Author: Деминцева Е.
Tags: национальные, народные, этнические движения и проблемы, национальные и этнические меньшинства социология философия
ISBN: 978-5-4448-0053-9
Year: 2013
Text
Сборник статей
библиотека
журнала
неприкосновенный
запас
(^,71 к
Сборник представляет феномены расизма, ксенофобии и дискриминации как
остроактуальные научные и в то же время злободневные общественно-поли-
тические проблемы. В первой части сборника представлены различные тео-
ретические подходы к изучению этих проблем. Во второй части эти феномены
рассмотрены на примере нескольких case studies основанных на результатах
полевых исследований, проводившихся в России и в Европе (прежде всего
во Франции).
АНТРОПОЛОГИЯ ФИЛОСОФИЯ ПОЛИТОЛОГИЯ ИСТОРИЯ
Новое
Литературное
Обозрение
fondation
maison des
sciences
I knnnnnr
БИБЛИОТЕКА ЖУРНАЛА
НЕПРИКОСНОВЕННЫЙ ЗАПАС
РАСИЗМ, КСЕНОФОБИЯ,
ДИСКРИМИНАЦИЯ.
КАКИМИ МЫ ИХ УВИДЕЛИ..
Составитель и отв. редактор Екатерина Деминцева
НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕН1 IE
МОСКВА «2013
УДК 323.14
ББК 60.545.1
Р 24
fondation
rJt J ! maison des
IV |J sciences
wl I de I'homme
Издание осуществлено при поддержке
Центра франко-российских исследований в Москве
и Фонда Дом наук о человеке в Париже
Редактор серии
И. Калинин
Р 24 Расизм, ксенофобия, дискриминация. Какими мы их
увидели... / Сб. статей; сост. и отв. ред. Екатерина Демин-
цева. — М.: Новое литературное обозрение, 2013- — 384 с.
ISBN 978-5-4448-0053-9
Сборник представляет феномены расизма, ксенофобии и дискри-
минации как остроактуальные научные и в то же время злободнев-
ные общественно-политические проблемы.В первой части сборни-
ка представлены различные теоретические подходы к изучению
этих проблем. Во второй части эти феномены рассмотрены на
примере нескольких case studies,основанных на результатах поле-
вых исследований, проводившихся в России и в Европе (прежде
всего во Франции).
УДК 323.14
ББК 60.545.1
© Авторы, 2013
© Оформление. ООО «Новое литературное обозрение», 2013
Предисловие.
«Расизм, ксенофобия,
дискриминация.
Какими мы их увидели...»
Резкое обострение в последние годы межэтнических
отношений в России, сопровождающееся всплеском ра-
сизма, ксенофобии и дискриминации по отношению
к иммигрантам из бывших союзных республик, в особен-
ности из Средней Азии и Закавказья, застало отечествен-
ных обществоведов врасплох. Массовая трудовая миграция
на территорию страны из сопредельных мусульманских
регионов началась не вчера: еще в 1980-х РСФСР ежегодно
принимала от 400 до 800 тысяч выходцев из Средней Азии,
Казахстана, Закавказья. Тем не менее именно в 2000-х годах
в российском обществе стал подниматься вопрос о фор-
мировании иммигрантских сообществ. На сегодняшний
день можно говорить о том, что Россия быстрыми темпами
догоняет западноевропейские страны — в первую очередь,
Францию, — где соответствующие проблемы в полной мере
проявились уже несколько десятилетий назад. Всплески
расистских проявлений в городах России по отношению
к «кавказца^» (наиболее известные случаи — события в го-
роде Кондопога в сентябре 2006 года, на Манежной площади
в декабре 2010 года) и участившиеся в последние годы на-
падения на африканцев показали, что и граждане, и власти
не знают не только, какреагировать на приток иммигрантов,
но и как обсуждать эти явления. Если в европейских стра-
нах существует множество научных трудов по проблемам
расизма и дискриминации, то в российском обществоведе-
нии эти темы представлены лишь несколькими работами.
5
ЕКАТЕРИНА ДЕМИНЦЕВА
Отечественная традиция изучения расизма и ксенофобии
пока не сложилась, и на сегодняшний день в России обсуж-
дение этой темы остается в основном прерогативой НПО
и правозащитников.
Поэтому одной из основных целей сборника является
представление проблем расизма, ксенофобии и дискрими-
нации как не только общественно-политических, но и как
остроактуальных научных тем, которые нуждаются в разра-
ботке собственных теоретических и методологических под-
ходов. В первой части сборника представлены научные под-
ходы к изучению заявленных проблем, сформулированные
ведущими учеными из Франции и России. Во второй части
рассмотрены заявленные темы на примере нескольких case
studies, основанных на результатах полевых исследований,
проводившихся в России и в Европе.
Появлению сборника предшествовал одноименный
семинар, собравший за одним столом ученых из Франции
и России для дискуссии вокруг тем расизма, дискримина-
ции и ксенофобии. Идею семинара поддержал Мишель
Вевьерка, французский социолог, до 2010 года руководив-
ший Лабораторией «Центр социологического анализа и ин-
тервенций» (CADIS) при Высшей школе социальных иссле-
дований (EHESS) в Париже (сегодня он возглавляет Фонд
Дом наук о человеке, Париж). Он предоставил для сборника
главу «Возвращение расизма» одной из последних своих
работ «Девять уроков по социологии». Этот текст служит
своего рода введением в проблематику сборника: автор
обращает внимание читателя на сегодняшнее понимание
темы расизма в западном обществе. Вевьерка описывает
то, как в сложившейся ситуации социальные науки ищут
новые формы анализа и пытаются создать новые катего-
рии, способные охватить проблему расизма и в ее истори-
ческом измерении, и в ее новизне. Составители сборника
6
ПРЕДИСЛОВИЕ «РАСИЗМ, КСЕНОФОБИЯ, ДИСКРИМИНАЦИЯ...»
привлекли к участию и историка иммиграции Жерара
Нурьеля, который в статье «У истоков расового вопроса.
Расистские доктрины и социальное господство» предлагает
читателю пройти по пути социоистории, которая, по его
мнению, не только описывает, но и выявляет индивиду-
альные черты конкретных трудов или авторов, поместив
их в соответствующий контекст. Елена Филиппова, про-
должая тему изучения научных концепций французских
ученых, описывает эволюцию такого понятия как «раса»,
и анализирует концепцию расизма в его «классической»
и «новой» форме.
В первой части сборника опубликованы также статьи
российских ученых — тех, кого на сегодняшний день мож-
но отнести к экспертам по представленной в сборнике
тематике: Виктор Шнирельман рассуждает о том, почему
становление постсоветской России сопровождалось ро-
стом ксенофобии и возникновением расизма и являет-
ся ли расизм, и какой именно, чем-то новым в современной
России или он лишь продолжает уже возникшие ранее тен-
денции. Владимир Малахов, анализируя расизм в России,
рассуждает о готовности российской публики к восприя-
тию либеральных идей, к тому диалогу, к которому при-
выкли на Западе, отталкиваясь от того факта, что на про-
тяжении десятилетий страна была изъята из европейского
общественно-политического контекста. Александр Осипов
дает краткий обзор основных реакций российской публики
и российского государства на те феномены, которые можно
подвести под те или иные определения расизма, и то, каким
образом инструментарий, выработанный в западной науке
и публичной политике, может быть применим к россий-
ским реалиям.
Завершает первую часть сборника статья Алена Блюма,
рассказывающая, как разгоревшаяся в последние годы
7
ЕКАТЕРИНА ДЕМИНЦЕВА
во Франции дискуссия об «этнической >, «этнорасовой > ста-
тистике или «статистике разнообразия» (все эти термины
служат для обозначения одного и того же понятия) из науч-
ного спора переросла в общенациональные дебаты, и на ее
примере размышляет о том, как сильно социальные науки
переплетаются с политикой.
Во второй части сборника собраны статьи, в которых,
опираясь на результаты конкретных исследований, приво-
дятся примеры, какими мы можем сегодня увидеть расизм,
ксенофобию и дискриминацию в российском и француз-
ском обществах и как они обсуждаются научным сообще-
ством обеих стран. Первым объектом исследования является
государство, проанализированное в статьях Алексиса Спира
и Владимира Мукомеля.- исследователи анализируют роль го-
сударства в дискриминации как во Франции, так и в России.
Оксана Карпенко рассуждает о современном расизме как
феномене языка, а Дмитрий Дубровский поднял тему «на-
учного» расизма в России.
Александра Поли и Джулия Фаббиано рассуждают о роли
французского государства в манипуляции потомками ис-
ламских иммигрантов и самой категорией «мусульмане», ко-
торая часто используется в качестве инструмента для того,
чтобы наметить, где проходит граница между одними и дру-
гими, а сами потомки мусульманских иммигрантов до сих
пор представляют собой группу населения, не включенную
во французское общество.
Продолжает тему потомков иммигрантов во Франции
исследование, проведенное Катрин Витоль де Венден: она
показывает, что дискриминация, с которой во французской
армии сталкиваются молодые рекруты иммигрантского
происхождения, многолика и дистанция, которую армия
сохраняет по отношению к культуре гражданственности,
делает в глазах многих армейскую «большую семью» чем-то
8
ПРЕДИСЛОВИЕ «РАСИЗМ,КСЕНОФОБИЯ, ДИСКРИМИНАЦИЯ...»
надуманным и искусственным. И если даже дискриминация
никогда не приводит к институциональному расизму по от-
ношению к потенциальным рекрутам, то существуют дис-
криминационные практики внутри самой армии.
Екатерина Деминцева рассказывает о восприятии ра-
сизма и дискриминации иммигрантами из африканских
стран во Франции, чья «видимость» в европейском обще-
стве до сих пор ставит перед многими из них сложно раз-
решимые проблемы даже несмотря на то, что французское
общество делает попытку преодоления расистских стерео-
типов. Анна Рочева опубликовала результаты исследования,
проведенного на одной из строек Санкт-Петербурга. В ста-
тье рассматривается то, каким образом выстраиваются от-
ношения между мигрантами и «местными », можно ли гово-
рить о присутствии в этих отношениях расизма, и если да,
то в каких формах. Лукаш Юрчишин подводит некоторые
итоги исследования ориентированного на анализ коллек-
тивного насилия в карельском городе Кондопога и в заклю-
чении сравнивает эти итоги с результатами исследований,
полученными в двух других странах — Франции и Польше.
Амандин Регамэ (CERCEC-EHESS/CNRS) представила свои
размышления о рабочих-мигрантах Равшане и Джамшуде,
героях передачи «Наша Раша». Отталкиваясь от этого при-
мера, автор анализирует связь между юмором, стереотипа-
ми и расизмом.
В заключение хотелось бы поблагодарить организаторов
семинара, по итогам которого и был составлен этот сбор-
ник: Центр истории и культурной антропологии Института
Африки РАН, Центр социологического анализа и интервен-
ций Высшей школы социальных наук (CADIS), Центр ис-
следований России, стран Кавказа и Центральной Европы
Высшей школы социальных наук (CERCEC), а также Центр
франко-российских исследований в Москве и Фонд Дом
9
ЕКАТЕРИНА ДЕМИНЦЕВА
наук о человеке (FMSH), которые также оказали содействие
в публикации этого сборника.
Хотелось бы лично поблагодарить коллег, которые по-
могли в организации семинара, а затем принимали актив-
ное участие в подготовке сборника: Анн ле Уеру, Мишеля
Вевьерку, Жана Радвани, Соню Кольпар, переводчиков
Михаила Майзульса и Ирину Мироненко-Маренкову.
Екатерина Деминцева
Часть I
Расизм, ксенофобия,
дискриминация
Мишель Вевьёрка1
ВОЗВРАЩЕНИЕ
РАСИЗМА1 2
1950-е или 1960-е годы, когда многие еще могли верить,
что расизм постепенно исчезнет, а процесс деколонизации
и различные движения за гражданские права набирали темп,
ушли в прошлое. Наша эпоха, как и раньше, отбрасывает
мрачную тень, и расизм не только не сходит с подмостков
социальной жизни, а, напротив, черпает из происходящих
в наши дни изменений силы, чтобы вновь поднять голо-
ву, порой в традиционном обличье, порой — в новом или
обновленном. Появляются новые акторы расизма, но при
этом полностью не исчезают и прежние; наряду со старыми
начинают звучать новые расистские лозунги, и возникают
новые расистские практики. После признания преступле-
ний нацизма казалось, что для антисемитизма в нашем мире
больше нет места. Сегодня этот специфичный вид ненависти
к Другому, во многом подпитывающийся страстями, которые
по всему миру бушуют вокруг всего, что связано с Израилем
и палестиноизраильским конфликтом, тоже начинает на-
бирать силу3.
1 Центр социологических анализа и интервенций (CADIS) при
Высшей школе социальных исследований (EHESS).
2 Статья является переводом главы из книги Мишеля Вевьерка
«Девять уроков по социологии» (Neuf lecons de sociologie. Paris: Edi-
tion Robert Laffont, 2008), предоставленной для сборника автором.
3 О французской ситуации см.: Weviorka М. La Tentation antisemite:
haine des juifs dans la France d’aujourd’hui. Paris: Edition Robert Laffont,
2005.
13
МИШЕЛЬ ВЕВЬЁРКА
Эта проблема имеет всемирный характер, но каждый ре-
гион и даже каждая страна сталкиваются с ней по-своему, что
придает особую важность компаративным исследованиям 4.
Перед лицом пробуждающегося расизма социальные науки
ищут новые формы анализа и пытаются создать новые ка-
тегории, способные охватить проблему и в ее историческом
измерении, и в ее новизне.
Первые изменения: 1970-1990-е годы
В конце 19б0-х годов, на фоне спада движения за граж-
данские права в США и радикализации черного движения
в сторону насильственных методов (прежде всего после же-
стокого разгрома «Черных пантер»), тот факт, что расизм все
еще существует, требовал поиска ответа на простой вопрос:
как может быть, что расизм по отношению к афроамерикан-
цам продолжает существовать, хотя никто, или почти никто,
открыто не рискует признаться, что он расист?
Институциональный расизм
Именно тогда активисты «Черной силы» (Black Power)
Стокли Кармайкл и Чарльз Гамильтон5 одними из первых
выдвинули следующее объяснение: расизм имеет институ-
циональную природу, то есть является структурной характе-
ристикой системы, пусть даже сами акторы не считают себя
расистами и были бы удивлены, если бы их в этом обвинили.
При таком взгляде на вещи оказывается, что расистов чуть ли
4 Я позволю себе сослаться на мою работу «Расистская Франция»
(La France raciste. Paris: Le Seuil, 1991) и ее продолжение в компа-
ративном ключе: «Расизм в Европе» (Le Racisme en Europe. Paris: La
Decouverte, 1993).
5 Carmichaels., Hamilton Ch. Black Power. New York: Vintage Books,
1967.
14
ВОЗВРАЩЕНИЕ РАСИЗМА
вовсе не существует, что не мешает чернокожим все равно
подвергаться всевозможным видам дискриминации.
Разве институциональный расизм не является струк-
турным элементом современных демократий, где никто
не решается прямо заявить о своих расистских взглядах,
где во многих ситуациях вроде бы нет ни малейшего намека
на расизм, и при этом, стоит только внимательно присмо-
треться, как во многих сферах мы столкнемся с дискрими-
нацией? На первый взгляд кажется, что это действительно
так. Недаром Филипп Батай в своем исследовании, которое
он провел вместе с Французской демократической конфе-
дерацией труда (ФДКТ), показал, как в экономически де-
прессивном городе Алее, где примерно четверть населения
составляли мигранты, предприятие с шестьюстами сотруд-
никами умудрялось не брать на работу ни одного мигранта.
Всякий раз, когда там возникала вакансия, у кого-либо из ра-
бочих обязательно находился друг или родственник, кото-
рого он мог рекомендовать, и среди них никогда не было
выходцев из иммигрантов6.
Тем не менее понятие институционального расиз-
ма должно быть отброшено. Оно свидетельствует о стиле
мышления, испытавшем влияние структурализма 1960-
1970-х годов, когда в процессе анализа структура или систе-
ма могли быть отделены от акторов. В приведенной выше
ситуации оказывается, что акторы — управление кадров
фирмы и ее^сотрудники — не имеют никакого отношения
к факту дискриминации, который будто выявляется систем-
ным. Порождение структурных условий, дискриминация
описывается как бюрократическая рутина и преподносит-
ся так, словно предрассудки, и тем более идеология, были
тут совершенно ни при чем. Идея институционального ра-
сизма позволяет затушевать ответственность тех, кто делает
свой символический капитал на дискриминации или, как
6 Bataille Ph. Le Racisme au travail. Paris: La D£couverte, 1999.
15
МИШЕЛЬ ВЕВЬЁРКА
минимум, с безразличием смотрит на несправедливость,
от которой страдают другие, так словно бы виновные пре-
бывали в неведении или вовсе не были ни к чему причаст-
ны. В реальности концепт институционального расизма
показывает, что покров неведения может скрывать факт
дискриминации до той поры, пока он не будет отброшен:
либо когда о ней громко заявят жертвы, либо, как в нашем
случае, команда, состоящая из синдикалистов и социологов,
не решит взяться за эту проблему. Как только факт расизма
установлен, он больше не может быть институциональным,
поскольку сохранение или отмена дискриминации зависит
лишь от действий людей, вовлеченных в эту историю, от их
решимости (или ее отсутствия) изменить положение дел
(заметим, что на заводе, который изучали Ф. Батай и ФДКТ,
сотрудники нашли в себе для этого силы). Мы встречаем
здесь чрезвычайно удачный пример того, что мы назвали
социологической ангажированностью-, обращаясь к какому-
либо сюжету, исследователь — именно как исследователь —
помогает найти решение проблемы, на которую до тех пор
не обращали внимания или даже замалчивали, и выводит
историю, где до того не было никакого пространства для
действия, на политический уровень. Он вскрывает реаль-
ность расизма, который вначале был институциональным,
а затем, в силу самого факта раскрытия, ставит людей перед
выбором, как им действовать в рамках системы.
Время «культурного» расизма
В начале 1980-х сначала в США, затем вскоре
в Великобритании, а потом во Франции и Бельгии многие
приходят к другому выводу: расизм меняет свое обличье и те-
перь приписывает своим жертвам уже не физические, а куль-
турные характеристики. Американские психологи и поли-
тологи разрабатывают понятие «символического расизма*
(symbolic racism). В рамках такого типа расизма чернокожих
16
ВОЗВРАЩЕНИЕ РАСИЗМА
обвиняют уже не в том, что они, в силу физических отличий,
интеллектуально стоят ниже белых, а в том, что они не спо-
собны адаптироваться к ценностям американского обще-
ства из-за своих неустранимых культурных особенностей.
В либеральном климате эпохи Рейгана часто звучала мысль
о том, что чернокожие будто бы отвергают американское
«кредо», что они скорее предпочитают получать социальное
пособие, чем трудиться, чтобы возвыситься по социальной
лестнице, или что им чужды семейные ценности.
Такая же форма расизма была зафиксирована в Велико-
британии времен Маргарет Тэтчер политологом Мартином
Баркером, который почти в тот же период предложил поня-
тие «нового расизма» (new racism). Это понятие описывает
то, как общество отторгает новых мигрантов под предлогом,
что их культурные установки мешают им адаптироваться
к ценностям британской нации (которую они своим при-
сутствием подвергают большой опасности).
Чуть позже Этьен Балибар и Эммануэл ь Валл ерстайн описа-
ли аналогичные установки во Франции, а Пьер-Андре Тагиефф
использовал для характеристики этого феномена выражение
«дифференциалистский расизм». С тех пор терминология обо-
гатилась такими формулами, как «культурный расизм» или
«неорасизм», а среди исследователей вспыхнули новые спо-
ры. В какой мере можно говорить о разрыве по отношению
к классическому, научному, расизму, который был сосредото-
чен на физических или биологических свойствах человече-
ских «рас»? Вступили ли мы в эпоху, когда расизм не столько
стремится принизить свои жертвы, прежде всего нещадно экс-
плуатируя их труд, сколько пытается их отторгнуть или даже
уничтожить? Не стоит ли скорее признать, что в любую эпоху
расизм сочетает задачи дифференциации (а значит — оттор-
жения или уничтожения) и инфериоризации7?
7 По всем этим вопросам я позволю себе сослаться на мою книгу:
Le Racisme. Une introduction. Paris: La D6couverte, 1998.
17
МИШЕЛЬ ВЕВЬЁРКА
В 1980-1990-е годы во многих странах наблюдатели
не просто фиксируют возрождение расизма, а начинают
интересоваться его культурными аспектами и обсуждать
следующую проблему: если, с точки зрения расиста, культур-
ные особенности жертв кажутся до такой степени неискоре-
нимыми и препятствующими адаптации к культуре более
крупной группы, то не связано ли это с тем, что фактически
культурные свойства все еще отсылают к идее природы и фи-
зическим характеристикам?
Логика культурного расизма выявляется и анализи-
руется с учетом исторического контекста — тех глубоких
трансформаций, которые протекают в охваченных им об-
ществах. Последние связаны с индустриальной эрой и по-
рождают невиданные ранее или вновь заявившие о себе
социальные проблемы: безработица, исключение, неуверен-
ность в завтрашнем дне, кризис французских «пригородов»
или американских «гипергетто», о которых писал Уильям
Дж. Уилсон8, возникновение того, что иногда называют
«подклассом» (underclass), — и все это как раз в тот момент,
когда общество вошло в фазу бурного всплеска интереса
к культурным идентичностям. Мигранты или представите-
ли культурных меньшинств социально ожесточаются, за-
мыкаются в этнических рамках и фрагментируются — ра-
сизм, в свою очередь, оказывается оборотной стороной этих
процессов. Это реакция тех, кто на фоне экономического
и социального кризиса начинает опасаться за свои культур-
ные традиции, например, за собственную национальную
идентичность. Поскольку забота о собственной культурной
идентичности становится все сильнее и каждая из них тре-
бует признания, а порой возникают ситуации, при которых
8 См., прежде всего: Wacquant L„ Wilson W. The Cost of Racial
and Class Exclusion in the Inner City // The Annals of the American
Academy of Political and Social Science. 1989. № 1. P. 8-25. См. также:
Wilson W.J. The Truly Disadvantaged: The Inner City, the Underclass and
Public Policy. Chicago: University of Chicago Press, 1987.
18
ВОЗВРАЩЕНИЕ РАСИЗМА
они оказываются конкурентами, то получается, что и в этом
феномене также заложена тенденция к радикализации, при-
водящая иногда к расизму.
Дискриминация и расиализация
В 1980-1990-е годы, когда расизм в Европе вновь на-
бирает силу, он воспринимается прежде всего как фено-
мен из сферы политики и идеологии, который используют
в своих интересах новые или возродившиеся крайне пра-
вые силы, от «Влаамс блока» во Фландрии до «Лиги Севера»
в Италии и «Национального фронта» во Франции. Другие
проявления феномена — насилие, предрассудки, дискрими-
нация — ни для кого не являются тайной, однако основной
фронт борьбы пролегает в сфере политики. Постепенно все
громче начинает звучать одна мысль: чтобы заставить ра-
сизм отступить, мало вести с ним войну на политическом
и идеологическом поле или бороться с политическими си-
лами, которые его олицетворяют. Следует непосредственно
взяться за все его разнообразные проявления.
Перед лицам дискриминации
Именно так тема дискриминации (которая к тому же
не ограничивается расизмом и распространяется, напри-
мер, на сецсизм) начинает набирать популярность, и борь-
ба с дискриминацией разворачивается на всех фронтах:
поиск работы, доступность школ, врачебная помощь, от-
дых, присутствие представителей «заметных» меньшинств
на телевидении и так далее. Все более многочисленные ис-
следования фиксируют этот феномен, привлекают к нему
внимание, очерчивают его рамки — параллельно все громче
идет дискуссия о том, как ему противостоять. Следует ли, на-
пример, применять принципы «позитивной дискримина-
ции > (affirmative action)? Можно ли обойтись без «статистики
19
МИШЕЛЬ ВЕВЬЁРКА
разнообразия» при использовании судебных инструментов?
Новизна здесь не в самом факте дискриминации, а в том, что
эта тема начинает играть все большую роль в общественной
жизни, так что порой заслоняет саму проблему расизма. Так,
в нашумевшей книге «Конец расизма» Динеш Д’Суза утверж-
дал, что в США расовая дискриминация со стороны белых
по отношению к чернокожим — это форма рационального
поведения, которая практически не связана с расистски-
ми убеждениями. По его мнению, коммерсант, который
не пускает в свой магазин чернокожего, или водитель так-
си, отказывающийся его подвезти, действуют рационально
и не являются расистами, их поступки не продиктованы сте-
реотипами или предрассудками 9
Не всегда подпитывая столь радикальные взгляды, рост
внимания к теме дискриминации провоцирует споры, ко-
торые дистанцируются от всего, что связано с политико-
идеологическим измерением расизма. Мы наблюдаем
не противостояние между антирасизмом, с одной стороны,
и оформленными политическими силами, использующими
расизм в своих целях, — с другой. Общество почти едино-
душно в том, что с дискриминацией надо бороться, и воз-
никающие в нем споры о проблемах политической культуры
или философии идут поверх традиционных политических
размежеваний.
Если сегодня в целом сформировался консенсус вокруг
того, что расовая дискриминация неприемлема, это связано
еще и с тем, что наше общество стало более восприимчиво
к человеческой субъективности. Конечно, не все в этом ново:
в прошлом многие крупные исследования о расизме тоже
демонстрировали восприимчивость или, точнее, обострен-
ное внимание к переживаниям жертв расизма. Тем не ме-
нее в 1980-х годах, прежде всего в Великобритании и США,
новый импульс к изучению расизма дали исследования,
9 D’Souza D. The End of Racism. N ew York: Free Press, 1995.
20
ВОЗВРАЩЕНИЕ РАСИЗМА
интересующиеся тем, сколь устойчивый отпечаток расизм
накладывает на людей, которые от него страдают, как он им
наносит «скрытые раны» (bidden injuries') и, поселив в них
страх, предопределяет их дальнейшее поведение (приме-
ры такого подхода можно найти у Джо Фигана и Мэлвина
Сайкса10 11). Повседневный расизм, everyday racism, мелкая
на первый взгляд, но ставшая рутиной дискриминация на-
носит ущерб интеллектуальному и моральному здоровью
человека и порой довлеет над самой его личностью ”.
Так, все больший интерес социальных наук ко всему, что
связано с субъектом, все более частый взгляд на проблему
с точки зрения жертв насилия, а не только политического по-
рядка или государства, внимание к сломленному, бессильному,
отвергнутому субъекту, который не может найти точку опоры
(потерянному субъекту), ярко проявляются в сфере расизма
и посвященных ему работ. Это значит, что внимание иссле-
дователей не замыкается на механизмах расизма или его ис-
точниках и что они рассматривают также его последствия, что,
в свою очередь, помогает лучше понять и его механизмы.
Одно из важных следствий этих процессов, которые
перевели фокус размышлений о расизме и антирасист-
ской борьбе на вопрос дискриминации, состоит в том, что
они неизбежно заставляют определиться по ключевой про-
блеме — признания этнических и расовых различий.
Изучение разнообразия
Не нужно ли, чтобы эффективно бороться с различны-
ми формами дискриминации, сначала их зафиксировать,
10 FeaganJ., Sikes М. Living with racism. Boston: Beacon, 1994.
11 Cm.: Poli А. Еехрёпепсе vecue du racisme et des discriminations
raciales en France. D’une condamnation morale a la prise en charge de
la subjectivit6 des victimes (These pour le doctoral de sociologie. Paris:
EHESS, 2006).
21
МИШЕЛЬ ВЕВЬЁРКА
изучить и измерить? Подобная точка зрения быстро при-
водит к мысли, что для достижения этой цели необходимо
установить существование самих групп, которые подвер-
гаются дискриминации, и оценить их численность. Это
лишь усиливает тенденцию современных обществ к «этни-
зации», которая заметна не только в Европе или Северной
Америке. По всему миру мы видим, как развиваются процес-
сы этнизации, связанные с борьбой против дискриминации
на расовой почве и во многом раскручиваемые самими за-
интересованными группами или интеллектуалами, высту-
пающими с их позиций. Ведь то, что раньше было далеким
и экзотическим, вместе с < этничностью» вплетается в ткань
западных обществ. И наоборот — требования признать те
или иные идентичности (подкрепленные при необходимо-
сти количественными аргументами и статистическими вы-
кладками) начинают звучать все чаще именно потому, что
те или иные группы в действительности существуют и раз-
виваются, а культурные различия, которые в той или иной
степени трактуются в натуралистском духе, оказываются
в фокусе общественной дискуссии. Подобная диалектика
ведет к тому, что термины, связанные с разнообразием, эт-
ничностью, а порой и расой, используются все активней.
Этот феномен лучше всего заметен в масштабах отдель-
ного государства, и именно на этом уровне кипят самые
горячие споры. Дело в том, что связь между этнизацией об-
щественной жизни и борьбой против дискриминации вызы-
вает некоторые опасения, и не все в ней свидетельствует о со-
циальном прогрессе. Например, «статистика разнообразия»
(это выражение в последнее время вошло в оборот — во мно-
гом потому, что оно гораздо более расплывчато и свободно
от негативных коннотаций, чем «этническая статистика»,
и вызывает гораздо меньше сомнений) может использовать-
ся для того, чтобы целиком очернить какую-либо группу.
Например, если посчитать количество черных заключенных
в американских тюрьмах или мусульман — во французских,
22
ВОЗВРАЩЕНИЕ РАСИЗМА
не приведет ли это к тому, что сначала попытаются устано-
вить связь между статистикой преступлений и правонару-
шений и численностью этих групп, а затем введут новую
политику борьбы с преступлениями и правонарушениями,
которая будет акцентироваться на этих группах, тем самым
их стигматизируя?
Однако споры идут и на других площадках. Особенно
интересен случай «менеджмента разнообразия» (diversity
management), суть которого состоит в том, чтобы нанимать
персонал различного этнического происхождения. Однако
помогает ли эта стратегия бороться с расизмом и дискри-
минацией или служит интересам начальства предприятия?
Этот вопрос встает одновременно на локальном (конкрет-
ная фирма), национальном (компании большего масштаба)
и мировом (мультинациональные корпорации) уровне12.
В странах, где политическая культура открыта мульти-
культурализму и признанию меньшинств, прежде всего, —
в англосаксонском мире, сам принцип, требующий офици-
ально и подтверждая цифрами обеспечить представителям
таких групп место в публичном пространстве (в том числе
в национальных переписях), сталкивается с проблемой, зало-
женной в самой постановке этой задачи: кто может решить,
что человек принадлежит к той или иной группе? Сам инди-
вид (самоопределение), группа и ее лидеры, государственная
власть? Сочетание этих трех возможностей? Все критерии
здесь неизбежно проблематичны, потому что определение,
претендующее на объективность и основывающееся, напри-
мер, на физических признаках (как, например, цвет кожи),
вступает в конкуренцию с субъективным определением,
основанным на выборе самих людей, и наоборот.
Тот факт, что человек может приобрести идентичность
или сменить ее, и шире — сама логика конструирования
12 См. обзор проблемы: Wrench J. Diversity, Management, and Dis-
,* crimination. Aidershot, Ashgate, 2007.
23
МИШЕЛЬ ВЕВЬЁРКА
и изобретения идентичностей, ведут к тому, что идентич-
ности постоянно преображаются, фрагментируются, рас-
падаются и конструируются вновь, что делает сложным,
если не невозможным, втиснуть население в застывшую
сетку координат, определяющих устойчивую идентичность.
Приходится бесконечно (например, в очередной перепи-
си) вводить новые категории, что ставит под сомнение сам
принцип классификации. Эта проблема затрагивает и кате-
гории, которые ближе всего стоят к «расе». Расиализация —
одна из форм всплеска «разнообразия », которая также ведет
к фрагментации и реконструкции. В Великобритании 1980-х
годов меньшинства — выходцы из индийского субконтинен-
та потребовали, чтобы их больше не называли «чернокожи-
ми» (black), так как они хотели дистанцироваться от мень-
шинств африканского или карибского происхождения.
Процессы культурной, расовой и социальной фрагмента-
ции ведут к тому, что многочисленные группы с собственной
идентичностью, памятью, культурой, этнической и религи-
озной принадлежностью потенциально оказываются одно-
временно и жертвами расизма, и его агентами. Сам расизм
тоже дробится и множится, так что от него страдают расиа-
лизированные индивиды, которые на деле не принадлежат
к одной группе, что в силу механизма пророчества, которое
исполняется именно потому, что оно сделано, может при-
вести к их сплочению в общую группу13.
В странах, где политическая культура упорно противо-
стоит любому признанию различий в публичном простран-
стве, эти вопросы поднимаются лишь тогда, когда сопротив-
ление уже подавлено. До тех пор их постановка сталкивается
13 Идея «самоисполнякяцегося пророчества» (self-fulfilling
prophecy), которую социальным наукам подарил Уильям Айзек То-
мас, была популяризирована Томасом Мертоном. Она состоит в том,
что ложное определение ситуации ведет к результатам, которые из-
меняют реальность в направлении, заданном пророчеством.
24
ВОЗВРАЩЕНИЕ РАСИЗМА
с упорным сопротивлением сторонников универсализма,
враждебного любому учету особенностей тех или иных
групп, и обличением любых поползновений к мультикульту-
рализму. Те, кто его отстаивает, в лучшем случае оказываются
простаками, а скорее предателями, или, как говорил в 1980-е
один журналист, — «шпаной» ’4. Вот почему во Франции,
во имя республиканского идеала, который признает суще-
ствование лишь свободных и равных в правах индивидов,
в течение долгого времени было немыслимо вести какую-
либо статистику разнообразия. В подобном непризнании
была изрядная доля лицемерия, так как никому и в голову
не пришло протестовать, когда демографические исследова-
ния установили, например, число проживающих в стране ев-
реев15. После бунтов октября—ноября 2005 года, которые
явно продемонстрировали несостоятельность «республи-
канской модели интеграции», вопрос о наследии колониа-
лизма и его нынешних рефлексов, в форме расизма и дис-
криминации, оказался в фокусе всеобщего внимания. Был
создан Представительный совет ассоциаций темнокожих
(CRAN). Несколько месяцев спустя на страницах массовой
ежедневной газеты (Le Parisien, 31 января 2007) он обнаро-
довал результаты исследования, оценившего количество
африканцев во Франции и продемонстрировавшего, что
дискриминация по отношению к ним имеет массовый харак-
тер. Несмотря на все споры (не только вокруг этого опроса),
за последние годы позиции самых жестких «республикан-
а
цев> существенно ослабели: дискуссия, идущая во Франции,
все больше сближается с повесткой дня англо-саксонского
мира. Добавим еще, что Европейское сообщество чрезвычай-
но активно действует в этой сфере, издавая законы, публикуя
' Jelen Ch. Les Casseurs de la Republique. Paris: Pion, 1997.
15 Cm.: Della Pergola S., BensimonD. La Population juive de France:
socio-demographie et identite. Paris: Editions du CNRS, 1984; Cohen E.
Les Juifs de France, valeures et identitds. Paris: FSJU, 2002.
25
МИШЕЛЬ ВЕВЬЁРКА
сравнительную статистику и подталкивая входящие в него
страны к модели, которая скорее ближе к англо-саксонским
стандартам, чем к республиканскому универсализму фран-
цузского образца.
Теоретические и политические разногласия, которые
выявляет или делает видимыми все обостряющаяся чув-
ствительность к проблеме дискриминации, сталкивают две
концепции общественного пространства: универсалист-
скую и открытую к различиям. Сам универсализм может
представляться в социальных терминах. Разве несправед-
ливости и неравенство, порождаемые дискриминацией (при
трудоустройстве, в уровне потребления, доступности жилья,
образования, здравоохранения, возможности занимать от-
ветственные посты, присутствии в бизнесе, в прессе и так да-
лее), не имеют социальных корней? Если так, то не лучше ли,
чтобы с ними бороться, избегать любой этнизации, позабыть
о культурных или этнорасовых различиях и пользоваться
лишь чисто социальными категориями, определяемыми,
например, по размеру дохода? Разве сами расиализирован-
ные группы, как афробразильцы, о которых пишет Ливио
Сансоне16, не заинтересованы в том, чтобы подчеркивать
свою «классовую» природу, представляя себя в категориях
господства и социального исключения, вместо того чтобы
выдвигать некую расовую, цветную или даже культурную
идентичность? Не лучше ли африканцам сосредоточиться
на своей Blackness, а не заявлять о себе в терминах этниче-
ской принадлежности, не правильней ли сделать акцент
на своем цвете кожи, чтобы обнажить социальные неспра-
ведливости и дискриминацию, от которой они страдают?
Одновременно нынешние дебаты все дальше уходят
от споров 1980-1990-х годов, когда политические фи-
лософы и социальные науки стремились прежде всего
xbSansoneL. Anti-Racism in Brazil // NACLA Report on the Americas,
2004. Vol. 38, № 2.
26
ВОЗВРАЩЕНИЕ РАСИЗМА
зафиксировать новизну «культурного», или «дифференци-
алистского», расизма. Сегодня под покровом культуры все
более и более заметно возвращается в свои права природа.
Опасения за свою культурную, и особенно национальную,
идентичность все больше подпитываются логикой страха
и отторжения, в которой расовым характеристикам, био-
логическим или генетическим атрибутам, начиная с цвета
кожи, принадлежит особое место. Старый расизм, с его идео-
логическими построениями и псевдонаучными теориями,
выводящими качества (в основном, отрицательные) людей
из их принадлежности к той или иной из иерархически вы-
строенных рас, серьезно сдал свои позиции. Однако, стоит
лишь взглянуть на различные виды дискриминации (глав-
ную форму его проявления в современных демократиях),
как мы увидим, что он стремительно возвращается или, как
минимум, продолжает существовать.
Классический расизм действовал фронтально, на
уровне идеологии и политики на самом высоком, в том числе
государственном, уровне, как это было в Южной Африке.
Нынешний расизм диффузен, «завуалирован», менее одно-
значен, что не мешает ему, как и прежде, апеллировать к фи-
зическим характеристикам субъектов или групп, на кото-
рые он нацелен. Расистский отказ брать кого-то на работу
или сдавать жилье может иметь культурный подтекст, но все
равно подразумевает отторжение, испытываемое к физиче-
скому облику его жертв.
Парадоке борьбы против дискриминации состоит в том,
что она достигает успехов, мобилизуя не только энергию
государства, но и ассоциации, НКО, бизнес, крупные ор-
ганизации, интеллектуалов и журналистов, однако тем са-
мым она усиливает или, как минимум, вскрывает тенденции
нынешних обществ к расиализации. Сами эти тенденции
тоже двойственны: они помогают социальным акторам
коллективно организовываться в целях борьбы с расизмом,
и одновременно способствуют культурной, социальной
27
МИШЕЛЬ ВЕВЬЁРКА
и даже расовой фрагментации общества, ставя под угрозу
социальные связи, для многих затрудняя интеграцию и по-
двигая некоторые меньшинства к замыканию в коммуни-
таристской логике, со всеми ее опасностями: подчинением
личности законам группы и ее лидеров, межобщинным на-
пряжением, неприятием универсальных ценностей во имя
традиций или религии.
Роль социальных наук здесь, конечно, не в том, чтобы
поспешно высказываться за либо против расиализации или
этнизации. Они призваны анализировать эти тенденции,
со всеми их противоречиями и возможными следствиями.
Например, с точки зрения государства борьба за социально-
экономическое равенство и борьба против расовых пред-
рассудков — это совсем не одно и то же. С точки зрения
антирасистской организации отвергать расизм — это одно,
а позиционировать себя как игрока на этническом или
расовом поле — совсем другое. С точки зрения субъекта,
заявить о себе как о личности, чтобы добиваться точно та-
ких же прав, как у всех остальных, — это не то же самое, что
добиваться признания себя в качестве члена какой-либо
коллективной общности. В последнем случае позициони-
ровать себя исключительно как жертву (прошлого колони-
ального расизма, либо черной работорговли, либо совре-
менного расизма) — это вовсе не то же самое, что выдвигать
на первый план некую позитивную — культурную или даже
расовую — идентичность, как это было сделано в рамках
концепции «негритюда»17. В этой проблеме много перемен-
ных: все они более или менее изменчивы, противоречивы
или двойственны. Самые продуманные (и, вероятно, самые
оправданные) решения стремятся примирить максимальное
их количество и, насколько возможно, совместить то, что
17 Термин «негритюд» был создан Эме Сезаром, а его значение
конкретизировано после Второй мировой войны Леопольдом Се-
даром Сенгором.
28
ВОЗВРАЩЕНИЕ РАСИЗМА
кажется непоследовательным или амбивалентным. Самые
эффектные решения, которые, по сути, ведут лишь к жесто-
ким и малопродуктивным идеологическим схваткам, наобо-
рот, радикализируют лишь какую-либо одну из переменных.
Расизм как глобальный феномен
Подходы 1980- 1990-х годов рассматривают расизм в рам-
ках, заданных отдельными национальными обществами или
государствами-нациями. Symbolic racism представляется как
что-то американское, new racism связан с Англией, a racisme
differencialiste — с Францией. Однако феномен расизма боль-
ше нельзя изучать, замыкаясь в рамках национальных госу-
дарств. Он приобретает все более глобальный характер и все
чаще возникает из сжатия пространства и времени. В нем
в разных пропорциях переплетаются планетарные (по край-
ней мере, наднациональные или транснациональные) про-
цессы и факторы, связанные с конкретной спецификой либо
местным или национальным контекстом. Точно так же он
соединяет аспекты, связанные с современностью (напри-
мер, механизмы дискриминации), с наследием прошлого
(например, последствиями рабства и колониализма).
Образцовой моделью здесь оказывается история анти-
семитизма. Если использовать анахроничный термин, он
всегда был транснационален и существовал в глобальном
контексте. Как утверждает Петер Шефер 18, уже начиная
с античност»антииудаизм (термин «антисемитизм» по-
является только в 1880-х годах) распространяется в трех
культурно-географических ареалах: Египте, Сирии-
Палестине и Риме. Затем он «глобализируется» благодаря
христианству, которое очень рано придало ему всемир-
ный характер. Однако его нынешний глобальный статус
18 SchaferР. Judeophobie. Attitude al’dgard des Juifs dans le monde
antique. Paris: Cerf, 2003 [1997].
29
МИШЕЛЬ ВЕВЬЁРКА
не в меньшей степени связан с факторами, действующими
в наши дни. Сегодня его можно серьезно анализировать,
лишь постоянно помня о том, как процессы, протекающие
в рамках национальных государств (в первую очередь,
стран, где живут евреи, — Израиль, США и некоторые евро-
пейские страны, прежде всего Франция), переплетаются
с тем, что лежит вне или выходит за пределы этих рамок.
Следует учитывать и локальные, и транснациональные фак-
торы, начиная с тех, что касаются ситуации на Ближнем
и Среднем Востоке. Необходимо принимать в расчет то,
как переплетаются элементы, заимствованные из разных
традиций: обвинения в ритуальных убийствах из арсенала
старого христианского антииудаизма, «Протоколы сион-
ских мудрецов», нацизм и так далее.
То же самое касается и других форм расизма. Недавний
французский опыт, который мы сначала рассмотрим че-
рез призму расизма, направленного против арабов или
мусульман, хорошо иллюстрирует эту мысль. Сегодня
во Франции, по не самым точным подсчетам, проживает
около 5 миллионов иммигрантов из арабо-мусульманских
стран и их потомков, что составляет 7-8 % всего населения.
Прекрасно известно, что эти люди страдают от расизма,
будь то на уровне высказываний и стереотипов или, что еще
важнее, на уровне социальной дискриминации: при трудоу-
стройстве, поиске жилья, доступности различных форм раз-
влечений. Работы социологов показывают, что они являются
жертвами сегрегации, действующей в государственной шко-
ле, настоящего «школьного апартеида»19, который создает
и усиливает неравенство, вместо того чтобы его преодо-
левать, как того требует республиканский идеал, или, как
минимум, просто его воспроизводить, как это описывалось
социологами 1960-1970-х годов.
19 Felouzis G., LiotF., PerrotonJ. L’Apartheid scolaire: enquete sur la
sdgregation ethnique dans les colleges. Paris: Le Seuil, 2005.
30
ВОЗВРАЩЕНИЕ РАСИЗМА
Однако антиарабский и антимусульманский расизм эво-
люционирует не только в ритме внутренних кризисов и кон-
фликтов, тлеющих во французском обществе. Он во многом
подвержен влиянию внешних факторов и зависит от рас-
становки сил, складывающейся на более высоком, нежели
национальное государство, уровне. Многие события и эпи-
зоды показывают, что на него оказывает воздействие взгляд
со стороны. Когда в 1990 году Франция готовилась к уча-
стию в первой войне в Персидском заливе, а затем вступила
в нее, власти принимали различные меры, чтобы избежать
волнений, которые подобная кампания могла спровоциро-
вать среди выходцев из арабо-мусульманских стран. Сами
по себе эти меры не преследовали расистских целей, одна-
ко на практике они часто приводили к расистским послед-
ствиям. Мы говорим о стигматизации иммигрантского на-
селения, которое подозревается или обвиняется в том, что
оно недостаточно интегрировано; расистских действиях
полиции, которая останавливает молодых людей, исходя
из их цвета кожи; некоторых ограничениях в перемеще-
нии (например, коллежи из парижских пригородов, где
учится много детей иммигрантов, не могут в определенное
время организовывать посещение выставок или театров
в Париже). Внешняя политика страны усиливает внутрен-
ний расизм. Параллельно некоторые арабо-мусульманские
страны открыто дают понять, что манера, в которой фран-
цузская пресса освещает этот конфликт, кажется им глубоко
оскорбительной. Французский расизм становится объектом
международных споров и давления извне, а его эволюция
во многом зависит от решений, принятых Францией на меж-
дународной арене.
Другой пример: когда в марте 2004 года во Франции
принимают закон о запрете в государственной школе лю-
бых внешне заметных религиозных символов, на деле
предназначенный для того, чтобы запретить ношение му-
сульманского «платка», поднимаются голоса, обличающие
31
МИШЕЛЬ ВЕВЬЁРКА
расистский подтекст этого политического решения, по-
скольку на практике оно обращено лишь против молодых
мусульман. Намного более резкая критика, прямо обвиняю-
щая этот закон в расистских намерениях, начинает звучать
из-за границы, будь то мусульманские страны или англо-
саксонский мир. Эта критика спровоцировала дебаты вну-
три самой Франции: одни укрепились в своем «республика-
низме» и жесткой трактовке республиканской идеи, во имя
которой закон был принят, другие принялись его критико-
вать, поскольку, на их взгляд, звучащие в связи с ним подо-
зрения в расизме были вполне обоснованны.
По сути все, что касается ислама, способствует «глоба-
лизации» расизма и превращает его в проблему, которую
больше нельзя рассматривать в узких рамках конкрет-
ного национального государства. Это касается не только
Франции, но и других стран. Например, террористиче-
ские атаки в Мадриде (март 2004 года) и Лондоне (июль
2005 года) привели к тому, что расизм, существовавший
в испанском или английском обществе, смог открыто зая-
вить о себе (в нем в каком-то смысле можно видеть и одну
из причин терактов). Мусульмане, живущие в этих странах,
почувствовали агрессию со стороны местного националь-
ного большинства, более или менее склонного обвинять их
в целом и даже подозревать, что присутствие иммигрантов
как раз и является причиной терроризма. Масштабная вол-
на выступлений в мусульманском мире против публикации
в датской газете, а затем во многих европейских изданиях
карикатур на пророка Мухаммеда говорит о том, что эти
рисунки были восприняты как знак богохульного пре-
зрения, которое часто приравнивается к расизму. В неко-
торых странах протесты привели к всплескам насилия,
в других (прежде всего в Европе) приняли более умерен-
ные формы. Эти акции, в свою очередь, спровоцировали
радикализацию некоторых (в том числе крайне правых)
групп, которые увидели в них лишний аргумент в пользу их
32
ВОЗВРАЩЕНИЕ РАСИЗМА
расистской ненависти к арабам и исламу. Именно история
с карикатурами, по некоторым гипотезам, объясняет рост
популярности среди французов такой расистской партии,
как «Национальный фронт».
Расизм, направленный против чернокожих, тоже невоз-
можно понять, если ограничиваться лишь рамками того
или иного национального государства. Сегодня для анали-
за этого феномена требуется учитывать наднациональные
исторические процессы, которые привели к нынешней се-
грегации, стереотипам и дискриминации, и одновремен-
но — глобальную циркуляцию населения, современные
массовые миграции чернокожего населения. В некоторых
случаях эти мигранты принадлежат к диаспоре (как «Черная
Атлантика», о которой говорит Пол Гйлрой), которая при-
выкла кочевать между многими странами. Часто случается
(и это еще мягко сказано), что тем, кто стремится отпра-
виться в такой путь, выехать из африканской страны весь-
ма непросто. Иммиграционная политика принимающих или
транзитных государств часто оборачивается насилием, как
это происходило в Марокко и Испании, в Сеуте и Мелилье,
когда насилие, применяемое при патрулировании границ,
продолжается в пустыне, где марокканские власти оттесняют
мигрантов, прибывших из Субсахарской Африки, с помо-
щью методов, которые иногда оказываются смертельными
для тех, кто пытается пересечь границу. Северные страны
также порой прибегает к техникам, применяющимся в дале-
ких краях, й странах Юга, и хотя они не ставят перед собой
расистских целей, на практике их политика быстро приоб-
ретает расистский оттенок.
В принимающих обществах случается, что члены групп,
которые сами страдают от расизма, направленного против
африканцев, отвергают новых чернокожих мигрантов как
раз из-за их происхождения. Так, в США потомки рабов не всег-
да дружелюбны к недавно приехавшим из Субсахарской
Африки или Антильских островов, а во Франции черные
33
МИШЕЛЬ ВЕВЬЁРКА
антильцы иногда демонстрируют острую неприязнь к ми-
грантам из Субсахарской Африки. Расизм чаще всего бывает
направлен против мигрантов или их недавних потомков, так
что проблема «расы» переплетается с проблемами иммигра-
ции и сегодняшних миграционных процессов. Вот почему
расизм следует рассматривать в глобальном контексте —
в нем переплетаются элементы, относящиеся к внутренне-
му устройству конкретных обществ, и факторы, связанные
с людскими, культурными и экономическими потоками
в глобальных масштабах. Симметрично споры об имми-
грации были отравлены вопросом расизма. Как и в случае
многих других общественных проблем, здесь порой сложно
четко разграничить внутренние и внешние факторы, кото-
рые тесно связаны между собой.
Примеры расизма, направленного на черных, можно
приводить далее, обратившись к проблеме, которая стано-
вится все более острой: расистским мотивам властей США,
которые отказываются предоставить афроамериканцам
материальные или символические компенсации за рабо-
торговлю и рабство, как некоторые из них этого требуют.
Этот отказ одновременно связан с внутренними факто-
рами США (страны, которая при этом отстаивает призна-
ние холокоста и признала свою вину перед американцами
японского происхождения, незаконно интернированными
во время Второй мировой войны) и лежит в международ-
ной плоскости, поскольку против компенсаций высту-
пает американская дипломатия, которая противостоит
глобальному движению за репарации, поддержанному
многочисленными НПО и бывшими колонизированны-
ми государствами. Это движение во многом сформиро-
валось на основе «панафриканской», диаспорической,
следовательно, «глобальной» идеологии. Говорим ли мы
о прошлом Африки, Европы и США или об их настоящем,
проблема «черного > расизма больше не может рассматри-
ваться в рамках, заданных национальными государствами,
34
ВОЗВРАЩЕНИЕ РАСИЗМА
либо идентичностью и действиями тех, кто с подобным
расизмом сталкивается20.
Пространственные рамки изучения расизма меняются
вместе с ходом глобализации. Вместо того чтобы утверж-
дать, что в этом феномене есть национальные компоненты,
на которые накладываются интернациональные факторы,
теперь его следует рассматривать как точку пересечения
сложных процессов, в которых постоянно переплетаются
и перераспределяются внутренняя и внешняя, наднацио-
нальная, логика.
Можно ли этот вывод перенести также и на антирасизм,
как подсказывает уже приводившийся выше пример панаф-
риканского движения? С начала 1990-х годов начала звучать
мысль о том, что между «global power», гегемонистскими
силами неолиберальной экономики и тем, как функциони-
руют идеи и практики, антирасистской борьбы, существу-
ет прямая зависимость. Чаще всего антирасизм выступает
не против глобализации как таковой, а против того, что она
будто бы контролируется Америкой. Это утверждение ока-
зывается очередным воплощением классических тезисов
об американском империализме. По этой модели амери-
канизация мира накладывает свой отпечаток на антира-
систское действие, навязывая ему определенные категории
мысли, будь то определения расы, концепции многообра-
зия человечества или политические стратегии (например,
вмешательство таких институтов, как Всемирный банк
или Международный валютный фонд). Такие процессы
ведут к расиализации мира. Радикальный и полемиче-
ски заостренный вариант подобного тезиса, вызвавший
горячие споры, был предложен Пьером Бурдье и Лоиком
20 См.: Henry Ch. Р. Long overdue. The Politics of Racial Reparations.
New York: New York University Press, 2007 (особенно 5-ю главу с ха-
• рактерным названием «Репарации — дело глобальное»).
35
МИШЕЛЬ ВЕВЬЁРКА
Ваканом21: их подход сводит все американское влияние
к навязыванию категорий, вписанных в империалисти-
ческую логику, не замечая разнообразия и критических
элементов, характерных для внутренних американских
дискуссий. Он недооценивает локальное измерение анти-
расизма в тех странах или регионах, где тот проявляется,
превратно трактует интеллектуальный обмен между США
и другими странами и так далее. Очевидно, что нынешняя
тенденция к этнизации и расиализации многих обществ
скорее сближает, а не удаляет их от США. Однако просто
признать этот факт и приписать его влиянию американско-
го империализма — вовсе не одно и то же, и те, кто делают
этот шаг, не проведя конкретных исследований, просто вы-
сказывают свою идеологическую позицию. Нам кажется,
что в этом, как и во многих других вопросах, лучше придер-
живаться «глобального» исследовательского взгляда, рас-
сматривая антирасистское действие с двух сторон: влияния
наднациональных или внешних сил (которые не сводятся
к гегемонистским претензиям США) и работы обществ над
самими собой.
Расизм и история
В своем знаменитом исследовании о «расе и истории»,
заказанном ЮНЕСКО и опубликованном в 1952 году, Клод
Леви-Строс констатирует, что человечество вступило в фазу
всемирной цивилизации и что для сохранения разнообра-
зия культур, из которых оно состоит, требуется признать, что
каждая из них находится в особом отношении ко времени22.
21 Bourdieu R, WacquantL. Sur les ruses de la raison imperialiste //
Actes de la recherche en sciences sociales. 1998. № 121/122. P. 109-
118. Бразильский журнал «Estudos Afro-Asiaticos» и английский
«Theory, Culture and Society» перепечатали эту статью и устроили
ее обсуждение.
22 Levi-Stmuss С. Race ethistoire. Paris: UNESCO, 1952 (переиздание:
36
ВОЗВРАЩЕНИЕ РАСИЗМА
При этом все культуры, продолжает он, подвержены ходу
истории. Однако вот уже как полвека мы являемся свидете-
лями прямо противоположного и все более заметного явле-
ния: теперь сама история все больше оказывается продуктом
современных обществ. Помимо различных «режимов исто-
ричности», которые выделяет Франсуа Артог23, характери-
зуя особенности восприятия времени в разных обществах,
меняется сама роль историчности.
История становится ставкой в игре, воспринимается
как ресурс, который многочисленные группы, требующие
признания драм, пережитых или будто бы пережитых их
предками, стремятся мобилизовать в своих целях. В итоге
расизм тоже нагружается историческими сюжетами, создает
собственные концепции прошлого, которые другие группы
начинают оспаривать. Он быстро взваливает на себя груз
истории, в котором перемешаны лакуны памяти и концеп-
ции, которые искажают прошлое.
Следует учитывать новизну этой ситуации. В прошлом
различные формы расизма, опиравшиеся на биологию или
физические характеристики тех или иных групп и лично-
стей, практически не апеллировали к истории. Сегодня же
традиции памяти разных групп сталкиваются друг с другом,
вступают в конкуренцию, и расизм, как и антирасизм, прибе-
гает к истории как к своему основному орудию. Это хорошо
показывает опыт Франции.
Во Франции антисемитизм, особенно после того как
он вновь поднял голову в конце 1990-х, постоянно обраща-
ется к истории, и точно так же поступают его противники.
Первоначально антисемитизм сосредоточился на Второй
Levi-Strauss Cl. Anthropologic structurale deux. Paris.- Pion, 1973.
P. 377-431).
23 Франсуа Артог говорит о «внимании ко времени, то есть
различных типах темпоральности, которые я назвал режимами
историчности» (HartogF. Evidence de 1’histoire. Paris: Gallimard, 2007
[2005]. P. 235).
37
МИШЕЛЬ ВЕВЬЁРКА
мировой войне и роли режима Виши. В 1980-х годах лидер
«Национального фронта» Жан-Мари Ле Пен проявил инте-
рес к «негационистским» тезисам Фориссона, и его антисе-
митские заявления много раз касались дел той эпохи. Еще
одним источником ненависти к евреям стало существова-
ние Государства Израиль и все, что связано с палестино-
израильским конфликтом. Здесь тоже постоянно привле-
кается и мобилизуется история (теперь уже не Франции,
а Ближнего Востока), особенно в тех случаях, когда от леги-
тимной защиты палестинского дела маятник качается к от-
кровенно антисемитским лозунгам.
Не так давно в обществе начали звучать споры о коло-
низации, работорговле и рабстве. Эти темы поставили под
сомнение весь национальный исторический нарратив,
который либо не упоминал их вовсе, либо даже восхвалял
отдельные их страницы, так что в феврале 2005 года был
принят закон со статьей (которая затем была вычеркнута),
рекомендовавшей в курсах истории рассказывать о позитив-
ных аспектах колонизации. Мобилизация различных дви-
жений черных, а также политиков и политически активных
интеллектуалов отвергла замалчивание или минимизацию
травм, пережитых в эпоху рабства и колонизации, не только
во имя исторической истины, но и потому, что они спра-
ведливо увидели в подобном замалчивании и минимизации
один из источников современного расизма. Отказ призна-
вать прошлое неотделим от сегодняшней, вполне конкрет-
ной, дискриминации. Утверждать, что колониальное про-
шлое многое дало колонизированным народам, значит
не только подвергать сомнению неприемлемый характер
этих событий, но и в некоторой степени — возвращаться
к ним, воскрешать их через предрассудки, презрение, дис-
криминацию и сегрегацию. Расизм не везде и не всегда
скрещивает прошлое и настоящее и не всегда привлекает
на свою сторону историю с социологией. Однако всякий
38
ВОЗВРАЩЕНИЕ РАСИЗМА
раз, когда подобное происходит, эта смесь делает его в два
раза сильнее и опасней.
У господствующих групп вовсе нет монополии на ра-
сизм. Часто он оказывается настолько притягателен для
бедных, что диктаторские, фашистские и тоталитарные
режимы, демагоги или экстремистские партии с мощной
популистской базой используют его в своих целях. В эпо-
ху культурной и социальной фрагментации на множество
этнорасовых групп расизм начинает пользоваться вы-
рванными страницами истории и материалами, позаим-
ствованными у прошлого, чтобы опереться на эти руины.
Вот почему во Франции или в США признаки антисеми-
тизма можно встретить у чернокожих, тогда как евреи
порой демонстрируют антиарабский расизм или расизм
направленный на черных, и эти проявления могут под-
питываться дискурсом, претендующим на историчность.
Карикатурный пример такого рода — «комик» Дьедонне,
который обличает мифическое участие евреев в торгов-
ле чернокожими рабами да еще вдобавок утверждает, что,
говоря о холокосте, евреи хотят сохранить монополию
на историческое страдание и поэтому активно противо-
действуют признанию таких исторических драм, как раб-
ство и работорговля.
* * *
Социалыйяе науки не всегда достаточно энергично сра-
жались с расизмом и даже в прошлом внесли свой вклад
в создание и распространение расистских доктрин. Чтобы
в этом убедиться, достаточно пролистать первые выпуски
авторитетного американского социологического журнала
«American Journal of Sociology»: мы там встретим, например,
статьи Фрэнсиса Гйлтона или перевод введения «Арийца»
Ваше де Лапуша, одного из отцов классического расизма,
не говоря уже об аналогичной американской продукции.
39
МИШЕЛЬ ВЕВЬЁРКА
В условиях обновления расизма у социальной позиции
социолога появляется плодотворное и важное поле для при-
ложения. Он может внести свой вклад в сражение с этим
злом. Перечислим опять, но теперь уже в обратном порядке,
основные тезисы этого текста.
Расизм мобилизует прошлое? Если так, то историки
должны не просто откликаться на происходящие изме-
нения, а сражаться в первых рядах, чтобы задавать вектор
исторической повестки дня, чтобы дать жертвам и побеж-
денным право голоса в историческом нарративе, чтобы
провоцировать и направлять общественную дискуссию.
Если во Франции конца 1970-х годов смог набрать вес «не-
гационизм», вина за это во многом лежит на пробелах исто-
рических исследований, посвященных нацистским лагерям
смерти, — лишь конференция, организованная Раймоном
Ароном и Франсуа Фюре в 1982 году, смогла отчасти запол-
нить эту лакуну24.
Расизм глобализируется? Значит, и антирасизм должен
одновременно учитывать и глобальные процессы, и кон-
текст местных или национальных сражений, интерпретируя
их в духе альтермондиализма. Вместо того чтобы втягиваться
в полемику, быстро скатывающуюся к идеологии, социаль-
ные науки способны дать ответ на многие вопросы, сравни-
вая различный исторический опыт, достижения, поражения
и трудности, рассматривая антирасизм одновременно как
объект исследования и пространство для действия, активи-
зация которого требует совместного производства знаний
исследователями и активистами.
Расизм — это не просто идеологический или политиче-
ский феномен, а осязаемая реальность, выражающаяся пре-
жде всего в дискриминации ? Социальные науки должны спо-
собствовать пониманию его многочисленных проявлений
24 Ее материалы опубликованы под заглавием.- L’Allemagne nazie
et le genocide juif. Paris: Gallimard / Le Seuil, 1982.
40
ВОЗВРАЩЕНИЕ РАСИЗМА
и вносить ясность в споры об инструментах познания, ко-
торые для этого необходимы. Так, цель социальных наук
не в том, чтобы поспешно решить, следует ли «поддержать»
или «осудить» статистику разнообразия, а в том, чтобы соз-
дать пространство дискуссии и показать действующим ли-
цам, властным кругам, политическим партиям и функционе-
рам возможные плоды подобной статистики и одновременно
ее ограничения, если не потенциальные опасности.
Сегодняшний расизм настолько тлетворен, что его жерт-
вы порой стремятся укрыться от него в пространстве иден-
тичности, которая скатывается либо в коммунитаризм, либо
в релятивизм. После сорока лет споров между универсали-
стами и релятивистами, «либералами» и «коммунитариста-
ми», «республиканцами» и «демократами» социальные науки
только выиграют, если помогут социальным, культурным,
политическим деятелям, общественному мнению и прес-
се преодолеть эти оппозиции, чтобы найти новые точки
соприкосновения между двумя типами ценностей. Расизм
черпает силы как из общинной замкнутости, так и из пропо-
веди слишком абстрактного универсализма — к нему приво-
дят обе эти угрозы. Чтобы заставить его отступить, требуется
приложить в разных сферах все усилия, дабы уйти от лож-
ного выбора междууниверсальными ценностями и призна-
нием различий, научившись, наоборот, примирять их друг
с другом.
Наконец расизм часто представляется как «институцио-
нальный» феномен. Роль социальных наук здесь в том, чтобы
снять покров с того, что институты скрывают, показать, что
за структурами скрываются конкретные деятели, и напом-
нить им об их ответственности. Задача исследователей —
указать конкретные меры, которые смогут повлиять на функ-
ционирование организаций в направлении сокращения
расизма, что требует волевого вмешательства социальных
акторов изнутри организации и извне, а также благоприят-
ных условий, например, изменений в законодательстве.
41
МИШЕЛЬ ВЕВЬЁРКА
Если ученые хотят внести свой вклад в борьбу с расиз-
мом, перед социальными науками лежит широкое поле для
деятельности. Их задача не в том, чтобы раздавать советы,
брать на себя роль экспертов и тем более, потакая собствен-
ному самолюбию, скатываться к обличениям, будь то аме-
риканского империализма или французского республикан-
ства. Цель исследователей — вместе с заинтересованными
сторонами создавать знания, при этом не подменяя этим
усилия, прикладываемые этими сторонами.
Перевод с французского
М. Майзульса
Жерар Нуаръель1
У ИСТОКОВ РАСОВОГО
ВОПРОСА. РАСИСТСКИЕ
ДОКТРИНЫ И СОЦИАЛЬНОЕ
ГОСПОДСТВО1 2
В 1980-х годах усиление позиций «Национального
фронта»заставило университетских исследователей актив-
ней обратиться ктеме иммиграции, ксенофобии и расизма.
Многие из нас полагали, что более глубокое понимание
этих вопросов поможет дать отпор нетерпимости и дис-
криминации. В этой статье я хотел бы снова поговорить
о связи между работой ученого и гражданским действием,
обратившись к работе философа Пьера-Андре Тагиеффа
«Цвет и кровь». Эта маленькая и насыщенная материалом
книга выстраивает генеалогию французской расистской
мысли, чтобы показать, как она сохранилась до наших
дней, и предложить орудия для тех, кто хочет с ней бо-
роться 3. Этот подход исходит из посылки, что можно по-
мочь бороться с дискриминацией, отыскивая в высказы-
ваниях других людей аргументы и рассуждения, которые
1 Институт междисциплинарных исследований социальных
смыслов (IRIS) при Высшей школе социальных исследований
(EHESS)
2 Статья была опубликована в сборнике: Les nouvelles
frontiers de la societe franchise / Sous la dir.D. Fassin. Paris: La Decou-
verte, 2010.
3 Основной целью автора было заложить «философский фун-
дамент для последовательного антирасизма», чтобы внести «ре-
шающий вклад в борьбу против исключения Другого» (TaguieffP-A.
La Force du prejuge. Paris: La Decouverte, 1988).
43
ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
квалифицируются как «расистские», несмотря на то что
их авторы, когда им на это укажут, расистами себя отнюдь
не считают. Подобная критическая экспертиза, если ее при-
менить к истории, всегда, но по целому ряду причин, каза-
лась мне проблематичной.
С одной стороны, она требует деконтекстуализации вы-
сказываний, что часто ведет к анахронизмам. Три основных
французских автора, которых Тагиефф представляет как
отцов-основателей расизма, создавали свои главные труды
в ту эпоху, когда слово «расизм» еще не существовало4. Мы
возвращаемся здесь к старой проблеме соотношения терми-
нологии исследователя и словаря деятелей прошлого. Эта
проблема, как мы понимаем, частично неразрешима, но это
не повод от нее просто отмахиваться.
С другой стороны (и эти моменты само собой связаны
друг с другом) — подобный генеалогический подход страда-
ет тем, что он имплицитно основывается на оценочных суж-
дениях. «Расизм » — это не научный термин: он возник в нача-
ле XX века в контексте противостояния междудрейфусарами
и антидрейфусарами. Даже если книга Тагиеффа, которую
мы взяли в качестве точки отсчета, чрезвычайно скрупу-
лезна в трактовке текстов, которые в ней рассматриваются,
это не отменяет простого факта, что использование терми-
на «расист» для характеристики какого-либо автора — это
4 Как показывает база данных «Frantext», слово «расизм» впервые
было употреблено Альбером Мэбоном (МауЬопА. FelibrigeetNationa-
lisme // Revue blanche, 15 septembre 1902) в статье, критикующей
национализм и монархизм «Аксьон франсез >: «Я не собираюсь здесь
вновь открывать процесс против расизма и традиционализма». Еще
до него Эмиль Дарно использовал этот термин в не столь уничижи-
тельном смысле, в одном коротком недатированном эссе. Убежден-
ный, что у Франции больше общего с Италией, чем с Германией, он
утверждал, что нации сближаются и вступают в конфликты в зависи-
мости от своего культурного родства. Он убежден, что в будущем «ра-
сизм опередит последовательный интернационализм» (DamaudE.
(Dir.) Brumaire. Foix: Impr. de Pomies).
44
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
способ его унизить (или даже оскорбить). Вне зависимости
от того, справедлива ли подобная оценка или нет, подоб-
ный тип научного рассуждения помещает исследование
в регистр обличения / реабилитации, который превращает
ученого в судью или прокурора, хотя мы не знаем, от чьего
имени он говорит.
Вот почему я решил пойти по другому пути — дороге
социоистории, которая деконструирует дискурсы, тео-
рии и доктрины, чтобы выявить индивидуальные черты
конкретных трудов или авторов, поместив их в соответ-
ствующий контекст. Лишь когда этот анализ завершен, по-
является возможность их сравнивать, для того чтобы выя-
вить точки соприкосновения и различия. Исследователь,
берущий на вооружение такой метод, больше не может
ни вставать в позу судьи, ни выступать от имени челове-
чества. Надо, вслед за философом Ричардом Рорти5, при-
знать, что, когда мы пишем, мы всегда «этноцентричны»,
поскольку все мы предполагаем, что читатели, к которым
мы обращаемся, разделяют с нами общий язык и систему
координат, внутри которой наши аргументы могут быть
поняты. В этой перспективе «быть этноцентричным —
значит выделять в человеческом роде тех, перед кем мы
должны обосновывать свои верования, и всех остальных ».
Подобное определение «этноцентризма» позволяет трак-
товать универсализм не как достигнутую цель, а как по-
стоянный п^иск. Оно помогает нам принять мысль о том,
что исследователь в силу одного усилия мысли не защи-
щен от недугов, которые он обличает (или оплакивает).
Наконец, «этноцентрическая>» гипотеза напоминает о том,
что автор всегда пишет для конкретной публики. Поэтому
нам следует рассматривать конструирование и рецепцию
дискурса в их взаимосвязи.
‘’RortyR. Objectivisme, relativisme et vCrite. Paris: PUF, 1994. P. 50.
45
ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
«Расистские доктрины на французский лад»
В «Цвете и крови»Тагиефф выстраивает генеалогию того,
что он называет «расистскими доктринами на французский
лад». Отказываясь их сводить к предрассудкам, которые во вся-
ком человеческом обществе противопоставляют «нас» и «их»,
он утверждает, что расизм после долгой фазы вызревания, на-
чавшейся в XV веке, оформился в «картину мира» в конце XIX
столетия. Он выделяет два типа политико-научных доктрин,
основывающихся на идее «расы»: «расиализм» (идеологии
«с объяснительными задачами») и «расизм» в собственном
смысле слова (идеологии, которые «включают предписания,
диктуют ценности и нормы, приводящие к дискримина-
ции или сегрегации, изгнанию или преследованиям, а по-
рой и к истреблению»)6. Даже если это прямо не сказано, два
из трех авторов, которые рассматриваются в книге Тагиеффа,
могут быть восприняты как «расиалисты» (Гобино и Ле Бон),
а третий — как настоящий расист (Ваше де Лапуж).
По мнению Тагиеффа, «Опыт о неравенстве человеческих
рас»7 Артюра де Гобино (1816-1882) воплощает «пессими-
стический расиализм». Перед нами «метафизика истории,
в основе которой лежит следующая схема: вначале существо-
вали неравные друг другу чистые расы, которые постепенно
исчезли в результате расового смешения, которое привело
к бесповоротному и окончательному упадку человеческого
рода из-за утраты его внутреннего разнообразия»8. Гобино
полагает, что «арийцы», которые являлись высшей расой,
были повержены потому, что «болтуны-полукровки» во вре-
мя Французской революции навязали им демократию.
На взгляд Гобино, смешение рас служит условием развития
6 TaguieffP.-A. La Force du prejuge. Paris: La Decouverte, 1988. P. 12.
7 Gobineau A. de Essai sur I’inegalite des races humaines. Paris: Firmin-
Didot[l 'ed. 1853-1855], 1884.
8 Ibid. P. 21.
46
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
цивилизаций, но при этом ведет к упадку и гибели человече-
ской цивилизации кактаковой. Он убежден, что мир стремит-
ся к концу, и уже ничего нельзя сделать, чтобы его спасти.
Вторая форма «расиализма», которую выделяет Тагиефф,
была в следующем поколении разработана Гюставом Ле
Боном (1841-1931). Это «эволюционистский расиализм».
В своем труде «Психологические законы эволюции наро-
дов» 9 Ле Бон предлагает «новый извод доктрины о неравен-
стве рас» на основе расовой классификации, базирующейся
на наследственной передаче психологических характери-
стик 10 11. В его книгах можно найти обоснование неравенства
человеческих рас, которое легитимизирует господство ев-
ропейцев. Однако Ле Бон отрицает идею расовой чистоты,
отстаивая понятие «исторических рас», которые отличаются
психологическими характеристиками, выработавшимися
с течением времени и ставшими очень стабильными. Он
также отвергает смешение крови, потому что оно рискует
расстроить «ментальную структуру» расы.
В своей книге «Социальный отбор»11 Жорж Ваше де
Лапуж (1854-1936) сформулировал настоящую «расист-
скую» доктрину: евгенику, опирающуюся на расовую тео-
рию как основу программы создания высших рас, через
отбор биологических характеристик12. Так, он предлагает
9 LeBon G. Les Lois psychologiques de revolution des peuples. Paris:
Felix Alcan, 1894.
10 О Ле Боне см.: Moscovici S. L’Age des foules. Paris: Fayard, 1981;
RouvierC. Les Idees politiques de Gustave Le Bon. Paris: PUF, 1986; Nye
Robert A. The Origins of Crowd Psychology: Gustave Le Bon and the Crisis
of Mass Democracy in the Third Republic. London: Sage. 1975.
11 Vacher de Lapouge G. Les Selections sociales. Paris: Albert Fonte-
moing, 1896.
12 Об этом авторе см. также: Massin В. Vacher de Lapouge et I’echec
de 1’anthroposociologie // Claude Blanckaert (dir.) Les Politiques de 1’an-
thropologie, discours et pratiques en France, 1860-1940. Paris: L’Har-
mattan, 2001. P. 277 sq.
47
ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
стерилизовать людей, принадлежащих к низшим расам, что
поможет «евгеникам» (представителям высших рас, кото-
рые по ходу истории были вытеснены на обочину) вновь
занять почетное место в обществе, что позволит всему че-
ловечеству не сгинуть в пучине варварства, которая ему
уготована демократией.
Мы ясно видим, каковы точки пересечения между этими
тремя доктринами. Все они построены по одному принципу
и используют открытия, сделанные в сфере естественных
наук, чтобы выработать расовую теорию, призванную объяс-
нить всю историю человечества. Второй общей чертой было
их неприятие фундаментальных принципов Республики и
прежде всего принципа равенства всех людей. Неравенство
социальных классов вписывается в более широкую схему,
построенную на неравенстве рас. Само собой та раса, из ко-
торой, по их словам, происходят сами три автора, занимает
вершину иерархии. Наконец, все трое воспринимают сме-
шение крови как столь же большую опасность для будущего,
что и демократия.
Тем не менее эти пересечения рискуют заслонить фун-
даментальные различия между их текстами. Я хочу обратить
внимание на две линии водораздела. Первая — это важней-
ший политический раскол, спровоцированный установле-
нием республиканского режима после 1870 года. Из-за этого
разделения мир, в котором жил Гобино, во времена Лапужа
и Ле Бона уже стал анахронизмом. Вторая линия раскола
развела по разные стороны баррикад Ле Бона с Лапужем,
которые воплощали два противоположных взгляда на от-
ношение между наукой и политикой.
«Космополитический Дон Кихот»
В конце XIX века, когда писания Гобино начали приоб-
ретать известность, их автора часто представляли как свое-
образного Дон Кихота, скитающегося по миру, который
48
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
был создан не для него13. Действительно, если приглядеть-
ся к биографии Гобино и совокупности его трудов, мы
увидим, что он рисует типаж интеллектуала, для которого
при III Республике не осталось места. Это типаж «универсаль-
ного человека», изобретенный философией Просвещения:
он одновременно писатель, философ и политический дея-
тель. Шбино был секретарем Алексиса де Токвилля в быт-
ность того министром, затем служил дипломатом во многих
странах, прежде чем в 1877 году получить благодарность
от республиканского правительства. Активный путешествен-
ник, Гобино также был антропологом, историком, журна-
листом, писателем, поэтом и драматургом. Среди тридцати
сочинений, которые он опубликовал, «Опыт о неравенстве
человеческих рас»стоит особняком. Его творчество в основ-
ном было сориентировано на литературу.
Если теперь взглянуть на его знаменитый «Опыт», что-
бы задаться вопросом, перед кем Гобино считал должным
обосновывать свои убеждения, мы увидим, что его глав-
ной целью было прояснить свою собственную биогра-
фию и историю своего рода. Отпрыск благородной семьи,
отстраненный от власти Французской революцией, граф
Артюр де Рэбино провел детство в атмосфере воспомина-
ний о былом величии аристократии и ненависти к буржуа,
которые окончательно лишили ее влияния после револю-
ции 1830 года14. Его детские воспоминания, усугубляемые
ранней смертью отца, объясняют, почему Гобино был бук-
вально одержим своим происхождением. До самой смерти
он трудился над историей своего рода, чтобы доказать, что
происходит от норманнского предводителя пиратов, жив-
шего в IX веке.
vi BoisselJ. Gobineau. Biographic. Mythe et realite. Paris: Berg Inter-
national, 1993.
14 Его отец покинул Францию во время Ста дней. Затем он стал
капитаном королевской гвардии при Карле X.
49
А, ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
Его «Опыт» вписывается в традицию мысли, развиваю-
щую аристократическую теорию о существовании «двух
рас». В XVIII веке конфликт между дворянством и буржуа-
зией оборачивается спорами об истории Франции. Граф
Буланвилье отстаивает точку зрения «дворянства шпаги».
Он оправдывает его господствующее положение тем, что
оно происходит от расы победителей — франков, которые
завоевали Галлию. По убеждению Буланвилье, лишь родо-
вое дворянство может «представлять» Францию, потому что
лишь у него есть черты, отличающие его от простых смерт-
ных, то есть расы побежденных, с которыми победители
никогда не смешивались. Кроме того, Буланвилье защища-
ет прерогативы аристократии от посягательств со стороны
монархии, стремящейся подчинить ее своим законам. Одна
из его главных претензий к королевской власти связана
с распространенной административной практикой, когда,
в силу указа, буржуа превращаются в дворян (дворянство
мантии). Само собой, авторы, вышедшие из этой среды (как
Мабли), оправдывают практику аноблирования, утверждая,
что французская нация — это смесь рас, обосновавшихся
на французской земле до Средних веков15.
Этот ассимиляционистский взгляд восторжествовал
во времена Французской революции. Однако старое дворян-
ство так никогда его и не приняло. Вот почему Гобино при-
нялся искать в трудах антропологов, врачей, натуралистов
и путешественников своего времени «научные» доказатель-
ства, которые бы позволили подтвердить тезис Буланвилье
и тем самым всем показать, какая несправедливость была со-
вершена по отношению кего семье. Органицистская концеп-
ция, строящаяся на аналогии между обществом и человече-
ским организмом, позволяет Гобино привлечь физиологию
15 Furet F.,OzoufM. Deux legitimations historiques de la societefran-
<;aise au XVIIIe siecle.- Mably et Boulainvilliers // Annales E.S.C. 1979.
№ 34 (3). R 438-450.
50
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
Ксавье Биша, чтобы предложить новое решение проблемы,
вокруг которой со времен Революции не затихали споры:
как объяснить, что нации (или цивилизации) рождаются,
развиваются, а потом исчезают?16
Гобино полагает, что сила нации затухает из-за того, что
у народа «в венах начинает течь другая кровь [...]. Иначе гово-
ря, сохранив имя, он не сохранил туже расу, что и у его осно-
вателей». Чистые расы, существовавшие в начале человече-
ства, перемешались и образовали новый народ, который,
в свою очередь, породил новую цивилизацию. Однако она
погибнет «в тот день, когда первичный этнический элемент
будет окончательно растворен в чуждой расе». У великих на-
родов, когда они умирают, остается лишь небольшая доля
крови их прародителей. Такова «теорема», которую Гобино
стремится доказать в своей книге17.
У него можно встретить описания африканских или
азиатских народов, которые не вызовут у сегодняшне-
го читателя ничего, кроме негодования. «Когда смотришь
на негра, — пишет он, — то на ум неизбежно приходит срав-
нение с внешним обликом обезьяны». «Самые безобразные,
самые отвратительные образчики этих жалких существ, —
добавляет он, — встречаются в Океании»18.
Тем не менее внимательное прочтение его книги показы-
вает, что она вовсе не вписывается в «расиалистскую» логику,
как ее очерчивает Тагиефф.
Во-первых, следует заметить, что иерархия человеческих
рас, помещающая белых на вершину, желтых — в середину,
а черных — на самый низ, не мешает Гобино утверждать, что
«китайцы более цивилизованны, чем мы», потому что их го-
сударство более устойчиво. Он добавляет, что у чернокожих
16 О Ксавье Биша см.: НипетапР. Bichat, la vie et la mort. Paris:
PUF, 1998.
17 GobineauA. de Essai sur I’inegalite des races humaines. Paris: Fir-
min-Didot[l ced. 1853-1855], 1884.P. 25 sq.
18 Ibid. P. 108.
51
ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
более сильная склонность к искусствам, чем у белых, и что
смеси этих двух рас — «самые счастливые». Кроме того, он ри-
сует восторженный портрет евреев, что станет немыслимым
для «расиалистов» и «расистов» следующих поколений.
Во-вторых, нужно подчеркнуть, что Гобино, отвергая
идею прогресса цивилизаций, не приемлет европоцентриз-
ма в духе Гйзо. Он ссылается на Вильгельма фон Гумбольдта
и определяет цивилизацию как «гуманизацию народов».
Гобино отстаивает тезис изначального неравенства рас.
Однако, поскольку все нынешние народы перемешаны, се-
годня эта проблема так не стоит. Зло уже свершилось, и ни-
чего не исправишь. Наконец, обращения к медицине или фи-
зической антропологии не мешают Гобино уделять основное
внимание культурным критериям. «Идет ли речь о челове-
ке или целом народе, Гобино судит о нем не по цвету кожи
или форме черепа, а по некоторым ценностным качествам ».
В этой перспективе «арийцами » оказываются те нации, кото-
рые демонстрируют «арийские ценности»: свободу без анар-
хии, уважение к индивидуальным правам, отказ от рабского
подчинения государству и так далее19.
Наконец, мы видим, что Гобино не отталкивается в сво-
их рассуждениях от некоего национального «мы», как это
будет принято в следующие десятилетия. Его аристократи-
ческая картина мира ставит французских крестьян практи-
чески на тот же уровень, что и народы Африки. О крестьянах
он говорит: «прямо за вратами столицы простирается со-
вершенно другая нация, чем та, что живет внутри ее стен ».
Во Франции есть 10 миллионов душ, «принадлежащих к на-
шему обществу», и 26 миллионов, находящихся вне его. «Эти
массы, — продолжает Гобино, — часто мало чем отличаются
от некоторых дикарей. На первый взгляд, они кажутся без-
думными и скорее похожими на скотину, потому что на вид
19 BuenzodJ. La Formation de la pensee de Gobineau et «1’Essai sur
I’inegalite des races humaines». Paris: “A.-G. Nizet, (1967) 1987
52
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
они смиренны и неприметны », но затем понимаешь, что эта
апатия — напускная. Гобино полагает, что истинная про-
пасть отделяет «наши моральные убеждения от крестьян-
ских». Крестьяне воспринимают себя «как отличный от нас
вид ». «Крестьяне смотрят на нас практически как на врагов ».
Они ничего не смыслят в нашей цивилизации20. По тому,
как Гобино использует личные местоимения, хорошо видно,
что граница между «ими » и «нами » бесповоротно разделяет
крестьян и культурную элиту. Контуры цивилизации совпа-
дают со сферой письменной коммуникации21. Люди, перед
которыми Гобино стремится обосновать свои убеждения,
принадлежат к элите. На вершине его иерархии располага-
ются эрудиты знатного происхождения, как Вильгельм фон
Гумбольдт (самый цитируемый им автор), а также Алексис
де Токвиль, с которым он поддерживал многолетнюю пере-
писку. При этом следует подчеркнуть, что при жизни Гобино
круг его читателей был чрезвычайно узок, на что он не раз
горько жаловался.
Когда изучаешь споры, возникавшие между ним и неко-
торыми его читателями, сразу же убеждаешься, что камень
преткновения оказывается совсем не там, где бы его ожи-
дал увидеть современный читатель. Возьмем, например,
Токвиля. Он ни разу не высказал негодования по поводу
речей Гобино об африканцах и жителях Океании. Не воз-
мутило его и описание крестьян. Что поражает Токвиля
в «Опыте» Гобино, так это то, как отстраненно тот говорит
о христианской религии. Сам Токвиль убежден, что универ-
сальные ценности равенства, которые несет христианство,
20 GobineauA. de Essai sur I’inegalite des races humaines.P. 98-99.
21 Второстепенная роль, которую Гобино придает националь-
ному «мы», также видна по его «германизму». Он считает высшей
расой арийскую, которую воплощают франки. Гобино, не колеблясь,
публично обличает свою страну, признаваясь в «абсолютном пре-
зрении и самой искренней ненависти к той части Европы, где я ро-
дился» (Цит. по: BoisselJ. Op. cit.P. 14).
53
ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
должны стать опорой современных доктрин политической
философии.
Переписка Гобино и Ренана приводит к таким же выво-
дам. Как и его современник Ипполит Тэн, Эрнест Ренан, вы-
ходец из средней буржуазии, был защитником аристократии
мысли. Это объясняет, почему он так яростно критикует сам
принцип равенства граждан. Когда он писал, что «возвыше-
ние цивилизации обычно обратно пропорционально числу
тех, кто вносит в него свой вклад »22, Ренан отстаивал ту же
картину мира, что и Гобино. Их разногласия касаются совсем
других вопросов. Ренан отвергает лишь пессимизм «Опыта»
и его нежелание признавать, что образование есть орудие,
которое способствует прогрессу человечества.
«Опыт» Гобино также не вписывается в данное Тагиеффом
определение «расизма», поскольку Гобино не предлагает для
избавления от изобличаемого им недуга никакого полити-
ческого лекарства. Пессимизм Гобино — плод чувства бес-
силия, охватившего старую аристократию. В любом случае
он категорический противник вмешательства государства
в общественные дела. Поэтому его «Опыт» вовсе не претендует
на роль экспертного заключения по расовому вопросу.
Новая эпоха — III Республика
С момента, когда Гобино опубликовал свои размышления
(середина 1850-х годов), до поры, когда Ле Бон и Ваше де
Лапуж выпустили свои первые сочинения о расах (середина
1890-х), французское общество успело пройти через серию
потрясений и преобразований, каких, без сомнения, оно
до тех пор не знало23. Не вдаваясь в детали, напомним, что ре-
22 Цит. по: RetatL. «Indroduction generale» a Ernest Renan. Histoire
et parole. Oeuvres diverses. Paris: Robert Laffont, 1984. P. 13.
2iNoiriel G. Immigration, antisemitisme et racisme en France (XIXe —
XXe siecles). Discours publics, humiliations privees. Paris: Fayard, 2007.
54
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
спубликанцы, которые в ранней Второй империи представ-
ляли из себя численно незначительную оппозицию, пришли
к власти. Они установили режим, основывающийся на прин-
ципе народного суверенитета. Хотя до того времени идея по-
литического равенства всех граждан воспринималась, в том
числе и самими республиканцами, как заблуждение или
чистая демагогия, она сумела восторжествовать, и в 1890-х
годах всеобщее избирательное право для мужчин стало при-
вычным делом. Лишь крошечное меньшинство роялистски
настроенных экстремистов продолжало его оспаривать.
Демократизация политической жизни, увенчанная за-
конами о школе и прессе, позволила народным слоям быстро
интегрироваться во Французское национальное государ-
ство. В это время формируется новое общественное про-
странство, которое радикально преобразует условия произ-
водства и восприятия политических дискурсов. Во властной
элите происходит разделение функций господства, которые
отныне распределяются между силами, группирующимися
вокруг трех полюсов, которые стремительно профессиона-
лизируются: политики, журналистики и науки. Для понима-
ния проблемы, о которой мы здесь говорим, особенно важно,
что типаж универсального человека, такого как Гумбольдт,
Гйзо или Гобино, исчезает. Разделение науки и политики
требует поиска новых форм связей между этими сферами.
Основатели III Республики, испытавшие мощное влияние
позитивизму, не только опираются на науку, чтобы противо-
стоять власти церкви, но и видят в ней основу для принятия
решений. Это эпоха, когда, по утверждению Гамбетта, по-
литика скоро должна превратиться в одну из «социальных
наук»24. Вера в политическую пользу науки усиливается еще
тем, что государство отныне считает своим долгом воздей-
ствовать на социум, чтобы разрешать проблемы граждан.
^Nicolet С. L’idfe rdpublicaine en France: 1789-1924: Essai d’histoire
critique. Paris: Gallimard, 1982. P. 209.
55
ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
Республиканская власть нуждается в экспертах, чтобы лучше
узнать французское общество и одновременно чтобы его
реформировать.
Наконец, надо напомнить, что эти преобразования при-
шлись на период, последовавший за войной 1870 года. Наука,
которую так высоко ценят республиканцы, также призвана
служить интересам нации. В тот самый момент, когда на-
родные слои интегрируются в национальное государство,
иммиграция и колонизация устанавливают новые границы
между «ими»и «нами».
В социологическом плане республиканская демокра-
тизация больше всего принесла «новым слоям», о которых
говорил Гамбетта: учителям, врачам, адвокатам, нотариусам,
аптекарям и мелким чиновникам, которых нотабли Второй
империи не подпускали к власти. Демократизация поли-
тического пространства оказалась особенно выгодной для
представителей либеральных профессий. Эти социальные
группы традиционно будут играть чрезвычайно активную
роль в парламенте и правительстве III Республики. При этом
они постепенно утратят свою прежнюю ключевую роль
в пространстве знания. Благодаря университетским рефор-
мам III Республики, филологические и естественно-научные
факультеты, которые до 1870-х годов25 насчитывали ничтож-
ное количество студентов, превращаются в новый центр нау-
ки, противостоящий факультетам права и медицины.
Определение «социальной науки» оказывается ставкой
в противостоянии между теми, кто получил научные сте-
пени по истории и философии, с одной стороны, и вра-
чами и адвокатами — с другой. Один из главных вопросов,
вокруг которого бушует полемика: могут ли биологические
25 В 1875 году на всех филологических факультетах училось все-
го 238 студентов, а на всех естественно-научных факультетах — 293.
См.: Wiesz G. The Emergence of Modern Universities in France 1863-
1914. Princeton: Princeton University Press, 1983. P. 22.
56
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
концепты в готовом виде использоваться для изучения обще-
ства, как утверждают, в частности, Ваше де Лапуж и Ле Бон,
или социальная наука должна выработать свои собственные
понятия, опираясь на историю и философию, как настаива-
ют последователи Дюркгейма?
Экономический кризис 1880-х годов, да и сам факт, что
Республика предоставила гражданам возможность публич-
но выражать свое недовольство, привели к быстрому разо-
чарованию в демократии (которое лишь усугубилось из-за
череды политико-финансовых скандалов, вроде Панамской
аферы 1892 года26) и подъему рабочего (социалистического
и анархистского) движения. Поворотным стал здесь 1893 год.
Электоральный успех первой в стране марксистской партии
и рост числа покушений, устроенных анархистами, знаме-
нует конец первой фазы истории III Республики (в ходе ко-
торой были созданы демократические институты) и начало
новой эпохи, сосредоточенной на «социальном вопросе».
Обострение классовой борьбы подвигает бывших но-
таблей перейти на сторону Республики, приняв всеобщее
мужское голосование и ненавистный им принцип полити-
ческого равенства всех французов. В обмен самая консерва-
тивная часть республиканцев идет на уступки в религиозной
сфере. Поскольку многие из них живут в сельской глубинке,
они берут на вооружение дискурс о «национальной идентич-
ности», превозносящей католическую религию и ценности
крестьянского мира. Под эгидой Мориса Барреса формули-
руется консервативное определение нации, которое позво-
ляет бывшим нотаблям оправдать борьбу за возвращение
на должности, которых они были лишены основателями
III Республики. Упрощая, можно сказать, что республиканский
26 Панамская афера — знаменитый скандал вокруг банкротства
компании по строительству Панамского канала в 1892-1893 годах.
Главными виновниками хищения были влиятельные политические
деятели Франции, которые так и не понесли наказания или отдела-
лись самыми легкими приговорами. — Примеч.ред.
57
ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
принцип равенства/идентичности был совмещен с аристо-
кратическим принципом расы, чтобы перенести границу,
разделяющую французов и иностранцев, из сферы позитив-
ного права в сферу этнического происхождения человека.
Для консерваторов истинный француз — это тот, кто может
доказать, что его предки родом с «этих» краев, поскольку
лояльность по отношению к родине измеряется давностью
пребывания на национальной территории.
В этой логике основным критерием определения расы
становится не биология, а история. Для Шарля Морраса
французская нация — это «нация-синтез», возникшая
из смешения первичных этнических элементов, которые
вместе сформировали ее национальный характер. В сере-
дине 1890-х годов это определение начинает использоваться
как политическое оружие против евреев и натурализован-
ных иностранцев. Оно оказывается столь эффективным по-
тому, что опирается на коллективную ненависть к немцам.
Именно в этот период в представлениях антисемитов вокруг
имени Дрейфуса27 выстраивается символическое уравне-
ние: еврей = немец = предатель, — которое дрейфусары пы-
таются дискредитировать, популяризируя альтернативную
формулу: антисемитизм = немецкое варварство. Мы видим,
что республиканское общественное пространство не только
не игнорировало расовый вопрос, а, напротив, с самого на-
чала на нем сконцентрировалось под влиянием консерва-
тивных партий, стремившихся нейтрализовать социальный
дискурс рабочего движения.
Постав Ле Бон и Жорж Ваше де Лапуж публикуют свои
первые труды именно в этом контексте. Они grosso modo при-
надлежат к одному поколению. Когда была провозглашена III
27 Дело Дрейфуса. Прозвучавший на весь мир процесс Альфреда
Дрейфуса (90-е годы XIX века), еврея, офицера французской армии,
привлеченного к суду по ложному обвинению в измене и шпионаже
в пользу Германии.
58
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
Республика, Ле Бону было 30 лет, Ваше де Лапужу — 17.
Выходцы из провинциального среднего класса, оба начали
свою карьеру в либеральных профессиях: Ваше де Лапуж —
как судья, Ле Бон — как врач. Однако оба затем оставляют
свое ремесло. Лапуж становится библиотекарем, а Ле Бон
выбирает журналистику. Став главным редактором «Курье
медикаль», он, благодаря успеху своих книг, получает воз-
можность жить на авторские гонорары, продолжая ре-
дактировать одну из книжных коллекций в издательстве
«Фламмарион».
Если сегодня трудно поверить, что в свое время эти пи-
сатели могли восприниматься как основоположники наук,
следует учитывать, что перед нами эпоха, когда под знаме-
нем социальной науки друг с другом сражалось множество
претендентов на это звание. Это нечетко очерченное про-
странство было занято чрезвычайно эклектичными учены-
ми. Лапуж и Ле Бон тут не исключение. Первый из них сна-
чала защитил диссертацию по праву, посвященную «теории
имущества в общем позитивном праве», а в 1883 году ушел
из судебного ведомства, чтобы заняться расовой антропо-
логией. Ле Бон посвящает себя исследованиям по медици-
не, археологии, географии, антропологии, истории и даже
физике. В конце концов он оставляет все эти сферы, чтобы
сконцентрироваться на том, что принесет ему успех: соци-
альной психологии, которая представляется как своего рода
философия истории.
Первоначально оба были горячими республиканцами,
вполне в духе педагогических и научных идеалов ново-
го режима. Однако, поскольку научные институции так
и не признали их заслуг, они становятся все более критич-
ными по отношениию к режиму и демократии. Крушение
их личных надежд совпадает со всеобщим разочаровани-
ем, которое охватило Францию в конце XIX века. Как мы
увидим в дальнейшем, каждый из них по-своему послужит
59
ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
научной санкцией для консервативного правого дискурса,
о котором мы уже кратко упоминали.
Как спасти «светловолосого
долихоцефала»?
Ваше де Л апуж безуспешно пытался внедрить во Франции
антропосоциологию. Эта дисциплина заимствует свои
основные орудия у английских авторов, Фрэнсиса Гальтона
и Карла Пирсона, которые попытались применить открытия
Дарвина к социальным реалиям. Отсюда увлечение Ваше
де Лапужа темой расового отбора, развивающей дарвинов-
скую схему «борьбы за существование » (struggle for life) —
а это понятие как раз стало во Франции широко известно
в конце XIX века. Лапуж скрещивает эти теории с расовыми
тезисами колониальной антропологии, но переносит их
в пространство метрополии. Он также следует по стопам
Буланвилье и Гобино, представляя историю Франции как
столкновение двух рас, которое привело к исчезновению
высшей из них. Главное научное доказательство, которое
Лапуж привлекает для подтверждения своей теории, заим-
ствовано из френологии. Он был убежден, что, измеряя че-
репа и выстраивая на их основе статистику, он объективно
продвигает науку. Он создал новый словарь, чтобы высказать
приблизительно те же идеи, что Гобино28. Многочисленные
группы, которые со времен античности населяли ту часть
Европы, которую позже назовут «Францией», классифициру-
ются им по форме черепа, что позволяет Л апужу представить
историю этой страны как беспощадную борьбу между арий-
цами («расой светловолосых долихоцефалов», к которым
28 Ваше де Лапуж ввел во французский язык слова «евгеника»
и «ethnie» (см. подробно о значении этого термина в статье Елены
Филипповой «Раса: история концепта во французских социальных
науках»), — Примеч.ред.
60
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
принадлежат галлы) и другими этническими группами,
которых он причисляет к «расам брахицефалов»29. Победа
монархии над феодализмом, отмена Нантского эдикта30
и Французская революция, по его мнению, были основными
историческими событиями, которые привели кустранению
арийцев (которых он считает «высшей расой»). Однако оно
объясняется также и факторами биологического характера.
Как пишет Лапуж, «законы наследственности» показывают,
что смешение рас ведет к вырождению. Скрещение разных
наследственных черт создает бесплодные и неустойчивые
народы.
Антропосоциология предлагает решение двух важней-
ших проблем, волновавших лидеров III Республики: паде-
ния рождаемости и социальных волнений 31. Лапуж пред-
ставляет правительству не только свою оценку ситуации,
но и практические рекомендации. Необходимо ввести по-
литику расовой селекции, которая бы позволила заселить
Францию «евгениками». Когда на повестку дня остро встал
вопрос иммиграции, он призвал ввести на границах отбор,
29 «Брахицефалы — название расы людей, чьи черепа, если взгля-
нуть на них сверху, напоминают по форме яйцо, но более корот-
кое, усеченное или закругленное сзади»; «Долихоцефалы — это раса,
чья черепная коробка, в ее верхней части, имеет овальную форму,
так что ее длина на четверть превосходит максимальную ширину»
(Dictionnaire Littre, 1877).
30 Нантский эдикт — закон, даровавший французским
протестантам-гугенотам право на вероисповедание. Издание эдикта
завершило тридцатилетний период Религиозных войн во Франции.
Эдикт был составлен по приказанию французского короля Генри-
ха IV и утверждён в Нанте 13 апреля 1598 года. Отменен Людови-
ком XIV в 1685 году. —Примеч.ред.
31 В 1880-е годы первый крупный кризис капитализма при-
вел к росту числа забастовок и манифестаций. Тогда же Жюль Гед
основывает Французскую рабочую партию, первую марксистскую
партию, появившуюся во Франции. В тот же период демографы
фиксируют кризис рождаемости. Население Франции стагнирует,
тогда как в Германии оно растет быстрыми темпами.
61
ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
безжалостно отсеивающий «нежелательные низшие типы»,
то есть всех тех, кто не принадлежит к «светловолосой расе
долихоцефалов».
В судьбе Лапужа, на первый взгляд, есть какая-то загад-
ка. В отличие от множества экспертов-антисемитов и ра-
систов, как Жорж Монтандон или Жорж Моко, которые
во времена Виши поддерживали расовую дискриминацию
из личного интереса, Лапуж принес собственную карье-
ру на алтарь идей. Он оставил пост прокурора и, несмо-
тря на все попытки, так и не сумел получить должности
в каком-либо исследовательском институте или универ-
ситете. Несмотря на многочисленные статьи в специали-
зированных журналах, тот, кто хвалился, что измерил
20000 черепов, и считался крупным ученым в Германии
и США, во Франции так и остался полностью маргинали-
зированным. С конца XIX века его тезисы опровергались,
а порой и осмеивались крупнейшими представителями
французской антропологии и социологии. Он даже был
изгнан из редакционного комитета «Антропологического
журнала». Тиражи его книг останутся крошечными. Как
отмечает Пьер-Андре Тагиефф32, «во Франции после
1902-1903 годов Лапуж был уже настолько политически
и научно дискредитирован, что его работы по антропосо-
циологии могли выходить только в иностранных, немец-
ких и американских, журналах».
Его маргинализация объясняется несколькими причина-
ми. Лапужа упрекали в том, что, превознося арийскую расу,
он поддерживает «немецкие» теории. Несмотря на все его
опровержения, этот ярлык так за ним и закрепится. Его (ми-
молетная) поддержка марксистов из Французской рабочей
партии, диатрибы в адрес Французской революции и евреев
также способствовали его маргинализации, особенно после
дела Дрейфуса.
32 TaguieffP.-A. La couleur et le sang.P. 138.
62
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
Можно предположить, что научная одержимость, заста-
вившая его упорно идти по тупиковой дороге, объясняется
психологической потребностью, похожей на ту, которая
толкал а Гобино: стремлением объяснить свою собственную
биографию. Маркиз Ваше де Лапуж тоже по рождению ари-
стократ. Он бесконечно повторяет для тех, кто готов его слу-
шать, что он отпрыскодного из старейших дворянских родов
Пуату («более тысячи лет контролируемой генеалогической
преемственности»). Выходец из среды, обреченной на со-
циальную деградацию, Ваше де Лапуж искал в науке форму
признания, которого он так и не получил от III Республики ”.
Эти детали его биографии, несомненно, расположили его
к тому, чтобы стать защитником одной из категорий забы-
тых жертв — «светловолосых долихоцефалов». «Научная»
работа Лапужа в основном состояла в том, чтобы отбирать
в колоссальной массе книг, которые он успел прочесть
за свою жизнь, тексты или отрывки, которые позволяли ему
подтвердить правильность изначально сделанного выбора
И укрепляли его идентичность жертвы33 34. Он создал застыв-
33 Еще одно сходство с Гобино состоит в том, что его отец умер,
когда он еще был ребенком. Отданный в иезуитский коллеж, Лапуж,
которого тогда описывали как «маленького чахлого блондина», стал-
г кивается со всеми тягостями интернатской жизни. Его начальники
, И коллеги по работе часто сетовали на его презрительное отноше-
ние к ним. Его поза аристократа мысли, который был вне всякой
• критики, окончательно отрезала его от академической среды (Mas-
, sin В. Vacher de Lapouge et I’echec de 1’anthroposociologie // Claude
Blanckaert (dir.) Les Politiques de 1’anthropologie, discours et pratiques
! en France, 1860-1940. Paris: L’Harmattan, Paris, 2001).
34 В конце XIX века антропосоциологию нельзя приписать
К какому-либо одному политическому лагерю. Ваше де Лапуж при-
соединился к консерваторам, но основатели этой дисциплины
в Германии придерживались левых воззрений и выступали против
антисемитизма. Стоит также обратить внимание на то, что в США
успех Ваше де Лапужа среди евгенистов не поставил демократию
, под угрозу.
63
ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
шую теорию, которую любые новые данные лишь подтверж-
дали, поскольку она в принципе была «нефальсифицируема»
(в попперовеком смысле слова).
После Первой мировой войны Лапуж безуспешно пыта-
ется популяризировать труды американца Мэдисона Гранта,
резко выступавшего против иммиграции во имя выживания
«белой расы». Однако это обернулось очередной неудачей.
В итоге не Лапуж, а Андре Зигфрид, истинный республи-
канец, профессор Коллеж де Франс и будущий директор
Института политических исследований (Science Ро), распро-
страняет во Франции тезисы, представляющие смешение
между белыми и чернокожими как угрозу белой расе. В сво-
ей громкой книге о США, вышедшей в 1927 году, Зигфрид
пришел к выводу, что «негритянское население нужно при-
знать неассимилируемым. Даже если бы произошло частич-
ное смешение, оно бы негативно сказалось на физических
свойствах белой расы североамериканцев: мы бы получи-
ли вторую Бразилию». По поводу физической связи между
чернокожими американцами и белыми женщинами он при-
бавляет: «Эта проблема — пучина, в которую нельзя заглянуть
без ужаса, потому что там высшая раса рискует запятнать
свое достоинство»35.
Такую науку ценят власть имущие
Постав Ле Бон олицетворяет тип ученого, чрезвычайно
далекий от Лапужа. Врач по образованию, он не должен был
порывать со своей профессиональной средой, чтобы занять-
ся исследованиями в области социальных наук. Наоборот,
авторитет, который придавала его первая профессия, позво-
лил ему быстро выйти за рамки узкой специализации, кото-
рые накладывают ученые разыскания, и сделаться салонным
35 Siegfried A Les Etats-Unisd’aujourd’hui. Paris: Armand Colin, 1927.
P. 95-103.
64
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
ученым, что позволило ему выстроить разветвленную сеть
личных контактов. Как и Лапуж, Ле Бон так и не получил
места ни в одном научном учреждении. Однако в его слу-
чае это было связано с тем, что во времена III Республики
усиливающееся размежевание между «наукой» и «журнали-
стикой» делает невозможным признание в обеих сферах
одновременно.
Ле Бон с самого начала стремился к известности у широ-
кой публики. Его первые сочинения, посвященные «живым
мертвецам», были сразу же восторженно встречены прессой.
В начале карьеры его начинания раз за разом заканчива-
лись неудачей, однако за годы учения он приобрел «жур-
налистский нюх на идеи и факты, которые в конкретный
момент способны заворожить массу читателей». Успех его
работ о психологии толпы «позволил ему жить на гонорары
и почувствовать себя своим в литературной республике, где
он занял место рядом с великими»зб.
Вовсе не чуждаясь мира, Ле Бон с 1890-х по 1930-е годы
постоянно был в центре светской жизни. Организуя по пят-
ницам знаменитые «ужины сорока», он принимал у себя
звезд театральной сцены, науки и политики. Он встре-
чал или посещал Мари Бонапарт, Поля Валери, Бриана
и Рузвельта. Его «теории» преподавались в Военной школе,
и он вызывал восхищение у многих политиков, от Пуанкаре,
Клемансо и Эррио до Муссолини и Гйтлера. Как замечает
Серж Московичи, если влияние Эмиля Дюркгейма было го-
сподствующий в университетах, мысль Ле Бона царствовала
в мире политиков и военных.
Тем не менее, для того чтобы завоевать публику, мало
быть салонным мыслителем. Поразительное воздействие
трудов Ле Бона объясняется тем, что он использовал свою
сеть знакомств, чтобы внедрить новую парадигму, разрабо-
танную незадолго до того философом Теодулем Рибо.
^Moscovicis. L’Age des foules. Paris.- Fayard, 1981. P. 74.
65
ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
Профессор Коллеж де Франс, Рибо был одним из лиде-
ров школы позитивистов, которые сражались со спиритуа-
лизмом. Как показал Иэн Хокинг37, он использовал работы
Спенсера и Гальтона о наследственности, чтобы построить
«современную науку о памяти». Между 1874 и 1886 годами
Рибо создает понятие бессознательного, которое он опреде-
ляет как прошлое, продолжающее жить в настоящем, хотя
человек этого и не ведает. Позже этот концепт будет взят
на вооружение Пьером Жане и Зигмундом Фрейдом, кото-
рые с его помощью отвергнут старую психологию в пользу
психиатрии и психоанализа. Аналогия между индивидом
и обществом позволяет Теодулю Рибо38 расширить приме-
нение его тезисов о психологической наследственности,
отталкиваясь от принципа, что на уровне вида она играет
такую же роль, как и у отдельного человека. «У всякого на-
рода совокупность его психических характеристик, которые
проявляются во всей его истории, во всех его институтах
и в любую эпоху, называется национальным характером >.
Это позволяет Рибо утверждать, что «француз XIX столетия
по сути своей — тот же галл времен Цезаря».
Полагая, что связь между наследственностью и нацио-
нальным характером незаслуженно замалчивается, он пред-
лагает новую схему прочтения всемирной истории, «этноло-
гическую психологию», которую Ле Бон, представлявшийся
другом Рибо, с середины 1890-х годов примется популяри-
зировать во всем мире. Если антропосоциология Лапужа
не годилась для нужд политиков и журналистов, коллектив-
ная психология Ле Бона изначально была приспособлена
для элит, дезориентированных усилением рабочего движе-
ния. Ле Бон внедряет во французский словарь выражения
37 Hacking I. L’Ame reecrite. Etude sur la personnalite multiple et les
sciences de la memoire. Paris: Les EmpeV'heurs de penser en rond [ 1' ed.
1995], 1998.
38Ribot T. L’Heredite psychologique. Paris: Librairie Baillere et Cie,
1882. P. 120-123.
66
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
«коллективная ментальность» и «ментальная организация»,
означающие бессознательные и иррациональные силы,
управляющие поведением людей. Несмотря на то что он по-
стоянно прикрывался научной объективностью, его тексты
легитимизируют консервативный взгляд на все проблемы,
встающие перед обществом. Посвященная Теодулю Рибо
«Психология толпы» (1895) используется для дискредита-
ции социальной борьбы, разоблачения социалистических
агитаторов, ниспровергателей авторитетов и критики тех,
кто одержим «манией великих реформ».
Ле Бон также обрушивается на догму всеобщего ра-
венства и образования для всех. Он выступает против ко-
лонизации, так как полагает, что если Франция навяжет
свои институты «примитивным народам», то они смогут
их использовать как оружие против «высшей расы». Точно
так же он полагает, что иммиграция представляет опас-
ность для национального характера. Как главный редактор
«Медицинского вестника», он активно участвует в первой
кампании студентов-медиков, направленной против ино-
странцев. Подобный национализм также подпитывает его
речи, обличающие «немецкий расизм», позволившие ему
создать себе имидж гуманиста.
Все его заключения о недугах, угрожающих француз-
скому обществу, без сомнения, призваны напомнить власть
имущим о том, что у доктора Ле Бона есть магическое сред-
ство, позволяющее их излечить. «Психология толпы явля-
ется в настоящее время последним средством, имеющимся
в руках государственного деятеля, не для того, чтобы ими
управлять (так как это уже невозможно), а для того, чтобы
не давать им управлять собой»39. Ле Бон не искал в науке
ответов на вопросы, мучившие его лично, как Гобино или
Лапуж. Трагическая судьба «светловолосого долихоцефала»
39 Le Bon G. Psychologic des foules. Paris: Felix Alcan, 1895.
Введение.
67
ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
никогда не тревожила его сон. Он просто стремился к тому,
чтобы наука принесла ему признание сильных мира сего.
Именно они составляют то «мы », к которому он обращается,
обосновывая свои убеждения.
Нет ничего удивительного в том, что из трех авторов,
о которых мы здесь говорим, только Гюстав Ле Бон все еще
остается объектом противоречивых интерпретаций. Его
биография, написанная Катрин Рувье4п, рисует портрет,
в котором нет ничего от «эволюционистского расиалиста»,
как его представляет Андре Тагиефф. Биограф стремится
реабилитировать Ле Бона, представляя его как непризнан-
ного гения, будто бы открывшего радиоактивность до Пьера
Кюри, теорию относительности — до Эйнштейна, «новую
историю» — до Жака Ле Гоффа, теорию тоталитаризма —
до Франсуа Фюре и даже предвидевшего Вторую мировую
войну. Предшественник социобиологии Конрада Лоренца,
которую Катрин Рувье подает как важнейшее достижение со-
циальных наук, Ле Бон изображается либеральным мыслите-
лем. Его тезисы о неравенстве рас минимизируются, а анти-
семитские выступления — игнорируются, точно так же как
его роль в усилении ксенофобского корпоратизма в меди-
цинском мире. Это сочинение, переделанное из диссерта-
ции, отмеченной «диссертационной премией » университета
Париж II, было опубликовано в Университетском издатель-
стве Франции (PUF) в 1986 году с предисловием Эдгара Фора,
означавшим поддержку со стороны Французской акаде-
мии40 41.
40 Rouvier С. Les Idees politiques de Gustave Le Bon. Paris: PUF,
1986.
41 Журнал «Фигаро-Магазин» отметил 50-летнюю годовщину
со дня его смерти, представив Ле Бона как «пророка антисоциализ-
ма» (Figaro-Magazine, 12 декабря 1981).
68
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
«Расистские доктрины»
и «национальный характер»
Эти размышления позволяют лучше оценить основ-
ные изъяны генеалогии расистских доктрин, выстроенной
Пьером-Андре Тагиеффом. Первый из них состоит в том, что
она постулирует преемственность между «системами мыс-
ли» разного времени, тогда как в реальности мы имеем дело
с реапроприацией старых идей, продиктованной новым
контекстом. Гобино умер в 1882 году в полной безвестности.
Он был вновь открыт лет десять спустя немецкими авторами,
на фоне резкого обострения националистических трений
между Францией и Германией. В итоге Гобино превратился
в мишень для французских крайне правых, упрекавших его
в «германизме». Ирония судьбы состоит в том, что автора
«Опыта о неравенстве рас» реабилитируют дрейфусары, что-
бы не дать «Аксьон франсез» или немцам установить моно-
полию на анализ расового вопроса42.
У доктрины Ваше де Лапужа во Франции было не боль-
ше последователей, чем у Гобино. Однако в 1942 году, когда
режим Виши переходит к активному сотрудничеству с на-
цистскими властями, правительство, возглавляемое Лавалем,
желая придать символическое значение этому сближению,
создает институт антропосоциологии, руководство которым
было доверено Клоду Ваше де Лапужу, сыну Жоржа (умерше-
го в 1936 году). Авторы с крайне правого фланга, такие как
Буланже43, прйгсваивают себе Гобино, представляя Лапужа
как его «единственного ученика»44.
Разграничение между «расизмом» и «расиализмом» тоже
не кажется мне убедительным. Такой автор, как Ле Бон,
п BoisselJ. Gobineau. Biographic. Mythe et realite. Paris: Berg Inter-
national, 1993.
43 BoulangerJ. Le Sang frangais. Paris: "Denoel, 1943.
44 Цит. no: TaguieffP.-A. La couleur et le sang. P. 151.
69
ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
числящийся среди «расиалистов» (тех, кто объясняет мир
в расовых терминах), легко мог быть зачислен и в катего-
рию «расистов» (тех, кто предлагает политические решения,
основывающиеся на расовых принципах). Мы видели, что
в «Психологии толпы» он сам говорил о себе как о «послед-
нем средстве в руках государственного деятеля». Подобная
классификация не позволяет увидеть истинные расхожде-
ния, разделявшие авторов, споривших о расовом вопросе
в конце XIX века. В книге «Цвет и кровь» Тагиефф фокусирует
свое внимание на двух теоретиках-консерваторах. Однако
в то время адепты «расы»встречались во всех партиях, кроме
марксистов. После Первой мировой войны именно «левые»,
и часто активные члены Лиги прав человека, выстроили си-
стему расовой селекции иммигрантов45. Андре Зигфрид,
которого я уже упоминал, в юности был видным дрейфуса-
ром, что не помешало ему поддержать своим именем теории
о превосходстве белой расы.
Упрощенный взгляд, противопоставляющий анти-
дрейфусаров-антисемитов дрейфусарам — защитникам
«прав человека», заслоняет от нас третью позицию, кото-
рую отстаивали сторонники «золотой середины», — точку
зрения, которую можно считать официальной идеологией
III Республики. Она ставит в один ряд мыслителей, которые
вслед за Дюркгеймом стремятся все объяснить в «социаль-
ных» терминах, и тех, кто преклоняется перед «расой», как
Ваше де Лапуж. Поборники «золотой середины» пытаются
совместить эти две перспективы, упрекая защитников прав
человека в том, что они слишком долго закрывали глаза
на роль расы в истории46.
45 Noiriel G. Racisme. La responsabilite d’elites. Paris: Textuel, 2007.
46 Альфред Дюфрешу (Dufrcchou A. Gobineau. Paris: Bloud, 1907)
утверждал: «эгалитаристски настроенные теоретики этнологии зря
презирают “расовые предрассудки”. Это что-то большее, чем пред-
рассудки».
70
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
Самый яркий представитель подобного направления
мысли — не кто иной, как философ Альфред Фуйе, теоретик
«идей-сил » и друг Гамбетты. Его жена была автором знамени-
того «Путешествия двух детей по Франции » — учебника исто-
рии, по которому в конце XIX века преподавали во всех на-
чальных школах47 48. В своей книге «Психология французского
народа »4Я, написанной в духе Теодуля Рибо, Фуйе утверждает,
что национальный характер «тесно связан с темперамен-
том, который сам опосредован передающимся по наследству
физическим типом и этническими чертами не в меньшей
степени, чем природной средой»49. Кроме того, у «разных на-
родов темперамент не может не различаться в зависимости
от свойств крови, мускулов и особенно нервов »50.
Фуйе берет на вооружение понятие «вторичных рас » —
«особых групп, “ethne” или “ethnie”51, как их предлагает назы-
вать г-н де Лапуж»52. При этом он отвергает исповедуемый де
Лаггужем детерминизм, упрекая того, что он не верит в силу
образования. На взгляд Альфреда Фуйе, национальный тем-
перамент был в течение многих веков выработан именно
благодаря взаимодействию между человеком и средой. «Дух
оказывается сильнее расы, точно так же как он оказывается
сильнее земли [...] Видеть в эволюции обществ лишь борь-
бу рас значит замкнуться в зоологии»53. Эти размышления
конкретизируются в высказываниях по иммиграционному
47 Nicolet С. L’idee republicaine en France: 1789-1924: Essai d’histoire
critique. Paris: Gallimard, 1982. P. 490-491.
48 Fouillee Psychologie du peuple fran^ais. Paris: Fayard, 1898.
49 Ibid. P. I.
50 Ibid. P. 21.
51 Оставим эти термины без перевода, так как, например, по-
нятие «этнос» в русском языке отличается от того, что называют
«ethnie > во французском. См. более подробно описание терминоло-
гии в статье Елены Филипповой «Раса: история концепта во фран-
цузских социальных науках». (Примеч. ред.)
52 Fouillee Psychologie du peuple frangais. Paris: Fayard, 1898. P. 27.
53 Ibid. P. 47.
71
ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
«вопросу». Фуйе полагает, что правительство должно принять
меры, чтобы сохранить «национальный характер» францу-
зов. Он предостерегает против «слишком быстрого введения
неассимилируемых или плохо ассимилируемых инородных
элементов»54. Как видим, Фуйе тоже поддерживает расовый
детерминизм, представляющий некоторых индивидов как
«неассимилируемых».
Наконец следует сказать, что разграничение между «ра-
систами» и «расиалистами» мешает нам увидеть ключевую,
на мой взгляд, оппозицию. Что объединяет Ле Бона, Ваше де
Лапужа и Фуйе — это то, что все трое рассматривали расовый
вопрос через призму актуальной политики. Однако так по-
ступали далеко не все, кто его изучал. К примеру, Дюркгейм
отвергал для себя роль эксперта, полагая, что истинный
ученый должен формулировать собственную проблемати-
ку, а не пытаться удовлетворить запросы правителей или
журналистов. Книги «О разделении общественного труда»
[1893] и «Самоубийство » [1897] — это не только работы, зало-
жившие основы социологии, но и орудие, которое позволяет
нам глубже понять роль расы в современном обществе и ме-
ханизмы интеграции индивида в национальное государство.
При этом Дюркгейм ищет ответы на эти вопросы, не апелли-
руя к актуальной политике, а проводя колоссальную работу
по «переводу» положений здравого смысла на язык науки,
поскольку он был убежден, что именно таким способом
ученый может принести максимальную пользу своим со-
временникам» 55.
54 Fouillee Psychologie du peuple frangais. P. 270.
55 Такая позиция, характерная для этого «нетипичного интел-
лектуала» [Noiriel G. Immigration, antisemitisme et racisme en France
(XIXe — XXe siecles). Discours publics, humiliations privees. Paris: Fa-
yard, 2007], требует от исследователя соответствовать противопо-
ложным требованиям. Первое из них — «активная позиция», о ко-
торой Дюркгейм заявил в знаменитой формуле 1893 года: «Если бы
наши исследования представляли исключительно спекулятивный
72
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
Заключение
Подводя итоги, я хотел бы остановиться на уроках, ко-
торые история расовых доктрин может дать для лучшего
понимания проблем, стоящих перед нами сегодня. Связь,
которую Тагиефф прослеживает между «расистскими док-
тринами» XIX века и сегодняшними лозунгами крайне пра-
вых, мне не кажется убедительной. Идеи, которые сегодня
отстаивает «Национальный фронт», ближе к тезисам Фуйе,
чем Ваше де Лапужа. Однако было бы чистым абсурдом
утверждать, что из текстов Фуйе выросли «расистские док-
трины на французский лад». Обращаясь к истории, чтобы
проследить преемственность между прошлым и настоящим,
легко скатиться к анахронизму. Вот почему исторические ис-
следования, чтобы пролить свет на сегодняшние проблемы,
должны следовать по совершенно иному пути.
В этой работе мы показали, что расовый вопрос впервые
возник во французской общественной жизни как раз в тот
момент, когда выстраивались демократические институты,
при которых мы существуем сегодня. Анализируя установ-
ление новой системы господства, можно выявить механиз-
мы легитимации власти, которые все еще действуют в наши
дни. Как мы уже видели, правые монархисты изо всех сил
выступали против принципа политического равенства, ко-
торый отстаивали основатели III Республики. Однако, когда
интерес, мы бы считали бессмысленным тратить на них и час рабо-
ты» (Durkheim £ De la division du travail social. Paris: Felix Alcan, 1893-
P. XXXIX). Второе требование — это «дистанция», о которой он пи-
сал год спустя: «Социологии пришло время отказаться от того, что
можно было бы назвать светским блеском, и приобрести эзотериче-
ский статус, приличествующий всякой науке. Благодаря этому она
выиграет в авторитете и достоинстве, пусть и, вероятно, потеряет
в популярности» (Durkheim Ё. Les Regies de la methode sociologique.
Paris: Felix Alcan, 1894. P. 144). См. об этом также: EliasN. Engagement
et distanciation. Paris: Fayard, 1993 [1983].
73
ЖЕРАР НУАРЬЕЛЬ
этот принцип все-таки был внедрен, консерваторам при-
шлось его принять. Тогда они попытались дать его новую
формулировку, которая бы им позволила эффективнее от-
стаивать свои интересы и оправдывать свои привилегии.
Поэтому они просто сместили границы равенства. Признав,
что все французские граждане политически равны, они под-
держали новое неравенство, на этот раз между французами
и иностранцами. Одновременно они сформулировали новое
определение иностранца, основываясь на критерии проис-
хождения, а не на нормах права, вновь возродив социаль-
ную дискриминацию, которую больше не могли открыто
отстаивать.
Именно в этом контексте во Франции зародился расизм
и антисемитизм. Ле Бон или Ваше использовали престиж
науки, чтобы обосновать свое видение мира, основанное
на идее расы, в противовес классу. При этом следует уточ-
нить, что эта парадигма распространилась далеко за преде-
лы кругов консерваторов. В «умеренной» форме, созданной
республиканцами, принадлежавшими к «левому центру» (как
Альфред Фуйе), он овладел французским общественным
мнением. Концепт «национального характера» позволил
подкрепить расовые идеи, не используя самого этого слова,
чтобы сплотить всех, кто боролся против рабочего движе-
ния, вдохновленного марксизмом.
Эта парадигма начала рушиться в 1970-е годы. Кон-
серваторы, поддержавшие режим Виши, а затем колониа-
лизм, начинают терять почву под ногами. Закон от 1 июля
1972 года о борьбе с расизмом был принят единогласно. Это
лучшая иллюстрация установившегося тогда антирасист-
ского консенсуса, который вытеснил на обочину политиче-
ского поля страны всех, кто его не разделяет. Подобно тому
как роялисты из «Аксьон франсез», взяв на себя роль пугала,
обосновались в публичном пространстве в тот момент, когда
III Республика крепко встала на ноги, «Национальный фронт»
вторгся на политическое поле после того, как правящие
74
У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА
партии сошлись на антирасистской платформе. Правящий
класс начинает использовать этот новый дискурс для того,
чтобы легитимизировать свое господство, заодно не отказы-
вая себе в удовольствии покритиковать народный электорат
Жана-Мари Ле Пена56. Борьба против расизма и борьба, ко-
торую рабочее движение ведет против экономического и со-
циального неравенства, которые до сих пор были связаны,
теперь все больше дистанцируются друг от друга и иногда
даже вступают в противоречие. Порой это запускает процес-
сы, которые Уолтер Бенн Майклс на материале США описал
, в своей книге «Различие против равенства»57. Тогда каку ис-
токов III Республики власть имущие признали политическое
равенство классов, чтобы оправдать свои привилегии под
предлогом неравенства происхождения, сегодня, похоже,
у нас на глазах начинает действовать противоположная ло-
гика: дискурс о политическом равенстве, вне зависимости
от происхождения, способствует классовому неравенству.
Перевод с французского
М.Р. Майзульса
i
56 Noiriel G. Racisme. La responsabilite d’elites. Paris: Textuel, 2007.
57Benn° Michaels W. La Diversite contre Legality. Paris: Raisons d’agir
• [1' ed. 2006], 2009.
Елена Филиппова1
РАСА: ИСТОРИЯ КОНЦЕПТА
ВО ФРАНЦУЗСКИХ СОЦИАЛЬНЫХ
НАУКАХ1 2
Слово раса прослеживается во французских текстах
с конца XV — начала XVI века, но свое нынешнее значение
оно приобретает лишь к XIX веку. Первоначально катего-
рия «раса» имела социальный смысл, о чем свидетельствует,
в частности, основополагающий миф истории Франции
о «борьбе двух рас»: франков, от которых произошла ари-
стократия, и галлов, предков «простого народа» (подробнее
об этом ниже). Именно в этом смысле употребляли слово
раса Мишле и иногда Ренан. Очевидно, что и утвержде-
ние Марселя Мосса о том, что «новые расы формируются
в лоне современных наций» и что «именно потому, что нация
создает расу, многие думают, что раса создает нацию»3, ис-
ходит из ее социально-культурной и исторической, а не био-
логической трактовки.
Прилагательное расистский также изначально относи-
лось не к биологической расовой теории, а к традициона-
листской концепции «исторической расы»: «расист» — это
тот, кто верит в существование «французской расы» и забо-
тится о сохранении ее чистоты и целостности4. Добавим:
1 Институт этнологии и антропологии РАН.
2 Статья подготовлена при поддержке гранта президента Рос-
сийской Федерации «Ведущая научная школа» №НШ-7091.2012
3 MaussM. La nation // Idem. (Euvres.T. °3. "Paris: Minuit, 1969.
P. 595-596.
4 TaguieffP.-A. La force du prejuge: Essais sur le racisme et ces doubles.
Paris: La Decouverte, 1987. P. 127.
76
РАСА: ИСТОРИЯ КОНЦЕПТА...
верит не только в «существование», но и в величие, превос-
ходство и естественное право доминирования. Эта вера за-
ставляла А. Токвиля безусловно оправдывать колониальную
эпопею Франции и закрывать глаза на сопутствующее ей на-
силие, противоречащее христианским принципам. Д. Кола,
анализируя взгляды Токвиля, приходит к выводу, что страст-
ное стремление к демократии, свободе и равенству внутри
страны закономерно приводило его к установлению аристо-
кратической иерархии между странами. Франция, первой
провозгласившая на своей земле общество равных, возвыси-
лась тем самым над всем остальным миром и получила право
господства над менее совершенными обществами5.
Тем временем развитие естественных наук, и в частности,
эволюционизм Ч. Дарвина, открытие законов наследствен-
ности Г. Менделем способствовали превращению «расы»
в категорию физической антропологии, где она получила
вполне определенное и общепризнанное значение «сово-
купности индивидов, обладающих значительным генети-
ческим сходством, позволяющим отличить ее от других по-
добных совокупностей»6.
Использование одного и того же термина для опреде-
ления явлений различной природы закономерно привело
к тому, что культурные и соматические характеристики
слились воедино7. Раса, таким образом, стала понимать-
ся как «естественно сформировавшаяся группа людей,
имеющих офцее прошлое и, как следствие, сходство фи-
зических, психических и культурных характеристик»8.
Именно эту увязку чисто биологического понятия с социо-
культурными особенностями, эссенциализацию соци-
ального К. Леви-Стросс называет «первородным грехом
5 ColasD. Citoyennete et nationalite. Paris: Gallimard, 2004.
P. 82-83.
6 TameroJ. Le racisme. Editions Milan, 1995.
7 Guillaumin C. L’ideologie raciste. Paris: Folio Essais, 2002. P. 80-112.
8 TameroJ. Op. cit.
77
ЕЛЕНА ФИЛИППОВА
антропологии», вследствие которого «научное заблужде-
ние (возможно, вполне добросовестное) стало невольным
оправданием дискриминации и эксплуатации человека
человеком»9.
Наивный расизм
Классическим примером такого рационального оправ-
дания является обоснование колониального рабовладения.
Механизм социального конструирования расовых катего-
рий, которые в дальнейшем приобретают самостоятельный
смысл и, в свою очередь, поддерживают и воспроизводят со-
циальное неравенство, французские исследователи анали-
зируют на примере своих заморских владений. Общества,
построенные на плантационной экономике, характеризо-
вались тройной сегментацией: социальной (землевладель-
цы/наемные рабочие), юридической (свободные/рабы)
и расовой (белые/черные). Поначалу три эти критерия
не были безусловно связаны между собой. Сохранились исто-
рические документы, свидетельствующие о том, что принад-
лежность к категориям «белых» или «цветных» определялась
не на основании визуальных данных, а на основании юриди-
ческого решения (в частности, постановления Суверенного
совета Гваделупы). Вот как пишет об этом Виктор Шелыпер:
«Существует на островах Ле Сэнт смешанное население, ко-
торое уравнено в правах с белыми. Это потомки некоторых
цветных семей, которые примерно сто лет назад были объяв-
лены белыми (курсив мой. — Е. Ф.)»10.0 распространенности
такой практики свидетельствуют следующие данные пере-
писи населения в 1797-1798 годах: в регионе Анс-Бертран
на севере острова среди 71 владельца сельскохозяйственных
9 Levi-Strauss С. Race et histoire. Paris: Folio essais, 1987. P. 10.
10 Shoelcher V. Des colonies frantjaises. Abolition immediate de 1’es-
clavage. Paris: Pagnerre, 1842. P. 15-16.
78
РАСА: ИСТОРИЯ КОНЦЕПТА...
имений (habitations) двое записаны как черные, 41 — как бе-
лые, еще 28, имея в числе предков рабов, также обозначе-
ны как белые. Таким образом, 40 % собственников крупных
сельскохозяйственных угодий, официально признанных
белыми, были потомками африканских рабов ”.
Постепенно, однако, на смену констатации факта
«рабы — черные» пришло умозаключение «рабы — потому
что черные». Таким образом, именно презрение к рабу яв-
ляется первичным, тогда как «раса — идеологическая кате-
гория, оправдывающая определенные формы неравенства,
может в этой перспективе рассматриваться как социально
предопределенное понятие. Однако в дальнейшем она сама
начинает предопределять социальные отношения, не явля-
ясь более простым отражением социально-экономического
принуждения»11 12.
Монтескье в «Духе законов» саркастически высмеивал
этот механизм обоснования социального неравенства био-
логическим: «Европейцы, истребив население Америки,
были вынуждены обратить в рабство африканцев, чтобы
иметь возможность обрабатывать такое количество земель.
Сахар был бы непомерно дорог, если бы его не производили
рабы. Эти последние — черные с ног до головы, к тому же
у них такие приплюснутые носы, что к ним почти невозмож-
но испытывать сострадание. Трудно себе представить, чтобы
мудрейший Бог вложил душу, тем более — добрую, в абсо-
лютно черцре тело (...). Невозможно поверить, что это —
люди, поскольку, если предположить подобное, то можно
усомниться в том, что мы сами — христиане »13.
11 RegentF. Les Blancs metisses en Guadeloupe au XVIII siecle // Ul-
tramarines. 2004- № 24. P. 25-28.
12 BonniotJ.-L. Racialisation? Le cas de la colorisation coloniale des
rapports sociaux // Faire savoirs. 2007. № 6. P. 37-46,40.
1 Montesquieu Ch. De 1'Esprit des lois. Paris: Garnier-Flammarion,
1979. Кн. XV, гл. 6.
79
ЕЛЕНА ФИЛИППОВА
Расовые предрассудки актуализируются и усиливают-
ся именно в тот момент, когда исходная бинарная система-,
рабы (черные)/свободные (белые) начинает размываться
в результате появления мулатов — свободных, но «не вполне»
белых. В ответ на это нарушение исходного порядка, ста-
вящее под сомнение «естественность» отношений господ-
ства/подчинения, не только предпринимаются попытки
ограничить брачные союзы между рабами и свободными
и отменить положение, согласно которому дети от таких
союзов считаются свободными, но и формулируется док-
трина расовой чистоты, основанная на генеалогической па-
радигме. Подобно тому как в феодальном обществе имеет
абсолютное значение древность и благородство рода, ил-
люстрировать которые призвано генеалогическое древо,
в рабовладельческих и пострабовладельческих обществах
важно уметь продемонстрировать, что на протяжении по-
колений в роду не было «черной», то есть «рабской», крови.
Задача эта осложняется (или облегчается) тем, что расиали-
зация рабства, установившая тесную связь между социаль-
ным статусом и физическим обликом, воспроизводит систе-
му общественных представлений, отражающую устаревший
социальный порядок: во Франции расовый критерий утра-
тил всякую юридическую силу с 1833 года, а в 1848-м быв-
шие рабы стали полноправными французскими граждана-
ми, однако прежние способы различения, унаследованные
от эпохи рабства, продолжают и по сей день в значительной
степени организовывать общественные отношения. Одним
из механизмов такого воспроизводства является «социаль-
ное управление передачей биологических черт»|4, заклю-
чающееся в системе жестких матримониальных запретов.
14 BonniolJ.-L. Penser et gerer i’heredite des caracteres discrimi-
nants dans les societes esclavagistes et post-esclavagistes/ / Rives
mediterraneennes [En ligne], 24. 2006, 29 decembre 2008 (http: // rives.
revues.org / 552).
80
РАСА: ИСТОРИЯ КОНЦЕПТА...
Знаменитый «цветовой барьер» (англ, color line, фр. ligne de
couleuf) есть не что иное, как стремление развести и заклю-
чить в четкие, непроницаемые границы две группы, состоя-
щие в отношениях господства/подчинения.
Колониализм XIX века, в свою очередь, нуждался для
своего оправдания в представлении о передовых и отста-
лых народах, о цивилизаторской миссии Запада и воспетом
Киплингом «бремени белого человека». Так, Эрнест Ренан
считал, что «в завоевании высшей расой страны, населенной
низшей расой, нет ничего ненормального»,5. Республиканец
и автор концепции светской школы Жюль Ферри утверждал,
что «высшие расы имеют право завоевывать низшие расы,
поскольку они обязаны цивилизовать их»16. Алексис Токвиль,
посетив завоеванный Алжир, писал в докладе парламенту:
«Варварские народы невозможно изучать иначе, нежели
с оружием в руках. Мы завоевали арабов, прежде чем узнать
их. [...] С приходом европейского населения здесь основано
цивилизованное христианское общество. Осталось понять,
в соответствии с какими законами оно должно жить и что
нужно сделать, чтобы ускорить его развитие»17. Именно отра-
жением расистских представлений стало введение в колони-
ях статуса аборигена, в соответствии с которым население
французской империи разделялось на граждан и поддан-
ных, обладавших ограниченным набором прав. В том же
докладе А. Токвиль недвусмысленно писал по этому пово-
ду: «Мы нисколько не обязаны, и это не принесет никакой
пользы, создавать у наших подданных-мусульман преуве-
личенное представление об их значимости, ни убеждать их
‘5 Renan Е. La reforme intellectuelle et morale de la France (1871).
Editions Complexe, 1999- P. 209-
16 Ферри Ж.. Выступление в Палате депутатов 28 июля 1885 года
по поводу целесообразности колонизации Мадагаскара — Discours
et opinions politiques de Jules Ferry. Paris: ed. Robiquet, 1897.
17 Цит. no: ColasD. Citoyenneteet nationalite. Paris: Gallimard, 2004.
P.74.
81
ЕЛЕНА ФИЛИППОВА
в том, что мы обязаны при всех обстоятельствах обращаться
с ними так, как если бы они были нашими согражданами
и равными нам»18. Подобные представления глубоко уко-
ренились в общественном мнении, о чем свидетельствует
сохранение чувства превосходства бывших колонизаторов
по отношению к бывшим колонизованным — пусть даже те-
перь они формально равные между собой граждане одного
и того же государства.
В то же время А. Токвиль полагал, что постепенно, по мере
распространения и упрочения европейской колониза-
ции, неизбежно произойдет «слияние двух рас », что казалось
ему тем более вероятным, что молодое поколение алжирцев
говорило по-французски. Представление о том, что арабы
могут превратиться в европейцев в результате цивилизатор-
ских усилий, со всей очевидностью свидетельствует о том,
что категория раса не приобрела еще биологического смыс-
ла, ставящего под сомнение единство рода человеческого.
В 1921 году Л. Ле Фюр вводит неологизм «расовый»
(racique), объясняя его необходимость тем, что «термин “эт-
нический”, происходящий от “этнос” (народ), отличается
двусмысленностью: понятие “народ” ближе по смыслу к “на-
ции”, чем к “расе”»19. Предложенный термин преподносится
как идеологически нейтральный, в отличие от термина «ра-
систский», который словарь Larousse за 192 3 год определяет
как «относящийся к немецким национал-социалистам, ко-
торыератуют за чистоту немецкойрасы, исключая евреев
и пр. (курсив мой. — Е. Ф.у>. Таким образом, в период между
1922 и 1930 годами происходит политико-идеологический
и семантический переворот. «Расизм» отныне означает
не просто историко-философскую концепцию в духе ме-
тафизической этноисторической модели Гобино, счи-
тающегося основоположником французского расизма,
18 ColasD. Op. cit. Р. 75.
'^LeFurL. Race et nationalite. Lyon, 1921. P. 21.
82
РАСА: ИСТОРИЯ КОНЦЕПТА...
и не антропосоциологические теории, и даже не расовые
предубеждения, а концепцию мира, основанную на исклю-
чении — будь то на примитивном уровне расистских реак-
ций или на более развитом уровне расистских теорий. Эта
концепция и основанная на ней политическая доктрина
подлежат осуждению как ложные, вредные и опасные, даже
более того — чудовищные и возмутительные, и приписыва-
ются врагу, открыто объявляемому таковым20.
Вторая мировая война и преступления, совершенные на-
цистами под лозунгами «расовой чистоты», сформировали
во французском обществе стойкое предубеждение против
самого термина «раса» и фактически табуировали его ис-
пользование. А провозглашение независимости бывшими
колониями сделало открытый, наивный расизм не только
этически, но и политически неприемлемым. Анализ довоен-
ной и послевоенной французской прессы, а также практики
словоупотребления в разговорном языке привел К Гййомен21
к констатации заметной модификации словаря и тона выска-
зываний. Однако, считает исследовательница (и многие с ней
вслух или молчаливо соглашаются), нет оснований говорить
о глубоком пересмотре расистского способа мышления, речь
скорее может идти о его перемещении на другой уровень со-
знания: место открытого и решительного выражения расиз-
ма заняло его столь же решительное и открытое отрицание,
сам же расизм принял латентную форму. Исповедующие эту
. идеологию стали не только более аккуратны в выражениях,
• но и более изощренны в ее аргументации. На протяжении
двух послевоенных десятилетий существовали даже нефор-
мальные цензурные запреты на антисемитские и расистские
высказывания в прессе и публичном пространстве. Впрочем,
эти запреты были фактически сняты известной речью Ш. де
20 TaguieffP.-A. La force du prejuge: Essais sur le racisme et ces doubles.
Paris: La Decouverte, 1987. P. 125.
21 Guillaumin C. L’ideologie raciste. Paris: Folio Essais, 2002. P. 129-131.
83
ЕЛЕНА ФИЛИППОВА
Голля в связи с арабо-израильским военным столкновением
1967 года, где он охарактеризовал евреев как «народ избран-
ный, уверенный в себе и властный», которому присуще «жгу-
чее, всесокрушающее стремление к экспансии »22.
Таким образом, отказ от расистской терминологии и от-
крытого выражения расистских взглядов не означал полного
отказа от попыток биологизации социальных различий, как
на уровне повседневных практик (категоризации на основа-
нии фенотипа или реального или предполагаемого «проис-
хождения»), так и в политическом и даже научном дискурсе
(достаточно упомянуть все более широкое распространение
категории «коренной француз » —franqais de souche, органи-
зацию телефонного опроса евреев, при котором критерием
отбора респондентов служили их имена и фамилии, или де-
баты о введении так называемых «этнорасовых категорий»
в государственную статистику, о которых уже говорилось).
В последние 10-15 лет термин «раса» вновь все больше
распространяется не только в публичном дискурсе, но также
в СМИ и даже в политических дискуссиях, хотя по-прежнему
не имеет ни общепринятого определения, ни официального
признания в качестве легитимной категории, конструируе-
мой социальной реальностью23.
Расизм под маской антирасизма
Современный этап концептуализации понятия «ра-
сизм» характеризуется стремлением «развести» биологи-
ческое и социальное содержание, то есть классифициро-
вать как «расистскую идеологию > и «расистское поведение»
любые теории и практики, основанные на исключении
22 Цит. по: Молчанов Н.Н. Генерал де Голль. М.: «Международные
отношения», 1972. С. 457-458.
23 WieviorkaM. Le racisme, une introduction. Paris: La Decouverte,
1998. P. 26-27.
84
РАСА: ИСТОРИЯ КОНЦЕПТА...
и дискриминации,— женщин, стариков, иммигрантов,
гомосексуалистов. «Новый расизм», в отличие от «класси-
ческого», «научного», то есть биологического, определя-
ется как «культурный», «символический» или «дифферен-
циалистский»24. Сегодня в большинстве случаев исключение
«другого» оправдывается не аргументами биологического
расизма, а именно культурными отличиями, подразумеваю-
щими наличие чуждых «нам» ценностей. При этом, как от-
мечает В. Шнирельман25, расовое мышление характеризу-
ется тем, что границы между культурами «представляются
столь же непроходимыми, какими они представлялись пре-
жде между биологическими расами». Тесная увязка внешних
признаков с генеалогией, о которой речь шла выше, способ-
ствует биологизаторской интерпретации идентичности:
формы поведения ассоциируются с определенным внешним
обликом и, как нередко считается, передаются по наследству,
как и черты фамильного сходства26. Индивиду приписыва-
ются некоторые характеристики, часто негативные, только
потому, что в нем видят члена группы, которой, как счита-
ется, свойственны эти характеристики. Тем самым Другой
априори ассоциируется с группой, к которой он, вполне воз-
можно, не принадлежит.
В современной Франции мало кто решается всерьез гово-
рить о расах, зато в ходу различные эвфемизмы, самый рас-
пространенный из которых — разнообразие (diversite). Так,
можно услышать и прочитать о «населении, происходящем
24 См.: BalibarE., Wallerstein I. Race, nation, classe. Les identites
ambigues. Paris: La Decouverte&Syros, 1997; TaguieffP.-A. La force du
prejuge: Essais sur le racisme et ces doubles. Paris: La Decouverte, 1987;
Guillaumin C. L’ideologie raciste; WieviorkaM. Le racisme, une introduc-
tion и другие работы.
25 Шнирельман В. А Расизм, этничность и демократия: националь-
ные модели // Политическая концептология. 2010. № 4. С. 66-85,67-
26 BonniolJ.-L. Racialisation? Le cas de la colorisation coloniale des
rapports sociaux // Faire savoirs. 2007. № 6. P. 37-46.
85
ЕЛЕНА ФИЛИППОВА
из разнообразных источников» — issue de la diversite (имеют-
ся в виду дети иммигрантов, причем исключительно неев-
ропейского происхождения), о «политике разнообразия» —
politiquesde la diversite, или о «хартии разнообразия» — charte
de la diversite (документ, который подписывают руководи-
тели предприятий, добровольно берущие на себя обяза-
тельство принимать на работу «население, происходящее
из разнообразных источников»). С недавних пор существует
даже структура в правительстве: «комиссариат по разноо-
бразию»!
Разнообразие может описываться в терминах неодно-
родности, множественности, своеобразия, особости — и вос-
приниматься как изобилие, богатство, источник развития.
Но оно может быть охарактеризовано и такими терминами,
как несходство, несогласованность, неравенство, разделе-
ние — и в таком контексте пониматься как опасность, угроза,
как фактор, порождающий дискриминацию и чреватый кон-
фликтами. Характерно, что на уровне публичного дискурса
преобладает первое понимание разнообразия, тогда как по-
литические практики (ужесточение миграционного законо-
дательства, массированные высылки нелегалов, усложнение
процедуры получения гражданства) основываются преиму-
щественно на втором.
Ж.-Л. Амсель закономерно видит за разговорами о «разно-
образии» биологическую модель рассуждений: «Точно так же,
как следует сохранять природное разнообразие видов расти-
тельного и животного мира, нужно сохранять разнообразие
человеческих культур. Во всем этом есть навязчивая идея ис-
чезновения, угасания видов. На мой взгляд, это ложное пред-
ставление о сути эволюции человеческих культур. Наряду
с исчезающими и уже исчезнувшими культурами и языками
есть новые, появляющиеся “виды”. Например, многочислен-
ные городские говоры, будь то в Европе или Африке (в част-
ности, верлан французских городов и предместий, образу-
ющийся с помощью перестановки слогов местами), — это
86
РАСА: ИСТОРИЯ КОНЦЕПТА...
не что иное, как новые виды языков. Поэтому нет оснований
для озабоченности идеей исчезновения культур. Многим
кажется, что глобализация стирает культурные и языковые
отличия. Я так не думаю. На мой взгляд, существуют меха-
низмы адаптации, которые способствуют сохранению осо-
бости культур и языков и в то же время провоцируют защит-
ную реакцию, придают культурам большую стойкость перед
лицом глобализации. Рассуждать в терминах “сохранения
многообразия” — это значит следовать модели “конфликта
цивилизаций”, то есть представлять себе человечество в виде
прерывистой совокупности отдельных, четких, не сливаю-
щихся между собой образований, чистых субстанций, стол-
кновение между которыми неизбежно»27 28.
Другой термин, маскирующий расистскую систему мыш-
ления,— различие (difference), сегодня все больше становя-
щееся разменной монетой политического дискурса. Право
на (культурную) отличительность, возведенное в фундамен-
тальный принцип демократии, влечет за собой установление
различий в правах между индивидами. «Культурные права»
или «права народов» приобретают больший вес, чем права
человека, а их обеспечение начинает казаться более важ-
ным, нежели следование принципу равенства. Идеология,
возводящая групповые различия в абсолютную степень
и требующая их сохранения в неприкосновенности и чи-
стоте, получила название дифференциалистского, или
коммунитаристского, расизма26. Он может принимать две
формы: первая — выдающая себя за антирасизм и антито-
талитаризм — поднимает на щит Различие как безуслов-
ную ценность и необходимое условие сохранения кол-
лективных идентичностей. Вторая есть не что иное, как
27 Филиппова Е.И. «Позитивная дискриминация во имя спра-
ведливости ставит под сомнение принцип равенства»: Интервью с
Ж.-Л. Амселем/ / Этнопанорама. 2010. № 1/2. С. 28-32.
28 TaguieffP.-A. La force du prejuge: Essais sur le racisme et ces dou-
bles. Paris: La Decouverte, 1987.
87
ЕЛЕНА ФИЛИППОВА
замаскированная идеология расового неравенства: «расиз-
му необязательно провозглашать неравенство между раса-
ми, ни, тем более, превосходство белой расы или превос-
ходство нордической расы над остальными белыми. Расизм
теоретически может быть эгалитарным, провозглашая, что
расы различаются своими биологическими способностя-
ми и, следовательно, своими культурами»29, а значит, буду-
чи разными по природе, они не поддаются иерархизации.
Отныне избегание Другого, его исключение совершаются
не из «расистских предубеждений», а с «благородной» целью
уважения к его (и своей) отличительности. Проблема не рас-
сматривается более в терминах превосходства/неполноцен-
ности, речь идет о ментальных различиях, которые нужно
сохранять, дабы не нарушить индивидуальное и коллектив-
ное равновесие. Вершиной толерантности провозглашается
признание Другого в качестве Другого и предоставление ему
возможности вечно оставаться Другим. Новое рациональ-
ное оправдание национализма выглядит вполне политкор-
ректно: «Я считаю предпочтительным избегать смешанных
браков и метисации. Не для того, чтобы сохранить превос-
ходство моей расы, но чтобы сохранить ее оригинальность,
ее отличительность. Чтобы в сохранности передать потом-
кам то, что получено от предков. ...Разве это преступно?»;
«Зачем говорить о неизбежном смешении людей и культур?
В этом нет ничего неизбежного... Французам хотят навязать
культурную и кровосмесительную метисацию, чтобы раство-
рить в недифференцированной человеческой магме то, что
было — и остается еще сегодня — нацией и культурой»30.
С «разнообразием» и «различием» неразрывно связан
термин «мультикультурализма, чье сравнительно недав-
нее вхождение в оборот не должно вводить в заблуждение
29 RuyerR. Les nuisances ideologiques. Paris: Calmann-Levy. 1972.
P.95.
30 Цит. no: TaguieffP.-A. Op. cit. P. 334-335.
88
РАСА: ИСТОРИЯ КОНЦЕПТА...
относительно новизны описываемого им феномена.
«Общества, которые сейчас называются мультикультурны-
ми, — пишет Г. Терборн, — раньше именовались “мультинаци-
ональными”, “мультиэтничными”, “мультирелигиозными”,
, “мультирасовыми”, “сегментарными”»31. Новым является
не факт мультикультурности, а отношение государства к это-
му факту, то есть политика мультикультурализма. До настоя-
щего времени во Франции, в отличие от стран Нового Света
(Канады, Австралии, США), такая политика еще не стала ре-
альностью, но термин постепенно проникает в научный
и общественный дискурс. Часто он ассоциируется с ком-
мунитаризмом, имеющим, в отличие от противоречивого
мультикультурализма, однозначно негативную коннотацию
и тем самым дискредитирующим последний.
Идеология мультикультурализма, основанная на аб-
солютизации различия, формулируется в современной
Франции как от лица «меньшинств» (термин, не имеющий
в стране легального статуса, так как Франция отказывает-
ся признать существование меньшинств на своей терри-
тории и ратифицировать соответствующие международ-
ные документы), так и от лица части политической элиты
и близкой к ней по взглядам части научного сообщества.
Выступающие от имени региональных меньшинств увязы-
вают мультикультурализм с децентрализацией управления
и делегированием в регионы значительной части полно-
мочий, что должно позволить в том числе сохранять и раз-
вивать местЬые культурные формы и, в частности, языки.
В отличие от них, самопровозглашенные представители
меньшинств иммигрантских, или, как вернее было бы их
называть, постколониалъных, выступают под лозунгами
борьбы с дискриминацией и более или менее открыто тре-
буют установления режима позитивной дискриминации,
31 Терборн Г. Мультикультурные общества // Социологическое
обозрение. 2001. Т. 1. № 1. С. 50.
89
ЕЛЕНА ФИЛИППОВА
включая квотирование рабочих и учебных мест. При этом
«коммунитаристская критика» республиканского универ-
сализма нередко принимает радикальный оборот «этно-
центристски и расо-центристски мотивированного изоля-
ционизма»32, когда, например, представители темнокожей
элиты выступают с антисемитскими лозунгами или утверж-
дают, что рабство является более тяжким преступлением
против человечества, нежели холокост.
Если раньше антисемитизм и негрофобия были об-
щими врагами, а еврей и негр — собратьями по несчастью
(вспомним предостережение Ф. Фанона, обращенное к его
землякам-антильцам: «Если кто-то поносит евреев, будьте на-
чеку — говорят и о вас»33), то сегодня, вследствие настойчи-
вого муссирования темы геноцида евреев, которая постепен-
но вытесняет собой не только все остальные преступления
нацистов — по сути, память о Второй мировой войне пре-
вратилась в Европе и США в память о холокосте, — но и все
предшествующие и последующие преступления против че-
ловечества, евреи все чаще воспринимаются как узурпаторы
статуса Жертвы, на который претендуют и другие34. «Кто
не сражается сейчас за то, чтобы навесить именно на себя
ярлык из ярлыков, на котором начертано: Геноцид с боль-
шой буквы?» — восклицает П. Брюкнер35.
Что же касается представителей «большинства», вы-
ступающих за официальное признание меньшинств и их
права на отличие, они, вольно или невольно, оказываются
на позициях дифференциалистского расизма, поскольку
32 Малахов В. С. Зачем России мультикультурализм? // Мульти-
культурализм и трансформация постсоветских обществ/Под ред.
В. С. Малахова и В. А. Тишкова. М.: ИЭА РАН, 2002. С. 48.
33 Fanon F. Peau noir, masques blancs. Paris: Seuil, 1971.
34 Можно вспомнить в связи с этим, в частности, попытку Украины
добиться признания геноцидом голода в СССР в 1932-1933 годах.
35 Брюкнер П. Тирания покаяния: Эссе о самобичевании Запа-
да // Отечественные записки. 2008. № 5 (44). С. 57 -65.
90
РАСА: ИСТОРИЯ КОНЦЕПТА...
апология различия, понимаемого как самоценность, про-
тиворечит принципу равенства: требовать одновременно
признания Другого как Другого и какравного означает тре-
бовать невозможного.
* * *
«Раса» как один из терминов, используемых во фран-
цузском языке для описания человеческих коллективов
в координатах сходства—различия, имеет долгую историю,
на всем протяжении которой он сосуществует с двумя други-
ми терминами: «нация»и ethnie*. И хотя содержание каждого
из них претерпело за это время заметные изменения, нель-
зя не отметить, что на разных этапах истории все они со-
держали в себе идею общности происхождения. Первым
в хронологическом порядке, примерно с XIII по XVII век,
для обозначения сообщества, члены которого имеют оди-
наковое происхождение, применялся термин нация. На про-
тяжении XVII-XVIII веков этот смысл постепенно уходит:
нацией сначала начинают называть всех жителей одного
государства, одной страны, которые подчиняются общим
законам и говорят на одном языке, затем нация фактически
приравнивается к стране или отечеству (соответствен-
но националист и патриот являются взаимозаменяемы-
ми терминами). Наконец, к началу XIX века утверждается
политическое понимание нации как объединения людей,
живущих по одним законам и представляемых общим за-
конодателей
Два других термина — ethnie и раса — эволюциони-
ровали в противоположном направлении: первый из них
(в форме существительного, а затем — прилагательного
ethnique) на протяжении пяти с лишним столетий относился
,б Поскольку значение французского слова ethnie не равнознач-
но русскому слову «этнос», во избежание двусмысленного толкова-
ния я оставляю это слово без перевода.
91
ЕЛЕНА ФИЛИППОВА
к религиозному словарю, обозначая язычников. Второй (во-
шедший в употребление во Франции на два столетия позже
нации и ethnie) имел поначалу социально-культурное и исто-
рическое содержание. И лишь в XIX веке оба термина приоб-
ретают эссенциалистскую биологизаторскую коннотацию,
которой нация к этому времени уже вроде была лишена.
Связана эта трансформация (не являющаяся чисто
французским феноменом), во-первых, с колониальной
экспансией Запада и необходимостью рационального
оправдания неравенства и эксплуатации, во-вторых —
с развитием естественных наук, распространением био-
логического и социального эволюционизма и открытием
законов наследования; в-третьих — с секуляризацией и ин-
дивидуализацией общественного сознания. Ее важнейши-
ми составляющими являются: отказ от теологического или
историко-социального объяснения различий в пользу био-
логического, делающий невозможным переход из одной
категории в другую ни с помощью обращения в иную веру,
ни в результате смены культуры; переход от восприятия
Другого как странного, удивительного к его восприятию
кякчужеродного-, отказ от универсалистского представления
о единстве человеческого рода в пользу коммунитаристско-
го видения человечества как иерархической совокупности
замкнутых социумов; установление асимметричных отно-
шений между индивидуалистским универсализмом господ-
ствующих групп (или большинства) и партикуляристским
холизмом групп подчиненных (меньшинств); вытекающие
отсюда культурный эгоцентризм большинства, стремление
к сохранению различия и к ограждению себя от Другого
(цветовой барьер в пострабовладельческих обществах, ста-
тус аборигена в колониях).
Конкретными проявлениями данного концептуаль-
ного поворота стали ограничение применения термина
ethnie вновь открываемыми территориями, населенными
«примитивными», «дикими» или «варварскими» народами,
92
РАСА: ИСТОРИЯ КОНЦЕПТА...
а также привязка ethnie, понимаемых как группы, основан-
ные на кровном родстве, к расовым типам.
С конца XIX века предпринимаются попытки «разведе-
ния» категорий ethnie и раса, причем первому приписыва-
ются общность истории, языка, культуры и чаще всего общая
территория (в настоящем или прошлом), второму — наслед-
ственные биологические признаки. Термин «раса», таким
образом, смещается в домен физической антропологии, или
антропометрии, где он используется отныне при описании
фенотипических характеристик населения.
Однако недифференцированное употребление терми-
на ethnie как синонима «общества», «культуры», «социаль-
ной формации» или даже региона (что предполагает связь
с определенной территорией), но также и «племени», а затем
и распространение представления об ethnie как о примитив-
ной форме нации способствуют, с одной стороны, сохра-
нению его смысловой преемственности с термином «раса»,
а с другой — эссенциализации как ethnie, так и, опосредо-
ванно, нации. Ярким примером рецидива расиализации со-
циальных и культурных различий стал «выход из подполья»
расистских теорий и практик в годы Второй мировой войны
и нацистской оккупации Франции37.
В послевоенной Европе, потрясенной ужасами лагерей
смерти, открытые проявления расизма, отныне неразрывно
связанного в общественном сознании с понятием геноцида
как преступления против человечества, становятся социаль-
но неприемлемыми. В то же время постколониальные мигра-
ции превращают далекого Другого в ближайшего Другого.
Отношения господства-подчинения между метрополи-
ей и колониями переносятся на национальную почву, где
37 Интересный и содержательный анализ характерного для ев-
ропейских стран вообще (и, в частности, Франции) смешения этни-
ческих и расовых категорий и представлений предлагает В. А. Шни-
рельман в одной из недавних статей (см.: Шнирельман В.А. Указ,
соч. С. 66-85).
93
ЕЛЕНА ФИЛИППОВА
вчерашние «аборигены» претендуют на статус сограждан.
Все это вызывает кжизни новую лексику для описания и объ-
яснения новых реалий.
Категория ethnie, подвергнутая последовательной и ра-
дикальной деконструкции антропологами-африканистами,
в очередной раз возвращается в публичный и общественный
дискурс уже применительно к французскому обществу —
правда, в основном в форме прилагательного «этнический»
(ethnique), которое теперь относится к выходцам из бывших
колоний и их потомкам. Этого мало: все более употребитель-
ным становится составное прилагательное «этнорасовый»
(ethnoracial), вновь тесно увязывающее биологическое с со-
циальным.
Этничность и раса становятся центральными поня-
тиями постмодернистского нарратива, утвердившегося
в противовес республиканским идеям свободы и равенства
и марксистской теории классовой борьбы. Находя своих
приверженцев как на правом (новые правые), так и на ле-
вом фланге (постколониалисты и мультикультуралисты),
этот новый нарратив постепенно делает банальной идею
о расе как структурирующем элементе французского обще-
ства и размывает его традиционную политическую поля-
ризацию, что крайне затрудняет мобилизацию на борьбу
с дискриминацией38.
Тесно связанные с постколониальным мышлением «ти-
рания покаяния» (П. Брюкнер) и политкорректность за-
ставляют многих прибегать к эвфемизмам, среди которых
пальму первенства держат различие, многообразие и иден-
тичность. Между тем даже сами поборники «сохранения
многообразия» и «уважения различий» не скрывают, что,
^AmselleJ.-L. L'ethnicisation des rapports sociaux en France. Realite
objective ou representation «interessee» du corps social // Badinter et al.
Le retour de la race? Centre les statistiques ethniques. Paris: Aube, 2009.
P.32.
94
РАСА: ИСТОРИЯ КОНЦЕПТА...
произнося вслух эти слова, они на самом деле имеют в виду
«темнокожих и арабов ». Подобно тому как прежде научный
расизм служил оправданием дискриминации и эксплуата-
ции человека человеком, сегодня, когда гетерофобия все
чаще принимает более изощренную форму гетерофилии
(П.-А. Тагиефф), «противодействие дискриминации » как бы
само собой подразумевает дискриминацию именно по ра-
совому критерию, а потому целевой аудиторией активно
лоббируемой «позитивной дискриминации» должны стать
все те же «темнокожие и арабы ».
Л.-Ж. Тэн, один из лидеров так называемого француз-
ского Представительного совета ассоциаций темноко-
жих (CRAN39), откровенно признает, что употребление
во Франции выражений «этническая» или «этнорасовая
статистика» неминуемо приобретает катастрофические
коннотации. Тем не менее, он предлагает не отказываться
от такого рода статистики, но лишь именовать ее по-иному,
а именно «статистикой многообразия», причем объектом
этой статистики, по его мнению, должны стать только види-
мые меньшинства. Для «невидимых», полагает Л.-Ж. Тэн, ста-
тистический учет может представлять реальную опасность,
выявляя дотоле скрытую от окружающих идентичность (на-
пример, гомосексуалистов или евреев), в то время как цвет
кожи и так очевиден40.
39CRAN (<£pnseil Represented/des Associations Noirs) — Представи-
тельный совет ассоциаций темнокожих Франции — создан в 2005
году и объединяет, согласно официальному сайту организации,
120 ассоциаций и федераций ассоциаций, имеющих целью борьбу
с дискриминацией, а также сохранение памяти о рабстве и колони-
зации (http: // lecran.org/). Президент — ПатрикЛозес. CRAN высту-
пает за внедрение этнических категорий в официальную статистику
и за введение позитивной дискриминации.
40 Tin L.-G. Who is Afraid of Black in France? The Black Question: the
Name Taboo, the Number Taboo // French Politics, Culture & Society.
2008. Vol. 26. № 1. P. 37.
95
ЕЛЕНА ФИЛИППОВА
Заимствованный из английского языка термин «видимые
меньшинства», как явствует из приведенного рассуждения,
является еще одним характерным эвфемизмом для обозна-
чения расовых различий. Поразительная близорукость, обу-
словленная именно расистским мировосприятием, делает,
таким образом, «невидимыми » в общественном простран-
стве не только евреев (хотя ортодоксальные евреи прекрасно
различимы в толпе благодаря своим прическам и одеяниям),
но и женщин, молодежь, инвалидов — слепых, глухонемых,
колясочников. А ведь ни для кого не секрет, что все эти ка-
тегории населения в той или иной мере подвержены риску
дискриминации, в частности, в сфере труда и занятости.
Как не секрет и то, что дискриминация этимологически свя-
зана с возможностью различать, а это значит, во-первых,
что невидимых меньшинств не бывает, а во-вторых, что
введение категоризаций по этническому или расовому при-
знаку сделает дискриминацию не менее, а более вероятной.
Борьба с дискриминацией требует не квалификации тех или
иных категорий населения как меньшинств, а расширения
понятия социальной нормы, которое позволит избавить их
от этого статуса.
Виктор Шнирелъман1
СОВЕТСКИЙ ПАРАДОКС: РАСИЗМ
В СТРАНЕ «ДРУЖБЫ НАРОДОВ»?
Становление постсоветской России сопровождалось
ростом ксенофобии и приходом расизма. Как и почему это
произошло? В этой связи возникают следующие вопросы.
Является ли расизм, и какой именно, чем-то новым в совре-
менной России или он лишь продолжает уже возникшую
ранее тенденцию? Если речь идет о традиции, то где ее кор-
ни — следует ли ее связывать с советской эпохой или речь
должна идти о дореволюционном периоде? Кроме того,
можно ли говорить о непрерывной традиции или следует
считаться с тем, что в советское время она была прервана,
чтобы возродиться вновь после падения советской интер-
националистической идеологии? Правильно ли искать
корни расизма в Советском Союзе, известном своей идео-
логией интернационализма и антирасизма? Но, может быть,
побеги расизма взращивались самой советской идеологией,
со временем становившейся все более догматичной и кон-
сервативной? Или следует обратить внимание на очевидные
расхождения между советской по видимости интернацио-
*
налистскои идеологией и советской государственной прак-
тикой этнической дискриминации? Но тогда на какие идеи
опиралась эта практика? Наконец, говоря о постсоветском
времени, достаточно ли ограничиваться одной лишь идео-
логией или имеет смысл рассматривать весь социальный
контекст, связанный с переходом кдемократии и рыночной
экономике, создающий определенную питательную среду 1
1 Институт этнологии и антропологии РАН.
97
ВИКТОР ШНИРЕЛЬМАН
для популярности социодарвинизма и расовых взглядов?
Иными словами, имеют ли научные и идейные установки
кумулятивный характер или массовые настроения все же
определяются окружающей социальной обстановкой,
а не багажом теоретических знаний?
Не отрицая огромного влияния постсоветской обстанов-
ки на российское общество, я полагаю, что расизм не мог
возникнуть внезапно, «за одну ночь». Если он дал о себе знать
уже в первые постсоветские годы, то, следовательно, можно
говорить об общественной предрасположенности к нему,
и его корни следует искать в советской эпохе. Здесь-то и воз-
никает советский парадокс, требующий ответа на вопрос:
могла ли идеология интернационализма сочетаться с расиз-
мом? А если могла, то каким образом, в чем это выражалось,
было ли это случайностью, связанной с субъективным фак-
тором, или следует говорить о структурных особенностях
СССР, которые питали расизм?
Сложность теме придает то, что структуру взаимоотно-
шений в СССР на самых разных уровнях определяла этнич-
ность, а не раса. И именно этничность стала занимать место
расы в дискурсе «нового расизма», который перенес центр
тяжести с биологического детерминизма на культурный.
Поэтому для понимания советского расизма полезным ока-
зывается проведение различия между его биологической
и культурной разновидностями. Именно культурный расизм
в форме этницизма был характерен для Советского Союза.
Одним из первых на это обратил внимание известный рос-
сийский этнолог В. А. Тишков, считающий этнонационализм
«формой расизма в России». Он справедливо пишет о том, что
«в России место расового мышления и расизма заняла этнич-
ность и основанные на этнических различиях негативные
стереотипы и ксенофобия»2.
2 Тишков В.А. Этнология и политика. М.: Наука, 2001. С. 164-165;
Ом же. Через 10-15 лет город будут населять другие москвичи/ /
98
СОВЕТСКИЙ ПАРАДОКС: РАСИЗМ В СТРАНЕ «ДРУЖБЫ НАРОДОВ»?
Действительно, в бывшем СССР и в современной России
этничность была и остается нагруженной теми самыми
свойствами, которые американские социологи связывают
с расой: она очень часто навязывалась с помощью создан-
ных чиновниками и учеными классификаций, являлась
продуктом современного научного «изобретения», име-
ла прямое отношение к власти и доступу к тем или иным
ресурсам, допускала понятие об ущербности и прямо или
косвенно включала представление о своей врожденно-
сти, «естественности»3. В постсоветские годы это привело
к неожиданному результату, когда бывшие коммунисты
с охотой стали пополнять лагерь ксенофобов, шовинистов
и расистов, а некоторые бывшие советские специалисты
по расизму в США, Великобритании или ЮАР стали с го-
товностью использовать свои знания для развития местных
форм национализма и расизма. Отмечая, что в советские
годы расизм либо отрицался, либо получал иное название,
британский ученый считает «исторической иронией» тот
факт, что падение коммунистических режимов, гордивших-
ся отсутствием расизма, послужило толчком к быстрому
развитию расистских движений4. Однако это произошло
вовсе не случайно.
Советский парадокс заключался в сосуществовании на-
учной теории расы, отличавшейся антирасистским потен-
циалом, и спонтанной расистской практики, вовсе не нуж-
давшейся в каком-либо научном оправдании. Наряду с этим
в советское время происходило становление «научного ра-
сизма», получившего широкое распространение в постсо-
ветской России. Как и почему это произошло?
Известия, 18 июня 2002. С. 9. См. также: Fikes К., Lemon A. African pres-
ence in former Soviet spaces // Annual review of Anthropology. 2002.
Vol. 31. P. 515-516.
3 Cp.: Cornell S., Hartmann D. Ethnicity and race. Making identities in a
changing world. Thousand Oaks, London: Pine Forge Press, 1998. P. 27-29.
4 Bonnett A. Anti-racism. London: Routledge, 2000. P. 51.
99
ВИКТОР ШНИРЕЛЬМАН
Советский марксизм имел свою специфику. Сохраняя
на словах преданность классовому подходу, на деле в течение
последних советских десятилетий он все больше внимания
уделял не столько классовому, сколько этническому деле-
нию общества. Речь шла не только об идентичности. Этносы
воспринимались как обособленные целостности не только
со своими самобытными культурами и языками, но и со свои-
ми «психическим складом» и «национальным характером».
Они могли быть добрыми или злыми, проявлять благород-
ство и доброжелательность или, напротив, отличаться мсти-
тельностью или коварством. Этносам приписывались строго
определенные стереотипы поведения, с железной последо-
вательностью воспринимавшиеся как свойства, имманентно
присущие любому члену этнической группы.
Все это напрямую вытекало из политико-администра-
тивного устройства Советского государства и социальной
структуры советского общества, где место этнической груп-
пы в официальной этнической иерархии так или иначе ска-
зывалось на реальной жизни отдельных людей, иной раз
подвергавшихся дискриминации в соответствии со своей
этнической (национальной) принадлежностью. Вот поче-
му имеются все основания трактовать знаменитый «пятый
пункт» в советском паспорте как отражение «расистского
принципа ответственности крови»5. '
5 Вишневская Ю. Православные, гевалт! // Синтаксис. 1988.
№ 21. С. 93; Рывкина И. Человек с пометкой // Век XX и мир. 1990.
№11; Рывкина Р. «Еврейский вопрос » в постсоветской России //
Сегодня, 8 мая 1996. С. 5; Малахов В. С. Скромное обаяние расизма
и другие статьи. М.: Дом интеллектуальной книги, 2001. С. 154-155;
МитрохинН.А. Русская партия. Движение русских националистов
в СССР, 1953-1985 годы. М.: Новое литературное обозрение, 2003.
С. 78. Впрочем, называя пятый пункт «позорным принципом»,
Г. В. Старовойтова отмечала и другое: многие нерусские не хотели
с ним расставаться, опасаясь ассимиляции. См.: СтаровойтоваГ.В.
«Этнический парадокс» и стереотипы мышления // Родина. 1989.
№ 7. С. 10.
100
СОВЕТСКИЙ ПАРАДОКС: РАСИЗМ В СТРАНЕ «ДРУЖБЫ НАРОДОВ»?
Если в 1920-х годах советские чиновники признавали,
что в данный момент осуществляется нациестроительство,
то по окончании этого процесса, когда созданные нации
принялижесткую этническую форму, идея конструирования
забылась, и плоды этой деятельности стали воспринимать-
ся как некие примордиальные сущности. Ведь Советский
Союз создавался как этнофедерация6, причем основой про-
возглашались не права человека, а сохранение традицион-
ных культур и языков. В зависимости от места в советской
административной иерархии отдельные национальные
субъекты федерации могли иметь или не иметь свои изда-
тельства, Академии наук, научно-исследовательские инсти-
туты, университеты, театры и так далее. Хотя это публично
не афишировалось, в обществе такие привилегии однознач-
но понимались как принадлежащие титульному населению
и предназначенные для сохранения и развития его этниче-
ской культуры. Это выражалось, в частности, в том, что обоб-
щающие научные труды и учебники по истории отдельных
субъектов федерации фокусировались не на истории соот-
ветствующих территорий, а на истории титульных наро-
дов. И со временем популярными направлениями научных
исследований стали «этническая история» и «этногенез»,
к которым уже в 1980-х годах прибавилась «историческая
география», призванная изучать историческую динамику
границ расселения отдельных этнических групп. При этом
формировалось не горизонтальное гражданское, а вер-
тикальное иерархическое общество, основанное на идее
культурно-исторических связей. Отсюда до сих пор распро-
странено в России представление о том, что нация стро-
ится не столько на политической, сколько на культурно-
исторической основе.
6 Воронков В. Мультикультурализм и деконструкция этниче-
ских границ //Малахов В. С., Тишков В.А. (ред.). Мультикультурализм
и трансформация постсоветских обществ. М.: ИЭА РАН, 2002.
101
ВИКТОР ШНИРЕЛЬМАН
Разительные расхождения между либеральным запад-
ным и этническим советским подходами к нации объясня-
ются разными исходными позициями. Западная политоло-
гия издавна понимает нацию прежде всего как сообщество
полноправных граждан, и поэтому ранние определения на-
ции включали в нее только представителей аристократии,
обладавших значимыми политическими правами и приви-
легиями. Напротив, в условиях авторитарного режима, где
политические права граждан резко ограничены, у идеоло-
гов, понимающих высокое символическое значение нации,
появляется соблазн определять ее в историко-культурных
терминах. Мало того, здесь-то и обнаруживаются корни рас-
пространенного представления о наличии особых прав
не у граждан, а у «коренного населения» или о необходимо-
сти наделить его таковыми в отличие от «мигрантов».
В этих условиях любая этническая группа, претендо-
вавшая на политическую автономию, должна была доказать
своеобразие своего языка, самобытность культуры, их глубо-
кие исторические корни, а также, если возможно, наличие го-
сударственности в доколониальный период. Определенную
роль играло и своеобразие физического облика, хотя этот мо-
мент не акцентировался. Зато важность представлял «психи-
ческий склад», который в соответствии с взглядами Сталина
включался в любое советское определение как этнонации, так
и этнической общности. И хотя в последние советские деся-
тилетия специалисты чаще пользовались такими терминами,
как «национальный характер» или «национальное самосозна-
ние», смысл термина от этого существенно не изменился. Его
по-прежнему определяло то, что когда-то связывалось с «ра-
совой душой», а в постсоветское время стало определяться
как «менталитет».
«Национальный характер» понимался как якобыустойчи-
вый и неизменный набор психических черт как позитивных,
так и негативных. Полагали, что этническая культура якобы
автоматически навязывала человеку вполне определенные
102
СОВЕТСКИЙ ПАРАДОКС: РАСИЗМ В СТРАНЕ «ДРУЖБЫ НАРОДОВ»?
модели поведения и склад мышления. Показательно, что
в СССР было принято говорить не об этнической идентич-
ности, а именно об этнической принадлежности7.
В этой связи полезно вспомнить об одном показательном
случае, относящемся к кульминационной эпохе сталинского
антисемитизма. В июле 1952 года профессор Р. Белкин об-
ратился к Сталину с предложением о предоставлении людям
права свободного выбора своей национальности. Он приво-
дил в пример евреев, многие из которых считали себя русски-
ми. В ответ он получил резкую отповедь от экспертов, которым
было направлено его письмо. Филолог Б. А. Серебренников
категорически отверг возможность превращения евреев в на-
цию. Одновременно он заявил, что русская нация не может
включать в себя лиц другой национальности за исключени-
ем давно обрусевших потомков смешанных браков. В свою
очередь философ Е. Дунаева утверждала, что, имея свою ав-
тономию, евреи вполне могут стать нацией. Тех же, кто асси-
милировался и хочет принадлежать иной нации, рассчиты-
вая на какие-либо привилегии, она называла «отщепенцами».
Она заявляла, что национальность не может пересматривать-
ся по прихоти отдельных индивидов. Получив эти ответы,
сотрудники Отдела экономических и исторических наук
и высших учебных заведений ЦК КПСС сделали вид, будто
в них нет противоречий. Зато, опираясь на них, они сочли
предложение Белкина «ничем не обоснованным»8. Иными
*
7 См., n-шр..Дашдамиров А. Ф. Нация и личность. Баку: Элм, 1976.
С. 6 7 сл.
8 Костырченко Г. В. (сост.) Государственный антисемитизм
в СССР: от начала до кульминации, 1938-1953. М.: МФД «Материк»,
2005. С. 336-340. Это было отнюдь не случайным. Тогда вера в при-
мордиальную сущность «народа» как этнической общности раз-
делялась и профессиональными этнографами, не признававшими
тот факт, что национальность определялась этническим самосозна-
нием. См., напр.: Потехин И. И. Задачи борьбы с космополитизмом
в этнографии // Советская этнография. 1949- № 2.
103
ВИКТОР ШНИРЕЛЬМАН
словами, ни смена языка, ни смена культуры не позволяли
человеку менять идентичность, которая, таким образом, свя-
зывалась с «происхождением», то есть обусловливалась кро-
вью. Утверждая это, специалисты апеллировали к взглядам
Сталина, которые всецело определялись его эссенциалист-
ской позицией, окончательно утвердившейся в 1940-е годы.
I В те же годы на волне государственного антисемитизма
обнаружилось, что коллективный образ народа, навязывае-
мый эссенциалистским пониманием этнической общности,
далеко не невинен и влечет серьезные последствия. Ведь
он позволяет переносить неблаговидные индивидуальные
особенности на весь народ и говорить о коллективной от-
ветственности. Действительно, все это отмечалось в годы
сталинских антисемитских кампаний. Например, в письме
одной «патриотки» А. А. Жданову утверждалось, что евреи
якобы «вносят дух торгашества, личной корысти, бесприн-
ципной круговой поруки, подхалимства и лицемерия», тем
самым мешая строить коммунизм. При этом отмечалось, что
якобы все это проистекает из их (коллективной) психоло-
гии9. В другом подобном случае евреям приписывался об-
раз «воров, жуликов, спекулянтов, предателей и даже убийц»,
а кое-где они назывались «еврейскими сорняками»10 11. Такой
подход давал возможность антисемитам объявлять евреев
«вредительской нацией » и говорить о том, что будто бы «весь
еврейский народ должен нести ответственность за действия
буржуазных космополитов» ".
Аналогичными идеями обосновывались и сталинские
депортации народов. Затем в русле «борьбы с Хазарским ка-
ганатом » в начале 1950-х годов в советской науке сложилась
однозначно негативная оценка роли кочевников в мировой
9 Костырченко Г. В. (сост.) Государственный антисемитизм.
С. 299. Как тут не вспомнить об «особом психическом складе-», кото-
рый Сталин обнаруживал у каждой нации?
10 Там же. С. 345-346.
11 Там же. С. 277-283, 312.
104
СОВЕТСКИЙ ПАРАДОКС: РАСИЗМ В СТРАНЕ «ДРУЖБЫ НАРОДОВ »?
истории12. А в начале 1980-х годов был воскрешен образ
«бандитов-горцев» с их «набеговой системой»13. Все это,
по сути, возрождало стереотипы, популярные в дореволю-
ционной России.
Это стало возможным в результате восприятия этноса
как некоего закрытого организма со своей уникальной,
самобытной и практически неизменной в своих основах
культурой, уходящей корнями в глубь веков. Действительно,
рожденная в XIX веке в недрах германского национализма
«органицистская теория» получила в последние советские
десятилетия необычайную популярность в науке. Она иде-
ально соответствовала советской этнофедеративной модели
и, хотя и с оговорками, вошла в оправдывающую эту модель
советскую теорию этноса в виде «этносоциального организ-
ма». Последний шаг по реабилитации расового подхода сде-
лал историк Лев Гумилев, наделивший этнос биологическим
началом.
В этих условиях марксистские положения оказывались
мертвой догмой, тогда как представления о «национальных
характерах» конкретных наций и этносов складывались
на основе бытовых стереотипов или этнонациональных
мифов. Поэтому ожесточенная борьба с этими стерео-
типами и мифами, которую вели советские специалисты
по «марксистско-ленинской теории нации», оказывалась
безнадежно проигранной, и советская «идеология интерна-
ционализма» включала немало вполне националистических
положений. Чтобы как-то смягчить такое впечатление, совет-
ские философы старались всеми силами проводить строгое
12 Shnirelman V.A The Myth of the Khazars and Intellectual Antisemi-
tism in Russia, 1970 s — 1990 s. Jerusalem: The Vidal Sassoon Internation-
al Center for the Study of Antisemitism, Hebrew University of Jerusalem,
2002; МедведенкоH.A. История и археология Хазарского каганата
в исследованиях М.И. Артамонова. Воронеж: Истоки, 2006. С. 77.
13 Шнирелъман В.А Быть аланами. Интеллектуалы и политика
на Северном Кавказе в XX в.М.: НЛО, 2006. С. 161-170, 300-301.
105
ВИКТОР ШНИРЕЛЬМАН
различие между «национальным» и «националистическим».
Все это не только вытекало из романтизации «народных
масс >, «трудящихся», унаследованной советскими идеологами
от народников, но и свидетельствовало о позитивной ценно-
сти нации (этноса) для советской идеологии. Действительно,
такой подход диктовался советской реальностью, где эксплу-
ататорские классы ушли в прошлое, вопрос о них потерял
былую актуальность и стал сугубо теоретическим. Зато во имя
сохранения легитимности и упрочения этнофедеративного
устройства государства социалистические нации (этносы),
сформировавшиеся, как считалось, на основе трудящихся
масс, властно требовали признания своей самобытности
и уникальности.
Это стало особенно актуально в 1960-1970-е годы, когда
официальная советская риторика допускала рассуждения
о «сближении и слиянии» социалистических наций14, что
породило у местной интеллигенции тревогу за судьбы своих
народов. Ведь если нация понималась всеми однозначно как
высшая форма этнической общности, венчающая последо-
вательную триаду «племя—народность—нация >, то и строи-
тельство «новой интернациональной общности людей — со-
ветского народа» осознавалось обществом как стремление
покончить с былыми этничностями, заменив их новой все-
поглощающей этничностью. Поэтому эссенциалистские
представления об этничности не просто широко бытова-
ли у народов СССР, но вызывали симпатии и искусственно
КравцевИ.Е. Развитие национальных отношений в СССР. Киев:
Изд-во АН УкрССР, 1962. С. 119; Карымшаков Т.К. К вопросу о разви-
тии и сближении языковой жизни советских социалистических
наций // АлшмышбаевА.А. (ред.). Нация и национальные отно-
шения. Фрунзе: Илим, 1966. С. 20; ДжунусовМ. Теория и практика
национальных отношений. Алма-Ата: Казахстан, 1969. С. 56; Цаме-
рянИ.П. Нации и национальные отношения в развитом социали-
стическом обществе. М.: Наука, 1979. С. 111,180-181. Ом же. Нацио-
нальные отношения в СССР. М.: Мысль, 1987. С. 71.
106
СОВЕТСКИЙ ПАРАДОКС: РАСИЗМ В СТРАНЕ «ДРУЖБЫ НАРОДОВ»?
культивировались местными интеллектуалами как мощное
средство защиты от всеобщей русификации.
В 1960-х годах в советской науке вспыхнул интерес
к категории «национальный характер», и специалисты
по «марксистско-ленинской теории нации» много пи-
сали об особенностях «национального характера», «ду-
ховного склада нации» и «национальной психологии»15.
Примечательно, что советские ученые, занимавшиеся
анализом расизма, предупреждали об опасности подхода,
представлявшего нацию «в виде униформного социально-
психологического образования». Они доказывали, что свя-
занные с этим исследования «национального характера»
не только слабы в научном отношении, но рискуют пойти
на поводу у расовой теории. В этой связи советские авторы
говорили о «психорасизме» и с завидным упорством крити-
ковали западную «этнопсихологию»16.
Междутем в 1970-х годах в советскую «теорию этноса > во-
шло положение об «этнической психике». Ее создатель, ака-
демик Ю.В. Бромлей, придавал психологическому фактору
15 Ваграмов Э. А Национальный вопрос и буржуазная идео-
логия. М.: Мысль, 1966. С. 60-105; Он же. К вопросу о научном со-
держании понятия «национальный характер». М.: Наука, 1973;
Калтахчян С. Т. Ленинизм о сущности нации и пути образования ин-
тернациональной общности людей. М.: Изд-во МГУ, 1969-С. 144-186;
Джандилъдин Н.Д. Природа национальной психологии. Алма-Ата:
Казахстан, 19*/' 1; Куличенко М.И. Национальные отношения в СССР
и тенденции их развития. М.: Мысль, 1972. С. 29.
16Аверкиева Ю.П. О некоторых этнопсихологических исследо-
ваниях в США II Ефимов АВ., Аверкиева Ю.П. (ред.) Современная
американская этнография. М.: Изд. АН СССР, 1963; Она же. Современ-
ные разновидности «научного» расизма/ /БромлейЮ.В. (ред.) Расы
и общество. М.: Наука, 1982. С. 122-133; Рощин СЖ Психологическая
наука и расизм // Бромлей Ю.В. (ред.) Расы и общество.М.: Наука,
1982. С. 176-178. См. также: Ваграмов Э.А Национальный вопрос
и буржуазная идеология; Калтахчян С. Т. Ленинизм о сущности на-
ции и пути образования интернациональной общности людей.
107
ВИКТОР ШНИРЕЛЬМАН
большое значение. По его мнению, наряду с «психически-
ми стереотипами» такой «психический склад» и определял
«некоторые наиболее общие типичные черты поведения
и деятельности членов этноса». Отвергая расистский тезис
о якобы имманентно присущей отдельным народам одарен-
ности, он все же допускал, что разные этнические группы
действительно отличаются по своим специфическим спо-
собностям, но связывал это не с «унаследованными природ-
ными задатками, а с прижизненно приобретенными спо-
собностями»17.
Затем некоторые советские ученые сочли возможным
и даже необходимым создать свою собственную советскую
«этнопсихологию». Это и стало предметом оживленной
дискуссии, состоявшейся в Институте этнографии АН СССР
7 июля 1982 года. Участвовавший в ней Ю.В. Бромлей рас-
суждал о «биопсихических различиях народов» и выказал
интерес к «биопсихическому направлению исследований»18,
но благоразумно не включил это в теорию этноса. Некоторые
участники представляли психологию «общебиологической
характеристикой этноса >, подчеркивали мысль о сопряжен-
ности этносов с биологическими популяциями и предпола-
гали, что у небольших этнических групп с высоким индексом
эндогамии могут закрепляться «генетически обусловленные»
психические свойства. Участвуя в той же дискуссии, один
из создателей теории этноса, этнограф В. И. Козлов, фактиче-
ски под держал легитимность тестов на коэффициент интел-
лектуальных способностей19 и не произнес ни слова критики
в адрес американского психолога А. Дженсена, исследования
17Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М.: Наука, 1973. С. 88-92; Он
же. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983. С. 155-161.
18Бромлей Ю.В. К вопросу о влиянии особенностей культурной
среды на психику // Советская этнография. 1983. № 3. С. 73-74.
19Козлов В.И. О некоторых методологических проблемах изуче-
ния этнической психологии // Советская этнография. 1983. № 2.
С. 78-79.
108
СОВЕТСКИЙ ПАРАДОКС: РАСИЗМ В СТРАНЕ «ДРУЖБЫ НАРОДОВ»?
которого, якобы «доказавшие» различия в умственных спо-
собностях белых и чернокожих, были признаны на Западе
расистскими20.
Десять лет спустя Козлов уже уверенно сближал расу с эт-
носом, ввел термин «этнорасовые группы » и писал о «расо-
вом самосознании», опирающемся на некий «генетический
компонент». На этот раз он уже открыто поддержал идею
А. Дженсена о том, что показатель интеллектуальных способ-
ностей якобы мог сопрягаться с «этнорасовыми комплекса-
ми генов». Он даже заявил, что «в качественном отношении
народы и крупные этнорасовые группы — не тождественны»,
из чего якобы следовало «неравенство этнорасовых общно-
стей»21. Так в недрах советской науки стало вызревать пред-
ставление об определенном различии «этнорасовых групп»
20 Кпинеберг О. Расы и психологические типы / /Курьер ЮНЕ-
СКО. Ноябрь 1971. С. 5-13, Ъ2-,ЛолерДж. Коэффициент интеллекта,
наследственность и расизм. М.: Прогресс, 1982; Lewontin R. С., Rose S.,
Karnin L.J. Not in our genes. Biology, ideology and human nature. New
York: Pantheon Books, 1984-, NisbettR.E. Race, genetics, and IQ /jjencks
Ch., Phillips M. (eds.). The Black-White test scope gap. Washington, D. C.:
Brooking Institution Press, 1998; Cohen M.N. Culture of intolerance.
Chauvinism, class, and racism in the United States. New Haven: Yale Uni-
versity Press, 1998. Расистскими исследования Дженсена называл
и Э.А. Ваграмов. См.: Ваграмов Э.А. Национальный вопрос в борьбе
идей.М.: Политиздат, 1982. С. 198-201.
21 Козлов В. И. Этнорасовые предубеждения и этнологическая
наука//Расы "h народы. 1993.Т.23-С. 111-114,134-135. Основыва-
ясь на этих постулатах, в середине 1990-х годов выступая экспертом
по делам о «раздувании национальной и расовой розни», Козлов
активно защищал расистов от судебного преследования. Об этом
см.ДубровскийД. «Что с научной точки зрения понимается...» //Вер-
ховский А. (ред.). Русский национализм: идеология и настроение.
М.: Центр «Сова», 2006. В связи с этим Королевский антропологи-
ческий институт Великобритании и Ирландии на своем заседании
в декабре 1995 года признал такие действия профессора Козлова
«отвратительными и позорными». См.: Anthropology Today. 1996.
Vol. 12. №4. Р. 22.
109
ВИКТОР ШНИРЕЛЬМАН
по своим способностям, о том, что судьбы народов могли
определяться их «генетическими особенностями». И уже
в постсоветское время один философ даже высказал мысль
о том, что у чеченцев «черты национального характера за-
крепились на генетическом уровне»22.
Таким образом, движение советской науки к расиализа-
ции окружающего социального мира описало следующую
траекторию. Для начала представление об «этносоциальном
организме» стало одной из важнейших основ советской те-
ории этноса, разработанной академиком Ю. В. Бромлеем23.
Правда, тот неоднократно предупреждал против понима-
ния «социального организма» в биологическом плане24.
Далее, обращая внимание на обыденные представления
о физических особенностях этноса, Бромлей искал их
реальную основу и находил ее в эндогамии, в которой он
усматривал «стабилизатор этноса». С одной стороны, он
отвергал идею о кровном родстве членов этноса и отмечал,
что она свойственна лишь обыденному сознанию, склонно-
му интерпретировать общность этнического происхожде-
ния как, пусть и отдаленное, кровное родство. Но, с другой
стороны, он подчеркивал роль эндогамии как важного
свойства этноса, придающего ему устойчивость и преем-
ственность во времени. Он шел еще дальше и уподоблял
22 Кессиди Ф.Х. Философские и этнические проблемы генетики
человека: анализ дискуссии. М.: Мартис, 1994. С. 61,75-76,96. Он же
доказывал, что взлет греческой культуры в V веке до н. э. был обязан
особой одаренности древних греков, связанной с их генетическим
наследием. Там же. С. 99-108.
23БромлейЮ.В. Этнос и этносоциальный организм // Вестник
АН СССР. 1970. № 8. С. 48-54; Он же. К характеристике понятия «эт-
нос» // Расы и народы. 1971 . Т 1. С. 29; Он же. Этнос и этнография. М.:
Наука, 1973. С. 35-46; Он же. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983-
С. 34-35,63-82.
24 БромлейЮ.В. Этнос и этнография.С. 14; Он же. Очерки тео-
рии этноса. С. 33-34. См. также: КозловВ.И. Этническая демогра-
фия. М.; Статистика, 1977. С. 21.
110
СОВЕТСКИЙ ПАРАДОКС: РАСИЗМ В СТРАНЕ «ДРУЖБЫ НАРОДОВ»?
этнос популяции, хотя и подчеркивал, что биологическое
начало выступало здесь производным от социальных, куль-
турных и политических факторов. Иными словами, по его
мнению, не популяция порождала этнос, а этнос — популя-
цию25. Примечательно, что сходным образом «расу» пони-
мали итальянские фашисты, для которых именно политика
определяла «круг эндогамных браков», что делало нацию
«колыбелью расы»26. Следовательно, ценность для тако-
го рода идеологии представляло само интегрированное
«коллективное тело » независимо от того, как именно оно
возникло. Мало того, исходя из этих взглядов, внутренняя
политика должна была быть направлена на выращивание
гомогенного «этноса» или «расы».
Но для советской науки происхождение этноса пред-
ставлялось весьма важным, и исследования по этногенезу
относили истоки формирования народа все глубже и глубже
в прошлое вплоть до таких незапамятных времен, где этно-
генез сливался с антропогенезом и биологическое (расовое)
начало не отделялось от культурного27. Действительно, пред-
ставление о «коллективных этнических предках» позволяло
придать этносу небывалую временную глубину. Фактически
речь шла о реабилитации представления об устойчивом
«духе расы» (Г. Лебон), хотя на словах советские авторы за-
являли себя противниками такого подхода, связывая его
с расовой теорией. Так, этническая общность обретала
25 Бромлей Ю.В. Этнос и эндогамия // Советская этнография.
1969- № 6; Он же. К характеристике понятия «этнос». С. 25-26; Он
же. Этнос и этнография. С. 114-124; Он же. Очерки теории этноса.
С. 200-211; Он же. Человек в этнической (национальной) системе //
Вопросы философии. 1988. № 7. С. 17-18.
26 Coogan К. Dreamer of the day: Francis Parker Yockey and the post-
war fascist international. Brooklyn, N. Y.: Autonomedia, 1999- P. 482.
27 Об этом см.: Шнирелъман B.A. Войны памяти: мифы, иден-
тичность и политика в Закавказье. М.: ИКЦ Академкнига, 2003; Он
же. Быть аланами: интеллектуалы и политика на Северном Кавказе
в XX веке. М.: Новое литературное обозрение, 2006.
111
ВИКТОР ШНИРЕЛЬМАН
бессмертие, а субъектами истории оказывались не люди,
а народы и нации с их «психическим складом» или «нацио-
нальным характером».
В этом процессе надо различать два периода. Первый
длился с конца 1930-х до начала 1950-х годов. Именно тогда
советская внутренняя политика стала переориентироваться
с классовой парадигмы на этнонациональную, то есть с клас-
сового врага на этнического Другого, причем это выража-
лось больше в практических действиях властей и меньше
в идеологии, пытавшейся сохранять прежние классовые по-
зиции. Но внутренняя политика была непоследовательной
и при этом нередко расходилась с идеологией. Кроме того,
имея государственный характер, расизм не был закреплен
в законодательстве и на идеологическом уровне отрицался.
Важнейшие политические решения не только не основыва-
лись на какой-либо правовой базе, но и нередко принима-
лись в устной форме, не оставляя после себя никаких пись-
менных документов. Поэтому вспышки государственного
расизма имели инструментальный характер и отличались
спонтанностью: они столь же внезапно возникали, как и бы-
стро проходили. Однако они оставляли глубокий след в со-
циальной памяти, питая расистские предрассудки, времена-
ми проявлявшие себя на уровне повседневности.
Второй период охватывал I960-1980-е годы, когда со-
ветские идеологи всеми силами пытались совместить несо-
вместимое — марксистский интернационализм с советским
этнонационализмом. Становясь все более догматической
и консервативной, советская идеология, выступая против
расизма, безуспешно пыталась ввести в советский марксизм
отдельные положения расовой доктрины. Действующие по-
литики были смелее и прибегали к последней в меру необхо-
димости, хотя это и прикрывалось марксистской риторикой.
Между тем расовый дискурс активно развивался в опреде-
ленных сегментах советского общества и иной раз обнару-
живал себя в расистской практике дискриминации.
112
СОВЕТСКИЙ ПАРАДОКС: РАСИЗМ В СТРАНЕ «ДРУЖБЫ НАРОДОВ»?
Иными словами, логика советской политической струк-
туры и отражавшей ее теории этноса неминуемо вела к ра-
сиализации этноса как интегрированного «коллективного
тела». Эта логика исходила из его восприятия как «организ-
ма» и включала такие положения, как «самобытность» нацио-
нальной (этнической) культуры, «национальный характер»
и «единство психического склада», поиски их устойчивости
в этногенезе и, наконец, утверждение об эндогамии, пре-
вращавшей этнос в биологическую популяцию. Придав
этносу ряд устойчивых психологических атрибутов, соз-
, датели «советской теории этноса» пытались объяснять эту
устойчивость культурными и историческими («общность
исторической судьбы») факторами. Но, как хорошо пони-
мали авторы этой теории, без биологической основы она
страдала некоторой незавершенностью. Отсюда и происте-
кало их стремление обращаться к фактору эндогамии и даже
«биопсихологии»28. Однако они столь же хорошо сознавали,
что дальнейшее продвижение по этому пути было чревато
разрывом с марксистской догмой. Поэтому, чтобы зафикси-
ровать свою лояльность последней, они без устали выступа-
ли против «биологизаторской тенденции», соблазн которой
не переставал их преследовать.
С ослаблением коммунистической системы марксизм
утратил свою убедительность, а тем самым были разрушены
последние преграды на пути указанной биологизаторской
тенденции. Этому, разумеется, способствовал и субъектив-
ный фактор — популярность книг Льва Гумилева, чья теория
была поддержана некоторыми высшими советскими чинов-
никами эпохи перестройки. Итак, к концу существования
СССР совершился полный круг от расовых представлений
28 Примечательно, что позднее сам Козлов свидетельствовал
о том, что с развитием «теории этноса» «этническое» в ней все боль-
ше «отодвигалось в сторону “биологического”». См.: Козлов В.И. Эт-
нос. Нация. Национализм. М.: Старый сад, 1999. С. 16.
из
ВИКТОР ШНИРЕЛЬМАН
и шовинизма русских националистов предреволюционной
поры через советский интернационализм назад к расовым
и шовинистическим настроениям последних советских де-
сятилетий.
Таким образом, современный расизм в России не явля-
ется результатом полного разрыва с советским прошлым.
С одной стороны, он действительно порывает с догмами
социалистического интернационализма. Но, с другой, он
развивает некоторые идеи, бытовавшие параллельно им
в советское время. Сама коммунистическая этнополитика
включала практики, которые на Западе единодушно квали-
фицируются как расистские, например, иерархия народов
и наделение их неравными политическими статусами. Ведь
именно эта система позволяла депортировать народы как
«целостные организмы» со своей своеобразной «этнопси-
хологией». К советскому времени следует относить и зарож-
дение «научного расизма». Поэтому скорее следует говорить
о том, что крушение коммунистической угопии и переход
к реальному капитализму расчистили дорогу расистским
идеям и практикам, не имевшим в советское время необхо-
димого простора для действия. Действительно, советские
институты и идеология, с одной стороны, поддерживали
расиализацию (в виде этнизации, понимаемой в эссенциа-
листском духе), но, с другой, всячески мешали ей стать осно-
вой для откровенного расизма, который властями не привет-
ствовался. Наконец, если в советское время биологический
расизм, безусловно, отвергался и подлежал суровой критике,
то культурный расизм, напротив, поощрялся и использовал-
ся во внутренней политике.
Владимир С. Малахов1
РАСОВЫЙ ОБРАЗ МЫСЛЕЙ
ПОСЛЕ РАСИЗМА: СЛУЧАЙ РОССИИ
НА ОБЩЕЕВРОПЕЙСКОМ ФОНЕ
В «Истоках тоталитаризма» Ханна Аренд анализировала
«расовый образ мысли до расизма ». Речь шла об эпохе до на-
ступления империализма, который, собственно, и создал
запрос на расизм как специфический тип идеологии. Как
показала X. Аренд, идеи и чувствования, которые могли бы
быть опознаны как расистские, существовали на Западе и ра-
нее, но лишь с наступлением эпохи империализма (то есть
в 1870-е годы) они смогли оформиться в стройную систему
взглядов — в идеологию расизма. Культурную ситуацию, сло-
жившуюся в западных странах в послевоенные десятилетия,
можно описать как «расовый образ мысли после расизма».
Я имею в виду то обстоятельство, что идеология расизма
в наши дни полностью и окончательно дискредитирована.
Поэтому люди, которые сегодня придерживаются расового
образа мысли, оказываются по меньшей мере в неловком
положении. Они должны считаться с заведомой нелегитим-
ностью расизма, а значит — отрицать свою приверженность
этой идеологии.
Чувство вины за колониализм в Европе и чувство вины
за двухсотлетнюю расовую сегрегацию в США привели на ру-
беже 1960-1970-х годов к такому раскладу сил в публичном
поле западных стран, когда даже подозрение в симпатиях
к расистским воззрениям означало для заподозренных в них
остракизм. 1
1 Институт философии РАН.
115
ВЛАДИМИР С. МАЛАХОВ
Первая контратака расистов относится ко второй по-
ловине 1980-х. Тогда на интеллектуальной сцене появи-
лись «новые правые». Они обновили аргументацию, ко-
торая традиционно воспринималась как расистская. Тем
самым они, с одной стороны, вывели себя из зоны обстрела
со стороны либерально-гуманистического мейнстрима.
С другой стороны, они обратили против борцов с расиз-
мом их же оружие — обвинили активистов антирасизма
во враждебности ценностям свободы. Свободы слова,
в первую очередь.
Россия в то время была частью СССР. Официальной со-
ветской идеологией был пролетарский интернационализм,
который, по умолчанию, исключал любые формы расизма,
будь то на уровне мышления или поведения2. И хотя на деле
все обстояло совсем не столь гладко, факт остается фактом:
в российском публичном дискурсе тематика расизма счита-
ется неактуальной. Дискуссии, ведущиеся вокруг этих тем
на Западе, воспринимаются россиянами как нечто, не имею-
щее к ним никакого отношения. Насколько такое восприятие
адекватно? Уместно ли вести разговор о расизме в России?
Следующие ниже размышления будут сосредоточены
вокруг этого вопроса.
Мы начнем с прояснения понятий — в частности, с по-
пытки разобраться в том, насколько продуктивно расшири-
тельное понятие расизма, предложенное протагонистами
концепции неорасизма, или «культурного расизма». Затем
перейдем к анализу специфики российского контекста
в сравнении с западными странами.
2 У людей, живших в брежневскую эпоху, запечатлелся в памяти
плакат: мускулистая рука белого пролетария сжимает мускулистую
руку чернокожего пролетария, и они вместе разрывают путы миро-
вого империализма.
116
РАСОВЫЙ ОБРАЗ МЫСЛЕЙ ПОСЛЕ РАСИЗМА...
Об аналитической ценности концепции
«культурного расизма»
Феномен расизма традиционно связывается с биологи-
ческой аргументацией. В конечном итог^расизм;означает
отказ той или иной группе в доступе к социальным ресур-
сам на основании фенотипических признаков этой группы.
Между тем приверженцы концепции культурного расизма
полагают, что даже если в основе такого отказа лежат дру-
гие признаки (например, религиозная принадлежность),
его следует считать проявлением расизма! Не является ли
такое словоупотребление чрезмерно широким? Не влечет ли
оно за собой теоретическую инфляцию самого понятия «ра-
сизм»? Не превращается ли данный термин в ярлык, навеши-
ваемый одними агентами социального действия другим?
О том, что такая тенденция в современных дебатах (как
идеологических, так и академических) существует, можно
убедиться, просматривая материалы многих антирасист-
ских конференций. Предельно размытая семантика термина
«расизм» позволяет некоторым участникам этих дебатов —
в частности, общественным активистам из бывшего Третьего
мира — редуцировать сложность мирового политико-
экономического устройства к простой дихотомии расисты/их
жертьсНепреднамеренныеследствия функционирования со-
временной глобальной системы отношений (финансовых, во-
енных, дипдрматических и так далее) начинают казаться про-
явлением сознательных действий европейско-американских
расистов против остального человечества3.
Некоторый вклад в развитие такой тенденции внес
неомарксизм. В частности, согласно известному тезису
3 Критику политико-идеологического злоупотребления терми-
ном «расизм» см.: Осипов А. На пути к осмыслению проблем расиз-
ма //Расизм: современные западные подходы/Сост. Верховский А.,
Осипов А. М.: Центр «Сова», 2010. С. 7-29.
117
ВЛАДИМИР С. МАЛАХОВ
Иммануила Валлерстайна, расизм вписан в саму логику ми-
ровой капиталистической системы. Коль скоро одна часть
современного мира (страны ядра миросистемы) способна
предложить своим работникам значительно большую опла-
ту труда, чем оплата в странах периферии, работники пери-
ферии устремляются в страны ядра. Господствующие клас-
сы стран ядра используют угрозу проникновения трудовых
мигрантов для шантажа собственных трудящихся классов
(в торге за размер зарплат и социальных выплат), а также
для блокирования нежелательной классовой солидарности
поверх национальных границ. Местным рабочим пред-
лагают солидаризироваться с собственной (европейской,
американской) буржуазией на основании общей культур-
ной принадлежности и отгородиться от мирового рабочего
класса на том же «культурном» основании. Идеологическим
инструментом в проведении этой стратегии и выступает
расизм4. Расизм позволяет представить тех работников,
на пути миграции которых выставляются непроходимые
барьеры, в качестве варваров, дикарей или носителей чуж-
дой цивилизации?^
Даже если дело обстоит именно так, за пределами вни-
мания И. Валлерстайна и его единомышленников остается
вопрос об устройстве расистского дискурса и его специфи-
ке в сравнении с другими дискурсами. Чем расизм как спо-
соб категориального упорядочения социальной реально-
сти, то есть как дискурс, отличается от других дискурсов?
Какие политические группировки производят и артику-
лируют именно расистский дискурс, а какие — иные дис-
курсы? Боюсь, что если остаться в рамках, предложенных
И. Валлерстайном, то окажется, что едва ли не все участники
4 См.: Валлерстайн И. Непреодолимые противоречия либера-
лизма: права человека и права народов в геокультуре современной
миросистемы // Валлерстайн И. После либерализма. М.: Едиториал
УРСС, 2003. С. 141-155.
118
РАСОВЫЙ ОБРАЗ МЫСЛЕЙ ПОСЛЕ РАСИЗМА...
публичных дебатов со стороны Севера (за исключением
разве что анархистов) — расисты. Если довести ход мысли
И. Валлерстайна до абсурда (а именно это часто и проис-
ходит в случае профессионального антирасизма в Европе,
на Ближнем Востоке и в Латинской Америке), то под ка-
тегорию расизма подпадут и действия Международного
валютного фонда, и внешняя политика Израиля, и эконо-
мическая экспансия американских компаний в Западном
полушарии5.
И все же, полагая, что чрезмерно расширительное упо-
требление термина «расизм » теоретически вредно, я не ду-
маю, что было бы теоретически полезным пытаться вер-
нуться к узкому значению термина «расизм» (то есть считать
расизмом только доктрины, использующие биологическую
аргументацию).
На мой взгляд, взаимосвязь между классическим (бру-
тальным) расизмом и расизмом современным (сублими-
рованным) убедительно показал Этьен Балибар в статье
«Существует ли неорасизм»6? На первый взгляд, идеоло-
гия, именуемая «неорасизмом», порывает с биологизмом
и социал-дарвинизмом XIX — начала XX века. Однако
5 О сходных впечатлениях участников всемирной конференции
против расизма (WCAR), прошедшей в 2001 году в Южной Африке,
см.: Osipov A Anti-Racism Bankrupt? Some impressions from the Durban
World Conference Against Racism — http://www.minelres.lv/ minelres/
archive/0928^001-19:31:02-25657.html; см. также: Осипов А. Г.,
Джибладзе Ю.Д. Всемирная конференция против расизма: мир
до и после Дурбана // После Дурбана: Всемирная конференция про-
тив расизма и российские НПО. М.: Центр развития демократии
и прав человека, 2002. С. 5-18.
6 См.: Балибар Э. Существует ли «неорасизм»? // Балибар Э., Вал-
лерстайн И. Раса, нация, класс: двусмысленные идентичности. М.:
Логос-Альтера, Ессе Ното, 2003. С. 27-39. [Поскольку русский пе-
ревод этой книги выполнен весьма неряшливо, лучше отослать
к оригиналу: BalibarE., Wallersteinl. Race, Nation, Classe: les identites
ambigues. Paris: La Decouvert, 1988.]
119
ВЛАДИМИР С. МАЛАХОВ
при более внимательном анализе оказывается, что неора-
сизм — прямой наследник классического расизма. Более
того, несмотря на кажущуюся новизну (отказ от термина
«раса»), он представляет собой в конечном итоге, тот же
самый феномен. Он воспроизводит ту же самую логику, что
и классический расизм, — меняется лишь риторика. Он ар-
тикулирует все ту же картину мира, а именно: мира, разде-
ленного на не предназначенные к взаимному контакту сущ-
ности. Он скрывает за собой все тот же тип чувствования,
а именно страх смешения. Но это еще не все. В «неорасизме»
Э. Балибар разглядел возвращение биологической темы. Да,
в нем нет рас, но есть «популяции» и «культурные сообще-
ства». Предполагается, что этим сообществам свойственна
«естественная агрессивность» по отношению к другим со-
обществам. Кроме того, предполагается, что, хотя различия
между популяциями культурные, они имеют «биопсихиче-
скую природу»7. Отсюда следует, что популяции (они же —
культурные сообщества) могут проявлять биологические
реакции на культурные различия8.
В нижеследующем изложении под расизмом будет пони-
маться социальное исключение, опирающееся либо на био-
логические, либо на культурфилософские аргументы. Это
исключение может производиться как в теории (так сказать,
на бумаге), так и на практике (в виде ограничения в доступе
к социальным ресурсам той или иной группе).
Российская специфика:
структурный аспект
Россия, с временным лагом в несколько десятилетий,
присоединилась к клубу иммиграционных стран. Выходцы
7 Балибар Э. Указ соч. С. 36-37.
8 Агрессивность, как показывает Этьен Балибар, есть не что иное,
как теоретическая фикция, позволяющая смягчить биологизм.
120
РАСОВЫЙ ОБРАЗ МЫСЛЕЙ ПОСЛЕ РАСИЗМА...
из Средней Азии на российском рынке труда выполняют
функцию, аналогичную той, которую выполняют магрибин-
цы во Франции, выходцы из Индии и Пакистана в Британии
или турки в Германии.
£в целом ряде отношений ситуация вокруг миграции
в России напоминает ситуацию, сложившуюся в индустри-
ально развитых странах Западной Европы. И там и здесь
мигранты заполняют ниши, связанные с тяжелой и непре-
стижной работой. И там и здесь пышным цветом растет ми-
грантофобия. I
Однако российский случай обнаруживает немало специ-
фических черт по сравнению с иммиграционными страна-
ми индустриально развитого мира./на мой взгляд, корень
этой специфики следует искать в: (1) сырьевом характере
экономики и вытекающей отсюда структуре занятости, (2)
слабости институтов welfare state и (3) неэффективности
государства.
(1) Распад СССР привел к распаду внутреннего рынка,
на который было нацелено промышленное производство.
Постсоветская Россия вписалась в мировое разделение в ка-
честве поставщика сырьевых ресурсов9. Лишь несколько
отраслей, связанных с экспортом сырья, являются эконо-
мически эффективными. Но собственно производственная
сфера — сфера промышленной переработки — находится
в довольно жалком состоянии10. В результате занятость в этой
»
9 См.: Явлинский Г.А. Периферийный капитализм: Лекции
об экономической системе России на рубеже XX-XXI веков. М.: Яб-
локо, 2003.
10 Она обнаружила признаки некоторого подъема после дефол-
та 1998 года. Когда после девальвации рубля импорт стал непосиль-
нодорогим, российские производители активизировались. Однако
после 2004 года начался беспрецедентный рост цен на энергоно-
сители, в страну хлынула масса нефтедолларов, рубль снова вырос
в цене, и развивать собственное производство опять стало невы-
годным.
121
ВЛАДИМИР С. МАЛАХОВ
сфере не обещает гражданам приемлемого уровня доходов^)
Надежды на достойное качество жизни для большинства
россиян связываются с деятельностью за пределами произ-
водственной сферы — в сфере услуг11. Желанные виды заня-
тости в течение последних двух десятилетий так или иначе
связаны с торговлей или посреднической деятельностью11 12.
Но сфера услуг, сколь бы искусственно раздутой она ни была,
не в состоянии дать занятие всем. Поэтому огромная масса
населения обречена либо на нежеланную занятость (работа
на предприятиях за мизерную зарплату), либо на псевдоза-
нятость (позиции, которые без ущерба для экономики мог-
ли бы быть ликвидированы, но сохраняются во избежание
роста количества безработных). Кроме того, сфера услуг
чрезвычайно подвержена колебаниям экономической конъ-
юнктуры. В период высоких мировых цен на энергоресурсы
(с начала 2000-х годов вплоть до осени 2009 года) она рос-
ла беспрецедентными темпами. Даже если эффективность
многих ее агентов была сомнительной, а спрос носил явно
искусственный характер, все искупалось колоссальной мас-
сой нефтедолларов. Понятно, что после кризиса 2009 года
положение изменилось. Начались массовые увольнения
и сокращения зарплат.
Как вписываются в эту ситуацию мигранты? С одной сто-
роны, они заполняют те экономические ниши, в которые
граждане России идут неохотно13. Заполняют их в основном
11 Мы отвлекаемся здесь от финансов и работы на высоких по-
стах в административных органах, доступных меньшинству.
12 Это риелторские, телекоммуникационные, консультативные
услуги, рекламный бизнес, крупные торговые сети, мелкое предпри-
нимательство в автосервисе и так далее. Внешнему наблюдателю по-
кажется диким, но самая востребованная профессия среди мужчин,
живущих в провинциальных российских городах и в прилегающих
к ним селах, профессия охранника.
13 По причине их трудоемкости и/или низкой престижности
(ремонт дорог, уборка улиц, не требующий квалификации труд
в строительстве жилья, а также в сфере ЖКХ).
122
РАСОВЫЙ ОБРАЗ МЫСЛЕЙ ПОСЛЕ РАСИЗМА...
выходцы из Средней Азии. С другой стороны, мигранты
устремляются в торговлю и сферу услуг, которая открывает
возможность относительно высоких доходов — во всяком
случае, существенно превышающих доходы, получаемые
среднестатистическим россиянином, работающим в про-
изводственной сфере или вовлеченным в псевдозанятость.
Здесь сосредоточены в основном «кавказцы» — как выход-
цы из государств Закавказья, так и из республик Северного
Кавказа, являющихся частью России14. И хотя, разумеется,
далеко не все из них достигают материального преуспеяния,
сам факт такого преуспеяния болезненно воспринимается
местным окружением. /
\) Таким образом, социально-экономическая стратифи-
кация накладывается на этнические различия. В глазах
обывателя сформировались устойчивые образы, с одной
стороны, «таджика» — нуждающегося, обделенного богат-
ством и статусом, а с другой стороны — «кавказца», наслаж-
дающегося благами, недоступными рядовому российскому
гражданину. С первым из этих образов ассоциируется «смут-
ное, но сильное ощущение превосходства»15, со вторым —
рессентимент.
14 Будучи российскими гражданами, они, конечно, не подпадают
под категорию мигрантов. Они тем не менее воспринимаются насе-
лением центральных областей в качестве таковых. Одна из причин
такого восприятия — низкая географическая мобильность граж-
дан в советское время. Другая причина — этнические критерии
административно-территориального деления. Республики Север-
ного Кавказа юридически, политически и экономически являются
частью, однако символически и психологически они представляют
собой отдельные территории, «принадлежащие» титульным этни-
ческим группам.
15 Это выражение принадлежит Тому Нейрну. Он употребил его
для описания психологического комплекса, который в 1970-е годы
был характерен для отношения англичан к иммигрантам и который
успешно эксплуатировал Энок Пауэлл. См.: Naim Т. The Break-up of
Britain: Crisis and Neonationalism. L.: New Left Books, 1977-
123
ВЛАДИМИР С. МАЛАХОВ
(2) Рессентиментные настроения, порождаемые на-
ложением имущественного неравенства на этнические
различия, усиливаются таким обстоятельством, как нера-
ботающие институты социальной защиты — те структуры
welfare state, благодаря которым жители благополучных
стран Западной Европы имеют априорное преимущество
перед иммигрантами16. Если в странах ядра капиталисти-
ческой мировой системы мигранты почти заведомо за-
нимают ступени на социальной лестнице, более низкие
по сравнению с принимающим населением, то в России
это не так. Лишь очень узкий слой российских граждан
может быть отнесен к «среднему классу», большинство же
населения составляют социально уязвимые группы17.
К их недовольству и их отчаянию апеллируют правые по-
пулисты, выдвигая в качестве предвыборного лозунга «Мы
за бедных, мы за русских!».
(3) Поскольку коррупция пропитала собой админи-
стративные структуры государства, те его органы, которые
призваны осуществлять функции обеспечения правопо-
рядка, часто оказываются неспособными к выполнению
таких функций. Уже давно стало трюизмом утверждение,
что российские правоохранители являются главными пра-
вонарушителями. Поэтому в случае возникновения кол-
лизий на криминальной или полукриминальной почве их
разрешение происходит, как правило, через применение
насилия, а не инструментов права. Свежий пример в этой
16 Формально все институты социальной защиты — от пен-
сионной системы до бесплатного медицинского обслуживания
граждан — имеются. Однако всем известно, как они работают фак-
тически.
(^^Иорядка 8-10% российских граждан имеют высокие доходы
(являются богатыми) и Ю-12%— средние доходы (принадлежат
к «среднему классу»). Таким образом, около 80% населения стра-
ны относятся к бедным и очень бедным. См.: http://statlstika.ru/
uroven/2007/1 l/16/uroven_9307.html.
124
РАСОВЫЙ ОБРАЗ МЫСЛЕЙ ПОСЛЕ РАСИЗМА...
связи — беспорядки на Манежной площади в Москве в де-
кабре 2010 года. В те дни вполне оправданный социальный
протест — возмущение действиями милиции, не защищаю-
щей граждан, — быстро растворился в море ксенофобии, а ра-
циональные требования наведения порядка уступили место
одиозным кричалкам «Россия — для русских! », «Москва — для
москвичей!»18.
Дискурсивное измерение
российской специфики
В дискурсивном плане специфика России по сравнению
с западными странами обусловлена, на мой взгляд, таким
обстоятельством, как отсутствие гегемонии дискурса прав
человека.
7 В 19б0-е годы в странах Запада произошли глубокие пре-
образования. Некоторые считают их культурной революци-
ей. Ее носителем выступала по преимуществу студенческая
молодежь, а символическим воплощением стали события
мая 1968 года во Франции. Считать или не считать эти со-
бытия «революцией», несомненно, что они радикально из-
менили социокультурную ситуацию в Европе и Северной
Америке. Поскольку молодежный антикапиталистический
бунт на Западе сопровождался антиимпериалистическим
движением на Востоке, последовавшим за крушением
колониальной системы, можно говорить о радикальных
18 Поводом к волнениям стало то, что обвиняемый в убийстве
футбольного фаната выходец с Северного Кавказа был отпущен из-
под ареста (очевидно, за взятку). Примечательна реакция властей
на эти беспорядки. Вместо того чтобы обнародовать фамилию сле-
дователя, совершившего явное правонарушение и сосредоточить
внимание на проблеме коррупции в милиции и прочих «силовых
структурах», премьер-министр через несколько дней после побоища
присоединился к футбольным фанатам и посетил вместе с ними
могилу погибшего.
125
ВЛАДИМИР С. МАЛАХОВ
общественных и культурных трансформациях глобально-
го масштаба.
Россия (тогда — СССР) была изъята из этих процессов.
Нас практически не коснулись потрясения, вызванные «ре-
волюцией 1968 года»19 «Железный занавес » надежно отгора-
живал жителей тогдашней Советской России от тлетворных
западных влияний. Правда, с отдельными элементами анти-
колониального и антиимпериалистического дискурса нас
знакомили, но лишь в жестко дозированных объемах и в офи-
циально изготовленной идеологической упаковке. Поэтому
даже если по советскую сторону «железного занавеса» звучали
похожие слова (например, о борьбе с колониализмом и им-
периализмом), они были нагружены иными значениями, чем
на Западе. Весь тезаурус новых левых, которым было пропи-
тано западноевропейское и североамериканское публичное
пространство 1970-х годов — «авторитарная личность» и ее
связь с фашизмом, «антиавторитарное воспитание» и «анти-
психиатрия», ориентализм и subaltern studies, антисексизм
и мультикультурализм, — обо всем этом в Советском Союзе
слышали разве что научные работники, имевшие доступ
в «спецхран». Понятно, что дискурс антирасизма, вполне ор-
ганично вписавшийся в западную культурную среду послед-
ней трети XX века, был в советское время в лучшем случае
экзотикой, а в постсоветской России воспринимался не иначе
как продукт интеллектуального импорта']
Несмотря на то что в 1980-е в Европе и Америке пози-
ции левых заметно ослабли («новые правые > во Франции,
«неоконы» в Британии и США), изменения, обусловленные
1968 годом, оказались необратимыми. Независимо от того,
чему приписывают решающую роль в произошедшей транс-
формации — бунту левых или широкому идеологическому
консенсусу с участием разных политических сил, — можно
19 В российском контексте символическая нагрузка 1968 года
совершенно иная. Это ввод советских войск в Чехословакию.
126
РАСОВЫЙ ОБРАЗ МЫСЛЕЙ ПОСЛЕ РАСИЗМА...
констатировать одно: в либеральных демократиях в течение
последней трети XX века установилась гегемония дискур-
са прав человека. Термин «гегемония» здесь используется
в грамшианском смысле. ,Сегодня на Западе не только сто-
ронники либерализма, но и его критики убеждены в том, что
права человека являются базовой ценностью, которой нет
и не может быть альтернативы. ’
В России ситуация иная. С одной стороны, защита прав
человека декларируется государством и закреплена в со-
ответствующих правовых документах. С другой стороны,
на уровне публичной риторики по отношению к дискурсу
прав человека выдерживается некая дистанция. Высшие чи-
новники, церковные иерархи не упускают случая подчер-
кнуть, что права человека принадлежат к корпусу «западных
ценностей», а Россия не есть Запад. Следовательно...
Что из этого следует, не совсем понятно. Понятно лишь,
что за дискурсом прав человека не признается абсолютного
приоритета.
В современной России не сложился либеральный консен-
сус, характерный для ее европейских соседей. Будучи на про-
тяжении десятилетий изъята из европейского общественно-
политического контекста, российская публика оказалось
абсолютно неготовой к восприятию идей, в этом контексте
возникших. После отмены идеологической цензуры россий-
ские журналисты, публицисты и телекомментаторы получи-
ли доступ к результатам дискуссий, в которых они не участво-
вали и о содержании которых не имели представления. Этим
результатом была «политкорректность» — система конвен-
ций, связанных с запретом на расистское и/или сексистское
речевое поведение. То, к чему европейское (и американское)
общество пришло в ходе долгих и болезненных дебатов, для
российского общества было не более чем странным набором
речевых табу («почему-то негра нельзя называть негром»
и так далее). То, что для западных европейцев и американ-
цев было выношенным компромиссом, последовавшим
127
ВЛАДИМИР С. МАЛАХОВ
после затяжного конфликта, в глазах россиян выглядело
как нечто надуманное, искусственное. Отсюда характерное
для российских СМИ дистанцированно-ироничное отноше-
ние к политкорректности. Пусть они там у себя предаются
им одним понятным излишествам. Нам они не указ. Мы по-
прежнему будем называть негра негром и не станем подвер-
гать остракизму — а тем более уголовному преследованию —
людей, ставящих под сомнение факт холокоста.
Отсюда и пошло, что носители антирасистского — и,
шире, правозащитного — дискурса в России находятся в по-
ложении абсолютных маргиналов. Большинству своих со-
граждан они кажутся в лучшем случае благодушными меч-
тателями, некритически относящимися ко всему, что идет
с Запада, в худшем — наймитами, которые «кормятся с руки»
иностранных спонсоров20.
В самое последнее время у нас появился и свой вари-
ант респектабельного неоконсерватизма. Его адепты хотят
убедить российскую публику в том, что ей так же, как обще-
ственности на Западе, грозит «террор политкорректности».
Поэтому нам следует пока не поздно вооружиться против
наступления антирасизма (атакже антисексизма)21.
Сублимированный расизм, или
О расиализации общественных
отношений
После того как расизм подвергся дискредитации,
его существование в публичном пространстве возмож-
но лишь в закамуфлированных и сублимированных
формах. Закамуфлированный расизм — это идеология
20 Выражение принадлежит В. Путину, в бытность президентом
использовавшему его в обращении к Федеральному собранию.
21 См., например: ИонинЛ.Г. Апдейт консерватизма. М.: ИД ВШЭ,
2011.
128
РАСОВЫЙ ОБРАЗ МЫСЛЕЙ ПОСЛЕ РАСИЗМА...
криптофашистских организаций, стремящихся переме-
ститься с периферии политического поля и стать частью
большой политики. Отдавая себе отчет в том, что правила
игры в большой политике исключают расистские высказы-
вания, они воздерживаются от публичного выражения своих
взглядов. Они знают о том, что они расисты, но скрывают
этоГсублимированный расизм — феномен более сложный.
Его носители не знают о том, что они расисты^ Они ничего
не скрывают, поскольку искренне убеждены, что не имеют
с расизмом ничего общего. Но это не мешает им мыслить
в русле расистской логики.
^Российские государственные мужи регулярно воспроиз-
водят расистскую картину мира, сами о том не подозревая.
Так, со ссылкой на некое «экспертное мнение» они делятся
с журналистами знанием о том, что существует некая норма
присутствия в стране иммигрантов вообще и иммигрантов,
этнически чуждых, в частности. Эту норму именуют «порогом
толерантности», полагая, что его превышение автоматиче-
ски влечет за собой межэтническую напряженность и в пер-
спективе межэтнический конфликт. Хотя основания, благо-
даря которым удается научно определить эту норму, никогда
не указываются, уже сам источник (высокопоставленный чи-
новник, выступающий в прессе или на телевидении) — доста-
точный авторитет, чтобы в реальность этой нормы поверить.
Так, бывший заместитель главы ФМС заявил в беседе с корре-
спондентом газеты «Время новостей» (издания, заметим, ли-
берального):* По нашим подсчетам, компактное проживание
в каком-то районе страны или региона граждан другого граж-
данства не должно превышать 17 - 20 %, особенно если они дру-
гой национальной культуры и вероисповедания. Превышение-
этой нормы создает дискомфорт для коренного населения»22.
22 Материал в газете так и был озаглавлен: «Превышение 20-про-
центной нормы приезжих вызывает дискомфорт у коренного на-
. селения». См.: Время новостей. 16 ноября 2006 г.
129
ВЛАДИМИР С. МАЛАХОВ
Вячеслав Поставнин не уточнил, а корреспондент его не спро-
сила, по какой методике и на каком эмпирическом материале
проводились эти подсчеты. Мало кому приходит в голову по-
дозрение, что за спекуляциями о пресловутой норме ничего,
кроме предрассудков, не скрывается23. Участники дебатов
априори убеждены в том, что чем меньше в стране иноплемен-
ников, тем лучше, и соответственно, чем их больше, тем хуже.
С этим убеждением коррелирует другое, столь же ми-
фологичное — о каузальной связи между иммиграцией
и преступностью. Путем подмены понятий чиновники
вбрасывают в публичное пространство заведомо ложную
информацию о размерах «этнической преступности».
Механизм подмены прост: слово «приезжий» заменяется
словом «мигрант», а слово «мигрант» нагружается значени-
ем, позволяющим предположить, что речь идет о гражда-
нах других государств. В результате получается, что львиная
доля преступлений, скажем, в Москве приходится на вы-
ходцев из стран Закавказья и Средней Азии. На самом деле
их доля в целом по стране не превышает 3-4 % (в Москве —
около 18%), но в массмедиа постоянно фигурируют 40,
65 и более процентов. Особенно усердствовал по этой ча-
сти бывший московский градоначальник Юрий Лужков. Он
не уставал публично заявлять, что именно на иммигрантах
лежит ответственность за высокий уровень преступности
в столице. Процитирую одно из его заявлений, сделанное
за год до отставки:
, , В категории тяжких и особо тяжких преступлений
’ мигранты однозначно доминируют в столице (80 %). И это
не просто приезжие, как считают в ФМС. Это мигранты —
из Таджикистана, Грузии и т.д. Речь идет об этнической
23 Обильный фактографический материал и анализ мифологии
«порога толерантности» см.-. Шнирелъман В. Лукавые цифры и об-
манчивые теории: о некоторых современных подходах к изучению
мигрантов // Вестник Евразии. 2008. № 2. С. 125-150.
130
РАСОВЫЙ ОБРАЗ МЫСЛЕЙ ПОСЛЕ РАСИЗМА...
преступности. К примеру, барсеточники — это только
грузины. Ни армяне, ни таджики барсетками не занимаются.
80-90 % ограблений —это Грузия, угонмашин —Ингушетия...
Россияне столько преступлений не совершают24. _
После ухода Лужкова с поста мэра лживая цифра в 80%
из уст высокопоставленных лиц больше не звучала. Но чуть
более скром ная л ожь — о том, будто на «мигрантов»(они же —
«приезжие») приходится 40 % всех преступлений в Москве, —
повторяется чиновничеством с назойливой регулярностью.
О том, что к «приезжим» относятся и жители Подмосковья,
и других близких к Москве регионов России, не упоминается.
В последнее время о мифических «40%» рассуждали и глава
МВД России, и начальник московского ГУВД, а совсем недав-
но мантру о «сорока процентах» повторил и предстоятель
Русской православной церкви25.
Чтобы эта инвектива не выглядела чрезмерно радикаль-
ной (в самом деле, разве первое лицо РПЦ и расизм — две
вещи совместимые?), смягчу свой тезис. Дело заключается
не столько в артикуляции расистских предрассудков, сколь-
ко в расиализации общественных отношений.
Хотят того сами отправители этих высказываний или нет,
они объективно способствуют расиализации, то есть виде-
нию социального взаимодействия через «расовую» призму,
24 Самарина А. Криминально-миграционная арифметика. Рос-
сияне становятся заложниками произвола чиновников // Незави-
симая газета. 28 октября 2009- Опровержение процитированного
высказывания Ю. Лужкова можно найти в этой же статье. Обратим
внимание на примечательную оговорку: бывший мэр отнес выход-
цев из Ингушетии к иностранцам.
JI 2уЭти некорректные сведения (а также утверждение, что доля
реступлений, совершаемых мигрантами, растет на 7-8 % ежегодно)
прозвучали в речи патриарха Кирилла перед московскими священ-
никами 2 2 декабря 2010 года. См.: Кротов Я. Приезженная пластин-
ка //Грани.ру http://grani.ru/Society/Religion/rn.185197.html.
131
ВЛАДИМИР С. МАЛАХОВ
наделению «расовым»смыслом отношений, изначально та-
кого смысла не имеющих26 27.
Культурализация общественных
отношений как шаг к их расиализации:
европейская и российская версии
В течение последней четверти XX века в Северной
Америке и в некоторых странах Западной Европы в большом
фаворе была политика мультикультурализма; По большей
части эта политика разворачивалась скореё"в символиче-
ской, чем в инструментальной плоскости. Недаром один
вдумчивый исследователь мультикультурализма охаракте-
ризовал последний как символическую компенсацию со-
циально уязвленным группам21. Везде, где термин «мульти-
культурализм» стал частью публичного дискурса, под ним
понимали «политику признания». Предполагалось, что
переход от европоцентристского высокомерия и убежден-
ности в культурном превосходстве белого христианского
населения к равному уважению всех культур позволит изле-
чить (или, по меньшей мере, сгладить) остроту социальных
проблем.[Группам, находившимся в самом низу социальной
лестницы и страдающим от структурной дискриминации,
предложили считать себя носителями особых культур. Как
в США в середине 1970-х было объявлено, что чернокожее
26 Поясним, что термин «раса» при этом, как правило, не употре-
бляется. Вместо него фигурируют «этничность» и «культура». Но по-
нимаются они как набор врожденных свойств, то есть в расовом
смысле. Впрочем, некоторые участники общественных дискуссий
прямо проговаривают этот смысл. В их числе бывший депутат Госду-
мы Андрей Савельев. См.: Савельев АН. Образ врага. Расология и по-
литическая антропология. М.: Белые альвы, 2007.
27 RadtkeF.-O. Multikulturalismus — Regression in die Moderne? //
FischerM. (Hrsg.) Fluchtpunkt Europa. Migration und MultikulturFr.a.M.,
1998. S. 138-157.
132
РАСОВЫЙ ОБРАЗ МЫСЛЕЙ ПОСЛЕ РАСИЗМА...
население Америки является обладателем отдельной — и за-
служивающей признания — черной культуры (black culture),
так и в Европе на трудовых мигрантов было предложено
смотреть как на носителей культурного различия28. Тем са-
мым сформировалась оптика, в которой корень проблем,
с которыми сталкиваются выходцы с Юга в странах Севера,
видится в плоскости «идентичности». Насущные проблемы
мигрантов — потеря работы или низкая зарплата, отсутствие
достойного жилья или средств на образование детей — ока-
зываются на заднем плане, тогда как внимание фокусируется
на их культурной отличности от местного населения (ре-
лигиозной принадлежности, жизненно-стилевых особен-
ностях и прочее). Поэтому если мигранты оказываются «не-
интегрированными» (то есть социальными маргиналами),
то причину такой «неудавшейся интеграции» ищут в кон-
фликте идентичностей — в несовместимости культурных
образцов страны происхождения с культурными образцами
принимающей страны29. При этом не только сами мигранты,
28 Правда, риторику мультикультурализма приняли далеко не
все европейские страны (Франция, в частности, энергично отстаи-
вала идеалы республиканизма). Там же, где эта риторика получила
распространение, за ней не всегда стояли систематические практи-
ческие действия. Исключением были, пожалуй, Нидерланды и Шве-
ция, а также — на очень своеобразный манер — ФРГ. В Нидерландах
и Швеции с 1980-х по конец 1990-х годов действовали спонсируе-
мые государством программы поддержки «культурно-этнических
меньшинств»^ на деле — культурно-этнических организаций,
формируемых выходцами из мигрантской среды). В ФРГ установка
на «мультикультурализм» ассоциировалась прежде всего с мерами
по поддержанию негласной сегрегации выходцев из Турции. В рас-
чете на то, что они вернутся на историческую родину, немецкие
власти поддерживали изучение ими турецкого языка. Что касается
Великобритании, то здесь «культурное развитие» выходцев из быв-
ших колоний не контролировалось государством, а было отдано
на откуп «общин».
29 Понятно, что основным препятствием к социальному вклю-
чению приезжих является плохое знание языка принимающей
133
ВЛАДИМИР С. МАЛАХОВ
но и их дети (родившиеся и социализировавшиеся в евро-
пейской стране) воображаются как некие культурные мо-
нады, неспособные к внутренней трансформации и оза-
боченные исключительно сохранением своей культурной
дистанции от принимающего населения.
Отсюда и возникает соблазн объяснить социальную ис-
ключенность выходцев из мигрантской среды морально-
психологическими причинами — нежеланием интегриро-
ваться, которое, в свою очередь, проистекает из нежелания
отказаться от своей «культурной принадлежности».
«Мультикультурализм» был удачным изобретением, по-
зволявшим правящим классам не беспокоиться за будущее
социально-экономического и политического порядка30.
Подчиненные были поделены на два больших подклас-
са. По одну сторону — относительно привилегированные
местные работники (они же — принимающее население,
они же — носители «господствующей культуры »). По другую
сторону — мигранты и их дети (объявленные носителями
культурной «инаковости»).' Поэтому в случае бунта против
сложившихся властных отношений (а исходить он мог по-
тенциально от наиболее угнетенных, то есть от обитателей
мигрантских гетто) его без труда можно было представить
как проявление культурной несовместимости понаехавших
и местных. И, при желании, мобилизовать одну часть подчи-
ненных против другой части, лишний раз доказав актуаль-
ность «конфликта культур». Так это, между прочим, и проис-
ходило. Волнения в неблагополучных городских пригородах
(с высоким уровнем бедности, безработицы и, как следствие,
насилия и преступности) — от пригородов Манчестера
страны. Но вопрос о том, в силу каких причин иммигранты не .мо-
гут его выучить, часто подменяется вопросом о том, почему они не
хотят его учить.
30 CtA.-.ZizekS. Multiculturalism or the cultural logic of multinational
capitalism?//New Left Review. 1997.№ 1.Vol. 225.
134
РАСОВЫЙ ОБРАЗ МЫСЛЕЙ ПОСЛЕ РАСИЗМА...
до пригородов Упсалы31 — всякий раз носили не только клас-
совый, но и этно-классовый характер (поскольку львиную
долю в населении этих территорий составляют выходцы
из мигрантской среды). Воспринимались же они (не без
усилий массмедиа, разумеется) как этно-культурные.
В 2000-е ситуация вновь изменилась. Произошел по-
всеместный отход от мультикультуралистской риторики32.
В 2010 и 2011 годах прозвучали эффектные заявления ли-
деров европейских государств о смене парадигмы. Сначала
канцлер Германии Ангела Меркель, затем британский пре-
мьер Дэвид Кэмерон возвестили о «провале мультикульту-
рализма». Однако смена риторики ни на йоту не изменила
существа дела. Теоретическая перспектива, из которой ви-
дится и осмысляется социальная проблематика, осталась той
же — культуралистской33.
Обладатели власти по-прежнему переносят центр тя-
жести из социальной плоскости в культурную и морально-
31 О волнениях в Олдеме (под Манчестером), случившихся ле-
том 2001 года, наши СМИ довольно подробно сообщали, тогда как
об аналогичных событиях на периферии Упсалы в 2006 году, на-
сколько мне известно, информации не было. О волнениях в насе-
ленных мигрантами пригородах шведских городов см.: Шируп К.-У,
Алунд А. За пределами либерального плюрализма. Миграция и поли-
тика исключения в Европе // Государство, миграция и культурный
плюрализм. Материалы международной научной конференции /
Под ред. Малахова В. С., Тишкова В. А.и Яковлевой А. Ф. М.: Издатель-
ство ИКАР, 201 f. С. 45-88.
32 Одним из первых на произошедшую перемену настроений
обратил внимание Роджерс Брубейкер. См.: Brubaker R. The Return
of Assimilation? Changing Perspectives on Immigration and Its Sequels
in France, Germany, and the United States / Ethnic and Racial Studies.
2001. Vol. 24. № 4. P. 531 -548.
33 Или, используя другой термин — культурдетерминистской.
О культурдетерминизме как теоретической парадигме см.-. Dittrich E.J.,
Radtke F.-O. DerBeitragderWissenschaften zurKonstruktion ethnischer
Minderheiten // Ethnizitaet: Wissenschaft und Minderheiten. Opladen,
•1990. S. 11-42.
135
ВЛАДИМИР С. МАЛАХОВ
психологическую. Только если раньше они говорили
о необходимости поддержания разнообразия и уваже-
ния к различиям, то теперь они делают упор на ассими-
ляции и уважении к культуре принимающего населения.
Отношения господства остаются при этом нетронутыми.
Внимание переключается с глубинных проблем на поверх-
ностные — с конфликта социальных классов на конфликт
культур. Экономический кризис 2008-2009 годов обнажил
уязвимость того способа общественного устройства, кото-
рым является глобальный финансовый капитализм и на ко-
тором лежит ответственность за сверхэксплуатацию и чудо-
вищное социальное неравенство. Узкие группы, связанные
с лидерами мировых финансов, обогащаются, несмотря
на то, что огромные массы населения беднеют. Но осмыс-
лению происходящего в классовых терминах препятствует
культуралистская риторика. Вместо разговора о кризисе
капитализма обществу навязывается разговор о кризисе
мультикультурализма.
Если в западных странах на протяжении двух с лишним
десятилетий влиятельной (если не сказать — доминирую-
щей) парадигмой публичных дискуссий был «мультикуль-
турализм», то в России такой парадигмой были и остаются
«межнациональные отношения» («межэтнические отноше-
ния»), Самые разные социальные напряжения и противо-
речия — от бытовых конфликтов до криминальных «раз-
борок», — если только их участниками оказываются люди
с разной этнической принадлежностью, интерпретируются
как «межнациональные». Также, как мультикультуралистская
риторика способствует культурализации общественных от-
ношений, риторика «межнациональных отношений» спо-
собствует их этнизации.
Это далеко не безобидная процедура. Концептуализируя
происходящее в обществе как проявление (обострение, гар-
монизация и так далее) «межнациональных отношений», мы
перестаем видеть реальных людей. Вместо реальных групп
136
РАСОВЫЙ ОБРАЗ МЫСЛЕЙ ПОСЛЕ РАСИЗМА...
интересов и реальных организаций агентами социального
взаимодействия оказываются «этносы ».
Приведу два примера из относительно недавнего про-
шлого.
Показывая осенью 2005 года беспорядки в парижских
пригородах, российские телеканалы комментировали визу-
альный ряд почти исключительно в этнокультурных терми-
нах. Эта подача конфликта довольно резко контрастировала
с тем, какой подавался, скажем, британской ВВС, французской
М5 или каналом Euro news. Последние поднимали вопрос о со-
циальных проблемах современной Франции (уровень безра-
ботицы среди молодежи пригородов, социальная маргинали-
зация и преступность, а также, что немаловажно, структурная
дискриминация по признаку происхождения). Российские же
массмедиа преподносили происходящее как конфликт при-
езжих и местных — этнически чуждых Франции «мигрантов»,
не желающих интегрироваться во французское общество,
с одной стороны, и французское общество, с другой.
Ровно через год подобная объяснительная схема была
применена уже к событиям внутри России. В маленьком
городе в Карелии (Кондопога) произошла массовая драка,
переросшая в погромы. Два человека погибли. В основе слу-
чившегося лежал, как выяснилось из непредвзятого анали-
за, конфликт между преступной группировкой с Северного
Кавказа и местными бандитами. Однако в массмедиа этот
конфликт додавался, как правило, в этнокультурных тер-
минах — как результат нежелания гостей с Кавказа уважать
обычаи и традиции местного населения.
С тех пор этот риторический ход сделался рутинным как
для бюрократии, так и для обслуживающей ее пропагандист-
ской машины. Напряжения и противоречия, связанные с им-
миграцией34, достаточно остры уже сегодня и, по-видимому,
34 Подчеркнем: связанные с иммиграцией, но не порождае-
мые ею.
137
ВЛАДИМИР С. МАЛАХОВ
со временем будут лишь обостряться. Однако правящий
класс предпочитает не замечать их социальной природы,
переключая внимание общества на проблемы культуры35.
В 2010 году в целом ряде городов чиновники выступили
с инициативами по «интеграции мигрантов», которые сво-
дились к написанию сводов правил их поведения («кодекс
москвича», «кодекс петербуржца»и так далее). Речь в них шла
о необходимости владения русским языком, о соблюдении
дресс-кода и о недопустимости определенных бытовых
практик. Однако мало кто из чиновников, сочинявших та-
кие документы, ставил вопрос о разработке системных мер,
которые способствовали бы действительному социальному
включению приезжих — от организации курсов по изуче-
нию языка до наведения порядка в сфере найма рабочей
силы и охраны труда.
Тем временем процессы социальной маргинализации
и геттоизации мигрантов набирают обороты. Вполне ве-
роятно, что в недалеком будущем Россию ждут конфликты,
с которыми ее европейские соседи столкнулись три десяти-
летия назад36. И еще более вероятно, что осмысляться они бу-
дут в расиализированном ключе.
35 Характерные категории в этом ряду: «этнокультурная безопас-
ность», а также «духовная безопасность». Специалисты по духовной
безопасности усматривают угрозы последней в иноземных влияни-
ях (в том числе направляемых непосредственно из Вашингтона),
тогда как разработчики концепции этнокультурной безопасности
сосредоточены в основном на негативном культурном воздействии
иммигрантов.
36 Если вести отсчет с волнений в Брикстоне в 1981 году.
Александр Осипов1
ИНТЕРПРЕТАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ
НЕРАВЕНСТВ В РАСОВЫХ
И ЭТНИЧЕСКИХ ТЕРМИНАХ:
В ЧЕМ СХОДСТВО ЗАПАДНЫХ СТРАН
И РОССИИ?
Понятия «расизм » и «дискриминация » в России общеиз-
вестны, но играют пока еще скромную роль в общественных
дебатах, в политике и фактически в любой из социальных
наук. Действительно, публикации, дискуссии и исследова-
ния малочисленны, если сравнивать Россию с Северной
Америкой и Европой, как правило, узки по теме и не встре-
чают значимую публичную реакцию. Тем не менее это
пространство, постепенно заполняемое людьми, текстами
и акциями, уже нельзя назвать пустым. Уже есть основания
говорить о том, как, кем, в каком контексте и с какими по-
следствиями понимаются и осмысляются проблемы расизма
и дискриминации. Не менее интересно проанализировать
и то, что остается незамеченным и не обсуждается.
Далее я бы хотел дать краткий обзор основных реакций
российской публики и российского государства на те фено-
мены, которые можно подвести под те или иные определе-
ния расизма, и то, каким образом инструментарий, вырабо-
танный в западной науке и публичной политике, может быть
приложен к российским реалиям.
Начать разговор следует с того, что никакая социальная
проблема не существует как объективная данность; проблемы
социально конструируются, то есть определенные отношения 1
1 Европейский центр по вопросам меньшинств, город Фленс-
бург, Германия.
139
АЛЕКСАНДР ОСИПОВ
в обществе в силу определенных процессов становятся рас-
познаваемыми и воспринимаются в качестве препятствия,
требующего реакции и преодоления2. Одни и те же отноше-
ния могут описываться различными способами, и эти спо-
собы могут сочетаться друг с другом или конкурировать.
Проблематизировать агрессию и нарушения равенства
по тем или иным признакам могут разные социальные акто-
ры — представители государства, академические круги, обще-
ственные активисты (в том числе говорящие от имени уязви-
мых групп и меньшинств), средства массовой информации.
Проблематизация, опирающаяся на понятия расизма и дис-
криминации, также может проходить по разным сценариям.
1. Проблемы
Одновременно легкость и трудность восприятия и ана-
лиза расизма и дискриминации в России связаны с наличи-
ем множества проявлений крайнего толка, главным образом
«языка вражды» и этнически мотивированного насилия, —
простых с точки зрения их выявления и описания. Такие яв-
ления, создавая иллюзию прозрачности интересующих нас
феноменов, определенным образом канализируют обще-
ственное внимание и при этом оставляют «слепые пятна»,
остающиеся вне поля зрения, а также создают соблазн упро-
щенных толкований по аналогии.
Определение «крайнего толка» носит, разумеется, оценоч-
ный и конвенциональный характер. Не вдаваясь в излишние
в данном случае детали, можно отметить, что «крайность» мож-
но определить как не допускающие множественных толкова-
ний агрессивные проявления в отношении этнически «других».
2 BlunterН. Social Problems as Collective Behavior // Social Prob-
lems. 1971. Vol. 18. № 3. P. 298-306; LosekeD.R. Thinking about Social
Problems: An Introduction to Constructionist Perspectives. New York:
Aldine de Gruyter, 2003; SpectorM., KitsuseJ. Constructing Social Prob-
lems. Menlo Park, CA: Cummings, 1977.
140
ИНТЕРПРЕТАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ НЕРАВЕНСТВ...
«Простота» будет здесь означать возможность однозначных
интерпретаций, не требующих специального правового или
социологического инструментария. Например, насилие, име-
ющее адресата, определенного по этническому признаку, мож-
но считать относительно несложным объектом для описания
по сравнению, например, со скрытой дискриминацией.
Подходы и дефиниции, предложенные в международных
договорах о правах человека и других подобных текстах,
удобны тем, что они адресованы широкой и неоднородной
аудитории и соответственно тем, что их можно условно от-
носить к «практической теории»3 — области знаний, лежа-
щей между наукой и обыденным практическим опытом.
Отталкиваясь от такого рода текстов, можно предложить сле-
дующие обобщенные определения дискриминации и расиз-
ма. Дискриминацию можно описывать как проведение раз-
личий по тем или иным признакам, носящее произвольный
и необоснованный характер. Расизм будет определяться как
идеи, представления или действия, основанные на выведе-
нии социальных характеристик людей из приписываемой им
принадлежности к группам, объединяемым биологическим
происхождением или культурными чертами.
Если рассматривать позднесоветские и постсоветские
реалии через призму таких дефиниций, то нетрудно увидеть
множество проявлений, вполне им соответствующих.
В конце 1980-х годов советские люди столкнулись
с конфликтами на этнической почве, некоторые из кото-
рых переросли в настоящие войны с этническим чистками.
Столкновения и погромы меньшего масштаба, в том числе та-
кие, за которыми не стоят организованные движения, также
3 Бринкьер У., Норголъм М. Какая связь между практической дея-
тельностью человека и сопутствующим ей дискурсом? Обсуждение
статуса практической теории // Профессии.doc. Социальные транс-
формации профессионализма: взгляды снаружи, взгляды изнутри /
Под ред. Ярской-Смирновой Е.Р., Романова П.В.М.: ООО «Вариант»,
ЦСПГИ, 2007. С. 11-29.
141
АЛЕКСАНДР ОСИПОВ
периодически происходили на протяжении последней чет-
верти века. Наконец, в 2000-е годы насилие по расовому и эт-
ническому признаку приняло общенациональные масштабы.
Нападения со стороны членов молодежных группировок, ис-
поведующих расистские и праворадикальные идеи, на «инако-
выглядящих» стали общенациональной эпидемией.
' В России после распада СССР в некоторых случаях фе-
деральные и региональные органы власти, а также органы
> местного самоуправления дискриминировали и даже под-
вергали преследованиям определенные этнические группы:
долгое время ингушей в Северной Осетии после столкнове-
ний 1992 года4, турок-месхетинцев в Краснодарском крае
в 1989-2007 годах5, грузин по всей территории страны6, че-
ченцев вне Чечни после 1999 года7, цыган8.
4 Осетино-ингушский конфликт 1992 г.: истоки и развитие
(по май 2005 года). Правозащитный Центр «Мемориал». 2005.
http: // kavkaz-uzel.ru/analyticstext/analytics/id/860361.html; Цу-
циевА. Осетино-ингушский конфликт (1992-...), его предыстория
и факторы развития. М.: РОССПЭН, 1998.
5 Альтернативный доклад НПО «О соблюдении Российской Феде-
рацией Международной конвенции о ликвидации всех форм расо-
вой дискриминации», ноябрь 2007 года (с обновлениями и дополне-
ниями марта 2008) http: //xeno.sova-center.ru/29481 С8/В8951 В5*г2;
Осипов А. Российская Федерация: превратности официального ста-
туса //Турки-месхетинцы: Интеграция. Репатриация. Эмиграция /
Под ред. Триера Т. и Ханжина А. СПб.: Алетейя, 2007. С. 296-335.
6 Singled Out. Russia’s Detention and Expulsion of Georgians. Human
Rights Watch Report. October 2007. http: // hrw.org/reports/2007/
russia 1007/7.htm*_ftnref2 2 2
7 О положении жителей Чечни, вынужденно покинувших ее терри-
торию/Под. ред. Ганнушкиной С. А. М.: ПЦ «Мемориал», Программа «Ми-
грация и право», 2002. http://refugeememo.ru/For_ALL/RUPOR. NSF/839
ас874 еЬО Ь559сс325б а4 аООЗ bb69 f/ЬОО db7 с7 Ь26 f7226c3256 ЬЬ4002
d6 d31! OpenDocument&ExpandSection=8.2,8.1,3*_Section8.2
8 Право цыган на жилье и проблема насильственных выселений
в России. Международная федерация за права человека (FIDH). АДЦ
«МЕМОРИАЛ». 2008. http: // www.memorial.spb.ru/www/503.html?
lang=ru
142
ИНТЕРПРЕТАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ НЕРАВЕНСТВ...
Проведение различий по этническому признаку со сто-
роны частных лиц при приеме на работу и в трудовых от-
ношениях, при найме жилья, в доступе к товарам и услугам
остается менее заметным. Общепризнанными науровне обы-
денного знания стали избирательные по этническому при-
знаку (точнее, по признаку отличий во внешности) провер-
ки документов со стороны милиции9 и дискриминационные
объявления о сдаче жилья внаем и о приеме на работу10 11.
Фоном для подобных практик служит все более широ-
кое распространение и во все более радикальных формах
«языка вражды», в том числе в основных средствах массовой
информации и в массовой литературе1'.
2. Осмысление проблем
Итак, какие феномены, связанные с этнически избира-
тельным поведением или этническим измерением соци-
альных диспропорций, оказались в России замечены, какие
проблематизированы, каким образом и в каких пределах?
Если судить формально, по наличию правовых норм,
дискриминация является проблемой, поскольку требо-
вание соблюдения равенства прав или, наоборот, запрет
на их нарушения приведены в ряде федеральных и регио-
нальных законов, а дискриминация является уголовно на-
казуемым деянием. Если оценивать работу государственных
9 Этни*(ески избирательный подход в действиях милиции в мо-
сковском метро. М.: Новая юстиция, 2006.
10 Дискриминация в сфере труда: теория и практика. Научно-
практический сборник М.: ЦСТП, 2008.
11 Кожевникова Г. Радикальный национализм в России и проти-
водействие ему // Верхи и низы русского национализма. М.: Центр
«Сова», 2007. С. 33-120; Пистрякова С.А. Проблемы иммиграции:
толерантность против ксенофобий и дискриминации. М.: Москов-
ское бюро по правам человека, Academia, 2008;ШнирельманВ. СМИ,
«этническая преступность» и мигрантофобия // Язык вражды про-
тив общества.М.: Центр «Сова», 2007- С. 107-149.
143
АЛЕКСАНДР ОСИПОВ
структур, в первую очередь правоохранительных органов,
то дискриминация в смысле неравного обращения не за-
мечается, а в качестве проблемы фиксируется то, что может
представлять угрозу для стабильности системы управления
и политической ситуации. В 1990-е годы на первый план
вышла угроза конфликтов, при этом она легла в основу ри-
торической стратегии для обоснования административных
ограничений миграции, в основном на региональном уров-
не12. Язык вражды и расовое насилие получили признание
в качестве проблем только в 2002 году, когда правительство
спешно добивалось принятия федерального закона о про-
тиводействии экстремизму. Спорадическое насилие, в том
числе убийства на расовой почве, оказалось замеченным
в 2006-2007 годах одновременно с тем, как правоохрани-
тельные органы стали резко наращивать усилия по борьбе
с праворадикальными группировками. В целом же законода-
тельство о противодействии экстремистской деятельности
очень широко и неопределенно: изначально предполагает
избирательное применение и в значительной части исполь-
зуется для оказания давления на тех, в ком правительство
видит политических оппонентов13.
Официальные дискурсы этнического равенства и раз-
нообразия имеют два компонента, на первый взгляд, каза-
лось бы, плохо совместимых друг с другом. Эссенциализм
и группизм идут в комбинации с особым вниманием к ин-
дивидуальному мышлению и поведению. С одной стороны,
в качестве корня проблемы называется отклоняющееся
мышление и поведение отдельных личностей, что пред-
положительно связано с особенностями воспитания или
12 Осипов АГ Конструирование этнического конфликта и ра-
систский дискурс // Расизм в языке социальных наук. СПб., 2002.
13 Верховский А Антиэкстремистское законодательство и его
применение. 2007. http: // xeno.sova-center.ru/29481 С8/9 ССВ151;
Кожевникова Г. Лето 2008: Антиэкстремизм: Реальность и имитация.
21 октября 2008 г. http: // xeno.sova-center.ru/29481 С8/ВЕ56 FFO
144
ИНТЕРПРЕТАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ НЕРАВЕНСТВ...
влиянием определенной идеологии (например, крайнего
национализма). При этом предлагаемая позитивная про-
грамма — или репрессии в рамках «борьбы с экстремизмом»,
или воспитательные меры в отношении обывателя в рамках
«развития толерантности» — оставляет за скобками вопро-
сы общественного устройства и системных предпосылок
избирательного обращения и агрессии.
С другой стороны, в официальном языке этнические груп-
пы фигурируют как структурные единицы общества и носи-
тели совокупности определенных свойств («культуры» или
«идентичности»), имеющих внутреннюю структуру, интере-
сы и свободу воли. Соответственно, этническая проблемати-
ка описывается как продукт отношения групп как таковых
между собой. Формулировка проблемы через язык «межна-
циональных отношений» или «конфликтов», определяемых
через стихийные, квазиприродные причины, также оказыва-
ется удобной в инструментальном смысле, поскольку уводит
повестку в сторону от недостатков государственной поли-
тики и при этом оправдывает государственное вмешатель-
ство в общественную жизнь. При этом предлагаются также
достаточно комфортные для властей и не налагающие слиш-
ком обременительных обязательств позитивные программы.
«Совершенствование межнациональных отношений» или
«содействие межнациональному согласию» предполагают,
что признание культурных особенностей должно повысить
удовлетворенность этнических групп существующим поло-
жением дел и, соответственно, лояльность к существующему
социально-политическому порядку. Позитивная публичная
репрезентация должна помочь этническим сообществам
укрепить взаимное доверие и уважение, улучшив, таким обра-
зом, «межэтнические отношения». На практике власти, спон-
сируя такого рода «национальную политику», поощряют клу-
бы по интересам и мероприятия с этнической спецификой.
Обсуждение вопросов равенства на таком фоне оказыва-
ется проблематичным. «Регулирование межнациональных
145
АЛЕКСАНДР ОСИПОВ
отношений» и «предотвращение конфликтов» имплицит-
но предполагают возможность избирательного отноше-
ния к представителям разных этнических групп, и на прак-
тике интересы разрешения конфликтов использовались
для оправдания дискриминации, например, в ситуации
с турками-месхетинцами в Краснодарском крае и в ряде
других случаев.
Тема равенства чаще всего поднимается с помощью та-
кой конструкции, как «равенство в развитии».
Идея «национального» [в этническом смысле] «развития»
присутствует в российской Конституции (пункт «е» статья
71). Практически все региональные «концепции» и «програм-
мы» по «межнациональным отношениям», так же как и фе-
деральная Концепция национальной политики 1996 года,
основываются на этом понятии и провозглашают необходи-
мость создания подходящих «условий для развития нацио-
нальностей». Понятие «равенства в развитии» используется
в десятке региональных «концепций» национальной поли-
тики: например, Республики Саха, Удмуртии, Волгоградской,
Свердловской и Челябинской областей, Ямало-Ненецкого
автономного округа.
Термин «развитие» этнических групп, а точнее, «наций
и народностей», широко использовался, начиная с 1920-х
годов в документах правящей Коммунистической партии
и в правительственных текстах (в Конституциях СССР
1924 и 1977 годов, в Программе Коммунистической пар-
тии Советского Союза 1961 года); там же встречалось
и выражение «создание условий для равноправного раз-
вития» (Резолюция «О межнациональных отношениях»
XIX Конференции КПСС 1988 года). Это было вполне ор-
ганично для властей, обладавших одновременно модер-
нистским и группистким мышлением, то есть разделяв-
ших идею линейного социального прогресса и видевших
в этнических группах структурные единицы общества.
Используемые обороты речи имели смысл и для правящего
146
ИНТЕРПРЕТАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ НЕРАВЕНСТВ...
режима означали выравнивание социально-экономических
условий жизни разных категорий населения, в том числе
этнических групп, то есть предполагали активную соци-
альную инженерию со стороны государства и широкие ин-
вестиции в инфраструктуру и человеческий капитал тер-
риторий и групп, считавшихся «отсталыми», — при том что
формально-юридическое равенство всех граждан считалось
в основном достигнутым14. После распада СССР понятие
«развития групп» стало пропагандистской фикцией, симу-
лякром, образом без прототипа и формой без содержания,
поскольку характер государственной социальной инжене-
рии кардинально изменился.
В России для негосударственных игроков, в том числе
лидеров и активистов неправительственных организаций
и для исследователей, в целом характерно лояльное и некри-
тическое следование тем повесткам, которые задает государ-
ство. Общественные дискуссии вращаются вокруг «конфлик-
тов», «экстремизма», «толерантности» и «этнокультурного
развития». Вместо дискурса недискриминации и равенства
по этническому признаку можно видеть только отдельные
попытки обсуждать проблемы дискриминации и дискурсы,
относящиеся к смежным темам.
Отдельные исследователи и правозащитные организа-
ции с 1990-х годов говорят и пишут о проблемах расизма
и этнической дискриминации. Число таких людей и орга-
низаций постепенно растет, хотя они еще не играют суще-
ственной роли в общественных дискуссиях. Все проекты
предотвращения дискриминации и защиты жертв право-
выми средствами пока не дали заметного результата и оста-
лись невостребованными даже со стороны тех, кто должен
14Бромлей Ю. Национальные проблемы в свете принципа равно-
правия //Национальные процессы в СССР.М.: Наука, 1991 С. 43-64;
Серкова В. К вопросу о соотношении понятий равенства и равно-
правия // XXVI съезд КПСС и теоретические вопросы государства
и права. М., 1984.
147
АЛЕКСАНДР ОСИПОВ
подвергаться дискриминации и языку вражды в наибольшей
степени. Неправительственные организации, представляю-
щие коренные народы и меньшинства, никогда не прибе-
гают к терминам «равенство» и «дискриминация» в своих
декларациях.
Равенство и дискриминация по этническому признаку
не относятся к приоритетным темам академических обсуж-
дений. Важным обстоятельством является также изолиро-
ванный характер каждой публикации: ни одна не вызыва-
ет заметной реакции и не становится началом дискуссии.
Вместе с тем, многие'темы и сюжеты, важные для Европы
и Америки, в России просто не известны.
Интересно отметить, из каких допущений исходят те авто-
ры, которые прибегают к использованию терминов «дискри-
минация» и «расизм», и что они оставляют без внимания.
Во-первых, в большинстве случаев действует презумпция
дискриминационного обращения, если речь идет об опреде-
ленной области общественных отношений (в первую оче-
редь, миграционной политике) или о положении каких-либо
групп населения (тех же трудовых мигрантов). При этом
в официальных действиях или риторике (которая очень мо-
заична и разнообразна)15 избирательно замечается только
то, что подкрепляет довод о наличии дискриминации.
Во-вторых, предполагается прямая причинно-
следственная связь между дискурсами, в первую очередь офи-
циальными, и процессами принятия и проведения в жизнь
решений. Дискриминирующие высказывания некритически
воспринимаются и оцениваются как показатель дискрими-
национных намерений и действий16.
Кожевникова Г. Радикальный национализм в России и проти-
водействие ему // Верхи и низы русского национализма. М.: Центр
«Сова», 2007. С. 51-54.
16 См., например: Мониторинг дискриминации и национал-
экстремизма в России/Сост. БашиноваЮ., ТаубинаН.М.: Фонд
«За гражданское общество», 2006.
148
ИНТЕРПРЕТАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ НЕРАВЕНСТВ...
В-трётьих, оценки и описания дискриминационных
практик, как правило, не опираются на оригинальные ис-
следования, а делаются спекулятивно, или путем переноса
ограниченного опыта исследователя в более широкой кон-
текст, или посредством легитимации обыденных представ-
лений автора его или ее академическим статусом.
Хотя российская миграционная политика и лежащие в ее
основе институты действительно порождают репрессивные
и исключающие практики, этническая избирательность
этих практик и лежащая в ее основе этническая мотивация
остаются неочевидными и недоказанными. Сложно уви-
деть какие-нибудь этнические предпочтения и антипатии
в самой, пожалуй, скандальной акции властей в последние
годы — аннулировании под формальными предлогами рос-
сийского гражданства десятков тысяч человек17.
Изучение конкретных этнических категорий, проблем-
ных с той точки зрения, что они уязвимы для дискримина-
ции и предположительно ей подвергаются, дает сложную
картину, не позволяющую делать однозначных выводов
о характере, основаниях и масштабах дискриминационных
практик.
Например, преследование месхетинских турок в
Краснодарском крае и многочисленные заявления красно-
дарских чиновников о нежелательности миграции вообще
и иноэтничной миграции в особенности заставляли пред-
полагать наличие систематической дискриминации также
в отношении других меньшинств. Ну как, например, интер-
претировать данные о крупнейшей в крае локальной группе
курдов в станице Платнировской, полученные в ходе работы
юриста Правозащитного центра «Мемориал»? Курды начали
17 О практике изъятия российских паспортов у бывших граждан
СССР, переселившихся в Российскую Федерацию из стран СНГ. Спе-
циальный доклад Уполномоченного по правам человека в Россий-
ской Федерации. Москва 2007 — http: // www.ombudsman.gov.ru/
doc/spdoc/0207.shtml.
149
АЛЕКСАНДР ОСИПОВ
приезжать в Платнировскую в 1988 году из разных тогда еще
союзных республик СССР. В это же время в крае начались
ограничения в предоставлении прописки приезжим из дру-
гих регионов. Кроме того, даже в официальных документах
начиная с 1990 года появлялись упоминания о нежелатель-
ности тех или иных групп, и курды были в этом списке18.
В начале работы юриста из Правозащитного центра
в 2005 году в станице жили примерно 600 курдов, из них
255 не имели местной прописки, а многие также не были
признаны российскими гражданами19 В частности, не были
признаны гражданами многие из тех, кто прибыл в страну
до 6 февраля 1992 года, то есть до даты вступления в силу
закона о гражданстве 1991 года. Однако возникает вопрос
о том, почему ограничения действовали столь избиратель-
но и почему большая часть курдов, вопреки ограничени-
ям, сумела легализоваться. Основные объяснения сводятся
к тому, что бюрократическая система создает затруднения,
которые могут быть преодолены, если к тому прилагают-
ся определенные усилия. К лету 2009 года, по данным, со-
бранным адвокатом В. Еременко и его местными помощ-
никами, общее число курдов в станице стало больше чем
950, а число не имеющих легального статуса сократилось
до 2 5 20. Таким образом, запреты не носят непреодолимо-
го характера, и можно по меньшей мере ставить вопрос
не о единой дискриминационной стратегии государства,
а о действиях разных факторов и разных агентов с разной
мотивацией.
18 Осипов А. Г. Российский опыт этнической дискриминации.
Месхетинцы в Краснодарском крае. М: Звенья, 1999. С. 144-147.
19 Осипов А., Еременко В. Проблемы курдов в станице Платни-
ровской Кореновского района Краснодарского края // Положе-
ние граждан бывшего СССР в Краснодарском крае. Краснодар:
Просвещение-Юг, 2009- С. 62-63.
20 Там же. С. 63.
150
ИНТЕРПРЕТАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ НЕРАВЕНСТВ...
3. Объяснительная рамка расизма
и вызываемые ею трудности
Нет нужды специально комментировать многозначность,
широту и размытость понятия «расизм». Об этом давно и мно-
го пишут разные авторы, в частности, Роберт Майлз подроб-
но изложил все риски, связанные с расширительным (кон-
цептуальная инфляция) и избирательным (концептуальная
дефляция) применением термина21. Во всяком случае, суще-
ствование термина с размытой областью значений или «по-
нятийного контейнера» — словесной оболочки, наполняемой
различным содержанием, трудно назвать уникальным.
Непредвзятый наблюдатель, обращающийся к теме, обо-
значаемой как неравенство по этническому признаку, или
расизм, видит весьма разные явления и процессы, распола-
гающиеся в очень широком диапазоне. Эти феномены можно
разделить как минимум на три категории — дискурсы, исклю-
чающее поведение (собственно дискриминацию как избира-
тельное действие или бездействие) и диспропорции в облада-
нии ресурсами или в показателях социальной мобильности.
Трудность в том, что все три категории — дискурсы, дей-
ствия и наблюдаемые диспропорции — проявляются в самых
различных формах, и большинство этих проявлений откры-
то для интерпретаций. Социальная мобильность и страти-
фикация имеют в своей основе совокупность разных при-
чин, в том числе распределение социального капитала. То,
что внешний наблюдатель оценивает как неравенство в по-
ложении этнических групп, может быть просто корреляци-
ей, связанной, например, с характером расселения, разными
темпами урбанизации, неодинаковой возрастной структу-
рой, историей иммиграции и другими факторами.
Еще полвека назад во многих частях земного шара дис-
криминация носила открытый, массовый и организованный
21 Майлз Р„ Браун М. Расизм. М.: РОССПЕН, 2004. С. 74,93.
151
АЛЕКСАНДР ОСИПОВ
характер, при этом была санкционирована законом, госу-
дарственной политикой и расистской в узком смысле этого
понятия идеологией, основанной на представлении о иерар-
хии расовых или этнических категорий. С прекращением
организованной и явной дискриминации диспропорции
между группами зачастую не исчезают, между тем именно
они продолжают рассматриваться как проблема. Действует
соблазн распространить старые представления и объясни-
тельные схемы на новую реальность.
Коль скоро дискриминация скрыта, административная
и судебная системы принимают упрощенные механизмы
ее доказательства. Для этого необходимо принять во вни-
мание некоторые допущения — рассматривать любые при-
знаки и проявления предвзятости (например, некорректные
высказывания) как указание на дискриминационные цели
и мотивы. Аналогично диспропорции между группами на-
чинают восприниматься как признак дискриминации. Далее
возникает презумпция дискриминационного обращения
в отношении лица, относящегося к признаваемой государ-
ством уязвимой группе, и перенос бремени доказательной
базы на ответчика (не заявитель доказывает, что его/ее дис-
криминировали, а обвиняемый в дискриминации должен
показать, что дискриминация не имела места).
Административным и судебным органам проще иметь
дело не с индивидуальными спорами о равенстве, а зани-
маться положением больших категорий населения, проводя
в жизнь проекты, предполагающие включение дополнитель-
ных социальных лифтов для уязвимых групп и иные меры
поддержки, известные как «положительная дискриминация»
{affirmative action). Контроль процесса и оценка результатов
также достигаются посредством статистического учета эт-
нического или расового состава.
Спонтанные процессы стратификации или воспро-
изводство рутинных поведенческих моделей, лишенных
дискриминационной мотивации, невозможно объяснить
152
ИНТЕРПРЕТАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ НЕРАВЕНСТВ...
ни индивидуальными предубеждениями, ни идеологией,
утверждающей иерархию «рас». Тогда появляются понятия
«институционального», «системного» или «структурного»
«расизма», охватывающие все процессы и практики, сохра-
няющие неравенство, независимо от целей и мотивов людей,
участвующих в этих отношениях. По этой логике, расист-
скими можно считать любые практики, независимо от форм
и стоящих за ними субъективных мотивов, поскольку все
они так или иначе воспроизводят сложившиеся отношения
и могут быть определены как неспособность и нежелание
общества преодолеть «расизм».
Расширение понимания проблемы расизма за счет вклю-
чения в него нейтральных практик и спонтанных процес-
сов ведет к созданию объяснительной рамки, основанной
на идее противостояния «угнетенных» и «доминирующих»
расовых или этнических групп22. Здесь же возникает соблазн
интерпретировать различные повседневные взаимодей-
ствия как отношения доминирования и подчинения между
представителями разных групп независимо от сознания са-
мих участников23. Положение усугубляет привнесение из-
менений при обсуждении культурной тематики: сохране-
ние неравенств разных сторон и в разных целях объясняется
или оправдывается доминированием одного языка и одной
культуры, различиями культур и трудностями (невозмож-
ностью, нежелательностью или несправедливостью) адап-
тации одн^й культуры к другой24. Следующий логичный
22 Carmichaels., Hamilton Ch. Black Power; the Politics of Libera-
tion in America. New York, 19б7;Ве//£>. Race, Racism, and American Law.
Gaithersburg, MD, 2000; FeaginJ.R., Hernan V. White Racism: the Basics.
New York: Routledge, 1995.
23 Essed P. Understanding Everyday Racism: an Interdisciplinary Theo-
ry. L., Newbury Park, CA, 1991; Lopes Z, Thomas B. Dancing on Live Embers:
Challenging Racism in Organizations. Toronto: Between the Lines, 2006.
24 McCrudden C. The new concept of equality // ERA-Forum. 2003-
Vol. 4. № 3. P. 9-29-
153
АЛЕКСАНДР ОСИПОВ
шаг — это возвращение межгрупповых отношений в про-
шлое и требование компенсации для «угнетенных» групп
за прошлые страдания25.
Приходится констатировать, что практическая логика
переносится полностью или частично в область академи-
ческой деятельности, когда «расизм» из категории практи-
ки переходит в категорию анализа. При этом этнические
категории и принадлежность к ним реифицируются, рас-
сматриваются как данность; группы описываются в кате-
гориях структуры и коллективной субъектности, а про-
блематика расизма осмысливается как единая структурная
проблема в отношениях между группами как таковыми26.
Самые разные практики независимо от формы и мотива-
ции произвольно населяются этническими смыслами. Масса
соблазнов и ловушек по части обнаружения этнических
смыслов опять же связана с «институциональным расиз-
мом», поскольку в эту категорию попадают нейтральные
процедуры, спонтанные процессы и бездействие общества
в преодолении различий между расовыми группами. Другой
механизм заключается в том, что возможность существо-
вания причинно-следственных связей подменяется изна-
чальным утверждением их необходимости; вместо изучения
25 WeinerВ.А. Sins of the Parents: the Politics of National Apologies
in the United States. Philadelphia: Temple University Press, 2005;
Wu E. Reparations to African-Americans: the Only Remedy for the
U.S. Government’s Failure to Enforce the 13 th, 14 th, and 15 th
Amendments // Connecticut Public Interest Law Journal. 2004. Vol. 3.
№ 2. P. 403-429',Bazyler M. The Post-Holocaust Restitution Era; Holocaust
Restitution as a Model for Addressing Other Historical Injustices. Bar-Ilan
University. Faculty of Law. Interdisciplinary Program for Law, Rationality,
Ethnics and Social Justice. Working Paper № 2-3, March 2003. http: //
www.biu.ac.il/law/unger/wk_papers.html.
26 Pincus F. From Individual to Structural Discrimination //Race and
Ethnic Conflict: Contending Views on Prejudice, Discrimination, and
Ethnoviolence/Pincus F.L., Ehrlich H.J. (Eds.). Boulder, Colo.: Westview
Press, 1999-P. 120-124.
154
ИНТЕРПРЕТАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ НЕРАВЕНСТВ...
природы этих связей и их отделения от корреляций посту-
лируется наличие каузальности.
Описываемая здесь тенденция остается не просто замет-
ной, но обладающей поразительной устойчивостью. Она про-
является в той или иной степени и в разных формах среди
последователей всех социологических школ и направлений,
причастных к изучению так называемых «расовых отноше-
ний» (неомарксизма, функционализма, теорий рационально-
го выбора, cultural studies, эмпирической микросоциологии).
Отсылки к иным, помимо расы и дискриминации, факто-
рам как возможным причинам неравенства или же сомнения
относительно масштабов проблемы априори объявляются
«отрицанием расизма» и толкуются как компонент отноше-
ний расового или этнического доминирования27.
Все выше описанное не помогает анализу реальных
смыслов в деятельности людей и не ведет к лучшему пони-
манию механизмов воспроизводства неравенств. Важное
упущение состоит в том, что мало кто обращает внимание
на ту роль, которую играет «расизм» в качестве «народной»
когнитивной рамки и объяснительной модели для легитима-
ции тех или иных дискурсов или форм поведения. «Расизм»
оказывается простой и понятной для публики объяснитель-
ной схемой, упреждающей все возможные вопросы.
4.0 перспективах для России
В основе большинства интерпретаций расизма и дискри-
минации лежит восприятие общества как суммы этнических
или расовых категорий, представляющих собой социаль-
ные целостности и агентов социального действия. В России
27 WynantH. Race and racism: Towards a global future // Ethnic and
Racial Studies. 2006. Vol. 29. № 5. P. 986-1003; Petrova D. The denial of
racism // Roma Rights. Newsletter of the European Roma Rights Center.
2000. № 4. P 26-38.
155
АЛЕКСАНДР ОСИПОВ
(точнее, бывшем СССР) в общественном сознании господ-
ствует эссенциалистское и группоцентричное восприятие
«культуры» и «этничности»; соответственно, вопросы, свя-
занные с дискриминацией или равенством по этническому
признаку, воспринимаются как проблемы равенства между
группами и культурами. При наличии таких параллелей во-
прос о том, каковы вероятные сценарии освоения понятия
«расизм » в России, перестает быть праздным.
Пока что преобладает суженное и ограниченное воспри-
ятие проблем неравенства: крайние проявления заслоняют
или позволяют игнорировать все остальное.
Россия — наследница СССР и, следовательно, глубоких
традиций социальной инженерии и вмешательства государ-
ства в жизнь общества. Соответственно, нет никаких пре-
пятствий для того, чтобы в будущем социальная инженерия,
направленная на этнические группы, получала поддержку
с самых разных сторон из соображений защиты «равенства»
или «справедливости».
Публичные дискуссии периода перестройки, то есть
конца 1980-х— начала 1990-х годов, характерны много-
численными попытками проецировать социальное (в том
числе символическое) неравенство на этнические отноше-
ния. Экономические, социальные, экологические проблемы
территорий описывались как проблемы их «титульных» на-
циональностей.
В настоящее время в России немногочисленные лица
и организации, готовые позиционировать себя в качестве
борцов с расизмом и дискриминацией, или выступают про-
тив крайних проявлений — расистского насилия и разжи-
гания вражды, или занимаются проблемами определенных
этнических или социальных групп (таких, например, как
трудовые мигранты). В результате «дискриминация» неволь-
но начинает восприниматься как трудности той или иной
категории людей вообще, а ярлык «дискриминации» при-
крепляется к практикам, которые не обязательно несут в себе
156
ИНТЕРПРЕТАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ НЕРАВЕНСТВ...
этнические смыслы и предполагают именно этническую из-
бирательность.
С другой стороны, националистические организации
и идеологи, чаще всего представители русского национа-
лизма или, точнее, левого популизма националистического
толка, трактуют социальные проблемы как «дискримина-
цию» русского народа в целом. Националисты апеллируют
к «правам» русских, которые якобы нарушаются государ-
ством, враждебно настроенным к русским, и «нерусскими»,
которые извлекают выгоду из ущемленного положения
русских. Этот общий подход используют разные лица и ор-
ганизации, и в качестве самых известных можно выделить
КПРФ с его лидером Геннадием Зюгановым и бывшего функ-
ционера партии «Родина» Михаила Делягина28. Множество
публицистов утверждают, что борьба с экстремизмом каса-
ется исключительно русских, в то время как правоохрани-
тельные органы закрывают глаза на «этнические преступные
группы» и нерусских радикалов29. Существование НПО эт-
нических меньшинств и сопротивление властей созданию
«национально-культурных автономий» русских также оце-
нивается как дискриминация и как показатель «антирусско-
го характера» государства30.
28 Зюганов Г.А. О русских и России. М.: Молодая гвардия, 2004;
Зюганов Г.А. И вечный бой! Отстоим русскую культуру — спасем Рос-
сию. М.: ИТРК, 2007; ДелягинМ.Г. Россия для россиян. М.: Алгоритм,
2007. *
29 Голышев В. Разжигание. Агентство политических новостей.
2006. 4 апреля, http: // www.apn.ru/publications/articlel856.htm;
ДелягинМ.Г. Россия для россиян.М.: Алгоритм, 2007. С. 31-32; Хра-
мов С. Россия ради русских // Агентство политических новостей.
2006. 16 мая http: //www.apn.ru/opinions/article9693.htm; Деля-
гин М. «Трудовой мигрант — камень на шее российской экономики?».
Интервью // Комсомольская правда. 2009- 30 сентября, http: // www.
kp.ru/daily/24369/552895.
30 Кузнецов М. Дискриминация // Независимая газета. 2001.
8 февраля.
157
АЛЕКСАНДР ОСИПОВ
В середине между двумя краями данного спектра можно
встретить пока еще немногочисленные попытки описать
измеряемые или мнимые общественные и экономические
диспропорции или социальные проблемы в терминах отно-
шений между этническими группами. Непропорциональная
«представленность» так называемых «титульных» этниче-
ских групп в структурах вл асти и бизнесе описывается в СМИ
и некоторых академических публикациях31 как «этнократия »
и «дискриминация», хотя имеющиеся данные позволяют
говорить в основном о спонтанных процессах социальной
стратификации, не связанных с идеологией и конкретными
стратегиями управления32.
Две веры — в угнетение меньшинств со стороны государ-
ства или/и большинства и в паразитирование меньшинств
на теле большинства — вполне сопоставимы и аналогич-
ны по структуре. На практике они вполне могут дополнять
и подпитывать друг друга. Все это дает основания выражать
опасения относительно будущего дебатов о дискриминации
или расизме в России. Политическая ситуация в стране пока
не благоприятствует обсуждению темы неравенств. Однако
широкое толкование расизма и дискриминации как нера-
венства между группами в будущем может стать основой
для заявления коллективных требований и претензий.
Терпимость государства к русскому национализму умерен-
ного толка может вылиться в привлекательные и официаль-
но поддерживаемые популистские лозунги.
Одновременно нет оснований ожидать результатив-
ных дебатов на темы неравенств в академической сре-
де. «Доминирующий тон в отечественных социальных
31 ТощенкоЖ. Т. Этнократия: история и современность (социо-
логические очерки). М.: РОССПЭН, 2003; Филиппов В. Р. Критика эт-
нического федерализма. М.: Российская академия наук, Центр циви-
лизационных и региональных исследований, 2003.
32 См.: Социальное неравенство этнических групп: представле-
ния и реальность/Отв. ред. Дробижева Л. М. М.: Academia, 2002.
158
ИНТЕРПРЕТАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ НЕРАВЕНСТВ...
науках — это ориентация на обслуживание государственных
структур, что, соответственно, задает и отбор проблематики,
и средства их интерпретации»33.
Можно ли предлагать в качестве позитивной научной
программы критичное изучение в неэссенциалистской
и негруппистской перспективе того, как темы этнических
делений, равенства и справедливости возникают в разных
общественных контекстах? Ответ должен быть положитель-
ным, хотя состояние и исследования проблем расизма и дис-
криминации в России и за ее пределами не внушают особого
оптимизма Можно ли предлагать в качестве перспективного
направления гражданского активизма защиту людей от пря-
мой дискриминации, насилия и языка вражды при условии,
что категории «расизма» и «дискриминации» не использу-
ются там, где для этого нет настоятельной необходимости?
Здесь тоже возможен положительный ответ, хотя и с изряд-
ной долей скепсиса.
*
33 ГудковЛ.Д. О ценностных основаниях и внутренних ориен-
тирах социальных наук // Пути России: проблемы социального по-
знания. М., 2006.
Ален Блюм'
ЭТНИЧЕСКАЯ СТАТИСТИКА:
ДИСКУССИЯ, УТРАТИВШАЯ
АКТУАЛЬНОСТЬ?
Странная дискуссия разгорелась во Франции об «этни-
ческой», «этнорасовой» статистике или «статистике разноо-
бразия» — все эти термины служат для обозначения одного
и того же понятия. Дискуссия эта странна тем, как часто она
привлекает внимание ученых и общественных деятелей;
странна, потому что носит острый и совершенно особый
характер. В этот спор включаются средства массовой ин-
формации, или же их призывают в свидетели сами ученые,
демографы, социологи, историки, стремящиеся отстоять
собственную позицию (за или против создания статисти-
ки, которая включала бы этнический или этнорасовый кри-
терий). Ученые, рассуждая об этом вопросе, отталкиваются
от тех оснований, на которых, по их мнению, следует вы-
строить проблематику общественных наук, и при этом вы-
двигают прямо противоположные аргументы.
Эта дискуссия странна также потому, что причины, по ко-
торым некоторые требуют ввести в статистику данный кри-
терий, со временем изменились: если двадцать лет назад речь
шла о численности, составе и последствиях иммиграции,
то в последние три года говорится о борьбе против дискри-
минации.
1 Центр изучения российского, кавказского и центрально-
европейского пространств (CERCEC) при Высшей школе социаль-
ных исследований (EHESS).
160
ЭТНИЧЕСКАЯ СТАТИСТИКА: ДИСКУССИЯ...
Эта дискуссия странна, наконец, и потому, что мы на-
блюдаем, как на суд общественности и политиков выносят-
ся критерии и инструменты анализа, использующиеся в со-
циальных науках, и это наводит на мысль, что некоторые
из этих инструментов следует рассматривать в рамках демо-
кратической дискуссии, а не в узком научном кругу.
Несмотря на всю странность, эта дискуссия очень увле-
кательна, поскольку обнажает некоторые важнейшие черты
социальных наук: во-первых, их инструментарий, точнее —
принятые в социальных науках категории, которые могут
быть вынесены на общественное обсуждение. Столь от-
крытое обсуждение происходит нечасто, но эта открытость
свидетельствует о глубинных трансформациях, которые,
как можно было заметить, происходят в сфере выработки
социо-профессиональных параметров и употребления ро-
довых категорий. Не существует абсолютной точки отсчета,
существует конструкт, глубоко укорененный в истории са-
мих социальных наук и, шире, в истории тех представлений
о собственном населении, которые создает государство, что-
бы использовать для проведения социальной политики.
В данной статье мы подробно исследуем последний те-
зис, чтобы опровергнуть часто звучащий в этой дискуссии
аргумент, согласно которому использование подобных кате-
горий в некоторых странах (например, в США, в СССР, а се-
годня в России) якобы может служить основанием для их
переноса во Францию.
Кроме того, интересно будет раскрыть тесную связь, су-
ществующую между статистическими результатами и поли-
тикой, проводимой государством. Действительно, дискуссия
не приняла бы во Франции подобных форм, если бы не су-
ществовало определенных институтов, регулирующих ста-
тистику. Поскольку статистика во многом нацелена на про-
ведение социальной политики или же на анализ средств
воздействия на некоторые специфические процессы (в дан-
ном случае на некоторые формы дискриминации), ясно, что
161
АЛЕН БЛЮМ
применяемые ею инструменты также регулируются, хоть
в этом и не следует видеть (как это делают некоторые участ-
ники полемики) своего рода ограничение свободы исследо-
вателя в социальных науках.
И последнее обстоятельство, которое мы стремимся под-
черкнуть, состоит в следующем: огласка, которой предали
эту дискуссию, свидетельствует о том, что общественные
науки (не только научные достижения, но и сами инструмен-
ты) могут широко обсуждаться в обществе. Подтверждением
тому служит не сама дискуссия, а тот факт, что публичной
критике подверглось проведение некоторых опросов и те
рамки анализа, которые были в них предложены.
Мы вовсе не утверждаем, что общественные науки не яв-
ляются науками в полном смысле этого слова, что у них нет
собственных методов, правил, инструментов и исследова-
тельского сообщества. Однако категории, которыми они опе-
рируют, равно каки некоторые инструменты анализа, могут
обсуждаться в кругах более широких, чем собственно науч-
ное сообщество, поскольку речь идет о комплексе понятий
и представлений об обществе, которые полностью вписыва-
ется в демократический процесс. Разве статистика не играет
ключевую роль во взаимоотношениях между государством
и населением или же между акторами, принимающими ре-
шения, и населением, особенно в тех случаях, когда государ-
ство менее централизовано, как, например, в США?
Отметим, во-первых, что категории статистики и основ-
ные принципы сбора информации необходимо рассматри-
вать в историческом и социальном контекстах. Прежде все-
го речь идет о категориях переписи населения, поскольку
в ней обычно делаются обобщения, которые впоследствии
используются в многочисленных опросах. Авторитет пере-
писей столь высок, что большинство опросов в дальнейшем
применяет предложенные там категории.
Известно, что Соединенные Штаты Америки, Канада,
Россия, некоторые страны Центральной и Восточной
162
ЭТНИЧЕСКАЯ СТАТИСТИКА; ДИСКУССИЯ...
Европы, образовавшиеся после развала СССР, и многие дру-
гие охотно используют этнические, национальные или ра-
совые категории, и это не вызывает особой враждебности
со стороны общества. Означает ли это, что существует некая
типично французская склонность, препятствующая их при-
менению, которая, как утверждают сторонники их введе-
ния, связана со своеобразным консерватизмом, присущим
французским элитам? Что под прикрытием консервативно-
го республиканизма, закрывающего глаза на неравенство,
французские законы, а также часть научного сообщества
якобы пытаются скрыть очевидную истину? И что эта прин-
ципиальная позиция идет вразрез с реальностью, которую
должна изучать наука?
Этот аргумент звучит убедительно, тем более что дис-
куссия ведется уже давно. Еще в XIX веке французские ста-
тистики выступали против введения в перепись расовых
категорий, как тогда было принято их называть. Хотя в тео-
ретиках расовой классификации не было недостатка (мно-
гие французы, от Гобино до Ваше де Лапужа и физического
антрополога Брока, обосновывали научность расовой клас-
сификации народов), статистики придерживались совсем
иной линии. Ссылки на опыт зарубежных стран, которые
выдвигали их оппоненты, относились в ту пору не к Америке
или Британии, а к Австро-Венгрии или России.
Служит ли долгая история этой дискуссии доказатель-
ством правоты тех, кто обличает ее архаический консер-
ватизм? Существует ли преемственность между теми, кто
сегодня отказывается фиксировать этническую принадлеж-
ность, и теми, кто когда-то отказывался мыслить в расовых
или этнических категориях, при том что и первые и вторые
одинаково воспитаны на республиканской идее, которая
стремится доказать единство французской нации и отри-
цает ее разнообразие?
Между тем некоторые обстоятельства подсказывают,
что дело обстоит совсем не так. Статистики 1870-х годов
163
АЛЕН БЛЮМ
не отрицали тогдашнего разнообразия и упоминали жи-
телей Бретани или Оверни как составляющую часть раз-
нообразия нации. Они лишь утверждали, что эти группы
населения не могут быть выделены в отдельную категорию
в статистике, но могут быть изучены при помощи множе-
ства других подходов. Разнообразие нации было признано
и отражено как в научных трудах, так и в территориальной
организации страны.
Таким образом, потребовалось произвести настоящее «ар-
хеологическое изыскание» по истории использования этих
наименований, чтобы понять, что очевидный аргумент —
«здесь используются такие категории, значит, они при-
менимы и там» — не выдерживает критики. Категории,
в которых отражается состав населения, являются частью
истории и не носят абсолютного характера. Лишь в XIX веке
ученые надеялись выработать стройную и универсальную
классификацию, поскольку мыслили понятиями рас и их
иерархии. С тех пор классификации живых людей никог-
да не приобретали абсолютного характера. Они являются
всего лишь отражением функционирования общества, его
состава, истории сегрегации. Классификации, применяю-
щиеся в США, связаны прежде всего с расовой сегрегацией,
с разграничением, проведенным в середине XIX века между
африканскими рабами, европейскими иммигрантами и ин-
дейским населением. Именно поэтому в переписях сначала
от всех прочих были отделены черные, а затем, по мере того
как рабство уходило в прошлое, а происхождение американ-
ских иммигрантов становилось все более разнообразным,
статистические категории постепенно начали дробиться
вплоть до того, что сегодня стало возможным по-разному
определять этническую идентичность и, самое главное, по-
ставить под сомнение саму классификацию, которая больше
не позволяет отразить подлинное разнообразие американ-
ского населения. Эта критика является логическим следстви-
ем вырождения идеи расовой классификации.
164
ЭТНИЧЕСКАЯ СТАТИСТИКА: ДИСКУССИЯ...
Классификации, использующиеся в России, являются на-
следием научной мысли империи, превратившейся в коло-
ниальное государство, которое после революции стремилось
крайне рационализировать описание населения, отрицая
при этом (с начала 1930-х годов) социальный характер раз-
личий. Этнологи помогли статистикам выработать класси-
фикацию, заложившую фундамент политического управле-
ния советскими территориями. Этническая классификация,
котораяк 1926 году выделила от 150до 200 различных групп,
легла в основу управления территориями и стала базисом
для проведения политики расчетливой дискриминации,
намного опередившей ту дискриминационную политику,
которая впоследствии проводилась в других частях света.
Таким образом, эти классификации лежат в основе этниче-
ского измерения политики и территориального управления.
Благодаря им государство, пережившее революцию, одно-
временно и порвало и сохранило связь с Российской импе-
рией. Причудливым образом эти классификации отвергают
деление по расовому признаку и отдают предпочтение эт-
нографическому подходу, в котором широко используется
лингвистический и культурный критерий.
Эти два примера показывают, насколько прочно клас-
сификации укоренены в истории каждой страны и что
они не могут служить образцом для иных государств.
Очевидно, что их нельзя брать за образец, считать приме-
нимыми или даже универсальными.
Кроме того, в этой дискуссии часто забывают о про-
шлом и приводят очень старые аргументы, которые якобы
могут предложить новые решения или продемонстриро-
вать «прогресс», достигнутый в науке об измерениях. Один
из аргументов, использованных защитниками этнической
статистики во Франции, состоит в том, что опрашиваемым
не внушают определенные категории: и речи быть не может
о том, чтобы дать подсказку или навязать какие-то категории,
потому что мы отстаиваем анонимность, добровольность и,
165
АЛЕН БЛЮМ
самое главное, стремимся к тому, чтобы каждый назвал себя
тем, кем считает. Таким образом, в этом споре возникла идея
об «ощущении принадлежности», будто бы служащая реше-
нием всех проблем. Что это, новая идея, ставшая на службу
современному научному подходу? Однако это не так, даже
наоборот. Вопрос об «ощущении принадлежности» сам
по себе далеко не нов, поскольку в XIX веке те, кто отстаивал
этническую статистику, ссылались именно на «ощущение».
Здесь речь идет как раз о передовых принципах статистиче-
ского учета населения, которые были тогда заложены: пере-
писчик не говорит, кто есть кто, — сам респондент должен
сказать, кем он является, даже если впоследствии переписчик
или статистик по-своему интерпретирует сказанное. В со-
ветских переписях спрашивалось.- «к какой национально-
сти, по-вашему» вы принадлежите? В США каждый указывает,
кем он себя считает или хочет считать, и многочисленные
исследования продемонстрировали изменчивость ответов
от одной переписи к другой.
Эти примеры отчетливо показывают, насколько зна-
чительна степень перекодирования, а следовательно, и на-
вязывания, которые происходят в ходе преобразования
ответов респондентов об их «ощущении» в научную систе-
му координат. То, что в советских переписях называлось
«словарем национальностей», представляло собой списки
из тысячи, иногда более, наименований, упомянутых участ-
никами переписи, и эти наименования статистики перево-
дили в 100-200 общепринятых категорий. Известно, что
многие хотели идентифицировать себя по долине, в кото-
рой проживали, по религии и тому подобным моментам.
Это многообразие самоидентификации служит очевидным
свидетельством того разнообразия, которое превосходит во-
ображение статистиков и не может их удовлетворить, по-
скольку его нельзя надлежащим образом зафиксировать и за-
тем использовать в работе. Поэтому они решили установить
определенные соответствия, согласно которым, к примеру,
166
ЭТНИЧЕСКАЯ СТАТИСТИКА: ДИСКУССИЯ...
человек, называющий себя «мусульманином» и проживаю-
щий в регионе, населенном преимущественно узбеками,
в действительности является узбеком.
Другой способ внушения состоит в том, чтобы предло-
жить образцы. Чтобы уточнить более чем размытый вопрос
«Кем вы себя ощущаете?-», предлагаются некоторые приме-
ры, которые помогут опрашиваемому ответить. Однако со-
вершенно очевидно, что это ориентирует ответы, которые
замыкаются в предложенных рамках.
Будучи однажды принятыми, эти категории становят-
ся все более употребительными, поскольку со временем
такой способ описания населения получает всеобщую из-
вестность, и категории закрепляются, за исключением тех
случаев, когда происходит резкая пертурбация населения.
Латиноамериканские иммигранты в США стали заметны
на демографическом пейзаже, поскольку число приехав-
ших из этого региона очень возросло и они начали играть
определенную роль в жизни страны. При этом в статистику
они были включены весьма оригинальным способом: от-
дельная расовая категория не была выделена, а был введен
дополнительный вопрос (Вы считаете себя латиноамери-
канцем? К какой расе Вы принадлежите?). В СССР полити-
ческие шатания и бесконечные игры между центром и пе-
риферией часто приводили к перетасовке, уничтожению
или созданию новых этнических групп, в то время как само
население^не изменялось, а изменялось лишь хрупкое по-
литическое равновесие.
И вновь решающую роль играет социальная и полити-
ческая история. Но почему же тогда британцы так поздно,
лишь в 1981 году, ввели подобные категории? Несомненно,
потому, что в дискуссии, принявшей такой же оборот, что
и во Франции, была учтена организация населения, которая
строилась по коммунитарному принципу. А еще потому, что
там было очень сильно американское влияние, особенно
в научной среде. Нельзя не принимать во внимание рынок
167
АЛЕН БЛЮМ
научной продукции, где господствуют англосаксы (амери-
канские журналы самые престижные, американские фонды
самые значимые), а этот рынок, в свою очередь, навязывает
собственные категории в ущерб научной мысли, пытающей-
ся отразить подлинное социальное и институциональное
разнообразие и учитывать различное историческое насле-
дие. Чтобы быть опубликованным в американских социоло-
гических журналах, немаловажно применять их подходы.
В Европе также все чаще финансовой поддержкой пользуют-
ся программы, предлагающие сходный взгляд на мир и ис-
пользующие сходные методы.
Таким образом, между этими историческими традиция-
ми нет ничего общего. Французская традиция опирается
на собственную миграционную и колониальную историю.
Впрочем, это сочетание стало причиной того, что определя-
ющим фактором, выражающим разнообразие, стала именно
миграция. Французские колониальные территории были
образованы по конституции и имели свой особый статус.
В Алжире и Марокко никогда не существовало общего для
обеих территорий колониального режима, что отрази-
лось и на миграциях, последовавших за деколонизацией.
Французская Западная Африка представляла собой совер-
шенно особое явление и управлялась иначе. К тому же ми-
грации, происходившие на протяжении всего XX века, не но-
сили исключительно колониальный характер. Во Францию
в период между двумя войнами приезжали также бельгий-
цы, итальянцы, русские, поляки и так далее, по окончании
Второй мировой войны — испанцы и португальцы, а затем
уже алжирцы, марокканцы или сенегальцы. Очень важ-
но было знать гражданскую принадлежность иммигран-
тов, поскольку довольно часто миграционная политика
не была одинакова и зависела от соглашений, заключенных
Францией с различными странами. Разумеется, то же проис-
ходило и с выходцами из колоний. Но и здесь вопрос о расе
или цвете кожи не был решающим.
168
ЭТНИЧЕСКАЯ СТАТИСТИКА: ДИСКУССИЯ...
Разнообразие заключается как раз в совокупности всех
национальных корней.
Потому неудивительно, что второй важный аспект дис-
куссии, развернувшейся во Франции в 1990-е годы, касался
иммиграции. В то время многие выступали против этниче-
ского взгляда на общество, а другие были обеспокоены ро-
стом числа иммигрантов, говорили о трудностях их интегра-
ции и ратовали за введение вышеупомянутых критериев. Эта
дискуссия пролила свет на то, какая роль отводилась месту
рождения иммигранта, и на то, как конструировалось само
понятие «этничность», которое на деле никак не было свя-
зано с этническим происхождением, а заключалось лишь
в странном различии, которое проводили между иммигранта-
ми, родившимися в Европе и вне ее. В ходе этого спора также
была внесена ясность в вопрос о статистических источниках:
перепись не является социологическим обследованием, она
призвана облегчить местное, региональное, общегосудар-
ственное управление населением. Включать в нее сведения
об этническом происхождении не имело смысла. Зато в ходе
дискуссии была выявлена важность вопроса о миграциях.
В споре, разгоревшемся в 2009-2011 годах и касавшемся
тех же самых терминов, но под видом изучения дискрими-
нации, эти основные выводы, кажется, были забыты. Однако
чтобы ответить на поставленные здесь вопросы, необходи-
мо вернуться к 1990-м: разнообразие населения страны есть
не что иное, как разнообразие форм регистрации на местах
лиц, проделавших сложный миграционный путь, или же тех,
чьи родители его проделали. Таким образом, изучать это раз-
нообразие можно как раз через воссоздание таких траек-
торий. Это также позволяет принять в расчет весь спектр
миграций населения: как внутренние, так и международные,
как давние, так и недавние. Оказывается возможным также
учитывать сложные маршруты, неоднородность и смешение
в широком смысле этого слова, многообразие этнических
корней, которое и является основой разнообразия нации.
169
АЛЕН БЛЮМ
Институциональной, социальной истории заселения
страны соответствует одна или несколько классификаций.
Аргумент о том, что где-то еще применяется другая класси-
фикация, а потому она авторитетна, не выдерживает кри-
тики. Таким образом, очевидно, что использование какого-
либо инструмента анализа в той или иной стране ни в коей
мере не может служить доказательством его универсально-
сти. Против использования этнической статистики выдви-
гались и другие доводы; подчеркнем лишь один — тот, что
нам кажется основным: индивиду невозможно приписать
так называемую «расовую или этническую» принадлеж-
ность, которая была бы точной и однозначной. Разумеется,
в определенном контексте подобные категории использу-
ются для того, чтобы определить Другого: один человек мо-
жет посчитать другого черным, но тот другой может считать
себя антильцем или даже французом. Уого Другого где-то
могут назвать белым, а где-то черным или метисом. И это
верно для всех принятых этнических категорий, категорий,
крайне неустойчивых и подвижных, которые не могут быть
раз и навсегда применены к индивидууму. И в этом кроет-
ся их принципиальное отличие от статистических катего-
рий. Социально-профессиональная категория, например,
определяет не личность человека, а те связи, которые уста-
навливаются между человеком и социально-экономической
средой, включая образование, должность на предприятии
и так далее. Следовательно, она определяется через кон-
кретные отношения институционального характера: речь
идет об отношениях между индивидуумом и различными
институтами (экономическим, образовательным и тому по-
добными). Понятие гражданства имеет ту же природу, так
как речь идет о юридических отношениях, установленных
между индивидуумом и государством. Место жительства,
место рождения, миграционный маршрут также можно
точно определить, даже если для того, чтобы объединить
их, необходимо выработать категории статистического
170
ЭТНИЧЕСКАЯ СТАТИСТИКА: ДИСКУССИЯ...
порядка (как сгруппировать места? как определить марш-
руты?). Географический маршрут, таким образом, вновь вы-
ражает отношения, которые устанавливаются между инди-
видуумом и территорией или несколькими территориями
последовательно.
Это правомерно для очень многих статистических ка-
тегорий, но совсем неверно в отношении этнической или
этнорасовой категории. Она сочетает восприятие себя само-
го в заданном контексте, восприятиеД^угого, воображение,
семейную историю, национальную историю (когда отстаи-
вают право на принадлежность к некоторым группам, это
свидетельствует о проявлениях постколониализма, точно
так же как и история рабства является причиной того, что
определенные люди отождествляют себя с определенными
группами). В основе этих категорий лежит неоднородность,
хотя она едва заметна.
Мы больше не будем останавливаться на такого рода
аргументах. Отметим, однако, что в последние три года
основной довод сторонников введения этнического крите-
рия заключался не столько в самой природе этих категорий
(а именно в очевидности того, как описывается население
с помощью таких инструментов), сколько в необходимости
бороться с проявлениями дискриминации, существование
которой подтвердили многие исследования. Речь шла, таким
образом, о введении статистического критерия для выработ-
ки политики^ удовлетворявшей всеобщим ожиданиям. Это
стало бы решительным шагом, достойным только похвал,
который, однако, привел бы к смешению между явлением,
которое стремятся обнажить и искоренить, и задействован-
ным аппаратом социальных наук. В итоге статистик превра-
тился быв последнюю и важнейщую надежду на проведение
мер, которые позволили бы бесспорно доказать существова-
ние дискриминационных проявлений, проанализировать
их причины и механизмы и наблюдать за последствиями
социально-политических инициатив, которые могли бы
171
АЛЕН БЛЮМ
быть предприняты для борьбы с дискриминацией. В таком
случае статистик оказался бы преимущественно экспертом,
предлагающим государству методы анализа и подсказываю-
щим политические решения. Разумеется, быстро было за-
быто, что наличие дискриминации можно доказать многи-
ми количественными методами, не прибегая к каким-либо
этническим категориям, а обращая внимание на географи-
ческие маршруты людей, а также с помощью качественных
методов, узких социологических исследований с новыми
протоколами наблюдений, для проведения которых не нуж-
на всеобщая статистика.
Дискуссия об этнической статистике во Франции была
крайне напряженной и резкой и проходила одновременно
с работой комиссии под председательством Язида Сабега, за-
нявшего пост «комиссара по вопросам разнообразия и рав-
ных возможностей», созданный правительством в декабре
2009 года. 23 марта 2009-го был учрежден Комитет по измере-
нию и оценке дискриминации и разнообразия (COMEDD —
Comite pour la mesure et revaluation des discrimination et de
la diversite). В уставе было отмечено, что комитет призван
«устанавливать, оценивать и предлагать категории наблю-
дения, применимые на французской почве, для измерения
и оценки разнообразия и дискриминации». Он должен был
отвечать пожеланию президента республики иметь в своем
распоряжении инструменты, «основанные на неопровер-
жимых методах», выработанные «в духе диалога с научным
и статистическим сообществом >.
Этот устав смешивал политический заказ (прямо го-
ворится о том, что комитет работает «на французской по-
чве») и весьма сциентистский взгляд на социальные нау-
ки (упоминаются «неопровержимые методы»). Как только
был образован этот комитет во главе с Франсуа Эраном,
директором Национального института демографических
исследований (института публичных научных исследова-
ний), группа исследователей, демографов, антропологов,
172
ЭТНИЧЕСКАЯ СТАТИСТИКА: ДИСКУССИЯ...
географов, социологов и историков решила создать другую
комиссию — CARSED (Comission alternative de reflexion sur les
«statistiques ethniques» et les discriminations — Альтернативная
комиссия по анализу этнической статистики и дискрими-
наций), целью которой было проанализировать и вынести
на публичное обсуждение этот вопрос независимо от госу-
дарственного заказа. Таким образом, полемика разверну-
лась между двумя группами исследователей, отстаивающих
противоположные точки зрения. В итоге вторая комиссия
опубликовала свои выводы, затем, несколько месяцев спустя,
когда спор был уже более или менее предан забвению, поя-
вился официальный отчет COMEDD. Публикация второго
труда была обставлена весьма скромно и не вызвала никакой
реакции. Очевидно, политическая конъюнктура уже не кор-
релировала с этим вопросом, тем более что другие дебаты
придали ему совсем иное звучание, в особенности жаркие
споры о государственной идентичности.
Многие политические решения, принятые в течение
2011 года, сделали неактуальной, как нам кажется, и эту
дискуссию, и сам обсуждавшийся вопрос. Помимо дебатов
о государственной идентичности, которые продемонстри-
ровали, как можно применить этническую статистику, вы-
дворение цыган летом 2010 года также усилило впечатле-
ние, что этничность определяется весьма произвольно и,
главное, что политики используют эти категории скорее для
привлечения определенного электората, нежели в стремле-
нии к познанию. Недавняя полемика, разгоревшаяся в мире
футбола о возможном введении квот при комплектовании
футбольных клубов, которые отражали бы этническую или
расовую принадлежность спортсменов, наглядно показала,
как применение этих совсем небезобидных критериев мо-
жет превратиться в опасный инструмент дискриминации.
Тогда дискуссия сместилась в сторону обсуждения кон-
кретных политических действий, так что стало ясно, что
речь идет вовсе не об отвлеченных понятиях, как пытались
173
АЛЕН БЛЮМ
доказать сторонники необдуманного введения новых ста-
тистических категорий. Эти события продемонстрировали
(если еще в этом была необходимость), насколько глубоко
ученые споры связаны с нынешними политическими деба-
тами и что они отчасти зависят от широких демократиче-
ских дискуссий, а вовсе не от прений в узком научном кругу,
даже если ученым и отводится совершенно особое место.
Наша цель состояла вовсе не том, чтобы изложить здесь
все аргументы, приводившиеся в ходе этой дискуссии, кото-
рая чрезвычайно показательна, если мы хотим понять место
социальных наук в общественной полемике и в эволюции
политического пространства. Мы стремились лишь приве-
сти несколько примеров того, как научный спор перерастает
в общенациональную дискуссию, и наметить контуры раз-
мышлений о том, как сильно социальные науки переплета-
ются с политикой. Категории, применяющиеся в статистике,
вне зависимости от того, используются ли они государством
или отдельным исследователем, не могут считаться ней-
тральными.
Перевод с французского
И.К. Мироненко-Маренковой
Часть II
Какими мы их увидели...
Алексис Спир'
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА
В ПРОИЗВОДСТВЕ ДИСКРИМИНАЦИЙ
Когда во Франции заходит речь о том, как общество при-
нимает иммигрантское население, мы регулярно слышим
о дискриминации. Одна из особенностей французской мо-
дели состоит в том, что на протяжении всего XX века систем-
ную роль в процессе дискриминации играло само государ-
ство. Поворотным пунктом здесь стало введение в 1917 году
идентификационной карты иностранца: если до тех пор
иностранцам достаточно было зарегистрироваться в мэрии,
то с этого момента они должны были получать разрешение
на пребывании во Франции. Последствия экономического
кризиса 1929 года еще больше укрепили установленные го-
сударством границы между национальным и иностранным,
поскольку закон от 10 августа 1932 года позволил властям
рекрутировать иностранную рабочую силу по отдельным
профессиям и отраслям.
После Второй мировой войны многие в окружении ге-
нерала Де Голля ратовали за то, чтобы по американскому об-
разцу ввести иммиграционную политику, основанную на эт-
нических квотах. В итоге этот вариант на законодательном
•L
уровне был отвергнут, однако в своей повседневной прак-
тике служащие низшего звена все равно стремились ото-
брать среди иностранцев тех, кто способен к ассимиляции.
Во времена Славного Тридцатилетия1 2 чиновники префектур
1 Национальный центр научных исследований (CNRS) / Уни-
верситет Лилль 2.
2 Послевоенный период в истории Франции (1945-1975), ха-
рактеризующийся общим экономическим подъёмом (фр.: les Trente
Glorieuses). — Примеч.ред.
177
АЛЕКСИС СПИР
получили своего рода монополию на интерпретацию норм
права, которая позволила им ввести дискриминационный
отбор по национальному признаку: в 1950-х годах итальян-
цев принимали охотнее, чем испанцев, а испанцев — чем
португальцев. В 1970-е существовавшая иерархия была из-
менена в связи с деколонизацией: португальцы оказались
более желанными гостями, нежели алжирцы и выходцы
из Черной Африки. В итоге, стоя перед чиновником, ино-
странцы подвергаются двойной дискриминации: сначала
как неграждане, лишенные части прав, а затем как выходцы
из тех или иных стран, которым оказывают предпочтение
либо, наоборот, ущемляют.
В иммиграционных вопросах расплывчатость юридиче-
ских критериев всегда оставляла чиновникам, ответственным
за их применение, широкое поле для маневра. Однако в по-
следнее время служащие низшего звена получают все боль-
ше возможностей внедрять собственные критерии оценки.
Расширение их личной власти стало для нескольких кабине-
тов министров ценной возможностью примирить юридиче-
ские принципы, внешне построенные на уважении фунда-
ментальных прав, и все более репрессивную по отношению
к иностранцам практику. Мы предлагаем на материале длив-
шегося месяц включенного наблюдения, проводившегося
в одной из префектур3, проанализировать эти практики и про-
изводные от них современные формы дискриминации.
I) Механизмы дискриминации
у приемного окошка
В отличие от остальных полицейских специальностей,
в службы, занимающиеся иностранцами, редко приходят
по призванию: сотрудники попадают туда либо случайно,
3 Spire A. Accueillir ou reconduire. Enquete sur les guichets de
1’immigration. Paris: Raisons d’agir, 2008.
178
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА В ПРОИЗВОДСТВЕ ДИСКРИМИНАЦИЙ
либо когда нет других вариантов. Отсюда возникает вопрос,
каким образом формируется идеологическая консолидация,
которую мы наблюдаем в подразделениях по контролю над
иммиграцией. Само собой, во многом она опирается на пред-
ставления об иммигрантах, которые преподносят политики
и пресса. Однако гораздо важней то, что начальству удается
приучить сотрудников, пришедших из совершенно разных
социальных сред, ориентироваться скорее не на юридиче-
ские нормы, а на существующие бюрократические правила.
Обучение на рабочем месте
Чиновники иммиграционных служб не получают ни-
какого юридического образования и даже не проходят
стажировок по приему посетителей, как это принято в дру-
гих ветвях администрации. Навыки работы с иностранца-
ми приобретаются во время периода обучения, которое
строится на подражании старшим коллегам и прививает
новичкам недоверие к писаному слову. Требуется не толь-
ко выучить правила процедур, но и усвоить определенные
установки и выработать манеру поведения с иностранца-
ми. Следует научиться устанавливать с ними такую форму
коммуникации, которая скорее нацелена на «поддержание
порядка», чем на предоставление им услуг или признание
за ними каких-либо прав. Такая установка требует от них
отказа от пцивычных форм вежливости в пользу более агрес-
сивных практик, которые воспринимаются как единствен-
ное средство против «давления» со стороны просителей.
Подготовка новых сотрудников начинается с обучения
их формам поведения, которые уже давно стали привыч-
ными для служащих с большим стажем. В представлении
опытных чиновников, употребление директивных фор-
мулировок оправдывается тем, что они трудятся в усло-
виях постоянного напряжения, связанного с общением
с большим количеством иностранцев. В случае, если кто-то
179
АЛЕКСИС СПИР
из иностранцев, не выдержав слишком долгого ожидания,
начинает вести себя агрессивно, опытные сотрудники зна-
ют, каким способом затушить конфликт и успокоить недо-
вольных4. В префектуре обучение тому, как разрешать труд-
ные ситуации, основано на культуре подозрительности
и недоверия, которые противопоставляются «наивности»
молодых рекрутов. Некоторые новички, отказывающиеся
ставить знак равенства между иммиграцией и подлогом, со-
знательно следуют самой благоприятной для иностранцев
трактовке правил. Однако это не может продолжаться бес-
конечно. Отсутствие юридического образования вынужда-
ет сотрудников низшего звена ориентироваться на нормы,
продиктованные их начальством, для которого произво-
дительность и эффективность гораздо важнее всех прочих
соображений.
Преданность охране национального правопорядка
не связана ни со специальным образованием, ни с пись-
менными инструкциями. Она формируется в ходе повсе-
дневного обучения практическим нормам, которые цирку-
лируют внутри одного бюро или от одной службы к другой.
Существование общих представлений не исключает раз-
ногласий, возможных между сотрудниками, которые объ-
ясняются в основном особенностями их жизненного пути
и различными представлениями о собственной миссии.
«Они» и «МЫ»
Приверженность сотрудников к дискриминационным
практикам не ограничивается освоением бюрократиче-
ских норм и соответствующих психологических устано-
вок Она также связана с определенными представлениями,
4 GoffmanE. Calmer le jobard. Quelques aspects de 1’adaptation a
I’echec // Le parler frais d’Erving Goffman. Paris: Minuit, 1989 (1969).
180
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА В ПРОИЗВОДСТВЕ ДИСКРИМИНАЦИЙ
которые выходят за пределы работы и передаются во время
обеденных перерывов или вне профессиональной сферы.
Само собой, сотрудники подвержены влиянию не только
той картины мира, которую им внушает начальство. На них
также воздействуют речи политиков и еще сильнее — обра-
зы, которые они видят в прессе. Сегодня телевидение играет
в формировании массовых представлений об иммиграции
ту роль, которая раньше принадлежала печатной прессе^
Идущая в СМИ с начала 1980-х годов полемика об имми-
грантских пригородах или роли мусульман во французском
обществе также способствовала тому, чтобы закрепить в их
сознании картину мира, построенную на оппозиции между
«нами, французами» и «ими, иностранцами».
У приемных окошек иммиграционных служб противо-
поставление «нас, французов» и «их, иностранцев» служит
основой самоидентификации, которая обеспечивает спло-
чение коллектива, несмотря на все различия между сотруд-
никами. Ричард Хоггарт показал, что в народной среде мир
«других» представляется многоликим и включает не только
работодателей, но и чиновников, а также всех, кто кажет-
ся враждебным и чуждым5. Эта модель легко приложима
к служащим, охраняющим национальный правопорядок.
Их идентичность также строится на противопоставлении
себя всем тем, кого они считают чужаками в своем мире и по-
тому отвергают. Помимо гордости за то, что они французы,
они, как и многие функционеры, гордятся, что состоят на го-
сударственной службе. В сфере контроля над иммиграци-
ей контраст между «нами» и «ими» усиливается благодаря
тому, что они ощущают себя представителями государства
и власти перед лицом просителей, угрожающих его целост-
ности. К этому чувству добавляется убеждение, что они тру-
дятся в чрезвычайно сложных условиях. Совет, который
5 Hoggart R. La culture du pauvre. Paris: Minuit, 1970. P. 117
и далее.
181
АЛЕКСИС СПИР
чаще всего дают новичкам, состоит в том, что необходимо
держать иностранцев на расстоянии, то есть не верить их
доводам и не слишком с ними распространяться о деталях
бюрократической процедуры. Кроме того, как объясняет
один молодой сотрудник, если свести к минимуму устный
контакт, будет легче справиться с обрушивающимся на тебя
валом просьб:
«Сначала ты с ними разговариваешь, тратишь вре-
мя, объясняя, что, даже если им назначили на сегодня, ты
не можешь их принять, потому что слишком много наро-
да... а потом ты замечаешь, что чем больше ты говоришь, тем
больше говорят и они, тем активней они пытаются с тобой
договориться, и тогда все превращается в ад, потому что ты
больше не можешь их сдерживать. Тогда ты перестаешь заби-
вать себе голову и говоришь: “На сегодня все! Всем пока”, —
и они прекрасно понимают. Дело идет быстрее и эффектив-
ней». (Интервью с внештатным сотрудником префектуры,
работающим 11 месяцев, 11 июля 2003 года).
Техника выстраивания дистанции, как она описана
выше, облегчается отсутствием переводчика: большинство
служащих не владеет никакими иностранными языками,
а инструкции предписывают им объясняться исключитель-
но по-французски. Языковой барьер позволяет сдерживать
слишком настойчивых просителей и уклоняться от всякого
прямого диалога, как это практикуют и другие профессио-
налы правопорядка6.
Поддержание дистанции между «ими» и «нами» — фун-
дамент отношений бюрократического господства, в рамках
которых всякое взаимодействие между иностранцами и пред-
ставителями государства по своей природе оказывается
6 GoldR. Janitors versus tenants: a status income dilemma // Ameri-
can Journal of Sociology. 1952. Vol. 57. № 5.
182
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА В ПРОИЗВОДСТВЕ ДИСКРИМИНАЦИЙ
асимметрично. Если проситель вида на жительство является
на прием во внеурочное время или отправляет свои докумен-
ты с задержкой, его заявка автоматически отклоняется, тогда
как при затягивании сроков рассмотрения администрацией
последняя никогда не несет ответственности. Точно так же,
если сотрудник теряет досье или дает клиенту ошибочную
информацию, «коллеги», которые это заметили, прикрыва-
ются соблюдением инструкции и пресекают всякие попытки
протеста. Иногда подобное соотношение сил нарушается со-
провождающим, который говорит по-французски и лучше
знаком с бюрократическими порядками. Если в теории при-
сутствие таких третьих л иц должно было бы рассматриваться
как способ упростить коммуникацию у окошка, на деле оно
чаще всего воспринимается как помеха. По примеру персо-
нала тюрем, сотрудники, занимающиеся контролем над им-
миграцией, стремятся избежать присутствия посторонних,
которые бы могли вмешаться в принятый у них распорядок
Пропасть между «нами » и «ими » — это своего рода стена,
защищающая от всего, что говорят иностранцы. Кроме того,
она позволяет свести к минимуму информацию, которая
тем выдается. Когда иностранец обращается за видом на жи-
тельство, он иногда пробует осведомиться о своих шансах
на успех, однако чаще всего сталкивается с категорическим
отказом. Даже в тех случаях, когда решение уже принято, со-
трудница предпочитает о нем не сообщать, чтобы избежать
любых возражений. Настоящим лозунгом служащих, заня-
тых охраной национального правопорядка, мог бы стать сле-
дующий: «сообщать как можно меньше, узнавать как можно
больше». Эта неопределенность вынуждает иностранцев воз-
вращаться к окну гораздо чаще, чем в прочих службах, и тем
самым способствует разрастанию очередей. Кроме того, если
кандидату решено отказать, не существует ни места, ни вре-
мени, когда бы он мог попытаться что-то уладить.
Однако не все сотрудники однозначно идентифицируют
себя с «нами». В иммиграционных службах трудится очень
183
АЛЕКСИС СПИР
много служащих африканского происхождения и мулатов,
и установки, призванные сплотить ряды представителей
государства, не всегда вызывают у них однозначную реак-
цию. Некоторым чиновникам, выходцам из северной или чер-
ной Африки, бывает непросто действовать заодно со своими
коллегами, особенно когда те демонстрируют враждебность
к иностранцам с теми же этническими корнями, что и у них.
Таким образом, барьеры между «нами, французами»
и «ими, иностранцами», которые выстраивают сотрудники,
одновременно гарантируют сплочение коллектива и оправ-
дывают определенные формы дискриминации. Для чинов-
ников, вышедших из народных слоев и хорошо себя чувству-
ющих под крылом государства, принадлежность к числу «нас,
французов» помогает поддерживать позитивное представ-
ление о самих себе и своей миссии. И если граница между
«нами»и «ими » порой смущает некоторых сотрудников, про-
исходящих из иммигрантской среды, это ни в коем случае
не мешает их интеграции в группу служащих низшего звена,
чья самоидентификация строится на противопоставлении
себя иностранцам. Более того, эта оппозиция действитель-
но обеспечивает сплочение коллектива и служит условием
самоидентификации новичков с идеалами охраны нацио-
нального правопорядка.
Нравственный крестовый поход
Чтобы впитать эти нормы, требуется усвоить в каче-
стве непреложной истины, что интересы конкретного госу-
дарства — это высшая ценность. Продвигаемая функционе-
рами и политиками подобная государственная мораль имеет
больше шансов утвердиться, если она воспринимается как
очевидная истина, и все, кто действуют от ее имени, должны
быть убеждены, что защищают свои интересы.
Лозунг борьбы с подлогом стал аргументом в пользу уже-
сточения контроля и наблюдения за населением со стороны
184
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА В ПРОИЗВОДСТВЕ ДИСКРИМИНАЦИЙ
социального государства. В иммиграционной сфере эта за-
дача звучит как борьба «истинного» и «фиктивного»: «фик-
тивные туристы » среди кандидатов на краткосрочную визу,
«фиктивные беженцы » среди тех, кто просит защитить их
от преследований. Тема «подлога» постоянно всплывает
на всех фронтах, где иностранцы претендуют на какие-то
права: «фиктивный брак» в случае супругов французских
граждан, пытающихся получить вид на жительство; «фик-
тивное отцовство » у отцов французских детей, претендую-
щих на французское гражданство. Связь между борьбой
с нелегальной иммиграцией и защитой национальной иден-
тичности здесь раскрывается в полной мере: поддержание
национального правопорядка требует, чтобы семья, как ле-
гитимная ячейка воспроизводства, была защищена от по-
пыток ввести туда чужеродные элементы, которые рискуют
ускользнуть из-под контроля со стороны государства. v
Возможность подлога питает? культуру подозрительно-
сти, которая искажает смысл многих социальных и матримо-
ниальных практик мигрантов. Раньше желание иностранца,
чтобы его дети получили французское гражданство, вос-
принималось как залог «готовности» к ассимиляции. Теперь
на него смотрят как на попытку незаконно получить статус.
Если раньше рост числа браков между французами и ино-
странцами воспринимался как «индикатор интеграции»,
то сейчас на него смотрят как на доказательство распростра-
нения «фиктивных союзов». Эта риторика недоверия, соз-
данная политиками и широко распространенная в прессе,
не могла не оставить следа в подразделениях по контролю
над иммиграцией. Например, чтобы обосновать свою подо-
зрительность, достаточно вспомнить об иностранцах, ко-
торые женятся на «наивных» француженках лишь для того,
чтобы получить вид на жительство. Поэтому для персонала
иммиграционных служб, где в основном работают женщи-
ны, контроль над иммиграцией приобретает оттенок про-
грессистской борьбы за равноправие полов.
185
АЛЕКСИС СПИР
Систематическое преследование всяких попыток под-
лога почти превращается в нравственный крестовый поход.
Однако в большинстве случаев иностранцы нарушают пра-
вила лишь потому, что закон не оставляет им другого выбора:
так, мигранты, которые пересекли несколько европейских
стран (подписавших «Дублинское соглашение») и собирают-
ся просить политического убежища во Франции, вынуждены
врать по поводу своего маршрута до въезда на французскую
территорию. Как только отпечатки пальцев показывают, что
на самом деле они въехали не из той страны, которая была
ими указана, большинство сотрудников рассматривает их как
мошенников. Этот моральный подход применяется тем ак-
тивней, чем сложнее доказать факт подлога. Например, в сфе-
ре борьбы с «фиктивными браками»у пары, явившейся к окну
чиновника, нет никаких юридических средств, чтобы дока-
зать реальный характер своего союза. От этого подозрение
только усиливается. Не имея на руках никаких бесспорных
доказательств, служащий чаще всего предпочтет отложить
решение и снова вызвать просителя, рискуя надолго оставить
дело в подвешенном состоянии.
Преданность принципам национального правопорядка
формируется у сотрудников постепенно. Она складывается
в ходе профессиональной социализации, которая строится
на усвоении практических навыков, принятых в бюро. Ее так-
же поддерживает механизм самоидентификации сотрудника
с сообществом чиновников, представляющих государство, ко-
торому противопоставляются посетители, воспринимаемые
как враждебная сила. По истечении одного или двух лет сотруд-
ники окончательно интериоризируют нормы, придающие мо-
ральную цельность практикам, которые они усвоили на рабо-
чем месте. Принадлежа к верхним слоям трудовых классов или
зависимым слоям среднего класса, они легко усваивают эту
мораль, поскольку им кажется, что благодаря ей они защищают
свои интересы и интересы других сотрудников низшего звена,
которые находятся под патронажем государства.
186
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА В ПРОИЗВОДСТВЕ ДИСКРИМИНАЦИЙ
II) Дискриминация
за закрытыми дверями
Одна из главных особенностей положения чиновников,
контролирующих иммиграцию, состоит в том, что они могут
принимать решения за закрытыми дверями во всех значе-
ниях этого выражения. Оно подразумевает отсутствие про-
зрачности, а иногда и секретность, окружающую устные ин-
струкции, а также то, что они имеют возможность выбрать
между несколькими вариантами, всегда оставаясь в рамках
закона. Как в досье кандидата на визу оценить «миграцион-
ные риски»? Как в случае иностранца, подлежащего высыл-
ке из Франции, оценить ущерб, который может быть нане-
сен его праву на «частную и семейную жизнь »? Как оценить
убедительность доказательств, подтверждающих «реальное
стремление к интеграции»? Когда им задают такие вопро-
сы, сотрудники отвечают уклончиво: «Тут нужно чутье». При
отсутствии точных критериев, позволяющих установить,
представляет ли тот или иной проситель «миграционную
опасность», можно ли конкретного иностранца выдворить
из страны и действительно ли другой иностранец «глубоко
интегрирован», они полагаются на свой здравый смысл, ко-
торый подсказывает им решение и помогает оценить любую
ситуацию, с которой они сталкиваются.
В сфере выдачи виз личное усмотрение чиновников
всегда было очень значимо, тем более что общая визовая
*
инструкция никогда не придавалась огласке. На практике
сотрудники практически на нее не ссылаются, поскольку
их решение в первую очередь основывается на оценке «ми-
грационных рисков»:
«Наша задача — выявить миграционные риски. Проблема
в том, что для этого не существует одного критерия. Есть
совокупность индикаторов. Приведу пример: замужняя
• женщина, которая едет навестить свою дочь, при том что ее
187
АЛЕКСИС СПИР
муж и остальные дети живут здесь, — тут нет риска, так как,
даже если у нее неважно с работой, ее семья здесь. А вот если
взять отца семейства, с хорошим заработком, который едет
навестить своих детей, на первый план выходит критерий
материального положения или профессионального статуса.
Короче говоря, мы рассматриваем каждое дело в отдельно-
сти, и не бывает двух похожих досье». (Интервью с сотруд-
ницей визовой службы одного из французских консульств
в Африке, июль 2007 года).
Власть сотрудников, на которых возложено исполнение
закона, как раз состоит в их способности выдвинуть на пер-
вый план какой-либо из критериев и не обратить внимания
на другие, чтобы юридически обосновать решение, к кото-
рому они уже пришли. Их поле маневра оказывается столь
широким, поскольку понятие «миграционного риска», кото-
рое служит основным критерием для большинства прини-
маемых ими решений, не определяется ни в одной инструк-
ции центральной администрации. Отсюда принципиальные
расхождения в подходе между различными служащими.
Получив диплом лицензиата по праву, сотрудница визовой
службы, чьи слова мы приводим выше, отказывается следо-
вать нормам производительности, на которых настаивает ее
начальство, и отстаивает модель принятия решения на осно-
ве многих критериев. Напротив, двое ее коллег с большим
стажем подходят к делу более прагматично: они учитывают
лишь один критерий, финансовые ресурсы, и не обращают
внимания на все остальные, чтобы не терять времени. Такой
подход удобен тем, что сотрудник следует инструкциям на-
чальства и одновременно принимает решения быстро, не за-
бивая себе голову соображениями, которые могли бы вызвать
у него сомнения. В отличие от других критериев, финансовое
благосостояние поддается однозначной оценке, с помощью
справок о зарплате, а для молодых людей — по их социаль-
ному происхождению («вот, например, сын врача, ему я дам
188
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА В ПРОИЗВОДСТВЕ ДИСКРИМИНАЦИЙ
визу», — скажет одна из сотрудниц, чтобы объяснить свое
положительное решение). Это помогает лучше понять раз-
личия в подходах между сотрудниками, которые по-разному
смотрят на свою миссию. Однако, когда в рассмотрение досье
вторгаются соображения семейного или матримониального
порядка, решение не может основываться на одном крите-
рии обеспеченности, поскольку дело приобретает моральное
измерение (особенно когда речь идет о досье иностранца,
желающего жениться на француженке):
«... здесь развели целый бизнес, когда парни 18-25 летже-
нятся на француженках на 30 лет старше, чем они. Проблема
в том, что, как только брак зарегистрирован, формально уже
ничего не поделаешь. Тут настоящая юридическая загвоздка,
поскольку по закону, чтобы воспротивиться браку, нужны
доказательства, а если супруга не выказывает недовольства,
у нас нет ресурсов, чтобы доказать факт злоупотребления
процедурой, и нет специальной полицейской службы, что-
бы заняться расследованием. Поэтому мы вынуждены обхо-
диться тем, что есть, то есть ничем... Сюда приезжает много
одиноких женщин, 45-60 лет, которых легко заполучить.
Вся сложность в том, что невесты тут искренни. Поэтому
единственный вариант, который мы нашли, — это подвесить
дело, чтобы они наконец сами поняли, что их обвели вокруг
пальца». (Интервью с сотрудницей визовой службы одного
из консульств в Африке, июль 2007 года).
Для этой чиновницы сорока лет, которая работает
за рубежом на консульской должности и сама замужем
за иностранцем, защита женщин 45-60 лет, которых мо-
лодые иностранцы так легко могут «заполучить», кажется
достаточным оправданием, чтобы нарушить закон. Даже
в тех случаях, когда супруга требует, чтобы ее муж полу-
чил свой вид на жительство, она предпочитает «подвесить»
.досье, убежденная в том, что время раскроет французской
189
АЛЕКСИС СПИР
жене глаза на то, что ее брак — ошибка. В отдельных бюро,
где большую часть сотрудников составляют женщины, мы
иногда сталкиваемся с проявлениями симпатии прежде все-
го к женщинам-иностранкам, которые жалуются на то, что
их бьют или шантажируют мужья. Однако такое сочувствие
вовсе не означает, что им легче получить вид на жительство:
пусть у окошка чиновника к ним относятся с большим вни-
манием, недостаточность доказательств, подтверждающих
факт преследований, часто служит основанием для отказа.
В службах, занятых выдворением, у сотрудников префек-
туры тоже в принципе есть некоторое пространство маневра:
когда иностранец, нелегально пребывающий на территории
страны, оказывается под арестом, они могут начать проце-
дуру высылки или не доводить до нее. Решения о высылке
престарелых, или молодых людей, живущих во Франции
с детства, или родителей, чьи дети ходят здесь в школу, порой
вызывают горячие споры среди сотрудников одного под-
разделения. Обычно служащие объясняют свои разногла-
сия в моральных терминах («черствые» против «гуманных»).
Однако они также свидетельствуют о различиях в понима-
нии сути самой их работы и в отношении к иерархии: неко-
торые сотрудники, которые не одобряют систематического
преследования любых форм нелегальной иммиграции, мо-
гут выступать против своих более прагматичных коллег, вы-
двигая аргументы юридического либо гуманитарного толка.
При этом введение в вопросы высылки объективных коли-
чественных нормативов значительно сузило поле маневра,
которым располагают сотрудники, и одним ударом пресекло
споры между строптивыми и прагматиками:
«Раньше у нас была определенная власть. Когда к нам
приходил сотрудник с досье, мы могли ему сказать, следу-
ет ли оформлять Постановление префектуры о водворении
за границу (APRF) и есть ли для этого юридические осно-
вания. Вот здесь мы и могли взвешивать “за” и “против”.
190
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА В ПРОИЗВОДСТВЕ ДИСКРИМИНАЦИЙ
Однако теперь, с количественными нормативами, которые
нам спустило министерство, такие случаи встречаются все
реже. Полиция ведет количественный учет и больше к нам
не заглядывает. Они оформляют Постановление и не хо-
тят разбираться... Иногда надо выписать Постановление,
не имея никаких данных о частной жизни человека, не зная,
есть ли унего семья во Франции ». (Интервью с начальницей
юридической службы префектуры, ноябрь 2005 года).
Для этой сотрудницы фиксация нормативов по числу бу-
дущих задержаний означает призыв не учитывать «частную
жизнь человека » или его семейную ситуацию, поскольку эти
критерии могут посеять сомнения у чиновника, ответствен-
ного за высылку.
При выдаче вида на жительство личное усмотрение чи-
новников тоже играет большую роль. Реформы последних
лет даже расширили властные полномочия сотрудников. Так,
с 2003 года родители детей, имеющих французское граж-
данство, больше не могут получить десятилетний вид на жи-
тельство в автоматическом порядке. Для этого они должны
пройти «собеседование об интеграции», по итогам которого
в виде на жительство им может быть отказано. То же самое
касается тех, кто прибыл в страну, чтобы воссоединиться с се-
мьей, и супругов французских граждан. Всем этим категори-
ям иностранцев теперь предстоит преодолеть индивидуаль-
ное собеседование, по образцу того, которое проводится при
получении гражданства. На основании такого неопределен-
ного критерия, как «успешная интеграция », чиновник может
предоставить иностранцу постоянный статус резидента или
оставить его на неустойчивом положении с видом на житель-
ство. Сначала сотрудник просит кандидата прочесть текст по-
французски, затем его записать. Однако основной критерий
оценки знания французского языка — это «Министерское
свидетельство лингвистической компетенции», которое по-
лучают в рамках Контракта о приеме и интеграции. Чтобы
191
АЛЕКСИС СПИР
подтвердить свое «знакомство с принципами, на которых
базируется Французская республика», претендент дол-
жен ответить на целую кучу вопросов. Например, в одной
из префектур парижского региона требовалось указать «на-
циональный герб», «национальный гимн», «имя президен-
та Французской республики», «имя министра интеграции».
Кандидат-иностранец должен затем объяснить «содержание
и значение некоторых принципов», таких как «всеобщее из-
бирательное право», «светскость», «свобода профсоюзного
объединения», «свобода слова и свобода союзов», «равенство
между мужчиной и женщиной». Не всякий француз тут бы
легко нашелся с ответом. Кроме того, для чиновников инди-
видуальное собеседование дает возможность оценить, как
претендент одет (женщине достаточно прийти в платке,
чтобы ее бумаги отвергли), его манеру держаться, отвечать
на вопросы и в целом готовность подвергнуться испытанию.
Как и в других учреждениях, сотрудники оценивают каждого
кандидата, отталкиваясь от образа «идеального клиента»7,
готового выполнять любые распоряжения. Требование четко
следовать бюрократическим нормам продиктовано не толь-
ко стремлением к эффективности. Дисциплинированность
воспринимается как свидетельство «позитивного настроя»
иностранца по отношению к администрации. Поэтому при-
знаки раздражения, которые демонстрируют иностранцы,
щеголяющие своим высоким социальным статусом, могут
снизить их шансы по сравнению с менее состоятельными,
но и менее требовательными кандидатами. В своем исследо-
вании условий приема беженцев в Швеции один антропо-
лог показал, что шансы получить этот статус уменьшаются,
если кандидат кажется слишком веселым или жизнерадост-
ным. От него ждут, чтобы он был пассивным, подавленным
и демонстрировал признательность к принимающему его
7 См.: Becker Н. Social-Class Variations in the Teacher-Pupil Relation-
ship //Journal of Educational Sociology. 1952. Vol. 25. № 8. P. 451-465.
192
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА В ПРОИЗВОДСТВЕ ДИСКРИМИНАЦИЙ
сотруднику8. Требование покорности, которое мы встреча-
ем в большинстве ведомств, занимающихся контролем над
иммиграцией, также помогает чиновнику, который ведет
прием, сохранять полный контроль над ситуацией.
Не существует стабильной иерархии критериев, кото-
рые бы вели к позитивному решению, так как каждый из них,
взятый в отдельности, может получить различный смысл
в сочетании с другими характеристиками. Если речь идет
о неквалифицированном рабочем, его сильный акцент
может стать достаточным основанием, чтобы в анкете от-
метили, что его уровень владения французским недоста-
точен. Однако если ты менеджер высокого звена крупной
иностранной фирмы, сильный акцент воспринимается
как трогательная экзотическая деталь. Кроме того, при со-
впадении нескольких негативных характеристик любой
стереотип может быть переформулирован в юридических
терминах. Иностранец, носящий бороду, с именем, напо-
минающим мусульманское, и без конкретной профессии,
рискует получить отрицательный ответ, потому что вызы-
вает у сотрудников подозрение. В его досье чиновник зане-
сет какую-нибудь юридически приемлемую формулиров-
ку, например, что он не смог ответить на вопрос о том или
ином принципе. Мы видим, как переход от имплицитных
критериев к эксплицитным ведет к постоянной зашифровке
и расшифровке предпочтений чиновников.
В последнее время принятие все более репрессивных
по отношен!?!© к иностранцам правил сопровождает-
ся расширением поля маневра чиновников, призванных
применять их на практике. Конкретная реализация одно-
го и того же текста в основном зависит от того, как его ин-
терпретирует начальник подразделения, но важно и то, как
8 GahamM. Emotional Bureaucracies: Emotions, Civil Servants, and
Immigrants in the Swedish Welfare State // Ethos,Journal of the Society
for psychological Anthropology. 2002. Vol. 30. № 3. P. 209-
193
АЛЕКСИС СПИР
реагируют на эти инструкции его подчиненные. Подобное
расширение личной власти чиновников провоцирует появ-
ление новых форм дискриминации. Решение того, кто ведет
досье, может зависеть от его или ее положения в организа-
ции, стажа работы на нынешнем посту или социальной тра-
ектории. Однако вопреки распространенному и на первый
взгляд очевидному представлению, дискриминация связа-
на далеко не только с политическими или нравственными
убеждениями чиновников. На сегодняшний день все больше
субъективные предпочтения сотрудников к тем или иным ка-
тегориям иностранцев тесно переплетаются с соображения-
ми организации рабочего процесса и попытками снизить
его трудоемкость. В частности, сотрудники, принимающие
документы, любят работать с китайскими беженцами, пото-
му что те почти всегда представляют идеально заполненные
анкеты, тогда как выходцы из черной Африки известны тем,
что постоянно теряют свои бумаги и подают неполные досье.
В условиях, когда работа чиновников оценивается по числу
находящихся в их производстве дел, сотрудники низового
звена чаще всего (хотя бывает и по-другому) вырабатывают
такие предпочтения, которые лучше соответствуют профес-
сиональным требованиям, спускаемым сверху. Точно также
дискриминация по национальному признаку может быть
связана не с чьими-то предпочтениями, а с учетом лишь
одного критерия, достаточного для того, чтобы запустить
процедуру высылки. Таким образом, социологический ана-
лиз различных форм дискриминации показывает, что ин-
дивидуальные и субъективные соображения порой играют
в дискриминационных практиках меньшую роль, чем такие
системные факторы, как государство и его институты.
Перевод с французского
М.Р. Майзулъса
Владимир Мукомелъ1
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА
И ОБЩЕСТВА В ПРОДУЦИРОВАНИИ
ДИСКРИМИНАЦИЙ
Государство крайне редко причастно к артикулиро-
ванному продуцированию дискриминаций. Исключения
лишь подтверждают правило: преследования тех или иных
этнических групп сограждан (антигрузинская кампания
2006-2008 годов1 2, античеченские выпады времен первой че-
ченской) были обусловлены внутриполитической конъюн-
ктурой и практически не шли дальше деклараций)Изгнание
с российских рынков иностранцев в 2007 году — пожалуй,
единственная реальная дискриминационная мера, имев-
шая целью успокоить общественное мнение, встревожен-
ное Кондопогой. Скорее наоборот: государство продуци-
ровало — и небезуспешно — позитивную дискриминацию
в отношении представителей коренных малочисленных
народов3.
В чем повинно государство, так это, во-первых, в невос-
препятствовании — а иногда и прямом потворстве — ксе-
нофобным настроениям и, во-вторых, в переводе этих
*
1 Институт социологии РАН.
2 См., например: Антигрузинская кампания. Целенаправленные
задержания и высылка грузин российскими властями. // Human
Rights Watch, Октябрь 2007. Т. 19. № 5 (D).
3 Об успешности этих мер свидетельствует рост численности
малочисленных народов в межпереписной период 1989-2002 годов,
когда на преференции стали претендовать и те, кто не идентифи-
цировал себя ранее с представителями коренных малочисленных
народов.
195
ВЛАДИМИР МУКОМЕЛЬ
ксенофобных настроений в дискриминационный дискурс.
(Например, дискуссии об этнической, мигрантской преступ-
ности, «дикости» и «варварстве» отдельных групп способ-
ствуют формированию соответствующего общественного
мнения и сопутствующей легитимизации дискриминаци-
онных практик в отношении этих групп.)
Ответственность ветвей власти
Строго говоря, разные ветви государственной власти
в разной степени ответственны за такое состояние дел4.
Претензии к законодательной власти, быть может, мини-
мальны. Есть Конституция России, провозглашающая равен-
ство прав и свобод человека и гражданина и запрещающая
любые формы ограничения прав граждан по признакам со-
циальной, расовой, национальной, языковой или религиоз-
ной принадлежности5, право на вознаграждение за труд без
какой бы то ни было дискриминации6.
I Есть соответствующая статья Уголовного кодекса, преду-
сматривающая ответственность за «нарушение прав, свобод
и законных интересов человека и гражданина в зависимости
от его пола, расы, национальности, языка, происхождения,
имущественного и должностного положения, места житель-
ства, отношения к религии, убеждений, принадлежности
4 В российском дискурсе государство и власть — синонимы.
Во многом такое смешение понятий оправдано: к власти можно
отнести и огосударствленную «четвертую власть», и госпрофсою-
зы, и госбизнес, и органы местного самоуправления, «встроенные»
во властную вертикаль. (Что наиболее явственно проявляется в Мо-
скве, где самым парадоксальным образом мэр и глава региона сра-
стаются в одном лице.) Во избежание недоразумений, приходится
постоянно оговаривать, какая ветвь государственной власти и сту-
пень властной вертикали имеется в виду.
5 Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г.,
статья 19, ч. 2.
6 Там же, статья 37, ч. 3.
196
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА... В ПРОДУЦИРОВАНИИ ДИСКРИМИНАЦИЙ
к общественным объединениям или каким-либо социальным
группам»7. Имеются соответствующие статьи Трудового ко-
декса, запрещающие дискриминацию в сфере труда8, а также
статьи Налогового кодекса9. Запрет на дискриминацию декла-
рирован также в двух десятках Федеральных законов. \
Именно декларативность российского законодатель-
ства является индульгенцией для судебной власти: судебная
практика рассмотрения дел о дискриминации практически
отсутствует. В отсутствие антидискриминационного зако-
нодательства и четких процедур доказать факты дискрими-
нации невозможно.
Сложнее с исполнительной властью. Не секрет, что ис-
полнительная власть является доминирующей среди вет-
вей власти, что повестка законотворческой деятельности
Государственной думы формируется преимущественно ис-
полнительной властью. Отсутствие законодательных ини-
циатив в данном направлении со стороны исполнительной
власти — свидетельство отсутствия интереса к антидискри-
минационной тематике и антидискриминационной поли-
тике, особенно в последние годы. (Симптоматично, что все
Федеральные законы, где упоминается запрет на дискри-
минацию, были приняты в конце 1990-х — начале 2000-х
годов.)
Если исполнительная власть и берет на себя какие-то
обязательства, то в самом ограниченном варианте. С особой
циничностью власть подошла к ратификации Европейской
7 Статья 136 Уголовного кодекса Российской Федерации от
13 июня 1996 г., № 63-ФЗ (в ред. Федерального закона от 07.04.2010,
№ 60-ФЗ).
8 Статьи 3, 132 Трудового кодекса Российской Федерации от
30 декабря 2001 г., № 197-ФЗ (в ред. Федерального закона от
25.11.2009, № 267-ФЗ).
9 Статья 3, ч. 2 Налогового кодекса Российской Федерации от
31 июля 1998, № 146-ФЗ (в ред. Федерального закона от от 28.09.2010
№ 243-ФЗ).
197
ВЛАДИМИР МУКОМЕЛЪ
социальной хартии, предусматривающей запрет на дискри-
минацию.^) какой борьбе с дискриминацией может идти
речь, если Россия10 11 не взяла на себя никаких (!) обязательств
по реализации прав даже собственных граждан на социаль-
ную и медицинскую помощь, на жилье, на защиту от нищеты
и социального отторжения, прав пожилых лиц на социаль-
ную защиту, прав работника на защиту своего достоинства
по месту работы, прав на социальное обеспечение11.
Что уж говорить об иностра нцах: трудящимся-мигрантам,
согласно взятым государством обязательствам по этой хар-
тии, гарантируется лишь недискриминационный налоговый
режим и возможность пересылки денег на родину12 |
^Логично: нет прав — нет и дискриминации.
: Обзор обязательств, вытекающих из Европейской соци-
альной хартии, обозначает и возможные зоны дискримина-
ции13, и наиболее уязвимые группы — иностранных граж-
дан, постоянно или временно проживающих в Российской
Федерации, и трудовых мигрантов. (Огромный разрыв
между правами человека и правами гражданина14 является
10 Между прочим, «социальное государство, политика которо-
го направлена на создание условий, обеспечивающих достойную
жизнь и свободное развитие человека» (Конституция Российской
Федерации, Статья 7).
11 Соответственно статьи 13, 31, 30, 23, 26, пп. 2-4 статьи 12 Ев-
ропейской социальной хартии (пересмотренной) от 3 мая 1996
года. Федеральный закон «О ратификации Европейской социаль-
ной хартии (пересмотренной) от 3 мая 1996 года» от 3 июня 2009
года N 101-ФЗ
12 П. 5,9 статьи 19 Европейской социальной хартии.
13 Представители меньшинств могут дискриминироваться в об-
ласти культурных прав, свободы вероисповедания и других сфе-
рах, однако наиболее болезненны для них практики социальной
и экономической дискриминации, о которых преимущественно
и пойдет речь.
14 Согласно Конституции России, «иностранные граждане
и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации
правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской
198
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА... В ПРОДУЦИРОВАНИИ ДИСКРИМИНАЦИЙ
значимым стимулом приобретения российского гражданства
для резидентов и трудовых мигрантов, так как без российско-
го гражданства крайне трудно получить доступ к рынку труда,
социальному обеспечению, образованию и так далее.)
Гражданство — одно измерение потенциала дискрими-
нации. Второе — этническая принадлежность. В России, где
гражданская идентичность подменяется этнической, по-
следняя выступает определяющим маркером отношений
«свой—чужой ». Преувеличенное значение этничности про-
низывает все аспекты социальных контактов и обществен-
ного дискурса^
Ксенофобии и дискриминация
Ксенофобные настроения распространены во всех сло-
ях российского общества. Лозунг «Россия для русских!»,
по опросам социологов, поддерживается большинством
респондентов. Такие настроения устойчивы в российском
обществе, по крайней мере, с начала 2000-х годов. И если
в 1998 году этот слоган в той или иной мере поддерживали
43% респондентов, а в 2000 году — 49%, то в последующие
годы его поддержка не опускалась ниже 5 3 %15.
С ксенофобией сталкиваются представители всех «ви-
димых меньшинств». Однако в первую очередь ксено-
фобии проецируются на представителей мигрантских,
*
Федерации, кроме случаев, установленных федеральным законом
или международным договором Российской Федерации» (Кон-
ституция Российской Федерации. Ст. 62, ч. 3)- Россия имеет так-
же международные обязательства в рамках ООН и Совета Европы
по обеспечению прав человека. Проблема не в законодательном
обеспечении прав и свобод человека, а в правоприменении, распро-
страненности социальных практик, идущих вразрез с действующим
законодательством.
15 Общественное мнение — 2010. М.: Левада-Центр, 2011.
С. 191.
199
ВЛАДИМИР МУКОМЕЛЬ
нетрадиционных для данной местности меньшинств.
Принадлежность к «видимому меньшинству» и отсутствие
гражданства России многократно умножает потенциаль-
ные возможности дискриминации. При том что обыватель
в массе своей не различает национальность конкретного
мигранта: «они все на однолицо»16. Как заметил один респон-
дент, «не люблю китайцев, даже если это таджики». При
том что обыватель не обращает внимания и на гражданство
представителей меньшинств: характерно, что россияне от-
носятся к цыганам и выходцам из Северного Кавказа даже
более негативно, чем к выходцам из Закавказья, Средней
Азии, Юго-Восточной Азии.
' Внешнего отличия достаточно для того, чтобы стать объек-
том расистских атак Несмотря на то что основная часть насе-
ления (71 % опрошенных) осуждает деятельность скинхедов,
нападающих на представителей мигрантских меньшинств,
10% респондентов осуждают методы, но не взгляды скин-
хедов («Есть что-то такое, да, но не такими способами»).
А 2 % респондентов полностью солидаризируются с деятель-
ностью скинхедов, демонстрируя не только культурный,
но и физический расизм («Антипатия — не антипатия,
а разные расы, разные как бы не то, что расы, даже тело как
бы», «Разный цвет кожи», «Физические такие разногласия») 17?J
Не внушает оптимизма и то, что на смену достаточно толе-
рантной молодежи конца 1980-1990-х годов приходят иные
16 Здесь и далее курсивом выделена прямая, нередактирован-
ная речь участников фокус-групп и интервью, полученных в ходе
обследований, проведенных под руководством автора в Москве,
Подмосковье, Воронеже, Перми, Астрахани и Самаре (2004-2006,
2008, 2010 годы).
17 Исследование проведено в ноябре 2008 года сотрудниками
Института социологии РАН (ИС РАН) и Центра этнополитических
и региональных исследований (ЦЭПРИ) на базе Российского мони-
торинга экономики и здоровья населения (РМЭЗ), опрошено 11 864
респондента. Здесь и далее, если не оговорено, приводятся резуль-
таты данного исследования.
200
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА... В ПРОДУЦИРОВАНИИ ДИСКРИМИНАЦИЙ
когорты, социализированные в других социокультурных
условиях. В массовом обследовании молодежи на вопрос: «как
следовало бы поступить с незаконными мигрантами?» — 22 %
респондентов ответили, что их следовало бы ликвидировать,
21 % — что их следует «изолировать от общества»18.
Генерирует ли ксенофобия дискриминационные практи-
ки? Скорее она их оправдывает, поддерживает. Однозначной
связи между ксенофобным дискурсом и дискриминацион-
ными практиками нет: можно быть ксенофобом и не дис-
криминировать своих работников, если это невыгодно для
бизнеса, равно как можно не быть ксенофобом, но быть
дискриминатором, если это сулит выгоду. И работодателю,
и каждому, прибегающемукнаймупредставителей мигрант-
ских меньшинств.
Вероятно, большое значение имеет дискриминацион-
ный дискурс — важное промежуточное звено между ксе-
нофобией и дискриминационными практиками. И здесь
велика ответственность государства за поддержку соот-
ветствующей социальной среды, благодаря которой и вы-
страивается цепочка: ксенофобные настроения — дискри-
минационный дискурс — дискриминационные практики.
/Каналы распространения ненависти к «чужим», способ-
ствующие формированию дискриминационного дискурса,
известны: массмедиа, выступления публичных политиков,
массовая культура, особенно молодежная субкультура, от-
дельные представители интеллектуалов. Однако государство
практически ничего не делает, чтобы их перекрыть, ввести
I элементы если не пресловутой политкорректности, то эле-
ментарной ЧИСТОПЛОТНОСТИ. J
От дискриминационного дискурса до дискриминаци-
онных практик — один шаг. Пусть государство не дискрими-
натор, но без потворства дискриминационному дискурсу
18 ДаффлонД. Молодежь в России: портрет поколения на пере-
'ломе // Вестник общественного мнения. 2008. № 5 (97)- С. 28.
201
ВЛАДИМИР МУКОМЕЛЬ
невозможна ситуация, когда дискриминационные практики
вовсю используют сами же<государевы люди»: наибольшие
нарекания вызывает явная дискриминация по признакам
расовой, этнической принадлежности со стороны милицио-
неров/полицейских, не упускающих возможность собрать
дань со всякого, выделяющего из толпы19. Как заметил один
респондент, «если гаишник видит, что “черная морда” за ру-
лем — обязательно остановит ».
-J
Дискриминаторы и дискриминируемые:
рынки труда и жилья
Доминирующие в российском обществе настроения, одо-
брение большинством населения административных и иных
мер, препятствующих адаптации мигрантов, создают специ-
фический фон для дискриминационных практик на рынках
труда и жилья, получивших широкое распространение.
В общественном мнении устойчиво представление, что
дискриминация представителей меньшинств (под которой
чаще понимается низкая оплата и плохие условия труда)
имеет место исключительно на рабочем месте, а основным
дискриминатором является недобросовестный работода-
тель (бизнес), которому это чрезвычайно выгодно. Однако
не все так просто.
Общественные настроения и политика — одно, собствен-
ная выгода — другое. Россияне все чаще привлекают ми-
грантов к работам, которые несподручно либо невозможно
19 Практикуемый милицией этнически предвзятый подход
служит инструментом вымогательства денег у представителей
меньшинств. Согласно одному из исследований, вероятность быть
остановленным для проверки документов у этнического мигранта
в московском метро в 22 раза выше, чем у славянина или местного
жителя. (Ethnic Profiling in the Moscow Metro. Open Society Institute,
N. Y., 2006, http: //www.soros.org/initiatives/justice/focus/equality_citi-
zenship/news/russia_20060609/russia_20060609.pdf)
202
♦
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА... В ПРОДУЦИРОВАНИИ ДИСКРИМИНАЦИЙ
сделать самому или используя местных работников. Один
респондент резюмировал преимущества мигрантов: «И вы-
годно, и деваться им некуда, и не воруют». Вполне осознан-
ное обоснование и основание («деваться им некуда») дис-
криминации работника.
Не менее 4% россиян (около 3,5 млн человек) имеют
опыт найма гастербайтеров для личных нужд и нужд семьи:
строительства, ремонта, работ на приусадебных участках,
ухода за детьми, пожилыми и так далее20. Предлагая им опла-
ту и условия труда худшие по сравнению с запросами мест-
ных жителей, каждый из упомянутых россиян выступает
дискриминатором.
Не все однозначно и с бизнесом. По большому счету ин-
терес работодателя заключается, в первую очередь, в прием-
лемой цене труда необходимой квалификации, доступности
рабочих рук, отсутствии внешних помех для бизнеса. Для
частного бизнеса дешевый труд — важный стимул к дискри-
минации работника. Однако огромные штрафы за исполь-
зование труда иностранных граждан, не имеющих разреше-
ния на работу (которые могут достигать 800 тысяч рублей
за одного работника), поборы и вымогательство со сторо-
ны представителей ФМС и МВД, в руках которых, наряду
со штрафными санкциями, столь серьезные «аргументы », как
бесконечные проверки и остановка бизнеса, в большинстве
случаев перевешивают искушение прибегнуть к нелегально-
му найму мипрантов.
Но нежелание использовать труд нелегальных ми-
грантов наталкивается на непреодолимое препятствие —
20 Скорее всего эта оценка, базирующаяся на обследовании 2008
года, занижена. Несомненно одно: услугами трудовых мигрантов
пользуются миллионы российских граждан, а среднегодовая чис-
ленность гастербайтеров, работающих у физических лиц, состав-
ляет сотни тысяч человек. (ФМС России дает завышенную оценку
численности трудовых мигрантов, работающих у физических лиц,
говоря о 3,5 млн человек.)
203
ВЛАДИМИР МУКОМЕЛЬ
невозможность их легализации («Съесть-то он съест, да кто ж
ему даст?»). Во-первых, работодатель должен принять уча-
стие в заявочной кампании, чтобы попасть в квоту. (Квота
разрешений на работу ныне определяется исходя из заявок
работодателей, поданных до 1 мая предшествующего года.)
Система формирования заявок работодателей практически
ориентирована лишь на крупные предприятия, с отсутстви-
ем выраженной сезонности производства. Мелкому бизнесу
крайне сложно прогнозировать спрос на работников кон-
кретной специальности загодя. В результате заявки регио-
нов априори занижены. Во-вторых, формально не отступая
от буквы закона, власти существенно ограничили для ми-
грантов доступ к процедуре получения разрешений на рабо-
ту21. Неуклонное сокращение квоты разрешений на работу
с 2007 года способствует тому, что трудовые мигранты вытал-
киваются в «тень », нелегальная занятость доминирует не толь-
ко среди занятых у физических лиц, но и занятых в мелком
бизнесе. По оценкам специалистов, около 60 % трудовых ми-
грантов, работавших в России в 2009 году, являлись незакон-
ными мигрантами, не имеющими разрешения на работу22.
Крупным игроком на рынке труда является столь специ-
фический работодатель, как «власть». Речь идет о ЖКХ, стро-
ительных компаниях, муниципальных рынках, крупных
торговых центрах с участием «муниципалов». Не секрет,
21 Во-первых, ряд подразделений миграционной службы переш-
ли на сокращенный график работы, что создало большие очереди.
Во-вторых, повсеместно нарушался регламент, согласно которому
решение о выдаче разрешения на работу принимается в течение
10 рабочих дней. Важно также, что весной 2009 года изменилась
процедура выдачи разрешений на работу: работник, не имеющий
трудового договора с работодателем, может получить разрешение
на работу лишь на 3 месяца.
22 Экспертное совещание «Консенсус-оценка численности тру-
довых мигрантов в России», 9 апреля 2010 года («Консенсус-оценка
9.4.0»), http: //www.indem.ru/ceprs/Migration/OsItExSo.htm.
204
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА... В ПРОДУЦИРОВАНИИ ДИСКРИМИНАЦИЙ
что дискриминация в названных сферах занятости осо-
бенно велика.
Наконец, на рынке труда присутствует и государство: как
напрямую (госкорпорации, разного рода ГУПы), так и опо-
средованно, в форме частно-государственного партнерства
(упомянем, к примеру, крупнейшие энергетические компа-
нии, компании газо- и нефтедобычи). Выступая генподряд-
чиком, они, во-первых, привлекают в качестве субподряд-
чиков десятки тысяч фирм, использующих труд нелегалов.
Во-вторых, даже используя легальный труд, субподрядчики
часто дискриминируют работников, особенно иностран-
ных: множество скандалов сопровождает строительство
на острове Русском, приуроченное к саммиту глав государств
АТЭС в 2012 году.
Дискриминация на рынке труда проявляется не только
в оплате и условиях труда, но и в ограничении доступа к от-
дельным видам работ и сферам занятости. Не всегда она мо-
жет быть объяснена однозначно. Имеют значение и такие
объективные факторы, как недостаточный уровень образо-
вания, квалификации, знания русского языка. Кроме того,
важное значение имеет гражданство: согласно российскому
законодательству, иностранные граждане не могут быть при-
няты на государственную службу. Отсутствие же законных
оснований для проживания/пребывания и работы автома-
тически закрывает иностранцам доступ к занятости на му-
ниципальной службе23, в бюджетной сфере, к рабочим ме-
стам в частном секторе, связанным с материальной и/или
административной ответственностью.
Не всегда спасает и наличие российского гражданства:
повсеместно отмечается предубежденность со стороны
23 Формальные ограничения занятости на муниципальной служ-
бе для иностранных граждан отсутствуют, однако даже при наличии
законных оснований для работы иностранцу практически невоз-
можно получить работу в органах местного самоуправления.
205
ВЛАДИМИР МУКОМЕЛЬ
органов государственной власти и местного самоуправления
против представителей некоторых меньшинств. Несколько
лучше ситуация на предприятиях и в учреждениях бюджет-
ной сферы, где требования к претенденту не столь жестки
(медицина, образование, ЖКХ, социальная работа), однако
и там возникнут трудности.
Частный сектор, где, по сложившемуся мнению, дискри-
минация менее распространена, чем в бюджетных органи-
зациях, представляется для мигрантов практически един-
ственной возможностью проникновения на рынок труда24.
Частный бизнес и теневая экономика становятся их вынуж-
денным уделом: «Малый бизнес...Люди, которые дискрими-
нированы в других сферах, идут туда. Им деваться некуда»-,
«Образование есть, опыт работы есть, проспюмы не нуж-
ны, нас видят только в качестве торгаша. Рынок, торгаш —
и все». Однако в общественном мнении эта вынужденность
представляется как осознанный выбор, диктуемый нацио-
нальной традицией.
Устойчиво мнение, что в силу названных причин кав-
казцы целенаправленно ориентированы на торговлю, сфе-
ру обслуживания, где они достаточно успешны. Выходцы
из Центральной Азии также заняты в торговле, обслужива-
нии, однако не в качестве предпринимателей, а наемных
рабочих, занятых тяжелой, низкооплачиваемой деятельно-
стью. Разница в доходах азербайджанцев и таджиков, на-
ходящихся на разных ступеньках социальной лестницы,
существенна — примерно в полтора раза25.
24 В определенном смысле это не худший вариант: частный
сектор имеет безусловные преимущества перед государственным
в плане социальной мобильности. См.: АрутюнянЮ.В. Трансфор-
мация постсоветских наций: по материалам этносоциологических
исследований. Институт этнологии и антропологии РАН. М.: Наука,
2003. С. 44.
25 Обследования Института социологии РАН в Самаре и Астра-
хани, 2005-2006, 2008 годы.
206
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА... В ПРОДУЦИРОВАНИИ ДИСКРИМИНАЦИЙ
Мигранты, которые в силу квалификации, образова-
ния, сферы занятости не могут претендовать на достойную
оплату труда, компенсируют это более интенсивным тру-
дом, о соблюдении социальных стандартов и речи нет. Среди
азербайджанских и таджикских гастербайтеров средняя про-
должительность рабочей недели составляет 71 час26. По дру-
гим данным, средняя продолжительность рабочей недели
мигрантов составляет от 53 до 66 часов27. Среди молдавских
строителей в России 79% работали 12-13 часов и более
в день28. Особенно распространена такая практика среди
мигрантов, прибывших на заработки на небольшой срок.
Представители отдельных меньшинств, признавая этни-
ческую дискриминацию как данность, находят своеобраз-
ные формы сотрудничества в сфере занятости. В Самаре,
например, таджикские рабочие, получая чрезвычайно вы-
годный заказ на работы, которыми заняты преимуществен-
но местные строители, передавали его последним, избегая
конкуренции и конфронтации. В свою очередь, местные
строители передавали невыгодные заказы таджикским.
Важный аспект, выпадающий из дискуссий о дискрими-
нации мигрантов, — тот факт, что их труд часто носит при-
нудительный характер. Задержка и невыплата заработной
платы, удержание удостоверений личности или иных лич-
ных ценностей, угроза выдачи властям и депортации дав-
но стали повседневными социальными практиками. Треть
экспертов считают, что все или почти все мигранты в той
26 Обследование Института социологии РАН, Самара, Астрахань,
2008 год.
27 Принудительный труд в современной России. Нерегулируе-
мая миграция и торговля людьми // МОТ. М.: Права человека, 2004.
С. 59- Проблемы незаконной миграции в России: реалии и поиск ре-
шений (по итогам социологического обследования) // МОМ, Бюро
МОМ в России. М.: Гендальф, 2004. С. 122.
28 Мошняга В., Руснак Г Мы строим Европу. И не только... Киши-
нев: СЕР USM, 2005. С. 27.
207
ВЛАДИМИР МУКОМЕЛЬ
или иной степени были тогда вовлечены в сферу принуди-
тельного труда29.
Новое миграционное законодательство, действующее
с 2007 года, способствовало трансформации практик вхож-
дения мигрантов на рынки труда и жилья, формированию
теневых бизнес-структур, тесно взаимосвязанных с государ-
ственными органами.
Появился институт посредников, помогающих мигран-
там при поиске работы, жилья, постановке на миграцион-
ный учет, получении разрешения на работу и медицинской
справки. Наиболее доходный бизнес — поиск работы для ми-
грантов. В отличие от других перечисленных услуг, носящих
единовременный характер, посредник, ищущий места при-
ложения труда, получает постоянный доход от работника,
ежемесячно отдающего ему, как правило, 10-15% заработка.
У посредника, крайне заинтересованного в получении по-
стоянного дохода, появилась мотивация находить наиболее
выгодные заказы, обеспечивать их непрерывный поток и,
главное, улаживать все потенциальные конфликты между ра-
ботником и работодателем. В результате практика «кидания»
работников, невыплат за работу, практически сошла на нет.
Институт посредников — пусть теневой, отчасти крими-
нальный — стал достаточно эффективным инструментом про-
тиводействия дискриминации. Разительный контраст с другим
институтом, формально декларирующим защиту работника, —
государственными профсоюзами. Последние, выступая против
дискриминации работников, настаивают на необходимости
использования труда иностранных граждан на тех же усло-
виях, что и труда местных работников, легализации их труда
и преследовании нелегальных мигрантов. Формально борясь
с ценовой дискриминацией на рынке труда, профсоюзы под-
держивают дискриминирующие меры, ограничивающие до-
ступ иностранцев на российский рынок труда.
29 Принудительный труд в современной России. С. 51.
208
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА... В ПРОДУЦИРОВАНИИ ДИСКРИМИНАЦИЙ
Дискриминация в области найма жилья еще более выра-
жена, чем на рынке труда, причем важно не столько граждан-
ство, сколько этническая принадлежность потенциального
арендатора: практически во всех регионах встречаются объ-
явления «сдам русской семье», «сдам славянам», реже — «кав-
казцев просим не беспокоить»30.
За отказом в найме иммигранту могут стоять вполне праг-
матические объяснения: «Если я буду сдавать, то для меня
не будет игратьроль оплата, важнее будетмоя безопасность
и безопасность жилья ». По авторитетному мнению риелтора,
отказывают «таджикам, цыганам, чеченцам, азербайджан-
цам, дагестанцам, грузинам (если смешанный брак еще берут),
узбекам, корейцам — да практически всем, кроме местных.
Казахи, евреи, немцы, мордва, чуваши, татары (традицион-
ные для региона меньшинства. Примеч. автора) — это все
наши люди. Мигранты нежелательны, не хотят сдавать ».
Для того чтобы преодолеть отказ, мигрантам приходит-
ся переплачивать: азербайджанцам жилье может обойтись
в 1,5 раза дороже, чем местным (Самара, фокус-группа, 2008).
Даже если стоимость найма жилья не выходит за пределы
общепринятого разброса цен, этнические мигранты сталки-
ваются с более жесткими или формализованными условия-
ми найма. Побочным следствием ценовой и неценовой дис-
криминации представителей меньшинств на рынке найма
жилья становится удлинение срока его поиска.
Вызовы для общества и государства
Кто выигрывает от дискриминации на рынках труда
и жилья? Каждый, выступающий как работодатель, арендо-
датель, потребитель услуг. Это и население, и государство,
30 Анализировались 16,7 тысяч объявлений о сдаче жилья и 9,4
тысячи объявлений о найме жилья в газетах бесплатных объявлений
в 20 городах России в 2002-2006 годах.
209
ВЛАДИМИР МУКОМЕЛЬ
и бизнес. Они же — общество в целом — и проигрывают
в долгосрочной перспективе: этническая дискриминация
не столь безобидна.
В обществе идет процесс стратификации этнических
групп, выстраивания их иерархии, как и иных социаль-
ных групп, когда представителям меньшинств отведена
вполне определенная социальная ниша. Ни большинство,
ни традиционные для России национальные меньшинства,
ни власти не приветствуют попытки мигрантов покинуть
эту нишу51.
В результате, во-первых, этническая дискриминация по-
степенно распространяется на всех представителей данного
мигрантского меньшинства — включая имеющих россий-
ское гражданство. Во-вторых, усиливается социальная ис-
ключенность отдельных меньшинств, провоцирующая их
территориальную обособленность, формирование терри-
ториальных анклавов в российских городах. В-третьих, эт-
ническая дискриминация непосредственно угрожает функ-
ционированию базовых социальных институтов. Особенно
опасны угрозы деградации государственной службы, армии,
правоохранительных органов, судебной системы, институ-
тов семьи, образования. ,
Сегодня воссоздаются контуры сегрегированного обще-
ства, не совместимого с конституционными основами госу-
дарственного устройства Российской Федерации и не имею-
щего исторической перспективы. Можно прогнозировать
рост региональной и локальной идентичности, противопо-
ставление национальных и региональных интересов, кон-
солидацию внутриполитических акторов на этнической
и конфессиональной основе, рост фундаменталистских
настроений, радикализацию политических сил.
31 Как сказал один азербайджанец, «все различают народы: пер-
вую ступеньку кто занимает, какая нация — вторую» (фокус-группа,
Самара, 2008).
210
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА... В ПРОДУЦИРОВАНИИ ДИСКРИМИНАЦИЙ
Борьба с дискриминацией должна опираться на анти-
дискриминационное законодательство и его эффективное
правоприменение. Однако это необходимое, но недоста-
точное условие: политика борьбы с дискриминацией обре-
чена на провал без трансформации социальной среды, без
противодействия ксенофобным настроениям и дискрими-
национному дискурсу.
Необходима трансформация социальных институ-
тов: во-первых, в России нет сегодня институтов, которые
не на словах, а на деле боролись бы с ксенофобией и дис-
криминацией. Институты, призванные преодолевать эти
проблемы, превратились в институты, их порождающие.
Вероятно, нужны кардинальные реформы в судебной си-
стеме, образовании, армии, правоохранительных органах,
массмедиа.
Во-вторых, отсутствуют инструменты согласования ин-
тересов и разграничения компетенций различных акторов
антидискриминационной политики: федеральных органов
государственной власти, органов государственной власти
субъектов Федерации, органов местного самоуправления,
работодателей, бизнес-структур, профсоюзов, разных этни-
ческих и социальных групп.
В-третьих, значительная часть проблем борьбы с дискри-
минацией решается в развитых странах не на националь-
ном уровне, а на уровне органов самоуправления, которое
в России находится в зачаточном состоянии.
Наконец, антидискриминационная политика нуждается
в системе общественного контроля со стороны гражданско-
го общества, с которым также имеются сложности. ^,
Оксана Карпенко1
«ТЫ — ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО
СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»
Делай так, как делают другие.
Делай так, как они любят, как им
нравится...1 2
Сегодня мало кого нужно убеждать в том, что «этнофо-
бия», «расизм» являются актуальными проблемами рос-
сийского общества. Гораздо меньше внимания уделяется
тому факту, что «воспитание (этно)толерантности», взятое
в качестве средства профилактики «расизма», может ему
способствовать. Вынесенный в эпиграф призыв — часть
«платинового правила», сформулированного российскими
этнопсихологами, озабоченными налаживанием бескон-
фликтных «межкультурных взаимодействий ». Я вижу свою
цель в том, чтобы критически рассмотреть это правило,
равно как и некоторые другие процедуры «гармонизации
межэтнических отношений» и продемонстрировать опас-
ности, связанные с ними.
[ С начала 2000-х в России запущены и с тех пор система-
тически продлеваются государственные программы «фор-
мирования этнотолерантного сознания», «искоренения
проявлений ксенофобии, мигрантофобии, расизма», «фор-
мирования в молодежной среде нетерпимого отношения
1 Центр независимых социологических исследований, Санкт-
Петербург.
2 ПочебутЛ.Г Этнические факторы развития личности // Вве-
дение в этническую психологию/Под ред. Платонова Ю. П. СПб.:
Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1995. С. 77. Цит. по: Стефанен-
ко Т.Г. Этнопсихология.М.: Институт психологии РАН, «Академиче-
ский проект», 1999- С. 295-
212
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ'
к идеям ксенофобии, расизма и мигрантофобии» 3. (Следует
обратить внимание на то, что в них основным объектом воз-
действия, как правило, видится «молодежь».) Используемый
в этих программах подход опирается на допущение, что
между идеями и практиками«(этно)толерантности», с одной
стороны, и идеями и «проявлениями ксенофобии, расизма
и мигрантофобии», с другой, существует очевидная и всеми
признанная граница: по одну ее сторону находится то, к чему
следует относиться «нетерпимо» и всячески «искоренять»,
по другую, — то, что необходимо «формировать» и «культи-
вировать»4. Мне представляется необходимым усомниться
в обоснованности такого допущения. С моей точки зрения,
доминирующее в обществе в целом и в экспертном сообще-
стве, в частности, представление о «толерантности» вовсе
не исключает, а иногда и предполагает оправдание насилия
на «этнической почве» 5.!В этом контексте ценность массовой
3 «Программа гармонизации межкультурных, межэтнических
и межконфессиональных отношений, воспитания культуры толе-
рантности в Санкт-Петербурге на 2011-2015 годы» (Официальный
сайт городской программы «Толерантность» — http: // spbtolerance.
ru/archives/2504). Эта пятилетняя программа — третья по счету
в Санкт-Петербурге. В отличие от региональных, Федеральная це-
левая программа «Формирование установоктолерантного сознания
и профилактика экстремизма в российском обществе», стартовав-
шая в 2001 году, после окончания (в 2006 году) не продлевалась.
4 Одна из попыток «четко и недвусмысленно» провести границу
между «нормбй» и «ксенофобией» представлена в скандально из-
вестном «Соглашении политических партий о противодействии на-
ционализму, ксенофобии и религиозной розни» (Антифашистский
пакт), выдвинутом «Единой Россией» в 2006 году. Документ этот не
обнаружен на официальном сайте «Единой России», но есть на раз-
ных сайтах, в том числе на сайте (http: // rubez.pskov.ru/Novosti/
nvosti025.htm) и на сайте Информационно-аналитического цен-
тра «Сова» (http: // www.sova-center.ru/racism-xenophobia/news/
counteraction/2006/01 /d7100/).
5 О «нечаянном» расизме, присутствующем в современных
школьных и вузовских учебниках, текстах (этно)социологов,
213
ОКСАНА КАРПЕНКО
культивации «(этно)толерантности» представляется более
чем сомнительной.
Тезис данной статьи состоит в том, что доминирующая
модель «(этно)культурного воспитания» базируется на до-
пущениях, характерных для современного (культурцентри-
рованного) расизма, потому не может быть использована
как эффективное средство борьбы с ним. Кроме того, офи-
циальная риторика «толерантности» становится удобной
завесой авторитарного навязывания якобы общезначимой
местной нормы и подавления разных форм инакомыс-
лия/инакодействия и социального протеста. Как и в осно-
вании любого расизма (будь то традиционный /биологиче-
ский или современный), в основании «воспитания (этно)
толерантности» лежит натурализация социального поряд-
ка, в котором люди естественно и объективно разделены
на группы («расы», «этносы»,« (этно) культуры» итак далее);
эти группы объективно связаны с множеством («истори-
чески сложившихся») черт и качеств, определяющих их
(групп) место в социальной структуре и набор прав/обя-
занностей их «представителей» на определенной террито-
рии. В этом контексте любое сомнение в необходимости
сохранения установленного социального порядка, рас-
шатывание (размывание) наличных социальных границ
может быть рассмотрено как покушение на «естественную
природу вещей», «историческую справедливость» и подле-
жать «искоренению»?\
см.: Расизм в языке социальных наук/Под ред. В. Воронкова, О. Кар-
пенко, А. Осипова. СПб.: Алетейя, 2002; Расизм в языке образования/
Под ред. В. Воронкова, О. Карпенко, А. Осипова. СПб.: Алетейя, 2008;
Малахов В. Скромное обаяние расизма. М.: Дом интеллектуальной
книги, 2001; Малахов В. Понаехали тут... Очерки о национализме,
расизме и культурном плюрализме. М.: Новое литературное обозре-
ние, 2007.
214
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»
Несколько слов о современном расизме
и языке
Сформулированный выше тезис требует уточнения, в ка-
ком смысле используются слово «расизм» и словосочетания
«традиционный/биологический расизм», «современный
(культурцентрированный) расизм».
В статье термином «расизм» обозначаются процедуры
и эффекты натурализации социального порядка, в кото-
ром одни естественно господствуют и имеют привилегии,
а другие (также естественно) подчинены и привилегий ли-
шены6. (Эджеизм, сексизм, этницизм, гомофобия — в этом
смысле являются феноменами одного порядка и могут
быть рассмотрены как различные воплощения «расизма».)
«Традиционный расизм» имеет отношение к биологическим
(генетическим) обоснованиям такой иерархии. Он предпо-
лагает ссылки на необходимость сохранения «чистоты расы»
и соответственно использование процедур исключения
6 Акцент следует делать на слове «естественно». Общим для раз-
личных версий расизма является то, что они «сначала интерпре-
тируют различия как “естественные", а затем увязывают их с су-
ществующими отношениями господства. Группы, стоящие выше
других в социальной иерархии, стоят там по „естественному" пра-
ву превосходства» (Малахов В. Понаехали тут... С. 82). Например,
в «Декларации о правах и достоинстве человека» X Всемирный
Русский Народный Собор (2006 год) «от имени самобытной рус-
ской цивилизации» утвердил, с одной стороны, универсальность
(«независимость от культуры, национальности, жизненных об-
стоятельств») и «вечность» «нравственного закона», «заложенного
Творцом в человеческую природу и проявляющегося в совести»;
с другой— наделил РПЦ как носителя «религиозной традиции,
имеющей своим Первоисточником Бога» естественным правом
«различать добро и зло», идентифицировать, что соответствует
«человеческой природе», а что является «заглушающим голос со-
вести» (читай — «Творца»), «грехом». — http: //www.patriarchia.ru/
db/text/103235.html.
215
ОКСАНА КАРПЕНКО
из сообщества «своих» по «генетическим признакам»7 8.
^Современный» расизм отсылает к культурным обоснова-
ниям такой иерархии, к разнообразным аргументам, утверж-
дающим необходимость защиты «местной [коренной] куль-
туры» от «загрязнения» и, соответственно, актуализирует
процедуры исключения «представителей других народов»
как «культурно чуждых»®.
Зачастую за привычностью, очевидностью разделения
населения той или иной территории на «наш и пришлый/дру-
гой народ», на «представителей коренной и некоренной
культуры» скрывается модель господства, родственная тра-
диционной (биологической) расистской модели. В ней в по-
ложении «белых людей» оказываются «местные/коренные
жители», а в положении «черных» — «приезжие/гости»9.
То, что в основании второй («привязанной к местности»
и культурцентрированной) модели господства заложен
не принцип генетического превосходства «белых людей»
над «черными», а принцип превосходства «коренного наро-
да» над «некоренным», сути дела не меняет\право «местных»
занимать доминирующую позицию в определенном (тер-
риториальном) сообществе воспринимается как такое же
универсальное и естественное, как когда-то превосходство
7 К традиционным расистским можно отнести идеи о физи-
ческой и психической неравноценности человеческих рас,
о генетической предопределенности подчиненного положения
одних рас («черной», «цветных») и доминирующего положения
других («белой», «арийской»),
8 В отличие от традиционного (биологического), этот расизм,
«на первый взгляд, не утверждает превосходство одних групп или
народов над другими, он только указывает на то, как плохо отме-
нять границы, на то, что разные образы жизни и традиции несовме-
стимы» (Балибар Э. Существует ли «неорасизм» // Балибар Э., Вал-
лерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.:
Логос-Альтера, Ессе Ното, 2003- С. 33).
9 Заметим, что именно «гостям» адресовано наставление: «Делай
так, как они [местные/коренные] любят, как им нравится».
216
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ.
«белого » человека над «черным». В связи с этим особый инте-
рес представляет обнаружение обозначенной выше культур-
центричной модели господства в учебных пособиях, при-
званных обучать «(этно)толерантности ». На одном из таких
пособий1 °, а не на «радикальных» и «экстремистских» текстах
и формах выражения предубеждений я и остановлюсь.
Работая в конструктивистской парадигме, опираясь
на работы Мишеля Фуко1', Эрнесто Лакло, Шанталь Муфф12
и других авторов13, я уделяю особое внимание исследованию
практик использования языка и рассматриваю последний
прежде всего как пространство бытования власти. Я ис-
хожу из того, что любое использование языка имеет власт-
ное измерение14, что язык представляет собой активную
10 Лебедева Н.М., Стефаненко Т.Г., Лунева О. В. Межкультурный
диалог в школе. Программа тренинга межкультурного взаимодей-
ствия для школьников. Кн. 2. М.: Изд-во РУДН, 2004-
11 Фуко М. Археология знания. Киев: Ника-Центр, 1996;
ФукоМ. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: A-cad.
1994.
12I .aclauE., MouffeC. Hegemony and Socialist strategies. Towards
a Radical Democratic Politics. London: Verso, 1985; LaclauE. New
Reflections on the Revolution of Our Time. London: Verso, 1990; La-
clau E. Emancipation (s). London: Verso, 1996.
'3 Bourdieu P, WacquantL. An Invitation to Reflexive Sociology. The
University of Chicago Press, Bourdieu P. Language as Symbolic Pow-
er. Cambridge: Polity Press, 1991; vanDijk T.A. Elite Discourse and Racism.
Beverly Hills, CA».Sage, 1993; vanDijk T.A. Ideology. A Multidisciplinary
Approach. London: Sage, 1998;Морозов В. Россия и Другие: идентично-
сти и границы политического сообщества. М.: Новое литературное
обозрение, 2009; СандомирскаяИ. Книга о родине. Опыт анализа
дискурсивных практик. Wiener Slawistischer Almanach. Sdb. 50, Wien,
2001; ФшишпсЛДж., ЙоргенсенМ.В. Дискурс-анализ. Теория и метод.
Харьков: Изд-во Гуманитарный центр, 2004.
14 «Социально установленная классификационная схема, по-
зволяющая помыслить общество и существующие в нем отношения,
активно конструирует общество, организуя репрезентацию групп.
В рамках этой классификационной схемы социальные институты
217
ОКСАНА КАРПЕНКО
политическую силу, является инструментом символической
борьбы, осуществляемой с помощью слов, ради того, чтобы
заставить видеть социальный мир определенным образом15.
Борьба ведется за право называть, классифицировать и озву-
чивать «объективно наличное» положение дел («как-оно-
есть-на-самом-деле»), а обладание этим правом тесно свя-
зано с возможностью управлять социальной реальностью
и влиять на жизнь конкретных людей. В этом контексте один
из возможных вариантов ответа на вопрос, как происходит
(вос)производство расистского насилия? — лежит в области
анализа практик пользования языком в процессе артикуля-
ции сходства с одними людьми и отличия от других.
Язык, в котором мы наилучшим образом социализиро-
ваны и в котором обладаем наибольшей компетентностью
(«родной» язык), — оснащение, которое мы, как правило,
не выбираем. Он «навязан» нам вместе с базовыми элемен-
тами картины мира и обладает для нас (необсуждаемым)
авторитетом16. Чем менее рефлексивно мы пользуемся язы-
ком, тем больше власти над нами он имеет. Но и в том случае,
если мы осознаем свою «зависимость» и пытаемся от нее из-
бавиться, мы понимаем, что парадоксальным образом она
(зависимость от разделенного с другими языка) неизбежная
и привычные практики представлены как естественные, необхо-
димые, нежели как исторически приходящие составляющие суще-
ствующего баланса власти» (BourdieuP., WacquantL. An Invitation to
Reflexive Sociology. P. 14).
15 BourdieuP. Language as Symbolic Power; van Dijk T.A. Elite Dis-
course and Racism; Idem. Ideology. A Multidisciplinary Approach.
16 «Авторитет языка связан с тем, что он навязывает носителям
свои категоризации, не объясняя ни их основания, ни собственные
полномочия. Через структурированное языковое знание носители
культуры приобщаются к скрытому порядку, становясь таким об-
разом ие просто носителями языка, но, по умолчанию, его инсти-
туций. [...] Культурная общность людей подчиняется дисциплине
языка, безусловной (для его носителей) очевидности его классифи-
каций» (Сандомирская И. Книга о Родине. С. 37-38).
218
ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»
спутница свободы. Ибо социальное не существует вне раз-
деленных знаковых систем, институтов и устойчивых, кон-
венциональных (разделенных) правил пользования ими.
Вопрос лишь в том, считаем ли мы эти системы и институты
«данными от природы», «священными » и «нерушимыми ».
Каждый из нас в процессе социализации усваивает
(по большей части нерефлексивно) коллективные конвен-
ции (язык, нормы, практики и так далее) различного мас-
штаба (от первичных групп до человечества) и содержания.
Большинству из них мы просто следуем, не задаваясь вопро-
сом, насколько они «правильны» и/или «разумны». Они про-
сто составляют каркас нашей повседневной жизни. Мы нуж-
даемся в (относительной!) стабильности коллективных норм.
Без них доверие, коммуникация, индивидуальная автономия
были бы невозможны. В основании этой стабильности — от-
каз от размышлений о социальной природе (а значит, потен-
циальной изменчивости и вариативности) общественных
норм. Вопрос лишь в том, воспринимаем ли мы этот отказ
как временный (нуждающийся в постоянной общественной
рефлексии по поводу собственных оснований, адекватности
задачам, стоящим перед обществом на том или ином этапе
своего развития) или как эссенциальное качество «общества»,
«безопасной жизни»и «социального порядка».
Таким образом, я рассмотрю современный расизм как
феномен языка. В центре внимания — практики нормализа-
ции господства и необходимое (но недостаточное) условие
такой нормализации — эссенциализация групп, в эти отно-
шения вовлеченных. Эти два аспекта использования языка
(дискурсивных практик) будут рассмотрены на примерах
текстов, описывающих метод «культурного ассимилятора»
и содержащих поговорку «со своим уставом в чужой мона-
стырь не суйся», взятых в одном из пособий по «межкуль-
турному диалогу». По ходу изложения я буду пояснять неко-
торые теоретические положения, связанные с анализом
практик использования (русского) языка.
219
ОКСАНА КАРПЕНКО
«Представитель европейской
индивидуалистической культуры
в процессе работы с ситуациями
ассимилятора должен осознать... »
Для того чтобы доминирующее положение одной и под-
чиненное положение другой группы выглядели естествен-
ными, очевидными, их необходимо увязать с «объективны-
ми законами», «(внутренней) логикой развития» (природы,
истории, психологии), с «божественным замыслом», уни-
версальным и «вечным нравственным законом», «истори-
ческой необходимостью ». Предполагается, что открытие та-
ких законов позволяет выявить сущностные (не зависящие
от нашей способности их познать, существующие объектив-
но) свойства различных социальных групп. Собственно эта
процедура осмысления социальных феноменов («этносов»,
«рас », «культур », «пола») как природных (внеположенных ин-
дивидуальной и коллективной способности к их осмысле-
нию) и подразумевается под эссенциализацией групп и/или
социальной реальности.
С точки зрения теории дискурса Э. Лакло и Ш. Муфф17,
приписывание группам сущностных (эссенциальных) черт
можно рассматривать как попытку закрепления (претен-
дующего на однозначность и окончательность) за словом
(знаком) определенного значения, как попытку стабильной
фиксации его (слова) положения в определенной знаковой
системе. В случае успеха такой попытки зазор между наблю-
даемыми феноменами (означаемыми) и словами/знаками
(означающими) исчезает. Тогда отказ пользоваться теми
или иными знаками (например, делить людей на «корен-
ных» и «некоренных») рассматривается как отказ видеть
«действительно существующие» различия, как следование
17 Laclau Е., Mouffe S. Hegemony and Socialist strategies. Towards a
Radical Democratic Politics.?. 93-148.
220
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»
сомнительной моде на «политкорректность». Чтобы пояс-
нить, в чем я вижу проблему с властными отношениями при
эссенциализации групп, приведу пример, имеющий отноше-
ние к разработке «культурных ассимиляторов»:
Шри подборе ситуаций [для культурных ассимиляторов]
учитываются взаимные стереотипы, различия в ролевых
ожиданиях, обычаи, особенности невербального поведения
и многое другое. Особое внимание уделяется ориентиро-
ванности культуры на коллектив или личность. Например,
представитель европейской индивидуалистической культу-
ры в процессе работы с ситуациями ассимилятора должен
осознать, что [...] поведение членов восточных коллективи-
стических культур в большей степени отражает групповые
нормы, чем индивидуальные установки18. )
Связь «представителя европейской культуры» с «лич-
ностью» и «членов восточных культур» с «коллективом»
представлена как объективная. Ее устанавливает не ав-
тор, но сама«[восточная] культура ориентирована на кол-
лектив». Автор лишь делится своим экспертным знанием
об «ориентации культур» и требует «осознания» «европей-
цем» принципиального отличия его поведения от «пове-
дения членов восточных коллективистических культур».
Положение «восточной» и «европейской» культур по отно-
шению друг к другу определены: непротиворечиво связан-
ные «личность», «Европа», «индивидуализм/индивидуаль-
ные установки» противопоставлены столь же связанной
констелляции «коллектива», «Востока», «коллективиз-
ма/групповых норм». В этой сети категорий, в частности,
«индивидуальные установки» оказываются противопостав-
лены «групповым нормам», «представители европейской
индивидуалистической культуры» — «членам восточных
18 Стефаненко Т.Г Этнопсихология. С. 296.
221
ОКСАНА КАРПЕНКО
коллективистических культур». Возникает вопрос: неужели
поведение людей в «европейской индивидуалистической
культуре» невозможно помыслить в категориях «отражения
групповых норм»? А если можно, то на каком основании
в ходе подготовки к «мультикультурному диалогу/взаимо-
действию» мы должны это игнорировать?
Во всей этой истории меня интересует не «истинность»
или «ложность» предлагаемой в цитате бинарной («Восток»
vs «Запад >) картины мира. Не это важно для прояснения пред-
лагаемого в статье понимания современного расизма. Меня
интересуют (дискурсивные) практики и эффекты позициони-
рования категорий в знаковой системе, те правила, которым
мы нерефлексивно следуем, пользуясь тем или иным словом.
Значение слова «культура» в нашем примере определяет-
ся его связью с другими (тоже связанными между собой) сло-
вами, в частности, «восточная» («коллективистическая », ак-
цент на «коллектив») vs «западная» («индивидуалистическая»,
акцент на «личность»). В примере эта связь артикулируется
как очевидная, объективная и постоянная, соответствую-
щая «природе вещей». Сетка категорий расчерчена, человек
помещается в одну из ячеек с соответствующим названи-
ем. Ему/ей следует самоопределиться как «представителю»
либо «европейской индивидуалистической культуры», либо
«восточной коллективистической культуры». Связи между
словами (и, как предполагается, феноменами, ими обозна-
ченными) однозначно установлены и рассматриваются как
«руководство к действию». Праву обучаемого не согласить-
ся с таким позиционированием не остается места. Ему/ей
надлежит «осознать» свое отличие для того, чтобы действо-
вать «правильно» (то есть сообразно установленному экс-
пертом «объективному порядку вещей»). Я рассматриваю
такое обращение с «культурой» как ее эссенциализацию19
19 Как отмечает Вольфганг Кашуба, в этом случае «культура»
понимается как «образ жизни народов и наций». Ей приписаны
222
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»
и как недопустимое символическое насилие по отношению
к обучаемым (сторонникам толерантности — в том смыс-
ле, который этому понятию приписан Декларацией20). Тут
стоит особо подчеркнуть, что предложенное в цитате пра-
вило пользования словом «культура» в России чрезвычайно
устойчиво, регулярно используется, широко распростране-
но, (вос)производится как в повседневности, так и в акаде-
мической, учебной, популярной литературе и официальных
документах (в частности, в государственных программах
«Толерантность»).
Альтернативный (конструктивистский) взгляд на «куль-
туру» исходит из постструктуралистского понимания языка
и предлагает принципиально иные практики сплетения
слов в сети, иную логику увязывания слов и «реальности»
(людей, их действий, вещей). Я не стану разбирать здесь при-
мер конструктивистского использования понятия «культу-
ра», отмечу лишь, что одним из маркеров соответствую-
щей практики может быть (хотя совсем не обязательно
является) закавычивание слова. Используя кавычки, автор
сигнализирует, что не высказывается о культуре какого-
то реального или воображаемого сообщества, а стремится
«системные» свойства: историческая аутентичность, этнический
характер, социальная гомогенность, высокая склонность к отгра-
ничению от других «народов» и «культур». «Культура» представ-
ляется как феномен исторически неизменный и универсальный,
однако наличествующий только в специфических проявлениях:
как унаследованные, общие для всех членов сообщества («народа»,
«этноса», «цивилизации») и отличающие их от «других» контуры
человеческого мышления и действия. См.: Кашуба В. Дилемма эт-
нологии XX века: «Культура» — ключевое слово или лозунг? // АЬ
Imperio. 2001. Ns 3. Эти «культуры» рассматриваются как «историче-
ски сложившиеся» на определенной территории (в нашем примере,
на «Востоке» и на «Западе»).
20 Декларация принципов толерантности утверждена резолюци-
ей 5.61 генеральной конференции ЮНЕСКО от 16 ноября 1995 года.
.Текст Декларации см.: http: //www.tolerance.ru/declar.html.
223
ОКСАНА КАРПЕНКО
обнажить действующие в разных контекстах правила на-
полнения слова «культура» смыслом, пытается рассказать
о правилах использования определенного символическо-
го ресурса в процессе коммуникации и об эффектах ис-
пользования этого ресурса. В этом случае слово «культу-
ра» лишается своего статичного положения в сети знаков.
Автор не пытается представить свое видение «культуры»
как правильное, соответствующее ее «природе», но соот-
носит ее с определенной перспективой, социальной пози-
цией, в которой находятся люди, использующие слово для
своих нужд.
За двумя выделенными (альтернативными, идеалтипиче-
скими в смысле Макса Вебера) подходами к использованию
категории «культура» стоят не только разные сообщества
людей (в том числе исследователей), но и разные практики
обращения с «культурными различиями» и «этническими
мигрантами», разные репертуары возможных (повседнев-
ных, политических, административных) решений и практи-
ческих действий. Из самой приверженности эссенциализму
следует склонность к оправданию нелегитимного насилия.
По той причине, что любая эссенциалистская модель соци-
альной реальности претендует на объективное (что рассма-
тривается как синоним «правильного», соответствующего
«божественному замыслу», «законам природы» и так далее)
описание окружающей реальности и может рассматривать
альтернативные взгляды или модели действий как покуше-
ние на эту «реальность»21. Если кто-то верит, что оппонент
разрушает «естественный порядок вещей», то он/она гово-
рит о «справедливости» его исключения (в том числе на-
сильственного) из «нашего сообщества»; считает уместным
говорить о борьбе с ним в категориях «выживания» «нашего »
11 По крайней мере, в случае, если оппонент воспринимается как
обладающий достаточными ресурсами для того, чтобы «навязать»
свое видение мира.
224
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»
сообщества, «вынужденного ответа на провокации чужаков»;
обращается с ним в соответствии с логикой «кто не с нами,
тот против нас».
Молчаливый диалог «культур»
В последнее время участились попытки создания раз-
личных «учебников толерантности». ^Характерным приме-
ром является методическое пособие, вышедшее под шапкой
Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-
Маклая РАН, изданное на средства Федеральной целевой
программы «Формирование установок толерантного созна-
ния и профилактика экстремизма в российском обществе»22.
Его авторы (профессора университета «Высшая школа эко-
номики, МГУ и Московского гуманитарного университета)
полагают, что учеников (особенно в «полиэтничных регио-
нах») необходимо готовить «к межкультурному взаимодей-
ствию представителей двух и более культур», и предлагают
учителям методическую помощь в этом деле23.
!в пособии успех подготовки к «межкультурному» диало-
гу оказывается связанным с «повышением этнокультурной
компетентности и этнокультурной сензитивности (чутко-
сти) [школьников, через] развитие способности понима-
ния жизненных ситуаций с точки зрения представителей
чужого этноса, видения мира с позиции другой культуры»24.
Первым шагом на пути решения этой воспитательной зада-
£
чи оказывается (ничем не объясняемое) сведение репертуа-
ра соответствующих взаимодействий к «межэтническим»;
22 ЛебедеваН.М., Стефаненко Т.Г., Лунева О.В. Межкультурный
диалог в школе.
23 Там же. С. 116. В пособии приводятся сведения об испытании
программы в «поликультурных учебных классах» «полиэтничных
школ Южного федерального округа».
24 Там же. С. 112.
225
ОКСАНА КАРПЕНКО
вторым — выбор наращивания «знаний об этнических общ-
ностях — своей и чужой» как основной парадигмы работы25.
В данной статье я выбрала для анализа лишь один
из предлагаемых авторами пособия методов подготовки
к «диалогу» — метод «культурных ассимиляторов». Этот метод
разработан американскими психологами и антропологами
в 1960-х годах как своеобразный когнитивный протез, при-
званный компенсировать характерный для американских
граждан, направляющихся на работу в страны «третьего
мира», дефицит понимания «местных правил/культуры»26.
Как и любой другой, этот метод имеет свои ограничения.
Изучение «чужой культуры» при помощи «культурных ас-
симиляторов», как мне представляется, можно сравнить
с изучением иностранного языка по разговорнику. Говорить
о «понимании» языка не приходится, появляется лишь самое
поверхностное представление о некоторых «стандартных»
ситуациях и соответствующих им речевых клише.
В анализируемом пособии метод применяется с целью,
во многом противоположной оригиналу. В ходе тренинга
школьникам, уже обучающимся водном классе / школе, пред-
лагается овладеть (как предполагается, прежде не (до)раз-
витыми) навыками идентификации себя и соучеников как
«представителей [разных] народов» и понимания поведения
25Лебедева Н.М., Стефаненко Т.Г., Лунева О.В. Указ. соч. С. 115.
26 Первые культурные ассимиляторы были разработаны психо-
логами университета штата Иллинойс в 1960-х годах. Изначально
они предназначались для американских граждан (моряков и воен-
ных), которым приходилось работать в обществах, существенно от-
личающихся от американского, взаимодействовать с людьми, руко-
водствующимися в своем поведении иными нормами и правилами.
Соответственно перед создателями тренинга была поставлена цель
разработать инструмент, позволяющий за короткое время дать обу-
чаемым как можно больше информации о различиях между двумя
культурами. Например: Fiedler ЕЕ.,Mitchell Т., Triandis Н.С. Theculture
assimilator: An approach to cross-cultural training //Journal of Applied
Psychology, 1971. P. 55, 95-102.
226
ТЫ — ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»
людей «с точки зрения культуры их этноса». При этом задача
понимания того, как сконструирована «точка зрения культу-
ры [определенного] этноса», не ставится, ученику выдают ее
готовой к употреблению. При этом происходит отождест-
вление понимания с усвоением (готовых «научных») знаний.
Понимание поведения другого человека оказывается сведе-
но к овладению «знанием о культуре его народа»27.
Развитие навыков «межкультурного диалога» и «толе-
рантного поведения» не предполагает сомнений ни в объ-
ективности предлагаемого (экспертного) знания о «куль-
турных» особенностях поведения «представителей [разных]
народов», ни в естественности монополии этноцентричного
взгляда на окружающую реальность28. Поведение челове-
ка объясняется его «принадлежностью к [определенному]
этносу». Педагогическая проблема сводится к необходимо-
сти снабдить школьника правильно (!) этноцентрирован-
ной оптикой: естественный взгляд на мир «сквозь призму
27 Отождествление «знания» и «понимания» позволяет изъять
из последнего творческую сторону процесса, его связь с практи-
ческим опытом, аспекты критической рефлексии, сомнения, во-
прошания и так далее. С точки зрения освоения практических
навыков, образование, построенное на усвоении готового знания
принципиально отличается от образования, построенного на раз-
витии способности понимать. С моей точки зрения, здесь вполне
уместно соотнесение этих двух типов образования с различением,
характерным для (постсоветских педагогов-новаторов: «педагоги-
ка послушанйя» vs «педагогика сотрудничества» (С. Л. Соловейчик,
педагоги-новаторы Ш.А. Амонашвили, В.Ф. Шаталов, С.Н. Лисен-
кова и другие).
28 Именно этнические термины оказываются наиболее распро-
страненными для описания границ между «культурами». Потомуто-
лерантность, как правило, рассматривается как этнотолерантность.
Вместо признания того, что «чужаки» окружают нас повсеместно
(в силу существования поколенческих, гендерных, идеологических,
«субкультурных» и других различий), этноцентрированный взгляд
на социалыгую реальность выхватывает из всего ассортимента раз-
личий именно «этнические».
227
ОКСАНА КАРПЕНКО
культуры своего этноса» должен быть дополнен видением
мира «с точки зрения представителей чужого этноса»29.
Соответственно авторы тренинга берут на себя труд осна-
стить учеников набором этноцентрированных точек зрения
и сформировать навык выбора одной из них, наилучшим об-
разом подходящей для «правильной» интерпретации пове-
дения собеседника в конкретной ситуации взаимодействия.
На этом пути предполагается избежать «конфликта культур»
и утвердить их «диалог»/-
В начале занятия тренерам предлагается разделить
школьный класс на «однородные по культурному составу
подгруппы из 3-5 человек»30, которые в дальнейшем следует
тренировать отдельно. Это предложение не сопровождается
какими-либо комментариями по поводу процедур иденти-
фикации подгрупп (предполагается, что тренеры ими вла-
деют), но допустимым вариантом оказывается выделение
таких «народов» как «кавказцы» и «русские»31.
Описанный в пособии набор культурных ассимиляторов
«предназначен для русско-кавказского взаимодействия»32
и имеет два раздела («для обучения русских» и «для обуче-
ния кавказцев»). Сам культурный ассимилятор представля-
ет собой а) описание ситуации конфликтного взаимодей-
ствия, как предполагается, «представителей разных культур»,
б) четыре интерпретации поведения персонажей («каузаль-
ных атрибуций о наблюдаемом поведении»), из которых
29 Лебедева Н.М., Стефаненко Т.Г., Лунева О. В. Межкультурный
диалог в школе. С. 112.
30 Там же. С. 116.
31 Идея, тем более практика такой сортировки школьников
на «русских» и «кавказцев» представляется более чем сомнительной.
Для того, чтобы ее осуществить, тренер / учитель должен обладать
развитым «этнокультурным» или расовым (различающим «пред-
ставителей народов» по внешности) зрением (можно даже сказать,
«чутьем»),
32 ЛебедеваН.М., Стефаненко Т.Г., Лунева О.В. Указ. соч. С. 115.
228
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»
участникам тренинга предлагается выбрать «правильный»
с точки зрения «чужой [для русских — кавказской, для кавказ-
цев — русской] культуры» и в) комментарии к каждому из ва-
риантов, оценивающие их по шкале от «абсолютно неверно»
до «лучшее объяснение».
В рассматриваемом пособии содержится 21 пример куль-
турных ассимиляторов (14 подготовленных «для обучения
русских», 7 — «для обучения кавказцев»), в которых использу-
ется 18 ситуаций. «Русские» («представители русской культу-
ры») втренингедля «кавказцев» и «кавказцы» («представители
кавказских культур») в тренинге для «русских» присутствуют
как персонажи рассказываемых историй. Рассмотрим одну
из них, самую короткую и представленную как в «русской»,
так и в «кавказской» части тренинга. А
Вариант «для обучения русских»:
Семья Асановых переехала из Ингушетии в Ставро-
польский край, и Асият продолжила свое обучение в 9-м клас-
' се местной школы. Директор школы, Александр Иванович,
1 всегда внимательный к новичкам, встретив Асият утром
первого сентября в вестибюле школы, подошел к ней, обнял
за плечи и, заглянув в глаза, поинтересовался, как она привы-
кает к новым условиям. Но Асият отшатнулась от директора
' и, потупив глаза, встала несколько поодаль. Директор был
удивлен реакцией девочки.
Как бы Вы объяснили Александру Ивановичу такое по-
ведение Асият.
1. Асият — застенчивая девушка и побаивается дирек-
тора.
। 2. Асият всегда подобным образом ведет себя с мужчи-
нами.
3. Асият испугалась, что одноклассники, увидев такое
дружеское расположение к ней директора, посчитают ее
• «подлизой».
229
ОКСАНА КАРПЕНКО
4. У Асият были ярко накрашены глаза, и она не хотела,
чтобы директор это заметил33.
Объяснение № 1 признается возможным, но «не точ-
ным»: «есть другое, которое чаще всего выбирают пред-
ставители ингушской культуры* (курсив мой. — О. К).
Объяснение № 3 «неверное», так как «в ситуации указыва-
ется, что директор школы проявлял внимание ко всем но-
вичкам, а не только к Асият». Объяснение № 4 «неверно», так
как «в ситуации нет никаких указаний, что Асият злоупо-
требляла косметикой». «Правильным» оказывается вариант
№ 2: «Асият вела себя в соответствии с нормами поведения
девушек в ингушской культуре, для которых недопустима
близкая дистанция, соприкосновение и контакт глаз с ли-
цами противоположного пола. [...] В Ингушетии, где вос-
питывалась Асият, не принято, чтобы мужчины смотрели
в глаза женщинам, а женщины — мужчинам»34. Возникает
масса вопросов, в частности: на каком основании действия
Асият интерпретированы как связанные с «ингушской куль-
турой»? По какой причине ученики должны признать более
«правильной» интерпретацию, «чаще всего выбираемую
представителями ингушской культуры»?
В описании той же ситуации в разделе «для обучения кав-
казцев» история повторяется до слов: « [Н]о Асият отшатну-
лась...» — и заканчивается: «Девочка была возмущена таким
поведением Александра Ивановича». Далее следует вопрос
и варианты ответа:
Как бы вы объяснили Асият поведение директора
школы?
1. Александр Иванович позволял некоторые вольности
в отношении с учениками.
33Лебедева Н.М., Стефаненко Т.Г., Лунева О.В. Указ. соч. С. 120.
34 Там же. С. 121.
230
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»
2. Александр Иванович относился ко всем своим учени-
кам по-отечески.
3. Александр Иванович хотел наладить отношения
с Асият, для того чтобы та впоследствии рассказывала ему
о событиях в классе.
4. Александр Иванович немного выпил по случаю начала
учебного года и не контролировал свое поведение55.
Объяснение № 1 «неверный ответ», таккак«В ситуации нет
никаких указаний, что директор проявлял некорректность
по отношению к ученикам». Объяснение № 3 также «не-
верное»: «нет никаких указаний, что директор школы имел
среди учеников штат осведомителей». Объяснение № 4 —
«абсолютно неверный ответ»: «хотя существует стереотип,
что все русские злоупотребляет спиртным, представляется
совершенно невероятным, чтобы директор школы выпил
утром первого сентября» (курсив мой. — О.К). «Правильным»
оказывается вариант № 2: «Александр Иванович вел себя в со-
ответствии с нормами русской культуры, в которой прикос-
новение к ребенку — вне зависимости от его пола — является
выражением теплоты и заботы»35 36.
И снова возникают вопросы, в частности: на каком
основании «директор [ставропольской] школы» отнесен
к «русской культуре»? Любое ли «прикосновение к ребенку»
«русского* (директора) следует интерпретировать как «вы-
ражение теплоты и заботы»? Почему при интерпретации
действий «ученицы» представление о стереотипах поведе-
ния «ингушских девушек» уместны, а при интерпретации
действий «директора» использование стереотипных пред-
ставлений о «русских» «совершенно недопустимо»? Каким
правилом следует руководствоваться при выборе между «эт-
нической» («представитель русской культуры») и «статусной»
35ЛебедеваН.М., Стефаненко Т.Г, Лунева О.В. Указ. соч. С. 148.
36 Там же. С. 149-
231
ОКСАНА КАРПЕНКО
(«директор школы») интерпретацией действий Александра
Ивановича?
Итак, попробуем разобраться, что же рассматривается
^^достаточное основание именно для этнической интер-
претации поведения Асият и Александра Ивановича, а всей
ситуации как «межличностного конфликта между предста-
вителями разных народов»? Какие социальные маркеры
должны считываться учениками как знаки принадлежности
персонажа «культуре [определенного] народа»?
Даже при внимательном и заинтересованном чтении
из описания ситуации удается извлечь лишь два «маркера эт-
ничности», (предположительно) задействованные авторами
для закрепления персонажей в сетке этнических категорий.
Одно из указаний на «этническую подоплеку» происходяще-
го может быть усмотрено в имени и фамилии персонажей
(ингушское/кавказское «Асият Асанова» vs русское «Александр
Иванович»), Другое при желании можно увидеть в артикуля-
ции самого факта переезда семьи Асановых «из Ингушетии
в Ставропольский край». Тут приходится допустить, что ав-
торы рассматривают такой переезд в категориях переме-
щения из одного культурно-специфичного пространства
(из «ингушской культуры») в другое (в «русскую культуру»)37.
В других рассказанных в пособии историях наложение имен
и пространств призвано произвести аналогичный эффект:
37 Почти в половине историй (8 из 18) тема переезда между
регионами не артикулируется, и тогда рядом с именем персонажа
появляется этническая категория: «русский учитель истории Алек-
сандр Дмитриевич», «Руслан (чеченец по национальности)», «дар-
гинец Тахсурман» и «русская девочка Маша», «две девушки, русская
и чеченка», «даргинец Арсен», «русская девушка Светлана и осетин
Асламбек», — указывающая на то, что действия персонажа должны
быть прочитаны исключительно из перспективы соответствующей
«этнической культуры». Возникает вопрос: кто их таким образом
маркирует, когда авторы пособия оказываются вдали от места дей-
ствия? То есть в ситуациях реального (не игрового, учебного) взаи-
модействия людей?
232
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»
«Семья Вани недавно переехала в один из городов Северного
Кавказа», «На воскресный обед родители Кати Назаровой
пригласили своих новых соседей, Патимат и Зелимхана, при-
ехавших из Дагестана», «Андрей гостил у своего друга Амина
в Кабардино-Балкарии», «Иван приехал в гости в Кабардино-
Балкарию к своему однокласснику Барасби». Ни в одной
из историй персонажи с «русскими» именами не приезжали
из «кавказских» регионов, ни разу их поведение не интерпре-
тировалось как следование нормам «кавказской культуры»,
даже если присутствовало указание на их длительное прожи-
вание в регионе. То же самое относится к артикуляции отно-
шений персонажей, носящих «кавказские» имена, с «русской
культурой».
В ходе тренинга школьникам настойчиво предлагают
усвоить, что «этническое» имя связано с «этнической культу-
рой» и может служить достаточным основанием для (этно)
культурной интерпретации поведения человека. Тому, что
«Асият» смущена вниманием «Александра Ивановича», или,
как в других историях, «даргинец Тахсурман» отказывается
помогать с уборкой класса «русской девочке Маше», «осетин
Асламбек» пытается войти в лифт, не пропустив вперед себя
«русскую девушку Светлану», можно найти множество (ситуа-
тивных) объяснений/Но авторы настаивают, если персонажи
«принадлежат разным этносам» (то есть обладают именами,
отнесенными к разным «этносам» или прямо маркированы
этнической категорией), то источник «конфликта» следует
видеть в« (этно)культурных» различиях, а сам конфликт ин-
терпретировать как «межкультурный/межэтнический». (
(Школьникам предлагается привыкнуть к приоритет-
ности этноцентричного объяснения любых конфликтных
ситуаций и научиться игнорировать остальные возмож-
ные социальные (профессиональные, статусные и так да-
лее) измерения поведения?8. (Этно)культурные различия 38
38 Одним из возможных аргументов при таком исключении
233
ОКСАНА КАРПЕНКО
(вписываемые в имена собственные) наделяются гораздо
большей объяснительной силой, чем различие социальных
(властных) позиций, например, «директора» и «ученицы»
в описанной выше истории. Вся конструкция ассимилято-
ров базируется на легкости перехода в этнический регистр,
на этнокультурном детерминизме, состоящем в допуще-
нии, что факторы, связанные с «принадлежностью челове-
ка к [определенному] народу», являются решающими при
объяснении социального поведения.
Недостаточность аргументов в пользу выбора этноцен-
тричной интерпретации поведения компенсируется на-
стойчивым навязыванием ученикам подчиненной позиции-.
«Данное объяснение является неверным. [...] Вам необходимо
найти более точное объяснение», «Это неверный ответ. [...]
Найдите более точное объяснение » — и/или ссылкой на «ав-
торитеты»:
Вполне возможно, что Асият застенчива, однако среди
вариантов объяснения ее поведения есть другой, который
чаще всего выбирают представители ингушской культу-
ры. Вернитесь к ситуации и выберите более точное объяс-
нение39.
Наделение «представителей ингушской культуры» при-
вилегией интерпретировать поведение «Асият Асмановой
из Ингушетии» исходит из допущения, что девушка, таким
образом маркированная, не может рассматриваться как
«чужая» по отношению к соответствующей («ингушской»)
культуре.
служит указание на стандарты оценки поведения «представителями
чужой культуры». Мы («русские») готовы допустить, что Асият — про-
сто застенчивая девушка и побаивается директора, но большинство
«представителей ингушской культуры» не соглашаются с нами, поэ-
тому мы вынуждены отказаться от допущения.
^ЛебедеваНМ., Стефаненко Т.Г., Лунева О.В. Указ. соч. С. 121.
234
ТЫ — ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»
Объект воспитательного воздействия лишен власти.
Он/она тренируется в навыке «представлять свою культу-
ру», стереотипный образ которой формируется эксперта-
ми. Они учатся отделять «свою культуру» от «другой/чужой»,
опознавать «представителей [разных] культур» и определен-
ным образом настраивать ожидания в отношении его/ее по-
ведения. Этнокультурный детерминизм, вмонтированный
в логику (этно)культурного ассимилятора, с одной сторо-
ны, предписывает этнически маркированному человеку
(«Асият Асановой из Ингушетии», «русскому учителю исто-
рии Николаю Ивановичу» и другим персонажам пособия)
следование «этническим» нормам поведения, а с другой, на-
деляет отдельные категории людей («представителей [его/ее]
народа», (этно)социологов, (этно)психологов) экспертной
позицией, эксклюзивным правом и способностью правиль-
но интерпретировать поведение человека.
Ситуация коммуникации, описываемая в культурных ас-
симиляторах, в целом рассматривается как «диалог [этниче-
ских] культур», а не общение конкретных людей, обладающих
множественной идентичностью. Из него полностью исклю-
чены практики обсуждения конфликтной ситуации субъекта-
ми, в нее попавшими. За них говорят «их культуры >. Создается
впечатление, что идеальным протекание «диалога культур»
будет признано только в том случае, если (потенциально кон-
фликтные) ситуации поломок (термин Ирвинга Гофмана40)
будут полностью исключены из повседневного взаимодей-
ствия. Из состояния «недоумения», «удивления», в которое впа-
дают персонажи рассказываемых историй при столкновении
с «неправильным» поведением («Учительница Анна Петровна
была в недоумении», «Пожилой человек был удивлен и недо-
уменно посмотрел на девушку»), предлагается единственный
выход — заранее подготовиться к ситуации «межкультурного
40 Гофман И. Анализ фреймов: Эссе об организации повседнев-
ного опыта. М.: Институт социологии РАН, 2004.
235
ОКСАНА КАРПЕНКО
диалога», повысить свою «этнокультурную компетентность»
и, взглянув на ситуацию «с точки зрения представителей чу-
жого этноса », избежать «не (до) понимания ».
’Учеников не ориентируют на корректное задавание во-
просов или озвучивание недоумения в ситуации непонима-
ния. Их также не ориентируют на корректную реакцию в свя-
зи с недоумением собеседника. «Правильное понимание»
сводится к молчаливому «узнаванию» в действиях другого
человека проявлений «его/ее культуры»: «все понятно, нечего
удивляться, у них же так принято». Авторы исходят из допу-
щения, что такого рода объяснения способствуют профи-
лактике и разрешению конфликтов. Мне же такая установка
представляется источником конфликтов, как минимум, трех
типов. Во-первых, это конфликты, связанные с различием
в интерпретациях того, что значит «принадлежать [той или
иной] культуре». Во-вторых — конфликты, связанные с оши-
бочным приписыванием собеседника к той или иной «[этни-
ческой] культуре». И, наконец, — конфликты, связанные с (от-
крытым или замаскированным) сопротивлением человека
навязыванию окружением (в том числе семьей или « (авто-
ритетными) представителями его культуры») определенной
модели поведения и практик идентификации. Если мы исхо-
дим из допущения, что человек вправе самостоятельно и си-
туативно решать, какую констелляцию (коллективных) кон-
венций (норм, идей, идентификационных и иных практик)
считать «своей культурой», в каких категориях описывать
себя и свои действия, то легитимность действий окружения
(в том числе пользователей «метода культурный ассимиля-
тор», делящих учеников на «русских» и «кавказцев») должна
быть поставлена под большой вопросЗ
Нормализация этноцентрированного зрения, этнокуль-
турный детерминизм способствуют не разрушению, а (вое)
производству насилия на «этнической почве». Сохраняя
эссенциалистское видение этнических различий, утверж-
дая естественность связи человека с «его культурой»,
236
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»
предписывая ему «естественную любовь к своему народу
и культуре», невозможно содержательно определить, чем
плоха «ксенофобия» и «расизм». Почему человек должен ве-
сти себя «толерантно», если он видит в действиях чужака по-
кушение на свою культуру? Если любое, а особенно неприят-
ное нам, взаимодействие «Асият» и «Александра Ивановича»,
«Светланы» и «Асламбека», «Тахсурмана» и «Маши» должно
быть рассмотрено в категориях «этнокультурных различий»,
то как избежать «межэтнического конфликта», выясняя эти
отношения? И тут к делу подключается упомянутое в нача-
ле статьи «платиновое правило». Как я покажу ниже, нор-
мализация идеи: «Делай так, как делают другие. Делай так,
как они любят, как им нравится...» — предполагает подмену
эмпатии и рефлексии в межличностных отношениях кон-
формизмом и способствует осмыслению «толерантности»
как ресурса, которым по праву обладает «господин/хозяин»
и который он/она обменивает на лояльность (естественно
подчиненного) «гостя».
Я — хозяин, ты — дурак.
Ты — хозяин, я — дурак
Теперь обратимся к пословице «со своим уставом в чужой
монастырь не суйся >, использование которой я рассматри-
ваю как (расистскую) дискурсивную практику, связанную
с нормализацией господства «местных жителей». Честно
lit
говоря, именно обнаружение этой пословицы в пособии
«Межкультурный диалог в школе»41 заставило меня занять-
ся этим текстом всерьез. Меня удивила способность авторов
видеть в этой пословице «отражение [такой] особенности
менталитета русского народа», как толерантность (?!)42.
41 ЛебедеваН.М., Стефаненко Т.Г.,ЛуневаО.В. Межкультурный
диалог в школе.
42 Там же. С. 62.
237
ОКСАНА КАРПЕНКО
По моим наблюдениям, эта пословица, допускающая
концептуализацию современного мира как совокупности
(отгороженных друг от друга) монастырей, предписываю-
щая их жителям и «сующимся» к ним гостям конформное
поведение и следование якобы общезначимой («местной»)
норме (уставу), часто используется при оправдании физиче-
ского и символического насилия в отношении «приезжих»43.
В качестве примера можно использовать довольнотипичный
комментарий посетителя сайта «Российской газеты» к идее
создания «кодекса москвича», озвученной председателем ко-
митета межрегиональных связей и национальной политики
Москвы Михаилом Соломенцевым в июне 2010 года44:
Алексей, Москва. [...] «В чужой монастырь со своим уста-
вом не ходят» — дерзко, но вполне может стать эпиграфом
для кодекса москвича. Я спокойно отношусь к приезжим, ко-
торые не нарушают мои обычаи, у меня много друзей разных
национальностей, разного происхождения. Но о каком госте-
приимстве может идти речь, когда ваш ГОСТЬ вешает свои бо-
тинки на люстру и вытирает жирные руки о ваш белый диван?
Надеюсь, мое мнение не показалось шовинистским45.
В «нешовинистском мнении» Алексея, позитивная пре-
зентация себя как человека толерантного, не склонного
43 О метафоре «свой/чужой дом» см.: Карпенко О.«... И гости на-
шего города...» // Отечественные записки. 2002. № 6. С. 468-475.
'V44 «Москвичи пяти морей» // «Российская газета» — Столичный
выпуск № 5208 (129) 16.06.2010. Потом эта идея была прокоммен-
тирована на «Эхе Москвы» (http: // www.echo.msk.ru/programs/
razvorot/688111-echo/). Предполагалось, что «кодекс» объяснит
приезжим, как «принято жить в Москве», через перечисление того,
что не следует в ней делать (не использовать в публичных местах
нерусский язык, не резать баранов и тому подобное).
45 Комментарий к статье «Москвичи пяти морей» — http: // www.
rg.ru/2010/06/16/solomencev.html.
238
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ'
к несправедливым обвинениям в адрес «приезжих [...] разных
национальностей, разного происхождения», соседствует
с легитимацией исключения по признаку нарушения «при-
езжими» неких «моих обычаев».
Как мне представляется, в зависимости от социальной
позиции, идеологических и культурных предпочтений го-
ворящего категория «местные» и словосочетание «мои обы-
чаи» могут быть наполнены любым содержанием, а взятые
в качестве основания для выделения «приезжих»/«чужаков»
в «доме»/«монастыре», они содержат большой дискримина-
ционный потенциал46. Алексей слышит дискриминационные
обертоны в своем высказывании, защищается от возможных
обвинений с помощью риторического приема «я спокойно
отношусь к приезжим, но... > и упреждающе указывает на лож-
ность интерпретации своего мнения как «шовинистского».
Если под «шовинизмом»понимается «крайне агрессивная
форма национализма >47, то высказывание Алексея выглядит
корректным. Очевидно, что изложенное им мнение далеко
от «крайней агрессии », оно вполне нормализовано, широко
распространено в российском обществе. При всей критич-
ности к методологии массовых опросов и интерпретации
получаемых в ходе опросов цифр48 приходится признать,
46 «В общем смысле под расовой или этнической дискримина-
цией следует понимать проведение различий по расовому, этниче-
скому или сходным признакам, носящее произвольный и необо-
снованный характер и причиняющее любой вред одной из сторон
(физических лиц или коллективных образований), между которы-
ми проводится различие» (ОсиповА. Концептуальные подходы к эт-
нической политике и перспективы противодействия дискримина-
ции // Вестник публичного права. 2003- № 3. С. 6-12).
47 Большой энциклопедический словарь. 2-е изд. М.: Большая
Российская энциклопедия; СПб.: Норинт, 2004. С. 1376.
48 Мои критические замечания на этот счет см.: Карпенко О. Как
эксперты производят «этнофобию» // Расизм в языке социальных
наук / Под ред. В. Воронкова, О. Карпенко, А. Осипова. СПб.: Алетейя,
2002. С. 23-28.
239
ОКСАНА КАРПЕНКО
что многие россияне не видят ничего «агрессивного», и тем
более «расистского», в лозунге «Россия для русских»49 или
в поддержке действий «администрации их города или райо-
на», если последняя «запретила бы въезд и проживание на его
территории выходцев из южных регионов»50. Легитимность
претензий «местных» на эксклюзивное право решать, кому
быть в «их доме/монастыре», а кого из него необходимо вы-
гнать, редко подвергается сомнению. И причина этого, как
мне представляется, заключается в приписывании высокой
ценности «коренной/традиционной культуре», в нормализа-
ции представления, что «местные > являются ее легитимны-
ми «представителями» и соответственно вправе идентифи-
цировать «чужаков » и всеми удобными для себя средствами
«защищать свою культуру» от «навязывания чуждых ей об-
разцов»51.
У/19 В 2000-2006 годах поддержка этого лозунга (выбор ответов
«поддерживаю, ее давно нужно осуществить» и «ее было бы непло-
хо осуществить, но в разумных пределах») колебалась в пределах
53-58% (http: //www.levada.ru/press/2006082500.html). В 2011 году
Левада-Центр сообщает о «мнении 43% россиян», которые полага-
ют, что «было бы неплохо осуществить идею “Россия для русских”,
но в разумных пределах», и о том, что «еще 15 % просто разделяют эту
идею.» (http: //www.gazeta.ru/politics/201 l/01/31_a_3510470.shtml)
' j 50 По данным Левада-Центра, в середине 2000-х, о своих нега-
тивных чувствах (подозрении, раздражении, страхах) в отношении
«южан» говорили 51 % опрошенных россиян; более половины (58 %)
населения отнеслись бы положительно к тому, чтобы «администра-
ция их города или района запретила бы въезд и проживание на его
территории выходцев из южных регионов» («Межэтнические отно-
шения. Отношения к иммигрантам» //Общественное мнение 2005.
Глава 19- Отчет Левада-Центра (http: //www.levada.ru/om2005.html).
В 2009 году по данным того же Центра «61 % россиян считают, что
правительство „должно пытаться ограничить поток приезжих*1»
(http: //www.gazeta.ru/politics/2009/12/08_a_3295871.shtml).
51 Как мы увидим ниже, предполагается, что у «меныпинств/чу-
жаков» достаточно ресурсов для того, чтобы что-то навязать «боль-
шинству» помимо его желания.
240
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ »
Именно в этом и заключается основная проблема «не-
чаянного» расизма. За ним может не стоять никаких идео-
логических установок, никакого осознанного стремления
подавлять Другого. Он просто указывает на нарушение «го-
стем» «порядка», установленного «хозяевами». Он просто
ориентирован на подавление тех, кто «нас не уважает», кто
«пришел в наш дом со своим уставом». Для того чтобы про-
яснить, в чем я вижу проблематичность (дискриминацион-
ность) такого обращения с Другим, вернемся к использова-
нию Алексеем риторического приема «я спокойно отношусь
к приезжим, но...».
Вслед за Тэуном ван Дейком я рассматриваю присут-
ствие в речи фраз, построенных по принципу «Я не расист,
Но...», как преодоление трудности, возникающей у чело-
века, когда он/она, негативно оценивая ту или иную кате-
горию людей, одновременно хочет заявить о своей толе-
рантности и отсутствии предубеждений5^ Использование
фраз типа «Я спокойно отношусь к приезжим, но...», «пре-
ступность национальности не имеет, но...» является стра-
тегией решения дискурсивной проблемы: как не быть
«шовинистом»/«ксенофобом», но при этом предложить ле-
гитимные («объективные» и «естественные») причины для
социального исключения «чужаков». В нашем примере такой
«естественной» причиной являеются хулиганские действия
и порча гостем хозяйского имущества??
Сложно не признать справедливым и естественным него-
дование хозяина дома невоспитанными выходками своего
гостя. Но, когда слово «дом» используется для описания ситу-
ации в городе /стране, дело существенным образом меняется.
52 Для обозначения процедуры, которую при этом использует
говорящий, ван Дейк использует понятие позитивная самопре-
зентация — стратегическое использование языка, направленное
на нейтрализацию негативных умозаключений, которые могут быть
сделаны на основе предыдущих или последующих ходов. См.: ван
ДейкТ.А. Язык, познание, коммуникация. М.: Прогресс, 1989. С. 277.
241
ОКСАНА КАРПЕНКО
В этом случае мы имеем дело с метафорой, определенным
образом направляющей восприятие и оценку сложных со-
циальных (в нашем случае, миграционных) процессов53.
Использование метафоры «свой/чужой дом/монастырь»
позволяет определенным образом расставить акценты,
в частности, сфокусировать внимание на необходимости
исключения категории лиц («приезжих», «гостей »), совер-
шающих противоправное деяние («вытирающих жирные
руки о белый диван»), а не на необходимости исключать
само противоправное деяние, вне зависимости от того, кто
его совершает.
Алексей не поясняет, каким конкретно социальным
институтам («обычаям»), существующим в Москве (и обо-
значенным метафорами «люстра» и «ваш белый диван»),
угрожают «приезжие ». Открытым остаются и многие другие
вопросы: отказывает ли автор себе (другим «москвичам»)
в способности совершать («в своем доме») описанные ма-
нипуляции с «ботинками», «люстрой», «жирными руками»
и «белым диваном»? Необходимо ли что-то предпринимать
в отношении «хозяина», который «вытирает жирные руки»
о свой «белый диван» или «вешает свои ботинки > на свою «лю-
стру»? Если необходимо, то кто должен что-либо предпри-
нимать? Из какой перспективы этот некто должен смотреть
на ситуацию («хозяйской», «гостевой», какой-то третьей)?
И не считает ли Алексей, что этот некто должен учесть раз-
личие в статусах между «хозяином» и «гостем» и удостоить
«хозяина» менее строгого наказания54?
53 Использование метафор позволяет перевести сложные вещи
в область знакомого и понятного, выразить проблематичные пред-
ставления об обществе, социальных отношениях в терминах зна-
комых областей жизни. См.: Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры,
которыми мы живем // Язык и моделирование социального взаи-
модействия. Благовещенск: БГК им. И. А. Бодуэна де Куртенэ, 1989.
С. 126-170.
54 Ответы на все эти вопросы, как представляется, имеют отно-
242
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ »
С одной стороны, здравый смысл подсказывает, что хо-
зяин вправе поступать со своей собственностью как ему за-
благорассудится. С другой, если мы имеем дело с «диваном »,
«люстрой»как с метафорами неких московских норм обще-
жития («моих обычаев»), то присвоение отдельным челове-
ком или неопределенной (!) частью населения («местными »)
права навязывать их в качестве общезначимых является ак-
том дискриминации остальных. Стоит лишний раз заметить,
что я не оспариваю права хозяина распоряжаться своим
имуществом и выгонять хулиганов из своего дома, а говорю
о некорректности распространения этого права за пределы
частного жилища. А именно к этому подталкивает использо-
вание данной метафоры.
Как представляется, выработка правил и контроль за их
соблюдением в публичном пространстве (разделяемом нами
с многочисленными, зачастую сильно раздражающими нас
своим поведением «чужаками ») следует подчинять принци-
пиально иной логике. Здесь самовольное присвоение экс-
клюзивного права формулировать правила и регулировать
поведение «друтого/чужака» становится дискриминацион-
ной, а в случае расово, (этно)культурно, гендерно или иным
образом маркированного «чужака» — расистской практи-
кой. Если из своего частного пространства мы можем вы-
гнать любого, кого сочтем «нарушителем/преступником»,
то в публичном пространстве действуют конвенциональные
(формализованные/кодифицированные/писаные) нормы
и правила доведения. Любые насильственные действия,
не укладывающиеся в эти нормы, должны рассматриваться
как преступные, вне зависимости от того, кто их практикует
и как их оправдывает.
Несомненно, большая часть наших повседневных взаи-
модействий регулируется не писаным, а обычным правом
шение к процедурам наполнения смыслом таких словосочетаний,
как «равенство всех перед законом», «правовое государство».
243
ОКСАНА КАРПЕНКО
(«обычаи», «уклад жизни» и так далее). Как мне представ-
ляется, толерантность (в смысле, который приписан ей
Декларацией принципов толерантности) имеет отношение
именно к базовым принципам неформального регулирова-
ния взаимодействия «чужаков» между собой. Каждый из нас
может быть недоволен поведением другого, но норма толе-
рантности предполагает, что возникающие проблемы реша-
ются в режиме диалога ина основе уважения человеческого
достоинства (собственного и оппонента55). Именно универ-
сальность принципа уважения человеческого достоинства
любого индивида никак не может быть понята и признана
в российском обществе. Чувство собственного достоинства
часто путают с гордостью, как конформизм путают с эмпа-
тией. Оскорбленное чувство «хозяина» вопрошает: как мы
можем его уважать, если он не желает уважать нас? Мы его пу-
скаем в гости, а он кладет ноги на стол? К сожалению, до сих
пор в России не осознано принципиальное отличие между
двумя прочтениями «толерантности»: как основы диалога
индивидов, каждый из которых обладает полным правом
практиковать удобный для себя «образ жизни» (до тех пор,
пока определенным, стандартизированным образом не до-
казано, что он вступает в противоречие с существующими
в обществе кодифицированными, правовыми нормами),
и как базы «диалога культур» («представителей культур»),
обладающих «естественным» приоритетом на установление
(и защиту) «культурных» норм на определенной («своей»)
территории. Именно второе прочтение «толерантности»
я ассоциирую с современным расизмом. Культивация такой
«толерантности» мне представляется социально опасным
действием, особенно если оно закладывается в основание
государственной «(этно)национальной» и образовательной
политики.
55 Даже если поведение оппонента создает д ля нас дискомфорт,
видится нам «опасным» или признано «преступным» в суде.
244
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ
Возможно, я не стала бы подробно останавливаться
на обсуждении высказывания Алексея. Но проблема со-
стоит в том, что аналогичные идеи в иной форме являются
гегемонными, излагаются государственными чиновника-
ми, ведущими специалистами в области (этно)психоло-
гии и «межкультурного диалога» и заложены в основание
многочисленных программ «воспитания толерантно-
сти». Так, например, ведущий специалист в области эт-
нопсихологии, автор учебников для вузов и пособий для
школ Т.Г. Стефаненко полагает, что основная задача «тре-
нингов межкультурного взаимодействия» состоит в том,
чтобы научить человека руководствоваться в таких взаи-
модействиях «платиновым правилом»:
Делай так, как делают другие. Делай так, как они любят,
как им нравится. Это правило означает, что, попадая в чужую
культуру, целесообразно поступать в соответствии с норма-
ми, обычаями, традициями этой культуры, не навязывая сво-
их религии, ценностей, образа жизни56.
Правило дается в виде нормативного предписания вооб-
ражаемому собеседнику — человеку, попавшему в незнако-
мую («чужую», принадлежащую не ему, а «им») культурную
среду. «Они» — «другие», обитатели этой среды, разделяют
нормы «чужой [для обучаемого] культуры» и не любят стол-
кновений с ^ными, провоцирующими, непонятными, несо-
ответствующими «их образу жизни » нормами и традициями.
Это правило ориентирует на конформное (предположитель-
но соответствующее ожиданиям, привычкам, требованиям
«хозяев >) поведение, на отказ от вступления в диалог по по-
воду приобретений и неудобств от соседства разных (и за-
являющих о себе) «образов жизни».
56 ПочебутЛ.Г. Этнические факторы развития личности. С. 77.
Цит. по: Стефаненко Т.Н. Этнопсихология. С. 295.
245
ОКСАНА КАРПЕНКО
Что в этом контексте означает «культура»? Суверенные
острова, на которых вся полнота власти принадлежит мест-
ным, а попадающие на них чужеземцы лишены права голо-
са? Что для визитера означает «межкультурное взаимодей-
ствие»? Услужливое заглядывание в глаза «представителям
местного населения» в надежде угадать, «как они любят, как
им нравится»? Почему артикуляция визитером своих «цен-
ностей» и следование собственному «образу жизни» рассма-
тривается в категориях «навязывания», то есть как его попыт-
ка переопределить существующие в данном месте властные
отношения?
Вопрос, которым не задаются разработчики тренин-
гов «межкультурного диалога» (как правило, сводимого
к «межэтническим отношениям»), — это вопрос о власти.
Характерная для различных программ «Толерантность» фик-
сация на «гармонизации межэтнических отношений» бло-
кирует способность к критической рефлексии многомер-
ных властных отношений, связывающих людей в обществе.
Гармония (и толерантность) трактуется как сохранение
status quo, как нерушимость утвердившегося в монастыре
социального порядка. (Вос)производство общественной
потребности в (определенным образом понятой) «стабиль-
ности» и «(межэтнической) гармонии» способно в принципе
блокировать развитие практик общественного участия.
Как мне представляется, авторы «платинового прави-
ла» подменяют конформизмом57 необходимую для диалога
57 Можно, конечно, взять разные определения этого понятия,
но я выбрала следующее: «Конформизм — приспособленчество,
внешнее согласие с мнением других при внутреннем личном не-
согласии. Конформность — некритическое принятие человеком
чужого [...] мнения, сопровождаемое неискренним отказом от соб-
ственного мнения, в правильности которого человек внутренне не
сомневался. Такой отказ при конформном поведении обычно моти-
вирован какими-либо конъюнктурными соображениями» (http: //
psy.rin.ru/cgi-bin/dictionary.pl? page=4&literal= %СА).
246
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»
эмпатию58. На место позитивных коммуникационных эф-
фектов, связанных с принципиальной готовностью и раз-
витыми навыками эмпатии, понимания собеседника (спо-
собность не только смотреть, но и видеть, не только слушать,
но и слышать), утверждается (конформистская) норма
пассивного принятия существующего порядка вещей, от-
каз от собственной позиции, некритическое следование
гегемонному образцу (традиции, мнению большинства,
признанного авторитета). Предполагается, что ведение эф-
фективного «(межкультурного) диалога» возможно лишь
на основе (некритического) принятия «чужаком»«местных»
и отказа от «своих» (привычных, прежде «правильных»)
норм. Возникают вопросы: насколько искренним должен
быть и может быть такой отказ? Какими конъюнктурными
соображениями должен руководствоваться «чужак», про-
изводя соответствующую идентификационную работу?
Должен ли «местный» предпринимать аналогичные усилия
для того, чтобы освоить «нормы» «чужака»? Или он лишь
тестирует соблюдение «местных обычаев» «гостями» и на-
казывает тех из них, кто «вытирает жирные руки о белый
ди^ан»?
Почему продвижение «платинового правила» (с исполь-
зованием описанной выше поговорки или без нее) я рассма-
триваю как расистскую практику? Во-первых, потому, что оно
устанавливает между «местными» («хозяевами») и «приезжи-
ми» («гостями >) естественную (очевидную и не подлежащую
обсуждению) границу и связывает их отношениями суборди-
нации59. Во-вторых, привязывает «культуры» к определенным
58 «Эмпатия — способность человека к параллельному пере-
живанию тех эмоций, которые возникают у другого человека
в процессе общения с ним» (http: // psy.rin.ru/cgi-bin/dictionary.pl?
page=l &literal= %DD).
59 «Гость» и «хозяин» — парные категории. Невозможно быть тем
и другим одновременно. Подробнее см.: Карпенко О. «... И гости на-
шего города...» // Отечественные записки. 2002. № 6. С. 468-475.
247
ОКСАНА КАРПЕНКО
местам и сообществам60. В третьих, легитимирует примене-
ние двойного стандарта оценки преступного деяния, позво-
ляет сделать акцент на неправомерности нарушения правил
именно «гостем»61. В результате утверждается не абсолютное
(биологическое/генетическое) превосходство одних групп
над другими (как это делает традиционный расизм), а легити-
мируется превосходство «коренных» («представителей мест-
ной культуры») на «своей территории». Один из вариантов
артикуляции этого превосходства, эксплицитно критикуе-
мый авторами программ «воспитания толерантности», но им-
плицитно и неосознанно ими поддерживаемый, — лозунги
«Россия для русских» или «Москва для москвичей».
Использование поговорки «со своим уставом в чужой
монастырь не суйся» и «платинового правила» предполагает
наложение абстрактного признания ценности всех культур,
с одной стороны62, и требования их иерархической сопод-
чиненности на конкретной территории, с другой. При таком
подходе за ритуальными формами празднования «диалога
культур» (проведение национальных праздников, фестива-
лей национальных культур, издание литературы, призван-
ной информировать местное население об этнографиче-
ских особенностях и традициях «народов, населяющих наш
город » и так далее) скрываются нормализованные практи-
ки подчинения одной из сторон «диалога». Незаметная для
60 «Монастырский устав» действует на определенной террито-
рии. Перемещение в пространстве ассоциируется с перемещением
между «культурами». На «чужой» территории необходимо следовать
нормам «местной культуры », подчиняться требованиям «местных
жителей».
61 Отношения между «хозяевами» по поводу нарушения «до-
машних» правил и между «хозяином» и «гостем» по тому же поводу
принципиально различаются.
62 Заметим, что ни наличие в каждом из «монастырей» набора
(самобытных) ценностей, ни право на автономное существование
каждого из них не ставится под вопрос.
248
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»
большинства пользователей языка подмена значения: пони-
мание «межкультурного диалога» как отношения между «хо-
зяином» (которому предписано быть «толерантным», но чье
насилие в отношении «гостя», нарушающего отношения су-
бординации, рассматривается как справедливое) и «гостем»
(которому следует «делать так, как они [хозяева] любят, как им
нравится») — имеет серьезные социальные последствия.
Во-первых, при этом обретает легитимность насилие
в отношении людей, «несогласных» с гегемонным (или
претендующим на гегемонию) образом жизни/мысли/дей-
ствия. Насилие (не только символическое, но и физическое),
опирающееся на обвинение объекта высказывания в на-
рушении status quo, может быть признано справедливым
и не противоречащим норме толерантного поведения. Тут
«толерантность > попадает в сети значений, характерных для
охранительного дискурса, утрачивает эмансипирующий
смысл (базовый для Декларации), превращается в инстру-
мент подавления инакомыслящего/инакодействующего.
Понятая таким образом, она не исключает, а предписыва-
ет неприязненное отношение и активную борьбу с некон-
формными людьми, не только с «незваными гостями»,
но и с внутренними нарушителями спокойствия (разного
рода «экстремистами»).
Основное следствие натурализации конформизма со-
стоит в том, что (вос)производство существующих властных
отношений рассматривается как единственно возможный
9.
способ сохранения как порядка в сообществе, так и само-
го сообщества. В этом контексте не только несанкциони-
рованные действия «приезжих», но и любой социальный
протест «местных» может быть рассмотрен как «провока-
ция» и подведен под статью 282 УК РФ63. Неудивительно, что
63 Что мы уже несколько лет и наблюдаем в российской право-
применительной практике. Возьмем, например, широко обсуж-
давшиеся случаи с блоггерами (в частности, с Саввой Терентьевым
249
ОКСАНА КАРПЕНКО
в контексте развернутой российским государством «борьбы
с экстремизмом» особая роль отводится «работе с молоде-
жью». Именно она рассматривается как основная «группа
риска». Именно она — в силу недостаточной социализации
и склонности к подчинению «авторитету», подогреваемая
«юношеским максимализмом» — склонна к «экстремальным»
действиям. Именно ее стремятся глубже социализировать
в практиках конформного (удобного для уже «толерантных»
взрослых) поведения.
Во-вторых, порядок и стабильность жизни сообщества
ассоциируется с нерефлексивным принятием (как «мест-
ными», так и «пришлыми») некоего («исторически сложив-
шегося», «выработанного поколениями горожан») набора
норм. Попытки подвергнуть сомнению общезначимость
этих норм, жизнь в соответствии с «чуждым образом жизни»
рассматриваются как покушение на саму жизнь сообщества.
Сообщество так тесно ассоциируется с партикулярными
(«местными») (при)знаками «культурности», что покушение
на определенные символы (например, ирония по поводу
«святости» религиозных символов и ритуалов) рассматри-
вается как покушение на жизнь самого сообщества.
Представление об объективной связи между выживани-
ем человечества (и человека) и сохранением «самобытных
(местных, этнических) культур» способствует нормализа-
ции практик защиты «культур» от разрушающих ее «аутен-
тичность» (глобализирующих, унифицирующих) внешних
(«(ино)культурных») влияний. При этом практики о(т)гра-
ничивания/несмешения, партикуляризации «культур» пре-
вращаются в универсальный принцип жизни человеческого
из Сыктывкара), которые были осуждены (или обвинены) за дея-
тельность, «направленную на возбуждение ненависти либо враж-
ды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц
по признакам принадлежности к определенной социальной груп-
пе»,— к «дискриминируемым» принадлежали сотрудники органов
внутренних дел и чиновники.
250
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»
сообщества, современный расизм становится нормой об-
ращения с Другим. Данный текст ставил своей задачей про-
блематизировать такое положение дел. С моей точки зрения,
любое (нетоталитарное) сообщество способно переопреде-
лять правила игры и de facto постоянно это делает. Вопрос
в том, видим ли мы в такой (характерной для современных
обществ) проницаемости, гибкости и подвижности социаль-
ных границ источник угрозы жизни или проявление жизне-
способности человеческих сообществ.
Заключение
То, что наиболее естественно, наименее
приличествует человеку...64
Разговор о современном расизме как феномене языка
(из избранной мной методологической перспективы) не мо-
жет вестись с позиции обвинения. И мои вполне сознатель-
ные попытки избавиться от эссенциалистских коннотаций
также могут быть неуспешны. Мой язык, как и язык авторов,
тексты которых рассматриваются в статье, не лишен (кому-
то кажущихся необоснованными) генерализаций, («пропа-
гандистских», нормализующих) фраз типа «очевидно, что...»
и так далее. Даже искренне пытаясь уйти от власти объек-
тивистского и нормализующего языка, мы вновь и вновь
обнаруживаем себя в ловушках, им (родным языком) рас-
ставленных.
Сложность, которую мы испытываем, когда пытаемся
освободиться отэссенциализма и претензий на господство,
связана во многом с бытующими стереотипами использова-
ния языка, с тем, что пользование родным языком является
набором (нерефлексивных) практик, которым очень сложно
64 Стругацкие А. и Б. Хромая судьба // Волны гасят ветер. Л.: Со-
. ветский писатель, 1989. С. 501.
251
ОКСАНА КАРПЕНКО
задавать вопросы. А бытующие сегодня (массовые) практики
разговора на русском языке устроены так, что располагают
к эссенциализму, конформизму и расизму в гораздо большей
степени, чем к рефлексивности, эмпатии и толерантности.
И все мы в чем-то заложники этих практик.
Воздействовать на язык и соответственно мировоз-
зрение/* картину мира» людей не слишком сложно, если мы
идем по пути пропаганды и манипуляций, цель и послед-
ствия которых скрыты от человека, ставшего объектом воз-
действия. Гораздо сложнее, играя в открытую, подтолкнуть
к критической рефлексии, сознательной и добровольной
работе со своим языком и собственной «картиной мира».
Когда живешь внутри языка, тяжело отстраниться и посмо-
треть, как он работает, как при его помощи творится ре-
альность, проводятся границы и нормализуется насилие-,
сложно усомниться в том, что пользуешься «своим языком»
правильно, допустить, что он (язык) способен предоставить
принципиально другие (не просто стилистические, а миро-
воззренческие и практические) возможности.
Как представляется, критическое изучение практик и эф-
фектов использования языка может помочь нам изменить
как свою речь, так и свой взгляд на окружающую реальность,
наше представление о легитимных, допустимых действиях.
Но проблема в том, что сложно отыскать понятный и удоб-
ный в использовании людьми (не занятыми профессиональ-
но философией, социологией, лингвистикой) инструмент
такой рефлексивной работы. Сложно придумать аргумен-
ты/мотивацию, которые могли бы подвигнуть «обычных»
людей на такую сложную работу.
В России сама постановка задачи эмансипации от бы-
тующего в обществе (нормализованного) дискримини-
рующего языка регулярно подвергается как серьезной, так
и иронической критике. Соответствующие разговоры рас-
сматриваются как попытка навязать нормы многократно вы-
смеянной («американской») и регулярно проваливающейся
252
ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ
(«европейской») «политической корректности». Ирония
заключается в том, что, высмеивая американцев и евро-
пейцев, мы отказываемся размышлять о необходимости
и возможности осмысленной и добровольной корректи-
ровки собственного языка и, если хотите, мировоззрения.
Не на уровне поражения в правах и депортации из «высоко-
го» языка отдельных слов/выражений, не выдержавших тест
на «политкорректность», а на уровне обращения со смыслом.
Идея и практики «политической корректности», даже если
и выглядят сегодня выхолощенными и смешными, сделали
свою работу в Штатах и в Европе. Нам этот путь еще пред-
стоит пройти.
Эрнесто Лакло выделяет две стороны «власти»: «идео-
логию» и «политику», — связывает «идеологию» с «постоян-
ством» и «объективностью», а «политику» с «изменчивостью»
и «рефлексивностью». С его точки зрения, власть (в форме
идеологии) консервативна и репрессивна, имеет отношение
к созданию и поддержанию устойчивого («объективного»)
образа общества и личности. Власть (в форме политики)
производительна, задает принципиальную возможность
изменения любых мыслимых объектов (вещей, идентично-
стей, отношений)65. В мире политики возможно критическое
обсуждение бытующих конвенций и возможен отказ от тех,
которые перестали быть адекватны потребностям общества.
В этом мире разрушение устаревших правил обращения с ре-
альностью не рассматривается как попытка обрушить соци-
альный порядок, предательство «интересов народа», подрыв
«(исторически сложившейся) самобытной традиции».
Описанное выше эссенциалистское (расистское) обра-
щение с «культурой» имеет отношение именно к идеологии
(в смысле Лакло), конструктивистское — к политике, ибо
65 Laclau Е. New Reflections on the Revolution of Our Time. London,
New York: Verso, 1990. Laclau E. Emancipation (s). London, New York:
Verso, 2007.
253
ОКСАНА КАРПЕНКО
допускает многомерное (многовариантное) определение
«культуры». Обе стороны власти и обе парадигмы использо-
вания понятия «культуры» (и других слов) постоянно при-
сутствуют в нашей жизни. Вопрос только в том, насколько
мы это осознаем ^насколько отдаем себе отчет в том, что
утверждая единственно возможное прочтение («русской»,
«ингушской» и других) культур мы совершаем символиче-
скую агрессию как по отношению к людям, которых к этим
культурам приписываем, так и в отношении людей, которых
мы, приписав к «чуждым культурам », исключаем из собствен-
ного сообщества.
В основе конструктивистской критики объективистского
прочтения «(этнической) культуры » и современного расизма
лежит попытка проблематизировать и дестабилизировать
(вос)производимые при привычном использовании языка
естественные связи между «индивидом» и групповой «куль-
турой» («представитель восточной/западной культуры»),
между «культурой» и определенными характеристиками
(«индивидуалистическая культура», «коллективистическая
культура»). Практическую цель этой критики я вижу, в част-
ности, в том, чтобы открыть доступ к пониманию смысла та-
ких (пока закрытых для понимания большинства россиян)
слов и словосочетаний (и обозначаемых ими феноменов),
как толерантность, права человека, автономная личность,
человеческое достоинство и его уважение, правовое госу-
дарство. До тех пор, пока нерефлексивно повторяются за-
клинания, что «судьбу отдельного человека нельзя оторвать
от судьбы его народа»66, «быть гражданином (в нравствен-
ном смысле) — значит занимать определенную моральную
позицию, связанную с чувством долга и ответственностью
66 Введение в обществознание: Учебник для 8-9 классов, обще-
образоват. учреждений / Л. Н. Боголюбов, Л. Ф. Иванова, А. И. Матве-
ев и др. / Под ред. Л.Н. Боголюбова. 9-е изд.М.: Просвещение, 2004.
С. 129.
254
«ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ »
по отношению к своему Отечеству, народу, национальным
ценностям, святыням, культуре»»67, эмансипирующий смысл
этих словосочетаний будет недоступен, российская «демо-
кратия» сохранит потребность в том, чтобы быть «суверен-
ной»68, а «права человека » не будут распространяться на «без-
нравственных» людей69.
67 Школьный словарь по обществознанию 10-11 кл./Под
ред. Л. Н. Боголюбова, Ю.И. Аверьянова. М.:«Просвещение», 2005.
С. 12-13.
68 О концепции «суверенная демократия » см.: Карпенко О. «Су-
веренная демократия » для внутреннего и наружного применения //
Неприкосновенный запас. 2007. № 1 (51). С. 134-152.
69 В начале текста уже упоминалась «Декларация о правах и до-
стоинстве человека», утвержденная X Всемирным Русским Народ-
ным Собором. В ней утверждается, что «существуют ценности, ко-
торые стоят не ниже прав человека. Это такие ценности, как вера,
нравственность, святыни, Отечество». Авторам Декларации видится
опасным «“изобретение" таких „прав", которые узаконивают по-
ведение, осуждаемое традиционной моралью и всеми историче-
скими религиями» (http: //www.patriarchia.ru/db/text/103235.html).
Не секрет, что к таким «изобретениям» РПЦ относит, в частности,
право людей не разделять ценности гетеросексуальности или тра-
диционного брака.
Дмитрий Дубровский1
РАСИЗМ В РОССИЙСКИХ
УНИВЕРСИТЕТАХ:
«НЕЧАЯННЫЙ РАСИЗМ»
ИЛИ «ОБЪЕКТИВНОЕ НАУЧНОЕ
ЗНАНИЕ»?
Проблема «нового расизма», его функций, смысла
и причин широкой популярности в современной Европе
уже не раз становилась предметом широкого обсуждения.
Стремительная маргинализация традиционного, консер-
вативного расизма, связанного утверждением социально-
го неравенства, социальной иерархии, и появление нового,
«дифференциального», следуя термину П. Тагиеффа1 2, ра-
сизма, функцией которого является утверждение и укре-
пление символических границ сообщества, которым якобы
угрожают «пришлые» культуры и «цивилизации», привела
к необходимости переосмыслить как социальную функцию
традиционных расистских схем, так и смысл приобретшего
столь широкое распространение нового расизма («куль-
турного» или «цивилизационного») в общей структуре язы-
ка конструирования неравенства и практик исключения
(дискриминации). Рефлексия такого рода чрезвычайно
важна не только для деконструкции расистского дискурса
в социальных науках, но также и для успешности реальной
практики борьбы с расизмом, ксенофобией и дискрими-
нацией.
1 СПбГУ, факультет свободных искусств и наук.
2 TaguieffP.-А. The New cultural Racism in France // Telos. 1990.
Vol. 83. P. 109-122.
256
РАСИЗМ В РОССИЙСКИХ УНИВЕРСИТЕТАХ...
Нельзя сказать, что мировое академическое сообщество
уделяет мало внимания данной проблеме3. [Гак, в США во-
круг полемики, вызванной противоречием между «науч-
ным» расизмом и академическими свободами в универси-
тетах, выросло целое течение критического исследования
расизма «critical race theory», которое сыграло важную роль
в обсуждении этой проблемы как в стенах американских
университетов, так и в обществе в целом4. Возникают и ак-
тивно работают центры, всецело посвященные изучению
«академического расизма»5. В Европе похожую роль игра-
ет школа критического дискурса Т. ван Дейка, многие ис-
следования которого посвящены критическому анализу
языка науки и образования6. В России местом такого рода
исследований является Центр независимых социологиче-
ских исследований, за последнее время выпустивший два
сборника материалов, ставших базовыми для исследовате-
лей, которые интересуются проблематикой расизма в языке
науки и образования7. Среди наиболее интересных иссле-
дователей этой проблемы в России — Владимир Малахов8,
3 В задачу автора не входит общий обзор исследований ака-
демического расизма как феномена. Интересующихся мы можем
отослать, например, к монографии: van Dijk Т.А. Elite discourse and
racism. Newbury Park, CA: Sage, 1993-
4 См., напр.: Delgado R., StefancicJ. Critical Race Theory: An Introduc-
tion. NYU Press, 2001.
5 Например, Центр по исследованию академического расизма
Университета <3?еррис (Institute for the Study of Academic Racism, State
Farris University http: //www.ferris.edu/isar/).
6 van Dijk T.A. Elite discourse and racism. Newbury Park, CA: Sage.
1993; Idem. Discourse and Power. Houndsmills: Palgrave, 2008.
7 Расизм в языке социальных наук / Под ред. В. Воронкова,
О. Карпенко, А. Осипова. СПб.: Алетейя, 2002; Расизм в языке об-
разования / Под ред. В. Воронкова, О. Карпенко, А. Осипова. СПб.:
Алетейя, 2004.
* Малахов В. Скромное обаяние расизма и другие статьи. М.: Дом
интеллектуальной книги, 2001.
257
ДМИТРИЙ ДУБРОВСКИЙ
Сергей Соколовский9 и Александр Осипов10, они также
активно участвовали в конференциях ЦНСИ, результатом
которых были вышеуказанные сборники. Исследователи
данной проблемы не могут обойти своим вниманием ра-
боты В. А. Шнирельмана, вдумчивого и фантастически
плодотворного автора, исследователя, чья работа уже дол-
гие годы связана с деконструкцией «научного расизма»11.
Особо останавливалась на проблеме производства этно-
фобии в процессе использования «экспертного знания»
О. Карпенко12. При этом собственно сама постановка ис-
следовательского вопроса о научном расизме в академи-
ческой среде в России насчитывает всего немногим более
10 лет13.
9 См., напр.: Соколовский С. Расизм, расиализм и социальные
науки в России // Расизм в языке социальных... С. 31 -41.
10 В частности: Осипов А.Г. Перспективы освоения понятия «ра-
сизм» // Новые методы и подходы в социальной антропологии:
российско-французский диалог. Программа и тезисы докладов.
25-27 сентября 2008 г. М.: Институт этнологии и антропологии РАН,
2008. С. 19-20; Он же. Современный антирасизм — решение про-
блемы или часть проблемы? // Сборник материалов конференции
«Социальные права и социальная политика в России». СПб.: Изд-во
«Европейский дом», 2008. С. 55-79; Он же. Эссенциалистские пред-
ставления об этничности в системе преподавания правовых специ-
альностей // Расизм вязыке образования.С. 140-167.
11 См.: Шнирелъман В.А. Расизм: вчера и сегодня // Pro et Contra.
2005. Т. 9. № 2; Он же. Этничность, цивилизационный подход, «право
на самобытность» и «новый расизм» // Социальное согласие про-
тив правого экстремизма/Под ред. Л. Я. Дадиани, Г. М. Денисовского.
Вып. 3-4. М.: Институт социологии РАН, 2005.
12 Карпенко О. Как эксперты производят «этнофобию» // Расизм
в языке социальных наук/Под ред. В. Воронкова, О. Карпенко, А. Оси-
пова. СПб.: Алетейя, 2002.
13 Мультикультурализм и трансформация постсоветских об-
ществ / Под ред. В. Малахова, В. Тишкова. М.: Институт этнологии
и антропологии РАН, 2002.
258
РАСИЗМ В РОССИЙСКИХ УНИВЕРСИТЕТАХ...
В целом принципиальные отличия от традиционной для
советской науки критики научного расизма в современной
российской традиции заключаются в следующем:
/1. Вышеуказанный сдвиг от традиционного, «цветного»
расизма в сторону «культуры» и «цивилизации» прежде всего
происходит в сфере научного и образовательного дискур-
са социальных и гуманитарных наук; именно поэтому кон-
структивистская традиция, в целом появившаяся сравнитель-
но недавно14, является одним из наиболее успешных парадигм
для анализа расиалистских построений такого рода.
2. Признание присутствия проблемы расизма в россий-
ской академической среде как реального вызова, с одной сто-
роны, научному и образовательному сообществам, а с другой,
гражданским активистам. При этом сама постановка иссле-
довательской проблемы вызывает серьезные возражения
не только в среде идеологических оппонентов чистых ра-
систов, но и у представителей академического сообщества,
придерживающихся более традиционных взглядов на про-
блему культурного многообразия и способов его описания.
3. Обсуждение возможных путей преодоления как оче-
видных проявлений классического расизма и ксенофобии,
так и «нечаянного» (в терминологии одного из авторов сбор-
ника «Расизм в языке образования») расизма. Очевидно, воз-
никающей при этом проблемой являются, с одной стороны,
трудности в изучении этого феномена в системе высшего
образования15, с другой — ожесточенное сопротивление,
которое вызывают результаты такого рода исследований.
14 Очевидно, с публикации одного из первых сторонников кон-
структивизма и нынешнего академика В. А. Тишкова в журнале «Ком-
мунист». См.: Тишков В.А. Народы и государство // Коммунист. 1989.
№ 1.
15 Например, вынужденное сосредоточение на исследовании,
собственно, учебников и образовательных программ при явном не-
достатке исследования расистского языка и практики в самих вузах
как среди студентов, так и среди преподавателей.
259
ДМИТРИЙ ДУБРОВСКИЙ
Собственно, образ самого научного расизма в совре-
менных гуманитарных и социальных науках в России вы-
строен достаточно объемно. Очевидно также, что проблема
исследований проявлений «чистого» или «классического»
расизма и ксенофобии в профессиональной среде препо-
давателей и научных сотрудников выглядит существенно
более понятной. Это, безусловно, выглядит как проблема
скорее правозащитная, чем исследовательская. Хотя при-
чины распространения расизма в академической среде, по-
пулярность цивилизационного и иных видов «нечаянного»
расизма, очевидно, нуждаются в объяснении16.
Совершенно иная ситуация возникает при изучении
проявлений «нечаянного» расизма; зачастую результа-
ты немногочисленных, впрочем, исследований вызывают
не только критику, но и достаточно резкие эмоциональные
возражения профессиональных преподавателей или либе-
ральных журналистов, которые с возмущением относятся
к попыткам интерпретировать свое мировоззрение как ра-
сиалистское, а практику — как проявление, как минимум, ре-
чевой дискриминации, «языка вражды»17. При этом очевид-
16 Например, о сосуществовании разных академических миров,
о которых говорит М. Соколов, нуждающихся в определенной изо-
ляционистской идеологии как форме самозащиты от проигранного
соревнования на международном рынке идей. См.: Соколов М. Про-
блема консолидации авторитета в постсоветской науке //Антропо-
логический форум. 2008. № 9. С. 8-31, Он же. Российская социология
после 1991 года: Интеллектуальная и институциональная динамика
«бедной науки» // Laboratorium. Журнал социальных исследований.
2009. № 1. С. 42-43-
17 Можно привести пример ожесточенной дискуссии, кото-
рую вызвало исследование «языка вражды» в петербургской прес-
се, причиной которой являлось острое нежелание журналистов
уважаемого демократического издания согласиться с тем, что их
язык мало чем отличается от языка тех ксенофобов и расистов,
с которыми, естественно, уважаемые журналисты не хотели ока-
заться в одной лодке. См., например: Зубарев Е. Политкорректность:
260
РАСИЗМ В РОССИЙСКИХ УНИВЕРСИТЕТАХ...
но, что зачастую «нечаянный » расизм вовсе не случаен, его
активизация достаточно часто имеет вполне политический
подтекст, когда эксперты попросту легализуют научными
схемами реальную дискриминацию определенных групп18.
Тем не менее важно отметить, что, помимо достаточно прак-
тических причин, распространение «нечаянного » расизма
в академической среде, его специфика и возможные спо-
собы оппонирования нуждаются в системном изучении
и осмыслении19.
(Источниками по проблеме распространенности расиа-
лизма в академической среде являются прежде всего
— образовательные программы, учебники и учебные по-
собия;
— статьи, монографии, интервью представителей акаде-
мического сообщества, зачастую выступающих в роли экс-
пертов в области мультикультурных сообществ;
— интервью и различного рода фокус группы со студен-
тами и преподавателями, другими представителями акаде-
мического сообщества;
— специфическим, но весьма важным источником ин-
формации по исследованию вопроса о том, насколько широ-
ко расизм распространен в системе российского образова-
ния и науки, являются, как ни странно, уголовные процессы,
а именно ситуации, когда экспертное знание используется
для защиты или обвинения в рамках статьи 282 УК РФ20.у
*
Дружественный огонь на языке вражды // Петербургский час пик.
№ 14, 31 марта 2004.
18 Мониторинг дискурса межэтнических отношений в Красно-
дарском крае. Декабрь 2002 г. — февраль 2003 г. // Академический
дискурс — http: // www.sova-center.ru /hate-speech /publications/other-
organizations/2003/10/dl 198/.
19Bonilla-Silva E. Rethinking Racism: Toward a Structural Interpreta-
tion // American Sociological Review. 1997. Vol. 62. № 3. P. 465-480.
20ДубровскийД.В. «Что с научной точки зрения понимается...» //
Русский национализм — идеология и настроения. М., 2006.
261
ДМИТРИЙ ДУБРОВСКИЙ
Изучение этой проблемы в силу чувствительности са-
мой темы достаточно сильно ограничено. Нельзя не со-
гласиться с мнением А. Осипова, что актуальность анализа
вузовских учебников связана с тем, что они являются «од-
ним из средств освоения дискурса в определенной про-
фессиональной сфере. С помощью учебной литературы
формируются представления о нормальном — о том, ка-
кие проблемы важны, а какие нет, что включает в себя про-
фессиональный словарь и каков набор допустимых рито-
рических приемов»21. Важно при этом, что нормализация
расизма — процесс, происходящий не только в правовом
образовании, но и в целом в области гуманитарного и соци-
ального знания, и это также требует определенных иссле-
дований. Исследование программ ведущих вузов Москвы
в этом смысле дает достаточно печальные наблюдения22.
В то же время достаточно показательной реакцией является
реакция существенной части представителей школы рос-
сийской физической антропологии на попытки уголовного
преследования в отношении издаваемых в Москве расист-
ских книг23.
21 Осипов А. Эссенциалистские представления об этничности
в системе преподавания правовых специальностей // Расизм в язы-
ке образования. 2004. С. 140.
22 Бикбов А. Вирус расизма в российском образовании // Что де-
лать — http://www.chtodelat.org/index.php? option=com_content&vie
w=category&layout=blog&id=228&Itemid=375&lang=en&limitstart=4
23 В ответе на запрос петербуржских правозащитников Р. Линь-
кова и Ю. Вдовина по поводу издания одиозной серии «Библиотека
расовой мысли» ряд уважаемых представителей физической ан-
тропологии, преподавателей вузов Москвы поддержали Авдеева-
Соловьева, заявив, что в распространении такого рода литературы
нет признаков пропаганды расизма, а есть только информирование
о состоянии физической антропологии в Германии времени Третье-
го рейха (Ответ Симоновской межрайонной прокуратуры г. Москвы
на запрос Р. Линькова и Ю. Вдовина, 2006, Архив автора).
262
РАСИЗМ В РОССИЙСКИХ УНИВЕРСИТЕТАХ...
Проблемой тем не менее является то, каким образом дис-
курс образовательных программ и собственно взгляды са-
мого преподавателя влияют на отношение студентов к этой
проблеме? Исследований такого рода чрезвычайно мало,
и зачастую они посвящены скорее наиболее ярким приме-
рам, в которых расизм может проявить себя в классическом
понимании этого термина, будь то исследование адаптации
африканских студентов в московских вузах или студентов —
уроженцев Крайнего Севера в Полярной Академии в Санкт-
Петербурге24.
В качестве достаточно яркого примера резкой полемики
по поводу вполне академического исследования Марины
Могильнер «Homo imperii. История физической антропо-
логии в России (конец XIX — начало XX в.)»25. В силу понят-
ных причин ни представители уважаемой науки, история
которой достаточно выпукло представлена в монографии,
ни представители достаточно маргинальных политических
течений, в которых расизм предстает как составляющая
часть политической идеологии, не могли не отреагировать
на появившийся текст. Правда, в прямом смысле слова поя-
вившиеся отзывы нельзя назвать полемикой, поскольку ав-
тор монографии на них не ответил. Полемикой тем не менее
можно назвать сами отзывы, которые появились, с одной
стороны, в уважаемых академических изданиях, с другой,
в праворадикальных источниках. С точки зрения борьбы
с расизмом наиболее показательно то, что в резком непри-
ятии работы М. Могильнер неожиданно сошлись, с одной
стороны, известный праворадикал А. Савельев, чья при-
надлежность к расизму не вызывает сомнений, и не менее
м Жерлицына Н.А. Социально-культурная адаптация африкан-
ских студентов в вузах России http: // www.inafran.ru/ru/content/
view/120/51/.
25 МогильнерМ. Homo imperii. История физической антрополо-
гии в России (конец XIX — начало XX в.). М.: НЛО, 2008.
263
ДМИТРИЙ ДУБРОВСКИЙ
известный антирасист, профессор и доктор исторических
наук А. Г. Козинцев.
Я имею прежде всего в виду рецензию профессора
А.Г. Козинцева «Наука минус наука»26 и аналогичный текст
А. Савельева «Покушение на антропологию»27. В качестве
весьма спорной, но, во всяком случае, лишенной опреде-
ленного эмоционального запала, можно еще привести ре-
цензию О. Эдельман28.
В рамках уже приведенной выше терминологии таких
очевидных расистов, как Андрей Савельев, можно называть
расиалистами, то есть представителями идеологии, напря-
мую объясняющей свойства и качества личности через ее
принадлежность к расе, понимаемой как биологическая ка-
тегория29.
Реакция глубокоуважаемого мною профессора Ко-
зинцева, по-видимому, является реакцией профессиона-
ла — представителя той самой дисциплины, которую изучает
в своей монографии М. Могильнер. Реакция притом настоль-
ко резкая, я бы даже отметил, необычная для классических
академических рецензий, что заставляет задуматься над тем,
что же делает людей, убежденных противников расизма,
26 Козинцев АГ. Наука минус наука //Антропологический форум.
2009. № 11. С. 429-441.
2:1 Савельев А Покушение на антропологию. Анализ спекуляций
на антропологические темы в книге Марины Могильнер «Ното
imperii: История физической антропологии в России» // saveliev.ru.
О самом А. Савельеве как представителе современной версии расиа-
лизма см.: Шнирельман В.А Расология в действии.- мечты депутата
Савельева // Верхи и низы русского национализма. М.: Центр-Сова,
2007. С. 162-187; Он же «Цепной пес расы»: диванная расология как
защитница «белого человека» // Верхи и низы русского национа-
лизма. С. 188-208.
28 Ср.: Эдельман О. В тупиках большой науки // Русский жур-
нал — http: //www.russ.ru/pushkin/V-tupikah-bol-shoj-nauki
29 Todorov Т. On Human Diversity: Nationalism, Racism and Exoti-
cism in French Thought. Cambridge, Mass., 1993. P. 91-94.
264
РАСИЗМ В РОССИЙСКИХ УНИВЕРСИТЕТАХ...
такими жесткими оппонентами в академических спорах
по поводу истории физической антропологии30?
Приводимое ниже рассуждение вовсе не претенду-
ет на глубокий анализ принципиальных и существенных
расхождений в отношении к примененной М. Могильнер
исследовательской методологии. Тем не менее представля-
ется возможным сделать ряд принципиальных замечаний,
касающихся рецензии А. Г. Козинцева, чтобы увидеть тот
принципиальный и во многих отношениях трагический
раскол в гуманитарном и социальном знании, который, как
представляется, делает фактически невозможной выработ-
ку единой повестки дня в противодействии академическо-
му расизму. Кроме того, сам автор столь яркой рецензии,
сравнив в полемическом задоре работу М. Могильнер с тру-
дами В. Б. Авдеева и его соратника А. Савельева, дал возмож-
ность и нам сравнить его логику с логикой вышеуказанных
расиалистов.
Прежде всего очевидно, что с точки зрения классиче-
ской гуманитарной науки, приверженцем которой явля-
ется профессор Козинцев, невозможно такое явное нару-
шение дисциплинарных границ, на которое, по мнению
автора, пошла М. Могильнер. Невозможно, чтобы историк
и филолог могли хоть что-то внятное сказать по поводу
науки, которая определяет себя как естественно-научная
дисциплина и потому попросту не может быть доступна
в сколь-нибудь приемлемом виде тем профанам, которые
не посвятили ей свою жизнь: «Если бы Могильнер была про-
сто дилетантом в антропологии, в этом не было бы боль-
шой беды. Но она — дилетант воинствующий», поскольку,
30 Не столько критикой работы М. Могильнер, сколько попыткой
Е. Мельниковой уравновесить необычно резкий и эмоциональный
тон текста А. Г. Козинцева является ее рецензия в том же выпуске
Антропологического форума: Мельникова Е. От Homo Imperii к ан-
тропологии в России и назад //Антропологический форум. 2009-
№ 11. С. 442-452.
265
ДМИТРИЙ ДУБРОВСКИЙ
следуя логике А. Козинцева, интерпретирует не факты,
а их идеологические импликации31. Козинцев пишет:
«...она [М. Могильнер] — дилетант воинствующий. Наука
ей не нужна, она ее только раздражает. Факты как таковые
для нее не существуют, они — пережиток позитивизма.
Фактов нет, есть лишь их идеологические импликации, при-
чем сплошь и рядом высосанные из пальца»32. Таким об-
разом, А. Г. Козинцев выступает здесь как поборник чистой
науки, существующей, по его мнению, вне идеологических
построений. Отсюда и его обвинение автора монографии
не только в дилетантизме, но дилетантизме, идеологически
предвзятом. И наконец, чтобы отвести всяческие подозре-
ния от собственно российской физической антропологии,
автор утверждает, что «не... “ужасы нацизма”, а избыточная
политкорректность, возникшая гораздо позже этих ужа-
сов и связанная вовсе не с ними, а с “защитной реакцией”
американской академии на труды Куна, Дженсена и про-
чих американских расистов, стерла в сознании широкой
публики и в головах многих гуманитариев различие меж-
ду расоведением и расизмом»33. Более того, собственно
в Советском Союзе, по мнению автора, «в силу ряда истори-
ческих обстоятельств погромщики-практики меньше нуж-
дались... в услугах теоретиков, чем их коллеги в Америке или
Германии.... факт остается фактом: зараза расизма очень
мало затронула российскую науку»34.
Таким образом, основные претензии А. Г. Козинцева
сводятся к трем основным постулатам. Во-первых, чтобы
иметь право анализировать и критиковать собственно фи-
зическую антропологию в России, необходимо иметь про-
фессиональную базовую подготовку в области физической
31 Козинцев А. Г. Указ. соч. С. 433.
32 Там же.
33 Там же. С. 439-
34 Там же. С. 436.
266
РАСИЗМ В РОССИЙСКИХ УНИВЕРСИТЕТАХ...
антропологии (причем желательно, видимо, не западную,
дабы не быть обвиненным в работе на чуждый российской
почве идеологический проект). Во-вторых, поскольку наука
и политика в целом, по мнению профессора Козинцева,
не связаны, «ученые могут, по своей воле или вопреки ей,
оказаться вовлеченными в политику, но только привер-
женцы Покровского и Митина способны верить в то, что
наука есть форма политики», — ядовито отмечает автор
рецензии35. Очевидно, что автор выступает исследовате-
лем, близким идеологии сциентизма, представляющим
науку как независимый от политики проект, дающий чи-
стое и объективное знание. И наконец, что дискредитация
расизма ужасами Второй мировой войны и холокостом
не может затрагивать российскую науку потому, что «ра-
сизм российскую науку не затронул ».
При этом очевидно, что, как кажется, сама по себе
формулировка исследовательской задачи, поставленной
М. Могильнер, а именно написание «истории российской
антропологической мысли » было не вполне завершено; воз-
можно, если бы автор сформулировал свою задачу именно
как исследование истории самого понятия «раса » и его роли
в истории русской антропологической мысли, многие пре-
тензии, вероятно, были бы попросту сняты. В то же время
очевидно, что сама по себе история понятий, то есть именно
. то, чему посвящена монография М. Могильнер, при такой
постановке вопроса становится попросту невозможной36.
Кроме того, убежденность, что историки и филологи не мо-
гут вторгаться в пределы физической антропологии исклю-
чительно потому, что не являются специалистами в ней, ре-
шительно не выдерживает критики. Упрек подобного рода,
35 КозинцевА.Г. Указ. соч. С. 440.
36 В этом смысле пространная цитата из М. Бурдье, приведенная
Ё. Мельниковой, является, на мой взгляд, вполне достаточным отве-
*том на вопрос о дисциплинарных границах исследований.
267
ДМИТРИЙ ДУБРОВСКИЙ
на мой взгляд, примерно равнозначен упреку Дюркгейму,
что он, не являясь психологом, взялся за анализ самоу-
бийств37. Это делает невозможной фактически всю интел-
лектуальную науку и заключает все дисциплины в узкие
рамки дисциплинарного самоописания и самоизучения.
В целом очевидно, что конструктивистская парадигма,
в рамках которой написана монография, вступает в серьез-
ное противоречие со сциентистским наследием советской
школы гуманитарного и социального знания. Понятно, на-
пример, что для А. Г. Козинцева громадный корпус моногра-
фий, прежде всего, разумеется, монографий американских
и европейских, в которых раса исследуется с конструкти-
вистских позиции38, очевидно, не является приемлемым. Тем
не менее сравнение текстов рецензий А. Савельева с текстом
А. Козинцева, при очевидной разнице их взглядов, представ-
ляется достаточно показательным.
Кроме того, сам автор рецензии, кажется, предложил
такую схему, сравнив работу М. Могильнер с текстами
В. Авдеева. С точки зрения автора,
1. оба автора не имеют отношения к физической антро-
пологии как науке и потому не имеют права ничего говорить
по ее поводу;
2. обоих интересует политика;
3. оба не видят разницы между расоведением и расиз-
мом;
4. оба считают, что расизм в России и российской науке
в целом имеет глубокие исторические корни.
37Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд. М.: Мысль,
1994.
38 См., например: Delgado R., StefancicJ. Critical Race Theory: An In-
troduction. NYU Press, 2001; Майлз R, Браун M. Расизм. M.: РОССПЭН,
2004. Показательно и то, что американская традиция Critical Legal
Studies анализирует концепцию расы также и в правовом дискурсе.
268
РАСИЗМ В РОССИЙСКИХ УНИВЕРСИТЕТАХ...
С точки зрения автора, единственным различием явля-
ется оценка ситуации: по мнению А. Козинцева, то, что для
М. Могильнер плохо, для В. Авдеева хорошо39.
Следуя предложенной самим профессором Козинцевым
схеме, можно сравнить и его собственный подход с подхо-
дом резко критикуемых им расистов.
Показательными, если не впечатляющими, являют-
ся несколько существенных совпадений между столь разны-
ми по своей идеологической направленности авторами40.
Прежде всего обращает на себя внимание общий аргу-
мент в защиту физической антропологии как таковой: как
А. Савельеву, так и А. Г. Козинцеву, даже судя по названиям
рецензий, сама по себе постановка исследовательского во-
проса и деконструкция концепции расы видятся, в общем,
вызовом существованию науки «физическая антропология ».
Не случайно название рецензии А. Савельева «Покушение
на антропологию», с которым вполне корреспондирует
у Козинцева более тонкое — «Наука минус наука». Не менее
очевидно, впрочем, что под физической антропологией оба
автора понимают совершенно разные вещи. Тем не менее
общим пафосом обоих текстов является защита россий-
ской науки.
Одной из причин, вызвавшей кжизни саму традицию ин-
теллектуальной критики применительно к одному из аспек-
тов истории развития гуманитарного и социального зна-
ния в Российской империи и Советском Союзе, оба автора
39 Козинцев А.Г. Указ. соч.С. 432.
40 А. Г. Козинцев является безусловным противником, и про-
тивником граждански активным, расизма как идеологии и «на-
учного расизма» как обоснования этой идеологии. См., напри-
мер, его детальную и блестящую критику построений расиста
В. Авдеева в: Козинцев А. Г. Расолог Владимир Авдеев «изучает
извилины в мозге врага» // Критика расизма в современной России
и научный взгляд на проблему этнокультурного многообразия. М.:
Московское бюро по правам человека, «Academia», 2008. С. 19-42.
269
ДМИТРИЙ ДУБРОВСКИЙ
считают «западным влиянием», явно оценивая этот факт
достаточно негативно. Не случайно в тексте А. Г. Козинцева
фигурируют «продвинутые» филологи и историки, которые
имеют «западные PhD» и получают «западные гранты»41. Цель
работы этих продвинутых также достаточно четко прописа-
на: «свалить с больной головы на здоровую »42. Имеется в виду,
что американская антропологическая школа, мучимая виной
за проявления расизма в собственной стране, обратилась
к изучению положения дел в других странах: «некоторые
американские антропологи перешли в наступление и при-
нялись искать расистов в других странах»43.
Таким образом, М. Могильнер предстает перед читателем
не просто какдилетант, присвоивший себе право интерпре-
тации истории науки так, как диктует ей ее исследователь-
ская парадигма, но и как агент Запада, чьей основной целью
является дискредитация российской науки.
Невозможно не увидеть прямых параллелей между такого
рода обвинениями и текстом А. Савельева, который полагает
методологию М. Могильнер «политическим заданием»44, а ее
текст имеющим отношение не к физической антропологии,
а к политической программе: «нужно “точным знанием” (точ-
нее, мифом о точности и знании) разрушить сначала то, что
осталось от традиции, а потом постмодернистским смешени-
ем всего со всем убить и это знание. Чтобы в мире не осталось
ничего “точного” — ни традиции, ни знания»45. Еще более по-
казательно, что оба рецензента защищают не только физиче-
скую антропологию в своем собственном понимании, но и
41 Козинцев А. Г. Наука минус наука. С. 431.
42 Там же. С. 436.
43 Там же.
44 Савельев А. Покушение на антропологию. Анализ спекуляций
на антропологические темы в книге Марины Могильнер «Ното
imperii: История физической антропологии в России» // saveliev.ru
45 Там же.
270
РАСИЗМ В РОССИЙСКИХ УНИВЕРСИТЕТАХ...
вообще объективную науку как таковую. Если А Козинцева
раздражает то, что он называет «идеологическими имплика-
циями фактов », то в том же самом духе А Савельев говорит, что
в процессе анализа в работе Могильнер «синтез совершается
уже не наукой, а некоей сектой, пытающейся подмять науку
и навязать ей свой догмат»46.
Разница исключительно в гипотетической цели этого
задания: в рассуждениях А. Савельева такая работа предстает
как «русофобская», а в отзыве А. Козинцева как работа «диле-
тантская» и «идеологически заданная».
То, что расизм для правых радикалов является частью
политического проекта и «покушения» на него являются
не столько научной, сколько политической проблемой, до-
статочно очевидно. Ирония, однако же, заключается в том,
что, «защищая физическую антропологию» путем обви-
нения оппонента в идеологической заданности и работе
на обуреваемый комплексами вины Запад, сам А Г. Козинцев
становится актором политической борьбы. Очевидно, что
физическая антропология профессора Козинцева не имеет
прямого отношения к ксенофобской и расистской «расоло-
гии» Авдеева—Савельева. Проблема заключается в том, что
сам посыл, предлагаемый автором («зараза расизма очень
мало затронула российскую науку»47), фактически снимает
вопрос о том, насколько интеллектуальная атмосфера рос-
сийской науки и образования порождает те самые расист-
ские в современном понимании этого термина схемы, поче-
»
му так популярно евразийство Дугина и культурный расизм
Л. Гумилева.
А. Хайек в своем труде «Контрреволюция науки», напи-
санном еще во время Второй мировой войны48, убедительно
46 Савельев А. Указ. соч.
47 Козинцев А. Г. Наука минус наука. С. 436.
48 Хайек Ф. Контрреволюция науки: Этюды о злоупотреблениях
• разумом. Фонд Либеральная миссия, ОГИ, 2003.
271
ДМИТРИЙ ДУБРОВСКИЙ
показал, как слепая вера во всемогущество и во всезнание
естественных наук, перенесенная на почву гуманитарного
знания, стала одним из главных источников антилибераль-
ных, тоталитарных режимов XX века. Уверенность в том,
что устройство и развитие общества может быть описано
и проанализировано, по сути, естественно-научными мето-
дами, привела, как убедительно доказывает Хайек, к победе
социализма и отступлению либерализма в Европе. Одной
из важных составляющих сциентистского взгляда на мир,
сущностно связанного с социалистическими идеями, стала
убежденность в объективности и точности научного знания,
его независимости от политических и иных факторов.
Уверенность в том, что, поскольку расизм не является
проблемой российской науки, то российская физическая
антропология в достаточной мере свободна от моральной
ответственности за то, что происходило как в Европе, так
и в Советском Союзе в XX веке, является очевидной про-
блемой в формировании антирасистских убеждений в об-
ществе. Уверенность в существовании чистого расоведе-
ния, незамутненного расистскими схемами, являющегося
чистой наукой, не связанного с политикой, таким образом,
делает фактически невозможным союз с теми, кто полагает,
что только деконструкция расы и этноса как базовых катего-
рий российского гуманитарного знания, связанного с опи-
санием человеческого многообразия, поможет не только
интеграции российской науки в международный контекст,
но и в практической борьбе с проявлениями расизма и ксе-
нофобии в университетах.
Более того. Антирасизм, построенный на уверенности в
«нейтральности» категорий раса и этнос, ведет к результатам,
обратным предполагаемым. Можно вслед за А. Осиповым
смело утверждать, что в современном мире «антирасизм в со-
вокупности с мультикультурализмом стал формой воспроиз-
272
РАСИЗМ В РОССИЙСКИХ УНИВЕРСИТЕТАХ...
водства этноцентристских и националистических идей»49.
Применительно к рассмотренной выше полемике можно
сказать, что речь идет о том, что «нейтральное» представле-
ние о расе становится способом «защитной реакции» рос-
сийского гуманитарного знания в ситуации видимого нера-
венства в разделении международного интеллектуального
рынка50.
&
49 Осипов А. Сборник материалов конференции «Социальные
права и социальная политика в России». Ср.:Radtke F.-O. Multikultura-
lismus. Ein postmodernerNachfahredesNationalismus//Vorgange. 1992.
Bd. 3.S. 23-30.
50 Соколов M. Российская социология после 1991 года: Ин-
теллектуальная и институциональная динамика «бедной науки».
С. 42-43.
Александра Поли1
и Джулия Фаббиано1 2
ДЕБАТЫ ВОКРУГ
КОНСТРУИРОВАНИЯ КАТЕГОРИИ
«МУСУЛЬМАНИН / МУСУЛЬМАНКА»
ВО ФРАНЦУЗСКОМ ПУБЛИЧНОМ
ПРОСТРАНСТВЕ
Политическая культура Франции основана на принци-
пе светскости и не позволяет ни по-настоящему считаться
с исламом, ни точно его описать. Между тем место, занимае-
мое этой религией в общественной дискуссии и социаль-
ных науках, дает возможность разглядеть отдельных инди-
видов и в той или иной степени позволяет выразить себя
тем, кто определяет себя как мусульманина/мусульманку.
Относительно неформальный характер, незаметность, к ко-
торой стремятся данные, учитывающие такие критерии, как
происхождение, религия, культура, на деле уже давно благо-
приятствуют тому, что в многочисленных заявлениях звучит
призыв к их учету и анализу. Смешение таких параметров,
как происхождение, род, религия во французском видении
ислама заставляет нас задуматься о том, как они сочетают-
ся в общепринятом языке и в языке общественных наук.
Именно в этом пространстве знания, где с разной степенью
1 Национальный центр научных исследований (CNRS), Центр
социологических анализа и интервенций (CADIS) при Высшей шко-
ле социальных исследований (EHESS).
2 Университет Париж-13, Центр социологических анализа и ин-
тервенций (CADIS) при Высшей школе социальных исследований
(EHESS).
274
ДЕБАТЫ ВОКРУГ КАТЕГОРИИ «МУСУЛЬМАНИН/МУСУЛЬМАНКА...»
отчетливости можно разглядеть отдельных индивидуумов,
мы проанализируем различные смыслы, вкладывающиеся
в употребление категории «мусульманин».
Ислам как реальность, затрагивающая все француз-
ское общество, появился уже давно, а именно в период ко-
лониального правления в Алжире, когда мусульмане были
«созданы » как меньшинство и как особая демографическая
категория ’. Через религиозную принадлежность, которую
принято было считать однородной, была определена этни-
ческая принадлежность целого социального слоя. Это был
процесс выработки неравных категорий идентичности, слу-
живший оправданием для колониального господства и экс-
плуатации. Впрочем, вплоть до начала Алжирской войны на-
блюдалось некоторое терминологическое замешательство
в вопросе о том, как именовать колониальных подданных:
наиболее распространенные термины — «мусульманин»,
«туземец», «араб» — использовались как синонимы4, хотя
с начала 1940-х годов в официальный язык вошло понятие
«французский мусульманин»5.
С началом войны в Алжире в метрополии был введен по-
литический, социальный и полицейский контроль за коло-
низированным населением, которое отныне стали чаще всего
’ Термин «мусульманин» использовался во Французском Алжи-
ре, чтобы противопоставить местное население европейцам (так
называемым алжирцам), а также отделить их от местного населе-
ния еврейского происхождения (до декрета Кремьё, даровавшего
им французское гражданство в 1870 году). См.-. Kateb К. Europeens,
«indigenes» et juifs en Algerie (1830-1962). Paris: Ined/ PUF, 2001.
4 Между тем было бы интересно провести более детальный ана-
лиз тех обстоятельств и того символического контекста, в которых
использовался каждый из этих терминов.
5 К примеру, в июне 1943 года было создано Управление по де-
лам северо-африканских мусульман (AMNA), а в 1944 году выходит
постановление, согласно которому «французские мусульмане Алжи-
ра пользуются всеми правами и имеют все обязанности, присущие
французам-немусульманам».
275
АЛЕКСАНДРА ПОЛИ И ДЖУЛИЯ ФАББИАНО
называть через отсылку к религии — «мусульманами»; и в от-
ношении него, в силу его так называемой «мусульманской
ментальности», были приняты особые меры. Появление поня-
тия «мусульманской ментальности» отметило начало следую-
щего этапа, когда суть религии свели к комплексу моральных
и поведенческих свойств, представленных в упрощенном
и негативном виде. По окончании Алжирской войны наи-
менование «французский мусульманин» закрепилось за во-
еннослужащими вспомогательных войск (харки — harkis)
и членами их семей, тогда как прежние французские мусуль-
мане колониального периода превратились в «алжирцев», «се-
вероафриканских рабочих» или же в «иммигрантов».
В постколониальной Франции мусульманский вопрос
был сначала негласно, а потом открыто отождествлен с ми-
грационными волнами из бывших колоний и с процессом
интеграции новых мигрантов. Между тем в 1970-е годы
о «мусульманах» стали говорить реже, чаще упоминались
рабочие иммигранты и арабы. Лишь в начале 1980-х, ког-
да североафриканская миграция перестала быть времен-
ным явлением, а в обществе и СМИ заговорили о втором
поколении иммигрантов, ислам возвратился в публичное
пространство и на страницы научных публикаций6. С тех
пор мусульманский вопрос неизменно возникает в дебатах
об иммиграции, интеграции и в последнее время в дебатах
6 К концу 1980-х годов были опубликованы первые работы, не-
посредственно посвященные исламу во Франции. Одним из наибо-
лее значимых стала публикация Жиля Кепеля (KepelG. Les banlieues
de 1’Islam. Naissance d’une religion en France. Paris: Seuil, 1987). Речь не
идет о том, чтобы, не проводя детального исследования, дать харак-
теристику мусульманскому населению, определяемому так, как было
принято в колониальную эпоху, а о том, чтобы изучить проявление
религиозной практики в общественном пространстве, а также ее
взаимосвязь с политикой (См.-.Leveau R., Wihtolde Wenden С. Evolution
des attitudes politiques des immigres maghrebins // Vingtieme siecle.
1985. №7).
276
ДЕБАТЫ ВОКРУГ КАТЕГОРИИ «МУСУЛЬМАНИН/МУСУЛЬМАНкА...»
о государственной идентичности. Со временем то, что под-
разумевали, и то, о чем говорили напрямую, поменялось ме-
стами: если раньше об исламе упоминалось в рамках чрез-
вычайно обширной темы иммиграции, то сегодня очевидно,
что политическое и медийное освещение ислама связывает
его с проблемой конструирования образа Другого и меха-
низмами этносизации, то есть придания этническим раз-
личиям социального значения.
Росту влияния ислама во Франции способствовали
и международные события, отголоски которых, начиная еще
с Иранской революции 1979 года, способствовали превра-
щению ислама в предмет полемики и спекуляций во фран-
цузском обществе. Внешне- и внутриполитические события
часто накладывают отпечаток друг на друга, а их освещение
средствами массовой информации не обходится без прове-
дения параллелей и даже прямого смешивания7.
После «политико-медийной истерии »8, вызванной делом
о хиджабе 1989 года, ислам был официально признан соци-
альной проблемой и на передний план вышли темы, до этих
событий остававшиеся в тени9. Вопросы о невозможности
ассимиляции и интеграции, о государственной идентично-
сти стали взрывоопасными и воспринимались через призму
ислама. В работах, посвященных магребинскому населению,
ислам имплицитно упоминался то как скрытый культурный
фактор, то как фактор, который необходимо учитывать,
7 Noiriel G. Immigration, antisemitisme et racisme (XIXe — XXe
siecle). Discours publics, humiliations privees. Paris: Fayard, 2007.
P.613.
8 DeltombeT., RigousteM. L’ennemi interieur: la construction
mediatique de la figure de «ГАгаЬе»//Blanchard P., Bancel N., Lemaire S.
et al. La fracture coloniale: la societe franchise au prisme de I’heritage
colonial. Paris: La Decouverte, 2005.
9Amiraux V. Discoursvoilesurles musulmanesen Europe. Comment
les musulmans sont-ils devenus des musulmanes // Social Compass. 2003.
Vol. 50. № l.P. 85-96.
277
АЛЕКСАНДРА ПОЛИ И ДЖУЛИЯ ФАББИАНО
когда речь идет об интеграции (наравне со смешанными
парами). Окольными путями давалось понять, что лучше
всего будут интегрированы лица, наиболее далекие от ре-
лигии. М. Трибала10 11 в отношении потомков иммигрантов
из мусульманских стран, за исключением Алжира, утверж-
дает: «их наиболее сильная религиозность позволяет, одна-
ко, предполагать менее полную адаптацию», другие авторы
изучают исключительно «феномен ислама» — его включение
в публичное пространство (местную политику) и его роль
в субъективации акторов. Спорно определяя свое исследо-
вательское поле, Ж. Сезари в книге «Быть мусульманином
во Франции»11 сосредотачивается почти исключительно
на выходцах из Магриба, не учитывая другое мусульманское
население. Термин «мусульманин» позволил не только сме-
шивать родителей и детей, маскируя тем самым социальные
и профессиональные маршруты разных поколений, а ино-
гда даже верования и практики, но и, самое главное, держать
детей мигрантов на расстоянии и, следовательно, дифферен-
цировать их от остальных членов общества.
После 11 сентября 2001 года мусульманский вопрос, по-
терявший к тому времени свою остроту12 после прекраще-
ния так называемых «исламских покушений», вновь привлек
общественное внимание: одной его стороной стала всеоб-
щая подозрительность в отношении исламских сообществ
и террористов, а другой — исламофобия и дискриминация
по религиозному признаку. В то же время оценки числен-
ности мусульманского населения и их значительное рас-
хождение (от 2 до 6 миллионов человек) привлекают все
10 WbalatM. De 1'immigration al'assimilation: enquete sur les popu-
lations d'origine etrangere en France. Paris: La Decouverte, 1996. P. 262.
11 CesariJ. Etre musulman en France aujourd'hui. Paris: Hachette,
1997.
12 Высший совет no интеграции (HCI) посвятил свой доклад
2000 года теме «Ислам в Республике».
278
ДЕБАТЫ ВОКРУГ КАТЕГОРИИ «МУСУЛЬМАНИН/МУСУЛЬМАНКА...»
больше внимания, и первые опросы (в том числе проведен-
ные Национальной консультативной комиссией по правам
человека13) о «мусульманских» делах, о портрете мусульман,
о мусульманах и гражданстве, а также о зарождении пробле-
матики, связанной с религиозной дискриминацией, датиру-
ются началом 2000-х годов.
Основные темы, возникшие в публичном пространстве
и общественной дискуссии с начала 2000-х, отражают как
минимум два феномена: с одной стороны, феминизацию
мусульманского вопроса и превращение мусульманской
женщины в ключевую фигуру, на которую направлен инте-
рес как большинства французского общества, так и мусуль-
манского меньшинства, а с другой стороны, включение ис-
лама в городское пространство и зарождение противоречий
между исламом и государственной идентичностью.
Дело о платке. Бурка и никаб
Исламскому платку уже давно отведено особое сим-
волическое место в воображении французов. Церемония
снятия платков, прошедшая 13 мая 1958 года в Алжире, ког-
да мусульманским женщинам было предложено поднять-
ся на помост на городской площади, снять и сжечь платок
в знак эмансипации, была лишь первым тому подтвержде-
нием. Постколониальная Франция познала много кризисов,
связанных с платками, и еще до первого реального кризи-
са — в Крее в 1989 году14 — из платка сделали символ ислам-
13 CNCDH, Commission nationale consultative des droits de
1’homme.
14 В 1989 году в городе Крей исключили из школы трех девушек
за ношение платка, а несколько месяцев спустя в начальную школу
отказались записать девочку, также носившую платок. В то время
вопрос получил огласку, и государство вмешалось в эту проблему.
Рассуждения политиков как правого, так и левого толка в этом во-
просе противоречили друг другу. Окончательное решение принял
279
АЛЕКСАНДРА ПОЛИ И ДЖУЛИЯ ФАББИАНО
ской и исламистской угрозы. Символичность платка и его
различных наименований (исламский платок, паранджа,
хиджаб, чадра) с тех пор будет лишь усиливаться и закре-
пится как символ ислама, гораздо более запоминающий-
ся, чем мужская «борода », и в то же время станет символом
политической и медийной трактовки ислама во все более
лицемерном противопоставлении его с определенным про-
чтением французского принципа светскости.
С 2003 года «мусульманский вопрос» сконцентрировал-
ся вокруг дискуссии о хиджабе, которая стала предметом
яростных столкновений на общественной и научной сцене.
В обществе мнения разделились между поборниками закона,
ведущими борьбу против подчинения женщин, сторонни-
ками (обычно сторонницами) субъективации и свободного
выбора для женщин, носящих платок, и тех, кто в его ноше-
ние вкладывает новый смысл, исходя из позиций феминиз-
ма. Дискуссия, развернувшаяся вокруг принципа светскости,
вылилась в принятие в 2004 году закона о ношении знаков
религиозной принадлежности в государственных учрежде-
ниях, более известного как закон о хиджабе.
Стоит отметить, что под предлогом защиты принципа
светскости происходит скорее «культурализация респу-
бликанских ценностей»15 и, следовательно, опасная эт-
носизация дискуссии об иммиграции и государственной
Государственный совет (аналог Верховного суда), который принял
сторону семей девушек и заявил, что ношение платка вовсе не явля-
ется «демонстративным» символом. Таким образом, решение Госу-
дарственного совета разрешало девушкам носить в школе платки,
хотя подобная политика государства вызвала множество споров
среди немусульманского населения страны. В то же время и фран-
цузские СМИ продолжали развивать эту тему на страницах газет. —
Примеч.ред.
15 Laborde С. Virginity and Burqa: Unreasonable accomodations?
Considerations on the Stasi and Bouchard-Taylor Reports // La vie des
idees, 31 octobre 2008 — www.laviedesidees.fr.
280
ДЕБАТЫ ВОКРУГ КАТЕГОРИИ «МУСУЛЬМАНИН/МУСУЛЬМАНКА...
идентичности — дискуссии, которая укрепляет существую-
щие границы между нами и Другими. В самом деле, нико-
му не пришло бы в голову усомниться в полном совпаде-
нии двух важных векторов правительственной политики
в 2009 и 2010 годах: с одной стороны, парламентская ко-
миссия по сбору информации относительно ношения бур-
ки и никаба, возглавляемая А. Жереном, с другой стороны,
большая дискуссия о государственной идентичности, ини-
циированная Э. Бессоном16. К тому же тесная связь между
никабом и государственной идентичностью уже стала оче-
видна, когда в июне 2008 года отказали в предоставлении
гражданства марокканке, носившей никаб. Причиной от-
каза стала ее «радикальная религиозность, несовместимая
с основными ценностями французского общества, в част-
ности с принципом равенства полов»17.
Односторонние наступательные действия в отноше-
нии исламского покрывала — предмета, ношение которо-
го характерно для крайне незначительного меньшинства,
которое затрагивает, судя по данным проводимых государ-
ственных опросов, опубликованным в августе 2009 года,
менее 400 женщин, — вместо того чтобы по-настоящему
осведомить общество об этой скорее социальной, нежели
религиозной практике, привели к позорному овеществле-
нию республиканских ценностей, возведенных в ценности
универсальные, в противовес вымышленной исламистской
и фундаменталистской угрозе. Небезынтересно подчеркнуть
в этой связи, что комиссия, рассматривавшая этот вопрос,
не выслушала ни одной женщины, носящей бурку или ни-
каб, в отличие от комиссии в 2003 году, и что атмосфера,
16 RobineJ. La polemique sur le voile integral et le debat sur
I’identitenationale: une question geopolitique // Herodote. 2010.
№ 136.
17 Государственный совет, постановление от 27 июня 2008 года
№ 286798.
281
АЛЕКСАНДРА ПОЛИ И ДЖУЛИЯ ФАББИАНО
в которой проходили слушания, была крайне враждебной,
когда излагались критические мнения, отличные от взглядов
членов комиссии.
Использование в полемике фигуры женщины, носящей
полное покрывало, особенно отчетливо демонстрирует, что
из ислама пытаются сделать врага государства. Так, благо-
даря политическому и медийному освещению рядовое
происшествие стремительно переросло в спор о республи-
канских ценностях: речь идет о штрафе (оспоренном), на-
ложенном в апреле 2010 года на женщину, находившуюся
за рулем и облаченную в никаб. Оказалось очень просто
перейти с темы ношения полного покрывала на вопрос
о государственной идентичности, когда стало известно,
что эта женщина является одной из сожительниц фран-
цузского коммерсанта алжирского происхождения, Лиеса
Хеббаджа, уже известного социальным службам и не скры-
вавшего своего многоженства. Внимание переключилось
с женщины на полигамию, был поднят вопрос о сущности
французской культуры, другими словами, о посягательстве
на государственную идентичность, которое являют собой
исламские практики. Впрочем, обычно не упоминается,
что они присущи лишь меньшинству мусульман. Министр
внутренних дел Брис Ортфе даже упомянул возможность
лишить Лиеса Хеббаджа, натурализованного во Франции
в 1999 году, гражданства.
«Мусульманский» феномен и его различные аспек-
ты невозможно понять в отрыве от колониального насле-
дия и его постколониального осмысления, которые, с одной
стороны, положили начало выработке категории «мусуль-
манин», обозначающей инаковость, а с другой стороны —
возникновению мусульманской проблемы во французском
обществе. Нельзя не признать, что если с конца Алжирской
войны ислам постоянно упоминался в дебатах об иммигра-
ции и интеграции выходцев из Северной Африки, то с 2000-х
годов подчеркивается скорее фундаменталистский уклон
282
ДЕБАТЫ ВОКРУГ КАТЕГОРИИ «МУСУЛЬМАНИН/МУСУЛЬМАНКА...
и угроза для безопасности, которую представлял бы ислам,
если бы еще активнее превращал женское тело в инструмент
своего воздействия18.
Упомянув ряд фактов и политических решений, на-
шедших отражение в общественной дискуссии об исламе
во Франции в последние десятилетия, мы хотели бы ска-
зать несколько слов о том, как подходят к этому вопросу со-
циальные науки, тем более что о многих аспектах ислам-
ской проблемы одинаково громко спорят как в публичных
выступлениях, так и в академических кругах, к примеру,
о статистическом определении идентификации и практик,
связанных с религией.
Проблема измерений
Во Франции сбор данных о происхождении и религии
вызывает особенно жаркие споры. Между тем уже с давних
пор, хотя сегодня и более явственно, чем раньше, в нашей
повседневной жизни и обществе проявляются различия,
существующие между отдельными индивидами в том, что
касается религии, этнической принадлежности, культуры
или происхождения. Констатация этого факта порождает
шквал вопросов о контурах категоризации населения, если
придерживаться той строгой позиции, согласно которой
само признание существования различий уже представля-
ет угрозу для Республики. Впрочем, устойчивость приемов
идентификации, будь то приемы этнические, культурные
или религиозные, придает новое содержание и делает более
заметным вопрос об исламе, который во многом направляет
дискуссию о светскости.
18 Следует отметить, что в конце первого десятилетия XXI века
в научной литературе появляются первые издания (журналы и иссле-
дования) касающиеся французской мусульманской элиты, о мусуль-
манском населении Франции, о мусульманах, добившихся успеха.
283
АЛЕКСАНДРА ПОЛИ И ДЖУЛИЯ ФАББИАНО
Республиканская традиция, на которой зиждется миф
о создании французской нации, постулирует прямую и нераз-
рывную связь между государством/нацией и гражданами;
связь, которая во имя непризнания отдельных групп исклю-
чает всякое промежуточное и общинное взаимодействие.
Вытекающая отсюда политическая модель сделала граждан-
ство абстрактной, индивидуальной и универсальной катего-
рией, не учитывающей индивидуальную или коллективную
принадлежность к каким-либо группам. По Конституции
все граждане страны равны перед законом вне зависимо-
сти от происхождения, расы или исповедуемой религии.
«Эта умышленная и упорядоченная слепота, подкрепляю-
щая созидательную утопию об индивидуальной концепции
гражданства»1!>, на которой основано политическое соглаше-
ние, проявляется и в социальной политике, в сборе данных
о населении Франции, а также в управлении социальным
пространством. С тех пор единственными приемлемыми
критериями для описания социально-демографического
профиля французского населения являются те, что опреде-
ляют гражданское состояние: имя, пол, место жительства,
профессиональный статус. Те же самые критерии, называе-
мые «объективными», предопределяют политические дей-
ствия, призванные воплощать в жизнь подлинное равенство
и бороться против дискриминации20.
Призыв к республиканскому универсализму также силь-
но повлиял на ориентацию и структурирование миграци-
онной политики по вопросам приема, управления, инкор-
порации иностранцев и их потомков21. Французская модель
^SchnapperD. Lesenjeuxdemocratiquesdelastatistiqueethnique //
Revue I-’raiy aise de Sociologie. 2008. Vol. 49- № 1.
20 Даже несмотря на то, что с начала 2000-х годов законодатель-
ный корпус по борьбе против дискриминации опережает эти кри-
терии.
21 Noiriel G. Le Creuset fran^ais. Paris: Seuil, 1988.
284
ДЕБАТЫ ВОКРУГ КАТЕГОРИИ «МУСУЛЬМАНИН/МУСУЛЬМАНКХ...
интеграции, известная своей мифологизированной ритори-
кой об ассимиляции иммигрантов и последующих поколе-
ний при помощи всеобъемлющей мощи республиканских
институтов, в первую очередь школы, постулирует исчезнове-
ние в национальной ткани всякого своеобразия, связанного
с индивидуальной принадлежностью к какой-либо группе.
Принадлежностью, которая отныне не должна быть описана
или даже упомянута и тем более принята в расчет, даже если
придется поставить под сомнение саму модель, на которой
основано управление иммиграцией и государственной по-
литикой. В государственной статистике, где допускается лишь
классификация по критерию гражданства и стране рождения,
а французы изолируются от иностранцев и иммигрантов, су-
ществует единственное юридически принятое различение
демографических категорий. Поскольку категории иностран-
цев и иммигрантов «описывают социальный мир, ограни-
ченный “первичными мигрантами”»22, данные, полученные
в результате переписи, делают незаметными в количествен-
ном и социологическом отношении потомков иммигрантов,
чьи социальные карьеры становятся неотличимы от карьер
других граждан, а потому не могут быть проанализирова-
ны23. Таким образом, государственная статистика является
воплощением и движущей силой французской политики ас-
симиляции новых поколений, которая стирает их культурные
и этнические особенности. В ходе дебатов об учете происхо-
ждения в целях борьбы против дискриминации Высший со-
вет по интеграции однозначно подтвердил приверженность
22 Stavo-DebaugeJ. Les politiques anti-discrimination et les statis-
tiques: parametres d'une incoherence // Sociee contemporaine. 2004.
Vol. 53. № l.P. 72.
23 Simon P. Les statistiques, les sciences sociales fran^aises et les rap-
ports sociaux ethniques et de «race» // Revue fran^aise de sociologie.
2008. Vol. 49. № 1. P. 153-162;SimonP. L'impasse de 1'analyse statistique
dans une France sans «races» // Hommes et Migrations. 2003. № 1245.
P. 42-53.
285
АЛЕКСАНДРА ПОЛИ И ДЖУЛИЯ ФАББИАНО
республиканским принципам, подчеркнув «необходимость
благоприятствовать развитию разнообразия на всех уров-
нях, не соскальзывая к этническому учету с выделением групп
по цвету кожи, расовому происхождению или религиозной
принадлежности»24. Учет данных, считающихся «деликат-
ными», таких как происхождение, раса, реальная или пред-
полагаемая этническая принадлежность, противоречил бы
не только фундаментальным принципам республиканской
традиции, но и практическим приемам управления мигра-
ционными явлениями.
С тех пор единственными категориями, оправданны-
ми «французской моделью интеграции», которые можно
официально учитывать, являются категории «иммигранты »
и «иностранцы ». Они неизбежно пересекаются, поскольку ка-
тегория «иммигранты» включает любого человека, который
родился за границей и не являлся гражданином Франции,
а ныне проживает во Франции и, возможно, принял фран-
цузское гражданство; в эту категорию могут быть включены
и «иностранцы».
Несмотря на республиканскую позицию против любо-
го рода статистики «различия», которую П. Симон называ-
ет «выбором невежества»25, было бы ошибкой думать, что
мы не располагаем количественными данными по социо-
демографической ситуации граждан Франции иностранного
происхождения. Дополнительные опросы, проводившиеся
вместе с переписью населения (Исследование по семей-
ной истории 1999 года26), также крупные количественные
24 Avis au Premier Ministre du Haut Conseil a I'integration (HCI),
«Les indicateurs de I'integration. Statistiques ethniques, enquetes sur les
patronymes, mesure de la diversite, barometre de I'integration», Rapport
du Haut Conseil a I’integration, 2007. P. 6.
25 Simon P Les statistiques, les sciences sociales fran^aises et les rap-
ports sociaux ethniques et de «race». P. 156.
26 Etude de 1’histoire familiale, EHF.
286
ДЕБАТЫ ВОКРУГ КАТЕГОРИИ «МУСУЛЬМАНИН/МУСУЛЬМАНКА...»
обследования необязательного характера, проведенные
по случайным выборкам Национальным институтом демо-
графических исследований и Национальным институтом
статистики и экономических исследований27, позволяют
увидеть общую картину социально-профессиональных
маршрутов мигрантов. Кроме того, можно отметить совре-
менную тенденцию: ученые из сферы социальных наук,
и не только они, склоняются к принципиальному согласию.
Они считают, что закодированные данные статистическо-
го характера полезны в том случае, если их сбор отвечает
тщательно продуманным, четким целям и методам, которые
можно признать социально легитимными.
Исследование «Географическая мобильность и соци-
альная интеграция»28, несомненно, является первым обще-
государственным исследованием, призванным осветить
социокультурные траектории иммигрантов и их детей
(имеется в виду первое поколение, рожденное во Франции,
в семьях, где хотя бы один из родителей является имми-
грантом). Несмотря на откровенно ассимиляторский под-
ход, «проистекающий из однообразного видения развития
процесса интеграции»29, исследователи стремились рас-
сматривать «миграционный феномен» во всей его целост-
ности: географические корни, условия жизни, посещение
детьми школы, матримониальные, социальные и культур-
ные практики. Воплотив тот же подход и обновив эти дан-
ные, исследование «Карьера и происхождение» (Trajectoire
et Origine), проводившееся в 2008 году, «было призвано
27INED/INSEE — Institut national des etudes demographiques / Ins-
titut national de la statistique et des etudes economiques.
28 Mobilite Geographique et Insertion Sociale, MGIS, INED / INSEE
1992.
29 SafiM. Le processus d'integration des immigres en France: inegali-
tes et segmentation // Revue fran^aise de sociologie. 2006. Vol. 47. № 1.
P. 10.
287
АЛЕКСАНДРА ПОЛИ И ДЖУЛИЯ ФАББИАНО
улучшить статистические знания об иммиграции и интегра-
ции»30 и более глубоко затронуло вопрос о дискриминации
и расизме, но при этом важное место отводило процессам
идентификации иммигрантов и их потомков.
В этих трех статистических корпусах не только детально
описывается демографическая ситуация во Франции, вы-
двигаются оценки численности иммигрантов и их потомков
в двух поколениях в зависимости от страны происхождения,
но, главное, на основе некоторых критериев (язык, на кото-
ром говорят дома, безработица, посещение детьми школы,
супружеские отношения, связи с родиной, жилье) описыва-
ется, как живут семьи иммигрантов и что меняется в их об-
разе жизни, и это позволяет выявить/обнажить логику дис-
криминации, которой подвергаются некоторые категории
лиц иностранного происхождения.
Неясная категория
«мусульманин / мусульманка»
Категория «мусульманин» в качестве категории самои-
дентификации31 используется нечетко и, главное, весьма
спорно, что порождает как статистическую неточность, так
и коллективное беспокойство. После запрета в 1905 году
фиксировать вероисповедание населения официальная
статистика на основе переписи32 отсутствует, а потому
30 Algava Е., LhommeauB. Tes ой ТеО? A la recherche de la 2-е
generation pour 1'enquete «Trajectoires et Origines». 2010. Cm.: http //
teo.site.ined.fr/fr/donnees_et_resultats / presentations /
31 Barth F. (ed.) Ethnic Groups and Boundaries. The Social
Organization of Cultural Difference, Prospect Heights 1 ere ed.: Oslo,
Universitetforlaget, 1969.
32 В принципе во Французской республике запрещено задавать
вопрос о религиозной принадлежности в установленных законом
переписях, являющихся обязательными. Приоритетом остается за-
щита свободы религии в светском республиканском государстве.
288
ДЕБАТЫ ВОКРУГ КАТЕГОРИИ «МУСУЛЬМАНИН/МУСУЛЬМАНКА...»
выдвигаемые цифры, не всегда совпадающие между собой,
основываются на «произвольных догадках»33. Это ставит
вопрос не только о репрезентативности оценок, но и об их
методологических основаниях. Идет ли речь об исследова-
тельских работах34 или об опросах, проводимых центрами
изучения общественного мнения35, цифры36 колеблются
в пределах от 4 до 6 миллионов мусульман (в зависимости
от авторов и периодов), однако эти колебания методологи-
чески не обоснованы. Необходимо признать, что «степень
достоверности этих цифр»37 не только становится предме-
том споров, но и способствует созданию весьма смутной
и расплывчатой картины населения. Как уже отмечал в кон-
це 1980-х годов Ж. Кепель, «к неточности цифр добавляет-
ся неточность самого определения “мусульман”»38. В резуль-
тате исследования «Карьера и происхождение» эти оценки
были скорректированы и выдвинута цифра немногим бо-
лее 2 миллионов мусульман во Франции: «отныне мусуль-
мане составляют самое важное религиозное меньшинство,
Однако существуют выходы из сложившейся ситуации: к примеру,
институт CSA (Conseils-Sondages-Analyses) раз в три года проводит
исследование на основе данных, предоставленных самими религи-
озными организациями.
^KatebK. La statistique coloniale en Algerie (1830-1962). Entrela
reproduction du systeme metropolitain et les imperatifs d’adaptation a
la realite algerienne // Courrier des statistiques. 2004. № 112. P. 36.
34 Dargent C. La population musulmane de France: de 1’ombre a la
lumiere? // Revue fran<,aise de sociologie. 2010. Vol. 51. № 2. P. 219-
246.
35 Центры изучения общественного мнения чаще всего опра-
шивают аудиторию, которую нельзя считать полновесной и репре-
зентативной, потому что опросы производятся «в местах, известных
высокой концентрацией интервьюируемых» (TribalatM. Le nornbre
de musulmans en France: qu'en sait-on? Paris: PUF, 2004).
36 Ibid.P. 22.
37 KatebK. La statistique coloniale en Algerie (1830-1962). P. 33.
• 38 Kepel G. Les banlieues de 1’islam. Paris.- Seuil, 1987. P. 13.
289
АЛЕКСАНДРА ПОЛИ И ДЖУЛИЯ ФАББИАНО
которое насчитывает 2,1 миллиона верующих, что весьма
отличается от некоторых оценок, озвученных в ходе обще-
ственной дискуссии»39.
Определение, которое превалирует, по крайней мере
в количественных работах40, без всякого сомнения, являет-
ся определением на этнической основе, ведь «географиче-
ские корни и родство автоматически определяют религию,
и нет необходимости в каком-либо критерии подлинной
религиозной принадлежности»41.
Несмотря на то что категория «мусульмане» все чаще
присутствует в концепции французского общества, употре-
бляем мы ее весьма непоследовательно. Это соображение
касается не только публичного, но и частного использо-
вания этого понятия. Не вызывает сомнения, что причи-
ной подобной неустойчивости является французская си-
стема светскости. Следовательно, как мы уже отмечали,
исследователям приходится постоянно задаваться вопро-
сом как об использовании, так и о неиспользовании этого
понятия.
i4Algava Е., Lhommeau В. T'es ой ТеО? Р. 124. См.: http // teo.site.ined.
fr/fr/donnees_et_resultats/presentations/
40 За исключением исследования о вовлеченности в политику
французских граждан магребинского, африканского и турецкого
происхождения (RAPFI). Авторы, Бруар и Тиберж, настаивают, что
«определяют термин “мусульманин” строго через религию. Таким
образом, в нашем подходе нет места “социологическому мусульма-
нину”» (VenelN. Musulmans et Citoyens, Paris, PUF, 2004) или «французу
“мусульманской культуры”, который не исповедовал бы мусульман-
ство» (Brouard S., Tiber] V. FranQais comrne les autres? Enquete sur les
citoyens d’origine maghrabine, africaine et turque. Paris: Les Presses de
Sciences Po, 2005. P. 21). Что касается качественных исследований,
то там данная склонность рассматривать в качестве «мусульманина»
любого выходца из мусульманских стран не так сильно распростра-
нена, хоть и не полностью отсутствует, — часто смешивают проис-
хождение и религиозную принадлежность.
41 Boyer A. L’islam en France. Paris: PUF, 1998. P. 230.
290
ДЕБАТЫ ВОКРУГ КАТЕГОРИИ «МУСУЛЬМАНИН/МУСУЛЬМАНКА...
Что же касается роли государства в манипуляции потом-
ками мусульманских иммигрантов и категорией «мусульма-
не», то, несмотря на то что французское государство сыграло
важную роль в выработке этой категории, потомки этих им-
мигрантов обычно представляют собой группу населения,
не включенную во французское общество. Во Франции, за-
падноевропейской стране с самым значительным показате-
лем мусульманского населения, где соотношение между му-
сульманами и общим населением страны одно из наиболее
высоких, проблема религии особенно остра из-за системы
светскости. Отделение церкви от государства не позволяет
последнему оказывать какую-либо прямую помощь мусуль-
манам. Однако заявления и поступки органов государствен-
ной власти не столь однозначны. В любом случае, категория
«мусульмане» часто используется в качестве инструмента,
позволяющего наметить, где проходит граница между од-
ними и другими. Более того, кажется, она вновь возрождает
самую темную сторону наших представлений оДругих. В по-
следние годы во Франции в общественных дебатах особен-
но активно обсуждалась тема национальной идентичности,
представляющая, в первую очередь, ответ на многие спор-
ные вопросы, касающиеся ислама во Франции. Например,
(как будто случайно) на протяжении всей дискуссии СМИ
подробнейшим образом освещали вопрос о бурке. Чем на-
стойчивее мы указываем на самые радикальные проявления,
чтобы охарактеризовать потомков исламских иммигрантов,
тем проще для государства контролировать противопостав-
ление между гиперсекулярной системой и заметностью ис-
лама в публичной сфере.
Что же касается последствий исламской дискуссии
о гендере, то здесь надо отметить, что присутствие фигу-
ры мусульманской женщины в широкой полемике об им-
миграции во Франции приобрело особую значимость.
Действительно, независимо от того, воспринимается ли
мусульманская женщина как действующее лицо или как
291
АЛЕКСАНДРА ПОЛИ И ДЖУЛИЯ ФАББИАНО
жертва, способствующая или сопротивляющаяся «инте-
грации», она становится ключевой фигурой в концепции
различия во Франции. Тем не менее то, как эта фигура воз-
никла в общественной дискуссии (женщина, носящая пла-
ток, а в последнее время — женщина, носящая полное по-
крывало), не слишком прояснило, чем же является ислам
для женщины. Чаще всего эти образы больше говорят (или
возвращают нас к проблеме) об исламских мужчинах, кото-
рые также могут становиться жертвами распространенных
пред ста вл ен ий.
«Мусульманин» превратился в фигуру типичного чужака.
Следовательно, мы должны быть осторожны и не слишком
торопиться при выработке современной мусульманской па-
радигмы различий в определенииД/тугого и создании вооб-
ражаемых общностей.
Перевод с французского
И. К. Мироненко-Маренковой
Катрин Витоль де Венден1
ФРАНЦУЗСКАЯ АРМИЯ
ПЕРЕД ЛИЦОМ
ДИСКРИМИНАЦИИ
Введение
Эта работа — плод длившегося около двух лет (с сентября
2003 года по конец июня 2005 года) исследования, которое
мы провели по заказу Центра социального анализа в обо-
ронной сфере (CESD). Его результаты мы вместе с Кристофом
Бертосси опубликовали в сборнике «Цвета знамени», вы-
шедшем в 2007 году в издательстве «Робер Лаффон»2.
Исследование было нацелено прежде всего на то, чтобы глуб-
же проанализировать феномен гражданства. Отталкиваясь
от более широкой проблемы «солдата в Европе», армейское
руководство хотело лучше узнать своих новых военных-
контрактников, и прежде всего служащих иммигрантского
происхождения, иногда имеющих двойное гражданство, как
правило, мусульман, которые пришли в армию в тот момент,
когда она переходила на профессиональный принцип ком-
плектования. Кампания за разнообразие в государственных
институтах Франции, европейский тренд на диверсифика-
цию набора в профессиональную армию и международный
контекст, связанный с исламским фактором, объясняет ин-
терес к проблеме видимых меньшинств в армии.
1 Национальный центр научных исследований (CNRS), Центр
международных исследований Института политических исследо-
ваний (CERI-Sciences-Po).
1 Wenden de С., Bertossi С. Les couleurs du drapeau — L’armee fran-
Qaise face aux discriminations. Paris: Robert Laffont, 2007.
293
КАТРИН ВИТОЛЬ ДЕ ВЕНДЕН
Первоначально тема дискриминации не стояла в цен-
тре исследования, которое было сосредоточено на вопросах
лояльности, групповой самоидентификации, французской
идентичности и роли ислама в жизни солдат иммигрантско-
го происхождения. Мы столкнулись с ней в ходе интервью,
и она поднималась так часто, что постепенно стала для нас
одной из ключевых тем.
Исследование, которое стало возможным благодаря со-
действию армии и добровольному участию военных, вы-
звавшихся дать интервью, сперва было встречено холодно,
особенно после того, как осенью 2005 года его результаты
были обнародованы в прессе. И это при том, что оно опро-
вергало многие устоявшиеся стереотипы: военные, выходцы
из иммигрантской среды, в первую очередь ощущают себя
французами, они привязаны к республиканским ценностям
и ценят равенство возможностей, которое, на их взгляд, дает
армия. Двойное гражданство восприним ается ими как своего
рода частная идентичность. Религиозные практики ислама
оказались довольно слабыми и индивидуализированными,
прозелитизм не был распространен, но при этом мусульма-
не, естественно, требуют к своей религии уважения. Военные
из иммигрантской среды преданы Франции и, не рассуждая,
выполняют порученные им миссии, в том числе и на тер-
ритории мусульманских стран. Многие говорят о том, что
решили пойти в армию, чтобы избежать дискриминации
при приеме на работу, и воспринимают армейскую карье-
ру как возможность изменить свою судьбу и социальный
лифт. Ни в индивидуальном, ни в коллективном порядке
они не претендуют ни на какое особое положение (лишь
в сфере религии), и поэтому то, что их отторгают и напо-
минают об их корнях, воспринимается ими как несправед-
ливость.
Молодые люди, которые одновременно воплощают
имидж армии как института «на службе нации », тем не ме-
нее часто сталкиваются внутри этого института с такой же
294
ФРАНЦУЗСКАЯ АРМИЯ ПЕРЕД ЛИЦОМ ДИСКРИМИНАЦИИ
дискриминацией, что и в гражданской жизни: отождест-
вление их с молодежью из пригородов (ассоциирующейся
с насилием, преступностью, исламизмом, коммунитаризмом
и так дал ее) вызывает у них чувство исключения — они фран-
цузские военные, но при этом мусульмане и отличаются
от других внешним обликом. Хотя высшие офицеры пони-
мают, какую пользу в гражданском, человеческом и органи-
зационном плане они могут извлечь из разнообразия, им,
видимо, не всегда удается убедить в этом низший команд-
ный состав, и у молодых рекрутов создается впечатление,
что офицеры закрывают глаза на повседневную их дискри-
минацию со стороны рядовых. Многие формы социального
поведения, которые они замечают в военной элите (актив-
ная религиозная практика, социальная эндогамия, набор
из узкой социальной прослойки), вселяют в них мысль, что
коммунитаризм царствует как раз у других, у тех, кто жи-
вет в своем замкнутом мирке. Наконец, наше исследование
демонстрирует, что внутри института армии сосуществует
множество социальных типажей, и необходимо примирить
множество моделей гражданства (этот процесс напоминает
предложенную Норбертом Элиасом модель зарождения про-
фессии моряка: требовалось соединить сначала на одном
корабле, а затем в сознании одного человека качества мор-
ского волка и джентльмена).
Закулисный расизм в низших рядах
«Они сделают шаг навстречу, когда поймут, что мы
французы», — заявила девушка, которая поступила во флот
и теперь страдает от постоянных намеков на ее арабо-
мусульманское происхождение.
Переход от призывной к профессиональной армии, про-
возглашенный президентом Жаком Шираком в 1995 году
и начавший реализовываться с 1997 года, преобразил состав
французских вооруженных сил, которые из армии по образу
295
КАТРИН ВИТОЛЬДЕ ВЕНДЕН
нации, наследницы Вальми, массового призыва и всеобщей
обязательной службы (введенной, кстати, довольно поздно)
перешли к армии на службе нации, техничной и эффектив-
ной, наследнице наемников и кондотьеров. Однако после от-
мены призыва командование больше всего опасалось того,
что служба в армии перестанет выполнять свою гражданскую
функцию: на смену социальному котлу, воинской службе как
долгу, патриотизму приходит профессионализация, необхо-
димая, но оторванная от еще одной гражданской функции
армии — ее роли социального лифта, дающего шанс найти
ремесло и путь в жизнь тем, у кого не было для этого других
возможностей.
Этот переход для французской армии не был прост.
Рода войск, которым требовалось большое число молодых
рекрутов, такие как пехота и флот, сначала встретили это
решение холодно, потому что оно лишало их рабочей силы
и солдат для различных вспомогательных функций и под-
держания жизнедеятельности военных объектов. Хотя про-
блемы с комплектованием были решены благодаря высокой
безработице среди (квалифицированной и неквалифици-
рованной) молодежи, потребовалось обратиться к новым
группам населения, потенциально заинтересованным в во-
енной карьере: молодежи иммигрантского происхождения.
В результате армия пошла за рекрутами в пригороды, в пор-
ты и другие зоны с высоким процентом безработной моло-
дежи. Для этих людей, как они сами говорят, «забрезжил свет
в конце туннеля». Армия же вновь получила шанс придать
легитимность своей гражданской миссии: она предоставляет
второй шанс, воспитывает, дает образование, превращает-
ся в первого работодателя Франции. Однако среди офице-
ров низшего звена эта новая ситуация была встречена без
энтузиазма: теперь им придется работать с «проблемным»
контингентом, командовать молодыми «арабами», которые,
как считается, все родом из неблагополучных пригородов,
уже успели подсесть на наркотики, поучаствовать в темных
296
ФРАНЦУЗСКАЯ АРМИЯ ПЕРЕД ЛИЦОМ ДИСКРИМИНАЦИИ
делишках или даже были ненадолго осуждены. Это было по-
кушение на их представление о самих себе и о профессии
военного, особенно болезненное для среды, где мужские
ценности чрезвычайно высоко ценятся и порой трансфор-
мируются в политические симпатии к крайне правым.
Многие добровольцы согласились дать интервью (или
быть назначенными на роль добровольцев) как раз для того,
чтобы рассказать о дискриминации, хотя многие из них го-
ворили об этой проблеме обиняками. Благодаря этому мы из-
бежали двойной опасности: увидеть только «витрину полка»,
образцово интегрированных военных, или, наоборот, одних
обозленных людей, которые бы приписывали все свои неу-
дачи в армии дискриминации. На вопрос, почему они согла-
сились дать интервью, многие ссылались на «любопытство»,
возможность рассказать о «своем опыте» и говорили о том,
что рады пообщаться с кем-то извне: «Дискриминация су-
ществует, но она не видна. Остается только надеяться,
что со временем ситуация изменится »; «Это не повсемест-
но, однако во времена призыва разнообразия было больше »;
«Причины дискриминации не в самом институте, а в лю-
дях, это только отдельные случаи». Некоторые считают,
что этот сюжет табуирован: Дискриминация — это табу.
Они успокоились, когда я получил извещение о начале рас-
следования. Они начали передо мной заискивать» (жандар-
мерия). Другие стараются от него уклониться: «Расизм? Он
никогда не был явным...Может, это я просто мордой не вы-
шел... Я просто старался его не замечать... Засунул голову
в песок» (жандармерия). Некоторые отрицают его существо-
вание, говоря, что «нашивка — это как щит» (сухопутные
войска) и что, когда надеваешь форму, «все социальные раз-
личия стираются, все внешнее не имеет значения и един-
ственное, что важно, — это, что ты за человек» (сухопут-
ные войска). «Что хорошего в этой профессии, так это то,
что никто не косится на твое происхождение» (сухопутные
войска). Один из участников исследования утверждал, что
297
КАТРИН ВИТОЛЬ ДЕ ВЕНДЕН
расизм — ключевой сюжет: «Если вы ведете такое исследо-
вание, значит, у кого-то есть чувство, что вокруг много
расизма. И вы хотите этот вопрос изучить... Я думаю, что
исследование оправдано. Я считаю, что это ненормально,
когда кто-то судит о человеке по его цвету кожи... Я встре-
чал тут расистов, само собой» (сухопутные войска).
Дискриминация воспринимается в армии как данность.
Она не спускается сверху, со стороны начальства, и редко
сказывается на карьерном росте, но идет от товарищей (ря-
довых и младших офицеров), хотя многие решили пойти слу-
жить по контракту как раз для того, чтобы избежать дискри-
минации при приеме на работу и обеспечить себе равенство
возможностей: «Я выбрал жандармерию, потому что там
все по-военному.. .Армия — это порядок. Кроме того, я думал,
что в жандармерии, в отличие от полиции, нет расизма»
(жандармерия); «Армия — очень открытый институт, ко-
торый всем дает шанс» (ВВС); «Наверное, если бы я не по-
шел в армию, я бы спился. Нет, стал бы наркоманом, нет,
возможно, даже попал бы в тюрьму. Поэтому я доволен.
Армия для меня многое сделала» (флот). Армия оказывает-
ся мощным социальным лифтом для тех, кто рассчитывает
с ее помощью сделать карьеру, или, сняв в будущем погоны,
найти себе достойное применение в гражданской жизни.
Поступление на армейскую службу часто становится для ро-
дителей предметом гордости, причем это касается даже тех,
кто сам воевал за независимость Алжира: «Самоеудивитель-
ное в том, что мой дед во время войны в Алжире был моджа-
хедом. Он погиб на войне» (сухопутные войска). Армейская
карьера становится примером для братьев и заставляет со-
седей по-новому взглянуть на человека: «Когда люди узнают,
что вы служите в армии, они начинают на вас по-другому
смотреть»-, «Когда говоришь, что служишь во флоте, отно-
шение меняется. Люди такого не ожидают. Это придает
мне вес в их глазах» (флот). Однако молодые рекруты чув-
ствуют, что порой им приходится сталкиваться с двойной
298
ФРАНЦУЗСКАЯ АРМИЯ ПЕРЕД ЛИЦОМ ДИСКРИМИНАЦИИ
дискриминацией: со стороны их друзей по кварталу («пре-
датель, перебежчик^, «переметнулся на другую сторону
баррикад») и товарищей-военных, которые не признают
претензии рекрутов на различия («главный критерий во-
енных — единообразие») и сомневаются в том, насколько те
хорошо интегрированы: «от слова “интеграция”меня про-
сто тошнит» (сухопутные войска).
Армия воспринимается как институт, который меняется
на глазах, еще не сумел «переварить» переход от призыва
к профессиональному набору и пытается нащупать свой путь
между армией по образу нации («люди из предместий рады,
что в армии есть такие же, как они») и профессиональной
армией, которая служит нации и необязательно комплекту-
ется по ее подобию. Дискриминация многолика: она быва-
ет вербальной (расистские шутки; откровенные разговоры
в узком кругу, например, после службы в кафе или в телеви-
зионной комнате, которые прекращаются, как только входит
сослуживец иммигрантского происхождения; стереотипы;
расистская атмосфера, будь она реальная или кажущаяся);
а может и выражаться в действиях (дополнительные наряды,
демонстрация крайне правых или нацистских взглядов, неу-
важение к пищевым запретам, исключение из группы тех,
кто не пьет алкоголь) или пронизывать всю повседневность
(ощущение профессиональной дискриминации и соци-
альной изолированности: сталкиваясь с чужим коммунита-
ризмом, который выставляется напоказ как знак высокого
социального положения, французы иммигрантского про-
исхождения скопом зачисляются в отверженные).
Дискриминация чаще всего происходит по этниче-
скому принципу. Многие говорят, что им постоянно при-
ходится сталкиваться со словесными выпадами. При этом
большинство признает, что «система сама по себе не ра-
систская, и перед лицам служебных обязанностей все рав-
ны». Часто дискриминация объясняется тем, что за поняти-
ями «араб», «мусульманин», «пригород», «исключение» или
299
КАТРИН ВИТОЛЬДЕ ВЕНДЕН
«преступность» и «исламский терроризм», которые мешают-
ся в одну кучу, отдельный человек становится просто нераз-
личим. Прозвища всегда остаются одни и те же: «bougnoule >3,
«boucaques»4, «bicots»5 6 для французов магребинского проис-
хождения («пингвины» — для женщин в чадре), «негро», «ниг-
гер », «голова макаки», «обезьяна» — для французов из черной
Африки; «едоки рыб» — для африканцев из Джибути:
«У нас был один черный, наверное, смешанных кровей,
так начальник звал его обезьяной... А еще был другой, боль-
шего фашизоида я не встречал. Это было просто за гранью...
издевка на издевке,уж я наслушался» (флот).
«Мужмоей подруги, совсем нехарактерной наружности,
служит на корабле. Его отец алжирец, мать — бретонка.
Сам он рыжий, с голубыми глазами. Но имя у него явно мусуль-
манское. Так его имя выгравировали в металле на корабле,
где он служит, вместе с соответствующим оскорблением:
«грязный араб»... Это происходило множество раз, и он сме-
нил имя... Это меня потрясло... что он оказался в такой си-
туации, что единственным выходом... чтобы жизнь не пре-
вратилась в ад, была такая крайность» (флот).
Синдром Алжирской войны все еще существует на
уровне офицеров низшего звена:
«Когда говоришь с кем-то, кто прошел через войну
в Алжире, можно услышать все что угодно: черномазые<у,
арабы... Я думаю, что человек всегда остается со стары-
ми убеждениями и старыми предрассудками, но это шту-
3 Оскорбительное обозначение черных африканцев и магре-
бинцев, от слова «черный». Эквивалент слова «черномазый». — При-
меч. переводчика.
4 Соединение «bougnoule» и «macaque». — Примеч. переводчика.
5 Оскорбительное обозначение арабов, возникшее в результате
нескольких словесных перестановок: arabe^arbi->arbicot->bicot. —
Примеч. переводчика.
6 В оригинале — bougnoules. — Примеч. переводчика.
зоо
ФРАНЦУЗСКАЯ АРМИЯ ПЕРЕД ЛИЦОМ ДИСКРИМИНАЦИИ
ка типично армейская. Так было раньше, и люди, кото-
рые попадают в систему, продолжают вести себя точно
так же и живут с теми же идейками, которые им вбили
в голову...» (флот).
«В основномэто унтер-офицеры...Японял, что это, воз-
можно, люди, которые побывали на войне: на Алжирской
войне... Все из-за моей физиономии: я для них.мордой не вы-
шел» (ВВС).
Смешение всего в одну кучу и стереотипы порой при-
водят к тому, что людей зовут по их принадлежности к той
или иной группе:
«После 11 сентября: О, ну и ну, твои братишки наделали
шуму!» (флот).
«В первый же день мне сказали: надеюсь, что ты не бу-
дешь разгуливать с бородой, как в Афганистане» (жандар-
мерия).
«Я расист... но... ». Самопровозглашенные расисты иногда
особо делают исключение для своего собеседника:
«Честно говоря, я расист. Я, правда, расист, но ты
мне нравишься... Вы, арабы, просто дерьмо... Что там твои
братья? Янки в Ираке все правильно делают, их всех там
надо закатать в асфальт... Там надо закидать всех бомбами
со свиными головами» (флот).
«Меня спросили, естьлиуменя девушка. Все думали, что
она арабка. Ее зовут Аврора, и у нее голубые глаза. Точно
так же все уверены, что у меня четверо братьев и пять
сестер. Французы привыкли к стереотипам» (жандарме-
рия).
Часто такие речи ведутся перед потенциально единодуш-
ной публикой, среди «своих», где юноша-иммигрант всегда
воспринимается как чужак:
«Посиделки за кофе — это идеальныймомент, чтобы по-
нять, что люди из себя представляют. Если хочешь узнать,
что вокруг за люди, заказываешь кофе, присаживаешься
вуголок и слушаешь. И узнаешь немало интересного... Как
301
КАТРИН ВИТОЛЬ ДЕ ВЕНДЕН
только покажут репортаж о пригородах, я сразу же бегу
в кафе и слушаю, что говорят, чтобы посмеяться над их
речами» (сухопутные войска).
«“Ну что, пойдем помочим арабов?”. “Ты сможешь арабам
надавать по мордасам”. Это серьезно, очень серьезно» (ВВС).
«Слышу: “Ну и ну! Чего черномазые1 устроили...”. Я стою
в стороне, ничего не говорю, но это давит. По сути они ра-
систы, и никакие приказы начальства этого не изменят.
Это все потому, что жандармы стоят друг за друга, как
офицеры, там свои кланы... Они говорят: тот черномазый6
не пристегнул ремень безопасности — это мерзко, потому
что они говорят о нашей расе» (жандармерия).
Одних это все обескураживает, другие воспринимают
эту ситуацию с юмором:
«И есть еще поколение 35-40-летних, но с ними все на-
много более сложно, так как мне кажется, что они с этим
просто не свыклись... Это очень заметно у флотских унтер-
офицеров, у офицеров — поменьше, потому что, я думаю,
когда совершишь кругосветное плавание на “Жанне д’Арк” —
это на многое открывает глаза... Но есть еще ядро людей,
которые все равно не изменят свою точку зрения, до кото-
рых не достучаться...Ясно, что, еслиу тебя черная кожа, да
еще вдобавок ты мусульманин, ты всего добился... Во время
второго тура президентских выборов (2002 года) все дей-
ствительно “сняли маски”: “Ну, сваливай! Ты здесь не оста-
нешься”. Я говорю: “Почему?” Есть вещи, которых я не знаю!
Меня перевели?» (флот).
Расистские шутки часто сопровождаются коверканьем
СЛОВ:
«В кафе висит листовка: если вы задавите араба — три
балла, беременную арабку — столько-то баллов... Так не мог-
ло продолжаться,я просто свихнусь.. Когдамы появляемся
7 В оригинале — boulous. — Примеч. переводчика.
8 В оригинале — bougnoule. — Примеч. переводчика.
302
ФРАНЦУЗСКАЯ АРМИЯ ПЕРЕД ЛИЦОМ ДИСКРИМИНАЦИИ
в квартале вместе с моим товарищем, нам кричат: “араб-
ский патруль”» (жандармерия).
«14 июля, парад в городе Сен-Дизъе. Кто-то сказал: здесь
соберется вся Саудовская Аравия, неподалеку как раз их
квартал» (ВВС).
«Мне сказали, что понятно, почему я бегаю быстрее, —
потому что я арабка... В Эльзасе я была из вонючих бошей
(мать немка). Я неуверена, что это хорошо служить в ар-
мии, когда ты из иммигрантов. Один старший капрал ска-
зал моему отцу: неприемлемо, чтобы дети иностранного
происхождения становились офицерами» (жандармерия).
Словесные выпады часто сопровождаются различными
выходками, например, отказом отвечать на приветствие.
Многие жалуются на тычки, унижения, нежелание других
признавать, что армия уже не так однородна, как раньше.
«В офицерской школе был выпуск, среди выпускников
было много чернокожих, я был у дивлен... Однако общее фото
было снято так, чтобы их было не так заметно, кадр был
какой-то блеклый» (жандармерия).
Другие рассказывают, что их постоянно отправляют
в наряд:
«Однажды мой командир мне сказал: “Слушай, ты при-
ехал из Сенегала, попал сюда, здесь служишь... У тебя хоро-
шая зарплата, это уже неплохо, ты кормишь свою семью
в Африке на деньги, которые тут зарабатываешь. Тебе хо-
тят дать вот это, а ты хочешь взять то...” Если вы меня
спросите, приходилось ли мне в моей карьере страдать
от расизма, я вам искренне скажу, что да... даже на службе,
наряды по чистке туалетов. Я неделями их драил с третье-
го этажа по первый... меня ставили это делать из недели
в неделю» (флот).
В некоторых сообществах стало привычным делом ко-
зырять членским билетом «Национального фронта» или вы-
ставлять напоказ свои крайне правые убеждения, пусть даже
этот «закулисный расизм» никогда не всплывает наружу
303
КАТРИН ВИТОЛЬДЕ ВЕНДЕН
и скрывается от начальства. Когда людей судят по их внеш-
ности, это тоже воспринимается как дискриминационная
практика и плохо соответствует образу армии как большой
семьи.
«Мне пришлось столкнуться с дискриминацией, когда
я был в Тулоне... Все это идет из головы. Я скажу, что были
даже унтер-офицеры, которые мне устраивали разные
штуки... Нацепляли усы и фуражку, забирались на второй
этаж, чтобы изобразить Гитлера, или предъявляли свой би-
лет “Национального фронта”, когда я нес вахту, проверяя
входящих и выходящих... они делали это специально, чтобы
на нас наехать» (флот).
«На следующий день после того, какЛеПен вышел во вто-
рой тур,мне сказали: тыуже взял билеты в...?Будь осторо-
жен,мест не осталось, агентства переполнены, даже на ко-
раблях не осталось мест, я не мог понять... Мне приходят
мейлы с шуткамиЛе Пена » (сухопутные войска).
«На корабле были такие, кто читал “Майн Кампф”,
у других на груди была вытатуирована свастика... Стычки,
оскорбления, кое-кого за это перевели» (флот).
«Один тип распространял на базе членские билеты
«Национального фронта», что формально запрещено»
(флот).
«“Национальный фронт” существует. Я думаю, что не-
которые жандармы голосуют за крайне правых. (Они го-
ворят): мы платим налоги, а деньги идут на этих. Это
в основном те, кто постарше» (жандармерия).
Культура унтер-офицеров
и символическая граница
«Армия кажется большой семьей. Такая большая лице-
мерная семейка» (ВВС). Явное безразличие командования
к подобным речам воспринимается как дополнительная
304
ФРАНЦУЗСКАЯ АРМИЯ ПЕРЕД ЛИЦОМ ДИСКРИМИНАЦИИ
дискриминация. В отличие от окружающих, офицеры свои
взгляды не афишируют:
«Руководство просто не обращает на этих парней вни-
мания,либо потому, что оно закрывает глаза, либо оттого,
что оно просто-напросто думает точно также. Был один,
которого обозвали грязным арабом и сказали, что приду-
шат. Есть даже такие, кто говорит, что им противно ви-
деть иностранцев во французской форме, и все в том же
духе. Я думаю, что у людей, которые так считают, большие
проблемы» (сухопутные войска).
«Если хотите, у офицеров есть власть. Они вниматель-
но следят за своими словами. Достаточно дурацкого ком-
ментария, и их карьере конец. Нужно было бы проводить
общие встречи, дискуссии, выезды для сплочения состава»
(сухопутные войска).
Командование смотрит на этническую дискриминацию
среди равных по званию или «маленьких начальников» как
на неизбежное зло и старается ее замолчать. Один унтер-
офицер заявил: «Это не наша вина, что у нас есть люди,
голосующие за “Национальный фронт”». Начальство даже
не пробует справиться с этой ситуацией, создав в армии
культуру гражданственности, построенную на уважении
к человеку, и не пытается никаким образом погасить кон-
фликты между солдатами разного происхождения.
Дискриминация также во многом завязана на про-
исходящее в мусульманском мире. «Вещь, которая меня
поразила, — это расизм по отношению к религии. Это
сектантство. Они слишком повернуты на то, что пока-
зывают в новостях» (жандармерия). При этом уровень ре-
лигиозной практики невысок: мало кто соблюдает все пять
коранических предписаний. Единственное, что вызывает
проблемы, — это пищевые запреты и соблюдение поста
в Рамадан. Молитвы не слишком часты (примеры несколь-
ких моряков). Отказ армии уважать пищевые запреты вос-
принимается молодыми рекрутами как покушение на их
305
КАТРИН ВИТОЛЬ ДЕ ВЕНДЕН
религиозную свободу. Мусульманский запрет на свинину
и алкоголь сталкивается с тем, что эти продукты не про-
сто широко потребляются в армии, но порой восприни-
маются как символы сплочения коллектива и дружеского
общения. Некоторые предпочитают не поднимать этих
проблем. Несмотря на то, что присутствие в армии мусуль-
ман сегодня признано, а войска в 2006 году ввели должность
главного капеллана мусульманского исповедания (с тех пор
увенчанного орденом Почетного легиона), военным, вы-
шедшим из мусульманской среды, кажется, что принципы
светскости в армии не соблюдаются.
Тогда как армия Третьей республики чрезвычайно тре-
петно относилась к соблюдению принципов светскости, се-
годняшняя армия демонстрирует привязанность к католиче-
ским практикам (мессам, культу святых патронов, конкурсам
рождественских вертепов), которые служат инструментом
сплочения коллектива, и скрепя сердце разрешает мусуль-
манам соблюдать свои религиозные запреты.
По мнению военных, воспитанных в мусульманских
традициях, светскость плохо согласуется с военными
праздниками, которые, по сути, являются католическими.
Дни Св. Женевьевы в сухопутных войсках и жандармерии,
Св. Барбы, покровительницы артиллеристов и пожарных,
Св. Клотильды у летчиков, Св. Гавриила укрепляют и демон-
стрируют принадлежность к католицизму.
«Все время талдычат о святых покровителях, три дня
размышляют о знамени Школы (Сен-Сир)... Они не толь-
ко ходят на мессу, но еще считают своим долгам упасть
на землю, расставив руки в форме креста, чтобы показать,
что их вера сильнее, чему товарищей, стоящих сзади! Один
лейтенант вообще рухнул на пол, в сторону алтаря, лицом
кземле.Я больше таких лейтенантов не видел. Только пред-
ставьте, что за комедия!» (сухопутные войска).
«В армии есть традиции. Паломничество в Лурд суще-
ствует уже многие десятилетия... По традиции, каждый
306
ФРАНЦУЗСКАЯ АРМИЯ ПЕРЕД ЛИЦОМ ДИСКРИМИНАЦИИ
год подразделения отправляются в паломничество » (сухо-
путные войска).
«Офицеры флота все-таки, как сказать, немного повер-
нуты на католицизме, традициях, и это, по-моему, немного
противоречит республиканским идеалам» (флот).
«В школе унтер-офицеров нас заставляли ходить в цер-
ковь один раз в год, на день Св. Женевьевы, святой военных,
на вручение нашивок, людей вынуждали туда ходить...
Я не пошел. Капитан меня не понял (что я не пошел): “Вам
нужно воспитываться, Вы нетолерантны”» (жандармерия).
Столь демонстративная религиозная практика, воспри-
нимаемая как социальный габитус, указывающий на принад-
лежность к определенной «среде», на взгляд многих, демон-
стрирует замкнутость этого круга. Военные, с которыми мы
говорили, относятся к ней критически, особенно если она
сопровождается нетерпимостью по отношению к исламу.
«Есть мессы. Они даже не разрешают мусульманам
не есть свинину: если он не хочет есть свинину, пусть едет
домой» (флот).
Даже любопытство может быть воспринято как на-
смешка:
«Кто-то нас спросил: “А каку вас празднуют Рождест-
во?" К счастью, кто-то ответил: “У нас, в Марселе? Да как
в Париже!” И так все время подколки» (флот).
За пределами службы «культура унтер-офицеров» вклю-
чает особые коллективные установки, сочетающие религи-
озную практику, особый домашний уклад и манеру одеваться,
которые воспринимаются представителями меньшинств как
сегрегационные. Действительно ли армия — большая семья,
как это постоянно твердят? Для некоторых командование
и рядовой состав скорее символизируют встречу двух миров:
людей «иммигрантского происхождения » и людей, «стоящих
на защите традиционных ценностей». Для других — это все
просто лицемерие. Когда молодые люди из иммигрантов
внезапно открывают другой мир, мир иерархии, который
307
КАТРИН ВИТОЛЬ ДЕ ВЕНДЕН
им незнаком, это столкновение, демонстрирующее им глу-
бину социальных различий, становится мощным фактором
социальной фрагментации. На их взгляд, коммунитаризм
царит вокруг них тем более, что ценности, о которых говорят
военные иммигрантских корней, соответствуют светским,
республиканским и демократическим идеалам социального
и культурного многообразия, равенства возможностей, со-
вместных усилий, чтобы преодолеть социальные, этниче-
ские и религиозные барьеры. Военный, на их взгляд, — это
образцовый гражданин:
«Стихи “Кто знает, не сталли неизвестный, покоящий-
ся под этой огромной аркой, сыном Франции не благодаря
той крови, которую унаследовал, а той, которую пролил”...
я люблю эти стихи, потому что они неплохо резюмируют
взгляд военных. Ведь, как сказано здесь, ты становишься
французом, защищая Францию» (сухопутные войска).
Иногда мир офицеров кажется им странным:
«Раньше офицеры-католики все были из таких консер-
вативных буржуазных семеек9... Обычно, когда там трое
детей, говорят, что у них три нашивки. Практикующие
христиане, жена, дети... Иногда дети даже называют ро-
дителей на “Вы”. А в подчинении... в подчинении — парень
с окраины» (флот).
«Они настолько погружены в католическую веру, что
просто не видят, что происходит в другихрелигиях, они про-
сто не в курсе. Это не расизм, это невежество» (ВВС).
«Армия — это все-таки особое место. Там ценности,
привязанность к традициям. Традиции — это серьезная
штука...Разные церемонии, ониотносятсякнимпредельно
серьезно» (сухопутные войска).
«За полномочия в армии приходится платить доро-
же, чем в других местах. Чтобы сделать карьеру во флоте,
9 В оригинале — BCBG — bon chic bon genre. — Примеч. пере-
водчика.
308
ФРАНЦУЗСКАЯ АРМИЯ ПЕРЕД ЛИЦОМ ДИСКРИМИНАЦИИ •
нужно иметь фамилию с дворянской приставкой, быть ка-
толиком, иметь жену и, какминимум, пять детей... Вот она,
превосходная служба» (флот).
Обвинения в коммунотаризме, которые, по словам,
участников исследования, регулярно звучат в их адрес, пере-
адресуются ими части вышестоящего офицерства. Молодые
люди иммигрантского происхождения чувствуют, что их со-
служивцы смотрят на них как на представителей той или
иной общинной группы, хотя они как раз поступили в ар-
мию, чтобы уйти от этой идентичности. В то же время «се-
мейные портреты»вышестоящих военных создают у тех же
молодых людей образ чрезвычайно сплоченной общины,
привязанной к своим социальным и религиозным обрядам.
Заключение
Дискриминация, с которой в армии сталкиваются моло-
дые рекруты иммигрантского происхождения, многолика.
Они оказываются перед тремя барьерами: этническим, рели-
гиозным, социальным, а для женщин — еще и сексуальным.
Взаимодействие между армией и обществом, включающее
новые слои населения, оказывается ущербным: последние
порой чувствуют, что они «такие же, как другие, во всем, кро-
ме самого важного» (карьеры, религии, социальной среды,
партнеров). Дистанция, которую армия сохраняет по отно-
шению к культуре гражданственности, делает в глазах мно-
гих армейскую «большую семью» чем-то искусственным,
хотя и не ставит под вопрос патриотизм, эксклюзивную ло-
яльность Франции в случае военных кампаний или верность
институту армии. Дискриминация остается внутренним
делом и существует между равными. Она никогда не при-
водит к институциональному расизму по отношению к по-
тенциальным рекрутам. Если с ней не будет вестись борьба,
она рискует укрепить компенсаторные идентичности, с чем
армия до сих пор не сталкивалась.
309
КАТРИН ВИТОЛЬДЕ ВЕНДЕН
Институт армии отдает себе отчет в необходимости про-
двигать разнообразие и осознает, что в его недрах продол-
жает существовать дискриминация. Армия стремится обе-
спечить наибольшее равенство шансов для тех, кто страдает
от дискриминации при приеме на работу, открывая рекрут-
ские центры и поднимая свое знамя в 93-м10 или в Тулоне.
Ее активная позиция также проявляется в наборе молодых
женщин, выходцев из магребинской иммиграции, которые,
благодаря армии, получают альтернативу семейному бреме-
ни, и во введении должности генерального армейского ка-
пеллана мусульманского исповедания. Защитой от дискри-
минационных практик также может служить дисциплина.
Однако и с ее помощью непросто бороться с предрассудка-
ми, оскорбительными высказываниями и издевательствами
со стороны офицеров низшего звена. Непросто справиться
и с принятым «среди своих» корпоративизмом, который со-
оружает вокруг себя оборонительные символические грани-
цы, отрицая гражданственность, этническое и социальное
разнообразие.
Перевод с французского
М. Р. Майзулъса
10 Департамент Сена-Сен-Дени, в котором проживают в основ-
ном иммигранты и выходцы из иммигрантской среды. — Примеч.
редактора.
Екатерина Деминцева1
ИММИГРАНТЫ-АФРИКАНЦЫ
И ИХ ВОСПРИЯТИЕ РАСИЗМА
И ДИСКРИМИНАЦИИ
ВО ФРАНЦИИ2
Ряд исследователей подчеркивают значимость изуче-
ния того, как воспримают расизм и дискриминацию сами
«жертвы»3 расизма, их свидетельств, отношения к тем собы-
тиям и фактам, которые носят в их понимании дискрими-
национный характер Исследования, основанные на case
study (к примеру, Дидье Лапейрони, Лоика Ваканта5) лишь
1 Институт Африки РАН / Центр социологических анализа и
интервенций (CADIS) при Высшей школе социальных исследова-
ний (EHESS).
2 Исследование проведено при поддержке Франко-российского
центра в Москве в 2010 году и Фонда Дом наук о человеке (Париж)
в 2011 году.
Основные положения этой статьи изложены на французском
языке в статье, опубликованной в журнале Migrations Societe. 2012.
Vol. 24. N 44.
3 Я беру понятие «жертвы» в кавычки, так как далее в тексте будет
показано, что не все, кому приписывается образ «жертвы расизма»,
таковыми хотят себя считать.
4 РоИА. L’experience vecue du racisme et des discriminations
raciales en France. D’une condamnation morale a la prise en charge de
la subjectivite des victimes (These pour le doctorat de sociologie. Paris:
EHESS, 2006); Wieviorka M. (dir.) Les sciences sociales en mutation.
Auxerre, Sciences Humaines, 2007.
5 LapeyronnieD. Ghetto urbain. Segregation, violence, pauvrete en
France aujourd'hui, Paris: Editions Robert Laffont, 2008; WacquantL. Parias
urbains. Getto — Banlieues — Etat. Paris: Decouverte, 2006.
311
ЕКАТЕРИНА ДЕМИНЦЕВА
подтверждают, что возможно и порой даже необходимо, от-
талкиваясь от восприятия самого индивида, изучать его по-
вседневный опыт: показать его собственную позицию, то, как
он сам переживает события, объясняет явления, осознает себя
в представленной ситуации, в каком ключе он видит пережи-
ваемый им самим опыт и к каким последствиям это может
привести. Французский социолог Александра Поли полагает,
что одним из наиболее значимых изменений в восприятии
расизма за последние десять лет стало внимание к пережито-
му опыту как основе для обозначения и признания расовой
дискриминации. Ссылаясь на Джо Фиджин и Мелвин Сайкс6,
она утверждает: «современный расизм должен толковаться
как переживаемый опыт <...> опыт дискриминируемых, ко-
торый может быть не только болезненным и мучительным
и иметь последствия, но в равной степени рассматриваться
как совокупное влияние различных факторов на отдельного
индивида, его семью и его сообщество»7.
Обращаясь к субъекту исследования и его опыту, необ-
ходимо принимать во внимание и то, что современный ра-
сизм неоднозначен: он может иметь культурный подтекст,
быть дифференциалистским8, но при этом продолжать об-
ращать внимание на физические характеристики отдель-
ных групп, «видимых» («visible») в обществе, наделяя всех их
обладателей одинаковыми культурными характеристиками.
6 FeaginJ., Sikes М. Living with racism. Boston, Beacon, 1994. P. 15-
17, цит. no: Poli A. Peut-on penser ensemble racisme et ethnicisation?//
Wieviorka M. (dir.) Les sciences sociales en mutation. Auxerre, Sciences
Humaines, 2007.
7 PoliA. Peut-on penser ensemble racisme et ethnicisation? //
Wievioka Michel (dir.) Les sciences sociales en mutation, Auxerre,
Sciences Humaines, 2007.
8 Так, по мнению П.-А. Тагиеффа «дифференциалистский ра-
сизм» заключается в отрицании сходства, нежели в отрицании раз-
личия, а понятие культуры подменило собой понятие расы или эт-
носа — TaguieffP.-A. La force du prejuge. Paris: La Decouverte, 1990.
312
ИММИГРАНТЫ-АФРИКАНЦЫ И ИХ ВОСПРИЯТИЕ РАСИЗМА... •
В работах, посвященных африканцам-иммигрантам или
«черным»9 Франции, подчеркивается, что они сталкива-
ются с расизмом и дискриминацией, прежде всего, в таких
сферах жизни, как поиск жилья и устройство на работу10.
Мои исследования лишь подтверждают этот тезис, однако,
на мой взгляд, сегодня при анализе расизма, практикуемо-
го в отношении иммигрантов, выходцев из стран Африки
южнее Сахары, необходимо рассматривать эту проблему
в глобальном контексте. Для этого необходимо учитывать
широкий спектр вопросов иммиграции, что, в свою очередь,
добавляет изучению этой проблемы сложности, связанные
с «общей» колониальной историей Франции и некоторых
африканских стран. Эти темы тесно связаны и в восприятии
самих иммигрантов-африканцев.
В предлагаемой вашему вниманию статье использо-
ваны интервью, проведенные автором в 2010-2011 годах
во Франции в ходе исследования в среде иммигрантов
9 Я позволю употребить понятие «черный», ориентируясь на по-
нятие «noir » во французском языке, которое не несет в себе нега-
тивной окраски и обозначает выходцев из стран Африки или из за-
морских департаментов страны, а также граждан самой Франции,
с черным цветом кожи.
'° Вагой J. Travailleurs africains en France. R61e des cultures d’origine.
Grenoble: Presse universitaire de Grenoble, 1978; Cour Grandmaison (Le)
O. Douce France. Rafles, retention, expulsions. Paris: Seuil/RESF, 2009;
GourevitcbJ.-РЛл France africaine. Islam, integration, insecurite: infos et
intox. Paris: Le Pre aux Clercs, 2000; Вагой J. (dir.) Del’Afrique ala France.
D’une generation a 1’autre. Paris: Armand Colin, 2011; MancbuelleF. Les
diasporas des travailleurs Soninke (1848-1960). Migrants volontaires.
Paris: Karthala, 2004; /Vrfz«yeB La condition Noire. Essai sur une minorite
franchise. Paris: Calmann-Levy, 2008; NdiayeP. Les noirs et leur percep-
tion de la discrimination raciale dans le monde du travail en France de-
puis les annees I960 dans Discrimination: pratiques, savoirs, politiques.
Paris: La documentation franfaise, 2008; Poiret Ch. Families africaines
en France. Paris: CIEMI, L’Harmattan, 1996; TimeraM. Les Soninkes en
France, d’une histoire a 1’autre. Paris: Karthala, 1996.
313
ЕКАТЕРИНА ДЕМИНЦЕВА
(выходцев из стран Африки южнее Сахары) и среди афри-
канцев, которые недавно получили французское граждан-
ство. Основными критериями отбора респондентов было их
происхождение (одна из африканских стран южнее Сахары)
и возраст (28-50 лет) (мотивы приезда, гендер, миграцион-
ный, религиозный и другие статусы при отборе не учиты-
вались). Большинство опрошенных прожили во Франции
от 10 до 20 лет, некоторые уже стали гражданами Франции,
другие имеют вид на жительство, третьи — иммигранты, на-
ходящиеся в иррегулярной ситуации1 Одна из задач иссле-
дования состояла в том, чтобы увидеть (и показать) жизнь
в стране, трудности, с которыми приходится сталкиваться
иммигрантам из стран Африки, их собственными глазами.
Беседы проходили в виде полуформализованных интервью,
что позволяло информантам самим расставить акценты, по-
казать приоритетные для них темы, высказаться по волную-
щим их вопросам жизни во французском обществе.
С первых же интервью для меня стало очевидно, что про-
блемы расизма и дискриминации не только видятся моим со-
беседникам по-разному, но и занимают разное по степени зна-
чимости место в их описаниях своей жизни во Франции.
Многое в услышанных мной историях зависело от социально-
го положения, в котором рассказчики пребывали на момент
разговора: каким официальным статусом они обладали (на-
ходились ли в иррегулярной ситуации, имели ли вид на жи-
тельство, гражданство); в какой среде жили (в общежитиях
для иммигрантов на бедных окраинах, в социальных домах,
имели работу, свой бизнес), какими социальными связями
с принимающим обществом обладали (и обладали ли). И если 11
11 Многие иммигранты въехали на территорию страны по ту-
ристическим визам и по истечении срока их действия остались без
документов. Есть среди африканцев и те, кто перебирается на тер-
риторию Франции нелегально, на лодках и спрятавшись в трюмах
кораблей.
314
ИММИГРАНТЫ-АФРИКАНЦЫ И ИХ ВОСПРИЯТИЕ РАСИЗМА...
в разговорах с малийцами из общежитий расизм и дискрими-
нация стали ключевыми темами разговора, то с преуспеваю-
щими бизнесменами, имеющими французское гражданство,
мне самой приходилось инициировать эту тематику. Кроме
того, здесь стоит отметить, что в тексте пойдет речь не толь-
ко о восприятии информантами расизма и дискриминации,
но и об игнорировании ими этих проблем, об отрицании их
существования во французском обществе.
Как отмечают французские социологи, проводившие
фокус-группы и интервью среди «черных» Франции, «воз-
действие дискриминации становится менее сильным от по-
коления к поколению, но не исчезает полностью и вызывает
большее негодование у молодых людей, что впоследствии
влечет за собой появление движений, отстаивающих их пра-
ва»12. Поскольку мое исследование было направлено лишь
на тех, кто иммигрировал в страну, то в данной статье во-
просы отношения к дискриминации и расизму детей имми-
грантов (тех, кто родился во Франции и вырос в стране — так
называемого «второго поколения»13) не рассматриваются.
Однако и среди моих собеседников можно выделить катего-
рию молодых людей, недавно приехавших в страну (до 10 лет
пребывания), преисполненных надежд найти во Франции
работу и реализоваться, и они более болезненно восприни-
мают проблемы расизма, нежели более старшее поколение
(40-50 лет), которое уже давно пережило этот опыт.
Необходимо отметить, что иммиграция африканцев
из стран Африки южнее Сахары — явление довольно новое:
12 Вагой J. (dir.) De FAfrique a la France. D’une generation a 1’autre
Paris: Armand Colin, 2011. P. 195.
13 Мои предыдущие исследования (ДеминцеваЕ. Быть «арабом»
во Франции. М.: НЛО, 2008) и интервью, проведенные с детьми им-
мигрантов из стран Африки южнее Сахары, говорят о том, что виде-
ние расизма у них отличается от того, которое существует у самих
иммигрантов, на первый план выходят иные проблемы, поэтому эта
.тема требует отдельного рассмотрения.
315
ЕКАТЕРИНА ДЕМИНЦЕВА
еще в I960-1970-е годы во Францию приезжали рабочие
(в основном из Мали), но, поработав несколько лет, они воз-
вращались домой. Стереотипный образ «малийского рабо-
чего» (безграмотный, плохо говорящий по-французски, го-
товый за небольшие деньги заниматься тяжелой работой)
до сих пор определяет восприятие иммигрантов из Африки
южнее Сахары многими французами. В то время как си-
туация существенно изменилась. По мнению исследова-
телей, «профиль африканской иммиграции во Францию
изменился по сравнению с тем, каким он был 20 лет на-
зад. Безграмотный сахельский14 крестьянин, нанимаемый
на неквалифицированную работу, больше не является клю-
чевой фигурой [...] иммиграции. Сегодня мы видим многих
выходцев из африканских стран, которых можно опреде-
лить как “богатых”: продавцы нефти и сельскохозяйствен-
ных продуктов. У этих иммигрантов достаточно высокий
уровень образования. Каждый второй (48,4 %) учился в вузе.
Выходцы из стран субсахарской Африки в среднем имеют
большее количество дипломов по сравнению с другими им-
мигрантами (24 %)»15. В последние годы стал формироваться
средний класс «черных» во Франции. Это прежде всего быв-
шие студенты, закончившие французские университеты, ко-
торые остались в стране, нашли хорошую работу в больших
корпорациях или открывшие свой бизнес16. Этот средний
14 Сахель включает в себя государства Сенегал, Мавритания,
Мали, Буркина Фасо, Нигер, Нигерия, Чад, Судан и Эритрея.
15 Attias-Donfut С., Вагой J., GallouR., Lapierre N., RazyE., Sega-
len M. Relations intergenerationnelles, solidarites et transmissions dans
les families immigrees. — Rapport, Novembre, 2007.
16 По данным Национального института статистики и экономи-
ческих исследований (INSEE), «на выходцев из субсахарской Афри-
ки одновременно приходится самый большой процент тех, кто не
имеет диплома (34%), и тех, у кого есть высшее образование (27 %)».
Данные приводятся по: De I’Afrique a la France. D’une generation a
1’autre. Paris: Armand Colin, 2011. P. 36.
316
ИММИГРАНТЫ-АФРИКАНЦЫ И ИХ ВОСПРИЯТИЕ РАСИЗМА...
класс немногочисленен. Его представители живут на том же
уровне, что и французы из того же среднего класса, — име-
ют квартиры (чаще всего они стараются выбраться из им-
мигрантских районов), машины, хорошую работу, высокий
доход.
В данной статье я использую интервью, сделанные как
в среде «малийских рабочих», приехавших во Францию в по-
исках заработка, так и среди африканцев, которые изначаль-
но приехали во Францию для учебы в вузе, а затем остались
в стране, получив работу. Как я покажу ниже, восприятие
проблем расизма и дискриминации у этих двух категорий
информантов различается, но есть вопросы, по которым
у всех иммигрантов-африканцев существует единое мнение,
как, например, о столкновении с проявлениями «невидимого
расизма».
Невидимый расизм
«Расизм есть, только он невидимый, — в один голос заяв-
ляют мне трое африканцев, с которыми я беседовала в одном
из социальных домов в пригороде Парижа. — Здесь никогда
не услышишь открыто, чтобы кто-то тебе что-либо ска-
зал. Здесь этого нет. Но все равно это чувствуется». Все со-
беседники подчеркивали, что расизм и дискриминация во
французском обществе тема хорошо скрытая, практически
не существующая в публичном пространстве. Респонденты,
заявлявшие в ходе интервью, что расизм во Франции суще-
ствует, испытывали сложности, когда я просила привести
конкретные примеры. «Вы понимаете, невозможно уловить,
когда идет проявление расизма. Очень трудно “поймать”
кого-то за руку. Но я на своей работе вижу, какмоя началь-
ница продвигает белых, даже если у них меньше опыта
и знаний, чем у меня. Но доказать это я не могу», — расска-
зывает 35-летняя жительница Курнева, пригорода Парижа,
конголезка, работающая в крупном интернет-магазине.
317
ЕКАТЕРИНА ДЕМИНЦЕВА
Мои данные во многом подтверждают справедливость
выводов других французских социологов, которые пишут,
что «дискриминация и расизм чувствуются в повседневной
жизни, в публичном пространстве, при поиске жилья, в раз-
говорах на улице, в административных учреждениях, в от-
ношениях между соседями... Расистские выражения в форме
оскорблений или ругательств все более редки и упоминают-
ся как исключительные случаи, связанные с приверженцами
ультраправых взглядов»17. Для информантов, приводивших
конкретные примеры столкновений с расизмом, было оче-
видно, что в описываемых ситуациях цвет их кожи имел ре-
шающее значение, но обычно они говорили о таких случаях
как о чем-то редком/исключительном.
«Я могу Вам назвать пример расизма, с которыми стол-
кнулся во Франции. У меня уже был вид на жительство
на 10 лет, стабильная хорошая работа, у меня было все,
чтобы снять квартиру в Париже. Я договорился с агент-
ством, имне дали один адрес, чтобы я посмотрел квартиру
Я договорился по телефону с дамой, которая была владе-
лицей квартиры, что я позвоню ей от метро, так как дом
находился в шаговой доступности. Я выхожу из метро, зво-
ню ей, она меня просит свернуть на улицу, где стоит дом,
она продолжает объяснять мне, я ее вижу стоящей около
подъезда, и она,увидевменя, понимает, что разговаривает
с черным. Я подхожу, и она мне тут же говорит, что квар-
тира сдана несколъкоминут назад.Я ее устраивал, так как
формально подходил под требования, она знала мое имя
^«европейское». — Е.Д.), но не знала фамилии, выдающей
мое африканское происхождение. Она переменилась в лице,
когда поняла, что я черный. Но это, пожалуй, единствен-
ный пример, которыйямогу привести », — рассказывает вы-
ходец из Камеруна, получивший инженерное образование
в Париже (живет во Франции 15 лет).
'7 Вагой J. (dir.). Op. cit. Р. 201-202.
318
ИММИГРАНТЫ-АФРИКАНЦЫ И ИХ ВОСПРИЯТИЕ РАСИЗМА...
Как видно из примера, мой собеседник был уверен, что
имело место столкновение с расовыми предрассудками хо-
зяйки квартиры. В своем мнении он опирается на интерпрета-
цию (смены) выражения ее лица («увидевменя, понимает, что
разговаривает с черным»,« [О]на переменилась в лице, когда
поняла, что я черный»). Если носитель расистских предубеж-
дений не указывает на это прямо (а во Франции «нормальные»
люди на такие вещи не указывают), то доказать наличие ра-
систской подоплеки оказывается практически невозможно18.
Хозяйка действительно могла только что договориться с дру-
гим претендентом. Многие мои собеседники указывали на то,
что, кроме каких-то косвенных, доказательств (например, ми-
мики собеседника) для заключения, что цвет их кожи имел
значение, например, при поиске жилья или же при устройстве
на работу, практически не существует.
Многие мои собеседники считают бессмысленной
тратой времени и сил на попытку жаловаться. Кроме того,
они говорят об отсутствии уверенности в том, что тот чело-
век, к которому пойдешь с жалобой, не «окажется таким же
расистом и не рассмотрит этот вопрос под своим углом
зрения». Как следствие, многие африканцы ютятся в обще-
житиях или добиваются квартир в социальных домах, так
как по опыту своих близких, а иногда и своему собствен-
ному они понимают, что снять квартиру через агентство
18 Интересен тот факт, что во время интервью сами африканцы
говорили о себе, употребляя понятие «черный», а по отношению
к белым «француз» (магрибинцев они называли «арабами»). И, как
заметил один из респондентов, имеющий уже несколько лет граж-
данство: он всегда употребляет по отношению к белым понятие
«француз», а себя он так никогда не называет, хотя он «тоже француз»
(имеет французское гражданство). «Я вот только при разговоре с то-
бой понял,— говорил он,— что я никогда не говорю о себе “француз”,
хотя я им являюсь. Для меня французы — это белые». Во время других
интервью с иммигрантами-африканцами, теми, кто уже получил
гражданство, я также заметила эту особенность.
319
ЕКАТЕРИНА ДЕМИНЦЕВА *>'<
практически невозможно. «Когда я родила ребенка без мужа,
родители выгналименя из купленной ими квартиры, — рас-
сказывает молодая женщина-африканка, чьи родители рабо-
тали в крупной европейской фирме в Нигерии. — Я осталась
на улице, но, даже имея небольшие сбережения, я не могла
снять квартиру. Мне, черной, да еще и с грудным ребенком
никто не хотел сдавать квартиру. Но объяснения были
формальными — у меня нет работы, гарантийных писем.
Я пошла в приют для девушек с детьми, кто оказался на ули-
це. Спустя полгода мэрия дала мне небольшую квартиру».
По признанию иммигрантов, «нельзя быть абсолютно
уверенным, что это расизм». Как утверждают некоторые
из них, отказы часто бывают обоснованы: кто-то только что
снял квартиру или же недостаточно каких-то документов для
подписания договора и тому подобное. Другие пытаются
объяснить, почему так происходит, рассуждая о взаимоот-
ношениях людей в обществе:
«Большинство расистских актов возникает спонтан-
но, — говорит иммигрант из Камеруна, недавно получивший
французское гражданство, обитатель социального кварта-
ла. — Совсем немного так называемого стратегического
расизма. Для этого требуется много времени. Часто это
просто рефлекс. Например, такая ситуация часто встре-
чается в вопросах найма жилья. Многие, сдавая жилье,уточ-
няют, что не сдают черным19 Они думают, что мы будем
плохо содержать их дом. Но это сравнимо с тем, если бы
они написали, что не хотят людей с собаками. Я вижу все
19 .Здесь надо уточните, что мой собеседник говорит об этом без
всяких на то оснований, не приводя конкретные примеры из своей
жизни. Однако стоит все же отметить, что во Франции не встретишь
объявлений «сдам квартиру “белым”», но в общении с агентами по не-
движимости хозяева квартир все же могут уточнять, каких кварти-
росъемщиков им бы хотелось видеть (и здесь опять же могут звучать
объяснения: с рекомендациями, платежеспособные — со справкой
о доходах,— из которых не следует никакого расистского объяснения,
320
ИММИГРАНТЫ-АФРИКАНЦЫ И ИХ ВОСПРИЯТИЕ РАСИЗМА...
эти вещи примерно в одном ключе. Я вижу трудности,
ноя стараюсь их понять».
Такие респонденты не хотят видеть себя жертвой расиз-
ма и дискриминации, хотя признают, что он существует.
Но они не сводят объяснение своих неудач к простой кон-
статации того, что все они происходят из-за расизма. С по-
следним собеседником я встречалась в 2010 и в 2011 году.
За прошедший между нашими встречами год он нашел ра-
боту. На мои поздравления он ответил, что ничего в этом нет
особенного, просто надо ждать и найдешь место, где ты не-
обходим. Он привел примеры своих соседей по дому —
дешевому социальному жилью, которые также проводят
дни и месяцы в поиске работы, хотя они и «белые».
По мнению моего собеседника, если у работодателя одно
рабочее место и на него претендуют десять человек, то он
выберет самого «непроблемного», а сам факт того, что ты
живешь в таком квартале, уже воспринимается как проблема.
Доказательство своей правоты Ален видит в том, что в одном
с ним доме живут иммигранты и французы разного проис-
хождения, и все эти люди находятся в одинаковых трудных
социальных условиях.
«Скажем так, когда нет работы, то дискриминациямо-
жет играть роль. Но зачастую ответ намного проще. Нет
работы. И именно это основная причина. Нет работы.
Когда мало работы, то работодатели придираются к ме-
лочам. Конечно, если ты иностранец, живешь в грязном при-
городе, а это видно по твоему адресу... Часто, чем грязнее
район, тем красивее его название, и тем ужаснее этот рай-
он. Так вот, когда по твоему CV видят, что ты иностранец
и ты живешь в таком районе, то к тебе намного больше
вопросов. У работодателя нет времени разбираться, он
но сами агенты могут заранее исключать из списка претендентов
на квартиру заведомо «неблагонадежных» людей, в число которых
часто попадаю иммигранты).
321
ЕКАТЕРИНА ДЕМИНЦЕВА
предпочитает просто отложить твое резюме. Но я Вам
скажу, если есть работа, тогда нет проблем. Я помню,
как строили Национальную библиотеку Франции или
Альбервилль к Олимпийским играм 1992 года, на бумаги ни-
кто не смотрел. Был дед-лайн, и все».
Однако среди иммигрантов или же бывших иммигран-
тов (получивших гражданство) можно встретить и тех, кто
старается вообще не замечать расизм, и то, что во Франции
сам по себе расизм «невидим», помогает им его игнориро-
вать, не замечать.
Проблема расизма отходит на второй план прежде всего
для тех, кто «пробился» во французском обществе, «доказал»,
что может быть «не хуже французов». «Я уже давно об этом
не думаю. Если не думать о расизме, то его не видишь. Все,
что я хотел, я доказал. У меня своя фирма, своя квартира.
У меня друзья, и “белые”, и “черные”, которые знают, кто я.
Я никогда не задумываюсь о том, что кто-то так себя повел
потому, что я черный. Раньше, когда я учился, начинал свое
дело, да, у меня были подозрения. Но сейчас все прошло»,—
говорит бывший иммигрант из Того 50 лет, получивший
гражданство во Франции, руководитель собственной ком-
пании.
Не могу сказать, что я разговаривала с большим количе-
ством «успешных» иммигрантов. Сами себя они относят к по-
являющемуся во Франции среднему классу «черных», пока еще
не столь многочисленному. Но те, кто «уверенно стоит на но-
гах», хорошо обеспечен, живет в благополучном пригороде
и уже не сталкивается с проблемами получения документов
(в основном эти люди уже имеют французское гражданство),
заверяли меня, что не пытаются «искать» расизм, не замечают
его, стараются забыть о соответствующем опыте в прошлом.
«Мы живем в пригороде Парижа. Здесь много иностран-
цев, здесь люди со всего света. И никто не обращает вни-
мание на то, что ты “черный”. Если не думать о расизме,
то его не замечаешь. О нем не говорят открыто, тебе никто
322
ИММИГРАНТЫ-АФРИКАНЦЫ И ИХ ВОСПРИЯТИЕ РАСИЗМА..*
не укажет на это. Я просто его не хочу видеть и не вижу», —
рассказывает бывший иммигрант из Камеруна 36 лет, полу-
чивший гражданство, директор собственного предприятия.
Для африканцев, которые причисляют себя к среднему
классу, их социальный статус является своего рода защитой
от расизма. Ощущение себя равными с другими французами
в социальном плане (а главное, признание этого «равенства»
со стороны других французов — существование на равных
на работе, проживание в одних кварталах, домах) и отделе-
ние себя от других «черных», которые стоят ниже их на соци-
альной лестнице, дает им чувство «защищенности от расиз-
ма». Они отказываются от роли «жертвы расизма», которая
отделяла бы их от других членов французского общества,
а «невидимость» расизма дает им такую возможность.
«Невидимый расизм» является для одних «благом» — «если
его нет, то я и не буду его искать», для других «проблемой» —
«он есть, ноя не могу это доказать», третьи, осознавая его
существование в обществе, не пытаются сводить к нему все
свои беды. На мой взгляд, каким бы ни было отношение к ра-
сизму, его «невидимость» не решает проблемы его наличия
во французском обществе. И, как отмечалось, одну из клю-
чевых ролей в восприятии расизма играет происхождение
и социальный статус, в котором находится иммигрант или же
выходец из иммигрантской среды. Для африканцев, живу-
щих во Франции, в особенности для выходцев из африкан-
ской элиты или же среднего класса, вопрос «происхождения»
(прежде всего социального) является одним из основных
в рассуждениях о расизме и расовой дискриминации.
«Мы очень разные »
«Мы очень разные» — именно такую фразу я слышала
от африканцев, приехавших из стран южнее Сахары, выход-
цев из семей, принадлежащих к редкому для Африки сред-
. нему классу или же элите общества. Это дети инженеров,
323
ЕКАТЕРИНА ДЕМИНЦЕВА
преподавателей, дипломатов, государственных чиновников20,
выпускники престижных школ в африканских столицах, те,
кто провел детство в особом, привилегированном кругу. Для
них приезд во Францию означал (практически во всех ви-
денных мной случаях) скатывание вниз по социальной лест-
нице. Из вилл своих родителей, расположенных в благопо-
лучных кварталах африканских столиц, они перебирались
в маленькие квартирки в пригородах Парижа21. «До приезда
во Францию я никогда не делала пю, что я делаю сейчас. Я ни-
когда не занималась уборкой. У нас дома всегда были слуги,
водитель. Здесь я все делаю сама», — рассказывает дочь аф-
риканских чиновников 33 лет (15 лет во Франции), живущая
в небольшой квартире в иммигрантском пригороде.
Главное переживание людей из этой категории связано
с потерей прежнего социального статуса. Кроме прочего, это
переживание опирается на уверенность, что их цвет кожи
рассматривается окружением как символически принижа-
ющая связь с низкостатусными «видимыми» («черными»)
членами французского общества: «Для них мы и малийцы,
приехавшие на заработки, это одно и то же», — неодно-
кратно слышала я.
«Вы попробуйте войти в отель Риц, будучи черным и про-
сто одетым. К вам сейчас же подойдет охрана. Им нужны
20 Практически все они получили образование во Франции
в I960-1970-е годы. Это был период формирования своих кадров
для получивших независимость африканских стран и, как отмечали
сами респонденты, их родители стремились вернуться в Африку, для
которой начиналась новая жизнь.
21 Дети африканцев, принадлежащих к среднему классу или же
к элите общества, в основном приезжают во Францию для продол-
жения учебы. Родители отправляют на учебу своих детей либо после
школы, так как во многих странах Африки — бывших французских
колониях — сохранилась французская система образования, и дети
из таких семей имеют возможность у себя в стране получить диплом
о среднем образовании (ВАК), либо уже в средней школе — во фран-
цузские интернаты или же к родственникам.
324
ИММИГРАНТЫ-АФРИКАНЦЫ И ИХ ВОСПРИЯТИЕ РАСИЗМА...
только черные звезды, по которым видно, что они богаты.
Ты должен быть так одет, чтобы по тебе было видно, что
у тебя вещи куплены в дорогом магазине, тогда они не будут
доставать вопросами, — делится со мной выходец из Конго,
сын бывшего высокопоставленного чиновника. — Вы пой-
дите в какой-нибудь дорогой ресторан, — продолжает он, —
на вас будут презрительно смотретыДругое дело, когда вла-
дельцы знают, кто я такой, из какой семьи я происхожу,
тогда ко мне совсем другое отношение».
Выходцы из «хороших семей » подчеркивают, что таких
семей в странах Африки южнее Сахары немного, дети в них
«росли как французы» (ходили во французские школы, для
них французский язык является практически родным, мно-
гие дома говорили с родителями по-французски), их роди-
тели занимают (или занимали) в африканском обществе
привилегированное положение. Некоторые собеседники
уверяли меня, что, приехав в Африку в детстве (многие из них
родились в Европе, так как практически у всех родители
учились в европейских университетах и создали семьи еще
во время обучения), они так и не смогли привыкнуть к аф-
риканской жизни, жили в пределах «своего» элитного круга,
не имея ничего общего с остальными жителями страны. Дам
я был, можно сказать, “белым”. Когда я приехал в Камерун
из Германии, где учился мой отец, надомной смеялись даже
мои одноклассники, потому что я не был приспособлен
к жизни в Африке. Я всегда хотел вернуться в Европу, но когда
я приехал после школы учиться во Францию, то тут я опять
стал не своим, и уже “черным”», — рассказывает Зб-летний
выходец из Камеруна, сын врачей (у его отца была своя кли-
ника), работающий в банке в Париже.
«Я родилась в Нигерии. Там мои родители работали
по контракту, — рассказывает иммигрантка из Камеруна
35 лет, работающая в крупной авиакомпании. — После уче-
бы во Франции моих родителей пригласили на работу
во французскую фирму в Нигерии, и там мы жили вместе
325
ЕКАТЕРИНА ДЕМ ИНЦЕВ А
с французами, мои друзья были их дети, и там мы были
на равных с остальными специалистами, нанятыми фир-
мой. В Нигерии, живя в этом сообществе, я не видела цвета
своей кожи. И уже когда я приехала во Францию, то здесь
мне дали понять, что я “черная”... Я училась в интернате
с 11 лет, и там я пережила много расизма. Они не говори-
ли напрямую, но подчеркивали, что у меня не такие во-
лосы. По-разному обзывали. В Африке я была как все, хотя
моими друзьями были белые, во Франции я поняла, что
отличаюсь».
Многие африканцы, происходящие из таких семей, при-
знавались, что именно в Европе они осознали, что они —
«черные». Именно здесь им дали понять, что они не такие,
«как все». Многие юноши часто приводят как пример свои
отношения с «белыми » девушками, точнее отношение к ним
родителей девушки. «У моей подруги родители были на-
стоящими расистами. Мы два года были вместе, и все это
время они упрекали ее, что мы встречаемся. Они не хоте-
ли видеть меня в доме», — рассказывает Зб-летний выходец
из Камеруна, учившийся в университете Бордо.
Для молодых людей ощущение себя приравненныму
к остальным «черным» (более низкого социального проис-
хождения, родившимся во Франции детям иммигрантов22,
22 Для иммигрантов из африканских стран тема их отличия
от «детей иммигрантов», тех, кто родился во Франции, имеет фран-
цузское гражданств, является очень болезненной. Многие из них
подчеркивают, что, тогда как им приходится постоянно доказывать,
что они нужны французскому обществу, «достойны получения граж-
данства», их родственники или знакомые, родившиеся во Франции,
пользуются лишь ее социальными благами. Многие иммигранты
утверждают, что, возможно, именно благодаря этому им удалось
пробиться во французском обществе — они были вынуждены хо-
рошо учиться, работать, чтобы удержаться, получить вид на житель-
ство, документы, тогда как «дети окраин» в этом не нуждались. Они
проводят границу между ними — иммигрантами и «детьми окраин >,
родившимися во Франции.
326
ИММИГРАНТЫ-АФРИКАНЦЫ И ИХ ВОСПРИЯТИЕ РАСИЗМА...
«детьми окраин») оказывается очень болезненным. Они под-
черкивали, что больше всего их ранит основанный на ми-
фах и стереотипах расизм «французов», делающих выводы
о человеке как личности лишь на основании его/ее цвета
кожи. Особенно неприятно сталкиваться с подобными сте-
реотипами в государственных структурах, где «все черные
для них на одно лицо». Те иммигранты, кто пробует получить
документы или, например, социальное жилье, жалуются
на недостаток информации в государственных учреждени-
ях и заведомо негативное отношение: «7ы сидишь в очереди
с разными людьми. Вокруг тебя одинокие иммигранты, аф-
риканские женщины с множеством детей. Эти чиновники
уже нереагируют на все это, они просто даже не хотят по-
могать. Хотя мне повезло, я хорошо говорю по-французски,
хорошо одета, у меня есть работа. Чиновница сказала, что
редко видит таких, как я. Она помогла мне, отметив, что
я хорошо говорю по-французски», — рассказывает конголез-
ка, дочь дипломатов.
Многие иммигранты — выходцы из африканской элиты
рассказывают о подобном отношении, особенно в государ-
ственных учреждениях. Сначала их воспринимают каки всех
«черных», а потом, если удается пообщаться, обращают вни-
мание на их хороший французский язык, правильную речь,
и отношение к ним часто меняется — некоторые чиновники
стараются им помочь, объяснив, что обычно они имеют дело
с «другими черными».
Все мои собеседники подчеркивали свою «видимость»
во французском обществе. Все указывали, что «все афри-
канцы разные», и именно об этом забывает французское
общество, относясь к ним определенным (основанным, как
правило, на негативных стереотипах) образом. Многие мо-
лодые люди, происходящие из обеспеченных африканских
семей, получившие образование во Франции и стремящиеся
войти во французское общество, стать «своими», пытаются
327
ЕКАТЕРИНА ДЕМИНЦЕВА
дистанцироваться от остальных «черных»23. Они сознатель-
но отделяют себя от них (иммигрантов не их социального
круга, «детей окраин»), стараются переселиться в кварталы
для среднего класса, сохраняют контакты только с преуспе-
вающими выходцами их африканских стран. Для части
«преуспевших» расизм — это прежде всего уравнивание их
с «черными», живущими в общежитиях или неблагополуч-
ных социальных кварталах и воспринимаемыми стереотип-
ным образом (неграмотные, бедные, бесправные).
Однако, подчеркивая этот проецируемый на них расизм,
во многих случаях болезненно реагируя на стереотипы, ко-
торые сложились в обществе по отношению к «черным», эти
молодые люди признаются, что именно эта реакция самого
общества объединяет их с остальными «черными» имми-
грантами: «Мне неприятно, когда в криминальной хронике
говорят о черных, совершивших преступление. Ведь для тех,
кто смотрит телевизор, все черные являются преступни-
ками. Но в пю же время, хотя я отделяю себя от этих чер-
ных, мне обидно за всех черных. Именно в этот момент я осо-
знаю, что я тоже черный. Это трудно объяснить, но это
так», — признается мне бизнесмен, владелец собственной
компании, выходец из Камеруна.
В рассуждениях представителей этой африканской эли-
ты звучало их желание дистанцироваться от «остальных»
черных, выделить себя, обозначить свое привилегирован-
ное положение. Однако в вопросах, касающихся расовой
дискриминации по отношению к «черным», они говорят
об общей проблеме для всех «черных». Подобное отношение
можно объяснить тем, что, говоря об «элитарности» африкан-
цев, стоит принять во внимание и то, что многие выходцы
23 Таких африканцев сами иммигранты внутри своего сообще-
ства насмешливо называют «баунти», как шоколад, черный снаружи,
но белый внутри, что, по их мнению, характеризует их настоящее
положение и самоощущение.
328
ИММИГРАНТЫ-АФРИКАНЦЫ И ИХ ВОСПРИЯТИЕ РАСИЗМА...
из африканской элиты являются таковыми лишь во втором-
третьем поколении. К примеру, один из респондентов, обита-
тель социального квартала, завсегдатай «малийских общежи-
тий», в которых живут его друзья и родственники, рассказал
мне, что попал во Францию по приглашению своего дяди —
посла Мали во Франции, в начале 1980-х годов работавшего
в Париже. Анализируя проведенные интервью, можно гово-
рить о том, что иммигранты, несмотря на их происхожде-
ние, воспринимают проблемы дискриминации как общие,
проблемы «черных». Отделяют они себя прежде всего от так
называемых «детей иммигрантов» («второго поколения»),
которые, по их мнению, имеют возможность пользоваться
всеми благами, предоставляемыми государством, и «парази-
тируют» на обществе. «Л/ы действительно много работаем.
Мы должнымногоработать, чтобы доказать обществу, что
мы здесь нужны. Те, кто здесь родился, имеют все документы,
и им не надо ничего доказывать, и они не утруждают себя
работой. И из-за них здесь много проблем », — рассказывает
иммигрант из Камеруна. И если иммигранты из элиты вы-
деляют себя и в чем-то дистанцируются от остальных им-
мигрантов, то в том, что касается вопросов дискриминации
и расизма,они все же говорят об общей проблеме для всех
«черных» иммигрантов, отделяя при этом (и обозначая как
совершенно отдельную) проблему дискриминации «черных»,
принадлежащих ко «второму поколению» (здесь прежде всего
звучит тема «так им и надо, бездельникам »).
Франция — наша страна
Для некоторых иммигрантов-африканцев, с которыми
мне удалось поговорить, ощущение расизма, связано с чув-
ством несправедливости, основанным на их видении истории
взаимоотношений их стран и Франции. Эта тема часто звуча-
ла в разговорах с иммигрантами из общежитий — теми, кто
приехал во Францию на заработки. Как отмечает Э. Сада, «[в]
329
ЕКАТЕРИНА ДЕМИНЦЕВА f;
сегодняшних публичных выступлениях рост интереса к ко-
лониальному прошлому начался с переосмысления истории
Алжирской войны; и эта история сразу дала повод для перео-
смысления колониального прошлого в целом. Действительно,
размышления о колониальном прошлом стали частью деба-
тов о дискриминации и расизме во французском обществе,
явившись, таким образом, своеобразным основанием для
переосмысления исторического прошлого»24.
Тема связи современного положения иммигрантов с ко-
лониальным прошлым их стран оказалась основной в интер-
вью с обитателями так называемых «малийских общежитий».
«Франция — это наша страна» — эта формула, которую
я слышала практически во всех интервью с молодыми вы-
ходцами из субсахарской Африки, живущими ныне в обще-
житиях для иммигрантов. Эти молодые люди, в основном
выходцы из бывших французских колоний, не раз говорили
о своей принадлежности Франции, которая, по сути, не явля-
ется для них чужой. Все они говорят по-французски, ходили
у себя на родине в школы, воспроизводящие французскую
систему образования, с детства привыкли видеть вокруг себя
«присутствие» Франции, ощущаемое во всем — в названиях
улиц, кварталов, архитектуре домов, фамилиях писателей,
известных со школьной скамьи. По их словам, они ощущали
себя, как если бы жили где-то в глухой провинции Франции,
куда доносятся отголоски столичной жизни. «Мы не можем
сказать, чтомылюбим Францию больше, чем свою страну.
Это невозможно. Но и в Африке мы немного во Франции, по-
тому что наша страна была колонизирована Францией.
Здесь всего 5 часов лету», — рассказывал мне малиец, обита-
тель общежития в пригороде Парижа, приехавший восемь
лет назад на заработки во Францию.
24 SaadaE. Un racisme de 1'expansion. Les discriminations raciales
au regard des situations coloniales in De la questin sociale a la question
raciale? Paris: La Decouverte, (2006) 2009. P. 63.
330
ИММИГРАНТЫ-АФРИКАНЦЫ И ИХ ВОСПРИЯТИЕ РАСИЗМА...
«Да, они [африканцы-иммигранты] настаивают
на исторической связи с Францией. В частности, здесь
стоит вспомнить солдат времен Первой мировой войны,
солдат из колоний, которые умерли на полях сражения.
В конечном итоге, по их мнению, Франция до сих пор в долгу
перед ними — сам факт того, что они не просто какие-то
мигранты, а иммигранты с “историей”. И то, что они реша-
ют обосноваться во Франции, не является случайностью.
Ониуверены, что Франция не является в полноймере чужой
для них страной», — прокомментировал мои исследования
Пап Н’диай, известный французский социолог, автор книги
«La condition Noir»25.
В интервью в «малийских общежитиях» африканцы
не раз обращали мое внимание на то, в каких условиях им
приходится жить, с какими унижениями им приходится
сталкиваться при приеме на работу, оформлении докумен-
тов. И особый акцент они делали на то, что современное
французское общество не помнит и не желает обращать
внимания на тот факт, что их страна была когда-то коло-
нией Франции. Мои собеседники говорили, что их при-
езд во Францию не был случаен, «потому что это и наша
страна в силу исторических: обстоятельств». Опираясь
на тезис об исторической связи Франции и своих родных
стран, они полагают, что не должны были бы испытывать
в ней ни юридических, ни политических, ни администра-
тивных трудностей. Указывая на колониальное прошлое сво-
их стран, они пытаются доказать, что имеют право на рав-
ное с остальными гражданами Франции отношение к себе
и должны рассматриваться как особая (более привилегиро-
ванная) категория иммигрантов.
* * *
25 NdiayeP. La condition Noire: Essai sur une minorite frangaise.
• Paris: Calmann-Levy, 2008.
331
ЕКАТЕРИНА ДЕМИНЦЕВА
«Несмотря на трудности, которые они (иммигранты
из стран Африки южнее Сахары. — ЕД.) встречают в повсед-
невной жизни (поиск работы, социальные проблемы, другие
причины, которые можно связать с их происхождением), хо-
телось бы отметить, что достаточно много людей, которые
готовы определить для себя имеющуюся дистанцию и прео-
долеть испытание расизмом», — отмечают французские ис-
следователи 26. «Если ты хочешь жить во Франции, ты должен
забыть о расизме», — говорит выходец из Мали, обитатель
общежития. Многие стараются дистанцироваться от этой
проблемы: решать вопросы жилья через знакомых, друзей,
находить работу благодаря связям с соотечественниками.
Во многом отношение африканских иммигрантов к про-
ецируемому на них расизму и дискриминации определяет-
ся условиями их существования во французском обществе.
И чем больше сложностей возникает (социальных, финан-
совых, бытовых), тем острее они реагируют на препятствия,
которые встречают. И если для одного отказ в работе это
следствие проблем с безработицей во Франции, то для друго-
го это проявление расизма. Чем слабее позиции иммигранта
в обществе, тем сложнее им не замечать или игнорировать
отношение к ним со стороны других членов общества.
Несмотря на то что французское общество делает попытку
преодоления расистских стереотипов, «невидимость» расиз-
ма в публичном пространстве не избавляет африканских им-
мигрантов от ощущения расизма и расовой дискриминации
по отношению к ним. Их «видимость» в европейском обществе
до сих пор ставит перед многими из них сложно разрешимые
проблемы. И, считая Францию отчасти «своей» страной, свя-
занной со многими странами Африки «общей» историей —
колониализмом, воспитавшим их во французской культуре,
они неприятно удивлены, сталкиваясь с тем, что они Другие
и во многом их «особость» определяется цветом кожи.
26 Вагой J. (dir.). Op. cit. Р. 203.
Анна Рочева'
СТРОЙКА: «РАСКЛАД
ПО НАЦИОНАЛЬНОСТЯМ»1 2
Представленное в статье исследование была задумано
как поиск ответа на вопрос о соотношении формальных
и неформальных институтов, влияющих на адаптацию
мигрантов в Санкт-Петербурге, и тема расизма не рассма-
тривалась изначально в качестве центральной. В первую
очередь, предполагалось обратить внимание на подготовку
к миграции, решение правовых вопросов, вопросов трудоу-
стройства и обустройства на месте прибытия. Актуализация
темы расизма объясняется, во-первых, той связью, которая
существует между миграцией и расизмом3, во-вторых, вы-
бором кейса для исследования, которым стала строитель-
ная компания, точнее — коллектив, занятый на одной из ее
строительных площадок весной 2009 года. Анализируя
материал, полученный в ходе исследования, в этом тексте
освещаются вопросы о том, каким образом выстраиваются
1 Институт социологии РАН.
2 Искренне благодарю всех участников семинара «Расизм, ксено-
фобия, дискриминация. Какими мы их увидели...» (Институт Афри-
ки РАН, 27-28 мая 2010), высказавших комментарии и замечания.
3 Миграция может обсуждаться в контексте национальных про-
ектов и катализировать переопределение границ нации и входящих
в нее граждан, может интерпретироваться с помощью этнических
категорий (Малахов В. Понаехали тут... М.: НЛО, 2007) или подвер-
гаться расиализации (Silverman М. Deconstructing the Nation: Immi-
gration, Racism and Citizenship in Modern France. London, New York:
Routledge, 1992).
333
АННА РОЧЕВА
отношения между мигрантами и «местными », можно ли го-
ворить о присутствии в этих отношениях расизма, и если
да, то в каких формах.
Начало исследования совпало с разгаром экономиче-
ского кризиса 2008-2009 годов, и представители строи-
тельных фирм, даже найденные через знакомых, отка-
зывались разговаривать на тему миграции, обосновывая
отказ сложной ситуацией, вызванной невыплатой зарпла-
ты работникам, в том числе иностранным, и нежеланием
говорить «на больную тему». Однако в итоге мне удалось
узнать номер телефона директора строительной фирмы,
который согласился побеседовать со мной и предоставить
доступ на одну из своих стройплощадок. Условием сотруд-
ничества было неразглашение названия его фирмы, дабы
избежать проблем с государственными органами (в част-
ности, с ФМС), поскольку отношения между иностранными
работниками и строительной фирмой не были оформлены
письменными договорами. Ко времени начала исследова-
ния строительная фирма существовала девять лет, специа-
лизируясь на строительных и отделочных работах в Санкт-
Петербурге и Ленинградской области. По оценке директора
предприятия, «фирма средняя, не маленькая, но и не круп-
ная». В штате строительной фирмы официально оформле-
но шесть человек, которые в основном работают в офисе.
В зависимости от сезона и от объектов число не оформлен-
ных официально работников может насчитывать от два-
дцати до двухсот человек; из них большая часть — иностран-
ные граждане из таких стран, как Таджикистан, Молдавия,
Киргизия, Украина.
На стройплощадке были проведены интервью с дирек-
тором фирмы (он же ее совладелец), с прорабом и работ-
никами: иностранцами и гражданами России — жителями
Санкт-Петербурга. В зависимости от информанта интер-
вью строились по-разному. Беседы с иностранными работ-
никами имели форму полуформализованных интервью,
334
СТРОЙКА: «РАСКЛАД ПО НАЦИОНАЛЬНОСТЯМ» *
чтобы обеспечить возможность сопоставления данных
по ключевым моментам: подготовка к миграции, решение
правовых вопросов, вопросов трудоустройства и обустрой-
ства на месте прибытия. С директором фирмы это было экс-
пертное интервью, в котором от исследователя требовалось
задавать примерный ход беседы, давать «импульсы» для
развертывания определенных тем, которые тем не менее
могли приводить и к новым темам. Интервью с «местными»
работниками (в том числе с прорабом) строились скорее
как свободные беседы, что давало возможность появле-
ния интересных сюжетов, которые невозможно было бы
ухватить в формализованном или полуформализованном
интервью.
Поставленные директором условия доступа в поле пред-
полагали проведение интервью без возможности наблюде-
ний, что налагает ограничения на рассуждения о расизме,
реализуемом в практиках. Более того, казалось бы, возмож-
ности рассуждений о расизме, реализуемом дискурсивно,
блокируются «искусственной» ситуацией интервью с незна-
комым человеком. Однако попытки сократить дистанцию
в ходе интервью, отсутствие акцентирования внимания ин-
формантов на расизме/ксенофобии и задаваемые изредка
провокационные вопросы позволили, как представляется,
получить информацию достаточно ценную, чтобы постро-
ить следующее ниже рассуждение.
Иностранные работники, занятые на стройке, приехали
из Таджикистана (3 человека: 22,24 года и 36 лет) и Киргизии
(2 человека: 39 и 45 лет). Возраст не связан с опытом ми-
грации: молодой человек 24 лет уже третий раз в России,
информант 45 лет приехал прошлым летом впервые. Все
они приехали целенаправленно для заработка, который,
по их собственным словам, в России гораздо выше, чем тот,
который они могут получить в родной стране. Занятость
в сельском хозяйстве, самая распространенная в этих стра-
нах, не гарантирует хорошего урожая каждый год, поэтому
335
АННА РОЧЕВА
трудовая миграция в Россию — это своего рода диверсифи-
кация рисков (остальная семья остается работать на зем-
ле). С другой стороны, почти все, находясь в России, имеют
вполне определенное представление, на что уйдут зарабо-
танные деньги, будь то свадьба, получение высшего образо-
вания или постройка дома.
«Есть у нас пацан... [говорит] хочу машину купить.
Заработаю здесь — хочу там купить. Там, говорит, у нас
машины в три раза дешевле, чем у вас»; «работает он для
того, чтоб построить у себя там дом для младшего брата,
который женился и которому негде жить»; «да,много ребят
приезжают, значит, заработать на учебу, те, кто учится
платно там у себя, они сюда приезжают там на какой-
то период, там, на несколько месяцев»; «у него просто воз-
никла какая-то временная финансовая проблема, что ему
нужно чуть больше денег, чем он получает на родине, и он
уехал на заработки, заработал здесь, через два года гово-
рит: “Все, спасибо большое, я поехал домой”» (руководитель
компании).
И: А вы сюда надолго? на сколько?
Р: Ну собираемся через два месяца уйти.
И: Через два месяца уйти? А куда?
Р: Домой.
И: Домой?
Р: Жениться надо.
И: Жениться? Пора?
Р: Да, пора, видишь, двадцать четыре года.
И: То есть вы денег зарабатываете, чтобы жениться, да?
Р: Жениться, дом устроить.
И,- А женитесь — обратно сюда приедете?
Р: Ну где-то через месяцев пять-шесть точно не приеду,
может, после этого приеду.
(Фрагмент интервью с мужчиной из Таджикистана,
24 года. Р. — респондент, И. — интервьюер).
336
СТРОЙКА: «РАСКЛАД ПО НАЦИОНАЛЬНОСТЯМ’
Таким образом, решение одной финансовой пробле-
мы не означает, что дальше не появится новых: заработав
на эту цель, человек может возвращаться снова, ставить
новые цели. Получается особый жизненный путь, особое
планирование жизни —достаточно дискретное, потому что
жизнь как будто складывается из отдельных фрагментов.
Трудовые мигранты на этой стройке могут быть отнесе-
ны к категории временно-продолжительных, временно-
постоянных, поскольку озвучивают предполагаемые сроки
отъезда обратно и не рассматривают вариант переехать
в Россию на постоянное жительство, но и не отрицают воз-
можности приехать еще. Такая миграция становится спосо-
бом жизни4. В силу этого нет особого стремления и необ-
ходимости полностью интегрироваться в жизнь в России:
происходит некоторое зависание, занимается промежу-
точная позиция, которая характеризуется тем, что работа
обусловливает нахождение в России, однако цели этой ра-
боты и планы дальнейшей жизни связываются с родными
странами.
Работа на стройплощадке подразумевает в основном
не индивидуальный труд, а коллективный; хотя на стройке
есть, по словам директора, одна бригада, полностью состоя-
щая из мигрантов из Таджикистана, которые не говорят по-
русски и все коммуникации с которой происходят через бри-
гадира, в остальном «местные» работники взаимодействуют
с иностранцами. В таком смешанном коллективе так или
4 О транснациональной миграции, означающей присутствие
в создаваемом транснациональном пространстве, простирающем-
ся над национальными границами государств и предоставляющем
возможность поддерживать социальные, политические, религиоз-
ные, семейные связи в нескольких странах одновременно, см. спе-
циальный выпуск: International Migration Review. 2003- Vol. 37. № 3;
Bosch L., Schiller G.N. Blanc Nations Unbound. Transnational Projects,
Postcolonial Predicaments, and Deterritorialized Nation-States. Gordon
and Breach Science Publishers, 1994.
337
АННА РОЧЕВА
иначе прочерчиваются границы, отделяющие «мы-группу»
от «чужаков», «других»5. Мигранты6 особенно активно во-
влекаются в орбиту выстраивания отношений «Я/Друтой»,
становятся «чужаками», позиция которых характеризуется
одновременно удаленностью и близостью7.
Отношения, которые складываются между «местны-
ми» и мигрантами, в восприятии самих «местных» можно
охарактеризовать при помощи выделения двух моделей.
Первая подразумевает ситуативность, гибкость границы
«свои-чужие», которая не совпадает с этнической принад-
лежностью, а сдвигается в зависимости от степени близости
сотрудничества «местного» и трудового мигранта:
«...со своими, с которыми таджиками общаешься ...
остальные: «здрасыпе» — «здрасыпе» там, «как дела», «куда»...
ну как — знакомятся, пообщаешься, и все» («местная» работ-
ница, 38 лет).
Со «своими» общение строится на более глубоком уров-
не: доступна информация личного характера, включая но-
мера мобильных телефонов, информацию о семье, планы
5 Различение «Я/Другой» или «Мы/Они>> лежит в основе проведе-
ния социальных границ, в результате чего возникают социальные
построения «наций», «этнических групп», «рас». Прочерчивание
границ в качестве базовой процедуры можно увидеть и в полити-
ческой идеологии национализма, и в расистской теории и идеоло-
гии, и в утверждении особости этнических групп. Во всех случаях
границы и соответственно наличие воображаемой группы «Других»
скорее способствуют внутренней интеграции воображаемой груп-
пы «нас», чем являются ее следствием {Барт Ф. Введение // Барт Ф.
(ред.) Этнические группы и социальные границы. М.: Новое Изда-
тельство, 2006; Нойманн И. Использование «Другого». М.: Новое Из-
дательство, 2004).
6 Причем это относится не только к так называемой «иноэтнич-
ной» миграции о «чужих русских», см.: Левинсон А. Чужие русские / /
Отечественные записки. 2005. № 6 (26).
7 Simmel G. The Stranger Ц Simmel G., Wolff К The Sociology of Georg
Simmel. Illinois: The Free Press, Glencoe, 1950.
338
СТРОЙКА: «РАСКЛАД ПО НАЦИОНАЛЬНОСТЯМ»
на женитьбу, фотографии детей. Тем не менее дистанция все
равно сохраняется на уровне практик: нет совместно прово-
димых праздников, трапез и перерывов.
«Этническое измерение» не единственное, по которому
выстраивается граница «свой-чужой >: категории этничности,
гендера, расы являются взаимно конструируемыми, и по-
зиция каждого индивида определяется комбинацией сразу
всех8. Так, несмотря на то что для женщины-информанта два
подсобника, работающих с ней, входят в круг «своих», она
ощущает себя социально исктюченной из их круга, причину
чего видит в гендерном различении:
«Они [2 подсобных рабочих из Таджикистана] не обе-
дают с нами [женщиной-информантом и ее напарницей].
Не сидят вот с нами. Мы начинаем кушать — они уходят» -,
«у них не принято с женщинами за одним столом сидеть ».
Однако такое гендерное различение в ее восприятии
порождает возврат к этническим/культурным различиям:
«у них», как предполагается, есть свои культурные традиции,
куда включаются и гендерные коды; «у них» — это отсылка
к наличию более широкой иной группы, в которой эти тра-
диции соблюдаются.
Другая модель отношений между «местными»и мигран-
тами предполагает выстраивание иерархии через дихото-
мию «свой-чужой», вверху которой — украинцы и молдаване:
«Но вы не равняйте молдаванина и таджика... Таджик ниже
по уровню и по всем показателям. Нему все равно, где жить.
8 Хотя, возможно, в каких-то ситуациях взаимодействия опреде-
ленные категории отходят на второй план. О теории пересечений см.:
Crenshaw К. Demarginalizing the Intersection of Race and Sex: A Black
Feminist Critique of Antidiscrimination Doctrine, Feminist Theory and
Antiracist Politics. University of Chicago Legal Forum, 1989- P. 139-167;
Crenshaw K. Mapping the Margins: Intersectionality, Identity Politics, and
Violence against Women of Color // Stanford Law Review. 1991- Vol. 43-
№ 6. P. 1241 -1299; Collins P. H. Black Feminist Thought. Knowledge, Con-
sciousness and the Politics of Empowerment. Routledge, 2000.
339
АННА РОЧЕВА
Молдаване, да вы что, это же люди гордые, в том плане, да
вы что, молдаванин — в вагончике?!» («местный» мужчина,
53 года). Соответственно проживание «таджика» в вагончике
трактуется как приемлемое стремление сэкономить, а для
«молдаванина» будет восприниматься как нечто экстраор-
динарное, хотя и те и другие в понимании данного инфор-
манта приезжают с целью заработка.
Особенно ярко такие черты проявились в интервью
не столько с «рядовым» работником, сколько с директором,
который представил четко выстроенную типологизацию
применительно к характеру возможного трудового сотруд-
ничества с «представителями разных национальностей» и их
качеств как наемных работников. Такую типологизацию он
назвал «раскладом по национальностям», говоря о «таджи-
ках», «узбеках», «азербайджанцах», «молдаванах», «украин-
цах», «русских». Выстроенный директором «расклад» отли-
чается завидной четкостью: в нем нет «пограничных» или
«гибридных» случаев (например, «узбеков», приехавших
из Киргизии). В то же время категория «национальность»
относится к миру повседневного, а значит, непроблематизи-
руемого, ее значение не проговаривается. Из самого контек-
ста интервью и более широкого общения с директором мож-
но заключить, что под национальностью подразумевается
не гражданство, а скорее всего страна, из которой приехал че-
ловек, вместе с приписываемой ему в силу этого этнической
идентичностью. Этническая самоидентификация, также как
и гражданство, в таких случаях директора не интересует.
Так, прораб объекта, который приехал из Украины в Санкт-
Петербург девять лет назад, женился на петербурженке, стал
отцом ребенка, родившегося здесь, подал документы на по-
лучение российского гражданства, для директора остался
«украинцем», «славянином», несмотря на собственные слож-
ности прораба как-то идентифицировать себя9.
9 Сложности могут быть связаны и с тем, что подобная само-
340
СТРОЙКА: «РАСКЛАД ПО НАЦИОНАЛЬНОСТЯМ.
В соответствии с выстроенным в интервью «раскладом
по национальностям», директор, обосновывая необходи-
мость найма граждан СНГ, ссылается на свойственную, по его
мнению, русским лень, мешающую им работать на строи-
тельной площадке:
«Тут все гораздо глубже, на мой взгляд. Русские по сути
своей ленивые...»; «Стройка — это труд, не всегда комфорт-
ный, не всегда безопасный, соответственно славяне не любят
этим заниматься».
Между тем обеспечение безопасности труда — это обя-
занность работодателя; в ситуации, когда в силу тех или
иных причин работодатель не может обеспечить безопас-
ных условий работнику, такой труд теряет свою привлека-
тельность для «местных», которые меняют такие места ра-
боты на те, которые их больше устраивают. Мигранты же,
не обладающие необходимыми социальными связями для
поиска подобной по уровню работы, вынуждены соглашать-
ся на работу, которая относится к разряду 3D — Dangerous,
Dirty, Demeaning («опасн ая, грязн ая, унижающая»). Апеллируя
к «естественно присущим» качествам работников, собран-
ных под определенными «национальными» категориями,
работодатель может таким образом скрывать невыполнение
своих обязанностей под покровом выстраиваемых типизи-
рующих иерархий.
Типизации на основе этнической принадлежности вы-
полняют практическую функцию: такие стереотипы создают
для директора иллюзию снижения неопределенности и ри-
сков его бизнеса, по крайней мере в отношении персонала:
«Каждая национальность работает абсолютно по-своему.
Когда беру на работу, например, азербайджанца, все, я уже
понимаю, что я буду с этого иметь, какие последствия, как
с меня деньги будет получать, там руки мне выламывать
идентификация относится к разряду тем, которые не подвергаются
рефлексии и потому вызывают затруднения в ситуации интервью.
341
АННА РОЧЕВА
со скандалами, с этими восточными всплесками “убьем, за-
режем”. Это все понятно. Как таджики работают, тоже все
понятно, то есть самая забитая нация это таджики, почему?
Они самые тихие, нетребовательные. “Начальник, дай де-
нег!” — “Нету денег”, и будут, значит, сидеть и ждать».
Соответственно выстроенной иерархии распределяются
возможности карьерного роста на стройке: прорабом может
стать только «русский» (или «славянин»), в силу материаль-
ной ответственности — желательно «местный».
«Человек, который наделен какой-то властью на стройке
лично у меня, он должен быть обязательно местным либо
работать со мной не один год, и обязательно славянином.
Иначе невозможно. Прораб очень много на себе несет ответ-
ственности, начиная с выплаты зарплаты рабочим, заканчи-
вая общением с заказчиком, не каждому заказчику приятно
общаться с нерусским человеком, “чёрным”».
В этом высказывании можно увидеть констелляцию
разных ориентаций. С одной стороны, апеллирование
к предпочтениям заказчика, которому может быть «непри-
ятно общаться с нерусским человеком, “чёрным”», может
скрывать собственные предпочтения, а именно избегание
контактов с «чёрными». Тогда можно заключить, что дирек-
тор, экстраполируя собственные представления на всех
заказчиков и этим задавая потолок карьерного роста для
работников-иностранцев, тем самым воплощает теорему
У. Томаса: «ситуация, определенная людьми как реальная, ре-
альна по своим последствиям»10. С другой стороны, нельзя
не учитывать рациональные расчеты информанта: посколь-
ку прораб на стройке является материально ответственным
лицом, то к его «закрепленности на территории» предъявля-
ются более высокие требования, чем к рядовым работникам.
В этом случае исследователь стоит перед опасностью начать
10 Thomas W.I., Thomas D.S. The child in America: Behavior problems
and programs. New York: Knopf. 1928. P. 571-572.
342
СТРОЙКА: «РАСКЛАД ПО НАЦИОНАЛЬНОСТЯМ»
самовольно приписывать наблюдаемым социальным от-
ношениям расово наполненное содержание, не контроли-
руя при этом экспансивную проекцию расовых категорий
из своих представлений о реальности на саму реальность.
При этом участвующие в наблюдении люди могут не связы-
вать со своими действиями какой-либо расово опосредован-
ный смысл. Кроме того, сведение мотивов исключительно
к «индивидуальному» расизму отдельных лиц может упро-
щать картину сложной социальной реальности. Так, напри-
мер, Борис Гтадарев и Жанна Цинман в своем исследовании
практик милиционеров в отношении мигрантов (в первую
очередь, «кавказцев» и «среднеазиатов») показывают, что
утверждение об идеологическом расизме милиционеров как
причине «расового профилирования» является упрощением,
во избежание которого необходимо принимать во внимание
также и механизмы «перераспределения ресурсов между мар-
гиналами: милиционерами и трудовыми мигрантами» п.
Параллельно распределению «национальностей» по тру-
довым качествам и карьерным возможностям директор в ин-
тервью выстроил систему категоризаций в отношении пред-
ставлений о «чистоплотности» разных «национальностей»:
«...если ты пустишь Таджикистан, то в квартиру потом
надо будет СЭС вызывать, чтобы дезинфицировать. Вот
и Азербайджан точно так же вот! И славяне, кстати говоря,
тоже... А вот киргизы будут, например, очень чистые. Такая
нация чистоплотная. Узбеки, в общем-то, тоже, я так не за-
мечал, чтоб грязи много».
Интересно, что информант как будто нигде не причис-
ляет себя ни к одной из категорий-«национальностей», вы-
деленных им; в ходе интервью я не задавала вопроса о его
этнической самоидентификации. Однако его позиция
11 Гладарев Б., Цинман Ж. Милиционеры и гастарбайтеры: улич-
ные практики перераспределения ресурсов // Социологический
журнал. 2010. № 1. С. 37-63.
343
АННА РОЧЕВА
по отношению к мигрантам из стран Средней Азии напол-
нена патернализмом и наталкивает на проведение паралле-
ли с империалистски-колониальной идентификацией «со-
временного», модернизированного человека и «дикаря»:
«Жалко, я не показал вам фотографию, стер ее.
Сфотографировал таджикское письмо, заявку на деньги, как
они мне писали... милые дети... >
Об истоках этих двух условно выделенных моделей вы-
страивания отношений «местными» работниками с трудо-
выми мигрантами сделать выводы довольно сложно; «совет-
ский» бэкграунд не является залогом отсутствия дискрими-
национного отношения, поскольку детство всех «местных»
информантов прошло в СССР. Тем не менее в представлении
самих информантов этот фактор может являться важным:
«Я выросла в Советском Союзе, когда все были, извините,
одна семья, так что у меня нету к ним [мигрантам] таких
пренебрежительных отношений ».
При этом Советский Союз как таковой или же советский
опыт не могут предопределить наличие или отсутствие ра-
систских установок; скорее конкретный опыт человека в со-
ветский период может способствовать формированию пред-
ставлений об устройстве социальной реальности.
Также фактором нерасистского отношения не явля-
ется сама по себе близость или интенсивность общения.
Ц. Тодоров, рассуждая о построении международных отно-
шений на материале «открытия» Америки, разводит «пробле-
матику инаковости» по трем осям: аксиологической, прак-
сеологической, эпистемологической12, чем «уничтожает
легкомысленную предпосылку, что как только человеческие
коллективы узнают друг друга лучше, они будут менее жесто-
ки по отношению друг к другу»13.
12 Todorov Т. The Conquest of America: the Question of the Other.
University of Oklahoma Press, 1999.
НойманнИ. Использование «Другого». С. 50.
344
СТРОЙКА: «РАСКЛАД ПО НАЦИОНАЛЬНОСТЯМ-
Таким образом, символическое (вос)производство границ
между «мы-группой» и «другими» совершается с учетом сра-
зу нескольких категорий, входящих в матрицу взаимно кон-
струируемых категорий культуры, этничности, гендера и так
далее, составляющих современную версию расизма. В силу
этого позиция каждого индивида динамична и может пере-
определяться в зависимости от других участников социаль-
ных отношений. Например, молодые «таджики >-подсобники
в восприятии более старшего по возрасту «питерского » отде-
лочника и директора стройки занимают низкие позиции, что
вместе с требованиями материальной ответственности огра-
ничивает возможности их карьерного роста; но при этом их
поведение в некоторых случаях воспринимается «питерской»
женщиной-отделочницей как исключение ее из своего круга
по гендерному принципу, который, в свою очередь, связан
с культурными кодами определенной этнической группы.
Непроблематичный для директора «расклад по нацио-
нальностям», как и любой стереотип, служит инструментом
по снижению затрат на оценку каждого отдельного работ-
ника, поскольку упрощенная схема проста и лишена дву-
смысленностей. Однако ее использование означает сведе-
ние каждого работника к тому набору качеств, который опре-
делен для него в соответствии с «национальностью» — стра-
ной, откуда он приехал, вместе с приписанной этнической
идентичностью. Каждой группе приписывается свое «достой-
ное» и «недостойное », «доступное » и «недоступное ». Именно
в легитимации социального неравенства среди населения,
которое рассматривается как набор дискретных групп есте-
ственного происхождения и, для чего особым образом ин-
терпретируются различия культурного, биологического или
иного толка, заключается специфическая функция расизма.
14 Miles R., Brown М. Racism (key ideas). London, New York: Rout-
ledge, 1989- P. 83-
345
Лукаш Юрчишин1
АНАЛИЗ КОЛЛЕКТИВНОГО
НАСИЛИЯ В КОНДОПОГЕ
Стоит сразу оговориться, что в данной статье будет
представлена лишь часть исследования, изначально ори-
ентированного на сравнительный анализ коллективного
насилия1 2 в трех странах: Франции, Польше и России. При
этом во Франции объектом исследования были массовые
беспорядки в парижских пригородах Валь Форе в 2005 году
и в Виллиеур-ле-Бель в 2007 году. В Польше за основу взяты
массовые беспорядки в городе Бжегу, где в январе 2008 года
«трудные» подростки уничтожили собственность местных
цыган. В представленном тексте будут проанализированы
события в российском городе Кондопога, однако в заклю-
чении мне кажется логичным сравнить итоги с результа-
тами исследований, полученными в двух других странах,
в особенности во Франции, так как беспорядки в этой
1 Пултуская Академия Гуманитарных Наук (Польша), сотруд-
ник Центра социологического анализа и интервенций при Выс-
шей школе социальных исследований (EHESS) (CADIS/EHESS/CNRS)
в Париже.
2 Если быть более точным, то здесь речь идет о групповом наси-
лии, бунтах, столкновениях с полицией и деградации части город-
ской молодежи (от 14 до 30 лет), живущей в «народных» кварталах,
которые часто называют «трудными». Эти молодые люди сталкива-
ются вжизни с различными трудностями — социоэкономическими,
семейными, личными,— некоторые из них могут стать действующи-
ми лицами различного рода коллективных проявлений насилия,
тогда как другие уже хорошо известны местной полиции.
346
АНАЛИЗ КОЛЛЕКТИВНОГО НАСИЛИЯ В КОНДОПОГЕ
стране, на мой взгляд, стали важным фактором «кондопож-
ских событий».
Данный текст подводит некоторые итоги исследования,
проведенного мной в Республике Карелия, городе Кондопога
(35 тыс. жителей) в течение двух месяцев в 2007 году и двух
месяцев в 2008 году. Он основан на 39 индивидуальных
и 6 коллективных интервью, а также двух фокус-группах
и включенном наблюдении, проводившемся в местных об-
щественных организациях и в среде местных подростков.
Основной целью исследования было понять значе-
ние коллективного насилия, имевшего место с 30 августа
по 3 сентября 2006 года. Напомню некоторые детали этих
событий. В ночь на 30 августа произошла массовая драка,
участниками которой стала молодежь города: с одной сто-
роны, это были выходцы из местных этнических сообществ
(в большинстве своем чеченцы), с другой стороны — моло-
дые люди из «местных». В результате групповой драки двое
«местных» были убиты чеченцами. Вслед за этим событием
стали происходить массовые беспорядки, во время которых
толпа «местных», насчитывающая примерно триста человек,
стала громить рестораны, магазины, квартиры и машины
«кавказцев», требуя при этом их «немедленной депортации».
После вмешательства милиции имели место столкнове-
ния некоторых горожан с представителями правоохрани-
тельных органов.
Проблематикой этого исследования является сравне-
*
ние двух различных социальных объектов, опирающееся
на два разных подхода: 1) первый подход анализирует «раз-
рушительные» действия — значение коллективного наси-
лия, связанного с этническим и социальным напряжением.
Участники насилия представлены, с одной стороны, моло-
дыми людьми из «этнического меньшинства» (в основном
чеченцы), с другой стороны, молодыми людьми, представ-
ляющими «этническое большинство», «местных», и эта груп-
па включает также и радикальных националистов. Стоит
347
ЛУКАШ ЮРЧИШИН
подчеркнуть, что здесь мы говорим о небольшом проценте
местной молодежи, участвовавшей в насилии (участника-
ми этого насилия также стали, к примеру, члены Движения
против нелегальной иммиграции — ДПНИ, радикальные
националисты из Санкт Петербурга); 2) второй и основной
подход нашего исследования состоит в анализе конструк-
тивного действия (общественного действия, включающего
в себя и взаимоотношения со СМИ), ставящего перед собой
задачу показать насилие, сделать его темой обсуждения. Эти
действия производятся самими жителями при участии адми-
нистрации и различного рода ассоциаций.
Необходимо отметить, что помимо таких методов, как
интервью, индивидуальные и коллективные, а также анализа
данных, полученных из аудио- и видеоматериалов, записан-
ных журналистами и участниками во время этих событий, ,
во многом именно благодаря включенному наблюдению
и фокус-группам, проведенным мной в городе, была более
полно проанализирована ситуация, а также изучена степень
напряженности до, во время и после событий, значение про-
изошедшего и возможные последствия.
Для проведения исследования я «влился» в местную сре-
ду, группу местных молодых людей, а также установил кон-
такты с пятью городскими общественными организациями.
Благодаря участию в социальной жизни «местного» населе-
ния, мне удалось быть непосредственным ее участником,
видеть то, как они понимают произошедшее насилие.
Я стал «частью»группы молодых людей благодаря Даниле
(30 лет), местному диджею, моему главному посреднику.
Через него я получил возможность взять интервью у «мест-
ных» участников массовых беспорядков: у Саши (27 лет,
строитель), Глеба (22 года, строитель) и Алика (22 года, без-
работный), два последних участника массовых беспорядков
проходили фигурантами по судебному делу.
Что касается фокус-групп, проведенных в Кондопоге,
то надо отметить, что в них принимали участие люди,
348
АНАЛИЗ КОЛЛЕКТИВНОГО НАСИЛИЯ В КОНДОПОГЕ
имеющие отношение к этим событиям: молодежь из «мест-
ных», представители этнических меньшинств, обществен-
ных организаций, сотрудники социальных служб и адми-
нистрации города. Таким образом, мне удалось создать для
участников условия для анализа произошедших насиль-
ственных действий, с одной стороны, и поиска возможных
форм противодействия этим событиям, с другой.
Исходя из полученных мной результатов, можно отме-
тить, что одним из основных факторов, препятствующих
на сегодняшний день насилию в городе, стало повыше-
ние гражданской активности местного населения, то есть
произошла институционализация конфликта5. Согласно
французскому социологу Мишелю Вевьерка, насилие явля-
ется противоположностью конфликта. Согласно его теории
при институализации конфликта спадает напряженность
в отношениях между субъектами, и они приходят к догово-
ренностям между собой3 4. Если же договоренности между
сторонами конфликта не существует, то это приводит к на-
силию. Согласно полученным данным, массовые беспорядки
в Кондопоге спровоцировало создание различных граждан-
ских инициатив: трех молодежных общественных органи-
зации, одной автономной организации узбеков, а также
Совета неправительственных организаций. Помимо этого
3 В нашем анализе насилия в городском пространстве мы ре-
шили обратиться к концепции, предложенной Мишелем Вевьерка,
для которого понятие институализации конфликта означает то, что
стратегией для успешного сокращения или предотвращения наси-
лия является содействие и укрепление роли социальных акторов
или политики, обеспечивающей управление — каким бы конфликт-
ным оно ни было — отношениями между ними» ( WeviorkaM. Neuf
lemons de sociologie Paris: Editions Robert Laffont, 2008. P. 250). Таким
образом, насилие может порождать различные попытки выхода
из создавшейся ситуации, основанные, к примеру, на взаимном со-
трудничестве между администрацией и ассоциациями, объединяю-
щими молодых людей.
4 WeviorkaM. La violence. Paris: Balland, 2004.
349
ЛУКАШ ЮРЧИШИН
чиновники создали Отдел по делам молодежи, культуры
и спорта, Молодежный культурный центр (МКЦ), который
был построен на месте уничтоженного во время конфликта
ресторана «Чайка». Местные представители общественных
организаций подтверждают, что чиновники (которые, надо
отметить, благосклонно отнеслись к моему исследованию)
первый раз заинтересовались тем, чего хочет активная го-
родская молодежь и первый раз пошли с ней на контакт. Как
пример можно привести созданный чиновниками после со-
бытий политический проект «Молодежный парламент».
Одним из значимых проявлений гражданской деятель-
ности после «событий» стало создание общественной орга-
низации Кондопога город молодых. Женя, 17 лет, предста-
витель этой организации, рассказывает, что изначально это
была идея трех «местных» молодых людей, которые хотели
сделать, еще «до событий», «что-то положительное для
города». И именно «события» помогли воплотить эту идею
в жизнь. На сегодняшний день эта организация объединяет,
если можно так выразиться, «примерных» молодых людей,
у которых существуют свои политические планы и даже про-
екты возможного сотрудничества с местной администраци-
ей в рамках «Молодежного парламента».
Еще одна организация — Рок-клуб «Кондор» (клуб лю-
бителей альтернативной музыки), — также созданная после
«событий» и объединяющая молодежь вокруг рок-музыки.
Надо подчеркнуть, что это единственная молодежная орга-
низация, участниками которой является «трудная» местная
молодежь.
Особенностью и сложностью кондопожских событий
можно назвать и то, что после драки произошло «объеди-
нение» двух группировок, которые включали в себя жите-
лей из «местных», и их совместное столкновение с милици-
ей во время последовавших вслед за дракой беспорядков.
Действительно имел место социальный взрыв, охвативший
часть жителей города из «местных». На мой взгляд, тем самым
350
АНАЛИЗ КОЛЛЕКТИВНОГО НАСИЛИЯ В КОНДОПОГЕ
они хотели выразить свое недовольство по отношению
к властям, к их неспособности гарантировать жителям го-
рода безопасность, нежели проявить ксенофобские и ра-
систские настроения по отношению к мигрантам. Сергей,
36 лет, инженер, работающий на бумажном комбинате, пред-
ставитель правозащитной оргапизацииЯдшДсш Кондопога,
созданной после «событий», сказал, что, «может,местному
населению нужны такие яркие события для того, чтобы
разбудить спящие власти».
Вторым положительным итогом противодействия меж-
национальной напряженности в городе является сотрудни-
чество администрации и «местной» общественной среды
с организациями, представляющими этническое мень-
шинство населения. Более того, активисты Совета непра-
вительственных организаций предложили сотрудничество
организациям, представляющим этнические меньшинства
города (чеченцам и узбекам), и пригласили их принять
участие в работе Совета. Центр межнационального сотруд-
ничества из Москвы5 провел в Кондопоге тренинг, задачей
которого было воспитание толерантности среди молоде-
жи. В тренинге участвовало 15 человек: представители эт-
нических меньшинств, чеченец и русский арабского про-
исхождения, преподаватели, представители молодежной
организации, чиновники из города и Министерства по на-
циональной политике. Такого типа тренинги могут служить
доказательством стремления администрации и «местной»
общественной среды города к сотрудничеству с организа-
циями, представляющими этнические меньшинства. С дру-
гой стороны, тренинги подтвердили предположение, что
5 Центр межнационального сотрудничества был учрежден
в ноябре 1997 года, и главная его задача — защита национальных
меньшинств, оказание национальным общинам организационной,
информационной и технической поддержки. Центр — это первая
организация в России, проводящая тренинги для руководителей
национальных объединений (www.interethnic.org).
351
ЛУКАШ ЮРЧИШИН
обсуждение этнических вопросов затрагивает лишь неболь-
шое количество людей. Благодаря фокус-группам впервые
удалось вывести на дискуссию представителей администра-
ции города с одним из членов автономной организации
узбеков, в результате чего эта этническая организация ока-
залась первой из тех, кто вошел в Совет неправительствен-
ных организаций. Туар, 41 лет, узбек из Кыргызстана, без-
работный, так оценивает это событие: «Это была хорошая
идея — те фокус-группы, сейчасмы будем вместе работать
с молодежными организациями. Вместе мы будем сильнее.
Вот такая была наша идея. С одной стороны, чтобы по-
казаться в городе, а с другой стороны, эта организация
и для наших детей, чтобы они не забыли нашей культуры ».
Аслан, 43 года, чеченец, Мусульманской общи-
ны в Кондопоге, сказал, что дважды в течение двух лет был
приглашен на переговоры в МКЦ. Конечно, ситуация была
очень деликатной, так как судебное дело чеченцев, которые
убили двух молодых жителей города, еще было не законче-
но. Но во время фокус-групп (ФГ) поднимались важные для
того момента вопросы, как, например, неизвестный до этого
времени факт, что провокация со стороны молодого челове-
ка на рынке в Кондопоге 4 ноября связана с маршем русских
националистов в Москве. Просто никто из торговцев не реа-
гировал на придирки к мигрантам и никто не позвонил в
милицию. После одной из «ярких» ФГ председатель Совета
НПО пригласила для сотрудничества мусульманскую об-
щину города, предложив ей совместный проект фестиваля
с НПО, который мог бы стать межнациональным.
Фокус-группа также стала местом обсуждения конфликта
между представителями «неформальной » молодежи, которые
принадлежат общественной организации Рок-клуб «Кондор»,
и администрацией. Дело в том, что нет помещения для ре-
петиций у десяти музыкальных групп. Аря, 30 лет, техник
по звуку, представитель «Кондора», отмечает: «Интересная
идеяэти твои фокус-группы, и онимогут быть полезны для
352
АНАЛИЗ КОЛЛЕКТИВНОГО НАСИЛИЯ В КОНДОПОГЕ
нашей организации. Мне нравится идея, что можно обсуж-
дать проблемы молодежи вместе с парнями из других ор-
ганизаций и с чиновниками, которые обычно приглашают
к себе и говорят только с одной организацией [это касается
«примерной» молодежи]... Может быть, это для тебя обыч-
ный метод, но у меня никогда не было возможности соби-
раться в таком коллективе».
Что касается факторов, которые, согласно результатам
моего исследования, могут помешать стремлению противо-
действовать насилию, произошедшему в городе, то основ-
ным можно назвать деятельность радикальных национа-
листов. Надо отметить, что во время беспорядков наиболее
«радикальные» местные молодые люди получили поддержку
в лице членов Движения против нелегальной иммиграции
(ДПНИ), приехавших из Москвы и достаточно легко по-
влиявших на власти и на население города. На тот момент,
при неспособности действовать каким-либо образом и при
отсутствии соответствующей реакции со стороны админи-
страции города, была обеспечена почва для развития ксено-
фобии и расизма по отношению к «кавказцам » среди части
жителей. Именно об этом говорит Глеб, 22 лет, строитель,
осужденный за беспорядки: «Было нужно, чтобы скинхеды
вначале сделали свою работу, а затем молодые люди уже
знали, что делать с черными в городе». Анализ данных по-
зволяет отметить, что местные молодые люди в большинстве
своем склонны доверять только двум или трем друзьям. Лишь
молодые люди, принадлежащие к «неформальному» движе-
нию, определяют свою группу доверия большим количе-
ством людей. Часть «трудной» молодежи, принявшей участие
в беспорядках, не приходит в МКЦ не только на мероприя-
тия по толерантности, но даже на организованные в Центре
«безалкогольные дискотеки». Необходимо подчеркнуть, что
местные правительственные органы после событий стали
быстро реагировать на деятельность националистов в го-
роде. Например, в Петрозаводске, на пути к Кондопоге,
353
ЛУКАШ ЮРЧИШИН
задержали Александра Белова, бывшего лидера Движения
против нелегальной иммиграции (ДПНИ), следовавшего
на отмечание годовщины событий 2006 года.
Следующим фактором, который можетзатруднить борьбу
против насилия, является табуированность национального
вопроса, нежелание признавать его наличие, или даже неже-
лание его обсуждать. Многие представители местных вла-
стей подчеркивают, что «устали от толерантности, что
она бесполезна, потому что события — это пример соци-
альной проблемы, а не межнациональной». Опираясь на по-
лученные в ходе исследования данные, можно утверждать,
что насилие вызвало усиление ксенофобских и расистских
настроений среди части местного населения. Саша, 27 лет,
строитель, участник беспорядков, считает, что молодые ре-
бята в городе стали чаще ругать молодых армян и азербайд-
жанцев. Усиление ксенофобских настроений происходит
также и вследствие публичных выступлений, в частности
Александра Белова, который использует в своих речах ра-
систские категории, которые, по мнению респондентов,
близки и понятны аудитории и усиливают сложившиеся
в обществе стереотипы. Как пример можно привести вос-
приятие молодыми людьми «кавказцев» как одной гомоген-
ной группы без разделения их на «старых, наших, хороших»
мигрантов и новых «проблематичных».
Одной из основных гипотез исследования является
предположение о значимости «внешнего», или глобально-
го, фактора в массовых беспорядках в Кондопоге, а также
в Бжегу (Польша). Я заметил, что беспорядки, произошед-
шие в ноябре 2005 года во Франции, повлияли на после-
дующие события в Кондопоге и Бжегу и стали источником
«вдохновения»для русских и польских националистов, а так-
же некоторых участников беспорядков в Кондопоге. Здесь
я бы хотел упомянуть репортаж, сделанный русскими нацио-
налистами, в котором освещаются беспорядки в Кондопоге
354
АНАЛИЗ КОЛЛЕКТИВНОГО НАСИЛИЯ В КОНДОПОГЕ •
в 2006 году6. В этом репортаже мы можем увидеть паралле-
ли с насильственными действиями, которые произошли
во Франции. Авторы репортажа анализируют бунты ноября
2005-го во Франции в терминах этнического и религиозного
конфликта, подчеркивая угрозу ислама.
Другой гипотезой, на которую было ориентировано это
исследование, было предположение, что во всех странах
локально появившиеся коллективные насильственные дей-
ствия вызывают со стороны различных местных субъектов
желание воспользоваться ситуацией для выхода в публич-
ную сферу. Сразу после «трагической драки » молодые люди
поместили информацию и фотографии об общественном
объединении в блоге местной дискотеки и на интернет-
страницах ДПНИ, что позволило, с одной стороны, местным
жителям встретится на рынке и, с другой стороны, привлечь
внимание журналистов (региональных и национальных),
а также националистов. Французский социолог Эрик Массе
определяет это как интервенцию в рамках «медиакультуры >.
С методологической точки зрения Эрик Массе предлагает
изучение мотивации и опыта интервенции субъектов в пу-
бличную сферу, а с другой стороны, анализ результатов та-
ких интервенциий7. Антон, 26 лет, предприниматель и ак-
тивист общественной организации, который является тоже
местным блоггером, подчеркнул не без гордости, что вла-
сти были удивлены присутствием журналистов из Москвы:
«Яхотел, чтобы власти не смогли скрыть события. Моя на-
дежда только на Интернет, потому что по телевидению
они говорят, что в стране все хорошо, но не могут контро-
лировать Интернет. Я думаю, что сегодня молодые люди
6 «Кондопога. Русский бунт» — передача «Два против одного»,
Региональное телевидение РЕН ТВ, 10 сентября 2006.
7 МасёЕ. Mouvements et contre-mouvements culturels dans la
sphere publique et les mediacultures // Mace E., Maigret E. (dir.) Penser
les mediacultures, Paris: Armand Colin, 2005.
355
ЛУКАШ ЮРЧИШИН
не смотрят телевидение, для того чтобы получить инфор-
мацию. Местные власти были удивленны грамотностью
местных молодых людей. Конечно, местные журналисты
не писали ничего, потому что они зависят от администра-
ции. В то же время часть молодых людей из «неформалов»
стала авторами нескольких фильмов, для того чтобы пока-
зать значение событий в ее самоорганизации; тогда местные
власти «испугались» горожан и чиновники города поняли,
что должны начать работу с населением. Действительно, рас-
пространение насильственных действий спровоцировало
значительную реакцию местных властей.
Амандин Регамэ1
ЮМОР, РАСИЗМ И ОТКАЗ
В ПРИЗНАНИИ: ТАДЖИКИ
И ПЕРЕДАЧА «НАША RUSSIA»
IВ феврале 2010 года председатель общественного движе-
ния «Таджикские трудовые мигранты»Каромат Шарипов об-
ратился в Роскомнадзор и Генеральную прокуратуру России,
требуя запрета передачи «Наша Russia» и публичных извине-
ний от руководства канала ТНТ. Его недовольство вызвали
образы Равшана и Джамшута, гастарбайтеров, занятых ре-
монтом квартир и постоянно приносящих работодателю ка-
тастрофические убытки своими бестолковыми и нелепыми
затеями. Самые известные персонажи передачи выступили
также героями фильма «Наша Russia. Яйца судьбы», кото-
рый стал лидером российского проката сразу после выхода
на экраны в январе 2010 года.
Официальные представители Таджикистана высказыва-
ли свое недовольство уже не впервые: в сентябре 2007 года
таджикские депутаты выступили против передачи «Наша
Russia», поскольку она, как они заявили, оскорбляет их на-
циональное достоинство1 2. На взгляд Каромата Шарипова
1 Университет Париж I/Центр изучения российского, кавказско-
го и центральноевропейского пространства (CERCEC) при Высшей
школе социальных исследований (EHESS) и Национальном центре
научных исследований (CNRS).
2 См..- В отношениях России и Таджикистана наметился скандал
// Эхо Москвы/Новости/Суббота, 29.09-2007 (http: // echo.msk.ru/
news/399032.phtml); КолывановаМ., Баранов А., Садков П. Таджики
обиделись на «Нашу Russia» // Комсомольская правда, 02.10.2007
(http: // www.kp.ru/print/article/23977/74148/).
357
АМАНДИН РЕГАМЭ
и его организации, гастарбайтеры Джамшут и Равшан
«в уничижительной форме высмеивают человеческие каче-
ства, которые проецируются на всю таджикскую нацию»I * 3.
Он ссылается на статьи 282 и 280.2 Уголовного кодекса РФ:
«Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение
человеческого достоинства» и «публичные призывы к осу-
ществлению экстремистской деятельности <...> с использо-
ванием средств массовой информации».
Выступление Шарипова можно сравнить с демаршем
многочисленных мусульманских организаций Франции
(Союза исламских организаций Франции, Большой париж-
ской мечети), которые обвинили в «публичном оскорбле-
нии» (29-я статья закона о свободе прессы) сатирический
еженедельник «Шарли Эбдо», выпустивший в 2005 году се-
рию карикатур на пророка Мухаммеда. Мы сталкиваемся
здесь с аналогичной стратегией защиты собственной иден-
тичности, с тем же стремлением выступать от имени всей
общины (которая на самом деле далеко не так единодушна
в этом вопросе, как хотят показать ее представители) и та-
ким же обращением к юридическим инструментам, чтобы
добиться удовлетворения своих требований. Однако, в от-
личие от того, как это происходило во Франции, акция тад-
жикской стороны не подняла в России никакой дискуссии,
и ни одна другая политическая, антирасистская или право-
защитная организация не высказалась по этому поводу.
Во Франции Лига прав человека выразила свое удовлетво-
рение, что журнал в итоге не был осужден, при этом призвав
карикатуристов задуматься о последствиях своих действий
и не бросать хворост в костер «конфликта цивилизаций»
I
J 3 «Таджикские трудовые мигранты»: «Проект “Наша Раша”
и фильм “Яйца судьбы” — это “моральный геноцид таджикской на-
ции”», 23 февраля 2010,11:39, CA-NEWS (TJ), www.ca-news.org /news /
320291; копию письма можно найти на сайте организации: http: //
tajmigrant.com (см. архив за февраль—март 2010 г.).
358
ЮМОР, РАСИЗМ..ТАДЖИКИ И ПЕРЕДАЧА «НАША RUSSIA»
своими оскорбительными рисунками4. Позицию Лиги легко
можно было бы перенести и на «Нашу Russia», однако перед
нами стоит принципиально иная задача.
Мы не собираемся здесь ни выступать в роли судьи, ни за-
нимать чью-либо сторону. Наша цель состоит в том, чтобы
с исследовательской точки зрения проанализировать спор
и те формы, которые он принимает, чтобы глубже понять,
каковы отношения между расизмом и смехом. Мы в первую
очередь обратимся к анализу содержания сериала «Наша
Russia» и его оценок, которые звучат на различных интернет-
форумах5. Показав, что попытки доказать расистский
4 См.: коммюнике Лиги прав человека (LDH) «Карикатуры на Ма-
гомета: показательный приговор» (23 марта 2007) и колонку Дюбуа
ж.-П., президента Лиги, опубликованную в «Либерасьон» 13 февраля
2007 г.: «Шарли Эбдо, спор правомерен».
5 Мы отталкиваемся от позиций, высказанных участниками
трех интернет-обсуждений. Первое, под заголовком «“Наша Russia”
не наша», было инициировано в июне 2007 года на сайте www.
neweurasia.net неким «Vadim»’OM, который представился как тад-
жик, живущий в Душанбе (источник: http: // www.neweurasia.net/
ru/media-and-internct/<-HaiTia-russia»He-HaiTia/; в тексте для кратко-
сти далее будет обозначаться как neweurasia.net). Признав, что его
критика «Нашей Russia» сталкивается с безразличием или непони-
манием со стороны многих таджиков, которым передача нравится,
год спустя, в июле 2008 года, он начал новую дискуссию, которая не
нашла откликов (http: //www.neweurasia.net/ru/culture-and-history/
миша-галустян-станет-почетным-юморис/). Еще одно обсуждение
под заголовком «Запретить Нашу Рашу» было запущено в октябре
2008 года на сайте самой телекомпании ТНТ молодой женщиной под
псевдонимом “ВоСтОчНаЯ”, которая по ходу спора рассказала, что
она сама таджичка (источник,- http.- // forum.tnt-online.ru/viewtopic.
php? t=25667; далее в тексте — forum.tnt-online). Стоит заметить,
что этот спор не вызвал особого интереса: на 15 февраля 2010 года
у него было всего 5535 просмотров против 76328 на форуме «Голо-
суем за лучшую фразочку от Равшана и Джамшута!!!!». Наконец, мы
будем использовать комментарии, которые с марта 2010 года были
высказаны на сайте организации «Таджикские трудовые мигран-
ты», которая обнародовала свою инициативу, направленную против
359
АМАНДИН РЕГАМЭ
характер какой-либо шутки или ксенофобский подтекст
юмористической телепередачи быстро заводят в тупик, мы
вернемся к обращению таджикских представителей, чтобы
лучше понять, почему они чувствуют себя оскорбленными
и почему их требования сатисфакции и признания сосредо-
точились именно на этой передаче.
О том, как трудно установить
расистский характер юмористической
телепередачи
« Юмор, который построен на оскорблении и унижении
других народов, — это фашистский юмор >, — пишет на фо-
руме организации «Таджикские трудовые мигранты» некий
«Павел» (23 марта 2010), поддерживая инициативу запретить
«Нашу Russia». Если юмор иногда подозревают в том, что он
подпитывает расизм, в этом нет ничего удивительного, так как
у них есть две точки соприкосновения: оба строятся на чув-
стве превосходства и постоянно апеллируют к стереотипам.
Мысль о том, что смех — это выражение чувства превос-
ходства, встречается уже у Гоббса, для которого смех «вы-
зывается у людей», в частности, «восприятием какого-либо
недостатка или уродства у другого, по сравнению с чем они
сами неожиданно возвышаются в собственных глазах»6.
Такова классическая теория смеха, которую мы встречаем
также у Бергсона, для которого в комическом «всегда есть
скрытое намерение унизить»7.
передачи «Наша Russia» (источник: http: // tajmigrant.com/pisma-v-
adres-generalnogo-prokurora-rf-i-rukovoditelya-roskomnadzora.html;
далее в тексте — tajmigrant.com).
6 Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства
церковного и гражданского (1651), гл. VI. Цит. по-, http-. // lib.ru /
FILOSOF / GOBBS/leviafan.txt
7 Бергсон А. Смех (1899), гл. III («Комическое характера»), раздел
I. Цит. по: http: // lib.rus.ec/b/210547/read.
360
ЮМОР, РАСИЗМ...: ТАДЖИКИ И ПЕРЕДАЧА «НАША RUSSIA»
Одновременно классический подход к шуткам о мень-
шинствах представляет их как форму агрессии про-
тив внешней группы (out-group) и способ поддержания
определенного набора стереотипов8 9. В самом деле, боль-
шинство шуток о тех или иных национальных группах
основывается на наборе клише, которые сами по себе не
всегда оценочно окрашены, однако могут быть усилены
шуткой и легко превращаются в орудие расистского дис-
курса. Например, в передаче «Наша Russia» плохой русский
язык Равшана и Джамшута дает повод для постоянной
игры слов, чаще всего с сексуальным оттенком, наподобие:
«— Что красим? — Хуйкню» вместо «кухню». Клишированный
образ мигранта, едва говорящего по-русски, на котором
основываются и который поддерживают шутки, в свою оче-
редь, может подпитывать агрессивный дискурс: «Приехали
в чужой монастырь, па-русски нибельмеса, да еще и не-
легально — помалкивайте в тряпку! » (Роман, 22/03/2010,
tajmigrant.com).
[С этой точки зрения, юмор относится к тому, что Мишель
Вевьерка назвал третьим уровнем расизма, — уровню пред-
рассудков, представлений, которые превозносят ту груп-
пу, к которой принадлежит человек, за счет других групп,
преувеличивают различия между ними и «создают стерео-
типы, способные подпитывать и служить оправданием для
различных дискриминационных представлений»/. Можно
даже сказать, что юмор — это одна из самых удобных форм
выражения расизма, поскольку он позволяет избежать нега-
тивных реакций (окружения человека и самих групп, против
8 Zenner W.P. Joking and Ethnic Stereotyping // Anthropological
Quarterly. 1970. Vol. 43. № 2. P. 93-113; Burma}.H. Humor as a Tech-
nique in Race conflict // American Sociological Review. 1946. № 11-6.
P. 710-715.
9 WeviorkaM. Le racisme, une introduction. Paris: La Decouverte,
1998. P. 55.
361
АМАНДИН РЕГАМЭ
которых его расизм направлен), с помощью ссылки на то,
что «это всего лишь шутка ».
Тем не менее связь между юмором, стереотипами и ра-
сизмом следует рассмотреть подробнее. Во-первых, смысл
шутки или остроты чаще всего задается контекстом, ожи-
даниями публики и намерениями, которые приписыва-
ются рассказчику. Стремится ли он оспорить стереотипы,
поставив слушателей перед существующими в их взглядах
противоречиями, или, наоборот, хочет рассмешить их,
апеллируя к общим для них негативным стереотипам и еще
сильнее стигматизируя группу, против которой направлена
шутка? Как пишет Мишель Вевьерка, «никто во Франции
не говорит об антисемитизме, когда Попек, комик-еврей,
перед публикой, состоящей из евреев или, как минимум, от-
крытой и благорасположенной к ним, порой даже в эфире
крупнейших телеканалов представляет карикатуру на ску-
поватого и жадного до денег еврея. Однако точно такой же
карикатурный типаж на митинге крайне правых или в их
прессе однозначно будет воспринят как агрессивно анти-
семитский» 10 11.
В случае «Нашей Russia», для того чтобы охарактеризо-
вать контекст, можно напомнить о существующей ксенофо-
бии и привести как примеры множество опросов, свидетель-
ствующих о неприязни к иностранцам11, продолжающиеся
из года в год нападения на мигрантов, дискриминационные
10 WeviorkaM. Le racisme, une introduction. P. 123.
11 Так, по данным опроса Левада-Центра, в ноябре 2009 года 61 %
опрошенных полагали, что нужно «пытаться ограничить приток
приезжих», а 35 % «относились скорее или определенно отрицатель-
но к тому, что на стройках России все чаще можно встретить рабо-
чих из разных стран ближнего зарубежья» (http: // www.levada.ru /
press / 2009120704.html). При этом использование данных опросов,
чтобы продемонстрировать ксенофобские «настроения», чрезвы-
чайно проблематично, поскольку еще больший процент респон-
дентов (44 %) относится к этому факту нейтрально.
362
ЮМОР, РАСИЗМ...: ТАДЖИКИ И ПЕРЕДАЧА «НАША RUSSIA»
заявления властей или «дискурс ненависти»12. Однако
с теми же основаниями можно вспомнить о юмористиче-
ской традиции КВН, откуда вышло большинство актеров
«Нашей Russia», и о советских шутках по отношению к раз-
ным национальностям, которые их героями всегда воспри-
нимались как безобидные.
Поэтому вовсе не очевидно, что шутки о Равшане и Джам-
шуте означают «потакание великорусскому шовинизму
и ксенофобии »13. Прежде всего потому, что крестовый поход
против передачи исходит из множества спорных посылок.
Основная из них состоит в том, что та прямо воздействует
на умы: «Именно из-за таких передач отношение к таджи-
кам и другим центрально-азиатским народам <...> в России
все больше становится негативным и пренебрежительным»
(Vadim, www.neweurasia.net, 23/06/2007).
Однако сам постулат о прямом влиянии передач на со-
знание, пусть он обычно и воспринимается как бесспорный,
на деле выглядит довольно сомнительно. Во-первых, ничто
не доказывает, что образы и сюжеты «Нашей Russia » влияют
на представления или моделируют отношение к таджикским
мигрантам, которые уже успели сложиться под влиянием
других факторов и источников. Как пишет один из участни-
ков форума, «что бы там про какую нацию ни показывали,
я свое отношение на основании этих шуток формировать
не буду» (Frankenstein, www.forum.tnt-online, 7/10/2008).
Во-вторых, даже если принять за гипотезу, что передача
оказывает воздействие на умы, остается узнать, каков его знак
положительный или отрицательный. Не стоит ли ее, анало-
гично шуткам об арабах во Франции, скорее воспринимать
12 См. статистические данные, собранные центром СОВА, а так-
же различные исследования о «Языке вражды» (http: // www.sova-
center.ru/).
13 Коняев А. «Доля шутки» — www.lenta.ru, 21/01/2010 (http; //
lenta.ru/articles/2010/01/21 /russia/).
363
АМАНДИН РЕГАМЭ
как «разрядку агрессивности, способ снятия через юмор со-
циального и межобщинного напряжения, которое существу-
ет в представлениях этнических групп друг о друге и в их
повседневной практике»?14 В этом случае напрашивался бы
вывод, что «эта передача помогла снять напряжение вокруг
“засилья” таджикских мигрантов» (Читатель, neweurasia.
net, 29/07/2007).
Наконец, вовсе не очевиден тот факт, что у передачи есть
какое-то «одно» содержание, поскольку мы хорошо знаем,
что одна и та же программа может восприниматься ее зри-
телями различным образом. Как напоминает в своей статье
о телевидении П. Шампань, «каждый раз, когда дифференци-
рованному обществу предлагается какое-либо послание, его
восприятие тоже оказывается многообразным»15. Так, изо-
бражение эксплуатации и плохого обращения с Равшаном
и Джамшутом может быть воспринято как обличение реально
существующих практик, от которых страдают мигранты1б,
а может укрепить в своих убеждениях тех, кто уверен, что ми-
гранты отнимают работу у русских, поскольку соглашаются
работать за гроши, так что «проще нанять трех таджиков, чем
тебя, москвича, потому что ты и в суд подашь, а таджикам мож-
но и пинка под зад» (Garik, forum.tnt-online, 17/11 /2008).
Восприятие самих образов Равшана и Джамшута может
варьироваться еще в более широких пределах, поскольку
14 BarikiS.-E., HenryJ.-R. Imaginaires populaires et «stereotypes».
Apropos des histoires arabes //Hermes. 2001. № 30. P. 103.
15 Champagne P. La television et son langage: 1’influence des condi-
tions sociales de reception sur le message // Revue Fran<;aise de sociolo-
gie. 1971. №3. P. 406.
16 См. серию докладов различных правозащитных организаций:
Civic Assistance/FIDH. «Migrant Workers in the Russian Federation: The
Use of Forced Labour» (Alternative Joint-report to The Committee on
the Elimination of Racial Discrimination (CERD)), июнь 2008; «Are You
Happy to Cheat Us? Exploitation of Migrants Construction Workers in
Russia» (HRW Report, февраль 2009 г.).
364
ЮМОР, РАСИЗМ...: ТАДЖИКИ И ПЕРЕДАЧА «НАША RUSSIA»
речь идет о юморе, который по определению строится на не-
домолвках и двусмысленности. Кто-то решит, что «Миша
Галустян играет роль какого-то дурачка Равшана, который
никак не может запомнить слово “молоток” или “подокон-
ник” и который не знает, что лампочку можно выключить
при помощи выключателя, а не обязательно ее выкручивать
перед сном» (Vadim, 23/06/2007, www.neweurasia.net). Оба
героя действительно напоминают двух «дикарей», заброшен-
ных в современный мир, и заставляют вспомнить Бората,
персонажа Саши Барона Коэна, журналиста из слаборазви-
того «Казахстана», который никак не может сладить с амери-
канской цивилизацией17. Однако фильм Коэна явно наце-
лен вовсе не на Казахстан, а на Соединенные Штаты. Точно
также о скетчах Равшана и Джамшута можно сказать, что это
способ напомнить русским об их собственных недостатках,
прежде всего о пьянстве18. Как раз эту мысль, защищая пе-
редачу, отстаивает пресс-секретарь «Камеди Клаба»: «“Наша
Russia” — это не попытка оскорбить или унизить кого-либо,
а, наоборот, возможность посмеяться над самими собой»19.
В начале октября 2007 года, когда депутаты таджикского
парламента выступили с протестом против передачи, гене-
ральный директор ТНТ также утверждал, что «если внима-
тельно смотреть эту программу, то видно, что наши таджи-
ки по сценарию гораздо умнее, чем их русский прораб»20.
17 Borenstein Е. Our Borats, Our Selves: Yokels and Cosmopolitans on
the Global Stttge // Slavic Review. 2008. Vol. 67. № 1. P. 1-7.
18 См., например, скетч, где они устанавливают дверной глазок в 30
см. от земли для того, чтобы хозяйка смогла увидеть, действительно ли
это ее муж возвращается домой ползком после того, как напился.
19 Руководитель пресс-службы «Камеди Клаб Продакшн» Ека-
терина Храмченко: «ГУВД Москвы расследует угрозы Галустяну»,
2 декабря 2009 года (http: //www.lifenews.ru/news/7231).
20 Генеральный директор ТНТ Роман Петренко о стратегии те-
лекомпании и встрече с Владиславом Сурковым // Коммерсантъ.
№ 178/П (3754) от 01.10.2007.
365
АМАНДИН РЕГАМЭ
Действительно, стоит задуматься, не является ли глупость
Равшана и Джамшута сознательной тактикой, призванной
скрыть от работодателя их истинное лицо: как только он
уходит, они принимаются на родном языке обсуждать те-
атр, литературу, искусство, дизайн или философию. Равшан,
кажется, достаточно хорошо владеет русским и принимается
делать вид, что ничего не понимает, только когда их начи-
нают отчитывать, расчетливо используя свое непонимание,
чтобы избежать проблем.
В итоге остается неясным, как воспринимать образы
Равшана и Джамшута. Следует ли вписать их в традицию
шутов, которые своими глупостями, провокациями и мни-
мой наивностью демонстрируют обществу его недостатки,
или они всего лишь воспроизводят уничижительный образ
таджикских гастарбайтеров? Для тех, кто выступает против
«Нашей Russia», очевидно, что правилен второй ответ, и мы
должны вновь обратиться к содержанию передачи, чтобы
разобраться в проблеме.
Что означает слово «таджик»?
Отказ в признании и требование
правосудия
«Наша Russia» — это настоящее издевательство над
великим таджикским народом» (7/10/2008),— заявляет
«ВоСтОчНаЯ», начиная на форуме ТНТ дискуссию с требо-
ванием запретить передачу. Русский глагол «издеваться над »
лучше, чем его французский (se moquer de) или английский
(to laugh at) аналоги, передает долю насилия и унижения,
которые содержатся в любой форме комического. Жудит
Ларгеш, идя по стопам и развивая теорию Фрейда, полага-
ет, что «в любой остроте, как намерение (или «тенденция»),
всегда заключено оскорбление », даже «если на уровне выра-
жения его фактически избегают при помощи самих техник
366
ЮМОР, РАСИЗМ...: ТАДЖИКИ И ПЕРЕДАЧА «НАША RUSSIA»
остроты»21. Даже если острота позволяет избежать прямой
агрессии, человек, против которого она направлена, все
равно воспринимает ее как унизительную или оскорбитель-
ную, особенно в присутствии третьих лиц. В случае «Нашей
Russia» унижение может состоять в том, что «эти передачи
создают образ людей из Центральной Азии как тупых, не-
образованных и грязных людей» (Vadim, www.neweurasia.
net, 23/06/2007).
Действительно, грязь оказывается главной темой мно-
гих комических эпизодов, строящихся на «сортирном юмо-
ре»: Равшан и Джамшуд фотографируются на фоне унита-
за, который они используют одновременно как раковину
и место готовки, а ботинки Джамшута чудовищно пахнут.
Ассоциация мигранты/грязь — одна из самых частых в лю-
бом агрессивном дискурсе, и можно бесконечно цитировать
высказывания на форумах, обличающие «потоки грязи, пол-
зущей к нам в страну, из слаборазвитых стран», и присутствие
«вонючих, грязных, необразованных» кавказцев и азиатов22.
Изображение таджиков грязными, особенно оскорбитель-
ное, если вспомнить о требованиях чистоты и очищения,
которые диктует ислам23, позволяет на символическом
уровне показать, что в этом обществе им не место24.
21 LarguecheJ. Le trait d'esprit: une injure evitee? // Psychanalyse a
1'Universite. 1990. Vol. 60. № 15. P. 29.
22 Комментарии к статье «Почему в России растет неприязнь
к мигрантам? ОнЛайн-конференция И.М. Кузнецова» //Комсомоль-
ская правда, 16.03.2007: http: //www.kp.ru/daily/2 3870.4/64524/
23 Интервью с Кароматом Шариповым в офисе организации
«Таджикские трудовые мигранты», Москва, 25 мая 2010 года.
24 Если следовать теории Мэри Дуглас, «грязным» считается то,
что занимает не свое место. Поскольку «нечистота порой позволяет
по аналогии выразить общую идею социального порядка», назвать
мигрантов грязными значит заявить, что им не место в стране. См.:
Douglas М. De la souillure. Essai sur les notions de pollution et de tabou.
Paris: La Decourverte, 1967. P. 25. Алексис Спир идет в своем анали-
367
АМАНДИН РЕГАМЭ
Подобная подача образа таджиков воспринимается
столь болезненно не только потому, что «все это показывают
на одном из самых популярных российских каналов» (Vadim,
www.neweurasia.net, 23/06/2007), но, кажется, еще и оттого,
что этот образ создается армянами. Таджики, высказываю-
щиеся по поводу передачи, регулярно возвращаются к тому,
что среди актеров и создателей «Нашей Russia» много армян,
и неясно, как к этому относиться25.'^Президент ассоциации
«Таджикские трудовые мигранты» Каромат Шарипов прямо
обвинил армян и армянских евреев в том, что они заказали эту
передачу с целью дискредитировать таджиков-мусульман26,
а посол Таджикистана в России пожаловался на программу
в Посольство Армении и в одном из своих интервью сравнил
исполнителя главной роли М. Галустяна с макакой27.
зе по стопам Мэри Дуглас и замечает, что ассоциация между ми-
грантами и грязью встречается также во Франции, как в заявлениях
представителей государства, так и в устах чиновников, а также в их
практиках и принципах функционирования бюро .Ста.-. Spire A. Accueil-
lir ou reconduire, enquete sur les guichets de 1’immigration. Paris: Raisons
d’agir, 2008. P. 22.
25 И автор идеи «Нашей Russia» Гарик Мартиросян, и актер Михаил
Галустян подчеркивают свою армянскую идентичность и обыгрыва-
ют стереотипный взгляд на армян. Хотя они и ввели в передачу образ
Жорика Вартанова, ведущего СевкавТВ, легко заметить, насколько
Жорик, экспансивный, взрывной, любитель выпить и приударить
за женщинами, отличается от таджикских мигрантов, замкнутых
и униженных, чья сексуальная состоятельность оказывается под во-
просом (они безуспешно пытаются соблазнять женщин, а в одном
из скетчей Равшан приходит в ужас оттого, что его «пиписька» ис-
чезла после купания в море).
26 Интервью с Кароматом Шариповым в офисе организации
«Таджикские трудовые мигранты», Москва, 25 мая 2010 года.
27 Рябекина М.А. Достиев, хватит наживаться на чужих бедах!
(16.01.2009). Сначала опубликованное на сайте http: // www.asiaplus.
tj, интервью почти в течение года было доступно на сайте Посоль-
ства Таджикистана в России. Сейчас его можно найти по адресу: http:
// www.ast-news.ru/node/290.
368
ЮМОР, РАСИЗМ..ТАДЖИКИ И ПЕРЕДАЧА «НАША RUSSIA»
Наконец, оскорбительным кажется сам факт, что Равшан
и Джамшут идентифицируются именно как таджики: хотя
они и говорят на вымышленном языке, многочисленные
детали, появляющиеся в разных сериях, ясно это дают по-
нять. «Слово “таджик” уже стало нарицательным, означаю-
щим что-то вроде гастарбайтера. Мне просто за свой народ
обидно» (Vadim, www.neweurasia.net, 25/06/2007).
Если термин «таджик» воспринимается как оскорбитель-
ный, это связано с тем, что он, по выражению Джудит Батлер,
превратился в своего рода «исторический конденсат», впитав
в себя те контексты, в которых в последние годы он исполь-
зуется в России. Его оскорбительный потенциал «во многом
держится на закодированной памяти или травме, которая
присутствует в языке и воспроизводится с его помощью»28.
Действительно, за те годы, что «Наша Russia» идет в эфи-
ре (с 2006 года), общественный дискурс об иммиграции
претерпел существенные изменения, а слова «таджик»
и «неквалифицированный мигрант» почти превратились
в синонимы. В то время как в дискурсе о миграции фигура
кавказского торговца с рынка была вытеснена мигрантом
из Центральной Азии, работающим на стройке, таджики
оказались воплощением всех мигрантов из Центральной
Азии29. В итоге термин «таджик» стал ассоциироваться с ар-
мией взаимозаменяемых, зависимых и эксплуатируемых
работников. Свидетельством тому, например, объявление
агентства по аутсорсингу персонала из Санкт-Петербурга:
«Давайте там, где это необходимо, мы заменим двух ваших
штатных бездельников на одного нашего внештатного тру-
долюбивого и скромного таджика. Он будет выполнять ту же
самую работу за меньшие деньги. Он не будет отлынивать,
28 Butler J. Le pouvoir des mots. Discours de haine et politique du
performatif. Paris, 2004. P. 59-
29 Об этом процессе см.: Регаме А. Образ мигрантов и миграцион-
ная политика в России //Антропологическийфорум. 2010. № 13.
369
АМАНДИН РЕГАМЭ
прогуливать и качать права. А если вам нужен не один, а ты-
сяча работников, причем с очень сложным рабочим графи-
ком, — это не проблема. В течение недели будут!»30 Равшан
и Джамшут демонстрируют целый ряд упомянутых выше ха-
рактеристик и позволяют им получить зримое воплощение.
Доказательством этого может служить тот факт, что на сайте
ДПНИ брошенный 1 мая 2010 года лозунг «Гастарбайтер, уез-
жай! » был снабжен как раз их портретами.
Подобное употребление слова «таджик», принятое в се-
годняшней России, воспринимается как вдвойне оскорби-
тельное: не только потому, что оно свидетельствует о нежела-
нии разбираться в различиях между народами Центральной
Азии («Мы для них все на одно лицо» — Vadim, www.neweurasia.
net, 23/06/2007), но и оттого, что весь таджикский народ сво-
дится к своим самым обездоленным и наименее образован-
ным представителям. «Почему мы все время демонстриру-
ем таджика, который, опустив голову, копает землю и двух
слов связать не может? Ведь у нас работают десятки, если
не сотни, кандидатов и докторов наук из Таджикистана»31, —
вопрошал бывший посол России в Таджикистане Рамазан
Абдулатипов, резко выступавший против этой передачи.
Перед лицом экономических трудностей, вынудивших
значительную часть таджикского населения эмигрировать
в Россию, на первый план выдвигается другая иерархия цен-
ностей, построенная на культуре, истории и нравственности.
Из таджикского народа вышли «знаменитые и выдающиеся
люди... которые повлияли на историю не только персид-
ского народа, но и всего мира. <...> То, что они в поте лица
30 http: //www.belowtheline.ru/announces/detail.php? ID=2508/;
Благодарю за ссылку АДЦ «Мемориал», Санкт-Петербург.
31 «О бедном таджике замолвите слово: Интервью с председате-
лем Совета Ассамблеи народов России, бывшим послом РФ в Тад-
жикистане Рамазаном Абдулатиповым», 15 апреля 2009 года: http: //
www.utro.ru/articles/2009/04/15/809754.shtml.
370
ЮМОР, РАСИЗМ...: ТАДЖИКИ И ПЕРЕДАЧА «НАША RUSSIA.
работают на любой работе, не брезгуя условиями и мизерной
зарплатой, чтобы прокормить свои семьи, не говорит о том,
что они не имеют гордости...» (ВоСтОчНаЯ,forum.tnt-online,
07/10/2008). Утверждение, что особая ситуация, в которой
оказались таджики, не позволяет судить о качествах всего
народа и сопровождается протестами против унижений32,
которым систематически подвергаются Равшан и Джамшут:
«Языковые недостатки — это еще одно... но то, что прораб
лепит тумаки по затылкам строителей и зачастую конкретно
их избивает... это уже совсем» (ВоСтОчНаЯ,forum.tnt-online,
07/10/2008).
Однако эти унижения лишь символические и обращены
против вымышленных персонажей. Почему же тогда неко-
торым людям они кажутся настолько важными, что те пы-
таются мобилизовать вокруг этой проблемы общественное
мнение? Ответ можно найти в теории признания философа
Акселя Хоннета. На его взгляд, «чтобы находиться в мире с со-
бой, человеку... требуется уважение со стороны общества,
которое позволило бы ему гордиться своими позитивными
качествами и конкретными способностями»33. Признание
возникает в рамках социального взаимодействия, и таджи-
ки, которые высказываются по поводу «Нашей Russia», ждут
признания со стороны российского общества, с которым
они так или иначе связаны. С другой стороны, как пишет
Аксель Хоннет, те, кому отказывают в признании, всегда
*
32 То, насколько смиренно, втянув голову в плечи, Равшан раз-
говаривает с русским прорабом, точно характеризует изменившее-
ся за последние годы восприятие Центральной Азии. Больше нет
свирепых и храбрых воинов, как в фильме «Белое солнце пустыни»
В. Мотыля, который в памяти поколений запечатлел образ гордого
и загадочного Востока. В одном из скетчей, где дело происходит
в Сочи, «Наша Russia» делает несколько отсылок к «Белому солнцу
пустыни», однако там прекрасная Польчатай превратилась в домра-
ботницу.
33 HonnethA. La lutte pour la reconnaissance. Paris: Cerf, 2000. P. 147.
371
АМАНДИН РЕГАМЭ
описывают отказ <в моральных терминах»34: это помогает
понять, почему Каромат Шарипов охарактеризовал пере-
дачу как «моральный геноцид таджикской нации» 35.
Действия тех, кто ратует за запрет передачи или просто
стремится инициировать вокруг нее дискуссию, также мож-
но, в терминах Эммануэля Рено, связать с «опытом неспра-
ведливости»: «с одной стороны, это чувство несправедливо-
сти, проистекающее из того, что нормативные ожидания
ее жертв не были удовлетворены, с другой — совокупность
требований и практических действий, которые [прежде
всего] направлены против факторов, считающихся при-
чинами несправедливости»36. По его мнению, «человек мо-
жет смутно догадываться о существующей на структурном
уровне несправедливости... однако подобное ощущение
выкристаллизовывается лишь тогда, когда он сталкивается
с конкретной несправедливостью»37. Если следовать этой
теории, протесты против «Нашей Russia» можно восприни-
мать как кристаллизацию чувства несправедливости, связан-
ного с отказом признавать ценность таджикской идентич-
ности — с тем, как таджики воспринимаются в российском
обществе и какую роль в самом низу социальной лестницы
им отводят.
Если сама передача — лишь повод, это подсказывает, что
вопрос расизма и попытки доказать расистский характер
«Нашей Russia», вероятно, связаны с сутью проблемы лишь
по касательной. Как подчеркивает Эммануэль Рено, группы,
34 HonnethA. La lutte pour la reconnaissance. P. 161.
35 «Таджикские трудовые мигранты»: Проект «Наша Раша»
и фильм «Яйца судьбы» — это «моральный геноцид таджикской на-
ции», 23 февраля 2010 года, 11:39, CA-NEWS (TJ), www.ca-news.org/
news/320291-, копию письма можно найти на сайте организации:
http: // tajmigrant.com.
36 Renault Е. L'experience de 1'injustice. Reconnaissance et clinique
de 1'injustice. Paris: La Decouverte, 2004. P. 35.
37 Ibid. P. 76.
372
ЮМОР, РАСИЗМ...: ТАДЖИКИ И ПЕРЕДАЧА «НАША RUSSIA»
борющиеся за признание, могут использовать действующие
нормы правосудия в своих интересах, однако эта ситуация
искажает цели мобилизации, направляя ее по неверным ка-
налам. В результате споры о том, действительно ли «Наша
Russia» — расистская передача », уводят в сторону от настоя-
щей проблемы: какое место российское общество отводит
выходцам из Таджикистана и мигрантам в целом.
Заключение:
несостоявшаяся полемика
Хотя жалобы, поданные организацией «Таджикские
трудовые мигранты», были приняты к рассмотрению
Роскомнадзором и Прокуратурой, они ничем не закончи-
лись. Поскольку эти инстанции отказались завести дело,
единственное, что оставалось ассоциации, это обратиться
к президенту Медведеву38, однако был ли от него получен от-
вет, неизвестно. Ни канал ТНТ, ни «Камеди Клаб Продакшн»
никак официально не отреагировали. Единственным, кто
попытался найти общий язык с Кароматом Шариповым, был
В. Магдьяш, исполнитель роли Джамшута, но примирение
так и не состоялось39. Равшан и Джамшут исчезли из гале-
реи персонажей нового сезона «Нашей Russia», стартовав-
шего в 2011 году, однако официально это было объяснено
тем, что эти герои исчерпали свой комический потенциал.
Похоже, что дискуссия оборвалась, так и не успев начаться,
38 «Отчет председателя Общероссийского общественного
движения “Таджикские трудовые мигранты” Каромата Шарипо-
ва по итогам работы за 2010 год», 17.12.2010, http: // tajmigrant.
com/otchet-predsedatelya-obshherossijskogo-obshhestvennogo-
dvizheniya- %e2 %80 %9 ctadzhikskie-trudovye-migranty%e2 %80 %9
d-karomata-sharipova-po-itogam-raboty-za-2010-god.html.
39 Выпуск передачи «Чрезвычайное происшествие» — «Ино-
странцы в России», НТВ, 23 апреля 2010 года, (доступен по адресу:
•http: // www.vidachok.com/2010/04/23/28240/).
373
АМАНДИН РЕГАМЭ
а попытка представителей таджикской диаспоры сплотиться
в противостоянии передаче оказалась тщетной.
Трудности с мобилизацией отчасти связаны с тем, как
строятся отношения между организациями, представляю-
щими в России таджикскую диаспору, и с различиями в их
системе приоритетов. Часть из них полагает, что таджикские
мигранты сталкиваются в России с множеством гораздо бо-
лее важных проблем, чем какая-то юмористическая пере-
дача40. Но эти трудности еще и свидетельствуют о том, как
непросто встать на защиту таджикских мигрантов, особенно
в свете позиции российских властей.
/для России отношения с Таджикистаном далеко не так
значимы, как отношения с Казахстаном, что хорошо видно
по тому, как по-разному власти отнеслись к «Нашей Russia»
и фильму «Борат» Саши Барона Коэна. Последний так ине вы-
шел на российские экраны, поскольку содержал «материалы,
которые некоторому количеству зрителей могут показать-
ся уничижительными в отношении некоторых националь-
ностей или религий»41. Трудно не заметить, с какой скоро-
стью полиция озаботилась безопасностью актера Михаила
Галустяна, которому стали угрожать на одном из форумов42,
и как сложно защитникам прав человека инициировать рас-
следование в случае расистских нападений на таджикских
мигрантов43. 7
40 Интервью в офисе организации «Миграция и Закон/Фонд Тад-
жикистан», Москва, 24 мая 2010 года.
41 Интервью начальника отдела государственного регистра
Юрия Викторовича Васючкова: «Госкино приравняло Бората Саг-
диева к порнографии» // Lenta.ru, 08.11.2006 (http: // lenta.ru /
news/2006/11/08/borat/).
42 «ГУВД Москвы расследует угрозы Галустяну», 22 декабря 2009
года, (http: //www.lifenews.ru/news/7231).
43 См. случаи, зарегистрированные Антидискриминационным
центром «Мемориал» (Санкт-Петербург) (история четырех братьев-
таджиков: http: // memorial.spb.ru/www/850.html? lang=ru). См. также
374
ЮМОР, РАСИЗМ...: ТАДЖИКИ И ПЕРЕДАЧА «НАША RUSSIA.
В заключение обратим внимание на то, что отсутствие
всякой публичной полемики вокруг этой проблемы рази-
тельно отличает российскую ситуацию от французской.
Во Франции споры о расизме и смехе регулярно поднима-
ются в публичном пространстве, а некоторым юмористам
даже пришлось предстать перед судом44. Это различие во-
все не означает, что во французском обществе или среди
политиков «меньше расистов». В сентябре 2009 года некто
иной, как министр иммиграции и национальной идентич-
ности Брис Ортфе, позволил себе пошутить об одном из мо-
лодых членов Союза за народное движение (UMP), имею-
щего арабские корни: «Когда он такой один, все нормально.
Проблемы начинаются, когда их становится много». Его
заверения, что он говорил об овернцах, никого не смогли
убедить. В июне 2010 года он был приговорен к 750 евро
штрафа и 2000 евро компенсации за оскорбление расист-
ского характера45. Помня об этом случае, в марте 2011 года
доклад Международной федерации за права человека (FIDH) и ко-
митета «Гражданское содействие»: «Migrations en Russie. Populations
fragilisees, premieres victimes des crises politiques externes et internes»,
март 2007 г.: http: //www.fldh.org/Migrations-en-Russie-Populations.
44 Так, юморист Дьедонне в октября 2009 года был осужден
на штраф в 10 000 евро за «оскорбления» расистского характера:
он передал историку-негационисту Роберу Фориссону «Приз не-
рукопожатности» через кого-то, переодетого в еврейского узни-
ка концлагеря (Dieudonne condamne а 10.000 euros d’amende pour
«injures» antisemites //Liberation, 27/10/2009) ЭтимжестомДьедонне
хотел выразить свой протест против (на его взгляд, незаслуженного)
остракизма, которому Фориссон подвергся за его негационистские
тезисы, и посмеяться над «политкорректностью», которая, как он
убежден, никому не дает прохода во Франции.
45 См., напримерДерготсе С. Hortefeux donne dans 1’humour raciste
arepeti lion // Rue 89,10/09/2009 (http: // www.rue89.com/2009/09/10/
hortefeux-donne-dans-lhumour-raciste-a-repetition-117438); Brice
Hortefeux condamne pour injure raciale (http: // libertes.blog.lemonde.
fr/2010/06/04/brice-hortefeux-condamne-pour-injure-raciale/).
375
АМАНДИН РЕГАМЭ
Союз за народное движение немедленно снял с кантональ-
ных выборов одну из своих кандидаток, когда обнаружилось,
что она рассказывала шутки об арабах на своей странице
в «Фейсбуке»46. Эти примеры свидетельствуют не только
о большей чувствительности к тому, что можно, а что нель-
зя высказывать в публичном пространстве, даже «для смеха »,
но и о разнице между французской и российской политиче-
скими системами (сила общественных организаций, доступ
к СМИ, работа правосудия), которые во многом определяют,
как ставится вопрос о расизме.
Перевод с французского
М.Р. Майзульса
46 «Cantonales: une candidate UMP suspendue pour une “blague”
raciste» //Le Monde, 16/03/2011.
СОДЕРЖАНИЕ
Екатерина Деминцева. ПРЕДИСЛОВИЕ. «РАСИЗМ, КСЕНО-
ФОБИЯ, ДИСКРИМИНАЦИЯ. КАКИМИ МЫ ИХ УВИДЕЛИ...». . . .5
Часть I
РАСИЗМ, КСЕНОФОБИЯ, ДИСКРИМИНАЦИЯ
Мишель Вевьерка. возвращение расизма...........13
Первые изменения: 1970-1990-е годы..........14
Дискриминация и расиализация................19
Расизм как глобальный феномен...............29
Расизм и история............................36
Жерар Нуарьель. У ИСТОКОВ РАСОВОГО ВОПРОСА.
РАСИСТСКИЕ ДОКТРИНЫ И СОЦИАЛЬНОЕ ГОСПОДСТВО . . . 43
«Расистские доктрины на французский лад».....4б
«Космополитический Дон Кихот»...............48
Новая эпоха — III Республика................54
Как спасти «светловолосого долихоцефала»?...60
Такую науку ценят власть имущие.............64
«Расистские доктрины» и «национальный характер» . . .69
Заключение..................................73
Елена Филиппова. РАСА: ИСТОРИЯ КОНЦЕПТА
ВО ФРАНЦУЗСКИХ СОЦИАЛЬНЫХ НАУКАХ...............76
Наивный расизм..............................78
Расизм под маской антирасизма...............84
Виктор Шнирельман. советский парадокс:
• РАСИЗМ В СТРАНЕ «ДРУЖБЫ НАРОДОВ»?.............97
377
Владимир С. Малахов. РАСОВЫЙ ОБРАЗ МЫСЛЕЙ
ПОСЛЕ РАСИЗМА; СЛУЧАЙ РОССИИ НА ОБЩЕ-
ЕВРОПЕЙСКОМ ФОНЕ..............................115
Об аналитической ценности концепции «культур-
ного расизма»..............................117
Российская специфика: структурный аспект...120
Дискурсивное измерение российской
специфики..................................125
Сублимированный расизм, или О расиализации
общественных отношений.....................128
Культурализация общественных отношений как
шаг к их расиализации: европейская
и российская версии........................132
Александр Осипов. ИНТЕРПРЕТАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ
НЕРАВЕНСТВ В РАСОВЫХ И ЭТНИЧЕСКИХ ТЕРМИНАХ:
В ЧЕМ СХОДСТВО ЗАПАДНЫХ СТРАН И РОССИИ?.......139
1. Проблемы................................140
2. Осмысление проблем......................143
3. Объяснительная рамка расизма и вызываемые ею
трудности..................................151
4. О перспективах для России...............155
Ален Блюм. ЭТНИЧЕСКАЯ СТАТИСТИКА: ДИСКУССИЯ,
УТРАТИВШАЯ АКТУАЛЬНОСТЬ?......................160
Часть 11
КАКИМИ МЫ ИХ УВИДЕЛИ...
Алексис Спир. РОЛЬ ГОСУДАРСТВА в производстве
ДИСКРИМИНАЦИЙ.................................177
I) Механизмы дискриминации у приемного окошка ..178
И) искриминация за закрытыми дверями........187
Владимир Мукомель. РОЛЬ ГОСУДАРСТВА И ОБЩЕСТВА
В ПРОДУЦИРОВАНИИ ДИСКРИМИНАЦИЙ................195
378
Ответственность ветвей власти................196
Ксенофобии и дискриминация...................199
Дискриминаторы и дискриминируемые: рынки
труда и жилья................................202
Вызовы для общества и государства............209
Оксана Карпенко. «ТЫ - ГОСТЬ, ТЕБЕ НЕ ДОЛЖНО СМЕТЬ
СВОЕ СУЖДЕНИЕ ИМЕТЬ»............................212
Несколько слов о современном расизме и языке...215
«Представитель европейской индивидуалистической
культуры в процессе работы с ситуациями ассими-
лятора должен осознать...>..................220
Молчаливый диалог «культур»..................225
Вариант «для обучения русских»:..............229
Я — хозяин, ты — дурак. Ты — хозяин, я — дурак.ЦП
Заключение...................................251
Дмитрий Дубровский, расизм в российских
УНИВЕРСИТЕТАХ: «НЕЧАЯННЫЙ РАСИЗМ»
ИЛИ «ОБЪЕКТИВНОЕ НАУЧНОЕ ЗНАНИЕ»?...............256
Александра Пали и Джулия Фаббиано. ДЕБАТЫ ВОКРУГ
КОНСТРУИРОВАНИЯ КАТЕГОРИИ «МУСУЛЬМАНИН/
МУСУЛЬМАНКА» ВО ФРАНЦУЗСКОМ ПУБЛИЧНОМ
ПРОСТРАНСТВЕ .................................. 274
Дело о платке. Бурка и никаб.................279
Проблема Измерений...........................283
Неясная категория «мусульманин/мусульманка»....288
Катрин Виталь де Венден. ФРАНЦУЗСКАЯ АРМИЯ
ПЕРЕД ЛИЦОМ ДИСКРИМИНАЦИИ.......................293
Введение.....................................293
Закулисный расизм в низших рядах.............295
Культура унтер-офицеров и символическая граница. . .304
Заключение...................................309
379
ЕкатеринаДеминцева. ИММИГРАНТЫ-АФРИКАНЦЫ
И ИХ ВОСПРИЯТИЕ РАСИЗМА И ДИСКРИМИНАЦИИ
ВО ФРАНЦИИ..................................311
Невидимый расизм.........................317
«Мы очень разные >.......................323
Франция — наша страна....................329
Анна Рочева. СТРОЙКА: «РАСКЛАД
ПО НАЦИОНАЛЬНОСТЯМ».........................333
Лукаш Юрчишин. АНАЛИЗ КОЛЛЕКТИВНОГО НАСИЛИЯ
В КОНДОПОГЕ.................................346
Амандин Регамэ. ЮМОР, РАСИЗМ И ОТКАЗ В ПРИЗНАНИИ:
ТАДЖИКИ И ПЕРЕДАЧА «НАША RUSSIA»............357
О том, как трудно установить расистский характер
юмористической телепередачи..............ЗбО
Что означает слово «таджик»? Отказ в признании
и требование правосудия..................366
Заключение: несостоявшаяся полемика......373
РАСИЗМ, КСЕНОФОБИЯ, ДИСКРИМИНАЦИЯ.
КАКИМИ МЫ ИХ УВИДЕЛИ...
Составитель и отв. редактор
Е.Деминцева
Дизайнер
А. Рыбаков
Редактор
И. Калинин
Корректоры
О. Семченко, Л. Морозова
Компьютерная верстка
В. Фролова
Налоговая льгота —
общероссийский классификатор продукции
ОК-005-93, том 2
953000 — книги, брошюры
ООО РЕДАКЦИЯ ЖУРНАЛА
«НОВОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ»
Адрес издательства:
129626, Москва,
абонентский ящик 55
тел./факс: (495) 229-91-03
« e-mail: real@nlo.magazine.ru
Интернет: http: //www.nlobooks.ru
Формат 60х90‘/16
Бумага офсетная №1.
Печ. л. 24. Тираж 1000 Заказ № 428
Отпечатано с готовых файлов заказчика
в ОАО «Первая Образцовая типография»,
филиал «Ульяновский Дом печати».
432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, д. 14.