история/география/этнография

Олег Ивик
Ж
             енщины-воины:
от амазонок
до куноити
Издательство «Ломоносовъ»
Москва • 2011

УДК 930.85
ББК 03.3(0)3-4
И17
Иллюстрации И. Тибиловой
ISBN 978-5-91678-078-9
© О. Ивик, 2011
© ООО «Издательство «Ломоносова.», 2011

От авторов
О мифическом народе ама¬
зонок писало множество
древних авторов. Их упоми¬
нает Гомер, о них сообща¬
ют Геродот, Эсхил, Плутарх,
Помпей Трог, Стефан Византийский...
Известно, что в поход на амазонок ходил
Геракл... На амазонке был женат Тесей...
Войско амазонок осаждало Афины...
Амазонки участвовали в Троянской вой¬
не на стороне троянцев, и их царица пала
от руки Ахилла... У Александра Македон¬
ского был роман с амазонкой... Пожалуй,
ни один народ из тех, что жили по краю
античной Ойкумены, не удостоился та¬
кого пристального внимания греческих
и римских историков и литераторов.
И тем не менее именно амазонки яв¬
ляются самым, наверное, малоизучен¬
ным и спорным народом. Прежде всего
мы до сих пор не знаем, существовали ли
на самом деле народ и страна амазонок.
Археологические раскопки в тех регио¬
нах, о которых говорят античные авто¬
ры, ничего подобного не обнаруживают.

6	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
Женщин с оружием археологи, конечно, находят, но муж¬
чин с таким же примерно оружием в этих же местах в это же
время было больше. И это достаточно обидно для всех, кому
хочется верить в государство женщин-воительниц, — ведь
как сказал в свое время по поводу страны джиннов «Джин-
нистана» Эрнст Теодор Амадей Гофман, «ни для человека,
ни для целой страны не может приключиться ничего худшего,
как не существовать вовсе». Не исключено, что для страны
амазонок именно это «худшее» мы и можем предположить.
Но тогда совершенно непонятно, почему античные авто¬
ры с удивительным упорством сообщают об амазонках
достаточно непротиворечивые сведения. Более того, если
даже амазонок и не существовало, то существовал (и непло¬
хо существовал) в степях Восточной Европы народ савро-
матов, который, если верить Геродоту, произошел от брака
амазонок (выброшенных на берега Азовского моря кораб¬
лекрушением) со скифскими юношами. Их женщины,
по утверждению многих античных авторов, действительно
отличались воинственностью.
В течение многих лет историки в той или иной мере
пытались отождествлять савроматских женщин с ама¬
зонками, хотя амазонки, согласно большинству древних
авторов, во-первых, жили значительно раньше, во-вто¬
рых, не в европейских степях, а на территории Малой
Азии, и, в-третьих, не выходили замуж, скольких бы вра¬
гов они ни убили. Археологи находили в степях Южной
России множество савроматских захоронений, в которых
традиционно женские атрибуты — зеркала и косметические
костяные ложечки — соседствовали с боевым вооружени¬
ем. Эти захоронения считались женскими, пока в конце
двадцатого века вопросом их половой принадлежности
не занялись антропологи. Выяснилось, что по крайней
мере некоторые мужчины-савроматы тоже охотно смот¬
релись в зеркала, пользовались ложечками (хотя, возмож¬
но, и не для косметических целей) и, видимо, собирались
делать это и в загробном мире. И археологическая статисти¬
ка по вооруженным женщинам оказалась под сомнением.
Историки и археологи занимаются «проблемой амазо¬
нок» много лет, однако картина не проясняется. Но зага-

От авторов	7
дочные женщины-воительницы от этого становятся ничуть
не менее, а может быть, даже более интересными в глазах
любого, кто познакомится с ними поближе.
Под псевдонимом Олег Ивик пишут два автора: Ольга
Колобова и Валерий Иванов. Авторы настоящей книги
не предлагают своего ответа на вопрос, были ли амазон¬
ки на самом деле (хотя им лично хочется верить, что были).
Но они постарались по возможности интересно и досто¬
верно изложить все то, что узнали об амазонках из сообще¬
ний древних авторов и современных археологов. Тем более
что к теме амазонок они имеют прямое отношение. Одна
из авторов этой книги вместе с доктором Джаннин Дэвис-
Кимбэлл (США) участвовала в работе над фильмом
«Amazon Warrior Women» («Амазонки, женщины-воитель¬
ницы»), который снимался в археологических экспедициях
на юге России и в Монголии. Кроме того, авторам и самим
приходилось раскапывать наполненный оружием курган
савроматского воителя (воительницы?). Курган оказался
кенотафом — могилой без покойника, который, вероят¬
но, остался на чужбине и не мог быть похоронен. Поэтому
вопрос о том, был ли хозяин кургана мужчиной или жен¬
щиной, остается открытым. Впрочем, с амазонками всегда
так: вопросов больше, чем ответов.
Помимо «настоящих» амазонок, о которых писали антич¬
ные авторы и которым в значительной мере посвящены пер¬
вые главы этой книги, едва ли не каждый народ, когда-либо
живший на земле, может похвастать женщинами-воинами;
где-то они были традицией, где-то — исключением. При¬
чем почти в любом обществе мужчины уверяли, что война—
не женское дело и что они не любят «амазонок». Кретьен де
Труа в двенадцатом веке писал в своем знаменитом романе
«Ивэйн, или Рыцарь со львом»:
Сражаться даме не пристало.
Кровопролитный блеск металла
Не для прекрасных женских рук.
Хороший нужен ей супруг...

в	Женщины-воины: от амазонок до куноити
Но, как ни странно, именно для того, чтобы найти себе
хорошего супруга, женщинам порой приходилось брать
в руки оружие. Женщины-воительницы всегда были неуло¬
вимо притягательны для мужчин (как бы те ни утверждали
обратное). Для того чтобы найти достойного мужа, выхо¬
дили на бой с богатырями поляницы из русских былин.
Савроматские девушки, по сообщению античных авторов,
не имели права выйти замуж, пока не убьют врага. Кельт¬
ские, раджпутские, японские и многие другие женщины
в особо опасные времена шли в бой рядом со своими жени¬
хами и мужьями...
О женщинах-воинах разных времен и народов (а не толь¬
ко о мифических амазонках) и написана эта книга. Посколь¬
ку тема «амазонок» необозрима, авторы выбрали те эпохи
и народы, которые им больше знакомы. Кроме того, они
постарались по возможности ограничиться общества¬
ми, для которых женщины-воины были более или менее
характерны, и не стали останавливаться на таких ярких,
но исключительных случаях, как, например, Жанна д’Арк
или Надежда Дурова.
Книга написана для широкого круга читателей, поэтому
авторы иногда намеренно упрощают специальные вопро¬
сы. Например, сегодняшняя археология едва ли не каждый
день предлагает новые версии о том, как и где могли жить
скифы, савроматы, сарматы и их воинственные жены; пере¬
сматривается и степень воинственности этих жен. Но такие
подробности, пожалуй, выходят за рамки научно-популяр¬
ной книги. Из тех же соображений при цитировании исто¬
рических документов авторы намеренно убрали скобки,
которыми отмечены сомнительные или темные для перево¬
да места, — таким образом, текст, без изменения его смыс¬
ла, стал легче читаться. Авторы надеются, что эти и дру¬
гие подобные упрощения не вызовут нареканий со стороны
серьезных читателей — им авторы рекомендуют обратить¬
ся к списку использованной литературы, приведенному
в конце книги, и изучить вопрос по более солидным источ¬
никам.

Дочери Ареса
Настоящие амазонки — не просто женщины-вои¬
тельницы, а те самые знаменитые наездницы,
дочери Ареса, которые сражались под стенами
Афин и Трои, которых Гомер называл «муже¬
подобными» и которые покоряли, несмотря
на это, сердца ахейских героев, — были существами мифи¬
ческими. Это не значит, конечно, что их не было на самом
деле. Это значит лишь, что основные сведения о них донес¬
ли до нас античные мифографы. Историки тоже писали
об амазонках, но у наиболее совестливых из них эта тема
обычно изливалась в стыдливые параграфы о сомнитель¬
ности приведенных сведений. «Отец географии» Страбон
на рубеже эр, подробно излагая историю амазонок, писал
тем не менее:
«Со сказанием об амазонках произошло нечто странное.
Дело в том, что во всех остальных сказаниях мифические
и исторические элементы разграничены. Ведь старина, вы¬
мысел и чудесное называются мифами, история же — будь
то древняя или новая — требует истины, а чудесному в ней
нет места или оно встречается редко. Что же касается амазо¬
нок, то о них всегда — и раньше, и теперь — были в ходу одни
и те же сказания, сплошь чудесные и невероятные. Кто, на¬
пример, поверит, что когда-нибудь войско, город или племя
могло состоять из одних женщин без мужчин?»

lO	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
Сомнения знаменитого географа и историка в том,
что женщины могут жить без мужчин, достаточно обос¬
нованны. Тем более что примерно в те же времена, когда,
по уверениям мифографов, государство амазонок пережи¬
вало период расцвета, жизнь (или мифология) поставила
еще один эксперимент по самостоятельному существова¬
нию прекрасного пола. Речь идет об острове Лемнос, где
женщины, возмущенные массовой изменой своих мужей,
перебили их всех до одного (кроме престарелого царя,
которого его дочь, Гипсипила, тайно спасла и отправи¬
ла прочь по морю). После этого они взяли бразды правле¬
ния в свои руки и собирались жить независимо и счастливо.
Быть может, они так и жили, но когда к острову прича¬
лил корабль, на котором оказались пять десятков муж¬
чин, предводительствуемых Ясоном, все население Лем¬
носа кинулось на берег. А когда пристыженные Гераклом
аргонавты решили продолжить свое плавание, им при¬
шлось тайно пробираться к своему кораблю и отплывать
под вопли все-таки примчавшихся в гавань женщин.
Неудивительно, что само допущение о существова¬
нии амазонок, которые в аналогичной ситуации могли
еще и «делать набеги на чужую землю» и дойти до Ионии
и Аттики, вызывает у Страбона справедливые сомнения.
Он считает, что «это допущение равносильно тому, если
сказать, что тогдашние мужчины были женщинами, а жен¬
щины — мужчинами».
Мужчины времен Беллерофонта, Геракла, Тесея и Ахил¬
ла (а именно этих героев прежде всего связывают с амазон¬
ками) женщинами, конечно, не были, хотя надо отметить,
что и Гераклу (в рабстве у Омфалы), и Ахиллу (когда он
спасался от воинской повинности) случалось носить жен¬
ское платье. Но самый лучший аргумент в пользу сущест¬
вования племени амазонок приводит, с точки зрения авто¬
ров настоящей книги, римский историк Арриан. Он пишет:
«Что вообще не существовало племени этих женщин, этого
я не допускаю: столько и таких поэтов их воспевало!»
Поэты действительно воспевали амазонок, чаще
всего не особенно задаваясь вопросом об их реальности
или мифологичности. И даже Гомер уделил им несколь-

Дочери Ареса	11
ко строк (впрочем, не слишком восторженных). Имен¬
но об этих, воспетых поэтами и мифографами амазонках
(а не о реальных воительницах, которые спят под кургана¬
ми евразийских степей) и пойдет речь в настоящей главе.
Первым греком, которому довелось столкнуться с воин¬
ственным народом амазонок, был, судя по всему, некто Бел-
лерофонт — внук знаменитого Сизифа. Его деда, который
был обречен в загробном мире заниматься «сизифовым тру¬
дом» — вечно вкатывать в гору тяжелый камень, неизменно
скатывающийся обратно, — знают, наверное, все. Беллеро-
фонт известен чуть меньше, хотя он и свершил немало по¬
двигов. Но первое его деяние было, увы, отнюдь не героиче¬
ским— юноша нечаянно убил собственного брата. Для того
чтобы очиститься от скверны убийства, Беллерофонт отпра¬
вился к царю Тиринфа — Пройту. Но здесь будущего побе¬
дителя Химеры ожидали очередные неприятности: в него
влюбилась жена Пройта. Поскольку страсть царицы оста¬
лась безответной, женщина оклеветала юношу перед мужем,
обвинив его в попытке достичь того, от чего он на самом
деле категорически отказался. Тогда оскорбленный супруг
вручил Беллерофонту письмо, адресованное Иобату, царю
Ликии (на южном побережье Малой Азии). В этом письме
Пройт предлагал своему тестю убить юношу.
Иобат, который принял Беллерофонта как гостя, счел
неудобным лично выполнять столь деликатную просьбу
и решил дать внуку Сизифа какие-нибудь опасные и мало¬
выполнимые задания, как то: убить чудовищную Химеру,
победить живущий поблизости народ солимов и, наконец,
сразиться с амазонками. Беллерофонт блестяще выполнил
все три поручения (для чего ему пришлось предваритель¬
но поймать и объездить крылатого коня Пегаса) и не толь¬
ко остался жив, но и женился в конце концов на дочери
Иобата, унаследовав впоследствии царство тестя. Об этой
истории пишут многие античные авторы; упоминает Бел¬
лерофонта и Гомер, сообщающий, что «в бою перебил ама¬
зонок он мужеподобных».
Мы знаем, что Беллерофонт жил за два поколения
до Троянской войны, т. е. примерно в начале тринадца-

12	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
того века до нашей эры. И это дает основание думать,
что в те времена народ воинственных женщин уже сущест¬
вовал, причем именно в Малой Азии. Забегая вперед, ска¬
жем, что о том, где жили амазонки, существует множество
гипотез. И античные авторы, и современные исследовате¬
ли размещают их едва ли не по всем окраинам Ойкумены.
Особенно часто упоминаются в этой связи Кавказ и берега
Танаиса (нынешний Дон). Без сомнения, женщины, вла¬
девшие оружием и время от времени пускавшие его в ход,
действительно жили по крайней мере в некоторых из этих
мест. Но государство «настоящих» амазонок не могло отсто¬
ять так далеко от греков.
Беллерофонт жил за одно поколение до того, как пер¬
вопроходец Ясон с компанией из пятидесяти лучших
героев Греции отправился в неведомые земли далекой
Колхиды. Фрике, еще раньше, первым из греков попав¬
ший на Кавказское побережье, прилетел туда, как извест¬
но, по воздуху — на златорунном баране. Поэтому отправ¬
лять Беллерофонта воевать с кем бы то ни было на Кавказе
или на берегах Танаиса Иобат, при всей его злокознен¬
ности, вряд ли стал бы. Правда, Беллерофонт тоже мог
достичь северного побережья Черного моря по воздуху (он
был владельцем Пегаса), но у Иобата воздушного транспор¬
та не было, как и у абсолютного большинства тогдашних
греков, и живи амазонки на Кавказе или в Предкавказье,
а тем более в степях Северного Причерноморья, никто бы
о них и слыхом не слыхивал по крайней мере до возвра¬
щения аргонавтов. Кроме того, Иобат был, судя по всему,
человеком практичным: два другие подвига, на которые
он отправил юного Беллерофонта, надлежало совершить
непосредственно на территории Ликии или на близлежа¬
щих землях. Именно здесь жила Химера, бывшая непо¬
средственной угрозой для подданных Иобата, а быть может,
и для него самого. Народ солимов, покорение которого
вменили в обязанность герою, тоже жил неподалеку и мог
представлять для царя Иобата — мужа хоть и злокозненно¬
го, но мыслящего державно, — самый практический инте¬
рес. Нет оснований думать, что после этих двух подвигов
царь вдруг отправил бы героя на край Ойкумены убивать

Дочери Ареса	13
ни в чем не повинных женщин. А вот амазонки, жившие
на территории Малой Азии, действительно могли представ¬
лять серьезную угрозу для Ликии.
Кстати, дальнейшая история амазонок тоже говорит
о том, что они жили достаточно близко и к Афинам, и к Трое,
под стенами которых им довелось воевать в ближайшие сто
лет. Трудно поверить в то, что царь Приам, при всем нашем
уважении к его дипломатическим талантам, мог иметь со¬
юзников, которые пришли к нему на помощь из-за Боль¬
шого Кавказского хребта, преодолев для этого без малого
две тысячи километров. Поэтому авторы настоящей кни¬
ги принимают за рабочую гипотезу тот факт, что амазон¬
ки, по крайней мере во времена их контактов с греческими
героями, жили на черноморском побережье Малой Азии.
Именно там, у устья реки Термодонт (или Фермодонт; ныне
Терме-чай), стоял их город, Фемискира (или Темискира).
Правда, некоторые историки, древние и современные, де¬
лают попытки привязать название Термодонт к рекам Кав¬
каза и туда же перенести Фемискиру. Но это представляется
сомнительным еще и потому, что уже во вполне историче¬
ское время город с таким названием существовал на се¬
верном побережье Малой Азии. Аппиан в «Митридатовых
войнах» упоминает, что его осаждал римский полководец
Лукулл.
Вслед за многими мифографами историк Диодор Сици¬
лийский, автор «Исторической библиотеки» (I век до н.э.),
поместил амазонок в устье Термодонта. Правда, взявшись
за описание амазонок, добросовестный историк преду¬
преждает читателя, что рассказ его, «быть может, вслед¬
ствие своей невероятности, покажется похожим на сказку».
Кроме того, он, как и некоторые другие древние авторы,
связывает происхождение амазонок со скифами, которых
во времена Беллерофонта еще не существовало (хотя можно
допустить, что он имеет в виду вообще степняков-кочевни-
ков). Но как бы то ни было, Диодор пишет:
«Жил у реки Термодонта народ под управлением жен¬
щин, которые наравне с мужчинами занимались военными
делами. Говорят, что одна из них, имевшая царскую власть,

14	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
отличалась мужеством и силой; составив войско из жен¬
щин, она стала обучать его военному искусству и покори¬
ла кое-кого из соседей. Приобретая все более и более доб¬
лести и славы, она постоянно делала набеги на соседние
племена и, возгордившись вследствие удач, провозгласи¬
ла себя дочерью Ареса, а мужчинам предоставила прясть
шерсть и домашние женские работы; затем она издала зако¬
ны, которыми женщин вызывала на воинственные состяза¬
ния, а мужчинам предоставила смирение и рабство. У детей
мужского пола они калечили ноги и руки, чтобы сделать
их непригодными к военной службе, а у девочек выжигали
правую грудь, чтобы в пору телесной зрелости она не выда¬
валась и не мешала им; по этой причине племя амазонок
и получило это название».
Слово «амазонка» некоторые древние авторы действи¬
тельно выводили от слова «безгрудая». Согласно другой
версии, оно означает «жавшие в поясах», т. е. выходившие
на полевые работы вооружеными. Правда, не совсем понят¬
но, зачем было амазонкам таскать на себе оружие, если,
согласно тому же Диодору, границы их государства про¬
стирались достаточно далеко и мирная амазонка, вышед¬
шая с серпом на свое поле, могла не опасаться вражеского
набега. Историк продолжает:
«Отличаясь вообще умом и военными талантами, цари¬
ца построила большой город при устье реки Териодон¬
та, по имени Фемискиру, выстроила славный дворец и,
во время походов обращая большое внимание на дисципли¬
ну, сначала покорила всех соседей до реки Танаиса. Совер¬
шив эти подвиги, она, как говорят, геройски окончила свою
жизнь, мужественно сражаясь в одной битве».
Авторам настоящей книги представляется, что Диодор
несколько польстил воинственной царице. Царству, про¬
стиравшемуся от Термодонта до Танаиса, пришлось бы
включить в себя не только малоазийское побережье Черно¬
го моря, но и кавказское (побережье современной Грузии),
и степи между Кавказом и Доном. Впрочем, согласно Дио¬
дору, дочь замечательной царицы покорила еще большие
территории, создав империю, сравнимую разве что с дер¬
жавой Александра Македонского. Диодор пишет:

Дочери Ареса 	15
«Дочь ее, унаследовавшая царство, в доблести подража¬
ла своей матери и в отдельных подвигах даже превзошла ее:
девиц она с самого юного возраста приучала к охоте, каж¬
дый день обучала военному искусству и установила пыш¬
ные жертвоприношения Аресу и Артемиде по прозванию
Таврополе. Отправившись войною в страну за рекой Танаи-
сом, она покорила все соседние племена вплоть до Фракии
(современная Болгария. — О. И.) и, возвратившись домой
с богатой добычей, построила великолепные храмы упомя¬
нутым богам и своим кротким управлением снискала себе
величайшую любовь своих подданных. Затем она отпра¬
вилась войной в другую страну, приобрела большую часть
Азии и распространила свое владычество до Сирии. После
ее кончины родственницы, наследуя царскую власть, вла¬
ствовали со славою и возвысили силу и славу племени ама¬
зонок».
Правда, под Азией во времена Диодора понимали лишь те
земли, которые мы сегодня зовем Малая Азия. Тем не менее
подвиги воительницы потрясают воображение.
Похожую историю рассказывает о происхождении
и нравах женщин-воительниц и римский историк 1 века
н.э. Помпей Трог (труд которого дошел до нас в кратком
изложении Юстина). Он тоже, причем напрямую, возво¬
дит их род к скифам, которых в те далекие времена, когда
амазонки появились на исторической арене, еще не суще¬
ствовало. Но в первой половине второго тысячелетия
до новой эры в Грецию и Малую Азию действительно
хлынула волна переселенцев. Откуда они пришли, никто
толком не знает, и версия о том, что они были выходца¬
ми из причерноморских степей (хотя, конечно, и не ски¬
фами), во всяком случае, существует не только в рамках
мифологии. Так или иначе, согласно Трогу, двое скифов,
«двое юношей царского рода, Плин и Сколопит, изгнан¬
ные из отечества вследствие происков вельмож, увлекли
за собой множество молодых людей и поселились на бере¬
гу Каппадокии Понтийской около реки Термодонта, заняв
покоренную ими Темискирскую равнину». Переселенцы
стали жить грабежом, а поскольку конницы в те времена
еще попросту не существовало, а флота бывшие степняки

16	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
не имели, то грабить им оставалось только соседей. В конце
концов местные жители заманили пришельцев в засаду
и перебили.
«Когда их жены увидели, что к изгнанию прибавилось
еще и вдовство, они взялись за оружие и стали защищать
свои владения; сначала они только оборонялись, а потом
и сами стали нападать на соседей. От браков с соседями они
отказались, говоря, что это будет не брак, а рабство. Осме¬
лившись на то, чему не было примера в веках, они без муж¬
чин, вернее, даже презрев мужчин, стали защищать свое
государство».
Поскольку в засаду в свое время угодило большинство
пришельцев, но не все, кое-какие мужчины у овдовев¬
ших женщин все-таки имелись. Но поделить их, видимо,
было трудно, и раздоры ослабляли боеспособность жен¬
щин. Поэтому формирующееся племя амазонок приняло
поистине мудрое решение: «Чтобы одни из них не каза¬
лись счастливее других, они убили и тех мужчин, которые
оставались дома». А для того, чтобы род их не прекращал¬
ся, они стали вступать в кратковременные связи с соседя¬
ми, с которыми в конце концов «оружием добились мира».
«Когда у них рождались мальчики, они их убивали.
Девочек они воспитывали по своему примеру, не приуча¬
ли их ни к безделью, ни к прядению шерсти, а к оружию,
к коням, к охоте, еще в младенчестве выжигая им правую
грудь, чтобы она не мешала стрелять из лука. Отсюда и про¬
изошло название амазонок. Было у них две царицы — Мар-
пезия и Лампето. Они разделили войско на две части и,
уже прославившись своей силой, стали по очереди вести
войны и защищать границы своих владений, а чтобы своим
успехам придать больше значительности, они говорили,
что отец их Марс. Покорив большую часть Европы, они
завладели также некоторыми азиатскими государствами.
Основав там Эфес и многие другие города, они отослали
на родину часть своего войска с громадной добычей; другая
часть, которая осталась, чтобы сохранить власть над Азией,
вместе с царицей Марпезией была перебита объединив¬
шимися варварами. Вместо Марпезии вступила на царство
дочь ее Синопа. Кроме исключительного знания военного

Дочери Ареса 	17
дела, она вызывала всеобщее изумление тем, что в течение
всей своей жизни сохранила девство».
Девственность Синопы поразила и воображение Орозия,
написавшего в пятом веке «Историю против язычников»,
хотя, казалось бы, на христианского писателя, жившего
в эпоху, когда уже зарождалось монашество, это не долж¬
но было произвести такого ошеломляющего впечатления.
Он пишет:
«...Она стяжала вечной девственностью исключительную
славу. Народы, услышав об этом, были охвачены таким вос¬
хищением и страхом, что даже Геркулес, когда по прика¬
зу своего господина должен был доставить оружие царицы
амазонок, собрал всю славную и знатную молодежь Греции,
снарядил девять длинных кораблей и все же, неудовлетво¬
ренный испытанием сил, предпочел отправиться неожи¬
данно и застать амазонок врасплох».
Восхищение народов девственностью замечательной
амазонки еще можно как-то понять, по поводу же причи¬
ны страха между авторами данной книги возникли разно¬
гласия — считать ли таковой девственность Синопы или же
описанные двумя параграфами выше захватнические вой¬
ны ее матери и тетки. «Всеобщее изумление», о котором пи¬
шет Трог, тоже кажется странным, но других источников
нет, поэтому остается лишь поверить уважаемым авторам
древности. А вот покорение амазонками «большей части
Европы» однозначно представляется маловероятным. При¬
чем не с точки зрения реальной истории (о ней мы в этой
главе стараемся вспоминать как можно реже), но и с точки
зрения логики самого мифа. Царство амазонок, при всей
храбрости и воинственности его населения, было все-таки
не слишком большим и могущественным. Амазонок, как мы
уже знаем, разгромил одиночка Беллерофонт, у которого
не могло быть армии и который отправлялся на свои подви¬
ги в лучшем случае со случайно набранной ватагой авантю¬
ристов. Да и позднее, как ни обидно это может показаться
для феминисток, амазонок били все кому не лень. Антич¬
ные авторы много и охотно говорят об абстрактных побе¬
дах амазонок, но как только речь заходит о конкретных бое¬
вых действиях, то оказывается, что все сражения, в которых

18	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
они участвовали, были ими проиграны. Но к этим битвам
мы еще вернемся, когда до них дойдет очередь в нашем по¬
вествовании, выстроенном в хронологическом порядке.
Что касается основания амазонками множества горо¬
дов, то действительно несколько малоазийских и греческих
городов возводили свое начало к женщинам-воительницам.
Среди них Марпесса в Троаде, Эфес, Смирна, Синопа...
Но города эти находятся в Малой Азии, а отнюдь не рас¬
пределены по «большей части Европы», и это еще раз гово¬
рит о том, что власть амазонок за пределы Малоазийского
полуострова не распространялась. Впрочем, и там скорее
всего она ограничивалась равниной Термодонта.
Страбон описывал страну амазонок как плодородную рав¬
нину, которая «с одной стороны омывается морем, находя¬
щимся приблизительно в 60 стадиях (примерно 12 километ¬
ров. — О. И.) от города». С другой стороны ее ограничивает
подошва горной цепи, богатой лесом и пересекаемой река¬
ми. «Одна река по имени Фермодонт, наполняясь вода¬
ми всех этих рек, протекает через эту равнину, другая же,
подобная ей река, вытекающая из так называемой Фанареи,
течет через ту же равнину и называется Иридой... В силу
этого равнина всегда росиста и покрыта травой; она может
прокормить стада коров, так же как и табуны лошадей.
Земля принимает там в весьма большом или, лучше ска¬
зать, в неограниченном количестве посевы проса и сахар¬
ного тростника. Ведь обильное орошение преодолевает вся¬
кую засуху, поэтому голод никогда не постигает население
этих мест. С другой стороны, местность по склону горы дает
так много дикорастущих плодов, именно: винограда, груш,
яблок и орехов, что в любое время года люди, посещая лес,
находят там в изобилии плоды, то висящие еще на деревь¬
ях, то уже лежащие сверх или под насыпанными больши¬
ми грудами опавшей листвы. Здесь благодаря обилию кор¬
мов постоянно можно охотиться на всевозможных зверей».
Аполлоний Родосский в своей «Аргонавтике» сообщает,
что неподалеку, в море, находится «остров с берегом глад¬
ким», заселенный множеством «птиц весьма непристой¬
ных».

Дочери Ареса 	19
Здесь перед битвой Аресу каменный храм учредили
Антиопа с Отрирой, амазонок царицы.
Кстати, остров этот и по сей день носит два названия:
Гиресун и остров Амазонок (Amazon Adasi). Что касается
птиц, то являются ли они и сегодня «весьма непристой¬
ными», этого авторы настоящей книги сказать не могут.
Но остров Гиресун действительно считается орнитологиче¬
ским заповедником и местом размножения чаек, больших
бакланов и других птиц, а также местом остановки пере¬
летных птиц.
В отличие от большинства античных авторов, называю¬
щих один город амазонок, Фемискиру, Аполлоний пишет:
Не в городе общем они обитают,
Но в широких полях, по трем племенам разделяясь.
Те из них, где царит Гипполита, жили особо,
Ликастийки отдельно, и хадисиянки отдельно,
Славные боем копья...
Соответственно этим трем племенам амазонки Аполло¬
ния живут в трех городах, названия которых он не указы¬
вает. О занятиях и происхождении амазонок поэт пишет:
Ведь амазонки совсем не добры и не ценят законы.
Все они живут в цветущей Дойантской долине,
И занимает их дерзость лихая с делами Ареса.
Даже свой род они ведут от Ареса и нимфы,
Имя же нимфы Гармония. Дев этих войнолюбивых
Нимфа богу войны родила, сочетавшись любовью
В зарослях дальних рощи густой Акмонийской на ложе.
Амазонки считались у греков изобретателями верховой
езды. В те времена, когда сами греки еще сражались толь¬
ко на колесницах, у амазонок уже имелась боевая конни¬
ца. Стремян в те времена еще не изобрели, а удила были
очень примитивными — сражаться верхом было нелегко,
это требовало особых навыков. Амазонки в бою традици¬
онно пользовались прежде всего луком (недаром их покро-

20	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
вительницей греки считали богиню-лучницу Артемиду).
Процитированный выше Аполлоний, кроме того, пишет,
что они сражались копьями. Греческие художники часто
изображали амазонок вооруженными легкими секирами
особой формы — такие действительно встречаются среди
археологических находок в районе равнины Термодонта.
О том, как и где именно амазонки общались с мужчина¬
ми, существуют разные точки зрения: либо они вступали
в связь с представителями соседних племен, а потом отда¬
вали мальчиков отцам, либо у амазонок имелись мужья
в своем собственном племени. Но мужья эти были не толь¬
ко бесправны, но и искалечены. В приписываемом Гиппо¬
крату трактате «О переломах и о членах» говорится:
«Некоторые рассказывают, что амазонки калечат детей
мужского пола тотчас по рождении: одни переламывают
голени, другие — бедра для того, чтобы они были хромыми
и чтобы мужской пол не восставал против женского. Они
пользуются мужчинами как ремесленниками для работ
кожевенных, медных или других, требующих сидячего
образа жизни. Я не знаю, правда ли это; но знаю, что это
возможно, если искалечить члены у детей тотчас после рож¬
дения».
Впрочем, предание говорит, что такие мужья вполне
устраивали воинственных женщин. Плутарх в собранном
им своде александрийских пословиц и поговорок расска¬
зывает об одной поговорке, которая, по его словам, обяза¬
на своим происхождением амазонкам. Историк сообщает,
что скифы, желая заключить мир с амазонками, предло¬
жили им скрепить политический союз союзами брачны¬
ми. Женихи подчеркивали, что в этом случае женщины
смогут наконец вступить в брак с мужьями «не увечными
и не обезображенными». На что Антианира, предводитель¬
ница амазонок, сказала им в ответ: «Хромой отлично дей¬
ствует» .
Но вернемся к последовательному изложению истории
амазонок. Авторы настоящей книги утверждают, что пер¬
вым известным нам греком, вступившим в контакт с ама¬
зонками, был Беллерофонт. Придирчивый читатель мог бы

Дочери Ареса	21
попытаться опровергнуть это заявление. Действительно,
существует малодостоверная версия о том, что на амазон¬
ке еще раньше был женат некто Кадм — сидонец родом,
но основатель греческих Фив. Об этом пишет, в частно¬
сти, Палефат в своем трактате «О невероятном». Целью
этого трактата, созданного в четвертом веке до н.э., было
дать уныло-рационалистическое объяснение всему тому,
что представлялось Палефату в достаточной степени неве¬
роятным. Так, невероятным ему представлялось сущест¬
вование сфинкса — существа с женским лицом, львиным
туловищем и птичьими крыльями, — задававшего путни¬
кам сложные с точки зрения греков загадки и бросивше¬
гося в пропасть после того, как их разгадал хитроумный
Эдип. Но не признавая права на существование для сфинк¬
са, Палефат никаких сомнений не высказывает по поводу
обитавшего на этих же землях дракона... Как бы то ни было,
такая точка зрения тоже имеет право на существование,
и каждый удивляется по-своему. Поэтому предоставим
слово и рационалисту.
«Кадм, будучи женат на амазонке по имени Сфинга
(слово «сфинкс» в греческом языке женского рода и зву¬
чит как «сфинге». — О. И.), явился в Фивы и, убив дракона,
получил во владение царство вместе с его сестрой по имени
Гармония. Сфинга, узнав, что он женился на другой, убе¬
дила многих граждан отправиться вместе с ней, похитила
множество царских сокровищ и захватила быстроногого
пса, которого привел с собой Кадм. Вместе с верными ей
людьми она удалилась на гору, называемую Фикион; отсю¬
да она стала вести войну с Кадмом. Устраивая засаду, она
время от времени истребляла тех, кого удавалось похитить.
Засаду же кадмейцы называют загадкой. Итак, граждане
говорили, негодуя: “Свирепая Сфинга похищает нас, укре¬
пившись в загадке. И сидит она на горе. Разгадать же загад¬
ку никто не может, а сражаться с ней впрямую невозмож¬
но. Она не бегает, а летает, и одновременно и женщина,
и собака”. Тогда Кадм возвещает, что он даст много денег
тому, кто убьет Сфингу. И вот Эдип-коринфянин, славный
в военном деле, явился на быстром коне, составил отряды
из кадмейцев и, выступив ночью и устроив в свою очередь

22	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
засаду Сфинге, нашел загадку и убил Сфингу. Вот как было
дело, а все остальное придумано».
С точки зрения авторов настоящей книги такая трактовка
событий достаточно остроумна и вполне возможна (драко¬
на оставим на совести Палефата), и в этом случае нам при¬
шлось бы отодвинуть первые контакты греков с амазонка¬
ми по крайней мере лет на сто в соответствии со временем,
когда мог бы жить Кадм. Но дело в том, что Эдип, кото¬
рый, по словам Палефата, является современником Кадма,
с точки зрения большинства мифографов, был его прапра¬
внуком... Таким образом, реконструкция Палефата ока¬
зывается «построенной на песке», даже если допустить
существование амазонки Сфинги, которая, в наруше¬
ние всех законов своего племени, вышла замуж. Но самое
интересное, что, рассказав про злокозненную амазонку
Сфингу, автор трактата буквально через несколько абза¬
цев относит к области невероятного и самих амазонок.
Он пишет:
«И про амазонок я утверждаю следующее: это были
не воинственные женщины, а мужчины-варвары, кото¬
рые носили хитоны до пят, как фракиянки, на головах —
митры, а бороды сбривали, как и теперь патариаты, живу¬
щие у Ксанфа (река на юге Малой Азии, на территории уже
упоминавшейся Ликии. — О. И.). Поэтому враги и звали
их бабами. Вообще же амазоны были племенем доблест¬
ным в сражениях. А чтобы когда-нибудь существовало жен¬
ское войско, невероятно, и сейчас нигде такого нет».
Завидная уверенность Палефата была бы хороша,
если бы не его же утверждение, что Кадм женился на ама¬
зонке. Допущение о том, что почтенный патриарх Кадм,
основатель Фив, законодатель и отец нескольких детей,
был введен в заблуждение длинным хитоном и женился
на мужчине-варваре, прельстившись его бритым подбород¬
ком и нарядной митрой, авторам настоящей книги пред¬
ставляется слишком вольным. И по совокупности обстоя¬
тельств они решили при рассмотрении истории амазонок
не принимать сведения античного рационалиста во вни¬
мание, хотя, для полноты картины, и познакомили с ними
читателей.

Дочери Ареса	2.3
Итак, Беллерофонт был первым греком, которому довелось
сразиться с амазонками. Но уже через двадцать-тридцать
лет, при жизни следующего поколения героев, разразились
несколько войн, в которых греки и амазонки сражались
по разные стороны фронта.
Первой из этих войн можно считать поход Геракла
за поясом Ипполиты. Напомним, что Геракл в свое время
женился на дочери фиванского царя Мегаре и имел от нее
троих сыновей. Но однажды в припадке гнева, которым
герой был весьма подвержен, он убил своих детей, а заод¬
но и детей своего брата Ификла. Мифографы утвержда¬
ют, что герой был не виноват, ибо приступы гнева насыла¬
ла на него злокозненная Гера. Но бог Аполлон был другого
мнения — устами Пифии он возвестил, что Геракл во искуп¬
ление своих преступлений должен двенадцать лет служить
царю Микен Эврисфею и совершить по его приказанию
двенадцать подвигов.
Одним из приказов, которые дал герою владыка Микен,
было отправиться в земли амазонок и добыть там пояс
царицы Ипполиты. Аполлодор в своей «Мифологической
библиотеке» пишет: «Ипполита обладала поясом, принад¬
лежавшим Аресу: этот пояс был знаком того, что она явля¬
лась главной среди всех амазонок. Геракл и был послан
за этим поясом, потому что им хотела обладать дочь Эври-
сфея — Адмета».
Впрочем, о том, как звали царицу, правившую воин¬
ственными женщинами в дни вторжения Геракла, раз¬
ные мифографы говорят по-разному. Разными именами
они называют и амазонку, которая по доброй воле или же
в качестве пленницы стала женой Тесея. Не вполне понятно
и то, зачем жрице Геры, дочери трусливого Эврисфея, мог
понадобиться воинский символ власти. Впрочем, царица
Лидии, Омфала, которая, как и Адмета, боевыми подвига¬
ми похвастаться не могла, тоже любила наряжаться в доспе¬
хи Геракла... Так или иначе, Геракл «приплыл в гавань
города Темискиры. Здесь явилась к нему Ипполита, спро¬
сила, зачем он прибыл, и обещала отдать пояс. Но богиня
Гера, приняв облик одной из амазонок, прибежала к ним
и закричала: “Царицу насильно увозят приехавшие чуже-

24	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
странцы!” Амазонки в полном вооружении поскакали
на конях к кораблю. Когда Геракл увидел их вооруженны¬
ми, он решил, что это произошло в результате коварно¬
го замысла, и, убив Ипполиту, завладел ее поясом. После
сражения с остальными амазонками Геракл отплыл и при¬
чалил к Трое».
Диодор излагает эту историю несколько иначе:
«Получив приказ добыть пояс амазонки Ипполиты,
Геракл отправился в поход против амазонок. Приплыв
к Понту, названному им Эвксинским (современное Чер¬
ное море. — О. И.), и проплыв по нему до устья реки Фермо-
донта, он разбил стан у города Фемискиры, столицы амазо¬
нок. Сначала Геракл потребовал у них пояс, за которым был
послан, а когда амазонки ответили отказом, вступил с ними
в битву. Войско амазонок сражалось с его спутниками, про¬
тив самого же Геракла устремились славнейшие из них
и вступили с ним в ожесточенную схватку. Первой в бой
с Гераклом вступила Аэлла, получившая такое прозвище
за свою стремительность, однако противник ее оказался
еще проворнее. Второй была Филиппида, которая получи¬
ла смертельную рану в первой же стычке и сразу сконча¬
лась. Затем в битву вступила Профоя, которая, как говорят,
семикратно побеждала вызванных ею на поединок про¬
тивников. Она тоже была убита, а четвертой Геракл сра¬
зил амазонку по имени Эрибея, доблесть которой в ратных
делах дала ей основание похваляться, что она не нужда¬
ется ни в чьей помощи, но при встрече с более могучим
противником похвальба ее оказалась пустой. Следующими
были Келено, Эврибия и Феба, сопутствовавшие на охоте
Артемиде и всегда бившие дротиком без промаха. Теперь же
они все вместе не смогли поразить одну цель, но, сража¬
ясь плечом к плечу, полегли все трое. Затем Геракл одолел
Деяниру, Астерию и Марпу, а также Текмессу и Алкиппу.
Последняя дала обет навсегда оставаться девой: клятву она
сдержала, но жизнь свою сохранить не сумела. Предводи¬
тельница амазонок Меланиппа, которая вызывала восхи¬
щение своей доблестью, была лишена власти. Одолев самых
знаменитых из амазонок и обратив в бегство прочее войско,
Геракл убил большинство из них и тем самым окончатель-

Дочери Ареса	25
но разгромил это племя. Из числа пленных амазонок Анти-
опу он подарил Тесею, а Меланиппу отпустил на свободу,
отняв у нее пояс».
Еврипид в трагедии «Геракл» вспоминает эту историю,
но уверяет, что произошла она у берегов Меотиды — так
греки называли Азовское море.
Через бездну Евксина
К берегам Меотиды,
В многоводные степи,
На полки амазонок
Много витязей славных
За собой он увлек.
Там в безумной охоте
Он у варварской девы,
У Ареевой дщери,
Златокованый пояс
В поединке отбил:
Средь сокровищ микенских
Он висит и доселе.
Впрочем, авторы настоящей книги берут на себя сме¬
лость поправить знаменитого драматурга. Во времена Еври¬
пида Меотида и тем более Эвксинский Понт действитель¬
но были уже хорошо знакомы афинянам. Более того, здесь
в эти годы уже жили скифы, чьи женщины хотя и не отли¬
чались особой воинственностью, но все же брали порой
в руки оружие. И уже появились на левом берегу Север¬
ского Донца (приток Дона) действительно воинственные
женщины племени савроматов. Но во времена Геракла,
то есть в середине тринадцатого века до н.э., ни о какой
Меотиде и тем более Северском Донце (который позд¬
нее вместе с низовьями Дона получил название Танаис)
греки еще слыхом не слыхивали, ни скифов, ни савроматов
не существовало, и контактировавшие с греками амазон¬
ки, как мы уже писали, могли жить в единственном месте
на земле — в Малой Азии. Позднее, в четвертом веке н.э.,
Аммиан Марцеллин, «солдат и грек», как он себя назы¬
вал, а заодно и римский историк, описывая черноморское

26	Женщины-воины: от амазонок до куноити
побережье Малой Азии, сообщал, что здесь до сих пор
еще «находятся памятники славным мужам, где погребе¬
ны Стелен, Идмон и Тифий: первый — спутник Геракла,
насмерть раненный в битве с амазонками...».
Но где бы ни жили на тот момент амазонки, в бою
с Гераклом они потерпели второе (если учитывать стычку
с Беллерофонтом) знаменитое военное поражение. Впро¬
чем, они от него достаточно быстро оправились. Диодор
противоречит сам себе, утверждая, что Геракл «окончатель¬
но разгромил это племя», потому что не прошло и несколь¬
ких лет, как амазонки, желая отомстить за свое поражение,
вышли в поход и в скором времени осадили Афины. Тот же
Диодор пишет:
«...Уцелевшие амазонки, собрав свои силы у реки Фер-
модонта, попытались воздать эллинам за зло, которое
причинил им поход Геракла. Наиболее же сильную нена¬
висть питали они к афинянам по той причине, что Тесей
увел в неволю предводительницу амазонок, которую звали
Антиопой, а по мнению некоторых писателей — Ипполи-
той».
Ряд античных авторов считает, что Тесей был участни¬
ком похода Геракла и получил свою пленницу в качестве
добычи из его рук. Впрочем, Плутарх уверяет, что Тесей
никакого отношения к походу Геракла не имел и приплыл
к устью Термодонта позже, а пленницу захватил не силой,
а хитростью. Он пишет:
«От природы амазонки мужелюбивы, они не только
не бежали, когда Тесей причалил к их земле, но даже посла¬
ли ему дары гостеприимства. А Тесей зазвал ту, что их при¬
несла, на корабль и, когда она поднялась на борт, отошел
от берега».
Но так или иначе, независимо от того, оказалась ли захва¬
ченная амазонка жертвой своего мужелюбия или военной
добычей, она была увезена в Афины и стала наложницей
или женой властителя Аттики. А ее подруги по оружию
отправились ей на выручку. Диодор сообщает:
«Вступив в союз со скифами, амазонки собрали вну¬
шительные силы, с которыми предводительницы амазо¬
нок переправились через Боспор Киммерийский и прошли

Дочери Ареса 	27
по Фракии. Пройдя значительную часть Европы, амазон¬
ки вторглись в Аттику и разбили стан в том месте, которое
в память о них называется ныне Амазонием».
Боспором Киммерийским греки называли нынешний
Керченский пролив. На первый взгляд кажется странным,
что амазонки избрали такой окольный путь, чтобы дойти
до Аттики. Но в Илиаде есть строки, которые, возмож¬
но, объясняют, почему амазонки не предпочли форсиро¬
вать намного более близкий Геллеспонт (ныне пролив Дар¬
данеллы). Троянский царь Приам, вспоминая молодость,
говорит, что некогда ему пришлось побывать «во Фригии,
богатой лозами». Там ему довелось находиться в объеди¬
ненном войске, составленном из «быстроконных фригий¬
цев» (имеется в виду не конница, а колесницы), а также
«народов Отрея и равного богу Мигдона». Приам сообщает:
У берегов сангарийских тогда они станом стояли.
Был я союзником их и средь воинства их находился
В день, как отбили они амазонок, мужчинам подобных.
По-видимому, в те времена контролировавшая перепра¬
ву Троя и ряд других малоазийских народов были с ама¬
зонками в недружественных отношениях. (С историче¬
ской точки зрения, значительную часть территории Малой
Азии тогда занимала хеттская держава, согласием которой
и требовалось заручиться амазонкам на пути к Геллеспонту.
Но поскольку греческие мифы, за исключением пары спор¬
ных упоминаний, хеттов игнорируют, не будут о них гово¬
рить и авторы настоящей книги.)
Интересно, что здесь Приам выступает против амазо¬
нок. Но потом он, видимо, заключил с ними союз, потому
что позднее, во время Троянской войны, амазонки пришли
на помощь осажденному городу (правда, сделали они это
лишь на десятом году войны, причем без особого успеха).
Итак, согласно Диодору, «вступив в союз со скифами»,
амазонки переправились через Боспор Киммерийский и,
пройдя значительную часть Европы, вторглись в Аттику,
осадив Афины.

28	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
Вступить в союз со скифами амазонки, конечно, не могли
(за отсутствием в те времена скифов), но причерномор¬
ские степи в это время были достаточно густо населены,
и амазонки вполне могли найти там союзников, желаю¬
щих пограбить богатые греческие города. О том, что ама¬
зонки избрали окружной путь, косвенно говорит и тот факт,
что пока их войско дошло до Афин, у их царицы, ставшей
женой Тесея, успел родиться сын Ипполит. Диодор пишет:
«Узнав о нашествии амазонок, Тесей выступил про¬
тив них с городским ополчением. Вместе с Тесеем была
и амазонка Антиопа, родившая ему сына Ипполита. Всту¬
пив в сражение с амазонками, афиняне превзошли их доб¬
лестью. Войско Тесея одержало победу: часть вторгших¬
ся амазонок пала в бою, а прочие были изгнаны из Аттики.
Однако случилось так, что Антиопа, сражавшаяся вместе
со своим мужем Тесеем и отличившаяся в битве, геройски
пала в бою».
Ход этой войны подробно описывает Плутарх. Правда,
он предупреждает читателя, «что история блуждает в потем¬
ках, повествуя о событиях столь отдаленных». И все же зна¬
менитый грек жил почти на две тысячи лет ближе к описы¬
ваемым событиям, чем авторы настоящей книги. Поэтому
предоставим ему слово. Описав похищение Антиопы Тесе¬
ем, Плутарх пишет:
«Таков был повод к войне с амазонками, которая, по всей
видимости, оказалась делом отнюдь не пустячным, не жен¬
скою забавой. И верно, амазонки не разбили бы лагерь
в самих Афинах... если бы сначала не овладели всей стра¬
ной и не подступили безбоязненно к городским стенам.
Что они, как сообщает Гелланик, пришли в Аттику, пере¬
бравшись через Боспор Киммерийский по льду, поверить
трудно, но о том, что они стояли лагерем почти в Акро¬
поле, свидетельствуют названия многих мест и могилы
павших. Долгое время обе стороны медлили, не решаясь
начать, но в конце концов Тесей, следуя какому-то про¬
рицанию, принес жертву Ужасу (божество войны, спутник
Ареса. — О. И.) и ударил на противника. Битва происходи¬
ла в месяце боэдромионе (вторая половина сентября и пер¬
вая половина октября. — О. И.), в память о ней и справляют

Дочери Ареса 	29
афиняне праздник Боэдромии. Клидем, стараясь быть точ¬
ным во всем, сообщает, что левое крыло амазонок растяну¬
лось до нынешнего Амазония, правым же они надвигались
на Пникс вдоль Хрисы. С правым крылом афиняне и завя¬
зали бой, спустившись с Мусея, и могилы убитых находят¬
ся на улице, ведущей к воротам подле святилища героя Хал-
кодонта, которые ныне зовут Пирейскими. В этой схватке
афиняне отступили перед женщинами и были уже у храма
Эвменид, когда другой их отряд, подоспевший от Палла¬
дия, Ардетта и Ликея, отбросил амазонок до самого лаге¬
ря, нанеся им большие потери. На четвертом месяце войны
противники заключили перемирие благодаря посредниче¬
ству Ипполиты (Клидем называет подругу Тесея не Анти-
опой, а Ипполитой); впрочем, у некоторых историков гово¬
рится, что эта женщина пала от копья Молпадии, сражаясь
рядом с Тесеем, и памятник подле храма Геи Олимпийской
воздвигнут над ее телом... Гробницу амазонок показывают
у себя и мегаряне...»
Надгробный памятник Антиопы, по словам Павса-
ния, составившего в середине второго века подробнейшее
«Описание Эллады», еще в его время можно было видеть
«при входе в Афины». Кстати, согласно Павсанию, Геракл
одержал победу над амазонками именно благодаря пре¬
дательству полюбившей Тесея Антиопы. А неподалеку,
в Мегарах, по словам того же Павсания, стоял надгробный
памятник Ипполиты, которую он называет сестрой Анти¬
опы и которая возглавляла пришедшее в Аттику войско;
«по внешнему виду ее памятник похож на шит амазонки».
По сообщению Диодора, «уцелевшие амазонки реши¬
ли не возвращаться на родину и ушли в Скифию вместе
со скифами, среди которых и поселились». О переселении
амазонок «в Скифию», а точнее в Северное Причерномо¬
рье или же на Кавказ, сообщают многие авторы. Но есть
основания думать, что произошло это переселение значи¬
тельно позже, чем пишет Диодор. Ведь при жизни следую¬
щего поколения амазонки под предводительством царицы
Пенфесилеи пришли на помощь осажденной Трое — мало¬
вероятно, чтобы для этого они вернулись в Малую Азию
из Скифии. Такую помощь можно ожидать от соседей,

30	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
но не от народа, живущего в тысячах километров пути...
Поэтому о переселении амазонок на север мы погово¬
рим позднее (как, впрочем, и о Троянской войне), потому
что сначала произошли другие события, в которых воин¬
ственные дочери Ареса принимали непосредственное уча¬
стие.
Аполлодор упоминает еще одну военную стычку афи¬
нян с амазонками. По его версии, жена Тесея не только
осталась жива после первой осады Афин «дочерьми Ареса»,
но и каким-то образом сохранила с бывшими соплеменни¬
цами дипломатические отношения. Впрочем, этот вариант
не должен казаться странным, если учесть, что, возможно,
она досталась Тесею в качестве военной добычи и в обо¬
роне Афин не участвовала, поначалу считая его врагом.
Но потом чувства, а быть может, и «мужелюбие», о кото¬
ром сообщал Плутарх, взяли свое. Аполлодор пишет:
«Хотя амазонка уже родила ему сына Ипполита, Тесей
позднее взял в жены при содействии Девкалиона дочь
Миноса Федру. Когда уже праздновалась свадьба Федры,
амазонка, бывшая его первой женой, сопровождаемая
вооруженными амазонками, напала на пирующих с целью
перебить всех. Но пирующие быстро заперли двери и убили
ее. Некоторые сообщают, что она во время схватки погиб¬
ла от руки Тесея».
Против этой версии возражает Плутарх. Он пишет:
«Что же касается рассказа... о восстании амазонок против
Тесея, женившегося на Федре, о том, как Антиопа напа¬
ла на город, как следом за нею бросились другие амазонки,
жаждавшие отомстить обидчику, и как Геракл их перебил, —
все это слишком похоже на сказку, на вымысел...» Плу¬
тарх считает, что Тесей женился на Федре уже после смерти
Антиопы, и никакими кровавыми событиями свадьба озна¬
менована не была. Но в одном все мифографы и историки
сходятся: в описании дальнейшей судьбы похитителя ама¬
зонки и их сына Ипполита. Аполлодор сообщает:
«Федра же, родив Тесею двух сыновей, Акаманта и Демо-
фонта, влюбилась в сына амазонки Ипполита и предложи¬
ла ему сойтись с ней; но Ипполит, ненавидевшей всех жен¬
щин, уклонился от этого. Тогда Федра, боясь, как бы он

Дочери Ареса
Дочери Ареса 	31
не рассказал обо всем своему отцу, выломала двери своего
брачного покоя и порвала на себе одежду, после чего ложно
обвинила Ипполита в попытке совершить над ней наси¬
лие. Тесей поверил в это и взмолился Посейдону, чтобы
бог погубил Ипполита. Когда Ипполит ехал на колесни¬
це и проезжал вдоль морского берега, Посейдон выслал
из пучины быка. Перепуганные кони разбили колесницу,
а запутавшегося в вожжах Ипполита потащили по земле,
и он погиб. После того как тайна страсти Федры была рас¬
крыта, она повесилась».
О походе амазонок в Аттику сообщает так называемый
«Паросский мрамор». Эту каменную плиту археологи обна¬
ружили на острове Парос в Эгейском море. В свое время
она служила чем-то вроде хронологической таблицы —
на ней были выбиты даты значимых с точки зрения жите¬
лей острова событий мировой истории, заканчивая третьим
веком до н.э. Есть на камне и такая надпись: «После похода
амазонок в Аттику, а случилось это во время царствования
в Афинах Тесен, прошло 992 года». Поскольку последние
события, о которых сообщает камень, известны истори¬
кам, то легко определяется и год установки камня — 264/263
до н.э. Зная это, нетрудно подсчитать, что поход амазонок
в Аттику состоялся в 1256/1255 году до н.э. А через три¬
дцать восемь лет после него, если верить тому же Парос¬
скому мрамору, грянула Троянская война.
Вообще говоря, по поводу точной даты Троянской войны
имеются разные точки зрения. Широко известные и доста¬
точно убедительные подсчеты Эратосфена предлагают счи¬
тать годом падения Трои 1184 год до н.э. Значит, нача¬
лась эта война, длившаяся неполные десять лет, в 1194
или 1193 году, т. е. на двадцать четыре года позже, чем сооб¬
щает Паросский мрамор. Но какова бы ни была точная дата
начала этой войны, греки пришли под стены Трои-Илио-
на примерно на рубеже тринадцатого — двенадцатого веков
(что вполне совпадает с данными археологии). А через
девять лет, на последнем году войны, к «крепкостенному
граду Приама» на помощь осажденной Трое пришла армия
амазонок под предводительством царицы Пенфесилеи.

32	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
Амазонки бывали под стенами Трои и раньше. Задолго
до этой войны на равнине перед городом уже стоял курган
«проворной Мирины». Гомер пишет:
Есть перед городом Троей вдали на широкой равнине
Некий высокий курган, отовсюду легко обходимый.
Смертные люди курган тот высокий зовут Батиеей,
Вечноживущие боги — могилой проворной Мирины.
Гомер не сообщает, кто такая Мирина, хотя резонно
думать, что «высокий курган» мог быть воздвигнут в честь
царицы, причем эпитет «проворная» или, в некоторых
переводах, «легконогая» мог быть дан властительной даме
лишь в том случае, если она участвовала в битвах. В против¬
ном случае столь легкомысленное прозвище царице явно
не пристало. А поскольку троянки, согласно Гомеру, воин¬
ственностью не отличались, то курган мог принадлежать
лишь пришлой воительнице. Этой же точки зрения при¬
держивается и Страбон. Он пишет:
«Мирина была, как рассказывают, заключая из эпитета,
одной из амазонок; лошади, говорят, назывались “хоро¬
шими скакунами” из-за их скорости. Поэтому и Мирина
называлась “легконогой” из-за быстроты управления своей
колесницей».
Быть может, курган Мирины стоял под Троей как память
о давней войне между троянцами и амазонками, пришедши¬
ми с равнины Фемискиры, — войне столь давней, что све¬
дений о ней не сохранилось. Но возможно также, что этот
курган насыпали над своей павшей царицей амазонки
из Ливии, которые, согласно Диодору, жили значитель¬
но раньше своих тезок с Термодонта, «свершили замеча¬
тельные дела», но «полностью исчезли за много поколений
до Троянской войны». Диодор считает, что амазонки с Тер¬
модонта своей популярностью в значительной мере обя¬
заны ливийским воительницам, поскольку «унаследовали
славу своих предшественниц».
Историк сообщает, что царицу амазонок из Ливии
звали Мирина и она, пройдя через Египет, покорила Ара¬
вию и Сирию, приняла заверения в покорности от перепу¬

Дочери Ареса 	33
ганных киликийцев и завоевала племена, жившие в горах
Тавра, хотя они славились «исключительным мужеством».
Потом она победоносно прошла по землям южного побе¬
режья Малой Азии и дошла до реки Каик на западном.
На завоеванных территориях Малой Азии Мирина осно¬
вала города, которым дала имена Кима, Питана и Приена.
Покорила амазонка и несколько островов. На острове Лес¬
бос она основала город Митилена, названный в честь ее
сестры, тоже принимавшей участие в походе. На необи¬
таемом острове, который амазонки назвали Самофракия,
или Самотраки — «священный остров» (это имя он носит
и по сей день), они построили святилище в честь Мате¬
ри богов.
Но пока Мирина укрепляла свои позиции в покорив¬
шейся ей Малой Азии, с другого, европейского берега Гел¬
леспонта (Дарданелл) в ее владения неожиданно вторгся
фракиец Мопс. Он был изгнан из Фракии и отправился
искать себе место под солнцем в компании других таких же
изгнанников. В битве полегла большая часть амазонок,
погибла и сама Мирина. Точных сведений о том, где про¬
изошло решающее сражение, Диодор не оставил. Но было
это на западе Малой Азии, причем скорее всего на побе¬
режье, поскольку трудно предположить, чтобы Мирина,
имевшая большую армию, позволила захватчикам без боя
продвинуться в глубь страны. Скорее всего битва произо¬
шла на равнине перед Троей, и в кургане, который с тех пор
носил имя Мирины, действительно была погребена цари¬
ца ливийских амазонок (авторы настоящей книги напоми¬
нают, что в этой части книги исходят из мифологических
предпосылок; что же касается того, могли ли исторические
выходцы из Ливии сражаться под стенами Трои за много
поколений до Троянской войны, — этот вопрос выходит
за рамки настоящей главы)... Участвовали ли в этой битве
жители Трои, а если да, то на чьей стороне, — об этом Дио¬
дор умалчивает. Оставшиеся в живых амазонки вернулись
в Ливию, но уже не смогли возродить былого могущества.
И вот в самом начале двенадцатого века до н.э., на деся¬
том году Троянской войны, новые амазонки, на этот раз
с берегов Термодонта, пришли под стены «священного

34	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
Илиона». В поэме «Эфиопида», написанной в восьмом веке
до н.э. предположительно Арктином Милетским, от кото¬
рой сохранилось только несколько отрывков, сказано:
...амазонка,
Дшерь веледушного мужеубийцы Ареса, явилась
Пенфесилея, прекрасная ликом дочерь Отреры.
На помощь осажденной Трое Пенфесилея явилась
по зову долга: некоторое время назад она нечаянно убила
амазонку Ипполиту, и царь Приам очистил ее от скверны
убийства. Теперь царица должна была поддержать своего
союзника. Собиралась Пенфесилея долго — больше девя¬
ти лет. Но в конце концов она пришла со своей армией
и вступила в бой с ахейцами. Амазонки (это уже стало тра¬
дицией) потерпели поражение. Сама Пенфесилея вступила
в бой с Ахиллом и была убита героем. По обычаю победи¬
тель забирал себе доспехи побежденного; когда Ахилл снял
с убитой амазонки шлем, он был поражен ее красотой. Ока¬
завшийся тут же грек Терсит стал издеваться над трупом
воительницы, и Ахилл в гневе убил его. Убийство соратни¬
ка не могло остаться безнаказанным, и предводителю мир¬
мидонцев пришлось отправиться на остров Лесбос и при¬
нести там искупительные жертвы богам, лишь после этого
Одиссей очистил его от скверны убийства.
Интересно, что с Троянской войной связан еще один
эпизод, в котором участвовали воинственные женщины
(хотя они и не принадлежали к племени амазонок). Когда
войско ахейцев после долгих сборов, ожидания попут¬
ного ветра и принесения в жертву злосчастной Ифиге-
нии отправилось наконец в Троаду (т. е. троянские земли),
выяснилось, что никто толком не знает, где же эта Троа-
да находится. Причалив ночью к берегам Мизии и решив,
что цель достигнута, ахейцы немедленно бросились гра¬
бить прибрежные селения. А царь Телеф, их старый союз¬
ник, не поняв, что за пришельцы разоряют его владения,
пошел на них с наспех собранным войском. Ошибка разъ¬
яснилась только утром, а всю ночь союзники исправно
убивали друг друга, причем местные женщины принима¬

Дочери Ареса 	35
ли участие в битве. Греко-римский писатель Филострат
пишет в диалоге «О героях»: «...Мисийские женщины сра¬
жались с колесниц вместе с мужчинами, словно амазонки,
и предводительствовала этим конным войском жена Теле-
фа — Гиера». Бой на колеснице требует немалого умения
и постоянной практики, и это значит, что женщины Мизии
были вполне профессиональными, обученными воинами.
По окончании Троянской войны амазонки на некоторое
время исчезают с исторической (или мифологической?)
арены. Чем они занимались в последующие несколько
веков, не вполне понятно (по крайней мере авторам этой
книги). Но через некоторое время они, судя по всему, были
вытеснены колонизировавшими Фемискирскую равнину
греками. Часть амазонок перебралась на Кавказ, другую —
меньшую — превратности судьбы забросили на берега Мео-
тиды. Об этом рассказывают уже не мифографы, а исто¬
рики (хотя и о мифических амазонках, как мог заметить
читатель, античные историки тоже любили поговорить,
и сведения их об амазонках «исторических» изрядно напо¬
минают мифы). Во всяком случае, теперь история амазо¬
нок более четко привязана к конкретным местам, событиям
и именам, а иногда даже подтверждается данными археоло¬
гии. Об этой, третьей по счету (считая за первую жительниц
Ливии) волне амазонок — наша следующая глава.

Степь
Вначале первого тысячелетия до н.э. греки начина¬
ют осваивать берега Черного моря. Раньше счита¬
лось, что путь к нему заграждают коварные Сим-
плегады — сталкивающиеся скалы, которые давили
проплывавшие между ними корабли. Это место
в свое время с большим трудом преодолел знаменитый
Арго — корабельщики пустили впереди себя голубя, а когда
птица проскочила, оставив Симплегадам половину хво¬
ста, и скалы начали расходиться, корабль успел промчать¬
ся между ними раньше, чем простодушные Симплегады
поняли, в чем дело. Сухопутную дорогу к южным берегам
моря, в том числе к долине Термодонта и месту обитания
знаменитых амазонок, преграждало могучее, воинственное
(и значительно более реальное, чем Симплегады) Хеттское
царство. Поэтому экспедиции греков на берега Черного
моря можно было посчитать на пальцах: Фрике, долетев¬
ший до Колхиды по воздуху; Ясон с товарищами, добрав¬
шийся туда морем; Геракл и Тесей, плававшие в Фемиски-
ру; Ифигения, перенесенная в Тавриду волей Артемиды;
Орест и Пилад, вернувшие Ифигению обратно в Грецию...
Вот, пожалуй, и все греки, побывавшие на негостеприим¬
ных берегах Черного моря.
Сначала это холодное и суровое с их точки зрения море
греки и впрямь называли негостеприимным — Аксинским.

Степь 	37
Но после разрушения Трои, контролировавшей путь через
Геллеспонт (Дарданеллы), и падения Хеттского царства
дорога стала доступнее. Коварные Симплегады уже не кру¬
шили корабли (согласно воле богов, пропустив хотя бы один
корабль, они должны были стать неподвижными). И вскоре
греки настолько освоились в новых местах, что даже пере¬
именовали ранее нелюбимое ими море: теперь оно называ¬
лось Эвксинским — гостеприимным.
В восьмом веке до н.э. начинается активная колонизация
берегов Эвксинского Понта, а столетием позже греки осно¬
вывают первые колонии на его северных берегах. Около
640 года до н.э. возникло греческое поселение на остро¬
ве Березань в устье Днепра, чуть позже — Ольвия в устье
Буга, Пантикапей на Керченском полуострове, Херсонес
в Крыму. В седьмом веке до н.э. греки основали поселение
Кремны на берегах Меотиды (возле нынешнего Таганро¬
га), а двумя веками позже в устье Танаиса возникла торго¬
вая фактория, название которой до нас не дошло (это посе¬
ление сегодняшние историки окрестили Елизаветовским
городищем). В середине третьего века неподалеку от нее
вырос крупный город-крепость Танаис, в котором грече¬
ские купцы (выходцы с Боспора Киммерийского) торгова¬
ли с местными степняками...
По мере того как берега Черного моря включались в гра¬
ницы Ойкумены, загадочным и не вполне реальным ама¬
зонкам места там уже не находилось. Амазонок требовалось
срочно «переселить» куда-нибудь подальше, что и было
сделано мифографами и историками. И те, и другие стали
(часто — задним числом) помещать царство амазонок и даже
вполне реальную малоазийскую речку Термодонт на Кавказ
или в степи Северного Причерноморья. Некоторые теперь
считали, что амазонки с самого начала жили в этих местах.
Но более логичной выглядит теория переселения амазо¬
нок, которые оставили насиженные земли в долине мало-
азийского Термодонта и ушли на Восточный Кавказ или же
в степи, на северные берега Меотиды.
На рубеже восьмого и седьмого веков до н.э. на Кубани
действительно появились скифы, позднее перебравшиеся
в Северное Причерноморье; их женщины в большинстве

38	Женщины-воины: от амазонок до куноити
своем воинственностью не отличались, но для греков, чьи
жены ничего опаснее веретена в руках, как правило, не дер¬
жали, скифянки, скакавшие верхом на конях и умевшие
при случае пустить в ход оружие, представлялись образ¬
цом воинской доблести. А в пятом веке до н.э. на берегах
Танаиса появились савроматы, женщины которых, по сви¬
детельству античных авторов, действительно охотились
и сражались наравне с мужчинами. Некоторое время скифы
и савроматы жили в неспокойном соседстве, граница между
ними проходила, возможно, по Северскому Донцу, прито¬
ку Дона.
В эти годы (пятый век до н.э.) в Северное Причерноморье
приезжает знаменитый греческий путешественник Геродот.
О том, что на малоазийском побережье никаких амазонок
давно уже не наблюдается, Геродот не знать не мог — он сам
писал, правда, по другому поводу, о «сирийцах, живущих
на реках Фермодонте и Парфении, и их соседях-макронах».
Версия о том, что амазонки были изгнаны из Малой Азии
греками, возможно, бытовала и до Геродота. Теперь исто¬
рик из первых рук узнал о воинственном племени савро-
матов (сам он по Танаису не поднимался, ограничившись,
вероятно, пребыванием в Кремнах). Во всяком случае, два
факта были налицо: на месте бывшего государства амазо¬
нок на Термодонте живут греки и сирийцы, а в Северном
Причерноморье неизвестно откуда появился народ, чьи
женщины своими повадками очень напоминают исчезнув¬
ших амазонок. В результате возникла убедительная история
о том, как амазонки, разгромленные греческими завоевате¬
лями, очутились на берегах Танаиса. Геродот излагает эти
события настолько образно и убедительно, что у авторов
настоящей книги не поднялась рука пересказывать ее сво¬
ими словами или сокращать, и они взяли на себя смелость
надолго передать слово «отцу истории».
«О савроматах рассказывают следующее. Эллины вели вой¬
ну с амазонками (скифы называют амазонок “эорпата”,
что по-эллински означает мужеубийцы; “эор” ведь значит
муж, а “пата”— убивать). После победоносного сражения
при Фермодонте эллины (так гласит сказание) возвраща¬

Степь	39
лись домой на трех кораблях, везя с собой амазонок, сколько
им удалось захватить живыми. В открытом море амазонки
напали на эллинов и перебили всех мужчин. Однако амазон¬
ки не были знакомы с кораблевождением и не умели обра¬
щаться с рулем, парусами и веслами. После убиения муж¬
чин они носились по волнам и, гонимые ветром, пристали
наконец к Кремнам на озере Меотида. Кремны же находят¬
ся в земле свободных скифов. Здесь амазонки сошли с ко¬
раблей на берег и стали бродить по окрестностям. Затем они
встретили табун лошадей и захватили его. Разъезжая на этих
лошадях, они принялись грабить скифскую землю.
Скифы не могли понять, в чем дело, так как язык, одея¬
ние и племя амазонок были им незнакомы. И скифы недо¬
умевали, откуда амазонки явились, и, приняв их за молодых
мужчин, вступили с ними в схватку. После битвы несколько
трупов попало в руки скифов, и таким образом те поняли,
что это женщины. Тогда скифы решили на совете больше
совсем не убивать женщин, а послать к ним приблизительно
столько молодых людей, сколько было амазонок. Юношам
нужно было разбить стан поблизости от амазонок и делать
все, что будут делать те; если амазонки начнут их преследо¬
вать, то они не должны вступать в бой, а бежать. Когда же
преследование кончится, то юноши должны опять прибли¬
зиться и вновь разбить стан. Скифы решили так, потому
что желали иметь детей от амазонок.
Отправленные скифами юноши принялись выпол¬
нять эти приказания. Лишь только женщины заметили,
что юноши пришли без всяких враждебных намерений, они
оставили их в покое. Со дня на день оба стана все больше
приближались один к другому. У юношей, как и у амазонок,
не было ничего, кроме оружия и коней, и они вели одина¬
ковый с ними образ жизни, занимаясь охотой и разбоем.
В полдень амазонки делали вот что: они расходились
поодиночке или по двое, чтобы в стороне отправлять есте¬
ственные потребности. Скифы, приметив это, начали
поступать так же. И когда кто-нибудь из юношей заставал
амазонку одну, женщина не прогоняла юношу, но позво¬
ляла вступить с ней в сношение. Разговаривать между
собой, конечно, они не могли, так как не понимали друг

40	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
друга. Движением руки амазонка указывала юноше, что он
может на следующий день прийти на то же место и приве¬
сти товарища, знаком объясняя, что их будет также двое
и она явится с подругой. Юноша возвратился и рассказал
об этом остальным. На следующий день этот юноша явил¬
ся на то же место вместе с товарищем и застал там уже ожи¬
дающих его двух амазонок. Когда прочие юноши узнали
об этом, они укротили и остальных амазонок.
После этого оба стана объединились и жили вместе,
причем каждый получил в жены ту женщину, с которой
он впервые сошелся. Мужья, однако, не могли выучить¬
ся языку своих жен, тогда как жены усвоили язык мужей.
Когда наконец они стали понимать друг друга, мужчи¬
ны сказали амазонкам следующее: “У нас есть родите¬
ли, есть и имущество. Мы не можем больше вести такую
жизнь и поэтому хотим возвратиться к своим и снова жить
с нашим народом. Вы одни будете нашими женами, и дру¬
гих у нас не будет”. На это амазонки ответили так: “Мы
не можем жить с вашими женщинами. Ведь обычаи у нас
не такие, как у них: мы стреляем из лука, метаем дроти¬
ки и скачем верхом на конях; напротив, к женской работе
мы не привыкли. Ваши же женщины не занимаются ничем
из упомянутого, они выполняют женскую работу, остава¬
ясь в своих кибитках, не охотятся и вообще никуда не выхо¬
дят. Поэтому-то мы не сможем с ними поладить. Если вы
хотите, чтобы мы были вашими женами, и желаете пока¬
зать себя честными, то отправляйтесь к вашим родителям
и получите вашу долю наследства. Когда вы возвратитесь,
давайте будем жить сами по себе”.
Юноши послушались жен и так и поступили: они возвра¬
тились к амазонкам, получив свою долю наследства. Тогда
женщины сказали им: “Мы в ужасе от мысли, что нам при¬
дется жить в этой стране: ведь ради нас вы лишились ваших
отцов, и мы причинили великое зло вашей стране. Но так
как вы хотите взять нас в жены, то давайте вместе сдела¬
ем так: выселимся из этой страны и будем жить за рекой
Танаисом”.
Юноши согласились и на это. Они переправились через
Танаис и затем три дня шли на восток от Танаиса и три дня

Степь 	41
на север от озера Меотида. Прибыв в местность, где оби¬
тают и поныне, они поселились там. С тех пор савромат-
ские женщины сохраняют свои стародавние обычаи: вместе
с мужьями и даже без них они верхом выезжают на охоту,
выступают в поход и носят одинаковую одежду с мужчи¬
нами.
Савроматы говорят по-скифски, но исстари неправиль¬
но, так как амазонки плохо усвоили этот язык. Что касает¬
ся брачных обычаев, то они вот какие: девушка не выходит
замуж, пока не убьет врага. Некоторые умирают старухами,
так и не выйдя замуж, потому что не в состоянии выпол¬
нить обычай».
История эта могла произойти не ранее конца седьмого века
до н.э., поскольку раньше ни скифов, ни поселения Крем-
ны на берегах Меотиды не имелось.
Савроматы и скифы действительно были родственными
племенами с достаточно близкой культурой. Хотя по пово¬
ду того, как возник народ савроматов, сегодняшние ученые
имеют свое мнение, отличное от мнения Геродота. Во вся¬
ком случае, савроматы пришли с востока, а не появились
единовременно на берегах Меотиды в результате коллек¬
тивного брака скифских юношей. Но вот обычаи савро-
матских женщин, судя по сообщениям древних авторов,
во многом напоминали обычаи амазонок. И пишет об этом
не один только Геродот. В другом трактате, ошибочно при¬
писываемом Гиппократу, утверждалось даже, что савромат-
ской девушке, прежде чем выйти замуж, надлежало убить
не одного врага, а трех. Впрочем, несмотря на подобные
небольшие расхождения, античные авторы дружно счита¬
ли женщин племени савроматов наследницами амазонок.
Псевдо-Гиппократ писал:
«В Европе есть скифский народ, живущий вокруг озера
Меотиды и отличающийся от других народов. Назва¬
ние его — савроматы. Их женщины ездят верхом, стреля¬
ют из луков и мечут дротики, сидя на конях, и сражают¬
ся с врагами, пока они в девушках; а замуж они не выходят,
пока не убьют трех неприятелей, и поселяются на житель¬
ство с мужьями не прежде, чем совершат обычные жертво¬

42	Женщины-воины: от амазонок до куноити
приношения. Та, которая выйдет замуж, перестает ездить
верхом, пока не явится необходимость поголовно высту¬
пать в поход. У них нет правой груди, ибо еще в раннем
их детстве матери их, раскалив приготовленный имен¬
но с этой целью медный инструмент, прикладывают его
к правой груди и выжигают, так что она теряет способ¬
ность расти, и вся сила и изобилие соков переходят в пра¬
вое плечо и руку».
Когда савроматы, просуществовав в степях Танаиса
немногим более ста лет, были вытеснены сарматами, захва¬
тившими огромные территории от Ирана, где они основали
могучее Парфянское царство, до северных лесов, воинские
доблести были автоматически перенесены на их женщин.
Римский географ начала первого века, Помпоний Мела,
писал о жителях Сарматии:
«Это воинственный, вольный, необузданный и до такой
степени дикий и суровый народ, что даже женщины у них
принимают участие в войне. Чтобы женщины были более
ловки, когда рождается девочка, ей сразу прижигают правую
грудь. После этого правая грудь не отличается от мужской,
и правая рука может свободно наносить удары. Девочки
занимаются у них стрельбой из лука, верховой ездой и охо¬
той. Достигшие зрелости девушки обязаны убить врага.
Не сделать этого считается позором, и провинившуюся
в виде наказания обрекают на вечную девственность».
Что же касается савроматских женщин, Помпоний Мела
помещает их на берегах Каспия. Он пишет: «У Каспийского
залива живут скифы и амазонки, причем последние прозва¬
ны савроматидами...» О том, что амазонки из Малой Азии
переместились на Восточный Кавказ и даже к самым бере¬
гам Каспия, сообщают многие авторы (хотя Помпоний
ошибался: к савроматам жительницы этих мест не имели
отношения). Но об этом мы еще будем говорить в главе
«Кавказ». А пока что вернемся к воинственным женщинам
причерноморских степей.
Описанный Геродотом путь амазонок и их новоявленных
скифских мужей анализирует Б. А. Рыбаков в своей книге
«Геродотова Скифия. Историко-географический анализ».
Он считает, что кочевья амазонок должны были находить¬

Степь 	43
ся «на северо-западном (по нашему счету) берегу Меотиды,
восточнее Кремн, где, согласно легенде, амазонки высади¬
лись на берег». Соответственно через Танаис (Дон) новое
племя переправлялось с правого берега на левый, причем
переправа «должна была состояться у самой дельты Дона,
т. к. дальнейшие отсчеты ведутся от Азовского моря. Пере¬
правившись через Танаис, юные скифы и амазонки оказы¬
вались за пределами той земли, на которую простиралась
власть царских скифов».
Б. А. Рыбаков пишет, что стороны света в представлении
Геродота отличались от «нашего счета». Греческий историк
считал, что Танаис течет с севера на юг (тогда как мы знаем
сегодня, что Дон в нижнем течении направлен с востока
на запад и лишь слегка уклоняется на юг). Поэтому «“Три
дня пути на север от озера Меотиды” мы можем понять
только как движение вверх вдоль Дона, по его левому бере¬
гу. Три геродотовских дня приводят нас к месту слияния
Северского Донца с Доном». Б. А. Рыбаков подчеркива¬
ет, что «Танаисом, рекой... отделяющей Европу от Азии,
на основании устойчивой тысячелетней традиции следу¬
ет называть Северский Донец плюс нижнее течение Дона
(от устья Донца до моря)». Именно вдоль этой реки и про¬
ходила, по словам Геродота, граница между скифами
и савроматами. Причем, как пишет Б. А. Рыбаков, слова
«за рекой Танаисом» могли бы быть поняты и как опреде¬
ление левого берега Дона. Но далее Геродот говорит: «Сав-
роматы занимают полосу земли к северу, начиная от впа¬
дины Меотийского озера, на пятнадцать дней пути, где нет
ни диких, ни саженых деревьев. Выше их обитают, владея
вторым наделом, будины». Это утверждение, по мнению
современного ученого, помещает земли савроматов между
правым берегом Дона и левым берегом Северского Донца.
Б. А. Рыбаков сообщает: «Между верховьями Северско¬
го Донца и Доном есть много савроматских памятников
действительно в большом удалении от Меотиды, что почти
соответствует 15 дням по прямой». Впрочем, савроматские
памятники есть и в среднем и нижнем течении Северского
Донца; встречаются они и на левом берегу Дона — «именно
здесь, по Манычской впадине, и проходила юго-западная

44	Женщины-воины: от амазонок до куноити
окраина обширного сарматского мира, тянувшегося далее
на восток через Сальские степи к Волге». Б. А. Рыбаков
пишет: «Не придираясь особенно к геродотовским указани¬
ям на страны света, которые и не могли тогда быть точными,
не упрекая историка за то, что он не знал всех извилин рек,
мы должны признать, что савроматы жили действительно
за Танаисом — Северским Донцом, на восток от него, в меж¬
дуречье Донца и Дона, а также и на юго-восток от излучи¬
ны Танаиса — Донца (совр. устье Донца) на три дня пути,
т. е. в Сальских степях по Манычу...» Таким образом, рас¬
сказ Геродота о савроматах имеет некоторое археологиче¬
ское подтверждение.
Савроматы пришли в степи Танаиса с северо-востока,
с земель, расположенных между Волгой и Уралом. Именно
этих пришельцев Геродот и счел потомками скифов и ама¬
зонок. Профессор В. И. Гуляев*, много лет руководивший
раскопками скифских курганов и поселений, в интервью
журналу «Новый Акрополь» рассказывал:
«Сначала все это считали мифом. Но между Волгой
и Уралом стали находить савроматские погребения жен¬
щин с оружием, предметами культа. Антропологи опреде¬
лили, что это женщины, причем молодые. Они были доста¬
точно вольнолюбивыми и занимали в обществе высокий
статус. Они были жрицами, в могилах у них находят алтари-
ки. Часто женский курган — основа всей могильной группы.
В них находят предметы культа и оружие. Предполагали
даже, что у савроматов был матриархат. Правда, мы точно
этого не знаем: скорее всего правили мужчины, а женщи¬
ны имели определенный социальный статус и в религии,
и в общественной жизни, и в военных делах. Очевидно, это
было потому, что мужчины уходили со стадами, в военные
походы и т.д., и надо было кого-то оставлять на защиту.
Поэтому определенные возрастные группы — молодые жен-
* Профессор В. И. Гуляев является также крупным специалис¬
том по цивилизациями американских индейцев. См. его книги
«Доколумбовы плавания в Америку» и «Загадки индейских
цивилизаций», вышедшие в 2010 г. в серии «История. География.
Этнография» издательства «Ломоносовъ». — Прим. ред.

Степь	45
щины, девушки, обученные с детства воинскому делу, —
выполняли роль защитников... Я думаю, что “амазонками”
были не все. Это социальная группа среднего и высшего
слоя».
В середине двадцатого века обширные раскопки, про¬
веденные в местах обитания савроматов, дали сенсацион¬
ный материал: огромное количество женских погребений
с оружием. Советский археолог К. Ф. Смирнов, монография
которого «Савроматы» несколько десятилетий оставалась
настольной книгой для исследователей этого народа, писал:
«...У савроматов достоверно женских погребений с оружи¬
ем или конской сбруей значительно больше (не менее 20%
от всех могил с оружием и конской сбруей), чем у других
древних народов нашей страны».
Но в конце века эти результаты были пересмотрены. Дело
в том, что по внешнему виду скелета очень трудно с уве¬
ренностью сказать, принадлежал он женщине или мужчи¬
не, — для этого требуется антропологический анализ, про¬
водимый специалистом, а такой специалист есть далеко
не во всякой экспедиции. И по окончании раскопок кости
тоже далеко не всегда направляются на экспертизу. Чаще
всего сложный вопрос о том, кому же принадлежала моги¬
ла — женщине или мужчине, — археологи решают, изучив
лежащие в ней предметы. В середине двадцатого века тра¬
диционно считалось, что, например, зеркало или костяная
ложечка — это чисто женский атрибут. Ложечки, как утвер¬
ждали ученые, употреблялись для растирания косметики,
ну а для того, чтобы эту косметику наносить, савромат-
ские воительницы смотрелись в зеркала... Тот же Смир¬
нов писал: «Наиболее характерным признаком инвентаря
женских погребений являются предметы туалета: бронзо¬
вые зеркала, раковины с различными минеральными крас¬
ками, растиральники и костяные ложечки для растирания
румян, белил и прочих красящих веществ».
Исходя из этой нехитрой посылки, археологи, обна¬
ружив погребение, в котором меч и наконечники стрел
соседствовали с зеркалом и костяной ложечкой, относили
его к «женским». Так в археологических отчетах и статьях
(научных и популярных) появилось множество «савромат-

46	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
ских воительниц», которые владели оружием (как на этом,
так и на том свете), не забывая при этом заботиться о своей
женской привлекательности. Ряды этого загробного жен¬
ского воинства росли и множились, пока в конце двадца¬
того века ученые не решили проанализировать ситуацию
еще раз. Из огромного количества (около 500) савромат-
ских захоронений, раскопанных между Волгой и Уралом,
были выбраны и изучены шестьдесят три, для которых про¬
водился антропологический анализ пола. И к изумлению
археологов выяснилось, что савроматские мужчины тоже
смотрелись в зеркала или же использовали их как предметы
культа. Из десяти зеркал, найденных в указанных захороне¬
ниях, одно принадлежало мужчине. Обнаружили в мужских
погребениях и раковины, которые раньше считались чисто
женским символом. Что же касается костяных ложечек,
то из шести штук, присутствующих в этой выборке, муж¬
чинам принадлежали пять. Правда, использовали их сав¬
роматские воины вопреки ранее существовавшему мне¬
нию не для изготовления косметики, а для чего-то другого.
Единственная «женская» ложечка действительно была най¬
дена вместе с туалетным набором и красками, а ложечки
из мужских погребений почему-то сохранились в колчанах,
вместе с наконечниками стрел... Но так или иначе, теперь
вся археологическая статистика, которая уверенно говори¬
ла о множестве женских погребений с оружием, в резуль¬
тате этого исследования оказалась недостоверной. Теперь
уже невозможно сказать, кому принадлежали те многочис¬
ленные савроматские могилы, в которых оружие соседство¬
вало с зеркалами, раковинами и костяными ложечками, —
женщинам или мужчинам.
В уже названной выборке из шестидесяти трех захоро¬
нений лишь в одном женском погребении было найдено
оружие, причем определение пола именно в нем вызывает
некоторые сомнения — оно было сделано только на основа¬
нии замеров черепа, а такие определения, по мнению ант¬
ропологов, могут дать ошибку в 10 процентах случаев.
Таким образом, воинственность савроматских жен¬
щин оказалась под некоторым вопросом. Теперь она под¬
тверждается уже не столько данными археологии, сколько

Степь 	47
сообщениями античных авторов и косвенными свидетель¬
ствами. Так, Б. Н. Граков, крупнейший специалист по скиф¬
ской и сарматской истории, отмечал, что слово «амазон¬
ки», по-видимому, скифское: оно имеет явные иранские
корни. А поскольку переводится оно как «госпожи муж¬
чин», то, значит, не только далекие греки, но и ближайшие
соседи савроматов, скифы, отмечали необычное положе¬
ние их женщин в общественной жизни. Впрочем, высо¬
кий статус савроматских женщин археологией не оспари¬
вается. Быть может, они и не были столь воинственными,
как об этом писали греки, но их могилы часто имеют бога¬
тый инвентарь, в том числе и такой, который говорит
о высоком жреческом сане.
А вот по поводу скифянок ситуация сложилась обратная.
Сегодня археологи все чаще сообщают о погребениях скиф¬
ских женщин с оружием. Что же касается античных авторов,
то они не имели единого мнения на этот счет. Если верить
Геродоту, то скифские женщины «не охотятся и вообще
никуда не выходят». Псевдо-Гиппократ писал о скифян-
ках, что для них характерны «тучность и сырость тела»,
что «сами они не выносят трудов, отличаются тучностью,
живот у них холоден и мягок» и, наконец, что они «отлича¬
ются удивительно сырой и слабою комплекцией». Все это
не слишком соотносится с воинственностью. В то же время
многие античные авторы так или иначе связывали амазо¬
нок со скифами, называли савроматов «скифским» племе¬
нем и даже амазонок с малоазийского Термодонта считали
выходцами из Скифии...
Но к концу двадцатого века археология расставила свои
акценты. В. И. Гуляев в уже упомянутом интервью гово¬
рил, что на территории только одной Украины найде¬
но более сотни погребений скифских женщин с оружием.
Причем речь идет о погребениях, пол которых опреде¬
лен с достаточной точностью. 70 — 80 процентов этих жен¬
щин были молоды (двадцать — двадцать пять лет) и при¬
надлежали к среднему и высшему классу. Это, по мнению
ученого, соответствует рассказам античных авторов о том,
что у степняков воевали незамужние девушки. Но архео¬
логи находят и вооруженных женщин средних лет. Так,

46	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
В. И. Гуляев рассказал о захоронении тридцатилетней жен¬
щины с двумя детьми — скифянка была «при полном воору¬
жении и со следами ранений». Встречаются и вооружен¬
ные женщины сорока и даже пятидесяти лет. Профессор
сообщил, что его экспедиция, раскопав сорок скифских
курганов, обнаружила в них пять «амазонских» погребе¬
ний. Причем женщин этих не просто хоронили с оружием —
для них проводился тот же ритуал, что и для мужчины-вои¬
на, включая тризну. Ученый сказал:
«То, что скифские женщины не только участвовали в сра¬
жениях, но и погребались в полном соответствии с обычая¬
ми воинского сословия, подтверждают уже довольно мно¬
гочисленные женские захоронения с оружием, для которых
имеются антропологические определения. Эти захороне¬
ния, открытые совсем недавно (в 60—90-х гг. XX в.), дают
нам бесспорные доказательства того, что некоторые группы
женщин занимали довольно высокое положение в общест¬
ве и играли немалую роль в защите родных очагов и имуще¬
ства в тех случаях, когда их отцы и мужья, братья и сыновья
уходили далеко от дома (военные походы, сезонные коче¬
вания со стадами скота)».
В те годы, когда савроматы со своими воинственными
(или не очень?) женщинами только направлялись в меж¬
дуречье Дона и Северского Донца, а потом кочевали
по их берегам, не смея пересечь границу Скифии, в самой
Скифии, в дельте Дона, возникло уже упоминавшееся
Елизаветовское городище. А рядом с ним, соответствен¬
но, большой курганный могильник, где местные жители,
скифы и меоты, хоронили своих покойников. На сегодняш¬
ний день археологи уже исследовали здесь больше трехсот
курганов, в которых обнаружено более четырехсот погре¬
бений. Антропологический анализ их, как водится, прово¬
дился не всегда, тем более что плохая сохранность костей
порой делала его невозможным. Но для двадцати девяти
погребений анализ все-таки выполнили. Изучив предметы,
найденные с людьми, чей пол был известен, ученые смог¬
ли понять закономерность: какие именно веши в этой мест¬
ности и в это время могли принадлежать исключительно
женщинам. Список оказался достаточно солидным: жен¬

Степь 	49
шины и только женщины забирали в мир иной пряслица,
веретена, иголки или проколки, сосудики для благовоний,
зеркала, серьги или височные подвески, камни для пращи,
раковины каури и, наконец, ожерелья из бус (единичные
бусины встречались и в мужских могилах).
Теперь археологи могли установить пол любого челове¬
ка, погребенного в курганах Елизаветовского могильника,
включая и тех, кто был раскопан давным-давно и чьи кости
были утрачены (в отличие от вещей, хранящихся в музее
и описанных в отчетах). И выяснилось, что по крайней
мере двадцать восемь местных жительниц (каждая третья
из тех, что были удостоены отдельной могилы) имели ору¬
жие и, видимо, умели им владеть. Праща была здесь специ¬
альным женским оружием (мужчины ею не пользовались).
При этом женский арсенал отличался разнообразием. Три
воительницы, похороненные в пятом веке до н.э. в отдель¬
ных могилах, взяли с собой полное воинское снаряжение:
меч, копье, стрелы... Важно, что пол двух из этих воитель¬
ниц подтвержден антропологами (пол третьей «амазонки»
определили по инвентарю). Еще одна женщина была похо¬
ронена рядом с мужчиной, вероятно, с мужем, причем оба
супруга имели по полному набору наступательного оружия.
Античные авторы донесли до нас имена нескольких «амазо¬
нок» из степного пояса Евразии. Причем в отличие от мало-
азийских амазонок здесь речь идет о женщинах, чья реаль¬
ность почти не вызывает сомнений. Это не героини мифов,
а реальные люди, быть может, лишь слегка приукрашенные
фантазией древних историков. Среди них Томирис, царица
массагетов и предводительница их войска.
Массагеты были племенем, живущим в закаспийских
степях. Их нравы и обычаи подробно описаны Ееродотом,
который среди прочего пишет: «Иные считают их также
скифским племенем». О воинственности массагетских жен¬
щин историк не говорит — единственное его сообщение,
которое касается прекрасного пола, повествует о брачных
традициях:
«Об обычаях массагетов нужно сказать вот что. Каждый
из них берет в жены одну женщину, но живут они с этими

50	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
женщинами сообща. Ведь рассказы эллинов о подобном
обычае скифов относятся скорее к массагетам. Так, когда
массагет почувствует влечение к какой-нибудь женщи¬
не, то вешает свой колчан на ее кибитке и затем спокойно
сообщается с этой женщиной».
Вероятно, такая свобода нравов была по вкусу массагет-
ским дамам, потому что, когда персидский царь Кир Вели¬
кий послал к их вдовствующей царице Томирис сватов, она
отказала властителю могучей державы. Впрочем, Геродот
считает, что перс попросту «домогался царства массагетов»,
и это не понравилось Томирис. Так или иначе, Кир полу¬
чил отказ, обиделся и «открыто пошел войной на масса¬
гетов», начав строить понтонные мосты через реку Араке.
Некоторое время противники вели переговоры о том,
на какой стороне реки произойдет генеральное сраже¬
ние. Томирис предоставила решение этого вопроса Киру.
Она благородно обещала, что в случае, если перс захо¬
чет биться в ее владениях, она отступит на три дня пути
и предоставит врагу возможность спокойной переправы.
Но если бы персы пожелали принять бой на своей терри¬
тории, она ждала от них такой же уступки. Томирис вела
войну по «рыцарским» правилам, и в этом была ее ошиб¬
ка. Лидиец Крез (чье былое и к этому времени утраченное
богатство вошло в поговорку), находившийся в ставке пер¬
сов, дал царю следующий совет:
«Киру, сыну Камбиса, было бы постыдно и нестер¬
пимо подчиниться женщине и позволить ей вторгнуть¬
ся в твою страну. Так вот, по-моему, нам следует перейти
реку и затем проникнуть в глубь страны, насколько враги
отступят, а затем попытаться одолеть их, поступив вот как.
Как я узнал, массагетам совершенно незнакома роскошь
персидского образа жизни и недоступны ее великие наслаж¬
дения. Поэтому-то нужно, думается мне, устроить в нашем
стане обильное угощение для этих людей, зарезав множе¬
ство баранов, и сверх того выставить огромное количест¬
во сосудов цельного вина и всевозможных яств. Пригото¬
вив все это, с остальным войском, кроме самой ничтожной
части, снова отступить к реке. Ведь если я не обманываюсь
в своем суждении, то враги при виде такого обилия яств

Степь 			51
набросятся на них и нам представится возможность совер¬
шить великие подвиги».
Неизвестно, счел ли Кир, уже завоевавший полмира
и носивший титул Великого, что победа над пьяными мас-
сагетами действительно зачтется ему в качестве «великих
подвигов», но он охотно согласился со своим советчиком.
Геродот пишет:
«Оставив на месте только слабосильных воинов, сам царь
с лучшей частью войска снова отступил к Араксу. Тогда тре¬
тья часть войска массагетов напала на оставленных Киром
воинов и, несмотря на храброе сопротивление, перебила их.
После победы, увидев выставленные в стане персов яства,
массагеты уселись пировать. Затем они наелись досы¬
та, напились вина и улеглись спать. Тогда пришли персы,
перебили большую часть врагов, а еще больше захватили
в плен. В числе пленников был и сын царицы Томирис,
предводитель массагетов, по имени Спаргапис.
А царица Томирис, узнав об участи своего войска и сына,
велела отправить вестника к Киру с такими словами: “Кро¬
вожадный Кир! Не кичись этим своим подвигом. Плодом
виноградной лозы, которая и вас также лишает рассудка,
когда вино бросается в голову и когда вы, персы, напив¬
шись, начинаете извергать потоки недостойных речей, — вот
этим-то зельем ты коварно и одолел моего сына, а не силой
оружия в честном бою. Так вот, послушайся теперь моего
доброго совета: выдай моего сына и уходи подобру-по¬
здорову из моей земли, после того как тебе нагло удалось
погубить третью часть войска массагетов. Если же ты этого
не сделаешь, то клянусь тебе богом солнца, владыкой мас¬
сагетов, я действительно напою тебя кровью, как бы ты
ни был ненасытен”.
Кир, однако, не обратил никакого внимания на слова
глашатая. А сын царицы Томирис — Спаргапис, когда хмель
вышел у него из головы и он понял свое бедственное поло¬
жение, попросил Кира освободить его от оков. Лишь толь¬
ко царевич был освобожден и мог владеть своими руками,
он умертвил себя. Так он скончался.
Томирис же, узнав, что Кир не внял ее совету, со всем
своим войском напала на персов. Эта битва... была самой

52	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
жестокой из всех битв между варварами... Сначала, как пе¬
редают, противники, стоя друг против друга, издали стре¬
ляли из луков. Затем исчерпав запас стрел, они бросились
врукопашную с кинжалами и копьями. Долго бились про¬
тивники, и никто не желал отступать. Наконец массагеты
одолели. Почти все персидское войско пало на поле битвы,
погиб и сам Кир. Царствовал же он полных 29 лет. А Томи-
рис наполнила винный мех человеческой кровью и затем ве¬
лела отыскать среди павших персов тело Кира. Когда труп
Кира нашли, царица велела всунуть его голову в мех. Затем,
издеваясь над покойником, она стала приговаривать так:
“Ты все же погубил меня, хотя я осталась в живых и одолела
тебя в битве, так как хитростью захватил моего сына. Поэто-
му-то вот теперь я, как и грозила тебе, напою тебя кровью”».
Надо сказать, что победа над Киром Великим, основа¬
телем великой персидской державы, покорившим Вавилон
и Малую Азию, действительно делает честь царице Томи-
рис. Геродот пишет, что из многих рассказов о кончине
Кира этот кажется ему наиболее достоверным. Впрочем,
у авторов настоящей книги некоторые сомнения по пово¬
ду его достоверности вызывает тот факт, что Кир Великий,
при каких бы обстоятельствах он ни погиб, был похоронен
в городе Пасаргацы, древней столице Ахеменидов, где его
мавзолей можно видеть до сих пор (правда, в конце четвер¬
того века до н.э. он был разграблен). Но если Геродот прав,
то сами похороны Кира становятся весьма маловероятны¬
ми. Трудно представить, чтобы мстительная Томирис выда¬
ла персам тело своего врага.
Кстати, по поводу действий Томирис как стратега в вой¬
не с персами существует и диаметрально противоположная
версия. Полиэн в своей книге «Стратегемы», посвященной
военным хитростям всех времен и народов, писал во вто¬
ром веке н.э., что не персы подпоили массагетов, а наобо¬
рот, хитроумная военачальница Томирис предложила пер¬
сам обильное угощение, которым те и воспользовались.
«Томирис, когда Кир пошел на нее походом, притвори¬
лась, что сдается врагам. Она бежала из массагетского лаге¬
ря, пришла в персидский и захватила в своем лагере много
вина, еды и жертвенных животных, которыми персы бес¬

Степь 	53
препятственно воспользовались и обильно угощались всю
ночь как победители. Когда же после обилия вина и еды
они легли спать, Томирис, придя, убила лежащих непо¬
движно персов вместе с самим Киром».
Другая «амазонка», о которой сообщает Полиэн, зва¬
лась Тиргатао. Историки утверждают, что она жила в сте¬
пях Северного Причерноморья в начале четвертого (по дру¬
гой версии — в начале третьего) века до н.э. Тиргатао была
меотиянкой, но замуж вышла за Гекатея, царя соседнего
племени синдов, тоже живущего на берегах Меотиды. Заму¬
жество не принесло женщине счастья: сначала ее супруг
потерял власть, а когда тиран Боспора Сатир помог ему
вернуться на трон, «благодетель» пожелал, чтобы на этом
троне рядом с Гекатеем оказалась дочь самого Сатира.
Слово «тиран» в те годы не означало ничего особенно пло¬
хого: тирания была попросту одной из форм государствен¬
ного управления; мудрые и гуманные тираны встречались
ничуть не реже, чем мудрые и гуманные цари. Но Сатир
оказался тираном в современном понимании этого слова.
Причем он, как выяснилось, не был сторонником много¬
женства, поэтому Гекатею было предложено умертвить пер¬
вую супругу. Любящий муж оказался в сложном положе¬
нии, из которого нашел половинчатый выход. Он женился
на дочери тирана, но первую жену убивать не стал, потому
что, по утверждению Полиэна, сильно любил ее. Его любви
хватило на то, чтобы заключить Тиргатао в крепость и при¬
ставить к ней стражу.
Однако Тиргатао умудрилась бежать от любящего мужа
и добраться до племени иксомагов, которое одни уче¬
ные считают сарматским, а другие меотским. Но кем бы
ни были иксоматы, у Тиргатао оказались среди них род¬
ственники. Они не остались равнодушны к судьбе бро¬
шенной жены, и Тиргатао «подвигла иксоматов к войне».
Опальная царица не ограничилась местью своим обидчи¬
кам, но, войдя во вкус войны, «подчинила многие из воин¬
ственных народов вокруг Меотиды». Хотя, конечно, землям
бывшего мужа и злополучного тирана доставалось боль¬
ше всего. Измученные набегами Гекатей и Сатир посла¬
ли к Тиргатао масличные ветви, украшенные белой шер¬

54	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
стью, в знак мира и передали ей заложника — сына Сатира.
Но, видимо, тиран не слишком высоко ценил жизнь соб¬
ственного ребенка, потому что подослал к Тиргатао убийц
под видом перебежчиков. Те напали на царицу во время
мирной беседы, но ее боевой пояс, обшитый металличе¬
скими бляхами, спас ей жизнь, приняв удар на себя. Стра¬
жа задержала неудачливых убийц, и они под пытками при¬
знались в своем замысле.
Узнав о коварстве Сатира, «Тиргатао тотчас же предпри¬
няла войну, убив заложника и наполнив страну всеми ужа¬
сами грабежа и убийства до тех пор, пока сам Сатир не умер,
впав в отчаяние, сын же его Горгипп, унаследовав власть,
сам, придя в качестве просителя и дав ей величайшие дары,
не прекратил войну».
Полиэн пишет и об еще одной степной царице, жившей
в первой половине второго века до н.э. Это была Амага,
жена Медосакка, царя сарматов. Муж ее «погряз в роско¬
ши и пьянстве», поэтому царица «сама часто вершила суд,
сама же поставила и стражей страны, отражала набеги вра¬
гов и сражалась вместе с местными жителями, которым
наносили обиду». Когда херсонеситы, живущие на Таври-
ке, стали терпеть притеснения со стороны своих соседей
скифов (и лично их царя, которого Полиэн тоже называ¬
ет Скифом), они обратились за помощью не к спившему¬
ся Медосакку, а к его воинственной жене. Амага отправила
Скифу письмо с требованием воздержаться от нападений
на Херсонес, но царь «это презрел». Тогда Амага взяла сто
двадцать человек «наиболее сильных душой и телом», дала
каждому по три коня и, проскакав за сутки тысячу двести
стадий (почти 250 километров), напала на дворец несговор¬
чивого соседа. Она «перебила всех, бывших перед ворота¬
ми», после чего «скифы были приведены в замешательство
как бы неожиданным ужасом» и решили, что нападаю¬
щие значительно многочисленнее, чем они были на самом
деле. Амага же, одержав со своей горсткой воинов побе¬
ду над превосходящими силами противника, убила само¬
го Скифа и «бывших вместе с ним родственников и дру¬
зей». После чего она благороднейшим образом «вернула
землю херсонеситам, сыну же убитого вручила царство,

Степь 	55
повелев править справедливо и удерживаться от нападе¬
ний на живущих по соседству эллинов и варваров...»
Является ли Амага лицом историческим — вопрос спор¬
ный. Но сегодняшние историки считают, что в целом
подобные события происходили в описываемом регио¬
не, и даже привязывают время нападения Амати на Скифа
к договору 179 года до н.э. между царем Понта и его мало-
азийскими соседями. Царство Медосакка располагалось
между Днепром и рекой Молочной. Здесь действительно
находят немало курганов, в которых погребены женщины
с оружием. Что же касается Амати, то, по словам Полиэна,
«слава ее была блистательной среди всех скифов».
В раннем средневековье знамя скифских, савроматских
и сарматских женщин подхватили жившие на территории
Хазарского каганата алано-болгарские воительницы. Ката¬
ны подчинили себе огромные территории от Волги и Кас¬
пия до Крыма, но собственно хазар на этих землях было
не так уж и много, особенно на западных окраинах госу¬
дарства. Здесь продолжали жить самые разнообразные
народы — и кочевые, и оседлые. Среди них были и аланы —
потомки сарматов, вместе с болгарами оставившие архео¬
логам памятники так называемой «салтово-маяцкой»
культуры. К этой культуре относится знаменитый Дмит¬
риевский могильник, расположенный в лесостепи, в вер¬
ховьях Северского Донца. Основную массу его погребений
археологи датируют девятым веком.
Около трети женщин, похороненных в Дмитриевском
могильнике, взяли с собой в загробный мир оружие, пре¬
имущественно боевые топорики. Интересно, что чаще всего
вооруженными оказались или очень молодые, или пожи¬
лые женщины. Впрочем, это естественно: беременным
или кормящим матерям воевать все-таки не сподручно.
Возраст молодых воительниц из Дмитриевского могильни¬
ка (18-25 лет) совпадает с возрастом воительниц из скиф¬
ских погребений на той же территории. В отличие от пожи¬
лых женщин юные «амазонки», кроме топориков, часто
имели при себе и полный набор оружия: луки, стрелы,
ножи-кинжалы и даже сабли.

56	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
В одиннадцатом-двенадцатом веках в степи южной Рос¬
сии и Украины приходят половцы. Об их воинственных
женщинах славяне слагали легенды. Исследователи счи¬
тают, что знаменитые поляницы, с которыми сражались
и на которых часто женились русские богатыри, — это поло¬
вецкие девушки. Впрочем, авторы настоящей книги вернут¬
ся к этому вопросу в главе «Славяне»... Половцы оставили
в причерноморских степях огромное количество статуй —
«каменных баб». Интересно, что значительная часть этих
«баб» — мужского пола, с явственно видными усами и раз¬
нообразным оружием. Но есть и женские «бабы», без усов
и в женской одежде.
В краеведческом музее города Николаева хранится поло¬
вецкая каменная статуя женщины-богатырши высотой
около трех метров. «Баба» имеет полный комплект воин¬
ского вооружения: саблю, колчан, кинжал. Грудь у нее под¬
тянута (в отличие от отвислых грудей обычных женских
«баб»), ее «защищают» вытесанные на ней изображения
специальных круглых блях, типичных для мужского воин¬
ского костюма. На рукавах кафтана изображены нашивки,
свидетельствующие о высоком общественном положении
половецкой «амазонки».
Пока в европейских степях господствовали половцы
(и половчанки), у их соседей по Степи, кочевников-огузов,
складывались эпические сказания, которые в итоге соста¬
вили записанную уже в пятнадцатом веке «Книгу моего
деда Коркута». Судя по этой книге, среди огузских деву¬
шек встречались воительницы, которые могли не только
сравняться со своими сужеными, но и превзойти их. Один
из героев книги, юный воитель Бейрек, обращается к сво¬
ему отцу со следующими словами: «Отец, возьми для меня
такую девицу, чтобы, пока я еще не встал с места, она уже
встала; чтобы, пока я еще не сел на своего черного бога¬
тырского коня, она уже села, чтобы, пока я еще не вышел
на битву, она уже принесла мне голову врага; такую деви¬
цу возьми мне, отец».
Девица, обладающая столь редкостными достоинствами,
среди огузов нашлась, ее звали Бану-Чечек, дочь Бай-Бид-

Степь	57
жан-бека. Когда жених под чужим именем явился к шатру
воинственной невесты, стоявшему в поле, она тоже реши¬
ла скрыть свое настоящее имя и представилась собствен¬
ной служанкой. Девушка вызвала Бейрека на состязание,
предложив ему соревноваться в конных скачках, стрельбе
из лука и борьбе. Вызов со стороны скромной прислужни¬
цы не удивил воина — видимо, рукопашная с заезжим бога¬
тырем считалась среди юных огузок делом обычным.
«Оба сели на коней, выехали на ристалище, пусти¬
ли коней — конь Бейрека обогнал коня девицы; выпусти¬
ли стрелы — Бейрек рассек стрелу девицы. Девица гово¬
рит: “Слушай, джигит, моего коня еще никто не обгонял,
моей стрелы еще никто не рассекал; теперь давай поборем¬
ся с тобой”. Тотчас Бейрек сошел с коня; они схватились,
обхватили друг друга, подобно двум богатырям; то Бейрек
поднимает девицу, хочет сбросить на землю, то девица под¬
нимает Бейрека, хочет сбросить на землю. Бейрек осла¬
бел; он говорит: “Если эта девица одолеет меня, то среди
остальных огузов моим уделом будут насмешки и обиды”.
Так сказав, он воспылал гневом, схватил девицу, взял ее
за повязку, ухватился за ее груди, обнял девицу; на этот раз
Бейрек овладел стройным станом девицы, связал ее, сбро¬
сил ее спиной на землю. Девица говорит: “Джигит, Бану-
Чечек, дочь Бай-Биджана, это я”. Так она сказала; Бейрек
ее трижды поцеловал, один раз укусил. “Да принесет нам
свадьба счастье, ханская дочь!” — сказал он, снял со сво¬
его пальца золотой перстень, надел его на палец девицы...»
Примерно в те годы, когда потомки огузов в Азербайджане
записывали сказания о воинственной Бану-Чечек, в дале¬
кой Монголии правила не менее воинственная императри¬
ца по имени Мандухай-хатун. Овдовев в возрасте двадцати
пяти лет, молодая правительница взяла бразды правления
в свои руки, поскольку у ее покойного супруга не было
сыновей. Дальновидная вдова не торопилась повторно
выходить замуж, справедливо опасаясь, что это будет стоить
ей трона. Вместо этого она поселила при дворе малолетне¬
го сироту, единственного оставшегося в живых наследника
юаньской династии (потомки Хубилая, сына Чингисхана),

56	Женщины-воины: от амазонок до куноити
с тем, чтобы выйти за него замуж, когда ребенок подрастет,
и возвести его (а вместе с ним и себя) на монгольский хан¬
ский престол. А пока жених был еще слишком мал, чтобы
заниматься ратными делами, ими занималась сама Манду-
хай-хатун.
Уже на втором году правления вдова лично участво¬
вала в военной операции против западных монголов —
ойратов, возглавляя конный отряд собственного войска.
А еще через два года, взяв крепость Тас, окончательно при¬
вела их к покорности. Юная императрица составила целый
кодекс поведения, которому были обязаны следовать под¬
чиненные народы: в частности, им было запрещено назы¬
вать свои юрты дворцами и носить на шлемах кисти длин¬
нее двух пальцев. Перед ханом им надлежало опускаться
на землю, преклоняя колени. Мандухай-хатун регламен¬
тировала даже правила поедания мяса, запретив резать его
ножом и повелев откусывать. Правда, последнее показа¬
лось ойратам непереносимо обидным (или неудобным?),
и они обратились к императрице с просьбой смягчить суро¬
вое предписание, что она и сделала.
Когда юный жених императрицы достиг девятнадцати лет,
Мандухай-хатун вторично вышла замуж и тут проявила себя
не только воителем и государственным деятелем, но и ред¬
костной женой: она родила мужу семерых сыновей (причем
три раза у нее рождались двойни) и одну дочь. Даже бере¬
менная Мандухай-хатун продолжала участвовать в битвах.
Мандухай-хатун была не единственной воинственной мон¬
голкой. Потомки покоренных ею ойратов, откочевавшие
в начале шестнадцатого века на запад, вошедшие в историю
под именем калмыков и до сих пор живущие к западу от Вол¬
ги, пронесли традицию женской воинственности через века.
Англичанин Самуэль Коллинс в середине семнадцатого
века провел девять лет при московском дворе, будучи вра¬
чом царя Алексея Михайловича. В своем труде «Нынешнее
состояние России» он сообщал в Лондон: «Калмычки также
воинственны, как и их мужья. Многие калмыки признают
себя царскими подданными. В нынешнем году калмычки
решились отмстить за детей и пленников, отбитых крымца-

Степь 	59
ми: собрались, напали на татарское войско, взяли множе¬
ство пленных и разбили татар наголову. Храбрые воитель¬
ницы! Они достойны стать наряду с славными амазонками».
Еще столетием позже в Средней Азии совершали свои
подвиги знаменитые «сорок девушек». Сегодня, конеч¬
но, уже трудно сказать с уверенностью, было ли их сорок
на самом деле и существовали ли они вообще. Память
о девушках сохранил каракалпакский эпос, который моло¬
дой народ создавал в восемнадцатом веке. В те времена
в Хорезм вторглись завоеватели — джунгары и иранский
шах Надир. Конечно, для того чтобы справиться с таким
мощным натиском, сорока девушек было явно недостаточ¬
но. Но у эпоса свои законы, поэтому один из центральных
эпизодов поэмы рассказывает, как в бой с завоевателями,
которыми руководит калмыцкий хан Суртайша, вступает
отряд из четырех десятков молодых воительниц, возвра¬
щавшихся домой с воинских учений.
Сорок дней и сорок ночей
Вдалеке от родной земли
Сорок девушек провели.
Сорок дней и сорок ночей
Радовались воле своей,
Закаляя борзых коней
И учась ремеслу войны.
Ремеслу войны девушки учились не зря, потому что, вер¬
нувшись домой, они обнаружили, что их край разорен вой¬
сками «кровавого разбойника» по имени Суртайша. И «со¬
рок соколиц» под предводительством своей «старшей сестры»
Гулаим снарядились в поход, дабы «утолиться всласть ме¬
стью». Скоро один из отрядов Суртайши был настигнут.
Гулаим рубила сплеча,
Била, стаскивала с седла
Диких ратников Суртайши.
Ликовала, конем топча
Их растерзанные тела.

60	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
Дева храбрости — Сарбиназ
В этом незабвенном бою
Сотни сотен и сотни раз
Обагрила кровью их
Смуглую десницу свою.
Бой кипел семь дней и семь ночей, после чего против¬
ники «сорока девушек» потерпели поражение, а их пред¬
водитель раскаялся в совершенном набеге, обозвал самого
Суртайшу (правда, заглазно) ишаком и пообещал устро¬
ить пляски на его погребении. Разбойники, оставшиеся
в живых, возвратились домой в самом неприглядном виде:
Всадники без коней,
Пращники без пращей,
Меченосцы без мечей,
Лучники без луков и стрел...
Но «сорок девушек» не удовлетворились первой победой
и осадили город Суртайши. Пока шла осада, Гулаим встре¬
тила свое женское счастье — познакомилась с богатырем
Арысланом, женой которого она вскоре стала. Тем не менее
в единоборство с главным врагом Суртайшой вступает
не Арыслан, а его юная супруга. Трое суток рубятся они
на мечах, но ни один не может одержать победы. Тогда про¬
тивники «бросают мечи в ножны» и приступают к борь¬
бе. Как это ни удивительно, но именно в этом уж совсем
не женском единоборстве побеждает Гулаим:
Ногти в чреве врага сомкнув,
К солнцу Суртайшу подняла
И метнула вниз
И в песок
Вбила головой по крестец.
Тут ему и пришел конец.
Но повествованию, равно как и подвигам Гулаим, конец
на этом не приходит. Теперь воительнице надо отразить
нападение иранского шаха Надира. Для такого подвига,

Степь 	61
даже и по законам эпоса, сорока девушек уже явно недо¬
статочно. На шаха идет армия, которой руководят оба
супруга. Они освобождают Хорезм от завоевателя, после
чего Гулаим останавливает войну, чтобы избежать ненуж¬
ных жертв.
На территории Каракалпакстана до сих пор сохрани¬
лась древняя крепость, носящая название Кырк-кыз-кала —
«Сорок девушек».

Кавказ
Когда амазонкам (скорее мифическим, чем реаль¬
ным) пришлось оставить Малую Азию, далеко
не все они оказались на побережье Меотиды.
Туда, как утверждает Геродот, выбросило лишь
греческие корабли с пленницами. Что же каса¬
ется остальных амазонок, которые на эти суда не попали,
то есть основания думать, что они переселились на Кавказ.
Как они туда попали — это особый вопрос. Некоторые авто¬
ры говорят об исходе амазонок с берегов малоазийского
Термодонта. Другие просто сообщают, что племя их обита¬
ет (и всегда обитало) на Кавказе. Есть и такая точка зрения,
что амазонки были выходцами с Кавказа, некоторое время
жили на Термодонте, а потом вернулись на свою истори¬
ческую родину.
О том, где обитали амазонки в прошлом и куда им над¬
лежит переселиться в будущем, говорит Эсхил в трагедии
«Прикованный Прометей» (конечно, имеется в виду «буду¬
щее» с точки зрения Прометея, жившего достаточно давно).
Автор помещает своего героя «в Скифии у Кавказской
горы», где осужденный титан прикован к «скалистовер¬
хим кручам». Поскольку окружающим народам видны (или,
во всяком случае, известны) страдания героя, то они стра¬
дают вместе с ним. В частности, Эсхил упоминает некое
«племя девушек-наездниц», которые «топчут травы» в Кол¬

Кавказ	63
хиде и одновременно плачут над участью титана. Кроме
этого не вполне понятного девичьего племени, в округе
имеются и настоящие амазонки. О них Прометей расска¬
зывает возлюбленной Зевса Но, которая, приняв облик
коровы и гонимая злобным оводом, забрела к месту страда¬
ний героя. Прометей объясняет своей рогатой собеседни¬
це дорогу и в том числе сообщает, что после того, как она
перейдет «хребты, соседящие звездам», и направит свой
шаг «к полудню», т.е. к югу, ей «амазонок войско встре¬
тится, враждебное мужчинам». К сожалению, поскольку
в трагедии не указано, где именно был прикован Проме¬
тей, это сообщение не позволяет привязать земли амазо¬
нок к реальной географии. Да и все дальнейшие указания,
которые дает герой растерянной корове, нельзя назвать
понятными. По крайней мере авторы настоящей книги,
даже пользуясь современной картой, не смогли в них разо¬
браться, и остается только удивляться тому, что злополуч¬
ная Но в конце концов действительно достигла цели сво¬
его путешествия и попала в Египет, где и родила от Зевса
чернокожего сына Эпафа. Но так или иначе, земли ама¬
зонок, согласно Эсхилу, лежат не так далеко от Большо¬
го Кавказского хребта (не говоря уже о племени девушек-
всадниц из Колхиды).
Есть в словах Прометея одно интересное указание. Гово¬
ря об амазонках, он сообщает, что «в Фемискире жить они
у Фермодонта будут». Комментирующий Эсхила В. Н.Ярхо
считает, что титан говорит о будущем переселении амазо¬
нок с Кавказа в Малую Азию. Поскольку беседа Прометея
с Но, исходя из генеалогии потомков знаменитой коровы
(в частности, Геракла — потомка Но в десятом поколе¬
нии), могла происходить примерно на рубеже пятнадца-
того-шестнадцатого веков до н.э., не исключено, что пред¬
сказанная Прометеем миграция амазонок действительно
произошла ко временам их первых известных контактов
с греками — к рубежу четырнадцатого-тринадцатого веков
до н.э. У амазонок, если верить Эсхилу, было достаточно
времени, чтобы уйти с Кавказа и освоить новые земли.
Впрочем, с равнины Термодонта им все равно пришлось
в конце концов вернуться на историческую родину. Амми-

64	Женщины-воины: от амазонок до куноити
ан Марцеллин писал об амазонках (не уточняя, впрочем,
где эта историческая родина находилась):
«В древние времена амазонки непрерывно опустоша¬
ли кровавыми вторжениями области своих соседей. Воз¬
гордившись от своих успехов, в сознании превосходства
своих сил над соседями, на которых они часто напада¬
ли, они зашли слишком далеко, пробившись через мно¬
жество народов, вступили в войну с афинянами. В жесто¬
кой сече они были убиты, и так как лишились своих коней,
то и пали в бою. Когда стало известно об их гибели, осталь¬
ные, оставшиеся дома, как не годившиеся для войны, ока¬
зались в очень трудном положении и, спасаясь от губитель¬
ных нападений соседей, мстивших им за прежние обиды,
перешли на более спокойное местожительство на Термо-
донте. Там их потомство очень увеличилось, и с мощной
ратью они вернулись в родные места, став впоследствии
грозой для народов не одного с ними племени».
Таким образом, выстраивается достаточно непротиво¬
речивая, хотя и мифическая, картина того, как племя ама¬
зонок, переселившееся с Кавказа в Малую Азию не рань¬
ше начала пятнадцатого века до н.э., было в конце концов
изгнано обратно. Возможно, их возвращение совпало с раз¬
громом амазонок греками, о котором пишет Геродот. Пле¬
ненные амазонки были выброшены течениями и штормами
на берега Меотиды. А остальные воительницы, не выдержав
греческой экспансии, вернулись на историческую родину.
Плутарх, живший во второй половине первого — начале
второго века н.э., писал в настоящем времени: «Амазонки
живут в той части Кавказа, что простирается до Гирканско-
го (Каспийского. — О. И.) моря... они не граничат с альба-
нами (или албаны; племя, не имеющее отношения к совре¬
менным албанцам. — О. И.) непосредственно, но между
ними обитают гелы и леги. С этими племенами они еже¬
годно встречаются на реке Фермодонте и проводят с ними
вместе два месяца, а затем удаляются в свою страну и живут
там сами по себе, без мужчин».
Признаться, авторам настоящей книги не вполне понят¬
но, зачем амазонки назначали своим непосредственным
соседям по Кавказу любовные свидания на реке Термодонт,

Кавказ	65
отстоящей от них на добрую тысячу километров. Кроме
того, во времена Плутарха долина Термодонта была густо
заселена, и трудно представить себе, чтобы местное насе¬
ление позволило пришлым амазонкам предаваться любви
со столь же пришлыми телами и летами на их нивах и паст¬
бищах. Но какие бы места ни выбирали амазонки для своих
брачных игр, жили они к этому времени, по уверению мно¬
жества авторов, действительно на Кавказе.
Страбон, бывший на век старше Плутарха, высказывает
сомнения в том, что племя воинственных женщин дожи¬
ло до его времен. Он пишет: «Что касается теперешнего
местопребывания амазонок, то только немногие сообщают
об этом лишь бездоказательные и неправдоподобные све¬
дения». Но сомнения эти не мешают географу дать подроб¬
ный очерк быта и нравов именно современных ему амазо¬
нок, а заодно и достаточно четко разместить их на карте
Кавказа. Он тоже считает, что амазонки пришли на Кавказ
из Малой Азии, откуда «были изгнаны».
«Река Мермода (возможно, Страбон, плохо знавший гео¬
графию этих мест, имел в виду Кубань или Терек. — О. И.),
с шумом низвергающаяся с гор, протекает через страну
амазонок Сиракену (территория племени сираков. — О. И.)
и через всю лежащую между ними пустыню и впадает
в Меотиду. Гаргарейцы вместе с амазонками, как гово¬
рят, поднялись в эти места из Фемискиры; затем, однако,
начали восстание и стали воевать против амазонок вместе
с какими-то фракийцами и евбейцами (которые в своих
кочевьях доходили до этих мест); впоследствии, прекра¬
тив войну, они заключили соглашение на... условиях: будут
общаться друг с другом только для того, чтобы иметь детей,
жить же каждое племя будет самостоятельно».
Страбон считает местом обитания амазонок «горы
над Албанией». К современной Албании это никако¬
го отношения не имеет — так называли в древности гор¬
ную часть современного Азербайджана. Географ пишет,
что соседями амазонок являются албанцы и скифские пле¬
мена гелов и легов. Он сообщает, что по одной из версий
амазонки живут на берегу реки Мермадалида (очевидно,
та же Мермода), но «...другие писатели, тоже прекрасно

66	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
знакомые с этими местами... утверждают, однако, что ама¬
зонки живут в соседстве с гаргарейцами в северных пред¬
горьях тех частей Кавказских гор, которые называются
Керавнийскими».
Так или иначе, Страбон однозначно помещает совре¬
менных ему амазонок на Кавказе. Быт и нравы воинствен¬
ных женщин в описании великого географа мало отлича¬
ются от тех, которые существовали на Термодонте. Страбон
пишет, что кавказские амазонки десять месяцев в году
«употребляют только для себя, выполняя отдельные рабо¬
ты, как пахота, садоводство, уход за скотом и в особенно¬
сти за лошадьми; наиболее сильные из амазонок занимают¬
ся главным образом охотой верхом на лошадях и военными
упражнениями».
«С детства у всех них выжигают правую грудь, чтобы
свободно пользоваться правой рукой при всяком занятии
и прежде всего при метании копья. У них в ходу также лук,
боевой топор и легкий щит; из шкур зверей они изготов¬
ляют шлемы, плащи и пояса. Весной у них есть два особых
месяца, когда они поднимаются на соседнюю гору, отде¬
ляющую их от гаргарейцев. По некоему стародавнему обы¬
чаю и гаргарейцы также восходят на эту гору, чтобы, совер¬
шив вместе с женщинами жертвоприношение, сойтись
с ними для деторождения; сходятся они тайком и в темно¬
те, кто с кем попало; сделав женщин беременными, гарга¬
рейцы отпускают их домой. Всех новорожденных женско¬
го пола амазонки оставляют у себя, младенцев же мужского
рода приносят на воспитание гаргарейцам. Каждый гарга-
реец принимает любого принесенного ему младенца, счи¬
тая его по неведению своим сыном».
Интересную интерпретацию дает сообщениям античных
авторов современный историк Хасан Бакаев. Он пишет:
«Если вдуматься в эти сведения, легко понять, что гар-
гареи и амазонки являлись двумя ответвлениями одного
и того же племени, живущими большую часть года раздель¬
но. Совершенно очевидно, что отцом каждой амазонки
являлся гаргареец, а матерью каждого гаргарейца — амазон¬
ка. Следовательно, это был единый народ, в котором, следуя
странному обычаю, мужчины и женщины жили раздельно,

Кавказ 	67
за исключением двух месяцев в году. О единстве происхож¬
дения гаргарейцев и амазонок свидетельствует и то, что они,
по словам Страбона, в давние времена совместно пересе¬
лились на Северный Кавказ “из Фемиксиры, что на Тер¬
иодонте”... Мужчин и женщин, переселяющихся совмест¬
но из одних мест, живущих рядом и являющихся общими
родителями по отношению к детям, едва ли правомочно
называть “двумя племенами”. Это — одно племя. И опре¬
делив этническую принадлежность (“национальность”)
одной части этого племени, мы, естественно, определяем
национальность и второй части; узнав, кем были в этниче¬
ском отношении гаргарейцы, мы сможем узнать, кем были
амазонки, на каком языке они разговаривали».
В рассуждениях Бакаева есть некоторая логика, хотя
для того, чтобы признать два племени принадлежащи¬
ми к одному народу, необходимо установить еще и общ¬
ность культурных традиций. Что же касается гаргарейцев
(гаргаров), то о них действительно не так уж много извест¬
но помимо того, что они входили в союз двадцати шести
албанских племен.
Подобную точку зрения отстаивает и доктор историче¬
ских наук Э. Берзин. Он пишет:
«То, что гаргарейцы действительно пришли на Северный
Кавказ из Малой Азии, подтверждается данными антич¬
ной топонимики. У Эгейского моря находился эолийский
город Гаргары. Гаргаром в «Илиаде» называется горная
вершина близ Трои, на которую опускались боги. Глав¬
ное же в сообщении Страбона то, что оно впервые про¬
ясняет структуру отношений амазонок с их “союзника¬
ми”. На самом деле... гаргарейцы, судя по всему, отнюдь
не были союзниками амазонок, а составляли другую поло¬
вину того же племени».
С Кавказа, точнее, с кавказских берегов Каспия происхо¬
дила и знаменитая амазонка Талестрис (в другом произ¬
ношении Фалестрия), которой множество античных лите¬
раторов приписывали связь с Александром Македонским.
Правда, по поводу достоверности этой истории сомнения
возникали не только у авторов настоящей книги, но и у тех

68	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
самых античных авторов, которые вдохновенно описыва¬
ли любовные отношения знаменитого царя с непонятно
откуда явившейся амазонкой. Александр жил во вполне
историческое время, и государству воинственных женщин
на карте Евразии места в те годы уже не было. Но царь был
очень знаменит, а его любовная жизнь, как назло, оказа¬
лась крайне бедна приключениями. Историки и литера¬
торы не могли согласиться с таким вопиющим противоре¬
чием, и на свет появилась Талестрис. Откуда именно она
появилась, было настолько непонятно, что большинство
авторов старались обходить этот вопрос недомолвками,
смутно намекая на берега Каспия.
Римский историк Квинт Курций Руф, написавший одну
из наиболее полных биографий Александра, был, по-види¬
мому, образованным человеком и государственным деяте¬
лем, немало поездившим по свету. Руф не мог не знать, где
находится Гиркания (а находится она у южного и юго-во¬
сточного побережья Каспия) и где протекает река Терио¬
донт. Не мог он не знать и того, что земли, раскинувшиеся
вдоль Термодонта, никак не могут граничить с Гирканией
и уж тем более не могут лежать «между Кавказом и рекой
Фасис» (современная Риони). Но историк, видимо, решил
проигнорировать эти противоречия, потому что, располо¬
жи он амазонок в любом другом месте Ойкумены, проти¬
воречий меньше не стало бы. Поэтому Руф пишет в про¬
стоте:
«...С Гирканией граничило племя амазонок, населяю¬
щих поля Темискиры вдоль реки Термодонта. У них была
царица Талестрис, правившая всеми живущими между Кав¬
казом и рекой Фасис. Желая видеть царя, она выступила
за пределы своего царства и с недалекого уже расстояния
послала Александру известие, что прибыла царица, страст¬
но желающая видеть его и познакомиться с ним. Она сей¬
час же получила позволение прибыть. Приказав остальной
части своей свиты остановиться и ждать ее, она приблизи¬
лась в сопровождении 300 женщин; увидев царя, она соско¬
чила с коня, держа в правой руке 2 пики. Одежда амазонок
не полностью покрывает тело; левая половина груди обна¬
жена; все остальное закрыто, но одежда, подол которой они

Кавказ	69
связывают узлом, не опускается ниже колен. Они оставля¬
ют только одну грудь, которой кормят детей женского пола,
правую же грудь они выжигают, чтобы было удобнее натя¬
гивать лук и бросать копье. Без всякого страха Талестрис
смотрела на царя, внимательно изучая его внешний вид,
совсем не соответствовавший его славе; ибо все варвары
чувствуют уважение к величественной внешности и дума¬
ют, что на великие дела способны только люди, от приро¬
ды имеющие внушительный вид. На вопрос, не желает ли
она просить о чем-нибудь царя, она, не колеблясь, призна¬
лась, что хочет иметь от него детей, ибо она достойна того,
чтобы наследники царя были ее детьми: ребенка женско¬
го пола она оставит у себя, мужского — отдаст отцу. Алек¬
сандр спросил ее, не хочет ли она сражаться на его сто¬
роне, но она, оправдываясь тем, что не оставила охраны
для своего царства, настойчиво просила, чтобы Александр
не обманул ее надежд. Страсть женщины, более желавшей
любви, чем царь, заставила его задержаться на несколько
дней. В угоду ей было затрачено 13 дней. Затем она отпра¬
вилась в свое царство, а Александр — в Парфиену».
Рассказ о том, что любвеобильная Талестрис каким-то об¬
разом обитала на Териодонте и в Прикаспии сразу, при всей
своей противоречивости, видимо, чем-то пленял сердца ан¬
тичных авторов, потому что повторял его не один только
Руф. Но находились и скептики. Страбон писал:
«Что касается теперешнего местопребывания амазонок,
то только немногие сообщают об этом лишь бездоказатель¬
ные и неправдоподобные сведения. Таков, например, рас¬
сказ о царице амазонок Фалестрии, с которой, как гово¬
рят, Александр вступил в сношения в Гиркании и даже
сошелся, чтобы иметь от нее детей. Ведь этот рассказ не все
принимают за достоверный: из множества источников те,
кто более всего любит истину, ничего не говорят об этом,
а те, кто заслуживает наибольшего доверия, вовсе не упо¬
минают об этом, даже те, которые сообщают этот факт, рас¬
сказывают о нем по-разному. По словам Клитарха, Фале-
стрия даже прибыла к Александру от Каспийских Ворот
и Фермодонта, между тем как расстояние от Каспийской
области до Фермодонта больше 6000 стадий».

70	Женщины-воины: от амазонок до куноити
Луций Флавий Арриан — древнегреческий историк и гео¬
граф, легат Римской империи и автор наиболее достовер¬
ной из дошедших до нас историй Александра — описыва¬
ет встречу македонца с амазонками совсем иначе, но тоже
выражает большие сомнения по поводу достоверности всей
этой истории. Описав возвращение Александра в Вавилон
после похода в Индию, он продолжает:
«Рассказывают, что Атропат, сатрап Мидии, привел тут
к нему (Александру. — О. И.) сотню женщин; это были,
по его словам, амазонки. Одеты они были как мужчины-
всадники, только вместо копий держали секиры и легонь¬
кие щиты вместо тяжелых. Говорят, что правая грудь у них
меньше; во время битвы она у них наружу. Александр велел
убрать их из войска, чтобы македонцы или варвары не при¬
думали чего-либо в издевку над ними, но велел передать
их царице, что он сам придет к ней, так как желает иметь
от нее детей. Обо всем этом нет ни слова ни у Аристобу-
ла, ни у Птолемея, вообще ни у одного писателя, рассказу
которого о таком исключительном событии можно было бы
поверить. Я же не думаю, чтобы племя амазонок сохрани¬
лось до времени, предшествующего Александру, а то Ксе¬
нофонт должен был упомянуть о них, упоминая и фасиан,
и колхов, и другие варварские племена, по чьим землям
эллины прошли, выйдя из Трапезунта или еще не дойдя
до него. Здесь они наткнулись бы на амазонок, если бы ама¬
зонки тогда еще жили... А если Атропат показал Александру
женщин-наездниц, то, думаю, показал он ему каких-то вар¬
варок, умевших ездить верхом и одетых в одежду, которая
считалась одеждой амазонок».
И все-таки женщины, которым случалось держать
в руках оружие, на Кавказе, видимо, жили. Римский исто¬
рик Аппиан в книге «Митридатовы войны» пишет о том,
как Гней Помпей Великий воевал с кавказскими племе¬
нами и «Ороз, албанский царь, и Арток, царь Иберии,
с 70000 воинов подстерегли его около реки Курна (Кура. —
О. И.), которая двенадцатью судоходными устьями впадает
в Каспийское море». Римлянин победил варваров. «В Риме
он справил триумф и над ними. Среди этих заложников
и пленных было много женщин, имевших не меньшие

Кавказ	71
раны, чем мужчины. Считалось, что это амазонки, то ли
потому, что амазонки были отдельным племенем, сосед¬
ним с ними, призванным тогда на помощь, или потому,
что вообще воинственных женщин здешние варвары назы¬
вают именем амазонок».
Интересно, что предания об амазонках Кавказа сущест¬
вовали не только у греков и римлян, но и у самих горцев.
Фредерик Дюбуа де Монперэ, совершивший в 1830-х годах
путешествие по Кавказу и написавший об этом книгу, сооб¬
щает эти предания (правда, не со слов местных жителей,
а со слов этнографа и географа второй половины восем¬
надцатого века Рейнеггса и «правдивого исследователя
Ив. Потоцкого»):
«В те времена, говорят кабардинцы, когда наши пред¬
ки обитали по берегам Черного моря, они часто воевали
с эммечами, народом женщин, которые жили в местности,
где горы Черкесии и Сванетии образуют угол, и распро¬
странялись до современной Малой Кабарды. Они не допу¬
скали в свою среду никаких мужчин, но принимали каждую
смелую женщину, если она желала участвовать в их похо¬
дах и вступить в их товарищество. После одной длительной
войны без всякого решительного успеха для той или дру¬
гой стороны оба войска снова встретились для того, чтобы
начать битву, когда вдруг предводительница эммечей, вла¬
девшая даром пророчества, потребовала тайного свида¬
ния с Тульмом, вождем черкесов, который также обладал
даром провидения. В пространстве между двумя войска¬
ми раскидывают шатер; туда отправляются пророк и про¬
рочица; несколько часов спустя пророчица выходит и объ¬
являет своим воинственным подругам, что она побеждена
и желает взять Тульма себе в мужья; вражда прекращена,
и она советует им поступить так же, как она, и избрать себе
мужа среди врагов; так и случилось: черкесы, наши предки,
радостные вернулись со своими новыми подругами в свои
жилища».
Народная кабардинская сказка «Красавица Елена и бога¬
тырь-женщина», записанная в 1889 году, рассказывает
о том, как юный князь по имени Занэ женился на красави¬

72	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
це Елене, которая оказалась ему неверна. Пока князь раз¬
думывал, что же делать с изменницей, его случайный спут¬
ник и товарищ по странствиям, которого Занэ ошибочно
посчитал юношей, решил проблему по-своему, без малей¬
шего сожаления разрубив красавицу пополам: «в одну сто¬
рону повалилась голова с прорубленной грудью, а в другую
остальная часть туловища». Князь был «поражен ужасом»,
но его мужественный спутник нимало не смутился, «под¬
нял туловище Елены и бросил его в море», а обманутому
мужу посоветовал просватать за себя сестру неких брать¬
ев Барахуновых.
Занэ послушался совета и отправился к братьям, кото¬
рые тоже оказались князьями и ничего не имели против
равного им по статусу жениха. Однако Барахуновы преду¬
предили гостя: «Наша сестра обладает богатырской силою;
она не только горда, но и жестока. Никто из нас не решится
сообщить ей о твоем сватовстве; да и никто из нас не дерз¬
нет переступить порога ее терема». Но такая преамбула
не смутила настойчивого жениха, а младший брат невесты
заявил, что готов рискнуть жизнью и сообщить сестре о том,
что ее руки просит заезжий князь.
Ко всеобщему удивлению, красавица благосклонно
отнеслась к сватовству, все, включая жениха и брата, оста¬
лись живы, и свадьба была сыграна. Когда же настала пер¬
вая брачная ночь, молодой муж притворился спящим
и увидел, что его супруга встает с постели и направляет¬
ся в смежную со спальней залу. «В зале она открывает сун¬
дук и вынимает оттуда панцирь, шишак, гятэ (меч. — О. И.)
и лук с колчаном, наполненным стрелами. Е1ривычною
рукою она надевает на себя доспехи и прячет под шиша¬
ком свою золотистую косу. Перед удивленными взорами
Занэ предстал настоящий рыцарь с воинственной осанкой».
Новоявленный рыцарь вышел из дворца, оседлал коня
и пустился в путь. А изумленный Занэ пустился за ним сле¬
дом. В конце концов оба оказались в глухом овраге, где уже
собрался большой отряд вооруженных людей. «Не заме¬
ченный никем Занэ смешался с толпою и стал наблюдать
за тем, что творится. Затевался набег на соседний город,
и всем делом, как оказалось, руководила его жена». План

Кавказ 	73
действий, разработанный разбойниками, был прост и сво¬
дился к тому, что их тэт (вождь) «богатырской своей рукой
станет сдерживать напор врагов», в то время как остальные
будут заниматься грабежом. Этим вождем, которому выпала
самая опасная и самая воинственная роль, оказалась, есте¬
ственно, юная новобрачная. Ее спутники все исполнили
буквально, и молодой жене одной пришлось биться с пре¬
восходящими силами противника.
«Согласно уговору богатырь-женщина громит врагов,
напирающих на нее отовсюду большою толпою. Но их число
растет все больше и больше; стеною подступают они к оди¬
ноко борющейся женщине. К своему ужасу заметил Занэ,
наблюдавший со стороны за исходом борьбы, что его жена
как будто изнывает в неравной борьбе. Недолго думая он
бросается в свалку. Вдвоем они совершают чудеса храбро¬
сти». Когда же Занэ, чье лицо было скрыто, получил рану,
богатырша перевязала ее своим платком.
После того как набег завершился победой и добыча была
поделена, супруги, не раскрывая своего инкогнито, пооди¬
ночке вернулись домой, но в конце концов правда вышла
наружу, и они открылись друг другу. Как следует из тек¬
ста сказки, участие в воинских набегах все-таки не было
типичным для горянок: богатырша в порыве откровенно¬
сти признается супругу, что раньше она «не была похо¬
жа на других женщин». Она также сообщает: «...По ночам
я выезжала тайно от всех, чтобы принять участие в набе¬
гах, и пропадала по целым неделям и месяцам, совершая
в разных местах геройские подвиги». Попутно выяснилось,
что давний спутник Занэ, который покарал его преступную
первую жену, и вторая жена Занэ — это одно и то же лицо.
Впрочем, такая новость лишь растрогала князя, который
с радостью узнал черты своего старого друга в своей новой
супруге.
Радость его была тем более полной, что богатырша доб¬
ровольно пообещала мужу поменять образ жизни на более
женственный и подобающий княжеской жене. Она заявила:
«До сих пор я была богатырь-женщиной; но найдя богаты -
ря-мужчину, превосходящего меня своею силою, я покоря¬
юсь ему, бросаю свои привычки и возвращаюсь к занятиям,

74	Женщины-воины: от амазонок до куноити
свойственным другим женщинам: домашнему хозяйству,
пряже и рукоделиям. Я хочу быть слабой женщиной; так
будет лучше как для тебя, так и для меня».
Женщины-воительницы часто встречаются в нартском
эпосе — сказаниях о героях-богатырях нартах. Эти сказа¬
ния в стихах и в прозе создавались в разных вариантах мно¬
гими народами Кавказа. Осетинский эпос повествует о том,
как нартские девушки сражались со страшными черного¬
ловыми великанами уаигами. Правда, «девичье войско»
потерпело поражение, но победа досталась уаигам не впол¬
не честным образом.
Дело началось с того, что мужчины-нарты в один пре¬
красный день отправились на охоту и не вернулись обрат¬
но. Оставшиеся нарты встревожились тем более обосно¬
ванно, что поблизости от них жили «могучие насильники»,
черноголовые уаиги. «Это беспощадное и здоровое племя
победило всех людей, что жили по соседству с ними. Непо¬
бежденными остались одни только нарты — удалой народ».
Но от «удалого народа» в тот момент остались только жен¬
щины, старики и дети. И тогда нартская девушка Агунда
«быстро собрала нартских невест и девушек-подростков»,
нарядила их по-мужски, «чтобы не путаться в наших длин¬
ных платьях», и «нартское девичье войско вышло на розыс¬
ки своих людей».
«Ехали долго. И однажды вечером добрались до дико¬
го леса. Раньше чем в него вступить, они остановились
на отдых. Сказала Агунда своему девичьему войску:
— Приготовьте оружие к бою!
И нартские девушки приготовились. По-мужски подтя¬
нули свои доспехи и с утра вступили в дикий лес».
Тем временем жестокие уаиги окружили нартское селе¬
ние, оставшееся полностью без охраны, и потребова¬
ли дани. Пока растерянные нарты совещались, великаны
«пустили своих коней по несжатым нивам, а нартское селе¬
ние превратили в свою конюшню». Они начали расхищать
скот и имущество нартов, а жителей угонять в плен. Тогда
мудрая Шатана взяла золотую свирель и проиграла трево¬
гу. Девушки услышали зов своих близких.

Кавказ 	75
«Повернуло обратно девичье войско, и у выхода из уще¬
лья встретили они черноголовых уаигов. Узнали девуш¬
ки свои табуны, которые угоняли уаиги, и вступили в бой
с насильниками. Долгое время ни одна сторона не могла
одолеть другую. Три дня и три ночи проливалась кровь,
а потом старший уаиг Дзанга предложил:
—	Пусть выйдет ваш предводитель, сразится со мной, —
кто первый упадет, войско того будет побеждено.
—	Будь ты проклят на всю жизнь, если ты не сдержишь
своего слова! — сказала Агунда и сама выступила вперед.
Сначала сразились они на пиках, и у Дзанги пика в двух
местах надломилась. Взялись за мечи, меч Агунды выско¬
чил из рук ее. Затем схватились врукопашную. Нещадно
наносили они друг другу удары, и вдруг у Агунды соскочил
с головы ее стальной шлем. И увидел Дзанга, что перед ним
девушка. Прекратил он борьбу и сказал:
—	Ну и удалые нарты! Сами не посмели с нами драться,
так девушек своих послали.
И тут уаиги, закрутив нартским девушкам руки за спину,
погнали их в плен».
Победа, разумеется, досталась уаигам не самой честной
ценой. Ведь девушки, ожидавшие конца поединка, не были
готовы к сопротивлению. Но в конце концов злокозненные
уаиги были наказаны по заслугам. Шатана вновь заиграла
боевую тревогу, которую наконец услышали нартские охот¬
ники — они, как выяснилось, были живы-здоровы и про¬
сто задержались в пути. Разгневались нарты и снарядили
большой поход в Страну черноголовых уаигов. Великаны
потерпели сокрушительное поражение, погиб и коварный
Дзанга.
«Нарты пустили стрелы и попали в переносицу Дзанге.
Он умер. Освободили нарты своих девушек, сожгли укреп¬
ления черноголовых, угнали с собой весь их скот. Потом
вернулись они к себе в Страну нартов. Долго пировали
и резали скот насильников-уаигов».
Девушки нартов оказались все-таки не самыми лучши¬
ми воительницами. Тот факт, что они выдержали трехсу¬
точный бой с великанами, вызывает удивление. Ведь они
отправились не в боевой поход, а на поиски своих задержав-

76	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
шихся отцов и братьев. И даже мужскую одежду они надели
лишь потому, что опасались в пути нарваться на обидчиков.
О том, что юные воительницы имели хоть какую-то боевую
подготовку, эпос не сообщает.
А вот их соседи, причем не богатыри-нарты, а самые
обычные люди, о которых тоже повествует нартский эпос,
прославились тем, что из их числа вышла настоящая армия
«амазонок». В сказании «Смерть Бархуна, сына Ноза», вхо¬
дящем в собрание текстов, обработанных знаменитым
народным сказителем Б.Ф. Андиевым, говорится о том,
как некто Бархун разгромил не покорившееся ему селение,
уничтожив почти всех его жителей. Уцелели только девуш¬
ки села во главе с дочерью некоего Даргавсара. Они похо¬
ронили своих павших сородичей и дали клятву отомстить
за них, после чего собрали оставшихся коней, ушли в лес
и приступили к воинскому обучению.
Стрела и меч знакомы девам стали,
Из лука все без промаха стреляли,
Готовились без устали к сраженью,
Их вдохновляло будущее мщенье.
Девушки потратили на воинскую подготовку один год,
после чего «вскочили на объезженных коней» и отправи¬
лись на битву с ненавистным Бархуном. Год непрерывных
тренировок не прошел зря. Противник был полностью раз¬
бит в конном сражении, а голову самого Бархуна девуш¬
ки отрубили и повесили на склеп, где покоились останки
их близких.
Одержав первую победу, дочь Даргавсара не оставляет
ратные труды. В следующем сказании, «Смерть Болатбор-
зая», она со своим войском приходит на помощь нартам,
которые вместе со своими союзниками бились с великана¬
ми семигорья.
Дочь Даргавсара на скале стояла
И к девичьему полчищу взывала:
— Кто уклонится от святого боя,
Позором тот навек себя покроет.

Кавказ 	77
Смотря, как нарты истекают кровью,
Ужели мы не поведем и бровью.
Скорей вперед! Здесь робким места нет.
От храбрых дев я жду один ответ.
Девичье войско «по-мужски сражалось с врагами», при¬
чем сама дочь Даргавсара чуть было не нашла в этой битве
свое женское счастье. Она билась рядом с нартом Болат-
борзаем, который сперва принял ее за юношу, но потом,
когда с головы воительницы упал шлем и волосы ее рассы¬
пались по плечам, полюбил свою прекрасную соратницу.
Впрочем, счастье юной пары длилось недолго: в бою нарт
спасает девушку, но гибнет от рук великанов. Тогда дочь
Даргавсара, которой было не впервые мстить за своих близ¬
ких, вызывает одного из великанов на поединок и побеж¬
дает его, после чего остальным уаигам приходится убрать¬
ся восвояси.
Кстати, в текстах, обработанных Б. Ф. Андиевым, есть
упоминание и о нартских девушках-воительницах:
Отчаянно все нарты защищались,
В рядах мужчин и девушки сражались...
В армянской народной героической поэме о богатыре
Давиде Сасунском тоже действуют воительницы-богатыр¬
ши, причем они, подобно поляницам из славянских бога¬
тырских былин, о которых мы поговорим позже, нередко
облачаются в доспехи, чтобы в бою добыть себе суженого.
Одной из этих воинственных девушек была Хандут-хатун,
дочь капуткохского царя. Принцесса славилась красотой,
как и положено царской дочке и героине эпоса. Стран¬
ствующие певцы-гусаны пели о ней:
Как райские двери, уста у нее,
Нет, краше, нет, краше еще!
Журавлиные перья — ресницы ее,
Нет, легче, нет, легче еше!
А бела Хандут, будто снег на горе,
Нет, белее, белее еще!

78	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
А душиста она, как цветок на заре,
Нет, душистей, душистей еще!
Словно кедр, она высока и стройна,
Нет, стройнее, стройнее еще!
Но заканчивались эти славословия (целью которых было
привлечь к невесте завидного жениха Давида) несколько
неожиданно:
Как семь буйволов, наша Хатун сильна,
Нет, сильнее, сильнее еще!
Привлеченный известием о невесте, сильной, «как семь
буйволов», Давид отправляется в ее дворец. Знакомст¬
во молодых начинается с того, что эмансипированная
девушка схватила героя за ворот и ударила об стену так,
что у того пошла носом кровь. Правда, таким образом
добродетельная героиня отомстила Давиду за непроше¬
ные поцелуи. Но потом Хандут смягчилась, и когда одна¬
жды Давид, отправившийся сражаться со своими врагами,
не вернулся в срок, богатырша отправилась к нему на вы¬
ручку.
«На рассвете она встала, надела на себя мужские одеж¬
ды, вооружилась и понеслась на поле битвы с тем, чтобы
или прийти Давиду на помощь, или взять его тело, попла¬
кать над ним и предать его земле». Хандут прискакала
на поле боя, но битва уже кончилась, и богатырша стала
боевым копьем переворачивать тела павших в поисках сво¬
его возлюбленного. За этим занятием ее и застал Давид,
решивший слегка отомстить красавице за побои, которые
от нее недавно претерпел. Он закрыл лицо платком и изме¬
ненным голосом сообщил девушке, что убил Давида и взял
себе его коня, а голову положил в сумку. Безутешная бога¬
тырша вызвала врага на единоборство:
«— Если ты убил Давида Сасунского, так убей и меня.
Только через мой труп ты сможешь проехать, я тебя не пущу.
Мы должны биться.
— Биться?.. Добро!

Кавказ	79
И завязался у них бой. Кони землю копытами взрыхли¬
ли, боевая пыль поднялась, небо затмила. Бойцы кружи¬
ли, взмахивали палицами — перевеса ни на чьей стороне
не было.
Давид бил шутя, Хандут била, не помня себя от ярости,
била насмерть.
Наконец Давид сказал:
—	Коней жалко! Давай врукопашную!
Сошли они с коней, сцепились. Давид повалил девушку,
коленом ее прижал.
—	Ой, удалец, не убивай меня! — взмолилась Хандут-ха-
тун. — Я — женщина!
Рассмеялся Давид.
—	Я знаю, что ты женщина! — сказал он. — Это я тебе ото¬
мстил за то, что ты меня — помнишь? — кулаком двинула
по лицу, так что кровь потекла».
Противники помирились, причем примирение было
настолько полным, что закончилось обручением. Но тут
в дело вмешалась другая богатырша, с которой любвеобиль¬
ный Давид имел неосторожность обручиться за некоторое
время до этого. Когда свадебный поезд Давида направлял¬
ся в его родной Сасун, путь ему преградила первая неве¬
ста Чымшкик-султан, которая готова была отстаивать свои
права с оружием в руках. Она заявила герою: «Почему ты
меня разлюбил? Коли так, должны мы с тобою биться.
Или я тебя убью и мы с Хандут останемся вдовами, или ты
меня убьешь и тогда женись себе на Хандут-хатун. Пока
я жива, тебе другой жены не видать, так ты и знай!»
Давид, оказавшийся в щекотливом положении, подумал:
«Если я стану биться с ней и убью, пойдет молва по свету:
Давид Сасунский убил женщину. Да и как мне сражать¬
ся с женщиной при Хандут-хатун?» В конце концов герой
испросил себе отсрочку на неделю и поклялся вернуться
для битвы, в которой должна была определиться его семей¬
ная жизнь. Впрочем, надежды Чымшкик-султан не оправ¬
дались, и она напрасно готовилась к бою: «как скоро Хан¬
дут-хатун заключила в свои объятия Давида, забыл он ту
клятву, что дал Чымшкик-султан, и не вспоминал о ней
ровно семь лет».

80	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
Не только сказочные, но и реальные горянки часто умели
владеть оружием. Так, учитель и по совместительству этно¬
граф К. Хачатуров, несколько лет проживший среди кур¬
дов и покумившийся с ними, уже в конце девятнадцато¬
го века писал:
«Жена курда заменяет курду товарища как в домаш¬
нем быту, так и на войне. Если мужчины отправляются
на войну, то дома женщины защищают скот и хозяйство.
Часто на курдские поселения, где нет мужчин, напада¬
ют другие, с ними враждебные, курдские племена, но тут
женщины поселения, с оружием в руках, выходят про¬
тив нападающих, и нередко грабители вынуждены бывают
ни с чем вернуться восвояси. Так, говорят, одна вооружен¬
ная курдинка может справиться с четырьмя вооруженны¬
ми мужчинами из другого народа... Если женщина не суме¬
ет защитить свое добро, то она лишается почета и уважения
своих единоплеменников. На дочери такой слабой мате¬
ри ни один молодой человек не согласится жениться. Этот
взгляд на женщин довольно древний, и таким образом
выработался среди курдов тип храбрых и бесстрашных жен¬
щин, которые ни в чем не уступают мужчинам».

Кельты
Древние кельты считали, что война — дело
весьма женское. Средневековый ирланд¬
ский текст, в котором вспоминаются дале¬
кие языческие времена, гласит:
«Работа, которую приходилось исполнять
лучшим из женщин, — это идти в битву и на поля сражений,
участвовать в стычках и жить в лагерях, биться и сражаться,
ранить и убивать. Она должна была на одном плече нести
мешок с провизией, на другом ребенка. Ее деревянное ко¬
пье у нее за спиной. Длина его была тридцать футов, и же¬
лезный серп был на его конце, его она запускала в волосы
женщины вражеского отряда. Муж ее шел позади нее, в ру¬
ках он нес кол, он бил ее, подгоняя в битву. Ибо в те вре¬
мена женская голова или две ее груди служили трофеями».
У авторов настоящей книги имеются немалые сомнения
в том, что войны между древними кельтами происходили
именно так, как это описано у средневекового защитника
прав женщин. Судя по другим источникам, мужчины-кель¬
ты были прекрасными воинами и в бой шли не только по¬
зади своих жен. И девятиметровое копье за спиной у жен¬
щины (или у кого бы то ни было другого) тоже вызывает
некоторые сомнения. Но тем не менее кельтские женщины
принимали самое активное участие в битвах. И даже в кельт¬
ском пантеоне войной (в разных ее проявлениях) ведали

82	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
многочисленные богини. Среди них неистовая Бадб, ядо¬
витая Немаин, злобная Фи, персонификация битвы — Маха.
Знатоками военного искусства были божества Ану и Каил-
лех Берри. Последняя, правда, в позднем фольклоре утра¬
тила своею божественную, а равно и воинскую сущность
и даже стала «монашенкой из Берри». Изменилась к лучше¬
му и главная богиня войны Морриган, или Морригу. В сред¬
ние века она превратилась в фею Моргану — часто злокоз¬
ненную, но все же не слишком воинственную и даже весьма
недурную собой. А было время, когда Морригу в обличье
старухи-ведьмы носилась над полями сражений. В поэме
о битве при Маг Рат (637 год) она вьется над головой героя
Домналла, сына Айнмире, предвещая ему победу:
Над головой его она вопила,
Подскакивала и металась ведьма,
Паря над копьями и над щитами;
О, то была седая Морригу.
Ирландцы отождествляли седую Морригу с серой воро¬
ной, обличье которой она нередко принимала. Кроме того,
богине-воительнице случалось становиться и другими жи¬
вотными: угрем, волчицей и даже столь мирным сущест¬
вом, как корова, точнее, «белая красноухая телка». Впрочем,
несмотря на свой возраст и почтенные седины, Морригу
не чуждалась радостей любви и при случае могла превратить¬
ся в рыжеволосую красавицу, которая проводила ночь с при¬
глянувшимся ей воином, а потом помогала ему на поле бра¬
ни. Интересно, что красавица эта ездила не на боевом коне
или колеснице, что было бы типично для воина, а верхом
на корове. Впрочем, древние ирландцы, как это ни странно,
не знали верховой езды — они освоили ее лишь к пятому веку
нашей эры, —хотя колесницами и пользовались.
Богини войны не только вдохновляли воинов на битву,
но и сражались сами. Так, в знаменитой Битве при Маг
Туиред, когда Племена Богини Дану покоряли Ирландию,
пала знаменитая Маха, дочь Эрнмаса. Она была сестрой
самой Морриган, иногда пользовалась ее именем (богиню
войны вместе с ее сестрами, Махой и Бадб, иногда называ-

Кельты
Кельты 	S3
ли «три Морриган»), и даже головы воинов, павших на поле
битвы, звались у ирландцев «желудями Махи». Но ни род¬
ство, ни боевое искусство не уберегли богиню: она пала
от руки некоего Балора.
«Книга захватов Ирландии» сообщает, что позднее, когда
очередные завоеватели, предки нынешних ирландцев,
во главе с сыновьями Миля приплыли из-за моря и вступи¬
ли в борьбу с Племенами Богини Дану, в битве при Слиаб
Мис «сражена была Скота, дочь фараона, правителя Егип¬
та, что приходилась супругой Эримону, сыну Миля». «Дочь
фараона», вероятно, появилась в тексте уже в средневеко¬
вье, когда ирландские монахи пытались как-то согласовать
ирландскую историю с мировой. К тому же для Древнего
Египта воинственные женщины нетипичны... Но откуда бы
ни происходила Скота, она была не единственной жен-
щиной-воином в войске Сыновей Миля — в той же битве
при Слиаб Мис погибла и некая Фас, жена Уна.
Ирландские сказания при описании едва ли не любой
битвы называют женские имена. Так, когда Кормак, сын
умершего короля Конхобара, в бою отстаивал свое право
на трон, в списке его соратников упомянуты несколько
женщин. Эти воинственные ирландки на равных бьются
с мужчинами. «Кайндлех, дочь Гаймгелта, женщина-воин,
приемная мать Кормака, пала у Муйне Кайндлиге от руки
Мане, сына Айлиля и Медб. Луан, сын Суанаха, пал у Ат
Луайн, отчего и зовется так этот брод. Буйдех, дочь Форге-
мена, сразила Луана...»
Древняя столица племени уладов, жившего на севе¬
ре Ирландии, Эмайн Маха, по преданию, была назва¬
на по имени воинственной королевы, завоевавшей власть
с оружием в руках. Об этом рассказывается в саге «Сва¬
товство к Эмер», входящей в уладский цикл ирландского
эпоса. В самой саге речь идет о временах уже почти истори¬
ческих — главный ее герой Кухулин жил примерно на рубе¬
же эр. Но вставной рассказ, которым Кухулин развлекает
своего возничего Лаэга, возвращаясь от невесты, переносит
читателя в далекую древность.
Некогда Ирландией правили «три короля из уладов».
Правили они по очереди, каждый по семь лет. Причем

64	Женщины-воины: от амазонок до куноити
смена власти обеспечивалась поручителями: семь друидов
связали королей магическими заклятиями, семь ученых-
филидов должны были в случае нарушения клятвы «возве¬
сти на них позор и поношение», семь вождей должны были
«изранить и убить их, коли не оставит один из них власть
через семь лет»... Короли, судя по всему, оказались долго¬
жителями, поскольку к каждому из них бразды правления
успели перейти трижды. Но потом один из королей, Аэд
Руад, то есть Аэд Рыжий, все-таки умер, сыновей у него
не было, и когда пришла его очередь править, дочь усопше¬
го властителя, носившая имя воинственной богини Махи
и прозвище Рыжеволосая, пожелала занять его место. Дру¬
гие короли возразили, ибо «не годится отдавать королев¬
скую власть женщине». «И тогда случилось между ними
сражение, и досталась в нем победа Махе. Семь лет после
того правила она страной».
Между тем умер второй король, по имени Дитор¬
ба. У него было пять сыновей, и они потребовали у Махи
передать им власть, ибо положенные ей семь лет истекли.
Но королева заявила, «что не отдаст власти, ибо не по пору¬
чительству добыла ее, но на поле битвы». Вопрос о престо¬
лонаследии был решен силой оружия, «и победила Маха,
истребив многих». Впрочем, неудачливых принцев побе¬
дительница пощадила и отослала «в пустынные места Кон¬
нахта» — государства на западе Ирландии, с которым улады
вели непрерывные войны.
Укрепив свою власть, королева решила выйти замуж.
Она выбрала в мужья третьего оставшегося в живых коро-
ля-соправителя. Поскольку вся троица правила в общей
сложности шестьдесят три года, а потом в течение семи лет
трон удерживала сама Маха, то жениху было уже по край¬
ней мере за восемьдесят. Но это не смутило рыжеволосую
королеву: сага говорит, что она «взяла... в мужья Кимбаета,
дабы стать предводительницей его войска».
После этого Маха отправилась в Коннахт проведать своих
прежних противников, сыновей Диторба. Дела у опаль¬
ных принцев, судя по всему, шли неважно, ибо королева,
прикинувшаяся прокаженной старухой, и «покрыв лицо
месивом из ржи и торфа», сумела тем не менее соблазнить

Кельты 	65
всех пятерых. Насилия почтенной старушке, подсевшей
к их очагу, принцы не чинили, они накормили ее мясом
и готовы были решить дело «по любви». Но злокозненная
королева не оценила порыва юношей. Она поочередно уво¬
дила их в лес и там почему-то вступала с каждым из прин¬
цев не в любовную, а в боевую схватку. Чем именно не уго¬
дили бедные юноши рыжеволосой властительнице, авторы
настоящей книги так и не поняли. Но она одолела их всех
и, «связав одним ремнем, отвела к уладам». Улады предло¬
жили убить пленников, но усовестившаяся Маха сказала,
что «это будет против правды короля». Она сделала прин¬
цев невольниками и заставила их построить стену вокруг
крепости, которая с тех пор была столицей Улада и носи¬
ла имя Эмайн Маха вплоть до ее разрушения в 323 году н.э.
Знаменитый герой Кухулин, рассказавший эту историю
своему вознице, сам учился воинскому мастерству у жен¬
щины, сражаться с женщинами ему тоже приходилось.
Причем первое столкновение героя с прекрасным полом
окончилась весьма бесславно. Совсем еще юный Куху¬
лин отправился в приграничные земли и убил своих пер¬
вых врагов. Когда мальчик возвращался обратно, жители
Эмайн Махи издали увидели колесницу с одиноким вои¬
ном, везущим окровавленные головы. Король уладов, Кон-
хобар, испугался, что ребенок еще не насытился битвой
и может продолжить резню в родном Уладе. Правда, юному
Кухулину еще не исполнилось и восьми лет, но у эпических
героев свои законы. Для того чтобы нейтрализовать воин¬
ственного ребенка без кровопролития, король выслал ему
навстречу «трижды пятьдесят обнаженныхженщин... чтобы
показали они ему свою наготу и срам». Юный воитель сму¬
тился и спрятал лицо, после чего его противницы «отняли
его от колесницы и погрузили в три чана с ледяной водой,
чтобы погасить его гнев».
Так Кухулин потерпел поражение от женщин. Впрочем,
для героя ирландского эпоса это было не слишком постыд¬
но. Ведь позднее Кухулин обучался военному делу именно
у женщины — богатырши Скатах. Судя по всему, Скатах
была лучшим мастером боевых искусств не только в Ирлан¬
дии, но и в окрестных государствах. Кухулин еще до ветре-

86	Женщины-воины: от амазонок до куноити
чи с богатыршей «славился своими боевыми приемами».
Однако некто Форгал заявил, что «если бы Кухулин отпра¬
вился в Шотландию к Домналу Милдемалу, то от того воз¬
величилось бы его боевое искусство, а если бы довелось
ему побывать у Скатах, дабы обучиться боевым приемам,
то превзошел бы он великих бойцов всей Европы». Зло¬
козненный Форгал мечтал спровадить героя из Ирлан¬
дии, чтобы тот не женился на его дочери, однако настав¬
ников он назвал верно. Кухулин прошел школу у Домнала,
который в том числе научил его «взбираться по воткнуто¬
му копью до самого наконечника и стоять на нем». Но и это
еще не было вершиной мастерства: Домнал и сам признал,
«что не закончено будет его обучение, если не побывает он
на севере у Скатах».
Обучение военному делу было поставлено у богатырши
на широкую ногу. Сага говорит о целом «лагере, где жили
воспитанники Скатах». Стал постигать богатырскую науку
и Кухулин. Когда его обучение уже подходило к концу,
«случилась распря между Скатах и чужими племенами,
что были под властью королевы по имени Айфе». Айфе
тоже славилась своим воинским мастерством, «...не было
в целом мире воительницы страшнее ее». Сначала добро¬
сердечная Скатах не хотела вмешивать своего юного учени¬
ка в военные разборки великих воительниц. Она «дала ему
сонный напиток, дабы не вступал он в сражение и не слу¬
чилось бы с ним беды». Но Кухулин быстро пробудился
и вышел на бой рядом с сыновьями Скатах. После несколь¬
ких побед, одержанных героем в единоборстве с лучшими
воинами Айфе, ему довелось сразиться с самой королевой.
Собственно, Айфе вызвала на поединок Скатах, но Куху¬
лин решил заменить свою наставницу. На честную победу
он не надеялся и решил пойти на хитрость.
«Выступил Кухулин навстречу Айфе, но перед боем поже¬
лал узнать, что для Айфе дороже всего на свете. И ответи¬
ла ему Скатах:
— Больше всего любит она своих двух коней, колесницу
и возничего.
Тогда сошлись на боевой тропе Кухулин и Айфе, и начал¬
ся между ними поединок. Разлетелось от ударов Айфе ору¬

Кельты 	87
жие Кухулина, и меч обломился у рукояти. Вскричал тут
Кухулин:
—	Горе! Возничий Айфе опрокинул коней и колесницу
в долине, и все они погибли!
Услышав это, обернулась Айфе, и тогда набросился
на нее Кухулин, обхватил ее тело под грудями и, взвалив
на себя, словно мешок, отнес к своему войску. Там опу¬
стил он ее на землю и занес над нею свой меч. И сказала
тут Айфе:
—	Жизнь за жизнь!
—	Исполни за то три моих желания, — отвечал ей Кухулин.
—	То, что ты пожелаешь, будет исполнено, — сказала
Айфе.
—	Вот каковы мои три желания, — молвил Кухулин, —
поручись перед Скатах, что никогда больше не будешь ты
с ней воевать, стань в эту же ночь моею перед входом в твою
собственную крепость и, наконец, принеси мне сына.
—	Обещаю тебе это, — сказала Айфе».
Знаменитая «амазонка» исполнила обещание, данное
победителю. Не исключено, что она сделала это достаточ¬
но охотно. Ведь про Кухулина было известно, что «превы¬
ше всех прочих любили его женщины Улада за ловкость
в играх, отвагу в прыжках, ясность ума, сладость речей, пре¬
лесть лица и ласковость взора. Семь зрачков было в гла¬
зах юноши — три в одном и четыре в другом, по семи паль¬
цев на каждой ноге да по семи на каждой руке. Многим
был славен Кухулин». Волосы у него были трех цветов: чер¬
ные, кроваво-красные и золотые. На щеках у него видне¬
лись четыре ямочки: «желтая с зеленой да голубая с крас¬
ной». Когда же герой «приходил в боевую ярость, один
глаз его так глубоко уходил внутрь головы, что журавль
не мог бы его достать, а другой выкатывался наружу, огром¬
ный, как котел, в котором варят целого теленка». Все это
настолько поразило воображение уладских женщин и дев,
что они не только влюблялись в него, но и «кривели на один
глаз ради сходства с ним, из любви к нему...». Так что Айфе,
хотя она и была побеждена, досталась завидная доля разде¬
лить любовь столь ослепительного героя, не рискуя во имя
этой любви окриветь.

88	Женщины-воины: от амазонок до куноити
Другой знаменитой противницей Кухулина была коро¬
лева Медб — владычица Коннахта, с которым родной Улад
Кухулина находился в состоянии постоянного соперничест¬
ва. Королева избрала себе в мужья некоего Айлиля, заявив:
«Как бы жила я с супругом трусливым, коли всегда побеж¬
даю в сражении, бою, поединке, где трус заслужил бы позор
и насмешки». Впрочем, хотя королева и выбрала мужа, рав¬
ного себе, но главенства в Коннахте она ему не уступила.
Вместе с мужем, а иногда и лично она руководит боевыми
действиями, а временами и сражается сама. Сага «Похище¬
ние быка из Куальнге» сообщает: «В ту же пору сразилась
Медб против Дун Собайрхе с Финдмор, женой Келтхайра,
убила ее и разорила Дун Собайрхе».
Когда королева Медб не поделила с жителями Улада зна¬
менитого быка из Куальнге, она посылает против Кухули¬
на шестерых своих бойцов, причем среди них были «трое
мужчин и три женщины». «Вступил с ними в битву Куху-
лин и поразил всех до единого». Сама Медб на единобор¬
ство с Кухулином выйти не рискнула и посылала против
него одного за другим своих лучших бойцов. Но в битвах ко¬
ролева участвовала. Воин Кетерн, вернувшись из сражения
и показывая свои раны лекарю Фингину, рассказывал о ней:
«Приблизилась ко мне женщина, высокая, прекрас¬
ная, длиннолицая, бледная, с золотистыми прядями волос.
На ней был пурпурный плаш, а в нем на груди золотая
заколка. Прямое остроконечное копье сверкало в ее руке.
Нанесла она мне эту рану, да и я легко ранил ее».
Интересно, что воинская слава Медб оказалась недол¬
говечна. Правда, саги сохранили рассказ о ее деяниях.
Но в мифологии ирландцев воинственная Медб к семна¬
дцатому веку превратилась в королеву Маб, повелитель¬
ницу фей. Шекспир писал о том, как скромно заверши¬
лась ее карьера:
Она родоприемница у фей,
А по размерам — с камушек агата
В кольце у мэра. По ночам она
На шестерне пылинок цугом ездит
Вдоль по носам у нас, пока мы спим.

Кельты 	69
В колесах — спицы из паучьих лапок.
Каретный верх — из крыльев саранчи.
Ремни гужей — из ниток паутины,
И хомуты — из капелек росы.
На кость сверчка накручен хлыст из пены,
Комар на козлах — ростом с червячка,
Из тех, которые от сонной лени
Заводятся в ногтях у мастериц.
Ее возок — пустой лесной орешек.
Ей смастерили этот экипаж
Каретники волшебниц — жук и белка...
Она в конюшнях гривы заплетает
И волосы сбивает колтуном,
Который расплетать небезопасно.
Перевод Б. Пастернака
Ирландский эпос рассказывал не только о воинствен¬
ных женщинах, но и о женщинах, которые, подобно ама¬
зонкам, жили вдали от мужчин. Но если амазонки, описан¬
ные античными авторами, нисколько этим не тяготились,
то жительницы кельтской Страны Женщин, судя по сагам,
регулярно появлялись в Ирландии и заманивали мужчин
в свою замечательную, но однополую страну. Страна эта
располагалась на островах, или на острове, далеко в море.
Там была «неведома горесть и неведом обман», там можно
было слушать «сладкую музыку» и пить «лучшее из вин»,
на лугах там паслись желто-золотые, красные и небесно¬
синие кони, а люди жили «без скорби, без печали, без смер¬
ти, без болезни, без дряхлости».
Радость вселяет страна эта
В сердце всякого, кто гуляет в ней,
Не найдешь ты там иных жителей,
Кроме одних женщин и девушек.
Но как ни была чудесна жизнь на волшебном острове, его
истомившиеся жительницы регулярно появлялись в Ирлан¬
дии и сладкими песнями манили мужчин за собой. И если

90	Женщины-воины: от амазонок до куноити
Кондла Красный прыгнул в стеклянную ладью к прекрас¬
ной незнакомке один, то его последователи уже отправля¬
лись в плавание целыми группами. Так, в саге «Плавание
Брана, сына Фебала» рассказывается о том, как вдогонку
за незнакомой красавицей отправился на Острова Женщин
король Бран, прихватив с собой «трижды девять мужей».
Правда, Бран и его спутники, погостив на острове, в конце
концов пустились в обратное плавание. Но есть основа¬
ния думать, что они заметно повлияли на демографическое
состояние Страны Женщин, и после их визита быт кельт¬
ских островных «амазонок» претерпел заметные изменения.
Говоря об амазонках из кельтских легенд, нельзя не упо¬
мянуть знаменитую Кольну-дону из одноименной поэмы
Оссиана. Правда, давно установлено, что поэмы древнего
кельтского певца Оссиана, сына Фингала, написал в девят¬
надцатом веке Джеймс Макферсон, который, будучи зако¬
ренелым сторонником романтизма, сделал таким же твер¬
докаменным романтиком и ни в чем не повинного кельта.
Но тем не менее хоть в какой-то мере Макферсон на древ¬
ние сказания опирался. В результате получился рассказ,
замешенный на облачных чертогах, белоснежных персях
и горных потоках. Но героиня этого рассказа носит коль¬
чугу и щит, поэтому авторы настоящей книги предлагают
историю Кольны-доны вниманию читателей.
Дочь короля Кольна-дона, чье имя означало «любовь
героев», жила на берегах «мятежного потока Кол-амона,
мрачного скитальца далеких долин». «Очи ее были звезды
блестящие, руки — белая пена потоков. Перси тихо вздыма¬
лись, словно волна океана зыбучая». Некто Тоскар оказался
в гостях у отца Кольна-доны, увидел деву, «осененную длин¬
ными кудрями», и любовь «сошла на смятенную душу его,
словно луч на океан мрачно-бурный». Однако столь бурные
чувства не подвигли героя на то, чтобы сделать предложе¬
ние, и он покинул замок красавицы. Через некоторое время,
когда Тоскар «устремился по следу косуль», т.е., говоря
простым языком, отправился на охоту, ему повстречался
«юноша со щитом и копьем без острия». Тоскар вспомнил
свою любовь и поинтересовался у юноши о судьбе «пре¬
красной владычицы арф». Юноша ответил, что «теперь ее

Кельты 	91
путь в пустынях с королевским сыном, с тем, кто сердцем
ее завладел, когда блуждало оно в чертоге». Тоскар решил
немедленно устремиться на битву с соперником, причем
так торопился, что не стал заезжать за доспехами и выхва¬
тил у юноши щит, которым тот старательно прикрывался.
Выяснилось, что незнакомцу было что прикрывать: Тос¬
кар увидел, как «...дивно вздымались пред ним перси девы,
белые, словно лебеди грудь, плывущей по быстро несущим¬
ся волнам». Оказалось, что это сама Кольна-дона гуляет
по лесу в полном боевом вооружении. Почему ее копье
было «без острия» и что она собиралась с ним делать, авто¬
рам настоящей книги неизвестно. В остальном же случай
с прекрасной королевной подтверждает обычай кельтских
дев пользоваться оружием и доспехами.
Подтверждается воинственность кельтских женщин и более
надежными источниками. Аммиан Марцеллин в четвертом
веке н.э. не без юмора писал о галлах: «Когда один из них
поссорится с другим и ему станет помогать его жена, кото¬
рая сильнее его и голубоглаза, то целая толпа чужезем¬
цев не справится с ними, особенно когда та, гневно отки¬
нув голову, скрежеща зубами и размахивая белоснежными
и могучими руками, начнет наносить кулаками и нога¬
ми удары не слабее снарядов катапульты, выбрасываемых
при помощи скрученных жил».
О королеве британского племени иценов Боудикке,
в 61 году поднявшей восстание против римлян, писали
историки Тацит и Дион Кассий. Наместником римской
провинции Британия в это время был Гай Светоний Пау¬
лин, проводивший агрессивную завоевательную политику.
Он, в частности, напал на остров Мону, где его встретило,
по словам Тацита, стоявшее в полном вооружении враже¬
ское войско, «среди которого бегали женщины; похожие
на фурий, в траурных одеяниях, с распущенными волосами,
они держали в руках горящие факелы; бывшие тут же друи¬
ды с воздетыми к небу руками возносили к богам молитвы
и исторгали проклятия». «Новизна этого зрелища» потряс¬
ла римлян, которые сражаться с женщинами как-то не при¬
выкли. Наконец, «вняв увещаниям полководца и побуждая

92	Женщины-воины: от амазонок до куноити
друг друга не страшиться этого исступленного, наполовину
женского войска, они устремляются на противника, отбра¬
сывают его и оттесняют сопротивляющихся в пламя их соб¬
ственных факелов».
Но не успели римляне закрепить свою победу на острове
Мону, как провинцию охватило новое возмущение. Король
иценов Прасутаг, бывший союзником римлян, для того
чтобы сохранить свой род, завещал королевство не толь¬
ко двум своим дочерям, но и римскому императору, назна¬
чив его сонаследником. Обычно римляне признавали такую
практику и оставляли правителям-наследникам по крайней
мере некоторую независимость. Но за дочерьми Прасутага
захватчики права наследования не признали. Тацит пишет,
что «вышло наоборот, и царство стали грабить центурионы,
а достояние — рабы прокуратора, как если бы и то, и другое
было захвачено силой оружия. Прежде всего была высече¬
на плетьми жена Прасутага Боудикка и обесчещены доче¬
ри; далее, у всех видных иценов отнимается унаследованное
от предков имущество (словно вся эта область была пода¬
рена римлянам), а с родственниками царя начинают обра¬
щаться, как с рабами».
В отместку боги послали римлянам самые зловещие зна¬
мения, центром которых стал захваченный ими город Каму-
лодун (современный Колчестер): «статуя Виктории в Каму-
лодуне безо всякой явной причины рухнула со своего места
и повернулась в противоположную сторону, как бы отсту¬
пая перед врагами. И впавшие в исступление женщины
стали пророчить близкую гибель; в курии камулодунцев
раздавались какие-то непонятные звуки, театр оглашал¬
ся воплями, и на воде в устье Тамезы явилось изображе¬
ние поверженной в прах колонии; Океан стал красным,
как кровь, и на обнаженном отливом дне виднелись очер¬
тания человеческих трупов».
Тем временем Боудикка, ставшая предводителем и зна¬
менем грядущего восстания, собирала племена британцев
для борьбы с завоевателями. Тацит пишет:
«Боудикка, поместив на колеснице впереди себя дочерей,
когда приближалась к тому или иному племени, восклица¬
ла, что британцы привыкли воевать под предводительством

Кельты 	93
женщин, но теперь, рожденная от столь прославленных
предков, она мстит не за потерянные царство и богатства,
но как простая женщина за отнятую свободу, за свое изби¬
тое плетьми тело, за поруганное целомудрие дочерей. Раз¬
нузданность римлян дошла до того, что они не оставля¬
ют неоскверненным ни одного женского тела и не щадят
ни старости, ни девственности. Но боги покровительствуют
справедливому мщению: истреблен легион, осмеливший¬
ся на битву; остальные римляне либо прячутся в лагерях,
либо помышляют о бегстве. Они не выдержат даже топота
и кликов столь многих тысяч, не то что их натиска и ударов.
И если британцы подумают, сколь могучи их вооружен¬
ные силы и за что они идут в бой, они убедятся, что в этом
сражении нужно победить или пасть. Так решила для себя
женщина; пусть же мужчины цепляются за жизнь, чтобы
прозябать в рабстве».
Войска восставших разгромили Камулодун, сожгли
недавно основанный римлянами Лондиниум (Лондон)
и Веруламиум (Сент-Олбанс). Всего в трех городах было
убито около семнадцати тысяч человек. Боудикка не брала
пленных и вела войну с исключительной жестокостью.
Тацит пишет: «...Восставшие не знали ни взятия в плен,
ни продажи в рабство, ни каких-либо существующих
на войне соглашений, но торопились резать, вешать, жечь,
распинать, как бы в предвидении, что их не минует воз¬
мездие, и заранее отмщая себя». Впрочем, королеву иценов
можно если не оправдать, то понять. Но ее триумф длился
недолго. Римские легионы разгромили восставших, среди
которых, по утверждению Тацита, было «больше женщин,
чем боеспособных мужей». Сама Боудикка «лишила себя
жизни ядом».
Интересно, что на территории Британии сражались
не только местные женщины. К изумлению истори¬
ков, раскопки в Бруэме (графство Камбрия) обнаружили
останки двух вооруженных женщин, по-видимому, воевав¬
ших в составе римских вспомогательных войск. Сами рас¬
копки были проведены еще в 60-х годах двадцатого века,
но детальное изучение материала стало возможным толь¬
ко в начале века двадцать первого. Женщины были сожже-

94	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
ны на погребальных кострах. Их возраст приблизитель¬
но оценивается между двадцатью и сорока пятью годами.
Помимо обычных украшений и посуды, в одном из погре¬
бений были найдены кости лошади и в обоих — обкладки
ножен. Захоронения датируются примерно между 220-м
и 300 годом. Историки предполагают, что воительницы
пришли в Британию с берегов Дуная. Именно оттуда, судя
по другим находкам и сохранившимся надписям, проис¬
ходили сарматские нумерии — вспомогательные подраз¬
деления римской армии. А поскольку женщины сарма¬
тов славились независимым и воинственным нравом и,
как мы уже упоминали в главе «Степь», сражались нарав¬
не со своими мужьями и братьями, нетрудно допустить,
что сарматские «амазонки» могли завербоваться и в рим¬
скую армию.
Но таких женщин, конечно, были единицы (всего,
по оценке современных историков, в Британию было
переведено пять с половиной тысяч сарматов). Значитель¬
но больше воительниц на Британских островах входило
в состав местных армий. Так, в Ирландии воинская повин¬
ность для женщин была уничтожена только в конце седьмо¬
го века стараниями монаха Адамнана (или Адомнана), впо¬
следствии причисленного к лику святых.
Средневековый текст гласит, что однажды Адамнан и его
мать Роннат путешествовали по Ирландии. Монах предло¬
жил матери понести ее на спине, но та отказалась от помо¬
щи, объяснив свой отказ тем, что Адамнан — непочтитель¬
ный сын. «Кто может быть почтительнее меня! — возопил
монах. — Я надел на грудь кушак, чтобы переносить тебя
с места на место, оберегая от грязи и воды. Я не знаю долга,
который мужчина мог бы выполнить для своей матери
и который я не выполнил бы». Из дальнейшего разгово¬
ра выяснилось, что единственное, чего Адамнан не делал
для своей матери, — это не пел, ибо был полностью лишен
голоса. Но для того чтобы компенсировать этот недостаток
и ублажать свою родительницу музыкой, он завел губную
гармошку. Однако Роннат была непреклонна: «Твоя испол¬
нительность хороша, но это не тот долг, которого я жажду;
ты должен для меня освободить женщин от боевых сты¬

Кельты 	95
чек и жизни в военных лагерях, от сражений и битв, от ран
и убийств...»
Тем временем монах и его мать подошли к полю, где
в это время как раз шла битва с участием женщин. Здесь
они увидели «самое трогательное и жалостное: голову жен¬
щины, лежащую отдельно от тела, и ее маленького ребенка
на груди у тела, по одной щеке у него текла струйка моло¬
ка, а по другой — струйка крови». Опечаленный монах при¬
ложил голову женщины на место, сотворил крестное зна¬
мение, и незнакомка ожила. Сам же Адамнан, понукаемый
матерью, написал закон, так называемый «закон Адамнана»,
освобождающий женщин от воинской службы и защищаю¬
щий их, детей и монахов от произвола во время военных
действий. Закон этот был принят на собрании кельтских
и пиктских вождей в 697 году.

Германцы и скандинавы
Знаменитый датский летописец Саксон Грамма¬
тик, живший на рубеже двенадцатого и тринадца¬
того веков, в своей обширной хронике «Деяния
данов» писал о том, что в былые времена среди
его соотечественников нередко встречались жен¬
щины, которые «одевались, чтобы выглядеть, как мужчи¬
ны, и посвящали почти все мгновения своих жизней поиску
войны». Эти женщины «забыли о своем природном поло¬
жении» и не были отравлены «инфекцией роскоши». Они
«предпочитали войну объятиям, вкус крови предпочитали
поцелуям и армию предпочитали амурам. Они посвяща¬
ли копьям свои руки, созданные для ткацкого станка, они
поражали своими пиками мужчин, которых могли бы смяг¬
чать своими взорами, они думали о смерти, а не о любви».
Летописцу, конечно, виднее, тем более что его отделяло
от датских «амазонок» значительно меньше веков, чем авто¬
ров настоящей книги. И все же возьмем на себя смелость
считать, что знаменитый датчанин несколько польстил
(или наоборот?) своим соотечественницам. Женщины гер¬
мано-скандинавских народов воевали реже, чем, напри¬
мер, женщины кельтов. Для них война была исключением,
а не правилом. Воинственные валькирии, конечно, носи¬
лись по небу на своих боевых конях, но обычно германские
дамы придерживались знаменитой формулы «трех “К”» —

Германцы и скандинавы 	97
«Kinder, Kiiche, Kirche» — «дети, кухня, церковь». Формула
эта, как вычитали авторы настоящей книги в «Энциклопе¬
дическом словаре крылатых слов и выражений», изначаль¬
но включала в себя четвертую «К», «Kleider» — наряды.
Авторство ее принадлежит, конечно, не Саксону Грамма¬
тику и даже не Бисмарку, которому ее обычно приписыва¬
ют, а последнему германскому императору Вильгельму II
Гогенцоллерну. Сформулировано знаменитое прави¬
ло было примерно на полторы-две тысячи лет позже тех
времен, о которых ведут речь Саксон Грамматик и авторы
настоящей книги. Неизвестно, насколько древние герман¬
ки увлекались нарядами; церковь они в те времена посе¬
щать еще, конечно, не могли, хотя в религиозной жизни
участвовали и даже нередко исполняли роль прорицатель¬
ниц. Что же касается «детей», «кухни» и прочих семейных
ценностей, то они для германских и скандинавских жен¬
щин, безусловно, всегда стояли во главе угла.
Правда, в древности при вступлении в брак германские
невесты получали от своих мужей в подарок не кольца,
не наряды и даже не кухонную утварь, а полный набор бое¬
вого вооружения. Но пользоваться этими подарками жен¬
щинам, как правило, не приходилось, и они имели значе¬
ние чисто ритуальное. По крайней мере об этом с полной
уверенностью пишет на рубеже первого и второго веков н.э.
римский историк Тацит:
«Приданое предлагает не жена мужу, а муж жене.
При этом присутствуют ее родственники и близкие и осмат¬
ривают его подарки; и недопустимо, чтобы эти подарки
состояли из женских украшений и уборов для новобрачной,
но то должны быть быки, взнузданный конь и щит с фра-
меей (дротик. — О. И.) и мечом. За эти подарки он получает
жену, да и она взамен отдаривает мужа каким-либо оружи¬
ем; в их глазах это наиболее прочные узы, это — священ¬
ные таинства, это — боги супружества. И чтобы женщина
не считала себя непричастной к помыслам о доблестных
подвигах, непричастной к превратностям войн, все, зна¬
менующее собою ее вступление в брак, напоминает о том,
что отныне она призвана разделять труды и опасности мужа

96	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
и в мирное время, и в битве, претерпевать то же и отважи¬
ваться на то же, что он; это возвещает ей запряжка быков,
это конь наготове, это — врученное ей оружие. Так подобает
жить, так подобает погибнуть; она получает то, что в цело¬
сти и сохранности отдаст сыновьям, что впоследствии полу¬
чат ее невестки и что будет отдано, в свою очередь, ее вну¬
кам».
Германские жены сопровождали своих мужей на войну.
Правда, в битву они, как правило, не шли, но их близость
вдохновляла бойцов. Тацит пишет: «...К матерям, к женам
несут они свои раны, и те не страшатся считать и осматри¬
вать их, и они же доставляют им, дерущимся с неприяте¬
лем, пищу и ободрение... Как рассказывают, неоднократно
бывало, что их уже дрогнувшему и пришедшему в смяте¬
ние войску не давали рассеяться женщины, неотступно
молившие, ударяя себя в обнаженную грудь, не обрекать
их на плен, мысль о котором, сколь бы его ни страшились
для себя воины, для германцев еще нестерпимее, когда дело
идет об их женах... Ведь германцы считают, что в женщинах
есть нечто священное и что им присущ пророческий дар,
и они не оставляют без внимания подаваемые ими советы
и не пренебрегают их прорицаниями».
Впрочем, при необходимости германские женщины
не ограничивались советами, но брали в руки оружие. Рим¬
ский историк Флор в своей книге «Эпитомы» описывал
решающую битву римского полководца Гая Мария с ким-
врами в 102 году до н.э. Вообще Флор, как и подобает рим¬
лянину, варваров не жаловал и некоторые действия про¬
тивника объяснял «варварской глупостью». Но о женщинах
кимвров даже он пишет с уважением:
«Битва с женами варваров была не менее жестокой,
чем с ними самими. Они бились топорами и пиками, поста¬
вив телеги в круг и взобравшись на них. Их смерть была
так же впечатляюща, как и само сражение. Когда отправ¬
ленное к Марию посольство не добилось для них свобо¬
ды и неприкосновенности — не было такого обычая, — они
задушили своих детей или разорвали их на куски, сами же,
нанося друг другу раны и сделав петли из своих же волос,
повесились на деревьях или на оглоблях повозок».

Германцы и скандинавы 	99
Во второй половине третьего века римский импера¬
тор Аврелиан праздновал триумф, отмечавший его побе¬
ды в нескольких войнах сразу. Это был, как писал пример¬
но век спустя неизвестный автор книги «Жизнеописания
Августов», триумф «над Востоком и над Западом». В том
числе Аврелиан отмечал и свою победу над готами. Поэто¬
му среди пленных «вели и десять женщин, которые сража¬
лись в мужской одежде среди готов и были взяты в плен,
тогда как много других женщин было убито; надпись ука¬
зывала, что они из рода амазонок: впереди несли надписи,
указывавшие названия племен».
По поводу «рода амазонок» триумфатор, видимо, решил
себе польстить — куда бы ни помещали античные авто¬
ры мифических амазонок, но среди германцев их до тех
пор явно не наблюдалось. Вероятно, в плен к римлянам
попали готские женщины из обоза, которые, по традиции,
взяли в руки оружие, когда положение стало угрожающим.
Но гордому римлянину показалось, что победа над «ама¬
зонками» будет выглядеть более достойно. Тем более
что по поводу этого триумфа ему уже пришлось выслушать
упреки, связанные с сирийской царицей Зенобией: «Неко¬
торые упрекали его в том, что он, храбрейший муж, вел
в своем триумфе женщину, словно какого-то полковод¬
ца». Впрочем, воительница Зенобия действительно была
выдающимся полководцем и прекрасным солдатом. Она
не только руководила боевыми действиями, но и бывала
на солдатских сходках, «которые она всегда посещала, слов¬
но мужчина». Она появлялась перед солдатами, «набросив
себе на плечи императорский военный плащ... со шлемом
на голове». Она скакала на конях, совершала пешие похо¬
ды со своими пехотинцами, «охотилась... со страстностью
испанцев» и «часто пила с вождями». Император Аврели¬
ан писал о ней:
«Слышу, отцы сенаторы, что меня упрекают, говорят,
что вести Зенобию в моем триумфе было делом, не достой¬
ным мужчины. Право, те, кто упрекает меня, не находи¬
ли бы для меня достаточных похвал, если бы знали, что это
за женщина, как разумны ее замыслы, как непреклонна
она в своих распоряжениях, как требовательна по отно¬

100	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
шению к воинам, как щедра, когда этого требует необхо¬
димость, как сурова, когда нужна строгость. Могу сказать,
ее достижением было то, что Оденат (пальмирский царь,
муж Зенобии. — О. И.) победил персов и, обратив в бегство
Сапора, дошел до самого Ктесифона. Могут утверждать,
что все восточные народы и египтяне испытывали такой
страх перед этой женщиной, что ни арабы, ни сарацины,
ни армяне не смели пошевельнуться».
Но вернемся к германцам, а именно к славному народу
лангобардов, о котором в восьмом веке подробно писал
их историк, Павел Диакон.
Павел Диакон, как и триумфатор Аврелиан, тоже допу¬
скает мысль, что «в самых глухих местах Германии» суще¬
ствует племя амазонок, хотя это и представляется ему
маловероятным. С ними, по преданию, сражался один
из легендарных королей лангобардов — Ламиссион. Впро¬
чем, история этого монарха с самого начала полна изуми¬
тельных событий.
Диакон сообщает, что примерно в четвертом веке нашей
эры, в правление короля Агельмунда, «некая блудница
родила одновременно семь младенцев, и жестокая мать,
отказавшись от них, бросила их, как зверей, в водоем». Тех,
кто усомнился в возможности родить семерых детей одно¬
временно, историк отсылает к «старым историям», утвер¬
ждая, что и девять детей «сразу» родить нетрудно — «подоб¬
ное чаще всего случалось у египтян». Проезжавший мимо
этого водоема Агельмунд вытащил одного из младенцев
и, «движимый милосердием, предсказал ребенку великое
будущее».
Король не обманулся в своих ожиданиях насчет мальчи¬
ка, которому дали имя Ламиссион (от слова «лама» — водо¬
ем). «Возмужав, он превратился в столь крепкого юношу,
что сделался самым воинственным и после смерти Агель¬
мунда стал править королевством». Однажды, когда Ламис-
сиону во главе своего войска довелось пересекать реку,
«амазонки запретили им переход». Спор двух племен
(и полов) постановили разрешить поединком между коро¬
лем и одной из женщин: «было условлено, что если амазон¬

Германцы и скандинавы 	Ю1
ка победит Ламиссиона, то лангобарды отступят, а если ее
победит Ламиссион, как и случилось, то они разрешат им
свободно переправиться через реку». Поединок проходил
в воде, и Ламиссион, как истинный сын водной стихии,
победил: «сразился в реке с самой храброй из них, убил ее
и этим... добыл большую славу лангобардам» — очевидно,
воинственные женщины считались у германцев серьезны¬
ми противниками.
Впрочем, описав подвиг короля лангобардов, летописец
тут же подвергает его, а заодно и само существование амазо¬
нок вполне обоснованному сомнению. Он пишет: «Но оче¬
видно, что этот рассказ недостоверен. Ведь все, кто сведущ
в древней истории, знают, что народ амазонок, даже если
существовал когда-то давно, исчез, а если подобный род
женщин и сохранился до этого времени, то историки его
не знали или едва могли описать. Но все же я от некоторых
слышал, что до сегодняшнего дня в самых глухих местах
Германии существует этот народ».
Интересно, что тот же Павел Диакон, рассказывая о про¬
исхождении народа лангобардов, приводит миф о том,
как женщины их предшественников винилов уподоби¬
ли себя мужчинам, завязав свои длинные волосы под под¬
бородками наподобие бороды. Возможно, древним вои¬
тельницам германских племен действительно приходилось
с помощью столь нехитрого маскарада вводить в заблужде¬
ние противников. Но согласно Павлу Диакону, это было
сделано для того, чтобы обмануть самого бога Годана
(Одина). Правда, в изложении летописца не вполне понят¬
но, почему будущие лангобарды не могли в этой ситуации
обойтись силами, точнее, бородами самих мужчин. Но эта
история, видимо, все же заслуживает доверия, поскольку,
кроме Павла, ее излагает и анонимный автор текста «Про¬
исхождение народа лангобардов»:
«Существует остров, называемый Скадан, это значит
“на севере”, и там живут многие народы. Между ними был
небольшой народ, который звали винилами, и у них была
женщина, именем Гамбара, у нее было двое сыновей; один
звался Ибор и другой — Айо. Вместе со своей матерью Гам-
барой властвовали они над винилами. Но поднялись про¬

102	Женщины-воины: от амазонок до куноити
тив них герцоги вандалов, именами Амбри и Асси, вместе
с их народом и молвили винилам: “Или платите нам дань,
или готовьтесь к войне и сражайтесь с нами”. На это отве¬
тили Ибор и Айо с их матерью Гамбарой и рекли: “Для нас
лучше снарядиться к битве, нежели платить дань вандалам”.
И взмолились тогда Амбри и Асси, герцоги вандалов, Одину,
дабы дал он им победу над винилами. Один, отвечая, ска¬
зал: “Кого первым увижу я при восходе солнца, тому и при¬
сужу победу”. В то же время просила и Гамбара и оба ее
сына Ибор и Айо, что были князьями винилов, Фрейю, су¬
пругу Одина, чтоб помогла она винилам. И дала Фрейя со¬
вет: когда начнет вставать солнце, должны прийти винилы,
и их женщины должны счесать свои волосы на лицо на ма¬
нер бород и прийти со своими мужьями. И обошла, когда
посветлело небо и солнце должно было всходить, Фрейя, су¬
пруга Одина, вокруг кровати, в которой лежал ее муж, и по¬
вернула его лицо на восход, и разбудила его. И когда открыл
он глаза, то увидел винилов и их женщин, чьи волосы ви¬
сели перед лицом. И сказал он: “Кто эти длиннобородые
(Langbaerte)?” И сказала Фрейя Одину: “Господин, ты дал
им имя, дай же теперь им и победу”. И дал он им победу, так
что защищались они по совету его и одержали победу. С того
времени стали винилы зваться лангобардами (Langobarden)».
Надо отметить, что Фрейя (кстати, чаще ее называют
женой не Одина, а Ода) в этой ситуации взяла на себя
несвойственные ей функции. В германо-скандинавской
мифологии войной ведали боги-мужчины и валькирии
(которые были низшими божествами или даже смертны¬
ми девушками). Высшие боги-асы сражались сами, веда¬
ли людскими войнами и готовились к последней, зара¬
нее обреченной на поражение битве с хтоническими
чудовищами — Рагнарёку. Для этой битвы Один и собирал
в своих чертогах — Вальгалле — погибших воинов эйнхе-
риев. Жены асов в военные дела не вмешивались. Хотя
Снорри Стурлусон в «Младшей Эдде» и говорит о богах-
асах: «Но и жены их столь же священны, и не меньше
их сила», — эту силу богини предпочитали употреблять
в мирных целях.

Германцы и скандинавы 	103
Правда, сама Фрейя, ведавшая плодородием, красотой
и любовью, имела одно на первый взгляд странное, проти¬
воречащее ее основным занятиям пристрастие. В своих чер¬
тогах она тоже собирала павших воинов, деля убитых попо¬
лам с Одином. Снорри пишет: «Владения ее на небе зовутся
Фолькванг (Поле боя. — О. И ). И когда она едет на поле
брани, ей достается половина убитых, а другая половина
Одину». Снорри вторит «Старшей Эдде», которая сообща¬
ет о Фолькванге:
...Там Фрейя решает,
где сядут герои;
поровну воинов,
в битвах погибших,
с Одином делит.
Но противоречие, связанное с тем, что богиня любви
и плодородия ездит по полю битвы и собирает себе армию, —
лишь кажущееся. Ведь в чертоги Фрейи попадали не только
воины, но и девушки, умершие до замужества. Таким обра¬
зом, Фрейя превращала свои палаты не в казарму, а ско¬
рее в «дом свиданий». В. Петрухин в книге «Мифы древ¬
ней Скандинавии» пишет: «Эти занятия Фрейи, связанные
с загробным миром, кажутся далекими от культа плодо¬
родия и любви, но в действительности она покровитель¬
ствует любви и на том свете...» Да и по полю битвы Фрейя
ездит не на боевых конях, а на двух кошках, впряженных
в колесницу... Таким образом, единственная германо-скан¬
динавская богиня, имевшая, на первый взгляд, отношение
к войне, оказывается существом сугубо мирным.
Правда, в так называемом втором Мерзебургском
заклинании (заговоре, написанном на рубеже тысячеле¬
тий и направленном против хромоты коня) упоминается
некая богиня Синтгунт, имя которой переводится как «(в)
пути битву (имеющая)». Богиню эту отождествляют с солн¬
цем; в заклинании она вместе с другими богами и богиня¬
ми должна была ограждать «от вывиха кости, и от вывиха
крови, и от вывиха сустава: кость к кости, кровь к крови,
сустав к суставу да приклеятся». Но на какую именно битву

104	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
намекало имя богини-целительницы и чем она, кроме лече¬
ния лошадей, должна была в этой битве заниматься — неиз¬
вестно.
Упоминается в «Младшей Эдде» и некая сверхъесте¬
ственная старуха Элли — мастер борьбы. С ней вступает
в единоборство Тор — второй по значимости бог пантеона,
знаменитый боец, защитник богов и людей от великанов.
«...Чем больше силился Тор повалить старуху, тем крепче
она стояла. Тут стала наступать старуха, и Тор еле удержал¬
ся на ногах. Жестокою была схватка, да недолгою: упал Тор
на одно колено». Но потом выяснилось, что Тор зря старал¬
ся —старуха была непобедима, ведь она воплощала отнюдь
не воинские доблести, а старость, бороться с которой бес¬
полезно. Поэтому приравнять ее к богиням, имеющим
хотя бы отдаленное отношение к войне и битвам, можно
лишь с очень большой натяжкой.
Но мирный нрав германо-скандинавских богинь с лих¬
вой искупался характером и обычаями дев-воительниц
валькирий. Правда, валькирии — не только воительни¬
цы. Снорри пишет, что они «прислуживают в Вальгал¬
ле, подносят питье, смотрят за всякой посудой и чашами».
Но кроме того, «Один шлет их во все сражения, они изби¬
рают тех, кто должен пасть, и решают исход сражения».
Недаром слово «валькирия» переводится как «выбираю¬
щая убитых».
В «Старшей Эдде», в «Речах Гримнира», Один говорит:
Христ и Мист
пусть рог мне подносят,
Скеггьёльд и Скёгуль,
Хильд и Труд,
Хлёкк и Херфьётур,
Гейр и Гейрёлуль,
Рандгрид и Радгрид
и Регинлейв тоже
цедят пиво эйнхериям.
Имена некоторых валькирий неясны, другие — подда¬
ются расшифровке. Так, Хильд означает «битва», Труд —

Германцы и скандинавы 	105
«сила», Хлёкк — «шум», «битва», Херфьётур — «путы войска».
Есть и не слишком воинственные имена: Христ значит
«потрясающая», а Мист — «туманная». Кроме того, Снор¬
ри называет еще трех валькирий: Гунн (битва), Рота (сею¬
щая смятение) и Скульд (долг). Последняя по совмести¬
тельству является младшей из норн — богинь, прядущих
нити судьбы.
Остальные валькирии тоже не чужды рукоделия, хотя
и достаточно своеобразного. «Сага о Ньяле» рассказы¬
вает о том, как в 1014 году, в день битвы при Клонтар-
фе (в которой король Ирландии Бриан ценой собствен¬
ной жизни победил норманнского конунга Сигтрюгга и его
союзников), некто Дёрруд увидел, что двенадцать всадни¬
ков подъехали к дому, где женщины занимаются рукодели¬
ем, и вошли внутрь. «Он подошел к этому дому, заглянул
в окошко и увидел, что там внутри сидят какие-то женщи¬
ны и ткут. У станка вместо грузил были человеческие голо¬
вы, утком и основой были человеческие кишки, нить под¬
бивалась мечом, а вместо колков были стрелы». Ткачихи
пели:
Соткана ткань
Большая, как туча,
Чтоб возвестить
Воинам гибель.
Окропим ее кровью.
Накрепко ткань,
Стальную от копий,
Кровавым утком
Битвы свирепой
Ткать мы должны.
Сделаем ткань
Из кишок человечьих.
Вместо грузил
На станке черепа,
А перекладины —
Копья в крови.
Гребень —- железный,

106	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
Стрелы — колки.
Будем мечами
Ткань подбивать.
Валькирии далее сообщили, что ткут боевой стяг, «мечи об¬
нажив», и что им предстоит выбирать, «кто в сече погибнет».
Они предсказывают итог предстоящей битвы, пророчат
смерть «Бриану-конунгу» и сообщают, что «Сигурда-ярла
копья пронзят». Впрочем, валькирии не только сеют смерть —
они же обещают защитить жизнь конунга Сигтрюгга.
Страшно теперь
Оглянуться. Смотри!
По небу мчатся
Багровые тучи.
Воинов кровь
Окрасила воздух, —
Только валькириям
Это воспеть!
Интересно, что валькирии, как некогда амазонки, не
пользовались седлами. Они пели:
Мечи обнажив,
На диких конях,
Не знающих седел,
Прочь мы умчимся.
Только амазонки греческих мифов ездили без седел
по той причине, что седла еще не были изобретены. А поче¬
му ездили таким неудобным образом валькирии — в эпоху,
когда уже существовали не только седла, но и стремена, —
остается загадкой... Завершив работу, воинственные ткачи¬
хи «разодрали свою ткань сверху донизу и порвали ее в кло¬
чья, и каждая из них взяла то, что у нее осталось в руке».
Потом они «сели на коней и ускакали, шестеро — на юг
и шестеро — на север».
Надо отметить, что, хотя основным занятием вальки¬
рий была забота о сражающихся и павших воинах, сами

Германцы и скандинавы 	107
они тоже могли принимать участие в битвах. Об этом гово¬
рит, например, такой эпизод. Когда конунгу Хельги одна¬
жды в целях конспирации пришлось переодеться рабыней
и молоть зерно на ручной мельнице, его недруги обрати¬
ли внимание на то, что рабыня вертит жернова с отнюдь
не женской силой. На что один из присутствующих воз¬
разил:
Дива тут нет,
что грохочет основа, —
конунга дочь
жернов вращает;
носилась она
над облаками,
сражаться могла,
как смелые викинги,
прежде чем Хельги
в плен ее взял...
В песнях «Старшей Эдды» повествуется о валькирии
Сигрдриве, которая, надев кольчугу, спит на горе в ограде
из щитов. Валькирия рассказала разбудившему ее Сигур-
ду, что она нарушила приказ Одина и в бою отдала побе¬
ду не тому, кому велел верховный бог. Один обещал победу
старому конунгу Хьяльм-Гуннару, а Сигрдрива пожале¬
ла его противника Агнара, которого «никто не хотел взять
под свою защиту». Добросердечная валькирия спасла неза¬
дачливого Агнара (причем совершенно бескорыстно, ибо
ни о какой любви у них речь не шла), а Хьяльм-Гунна-
ра погубила. За это Один «уколол ее шипом сна и сказал,
что никогда больше она не победит в битве и что будет
отдана замуж». Против замужества как такового вальки¬
рия ничего не имела, но она «дала обет не выходить замуж
ни за кого, кто знает страх», после чего перспективы брака
для нее отодвинулись на неопределенное время.
Видимо, воина, который совсем не знал бы страха, найти
было достаточно трудно, поскольку о замужестве Сигрдри-
вы далее ничего не говорится. Но в следующих песнях
«Эдды» Сигрдрива каким-то неуловимым образом пре-

108	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
вращается в деву-воительницу Брюнхильд, которая живет
в доме своего брата Атли. Атли предупредил сестру, что она
получит свою долю наследства только в том случае, если
выйдет замуж. Воительница пришла в смятение:
...Убивать ли бойцов мне?
Кольчугу надев,
Разить ли дружинников
Брату в подмогу?
В конце концов Брюнхильд выполняет волю брата
и выходит замуж. Но в результате козней и путаницы
в мужья ей достается не великий герой Сигурд, о котором
мечтала воинственная невеста, а некто Гуннар, который
хотя и был знатным конунгом, но подвигов, равных подви¬
гам Сигурда, не совершал. После того как Сигурд, кото¬
рый волею судьбы стал мужем другой женщины, погиба¬
ет, Брюнхильд надевает кольчугу и пронзает себя мечом.
По дороге в Хель, царство мертвых, она вспоминает,
как была валькирией, — теперь «Эдда» отождествляет ее
с героиней песен о Сигрдриве.
Этот же сюжет лег в основу «Саги о Вёльсунгах», записан¬
ной в тринадцатом веке. Здесь опальная валькирия Брюн¬
хильд, дочь и сестра конунгов, — не только воительница,
но и в рукоделии «она искуснее всех женщин». Ей были
ведомы «руны и прочие знания на всякие случаи жизни».
При этом она «носила шлем и броню и ходила в бой», имя
ее происходит от слов «брюн» — «броня» и «хильд» — «бит¬
ва». Она называла себя «девой щита» и так говорила о себе:
«...ношу я шлем с конунгами ратей; им прихожу я на по¬
мощь, и мне не наскучили битвы... Сражалась я в битве вме¬
сте с русским конунгом, и окрасились доспехи наши люд¬
ской кровью, и этого жаждем мы вновь».
«Песнь о нибелунгах», написанная на схожий сюжет
в эпоху победившего христианства, уже не могла счи¬
тать Брюнхильд (в русском переводе «Брюнхильда») валь¬
кирией. Ни Вальгаллы, ни Одина, собирающего воинов
для последней битвы богов, к этому времени уже не было.
Не было и валькирий, по небу же теперь летали только анге¬

Германцы и скандинавы 	109
лы. Поэтому в «Песни о нибелунгах» Брюнхильда — вполне
земная женщина. Но воинственность ее от этого не умень¬
шается, скорее наоборот. И валькирии, которые помимо
прочего прислуживали эйнхериям, разливали пиво и охот¬
но одаривали героев своей любовью, кажутся скромными
девочками на фоне норовистой богатырши.
Царила королева на острове морском,
Была она прекрасна и телом, и лицом,
Но женщины сильнее не видел мир досель.
Она могла, метнув копье, насквозь пробить им цель
И, бросив тяжкий камень, прыжком его догнать.
В трех состязаньях с нею был верх обязан взять
Любой, кто к королеве посвататься решался,
Но, проиграв хотя б одно, он головы лишался.
Король Гунтер, мечтавший о браке с воинственной
королевой и готовый рискнуть головой, едва не отказал¬
ся от поединка, когда увидел, как Брюнхильда снаряжает¬
ся на битву:
Хоть щит ее широкий из золота и стали
Четыре сильных мужа с натугой поднимали
И был он посредине в три пяди толщиной,
Справлялась с ним играючи она рукой одной.
...Затем велела дева копье себе подать.
Она его умела без промаха кидать.
Огромно было древко тяжелого копья
И остры наконечника каленые края.
На то копье железа истратили немало —
Четыре с половиной четверика металла.
Три воина Брюнхильды несли его с трудом,
И горько пожалел король о сватовстве своем.
Державный Гунтер думал: «Да что же здесь творится?
Сам черт живым не выйдет из рук такой девицы...»

110	Женщины-воины: от амазонок до куноити
Трудно сказать, что бы случилось в этой ситуации с чер¬
том, но Гунтер, во всяком случае, не сносил бы головы,
если бы не его друг Зигфрид, который, укрывшись пла¬
щом-невидимкой, принял участие в сражении. В результа¬
те бились двое против одной, да и применение волшебно¬
го плаща явно не служило к чести обоих героев. Но победа
над воинственной королевой была одержана, и свадьбу
сыграли. Однако в первую же ночь новобрачная обиделась
на мужа, который во время свадебного пира не ответил на ее
вопрос. Снести такого оскорбления «амазонка» не могла
и решила отказать супругу в радостях брачной ночи.
Сорочку на Брюнхильде король измял со зла.
Стал брать жену он силой, но дева сорвала
С себя свой крепкий пояс, скрутила мужа им,
И кончилась размолвка их расправой с молодым.
Как ни сопротивлялся униженный супруг,
Он был на крюк настенный повешен, словно тюк,
Чтоб сон жены тревожить объятьями не смел.
Лишь чудом в эту ночь король остался жив и цел.
Для того чтобы воспользоваться своими супружескими
правами, королю вновь пришлось прибегнуть к помощи
друга. Зигфрид пообещал, что смирит королеву в темно¬
те, но лишать ее девственности не будет, предоставив это
законному супругу. Но и такая упрощенная задача не сразу
удалась «храбрейшему из мужей».
Как Зигфрид ни боролся с могучею женой,
Ей удалось его зажать меж шкафом и стеной.
«Увы! — храбрец подумал. — Пропали все мужья,
Коль здесь от рук девицы погибну нынче я:
Как только разнесется везде об этом весть,
Забудут жены, что на них управа в доме есть».
Впрочем, семейная жизнь германцев в результате урона
не потерпела — в конце концов Зигфрид справился со своей

Германцы и скандинавы 	111противницей, после чего скромно удалился, предоставив
мужу воспользоваться плодами чужой победы. Но обман
не прошел даром: правда всплыла наружу, и ссора двух
королев, Брюнхильды и жены Зигфрида, прекрасной Крим-
хильды, привела к самым печальным последствиям. Однако
это были уже чисто женские интриги, хотя и обернувшиеся
большой войной и гибелью королевства, но уже не имею¬
щие отношения к теме «амазонок».
Похожую брачную ночь устроила своему супругу еще одна
воинственная героиня скандинавского эпоса, королева
Олёв, о которой рассказывает «Сага о Хрольве Жердинке
и его воинах». Олёв была правительницей Саксланда. «Она
вела себя как конунг-воитель, ходила со щитом и в коль¬
чуге, подпоясанная мечом и со шлемом на голове. Нрав ее
был таков: видом милая, а душою суровая и неприступная.
В те времена люди говорили, что она была лучшей неве¬
стой в Северных Странах, о которой только знали люди,
но она, однако, не хотела выходить замуж. Вот конунг Хель-
ти прослышал об этой гордой королеве и посчитал, что его
великая слава возрастет, если он женится на этой женщи¬
не, хотелось бы ей этого или нет».
Конунг отправился свататься, прихватив с собой
целую армию, и застал королеву врасплох. Она поня¬
ла, что не успеет собрать войско и дать отпор настойчиво¬
му жениху. Свадьба была сыграна в тот же день. «Вечером
тогда много пили, до самой ночи, и королева была очень
весела, и никто не мог бы сказать, что она не рада этому
браку». Но расчет Олёв оказался правильным: новобрач¬
ный на радостях хватил лишнего и оказался не способен
ни к каким битвам — ни любовным, ни военным. «Короле¬
ва же воспользовалась этим и уколола его сонным шипом».
После чего «она сбрила ему все волосы и измазала дёгтем.
Затем она взяла один кожаный мешок и положила туда
немного одежды. После этого она затолкала конунга в этот
мешок... и велела отнести его к кораблям. Тогда она раз¬
будила его людей и сказала, что их конунг идет к кораб¬
лям и хочет отплывать, потому что сейчас хороший попут¬
ный ветер».

112	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
Пока похмельные соратники конунга выясняли, что
за огромный кожаный мешок появился на борту их драк-
кара и куда же делся сам конунг, пока они извлекали моло¬
дожена из мешка и смывали с него деготь, королева Олёв
успела собрать многочисленное войско, «и конунг Хельги
увидел, что теперь нет возможности напасть на нее. Они
услышали с берега звуки труб и боевой сигнал. Конунг
увидел, что наилучшим будет как можно быстрее убрать¬
ся восвояси».
Саксон Грамматик, с упоминания о котором началась эта
глава, приводит в своей обширнейшей хронике биографии
нескольких «амазонок» из народа данов. И хотя реальность
этих женщин историки ставят под сомнение, но по край¬
ней мере в одном из пластов реальности — в мире саги
и эпоса — «амазонки» знаменитого хрониста, уж во всяком
случае, были ничуть не менее реальны, чем, например, пре¬
ступная валькирия Сигрдрива. Поэтому авторы настоящей
книги последуют за историком данов и перескажут с его
слов замечательную биографию Алфхильды, принцессы,
пиратки и королевы.
Алфхильда была дочерью короля готов Сиварда, жившего
примерно в пятом веке. Будущая пиратка славилась исклю¬
чительной скромностью и даже ходила в чем-то наподобие
паранджи, «дабы ее красота не будила страсти в окружаю¬
щих», что отнюдь не считалось обязательным для герман¬
ских дев. Но и такая экстремальная скромность казалась
королю Сиварду недостаточной защитой для дочери, и он
заточил ее в уединенных палатах, охраняемых ядовитыми
змеями. А на случай, если какой-либо мужчина, не убояв¬
шись змей и прельстившись зрелищем паранджи, попы¬
тался бы проникнуть в палаты, королем был издан приказ
рубить нечестивцу голову и выставлять ее на колу на всеоб¬
щее обозрение к устрашению окружающих. Впрочем, голо¬
вы рубили только тем, чьи попытки проникнуть к принцес¬
се оканчивались неудачей. Смельчаку, который сумел бы
преодолеть заслон, была обещана амнистия. И такой смель¬
чак нашелся. Им оказался некто Алф, сын короля данов
Сивальда. Уничтожив змей и пробравшись в заветные

Германцы и скандинавы 	113
покои, принц потребовал руки красавицы. Однако Сивард,
как это ни удивительно, оказался поборником женской
эмансипации и объявил, что не может неволить дочь: она
сама должна сделать свой выбор. Вообще говоря, выбирать
принцессе было особо не из кого, ибо Алф оказался един¬
ственным выжившим претендентом и на второго такого
надежды не было. Поэтому Алфхильда в разговоре с мате¬
рью весьма благожелательно отозвалась о своем поклонни¬
ке и о его смелости. Но королева придерживалась другой
.точки зрения. Быть может, ей попросту не хотелось расста¬
ваться с дочерью, во всяком случае, она обвинила принцес¬
су в распутстве и в том, что та пленилась красивыми глаза¬
ми жениха. Почтенная матрона объяснила девушке, что ее
добродетель находится под угрозой. Но эта воспитатель¬
ная акция привела к совершенно непредсказуемым послед¬
ствиям: Алфхильда «поменяла женскую одежду на мужскую
и, не будучи более скромнейшей из девиц, начала жизнь
воинственного морского разбойника».
Алфхильда собрала шайку девушек, которые «придер¬
живались таких же взглядов», и вместе с ними отправилась
туда, где банда разбойников оплакивала своего погибше¬
го в битве главаря. Паранджу принцесса к этому времени,
судя по всему, сняла, потому что разбойники, увидев деви¬
цу, немедленно «сделали ее своим пиратским капитаном
за ее красоту». Пираты сильно рисковали, выдвигая такой
странный критерий для столь серьезного дела, как морской
разбой. Но на этот раз фортуна оказалась на их стороне:
Алфхильда быстро освоилась и «свершала дела, которые
выходят за пределы женской доблести».
Отвергнутый жених тем временем пустился вдогон¬
ку за бежавшей невестой. В конце концов флот королев¬
ского сына столкнулся в море с превосходящими силами
пиратки. Люди Алфа протестовали против неравной битвы,
но принц придерживался строгих представлений о чести.
Бой был принят. На стороне пиратов помимо Алфхиль-
ды сражались и другие женщины. Быть может, дрались
они и неплохо, но, несмотря на численное превосходство,
победа оказалась за мужчинами. Впрочем, о том, кто одер¬
жал окончательную победу в этой битве, сказать трудно.

114	Женщины-воины: от амазонок до куноити
Один из соратников Алфа, Боргар, сбил шлем с головы
Алфхильды и, «увидев гладкость ее подбородка, заявил,
что предпочитает сражаться поцелуями, а не оружием».
Об убитых Саксон Грамматик не сообщает. Но он пове¬
ствует о том, как в конце концов захвативший Алфхильду
Алф «заставил ее сменить свою мужскую одежду на жен¬
скую, а потом родил с ней дочь Гуриду». Что же касается
Боргара, то он женился на пиратке Гроа и родил с ней сына
Харальда.
Вторая «амазонка», о которой пишет Саксон Грамма¬
тик, знаменитая Ладгерда, жила в девятом веке. Преда¬
ние, а вслед за ним и автор «Истории данов» связывают ее
имя с легендарным датским конунгом из рода Инглингов
по имени Рагнар и по прозвищу Лодброк, что значит «воло¬
сатые штаны». Но прославился Рагнар отнюдь не толь¬
ко замечательными штанами. В те годы шведский конунг
Фре победил Сиварда, конунга Норвегии, и для пуще¬
го посрамления поверженного противника «заковал жен
из рода Сиварда в оковы, поместил в бордель и предал
их публичному поруганию». Рагнар, приходившийся вну¬
ком поверженному Сиварду, решил отомстить и за него,
и за поруганных женщин. Когда он прибыл в Норве¬
гию, многочисленные женщины, которые уже пострада¬
ли от насилия или же опасались его в будущем, «рьяно
устремились в его лагерь в мужском облачении, заявляя,
что они предпочтут смерть позору». Среди этих женщин
была и некая Ладгерда — «умелая воительница, которая,
будучи девушкой, обладала мужеством мужчины и сража¬
лась в передних рядах среди храбрейших воинов, распу¬
стив волосы по плечам. Все поражались ее свершениям,
потому что женщину в ней выдавали только ниспадающие
на спину локоны».
Когда Рагнар отомстил убийце своего деда, он решил
выяснить, что за «амазонку» он видел в передних рядах сво¬
его войска, и объявил, что приписывает свою победу этой
единственной женщине. Узнав, что она была благородно¬
го происхождения, Рагнар отправил к ней сватов. «Амазон¬
ка» отвергла сватовство с внутренним презрением, которое
побоялась высказать открыто. Она оставила королю надеж-

Германцы и скандинавы
Германцы и скандинавы 	115
ду на то, что его страсть будет удовлетворена, но приказа¬
ла, чтобы у ее порога с тех пор сидели на привязи медведь
и собака, «надеясь охранить себя от пылких поползнове¬
ний поклонника с помощью зверей». Но победителя шве¬
дов медведем было не запугать. Он силой оружия прорвал¬
ся через заслон и сделал несговорчивую «амазонку» своей
женой, родив с нею двух дочерей, чьи имена до летописца
не дошли, и сына Фридлейфа.
Через некоторое время воинственная жена наскучила
Рагнару. Он решил жениться на Торе, дочери шведского
короля Геродда. Что же касается первой супруги, то Раг-
нар «вспомнил, что она когда-то давно натравила на него
самых свирепых зверей, чтобы они убили его». Такого вос¬
поминания супружеская любовь Рагнара не выдержала,
и он уехал в Швецию и женился на другой. Но через неко¬
торое время в Дании вспыхнула гражданская война, в кото¬
рой Рагнар решил принять участие. Ему понадобилась
военная помощь, и он вспомнил о первой жене. Ладгер-
да со вторым мужем и взрослым сыном собрала флотилию
из ста двадцати кораблей и отправилась на зов. В боях Лад-
герда вновь покрыла себя воинской славой. Но как жена
и королева она оказалась не на высоте. Быть может, старая
любовь оказалась сильнее новой. Так или иначе, вернув¬
шись из битвы, Ладгерда спрятала под одеждами наконеч¬
ник копья и ночью заколола своего второго мужа, узурпи¬
ровав его титул и трон.
Скандинавские саги довольно часто рассказывают о воин¬
ственных женщинах. Как правило, это королевы, которые
держатся за свою власть и не желают делиться ею с воз¬
можными женихами. Тема отвергнутого сватовства чаще
напоминает бродячий сказочный мотив, чем реальную
жизнь. И археологические находки на территории скан¬
динавских стран не слишком часто говорят о северных
«амазонках». И все-таки погребения женщин с оружием
здесь встречаются. Так, в одном из датских погребений
девятого века в Гердрупе была найдена могила современ¬
ницы коварной Ладгерды. Женщину похоронили с копь¬
ем. Видимо, она прекрасно могла постоять за себя, пото-

116	Женщины-воины: от амазонок до куноити
му что убитый с нею раб оружия не имел и предназначался
не для охраны, а для услуг. А в Норвегии, в Оснесе, было
найдено погребение десятого века, где голова вооружен¬
ной женщины покоилась на боевом щите. Это наводит
на мысли о «девах щита» — именно так в германо-сканди¬
навском эпосе назывались девушки, которые предпочитали
меч и битву ткацкому станку и играм с подругами. И если
реальность валькирий, носившихся по небу на своих конях,
вызывает резонные сомнения, то «девы щита», безуслов¬
но, существовали, хотя и было их, судя по всему, очень не¬
много.

Славяне
Такая диковинка, как женщины с оружием в ру¬
ках, как, впрочем, и другие чудеса — одногла¬
зые и козлоногие люди, люди с песьими голо¬
вами, гигантские муравьи, добывающие золото,
и грифы, его стерегущие, — всегда распола¬
гались, с точки зрения путешественников и историков,
на окраинах цивилизованного мира. Интересно, что ис¬
торики церковные в этом смысле не являлись исключени¬
ем. Знаменитый Адам Бременский в своей книге «Деяния
архиепископов гамбургской церкви», написанной в один¬
надцатом веке, не ограничился описанием деяний архи¬
епископов (хотя и они чудесны) и сообщил читателям о чу¬
десах другого рода.
«С востока к Свеонии (нынешняя Швеция. — О. И.) при¬
мыкают Рифейские горы с их пустынными местностями
и глубокими снегами: доступ в те края закрывают стада
звероподобных людей. Там живут амазонки, циноцефалы
и циклопы, у которых во лбу один глаз».
Впрочем, если информация о циклопах и выходит
за тематические рамки книги об архиепископах, то об ама¬
зонках этого сказать нельзя, ибо они, по словам Адама
Бременского, послужили в свое время во славу Церкви:
«За то, что свеоны изгнали назначенного к ним епископа,
их постигла небесная кара. Королевский сын Анунд, кото-

118	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
рый был послан отцом завоевывать Край женщин, погиб
вместе со всем своим войском от яда, подмешанного ама¬
зонками в водные источники». Кроме того, в стране раз¬
разилась засуха. И тогда злосчастные свеоны, наказанные
амазонками и погодой одновременно, «отправили к архи¬
епископу послов, прося простить их и вернуть изгнанного
епископа, которому они обещали свою верность». Так ама¬
зонки-отравительницы способствовали духовному просвет¬
лению свеонов.
Как подлинный ученый Адам Бременский, отвлекшись
ненадолго от основной темы своей книги, сообщает читате¬
лям ряд полезных сведений по этнографии амазонок:
«Говорят, где-то на берегах Балтийского моря обитают
амазонки, их страну называют теперь Краем женщин. Иные
рассказывают, что амазонки становятся беременны, выпив
воды. Другие говорят, что они зачинают либо от проезжаю¬
щих купцов, либо от тех, кого берут в плен, либо, наконец,
от чудовищ, которые в этих землях не редкость. Послед¬
нее, полагаем, наиболее вероятно. Когда же дело доходит
до родов, то оказывается, что, если плод мужского пола, это
циноцефал, а если женского, то совершенно особая женщи¬
на, которая будет жить вместе с другими такими же, пре¬
зирая общение с мужчинами. Если же в их край приезжа¬
ет какой-нибудь мужчина, они изгоняют его совершенно
по-мужски. Циноцефалы — это те, которые носят на пле¬
чах песью голову. Их часто берут в плен в Руссии, а говорят
они, мешая слова и лай».
Сами славяне, рядом с землями которых средневековые
авторы охотно «размещали» амазонок, тоже имели пред¬
ставление о воинственных женщинах. Но и они, в свою
очередь, отодвигали амазонок подальше от границ извест¬
ного им мира. Созданная в двенадцатом веке «Повесть вре¬
менных лет» — самый ранний из дошедших до нас древне¬
русских летописных сводов — давала обзор разных племен
и народов с кратким описанием их нравов. О некоторых
из них летописец отзывался похвально, о многих, прежде
всего отдаленных, сообщал, что они «всякое бесстыдство
творят, считая его добродетелью». К «творящим бесстыд¬
ство» «Повесть» относит и амазонок:

Славяне	119
«Амазонки же не имеют мужей, как скот бессловесный,
но единожды в году, близко к весенним дням, выходят
из своей земли и сочетаются с окрестных земель мужчина¬
ми, считая то время как бы неким торжеством и великим
праздником. Когда же зачнут от них в чреве — снова поки¬
дают те места. Когда же придет время родить и если родит¬
ся мальчик, то убивают его, если же девочка, то вскормят
ее и прилежно воспитают».
Описывает автор и народы, у которых женщины, не явля¬
ясь амазонками в полном смысле этого слова, все же «муж¬
ские дела совершают». Среди них он называет скифское
племя «гилии». Вообще говоря, к тому времени, когда соз¬
давалась «Повесть», никаких скифов на свете уже не было.
Но, видимо, слава об их замечательных женах продолжала
жить в народе и волновать умы:
«Другой закон у гилий: жены у них пашут, и дома строят,
и мужские дела совершают, но и любви предаются сколько
хотят, не сдерживаемые вовсе своими мужьями и не сты¬
дясь; есть среди них и храбрые женщины, умелые в охоте
на зверей. Властвуют жены эти над мужьями своими и пове¬
левают ими».
В отличие от историков едва ли не всех времен и наро¬
дов чешский хронист Козьма Пражский помешает амазо¬
нок не на окраину известных ему земель, а на землю своей
родины и возводит к самовластным и воинственным жен¬
щинам собственный народ. «Чешская хроника» Козьмы
была написана приблизительно в ту же эпоху, что книга
Адама Бременского и «Повесть временных лет», — в конце
одиннадцатого и начале двенадцатого века. Она повест¬
вует о том, как некогда племенами, жившими на терри¬
тории будущей Чехии и Словакии, управляли три сестры,
«которых природа щедро одарила мудростью не меньшей,
чем обычно наделяет мужчин». Старшая из них, по имени
Кази, «в знании трав, в искусстве прорицания... не уступа¬
ла Медее Колхидской, в искусстве же врачевания — Пеонию
(мифический древнегреческий врач, исцелявший, в част¬
ности, богов. — О. И.), даже Парок (богини судьбы, —ред.)
она часто заставляла прекращать свое нескончаемое заня-

120	Женщины-воины: от амазонок до куноити
тие». Средняя сестра, Тэтка, «выстроила град и назвала его
своим именем — Тэтин». Кроме того, Тэтка «научила глу¬
пый и невежественный народ поклоняться горным, лес¬
ным и водяным нимфам, наставляла его во всех суевери¬
ях и нечестивых обычаях». Интересно, что толерантный
Козьма хотя и называет обычаи, введенные язычницей Тэт-
кой, «нечестивыми», но о самой деве отзывается благожела¬
тельно:
Достойна хвалы была Тэтка, рожденьем хотя и вторая,
Женщина тонкого вкуса, свободно, без мужа жила.
Третья сестра, «по рождению самая младшая, но пре¬
восходившая всех мудростью», звалась Либуше. Она тоже
выстроила город, которому дала свое имя, — Либушин, где
стала правительницей и судьей. «При рассмотрении тяжб,
возникавших в народе, она никого не обижала, со всеми
была обходительной и даже более — любезной. Либуше
была гордостью и славой женского пола». С особой осмот¬
рительностью Либуше разбирала тяжбы, в которых были
задействованы мужчины. Но все ее достоинства не спас¬
ли правительницу от гендерной дискриминации. Однажды
истец, проигравший дело в ее суде, заявил:
«О, оскорбление, непереносимое для мужчин! Эта
ничтожная женщина со своим лукавым умом берет¬
ся разрешать мужские споры! Нам ведь хорошо известно,
что женщина, стоит ли она или сидит в кресле, не распо¬
лагает большим умом, а еще меньше его у нее, когда она
возлежит на подушках! Поистине, пусть она в таком слу¬
чае лучше имеет дело с мужчиной, а не принимает реше¬
ния, касающиеся воинов. Хорошо ведь известно, что у всех
женщин волос долог, а ум короток. Лучше мужчинам
умереть, чем терпеть подобное. Природа выставила нас
на позор народам и племенам за то, что мы не имеем пра¬
вителя и судьи из мужчин и над нами тяготеют женские
законы».
Оскорбленная Либуше не перенесла такого заявления
и решила отказаться от власти. Она созвала народ на вече.
«Когда все собрались, женщина, сидевшая на высоком пре-

Славяне
Славяне	121
столе, обратилась к грубым мужчинам: “О, народ, ты несча¬
стен и жалок, ты жить не умеешь свободно”». После чего
потребовала, чтобы горожане сосватали ей мужа, каково¬
му она передаст бразды правления, что и было исполне¬
но. С этого времени правлению женщин на чешской земле
пришел конец. А через некоторое время было поконче¬
но и с их личной независимостью. Хронист описывает,
как именно это произошло. Правда, рассказанная им исто¬
рия очень напоминает ту, что некогда была описана Геро¬
дотом. Авторы настоящей книги подробно пересказали ее
в главе «Степь». Но раз уж мы предоставили слово Геродо¬
ту, у нас нет никаких оснований отказать в этом поборнику
прав женщин и весьма уважаемому хронисту Козьме Праж¬
скому. Что мы и делаем:
«В то время девушки этой страны достигали зрелости
быстро: подобно амазонкам, они жаждали военного оружия
и избирали себе предводительниц; они занимались воен¬
ным делом так же, как и молодые люди, и охотились в лесах,
как мужчины; и поэтому не мужчины избирали себе деву¬
шек в жены, а сами девушки, когда желали, выбирали себе
мужей и, подобно скифскому племени, плавкам (Plauci)
или печенегам, они не знали различии между мужской
и женской одеждой. Смелость женщин возросла настоль¬
ко, что на одной скале, недалеко от названного града, они
воздвигли себе град, защитой которому служила приро¬
да, и дали этому граду название Девин, от слова “дева”.
Юноши, видя все это, очень рассердились на девушек и,
собравшись в еще большем числе, выстроили неподалеку
град на другой скале среди чащи, на расстоянии не более
чем звук рога; теперешние люди называют этот город
Вышеградом; в те же времена он носил название Храстен,
от слова «чаща». Так как девушки нередко превосходили
юношей в хитрости и умении обманывать, а юноши часто
были более храбрыми, чем девушки, поэтому между ними
то возникала война, то наступал мир. И однажды, когда был
заключен между ними мир, обе стороны решили собрать¬
ся для общей еды и питья и в течение трех дней без оружия
веселиться в условленном месте. Что же дальше? Юноши
стали пировать с девушками, как хищные волки, которые

122	Женщины-воины: от амазонок до куноити
ищут добычи и стремятся ворваться в овчарню. Первый
день они провели весело; шел пир, происходило обильное
возлияние.
Унять пока жажду хотели, жажда возникла другая,
Юноши жажду свою сохранили до часа ночного.
Ночь наступила, луна землю с небес озарила.
Один из юношей, затрубив в рог, тем самым подал знак
и сказал:
“Всласть наигрались мы днем, довольно уж ели и пили,
Встаньте, нас рогом зовет своим золотая Венера”.
И каждый юноша тотчас похитил по девушке. Когда же
наступило утро, между воевавшими был заключен мир; еда
и питье — дары Цереры и Вакха — были унесены из города
Девина, пустые же стены его — отданы во власть... Вулка¬
ну. С той поры, после смерти княжны Либуше, женщины
находятся под властью мужчин».
В Братиславе до сих пор можно видеть развалины замка,
называвшегося Девин, и Девичьей башни. Это все, что оста¬
лось от города амазонок.
При всем уважении авторов настоящей книги к средневеко¬
вым хронистам лично они придерживаются той точки зре¬
ния, что амазонок в полном смысле слова (если понимать
под ними женщин, создавших свою государственность) сре¬
ди славян Восточной Европы все-таки не было. А вот жен¬
щины, бравшие в руки оружие, встречались, хотя и были
очень редким исключением. Их, например, упоминает Ни¬
кифор, патриарх Константинопольский, живший во второй
половине восьмого — начале девятого века. В своей книге
«Краткая история со времени после царствования Маври¬
кия» патриарх описывает осаду Константинополя объеди¬
ненными силами аваров и славян в начале седьмого века.
В войске славян были и женщины. Авары атаковали город
с суши, славяне на лодках-однодеревках — со стороны реки,
впадающей в залив Золотой Рог. Защитники города посла-

Славяне	123
ли свою флотилию для перехвата лодок противника. «Уви¬
дев знак, славяне от реки, именуемой Барбисс, устремились
и пошли по направлению к городу. Те же налетели на них,
загнали их в середину и сразу же опрокинули, так что и мор¬
ская вода сильно закрасилась кровью. Среди трупов убитых
оказались и славянские женщины».
Женщины, о которых сообщает Никифор, были, вероят¬
но, добровольцами, а быть может, и просто подругами вои¬
нов; возможно, они намеревались покинуть челны до нача¬
ла битвы, но не успели это сделать из-за неожиданной
атаки противника. Во всяком случае, воинскому призы¬
ву славянки в отличие от кельтских женщин не подлежали.
Но известна ситуация, когда русским женщинам приходи¬
лось браться за оружие в обязательном порядке. Причем
она была связана отнюдь не с войной, а с судопроизвод¬
ством. По законодательству некоторых городов (напри¬
мер, Новгорода и Пскова) представительницы прекрасно¬
го пола должны были отстаивать свои права на судебных
поединках.
До наших дней дошла «Псковская судная грамота» —
компилятивный свод, объединивший княжеские законы
с «псковскими исконными обычаями» и принятый на псков¬
ском вече в 1397 (по другой версии в 1467) году. «Грамота»
очень часто предлагает судебные поединки. Их надлежит
проводить и в целом ряде земельных тяжб, и в спорах между
купцами о разделе прибыли, и при отказе от возврата дол¬
га или взятого на хранение имущества, и даже «если пере¬
хожий рабочий, нанимающийся в сельской волости пахать
землю или пасти скот, возбудит иск о хранении или о хлебе».
В ряде случаев «Грамота» предлагает драться не истцу
или ответчику, а послуху, т.е. свидетелю. Именно послу¬
ху надлежало доказывать правоту своих показаний в «деле
о побоях или грабеже», а также если предметом насилия
оказалась борода потерпевшего: «Если кто-нибудь вырвет
у другого бороду, а послух засвидетельствует это, то послух
должен принести присягу и драться с виновным на судеб¬
ном поединке».
Не освобождались от судебных поединков и представи¬
тельницы прекрасного пола. Правда, в большинстве случа-

124	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
ев они могли выставить вместо себя наемного бойца: если
«истцом окажется женщина, или малолетний, или чело¬
век престарелый, или больной, или с каким-либо увечь¬
ем, или монах, или монахиня, то такие истцы имеют право
выставить за себя на судебный поединок наемных бой¬
цов; тяжущиеся должны, однако, лично давать присягу,
а наемники могут только сражаться на поединке. Ответчи¬
ку в свою очередь предоставляется право, если он не желает
выходить на бой с подставным бойцом истца, также выста¬
вить против него своего наемника». Но такие послабления
предлагались только в том случае, если женщине предстоя¬
ло драться с мужчиной. Одна из последних статей «Грамо¬
ты» гласит: «Если две женщины приговорены к судебному
поединку, то ни одна из них не может выставить вме¬
сто себя наемного бойца». Женские поединки, как, впро¬
чем, и другие положения «Грамоты», внедрялись в жизнь
«по благословлению отцов своих попов всех пяти соборов,
и иеромонахов, и дьяконов, и священников, и всего Божь¬
его духовенства».
Но чаще всего в землях славян женщину с оружием в руках
можно было встретить все-таки не в войске и не на «поле»,
где проводились судебные поединки, а в былине или песне.
С тех пор как скифы, савроматы и сарматы покинули при¬
черноморские степи, погребения воительниц с оружием
стали редкостью. Нов эпосе «амазонки» продолжали жить
и совершать славные подвиги. Часто их называли полени-
цами или поляницами. Вооружением, стилем боя, а ино¬
гда и образом жизни поляницы были похожи на былин¬
ных богатырей, которых, кстати, неизменно побеждали.
Кроме того, им, как и германским валькириям, полагалось
быть девственницами — выйдя замуж, богатырша нередко
теряла свою воинскую силу и могла погибнуть в поедин¬
ке, если все-таки в него ввязывалась. Случалось, что поля-
ница при замужестве принимала крещение — по мнению
некоторых исследователей, это косвенный намек на то,
что изначально она была язычницей, степнячкой. Иногда
она, несмотря на славянское имя, происходила из Золо¬
той Орды или Литвы. Собственно, даже не важно, отку-

Славяне 	125
да именно, важно другое — для славян она все-таки была
чужая, пришлая.
Крупнейший отечественный специалист по археоло¬
гии и истории степняков С. А. Плетнева* писала по поводу
национальной принадлежности поляниц:
«Не могло быть речи вХ1 в. о каких-то “поляницах” — рус¬
ских девушках. Это, несомненно, были молодые половчан¬
ки. Характерно, что былинный Добрыня Никитич встретил
“поляницу” в “чистом поле”, т. е., видимо, в степи, сидящей
на добром коне. Победив Добрыню, “полянииа” сунула его
в кожаный мешок, притороченный к седлу. Это тоже, несо¬
мненно, кочевнический образ, тем более что девушка не ра¬
нила Добрыню, а “сдернула” его с седла, что также являет¬
ся типичным приемом кочевников... Добрыня, после того
как был извлечен из кожаного мешка, под угрозой позорной
смерти... согласился жениться на “полянице”, и когда при¬
вез ее в Киев, то прежде всего девушку “привели в верушку
крещеную”. Таким образом, она прошла обычный путь де¬
вушки-половчанки, взятой из степи замуж за русского кня¬
зя или простого воина: ее прежде надо было окрестить (дать
ей христианское имя), а потом уже вести под венец».
Что же касается того, что поляницы в русских были¬
нах обыкновенно носят славянские имена, С. А. Плетнева
пишет: «...Следует помнить, что имя половцев уже давно
стерлось из памяти народной, женские тюркские имена
не были распространены на Руси и не попали в эпос».
Былина «Добрыня и Настасья», записанная в разных
вариантах, повествует о том, как «молодец Добрынюшка
Никитич млад» поехал «гулять да в поле чистое». Там он
увидел землю, взрытую копытами богатырского коня,
и «поехал по следу да богатырскому». Далее авторы былин
расходятся в описании событий. В одном из вариантов
Добрыня догоняет своего будущего противника и нано¬
сит ему несколько богатырских ударов палицей по голове,
не понимая еще, что перед ним женщина. В другой запи¬
си Добрыня пытается совершить свой «подвиг», уже поняв,
* См. книгу С. А. Плетневой «Половцы» в серии «История. Гео¬
графия. Этнография» («Ломоносовъ», 2010) — Прим. ред.

126	Женщины-воины: от амазонок до куноити
что перед ним «девица либо женщина», что, впрочем,
не помешало славному богатырю трижды ударить незна¬
комую даму палицей по голове.
Наезжает он богатыря в чистом поле:
А сидит богатырь на добром коне,
А сидит богатырь в платьях женских.
Говорит Добрыня сын Никитьевич:
«То ведь не богатырь на добром коне,
То же полянина знать удалая,
А кака ни тут девица либо женщина».
И поехал тут Добрыня на богатыря,
Ударил своей палицей булатной
Тую поляницу в буйну голову...
В какой-то мере героя оправдывает лишь то, что ему
оказалось не под силу справиться с богатыршей. Впрочем,
до боя как такового дело не дошло:
Говорит же поляница да удалая:
«Думала же, русские комарики покусывают,
Ажно русские богатыри пощелкивают!»
Ухватила тут Добрыню за желты кудри,
Сдернула Добрынюшку с коня долой,
А спустила тут Добрыню во глубок мешок...
Судьба славного богатыря могла бы оказаться весьма пла¬
чевной, и неизвестно, кто бы в дальнейшем охранял рус¬
скую землю от татар и служил посыльным у князя Владими¬
ра, но в дело вмешался конь поляницы. Он человеческим
голосом заявил, что нести двух богатырей ему не под силу.
Тогда девушка (как выяснилось, ее звали Настасья) выну¬
ла богатыря из мешка:
«Если стар богатырь — я голову срублю,
Если млад богатырь — я в полон возьму,
Если ровня богатырь — я замуж пойду».
Увидала тут Добрынюшку Никитича.
«Здравствуй, душенька Добрыня сын Никитьевич!»

Славяне 		127
Бывшие противники разговорились, выяснили, что Нас¬
тасья знает своего пленника:
Я видала тя, Добрынюшку Никитича;
А тебе же меня нынче негде знать.
А поехала в чисто поле поляковать,
А искать же я себе-ка супротивничка.
Возьмешь ли, Добрыня, во замужество?
Впрочем, вопрос этот оказался чисто риторическим,
поскольку воинственная дева заранее предупредила своего
жениха, что будет с ним в случае отказа:
На ладонь кладу, другой сверху прижму,
Сделаю тебя да в овсяный блин!
Благоразумный богатырь не стал спорить с более силь¬
ным противником. Да и по всем законам воинской чести
побежденному спорить не полагалось. Поэтому он послуш¬
но заявил:
Я приму с тобой, Настасья, по злату венцу!
И единоборство двух богатырей закончилось трехднев¬
ным свадебным пиром в стольном городе Киеве, у князя
Владимира.
Другие былины, повествующие о русском богатыре Дунае
Ивановиче и девушке-полянице, заканчиваются не столь
радостно. Дунай Иванович по поручению Владимира Крас¬
но Солнышко отправляется сватать князю невесту. Едет он
либо в Литву, либо прямиком в Золотую Орду. Сватовство
завершается удачно, но, кроме скромной и домовитой не¬
весты для князя, Дунай Иванович привозит в Киев и неве¬
сту для себя самого. Это сестра будущей княжеской супруги,
в разных вариантах ее зовут либо Авдотья Семеновна, либо
Настасья-королевишна. Причем Авдотью Дунай изнаси¬
ловал, застав ее спящей в дорожном шатре, после чего де¬
вушке ничего другого не оставалось, как согласиться на за-

128	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
мужество. Что же касается Настасьи, то ее богатырь тоже
застал спящей, но насиловать не стал, а вызвал на поединок.
Как выяснилось позднее, его противница для того и выеха¬
ла в поле, чтобы биться с проезжими богатырями, впро¬
чем, питая при этом самые пристойные для юной девицы
замыслы:
Я у батюшки-сударя отпрошалася, —
Кто мене побьет во чистом поле,
За того мне, девице, замуж идти.
Но в отличие от героини предыдущей былины против¬
ница Дуная оказалась не слишком сильна в военном деле.
Впрочем, для тех целей, которые она преследовала, это
и не требовалось. Дунай даже не стал биться с ней боевым
оружием:
Скочил он, Дунай, со добра коня,
Воткнет копье во сыру землю,
Привязал он коня за востро копье,
И горазд он со девицею дратися, —
Ударил он девицу по щеке,
А пнул он девицу под гузна, —
Женский пол от того пухол живет,
Сшиб он девицу с резвых ног,
Он выдернул чингалише булатное,
А и хочет взрезать груди белые.
Втапоры девица возмолилася:
«Гой еси ты, удалой добрый молодец!
Не коли ты меня, девицу, до смерти...»
После обручения Дунай отобрал у поляницы ее ору¬
жие и «панцирь с кольчугою» и велел облачиться в про¬
стую женскую одежду. Свадьбу играли в Киеве. И здесь
воинские таланты молодой жены обернулись против нее.
Как выяснилось, будучи слаба в рукопашной, она пре¬
красно стреляла из лука. Пьяный молодожен пожелал со¬
стязаться с новобрачной, причем один из противников
должен был в качестве мишени «на главе золото кольцо
держать».

Славяне	129
Держит Дунай на главе золото кольцо,
Вытягала Настасья калену стрелу,
Спела-де тетивка у туга лука,
Сшибла с головы золото кольцо..,
После этого собрался стрелять муж. И гости, и жена уго¬
варивали Дуная отказаться от состязания, тем более что мо¬
лодая уже была беременна. Но богатырь был непреклонен.
А и первой стрелой он не дострелил,
Другой стрелой перестрелил,
А третьего стрелою в ее угодил.
Так победа поляницы обернулась ее поражением, и она
погибла на собственной свадьбе... В другом варианте были¬
ны Дунай на свадебном пиру, «во хмелю», оскорбляет изна¬
силованную им самим невесту, называя ее «худыма слова¬
ми». Женщина отвечает ему:
Кабы я была в доме батюшка родителя,
Я бы съездила по твоей шее белой саблей вострою,
А топерь ты надо мной изгиляишься,
Изгиляишься, да искитаишься,
Надо мной, над красной девицей, ломаишься.
Но полянина, побежденная мужчиной и потерявшая
свое девство, уже не может сопротивляться, ее сакральная
боевая сила утрачена. И пьяный Дунай убивает молодую
жену прямо на свадебном пиру.
Тут взял Дунай Авдотью выше буйной главы,
Бросил ей да о кирпищат пол —
Тут Авдотье смерть случилося.
С той со ярости с великоей
Вынимал он чинжалище — булатен нож,
Распорол у Авдотье живот и груди белые,
А когда завидел во чреве двух отроков,
Не мог стерпеть тогда он этого —
Разрезал свои груди белые.
Тут Дунаю смерть случилася.

130	Женщины-воины: от амазонок до куноити
Авдотья была дочерью «Семена, царя Лиховитого»,
т.е., согласно условностям былинной географии, родом
из Литвы. Вообще говоря, для былины достаточно, чтобы
поляница происходила из каких-нибудь не вполне славян¬
ских земель. Литва вполне удовлетворяла этому требова¬
нию: в литовских землях было много славян, оттуда вполне
могла происходить девушка по имени Авдотья, но все-таки
это была «заграница».
Интересно, что в Литве существовало народное предание
о своей «амазонке», по имени Гражина, жене Новогрудско-
го князя Рымвида. Внешняя политика князя, желавшего
заключить союз с немецким Орденом меченосцев (впослед¬
ствии Ливонский орден), не устраивала его патриотически
настроенную супругу. Поэтому, когда послы от меченосцев
прибыли к ним для переговоров, Гражина без ведома мужа
отослала их прочь. После этого она надела боевые доспе¬
хи мужа и, выдав себя за него, повела войско в битву. Рым-
вид тем временем мирно спал, не догадываясь, что полити¬
ка его княжества успела поменяться. К тому времени, когда
он проснулся, дело было уже сделано, и он успел только
принять последнее «прости» от своей смертельно раненной
жены. Этот сюжет лег в основу поэмы Мицкевича «Гра¬
жина».
Когда былинные времена подошли к концу, воинствен¬
ные женщины из эпоса перекочевали в песни. Теперь они
уже не поликовали, а исполняли свой гражданский долг,
как правило, заменяя старика-отца, который попадал
под мобилизацию. Если поляницы часто выходили в поле,
чтобы найти себе мужа-богатыря, то и девица-воин порой
получала мужа, причем далеко не худшего. В польской
песне «Король сзывает на войну» героиня идет в армию
вместо отца. Она говорит ему:
Я, тятенька, я пойду,
Я сердца жестокого,
Я убью всякого...
Девица выдала себя за мужчину, отправилась в армию
и сдержала свое обещание:

Славяне	131
...Как на войну пришла,
Триста пруссаков убила.
Такой подвиг действительно можно считать выдающим¬
ся, особенно если учесть, что в те годы не было ни оружия
массового уничтожения, ни даже многозарядных ружей.
Поэтому он обратил на себя внимание польского короля.
Король этому удивлялся,
Потом сказал дружине:
«Это молодец ловкий,
Это парень пригожий,
Кабы он был девицей,
Стал бы он моей женой».
Естественно, что «амазонка» тут же поймала венценос¬
ца на слове:
Государь, я — девица,
Сдержи слово, я твоя.
На эту же тему есть волынская песня, которая, правда,
заканчивается весьма двусмысленно. В ней Настуся, мать
которой получила предписание поставить от своего двора
одного солдата, идет на войну после того, как от этого отка¬
зались старшие сестры. Мать просит дочь быть осторожной
и беречь себя. Но «амазонка» поступает по-своему:
Настуся матери не слухала,
Поперед войська выйахала,
Половыну войська звоювала.
«Звоюванное» Настусей войско оказалось турецким.
Ой то выйихав царь турецькый:
«Ой а що-ж бо то за такое,
Що Настуся войсько звоювала?»
Ой узяв коня за грывойку,
Ой а Настусю за ручейку...

132	Женщины-воины: от амазонок до куноити
На этом песня заканчивается. Но по логике развития
сюжета, Настуся закончила свою жизнь в гареме турецко¬
го султана. Впрочем, для скромной сельской девушки это
можно считать неплохой партией.
Российский этнограф конца девятнадцатого — начала
двадцатого века Н.Янчук в статье «К истории и характери¬
стике женских типов в героическом эпосе» пишет:
«В Смилянщине (околоток местечка Смелы, Черкасско¬
го у., Киевской губ.) о женщинах-правительницах, своего
рода амазонках, много ходит старых сказок, хотя все оне
коротки и однообразии. Откуда взялось название м. Сми-
ла? От смелой защитницы бывшей здесь польской крепо¬
сти княжны Любомирской. Подступил Зализняк к крепо¬
сти и, встретив сильный отпор, спрашивает у пленных: “Кто
ваш довудца? Большой он рыцарь и на высоком я его дубу
повешу, когда он попадет в казацкия лапы”. И слышит от¬
вет: “Довудца у нас не рыцарь и не пан, а сама светлая пани
ксенжна Любомирская. Она и крепость боронит, и пушки
наводит, и на вылазку нас водит, а ежели Бог даст, сама тебя,
хлопа, и на осину повесит своими вельможными руками”.
Бился, бился Зализняку крепости — надоело. “Та и смила ж
баба!” — похвалил он на прощание Любомирскую и пошел
дальше. С той поры, говорит предание, от слова Зализняка
и стала наша Смила...»
Правдива эта история или нет, но город Смела до сих
пор существует в Черкасской области Украины под тем же
названием.
Все славянские воительницы, о которых авторы настоящей
книги говорили до сих пор, при всем уважении к их подви¬
гам, все-таки в прямом смысле слова амазонками не были.
А были они богатыршами, поляницами, княжескими жена¬
ми или рядовыми действующей армии. Но в конце восем¬
надцатого века в России появилась целая сотня настоящих
«амазонок». По крайней мере именно так они именова¬
лись в государственных документах, с которыми авторы
настоящей книги спорить не рискуют. В 1787 году в Крыму
по инициативе светлейшего князя Потемкина была созда¬
на так называемая «Амазонская рота».

Славяне 	133
После победы над турками в 1774 году к России ото¬
шел целый ряд южных земель и крепости по берегам
Керченского пролива. Вскоре эти территории начинают
заселяться приглашенными императрицей Екатериной
греками, а в 1783 году весь Крым входит в состав России.
Обустройством этого края занимается князь Потемкин.
Г. Дуси в «Записке об амазонской роте», опубликованной
в 1844 году, писал:
«Екатерина II, вознамерясь обозреть вновь присоединен¬
ный к России Крым, имела разговор с светлейшим кня¬
зем Потемкиным, который между прочим выхвалял храб¬
рость греков и даже жен их. Государыня, смеясь храбрости
женщин, спросила — чем он может доказать выхваляемую
их храбрость? Потемкин обещался государыне уверить ее
в сем на месте — в Крыму. Дав такое обещание, он при¬
слал из Петербурга повеление подполковнику Балаклав¬
ского греческого полка Чапони непременно устроить ама¬
зонскую роту из вооруженных женщин. Повеление сие
получено в марте, а императрицу ожидали в мае.
Подполковник Чапони был в большом затруднении
исполнить такое повеление; но, посоветовавшись с капи¬
таном Сардановым, решился предложить всем военным
дамам участвовать в амазонской роте. Так как Сарданов
был старшим ротным капитаном, то Чапони предложил
жене его Елене быть ротным капитаном амазонской роты.
Сто дам собралось под ее начальство.
Наряд амазонок составили так: юбки из малинового бар¬
хата, обшитые золотым галуном и золотою бахромой, кур¬
точки зеленого бархата, обшитые также золотым галуном;
на головах тюрбаны из белой дымки, вышитые золотом
и блестками, с белыми страусовыми перьями. Вооружение
состояло из одного ружья и трех патронов пороху».
Рота под началом девятнадцатилетней Елены Сардановой
была сформирована за два месяца. «Амазонок» обучили стре¬
лять, фехтовать, скакать верхом, держать строй и перестраи¬
ваться. Впрочем, предоставим слово самой Сардановой:
«Амазонская рота была составлена по ордеру (приказу. —
О. И.) светлейшего князя Потемкина-Таврического, после¬
довавшего на имя командира Балаклавского полка премьер-

134	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
майора Чапони, и состояла из благородных жен и дочерей ба¬
лаклавских греков, в числе 100 особ, в марте-апреле месяцах
1787 года... Встретить императрицу должно было близ Балак¬
лавы у деревни Кадыковка, и рота под моим начальством
была построена в конце аллеи, уставленной апельсиновыми,
лимонными и лавровыми деревьями. Прежде приехал рим¬
ский (австрийский. — О. И.) император Иосиф верхом осмот¬
реть Балаклавскую бухту и руины древней крепости. Уви¬
дав амазонок, он подъехал ко мне и поцеловал меня в губы,
что произвело сильное волнение в роте. Но я успокоила
моих подчиненных словами: “Смирно! Чего испугались? Вы
ведь видели, что император не отнял у меня губ и не оста¬
вил своих”. Слово “император” подействовало на амазонок,
которые не знали, кто был подъехавший. Осмотрев бухту
и окрестности, венценосный путешественник возвратился
к императрице и уже приехал во второй раз к Кадыковке с ее
величеством и князем Потемкиным в ее карете. У Кадыков-
ки императрица была встречена протоиереем Балаклавского
полка о. Ананием. Не выходя из кареты, государыня подо¬
звала меня к себе, подала руку, поцеловала в губы и, потре¬
пав по плечу, изволила сказать: “Поздравляю вас, амазон¬
ский капитан! Ваша рота исправна: я ею очень довольна”».
Императрица пожаловала амазонкам десять тысяч руб¬
лей ассигнациями — это были огромные деньги. Лично Сар-
данова получила бриллиантовый перстень и чин капита¬
на, став первой женщиной-офицером в русской армии. Но,
как и многие начинания светлейшего князя, «амазонская
рота» разделила участь «потемкинских деревень» — вскоре
после того, как императрица полюбовалась на российских
амазонок, рота была расформирована.
-ос

Индия
Индийским женщинам особая воинственность
не свойственна. И в пантеоне индуизма воин¬
скими подвигами тоже в основном славились
мужские божества (хотя в этой запутанной
с точки зрения европейца системе, где одни боги
часто являются ипостасями других, понятие пола достаточ¬
но зыбко). Богини, которым поклонялись и поклоняются
индийцы, равно как и героини индийского эпоса, обыч¬
но ведают мирными делами. Сарасвати, бывшая в ведиче¬
ский период рекой, стала позднее женой Брахмы и богиней
мудрости. Лакшми всегда управляла богатством, красотой
и счастливыми предзнаменованиями. Сита, изначально
бывшая богиней пашни, превратилась ко временам «Рамая¬
ны» в верную супругу героя Рамы... Но существует женское
божество, которое своими воинскими подвигами и крово¬
жадностью с лихвой искупает пацифизм остальных богинь
индуизма. Это Деви, супруга бога Шивы.
Собственно, сама по себе Деви, культ которой восходит
к культу богини-матери, в далекое доведическое время, судя
по всему, если и сражалась, то на ложе любви, а не на поле
брани. Но позднее она стала женой бога Шивы, причем,
придерживаясь индуистской традиции, не только женой,
но и персонификацией его божественной энергии шакти.

136	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
А поскольку сам Шива (а равно и его шакти), несмотря
на то, что его имя переводится как «приносящий счастье»,
периодически вместо счастья приносит в мир разрушение,
то и его супруге пришлось с этим сообразовываться.
Деви имеет несколько ипостасей. Есть среди них и мир¬
ная Парвати, прославившаяся своими духовными подви¬
гами, совершенными во имя любви Шивы, и «богатая про¬
питанием» Аннапурна... Но очень часто богиня выступает
в грозных воинственных обличьях, среди которых наиболь¬
шую популярность снискали кровожадная Дурга и Кали,
которую иногда рассматривают как ипостась не только
Деви, но и Дурги.
В священном тексте «Девимахатмья», входящем в состав
«Маркандея-пураны» и почитаемом в культе Кали, расска¬
зывается о том, что богиня появилась на свет, а точнее,
была создана специально в военных целях. Некогда демо¬
ны асуры под предводительством некоего Махиши напа¬
ли на богов и прогнали их с небес. Сам Махиша, нимало
не смущаясь того, что имел на плечах голову буйвола, воца¬
рился на троне царя богов Индры. А свергнутые боги отпра¬
вились к божественной триаде (Брахме, Шиве и Вишну)
с просьбой о возмездии. Против Махиши следовало выста¬
вить поистине могучего воина, какового среди богов того
времени не имелось. И тогда пламя гнева изошло из уст
верховных богов, и из этого огненного облака явилась гроз¬
ная богиня, получившая имя Кали (Дурга).
В книге «Мифы древней Индии», в которой эти мифы
впервые систематически изложены на русском языке,
сотворение и экипировка богини описываются так:
«Пламя Шивы стало ее лицом, силы Ямы — ее волосами,
мощь Вишну создала ее руки, бог луны сотворил ее грудь,
ее опоясала сила Индры, могущество Варуны даровало ей
ноги, Притхиви, богиня земли, создала ее бедра, пятки
ей создал Сурья, зубы — Брахма, глаза — Агни, брови —
Ашвины, нос — Кубера, уши — Ваю. Так возникла гроз¬
ная богиня. Боги отдали ей и свое оружие. Шива дал ей
трезубец, Вишну — боевой диск, Агни — копье, Ваю — лук
и колчан, полный стрел, Индра, владыка богов, — свою
знаменитую ваджру (орудие, метающее молнии. — О. И ),

Индия 	137
Яма — жезл, Варуна — петлю, Брахма даровал ей свое оже¬
релье, Сурья — свои лучи, Вишвакарман дал топор, искусно
сработанный, и драгоценные ожерелья и перстни, Химават,
Владыка гор, — льва, на котором ей ездить верхом, Кубе-
ра — чашу с вином.
“Да победишь ты!” — вскричали небожители, а богиня
издала воинственный клич, потрясший миры, и, оседлав
льва, отправилась на битву».
Естественно, что богиня, оснащенная и вооруженная
столь замечательным образом, одержала над воинством
злокозненного Махиши убедительную победу. Тем более
что у нее, помимо всего прочего, была тысяча рук, из ее
дыхания возникли сотни грозных воинов, да и сам лев,
на котором она восседала, внес свою лепту в общее дело,
опрокидывая колесницы и терзая воинов и даже слонов.
Сама богиня проявила себя великолепным бойцом, она
«рубила могучих асуров своим мечом, ошеломляла их удара¬
ми палицы, колола копьем и пронзала стрелами, а на неко¬
торых набрасывала петлю и волочила за собой по земле».
Войско асуров было рассеяно. Дольше всех сопротив¬
лялся сам Махиша. Он превращался то во льва, то в че¬
ловека, то в слона, то в буйвола... Но Кали-Дурга «взви¬
лась в воздух исполинским прыжком и сверху обрушилась
на великого демона. Ногой она ступила на его голову
и пронзила его тело копьем. Когда же Махиша, стремясь
ускользнуть от гибели в новом облике, высунулся наполовину
из собственной пасти, богиня немедля мечом отсекла ему
голову».
Так богиня-женщина одержала победу, о которой мог¬
ли лишь мечтать боги-мужчины. Перед тем как исчезнуть,
Кали пообещала, что и впредь будет приходить, если ее во¬
енная помощь понадобится для поддержания мирового по¬
рядка. И действительно, через некоторое время асуры, кото¬
рых ничему не научил пример злосчастного Махиши, вновь
взбунтовались. Двое братьев-асуров Шумбха и Нишумбха
победили богов и изгнали их в северные горы, к истокам
священной реки Ганга (точнее, туда, где она, как известно,
низвергается с неба). И тогда боги вновь воззвали к той, «чье
могущество равно силе всего небесного воинства».

138	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
На этот раз у Кали была возможность одержать бескров¬
ную победу. Шумбха, предводитель асуров, был пленен
красотой богини и предложил ей руку, сердце и совмест¬
ную власть над миром. Но Кали жаждала воинской славы
и объявила, что выйдет замуж только за того, кто победит
ее в бою. Шумбха не захотел сражаться с женщиной и стал
посылать против Кали свои войска, но Кали без особого
труда уничтожала их. Ей пришли на помощь и другие боги,
в частности Брахма, летевший на колеснице, запряжен¬
ной лебедями, и Сканда, скакавший на павлине. Но глав¬
ных врагов — могучего демона Рактавиджу, а также самих
Шумбху и Нишумбху — богиня сразила лично. Особен¬
но трудно оказалось управиться с Рактавиджей — из каж¬
дой капли пролитой им крови на поле брани появлялся
новый воин, поэтому раны, наносимые зловредному демо¬
ну, лишь умножали силы вражеской армии. Сначала, пока
с Рактавиджей сражались боги-мужчины, этот факт изряд¬
но деморализовал небесное войско. Но Кали оказалась муд¬
рым стратегом: она не просто поразила врага своим мечом,
но и выпила его кровь, окончательно лишив противника
его мобилизационных ресурсов.
Несмотря на такой впечатляющий божественный пример,
индийские женщины в массе своей остались чужды воин¬
ским доблестям. Знаменитый философ Малланага Вать-
сьяяна, живший предположительно в третьем-четвертом
веках нашей эры, утверждал: «Твердость и порывистость
считаются достоинством мужчины; беспомощность, избега¬
ние боли и бессилие — женщины». Он же писал: «...женщи¬
ны подобны цветам и требуют очень нежного обхождения».
Правда, согласно традиционной точке зрения, Ватьсьяяна
был аскетом-молчальником и, казалось бы, не мог разби¬
раться в вопросах пола. Но поскольку ни аскетизм, ни обет
молчания не помешали ему написать знаменитый трактат
«Камасутра», то авторы настоящей книги во всем, что каса¬
ется индийских женщин, готовы положиться на мнение
сексуально продвинутого аскета.
Ватьсьяяна писал о представителях разных полов: «Ино¬
гда благодаря влечению и особым обычаям происходит

Индия 	139
перемена ролей, но ненадолго: под конец природа снова
берет свое». Правда, он имел при этом в виду любовные,
а не военные битвы. Но одно непосредственное упомина¬
ние о воинственности женщин аскет все же оставил. Искус¬
ство боя входит в список из шестидесяти четырех искусств,
которые автор «Камасутры» рекомендует изучать девуш¬
ке. Конечно, прежде всего Ватьсьяяна перечисляет танцы,
рисование, плетение гирлянд, приготовление ложа и напит¬
ков, «знание правил приличия», «украшение повозки цве¬
тами», «обучение попугаев и скворцов разговору» и прочие
«знания, примыкающие к Камасутре». Не обойдены вни¬
манием «плотничанье, строительное дело, проба серебра
и драгоценностей, металлургия... искусство ухода за деревь¬
ями» и даже «устраивание боев баранов, петухов, перепе¬
лов...». В самом конце списка, перед последним пунктом,
рекомендующим «телесные упражнения», стоит «искус¬
ство побеждать». Авторы настоящей книги подумали было,
что речь идет о духовных или в крайнем случае любовных
победах, но в комментариях к весьма солидному изданию
«Камасутры» на русском языке этот пункт недвусмыслен¬
но расшифровывается: «искусство побеждать — т. е. воен¬
ное искусство».
Правда, как именно должна юная индианка постигать
военное искусство, не вполне понятно. Ведь Ватьсьяя¬
на советует: «Пусть девушка тайно, в уединении занима¬
ется шестьюдесятью четырьмя искусствами — их изучени¬
ем и применением. Наставники же девушки это: молочная
сестра, выросшая вместе с ней и уже познавшая мужчину;
или такая же подруга, с которой можно безопасно гово¬
рить; сестра матери, одного с ней возраста; старая дове¬
ренная служанка, занимающая место последней; или же
давно знакомая нищенствующая монахиня и сестра,
на которую можно положиться...» Впрочем, если уж допу¬
стить, что в уединении, под руководством старой служан¬
ки, можно изучать «устраивание боев баранов», то прихо¬
дится допустить, что под этим руководством можно изучать
и военное дело. Здесь же, вероятно, следует искать и объяс¬
нение тому факту, что индийские женщины слабо продви¬
нулись в военной науке — видимо, «знакомые нищенствую-

140	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
щие монахини» оказались не самыми лучшими учителями
«искусства побеждать». Тем более что в монастырях Индии
в отличие, скажем, от Китая боевым искусствам особого
внимания не уделялось.
И все же в Индии тоже были свои «амазонки», хотя и очень
немногочисленные. Примерно за шестьсот лет до того,
как Ватьсьяяна рекомендовал индийским женщинам пости¬
гать воинское искусство, в стране уже существовала импе¬
раторская гвардия, состоявшая из женщин-лучников. Она
принадлежала первому объединителю Индии, основателю
династии Маурьев, императору Чандрагупте.
О происхождении Чандрагупты существуют разные вер¬
сии. Во всяком случае, он не был законным наследни¬
ком ни одной из существовавших в раздробленной тогда
Индии династий, и за власть ему пришлось бороться долго
и упорно. Став правителем Пенджаба на развалинах дер¬
жавы Александра Македонского, Чандрагупта выдержал
упорную борьбу с империей Нанда. Огромные армии были
мобилизованы с обеих сторон. Как сообщает буддистский
текст «Милинда-панха», написанный примерно через век
после описываемых событий, в решающей битве пало
около миллиона солдат, десять тысяч боевых слонов и сто
тысяч лошадей. Получив власть, Чандрагупта пополнил
свое войско, набрав на завоеванной территории еще четы¬
реста тысяч воинов и четыре тысячи слонов, после чего
подчинил себе громадные территории: не только почти всю
современную Индию, но и нынешние Пакистан, Афгани¬
стан и Бангладеш...
Короче, этого императора было кому охранять, и в том,
как организовать войско и собственную гвардию, он, судя
по всему, разбирался неплохо. Опираясь на его опыт (или,
возможно, нарабатывая этот опыт совместно со своим дру¬
гом и государем), ближайший советник Чандрагупты муд¬
рец и политик Каутилья (Кауталья) написал знаменитый
политический трактат «Артхашастра», что в переводе озна¬
чает «наука о достижении полезного». Значительная часть
этого трактата посвящена детальнейшему описанию того,
как надлежит охранять священную особу царя от разнооб¬
разных напастей. Каутилья описывает потайные лестницы

Индия 	141
и проходы в стенах, по которым надлежит спасаться в слу¬
чае опасности; спальню, «где посредством машины опуска¬
ется пол»; подземное обиталище, на дверях которого изоб¬
ражены охраняющие монарха божества; попугаев и сорок,
которые кричат, «когда есть подозрение на присутствие
змей или яда»; «охранные войска, надзирающие за женски¬
ми покоями»... Он запрещает любые контакты обитателей
дворца с «живущими вне его» и говорит, что «всякий отме¬
ченный при вносе и выносе предмет, проверенный, должен
уходить или приходить во дворец, снабженный печатью
с указанием места назначения». Недоверчивый сановник
рекомендует царю даже с царицей видеться «во внутрен¬
них покоях только после того, как она осмотрена старуха¬
ми» на предмет обнаружения оружия или же яда, не заме¬
ченного попугаями.
Естественно, не обошел этот древний руководитель служ¬
бы безопасности и тему личной гвардии царя. Он пишет:
«Как только царь встанет, пусть он будет окружен отрядами
женщин с луками, во втором дворе — служащими тюрбано-
носцами, евнухами, домашними слугами, в третьем — гор¬
батыми, карликами, горцами, в четвертом — советниками,
родственниками и привратниками-копьеносцами». Инте¬
ресно, что «женщины с луками» составляли, видимо, основу
гвардии, потому что помимо них из всего списка охранять
царя могли разве что привратники-копьеносцы. А посколь¬
ку дело охраны было поставлено Каутильей на широкую
ногу, то его «амазонки», безусловно, представляли собой
многочисленный и великолепно обученный отряд, пользо¬
вавшийся к тому же полным доверием как самого Чандра-
гупты, так и его предусмотрительного советника.
Непонятно, почему именно в Индии, в стране, где жен¬
щины испокон века держались в стороне от воинских
упражнений, существование отряда «амазонок» оказалось
не только возможным, но и рекомендованным для после¬
дующих поколений монархов. Возможно, сказалось влия¬
ние Александра, который непосредственно перед Чан-
драгуптой был властителем значительной части Индии.
Предание говорит о том, что будущий император Чанд-
рагупта был лично знаком с великим македонцем. А тот,

142	Женщины-воины: от амазонок до куноити
в свою очередь, опять-таки согласно преданию, общался
с амазонкой Талестрис. Вообще говоря, амазонок (если
понимать под этим словом воительниц, царство кото¬
рых на берегах Черного моря описано античными автора¬
ми) к этому времени давно уже не существовало. Поэто¬
му трудно с уверенностью сказать, с кем именно общался
Александр в Гиркании, — об этом мы уже говорили в главе
«Кавказ». Но так или иначе, рассказы о прекрасных луч-
ницах могли быть популярны среди воинов Александра.
Не исключено, что это и оказало влияние на формирова¬
ние личной гвардии Чандрагупты.
Рассказ о женщинах, охраняющих индийских царей,
повторяет римский географ и историк Страбон. Правда, он
в своем подробном описании Индии ссылается в основ¬
ном на греческого путешественника Мегасфена, который
за три века до него посетил двор императора Чандрагупты
с дипломатическим поручением от царя Селевка I Никато-
ра, одного из наследников державы Александра Македон¬
ского. Мегасфен описал свои впечатления от диковинной
страны в книге «Индика», которая не сохранилась до наше¬
го времени. Но Страбон был с нею знаком и со слов Мега¬
сфена сообщает:
«Уход за особой царя возложен на женщин, также куп¬
ленных у родителей. Личная охрана царя и остальное вой¬
ско расположены за воротами. Женщина, убившая пьяно¬
го царя, в награду вступает в супружество с его преемником,
а их дети наследуют царскую власть. Царь не спит днем
и даже ночью вынужден от времени до времени менять
ложе из боязни злого умысла. Из невоенных торжествен¬
ных выходов царя — один выход в суд, где ему приходит¬
ся слушать дела целый день, и нисколько не меньше, даже
если наступает время ухода за его особой. Уход этот состо¬
ит в растирании палочками, так как царь одновременно
слушает дела и растирается с помощью четырех массажи¬
стов, стоящих вокруг. Второй торжественный выход царя —
для принесения жертв. Третий — на охоту, некоторым обра¬
зом вакхический; при этом царь выступает в окружении
женщин, а вне круга женщин идут копьеносцы. С обеих сто¬
рон путь процессии огражден веревками. Тому, кто зайдет

Индия 	143
за веревку к женщинам, грозит смерть. Впереди идут бара¬
банщики и несущие колокольчики. Царь охотится в ого¬
роженном пространстве, стреляя из лука с помоста (рядом
с ним стоят 2 или 3 вооруженные женщины), а в неогоро¬
женных местах царь охотится со слона. Женщины же следу¬
ют за ним одни на колесницах, другие — на конях, третьи —
на слонах со всякого рода оружием, подобно тому как они
выступают с царем в поход».
Судя по всему, под «женщиной, убившей пьяного царя»,
Страбон подразумевает не охрану, а обитательницу гаре¬
ма (по крайней мере Каутилья в «Артхашастре» поимен¬
но называет царей, убитых своими женами). Таким обра¬
зом, жизнь царя проходила в том, что он спасался от одних
женщин с помощью других... Интересно, что индийские
амазонки в отличие от амазонок малоазийских освоили
не только верховую езду, но и езду на колесницах и бое¬
вых слонах. Если верить словам Страбона, то это были уже
не просто телохранители, а целое женское войско. Впрочем,
при всем уважении авторов настоящей книги как к Стра¬
бону, так и к Мегасфену, они не советуют излишне довер¬
чивым читателям принимать сообщаемые ими сведения
слишком буквально. Да и сам Страбон предваряет свое опи¬
сание Индии следующими словами:
«Читателям приходится снисходительно принимать све¬
дения об этой стране, так как она находится дальше всех
от нас и только немногим из наших современников удалось
ее увидеть. Однако даже и те, кто видели, видели только ка¬
кие-то части этой страны, а большинство сведений пере¬
дают по слухам. Более того, даже то, что они видели ми¬
моходом во время военного похода, они узнали, подхватив
налету... Нередко все эти писатели противоречат друг дру¬
гу. Но если они так расходятся в своих отчетах о виденном,
то что же следует думать о том, что они сообщают по слу¬
хам?»
И поскольку наряду с рассказом о войске индийских
амазонок Страбон передает сообщения греческих авто¬
ров о живущих здесь же муравьях «величиной не меньше
лисиц», которые вырывают из земли золото и охраняют
его от людей, преследуя похитителей и убивая их «вместе

144	Женщины-воины: от амазонок до куноити
с вьючными животными», об одноглазых людях с собачьи¬
ми ушами и о прочих сомнительных диковинках, то к сооб¬
щению о женщинах «на слонах со всякого рода оружием»
тоже стоит отнестись с осторожностью.
В начале второго тысячелетия нашей эры в Южной Индии,
на территории Керала, возникло боевое искусство, полу¬
чившее название «калари паятту». Оно предусматривало
как рукопашный бой, так и владение оружием: от простой
палки до такого экзотического устройства, как гибкий меч
«уруми». Новый вид боя немедленно получил огромное
распространение в регионе. Позднее первые европейские
колониальные историки писали, что в Керале калари паят¬
ту изучали почти все жители, независимо от пола, касты
и социального положения, и что знание этого искусства
было так же распространено, как умение читать и писать.
Полагалось изучать калари паятту и девочкам, правда, они
обычно занимались искусством боя лишь до достиже¬
ния половой зрелости и, видимо, смотрели на него ско¬
рее как на гимнастику. Тем более что калари паятту дей¬
ствительно включает огромное количество гимнастических
упражнений и массаж.
Но индийские средневековые баллады Северного Мала-
бара донесли до нас истории о знаменитых женщинах-вои-
тельницах, которые продолжали заниматься калари паятту
многие годы и достигли в нем значительных высот. Среди
этих женщин была некая Унниярха. Она была мастером
гибкого меча «уруми» и, как и положено воительнице
из средневековой баллады, славилась замечательной красо¬
той. Правда, красота ее привела к гибельным последствиям:
отвергнутый поклонник Унниярхи погубил ее брата, тоже
замечательного бойца, Аромала Чекавара. Как ни стран¬
но, ни брат, ни сестра, несмотря на все свои воинские доб¬
лести, не справились со злокозненным женихом. Но это
сумел сделать подросший сын воительницы, и справедли¬
вость восторжествовала. Сама же Унниярха хотя и не смог¬
ла одолеть несчастного поклонника, но сумела спасти
женщин своей деревни от пленения во время вражеско¬
го набега.

Индия 	145
О том, что индийские женщины нередко владели по
крайней мере приемами самообороны, косвенно говорят
традиционные женские украшения. Ручные и ножные жен¬
ские браслеты было принято остро затачивать по внешнему
краю, и они превращались в прекрасное оружие, равно при¬
годное для метания и для удара. А широко распространен¬
ная модель браслета «швадамштра», что в переводе означа¬
ет «собачий клык», имела снаружи острые шипы и делалась
хотя и из серебра, но из самого прочного.
Владеть оружием — не заточенными браслетами, а настоя¬
щими мечами — часто умели женщины раджпутов — воен¬
ного сословия, живущего в Северной Индии, на террито¬
рии нынешнего штата Раджастхан. В фольклоре раджпутов
встречаются образы женщин, которые поражают вообра¬
жение героев не столько красотой, сколько храбростью
и силой. Так, в созданной в двенадцатом веке Алха-кханде —
цикле баллад, объединенных общими героями, — расска¬
зывается о том, как две юные девушки-пастушки растащи¬
ли за рога диких буйволов, готовых наброситься на людей.
Присутствовавшие при этом два раджпутских воина реши¬
ли, что у таких женщин должны родиться могучие сыно¬
вья, и, презрев кастовые предрассудки, немедленно жени¬
лись на силачках. Молодые мужья не раскаялись в своем
поступке — пастушки действительно родили знаменитых
героев индийского эпоса.
Еще одно предание говорит о знаменитой раджпутской
принцессе Хари Рани. Ее супруг ушел на войну, страдая
от грядущей разлуки, и молодая жена понимала, что любовь
к ней занимает его мысли значительно больше, чем воин¬
ские подвиги. Свято блюдущая раджпутскую воинскую
честь принцесса считала это недопустимым позором.
И когда супруг отправил к жене посыльного с просьбой
передать что-нибудь на память о ней, принцесса схвати¬
ла меч и собственными руками отсекла себе голову, пред¬
варительно заручившись обещанием, что эта голова будет
передана любящему мужу... Муж прекрасно понял симво¬
лику жениного подарка. Он устыдился собственной слабо¬
сти, приторочил голову к седлу и отправился воевать, более
не томясь по семейным радостям.

146	Женщины-воины: от амазонок до куноити
В раджпутских домах и замках часто можно видеть живо¬
писные изображения женщин с мечом и щитом — их раз¬
мещают над входом. Считается, что нарисованные дамы
охраняют жилище от зла. Живые раджпутские дамы в от¬
личие от нарисованных, хотя и имели представление о том,
как обращаются с оружием, выходить на бой могли толь¬
ко в исключительный случаях. Чрезвычайно строгие пред¬
ставления о воинской чести не разрешали раджпуткам сра¬
жаться, пока были живы их мужья. Считалось абсолютно
недопустимым, чтобы женщина оказалась в ситуации,
когда ее честь может оказаться под угрозой, — это было
не только позором для нее, но и накладывало отпечаток
на карму мужа. Поэтому раджпутки, особенно знатные,
вели затворническую жизнь и уж тем более не выходи¬
ли на поля сражений. Но если все мужчины клана поги¬
бали (а такое, учитывая бесконечные войны, случалось
достаточно часто), женщины брали в руки оружие, чтобы
защитить своих детей. О защите самих себя речь не шла,
поскольку раджпутки не могли пережить своих мужей
и при всех условиях должны были покончить жизнь само¬
убийством.
Кроме того, раджпутские женщины, не имевшие детей,
могли выходить вместе с мужьями на жертвенную битву
«шака». Ее объявляли воины клана, проигравшего войну
и осажденного врагами в родовой крепости, без надежды
на победу. Они распахивали ворота и выходили на послед¬
ний, действительно смертный бой. Даже победив в «шака»,
раджпуты не могли остаться в живых — они сражались друг
с другом, а последний уцелевший кончал жизнь самоубий¬
ством. В этой битве рядом с мужьями иногда сражались
их жены.
Впрочем, женщины, которые не сражались в «шака»,
все равно были обречены на еще более страшную смерть.
В то время как воины погибали в жертвенной битве, все
остальные женщины клана совершали великую жертву
«джаухар» — самосожжение. Для этих целей в большинстве
раджпутских замков были специальные залы с огромными
очагами. Некоторые женщины живыми прыгали в огонь,
другие предварительно закалывали себя.

Индия 	147
В одной только крепости Читор в нескольких джаухарах
погибло в общей сложности более пятидесяти шести тысяч
человек. В 1568 году, при осаде ее моголами, после того,
как безнадежность ситуации стала ясна, в огонь в присут¬
ствии воинов клана вошли 1700 женщин и детей. А на сле¬
дующий день ворота крепости распахнулись, и из них
вышли последние оставшиеся в живых защитники Читора—
восемь тысяч воинов. Среди них были и женщины. Рядом
со своим женихом и сыном сражались невеста и мать юного
полководца Фатеха Сингха Сисодии, который возглавил
оборону крепости после того, как пали старшие предста¬
вители клана. В последней жертвенной битве погибли все
до одного защитники Читора — и мужчины, и женщины.

Китай
Воинственные устремления китаянок испокон веков
находились под влиянием диаметрально противо¬
положных тенденций. С одной стороны, китайская
традиция отказывала представительницам прекрас¬
ного пола в женственности. «Женщина сильнее муж¬
чины», — говорит пословица китайских крестьян. В древно¬
сти одежда и обувь жительниц Поднебесной практически
не отличались от мужской. Да и позднее, когда эти отли¬
чия появились, они были минимальны. Китаянки носили
широкие в поясе штаны и халаты, скрадывающие фигуру.
На рисунках эпохи Тан (во второй половине первого тыся¬
челетия нашей эры) можно часто видеть светских дам, кото¬
рые, облачившись в мужские костюмы, участвуют в скачках
или выезжают на охоту... Казалось бы, китайские феминист¬
ки, жаждавшие проявить себя на поле брани, имели для это¬
го все предпосылки. Но в жизни все было не так просто.
«Жена, на которой женился, и лошадь, которую купил, —
это чтобы ездить на них и плеткой учить», — гласит старая
китайская пословица. Китаец признавал за своей женой не¬
малую силу (чем и пользовался), но категорически не хотел
признавать за ней какие бы то ни было права, кроме пра¬
ва работать и рожать детей. Женщина в Китае всегда на¬
ходилась в приниженном положении, и воинственность ее
не приветствовалась.

Китай	149
И наконец, несмотря на то, что традиция предлагала
мужу «ездить» на жене, начиная с десятого века, после при¬
хода к власти династии Сун, «ездить» на женщинах стало
весьма затруднительно, потому что в Поднебесной распро¬
странилась мода на бинтование ног у девочек. Этот вар¬
варский обычай возник сначала в аристократической среде
одновременно с модой на миниатюрных, хрупких и изыс¬
канных женщин. Девочкам, начиная с пятилетнего возраста,
накладывали на ноги тугие повязки, которые притягивали
все пальцы, кроме большого, к пятке, а саму ступню выги¬
бали наподобие лука. Иногда, чтобы усилить эффект, кости
дробили палкой. Крохотные туфельки, которые надевали
на искалеченные ноги, запрещалось снимать даже на ночь.
Ногу освобождали лишь для того, чтобы обработать загни¬
вающую плоть квасцами. Через несколько лет гнойники
заживали, стопа принимала нелепую форму, но сохраня¬
ла длину около десяти сантиметров. Все эти годы девочки
проводили почти без движения, потому что ходить на кро¬
воточащих культях было больно. Но и потом каждый шаг
вызывал проблемы. Кровообращение в ногах нарушалось,
походка уродовалась, изменялась форма бедер... Знатная
китаянка с трудом делала несколько шагов с помощью слуг.
По улицам ее носили в паланкине. Считалось, что беспо¬
мощность придает даме особое очарование в глазах муж¬
чины.
В сатирическом эссе, написанном в 1915 году по поводу
обычая «бинтования ног», говорится: «...Я китаец, типич¬
ный представитель своего класса. Я слишком часто был
погружен в классические тексты в юности, и мои глаза осла¬
бели, грудная клетка стала плоской, а спина сгорбленной.
Я не обладаю сильной памятью... Среди ученых я невежда.
Я робок, и голос мой дрожит в разговоре с другими мужчи¬
нами. Но по отношению к жене, прошедшей обряд «бин¬
тования ног» и привязанной к дому (за исключением тех
моментов, когда я беру ее на руки и несу в паланкин), я чув¬
ствую себя героем, мой голос подобен рыку льва, мой ум
подобен уму мудреца. Для нее я целый мир, сама жизнь».
Женщины из простых семей уродовали своих дочерей
ровно настолько, чтобы они могли выполнять домаш¬

150	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
нюю работу или выходить в поле. Но бегать и уж тем более
заниматься воинскими упражнениями китаянки были
не в состоянии. Традиция бинтования ног соблюдалась
практически всеми женщинами Поднебесной (кроме
жительниц «варварских» окраин) в течение почти тыся¬
чи лет — у девушки со здоровыми ногами не было шансов
на замужество. И лишь в начале двадцатого века обычай
стал выходить из моды.
Поэтому, несмотря на пристрастие к мужской одеж¬
де, несмотря на декларируемую силу китайских женщин,
«амазонки» среди них встречались лишь в далекой древно¬
сти. Но зато это были настоящие воительницы, которые
не только владели оружием, но и управляли армиями.
Во втором тысячелетии до нашей эры на равнине реки
Хуанхэ существовало могущественное царство Шан-Инь.
Его владыки совершали успешные завоевательные похо¬
ды, обычно во главе трех-пятитысячного войска, хотя
при необходимости его численность могла возрасти до три¬
дцати тысяч. Наибольшего расцвета государство достиг¬
ло в конце тринадцатого — начале двенадцатого веков,
при У Дине, который вел множество завоевательных
войн. Его армия состояла из профессиональных лучников
и копейщиков, иногда ее усиливали мобилизованными
крестьянами. Активно использовались и боевые колесни¬
цы. Одним из военачальников У Дина была некая «Держав¬
ная праматерь Восьмая», или Фу Хао (Госпожа Хао). Эта
дама, по мнению некоторых ученых, была женой импера-
тора-завоевателя. И она же возглавила крупнейшую из его
военных экспедиций.
Могила воинственной китаянки в знаменитом иньском
городище Аньяне была исследована археологами. Здесь
найдены огромные по тем временам богатства: 6000 рако¬
вин каури, заменявших в иньском Китае деньги, до полу¬
тора тысяч изделий из бронзы, нефрита, слоновой кости,
около двухсот ритуальных сосудов, два громадных квадрат¬
ных парных чана с именными надписями, весом по 117,5 кг
каждый... Госпожа Хао взяла с собой в иной мир бронзовые
зеркала (древнейшие на территории Китая) и музыкальные
инструменты. Впрочем, и то, и другое не говорит о ее жен¬

Китай 	151
ственности: и зеркала, и музыкальные инструменты могли
использоваться в ритуальных целях. А вот огромное коли¬
чество самого разнообразного оружия, уложенного вме¬
сте с царицей, скорее всего должно было служить своему
прямому назначению. Конечно, воевать в загробном мире
могла не только Фу Хао, но и ее приближенные — вместе
с «Державной праматерью Восьмой» были убиты и похо¬
ронены шестнадцать мужчин, женщин и детей. Но о том,
что сама царица тоже была далеко не чужда военного дела,
говорит найденная здесь же гадательная кость.
Традиция гадания на костях уходит корнями еще в нео¬
лит, но гадательные кости, относящиеся к эпохе Шан-Инь,
насчитываются многими тысячами. В одном только горо¬
де Аньян их было найдено около двадцати тысяч. Шанцы
использовали для гадания лопатки животных или пласт¬
роны (нижние части панциря) черепах. Гадатель нагре¬
вал участок кости с помощью раскаленного стержня
и по форме трещин пытался дать ответ на заданный ему
вопрос. Но что самое главное: и вопрос, и полученный
ответ, и дату гадания, и имя гадателя, а иногда и информа¬
цию о том, сбылось ли предсказание, на этой кости записы¬
вали. Поэтому кости сохранили бесценный материал о том,
какие вопросы волновали шанцев, прежде всего шанских
правителей, и как они пытались разрешить свои пробле¬
мы... Одна из гадательных костей, найденных в Аньяне,
сообщает о женщине-воительнице, возглавившей войско
численностью тринадцать тысяч человек. Ученые считают,
что этой женщиной была Госпожа Хао.
В другом женском захоронении Аньяна найден бронзо¬
вый наконечник копья. Судя по всему, Фу Хао была далеко
не единственной «амазонкой» Иньского Китая.
С падением государства Шан-Инь и приходом ему на смену
царства Чжоу воинственность китайских женщин стала
падать. Зарождавшаяся классическая традиция считала
женщину существом подчиненным, воевать ей не полага¬
лось. Впрочем, царству Чжоу тоже со временем пришел
конец, наступил период всеобщей раздробленности. Свя¬
зать это напрямую с приниженным положением женщины

152	Женщины-воины: от амазонок до куноити
было бы, конечно, слишком смело. И все же, будь в руко¬
водстве чжоуской армии воительницы, подобные Фу Хао,
быть может, оно продержалось бы на карте мира несколь¬
ко дольше. Но теперь таких женщин в Китае быть не могло.
А в шестом веке до нашей эры великий учитель Кун окон¬
чательно указал жительницам Поднебесной их скромное
место в этом мире.
Женщины по нормам конфуцианской морали — это
существа глупые, коварные и тщеславные, и давать им волю
ни в коем случае нельзя. Конфуций выступал за почти пол¬
ную их изоляцию, по преданию, он даже запретил мужчи¬
нам и женщинам ходить по одной стороне улицы и сидеть
за одним столом. В семьях добрых конфуцианцев мальчи¬
кам и девочкам не разрешали играть друг с другом, сестры
воспитывались в духе покорности братьям. Каждый шаг
женщины находился под строжайшим контролем семьи;
смыслом и целью ее жизни было рожать детей (прежде
всего сыновей) и угождать мужу и его родне. Поэтому про¬
являть какую бы то ни было воинственность или обучаться
обращению с оружием для большинства жительниц Подне¬
бесной было абсолютно немыслимо.
Жены правителей времен Конфуция не только не воз¬
главляли войска, но вообще избегали показываться на глаза
мужчинам. Предание сохранило историю о визите учителя
Куна к одной из таких женщин. Когда мудрец гостил в цар¬
стве Вэй, местный правитель был женат на даме, чья репу¬
тация считалась небезупречной. Но царицу заинтересовал
знаменитый учитель, и она пожелала увидеть его. Два¬
жды Наньцзы присылала Конфуцию приглашения, и два¬
жды мудрец под благовидными предлогами отказывался
от аудиенции. Когда же пришло третье приглашение, отка¬
заться было уже невозможно, и Конфуций тайно от уче¬
ников, которые могли бы осудить его за нарушение им же
заповеданных моральных норм, отправился во дворец.
Скрытно вошел мудрец в покои царицы, поклонил¬
ся и некоторое время стоял недвижно. Наньцзы смотрела
на него сквозь узорчатый занавес. Это была своенравная жен¬
щина, привыкшая удовлетворять все свои прихоти, но даже
для нее было немыслимо выйти из-за полога или загово-

Китай 	153
рить с незнакомым мужчиной. Насмотревшись на мудре¬
ца, Наньцзы поклонилась за своей занавеской. Ее яшмо¬
вые подвески звякнули, и Конфуций понял, что аудиенция
окончена. Он в свою очередь молча поклонился и покинул
дворец. Но визит его стал достоянием гласности, и учени¬
ки Конфуция, при всем их уважении к учителю, были воз¬
мущены таким вопиющим нарушением приличий... Понят¬
но, что в эту эпоху поставить женщину во главе войска уже
было немыслимо.
Впрочем, знаменитый историк Сыма Цянь на рубеже
второго и первого века до нашей эры в своих «Историче¬
ских записках» подробно описал, как полководец Сунь-
цзы, предположительно современник Конфуция, форми¬
ровал армию из княжеского гарема. Но это была достаточно
печальная история.
Китайский полководец Сунь-цзы носил имя У, что озна¬
чало «воинственный». Он был уроженцем княжества Ци,
но воевать хотел в государстве, чье имя совпадало с его
собственным. Написав «Трактат о военном искусстве», он
решил предложить его вниманию владыки княжества У —
ХэЛюю. Хэ Люй хотя и управлял государством со столь
боевым названием, но о военном деле имел, судя по всему,
устаревшие представления. Он захотел на практике прове¬
рить способности стратега, но по странной прихоти решил
сделать это на базе собственного гарема. Сыма Цянь сооб¬
щает:
«...Вызвали из дворцовых покоев всех красавиц, их набра¬
лось 180 человек. Сунь-цзы разделил их на два отряда,
во главе каждого поставил одну из любимых наложниц вана
и приказал всем взять в руки алебарды. Отдавая им распо¬
ряжения, он спросил: “Знаете ли вы, где находится ваше
сердце, правая и левая рука, спина?” Женщины ответи¬
ли “Знаем”. Сунь-цзы продолжал: “При команде “вперед!”
обратитесь лицом туда, куда смотрит сердце; при коман¬
де “налево!” обратитесь в сторону левой руки; “направо!” —
обратитесь в сторону правой руки; “назад!” — обратитесь
в сторону спины”. Женщины ответили “Понятно”».
Полководец, оказавшийся во главе столь необычной
армии, дважды объяснял своим новоявленным «солдатам»,

154	Женщины-воины: от амазонок до куноити
как и куда они должны поворачиваться. После чего решил
проверить их исполнительность на деле.
«Затем он подал барабанным боем сигнал “направо!”,
но женщины только рассмеялись. Сунь-цзы сказал: “Если
распорядок неясен и команды неусвоены — это вина вое¬
начальника”. Он вновь подробно и тщательно все объяс¬
нил и подал барабанным боем сигнал “налево!”, а женщи¬
ны снова рассмеялись».
Но если бы жены князя знали, насколько серьезно отно¬
сился великий стратег к своим обязанностям, они смея¬
лись бы значительно меньше. Сыма Цянь пишет:
«Сунь-цзы сказал: “Если распорядок уже ясен, но ему
не следуют, — это вина командиров”. И решил казнить ко¬
мандиров правого и левого отрядов. Уский ван, наблюдав¬
ший за происходящим с террасы дворца, очень испугался,
увидев, что собираются казнить его любимых наложниц.
Он поспешно послал вниз гонца с распоряжением: “Я уже
убедился, что вы, полководец, умеете управлять войска¬
ми, но без этих двух наложниц мне еда не будет сладка.
Я не хочу, чтобы их казнили”. Сунь-цзы ответил “Я уже
назначен командующим. Когда командующий находится
в войсках, не все приказы правителя являются для него обя¬
зательными”. Затем он отрубил головы командирам отрядов
в назидание другим и назначил новыми командирами двух
следующих наложниц. Тогда он снова стал отдавать распо¬
ряжения барабанным боем, и женщины стали поворачи¬
ваться налево и направо, двигаться вперед и назад, стано¬
виться на колени и вставать в соответствии с распорядком,
не осмеливаясь издать ни звука».
Таким образом, армия в составе гарема, если не бое¬
способная, то, во всяком случае, дисциплинированная,
была знаменитым полководцем создана и обучена в тече¬
ние одного дня. Правда, методы управления ею не впол¬
не согласовывались с теми, которые были заявлены Сунь-
цзы в его «Трактате о военном искусстве». Ведь он писал:
«Если будешь смотреть на солдат, как на своих детей, смо¬
жешь отправиться с ними хоть в самое глубокой ущелье;
если будешь смотреть на солдат, как на любимых сыновей,
сможешь идти с ними хоть на смерть...»

Китай 	155
Неизвестно, довелось ли Сунь-цзы ходить на смерть
со своим новым «войском», — о дальнейшей судьбе моби¬
лизованного гарема историк не сообщает. Но сам стратег
после своих подвигов в деле обучения наложниц действи¬
тельно был назначен главнокомандующим княжества У.
Правда, сначала у него возникли по этому поводу некото¬
рые разногласия с Хэ Люем.
«...Сунь-цзы послал гонца доложить вану: “Войско уже
приведено в порядок. Ван может спуститься для личной ин¬
спекции. Как бы правитель ни пожелал его использовать,
оно пойдет в огонь и в воду”. Уский ван сказал: “Вы, ко¬
мандующий, заканчивайте учение и отправляйтесь домой,
я не желаю спускаться для инспекции”. Сунь-цзы на это
сказал: “Вам, правитель, нравятся лишь рассуждения о вой¬
не, вы не в состоянии применить их наделе”. Тогда Хэ Люй
понял, что Сунь-цзы умеет управлять войсками, и в конце
концов назначил его командующим».
«Трактат о военном искусстве» Сунь-цзы стал краеуголь¬
ным камнем сперва восточной, а затем и мировой военной
науки. Но дошедшие до наших дней списки о женщинах в
армии не упоминают...
Почти тысячелетием позже попытка создать армию в соста¬
ве гарема повторилась, на этот раз с большим успехом.
Северный Китай в начале четвертого века был захвачен
кочевниками, и на его территории наступила так называе¬
мая «Эпоха пяти племен». Страну раздирали войны и меж¬
доусобицы. Одним из государств, возникших на ее террито¬
рии, было Позднее Чжао, власть в котором в середине века
перешла к некоему ШиХу.
Ши Ху был правителем не самым легитимным. На трон
он взошел благодаря государственному перевороту, уничто¬
жив наследников своего названого брата императора Ши Лэ.
Впрочем, Ши Лэ, бывший раб, доросший до императора,
тоже не мог похвастаться особой легитимностью своей
власти. В общем, Ши Ху чувствовал себя в царском двор¬
це не вполне уверенно. Подданные считали его тираном
(что соответствовало действительности), а этнические ки¬
тайцы еще и варваром, что тоже было правдой как в прямом,

156	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
так и в переносном смыслах этого слова. В стране вспыхи¬
вало восстание за восстанием, на границах тоже было не¬
спокойно. Главная военная сила Позднего Чжао — хуннские
всадники — была наполовину уничтожена в гражданской
войне, а подданные-китайцы отнюдь не собирались идти
на смерть ради собственных завоевателей... Короче, Ши Ху
надо было решать кадровые вопросы, причем как в армии,
так и в собственной службе безопасности.
Второй из этих вопросов Ши Ху решил достаточно про¬
сто. Во дворце, который достался новому правителю от его
предшественника, обитали десять тысяч девиц, в основ¬
ном не имевших определенных занятий. Китайский обычай
предписывал императору мобилизовывать их для придвор¬
ной службы, но такое количество наложниц и служанок
было явно избыточным. И тогда Ши Ху приказал выбрать
среди них тысячу наиболее подходящих, обучить стрельбе
из лука и одеть в специальную форму из шелка и бархата.
Китайцы, давно забывшие об инициативах Сунь-цзы
и тем более о воинственных царицах эпохи Шан-Инь, были
возмушены таким непрофильным использованием гарема.
Словно в подтверждение их чувств страну поразила засуха,
после которой никто уже не сомневался в том, что Небо
гневается на императора, нарушившего конфуцианские
нормы и исказившего естественный порядок вещей. Насе¬
ление роптало, но сам Ши Ху, видимо, оказался доволен
своей новой гвардией, потому что через некоторое время
он решил увеличить ее численность еще на тридцать тысяч
человек. По стране началась массовая мобилизация деву¬
шек, которым предстояло променять радости семейной
жизни на военную службу. Кроме всего прочего, это было
вопиющим нарушением религиозных и этических норм.
Чаша терпения народа переполнилась. От государ¬
ства отделился правитель Наньшаня. Император двинул
на мятежника войска (видимо, все же состоявшие из муж¬
чин), но они были разгромлены. Вскоре вспыхнуло восста¬
ние в Шэньси. Страну сотрясали мятежи, с которыми уже
не могла справиться ни обычная армия, ни армия «амазо¬
нок» (если она вообще принимала в этом участие). Забо¬
левшего Ши Ху сменил его преемник, но он не продержал-

Китай
Китай	157
ся на троне и трех месяцев. А через шесть лет после того,
как император издал указ о мобилизации женщин, власть
над бывшими владениями Ши Ху перешла к новой дина¬
стии — Янь.
Позднее в истории Китая время от времени упомина¬
лись имена воинственных женщин, но они были редчай¬
шими исключениями и в литературе встречались чаще,
чем в жизни. Например, в шестом веке была создана поэма
(не дошедшая до наших дней) о Хуа Мулань, девушке, кото¬
рая выдала себя за мужчину и пошла на войну, чтобы заме¬
нить своего призванного в армию старого отца. Этот сюжет
использовали многие китайские писатели, а совсем недав¬
но компания Диснея сняла по этой легенде полнометраж¬
ный мультфильм. Но сама Хуа Мулань, по всей видимости,
чисто литературный персонаж.
Информация о китайских «амазонках» часто отлича¬
лась не слишком высокой достоверностью. Так, китайцы
рассказывают о Янь Юнчунь, или Винчун, дочери монаха
из Южного Шаолиня. Предание говорит о том, что девуш¬
ка на основе учения то ли своего отца, то ли некой про¬
двинутой монахини создала боевую технику Вин-чун
(Вечная Весна). Техника эта, не требующая большой физи¬
ческой силы, действительно во многом подходит для жен¬
щин. Но монастыря Южный Шаолинь, о котором пове¬
ствует предание, судя по всему, никогда не существовало.
Во всяком случае, ни достоверных документов, ни разва¬
лин от него не сохранилось (в отличие от «просто» Шао¬
линя, который, несмотря на сложности, вызванные китай¬
скими революциями, в том числе «культурной», существует
и по сей день). Исследователь истории ушу Тан Хао считает,
что предание о Южном Шаолине обязано своим возникно¬
вением средневековому приключенческому роману «Вань
нянь Цин» («10 000 лет здравствовать императору династии
Цин!»). Поскольку в Старом Китае литературные произве¬
дения часто за деньги пересказывались на рынках, грань
между сказкой и вымыслом стиралась. Безграмотная ауди¬
тория, наслушавшись рыночных сказителей, продолжала
передавать их истории уже под видом реальных событий.
Так в народном сознании возник Южный Шаолинь, реаль-

158	Женщины-воины: от амазонок до куноити
ность которого жители отдаленных районов огромной стра¬
ны не могли оспорить. Но если этого монастыря никогда
не существовало, то и существование девушки с романти¬
ческим именем Вечная Весна тоже оказывается под боль¬
шим сомнением.
Несколько более достоверны сведения о другой воин¬
ственной китаянке, вошедшей в историю под именем Вдо¬
ва Чинга. После смерти супруга, известного пирата, без¬
утешная вдова решила посвятить остаток жизни делу своего
мужа. Как женщина она любила порядок, учет и аккурат¬
ность. Вдова лично составила регламент, соблюдения ко¬
торого требовала на подчинявшихся ей судах и нарушение
которого карала смертью. Предание говорит о том, что эс¬
кадра предприимчивой китаянки пиратствовала тринадцать
лет, пока императорский флот не положил конец ее деятель¬
ности. Борхес пишет, что вдова полностью раскаялась в со¬
деянном, получила прощение императора, после чего по¬
святила себя мирной торговле опиумом, приняв новое имя,
в переводе означающее «Блеск истинного образования».
К сожалению, у авторов настоящей книги имеются неко¬
торые сомнения в достоверности сведений, которые мно¬
гочисленные литераторы сообщают о знаменитой китаян¬
ке. Сведения эти живописны, но крайне противоречивы,
а источники их, как правило, смутны и восходят к европей¬
ским книгам с романтическими названиями. Поэтому мы
не рискуем сообщать дальнейшие подробности из жизни
замечательной вдовы. Так или иначе, она была редким
исключением. В целом золотой век «амазонок» на террито¬
рии Поднебесной закончился три тысячи лет назад с паде¬
нием царства Шан-Инь.

Япония
Одной из первых воительниц на территории
Японии была, вероятно, полумифическая пра¬
вительница Химико. Но сведения о ней недо¬
стоверны и противоречивы, причем вызыва¬
ют сомнения и имя воинственной государыни,
и время ее правления, и даже сам факт ее воинственно¬
сти. Китайская официальная историческая хроника Сань-
гочжи («Записи о Трех царствах»), составленная в конце
третьего века нашей эры, рассказывает о некоей Бимиху
(в японской традиции — Химико), которая в первой поло¬
вине того же века правила страной Нюй-ван-го, или Ямато,
находившейся на территории нынешней Японии. Китай¬
ский историограф обошелся с правительницей не слишком
почтительно. В «Разделе о восточных варварах» он расска¬
зал о государстве «людей-карликов», которыми управляет
«королева-шаманка», «обманывая народ чарами». По сооб¬
щению китайца, королева-обманщица тем не менее при¬
знала власть императора династии Вэй и дважды отправ¬
ляла к нему послов с данью, за что ей были пожалованы
золотая печать, одежда и бронзовые зеркала. На амазонку
Химико была не похожа. Правда, она осталась незамуж¬
ней, и свиту ее составляли одни женщины (единственным
мужчиной, имевшим доступ в ее покои, был брат Хими¬
ко). Но правительница вела затворническую жизнь, нико-

160	Женщины-воины: от амазонок до куноити
гда не выходила на люди и, уж во всяком случае, ни в каких
битвах не участвовала.
Позднее, уже в восьмом веке, японцы, которым, види¬
мо, показалась обидной такая трактовка и которые захоте¬
ли иметь у истоков своей государственности кого-нибудь
повоинственней, написали в историческом своде «Нихон
сёки» о женщине с именем Окинага-тараси-пимэ-но мико-
то, что в переводе означает Госпожа Дыхание Долгое —
Изобильная Дева. Впрочем, это имя оказалось слишком
длинным даже для японцев, и знаменитая государыня
вошла в историю под своим китаизированным посмерт¬
ным именем Дзингу.
Дзингу, если верить «Нихон сёки», правила на сто лет
позже, чем Химико. Однако авторы древнего текста объ¬
единили оба персонажа, приписав новой правитель¬
нице то, что китайцы сообщали о ее предшественнице,
но наделив ее немалой долей воинственности. Так, Дзингу,
по их сообщению, совершила успешный завоевательный
поход против южнокорейского государства Силла. Одна¬
ко сами корейцы имели другую точку зрения на этот счет.
Корейская хроника «Самгук саги» («Исторические записи
трех государств»), созданная в XII веке, сообщает о япон¬
ской правительнице Бимиху, которая всего лишь присла¬
ла в Корею посла с визитом. Правда, корейская хроника
помещает эту дипломатическую акцию во вторую полови¬
ну второго века н.э.
Позднее некоторые японские историки тоже стали
охотно сдвигать время правления полумифической пра¬
вительницы Дзингу назад с тем, чтобы утвердить древ¬
ность японской государственной традиции. В результате
всех этих пертурбаций в народном сознании (как, впрочем,
и в сознании ряда историков) возник образ грозной жен¬
щины, стоявшей у истоков японской государственности, —
предводительницы воинов и завоевательницы Кореи.
Наиболее подробно (и наиболее воинственно) Хими-
ко-Дзингу предстает в японском тексте «Нихон сёки».
Несмотря на свои последующие воинские подвиги и на то,
что в походах государыня носила мужскую прическу и,
как она сама выразилась, принимала «мужской облик»,

Япония 	161
японская «амазонка» была по натуре весьма женствен¬
на. Хронист пишет: «С малых лет она отличалась дарова¬
ниями и мудростью и по красоте превосходила обычных
людей». Поначалу воинские дарования юной красавицы
никак не проявлялись, но ее красота и мудрость, видимо,
прельстили государя Яма то, и она, став его третьей по счету
женой, была провозглашена «государыней-супругой».
Царственная чета жила в мире и согласии, но однажды
кумасо — жители местности на юге острова Кюсю —- «пере¬
стали доставлять дань ко двору». Тогда «государь повелел
сановникам составить план, как поразить кумасо», и воз¬
намерился лично подавить бунт. Но супруга его воспроти¬
вилась. Хронист, впрочем, сообщает, что не сама Дзингу
посмела спорить со своим венценосным супругом по пово¬
ду предстоящей военной операции (что было бы непри¬
лично для юной женщины, еще неопытной в ратном деле),
но некое божество, которое говорило ее устами.
«А было тогда одно божество, оно вселилось в госуда¬
рыню и такое наставление рекло: “Зачем, государь, ты
печалишься о неповиновении кумасо? Земля их бесплод¬
на. Стоит ли ради нее собирать войско и нападать? По ту
сторону моря есть страна, сокровища которой далеко пре¬
восходят страну кумасо, сравнить ее можно с бровями пре¬
красной девы. В той стране есть ослепляющее глаза своим
блеском золото, серебро, несметные многоцветные сокро¬
вища. Зовется она страна Силла, что как белоснежная ткань
из бумажного дерева. Если ты прилежно исполнишь обря¬
ды в мою честь, то подчинишь себе эту страну, не обагряя
меча кровью. И кумасо тебе подчинятся...”»
Выслушав жену (или божество), «государь засомневал¬
ся в сердце». Он не поленился вскарабкаться на высокий
холм и удостоверился, что никакой обещанной земли по ту
сторону моря не видно. Плыть за горизонт он не осмелил¬
ся и после очередных пререканий с женой (или с божест¬
вом) «отправился воевать с кумасо и вернулся без побе¬
ды». После чего «внезапно занемог и на следующий день
скончался... Государыня же и великий министр Такэу-
ти-но сукунэ скрыли траур по государю и правили Под¬
небесной».

162	Женщины-воины: от амазонок до куноити
После смерти супруга Дзингу приняла жреческий сан
и прежде всего решила выяснить, что за божество ее уста¬
ми давало государю стратегические советы. Запросив ора¬
кул и получив исчерпывающий ответ, она заодно спросила,
какие еще боги имеются в мире. Выяснилось, что достовер¬
но есть еше двое, что же касается остальных, то «имеют¬
ся ли, нет ли — неведомо».
Успокоившись таким образом насчет богов и совер¬
шив в их честь положенные обряды, молодая государыня
переключилась на дела земные. Во-первых, она, несмотря
на ею же изреченные предостережения, все-таки решила
довершить дело покойного мужа и разгромить злополучных
кумасо. Это она поручила одному из своих приближен¬
ных. Впрочем, кумасо уже поняли, что бразды правления
перешли в суровые, хотя и женские руки, и «сами подчи¬
нились». Но не все подданные молодой государыни явили
столь достойный пример законопослушания.
«...В деревне Ноторита жил человек по имени Пасиро-ку-
маваси. Этот человек был силен и храбр, к тому же у него
на теле были крылья, и он часто взмывал в воздух и летал
высоко над землей. Он не подчинился велению государыни
и часто нападал на людей и грабил их». Тогда молодая пра¬
вительница «прибыла в Сосоки-но, собрала войско, напа¬
ла на Пасиро-кумаваси и убила его». Победа, несмотря
на то, что противник умел летать, а она, судя по всему, нет,
далась ей легко; единственной серьезной потерей в этой
битве хронист называет шляпу государыни, которую унесло
порывом ветра. Местные жители в память о битве «наиме¬
новали то место Микаса» — шляпа. А молодая правительни¬
ца, вдохновленная легкой победой, «перебралась в угодья
Ямато и убила там Табура-ту-пимэ из племени тутикумо».
На этот раз ее жертвой пала женщина. Чем провинилась
она перед Дзингу, хронист умалчивает. Но ее имя, которое
переводится как «обманщица», говорит само за себя. Стар¬
ший брат «обманщицы» «собрал войско и вышел навстре¬
чу государыне. Но услышав, что его младшая сестра убита,
бежал».
Получив первые навыки в ратном деле, Дзингу решает
отправиться на завоевание страны Силла, от которого так

Япония 	163
бесславно отказался ее покойный муж. Но сначала надо
было выяснить волю богов.
«Изогнув иглу, государыня сделала крючок, взяла зерна
вареного риса, из юбки нить выдернула и сделала лесу,
встала на камень посреди реки, забросила крючок и обет-
клятву укэпи рекла: “Ныне собираюсь я искать западную
страну сокровищ. Если задуманное мне удастся, то речная
рыба проглотит мой крючок”. Вот подняла она удилище,
а на крючок и вправду попалась форель».
Вообще говоря, реки Японии изобилуют форелью, поэто¬
му считать поимку форели знаком свыше было рискован¬
но. Видимо, поэтому Дзингу совершила еще и другие обря¬
ды и получила дополнительные благоприятные знамения
от богов. В конце концов она вышла к морю, «распустила
волосы и стала море молить: “Следуя наставлению богов
Неба, богов Земли и обретая опору в душах государей-пред-
ков, я собираюсь переплыть синее море и сама завоевы¬
вать Запад. И вот, сейчас я опущу голову в воду морскую.
Если дано мне получить знак о благоприятном исходе, то —
волосы мои! сами собой разделитесь надвое!”. Вот, вошла
она в море, опустила в него голову, и волосы ее сами собой
надвое разделились».
Волосы, разделенные на два пучка, носили мужчины.
Таким образом, море само предложило воинственной госу¬
дарыне вступить на мужской путь воина.
«Завязала она тогда волосы в два пучка, сделала мужскую
прическу мидура и рекла приближенным вельможам: “Это
очень важное событие для страны — собрать войско и пове¬
сти всех воинов в другое место. От этого будет зависеть —
покой ли воцарится, или опасные треволнения, суждена
нам победа или поражение. Сейчас нам предстоит битва.
В этом я всегда полагалась на своих министров. Но если
дело не удастся — вина будет на вас. И очень из-за этого
болит душа моя. Я всего лишь женщина, и ум мой незрел.
Однако хочу я на время принять мужской облик и сама
пойти на ратное дело. Вверху будут мне опорой души богов
Неба, богов Земли, внизу — помощь моих министров, я под¬
ниму войско, поведу его через крутые волны, ладью снаря¬
жу и отправлюсь искать землю сокровищ. Если задуман-

164	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
ное удастся, заслуги я поделю с министрами, если же нет,
то одна я буду нести вину. Таково мое намерение. Давайте
теперь вместе об этом подумаем».
Услышав такое заявление, министры обрадовались,
что государыня не собирается возлагать на них вину за воз¬
можное поражение, и «с благоговейным трепетом» приня¬
ли появление новоявленного военачальника.
Скоро «во все провинции был разослан приказ — сна¬
ряжать ладьи и обучаться обращению с оружием». Хро¬
нист признает, что «в те времена собрать солдат было не¬
легко». Однако у молодого полководца имелся прекрасный
резерв: Дзингу воздвигла храм и поднесла божеству в дар
меч и копье, после чего «войско собралось само собой».
«Вот, гаданием определили день, когда государыне можно
выступить в поход. И государыня самолично, схватившись
за боевой топорик, повелела трем своим воинствам: “Если
золотые барабаны бьют не в такт и стяги стоят не по поряд¬
ку, воины тоже не будут в готовности. Если стремиться лишь
к тому, чтобы овладеть сокровищами, если алчность чрез¬
мерна, если жалеть себя и думать лишь о себе самом, то не¬
пременно попадешь в руки врага. Не надо презирать и недо¬
оценивать врагов, даже если они малочисленны. И не надо
склоняться перед ними, даже если они сильны. Не прощай¬
те тех, кто насильничает над женщинами. Не убивайте того,
кто сдастся сам. Если мы одержим победу, всех ждет награ¬
да. Если же кто отступит, то сам и будет виноват”».
Все были готовы к выступлению. Но тут случилась
неожиданная заминка: полководцу пришла пора родить.
Со дня смерти ее мужа прошло около семи месяцев, так
что со стороны нравственности все было в порядке. Но идти
в морской военный поход с грудным ребенком на руках
было, пожалуй, слишком смело даже для такой женщины,
как Дзингу. Почему она не захотела родить и оставить мла¬
денца с кормилицами, авторам настоящей книги не впол¬
не понятно. Но факт остается фактом: из всех возможных
вариантов воительница выбрала самый нелегкий — она
отправилась в море, будучи на девятом месяце беременно¬
сти. А для того чтобы ненароком не родить в бою, «...взяла
государыня камень, положила между бедер и стала молить-

Япония 	165
ся: “Родись в этой местности, в день моего возвращения
после похода!”»
Молитва помогла, камень тоже, и роды благополучно
задержались, как и просила государыня. Боги благоприят¬
ствовали беременному военачальнику. «...Бог ветра вызвал
ветер, а бог моря вызвал волны, и все большие рыбы мор¬
ские всплыли и стали помогать ладье. И великий ветер стал
попутным, парусник побежал по волнам, и так, не рабо¬
тая ни веслом, ни рулем, ладья приплыла в Силла... Воины,
сошедшие с ладьи, заполнили море, засияли военные стяги,
раздался перестук барабанов, затряслись все горы и реки.
Увидел это издалека ван Силла, подумал — и впрямь несмет¬
ное воинство сейчас погубит мою страну, — и помутился его
разум, лишился он всех чувств».
Противник сдался прекрасной «амазонке» без сопро¬
тивления. Ван Силла «связал себе белым шнуром руки
сзади за спиной» и «бия головой об землю» пообещал
доставлять захватчице обильную дань до тех пор, пока
«камни речные, вверх поднявшись, не станут небесны¬
ми звездами». Что касается его собственной судьбы, то он
попросил победительницу назначить его своим коню¬
шим. В этом имелось некоторое несоответствие, ибо, став
конюшим Дзингу, побежденный ван никак не мог про¬
контролировать отправку дани из родной Силлы. Возмож¬
но, потому один из приближенных государыни предло¬
жил казнить пленника. Но она твердо держалась законов
воинской чести.
«“Когда божество давало мне наставление и когда
я решила захватить страну золота и серебра, я отдала при¬
каз трем воинствам — «не убивайте того, кто сдастся сам».
Сейчас мы уже овладели страной сокровищ. И люди ее сами
решили мне подчиниться. Поэтому убийство вана будет
неблагоприятным с точки зрения дальнейшей судьбы”.
Поэтому она развязала на нем шнуры, сделала своим коню¬
шим, затем продвинулась в глубь страны, опечатала скла¬
ды с богатыми сокровищами, забрала карты и посемейные
регистры. А потом свое копье, которое служило ей посо¬
хом, воткнула в землю у ворот вана, в знак для последую¬
щих поколений. Это копье и доныне стоит у ворот вана».

166	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
Благодарный ван выдал государыне заложника и «дань
в виде золота, серебра, цветных каменьев, узорного шелка,
тонкого шелка, из тонкой нити тканого шелка на восемь¬
десят кораблей нагрузил». Ваны двух соседних стран,
узнав о блистательной победе молодой «амазонки», «стали
тайком разузнавать, какое у государыни войско, поня¬
ли, что на победу надежды нет, и по собственному почи¬
ну пришли к лагерю государыни и стали биться головой
об землю, говоря: “Отныне и впредь пусть нас вечно име¬
нуют западными соседями; мы никогда не перестанем при¬
носить дань”».
С тех пор, как сообщает японский хронист, все эти три
корейские страны решено было считать владениями Япо¬
нии. Впрочем, как мы уже писали, у корейцев была на этот
счет своя точка зрения, отраженная в хронике, написанной
несколько позже.
Что же касается воинственной государыни Дзингу, она
вернулась из похода и, как и было запланировано, «соиз¬
волила родить государя Помута-но сумэра-микото». Потом
она оказала должные почести почившему мужу, отстояла
престол от покушавшихся на него принцев, рожденных
другими женами, и много лет управляла страной в качестве
регентши. В военные походы она больше не ходила, но вой¬
ска при необходимости посылала. Дожила она до столетне¬
го возраста.
Сын знаменитой воительницы, более известный под име¬
нем Одзин, оказался достоин воинских подвигов мате¬
ри. Более того, он был обожествлен, и ему стали воздавать
почести как богу войны Хатиману. Для него по всей стране
было построено множество храмов и часовен. Мать Хати-
мана, «амазонку» Дзингу, японцы тоже помнят и чествуют.
Один из ежегодных национальных праздников посвящен
в Японии памяти героев. В этот день родители по традиции
показывают детям картинки и кукол, изображающих знаме¬
нитых японцев, рассказывают о совершенных ими подви¬
гах. При этом Дзингу, несмотря на то, что она была краси¬
вой женщиной и прекрасной женой и матерью, помещают
среди мужских персонажей. Имеется в виду, что она долж¬
на явить образец для подражания прежде всего не девоч-

Япония 	167
кам, а мальчикам. И тем не менее многие японские девочки
за долгую историю страны в той или иной мере приобща¬
лись к пути воина.
Женщины, принадлежавшие к сословию самураев, с дет¬
ства учились владеть оружием. Правда, при этом вовсе
не предполагалось, что они будут выходить на поле брани.
Но защитить в случае необходимости свою честь женщина
могла. По традиции с наступлением зрелости — в день две¬
надцатилетия — девушка получала от своих близких пода¬
рок - кинжал кайкен. Умение владеть им входило в число
добродетелей дочери и жены самурая. Кайкен всегда носи¬
ли с собой — в рукаве или за поясом. Он был пригоден
и для ближнего боя, и для метания. И если даже женщи¬
на не могла поразить этим кинжалом своего обидчика, она,
во всяком случае, была способна вонзить его в собствен¬
ное тело, чтобы избежать позора. В конце девятнадцатого
века самурай Инадзо Нитобэ в своей адресованной евро¬
пейскому читателю книге «Этика самурая» пишет: «Девуш¬
ке стыдно было не знать, как правильно покончить с собой.
Например, как ни мало она знала анатомию, она должна
была знать точное место, где перерезать горло, как перевя¬
зать ноги поясом, чтобы после смертельной агонии ее тело
было найдено в целомудренной позе». Ритуальное само¬
убийство женщин называлось «дзигай» и было распростра¬
нено так же широко, как и «сэппуку» у мужчин. Извест¬
ны случаи, когда женщины при нападении врагов и угрозе
позора, перед тем, как совершить «дзигай», убивали своих
детей и тех мужчин клана, которые почему-либо не могли
или не желали сделать это сами. Случалось, что самурай¬
ские женщины принимали на себя обязательство мести,
если ее не могли совершить мужчины.
Помимо кинжала, женщине надлежало владеть мечом
и особенно нагинатой — клинком на длинном древке.
Длина древка, позволявшая держать противника на без¬
опасном расстоянии, сделала это оружие особенно при¬
влекательным для женщин. В шестнадцатом веке, с появ¬
лением огнестрельного оружия, ослаблением значения
конницы и усилением роли пеших копейщиков, нагина-

168	Женщины-воины: от амазонок до куноити
та вышла из употребления у мужчин-воинов. С этого вре¬
мени она стала специализированным женским оружием
для самообороны. Женские нагинаты легче мужских, часто
они пышно декорированы. Начиная с семнадцатого века
и по крайней мере до конца девятнадцатого нагината была
важной частью девичьего приданого. В доме самурая ее
размещали над входной дверью — это было почетное место;
кроме того, женщина могла в любой момент обратить
нагинату против незваного гостя. Здесь же могло висеть
и копье, которым женщины тоже нередко умели пользо¬
ваться. В женский арсенал также входил нож танто (бук¬
вально- короткий меч). Известен вариант танто, замаски¬
рованного под веер.
Женщины учились владеть оружием не только для того,
чтобы защищать свой дом и свою честь. Это преследовало
и еще одну, чисто семейную цель: для того, чтобы воспи¬
тать из своих сыновей настоящих воинов, женщина и сама
должна была иметь представление о военном деле.
Но встречались в истории Японии и женщины, которые
выходили на поле брани с оружием в руках. Их было отно¬
сительно немного, но история сохранила их имена.
Хангаку Годзэн, известная также под именем Итага-
ки, была дочерью самурая из клана Тайра. Она славилась
как мастер нагинаты. Во время войны кланов Тайра и Мина-
мото на рубеже двенадцатого и тринадцатого веков Итагаки
командовала гарнизоном замка Торидзакаяма. Замок был
осажден войском клана Ходзё. Под началом у Итагаки было
три тысячи воинов; армия противника насчитывала десять
тысяч бойцов. Но знаменитая дочь не менее знаменитого
клана свято блюла законы воинской чести — бусидо. Она
вывела свое войско из замка и приняла бой. Ее поражение
стало ее моральной (а заодно и женской) победой. Раненую
«амазонку» захватили в плен и отвезли в ставку противника,
к сёгуну ненавистного клана Минамото. Здесь она встрети¬
лась с самураем Асари Ёсито, который влюбился в Итагаки
и добился разрешения сёгуна жениться на ней. Для знаме¬
нитой «амазонки» это было тем более кстати, что ее собст¬
венный клан Тайра к тому времени был уже окончательно

Япония 	169
разгромлен: потерял остатки былого влияния и был в зна¬
чительной мере уничтожен физически. Итагаки вышла
замуж и, как истинная амазонка, родила девочку.
Современницей Итагаки была другая прославленная вои¬
тельница — Томоэ-годзэн. Она тоже участвовала в борьбе
двух знаменитых кланов, но на стороне Минамото. Правда,
в отличие от Итагаки реальность Томоэ ничем не подтвер¬
ждается. Ее имя появляется в японском эпическом рома¬
не «Повесть о доме Тайра», созданном в тринадцатом веке.
Повесть эта дошла до нашего времени во множестве вари¬
антов, некоторые ее части бытовали как самостоятельные
произведения. Когда-то история борьбы Тайра и Минамото
передавалась из уст в уста, певцы-сказители декламировали
ее, аккомпанируя себе на лютне «бива». Теперь о некоторых
из героев эпоса уже трудно с уверенностью сказать, жили
они на самом деле или же были лишь плодом воображения
многочисленных авторов. В четырнадцатом веке Кэнко-хо-
си в своей книге «Записки от скуки» писал по поводу досто¬
верности знаменитой повести: «...монах Юкинага создал
“Повесть о доме Тайра” и обучил слепца по имени Сёбуцу
рассказывать эту повесть. А Сёбуцу, уроженец восточных
провинций, расспрашивал воинов-самураев о ратных делах
и о них самих и помог Юкинаге все это описать».
Про Томоэ сказано, что она была «...белолица, с длин¬
ными волосами, писаная красавица! Была она искусным
стрелком из лука, славной воительницей, одна равна тыся¬
че! Верхом ли, в пешем ли строю — с оружием в руках
не страшилась она ни демонов, ни богов, отважно скака¬
ла на самом резвом коне, спускалась в любую пропасть,
а когда начиналась битва, надевала тяжелый боевой пан¬
цирь, опоясывалась мечом, брала в руки мощный лук
и вступала в бой в числе первых, как самый храбрый, доб¬
лестный воин! Не раз гремела слава о ее подвигах, никто
не мог сравниться с нею в отваге...».
Томоэ была женой (либо, в другом варианте, вассалом)
некоего Ёсинаки из клана Минамото. Сам Ёсииака снача¬
ла исправно воевал с кланом Тайра, чем, собственно, зани¬
мались в те времена все члены клана Минамото. Но после
того, как он одержал блистательные военные победы

170	Женщины-воины: от амазонок до куноити
и стал претендовать на лидерство, другой вождь клана
Минамото, Ёритомо, решил на время забыть о ненавист¬
ных Тайра и переключился на борьбу с бывшим соратни¬
ком. Томоэ, ранее сражавшаяся бок о бок с Ёритомо про¬
тив клана Тайра, осталась верна своему сюзерену (либо
мужу) и с той же яростью обратила оружие на Ёримото.
Когда в решающей битве войска Ёсинаки были разбиты
превосходящими силами противника, он приказал Томоэ
спасаться бегством:
«“Ты — женщина, беги же прочь отсюда, беги скорей,
куда глаза глядят! А я намерен нынче пасть в бою. Но если
будет грозить мне плен, я сам покончу с жизнью и не хочу,
чтоб люди смеялись надо мной: мол, Ёсинака в последний
бой тащил с собою бабу!” — так говорил он, а Томоэ все
не решалась покинуть Ёсинаку, но он был непреклонен».
Несмотря на то что военачальник столь непочтительно
отозвался о своей соратнице (а может быть, именно поэто¬
му), Томоэ решила напоследок еще раз проявить себя бра¬
вым воином. Битва была безнадежно проиграна, и речь шла
уже не о победе, а о воинской чести.
«О, если бы мне встретился сейчас какой-нибудь достой¬
ный противник! — подумала Томоэ. — Пусть господин
в последний раз увидел бы, как я умею биться!» — и, с этой
мыслью остановив коня, стала она поджидать врагов. В это
время внезапно появился прославленный силач Моросигэ
Онда, уроженец земли Мусаси, и с ним дружина из тридца¬
ти вассалов. Томоэ на скаку вклинилась в их ряды, порав¬
няла коня с конем Онды, крепко накрепко с ним схвати¬
лась, стащила с коня, намертво прижала к передней луке
своего седла, единым махом срубила голову и швырнула ее
на землю. Потом сбросила боевые доспехи и пустила коня
на восток».
О дальнейшей судьбы воительницы разные авторы сооб¬
щают по-разному. Некоторые утверждают, что она все-та¬
ки погибла в последней междоусобной битве клана Мина¬
мото. Другие — что она скрылась с поля боя, захватив
с собой голову своего сюзерена. Есть и такая точка зрения,
что, несмотря на всю воинственность Томоэ, ее дальней¬
шая жизнь была вполне обычной для почтенной японки

Япония	171
из знатной семьи: она вышла замуж за своего победителя,
а после его смерти сменила путь воина на «восьмеричный
путь», заповеданный Буддой, и удалилась в монастырь, где
закончила свои дни в мирном подвижничестве.
В семнадцатом веке ведущей идеологией Японии стало
конфуцианство, которое и раньше было известно в стране,
теперь же получило официальную поддержку правящего
клана Токугава. Новая идеология не признавала за женщи¬
нами права на воинственность (как и вообще каких-либо
прав помимо права, оно же и обязанность, на семейные доб¬
родетели). Интересно, что в последней из решающих войн,
в которых сёгуны клана Токугава отстаивали свою власть
и свою идеологию, на стороне их противников воевал жен¬
ский корпус. При защите осажденной Осаки в 1615 году им
руководила Ёдогими, мать военачальника Тоётоми Хидэё-
ри. После того, как крепость пала, и Хидэёри, и Ёдогими
совершили ритуальное самоубийство.
С этого времени положение японских женщин начи¬
нает определяться заветами Конфуция. О том, что дума¬
ли по поводу прекрасного пола сам знаменитый учитель
и его китайские ученики, авторы настоящей книги гово¬
рили в главе «Китай». Но моралисты Японии подхвати¬
ли знамя, поднятое в Поднебесной, и довели идеи своих
западных наставников до блестящего логического совер¬
шенства. Уже в семнадцатом веке японский конфуцианец
Кайбара Эккен написал трактат, озаглавленный «Величай¬
шее поучение для женщины». По крайней мере до конца
девятнадцатого века его детальнейшее изучение, в том
числе регулярное переписывание, было обязательным
для любой японской девушки. Авторы настоящей книги
хотя и не являются японскими девушками, но тоже вни¬
мательно изучили этот трактат и пришли от него в полное
восхищение. Замечательный моралист исчерпывающе объ¬
яснил, что женщина не способна к какой-либо осмыслен¬
ной деятельности по причине «прирожденной глупости».
«Природа женщины пассивна, — пишет Кайбара. — Пассив¬
ность же, будучи одной природы с ночью, темна. Отсюда
и выходит, что неблагоразумие женщины мешает ей пони-

172	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
мать свои прямые обязанности». Даже частое посещение
храмов женщиной, не достигшей сорока лет, Кайбара счи¬
тает недопустимым. Впрочем, предоставим слово самому
моралисту.
«Пять самых дурных болезней духа присущи женщи¬
не: непослушание, вечное недовольство, любовь к клеве¬
те, ревность и глупость. Без всякого сомнения этими пятью
болезнями страдают семь или восемь из десяти женщин,
и уже отсюда ясна низменность природы женщин сравни¬
тельно с природою мужчин. Женщина должна лечить эти
болезни с самоуглублением и самоосуждением... Так велика
прирожденная ей глупость, что ей надлежит во всех мелочах
не доверять себе самой и слушаться своего мужа...
Женщина должна смотреть на своего мужа, как на гос¬
подина, и должна служить ему с благоговением и почтени¬
ем, никогда не позволяя себе думать о нем с неодобрени¬
ем или легкомысленно. Великий долг женщины во всю ее
жизнь есть послушание. При обращении к мужу как выра¬
жение лица жены, так и манеры ее должны быть вежливы,
скромны и кротки и отнюдь не своенравны и сварливы...
Когда муж делает распоряжения свои, жена никогда
не должна ослушаться его. В сомнительных случаях она
должна переспросить его и послушно следовать его ука¬
заниям. Если когда-либо муж обратится к ней с вопросом,
она должна внимательно и точно отвечать ему. Необдуман¬
ный ответ есть признак грубости. Если когда-либо муж раз¬
гневается, то жена должна слушать его со страхом и трепе¬
том, а отнюдь не сердиться на него и не озлобляться против
него. Жена должна смотреть на своего мужа, как будто он
само небо, и никогда не уставать думать о том, как лучше
подчиниться ему и тем избежать небесной кары...
Если муж поступает дурно и неблагоразумно, она долж¬
на, прежде чем увещевать его, добиться кроткого выраже¬
ния лица своего и смягчения своего голоса...
Почитая своих собственных родителей, она ни секунды
не должна переставать думать о родителях мужа. Женщи¬
на не должна переставать ни днем, ни ночью отдавать им
должное почтение. Никогда не должна она отказываться
ни от какой работы, совершения которой они потребуют

Япония
Япония 	173
от нее... Во всем она должна спрашивать позволения свек¬
ра и свекрови и следовать указанному ими направлению...
Женщина, если даже они найдут удовольствие ненавидеть
тебя и оказывать над тобой насилие, то не сердись на них
и не ропщи на них».
Японским женщинам, выраставшим под сенью нрав¬
ственных законов замечательного конфуцианца, было
не так-то легко проявить воинственность, и «амазонки»
стали встречаться в Стране восходящего солнца все реже.
Но зато с шестнадцатого века японки получили возмож¬
ность проявить себя на другой, тоже не слишком мирной
стезе: на пути куноити — женщин-ниндзя.
Предание гласит, что первая в Японии сеть кунои¬
ти была создана в шестнадцатом веке некой Мотидзуки
Тиёмэ. После того как ее муж Мотидзуки Моритоки пал
в бою, вдова решила продолжить дело своего супруга и под¬
держать политические устремления его семьи. Посколь¬
ку род Мотидзуки издавна контролировал деятельность
мико — женщин-шаманок в синтоистских святилищах, —
Тиёмэ решила сочетать духовное с военным. Она организо¬
вала нечто вроде школы мико, куда собирала со всей окру¬
ги беспризорных девочек-сирот или младенцев из бедных
семей. В глазах окружающих благотворительность Тиёмэ
служила к ее вяшей славе. Сиротки приобщались к храмо¬
вой деятельности, учились лечить болезни, играть на музы¬
кальных инструментах и исполнять ритуальные танцы.
И даже близкие люди не знали, что помимо этих второ¬
степенных искусств почтенная вдова преподает юным дев¬
ственницам шпионские навыки и умение убивать.
Куноити называли «отравленными цветами». Их мето¬
ды отличались от методов, которыми пользовались муж¬
чины-ниндзя: важнейшее место в их арсенале занимали
женские чары. Главной задачей куноити был сбор инфор¬
мации, распространение слухов... Они часто применяли
яды. Но оружием, в том числе самым необычным, они тоже
владели прекрасно. Куноити использовали иглы — их выду¬
вали из крохотной бумажной трубочки. Иглы потолще,
с кисточками из разноцветных шелковых нитей, носили
у пояса в маленьких бумажных ножнах — такую иглу можно

174	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
было всадить в какую-нибудь уязвимую точку тела. Оружи¬
ем часто служили заколки для волос, их могли использовать
для метания. Иногда эти заколки были отравлены. Тради¬
ционным оружием куноити были кольца с шипами, цепи
с грузиками на концах...
Куноити избегали пользоваться мужским оружием
и вступать в открытые поединки. Они скрывали свои воин¬
ские таланты, выдавая себя за артисток, гейш, проститу¬
ток... Часто куноити носили монашеское одеяние, и, глядя
на них, можно было подумать, что эти женщины в полной
мере соблюдают завет моралиста Кайбары: «Единственные
качества, приличные женщине, это — кроткое послушание,
целомудрие, сострадание и спокойствие».

Индейцы
О том, существовали ли в Америке до прихода
туда европейцев воинственные женщины, мы
знаем преимущественно от самих европейцев.
Поэтому прежде чем говорить о Новом Свете,
поговорим сначала о Свете Старом.
В Европе эпохи Великих географических открытий
избытка «амазонок» не наблюдалось. Как раз в те годы,
когда Христофор Колумб плыл по Атлантике, надеясь
достигнуть берегов Индии, во Франции неизвестный автор
сочинял знаменитый трактат «Пятнадцать радостей брака».
Каждая из описанных остроумным французом «радостей»
приводит к тому, что несчастный муж «в горестях окон¬
чит свои дни» — этим рефреном заканчиваются все до еди¬
ной главы трактата. Но отнюдь не воинственный нрав
современных ему женщин навел автора на столь печаль¬
ные мысли. Напротив, жена с его точки зрения похожа
на курицу:
«...Поглядите-ка на эту последнюю: она знай себе толь¬
ко жиреет, неся яйца каждый Божий день; это ведь глупо¬
му петуху забота — с утра до ночи искать для курицы корм
да совать ей в клюв, а той и делать больше нечего, кроме
как есть, да кудахтать, да довольною быть. Таково же по¬
ступают и все добрые почтенные женатые люди, и за то они
похвалы достойны».

176	Женщины-воины: от амазонок до куноити
Впрочем, далеко не все европейцы сравнивали женщин
с курами. В те годы еще были сильны традиции куртуазно¬
го взгляда на прекрасный пол. Но и эта точка зрения пол¬
ностью отказывала дамам в воинственности. Поэт и фило¬
соф Франческо да Барберини писал, ссылаясь на некую
графиню де Диа:
«...Мужчина сотворен или создан из глины и грязной
земли, а женщина создана из благороднейшего человече¬
ского ребра, уже очищенного попечением Господа... Вот
почему мужчина, словно наемный слуга, который должен
услужать женщине, был создан отважным и сильным; жен¬
щина, однако, поскольку ей должно господствовать и стре¬
миться лишь к благородному и прелестному, была созда¬
на нежной и прекрасной, и Бог позаботился вложить в нее
только то, что способствует ее красоте. Вот почему... жены
пребывают у себя дома, тогда как их мужья сражаются
и предаются трудам».
В общем, европейские дамы той эпохи воинственностью
не отличались. С тем большим энтузиазмом авторы путе¬
вых заметок и географических трактатов населяли «ама¬
зонками» окраины цивилизованного мира, где, с точки
зрения европейцев, было самое место разнообразным
диковинам.
Христофор Колумб, попав на острова Карибского моря,
хотя и посчитал их частью известной всему миру Индии,
тоже не удержался от рассказов о чудесах. В своих докла¬
дах испанским монархам Изабелле и Фердинанду он уве¬
ряет высочайших адресатов, что нашел местонахождение
земного рая (не в переносном, а самом прямом с точки
зрения благочестивого христианина смысле). Находясь,
судя по всему, в море, напторив устья реки Ориноко, он
сообщает в Испанию:
«Мне еще никогда не приходилось ни читать, ни слы¬
шать, чтобы такие огромные потоки пресной воды нахо¬
дились в соленой воде и текли вместе с ней. Равно и мяг¬
чайший климат подкрепляет мои соображения. Если же
не из Рая вытекает эта пресная вода, то это представля¬
ется мне еще большим чудом... В глубине души я вполне
убежден, что именно в тех местах находится земной Рай...

Индейцы 	177
Я не направляюсь туда не потому, что невозможно было бы
добраться до наиболее возвышенного места на Земле,
не потому, что здесь непроходимы моря, а посколь¬
ку я верю — именно там находится Рай земной, и никому
не дано попасть туда без Божьего соизволения».
Несмотря на близость рая, великий мореплаватель охот¬
но верит, что эти же земли населены разнообразными
«людьми-чудовищами». Он сообщает: «...есть там на запа¬
де еще две провинции, которые я не посетил, одну из них
называют Ауау, и там люди рождаются с хвостами».
Не забыл Христофор Колумб упомянуть и о традицион¬
ной диковинке, которая с точки зрения европейцев долж¬
на была находиться в экзотических морях, — острове воин¬
ственных женщин. Мореплаватель называет его Матинино
и считает первым островом на пути из Испании в Индию.
Сам Колумб на нем так и не побывал. Тем не менее он опи¬
сывает остров, «где нет ни одного мужчины». Населяющие
его женщины «не признают обычных женских занятий,
вооружаются луками и стрелами, как мужчины — трост¬
никовыми копьями, а заместо доспехов у них пластины
из меди, каковой там много».
Великий мореплаватель не сообщает, от кого рожа¬
ли детей жительницы замечательного острова и куда они
девали мальчиков, но на это в его письме есть косвенные
намеки. «Амазонки» Колумба имели сообщение с жите¬
лями соседнего острова, «населенного людьми, которые
на всех прочих островах слывут весьма жестокими, и гово¬
рят, они едят человечину. У них имеется множество каноэ,
на коих они объезжают все острова Индий, грабя и заби¬
рая все, что могут. Люди эти с виду не безобразнее других,
разве что у них в обычае ходить с длинными, как у жен¬
щины, волосами, они вооружены луками и стрелами, тоже
из тростника, с деревянным наконечником, ибо железа
у них нет. Они отличаются свирепостью от прочих племен,
которые сверх меры боязливы, я, однако же, нисколько
не склонен ценить их выше прочих. Они общаются с жен¬
щинами с Матинино».
Современные исследователи не знают, какой именно
остров имел в виду великий генуэзец; можно лишь уверен-

178	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
но предполагать, что он относился к группе Малых Антиль¬
ских. Впрочем, другие первооткрыватели размещали «ама¬
зонок» Нового Света по всей Южной Америке. В тридцатых
годах шестнадцатого века испанские королевские чиновни¬
ки Хуан де Сан Мартин и Антонио де Лебриха отправи¬
лись в поход по территории нынешней Колумбии (тогда
этой местности еще только предстояло получить название
Новая Гранада) под предводительством конкистадора Гон-
сало Хименеса де Кесада. Добросовестные испанцы сооб¬
щали в Мадрид:
«Когда лагерь находился в долине Боготы, мы получи¬
ли известия об одном народе женщин, живущих самостоя¬
тельно, без проживания у них индейцев [мужчин]; посему
мы назвали их амазонками. Эти, как говорят те, кто нам
о них сообщил, от некоторых рабов, ими купленных, они
зачинают детей, и если рожают сына, то отправляют его
к его отцу, а если это дочь, то растят ее для увеличения этой
их республики. Сказывают, что они используют рабов толь¬
ко для зачатия от них, коих сразу же отправляют обрат¬
но, и потому в подходящий момент их отсылают, и точно
так же они в нужный момент у них имеются».
Любопытный Кесада немедленно отрядил на поиски
амазонок своего брата «с кое-какими людьми, пешими
и конными, чтобы посмотреть, было ли оно так, как ска¬
зывали индейцы». Отряд испанцев двинулся в глубь конти¬
нента, причем по мере приближения к загадочным незна¬
комкам их интерес подогревался слухами о том, что они
«очень богаты на золото и что от них приносится то самое
золото, что есть в этом краю». Однако «из-за множест¬
ва густопоросших гор, встречавшихся на пути», испанцы
так и не добрались до места назначения. Они утверждали,
что им оставалось проделать всего три или четыре дневных
перехода, но это последнее расстояние они не преодолели.
Правда, по пути конкистадоры открыли «долины с больши¬
ми поселениями», но там жили обычные индейцы, а люби¬
тельницы рабов так и остались существовать лишь в отче¬
тах и в пылком воображении испанцев.
Несколькими годами позже конкистадор Гонсало Писар-
ро (брат Франциско Писарро, завоевателя Перу, и троюрод-

Индейцы
Индейцы	179
ный брат не менее знаменитого Эрнандо Кортеса) решил
отправиться из Кито на поиски местности, изобилующей,
по слухам, корицей. К его экспедиции присоединился и его
дальний родственник, Франциско де Орельяна. Перевалив
со страшными потерями через Анды и оказавшись в заболо¬
ченных джунглях, испанцы построили небольшую «бриган¬
тину», а вернее сказать, большую лодку для спуска по реке
Напо. Писарро остался в лагере, а Орельяна с командой
из пятидесяти семи человек отправился вниз но течению
за продовольствием, которое рассчитывал найти в несколь¬
ких днях пути. Но он ничего не обнаружил и вместо того,
чтобы вернуться обратно, решил продолжать путь на свой
страх и риск в надежде добраться до испанских колоний
на атлантическом побережье.
12 февраля 1542 года испанцы выплыли к месту слияния
трех рек, одной из которых еще только предстояло получить
название Амазонка. Ширина ее здесь такова, что противо¬
положный берег не был виден. Бурное течение и водоворо¬
ты делали плавание опасным. Позднее, в устье, конкиста¬
доры познакомились с редким явлением, которое индейцы
называли «поророка», — стремительное течение самой реки,
столкнувшись с приливным океанским течением, вызыва¬
ло волны высотой до пяти метров, сметавшие все на своем
пути.
Испанцам пришлось построить более надежное судно;
на нем они и продолжили путь по реке, которой поначалу
дали имя Орельяны, руководителя экспедиции. Меньше
всего в этом походе конкистадоров интересовали женщины,
тем более воинственные. Они предпочитали золото, кото¬
рое, судя по словам индейцев, в изобилии имелось ниже
по течению реки. Но выяснилось, что путь к золоту охра¬
няется народом местных амазонок, называемых «конья-
пуяра», или «великие сеньоры». По крайней мере именно
так рассказали им индейцы, а случившийся в экспедиции
доминиканский монах, брат Гаспар де Карвахаль, выпол¬
нявший роль летописца, подробно описал как слухи и рос¬
сказни о «великих сеньорах», так и их самих.
Брата Гаспара, как монаха, амазонки, конечно, инте¬
ресовать не могли. Золото тоже не должно было его инте-
I

180	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
ресовать: орден доминиканцев был основан как нищен¬
ствующий, его членам вменялось в обязанность отказаться
от имущества и жить подаянием (обязанность эту, правда,
отменили лет за двадцать до экспедиции). Если говорить
о миссионерской деятельности, то, судя по оставленному
братом Гаспаром трактату, она сводилась преимуществен¬
но к вымениванию у индейцев продовольствия и непре¬
рывным перестрелкам. Гонсало Писарро, в окружении
которого состоял монах до того, как волею судеб оказал¬
ся в отряде Орельяны, прославился массовым уничтоже¬
нием индейцев, превзойдя в этом едва ли не всех своих
собратьев по Конкисте. И сам брат Гаспар без всякого сму¬
щения писал: «...после Бога только арбалеты поддержива¬
ли в ту пору наше бренное существование». Но каковы бы
ни были мотивы, заставившие скромного служителя Церк¬
ви отправиться в экспедицию, поместившую Бога и арба¬
лет в одном смысловом ряду, к своей задаче летописца он
отнесся с полной добросовестностью. Много внимания
уделил он и поиску амазонок.
«Индейцы с превеликим вниманием выслушали то, что
им сказал капитан, и сказали нам, что если мы желаем уви¬
деть амазонок... то прежде должны взять в толк, на что отва¬
живаемся, ибо нас мало, а их много, и они нас перебьют.
Лучше всего, по их мнению, нам остаться на их, индейцев,
земле, а они, мол, позаботятся обо всем, в чем мы испыты¬
ваем нужду».
Однако амазонки, а точнее, принадлежавшее им золото
продолжали манить испанцев. И после долгих поисков
они оказались в индейском селении, которое, по словам
его жителей, входило во владения воинственных женщин.
«В тот день мы пристали к селению средних размеров,
обитатели которого вышли нам навстречу. В этом селении
была очень большая площадь, а посреди нее большущий
шит со сторонами, равными десяти пье (примерно 280 см)
каждая, и на нем рельефно был вырезан город, обнесен¬
ный стеною с воротами. У ворот стояли две очень высо¬
кие островерхие башни с окнами, и в каждой башне было
по воротам, приходившимся друг против друга, и у каждых
ворот стояло по две колонны, и вся эта диковина покоилась

Индейцы
Индейцы 	181
на двух страшно свирепых львах, которые поддерживали ее
своими лапами и когтями, оборотив головы назад, как бы
подстерегая один другого, а в самой середине шита была
круглая площадка, и в центре ее зияло отверстие, через
которое индейцы вливали “чичу” и приносили ее в дар
солнцу; “чича” — это вино, которое они пьют, а солнце —
это то, чему они поклоняются и что почитают своим богом,
и в заключение могу лишь сказать — все это сооружение
было истинным загляденьем, и сия удивительная штука
всех нас так поразила, в том числе и капитана, что он осве¬
домился у одного из индейцев о том, что на ней изобра¬
жено, что это такое или хотя бы в ознаменование чего это
у них поставлено на площади. Индеец отвечал, что они
подданные и данники амазонок, что служат амазонкам
не чем иным, как только украшая крыши своих домов-
капищ перьями попугаев... что все селения, которые ама¬
зонкам подвластны, устроены точно так же, и это сооруже¬
ние установлено у них в их честь, и они поклоняются ему,
как памятному знаку своей владычицы, повелительницы
всей страны упомянутых жен».
Но капище, украшенное перьями попугая, оказалось
единственным свидетельством наличия в этих землях зага¬
дочных амазонок. Самих женщин испанцы так и не обна¬
ружили и продолжили свое путешествие вниз по реке, кото¬
рая еще не была обозначена на картах и которой Орельяна
без ложной скромности присвоил свое имя.
«Вот так мы и плыли и начали себе приискивать подхо¬
дящее для стоянки место, где можно было бы тихо-мирно
отпраздновать праздник достославного и блаженного свя¬
того Иоанна Крестителя, и, по соизволению Всевышне¬
го, обогнув выступ берега, вдающийся в реку, мы увидели
на суше впереди себя много больших селений, белевших
издали. Так мы неожиданно набрели на благодатную землю
и владение амазонок».
Празднование святого дня, однако, не прошло так «тихо¬
мирно», как мечталось ученому доминиканцу. Индейцы
при виде плывущего корабля высыпали навстречу незва¬
ным гостям. Правда, Орельяна, по словам брата Гаспара,
«надеялся уладить дело миром и стал кричать им, убеждая

182	Женщины-воины: от амазонок до куноити
их в нашем миролюбии». Но индейцы в миролюбии испан¬
цев не были убеждены в достаточной мере. Они разрешили
им пройти через свои земли, но предупредили, что впере¬
ди их уже поджидают, захватят в плен, а затем «препрово¬
дят к амазонкам». «Мы, однако же, не убоялись, — сообща¬
ет доминиканец, — и направились к селениям... И вышло
так, что, когда мы высаживались, индейцы стали на защи¬
ту своих жилищ...»
Служитель Церкви, несмотря на свое намерение «тихо¬
мирно» отметить святой праздник, принял участие в набе¬
ге и даже пострадал: был ранен стрелою в бок. Но склад¬
ки сутаны ослабили удар, и рана оказалась неопасной. Он
пишет:
«Битва, здесь происшедшая, была не на жизнь, а на
смерть, ибо индейцы перемешались с испанцами и оборо¬
нялись на диво мужественно, и сражались мы более часа,
но индейцев не покидал боевой дух, скорее наоборот —
казалось, что в бою их смелость удваивается. Хотя немало
тел устилало берег, их соплеменники шли прямо по тру¬
пам, и если уж отступали, так только затем, чтобы снова
ринуться в драку».
В этот день испанцам наконец «посчастливилось» уви¬
деть тех, кого они так долго и безуспешно искали в джунг¬
лях будущей Амазонки. Доминиканец пишет:
«Я хочу, чтобы всем ведома была причина, по которой
индейцы так защищались. Пусть все знают, что тамош¬
ние индейцы подданные и данники амазонок и что, узнав
о нашем приближении, они отправились к ним за помо¬
щью, и десять или двенадцать явились к ним на подмогу.
Мы видели воочию, что в бою амазонки сражаются впере¬
ди всех индейцев и являются для оных чем-то вроде пред¬
водителей. Они сражались так вдохновенно, что индей¬
цы не осмеливались показать нам свои спины. Того же,
кто все-таки показывал врагу свою спину, они убивали
на месте прямо у нас на глазах своими палицами. Именно
по этой причине индейцы стойко оборонялись».
Ни горячка боя, ни свежая рана не помешали любозна¬
тельному монаху рассмотреть своих противниц:

Индейцы 	183
«Сии жены весьма высокого роста и белокожи, воло¬
сы у них очень длинные, заплетенные и обернутые вокруг
головы. Они весьма сильны, ходят же совсем нагишом —
в чем мать родила, и только стыд прикрывают. В руках у них
луки и стрелы, и в бою они не уступают доброму десятку
индейцев, и многие из них — я видел это воочию — выпу¬
стили по одной из наших бригантин целую охапку стрел,
а другие — может быть, немногим меньше, так что к концу
боя бригантины наши походили на дикобразов».
Однако в конце концов индейцы, несмотря на помощь
женщин, потерпели сокрушительное поражение от рук
испанцев.
«Господь наш смилостивился над нами, приумножив
наши силы и мужество, и нашим товарищам удалось убить
семерых или восьмерых из тех амазонок, и мы сами были
очевидцами этого, и индейцы, видя их гибель, совсем пали
духом и были разбиты и рассеяны».
Конкистадоры, опасаясь многочисленности индейцев,
предпочли покинуть разоренное ими селение. Но их инте¬
рес к амазонкам удовлетворен не был. И когда они вскоре
после этого захватили в плен индейца, Орельяна стал рас¬
спрашивать его о тех, с которыми ему только что довелось
сразиться.
«Индеец сказал, что это были женщины, которые живут
внутри страны в четырех или пяти днях пути от побережья
реки, и что они пришли ради местного сеньора, их васса¬
ла, чтобы защитить от нас побережье. Еще капитан спросил
его, были ли они замужними и есть ли у них мужья сейчас,
и индеец сказал, что мужей у них нет».
Индеец также сообщил, что женщины эти очень мно¬
гочисленны — он смог перечислить по памяти названия
семидесяти их селений, в некоторых из которых бывал сам.
«Капитан спросил, не из соломы ли строят они свои жили¬
ща, и индеец ответил, что нет — не из соломы, а из камня
и устраивают в них ворота и что из одного селения в другое
ведут дороги, огороженные как с одной, так и с другой сто¬
роны, и на тех дорогах в некотором удалении друг от друга
устроены заставы, где размещается стража, коя взимает

184	Женщины-воины: от амазонок до куноити
пошлины с тех, кто дорогами пользуется. Капитан спро¬
сил его, очень ли велики их селения, и индеец ответство¬
вал, что да — очень велики».
Естественно, что испанцев весьма интересовал вопрос
о том, рожают ли эти женщины. «...Индеец сказал, что
рожают, и тогда капитан удивился: как же это возможно,
могут ли они родить, если живут незамужними и среди них
нет мужчин. Индеец ответил, что они вступают в общение
с мужчинами в определенную пору и когда им на то при¬
ходит охота. Мужчины же происходят из некой провин¬
ции одного очень важного сеньора, которая сопредельна
с землею оных женщин; они — белые, только что нет у них
бороды, они и приходят к тем женщинам, чтобы с ними
общаться. Капитан не мог взять в толк, приходят ли они
по доброй воле, или их приводят силою, и живут ли они
у них только некоторое время и затем уходят. Говорят, если
эти женщины, забеременев, рожают мальчика, то его уби¬
вают или отсылают к отцу; если же у них рождается дочь,
то ее пестуют и холят с превеликой радостью; и гово¬
рят, что у этих женщин есть главная сеньора, которой все
остальные повинуются, и зовут ее Корони».
Но информация, которую индеец, а за ним и домини¬
канец приберегли на конец своего рассказа, затмила по¬
дробности о демографической политике амазонок Нового
Света. «Индеец сказал также, что там полным-полно золо¬
та и других богатств и что все важные сеньоры и знатные
женщины пьют и едят на золоте, и у каждой в доме огром¬
ные сосуды тоже из золота... Он сказал, что в городе... име¬
ется пять “домов солнца”, где они держат идолов из золота
и серебра в образе женских фигур, а также много всякой по¬
суды для этих идолов, и что сии дома со всех сторон, от са¬
мого своего основания и до половины человеческого роста
в высоту, выложены серебряными плитами, и что сиденья
в этих домах из такого же серебра, и поставлены они пе¬
ред серебряными же столами, за которыми амазонки си¬
дят в часы своих возлияний... Сии женщины носят одежду
из шерсти, так как, по словам индейца, у них много овец,
таких же, как в Перу; все они также носят на себе много зо¬
лотых украшений...»

Индейцы
Индейцы 	185
Вдохновленный то ли образами прекрасных воительниц,
то ли мыслями о золоте, которым они владели, Орельяна
переименовал открытую им реку в Амазонку. Он прошел
по реке от истоков до устья — чем и вписал свое имя в спи¬
сок великих путешественников, — а вернувшись в Испа¬
нию, добился права завоевания и колонизации открытой
им страны и звания ее правителя. Но вторая экспедиция
с самого начала «не задалась». Не хватало людей, снаряже¬
ния, провизии... Из трех кораблей один затонул на переходе
через Атлантику. Два других, достигнув устья великой реки,
отправились вверх по течению. Испанцы страдали от тро¬
пических болезней, нехватки продовольствия и постоян¬
ных стычек с индейцами. Вскоре умер и сам Орельяна.
Но он не был последним искателем амазонок, а главное,
их золота.
В 1596 году в Англии вышла книга «Открытие богатой,
обширной и прекрасной Гвианской империи», автором
которой был Уолтер Рэли — английский джентльмен, путе¬
шественник, пират и поэт. Совершив несколько исследова¬
тельских (и, попутно, пиратских) плаваний к берегам Север¬
ной Америки, в 1592 году он угодил в опалу, какое-то время
даже просидел в Тауэре, а выйдя оттуда, организовал оче¬
редную полупиратскую экспедицию — на сей раз в Америку
Южную. Теперь флот Рэли действовал у побережья совре¬
менной Венесуэлы и на реке Ориноко. Якобы открытая им
«Гвианская империя» была разукрашена фантазией Рэли
так, что скромная реальность была за ней почти неразли¬
чима, но, как отмечают современные исследователи, кроме
рекламных вымыслов, в его книге содержится и множест¬
во верных наблюдений. На этом сверкающем золотом фоне
рассказ об амазонках выглядит достаточно скромно. Рэли
пишет:
«...На южном берегу главного устья Ориноко живут арва-
ки, за ними каннибалы, а южнее их — амазонки... Я рас¬
спросил самых старых и более всего путешествовавших
индейцев оренокепони и получил сведения о всех реках
между Ориноко и Амазонкой и весьма стремился узнать
истину об этих воинственных женщинах-амазонках, потому
что некоторые в них верят, другие же нет. И хотя я отклоня-

186	Женщины-воины: от амазонок до куноити
юсь от цели, но все же изложу то, что мне рассказали об этих
женщинах (а я говорил с касиком, или властителем, орено-
кепони, сказавшим мне, что он был на этой реке, а также
и за нею). Племена этих женщин живут на южном берегу
реки в провинциях Топаго (возможно, департамент Бояка
в современной Колумбии. — О. И.), а главные их укреплен¬
ные места и убежища — на островах, расположенных южнее
входа в нее, примерно в шестидесяти лигах к югу от устья...
Те, что живут неподалеку от Гвианы, соединяются с муж¬
чинами один раз в год, на протяжении месяца, который,
как я понял из объяснений индейцев, соответствует апрелю.
В это время собираются все короли приграничных стран
и королевы амазонок, и после того как королевы сделают
свой выбор, остальные мечут жребий на своих Валенти¬
нов. Этот один только месяц они веселятся, танцуют и пьют
свои вина в изобилии, а когда месяц кончается, все они ухо¬
дят в свои провинции. Если амазонки понесут и родится
сын, они отдают его отцу, если же дочь, то выкармливают ее
и оставляют у себя, и сколько родится у них дочерей, столь¬
ко они посылают отцам подарков, ибо все хотят, чтобы
их пол и род увеличивались в числе. Однако я не нашел
подтверждения тому, что они отрезают правый сосок
на груди. Мне рассказывали затем, что если они во время
войны берут пленных, то имеют обыкновение соединяться
с ними когда бы то ни было, но потом обязательно убива¬
ют их, потому что амазонки, как говорят, очень кровожад¬
ны и жестоки, особенно к тем, кто пытается проникнуть
в их земли. У амазонок также много этих дисков из золота,
которые они добывают в обмен главным образом на некую
разновидность зеленых камней, которые испанцы называ¬
ют пьедрас ихадас. Мы применяем их при болезнях селе¬
зенки, при каменной болезни их ценность также велика.
Я видел много таких камней в Гвиане, и обычно у каждо¬
го короля или касика есть один камень, который, по боль¬
шей части, носят его жены, и они считают эти камни вели¬
кой драгоценностью».
Как и Орельяна, Рэли совершил и вторую экспедицию
в открытые им земли. Но между первой и второй экспеди¬
циями в Англии произошли большие перемены — умерла

Индейцы 	187
королева Елизавета, ее преемник Яков I, сын казненной
Елизаветой Марии Стюарт, ревностный католик, был сто¬
ронником мира и дружбы с Испанией, Испания же пре¬
тендовала на владение всем Новым Светом. Рэли получил
королевскую инструкцию: действовать лишь на землях,
не контролируемых испанцами. Разумеется, столкновение
было неизбежным, но опальный флибустьер рассчитывал
на успех — «победителей не судят». Увы, на этот раз побе¬
дителем он не стал — его атаки на испанские укрепления
были отбиты. Посол Мадрида в Лондоне заявил протест
и потребовал покарать преступника, что Яков I с удоволь¬
ствием и исполнил — по возвращении в Англию Рэли был
обезглавлен.
С тех пор никто не встречал в тропических лесах Амазон¬
ки ни высоких светлокожих воительниц, ни их многочис¬
ленных городов, изобилующих золотом. О них напоминает
в Новом Свете только название величайшей водной арте¬
рии мира.
В Северной Америке с амазонками дело обстояло значи¬
тельно скромнее, чем в Южной. Колонизаторы не писали
ни о государствах воинственных женщин, ни об их городах,
полных золота. Здесь никто не сталкивался в бою с нагими
белокожими красавицами. Правда, около 1550 года порту¬
гальский писатель Васко де Лобейра «населил» Калифор¬
нию грифонами и амазонками — но его амазонки были
черными, а книга — не географическим трудом, но рыцар¬
ским романом. Те немногие индианки, которых бледноли¬
цые встречали на тропе войны, имели такой же цвет кожи,
что и их соплеменники, одеты были сообразно боевым тра¬
дициям своего племени, и золота на них висело не больше,
чем на прочих. И именно поэтому сведения о них воспри¬
нимаются со значительно большим доверием.
Впрочем, таких женщин было немного. У большинства
племен, живших на территории нынешних Соединенных
Штатов и Канады, женщины непосредственного участия
в боях старались не принимать. Но поскольку индейцы
непрерывно воевали между собой, а потом и с бледнолицы¬
ми, индианки волей-неволей оказывались втянуты в боевые

188	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
действия. Войны велись с исключительной жестокостью,
мужчин в плен вообще не брали, а если и брали, то толь¬
ко для того, чтобы подвергнуть пыткам и в конце концов
убить. Что же касается женщин, нравственные законы
индейцев отнюдь не предписывали галантного отношения
к пленницам, а значит, и самим женщинам поневоле при¬
ходилось брать в руки оружие.
Один из вождей пиеганов высказывал в конце восемна¬
дцатого века предположение, что эпидемия оспы, поразив¬
шая его племя, была наказанием за то, что его соплеменни¬
ки слишком часто убивали вражеских женщин.
Эдвин Дениг, всю жизнь проживший в тесном обще¬
нии с индейцами и дважды женатый на индианках, писал
в середине девятнадцатого века в своих заметках об индей¬
цах кроу: «...В битве они по возможности берут в плен
женщин и детей вместо того, чтобы размозжить их головы,
как это делают представители других племен. Они и их дру¬
зья и братья хидатсы — единственные из известных нам
племен, проявляющие подобный гуманизм». Тот же Дениг
писал, что «черноногие, сиу, кри и ассинибойны убивают
женщин и детей и пляшут над их скальпами точно так же,
как над мужскими».
Конечно, пленниц убивали не всегда. Иногда они могли
стать и законными женами, все зависело от обстоятельств.
Но чаще их насиловали, скальпировали, превращали в бес¬
правных наложниц, дарили друзьям...
Джон Данн Хантер, проведший девятнадцать лет в плену
у индейцев Запада, был свидетелем того, как вождь племе¬
ни омахов, попавший в плен к канзам, похвалялся перед
их вождем: «Это я захватил твою жену прошлой осенью. Мы
ослепили ее, вырвали язык и обращались с ней как с соба¬
кой. Сорок наших молодых воинов...» С точки зрения
индейцев, это был весьма достойный монолог. Но закон¬
чить рассказ вождю не дали — в самом патетическом месте
раздался выстрел.
В целом индианки не имели особых оснований прояв¬
лять гуманность по отношению к представителям враждеб¬
ных племен. Поэтому, даже и не участвуя в военных дей¬
ствиях, женщины тавакони, тавехаши, канзов, осейджей,

Индейцы 	189
пауни, кроу и многих других племен постоянно обагряли
свои руки кровью — им было принято отдавать на распра¬
ву пленников.
Очень часто в индейских селениях стоял специаль¬
ный столб, который в дни войны красили в черный цвет.
После того как мужчины приводили пленников, женщины
и дети выстраивались возле столба с дубинками и камня¬
ми в руках, образуя живой коридор. Жертвы должны были
бежать по этому коридору, осыпаемые градом ударов, при¬
чем многих забивали до смерти.
В начале девятнадцатого века Энтони Гласс, торговец,
бывший полуофициальным представителем правитель¬
ства Соединенных Штатов среди индейцев Техаса, писал
об индейцах тавехаши:
«Метрах в двухстах от деревни в землю врыт столб. Плен¬
ников раздевают догола и привязывают к нему. Они оста¬
ются там некоторое время, и все люди приходят посмотреть
на них. После этого женщины и дети забивают их палками
до смерти. Затем они срезают с костей мясо и развешива¬
ют его в двух разных концах деревни».
Вообще о том, как индейцы, в том числе женщины,
обращались с пленниками, можно было бы писать долго
и эмоционально, а читать с большим и не вполне здоровым
интересом. Но авторы настоящей книги вполне согласны
с неким евроамериканцем, которого (не называя его имени)
цитирует Юрий Стукалин в своей «Энциклопедии военно¬
го искусства индейцев Дикого Запада»:
«Зверства, которым они подвергают пленников, так вели¬
ки, что даже рассказ о них вызовет ужас и сделает рассказ¬
чика причастным к ним».
Поэтому, дабы не сделаться причастными к пыткам,
которым подвергали своих врагов прекрасные скво, перей¬
дем к значительно менее кровавому рассказу об индианках,
которые просто брали томагавк и выходили на тропу войны
вместе со своими мужьями и братьями.
У некоторых индейцев было принято, чтобы женщи¬
ны сопровождали мужчин в набегах. С воинами племени
омахов обычно шли несколько скво, которых называли
«сестрами». «Сестры» готовили для мужчин и заботились

190	Женщины-воины: от амазонок до куноити
об их одежде. Им причиталась доля из общей добычи...
Ходили на войну и женщины племени понков. Им дозво¬
лялось участвовать в воинских плясках и надевать на себя
соответствующие регалии. Например, те, кто угонял вра¬
жеских лошадей, танцевали с кнутом в руках... Жены хади-
тасов, ходившие в походы со своими мужьями, получали
право по возвращении нанести на свое лицо черную крас¬
ку - знак победы... В племени манданов женщины, отли¬
чившиеся в бою, носили те же знаки отличия, что и вои¬
ны-мужчины. Во время Пляски Скальпов индейские
«амазонки» похвалялись своими подвигами наравне с муж¬
чинами. Многие индианки гордились тем, что им дово¬
дилось в бою «посчитать ку». Это означало дотронуться
до врага рукой или любым предметом, например, специаль¬
ным шестом для подсчета ку. Убивать врага было при этом
не обязательно, подсчитанное ку подразумевало опасность,
которой подверг себя посчитавший, и служило показате¬
лем его храбрости.
Часто принимали участие в битвах индианки племени
шайенов — обычно вместе со своими мужьями или брать¬
ями. Индеец по имени Бизоний Горб рассказывал: «Храб¬
рая женщина из южных шайенов поехала на битву вместе
с братом. Под ним подстрелили лошадь, и он не мог под¬
няться с земли. Женщина осталась рядом с ним и отбива¬
лась от врагов, пока не прискакал другой воин, который
взвалил ее брата на своего коня и вывез с поля боя».
Шайенки участвовали в дележе добычи и образовывали
свои сообщества, нечто вроде союзов «амазонок», в которые
не допускали посторонних. Воинственные скво настолько
свято хранили свои секреты, что этнографы до сих пор тол¬
ком не знают, чем же они там занимались. Членом одно¬
го из таких союзов была шайенка Эхиофста, что в перево¬
де означает Женщина с Желтыми Волосами, или попросту
Блондинка. Откуда взялась блондинка среди шайенов,
теперь понять трудно. Отцом ее был индеец по имени
Стоящий в Лесу, дядей — другой индеец, зовущийся Бык
с Плохим Лицом. Но от кого бы ни унаследовала Блондин¬
ка золотые волосы, характером она пошла в своих самых
воинственных индейских предков.

Индейцы 	191
Сохранились воспоминания о битвах, в которых уча¬
ствовала Блондинка. Она начала свою военную карьеру
в 1868 году, в битве на Бичер-Айленд, когда шайены и сиу
восемь дней осаждали отряд войск США под командой
полковника Форсайта. Но такого «боевого крещения» было
недостаточно для вступления в женский военный союз.
В него Блондинка была принята после своей первой битвы
с шошонами (всего она сражалась с шошонами по крайней
мере дважды). Это случилось вскоре после битвы на Бичер-
Айленд. Однажды мужчины-шайены ушли на охоту. Жен¬
щины и дети, оставшиеся в лагере, могли стать легкой
добычей ненавистных шошонов, поэтому для их защи¬
ты была оставлена группа воинов, в числе которых была
и Блондинка. Воины спрятались в засаде, и когда шошоны,
прельстившись мнимой беззащитностью врагов, напали
на лагерь, шайены ринулись из укрытия. Блондинка сража¬
лась верхом, спешиваясь лишь для того, чтобы снять скальп
с поверженного ею врага. Битва закончилась полной побе¬
дой шайенов, но вскоре выяснилось, что несколько шошо¬
нов бежали и прячутся среди скал. Опасности для лагеря
они уже не представляли, но добить их все же требова¬
лось, и златокудрая скво выговорила себе право на одно¬
го из беглецов. Пленника притащили к Блондинке, и она,
подняв его руку, нанесла ему смертельный удар в подмыш¬
ку, а потом оскальпировала.
В знаменитой битве на Роузбад 17 июня 1876 года
с одной стороны сражались сиу и шайены, а с другой —
войска Соединенных Штатов и индейцы кроу и шошоны.
Эта битва прославила двух женщин из числа принявших
в ней участие. Шайен по имени Вождь Появляется в раз¬
гар боя приблизился к шеренге вражеских солдат, и лошадь
под ним была убита. Смельчаку грозила гибель, но его сест¬
ра Тропа Бизонихи поскакала за ним под шквальным огнем
и вынесла брата из-под обстрела. С тех пор шайены так
и называли это сражение — «Битва, в которой девушка спас¬
ла брата». А сама героиня получила второе имя — Смелая
Женщина. В том же году она сражалась рядом со своим
мужем Черным Койотом в битве на Литтл-Бигхорн, в кото¬
рой войска США потерпели самое серьезное поражение

192.	Женщины-воины: от амазонок до куноити
за все время войн с индейцами. Шайены не сомневаются,
что именно Тропа Бизонихи выбила из седла командовав¬
шего американскими войсками генерала Джорджа Кастера,
убитого в этом сражении.
В уже упомянутой битве на Роузбад, но на стороне кроу
приняла участие девушка по имени Другая Сорока. В отли¬
чие от своих соплеменников она отправилась в бой без вин¬
товки, вооруженная лишь ножом и шестом для счета ку.
Ее сопровождала подруга, чье имя — Находит Их и Уби¬
вает Их — говорило само за себя. Другая женщина-кроу,
чье имя, Красивый Щит, тоже было достаточно вырази¬
тельным, рассказывала о сражавшихся в этой битве сопле¬
менниках: «Я видела двух женщин, Находит Их и Убивает
Их и Другая Сорока, скачущих и поющих вместе с ними...
У Другой Сороки был длинный шест для счета ку, с пером
на тонком конце». Женщины увидели, что один из кроу,
по имени Бычья Змея, был сбит с коня и попал в окруже¬
ние. Они кинулись ему на выручку, и Другая Сорока посчи¬
тала ку на воине сиу, убила его и скальпировала. Добытый
ею скальп был одним из одиннадцати, которые воины кроу
взяли в этой битве. Она разрезала его на куски и раздала
соплеменникам, чтобы они привязали их к шестам во время
Пляски Скальпов. Красивый Щит поведала, что Другая
Сорока имела весьма воинственный вид: лоб ее покрыва¬
ла желтая боевая раскраска, а на голове было закреплено
чучело дятла.
Индеец племени бладов, по имени Хвост Ласки, рас¬
сказывал американскому этнографу Джону Юэрсу о том,
как в молодые годы, пришедшиеся на середину девятна¬
дцатого века, он участвовал в набегах, чтобы угонять лоша¬
дей. Его жена, которую звали Бросающая Вниз, обычно
отправлялась вместе с ним, пока не родился их первый
ребенок. Хвост Ласки говорил: «Она сказала, что любит
меня, и, если мне суждено быть убитым, она хотела бы,
чтобы ее убили вместе со мной. Моя жена была со мной
в пяти битвах. Она носила шестизарядный револьвер
и умела с ним обращаться. Однажды она угнала у врагов
лошадь с седельной сумкой, полной боеприпасов, и бое¬
вой дубинкой». Хвост Ласки говорил, что его жене не при-

Индейцы
Индейцы 	193
холилось заниматься в этих походах женской работой. Она
была воином, а для приготовления пищи и прочих хозяй¬
ственных дел вождь брал с собой юношей от четырнадца¬
ти до двадцати лет.
Жена верховного вождя бладов Красная Ворона, уча¬
ствуя вместе с мужем в военном походе, отобрала ружье
у вражеского воина — это считалось величайшим военным
подвигом.
В 1776 году войска генерала Резерфорда вели бои с индей¬
цами чероки в Северной Каролине. Война шла на уничто¬
жение, бледнолицые сожгли тридцать шесть индейских
поселений. После одного из сражений солдаты обнаружи¬
ли в числе убитых индейцев женщину, одетую как воин,
в полной боевой раскраске, с луком и стрелами.
В то время как одни бледнолицые уничтожали индей¬
цев, другие столь же активно обращали в христианство
тех, кто остался в живых. Монах-иезуит Николас Пойнт
приехал в Северную Америку в тридцатые годы девятна¬
дцатого века. Отец Николас принес индейцам не только
крест, но и карандаш: он любил рисовать, а его паства охот¬
но позировала. Рисунки монаха сохранились по сей день
и были опубликованы. На них среди прочих можно уви¬
деть изображение женщины на коне, в боевом вооруже¬
нии и с томагавком в руках. Считается, что это — портрет
воительницы по имени Куиликс. Монах оставил не толь¬
ко альбомы с рисунками, но и путевые записки, в кото¬
рых рассказал о своих путешествиях по Скалистым горам
и о знакомстве с «молодой женщиной из племени пан
д’орей, известной за неустрашимость в битвах». Она воз¬
главляла группу воинов своего племени в войне с черно¬
ногими. И хотя художественно одаренный монах изобра¬
зил воительницу не в самой удобной для сражения одежде
(возможно, из соображений благопристойности), но тома¬
гавк, которым потрясает Куиликс, не оставляет сомнений
в серьезности ее намерений.
Воинственные женщины вдохновляли на творчество
не только святого отца. Рисовал их и известный индейский
художник Амос, сын Быка Злое Сердце. В своей «Пикто¬
графической истории оглалов-сиу» он изобразил группу

194	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
воинов-сиу, отправляющуюся в военный поход. Из восьми
членов группы двое — женщины. Идут они, правда, сзади,
как и подобает скромным скво, но ведь бой еще не на¬
чался...
Еще один художник, Рудольф Курц из Швеции, в сере¬
дине девятнадцатого века провел пять лет на Миссисипи
и в верховьях Миссури. Курц оставил множество зарисовок
из быта индейцев. К сожалению, амазонок на этих рисунках
нет. Но зато Курцу довелось познакомиться со знаменитой
Женщиной Вождем, которая в течение многих лет возглав¬
ляла военные экспедиции кроу. Швед встретил ее в факто¬
рии Форт-Юнион. Он писал в своем дневнике: «В полдень
появилась знаменитая амазонка кроу. М-р Дениг позвал
меня в свой офис, чтобы дать мне возможность взгля¬
нуть на нее. Она не выглядела ни дикой, ни воинственной.
Напротив, когда я вошел в комнату, она сидела, сложив
руки на коленях, как делают при молитве. Ей около 46 лет;
она кажется скорее скромной и добросердечной, чем ско¬
рой на ссору».
Амазонка не вдохновила художника на создание порт¬
рета, вместо этого он выпросил на память скальп, снятый
ею с врага. И в этом Курц ошибся, потому что скальпов
до наших дней и без него дошло немало, а вот портретов
знаменитой амазонки не сохранилось ни одного. И теперь
можно только гадать, в какой мере Женщина Вождь дей¬
ствительно была женщиной. Эдвин Дениг, оставивший
краткую биографию воительницы, писал, что в молодо¬
сти «она довольно неплохо выглядела». Но поскольку сам
Дениг знал свою героиню лишь последние двенадцать лет
ее жизни, его комплимент остается весьма сомнительным.
В то же время Дениг признавал, что Женщина Вождь в юно¬
сти не вызывала нежных чувств у молодых воинов. Можно
было бы сказать, что она осталась старой девой, но это заяв¬
ление не вполне корректно, ибо, прославившись и разбо¬
гатев, воительница взяла в жены девушку. Официальной
целью этой женитьбы было освободить Женщину Вождя
от хозяйственных хлопот. Но, видимо, молодая супруга
плохо справлялась с хозяйством, потому что через некото¬
рое время воительница обзавелась гаремом, взяв еще трех

Индейцы 			195
жен. Но как бы ни складывалась семейная жизнь знамени¬
той амазонки, ни слова «Женщина», ни слова «Вождь» в ее
имени никто не оспаривал.
Женщина Вождь была родом из племени гровантров.
В десятилетнем возрасте она попала в плен к индейцам кроу
и стала приемной дочерью в одной из семей. Уже тогда она
мало интересовалась домашним хозяйством, зато прекрас¬
но скакала на коне, стреляла из лука и увлекалась охотой
на птиц. Позднее она научилась стрелять из ружья и стала
равной, если не первой охотницей среди молодых мужчин-
кроу. Повзрослев, девушка превосходила своих сверстниц
ростом и силой. Она могла за один раз убить четыре-пять
бизонов, разделать их без посторонней помощи и погрузить
на коней. Но одевалась она всегда как женщина.
Когда ее приемный отец умер, девушка взяла на себя
заботу о семье, заменив младшим детям и отца, и мать. Уже
в первом своем бою она проявила себя не только как воин,
но и как вождь. Палатки кроу, стоявшие возле торгового
поста бледнолицых, были атакованы черноногими. Остав¬
шиеся в живых кроу укрылись за стенами форта. Черно¬
ногие вызвали кроу на переговоры, но никто из воинов
не решился пойти на риск, и только будущая Женщи¬
на Вождь рискнула выехать навстречу врагам. Черноно¬
гие недолго соблюдали дипломатический этикет: пятеро
парламентеров открыли стрельбу. В ответ девушка сра¬
зила одного из них выстрелом из ружья, а двоих рани¬
ла из лука, после чего благополучно скрылась за стенами
форта. С этих пор кроу стали слагать песни о ее необык¬
новенном мужестве.
Через год Женщина Вождь отправилась в свой первый
военный набег на черноногих. Она убила одного врага,
на втором посчитала ку и захватила трофейное ружье. Ее
воины пригнали домой табун из семидесяти лошадей.
Военная удача продолжала сопутствовать амазонке, и она
была избрана в Совет племенных вождей, заняв там третье
по статусу место из ста шестидесяти. С тех пор она и полу¬
чила свое знаменитое имя Женщина Вождь.
Знаменитая амазонка продолжала водить отряды на чер¬
ноногих и возвращалась с огромной добычей. Кроме
1

196	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
того, она увлекалась охотой на гризли, причем предпо¬
читала охотиться в одиночестве. Ее богатства и влияние
росли, но Женщину Вождя влекла дипломатическая карь¬
ера. После двадцати лет боев и походов она решила заклю¬
чить мир между кроу и своим родным племенем гровантров.
В сопровождении четырех воинов она отправилась на север
от Миссури и встретилась с группой гровантров, возвра¬
щавшихся домой после визита в Форт-Юнион. Знакомство
прошло мирно и даже сопровождалось совместным курени¬
ем трубки. Женщине Вождю и ее свите было предложено
отправиться в главный лагерь гровантров. Но в пути враги
вспомнили былые обиды, и делегация кроу во главе со зна¬
менитой амазонкой была расстреляна.
Другая скво, которая прославилась тем, что возглавля¬
ла военные набеги индейцев, была в отличие от Женщины
Вождя весьма женственна. Ее звали Бегущий Орел, и она
происходила из племени черноногих. В юности Бегущий
Орел вышла замуж, но ее муж пал от руки кроу. Безутеш¬
ная вдова обратилась к Солнцу с мольбой о мести. Божест¬
во оказалось сговорчивым и пообещало сделать скво вели¬
ким воином, но потребовало за это цену, которую слабая
женщина в конце концов не смогла заплатить. Отныне она
должна была под угрозой гибели воздерживаться от муж¬
ской любви. О любви женской Солнце вдову не предупре¬
дило, но с этой стороны у Бегущего Орла все было тради¬
ционно, по крайней мере в отличие от Женщины Вождя
жен она не брала.
Поначалу все шло прекрасно. Великой славы Жен¬
щины Вождя Бегущий Орел не снискала и в Совет вож¬
дей не вошла, но ее воинские успехи вызывали уважение
у соплеменников. Она совершала набеги на плоского¬
ловых во главе отрядов из нескольких десятков человек,
и эти набеги всегда были успешны. Бегущий Орел в раз¬
говоре со своими подчиненными любила подчеркивать,
что она — всего лишь слабая женщина. В походе она выпол¬
няла всю женскую работу. Ее воины пытались протесто¬
вать, уверяя, что предводителю отряда, идущего войной
на плоскоголовых, неприлично готовить еду и чинить
чужие мокасины. «Я женщина. Вы, мужчины, не умеете

Индейцы 	197
шить», — отвечала Бегущий Орел. Перед боем она молилась:
«Солнце! Я не мужчина. Но ты дало мне эту силу делать то,
о чем я мечтаю!» После этого она шла на врага и сражалась
вполне по-мужски. Как в поведении, так и в одежде Бегу¬
щий Орел умело сочетала мужские и женские элементы,
выбирая то, что ей было удобно. Но все-таки она остава¬
лась прежде всего женщиной. И погибла она, как говори¬
ли, именно потому, что не смогла преодолеть голос пола.
Она преступила табу, и один из молодых воинов стал ее
возлюбленным. Гнев Солнца обрушился на нарушитель¬
ницу.
Бегущий Орел, как ей и было предсказано, погибла
от вражеской руки. Во время очередного набега она про¬
бралась в лагерь плоскоголовых. Мужчина, увидев незнако¬
мую женщину, заговорил с ней, но Бегущий Орел не знала
языка своих врагов и была застрелена.
По мнению антрополога Беатрис Мэдисин, индианки
по происхождению, родившейся в резервации в Южной
Дакоте, индейцы Равнин не чинили препятствий жен¬
щинам, которые хотели идти путем воина. Это был путь,
доступный для всех, и любая женщина могла его выбрать.
Другое дело, что таких желающих находилось немного.
Авторам настоящей книги неизвестно, как в сегодняш¬
ней Америке обстоят дела с путем воина для скво. А вот
с путем вождя все обстоит достаточно просто. Получив выс¬
шее образование, индианки все чаще претендуют на веду¬
щие роли в своих племенах. Например, в 1985 году во главе
племени чероки встала женщина-вождь Уилма Менкиллер.
Ее фамилия переводится на русский язык как «убийца муж¬
чины». Мужчин Уилма не убивала, а вот управлялась она
с ними очень уверенно, пробыв на посту верховного вождя
чероки целых десять лет.
4 марта 2010 года главой племенного Совета мохеганов
(не путать с могиканами) была избрана женщина Линн
Малерба. Занять эту должность ей предстоит в августе
того же года, так что сейчас, когда вы читаете эту книгу,
женщина-вождь уже исполняет свои новые обязанности,
а заодно и носит новое имя, которое ей по этому случаю
присвоили. Теперь пятидесятишестилетнюю мохагенку

198	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
должно называть Мутави Мутахаш — «много сердец». Впро¬
чем, если имеются в виду сердца ее подданных, то их не так
уж и много — мохеганы племя немногочисленное. Но зато
это одно из самых богатых племен Соединенных Штатов:
ему принадлежит гостинично-игорный комплекс «Мохе-
ган сан», в котором трудится почти десять тысяч человек,
что в шесть раз превышает численность мохеганов. Сама
Много Сердец, хотя и избрана вождем индейского племе¬
ни, человек не воинственный. И профессия у нее до того,
как она стала верховным вождем, была самая мирная: Линн
Малерба — медсестра по образованию.

Послесловие
Любой народ, любая страна име¬
ли своих «амазонок». Но стран
на свете очень много, а народов
еще больше — рассказать обо
всех невозможно. И это край¬
не удручает авторов настоящей книги.
Не имея возможности посвятить всем
по главе, они решили хотя бы в после¬
словии упомянуть некоторых «амазо¬
нок», о которых сказать очень хотелось,
но не получилось.
Древние египтянки, сколь известно,
не участвовали в войнах. И это несмот¬
ря на то, что женщины в Египте поль¬
зовались очень большой (для древнего
мира) свободой: они имели право раз¬
вода, сами представляли свои интересы
в суде, сами владели и управляли своим
имуществом. Но воевать египтянкам
не приходилось. Впрочем, может быть,
это и было проявлением их свободно¬
го выбора. Однако прекрасная Нефер¬
тити, символ женственности, на неко¬
торых изображениях лично крушила
головы то ли врагам, то ли пленникам.

200	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
Впрочем, это изображение могло носить лишь символиче¬
ский характер.
Легендарная вавилонская царица Семирамида, по сви¬
детельству Полиэна (который, правда, жил примерно
на тысячу лет позже и писал с чужих слов), купалась, когда
ей сообщили о нападении сирийцев. Царица не стала тра¬
тить время даже на то, чтобы обуться и причесаться — босая,
с незаплетенными волосами она выступила на врага и побе¬
дила. На ее стеле, как сообщает Полиэн, было написано
следующее: «Природа сделала меня женщиной, я же дея¬
ниями оказалась ничем не хуже доблестных мужей...»
Почти такая же история приключилась, по словам Поли¬
эна, с парфянской царевной Родогуной. Приготовив¬
шись купаться, она распустила волосы. Но тут ей сообщи¬
ли, что «восстал подчиненный народ». Царевна не только
не стала домывать волосы — она села на коня, вывела вой¬
ско и дала клятву, что не будет мыться, пока не победит
восставших. «И долгое время воюя, она одержала победу.
После победы она вымылась и отмыла волосы».
В Древней Греции было не слишком много воинствен¬
ных женщин — возможно, потому греки и придумали ама¬
зонок, живущих на краях Ойкумены, что их собственные
жены и дочери сидели в гинекеях и пряли шерсть. Это,
кстати, тем более странно, что среди трех божеств, ведав¬
ших войной у греков, были две богини. Причем в отли¬
чие от кровожадного рубаки Ареса Афина ведала мудрой
стратегией, а Артемида — искусством стрельбы из лука,
она же считалась покровительницей амазонок. И все-та¬
ки в Греции тоже были свои героини. Когда спартанский
царь Клеомен, перебив в сражении семь тысяч аргосских
мужей, подступил к Аргосу, оборону города возглави¬
ла танцовщица по имени Телесилла (Плутарх называет ее
поэтессой). Она вооружила жительниц города, и они, встав
на брустверы и защищая стены, отразили врагов и спасли
Аргос. Полиэн пишет, что в честь этого события аргосские
мужчины в первый день месяца Гермия (его соответствие
современному календарю точно неизвестно) наряжались
в женские пеплосы, а женщины надевали мужские хито¬
ны и хламиды.

Послесловие	201
Карийская царица Артемисия была союзником персид¬
ского царя Ксеркса в его походе на Грецию в 480 году до н.э.
Ее корабли входили в состав персидского флота; Артемисия
участвовала в знаменитом морском сражении у Саламина
и лично руководила боевыми действиями своих кораблей.
Вергилий в «Энеиде» описывает борьбу жителей Италии
с пришельцами из-под Трои, которых возглавлял прароди¬
тель римского народа Эней.
Вместе с мужами пришла и Камилла из племени вольсков,
Конных бойцов отряд привела, блистающий медью.
Руки привыкли ее не к пряже, не к шерсти в кошницах,
Дева-воин, она трудов Минервы не знала, —
Бранный был ведом ей труд и с ветрами бег вперегонки.
(...)
Там, где сеча кипит, амазонка ликует Камилла:
Левая грудь открыта у ней, колчан за плечами,
То посылает она все чаще гибкие дроты,
То боевой свой топор рукой неслабеющей держит;
Лук золотой за спиной звенит — оружье Дианы.
Даже когда отступить заставляет Камиллу противник,
Стрелы она посылает назад, на бегу обернувшись.
Спутниц отборный отряд окружает Камиллу: Ларина,
Тулла несется за ней и Тарпея с медной секирой;
Лучших Италии дев избрала она — украшенье
Войска, и в мирные дни, и в бою надежных помощниц.
Сражалась Камилла вполне по-мужски. Она поверг¬
ла самых могучих мужей из племени тевкров — союзников
Энея. Одному из них она вонзила в шею копье. Второго
увлекла притворным бегством, и затем
Мужа, что гнался за ней, догнала и, мольбам не внимая,
Дважды удар нанесла секирой тяжкой по шлему,
Медь и кость разрубив, так что мозг полился из раны...
В конце концов Камилла пала в бою, но случилось это
не потому, что ее одолел более сильный противник, а пото¬
му, что ее гибель была заранее предопределена богами.

202	Женщины-воины: от амазонок до куноити
Но и на грани смерти воительница думала только о том,
как обеспечить победу своих соратников.
И, умирая, она обратилась к одной из ровесниц —
Акке, которой всегда доверяла всех больше, с которой
Все заботы делить привыкла, и так ей сказала:
«Силам приходит конец, сестра моя Акка. От раны
Я умираю, и мрак пеленой мне глаза застилает.
К Турну беги, передай мое последнее слово:
Пусть он меня заменит в бою и тевкров отбросит...»
Так погибла италийка, которая пыталась не допустить
будущих римлян на землю Италии.
У самих римлян «амазонки» если и встречались, то очень
редко; хотя римлянки нередко проявляли такие достой¬
ные воинов качества, как твердость и решительность, —
но не на поле боя; по крайней мере авторы настоящей книги
примеров воинственных римлянок найти не смогли.
Но зато одно из двух основных божеств войны у жителей
Вечного города было женского рода — ее звали Беллона,
и она была сестрой или женой бога войны Марса. Кроме
того, женщины принимали участие в гладиаторских играх,
зачастую по собственному желанию. Среди гладиатрис
встречались и знатные матроны. Тацит в своих «Анналах»
писал о 63 годе н.э., что этот «год также отмечен устрой¬
ством гладиаторских игр, не уступавших в великолепии
предыдущим; но при этом еще большее число знатных
женщин и сенаторов запятнало себя выходом на арену».
А Ювенал, римский поэт-сатирик рубежа первого-второ¬
го веков, писал:
Кто на мишени следов не видал от женских ударов?
Колет ее непрерывно ударами, щит подставляя,
Все выполняя приемы борьбы, — и кто же? — матрона!
Ей бы участвовать в играх под трубы на празднике Флоры;
Вместо того не стремится ль она к настоящей арене?
Разве может быть стыд у этакой женщины в шлеме,
Любящей силу, презревшей свой пол? Однако мужчиной
Стать не хотела б она: ведь у нас наслаждения мало.

Послесловие	203
Вот тебе будет почет, как затеет жена распродажу:
Перевязь там, султан, наручник, полупоножи
С левой ноги; что за счастье, когда молодая супруга
Свой наколенник продаст, затевая другие сраженья!
Этим же женщинам жарко бывает и в тонкой накидке,
Нежность их жжет и тонкий платок из шелковой ткани.
Видишь, с каким она треском наносит мишени удары,
Шлем тяжелый какой ее гнет, как тверды колени,
Видишь, плотность коры у нее на коленных повязках.
Смейся тому, как, оружье сложив, она кубок хватает.
История сохранила имена множества женщин, кото¬
рые участвовали в крестовых походах и сражались нарав¬
не с рыцарями. Во время Второго Крестового похода Ида
Австрийская билась бок о бок с герцогом Вельфом Бавар¬
ским и пропала без вести в Гераклейской битве, в которой
крестоносцы потерпели поражение. Имад аль-Дин писал,
что в дни осады Акры под стены города прибыла европей¬
ская аристократка, возглавлявшая собственную армию
из пятисот конных рыцарей и водившая ее в атаку.
Список этот можно продолжать почти бесконечно.
Но поскольку книга бесконечной быть не может, ее авто¬
ры завершают рассказ об амазонках прошлого и хотят бук¬
вально несколькими цифрами охарактеризовать амазо¬
нок настоящего времени. На начало двадцать первого века
в армии США служило 220000 женщин, 34000 из них —
офицеры. Женщины составляли около 14 процентов аме¬
риканской армии. В израильской армии их было около
20 процентов, в канадской — чуть меньше 11 процентов,
во французской — 8,3 процента, в бельгийской — 7 процен¬
тов, в английской — 6 процентов, в немецкой — 1,2 про¬
цента. В российской армии количество женщин в конце
двадцатого века неуклонно росло и в начале века нынеш¬
него составляло примерно 10 процентов. Среди этих рос¬
сийских амазонок было около четырехсот старших офи¬
церов, из них около двадцати полковников... Так что есть
женщины не только в русских селеньях, но и в российской
армии.

Библиография
Адам Бременский. Деяния архиепископов Гамбургской церкви.
Кн. 4. Интернет-публикация:
http://www.vostlit.info/Texts/rus/adam_br/frameadam_buch4.htm.
Аммиан Марцеллин. Римская история. Пер.: Ю. А. Кулаковский,
А. И. Сонни. М., 2005.
Аполлодор. Мифологическая библиотека. Пер.: В. Г. Борухович.
Л., 1972.
Аполлоний Родосский. Аргонавтика. Пер.: Н. А. Чистякова.
М„ 2001.
Аппиан. Римские войны. Пер.: С. П. Кондратьев. СПб., 1994.
Арриан. Поход Александра. Пер.: М. Е.Сергеенко. СПб., 1993.
Артхашастра. Пер.: В. И. Кальянов. М., 1959.
Барберино, Ф. да. Комментарий к «Предписаниям любви». Пер.:
А. С. Бобович, М. Б. Мейлах // Жизнеописания трубадуров. М., 1993.
Берзин Э. Западные индийцы и загадка амазонок.
Интернет-публикация: http://nauka.relis.ru/10/0507/10507104.htm.
Богаченко Т. В. Амазонки-женщины-воительницы //
Донская археология, № 1, 1998.
Борхес X.Л. Проза разных лет. М., 1989.
Былины. М., 1988. (Б-ка русского фольклора. Т. I).
Былины. В 25 т. Т. 1: Былины Печоры: Север Европейской России.
СПб.-М., 2001.
Васильев Л. С. История Востока. Т. I. М., 1998.
Вашурина 3. П. Служба женщин в Вооруженных Силах России //
Военно-историческая антропология. 2002. М., 2002.
Вергилий Марон П. Энеида. Пер.: С. Ошеров // Публий Вергилий
Марон. Буколики. Георгики. Энеида. М., 1971.
Властелины Рима. Пер.: С. Н. Кондратьев. М., 1992.

Библиография 	205
Геродот. История. Пер.: Г. А.Стратановский. М., 1999.
Гиндин Л. А., Иымбурский В.Л. Античная версия исторического
события, отраженного в KUB XXIII. 13 // Вестник древней истории,
№ 1, 1986.
Гомер. Илиада. Пер.: В. В. Вересаев. М.— Л., 1949.
Горбылев А. М. Когти невидимок. Минск, 1998.
Горбылев А. М. Путь невидимых. Минск, 1997.
Гордезиани Р. В. Проблемы гомеровского эпоса. Тбилиси, 1978.
Граков Б. Н. Г YN АIК О К РАТ О YM Г. N ОI: Пережитки матриархата
у сарматов // Вестник древней истории, № 3, 1947.
[Гуляев В. //., интервью] Дон —река амазонок // Новый Акрополь,
№ 5, 2002.
Гумилев Л. Н. Хунны в Китае. СПб., 1994.
Дворкин А. Гиноцид, или Китайское бинтование ног //Антология
гендерной теории. Минск, 2000.
Диодор Сицилийский. Греческая мифология (Историческая библио¬
тека). Пер.: О. П. Цыбенко. М., 2000.
[Записал Дуси Г.] Записка об амазонской роте // Москвитянин,
№ 1, 1844.
Еврипид. Геракл. Пер.: И. Анненский // Еврипид. Трагедии. Т. I.
М„ 1999.
Ирландские саги. Пер.: А. А. Смирнов. М., 1929.
История боевых искусств. Неизвестный Восток. М., 1996.
История Древнего мира. Т. 1. Ранняя Древность. М., 1989.
Кальчева А. Томоэ-годзэн: женщина-воин. Интернет-публикация:
http://leit.ru/modules.php?name=Pages&pa=showpage&pid=1407.
Камасутра. Пер.: А. Я.Сыркин. М., издательство «Наука», 1993.
Кельтская мифология. Энциклопедия. М., 2002.
Книга моего деда Коркута. Пер.: В. В. Бартольд. М.—Л., 1962.
Козьма Пражский. Чешская хроника. Пер.: Г. Э.Санчук. М., 1962
Коллинс С. Нынешнее состояние России, изложенное в письме
к другу, живущему в Лондоне. Пер.: П. Киреевский, Н. В. Соловьева,
И. А. Осипов//Утверждение династии. М. 1997.
КолумбX. Письмо Католическим королям Изабелле и Фердинанду
о результатах третьего путешествия. Пер.: Я. М. Свет //
Хроники открытия Америки. Книга I. М., 2000.
Колумб X. Письмо Католическим королям Изабелле и Фердинанду
об открытии Индий. 11ер.: Я. М. Свет // Хроники открытия Амери¬
ки. Книга I. М., 2000.

206	Женщины-воины: от амазонок до куноити
Копылов В. П., Яковенко Э. В., Янгулов С. Ю. Погребения «амазонок»
в курганах Елизаветовского могильника// II Международная кон¬
ференция «Скифы и сарматы в III —II вв. до н.э.», посвященная
памяти Б. Н. Гракова. Азов — Ростов-на-Дону, 2004.
Красавица Елена и богатырь-женщина // Сборник материалов
для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 12.
Тифлис, 1891.
Кржижановский Ю. Девушка-юноша (к истории мотива
«перемена пола») // Русский фольклор. Вып. 8. Л., 1963.
Ксенофонт. Анабасис. Пер.: М. И. Максимова. М., 1951.
Кузнецов В. А. Нартский эпос и некоторые вопросы истории осетин¬
ского народа. Орджоникидзе, 1980.
Кун Н.А. Легенды и мифы Древней Ереции //Легенды и сказания
Древней Ереции и Древнего Рима. М., 1990.
Латышев В. В. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе //
Вестник древней истории, № 1-4, 1947; № 1-4, 1948; № 1—4, 1949.
Мак-Леннан К. Женщины-крестоносцы [фрагмент]. Пер.: Е. Росси.
Интернет-публикация переводчика:
http: / / global fol io.net/ archive/viewtopic .php?t=27.
Макферсон Дж. Поэмы Оссиана. Пер.: Ю. Д. Левин. Л., 1983.
Малявин В. В. Китайская цивилизация. М., 2003.
Матюшина И. Г. О жанровой эволюции рыцарской саги //Древней¬
шие государства Восточной Европы. 1999 г. Восточная и Северная
Европа в средневековье. М., Восточная литература, 2001.
Миннакири Дзёю. Томоэ Еодзэн. Интернет-публикация:
http://www.sengoku.ru/archive/library/history/personality/214012.htm.
Мифы древней Индии. Литературное изложение В. Е. Эрмана
и Э. Н.Темкина. М., 1975.
Мифы народов мира. Энциклопедия. Т. I—II. М., 1992.
Младшая Эдда. Пер.: О. А.Смирницкая. Л., 1970.
Монпере Ф.Д. де. Путешествие вокруг Кавказа. Том I.
Пер.: Н. А. Данкевич-Пущина. Сухуми, 1937.
Национальный эпос армянского народа «Давид Сасунский».
Пер.: Н.М.Любимов. Интернет-публикация:
http://armeniantales.narod.ru/epos.htm.
Никифора патриарха Константинопольского краткая история
со времени после царствования Маврикия. Пер.: Е.Э.Липшиц //
Византийский временник. Вып. 3 (28). М. 1950.
Нитобэ И. Этика самурая. Пер.: Т. М. Шуликова // Нитобэ И.,
Норман Ф. Японский воин. М., 2009.

Библиография 	207
Нихон сёки —анналы Японии. Т. I. Пер.: Л. М. Ермакова,
А. Н. Мещеряков. М., 1997.
Носов К. С. Вооружение самураев. М., 2002.
Носов К. С. Гладиаторы. СПб., 2005.
Орозий. История против язычников. Пер.: В.М.Тюленев.
СПб., 2004.
Открытие великой реки Амазонок. Хроники и документы XVI века
о путешествиях Франсиско де Орельяны. Пер.: С. М. Вайнштейн.
М., 1963.
Очерки из прошлого и настоящего Японии. Сост.: Т. Богданович.
СПб., 1905.
Павел Диакон. История лангобардов. Пер.: Ю. Б.Циркин.
СПб., 2008.
Павсаний. Описание Эллады. Т. I —II. Пер.: С. П. Кондратьев. М,
2002.
Палефат. О невероятном. Пер.: В. Н.Ярхо // Вестник древней исто¬
рии, № 3, 4, 1988.
Паросский мрамор. Пер.: О. П. Цыбенко // Бартонек А. Златообиль¬
ные Микены. М., 1991.
Перну Р. Крестоносцы. Пер.: А. Ю. Карачинский, Ю. П. Малинин.
СПб., 2001.
Песнь о нибелунгах. Пер.: Ю. Корнеев. СПб., 2001.
Петрухин В.Я. Мифы древней Скандинавии. М., 2001.
Петрухин В. Я. Варяжская женщина на Востоке: жена, рабыня
или «валькирия» // Секс и эротика в русской традиционной
культуре. М., 1996.
Пинк И. Древний Китай на войне // Para Bellum. № 10. СПб., 2000.
Плетнева С. А. «Амазонки» как социально-политическое явление //
Культура славян и Русь. М., 1998.
Плетнева С.А. Половцы. М., 1990.
Плутарх. Александр. Пер.: М. Н. Ботвинник, И. А. Перельмутер //
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. II. СПб., 2001.
Плутарх. Помпей. Пер.: Г. А. Стратановский // Плутарх. Сравни¬
тельные жизнеописания. Т. II. СПб., 2001.
Плутарх. Тесей. Пер.: С. П. Маркиш // Плутарх. Сравнительные
жизнеописания. Т. I. СПб., 2001.
Повесть временных лет. Пер.: О. В. Творогов// Библиотека литера¬
туры Древней Руси.Т. I: XI—XII века. М., 1997.
Полиэн. Стратегемы. Пер. под ред. А. К. Нефёдкина. СПб., 2002.

208	Женщины-воины: от амазонок до куноити
Помпоний Мела. О положении Земли. Пер.: С. К. Апт // Античная
география. М., 1953.
Похищение быка из Куальнге. Пер.: Т. Михайлова, С. Шкунаев.
М„ 1985.
Предания и мифы средневековой Ирландии. Пер.: С. Шкунаев.
М„ 1991.
Происхождение народа лангобардов. Пер.: Thietmar.
Интернет-публикация:
http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Origo_Lang/text.phtml?id=l 155.
Прядь отХельги. Пер.: Т. Ермолаев. Интернет-публикация
переводчика: http://norse.ulver.com/src/forn/hrolf/helga.html.
Пятнадцать радостей брака. Пер.: Ю.Л. Бессмертный //
Пятнадцать радостей брака и другие сочинения французских авто¬
ров XIV—XV вв. М., Наука, 1991.
Рамсеи Р. Открытия, которых никогда не было. М., 1977.
Руф К. К. История Александра Македонского. Пер. под ред.
А. А. Вигасина. М., 1993.
Рыбаков Б. А. Геродотова Скифия. М., 1979.
Рэли У. Открытие богатой, обширной и прекрасной Гвианской
империи. Пер.: А.Дридзо. М., 1963.
Сага о Вёльсунгах. Пер.: Б.Ярхо // Корни Иггдрасиля, М., 1997.
Сага о Ньяле. Пер.: С. Д. Кацнельсон, В. П. Берков, М. И. Стеблин-
Каменский // Исландские саги. Т. II. СПб., 1999.
Самгук-саги. Т. I. Пер.: М. Н. Пак. М., 2001.
Сан Мартин X. де и Лебриха А. де. Доклад о завоевании Нового
Королевства Гранада и основание города Богота (июль 1539 год).
Пер.: А. Скромницкий. Интернет-публикация переводчика на сайте
http://bloknot.info.
Селиванова Л. Л. Боспорские амазонки: исторические и мифиче¬
ские // X Боспорские чтения. Боспор Киммерийский и варварский
мир в период античности и средневековья. Актуальные проблемы.
Керчь, 2009.
Сергеева В. С. Женские образы в английских средневековых балла¬
дах: от персонажа к героине // Традиционная культура, № 4, 2008.
Серов В. Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений.
М„ 2003.
Сказания о нартах. Пер.: Ю.Либединский. Владикавказ, 2000.
Скрипник Т.А. Амазонки в античной традиции // Известия Ростов¬
ского областного музея краеведения. Вып. 5. Ростов-на-Дону, 1988.
Смирнов К. Ф. Савроматы. М., 1964.

Библиография 	209
Соловьев А. И. Оружие и доспехи. Сибирское вооружение:
от каменного века до средневековья. Новосибирск, 2003.
Сорок девушек. Пер.: А. Тарковский. Нукус, 1983.
Старшая Эдда. Пер.: А. Корсун. СПб., 2001.
Страбон. География. Пер.: Г. А. Стратановский. Л., 1964.
Стрижак М. С. К вопросу о дифференцировании женских
и мужских комплексов в «савроматской» культуре на террито¬
рии Южного Приуралья и Нижнего Поволжья // Нижневолжский
археологический вестник. Вып. 8. Волгоград, 2006.
Стукалин Ю. В. Энциклопедия военного искусства индейцев
Дикого Запада. М., 2008.
Сунь Цзы, УЦзы. Трактаты о военном искусстве. Пер.: Н. И.Конрад.
М., 2001.
Сыма Цянь. Исторические записки. Т. VII. Пер.: Р. В. Вяткин.
М., 1996.
Тацит П. К. Анналы. Пер.: А. С. Бобович // Публий Корнелий
Тацит. Анналы. Малые произведения. История. М., 2003.
Тацит П. К. О происхождении германцев и местоположении
Германии. Пер.: А. С. Бобович // Публий Корнелий Тацит. Анналы.
Малые произведения. История. М., 2003.
Топорова Т.В. Язык и стиль древнегерманских заговоров. М., 1996.
Tpeucmep М. Ю. Малоизвестный эпизод истории сарматов:
сарматы в Британии // Проблемы истории и культуры сарматов.
Тезисы докладов международной конференции. Волгоград, 1994.
Труа К. де. Ивэйн, или Рыцарь со львом. Пер.: В. Микушевич //
Средневековый роман и повесть. М., 1974.
Успенская Е. Н. Раджпуты: рыцари средневековой Индии. СПб., 2000.
Успенская Е. Н. Раджпуты: Традиционное общество. Государствен¬
ность. Культура. СПб., 2003.
Флор Л. А. Эпитомы // Немировский А. И., Дашкова М. Ф.
Луций Анней Флор — историк Древнего Рима. Воронеж, 1977.
Фомин М. Греки на службе у Российской империи. Интернет-
публикация: http://rus-sky.com/gosudarstvo/army/greeks.htm.
Хачатуров К. Курды, черты их характера и быта // Сборник
материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 20.
Тифлис, 1894.
ЧеревковаА.А. Из воспоминаний о Японии // Исторический
вестник, № 5, 1893.
Черепнин Л. В., Яковлев А. И. Псковская Судная грамота // Истори¬
ческие записки. Вып. 6. М., 1940.

210	 Женщины-воины: от амазонок до куноити
Шекспир В. Ромео и Джульетта. Пер.: Б. Пастерак // Шекспир В.
Трагедии. М., 1951.
Эсхил. Трагедии. Пер.: Вяч. Иванов. М., 1989.
Эфиопида // Эллинские поэты. М., 1999.
Ювенал. Сатиры. Пер.: Д.С. Недович, Ф. А. Петровский. СПб., 1994.
Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога «Нistoria Philippicae» //
Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога «Historia Philippicae».
Диодор. Историческая библиотека. Книга XVII. Рязань, 2005.
Янчук Н. К истории и характеристике женских типов в героическом
эпосе // Юбилейный сборник в честь В.Ф. Миллера. М., 1900.
Diodorus Siculus. The Library of History. Translated by Oldfather.
Cambridge —London, 1935.
Ewers J. Deadlier than the male. Интернет-публикация:
http://www.americanheritage.eom/articles/magazine/ah/1965/4/
1965_4_10.shtml.
Ewers J. Plains Indian History and Culture: Essays on Continuity
and Change. Norman, 1997.
Hennessey W. M. The Ancient Irish Goddess of War. 1870. Интернет-
публикация: http://www.sacred-texts.com/neu/celt/aigw/aigwOI.htm.
Hunter J. Memoirs of a captivity among the Indians of North America...
London, 1824.
Jones D. E. Women Warriors. Dulles, 1997.
Jones M. Celtic Encyclopedia. Интернет-публикация автора:
http://www.maryjones.us/jce/jce_index.html.
Journal of Anthony Glass. Trading Journey to Texas. 1808. Интернет-
публикация: http://www.tamu.edu/ccbn/dewitt/glassanthony.htm.
Meyer K. Cain Adamnain. An Old-1rish treatise on the Law of Adamnan
(Oxford, 1905). Интернет-публикация:
http://www.fordham.edu/halsalI/source/CainAdamnain.html.
Native American Women: A Biographical Dictionary, Second Edition.
Интернет-версия: http://www.bookrags.com/browse/tro203801040.
Roscoe W. Changing Ones: Third and Fourth Genders in Native North
America. Palgrave/St. Martin's Press, 1998.
Rutherford Harding G. General Griffith Rutherford. Интернет-публикация:
http://freepages.genealogy.rootsweb.ancestry.com/~rutherford/
general_griffith_rutherford.htm.
Smith L. Women warriors from Amazon fought for Britain's Roman
army // The Times, December 22, 2004.
The Nine Books of the Danish History of Saxo Grammaticus.
Translated by O. Elton. New York, 1905.

Оглавление
От авторов	5
Дочери Ареса	9
Степь	 36
Кавказ	62
Кельты	 81
Германцы и скандинавы	96
Славяне	117
Индия	135
Китай	148
Япония	159
Индейцы	175
Послесловие	199
Библиография	204

Ивик О.
И 17 Женщины-воины : от амазонок до куноити / Олег Ивик. — М. : Ломо-
носовъ, — 2011. — 216 с. — (История. География. Этнография).
ISBN 978-5-91678-078-9
Едва ли не каждый народ, когда-либо живший на земле, может похва¬
стать женщинами-воинами. Савроматские девушки не имели права
выйти замуж, пока не убьют врага. Поляницы — воинственные поло¬
вецкие девушки — бесстрашно вступали схватку с русскими богатырями.
Китайский правитель Хэ Люй создал целую армию из красавиц своего
гарема. Женщины-ниндзя — куноити — были известны в средневековой
Японии. Кельтские, раджпутские, русские, индейские женщины тоже,
случалось, отличались в бою... Ну и конечно амазонки, о которых, прав¬
да, неизвестно, существовали ли они вообще, — но ведь не зря же о них
сообщают многочисленные античные авторы...
О женщинах-воинах разных времен и народов рассказывает книга
Олега Ивика. Ранее в издательстве «Ломоносовъ» вышла его книга
«История человеческих жертвоприношений».
УДК 63.3(0)3-7
ББК 03.3(0)3-4

История. География. Этнография
Ивик Олег
Женщины-воины:
от амазонок до куноити
Редактор Н. Шведова
Художественный редактор Е. Трушина
Верстка М. Васильевой
Подписано в печать 14.10.2010.
Формат 60><90/16.
Уел. печ. л. 13,5. Тираж 3000 экз. Заказ № 3867.
ООО «Издательство «Ломоносовъ»
119270 Москва, Лужнецкая набережная,
д. 2/4, стр. 8, 4 этаж, офис 400
Тел.(495)788-85-20
info@Iomonosov-books.ru
www.lomonosov-books.ru
Отпечатано в ОАО «Можайский полиграфический комбинат».
143200, г. Можайск, ул. Мира, 93.
www.oaompk.ru, www.oaoмпк.pф тел.: (495) 745-84-28, (49638) 20-685

Едва ли не каждый народ, когда-либо живший
на земле, может похвастать женщинами-
воинами. Савроматские девушки не имели
права выйти замуж, пока не убьют врага.
Поляницы — воинственные половецкие
девушки — бесстрашно вступали схватку
с русскими богатырями. Правитель китайского
княжества У — Хэ Люй создал целую армию
из красавиц своего гарема. Женщины-ниндзя —
куноити — были известны в средневековой
Японии. Кельтские, раджпутские, русские,
индейские женщины в особо опасные времена
шли в бой рядом со своими мужчинами...
Ну и конечно амазонки, о которых, правда,
неизвестно, существовали ли они вообще, —
но ведь не зря же о них сообщают Геродот, Эсхил,
Плутарх, Помпей Трог, Стефан Византийский...
О женщинах-воинах разных времен и народов
рассказывает книга Олега Ивика. Ранее в
издательстве «Ломоносовъ» вышла его книга
«История человеческих жертвоприношений».