соединенные Штаты в тот «роковой» период усилили военно-
морской флот (авианосец класса «Мидуэй» был спущен на воду в
1945 г.) и военно-воздушные силы. Надо всей этой пирамидой не¬
слыханной мощи возвышалось ядерное оружие, совершенствование
которого продолжалось. В июле 1946 г. Соединенные Штаты взорва¬
ли две атомные бомбы на атолле Бикини — над водой и под поверх¬
ностью океана.
10	июля 1946 г. Бирнс дал зеленый свет объединению западных
зон оккупации Германии как главному способу противостоять уда¬
ру с Востока. Между американской и английской зонами были созда¬
ны экономические, политические и административные каналы связи.
(Франция пыталась предотвратить или хотя бы замедлить процесс
восстановления германской мощи. Она какое-то время воздержива¬
лась от проведения совместных с американцами мероприятий в зо¬
нах оккупации.) Мир утратил баланс. Американцы стали утверждать,
что не хотят делать из Германии разменную карту в большой игре.
А ведь по существу так и получилось.
Американская сторона приняла важные для себя и для всех ре¬
шения. Их озвучил государственный секретарь Бирнс в своей речи,
произнесенной 6 сентября 1946 г. в здании Оперы в немецком Штут¬
гарте. Он во многом обращался и к немцам — обещал экономиче¬
ское восстановление и реализацию права на национальное самооп¬
ределение. Американцы будут стоять в Германии долго. Не меньше
других стран. Американцы не бросят своих союзников среди нем¬
335


цев. Госсекретарь Бирнс в Штутгарте осудил советскую и француз¬
скую позиции в германском вопросе и предложил создание времен¬
ного германского правительства.
США решили расположить свои вооруженные силы в центре
«вакуума», созданного мировой войной, в центре индустриальной
зоны капиталистического мира, на максимальном приближении к
СССР, его западным границам. Этот фактор на многие годы и деся¬
тилетия вперед определил американскую политику в Европе, да и в
мире в целом.
*	* *
Итак, в Европе стратегия США стала заключаться в том, чтобы
укрепить находящуюся под американским контролем часть Германии
и с этого плацдарма диктовать свою волю европейским странам.
В августе 1946 г. президент Г. Трумэн посылает в Средиземное
море военно-морскую эскадру во главе с авианосцем «Франклин Д.
Рузвельт». Остался лишь формальный шаг до объявления огромной
географической зоны, непосредственно соприкасающейся с СССР,
сферой жизненных интересов США. По тайным дипломатическим
каналам весть о готовности США оказать Греции и Турции свое
«покровительство» была доведена до греческого и турецкого прави¬
тельств уже в сентябре — ноябре 1946 г.
Этот эпизод сцементировал антисоветское общественное на¬
строение в США. Появилась цель, очерченной оказалась конкрети¬
ка противостояния. Теперь СССР подавался не великой державой со
своими заботами и интересами, а революционной державой, настро¬
енной сокрушить прежний порядок. Никакой многосторонности, сле¬
дует укрепить дружественные силы по всему миру. Франция получа¬
ет 650 млн. долл. кредитов, цель, как ее определил Бирнс, «сокрушить
здесь русское влияние». А вот когда чехословацкий представитель в
ООН зааплодировал Вышинскому, его страна не получила обещан¬
ных 50 млн. долл. Надо сказать, что антикоммунисты в Чехослова¬
кии испытывали большую скорбь, чем коммунисты: США отталки¬
вали от себя массу населения этой страны.
336


Дипломатия стала уходить из советско-американских отноше¬
ний. Хикерсон из Европейского отдела госдепа пишет: «Умиротворе¬
ния с Советским Союзом не будет. Этот метод был однажды опро¬
бован с Гитлером, и этот урок еще свеж. Умиротворение Советского
Союза будет только разжигать его аппетит».
Летом 1947 г. было создано Центральное разведывательное
управление (ЦРУ), в функции которого входило проведение тайных
операций на самом широком уровне, что было нововведением в аме¬
риканской внешнеполитической практике. В годы войны против дер¬
жав «оси» действовало относительно небольшое Управление страте¬
гических служб (УСС). В мирное время разведывательные функции
традиционно осуществлялись дипломатическими представителями
США. Новый этап, этап резкого расширения внешнеполитической
деятельности, потребовал поставить разведку на гораздо более мас¬
штабную основу. Период развертывания тайной заграничной дея¬
тельности ЦРУ пришелся на 1949—1952 гг. Расходы на тайные опера¬
ции возросли с 4,7 до 82 млн. долл. в год. За это время численность
служащих увеличилась с 302 до 2812 человек в Соединенных Шта¬
тах и до 3142 агентов за пределами страны.
«Доктрина Трумэна»
21	февраля 1947 г. английский посол лорд Инверчепел попро¬
сил аудиенции у государственного секретаря Дж. Маршалла, но тот
на уик-энд покинул город. Его заместитель Д. Ачесон взял на себя
инициативу и изучил две британские памятные записки: ресурсы
Англии не позволяют ей оказывать помощь Греции и Турции после
марта 1947 г. Д. Ачесон оповестил Г. Трумэна и Дж. Маршалла: «Мы
должны принять наиболее важное за период после окончания Вто¬
рой мировой войны решение».
В течение нескольких дней произошел обмен мнениями между Г.
Трумэном, Дж. Маршаллом, Дж. Форрестолом, Патерсоном и Ачесо-
ном, в ходе которого было решено «предпринять незамедлительные
шаги по предоставлению всей возможной помощи Греции и, в мень¬
ших масштабах, Турции». Поразительно это единодушие — в Аме¬
337


рике сформировалась элита, готовая к политике в глобальных мас¬
штабах.
Закрепление своих позиций в западноевропейских странах по¬
могло бы США контролировать Средиземноморье, Ближний Восток
и Африку. Опираясь на оккупированную Японию и Южную Корею,
США надеялись выступить «арбитром» Азии. «Договор Рио-де-Жа¬
нейро» о межамериканской обороне логически продолжал «доктри¬
ну Монро», обеспечивая американское доминирование в Латинской
Америке. Оставалось лишь изолировать Советский Союз, окружить
его сетью баз, воздействовать на него, добиваясь либо его зависимо¬
сти, либо «ухода во внутренние пространства» — своеобразного от¬
теснения СССР от главных мировых процессов.
27 февраля 1947 г. госсекретарь Маршалл нарисовал устрашаю¬
щую картину того, как СССР при помощи греческих партизан овла¬
деет средиземноморским форпостом, что сразу поставит Турцию в
положение страны, «окруженной со всех сторон». По словам госсек¬
ретаря, «доминирование Советского Союза было бы таким образом
распространено на весь Ближний Восток до границ Индии. Влияние
этого на Венгрию, Австрию, Италию и Францию невозможно преуве¬
личить. Не было бы данью алармизму сказать, что мы стоим перед
первым из серии кризисов, которые могут распространить советское
доминирование на Европу, Ближний Восток и Азию».
Казалось, что превзойти Маршалла нельзя. Однако Д. Ачесон су¬
мел сделать это. Взяв слово вслед за Маршаллом, он заявил, ни бо¬
лее, ни менее, что со времен борьбы Рима и Карфагена мир не знал
такой поляризации сил. «Если СССР преуспеет в своих замыслах, то
в его руках будут две трети мировой суши и три четверти мирово¬
го населения». Напомним, что речь шла о стране, делавшей чрезвы¬
чайные усилия, чтобы обеспечить нормальные жизненные условия
своему населению, восстановить пораженное войной народное хо¬
зяйство, залечить раны.
А. Ванденберг обратился к Г. Трумэну: «Мистер президент, если
Вы скажете это конгрессу и стране, я поддержу Вас, и, полагаю, так
же поступит большинство членов конгресса». Он посоветовал об¬
ратиться к стране и конгрессу с чрезвычайным заявлением, чтобы,
338


по его словам, «вывести прижимистый конгресс из апатии». Пред¬
ставляя собой госдепартамент, Джон Хикерсон потребовал «наэлек¬
тризовать американский народ». Президент Трумэн принял предло¬
жение.
Текст его выступлений готовился под общим руководством Д.
Ачесона: существует задача глобального «сдерживания коммуниз¬
ма», и США готовы взять ее решение на себя. Авторы хотели, чтобы
речь президента несла тот же пропагандистский заряд, что и знаме¬
нитые телеграммы Дж. Кеннана. В проекте выступления президента
шла речь о масштабном обязательстве Соединенных Штатов помо¬
гать «всем свободным народам» в противостоянии внешнему дав¬
лению. Глобальный интервенционизм США объявлялся официаль¬
ной американской политикой, любое американское вмешательство
не требовало дополнительного разрешения — индульгенция выда¬
валась на все случаи и навсегда.
*	* *
12	марта 1947 г. президент обратился к объединенной сессии
конгресса с «доктриной Трумэна», манифестом американского им¬
периализма. Оправдывалась военная помощь тем политическим си¬
лам внутри любой страны мира, взгляды и политика которых импо¬
нировали Вашингтону. Логика Г. Трумэна была относительно проста.
Германия и Япония пытались навязать другим странам свой образ
жизни, и это стало основной причиной того, почему США объявили
им войну. Появилась новая страна, стремящаяся навязать миру свой
образ жизни. Такой ход событий вынуждает США сделать так, что¬
бы «мы и другие страны были бы способны обеспечить образ жиз¬
ни, свободный от принуждения». По существу же речь шла о навя¬
зывании другим американского видения мира, то есть «мира по-аме¬
рикански».
«Доктрина Трумэна» означала по существу декларацию войны
против любого влияния России за пределами границ, установлен¬
ных в 1945 г. Один из американских историков пишет: «В тексте док¬
трины был описан кризис, которого не было в природе, в ней описа¬
339


ны злые люди в Кремле, готовые нанести удар по слабой Америке...
позднее американцам удалось убедиться, что... слова Трумэна — пре¬
увеличение».
К моменту провозглашения «доктрины Трумэна» США были
единственной страной в мире, владевшей ядерным оружием, они не
имели конкурентов на морях — у США был самый большой военно-
морской флот и несомненно наиболее мощные военно-воздушные
силы. Флот и ВВС пользовались базами, расположенными во всех
районах земного шара. Алармизм, содержащийся в «доктрине Тру¬
мэна», был рассчитан на расширение и без того огромного для мир¬
ного времени военного строительства. Речь шла о помощи проаме¬
риканским режимам в сумме сотен миллионов, чуть позже масштаб
был увеличен, потребовались миллиарды долларов. На установление
контроля над Грецией и Турцией Г. Трумэн запросил 400 млн. долл.
*	* *
Между 1945 и 1947 гг. численность тех в США, кто начал вос¬
принимать Россию как «агрессора», увеличилась с 38 до 66 процен¬
тов. В стране росла истерия. В ноябре 1946 г. президент Трумэн соз¬
дает Временную комиссию по проверке лояльности государственных
чиновников. Исполнительный приказ № 9835 создавал «федеральную
систему проверки лояльности». В 1947 г. министр юстиции США соз¬
дал список «подрывных организаций». Внутренняя безопасность ста¬
ла в США важнейшим политическим вопросом.
В 1947 г. США вошли в зенит своего материального превосход¬
ства над партнерами в капиталистическом мире (те были еще дале¬
ки до достижения даже предвоенного уровня и просто «мерзли той
зимой от холода»). В 1947 г. Соединенные Штаты экспортировали в
Европу в семь раз больше, чем импортировали из нее. У европейских
стран уже не было средств оплачивать закупки в США.
США производили половину мировой промышленной продук¬
ции, обладали половиной мировых богатств (при 6% мирового на¬
селения). Что имел в виду Дж. Маршалл, говоря тогда о необходи¬
мости восстановить баланс в Европе и в Азии? Он мог иметь в виду
лишь закрепление благоприятного для США положения на макси¬
340


мально долгий период. Это была программа расширения и укрепле¬
ния влияния США в мире.
Следовало найти антагониста и представить его виновником ми¬
ровой напряженности, а собственный диктат представить как выну¬
жденный или как благожелательное покровительство. Выступая 12
июня 1948 г. перед 55 тыс. слушателей на университетском стадионе
в Беркли, Г. Трумэн заявил: «Великие проблемы мира иногда изобра¬
жают как спор исключительно между Соединенными Штатами и Со¬
ветским Союзом. Это не так... Мы не ведем «холодную войну»... Про¬
тиворечия существуют не между Советским Союзом и Соединенны¬
ми Штатами. Противоречия существуют между Советским Союзом
и остальным миром».
Заявление, по меньшей мере, странное, а по существу лживое,
учитывая, что СССР не имел экономических, политических и воен¬
ных интересов в «остальном мире». США, напротив, уже повсюду
создавали опорные пункты своего влияния.
Было найдено ключевое слово: сдерживание. Оно должно носить
военный характер, и его нужно распространить глобально. Джордж
Кеннан в многочисленных лекциях этого периода утверждал, что хо¬
зяева Кремля «постоянно высматривают. Какое противоречие они мо¬
гут использовать... Они — умелые операторы. Они играют в тонкую
и опасную игру». Эти идеи бесконечно обсуждали и цитировали та¬
кие журналы, как «Лайф» и «Ридерс дайджест». Статью Кеннана рас¬
сылали в посольства, особенно в Восточную Европу. В своих коммен¬
тариях к идеям, изложенным в статье «мистера X», обозреватель У.
Липпман показал, каким путем будет осуществляться подобное «сдер¬
живание»: «Эта политика может быть приведена в действие только
рекрутированием, субсидированием и поддержкой однородного ряда
сателлитов, клиентов, зависимых государств и марионеток».
«План Маршалла»
Была создана специальная группа планирования политики во
главе с Дж. Кеннаном, которой давалось распоряжение найти путь
укрепления американского влияния в западноевропейских странах.
341


Главный рычаг воздействия — экономический, помощь предостав¬
лялась безвозмездно и в большом объеме. Группа Ачесон — Клиф¬
форд — Маршалл подготовила соответствующий поставленным за¬
дачам документ довольно быстро — к 23 мая 1947 г. Это и был «план
Маршалла». Предусматривалось экономическое восстановление За¬
падной Германии. Требовалось оказать содействие и другим западно¬
европейским странам, которые должны были выдвинуть программу
собственного экономического восстановления и развития (предос¬
тавив США полный отчет о текущем состоянии своей экономики).
Америка бралась финансировать все «предприятие».
При помощи «плана Маршалла» Соединенные Штаты хотели ов¬
ладеть контролем над европейским развитием. Но объявить, что по¬
мощь предназначается лишь западноевропейским странам, значи¬
ло бы слишком очевидно разделить Европу таким образом, что ни
у кого не оставалось бы сомнений относительно инициатора это¬
го раздела. Поэтому госсекретарь не очертил круг стран, которым
США собирались оказать экономическую помощь. Он указал, что
помощь предназначается «некоторому числу, если не всем европей¬
ским нациям». Документы того времени не оставляют сомнения в
том, что включение СССР и стран Восточной Европы в программу
помощи было немыслимо для США. Ведущими деятелями админи¬
страции это исключалось абсолютно. Именно в это время замести¬
тель государственного секретаря Д. Ачесон, понимая, что уговорить
конгресс выделить помощь можно будет, лишь устрашив их комму¬
нистической экспансией, писал: «Нужно сделать происходящее бо¬
лее ясным, чем правда».
Какова была реакция Советского Союза? Молотов вскоре же по¬
сле выступления госсекретаря Маршалла в Гарвардском университе¬
те послал в ЦК ВКП(б) записку с предложением присоединиться к
американскому плану. Советский Союз, стараясь сохранить хотя бы
минимальный шанс на предотвращение раскола Европы, отправил
делегацию высокого ранга в Париж в июне 1947 г. на трехсторон¬
нюю — совместно с англичанами и французами — конференцию по
обсуждению «плана Маршалла». Молотов во главе многочисленной
342


делегации прибыл во Франции для встречи и дискуссий с Бевином
и Бидо. 2 июля Форрестол пишет в дневнике: «Я глубоко обеспоко¬
ен последующими шестью месяцами. Я смотрю на Париж и думаю
о	том, что программа была рассчитана на то, чтобы русские не уча¬
ствовали в ней».
Судьба «плана Маршалла» подвисла. Агентура (Гай Берджес) со¬
общала Сталину, что восточная зона оккупации в Германии в от¬
личие от трех западных никогда не получит американской эконо¬
мической помощи. Историки сегодня сходятся в том, что конгресс
США в случае присоединения СССР к «плану Маршалла» сделал бы
эту помощь сугубо декоративной. Получатели и неполучатели по¬
мощи образовывали истинный барьер размежевания в Европе. Со¬
ветская сторона предложила изменить процедуру оказания помощи:
каждая страна представила бы списки необходимых ей товаров, и
США действовали бы на основе двусторонних соглашений со стра¬
нами-получателями. Это предложение было отвергнуто.
2 июля 1947 г. Сталин приказал Молотову покинуть француз¬
скую столицу. Соединенные Штаты могли теперь консолидировать
тех, чьи экономические системы были открыты для их влияния. Под
предлогом спасения Запада от России конгресс проголосовал за по¬
мощь западной части Европы. Россия оказалась предоставленной
сама себе.
*	* *
«План Маршалла» стал призывным сигналом. Россию уже никто
не изображает иначе как врага. Именно в декабре 1947 г. американ¬
ские военные говорят то, чего от них еще никогда не слышали в ад¬
рес СССР. Начальник штаба воздушных войск генерал Спаатц: «По¬
ложение дел в мире продолжает ухудшаться, чему свидетельством
является тупик в Лондоне; расширение внутреннего хаоса во Фран¬
ции и Италии; ослабление силы центрального правительства в Ки¬
тае. СССР движется по дороге агрессии, и мы должны вступить на
эту же дорогу. Американское общественное мнение, в конечном сче¬
те, потребует от нас остановить СССР вне зависимости от того, аде-
343


кватна ли американская мощь. Мы особенно должны быть готовы к
выступлению на Дальнем Востоке».
Американцы строили военные базы по всему миру. ВМС смот¬
рели на Средиземное море — отсюда «простреливалась» вся Евро¬
па. Для того чтобы строить военный джаггернаут, люди в Пентагоне
должны были убедить в растущей угрозе. В декабре 1947 г. министр
военно-морского флота Джон Салливэн почти «обреченно» говорил
президентской комиссии о том, что «немцы имели менее 50 подвод¬
ных лодок и почти выиграли битву за Атлантику. У русских в пять
раз больше подводных лодок. Они способны в случае необходимо¬
сти производить подводные лодки самой новой конструкции, гораздо
лучше германских подводных лодок Второй мировой войны». (Обес¬
покоенному Спаатцу начальник военной разведки в том же месяце
сказал, что данная угроза иллюзорна.) Но сам Спаатц не склонен был
успокаиваться. В комиссии по военно-воздушным силам он сказал,
что вооруженные силы России в 1946 г. превосходили американские
на 98 процентов; в 1947 г. — на 134 процента. В 1946 г. в советских
военно-воздушных силах служили на 23 процента меньше военно¬
служащих, а в 1947 г. — на 33 процента больше.
Изображать СССР эпицентром мирового экспансионизма стало
обычным приемом американской дипломатии. В программном до¬
кументе Совета национальной безопасности — СНБ-7 от 30 марта
1948 г. о внешней политике СССР говорилось в апокалипсических
тонах: «Советский мир расположен от реки Эльбы и Адриатики на
западе до Маньчжурии на востоке и охватывает одну пятую поверх¬
ности земной суши». Под предлогом мнимого «советского экспансио¬
низма» США активизировали свой подлинный экспансионизм.
Берлинский кризис
Вашингтонская элита немыслимо преувеличивала готовность
Москвы ринуться в атомную войну, грозящую ей полным истреб¬
лением. Ничто в истории России и коммунизма — русского комму¬
низма не давало оснований полагать, что Кремль с легкостью теря¬
ет голову и по своей воле рвется в бездну. Но именно так думали
344


многие американские деятели, сведшие свой умственный горизонт
до пределов одной страны, одного города, одного сектора этого го¬
рода — Берлина.
В январе 1948 г. два руководителя оккупационных зон — аме¬
риканской и британской генералы Клей и Робертсон встречались с
общественными деятелями своих зон. Смысл их речей был одно¬
образен: «нельзя более сидеть сложа руки». Почему эти вчерашние
союзники Советской армии напрочь отказывались понять обеспоко¬
енность народа, которому только что выпали страшные испытания?
Они шли напролом, и их действия создали линию «нет возврата» в
прежних союзнических отношениях.
Проблема Германии, которая в 1941 г. объединила союзников в
великую коалицию, теперь самым жестоким образом разъединила их.
Теперь речь шла уже не о зонах влияния (как о них говорили Сталин
и Черчилль в октябре 1944 г.), а о бесконечно враждебных блоках,
ощетинившихся всеми видами современного оружия. Обе стороны
видели в действиях другой открытую провокацию. И инициативой
в этом процессе владели американцы — это признают и добросове¬
стные западные исследователи.
Чего боялись американцы? Того, что, в конечном счете, объе¬
динившаяся Германия примкнет к советскому лагерю. Госсекретарь
Маршалл заявил в феврале 1948 г., что переход Германии в зону
влияния СССР «является величайшей угрозой безопасности запад¬
ных наций, включая США». Американская сторона односторонним
образом отказалась от Четырехстороннего плана управления Герма¬
нией; она начала проводить одностороннюю политику стабилизации
экономики в своей зоне посредством валютной реформы, создания
«своего» правительства в этой зоне, введения ее в «план Маршалла»
и в целом в западноевропейскую экономику.
Пришла пора сказать, что столь обличавшиеся планы «захва¬
та Россией Германии» были плодом больного воображения и нико¬
гда в реальности не имели места. Единственной определенной це¬
лью СССР было получение обещанных репараций. И самый большой
ужас Россия испытывала при виде обновляемой германской мощи,
ныне включенной в западный лагерь. После прекращения западной
345


стороной деятельности Совета министров иностранных дел совет¬
ская стороны сделала несколько примирительных шагов. Они осу¬
ществили односторонние репарации с германского Востока, начали
переговоры по урегулированию ленд-лиза, уменьшили репарацион¬
ные претензии к Австрии, согласились на реформу австрийской ва¬
лютной системы. Разве так ведет себя сторона, вознамерившаяся ов¬
ладеть всем европейским регионом или, в частности, Германией?
Если бы США «боялись» России, то указанные шаги должны
были привести к смягчению американо-советских отношений. Но
цель у США была иная — закрепиться в Европе и контролировать
европейское развитие, а тут любая степень советской уступчивости
не помогла бы. Будущее Германии теперь решали не советские тан¬
ки — (когда они решали общую задачу, западные союзники устраи¬
вали овацию). Теперь будущее Германии решала собранная запад¬
ными державами 23 февраля 1948 г. Лондонская конференция. А ней
принимали участие США, Британия, Франция, Бельгия, Нидерланды
и Люксембург. Клей: «Это самая важная конференция по германско¬
му вопросу». Она важна была и тем, что Запад сам решал ее. Гар-
риман пишет Трумэну: «Я испытываю огромные сомнения относи¬
тельно того, что новая валютная система Германии может успешно
включать в себя советскую зону». Валютная реформа вовсе не была
«техническим действием», она определяла политическое будущее.
И США и СССР внесли предложения относительно денежной ре¬
формы в Контрольный совет. Там маршал Соколовский сказал 1 фев¬
раля 1948 г. следующее: «Если у моих коллег хватит терпения, мы
пройдем по американским предложениям пункт за пунктом, и станет
очевидным, что оно приемлемо для нас». Но американская сторона
уклонилась от совместного рассмотрения проблемы, и тогда Соко¬
ловский сказал, что новые деньги уже лежат в карманах у генерала
Клея, что было очень недалеко от правды. Теперь мы знаем, что аме¬
риканцы напечатали новые германские марки еще в 1947 г.
Советская сторона объявила, что она, в любом случае, готова
пройти свою половину пути, но «американский план экономической
«помощи» и британский политический план для «Западной Европы»
346


в конечном счете направлены против Восточной Европы и, соответ¬
ственно, ведут к политическому расколу Европы».
США и их союзники рассуждали в устрашающих терминах. Ди¬
ректор политического департамента французского МИДа, путешест¬
вуя в самолете Клея, сказал, что «война с Советским Союзом в тече¬
ние ближайших двух или трех лет неизбежна — и может быть, что
она начнется в текущем году».
*	* *
Германский ландтаг решил собраться 1 сентября 1948 г. для на¬
писания конституции нового западногерманского государства. Те¬
перь уже западногерманский наблюдатель надзирал над индустри¬
альным Руром. Американцы уже решили не ограничивать свой срок
пребывания в Германии. Американцы, англичане и французы реши¬
ли сблизить свои зоны. Что оставалось делать четвертому, отрину¬
тому бывшему союзнику?
Оказалось, что не существует документов, регламентирующих
въезд западных союзников в Берлин. Права въезда, говорил генерал
Клей, оговорены устно и покоились на трехлетней привычке. 31 мар¬
та Советский Союз начал «мини-блокаду» Берлина. В конце апреля
военный министр Ройол пишет бывшему военному министру Стим-
сону: «Ясным кажется намерение Советского Союза вытеснить нас
из Берлина, так как четырехсторонний контроль над Берлином и над
Германией более не действует. У Советов есть определенные осно¬
вания так думать ввиду трехсторонних действий, которые мы пред¬
приняли в отношении Германии как результат краха заседания ми¬
нистров иностранных дел в декабре. Они могут аргументировать с
определенной логикой, что трехсторонние переговоры по Германии,
начатые в Лондоне в феврале, являются доказательством наших на¬
мерений отказаться от четырехстороннего контроля. Они могут так¬
же кивать на установление нашего экономического совета по Герма¬
нии... Козырные карты русских заключаются в контроле над желез¬
нодорожными и шоссейными магистралями, ведущими к Берлину,
347


в контроле над тепловой станцией, снабжающей город электриче¬
ством».
Однажды, после яростной словесной перепалки с советскими
представителями Клей спросил Джеймса Ридлбергера: «Является ли
все это прелюдией к объявлению войны?» Ридлбергер ответил: «Во¬
все нет. Иногда это звучит похоже, но я не думаю, что это так».
Указывая на то, что западные страны разделяют Германию, со¬
ветская сторона объявила, что весь Берлин включается в зону вос¬
точных денежных знаков. 23 июня западные державы объявили, что
новые деньги Западной Германии будут иметь хождение в западных
секторах Берлина. На следующий день советская сторона перекрыла
сообщение между Западной Германией и Западным Берлином. Было
отключено электричество, началась блокада города. В Западном Бер¬
лине угля должно было хватить на 45 дней. Теперь все зависело от
авиационных возможностей. Клей приказал все транспортные само¬
леты С-47 бросить на берлинский маршрут.
Воздушные транспортные коридоры были гарантированы пись¬
менными соглашениями военных союзников. Если советские воору¬
женные силы начнут перехватывать самолеты, то это всех поставит
на грань войны. В воздухе дело было серьезнее, чем на автобанах.
Трумэн объявил: «Мы собираемся держаться». Бевин в Лондоне: «Ос¬
тавление Берлина будет означать потерю Западной Европы».
*	* *
1	сентября 1948 г. в Бонне начала работу Конституционная ас¬
самблея, от которой американцы требовали быстрейшего создания
западногерманского правительства. Воздушные перевозки в Запад¬
ный Берлин набирали силу. К декабрю перевозилось 4500 тонн гру¬
зов в день. К весне 1949 г. эта цифра выросла до 8000 тонн в день —
столько же, сколько ранее перевозилось по автобанам. Посредством
этих перевозок Америка окончательно стала «европейской» страной.
С пропагандистской точки зрения эти воздушные перевозки ослаб¬
ляли позиции СССР — не решающихся их прервать. 21 сентября
1948	г. Маршалл сказал французскому министру иностранных дел
348


Шуману и его английскому коллеге Бевину, что «русские отступа¬
ют... Германия на пути к восстановлению».
15 июля 1948 г. Совет национальной безопасности принял ре¬
шение о посылке двух групп бомбардировщиков Б-29 — 60 само¬
летов (самолеты этого класса бомбили Хиросиму и Нагасаки) для
размещения в Англии. Министр обороны США Дж. Форрестол в
своих дневниках пишет о трех целях, которые преследовала от¬
правка американских самолетов Б-29 в Англию. Во-первых, аме¬
риканской общественности хотели показать, «насколько серьезно
правительство оценивает текущий ход событий». Во-вторых, эта
операция должна была «приучить англичан» к присутствию на их
земле американских военно-воздушных сил. Третья цель — при¬
учить и всю Западную Европу к американскому военно-воздуш-
ному присутствию.
Советские газеты не писали о бомбардировщиках Б-29, но это
не значит, что в Кремле и Генштабе не думали о них. Советское по¬
сольство летом 1948 г. выразило официальный протест по поводу
опубликованной в журнале «Ньюсуик» статьи начальника штаба ко¬
мандования стратегической авиации США, который открыто писал
о планах атомного удара по советским городам.
В то же время отряд Б-29 прибыл на Окинаву. России показали,
что ее будут бомбить атомным оружием с двух противоположных
сторон. За что? За опасения в отношении восстановления мощи Гер¬
мании? А если бы вместо мирной Канады у США на севере распола¬
галась страна, убившая 27 млн. американцев, — и некие страны на¬
чали через три года после окончания этой войны восстанавливать
мощь убийцы?
...Что касается берлинского кризиса, то Сталин вечером 2 авгу¬
ста 1948 г. принял послов трех великих западных стран и пытался
объяснить, что ограничительные меры были предприняты для защи¬
ты экономики в советской зоне оккупации после денежной реформы
в западных секторах Берлина. В конечном счете, блокада была снята
5 мая 1949 г., когда было подписано четырехстороннее соглашение
по Берлину. Так окончился первый ядерный кризис.
349


На пути к НАТО
В 1945—1948 гг. США как бы осваиваются в послевоенном мире.
Они спокойны за будущее своей глобальной зоны влияния: их безус¬
ловная ядерная монополия и производственные мощности являлись
залогом успеха в начавшейся «холодной войне». В эти годы не было
заметно стремления к блокостроительству, США надеялись осущест¬
вить необходимые военно-политические планы собственными сила¬
ми. В 1948—1952 гг. наступает вторая фаза. Во-первых, одних эко¬
номических рычагов для поддержания имперского статуса оказалось
недостаточно; во-вторых, в этот период ослабела значимость ядерного
оружия как «абсолютного». В 1949 г. атомное оружие создает Совет¬
ский Союз, в 1953-м — Англия, в 1960-м — Франция, в 1964 г. — КНР.
Монополия оказалась недолговечной как и безусловное превосходст¬
во в носителях стратегического оружия. К началу 1950 гг. советская
дальняя авиация стала насчитывать 1700 самолетов в составе трех ар¬
мий — две в европейской части СССР, а одна во Владивостоке — ос¬
нащенных внушительными бомбардировщиками Ту-4.
В-третьих, собственных военных сил для «наведения порядка» в
мире оказалось недостаточно. В поисках выхода из создавшегося по¬
ложения США приступают к созданию Североатлантического блока
и заключению союза с Японией.
Первой фазой военного блокирования было подписание Брюс¬
сельского пакта пятью западноевропейскими странами — Британи¬
ей, Францией, Бельгией, Голландией и Люксембургом. Согласовыва¬
лась единая военная система, атака на одну страну означала нападе¬
ние на всех. Подписание Брюссельского договора пятью странами
Западной Европы было встречено в американских верхах в высшей
мере сочувственно. Объединенный комитет начальников штабов вес¬
ной 1948 г. предложил заключить военный союз со странами Брюс¬
сельского договора и создать единое центральное командование во
главе с американским военачальником. Комитет заявил, что «грани¬
ца между Западной и Восточной Германиями на Эльбе является аме¬
риканской границей». Так, все пространство западнее Эльбы автома¬
350


тически объявлялось подконтрольным США. Экономическому ос¬
воению этого фактического протектората должен был содействовать
«план Маршалла», а военному — создание единой с Брюссельским
пактом военной системы.
11	июня 1948 г. конгрессом США была принята резолюция, от¬
крывавшая дорогу созданию Организации Североатлантического до¬
говора и участию в ней Соединенных Штатов. Впервые после 1778 г.,
после союза с Францией, Соединенные Штаты оказались готовыми
пожертвовать частью своего суверенитета и стать частью мирово¬
го баланса ради мирового могущества. В мире возникала биполяр¬
ная система. Америка уже начинала полномасштабную программу
вооружения.
Трезвые голоса звучали одиноко. Лучший журналист — Уолтер
Липпман писал: «Мы повторим главную ошибку могущественных
стран — приходя к убеждению, что сила является заменой диплома¬
тии, а абсолютная сила обеспечивает абсолютную безопасность».
В июле 1948 г. в Вашингтоне начались переговоры относительно
создания западного военного блока. И это несмотря на то, что Кен-
нан, Болен и прочие известные специалисты по СССР вовсе не били
в барабан, и не предсказывали «танковой волны с Востока», не ука¬
зывали на советскую угрозу, на которую нужно немедленно отве¬
чать. Представляет или нет собой Россия военную угрозу — в отве¬
те на этот вопрос царило смятение. Многие абсолютно не верили в
советское наступление, но считали необходимым привязать Соеди¬
ненные Штаты к европейскому балансу сил.
Кеннан доказывал, что «у Советского союза нет плана захва¬
та Европы». Кеннан считал ошибочной инициативу по созданию
НАТО. Задействованность на военные проблемы — при отсутствии
военной угрозы — способна создать именно эту угрозу. А Болен ука¬
зывал на то, что Советский Союз нигде не перешел линию, назван¬
ную на Западе «железным занавесом». Россия как страна «в опасной
для себя степени перенапряглась... Советские войска в Германии,
хотя и многочисленные, не смотрятся способными на убедительное
движение по Европе в западном направлении». Специалистов слу¬
шали тогда, когда это было нужно. На данном этапе они были от¬
351


ставлены. Теперь на всех склонных к пацифизму в США смотрели
с подозрением.
В конце октября 1948 г. членов Брюссельского договора пригла¬
сили в Соединенные Штаты и Канаду для переговоров о создании
Североатлантического пакта. На этот раз Кеннан бился отчаянно.
Теперь он видел в СССР страну, отягощенную страшными пробле¬
мами, едва выходящую из послевоенной разрухи. Она строила бо¬
лее достойное будущее для себя, а не разжигала пожар мировой ре¬
волюции. Кеннан решительно отказывался придавать политическому
противостоянию военное измерение. Создание Пакта вызовет гонку
вооружений, неизбежно приведет к милитаризации противостояния
с Советским Союзом. Для Кеннана это был тяжелый период; степень
его убедительности, его влияния резко ослабевает. В Государственном
департаменте на него смотрят уже не как на носителя высшей муд¬
рости, а как на постоянного раздражителя. Происходит своеобразная
самоизоляция прежнего пророка. Создав в стране антикоммунисти¬
ческий консенсус, Кеннан начинает видеть все его пороки.
Посол США в СССР Уолтер Беделл Смит говорил в Вашингтоне:
«Долгосрочные советские цели достаточно ясны — сокрушение ка¬
питалистической системы... они полагают, что эта цель может быть
достигнута только политическим путем в результате ужасающих
конфликтов, которые приведут к краху ту или иную систему. Мы
приблизились к военному столкновению».
*	* *
На стадии строительства НАТО, в начале 1949 г., обсуждались
три вопроса: 1) должен ли будущий договор касаться лишь военных
проблем, если он будет иметь политическое значение, то какова бу¬
дет его степень; 2) какие страны должны войти в проектируемый во¬
енный союз; 3) каковы должны быть обязательства стран-участниц.
Главным «призом» «холодной войны» была Западная Европа. А. Гар-
риман утверждал, что если в Западной Европе победят идеи нейтра¬
лизма, то произойдет ее переориентация на Советский Союз. При¬
верженцы атлантического блока давали обещание ограничить дейст-
352


вие договора двадцатью годами, не пренебрегали дезинформацией,
шли на различные уловки и победили. Сенат проголосовал за рати¬
фикацию Североатлантического договора 84 голосами против 13.
Америка порвала с полуторавековой традицией, заключила воен¬
ный союз в мирное время, устремила свои военные ресурсы в реги¬
он, расположенный по другую сторону Атлантики. День подписания
президентом Г. Трумэном Североатлантического договора, 4 апреля
1949	г.,— веха в истории американской внешней политики, знаме¬
нующая собой признание и закрепление доминирования США в ка¬
питалистическом мире.
С подписанием Североатлантического договора США — лидер
западного лагеря в «холодной войне» взял на себя функции охрани¬
телей существующего порядка в Западной Европе и во всех завися¬
щих от нее частях света. Западноевропейские метрополии еще владе¬
ли в 1949 г. административным контролем над Африкой и половиной
Азии, над третью земной суши. Их подчиненная роль в НАТО дава¬
ла Соединенным Штатам ключи к доминированию не только в За¬
падной Европе, но и на обширных пространствах колоний запад¬
ноевропейских союзников. От Бельгийского Конго до французского
Индокитая появилась сила, охраняющая тот порядок вещей, кото¬
рый устраивал США.
Членство Италии, затем Греции и Турции выводило НАТО за
пределы Северной Атлантики. Участие в блоке фашистского режима
Салазара никак не соответствовало официальной цели союза — «за¬
щите демократии». «Союз равных» — это было бессмысленное опре¬
деление, поскольку США ни в какой форме не намеревались уступать
свои позиции главенствующей державы. Обещание не вооружать За¬
падную Германию оказалось грубым обманом: прошло всего лишь
несколько лет, и началось деятельное создание бундесвера.
Оборонительные меры Советского Союза
Вначале 1947г. Генеральный штаб Советской армии определил
«План активной обороны территории Советского Союза», решающий
три основные задачи: «Обеспечить надежное отражение агрессии и
353


целостность границ, установленных международными соглашениями
после Второй мировой войны»; «быть готовыми к отражению воз¬
душного нападения противника, в том числе и с возможным приме¬
нением атомного оружия»; «военно-морскому флоту быть готовым
отразить возможную агрессию с морских направлений и обеспечить
поддержку сухопутных войск, действующих в приморских районах».
(Не видно наступательных планов, и поиски таковых после 1991 г.
так и не увенчались успехом.)
В 1947 г. США и Британия имели 157 авианосцев всех классов
и 7700 палубных самолетов, в то время как СССР не имел ничего.
США и Британия имели 405 подводных лодок, СССР—173; соотно¬
шение линейных кораблей и больших крейсеров — 36:11; крейсе¬
ров—135:10. Эсминцев и кораблей эскорта—1059:57. Советский Союз
не имел десантных судов, тогда как у США их было 1114 плюс 628
транспортных судов. Встает простой в своей наивности вопрос: мог
ли Советский Союз готовиться в стратегическим атакующим дейст¬
виям, не имея десантных судов?
Конструктор первого промышленного реактора Доллежаль:
«В отличие от немцев, русские не уничтожали мирное население; в
отличие от союзников, они не применяли ковровую бомбардировку
германских городов... Советский Союз нуждался во всех средствах,
которые могли быть использованы против него агрессором... Созда¬
ния атомной бомбы требует от нас безопасность отечества, патрио¬
тический долг. И это не слова, это объективная реальность. Кто бы
оправдал руководство страны, если б оно принялось создавать ору¬
жие лишь после того, как враг собрался выступить в поход?» Бесе¬
дуя с Курчатовым, Доллежаль убедился, что тот придерживается той
же позиции.
Летом 1949 г. работы над советской атомной бомбой вошли в
заключительную фазу. На реке Иртыш, в 140 км от Семипалатин¬
ска, был построен городок Семипалатинск-21, ныне Курчатов. «Из¬
делие» поместили на башне высотой 30 метров. Все оборудование
было изготовлено в Институте химической физики. Курчатов при¬
был на место испытаний в мае. Из Москвы прибыл Берия. В 2 часа
354


ночи бомбу выкатили к лифту. Наблюдали с двух мест: 15 км к се¬
веру и 15 км к югу.
На командном пункте Курчатов, Харитон, Берия, Щелкин, Пер¬
вухин, Флеров, Завенягин заняли свои места. Курчатов отдал приказ
о взрыве. Все остальные процессы шли в автоматическом режиме.
Харитон закрыл дверь. Затем все вышли наружу, чтобы наблюдать
за поднимающимся грибом. Вспыхнул непереносимо яркий свет. Ха¬
ритон, у которого был репрессирован отец и жила в Германии мать,
сказал: «Мы почувствовали облегчение, даже счастье — ведь, овла¬
дев таким оружием, мы лишали возможности применить его про¬
тив СССР безнаказанно».
Посетив эпицентр, Курчатов вернулся в гостиницу и от руки
написал отчет. 29 октября 1949 г. Сталин подписал секретное по¬
становление Совета министров, награждая участников проекта.
Во время вручения в Кремле наград создателям первой советской
атомной бомбы, И.В. Сталин сказал: «Если бы мы опоздали на один-
полтора года с атомной бомбой, то, наверное, «попробовали» бы ее
на себе».
Впервые за тысячу лет Россия обеспечила свою безопасность.
Официального советского объявления не последовало. Курчатов
разъяснял это так: «Единственный путь защитить нашу страну —
это наверстать упущенное время и незаметно для внешнего мира
создать достаточного масштаба атомное производство. А если у нас
об этом раззвонят, то США так ускорят работу, что нам уж их не
догнать».
3 сентября 1949 г. американский бомбардировщик Б-29, патрули¬
руя северо-западные подходы к СССР, на высоте 6 тыс. метров над
Северным Ледовитым океаном, обнаружил в пробах воздуха боль¬
шую, чем обычно радиацию. На следующей неделе повторные пробы
показали значительное увеличение радиации над всем североевро¬
пейским регионом. Не осталось сомнения в том, что Советский Союз
испытал атомное устройство в последних числах августа. Испытание
атомного оружия было произведено гораздо раньше, чем предпола¬
гали в США. Глава ЦРУ Хилленкотер убеждал президента Трумэна,
что «невероятно ранний срок» — середина 1950 г., а более реалисти¬
355


ческий—1953 г. Но 23 сентября 1949 г. президент Трумэн объявил,
что имеется «доказательство того, что в течение последних недель в
СССР произошел атомный взрыв».
Как указывалось в директиве ОКНШ от 21 февраля 1950 г., по¬
священной последствиям появления атомного оружия в советском
арсенале, «впервые континентальная часть Соединенных Штатов ста¬
ла уязвимой для серьезного ущерба в результате воздушного напа¬
дения или нападения с применением управляемых ракет... Потеря
Соединенными Штатами атомной монополии сокращает эффектив¬
ность Атлантического пакта (НАТО. — А. X) с военной и психоло¬
гической точек зрения. Соединенные Штаты утратили возможность
нанести эффективный атомный удар по военному потенциалу СССР,
не опасаясь возмездия».
*	* *
По американским оценкам в середине 1953 г. Советский Союз
имел уже около 100 атомных бомб. Новый полигон для атомных ис¬
пытаний был построен на Новой Земле. Вокруг Москвы создали
кольцо из 3000 противоракет Р-113.
Осуществление самого важного проекта началось весной 1950 г.,
когда группа физиков во главе с академиком Таммом переехала из
Москвы в Арзамас-16. Первая советская водородная бомба была аб¬
солютно оригинальным проектом. Летом 1953 г. на полигоне под Се¬
мипалатинском была построена 30-метровая башня, а внизу — кило¬
метровая линия метро. Наблюдательный пост отодвинули на 20 км.
С огромной территории убрали население. Ответственным за испы¬
тания был снова Курчатов. Берию в июне 1953 г. заменил в качестве
главы проекта Малышев.
Во время взрыва 12 августа 1953 г. «интенсивность света была
такой, что всем пришлось надеть темные очки. Земля содрогнулась
под нами, а в лицо ударил тугой, крепкий, как удар хлыста, звук рас¬
катистого взрыва. От толчка ударной волны трудно было устоять на
ногах. Облако пыли поднялось на высоту до 8 км. Вершина атомного
356


гриба достигла уровня 12 км... День сменился ночью. В воздух под¬
нялись тысячи тонн пыли. Громада медленно уходила за горизонт».
Мощность взрыва была примерно в 20 раз больше, чем у первой
советской атомной бомбы. На пленуме ЦК КПСС генерал Завенягин
сказал: «В свое время американцы создали атомную бомбу, взорвали
ее. Через некоторое время при помощи наших ученых, нашей про¬
мышленности, под руководством нашего правительства мы ликви¬
дировали эту монополию США на атомную бомбу. Американцы уви¬
дели, что их преимущества потеряны и по распоряжению Трумэна
начали работу по водородной бомбе. Наш народ и наша страна не
лыком шиты, мы тоже взялись за это дело, и, насколько можем су¬
дить, мы думаем, что не отстали от американцев».
СНБ-68
После создания в СССР атомного оружия президент Г. Трумэн
30 января 1950 г. потребовал от Государственного департамента и
министерства обороны «сделать общий обзор, осуществить общую
оценку внешней и военной политики США в свете овладения Сове¬
тами атомной энергией и перспектив создания водородной бомбы».
После более чем трехмесячной аналитической работы доклад лег на
стол президента. В Совете национальной безопасности он получил
наименование СНБ-68. 7 апреля 1950 г. он был представлен прези¬
денту. Это был важный документ американской внешнеполитиче¬
ской стратегии.
Преамбула не давала места гибкости. «Советский Союз, в от¬
личие от прежних претендентов на гегемонию, воодушевлен но¬
вой фанатичной верой, противоположной нашей, и желает овладеть
абсолютной властью над остальным миром». Перечислены четыре
возможных варианта курса внешней политики США в будущем. Пер¬
вый— продолжение в общих чертах политики 1945—1950 гг. Вто¬
рой — агрессивный курс, предполагавший превентивную войну про¬
тив СССР. Третий рекомендовал свертывание заокеанских баз и обя¬
зательств, возвращение в Западное полушарие, проведение политики
укрепления Северной и Южной Америки, некий вариант создания
357


обособленной «крепости Америка». Четвертый предлагал развитие
военного потенциала США и союзных капиталистических стран, под¬
ключение возможностей союзников к наращиваемому американско¬
му арсеналу.
Авторы доклада скептически относились к действиям по преж¬
нему образу и подобию (первый вариант). С их точки зрения, он не
смог препятствовать созданию атомного оружия в СССР; продолже¬
ние прежней политики низвело бы США с доминирующих позиций.
Второй вариант — наиболее непредсказуемый по последствиям —
был трудноосуществимым. Превентивная война против СССР таи¬
ла большие неожиданности, особенно в условиях наличия у СССР
собственного ядерного оружия. Третий вариант был неприемлем
для сторонников активного ведения «холодной войны». Вся логика
рассуждений авторов СНБ-68 вела к выводу о приемлемости лишь
четвертого варианта, предполагавшего курс на быстрое увеличение
стратегической мощи США параллельно с укреплением военного по¬
тенциала главных союзников. Он и стал генеральным направлением
американской внешней политики с 1950 г. и до конца 60-х гг.
Творцы СНБ-68 выступили за долгосрочную программу амери¬
канского вооружения (в ходе которой США должны были оставить
СССР в гонке вооружений далеко позади), за помощь союзным дер¬
жавам повсюду в мире, за усилия по более жесткому контролю над
мировым развитием, дабы избежать провалов, подобных китайско¬
му. По существу этот документ впервые в практике американской
внешней политики без обиняков и оговорок обосновывал полицей¬
ские функции США повсюду в мире. Именно СНБ-68 нес в себе за¬
родыш будущих войн в Корее и Вьетнаме, двух крупнейших войн
того периода, когда США попытались безоговорочно возглавить за¬
падный мир.
СНБ-68 был значительным «шагом вперед» по сравнению с «док¬
триной Трумэна». В нем не признавалось иных географических гра¬
ниц, кроме границы Восток — Запад. Самое опасное в этом доку¬
менте — нарочитое изображение мира в черно-белых тонах. «Наша
политика и действия должны вызвать коренные изменения в харак¬
тере советской системы», — говорилось в нем. Такая примитивиза¬
358


ция сложной, многообразной, многоплановой ситуации в мире вела
к тому, что колоссальные ресурсы Америки ставились на защиту су¬
ществующего порядка; любая перемена регионального масштаба —
будь то изменение ориентации одной из «периферийных» стран, от¬
каз от предоставления американцам баз или просто политические
колебания в правительстве какой-либо далекой страны — воспри¬
нималась сугубо в контексте американо-советского противоборст¬
ва, как победа или поражение той или иной стороны.
При такой постановке вопроса любое изменение в мире могло
привести в действие силы, способные стать носителями общего ядер-
ного конфликта. Возникал соблазн все мировые перемены объяснить
подрывной деятельностью врагов Америки, посягающих на ее миро¬
вое влияние. Задачей США стало, ни более ни менее, как предотвра¬
щение перемен в мире. Такой курс неизбежно влек за собой приве¬
дение в действие вооруженных сил США в ситуациях, крайне дале¬
ких от защиты национальных американских интересов, да и вовсе
не имеющих к этим интересам отношения. В документе указывалось,
что США при их богатстве могут позволить себе расходы на воен¬
ные нужды в размере 20% валового национального продукта стра¬
ны, то есть 50 млрд. долл.
Документ СНБ-68 предрекал, что к 1954 г. Советский Союз соз¬
даст ядерные силы, достаточные для уничтожения США. Указыва¬
лось, что впереди Америку ждет «неограниченный период напря¬
женности и опасности», предотвращение которых потребует от аме¬
риканцев осуществления «смелой и массированной программы»,
которая поставит США в «политический и материальный центр, в
то время как другие свободные нации будут вращаться на разных
орбитах вокруг них».
Такая постановка вопроса ликвидировала все идеалистические
мотивы, всю риторику американской пропаганды, и поэтому прези¬
дент Г. Трумэн определил документ как сугубо секретный. Позже в
мемуарах он писал, что СНБ-68 «означал огромные военные усилия
в мирное время. Он предусматривал удвоение или утроение бюдже¬
та, огромную перемену в нашем обычном образе действий в мир¬
ное время».
359


*	* *
Чтобы привести в действие программы глобальной активизации
и мирового контроля, зафиксированные в меморандуме СНБ-68, аме¬
риканской администрации требовалось обострение международной
обстановки. Только в условиях кризиса можно было преодолеть оп¬
позицию внутри страны, заставить конгресс раскошелиться, све¬
сти на нет силу антиимпериалистических элементов американско¬
го общества. Как писал американский исследователь С. Амброуз, «в
июне 1950 г. президент Трумэн отчаянно нуждался в кризисе, ко¬
торый позвол бы доказать американскому народу, что он (прези¬
дент. — А. У.) и демократическая партия вовсе не «мягки» по от¬
ношению к коммунизму, что они готовы к распространению сдер¬
живания на Азию, к укреплению позиции Чан Кайши на Тайване,
сохранению американских баз в Японии и, главное, готовы перевоо¬
ружить Америку и НАТО».
В июне 1950 г. началась реализация меморандума СНБ-68. 7-му
флоту США был отдан приказ занять позиции в проливе, отделяю¬
щем Тайвань от материка. Это означало, что США при определенном
повороте событий готовы выступить на стороне чанкайшистов. Идея
глобальной вовлеченности выражена в следующей фразе СНБ-68:
США должны быть готовы «встретить любой новый вызов быстро
и без колебаний». Географические рамки этого вызова не оговарива¬
лись, что и подразумевало его глобальность. С провозглашением Ки¬
тайской Народной Республики «холодная война» пришла в Азию. По¬
беда коммунистов в Китае усилила антикоммунистов в США.
После начала военных действий на Корейском полуострове пре¬
зидент США заявил о распространении действия «доктрины Трумэ¬
на» на тихоокеанскую зону, он объявил, что он «приказал воздушным
и морским силам осуществить прикрытие войск (южно) корейского
правительства и оказать им помощь». В официальном заявлении пра¬
вительство США сообщило, что готово вооруженными силами «пре¬
дотвратить любое распространение коммунизма» в Азии».
360


Корейская война
После Второй мировой войны СССР и США поделили японскую
колонию Корею на зоны оккупации. В северной советской зоне у вла¬
сти встали коммунисты во главе с красноармейским офицером, уро¬
женцем Кореи Ким Ир Сеном. В 1948 г. произошел раскол страны на
Корейскую Народно-Демократическую Республику (КНДР) и южную
Республику Корея. СССР, рассчитывая на популярность левых идей
среди масс корейского крестьянства, заявил о полной самостоятель¬
ности КНДР и выводе своих войск. В ответ на отказ США вывести
все свои силы на юге начались возглавляемые коммунистами восста¬
ния. 25 июня 1950 г. Ким Ир Сен после консультаций со Сталиным
направил в Южную Корею свою армию.
Н.С. Хрущев вспоминал: «Ким Ир Сен, ведя беседу со Сталиным,
поставил вопрос, что хотелось бы прощупать Южную Корею шты¬
ком, и говорил, что там при первом же толчке из Северной Кореи
произойдет внутренний взрыв и установится народная власть, такая
же, как в Северной Корее. Сталин не противостоял этому. Ведь это
импонировало сталинской точке зрения, его убежденности, тем бо¬
лее что тут ставился внутрикорейский вопрос: Северная Корея хо¬
чет протянуть дружественную руку своим братьям, которые нахо¬
дятся в Южной Корее под пятой Ли Сын Мана... Сталин выражал
некоторые сомнения; его беспокоило, ввяжутся ли США или про¬
пустят мимо ушей? Оба склонились к тому, что если все будет сде¬
лано быстро, а Ким Ир Сен был уверен, что все произойдет быстро,
то вмешательство США окажется исключенным, и они не вступятся
своими вооруженными силами... Сталин все-таки решил запросить
еще мнение Мао Цзэдуна о предложении Ким Ир Сена. Мао отве¬
тил одобрением предложения Ким Ир Сена и выразил мнение, что
США, видимо, не вмешаются, так как тут сугубо внутренний вопрос,
который должен решаться самим корейским народом. Должен четко
заявить, что эта акция была предложена не Сталиным, а Ким Ир Се¬
ном. Тот был инициатором, но Сталин его не удерживал. Да я счи¬
таю, что и никакой коммунист не стал бы его удерживать в таком
361


порыве освобождения Южной Кореи от Ли Сын Мана и американ¬
ской реакции. Это противоречило бы коммунистическому мировоз¬
зрению. Я тут не осуждаю Сталина. Наоборот, я полностью на его
стороне. Я и сам бы, наверное, тоже принял такое же решение, если
бы именно мне нужно было решать».
*	* *
Гражданская война переросла в международную. Получал гран¬
диозное распространение миф о тотальной «коммунистической уг¬
розе». Г. Трумэн отдал приказ о бомбежке северокорейских объектов,
но скоро стало ясно, что «стерильные» методы абсолютно неэффек¬
тивны. 30 июня 1950 г. был отдан приказ послать в Корею американ¬
ские войска, расположенные на Японских островах. Началась подго¬
товка к созданию корпуса вторжения и в самих США. При этом гро¬
могласные заявления о союзнических обязательствах, коллективизме,
консультациях и т. п. оказались фикцией. Вашингтон принимал все
главные решения без каких бы то ни было консультаций с союзника¬
ми и даже без их оповещения. Там, где США попытались прикрыться
именем международных организаций, их лицемерие обнажилось сра¬
зу же. Американский главнокомандующий генерал Д. Макартур зна¬
чился «командующим войсками Объединенных Наций», однако он
никогда не получал никаких поручений от ООН и руководствовался
приказами Объединенного комитета начальников штабов США; он
не знал никакого контроля, кроме того, который исходил из Вашинг¬
тона. Даже формальные донесения в ООН, по собственному призна¬
нию Д. Макартура, подвергались цензуре госдепартамента и мини¬
стерства обороны США.
США поставили половину из воевавших против КНДР воору¬
женных сил (т. е. больше, чем собственная армия южнокорейского
режима и контингенты западных союзников), 80% военно-морских,
90% военно-воздушных сил. Беспардонное обращение США с Ор¬
ганизацией Объединенных Наций достигло своего апогея 17 авгу¬
ста 1950 г., когда американский представитель У. Остин открыто зая¬
вил, что США распространяют свое «политическое планирование»
362


не только на южную, но и на северную часть Корейского полуост¬
рова. Из Вашингтона генералу Макартуру было приказано двигать¬
ся вперед до тех пор, пока «действия сил, находящихся ныне под ва¬
шим командованием, дают основания верить в возможность успе¬
ха». Учитывая солидарность СССР и КНР с КНДР, можно сказать,
что это была санкция на действия, чреватые весьма серьезными по¬
следствиями.
Однако, вопреки ожиданиям идеологов и стратегов «холодной
войны», конфликт в Корее не принес быстрого успеха. Китайская сто¬
рона дала понять, что не потерпит американского военного присутст¬
вия на реке Ялу, служащей границей между КНР и КНДР. Делегация
КНР прибыла в Нью-Йорк 24 ноября 1950 г. для того, чтобы дипло¬
матическим путем предотвратить конфликт. Если бы США стреми¬
лись к компромиссному решению проблемы, они не должны были
упускать такую возможность. Но США не желали возвращаться к
«миру равных». Утром 24 ноября генерал Макартур начал генераль¬
ное наступление против северокорейских войск.
Китайское руководство пришло на выручку попавшему в беду
соседу. Корейской Народно-Демократической Республике была ока¬
зана как политическая, так и военная помощь, что полностью из¬
менило военную ситуацию. Из атакующей силы войска Макартура
превратились в отступающую на юг лавину. На пресс-конференции
30 ноября 1950 г. американский президент призвал к всемирной мо¬
билизации против коммунизма. Он заявил, что генералу Макартуру
могут быть даны полномочия использовать атомное оружие.
Напуганные союзники пытались удержать США от опасного
шага. Английский премьер Эттли в декабре 1950 г. прибыл в Вашинг¬
тон, требуя от президента Трумэна гарантий того, что слепая ярость,
авантюризм или уязвленная гордость Вашингтона не вызовут при¬
менения атомного оружия. Американская сторона привела рассуж¬
дение, позднее названное «теорией домино». Если американцы уйдут
из Кореи, уверял президент Трумэн, «тогда следующими на очереди
будут Индокитай, затем Гонконг, потом Малайя». К. Эттли буквально
умолял американских руководителей переключиться на более пози¬
тивную политику в Азии. На это Д. Ачесон отвечал, что «ослабление
363


Соединенных Штатов было бы определенно более опасным явлени¬
ем». США стремились решить вопрос о своем влиянии в освобож¬
давшихся от колониального ига районах отличным от западноевро¬
пейских метрополий путем.
Посылка американских войск в Корею вывела рекомендации
меморандума СНБ-68 из сферы теории. Эта война превратила его
выводы в цифры военного бюджета, который уже в 1953 г. достиг
52.6	млрд. долл., что было значительным ростом по сравнению с
17.7	млрд. долл. в 1950 г. Значительно возросла армия; создано так¬
тическое ядерное оружие; был создан новый реактивный бомбар¬
дировщик Б-52; осуществлен взрыв ядерного устройства в октябре
1952	г.; в 1954 г. была испытана водородная «супербомба». Соединен¬
ные Штаты увеличили свое заокеанское присутствие — они получи¬
ли базы в Южной Аравии, Марокко и договорились об их создании
в фашистской Испании, начали проводить в жизнь планы по пере¬
вооружению Западной Германии. В 1951 г. США, Австралия и Новая
Зеландия образовали блок АНЗЮС. Были резко расширены тайные
операции ЦРУ.
Паранойя «холодной войны» заставила США принять решение
об	укреплении своих позиций повсеместно. 12 сентября 1950 г. госу¬
дарственный секретарь США Д. Ачесон поразил английского и фран¬
цузского послов предложением создать западногерманскую армию в
составе 10 дивизий. Протесты двух главных союзников по НАТО бы¬
ли напрасны. США демонстративно послали в Европу еще четыре
свои дивизии, подвергли союзников массированному политическо¬
му давлению с целью интеграции их сил под американским командо¬
ванием. В декабре 1950 г. главнокомандующим объединенных натов¬
ских сил в Европе стал американский генерал Д. Эйзенхауэр.
«Холодная война» подошла к грани мирового конфликта. Соглас¬
но чрезвычайному военному плану, утвержденному Объединенным
комитетом начальников штабов в октябре 1950 г., стратегические воз¬
душные операции против СССР планировались на шестой день по¬
сле начала войны. Тяжелые бомбардировщики с базы в штате Мэн
сбросят 20 бомб на район Москва — Горький и вернутся в Англию;
средние бомбардировщики, базируясь на Лабрадоре, нанесут удар по
364


району Ленинграда 12 бомбами; средние бомбардировщики с англий¬
ских баз пролетят над побережьем Средиземного моря и, сбросив 52
бомбы на промышленные районы Поволжья и Донецкого бассейна,
вернутся на ливийские и египетские аэродромы; средние бомбарди¬
ровщики с Азорских островов сбросят 15 бомб в районе Кавказа и
приземлятся в Саудовской Аравии. Бомбардировщики с Гуама дос¬
тавят 15 бомб, предназначенных для Владивостока и Иркутска.
Особенностью развернутой президентом Трумэном «холодной
войны» было отсутствие четких установок в отношении того, на¬
сколько далеко пойдет Америка, отстаивая свои интересы. В ходе на¬
ступления генерала Макартура на север от 38-й параллели США ока¬
зались перед выбором, либо быть последовательными в реализации
своего курса, либо отступить, опасаясь катастрофических последст¬
вий. После мучительных колебаний администрация Г. Трумэна реши¬
ла повернуть вспять. В Корее американцев ждали жертвы невидан¬
ных масштабов, но и они были бы невелики по сравнению с потеря¬
ми, которые могли бы понести Соединенные Штаты, если бы было
принято предложение генерала Макартура о переходе «к открытым
действиям» против Китая и России. Первоочередной задачей Ма-
картур провозгласил «воссоединение Кореи», затем — возвращение
Чан Кайши на континент. Вот его мнение: «Здесь, в Азии,, коммуни¬
стические заговорщики решили сделать ставку на победу в мировом
масштабе... Здесь мы ведем борьбу военными средствами, в то вре¬
мя как дипломаты воюют лишь при помощи слов».
Одним из первых, кто «пришел в ужас» от перевода абстракт¬
ных схем в конкретную плоскость, был политический обозреватель
У Липпман: если политика, предлагаемая Д. Макартуром, будет во¬
площена в жизнь, «то американское правительство ввергнет себя
в фантастически сложное положение, связав вопрос о поражении
красного Китая в Корее с вопросом об их выживании. Режимы не
ведут переговоров о собственном выживании. Подобные вопросы
решаются лишь в результате тотальной победы». На эти предложе¬
ния генерал Брэдли, председатель Объединенного комитета началь¬
ников штабов, ответил, что распространение войны на Китай озна¬
365


чало бы ведение «не той войны, не в то время, не в том месте, про¬
тив не того врага».
Вначале апреля 1951 г. президент Трумэн отверг предложения
Макартура о глобализации конфликта. Макартур был отстранен от
командования войсками в Корее. 10 июля 1951 г. Соединенные Шта¬
ты начали переговоры по вопросу о перемирии в Корее.
Под воздействием корейского урока определилось общее направ¬
ление американской политики в мире на ближайшие годы: осущест¬
влять продвижение в глобальных масштабах, допускать конфликты
в периферийных зонах, но избегать прямого столкновения с СССР;
окружить Советский Союз кольцом своих сателлитов, разместить на
их территории базы и воинские контингенты; избегать прямых пере¬
говоров с СССР и КНР; игнорировать мнение союзников, укрепить
американское главенство в блоках. В начале 50-х гг. США приступи¬
ли к созданию огромного военного потенциала как ядерных, так и
обычных вооружений. Именно с этого времени началось военное
строительство, ритм которого не ослабел и в XXI в.
Уход Сталина с исторической сцены
В 1953 г. сменилось политическое руководство в СССР — умер
И.В. Сталин. По существу целью внутренней и внешней полити¬
ки Сталина было восстановление — политическое и территориаль¬
ное — Российской империи. Знаменательны его слова, сказанные по¬
сле окончания войны с Японией в сентябре 1945 г., когда в состав
СССР вернулись территории, утраченные после неудачной для Рос¬
сии Русско-японской войны 1904—1905 гг.: «Сорок лет ждали мы,
люди старого поколения, этого дня. И вот этот день наступил».
Не случайно известный российский историк и политический
деятель дореволюционной поры П. Н. Милюков полагал: Сталин фак¬
тически реализовал «идеалы белого движения», что побудило Ми¬
люкова обратиться с призывом к русской белоэмигрантской эмигра¬
ции встать на сторону СССР в 1941 г.
Исследование исторической эволюции Российского государства
в течение последних пятисот лет показывает определенное сходство
366


политических характеристик трех различных форм российской госу¬
дарственности — Московского государства (XV—XVII вв.), Россий¬
ской империи (XVIII — начало XX вв.) и Советского Союза — при
существенных различиях внешней формы. Сходство этих государ¬
ственных образований определялось близостью политико-организа-
ционных принципов, на которых были они основаны. Наиболее су¬
щественными из этих принципов были концентрация власти в еди¬
ном центре и жесткоцентрализованная система управления. Власть
первого лица государства в России традиционно имела всеобъем¬
лющий характер, стягивала все ресурсы и подчиняла себе все поли¬
тические силы.
Неблагоприятные условия эволюции Российского государства
требовали концентрации ресурсов, в том числе властных, в едином
центре и централизованного их распределения по ключевым направ¬
лениям. В этих условиях на первые роли в государстве нередко вы¬
двигались люди, способные осуществлять подобную централизацию.
При этом следует отметить неизбежно сопутствовавшие этой цен¬
трализации деформации. Главная из них — превращение реальной
потребности в сильной власти в привычку к ней за пределами и по
мере исчерпания необходимости. Это суждение в равной мере мож¬
но отнести к правлению Ивана Грозного, Петра Великого и Иосифа
Сталина. Не случайно известный русский мыслитель XIX в. К. Д. Ка¬
велин отмечал, что «царствование Петра было продолжением цар¬
ствования Иоанна». Сталин рассматривал себя в качестве преемни¬
ка своих предшественников на русском троне; он хорошо знал рус¬
скую историю и с почтением относился к упомянутым историческим
фигурам, считая их своими учителями, а его следование «историче¬
ским рецептам» своих предшественников на русском троне носило
осознанный характер.
Поэтому ошибочно искать истоки концентрации власти исклю¬
чительно в характере российских властителей (как ошибочно и от¬
рицать влияние личностных качеств первых лиц государства на его
формирование и функционирование) и объяснять устойчивость рос¬
сийских властных традиций только личностно-психологическими
367


особенностями русских князей, императоров и генсеков. Последнее
равносильно афоризму известного философа Б. Паскаля: если бы нос
Клеопатры был короче, мир был бы иным.
*	* *
Для миллионов советских людей смерть Сталина была настоя¬
щей трагедией. По всей стране был объявлен четырехдневный траур,
со всех концов страны в Кремль шли письма и телеграммы с собо¬
лезнованиями, в городах собирались многотысячные траурные ми¬
тинги. В день похорон в Колонный зал тысячами шли убитые горем
люди, чтобы как с родным попрощаться с любимым вождем. Гроб с
телом Сталина был поставлен в Мавзолее рядом с гробом Ленина.
Уход Сталина как бы обезглавил властную пирамиду, создал
впервые за тридцать лет новую ситуацию. СССР остался без при¬
знанного вождя. Ни один человек из окружения Сталина не мог
взять гигантскую ответственность за судьбы страны и государст¬
ва в свои руки, да и пока не посмел бы лично претендовать на эту
власть — народ не воспринял бы нового неоправданного единовла¬
стия, да и в высшем руководстве никто не признал бы прав ново¬
го вождя. Отсюда в условиях отсутствия ярко выраженного лиде¬
ра вызрела идея так называемого «коллективного руководства». В то
же время, в обращениях руководства партии к народу, в сообщени¬
ях о реорганизации руководства страной говорилось о недопущении
«разброда и паники», о необходимости сохранить единство и опре¬
деленность цели.
Уже в день смерти Сталина состоялось заседание трех заглавных
органов — ЦК партии, Совета Министров и Президиума Верховно¬
го Совета СССР. Заседание утвердило новое распределение полномо¬
чий между высшими руководителями страны, как бы дробившее ко¬
лоссальную власть одного вождя. Формальным лидером государства
стал К.Е. Ворошилов — он возглавил Президиум Верховного Совета
СССР. Г.М. Маленков стал главой правительства, заняв пост Предсе¬
дателя Совета Министров. Его заместителями стали: Л.П. Берия (гла¬
ва вновь образованного всесильного Министерства внутренних дел),
368


В.М. Молотов (глава Министерства иностранных дел), Н.А. Булганин
(пост министра обороны), Л.М. Каганович (кураторство над вопро¬
сами промышленного развития). В Президиум ЦК КПСС (10 чле¬
нов и 4 кандидата) вошли Г.М. Маленков, В.М. Молотов Л.П. Бе¬
рия, К.Е. Ворошилов, Н.С. Хрущев (единственный член Президиу¬
ма, не занимавший государственной должности), Н.А. Булганин,
Л.М. Каганович, А.И. Микоян, М.З. Сабуров, М.Г. Первухин.
Коллективное руководство не могло продержаться долго — в
него вошли слишком полярные силы, и несколько человек явно пре¬
тендовало на единоличное правление. Наименьшими казались шан¬
сы Н.С. Хрущева, в его руках пока не было силовых ведомств, а сам
он олицетворял провинциальность и отсутствие адекватного обра¬
зования. Для изменения расстановки сил в свою пользу «соратники»
по партии прибегли к политическим интригам, закулисной борьбе,
сговорам. «Схваткой бульдогов под ковром» — назвал период време¬
ни между смертью И.В. Сталина и приходом к власти Н.С. Хруще¬
ва заинтересованный наблюдатель — английский премьер-министр
У. Черчилль.
В марте — июне 1953 гг. — период триумвирата Берия, Маленко¬
ва, Хрущева. Имея за собой мощный, дисциплинированный аппарат
госбезопасности, Берия, возможно, лучше других представлял себе
положение дел в стране, ощущал настроения и чаяния народа. Все
это вызвало настороженное отношение к его нововведениям со сто¬
роны двух других «триумвиров» — Г.М. Маленкова и Н.С. Хрущева,
имевших поддержку у партийно-государственного аппарата, у воен¬
ных и хозяйственников. Сложился заговор, к которому были привле¬
чены военные. Руководство операцией по устранению Берии взял на
себя Г.К. Жуков (имевший с ним личные счеты), и Берия был аресто¬
ван 26 июня 1953 г. на заседании Президиума ЦК КПСС. На июль¬
ском Пленуме ЦК (1953 г.) Берия был исключен из партии и снят со
всех постов как «враг Коммунистической партии и советского наро¬
да». После ареста Берии была проведена чистка в МВД — МГБ, воз¬
буждено следствие. В результате проведенного расследования Спе¬
циальное Судебное Присутствие Верховного суда СССР 23 декабря
1953	г. вынесло Берии приговор, в котором он обвинялся в попыт¬
369


ке захвата власти для «ликвидации советского рабоче-крестьянского
строя, реставрации капитализма и восстановления господства бур¬
жуазии». Берию приговорили к высшей мере наказания и расстре¬
ляли в подвале штаба Московского военного округа.
Теперь наиболее вероятным соперником Н.С. Хрущева был Г.М.
Маленков, один из «выдвиженцев» и ближайших помощников Ста¬
лина в военные и послевоенные годы. Но увидев, что на стороне Хру¬
щева большинство членов ЦК, Маленков подал в отставку (он был
назначен на должность министра энергетики). Новым председателем
Совета министров стал Н.А. Булганин. Министром обороны был на¬
значен близкий в то время Хрущеву маршал Г.К. Жуков.
Глобальный риск
Период 1953—1960 гг. был временем, когда структурно оформи¬
лось противостояние антагонистов в «холодной войне». США нара¬
щивали военный потенциал и укрепляли уже имеющиеся структу¬
ры — НАТО, американо-японский договор. СССР крепил дисцип¬
лину организации Варшавского договора (ОВД), укрепляя при этом
стратегические силы страны.
Лишь опираясь на относительное внутреннее согласие, амери¬
канское руководство могло планировать те или иные международ¬
ные комбинации, обеспечивающие укрепление мощи Америки. Еще
только зарождалась (Уильям Уильямс, 1961) ревизионистская исто¬
рическая литература, которая обретет убедительность и влияние че¬
рез 10 лет, способствуя порождению сомнений в верности курса кон¬
фронтации с СССР.
Генерал Д. Эйзенхауэр победил в борьбе за пост президен¬
та США, опасаясь, что этот пост займет «изоляционист» — сена¬
тор Тафт. Д. Эйзенхауэр непосредственно участвовал в утверждении
«холодной войны» в Европе, надеясь заменить подорванную западно¬
европейскую мощь американской как в центре, так и на периферии,
на огромных территориях западноевропейских колоний, вступивших
в борьбу за независимость. Главой госдепартамента был назначен
кумир правых республиканцев — Джон Фостер Даллес, обещавший
370


изменить течение «холодной войны» в пользу США. Эйзенхауэру и
Даллесу претила «любая мысль о возвращении в пределы американ¬
ских границ» (из письма Эйзенхауэра Даллесу 20 июня 1952 г.).
Во время предвыборной кампании 1952 г. Д. Эйзенхауэр неиз¬
менно вторгался в зону влияния СССР, обещая миллионам амери¬
канцев восточноевропейского происхождения распространить прин¬
ципы западной демократии на территорию Восточной Европы. По¬
зитивным фактором в «холодной войне» было обещание прекратить
войну в Корее, стабилизировать военный бюджет, быть более осмот¬
рительным и избегать авантюр в далеких регионах.
В инаугурационной речи Эйзенхауэр сказал 20 января 1953 г.:
«Воспринимая защиту свободы, как и саму свободу, в качестве еди¬
ного и неделимого понятия, мы с одинаковым вниманием и уваже¬
нием относимся ко всем континентам и народам». Новоизбранный
президент спешил сообщить всему миру, что не оставит никого сво¬
им вниманием — он обещал не останавливаться на достигнутых ре¬
зультатах и продолжать проникновение во все новые области «поли¬
тического вакуума». Элите было определенно и твердо сказано, что
всякие идеи о сокращении обязательств, об определении ограничен¬
ной зоны влияния, о возвращении к концепции «крепость Амери¬
ка» являются химерой и диаметрально противоположны курсу, ко¬
торым намеревался идти первый президент-республиканец после 20
лет пребывания на этом посту демократов.
*	* *
На государственного секретаря Джона Фостера Даллеса глубо¬
кое впечатление произвела мысль известного английского истори¬
ка А. Тойнби о том, что без наличия внешней угрозы цивилизации
клонятся к упадку и умирают. Во время первого же телевизионно¬
го выступления государственный секретарь показал карту, на кото¬
рой от Восточной Европы на западе до Камчатки на востоке и Вьет¬
нама на юге очертил территорию «открытых врагов Америки». «Со¬
единенные Штаты не могут быть пассивным созерцателем того, как
371


варвары захватывают и бесчестят колыбель нашей христианской ци¬
вилизации».
При этом Даллес признавал: «При проведении наших программ
через конгресс мы должны демонстрировать очевидность междуна¬
родной коммунистической угрозы. В противном случае наши про¬
граммы будут урезаны». Без указаний на внешнюю угрозу, союзники
«могли прийти к мнению, что опасность позади и поэтому нет необ¬
ходимости продолжать тратить большие суммы на оборону... Страх
делает задачу дипломатов легче». Эйзенхауэр опасался, что основная
масса американского населения посчитает неправомочными расхо¬
ды, которые несет с собой «холодная война». Президент Эйзенхауэр
доказывал, что назад пути нет, что от доминирования, от лидерства
не отказываются, что история не простит, если американцы упустят
свой шанс на лидерство в «хаотическом» мире.
Создание стратегии на ближайшие годы заставило летом 1953 г.
провести серию встреч стратегов и идеологов республиканцев в «со-
ляриуме» Белого дома. Специально созданные группы специалистов
разработали четыре варианта политики США в отношении СССР и
внешнего мира в целом. Первая группа, которую возглавил Дж. Кен-
нан, моделировала продолжение стратегии «сдерживания» примерно
в том варианте, в котором его осуществляла администрация Г. Тру¬
мэна, то есть создание военных блоков, применение силы в кризис¬
ных ситуациях уже на ранней стадии, отказ от диалога с нарочито
обозначенными противниками. Вторая группа предлагала такой ва¬
риант «сдерживания», при котором Соединенные Штаты не остав¬
ляли «белых пятен», туманных неясностей и самым четким образом
проводили границу своего влияния в мире с одновременным уведом¬
лением всех, кого это йнтересует, что нарушение этих границ будет
наказано вплоть до применения ядерного оружия.
Третья группа прорабатывала вариант «освобождения», то есть
расширения пределов американского влияния за счет подрыва, ос¬
лабления и свержения правительств в Восточной Европе и Азии.
Здесь речь шла о выборе и сочетании средств психологической вой¬
ны, экономических санкций, политических инициатив и прямых под¬
рывных действий с целью вернуть вышедшие из-под влияния стра¬
372


ны. Четвертая альтернатива, получившая минимальное внимание,
предлагала переговоры с СССР, поиски путей договоренности, воз¬
можности компромисса. Группе, которая разрабатывала этот вари¬
ант, указали на то, что время в данном случае работает против Аме¬
рики. США могли рассчитывать, указывал Дж. Ф. Даллес, на гаранти¬
рованное преобладание над СССР в стратегической сфере лишь на
протяжении ближайших двух лет. Избранная в результате сравнения
проектов и предложений линия поведения США в мире получила
название «Нью лук» (новый взгляд). Она представляла собой своеоб¬
разный гибрид первых трех вариантов. В конечном счете, участники
обсуждения в «соляриуме» пришли к подтверждению базовых прин¬
ципов меморандума СНБ-68 с некоторыми модификациями.
Развивая идеи меморандума СНБ-68, администрация Эйзенхау¬
эра определила наиболее значимые глобальные интересы США: со¬
хранение лидирующего экономического положения США (1) и обес¬
печение экономических интересов американской промышленно¬
сти во всем огромном внешнем мире (2). «Новый взгляд» отражал
стремление сочетать два элемента: сохранение мирового контроля
и проведение «более здравой» бюджетной политики. То есть миро¬
вая империя при меньших расходах. На эйзенхауэровскую концеп¬
цию «холодной войны» воздействовала корейская война. Философия
республиканизма учила, что нужно, прежде всего, поддерживать по¬
рядок дома (что понималось как отход от расточительности, от не¬
оправданно раздутых бюджетных расходов демократов). Корейская
война учила, что наземные сражения в Азии отличаются от прежне¬
го, преимущественно европейского, опыта США. В частности, роль
выигрыша пространства и значение коммуникаций здесь резко от¬
личались от хрестоматийных представлений американских военных,
воспитанных на опыте двух мировых войн.
При Эйзенхауэре бюджет министерства обороны увеличился за
восемь лет пребывания республиканцев в Белом доме с 40,2 млрд.
долл. в 1953/54 фин. году до 47,4 млрд. долл. в 1960/61 фин. году. В то
же время американский экспорт увеличился с 15 млрд. долл. в 1953 г.
до 30 млрд. долл. в 1960 г.
373


Согласно секретному стратегическому плану Эйзенхауэра — ме¬
морандуму Совета национальной безопасности 162/2, в случае кон¬
фликта с СССР или с КНР «США будут рассматривать ядерное ору¬
жие пригодным к использованию наравне с другими вооружения¬
ми». Не было в американской истории периода, когда возможность
обращения к атомному оружию обсуждалась бы в столь конкрет¬
ной плоскости. Администрация Эйзенхауэра демонстративно посла¬
ла в 1953 г. бомбардировщики — носители атомного оружия в Ко¬
рею. В 1954 г. Эйзенхауэр, выступая перед лидерами конгресса, го¬
ворил, что разрабатываются планы «нанести по противнику удар
всеми средствами, имеющимися в нашем распоряжении». (Весной
1954	г. американцы предложили французам применить атомную бом¬
бу против вьетнамских войск, окруживших в Дьен-Бьен-Фу фран¬
цузские войска.)
*	* *
Наиболее близко Эйзенхауэр и его окружение подходили к идее
использования атомного оружия во время двух кризисов — в 1954—
1955	гг. и в 1958 г.
В январе 1954 г. в связи с инцидентами на находящихся в при¬
брежной полосе КНР двух небольших островах Куэмой и Матцу, па¬
лата представителей предоставила президенту полномочия «исполь¬
зовать вооруженные силы Соединенных Штатов таким образом, ка¬
кой президент посчитает необходимым» (409 голосами против 3).
В сенате эта резолюция была принята 85 голосами против 3. Пожа¬
луй, никогда в американской истории конгресс не вручал президен¬
ту таких полномочий на военные действия против великой держа¬
вы — Китая, у которого был договор о взаимопомощи с СССР. Утра¬
та этих островов якобы грозила США потерей влияния в западной
части тихоокеанского бассейна — в Японии, на Окинаве и Филип¬
пинах, вхождение в зону «чужеродного» влияния Южного Вьетнама,
Лаоса, Камбоджи, Таиланда, Бирмы, Малайи и Индонезии. По поводу
предполагаемой атомной бомбардировки островов Куэмой и Матцу
госсекретарь Даллес сказал: «В случае применения ядерного оружия
374


возникнет сильная массовая неприязнь к США... и даже риск всеоб¬
щей войны» (Даллес — Эйзенхауэру 4 сентября 1958 г.).
Президент Эйзенхауэр считал, что применение атомного ору¬
жия разрешит берлинский кризис 1958—1959 гг. Даже Д. Ачесон был
обескуражен готовностью республиканской администрации идти на
риск мирового конфликта: «Это была бы война без друзей и союз¬
ников и по вопросу, который администрация не представила своему
народу и который не стоил и одной американской жизни».
Фактом остается, что ни одна предшествующая и ни одна после¬
дующая администрация США не выражала публично такой готовно¬
сти использовать столь разрушительное оружие. При этом Эйзен¬
хауэр и его окружение видели осторожность в действиях Советской
России. В высшей степени секретном документе «Базовые основы по¬
литики национальной безопасности», принятом американским руко¬
водством в начале 1955 г., говорится: «Пока Советы неуверены в сво¬
ей способности нейтрализовать воздушные ядерные силы возмездия,
имеющиеся у США, мало смысла предполагать, что они начнут все¬
общую войну или действия, которые, с их точки зрения, подвергнут
опасности политическую власть и безопасность СССР» (СНБ—5501,
7	января 1955 г.).
Важно отметить следующий аспект проблемы. До прихода к вла¬
сти республиканцев в элите господствовало мнение, что у США долж¬
но быть в руках атомное оружие максимальной мощности. С созда¬
нием атомного оружия в СССР эта точка зрения некоторое время
преобладала, но с приходом к власти Д. Эйзенхауэра произошел по¬
ворот в американском стратегическом мышлении, определявшем ход
«холодной войны».
В Вашингтоне были приняты решения во многих отношениях па¬
радоксальные. С одной стороны, Белый дом в случае возникновения
конфликтной ситуации готов был прибегнуть к крайним мерам —
применить ядерное оружие. С другой стороны, он хотел бы пойти
на это лишь в последний момент и в ограниченном объеме, исполь¬
зуя не самые крупные ядерные боезаряды. Политическая верхушка
СИТА приняла решение о создании атомного оружия менее мощно¬
375


го — тактического назначения. Так начался спор теоретиков амери¬
канского могущества о шкале применимости ядерного оружия.
Как объяснил своим слушателям президент Эйзенхауэр 10 июня
1953	г., «не существует арены слишком отдаленной, чтобы ее игно¬
рировать, не существует свободной нации слишком скромной, что¬
бы о ней можно было позабыть». Не должно быть упущено ни од¬
ной возможности распространить и закрепить американское влия¬
ние в мире, из орбиты этого влияния не должна быть выпущена ни
одна страна, сколь бы малой она ни была. К сентябрю 1954 г. уда¬
лось сформировать региональный блок СЕАТО — Организацию Юго-
Восточного договора в составе Англии, Франции, Австралии, Новой
Зеландии, Пакистана, Таиланда и Филиппин. Сенат США проголо¬
совал за вступление США в эту организацию — 82 против 1: СЕА¬
ТО станет «охранителем» Юго-Восточной Азии. США стали членом
военного союза СЕНТО, а также подписали двусторонние договоры
с Южной Кореей (1953 г.), Тайванем (1955 г.) и Ираном (1959 г.). «Хо¬
лодная война» охватила огромные новые районы. Сам факт созда¬
ния европейско-азиатского блока увеличивал возможности Вашинг¬
тона для удержания под своим влиянием этого самого удаленного
от него региона.
После Северной и Южной Америки, Европы и Дальнего Востока
зоной «жизненных интересов» США объявлялась Азия. Создав СЕА¬
ТО, США имели крупный региональный блок, дополняющий НАТО и
пакт Рио-де-Жанейро. Лишенный союзников, обязанный всем Ва¬
шингтону, Тайвань образовал своего рода форпост.
*	* *
В июле 1954 г. США постарались занять место старой колониаль¬
ной державы. «Оставить» Вьетнам вьетнамцам — такой вариант аме¬
риканские стратеги даже не рассматривали (хотя даже сам президент
Эйзенхауэр полагал, что в случае проведения во всей стране выборов
Хо Ши Мин получит 80% голосов избирателей). В 1954 г. политики и
военные активно работали над разрешением вьетнамской проблемы.
376


Предполагались высадка войск в Хайфоне, короткий марш-бросок на
Ханой и операции местного значения. Но сильны были еще трезвые
силы. Сенатор Рассел поставили адмирала Редфорда в тупик вопро¬
сами о возможности разрешения индокитайской проблемы. Госсек¬
ретарь Даллес на вопрос, консультировался ли он с союзниками и
кто из этих союзников готов послать своих солдат в Индокитай, от¬
ветил, что подобные консультации не имели места.
Председатель начальников штабов Риджуэй после падения Дьен-
Бьен-Фу (7 мая 1954 г.) охладил пыл сторонников тотального дав¬
ления тем, что представил отрезвляющие данные: для достижения
военной победы требовалось от полумиллиона до миллиона солдат
(мобилизация в больших масштабах, чем в период корейской вой¬
ны). Риджуэй ознакомил со своими выкладками министра обороны
и президента. Цена была велика как в экономическом, так и в воен¬
ном и политическом отношении. Американское руководство тогда
предпочло «списать со счетов» Северный Вьетнам. Президент Эйзен¬
хауэр должен был принять во внимание тот факт, что западные со¬
юзники предпочитали, чтобы США выполнили свою миссию в оди¬
ночестве.
СЕАТО должен осуществлять над прежним Французским Ин¬
докитаем — Камбоджей, Лаосом и южной частью Вьетнама. Соглас¬
но любимой метафоре Д. Эйзенхауэра, потеря Вьетнама, Тайваня и
даже еле заметных на карте Азии островов Куэмой и Матцу мог¬
ла привести к возникновению «серьезной опасности» для США. По
мнению Вашингтона, Япония, Южная Корея, Тайвань, Филиппины,
Таиланд и Вьетнам, Индонезия, Малайя, Камбоджа, Лаос и Бирма в
этом случае, «вероятно, полностью попали бы под коммунистиче¬
ское влияние» (написано Даллесом и отредактировано Эйзенхау¬
эром в 1958 г.).
Благодаря маккартизму создался такой климат, когда выступать
против «холодной войны» стало попросту невозможно. Идея амери¬
канской ответственности за весь мир и повсеместного распростране¬
ния американских интересов завладела сознанием, по крайней мере,
большинства правящего класса.
377


Первая попытка разрядки напряженности
В 1950-е гг. Хрущев выступил на международной арене с теори¬
ей «мирного сосуществования». На этой теории лежит явный от¬
печаток мировоззрения Хрущева, этого, пожалуй, наибольшего уто¬
писта из всех советских руководителей послесталинского времени.
Будучи фанатично убежден в преимуществах социализма как обще¬
ственной системы, Хрущев считал, что можно создать такую ситуа¬
цию, при которой большинству населения земного шара будут вид¬
ны преимущества коммунизма.
Целый ряд действий Хрущева нанес удары по идеологии «хо¬
лодной войны». Если русские столь коварны и уважают только силу,
то почему они по собственной воле позволили объединиться Авст¬
рии, ушли оттуда, покинули Румынию, передали финнам и китай¬
цам их базы, без всякого давления покинули Ханко и Порт-Артур?
Дела оказались убедительнее злобной пропаганды, престиж Совет¬
ской России вырос.
На весь мир подействовало желание Н.С. Хрущева встретить¬
ся «на высшем уровне» со своими коллегами из капиталистических
стран в Женеве в 1955 г. Встреча «большой четверки» (США, СССР,
Британия, Франция) породила надежду на очеловечивание политики,
на триумф гуманизма над идеологией обеих сторон политического
спектра. Встреча в Женеве сформировала нематериальную ценность,
называемую «духом Женевы». После нее начался процесс выхода со¬
циалистического лагеря из изоляции. О присоединении к атлантиче¬
скому миру не могло быть и речи, но СССР заявил о себе как о ев¬
ропейской стране, а не как об особой части мира. Визиты на высшем
уровне способствовали сближению народов и обществ.
Во всемирно-историческом плане Россия, противопоставив себя
Западу, оказалась защитницей и опорой социально ущемленных сил
в прежних колониях, надеждой левых партий, сторонников восста¬
новления национального самоуважения и социального прогресса.
А Запад, вопреки своей природе подлинно глобального революцио¬
378


нера с 500-летним стажем, занял исторически невыгодную позицию
охранителя статус-кво (существующего порядка вещей), не устраи¬
вавшего большинство человечества. Если у России и был шанс вы¬
играть исторический бой у Запада, то предпосылками его были не
скорость танков, а более привлекательное собственное общество и
активное участие в мировой технологической революции. Страна Га¬
гарина как бы призывала к новому глобальному единению.
*	* *
Вашингтон на этом этапе «холодной войны» полагал, что Россия
и ее союзники в Европе и Азии представляют собой долгосрочное ис¬
торическое явление, едва поддающееся воздействию. Другое дело —
огромный развивающийся мир, представляющий собой угрозу зоне
влияния США. Новый американский оперативный план, одобренный
Комитетом начальников штабов в декабре 1961 г. — SIOP-2 — вклю¬
чал пять основных вариантов: 1) ядерный удар по советским страте¬
гическим силам; 2) удар по комплексам противовоздушной обороны,
развернутым на путях подлета американских бомбардировщиков, и
нестратегическим силам СССР и Варшавского Договора; 3) удар по
комплексам ПВО вокруг городов; 4) нападение на объекты советской
системы командования и управления вооруженными силами; 5) мас¬
сированное уничтожение городов и промышленных районов.
Если SIOP-1 предлагал весьма однообразное «меню» для выс¬
шего американского военно-политического руководства — то есть
массированное применение ядерного оружия против всех внесен¬
ных в план целей «потенциального противника» в качестве единст¬
венного варианта, то SIOP-2 предоставлял уже намного более бога¬
тый выбор возможных действий в случае обмена стратегическими
ударами — от атаки против обычных вооруженных сил и вооруже¬
ний до тотального уничтожения городских центров Советского Сою¬
за и его союзников.
Новый американский президент Кеннеди готовился встретить
многочисленные конфликты в зоне развивающихся стран, где, по его
379


мнению, решалась судьба «холодной войны». Проект меморандума
Совета национальной безопасности от 18 февраля 1963 г. аргументи¬
рует необходимость «контролируемого и постепенного применения
совокупной политической, военной и дипломатической мощи». Глав¬
ными элементами ведения «холодной войны» при президенте Дж.
Кеннеди стали ускоренное военное строительство (1), консолидация
союзников (2), стремление закрепиться в развивающихся странах (3),
мобилизация средств дипломатии, предполагавшая начало диалога с
потенциальными противниками.
Союзники СССР
Одним из вернейших союзников СССР в Азии оставался Се¬
верный Вьетнам — Демократическая Республика Вьетнам (ДРВ), воз¬
никшая на севере страны после подписания Женевских соглашений
1954	г. и возглавлявшаяся Хо Ши Мином. На юге существовал про¬
американский режим, против которого вела борьбу подавляющая
часть местного населения, там был создан Национальный фронт ос¬
вобождения Южного Вьетнама. Своим собратьям на юге помогал Се¬
верный Вьетнам, а СССР, в свою очередь, оказывал активную под¬
держку северовьетнамцам.
В качестве союзников СССР часто выступали Индия и Индо¬
незия. Эти два государства, хотя и не стремились к копированию
советского опыта, активно сопротивлялись гегемонии США. Совет¬
ский Союз установил с этими странами достаточно прочные эконо¬
мические связи, способствовал модернизации их вооруженных сил.
В то же время особые отношения СССР и Индии вызвали раздра¬
жение у лидеров Китая, претендовавших на часть индийской терри¬
тории в районе Гималаев. В результате, когда в 1962 г. разразился по¬
граничный конфликт между Индией и КНР, именно советское ору¬
жие позволило индийцам одержать победу и остановить китайское
наступление.
Удачей внешней политики времен Хрущева стало и времен¬
ное сближение Египта с «советским блоком». В 1952 г. в этой стране
произошел антимонархический государственный переворот, король
380


Фарук был свергнут, а к власти пришла группа молодых военных
«Свободные офицеры», которых возглавил полковник Гамаль Абдель
Насер. Националистически настроенный Насер стал стремиться к
тому, чтобы освободить Египет от зависимости со стороны запад¬
ных стран, а также к воссозданию мощного объединенного всеараб-
ского сверхгосударства.
В качестве одного из шагов на этом пути Насер объявил о на¬
ционализации Суэцкого канала, ранее находившегося под контро¬
лем совместной англо-французской компании. В ответ Великобрита¬
ния, заручившись поддержкой Франции и Израиля, стала готовить
свержение режима Насера, что не произошло из-за вмешательства
СССР. В благодарность за поддержку Насер установил особые со¬
юзнические отношения с СССР — в Египет направили сотни совет¬
ских специалистов, в том числе и военных советников, египетские
студенты стали обучаться в советских вузах. Во внутренней поли¬
тике Египта вводились отдельные социалистические элементы (вро¬
де создания «социалистических сельских кооперативов»); советские
инженеры приняли активное участие в проектировании и строитель¬
стве Асуанской плотины на Ниле. Эта плотина должна была увели¬
чить количество сельскохозяйственных угодий в Египте и способст¬
вовала решению продовольственной проблемы в этой бедной и пере¬
населенной стране. Однако особые связи, установившиеся у Египта
с СССР, привели к дальнейшему ухудшению советско-израильских
отношений. В итоге, при очередном обострении арабо-израильского
конфликта в конце 60-х гг. СССР был вынужден выступить на сто¬
роне Египта и его союзников, что едва не привело к крупномасштаб¬
ным боевым столкновениям с США в ближневосточном регионе.
После освобождения от колониальной зависимости и некоторые
другие африканские страны объявили о своей «социалистической
ориентации». Например, союзником СССР объявила себя Гана в тот
период, когда ее президентом был Кваме Нкрума, а также Демокра¬
тическая Республика Конго, которую возглавил революционер Пат-
рис Лумумба. Однако в 1961 г. Лумумба был свергнут и убит, а стра¬
на на долгие годы погрузилась в состояние гражданской войны.
381


Важным, хотя и совершенно неожиданным внешнеполитическим
успехом СССР стала победа революции на Кубе в 1959 г. Несмотря
на то, что вначале новые кубинские руководители во главе с Ф. Ка¬
стро выступали со скорее националистических позиций, близорукая
и непродуманная политика США привела к тому, что кубинцы обра¬
тились за помощью к Советскому Союзу. Постепенно Кастро начал
менять свои взгляды и объявил о необходимости построения ком¬
мунистического общества на Кубе.
Одной из важнейших проблем, оставшейся советской диплома¬
тии времен Хрущева в наследство от сталинских времен, оставалась
проблема разделенной Германии. В 50-е годы советская дипломатия
пыталась реализовать старую идею воссоздания единой, но демили¬
таризованной и нейтральной Германии (по образцу Австрии, с кото¬
рой в 1955 году был подписан договор о постоянном нейтралитете).
Однако западные страны, опасавшиеся потери контроля над запад¬
ными регионами Германии, взяли курс на создание (1949) отдельно¬
го западногерманского государства (Федеративной Республики Гер¬
мании) и включение ее в блок НАТО в 1955 г.
В ответ СССР организовал альтернативное социалистическое
германское государство на востоке немецких земель — Германскую
Демократическую Республику. После провала проекта объединения
Германии советское руководство стремилось добиться от Запада при¬
знания факта существования двух немецких государств и подтвер¬
дить нерушимость их границ. Хрущева и его сподвижников очень
беспокоили реваншистские настроения в Западной Германии, перио¬
дически возникавшие предложения о радикальном пересмотре сло¬
жившейся после Второй мировой войны ситуации.
*	* *
О том, что СССР теперь был склонен к согласию на более само¬
стоятельную политику стран-союзниц, свидетельствовало и созда¬
ние 14 мая 1955 г. Организации Варшавского Договора (ОВД). Если
382


раньше войска восточноевропейских стран «народной демократии»
просто были поставлены под контроль Советского Союза без всяких
формальностей, то теперь военные отношения между социалистиче¬
скими странами регулировались официальным договором.
Оперативный план Группы советских войск в Германии (ГСВГ)
не предусматривал глубокого вторжения советских войск и бомбе¬
жек объектов на территории Западной Европы. Те, кто желает снять
с себя ответственность за «холодную войну», почему-то не стремят¬
ся анализировать эти планы маршала Соколовского, командующе¬
го советскими войсками в ГДР. План был сугубо оборонительным
по своему характеру. Предусматривалось создание главной полосы
обороны по рубежу: Висмар, оз. Шверинер-Зее, Людвигслуст, Лен-
цен, р. Эльба до Барби и далее по р. Заале до Заальцбурга, Ельснит-
ца, Адорфа, Брамбаха. Предполагалось и нанесение контрударов на
магдебургском, шверинском и лейпцигском направлениях. На авиа¬
цию была возложена задача отражения массированных налетов авиа¬
ции противника на территорию ГСВГ, а в дальнейшем — поддержки
контрудара по прорвавшемуся противнику. Каких-либо мероприя¬
тий, связанных с возможным применением атомной бомбы вероят¬
ным противником, план не предусматривал.
Китай
В ноябре 1957 г. в Москве состоялось первое совещание комму¬
нистических и рабочих партий, на которое приехали делегаты це¬
лых 64 партийных организаций. Хотя внешне на совещании всяче¬
ски демонстрировалось единство коммунистического движения и
даже был принят единый «Манифест мира», фактически обозначи¬
лось два пути, по которым в дальнейшем могли развиваться комму¬
нистические партии. Один путь предлагали китайцы. Они требова¬
ли от всех участия в бескомпромиссном противостоянии с Западом,
несмотря на угрозу ядерной войны. Выступавший на совещании ли¬
дер китайских коммунистов Мао Цзэдун призвал не бояться угрозы
383


атомного уничтожения, потому что если даже погибнет половина че¬
ловечества, то выжившие построят коммунизм. Другой путь пред¬
ложил лидер итальянских коммунистов Пальмиро Тольятти, требо¬
вавший, чтобы каждая коммунистическая партия имела право выби¬
рать свой собственный путь развития, в том числе и путь мирного
существования с иными политическими силами в капиталистиче¬
ских западных странах.
Советское руководство оказалось в сложной ситуации. С одной
стороны, провозглашенный Хрущевым курс на «мирное существо¬
вание» совпадал с тезисами Тольятти. А с другой стороны, отказ от
революционности в китайском духе и разрешение большей свобо¬
ды действий другим коммунистическим партиям мог привести к ут¬
рате главенствующей позиции КПСС в мировом коммунистическом
движении.
Второе совещание коммунистических партий, проходившее в
Москве в 1960 г., было внешне даже более представительным — на
него приехали делегаты от 81 партии. Однако результаты совеща¬
ния оказались даже скромнее, чем у первого. Было принято лишь
путаное и достаточно пустое по содержание итоговое «Общее заяв¬
ление». Зато во время закрытых заседаний стало ясно, что китайцы
всерьез намереваются со временем перехватить у СССР лидерство
в коммунистическом движении. Резко критикуя советское руково¬
дство за дипломатические и иные контакты с западными государ¬
ствами, китайцы рассуждали о «ревизионизме и искажении ленин¬
ских идей в коммунизме».
Большинство представителей компартий поддержали советское
руководство и его курс, в том числе и связанный с критикой сталин¬
ского прошлого, однако были делегации (например, албанская), кото¬
рые выступили сторонниками китайских идей. Стало ясно, что даже
видимому единству союза коммунистических партий приходит ко¬
нец. Однако окончательный распад коммунистического движения на
два соперничающих направления, приведший даже к возникновению
нескольких компартий в одной и той же стране, произойдет позже,
после окончания «эпохи Хрущева» в советской истории.
384


*	* *
«Узлом», завязавшимся в «эпоху Хрущева» в советской внешней
политике стало значительное ухудшение отношений с социалисти¬
ческим Китаем, чьи руководители отрицательно отнеслись к реше¬
ниям еще XX съезда КПСС, где Хрущев выступил с критикой И.В.
Сталина. Осложнили отношения с китайцами и события вокруг о.
Тайвань, где у власти находилось бывшее правительство китайских
националистов во главе с Чан Кайши. Именно тайваньских лидеров
признавали в качестве законного правительства всего Китая США и
большинство других западных стран. Китайское коммунистическое
руководство стремилось поставить Тайвань под собственный кон¬
троль, для чего концентрировало вооруженные силы в проливе. По¬
сле бомбардировки нескольких островов, которые контролировало
тайваньское правительство, флот КНР мог непосредственно столк¬
нуться с войсками США, находившимися на Тайване. Возникла уг¬
роза новой войны на Дальнем Востоке.
В августе 1958 г. Хрущев срочно прилетел в Пекин, где предло¬
жил объединить войска СССР в этом регионе и китайские воору¬
женные силы под единым советским командованием. Предложение
Хрущева вызвало раздражение китайцев, однако собственных сил
для разрешения «тайваньского вопроса» у КНР не хватало. В итоге
ситуацию удалось разрядить в ходе дипломатических переговоров, и
Тайвань до сих пор остается независимым государством.
Безрезультатное вмешательство Хрущева в тайваньский кризис
привело к еще большему обострению советско-китайских противо¬
речий. В печати КНР появились статьи о «современном ревизиониз¬
ме», якобы искажающем марксизм-ленинизм. В конце 50-х гг. Хрущев
резко раскритиковал китайских коммунистов. После этого в 1960 г.
из КНР неожиданно были отозваны все советские специалисты, что
поставило китайскую промышленность в крайне сложную ситуацию
из-за нехватки квалифицированных кадров.
Руководство китайской компартии стало воспринимать полити¬
ку московского руководства как недружественную и даже почти вра¬
385


ждебную. Китайцы стали выдвигать территориальные претензии к
Советскому Союзу в Сибири и на Дальнем Востоке (позже китайцы
станут претендовать на миллионы квадратных километров советских
земель). В начале 60-х гг. возникли первые советско-китайские погра¬
ничные конфликты, которые позже перерастут в боевые столкнове¬
ния с участием большого количества войск и военной техники.
«Карибский кризис»
Серьезным испытанием «холодной войны» (когда она вплотную
придвинулась к «горячей») стал так называемый «карибский кризис»
(октябрь 1962 г.). В ответ на размещение американских ракет средней
дальности близ советских границ — в Турции, Италии и Англии (ра¬
кеты «Юпитер») Советский Союз — по согласованию с правительст¬
вом Кубы — начал установку там ракет сходного класса. Н.С. Хру¬
щев поддерживал кубинских союзников, для чего на остров в 1962 г.
были переброшены советские войска, в том числе и части, вооружен¬
ные ракетами средней дальности с ядерными боеголовками (опера¬
ция «Анадырь»). Их установку и заметила разведывательная авиация
американцев, приведя в панику хозяев Белого дома.
Готовность Кеннеди пойти на риск ядерной войны должна была
предполагать, что установка этих ракет меняет стратегический ба¬
ланс между США и СССР. Но как согласовать с этой оценкой мне¬
ние ЦРУ, Объединенного комитета начальников штабов, а также «ис¬
полнительного комитета» Совета национальной безопасности, кото¬
рые пришли к выводу, что ракеты на Кубе не меняют стратегического
баланса?
Советник Кеннеди Т. Соренсен оценивал ситуацию так: «Не вы¬
зывает сомнений, что эти размещенные на Кубе ракеты, взятые сами
по себе, на фоне всего советского мегатоннажа, который мог бы об¬
рушиться на нас, не меняли стратегического баланса фактически... Но
баланс мог бы существенно измениться по своей видимости; в во¬
просах национальной воли и мирового лидерства такие видимости
влияют на реальность». Как пишет по этому поводу американский
386


историк С. Амброуз, «самый серьезный кризис в истории человече¬
ства разразился по вопросу о видимости. Мир подошел вплотную к
тотальному уничтожению из-за вопроса о престиже».
Дж. Кеннеди отвечал, что обязан действовать — в противном
случае против него будет возбужден процесс импичмента, лишения
президентского поста. 4 сентября 1962 г. президент Кеннеди преду¬
предил: «В случае появления на Кубе войск советского блока... или
ракет «земля — земля» либо других средств наступательного харак¬
тера в кубинских руках или под советским руководством и управ¬
лением, возникнет ситуация, которую мы оцениваем как в высшей
степени опасную».
США окружили Кубу кольцом из своих военно-морских кораб¬
лей и начали останавливать советские корабли с грузами для кубин¬
ского правительства. В воздухе запахло Третьей мировой войной. 22
октября 1962 г. была объявлена блокада Кубы. С севера по Атланти¬
ке плыли советские сухогрузы с частями боевых ракет. Их сопро¬
вождали советские подводные лодки. Американская сторона «опоя¬
сала» Кубу кораблями военно-морского флота США. Вот американ¬
ский боевой корабль останавливает советское судно. Мир на грани
ядерного конфликта.
Все это показывает, что американская правящая элита находи¬
лась в состоянии невероятного опьянения своей мощью. «Карибский
кризис» положил начало процессу определенного отрезвления, по¬
нимания, что в современном ядерном конфликте не может быть по¬
бедителей и дипломатия «холодной войны» должна помнить, что ее
ошибки могут иметь фатальные последствия.
Для того чтобы немедленно довести советскую точку зрения до
США, 27 октября по московскому радио, по обычной радиовещатель¬
ной сети в 17 часов по московскому времени было передано посла¬
ние Председателя Совета министров СССР Н. С. Хрущева Прези¬
денту США Дж. Кеннеди. В документе говорилось: «Вы хотите обезо¬
пасить свою страну, и это понятно. Но этого же хочет и Куба; все
страны хотят себя обезопасить. Но как же нам, Советскому Союзу,
387


нашему правительству, оценивать ваши действия, которые выража¬
ются в том, что вы окружили военными базами Советский Союз, ок¬
ружили военными базами наших союзников... расположили там свое
ракетное вооружение... Ваши ракеты расположены в Англии, распо¬
ложены в Италии и нацелены против нас. Ваши ракеты расположе¬
ны в Турции... Вас беспокоит Куба. Вы говорите, что беспокоит она
потому, что находится на расстоянии от берегов Соединенных Шта¬
тов Америки 90 миль по морю. Но ведь Турция рядом с нами, наши
часовые поглядывают один на другого... Вы ведь расположили ра¬
кетное разрушительное оружие, которое Вы называете наступатель¬
ным, в Турции, буквально под боком у нас... Я вношу предложение:
мы согласны вывести те средства с Кубы, которые Вы считаете насту¬
пательными средствами. Мы согласны это осуществить и заявить в
ООН об этом обязательстве. Ваши представители сделают заявление
о том, что США, со своей стороны, учитывая беспокойство и озабо¬
ченность Советского государства, вывезут свои аналогичные сред¬
ства из Турции. Давайте договоримся, какой нужен срок для вас и
для нас, чтобы это осуществить».
В ответ администрация США также пошла на нарушение обыч¬
ной практики. Текст ответного послания Кеннеди был передан прес¬
се. Причина была та же, что и в радиообращении Хрущева — ус¬
корить время передачи, сократить долгий процесс зашифровки и
расшифровки дипломатических телеграмм. Кеннеди писал: «Когда
я читал Ваше письмо, то пришел к выводу, что ключевые элементы
Ваших предложений, — которые, по-видимому, в целом приемлемы,
насколько я их понял, заключаются в следующем:
1.	Вы согласны устранить эти виды оружия с Кубы под надлежа¬
щим наблюдением и надзором Организации Объединенных Наций и
принять обязательство, при надлежащих гарантиях, прекратить дос¬
тавку этих видов оружия на Кубу.
2.	Мы, с нашей стороны, согласимся — при достижении через
Организацию Объединенных Наций соответствующей договорен¬
ности для гарантии выполнения и сохранения в силе этих обяза¬
388


тельств — а) быстро отменить меры карантина, применяющиеся в
настоящий момент, и 2) дать заверение об отказе от вторжения на
Кубу».
После обмена этими посланиями напряженность стала быстро
спадать. В итоге правительство СССР пообещало вывести ракеты с
Кубы, а американцы обязались не вторгаться на остров и, одновре¬
менно, убрать свои ракеты из Турции. Однако военная база США на
южном кубинском побережье, в Гуантанамо, осталась в неприкосно¬
венности.
*	* *
Столкнувшись с угрозой ядерной катастрофы в октябре 1962 г.,
Кеннеди осознал, что абсолютное отстаивание превосходства по¬
всюду может вовлечь США в ядерный самоубийственный конфликт,
привести к национальной катастрофе. Нагнетание враждебности до
степени военного конфликта не всегда служит американским инте¬
ресам — наоборот, оно может способствовать отчуждению обеспо¬
коенных нейтралов, отходу устрашенных подобными действиями со¬
юзников.
В 1963 г. была установлена прямая линия связи между Белым до¬
мом и Кремлем. В том же году Соединенные Штаты пошли на важ¬
ный шаг — ограничение испытаний ядерного оружия. Договор об
ограничении испытаний означал, что американская сторона увидела
ту реальность, которую она прежде откровенно игнорировала: уве¬
личение количества ядерных боезарядов не укрепляет безопасность
как США, так и СССР.
Американская сторона поддержала вместе с Советским Союзом
в ООН резолюцию, запрещавшую размещение ядерного оружия в
космосе, подписала соглашение о продаже СССР зерна. Особенно су¬
щественное значение имел заключенный в Москве в августе 1963 г.
Договор о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, космиче¬
ском пространстве и под водой, ставивший реальную преграду на
пути совершенствования ядерного оружия, оберегавший экологи-
389


ческую среду и в целом служивший целям взаимного доверия трех
подписавших его сторон — СССР, США и Англии. Белый дом при
Кеннеди в период между октябрем 1962-го и ноябрем 1963 г. взял
курс на то, чтобы охранять коренные американские интересы, в част¬
ности, блокированием пути к разрушительному советско-американ¬
скому конфликту, чтобы в третьих странах создать дополнительные
«прокладки» между внешнеполитической деятельностью США и со¬
ветскими внешнеполитическими интересами.
Возглавляемый Дж. Кеннеди круг политиков на рубеже 1962—
1963 гг. как бы открыл для себя усложняющийся мир, в котором пря¬
молинейные силовые действия могут дать необратимые негативные
результаты. Нужно отдать должное дальновидности Дж. Кеннеди, ко¬
торый, пройдя через период самоуверенности и силовой дипломатии,
обрел опыт и публично усомнился в прежних аксиомах «холодной
войны» в мире, где большинство населения «не являются белыми...
не являются христианами... и ничего не знают о системе свободного
предпринимательства или подлинном юридическом процессе».
На своей последней пресс-конференции президент проявил по¬
нимание сложности осуществления опеки над огромными террито¬
риями развивающихся стран: «Эти страны бедны, они настроены
националистически, они горды, они во многих случаях радикально
настроены. Я не думаю, чтобы угрозы, исходящие с Капитолийско¬
го холма, принесли те результаты, на которые мы часто надеемся...
Я думаю, что это очень опасный, лишенный равновесия мир. Я ду¬
маю, что мы должны сосуществовать с ним».
Баланс
Два явления отличают 1960-е годы от предшествующего периода:
в эти годы и в СССР и в США произошел огромный прирост стра¬
тегического потенциала. Военный бюджет был увеличен на 13% за
период между 1961 и 1964 гг. (с 47,4 млрд. до 53,6 млрд. долл.). Воен¬
ное ведомство США получило за первую половину 60-х годов неви¬
данные дотоле средства. К 1967 г. число межконтинентальных балли¬
стических ракет было увеличено в пять раз (с 200 единиц, имевших¬
ся во времена Эйзенхауэра, до 1000).
390


При Кеннеди был построен подводный флот, состоявший из 41
атомной подводной лодки стратегического радиуса действия (типа
«Поларис»), способный осуществить запуск ракет стратегического
назначения. Основу военно-воздушных сил составили бомбардиров¬
щики Б-52 (вариации которых входят в стратегические силы США до
сих пор). При президенте Кеннеди была создана стратегическая триа¬
да (подлодки, ракеты подземных шахт и боезаряды, размещенные
на стратегических бомбардировщиках). Основная нагрузка падает на
ракеты подводных лодок — 50 процентов стратегического арсенала
США. При этом военные блоки (НАТО, СЕАТО, СЕНТО, Багдадский
пакт, американо-японский договор, Организация американских госу¬
дарств) во главе с США охватывали все советские границы, угрожая
Советскому Союзу со всех сторон.
Но динамика роста этого потенциала была не в пользу Амери¬
ки. После «карибского кризиса», когда Москве пришлось убрать с
Кубы свои ракеты, Кремль объявил, что более такого унижения он
не потерпит. В первой половине этого десятилетия США превосхо¬
дили СССР по числу ядерных средств доставки в 10 раз, а к концу
десятилетия это превосходство растаяло. Советский арсенал достиг
цифры 1054 (численность межконтинентальных баллистических ра¬
кет США) примерно в 1968 г. В «холодной войне» отчетливо проявил
себя новый элемент — стратегическое равенство.
Советское промышленное развитие достигло пика производи¬
тельности именно в эти 1960-е годы. Рост промышленного произ¬
водства уже был значительно слабее предшествующих 1950-х годов,
но еще достаточно высок, чтобы Хрущев экстраполировал равенст¬
во с американским ВНП в 1980 г.
*	* *
Рост численности независимых, суверенных государств объектив¬
но ослабил прежние уникальные позиции Америки. В начале 60-х го¬
дов десятки новых государств лишь «стучались в двери» ООН, а через
десятилетие возникли их мощные организации — «Группа 77», дви¬
жение неприсоединения и Организация стран — экспортеров нефти
391


(ОПЕК). По логике противостояния соседи в Африке, Азии и Латин¬
ской Америке обращались за опекой либо к Америке, либо к России.
У Москвы появилась зона влияния, значительно выходящая за пре¬
делы Восточной Европы. В то же время Советская Россия стала сла¬
бее в Азии из-за крепнущего конфликта с КНР, пиком которого были
бои на о. Даманском в конце 1960-х годов.
США потеряли ядерную монополию, СССР добился к концу 60-х
годов примерного стратегического паритета. США после 1965 г. ста¬
ли постигать ту истину, что тотальный интервенционизм не только
чреват опасностями, но попросту невозможен: еще одного Вьетнама
Америка уже вынести не могла.
Смена караула
К середине 60-х гг. государственная власть в СССР так и не
стала законченной саморазвивающейся системой. Процесс ее фор¬
мирования все время продолжался и шел непросто, часто про¬
тиворечиво. Связано же это было в первую очередь с нерешен¬
ностью вопроса иерархии структур, составляющих эту власть,
отсутствием целенаправленного отбора наиболее талантли¬
вых и энергичных. Если лояльность стала заглавным критерием,
то вперед вышли корифеи-помощники.
Отсутствие отлаженной системы организации власти неизбеж¬
но порождало, с одной стороны, волюнтаризм лидеров государст¬
ва, а с другой — постоянную угрозу заговоров и даже переворотов.
Удержание власти порой превращалось в главную задачу правителя,
и десятилетнее правление Н. С. Хрущева ярко продемонстрировало,
что платой за решение этой задачи невольно становятся интересы
страны и народа (а учитывая мировое значение СССР, и всей меж¬
дународной стабильности).
Едва ли можно усомниться, что личными мотивами во многом
была продиктована и борьба с «культом личности» Сталина. В ходе
этой борьбы подвергались дискредитации главные соратники преж¬
него вождя — политические соперники Н.С. Хрущева — а именно,
392


В. М. Молотов, Л. М. Каганович, К. Е. Ворошилов, Н. А. Булганин и
другие.
Следует отметить, что в соответствии с классическими канонами
теории, подлинная оппозиция сталинскому режиму должна была ро¬
диться в недрах масс. Однако этого не наблюдалось — критика «куль¬
та личности» шла от одного из «продуктов» этой системы, как на¬
зывал себя Хрущев.
Что же касается массового недовольства снизу, то оно было на¬
правлено как раз против самого Хрущева. Поводов для этого было
предостаточно: рост цен на продовольствие, появление товарного де¬
фицита, увольнение сотен тысяч военнослужащих из армии, крова¬
вые события в Новочеркасске в июне 1962 г., осложнение отноше¬
ний с западными странами в связи с Карибским кризисом, разрыв
с социалистическими КНР и Албанией — вот далеко не полный пе¬
речень провалов «гуманной линии XX съезда». К этому следует до¬
бавить, что на фоне борьбы с проявлениями сталинского «культа
личности» отчетливо складывались признаки хрущевского культа, —
правда, имеющего явные абсурдные и комические черты.
*	* *
Инициатива смещения Н. С. Хрущева исходила от председате¬
ля Комитета партийно-государственного контроля А. Н. Шелепина.
Активную поддержку ему оказали заместитель председателя Совета
министров СССР Д. С. Полянский, председатель КГБ СССР В. Е. Се¬
мичастный, а также секретари ЦК Н. В. Подгорный и Л. И. Брежнев.
К октябрю 1964 г. о планах заговорщиков так или иначе знали почти
все члены ЦК, в том числе, вероятно, и ближайшие друзья Хрущева
(такие как А. И. Микоян, возглавлявший с июля 1964 г. Верховный
Совет СССР). Характерно, что даже из тех, кто высказывал сомне¬
ния в целесообразности или в успехе замысла, лишь единицы пред¬
принимали шаги, чтобы ему помешать. Примечательно и то, что сам
Хрущев, к которому поступали сигналы о грозящей опасности, про¬
являл необъяснимую самоуверенность и безмятежность.
393


После отъезда Хрущева в отпуск в Пицунду в октябре 1964 г.
под предлогом обсуждения вопроса о восьмилетке был созван пле¬
нум ЦК. Руководящая переворотом группировка уверовала в свои
силы и пригласила на пленум Хрущева 13 октября. Уже в аэропорту
до Хрущева стал доходить смысл происходящего: его встречал шеф
КГБ Семичастный в сопровождении второстепенных лиц. Хруще¬
ва отвезли прямо на заседание Президиума ЦК, где, после недолгих
формальных вступительных реплик, собравшиеся обрушили на пад¬
шего лидера лавину накопившихся претензий. Попытки погасить на¬
кал критики делал лишь Микоян, но напор и единодушие остальных
выступавших привели к тому, что Хрущев не стал спорить с решени¬
ем Президиума ЦК и сам предложил подписать заявление об отстав¬
ке. Пленум ЦК заслушал доклад М. А. Суслова и, не открывая пре¬
ний, снял Н.С. Хрущева со всех постов «в связи с преклонным воз¬
растом и ухудшением состояния здоровья».
При свержении Хрущева удалось избежать создания чрезвычай¬
ной ситуации, а сама процедура отставки формально не нарушала ни
действующую Конституцию, ни партийный Устав. Она проводилась
гласно, при почти полном совпадении настроений правящей верхуш¬
ки и простых граждан.
Наступила пора делить власть. Впереди был триумвират Брежне¬
ва, Косыгина и Подгорного. Противоречия предопределили и выбор
нового руководителя. Уставшие от хрущевских перетрясок партий¬
ные и советские руководители нуждались в лидере, сторонящемся
крайностей, предсказуемом, покладистом — словом, с теми свойства¬
ми, которые были попросту противоположны натурам всех прежних
вождей. Противоречивость подходов в критике Хрущева, конечно
же, не позволяла разработать единую и последовательную програм¬
му развития страны, как и новую руководящую «команду».
Леонид Ильич Брежнев почти идеально подходил этим ожида¬
ниям, к тому же он обладал целым рядом привлекательных личных
черт — обаянием, доброжелательностью, незлопамятностью, даже
внешней импозантностью. Не последнюю роль сыграла также био¬
графия Брежнева: Великую Отечественную прошел от начала до кон¬
ца, участвовал в одном из самых героических ее эпизодов — бит¬
394


ве за Новороссийск, имел боевые ордена и т.д. Отсутствие же яр¬
ких государственных способностей, ординарность Брежнева никого
не смущали, а, наоборот, делали его чуть ли не безальтернативным
претендентом, так как это давало надежду разным группировкам на
манипулирование им, а со временем, возможно, и на замену своим
ставленником. Таким образом, выдвижение Брежнева на пост гла¬
вы партии и фактически правителя государства отвечало интере¬
сам и настроениям, прежде всего партийной номенклатуры, незави¬
симо от идейных и политических предпочтений отдельных ее пред¬
ставителей. Задачи же государственной жизни при этом стояли на
втором месте.
Пост Председателя Совета Министров СССР получил А. Н. Ко¬
сыгин. Председателем Президиума Верховного Совета СССР стал
Н. В. Подгорный. Пришедшие к власти лидеры не имели общей плат¬
формы. Фактически они были объединены одним лишь негативным
отношением к политике Хрущева, что было заметно даже в высту¬
плениях «головки переворота» на Октябрьском пленуме. Отголоски
настроений сторонников реформ (А. Н. Косыгина, Ю. В. Андропова)
нашли свое отражение в общем докладе как обвинения в нарушении
коллективного стиля руководства и демократических норм работы,
в волюнтаризме, создании нового культа личности.
*	* *
В возникшей — и господствовавшей примерно в десятилетие ме¬
жду 1965—1975 гг. — точке зрения на проблему Запада и внешнего
по отношению к нему мира появились новые идеи, определившие
многолетнюю стойкость новой парадигмы. Речь, во-первых, идет о
представлении, что в мире происходит гигантская крестьянская ре¬
волюция, бунт мировой деревни против мирового города. Во-вто¬
рых, обозначилось противостояние и подъем желтой и черной рас.
В-третьих, западная культура после периода нарочитого гедониз¬
ма породила массовую культуру, нашедшую восхищенных адептов
в городах незападного мира. В-четвертых, молодежь Запада и Рос¬
сии потеряла прежнюю, основанную на идеологии, взаимную подоз-
395


рительность — и этот процесс пошел и вширь, и вглубь. Результатом
явилось создание нового климата, в котором более, чем прежде, при¬
знавалось различие Запада и его восточных соседей, отрицалась па¬
раллельность развития. Дихотомия традиционализма (как синонима
отсталости) и модернизма сменилась более сложной картиной. Ха¬
рактерным стало подчеркивание «капитализма» как основополагаю¬
щей черты Запада, как причины противодействия Советской России.
Для взаимозависимости и единого будущего не осталось более мес¬
та. Капиталистический Запад потерял ауру безусловной рациональ¬
ности, пафоса освобождения человечества и стал в подаче антимо¬
дернистов жестоко жадным, несущим соседним регионам беды, по¬
ощряющим анархическое развитие.
Все это как бы приподняло Россию, сделало ее носителем леги¬
тимной альтернативы. Тем более что историки-«ревизионисты» как
бы сняли с Москвы вину за начало «холодной войны».
Первая проигранная американцами война
В середине 60-х гг., ведя «холодную войну», США стали «охра¬
нять» свою безмерно растянутую зону влияния с отчаянной решимо¬
стью. Наиболее наглядным образом это проявилось у антиподов —
во Вьетнаме, — которому активно помогал Советский Союз. Америка
бросила на решение вьетнамской проблемы огромные материальные
силы. Численность американских войск во Вьетнаме в 1968 г. значи¬
тельно превысила 500 тыс.
Почему американцы во Вьетнаме пошли на крайние меры? К на¬
чалу 60-х гг. американские правящие круги зашли в тупик. В подго¬
товленном в 1962 г. для президента аналитическом документе Совета
национальной безопасности говорилось: «Значительные потери тер¬
ритории или ресурсов сделают для США более сложным осуществле¬
ние цели создания того вида мирового окружения, какое они желают,
породят пораженчество среди правительств и народов в некоммуни¬
стическом мире и вызовут разочарование внутри США». Америка не
имела права проигрывать, не имела права отступать, что могло при¬
вести к подрыву национального самосознания американского наро¬
396


да и веры в США союзников — высокомерие здесь достигло своего
пика. Такая посылка привела к нелепой и страшной в своей трагич¬
ности ситуации: вдали от американских берегов Соединенные Шта¬
ты сконцентрировали почти все, что могли, стремясь к самоубийст¬
венной цели — «ни за что не уступить», хотя отступление в данном
случае означало лишь признание за вьетнамским народом того пра¬
ва, которое американцы считают первым и самым священным для
себя, — права на самоопределение.
Советский Союз оказал значительную помощь борющемуся Вьет¬
наму. С 1965 г. стали прибывать советские ракетные установки, час¬
тично оградившие Вьетнам от всесилия американской авиации. Вьет¬
намским помощникам было приказано защищать советских офице¬
ров «своими телами».
Только во второй половине 60-х гг. в правящих кругах США ста¬
ло созревать убеждение в необходимости дифференцированно под¬
ходить к «холодной войне» — различать существенное и второсте¬
пенное, выделять действительно первостепенные по значимости для
США регионы, форпосты и отделить их от зон, значение которых
менее существенно. Сомнения охватили президента Л. Джонсона в
феврале 1968 г., когда главнокомандующий американскими войсками
во Вьетнаме генерал Уэстморленд в дополнение к находящейся в его
распоряжении более чем полумиллионной армии запросил еще 206
тыс. солдат — лишь с их помощью он обещал «усмирить» Вьетнам.
Но для этого нужно было призвать на действительную службу ре¬
зервистов. Возникла необходимость в мобилизации в ситуации, ко¬
гда непосредственно территории США никто не угрожал.
Американское общество поддерживало войну во Вьетнаме по
меньшей мере до февраля 1968 г., до национального вьетнамского
праздника Тет, когда Фронт национального освобождения Южного
Вьетнама своим наступлением опрокинул надежды интервентов и
их пособников. Фиаско 1968 г., потрясающие свидетельства очевид¬
цев, журналистов и политиков, выступивших критиками вьетнам¬
ской авантюры, вызвали крах экспансионистской психологии. В умах
американских стратегов началось просветление. Дж. Кеннан («отец»
теории сдерживания) пришел к следующему выводу: «Наш престиж
397


в глазах мира будет больше в том случае, если мы решительно и му¬
жественно отойдем с неразумных позиций и не будем упорно пре¬
следовать экстравагантные и ничего не обещающие цели». Даже та¬
кие деятели администрации, как Р. Макнамара, начали выказывать в
1966—1967 гг. серьезную озабоченность.
Л. Джонсон оказался изолированным в кругу прежних едино¬
мышленников, и вынужден был 30 марта 1968 г. заявить об отказе
баллотироваться на президентский пост во второй раз. Ошибкой ди¬
пломатии Вашингтона была переоценка американских возможностей
в мире, где СССР помогал подвергшимся нападению странам.
Престиж СССР, действенно помогавшего Вьетнаму, вырос значи¬
тельно. Годы вьетнамской войны способствовали политическому от¬
резвлению широких масс американского народа, еще убежденных в
необходимости «холодной войны». Но отрезвление шло медленно.
Застой
Можно смело сказать, что между 1965—1985 гг. КПСС радикаль¬
но изменила свой характер. Теперь в нее входили более половины
граждан, имевших среднее образование, членство в партии перестало
походить на участие в революционной организации. Складывалось
впечатление, что партия продолжала следовать своему стилю указа¬
ний на индивидуальную и коллективную ответственность — поня¬
тия, которые католические святые и пророки протестантской этики,
совместно с королями и парламентами и всей совокупностью доб¬
ровольных гражданских ассоциаций, а также (не следует забывать)
совместно с войнами и победами, вводили в подсознание «капита¬
листического» общества (и что до сих пор, несмотря ни на что, дер¬
жит его вместе). Одна цивилизация стала смело пользоваться тер¬
минами другой.
При Брежневе, в долгий, необычный для русской истории период
мира, на передний план неизбежно вышли как лучшие, так и худшие
национальные черты: сердечность, дружеская лояльность, человече¬
ская мягкость, отказ от жесткости и открытого насилия, неэффек¬
398


тивность, пьянство, пассивность, двуличие, сугубая приверженность
потемкинским деревням.
Модернисты брежневского разлива не увидели «вызова Запада»
как исторически сложившегося цивилизационного обгона осталь¬
ного мира, для них все дело заключалось в ускоренном развитии
науки (которая интернациональна) и максимально быстром внедре¬
нии достижений науки в жизнь. В первые послевоенные десятиле¬
тия резкое изменение технологии, среды, обстоятельств жизни было
названо в Западной Европе «американизацией». Но как назвать тот
же (пусть более медленный) процесс в остальном мире, в частности
в России? Никакого термина, кроме «модернизации», не было най¬
дено, и светлая вера в конечное глобальное улучшение, основанная
на победе технологии над идеологией, составляла основу перспек¬
тивного видения тех, кто рассматривал конфликт России и Запада,
конфликт первого, второго и третьего миров в широкой перспекти¬
ве модернизации.
Модернистской точке зрения был свойственен сугубый истори¬
ческий оптимизм, видение общего перехода от традиционализма к
модернизму как магистрального пути исторического развития, убе¬
жденность в том, что у каждого государства (даже только что обра¬
зовавшегося) есть достаточный потенциал для броска к модернист¬
скому будущему, для уверенного подключения к мировой экономике
и наиболее передовой демократии, создания царства закона и всеоб¬
щей образовательной революции, оставляющей традиционность му¬
зеям, а религиозную убежденность — церковным учреждениям. Нау¬
ка не знает границ и космополитизирует элиты всех стран, создавая
планетарное сознание и «общий язык».
Эмоциональная буря, поднятая «холодной войной», представила
мировой конфликт России и Запада в неверном свете — как столкно¬
вение тоталитаризма с демократией, в то время как на самом деле это
была исторически обусловленная враждебность догоняющего и дого¬
няемого, враждебность боящегося за свои позиции Запада и стремя¬
щихся ускоренно модернизировать свое общество «нетерпеливцев»,
революционеров — (по нисходящей) от Ленина до Брежнева.
399


Когда-нибудь историки выразят неизбежное недоумение по по¬
воду смертельной вражды двух обществ, одно из которых охраня¬
ло свои идеалы, а другое стремилось приблизиться к ним в макси¬
мально короткие сроки (применяя, конечно, при этом жесточайшие
внутренние меры)...
*	* *
Вступление СССР в политический «застой» при Брежневе опре¬
делялось не только самим фактом бюрократизации советской систе¬
мы власти и управления, но и чертами этой новой бюрократии. Если
прежде партийные работники, государственные служащие и хозяйст¬
венные руководители в подавляющем своем большинстве были вы¬
ходцами из простого народа, проявившими деловые способности, то
в 1960-е, а особенно в 1970—1980-е гг. пополнение элиты происхо¬
дило через особую систему отбора и подготовки кадров будущих
руководителей: высшие партийные, комсомольские и профсоюз¬
ные школы, через Академию общественных наук, Дипломатическую
академию, попасть в которые можно было только по рекомендации
влиятельных чиновников. Так производилась оценка пригодности
потенциальных кадров не только для высшего звена, но и практи¬
чески на всех уровнях. Она напрямую зависела от личных симпатий
и политических расчетов руководителей. Деловые качества учитыва¬
лись в меньшей степени, а честность и принципиальность вообще
становились скорее препятствием для карьеры. В условиях «клано¬
вой» борьбы и интриг преимущества отдавались лично полезным и
преданным «протеже», готовым в нужный момент поддержать сво¬
его «патрона». В ряде регионов страны, в первую очередь, в азиатских
республиках, кадровая политика вообще практически исключала лю¬
бые подходы, кроме землячества и семейственности.
Путь формирования элиты лежал и через «естественное воспро¬
изводство»: в 1970-е гг. начинают создаваться целые потомственные
династии ответработников. Отпрыски начальников с самого нача¬
ла вступления в самостоятельную жизнь оказывались в особом по¬
ложении. Они занимали места в престижных вузах, посылались на
400


перспективные должности, почти автоматически делая карьеру. Так,
сын Брежнева стал первым заместителем министра внешней торгов¬
ли, зять Брежнева — заместителем министра внутренних дел, свояк
генсека возглавил Министерство машиностроения для животновод¬
ства и кормопроизводства.
Бюрократия времен «застоя» характерна тем, что высшее руково¬
дство страны в большинстве своем стало представлять собой очень
пожилых людей. Средний возраст членов Политбюро достиг 68 лет.
Многие из них страдали тяжелыми болезнями, в том числе, и сам
Брежнев, который в 1976 году перенес инсульт. По свидетельству ле¬
чащего врача Генерального секретаря, Е. Чазова, Л.И. Брежнев в по¬
следние годы своего правления превратился в немощного старика,
который под конец жизни особой скромностью не отличался (напри¬
мер, занялся коллекционированием дорогих иномарок).
Старость и немощь мешали Брежневу осуществлять функции
главы партии и государства, участвовать в работе ЦК, Политбюро,
наносить зарубежные визиты, принимать гостей, выступать с реча¬
ми на различных форумах и т.д. Телевизионные репортажи и радио¬
трансляции демонстрировали курьезы, вызванные его физическим
состоянием. В стране установилась поистине геронтократия (власть
стариков). Ухищрения врачей, добившихся того, что нагрузка на пре¬
старелых руководителей была сокращена до минимальных размеров
(например, заседания Политбюро часто длились не более 15—20
минут), не спасали положения. Б. Ельцин (тогда первый секретарь
Свердловского обкома) в своих мемуарах так рассказывает о сво¬
ей рабочей встрече с Л.И. Брежневым: «Нам надо было пробить во¬
прос о строительстве метро — все-таки уже миллион двести тысяч в
Свердловске, а для этого нужно было решение Политбюро. Поэтому
решил пойти к Брежневу. Созвонился. «Ну, давай, приезжай», — го¬
ворит. Я, зная стиль его работы в тот период, подготовил на его имя
записку, чтобы ему оставалось только наложить резолюцию. Зашел,
переговорили буквально пять-семь минут — это был четверг, обыч¬
но последний день его работы на неделе, как правило, в пятницу он
выезжал в свое Завидово и там проводил пятницу, субботу и вос¬
401


кресенье. Поэтому он торопился в четверг все дела закончить побы¬
стрее. Резолюции он сам сочинить не мог. Говорит мне: «Давай дик¬
туй, что мне писать». Я, естественно, диктую: «Ознакомить Политбю¬
ро, подготовить проект постановления Политбюро о строительстве
метро в Свердловске». Он написал то, что я ему сказал, расписался,
дает мне бумагу. Но, зная, что даже при этом документы потом где-
то терялись, пропадали, я ему говорю: «Нет, вы пригласите помощ¬
ника». Он приглашает помощника, и я говорю: «Дайте ему поруче¬
ние, чтобы он, во-первых, зарегистрировал документ, а во-вторых,
официально оформил ваше поручение: «Разослать по Политбюро».
Он тоже молча все это сделал, помощник забрал бумаги, мы попро¬
щались, и скоро Свердловск получил решение Политбюро о строи¬
тельстве метро».
Таковы основные черты, характеризующие состояние совет¬
ской элиты на закате брежневской эпохи. Недееспособные правите¬
ли не могли обеспечить хоть сколько-нибудь эффективный порядок
управления страной. На фоне всего этого происходит стремитель¬
ное разложение властных и управленческих структур, правоохра¬
нительных органов, хозяйственных, научных, учебных учреждений.
Взяточничество, хищения государственного имущества, фальшивая
отчетность о выполнении плановых обязательств, установление свя¬
зей представителей власти с преступным миром — все это достига¬
ет таких масштабов, что усилий властных помощников, входящих в
ближайшее окружение высших лиц государства, оказывается недос¬
таточно для предотвращения скандальных ситуаций (таких как так
называемое «рыбное дело», расследуемое Генеральной прокуратурой
СССР в самом начале 1980-х гг. — речь идет о контрабандном вы¬
возе красной икры и ценной рыбы за границу — государственный
ущерб в несколько десятков миллионов рублей). Нити преступных
связей тянутся к самому руководству министерства, но дело было
закрыто личным распоряжением Брежнева. Подобные эпизоды со
всей очевидностью свидетельствовали о том, что положительных
перемен во внутренней политике при действующем генсеке ожи¬
дать не приходилось.
402


Эра переговоров
Отчаянный рывок Кеннеди — Джонсона в 1961—1967 гг. не дал
США долговременного стратегического превосходства, СССР достиг
паритета на высоком уровне. Впервые после президента Трумэна по¬
серьезневшая Америка летом 1967 г. в Глассборо пошла на встречу с
руководством СССР (переговоры Джонсона — Косыгина). Два об¬
стоятельства, как уже говорилось, подталкивали Вашингтон: гонка
вооружений не дала США превосходства, а сформировала стратеги¬
ческий паритет; Вьетнам изолировал Америку даже в западном мире.
Теперь контакты с СССР могли сделать продолжающуюся «холодную
войну» менее опасной. Конкретно речь шла о взаимном отказе от соз¬
дания крайне дорогостоящей системы противоракетной обороны.
Делая шаги в направлении улучшения отношений с Советским
Союзом, администрация президента Р. Никсона исходила из того,
что планы периода «холодной войны» о достижении некоей «пози¬
ции силы», с которой можно будет начинать переговоры с СССР,
если и имели под собой основание, то лишь на рубеже 40—50-х го¬
дов. В дальнейшем Запад удалялся от искомой «позиции силы». Если
США и в дальнейшем будут тешить себя иллюзиями, то они лишь
вынудят СССР еще более увеличить усилия по самообороне.
И советское руководство постепенно отошло от прежнего ожес¬
точения, вот что зафиксировано в документах XXIV съезда КПСС:
«Улучшение советско-американских отношений отвечало бы инте¬
ресам советского и американского народов, интересам упрочения
мира».
Конкретные задачи США в начавшемся диалоге с СССР, обещав¬
шем ослабление противостояния «холодной войны», были таковы:
достичь договоренности по стратегическим вооружениям; заморо¬
зить, насколько это возможно, статус-кво в развивающемся мире.
В качестве «платы» за это американская сторона была готова — и
обещала — понизить таможенные барьеры, продавая товары высо¬
кой технической сложности и продовольствие; предоставлять креди¬
ты; признать как окончательные границы в Европе.
403


Администрация Р. Никсона внесла корректировку в систему
стратегического планирования, направленного против Советского
Союза, предпочтение «выборочного» — в пику тотальному — подхо¬
ду в ведении «холодной войны». Президент Никсон критически от¬
несся к всемасштабному военному строительству и скорректировал
доктрину «гибкого реагирования» в пользу «реалистического сдер¬
живания». Если предшественники хотели иметь превосходство над
Советским Союзом по всем параметрам, то Р. Никсон выдвинул кон¬
цепцию «достаточности». Никсон: «Наша цель состоит в том, чтобы
иметь уверенность, что Соединенные Штаты обладают достаточ¬
ной военной мощью, чтобы защитить свои интересы и поддержать
те обязательства, которые администрация сочтет существенными для
интересов Соединенных Штатов во всем мире. Мне кажется, доста¬
точность была бы лучшим термином, чем превосходство».
Такая корректировка означала более экономичный подход к во¬
енным расходам, более бережное отношение к расшатанной военны¬
ми расходами экономике страны. Как и в 50-х годах США хотели со¬
хранить за собой роль «ядерного меча» Запада, заполняя компонент
обычных сил войсками союзников.
По прошествии полугода пребывания у власти представители ад¬
министрации Р. Никсона заявили о готовности начать переговоры с
СССР, и они начались 17 ноября 1969 г. в Хельсинки. После двух с по¬
ловиной лет переговоров удалось найти почву для обоюдовыгодно¬
го компромисса. Москва в 1971 г. подтвердила свою приверженность
идеям мирного сосуществования как альтернативы «холодной вой¬
не»: «Мы исходим из того, что улучшение отношений между СССР
и США возможно. Наша принципиальная линия в отношении капи¬
талистических стран, в том числе США, состоит в том, чтобы после¬
довательно и полно осуществлять на практике принципы мирного
сосуществования; развивать взаимовыгодные связи, а с теми госу¬
дарствами, которые готовы к этому, сотрудничать на поприще укре¬
пления мира, придавая максимально устойчивый характер взаимоот¬
ношениям с ними». Отход от политики конфронтации привел к ма¬
териализации климата «разрядки»: десятки соглашений по вопросам
404


торговли, судоходства, сельского хозяйства, транспорта, мирного ис¬
пользования атомной энергии и т. п. Казалось, что возникает новый
мир с более обнадеживающими перспективами.
*	* *
Но вначале обе стороны хотели «защитить» свои стратегические
системы.
Суть предложений Конструкторского бюро В.Н. Челомея сво¬
дилась к необходимости повысить боевую эффективность ракеты
PC-10 (созданной в его КБ) за счет увеличения мощности боеза¬
ряда и точности стрельбы. Таких ракет в 1970 г. было на вооруже¬
нии советских войск 840 единиц, и данная система являлась самой
массовой советской МБР. В июле 1969 г. в Крыму, на бывшей даче
Сталина близ Ялты состоялось заседание Совета обороны, на кото¬
ром Л.И. Брежнев сказал: «Необходимо предусмотреть значительное
повышение защищенности существующих ракетных стартов, чтобы
обеспечивался гарантированный ответный удар, и новое поколение
ракет должно обязательно создаваться с разделяющимися головными
частями (РГЧ) с индивидуальным наведением боеголовок на цели.
Необходимо также начать разработку железнодорожного ракетного
комплекса».
Последовало укрепления шахтных пусковых установок для ра¬
кет PC-10 и с необходимостью разработки в его КБ МБР с РГЧ ИН.
В итоге 2 сентября 1969 г. вышло правительственное постановление
о разработке сразу трех МБР — «тяжелой» Р-36М (будущая РС-20) с
десятью боеголовками и двух «легких» МР-УР-100 (PC-17) и УР-100Н
(PC-19), оснащенных, соответственно, четырьмя и шестью боевыми
блоками.
Эта гонка означала огромную трату национальных ресурсов,
и советское руководство в конечном счете решило на нее не идти.
Но как остановить эту гонку? Важнейшим шагом, сделанным в мае
1972 г., было заключение Договора об ограничении стратегических
вооружений— ОСВ-1. СССР и США договорились зафиксировать
примерный паритет центральных стратегических систем в Догово¬
405


ре ОСВ-1 (1972). То был первый договор об ограничении ядерных
вооружений, согласно которому ограничивалось число стационар¬
ных пусковых установок МБР и пусковых установок баллистических
ракет на подводных лодках. Договором и временным соглашением
(сопутствующим договору) юридически закреплялся принцип рав¬
ной безопасности в области наступательных стратегических воору¬
жений. Поистине капитальные изменения произошли в ходе «холод¬
ной войны»: США признали равными себе по силе и статусу другую
державу — Советский Союз. Подписание этих важнейших соглаше¬
ний позволило в середине 70-х годов добиться значительного оздо¬
ровления международной обстановки. То была дань реализму, и она
сразу же оказала оздоровляющее влияние на всю систему советско-
американских отношений.
Обе стороны согласно бессрочному Договору об ограничении сис¬
тем противоракетной обороны отказались от дорогостоящего и дес¬
табилизирующего строительства систем противоракетной обороны
по периметру своих границ. Договор от 26 мая 1972 г. оказал важней¬
шее стабилизирующее влияние на советско-американский военный
баланс. Впервые в послевоенный период США отказались разверты¬
вать крупную, имеющую стратегическое значение систему.
При этом Р. Никсон и Г. Киссинджер видели в политике раз¬
рядки, пользуясь определением американского историка Дж. Гэдди¬
са, попытку «сдержать мощь и влияние Советского Союза на осно¬
ве комбинации давления и соблазнов, которые должны были в слу¬
чае успеха убедить русских, что в их собственных интересах быть
сдерживаемыми».
Администрация Никсона стремилась в своей деятельности осу¬
ществить синтез стратегической цельности эйзенхауэровского под¬
хода с тактической гибкостью линии Кеннеди — Джонсона. Целью ее
были концентрированные усилия по созданию структурно оформ¬
ленной системы связей с пестрой совокупностью нескольких десят¬
ков стран, зависимых в той или иной степени от США. Причины не¬
удач данной политики заключались в том, что Вашингтон пытался
организовать зависимый от США мир в тот исторический период,
когда возможности американского воздействия значительно ослаб-
406


ли и когда исчезли навсегда как стратегическая неуязвимость США,
так и их исключительное экономическое превосходство, позволяв¬
шее им активно применять экономические рычаги воздействия в от¬
ношении союзников.
Отход от политики конфронтации привел к материализации
климата «разрядки»: десятки соглашений по вопросам торговли, су¬
доходства, сельского хозяйства, транспорта, мирного использования
атомной энергии и т. п. Казалось, что возникает новый мир с более
обнадеживающими перспективами.
Похолодание
Уход Никсона с политической арены после уотергейтского скан¬
дала (1974) нанес удар по инициативам, противостоящим «холодной
войне». В политике американской правящей элиты по отношению к
СССР начинается брожение, вызванное давлением правых сил, счи¬
тавших «разрядку» ложной концепцией, способствующей (а не пре¬
пятствующей) крушению американских позиций в мире. А правые
усиливали контрнаступление. В феврале 1974 г. сенатор Голдуотер вы¬
разил кредо противников улучшения отношений с СССР: «Мы ни¬
когда не были в худшей позиции, чем сегодня... СССР превосходит
нас в каждой категории вооружений... Мы были по глупости втяну¬
ты в договор о прекращении испытаний ядерного оружия и в пе¬
реговоры ОСВ... Все это поставит США в позицию слабости». С ок¬
тябрьского (1973 г.) кризиса на Ближнем Востоке и объявления Ор¬
ганизацией стран — экспортеров нефти эмбарго на поставки нефти
в США начинается постепенный отход от политики улучшения со¬
ветско-американских отношений таких ее первоначальных провод¬
ников, как Г. Киссинджер.
В русле «холодной войны» были принятые в США решения о мо¬
дернизации всех трех звеньев стратегической триады — о создании
стратегического бомбардировщика Б-1, межконтинентальной балли¬
стической ракеты MX и подводной лодки типа «Трайдент». С прихо¬
дом к власти президента Дж. Форда трезвые качала, характеризую-
407


щие американское стратегическое планирование периода заключения
Договора ОСВ-1, стали уступать место курсу, основанному на вере
в возможность вырваться вперед в стратегической области, в до¬
пустимость ведения контролируемого ядерного конфликта. В ию¬
ле 1975 г. в обстановке активизации правых сил, вызванной реак¬
цией на освобождение Южного Вьетнама, Дж. Шлесинджер заявил,
что США не исключают возможности применения стратегического
ядерного оружия первыми. В декабре 1975 г., согласно единому ин¬
тегрированному плану № 5, ядерные силы США и их союзников по
НАТО были распределены для поражения 25 тыс. целей на террито¬
рии СССР и его союзников по Варшавскому Договору.
*	* *
Республиканская администрация оказалась «не готовой» к распа¬
ду португальской колониальной империи, что привело к потере аме¬
риканских позиций в бывших португальских колониях — Анголе и
Мозамбике, образованию линии так называемых «прифронтовых го¬
сударств», расположенных на границах с ЮАР, готовых оказать по¬
мощь черному населению ЮАР в борьбе против режима апартеида
в Южной Африке и враждебных американскому влиянию.
В Западной Азии крупнейшей ошибкой администрации Р. Ник¬
сона была исключительная опора на «самый стабильный режим» —
шахский Иран, которому с 1972 г. стали продаваться все виды ору¬
жия, за исключением стратегического. Ошибка этой ориентации ста¬
ла очевидной для всех с падением режима шаха в 1979 г.
На Среднем и Ближнем Востоке США не сумели занять более
или менее прочных позиций в среде арабских стран (за исключени¬
ем таких стран, как Саудовская Аравия), что осложнило реализацию
американских интересов в этом районе после войны 1973 г.
В Восточном Средиземноморье поддержка, оказывавшаяся аме¬
риканцами правительству «черных полковников» в Греции, стиму¬
лировала в 1974 г. волнения на Кипре, следствием чего были высад¬
ка на острове турецких войск и общее ухудшение греко-турецких
отношений.
408


Полагаем, что емкую и в целом верную оценку курса республи¬
канцев дал американский историк Дж. Геддис: «Киссинджер стремил¬
ся к философскому углублению американского подхода к мировым
делам: концентрироваться на строительстве стабильного междуна¬
родного порядка между сверхдержавами, а уже потом приступать к
различным кризисам повсюду... Только на этом пути, думал он, мог¬
ли быть достигнуты необходимая пропорция и чувство направлен¬
ного движения, исчезнувшее из недавней американской внешней по¬
литики. Оказалось, что достижение перспективы требует жертвы в
отношении деталей: сверхупрощение является платой за более ши¬
рокое видение».
Демонстративные обсуждения военных планов, характерные для
периода пребывания у власти президента Дж. Форда, нанесли удар
по климату и идеям разрядки международной напряженности, по¬
дорвали возможность улучшения советско-американских отношений.
Сторонники жесткого курса объективно отбрасывали мировое со¬
общество к периоду конфронтации двух лагерей. Военный бюджет
США на 1975 г. знаменовал собой конец тенденции первой половины
70-х годов — сокращения американских военных расходов в реаль¬
ном исчислении и положил начало новому периоду их роста.
Афганистан
Безусловной ошибкой советского руководства было решение
ввести советские войска в Афганистан в декабре 1979 г. Если под¬
нять пожелтевшие газеты на разных языках, то увидишь строки, пы¬
шущие гневом. Особенно достается «четырем старцам» из Политбю¬
ро, но достаточно достается и всей Большой России, якобы двинув¬
шейся в империалистический поход к теплым морям и нефтеносным
пескам. Восемь лет кипела эта, по сути, ненужная война, унося ты¬
сячи жизней и озлобляя народы.
Среди океана возмущения особенно пронзительно звучала аме¬
риканская струна; американские идеологи и теоретики словно ощу¬
тили смысл жизни. Не было предела возмущенному гневу тех, кто
почувствовал затронутость геополитических интересов. Почти вне¬
409


запно американская демократия ощутила себя родной сестрой ис¬
ламского фундаментализма. В афганские горы пошел поток оружия,
современного убийственного оружия, чтобы горели в вертолетах
наши летчики, замирала в последней атаке пехота.
Тогда-то и появился Усама бен Ладен, как фабрики, работали ла¬
геря военной подготовки моджахедов в Северном Пакистане. Горный
пуштун впервые встретился с двадцатым веком в его наиболее смер¬
тоносном выражении. А американская разведка продвигалась вперед,
на север, к бунтующим против Кабула племенам узбеков и таджиков.
Эфир был полон проклятий к адрес «шурали» — советских войск,
призванных «марксистским» правительством страны, в которой не
было железных дорог, авиации, автомобиля, водопровода.
Уход советских войск в феврале 1988 г. вызвал невиданное ли¬
кование всех, для кого СССР был проклятием либо серьезным гео¬
политическим соперником. Вторжение отбито, агрессор наказан. По¬
надобилось еще десять лет, прежде чем развязались языки у тех, для
кого вторжение советских войск было вовсе не делом постаревше¬
го Политбюро.
В интервью французскому «Нувель обсерватер», напечатанному
в 1998 г., советник президента Картера по национальной безопасно¬
сти Збигнев Бжезинский прояснил картину. Согласно мнению это¬
го потомственного врага России, тайное вовлечение американских
спецслужб в дела Афганистана началось за много месяцев до при¬
звания в страну советских войск. Задолго до жестокого декабря Бже¬
зинский написал своему боссу — президенту Картеру, что целью ока¬
зания тайной помощи афганцам «будет совращение русских на во¬
енное вторжение в Афганистан». Хитрый ненавистник России: «Мы
не толкнем русских на интервенцию, но мы сознательно увеличим
возможность того, что русские испытают искушение». Спустя мно¬
го лет Бжезинский с гордостью признает: «Эта секретная операция
была превосходной идеей», потому что «мы заволокли русских в аф¬
ганскую западню и создали для СССР обстановку его собственно¬
го Вьетнама». Если сравнить это с речами президента Картера пе¬
ред конгрессом в те дни, то горько становится от столь масштабно¬
го лицемерия.
410


Еще позднее Бжезинский признал, что главным его мотивом при
разработке афганской операции было отвлечение Советского Союза
от Восточной Европы. Збиг опасался реакции Кремля на возникно¬
вение польской «Солидарности». Если даже признать эту цель дос¬
тойной, то стоит вспомнить почти десять лет войны в горах, тысячи
убитых и десятки тысяч искалеченных, залитую кровью страну. Не
слишком ли веселый авантюризм? Оправдывает ли он десятилетие
жестокой битвы, обескровившей и без того бедную страну?
Но оснащение горных племен самой передовой военной тех¬
никой обернулась против самих США. Девятнадцать мусульман в
сентябре 2001 г. протянули руки к штурвалам суперсовременных
авиалайнеров, врезавшихся в небоскребы Нью-Йорка, не сразу из
двенадцатого века, а только после плотного знакомства с лучшей тех¬
никой XX века, которой тех снабдили американцы. (Экс-госсекретарь
США Мэдлин Олбрайт назвала Усаму бен Ладена «коброй, бросив¬
шейся на своих хозяев».
Именно этот авантюризм Бжезинского, переданный администра¬
ции президента Рейгана, породил исламский джихад, который сего¬
дня испытывают на себе сами американцы. А ведь американцы мог¬
ли уже видеть возможные плоды своих усилий при захвате амери¬
канского посольства в ходе Иранской революции. Американцы не
могли не увидеть, с какой легкостью исламский экстремизм обра¬
щается на вчерашнего благодетеля. Командиры муджахеддинов уже
в 1980-е гг. мечтали о создании мирового халифата, включающего и
Соединенные Штаты, дарующего Америке шариат.
А тогда, в финале Афганской войны, Горбачев предложил аме¬
риканцам создать в Кабуле коалиционное правительство, чтобы из¬
бежать жестокой мести афганцев друг другу. В своей недавней кни¬
ге «Рейган и Горбачев» бывший посол США в Москве Джэк Мэтлок
пишет: «Американское отношение к Афганистану определялось по¬
литической схваткой в Вашингтоне, а не ситуацией в Афганистане,
поскольку было ясно, что поддерживаемый Советами режим не мо¬
жет возобладать даже с помощью Москвы».
Мэтлок далее пишет резонные вещи: «Главной проблемой для
американцев была советская военная оккупация. Как только она за¬
411


вершилась, не было уже никаких оснований американцам передавать
афганским фракциям оружие». Но эта точка зрения была в Вашинг¬
тоне решительно отвергнута. Через Пакистан шел мощный поток
оружия — его принимал не Усама бен Ладен, а уже его ученики.
Теперь, издалека, достаточно отчетливо видно, что в 1990-е гг.
шаг за шагом исламские фундаменталисты подходили к американ¬
ским твердыням — посольства в Африке (1998), удар по кораблю
«Коул» (2000). Но американцам не хватило интуиции увидеть расту¬
щую угрозу. Ведомые почти беспечным дипломатом (слишком много
тенниса и удачи) Ричардом Холбруком, американцы при президенте
Клинтоне увлеклись Югославией (какое до нее дело американцам?),
упуская из виду подлинную угрозу территории США (и игнорируя
подлинный геноцид в Руанде). А ведь именно в это время Россия
предлагала совместные действия против Талибана и «Аль-Каиды».
Американцы оценили эти предложения только после 11 сентября
2001 г. Но и позднее такие ненавистники России как Бжезинский со¬
противлялись совместным действиям США и России против Талиба¬
на («поскольку это может развязать Москве руки в Чечне»).
ОСВ-2
Идя на компромисс, каковым являлся Договор ОСВ-2, Моск¬
ва жертвовала многим. Она дала согласие сократить свои страте¬
гические силы на 10%, отказалась от ряда программ, находивших¬
ся на различных стадиях разработки или развертывания. Но и для
Соединенных Штатов договор ставил существенные барьеры. Так,
США вынуждены были ограничить себя в численности баллистиче¬
ских ракет с разделяемыми головными частями, не более 1200 еди¬
ниц), в численности крылатых ракет (не более 3000 авиационных
крылатых ракет). Общее число носителей ядерного оружия фиксиро¬
валось цифрой 2250. Согласно протоколу к Договору ОСВ-2, запре¬
щалось развертывание крылатых ракет наземного и морского бази¬
рования дальностью свыше 600 км. Обе стороны — СССР и США —
заявили о том, что будут соблюдать его положения до тех пор, пока
на нарушение его положений не пойдет противостоящая сторона.
412


Негативная сторона политики Дж. Картера в области ядерных
вооружений нашла наиболее полное выражение в определяющем
цели ядерного поражения в СССР так называемом «едином интег¬
рированном плане распределения целей» (СНОП—5Д). Согласно это¬
му плану, число целей в СССР увеличивалось с 25 до 40 тыс. Поми¬
мо прочего, увеличение числа целей оправдывало наращивание аме¬
риканского ядерного арсенала. Первый годовой военный бюджет при
Картере равнялся 113 млрд. долл., последний—180 млрд. долл. Было
запланировано создание 14 подводных лодок типа «Огайо» к 1989 г.
(три лодки в два года). Число сухопутных дивизий было увеличено с
13 до 16. Впервые почти за 20 лет произошло увеличение американ¬
ского контингента в Западной Европе (на 20 тыс. человек). На сес¬
сии совета НАТО в мае 1978 г. была принята пятнадцатилетняя про¬
грамма военного роста НАТО. Речь шла, прежде всего, о примерно
100 программах общей стоимостью около 90 млрд. долл.
Стратегическое планирование в отношении СССР осуществ¬
лялось при президенте Дж. Картере в двух плоскостях. В одной —
американское правительство признало паритет и подписало Договор
ОСВ-2, фиксирующий примерное равенство стратегических арсена¬
лов двух великих держав. В другой плоскости американское руково¬
дство упорно искало пути оптимизации своей военной машины, осу¬
ществляло модернизацию своих стратегических сил.
Правый республиканизм
В США из избирательной кампании 1980 г. победителем вышел Р.
Рейган, который считал Джимми Картера и президента Л. Джонсо¬
на «слишком мягкими». Он объединил политические силы правого
фланга республиканской партии, опираясь на разработки нескольких
«мозговых трестов»: Фонда наследия, а также Американского пред¬
принимательского института, Гуверовского института войны, мира
и революции при Стэнфордском университете, Центра международ¬
ных исследований Джорджтаунского университета. «Консервативная
тяга» выдвигала идеологически однородный состав дипломатов, же¬
лающих вести жесткую линию.
413


Были поставлены четыре крупные задачи:
1.	В экономике выдвинуты инициативы «рейганомики» («высво¬
бождение» резервов американской экономики). В инаугурационной
речи Р. Рейган поклялся крепить экономическую мощь США: «Пе¬
рефразируя Черчилля, можно сказать, что я не для того дал клятву
сейчас, чтобы председательствовать при распаде сильнейшей эконо¬
мики мира».
2.	Во внешней политике были осуществлены отход от картеров-
ской «уважительности» к союзникам, поворот к опоре на «собствен¬
ные возможности. Ради достижения американского превосходства
администрация Р. Рейгана предпринимала попытки возродить ожес¬
точение «холодной войны», ужесточения международных отношений
до степени двусторонней поляризации мира.
3.	Не следует излишне полагаться на понимание, благожелатель¬
ность и склонность к сотрудничеству внешних сил. Можно исполь¬
зовать помощь союзников, но видеть в этом лишь вспомогательный
фактор: у союзников немало эгоистических интересов, и прежний
опыт говорит, что в решающих испытаниях они предпочитают от¬
сидеться в стороне (Корея, Вьетнам, Ближний Восток и т. п.). Мож¬
но идти по пути договоренностей с потенциальными противника¬
ми, но нельзя на этих договоренностях основывать глобальную в по¬
литику страны.
4.	Военно-политическая мощь США огромна, для ее активизации
требуется ослабить сдерживающий «вьетнамский синдром». Нужно,
чтобы нация поверила во всемогущество своей страны, до Вьетна¬
ма никогда не знавшей военных поражений. «Эра сомнений в себе
окончена. Американцы снова желают быть первыми, — заявил пре¬
зидент Рейган,— мы действуем с целью восстановить уверенность в
американском руководстве посредством более энергичной защиты
американских идеалов и интересов». Увеличение доли военных рас¬
ходов в валовом национальном продукте всего лишь на 2 — 3% по¬
зволит обновить стратегические силы и вернуть военно-морскому
флоту возможности контроля над Мировым океаном, модернизиро¬
вать контингент обычных сил. Согласие на паритет с СССР означа¬
414


ет пораженчество. Переговоры с Советским Союзом можно дейст¬
венно вести лишь по завершении «броска» в стратегических воору¬
жениях, что практически означало паузу в несколько лет.
Эти постулаты легли в основу курса администрации Р. Рейга¬
на (1981—1989). Правые силы в США заявили о своей готовности
еще один раз испытать «исторический шанс» Америки: полагаясь
на мощь страны, попытаться возобладать в «холодной войне». Ру¬
ководство США выдвинуло программу базовых стратегических це¬
лей, достижение которых должно было привести к укреплению по¬
зиций США в мире в целом — как в противоборстве с Советской
Россией:
—	нарушить стратегическое равновесие в мире посредством ин¬
тенсивных усилий в военном строительстве; обеспечить вооружен¬
ным силам США возможность ведения продолжительного ядерно¬
го конфликта с реализацией американского преобладания на всех
уровнях;
—	отойти от принципов равенства в отношениях с Советским
Союзом, занять положение «диктующей» стороны, сделать перего¬
воры ареной конфронтации; постараться ослабить позиции СССР в
«стратегическом уравнении»; консолидировать все имеющиеся ан¬
тисоветские силы; постараться оказать давление на советскую эко¬
номику;
—	восстановить гегемонию в военных союзах, укрепить едино¬
властие США в них, добиться приобщения союзников к открытому
антисоветскому курсу Вашингтона;
—	содействовать дифференциации развивающихся стран, под¬
держивать страны, представляющие собой опору США в «третьем
мире», закрепить связи с основными поставщиками сырья, актив¬
нее используя для этого продажу обычных вооружений и экономи¬
ческую помощь;
—	найти возможность сближения с КНР на антироссийской ос¬
нове, не подрывая при этом связей с Тайванем, не ослабляя союза с
Японией и «стимулируя» Китай на внутреннюю трансформацию в
сторону рыночного пути развития.
415


*	* *
Подписанная президентом в мае 1982 г. директива ДРНБ № 32
представляет собой весьма детализированное изложение поведе¬
ния США в случае начала войны с СССР. Планировалось безуслов¬
ное и незамедлительное применение всех видов оружия массово¬
го уничтожения, в том числе ядерного. Предусматривался быст¬
рый переход — в случае неудачи на более ранних ступенях — к
быстрой эскалации конфликта. Реакцией Пентагона на ДРНБ № 32
явился представленный уже в августе 1982 г. Совету национальной
безопасности развернутый план ведения полномасштабной ядерной
войны продолжительностью до шести месяцев. Таким образом, уже
летом 1982 г. стратегическое планирование в Вашингтоне обрело
определенную цельность: вооруженным силам США была постав¬
лена задача не исключать возможности начала конфликта первыми,
лидирования по лестнице эскалации. Этим был завершен опреде¬
ленный этап в стратегическом планировании США; на его исходе
было решено применять имеющиеся средства неожиданно в макси¬
мальном объеме. После этого стратегическое планирование пошло
по линии поиска новых участков борьбы с потенциальным против¬
ником, расширения фронта, переноса военных действий в косми¬
ческое пространство.
Именно по этому пути пошло американское руководство в ди¬
рективе о национальной космической политике от 4 июля 1982 г. и
в принятой 25 марта 1983 г. директиве о решениях по национальной
безопасности № 85. ДРНБ № 85, как и ее идейное продолжение —
ДРНБ № 119 (подписана президентом 6 января 1984 г.), посвящена
вопросам милитаризации космоса. Две последние директивы знаме¬
нуют собой значительный отход от линии 70-х годов, когда амери¬
канским руководством было решено отказаться от системы проти¬
воракетной обороны. Р. Рейган и его окружение сочли и этот подход
пораженческим, отражающим неверие в способность США, безус¬
ловно, контролировали внешние обстоятельства «холодной войны».
Это был весьма крупный поворот в стратегическом планировании
416


США. Перед американскими вооруженными силами была поставле¬
на задача, во-первых, защитить территорию США из космоса, соз¬
дать «космический щит», во-вторых, создать возможность «ослеп¬
ления» противника, быстрого уничтожения космических коммуни¬
каций СССР.
Темпы роста расходов на все виды вооружений были значитель¬
но увеличены и доведены до 8,5%—10% в год. В ходе стратегическо¬
го строительства Р. Рейган резко увеличил ассигнования на ядер-
ные вооруженные силы (за период с 1980 по 1984 г. они возросли
более чем в два раза, тогда как в предшествующие шесть лет, с 1975
по 1981 г. расходы на развитие стратегических вооружений увели¬
чились на 76%, а на силы общего назначения — на 144%). В следую¬
щие пять лет — с 1981 по 1985 г.— Р. Рейган увеличил расходы на
развитие обычных вооружений в два раза, а на развитие стратеги¬
ческих — в 2,6 раза.
В июне 1983 г. было создано космическое командование США.
В 1984 г. начались испытания противоспутниковой системы АСАТ —
качественно нового шага в космической технике. АСАТ представляет
собой оружие, запускаемое с истребителя Ф-15, поднимающегося на
значительную высоту. Это — двухступенчатая ракета, несущая специ¬
альную боеголовку, созданную для уничтожения спутников. К 1987 г.
было создано 112 противоспутниковых боеголовок, что примерно
достаточно (в случае попадания каждой из запущенных ракет) для
уничтожения всех спутников слежения и оповещения, которые вра¬
щаются вокруг Земли.
Администрацией Р. Рейгана активно осуществлялось строитель¬
ство и в сфере обычных вооружений и вооруженных сил. Числен¬
ный состав вооруженных сил был увеличен более чем на 200 тыс.,
число армейских дивизий к 1991 г. достигло 25 (увеличение числа
имеющихся на вооружении авианосных групп — с 13 до 22 — исклю¬
чая резерв). Увеличилось число эскадрилий истребительной авиации
ВВС с 24 до 38, увеличение на 8 тыс. самолетов. Развернуто в вой¬
сках к 1988 г. 7058 танков типа М-1 «Абрамс», что привело к увели¬
чению общего танкового парка на 40%. В ВМС увеличено число ос¬
417


новных боевых кораблей на 1/3, до 610 единиц (133 новых корабля,
в том числе 33 подводные лодки обычного назначения, 2 атомных
авианосца класса «Нимиц», 18 ракетных крейсеров, 5 эсминцев).
Предпосылки распада СССР
В 60—80-е гг. идеологическую базу для дальнейшего развития
СССР стали все больше определять три императива, владевшие ду¬
мами интеллигенции, которая начала в толстых журналах дискуссию,
итогом которой должен был стать новый государственный курс.
Первый императив — как можно скорее достичь точки необра¬
тимости. Здесь было лишь одно стремление: при первой же возмож¬
ности как можно быстрее преодолеть гравитацию партийного маг¬
нитного поля, вырваться за пределы заколдованного круга, заплатить
любую цену за передовой общественный порядок. Для обоснования
этого императива использовалось запугивание «ужасами сталиниз¬
ма», которые красочно описывали различные представители интел¬
лигентских кругов, особенно диссидентствующих и эмигрантских.
Представителям этой волны не приходит в голову, что они бьют¬
ся с фантомами, что новый Сталин при растущем среднем классе,
всем очевидном крахе идеологии и неприятии персонального дикта¬
та номенклатурой — был уже невозможен. Для восхождения к дикта¬
торским полномочиям необходимы были два условия: согласие масс
на тотальную мобилизацию (его можно получить лишь после гран¬
диозных потрясений) и наличие идеологии, убедительно обещаю¬
щей благо после мобилизационных сверхусилий. Будем реалистами,
в 60—80-е годы такое сочетание было уже немыслимо. На дворе ца¬
рил «застой», но антисталинисты считали его не нормой, а времен¬
ной передышкой. Это была «идеология консультантов», которые в
подъездах Старой площади объективно гуманизировали партийный
аппарат, но опасались реакции: их знаменем было добиться необра¬
тимости эволюции правящей верхушки.
Второй императив российской интеллигенции кануна великих
потрясений: мы должны стать нормальной страной. Удиви¬
тельно, что никто в те годы и не пытался определить критерии нор¬
418


мальности, задаться вопросом, почему нормальной считается соци¬
альная практика счастливой десятой части мира — Северной Атлан¬
тики, а не девяти десятых, находящихся либо в процессе догоняющей
Запад модернизации, либо погрязшей в трайбализме и национализме.
Неповторим тот пафос, то катарсическое значение, которое прида¬
валось слову «нормальный» как синониму «идущий вровень с Запа¬
дом, разделяющий его стандарты, уровень жизни и достоинства де¬
мократического общества». Словно девять десятых населения Земли
сознательно жили ненормальной жизнью, словно подъем Запада в
XVI веке не был уникальным чудом, величественным, благодатным
(наука, литература, гуманизм) и опасным — колонизация, неизбеж¬
ная (при движении вдогонку) болезненная рекультуризация.
В будущем об этом напишут детальнее. Но и сейчас хочется
спросить ревнителей нормальности, была ли нормальной жизнь
большинства их соотечественников, если последний массовый го¬
лод отстоял уже сравнительно далеко (1946 г.), если в течение жиз¬
ни двух поколений две трети населения вышли из нищеты, получи¬
ли гарантию жизнедеятельности — свою и грядущих поколений. Эти
шаги к нормальности вовсе не гарантировали уровня Запада. Интел¬
лектуальным убожеством веяло от выборов ориентира «нормально¬
сти» — США, Швеция, Швейцария или Германия. Интеллигенция по¬
теряла нить истории собственной страны, соревнуясь в обличении
ненормальностей — словно сумма исторических и ментальных осо¬
бенностей не составляла историко-цивилизационную основу того,
что называлось советским народом.
Тезис о нормальности стал могущественным орудием интелли¬
генции. На уровне национального сознания стало едва ли не престу¬
плением говорить, что Россия не скоро еще по уровню жизни будет
равной начавшей якобы с той же стартовой полосы Финляндии, что
нельзя смотреть лишь на счастливые (по стечению исторических об¬
стоятельств) исключения, что феномен Запада в определенном смыс¬
ле уникален. Форсированное движение к «нормальности» требовало
определения ненормальности, и таковой стало считаться все неза¬
падное — смешное и грустное утрирование вопроса, вставшего пе¬
ред Россией со времен Аристотеля Фиораванти. Словно не было жес¬
419


токой полемики и практики решения этого вопроса со времен Лже-
дмитрия, Петра, славянофилов-западников и пр. Требование «сейчас
и немедленно стать нормальными» лучше всего выразил двумя сто¬
летиями ранее генерал Салтыков, заявивший, что дело лишь в том,
чтобы «надеть вместо кафтанов камзолы».
Отказ видеть в модернизации крупнейшую проблему человече¬
ства и России, в частности, фетишизация иной цивилизации, под¬
мена тяжелейшей проблемы легким выбором «умный — глупый»,
беспардонная примитивизация процесса обсуждения общественных
вопросов — от демократии до экономической политики — вот чем
поплатилась страна за недалекость своих интеллигентных детей, не
знающих истории и решивших одним махом поставить на «нормаль¬
ность».
Заметим, это был не временный фетиш, то было кредо: «нор¬
мальность» вместо критического анализа и исторического чутья.
Жрецы нормальности на практике безжалостно крушили «админи¬
стративно-командную систему» и совершенно серьезно, прилюдно,
печатно, массово требовали денационализации и дефедерализации.
Как было ясно многим сразу, а остальным потом, они требовали дес¬
табилизации и деградации. (Не говоря уже о том, что столь легкое
определение «нормы», так жестоко ломающее ментальный, психоло¬
гический стереотип огромного народа, неизбежно таило в себе жес¬
токую автохтонную реакцию.)
Третья черта российской интеллигенции эпохи 60—80-х — вера
в существование чего-то большего, чем здравый смысл (и это не ус¬
пев еще остыть от марксистских законов стадиального развития).
Воистину, свято место пусто не бывает. Крушение прежних схем в
данном случае ничему не научило. Данная черта — родимое пятно
российской интеллигенции, она родилась с этим знаком. Когда сем¬
надцать отроков были посланы в начале XVI в. в лучшие универ¬
ситеты Запада, то никто из новоявленных студентов не удосужил¬
ся приобщиться к неким прикладным, общеполезным дисциплинам.
Видимо, пресная проза постепеновщины противна русской душе. Все
семнадцать российских протоинтеллигентов избрали одну из двух
дисциплин — алхимию или астрологию, чтобы добиться успеха од¬
420


ним ударом, овладеть корневыми законами мироздания, одним ма¬
хом разрубить гордиев узел жизни, по особому компасу найти сра¬
зу верный ответ — вера в миг, удачу, случай, тайную тропу истории,
а не в каждодневные планомерные усилия.
Российская интеллигенция всегда упорно искала универсальный
ответ, и их внимание привлекали те из титанов западной мысли, сле¬
дование учению которых обещало быстрое успешное переустройство
общества. Кумирами думающей России последовательно были Воль¬
тер, Дидро, Руссо, Кант, Адам Смит, Фурье, Гегель, Сен-Симон, Фей¬
ербах, Прудон, Маркс.
От алхимии и астрологии дело явно двигалось в сторону соци¬
ально-экономических концепций. В годы Михаила Горбачева интел¬
лигенция демонстративно отринула марксизм, и тут же, руководимая
все той же неистребимой верой в последнее слово западной (в дан¬
ном случае экономической) науки, обратилась к фетишу «свободного
рынка»: именно он, рынок, все расставит по своим местам. Рынок воз¬
даст всем по заслугам, рынок вознаградит труд и уменье, накажет не¬
радивого. Он сокрушит нелепое стремление Центра контролировать
все и вся, вызовет к жизни сонную провинцию, энергизирует людей,
превратит «винтики и колесики» в грюндеров и менеджеров.
*	* *
Позволим себе следующее отступление. В западной экономиче¬
ской теории свободный рынок, старый добрый laisse faire, периодиче¬
ски был то в загоне, то в фаворе. Певцы свободного рынка от Адама
Смита до Милтона Фридмена не более знамениты, чем идеологи го¬
сударственного вмешательства от Тюрго до Джона Мейнарда Кейн¬
са. В 60—70-е гг. на Западе правил бал тезис об умеренно регулируе¬
мой экономике. Но во времена президента Рейгана вперед вышли
идеи «освобождения» рынка от опеки, и «чикагская школа» стала
авангардом западной экономической мысли. Нужно ли напоминать,
что именно российская интеллигенция, стремясь не отстать, первой
в мире переводила «Капитал» К. Маркса. Она же первой уверовала
421


в созданную для западного мира теорию высвобождения рыночных
сил. Именно она была взята на вооружение в стране монопольных
производителей, в стране, в экономике которой требуются дисцип¬
лина, взаимодействие и порядок, а не раскрепощение ради менедже-
ристских чудес конкурентных чемпионов.
Песня рынку как всеобщему справедливому уравнителю, как
создателю творческого производства прозвучала в стране совершен¬
но отличной от западной трудовой культуры. Гимн индивидуализ¬
му пропели в глубинно коллективистской стране, призыв копить и
бороться за качество раздался на просторах, где основными произ¬
водителями были мобилизованные поколение назад крестьяне и их
дети, разумеется, не несшие в генах ничего похожего на протестант¬
скую этику индивида. Накопленное по крохам в 1929—1988 гг. под¬
верглось воздействию экспериментов типа «Закона о предприятии».
Всеобщее требование регионального хозрасчета было уже за преде¬
лами здравого смысла.
Удивительная вера коммунистических вождей в способности бур¬
жуазной экономической науки — эскиз в безумии сам по себе. Пар¬
тийный пролетарский прозелитизм трансформировался номенкла¬
турным поколением в свою противоположность. Что толку теперь
предъявлять счет выпускникам этих своего рода церковно-приход¬
ских школ — партийных учебных заведений? Страна и история еще
долго будут недоуменно смотреть на лучших, на образованных, на
тех, кто имел идеалы, кто любил свою страну и желал ее обновления,
но слишком усердно поверил в догму, противоположную собствен¬
ным лекционным курсам. Не слишком ли большую цену заплатила
страна за их спонтанность, чувство непогрешимости, заносчивость
до пределов преступной гордыни, легкость в обращении с судьбой
страны, черствость в отношении старших поколений?
Гимн свободному рынку явился апологией искаженного миро¬
воззрения. Англосаксонский мир вместе с Дж. М. Кейнсом и Ф. Руз¬
вельтом отошел от него в 30-е гг. Прочий же мир, то есть девяносто
пять процентов мирового населения, не знал экономического раз¬
вития на основе свободного рынка никогда. И то, что западный мир
422


знает о свободном рынке, не внушает ему иллюзий. Скажем, извест¬
ный в России филантроп Дж. Сорос написал недавно в журнале «Ат-
лантик мансли», что дисциплина рынков свободной торговли может
быть такой же тиранической, как фашизм и коммунизм. А американ¬
ский журнал «Бизнес уик» сообщил в номере от 24 февраля 1997 г.,
что, «если корпоративная Европа, с ее многовековой традицией со¬
циального обеспечения, устремится к англосаксонскому образцу, то
их открытая борьба лишь усилится».
Но российская интеллигенция отставила роскошь сомнения. По¬
нятно, что страна (совсем не та, что в 1917 г., гораздо более в сво¬
ей массе образованная и восприимчивая) ждала от своих интеллек¬
туальных лидеров объяснения материальных успехов одних стран и
очевидных неудач других. Окружавшие Горбачева политологи и эко¬
номисты несомненно следили за господствующими на Западе теоре¬
тическими тенденциями. Они никогда не пришли бы к воспеванию
рынка, скажем, в 1960-е или 70-е гг., когда на Западе, даже в англосак¬
сонском мире, царил совсем другой стереотип. Но в атмосфере вре¬
менной победы неолибералов-рыночников «чикагской школы» луч¬
шие умы России привычно поверили в «последнее слово». Сработал
рефлекс. В конце 80-х годов XX века следовало верить в певца сво¬
бодного рынка Милтона Фридмена (хотя, к чести Фридмена, нужно
упомянуть о специально написанной им работе, посвященной идее
принципиальной неприложимости его идей к русской действитель¬
ности). В результате доморощенные пересказы созданных для специ¬
фических условий макроэкономических постулатов, принадлежащих
последней череде Нобелевских лауреатов (разумеется, американцев;
разумеется, рыночников), затмили самоосмысление и собственный
упорный, планомерный труд.
Не будем идеалистами, конечно же, самонадеянные советские
экономисты не могли в скромные краткие годы проделать труд Каль¬
вина, Лютера и Конфуция, не могли «внедрить» трудовую аскезу сво¬
ей многомиллионной, зачитывавшейся их статьями пастве. По мно¬
гие причинам. Субъективным — не было прозелитической револю-
ционно-религиозной внутренней убежденности. Ее заменял яркий
423


скепсис, набор средней убедительности логических канонов. Объек¬
тивная причина — коллективистское сознание так или иначе отвер¬
гало курс на приоритет самореализации индивида, противилось по¬
явлению полюсов кричащего богатства и молчащей бедности. Нам
в данном случае важно не то, что в принципе могло (или не могло)
реализоваться, а то, в каком направлении призванная номенклату¬
рой советская экономическая наука повела готовый к переменам (как
к традиционному еще одному испытанию) народ в сюрреалистиче¬
ской обстановке 1988—1991 гг., когда все прежде невозможное ста¬
ло казаться возможным за несколько месяцев, за 500 дней, до бли¬
жайшей осени.
Российская интеллигенция совершила «грех нетерпения и неуем¬
ной гордыни», она подавила в себе свое главное родовое качество —
разумное сомнение — и бросилась в новый социальный эксперимент
с не меньшей страстью, чем революционеры 1905 и 1917 гг.
Совсем скоро часть интеллигенции сказала себе, что «их» стра¬
на — это «эта» страна. Когда это произошло? Наверное, когда оказа¬
лись неосуществимыми идеалы, казавшиеся столь очевидно привле¬
кательными, когда эти идеалы столкнулись с сопротивлением и непо¬
ниманием, с косностью населения. Когда формула «хотели как лучше,
а получилось как всегда» подчеркнула заколдованность российско¬
го круга модернизации и цели реформаторов существенно сдвину¬
лись в сторону личных.
Может ли характеристика «эта» возобладать над определением
«наша»? Видимо, может. Для этого должна быть разрушена связь ме¬
жду людьми (главная характеристика коллективистской страны) —
чтобы исчезли мы, а утвердилось множественное «я». Чтобы вы¬
ветрилась под напором цинизма коллективная память, «любовь к
отеческим гробам», чтобы окружающим стало совсем неловко от
признания в любви к многострадальной отчизне с ее гипсовыми по¬
стаментами и фанерными звездами. Чтобы была бесстрастно завер¬
шена люмпенизация населения, перевод его в режим естественного
выживания, войны всех против всех.
Но в итоге, пожалуй, не будет не только «нашей», но и «этой»
страны...
424


Республики в составе СССР.
Национальная политика
Национальные отношения в СССР, вплоть до «перестроечных»
времен, принято было считать предметом гордости партийной и го¬
сударственной политики. И действительно, официально провозгла¬
шенная в 60 — 70-е гг. новая историческая общность людей была от¬
нюдь не мифом. Укоренившийся в последние два десятилетия сар¬
казм в адрес «гомо советикусов», или попросту «совков», совершенно
не отменяет тот факт, что на уровне массового сознания ощущение
глубокого единства советских народов имелось.
Примеров, демонстрирующих, что этнические, культурные, расо¬
вые различия людей при определенных обстоятельствах могут быть
забыты, советская история давала немало. Главное, что позволяло
достичь этого, было чувство причастности к общему великому делу.
Так было во времена первых пятилеток, в годы Великой Отечествен¬
ной войны, целинной эпопеи. Люди разных национальностей воспри¬
нимали как свои, «кровные» успехи советских ученых, спортсменов,
деятелей культуры, гордились беспримерными подвигами своих вои¬
нов, полярников, летчиков, космонавтов, независимо от их нацио¬
нальной принадлежности.
Беды и несчастья, внезапно случавшиеся в разных частях стра¬
ны, вызывали сопереживание, стремление помочь со стороны всего
многонационального советского народа. Пример тому — Ташкент¬
ское землетрясение в 1966 году, полностью уничтожившее целый го¬
род и погубившее десятки тысяч его жителей. Всего через год на мес¬
те руин возник новый город, целые улицы которого были возведены
безвозмездными усилиями и средствами всех республик СССР.
Степень сплоченности советских национальностей и стремле¬
ние к взаимному сближению особенно ярко проявлялись в сравне¬
нии с другими многоэтническими государствами. В США, например,
чуть ли не открыто действовали расистские организации типа «ку-
клукс-клана», время от времени происходили кровопролитные мас¬
совые столкновения на расовой и национальной почве, в законода¬
425


тельствах некоторых штатов вплоть до 70-х годов сохранялись дис¬
криминационные нормы по отношению к чернокожим, выходцам из
Азии и Латинской Америки. Реакцией на это стало появление орга¬
низованных движений протеста, охвативших почти все этнические
меньшинства Соединенных Штатов.
Ничего подобного в Советском Союзе в те годы не наблюда¬
лось. Убедительным аргументом в пользу национальной терпимости
и сближения народов СССР является рост числа этнически смешан¬
ных браков. Переписью населения 1959 г. их зафиксировано 10,3% от
общего числа браков. К 1970 г. смешанные семьи составляли 13,5%, в
1979 г. - 14,9%, а в 1989 г. - 17,5%.
Доказательством формирования новой общности можно считать
также распространение русского языка как языка межнационально¬
го общения. Например, по переписи 1926 г. число граждан нерусской
национальности, считающих русский язык родным, зафиксировано
6,4 млн., в 1959 г.— 10,2, в 1979 г.—13, в 1989 г.—18,7 млн. Перепи¬
си населения показывали также постоянный рост числа свободно
использующих русский язык наряду с родным национальным язы¬
ком. В 1970 г. в СССР проживало 46,6 % нерусских граждан, к 1989 г.
их доля повысилась до 49,4 %. При этом русский язык считали род¬
ным и свободно им владели 81,4% населения СССР и 88% населе¬
ния РСФСР.
Все это давало идеологам «развитого социализма» весомые ос¬
нования считать выработанный курс на решение национального во¬
проса верным. В основу этого курса по-прежнему закладывалась идея
достижения фактического равенства наций, народностей «с полным
учетом их интересов, уделяя особое внимание тем районам страны,
которые нуждаются в более быстром развитии». Эта идея восходи¬
ла к ленинским представлениям, что интернационализм «великой»
нации должен состоять, помимо прочего, «и в том неравенстве, ко¬
торое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой,
то неравенство, которое складывается в жизни фактически». Други¬
ми словами, русские, как самая большая и в прошлом «угнетающая»
нация, должны взять на себя ответственность за развитие всех на¬
ций Советского Союза, платя за это особо большую цену.
426


*	* *
Бесспорно, что подобное «донорство» русского народа было оп¬
равдано с точки зрения преодоления недоверия к нему со сторо¬
ны меньшинств. Народы советской Средней Азии, Кавказа, Сиби¬
ри смогли очень быстро почувствовать положительные изменения
в своей жизни, особенно в сравнении с положением родственных
им народов, живущих по другую сторону границы СССР. Статус на¬
ционального меньшинства давал огромные преимущества при по¬
ступлении в лучшие вузы страны, зачислении на работу, в предос¬
тавлении многих социальных льгот. В национальных республиках
целенаправленно создавались собственные многочисленные кадры
государственных и партийных работников, воспитывалась нацио¬
нальная интеллигенция. Высшие должности в республиках за редчай¬
шим исключением занимались только представителями «титульной»
(от имени которой образована республика) нации. Русским отводи¬
лась роль квалифицированных помощников, а также исполнителей
тех обязанностей, которые не вызывали у местных жителей интере¬
са (промышленных рабочих, строителей, инженеров, военных).
Вместе с тем, курс на фактическое равенство на деле приносил
не только запланированные результаты. «Донорство» России не мог¬
ло продолжаться бесконечно без видимого ущерба для нее самой.
Средства, выделяемые государством на ускоренное экономическое
и социальное развитие союзных республик, складывались преиму¬
щественно из налоговых отчислений от доходов всех республик в
общесоюзную казну. Однако, если в бюджеты среднеазиатских и за¬
кавказских республик назад возвращалось до ста процентов от этих
отчислений, в республики Прибалтики — в среднем 70 — 80 %, на
Украину и в Белоруссию — 50 — 60 %, то в РСФСР — лишь немно¬
гим более 40 %. Кроме того, почти все республики получали дотации
(дополнительную помощь) для решения каких-то конкретных про¬
блем. Размеры этих дотаций в азиатских республиках нередко впол¬
не были сопоставимы с размерами всего их национального дохода.
Не составляли исключения прибалтийские республики и Украина.
427


Правда, их дотирование не было регулярным, хотя исчислялось по¬
рой миллиардами рублей. Единственной республикой, которая ни¬
когда не получала дополнительной помощи, являлась Россия. С кон¬
ца 70-х годов к разряду «доноров» присоединяются Белоруссия и, в
связи с ускоренным развитием нефтегазового комплекса, Азербай¬
джан и Туркмения, богатые топливными ресурсами.
Помогая другим республикам, Россия была не в состоянии долж¬
ным образом заботиться о решении собственных насущных проблем.
Одной из них уже в 60-е гг. становится исчерпание трудовых и ма¬
териальных ресурсов Нечерноземья. Проще говоря, речь идет о по¬
степенном вымирании огромного края, включающем в себя около 30
регионов Российской Федерации. Например, к середине 80-х годов
население Псковской области составляло чуть более 60% от довоен¬
ного, Новгородской, Смоленской, Вологодской — около 80%, при том
что общая численность населения СССР увеличилась за это же вре¬
мя более, чем в полтора раза. Основная причина состояла в хрони¬
ческой социальной и бытовой неустроенности жителей российской
«глубинки», в особенности деревни. Это подталкивало многих из них
бросать родные края и искать счастья в более благополучных местах
огромной страны. Принятая в 1974 г. Программа развития Нечерно¬
земья оказалась не способной решить эти проблемы, так как основ¬
ной упор в ней делался на развитие хозяйственной, а не социаль¬
ной сферы. Более того, в рамках этой программы был провозглашен
курс на ликвидацию «неперспективных» деревень, что лишь ускори¬
ло процесс вымирания. С 1959 по 1979 гг., по данным переписей на¬
селения, количество сел и деревень в нечерноземной полосе РСФСР
сократилось с 294 тыс. до 177 тыс.
*	* *
Политика выравнивания и сближения уровней развития совет¬
ских народов при опеке и бескорыстной помощи «старшего брата» —
русского народа приносила и множество других непредвиденных по¬
следствий, отрицательно сказывавшихся на общем состоянии на¬
ционального вопроса. Речь в первую очередь идет об отношении к
428


русским в национальных республиках и о том положении, в кото¬
ром русские в итоге там оказались. В идеальных представлениях о
фактическом равенстве все республики не только должны быть оди¬
наковыми по уровню жизни и социальной обеспеченности, похожи¬
ми нужно сделать также их хозяйственные и социальные структуры.
Иначе говоря, повсюду надо создать крупную промышленность, ра¬
бочий класс, научную и творческую интеллигенцию по образцу Рос¬
сии и других славянских республик для того, чтобы процесс инте¬
грации (объединения в целое) проходил проще и естественней. Ги¬
гантские средства были вложены в строительство заводов в Средней
Азии, Закавказье, Прибалтике.
Однако с самого начала возникла проблема острого дефицита
кадров для строительства этих предприятий, а затем и для обеспе¬
чения их работы. В течение многих десятилетий дефицит восполнял¬
ся почти исключительно путем переселения в республики рабочей
силы и специалистов из России, Украины и Белоруссии (сначала их
всех именовали просто русскими, затем все чаще «русскоязычны¬
ми»). В результате, столицы и крупные города республик, превратив¬
шись в промышленные центры, стали многонациональными, при¬
чем представители «титульных» наций оказывались в ряде случаев
в меньшинстве по сравнению с русскими. Руководителям советско¬
го государства такое положение казалось свидетельством лишь ре¬
ального сближения народов, взаимопроникновения и обогащения их
культур. На самом же деле, наряду со всем этим возникали и очень
серьезные противоречия, вылившиеся впоследствии в конфликты.
В одних республиках — прибалтийских, Грузии, Молдавии, на за¬
паде Украины — нарастающее присутствие русских воспринимали
как намеренную русификацию и ассимиляцию. В других — преиму¬
щественно в мусульманских — поводом для недовольства было не¬
традиционное для этих мест поведение приезжих. Русских обвиняли
в пьянстве, сквернословии, непочтительном отношении к старшим
по возрасту, русских женщин — в легкомыслии и распущенности.
Кроме того, образовавшаяся к 60-м гг. национальная элита в лице
бюрократии и интеллигенции видела в русских своих конкурентов
и препятствие для реализации узконациональных интересов.
429


Важно отметить также, что отношение к местным русским час¬
то распространялось на всю Россию, ее культуру и народ в целом,
и,	наоборот, недовольство политикой Москвы отражалось на отно¬
шении к русским землякам. Так, один из лидеров эстонских нацио¬
налистов, Т. Маде, в середине 80-х гг. открыто сформулировал такой
подход: «Русские вольно или невольно являются орудием полити¬
ки Центра».
*	* *
Вопреки ожиданиям партийных идеологов, усиление многона¬
циональное™ в союзных республиках далеко не всегда способствова¬
ло интеграции и по другим причинам. На первый взгляд, социальная
структура союзных республик все больше напоминала российский
образец, однако при ближайшем рассмотрении оказывалось, что раз¬
деление на социальные группы в большинстве республик происходит
по строго национальному признаку. «Коренные» жители предпочита¬
ли традиционные виды хозяйственной деятельности — сельское хо¬
зяйство, сферу услуг, торговлю, велико было также их стремление к
чиновничьим должностям, к командному положению в области нау¬
ки, образования, искусства, в правоохранительной системе. Русские
же, как правило, составляли основной костяк рабочего класса, инже¬
нерно-технических работников, то есть тех слоев, чей уровень жизни
и социальный статус никогда не были особенно высоки, а в «застой¬
ные» годы вообще стремительно падали. Кроме того, в условиях на¬
растающего продовольственного дефицита очень большое значение
приобретали связи с деревней, которых у большинства русских поч¬
ти не было. Таким образом, объективные социальные различия ста¬
вили русских в большинстве национальных республик в положение
граждан «второго сорта». Сложившаяся ситуация наводила респуб¬
ликанские элиты на вывод, что особенно церемониться с русскими
совершенно не обязательно.
Как следствие этого, уже с конца 60-х гг. в ряде союзных респуб¬
лик наметилась тенденция к «выдавливанию» русских. Некоторые
руководители республик стремились искусственно повысить долю
430


представителей «своих» национальностей в населении республикан¬
ски х столиц и крупных городов путем привлечения туда большого
количества выходцев из сельских районов. Им давались преимуще¬
ства в получении жилья, предоставлении подходящей работы, из них
складывалась главная опора в проведении кадровой политики. В ре¬
зультате, например, доля азербайджанцев в населении Баку, столице
Азербайджанской ССР, увеличилась с 40 % в 1969 г. до почти 70 % в
1985. Те же процессы, правда, с гораздо меньшим размахом проис¬
ходили в других республиках Закавказья, а также в Средней Азии,
в Молдавии.
Происшедшие демографические изменения наложили сильный
отпечаток и на весь характер межнациональных отношений в этих
республиках. Причем, необходимо отметить, что это коснулось не
только русских, но и почти всех других «нетитульных» жителей рес¬
публик. Гораздо острее обозначились культурные и социальные раз¬
личия, возникла национальная обособленность. О том, что русским
становилось все более неуютно в этой атмосфере, свидетельствует,
например, тот факт, что национальность детей от смешанных бра¬
ков с участием русских родители все чаще фиксируют как нерусскую.
А главное, при любой открывшейся возможности русские стремят¬
ся возвратиться в Россию.
Центральные власти во главе с Брежневым, а затем Андроповым
и Черненко совершенно не обращали внимания на эти болезнен¬
ные для русских «издержки» национальной политики. Боязнь оби¬
деть другие национальности, «недосолить» в уступчивости, должна
была создать видимость деликатного отношения властей к нацио¬
нальному вопросу. На самом же деле все это попросту прикрыва¬
ло нежелание и неспособность политиков «застоя» по-настоящему
разобраться в национальных противоречиях, которых накопилось к
тому времени сверх меры.
Реальными и давно требовавшими своего решения были, на¬
пример, проблемы репрессированных народов. Крымские татары,
советские немцы выступали за восстановление своих ликвидиро¬
ванных в годы Великой Отечественной войны автономий. Турки-
месхетинцы, греки требовали разрешения возвратиться к местам
431


прежнего жительства. Те же греки и немцы, а также евреи органи¬
зовали общественное движение за право эмигрировать на «истори¬
ческую родину».
Данный этап, в силу разных причин, совпал с нарастанием эт¬
нического самосознания у большинства народов СССР. Однако от¬
сутствие должной реакции на это со стороны центральной власти,
а также социально-экономический и идейный кризисы способство¬
вали тому, что этот процесс стал выливаться в примитивный нацио¬
нализм, «ревность» народов друг к другу, увлечение иллюзиями от¬
носительно своего, отдельного «национального рая».
*	* *
Именно в эти годы в среде интеллигенции укореняется «двое¬
мыслие» — состояние внутреннего несогласия с идеологическими ус¬
тановками и с укладом жизни, который они порождали, при внеш¬
нем одобрении (или примирении) с действительностью, когда при¬
ходилось «говорить одно, думать другое, а делать — третье». Для
многих уход в частную жизнь, означавший добровольное лишение
возможности быстрого продвижения по службе и повышения уров¬
ня жизни, стал гражданской позицией.
Круг чтения и характер читательских предпочтений — яркая ил¬
люстрация этого феномена. Художественной, учебной и детской лите¬
ратуры катастрофически не хватало. Несмотря на постоянный рост
тиражей, рос и спрос на книги, и любое вызывавшее читательский
интерес издание превращалось в «дефицит». Особенно это касалось
издававшихся небольшими тиражами произведений авторов, которых
публиковали мало и подвергали жесткой цензуре — стихов А.А. Ах¬
матовой, М.И. Цветаевой, Б.Л. Пастернака, рассказов М.М. Зощенко,
прозы М.А.Булгакова, А.П. Платонова. Тем не менее, их книги или ма¬
шинописные копии текстов были во многих домашних библиотеках.
Такие библиотеки собирались во многих советских семьях, в них не¬
пременно присутствовали собрания сочинений русских и советских
писателей (М. Горький, В.В. Маяковский, А.Н. Толстой, М.А. Шолохов,
К.Г. Паустовский были в числе самых читаемых советских классиков).
432


Современные авторы печатались в «толстых» журналах, на которые
очень трудно было оформить подписку, и за этими изданиями вы¬
страивались читательские очереди в библиотеках. Среди зарубежных
писателей наибольшим спросом пользовались Э. Хемингуэй, Э.М. Ре¬
марк, Дж. Лондон, М. Твен, О. Генри, А. Труайя. Обсуждение прочи¬
танных новинок было частью повседневной жизни, а цитаты из лю¬
бимых произведений стали неотъемлемой частью речевого этикета
близких по духу людей, способом узнавания «своих». Художественные
вкусы и оценки формировали пространство общения и были своего
рода пропуском в среду единомышленников.
Духовный климат конца 1970-х — начала 1980-х гг. отмечен рос¬
том критических настроений в среде интеллигенции, которые усу¬
гублялись серьезными сбоями в работе экономических механизмов
и трудностями в социальной сфере. Культурная жизнь сама по себе
была общественным явлением, в творческой среде вырабатывались
общественно значимые идеи и ценности, становившиеся достояни¬
ем самой широкой аудитории.
Перестройка
Экономический рост Советского Союза составлял примерно 10
процентов в первое послевоенное десятилетие. Во второе десятиле¬
тие он сократился вдвое — но все же это был внушительный сре¬
ди индустриальных стран рост. Положение стало близким к кри¬
тическому к 1980-м годам, когда произошло еще одно сокращение
вдвое. Когда Горбачеву принесли разметку на следующую пятилет¬
ку, она содержала в себе рост в 2,8 процента в год. Горбачев триж¬
ды отвергал планы с такими цифрами. Ему нужны были — как ми¬
нимум — 4 процента роста ВНП в год. Напрасные потуги. Теперь,
как убедились главные экономисты Горбачева — Аганбегян, Абал¬
кин, Медведев, темпы роста экономики страны не давали шансов
догнать показатели Запада.
Развернулась борьба между не имеющим международного опы¬
та большинством (выросшим в условиях глухой изоляции) и более
знакомым с мировым опытом меньшинством, стремившимся выйти
433


из изоляции и ввести столь эффективные на Западе рыночные от¬
ношения. В число первых входила основная масса партийных функ¬
ционеров, для которых советский коллективизм был альфой и омегой
политико-экономического бытия. Интернационалистское же мень¬
шинство опиралось на международный отдел ЦК, на Министерст¬
во иностранных дел, КГБ, на академические институты. Оно жела¬
ло следовать (обычно лишь словесно) Столыпину — опираться на
трезвых и работящих. Интеллигенция решительно поддержала ин¬
тернационалистов, не желая мириться с местонахождением на ми¬
ровой обочине.
Шанс победы появился у меньшинства тогда, когда во главе
КПСС оказались два интернационалиста — Громыко во главе МИДа,
а Андропов — во главе КГБ. Именно они, находясь на склоне лет,
выдвинули к власти энергичного интернационалиста Горбачева, ко¬
торый вовсе не выглядел «белой вороной» в партийном окружении,
пользуясь поддержкой основной массы партработников, которые со¬
чувственно восприняли профессионального партийного функционе¬
ра, прошедшего весь путь от комсомольского вожака до члена все¬
могущего Политбюро.
Сторонники изоляции потерпели в России историческое пораже¬
ние из-за того, что понизили качество правящей элиты: брежневское
руководство не сумело создать в стране самостоятельный экономи¬
ческий, культурный и технический центр мирового уровня. Преж¬
няя система (эффективная между 1928—1965 гг.) растеряла мобили¬
зационные и организующие свойства. Немощные партократы, кото¬
рые не могли родить ничего вдохновляющего наш народ, не могли
найти верной дороги развития — и потому взялись за рискованные
эксперименты.
*	* *
Посланный сразу на два «мероприятия» — на похороны Чер¬
ненко и на первое знакомство с новым Генеральным секретарем
ЦК КПСС М.С. Горбачевым, вице-президент США Джордж Буш по¬
считал необходимым осмыслить происходящее и донести некото-
434


рые новые идеи до президента Рейгана. Государственный секретарь
Джордж Шульц также запечатлел на бумаге свои впечатления.
Рейган не поехал на похороны Черненко, у него не было особого
желания знакомиться с новым Генеральным секретарем ЦК КПСС.
12 марта 1985 г. американская делегация прибыла в резиденцию аме¬
риканского посла в Москве Спасо-хаус, где в тот день отмечали день
рождения посла Арта Хартмана. Шульцу запомнился орел у входа в
библиотеку Спасо-хауса с надписью «Живи и давай жить другим».
Визит к Горбачеву должен был дать американцам первое представ¬
ление о новом хозяине Кремля. Весьма приметного Горбачева сопро¬
вождали министр иностранных дел Громыко, помощник Горбачева
по внешнеполитическим проблемам Андрей Александров-Агентов и
переводчик Виктор Суходрев. (Именно в эти дни Александров-Аген¬
тов, продолживший свое пребывание в офисе Генерального секрета¬
ря еще один год, пишет о неожиданных словах нового лидера: «Внеш¬
няя политика стала какой-то железной, негибкой, сконцентрирован¬
ной на проблемах, не поддающихся переменам». Впрочем, такие лица,
как находившийся рядом Валентин Фалин — он станет главой Меж¬
дународного отдела ЦК, — отмечали полную неосведомленность но¬
вого советского лидера в международных проблемах.)
Горбачев сразу же поразил американцев неуемным потоком слов.
Шульц отмечает, что не слышал еще ничего подобного. Подаваемые
им прямые и косвенные сигналы были двусмысленными с самого
начала. Во-первых, он поблагодарил за выражения сочувствия. Аме¬
риканская сторона должна исходить из того, что Москва сохранит
преемственность. Во-вторых, Горбачев, указывая на старинные часы
в кабинете, с улыбкой сказал, что «старые часы неважно определяют
новое время». Новый советский лидер с самого начала поразил аме¬
риканцев тем, что говорил не об интересах собственного государст¬
ва, которые он призван был охранять, а выступал в некой роли Хри¬
ста, пекущегося «о благе всего человечества».
В июле 1985 г. — за день до оглашения согласия на встречу с аме¬
риканцами (в Женеве) — из советской политики был эффективно
исключен ведущий советский дипломат эпохи, А.А. Громыко. Номи¬
нально он был назначен на более высокий пост Председателя Прези¬
435


диума Верховного Совета СССР. Вместо него министром иностран¬
ных дел был назначен глава компартии Грузии Э.А. Шеварднадзе,
не имевший никакого опыта на международной арене. В донесени¬
ях в Вашингтон американское посольство в Москве стремилось дать
Горбачеву объективную оценку. «Нет сомнений в том, что Горбачев
любит власть. Бесспорно и то, что он трепещет от одной мысли о
возможности ее потери. Несомненно, что он очень чувствителен к
критике и рассматривает даже весьма дружественную критику как
измену».
Посол Мэтлок: «Горбачев по своей природе являлся одиночкой,
и это делало для него тяжелым создание эффективного консульта¬
тивного и совещательного органа. У него не было ни официально¬
го совета министров, ни «кухонного» кабинета в подлинном смыс¬
ле. Были, конечно, советы разных типов, члены которых приходили
и уходили, встречаясь с ним лишь время от времени. Но они нико¬
гда не превращались в эффективные совещательные органы по двум
причинам. Во-первых, Горбачев часто собирал вместе людей кото¬
рые просто не могли вместе работать, и во-вторых, он никогда не
использовал их как настоящие совещательные органы, с которыми
постоянно консультируются и мнения которых воспринимают серь¬
езно. Более того, он чаще всего говорил своим советникам, а не слу¬
шал их».
Познакомившись ближе с Шеварднадзе и его семьей, государст¬
венный секретарь Дж. Бейкер был поражен тем, что министр вели¬
кого Советского Союза более всего думает о своей закавказской ро¬
дине, не скрывая этого от своих важнейших контрпартнеров. «Я на¬
ходился, — пишет Бейкер, — в московских апартаментах советского
министра иностранных дел и беседовал с энергичной и интеллигент¬
ной его женой, которая безо всякого провоцирования открыла мне,
что в глубине души она всегда была грузинской националисткой».
И, пишет Бейкер, я еще много раз слышал вариации этих взглядов
из уст советского министра. Американцы правильно зафиксировали
стратегию Шеварднадзе: «Шеварднадзе довел до совершенства свою
практику обращения к своим собственным экспертам по контролю
над вооружениями; именно они выдвигали свои собственные новые
436


инициативы, которые Шеварднадзе затем лично предлагал американ¬
цам. После очевидного очередного прорыва он обращался к Горба¬
чеву за одобрением — и только тогда представлял их официальным
военным специалистам как уже свершившийся факт. Именно пото¬
му, что этот гамбит работал так часто и так удачно, высшие круги
советских военных ненавидели Шеварднадзе».
*	* *
Окружающих удивляло одиночество М.С. Горбачева. Его жизнь
протекала либо в сугубо официальной обстановке, либо исключи¬
тельно в рамках его семьи. У него не было круга близких ему по духу
людей, которые могли бы обеспечить связь (пусть даже призрачную)
с широкой публикой, со страной, с народом. Более того: Горбачев по¬
просту не терпел рядом талантливых людей. Он назначал на важней¬
шие посты людей третьего и пятого эшелона. По мере того, как его
власть увядала, он развил в себе аллергию на всякого, кто мог бы
блеснуть талантом более ярко, чем его пустословный словесный по¬
ток. В результате он приблизил Янаева, Яковлева и Павлова. Их не¬
эффективность, их слабости способствовали его падению.
Супруга Раиса Максимовна была единственным близким дру¬
гом, и хотя она обеспечивала ему психологический комфорт, который
поддерживал его в условиях постоянного стресса, она не могла обес¬
печить ширину и глубину подлинного совета, который мог дать бо¬
лее широкий круг приближенных. Более того, справедливо, что такие
сомнительные помощники, как Валерий Болдин, сохраняли свои по¬
зиции лишь поддержанием добрых отношений с Раисой, не пытаясь
критически подойти к ее суждениям. М.С. Горбачев не мог вынести
даже мысли о передаче своей власти кому бы то ни было. Размыш¬
ляя над его путем, над судьбой человека с невероятной жизненной
силой, превосходной памятью и оптимистическим темпераментом,
следует сказать, что личностные факторы брали в нем верх над по¬
литической калькуляцией: Горбачев не желал делиться огнями рам¬
пы с талантливым коллегой. Он чувствовал себя уютно только рядом
437


с молчаливыми или серыми помощниками — и это один из ключей,
объясняющих его поражение.
На Горбачева чрезвычайно воздействовали толпы, преимущест¬
венно западные. Почему? Пытавшиеся разобраться сходились в том,
что поведение советской толпы обычно невыразительно — если толь¬
ко толпа не настроена враждебно (тогда ее поведение будет даже
слишком выразительно). Но Горбачев, именуемый на Западе «Горби»,
необыкновенно ценил общественное признание.
Как уже говорилось, Горбачев категорически не выносил крити¬
ческих оценок в свой адрес. В октябре 1989 года газета «Аргументы
и факты» (детище Яковлева) в краткой статье отметила, что в стра¬
не Сахаров более популярен, чем Горбачев. И это в газете, чей ти¬
раж взмыл до 34 миллионов экземпляров. Генеральный секретарь
был в ярости. 13 октября 1989 года всех главных редакторов вызва¬
ли «на ковер» в ЦК КПСС. Главному редактору «Аргументов и фак¬
тов» Старкову предложили пост редактора международного журна¬
ла в Праге или Бюллетеня Верховного Совета.
К всеобщему удивлению, сияющий Горбачев, неистребимо жаж¬
дущий признания, потратил во время визита в Вашингтон в 1990 г.
пять часов драгоценного времени на получение пяти наград пяти
(почти ничтожных) общественных организаций (Награда Альберта
Эйнштейна, Медаль Свободы Франклина Делано Рузвельта, награда
Мартина Лютера Кинга, награда за Ненасильственный мир, награ¬
да «Личность в истории») в те самые дни, когда он более всего был
нужен в Кремле, где его соперник раскалывал горбачевский фронт.
Горбачев проявил себя даже в метании подковы, за что в очередной
раз был награжден к вящему своему удовольствию. Эту мишуру он
фактически обменял на высшую власть, которую получил сравни¬
тельно легко.
Но у Горбачева была большая и мыслящая когорта отдаленных
сторонников. Михаил Горбачев привел «прослойку» интеллигенции
на капитанский мостик государственного корабля и ткнул пальцем
в карту: куда плыть? В этой ситуации интеллигенция ощутила про¬
стор для политического маневра и самореализации. Этих людей (двух
Яковлевых, Коротича и им подобных) тянуло к критической сенса¬
438


ционности. Они как бы забыли (или им помогли забыть?) о неком
большем — о судьбе Отечества, об исторических судьбах народа, о
будущем своего государства. У значительной части интеллигенции
вызрело гиперкритическое отношение к породившему их общест¬
венному строю и вера в то, что политические реформы быстро воз¬
родят рынок — главный мотор лидирующего Запада.
Вызрело негативное восприятие патриотизма, гордости от при¬
надлежности к своей стране. «Целились в самодержавие, а попали в
Россию». Интеллигенция 1985 г. — дети самозабвенных героев вой¬
ны, усмотрела в патриотизме лишь патриархальность и оправдание
заскорузлости.
Те, кто усматривает в патриотизме реликт патриархального об¬
щества, просто плохо знает Запад — проявления национальных
чувств и патриотизма французов, неистребимая верность англичан
своей стране, стойкая направленность немецкого сознания на защи¬
ту национальных интересов, впечатляющая испанская гордость, по¬
всеместная итальянская солидарность и наиболее впечатляющий —
американский опыт: вывешивание государственного знамени на сво¬
их домах, пение государственного гимна перед началом сакрального
действа в любом молитвенном доме, в церкви любого вероиспове¬
дания и т. п. Всюду в мире как непреложные условия жизнедеятель¬
ности существуют общественные проявления любви к стране сво¬
его языка, неба, хлеба и детства. И основная часть российской ин¬
теллигенции всегда соединяла в себе два начала — знание Запада и
любовь к своему отечеству.
Экономические решения
Горбачева интересовала макроэкономика. Он верил в «заветное
слово», в решающую часть цепи, в единственный верный путь. Его
знакомая академик Ирина Заславская привела генсека в круг акаде¬
мических ученых — Леонида Абалкина и Олега Богомолова, отли¬
чавшихся критической оценкой в отношении затормозившей совет¬
ской сверхцентрализованной экономики, и сиявших новым набором
экономических идей. Новый Генеральный секретарь сразу же отверг
439


концепцию развитого социализма, которая к тому времени оторва¬
лась от жизни и превратилась в пропаганду успехов. Под его руко¬
водством была пересмотрена Программа КПСС и разработана ее но¬
вая редакция, утвержденная XXVII съездом КПСС (25 февраля — 6
марта 1986 г.). В отличие от Программы КПСС, принятой в 1961 г. на
XXII съезде партии, новая редакция не предусматривала конкретных
социально-экономических обязательств партии перед народом, окон¬
чательно сняла задачу непосредственного строительства коммуниз¬
ма. Сам же коммунизм, характеризуемый как высокоорганизован¬
ное бесклассовое общество свободных и сознательных тружеников,
предстал в новой редакции как идеал общественного устройства, а
не достижимая реальность и был перенесен в неопределенно дале¬
кое будущее. Основной упор делался на планомерное и всесторон¬
нее совершенствование социализма на основе ускорения социально-
экономического развития страны.
С апреля 1985 г. до лета 1987 г. ускорение было представлено в
качестве новой концепции развития советского общества, с помо¬
щью которой руководство страны намеревалось преодолеть «застой»
эпохи Брежнева. Четыре фактора диктовали необходимость ускоре¬
ния: во-первых, острые нерешенные социальные задачи (продоволь¬
ственная, жилищная, здравоохранения, производства товаров народ¬
ного потребления, экологическая); во-вторых, угроза слома военно¬
стратегического паритета со стороны США, которые приступили к
разработке масштабной программы СОИ — стратегической оборон¬
ной инициативы; в-третьих, опасность потери экономической неза¬
висимости страны (главным образом на стратегических направле¬
ниях вследствие западных поставок наукоемкой продукции, к тому
времени прерванных); наконец, угроза сползания к экономическому
кризису из-за форсированного падения темпов развития.
Под «ускорением» понималось новые темпы роста (преодоление
тенденции к падению и переход к наращиванию темпов социально-
экономического развития), новое качество роста (за счет повышения
производительности труда, интенсивного развития), «крутой пово¬
рот» государства к нуждам людей, «лицом к человеку».
440


В 1987 г. концепция ускорения была сменена концепцией пере¬
стройки, которую стали активно пропагандировать после Январско¬
го (1987 г.) пленума ЦК КПСС. На пленуме, посвященном кадровой
политике, М.С. Горбачев критиковал «консервативные настроения»,
возобладавшие в ЦК, и предложил подбирать кадры руководителей,
исходя из их приверженности «идеям перестройки», которые сам же
формулировал. В 1987 г. под «перестройкой» Генеральный секретарь
понимал слом механизма торможения и создание механизма уско¬
рения; социалистическое самоуправление масс; социалистическую
предприимчивость и полный хозрасчет; решительный поворот к нау¬
ке; приоритет социальной сферы; социальную справедливость и из¬
бавление общества от искажений социалистической морали.
Взяв курс на ускорение социально-экономического развития
страны, пообещав народу круто повернуть экономику «лицом к че¬
ловеку», новое руководство СССР разработало план 12-й пятилетки
(1986—1990 гг.) по аналогии с довоенными пятилетками. План был
одобрен XXVII съездом КПСС и после утверждения Верховным Со¬
ветом СССР стал законом.
Главное внимание в плане было уделено тяжелой промышлен¬
ности. Роль «ключевого звена» реконструкции народного хозяйства
отводилась машиностроению. Перейти от производства отдельных
станков к производственным комплексам и промышленным робо¬
там, создать новый класс машин для народного хозяйства — тако¬
ва была «генеральная линия» М. Горбачева и Н. Рыжкова в 1985—
1986	гг. Она требовала больших капиталовложений, а также энтузи¬
азма трудящихся. В сентябре 1985 г. на встрече в ЦК с ветеранами
стахановского движения и молодыми передовиками производства
М.С. Горбачев призвал не сводить дело к рублю, мобилизовать энер¬
гию молодежи на решение поставленных партией задач. Энтузиазм
молодого поколения надеялись направить на приведение в действие
скрытых резервов роста, чтобы немедленно, не дожидаясь техниче¬
ского перевооружения, добиться ускорения.
В октябре 1987 г. на пленуме ЦК КПСС впервые прозвучала
критика кадровой политики Генерального секретаря. С ней высту¬
пил первый секретарь МГК КПСС Б.Н. Ельцин. Однако члены ЦК не
441


поддержали Ельцина. С подачи Горбачева они, в свою очередь, резко
осудили «кадровые репрессии» партийного лидера Москвы, потре¬
бовали освободить его от занимаемого места. В ноябре того же года
пленум МГК КПСС снял Ельцина с поста первого секретаря Москов¬
ского горкома партии. Через несколько месяцев он был также вы¬
веден из состава Политбюро ЦК КПСС. Горбачев заявил, что боль¬
ше в политику он Ельцина не допустит. Выступление опального по¬
литика на пленуме ЦК, несмотря на заявленную гласность, не было
опубликовано, что стало поводом для первой студенческой манифе¬
стации московских студентов под лозунгом «Опубликуйте выступ¬
ление Ельцина».
Пять шагов в бездну
Пять роковых шагов 1988 г. изменили страну так, как ее, воз¬
можно, изменили лишь 1941 и 1917 годы. Горбачев бросил свою ги¬
гантскую власть в дело изменения сложившегося статус-кво. Главная
идея была одна: добиться ускорения развития страны и открыть ее
внешнему миру.
1.	Первый шаг был предпринят Горбачевым под прямым влия¬
нием ряда экономистов, обещавших ускорение темпа экономическо¬
го роста. Следовало оптимизировать использование ресурсов и при¬
близиться к четырем процентам роста экономики в год. Сделать это,
не покидая рельсов прежнего планирования, можно было лишь в од¬
ном случае — обращением к бюджетному заимствованию, превыше¬
нию расходов над доходами.
Госплан сдался под превосходящим его оборонительные воз¬
можности давлением. Проект расширения производства был создан.
Цену этого расширения объявил министр финансов Гостев в нояб¬
ре 1988 г. Выступая с традиционным обзором экономического поло¬
жения страны, он, как бы между прочим, объявил о том, что бюд¬
жет СССР в 1988 году будет сведен с дефицитом в 60 миллиардов
рублей. Национального потрясения это сообщение не вызвало. Ими¬
тируемый Запад часто вел экономические дела с дефицитом, и это
только помогало его развитию. Инфляция? Разве не пользовались за¬
442


падные специалисты со времен Джона Мейнарда Кейнса инфляци¬
онным развитием в целях стимулирования экономического роста?
Советский Союз ждет новый опыт, это несколько волнует, но при¬
чин для беспокойства нет.
Между тем, дефицит бюджета всегда был явлением, опасным
для российской государственности, как советского периода, так и
предшествующих столетий империи. Царская Россия имела несколь¬
ко неизменных правил. Одним из них было: никогда не выплачи¬
вать контрибуций, даже в случае поражения (японцы в 1905 г. так
и не добились их от Николая Второго, предпочитавшего отдать по¬
ловину Сахалина). Другим правилом было сводить дебет и кредит
в бюджете.
Нужно сказать, что России, не столь уж богатой организатор¬
скими талантами, до конца 80-х гг. прошлого века везло с минист¬
рами финансов. Они были знающими, способными, трудолюбивыми
людьми с большим государственным горизонтом мышления. Можно
даже утверждать, что это были лучшие государственные чиновники
России. Министр финансов Канкрин обеспечил казне проведение ре¬
форм 1860-х гг. Витте успешно ввел в 1897 г. золотой стандарт и под¬
готовил Россию к испытаниям двадцатого века достаточно хорошо,
по крайней мере, с точки зрения финансового обеспечения. Доста¬
точно успешно этим курсом следовал В.Н. Коковцов. Свидетельст¬
вом тому было финансовое обеспечение злосчастных авантюр 1904—
1905 гг. и последовавшей мировой войны. Поразительным фактом
является то, что даже великолепный финансовый чемпион мира —
Британия скорее истощила свои финансовые возможности, чем би¬
тая немцами Россия. (Конечно, англичане расходовали свои авуары
для целей финансирования усилий коалиционных союзников, они
берегли свою кровь, они старались сохранить свой жизненный уро¬
вень, в то время как Россия расплачивалась людскими ресурсами.)
Даже в критических 1917—1918 гг. у царя, Временного прави¬
тельства и у большевиков с финансами — в определенном смысле —
было не так уж плохо. В России всегда умело считали деньги. Сталин
также настаивал на жесткой финансовой дисциплине, его наследни¬
443


ки — Хрущев и Брежнев ослабили поводья, но не до степени пре¬
небрежения государственным бюджетом.
...И вот барьер пройден. Оказалось, что ломать правила не так
страшно. На следующий, 1989 г. дефицит составил уже 100 млрд. руб¬
лей, но это опять никого в обществе не взволновало, да и экономи¬
сты не усмотрели в заимствовании денег «у будущего» ничего экс¬
траординарного. Инфляция в СССР еще составляла всего лишь не¬
сколько процентов в год, деньги оставались ценностью, как прежде.
(Понадобится еще несколько лет, прежде чем лавина инфляции со¬
крушит экономику великой страны и поставит перед новыми испы¬
таниями ее население.)
Революционизирование бюджета, превышение расходов над до¬
ходами не могло пройти бесследно: следовало найти средства для
погашения государственной задолженности. Печатный станок давал
один из способов, другим стали займы за рубежом. За короткий пе¬
риод, в течение двух лет после 1988 г., государственный долг СССР
достиг невероятной (по меркам прежних времен) цифры — 70 мил¬
лиардов долларов.
Особо отметим этот момент — интернационалисты, пришед¬
шие к власти вместе с Горбачевым, не только не боялись, но всячески
стремились к созданию столь заметного и важного фактора взаимо¬
зависимости России с Западом, как займы. О западных займах Совет¬
скому Союзу специалисты-экономисты, политологи возобладавшей
прозападной элиты говорили не как о бремени, не как о долге, ко¬
торый предстоит выплачивать грядущим поколениям, а как о сим¬
воле веры Запада в Россию. Говорилось это буквально с восторгом.
Убеждали в том, что человек, имеющий долг в 10 рублей — зависим,
а имеющий долг в 10 миллиардов — независим. По крайней мере,
зависим от кредитора в той же мере, что и кредитор от должника.
Создать эту зависимость от Запада стало едва ли не заветной це¬
лью, сознательной стратегией группы экономистов, устремившихся
в кремлевские коридоры, открытые для них Горбачевым.
2.	Вторая программа, осуществленная Горбачевым в роковой для
России 1988 г., была связана с надеждами финансово заинтересовать
предприятия и добиться их эффективной самостоятельности. Эти


экономисты давно считали марксизм пещерным учением и стреми¬
лись ввести элемент независимого хозяйствования и конкурентной
борьбы в формы социалистического хозяйствования. В критической
части своего подхода эксперты были неоспоримы: нельзя регламен¬
тировать все в гигантской России, с ее одиннадцатью часовыми поя¬
сами. Если от Калининграда до Петропавловска-Камчатского каждое
решение будет приниматься лишь с визой московских министерств,
то все живое, связанное с собственной инициативой, отомрет на этих
пространствах.
Что предлагалось взамен? Последовала серия предложений, ко¬
торые в конечном счете были сведены в «Закон о государственных
предприятиях». В ажиотажной обстановке 1988 г. этот закон в силу
необоримого давления Генерального секретаря был предложен пре¬
мьером Рыжковым и принят в качестве обязательного на всей тер¬
ритории страны. Идея была простой и не поддающейся критике: ка¬
ждое предприятие, большое или малое, получало права распоряже¬
ния своим бюджетным фондом, не ожидая инструкции или реакции
Москвы. Получение доступа к решению судьбы своего заводского
бюджета должно было, по мысли реформаторов, привести к двум
результатам — каждое предприятие постарается так начать строить
свое производство, чтобы увеличить наличные фонды, самоокупае¬
мость, стремление к налаживанию производства станет законом; ка¬
ждое предприятие усилит инициативный поиск рынков, свяжется с
наиболее удобными (а не навязываемыми из Москвы) субподрядчи¬
ками, почти автоматически оптимизируя внутри- и межрегиональ¬
ные отношения производственников.
Так было задумано, но так не получилось. Можно сказать, что
команда Горбачева, предлагая новую схему замены бюджетного дек¬
ретирования бюджетной свободой предприятий, сделала ошибку
психологического характера. Она надеялась на дальновидный рас¬
чет новых менеджеров более свободных предприятий, а получила
(причем повсюду, от Москвы до самых до окраин) до унылости од¬
нообразный результат: освобожденные от принудительного ценооб¬
разования хозяйственники, во-первых, попросту увеличили волевым
образом цены на свою продукцию; во-вторых, они стали искать не
445


оптимальные связи с посредниками и сопроизводителями в рамках
всего союза, а с местными руководителями, заменившими в данном
случае союзных министров (директора не умели, не могли и не хо¬
тели брать ответственность лишь на себя).
С одной стороны, ослабла зависимость промышленности от
энергичного критикуемого центра. С другой стороны, окрепла зави¬
симость руководства предприятий (а, соответственно, и самих пред¬
приятий) от непосредственного политико-хозяйственного руково¬
дства — на районном, городском, областном уровне, на уровне краев
и автономных республик и, главное, на уровне союзных республик,
чьи столицы (а не Москва) стали защитниками производительной и
непроизводительной промышленности.
Предоставленные себе, хозяйственники вышли из-под партий¬
но-государственного контроля, сокрушив коммунистическую систе¬
му управления де-факто до того, как была продумана реальная аль¬
тернатива.
Следующее роковое решение касалось общей системы управле¬
ния. В 1988 г. Горбачев пришел к выводу о необходимости радикаль¬
ного изменения управленческой системы. Прежняя основывалась на
примате политической власти, реализуемой Коммунистической пар¬
тией Советского Союза. В случае возникновения проблем в отноше¬
ниях между предприятиями, они обращались в партийные инстан¬
ции. В зависимости от масштаба проблемы — в районные, городские,
областные или республиканские комитеты партии. Если проблема
выходила на межреспубликанский уровень, то арбитром становил¬
ся Центральный комитет. Критически относясь к менеджеризму пар¬
тократии, Горбачев решил нанести по ней решающий по важности
удар. Довольно неожиданно для многих он объявил, что «дело пар¬
тии — идеология», что вмешательство в производственный процесс
чиновников от политики недопустимо, что лишенная партийного
произвола экономическая машина огромной страны будет работать
эффективнее. Профессионалы индустрии найдут общий язык меж¬
ду собой, им не нужно будет унижаться перед партийными бонза¬
ми. Те в свою очередь прекратят самодурство в сфере, где их реше¬
446


ние основывается, в лучшем случае, на интуиции, в худшем — на не¬
потизме.
Делу была придана большая общественная значимость. С санк¬
ции Генерального секретаря в масштабах все страны обсуждался
вопрос, может ли нация содержать полтора миллиона паразитов —
государственных чиновников, ничего не производящих, но опреде¬
ляющих из центра всю жизнедеятельность колоссального экономи¬
ческого организма. Второстепенные министерства были распущены
в кратчайшие сроки, первостепенные резко сокращены. В пределах
всего одного года численность служащих центральных министерств
была сокращена с 1,7 млн. человек до 0,7 миллиона. Пропаганда сде¬
лала резкое сокращение управленческого аппарата и без того плохо
управляемой страны неким триумфом рациональности над безуми¬
ем брежневского непотизма и тупого администрирования. Даже на¬
рождающаяся гласность не представила страниц своих изданий тем
чиновникам, которые видели развал межрегионального сотрудниче¬
ства вследствие фактического разгрома центра.
Нужно отметить, что первый же рабочий кризис в каждой из
отраслей повел страну вразнос. Нервная система может быть очень
плохой, но если ее отключить, останавливается и жизнедеятельность.
Министерства, охватывавшие всю страну, совместно с партийным
аппаратом представляли собой нервную систему государства. Рез¬
кое сокращение масштабов и функций министерств наряду с отклю¬
чением партийного аппарата лишило Советский Союз той нервной
системы, которая объединяла ее экономическое и иное пространст¬
во. Решающий шаг к распаду.
Ошибка колоссальных размеров дала себя знать сразу. Инерция
многолетней практики не позволила директорскому корпусу и пред¬
седателям колхозов немедленно двинуться собственным ходом, не
считаясь с партнерами и соседями. Но первая же сложная производ¬
ственная проблема не оставила экономическим руководителям осо¬
бого выбора: советоваться со старшими партийными товарищами
было уже невозможно — эти товарищи уже освободили свои каби¬
неты. Неотложность выбора привел к тому, что руководители заво¬
дов и колхозов впервые в жизни ощутили себя своего рода монар¬
447


хами в своей вотчине. Это таило для них некоторые плюсы — в том,
что вождей экономики заставили думать. Минусы в том, что появив¬
шиеся мысли устремились лишь в одну точку — как своекорыстно
использовать новую свободу. Требовать от директоров и председа¬
телей быть микропрезидентами и думать обо всей стране — значи¬
ло бы ожидать от них невозможного. Они отвечали за коллективы,
директора предприятий не смогли бы разделить фонды и экономи¬
ческие возможности только в интересах общего дела.
Да Москва теперь этого и не желала. Выбивайтесь за счет сме¬
калки, энергии, предприимчивости. Это был зеленый свет «каждый
за себя». Медленно, но со временем все быстрее экономика страны
двинулась к опасному порогу всеобщего смятения. Построенная как
единый организм, заведомо предполагавшая монополистов, экономи¬
ка СССР, отказавшись от плана, пошла по дну.
На пути этом стояли объективная преграда или спасательный
круг. Если Старая площадь пустила экономику в свободное плава¬
ние, то это еще не значило, что сразу же потеряли силу республикан¬
ские партийные комитеты четырнадцати республик. Решение Горба¬
чева сделало невозможно возможным: заводские воротилы Украи¬
ны, Белоруссии и прочих республик стали искать третейских судей
естественного управленческого пресса в Киеве, Минске и других ре¬
гиональных столицах, отнюдь не шедших в ногу с московским экс¬
периментатором. Теперь иметь заступника в республиканской сто¬
лице оказалось важнее прежних бесценных связей с Москвой. Од¬
ним махом страна оказалась перед фактом раскола на пятнадцать
гигантских вотчин. (Точнее на четырнадцать. Пятнадцатая, самая
большая — Россия не имела своего республиканского партийного
комитета. Она-то и начала страдать более других, ощущая губитель¬
ную несогласованность работы на новом этапе.) Здесь лежат корни
фантастического «сепаратизма» России, ее парадоксального желания
«уйти в себя» в условиях острейшей взаимозависимости. Начинает¬
ся движение в партийно-производственных кругах за формирование
собственной Российской коммунистической партии — это с одной
стороны. С другой — ультрарусские патриоты закладывают основа¬
448


ние для выхода России «опутанной веригами полуразвитых соседей»
из исторически сложившегося единого государства.
Четвертый шаг в неизвестность был сделан в сфере внешней
торговли. У России имелась своя привилегированная зона импор¬
та-экспорта — группа государств, объединенных в Совет экономи¬
ческой взаимопомощи, созданный в 1949 г., когда «холодная вой¬
на» уже перекрыла Восточной Европе дорогу на Запад. Восемьдесят
процентов торговли СССР приходилось на страны Совета Эконо¬
мической Взаимопомощи (СЭВ), объединявшего социалистические
страны Восточной Европы. В первые годы своего существования
СЭВ не давал особой свободы для внутренних разногласий. По¬
литический вес России был слишком велик во всех столицах го¬
сударств-членов. Но время шло, все восточноевропейские страны
прошли фазу ускоренной индустриализации, практически все они
отдали значительную дань созданию тяжелой промышленности, их
рынки прошли фазу специализации. Казалось, что СЭВ успешнее,
чем Европейское экономическое сообщество, движется к экономи¬
ческой интеграции.
Движение вспять представить себе было невозможно, Тем бо¬
лее что с 1973 г. Россия успешно спасала себя и своих партнеров
по СЭВ от страшного шока двадцатикратного увеличения цены на
нефть — внутри СЭВ действовали льготные расценки на это стра¬
тегическое сырье. Даже скептикам было трудно усомниться в дей¬
ственности Совета Экономической Взаимопомощи, дававшего вос¬
точноевропейским социалистическим странам дешевое стратегиче¬
ское сырье, а огромному Советскому Союзу технологически емкую
продукцию.
Как всегда, лучшее оказалось злейшим врагом хорошего.
СЭВ «погубило» стремление к качеству. В условиях ослабления внут¬
ренней дисциплины, когда «доктрина Брежнева» стала общепризнан¬
ным анахронизмом, чиновники стран СЭВ начали объяснять неудачи
своего экономического развития некачественными поставками сосе¬
дей. Всем хором заговорили о желательности получить долю рынка
на Западе (это давало столь ценную конвертируемую валюту).
449


На уровне горбачевской либерализации 1988 г. закулисное не¬
довольство уступило место открытой словесной сваре. Сосед обви¬
нял соседа в том, в чем прежде всего должен был обвинить себя — в
низком качестве предлагаемого к экспорту продукта, в жажде зани¬
зить цену импорта одновременно с повышением цен своего экспор¬
та. Поскольку сам здравый смысл восставал против своенравных
субъективных оценок, общим кличем стало требование осуществить
оценки внутри СЭВ в «высшей объективной ценности» — в конвер¬
тируемой валюте. При этом как-то само собой имелось в виду, что
Россия никогда не пойдет против себя самой, против своей гегемо¬
нии в СЭВ и не повысит цену на нефть до мирового уровня. Ведь
тогда рухнет главная скрепка единого экономического союза, столь
важного для СССР.
Ставшие бесконечными споры и требования взаимных импорт¬
ных потоков стран-участников СЭВ заставили в Кремле поднять го¬
лову тех, кто находил требования партнеров просто наглыми: они
покупают у нас нефть по ценам, многократно ниже мировых, а про¬
дают нам второсортные по качеству промышленные товары. Прода¬
вай мы нефть не Польше, а соседней ФРГ, мы могли бы на нефтедол¬
лары купить превосходные западные станки и оборудование.
Отголосок споров в СЭВ докатился до Горбачева, и он снова на¬
чал решать проблему по примеру «гордиева узла». Сидящие рядом
горе-академики кивали головами: куда они денутся без нашей деше¬
вой нефти. Если мы переведем расчеты на конвертируемую валюту,
то сразу станет ясно, что Россия делает Восточной Европе неимо¬
верную по значимости поблажку. Фактор дешевой нефти решит все.
Партнеры в конце очередного финансового года убедятся, что они
не «технические благодетели» России, а ее неблагодарные должники.
Хотите считать в долларах, давайте. Объем экспортируемой Совет¬
ским Союзом нефти не давал иного трактования: спорщики осты¬
нут на льду собственных аргументов о том, что «рынок все сбалан¬
сирует, рынок все покажет в истинном свете».
Возможно, более широко видящий лидер подождал бы со скоро¬
палительным решением, но Горбачев поддался чувству и совершил
большую ошибку, четвертую по нашей классификации.
450


СЭВ был переведен на расчеты в твердой валюте. Ее не было ни
у кого — ни у бедной Румынии, ни у относительно преуспевающей
ГДР. Ее не было и у гиганта СССР. Перерасчет привел к крушению
связей второго по значимости (после Европейского сообщества) тор¬
гового блока в мире. «Цепь» для одних, окно для других — но доро¬
га СССР в Центральную Европу оказалось этим решением блокиро¬
ванной. А Советский Союз оказался в рамках собственной изолиро¬
ванной экономики.
5.	Пятый шаг в направлении радикального изменения того, что
именовалось СССР, был сделан, когда в октябре 1988 г. небольшая Эс¬
тония заявила о своем суверенитете. Горбачев назвал решение эстон¬
ского парламента противоречащим Конституции, но далее словесно¬
го осуждения не пошел. В результате за полгода состоялось провоз¬
глашение самостоятельности еще семью союзными республиками.
Последний гвоздь в гроб Советского Союза был вбит российским
парламентом 12 июня 1990 г. — когда Российская Республика объя¬
вила о своем суверенитете. Государство Горбачева оказалось обре¬
ченным задолго до «пленения в Фаросе» августа 1991 г.
Все остальное, вплоть до 26 декабря 1991 г., когда над Кремлем
был спущен флаг страны, было лишь следствием бури, порожден¬
ной в лучезарном 88-м г. И, как всегда, соратники отступили, учени¬
ки предали — старая библейская история.
Кто вершил революцию — пахал море, — говорил Боливар. Безд¬
на раскрылась перед баловнем судьбы, когда конь и всадник поменя¬
лись местами. Первые четыре года личность владела обстоятельства¬
ми, вторые четыре года обстоятельства владели личностью. Бешеный
ритм импровизаций с президентством, парламентами, суверенитета¬
ми, хозрасчетами, 500-ми днями, поворотами налево и направо за¬
кончился Немезидой в лице вчерашнего соратника.
*	* *
Надир политической карьеры Горбачева наступил в сентябре
1991 г., когда он, потрясенный и ошеломленный, с яростью (поисти-
не достойной лучшего применения) загонял стадо Верховного Со¬
451


вета СССР в загон политического небытия. Гамма разнообразных
чувств — «праведного» гнева, деловитой серьезности, оптимистиче¬
ской многозначности, мины «радения о высших интересах», презре¬
ния к «непонимающим», доверия к уже перешедшим, главное, фанта¬
стической уверенности в собственной способности и сейчас одолеть
посуровевшую судьбу сменялась на лице этого политика.
Горбачев рыл себе могилу с таким видом, словно достраивал три¬
умфальную арку. Ведь стоило председательствовавшему на секунду
прийти в себя, стряхнуть с век дурной сон и сказать залу, за кото¬
рым наблюдала вся страна: «Вы единственный законный парламент
нашей страны, а я ее единственный легитимный президент», — как
вся политическая ситуация выстраивалась в иной плоскости и де¬
кабрьский финал ставился под вопрос. Но ослепленный верой в себя
(продолжение новоогаревского процесса и прочая чепуха) политик
не поддался роскоши здравого сомнения. Все остальное было дур¬
но сыгранным эпилогом.
История, говорят, учит только тому, что она ничему не учит. Нет,
она учит тому, что здравому смыслу нет никакой замены и что ги¬
бельно заменять это фантомами типа «нового политического мыш¬
ления» и перестройки неведомо чего в неизвестно что. История учит,
что народы, как и отдельные люди, готовы претерпеть, что стоицизм
народа поистине не знает пределов, но прежде всего она учит тому,
что записано в первых строках Священного Писания: вначале было
слово. Прежде чем пересекать выжженную пустыню национально¬
го несчастья, бросаться в пропасть от презираемого прошлого, ок¬
ружающие должны знать хотя бы то, ради чего приносятся жертвы.
Движение общества само по себе — это мучительный хаос. Миссия
лидера на этой земле — придавать смысл бессмысленному, объяснять
значение жертв и, главное, постараться осветить своим умственным
взором то, что нас встретит за завтрашним горизонтом. Горбачеву не
хватило этого слова, и сейчас видно, что он его и не знал.
Огромная держава шагнула в историческое небытие. Компенса¬
цией предполагалось ее признание Западом в качестве «нормальной»,
«цивилизованной» страны.
452


Финал «холодной войны»
Горбачев воспользовался полетом молодого немца Руста на Крас¬
ную площадь и сменил военное руководство страны. На пост мини¬
стра обороны он назначил недавнего командующего Дальневосточ¬
ным военным округом генерал-лейтенанта Язова — в обход многих,
более заслуженных военных. Язов отличался только тем, что своим
назначением был обязан лично молодому Генеральному секретарю.
В переговорах по военным вопросам с Соединенными Штатами Язов
выступал в связке с начальником Генерального штаба маршалом Ах-
ромеевым. По оценке посла Мэтлока, «на протяжении следующих
двух-трех лет связка Язов — Ахромеев (две очень отличные друг от
друга личности, о них трудно говорить как о команде) служили Гор¬
бачеву отменно... Они стремились задушить свои личные взгляды и
угождать Горбачеву как главенствующей политической власти стра¬
ны. Несомненно, они хотели бы следовать политике, популярной в
среде советского военного истэблишмента — но, когда Горбачев ре¬
шал следовать очень отличным курсом, они поддерживали его, сдер¬
живая потенциальные горячие головы среди военных, готовых вый¬
ти из-под контроля».
После замены руководства Вооруженными Силами СССР Гор¬
бачев сумел в декабре 1988 г. объявить в ООН об одностороннем
сокращении советских войск на полмиллиона. Он сумел преодо¬
леть сопротивление военных — лишь неделей ранее высшие воен¬
ные чины в СССР, включая начальника Генерального штаба мар¬
шала Ахромеева, настаивали, чтобы сокращения были только дву¬
сторонними.
Установленные дружеские отношения с Рейганом, Бушем, Тэт¬
чер, Колем, Миттераном и другими западными лидерами укрепляли
в Горбачеве то чувство, что на Западе его понимают лучше. Фактом
является, что в 1989 г., когда трон под Горбачевым зашатался в са¬
мом Советском Союзе, Генеральный секретарь купался в лучах все¬
мирной славы — он посетил Лондон в апреле, Бонн в июне, Париж
в июле, Хельсинки в октябре, Рим в ноябре.
453


Американский посол в Москве Джек Мэтлок все более приходил
к мнению, что «Горбачев не знает, куда направляться.... Он привел
в действие политические силы, не представляя себе при этом, какой
должен быть финальный результат... Я не мог понять его стратегии
в решении экономических и национальных проблем — именно то¬
гда, когда они приближались к кризисному пику. Увеличивались до¬
казательства того, что его понимание этих проблем было ошибоч¬
ным». Уже в 1989 г. Мэтлок пришел к выводу, что Горбачев едва ли
«доберется» до окончания своего срока в 1994 г. Чтобы реализовать
открывшиеся возможности, американцам нужно было спешить.
*	* *
Уже весной 1985 г. Горбачев объявляет о шестимесячном одно¬
стороннем моратории на развертывание ракет средней дальности
действия в Европе; если американцы согласятся на аналогичные дей¬
ствия, мораторий превратится в постоянный. Через десять дней Гор¬
бачев предложил мораторий на все испытания ядерного оружия.
Важно: Советский Союз в лице Горбачева впервые молчаливо со¬
гласился с тем, что внутренняя ситуация в стране может быть пред¬
метом американо-советских обсуждений. «Они (Рейган и Горбачев)
продемонстрировали согласие в важности разрешения гуманитар¬
ных проблем в духе сотрудничества».
Почему не внутриамериканские проблемы? Не проблемы прав
человека в мире вообще? Кто дал с советской стороны сигнал? Да
и сам характер уступок не мог быть санкционирован никем, кроме
Горбачева. В ответ на традиционные американские обличения пове¬
дения СССР в Афганистане Горбачев отвечал не стандартными об¬
винениями США в поддержке муджахеддинов, а выражением обес¬
покоенности по поводу того, как следовало бы решить афганскую
проблему в целом, включая вывод советских войск. Это было новое
и для американцев многообещающее. Советский лидер не стал их
обличать за поставку «Стингеров» муджахеддинам типа Усамы бен
Ладена, убивающих советских летчиков. Он скромно стал обсуждать
пути советского отступления, не прося взамен хотя бы приостанов¬
454


ки американского вооружения противостоящей стороны в Афгани¬
стане. Чудны дела твои, Господи...
В результате одно искаженное мировоззрение сменило другое.
После Женевской встречи Горбачева с Рейганом сложилась парадиг¬
ма, практически нетронутой оставшаяся до 1991 г. Судите сами. Пре¬
зидент Рейган заявил Генеральному секретарю Горбачеву, что Совет¬
ский Союз должен смириться с американской идеей Стратегической
оборонной инициативы (SDI), сократить свои стратегические воору¬
жения, уступить во всех региональных конфликтах, признать свою
неправоту в области гражданских прав — и только тогда Соеди¬
ненные Штаты, возможно, пойдут на нормализацию двусторонних
отношений.
...Не менее активны были антисоветские действия политики Рей¬
гана в Восточной Европе. Любые трещины в отношениях между со¬
циалистическими странами брались государственным секретарем
Шульцем на вооружение. В декабре 1985 г. он «прощупал» потенциал
отхода от СССР Румынии, а затем Венгрии, где «давление социализма
начало ослабевать». Любезничавший с Шульцем Янош Кадар не знал
тогда о записях государственного секретаря: «Кадар безнадежно из¬
маран подавлением венгерского восстания 1956 года... Венгрия нуж¬
дается в новом поколении лидеров. Кадар хотел посетить Соединен¬
ные Штаты, но мы согласны были лишь с увеличением числа венгров,
выезжающих в США. Я обсуждал нашу политику в отношении Вос¬
точной Европы с коллегами и решил отныне оказывать более твер¬
дый нажим с целью изменить курс этих стран». Шульц назвал свой
курс здесь «политикой эрозии. Мы хотели сделать невозможным для
Советского Союза получать нечто полезное из Восточной Европы».
На фоне женевских любезностей это было лицемерием большо¬
го калибра. Тот же Шульц никогда не упускал возможности укорить
Горбачева и его команду — в случае поддержки Советским Союзом
любого из недружественных Америке режимов и стран. Такую мане¬
ру ведения дел трудно назвать даже «двойным стандартом», амери¬
канцы подрывали зону влияния СССР без зазрения совести — как
дело своей чести.
Но почему молчал Горбачев? Ведь его молчание оборачивалось
поражением его страны и гибелью ее граждан. Советская Россия еще
455


не готова была принимать как «последнее слово» каждое выражение
молодого генсека. На заседании Политбюро, посвященном Женеве,
член Политбюро Владимир Щербицкий скептически оценил резуль¬
таты встречи. Не менее важно было то, что глава Генерального штаба
Советской армии маршал Ахромеев выразил сомнения относитель¬
но итогов Женевской встречи. А Горбачев с этих месяцев начал упи¬
ваться фразой «новое политическое мышление». Под этим лозунгом
он сделает много такого, о чем сам будет впоследствии жалеть.
В январе 1986 г. Горбачев выдвинул идею уничтожения всего ядер¬
ного оружия на Земле к 2000 г. посредством трехступенчатого разору¬
жения. (При этом Горбачев объявил в одностороннем плане о введе¬
нии Советским Союзом моратория на ядерные испытания.)
Для нас, доживших до этого года ясно видно, насколько фанта¬
стически немыслима эта идея, по крайней мере, для пяти мировых
держав. Но Горбачев все больше ценит немыслимый допинг массово¬
го восторга, буквального оцепенения от безумной смелости советских
предложений. Человек, который, несмотря на все усилия, так и не ре¬
шил проблемы сельскохозяйственного производства Ставрополья, ре¬
шил оставить подобные мелкие проблемы в тени глобального геопо¬
литического переворота. Сам способ сделанного предложения выявил
для американцев главное в затее Горбачева. Посол Мэтлок: «Способ,
которым делал свои предложения (в письме, открываемом прессе сра¬
зу же, как только это письмо прибывало к адресату), возбуждал подоз¬
рения, что главный интерес Горбачева лежал в сфере пропаганды».
Американцы оценили эту актерскую тягу «быть в центре вни¬
мания» и решили на ней сыграть. А мы, сироты этой прихоти, си¬
дим у руин государства, в котором родились, которое нас воспита¬
ло и образовало. Сидим как жертвы немыслимого честолюбия од¬
ного человека.
*	* *
Горбачев уже определяет для себя, что подлинную сенсацию вы¬
зывают немотивированные (словно от широты русского характера)
уступки американской стороне. И немедленно делает одну из таких
■456


уступок: до сих пор одной из базовых позиций советской стороны
была тесная взаимосвязь решений в трех сферах ядерных перегово¬
ров — ракеты средней дальности, инспекции на местах и перегово¬
ры по стратегическим вооружениям. (То была старая «аксиома Гро¬
мыко»). Теперь глава советского государства соглашался на догово¬
ренности в отдельно взятых вопросах, безотносительно к тупику в
«соседних» вопросах. Возникло чрезвычайно многообещающее для
американцев разъединение. Со своей стороны, обозревая весь пе¬
риод, Шульц с гордостью пишет в мемуарах, что «мы не сделали ни
одной уступки». Вот чем гордился второй человек в американском
правительстве.
Президент Рейган немедленно создал группу специалистов, ко¬
торым было поручено обсудить советские предложения — словно
принять неожиданные трофеи. Пол Нитце возглавил американскую
команду военных переговорщиков в военной сфере, а Роз Риджу¬
эй возглавила обсуждение всех остальных проблем (гуманитарных
и прочих). Вскоре американцы обнаружили, что их наиболее «жест¬
кие» партнеры ушли с переговорной арены, а их место заняла новая
плеяда фактически сбитых с толка дипломатов, которая при этом
была гораздо приятнее в манерах и менее привержена догмам. «Мо¬
лодые профессионалы с превосходными лингвистическими данными
и манерами поведения в обществе стали выходить в первый ряд с
невероятной скоростью. Шеварднадзе начал создавать дипломатиче¬
ское окружение, руководствуясь собственным разумением». Так пи¬
шет американский специалист.
День без мировой сенсации, без потрясающей инициативы был
для Горбачева пуст и бессмыслен. Рейган не произвел на него осо¬
бенного впечатления. Его зацикленность на СОИ смотрелась некоей
внутренней слабостью. Встреча с ним давала Горбачеву возможность
ощутить себя не только моложе, но гибче, умелее, гуманнее, предпри¬
имчивее. Мировая пресса и телевизионное сообщество создают арену,
на который президент с опытом Голливуда был слабее южнорусского
политического таланта. Ощущая это, Горбачев жаждал встречи.
В начале осени 1986 г. он предложил рандеву «посредине» между
Москвой и Вашингтоном. Американская сторона выдвинула в каче¬
457


стве места встречи исландский Рейкьявик. Такой выбор не всем ка¬
зался ординарным. Вот что отмечает посол Мэтлок: «Исландия не
была нейтральной страной, подобно Швейцарии, но была одним из
натовских союзников Америки, и поэтому в политическом смысле
Горбачев проделывал значительно больше половины пути». В поне¬
дельник 1 июля 1986 г. посол Добрынин прибыл к государственно¬
му секретарю Джорджу Шульцу с известием, что СССР согласен на
саммит Рейгана — Горбачева в Женеве 19—20 ноября 1986 г. Горба¬
чев игнорировал фактор, который его предшественники сочли бы
существенным.
В исландском Рейкьявике по правую руку от Горбачева лежала
рабочая папка. Открыв ее, Генеральный секретарь читал советские
предложения в течение примерно часа. (Это был своего рода горба¬
чевский ответ на неожиданные предложения Рейгана в летнем до¬
мике женевской виллы.) Изложение Горбачевым советских предло¬
жений представляло собой долгий монолог, но он восхитил амери¬
канцев. Речь шла о трех проблемах: 1) стратегические вооружения;
2) ракеты средней дальности в Европе; 3) об оружии в космосе и о
стратегической обороне. В конечном счете, Горбачев вручил Рейга¬
ну документ под названием «Директивы для министров иностран¬
ных дел СССР и США, касающиеся вооружений и ядерного разо¬
ружения».
Как сообщает посол Мэтлок, «русские постепенно делали важ¬
нейшие уступки по вопросу контроля над вооружениями... Горба¬
чев согласился на американское предложение о 50-процентном со¬
кращении тяжелых, запускаемых с земли и с подводных лодок ракет,
согласился на низкий уровень ракет средней дальности и на обшир¬
ные инспекции на местах... К полудню соглашение о ракетах средней
дальности стало казаться настолько возможным, что американская
делегация послала экстренные телеграммы американским послам в
Западной Европе и Японии, чтобы те оповестили глав союзных с аме¬
риканцами правительств».
Кто внушил Горбачеву такой страх перед фантастическим про¬
ектом СОИ? Посмотрим, о чем думал госсекретарь Шульц, слушая
о сонме советских уступок взамен отказа американцев от програм¬
458


мы СОИ. «Я чувствовал, что СОИ является мощным мотором, до¬
бывающим советские уступки — во многом потому, что советская
делегация полагала, что мы значительно продвинулись в реализа¬
ции этого проекта, значительно дальше, чем дело обстояло на самом
деле». Русские боялись СОИ больше, чем нужно. Даже Шеварднадзе
сказал, что «мы уже сделали все уступки. Теперь очередь за вами».
Шульц, не веря ушам своим, попросил машинописную копию совет¬
ских предложений.
Впервые советская сторона согласилась включить в число сокра¬
щаемых тяжелые советские ракеты СС-18 («Сатана»). Поздно ночью
маршал Ахромеев сделал эту существенную уступку, которая не мог¬
ла не быть согласована (или санкционирована) Горбачевым. В то же
время советская сторона согласилась (как отметила американская
сторона, неохотно) исключить из числа засчитываемых и сокращае¬
мых американские системы передового базирования, способные на¬
нести удар по территории Советского Союза. Почему? Заслужить
благорасположение?
Еще одна уступка Горбачева, представленная Ахромеевым: срок
выхода из договора по недопущению создания национальных проти¬
воракетных систем был снижен с пятнадцати до десяти лет. Ахромеев
отказался от прежнего требования запретить саму разработку кос¬
мической оборонной системы США. Просьбой осталось ограничить
разработку лабораторными испытаниями. Еще: в отношении ракет
средней дальности Ахромеев отказался от традиционного прежнего
требования включить в число учитываемого британское и француз¬
ское оружие, замораживая при этом их численность. Был предложен
нулевой советский и американский уровень в Европе.
Еще одна важная уступка: советская делегация согласилась об¬
суждать лимит советских ракет в Советской Азии визави американ¬
ских ракет. Ахромеев отказался от прежнего советского призыва за¬
вершить ядерные испытания, активизировать переговоры, ведущие
к полному запрету на ядерные испытания. На самом деле изменение
твердости советской позиции вызвало подлинное ликование амери¬
канской стороны. С американской точки зрения новые договоренно¬
сти были просто потрясающими. Горбачев признал принцип равен¬
459


ства и низкого уровня ракет средней дальности и предложил рас¬
сматривать эти квоты глобально. Он — невероятно — согласился
сократить тяжелые ракеты советского арсенала на 50 процентов (с
308 МБР до 150 единиц), что американская сторона не могла не рас¬
сматривать как свою величайшую победу. А инспекции? Стоило ли
Советскому Союзу десятилетиями сопротивляться инспекциям на
местах, чтобы внезапно, буквально в одночасье, согласиться с этой
американской идеей.
По мнению Шульца, Рейкьявик был для американской стороны
самой плодотворной встречей на высшем уровне; Рейкьявик был для
американцев «подлинным прорывом». Далекоидущие уступки амери¬
канцам были сделаны под непосредственным руководством Горбаче¬
ва — и всего за два дня; то не был спонтанный обвал, это были тща¬
тельно подготовленные шаги... Мэтлок: «Я знал, что джинн уже вы¬
пущен из бутылки. Уступки, которые Горбачев сделал в Рейкьявике,
уже нельзя было забрать назад».
Именно в Рейкьявике Горбачев «вкусил» такую дозу между¬
народного внимания, что не удивлять мир своими уступками ему
становилось все труднее психологически. В середине 1987 г. Горба¬
чев ввел односторонний мораторий на советские ядерные испыта¬
ния. Он официально ввел концепцию «разумной достаточности» или
«достаточной обороны», фактически требовавших сокращения воо¬
руженных сил страны. Горби, не колеблясь, объявил о том, что сто¬
рона, имеющая наибольшее число оружия (речь, разумеется, шла об
СССР) должна пойти на асимметричные сокращения.
*	* *
Ради удовлетворения своего честолюбия и применения нигде не
опробованных схем Горбачев начал внешнеполитический курс, кото¬
рый практически неизбежно вел к развалу Организации Варшавско¬
го Договора. 10—11 ноября 1986 г. Генсек КПСС довольно неожидан¬
но призвал в Москву руководителей стран — членов Совета Эконо¬
мической Взаимопомощи. Он вызвал немалое их возбуждение, когда
призвал руководство указанных стран к «реструктурированию» сис-
460


темы их политического руководства и обретению новой степени ле¬
гитимности в глазах своих народов. Никто тогда не осмелился ска¬
зать молодому советскому лидеру, что он, собственно, открывает
ящик Пандоры.
Фактически он сказал присутствующим, что «доктрина Бреж¬
нева» мертва и что СССР уже никогда не пошлет свои вооружен¬
ные силы для усмирения «еретиков» в социалистическом лагере —
базовая перемена в советской внешней политике, произведенная на
фоне высадки американцев в Гренаде, в Панаме, Ливане и пр. Горба¬
чев ни в грош не ставил тот «пояс безопасности», который был соз¬
дан великой кровью наших жертв во Второй мировой войне. Он на¬
чал процесс фактического предательства просоветских сил — наших
союзников, которые отказывались уже что-либо понимать в полити¬
ке Москвы.
Когда государственный секретарь США Дж. Шульц прибыл в но¬
ябре 1986 г. на сессию Организации по безопасности и сотрудниче¬
ству в Европе, происходившую в Вене, он ощутил, что в ОВД случи¬
лось нечто. И американцы немедленно начали использовать новые
возможности. Джордж Шульц, Роз Риджуэй и Том Симонс пригла¬
сили к себе польскую делегацию с целью укрепить их в решимости
начать внутренние перемены и по возможности дистанцироваться
постепенно от Москвы. «Поляки оказались заинтересованными».
Шульц задумался о широкой программе воздействия на Восточ¬
ную Европу. Перемены в Советском Союзе стимулировали сторонни¬
ков перемен в восточноевропейских странах. Следовало поддержать
сторонников перемен. Джон Уайтхэд в феврале 1987 г. объехал всю
Восточную Европу и пришел к выводу: «Ситуация меняется». Лиде¬
ры восточноевропейских стран теперь дольше встречались с амери¬
канцами и обсуждали прежде запретные вопросы. Советская сто¬
рона, во все большей степени занятая внутренними проблемами, не
могла уже мгновенно негативно реагировать на отклонения от ком¬
мунистической идеологии в своем блоке. Шульц вспоминает, что у
него возникло чувство, что одна-две страны Восточной Европы мо¬
гут пересечь границу между блоками. Уайтхед докладывает Шульцу,
что коммунистические правительства Восточной Европы постоян¬
461


но улучшают отношения с Соединенными Штатами, что, в конечном
счете, обещало их отход от Советского Союза. Особенно перспектив¬
ной Уайтхэд считал ситуацию в Польше, где сближению Варшавы с
Москвой противостояла «Солидарность» во главе с Лехом Валенсой.
«Он работает на верфи в Гданьске и уже использовал все дни сво¬
его отпуска. Если Валенсу не отпустят в Варшаву, я полечу к нему
в Гданьск». Разумеется, это было унижением для официальной Вар¬
шавы, что высокопоставленный представитель президента Рейгана
навестил не президента — генерала Ярузельского, а неведомого (то¬
гда) слесаря из Гданьска. Затем Уайтхэд встретился с Валенсой в ре¬
зиденции американского посла в Польше. Пресса размножила фото¬
свидетельства этой встречи по всему миру.
Что касается генерала Ярузельского, то с ним американский
представитель беседовал три часа. Когда Уайтхэд критически ото¬
звался о польском режиме, Ярузельский взорвался: «Мистер Уайт¬
хэд, я не могу позволить вам вмешательства в наши внутренние дела.
Мы — суверенная нация. У вас своя политическая система, у нас —
своя. Я не вмешиваюсь в ваши дела, соблаговолите и вы не вмеши¬
ваться в наши. Я знаю, что вы ненавидите меня. Два года назад я был
в Нью-Йорке, но мне не разрешили посетить Вашингтон. Ваш госу¬
дарственный секретарь назвал меня «русским генералом в польской
униформе». Для меня не могло быть большего оскорбления. Я явля¬
юсь поляком во многих поколениях».
В мае 1987 г. Горбачев сказал на встрече руководителей ОВД, что
Москва больше не позволит себе вторгнуться в дела соседей-союзни-
ков. По распоряжению Шульца, Уайтхэд старался избегать публич¬
ных скандалов. Шульц описывает, как они условились о линии пове¬
дения в странах Восточной Европы: действовать шаг за шагом, до¬
биваться успеха малыми шагами. Увеличивать влияние постепенно.
Расширяя шаг за шагом свою сферу влияния.
Американцы сознательно усиливали шпионскую истерию. Глава
Национального агентства безопасности генерал Уильям Одом жало¬
вался на то, что в Москве невозможно найти безопасное место для
американских дипломатов. Зато Шульц с большим удовлетворением
462


перечислял те места, где американская дипломатия при косвенном
содействии Кремля вернула часть своего влияния: Ангола, Никара¬
гуа, Камбоджа и, главное, Восточная Европа.
*	* *
Предложения Горбачева вызывают самую положительную реак¬
цию у канцлера ФРГ Гельмута Коля, который присоединяется к не¬
ожиданному одобрению нового кремлевского вождя со стороны Ро¬
нальда Рейгана на встрече западной «семерки» в Венеции в июне
1987 года. Роль мирового благодетеля буквально пьянит Горбачева,
который несколько лет назад ничего не знал о мировом стратегиче¬
ском балансе и о тонкостях переговорных позиций СССР и США.
23 июля 1987 г. новый неутомимый борец за сохранение жизни
на Земле делает новое предложение: пусть два предлагаемых нуля
(ликвидация РСД и ракет РСМД) будет полной. Советскому Сою¬
зу и Соединенным Штатам не стоит оставлять прежде оговоренных
сто ракетных комплексов как в Азии, так в Америке и Европе. (Рей¬
ган тайно говорит Колю, что эти предложения кажутся ему привле¬
кательными.) Вместо того чтобы настаивать на своем праве сохра¬
нить сто ракет среднего радиуса действия — чтобы создать баланс
американским ядерным установкам в Азии и на Тихом океане, Гор¬
бачев немотивированно убрал советские установки.
И министр обороны США организовал встречу военных лиде¬
ров НАТО, которые выступили за уничтожение всех ракет средней
дальности на глобальном уровне. Все это не мешало, впрочем, прези¬
денту Рейгану в период между апрелем и сентябрем 1987 года резко
критически отзываться о стране, с которой он, судя по его словес¬
ным высказываниям, желал наладить добрые отношения.
Читатель, странная складывалась ситуация. Положительно от¬
носясь к политике Горбачева, президент Рейган ни разу не выразил¬
ся с похвалой о стороне, которая делала желательные ему уступки.
Напротив, он как бы ярился все более и требовал все больших из¬
менений в советской позиции, в ее стратегии, в политическом строе
СССР. Горбачев же (удивителен этот мир) начинает привыкать к су¬
463


губому негативизму Белого дома даже после самых крупных шагов
навстречу американским пожеланиям. В тех же местах, где Горбачев
желал изменения американской позиции более всего (размещение
оружия в космосе, замедления реализации Стратегической оборон¬
ной инициативы, американского участия в региональных конфлик¬
тах), Рейган занимал «железобетонную» оборонительную позицию,
не желая уступить ни на шаг.
Но даже Рейган не мог абсолютно игнорировать «отступатель¬
ный» стиль Горбачева. 12 июня 1987 г., выступая в Берлине, прези¬
дент Рейган позволил себе смягчиться. «Ныне Советы сами, хотя и
ограниченным образом, пришли к пониманию важности свободы».
И здесь Рейган обратился прямо к Горбачеву, сам не зная, каких де¬
монов будит: «Если вы желаете мира, если вы желаете процветания
для Советского Союза и Восточной Европы, если вы добиваетесь ли¬
берализации... Мистер Горбачев, снесите эту Берлинскую стену».
Много лет прошло, и нет давно Берлинской стены. А сказать все
же хочется: «Вы, деятели Запада, которым так мешала Берлинская
стена, если вы желаете процветания России и Восточной Европе в
целом, теперь вы снесите грандиозную визовую стену, которую имен¬
но вы воздвигли между Западной и Восточной Европой. Вы строите
стену между США и Мексикой, между Израилем и Палестиной».
А президент Америки ярился все более. На конференции укра¬
инских католиков он восславил «борьбу, которая началась на Украи¬
не 70 лет назад и которая идет во всей советской империи, в Казах¬
стане, Латвии, Молдавии и среди крымских татар». Читал ли все это
лидер огромной многонациональной страны, пережившей такую ис¬
торию в двадцатом веке? А если читал, то почему не ответил от име¬
ни объединившегося народа той стране, которая тоже знала раскол,
преодоленный многотысячными жертвами под руководством прези¬
дента Линкольна? А Рейган без обиняков ставит цель: «Помогать де¬
мократическим инсургентам в их битве за самоопределение». Ощу¬
щал ли Горбачев опасность американского нажима и пропаганды для
своей страны?
Трезвые головы видели творимое бесчинство. Добрынин: «Ко¬
гда Горбачев прибыл в Вашингтон, он, опять же без серьезного тор¬
464


га, согласился еще на одну уступку: уничтожить все ракеты СС-20
не только в Европейской части СССР, но и в азиатской части, хотя
в Азии они являлись частью нашей обороны против американских
баз в Японии и Индийском океане, а также противовесом китайским
ядерным вооружениям».
*	* *
Рейган пригласил Шеварднадзе на ланч. Обедали американский
президент и советский министр на барже начальника военно-мор-
ского штаба США. На следующий день, 16 сентября 1987 г., Шевард¬
надзе отвел Шульца в сторону и поделился секретом: «Мы уходим
из Афганистана. Выход может продлиться пять месяцев, а может
целый год». Министр попросил Шульца о помощи в создании ней¬
трального Афганистана. Шульц последнюю просьбу воспринял кри¬
тически — о чем признается только в мемуарах. Американцы жела¬
ли полностью воспользоваться поражением СССР в Афганистане.
И совсем уж никак не желали обсуждать объем военного присутст¬
вия США в Персидском заливе.
Итак, Шеварднадзе сказал под большим секретом Шульцу, что
в Москве принято твердое решение уйти из Афганистана; этот уход
состоится еще до окончания второго президентского срока Рональ¬
да Рейгана. Шеварднадзе просил американской помощи в том, что¬
бы советский уход не привел к возобладанию в Афганистане фун¬
даменталистов. Нашел у кого просить! У администрации, создавшей
огромные лагеря подготовки фундаменталистов в Северном Паки¬
стане, вооружившей Усаму бен Ладена «стингерами».
Американцы берут инициативу полностью в свои руки. Совет¬
ские переговорщики как бы отчитываются перед строгими амери¬
канскими контролерами. Госсекретарь Шульц вспоминает: «В три
часа дня мы переместились в большую «комнату Джеймса Медисо¬
на, расположенную прямо над моим кабинетом в госдепартаменте.
С согласия Шеварднадзе я пригласил в эту комнату представителей
всех рабочих групп. Были внесены дополнительные стулья — мес¬
та все равно не хватало, и многие стояли вдоль стен. Каждый совет¬
465


ский сопредседатель рабочих групп докладывал собравшимся пяти¬
десяти человекам. Доклады содержали ясно обозначенные факты, они
были ясными, брали проблемы по существу. Разделительные грани
между людьми и предметами как бы растворились. Чувство единой
миссии, общей цели возникало буквально на глазах. Люди говорили
о предметах, которые прежде опасались бы даже коснуться. Я чув¬
ствовал, что мы повернули за важный угол... Шеварднадзе и я во
второй половине дня отправились в Белый дом и доложили прези¬
денту Рейгану результаты трех дней работы. Теперь мы могли объя¬
вить о совместном «соглашении в принципе о заключении договора,
уменьшающего численность ракет средней дальности; договор мож¬
но будет подписать во время визита Генерального секретаря Горба¬
чева в Вашингтон поздней осенью».
Удовлетворенность главы американской дипломатии вовсе не
равнозначна триумфу советской дипломатии, представители кото¬
рой выглядели все более жалким образом под строгим взглядом на¬
конец-то оцененного американцами Шеварднадзе.
Ради сохранения главного Шеварднадзе приходилось проводить
подлинно «лисью» дипломатическую линию. Выступая в ООН на Ге¬
неральной Ассамблее ООН, Шеварднадзе «осудил» президента Рей¬
гана, который «прочитал мне лекцию о том, как надо изменить со¬
ветскую систему». Шеварднадзе делал такие заявления, чтобы сбить
с толку своих политических противников в Москве. И американцы
это уже знали.
Горбачев выступил с уже привычными уступками: он уже не на¬
стаивал на полном запрете испытаний противоракетных систем, а
просил выработки соглашения «по отдельным вопросам», с целью
их подписания в ходе визита в США. Шульцу не нужно было быть
о семи пядей — он увидел явную зависимость Горбачева от резуль¬
тативности дипломатии на высшем уровне и... сразу же пригрозил
срывом предполагаемого горбачевского визита с США. Он риско¬
вал, но знал также, что договоренность (практически достигнутую)
по ракетам средней дальности могут подписать и чиновники более
низкого ранга.
466


Вслушайтесь в слова Джорджа Шульца, которые он 18 ноября
1987	г. говорит президенту Рейгану, готовящемуся принять советско¬
го лидера: «Мы можем позволять Горбачеву играть роль новатора, иг¬
рающего фактически в нашу пользу — как он сыграл драматически в
случае с ракетами средней дальности и в случае с Афганистаном».
*	* *
Более всего Генеральный секретарь ЦК КПСС заботился о дета¬
лях своего визита в США. Он отказался проехаться по стране — он
будет только в столице, в центре внимания. Сумеют ли эксперты ре¬
шить все спорные вопросы, что позволило бы подписать Договор о
ракетах средней дальности? Давление Горбачева на переговорщиков
стало очень ощутимым. Именно тогда (24 ноября 1987 г.) маршал Ах-
ромеев сказал свою ставшую знаменитой фразу: «Может быть нам
заранее попросить политического убежища в нейтральной Швейца¬
рии?» А государственный секретарь Шульц признается, что его ох¬
ватило «чувство триумфа».
Читатель, задумайся хотя бы над цифрами: советская сторона
пообещала уничтожить 1500 уже размещенных ракет средней даль¬
ности, а американская сторона — только 350 ракет. Хороши пере¬
говорщики, готовые за одну американскую ракету уничтожить пять
советских!
В половине шестого дня 7 декабря 1987 г. государственный сек¬
ретарь Джордж Шульц встретил Генерального секретаря Горбачева и
его супругу на авиабазе Эндрюс. После Хрущева и Брежнева это был
третий государственный визит главы СССР в Соединенные Шта¬
ты. Он очень отличался от встречи Горбачева с Рейганом в Жене¬
ве и Рейкьявике. Горбачев отставил большинство требований отно¬
сительно СОИ.
Они мчались в Вашингтон в одной машине, в пуленепробивае¬
мом советском «ЗИЛе». Серп и молот соседствовали на улицах Ва¬
шингтона со звездами и полосами. «Горбачев был настроен пози¬
тивно, и чувствовалось его воодушевление». Говорили об окончании
«холодной войны». Горбачев был весь в мыслях о происходящих в
467


Советском Союзе переменах, он говорил Шульцу о тяжелой работе
по перестройке общества. «Если я ослабею, продолжит идущий за
мной». У Шульца было впечатление, что Горбачев вырвался в Аме¬
рику, «чтобы глотнуть воздуха», чтобы сделать передышку.
Накануне важных встреч следовало решить возникшее сущест¬
венное противоречие. В изображении Шульца, кто-то из членов со¬
ветской делегации предпринял последнее усилие спасти самую со¬
вершенную советскую ракету средней дальности — твердотоплив¬
ную СС-20. Советская сторона не предоставила фотографии СС-20
в «чистом виде», а дала фото общего механизма — «канистры», внут¬
ри которой полагалось находиться искомой ракете. Шульц и глав¬
ный американский переговорщик Кампельман потребовали фотогра¬
фии собственно ракеты, а не капсулы, внутри которой она находится.
И лишь в половине восьмого утра следующего дня противостоявший
Кампельману Обухов привез фотографию указанной двухступенча¬
той ракеты. Теперь все было готово к подписанию Договора о раке¬
тах средней дальности. Последнее слово советской военной техно¬
логии было отдано бездарно и глупо за пустые слова и ненадежные
гарантии блоку, чьи границы через полтора десятилетия дойдут до
внутренних границ России.
Утром, в 10.00, следующего дня Горбачев приехал в Белый дом.
Последовал салют из двадцати одного орудия, трубы дали сигнал, и
два лидера на Южной лужайке Белого дома выступили с короткими
речами. Рейган повел Горбачева в Овальный кабинет. Рейган начал
с вопросов эмиграции, и вначале Горбачев держался: «Мистер пре¬
зидент, вы не обвинитель, а я — не обвиняемый. Давайте беседовать
на равных; в противном случае нам не дождаться успеха». На мекси¬
канской границе полиция вылавливает всех, кто стремится в «нацию
иммигрантов». Здесь даже планируют строительство стены. А вот из
России иммигрантам въезд разрешен. Как это понять? Неудивитель¬
но, что до ланча беседа была пустой.
Ланч состоялся в советском посольстве; а затем Горбачев вернул¬
ся в Белый дом для подписания Договора о ракетах средней дально¬
сти в 1.45 пополудни. (Как впоследствии выяснилось, этот час и ми¬
нуты были требованием астролога Нэнси Рейган.)
468


Подписание Договора о ракетах средней дальности (сорок одна
страница) было ключевым событием вашингтонского саммита 1987 г.
Публика собралась в Восточном зале Белого дома. Рейган и Горбачев
шли по красной ковровой дорожке. Американский духовой оркестр
играл американские и советские марши. Вокруг стояли сенаторы и
конгрессмены, высшие военные чины американских и советских шта¬
бов. Все двигались в сторону Восточной комнаты — излюбленному
месту общественных выступлений Рейгана. (Именно в этом зале ле¬
жали убитые Линкольн и Кеннеди.)
В своей речи Рейган произнес ставшее уже привычным «Дове¬
ряй, но проверяй» (на что Горбачев отреагировал несколько нервно:
«Вы прибегаете к этой пословице при каждом удобном случае». Рей¬
ган — с поклоном в сторону Горбачева: «Мне она нравится»).
Овацией встретила публика речь Горбачева: «Этот договор —
большой шанс. Он отводит нас от катастрофы». Последовал процесс
подписания за столом, которым некогда пользовался Абрахам Лин¬
кольн. Папка красной кожи попала в руки Горбачева, синей — Рейга¬
на. В Обеденной комнате каждый из двух лидеров обратился к сво¬
ей делегации, а по сути — к своей стране. Затем последовало обра¬
щение двух лидеров к заполнившей Кабинетную комнату до отказа
публике. Запомни, читатель: договор обусловливал уничтожение 1846
советских ядерных ракет и 846 американских ядерных ракет в тече¬
ние трех лет. Вас не взволновало такое неравенство?
А в зале шла своя жизнь. Там было 34 человека. Джойс Кэрол
Оатс восхитилась речью Горбачева. Раиса Горбачева сказала, что вос¬
хищена романом Дж. К. Оатс «Ангел света» — это поразило автора.
Они обменивались мнениями до тех пор, пока Рейган и Горбачев не
вышли по красной дорожке в Государственную обеденную комнату,
оборудованную приборами двуяычного перевода.
Казалось бы, атмосфера должна расслабиться, но последовало
столкновение. Рейган в своем обычном духе обратился к столь люби¬
мым обоими народами анекдотам: выпускника спрашивают в США,
кем он будет после окончания университета. «Я еще не решил». Тот
же вопрос адресован советскому выпускнику. «Мне еще не сказа¬
ли». Горбачев заметно покраснел. Пустяковый эпизод вывел его из
469


себя. Шульц пытался спасти положение. После окончания церемо¬
ний Шульц убедил президента Рейгана не проводить мероприятий
в большой Кабинетной комнате. «Для этого лучше подходит интим¬
ность Овального кабинета».
Не поладили первые леди. С точки зрения Нэнси Рейган, сделав¬
шей карьеру в Голливуде, Раиса Горбачева была грубой и безразлич¬
ной к собеседнику. Горбачева ни разу не спросила о раковой опера¬
ции груди Нэнси, о смерти ее матери — а ведь все это произошло
всего лишь месяцем раньше...
*	* *
1988	г. был тяжелым годом для Горбачева. Дипломатия сплош¬
ных отступлений перестала видеться блестящей. В Москве крепла
оппозиция. Американские дипломаты уже в феврале нашли Горбаче¬
ва удрученным. Со своей стороны Шеварднадзе с горячностью утвер¬
ждал, что «Москва сделал почти все для Вашингтона, о чем он про¬
сил. Американцы просили принять решение о выходе из Афгани¬
стана, и русские согласились; американцы требовали сократить срок
выхода, и русские довели его до десяти, а затем до девяти месяцев —
и согласны сократить еще более; Вашингтон требовал вывести поло¬
вину всех войск в первые девяносто дней — и глава специальной Ко¬
миссии Политбюро Шеварднадзе ответил положительно». Советская
Россия просила только об одном: не помогать оружием талибам по¬
сле выхода Советской армии. И американцы ответили своему фаво¬
риту Шеварднадзе жестким «нет».	Ну что ж, американцы сами вы¬
брали дорогу помощи талибам, и особенно Пакистану в функциони¬
ровании лагерей исламского радикализма, подготовки антизападных
камикадзе. Он очень скоро ощутят работу этих, оплачиваемых аме¬
риканцами, школ.
Тем временем гласность в СССР достигла области внешней по¬
литики, дробя государственную мудрость однопартийной системы.
В традиционно популярной в среде интеллигенции «Литературной
газете» появилась статья Вячеслава Дашычева об отношениях Вос¬
тока и Запада, с новым взглядом на «холодную войну». Существен¬
470


ной была открытая критика Дашычевым «советского гегемонизма»
в отношении Восточной Европы и Китая. Одновременно Брежнев
осуждался за гонку вооружений 1970-х годов. Но что поразительнее
всего: патриот Дашычев, вместо того чтобы выступить интеллекту¬
альным защитником своей страны, фактически полностью перешел
на сторону защиты национальных интересов... Соединенных Шта¬
тов. Наивность такого подхода не была бы столь наглядной, если бы
официальная пропаганда не отличалась лакейским оправданием лю¬
бых действий и поворотов власти, что дискредитировало защиту на¬
циональных интересов в принципе.
Статьи, подобные дашичевской, были лишь началом огульной
прозападной критики, бичевания армии за афганскую авантюру (в
которую ее втолкнули) и любых проявлений геополитической само¬
защиты, которая во многом сбила с толка тех разумных и искренних
патриотов, тех, кто в более здоровой обстановке не потерял бы го¬
лову в ходе бесовской схватки Горбачева с Ельциным, не онемел бы
в молчании, когда речь зашла о судьбе страны в 1991 г. А в Кремле
Крючков и Язов уже называли Шеварднадзе «апологетом американ¬
цев», использующим личную дружбу с советским лидером для про¬
ведения собственной внешнеполитической линии. Шеварднадзе это
говорилось едва ли не в лицо. Возвращаясь в свой внушительный ка¬
бинет в небоскребе на Смоленской, Шеварднадзе опускался в свое
«гобеленовое» кресло и рассказывал ближнему кругу о своих оби¬
дах. Впрочем, никак на его карьере не сказавшихся.
В Советском Союзе началась первая за долгие годы относитель¬
но свободная избирательная кампания. Популисты, либералы, нацио¬
налисты всех мастей били у избирательных урн жалких карьеристов
коммунистического истэблишмента. Встает звезда несчастной для
России фигуры — Бориса Ельцина, поднявшегося на волне народ¬
ного недовольства на необычайную высоту. В Москве за человека с
бредовым мировоззрением проголосовали 89 процентов избирате¬
лей. А ведь они знали его как первого секретаря московского горко¬
ма, как свердловского самодура... За него голосовали даже сотруд¬
ники советского посольства в Вашингтоне, а ведь среди них было
471


немало и трезвомыслящих людей — да и служащих спецслужб. По¬
мутнение сознания охватило всех.
А вот что пишут тогда американцы: «Некоторые аналитики в
ЦРУ видят в Ельцине важный политический источник помощи гор¬
бачевской программе, а если Горбачев потеряет лидерские позиции —
его преемника». В сентябре 1988 г. в Вашингтоне госсекретарь Шульц
назвал Шеварднадзе «одним из наиболее глубоко думающих людей
нашего времени».
Через несколько дней Лигачев был выведен из состава Полит¬
бюро, равно как и А. А. Громыко (который скончался через 9 ме¬
сяцев). Координатором внешней политики в Политбюро стал Алек¬
сандр Яковлев.
*	* *
Все это давало невероятный шанс Соединенным Штатам. Аме¬
риканцы в конце 1980-х годов отказывались верить в свое счастье.
В мемуарах президента Буша-старшего можно прочесть, с каким
изумлением официальный Вашингтон воспринял нисхождение сво¬
его глобального контрпартнера на путь, который, в конечном счете,
довел его до распада и бессилия. Совершаемого Горбачевым перево¬
рота политического и социального облика своей страны в Вашингто¬
не не ожидал никто. Формируя весной 1989 г. свою администрацию,
только что избранный президентом Джордж Буш-старший потребо¬
вал экспертной оценки происходящего. Лучшие специалисты по Рос¬
сии прибывали в резиденцию Буша в Кенебанкпорте и излагали свою
точку зрения на раскол в стане прежде монолитного противника, на
ступор советской системы, на готовность хозяев Кремля жертвовать
многим ради партнерства с всемогущей Америкой.
Информация из Москвы, вызываемый ею культурный шок были
столь велики, что многие весьма сведущие специалисты — от Ада¬
ма Улама до Брента Скаукрофта — заподозрили в действиях русских
фантастический блеф, феноменальный обходной маневр. Сам прези¬
дент Буш несколько первых месяцев своего президентства молчал, не
472


желая попасть впросак. То была нелепая, как видно сейчас, предос¬
торожность. Но и понятная. Уж больно лихо все шло по-западному
на самом главном для США направлении мировой политики...
За столом одного из самых шикарных ресторанов Горбачев ста¬
рался обозначить путь сближения с Бушем. «Я знаю, что помощни¬
ки говорят Вам замедлить ход, оглядеться, не доверяться русским с
ходу. Но то, что я делаю, я делаю, чтобы избежать в своей стране ре¬
волюции. Те, кто аплодировал в 1986 г., уже недовольно молчат. Мне
нужна помощь с этой стороны». В один из интервалов филиппики
Горбачева Буш сказал, что отношение Америки к России будет зави¬
сеть от того, чем Россия будет через 3—5 лет. Горбачев: «Ответа на
этот вопрос не знает сам Иисус Христос».
...Отвечая на вопрос журнала «Эндовер Буллетин», Буш сказал
о своей цели во внешней политике: «Сделать Америку еще сильнее».
Это и делала американская сторона, не предлагавшая никому вечной
дружбы. 15 февраля 1989 г. президент Буш издал директиву Обзор
национальной безопасности (ОНБ) за номером три, посвященную
отношениям с СССР. Анализ горбачевского курса занял тридцать
одну страницу — через один интервал — на шесть страниц больше
заказанного. Госдепу пришлось даже «схитрить» — напечатать текст
более мелким шрифтом. Главным смыслом документа было «сомне¬
ние» спецов в том, что СССР «возвратится к драконовским мерам
прошлого». Задача США — сделать этот возврат «абсолютно невоз¬
можным», не создавая при этом позиции «необратимости» в амери¬
канской политике... Перестройка — в наших интересах. Она дает
нам возможности, которых не было восемь лет назад».
Задачей называлось заставить СССР двигаться в желательном
Америке направлении. Ради этого следовало всеми путями поддер¬
живать в Советском Союзе свободу прессы и рушить однопартий¬
ную систему, защищать свободу перемещений, активизировать дея¬
тельность негосударственных организаций, отстаивать право част¬
ной собственности. Впрочем, все это уже происходило, и заведующий
«советскими делами» в госдепе Александр Вершбоу назвал програм¬
му «статус-кво плюс».
473


*	* *
Между тем, лихой «реформаторский» стиль Горбачева уже к се¬
редине 1989 г. привел к значительному внутреннему противодейст¬
вию как в СССР, так и в США. Значительная часть американских по¬
литиков скептически воспринимала Горбачева. Так пресс-атташе пре¬
зидента Марлин Фицуотер назвал обещание Горбачева не снабжать
Никарагуа оружием жестом «перебравшего ковбоя». В такой оценке
его поддержал прежний вице-президент Дэн Куэйл. Министр обо¬
роны Дик Чейни предсказал, что «Горбачев рухнет вместе со свои¬
ми реформами». Замгоссекретаря Лоуренс Иглбергер провозгласил,
что у США вовсе нет задачи помогать советскому реформатору. Да
и сам президент Буш сказал, что «не спешит на встречу на высшем
уровне».
В Польше коммунистический президент Войцех Ярузельский тем
временем снял запрет на движение «Солидарность», возглавляемое
Лехом Валенсой — первой и главной антикоммунистической органи¬
зацией в Восточной Европе. Ярузельский сказал послу США в Вар¬
шаве Джону Дэвису, что регулярно консультируется с Горбачевым,
который полностью поддерживает его курс.
Когда государственный секретарь Бейкер навестил перегово¬
ры по обычным вооружениям в Вене, он был поражен поведени¬
ем польских депутатов, рассуждавших о том, какую — французско¬
го или американского типа — президентскую республику они жела¬
ют иметь в Польше. В самолете, возвращаясь в США, Бейкер сказал
журналистам, что в Восточной Европе царит чувство «нового нача¬
ла... Здесь очень хорошие шансы для нас, если мы правильно восполь¬
зуемся своими картами». Кондолиза Райс сказала президенту Бушу,
что соглашения «круглого стола» в Варшаве означают начало конца
коммунизму в Восточной Европе. США должны экономически по¬
мочь Варшаве. Тем более что Ярузельскому уже в 1987 г. была обе¬
щана помощь в случае проявления его самостоятельности.
Буш вылетел в центр польского расселения в США — в Хам-
трамк (пригород Детройта) и сказал: «Свобода приходит в Восточ¬
474


ную Европу... Если польский эксперимент удастся, другие страны
последуют за Польшей».
9 апреля 1989 г. произошла трагедия в Тбилиси, где, словами аме¬
риканских наблюдателей, «Советская армия выступила против де¬
сятитысячной толпы грузинских националистов». Броситься на по¬
мощь местным националистам, чтобы окончательно обрушить Гор¬
бачева? Не все в Вашингтоне думали так. Влиятельный советник
президента по национальной безопасности Брент Скаукрофт сказал
журналистам на пресс-конференции: «В этой схватке нет нашей со¬
баки». А Кондолиза Райс выразилась определенно против грузинской
толпы: «Мы не должны давать консервативным критикам Горбачева
палку для его избиения». «Голосу Америки» было приказано не вы¬
ступать с поджигательскими материалами по Грузии. Пресс-атташе
президента Буша-ст. Марлин Фицуотер выступил со словами, напи¬
санными Кондолизой Райс: «Мы внимательно следим за ситуацией.
Мы сожалеем о потере жизней, но мы не собираемся комментиро¬
вать эти события».
Ближайший помощник Шеварднадзе Сергей Тарасенко следил
за всеми оттенками комментариев «Голоса Америки». Американцы
были лояльны в эти дни, когда его босс по приказу Горбачева разби¬
рался с ситуацией в Грузии — об этом Тарасенко сообщал Шевард¬
надзе по телефону в Тбилиси. Шеварднадзе вначале занял позу, тре¬
буя уволить советское военное командование в Закавказье, но дос¬
таточно быстро дал себя отговорить.
...В мае 1989 г. государственный секретарь Джеймс Бейкер вы¬
летел впервые в Москву. На самолете американских ВВС была также
его жена Сьюзан и группа помощников. Главной проблемой Совет¬
ского Союза на то время было обеспечить прекращение американ¬
ской помощи афганскому движению сопротивления; главной аме¬
риканской проблемой было прекращение потока советского оружия
правительству Никарагуа.
Никто не знал, что в атташе-кейсе Бейкера лежит письмо пре¬
зидента Буша Горбачеву. В нем президент просил гарантий от совет¬
ского вмешательства в центральноамериканские дела. «Это будет тес¬
том нашей позиции в отношении СССР». Незадолго до приземления
475


Бейкера посол Джек Мэтлок повторил министру Шеварднадзе жа¬
лобы Вашингтона в отношении помощи сандинистам в Никарагуа.
Как только Мэтлок вышел из кабинета, мрачный «Шэви» обратился
к помощникам: «Американцы совсем не хотят помочь нам? Это мы
должны производить все действия, делать все движения? Мы дела¬
ем все шаги, а все, что мы слышим из Вашингтона: «Больше! Боль¬
ше! Вы должны делать больше!» Переговоры с Бейкером будут таким
движением в одном направлении: вы даете, мы берем!»
11	мая 1989 г. Горбачев встретился с Бейкером в Кремле. Он мог
говорить только об одном — об успехах и трудностях перестройки.
Он согласен понизить уровень военного противостояния в Европе.
Возможно сокращение тактического ядерного оружия. Бейкера по¬
разила тупая решимость советского президента поразить мир даже
за счет лишения влияния в своем главном регионе. В Кенебанкпор-
те ликование достигло пика. Все ощущали историческую значимость
решительной победы Запада в «холодной войне».
В середине мая 1989 г. Горбачев передал Бушу письмо, главный
смысл которого сводился к тому, что горбачевская Россия готова
пройти более чем половину пути в деле завершения переговоров об
обычных войсках и вооружениях в Европе. Теперь Бейкер жил с мыс¬
лью, что от поглупевших русских нужно взять максимум возмож¬
ного — и американские дипломаты увеличивают пределы, рамки пе¬
реговорных соглашений, получая в свою сеть максимум советских
вооружений. В Белом доме Бейкер предлагает довести сокращения
до 25 процентов.
Председатель Объединенного комитета начальников штабов ад¬
мирал Кроув полагал, что реалистическими являются сокращения
на 5—10 процентов. Даже под давлением Бейкера он решился толь¬
ко на цифру 20-процентное сокращение войск в Европе («Мы мо¬
жем произвести такое сокращение без изменения нашей стратегии
в Европе»). Президент сказал O.K. По предлагаемой американским
военным и политическим руководством схеме Соединенные Штаты
выводили из зоны действия НАТО 35 тысяч, а Советский Союз —
в десять раз больше.
27 мая Горбачеву передали письмо президента Буша с просьбой
приостановить самим и уговорить Фиделя Кастро не оказывать по¬
476


мощи правительству Никарагуа. Каково же было изумление амери¬
канского президента, когда тот быстро получил ответ от Горбачева
с уведомлением, что Советский Союз уже с января 1989 г. не помо¬
гает оружием Никарагуа. Набравшись смелости, государственный
секретарь попросил Горбачева уговорить сандинистское руководство
Никарагуа провести национальные выборы. Горбачев и Шеварднад¬
зе приложили все силы — и сандинистское руководство Никарагуа
потеряло политическую власть в стране.
Бейкер предложил советскому министру оказать влияние на Си¬
рию в процессе решения ближневосточной проблемы. И Шеварднад¬
зе сказал да! Горбачев поразил Бейкера неистребимой любовью к ме¬
тафорам — то он рисовал ледокол, то яблоко, которое скоро упадет
(СССР глазами американцев), то «заглядывал за горизонт». «Време¬
нами такая манера, — пишет Бейкер, — выводила меня из себя». Бей¬
кер предложил создать несколько групп специалистов, чтобы бесе¬
довать о проблемах уже на основе их заключений. Горбачев согла¬
сился с идеей.
Самое большое удивление госсекретаря вызвало сделанное, как
бы между прочим, заявление о том, что СССР выводит из Восточ¬
ной Европы 500 единиц ядерного оружия. Внезапно. Чтобы пора¬
зить. Чтобы видели русскую щедрость без мелочного обсуждения и
жалкого торга. А американец немедленно зафиксировал уступку и
тут же, в Кремле, не сходя с места, начал самый что ни есть торг, на¬
правленный на максимальное уменьшение советского арсенала. Ни¬
каких благодарностей, никаких «ты мне, я тебе».
В салоне своего самолета, возвращающегося в Штаты, Бейкер
сказал представителям прессы: «Мы ожидали чего-то нового от Гор¬
бачева, но такого не могли и ожидать».
*	* *
Тем временем внутренняя обстановка в СССР все более ослож¬
няется, и американцы начинают задумываться о том, что будет, если
Горби потеряет власть. Кто заменит его?
12	сентября 1989 г., опоздав на тридцать минут, к западному (ра¬
бочему) крылу Белого дома прибыл Б.Н. Ельцин, призванный орга-
477


низацией по борьбе со СПИДом за 25 тыс. долл. прочитать лекции в
США. На протяжении восьми дней Ельцин выступил в Нью-Йорке,
Вашингтоне, Балтиморе, Чикаго, Филадельфии, Миннеаполисе, Ин¬
дианаполисе, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. Буш опасался при¬
нимать Ельцина: какой будет реакция Горбачева? В представлении
президента Буша Ельцин был «отвязавшейся пушкой» на скользкой,
колеблющейся палубе советской политики. Приверженец крепких на¬
питков, угрюмо-мрачный параноик, лишенный внутренней дисцип¬
лины, он способен только на спектакль, который дискредитирует и
Горбачева, да и самого Буша.
Но группа экспертов в США стала приходить к мнению, что Ель¬
цин «даст больше, быстрее и надежнее», чем Горбачев. Лидером этой
группы был заместитель главы ЦРУ Роберт Гейтс — главный про¬
тивник «горбоцентризма» в американской политике, который счи¬
тал, что Горби ненадежен, что пик его влияния в России уже прой¬
ден, что подлинно радикальные перемены произведет лишь бесша¬
башный Ельцин.
Вторым «проельцинистом» в американском руководстве был
Фриц Эрмарт, председатель Национального комитета по разведке.
Он сказал Кондолизе Райс, что, хотя Ельцин эксцентричен и склонен
к авантюре, он осмелится на то, на что Горбачев уже не осмелится.
Советник президента по национальной безопасности, его друг и
ближайший помощник Брент Скаукрофт тоже постепенно склонял¬
ся к мысли о полезности Ельцина для Америки. Встреча с ним дала
бы президенту Бушу дополнительные возможности воздействовать
на руководство СССР. Нынешняя обстановка в Советском Союзе, по¬
лагал Скаукрофт, не позволяет замыкаться на Горбачеве.
Встречу следовало представить как «спонтанную». Президент и
вице-президент как бы случайно зайдут в комнату, в которой по не¬
мыслимой случайности будет находиться Ельцин.
Ельцин, известный самодурством своего характера, создавал
проблемы американцам. Прибыв в Западное крыло Белого дома с
«черного входа», Ельцин (сообщает глава европейского направления
при президенте Буше Роберт Блеквил) остановился, поднял руки и
объявил, что не пойдет дальше, если не увидит президента Буша. Ко¬
гда Кондолиза Райс встретила Ельцина у входа, Ельцин буркнул: «Это
478


не то место, через которое посетители приходят к президенту. Райс:
«У вас назначена встреча с генералом Скаукрофтом». Ельцин скре¬
стил руки на груди и ответил: «Я не пойду никуда, если вы не дади¬
те мне гарантий, что я встречу президента!»
Говоря по-русски, Райс пыталась завести Ельцина в Белый дом,
но тот буквально уперся. Наконец Райс неожиданно сказала: «Бо¬
юсь, что генерал Скаукрофт слишком занят, и если мы не собираем¬
ся увидеть его, мы должны сообщить об этом ему». Ельцин обмяк:
«Тогда пошли».
Райс завела Ельцина в кабинет Скаукрофта — большую комнату
с французскими окнами, выходящими на север. Буш зашел сюда при¬
мерно на пятнадцать минут. Ельцин сразу приободрился. Когда прези¬
дент ушел, Скаукрофт задал Ельцину лишь один вопрос: «Каковы цели
этой поездки?» Ответ Ельцина занял более часа. «Я отдам 15 процен¬
тов советской экономики в частные руки» и т.п. Как утверждают оче¬
видцы, Скаукрофт заснул, чего Ельцин к счастью не заметил. К концу
ельцинского монолога заглянул вице-президент Дэн Куэйл: «Я читаю
обзоры прессы о вас. Читаете ли вы обо мне?» Ельцин хмыкнул.
Кто-то сказал, что самым важным американцем, встреченным
Ельциным в США, был «Джек Дэниэлс», исконно американский вис¬
ки. Но Ельцин был не так прост. Обращаясь к прессе, он сказал, что
предоставил американскому президенту план из десяти пунктов «как
спасти перестройку».
...В Москве Горбачев был несказанно огорчен встречей Ельцина
с президентом Бушем. А тут еще выступление известного диплома¬
та Лоуренса Иглбергера в Джорджтаунском университете: «При всех
своих рисках и неясностях, «холодная война» была замечательно ста¬
бильным периодом в отношениях между великими державами. Вне¬
запное окончание противостояния Востока и Запада может привес¬
ти к краху правительств, к хаосу, к переходу к диктатуре».
*	* *
А Горбачев продолжал сдавать одну позицию СССР за другой.
22	августа 1989 г. он по телефону благословил польских коммуни¬
стов (в лице Мечислава Раковского) на создание коалиционного с
479


«Солидарностью» правительства. Подлинное начало конца. Через два
дня после звонка Горбачева советник «Солидарности» Тадеуш Мазо-
вецкий стал премьер-министром Польши. Советское правительство
прислало ему прочувственную поздравительную телеграмму. Свер¬
шилось невозможное: коммунисты сами отдали власть своим поли¬
тическим противникам, начался крах социалистической системы, а
Горбачев слал приветственные телеграммы.
Драма в Варшаве всколыхнула всех. В Праге активизировался
Вацлав Гавел. Он пишет в книге «Власть безвластных»: «Тот, кто за¬
кричал «Король голый!», сломал все прежние правила игры».
Через несколько часов после телефонного звонка Горбачева Ра-
ковскому Дьюла Хорн принял в Венгрии решение, которое снова из¬
менило карту Европы. Из ГДР восточные немцы стали переходить
границу с Венгрией, а оттуда перебирались в Австрию. Этот поток
постоянно рос, а Горбачев с его перестройкой спал сладким сном:
«Все как-нибудь решится само собой».
Конечно же, венгры боялись. Хорн послал своего заместителя
Ласло Ковача узнать реакцию Москвы на роль Венгрии как моста
для немцев из ГДР на Запад. Москва не колыхнулась.
Великая империя пошла по швам. То, за что Советский Союз го¬
тов был сражаться с западными союзниками, то, что являлось поя¬
сом безопасности СССР, было отдано Горбачевым на ветер как не¬
кое побочное явление. Та самая «необычайная легкость», о которой
писал в свое время Гоголь.
Сразу после визита Горбачева в Берлин по случаю сорокале¬
тия ГДР в начале октября 1989 г. в Восточной Германии последова¬
ли окончательные перемены. Полиция ГДР уже разгоняла группы
молодежи, выкрикивающей новый лозунг «Горби! Горби!». Амери¬
канские дипломаты докладывали, что эти толпы эти постоянно уве¬
личиваются. Горбачев заговорил с Хонеккером в конфронтационном
духе. Единственный способ остановить демонстрации по всей Герма¬
нии — взять на вооружение перестройку. Только так Хонеккер мо¬
жет спасти свой режим. На официальной церемонии Горбачев при¬
звал восточных немцев имитировать советские реформы.
480


Хонеккер не смог сдержаться. Во время последнего визита в
СССР он был шокирован пустотой полок в магазинах. Советская
экономика в коллапсе, в то время как в Германской Демократиче¬
ской Республике живут самые процветающие в социалистическом
мире люди. Если взять уровень жизни в СССР за 100, то такой же
уровень будет в Польше и Болгарии, а в Румынии он будет равен 90.
Но в Венгрии этот уровень поднимется до 130, в Чехословакии — до
180, а у чемпиона, в Германской Демократической Республике, дости¬
гает 200 — в два раза выше, чем в Советском Союзе. И им еще ука¬
зывают как вести дела!
По возвращении в Москву Горбачев сказал, что Хонеккер дол¬
жен уйти — и как можно скорее. «Восточногерманское руководство
не может контролировать ситуацию». Горбачев приказал Генерально¬
му штабу, чтобы советские войска в ГДР (почти полмиллиона сол¬
дат и офицеров — элитные части) не вмешивались во внутригер-
манские события.
7 октября Хонеккер приказал секретной полиции ГДР исполь¬
зовать оружие и слезоточивый газ для разгона демонстраций в го¬
родах (речь шла, прежде всего, о Лейпциге). Но оппортунистически
настроенный шеф секретной полиции Эгон Кренц, зная о позиции
Горбачева, выступил против приказа Хонеккера. Тогда 70 тысяч про¬
тестующих вышли на улицы в Лейпциге.
Используя этот эпизод, Эгон Кренц на бурном заседании Полит¬
бюро СЕПГ 18 октября 1989 г. заставил Хонеккера покинуть свой ру¬
ководящий пост. Советский посол Вячеслав Кочемасов в своих те¬
леграммах передавал просьбу о помощи в критический час, свой со¬
вет спасти Хонеккера. Горбачев сказал своим помощникам, что он
«возмущен» некомпетентностью Хонеккера в решении данной про¬
блемы. Чувствующее, куда дует ветер, немецкое руководство оста¬
вило Хонеккера и сделало партийным вождем Кренца — немецко¬
го Горбачева.
Но общественное движение, спровоцированное Горбачевым, уже
невозможно было остановить. 4 ноября 1989 г. на улицы Восточного
Берлина вышло более полумиллиона жителей. Весь кабинет во главе
с премьером Вилли Штофом ушел в отставку. Кренц звонил в Мо¬
481


скву, прося у Горбачева совета. Горбачев ответил, что граница меж¬
ду Восточной и Западной является искусственной. Если не открыть
эту границу, то вспыхнет бунт.
В ночь на 9 ноября 1989 г. проходные точки в Берлинской стене
открылись. По столице Германии шел крик: «Стена рухнула!». Реак¬
ция Москвы была непонятной. ТАСС сообщил: «Крушение Берлин¬
ской стены, которая многие годы была символом раскола Европы,
является позитивным и важным фактом». Но и ТАСС и «Правда»
объявили, что Москва не позволит крушение восточногерманско¬
го государства — «стратегического союзника» СССР. Примечатель¬
но, что Горбачев повторял эту свою сказку и после крушения Бер¬
линской стены, выступая в ноябре 1989 г. в Италии...
Тем временем в Болгарии решалась судьба Тодора Живкова. Его
сменил министр иностранных дел Петр Младенов. Здесь коммуни¬
стическая партия продержалась еще примерно год.
Заволновалась Прага. Собрание студентов 17 ноября 1989 г.
взвинтило лишенную ориентиров полицию. 24 ноября на улицы вы¬
шли уже 350 тысяч пражан, что заставило уйти в отставку все По¬
литбюро во главе с Милошем Якешем. 10 декабря ушел в отставку
президент Густав Гусак. Его место занял драматург Вацлав Гавел.
*	* *
Вслед за Восточной Европой наступила очередь Прибалтики.
Надо отметить, что нахождение прибалтийских республик в соста¬
ве СССР было закономерным и оправданным как с исторической, так
и с политической точки зрения.
—	Прибалтика была в составе России значительно дольше, чем
Эльзас и Лотарингия в составе Франции — из-за потери которых Па¬
риж пошел на мировую войну.
—	Прибалтийские государства отошли от России после 1917 г. не
в результате некоего народного волеизъявления, а по прямому при¬
казу фельдмаршала Гинденбурга и генерала Людендорфа, решивших
таким образом ослабить своего великого восточного соперника.
—	Возвращения охваченных левым движением прибалтийских
республик в лоно России не произошло в 1919—1920 годах толь-
482


ко потому, что британский империализм, посредством посланного
в Балтику флота, решил «отогнать» Россию от открытых морей, по¬
вернуть колесо петровской фортуны.
—	Всякий, кто испытывает моральные конвульсии по поводу
реализации пакта Риббентропа — Молотова, пусть просмотрит мил¬
лионы метров кинопленки 1939—1940 годов, запечатлевших ликую¬
щие толпы и море цветов, которыми встречали Красную Армию в
Прибалтике.
—	Американские сторонники «восстановления» демократии в
Прибалтике пусть лучше вспомнят о сущности полуфашистских ре¬
жимов там в 20—30-е гг., о бедности населения — а иначе кто объяс¬
нит, почему так много прибалтов уехало в США и Аргентину — и не
вернулось домой. Неприглядную картину Прибалтики 1920—1930-х
годов просто невозможно отрицать.
И теперь, глядя на пустые корпуса ВЭФа, на распущенный Ин¬
ститут инженеров воздушного транспорта, на невероятную прости¬
туцию, на феноменальное цивилизационное падение прибалтийских
республик, хочется спросить радетелей прибалтийского отрыва, где
их историческая мудрость? Не говоря уже о справедливости. И уж
даже не поминая солидарность...
11	января 1990 г., прибыв в Вильнюс, Горбачев увидел четверть-
миллионную толпу литовцев. Вторгаясь прямо в толпу, он кричал:
«Независимость? Выступим за нее! На рабочем месте, в городах, в
республиках, но вместе!» Но то, что срабатывало за границей, не
работало здесь. В ходе выборов в Литве в феврале оппозиционный
«Саюдис» получил 90 мест из 140. Оппозиционеры победили и в Лат¬
вии; в Эстонии они приблизились к половине депутатов. 11 марта
1990 г. Литва провозгласила свою независимость, а Витаутаса Ланд¬
сбергиса — президентом. Ландсбергис сказал: «То, что украдено (не¬
зависимость. — А.У.), должно быть отдано назад».
В период, когда Литва объявила о своей независимости, госу¬
дарственный секретарь Джеймс Бейкер оказал терзающим великую
страну силам самую мощную поддержку. Адресованное Шеварднадзе
особо доверительное письмо прибыло 25 марта 1990 г. В нем амери¬
канское руководство еще раз настойчиво подчеркивало свое отноше¬
•483


ние к трем республикам Прибалтики как к оккупированным странам.
Высший орган — конгресс США призвал признать Прибалтику неза¬
висимой. Мэтлок и его коллеги страшно волновались — они стреми¬
лись получить в Латвии поддержку 80 процентов живущих в стра¬
не латышей и поддержку минимум сорока процентов нелатышско¬
го населения. (Тогда никто из нелатышей и в страшном сне не мог
предположить, что независимость поместит русских в гетто — ли¬
шит их права образования и жизни в родном языке, перемещению
через границы и т.п.)
*	* *
Советский Союз переживал подлинную революцию. Такие оппо¬
зиционеры, как Ельцин, уже предсказывали, что правительство Гор¬
бачева «может рухнуть в течение нескольких месяцев». Теперь уже и
в Москве увидели 250-тысячную политическую демонстрацию. Гор¬
бачев мечется, он соглашается на отмену 6-й главы конституции, дек¬
ларирующей главенствующую роль партии. Но его восхищала «ком¬
пенсация» — пост президента СССР, который он и занял.
Мартовские выборы 1990 г. дали значительный успех демократам
в крупных городах. Горбачев обещал использовать свои расширенные
полномочия для проведения экономических реформ в направлении
формирования свободного рынка. Его экономический советник Ле¬
онид Абалкин обрисовал экономический план, ведущий к масштаб¬
ной приватизации, созданию системы банков и переменам в нало¬
гообложении. Между тем, словеса лукавые уже отозвались на жиз¬
ни народа. Само начало так называемых реформ вызвало утроение
цены на хлеб и панику на рынке потребления.
Еще в декабре 1989 г. состоялся II Съезд народных депутатов
СССР. Московская группа депутатов представила «конституцию Са¬
харова» — радикальный проект, отрицавший социалистический ха¬
рактер государства. Проект перекраивал национально-государст¬
венное устройство, ликвидировал иерархическую структуру СССР
и превращал в субъекты Союза («структурные составные части»)
все существовавшие в то время национально-государственные и на¬
484


ционально-административные образования числом более 50. Из Рос¬
сийской Федерации выводились все автономии, а оставшаяся часть
делилась на 4 округа (Европейская Россия, Урал, Западная Сибирь,
Восточная Сибирь) «с полной экономической самостоятельностью».
Сахаров так сформулировал «цель народа Союза» — «счастливая,
полная смысла жизнь», но свел ее лишь к гражданским правам чело¬
века, обойдя молчанием социально-экономические права.
...Харизма Горбачева явственно потускнела. Горбачев не мог
стать монархом, ослабевала его легитимация и как «революционно¬
го лидера». Больнее прочих наносил удары по Горбачеву Борис Ель¬
цин, ставший Председателем Президиума российского парламента
(фактически, президентом Российской Федерации). Он демонстра¬
тивно встретился с президентом Литвы Ландсбергисом в тот момент,
когда Горбачев был в Америке.
Как уже говорилось, 12 июня 1990 г. Верховный Совет Россий¬
ской Федерации принял декларацию о суверенитете. Это был прямой
вызов легитимности горбачевского Центра. Вслед за российским пар¬
ламентом декларацию о независимости 20 июня принял Узбекистан,
23	июня — Молдова, 16 июля Украина, 27 июля — Белоруссия. Далее
начался каскад провозглашения суверенитета внутри республик. Ка¬
релия провозгласила суверенитет 10 августа, далее последовали Та¬
тарстан, Башкортостан, Бурятия в РСФСР; Абхазия в Грузии.
Ельцин, с точки зрения Мэтлока, «исходя из своего политическо¬
го инстинкта, говорил людям то, что те желали услышать... Процве¬
тание ожидает за углом, стоит лишь принять правильное решение».
Его первый заместитель, талантливый с западной точки зрения Хаз-
булатов, потряс американцев тем, что весьма неожиданно предсказал
наследование Российской Федерацией Советского Союза. «Союз бу¬
дет превращен в весьма необязательную федерацию, которой не по¬
надобится даже Конституция и у которого не будет даже атрибутов
единой страны». Он жестко стоял за передачу всех подлинных прав
республикам. Он первым выступил за посылку «российских дипло¬
матов» во все посольства СССР.
Ельцин бросился создавать в Российской Федерации президент¬
скую республику, он как неотвратимая судьба шел по стопам загип¬
485


нотизированного Западом ставропольца. Именно с этих дней звез¬
да злого деятеля русской истории — Ельцина — начинает восходить,
а звезда его противника Горбачева — клониться к закату. В июне
1990	г. глава внешней разведки Л. Шебаршин сказал председателю
КГБ В. Крючкову: «Рассчитывать на то, что Горбачев сможет сохра¬
нить единство Союза и удержать страну от распада, нереалистично.
Престиж президента упал до нулевой отметки, он безволен и, по мо¬
ему убеждению, думает только о собственном выживании. Противо¬
стояние с Ельциным и Россией он неизбежно проиграет... Нравится
нам Ельцин или нет (мне лично он не нравится), Комитету и всем
нам стоило бы ориентироваться на российского президента, на Рос¬
сийскую Федерацию... Мои рассуждения Владимир Александрович
не перебивает и в спор не вступает. Более того, он одобряет мысль о
развитии контактов со всеми уровнями российской власти».
Правда и ложь переплелись. Россия уходила из своего истори¬
ческого лона, она крушила труд десятков поколений. Рухнуло творе¬
ние великих наших предков. Теперь Ельцин мог одолеть ненавист¬
ного ему Горбачева. Правда, для этого ему нужно было сокрушить
страну, главой которой, к несчастью для нее, был Горбачев.


Часть шестая
РАЗБИТАЯ РОССИЯ
Путч, которого не было
Утром 16 августа 1991 г. на стол Крючкова лег проект постановле¬
ния о создании «Государственного комитета по чрезвычайному поло¬
жению». 17 августа Крючков пригласил нескольких коллег в баню на
секретном объекте КГБ в Москве, известном под кодовым названием
«Комплекс АБЦ». Сюда приехал Председатель Совета министров Ва¬
лентин Павлов, министр обороны Дмитрий Язов, секретарь Горбачева
Валерий Болдин, секретарь ЦК, ответственный за кадры Олег Бакла¬
нов. После бани прошли в комнаты с закусками. Язов, Павлов и Ше-
нин налили себе водки; Крючков — шотландский виски.
Обсудили ситуацию в стране и нашли ее близкой к катастрофе.
Только чрезвычайное положение может спасти распадающееся го¬
сударство. Наметили подключить министра внутренних дел Пуго и
вице-президента Янаева. О Лукьянове было сказано, что он «посто¬
янно колеблется». Разошлись примерно в 6 часов вечера.
В пять вечера 18 августа Горбачев в Форосе был оповещен, что к
нему прибывает некая делегация. Вначале прибывшие: Болдин (Язов
пошутил, что Горбачев скажет, увидев его — «Et tu, Brute), Бакланов,
Варенников (командующий сухопутными войсками) пытались уго¬
ворить Горбачева примкнуть к ГКЧП. Это не удалось, и заговорщи¬
ки вылетели из Фороса. В Москве Янаев подписал декрет о перехо¬
де власти к нему.
Военное командование разделилось как бы пополам. За силовую
смену власти выступил министр обороны (и член ГКЧП) маршал
Язов, командующий сухопутными войсками Варенников, заместитель
487


министра особых ситуаций генерал-полковник Ачалов. Решительны¬
ми сторонниками борьбы с курсом Горбачева были генералы Треть¬
як (начальник зенитной обороны армии), командующий Волжско-
Уральским военным округом генерал-полковник Макашов, началь¬
ник Московского военного округа генерал-полковник Калинин.
Во главе тех, кто не увидел опасность распада (или обрел психо¬
логию безразличия), был маршал авиации Шапошников. В эту груп¬
пу высших офицеров входили командующий стратегическими вой¬
сками генерал Максимов, командующий ВМС адмирал Чернавин, ко¬
мандующий воздушно-десантными войсками Грачев, командующий
Ленинградским военным округом генерал-полковник Самсонов, за¬
меститель министра внутренних дел генерал Громов, командиры осо¬
бых войск КГБ, генерал-майор Лебедь.
Американцы не забывали своих друзей. Американским разведы¬
вательным органам было поручено помочь Ельцину в налаживании
более надежной системы связи. Агенство национальной безопасно¬
сти США занялось перехватом разговоров, которые Язов и Крючков
вели с командующими округами и другими командирами, и данные
перехватов немедленно сообщались Ельцину. И это отнюдь не един¬
ственный вид помощи, который ему оказывался. Предполагалось, что
он может укрыться в посольстве США.
На третий день восстания 21 августа 1991 г. против министра
обороны Язова выступила коллегия Министерства обороны с тре¬
бованием вывести войска из Москвы. Язов сказал, что связан сло¬
вом офицера; но, в конечном счете, он согласился, и войска покину¬
ли столицу, что и решило судьбу антигорбачевского восстания.
Переворот не удался из-за того, что три решающие силы — спе¬
циальные подразделения КГБ, элитная дивизия имени Дзержинско¬
го Министерства внутренних дел и воздушно-десантные войска Мо¬
сковского округа не подчинились приказу. Во многом потому, что в
Тбилиси, Баку, Вильнюсе их бросали в бой, чтобы потом на них же и
возложить вину за мнимое самоуправство (а Горбачев, Шеварднадзе
и пр. якобы не знали о происходящем и приказов не отдавали). Ар¬
мейские офицеры по понятным причинам не желали выглядеть ини¬
циаторами гражданской войны. На самом деле не они были ее ини¬
циаторами, это знал всякий, знакомый с армией.
488


Особую проблему представляло собой руководство стратегиче¬
скими силами страны — то единственное, что непосредственно каса¬
лось Запада и США в первую очередь. Начиная с позднего вечера 18
августа 1991 г. (и до утра 22 августа того же года) контроль над стра¬
тегическими ядерными силами (пресловутый «черный чемоданчик»,
в котором находилась связь с ракетными комплексами, и который
всегда находился в руках адъютанта, сопровождающего президен¬
та — Верховного главнокомандующего вооруженными силами стра¬
ны) находился в руках антигорбачевских сил, в руках ГКЧП. В их ру¬
ках был и «чемоданчик» министра обороны и начальника Генераль¬
ного штаба. У них не было желания обращаться к этому крайнему
средству. А если бы и было, то их действия могли перекрыть руково¬
дитель Стратегических ядерных сил, главнокомандующий ВМС, ко¬
мандующий воздушными стратегическими силами — все они пред¬
почли горбачевское заклание.
А ЦК КПСС упорно молчало — хотя речь шла именно о судь¬
бе партии. Она умерла до того, как ее «убили», запретили. Омерт¬
вевшая партия не сказала ни слова и заслужила свою незавидную
судьбу. Не было созвано Политбюро, не созывали Центральный ко¬
митет. Такой пластилиновой правящей партии не было ни в одной
стране мира. Ее полное исключение из политической игры лишило
ГКЧП массовой поддержки.
...Позднее стало известно, что президент Буш 20 августа преду¬
преждал Горбачева о готовящемся перевороте через посла Мэтлока,
через госсекретаря Бейкера и министра иностранных дел Бессмерт¬
ных, а также посредством специальной телефонной связи.
Президент Буш узнал о начале событий в Москве в своей лет¬
ней резиденции в Кенебанкпорте, штат Мэн. День клонился к вече¬
ру. Президент намеревался завтра рано утром сыграть со Скаукроф-
том в гольф, и тут зазвучал белый телефон. Время—11.45. Скаукрофт
звонил из отеля в городе, где CNN в его номере уже четверть часа
передавало экстренные сообщения из Москвы относительно заболев¬
шего Горбачева и замене его Янаевым, относительно создания ГКЧП,
которое вводило шестимесячное чрезвычайное положение.
489


Советник по национальной безопасности Брент Скаукрофт рас¬
судил, что, если переворот поддерживают столько высокопоставлен¬
ных фигур, он скорее всего увенчается успехом. И в этом случае «не
стоит сжигать за собой мостов». Помощник Скаукрофта Роман По-
падюк посоветовал не играть в гольф. «Самое важное событие в на¬
шей жизни нельзя встречать на поле для гольфа». Скаукрофт по¬
смотрел в окно: «Все равно погода портится».
В Вайоминге Бейкер не считал происходящее «самым важным
событием в нашей жизни». Его наблюдение за Москвой говорило
ему, что противники перемен уже потеряли контроль над происхо¬
дящим. «Они восстали слишком поздно».
Правда — обратите внимание — на следующий день Буш не ото¬
звал американского посла из Москвы, а, наоборот, прислал нового по¬
сла Страуса в Москву. В заявлении президента нет слов типа «не¬
законный», нелегитимный, «неконституционный». Буш согласился с
относительно мягкой оценкой — они сошлись на термине «экстра-
конституционный» или «внеконституционный». На следующее утро
президент Буш поговорил по телефону с посланником Джеймсом
Коллинзом, которому Джэк Мэтлок неделей ранее передал все по¬
сольские дела. Буш узнал, что Коллинз уже звонил Ельцину, который
был полон решимости протестовать. Ему был передан анализ ЦРУ
относительно того, что переворот плохо подготовлен.
19 августа 1991 г. президент Буш выступил с заявлением: «Мы
глубоко обеспокоены событиями последних часов в Советском Сою¬
зе и осуждаем внеконституционное обращение к силе». Буш поддер¬
жал призыв Ельцина восстановить Горбачева во власти. Американ¬
ский президент имел в своих руках лишь один инструмент воздей¬
ствия на Советский Союз и не преминул им воспользоваться: он
пообещал отложить экономическую помощь до тех пор, пока в Мо¬
скве будут править неконституционными методами.
В выступлении президента Буша-старшего, собственно, чувству¬
ется уверенность в успехе переворота. Не может — считали амери¬
канцы — не победить переворот, в котором на стороне заговорщи¬
ков участвовали вице-президент, премьер-министр, главы вооружен¬
ных сил, Министерства внутренних дел и тайной полиции.
490


Ясно было, что Вашингтон готов иметь дело с новыми москов¬
скими властями. О Горбачеве откровенно говорилось в прошедшем
времени, выражалась надежда на то, что новые лидеры Кремля будут
выполнять прежние советские обязательства. ГКЧП уловил позитив
и неоднократно передавал американское заявление в эфир. На про¬
тяжении критического дня — 19 августа — президент Буш всячески
избегал попыток звонить по телефону Ельцину, хотя тот через Кол¬
линза передал такое пожелание. Буш был уверен, что Язов, Крючков
и Павлов постараются остановить процесс распада Советского Сою¬
за, и сомнений особых в их действиях с американской стороны не
выражалось. Не с этой стороны ждали заговорщиков опасности.
Только Мэтлок (да и то задним числом) призывал официальный
Вашингтон во время российского переполоха признать суверенитет
отдельных республик СССР. Он исходил из того, что министр обо¬
роны Язов уже пытался избежать исполнения ряда положений Дого¬
вора об обычных вооруженных силах в Европе, а глава КГБ Крючков
давал жесткую оценку роли ЦРУ в событиях последних лет, Павлов
клеймил западных банкиров и западные правительства, создавшие
Советскому Союзу невероятные сложности.
Но американцы сразу отметили вялость и непрофессионализм
московских заговорщиков. Подготовка была никудышней, а отсутст¬
вие воли и решимости поразительными. Только окончательно поняв
это вечером 19 августа, официальный Вашингтон начинает менять
свою позицию. Президент и особенно госсекретарь Бейкер обраща¬
ются к специалистам-советологам. Высокопоставленный сотрудник
госдепартамента Деннис Росс говорит, что советское военное сооб¬
щество — как и общество в целом — «уже не монолит». Горбачевски¬
ми годами смуты военная каста уже разделена между собой по эт¬
ническим и прочим разделительным линиям. Другой американский
дипломат — Зеллик предложил обращаться с ГКЧП сурово. Если они
укрепятся, то им все равно понадобится внешняя помощь, они про¬
стят первоначальную американскую жесткость.
Колин Пауэлл спал в форте Макнэйр, когда дежурный офицер
сообщил: «В Москве переворот». Он более всего был обеспокоен
судьбой «маленького чемоданчика», используя который Янаев и Язов
491


были в состоянии начать ядерную атаку против Северной Америки.
Но разведывательные службы сообщили, что за последнее время не
наблюдалось перемещения стратегических сил Советского Союза —
его ракет, подводных лодок, бомбардировщиков. Пентагон несколь¬
ко успокоился.
В ЦРУ Джордж Колт создал специальную группу наблюдения за
событиями в Москве. Американские разведчики на протяжении уже
нескольких месяцев знали о жестоком переутомлении Горбачева, по¬
этому сообщение о его болезни их не удивило. Разведка поставила
правильный диагноз (который не сумел поставить в Москве Крюч¬
ков): успех переворота будет зависеть от свободы и способности дей¬
ствовать Ельцина. ЦРУ отметило, что заговорщики не сделали осно¬
вательных приготовлений — не было массированных перемещений
танков, армейских частей. Заговорщики не взяли под свой контроль
основные коммуникации. Главное: не были арестованы вожди сепа¬
ратизма и основные противники режима. Эрмарт сказал своим со¬
трудникам: «Кажется, эти собаки не умеют лаять». 45 процентов шан¬
сов за то, что в СССР создается политический тупик. 10 процентов
за то, что в Кремле появится режим, похожий на андроповский. 45
процентов за то, что вся сила заговорщиков «уйдет в свисток».
В Белом доме, в Совете национальной безопасности, «сердцем»
которого была т.н. Ситуационная комната, Хьюэтт дал суровую оцен¬
ку любителям, столь неумело бросившимся к власти: «Эта группа не
продержится у власти более месяца или двух. Они ничего не смогут
сделать с экономикой. Они не могут переманить на свою сторону ра¬
бочих простыми обещаниями процветания в будущем. Приблизит¬
ся экономический коллапс». Так горбачевское крушение националь¬
ной экономики привело к ситуации, когда даже выигрыш власти об¬
рекал победителя.
В Вашингтоне растет ожесточение в отношении ГКЧП. Во вто¬
ром заявлении Буша переворот в Москве назван уже «неконститу¬
ционным». На следующее утро президент Буш звонит Ельцину и ус¬
танавливает с ним непосредственный контакт.
Удача американцев заключалась в том, что незрелое ГКЧП, ли¬
шенное плана, замысла, стратегии, начало дезинтегрироваться уже на
492


второй день своего существования. Причиной было на этот раз не
внешнее давление, а удручающая внутренняя некомпетентность. Не
сумев в своей наивности нейтрализовать Ельцина, заговорщики по¬
дорвали все свои замыслы. Страшное КГБ оказалось просто незре¬
лой организацией, не понявшей смысла происходящего, пассивное в
ориентации и недалекое в тактике.
Перепуганные заговорщики, появившиеся на экранах с трясущи¬
мися руками, лишенные таланта объяснить свои действия, запутав¬
шиеся в детском обмане («Горбачев заболел» и т.п.). Они никого не
смогли убедить в приемлемости своих действий. Группа перепуган¬
ных людей без руля и ветрил, без здравого смысла и мужской твер¬
дости, никак не смотрелась ответственным органом, взявшим на себя
ответственность за судьбы страны. (В сравнении с ними заговорщи¬
ки Октября 1917 г. были не меньше, чем гении и апостолы.)
Робкий Янаев постоянно извинялся за свое присутствие, и на¬
стаивал на временном характере ГКЧП. На критический вопрос о
состоянии здоровья Горбачева у этих людей не было никакой вер¬
сии. Хунта погибла, когда Янаев извиняющимся голосом пообещал,
что «Горбачев скоро поправится». Ложь рядом со святым делом спа¬
сения отечества была нетерпима. Вручить свою судьбу в руки неосе-
ненных праведным гневом, лишенных таланта людей было просто
невозможно. Не трепетная готовность жертвовать: «На том стою и
не могу иначе», а стылая вода пустых глаз, трусость в самом нача¬
ле, отсутствие всякого мировидения, жалкость потуг. Понимали ли
эти люди, эти перепуганные бюрократы, что они осуществляют го¬
сударственный переворот, спасают государство как творение веков,
как итог доблести бесстрашных предков?
Как пишет в мемуарах посол Мэтлок, «русские могут терпеть
многие недостатки в своих вождях, но слабость и трусость — нико¬
гда». А в данном составе преобладали именно эти два качества. Пре¬
мьер Павлов ушел со своего поста якобы по болезни. Та же болезнь —
жестокая русская болезнь — поразила номинального нового главу го¬
сударства — Янаева. Заговор потчевал страну «Лебединым озером»
в то самое время, когда нужно было открыть народу глаза на насту¬
пившее смутное время. Только рвущая все любовь к Отечеству спо¬
493


собна вызвать искру симпатии и волну поддержки. Но никто ничего
не объяснял онемевшему народу (кроме CNN, дававшей картинку, и
«Свободы», вставшей за Ельцина) суть происходящего.
Это молчание покусившихся на власть стало подлинным симво¬
лом наступившего смутного времени. Одна сторона говорила безос¬
тановочно, не стесняясь перебора. Вторая надеялась на то, что «все
понятно и так». Произошло истинное идейное смешение. Отсюда мо¬
лодежь на баррикадах вокруг Белого дома и ожесточенность москви¬
чей в отношении голодных танкистов, не понимающих, что они дела¬
ют на московских улицах. Немое отечество было в судорогах, ясную
линию видели лишь противники неожиданно возникшего государ¬
ственного комитета.
Противостоящая Крючкову и Язову сторона явно переоценивала
противника. В Восточной Европе Валенса, Гавел и Антал всерьез боя¬
лись, что ГКЧП, овладев Советским Союзом, призовет к борьбе сво¬
их идейных и социальных союзников в Восточной Европе — имен¬
но в таких тонах антисоветские премьеры Польши, Чехословакии и
Венгрии жаловались президенту Бушу. Просто неспособный пове¬
рить в абсолютную импотенцию тех, с кем он всерьез вел сорокалет¬
нюю «холодную войну», Буш умолял новорожденных восточноевро¬
пейских союзников не производить превентивных действий.
Вице-президент Дэн Куэйл оценил Янаева как «не осененного
особым видением, но разумного». Коль был огорчен более других, он
знал, как новые люди в Кремле ненавидят объединение Германии. И у
них столько войск в Восточной Германии — не менее бундесвера.
Однако Запад уже начал осознавать картонный характер мос¬
ковских заговорщиков. В Лондоне Мэйджор предсказал новому ре¬
жиму в Москве короткую жизнь. Миттеран назвал Янаева «просто
игрушкой в чужих руках» — трудно было представить, что за пере¬
воротом, как этот, не стоит никто. Они что, эти новые «декабри¬
сты», желали «разбудить» нового Герцена и рассчитывали на истори¬
ческий цикл в сто лет — в то время когда судьба страны требовала
решительности и сыновнего самоотречения сегодня?
В восемь утра восточного времени США президент Буш появил¬
ся в телевизионной картинке. Его снимали в небольшом коттедже,
494


где в Кенебанкпорте обычно располагалась охрана. По ходу дейст¬
вия было видно, что президент явно остерегался так или иначе ха¬
рактеризовать ГКЧП. Он превознес историческую роль Горбачева,
о «болезни» которого с такой нежностью говорило ГКЧП. Что ка¬
сается официальной реакции Вашингтона, то Андрей Козырев на¬
звал ее «двусмысленной и разочаровывающей». У него были осно¬
вания так говорить.
Противостоящие перевороту силы не дремали — когда самолет
президента тем же утром поднялся в воздух, ЦРУ передало Бушу
письмо Ельцина, в котором тот просил осудить новые власти Моск¬
вы. Колин Пауэлл в большом телевизоре всматривался в лица танки¬
стов на московских улицах: «Этих ребят послали в Москву, не объ¬
яснив им смысла их миссии!» Новый посол СССР в США Комплек¬
тов передал в Белый дом письмо Янаева с обещаниями поддерживать
добрые отношения между двумя странами. Было видно, что события
в Москве воодушевляют посла — но и здесь царила преступная не¬
мота. ЦРУ повторяло свое суждение: «Этому перевороту не хватает
профессионализма». Точный анализ.
Американцы полагали, что Горбачев «дал заговорщикам надежду
на то, что он будет сотрудничать с ними» — такой вывод они сдела¬
ли из общего «поворота вправо», сделанного президентом СССР осе¬
нью 1990 г. Западу трудно было оценить его боязнь потерять запад¬
ную поддержку. Горбачев при этом не исключал полностью введения
в СССР президентского правления при определенных обстоятель¬
ствах. Те, кто был ближе всего к нему — Крючков, Болдин, Павлов
(со времени своего премьерства), — сконцентрировали свои силы на
убеждении его в необходимости обратиться к силе. Горбачев согла¬
сился с ними, в частности, в марте, когда приказал войскам войти в
Москву. Все больше (партийных) деятелей присоединялись к убежде¬
нию, что Горбачев должен использовать либо железный кулак, либо
покинуть свой пост. Он делал вид, что готов применить силу, но за¬
тем убеждал соратников отступить...
Утром 22 августа 1991 г. Верховный Совет Российской Федера¬
ции выслал к Горбачеву в Форос делегацию, чтобы привести пре¬
зидента СССР в Москву. Во главе делегации был герой Афганской
495


войны полковник Александр Руцкой, основу «делегации» составляли
сотрудники российского КГБ. Трагедия имела и некий полукомиче-
ский оттенок — параллельно Руцкому в Крым летели «мастера заго¬
вора» — маршал Язов и председатель КГБ Крючков — с невероятной
целью: получить аудиенцию у Горбачева, объясниться и получить ис¬
купление грехов. Горбачев, вне сомнения, понимал, что его политиче¬
ское спасение зависит от степени отстояния от ГКЧП, и он, разуме¬
ется, не принял Крючкова и Язова. Слова министра обороны бывшей
мировой сверхдержавы о том, что ему «стыдно перед Раисой Макси¬
мовной», в достаточной степени характеризуют мыслительный код
забывших, в чем же все-таки их воинский долг военачальников. Мар¬
шал Жуков в 1953 и 1957 гг. вел себя более определенно.
Финал ГКЧП означал завершение исторического периода, ха¬
рактеризуемого словом перестройка. Оставался вопрос, вынесет ли
разброд своих сыновей огромная и застывшая в недоумении страна,
где инициативу немедленно взяла на себя группа лиц вокруг Ельци¬
на, среди которых было немало авантюристов. Под лозунгом спасе¬
ния конституционного порядка эти люди несколько месяцев держа¬
ли страну в состоянии полного отсутствия конституционного поряд¬
ка и захвата движимого и недвижимого имущества.
Столь симпатизирующее Ельцину Центральное разведыватель¬
ное управление США, в отличие от многих, весьма жестоко оцени¬
ло поведение в прошедшем кризисе Горбачева: «Он продемонстри¬
ровал черты наивности и эгоцентризма и был неспособен воспри¬
нять новости, противоречащие его амбициям».
24	августа 1991 г. в своем кремлевском кабинете повесился мар¬
шал Ахромеев. Достоинство офицера заставило его написать пред¬
смертную записку, объясняющую свой поступок утерей всего, чему
была посвящена его жизнь: Советский Союз, Советская Армия, со¬
циализм. «Все это разрушено».
Бейкер выразил соболезнование, обращаясь к Шеварднадзе. Он
ошибся адресом, Шеварднадзе не проявил великодушия. О покой¬
нике он сказал: «Он был одним из тех, кто нам мешал». Напомним,
что именно Ахромеев после согласования параметров ОВСЕ сказал
в Женеве: «А не попросить ли нам местное подданство?». Что-то му¬
496


чило старого солдата, и нетрудно догадаться, что Шеварднадзе и Гор¬
бачев до определенной степени олицетворяли для него государство,
которому он преданно служил. Эта лояльность завела его слишком
далеко. Но даже в своем трагическом конце он показал наличие со¬
вести, столь недостающей тем, кому он «мешал».
Стоя перед российским парламентом, президент Горбачев вы¬
нужден был выслушивать торжествующего Ельцина, заставляюще¬
го его прочесть донос одного из горбачевских министров на других
союзных министров, поносящих их поведение во время т.н. «путча»
(кстати, фальшивый документ — чистая выдумка). Ельцин, как уже
говорилось, пытался политически убить Горбачева и, как минимум,
прилюдно оскорбить его. Текст, который Ельцин в присущей ему без¬
апелляционной манере (которая его самого со стороны других ос¬
корбляла как ничто иное) заставил Горбачева с трибуны читать все¬
му Верховному Совету РСФСР, была, повторяем, фальшивкой, о чем
ни Ельцин, ни ликующие депутаты-победители никогда почему-то
не вспомнили с тех пор. Их режим начался с этой фальсификации.
Ельцин и его окружение воспользовались событиями августа для
уничтожения государственного Центра страны. И сделали это с жес¬
токостью неразумных детей.
Первое — запрет Коммунистической партии Советского Союза.
Политический вакуум молниеносно заполнили люди, которым для
этого нужно было лишь назвать себя «демократами». Почти все они
вчера были коммунистами, и никакой внутренней эволюции они не
переживали — ни в России, ни в других республиках.
Второе — дезинтеграция Советского Союза в четырехмесячный
период между августом и декабрем 1991 г. О Союзном договоре уже
никто и не поминал. В последнюю декаду августа основные респуб¬
лики объявили о своей полной независимости. Ельцин, строго го¬
воря, не декларировал независимости России сразу после августов¬
ских событий, но он в полной мере воспользовался благоприятным
стечением обстоятельств. Он, собственно, взял в свои руки рычаги
прежнего Советского Союза. Горбачев огрызался в сторону, что «все
происходит слишком быстро», но руль власти он уже потерял, и его
мнение имело, в основном, академическое значение. Государства Ев¬
497


ропейского союза признали независимость прибалтийских стран 27
августа 1991 г.
Третье — окончание исторического украино-российского союза,
который в 1654 г. сделал их общее государство величайшим в Европе,
а в 1991 г. распад которого превратил обе братские страны в страны
среднего уровня. Не все ожидали столь быстрой победы национали¬
стов на Украине. Во многом сказалось нежелание видеть себя «под
скипетром» лишенного позитивной ауры Ельцина, разрушителя par
exellence. Украина стремительно шла от декларации о независимости
24	августа 1991 г. (вызвавшего пароксизм чувств у таких все же го¬
сударственных деятелей-демократов, как Собчак, и полное равноду¬
шие у Бурбулиса — Шахрая) — до референдума об украинской не¬
зависимости 1 декабря 1991 г., ознаменовавшего окончание «сверх¬
державной» фазы развития Советского Союза.
Четвертое. Несмотря на отсутствие массового движения в на¬
правлении независимости, ельцинская Россия фактически «вытолк¬
нула» своих партнеров по союзу из общего государственного обра¬
зования. Особенно это относится к Казахстану, Узбекистану, Кирги¬
зии, Туркмении и Таджикистану.
Пятое. Проект Союзного договора потерял свое значение в све¬
те резко выросших притязаний таких ключевых стран, как Украина.
Ельцин 25 августа, пребывая еще в самомнении, подтвердил, что Со¬
юзный договор будет им подписан. Увы, теперь все ожидали резуль¬
татов украинского референдума. Пребывая в ослепляющей эйфории,
Ельцин еще осмелился утверждать, что речь идет о федерации, а не
конфедерации. Эта близорукость относится непосредственно к Ель¬
цину и его ближайшему окружению: не следовало прежде с таким
сладострастием убивать великую страну, чтобы потом самонадеян¬
но пытаться воскресить покойника. (Горбачев, уже мало что значив¬
ший в силу своего отказа возглавить партию национального единст¬
ва и действовать через еще слушавший его Верховный Совет СССР,
пригрозил 27 августа 1991 г. уходом, если Союзный договор не будет
подписан. Никто не испугался, а Ельцин тайно ликовал.)
Шестое. В некрасивой политической дуэли Горбачева и Ельцина
победил тот, кто был меньше дискредитирован пустой болтовней и
498


отражал представления многих о том, что в защите Отечества ураль¬
ский политик защитит страну с прямотой, не свойственной витие¬
ватому ставропольцу. Иллюзия, но популярная и потому в течение
ближайшего года мощная. Россия чуть позже узнает своего первого
президента и ужаснется, но будет поздно. Мир авантюры и безраз¬
личия снизойдет на государство, пересекшее черту.
Америка без соперника
Сразу же после августовских событий 1991 г. глава американской
дипломатической службы говорит президенту СССР: «Время разго¬
воров ушло. Мы нуждаемся в действиях. У вас сейчас большие воз¬
можности для действий... Важно действовать решительно». Как вам
нравится слово «мы»?
Во время визита государственного секретаря США Джеймса Бей¬
кера в сентябре 1991 г. Горбачев пошел на последние возможные ус¬
тупки американской стороне. 11 сентября он подписал соглашение,
запрещающее советской стороне поставлять оружие какой бы то ни
было партии в Афганистане. Это соглашение, в конечном счете, при¬
вело к падению близкого советской стороне режима Наджибуллы се¬
мью месяцами позже. Гражданская война началась здесь задолго до
советского вмешательства и не закончилась многие десятилетия поз¬
же. Режим Ельцина наладил связи с муджахединами, что пригоди¬
лось ему после падения Наджибуллы.
На общей пресс-конференции Горбачев отдал приказ о выводе
всех советских войск из Кубы. Речь шла о выводе советской «трени¬
ровочной» бригады численностью 2800 человек, которая находилась
на Кубе с 1962 г. Горбачев сказал, что Советский Союз трансформи¬
рует свои отношения с Кубой в нормальные и «взаимовыгодные».
Советский Союз готов убрать все препятствия, созданные в пери¬
од «холодной войны».
Случилось то, что с трудом можно было представить себе пре¬
жде. Ведущий деятель антикастровской эмиграции Хорхе Мае Кано-
са вылетел из Майами в Москву для встречи с президентом РСФСР
Ельциным и новым министром иностранных дел СССР Борисом
Панкиным.
499


Именно тогда возглавлявший Комитет государственной безо¬
пасности Бакатин поразил и изумил американцев. Бакатин прибыл
в американское посольство и представил американскому послу Ро¬
берту Страусу схему подслушивающих устройств здания посольст¬
ва. Бакатин принес и чертежи их установки, и сам прибор подслу¬
шивания. Любой американский контрпартнер Бакатина лишился бы
в своей стране за подобный жест карьеры — и простого уважения.
Более того, ему не избежать бы камеры. В Москве же безумные «де¬
мократы» упивались государственной изменой.
Еще одним необычным жестом было посещение 9 сентября
1991	г. двадцатью двумя советскими генералами и адмиралами, а так¬
же шестью полковниками двухнедельных курсов по американской
системе национальной безопасности при школе Джона Кеннеди в
Гарвардском университете.
Тем временем, руководители американской дипломатии активно
знакомились с новыми лидерами СССР. Госсекретарь Джеймс Бей¬
кер 16 сентября посетил казахского лидера Назарбаева в Алма-Ате.
Неделей позже Леонида Кравчука принимали в Белом доме. 26 ок¬
тября президент Буш впервые по телефону обсудил с президентом
Ельциным взаимные экономические проблемы.
Задачи американской дипломатии, пожалуй, детальнее других ос¬
ветил заместитель государственного секретаря Роберт Зеллик в вы¬
ступлении перед комитетом по иностранным делам палаты предста¬
вителей США 2 октября 1991 г. Главной он назвал задачу активного
вторжения в дела московского Центра, а затем в дела союзных рес¬
публик.
В глобальном плане американское руководство интересовали,
прежде всего, вопросы советского ядерного потенциала. 27 сентяб¬
ря в широковещательном выступлении, транслировавшемся на всю
страну, президент Буш объявил о новых элементах своего курса. Буш
указал, что «новые лидеры в Кремле и в республиках ныне выража¬
ют сомнения относительно необходимости столь большого ядерного
потенциала. В результате мы владеем сейчас бесподобной возможно¬
стью изменить ракетно-ядерное соотношение сил между Соединен¬
ными Штатами и Советским Союзом».
500


Буш предложил советско-российской стороне уничтожить все
наземные МБР с разделяющимися головными частями (1) и согла¬
ситься на создание противоракетной обороны США (2).
5 октября 1991 г. Горбачев провозгласил, что «Советский Союз
уничтожит все свои наземные тактические ядерные и снимет все
тактические ядерные устройства с кораблей и самолетов и назем¬
ных установок военно-морской авиации. Часть этих боевых средств
будет уничтожена, а часть складирована». И это не все. Горбачев
предлагал ликвидировать состояние боевой готовности в отно¬
шении всех стратегических бомбардировщиков. Он декларировал
свою готовность прекратить работу над всеми новыми ракетными
проектами. Президент СССР объявил, что отменяет производст¬
во существующих мобильных ракет СС-24, расположенных на спе¬
циальных железнодорожных путях, а существующие ракеты этого
класса складирует. «Горби» в условиях практического распада го¬
сударства объявил об отмене состояния боевой тревоги для 503
МБР (включая 134 МБР с мирвированными головными частями).
В запале истерического одностороннего миролюбия Горбачев снял
с боевого дежурства 92 ракеты, расположенные на подводных лод¬
ках. Он пообещал, что «Советский Союз односторонним образом
сократит свои ограниченные Договором СНВ-1 боевые боеголовки
численностью от 5 до 6 тысяч». Советские вооруженные силы со¬
кращались на 700 тысяч человек.
29 октября 1991 г. президенты Горбачев и Буш встретились в по¬
следний раз в привычном для себя качестве. Американская сторо¬
на торопила с решением проблем контроля над ядерными вооруже¬
ниями. Буш поднимал и вопрос об экономической помощи, но было
ясно, что с ним заокеанский благодетель несколько опоздал. После¬
дующие акции в этом направлении уже не имели прежде возмож¬
ной значимости: 12 ноября Отдел частных инвестиционных кредитов
одобрил гарантии фирмам, торгующим с Советским Союзом. А 20
ноября президент Буш выделил дополнительные 1250 млн. долл. в
качестве кредитов на покупку американского зерна. 12 млн. долл. по¬
шли по статье гуманитарная помощь Советскому Союзу.
501


Мы видим инициативу, которая позже вызреет в весьма значи¬
мое предприятие. Сенатор Сэм Нанн предлагает выделить прежней
второй сверхдержаве миллиард долларов; сенатор-республиканец Ри¬
чард Лугар предлагает вотировать 500 млн. долл. для ликвидации со¬
ветского ядерного и химического оружия. Этот билль прошел 25 но¬
ября 1990 г.
Смерть Союза
После августовской победы Ельцина Горбачев и Союз превра¬
тились в анемичные политико-экономические величины. К 30 но¬
ября 1991 г. правительство СССР уже не имело источников дохо¬
да; Ельцин несколько «исправил» ситуацию, выделив часть ресурсов
Центру. Это был своего рода «поцелуй смерти», так как в результа¬
те ресурсы СССР и России были сведены воедино. Было объявлено
о	скорой ликвидации ряда министерств. Теперь советские служащие
получали зарплату от российского правительства.
25	ноября 1991 года проект союзного договора был послан во
все республиканские парламенты. Но, как считали американцы, «это
было просто прикрытие, участники переговоров просто не хотели
открыто признать, что их встречи завели их в тупик. В то время как
Горбачев стремился к самому быстрому завершению процесса, он
все еще не хотел признавать такого решения вопроса, которое лиша¬
ло Центр существенной власти, а его самого — значительного поста.
Республиканские лидеры — Ельцин в особенности — вовсе не спе¬
шили; до тех пор, пока они не знали решения референдума на Украи¬
не, им трудно было представить, какого рода ассоциация создается».
До тех пор, пока существовало вероятие того, что Украина станет ча¬
стью единой страны (или конфедерации), надежда на сохранение ве¬
ликой державы не угасала.
В этот момент ради спасения великой страны можно было объ¬
явить украинский язык вторым государственным языком, перене¬
сти столицу в Киев, подарить Кравчуку «шапку Мономаха», вспом¬
нить о единой истории, сохранить единство армии. Обделенные Бо¬
502


гом строители государств молчали. Их немота в момент призыва
истории — преступление перед Родиной.
Накануне общеукраинского референдума, 27 ноября, президент
Буш принял пятнадцать деятелей украинской диаспоры. Два ближай¬
ших советника Буша разошлись во мнениях. Госсекретарь Джеймс
Бейкер рекомендовал ожидать результатов выборов в Украине и
даже выполнения обещания реализации статуса безъядерной держа¬
вы. Министр обороны Чейни, напротив, полагал, что следует «ковать
железо, пока горячо» и крушить советскую мощь, пока бедные разу¬
мом не опомнятся: следует немедленно признать независимую Украи¬
ну. Буш постарался пройти средним путем, заверяя американцев ук¬
раинского происхождения, что он «будет двигаться вперед на пути к
признанию». В то же время, двумя днями позже из Белого дома по¬
ступило заявление, что после голосования американское правитель¬
ство вначале пошлет на Украину своего комиссара.
Новый министр иностранных дел в правительстве Ельцина Ан¬
дрей Козырев встретил экс-посла Джэка Мэтлока на международной
конференции в Будапеште и спросил его по поводу Украины: «Что
нам делать?» Мэтлок в своих воспоминаниях так описывает свой от¬
вет: «Я сказал ему, что у России нет выбора. Если Украина проголо¬
совала за независимость, Россия должна это признать». «Я знаю, что
вы правы», — ответил Козырев.
Мало кто из специалистов сомневался в итоге украинского рефе¬
рендума 1 декабря 1991 г. Мэтлок пишет, что до августа 1991 г. «под¬
держка украинской независимости не была преобладающей, за ис¬
ключением западных областей Украины. Когда я был в Киеве вес¬
ной, большинство политических обозревателей думали, что народное
голосование будет против независимости, если альтернативой будет
союзный договор, уважающий украинский суверенитет. В конце кон¬
цов, в марте (1991) большинство на Украине выступило за сохране¬
ние Союза».
Не было ничего удивительного в том, что ситуация после авгу¬
ста изменилась очень значительно. Украинская коммунистическая
партия, приложившая огромные усилия для сохранения Союза, была
запрещена.
503


1	декабря 1991 г. восемьдесят четыре процента избирателей Ук¬
раины пришли к урнам для голосования, и более девяноста процен¬
тов проголосовали за независимость и за Кравчука как президента.
За это голосовала даже космополитическая Одесса и русский Крым.
Ельцин через три дня признал независимость Украины. Россия впер¬
вые на протяжении трех столетий отказалась от утверждения, что
Украина — это просто часть России.
Происходящее (понимали американцы) соответствовало внут¬
ренним планам Ельцина с середины ноября 1991 г.: «Использовать
отказ Украины войти в союз как оправдание своего (лживого) обе¬
щания не быть инициатором коллапса Союза. Теперь он мог утвер¬
ждать, что Украина, а не Россия положила конец Советскому Сою¬
зу. Украинские политические лидеры были рады играть свою роль. 5
декабря 1991 г. парламент Украины аннулировал вхождение Украины
в договор 1922 года о создании СССР, а на следующий день он про¬
голосовал не подписывать Союзный договор и создать собственные
вооруженные силы».
После оглашения результатов голосования на Украине амери¬
канский Белый дом выступил с обращением, в котором приветство¬
вался демократический выбор украинцев. В обращении говорилось
о посылке заместителя государственного секретаря Томаса Найлса в
Киев. Вопрос об американской помощи Украине будет обсуждаться
в соответствии с другими обязательствами Америки. Но США опре¬
деленно помогут Украине в налаживании связей с международными
организациями, они будут уважать границы Украины, ее обязатель¬
ства по отношению к ОБСЕ, помогать украинским лидерам «реали¬
зовать свое желание достичь безъядерного статуса и создать ответ¬
ственные планы в области достижения безопасности».
*	* *
На волне этих перемен Кравчук принял приглашение Шушкеви-
ча и Ельцина встретиться в Белоруссии. Перед отбытием он самым
ясным образом обозначил свою позицию на пресс-конференции. Ук-
504


раина согласна подписать соглашение, но она не войдет в какой-либо
союз, имеющий центральный орган.
7 декабря 1991 г. сначала Ельцин, а затем Кравчук прибыли к
председателю Верховного Совета Белоруссии Станиславу Шушкеви-
чу. По прибытии в Минск, Ельцин сказал: «Мы обязаны очень серь¬
езно обсудить, в какой союз мы вступаем и какой договор подписы¬
ваем. Я полагаю, что мы должны выработать такую точку зрения, ко¬
торая позволит нашим трем славянским государствам не удалиться
друг от друга». Такую цель Ельцин поставил после трех лет круше¬
ния союза славянских государств. Подлинно греческая трагедия.
К северу от исторически столь значимого Бреста, на границе
между Белоруссией и Польшей, стоит созданное по приказанию
Хрущева угодье «Беловежская пуща». Именно здесь, а не как ра¬
нее было объявлено — в Минске — встретились последние разру¬
шители огромного государства в пятницу, 7 декабря 1991 г. Спря¬
тавшись от журналистов, три небольшие делегации на автомобилях
выехали из Минска на запад. Среди первобытного леса, повинуясь
первобытным страстям, крушители единой державы держались как
заговорщики.
Огромное государство не породило ни одного убедительного для
большинства идеолога, который бы хотя бы идейно, хотя бы словес¬
но защитил всю прежнюю великую историю распадающейся страны.
Великая Россия, заслужила ли ты свою горькую судьбу?..
В Беловежье три лидера объявили о создании «содружества
независимых государств, состоящего из Белоруссии, России и Ук¬
раины и открытого для вступления других стран». Были даны «га¬
рантии уважать международные обязательства бывшего СССР и
обеспечивать общий контроль над ядерным оружием и его нерас¬
пространением».
Американцы отметили историческую значимость «отказа Рос¬
сии от территорий, бывших ее столетиями».
В телевизионном интервью по каналу CBS государственный сек¬
ретарь Джеймс Бейкер заявил 8 декабря, что «Советского Союза, ка¬
ким мы его знали, более не существует».
505


Сокрушить и доложить
Крахом мировой сверхдержавы окончился первый период смут¬
ного времени. Американцы сразу же поняли главное: перед ними нет
единого государства. Все. В мире осталась лишь одна сверхдержава,
Соединенные Штаты Америки.
Перед американскими журналистами Бурбулис и Козырев объ¬
ясняли, что содеянное — «единственный способ спасти то, что мож¬
но спасти». Они напоминали подростков, убивших свою мать и про¬
сящих у суда милости, поскольку они — сироты. Они, мол, не обру¬
шили Советский Союз, а предотвратили дальнейший распад. Как
бы желание еще и услышать слова благодарности за жестоко соде¬
янное.
12	декабря 1991 г., отправляясь в турне по «старым и новым»
государствам, государственный секретарь Джеймс Бейкер выступил
в своей alma mater — в Принстонском университете — с лекцией
«Америка и коллапс Советской империи. Что следует сделать».
Бейкер назвал «новыми партнерами Америки» национальные
республики и более мелкие формирования. Центральным тезисом
Бейкера было то, что «Соединенные Штаты будут работать с этими
республиками, руководствуясь ответственной политикой безопасно¬
сти, демократической политической практикой и экономикой свобод¬
ного рынка». Бейкер отметил, что некоторые республики больше го¬
товы к такому курсу, чем их соседи, а именно: Россия, Украина, Ка¬
захстан, Армения и Киргизия. Мы видим в американской внешней
политике стремление дифференцировать свой политический курс в
отношении регионов распадающегося Союза.
Наиболее важными для Соединенных Штатов Бейкер считал
страны, имеющие на своей территории ядерное оружие — Россия,
Украина, Казахстан и Белоруссия. Именно на эти страны глава аме¬
риканской дипломатии желал направить острие своей дипломатии.
Туда он и направлялся с миссией. Впервые государственный секре¬
тарь США провозгласил, что администрация намерена истратить 400
506


млн. долл. для уничтожения советского оружия массового пораже¬
ния. Бейкер призвал к созыву международной конференции, посвя¬
щенной выработке общей политики Запада в отношении России.
14 декабря Горбачев — видимо, в последний раз — обратился за
помощью к американцам. Текст был составлен крайне «осторожно»
и передан через переводчика Горбачева Палаженко. Послание гла¬
сило: «Президент (Горбачев. — А.У.) сохраняет все варианты откры¬
тыми. Возможно, он сможет принять какую-то роль в Содружестве,
но он не примет этого, если это будет делаться каким-то унизитель¬
ным путем. Лидеры США и Запада должны найти способ повлиять
на Ельцина и других, убеждая в пользе сохранения президента вовле¬
ченным в происходящие процессы и в важности делать это таким об¬
разом, чтобы не ущемлять его достоинство.
В то же время вполне возможно, что он будет вынужден уйти
в отставку. От 30 до 50 шансов за то, что он станет частной фигу¬
рой в течение нескольких недель. Некоторые люди фабрикуют уго¬
ловное дело против него. Важно, чтобы Ельцин к этому не имел от¬
ношения и чтобы он не позволил случиться чему-либо, что нанесет
вред президенту».
25	декабря 1991 г. Горбачев покинул пост президента СССР и пе¬
редал средства ядерного контроля Ельцину. На следующий день Вер¬
ховный Совет СССР собрался в последний раз и распустил сам себя.
Флаг с серпом и молотом был спущен с Кремля, вместо него взвил¬
ся российский триколор...
Когда президент Горбачев сложил с себя свой титул, президент
Буш прервал Рождественские каникулы в Кэмп-Дэвиде ради того,
чтобы выступить с формальным сообщением из Овального кабине¬
та Белого дома, в котором восславил «неизменную приверженность
миру» первого (и последнего) президента СССР. Вот венец последо¬
вавшего славословия: «Политика Горбачева позволила народам Рос¬
сии и других республик отвергнуть эксплуатацию и установить фун¬
дамент свободы. Его наследие гарантирует ему почетное место в ис¬
тории, оно дает Соединенным Штатам возможность осуществлять
конструктивную работу с его наследниками».
507


Буш приветствовал создание Содружества Независимых Госу¬
дарств, но более всего, создание «свободной, независимой и демокра¬
тической России, ведомой мужественным президентом Ельциным».
Родилась новая Россия.
Место новой России в мире
«Хотя Россия остается важным государством, — пишет амери¬
канский генерал Одом, — она уже не способна играть ведущую роль.
Она не имеет внутренне связанного правительства, которое могло бы
в подлинном смысле говорить от имени страны. Ее вожди редко от¬
ражают подлинные интересы Российской Федерации или ее граждан.
Большинство из них... просто желает обогатиться. В Заире Мобуту,
в Нигерии Абача, как и ряд других вождей, стали богатыми несмот¬
ря на то, что их страны нищали. То, что подобная судьба уготова¬
на России, предполагает то обстоятельство, что, по последним оцен¬
кам, с 1991 года она взяла в долг 99 млрд. долл., и за это же время
103 млрд. долл. ушли из страны. Более того, олигархи и процветаю¬
щие бизнесмены действуют абсолютно рационально в своих собст¬
венных интересах».
Россия вовсе не похожа на межвоенную веймарскую Герма¬
нию — та, по меньшей мере, имела сильные государственные инсти¬
туты — судебная система, полиция, устоявшаяся бюрократическая
система; ее население было молодым, восстановление экономики —
быстрым и без иностранной помощи. Россия же — «слабое государ¬
ство без практически каких-либо институтов, абсолютно обязатель¬
ных для эффективной рыночной экономики: налоговая система, цар¬
ство закона, установленного процесса обращения в суд и так далее.
Ее население умирает молодым, и общая численность населения со¬
кращается».
Другого мнения придерживаются российские демократы и пред¬
ставители крупного бизнеса. Они говорят о «русском чуде», о «чу¬
десном периоде российской истории». Предоставим слово президен¬
ту Альфа-банка Петру Авену: «Оказалось возможным перенапра¬
вить тысячелетнюю историю, в которой прежде не было места ни
капитализму, ни демократии — и всего за несколько лет». Но едва ли
508


кто-либо, кроме олигархов, может назвать период головокружитель¬
ного падения валового продукта и жизненного уровня, кризис сис¬
темы здравоохранения и образования — «чудесным периодом рос¬
сийской истории».
*	* *
В американском восприятии новой России выделим два аспекта.
Первое: упрощенный взгляд на российскую политическую жизнь
1990-х гг., основанный на безусловной ориентации только на хозяи¬
на Кремля. На страну, на страдания ее народа внимания не обраща¬
лось. Мы говорим не об отвлеченных страданиях, а о смертных му¬
ках огромной страны, которая, если пользоваться выражением ве¬
ликого Эдмунда Берка (сказанные, конечно же, в другую эпоху и по
поводу другой революции), «прошла сквозь самые страшные воз¬
можные муки из-за неожиданного полного обрыва с предшествую¬
щей традицией». По существу в России воцарилось новое издание
Орвелла: стране, обществу, человеку становилось все хуже, паруса
демократии за спиной Ельцина начали совсем исчезать за горизон¬
том, принципы народоправления попирались все гнуснее, рынок по¬
терял всякую творческую функцию, а наши добрые западные друзья,
в частности, хорошо знавший Москву Тэлбот, говорили удивитель¬
ные вещи о свершившемся феноменальном прогрессе.
Огромна помощь американцев, приведших больного Ельцина ко
второму президентскому сроку. Причастный (или просто сведущий)
русский очень хорошо помнит, кто с упорством, достойным лучшего
применения, буквально навязывал несчастной стране Гайдара, Козы¬
рева, Чубайса, Коха и иже с ними. Кто сказал в Ванкувере в апреле
1994 г.: «Речь идет о том, чтобы помочь Ельцину совладать с превос¬
ходящими силами у него дома»? Кто после октября 1993 г. «восхи¬
тился тем, как он (Ельцин) ведет борьбу с политическими противни¬
ками»? Кто принял «танковый» способ «разделения исполнительной
и законодательной властей»? Кто увидел в Черномырдине «пример
благоразумия и самоотверженности»? Возможно, что за тысячелет¬
нюю историю России у нее были слабые правители, но, думаю, даже
над ними не «работали» иноплеменные вожди.
509


Нельзя сказать, что американцы совсем не видели недостатков
Ельцина. Помощник американского президента Сэнди Бергер, на¬
пример, как-то обмолвился о «бессмыслице» ельцинских речей. Но
Клинтон успокоил его своеобразно: «Ельцин все же не безнадеж¬
ный пьяница».
*	* *
В январе 1994 г. Клинтон указал на возможность расширения
НАТО за счет бывших членов Организации Варшавского Договора.
Американские политические реалисты преподнесли дипломатам но¬
вой России довольно жестокий урок приоритета конкретного сило¬
вого анализа над «новым мышлением для нашей страны и для всего
мира». Сошлемся на мнение англичанина Джонатана Хэзлема: «Про¬
стым фактом является вытеснение России на задворки Европы, чего
не может скрыть никакая казуистика».
В ответ на роспуск Организации Варшавского Договора и вы¬
вод войска из Германии и Прибалтики Североатлантический аль¬
янс ответил экспансией на Восток. Стоило ли крушить Организа¬
цию Варшавского договора, Совет Экономической Взаимопомощи,
демонтировать СССР — ради того, чтобы получить польские тан¬
ки развернутыми против России, а аэродромы прибалтийских госу¬
дарств сокращающими критическое подлетное время боевых само¬
летов и крылатых ракет?
Забота Запада о безопасности абсолютна, забота России — пре¬
тенциозная нервозность. Даже если в Чехии строят американскую
станцию слежения, а в Польше — первые десять ракет-перехватчи-
ков. Столь жестко американцы поставили вопрос перед страной,
практически исчезавшей под давлением с Запада в 1612, 1709, 1812,
1920 и 1941 годах, потерявшей в двадцатом веке треть своего насе¬
ления.
Строго говоря, речь идет не об армейской «добавке» к много¬
миллионному контингенту НАТО, не о современных аэродромах в
часе автомобильной езды от российских границ, и даже не о кон¬
троле над территорией, послужившей трамплином для наступлений
510


на Москву. Речь идет о неудаче курса, начатого Петром Великим и
патетически продолженного демократами-западниками начиная с
1988 г. — речь идет о новой изоляции России, во многом военной
изоляции страны.
Тем не менее Россия в 1997 г. согласилась с приемом трех новых
членов НАТО. Правда, она вступила в Совет «Россия — НАТО», но
этот Совет был западными союзникам полностью проигнорирован
в процессе принятия решения о первом за историю Североатланти¬
ческого союза силовом действии за пределами зоны традиционной
ответственности НАТО — бомбардировке Югославии весной 1999 г.
Государственный секретарь М. Олбрайт объявила, что белградское
правительство под давлением массовых налетов авиации Североат¬
лантического союза сдастся на четвертый день — пойдет на усло¬
вия, ведущие к отделению югославской провинции Косово.
Американцы недооценили решимости югославов. Лишь на 78-й
день бомбардировок, когда Белград был готов стоять и дальше, ель¬
цинский Кремль решил оказать помощь Западу и оказал давление на
югославскую столицу. Посланный в Белград В. С. Черномырдин, спа¬
сая США и НАТО от ситуации очевидного бессилия, в буквальном
смысле заставил президента Милошевича (на глазах у всего мира)
подписать капитуляцию перед Западом.
Но даже эта помощь не вызвала у американского руководства
желания видеть в России партнера. Стремлениме России получить
под временный контроль небольшую территорию Косова (чтобы убе¬
речь от репрессий сербское меньшинство Косовского края) было от¬
вергнуто Вашингтоном самым энергичным образом. Узнав о движе¬
нии российских войск в косовскую столицу Приштину, американская
сторона начала недельные дебаты на Смоленской площади и в сосед¬
нем Хельсинки — ровно столько, сколько нужно было для оккупации
всего края Косово войсками НАТО и полной изоляции в Приштине
небольшого контингента российских войск. Запад полностью блоки¬
ровал единственную просьбу России образовать анклав вокруг исто¬
рических православных монастырей и Косова поля — что позволило
бы 100—200 тысячам местных косовских сербов найти убежище и
избежать насилия албанской Армии освобождения Косова (УЧК).
511


Каждый сведущий человек знает, что в семи странах Североат¬
лантического договора до сих пор находятся от 120 до 450 атомных
бомб, принадлежащих США. Верхом цинизма стала доктрина НАТО,
принятая накануне бомбардировок Югославии, которая позволяет
Североатлантическому блоку атаковать любую страну, которая по¬
кажется НАТО подозрительной. Кто же эти подозрительные страны?
Министр обороны США Роберт Гейтс, защищая в конгрессе новый
военный бюджет США на 2008 г. (481 млрд. на текущие расходы и
245 млрд. на войну в Ираке) заявил ни более ни менее следующее:
«Нам необходим весь спектр военных средств, включая как назем¬
ные силы, способные воевать с большими армиями, так и мобиль¬
ные части специального назначения, способные бороться с угрозой
терроризма, поскольку мы не знаем, что произойдет в таких стра¬
нах, как Россия, Китай, Северная Корея, Иран и других».
Теперь, когда почти все члены ОВД являются членами Северо¬
атлантического договора, когда в восьми (из пятнадцати) советских
республиках стоят американские войска, глупо стенать об обмане...


ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Теперь, после сокрушительного поражения России, нам отстает-
ся только надеется. У нас остался, во-первых, наш характер. Особый
русский характер. Среди его черт главенствует стоицизм, безуслов¬
ная готовность все претерпеть — при условии известности смысла
жертв, за что следует платить потом и кровью, с какой целью рус¬
ские люди должны принести жертвы. Стоицизм — это грандиозный
взаимный запас общего доверия склонного верить в себя народа, го¬
тового на осмысленную жертву.
Другая черта нашего характера — незакрепощенность. Россия —
страна бытовой свободы, не закрепощенной мещанскими нормами.
В России малозначительно давление буржуазных условностей. Цити¬
руем классика: «Когда сравниваешь русского человека с западным, то
поражает его недетерминированность, нецелесообразность, отсутст¬
вие границ, раскрытость в бесконечность, мечтательность. Это мож¬
но видеть в каждом герое чеховского рассказа. Западный человек
пригвожден к определенному месту и профессии, имеет затверде¬
лую формацию души».
Далее — терпение. Жизнь русских основывается на страде,
т. е. на периоде интенсивных физических усилий. Слово «страда»
на все языки будет переведено как страдание. Это означает, что ос¬
новой своей жизни русские видят страдание. Когда русский умира¬
ет, о нем говорят отстрадал, т. е. завершил страдания. Жизнь как
удовольствие нехарактерна (если не сказать неведома) русским. Тер¬
пение протопопа Аввакума и Семена Дежнева просто беспредельны.
Россия может терпеть многое, но не унижение.
Дискретность усилий. Русский историк В. О. Ключевский оп¬
ределил это состояние таким образом: «Ни один народ в Европе не
513


способен на такую крайнюю степень активности на протяжении ко¬
роткого периода времени, как русские; но, возможно, никто другой в
Европе не демонстрирует такой неспособности к постоянной, разме¬
ренной, непрестанной работе». Итак, с одной стороны, почти сверхъ¬
естественный трудовой порыв, с другой стороны, великая, почти ни¬
чем не пробиваемая пассивность — в том случае, если русский не ви¬
дит безусловной необходимости или великой поставленной цели.
Свобода. Народ, уходивший в казаки на Юг и Восток, избирал
свободу более радикальным путем, чем борцы за конституции на За¬
паде. Поэт О.Э. Мандельштам выразился так: России присуща «нрав¬
ственная свобода, свобода выбора. Никогда на Западе она не осуще¬
ствилась в таком величии, в такой чистоте и полноте. Нравственная
свобода — дар русской земли, лучший цветок, ею взращенный... Она
равноценна всему, что создал Запад в области материальной куль¬
туры».
Сострадание. Чтобы не впасть в необъективность, призовем ино¬
странцев. Современный ведущий британский русолог Хоскинг: «Хотя
русские — храбрые люди и замечательно мужественны на войне, они
являются самой мирной и невоинственной нацией в мире... Общест¬
венный темперамент отличается одновременно и нечувствительно¬
стью, и добротой. Нечувствительностью к своим страданиям и со¬
чувствием к страданиям других. Каждый, способный видеть, откроет
в России черты теплоты и простоты. Отзывчивость — этот дар при¬
роды, это неистребимое богатство жизни, является лучшей привле¬
кательной чертой России». Французский писатель А. Жид признавал,
что «нигде отношения с людьми не завязываются с такой легкостью,
непринужденностью, глубиной и искренностью, как в СССР. Иногда
достаточно одного взгляда, чтобы возникла горячая взаимная симпа¬
тия. Да, я не думаю, что где-нибудь еще, кроме СССР, можно испы¬
тать чувство человеческой общности такой глубины и силы».
Отсутствие высокомерия. Лорд Керзон, проехав по огромной
стране, заметил в начале XX в.: «Русский братается в полном смыс¬
ле слова. Он совершенно свободен от того преднамеренного вида
превосходства и мрачного высокомерия, который в большей степе¬
ни напоминает злобу, чем сама жестокость. Он не уклоняется от со¬
514


циального и семейного общения с чуждыми и низшими расами. Его
непобедимая беззаботность делает для него легкой позицию невме¬
шательства в чужие дела; и терпимость, с которой он смотрит на ре¬
лигиозные обряды, общественные обычаи и местные предрассудки
своих азиатских собратьев, в меньшей степени итог дипломатиче¬
ского расчета, нежели плод беспечности». Это то, что Достоевский
лестно для россиян назвал в 1880 г. «всемирной отзывчивостью», то,
что помогает им достаточно легко вступать в контакт с другими —
в браке, дружбе, союзничестве: «Стать настоящим русским значит
стать братом всех людей; всечеловеком... Для настоящего русского
Европа и удел всего великого Арийского племени так же дороги, как
и сама Россия, как и удел родной земли, потому что наш удел и есть
всемирность, и не мечом приобретенная, а силою братства».
Эгалитаризм. Богатые вызывают на Руси традиционно непри¬
язнь. Никто в современной России (как и сотни лет назад) не вос¬
хищается преуспевающими людьми. В России принципиально не¬
возможно восхищение доморощенным Вандербильтом, Рокфеллером
или Биллом Гейтсом. Выставлять напоказ свое богатство постыдно.
Вызывающее, кричащее богатство вызывало общественное отторже¬
ние и, что неизменно декларируется и в сегодняшней России, жела¬
ние «пустить петуха», сжечь дотла выдающийся своими размерами
и убранством дом. Нельзя не учитывать этой национальной черты
(свойственной, к слову, многим другим народам; японцам, к приме¬
ру). Равнинный, степной характер нашей страны, — полагает географ
и философ Е.Н. Трубецкой, — «наложил свою печать на нашу исто¬
рию. В природе нашей равнины есть какая-то ненависть ко всему,
что слишком возвышается над окружающим».
Патриотизм, немыслимый по глубине. «Любовь к Отечеству,
или патриотизм, — писал гений нашей науки Д.И. Менделеев, — со¬
ставляет одно из возвышеннейших отличий нашего общежитного
состояния». И. Ильин призывал: «Тот, кто хочет быть «братом» дру¬
гих народов, должен сам сначала стать и быть — творчески, само¬
бытно, самостоятельно растить свой дух, крепить и воспитывать ин¬
стинкт своего национального самосохранения, по-своему трудиться,
строить, властвовать и молиться. Настоящий русский есть прежде
515


всего русский, и лишь в меру своей содержательной, качественной,
субстанциональной русскости он может оказаться и «наднациональ¬
но» и «братски» настроенным «всечеловеком»... Национально без¬
ликий «всечеловек» и «всенарод» не может ничего сказать другим
людям и народам». Говоря о патриотизме, Пушкин возражал скеп¬
тику Чаадаеву: «Война Олега и Святослава и даже удельные усоби¬
цы, — разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой
и бесцельной деятельности, которой отличалась юность всех наро¬
дов? Татарское нашествие — печальное и великое зрелище. Пробу¬
ждение России, развитие ее могущества, ее движение к единству...
оба Ивана, величайшая драма, начавшаяся в Угличе и закончившая¬
ся в Ипатьевском монастыре, — как, неужели это не история, а блед¬
ный полузабытый сон! А Петр Великий, который один есть целая
всемирная история? А Екатерина Вторая, которая поставила Россию
на пороге Европы? А Александр, который привел Вас в Париж? Кля¬
нусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отече¬
ство или иметь другую историю, кроме истории наших предков, ка¬
кой нам Бог ее дал».
Полагаясь на такой национальный характер, можно уповать на
то, что первый же действительно национальный лидер, который с
болью за отечество укажет на рационально обозначенный путь на¬
ционального спасения и возвышения, может смело рассчитывать на
жертвенный отклик полутораста миллионов россиян, на десятки
миллионов русских за пределами РФ, на людей русского этнопсихо¬
логического кода и культуры.
*	* *
Вторая наша надежда — обширность территории России. И в
своей усеченности Россия владеет первой по обширности террито¬
рией планеты. В мире нет более обширной равнины, чем та, кото¬
рая распростерлась от Валдая на западе и до Берингова пролива на
востоке, от казахской степи на юге и Северного Ледовитого океана
на севере — 17 тыс. кв. километров, вдвое больше территории Со¬
единенных Штатов. С юга на север — это преимущественно равни¬
на — пустынная степь, обширные леса и жестокая своим зимним хо-
516


лодом тундра. С востока на запад — это долины великих рек: Лены,
Оби, Енисея, Волги, Днепра. Старые горы (типа Уральских и Вос¬
точносибирских) не являют собой подлинных препятствий при пе¬
ремещении.
Особенностью огромной российской территории является от¬
сутствие естественных и отчетливо определенных рубежей внутри.
В России даже великие перечисленные реки начинаются едва замет¬
но на небольших холмах и плоскогорьях. «Россия до того равнинная
страна, — пишет философ В.В. Розанов, — что, всю жизнь живя и
даже совершая большие поездки, можно все-таки не увидеть ни еди¬
ной горы». «Даже Уральский хребет, — пишет русский политолог и
геостратег Н.Я. Данилевский, — один из ничтожнейших, по проходи¬
мости — один из удобнейших; в средней его части, около Екатерин¬
бурга, переваливают через него, спрашивая у ямщика: да где же, бра¬
тец, горы? Далее честь служить границей двух миров падает на реку
Урал, которая уже совершенно ничто». Эта плоская территория —
громадная специфическая область в центре евразийского континен¬
та, состоящая из соединенных между собой равнин, доминирует над
Евразией. Эта цельность территории — наше несравненное богатст¬
во. Она позволяет надеяться на быстро проложенные транспортные
артерии, которые свяжут ее воедино и навечно.
Но чтобы воспринять колоссальный дар наших предков — нашу
территорию до Тихого океана, — мы должны, мы просто обязаны
научиться иначе смотреть на карту своей страны. До сих пор мы
смотрим, как на свою, на территорию России до Урала — обозревая
другие две трети как некое приложение к Великой русской равнине.
За Уралом, на огромных освоенных нашими предками территориях
живут всего 27 млн. человек, и при продолжении современных де¬
мографических процессов (рождаемость в 1,4 ребенка на семью) мы
потеряем дар Ермака и Дежнева около 2030 года.
Мы просто обязаны — как народ — повернуться к просто¬
рам Сибири и Дальнего Востока вплоть до Владивостока. (Напом¬
ним один из способов американского заселения прерий. В свое вре¬
мя каждый солдат федеральной армии в войне американских Севе¬
ра и Юга получил т.н. гомстед — определенный земельный участок
517


на американском Западе. Почему не отдавать массивы этих террито¬
рий ветеранам Афганской и чеченских войн — если уж все любые
другие виды компенсации так затруднены?)
Мы просто обязаны увидеть в Енисее, Оби, Лене свои реки, а не
экзотические фантазмы путешественников. Особенно привлекатель¬
ны верховья Лены — удивительные по красоте и климату места се¬
вернее Байкала. Экстренно необходимо создание Министерства Си¬
бири и Национального агентства дорог. Мы должны, обязаны осво¬
ить массив, полутысячей километров севернее Красноярска, Омска,
Читы, Хабаровска, Владивостока. Именно здесь национальные тер¬
ритории могут продаваться участками — пока есть сибиряки и бе¬
женцы из бывших советских республик, которые ценят землю и спо¬
собны противостоять континентальному климату.
Взгляд на Зауралье должен быть взглядом на корневую Россию,
как на истинно жилой край, а не как на холодную кладовую. Только
так Россия сможет сохранить свою удивительную территорию, ко¬
торая непременно удивит мир геологическими находками. А биотех¬
нологическая революция создаст морозоустойчивые сорта злаков и
плодов, превращая сибирские просторы в зону прекрасной жизнен¬
ной силы. И столица может быть перенесена, конечно же, не в отно¬
сительно маргинализированный Петербург, а гораздо восточнее: по
линии Екатеринбург — Новосибирск. Законодатели должны работать
как их коллеги в Вашингтоне, Бразилия, Канберре, Астане — выхо¬
дя из-под пресса и соблазнов московского мегаполиса, двигаясь на¬
встречу эпицентру своей страны, а не ее комфортной окраине.
Мы — обладатели самого большого в мире дома, может быть, не¬
уютного и пустого, но и его у нас весьма скоро отберут, если мы не
наладим свое хозяйство. Если нас как нацию не устрашает и не мо¬
билизует эта угроза, это просто означает, что нас уже ничто, ника¬
кие обстоятельства и соображения, не способно подвигнуть в сто¬
рону самовыживания. И нужно признать: если мы думаем, что Ер¬
мак ошибся — тогда мы достойны своей участи. То, что исторически
всегда было нашим огромным тылом — Евразия — становится на¬
шим самым уязвимым местом. Это самая большая вероятная и близ¬
кая перемена в геополитическом положении России.
518


*	* *
Третья надежда — природные ресурсы, ископаемые. Мы исполь¬
зуем только 8 процентов потенциально обрабатываемых земель. Не¬
слыханное богатство — 45 процентов территории нашей страны по¬
крыто лесами. Это и легкие мира, и достаточно легко добываемые
ресурсы. Мы — первые добытчики природного газа на Земле, более
десятой доли нефти — в наших просторах. Феноменальное природ¬
ное богатство России всегда останется с ней.
Это положение кладезя природных ресурсов смягчит возможные
политико-экономические катастрофы 2000-х годов.
Мировая индустрия — и прежде всего индустрия Запада сможет
найти в российском газово-нефтяном богатстве (с выходами в Но¬
вороссийске, Приморске, Мурманске, на Сахалине) своего рода един¬
ственную альтернативу Персидскому заливу. Это богатство в кри¬
тической степени важно для мировой экономики. Допуск или недо¬
пуск к этим богатствам может стать мощным оружием, равно как и
средством раскола враждебных России коалиций.
Воспользоваться щедростью природы в интересах Российского госу¬
дарства, а не узкой группы удачливых бизнесменов — наша задача.
*	* *
Нам дает надежду и образованность населения России. Имен¬
но говоря об этом образованном авангарде, Г.П. Федотов славит тот
«тип русского европейца, который не потерял связи с родиной, а ино¬
гда и веры отцов. Именно эти люди строили Империю, воевали и за¬
конодательствовали, насаждали просвещение. Это подлинные птенцы
гнезда Петрова, хотя справедливость требует признать, что родились
они на свет еще до Петра. Их генеалогия начинается с боярина Мат¬
веева, Ордина-Нащекина — быть может, даже с Курбского... В управ¬
лении и суде, во всех либеральных профессиях, в земстве, и, конеч¬
но, прежде всего в университете, европейцы выносили главным об¬
разом всю тяжесть мучительной в России культурной работы. Почти
все они уходили от политики, чтобы сохранить свои силы для един¬
519


ственно возможного дела. Отсюда их непопулярность в стране, жи¬
вущей в течение поколений испарениями гражданской войны. Но в
каждом городе, в каждом уезде остались следы этих культурных под¬
вижников — где школа или научное общество, где культурное хозяй¬
ство или просто память о бескорыстном враче, о гуманном судье, о
благородном человеке. Это они не давали России застыть и замерз¬
нуть, когда сверху старались превратить ее в холодильник, а снизу
в костер. Если москвич держал на своем хребте Россию, то русский
европеец ее строил». Эти люди знали Запад и видели, в чем состоит
его величайшее чудо — в непрестанных трудовых усилиях, осмыс¬
ленных и спланированных.
За сто лет — между 1890 и 1990 гг. — абсолютное крестьянское
большинство России превратилось в абсолютно городское население
с навыками индустриальных рабочих, с знаниями в пределах средней
школы, мотивированными на формирование мировоззрения. Аван¬
гард населения страны — российская интеллигенция — достаточно
отчетливо представляет себе, что Россия — уникальная, единствен¬
ная незападная страна, которая устояла перед Западом именно в силу
создания национальной индустриальной базы. И устояла потому, что
создала плеяду технических и гуманитарных специалистов собствен¬
ного цивилизационного кода, а не некую «немецкую слободу» посре¬
ди Руси. Создана многомиллионная группа людей, способных соеди¬
нить «сердце с разумом», западную трезвость и науку с эмоциональ¬
ностью и коллективизмом восточного мировоззрения.
По тяге к знаниям (ставшей буквально национальной религией),
по пытливости и выходу на мировой уровень, по таланту овладе¬
ния передовым техническим уровнем в России создано нечто особен¬
ное: провинция постоянно посылает своих талантливых образован¬
ных людей в университетские города. Готовность этих прирожденно
талантливых людей скромно и без лишнего пафоса положить свою
жизнь ради цивилизационного подъема, повышения общего уровня
своего мира является уникальным и величайшим ресурсом страны.
Не за «первым миллионом» тянутся эти юноши и девушки в мир
науки; природная любознательность и природное чувство служения
выдвинувшему тебя миру делают этот (едва ли не бесплатный) труд
520


выражением гражданственного долга, продолжением традиции бес¬
трепетного служения миру — от земских фельдшеров до создателей
космических станций.
И пока этот ручей — из деревень, поселков, малых городов ог¬
ромной провинции будет продолжать соединяться с кафедрами на¬
ших мирового уровня вузов, похороны нашей цивилизации преж¬
девременны. Дорогой Ломоносова идут новые Алферовы. В двух
ведущих научных революциях современности — информатике и био¬
технологии — этот неизбалованный комфортом класс ученых готов
к штурму любых высот. Из природной любознательности, из любви
к многонациональному отечеству.
*	* *
Мы еще не совсем утратили свой научный потенциал. Традици¬
онно прикладная наука на Руси была связана, прежде всего, с воен¬
но-промышленным комплексом, с военными разработками — так сло¬
жилась наша судьба; России приходилось отбиваться от Наполеона,
кайзера, Гитлера, противостоять в «холодной войне», и лучшие умы
традиционно шли в военную сферу научных изысканий. Такие науч¬
ные учреждения, как долгопрудненский Физико-технический инсти¬
тут, Училище имени Баумана, Московский авиационный институт,
традиционно были надежной кузницей технических талантов, обога¬
щавших нашу науку. Многие из этих вузов, где работал цвет совре¬
менной науки, были закрыты для иностранцев. И сегодня, хотя вы¬
пускники долгопрудненского Физтеха склонны следовать в западные
лаборатории, обогащая американскую научную и экономическую сис¬
тему, остается исток, научная школа, способная при должном внима¬
нии государства удивить исследованиями мирового уровня.
Их хватит еще на десять лет. После этого срока инстинкт выжи¬
вания, равно как и малая продолжительность жизни, сделают свое
бесславное дело. Но сейчас эти специалисты есть. Задача государства
и общества, задача думающих людей России сохранить свою золотую
плеяду, не бросить ее на самовыживание гайдаровского безумия.
Стоит создать всего лишь нечто «Банка России» — государствен¬
ного учреждения финансового характера (максимально гарантиро¬
521


ванного от позорного финансового краха), как даже молодые талан¬
ты, отбывшие в «чужие Палестины», начнут переводить свои зарабо¬
танные на Западе деньги в отечественную «кровеносную» систему,
связывая свое будущее с российской судьбой. Им неуютно в аме¬
риканской «Силиконовой долине», многие работают там просто по¬
тому, что их труд попросту невостребован на родине. Возрождение
«оазисов» высокой технологии достаточно быстро способно приос¬
тановить губительный отток и даст шанс нашим техническим талан¬
там. Трогательно видеть, как надеются на такое отрезвление общест¬
ва бессребреники-таланты Дубны и Пущино. Они еще живы, наши
прекрасные научные города. Нигде в мире нет такого сообщества
научных энтузиастов. Видимо, есть сила, способная удержать этих
притихших умельцев на краю выживания с малой надеждой на об-
разумливание потерявшей рациональность родины.
А революция в науке дает шанс переступить через потерянное,
воссоздать связь времен. Если маленькая Ирландия на голом месте
(без особой научной традиции) сумела в сердцевине Европы сделать
свою страну Кремниевым островом, то почему наследники Курчато¬
ва и Капицы не могут повторить того же в Зеленограде и Долгопруд¬
ном? Патриоты создали петроградский физтех в трудном 1920 г. Мо¬
жем ли мы сегодня в кризисной России быть менее серьезными в от¬
ношении нашего, к счастью, еще не потерянного будущего?
Они продержатся еще несколько лет. Позднее, если не сохранить
преемственность, научных специалистов не будет. У нас. До 200 тыс.
уже мыкают горькую долю эмигрантов в более комфортабельных ла¬
бораториях. Не менее важно опереться на основанную Петром рос¬
сийскую Академию наук. 15 лет назад она насчитывала в своих ря¬
дах миллион человек, ныне ее состав уменьшился в пять раз и она
катастрофически стареет. Но на протяжении еще нескольких лет ее
реанимация возможна, если не победит идея экономии на сером ве¬
ществе нации.
В науке — сфере, во многом базирующейся на призвании, любо¬
пытстве, известном бескорыстии пытливых людей, возврат к патрио¬
тическим ценностям важен, как нигде. Без «идеи» эти люди чахнут,
теряя смысл своей научной одержимости, своему научному подви¬
522


гу, своему желанию работать не ради простого выживания. Но они
есть; они в смятении; они теряют ориентацию в стремительной ан¬
тинаучной эволюции общества. Но если Россия проснется хотя бы
за пять минут до «невозвратного», мобилизация технической интел¬
лигенции, бесценных специалистов на национальной ниве — золо¬
той запас смутившейся страны.
*	* *
Не будем забывать о выгодном стратегическом положении стра¬
ны. У России открытые двери ко всем основным мировым регионам:
—	к Америке через Аляску;
—	к Китаю через Амур;
—	к западноевропейскому миру через Балтику, Заполярье и Чер¬
ное море;
—	к мусульманскому миру через Казахстан, Среднюю Азию и
Каспий;
—	к индийскому миру через Алтай и Гиндукуш.
Русские реки Нева, Вытегра, Вычегда, Клязьма, Волга и Днепр,
озера Ладога, Ильмень, Белоозеро стали отрезками пути «из варяг в
греки» — от скандинавских поселений до византийских городов во
главе с Константинополем. Важное геостратегическое обстоятельство:
этот путь впервые в мировой истории связал Северную и Северо-За-
падную Европу с Китаем, Индией, Персией, арабскими халифатами.
Новые торговые пути возымели большую значимость. Русские миг¬
рировали на европейский северо-запад, то есть от Чернигова и Киева
к Владимиру и Суздалю, а позднее к Вятке, Поморью и далее — через
Уральский хребет и великие сибирские реки — к Тихому океану.
Потребуется мобилизация всех духовных и душевных сил стра¬
ны, чтобы не противопоставить устремления справедливости объек¬
тивным потребностям общенационального строительства. История
учит по аналогии, позволяя извлекать полезный опыт из сопостав¬
ления последствий сходных исторических ситуаций. Но для каждой
отдельной страны, для нашей в данном случае, обязанностью каж¬
дого поколения является определение того, что может быть сопос¬
тавлено и какие обстоятельства позволяют проводить исторические
523


параллели. За 500 лет деятельных контактов России с Западом про¬
явили себя схемы межъевропейского сближения, идеи ухода на вос¬
ток — в евразийство, принципы общеатлантического объединения.
И, хотя накоплен грандиозный опыт, все три дороги открыты для
России. Ее выбор будет зависеть от типа избранной ею модерни¬
зации, от степени активности интеллигенции, от позиции внешне¬
го мира, но прежде всего, от национального самосознания, которое
обязано сделать вывод из пятисотлетнего опыта.
Вековой слабостью России является то, что в ней так и не сло¬
жилось общенационального ощущения исторического хода развития
своей страны, смысла этого развития. Философ Ф. Степун пишет с
горечью: «Русское простонародье, также и радикально-интеллигент-
ское правосознание, не было на высоте тех национально-державных
задач, которые были возложены на него Богом и судьбою. Русский
человек видел только ближайшее; политическое мышление его было
узко и мелко; он думал, что личный и классовый интерес составля¬
ет главное в жизни; он не разумел своей величавой истории; он не
был приучен к государственному самоуправлению; он был нетверд
в вопросах веры и чести... И прежде всего он не чувствовал своим
инстинктом национального самосохранения, что Россия есть единый
живой организм. И с этого нам надо теперь начинать. Это нам надо
уяснить себе и укрепить в наших детях».
*	* *
Конечно, для осуществления всех этих задач нам понадобится
грамотное планирование. Все, что было в России позитивного в сфе¬
ре индустриальной мобилизации, в сфере нашего экономического
развития, все было сделано из кабинетов. Я говорю это как исто¬
рик. России везло на министров финансов — он петровского канц¬
лера Шафирова до хрущевского Зверева. Блестящая плеяда — Бунге,
Ройтерн, Вышнеградский, Витте, Коковцов, Берг — для всех их про¬
блема модернизации России была заглавной и животрепещущей.
...Теперь мне хотелось бы посмотреть на нас чужими глазами.
Самым престижным из еженедельников в США является английский
524


«Экономист», который самые серьезные американцы воспринимают
как энциклопедию, как последнее слово. Недавно «Экономист», рас¬
суждая об однополярности руководимого Соединенными Штатами
мира, сделал весьма примечательную оговорку: «Стоит только в Рос¬
сии прийти к власти трезвым и разумным людям, как в мире появит¬
ся второй полюс». Так думают не только в Лондоне. Если маленький
Бирмингем смог начать первую мировую индустриальную револю¬
цию, то почему печалиться о судьбе огромной, трудолюбивой и та¬
лантливой России?..
Обратимся к итальянскому премьер-министру Берлускони. Как
собирается выходить из кризиса праволиберальное правительство
Берлускони в Италии? Созданием в рамках государственного пла¬
нирования 125 крупных индустриальных проектов, наибольшую
известность среди которых приобрело создание моста на Сицилию
(5 млрд. долл.) и спасение автомобильного концерна «Фиат». Мо¬
жет, вожди глобализации и свободы рынка среди англосаксов видят
иные экономические лекарства для России? Вовсе нет.
Президент США Билл Клинтон немало интересовался Россией, о
чем говорят хотя бы его 27 встреч с российскими президентами. От¬
носительно развития России у него было абсолютно четкое мнение
(зафиксированное в мемуарах его большого друга Строуба Тэлбота).
Как свидетельствует, скажем, Строуб Талбот, даже президент Клин¬
тон, повинуясь здоровому чувству реализма, вскричал: «В чем Россия
нуждается, так это в проектах огромных общественных работ... Они
находятся в депрессии, и Ельцин должен стать их Франклином Руз¬
вельтом». Заметим, что это говорит ультрарыночник, самый большой
на государственном уровне поэт глобализации, который ни одной
речи не произнес без гимна глобализационным процессам. В даль¬
нейшем на роль инициатора российского «Нового Курса» Запад про¬
чил Е.М. Примакова, а затем — В.В. Путина.
Кто создал теперь уже многочисленные имитации Кремниевой
долины от Франции до Южной Кореи и Малайзии? Государствен¬
ные органы планирования. А разве в России было иначе в годы вы¬
хода из кризисов — в годы реформирования императора Александра
Второго, подъема 1885—1914 гг., индустриализации XX века? И толь¬
525


ко в последние двенадцать лет невежды обнаружили, что роль госу¬
дарства слишком велика. Этого не может быть в природе. Не может
быть излишней разумной планирующей человеческой силы, мобили¬
зации на решение проблем, вместо отпуска в дикий российский раз¬
гул и разор, от чего могут ликовать лишь анархисты и противники
извлечения опыта из национальной и зарубежной истории. Поста¬
вим вопрос так: кто низвел на нет туберкулез полвека назад и кто
его возвратил за последнее десятилетие? Отвечаем, эпидемии побе¬
дила разумная сила государства; ослабление оного, дикая вера в «пи¬
тательный бульон» анархии возвратила в Россию страшные призра¬
ки национального вымирания (1 млн. ежегодно).
В «позолоченный век», который гениально заклеймил Марк Твен,
явился Теодор Рузвельт с «Честным курсом» и набросил узду госу¬
дарства на частный капитал. Вслед за ним президент Вудро Вильсон
создал финансовые рычаги в виде Федеральной резервной системы;
и, как апофеоз, пришел Рузвельт и отверг ожидание «когда сама за¬
работает капиталистическая экономика». Когда же в России вернет¬
ся здравый смысл?
Если плановая экономика порождает застой, то кто создал луч¬
ший в мире танк и автомат, кто первым вышел в космос, создал суд¬
но на воздушной подушке, первый пассажирский реактивный лайнер,
первую в мире атомную электростанцию? Мобилизовавшее общест¬
во государство. Без общегосударственного плана России (в услови¬
ях массовой безработицы, дисквалификации, краха национальной
промышленности, эрзац-образования частных учебных заведений)
из кризиса не выйти.
Пора отказаться от иллюзий — и в Охотном ряду, и в Кремле.


СОДЕРЖАНИЕ
Введение	5
Часть первая. Война с Японией	9
Часть вторая. Россия в Первой мировой войне	43
Часть третья. Гражданская война в России	103
Часть четвертая. Россия во Второй мировой	войне	131
Часть пятая. «Холодная война»	306
Часть шестая. Разбитая Россия	487
Заключение	513


Уткин Анатолий Иванович
РУССКИЕ ВОЙНЫ
ВЕК ХХ-Й
Редактор О. В. Селин
Художник Б. Б. Протопопов
Верстка А. А. Кувшинников
Корректор Н. Н. Самойлова
ООО «Алгоритм-Книга»
Лицензия ИД 00368 от 29.10.99. Тел.: 617-08-25
Оптовая торговля: Центр политической книги — 733-9789
«Столица-Сервис» — 375-3211, 375-2433, 375-3673
ООО «БСК»: 380-0028
Мелкооптовая торговля: г. Москва, СК «Олимпийский». Книжный клуб.
Торговое место № 30, 1-й эт. Тел. 8-903-519-85-41
Сайт: http://www.algoritm-kniga.ru
Электронная почта: algoritm-kniga@mail.ru
Книги издательства «Алгоритм» можно приобрести в
интернет-магазине: http://www.politkniga.ru
ООО «Издательство «Эксмо»
127299, Москва, ул. Клары Цеткин, д. 18/5. Тел. 411-68-86, 956-39-21.
Home раде: www.eksmo.ru E-mail: infoOeksmo.ru
Оптовая торговля книгами «Эксмо»:
ООО «ТД «Эксмо». 142702, Московская обл., Ленинский р-н, г. Видное,
Белокаменное ш., д. 1, многоканальный тел. 411-50-74.
E-mail: receptionOeksmo-sale.ru
По вопросам приобретения книг «Экспо» зарубежными оптовыми покупате¬
лями обращаться в ООО *Дип покет» E-mail: foreignsellerOeksmo-sale.ru
International Sales: International wholesale customers should contact«Deep Pocket»
Pvt. Ltd. for their orders. foreignsellerOeksmo-sale.ru
По вопросам заказа книг корпоративным клиентам, в том числе в специальном
оформлении, обращаться по тел. 411-68-59доб. 2115,2117,2118.
E-mail: vipzakazOeksmo.ru
Оптовая торговля бумажно-беловыми и канцелярскими товарами для школы
и офиса *Канц-Эксмо»: Компания «Канц-Эксмо»: 142700, Московская обл., Ленин¬
ский р-н, г. Видное-2, Белокаменное ш., д. 1, а/я 5. Тел./факс +7 (495) 745-28-87
(многоканальный), e-mail: kancOeksmo-sale.ru, сайт: www.kanc-eksmo.ru
Полный ассортимент книг издательства •Эксмо» для оптовых покупателей:
В Санкт-Петербурге: ООО СЗКО, пр-т Обуховской Обороны, д. 84Е.
Тел. (812) 365-46-03/04. В Нижнем Новгороде: ООО ТД «Эксмо НН», ул. Маршала
Воронова, д. 3. Тел. (8312) 72-36-70. В Казани: ООО «НКП Казань», ул. Фрезерная,
д. 5. Тел. (843) 570-40-45/46. В Самаре: ООО «РДЦ-Самара», пр-т Кирова, д. 75/1,
литера «Е». Тел. (846) 269-66-70. В Ростове-на-Дону: ООО «РДЦ-Ростов», пр. Стач¬
ки, 243А. Тел. (863) 220-19-34. В Екатеринбурге: ООО «РДЦ-Екатеринбург»,
ул. Прибалтийская, д. 24а. Тел. (343) 378-49-45. В Киеве: ООО «РДЦ Эксмо-Украина»,
ул. Луговая, д. 9.Тел./факс(044)501-91-19. Во Львове: ТП ООО «Эксмо-Запад»,
ул. Буэкова, д. 2. Тел./факс: (032) 245-00-19. В Симферополе: ООО «Эксмо-Крым»,
ул. Киевская, д. 153. Тел./факс (0652) 22-90-03, 54-32-99. В Казахстане:
ТОО «РДЦ-Алматы», ул. Домбровского, д. За. Тел./факс (727) 251-59-90/91.
gm.eksmo_almaty@arna.kz
Мелкооптовая торговля книгами «Эксмо* и канцтоварами *Канц-Эксмо»:
127254, Москва, ул. Добролюбова, д. 2. Тел. (495) 780-58-34.
Подписано в печать 08.10.2008.
Формат 60x90 '/,6- Печать офсетная. Бумага писч. Уел. печ. л. 33,0.
Тираж 3100 экз. Заказ № 5189.
Отпечатано в ОАО «Можайский полиграфический комбинат».
143200, г. Можайск, ул. Мира, 93.