Б. Д. ПАК
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ
Б. Д. Пак
РОССИЯ И КОРЕЯ
Москва
ИВ РАН
2004
ББК 63.3(5)(5Ко)
П13
Ответственные редакторы:
академик А. Л. НАРОЧНИЦКИЙ
Ю. В. ВАНИН
П13 Пак Б. Д.
РОССИЯ И КОРЕЯ. Издание второе, дополненное. -
М., Институт востоковедения РАН, 2004, 520 с.
ISBN 5-89282-220-6
В книге анализируются основные направления, конкретное
содержание и особенности политики России в Корее в конце XIX -
начале XX в.: раскрывается отношение российской дипломатии к
политике правительств Японии, Китая и западных держав в
корейском вопросе; прослеживается внешнеполитическая линия
корейского правительства в условиях превращения Кореи в колонию.
Книга издана при финансовом содействии Корейского фонда
международного обмена (Korea Foundation, Республика Корея)
ББК 63.3(5)(5Ко)
ISBN 5-89282-220-6
© Институт востоковедения РАН, 2004
© Пак Б. Д., 2004
Россия и Корея
ВВЕДЕНИЕ
Первое издание предлагаемой читателю книги было выпущено
в 1979 г. в рамках серийного издания «СССР и страны Востока», ос-
вещавшего историю взаимоотношений нашей страны с ее азиатски-
ми соседями. С тех пор в геополитическом положении Северо-Вос-
точной Азии, в том числе и на Корейском полуострове, произошли
коренные изменения как в международном, так и в политико-эконо-
мическом плане. Претерпели трансформацию и отношения СССР,
и затем и его правопреемницы - Российской Федерации с двумя ко-
рейскими государствами - Корейской Народно-Демократической Ре-
спубликой (КНДР) и Республикой Корея (РК)1.
В 1990 г. СССР установил дипломатические отношения с Респуб-
ликой Корея и получил возможность непосредственного контактиро-
вания с обоими корейскими государствами и проведения линии кон-
структивного сотрудничества с ними. Заключение в ноябре 1992 г. во
время визита в Москву президента РК Ро Дэ У «Договора об основах
отношений между двумя странами» повлекло за собой визиты
и Москву президентов РК Ким Ён Сама и Ким Дэ Чжуна, визит пре-
шдента РФ В. В. Путина в Сеул, подписание между РФ и РК согла-
шений о сотрудничестве в экономической области, военно-техничес-
ком сотрудничестве, взаимной юридической помощи в рамках борь-
бы с преступностью, сотрудничестве в области мирного использова-
ния ядерной энергии, меморандума о взаимоотношениях в сфере
промышленного производства, а также по ряду международных во-
просов. Все эти знаменательные события в истории российско-ко-
рейских отношений свидетельствуют о наступлении больших пере-
мен в развитии экономического, политического и военного сотрудни-
чества между двумя странами. Вместе с тем они демонстрируют при-
верженность руководства РФ к проведению на Корейском полуостро-
ве более активной и сбалансированной политики.
В последнее десятилетие XX столетия, после некоторого периода
конфронтации, начался процесс вывода из тупика и отношений РФ
с КНДР. В середине 90-х гг. российское руководство отказалось от
односторонней ориентации на Республику Корея. Первое заседание
и апреле 1996 г. Межправительственной комиссии по торгово-эконо-
мическому и научно-техническому сотрудничеству РФ и КНДР, под-
писание осенью 1996 г. министерствами иностранных дел РФ
н КНДР плана дипломатических обменов на 1997-1998 гг., а затем
3
Б^Д.Пак
соглашения о культурном и научном сотрудничестве между двумя
странами говорили о наметившейся позитивной тенденции в двусто-
ронних отношениях. В феврале 2000 г. в результате длительных пе-
реговоров между РФ и КНДР был подписан Договор о дружбе, доб-
рососедстве и сотрудничестве (вместо Договора о дружбе, сотрудни-
честве и взаимной помощи 1961 г., от продления которого Москва от-
казалась в 1995 г.), знаменовавший начало нового этапа развития от-
ношений между двумя странами. Состоявшиеся после его подписа-
ния визиты В. В. Путина в Пхеньян и председателя Государственно-
го комитета обороны КНДР Ким Чен Ира в Москву и документы,
подписанные в ходе этих визитов, восстановили здоровые добросо-
седские отношения между РФ и КНДР.
Примечательно, что в рамках российско-южнокорейских и рос-
сийско-северокорейских переговоров стали обсуждаться и перспек-
тивы трехстороннего (РФ - РК - КНДР) взаимодействия в экономи-
ческой и других областях как последствия новых веяний на Корей-
ском полуострове, которые возникли в результате первой в истории
встречи глав двух корейских государств в июне 2002 г. в Пхеньяне.
В ходе этой исторической встречи была принята Совместная декла-
рация Юга и Севера - программа взаимодействия РК и КНДР в деле
объединения Кореи.
Позитивные изменения во взаимоотношениях РФ, КНДР и РК
выдвигают вопрос о необходимости более углубленного (чем дела-
лось это раньше) изучения и объективного показа истории россий-
ско-корейских отношений и корейской политики России, проявляв-
шей в силу целого ряда объективных причин заинтересованность
в сохранении независимости, территориальной неприкосновенности
и целостности корейского государства, и отказа от некоторых старых
стереотипов в освещении взаимоотношений России и Кореи. Работа
в этом направлении послужит обоснованием преемственности в со-
временных условиях корейского направления российской внешней
политики, исторического права России на присутствие в Северо-Вос-
точной Азии и активное участие в решении проблем Корейского по-
луострова, в первую очередь мирного объединения Кореи.
Со времени выхода первого издания этой книги ее автор обнару-
жил в российских архивах много новых материалов, проливающих
дополнительный свет на уже изложенные вопросы, которые позволя-
ют значительно расширить представления о позиции России в отно-
шении политики Японии, Китая и западных держав в Корее в послед-
ней трети XIX - начале XX в. и ее стремлении сохранить независи-
мость корейского государства. В целом за указанный период в рос-
сийской и корейской историографии проделана большая работа по
исследованию различных проблем истории российско-корейских от-
ношений. Во многих исследованиях, опубликованных в России и Ко-
4
Россия и Корея
1»сс, содержится значительное количество новых материалов факто-
логического и концептуального характера.
В свете перемен, происходящих в системе международных отно-
шений в Северо-Восточной Азии, во взаимоотношениях России
с обоими корейскими государствами, а также накопленных россий-
ской и корейской историографией новых материалов по истории рос-
сийско-корейских отношений представляется возможным и необхо-
ннмым второе, дополненное издание книги «Россия и Корея», изла-
। тощей историю взаимоотношений России и Кореи со времени воз-
никновения первых контактов между двумя странами до превраще-
ния Кореи в японскую колонию.
* * *
В русской дореволюционной и советской историографии вопро-
сы русско-корейских отношений рассматривались лишь в связи
с изучением других проблем истории Кореи, России и международ-
ных отношений на Дальнем Востоке.
С начала 60-х гг. XIX в. в связи с тем, что Корея стала сопредель-
ной с Россией страной, а также в связи с развернувшейся борьбой
цсржав за ее насильственное «открытие» в России усилился интерес
к изучению положения корейского государства. В результате были
опубликованы материалы, извлеченные в основном из книг француз-
ского миссионера Ш. Далле2 и американского миссионера
В Е. Гриффиса3, которые проповедовали идею внедрения христиан-
ской веры и западной цивилизации на Корейском полуострове.
Из сочинений русских авторов того периода следует указать на
работы сибирского историка-публициста В. И. Вагина4, давшего
с прогрессивных позиций обстоятельный анализ корейского пересе-
чения в Россию, и близко связанного с торгово-промышленными
кругами журналиста К. В. Скальковского, который включил в свою
книгу главу о Корее5. Подробно и обстоятельно обрисовав состояние
корейской торговли, К. В. Скальковский пришел к выводу, что рус-
ское правительство должно заключить торговый договор с Кореей.
Со времени установления официальных сношений между Росси-
ей и Кореей в 1884 г. русская историография и публицистика уделя-
нн много внимания изучению истории, экономики и политики Кореи.
Наиболее содержательной работой, вышедшей до японо-китайской
войны 1894-1895 гг., явилась книга русского дипломата М. И. Под-
жио6. Автор был сотрудником Азиатского департамента Министер-
ства иностранных дел и, пять лет прослужив в Китае, хорошо был
таком с дальневосточной политикой России. Его суждения по неко-
юрым вопросам русско-корейских отношений и политики держав
5
Б^Д.Пак
в Корее в известной степени являлись изложением официальных
взглядов правительства.
В связи с японо-китайской войной и активизацией политики рус-
ского правительства на Дальнем Востоке в конце XIX в. в России
возрос интерес к Корее. Почти во всех работах того времени просле-
живается стремление изучить роль корейского вопроса в возникнове-
нии японо-китайского конфликта и определить позицию России7.
Выдающимся событием в истории не только русского, но и миро-
вого корееведения явилось издание в России в 1900 г. трехтомного
«Описания Кореи»8. Книга представляла собой полный свод сведе-
ний о Корее, существовавших в то время во всей мировой литерату-
ре. В ней обобщен огромный фактический материал по русско-корей-
ской торговле, приведены данные, характеризующие экономическое
проникновение русского капитализма в Корею, показан вклад рус-
ских ученых и путешественников в изучение Кореи, а также расска-
зывается о развитии культурных связей между Россией и Кореей.
В книге содержатся материалы о русско-корейских политических от-
ношениях после японо-китайской войны, когда развернулась острая
борьба между прорусской и прояпонской группировками в правящих
кругах Кореи.
Много книг и статей о Корее появилось в России во время русско-
японской войны 1904-1905 гг. Большинство из них лишь знакомило
читателей с Кореей как с театром военных действий и научной цен-
ности не представляло. Сразу же после войны были опубликованы
два серьезных исследования П. Россова9, впервые в мировой корее-
ведческой литературе поставившие вопросы развития общественно-
политической мысли и формирования национального самосознания
корейцев. В последующие годы вышли из печати работы по истории
корейского переселения в Россию10 и об экономическом положении
Кореи после ее аннексии Японией в 1910 г. Самой серьезной из них
явилась книга Н. В. Кюнера11.
Таким образом, дореволюционное русское корееведение накопи-
ло значительный материал о Корее. Но заниматься специально во-
просами русско-корейских отношений ученые-корееведы не могли
в результате секретности и недоступности архивных источников.
Единственной работой, где по материалам архива министра финан-
сов С. Ю. Витте была сделана попытка проанализировать деятель-
ность русских дипломатов, военных инструкторов и финансового со-
ветника в Корее в конце XIX в., а также действия «безобразовской
шайки» в бассейне рек Амноккан и Туманган, явилась книга
Б. Б. Глинского12. Но эта работа главным образом имела целью пока-
зать в выгодном свете позицию С. Ю. Витте в вопросах дальневос-
точной политики России накануне русско-японской войны.
6
Россия и Корея
Изучая труды российских авторов и публицистов конца XIX - на-
чала XX в., необходимо учитывать также, что большинство из них
чрезмерно идеализировало политику царского самодержавия в Корее
и чругих странах Востока. Оправдывая ее, они в то же время осужда-
IH1 колониальную политику других государств. Их методология во
многих отношениях была сходна с методологией буржуазных исто-
риков других стран. Во всех перечисленных работах русских иссле-
догателей критикуется политика Китая, Японии и других держав
и Корее, а политика русского самодержавия обеляется. Авторы огра-
ничиваются описанием корейского переселения в Россию, русско-ко-
рейских торговых связей и перечислением концессий, морских стан-
ций и земельных участков, приобретенных Россией в Корее в конце
ЧХ - начале XX в. Несколько особняком стоит работа В. Серошев-
ского «Корея», написанная в результате его путешествия
И 1 *>03-1904 гг. в Японию и Корею. Автор ее за участие в революци-
онном движении в Польше в 1879 г. был приговорен к семи годам ка-
горги. В дальнейшем он занял националистические позиции и высту-
пил не только против царского самодержавия, но и вообще против
мссго русского. В его книге восхваляются действия Японии в Корее
п приводятся материалы об экспансионистской политике России
и Корее в конце XIX - начале XX в.13
Отношение демократической части русского общества к Корее
выражено в трудах прогрессивных писателей, ученых и путешест-
нснников, проникнутых чувством симпатии к обездоленному корей-
• пому народу, верой в его счастливое будущее. В 1854 г. в составе
•кснедиции Е. В. Путятина в Корее побывал писатель-гуманист
И V Гончаров, который в своих путевых заметках14 немало ярких
С1рнниц посвятил описанию жизни и быта корейского населения.
11 М. Пржевальский, находившийся в 1867 г. в Уссурийском крае, по-
шакомился с жизнью корейских переселенцев и посетил корейский
пограничный город Кёнхын. С большой теплотой он отмечал «ус-
лужливость, вежливость, трудолюбие» корейских крестьян15.
II 1898 г. в составе экспедиции А. И. Звегинцева в Корее находился
П11са'1ель Н. Г. Гарин-Михайловский16. Он проникся любовью и ува-
жением к корейцам. Его дневники свидетельствуют о большом дове-
рии и симпатиях, с которыми относилось население Кореи к рус-
ским17. О дремлющих силах и способностях, «таящихся в корейской
народности и лишь не имевших возможности проявиться в силу не-
благоприятных условий», при которых «народ задавлен ударами
судьбы и тяжкими экономическими условиями», писали и другие
русские путешественники18.
Взгляды русских революционеров-демократов в корейском во-
просе отчасти отражены в трудах прогрессивного ученого, публици-
ст и путешественника М. И. Венюкова19, резко критиковавшего за-
7
БД.Пак
хватнические устремления капиталистических держав и в этом отно-
шении проявившего близость к идеям Н. Г. Чернышевского,
В. А. Обручева, Н. В. Шелгунова и др. Появившиеся в начале XX в.
работы М. П. Павловича20, М. Н. Покровского21 и Н. М. Лукина22
с марксистских позиций разоблачали внешнюю политику царского
правительства накануне и в период русско-японской войны.
Более подробное изучение политики России в Корее началось по-
сле Октябрьской революции. В 20-30-х гг. XX в. в СССР появились
работы по истории дальневосточной политики России, в которых
среди других проблем ставились также вопросы о позиции России
в корейском вопросе23. Первым исследованием, где на фоне русско-
японского соперничества проанализирована деятельность русской
дипломатии в Корее во время и в первые годы после японо-китай-
ской войны 1894-1895 гг., являлась защищенная в 1948 г. кандидат-
ская диссертация В. П. Нихамина «Русско-японские отношения
и Корея 1894-1898 гг.»24 Автор изучил большое количество дипло-
матических и других документов Архива внешней политики Минис-
терства иностранных дел СССР (ныне - Архив внешней политики
Российской империи Министерства иностранных дел РФ) и на их ос-
нове дал стройное изложение многих событий, связанных с позици-
ей России по отношению к агрессивной политике Японии в Корее,
пребыванием корейского вана (государь, в русских документах «ко-
роль») Коджона в русской миссии в Сеуле в 1896-1897 гг., работой
русских военных инструкторов и финансового советника в Корее
в 1896-1898 гг. и т. д. В опубликованной в 1951 г. статье А. Л. Галь-
перина25 была сделана попытка обосновать тезис о том, что после
русско-японской войны из всех великих держав только Россия про-
должала отстаивать независимость корейского государства.
Серьезный вклад в изучение проблем русско-корейских диплома-
тических отношений внесен трудами советских историков - исследо-
вателей международных отношений на Дальнем Востоке. Среди них
следует особо выделить коллективное исследование «Международ-
ные отношения на Дальнем Востоке»28 и фундаментальный труд
А. Л. Нарочницкого27, в которых дана характеристика позиции Рос-
сии в корейском вопросе в период насильственного открытия корей-
ских портов капиталистическими державами и обострения борьбы
между Японией и Ктаем из-за Кореи накануне и в годы японо-ки-
тайской войны. На основе многочисленных архивных источников
А. Л. Нарочницкий показал, что Россия в результате целого ряда при-
чин стремилась отговорить цинское правительство от содействия
США в заключении договора 1882 г. с Кореей, а после политическо-
го переворота 4 декабря 1884 г. в Сеуле, когда Китай, Япония, Англия
и другие государства активизировали наступление на Корейский по-
8
Россия и Корея
иуостров, отстаивала принцип независимости и целостности Кореи.
Много внимания автор уделил показу реакционной политики цинско-
|'« Китая в Корее и поведению господствующих классов корейского
общества в 1885-1895 гг.
В капитальном исследовании дипломатической истории русско-
японской войны 1904-1905 гг. Б. А. Романова28 освещена роль
Кореи в русско японском соперничестве на Дальнем Востоке
в 1895-1907 гг. О попытках русской дипломатии отстоять независи-
мость корейского государства в ходе Портсмутской мирной конфе-
ренции писал Л. Н. Кутаков29. Отношение России к корейской про-
блеме в период подготовки и осуществления аннексии Косей Япони-
ей исследовано в труде С. С. Григорцевича30. Некоторые аспекты по-
нт ики России в Корее затронуты в общих работах по истории меж-
цупародных отношений31, внешней политики России32 и Китая33.
Работы советских историков-корееведов, внесших большой
вклад в изучение социально-экономической и политической истории
Кореи34, колониального закабаления Японией страны и националь-
но освободительной борьбы в эпоху «пробуждения Азии», способст-
вуют выявлению экономических основ внешнеполитических акций
феодальной Кореи и различных факторов, оказавших влияние на
борьбу между различными группировками внутри правящего класса
Кореи по вопросам внешнеполитической ориентации, выявлению
причин, вызвавших массовую корейскую эмиграцию в Россию во
в юрой половине XIX - начале XX в. В ряде исследований содержат-
• я важные сведения о возникновении русско-корейских связей
в XIX - начале XX в.35, о политике России в Корее на рубеже XIX
и XX вв.36, о революционных связях между русским и корейским на-
родами в начале XX в.37
Ценные сведения о русско-корейских отношениях имеются в пер-
вом томе коллективного труда «История Кореи»38, где впервые в со-
ветской историографии была предпринята попытка проанализиро-
вать социально-экономические, внутри- и внешнеполитические про-
цессы развития корейского общества. Но вопросы внешней полити-
ки Кореи, особенно ее взаимоотношений с двумя крупнейшими сосе-
дями - Россией и Китаем, не стали тогда еще предметом специа льно-
го исследования советских специалистов по истории и экономике Ко-
реи Эти вопросы специально впервые были рассмотрены в опубли-
кованной в 1979 г. книге «Россия и Корея»39.
Однако в одной книге «Россия и Корея», хронологические рамки
ко юрой охватывали почти два столетия, не было возможности по-
дробно осветить все проблемы российско-корейских отношений. По-
ному возникла необходимость дальнейшего, более детального, спе-
циального исследования таких проблем, как «Россия и Корея после
аннексии Кореи Японией»,40 «Российская дипломатия и Корея», «Ко-
9
БД.Пак
рейская историография о российско-корейских отношениях» и др.
К решению этих проблем российские корееведы приступили в конце
80-х гг. XX в. и продолжают работу в этом направлении до настояще-
го времени.
Новый импульс к разработке проблем российско-корейских отно-
шений дали установление в 1990 г. СССР дипломатических отноше-
ний с Республикой Корея и поступательное развитие отношений
между РФ и РК по всем направлениям с 90-х гг. XX в. С этого време-
ни исследование взаимоотношений России и Кореи идет в основном
по трем направлениям.
1.	Работы, связанные с комплексным изучением экономических,
политических и культурных связей между Россией и Кореей. В этом
направлении опубликованы исследования М. Н. Пака41, К). Н. Роза-
лиева42, Б. Б. Пак43, А. А. Волоховой44, С. О. Курбанова45, Г. Д. Тя-
гай46 и др. В 2002 г. в Дипломатической Академии МИД РФ была за-
щищена кандидатская диссертация Ю. Е. Пискуловой47, которая,
опираясь на уже опубликованные работы российских историков
и новые материалы из архивных фондов РФ и РК, сделала попытку
дать комплексную характеристику российско-корейских отношений
в конце XIX - начале XX в.
2.	Исследование еще недостаточно полно освещенных в россий-
ской историографии проблем: «Российская дипломатия и Корея»
и «Корейские дипломаты в России». Первой из них занимается глав-
ным образом старший научный сотрудник Института востоковедения
РАН Б. Б. Пак, которая в 90-е годы опубликовала серию статей48,
а в 1998 г. издала монографию «Российская дипломатия и Корея»49.
В этой книге, используя обширный круг дипломатических докумен-
тов РФ и РК, Б. Б. Пак показала деятельность российской диплома-
тии по установлению и развитию дипломатических отношений меж-
ду Россией и Кореей. В книге рассмотрена история подписания рус-
ско-корейских договоров 1884 и 1888 гг, борьба русской дипломатии
против агрессивных устремлений западных держав и Японии в Ко-
рею, а также китайских притязаний на Корею, за сохранение статус-
кво на Корейском полуострове в 60-80-х гг. XIX в. В последующие
годы были опубликованы также статьи А. Н. Хохлова50, А. Селище-
ва51, О. В. Суковицина52, М. Р. Рыженкова53 и др.
По проблеме «Корейские дипломаты в России», которая до по-
следнего времени оставалась в стороне от внимания историков Рос-
сии, в последние годы опубликованы интересные статьи Б. Д. Пака54,
М. А. Насилова55, Б.Б. Пак56 и Ю. Е. Пискуловой57 о деятельности
корейских дипломатов Мин Ёнхвана, Ли Бомджина и Ли Виджона
в России.
3.	Изучение основных концепций, подходов и аргументов, кото-
рыми руководствуется южнокорейская историография при освеще-
10
Россия и Корея
пии истории российско-корейских отношений со времени возникно-
вения первых контактов корейцев с русскими в середине XVII в.
до конца существования независимого корейского государства. Ре-
«ультаты этой работы опубликованы в серии статей Т. М. Симбирце-
вой58 (они широко использованы в данном издании) и обобщены
в ее кандидатской диссертации «Современная (1984-2001 гг.) южно-
корейская историография о характере раннего периода русско-корей-
ских отношений (до 1895 г.)»59, защищенной в ноябре 2002 г. в Ин-
ституте востоковедения РАН. В диссертации с привлечением боль-
шого количества корейских и русских источников и литературы под-
вергнуты серьезному анализу позиции историков РК в освещении
русско-корейских контактов в период так называемых «албазинских
войн» XVII в., экспедиции эскадры адмирала Е. В. Путятина
(1854 г.), установления русско-корейской границы и вопроса о «наме-
рении» России приобрести незамерзающий порт на корейской терри-
тории, переселения корейцев в пределы России, заключения русско-
корейских договоров 1884 и 1888 гг., так называемых русско-корей-
ских «тайных договоров» 1885-1886 гг., реакции России на
оккупацию английским флотом корейских островов Комундо
в 1885-1887 гг. и русско-корейских отношений в 1887-1895 гг.
Проблема взаимоотношений Кореи и России не нашла еще пол-
ного и объективного разрешения в корейской историографии, хотя
в опубликованных за последние десятилетия работах по истории Ко-
реи, ее социально-экономического развития, колониальной политики
Японии, США и других капиталистических держав, корейской на-
ционально-освободительной борьбы накоплено немало фактическо-
го материала о корейско-российских отношениях.
Историки КНДР еще в 50-60-х гг. XX в. проделали большую ра-
боту по разоблачению агрессивных устремлений Японии, Франции,
США, Англии и других капиталистических держав в Корею в
60-70-х гг. XIX в. и изучению реакционной политики цинского Ки-
тая, подталкивавшего корейское правительство к заключению нерав-
ноправных договоров и грубо вмешивавшегося во внутренние дела
Кореи. Ким Хвеиль, Ким Енсук, Ли Наён и другие историки попыта-
лись изучить в своих работах и позицию России в корейском вопро-
се во второй половине XIX в., проанализировать борьбу в правитель-
ственных сферах по вопросам внешнеполитической ориентации
и проследить действия прокитайской, прорусской, прояпонской
и проамериканской группировок60. В исследованиях Чон Соктама
и Чхве Юнгю приведены материалы об экономическом проникнове-
нии России в Корею в конце XIX в., ее участии в борьбе держав за
концессии, железнодорожное строительство и приобретение мор-
ских станций на побережье Корейского полуострова61. Однако в ра-
ботах почти всех перечисленных авторов не уделялось должного
11
БД.Пак
внимания показу особенностей политики России, являвшейся глав-
ным препятствием внешнеполитического характера на пути к осуще-
ствлению аннексионистских планов Японии вплоть до русско-япон-
ской войны.
В последующие два десятилетия в связи со сложившимися тогда
отношениями между СССР и КНДР исследование северокорейскими
историками проблем российско-корейских отношений не проводи-
лось (во всяком случае, в открытой печати), а с начала 90-х гг. резко
сократились научные связи между двумя странами. Это затрудняет
российским историкам возможность определенно высказываться от-
носительно современной точки зрения историографии КНДР по во-
просу о характере российско-корейских отношений.
Внешнеполитической истории страны и политике капиталисти-
ческих держав в Корее уделяется большое внимание в работах, изда-
ющихся в Республике Корея. Южнокорейские историки осуждают
агрессию японского империализма и его политику национального уг-
нетения в Корее. Начиная с 70-х гг. XX в. они в своих исследованиях
много писали о японо-русском соперничестве в Корее и политике
России, но в целом вопросы русско-корейских отношений освещали
односторонне, без учета отличительных черт политики России в Ко-
рее и вне связи с общим направлением дальневосточной политики
России. В результате все действия русских в Корее изображались
только как проявления их агрессивных устремлений. Авторы много-
томного издания «История Кореи» Ли Санбэк и Ли Сонгын утверж-
дали, что, после того как в середине XIX в. границей между Кореей
и Россией стала р. Туманган, в Корее постоянно испытывали страх
перед русскими, требовавшими предоставления им прав на торговлю
с корейцами62.
В ряде работ южнокорейских историков России приписывались
не существовавшие фактически планы отторжения части корейской
территории63. Некоторые авторы односторонне трактовали события,
связанные с побегом корейского вана Коджона в русскую миссию
в феврале 1896 г. В книге Ким Сынхака, например, побег вана изоб-
ражался только как результат «происков» русского поверенного в де-
лах в Сеуле К. И. Вебера64, хотя известно, что в переходе в русскую
миссию были крайне заинтересованы и ван и антияпонски настроен-
ные корейские сановники, которые рассчитывали с помощью России
покончить с засильем японцев, посягавших на независимость корей-
ского государства после японо-китайской войны.
Потепление климата в международных отношениях и «перест-
ройка» в 80-х гг. XX в. способствовали быстрому росту интереса юж-
нокорейской историографии к истории корейско-российских отно-
шений. Он наметился в 1984 г„ когда исполнилось 100 лет со време-
ни установления официальных торговых и дипломатических отно-
шений между Россией и Кореей. В связи с этой датой в РК был издан
12
Россия и Корея
сокращенный перевод «Описания Кореи», перевели там на корей-
ский язык и некоторые сочинения японских авторов65, где затрагива-
лись вопросы русско-корейских отношений.
В 1984 г. в РК опубликовали сборник «Столетняя история корей-
ско-российских отношений»66. В этот сборник вошли статьи Пак
Тхэгына «Россия в чужих землях на Востоке и корейско-русские кон-
такты до установления отношений (до 1861 г.)»67, Чхве Мунхёна
«Ход и обстоятельства установления корейско-российских отноше-
ний»68, Лим Гесуна «Русско-корейские тайные договоры и корейско-
российские отношения после них (1884-1894)»69 и др. Главная идея
статей сборника заключалась в том, что политика России в Корее ни-
чем не отличалась от политики других капиталистических держав
Европы и что Россия проявляла агрессивность по отношению к Ко-
рее с самого начала возникновения контактов и связей между двумя
странами.
В 1985 г. в Институте им. вана Седжона был проведен 12-й Меж-
дународный семинар, посвященный 100-летию оккупации англий-
ским флотом корейских островов Комундо в 1885-1887 гг. По резуль-
гатам семинара в 1987 г. издали сборник «Отношения Кореи, Англии
и России во второй половине XIX в. События на островах Комун-
до»70. В сборник включены выступления на семинаре Чу Ёнха «От-
ношения Кореи, Англии и России в XIX в. в связи с о-вами Комун-
до»71, Ким Енджона «Русско-английский кризис и о-ва Комундо»72,
Син Сынхвана «События на о. Комундо и англо-русские отноше-
ния»73, Пак Тхэгына «Посещение Путятиным о. Комундо»7* и др.
В центре внимания сборника выступления Чу Ёнха и Пак Тхэгына.
Они ставят на одну доску два разных события: заход фрегата «Пал-
лада» из эскадры адмирала Путятина в 1854 г. по пути в Японию
в бухту островов Комундо в ожидании прибытия других кораблей эс-
кадры и военную оккупацию английским флотом в 1885-1887 гг.
островов Комундо. При этом выдвигается ошибочная версия: захват
Англией корейских островов якобы являлся ответным шагом на экс-
педицию адмирала Е. В. Путятина. Ее авторы фактически повторили
официальную трактовку событий Англией, которая таким образом
оправдывала свои захватнические действия.
Еще одним событием, усилившим внимание ученых РК к изуче-
нию истории российско-корейских отношений явилось установление
в 1990 г. дипломатических отношений между СССР и Республикой
Корея. Почти одновременно с этим событием и вслед за ним в РК
в 90-е гг. вышло в свет немало книг и статей по проблемам россий-
ской политики в Корее. Но изучение этих работ показывает, что мно-
гие южнокорейские историки продолжают оставаться под влиянием
стереотипов, сохранившихся с тех пор, как в 1880 г. специально для
вана Коджона китайский дипломат Хуан Цзуньсянь по указанию Ли
13
БД. Пак
Хунчжана, наместника столичной китайской провинции Чжили, на-
писал трактат «Тактика для Кореи», где Россия характеризовалась
как самая опасная и агрессивная держава. Об этом свидетельствует
тот факт, что в 1990 г., как раз в день установления дипломатических
отношений между СССР и РК, 30 сентября, была опубликована кни-
га корейского историка китайского происхождения, ярого противни-
ка русско-корейского сближения Сон Джонхвана «История русской
агрессии в Корее»75, а вслед за этим книга На Ханджу «Критика кни-
ги “Убийство королевы Мин”»76, в которых вновь протаскивалась
идея об исключительной агрессивности России по отношению к Ко-
рее. В 1992 г. в Сеуле издали учебник для исторических факультетов
вузов «История Кореи»77, где прямо указывается, что Россия была
даже более опасной и враждебной для Кореи державой, чем Япония.
К сожалению, версии об агрессивных устремлениях России
в сторону Корейского полуострова с самого начала возникновения
российско-корейских отношений и о постоянном страхе корейцев пе-
ред русскими перекочевали и в работы южнокорейских историков
последних лет - Пак Ёнсук78, Квон Хиёна79, Чхве Мунхёна80, Ли Ги
Бэка81 и др.
Однако в последние десятилетия в РК стали появляться и работы,
в которых оспаривается традиционный для южнокорейской историо-
графии тезис о том, что Россия всегда имела огромный интерес к Ко-
рее и это подталкивало ее к агрессивной политике на Корейском по-
луострове. Это прежде всего исследования ученого из Ханьянского
университета Син Сынхвана82, а также публикации Пак Джонсу, ко-
торый называег полуторастолетнюю историю русско-корейских от-
ношений «потерянной историей», исходя из того, что их изложение
в работах историков РК, вызванное политическими и идеологически-
ми причинами, не соответствует реальной действительности83. Изда-
ны также книги Пак Ро-бёка84 и Чой Доккю85, написанные главным
образом на материалах российских архивов. В 1993 г. вышел первый
том «Истории корейской дипломатии»86, где впервые сделана по-
пытка в сводной работе по истории внешней политики Кореи исполь-
зовать труды советских историков Б. А. Романова, А. Л. Нарочницко-
го и Б. Д. Пака.
Большой вклад в расширение научных контактов между РК и РФ
в области исторических исследований вносит Пак Чон Хё87, который
на основе материалов ряда крупнейших архивов РФ и исследований
российских историков опубликовал две монографии по истории рос-
сийско-корейских отношений в 1895-1907 гг. В них Пак Чон Хё дал
объективный анализ политики России и показал, что на рубеже XIX
и XX вв. она противодействовала агрессивной политике Японии на
Корейском полуострове и отстаивала суверенитет и независимость
корейского государства.
14
Россия и Корея
Наличие двух подходов в южнокорейской историографии к оцен-
ке политики России в Корее и корейско-российских отношений нахо-
дит отражение и на страницах корейской печати. Так, газета «Тэхан
мэйлы/ 10 июня 2002 г. напечатала беседу со считающимся в РК
«высшим авторитетом» в этой области директором гуманитарного
института Ханьянского университета и председателем Историческо-
го общества Чхве Мунхёном, директором Фонда развития междуна-
родных обменов, бывшим послом в РФ и Финляндии Ли Инхо и про-
фессором Пак Чон Хё88. В ходе беседы указывалось, что изучение
в РК российской политики в Корее и истории корейско-российских
отношений в период Корейской империи по политическим и языко-
вым причинам основывалось не на русских источниках, а на вторич-
ных - американских, английских и японских. Поэтому, говорили Ли
Инхо и Пак Чон Хё, при анализе корейско-русских отношений, наря-
ду с западными и японскими источниками, необходимо учитывать
русскую точку зрения и русские материалы с тем, чтобы внести из-
менения в написанную с искажениями историю российско-корей-
ских отношений.
Однако Чхве Мунхён высказал другую точку зрения. По его мне-
нию, русские документы страдают ограниченностью, поскольку они
целиком и полностью подчинялись государственной выгоде, поэтому
их надо смотреть лишь после того, как будут изучены «все обстоя-
тельства в международных отношениях». Он утверждал также, что
Россия была против захвата Кореи Японией, чтобы самой захватить
ее. Это, как будет показано ниже, не соответствует действительнос-
ти. Более того, Чхве Мунхён вообще отрицает наличие каких-либо
отношений между Кореей и Россией и считает, что история русско-
корейских отношений - это только история спора России и Японии
вокруг Корейского полуострова. Конечно, Корея занимала важное
место в русско-японском соперничестве на рубеже XIX и XX вв.
Но отрицать наличие взаимоотношений России и Кореи - значит ид-
ти наперекор историческим фактам. И в России, и в Корее накоплено
большое количество материалов о непосредственно российско-ко-
рейских экономических, политических и дипломатических отноше-
ниях. Достаточно указать, что в многотомном издании «Ку Хангук
вэгё мунсо» («Дипломатические документы старой Кореи») перепи-
ска между министерством иностранных дел Кореи и российской
миссией в Сеуле занимает 2 тома (17 и 18).
История становления и развития российско-корейских отноше-
ний получила искаженное освещение в японской и западной истори-
01 рафии, пропагандирующей тезис об «особой агрессивности» Рос-
сии на Корейском полуострове, согласно которому все действия Япо-
нии, Китая и западных держав, направленные против Кореи, пресле-
довали лишь цель защитить ее «независимость» и обеспечить «безо-
15
БД.Пак
пасность» своих интересов на Дальнем Востоке от покушений со
стороны России. Упорно муссируется версия о том, что русские уже
с начала 60-х гг. XIX в. постоянно вторгались на корейскую террито-
рию, грабили там мирное население, что если западные державы
применяли в основном дипломатические приемы в стремлении за-
ключить договоры с Кореей, то Россия якобы обыкновенно вела пе-
реговоры, прибегая к вооруженной силе, и что «постоянное давле-
ние» со стороны России было одним из главных факторов, способст-
вовавших «открытию» Кореи 89.
На протяжении многих десятилетий агрессивная политика
японских милитаристов в отношении народов Восточной Азии ос-
новывалась на пресловутой доктрине «специальных интересов»,
согласно которой территории Кореи, Китая и других дальневосточ-
ных стран в результате географической близости были необходимы
Японии якобы в целях обеспечения ее собственной безопасности.
Эта доктрина призвана была маскировать истинные цели японской
внешней политики, направленной на захват Кореи и Китая и вытес-
нение из районов Дальнего Востока России, США и других сопер-
ников по грабежу и эксплуатации колониальных народов. Уже в пе-
риод русско-японской войны 1904-1905 гг. в японской историогра-
фии ясно прослеживалось стремление приукрасить колониальную
политику Японии в Корее и преувеличить опасность для корейской
независимости со стороны России. Характерна в этом отношении
опубликованная в 1904 г. и переизданная в 1970 г. книга японского
историка Асакава Канити «Русско-японский конфликт. Его причи-
ны и результаты». Она изображает Японию как державу, которая
с 1876 г. защищала независимость Кореи, а ее посягательства на са-
мостоятельность этой страны - как ответные меры на агрессивные
действия России 90.
Подобная точка зрения затем была подхвачена и другими япон-
скими историками. В книгах Такеути Тацудзи9^ Хамада Кенги 92,
Исии Кикудзиро9з и других авторов, вышедших накануне и в годы
Второй мировой войны, пропагандировалась идея о том, что колони-
альное закабаление Кореи Японией было вызвано интересами «за-
щиты национальной безопасности» островной империи, которой уг-
рожала русская экспансия 94, и что именно политика России в Корее
привела к усилению международного соперничества на Дальнем
Востоке, завершившегося двумя войнами95.
После Второй мировой войны официальная японская историо-
графия усилила интерес к изучению внешней политики японского
империализма на Дальнем Востоке в конце XIX - начале XX в., что
было вызвано желанием, с одной стороны, обелить агрессивную по-
литику Японии, а с другой - использовать опыт дипломатической
борьбы за господство в Восточной Азии в интересах ее нынешней
16
Россия и Корея
политики. Ответом на этот социальный заказ явились, в частности,
труды одного из деятелей Либерально-демократической партии, док-
тора юридических наук Кадзима Мориносукэ, который причины обо-
стрения отношений между Японией и Китаем и возникновения япо-
но-китайской войны 1894-1895 гг. видел не в агрессивных устремле-
ниях японских капиталистов и помещиков, а в противодействии Ки-
тая мнимому стремлению Японии добиться «полной независимости»
Кореи. Кадзима умалчивал о том, что после японо-китайской войны
правящие круги Японии усилили экспансию в Корее и Китае, и лишь
с сожалением отмечал, что успех России в период вмешательства
трех держав в условия японо-китайского мира в 1895 г. «поставил
Японию в очень тяжелое положение на Корейском полуострове»96.
В конечном итоге Кадзима приходил к традиционному тезису
японской историографии о «цивилизаторской миссии» Японии
в Азии и об «особой агрессивности» России, которая одна должна
нести ответственность за обострение противоречий между держава-
ми и за их агрессивные действия на Дальнем Востоке.
Прогрессивные японские историки еще в 50-е гг. вскрывали не-
состоятельность официальной интерпретации причин японской экс-
пансии на Азиатский материк. «В результате двойной эксплуатации
(помещиков и капиталистов.-Б. П.) со стороны полуфеодального ка-
питализма, - писал Хани Горо, - народные массы Японии влачили
нищенскую жизнь. Поэтому охваченный кризисом японский капита-
лизм, не имея возможности расширить внутренний рынок за счет
увеличения покупательной способности народных масс Японии,
стал мечтать о захвате новых рынков, и прежде всего рынков Китая.
Этим и была вызвана японо-китайская война... В этом же состояла
причина возникновения и русско-японской войны. Иными словами,
это являлось основной причиной агрессивной политики японского
империализма»97. В трудах прогрессивных историков разоблачалась
и экспансионистская политика Японии в Корее со времени заключе-
ния неравноправного договора 1876 г.98, который, по мнению Тояма
Сигэки, был первым шагом на пути к выходу Японии «на широкую
дорогу внешних авантюр»99. Относительно русско-японского сопер-
ничества в Корее в коллективном пятитомном труде японского про-
грессивного общества по изучению исторической науки «История
войны на Тихом океане» отмечалось, что Япония, изгнавшая в ре-
зультате японо-китайской войны Китай из Кореи, столкнулась там
с более могущественным противником - Россией и что грабитель-
ская политика Японии в Корее вызывала «усиление сопротивления
корейского народа и рост прорусских симпатий среди корейского на-
селения. Поэтому Япония не могла не стремиться к войне. И она ис-
подволь готовилась к ней»100.
17
Б.Д.Пак
Однако и в новейших изданиях Японии продолжают проповедо-
вать идею об «оборонительном» характере японской экспансии и де-
лается попытка оправдать агрессию Японии в Корее стремлением па-
рализовать активное продвижение России в сторону Корейского по-
луострова. К ним можно отнести книги Мариама Сугенори101, а так-
же «Краткую историю Кореи». Эта книга впервые была опубликова-
на на японском языке к 25-летию японского генерал-губернаторства
в Корее. В 1963 г. она переведена на английский язык102 и с тех пор
распространяется во многих странах так называемым Центром по
изучению культур Восточной Азии.
Стремление изобразить Россию в качестве главного виновника
всех бед Кореи, идеализация японской колониальной политики
и открытое оправдание экспансии западных держав в Корее - ха-
рактерная черта большинства изданий западноевропейских и аме-
риканских авторов по истории Кореи и международных отношений
на Дальнем Востоке. В некоторых работах, особенно американских
авторов, подвергается критике захватническая политика Японии
в Корее, но в них позиция России в корейском вопросе рассматри-
вается односторонне: Россия якобы всегда была агрессивно настро-
ена по отношению к Корее и именно ее «происки» побуждали Япо-
нию к агрессивным действиям103.
Подавляющее большинство западных историков считает, что
Россия начала проявлять экспансионистские устремления в сторону
Кореи с конца 50-х - начала 60-х гг. XIX в. Родоначальником этой те-
ории явился В. Е. Гриффис, который долго находился на японской
службе и по поручению японского правительства и по японским ис-
точникам написал свое сочинение «Корея. Страна отшельников»,
опубликованное впервые в 1882 г.104
«Концепция» В. Е. Гриффиса, подхваченная затем А. Гамильто-
ном, Г. Б. Морзе и другими английскими и американскими историка-
ми, перекочевала и в работы западных историков, написанных после
Второй мировой войны105. Многие американские авторы писали об
«экспансии» России на Дальнем Востоке еще в 60-80-х гг. XX в.,
но умалчивали о колониальной политике США. Образчиком такого
рода пропагандистских изданий являлась книга Ли Юльбока «Дип-
ломатические отношения между США и Кореей в 1886-1887 гг.», на-
писанная главным образом на основе американских публикаций дип-
ломатических документов. Автор выдвигал тезис о том, что США
всегда защищали Корею от неприязненных действий со стороны
Японии, Китая и России, в то время как русское правительство по-
стоянно осуществляло политику вмешательства в дела Кореи. Он
всячески превозносил американо-корейский договор 1882 г., а в рус-
ско-корейском договоре 1884 г. видел лишь проявление «сильного
интереса России к корейским портам»106, хотя ему было известно,
18
Россия и Корея
что Россия по этому договору получала те же привилегии и права,
которые были предоставлены США, Англии и Германии в
1882-1883 гг.
В ряде работ западных авторов и до настоящего времени протас-
кивается уже давно опровергнутая российскими (советскими) исто-
риками версия о том, что захват Англией корейских о-вов Комундо
в 1885 г. был осуществлен для того, чтобы воспрепятствовать уста-
новлению русского протектората над Кореей и защитить ее от «рус-
ской агрессии». А. Л. Нарочницкий еще в 1956 г. убедительно дока-
<ал, что оккупация англичанами о-вов Комундо имела целью подго-
товить надежную базу для нанесения удара по тихоокеанским владе-
ниям России107. Но некоторые историки остаются на прежних пози-
циях и продолжают писать о пресловутой «защите» Англией Кореи
от «русской угрозы»108.
В западной историографии в освещении внешней политики Рос-
сии, как правило, отсутствует анализ экономической основы поли-
тики, без чего невозможно дать правильные ответы на многие во-
просы, относящиеся и к взаимоотношениям России с Кореей и
другими странами Дальнего Востока. Американский историк
Л. Малоземов в книге «Русская дальневосточная политика
1881-1904 гг.»109 пытался доказать, что политика России в Корее
ц других дальневосточных странах явилась лишь проявлением не-
кой «традиционной русской экспансии». С таких же позиций поли-
тика России в Корее характеризовалась в книге Юджина и Ханге
Кимов «Корея и политика империализма в 1876-1910 гг.»110, вы-
шедшей в США в 1967 г. В ней введены в оборот новые материалы
о японской политике в Корее, китайско-корейских отношениях
и ответных реакциях корейского правительства на действия иност-
ранных государств, но о попытках русской дипломатии сохранить
статус-кво в Корее накануне японо-китайской войны и предотвра-
тить военный конфликт между Японией и Китаем в целях огражде-
ния корейской независимости умалчивается.
Все рассмотренные выше концепции западных историков про-
должают господствовать и в современной историографии. Исключе-
ние составляют лишь некоторые работы Дж. А. Ленсена и работаю-
щих в США южнокорейских историков, которые признают наличие
искажений в освещении внешней политики России, в том числе и по
отношению к Корее111.
Обзор использованной в книге литературы свидетельствует
о том, что российскими и зарубежными историками проделана боль-
шая работа по исследованию истории русско-корейских отношений.
Но такие важные вопросы, как развитие экономических и политиче-
ских связей между Россией и Кореей, история заключения русско-ко-
рейских договоров 1884 и 1888 гг., борьба России за сохранение ко-
19
БД. Пак
рейской независимости накануне японо-китайской войны, отноше-
ние русского правительства к политике экономического и финансо-
вого закабаления Кореи империалистическими державами накану-
не русско-японской войны, позиция России в корейском вопросе
накануне и в период осуществления аннексии Кореи Японией и др.
разработаны еще недостаточно глубоко и обстоятельно. К тому же
многие вопросы из истории российско-корейских отношений под-
верглись искажению в зарубежной историографии. Требуют по-
дробного изучения вопросы борьбы внутри правящих кругов ко-
рейского общества по внешнеполитическим проблемам страны
и позиций различных политических течений и народных масс по
отношению к России.
Главным источником, использованным автором при написании
книги, явились неопубликованные и еще недостаточно изученные
историками документы центральных и местных архивов РФ. Самую
важную источниковедческую базу составили документы Архива
внешней политики Российской империи Министерства иностранных
дел РФ: фонды «Японский стол», «Китайский стол», «Тихоокеан-
ский стол», «Миссия в Сеуле», «Генеральное консульство в Сеуле»,
«Посольство в Токио», «Отчеты Министерства иностранных дел
России», «Канцелярия министра иностранных дел», «Чиновник по
дипломатической части при Приамурском генерал-губернаторе»
и др. В книге использованы депеши русских дипломатических и кон-
сульских представителей в Корее, Японии и Китае, всеподданней-
шие доклады и записки министров иностранных дел, инструкции
министерства иностранных дел русским дипломатическим агентам,
отправлявшимся в Сеул, Токио и Пекин, которые позволяют воссоз-
дать подлинную картину истории российско-корейских отношений
и выяснить позицию русского правительства в корейском вопросе.
Важное значение имеют материалы Особых совещаний по при-
амурским делам, военно-морским вопросам, а также по вопросам
дальневосточной политики России в целом. Особые совещания про-
ходили обычно с участием министра иностранных дел, начальника
Азиатского департамента министерства иностранных дел, министра
финансов, военного и морского министров, высших чинов генераль-
ного штаба, а иногда и Приамурского генерал-губернатора и дипло-
матических представителей России в Китае, Японии и Корее. Ут-
вержденные царем журналы этих совещаний свидетельствуют, что
Россия из-за своей военной и экономической слабости на дальневос-
точных рубежах была заинтересована в сохранении независимости
Кореи и не стремилась к территориальному расширению в сторону
Корейского полуострова. Что касается приобретения незамерзающе-
го порта в Корее, то хотя этот вопрос и обсуждался в министерстве
иностранных дел и морском министерстве, но практических шагов
20
Россия и Корея
в этом направлении русское правительство не предпринимало. После
подписания в 1898 г. русско-китайского договора о предоставлении
России в арендное пользование Порт-Артура (Люйшунь) и Дальнего
(Далянь) вопрос о приобретении незамерзающего порта в Корее во-
обще был снят с повестки дня.
Представление о возникновении русско-корейских контактов во
второй половине XVII в. и в вначале XVIII в. дают документы Россий-
ского государственного архива древних актов.
Ценные документы о первых приграничных связях между рус-
скими и корейцами, о возникновении сухопутной торговли, пересе-
лении корейцев в пределы России извлечены из фондов Российского
государственного исторического архива Дальнего Востока. Материа-
лы фондов «Приморское областное правление», «Канцелярия При-
амурского генерал-губернатора», «Канцелярия военного губернатора
Приморской области», «Восточный институт во Владивостоке»,
«Пограничный комиссар в Южно-Уссурийском крае» и др. позволи-
ли, кроме того, изучить участие корейского населения русского Даль-
него Востока в общей борьбе корейского народа против японских ко-
лонизаторов и проанализировать в целом позицию России по отно-
шению к корейскому национально-освободительному движению
в эпоху «пробуждения Азии».
При изучении проблем, связанных с попытками русских торгово-
промышленных кругов проникнуть в Корею и стремлением русского
правительства противодействовать экономическому и финансовому
закабалению Кореи Японией и западными капиталистическими стра-
нами в конце XIX - начале XX в., использовались документы Россий-
ского государственного исторического архива. Донесения агентов
министерства финансов России из Кореи, Китая и Японии, перепис-
ка министра финансов С. Ю. Витте с военным министром и минист-
ром иностранных дел, извлеченные из фондов «Общая канцелярия
министра финансов», «Департамент общих дел МВД» и др., содер-
жат богатейшие сведения не только о русско-корейских экономичес-
ких связях, но и внутри- и внешнеполитическом положении Кореи.
В фонде «Департамент общих дел министерства внутренних дел»
изучены материалы об антияпонском движении среди корейцев в по-
лосе отчуждения КВЖД и деятельности ориентировавшихся на Рос-
сию корейских обществ.
В коллекциях Военно-ученого архива, в фонде «Главный штаб»
Российского государственного военно-исторического архива, а также
и фондах «Главный морской штаб», «Морской генеральный штаб»
и «Канцелярия морского министра» Российского государственного
архива военно-морского флота изучены рапорты русских военных
агентов из Кореи, Китая и Японии, всеподданнейшие доклады воен-
21
БД.Пак
ного и морского министров, письма и отчеты русских офицеров, воз-
главлявших научные и другие экспедиции в Корею.
В Государственном архиве Иркутской области были изучены до-
кументы, характеризующие позицию России в корейском вопросе
в период насильственного «открытия» Кореи.
В книге использованы корейские документы, хранящиеся в фон-
дах российских архивов - ноты, сообщения министерства иностран-
ных дел Кореи в адрес русской дипломатической миссии в Сеуле,
указы корейского вана, его письма Александру III и Николаю II, об-
ширная переписка между русскими и корейскими пограничными
властями по торговым и другим вопросам, письменные сообщения
корейских сановников, прибывавших в Россию по поручению корей-
ского вана для переговоров по вопросу об укреплении независимос-
ти Кореи.
Специальных публикаций дипломатических и других докумен-
тов, касающихся непосредственно русско-корейских отношений,
в РФ еще нет. В книге использованы опубликованный и переиздан-
ный в 1902 г. «Сборник действующих трактатов, конвенций и согла-
шений, заключенных Россией с другими государствами», куда были
включены и тексты русско-корейских договоров 1884 и 1888 гг.112;
дипломатические документы о дальневосточной политике России,
опубликованные в журнале «Красный архив»113; материалы о русско-
японских переговорах кануна русско-японской войны»114; сборник
договоров, подготовленный Э. Д. Гриммом115; публикация докумен-
тов российского министерства иностранных дел о внешней политике
России, международных отношениях в эпоху империализма и поли-
тике капиталистических держав и национально-освободительном
движении в Юго-Восточной Азии116. Исключительно важное значе-
ние для освещения русско-японского соперничества в Корее накану-
не русско-японской войны имели документы, извлеченные из книги
«Россия и Япония на заре XX столетия»117, основу которой составил
источниковедческий памятник - аналитический труд, составленный
в 1910 г. Генерального штаба генерал-майором П. Н. Симаниным
и его помощниками в рамках работы Военно-исторической комиссии
по описанию русско-японской войны 1904-1905 гг.
В книге использован «Сборник договоров, имеющих отношение
к Корее»118, подготовленный историками КНДР. Это наиболее пол-
ное собрание договоров, конвенций и соглашений, подписанных Ко-
реей с 1876 по 1945 г. с иностранными государствами, в том числе
с Россией и СССР.
Документы по изучаемой теме извлечены также из изданий,
представляющих собой хроники по истории Кореи, опубликованных
в КНДР и РК. Наибольший интерес представляет шеститомная «Ис-
тория эпохи Коджона», изданная в 1968-1972 гг. Комитетом по со-
22
Россия и Корея
ставлению истории Кореи в Сеуле119. Книга охватывает период
с 1863 по 1910 г. и имеет солидную источниковедческую базу. В ней
использованы «Сборник дипломатических документов старой Ко-
реи», «Секретные записки японского консульства в Корее», «Сбор-
ник дипломатических документов Японии», «Анналы Коджона»
и другие оригинальные публикации. Авторы труда приводят содер-
жание многих бесед, переговоров и переписок между корейскими
министрами и русскими дипломатическими, военными и финансо-
выми агентами в Корее по вопросам русско-корейских отношений,
а иногда помещают целые документы или выдержки из них.
В конце 60-х гг. XX в. Институт по изучению азиатских проблем
при университете Коре в Сеуле опубликовал «Сборник дипломати-
ческих документов старой Кореи» в 30-томах. 17-й и 18-й тома
сборника120 содержат переписку между русской миссией в Сеуле
и министерством иностранных дел Кореи в 1882-1904 гг. Докумен-
ты сборника характеризуют главным образом экономическое про-
никновение России в Корею, приобретение русскими на Корейском
полуострове земельных участков в торговых и военно-стратегичес-
ких целях и действия «безобразовской шайки» в бассейне рек Ту-
манган и Амноккан.
При изучении политики США и Англии, направленной на под-
рыв влияния России в Корее, использованы публикации дипломати-
ческих документов этих стран.
Британские документы о причинах возникновения Первой миро-
вой войны121, а также документы, приводимые в составленном в по-
сольстве Великобритании в Сеуле очерке двухсотлетней истории ан-
гло-корейских отношений122, помогают глубже уяснить японскую аг-
рессивную политику в Корее и политику Англии, которая поддержи-
вала захватнические планы Японии на Корейском полуострове.
Следует критически подходить к публикации документов, поме-
щенных в сборнике «Корейско-американские отношения», охватыва-
ющем период 1883-1895 гг.123 Цель их - показать, что США всегда
выступали за независимое, самостоятельное развитие корейского го-
сударства, в то время как Китай, Япония и Россия строили по отно-
шению к ней агрессивные планы. Не случайно публикации приводят
большое число донесений американских дипломатов о несущество-
вавших на деле планах России об установлении протектората над Ко-
реей и отторжении части корейской территории.
Одним из источников исследования были воспоминания и днев-
ники российских сановников и дипломатов124, принимавших непо-
средственное участие в осуществлении политики правительства в ко-
рейском вопросе. Они помогают раскрыть борьбу в правительствен-
ных сферах России по вопросам дальневосточной политики, в том
числе и по корейскому вопросу.
23
Б.Д.Пак
Ценные сведения об отношении корейцев к России почерпнуты
из трудов русских путешественников 125, отправлявшихся в Корею
с целью экономического и географического исследования страны.
В дневниках, отчетах, кратких очерках и путевых заметках влади-
востокского купца П. М. Делоткевича, чиновника канцелярии При-
амурского генерал-губернатора князя Дадешкалиани, подполковни-
ка Ф. Вебеля, подполковника Альфтана, полковника В. Карнеева,
поручика Михайлова, членов Русского географического общества
И. И. Стрельбицкого, А. Г. Бубенцова, А. И. Звегинцева и других
содержатся материалы о торговых и культурных связях между дву-
мя соседними народами. Русские путешественники оставили мно-
гочисленные свидетельства о встречах и беседах с участниками ан-
тияпонской вооруженной борьбы, которые выражали свои симпа-
тии к России.
Изучение русской печати - официальной («Правительственный
вестник», «Санкт-Петербургские ведомости», «Приамурские ведо-
мости»), помещичье-буржуазной («Новое время», «Русский вест-
ник», «Новости и биржевая газета», «Биржевые ведомости»), буржу-
азно-либеральной («Русские ведомости», «Вестник Европы»), либе-
рально-народнической («Русское богатство»), демократической
(«Дело», «Восточное обозрение»), большевистской («Правда»,
«Звезда», «Просвещение») - позволяет проследить отношение раз-
личных слоев русского общества к политике правительства в Корее
и их отклики на важнейшие политические события на Корейском по-
луострове. Кроме центральных газет, были изучены местные сибир-
ские и дальневосточные издания - «Владивосток», «Далекая окраи-
на» (издавались во Владивостоке), «Восточная заря» (издавалась
в Иркутске), «Уссурийская окраина» (издавалась в Никольск-Уссу-
рийском) и др. Материалы о внутриполитической борьбе в Корее по
вопросам корейско-русских отношений почерпнуты из отдельных
номеров корейской патриотической газеты «Тоннип» («Независи-
мость»), антияпонски настроенной корейской газеты «Кореа Дэйли
Ньюс» и издававшегося американскими миссионерами в Сеуле жур-
нала «Кореан Репозитори».
В настоящем издании автор не претендует на исчерпывающее ос-
вещение всех проблем российско-корейских отношений. Некоторые
из них, особенно вопросы, касающиеся культурных, включая религи-
озные, связей, требуют специального изучения. Представляется так-
же, что предметами отдельных исследований должны стать русско-
корейские научные связи, вклад русских путешественников и ученых
в изучение истории, экономики, природных богатств Корейского по-
луострова и др.
24
Россия и Корея
ГЛАВА ПЕРВАЯ
У ИСТОКОВ РУССКО-КОРЕЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ
К началу 60-х гг. XIX в., когда Россия вернула уступленные
в конце XVII в. Китаю районы Приамурья и присоединила Уссу-
рийский край, Корея, ставшая с этого времени сопредельной с Рос-
сийской империей страной, представляла собой централизованное
феодальное государство1. С 1637 г. она находилась в вассальной за-
висимости от маньчжуров, которые в 1644 г. захватили Китай и ос-
новали династию Цин. Их правители относились к Корее как к ко-
лонии, грубо вмешиваясь в ее внутренние дела. К середине XIX в.
зависимость Кореи от Китая стала чисто номинальной. Она ограни-
чивалась ежегодным отправлением в Пекин посольства с подарка-
ми. Но цинское правительство стремилось удержать Корею на по-
ложении вассального государства.
Для политической жизни Кореи на всем протяжении новой исто-
рии была характерна борьба между различными группировками ян-
банов - членов привилегированного дворянского сословия за захват
важных государственных постов. В начале второй половины XIX в.,
после смерти вана Чхольджона (1850-1863), в ходе этой борьбы по-
бедила группировка во главе с Ли Хаыном, 12-летний сын которого
Ли Джэхван (тронное имя - Коджон) в 1864 г. был возведен на пре-
стол. С этого времени вся власть в стране оказалась в руках Ли Хаы-
на, объявившего себя тэвонгуном (регентом малолетнего вана) и пра-
вившего государством до 1874 г., когда в связи с достижением совер-
шеннолетия вана Коджона он был отстранен от власти. Новыми хо-
зяевами страны стали родственники жены вана Мин Мёнсон, проис-
ходившей из рода Минов.
С середины XVII в., после вторжения на Корейский полуостров
н 1592-1598 гг. японцев и опустошительных нашествий маньчжуров
в 20-30-х годах XVII в., правители феодальной Кореи, опасаясь по-
вторных нападений соседей, а также проникновения новых идей
и веяний из Европы, стали проводить политику изоляции от внешне-
го мира. Ограничивать связи с внешним миром принуждала корей-
ских ванов и династия Цин, которая вынуждена была проводить та-
кую же политику изоляции вследствие усилившегося с конца XVII в.
соперничества европейских держав в Китае.
Правители Кореи запрещали прибрежному населению общаться
с чужестранцами и даже строить корабли дальнего плавания. Соглас-
25
Б.Д.Пак
но «Своду законов Кореи» 1784 г. корейцы, переходившие через гра-
ницу в Маньчжурию для сбора женьшеня, подвергались смертной
казни; пограничные жители, уходившие во внутренние районы Ки-
тая, после выдачи их китайскими властями корейским, подвергались
наказанию - ста палочным ударам с последующим поселением на
прежнее местожительство; местные начальники, не поставившие
в известность высшие власти о переходе жителей пограничных рай-
онов через границу, отстранялись от занимаемой должности2.
Эти меры корейского правительства привели к сокращению
внешних сношений страны, но не прервали совсем ее связей с сосед-
ними странами. Российский исследователь Ю. В. Ванин еще в 1968 г.
высказал мнение, что «в применении к Корее XVII-XVIII вв. внеш-
неполитическая изоляция выглядит условным понятием, нуждаю-
щимся в уточнении», так как она «никогда не переставала быть час-
тью азиатского мира и не порывала традиционных отношений с со-
седями»3. Корея поддерживала торговые связи с Китаем и Японией.
Ежегодно к новому году корейский ван отправлял в Пекин посольст-
ва с дарами, которые сопровождались большими группами торгов-
цев. Подтверждение тому мы находим и во многих русских источни-
ках первой половины XIX в. Так, в 1807 г. сопровождавший русскую
духовную миссию помощник пристава С. Первушина М. Попов до-
носил директору Кяхтинской таможни П. Д. Ванифатьеву: «Примет-
ны в Пекине в числе съезжающихся к новолетию корейцы. Они при-
возят на продажу разные лекарства, непрочные шелковые материи,
дабы4 и писчую бумагу. Обратно вывозят вырученное из продажи
тех вещей золото, серебро и буйволовы рога для луков, продаваемые
корейцам потаенно»5.
Более подробные сведения о корейско-китайской торговле приво-
дил в своих дневниковых записях 1821 г. пристав русской духовной
миссии в Пекине Е. Ф. Тимковский: «Главным произведением Кореи
может почесться хлопчатая бумага и выделанные из оной полотна.
С сими товарами, а равно с писчею бумагою, столь крепкою, как
холст, шелком-сырцом и материями из него, впрочем, весьма грубы-
ми, с курительным табаком и лошадьми корейские купцы приезжают
каждый год в Пекин, при посольстве от корейского короля *. Из всех
означенных произведений весьма уважаются, по особенной их проч-
ности, полотно (гольская даба) и писчая бумага, а равно лошади,
по их необыкновенно малому росту и крепкому сложению. На сии
произведения корейцы выменивают в Пекине хорошие шелковые ма-
терии, разные металлические вещи, фарфор и прочее»6.
* В русской литературе и дипломатических документах правитель Кореи, но-
сивший титул «ван», обычно именовался как «король», его жена - «королева», а
Корея называлась «Королевством Корея».
26
Россия и Корея
Торговля корейских купцов с китайскими происходила, кроме то-
го, на ярмарках, которые открывались в китайском городе Фынхуан-
чэне и в корейских городах Хверёне и Кёнсоне. Торги происходили
также возле городов Ыйджу и Кёнхын. Причем в конце первой по-
ловины XIX в. китайские купцы стали заниматься также перепрода-
жей английских и американских товаров. Особенно большим спро-
сом у населения пользовались ткани английского производства, кото-
рые были дешевле корейских хлопчатобумажных тканей, изготов-
ленных на ручных станках. Иностранные товары разоряли корейских
ремесленников и торговцев. Поэтому последние неоднократно стави-
ли перед правительством вопрос о запрещении продажи товаров ино-
странного производства на рынках страны 7.
В рассматриваемое время Корея вела незначительную торговлю
и с Японией, которая еще по договору 1609 г. получила право посы-
лать свои суда в Пусан, где имелось японское подворье. Японские
купцы продавали корейцам не только товары собственного японско-
го производства, но занимались, подобно китайским купцам, и пере-
продажей английских и американских товаров.
Непосредственно с западными странами Корея не вела торговых
операций. Однако сохранились некоторые материалы периодических
изданий и литературы, в которых сообщается, что корейцы завязали
торговлю с Россией уже во второй половине XVII в. Если исходить
из этих сообщений, которые, безусловно, требуют документальных
подкреплений, то единственным европейским государством, с кото-
рым вели торговлю корейские купцы, была Россия.
I.	Возникновение русско-корейских контактов
в XIII и XVI вв.
Когда в России появились сведения о корейском государстве и его
жителях, пока неизвестно. Можно предполагать, что о существова-
нии Кореи русские знали давно, возможно уже в XIII в., когда рус-
ские княжества были завоеваны монголами и русские князья ездили
в Монголию ко двору великих ханов. Вполне вероятно, что в мон-
гольской столице, куда часто съезжались послы покоренных народов,
русские посланники могли получить некоторые сведения о Корее, ко-
торая к тому времени также была завоевана монголами. Чтобы до-
биться ярлыка на великое княжение, русские князья регулярно езди-
ли в ставку монгольских ханов г. Каракорум, где постоянно находи-
лась и группа корейских аристократов-заложников, посланных ко-
рейским ваном в знак покорности.
На возможность их личной встречи указывает «История монго-
лов» францисканского монаха, итальянца Джованни дель Плано
27
БД.Пак
Карпини, который в 1245-1247 гг. совершил путешествие из Лиона
в Каракорум и обратно по поручению папы римского Иннокен-
тия III и написал книгу о тех областях Азии, о которых до него еще
в Европе не было достоверно известно8. В числе покоренных мон-
голами стран Плано Карпини упоминает и Корею под названием
«Соланги». Рассказывая о своем участии в торжествах по случаю
возведения на престол хана Гуюка в монгольской столице в 1246 г.,
он писал и об участвовавших в этой церемонии располагавшихся
снаружи ограды вокруг ханского шатра многочисленных послах из
разных стран, особо выделив из них «русского князя Ярослава из
Суздаля и нескольких вождей китаев и солангов». Причем, указы-
вая на «дурные» нравы монголов, Плано Карпини сообщал, что
«именно мы видели при дворе императора, как знатный муж Яро-
слав, великий князь Руссии, а также сын царя и царицы грузинской
и много великих султанов, а также князь солангов не получали сре-
ди них никакого должного почета»9.
Кого же конкретно встретил на церемонии воцарения Гуюка Пла-
но Карпини?
«Знатный муж Ярослав» был Ярослав Всеволодович (1190-1246),
сначала князь новгородский, впоследствии великий князь киевский.
В 1243 г. получил от Бату ярлык на великое княжение. По сведениям
русских летописей, Ярослав был отравлен в Орде и умер через неде-
лю после выезда оттуда, 30 сентября 1246 г.
Из исследований историка Республики Корея Пак Тхэгына, а так-
же русских архивных материалов и трудов русских ученых, имею-
щих отношение к ранней истории связей России и Кореи, можно по-
лучить определенные представления и о корейских посланниках, ко-
торых Плано Карпини встретил в Каракоруме рядом с великим кня-
зем Ярославом. Незадолго до коронации хана Гуюка корейский ван
Коджон (1214-1249), перенесший в 1232 г. в результате монгольско-
го вторжения в Корею свою ставку на остров Канхвадо10, направил
в Каракорум в знак примирения в качестве заложников десять пред-
ставителей аристократических семей во главе с Ван Суном, который,
будучи реально лишь отдаленным родственником корейского вана,
пытался выдавать себя за принца. Плано Карпини называет его «кня-
зем». Ван Сун потом служил в монгольской армии, участвовал в по-
ходах против государства Коре и умер в Монголии. Вместе с ним сре-
ди заложников был и Ван Чон, приходившийся двоюродным братом
Ван Суну. Он был направлен в Каракорум в 1245 г. и вернулся домой
через четыре года. Именно Ван Сун и Ван Чон и сопровождавшая их
свита были теми корейцами, которых видел великий князь Ярослав
во время коронации Гуюка в 1246 г.11 Можно только строить предпо-
ложения, что из себя представлял этот первый контакт русских с ко-
28
Россия и Корея
рейцами и в какой мере его участники осознавали, что впервые
встретили представителей доселе неведомой страны.
Но, вероятно, можно считать, что именно Каракорум стал местом
первого контакта русских и корейских представителей. Затем они
могли возобновиться, ибо в Каракоруме бывали русские князья
и в последующие годы. Так, в 1246 г. ездили туда князья Александр
Ярославович Невский и Андрей Ярославович.
Совершивший путешествие из Константинополя в Каракорум
и обратно в 1253-1256 гг. францисканский монах Гильом Рубрук так-
же оставил некоторые сведения о Корее и ее жителях. Как рассказы-
вал Рубруку золотых дел мастер, родом из Парижа, Вильгельм, вы-
полнявший ряд художественных работ по украшению дворца Мункэ-
хана, он в Каракоруме «видел послов некоторых народов, по имени
кауле (корейцы. - Б. П.) и манзе, живущих на островах, но море там
зимою замерзает, так что татары могут тогда направиться к ним. Эти
народы предлагали ежегодно тридцать две тысячи туменов яскотов
(золотых и серебряных слитков. - Б. П.), лишь бы только их остави-
ли в мире»12. Представление о том, что Корея - остров, возникло
у Рубрука, возможно, по той причине, что в период монгольского на-
шествия корейский ван и его окружение вместе со своим войском
в 1232-1259 гг. укрылись на острове Канхвадо, рассчитывая, что там
можно будет дождаться, когда монголы уйдут из Кореи, или заклю-
чить мир с монголами на выгодных условиях13.
В последующие годы могли иметь место и контакты русских
и корейских воинов, служивших в монгольской армии. В Батыевой
столице Старом Сарае было так много русских, что там в 1261 г. бы-
ла учреждена русская епархия. Монголы тысячами приводили в Ки-
тай русских пленников, многих из которых забирали в свою гвар-
дию 14 Соединение ханской гвардии, состоявшее из русских, носило
название «Охранный русский полк». Первоначальная численность
полка неизвестна. Но остались документальные свидетельства, что
в 1331 г. в полк вновь было записано 600 человек. В истории динас-
тии Юань под 1332 г. трижды упоминается о доставке русских (170,
2500 и 30 человек со 103 подростками). Под 1334 г. есть упоминание
о назначении монгольского полководца Бояна командующим мон-
гольского, кипчакского и русского полков15.
Есть предположение, что русские ратники в составе монгольской
армии были первыми русскими, получившими сведения и о Японии.
Они были при хане Хубилае во время его походов на Японию в 1274
и 1281 гг.16 То же можно сказать и о русских войсках, впервые побы-
вавших на корейском острове Чеджудо. Дело в том, что Хубилай го-
товился к походу на Японию одновременно в Южном Китае и на ко-
рейском острове Чеджудо, где до настоящего времени сохранились
монгольские «следы» (в частности, это единственный район в Корее,
29
Б^Д.Пак
где развито коневодство), поэтому и русские пленные-ратники могли
побывать на Чеджудо вместе с монгольской гвардией.
Дальнейшая судьба русского охранного полка неизвестна. После
падения в 1368 г. монгольской династии Юань русский полк, возмож-
но, ушел с монголами на запад, и сведений о русских в китайских ис-
точниках династии Мин, пришедшей к власти после династии Юань,
не имеется. Но, ссылаясь на «Хроники династии Юань», Пак Тхэгын
сообщает, что на ее службе находились, кроме прочих, два военных
отряда, состоявшие один - из корейцев, а другой — из русских вои-
нов, и что в юаньском Китае проживало около 30 тысяч корейцев,
были и русские. Это дает основание думать, что для контактов рус-
ских и корейских воинов было достаточно возможностей17.
Сведения о Китае и соседних с ним странах и народах продолжа-
ли поступать в Россию и в последующие столетия. Любопытное упо-
минание о том, что в 1567 г. Иван Грозный, желая проведать о Китае,
направил «за Сибирь на юг» двух казацких атаманов - Ивана Петро-
ва и Бурнаша Ялычева, имеется у Н. М. Карамзина. Он писал, что
«атаманы благополучно возврагились и представили государю опи-
сание всех земель от Байкала до моря Корейского, быв в улусах Чер-
ной и Западной Мунгалии», и что, «достигнув богатого, многолюд-
ного Пекина, они не могли видегь императора, не имея к нему даров
от государя»18.
Достоверность миссии Петрова и Ялычева подверглась сомне-
нию рядом российских исследователей19. Однако и в китайской ис-
ториографии Цинской династии (Цинчаоцюаньши), отмечает
М. И. Сладковский, также упоминается о прибытии в Китай в 1567 г.
(первый год правления Мун-цина) русских посланцев Петрова
и Ялычева, которые якобы из-за отсутствия у них подарков импера-
тором приняты не были20.
С полной достоверностью можно говорить, что начало знакомст-
ва (но еще не осознанного) России с Кореей и Кореи с Россией отно-
сится к середине XVII в., когда в ходе албазинских войн 1654
и 1658 гг. произошла первая встреча русских и корейцев, что под-
тверждается и корейскими официальными документами XVII в.
2.	Первые встречи русских и корейцев
в ходе албазинских войн
В середине XVII в. русские казаки приступили к колонизации
и освоению бассейна р. Амур, над которым уже давно стремились
установить свое господство и маньчжурские правители. Это вызвало
военное противостояние между Россией и цинским Китаем, в кото-
ром непосредственное участие приняла и Корея, правители которой
30
Россия и Корея
следовали политике почитания Китаю по долгу «служения старше-
му» - садэ. Это противостояние привело к албазинским войнам 21,
известным в корейской историографии под названием «русские по-
ходы» или «насон чхонболь» («усмирение России»),
История возникновения албазинских войн тесно связана с исто-
рией колонизации и хозяйственного освоения русскими Сибири,
в том числе и Приамурья. Известно, что в конце XVI в. русские пе-
ревалили Уральские горы и стали продвигаться в глубь Сибири,
приблизившись к китайским владениям. Сибирь стала для России
не только источником пушнины и золота, но и местом сбыта това-
ров, производимых в центральных районах. Город Кяхта был важ-
ным транспортным узлом, через который шла бартерная торговля
российских и китайских купцов, а Иркутск постепенно превращал-
ся в административно-торговый центр обширной территории,
включая районы Охотского моря, Камчатки и Аляски. В 1620-х го-
дах Россия включила в состав своих владений центральную Си-
бирь. В 1619 г. был основан Енисейск, а в 1628 г. - Красноярск.
В 1632 г. Якутск был утвержден административным центром Вос-
точной Сибири, а в 1639 г. отряд казаков Ивана Москвитина впер-
вые вышел к Тихому океану22.
В 1643-1646 гг. в Приамурье находился отряд русских казаков
во главе с Поярковым, который собрал информацию о проживав-
ших там племенах дауров, эвенков, натка, гиляков, дючеров. В те
времена они никому дань не платили, что свидетельствует о том,
что район этот тогда не принадлежал ни Китаю, ни какому-либо
другому государству. С 1649 г. началось присоединение Приамурья
к российским владениям, а отряды казаков под командованием Еро-
фея Хабарова создали здесь администрацию и стали собирать дань
с местных жителей.
В 1651 г. Хабаров захватил у китайцев крепость Албазин и, ис-
пользуя ее в качестве опорной базы, построил несколько малых
крепостей. Тогда цинские правители, не желая терпеть присутствие
в пограничном со своей вотчиной, Маньчжурией, Приамурье рус-
ских пришельцев, решили изгнать их оттуда. 3 апреля 1652 г. китай-
ский отряд под командованием Хайсэ окружил русскую крепость
Лчанск в нижнем течении Амура. Так началась первая война меж-
ду Россией и Китаем, которая закончилась полной победой русских,
несмотря на то, что с китайской стороны в ней принимало участие
2000 человек, а с российской - только 206. Именно в это время Ха-
баров узнал впервые о большой стране под названием «Никанская
земля» (собственно Китай), с воинами которой он воевал. Хабаров
отправил в ее столицу Пекин своих послов, но они были убиты да-
урами в пути.
31
Б^Д.Пак
Весть о столкновении казаков на Амуре с Китаем достигла Моск-
вы в январе 1654 г., и русское правительство немедленно отправило
в Китай посольство во главе с боярином Байковым. Свое посольство
в Пекин направил летом 1654 г. и якутский воевода. Оно прибыло
в Пекин с предложением установить торговые отношения. Но китай-
ские правители приняли российскую делегацию за посланников вас-
сального государства, признавшего маньчжурского императора сво-
им сюзереном, и решили продолжать войну в Приамурье. Россий-
ские послы цели своей не достигли, но благодаря им русское прави-
тельство впервые узнало, что посылающий войска на захват русских
крепостей на Амуре «князь Богдой» - это не кто иной как маньчжур-
ский император23.
В ходе албазинских войн, которые продолжались до 1689 г., ког-
да был подписан Нерчинский договор, произошли первые докумен-
тально подтвержденные встречи русских и корейцев. В двух из этих
войн - второй (1654 г.) и пятой (1658 г.) - принимали участие корей-
ские отряды. В марте 1654 г. по требованию китайского императора
в Нингуту был отправлен отряд корейских стрелков, которые в соста-
ве маньчжурской армии приняли участие в столкновении с русскими
на р. Ходонган (Амур). В марте 1658 г. цинский император снова по-
требовал от корейского вана Хёджона отправить в Нингуту корей-
ских стрелков для участия в экспедиции против русских и, кроме то-
го, срочно организовать поставку риса для нужд маньчжурской ар-
мии. Несмотря на трудности транспортировки риса в такой отдален-
ный район, корейский ван вынужден был выполнить эти требования,
а корейские стрелки приняли участие в стычках с русскими казака-
ми, которыми командовал Онуфрий Степанов, в районе слияния Сун-
гари и Амура24.
В 1654 г. корейским отрядом командовал пёнма уху (военный ви-
це-губернатор) провинции Хамгён Пён Гып, а в 1658 г. - пёнма уху
Син Ню. Численность китайско-корейского отряда во время первого
из этих «русских походов» составляла около 1000 человек, а во вре-
мя второго - 2500 человек25. Корейцев - соответственно 152 и 265.
В 1658 г. в ходе совместных китайско-корейских боевых действий
русский казачий отряд был разгромлен, а его командир Степанов по-
гиб. Пёнма уху Син Ню рассказал о своем участии в этой военной
операции в «Подневных записях о служении в северных землях»
(«Пукчон ильги»), которые были обнаружены в 1977 г. и опубликова-
ны в переводе на современный корейский язык в 1980 г. первым и по-
ка еще единственным в Республике Корея специалистом по истории
раннего (до 1860 г.) этапа корейско-российских отношений Пак Тхэ-
гыном 26, пионером среди южнокорейских ученых в деле специаль-
ного и подробного изучения первых документально подтвержденных
контактов корейцев и русских, одним из руководителей движения
32
Россия и Корея
«Поиск наших старинных книг», действующего в рамках универси-
тета Мёнджи.
Результаты своих исследований о первых корейско-русских кон-
тактах Пак Тхэгын наиболее полно и детально изложил в «Библио-
графическом комментарии» и подстрочных комментариях к своему
переводу на современный корейский язык «Подневных записей
о служении в северных землях» генерала Син Ню. Вот как он описы-
вает первую корейскую экспедицию на Амур:
«Потерпевший поражение в первой войне (албазинской. - Б. П.)
цинский Китай, стремясь взять реванш за поражение в войне с рус-
скими, попросил Корею послать отряд в 100 стрелков. В 3-й месяц
1654 г. правительство направило отряд в 152 чел. (100 стрелков) во
главе с пёнма уху Пен Гыпом. Этот отряд объединился с отрядом
вновь назначенного коменданта крепости Нингута, в 21-й день 4-го
месяца вошел в землю дючер, 27-го прибыл на Сунгари и 28-го
столкнулся с группой русских кораблей. У русских было 13 очень
больших кораблей (косой) грузоподъемностью в 300 сок27 и 26 ма-
лых ладей, а личный состав (вместе мужчин и женщин) не превышал
400 человек. У маньчжурской стороны было 20 больших кораблей
(тэсон), способных принимать на борт по 17 человек вместе с коман-
дой и 140 малых ладей на 4-5 человек, а общая численность войска
составляла приблизительно 1000 человек. На воде маньчжурское
войско уступало русскому, поскольку русские суда были большие,
деревянные (мокчесон), а большинство судов китайцев - в основном
из коры березы (чапхисон). Маньчжуры развернули бой и на воде,
и на суше. Высадив часть своих войск на берег, они вырыли укрепле-
ния и вели оттуда огонь, из-за чего у русских было много убитых
и раненых. Кроме того, у русских не хватало боеприпасов, и во 2-й
день 5-го месяца они начали отступать. Этот день по русскому кален-
дарю - 6 июня. Несмотря на то что китайские суда уступали рус-
ским, последние были разбиты. Похоже, это произошло благодаря
участию корейских войск. В этот день цинская армия продвинулась
еще на 200 ли, затем еще на 120 и регулярно давала бой. В 4-й день
она опять приблизилась к русским, но те без боя ускользнули в верх-
нее течение Амура. Войско Пён Гыпа без потерь возвратилось в Ко-
рею около конца 6-го месяца. Генерал Син Ню сообщает, что в этой
второй войне 1654 г. маньчжуры потеряли 400 человек убитыми»28.
Публикация Пак Тхэгыном дневников Син Ню дала толчок дви-
жению по возрождению памяти об этом историческом персонаже на
государственном уровне. К этому, вероятно, подтолкнул вывод Пак
Гхэгына о том, что «победы в боях за Амур имели не местное, а ми-
ровое значение, ибо в этих сражениях, благодаря решающей роли от-
ряда корейских стрелков, впервые был поставлен заслон российско-
му проникновению в Восточную Азию. В их результате Россия, в те-
2 - 9216
33
БД.Пак
чение 10 лет бросавшая вызов мировому порядку, была изгнана из
бассейнов рек Амура и Сунгари. Кроме того, была обеспечена безо-
пасность корейских границ». Этот вывод прозвучал в статье Пак Тхэ-
гына, опубликованной в юбилейном сборнике «Столетняя история
корейско-российских отношений» в 1984 г.29
Своего апогея восхваление личности Син Ню и корейской экспе-
диции на Амур достигло в 1991 г., когда изданная Академией корее-
ведения Республики Корея «Энциклопедия корейской национальной
культуры» определила «русские походы» как войну в период правле-
ния вана Хёджона, когда была «оказана помощь Китаю и разбита
Россия»30.
В целом южнокорейская историография войн на Амуре 1654
и 1658 гг. сводится к тому, что, во-первых, цинский Китай считал Ко-
рею своим союзником и поэтому, потерпев поражение в попытке из-
гнать русских из своих пограничных владений, он попросил помощи
у Кореи; если бы не корейские отряды, то русские никогда бы не от-
ступили, во-вторых, «русские походы» или «усмирение России» -
это историческое событие мирового значения; во время этих походов
Корея добровольно выступила против России в союзе с цинским Ки-
таем и приостановила дальнейшее продвижение России в Восточ-
ную Азию, в том числе Корею.
В этой связи представляется целесообразным сравнить точку зре-
ния историков Республики Корея с мнением российских исследова-
телей русско-китайских столкновений на Амуре в XVII в.
Касаясь участия корейского отряда в русско-китайском столкно-
вении на Амуре, В. С. Мясников пишет, что в марте 1654 г. специаль-
ное китайское посольство прибыло к корейскому вану, который еще
в 1636 г. признал себя вассалом цинского императора, и что цинские
дипломаты потребовали, чтобы корейский двор направил на помощь
нингутинским войскам отряд, вооруженный огнестрельным оружи-
ем. Поскольку основные части цинской армии в это время вели бое-
вые действия на юге Китая, дипломатия Цинской империи должна
была обратиться к своим союзникам, чтобы пополнить военные си-
лы. По их мнению, отказ от реванша за сокрушительное поражение
в битве у Ачинской крепости во время первой албазинской войны
1652 г. был бы равносилен признанию «русских фактическими хозя-
евами Амурского бассейна»31.
Нет никакого сомнения в том, что Корея участвовала в китайских
«русских походах» не по доброй воле. Об этом свидетельствует тот
факт, что если во время первого похода она обеспечивала свой отряд
продовольствием частично, то в 1658 г. китайцы потребовали от нее
полного обеспечения своего отряда всем необходимым 32 Выдвину-
тое маньчжурами требование, чтобы Син Ню отдал часть боеприпа-
сов солдатам Нингутинского гарнизона, их отказ поделиться с корей-
34
Россия и Корея
нами трофейным оружием - эти и другие детали ярко характеризуют
подчиненное положение корейского войска и их командира в свод-
ном отряде.
Что касается версии южнокорейских историков о том, что в ре-
<ультате побед китайско-корейских войск было приостановлено про-
движение России в Восточную Азию, то и она нуждается в уточне-
нии, ибо население Приамурья оставалось в русском подданстве,
а поступление ясака не прекращалось в 50-60-х гг. XVII в. Основа-
ние же г. Иркутска в 1654 г. открыло новый путь на Амур - байкаль-
ский, что вызвало массовый прилив русского населения в Даурию.
Уже в 1655 г. сюда переселились свыше 1500 крестьянских семей.
Число переселенцев возрастало и в последующие годы33.
И наконец, говоря об участии корейских отрядов в «русских по-
ходах», следует особо отметить, что мнение о каком-то осознанном
противодействии корейских отрядов надвигающейся «русской угро-
ie» Корее лишено всякого основания. Ни в Москве, ни в Пекине тог-
да даже не догадывались, что на Амуре произошла встреча двух дер-
жав - России и Китая. Практически ничего не знали о своем против-
нике и маньчжуры, которые считали русских племенем, проживаю-
щим в нескольких днях сухопутного пути за верховьями Амура.
О том, что в ходе албазинских войн корейские отряды столкну-
лись с русскими казаками, не знали и в Корее. Поэтому говорить
о каком-то сознательном участии корейских отрядов в «русских по-
ходах» с целью «усмирения России», приостановления ее продвиже-
ния на Восток не приходится. Сведений об участии корейских стрел-
ков в албазинских войнах нет и в русских документах.
3.	Появление в России первых сведений о Корее
Русско-китайские военные конфликты на Амуре в начале второй
половины XVII в. и заключение в 1689 г. Нерчинского договора со-
нный значительные трудности для установления контактов России
с дальневосточными странами. Казаки и промышленные люди долж-
ны были вместо восточного пути к бассейну Тихого океана осваивать
более трудный и опасный северный путь через Охотское море. Это
и павало большие трудности и для развития русско-корейских свя-
1сй, которые, если судить по некоторым сведениям, содержащимся
в архивных материалах и публикациях России XVIII и XIX вв., нача-
ли возникать еще до подписания Нерчинского договора. Уже тогда
русские казаки плавали до Кореи, а корейские купцы приезжали
в Нерчинск и Наун.
Отправленный в Китай «для усмотрения тамошнего купеческого
обхождения» Николай Крисниц 22 апреля 1722 г. подал в коммерц-
г	35
Б^Д.Пак
коллегию «реляцию о вещах и товарах знатных, который привозятца
из России в Хину (Китай) и более там употреблены бывают». В «Из-
вестии о вещах апонских, о которых я возмоглъ проведать», содержа-
щемся в реляции, Крисниц сообщал, что «пенинсуля (полуостров)
Корея под владением хинского хана даже до первых остров апон-
ских, которая в 700 верстах от России» и что «вышепоименованная
пенинсуля Корея от Хины на левой стороне устья реки Амура, кото-
рой обитатели ездят сухим путем до Науна реки, которая впадает
в Амур ниже Албазина, что прежде сего бывал Его Императорского
Величества, а срыт при последнем мире с хинцами (в 1689 г. - Б. П.);
оные вверх по реке Наун плавают до города, именуемого там же име-
нем Наун, откуда ездят в Пекин с их товарами в 40 дней»34.
Данные Н. Крисница были уточнены бывшим в 1727 г. россий-
ским Чрезвычайным посланником и Полномочным министром при
китайском дворе и подписавшим Буринский трактат 1727 г. Саввой
Владиславовичем (Рагузинским). В 1731 г. в «Секретной информа-
ции о поездке в Китай» он писал: «Токмо не мог получить совершен-
ного известия есть ли навигация морем кругом Корейского острова
или нет, а по географическим картам, также и по скаскам служивых
казаков и старожилов, которые большими лодками до носу корейско-
го острова в море выходили, оная навигация быть имеет, и сказыва-
ют, что тамо около моря находятся камыши так велики, яко сосновый
лес; а ходили те служивые еще до разграничения графа Головина (до
1689 г. - Б. П.), а по разграничении помянутая река Амур осталась
с обоих сторон в китайском владенье»35.
К сожалению, Рагузинский не оставил сведений о «скасках»
русских казаков, на которые он ссылался в своей секретной инфор-
мации. Других же документальных подтверждений информации
Рагузинского пока не обнаружено ни в российских, ни в корейских
документах.
Имеется также версия о том, что во второй половине XVII в. воз-
никли и первые торговые сношения между российскими и корейски-
ми купцами. В хранящихся в Российском государственном архиве
древних актов «Портфелях Миллера», содержащих в копиях матери-
алы по истории географических открытий и исследований Сибири
XVII в., выдающийся русский историк и историограф XVIII в. Ге-
рард Филипп Миллер сообщал: «сказывают, что кореани часто по мо-
рю на реку Амур прихаживали, и по оной также, как и по Шингалу
(Сунгари. - Б. П.), в верх для торгу на судах ходили»36. Эти сведения
в 1882 г. были подкреплены более обширными данными журналом
«Нива»37, а позднее журналист-международник К. Скальковский, ве-
роятно, основываясь на материалах «Нивы», писал, что «корейские
купцы приезжали в Нерчинск, Наун, на р. Аргунь и привозили с со-
бой шелковую обойную бумагу, бумажные материи, циновки, веера,
36
Россия и Корея
табак, золото, шелк-сырец, китайские шелковые материи и другие
товары, которые обменивали на русские меха»38.
Требуются дальнейшие поиски материалов в российских архивах
и в корейских источниках, которые могли бы документально под-
твердить вывод: русские были первыми европейцами, завязавшими
торговые связи с Кореей еще в XVII в.
Появление в России первого правдивого описания Корейского
полуострова и государства Корея относится к 70-80-м годам XVII в.
Оно содержится в трудах русского посланника в Китай в 1675 г., уро-
женца Молдавии Николая Гавриловича Милеску Спафария
(1636-1708), который, находясь в Китае с дипломатической миссией,
собрал обширный материал о дальневосточных странах и по возвра-
щении в Москву представил в Посольский приказ, кроме обязатель-
ного статейного списка, карту «Чертеж Сибири» и сочинение «Опи-
сание первый части вселенныя, именуемое Азии, в ней же состоит
Китайское государство с прочими его городы и провинции», напи-
санное на основе собственных наблюдений и расспросов во время
путешествия, рассказов проживавших в Китае иезуитов и изданных
на европейских языках их сочинений. Это обширный фундаменталь-
ный труд, опубликованный впервые на церковнославянском языке
только в 1910 г., был предназначен для служебного пользования
и много лет являлся справочником для российских чиновников, на-
правлявшихся по казенной надобности на Дальний Восток. Но уже
и конце XVII - начале XVIII в. он в многочисленных списках был
распространен в России и благоприятствовал ознакомлению русских
людей с географией, историей, экономикой и культурой Китая, Япо-
нии, Кореи и других восточных стран.
Необходимо отметить, что до отправления Н. Г. Спафария в Ки-
тай русское правительство, как уже говорилось выше, не располага-
ло вполне достоверными сведениями о Корее. Они были только от-
рывочными. Этим и объясняется отсутствие упоминания о Корее
и «Наказе», данном Спафарию при отправлении его послом в Китай,
и «Докладной записке», служащей дополнением к предыдущему на-
казу, в которых содержалась информация о Японии, Индии, Монго-
лии, Формозе и о некоторых других близлежащих к Китаю землях39.
11оэтому вполне правомерно утверждать, что до Н. Г. Спафария
и России о Корее ничего не знали40 и что в его сочинении Корея
впервые правдиво предстала перед русским читателем.
Корее посвящена глава 57 «Описание государства Кореи, кото-
рые между уездом (Леоатунг) и между Амурою состоит и что при
нем и в нем обретается». В ней дается в целом правильное описа-
ние географического положения Кореи. Н. М. Спафарий первым
в русской литературе указал на существование тогда еще не иссле-
дованного морского пути от устья Амура до Китая: «Стоит же сие
37
Б Л.Пак
вышеописанное государство на великом носу моря, неподалеку от
устья Амура реки, и оттого при том устье сия трудность есть, что
надобно обходить тут дальше по морю. А если бы не было того
морского носа с устья Амура реки, тогда весьма близко было бы
ехать в Китай, однако же и так можно ходить, сей морской путь еще
не проведан, ибо никто из русских людей еще направо от устья
Амура не ходил»41.
Представляет интерес содержащаяся в книге характеристика
международного положения Кореи в XVII в., в частности ее взаимо-
отношений с Китаем и Японией, свидетельствующая о маньчжур-
ских нашествиях на Корею в 20-30-х годах XVII в. Спафарий пишет,
что «кореани многие брани чинили с китайцами и много раз осво-
бождались от подданства, много же раз их китайцы смиряли, также
и с богдойцами (маньчжурами) многие бои чинили, но ныне, тому
лет больше двадцати, богдойцы понудили их волосы брить по свое-
му обычаю, богдойскому, и платье носить такое же»42.
Представленный в Посольский приказ по возвращении из Китая
в Москву Н. М. Спафарием «Чертеж Сибири» (составлен около
1678 г. и ныне хранится в Гарвардской библиотеке) является первой
русской картой, на которой к югу от Амура нанесен Корейский полу-
остров под названием «Амурский нос». Под «Амурским носом» на
чертеже стоит надпись «Корецкое государство»43.
Таким образом, к концу XVII в. русское общество благодаря тру-
дам Н. М. Спафария располагало уже определенной информацией
о Корее как стране, зависимой от Китая. Тогда же в русских карто-
графических работах появилось полуостровное изображение Кореи.
Говоря о выдающемся значении труда Спафария «Описание первые
части вселенныя», Н. В. Кюнер отмечал, что Спафарий «в особых
главах описывал также Корею и Японию и в этом отношении также
является пионером русского знакомства с этими странами, отделен-
ными в то время морями от русских владений в Восточной Сибири.
Насколько подробны и точны были сведения Спафария и в этом слу-
чае, доказывается тем, что он первый в русской литературе указал на
существование морского пути из устья Амура в Китай (Ляодун),
на котором «одна только и есть трудность, что обойти великий мор-
ской нос Кореи»44.
«Чертеж Сибири» Н. М. Спафария использовал выдающийся гол-
ландский картограф Николаас Витсен (1647—1717) при составлении
своей первой в мире подробной научной «Новой географической
карты Северной и Восточной части Азии и Европы, простирающей-
ся от Новой Земли до Китая» (1690), где показаны русские владения
в Азии45.
Предполагается, что Н. Витсен получил список трудов Н.М. Спа-
фария от своего соотечественника и знакомого А. А. Виниуса, кото-
38
Россия и Корея
рый в 1685 г. заведовал почтами в России, в 90-х гг. был думным дья-
ком, а в 1697-1703 гг. управлял Сибирским приказом. Но имени Спа-
фария Витсен в своем труде не упомянул, указав лишь на «некое ли-
цо славянского происхождения».
В правом нижнем углу гигантской карты Н. Витсена изображена
Корея - в форме острова. Остается загадкой, почему ее автор показал
Корею именно такой, хотя в цитируемых им источниках неоднократ-
но указывается, что Корея - полуостров. Но местоположение Кореи
на карте было указано достаточно точно, а обширное приложение
к ней «Северная и Восточная Татария»46 содержало в себе ряд инте-
ресных сообщений о географии, экономике, природных богатствах,
политике, образе жизни и традициях Кореи.
Н. Витсен посвятил свой труд «Северная и Восточная Татария»
и карту русским царям Иоанну и Петру Алексеевичам и направил
их им вместе с проектом развития российской торговли с Персией
через Каспийское море и с Китаем - через Сибирь. Русские цари
благосклонно приняли приношение и в ответ наградили Витсена
благодарственной грамотой, скрепленной печатью. В 1704 г. ту же
карту с некоторыми поправками и дополнениями Петру I преподнес
голландец немецкого происхождения, долго живший в Москве,
). И. Идее, возглавивший российское посольство в Пекине
и 1693-1694 гг. С этого времени труд Витсена хранился в личной
библиотеке Петра I. В XVIII в. он был использован русскими исто-
риками Сибири и картографами при создании первых современных
карт азиатской части России.
В 1698 г. знаменитый русский картограф Семен Ульянович Ре-
мезов (1642 - после 1720 г.) составил генеральную карту всей Си-
бири «Чертеж всех сибирских городов и рек и земель». На ней
к востоку от китайского побережья была обозначена «Кореа» в ви-
де узкого полуострова, про «нос» которого писал еще Н. Г. Спафа-
рий. Против Кореи в «море-окияне» С. Ремезов обозначил государ-
ство «Апония»47.
Вслед за составлением генеральной карты всей Сибири С. Реме-
iOb обнаружил предназначенный для сборщиков ясака «Чертеж зе-
мель всей Сибири, Тобольского города и всех разных городов и жи-
IIIin и степей», в котором Корея имеет также полуостровную форму.
I hi этой карте Корея граничит на севере с «Никанской землей» (так
назывался собственно Китай), которая расположена к югу от Амура
и занимает и некоторую часть Корейского полуострова. С запада Ко-
рея граничит с «Богдойской землей» (Южная Маньчжурия). Вслед за
ним в архиве Сибирского приказа С. Ремезов обнаружил еще один
начерченный неизвестным автором «Чертеж земли Нерчинского го-
рода», где к югу от Амура изображена Корея, однако она не имеет
форму полуострова, а занимает непосредственно к югу от Амура
39
Б-Д.Пак
протяженную часть побережья «Акияна» с сильно изрезанной бере-
говой линией. В пределах Кореи показаны четыре города, из которых
самый восточный - «Град Уванзон» - имеет пояснение: «столица ко-
реан». Он стоит на реке, где указано: «на устье Увани реки торг ко-
рей с апонцами». По мнению исследователей, слово «корей» обозна-
чает не страну, а населяющий ее народ48, т.е. корейцев. На западе
граница проживания «кореань» имеет вид стены, рядом с которой
значится: «Грань кореань с китайцы». Рядом надпись «Городки
Stectjes», через которые проходит к границе дорога (м. б., торговый
путь. - Б. П.) из столицы Кореи до границы с Китаем, затем эта до-
рога следует через китайский город Лоян (Lojn) и др. через стену до
Пекина. Стена эта, вероятно, изображала Ивовый палисад - запрет-
ную полосу, отделявшую от Китая Маньчжурию(куда китайцам до-
ступ запрещался ).
В 1701 г. С. Ремезов по заказу Посольского приказа составил
«Чертежную книгу Сибири»49. Этот капитальный труд состоял из 23
карт, включая три рассмотренные нами карты (листы 21, 19, 23).
Именно эта книга-атлас была последним из русских картографичес-
ких памятников периода до начала XVIII в., когда русские карты ос-
новывались на принципах средневековой арабской картографии,
в соответствии с которыми Север изображался внизу, а Юг - навер-
ху. Поэтому Корея располагалась на них в левом верхнем углу.
На протяжении первой половины XVIII в. карты азиатской Рос-
сии, где изображался и Корейский полуостров, совершенствова-
лись. Изданием в 1730 г. карты Сибири Штраленберга и в 1734 г. ге-
неральной карты России Кириллова был подведен итог сведениям
о землях и странах Северо-Восточной Азии, накопленным к этому
времени в результате географических открытий русских первопро-
ходцев XVII в.
4.	Русско-корейские контакты в Пекине.
Период «Пекинских дневников»
в русско-корейских отношениях
Накопление сведений и знаний о Корее в России с конца XVII в.
происходило и через торговых и служилых людей, которые, задержи-
ваясь на долгие месяцы в Пекине, нередко являлись свидетелями
приезда в китайскую столицу корейских послов и купцов. В этой свя-
зи небезынтересно отметить, что, согласно материалам Российского
архива древних актов, корейских посланцев обычно поселяли в Пе-
кине в том же помещении посольского двора, где размещали и рус-
ских, если ко времени их приезда там не оказывалось русских торго-
вых караванов. Поэтому китайцы называли этот двор корейской фак-
40
Россия и Корея
торией (Каулигван), когда в нем поселялись корейцы, и русской фак-
торией (Арасагван), когда его занимали русские50. Дело в том, что
в течение 40 лет между Нерчинским (1699) и Кяхтинским (1728) до-
говорами русские и корейские посольства обычно по очереди пребы-
вали в одном и том же посольском дворе, который назывался «Хве-
донгван» (по-китайски «Хойтунгуань») или «Юйхэгуань», поскольку
вблизи находился мост Юйхэ (Яшмовый поток). Этот двор имел
и другое название «Окхагван».
Корейские даннические посольства прибывали в китайскую сто-
лицу ежегодно к зимнему солнцестоянию, т. е. 22 декабря. Прибытие
именно к этой дате символизировало верность солнечному светилу,
а следовательно, и цинскому императору - Сыну неба. После вруче-
ния дани и соблюдения всех ритуалов, прославлявших династию
Цин, посольства получали от имени богдыхана богатые подарки как
для себя, так и для передачи вану. Но корейцы направляли посольст-
ва в Пекин не только ко времени солнцестояния, но и для выражения
соболезнования в связи со смертью цинского императора или его
близких родственников или сообщения о восхождении на престол
или смерти корейского вана и его супруги. Они могли посылать сво-
их уполномоченных в Пекин и с просьбой оказать финансовую или
военную помощь во время голода, стихийных бедствий, крестьян-
ских восстаний, беспорядков на китайско-корейской границе и т. п.,
а также с информацией о действиях японских пиратов у корейских
берегов или появлении кораблей любых других стран. Ежегодно ко-
рейские послы получали в Пекине китайский календарь, основанный
па годах и девизах правления китайских императоров, что было сим-
волическим актом подчинения. В свою очередь, китайский импера-
тор каждый год отправлял своих представителей для «наставления»
корейского вана.
Контакты в Пекине составили основное содержание русско-ко-
рейских отношений в течение полутора веков вплоть до установле-
ния общей границы между Россией и Кореей в результате подписа-
ния русско-китайского Пекинского договора 1860 г. Это время в ис-
тории корейско-русских отношений в корейской историографии на-
ливается «периодом “Ёнхэннок” - «Пекинских дневников» корей-
ских посланников, в которых содержится большое количество сведе-
ний о географии, культуре и обычаях соседних народов, событиях
и мире, политической обстановке и пр.50а «Пекинские дневники», на-
ряду с приложением «Сасин» («Рядовые участники посольства»)
и «Тонмун хвиго» («Собрание всеподданнейших докладов»), а также
с документами по истории дипломатических отношений Кореи в по-
тдний период династии Чосон, являются основным документальным
источником на корейском языке, касающимся русско-корейских кон-
i актов в Пекине. Впервые они введены в научный оборот уже упомя-
41
БуД.Пак
нутым выше южнокорейским исследователем Пак Тхэгыном, кото-
рый представил перевод отдельных фрагментов этих дневников
в сборнике «Столетняя история корейско-российских отношений»
в 1984 г.51 Спустя 15 лет, в 1999 г., другой исследователь Республики
Корея Вон Чэён на основе приведенных документов продолжил изу-
чение истории корейско-российских отношений в XIX в.52
Еще до 1689 г. корейские послы несколько раз видели русских из-
далека и об этом доносили из Пекина. Но первое более или менее со-
держательное сведение о русских сообщили в 1689 г. из Пекина ко-
рейский посланник Нам Туман и вице-посланник Ли Гюрён:
«Говорят, Араса - большая страна за Северным морем. Посколь-
ку она находится рядом с «большеносыми», она их боялась и поко-
рилась. Здесь людей из этой страны принимают очень хорошо. Пере-
местили их посланника из подворья Юйхэгуань в красивый дом, спе-
циально починив здание Ведомства строительных работ. Также на-
значили сановника Ведомства церемоний Сунь Година распорядите-
лем по их приему и отдали приказ чиновникам Военного ведомства
выходить встречать их на границу своей подведомственной террито-
рии. Русские пересекли Северное море, высадились в монгольской
земле, пересекли пять монгольских государств, где им меняли лоша-
дей, чтобы они могли ехать дальше. Так они прибыли в Пекин. По-
вадками они весьма напоминают «большеносых». Посол варваров
из-за далекого моря прибывает в Пекин с данью, и то, что их выхо-
дят с церемониями встречать чиновники Военного ведомства, види-
мо, означает, что они из большой и сильной страны и у них есть связь
с «большеносыми»53.
Письмо корейских посланцев в Пекине свидетельствует, что у ко-
рейцев Россия (они называли ее Аннаса или Араса) еще не ассоции-
ровалась с европейцами (в китайской столице они были представле-
ны миссионерами-иезуитами), представителей которых они имено-
вали, как и китайцы, «большеносыми» (тэби) или «большеносыми
татарами» («тэби тальджа»).
Со времени подписания в 1689 г. Нерчинского договора русским
в Пекине стали оказывать особый прием. И всякий раз, когда в Пе-
кине находились русские, корейцы уступали им подворье Юйхэгу-
ань и жили в другом месте. Первым русским представителем, жив-
шим в Юйхэгуане еще в 1676 г., был Н. Г. Спафарий. После Спафа-
рия на том же посольском дворе жил Эверт Избрант Идее, бывший
первым после заключения Нерчинского договора посланником рос-
сийского правительства в Пекине (1693-1694). Имея при себе гра-
моту Петра I к китайскому императору «о дружбе и любви», он дол-
жен был узнать об отношении императора Канси (1662-1722)
к Нерчинскому договору.
42
Россия и Корея
Идее прибыл в Пекин 13 ноября 1693 г. и пробыл там до 1 марта
1694 г. Находившийся там в то же время корейский посланник Рю
Мёнчхон в своем отчете кратко записал, что, поскольку в городе на-
ходился русский представитель, его поселили не в обычно предо-
ставляемом корейскому посольству посольском дворе, а в буддий-
ском храме Чихваса54. В путевых записках Избранта Идеса нет упо-
минаний о его встречах в Пекине с корейскими посланцами, но в них
несколько раз упоминаются Корея, корейцы и Корейское море55.
Но, говоря о записках Избранта Идеса, нельзя пройти мимо еще
одного очень интересного упоминания в них о том, что между река-
ми Тугур и Уда, берущими начало к северу от Амура и впадающими
на востоке «в Китайский океан или Амурское море», водится много
прекрасного темного соболя, и что «по берегам обеих этих рек живут
тунгусы, ломуты и корейцы». Более того, в «Описании корейцев» он
утверждает, что «последняя народность должна быть родом из Ко-
реи, т. е. страны, лежащей неподалеку отсюда и до которой при хоро-
шем ветре можно доплыть в несколько дней. Передают, что корейцы
нначале поселились по реке Амур и лишь впоследствии распростра-
нились дальше»56.
Что это? Недоразумение, вызванное тем, что Идее называет ко-
рейцами какую-то другую народность? Или это открытие, которое
неизвестно было не только во времена Идеса, но и современным ис-
следователям? Во всяком случае, это первое упоминание о появле-
нии корейцев на Амуре еще в XVII в. Если это не выдумка и не итог
чьих-то надуманных версий, то, конечно, предмет серьезных размы-
шлений историков и этнографов, ибо общепризнано, что переселе-
ние корейцев на Амур началось со второй половины XIX в.
Или здесь отзвуки древнейшего движения протокорейцев через
Амур «дальше», т.е. на Корейский полуостров?
Первым российским представителем в Пекине, который лично
встретился там с корейскими посланцами, беседовал с ними, пред-
ставил русскому правительству, вслед за Н. Г. Спафарием, не пере-
водную, а собственную информацию о политике, внешних сношени-
ях и торговле Корейского государства, явился швед Лоренц Ланг57.
Он сопровождал в 1719-1721 гг. капитана Льва Измайлова в поездке
в Китай для переговоров о возобновлении прерванной русско-китай-
ской торговли, а после отъезда Льва Измайлова из Китая остался
в 11екине в качестве русского торгового агента.
Находясь в Пекине в качестве официального русского торгового
представителя, Лоренц Ланг приложил много усилий к сбору сведе-
ний о корейской торговле. В мае 1721 г. он в своих дневниковых
1Ш1исях специально обратил на это свое внимание:
«Корейцы, данники Державы Китайския, приезжают повсягод-
1Ю два раза в Пекин, а именно в марте и августе месяцах, в числе
43
БД.Пак
сорока либо пятидесяти человек, как для заплачения дани импера-
тору, так и для своея торговли, состоящия больше всего в следую-
щих товарах.
Некоторый ряд толстыя бумаги, делающияся из шелка сырца, со-
стоящия в больших листах и похожия на толстую бумагу, которую
в Европе употребляют на обертку; а в Китае расходится оная на окон-
ницы вместо стекол.
Бумага с золотыми и серебряными разводами, для оклеивания
внутренних стен в покоях.
Многие роды больших опахалов. Тонкие и весьма искустно
выработанные соломенники, которые употребляют летом вместо
тюфяков.
Курительный табак, весьма мелко искрошенный, коего весьма
много расходится в Китае, и который гораздо за лучший признается
от китайцев, нежели растущий у них.
Бумажное волосистое полотно. Меха, называемые россиянами
хорьками, а от сибиряков колоук (kolouk), коих великое множество
находится в Корее, и которых весьма много расходится в Пекине.
Некоторый род вяленыя рыбы, которую достают они из некото-
рых больших раковин Японтского моря.
Сими то товарами производят они свою торговлю, и хотя надле-
жит их считать почти одним народом и некоторым образом их под-
данными, но всем тем ни малейшею не пользуются они вольностию
во время пребывания своего в Пекине; всякое сообщение и разговор
запрещены им совершенно, как с чужестранцами, так и с самыми ки-
тайцами; так что не в меньшем состоят они презрении у китайцев,
как и все прочие народы во вселенной. По тому что не могут произ-
водить знатныя торговли своими товарами, то привозят обыкновенно
великия суммы денег в Пекин, кои состоят в испанских пиастрах
и в голландских ефимках, которыя почитаются в Китае 5, 6 и 7-ю
процентами ниже добротою противу ста чистого серебра сея держа-
вы, которое обыкновенно называют ханским серебром. По чему и ус-
матривается, что корейцы имеют какую нибудь торговлю с японски-
ми островами, или по крайней мере с лежащими островами между
Японией и Кореею, не смотря на то, что совершенно запрещено им
всякое сообщение или торговля с другими народами, а также не ве-
лено им впускать иностранных судов во свои пристани. И для сего
посылается к ним от Двора мандарин, который живет непрестанно
в Корее и надзирает над поступками сего народа. За сии деньги по-
купают они в Пекине:
Самый лучший шелк сырец. Калку, называемую от россиян голь,
а от китайцев коули-тоанза, сирень, корейская камка, по тому с нача-
ла одни токмо корейцы ее вывозили вон из Китая.
Шелковую тоненькую материю, годную только для подкладки
платья, называемую китайцами фанза.
44
Россия и Корея
Чай и фарфоровую посуду.
Всякую посуду из белыя меди для домашнего обихода.
Хлопчатую бумагу.
Покупают они также собольи хвосты, для опушки своих шапок
и платья.
Думать надобно, что торгуют они и в других местах шелком
и камками, которые покупают в Пекине; ибо вывозят они оного столь
великое их множество, что в одной их земле не может все оное рас-
ходиться».
Сведения о корейской торговле, добытые Лоренцом Лангом,
представляли в то время большую ценность. Вплоть до конца
XVIII в. они служили наиболее достоверным источником как для за-
падноевропейских, так и для русских исследователей.
Лоренц Ланг во время пребывания в Пекине обратил внимание
и на притесненное положение корейских посланников в китайской
столице, где им строго воспрещалось встречаться с иностранцами
и китайцами и за их действиями устанавливался строжайший кон-
троль. «Коль скоро корейцы, - читаем в дневниковых записях Лан-
га, - выбранные ль то будут или купцы, приедут в Пекин и поставят-
ся на подворье, то немедленно и определяются два мандарина жить
с ними вместе, для надзирания над входящими и выходящими отту-
да людьми и для рассмотрения причин, приводящих их туда, и от че-
го происходит знакомство, которое сии люди имеют с ними. Даже по-
ставляется караул вокруг всего их подворья, дабы воспрепятствовать
гем, чтоб никто не мог иметь с ними тайные переписки. Когда же кто
из сего народа захочет пойти со двора за каким делом, то караул сле-
дует за ним повсюду с пребольшими плетьми, чтобы отгонять всех,
кто бы ни вздумал подойти к нему на улицех, и он не смеет ни к ко-
му пойти для свидания без позволения своего пристава... И сверх
всех исполненных презрения поступок, прибивают еще к ворогам их
подворья указ ханский, которым запрещается всякому входить к ним
без ведома приставленных для сего мандаринов, которые, распрося
их подробно о том, зачем они туда идут, вносят в памятную записку
их имена, и посылают с ними в дом солдата для надзирания, за чем
они туда идут». Ко всему этому Ланг прибавляет, что должность чи-
новников-мандаринов, приставляемых для надзирания за корейцами,
«весьма прибыльна», ибо торговлю с корейцами «отдают они на от-
куп тому содружеству купцов, которые предложат им зато более про-
чих, а сие иногда восходит до знатные суммы; по тому что в Китае не
позволяется никому, кроме упомянутого содружества купцов, торго-
вать с корейцами»58.
Несмотря на эти строгости, в январе 1722 г. Лоренц Ланг вступил
и сношения с прибывшими в Пекин корейцами из свиты Ли Гонмё-
па59, но из-за противодействия цинского правительства они были
45
БД.Пак
прерваны. В дневнике Ланга говорится, что 20 февраля 1722 г. его
«посетило несколько главных корейских торговцев. Но когда они хо-
тели зайти ко мне, приставленные к ним солдаты воспротивились
этому и дошли даже до такой наглости, что угрожали им большими
плетьми. Я приказал моим людям вывести солдат за ворота, чтобы
они там подождали, пока корейские торговцы не выйдут из моего до-
ма. Вместе с тем я велел им сказать, чтобы в будущем они при мне не
осмеливались угрожать плетьми. После этого торговцы вошли в мою
комнату, но пробыли у меня недолго, ибо боялись подвергнуться но-
вым наглостям со стороны приставленных солдат. Вероятно, учти-
вость, с которой я принял торговцев, сильно расположила их ко мне.
26 февраля они опять подошли к моему дому, но солдаты из стражи
не впустили их»60.
Попытки Лоренца Ланга установить контакт с корейскими посла-
ми явились одной из причин высылки его из Китая. 8 марта 1722 г.
Лангу передали сообщение: «Его Величество не хочет более слы-
шать впредь ни о какой торговле Россиян в его Державе, пока не бу-
дут окончены на рубежах споры; и, как вероятно, что пройдет мно-
го времени, пока новый караван может прибыть в Пекин, то Его Ве-
личество за благо рассудил, что бы и Господин Агент приготовился
к возвратному отъезду с нынешним караваном, как же торговля меж-
ду Державами возобновится, то и ему также позволено будет тогда
опять приехать»61. 16 июня 1722 г. он был выслан из Китая. Одновре-
менно с высылкой Ланга была прервана и сухопутная торговля Рос-
сии с Китаем.
Выдающийся исследователь Дальнего Востока Н. В. Кюнер вы-
соко оценивал деятельность Лоренца Ланга по установлению контак-
тов с корейскими послами в Пекине. Он писал: «Оставленный же Из-
майловым в Пекине в качестве торгового агента Ланг был вскоре уда-
лен оттуда китайским правительством, причем поводом удаления по-
служила попытка Ланга в конце февраля 1722 г. вступить в сношения
с прибывшим в Пекин посольством из Кореи, во исполнение того
пункта данной Лангу инструкции, которой ему предписывалось
пользоваться каждым случаем для получения сведений как о самом
Китае, так и о соседних с ним странах. В настоящем инциденте мож-
но усмотреть зародыш будущих сношений России с Кореей»62.
Русских письменных источников о дальнейших, после отъезда из
Пекина Лоренца Ланга, контактах российских и корейских предста-
вителей в китайской столице не сохранилось. Но эти контакты, судя
по корейским источникам, продолжались. Об этом свидетельствуют
отрывки из записок корейских послов об их встречах с русскими
в Пекине, содержащиеся в уже известном исследовании Пак Тхэгы-
на63. Эти отрывки цитируются в настоящем издании по статье
Т. М. Симбирцевой «Российско-корейские контакты в Пекине в кон-
це XVII - середине XVIII в. (по дневникам корейских послов)»64.
46
Россия и Корея
1.	Запись от 20 октября 1735 г. по лунному календарю (11-й год
правления Ёнъджо) в путевых заметках Ли Юнсина из свиты корей-
ского посланника в Пекине, носившего титул «нокчхангун»: «Окхаг-
ван» - «Павильон яшмовой реки» - место, где пребывают корейские
посланники. Недалеко от него живут «большеносые татары». Шесте-
ро из них пришли к нам и мы вместе пили чай и водку. Их страна на-
ходится к западу от Китая. Ее западный край от Китая отделен на 20
тысяч ли, а восточный лежит недалеко от Монголии, на расстоянии
не больше 60 дней хода от Китая. Дорога к ним лежит от ворот Ок-
мунгван вдоль реки Ранъмунхва. С китайцами они заключили брат-
ский договор и вот уже 6 лет находятся здесь посланниками, видно,
заложниками. По одежде они как китайцы, по виду большие и некра-
сивые. По их словам, их страна больше Китая... Есть крепости, а так-
же государь и подданные».
2.	Запись от 15-16 января 1741 г. по лунному календарю (40-й
год правления Ёнъджо) в «Дневнике о путешествии в Пекин (Ёнхэн
ильги)» Хан Чханхана, сопровождавшего во время визита в Арасаг-
ван направленного для изъявления благодарности китайскому импе-
ратору и получения календаря посланника-чиновника 4-го ранга (са-
ын-тонджиса), носившего титул «наккун», а также вице-посланника
Мин Хёнъиля:
«Большеносый», с которым мы встречались накануне, очень об-
радовался и, препроводив нас в комнату, три раза подряд предложил
испить водки и чаю. Поставив на резной маленький столик и напол-
нив три рюмки водки, он лично поднес ее каждому из нас. Всякий
раз, когда мы брали водку, он наклонял голову, стараясь максималь-
но соблюсти обычай вежливости. Он очень хвалил и со вкусом ел вя-
леные морские ушки и палтус, а затем выложил перед нами малень-
кие квадратные ручные зеркала, серебряные деньги с изображением
людей и маленькие медные монеты штук шесть-семь, а также по
ножницам на каждого.
Хотя он упрашивал нас не уходить, но с заходом солнца мы вста-
ли. Он проводил нас до центрального выхода. Переводчик переводил
плохо, отчего у него было тоскливое выражение на лице. Он сказал,
что несказанно рад, что дважды встретился с людьми из неведомой
страны.
На следующий день вице-посланник послал в благодарность за
прием «большеносому» бумагу, веера и вяленый палтус, а я отправил
ему со слугой два рулона бумаги, пять разноцветных вееров и двое
щипцов для выдергивания волос. «Большеносый» очень обрадовал-
ся и в благодарность послал два зеркала, два кремня и десять медных
монеток. Пуса получил зеркало, украшенное несколькими десятками
жемчужин, и кожаный кошелек. Их зеркала очень хороши».
47
БД.Пак
3.	Запись от 2 ноября 1765 г. по лунному календарю в «Тамхон
енги» («Записки Тамхона о путешествии в Пекин»), сделанная Хон
Дэёном (псевдоним Тамхон), сопровождавшим в Пекин посланника,
носившего титул «суный-гун», чиновника 4-го ранга, направленного
для выражения благодарности и получения календаря от императора:
«Большеносые татары» живут в России и являются одним из пле-
мен монгольской расы. Все они большого роста, отвратительные
и свирепые, за что их и зовут «большеносыми». Их страна находит-
ся далеко за пустыней, и оттуда вывозят на продажу меха и зеркала.
Все, что наши люди покупают из этого на пекинских рынках, - это
именно их товары. Они живут в Окхагване. Я несколько раз собирал-
ся туда пойти, но не пошел, поскольку и в Амуне (министерство
внешних сношений. - Б. П.), и переводчик меня отговаривали. По их
словам, 10 лет назад несколько «большеносых» на рынке совершали
насилие, неуважительно себя вели по отношению к женщинам. Уго-
воров они не слушали, а дрались, из-за чего произошло смертоубий-
ство. Император услышал об этом и приказал их схватить и казнить.
Несколько лет назад переводчик пошел к ним купить меха, но «боль-
шеносые» спустили на него собак, так что ему пришлось отбиваться
ножом.
Как-то раз один переводчик пошел к ним и увидел один механизм
- круглый, гладкий по краю, с множеством нарисованных кружоч-
ков.... из которого доносился тихий звук. Он не знал, для чего это
нужно, но предположил, что это разновидность часов. Их обычаи до-
нельзя глупы и невежественны, так что странно, что у них могут
быть такие механизмы».
Из приведенных трех записей можно заключить, что к 30-м го-
дам XVIII в. уничижительное слово «большеносый» или «больше-
носые татары» корейцы относили уже ко всем белым людям, в том
числе и русским. Это было выражением традиционного высокоме-
рия Срединного государства - Китая (и его ближайшего вассала Ко-
реи) к «варварам», т. е. другим народам вообще. В связи с этим от-
метим, что в Европе китайцев и корейцев тоже называли татарами.
Это видно хотя бы из названия труда Н. Витсена «Северные и вос-
точные татары», а также из содержания записок Идеса, который
уточнял: «Северные татары населяют собственно Китай, который
состоит из пяти провинций, а именно: Пекин, Шаньдун, Шаньси,
Шэньси и Хэнань или даже семи, если к ним причислить Ляодун
и полуостров Корею»65.
Первая и вторая записи корейских представителей свидетельст-
вуют также о представлениях в Корее о России в 30-40-е годы
XVIII в. и об исключительном интересе как со стороны российских,
так и со стороны корейских посланцев к получению знаний об их
странах. Что касается третьей записи Хон Дэёна, проявившего уни-
48
Россия и Корея
чижительное отношение к русским, следует отметить, что он сам
с российскими представителями не встречался, русское подворье не
посетил, а сведения о русских как об «отвратительных» и «свире-
пых» получил в китайском Амуне, где могли ему наговорить много
плохого о русских и России, чтобы отговорить его от посещения рус-
ского подворья в Пекине. Уж слишком запись Хон Дэёна по своему
содержанию и направленности отличается от двух предыдущих.
Но в целом дневниковые записи корейских послов в Пекине
представляют большую ценность для изучения первых корейско-рус-
ских контактов в столице Китая. Что касается дневниковых записей
Лоренца Ланга, то они пролили дальнейший свет на уже имевшиеся
у русского правительства сведения о вассальном положении корей-
ского государства. Во всяком случае, к началу 30-х годов XVIII в.
в России, очевидно, сложилось мнение, что Корея тяготится зависи-
мостью от Китая. В 1731 г. обер-секретарь Сената И. Кириллов, об-
ращая внимание правительства на важность г. Охотска в расширении
торговли России на Тихом океане, писал: «Да и то в случае годится,
когда б китайцы похотели мир разбивати, можно на них от Охотско-
го моря до самой Кореи на галерах и в иных судах подходити, ибо ко-
рейцев, кои имеют особливого владетеля, и китайцам поныне про-
тивны и не верны, а затем имеют богатства и много народов, в свою
партию привести»66.
Однако заинтересованность России в развитии торговли с Кита-
ем побудила русское правительство избегать шагов, которые могли
бы вызвать в китайском правительстве подозрения в посягательст-
ве России на вассальные владения Китая. Поэтому в сенатском ука-
«е от 2 мая 1732 г. «Об отправлении капитана-командора Беринга на
морских судах для проведывания новых земель, лежащих между
Америкою и Камчаткою» было приказано «до китайского владения
ничем отнюдь не касаться». А «Высочайше утвержденный правила,
данныя капитану-командору Берингу относительно плавания его
в Восточном океане» от 28 декабря 1732 г., предписывали ему ос-
мотреть и описать морские берега от Охотска до устья Амура,
«а далее, - говорилось в инструкции, - хотя б и противности ни от
кого не было, не следовать, дабы не впасть у китайцев в подозре-
ние, потому что за Тугуром до Амура и далея Корея и протчие зем-
ли - китайского владения»67.
Международная обстановка на Дальнем Востоке и во второй по-
ловине XVIII в. не благоприятствовала знакомству России с Кореей.
Попытки основанной в 1781 г. «для устройства дел в Охотске и от-
правления к американским берегам» компании Г. И. Шелихова
(«Русский Колумб») и И. Голикова добиться поддержки правительст-
ва, чтобы организовать экспедиции для открытия и освоения земель
49
Б.Д.Пак
на Тихом океане и установить торговые связи с Китаем., Японией,
Индией и Кореей, не увенчались успехом б8.
Безрезультатно окончились и попытки участников снаряженной
указом Екатерины II от 8 августа 1785 г. географической и астроно-
мической экспедиции для обследования северо-восточных берегов
России капитана судна «Слава России» Г. А. Сарычева и капитан-
лейтенанта Галла проверить и уточнить карты Курильских о-вов,
Японии и китайского побережья до Кореи69.
В целом надо отметить, что на протяжении всего XVIII в. сведе-
ний о Корее в России накопилось немного. В первой политической
географии, изданной в России в 1745 г., сведения о Корее не выхо-
дили за рамки того, что имелось в уже рассмотренных выше пись-
менных источниках. О Корее в этой книге содержались следующие
строки:
«Корея. Сие самодержавное государство, которое китайскому
богдыхану некоторую дань платит, или, по объявлению других, вре-
менем без всякого принуждения для одной дружбы по нескольку по-
дарков посылает, почитается от многих за полуостров, а от других за
совершеный остров: понеже оно из востоку, югу и западу Окианом
окружено, а к северу от Леаотунгской провинции также через нема-
лую реку отделено. Корейская земля положением своим очень вели-
ка, и больше, нежели японская, хотя сия последняя первую плодоро-
дием и богатством далеко превосходит, однакож и в Корейском госу-
дарстве находится в разных местах золотая руда, а особливо получа-
ет она немалые доходы от дорогаго корения - гинсенг называемою
и отхорошия красный краски цильлибо сандарах. Корейских обыва-
телей почитают за древних кятайцов, которые от нынешных особли-
во в том разнствует, что они только на одной жене женятся, и одной
оборонительной войны держатся, также и в том, что мужескаго
и женскаго полу люди в одном собрании бывают, что у нынешних ки-
тайцев в великом презрении; впрочем, отправляют корейцы с китай-
ским и японским народами свои торги. И хотя в сем государстве
больше 200 городов считают, однако же мы не признаваем за надоб-
но, чтоб об оных здесь упоминать»70.
Даже в изданном в 1785 г. многотомном капитальном по тому
времени труде М. Чулкова, посвященном изучению русской торговли
с древнейших времен до 80-х годов XVIII в., описание торговли Ко-
реи основывалось только на дневниковых записях Лоренца Ланга71.
5. Расширение сведений о Корее в России
и русско-корейские контакты в первой половине XIX века
В начале XIX в. наступил новый этап в ознакомлении России
с далекой Кореей. Выдающаяся роль в этом деле принадлежит рус-
50
Россия и Корея
скому мореплавателю И. Ф. Крузенштерну, положившему начало си-
стематическому исследованию в корейских водах Японского моря.
Собрав новые данные о Корейском полуострове, которые уточнили,
исправляли и дополняли имевшиеся о нем сведения, собранные
с конца XVIII в. французским мореплавателем Лаперузом и капита-
ном британского флота Броутоном, Крузенштерн отмечал, что «берег
Кореи в результате предприимчивости европейцев не останется, ко-
нечно, долго в неизвестности. Торговля с населяющим оный до ныне
незнакомым народом обещает такие выгоды, которых тщетно искать
и Японии»72.
В начале XIX в. возобновились контакты между русскими и ко-
рейцами в Пекине. По свидетельству В. Е. Гриффиса, в 1808 г. в Пе-
кине русская и корейская миссии обменялись подарками, что он оши-
бочно квалифицировал как начало сношений русских с корейцами73.
Важную роль в русско-корейских связях сыграла русская духов-
ная миссия в Пекине и прежде всего деятельность главы девятой
(1807-1821) духовной миссии, архимандрита Иакинфа (Бичурина),
не раз встречавшегося в Пекине с корейскими послами. Об одной из
гаких встреч рассказывает сопровождавший русскую духовную мис-
сию пристав Е. Ф. Тимковский в своем дневнике от 8 апреля 1821 г.:
«Около полудня посетил о. Иакинфа старый генерал корейской сви-
ты. Я был приглашен о. Иакинфом для свидания со знаменитым ко-
рейцем. Сей генерал по фамилии Лиюху, 64 лет, вида благородного
н весьма скромен, в сравнении с манжурами. Еще с сыном его, быв-
шим здесь назад тому лет 5, о. Иакинф познакомился довольно ко-
|ЮТКО»74.
В корейских источниках эта встреча о. Иакинфа с Лиюху не за-
фиксирована. Но есть сведения, что именно в то время в Пекине пре-
бывало корейское посольство во главе с чиновником в ранге чинха
саынса Ли Човона, в чьи обязанности входило выражение соболезно-
папий в связи со смертью китайского императора Цзяцзина и участие
и похоронах. В этой связи корейский исследователь Пак Тхэгын, опи-
раясь на дневниковую запись Тимковского, утверждает, что 8 апреля
1821 г. некий Ли Юхо из свиты Ли Човона, встретился с о. Иакинфом
и русском подворье, а до этого с ним встречался сын Ли Юхо. Судя
по всему, это произошло в то время, когда о. Иакинф сдавал дела сво-
ему преемнику, главе десятой миссии Петру Каменскому, с которым
виделся в тот же день Ли Юхо75.
Вероятно, эта была не единственная встреча Иакинфа с корей-
скими посланниками. В составленном им «Описании Пекина» есть
отрывок, позволяющий предполагать, что он если не лично посе-
щал их подворье, то проявлял к условиям и обстоятельствам их
жизни определенный интерес: «В подворье “Гаолигуань”», или Ко-
рейском подворье, останавливаются корейцы, приезжающие еже-
51
Б.Д.Пак
годно с данью китайскому двору. Подворье худо выстроено и содер-
жится еще хуже. Приезжающие корейцы по большей части делают
для себя в покоях рогожные шалашики, в которых и проводят зиму.
Даже первый посланник занимает место не более полукомнатки пе-
регороженной» 78
Корейские посланники, встречавшиеся с о. Иакинфом, вряд ли
знали о его научных изысканиях, но то, что русский монах изучал ко-
рейский язык, не могло не произвести на них большого впечатления.
Иакинф еще в феврале 1810 г. в письме обер-прокурору Синода
А. Н. Салтыкову писал: «Время позволяет мне учиться сверх китай-
ского и манджурского еще несколько мунгэльскому, тибетскому и ко-
рейскому»77. Очевидно, что Иакинфа можно считать и первым рус-
ским, кто изучал корейский язык. В дальнейшем, видимо, у Иакинфа
появились и последователи в деле изучения корейского языка. Это
видно из записок Пак Сехо из свиты корейского посланника Хон Ги-
сопа, посетившего русское подворье 3-го дня 1-го месяца 1829 г., где
имеется упоминание о молодом переводчике из числа сотрудников
русской миссии, говорившем по-корейски78.
Интересные дневниковые записи о своих встречах с корейскими
посланцами в Пекине оставил и Е. Ф. Тимковский. Первая его встре-
ча произошла 20 января 1821 г., когда на российское подворье «для
любопытства» приходили корейские посланники, которые каждый
год, по свидетельству Тимковского, к этому времени приезжали «от
корейского владетеля к китайскому императору с данью, залогом их
вассальности». Затем 3 апреля Тимковского посетил переводчик
Ван, находящийся при генералах, прибывших по поручению корей-
ского вана в Пекин для участия в похоронах китайского императора.
На другой день, пишет Тимковский, «помянутый Ван явился ко мне
вместе со старшим толмачом корейских генералов, по прозванию Чэ.
Тот и другой через студента Зимайлова на китайском языке сделали
мне несколько вопросов о положении, обширности России, об обра-
зе постройки наших домов, городов и пр. Чэ имеет понятие о русской
земле, лежащей, по его словам, на севере от Кореи; ему известно, что
россияне приезжали некогда в Японию; он знает также Кяхту и то,
что в пределах нашего государства есть прекрасные соболи, лисицы,
белки и бобры... Корейцы, бывая в Пекине, немало уже ознакоми-
лись с русскими и весьма довольны ласковостью наших; разумеют
географическое положение и самое величие нашего государства.
Иные, вероятно, через китайских купцов получили даже понятие об
обширности Кяхтинского торга и самих предметах мены, там произ-
водимой. Наша Северо-Американская компания при счастливейших
обстоятельствах могла бы войти в торговые связи с Кореей, основав
новый порт где-нибудь на берегу Восточного моря»79.
52
Россия и Корея
Появление в России книги Е. Ф. Тимковского было заметным яв-
лением в смысле дальнейшего обогащения русской читающей пуб-
лики знаниями о географии, истории, политике, экономике и этно-
графии корейцев. Из сочинения Тимковского мы узнаем и о том, что
Н. Я. Бичурин изучал также культуру корейцев. Тимковский приво-
дит в своей книге снимок 45 цветных рисунков китайских костюмов,
которые Бичурин собрал в Китае и по возвращении в Россию пере-
дал в Императорскую публичную библиотеку (ныне - Российская
Национальная библиотека). Десять из этих рисунков имели отноше-
ние к Корее:
Кореец в придворном церемониальном одеянии, какое в глубокой
древности употреблялось при китайском дворе, ныне же осталось
только в театрах.
Корейка в придворном церемониальном одеянии.
Корейский высший статский чиновник в одеянии, заимствован-
ном от китайцев.
Корейская дама.
Одеяние средних как чиновников, так и разночинцев корейских.
Девица корейская.
Кореец в одеянии запросто.
Простая корейка.
Корейский мужик80.
В русских источниках и литературе нет упоминаний о русско-ко-
рейских контактах в Пекине после возвращения в Россию Е. Ф. Тим-
ковского. Но имеются многие корейские свидетельства о продолжав-
шихся и после Тимковского посещениях корейскими представителя-
ми русской духовной миссии. Они стали достоянием научной обще-
ственности благодаря трудам Пак Тхэгына, который выделяет три
шписки корейских авторов, сопровождавших в поездках в Пекин по-
сланников из Сеула в 1827-1829 гг.81
В первой записке «Хон Сокмо из свиты чиновника 4 ранга Хон
Ыйджуна. Посетил русскую духовную миссию 23 декабря 1826 г. по
лунному календарю (20 января 1827 г.)» рассказывается:
«В комнате находился седовласый старец в черном головном убо-
ре и в черной одежде. Судя по внушительному поведению - старший.
Фамилия Па. Возраст, сказал, 63 года. Еще сказал, что Ке и Ле при-
близительно по 30 лет... Старец приказал молодым подать водку
и предложил ее, выказав чрезвычайное почтение к гостям. Все кни-
। и, лежавшие на столе, были западные.
Я спросил о российских размерах, географии, обычаях, товарах,
крепостях, государе и подданных, в ответ на что переводчик Ке, едва
писавший иероглифы, дал такой ответ: «Нашу страну правильно на-
певать “Насоа”, а китайцы называют “Араса”. Это неправильное на-
шание. Размеры нашей страны от Балтийского моря на западе до Ве-
53
БД.Пак
ликого моря на востоке свыше 50 тысяч ли, а от Северного моря до
южной границы свыше 10 тысяч ли. Восточная граница нашей стра-
ны не так далека от Кореи - не больше 2-3 тысяч ли, и если из Ва-
шей страны плыть морем, можно достичь нашей страны. Знаете ли
Вы Амур? Эта река течет из северо-восточной части нашей страны
через ее границу. Также в нашей стране много знаменитых гор - это
Урал, Кавказ, Сибирские горы. Есть и большие реки, среди которых
особенно известны Волга, Днепр, Дунай, Енисей, Лена, Обь, Север-
ная Двина, Западная Двина. Товары не слишком отличаются от ки-
тайских, но чая и женьшеня нет. Чиновных рангов всего 14, фамилия
императора Романов. Он два года назад взошел на престол».
Согласно комментариям Пак Тхэгына, автор приведенной запис-
ки Хон Сокмо являлся составителем «Тонгук сесиги» («Хроника
Восточного государства»). Он точно передал русские имена и геогра-
фические названия, а упоминаемый им император Романов - это 14-й
правитель рода Романовых Николай I (1825-1855). Собеседниками,
с которыми Хон Сокмо вел разговор на бумаге по-китайски, были
глава десятой (1821-1830) духовной миссии Петр Каменский и ста-
жеры Климский и Захар Леонтьевский. Фамилия Па образована от
имени Петр, Ке - Климский, Ле - Леонтьевский82.
Во второй записке «Пуен ильги» («Пекинские записки») неизве-
стного автора, входившего в состав свиты корейского посланника,
посетившего русскую духовную миссию 25 июня (по лунному кален-
дарю) 1828 г., содержится более обстоятельное описание здания рус-
ской духовной миссии, но в ней сквозят и признаки пренебрежитель-
ного отношения к русским как к «варварам»:
«Осматривая здание, мы прошли какой-то закоулок и увидели
строгого вида варвара с кистью в руках. Очень крепкого телосложе-
ния и с большой бородой. Он сел и, откинувшись на стуле, сказал,
что его зовут Кан-по-ла (Каменский. - Б. П.). В миссии он уже 8 лет,
возраст - 63 года, его страна по величине составляет 28 тысяч ли
и через два года он возвращается домой. Он давал мне книгу, но я от-
казался. Тогда варвар сказал: «В нашей стране эту книгу читают вы-
сокопоставленные чиновники и образованные люди». Поскольку я
принял от него угощение - яблоки и другие фрукты, то в благодар-
ность за прием дал ему лекарство от сердечной болезни и табаку,
но они отказались, сказав, что не курят. Принимая нас, они были
очень обходительны, показывая вежливость от самого входа. Все эти
люди давно находятся на чужбине, видно, тоскуют от одиночества.
На простолюдинов не похожи. Привычки их странные. Почему, нахо-
дясь в Китае, они не улучшили свои плохие обычаи? Их учение чрез-
вычайно странное и непонятное. Странное и здание церкви. Она бро-
сается в глаза, но ее посмотреть тоже нельзя. Определенно, перед
возвращением домой я буду настоятельно просить наших людей,
54
Россия и Корея
прибывающих в Пекин, не посещать Арасагван. За воротами Сонму-
мун в восточной части у стены находятся еще один “западный дом”
и церковь. Снаружи кажущееся величественным и причудливым, это
здание лучше Окхагвана. Говорят, там есть много достойного того,
чтобы посмотреть. После “синю соак” (термин для обозначения пер-
вого гонения на христиан в Корее в 1801 г.-Б. П.) никто из корейцев
в эту церковь не ходил. «А-ра-са» (Россия. - Б. П.) по-китайски зву-
чит как «О-ра-са». В нашей стране зеркала называют «о-ри-све». Они
считаются русским товаром. Может и название страны «О-ра-са» по-
шло отсюда?»
Интересно отметить, что Пак Тхэгын, комментируя приведенные
laiiHCH, выражает сожаление, что неизвестный их автор проявил
большой консерватизм и не только не побеседовал подробнее с Пет-
ром Каменским и отказался от его подарка - книги, но и даже счел
посещение миссии напрасным83. Надо полагать, что названный ав-
тор, в отличие от автора предыдущей записи Хон Сокмо, которого
Пак Тхэгын считает приверженцем движения за реальные науки
«сирхак», выступавшего за открытие дверей Кореи для ознакомления
с передовыми достижениями в науке, технике и культуре западных
стран, принадлежал к числу истинных приверженцев конфуцианст-
ва, считавших все западные народы, как и русских, варварами, а их
религиозное учение — ересью.
Интерес вызывают и переведенные на современный корейский
И1ык «Симджонго» («Записки Симджона») Пак Сехо из свиты по-
сланника Хон Гисопа, посетившего Арасагван 3 января (по лунному
календарю) 1829 г. Они повествуют:
«Арасагван находится рядом с Окхагваном, и, если пройти через
двое внутренних ворот, там стоит высокий павильон с многоярусной
крышей, посреди которого висит картина с изображением умираю-
щего голого мужчины с распущенными волосами и закрытыми гла-
шми (распятие Христа. - Б. П.). Мы ей немало удивились. Мы спро-
сили, кто их бог, на что нам ответили, что это наследный принц, сын
царя России, убитый китайцами и ставший духом, а еще вроде сказа-
ли, что это изображение убитого Маттео Риччи84. Так чему верить?
1еркала - особый товар в этой стране, и они очень хороши. Внутри
Арасагван очень опрятный, и все убрано роскошно. Навстречу нам
вышел какой-то человек и с трудом произнес приветствие на нашем
тыке (корейском .- Б. П.). На столе было много книг на маньчжур-
ском и китайском языках. Они были переведены на русский язык ак-
куратным почерком, и буквы похожи на санскрит. Также на столе на-
ходились часы с боем, очень изысканные.
Я спросил у русского: «Каково расстояние отсюда до Вашей стра-
ны?» Он ответил, что больше 20 тысяч ли. Я спросил, каков размер
с граны. Он ответил, что раза в три больше, чем Китай. Та страна при-
псгает к северному морю и ее ширина и длина очень велики».
55
БД. Пак
Приведенные данные Пак Сехо обращают на себя внимание
прежде всего тем, что, как надо полагать из текста записок, беседы
в миссии впервые за всю историю периода «Пекинских дневников»
русско-корейских контактов в Пекине могли вестись на корейском
или, быть может, на китайском и корейском языках. Судя по всему,
в русской духовной миссии ученики о. Иакинфа продолжали изуче-
ние корейского языка. Весьма примечательно и то, что корейские
представители впервые обратили внимание на огромный труд членов
пекинской миссии по переводу на русский язык китайских и мань-
чжурских книг. Они, разумеется, не знали, что, находясь в русской
духовной миссии, имеют дело с крупнейшим российским центром
синологии, но некоторые сведения о православной миссии, где зна-
менитые русские синологи провели долгие годы, изучая языки
и письменности, религии, нравы, обычаи, историю, экономику, куль-
туру, литературу народов Дальнего Востока, получали.
Между тем именно трудами архимандрита о. Иакинфа - Никиты
Яковлевича Бичурина (1777-1853) было положено начало научному
изучению истории и культуры Кореи в России. В 1842 г. он опубли-
ковал свой труд «Статистическое описание Китайской империи»,
во второй части которого был помещен посвященный Корее раздел
XIV «Королевство Чаосянь»85. в нем приводились краткие истори-
ческие и географические сведения о корейском государстве. Он пред-
ставлял собой самый полный свод сведений о Корее, имевшихся в то
время в Европе и России. С 1851 г. в связи с выходом в свет книги
Н. Я. Бичурина «Собрание сведений о народах, обитавших в Сред-
ней Азии в древние времена»86, где были опубликованы и материалы
по истории народа Корейского полуострова, в России началось сис-
тематическое изучение истории корейского государства.
Россия и Корея
ГЛАВА ВТОРАЯ
ВОЗНИКНОВЕНИЕ РУССКО-КОРЕЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ
ВНАЧАЛЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА
1. Первые русско-корейские встречи на земле Кореи.
Моряки экспедиции Путятина в Корее
Близкое знакомство русских с корейцами непосредственно на
земле Кореи началось со второй половины XIX в. Первыми русски-
ми, вступившими на корейскую землю и установившими с ее населе-
нием контакты, были моряки эскадры адмирала Е. В. Путятина, от-
правленной в Японию для установления с ней дипломатических
и торговых отношений и обеспечения права наиболее благоприятст-
вуемой нации для русских подданных. Путятину вменялось также
в обязанность, сохраняя сухопутную торговлю через Кяхту, добиться
права морской торговли в пяти открытых портах Китая и собрать све-
дения обо всем, что происходит у побережья русских владений
в Восточной Азии и в западной части Северной Америки. Но уже по-
сле того, как эскадра Путятина вышла из России и находилась в пу-
ти, его инструкция была пересмотрена и в качестве главной была вы-
двинута задача установления границы и мирных добрососедских от-
ношений между Россией и Японией1.
Открытие портов Кореи и расширение с ней государственных
связей не входило в задачи экспедиции Путятина. Более того, прибы-
тие кораблей эскадры Путятина в корейский порт Гамильтон, как на
европейских картах именовался тогда небольшой остров на крайнем
юге Корейского полуострова [в то время по-корейски он назывался
«Комадо» («Большой камень») и принадлежал к группе из трех ост-
ровов - «Самдо» («Три острова»)], к востоку от острова Чеджуцо,
первоначально даже не планировалось. Но, получив 9 февраля
I854 г. в манильской бухте известие о Синопской битве и о неминуе-
мом разрыве России с Англией и Францией, Путятин решил вернуть
свою эскадру в российские воды для усиления обороны Камчатки
и других районов Дальнего Востока. В марте он отправил корвет
«Оливуца» в порт Петропавловск, затем, опасаясь быть застигнутым
па севере льдами, выбрал в качестве безопасного места для сбора ко-
раблей русской экспедиции, не предназначенных для боевых дейст-
вий, порт Гамильтон, а оставшимся до наступления весны месяцем
57
БД.Пак
решил воспользоваться для описи восточного берега Кореи. Таким
образом, остановка эскадры Путятина у берегов Кореи была вынуж-
денной.
В состав эскадры Е. В. Путятина входили фрегат «Паллада» (ко-
мандир И. О. Унковский), на котором плавал сам адмирал, шхуна
«Восток» (командир В. А. Римский-Корсаков), корвет «Оливуца»
(командир П. Н. Назимов) и транспорт «Князь Меньшиков» (коман-
дир И. В. Фуругельм). Экипаж эскадры состоял из 439 матросов и 22
офицеров. Командир фрегата был опытным морским офицером, од-
ним из лучших командиров русского парусного флота. Прямой уче-
ник адмирала М. П. Лазарева, он впоследствии стал адмиралом и се-
натором. Адъютантом Путятина являлся капитан-лейтенант
К. Н. Посьет, который с 1849 г. состоял при нем «для особых поруче-
ний». Из неморяков на фрегате находились секретарь Путятина, сто-
лоначальник Департамента внешней торговли, писатель И. А. Гонча-
ров, переводчик министерства иностранных дел, впоследствии пер-
вый русский консул в Японии (Хакодате) О. А. Гошкевич и архиман-
дрит Александро-Невской лавры в Петербурге Аввакум (отец Авва-
кум). Оба хорошо знали китайский язык, долго прожили в Китае.
Моряки из экспедиции адмирала Путятина побывали в Корее
дважды. 2-7 апреля 1854 г.* они посетили о-ва Комундо на юге Ко-
реи, а затем 20 апреля - 11 мая того же года обследовали восточное
побережье Корейского полуострова с заходом в бухту Чосан, порт
Лазарева (Сонджонман), гавань Посьета и устье реки Туманган.
2 апреля фрегат «Паллада» подошел к о-вам Комундо. Шхуна
«Восток» уже была там, а транспорт «Князь Меньшиков» тоже через
некоторое время прибыл к о-вам из Шанхая. Перед моряками откры-
лась новая страна - Корея. В очерках путешествия «Фрегат “Палла-
да”» И. А. Гончарова в те дни появляются первые страницы с описа-
нием политического устройства Кореи и ее внешних сношений: «На-
конец нам удалось увидеть этот последний, принадлежащий к край-
не восточному циклу народ. Корею, в политическом отношении,
можно было бы назвать самостоятельным государством; она управ-
ляется своим государем, имеет свои постановления, свой язык, но го-
судари ее, достоинством равные степени королей, утверждаются на
престоле китайским богдыханом. Этим утверждением только и выра-
жается зависимость Кореи от Китая, да разве еще тем, что из Кореи
ездят до двухсот человек ежегодно в Китай поздравить богдыхана
с новым годом. Это похоже на зависимость отделенного сына, живу-
щего своим домом от дома отца.
К сожалению, до сих пор мало сведений о внутреннем состоянии
и управлении Кореи, о богатстве и произведениях страны, о нравах
* В книге все хронологические даты, включая число, месяц и год, даются по
новому стилю.
58
Россия и Корея
и обычаях жителей. О[тец] А[ввакум] сказывал мне только, что обы-
чай утверждения корейского короля китайским богдыханом до сих
пор соблюдается свято. Посланные из Кореи являются в Пекин с по-
дарками и с просьбой утвердить нового государя. Богдыхан обыкно-
венно утверждает и, приняв подарки, отдаривает посланных гораздо
щедрее. Впрочем, он не впутывается в их дела»2.
Очерки И. А. Гончарова, опубликованные записи и письма дру-
гих участников экспедиции Путятина содержат интереснейшие све-
дения о первых встречах моряков с жителями Кореи. Они свидетель-
ствуют об исключительном интересе, проявленном корейцами к пер-
вым русским, посетившим их страну. В «Дневниках морской экспе-
диции» В. А. Римского-Корсакова имеются записи о том, как многие
жители о-ва Комундо, несмотря на строгие предупреждения властей,
приходили на шхуну «Восток» и заводили знакомство с матросами.
Они помогли снять судно с отмели, высказав «большую услужли-
вость и примерное добродушие»3.
Более подробные записи о первых встречах с жителями острова
Гамильтон содержатся в очерках Гончарова. Увидев приближающую-
ся к берегу шлюпку, они бросились сначала бежать из деревни в го-
ры, а при выходе моряков на берег - старались не подпускать их к де-
ревне. Когда же им написали по-китайски, что «женщины могут быть
покойны», что «русские съехали затем только, чтоб посмотреть берег
и погулять», они уже не боялись. Через час шлюпка вернулась на
фрегат и привезла «с собой двух стариков, по-видимому, старшин».
За ними приехала корейская лодка «с другими тремя или четырьмя
стариками и множеством простого, босоногого, нечесанного и нео-
прятного народа».
«Гостей, - пишет Гончаров, - посадили за стол и стали потчевать
чаем, хлебом, сухарями и ромом. Потом завязалась с ними живая,
письменная беседа на китайском языке. Они так проворно писали,
что глаза не поспевали следить за кистью.
Прежде всего они спросили, какие мы варвары, северные или
южные? А мы им написали, чтоб они привозили нам кур, зелени, ры-
бы, а у нас взяли бы деньги за это или же ром, полотно и тому подоб-
ные предметы. Старик взял эту записку, надулся, как петух, и с коми-
ческой важностью, с амфазом, нараспев, начал декламировать напи-
санное... Потом, прочитав, старик написал по-китайски в ответ, что
«почтенных кур у них нет»...
Старику повторили, что мы недаром хотим взять провизию, а вот
за такие-то вещи. Он прочитал опять название этих вещей, поглядел
на нас немного, потом сказал: “пудди”. Что это значит: нельзя? не хо-
чу? Его попросили написать слово это по-китайски. Он написал: вы-
шло “не знаю”. Думали, что он не понял, и показали ему кусок колен-
кора, ром, сухари: “пудди, пудди”, - твердил он. Обратились к друго-
59
БД.Пак
му, бойкому и рябому корейцу, который с удивительным проворством
писал по-китайски. Он прочитал записку и, сосчитав пальцем все
слова в записке, которыми означались материя, хлеб, водка, сказал:
“пудди”.
Передали записку третьему. “Пудди, пудди”, - твердил тот задум-
чиво. О[тец] А[ввакум] пустился в новые объяснения: старик долго
и внимательно слушал, потом вдруг живо замахал рукой, как будто
догадался, в чем дело. “Ну, понял наконец”, - обрадовались мы. Ста-
рик взял о. А[ввакума] за рукав и, схватив кисть, опять написал “пуд-
ди”. “Нет, видно, не хотят дать”, - решили мы и больше к ним уже не
приставали»4.
Действительно, русские собеседники корейского старика счита-
ли, что словом «пудди» он выражал отказ жителей острова Гамиль-
тон продавать экипажу фрегата продовольствие. Хотя великий гума-
нист Гончаров подозревал, что корейцы просто не могли дать рус-
ским просимую провизию из-за их страшной бедности. «Мы шли, -
писал он по этому поводу, - по полям, засеянным пшеницей и ячме-
нем; кое-где, но очень мало, виден был рис да кусты камелий, а то все
утесы и камни. Все обнажено и смотрит бедно и печально. Немудре-
но, что жители не могли дать нам провизии: едва ли у них столько
было у самих, чтоб не умереть с голоду. Они мочат и едят морскую
капусту, выбрасываемую приливом, также ракушки. Сегодня привез-
ли нам десятка два рыб, четыре бочонка воды, да старик вынул из-за
пазухи сверток бумаги с сушеными трепангами (род морских слизня-
ков, с шишками). Ему подарили кусок синей бумажной материи
и примочку для сына, у которого болят глаза»5.
4 апреля 1854 г., накануне отплытия фрегата «Паллада» из Ко-
мундо, случилась «маленькая неприятность». Троих русских, отпра-
вившихся на берег, толпа корейцев окружила и не пускала идти от бе-
рега далее. Русские вернулись на фрегат, но отправились обратно уже
в сопровождении вооруженных матросов, чтобы «прибегнуть к ме-
рам строгости». Но дальше этого дело не дошло. На другой день, 5
апреля, рано утром приехал на фрегат старик со своими товарищами,
с которым уже встречались и беседовали люди из фрегата, и написал
«предлинное извинение, говоря, что он огорчен случившимся; жале-
ет, что мы не можем указать виновных, что их бы наказали весьма
строго; просил не сердиться и оправдывался незнанием корейцев
о том, что делается «внутри четырех морей», т. е. на белом свете6.
Конечно, трудно верилось в то, что виновники инцидента не мо-
гут быть наказаны из-за того, что русские не смогли указать винов-
ных, но извинение, написанное стариком, и его объяснение поступ-
ков корейцев их незнанием европейских порядков удовлетворили
экипаж фрегата, и инцидент был исчерпан благодаря мудрому пове-
дению корейского старика.
60
Россия и Корея
Но кто же был на самом деле этот старик, который трижды упо-
минается в очерках путешествия И. А. Гончарова и которому удалось
мирно уладить инцидент?
Южнокорейские исследователи Пак Тхэгын, Чу Ёнха и Квак Ён-
бо в 1985 г. случайно на острове Комундо обнаружили изданный
в 1901 г. сборник «бесед на бумаге» (пхильдан) местного жителя
Ким Ю с гостями с моря - в основном англичанами. Он назывался
«Удивительные новости, пришедшие с моря»7. Книга вызвала боль-
шой интерес у исследователей, потому что содержала написанное
на китайском языке письмо Е. В. Путятина к корейскому прави-
тельству с предложением установить торговые отношения между
двумя государствами, которое корейские исследователи называют
первым дипломатическим документом, направленным западным
государством корейскому правительству, и первым обнаруженным
в Корее официальным документом, относящимся к истории корей-
ско-русских отношений8.
Корейские исследователи установили, что Ким Ю (1814-1884)
был бедным неслужилым конфуцианским ученым и пользовался
в Самдо большим уважением благодаря обширной эрудиции и широ-
кой просветительской и педагогической деятельности. Он несколько
лет изучал реальные науки (сирхак), геомантию, географию, медици-
ну, этику в известной в провинциях Чолла и Кёнсан философской
школе Ки Чонджина и, вернувшись на Самдо, открыл там свою шко-
лу, где проработал более 30 лет и приобрел большую популярность.
Когда в 1854 г. корабли эскадры Путятина подошли к берегам Кома-
до, вызвав большую суматоху у местных жителей, а представителей
администрации на острове не было (их заменяли несколько стар-
шин), Ким Ю, несмотря на строгий запрет на любые контакты с ино-
странцами, написал своим ученикам письменное наставление о не-
обходимости проявить вежливость по отношению к гостям, прибыв-
шим издалека. Ученики Ким Ю, по свидетельству краеведа Квак Ён-
бо, были поражены великодушием своего учителя и почтительно
склонили головы9.
В «Удивительных новостях» Ким Ю нет упоминаний о его встре-
чах с Путятиным, но корейские исследователи склонны думать, что
с русскими гостями встречался именно он, поскольку первым доку-
ментом в его книгу включено письмо Путятина. К тому же Ким Ю за-
служенно считался самым образованным человеком на острове, и по-
> тому, вероятно, именно ему было предоставлено право вести пере-
юворы с иностранцами. Все это верно. Но возникает один вопрос.
Как известно, фрегат «Паллада» находился у берегов порта Гамиль-
IOH 2-7 апреля 1854 г., а упоминаемое корейскими исследователями
письмо Путятина было подписано 9 мая 1854 г. и было написано не
1Ш острове Комундо, а на восточном побережье Корейского полуост-
61
БД.Пак
рова и передано корейскому чиновнику в деревне Анъбян. По этому
поводу сам Путятин доносил:
«Открыв в широте 39’-19’ - обширный и прекрасный порт, я ос-
тановился в нем на короткое время для снятия по возможности пла-
на. Берега залива усеяны множеством деревень, жители которых тол-
пой стекались на фрегат, где были встречены ласково и угощаемы,
и сами в свою очередь обходились с нами дружелюбно и не препят-
ствовали съезжать на берег. Они отбирали о нас сведения, кто мы, от-
куда и зачем пришли, и тщательно записывали наши ответы, переда-
ваемые им на китайском языке, который они почти без исключения
знают хорошо.
На распросы мои также ничего не скрывали, как японцы и китай-
цы, а, напротив, охотно объявляли о географическом положении не-
которых мест, о расстоянии до их столицы, о правительстве и, меж-
ду прочим также о торговле, назвав некоторые прибрежные порты,
куда привозятся на продажу хлеб, соль и некоторые другие предме-
ты. Все это подало мне мысль отправить к их правительству письмо,
в котором я просил оказывать помощь нашим судам, а в случае их
прихода - дружеский прием и снабжать их за плату, или провизией
и другими предметами, в которых окажется надобность»10.
Может быть, адмирал Путятин вручил Ким Ю другое письмо,
о существовании которого ничего нам неизвестно? Может быть,
в книгу Ким Ю «Удивительные новости» попало каким-то образом
написанное Путятиным письмо от 9 мая 1854 г.? Все это - предмет
дальнейшего раздумья.
В заключение эпизода, связанного с пребыванием моряков экспе-
диции Путятина на острове Комадо, следует указать, что в результа-
те кропотливого труда корейских исследователей удалось значитель-
но расширить круг участников эпизода с корейской стороны11. Те-
перь уже известно, что по прибытии на остров Комадо кораблей эс-
кадры Путятина выборные люди острова Нам Чинъин, Ким Сонбок,
Пан Юнгён и Чон Маннёль совместно составили и послали письма
уездному начальнику. В них они правильно указали количество при-
бывших иностранных кораблей, время их прибытия и отплытия,
но в то же время сообщали, что иностранные корабли бросили якорь
в 30 ли от острова и, следовательно, узнать государственную при-
надлежность и вступить с ними в контакт было невозможно. К этому
выборные люди прибегли, чтобы избежать излишних допросов со
стороны начальства. Последние так и не узнали, что на острове Сам-
до побывали русские моряки, а письмо Путятина осталось на хране-
нии у Ким Ю12. Известно стало также, что чиновники уезда Ханъян
(современное название - Кохын), к которому в то время относились
острова Самдо, получив от местных жителей сообщения о прибытии
иностранных судов, поспешили на остров Комадо. Прибыли началь-
62
Россия и Корея
ник военного округа Пальчходжин Ли Чехо, начальник уезда Юн Кю-
еок, его заместитель Юн Чхисон, командующий флотом левой поло-
вины провинции Чолла Чхве Мёнчхо. Но они прибыли на место, ког-
да русские корабли уже покинули остров, и Ли Чехо наказали за не-
расторопность 13.
Любопытное описание встречи с населением и представителями
властей на берегу Восточно-Корейского залива оставил К. Посьет
в «Письмах с кругосветного путешествия»14. Когда фрегат подходил
к побережью Корейского полуострова, жители толпами подходили
к нему, дружелюбно относились к его экипажу и не препятствовали
морякам сходить на берег. Корейцы, с которыми встречались моряки,
говорили, что о «стране их они никогда не слыхивали». «Мы не оби-
делись, - писал по этому поводу Гончаров, - они и не слыхивали и об
англичанах и о французах тоже. Да спросите у нас, в степи где-ни-
Ьудь, любого мужика, много ли он знает об англичанах, испанцах или
итальянцах? Не мешает ли он их под общим именем немцев, как ко-
рейцы мешают все народы, кроме китайцев и японцев, под именем
«варваров»? Впрочем, корейцы должны иметь понятие о нас, т. е. не
щешние поселяне, а правительство их. Корейцы бывают в Пекине:
пиши о[тец] А[ввакум] и Г[ошкевич] видали их там и даже, кажется,
по просьбам их, что-то выписывали для них из России»1®.
Жители полуострова проявляли большой интерес к России и в то
же время охотно давали сведения о географическом положении Ко-
реи и ее торговых связях с внешним миром. На это обратил внимание
и Гончаров, который высказал мнение о необходимости быстрейше-
го установления сношений с Кореей. «Мне кажется, - писал он, -
всего бы удобнее завязывать сношения с ними теперь, когда они еще
не закоренели в недоверчивости к европейцам и не заперлись в них,
и правительство не приняло сильных мер против иностранцев и их
горговли. А народ очень склонен к мене. Как они бросились на стек-
лянную посуду, на медные пуговицы, на фарфор - на все что видели!
I На наши суконные сюртуки у них так и разбежались глаза!»16
Все эти обстоятельства побудили Е. В. Путятина во время стоян-
ки фрегата в порту Лазарева 9 мая 1854 г. обратиться к корейскому
правительству с предложением установить торговые связи с Россией:
«Известно, что корейское государство не имело и избегало до сих
нор всяких сношений с государствами европейскими, чему способст-
вовало отдаление Кореи от сих последних и малыя нужды редко за-
влекающих европейцев в восточные моря. С некоторого времени од-
никож, по разным обстоятельствам, все морские нации, а в том числе
н Россия, начали чаще посещать Китай и Японию, а следовательно,
н чаще плавать вдоль берегов Кореи. Правительству корейскому
должно быть небезызвестно, по сношениям его с Пекином, что рус-
ские издавна имеют постоянное пребывание в сем городе и состоят
63
Б^Д.Пак
в дружеских сношениях к Китаю. Ему нельзя тоже не знать, что Рос-
сия, занимая все северные страны, есть одно из самых больших госу-
дарств в мире; но, может быть, в Корее еще не знают, что в нынеш-
нее время заселения российские отстоят не более как на два или три
дня хорошего плавания от северных пределов Кореи со стороны Вос-
точного моря. Поэтому теперь можно часто представиться судам рос-
сийским, идущим в свои порты, посещать порты корейские как для
снабжения себя водою и необходимыми съестными припасами, так
и для исправления повреждений от бурь и других случайностей.
За упомянутые предметы русские всегда будут платить корейцам се-
ребром или вещами по предварительному соглашению.
Извещая о сем здешнее местное начальство, я прошу довести все
изложенное в настоящей бумаге до сведения высшего своего прави-
тельства.
В продолжении нынешнего лета какое-либо из русских судов зай-
дет в здешний порт, дабы узнать ответ из столицы на теперешнее
предложение.
Оставлять порты Кореи закрытыми для русских судов, которым
теперь открыты порты японские, было бы неблаговременно и ниже-
подписавшийся надеется, что высшее корейское правительство не
пренебрежет предложениями, сделанными с доброй целью утвер-
дить навсегда мир и дружбу между двумя государствами, столь близ-
ко одно от другого отстоящими»17.
В письме Е. В. Путятина говорится, что это объявление передано
на китайском языке корейцам дважды - 27 апреля (9 мая) 1854 г. в ме-
стечке Анъбян и 29 апреля (11 мая) 1854 г. в порту Лазарева. Но ка-
ким образом это письмо попало в вышеупомянутую книгу Ким Ю,
остается загадкой.
Как бы то ни было, Е. В. Путятин в письме Л.Г. Сенявину объяс-
нял передачу корейским чиновникам несанкционированного письма
следующим образом: «Я взял на себя смелость сделать это с целью,
во-первых, ознакомить несколько корейский народ с именем рус-
ских, о которых они, по крайней мере прибрежные жители, по их
словам, не имели никакого понятия; во-вторых, я имел в виду, что ес-
ли, поблизости наших владений в Татарском проливе, рано или позд-
но должны возникнуть с корейцами какие-либо сношения, то не ме-
шает ознакомить их с мыслью о том заблаговременно, чтобы по край-
ней мере приступ к сношениям был для них не новость, тем более
что такое предложение ни к чему нас не обязывает и не ведет за со-
бой никаких дурных последствий. Во всяком случае, я был бы край-
не доволен, если бы Ваше Превосходительство взглянули на эту за-
тею с той же точки зрения и почтили бы ее если не одобрением, то,
по крайней мере, снисхождением из внимания к моему усердию быть
полезным»18.
64
Россия и Корея
Через 10 дней после вручения местным властям первого письма
Е. В. Путятин отправил в Сеул новое письмо в связи с одним, как он
писал, «хотя маловажным, но неприятным случаем». По описанию
11утятина, произошло следующее. В порту Лазарева жители корей-
ского селения Нохон вследствие какого-то недоразумения хотели
адержать матросов с русского катера, приставшего по их же прось-
бе к берегу, и стали кидать в них камнями. Трое матросов были ра-
нены. С катера вынуждены были сделать несколько выстрелов из
охотничьих ружей, после чего нападение прекратилось. На другой
день Путятин в сопровождении матросов прибыл к месту происше-
ствия и потребовал от старейшин деревни объяснения. Последние
просили извинения и объяснили происшествие тем, что несколько
человек без их ведома побудили толпу «к неприязненному поступ-
ку», к которому со стороны русских матросов «не подано было ни-
какого повода»19.
Южнокорейский историк Пак Тхэгын уточняет численность по-
терпевших от потасовки. Он сообщает, что 12 мая 1854 г. в округах
Ёнхын и Тогвон в результате столкновения, во время которого рус-
ские стали стрелять, двое корейцев - Ли Чхундан и Ли Чхимо - по-
гибли, а трое-Ли Хынсун, Син Ёбин и Чон Сангвон - получили ра-
нения 20.
Но это столкновение, по нашему убеждению, случилось действи-
тельно по недоразумению. Так считал и адмирал Путятин: «Я припи-
сываю случившееся какому-либо недоразумению, происшедшему от
незнания с обеих сторон языков, или же от некоторой дикости низше-
го класса жителей, не привыкших видеть европейские суда»21. В све-
те изложенного выглядят совершенно необоснованными и лишенны-
ми всякого основания попытки китайского историка Сон Джонхвана
свести суть посещения Е. В. Путятиным берегов Кореи лишь «к мас-
совым убийствам рыбаков»22.
После инцидента с корейцами в селении Нохон в порту Лазарева,
находясь в устье реки Туманган, 20 мая Е. В. Путятин, чтобы не да-
вить повода к появлению неблагоприятного впечатления от инциден-
। и, передал местным властям для доставления в Сеул второе письмо.
1 it) текст воспроизводим полностью, поскольку письмо это не пуб-
инковалось ранее:
«В Верховный Совет Корейского Государства.
Российский императорский 50-ти пушечный фрегат “Паллада”
ни пути из Японии в российские владения на север зашел в здешний
ищут, где и передал местным властям объявление о причине прибы-
1 ни своего к корейским берегам с просьбой известить о сем высшее
корейское правительство. Дабы объявление сие вернее достигло сто-
пины, начальствующий русскими военными судами в здешних морях
счел необходимым отправить ныне из устья реки Тумень копию с се-
I Й16
65
Б.Д.Пак
го объявления и вместе с тем объяснить высшему корейскому прави-
тельству неприятный случай, последовавший в селении Нохон.
В продолжение первых трех дней пребывания фрегата прибрежные
жители и местные начальники, посещавшие фрегат, были принимае-
мы на оном дружелюбно и взаимно с русскими офицерами, ездивши-
ми на учебных судах по заливу и в реки в оный впадающие, корейцы
обходились ласково. При последней же поездке, когда фрегат был
уже готов оставить порт, начальники селения Нохон, пригласив зна-
ками возвращающуюся на фрегат русскую шлюпку пристать к бере-
гу, объявили, что желают передать бумагу на фрегат. Вышедшие на
берег офицеры вместо должного внимания, которое прежде оказыва-
лось при их приемах, в этот раз были удивлены, видя начальников,
приготовлявшихся наказывать нескольких корейцев. Не зная сему
причины и не считая приличным оставаться далее на берегу, офице-
ры и бывшие с ним матросы отправились немедленно на свою шлюп-
ку. В это время народ, устремившись на них, стал бросать камнями
и нападать на неуспевших еще войти в шлюпку матросов, причем
было ранено три человека. В таком положении офицеры, бывшие на
гребном судне, вынуждены были защищаться и сделать четыре выст-
рела из ружей, тем более что русских было только 24 человека, а ко-
рейцев собралось от 200 до 300.
Если от сего последовал какой-то несчастный случай, то вина
должна падать единственно на зачинщиков, которым не подано было
ни малейшего повода к неприязненным действиям.
Такой неожиданный поступок вынудил русского начальника ис-
требовать объяснений до ухода из порта. Хотя принесенное местны-
ми корейскими властями извинение, что они не имели сил удержать
своевольство простого народа, и заставляет смотреть снисходитель-
но на их положение, но русский начальник счел нужным объявить
им, а теперь довести и до сведения высшего корейского правительст-
ва, что всякое оскорбление, нанесенное русскому, не может остаться
без возмездия и что на нынешний раз он удерживается от сего един-
ственно из желания показать, что он пришел в корейские порты с ми-
ролюбивыми намерениями.
Русский начальник просит к следующему его прибытию в порт,
в котором находится селение Нохон, и которое, вероятно, случится
до начала осени этого года, назначить для переговоров с ним дове-
ренное лицо из столицы, дабы он мог лучше разъяснить цель посе-
щения корейских портов русскими судами и устроить на будущее
время мирные и дружественные сношения для пользы обоих госу-
дарств»23.
Но вернуться в порт Лазарева Е. В. Путятину не удалось в свя-
зи с началом Крымской войны. «Политические события, - писал он
во всеподданнейшей записке в 1856 г., - помешали мне впоследст-
66
Россия и Корея
вии исполнить намерение (посетить порт Лазарева - Б. П.), но я по-
лагаю, что было бы полезно возобновить переговоры при первом
случае»24.
В Петербурге внимательно изучили итоги экспедиции адмирала
Путятина. Но его предложение о начале переговоров с корейским
правительством для установления «мирных и дружественных сноше-
ний» было принято пока только к сведению. Установление непосред-
ственных официальных сношений с Кореей в 50-х гг. XIX в. не вхо-
дило в планы политики России на Дальнем Востоке.
2. Установление русско-корейской границы
и возникновение приграничных сношений
Новый этап в истории русско-корейских отношений наступил по-
сле того, как в 1858-1860 годах произошло воссоединение Амурско-
го края с Россией и присоединение к ней Уссурийского края.
Еще в 1854 г., в разгар Тайпинского восстания в Китае, генерал-
губернатору Восточной Сибири Н. Н. Муравьеву были даны полно-
мочия: «все сношения с китайским правительством о разграничении
посточной нашей окраины вести непосредственно»25. Разработанная
же при участии Н. Н. Муравьева инструкция предусматривала необ-
ходимость в случае распада Цинской империи не допускать утверж-
дения в Монголии, Маньчжурии и Корее влияния враждебных Рос-
сии государств. В этой инструкции была выражена официальная точ-
ка зрения российского правительства на сохранение существующего
положения в Корее. Правительство России тогда видело в сохране-
нии сюзеренитета Китая над Кореей препятствие для подчинения ее
другими державами. Сам Н. Н. Муравьев в записке, составленной
при разработке инструкции, писал по этому поводу: «Если положе-
ние маньчжурского дома в Китае безнадежно, то следует генерал-гу-
бернатору, приняв меры к обеспечению в Пекине находящейся там
нишей миссии, внушить императору, что он в случае отступления
it Маньчжурию должен сохранить под своей властью полуостров Ко-
рею, не допуская в нем никакого постороннего влияния»26.
Таким образом, с самого начала утверждения в Приамурье, в свя-
зи с чем границы российских владений на Дальнем Востоке продви-
пшись к Корее, относительно этого государства Россия придержива-
лись принципа сохранения статус-кво.
В конце 1856 г. в Восточной Сибири была учреждена Приморская
область. Местопребыванием военного губернатора области опреде-
лили г. Николаевск. С учреждением этой области Амурский край
официально включался в состав российских владений в Азии. Это
признало и китайское правительство, подписавшее в 1858 г. с Росси-
и	67
Б.Д.Пак
ей Айгунский договор. После этого, исходя из инструкции Минис-
терства иностранных дел, в 1858-1860 гг. в ходе русско-китайского
разграничения от озера Ханка до устья реки Туманган Муравьев ос-
мотрел прибрежье между мысом Горнет и устьем реки Туманган, ко-
торое он назвал заливом Петра Великого. Затем, в июле 1859 г., в свя-
зи со значительными приготовлениями Англии и Франции к новой
интервенции против Китая в период второй «опиумной» войны, он
в депеше директору Азиатского департамента Министерства иност-
ранных дел Е. П. Ковалевскому доказывал необходимость «протя-
нуть нашу границу по берегу моря до реки Тумень-Ула, составляю-
щей границу Маньчжурии с Кореею», ибо в противном случае англи-
чане непременно утвердятся в бухте Посьета, где и гавань прекрас-
ная, каменный уголь есть, если это место не будет занято нами и за-
межевано к нам».
«В газетах, - обращал внимание Ковалевского Муравьев, - хотя
и писали о намерениях французов занять пункт в Корее, что было
также неприятно, но это не так легко исполнить в политическом от-
ношении: корейское королевство независимое и хотя, по слабости
своей, посылает поклоны в Китай и Японию, но никому из них не
принадлежит, имеет свое самостоятельное правительство, а потому
никто и трогать его не вправе при ссорах с Китаем или Япониею; нам
весьма полезно было бы по этому предмету условиться с Америкою
и обоюдно отстаивать независимость Кореи в случае надобности,
ибо не должно допускать, чтоб какая-нибудь европейская морская
держава учредила там свой порт, а то бы это было владычество
в Японском море. Имея границу с Тумень-Ула, мы всегда в полном
праве отстаивать независимость своих соседей. Со временем же, ког-
да мы утвердимся в заливе Петра Великого, то не мудрено, что корей-
цы и сами будут искать нашего покровительства»27.
Таким образом, в донесении Е. П. Ковалевскому генерал-губер-
натор Восточной Сибири высказал мысль о необходимости защиты
Кореи от посягательств со стороны европейских держав и сохране-
ния независимости Кореи, а также о настоятельных нуждах для за-
крепления в Южно-Уссурийском крае, у границ Кореи, с целью недо-
пущения англо-французского господства в Японском море. Из депе-
ши видно также, что Н. Н. Муравьев выступал за разграничение на
Тумангане с целью установления границы с Кореей, рассчитывая на
то, что со временем корейцы будут искать помощи со стороны Рос-
сии от агрессивных действий со стороны других государств.
14 ноября 1860 г. в Пекине был подписан дополнительный Пе-
кинский договор, который подтверждал условия Айгунского догово-
ра 1858 года, передававшего России все левобережье от реки Аргуни
до устья реки Амура, и признавал владением России территорию,
расположенную к востоку от реки Уссури. Но Пекинский договор
68
Россия и Корея
и части границы с Кореей был подписан без ее ведома. Он гласил:
«...граничная между двумя государствами линия от истока реки Сун-
гача пересекает озеро Ханкай и идет к реке Бэлэнхэ (Тур), от устья же
сей последней - по горному хребту, к устью реки Хибиту (Хубту),
а отсюда по горам, лежащим между рекою Хуньчунь и морем, до ре-
ки Тумыньцзян. Здесь также земли, лежащие на восток, принадлежат
Российскому государству, а на запад - Китайскому. Граничная линия
упирается в реку Тумыньцзян на двадцать китайских верст (ли) вы-
ше впадения ее в море»28.
В 1861 г. для определения границы от озера Ханка до устья реки
Туманган была назначена демаркационная комиссия, которая прибы-
ла в город Турий Рог к 1 июня и в течение лета выполнила возложен-
ное на нее поручение. В состав этой комиссии со стороны России бы-
ли включены: первым комиссаром - военный губернатор Примор-
ской области контр-адмирал Казакевич, вторым - генерального шта-
ба подполковник Будогоский. При комиссии состояли для топогра-
фических и астрономических работ генерального штаба штабс-капи-
ган Турбин, корпуса топографов прапорщик Фролов, топографы Ду-
наев, Ларионов и Белкин, юнкер Трапезников и в качестве перевод-
чиков - переводчик китайского языка при Главном управлении Вос-
точной Сибири Доманский и член Пекинской духовной миссии иеро-
монах Евлампий. Для определения границы на месте комиссия по-
ставила семь пограничных столбов, последний из которых был по-
ставлен на реке Тумень-Ула (литера Т). По произведенным работам
комиссия составила «Записку о действиях Уссурийской граничной
комиссии с 16 июня 1861 г. до окончания постановки границы».
Особого внимания заслуживают обстоятельства, сопровождав-
шие постановку столба с литерой Т на реке Тумень-Ула. В «Записке
о действиях Уссурийской граничной комиссии» в записи за 18 авгус-
та сообщалось следующее: «Из разговоров переводчика нашего с ни-
ми (китайскими чиновниками. - Б.П.) о постановке граничных зна-
ков оказалось, что Хуньчуньский начальник их, постоянно к нам
враждебный и сделавший своему правительству предложение, изве-
стное генерал-адъютанту Игнатьеву, вырезать наш пост в заливе По-
сьста, приказал им поставить последний граничный столб на самом
устье реки Тумень, а не в 20 ли от моря. При этом они объяснили, что
нс имеют никакого права распоряжаться левым берегом реки Туме-
IHI, который на 20 китайских верст принадлежит искони корейцам,
почему их селения и посты находятся в этом расстоянии от берега ре-
ки и, наконец, что корейцы могут препятствовать распоряжаться их
юмлею. Все эти сведения вынуждали в предупреждение всяких слу-
чайностей принять заблаговременно меры к бесспорному исполне-
нию трактата».
69
Б.Д.Пак
Обращает на себя внимание еще одна запись в «Записке о дейст-
виях Уссурийской граничной комиссии», датированная 26 августа
1861 г.: «Перед вечером прибыл капитан Турбин. Последний гранич-
ный столб поставлен 25-го против корейского города Бянь-лянь-джи-
чень (Пурён), находящегося в 22 русских верстах по течению реки от
устья. Это расстояние выбрано на том основании, что у китайцев ус-
тьем реки называется то место, где пресная вода смешивается с соле-
ною, далее до моря река теряет свое собственное наименование, а на-
зывается Хай-хе. По измерению, сделанному топографом, оказалось,
что на 12 верстах идет Хай-хе, а далее река Тумень и по ней на 10-ти
верстном расстоянии или в 20 китайских ли поставлен граничный
знак, - без всяких возражений со стороны китайских чиновников»29.
Далее, как говорится в «Описании государственной границы между
Российскою и Дайцинскою империями от р. Уссури до устья Тумень
1861 года», составленном подполковником Будогоским и капитаном
Турбиным по итогам работы демаркационной комиссии, «столб, та-
кой же как и предыдущий, поставлен на левом берегу р. Тумени
(у местных жителей Гаолидзянь) на западной оконечности Примор-
ского водораздела, против него на северо-запад на правом берегу ре-
ки корейский город Бянь-лянь-джи-чень. От города и прибрежных
селений идет в наши пределы через реку множество тропинок, кото-
рый соединяются у солеваренного завода, имеющего сообщение с за-
ливом Посьета, с. Ханьц. Граница от столба идет по реке до моря».
В этом же документе в графах о расстоянии между столбами «рассто-
яние это для столба лит. Т до морского устья показано: в кратчайшем
направлении - 16 в[ерст] 442 1/2 с[ажени], пограничной линии -
22 версты»30.
Так, в конце августа 1861 года было завершено разграничение на
Тумангане, южная граница Приморской области доведена до реки
Туманган, в результате чего река эта в своем нижнем течении стала
государственной границей между Россией и Кореей, что положило
и начало возникновению одновременно русско-корейским пригра-
ничным сношениям. Согласно «Записке о действиях Уссурийской
граничной комиссии с 16-го июня 1861 г. до окончания постановки
границы», когда летом 1861 г. капитан Турбин пришел в устье реки
Туманган и разбил палатки напротив корейского города Бянь-лянь-
джи-чень, тотчас же жители вышли на свой берег и несколько чинов-
ников переехали на лодке к русским, чтобы узнать, «что за люди и за-
чем пришли». Им дали прочесть китайский текст Пекинского догово-
ра. Они прочли, но отказались взять его с собой, утверждая, что «ни-
чего не знают об условиях, заключенных российским правительст-
вом с китайским». «Чиновники эти, - читаем в «Записке граничной
комиссии», - были весьма дружелюбны и пригласили капитана Тур-
бина к себе в город. При этом можно заметить, что корейцы, глубоко
70
Россия и Корея
ненавидящие маньчжуров и китайцев, очень довольны новым сосед-
ством; это предположение подтверждается тем, что они весьма охот-
но завели торговлю скотом с командиром нашего поста в заливе По-
сьета, которому поручено закупать оный для снабжения флотилий во
время плавания и для постов в заливе Петр Великий. Корейцы при-
гоняют к нам волов иногда целым стадом, продают на серебро и про-
менивают на сукно весьма выгодно от 9-15 руб. за штуку»31.
Торговля между жителями пограничных районов постепенно
расширялась. Это сразу привлекло внимание торгово-промышлен-
ных кругов Восточной Сибири. Русский торговец И. Носков, ездив-
ший летом 1862 г. по торговым делам из Новгородской гавани в зали-
ве Посьета в китайский город Хуньчунь, писал, что здесь «весьма
благоприятно» установились отношения с корейцами, которые ищут
источники сбыта своих товаров, приобретая «от нас преимуществен-
но серебро». При встрече с И. Носковым корейские купцы сообщали,
•по «если они торгуют с русскими, то тайно от своих пограничных
властей», которые если узнают, то «все купленное отнимают», как
но делают с ними и маньчжурские власти, «когда поймают корейца
на их стороне». «Я вынес впечатление, - писал И. Носков, - что ко-
рейцы весьма желают с нами сблизиться и торговать и будут делать
но, разумеется, тайно от своих начальников, пока не будет дано доз-
воления, которое нужно добиваться дипломатическим путем; а меж-
ду тем полезно было бы оказать покровительство этой торговле. Ос-
1авлять это дело без внимания не следует, - народ корейский стоит
того, чтобы с ним сблизиться»32.
Русские военные власти Восточной Сибири были заинтересова-
ны в торговле с Кореей, так как продовольствие для расквартирован-
ных на Дальнем Востоке войск выгоднее было завозить из соседних
тиатских стран, чем из европейской части России. В 1865 г. Минис-
терство иностранных дел России поручило посланнику в Пекине
Л. Е. Влангали «сообщить сведения как о выгодах, которые Россия
могла бы извлечь, начав торговлю с Кореей, так и о средствах для на-
ми гия самой торговли». При этом директор Азиатского департамента
МИД П.Н. Стремоухое, принимая во внимание вассальные отноше-
ния Кореи к Китаю, просил также уведомить о взгляде китайского
правительства на намерения европейских держав установить непо-
средственные связи с Кореей и на могущие открыться отношения
с ним государством и России33. А. Е. Влангали в ответ уведомлял
Министерство иностранных дел, что прямые сношения России с Ко-
реей возбудили бы недовольство китайцев и вызвали бы со стороны
шналных держав «особенную ревность, что могло бы иметь вредные
последствия для будущих коммерческих интересов России в Корее».
По ному он рекомендовал завязать «лишь скромные пограничные
ношения с корейцами», ибо если «дело будет поведено с шумом
71
БД.Пак
и мы будем домогаться связать с корейским правительством какие-
нибудь сношения», то тем самым произведем «неблагоприятное дей-
ствие» на китайское правительство и не будем в состоянии бороться
с торговлей иностранцев в Корее34.
Следуя рекомендации А. Е. Влангали, русское правительство воз-
держалось от вступления в официальные переговоры с Кореей и да-
же считало, что «замкнутость, в которой находится Корея, весьма для
нас благоприятна, что при слабом развитии владений наших на Ти-
хом океане мы были бы не в состоянии воспользоваться правами
и преимуществами, которые нам удалось бы выговорить себе от ко-
рейского правительства, и что преимуществами этими поспешили
бы, напротив, воспользоваться западные державы»35. Поэтому гене-
рал-губернатору Восточной Сибири М. С. Корсакову поручено было
изучить возможности открытия торговли не вообще с Кореей, а с ее
пограничными провинциями, исходя из коммерческих потребностей
Южно-Уссурийского края, и способствовать тому, чтобы корейские
власти оказывали содействие русским подданным, отправляющимся
в Корею для ведения торговли. С этой целью летом 1865 года в ко-
рейский город Кёнхын Корсаков отправил штабс-капитана
П. А. Гельмерсена с письмом военного губернатора Приморской об-
ласти П. В. Казакевича на имя губернатора провинции Хамгён.
Письмо, которое П. А. Гельмерсен вручил начальнику города
Кёнхына для последующей передачи губернатору провинции Хам-
гён, гласило:
«Получив назначение Всемилостивейшего Государя моего на
должность Губернатора пограничной с Государством Каоли области,
я первым долгом своим считаю, во имя дружбы, издавна существую-
щей между обоими нашими государствами и народами, скрепить эту
дружбу личными нашими, Почтенный Правитель, сношениями, ко-
торые послужили бы на пользу соседних народов, вверенных наше-
му управлению доверием наших Монархов.
На юге области, мне подчиненной, живут русские люди в сосед-
стве с народом Каоли, живущим на Тумень-Ула. Взаимные торго-
вые дела более всего могут способствовать к укреплению давниш-
ней нашей дружбы и послужат пользе и благоденствию погранич-
ных жителей обоих государств. Ради желания этой крепкой дружбы
и развития торговых сношений между пограничными жителями, я
посылаю к Вам, Почтеннейший Сановник, [штабс-капитана Гель-
мерсена] с настоящим моим желанием, поручив ему засвидетельст-
вовать Вам наши добрыя в отношении к Вам желания и побужде-
ния, в уверенности, что и Вы не откажетесь, как добрый друг и со-
сед, содействовать торговому и дружескому сближению наших по-
граничных жителей»36.
72
Россия и Корея
Корейские власти в Кёнхыне оказали Гельмерсену хороший при-
ем, но начальник города «решительно противился», как доносил
Гельмерсен, его поездке в город Хамхын, «упираясь на закон, запре-
щающий кому бы то ни было вход в Корею». Он лишь обещал уведо-
мить губернатора провинции о предложениях Гельмерсена относи-
тельно установления торговых сношений между пограничными жи-
телями обеих стран. Свое обещание пуса Кёнхына выполнил. Одна-
ко губернатор провинции Хамгён по приказанию из Сеула передал
нуса, что при появлении русских торговых людей местные погранич-
ные власти должны принять от них бумаги и тотчас доставить их
и губернский город, а русским предложить ожидать на границе, так
как, согласно корейским законам, иностранцам запрещается доступ
и страну37.
Гельмерсен не стал дожидаться ответа на границе. Дав пуса Кён-
хына 15-дневный срок для получения ответа из Хамхына, он покинул
Кёнхын и вернулся в Посьет. Свои впечатления и выводы из этой по-
садки в Кёнхын Гельмерсен изложил в рапорте генерал-губернатору
Восточной Сибири 11 ноября 1865 г.:
«Проехать силою, против желанья или без ведома властей, нет
никакой возможности, потому что город Хамун (Хамхын. - Б. П.) ле-
жит в 550 верстах от Посьета, а такое пространство форсировать
нельзя, а получить разрешение тоже нечего надеяться и таким обра-
ти поручение, возложенное на меня Вашим Превосходительством,
не увенчается желаемыми успехами.
Поразительное сходство корейцев с японцами и все собранныя
мною сведения убеждают меня к тому, что со стороны сухопутной
। [шпицы нельзя ожидать никакого успеха для дипломатических сно-
шений и что если правительство желает завязать сношения с Кореею,
ю добиться их можно только трактатом, заключенным или в столи-
це - или в другом большом приморском городе, но, во всяком случае,
при содействии военных судов.
Англичане посылали в нынешнем году небольшое посольство
с богатыми подарками, но оно не было принято, несмотря на луч-
шую обстановку, нежели таковую можно придать посылке чинов-
ника из Посьета, и, вероятно, еще долго подобные попытки будут
безуспешны.
Если же мы будем до времени довольствоваться пограничным
сношением, то они легче всего установятся через поселяющихся
у пне корейцев и разовьются сами собой»38.
В течение ноября-декабря 1865 г. П. А. Гельмерсен сделал еще
дне попытки завязать сношения с корейцами, но обе они были одина-
мшо неудачны, и он получал один и тот же ответ, что пограничные
власти не могут пропустить его «без разрешения из столицы, а что
по разрешение не может придти ранее трех месяцев»39. Возвратив-
73
БД. Пак
шись в середине декабря из поездки в Кёнхын, Гельмерсен не стал
ждать более ответа и прекратил дальнейшие переговоры. Вскоре он
выехал в Пекин, где передал содержание переговоров с корейцами
А. Влангали.
Таким образом, первая попытка восточносибирских властей вой-
ти в официальные сношения с корейскими пограничными властями
для установления сухопутных торговых сношений окончилась безре-
зультатно. А. Влангали, ознакомившись со взглядами П. Гельмерсена
на перспективы торговых сношений с Кореей, согласился с ним, что
России до поры до времени следует ограничиться лишь «скромными
пограничными торговыми сношениями». Это мнение он, уже в раз-
вернутом виде, изложил в донесении начальнику Азиатского депар-
тамента МИД Стремоухову 13 марта 1866 г.:
«Относительно начатья торговых сношений г. Гельмерсен сооб-
щил мне, что они уже существуют в той мере, в какой дозволяют
средства пограничных корейцев и еще неразвитое и незаселенное со-
стояние нашего соседнего с Кореею порта... Таким путем шире всего
установятся пограничные сношения и торговля. Если же мы поторо-
пимся завести без особой крайности официальные сношения, то ос-
тановим только естественный ход дела, возбудим противодействие
в корейских властях, более бдительный надзор за желающими высе-
литься в Приморскую область (корейцами. - Б. П.) и препятствия
к поддержанию пограничных торговых сношений между жителями.
Усилия, которые мы должны будем употребить тогда для преодоле-
ния всех вышеперечисленных препятствий, послужат к открытию
Кореи иностранцам и к развитию там их торговли, если только бед-
ность этой страны тому не воспрепятствует»40.
Попытки урегулировать приграничную торговлю с корейскими
пограничными властями и в последующие годы также не увенчались
успехом, хотя торговля между жителями обеих стран продолжала
развиваться и велась, как писал М. С. Корсаков, «мирно, не наруша-
емая никакими враждебными неофициальными столкновениями»41.
Министерство иностранных дел России решило пока довольство-
ваться скромными неофициальными приграничными связями, рас-
считывая на то, что в будущем торговые связи будут расширяться
благодаря переселяющимся в Уссурийский край корейцам. Не слу-
чайно, с 60-х гг. XIX в. одно из центральных мест в русско-корейских
отношениях занимал вопрос о переселении корейских подданных
в русское Приморье.
74
Россия и Корея
3. Начало корейской эмиграции в Россию.
Первоначальная реакция российских властей
на переселение корейцев
Важное место в становлении и развитии русско-корейских отно-
шений со времени воссоединения Амурского края с Россией и при-
соединения к ней Уссурийского края занимало переселение корейцев
in северных районов Кореи в российские пределы. В этой связи при-
обретает не только научное, но и важное практическое значение оп-
ределение начальной даты корейского переселения с поселением на
русскую территорию для определения влияния этого, по выражению
российского исследователя А. И. Петрова, «международно-истори-
ческого феномена» на социально-экономическое и культурное разви-
। не русского Дальнего Востока, а также на взаимоотношения между
Россией и Кореей42.
В первое десятилетие после включения Приамурья и Приморья
и состав российских владений на русском Дальнем Востоке испыты-
вался острый недостаток рабочей силы. Особенно он чувствовался
» Южно-Уссурийском крае43, который в то время, согласно русским
источникам, был редко заселен китайскими выходцами (манзами),
живущими группами по долинам рек Суйфун, Лефу, Даубихэ, Улахэ
и Сучан. Так, по данным генерального штаба подполковника И. На-
дирова, одного из первых исследователей корейской иммиграции,
и 1860 г. в Уссурийском крае проживало манзовского оседлого насе-
ления 872 души, из которых 341 являлись фанзовладельцами, а ос-
тальные 531 были их работниками или родственниками44. Кроме
мши, составлявших отчасти оседлый, отчасти пришлый элемент на-
селения Южно-Уссурийского края, по горным речкам, впадающим
в Татарский пролив, и по притокам реки Уссури жили племена тазов
и орочей.
Перед русской администрацией встали задачи освоения дальне-
восточных окраин, создания там крепкого крестьянства и казачест-
ва Но этот процесс оказался сложным и длительным. Он требовал
колоссальных средств, которыми русское правительство не распо-
лагало.
В 1858 г. из Забайкалья прибыли на Уссури 140 семей казаков
Н in ставных нижних чинов корпуса внутренней охраны. Они основа-
ли три станицы: Корсакове, Казакевичево и Невельское, а в следую-
щем году расселились вверх по реке Уссури и основали еще 12 новых
( шпиц. В том же 1858 г. образовались станицы Уссурийского пешего
батальона Амурского казачьего войска: Верхне-Михайловская, Кня-
жеская, Графская и другие. В 1859 г. у озера Ханка на границе
С Маньчжурией был основан военный порт Турий Рог, куда
к 1862-1863 годах приехали первые русские землепашцы Южно-Ус-
75
БД.Пак
сурийского края в числе 32 семейств. Они прибыли еще в 1860 г. из
Воронежской, Тамбовской и Астраханской губерний и первоначаль-
но поселились на берегах реки Амура, недалеко от Хабаровки, в ме-
стности, неудобной для хозяйств, что и заставило их переселиться на
берега озера Ханка. В 1860 г. из Хабаровки в Приморье прибыли две
роты 3-го линейного батальона. Они образовали ряд военных постов:
в Посьете, Раздольном, Никольском, Угловом и других местах. Тогда
же солдаты 3-й роты 4-го линейного батальона Восточной Сибири
высадились с транспорта «Маньчжур» в бухте Золотой Рог и основа-
ли военный пост Владивосток45.
27 апреля 1861 г. Александром II был утвержден законопроект
«О правилах для поселения русских и иностранцев в Амурской
и Приморской областях Восточной Сибири», которыми колонистам,
желающим переселиться в Приамурской край, при условии пересе-
ления за свой счет, предоставлялось право выбора свободных участ-
ков казенной земли во временное владение или в полную собствен-
ность в размере до 100 десятин на семью. Они освобождались от по-
душных податей навсегда, от воинской повинности - на 10 лет и от
платы за пользование землей - на 20 лет46.
Однако в первые годы действия закона 1861 г. о переселении кре-
стьян в Приамурье и Приморье число переселенцев на Дальний Вос-
ток было незначительным. Оно колебалось от одной до полутора ты-
сяч в год. Всего по льготам 1861 г. переселилось в Амурскую область
22 574, в Приморскую - 11 457 человек. Желающих ехать доброволь-
но в Приморскую область, особенно в Южно-Уссурийский край, бы-
ло мало. По данным чиновника особых поручений Приморского об-
ластного правления Ф. Ф. Буссе, который много лет занимался пере-
селенческими делами, в течение 1863-1870 гг. в Южно-Уссурийский
край русских крестьян переселилось всего 2266 человек, а в период
1871-1882 гг. - лишь 632 человека47. Медленнее всего шло русское
переселение в Посьетский участок, расположенный на юго-западе
Южно-Уссурийского края.
В I860 г. на оконечности полуострова Новгородского, в глубине
залива, на берегу бухты Постовой, был основан пост Новгородский,
ныне поселок в порту Посьет, откуда начались первые контакты
русских с будущими переселенцами из Кореи. В 1867 г. в Посьет-
ском участке появилось село Новокиевское (ныне поселок Краски-
но)48. Но переселившиеся в этот район, позднее названный Ново-
киевским урочищем, русские крестьяне не нашли здесь для себя
пригодных для хлебопашества земель и ушли оттуда на север, в ок-
рестности озера Ханка, и на реку Уссури. В 1882 г. общая числен-
ность русского населения в Приморской области составляла всего
8385 человек49.
76
Россия и Корея
Вполне понятно, что при такой малочисленности русского насе-
ления местными властями благожелательно были приняты пересе-
ленцы из северных районов Кореи, которые, подвергаясь на родине
жесточайшей эксплуатации со стороны правящего класса, испыты-
вая произвол и беззаконие помещиков, чиновников и ростовщиков,
тысячами устремились в соседние районы русского Дальнего Восто-
ка и цинской Маньчжурии. И это несмотря на строжайший запрет
жителям Кореи переселяться и селиться под угрозой смертной казни
на северных берегах рек Амноккан и Туманган.
Долгие годы в российской и советской историографии корейской
эмиграции в Россию считалось, что начало корейского переселения
на Дальний Восток России относится к 1863 г., когда на русскую тер-
риторию тайно переправились через реку Туманган 13 корейских се-
мей. Эту дату установил известный сибирский историк и публицист
В. И. Вагин в 1875 г. в первой в России наиболее многозначительной
публикации о корейских поселенцах в России «Корейцы на Аму-
ре»50. Эта дата со временем перекочевала и во все другие более или
менее многозначительные сочинения по истории корейской эмигра-
ции в Россию, в том числе и в работы автора данной монографии. Од-
нако такая датировка начала корейского переселения в Россию стала
вызывать в последний период возражения со стороны ряда исследо-
вателей, считающих, что официальной датой начала корейской эмиг-
рации в Россию надо считать не 1863, а 1864 г.
Российские документы, в том числе и архивные, позволяют вос-
создать подлинную историю первоначальной эмиграции корейцев
в русские пределы после подписания Пекинского, 1860 г., русско-ки-
гайского договора и русско-китайского разграничения 1861 г. на реке
Гуманган, т. е. после включения Уссурийского края в состав россий-
ских владений. Наиболее существенным из этих документов являет-
ся «Записка о корейцах, желающих принять подданство России», на-
писанная уже вышеназванным штабс-капитаном П. А. Гельмерсе-
ном, находившимся в 1864 г. в гавани Посьета. Он писал:
«С основания поста Новгородского в гавани Посьета (1860) осно-
ватель и бывший начальник поста капитан Черкавский умел при-
влечь к себе корейцев, отдавая им предпочтение перед маньчжурами
и китайцами и защищая их от нападков, вследствие чего зимою, ког-
да бухта Экспедиции замерзла и сообщение с Кореею сделалось
удобным, минуя китайскую территорию, корейцы из пограничного
города Бян-лян-чжи-чень являлись в пост со скотом, который прода-
вали очень дешево, а один или два человека поселились в наших пре-
делах и предлагали найти охотников для переселения, если позволят
привести семейства.
Капитан Черкавский, занятый устройством поста и больной,
НС решался разрешить просьбу корейцев, но новый начальник поста
77
Б Л.Пак
поручик Резанов позволил одному корейцу, жившему давно на нашей
земле, привести свое семейство и несколько других соотечественни-
ков и поселил их по реке Тизинхэ, в притоке Лю Чихэзы, впадающем
в восточную оконечность бухты Экспедиции... Трудность и медлен-
ность сообщения с Николаевском (административный центр При-
морской области. - Б. П.) зимою заставили Резанова действовать са-
мостоятельно и только донести Военному губернатору о случившем-
ся, так что, когда осенью 1864 года контр-адмирал Казакевич дал ин-
струкцию о содействии переселению корейцев, около 60-ти душ жи-
ли уже на р. Тизинхэ в новых домах, имея огороды, пашни и скот.
Но между теми переселенцами не было ни одного, который мог
бы прокормиться до первого урожая, а большая часть не имела даже
семян. Так что Резанов был принужден выдать им заимообразно
хлеб, для чего он условился с ротою и дал из экономической ротной
муки около 100 пудов с тем, чтобы все корейцы отвечали круговою
порукою за должников и обязывались платить при первом урожае
1 п[уд] 30 ф[унтов] проса (сяо-мидзы) за 1 пуд муки...
В то же время, чтобы не кормить корейцев даром, поручик Реза-
нов позволил им переселяться не ранее февраля-марта (1864 г. -
Б. П.) с тем, чтобы до нового урожая осталось не более 5-6 меся-
цев»51.
Для разъяснения некоторых положений записки П. А. Гельмер-
сена укажем, что от капитана Черкавского, принявшего командова-
ние Новгородским постом и умершего в 1863 г., корейцы в 1862 г.
узнали о вышедшем 27 апреля 1861 г. в России законе, разрешаю-
щем русским и иностранцам селиться в Амурской и Приморской
областях и освобождавшем их на 20 лет от всяких налогов. Они до-
говорились с Черкавским о том, что несколько семей корейских
крестьян переселятся в Посьетский участок с основанием селения
в 15 верстах от Новгородского поста и начали строить там фанзы
для своих семей52.
Ко времени назначения, после смерти капитана Черкавского
в 1863 г., новым начальником поста командира 3-й роты 4-го линей-
ного батальона Восточной Сибири поручика Резанова корейцы уже
построили несколько фанз неподалеку от Новгородского поста и об-
ратились к нему (поручику Резанову) с просьбой разрешить посе-
литься в уже построенных фанзах. Об этом поручик Резанов доло-
жил военному губернатору Приморской области контр-адмиралу
П. В. Казакевичу в рапорте от 30 ноября 1863 г.:
«По принятии мною поста при заливе Новгородском я не нашел
в делах поста никакой инструкции, которой бы мог руководствовать-
ся в сношениях с маньчжурами и корейцами. Между тем ко мне об-
ращались уже с просьбой несколько корейцев о позволении им се-
литься в числе 20 семейств по речке Тизинхэ, в 15-ти верстах от по-
78
Россия и Корея
ста, где в настоящее время построено ими 5 или 6 фанз с тем услови-
ем, чтобы на месте их поселения выстроить русский дом для поме-
щения хотя пять человек солдат, которые могли бы служить обеспе-
чением их безопасности от маньчжуров, без чего маньчжуры их бу-
дут убивать, как было уже не раз, несмотря на то, что корейцы нахо-
дились в русских границах; и страх этот так велик, что корейцы бо-
ятся прогонять свой рогатый скот для продажи в п. Владивосток. Ес-
ли же русскими будет обеспечена их безопасность, тогда они готовы
переселиться еще в числе ста семейств...»53
Военный губернатор Приморской области удовлетворил просьбу
корейцев, и в апреле 1864 г., после получения рапорта поручика Ре-
занова от 30 ноября 1863 г., предписывал ему, что он разрешает ему
при наличии «свободных людей выстроить дом в месте нового посе-
ления корейцев» и вообще «принять самые энергичные меры к ог-
раждению безопасности и спокойствия всех туземцев, живущих в на-
ших пределах», а также, насколько позволяют средства, «устранять
всякое вмешательство и самовольное распоряжение маньчжур в от-
ношении туземцев». «Вообще, - говорилось далее в предписании, -
Вы должны по возможности стараться внушить туземцам, что, живя
в наших пределах, они пользуются покровительством и защитою
русских законов наравне со всеми русскими и что всякое насилие
и обида, нанесенная им, не останется без наказания... В отношении
же корейцев, переселяющихся к нам, Вы можете проводить ту же
мысль, что они, пока не нарушают наших законов, могут пользовать-
ся полною свободой и покровительством законов, что, не состоя в ки-
тайском подданстве, они не должны подчиняться китайским чинов-
никам и что за проступки и проч., сделанные в наших пределах, они
будут отвечать по нашим законам»54.
Однако, как показывают архивные документы, поручик Резанов
еще до получения этого предписания позволил корейцам вместе со
своими семействами обосноваться по реке Тизинхэ. Об этом говорит
другой документ, который уточняет дату начала поселения корейских
переселенцев на берегу реки Тизинхэ.
25 сентября 1864 г. исполняющий должность инспектора линей-
ных батальонов Восточной Сибири полковник Ольденбург докла-
дывал военному губернатору Приморской области: «во время ин-
спектирования поручик Резанов сообщил мне, что четырнадцать се-
мейств корейцев в числе шестидесяти пяти душ обоего пола перешли
в январе месяце сего года в Приморскую область, построили фанзы
верстах в 15 от поста Новгородского, успешно занимаются огородни-
чеством, земледелием и обещают по своему трудолюбию быть впол-
не полезными хозяевами». Ольденбург посетил место поселения ко-
рейцев, где «нашел 8 фанз, очень чисто отстроенных, большие огоро-
79
БД.Пак
ды, земли, засеянной будою, ячменем, гречихой и кукурузой до 15
десятин»55.
Это и была та группа корейских переселенцев, которая в январе
1864 г. основала первую в Южно-Уссурийском крае корейскую де-
ревню Тизинхэ. Таким образом, на основании приведенной перепи-
ски гражданских и военных чиновников Восточной Сибири можно
определенно установить, что первоначальной датой корейской им-
миграции в Посьетский участок Южно-Уссурийского края является
январь 1864 г. И когда в мае 1864 г. Тизинхэ посетил П. А. Гельмер-
сен, то «все переселенцы были уже в домах, построенных, правда,
наскоро, низеньких и тесных, но в которых корейцы могли хорошо
зимовать по своей привычке к жизни в холодных мазанках; земли
было вспахано очень много по тем средствам, которыми можно бы-
ло располагать, а средства эти были очень ограничены, потому что
у многих даже не было скота, а земледельческие орудия у них были
самых первобытных форм и до того неудобные, что, например, со-
ху нужно через каждый шаг встряхивать, чтобы сбросить с нее
пласт. Несмотря на это, сделано было уже очень много, и селение
представляло очень оживленный вид и при всей бедности новых
жителей у них не было видно обыкновенных спутников бедности -
грязи и лени»56.
П. А. Гельмерсен высказал свой взгляд на корейское переселе-
ние, на размещение переселенцев и их управление. Он писал: «Я
считаю поселение их в наших пределах делом не только полезным,
но и существенно важным для будущности этого края, богатого всем,
кроме рабочих рук... А это едва ли не главное, потому что теперь
всякое предприятие в этом крае останавливается недостатком рук
для его выполнения. Первое применение корейцев могло бы быть на
копях каменного угля в Посьете. Не говоря уже о том, что от корей-
цев скорее всего можно ожидать сбыт хлеба для войска, что даст пря-
мой барыш от понижения цен, мы получим ту выгоду, что положим
основание для будущего развития края, облегчая русским его заселе-
ние тем, что они придут сюда и найдут многое на месте, что теперь
нужно возить за тысячи верст, а с другой стороны, привлечем иност-
ранный капитал на промышленные и торговые предприятия».
П. Гельмерсен предлагал применить к корейцам параграф вось-
мой «Правил» о заселении Амурской и Приморской областей, где
разрешено отводить в пользование на каждое семейство 100 десятин.
Но, во всяком случае, он считал неудобным «причислить их в госу-
дарственные крестьяне», потому что, с одной стороны, это потребу-
ет расход слишком большой для такого незначительного числа душ,
с другой - подчинить их таким повинностям, как, например, рекрут-
ская, которая для них будет очень трудна, а государству не принесет
ни малейшей пользы, потому «что первое поколение корейцев, по не-
80
Г
Россия и Корея
шанию русского языка и русской жизни, не может дать хороших сол-
дат». Далее Гельмерсен предлагал учредить среди корейцев, способ-
ных к ассимиляции, хорошую русскую школу и особую гражданскую
власть, которая непосредственно ведала бы переселенцами. Жела-
тельно было бы, считал он, «сравнить их с сибирскими инородцами
и управлять через выборных старшин». «Лучше же всего, - писал
Гельмерсен, - теперь еще не вводить никакой администрации, а по-
ручить управление и переселение поручику Резанову, который начал
дело, заинтересовал его успехом и доказал свою способность управ-
лять корейцами тем, что приобрел их доверие к себе лично и к наше-
му правительству»57.
Многие рекомендации П. А. Гельмерсена были приняты впослед-
ствии во внимание восточносибирской администрацией при выра-
ботке инструкции по управлению корейским населением.
С 1864 г. корейцы начали расселяться и по рекам Сидими и Янчи-
хэ, где впоследствии возникли деревни Сидими и Янчихэ.
Генерал-губернатор Восточной Сибири, получив первые сведе-
ния об успешных занятиях корейских переселенцев, в ноябре 1864 г.
просил военного губернатора Приморской области, «ввиду особой
важности заселения края», оказывать корейцам, желающим «прочно
шселиться в наших пределах», покровительство и помощь продо-
вольствием на первое время в необходимом размере из «экстраорди-
нарных сумм»5®. А во всеподданнейшем отчете по управлению Вос-
точной Сибирью за 1864 г. он, подводя итоги успехам, достигнутым
корейцами за год пребывания на русской земле, писал: «Эти корейцы
в первый же год посеяли и собрали столько хлеба, что могли обой-
тсь без всяких с нашей стороны пособий... Есть слух, по примеру их
намерены переселиться к нам еще до ста семейств корейцев, каковое
переселение, в видах скорейшего в Приморской области развития
хлебопашества и обеспечения ее через то собственным хлебом, весь-
ма желательно, так как известно, что люди эти отличаются необык-
новенным трудолюбием и склонностью к земледелию»59.
Меры, предпринятые русскими властями по оказанию покрови-
1сльства и продовольственной помощи переселенцам, способствова-
IU1 переселению корейцев. В 1866 г. в русские пределы перешли еще
'Ю семейств в числе 546 душ. По первой, неполной переписи корей-
ского населения в Южно-Уссурийском крае, проведенной чиновни-
ком особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири
Ф. Ф. Буссе, на 1 января 1867 г. корейских переселенцев оказалось
185 семей (999 человек)60. За год после переписи перешли границу
> шс 500 человек61.
С началом корейской иммиграции в русские пределы дальневос-
i очной администрацией стали предприниматься меры по определе-
нию правового положения иммигрантов и регулированию админист-
81
Б^Д.Пак
ративного управления корейским населением. 13 августа 1866 г. ге-
нерал-губернатор Восточной Сибири М. С. Корсаков поручил воен-
ному губернатору Приморской области И. В. Фуругельму в заселен-
ной большей частью корейцами южной части Уссурийского края с 1
января 1867 г. ввести новый порядок управления:
1.	Все население окрестностей залива Петра Великого подчи-
нить начальнику Новгородского поста.
2.	Округ этот наименовать Суйфунским, назначив границами
его: с запада - государственную границу, с севера - водораздельный
хребет между реками, впадающими в озеро Ханка и р. Уссури, и ре-
ками, впадающими в море, с востока - местность около залива Аме-
рика со впадающими в него реками.
3.	В помощь начальнику поста назначить офицера для непосред-
ственного заведования населением на правах земского исправника62.
Суйфунский округ (представляется, что его можно именовать
прообразом корейского округа) был образован в июне 1867 г. Его
руководителем был назначен начальник Новгородского поста, кото-
рому подчинялось все местное гражданское население и который
наделялся также правами земского исправника. В своей деятельно-
сти он руководствовался составленной еще в конце 1866 - начале
1867 г. «Инструкцией заведующему Суйфунским округом по управ-
лению туземным, корейским, китайским и маньчжурским населе-
нием». Учитывая, что этот документ отразил в себе первый опыт
решения в России вопроса об административном управлении ко-
рейским населением, приведем наиболее важные пункты, которые
касались корейцев:
«О внутренней Полиции Корейских селян.
3.	В каждом Корейском селе, а также в каждом урочище, в коем
находится не менее 10 дворов, должен быть выбран Старшина и два
ему помощника (они и кандидаты на случай болезни или отлучки
Старшины). Старшины избираются на три года и об утверждении их
в должности представлять в Областное Правление и Военному Гу-
бернатору Приморской области.
4.	В обязанность Старшин относятся: а) предупреждение буйст-
ва, беспорядка и самоуправства, б) принятие первых мер к прекраще-
нию таковых, в) донесения о всех случаях подобного рода, а также
и о всех происшествиях Постовому Начальству и г) вообще исполне-
ние всех распоряжений Начальства. Старшины своей властью ника-
ких взысканий налагать не могут.
5.	Так как все сношения местного Начальства с Корейцами про-
изводятся изустно, то вменяется Вам в особенную обязанность
разъяснять Старшинам их обязанности, а вообще туземному насе-
лению сущность русских законов по делам гражданским и особен-
но уголовным...
82
Россия и Корея
12. В обязанность Вам вменяется не препятствовать отправле-
нию сим населением религиозных обрядов по их обычаям, оказывать
особую защиту и покровительство желающим обратиться в христи-
анство и уже обратившимся...
16. Для постройки и исправления мостов, гатей, а где необходи-
мость представится, и дорог, Вы имеете наряжать работников с инст-
рументами и подводами от тех же корейских поселений, но отнюдь
не превышать 10 чел. с 100 мужских душ с соблюдением строгой оче-
реди и исключительно в свободное от полевых работ время»63.
Специальные пункты инструкции предусматривали учреждение
и каждом селении общественного магазина для создания запасов зер-
на и семенного фонда на случай неурожая, действия заведующего ок-
ругом по наказанию за убийства, грабежи, поджоги и другие поступ-
ки и преступления и их предупреждению, а также по оказанию меди-
цинской помощи и ознакомлению с русскими способами земледелия.
По для корейского населения особое значение имели пункты инст-
рукции, касающиеся полномочий выборных старшин, которые на ме-
стах должны были осуществлять, пусть даже в самых ограниченных
размерах, самоуправление.
В первые годы после утверждения русской власти в Приморье ко-
рейское правительство запрещало жителям северных районов Кореи
вступать в сношения и торговать с русскими. Губернатору провин-
ции Хамгён Ли Ювону было приказано усилить охрану границы
с Россией, а военному командиру северного сектора провинции -
«излавливать и сурово наказывать всех, кто вступил в контакты или
когрудничал с русскими». Начальнику пограничного города Кёнхын
повелевалось запретить жителям северных районов под страхом
смертной казни какие-либо сношения с русскими соседями, уничто-
жить все перевозочные средства через р. Туманган и всюду расста-
вить караулы со строгим приказанием стрелять в перебежчиков. Осо-
бое внимание корейское правительство обратило на переселение ко-
рейцев в русские пределы в конце 1866 - начале 1867 гг., когда поч-
I и все жители пограничных деревень Пэган и Самдонса округа Кён-
М.Ш перешли в Уссурийский край64. Причем с желающими перейти
и русские пределы расправлялись жестоко. Так, еще в июле 1865 г,
к начальнику Новгородского поста явились девять корейцев из числа
желающих переселиться и со слезами объявили об аресте пяти их
родственников, которых должны казнить. Они просили поручика Ре-
шнова отправить к ним в город 50 солдат, испугавшись которых на-
чпльник города может освободить арестованных. Для утешения при-
шедших корейцев Резанов отправил к пограничному начальству че-
u.ipex офицеров с пятью солдатами, чтобы уговорить его освободить
арестованных65.
83
Б^Д.Пак
На противодействие корейского правительства переселению ко-
рейцев обратил внимание знаменитый русский путешественник
Н. М. Пржевальский во время своего путешествия в Уссурийском
крае в 1867-1869 гг. «Со своей стороны корейское правительство, -
писал он, - всеми средствами старалось и старается приостановить
такое переселение и употребляет самые строгие меры, расстрели-
вая даже тех корейцев, которых удалось захватить на пути в наши
владения... До чего корейское правительство чуждается всяких сно-
шений с русскими, можно судить уже из того, что начальник горо-
да Кыгенпу (Кёнхын. - Б. П.) запретил жителям, под страхом смер-
ти, продавать что-либо русским и приказал уничтожить все лодки,
находящиеся в городе, для того чтобы никто из корейцев не мог пе-
реезжать на левую сторону реки, где стоит наш пограничный пост».
Во время кратковременного пребывания Пржевальского в Кёнхыне
пуса Юн Хан наивно, по словам русского путешественника, просил
его передать русским властям, чтобы они выдали обратно пересе-
лившихся корейцев, которым «он тотчас же прикажет всем отру-
бить головы»66.
Воспрепятствовать переходу на русскую территорию корейцев
старались и китайские власти г. Хуньчуня. Они побуждали корей-
ские власти потребовать от русских возвращения всех переселив-
шихся. В связи с этим военный губернатор Приморской области
М. С. Корсаков еще представлением от 4 мая 1864 г. и. д. генерал-
губернатору Восточной Сибири просил разрешить вопрос, «в какой
степени Пекинский трактат относится к корейцам, переходящим
[в наши пределы], если на основании трактата китайские чиновни-
ки в Хуньчуне будут требовать их выдачи»67. В 1865 г. он вновь воз-
вращался к этому вопросу. Учитывая, что между русским и корей-
ским правительствами «не существует никаких трактатов и что
принятие русского подданства дозволено всем иностранцам без ис-
прашивания на то разрешения своего правительства», Корсаков
предлагал Совету главного управления Восточной Сибири «зачис-
лять переселившихся корейцев в государственные крестьяне»
и подчинить тем самым их общим правилам, установленным для
сибирских крестьян, и оградить от всяких притеснений со стороны
корейского правительства66.
Генерал-губернатор Восточной Сибири, ввиду неопределенных
политических отношений России с Кореей, отсутствия официаль-
ных дипломатических отношений между ними, до разрешения во-
проса о зачислении переселенцев в государственные крестьяне,
предписывал начальнику Новгородского поста руководствоваться
следующими положениями, данными ему еще в 1864 г.:
1.	Между русским и корейским правительствами не существует
никаких соглашений относительно переходящих на русскую терри-
84
Россия и Корея
торию корейцев; по русским же законам мы не можем мешать же-
лающим принять русское подданство.
2.	Все корейцы, перешедшие в русские пределы, должны пользо-
ваться полной свободой и покровительством русских законов.
3.	В случае, если живущие около Новгородского поста корейцы
будут подвергаться притеснениям со стороны китайских чиновников,
начальнику поста предоставлено право для устранения этого вмеша-
тельства употреблять даже вооруженную силу69.
На переселение корейцев в Россию обратило внимание и англий-
ское правительство. Как доносил русский посланник в Пекине
А. Е. Влангали министру иностранных дел А. М. Горчакову, в апреле
1866 г. английский посланник в Пекине Руттерфорд Алькок просил
дать разъяснения относительно переселения корейцев в южную
часть Приморской области. При этом он спросил, «не было ли у рус-
ского правительства каких-либо сношений по этому предмету с ки-
тайским правительством и не изъявляло ли оно некоторые претен-
зии». Русский посланник ответил, что корейцы переселились добро-
вольно и Россия приняла их и наделила землей, так же она будет от-
носиться к переселенцам из других стран, которые будут подчинять-
ся существующим в России законам. С китайским правительством не
было никаких осложнений, так как «тут нет ничего противного трак-
татам, и что если бы в числе переселившихся были бы какие-нибудь
преступники, то, согласно с трактатами, постановленными с Китаем,
по первому требованию мы бы их у себя не держали»70.
4.	Массовый переход корейцев в пределы России
и русско-корейские отношения в конце
60 -х - начале 80-х годов XIX века
Несмотря на меры противодействия переселению со стороны ко-
рейских и китайских властей, число прибывающих из Кореи в Юж-
по-Уссурийский край постоянно возрастало. В зиму 1868-1869 гг.
в русские пределы перешли до 900 корейцев. Но массовый переход
корейского населения из северных районов Кореи начался с осени
1869 г., когда в Северной Корее произошло большое наводнение,
а вслед за этим выпал иней, уничтоживший на корню все хлеба. Ко-
рейские крестьяне, гонимые страшным голодом, тысячами устреми-
лись в Южно-Уссурийский край. В конце сентября - начале октября
1869 г. 1850 корейцев (1300 мужчин и 550 женщин) разными дорога-
ми пришли в Тизинхэ без теплой одежды и необходимых запасов
продовольствия. В конце ноября - начале декабря неожиданно пере-
85
Б^Д.Пак
шли границу еще 4500 человек. Всего в конце 1869 г. из провинции
Хамгён прибыли 7 тысяч корейцев71.
Военный губернатор Приморской области контр-адмирал
И. В. Фуругельм, чтобы предотвратить поголовную гибель корей-
цев от голода, распорядился отпустить из магазинов интендантско-
го ведомства для раздачи корейцам четыре тысячи пудов ржи и две
тысячи пудов муки, открыл ряд казенных работ во Владивостоке
и других районах Приморской области для устройства безработ-
ных. Генерал-губернатор Восточной Сибири, в свою очередь, рас-
порядился об отпуске необходимых средств корейцам и предложил
Фуругельму разместить их внутри Южно-Уссурийского края, не до-
пуская поселения их близ морского побережья и государственной
границы с Китаем.
Именно с этого времени местные власти Приморья стали прихо-
дить к решению, что растущий наплыв корейских переселенцев ста-
новится неудобным как в политическом, так и экономическом отно-
шениях. В политическом отношении они боялись образования на
границе с Кореей сплошного корейского населения, а в экономичес-
ком - не хотели лишать будущих русских переселенцев лучших пло-
дородных земель. Поэтому вопрос об отношении русских властей
к корейскому переселению вступал в новую фазу: с одной стороны,
местные русские власти стремились ограничить наплыв переселен-
цев из Кореи, а с другой - очистить пограничную полосу от «корей-
ского элемента», переселяя вновь прибывающих корейцев в глубин-
ные районы Уссурийского края - в долины рек Монгугай и Цимухэ
и далее на север по долинам рек Суйфун и Лефу.
Взгляд русского правительства на корейскую иммиграцию в Рос-
сию был выражен в письме директора Азиатского департамента
МИД П. Н. Стремоухова на имя генерал-губернатора Восточной Си-
бири Синельникова от 9 января 1870 г.: «Мы можем только радовать-
ся увеличению населения в наших пустынных областях и притом та-
кого населения, которое своим трудолюбием и склонностью к хлебо-
пашеству и другим оседлым занятиям подает лучшие надежды к ско-
рейшему водворению прочного гражданского благоустройства в том
крае. Само собой разумеется, что поселение корейских семейств по-
близости нашей границы могло бы представить важные неудобства
и даже послужить поводом к недоразумениям с соседними корейски-
ми властями. Ваше Превосходительство, вероятно, признает полез-
ным дать местным властям определенные постановления относи-
тельно способа водворения корейцев вдали от пограничной черты,
чтобы они не образовали сплошного корейского населения, а были,
напротив, размещены между русскими селами и деревнями. Только
в последнем случае мы можем надеяться на скорейшее обрусение их
и слияние с прочим населением края»72.
86
Россия и Корея
Опасаясь осложнения отношений с Кореей, военный губернатор
Приморской области предписал и. д. пограничного комиссара в Юж-
но-Уссурийском крае князю Трубецкому отправиться вместе с пол-
ковником Дьяченко на границу Кореи, добиться свидания с корей-
ским пограничным начальством, согласовать с ним меры к приоста-
новлению корейского переселения и убедить его не подвергать нака-
занию и притеснениям корейцев по возвращении из России73. Пере-
говоры состоялись в Кёнхыне. Корейские представители уверяли,
что они сделают все, чтобы прекратить переселение, и примут обрат-
но беглецов. Однако переселение продолжалось. Поэтому князь Тру-
бецкой официальным письмом уведомил пуса округа Кёнхын, что
русское правительство «не может благосклонно смотреть на посто-
янно увеличивающийся переход из Кореи бездомных людей в рус-
ские пределы и находит нужным принять решительные меры к пре-
кращению этого зла, но, имея в виду давнишнее дружелюбное сосед-
ство с Кореей, оно желает во избежание всяких недоразумений в бу-
дущем принять меры по соглашению с корейским начальством»74.
В декабре 1870 г. князь Трубецкой в сопровождении полковника
Дьяченко, переводчика Хан Ингука и конвоя из 12 нижних чинов
и пограничного караула вновь прибыл в Кёнхын, где был «весьма
дружелюбно» встречен корейскими властями. После продолжитель-
ных переговоров пуса Кёнхына вручил пограничному комиссару
в Южно-Уссурийском крае письменное обязательство, которое гласи-
ло: «В настоящее время много наших людей перешло к Вам, за гра-
ницу, по случаю неурожая. Теперь они хотят возвратиться назад,
да и русские прогоняют их. Если действительно вернутся, то я обе-
щаю не подвергать их никакому наказанию и принять благосклонно.
На будущее время обязуюсь всеми мерами препятствовать переходу
корейцев за границу, на русскую землю»75.
Таким образом, в конце 1869 - начале 1870 гг. переговоры между
Россией и Кореей впервые приняли официальный характер. Русские
представители на переговорах получили первую официальную бума-
гу от корейских властей и впервые добились от них выполнения сво-
их требований. С этого времени корейское правительство для пре-
кращения массовой эмиграции приступило к проведению экономи-
ческих и военных мероприятий в северных районах страны в целях
улучшения материального положения и усиления надзора на грани-
це. В официальном обращении вана Коджона к народу говорилось,
ч го губернатору провинции Хамгён приказано представить свои со-
ображения по вопросу о возможности уменьшения налогов, устране-
ния злоупотреблений в местных учреждениях и на торговых ярмар-
ках Хверёна и Кёнвона. Правительство обещало не наказывать пере-
бежчиков в случае их возвращения в родные деревни, обеспечивать
87
Б^Д.Пак
их продовольствием, одеждой и землей, а старые долги и недоимки
с них списывались 76. Но это была демагогия.
С весны 1871 г. началась новая полоса корейского переселения
в Уссурийский край. Н. П.Синельников, получив известие об этом,
предписал военному губернатору Приморской области 500 семейств
вновь прибывших корейцев переправить на пароходах на Амур, а во-
енному губернатору Амурской области Педашенко - построить дома
для переселенцев, обеспечить их продовольствием до урожая 1872 г.
и снабдить семенами, рабочим скотом и необходимым инвентарем.
На все эти нужды им выделялось 13 651 руб. В конце июля 1871 г.
102 семейства в числе 431 души обоего пола корейцев были привезе-
ны на р. Самару для водворения в с. Благословенном. Так было поло-
жено начало созданию первой корейской деревни Благословенное на
Амуре. Между тем в дело переселения корейцев на Амур стали вме-
шиваться китайские власти. В ноябре 1871 г. власти г. Хуньчуня по
распоряжению центрального правительства Китая потребовали от
русских властей возвращения корейцев на родину, так как, по их мне-
нию, они являлись подданными Китая. Министр иностранных дел
А. М. Горчаков уведомил Н. П. Синельникова, что «выдавать пересе-
ленцев не следует, так как с Кореей у нас договоров не существует
и о ней не упомянуто в наших договорах с Китаем»77. В то же время,
в связи с вмешательством китайских властей в дело корейской эмиг-
рации в Россию, Министерство иностранных дел признало необхо-
димым сообщить генерал-губернатору Восточной Сибири «некото-
рые дополнительные соображения по вопросу о корейских пересе-
ленцах». Они были изложены в письме директора Азиатского депар-
тамента МИД России Вестмана на имя генерал-губернатора Восточ-
ной Сибири от 19 ноября 1871 г.:
«Для нас весьма важно, что требование о возвращении корейцев
на родину последовало не от корейского пограничного начальства,
а от китайской власти в городе Хуньчхуне.
Вообще вопрос этот представляет значительные трудности по
тому неопределенному положению, в котором мы находимся по от-
ношению к Корее. В трактате, заключенном в 1860-м году, разгра-
ничение между Россией и Китаем распространилось также и на ко-
рейские пределы, но вместе с тем не следует забывать, что на этой
части границы мы не пользуемся никакими торговыми и другими
правами, выговоренными трактатом, а потому по отношению к ней
можем считать себя не связанными по условию, касающемуся
перебежчиков.
Это соображение, в случае надобности, будет поставлено на вид
китайским министрам, но само собой разумеется, что было бы очень
желательно не доводить до подобных неприятных объяснений. Не-
сравненно выгоднее для нас стараться уладить дело на месте, посред-
88
Россия и Корея
ством частных объяснений с местным пограничным начальником,
который со своей стороны, вероятно, не будет особенно желать, что-
бы в Пекине узнали о значительном числе переселенцев, уже находя-
щихся в наших пределах, что, согласно обыкновенным приемам цен-
тральной власти в Китае, неизбежно будет приписано нерадению по-
। раничной власти».
Но вопрос о переселении корейцев, считал Вестман, имеет для
России еще и другое значение, касающееся собственно внутренней
администрации. «Вначале, - писал он, - корейские выходцы были
принимаемы в нашем Южно-Уссурийском крае особенно охотно.
Они выгодно отличались от маньцов (манзов. - Б. П.) и вообще раз-
ных китайских промышленников и обещали образовать со временем
мирное земледельческое население, весьма важное для тамошнего
пустынного края. Со своей стороны, министерство иностранных дел
ограничивалось указанием на необходимость селить корейцев так,
чтобы они нигде не образовали сплошного населения». Ныне, про-
должал Вестман, «взгляд местного начальства изменился и слишком
многочисленные переходы корейцев в наши пределы причиняют за-
iруднения администрации. И, следовательно, в этом отношении на-
ши интересы совпадают отчасти с желанием китайского или корей-
ского правительств». Со временем, отмечал далее Вестман, России
придется «сделать попытку войти в непосредственные сношения
с корейским правительством, но при настоящем положении дел в той
с । ране нам не следует спешить с этим, а, напротив, стараться устра-
нять затруднения чрез посредство китайского правительства»76.
Руководствуясь приведенными соображениями, в декабре 1871 г.
Л. Е. Влангали обратился за объяснениями к китайским министрам
по поводу требований хуньчуньских властей о возвращении корей-
ских перебежчиков. Китайские министры ответили, что «прежде
еще, на основании донесения Гиринского дзянь-дзуня, сообщавшего
сведения, полученные от Хуньчуньского Се-мина о том, что значи-
тельные партии корейских выходцев бродят по пограничным местно-
стям и легко могут произвести беспорядки, был испрошен богдохан-
ский указ, повелевающий Гиринскому дзянь-дзуню и другим мест-
ным властям, чтобы они объявили все постановления, касающиеся
। рнпицы, и не допускали бы корейцев тайно переходить оную. А ес-
ли бы в какой-либо пограничной местности оказались люди, подоб-
ные вышеупомянутым, то возвращать их в Корею без замедления.
Имеете с тем повелевалось и корейскому правительству наблюдать за
чюими подданными, чтобы они не смели переходить по-прежнему
грцницу и, если наше правительство выгонит обратно корейских под-
донных, перешедших оную, то принять их и препроводить на преж-
ние места проживания их». При этом китайские министры отмечали,
чк> «хотя все управление Кореи находится в самодержавной власти
89
Б^Д.Пак
тамошнего короля, но китайское правительство не может остаться
к помянутому делу равнодушным, так как оно касается его погранич-
ных интересов. Что же касается до мер, которые мы пожелаем пред-
принять по тому же предмету, то это должно решиться соглашением
наших властей с корейскими. Китайское же правительство имеет
только в виду предупредить затруднения на своей границе»79.
Из заявления китайских министров А. Е. Влангали пришел к вы-
воду, что указ, посланный Гиринскому дзянь-дзуню и другим погра-
ничным властям, относился только к китайской границе и что если
хуньчуньский Се-мин и заявил о том русским пограничным властям,
то это не в виде требования, а просто как приглашение последовать
примеру китайцев и возвратить корейцев на родину.
После беседы с китайскими министрами А. Е. Влангали, желая
устранить на будущее время всякие недоразумения и могущие воз-
никнуть осложнения на корейской границе с пограничными властя-
ми, отправил правительству Китая письмо с разъяснением, что он,
«сознавая вполне заботы китайского правительства о сохранении
спокойствия на своей границе», не может «допустить требования,
чтобы предписанные китайским властям порядки имели законную
силу у нас». «Я присовокупил, - доносил Влангали, - что если по-
граничными властями обеих стран будут замечены близ границы
вредные элементы, могущие нарушить спокойствие оной, то тогда
означенные власти должны снестись между собою и указать на них,
предоставляя каждой стороне принять меры, соответствующие за-
конам государства, обычаям и проч., что о Корее не упоминается
в трактатах с Китаем, а также никаких договоров с этою погранич-
ною страною мы не имеем; можно даже сказать, что о существова-
нии ее знаем лишь по книгам, а о том, какое там правление и есть
ли какой-нибудь в этой стране государственный строй, мы не мо-
жем сказать ничего положительного. Нет сомнения, что из числа
переселяющихся к нам корейцев есть и такие, которые преследуе-
мы законами, но мы об этом не можем знать, не находясь в сноше-
ниях с Кореею». В заключение письма Влангали заверил, что Рос-
сия не предпримет никаких действий, которые привели бы к «ка-
ким-либо столкновениям на границе»80.
В 70-х гг. XIX в. в результате заградительных мер русских влас-
тей число переселяющихся в Россию корейцев несколько сократи-
лось, но все больше людей прибывало на временные заработки.
По данным пограничного комиссара в Южно-Уссурийском крае, еже-
годно приходили на заработки до полутора тысяч человек и до 300
человек для добычи морской капусты. В начале 80-х гг. число торгов-
цев, чернорабочих, ремесленников, кузнецов и литейщиков, ежегод-
но прибывающих из провинции Хамгён на заработки в Южно-Уссу-
рийский край, достигало уже 3 тысячи человек81.
90
Россия и Корея
Корейские торговцы, как постоянно проживающие в Корее, так
и поселившиеся в России, постепенно сосредоточили в своих руках
всю русско-корейскую торговлю. Одни пригоняли в Приморскую об-
ласть скот и привозили товары корейского производства, другие бес-
контрольно отправлялись в Корею с тюками бязи, коленкора и прочи-
ми изделиями русского и иностранного производства. К 1880 г. ко-
рейские скототорговцы ежемесячно пригоняли в русские города и се-
ления от 250 до 300 голов рогатого скота. В 1881 г. общий оборот су-
хопутной торговли между Россией и Кореей составил 450 тыс. руб-
лей, в том числе 202,5 тыс. рублей - стоимость 4500 голов рогатого
скота, пригнанного из корейских городов Кёнхын, Кёнсон, Онсон,
Чонсон, Хверён, Пусон, Кильджу, Мёнчхон, Кёнсон и Пурён82.
В 1883-1884 гг., по данным представителя фирмы «Кунст и Аль-
берс» А. В. Даттана, из Кореи сухопутным путем было пригнано
в ближайшие русские поселения и во Владивосток 17 600 голов ро-
гатого скота на 500 тыс. рублей, овса привезено 36 тыс. пудов на
28 тыс. рублей83.
О количестве и ассортименте товаров европейского производст-
ва, проданных корейцам в Южно-Уссурийском крае в 1883-1884 гг.,
можно судить по приведенным ниже данным (тыс. руб.)84:
Товары	1883 г.	1884 г.
Бязь	200	276
Миткаль	15	19
Коленкор цветной и др. бумажные ткани	8	7
Кисея	ок. 14	11
Нанка	ок. 60	82
Вата	18	28
Дрель	35	49
Всего	350	472
Как видно из приведенных данных, объем торговли только за
один год увеличился на 122 тыс. рублей. Но для России это не имело
большого значения, так как спрос возрастал в основном на товары
английского производства. Так, в 1884 г., по данным представителя
Владивостокского торгового дома «Чурин и К°», в селе Новокиев-
ском было продано корейцам 20 тыс. кусков английского тиклоса
и до 1500 кусков английской дрели - всего на 100 тыс. рублей, а та-
ких же товаров русского производства было продано всего на 7500
рублей85. Объяснялось это тем, что, например, суровая бязь (тиклос)
русского производства была доброкачественнее английской и стоила
91
Б Л.Пак
дороже. В годовом отчете за 1885 г. генерал-губернатор Приамурско-
го края А. Н. Корф писал, что большинство товаров, проходящих че-
рез Приамурский край в Корею, - иностранные и что значительного
развития торговли с Кореей ожидать трудно, потому что в прибреж-
ных пунктах Кореи наши товары вследствие дороговизны своей не
могут выдержать конкуренции с иностранными, вполне овладевши-
ми тамошними рынками, и на нашу долю остается только погранич-
ная с нами провинция Хан-киен-до (Хамгёндо. - Б. П.).
Корейские торговцы, продав свои товары, тут же покупали и уво-
зили в Корею медь, свинец, олово, железо, бязь, холст, дрель, колен-
кор, кумач, сатин, ластик, ситец, шелк, вату, коврики и другие изде-
лия русского и иностранного производства. Только часть выручен-
ных от продажи своих товаров русских серебряных рублей или мек-
сиканских долларов они увозили в Корею и там приобретали иност-
ранные товары.
Из-за отсутствия договора между Россией и Кореей торговля
в Южно-Уссурийском крае велась неофициально, но довольно от-
крыто, ибо пограничные власти обеих стран не препятствовали ее
развитию. Граница Кореи оказалась фактически открытой для сво-
бодного общения. Тем не менее официальные круги России считали,
что поскольку русско-корейская торговля, как писал в июле 1880 г.
генерал-губернатор Приамурского края Д. Г. Анучин, находится еще
в зачаточном состоянии, то «всякая относительно ее регламентация
была бы не только излишняя, но даже вредна, так как она связала бы
нам руки на будущее время, когда с постепенным развитием торгов-
ли она оказалась бы уже стеснительной»67.
Таким образом, приамурские власти русского Дальнего Востока
считали тогда ненужной и даже вредной достижение договореннос-
тей с корейскими властями об установлении официальной пригра-
ничной торговли между Россией и Кореей путем подписания каких-
либо соглашений по этому вопросу. Архивные документы опроверга-
ют в этой связи утверждения тайваньского историка Ф. Цина, будто
в апреле 1880 г. русская миссия была отправлена в округ Кёнхын
провинции Хамгён для переговоров о заключении договора о торгов-
ле между двумя странами, и это предложение было отвергнуто ко-
рейским правительством 66.
В марте 1880 г. пограничный комиссар в Южно-Уссурийском
крае Н. Г. Матюнин действительно имел в Кёнхыне переговоры с по-
мощником губернатора провинции Хамгён по вопросу об установле-
нии надлежащего надзора за движением людей из Кореи в Россию
и обратно через реку Туманган. Они начались при следующих обсто-
ятельствах.
В конце 70-х гг. имели место факты незаконного перехода на тер-
риторию Кореи переселившихся в русские пределы корейских под-
92
Россия и Корея
данных в торговых целях, а иногда и для грабежа и насилия. Со сто-
роны Кореи тоже были случаи перехода корейских чиновников в ме-
ста проживания корейцев в Южно-Уссурийском крае без предупреж-
дения русских пограничных властей и распространения среди них
прокламации губернатора провинции Хамгён с требованием от стар-
шин деревень сообщить имена тех корейцев, которые с целью грабе-
жи ходят в соседние корейские города, и с угрозой в их адрес. В от-
пет на предложение Матюнина лично встретиться в Кёнхыне для пе-
реговоров губернатор провинции Хамгён Квон Пук отправил на
встречу с ним своего помощника. 8 марта 1880 г. Матюнин, в сопро-
вождении двух переводчиков (с маньчжурского и корейского) и кон-
воя в 15 конных казаков Амурской бригады во главе с сотником Эпо-
вым, перешел р. Туманган и прибыл в Кёнхын.
Однако переговоры не увенчались достижением каких-либо кон-
кретных договоренностей. Корейские представители заявили, что
в северной провинции Кореи нет войск для надзора и предупрежде-
ния возможного в будущем перехода границы партиями вооружен-
ных корейцев с территории России. Матюнин же считал, что одно-
сгоронняя защита границы будет бесполезна и что учреждение двух
или трех лишних караулов на русском берегу Тумангана «не предот-
вратит возможность перехода границы для грабежа и воровства зло-
намеренными корейцами». Но, получив заверения корейской сторо-
ны, что российские корейцы не будут арестовываться за переход гра-
ницы с торговыми целями, совершившие же преступления будут пе-
редаваться русским властям для суда и наказания, Матюнин просил
передать губернатору провинции Хамгён, что ему желательно лично
встретиться с ним для окончательного устройства порядка на грани-
це и что совместными усилиями легко будет достигнуть соглашения
Ос» всякого вмешательства центрального правительства.
Получив обещание, что свидание с губернатором может состо-
и । ься через три месяца, срок, необходимый для получения инструк-
ции из Сеула, Матюнин 9 марта со своими сопровождающими вы-
ехал из Кёнхына и вернулся в Новгородский пост89.
13 июня 1880 г. Н. Г. Матюнин телеграфировал Д. Г. Анучину,
•ио он ожидает на днях приглашение вновь посетить Кёнхын.
1к» спустя неделю после этого пуса Кёнхына передал ему, что, со-
1лпсно полученной из Сеула инструкции, корейский ван «запретил
более тесное сближение с Россией» и что поэтому «порядок сноше-
ния остается прежний, без всяких изменений». Это объяснялось из-
менившимся отношением Кореи к России вследствие назревавшего
русско-китайского конфликта в Илийском крае, когда противники
Ливадийского договора (1879 г.)90 в Китае открыто стали готовиться
И войне против России, а русское правительство, в свою очередь,
93
Б^Д.Пак
приступило к увеличению численности своих войск у западных гра-
ниц Китая.
С другой стороны, и генерал-губернатор Восточной Сибири
Д. Г. Анучин в июне 1880 г. предписал пограничному комиссару
в Южно-Уссурийском крае «не входить с корейскими властями в ка-
кие-либо письменные обязательства по вопросу об установлении
должного порядка на границе, так как надзор на корейской границе
с нашей стороны в настоящее время слаб». «Только с установлением
должного порядка на русско-корейской границе и надзора за посе-
лившимися в крае корейцами, - писал он, - я считаю возможным за-
ключение письменного по настоящему вопросу соглашения с погра-
ничными корейскими властями»91.
* * *
Первые два десятилетия второй половины XIX в. в истории рос-
сийско-корейских отношений ознаменовались весьма важными со-
бытиями. Они начались с первого посещения и ознакомления с Коре-
ей и корейцами непосредственно на земле Кореи моряками из экспе-
диции адмирала Путятина и завершились массовым переселением
корейского населения из северных районов Кореи в Южно-Уссурий-
ский край Приморской области и довольно широким развитием сухо-
путных торговых отношений.
В отличие от западных держав и Японии, осуществивших
в 60-70-х гг. XIX в. акты вооруженной агрессии и морского разбоя
у берегов Кореи, Россия не вторгалась с моря на корейскую террито-
рию и не навязывала Корее неравноправных договоров. Поэтому на
русских не распространялась та антипатия, с которой корейцы, так-
же как и китайцы, «относились ко всем иностранцам, вторгавшимся
в их страну с моря, смешивая их, не без основания, с пиратами-аван-
тюристами»92.
С 60-х гг. XIX в. массы обедневшего корейского крестьянства, го-
нимые жестоким феодальным гнетом у себя на родине, устремились
в поисках земель и продовольствия в русские пределы, находя здесь
приют и помощь. Корейская иммиграция в России с самого начала
стала важным элементом и частью русско-корейских отношений.
Она вносила свой вклад и в хозяйственное развитие Приамурья
и Приморья. Поэтому к самоотверженному труду корейцев-земле-
пашцев на русской земле с большим вниманием отнеслись восточно-
сибирские, приамурские и приморские власти, заинтересованные
в быстрейшем хозяйственном освоении дальневосточных районов
страны. Но уже на этой самой ранней стадии взаимоотношений во-
прос о расселении корейцев сплошной массой вдоль границы России
с Кореей начал тревожить русские власти.
94
Россия и Корея
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
БОРЬБА ЗАПАДНЫХ ДЕРЖАВ И ЯПОНИИ
ЗА ОТКРЫТИЕ КОРЕЙСКИХ ПОРТОВ.
РУССКО-КОРЕЙСКИЙ ДОГОВОР 1884 г.
1.	Вторжение западных держав
в Корею и позиция России
Включение Приамурья и Уссурийского края в состав российских
владений и закрепление позиций России на тихоокеанском побере-
жье происходили в период, когда обострилась борьба держав за рас-
ширение сферы влияния и захват новых территорий в Восточной
Л «ии. Одним из важных объектов этой борьбы со второй половины
60-х гг. XIX в. становилась Корея1.
Россия, в отличие от Англии, Франции, США, Японии и других
капиталистических держав, не стремилась к навязыванию договоров
Корее. Этой точки зрения придерживались и некоторые корейские
историки, которые также считали, что в 60-70-х гг. XIX в. отсталая
и (кономическом отношении от передовых европейских стран Россия
довольствовалась развитием неофициального товарооборота с Коре-
ей на принципах добрососедства, чтобы обеспечивать Уссурийский
край необходимыми продуктами2.
Отдаленность вновь приобретенных Приамурья и Приморья от
центральных областей, трудности сообщения с ними, малочислен-
ность там вооруженных сил побуждали российскую дипломатию от-
паивать принцип статус-кво не только в Корее, но также в Китае
н Японии. Немаловажным фактором, побуждавшим русское прави-
1сльство выступать за сохранение независимости корейского госу-
дарства, было опасение, что агрессивные государства в случае войны
с Россией попытаются использовать стратегическое положение Ко-
рейского полуострова и закрыть Корейский пролив для прохода рус-
<кнх судов. Кроме того, в дипломатических и финансово-промыш-
ленных кругах России считали, что открытие корейских портов пока
невыгодно для России, так как русским купцам и промышленникам
было бы невозможно конкурировать там с крупнейшими торговыми
фирмами европейских государств и США.
С середины 60-х гг. XIX в. большой интерес к Корее стали про-
валять политические и торгово-промышленные круги Великобри-
IQIHIH. Они призывали свое правительство начать переговоры с ко-
95
БД.Пак
рейским правительством об открытии портов, устройстве там тор-
говых станций и уступке Англии группы островов на юге Корейско-
го полуострова. Газета «Лондон энд Чайна телеграф» в номере от
28 февраля 1865 г., обсуждая наилучшие меры для вступления
в сношения с Кореей и указывая на «завоевательные замыслы» Рос-
сии в Корее и на необходимость занятия англичанами группы Цу-
симских островов, предлагала отправить прямо в корейскую столи-
цу посольство и основать поселения на берегах Кореи. «Благопри-
ятное положение для иностранного поселения, - писала газета, -
представляет Олений остров (Deer Island), защищающий один из
двух входов в хорошую гавань на южной оконечности полуострова,
известную под названием Tsau-liang-hai и окруженную густонасе-
ленной местностью. Остров этот от 5 до 6 миль в окружности с хо-
рошею почвою для возведения зданий, большим запасом воды, здо-
ровым климатом и находится от Теусимы (Цусимы) всего на рассто-
янии 20 миль. Сверх уступки Оленьего острова цель переговоров
должна заключаться в устройстве торговых станций и открытии
портов на западном берегу, где, может быть, найдется хорошая га-
вань в недалеком расстоянии от столицы»3.
В связи с появлением в иностранных газетах известий о намере-
нии западных держав, в особенности Англии и Франции, войти
в прямые сношения с Кореей директор Азиатского департамента
МИД П. Н. Стремоухое в 1865 г. просил российского посланника
в Пекине А. Влангали сообщить сведения «относительно иностран-
ных домогательств в Корее». В ответ Влангали доносил, что «уже до-
вольно давно некоторые английские купцы, торгующие в портах Ки-
тая, и французские миссионеры в особенности, хлопочут о том, что-
бы обе западные державы вошли в непосредственные прямые сноше-
ния с Кореею. Первые, надеясь с первым появлением туда приоб-
ресть большие выгоды; вторые - для того, чтобы пользоваться там
покровительством Франции подобно тому, как в Китае, и вести от-
крыто пропаганду. Не состоялось желание этих господ, потому что
берега Кореи были мало исследованы, негостеприимны, народ, оби-
тающий там, бедный, между тем как большим коммерческим делам
открылось обширное поле действий в Китае, стране многочисленной
и промышленной». Тем не менее Англия и Франция, передавал Влан-
гали, еще 10 лет тому назад снабдили своих представителей сэра
Джона Боурунга и г. Бурбулона в Пекине «полномочиями для вступ-
ления в сношения с корейским правительством». Но они, «опасаясь
ввести свои правительства в какие-нибудь затруднения, тем более
что со стороны корейцев не было никакого вызова, не воспользова-
лись данными им полномочиями».
Со времени же занятия Россией Уссурийского края, продолжал
Влангали, у английских журналистов, и в особенности французских
96
Россия и Корея
миссионеров, появилась другая забота - «это то, что Корея подпадет
скоро под владычество России. Этот сюжет они перекладывают на
«се тоны и всячески стремятся, чтобы уверить в том оба правитель-
ства и заставить их принять меры для предупреждения этого страш-
ного бедствия». В такой обстановке в начале 1864 г. в Пекин для сви-
дания с посланником прибыл французский адмирал Жорес, командо-
вавший французскими морскими силами в водах Китая и Японии.
С ним вместе прибыл один из католических миссионеров в Корее аб-
оат Франкле. Последний, не надеясь один убедить посланника Фран-
ции в Пекине Бертеми открыть сношения с Кореей, явился к адмира-
лу Жоресу и, по свидетельству Влангали, столько наговорил ему
о действиях России в Корее, скором овладении ею этой страной, о го-
1ОВНОСТИ поэтому регента корейского короля принять покровитель-
ство Франции, а также о множестве христиан-католиков, взывающих
к Франции, что успел увлечь адмирала до того, что тот приготовил
все, чтобы отплыть в Корею и достигнуть ее столицы. Адмирал при-
был в Пекин, чтобы убедить Бертеми и получить от него полномочия
на экспедицию в Корею.
Однако адмирал Жорес не нашел у Бертеми сочувствия своим
действиям. Посланник отвечал ему, что «французское правительство
имеет и без того много хлопот в Китае с миссионерами, что Кохин-
хина (Вьетнам. - Б. П.), в которую втянули его миссионеры - уверив
нжже, что сотни тысяч христиан ожидают только прибытия францу-
зов, между тем как при появлении последних не явилось ни одного -
служит ему горьким уроком и что едва ли он решится искать еще но-
тах подобных приключений и осложнений в этих отдаленных стра-
нах». Министерство иностранных дел Франции одобрило позицию
Бергеми, несмотря на все донесения в Париж адмирала Жореса
н происки миссионеров. Что касается Англии, то Влангали доносил,
что до настоящего времени с ее стороны еще не было никаких поощ-
рений к открытию непосредственных сношений с корейским прави-
•сльством, что английские посланники в Китае противились поезд-
кам в Тибет, Корею и другие вассальные Китаю страны англичан
и что поэтому шанхайские, гонконгские и другие газеты не щадят их
и часто критикуют их действия «самым недостойным образом»4.
Однако католические миссионеры в Корее, которые в середине
XIX в., по их весьма преувеличенным данным, обратили в христиан-
ин» уже 20 тысяч корейцев5, продолжали проявлять настойчивость.
II феврале 1866 г. они подали регенту молодого вана тэвонгуну пети-
цию о необходимости для Кореи заключить союз с Францией и Ант-
шей в качестве гарантии самостоятельного существования корейско-
ю государства и «защиты совести на полуострове, подвергающейся
у । розе со стороны России и русского православия». Но тэвонгун объ-
я«цл миссионеров агентурой иноземных врагов и произвел массовые
4
97
Б^Ц.Пак
репрессии против католиков. Были схвачены и обезглавлены два епи-
скопа и семь священников, а также 800 христиан-корейцев. В ответ
французское правительство решило осуществить вооруженное напа-
дение на Корею.
В октябре 1866 г. французская эскадра в составе семи кораблей
под командованием адмирала Роза направилась к берегам Кореи.
В связи с этим адмирал Роз 29 октября 1866 г. сообщил А. Влангали,
что «ввиду требования удовлетворений за умерщвление по приказа-
нию корейского правительства многих французских миссионеров,
он, на основании принадлежащих ему прав главнокомандующего,
объявил реку Сеул (Ханган) в Корее со всеми ее выходами в действи-
тельной блокаде морскими силами, находящимися под его командо-
ванием с 15 текущего октября. Вследствие этого, против всякого суд-
на, которое будет пытаться прорваться через блокаду, будет поступ-
лено согласно правилам международного права и трактатам, сущест-
вующим между иностранными державами»6.
Но французская экспедиция адмирала Роза кончилась провалом.
Из-за малочисленности отряда адмирал не счел благоразумным про-
должать военные действия. Тем более он узнал, что у корейцев со-
брано значительное войско. Разорив в крепости Канхва все казенные
здания и учреждения, он решил, что «этим корейское правительство
достаточно пока наказано за убийство католических миссионеров».
Но из-за позднего времени года, затруднений с продовольствием, не-
значительности своих десантных войск, а также принимая во внима-
ние, что «корейцы гораздо воинственнее, чем это полагают, и что
правительство их приготовилось к войне», адмирал отдал приказ
снять блокаду и отплыть в Японию, где он будет ждать инструкции
из Парижа. Влангали по этому поводу доносил, что «несмотря на все
старания прикрыть неудачу, понесенную французами, она сделалась
слишком явною и все здесь убеждены, что с открытием весны будут
предприняты французами новые действия против Кореи»7.
В Петербурге проявили беспокойство, что в случае возобновле-
ния войны к французам могут присоединиться и другие западные
державы, которые не желали единоличного хозяйничанья Франции
в Корее. Действительно, в марте 1867 г. государственный секретарь
США У. Стюард предложил правительству Франции предпринять
совместное вторжение Франции и США в Корею, а еще в январе то-
го же года с аналогичным предложением обратился к Влангали аме-
риканский представитель в Китае Бэрлингэм. Влангали поэтому до-
носил в Петербург:
«Сэр Руттерфорд Алькок (английский посланник в Китае. - Б.П.)
сказывал мне, что английское правительство уже запрашивало фран-
цузское о его намерениях относительно Кореи, но никакого ответа
еще не получило. Во всяком случае коллега мой полагает, что если
98
Россия и Корея
французская эскадра предпримет новую экспедицию против Кореи,
io английская получит инструкцию действовать совместно, для того
чтобы не допустить французов хозяйничать, как они хотят. Равным
образом Британский кабинет снабдит его полномочиями для заклю-
чения, в случае нужды, трактата с Кореею.
Со своей стороны, посланник Соединенных Штатов поверил
мне, что допустить англо-французов делать что им угодно в Тихом
океане невозможно и что в вопросе, относящемся до Кореи, затра-
гиваются американские интересы, а еще более русские, и потому
действия наши должны быть совокупны, и присутствие наше при
действиях англо-французов необходимо. В видах этого он писал
своему правительству и просил снабдить его инструкциями и пол-
номочиями для заключения, в случае надобности, трактата с Коре-
ею. Так как к весне будут шесть северо-американских военных су-
дов в водах Китая и Японии, то г. Бэрлингэм предложил мне, в слу-
чке отсутствия нашего военного судна, отправиться вместе с ним на
вмериканском, будучи уверен, что это предложение его будет очень
приятно правительству Соединенных Штатов. Я сказал моему по-
чтенному коллеге, что императорский кабинет оценит очень это
дружеское расположение и что так как времени еще до начала ка-
ких-либо действий против Кореи много, то оба правительства будут
иметь случай обменяться идеями»®.
Русское правительство, внимательно изучив предложение США,
одобрило ответ А. Влангали на дружественное приглашение послан-
ника Соединенных Штатов и предписало ему «отклонить под каким-
дибо благовидным предлогом приглашение г. Бэрлингэма», посколь-
ку правительство России решило по-прежнему «довольствоваться
пограничными сношениями» с Кореей и следовать этому курсу «да-
же ввиду морской экспедиции, предпринимаемой Францией и Анг-
иной вследствие умерщвления в минувшем году миссионеров»9.
Весьма показательна в этом отношении инструкция, данная воен-
ным губернатором Приморской области начальнику Новгородского
поста полковнику Дьяченко по вопросу об отношениях с корейскими
пограничными властями в связи с ожидаемой весной 1868 г. новой
носиной экспедиции Франции и Англии против Кореи:
«С наступлением весны ожидается экспедиция со стороны Фран-
ции и Англии против Кореи за умерщвление в ней католических мис-
сионеров.
Наше правительство, сохраняя дружественные отношения свои
к Корее, не намерено изменять политики, которой следовало до сих
нор. вполне уверенное, что невмешательство в предпринимаемые
пругими державами насильственные действия против Кореи и недо-
пущение в их страну миссионеров нашей религии будет оценено пра-
ншсльством ее и что постепенное сближение путем мирных торго-

99
БД.Пак
вых сношений приведет Корею к упрочению этого взаимного дове-
рия, которое служит залогом благосостояния двух соседних держав.
Вследствие этого я вновь прошу Ваше Высокоблагородие оказы-
вать с Вашей стороны всевозможное содействие к развитию погра-
ничной торговли с Кореей и стараться расположить к тому же бли-
жайших корейских начальников, чтобы согласным действием Вашим
в этом общем деле могли скорее установиться те отношения, которых
желает наше Правительство и пользу которых, конечно, не замедлит
сознать и правительство Кореи.
В этих видах прошу Вас, Милостивый Государь, пользуясь вся-
ким личным свиданием Вашим с пограничными начальниками в Ко-
рее, стараться вселить в них убеждение в дружественном нашем рас-
положении к их правительству, причем Вы не упустите обратить
должное внимание их на невмешательство наше в предстоящие дей-
ствия против Кореи, на выгоды, представляемые им безопасностью
границы их с нами от всякого вторжения и на то уважение, которое
мы оказываем религиозным убеждениям их народа, не допуская мис-
сионеров нашей религии»10.
США уже давно строили планы открытия корейских портов. Еще
в 1845 г. в палате представителей американского конгресса обсуж-
дался вопрос о принятии мер для заключения с Кореей торгового до-
говора. Решение по этому вопросу тогда не было принято, но отдель-
ные дельцы стремились, независимо от действий правительства, «от-
крыть» Корею.
В 1866 г. частное судно США «Сэрпраиз» потерпело крушение
у корейских берегов, и местные власти переправили его экипаж в Ки-
тай. В августе того же года к устью р. Тэдонган прибыло американ-
ское вооруженное судно «Генерал Шерман» с намерением ограбить
древние корейские гробницы в окрестностях Пхеньяна. Главный груз
этого судна состоял из огнестрельного оружия и пороха, от продажи
которых в военное время снарядившие судно купцы надеялись полу-
чить большие выгоды. Долго об этом судне не было никаких извес-
тий. Только после французской экспедиции через рыбаков и местных
контрабандистов узнали, что отправившееся к берегам Кореи судно
со своим экипажем было сожжено корейцами на реке. По сведениям,
собранным А. Влангали у корейцев, это произошло при следующих
обстоятельствах:
«Судно это не было занесено бурею в Корею, а пришло само в ус-
тье реки Бинь-ян (Пхеньян. -Б.П.), и находившиеся на нем два чело-
века, говорившие по-корейски, из коих один француз, а другой анг-
личанин, объявили, что против Кореи собирается большая экспеди-
ция французов и англичан и если местные власти дозволят означен-
ному судну начать торговлю с жителями, то оно примет на себя рас-
сеять войска обеих стран, которые высадятся на берег. Несмотря на
100
Россия и Корея
просьбы местной власти, чтобы судно отплыло для избежания каких-
либо осложнений с жителями, оно продвигалось вверх по течению
и в одно утро захватило силою на свой борт помощника начальника
округа, сопровождавшего в своей лодке непрошенное иностранное
судно. На все требования отпустить захваченного в плен сановника
иностранцы отвечали, что они его отпустят, когда дойдут до главно-
го города округа. Когда же корейцы вздумали отнять его силой,
го судно сделало несколько выстрелов, коими было убито несколько
десятков человек. Разъяренный этими поступками народ бросился
большими массами, развел на обоих берегах большие огни и поджег
судно, которое от взрыва находящегося в нем пороха взлетело в воз-
дух со всем экипажем и пассажирами»11.
Весной 1867 г. экипажи двух военных кораблей «Чайна» и «Грет-
ш» во главе с американцем Ф. Дженкинсом и немцем Э. Оппертом,
п также аббатом Ферроном на борту пытались ограбить могилу одно-
го из последних корейских ванов. Но, встретив отпор со стороны ме-
стных жителей, пираты вынуждены были отплыть в Шанхай.
Русское правительство, воздерживаясь от каких-либо совмест-
ных действий с западными державами, в то же время внимательно
следило за их действиями у берегов Корейского полуострова. В ию-
ле 1868 г. генерал-губернатор Восточной Сибири М. С. Корсаков, по-
лучив известие, будто французские войска заняли корейский остров
Кпнхва, поручил А. Влангали проверить достоверность этих слухов.
Осмотреть западный берег Кореи с целью проверить правдивость
распространившихся слухов было поручено командиру лодки «Со-
боль» капитан-лейтенанту Усову, которому предписывалось: «если
по гможно, не бросать якоря в корейских портах», в случае же необ-
ходимости сделать это, не вступать в контакты с местными жителя-
ми, а если придется сходиться с ними, «то показывать им самое мир-
ное расположение и стараться исполнять их требования»12.
Однако во время плавания произошел инцидент между лодкой
н местными жителями. Утром 17 апреля мичман Мальцов с матроса-
ми был отправлен на остров Канхва на охоту за птицами. Отправив
шлюпку обратно на судно, Мальцов и матросы выжидали на берегу
ннступление отлива, когда они заметили, что из крепости вышли во-
оруженные корейцы, около 50 человек, и начали стрелять из ружей.
Усов тотчас же отправил на берег вооруженную шлюпку и одновре-
менно открыл с судна огонь по крепости, считая необходимым «на-
гонять корейцев за их нападение и оскорбление русского флага». По-
< ле этого «Соболь» снялся с якоря и отправился в Тяньцзинь.
Инцидент с канонерской лодкой «Соболь» вызвал большое бес-
покойство в Министерстве иностранных дел, Морском министерстве
и у русских дипломатов на Дальнем Востоке. Сообщая о нем в Пе-
|<*рбург, новый российский поверенный в делах в Пекине Е. Бюцов
101
Б.Д.Пак
писал: «Происшествие это особенно прискорбно потому, что оно
усилит недоверие и враждебные чувства, которые, вероятно, питают
к нам корейцы, как ко всем иностранцам, между тем как желательно
было бы и полезно, напротив, убедить их в дружеских чувствах, ко-
торые они могут встретить в нас как в близких их соседях. Ввиду
этого было бы полезно, мне кажется, обратиться к корейскому прави-
тельству с письменным сообщением, из которого оно могло бы уви-
деть, что наша канонерская лодка не имела никаких враждебных на-
мерений, подходя к корейскому берегу, и что его властям и на буду-
щее время нет причины опасаться чего-либо со стороны наших су-
дов, если сами корейцы не будут, как в настоящем случае, подавать
повод к столкновению. Сообщение подобного рода могло бы быть
послано теперь отсюда в Корею лишь чрез посредство китайского
правительства, так как отправка лодки «Соболь» с этой целью в один
из корейских портов была бы сопряжена с опасностью нового столк-
новения; но при этом надо иметь в виду, что такое сообщение, в ка-
ком бы дружественном тоне оно ни было изложено, могло бы вызвать
неудовлетворительный ответ корейцев и тем самым напрасно услож-
нить дело, которое к тому же получило бы излишнюю огласку здесь,
если бы оно велось чрез посредство китайского правительства»13.
Поэтому Е. Бюцов предлагал генерал-губернатору Восточной Сиби-
ри снестись с корейскими властями через пограничное начальство
в Новгородском посту.
Действительно, в ходе беседы Е. Бюцова с китайскими министра-
ми последние решительно уклонились от передачи корейским влас-
тям чего-либо относительно инцидента с «Соболем» от российского
посланника в Пекине, заявив, что они не могут предвидеть малейшей
пользы от советов, которые будут даны корейцам. Поэтому государ-
ственный канцлер А. М. Горчаков предписал генерал-губернатору
Восточной Сибири передать центральному корейскому правительст-
ву или пограничным властям письмо, которое должно быть проник-
нуто самым дружественным тоном, но вместе с тем при изъявлении
сожаления о случившемся предупредить, что русские суда, если им
когда-либо придется плавать у берегов Кореи, не будут иметь ника-
ких злобных намерений, однако они предпримут меры наказания, ес-
ли подвергнутся нападению. В таком духе и было составлено письмо
М. С. Корсакова, которое и.д. пограничного комиссара Южно-Уссу-
рийского края князем Трубецким было передано через пуса Кёнхын-
ского округа правительству Кореи:
«Весною прошлого года одно из наших морских судов «Соболь»
стало на якорь у одного из островов, находящихся близ материка Ва-
шего Государства, но когда офицер и несколько матросов вышли на
берег, то были встречены ружейными выстрелами из небольшого ук-
102
Россия и Корея
репления, находящегося на берегу, что заставило командира отпра-
вить к берегу вооруженную шлюпку и открыть огонь по укреплению
с самого судна.
Такой поступок со стороны подданных Вашего Государства не
согласен с теми дружескими отношениями, в которых находятся на-
ши два соседних государства.
Как Главный Начальник края Восточной Сибири, я весьма сожа-
лею о случившемся, тем более что Правительство мое всегда имело
одно желание поддержать и упрочить давно уже существующую
1ружбу и согласие между обоими Государствами и их подданными.
Судно наше было у Ваших берегов без всяких злых намерений,
но когда Ваши подданные напали на его людей, то капитан судна дол-
жен был принять меры к защите своего офицера и матросов, а пото-
му я и не могу его обвинить.
Близкое соседство к Вам подчиненной мне волею Государя моего
Императора страны вызывает необходимость в самых дружествен-
ных международных сношениях, так как вражда ведет всегда к вред-
ным последствиям как для одного, так и для другого народа. Мир
и согласие - одни могут послужить на пользу соседних жителей обо-
их Государств, и я, побуждаемый желанием добра, посылаю к Вам,
Почтительнейшие и Уважаемые сановники, это сообщение для того,
ч гобы выразить Вам наши добрые к Вам отношения и сожаление мое
о случившемся. Причем повторяю, что если нашим судам и прихо-
дится плавать у берегов Кореи, то они это делают без всяких злобных
ипмерений; но вместе с тем они не могут оставить без наказания тех,
кто решится нападать на них»14.
Это письмо князь Трубецкой передал пуса Кёнхына для препро-
вождения губернатору провинции Хамгён и центральному прави-
1СЛьству Кореи. Нам неизвестно, дошло ли это письмо до Сеула.
I io как бы то ни было, сношения между пограничными властями Рос-
сии и Кореи по делу о канонерской лодке «Соболь» явились важным
шагом на пути к возникновению официальных отношений восточно-
сибирских властей с властями провинции Хамгён. По мнению
М С. Корсакова, согласие корейского пограничного начальника при-
нт в письмо и передать его губернатору Хамгён для препровождения
и центральное правительство Кореи означало начало «наших сноше-
ний с корейским правительством».
Западные державы не преминули использовать в своих целях ин-
цидент с канонерской лодкой «Соболь». В Пекине не без основания
шюворили о снаряжении Соединенными Штатами военной экспеди-
ции к берегам Кореи. Американский посланник в Китае отрицал до-
cloncpiiocTb этих слухов, но Кеппеля, командующего английской эс-
кадрой в китайских водах, это не убедило, и он намеревался отпра-
103
Б.Д.Пак
виться прямо в Корею, чтобы удостовериться, не находятся ли там
уже американцы, и иметь наготове несколько своих судов, которые
последовали бы за американскими судами.
В ноябре 1870 г. в связи с решением правительства США отпра-
вить в Корею «военно-дипломатическую миссию», образцом для ко-
торой должна была послужить миссия коммодора Перри в Японию,
представитель США в Китае Ф. Лоу и командующий азиатской эска-
дрой США Д. Роджерс разработали план насильственного открытия
корейских портов. В начале апреля 1871 г. Ф. Лоу сделал А. Е. Злан-
гали вторичное предложение «отправиться к берегам Кореи с целью
заключения с правительством этой страны каких-либо условий для
ограждения экипажей судов, подвергающихся крушению у корей-
ских берегов». При этом Лоу скрыл от Влангали, что действительной
целью посылки эскадры Роджерса было заключение договора об ус-
тановлении официальных дипломатических и торговых отношений
с Кореей.
А. Е. Влашали полагал, что интересы России в Корее совер-
шенно противоположны интересам других держав, в особенности
Англии и Франции, и что «открытие» Кореи едва ли доставит Рос-
сии «особенные выгоды». Поэтому он, придерживаясь мнения, что
русскому правительству следует «оставаться в выжидательном по-
ложении до большего разъяснения обстоятельств», отклонил снова
предложение Ф. Лоу. Министерство иностранных дел России раз-
деляло мнение Влангали и считало, что Россия не может «сочувст-
вовать водворению в Корею влияния иностранных держав» и что
для нее «было бы гораздо выгоднее, если бы с этой целью в этой
стране сохранился еще на неопределенное время нынешний поря-
док вещей»1S.
В конце мая 1871 г. американская эскадра в составе пяти кораб-
лей отправилась из Нагасаки в Корею и приступила к разведке под-
ступов к Сеулу, 10 июня на острове Канхва был высажен американ-
ский десант в 650 человек. «Корейцы, - доносил в Петербург
А. Е. Влангали, - защищались до отчаяния и, без сомнения, если бы
они были вооружены европейским оружием и умели бы им владеть,
то вытеснить их оттуда было бы нелегко... Сколь отчаянно защища-
лись корейцы, можно судить по тому, что в цитадели, имеющей .зид
подковы в 75 футов в диаметре, найдены тела 108 корейцев. Значи-
тельная масса корейцев с окрестных высот хотела двинуться на вы-
ручку фортов, но была удержана действием полевой артиллерии аме-
риканцев. Результатом было разрушение фиртов, взятие 481 орудия
и большого количества фитильных ружей, различного нода холодно-
го оружия». На другой день после битвы Лоу передал местным ко-
рейским властям для доставления вану письмо с предложением «на-
чать переговоры в том же мирном духе, как и прежде». Но корейские
104
Россия и Корея
власти вернули письмо, объявив, что передать «письмо не смеют».
11родолжать дальше военные действия без усиления средств и чис-
ленности экспедиционного корпуса Роджерс и Лоу сочли невозмож-
ным, ибо они убедились, что «корейцы будут отстаивать каждый шаг
с отчаянием». Вследствие этого Лоу вместе с эскадрой Роджерса ос-
. авил берега Кореи16.
Военная экспедиция 1871 г. окончилась провалом. После этого
<Г. Лоу призывал правительство США к организации повторного во-
руженного нападения на Корею для подавления сопротивления ко-
рсйцев. Сообщая об этих планах американского посланника в Мини-
стерство иностранных дел, А. Е. Влангали снова подчеркивал, что
иля России, пограничные связи которой с Кореей удовлетворитель-
ны, насколько это позволяет политическое положение последней,
«в настоящее время излишне настоятельно требовать перемены по-
ложения, ибо это вооружило бы против России и сделало бы враж-
дебным ей корейское правительство». «Доброе соседство, - отмечал
Влангали, - очень ценится жителями Кореи. Если русские пожелают
развивать торговлю, то можно в местностях близ границы устраивать
*[>марки. Корейцы будут сами приходить туда покупать русские това-
ры и продавать свои, и сношения сами собой завяжутся »17
Таким образом, в отличие от дипломатов западноевропейских
нсржав и США, призывавших свои правительства к применению во-
оруженной силы для насильственного открытия корейских портов,
русская дипломатия, придерживалась противоположной точки зре-
ния. Она выступала за развитие мирных, добрососедских отноше-
ний, которые, по ее мнению, в конечном счете сами собой должны
были привести к установлению договорных отношений между двумя
। чсудгрствами. Этого взгляда в России придерживались и тогда, ког-
да згдачу колониального закабаления Кореи поставила перед собой
и Япония - первое буржуазное государство в Азии, которое, само
еще не освободившись от неравноправных договоров с иностранны-
ми государствами, вступило на путь экспансии в сторону Корейского
полуострова.
2.	Насильственное открытие Японией
корейских портов. Политика России в Корее
во второй половине 70-х годов XIX века
С конца 60-х годов XIX в. в Петербург стали поступать сведения
о щхватнических намерениях Японии в отношении Кореи. Стало из-
вестно, что осенью 18о8 г. японское правительство отправило в Ко-
рею посольство с письмом, извещающем о перемене ь форме госу-
дарственного управления в Японии. В пиа ме выражалось желание
105
БуД.Пак
восстановить дипломатические отношения между обоими государ-
ствами, которые были прерваны в 1866 г. корейским правительст-
вом, когда Япония отказалась оказать Корее помощь в отражении
французской агрессии. Подробности этого события были изложены
в донесении управляющего консульством в Хакодате А. Оларовско-
го директору Азиатского департамента МИД П. Н. Стремоухову от
15 ноября 1870 г.:
«Вам, вероятно, известно, что Япония считает Корею своей
данницей и что для получения дани с последней Япония без мало-
го год тому назад отправила посольство, но, как видно из известий,
официально полученных из Кореи, корейское правительство
умертвило все японское посольство, за исключением одного чинов-
ника, принадлежащего посольству, которому приказано немедля
вернуться в свое государство с ответом от властителя Кореи. Ответ
написан в оскорбительных выражениях, в котором корейское пра-
вительство отказывается от признания себя вассалом Японии.
Главнейшими причинами этого отказа Корея выставляет: во-пер-
вых, что Япония не помогала ей в делах с иностранцами, предо-
ставляя ей самой бороться с последними, которые несколько раз
пытались проникнуть в Корею с целью завязать торговлю и начать
проповедание христианского учения; во-вторых, сношения Японии
с варварами... убеждают властителя Кореи, что титул «Сын неба»,
принимаемый японским императором, вследствие которого Корея
обязана платить дань Японии, не принадлежит императору свыше,
а взят им самим - самопроизвольно...; варвары не признают его та-
ковым и на такое непризнание император, по-видимому, согласил-
ся, заключив трактаты с варварами; в третьих, в настоящее время
Корея готова защищать свои права силой оружия и, разбив уже вар-
варов несколько раз, она, конечно, не сомневается в успехе, воюя
против Японии, которая доказала свое бессилие, не сумев спра-
виться с иностранцами».
Это оскорбительное письмо, передавал Оларовский, несколько
раз обсуждалось в Государственном совете Японии, который объя-
вил единодушно, что «оскорбление это должно быть принято как
вызов со стороны корейского правительства, который оставить без
внимания и без последствий было бы унизительно для чести Япо-
нии». «Я должен еще прибавить, - продолжал Оларовский, - что,
живя в Хакодате, мне довольно трудно проверить сведения, кото-
рые я беру из газеты, но, насколько я ознакомился с образом дейст-
вий настоящего правительства, мне кажется, что война с Кореей во-
все не невозможна. Япония очень хорошо знает, что она сильнее
Кореи, и нет ничего удивительного, если она захочет принудить ее
платить дань силой оружия»18.
106
Россия и Корея
В 1870 г. японское правительство еще дважды безуспешно посы-
лало своих послов в Корею, чтобы склонить ее к признанию вассаль-
ной зависимости от Японии и заключению соответствующего дого-
вора, а также к установлению дипломатических отношений с запад-
ными государствами. В ответном послании корейское правительство
высказало свое отрицательное отношение к предложению японского
правительства, чтобы Корея «зрело обдумала могущественное поло-
жение других государств и заключила договор с государствами Запа-
да». «Мельком мы слышали, - говорилось в заключении ответного
послания, - что почтенное государство в последнее время имеет сно-
шения с Западом, что вид этих сношений близко подходит к тому, что
Ваши владения чуть ли не подчинены им. После всего этого наше го-
сударство решительно не может более считаться подчиненным Ва-
шему государству»19.
Ответное послание корейского правительства послужило для
правительства Японии предлогом для активизации пропаганды вой-
ны против Кореи. В результате бесед с японскими дипломатами
А. Оларовский утвердился во мнении, что война между Японией
и Кореей вполне возможна. Находившийся в то время в Японии изве-
стный русский исследователь Дальнего Востока М. И. Венюков так-
же подметил, что летом 1870 г. «ожидалось серьезное столкновение
двух государств»20.
Агрессивные планы японских буржуазно-помещичьих кругов
поддержали США, стремившиеся расчистить себе путь в Корею с по-
мощью японской экспансии. Поступивший в 1872 г. на японскую
службу американец Лежандр призывал правительство Японии к бы-
стрейшему «открытию» Кореи. Он доказывал, что это необходимо
в целях защиты Японии от «русских захватов». А. Е. Влангали не без
основания опасался, как бы американцам не пришла мысль подтолк-
нуть Японию на экспедицию в Корею, обещая ей действительную
помощь. Серьезные опасения по поводу такой позиции западных
держав высказывал и русский поверенный в делах в Токио Е. К. Бю-
цов, который доносил в Петербург: «Судьба соседней Кореи столь
близко касается интересов наших на крайнем Востоке, что я постав-
лю себе особенной обязанностью зорко следить за намерениями как
японского правительства, так и европейских держав в отношении
этой страны. Последним, во всяком случае, тем из них, которые по-
терпели неудачи в Корее, вероятно, было бы приятно, чтобы японцы
проложили им путь в эту страну, и они охотно бы согласились даже
на порабощение ее Японией в надежде, что ценой этого были бы до-
стигнуты цели, преследуемые ими в этой стране»21.
В создавшейся обстановке Министерство иностранных дел Рос-
сии выработало «ближайшие соображения по отношению к образу
действий, которого нам необходимо придерживаться на границе Ко-
107
Б.Д.Пак
реи ввиду ожидаемого разрыва между этою страною и Японией».
Основные положения этих «ближайших соображений» были изложе-
ны в послании Государственного канцлера А. М. Горчакова генерал-
губернатору Восточной Сибири от 14 апреля 1871 г.:
«До настоящего времени мы не имеем никаких сношений с цент-
ральным копейским правительством. Для нас, кажется, и нет повода
особенно стараться о скором установлении подобных сношений.
Сколько известно Министерству Иностоанных Дел, важных затруд-
нений на границе, смежной с Кореей, не возникало с того времени,
как мы владеем там храсм.. Вообще говоря, при настоящем не впол-
не еще устроенном положении дел в Южно-Уссурийском и Приамур-
ском краях, казалось бы, что нынешнее отсутствие npai ильных свя-
зей с соседней Кореей для нас представляет некоторые выгоды. Уста-
новление сношений с центральным правительством с нашей сторо-
ны, без сомнения, содействовало бы и ускорению осуществления
давнишнего желания разных европейских государств открыть Корею
для иностранной торговли и для иноверческих миссионеров. Хотя
последние давно уже успели проникнуть в страну, но положение их
там ничем не обеспечено. Что же касается до торговли, то наши по-
пытки в этом отношении со стороны сухопутной границы только тог-
да и могут рассчитывать на успех, если будут делаться исподволь без
шума и если на первых же порах нам не придется бороться с торгов-
лей, которую в состоянии будут развить в Корее иностранцы...
Из всего изложенного Ваше Превосходительство изволите усмо-
треть, что было бы совершенно в наших видах, если бы в Корее со-
хранился еще на неопределенное время нынешний порядок вещей.
Вот почему мы не можем сочувствовать завоевательным замыслам
Японии и водворению там японской власти, а вместе с тем и косвен-
ного влияния разных европейских держав или Американских Шта-
тов. Само собой разумеется, Министерство Иностранных Дел далеко
от мысли и предполагать возможность и пользу для нас от вмеша-
тельства в предстоящую войну...
Сообщая вышеизложенные соображения Вашему Превосходи-
тельству, я главным образом имел в виду ознакомить Вас, Милости-
вый Государь, со взглядом Министерства Иностранных Дел на во-
прос о сношениях с Кореей с тем, чтобы пограничные власти наши
могли заблаговременно получить надлежащие наставления относи-
тельно их образа действий. Главное их старание должно быть обра-
щено на сохранение порядка в пределах Южно-Уссурийского края
и постепенного развития мирных пограничных отношений с сосед-
ним населением»22.
В этих «ближайших соображениях», представляющих :обой
очень важный документ о корейской политике России в бО-^О-е гг.
XIX в., представлены соображения российского правительства по
108
Россия и Корея
всем направлениям его позиций в корейском вопросе: отказ от учас-
тия в агрессивных акциях Японии и западных держав в Корее с це-
лью насильственного открытия корейских портов; заинтересован-
ность России в сохранении статус-кво в Корее, т. е. независимого ко-
рейского государства; сохранение русско-корейских отношений на
уровне мирных пограничных отношений. Они показывают совер-
шенную безосновательность утвердившейся в западной, японской
и корейской историографии концепции, построенной на версии
о том, что якобы с самого начала утверждения в Приамурье и Примо-
рье Россия, как и другие державы, стремилась к навязыванию дого-
воров Корее.
Между тем японское правительство продолжало готовить почву
для военной экспедиции в Корею. При этом оно учитывало важность
позиции России. На переговорах с Е. К. Бюцовым министр иност-
ранных дел Соэдзима Танэоми неоднократно заявлял, что Япония
рассчитывает на невмешательство России в случае войны с Кореей.
В августе 1878 г. он сообщил Бюцову, что японское правительство
направит в Корею 50-тысячное войско. На вопрос русского поверен-
ного, что сделает правительство в случае успеха его псхода в Корею,
намерено ли оно утвердиться в стране или сохранить за ней незави-
симость, - министр не дал ответа 23. А в конце августа Соэдзима про-
сил Бюцова разрешить высадку японских войск на русском берегу
для дальнейшего продвижения в Корею. Не имея инструкции из Пе-
тербурга, Бюцов уклонился от сколько-нибудь определенного ответа.
Министерство иностранных дел одобрило его действия и отклонило
просьбу Соэдзима Танэоми. В секретном отношении управляющего
Министерством иностранных дел В. Н. Вестмана на имя Е. К. Бюцо-
ва прямо указывалось:
«Согласиться на домогательства японцев пропустить войска
нельзя. Кроме общего неудобства подобной меры, она может бьпь
истолкована в крайне неблагоприятном смысле китайским прави-
тельством.
При переговорах можете объяснить японцам, насколько неудобо-
исполним был бы для них план вторжения в Корею через наши пре-
делы. Длинный морской путь и вследствие сего отдаленность от под-
креплений, военных запасов, провизий и т. п. Неудобства высадки на
прибрежье, не представляющем необходимых условий и приспособ-
лений для означенной цели. Скудное население в стране, а следова-
тельно, невозможность рассчитывать на продовольствие, перевозоч-
ные средства и т. п. Отсутствие путей сообщения; дорогу пришлось
бы прокладывать через девственные леса и т. п.
Независимо от этого Вы можете выставить японцам следующее
соображение: высадка японских войск на наших берегах обратит все-
общее внимание других держав. Будут предполагать существование
109
БД.Пак
между Россией и Японией тайного договора, враждебного Китаю, а
следовательно, и вообще интересам европейцев на Крайнем Востоке.
Это может повести к политическим усложнениям, которые едва ли
в выгодах японцев вызывать»24.
Вместе с тем русское правительство сочло необходимым сохра-
нить дружественные отношения с Японией с целью достижения до-
говоренности по сахалинскому вопросу. Дело в том, что когда осе-
нью 1879 г. между Соэдзима Татэоми и Е. К. Бюцовым возобнови-
лись переговоры о Сахалине, первый объявил, что видит только два
способа решить этот вопрос - покупку у России всего острова или
уступку его России взамен обязательства с российской стороны ос-
таться нейтральной в случае войны Японии с Кореей и допустить вы-
садку японских войск на русских берегах для вторжения в Корею.
Первое предложение было решительно отвергнуто Бюцовым. Отно-
сительно же второго предложения Министерство иностранных дел
России признало возможным, решительно отклонив предложение
о пропуске японских войск через русские владения, разрешить Бю-
цову войти с японским правительством в секретное соглашение от-
носительно невмешательства России в случае войны с Кореей с тем,
однако, чтобы японцам указано было на неприкосновенность грани-
цы России с этой страной, основанной на Пекинском договоре 1860 г.
Но когда при последующих переговорах японские министры не про-
являли решимости покончить с сахалинским вопросом, Бюцов воз-
держался от сообщения им согласия российского правительства на
предложение о нейтралитете25.
В последующие годы японское правительство продолжало поли-
тику насильственного открытия корейских портов. В сентябре 1875 г.
оно отправило к устью р. Ханган военное судно, которое высадило
десант и напало на береговые укрепления. Вслед за этим в январе
1876 г. в Корею, в сопровождении двух военных кораблей и четырех
транспортов с отрядом 600 матросов, с поручением заставить корей-
ское правительство подписать договор с Японией были отправлены
генерал Курода и дипломат Иноуэ Каору. Корейское правительство
под угрозой войны и по рекомендации цинского правительства 26
февраля 1876 г. на острове Канхва подписало первый неравноправ-
ный договор с Японией, а 24 августа того же года - «Торговые пра-
вила» и «Дополнительные статьи к договору 1876 г.»26, которые обя-
зывали Корею предоставить японским подданным права экстеррито-
риальности и консульской юрисдикции, открыть три порта для тор-
говли с Японией, разрешить японцам брать земли в аренду в откры-
тых портах, а корейцам принимать японские деньги в уплату за про-
данный японцам товар. В ст. I договора указывалось, что «Корея как
независимое государство пользуется теми же верховными правами,
как и Япония». Упоминание о независимости Кореи понадобилось
ПО
Россия и Корея
Японии для того, чтобы подчеркнуть непризнание вассальной зави-
симости Кореи от Китая. Этот маневр был рассчитан на то, чтобы
расчистить путь к превращению Кореи в японскую колонию.
Договор 1876 г. положил начало превращению Кореи в полуко-
лониальную страну. Он знаменовал собой конец длившейся более
двух веков внешнеполитической изоляции Кореи. С этого времени
буржуазная Япония, осуществлявшая на Корейском полуострове
грабительскую колониальную политику, стала оказывать возраста-
ющее влияние на всю внутреннюю и внешнюю политику корейско-
го государства.
Обсудив вопрос о дальнейшей политике России в отношении Ко-
реи после подписания Канхваского договора, Министерство иност-
ранных дел России пришло к решению, что и после заключения япо-
но-корейского договора 1876 г. России не следует отступать от преж-
ней «выжидательной политики» в вопросе о вступлении в договор-
ные отношения с Кореей с тем условием, что если западным держа-
вам удастся навязать договоры Корее, то и России, но только в этом
случае следует подписать договор с Кореей. Такая линия политики
России была изложена во всеподданнейшей записке министра иност-
ранных дел от 13 мая 1876 г.:
«Наш министр-резидент в Японии донес в Министерство иност-
ранных дел о том, что японскому правительству удалось ныне заклю-
чить с Кореей трактат. Министерство иностранных дел и прежде вы-
сказывалось насчет политики нашей в отношении Кореи и сносилось
по этому предмету с нашим посланником в Пекине и генерал-губер-
натором Восточной Сибири. Полагая, что открытие Кореи для иност-
ранной торговли нанесло бы прямой ущерб развитию наших погра-
ничных сношений с этой страною по бедности и малочисленности
соседней с нею Приморской области, министерство считало наибо-
лее соответствующим выгодам России держаться по отношению
к Корее выжидательной политики и не вступать с ее правительством
ни в какие официальные сношения. Этот образ действий обусловли-
вается, по мнению министерства, теми выгодами, которые вытекали
для гражданского развития наших приморских владений от значи-
тельной эмиграции в наши пределы корейских подданных, возмож-
ной только при отсутствии трактатов и официальных сношений
с правительством Кореи.
До сего времени не представлялось поводов изменять раз приня-
тую министерством в руководство относительно Кореи выжидатель-
ную политику, ибо все попытки проникнуть в эту страну оставались
без успеха. Настоящий японский трактат также не вызывает, по мне-
нию министерства, необходимости принимать какие-либо новые
меры, и оно полагало бы и в настоящем случае держаться своей
прежней выжидательной политики. В случае же, если другие ино-
111
Б.Д.Пак
странные державы пожелали бы последовать примеру Японии и во-
зобновить свои попытки проникнуть в Корею, то России, как сосед-
ней с последней державе, нельзя было бы оставаться безучастной
зрительницей совершающегося в этой стране переворота, и при за-
ключении какою-либо иностранною державою трактата с Кореей
следовало бы России требовать заключения подобного трактата
и со своей стороны, дабы нам оградить наши пограничные с Коре-
ей и будущие торговые интересы»27.
Исходя из этой общей установки, Государственный канцлер
Горчаков предписал новому министру-резиденту в Японии К. Стру-
ве в будущих отношениях с Кореей руководствоваться одобренным
царем заключением Министерства иностранных дел, что «в насто-
ящем случае России не представляется достаточных причин отсту-
пить от того выжидательного образа действий, которого она при-
держивалась до сего времени». По мнению министерства, «в случае
если бы другим иностранным державам удалось по примеру Япо-
нии заключить с Кореей какие-либо договоры, то тогда только нам
было бы необходимо выступить из своего выжидательного положе-
ния и требовать от корейского правительства заключения с нами
подобного же договора»26.
Таким образом, мнение русского правительства о необходимос-
ти придерживаться «выжидательной политики» в отношении Кореи
не изменилось и после подписания японо-корейского договора
1876 г. Заключение договора с Кореей решено было отложить до то-
го момента, когда западные державы будут пытаться открыть себе
доступ в эту страну. Такая весьма уступчивая политика России в ко-
рейском вопросе в тот период объяснялась не только недостаточной
осведомленностью русского правительства об истинных целях
японской экспансии, но и тем обстоятельством, что силы и внима-
ние России были прикованы к бурно развивающемуся восточному
кризису в связи с событиями на Балканах и надвигающейся русско-
турецкой войной.
3.	Подписание США, Англией и Германией
договоров с Кореей.
Конец «выжидательной политики» России
Навязанный Японией Корее в 1876 г. Канхваский договор вызвал
дальнейшее обострение борьбы западных держав за влияние на Ко-
рейском полуострове. Особую активность стали проявлять США.
8 апреля 1878 г. председатель комитета по морским делам США Сар-
жент внес в Сенат американского конгресса проект резолюции, пред-
112
Россия и Корея
лагавшей президенту создать специальную комиссию для заключе-
ния торгового договора с Кореей. Вслед за этим морское министерст-
во поручило коммодору Р. Шуфельдту проникнуть в Корею и устано-
вить с нею дипломатические и торговые отношения29.
Вскоре Р. Шуфельдт на военном судне прибыл в Пусан и через
японского консула в этом городе Кондо передал губернатору провин-
ции Кёнсан предложение американского правительства о заключе-
нии торгового договора. Не получив поддержки со стороны корей-
ского губернатора, он вынужден был покинуть Пусан. Но в начале
июня 1880 г. Шуфельдт, вопреки советам японского правительства
воздержаться от повторной попытки заключить договор с Кореей, за-
думал осуществить новую поездку в Корею. Узнав о намерениях
Р. Шуфельдта, К. Струве имел продолжительную беседу с американ-
ским посланником в Токио Бингэмом. На вопрос Струве о целях экс-
педиции Шуфельдта Бингэм ответил, что цель экспедиции заключа-
ется в том, чтобы «еще раз попытаться путем мирных переговоров
заключить трактат с корейским правительством об обеспечении жиз-
ни и имущества терпящих кораблекрушения и, заодно, об открытии
корейских портов для американской торговли». Бингэм не говорил,
какие меры намерено предпринять правительство США в случае от-
каза со стороны корейского правительства, но, упомянув о том, что
командиры английских и французских судов предлагали Шуфельдту
присоединиться к ним для более успешного и скорейшего достиже-
ния цели и что тот категорически отклонил это предложение, он при-
бавил: «Если правительство Соединенных Штатов сочтет необходи-
мым и своевременным добиться силой оружия трактата с Кореей,
то оно не обратится за содействием ни к Англии, ни к Франции, а бу-
дет действовать так, как само заблагорассудит»30.
Задуманная Р. Шуфельдтом вторая поездка в Корею обратила на
себя самое серьезное внимание иностранных представителей в То-
кио. Французский поверенный в делах в Токио немедленно уведомил
по телеграфу о вторичной американской экспедиции в Пусан коман-
дующего французской эскадрой в китайских водах контр-адмирала
Дюпере, и тот сразу же отправил одно судно в Корею для наблюде-
ния за действиями американского коммодора. Поручение от своего
правительства вступить вслед за американцами в переговоры о за-
ключении торгового договора получил и командующий английским
флотом в китайских водах. Итальянский посланник в Токио также
поставил в известность о происходящем герцога Генуэзского, коман-
дира корвета «Ветор Писани», который находился в то время в Гон-
конге и по возвращении в Японию должен был отправиться в Корею.
Сообщая о всех этих «лихорадочных возбуждениях», К. Струве за-
бил тревогу. «Мы не можем оставаться в бездействии, - писал он ми-
113
БуД.Пак
нистру иностранных дел Н. К. Гирсу, - когда у нашего ближайшего
соседа начинают хозяйничать западные державы»31.
В это время Р. Шуфельдт, после неудачной попытки вовлечь
Японию в качестве посредника в переговоры с корейским прави-
тельством, обратился за содействием к китайскому правительству,
стремясь использовать его влияние на Корею. В течение
1880-1881 гг. он дважды приезжал в Тяньцзинь на переговоры с на-
местником столичной провинции Ли Хунчжаном, отвечавшим за
корейскую политику китайского правительства. Китайское прави-
тельство, не желавшее допустить захвата Кореи Японией, чтобы со-
хранить там свое преобладающее влияние, пришло к заключению,
что установление Кореей дипломатических и торговых отношений
с западными державами будет отвечать интересам ее территориаль-
ной целостности и неприкосновенности. Так было положено нача-
ло новому направлению корейской политики цинского правительст-
ва, согласно которой оно стало отказываться от своих прежних за-
верений в том, что Корея во внутренних делах и в сношениях с ино-
странцами самостоятельна. В то же время китайские сановники
с этого времени стали более активно и настойчиво проводить идею
о вассальности Кореи от Цинской империи32.
Цинское правительство, не протестовавшее в свое время против
признания Канхваским договором Кореи независимым государст-
вом, после первых же попыток Японии усилить свое влияние в Ко-
рее решило поддержать стремление США, стараясь использовать
их для противодействия агрессивным устремлениям Японии и не
существовавшим в действительности в то время «завоевательным
замыслам» России в Корее. Ли Хунчжан отправил в Сеул несколько
писем, в которых уговаривал корейских сановников заключить до-
говоры с западными державами, в первую очередь с США, чтобы
защитить суверенитет Кореи от посягательств со стороны России
и Японии. В одном из них он утверждал, что западные державы
«обыкновенно не захватывают без причины чужие владения, ибо
они в своих свершениях соблюдают международные законы», и что
Англия, Франция, Германия и Америка «желают только завязать
торговые отношения с Кореей и доставить покровительство своим
судам, плавающим у ее берегов». «Россия же, - утверждал Ли Хун-
чжан, - находится в совершенно противоположных условиях в Ко-
рее. Владения этого государства соприкасаются с границей Кореи,
положение которой в этом отношении довольно опасное. Если Ко-
рея поспешит завязать отношения с вышеупомянутыми государст-
вами, она этим не только обуздает Японию, но и положит конец
и видам русских на Корею. России тогда останется только последо-
вать названным государствам и заключить с Кореей дружбу и завя-
зать с нею торговые сношения» 33
114
Россия и Корея
Такая политика Ли Хунчжана, построенная на принципах «про-
тивопоставления одних варваров другим», не способствовала упро-
чению независимости Кореи. С другой стороны, политика Китая вы-
зывала отрицательную реакцию со стороны российской диплома-
тии, потому что в ее основе лежал принцип борьбы против надуман-
ной опасности нападения России на Корею. Поэтому российскому
посланнику в Пекине А. Кояндеру было предписано рассеять опасе-
ния китайских министров относительно каких-либо агрессивных
намерений России против Кореи и внушить им, что китайскому пра-
вительству лучше войти в соглашение по корейскому вопросу с Рос-
сией, чем покровительствовать открытию ее портов для американ-
цев, а вслед за этим и для европейских государств. Кояндеру пору-
чалось заявить также, что как России, так и Китаю выгоднее, чтобы
Корея оставалась «замкнутой страной». Во исполнение указаний
Министерства иностранных дел Кояндер в беседе с китайскими ми-
нистрами указал на нелепость распространившихся слухов о каких-
то «замыслах» России в отношении Кореи и поставил перед ними
вопрос, неужели они считают открытие корейских портов выгодным
для Китая? При этом он заметил, что мнение о том, что заключение
Кореей договоров явится средством, могущим гарантировать ее «от
покушений России и Японии, не выдерживает критики». Кояндер
говорил, что трактаты, заключенные князем островов Рюкю с США
и Францией, не спасли их от захватов Японии; Тунис имел трактаты
почти со всеми иностранными державами, но это не помешало
Франции самовольно там распоряжаться; сношения с иностранцами
не спасли бы и Корею, если бы какое-либо государство серьезно за-
думало ее захватить 34.
Однако предостережения российского дипломата не возымели
действия. Ли Хунчжан продолжал настаивать на подписании догово-
ра с США. В конце концов под давлением цинского правительства
Корея капитулировала. В январе 1882 г. в Тяньцзине при посредниче-
стве Ли Хунчжана начались переговоры между Шуфельдтом и корей-
скими представителями Ким Юнсиком и О Юнджуном. Они завер-
шились подписанием 12 мая 1882 г. в Инчхоне американо-корейско-
го договора о дружбе и торговле35.
Составленный по образцу договоров, навязанных США Китаю
и Японии, американо-корейский договор предусматривал установле-
ние дипломатических отношений, помощь со стороны Кореи кораб-
лям, терпящим крушение у берегов Кореи. Он предоставлял амери-
канцам право вести торговлю, строить дома и склады в открытых
портах, устанавливал ограниченный таможенный тариф (10% от сто-
имости товаров). Договор предоставлял американцам права экстер-
риториальности, консульской юрисдикции и наибольшего благо-
приятствования нации. Все эти права и привилегии, предоставлен-
115
БД.Пак
ные американцам, легли в основу и англо-корейского и германо-ко-
рейского договоров, которые были подписаны в июне 1882 г. и по
своему содержанию являлись тождественными американо-корей-
скому договору о дружбе и торговле.
Таким образом, позиция, занятая цинским Китаем, сыграла ре-
шающую роль в подписании Кореей с Японией, США, Англией
и Германией неравноправных договоров, положивших начало коло-
ниальному порабощению страны. Так называемая «новая полити-
ка» Китая в отношении Кореи представляла собой реакционную по-
литику, рассчитанную на то, чтобы путем сделки с иностранными
государствами упрочить феодальный режим в стране и, используя
противоречия держав, усилить китайское влияние в Корее. Что ка-
сается позиции российского правительства, то она вытекала из его
внешнеполитических соображений, связанных с опасением ут-
верждения в Корее влияния враждебных России государств. Исходя
из этого, российская дипломатия пыталась помешать заключению
Кореей неравноправных договоров. В этой связи необходимо отме-
тить, что и российская общественность того времени встала за за-
щиту справедливости и осуждала колониальную сущность полити-
ки держав в Корее.
Один из первых русских исследователей, обративших внимание
на первоначальные шаги японской экспансии в Корее, М. И. Веню-
ков, указывая на воинственное самурайство как на главный источ-
ник военной угрозы для Кореи со стороны Японии, писал, что по-
сле вооруженной борьбы 1868-1869 гг. самураи разжалованных
князей «остались без средств к жизни» и что «не раз носились по-
этому слухи, что правительство для доставления занятия шляхте...
затеет войну с Кореей»36. М. И. Венюков дал справедливую оценку
японо-корейскому договору, отметив, что «обстоятельство это кла-
дет начало важному международному вопросу об открытии досту-
па в Корею всем иностранцам, из которых французы и американцы
уже ранее пробовали добиться такого открытия вооруженной си-
лой»37. Он указывал также на отказ китайского правительства от
противодействия устремлениям держав в сторону Кореи. Многие
века, писал Венюков, Китай считал Корею вассальным государст-
вом, но когда французы и американцы вторглись в Корею, то «ки-
тайское правительство не сочло это нарушением своих территори-
альных прав»38. Осуждала акты агрессии, колониального разбоя
против Кореи и высказывалась за ее самостоятельное развитие рос-
сийская демократическая печать. Так, газета «Восточное обозре-
ние» в номере от 3 февраля 1883 г. писала, что «при известной до-
ле самостоятельности и ближайшем знакомстве с плодами иност-
ранной цивилизации Корея нашла бы в себе все средства к своему
умственному и материальному процветанию».
116
Россия и Корея
После того как США, Англия и Германия навязали Корее серию
неравноправных договоров, Россия также решила вступить в дого-
ворные отношения с Кореей. Еще в январе 1882 г. российский по-
сланник в Пекине Е. К. Бюцов, «ввиду неизбежности заключения Ко-
реей трактата с иностранцами», полагал, что в интересах России не-
обходимо «воспользоваться случаем не только войти в пограничные
сношения, но и заключить договор» с Кореей. «Не входя в подробно-
сти, - телеграфировал он в Петербург, - достаточно бы выговорить
обязательство корейского правительства предоставить нам все права,
которые оно даст другим; если другие добьются права посылать
агента в Сеул, и мы воспользуемся оным; иначе нам выгоднее до-
вольствоваться сношениями на границе». Другими словами, Бюцов
предлагал выговорить обязательство корейского правительства пре-
доставить России права наиболее благоприятствуемой нации. Это
предложение было встречено в Петербурге одобрительно. И поэтому,
когда в апреле 1882 г. стало известно, что под давлением Китая Ко-
рея согласна подписать договор с США, Министерство иностранных
дел поручило Бюцову выяснить и сообщить, как удобнее вступить
в переговоры с корейским правительством: «чрез посредство китай-
цев или непосредственно». Бюцов ответил, что сомневается в воз-
можности заключения договора без содействия китайцев и что по-
следние готовы оказать содействие по окончании переговоров с аме-
риканцами.
5 июня 1882 г. Е. К. Бюцов вручил китайским министрам письмо
с предложением: русско-корейские переговоры вести поблизости от
границы между Россией и Кореей, а сам договор, куда российское
правительство согласно включить статьи, идентичные статьям аме-
рикано-корейского договора, дополнить статьями относительно су-
хопутной торговли. В письме говорилось:
«10-го числа сего месяца между Кореей и Соединенными Штата-
ми Северной Америки был заключен договор. Таким образом .оказы-
вается, что препятствия, которые, как было объясняемо Вами мне,
существовали к вступлению Кореи в сношения с иностранными дер-
жавами, были устранены.
Как я уже имел честь заявить Вам словесно, Почтенные Сановни-
ки, я нахожу договор, заключенный Соединенными Штатами и Коре-
ей, удовлетворительным и полагаю, что мое Правительство признает
возможным включить одинаковые постановления в договор между
Россией и Кореей. Но трактат этот, имея назначением удовлетворить
потребности наций, сношения которых с Кореей возможны лишь со
стороны моря, не мог, конечно, коснуться таких сторон международ-
ных соглашений, определение которых представляется необходимым
для таких держав, как Россия и Корея, владения которых соприкаса-
ются. Он не может быть поэтому достаточен для них, и для того, что-
117
БуД.Пак
бы взаимные отношения их были поставлены в удовлетворительные
условия, в интересе обеих стран, требуется, чтобы договор между
ними обнял также значительные пограничные вопросы. Обсуждение
и решение вопросов этого рода требуют близкого знакомства с мест-
ными условиями и со всеми сторонами пограничных сношений,
вследствие чего переговоры о них представляется целесообразным
вести на месте, поблизости границы»39.
Для передачи корейскому правительству русских предложений
Ли Хунчжан отправил в Корею китайского дипломата Ма Цинчуна,
который, находясь в Сеуле, высказался против включения в текст бу-
дущего русско-корейского договора статей о сухопутной торговле
и по пограничным вопросам40. Корейское правительство, обсудив
совместно с Ма Цинчуном предложения Е. Бюцова, не согласилось
вести переговоры с русскими представителями поблизости от грани-
цы. Оно передало через Ма Цинчуна русским дипломатическим
представителям в Пекине, что поскольку протяженность русско-ко-
рейской границы незначительная, а торговые ярмарки в пригранич-
ных городах Хверён и Кёнхын происходят всего раз в год, то речи
о сухопутной торговле между Кореей и Россией быть не может. По-
этому торговый договор между Кореей и Россией может быть заклю-
чен по образцу договоров о морской торговле, которые Корея подпи-
сала с другими державами41. Аналогичная позиция была изложена
в официальном письме ведомства иностранных дел (цзунли ямыня)
Китая Бюцову от 18 июля 1882 г.:
«Министерство, сообщив главноуправляющему торговлей в се-
верных портах сановнику Чжану (в это время замещал Ли Хунчжа-
на. - Б. П.) все подробности по вопросу о намерении почтенного пра-
вительства заключить договор с Кореей, предписало ему довести
о сем до сведения корейского правительства. В ответ на это нами по-
лучено ныне от сановника Чжана письмо, в котором он сообщает
следующее: командированный в Корею для содействия в заключении
договора чиновник по прибытии туда подробно переговорил с корей-
цами по поводу заявления Вашего Превосходительства о командиро-
вании чиновников на границу для обсуждения разных вопросов.
В ответ на это корейцы заявили, что Корея соприкасается с Россией
только одним устьем реки Тумэнь, впадающей в море; пространство
это небольшое и пустынное, притом же, прилегая к морю, оно пред-
ставляет разницу от сухопутной границы; вдобавок к этому в окрест-
ных местах нет значительных пунктов, в которых могла бы разви-
ваться торговля, за исключением этого, не имеется других погранич-
ных мест, требующих командировки чиновников для переговоров.
Что же касается вопроса о торговле, то, например, русский город
Владивосток может сообщаться с открытым корейским портом
Юаньшань (Вонсан. - Б. П.) только морем, а потому в этом случае
118
Россия и Корея
можно, конечно, поступить на основании американских, английских
или германских правил для морской торговли»42.
В связи с отклонением корейским правительством предложения
о заключении договора о сухопутной торговле и ведении перегово-
ров на границе в Министерстве иностранных дел России пришли
к выводу, что необходимо пока ограничиться заключением договора
о морокой торговле, а к переговорам об отдельном соглашении о су-
хопутной торговле и по пограничным вопросам приступить несколь-
ко позже.
Ведение переговоров с корейским правительством министерство
иностранных дел поручило российскому дипломату Карлу Иванови-
чу Веберу, сыгравшему впоследствии выдающуюся роль в становле-
нии, развитии и упрочении русско-корейских отношений. Вебер
окончил в 1865 г. факультет восточных языков Санкт-Петербургско-
го университета в степени кандидата и в 1866-1870 гг. находился
в Пекине, где, по направлению Министерства иностранных дел, со-
вершенствовал знания в области китайского языка. В последующие
годы он находился на дипломатической службе, а в 1882 г., являясь
российским консулом в Тяньцзине, получил поручение Министерст-
ва иностранных дел отправиться в Корею для ведения переговоров
о заключении договора с ее правительством. «Мы имеем ввиду под-
писание договора, - говорилось в секретном отношении российского
посланника в Пекине Е. К. Бюцова К. И. Веберу от 28 июня 1882 г., -
подобного недавно заключенному Соединенными Штатами; но он
для нас недостаточен, не удовлетворяя потребностям пограничных
сношений, вызываемых соседством нашим с Кореею, а потому, неза-
висимо от заключения общего договора, в содержании и редакции
которого корейское правительство при вступлении в сношения с дру-
гими державами не желает, по-видимому, отступать от текста амери-
канского трактата, нам предстоит установить с корейцами отдельное
соглашение по пограничным вопросам»43.
Но прежде чем отправиться в Корею,К. И. Веберу для ближайше-
го ознакомления с пограничными вопросами, подлежавшими обсуж-
дению в ходе переговоров с корейцами, надлежало поехать во Влади-
восток. Извещая о такой поездке Вебера генерал-губернатора Вос-
точной Сибири Д. Г. Анучина, назначенный товарищем министра
иностранных дел А. Е. Влангали писал: «Поездка Вебера во Влади-
восток для него подготовительная, лишь для ознакомления с местны-
ми условиями. По возвращении в Пекин он получит высочайшее
полномочие и инструкцию от Бюцова. Затем отправится в Корею для
заключения трактата, подобного американскому. Если возможно, Ве-
бер приступит затем к переговорам об отдельном соглашении по по-
граничным вопросам». В связи с этим Влангали просил Анучина
сообщить Веберу все данные, относящиеся к переселению корей-
119
 Б^Д.Пак
цев в русские пределы, поскольку предполагается, что в ходе пере-
говоров будут обсуждены также и вопросы, связанные с переселе-
нием и правовым положением переселенцев44.
К. И. Вебер прибыл во Владивосток 18 июля 1882 г. и в период
12-дневного пребывания в городе имел встречи с военным губерна-
тором г. Владивостока адмиралом Фельдгаузеном, русскими и ино-
странными купцами, представителями корейского населения и дру-
гими людьми, от которых мог получить разъяснения относительно
будущего русско-корейского договора. Он добыл обстоятельные
сведения о пограничных сношениях с Кореей от пограничного ко-
миссара Южно-Уссурийского края Н. Г. Матюнина, получил ответы
на вопросы, поставленные им в телеграмме на имя военного губер-
натора Приморской области И. Г. Баранова: «Находите ли необхо-
димым в соглашении с Кореей по сухопутным сношениям выгово-
рить право обоюдной, если можно беспошлинной, торговли вдоль
границы; свободного плавания по Тумангану; открытия города Кён-
хына на границе или же другого внутри страны; важно ли учрежде-
ние консульства или целесообразнее предоставить комиссару по-
граничные сношения с корейцами?»45
По возвращении в Тяньцзинь К. И. Вебер представил Е. К. Бю-
цову обширное донесение, содержащее собранные во Владивосто-
ке сведения о пограничных сношениях России с Кореей. В донесе-
нии содержалась обстоятельная характеристика состояния эконо-
мики Южно-Уссурийского края и северной провинции Кореи Хам-
гён, развития торговых отношений между ними. Вебер отмечал, что
при малочисленности населения и слабости развития производи-
тельных сил Южно-Уссурийский край не способен обеспечивать
свои потребности в продовольствии и даже предметах первой необ-
ходимости, а продовольствие жителей Владивостока обеспечивает-
ся доставкой на рынки китайцами и корейцами не только местных
продуктов, но и заграничным привозом жизненных припасов.
В 1881 г., по данным Вебера, пригон рогатого скота доходил до 4500
голов стоимостью в 202 500 руб. «Как ни незначительной может по-
казаться эта торговля, - писал он, - она составляет для Владивосто-
ка жизненный вопрос. Почти весь рогатый скот, потребляемый юж-
но-уссурийскими жителями в пищу или в работу, идет из Кореи,
и если нашему соседу вздумается остановить вывоз его, у нас мо-
жет случиться нечто вроде голода. Наш край совершенно в зависи-
мости относительно мяса от корейского рынка, в особенности
в случае войны России с Китаем, Поэтому при заключении нами
договора с Кореей необходимо выговорить себе право сухопутной
торговли лишь для того, чтобы узаконением существующего теперь
тайного ввоза обеспечить продовольствием и мясом жителей наше-
го края»46.
120
Россия и Корея
Во Владивостоке К. И. Вебер близко познакомился также с поло-
жением и хозяйственной деятельностью южно-уссурийского корей-
ского населения, численность которого, по его данным, составляла
6 тыс. человек. Вебер указывал, что корейцы, переходя в российские
пределы, прерывают свои старые связи с Кореей, делаются мирными
гражданами Уссурийского края; они имеют все качества трудолюби-
вого рабочего, отличного землепашца и хорошего семьянина.
Все эти сведения представляли большой интерес для восточноси-
бирской администрации. Не случайно генерал-губернатор Восточ-
ной Сибири предлагал при подписании соглашения о пограничных
сношениях с Кореей иметь в виду следующие соображения:
«1. Корейцы, издавна переселившиеся в наши пределы и вновь
к нам укрывающиеся, ни под каким видом не подлежат выселению.
2.	Желающие переселиться к нам с принятием нашего подданст-
ва будут нами принимаемы беспрепятственно.
3.	Желающие заниматься в наших пределах скотоводством и зем-
леделием получат, по указанию наших властей Приморской области
и Владивостокского губернаторства, свободные земли за установлен-
ные нашим правительством подати и повинности»47.
Важнейшим итогом поездки К. И. Вебера во Владивосток яви-
лось собрание в обобщенном виде всех предложений восточносибир-
ской администрации и местных властей Приморской области и Вла-
дивостока по вопросу о пограничных сношениях с Кореей. Они бы-
ли приняты во внимание при подготовке русско-корейских договоров
1884 и 1888 гг.
По возвращении из Владивостока в Тяньцзинь в августе 1882 г.
К. И. Вебер получил из Петербурга полномочия на заключение с Ко-
реей договора об установлении дипломатических отношений и тор-
говле между двумя странами. Но его отправление в Сеул было задер-
жано в связи с событиями, последовавшими за вспыхнувшим в июле
1882 г. в Сеуле народным восстанием. Восставшие солдаты, город-
ская беднота и крестьяне расправлялись не только с ненавистными
помещиками и чиновниками, но и с японскими колонизаторами. Они
подожгли здание японской миссии в Сеуле, убили несколько япон-
ских офицеров, а также дипломатических и консульских представи-
телей. В ходе восстания отстраненный в 1874 г. от власти тэвонгун
Ли Хаын, опираясь на поддержку представителей консервативно на-
строенного дворянства и конфуцианских ученых, выступавших за
восстановление внешнеполитической изоляции Кореи, сформировал
правительство из своих ставленников, но оно долго не продержалось.
Цинское правительство отправило в Корею около 3 тыс. солдат, кото-
рые приняли участие в подавлении восстания. Тэвонгун был аресто-
ван и выслан в Китай48.
121
БД.Пак
Китайские министры дали Бюцову следующие объяснения при-
чин вмешательства Китая в дела Кореи: правительство «ввиду пере-
ворота, который лишил власти короля, получившего инвеституру
богдыхана, не может оставаться спокойным зрителем событий, со-
вершающихся в вассальном ему государстве, оно считает себя обя-
занным принять меры к восстановлению низвергнутой власти и на-
рушенного порядка». Получив такое объяснение, Е. К. Бюцов поста-
вил в известность генерал-губернатора Восточной Сибири о том, что
«ввиду как возникших в Сеуле осложнений, так и отказа тамошнего
правительства вступить в переговоры с нами по пограничным делам,
а также и возможности того, что договоры, заключенные с Кореей
другими державами, не будут ратификованы, отправление консула
Вебера в Корею будет приостановлено до получения дальнейших
указаний императорского министерства»49.
Народным восстанием 1882 г. воспользовалось японское прави-
тельство, чтобы навязать Корее новый кабальный договор. 2 августа
1882 г. министр иностранных дел Японии Иноуэ Каору информиро-
вал русского посланника в Токио Р. Р. Розена о том, что для спасения
оказавшихся в опасности и бедственном положении японцев в Сеуле
император решил отправить в Корею войска. При этом он лицемерно
убеждал русского посланника в мирных намерениях Японии. «Для
защиты японских подданных, - говорил Иноуэ Розену, - вообще бу-
дет отправлен в Корею военный отряд численностью около 300 чело-
век и предпринята мера, которую правительство полагает крайне не-
обходимою при настоящих обстоятельствах. Командиры этих сухо-
путных и морских сил получили точные приказания не предприни-
мать каких бы то ни было насильственных мер, но действовать ис-
ключительно в духе защиты японской миссии и подданных с тем,
чтобы, не нарушая миролюбивых намерений, поддержать достоинст-
во государства, столь сильно оскорбленного»50.
На самом деле японские войска были использованы в качестве
военной угрозы в ходе переговоров с корейским правительством для
заключения нового кабального для Кореи Инчхонского договора, ко-
торый был подписан 30 августа 1882 г. и предоставлял Японии пра-
во ввести в Сеул войска якобы для охраны миссии и предусматривал
выплату корейским правительством контрибуции в размере 500 тыс.
иен и 50 тыс. иен - семьям убитых во время восстания в Сеуле япон-
цев. Кроме того, по Инчхонскому договору японские и консульские
представители и состоящие при них члены семей получили право
свободного передвижения по стране.
Китайское правительство в ответ на укрепление позиции Японии
в Корее предприняло меры по дальнейшему укреплению своих поли-
тических и экономических позиций на Корейском полуострове. Оно
разместило в Сеуле 3-тысячное войско под командованием Юань
122
Россия и Корея
Шикая, а в сентябре 1882 г. подписало с Кореей «Правила для мор-
ской и сухопутной торговли»51, которые были составлены по образ-
цу кабальных договоров, навязанных Корее капиталистическими
державами. «Правила» подтверждали вассальную зависимость Ко-
реи от Китая и предоставляли китайским подданным в Корее права
экстерриториальности и консульской юрисдикции. Китайские купцы
получили право приобретения недвижимой собственности, свобод-
ной торговли в открытых портах и в четырех пунктах внутри стра-
ны - в Сеуле, Янхваджине (Кёнги), Хверёне и Ыйджу, передвижения
по стране без специального на то разрешения корейского правитель-
ства и другие привилегии, которыми не пользовались ни Япония,
пи США. Но самое главное в торговых правилах заключалось в том,
что корейский ван в них ставился в одинаковое положение с заведу-
ющим торговлей северных портов Китая Ли Хунчжаном. В «Прави-
лах» подчеркивалось, что ван Кореи по всем торговым вопросам дол-
жен обращаться не к императору и центральному правительству Ки-
тая, а только к Ли Хунчжану.
23 сентября 1882 г. правительство Китая обнародовало указ о вы-
несении приговора тэвонгуну. Пленнику даровалась жизнь. Наказа-
ние ограничивалось выселением тэвонгуна на постоянное жительст-
во в г. Баодин. Указом определялось, что китайские войска, введен-
ные в Корею, останутся там для поддержания порядка и что дальней-
шие заботы по делам Кореи возлагаются на Ли Хунчжана52.
Таким образом, китайское правительство в торговых правилах
н указе о наказании тэвонгуна открыто провозгласило, что оно наме-
рено обращаться с Кореей как с владением, являющимся частью Ки-
пы. В китайской политике в Корее выявились новые тенденции.
I финская империя, оставаясь сама на положении полуколонии, стала
участником борьбы держав за установление политического и эконо-
мического господства на Корейском полуострове. Такая политика
Китая существенно изменила международное положение Кореи, что
огразилось и на характере ее взаимоотношений с капиталистически-
ми державами, в том числе и Россией. Такого же мнения придержи-
пнются и корейские историки. Историк Республики Корея Чхве Мун-
хёп в статье, посвященной анализу международного положения Ко-
реи, сложившегося в результате народного восстания 1882 г., пишет,
чю политика Китая после бунта военного года Имо (1882) стала од-
ной из главных причин сближения Кореи и России и что, несмотря на
«пушенный Корее Китаем страх перед Россией, «Россия непосредст-
менпого ущерба Корее не нанесла, в то время как Китай непосредст-
Mi-iiiio вмешивался во внутренние дела Кореи» 52а. На это обстоятель-
t ню обратила внимание и восточносибирская администрация Рос-
сии еще в 1883 г. Д. Г. Анучин по этому поводу писал:
123
БД.Пак
«Если до сего времени китайскому правительству удавалось ма-
скировать свой образ действий по отношению к Корее и посеять
в представлениях иностранных держав в Пекине убеждение в пол-
ной обособленности Кореи от Китая в смысле политического влия-
ния, то события прошлого года, разыгравшиеся в Корее, заставили
китайское правительство раскрыть карты и показать в истинном
свете свою политику по отношению к Корее. Бесцеремонные кру-
тые меры, принятые китайским правительством для подавления
вспыхнувшего в Сеуле бунта, с особенной силой пробудили в Корее
никогда не покидавшее ее сознание национальной независимости
и вызвали крайнее раздражение против китайцев, побудив ее искать
сближения с иностранными государствами, чтобы этим создать се-
бе оплот против покушений на ее самостоятельность». Анучин счи-
тал, что для России такое направление политики Кореи благоприят-
но и потому необходимо «теперь же взвесить и окончательно обсу-
дить те условия, какие было желательно включить в договор с Ко-
реей»53.
Усиление позиции Китая в Корее вызвало недовольство держав.
Государственный департамент США отказался признать правила
китайско-корейской торговли. Правительства Англии и Германии
отказались ратифицировать заключенные в 1882 г. с Кореей догово-
ры, ссылаясь на то, что в китайско-корейских торговых правилах
Ли Хунчжан поставлен в одинаковое положение с корейским ваном
и что поэтому до вступления в дипломатические и торговые отно-
шения с Кореей необходимо выяснить степень зависимости Кореи
от Китая и «насколько ее можно считать ответственной за принима-
емые на себя международные обязательства»54. Особое недовольст-
во у торговых палат Лондона, Гонконга, Иокогамы и Шанхая вызва-
ла статья V англо-корейского договора 1882 г. о пошлинном тарифе,
предусматривавшая пошлины с ввозных товаров в размере 10—30%
с их стоимости, и статья VI об иностранных сеттльментах в откры-
тых портах, запрещающая англичанам заниматься каботажной
и внутренней торговлей. К величайшему негодованию англо-ин-
дийских властей подписанный адмиралом Уиллесом договор вклю-
чал статьи о запрещении ввоза опиума в Корею и свободы деятель-
ности миссионеров55.
В последующие месяцы стало известно, что Англия и Германия
намерены начать переговоры с Кореей о заключении новых догово-
ров без невыгодных для них статей. В создавшейся обстановке пра-
вительство России решило подождать исхода переговоров Англии
и Германии с Кореей для командирования в Сеул К. И. Вебера
Н. К. Гире по этому поводу представил царю всеподданнейший до-
клад, который получил с его стороны одобрение. Основные положе-
ния этого доклада сводились к следующему:
124
Россия и Корея
«Как явствует из прилагаемой телеграммы нашего посланника
п Пекине, как Великобританское, так и Германское Правительства
намерены вновь вступить с Корейским Правительством в перегово-
ры о заключении нового, более благоприятного для их торговых ин-
1сресов трактата.
Ввиду этого предложения нам предстоит решиться или принять
участие в имеющих открыться переговорах, для чего потребуется не-
медленная командировка статского советника Вебера в Корею,
или же выждать результатов переговоров этих.
По мнению Министерства Иностранных Дел, нам не следует из-
менять выжидательному образу действий, коего мы держались до
енх пор в вопросе этом и который обеспечивает за нами полную сво-
боду действий в будущем. Если попытка Англии и Германии увенча-
< । ся успехом, то мы, по всей вероятности, без затруднений добьемся
выгод, кои предоставлены будут корейцами упомянутым державам.
В случае же неудачи сих последних мы останемся в стороне и, бла-
юдаря этому, будем иметь возможность заключить трактат, тождест-
венный с тем, который заключен уже между Кореею и Соединенны-
ми Американскими Штатами. Министерство Иностранных Дел по-
шн ало бы снабдить посланника нашего в Пекине инструкцией в этом
смысле»56.
Кажущаяся медлительность в решении вопроса о заключении до-
ктора с Кореей вызывала серьезную критику на страницах восточ-
носибирских и центральных газет. В номере от 19 мая 1883 г. выхо-
дившая в Иркутске газета «Восточное обозрение» поместила статью
Известного сибирского общественного деятеля М. И. Венкжова, ко-
юрый с горечью отмечал, что «в то время как японцы водворяются
в Корее и хозяйничают на неяпонских берегах Японского моря»,
«с чисто славянской медлительностью мы лишь собираемся завязать
нею сношения в будущем 1884 г.... Когда же русские купцы появят-
ся в корейских портах, - этого и представить нельзя». «А нужно за-
метить, - писал Венюков, - что они-то скорее всего могли бы там хо-
шПпичать, во-первых, потому, что у нас в Приморской области есть
несколько тысяч корейцев, из которых многие говорят по-русски
и могли бы служить переводчиками. Быть может, мы дождемся того
времени, когда Корея перестанет отделяться одним руслом Тумень-
Упы, согласно с упорными слухами (намеренно непечатаемыми),
Но которым одна большая европейская держава обещала Китаю за
«оЮ1 его при войне с Россией отнять у последней полосу земли меж-
ду низовьем Суйфуна и Тумень-Улы и залив Посьета взять себе, а ос-
|и/1ыюе воссоединить с Маньчжурией».
I олос иркутской газеты был подхвачен и центральными газета-
ми Газета «Новое время» опубликовала статью русского публициста
125
БД.Пак
А. Я. Максимова «Корея и Россия». «На Азиатскую Италию, - писа-
лось в ней, - наложили руки почти все главные государства Европы
и постепенно, по камню, разбирают окружающую Корею ветхую сте-
ну... Американские Соединенные Штаты и Япония не с меньшей
энергией стремятся вовлечь богатую страну в коммерческий водово-
рот Великого океана. Бездействует одна только Россия, бездейство-
вать которой наиболее грешно». «Мы с напрасным пренебрежени-
ем, - продолжал Максимов, - относимся к государству, которое в ско-
ром времени, вступив на широкий путь прогресса и цивилизации,
займет на Крайнем Востоке не последнее место. Надо помнить, что
Корея при своем многолюдстве и богатстве может быть или опасным
врагом или сильным союзником, тем более для России, владения ко-
торой непосредственно примыкают к владениям Кореи». В заключе-
ние Максимов подчеркивал, что России необходимо «по примеру
других европейских государств завести с Кореей политические
и торговые сношения» и создать противодействие европейскому вли-
янию на Корею. Шансов на успех для этого, считал он, много: непо-
средственное соседство; симпатии корейского народа, старающегося
поддерживать с русскими сношения; переселившиеся в Уссурийский
край корейцы - «связующее звено между нами и их единомышленни-
ками в Корее»57.
По-другому освещали политику России в корейском вопросе
в период «выжидательной позиции» иностранные дипломаты в Пе-
кине. 9 февраля 1883 г. американский посланник в Китае Д. Р. Юнг
доносил государственному секретарю Фрелингуйзену, что он узнал
о намерении российского министерства иностранных дел отправить
официальных представителей в Корею для переговоров об урегули-
ровании торговли и уточнении пограничной линии на некоторых
участках российско-корейской границы в пользу России58. Однако
сведения эти не подтверждаются русскими архивными документами.
Россия, наоборот, согласно архивным документам, по-прежнему не
проявляла инициативы в заключении договора с Кореей и была про-
тив проникновения западных держав в Корею. В инструкциях ново-
му посланнику в Японии А. П. Давыдову и новому посланнику в Ки-
тае С. И. Попову, данных в 1883 г., указывалось на необходимость со-
действовать по возможности «охранению Кореи, как страны с нами
сопредельной, от покушений извне или от захватов». Что касается
вопроса о заключении Россией договора с Кореей, то инструкции
указывали, что «лучше выждать время, когда Англия и Германия ра-
тифицируют договоры с Кореей, и только после этого заключить с ее
правительством договор»59.
В мае 1883 г. был ратифицирован американским конгрессом до-
говор с Кореей, подписанный в 1882 г. Вслед за этим, в июле 1883 г.,
Япония подписала с Кореей конвенцию о распространении на прави-
126
Россия и Корея
гельство и подданных Японии всех прав и преимуществ, уже даро-
ванных или имеющих быть дарованными корейским правительством
правительству или подданным какого-либо государства60. 26 ноября
1883 г. английский посланник в Китае Гарри Паркс, отправленный
правительством Великобритании в Корею, подписал новый неравно-
правный англо-корейский договор. Он не содержал положения о вас-
сальной зависимости Кореи от Китая и обеспечивал за английскими
властями исключительное право юрисдикции во всех гражданских
и уголовных делах, возбуждаемых в Корее против английских под-
данных. Новый договор предоставлял англичанам полную свободу
передвижения и торговли внутри страны. Статья о наиболее благо-
приятствуемой нации обеспечивала англичанам все преимущества,
предоставленные представителям других стран.
Договоры, навязанные Корее США и Англией, послужили образ-
цом для заключения таких же договоров Кореи с Германией и други-
ми государствами. Исключение не составляла и Россия, которая по-
сле подписания новых англо-корейского и германо-корейского дого-
воров также решила вступить в договорные отношения с корейским
юсударством.
4.	Русско-корейский договор 1884 г.
и его историческое значение
В составленной в начале 1884 г. по поручению Министерства
иностранных дел российским посланником в Пекине С. И. Поповым
инструкции К. И. Веберу61, которого надлежало командировать в Се-
ул для подписания договора, указывалось, что русско-корейский до-
юпор должен быть тождествен англо-корейскому и германо-корей-
i м>му договорам, за исключением второй статьи, согласно которой
лш сваривающиеся стороны имеют взаимное право назначать гене-
рпльпых консулов, вице-консулов и консулов во все открытые для
шрговли порты. «Надо, - подчеркивалось в инструкции, - чтобы
 русско-корейском трактате право это со стороны Кореи было огра-
ничено. надо выговорить - с целью положить наперед преграду на-
•пнчепию корейского консула во Владивосток - что Корея может на-
питать консулов лишь в те из русских портов, в которых допускают-
 агенты других государств».
Далее инструкция предписывала: «Излишним полагаю указывать
tin полезность некоторых несущественных, не нарушающих тожде-
< । ни (слово это, конечно, не может быть принято здесь в абсолютном
мыс не) изменений, как например, заменение, для большей ясности
И определенности, в тех из статей трактата, в которых будет речь
и нашем праве юрисдикции относительно пребывания в Корее рус-
127
БуД.Пак
ских подданных, выражения “судебной власти” (judicial authorities),
употребленного в англо-корейском трактате, словом “Консул” - од-
ним, или же с прибавлением к нему объяснительных слов “предста-
витель судебной власти” - принимая в соображение, что единствен-
ные органы русской юрисдикции в иностранных государствах суть
русские консула.
Само собой разумеется, что трактат наш должен быть составлен
на русском и китайском языках и что русский текст должен быть объ-
явлен руководящим текстом согласно тому, что постановлено в анг-
ло-корейском трактате относительно английского текста.
К англо-корейскому тексту приложен тариф ввозных пошлин. Хо-
тя этот тариф довольно высок и пошлины на некоторые товары до-
стигают до 20% ad valorem (стоимости), однако принятие его нами,
насколько оно относилось бы к таким произведениям, которые могут
быть привозимы в Корею из России и из других стран, не повредило
бы нашим торговым интересам, принимая в соображение, что он
одинаков для всех наций; с другой стороны, понижение его не при-
несло бы никакой особенной пользы по той причине, что на основа-
нии выговоренного во всех трактатах Кореи с иностранными госу-
дарствами права для этих последних пользоваться всяким новым
преимуществом, понижением этим воспользовались бы в равной
с нами мере наши конкуренты. Но если бы в списке ввозных товаров
оказались такие, которые могут быть доставлены в Корею только из
России, то понижение пошлин на них представило бы для нас оче-
видную выгоду».
Инструкция указывала далее, что решение вопроса о русско-ко-
рейской сухопутной торговле отложено до назначения в Сеул посто-
янного русского представителя, поскольку урегулирование погра-
ничных отношений России с Кореей - «предмет особых переговоров
и отдельного международного акта».
Наиболее сложными и деликатными для К. И. Вебера явились тс
положения инструкции, которые касались статуса корейского госу-
дарства и указаний, чтобы он в переговорах и беседах с корейскими
министрами избегал всякого объяснения по вопросу о вассальных от-
ношениях Кореи с Китаем, оставил этот исключительно политичес-
кий вопрос «совершенно в стороне». Инструкция по этому вопросу
гласила:
«...в случае запроса с их (корейской. - Б. П.) стороны о том, при-
знает ли Россия Корею самостоятельным государством или считает
вассальною страною, а равно и в случае заявления - весьма возмож-
ного - что они видят в заключении трактата между обоими государ-
ствами, и особенно в том, что выговорено в первой статье его, при-
знание нами de facto полной самостоятельности их отечества, не вы-
сказываться ни в том, ни в другом смысле, не опровергать их выво-
128
Россия и Корея
лов и не выражать согласие с ними, отвечать, что взгляд император-
ского правительства по этому пункту Вам не известен и что подоб-
ного рода объяснения не входят в состав возложенного на Вас по-
ручения, специальный предмет которого состоит единственно в за-
ключении трактата, тождественного - исключая небольшого изме-
нения относительно консулов - с трактатами, заключенными с Ко-
|ксю двумя другими европейскими державами. Одним словом, во-
прос этот - исключительно политический - должен быть оставлен
совершенно в стороне. Так решило императорское министерство».
Такое решение Министерства иностранных дел по вопросу
о статусе корейского государства объяснялось тем, что оно оказа-
лось в этом вопросе в необычном положении. С одной стороны, Ко-
рея являлась независимым и суверенным государством, с другой-
российские дипломаты вынуждены были считаться с сюзеренным
in ношением Китая к Корее. Они должны были принимать во вни-
мание и опыт американо-корейских переговоров 1882 г., когда Ки-
। till настаивал на том, чтобы в текст Инчхонского договора, подпи-
( лнпого между США и Кореей, было включено положение, которое
подтверждало бы вассальную зависимость Кореи от Китая. В итоге
американская и китайская стороны пришли к соглашению о том,
чю вопрос о вассальной зависимости Кореи от Китая будет обой-
псн молчанием. Исходя из этого, инструкция предписывала Веберу,
•но «дело заключения трактата с Кореей должно быть совершено
Ос I участия китайцев, так как допущение в сказанном участия ки-
f пйцев равнялось бы признанию нами вассального положения Ко-
реи»62. Такое решение было вызвано особенными соображениями,
। атанными с тем, что цинское правительство в то время всячески
(«действовало усилению США и Англии в Корее и одновременно
выступало против русско-корейского сближения.
Особенно выступал против сближения Кореи с Россией Ли Хун-
•I । uii, который неоднократно предупреждал корейского вана: Корее
ipoiHT захват со стороны северного соседа - России. В 1884 г. он
in правил Коджону в виде «Памятной записки» меморандум по по-
воду будущих взаимоотношений между Россией и Кореей, в кото-
ром предостерегал вана от сближения с русскими и доказывал, что
русские намереваются захватить Корею, используя малейшие недо-
рН1умсния на границе, которые будут неизбежны при развитии су-
хопутной торговли. В меморандуме корейскому правительству
прошаталось заключить с Россией только трактат о морской тор-
1ПИДС. Что касается включения в текст договора статей относитель-
но pin вития сухопутной торговли, то Ли Хунчжан предлагал разъ-
•• нить русскому посланнику, что Корея сообщит об этом впослед-
 । вин, когда она посоветуется с китайским правительством, ибо
1 ЧЛ<>
129
Б.Д.Пак
район, где будет осуществляться сухопутная торговля с Россией,
находится близко от Китая 63.
Корейское правительство проявляло недовольство нажимом со
стороны Ли Хунчжана и в скорейшем заключении договора с Росси-
ей видело одно из средств избавления от китайского давления.
В этом отношении цели, которые преследовали Россия и Корея при
подготовке договора, совпадали. Россия хотела подписывать договор
без посредничества Китая, который был противником русско-корей-
ского сближения. Корея, в свою очередь, подписанием договора
с Россией хотела создать на Корейском полуострове равновесие сил
держав и использовать его для устранения вмешательства Китая
в свои дела и сохранения своего суверенитета. Поэтому в ходе пере-
говоров с Вебером она не прибегала к посредничеству Китая и вела
эти переговоры самостоятельно64.
В начале 1884 г. в Новокиевское к пограничному комиссару Юж-
но-Уссурийского края Н. Г. Матюнину явился корейский чиновник
Ким Квансун, который заявил, что он послан «лично королем, чтобы
узнать, желает ли русское правительство заключить с Кореей трак-
тат». Ким Квансун передал, что «заключение трактата с Россией по-
служит поводом окончательно выйти Корее из зависимости от Китая,
который крайне не желает сближения Кореи с русскими». По предло-
жению Матюнина Ким Квансун изложил просьбу корейского вана
в письменном виде: «Корейское государство смежно с Вашим госу-
дарством, и мы самые близкие соседи. Король приказал мне прибыть
к пограничному комиссару, переговорить с ним о заключении дого-
вора и затем передать ему, что в настоящее время отношения Кореи
с Китаем совершенно недружественны. Поэтому, Почтенный Комис-
сар, выслушав теперь вышеизложенное предложение, не будет ли со-
гласия с Вашей стороны отправить посланника на пароходе в откры-
тый порт Инчхон. К нему тотчас же будут высланы уполномоченные
с нашей стороны для сопровождения»65.
Вскоре после этого в Петербурге были получены известия о на-
чавшихся осложнениях между Китаем и Францией по Тонкинскому
вопросу68, что ускорило заключение русско-корейского договора.
По мнению Министерства иностранных дел России, франко-китай-
ский конфликт из-за Северного Вьетнама (Тонкин) мог повлечь за со-
бой серьезные последствия и послужить поводом к вмешательству
Японии, стремившейся вытеснить с Корейского полуострова Китай
и установить там свое безраздельное господство. Российский по-
сланник в Токио Р. Р. Розен еще в мае 1883 г. доносил Н. К. Гирсу, что
«замешательства на южно-китайской границе до известной степени
действительно благоприятствуют интересам японской политики
в том отношении, что угрожающие Китаю затруднения с француз-
ским правительством, по всей вероятности, на некоторое время будут
130
Россия и Корея
отвлекать внимание министров богдыхана от корейских дел и вопро-
са об островах Риу-Киу (Рюкю. - Б. Л.)»67.
Осуществление замыслов Японии было крайне невыгодно для
России ввиду того, что «Корея, - как писал Гире, - сопредельна с на-
шими владениями на Тихом океане, где средства наши далеко еще не
достигли надлежащего развития, что она обладает портами, имею-
щими преимущества, и что она же служит единственным рынком,
где население Южно-Уссурийского края может запасаться продо-
вольствием и скотом». Поэтому, продолжал Гире, императорское пра-
вительство сочло «необходимым поспешить с заключением договора
и стать на первых порах в Корее по крайней мере на равной с други-
ми державами ноге»68. В такой обстановке Веберу было поручено
ускорить заключение договора с Кореей.
20 июня 1884 г. К. И. Вебер прибыл из Чифу в Инчхон. На другой
день его посетил начальник Инчхонского округа, которому было из-
вестно об ожидаемом прибытии русского дипломатического чинов-
ника для заключения договора. 24 июня прибыл в Инчхон вице-пре-
шдент министерства иностранных дел Кореи Ким Оккюн с носилка-
ми, 20 лошадьми и несколькими подводами для багажа. Он вручил
Веберу официальное приглашение «пожаловать в корейскую столи-
цу» и сопровождал его по пути в Сеул. 29 июня в министерстве ино-
странных дел начались переговоры, которые завершились 7 июля
1884 г. подписанием первого русско-корейского договора о дружбе
и торговле69. Таким образом Россия установила дипломатические от-
ношения с Кореей, единственной из сопредельных стран Востока,
с кем она не поддерживала до того времени официальных сношений.
При составлении статей договора стороны довольно строго при-
держивались текста англо-корейского договора. Отступление было
допущено лишь в ст. II русско-корейского договора, касающейся пра-
на назначения консулов. Принимая во внимание, что в то время ки-
1ПЙские консулы не допускались во Владивосток, «министерство
| иностранных дел], - как писал Н. К. Гире военному министру
II. С. Ванновскому, - во избежание жалоб со стороны китайского
правительства не сочло возможным допустить туда же корейского
агента и потому нашло нужным предоставить корейскому правитель-
11 ну право назначать консулов своих лишь в те порты, где имеются
консульские агенты других держав»70. Пункт первый ст. II русско-ко-
|кНекого договора гласил: «Каждая из Высоких договаривающихся
lopon может назначать дипломатических представителей для посто-
янного или временного пребывания в столице другой, а также гене-
ральных консулов, консулов и вице-консулов во все или некоторые из
о (крытых для иностранной торговли портов, в которые допускаются
консульские агенты других держав»71. По свидетельству Вебера, бы-
iii сделаны несущественные изменения и в следующих статьях:
I»
131
Б Л.Пак
«Статья III, § I. Юрисдикция над русскими подданными в Корсе
и их собственностью принадлежит исключительно русским консуль-
ским агентам или другим должностным лицам, надлежащим образом
на то уполномоченным. По английскому трактату «великобританские
подданные подсудны великобританским судебным властям (British
judicial authoritie). Передавая это выражение словами «консульские
агенты», я прибавил еще «и другим должностным лицам» и проч,
ввиду того, что если в северной части Кореи не будет учреждено рус-
ское консульство, то находящиеся там, например, для сухопутной
торговли наши подданные должны будут судиться нашим судом на
границе.
Статья XII. Русский текст объявлен руководящим.
Отд. III. § 5 Торговых правил. Примечание к этому параграфу,
по которому полагается, чтобы все бумаги, подаваемые в таможню,
были писаны на английском языке, выпущено.
Примечание Особого протокола к ст. IV, обуславливающее пра-
во торговли в Сеуле, значительно сокращено против английского
текста»72.
Договор открывал для русской торговли порты: Инчхон (Че-
мульпо), Вонсан, Пусан, а также города Сеул и Янхваджин, где рус-
ским подданным предоставлялось право «нанимать или покупать
землю или дома и строить дома, склады или фабрики. Они получа-
ли право свободного передвижения без паспорта на расстоянии до
100 корейских ли от открытых для иностранной торговли портов
и мест, а получив паспорта от русских властей, - по всей террито-
рии Кореи, кроме того, имели право ввозить и вывозить не запре-
щенные договором товары и свободно вести дела с корейскими или
другими подданными. Статья 6 предусматривала конфискацию кон-
трабандных товаров русских подданных в не открытых для торгов-
ли корейских портах. Статья 7 указывала на меры, которые должны
быть приняты корейскими властями в случае крушения судов у бе-
регов Кореи. Военным судам каждой из договаривающихся сторон
предоставлялось право захода во все, в том числе и не открытые
для иностранной торговли порты, производство в них съемок
и промеров. Запасы для потребностей русского флота разрешалось
выгружать в открытых портах Кореи и хранить в складах под над-
зором русского правительственного лица.
Подобно договорам, подписанным другими державами с Кореей,
русско-корейский договор содержал статью о наиболее благоприят-
ствуемой нации, которая предоставляла русскому правительству
и его должностным лицам и подданным все права, выгоды и преиму-
щества, какие уже были предоставлены или впредь будут предостав-
лены корейским правительством какой-либо другой державе.
132
Россия и Корея
Одновременно с договором уполномоченными России и Кореи
был подписан Особый протокол, предусматривавший отказ России
«от права на экстерриториальную юрисдикцию над русскими под-
данными в Корее», если корейское правительство подвергнет законы
и судопроизводство страны таким изменениям и улучшениям, что
русское правительство «признает возможным подчинение своих под-
данных ведению корейских судов». В Особом протоколе отмечалось
также, что в случае если и другие вступившие в договорные отноше-
ния с Кореей «страны откажутся от права на учреждение в Сеуле тор-
говых домов, то и русские подданные не будут пользоваться этим
нравом».
Вопрос о вассальных отношениях Кореи к Китаю в договоре не
1аграгивался. Но корейский ван при подписании договора направил
русскому императору письмо с разъяснением степени зависимости
Кореи от Китая:
«Корея до сего времени есть страна подвластная (вассальная) Ки-
। пю, но с древнейших времен в делах ее внутренних сношений ко-
роль самодержавен.
По договору, который ныне имеет быть заключен между Кореей
и Россией, оба правительства в сношениях между собой соблюдают
но всем полное равенство, и я, король Кореи, сим положительно ут-
верждаю, что с моей стороны все статьи договора будут исполнены
со всей справедливостью и истиной, согласно моей самодержавной
власти и законам международного права.
Что же касается до того, что Корея есть страна подвластная (вас-
сильная) Китаю, то все вообще обязательства, вытекающие из такого
положения, до России не имеют ни малейшего отношения»73.
Хотя на К. И. Вебера не была возложена задача урегулирования
пограничных вопросов и заключения соглашения о сухопутной тор-
ioiuie, тем не менее в ходе бесед с корейскими министрами он имел
возможность коснуться и этих вопросов. Его предложения не были
включены в текст договора, но встретили благоприятный отклик со
ггороны корейских министров, которые согласились в ближайшем
будущем заключить договор о сухопутной торговле и открыть на
р Гуманган для русской торговли пункт, через который русские под-
питые могли бы отправляться во внутренние районы Кореи. Они со-
। ппсились также в будущем распространить на этот пункт все права
и преимущества, предоставленные русским подданным в Инчхоне
и других открытых портах и городах.
Русско-корейский договор, установивший «мир и дружбу» между
Россией и Кореей и определивший, что «в случае какого-нибудь не-
о| лпсия» между одной из договаривающихся сторон и третьей дер-
нимой «другая договаривающаяся сторона, по просьбе первой, ока-
. I свое содействие к мирному окончанию возникшего недоразу-
133
БуД.Пак
мения», значительно упрочил международное положение Кореи.
Отныне Корея, в случае возникновения опасности для своего суве-
ренитета, могла обращаться за помощью к России, что случалось не
раз вплоть до конца самостоятельного существования корейского
государства.
Русско-корейский договор положил начало постепенному расши-
рению добрососедских отношений между двумя странами и народа-
ми в области политической и торгово-экономической. Немалый
вклад он внес и в развитие культурных и научных связей. Этому во
многом способствовала статья IX договора, которая гласила:
«1. Корейское правительство никоим образом не будет препятст-
вовать, если русские власти и подданные в Корее будут нанимать
к себе на службу корейских подданных в качестве учителей, перевод-
чиков, слуг или для каких-либо других законных занятий.
2. Подданным обоих государств, отправляющимся в ту или дру-
гую страну для изучения языка, литературы, законов, искусств или
промышленности, или же для ученых изысканий, будет оказываться
всякое возможное содействие».
Миссия К. И. Вебера в Сеул для заключения договора с Кореей
и сам подписанный договор о дружбе и торговле имели большое зна-
чение для развития российско-корейских отношений. По возвраще-
нии из Сеула Вебер представил в Министерство иностранных дел об-
стоятельную «Записку о Корее», где изложил свою точку зрения от-
носительно экономического и политического положения в Корее. Ве-
бер предлагал учредить российскую миссию в Сеуле во главе с мини-
стром-резидентом, а в Инчхоне открыть консульство. Российский
дипломат призывал усилить внимание к Корее, ибо «благодаря счаст-
ливому географическому положению Кореи, в центре между При-
амурской областью, Китаем и Японией, ей суждено в будущем играть
важную роль в истории Востока». «Мы, - писал он, - более других
цивилизованных государств заинтересованы в будущем направлении
ее политики. Соседнее нам море омывает также берега Корейского
полуострова и через нашу общую границу к нам переходит немалое
количество трудолюбивых выходцев, легко усваивающих себе наши
порядки, обычаи и язык и поэтому нам более нужных для экономи-
ческого развития нашего отдаленного края, чем манзы-китайцы, от-
носящиеся к нам крайне несочувственно»74.
Однако договор 1884 г. вызвал отрицательную реакцию со сторо-
ны торгово-промышленных кругов и восточносибирской и примор-
ской администраций. «Открытие корейских портов для нас совер-
шенно неважно, - писал генерал-губернатор Восточной Сибири
Д. Г. Анучин. - Мы не имеем торгового флота и ничего не будем вво-
зить в Корею или вывозить из нее морем. Если со временем наш флот
на Тихом океане и разовьется, то вся торговля Кореи окажется уже
134
Россия и Корея
шхвачена иностранцами... Неупоминание в трактате о сухопутной
горговле легко может повести к совершенному закрытию этой грани-
цы и поставить Уссурийский край в весьма тяжелое положение».
Анучин полагал поэтому, что до ратификации договора есть еще воз-
можность изменить его в выгодной для России редакции, дополнив
договор статьями о сухопутных отношениях. Ввиду важности этого
допроса он предложил обсудить его на Особом совещании, пригла-
сив туда К. И. Вебера и представителя министерства финансов75.
Вопрос о необходимости дополнить текст договора с Кореей ста-
гьями о сухопутной торговле поднимал и генерал-губернатор При-
имурского края (он был выделен из Восточно-Сибирского генерал-
। убернаторства в 1884 г.) барон А. Н. Корф, который в телеграмме
II. К. Гирсу от 20 ноября 1884 г. сообщал: «Не берусь судить, на-
сколько в настоящее время невозможно было настоять [на] сухопут-
ной торговле с Кореей, необходимой для жизни Уссурийского края;
гсггерь контрабанды много, между прочим, на триста тысяч [рублей]
скота, которого в других местах взять негде. Открытие портов нам
безразлично, нет и скоро быть не может коммерческого флота, что
покажет корейцам только нашу слабость. Сухопутная торговля вы-
годна Корее; на границе уже возбуждался Кореею вопрос об офици-
альном разрешении торговли; следовательно, едва ли встретятся осо-
бые препятствия». Далее Корф передавал, что достижением догово-
ренности о сухопутной торговле представится также «возможность
противодействовать китайцам, по слухам, пролагающим транзитную
дорогу [из] Хуньчуня в залив Лазарева». При этом генерал-губерна-
п»р указывал, что через русские владения в Хуньчунь и Посьет про-
лег лет другой, более близкий и удобный путь, который так важен ки-
тайцам, не имеющим свои гавани, и что «если его укрепить за нами,
получим возможность даже воздействовать в Пекине»76.
В декабре 1884 г. Н. К. Гире во всеподданнейший записке «Дого-
ш>р с Кореею» изложил мотивы, побудившие его поторопить Вебера
I подписанием с Кореей договора, тождественного с англо-корей-
|кнм. Он писал, что при составлении инструкции для Вебера, «не
1*111 тля себя вправе... ввиду политических обстоятельств, далее от-
клпдывать командировку г-на Вебера, министерство [иностранных
Лсн| оказалось вынужденным отсрочить переговоры о сухопутной
topioiuie». При этом Гире сообщал, что министерство предполагает
шкчюльзоваться остающимся до отправления в Сеул постоянного
представителя временем «для выяснения оснований, на которых мог
бы бы । ь разрешен вопрос о наших пограничных сношениях с Коре-
нь?'.
11о русско-корейский договор подвергался критике и со стороны
। гороппиков старого, ближневосточного направления внешней поли-
nikii России. В заключении договора с Кореей они усмотрели стрем-
135
БуД.Пак
ление русской буржуазии «расширить русскую торговлю на Крайнем
Востоке и стать твердой ногой на Тихом океане», что означало бы по-
ворот российской внешней политики от ближневосточного к дальне-
восточному направлению. Это нашло свое отражение в опубликован-
ной в номере 5 за 1886 г. журнале «Наблюдатель» статье В. Попова
«Корейский вопрос». Автор выражал сомнение в успехе конкурен-
ции России с другими державами в Корее, предостерегал «от излиш-
них увлечений» и указывал, что проникновение России в Корею вы-
зовет антагонизм со стороны Китая, который будет поддержан Япо-
нией и Англией. Указывая на то, что усилением антагонизма между
Англией и Россией искусно воспользуется Германия, Попов заклю-
чал: «А потому едва ли нам выгодно отвлекаться от Балканского по-
луострова делами в Африке и Азии. Восточный вопрос должен ре-
шаться в Европе, и главным противником нашим явятся Австрия
и Германия. Следовательно, против них, а не против Англии долж-
ны быть направлены наши усилия»78.
Опубликование статьи В. Попова в одном из ведущих в России
литературно-политических журналов подтверждает положение
о том, что подписанный в 1884 г. первый русско-корейский договор
явился одним из проявлений наметившейся переориентации внеш-
ней политики России с Ближнего Востока на Дальний. Основы такой
переориентации были заложены еще в 50-х - начале 60-х годов в ре-
зультате подписания русско-китайских Айгунского и Пекинского до-
говоров.
* * *
В 60-70-х гг. XIX в. Россия уступала США и передовым капита-
листическим странам Европы по уровню развития промышленности,
торговли и флота. Приамурский край был отсталой окраиной, в хо-
зяйственном отношении еще почти не освоенной. Российское прави-
тельство, занятое освоением этих вновь приобретенных владений,
что требовало больших финансовых затрат, не стремилось к дальней-
шему расширению своих территорий на Дальнем Востоке. Оно было
заинтересовано в сохранении статус-кво на Дальнем Востоке, в том
числе и Корее, и не добивалось открытия корейских портов. Только
после того, как Япония, США, Англия и Германия навязали Корее се-
рию кабальных договоров, Россия установила с ней официальные
дипломатические и торговые отношения.
При анализе причин выхода России из своей «выжидательной по-
литики» в Корее надо иметь в виду то немаловажное обстоятельство,
что русско-корейский договор 1884 г., содержащий статьи только
о морской торговле, не имел какого-либо в тот период экономическо-
го значения для России. Поэтому установление официальных дипло-
136
Россия и Корея
магических и торговых отношений с Кореей явилось следствием ре-
альной угрозы превращения Кореи в плацдарм враждебных России
агрессивных держав. Ради предотвращения такой угрозы она пошла
па подписание договора, практически с точки зрения торгово-эконо-
мической ее не устраивавшего. Именно в этом ключе представляется
необходимым рассматривать готовность и «поспешность» россий-
ской дипломатии в подписании с Кореей договора, тождест венного
сначала с американо-корейским, а затем с англо-корейским. Это дало
России возможность занять на Корейском полуострове равное с дру-
гими державами положение.
И тем не менее договор 1884 г. официально начал историю рос-
сийско-корейских отношений. Договор имел огромное значение для
Кореи, являясь одним из последних в серии трактатов, положивших
конец внешнеполитической изоляции страны. С этого времени на-
чался процесс включения Кореи в систему мирового капиталистиче-
ского хозяйства.
Б.Д.Пак
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
НАСТУПЛЕНИЕ ЯПОНИИ, КИТАЯ И ЗАПАДНЫХ
ДЕРЖАВ НА КОРЕЮ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ
80-Х ГОДОВ XIX в.
РУССКО-КОРЕЙСКИЙ ДОГОВОР 1888 г.
1. Обострение японо-китайского соперничества
в Корее и позиция России
Неравноправные договоры, заключенные во второй половине
70-х и первой половине 80-х гг. XIX в. Кореей с капиталистическими
государствами, положили начало колониальному закабалению стра-
ны. В то же время обострение борьбы держав за преобладание на Ко-
рейском полуострове и вторжение иностранного капитала усилили
в стране антиколониальное и антифеодальное движение. Одновре-
менно развернули свою деятельность и представители буржуазно-рс
форматорского движения во главе с Ким Оккюном.
Многие участники реформаторского движения побывали в Япо-
нии, США и Франции, где познакомились с передовой европейской
культурой. Сам Ким Оккюн неоднократно ездил в Японию, сопро-
вождая корейские посольства, а в конце 1883 - начале 1884 г. нахо-
дился в Токио в качестве посланника корейского правительства и там
тоже соприкоснулся с новейшими течениями политической мысли.
Реформаторы были убеждены в пагубности политики изоляции
страны от внешнего мира, которую проводили правители феодаль-
ной Кореи, находившейся в вассальной зависимости от Китая. Они
призывали к самостоятельному, независимому развитию государст-
ва, укреплению его обороноспособности и проведению социально-
экономических преобразований, направленных на улучшение поло-
жения народных масс, за установление и развитие широких связей
с передовыми странами, использование их достижений и опыта.
Важное значение реформаторы придавали развитию национальной
промышленности, упорядочению финансов, реорганизации военной
системы и просвещению.
Слабость реформаторского движения в Корее заключалась преж-
де всего в узости его социальной базы. Не имея сколько-нибудь серь-
езной внутренней опоры для осуществления своей программы в ус-
ловиях феодальной Кореи, реформаторы наивно надеялись на по-
138
Россия и Корея
мощь иностранных капиталистических держав, особенно Японии.
Ким Оккюн и его единомышленники, увлекшись примером Японии,
ошибочно полагали, что для достижения своих политических целей
они смогут опереться на поддержку японской помещичье-буржуаз-
пой либеральной партии (дзиюто)1.
Изученные в Архиве внешней политики Российской империи но-
вые документы Министерства иностранных дел России позволяют
несколько расширить характеристику внешнеполитических взглядов
корейских реформаторов. Они показывают, что реформаторы пыта-
лись искать помощи и покровительства и у европейских держав,
прежде всего у России. Особенно интересны в этой связи донесения
иккредитованных в Японии русских дипломатов А. П. Давыдова
и Р. Р. Розена о встречах с Ким Оккюном и его единомышленниками.
Уже во время первой встречи с Р. Р. Розеном в Токио в июне
I882 г. Ким Оккюн, «с величайшею похвалою» отозвавшись о «по-
кровительстве», оказываемом в России переселившимся на русский
Дальний Восток корейцам, выразил надежду, что Россия вступит
«и дружественные отношения с соседним корейским государст-
пом». Розен доносил министру иностранных дел Н. К, Гирсу, что он
вынес о Ким Оккюне впечатление, как о человеке умном и проник-
нутом «убеждением в пользе и превосходстве европейского просве-
щения»2.
В ноябре 1882 г Р. Р. Розен снова доносил, что он имел несколько
Псссд с членами прибывшего в Японию корейского посольства, со-
i |оящего из посланника Пак Ёнхё, вице-министра Ким Мансика,
|н|дственника жены вана Мин Ёнъика, негласного советника Ким Ок-
тона и других чиновников меньшего ранга. В ходе бесед корейские
посланники «с едва скрываемым озлоблением» высказывались по
комоду вмешательства в корейские дела китайского правительства.
| )нн уверяли, что корейское правительство не обращалось за помо-
щью к Китаю, когда в июле 1882 г. в Сеуле вспыхнуло восстание
и произошло нападение на японскую миссию, а отправление в Корею
китийских войск и эскадры, принявших участие в подавлении вос-
। шния. приписывали инициативе Ли Хунчжана.
Корейские представители говорили далее: «Корея вполне само-
с юятсльное и независимое государство и нисколько не признает се-
рн вассальным Китаю в том смысле, в котором это слово понимается
нп Западе». Они утверждали также, что с Китаем связывают Корею
mniii. одни «духовные узы» - единство религии, письменности, лето-
счисления; Корея привыкла смотреть на могущественную империю
Ипк па «старшего брата», а подарки, посылаемые ваном китайскому
императору, и принимаемая им инвеститура представляют собой
тшп. «добровольную дань уважения слабого к сильнейшему» и не
ннижны быть поняты как «доказательство вассальных отношений
139
БД.Пак
Кореи к Китаю». «Но теперь, - говорили корейские посланники, - за»
являемые Китаем притязания на владычество над Кореей открыли
глаза корейскому правительству. Для ограждения себя от этих притя-
заний и для обеспечения самостоятельности и независимости Корея
видит теперь одно лишь средство - скорейшее заключение договоров
с остальными державами и в особенности с соседнею Россией без
всякого посредничества или содействия Китая». Это заявление ко-
рейские представители просили довести до сведения русского прави-
тельства. Розен обещал исполнить их просьбу и высказал свое лич-
ное мнение, что при близком соседстве Кореи с Россией «император-
скому правительству, без сомнения, представляется желательным за-
вязать с Кореей дружественные сношения; наиболее удобным сред-
ством для достижения этой цели было бы вступление в переговоры
непосредственно с корейским правительством»3.
В декабре 1883 г., после заключения Кореей договоров с Англией
и Германией, Ким Оккюн уже в качестве официального агента корей-
ского правительства, ссылаясь на прошлогодние беседы с Р. Розеном,
вторично возбудил перед новым русским посланником в Японии
А. П. Давыдовым вопрос о заключении трактата между Россией
и Кореей. А. П. Давыдов заявил, что «русское правительство очень
интересуется всем, что происходит в Корее, сочувствует обнаружив-
шемуся там расположению к открытию края иностранцам» и ожида-
ет от него сведений о заключенных с Англией и Германией догово-
рах. Ким Оккюн ответил, что трактаты заключены «непосредствен-
но, без всякого вмешательства китайского правительства»4.
Вероятно, Ким Оккюн таким ответом хотел еще раз дать понять
русским дипломатам, что русско-корейские переговоры об установ-
лении дипломатических отношений между двумя странами жела-
тельно вести без посредничества Китая.
В феврале 1884 г. Ким Оккюн был назначен заместителем мини-
стра финансов и перед отъездом из Токио в Сеул навестил А. П. Да-
выдова и уже в четвертый раз напоминал о том, что «его правитель-
ство, все более и более расширяющее круг своих сношений с евро-
пейскими державами, очень дорожит заключением трактата с держа-
вою, владения коей граничат с Кореей»5. Вскоре после возвращения
в Сеул Ким Оккюн был назначен вице-президентом коллегии иност-
ранных дел Кореи и принимал участие в подготовке русско-корейско-
го договора.
Сообщения Ким Оккюна о желании корейского правительства
упрочить независимость страны и установить дружественные отно-
шения с Россией представляли для русского правительства большой
интерес. Они свидетельствовали о существовании в корейских пра-
вительственных сферах стремления избавиться от китайского заси-
лья при помощи и поддержке России.
140
Россия и Корея
4 декабря 1884 г. реформаторы во главе с Ким Оккюном сверг-
ли правительство Минов и сформировали свой кабинет, который
опубликовал программу перевода Кореи на путь буржуазного раз-
вития, предусматривавшую прекращение вассальной зависимости
Кореи от Китая, ограничение власти вана и проведение ряда эконо-
мических и социальных преобразований, направленных на разви-
тие национальной экономики, повышение материального благосо-
стояния народа и упрочение финансового положения страны. Пред-
полагалось также отменить привилегии янбанов, установить равен-
ство всех подданных, облегчить земельный налог, аннулировать за-
долженность населения и наказать чиновников, замешанных в зло-
употреблениях6.
Но реформаторам не удалось осуществить свою программу. 7 де-
кабря китайские войска, остававшиеся в Сеуле со времени подавле-
ния восстания 1882 г., а также часть сеульского гарнизона, верная
правительству Минов, свергли правительство реформаторов и вос-
становили прежнее правительство. Переворот 4 декабря попытались
использовать японцы в целях усиления своих позиций в Корее. В от-
пет на это в Сеуле вспыхнуло антияпонское восстание, в ходе которо-
П) были сожжены казармы японских войск. Японцы были изгнаны из
Сеула, а Ким Оккюн, Пак Ёнхё, Со Джэпхиль и Со Гванбом - члены
свергнутого правительства - бежали в Японию.
В последующие годы корейское правительство неоднократно
и безуспешно ставило перед японским правительством вопрос
о выдаче Ким Оккюна и его сторонников, обращаясь при этом за со-
действием и к представителям России в Сеуле и Токио. В марте
1885 г. в беседе с одним из членов корейского посольства, прибыв-
шею в Токио для передачи требования о выдаче Ким Оккюна,
Л II. Давыдов советовал не поднимать этого вопроса, ибо «успех
совершенно немыслим», тем более что «не было бы никакого осно-
вппия требовать выдачи лиц, действия которых не подверглись ре-
улярному следствию»7.
Пребывание Ким Оккюна в Токио не устраивало и японское пра-
вительство, которое рассчитывало путем переговоров с корейским
прпвительством усилить свое политическое влияние в Сеуле. Поэто-
му с первых же дней пребывания на Японских островах Ким Оккюн
подвергался преследованиям. За ним была установлена строжайшая
Полицейская слежка. В июле 1886 г. японское правительство потре-
бовало от Ким Оккюна покинуть Японию. Министр иностранных
ил Японии предложил ему уехать в США и обещал снабдить его за-
||)впичным паспортом и деньгами8.
Ким Оккюн отказался от этого предложения и решил переехать
в Россию. Причем, судя по архивным документам, он пришел к та-
кому решению еще в марте 1885 г., когда посетил в Токио русского
141
Б.Д.Пак
епископа Николая, чтобы узнать, согласится ли русский посланник
помочь ему и его спутникам «перебраться во Владивосток, где жела-
ли бы поселиться»9.
12 июня 1886 г., получив приказ японского министра иностран-
ных дел в двухнедельный срок выехать из Японии, Ким Оккюн, на-
ходившийся в это время в одной из гостиниц в районе международ-
ного сеттльмента Иокагамы, написал временному поверенному в де-
лах России в Токио А. Н. Шпейеру письмо с просьбой оказать содей-
ствие в обеспечении безопасности своей жизни, ибо он в любой день
может быть убит подосланными к нему агентами корейского прави-
тельства. Он сообщал, что китайское и корейское правительства об-
виняют его в преступлениях, которые он никогда не совершал. Что
касается участия в политических событиях в декабре 1884 г, то Ким
Оккюн писал, что его участие в них было вызвано лишь патриотиче-
ским побуждением содействовать проникновению в Корею западной
цивилизации. Далее в письме Ким Оккюн подробно рассказывал
о том, что Ли Хунчжан трижды обращался к японскому правительст-
ву с требованием выдать Ким Оккюна корейскому правительству;
в ответ на последнее требование правительство Японии обещало не
мешать действиям агента корейского вана, если таковой будет послан
в Японию для убийства Ким Оккюна. Это обещание через китайско-
го представителя в Сеуле было передано правительству Кореи, кото-
рое немедленно отправило в Токио убийцу. Узнав о его прибытии,
Ким Оккюн донес об опасности премьер-министру Японии Ито Хи-
робуми. «Я должен с огорчением отметить, - писал Ким Оккюн, -
что японское правительство изменило ко мне свое отношение и с тех
пор, как я стал обращаться к высшим инстанциям по своему делу, я
несколько раз получал настойчивые требования покинуть Японию
как можно скорее»10.
Спустя некоторое время после получения этого письма
А. Н. Шпейер доносил директору Азиатского департамента МИД
И. А. Зиновьеву, что Ким Оккюн прислал к нему своего доверенно-
го человека с просьбой ходатайствовать перед русским правитель-
ством о разрешении переселиться в Россию11. Однако уже до того,
как об этом стало известно в Петербурге, японские власти 26 июня
1886 г. арестовали Ким Оккюна и выслали на архипелаг Огосавару
(Бонин).
Сведениями о возобновлении контактов между российскими
представителями в Токио и Ким Оккюном после его возвращения
с Огасавары в ноябре 1890 г. мы не располагаем12. Но и приведенные
документы вполне позволяют сделать вывод, что уже в первый пери-
од пребывания в Токио (1884-1886) Ким Оккюн, потеряв надежду на
помощь и поддержку Японии, отказался от односторонней ориента-
ции на Японию и решил переселиться в Россию, с тем чтобы там
142
Россия и Корея
продолжить работу по возобновлению реформаторского движения.
По-видимому, ему казалось, что Россия представляет меньшую
опасность для суверенитета Кореи, чем Япония. Именно этим сле-
дует объяснить его отказ уехать в США и попытки перенести свою
деятельность во Владивосток, находящийся недалеко от Кореи. Ма-
териалы о встречах и беседах Ким Оккюна с русскими представите-
лями значительно дополняют характеристику взглядов корейских
реформаторов на политику Китая и Японии в Корее. Факт обраще-
ния реформаторов за помощью к России для ограждения независи-
мости и самостоятельности Кореи от китайских посягательств сви-
детельствует об односторонности представлений об ориентации ко-
рейских реформаторов только на Японию и западные капиталисти-
ческие государства. Этот факт дает также основание считать, что ко-
рейские реформаторы пытались использовать внешнеполитическую
концепцию цинской дипломатии, согласно которой путем баланси-
рования между противоречивыми интересами великих держав мож-
но сохранить независимость Кореи, а потому в задачу корейской
дипломатии входит противопоставление их друг другу.
Обстановка на Корейском полуострове после разгрома реформа-
юров была напряженной. Борьба между Японией и Китаем за преоб-
ладание в Корее обострилась. Китайское правительство стало все ча-
ще вмешиваться во внутренние дела Кореи. Командующий китайски-
ми войсками в Корее Юань Шикай, получив звание управляющего
дипломатическими и торговыми делами Кореи, пользовался в Сеуле
неограниченной властью. Без его санкции корейское правительство
не могло принять ни одного решения. С государственных и общест-
ненных постов были изгнаны почти все антикитайски настроенные
чиновники. Стремясь полностью подчинить своему влиянию корей-
i кое правительство, правительство Китая направило в Корею новые
подкрепления - 1000 солдат и эскадру из пяти кораблей. Общая чис-
ленность китайских солдат в Сеуле достигла 2500 человек. Такие
действия Китая вызвали ответные меры со стороны японского прави-
(ельства, которое под предлогом получения компенсации за убытки,
причиненные японской миссии в 1884 г, также отправило в Корею
лип батальона войск и стянуло к ее берегам свои морские силы. Воз-
никла прямая угроза военного столкновения между Китаем и Япони-
ей из-за Кореи.
В этих условиях Коджон и его приближенные решили через по-
< рсдство советника корейского правительства по иностранным делам
немца П. Г. Мёллендорфа12й обратиться за покровительством к Рос-
сии, чтобы с ее помощью сохранить независимость страны.
II. Г. Мёллендорф, бывший германский консул в Тяньцзине, слу-
жил инспектором китайских таможен, а в 1883 г. был рекомендован
Пн Хунчжаном на пост советника корейского вана в расчете на то,
143
БД.Пак
что он станет служить целям усиления китайского влияния на корей
ское правительство. Но надежды Ли Хунчжана не оправдались. Мёл-
лендорф предлагал корейскому вану обратиться за покровительством
к России.
Еще в августе 1884 г. П. Г. Мёллендорф, находившийся в то вре-
мя в Чифу, встретился с русским военным агентом в Китае полковни-
ком Шнеуром и сообщил, что он (Мёллендорф) задумал связать ин-
тересы трех соседей Кореи - Кореи, Китая и Японии - так, чтобы со-
перничество их вполне обеспечило бы неприкосновенность Кореи,
соперничество не враждебное, а направленное к тому, чтобы создать
для Кореи положение, похожее на положение Бельгии: три соседние
державы должны гарантировать неприкосновенность Кореи. На за-
мечание Шнеура, что Китай и Япония ненадежны в этом отношении,
Мёллендорф заявил, что именно поэтому он подумывает также
о предложении английского посланника в Китае: поставить Корею
под покровительство одной Англии или же нескольких западных
держав, опасающихся «поглощения Кореи Россией».
Русский военный агент в Китае ответил, что протекторат даже
всех заинтересованных держав «в совокупности для Кореи цены
иметь не может, так как подобный протекторат по необходимости ос-
танется платоническим», о чем говорит пример Турции: гарантии за-
интересованных держав не помешали ей потерять значительную
часть Армении, Болгарии, Боснии, а Англии - захватить Кипр и те-
перь приниматься за Египет. «Совершенно другой характер, - уверял
Шнеур Мёллендорфа, - будет носить покровительство России, чему
примером может служить Болгария, потому что она помогла ей
встать на ноги, дала ей возможность самой отстаивать свою самосто-
ятельность... То же самое было бы, вероятно, и с Кореей, если бы ей
посчастливилось заручиться покровительством России»13. Таким об-
разом, полковник Шнеур посоветовал Мёллендорфу заручиться по-
кровительством одной России.
В сентябре того же 1884 г. П. Г. Мёллендорф навестил в Чифу ко-
мандира отряда русских судов в Тихом океане контр-адмирала Кроуна
и передал ему, что Англия предлагает корейскому правительству сво-
ей протекторат взамен уступки ей порта Гамильтон на одном из ост-
ровов Комундо, но что корейское правительство «желало бы обеспе-
чить за собой совместное покровительство России, Англии и Япо-
нии». Кроун, как и Шнеур, посоветовал Мёллендорфу обратиться
с просьбой о протекторате «к одной России»14.
При обсуждении вопросов, поднятых в ходе бесед с Мёллендор-
фом, Министерство иностранных дел России, будучи не совсем уве-
рено, что они действительно исходят от вана, и не располагая дейст-
вительными сведениями о политическом положении в Корее, реши-
144
Россия и Корея
ло не давать каких-либо обязательств, ибо они могли привести к не-
доразумениям не только между Россией и западными державами,
но и между Россией и Китаем, считавшим Корею своим вассальным
владением. Предполагая в будущем более подробно обсудить вопрос
об отношениях между Россией и Кореей, министерство признало
тогда необходимым удержать корейское правительство «от принятия
обязательств, которые изменили бы международное положение Ко-
реи, обеспеченное заключенными с другими державами договора-
ми». Посланнику в Японии А. П. Давыдову поручалось передать это
корейскому правительству и уведомить правительство Японии. Гире
полагал, что «японское правительство, может быть, признает воз-
можным воздействовать в этом смысле на корейское с тем, чтобы по-
мешать успеху замыслов Англии»16
В декабре 1884 г. П.Г. Мёллендорф через русских дипломатичес-
ких представителей в Японии предложил правительству России ус-
ннювить над Кореей русский протекторат и прислать в Инчхон воен-
ные суда с 200 матросами для охраны вана16. Однако в Петербурге
признали, что отправление хотя бы небольшого отряда русских сол-
цит в Сеул и принятие Кореи под протекторат России поставило бы
последнюю в сложное положение. В то же время, как писал
II. К. Гире управляющему морским министерством И. А. Шестакову,
русское правительство не собиралось оставаться равнодушным
к происходящим в Корее событиям и готово было для наблюдения за
событиями отправить в Инчхон военное судно. 28 декабря 1884 г.,
получив от Давыдова телеграмму о возможности занятия японцами
корейских портов, что повлекло бы за собою войну между Японией
и Китаем, Н. К. Гире пишет во всеподданнейшей записке, что в слу-
||пс возникновения войны между Китаем и Японией России следует
«руководствоваться строгим нейтралитетом» относительно этих
прпн, чтобы самой не быть втянутой в военное столкновение,
и с другой стороны, «воспользоваться нашими морскими силами
и Тихом океане для прикрытия хотя бы части корейского прибрежья,
inxiiiiT которой был бы особенно желательно не допускать»17.
В ответ на запрос Н. К. Гирса, какими можно располагать мор-
щимо силами для прикрытия хотя бы части корейского прибрежья,
II Л. Шестаков ответил, что в настоящее время находятся в китай-
• к их водах: фрегат «Минин», клипер «Опричник», клипер «Разбой-
ник» и транспорт «Владивосток» (Добровольного флота). Кроме то-
I а, сообщал он, находятся в пути в китайские порты клипера «Крей-
ер» и «Джигит», могут быть высланы туда же из Средиземного мо-
ри фрегаты «Владимир Мономах», «Генерал-Адмирал», клипера
н| |нистун», «Стрелок», а из Черного моря четыре больших транспор-
ш Добровольного флота, которые могут достичь корейских портов
145
Б.Д.Пак
в 45 или 50 дней. В конце марта к эскадре могут присоединиться и 1
Владивостока клипер «Абрек» и три канонерские лодки18.
Таким образом, в обострившихся вокруг корейского вопроси
международных отношениях на Дальнем Востоке в конце 1884 i
Россия готова была к проведению военной демонстрации для обеспе
чения неприкосновенности Кореи. Такая позиция русского правы
тельства весьма убедительно была выражена газетой «Новое время»,
на страницах которой часто печатались публикации, отражавшие
точку зрения Министерства иностранных дел. «Если бы это было
возможно, - писала газета, - мы могли ограничиться противодейег
вием захвату Кореи какою-нибудь европейскою державою, так как нс
имеем ни малейшего желания завоевать Корею, как французы завов'
вывают Тонкин. Но ограничиваться одним противодействием захип
ту Кореи другою державою в сущности будет политикою ничегопе
делания... и в таком пункте, где просвещенная деятельность Англин
или Германии может создать базу для операции против нас в одной
из лучших частей наших азиатских владений»19.
2. Две миссии А. Н. Шпейера в Корею
Полученные Министерством иностранных дел России сведения
о государственном перевороте 4 декабря 1884 г., обострение сопср
ничества между Китаем и Японией за господство на Корейском но
луострове и настойчивые предложения П. Г. Мёллендорфа об усги
новлении русского протектората над Кореей выдвинули настоятель
ную необходимость выяснения действительного положения в Корее
и намерений корейского правительства на месте, в Сеуле. В этих цс
лях в Петербурге решили командировать в Сеул секретаря русской
миссии в Токио А. Н. Шпейера20, перед которым инструкцией, со-
ставленной А. П. Давыдовым, были поставлены две задачи: 1) со
брать как можно более сведений о беспорядках, происшедших в Со-
уле между 4 и 8 числами текущего месяца по новому стилю и о ни
стоящем положении дел в Сеуле; 2) выслушать г. Мёллендорфа, ко
торый в разговорах своих с некоторыми официальными русскими
представителями выразил надежду, что российское правительстпо
«не откажется оказать покровительство Корее». А. Н. Шпейеру пред
писывалось иметь в виду, что он командируется в Сеул «не как офи
циальный представитель русского правительства», и потому ему еле
дует «воздержаться от всякого заявления, которое могло бы быть
принято за обязательство императорского правительства». Относи
тельно бесед с П. Г. Мёллендорфом инструкция указывала: «Нам не-
обходимо знать, чего именно от нас Корея добивается и что со своей
стороны нам предлагает. Старайтесь убедить Вашего собеседника
146
Россия и Корея
и гом, как опасны были бы для Кореи в настоящее время сделки с ка-
пой бы то ни было иностранной державой и как невыгодно лишить-
ся того положения, которого она едва достигла посредством заключе-
ния трактатов с иностранными представителями»21.
Получив от президента коллегии иностранных дел Кореи Чо Пён-
хна извещение о согласии корейского правительства принять русско-
ц» представителя, 28 декабря 1884 г. А. Н. Шпейер на клипере «Раз-
бойник» прибыл в Инчхон, где получил письмо от Мёллендорфа,
и котором гарантировалась его безопасность на пути следования
и Сеул.
30 декабря А. Н. Шпейер въехал в Сеул. Его встретили корейские
чиновники и передали поздравление министров с благополучным
прибытием в Корею. В тот же вечер Шпейер, воспользовавшись ви-
нном к нему корейских сановников, объяснил им, что его миссия
я Сеуле не является официальной. Сановники ответили, что знают
о частном характере миссии, что корейское правительство тем не ме-
нее сочло своим долгом выразить русскому чиновнику свои искрен-
ние симпатии. Затем состоялась беседа с П. Г. Мёллендорфом. По-
i ледний передал, что японская миссия в Сеуле принимала участие
и событиях 4 декабря 1884 г., знала намерения и планы участников
переворота и деятельно помогала им и что правительство вана вос-
с ншовлено с помощью китайских войск. К этому Мёллендорф доба-
BIIJI, что Корея высоко ценит поддержку Китая, но нуждается в более
могущественном, чем Китай, покровителе и видит его в лице Россий-
* кий империи. «Корейское правительство, - говорил он, - только тог-
пи и щохнет свободно и успокоится за свою будущность, когда Россия
кнчасится принять ее (Корею. -Б.П.) под свой протекторат и поста-
nn i се по отношению к себе в положение Княжества Болгарского или
•г. если это окажется невозможным, добьется подписания междуна-
родного акта, нейтрализующего Корею и делающего из нее Азиат-
। кую Бельгию. Вот две комбинации, единственно возможные для Ко-
рги, и выбор между которыми правительство ее готово вполне пре-
||»с швить России». Далее по приказанию вана Мёллендорф объявил,
ин и качестве вознаграждения России за невыгодные для нее сторо-
ны протектората над Кореей корейское правительство готово предо-
lumiTb в пользование по ее выбору один из портов Кореи для уст-
ройства там морской станции и подписать секретный договор о пре-
нц । пилении русским войскам права беспрепятственного прохода
 вшитый порт. При этом Мёллендорф объяснил, что русские могли
бы построить такой порт в заливе Унковского (Ёнъилман), который
никогда не замерзает и представляет несомненные преимущества ле-
p. и портом Лазарева (Сонджонман)22.
I января 1885 г. А. Н. Шпейер в сопровождении Мёллендорфа
Дып принят корейским ваном23. Коджон с вниманием прочел подан-
147
БуД.Пак
ный ему в переводе на китайский язык Мёллендорфом текст речи
Шпейера и затем спросил о здоровье императора России и о положе-
нии дел в России, которую «он искренне уважает и любит и с кото-
рой желает самого тесного сближения». Затем ван Коджон добавил,
что он поручил Мёллендорфу в общих чертах сообщить о своих же-
ланиях. «Из западных держав, - продолжал он, - мы дружнее всего
с Америкой, но я сравнить не могу, насколько я выше славлю дружбу
могущественных соседей». Ван просил Шпейера выразить россий-
скому правительству его искреннюю признательность «за присылку
в Корею чиновника в такое трудное для нее время». «Это большая ус-
луга мне, - продолжал он, - потому одно Ваше прибытие уже успо-
коительно подействовало на умы корейцев, показав им, что о них по-
мнят и заботятся».
Затем Коджон осведомился о времени ратификации договора, за-
ключенного с Россией в 1884 г. Шпейер ответил, что приезд в Сеул
русского представителя с ратифицированным императором тракта-
том ожидается в скором времени. По окончании аудиенции ван выра-
зил желание еще раз поговорить со Шпейером перед его отъездом
Аудиенция продолжалась 40 минут. «Королю корейскому 33 года су»
роду. Его Величество среднего роста, прекрасно сложен, черты лица
красивы, выразительны и выигрывают еще более от умного и добро-
го взгляда черных задумчивых глаз. Его Величество принял меня си-
дя, опершись на небольшой столик простого дерева, покрытый деше-
вой скатертью европейского производства», - такое первое впечатле
ние оставил ван Коджон у А. Н. Шпейера. Сразу же после аудиенции
у вана состоялась встреча Шпейера с тремя первыми министрами ви-
на, у которых собрались все высшие корейские сановники. Первый
министр от лица всех выразил благодарность русскому правительст-
ву и заявил, что последствием прибытия Шпейера будет самое тес-
ное сближение в недалеком будущем Кореи и России24.
2 января 1885 г. в Сеул, по просьбе японского правительствв,
для переговоров об устранении причин, вызвавших столкновение
между китайскими и японскими войсками в Сеуле, прибыл китай-
ский эмиссар У Тачен, равный по положению чрезвычайному послу
Посетив У Тачена, осведомившегося, желают ли японцы войны с Ки-
таем, и успокоив его, Шпейер 5 января навестил прибывшего к это-
му времени в Сеул Иноуэ Каору в качестве чрезвычайного и полно-
мочного посла. Иноуэ Каору уведомил его, что японские требовании
к корейскому правительству за сожжение здания миссии в Сеуле
и убийство японских чиновников 5 декабря 1884 будут состоять, во
первых, в денежном вознаграждении в сумме 150 тыс. мексиканских
долларов и, во-вторых, в полном нравственном удовлетворении. Да
лее Иноуэ Кору заявил, что он намерен предложить китайскому при
вительству одновременное отозвание из Кореи японских и китайских
148
Россия и Корея
нойск, ибо совместное пребывание их в Сеуле приведет к дальней-
шим столкновениям между ними. Убежденный в том, что удаление
китайских войск из Сеула в правительственных сферах Кореи и у на-
рода будет рассматриваться как «величайшее несчастие», Шпейер за-
метил Иноуэ Каору, что одновременный вывод из Сеула всех китай-
ских и японских войск, вероятно, покажется «китайскому правитель-
ству слишком неожиданной и радикальной мерой». Поэтому он пред-
ложил Иноуэ Каору «ежегодное постепенное уменьшение цифры
имеющихся там войск». Во всяком случае, в результате беседы
с Иноуэ Каору Шпейер пришел к выводу, что «осложнений в корей-
ско-японском вопросе не предвидится», и он решил выехать из Сеу-
лп, считая, что задачи, возложенные на него, выполнены25.
Утром 6 января 1885 г., перед самым отъездом из Сеула, Шпей-
еру передали от вана Коджона подарки: 10 тростниковых штор, 10
соломенных циновок, 20 бамбуковых вееров и 10 кусков белой шел-
ковой материи. Тронутый всеми почестями, оказанными во время
пребывания в Сеуле, Шпейер в своем отчете о поездке в Корею
Л II. Давыдову отмечал, что он «и в народе замечал дружеские
чувства к России, как и в правительственных сферах. Толпа народа,
всегда стоявшая у дверей моего дома, нередко приветствовала меня
с возгласами благодарности и разными знаками выражала мне свое
|шеиоложение»26.
Гак закончилась первая миссия А. Н. Шпейера в Сеул. Главным
си результатом было то, что Петербург получил обстоятельную ин-
формацию о декабрьских событиях 1884 г. и предложениях корейско-
ю правительства об установлении русского протектората над Кореей.
11о русское правительство воздержалось от каких-либо официальных
шивлений, опасаясь, что принятие Кореи под протекторат России мо-
*гг вызвать столкновение с Китаем или Японией. Н. К. Гире во все-
нодданнейшей записке от 20 января 1884 г. писал, что «столкновение
кик с Китаем, так и с Японией потребовало бы от нас усилий и жертв,
Когорые едва могут быть искуплены теми сравнительно ограничен-
ными выгодами, которые могли бы ныне извлечь из нашего первен-
шующего положения в Корее». Исходя из этих соображений, он
Предлагал не давать корейскому правительству никаких положитель-
ных обещаний, не лишая его в то же время надежды на возможность
поддержки со стороны России. «Главный интерес сношений наших
Кореей, - писал Гире, - заключается в том, что страна эта непосред-
 1 пенно граничит с нашими владениями на Тихом океане, где как
нюпомические, так и военные силы наши еще далеко не достигли
ппллежащего развития. Обстоятельство это особенно побуждает нас
тГюгиться о том, чтобы в Корее не могло утвердиться чье-либо чуж-
>те преобладание, которое невыгодно отразилось бы на наших сно-
шениях с этой страной». Мнение министра иностранных дел отло-
149
Б.Д.Пак
жить решение вопроса об установлении протектората России над
Кореей до прибытия в Сеул российского представителя было под
держано царем Александром III. Но последний торопил с решением
этого вопроса. На полях всеподданнейшей записки Гирса он нами
сал: «Все это очень хорошо, но еще раз повторяю, что нельзя пропу
стить такого случая. Стараться всеми силами и не выпускать из рук
корейцев»27.
Никаких практических шагов для установления протектората над
Кореей не было предпринято. В инструкции, отправленной А. П. Да-
выдову 20 января 1885 г., Министерство иностранных дел прямо ука-
зывало, что по вопросу об установлении русского протектората над
Кореей не будет принято определенного решения до тех пор, пока нс
будет уверенности в том, что принятие Кореи под протекторат не по
влечет за собой столкновения с Китаем или Японией. Давыдову
предписывалось лишь передать корейскому правительству, что буду-
щему русскому представителю в Корее будет поручено рассмотреть
вместе с Мёллендорфом вопрос о наилучшем способе обеспечения
неприкосновенности Кореи28.
Между тем вскоре после отъезда А. Н. Шпейера из Сеула к погра-
ничному комиссару Южно-Уссурийского края полковнику Веневско-
му явились посланники корейского вана Квон Донсу и Ким Ёнхван
и сделали следующее заявление: «Хотя Корея и связана с Японией
трактатами, но ввиду происшедших беспорядков рассчитывать те-
перь на ее дружелюбие нельзя; нельзя надеяться и на Китай, хотя он
и считается защитником нашего королевства. Поэтому мы обращаем-
ся к Высокому Государству, милость и справедливость которого изве-
стны всему миру... Мы просим рассмотреть все изложенное и сооб-
щить Вашим Посланникам на Востоке, чтобы заставить Японию от-
казаться от угрожающих нам действий». Корейские посланники пе-
редавали, что перед угрозой агрессивных действий Японии «просить
защиты у китайцев Корея не желает, опасаясь усиления китайских
войск и полного порабощения». Они сообщили также о желании ко-
рейского правительства ускорить ратификацию русско-корейского
договора 1884 г. и заключить затем договор о сухопутной торговле
между двумя странами29.
Квон Донсу и Ким Ёнхвана по указанию из Петербурга заверили
в том, что правительство России ускорит отъезд в Корею русского
официального представителя для обмена ратификационными грамо-
тами, разрешения вопроса о сухопутной торговле и обсуждения сов-
местно с корейским правительством условий, которые могли бы по-
служить «надежным обеспечением Кореи от внешних посяга-
тельств». Кроме того, корейским посланникам передали, что коман-
дующему русскими морскими силами на Тихом океане поручено
«наблюдать за корейским прибрежьем»30. При этом никакого заявле-
150
Россия и Корея
пня относительно согласия России на установление протектората над
Кореей сделано не было. Бытующая в западной историографии вер-
сия, что якобы корейские агенты по настоянию И. Г. Баранова, воен-
ною губернатора Приморской области, заключили с ним секретное
соглашение, по которому Россия согласилась взять под свою защиту
Корею, а корейское правительство обязалось предоставить России
порт Лазарева, исключительное право на обучение корейских войск
и ряд других прав и привилегий, означавших фактически установле-
ние русского протектората над Кореей31, являются надуманными
н не соответствующими действительности.
В связи с неоднократными обращениями корейского правитель-
с1 на с просьбой об установлении русского протектората над Кореей
Министерство иностранных дел России в феврале 1885 г. предложи-
ло Приамурскому генерал-губернатору А. Н. Корфу представить
i ное заключение по этому вопросу. А. Н. Корф высказал мнение, что
ноПна между Китаем и Японией из-за Кореи заслуживает самого се-
рьезного внимания. Если победит Китай, то через Корею он получит
н|.1ход к морским гаваням и экономически задавит Уссурийский край.
I ели же победит Япония, то она станет опасным для России соседом,
и особенности в союзе с какой-либо европейкой державой. Поэтому
для России выгодно упрочить независимость Кореи, установить там
i пос влияние.
11равительство Японии, учитывая неподготовленность своей ар-
мии и флота к началу военных действий, а также принимая во вни-
мание позицию России в корейском вопросе, не решилось начать
войну против Китая. Но оно использовало создавшуюся обстановку
пня того, чтобы 9 января 1885 г. навязать корейскому правительству
новый японо-корейский договор, получивший название Сеульского.
Корея обязывалась уплатить Японии 110тыс. иен для оказания помо-
щи семьям убитых и раненых японских солдат во время антияпон-
। кого восстания в Сеуле в декабре 1884 г., наказать виновных в убий-
< । пс японского военного атташе и поджоге здания японской миссии
и Сеуле, на собственные средства построить новое здание миссии
и поссгановить японские военные казармы. Японское правительство
Iliiiio добиваться одновременного вывода из Кореи китайских
н японских войск. Переговоры по этому вопросу между Японией
и Китаем завершились лишь 18 апреля 1885 г. подписанием
|яиьцзиньской конвенции, согласно которой обе стороны отказыва-
ть от посыпки своих военных инструкторов в Корею и обязыва-
iih I. пывести оттуда свои войска. Статья 3 конвенции предоставляла
Пионии и Китаю равное право посылать в Корею свои войска в слу-
нм ношикновения там новых «беспорядков», но обязывала их зара-
п* < письменно уведомлять об этом друг друга. Таким образом,
151
БД. Пак
Тяньцзиньская конвенция признавала равные права Японии и Китая
на вооруженное вмешательство в дела Кореи32.
Тяньцзиньская конвенция не устранила противоречий между
Японией и Китаем. Их соперничество в Корее продолжалось. Но да-
же временное предотвращение военного столкновения между Япо-
нией и Китаем устраивало российское правительство, ибо в резуль-
тате этого создавалась благоприятная обстановка для распростране-
ния на Корею русского влияния.
Однако к концу лета 1885 г. международная обстановка вокруг
Кореи вновь накалилась в результате захвата Англией 26 апреля ко-
рейских островов Комундо с бухтой между ними (порт Гамильтон).
Это произошло в результате обострения англо-русских противоречий
в Средней Азии из-за афганского разграничения и подготовки анг-
лийским правительством нападения на тихоокеанские владения Рос-
сии, в первую очередь на Владивосток.
Оккупация островов Комундо английским флотом вызвала резко
отрицательную реакцию в России. Русская печать призывала к про-
тиводействию Англии и занятию в Корее какого-либо незамерзающе-
го порта33. Газета «Русские ведомости», указывая на стратегическое
и торговое значение островов Комундо, отмечала, что порт Гамиль-
тон станет опорной базой Англии для блокады Владивостока, а для
Кореи - тем же, чем Гонконг (Сянган) стал для Китая 34, и что заня-
тие Англией Гамильтона в недалеком будущем вызовет: «1. ослабле-
ние нашего влияния на Китай, Корею и Японию и утрату обаяния
русского имени, поддерживать которое уже стоило нам немалых хло-
пот и издержек; 2. облегчение способов с помощью поддержки и ин-
триги натравливать на нас сопредельные Корею и Маньчжурию вся-
кий раз, как того потребуют политические интересы Англии в других
частях света; 3. значительное замедление развития нашей прекрас-
ной Приморской области, единственного владения России, имеюще-
го никем не запертые, свободные воды с хорошими гаванями, служа-
щими в то же время естественными портами для вывоза товаров из
Северной Маньчжурии и Монголии, а также с бассейна судоходной
реки Сунгари и ее главного притока Нонни»35. Газета «Кронштадт-
ский вестник», выражая тревогу военно-морских кругов России, пи-
сала: «Англия приобретает занятием этого пункта такое владение,
которое после устройства там необходимых укреплений может быть
смело поставлено наряду с Гибралтаром и Мальтой»36.
Особенно настойчиво призывал оказать сопротивление Англии
«Русский вестник»-самый влиятельный орган реакционной русской
журналистики. Требуя от английского правительства отказа от «не-
своевременной затеи», журнал отмечал: «России... надлежит теперь
же принять решительные меры, чтобы никому не было возможности
запереть нас в Японском море, как мы ныне заперты в Черном. Ост-
152
Россия и Корея
рова Корейского пролива, находясь в руках какой бы то ни было дер-
жавы, всегда будут угрозой, направленной против России»37. В июле
i 885 г. в связи с появлением в английских газетах статей, подстрекав-
ших сначала Россию, а затем и Германию к занятию корейского ост-
рова Квельпарт (Чеджудо)38, «Русский вестник» писал, что Англия
этим хочет столкнуть интересы России и Германии в Корее и «деше-
вым способом» расплатиться за порт Гамильтон и «упрочить его за
собой». А в связи с появлением в июне 1886 г. на страницах газеты
«Новое время» статей, призывающих Россию к занятию Монголии,
Маньчжурии и Кореи якобы «для спокойствия Приамурского края»,
прогрессивный журнал «Дело» осудил воинственные заявления «по-
литиканов на Дальнем Востоке»39.
Российская дипломатия, которая увидела в оккупации островов
Комундо стремление Англии создать опорную базу для подготовки
нападения на дальневосточные владения России, в первую очередь
на Владивосток, решила не допустить утверждения в Корее влия-
ния враждебной Англии и добиваться ухода ее кораблей с оккупи-
рованных островов. 18 мая 1885 г. российский посланник в Пекине
заявил китайскому правительству, что если Китай одобрит захват
Англией Гамильтона, то Россия вынуждена будет занять другой
порт Кореи. В тот же день была отправлена телеграмма Давыдову
в Токио с предписанием снова отправить в Сеул А. Н. Шпейера,
чтобы помешать окончательной уступке порта Гамильтона Англии.
Шпейеру поручалось также заявить корейскому правительству о го-
товности России назначить военных инструкторов для обучения ко-
рейских войск, но с тем, чтобы корейцы не разглашали об этом
преждевременно и чтобы условия относительно командирования
инструкторов были установлены уже после приезда в Корею
К. И. Вебера, прибытие которого к месту назначения тогда ожида-
лось в конце июня 1885 г.40
Составленная по поручению Министерства иностранных дел
А П. Давыдовым инструкция А. Н. Шпейеру предписывала ему по-
стоянно иметь в виду, что главной целью его поездки в Сеул являет-
ся «зоркое наблюдение за переговорами относительно занятия англи-
чанами порта Гамильтона и деятельности проживающих в Сеуле не-
многих иностранных представителей». Но не менее важным было
и второе задание: дать корейскому правительству обещание о при-
сылке военных инструкторов и выработке проекта условий их пре-
бывания в Корее, но только после того, как Коджон официально вы-
разит желание поручить русским инструкторам дело по организации
корейской армии41. Вместе с тем никаких полномочий на ведение
официальных переговоров или подписание соглашения с корейским
правительством Шпейеру и на этот раз не было дано. Утверждения,
содержащиеся в донесении американского представителя в Корее,
153
БуД.Пак
будто главной целью переговоров Шпейера в Корее было установле-
ние русского протектората над Кореей42, опровергаются русскими
архивными документами.
В связи с командированием А. Н. Шпейера в Корею военный ми-
нистр П. С. Банковский, считавший весьма выгодным для России со-
действовать развитию вооруженных сил Кореи, возбудил ходатайст-
во об отправлении в Сеул небольшой русской военной миссии во гла-
ве с несколькими инструкторами для разработки на месте проекта
организации службы военных инструкторов в Корее. В результате
было решено отправить в Сеул подполковника Шнеура с целью вы-
яснения военно-политического положения страны, изучения состоя-
ния ее вооруженных сил и потребности в инструкторах43.
Прибыв 9 июня 1885 г. в Сеул, А. Н. Шпейер встретился там с не-
предвиденными обстоятельствами. Это было связано с ослаблением
позиций П. Г. Мёллендорфа. Английский посланник в Пекине
О’Коннор потребовал от цинского правительства принять меры к от-
странению Мёллендорфа от должности советника вана. Цинское
правительство, не желавшее усиления позиции России в Корее, так-
же стало склоняться к мысли о необходимости отстранить его от за-
нимаемого поста. Отставки Мёллендорфа требовали и корейские са-
новники, которые ориентировались на Китай44. Президент коллегии
иностранных дел Кореи Ким Юнсик, узнав о том, что Мёллендорф
сделал вану секретное представление по поводу подписания со
Шпейером соглашения о приглашении русских военных инструкто-
ров, написал Коджону докладную записку с просьбой передать во-
прос об инструкторах на рассмотрение коллегии иностранных дел.
Попытки Мёллендорфа уговорить Ким Юнсика дать согласие на под-
писание соглашения со Шпейером оказались безуспешными. Более
того, Ким Юнсик обратился к представителям Китая, Японии, Анг-
лии и США в Сеуле с просьбой, чтобы они поддержали его позицию.
Мёллендорфу он сообщил, что уже имеется соглашение о приглаше-
нии американских военных инструкторов45.
В последующие дни выяснилось, что Коджон, сначала сопротив-
лявшийся подписанию соглашения о русских военных инструкторах,
в принципе не возражает против принятия русских инструкторов
и готов отказаться от американцев. А. Н. Шпейер убедил его в том,
что американские инструкторы не проявят должного внимания к ко-
рейской армии. Подобное утверждение Шпейера имело основания,
ибо еще 10 июля из беседы с Д. Фулком, управляющим американ-
ской миссией в Сеуле, ему стало известно, что вопрос о присылке
в Корею американских инструкторов «не попал в число дел, обсуж-
давшихся на последнем конгрессе, что решение его, вероятно, затя-
нется и что американское правительство, не видя для себя никаких
154
Россия и Корея
выгод в будущем от посылки своих офицеров в Корею, относится во-
обще холодно к этому делу»46.
Вечером 20 июня к А. Н. Шпейеру явились три доверенных ли-
ца вана и передали, что Коджон согласен принять русских военных
инструкторов, но что он слишком зависим от Китая и поэтому мо-
жет войти в соглашение с русскими только при условии, что оно бу-
дет сохранено в секрете до самого момента прибытия русских офи-
церов в Корею. На этих условиях Шпейер и доверенные лица вана
решили:
«1. Король примет Шпейера через несколько дней в торжествен-
ной аудиенции, на которой ни он, ни Шпейер не скажут ни слова об
инструкторах.
2.	Король заявит управляющему американскою миссиею, что
ввиду требования России принять ее инструкторов в Корею, на что
он из политических расчетов согласиться не может, он просит прави-
тельство Соединенных Штатов не высылать в Корею своих офице-
ров, так как прибытие их поставило бы Корею в неловкое положение
относительно России.
3.	Когда Шпейер будет готовиться к отъезду из Сеула, король вы-
даст ему собственноручно им написанный документ за его подписью
и печатью, который будет заключать в себе следующие обязательст-
ва с его стороны: а) принять русских инструкторов; б) не принимать
офицеров других наций во все время пребывания в Корее русской во-
енной миссии; в) приказать по прибытии этой миссии своему прави-
тельству подписать соглашение относительно условий ее пребыва-
ния в стране.
4.	Строжайшая тайна должна быть соблюдена относительно это-
го договора»47.
22 июня ван Коджон действительно принял А. Н. Шпейера и в хо-
де беседы, по предварительной договоренности через доверенные
лица, обменялся с ним несколькими словами относительно русских
военных инструкторов. Шпейер кратко изложил суть предложений
русского правительства. В ответ на объяснения Шпейера Коджон
сказал, что он даст приказание ямыню (министерству иностранных
дел) вступить в переговоры с русским представителем и будет лично
следить за их ходом. Вечером того же дня к Шпейеру явился доверен-
ный Коджона сановник Хон, который объяснил, что ван желает, что-
бы русский представитель еще раз попытался склонить сановников
к соглашению о приглашении русских инструкторов, прибавив, что
если попытка Шпейера не удастся, то он (ван) непременно передаст
ему при отъезде подписанный им документ о принятии русских офи-
церов и об отказе от офицеров других стран48.
Нам неизвестно, что происходило за кулисами этих переговоров,
которые велись доверенными лицами вана Коджона с русским дип-
155
Б.Д.Пак
ломатическим представителем. Во всяком случае, известно только,
что дальнейшие переговоры Шпейера с доверенными лицами вана
ни к чему не привели из-за противодействия китайского представи-
теля в Сеуле и прокитайски настроенных корейских сановников. Ким
Юнсик продолжал проводить свою линию, доказывая невозмож-
ность для корейского правительства отказать уже приглашенным
американским офицерам. В результате 1 июля Ким Юнсик, после со-
стоявшегося в коллегии иностранных дел общего собрания высших
корейских сановников для окончательного решения вопроса о при-
глашении инструкторов из России, передал Шпейеру, что корейское
правительство не может принять русских офицеров и что в случае,
если русское правительство признает нужным продолжить перегово-
ры по этому вопросу, правительство Кореи согласится вести их с рус-
ским посланником после ратификации договора 1884 г. или с лицом,
на то специально уполномоченным49. Через несколько дней
А. Н. Шпейер уехал из Кореи, так и не получив от вана Коджона обе-
щанного обязательства. Прибывший к этому времени в Сеул подпол-
ковник Шнеур застал А. Н. Шпейера уже отъезжающим в Токио и по
его совету, не вступив ни с кем из корейских сановников в перегово-
ры, также выехал из Кореи.
Так закончилась вторая миссия А. Н. Шпейера в Сеул. В связи
с этим считаем нужным дать некоторые объяснения по поводу тех
неточностей, которые в свое время вкрались в работы историков
США и Республики Корея. В них утверждается, что в период пре-
бывания А. Н. Шпейера в Сеуле Мёллендорф пытался склонить ко-
рейское правительство к заключению с Россией договора об уступ-
ке ей девяти округов в провинции Хамгён в обмен на обязательст-
во России охранять порты Кореи своим флотом, что Мёллендорф
даже составил проект такого договора и что Ким Юнсику удалось
помешать осуществлению плана Мёллендорфа50. Нет сомнения,
что если даже Мёллендорф и вынашивал подобные планы, то это
исходило лично от него самого и Шпейер к ним никакого отноше-
ния не имел. Ему не было поручено вести подобные переговоры,
а в его отчетах о поездке в Корею, где подробно рассказывается
о беседах с Мёллендорфом, нет и намека на разговоры по поводу
заключения подобного договора.
Далее. В публикациях дипломатических документов и историче-
ской литературе США делается попытка объяснить отказ корейского
правительства принять русских военных инструкторов тем, что пред-
ложение об этом Мёллендорф сделал без ведома вана и министров.
У нас нет оснований считать, что это было именно так. Коджон дей-
ствительно намеревался заключить соглашение о приглашении рус-
ских военных инструкторов, но когда вопрос об их приглашении по-
лучил широкую огласку, он, опасаясь отрицательного отношения со
156
Россия и Корея
стороны китайского правительства и не зная, насколько может рас-
считывать на действительную защиту со стороны России, «не решил-
ся, - как писал по этому поводу российский поверенный в делах
в Сеуле К. И. Вебер, - на отважный шаг, за который он мог бы попла-
титься престолом, если не жизнью, прежде, нежели мы были бы в со-
стоянии оказать помощь и поддержку»51.
Тем более что прокитайски настроенные сановники в высших
правительственных сферах Кореи, в том числе и Ким Юнсик, требо-
вали расправы над небольшой группой ориентировавшихся на Рос-
сию приближенных вана. Сановник Хон, выступавший в ходе пере-
говоров о приглашении русских офицеров в качестве доверенного
лица вана, передавал А. Н. Шпейеру, что он намеревается бежать
в Россию и советует поступить так же своим единомышленникам
Ким Ёнхвану и Квон Донсу, которые в январе 1885 г. по поручению
вана секретно ездили к пограничному комиссару Южно-Уссурийско-
го края, чтобы передать просьбу о помощи 52.
Чтобы сгладить неблагоприятное впечатление, сложившееся
в связи с отказом принять русских военных инструкторов, президент
коллегии иностранных дел Кореи Ким Юнсик в июле 1885 г. отпра-
вил следующее письмо в Токио А. П. Давыдову, оправдывая свои
действия в ходе переговоров со Шпейером. Представляется важным
привести выдержки из этого письма в переводе на русский язык:
«Ныне секретарь русской миссии г. Шпейер, прибыв в Корею, за-
явил, что весной текущего года г. Мёллендорф, посланный в Японию
в качестве второго уполномоченного, просил русских инструкторов
для обучения корейской армии...
Смею уверить Вас, что просьба эта не исходила от корейского
правительства, которое, без сомнения, ничего об этом не знало; быв-
ший вместе с Мёллендорфом в Японии первый корейский уполномо-
ченный также находился в совершенном неведении относительно
этого дела и сам г. Мёллендорф, по возвращении своем в Корею,
не делал Правительству никаких заявлений по сему предмету.
Для обучения войска Корейское Правительство уже прежде при-
гласило американских инструкторов и, очевидно, не могло после это-
го пригласить еще и русских. Хотя г. Мёллендорф состоит на службе
Корейского Правительства, но в данном случае он был отправлен
в Японию с совершенно ясными определенными поручениями; отно-
сительно же инструкторов ему не было сделано никакого официаль-
ного заявления по этому предмету, вследствие чего действия Мёл-
лендорфа лишены всякого основания. Я не могу объяснить себе это-
го иначе, как тем, что Мёллендорф просто увлекся в своем рвении
принести пользу стране и необдуманно превысил свои права, что
и породило настоящее дело... Так как он вышел из пределов возло-
женного на него поручения и злоупотребил оказанным ему довери-
157
Б^.Пак
ем, то ему не избегнуть обвинения, и наше Правительство найдет
средства должного возмездия. Мне весьма прискорбно, что из-за од-
ной необдуманной фразы г. Мёллендорфа произошло такое крупное
недоразумение.
Корейское Правительство не может не питать чувства благодар-
ности к России, которая так искренне сочувствует и так справедливо
относится к Корее, но, с другой стороны, оно не может лишиться до-
верия Американского Правительства»53.
Трудно что-либо определенно сказать по поводу действий Мёл-
лендорфа. Но если даже допустить, что в данном случае он действи-
тельно самовольно и без указания вана сочинил письмо и передал
русскому посланнику в Токио с просьбой о присылке в Корею рус-
ских инструкторов, то как относиться к прежним письмам, которые
он также писал по поручению вана и последний этого не отрицал?
Таким образом, поставленные инструкцией перед А. Н. Шпейе-
ром задачи выработки по согласованию с корейским правительством
проекта условий пребывания в Корее русских военных инструкто-
ров, а также недопущения в Корею военных инструкторов других
стран, не были реализованы. Но в вопросе о воспрепятствовании, как
говорилось в инструкции, данной А. Н. Шпейеру, продажи порта Га-
мильтон Англии Шпейеру удалось повлиять на удовлетворительное
для корейского правительства решение этого вопроса. По прибытии
в Сеул А. Н. Шпейер заявил, что «Россия не намерена захватывать
корейскую территорию, но вынуждена будет овладеть какой-либо га-
ванью в Корее, если порт Гамильтон окончательно будет уступлен
Англии», и предостерег корейское правительство «от пагубных для
него последствий продажи или добровольной уступки Гамильтона
Англии»54. Эти предостережения возымели действие. Корейское
правительство продолжало настаивать на очищении Гамильтона анг-
личанами. В июне 1885 г. Мёллендорф предъявил английскому адми-
ралу Доуэллу протест против захвата порта Гамильтона и английский
генеральный консул в Сеуле Астон вынужден был объявить минис-
терству иностранных дел Кореи, что порт Гамильтон занят лишь вре-
менно и что английское правительство обязуется не возводить на ос-
тровах этих никаких укреплений и желает только, чтобы ему позво-
лено было устроить там угольную станцию55.
В донесении от 28 июня 1885 г. Шпейер сообщал, что 27 июня
правительство Кореи обратилось ко всем иностранным представите-
лям в Сеуле с циркулярной нотой протеста против действий Англии
и просьбой о том, чтобы дружественные державы оказали Корее со-
действие против неправильного образа действий Англии «на основа-
нии статьи 1-й всех трактатов, заключенных Кореей с иностранными
государствами»56. Дальнейшая дипломатическая борьба вокруг за-
158
Россия и Корея
хвата Англией порта Гамильтон велась уже в отсутствие Шпейера
в Сеуле.
А. Н. Шпейер выехал из Сеула 13 июля 1885 г. Перед отъездом,
еще 28 июня, он в донесении А. П. Давыдову признавался в том, что
нарушил инструкции как потому, что он, не будучи на то уполномо-
чен, вынужден был вступить в переговоры с корейским правительст-
вом о принятии им русских военных инструкторов и настаивал на
этом, так и потому, что он решился выехать из Сеула, не получив на
то разрешения посланника в Токио, кто командировал его в Сеул. Та-
кие самовольные действия А. Н. Шпейера в Сеуле поставили Петер-
бург в очень затруднительное положение. По этому поводу
Н. К. Гире в очень резкой форме писал Давыдову: «при своей опыт-
ности, г. Шпейер не должен был упустить из виду, что возлагаемое
на него поручение принадлежало к наиболее деликатным и что не
менее было деликатно его собственное положение, так как он был от-
правлен в качестве временного представителя нашего в страну, нам
почти неизвестную, и не был обеспечен определенным официаль-
ным характером». Далее министр иностранных дел указывал, что
«ввиду неудачного исхода его миссии, мы лишены возможности
вновь командировать в Сеул временного представителя впредь до
прибытия туда д.с.с. Вебера и таким образом у нас совершенно отня-
та возможность противодействовать проискам, направленным
в ущерб русским интересам в Корее»57.
Таким образом, усилилась необходимость в отправлении в Сеул
постоянного русского представителя. Это было тем более важно, что
после отъезда А. Н. Шпейера из Сеула Ли Хунчжан стремился к еще
большему усилению китайского влияния в Сеуле. Он добился удале-
ния из Сеула П. Г. Мёллендорфа с должности советника вана и назна-
чения новым советником американца О. Н. Денни58. Он добился так-
же быстрейшего отправления в Сеул американских военных инст-
рукторов59.
3. Прибытие в Сеул К. И. Вебера.
Борьба российской дипломатии против
китайских притязаний на Корею и за
вывод английского флота с островов Комундо
После неудачного исхода переговоров А. Н. Шпейера с корей-
ским правительством и его отъезда в Токио русское правительство
лишено было возможности противодействовать влиянию враждеб-
ных России держав. Таким положением воспользовалась прежде все-
го цинская дипломатия. В августе 1885 г. по настоянию китайского
представителя в Сеуле были приговорены к смертной казни четыре
159
БД. Пак
корейских сановника, выступавшие против усиления китайской по-
зиции в стране. Тем временем китайские военные суда сосредоточи-
лись в Инчхоне, а на берегу р. Амноккан скапливались китайские
войска.
Русское правительство, совершенно неподготовленное к воен-
ным действиям на Дальнем Востоке, не поддержало раздававшиеся
призывы к приобретению порта Лазарева и главной своей задачей
в Корее считало удаление английского флота с островов Комундо.
В то же время, воздерживаясь от всяких действий, которые могли бы
ухудшить отношения с Китаем, Россия по-прежнему придержива-
лась курса на сохранение независимости Кореи и ее территориаль-
ной неприкосновенности. Приамурский генерал-губернатор
А. Н. Корф в письме к военному министру П. С. Ванновскому в свя-
зи с этим подчеркивал: «Нам безусловно необходимо в Корее status
quo, т. е. ее самостоятельность и отсутствие чьего бы то ни было пре-
обладания... Мы должны держаться политики «руки прочь» все,
не исключая Англии и нас»60. Именно такого политического курса
должен был, по мнению Министерства иностранных дел России,
придерживаться назначенный первым российским поверенным в де-
лах и генеральным консулом в Корею К. И. Вебер.
Утвержденная царем 7 июня 1885 г. инструкция Министерства
иностранных дел61 предписывала К. И. Веберу противодействовать
проискам других держав в Корее и заверить корейского вана и мини-
стров в готовности русского правительства оказать Корее как мо-
ральную, так и материальную поддержку в случае возникновения уг-
розы ее независимости и целостности. В инструкции указывалось,
что коллективная гарантия держав, о которой помышляет корейский
король, не оградит его государство от опасности, ибо ни одна из от-
даленных от Кореи держав не будет в состоянии оказать какое-либо
противодействие натиску Китая, и что единственным залогом безо-
пасности Кореи явится ее сближение с Россией, «которая со своей
стороны готова оказать все зависящее от нее содействие развитию
оборонительных средств Кореи; этому могло бы служить командиро-
вание русских офицеров и унтер-офицеров для обучения корейских
войск, чему особенно благоприятствует состоявшееся между Япони-
ей и Китаем соглашение относительно одновременного удаления из
Сеула их военных гарнизонов».
Что касается таких «деликатных вопросов», как установление
русского протектората над Кореей и передача России в аренду порта
Лазарева, то эти вопросы в инструкции даже не затрагивались. В ней
подчеркивалось, что для разрешения вопроса о протекторате требу-
ются особенно благоприятные обстоятельства и что это возможно
лишь при условии сохранения мира.
160
Россия и Корея
Первостепенное значение инструкция придавала выяснению
К. И. Вебером обстоятельств, при которых состоялась оккупация ан-
гличанами порта Гамильтон. «Необходимо, - указывалось в ней, -
исследовать со всей старательностью: совершилось ли это занятие
с согласия корейского правительства и на каких условиях и не связа-
но ли означенное правительство какими-либо особыми обязательст-
вами, стесняющими его свободу действия в будущем. Если Вы толь-
ко убедитесь, что корейское правительство не принимало в этом слу-
чае никакого участия, то Вам предстоять будет удержать его от каких
бы то ни было уступок Англии и стараться побудить его к объявле-
нию Гамильтона открытым портом, доступным для флагов всех на-
ций, в каковом случае он утратил бы характер исключительно анг-
лийской станции».
Летом 1885 г, когда стало известно о намерении китайского пра-
вительства активно противодействовать влиянию России в Корее,
Министерство иностранных дел внесло некоторые коррективы в ин-
струкцию. Веберу, находившемуся уже на пути в Корею через Аме-
рику, была отправлена телеграмма с предписанием, чтобы «он по
своей инициативе не входил с корейским правительством ни в какие
объяснения по поводу прежних предложений со стороны Кореи
о русском протекторате и военных инструкторах и ограничился бы
ролью простого передатчика в случае, если подобные предложения
будут повторяться»62.
Прибытие К. И. Вебера в Корею затянулось в связи с тем, чго он,
приехав в Нью-Йорк 10 августа, не попал на пароход, ушедший из
Сан-Франциско в Японию 3 августа, и поэтому вынужден был ^ста-
раться в Америке до 2 cei тября, когда он на пароходе «Нью-Йорк-
Сити» отплыл в Японию, откуда на военном судне «Pi збойник» при-
был в Корею только 6 октября 1885 г.63
Вручив верительную грамоту Ким Юнсику и обменявшись рати-
фикационными грамотами, К. И. Вебер в первое время пребывания
в Сеуле в своих сношениях с корейским министром иностранных дел
уклонялся от всякой инициативы по вопросу о русских военных ин-
струК10рах и русском протекторате над Кореей и вообще воздержи-
вался от частых посещений корейского министерства. С этого време-
ни, т. е. с заключения русско-корейского договора 1884 г. и прибытия
в Сеул Вебера, как пишется в «Истории Кореи» Ли Сснгына, у корей-
цев, которые раньше не питали доброжелательного отношения к Рос-
сии как к агрессивному государству и у которых одно слово «араза»
(«русский») вызывало страх, создалось мнение, что русских не надо
бояться, ибо они, в отличие от коварных японцев, являются «людьми
мирными»64.
Первую развернутую депешу о внутри- и внешнеполитическом
положении Кореи К.И. Вебер отправил в Петербург 2 ноября 1885 г.
6-9216
161
БД. Пак
из Шанхая, куда он специально выехал, желая еще раз доказать от-
сутствие всяких посягательств на Корею со стороны России и лож-
ность распространявшихся слухов по этому поводу. Эта депеша под-
тверждала ранее полученные Министерством иностранных дел све-
дения, что Китай пользуется «бесспорным преобладанием» в Корее.
Вебер доносил, что ван Коджон и часть придворных недовольны по-
литикой Китая и рассчитывают с иностранной помощью отвести
опасность, исходящую от тэвонгуна, которого китайское правитель-
ство вернуло в Сеул за два дня до приезда Вебера. Дело в том, что по-
сле отъезда Шпейера из Сеула китайское правительство перестало
доверять корейскому вану, обратившемуся в свое время к русскому
правительству с просьбой об установлении протектората. Оно реши-
ло также, что в корейских правящих сферах часть сановников при-
держивается прорусской ориентации и выступает за ослабление ки-
тайского влияния. В этих условиях правительство Китая решило вер-
нуть в Корею ставшего к тому времени сторонником Китая тэвонгу-
на — ярого противника Минов, рассчитывая тем самым противопос-
тавить его прорусской группировке и минской фракции, укрепить
в корейском правительстве прокитайскую группировку и усилить
контроль Китая над Кореей.
Китайское правительство принудило корейского вана обратиться
с формальным «требованием» об освобождении тэвонгуна, и во ис-
полнение этого «требования» последний в начале октября 1885 г. был
отправлен в Корею. Вебер правильно подметил, что «почти одновре-
менно с появлением слухов о русском протекторате над Кореей ста-
ли говорить и о предстоящем возвращении тэвонгуна» и что возвра-
щение это направлено против России, поскольку тэвонгуну вменено
«в обязанность сменить сына, как скоро русофильское направление
последнего окажется не по вкусу китайцев»65.
Другим ответным мероприятием китайского правительства,
предпринятым в целях укрепления своих позиций в Корее в период
открытия постоянной русской миссии в Сеуле, явилось назначение
в ноябре 1885 г. полномочным министром-резидентом в Корее Юань
Шикая. С его назначением в Сеуле сразу же распространились слухи
о предстоящем государственном перевороте. Это вызвало тревогу
у корейского вана и части его приближенных, и они решили обра-
титься к России, чтобы при ее помощи нейтрализовать происки ки-
тайского представителя. Ван сообщил Веберу, что он вследствие на-
хождения в Сеуле тэвонгуна и некоторых участников восстания
1884 г. опасается новых смут и просит, чтобы в Инчхоне постоянно
находилось несколько русских военных судов66. Почти одновремен-
но с этим в Министерство иностранных дел России поступило сооб-
щение от посланника в Пекине С. И. Попова о том, что китайское
правительство с «напряженным вниманием» следит за положением
162
Россия и Корея
дел в Корее и для обеспечения там своего влияния сосредоточило на
китайско-корейской границе значительное число войск.
Все эти обстоятельства побудили Н. К. Гирса в январе 1886 г.
предписать К. И. Веберу действовать в Сеуле «крайне осторожно»,
ибо положение Китая в Корее гораздо прочнее, чем России. «Воору-
женное вмешательство этого государства (Китая) в дела Кореи, - пи-
сал Гире, - которое повело бы к поглощению страны этой Китаем,
было бы для нас крайне неблагоприятным... Соображения эти, кото-
рые Вам ни в коем случае не следует упускать из виду, обязывают
Вас ...сосредоточить все усилия на установление с Кореей хороших
отношений, которые по возможности удовлетворяли бы потребнос-
тям наших пограничных владений, и, не отнимая у короля надежды
на нашу поддержку, советовать ему воздерживаться от таких дейст-
вий, которые могли бы окончательно испортить его отношение к Ки-
таю». Что касается просьбы корейского короля о присылке военных
судов в Инчхон, то Гире предлагал предварительно выяснить, не вы-
зовет ли у короля такая мера «несбыточных надежд» и не толкнет ли
это его на какой-либо «неосторожный шаг»67.
Таким образом, русское правительство, опасаясь военного вме-
шательства Китая в дела Кореи, не располагая достаточными военно-
морскими силами в тихоокеанских водах и считая всякое столкнове-
ние с Китаем «крайне нежелательным», воздержалось от посылки
в корейские воды военных судов и по-прежнему придерживалось по-
литики невмешательства во внутренние дела корейского государства.
Тем не менее Юань Шикай продолжал посылать Ли Хунчжану тре-
вожные донесения о существовании опасности установления русско-
го протектората над Кореей и концентрации русского флота в порту
Лазарева, хотя Россия не собиралась подписывать договор о протек-
торате, а в порт Лазарева прибыло лишь одно судно для производст-
ва промерочных работ68.
Летом 1886 г. китайское правительство забило новую тревогу
в связи с обращением вана Коджона с просьбами о принятии Кореи
под протекторат России. 5 августа племянник супруги вана корей-
ский сановник Мин Ёнъик навестил К. И. Вебера и имел с ним четы-
рехчасовую беседу. Мин Ёнъик сообщил Веберу о крайней озабочен-
ности Коджона влиянием китайского представителя в Сеуле, дейст-
вующего «в ущерб достоинства короля и благосостояния Кореи».
По словам Мин Енъика, Коджон убедился в том, что «возрождение
Кореи не в интересах Китая и что поэтому китайское правительство
тормозит и противодействует через своего агента здесь всяким пре-
образованиям и нововведениям... Из всех стран одна Россия может
освободить ее из настоящего безвыходного положения. В тесной
дружбе с нею ван усматривает единственное средство для воцарения
мира и спокойствия и для развития страны». В ответ на такое заявле-
<>•
163
Б^Д.Пак
ние Вебер посоветовал корейскому правительству избегать всего, что
могло бы повести «к разрыву добрых отношений с Китаем». Если
русское правительство и согласится на предложение вана, считал он,
то китайцы воспользуются отсутствием у русских в Уссурийском
крае значительных военных сил и разорят Корею»69.
9 августа Мин Ёнъик доставил в русскую миссию секретное
письмо с государственной печатью и подписями вана и министра
внутренних дел Сим Сунтхэка. В нем говорилось:
«Наше государство склонилось на одну сторону, поддалось чужо-
му влиянию. Хотя в нем один независимый государь поставлен, но он
совершенно не может избегнуть, чтобы не быть в подчинении у дру-
гой державы. Я, король, весьма стыжусь и опечален этим. В настоя-
щее время желаю напрячь силы, чтобы усилиться и подняться и все-
цело изменить прежний порядок вещей, никогда впредь не быть
в подчинении у другой державы... Я глубоко надеюсь, что Вы доло-
жите Вашему Правительству и присоедините Ваши старания, держа
дело в секрете, чтобы русское правительство употребило все усилия
оказывать мне покровительство и никогда не покидать меня, дабы Я,
король, среди прочих существующих государей был в одних правах
и в равном ранге. Ввиду же того, что если с другою Державою про-
изойдут несогласия, Я надеюсь, что Ваше Государство отрядит воен-
ные суда на помощь, чтобы временно обезопасить меня. Это, мною
написанное, Я надеюсь, Вы вполне усвоите и обсудите. Желаю бла-
гополучия»70.
Содержание этого письма вскоре стало известно Юань Шикаю.
По утверждению авторов многотомного издания «История эпохи Ко-
джона», секретно донес о письме вана Юань Шикаю тот же Мин
Ёнъик, испугавшись последствий перехода Кореи на сторону России
и измены Китаю71. Но как и при каких обстоятельствах это он совер-
шил, неясно. Известно только, что Мин Ёнъик, будучи сторонником
сохранения старой, прокитайской ориентации Кореи (как и министр
иностранных дел Ким Юнсик), не разделял в целом внешнеполити-
ческого курса Коджона и его супруги Мин Мёнсон и периодически
передавал Юань Шикаю секретную информацию72.
Более достоверные сведения содержатся в депеше К. И. Вебера
от 18 августа 1886 г. Юань Шикай, доносил он, своими угрозами
в адрес корейцев, что в скором времени в Корее появятся китайский
флот и армия в 30 тыс. человек с целью низвержения вана Коджона,
место которого займет тэвонгун, сумел нагнать такую панику на ко-
рейцев, что нашлись изменники, которые сообщили китайцам о су-
ществовании послания вана, обратившегося к нему (Веберу) вследст-
вие того, то он был напуган угрозами Юань Шикая. «Из достоверно-
го источника, - сообщал Вебер, - мне дано было знать, что тридцать
первого июля (12 августа) Юаню было известно дословное содержа-
164
Россия и Корея
ние бумаги. При этом я должен заметить, что на другой день после
передачи мне оной (9 августа), я получил другую бумагу, вполне тож-
дественную с первой, которую я по просьбе короля возвратил ему,
так как в ней оказалась маловажная описка. Вероятно, эта бумага
и попала, по неосторожности короля, в руки Юаня»7з.
Но, как бы то ни было, узнав о содержании письма, Юань Шикай
немедленно поставил в известность Ли Хунчжана. Правительство
Китая, как доносил временный поверенный в делах России в Пекине
Н. Ф. Ладыженский, решило предпринять самые решительные меры.
Поведение корейского вана было признано «преступным нарушени-
ем долга вассальности», и оно должно повлечь за собой лишение Ко-
джона престола и ссылку его вместе с семьей в г. Баодин, где в свое
время отбывал наказание тэвонгун. Новым ваном китайское прави-
тельство хотело назначить тэвонгуна, а в главные центры Кореи на-
править свои войска. Одновременно оно стянуло к корейской грани-
це 30-тысячную армию и послало в корейские воды эскадру военных
кораблей. Чтобы предупредить получение иностранными представи-
телями в Сеуле инструкции от своих правительств на случай вторже-
ния китайских войск в Корею, правительство Китая распорядилось
прервать телефонную связь между Сеулом и Тяньцзинем74.
Обстановка осложнялась тем, что в дело решили вмешаться
и иностранные державы. Английский посланник, обещая всяческую
поддержку Китаю, убеждал Ли Хунчжана немедленно занять Корею
и тем самым положить конец «проискам России». В то же время
японское правительство предложило Китаю через его посланника
в Токио разрешить корейский вопрос, постоянно угрожающий мир-
ным отношениям Китая и Японии, полюбовным разделом полуост-
рова с передачей северной его части Китаю, а южной - Японии.
Этим, по его мнению, был бы решен также вопрос о русских «наме-
рениях» в Корее.
В этой тревожной обстановке Коджон, напуганный решительны-
ми действиями китайского правительства, отправил к Юань Шикаю
Сим Сунтхэка, Ким Юнсика и первого министра Ким Хонджипа с со-
общением, что ни он, ни его министры не имеют отношения к идее
сближения с Россией и к письму, якобы написанному другими лица-
ми. Тогда Юань Шикай потребовал вернуть письмо обратно из рус-
ской миссии и строго наказать виновников. Когда же корейские ми-
нистры сообщили о невозможности вернуть письмо, он предложил
им отправиться в русскую миссию и заявить, что ван не имеет ника-
кого отношения к письму и документ этот считает недействитель-
ным 75.
В донесениях К. И. Вебера нет сведения о посещении корейски-
ми министрами русской миссии. Но через некоторое время корейское
правительство по требованию Юань Шикая известило иностранные
165
БуД.Пак
миссии в Сеуле о том, что все бумаги, поступающие к ним без
подписи президента коллегии иностранных дел Кореи, не имеют ни-
какой силы. Тогда же Ли Хунчжан телеграфировал китайскому по-
сланнику в Петербурге, чтобы он сообщил Министерству иностран-
ных дел России, что письмо, полученное Вебером, исходило не от ко-
рейского вана76.
Правительство России не предприняло каких-либо мер против
действий Китая в Корее. Главную задачу свою оно видело в том, что-
бы совместными с Китаем усилиями добиться удаления английского
флота с островов Комундо. Поэтому оно стремилось договориться
с китайским правительством относительно поддержания статус-кво
в Корее и проведения политики сохранения территориальной целост-
ности корейского государства. Русское правительство считало воз-
можным дать обязательство Китаю, что Россия не оккупирует порт
Лазарева или другой незамерзающий порт в Корее, если англичане
покинут острова Комундо. Ли Хунчжан хотя и высказывал при пер-
воначальном известии о занятии англичанами островов Комундо
мнение, что «временная оккупация островов Комундо Англией явля-
ется оборонительной мерой против России, которая не повредит ни
Китаю, ни Корее»77, в дальнейшем стремился помешать установле-
нию в Корее английского влияния. В августе 1886 г. он пригласил
в Тяньцзинь российского временного поверенного в делах в Пекине
Ладыженского и предложил начать переговоры по вопросу о Корее
и островах Комундо.
На полученный от Н. Ф. Ладыженского запрос о предложениях,
которые он мог бы сделать Ли Хунчжану относительно Кореи, Мини-
стерство иностранных дел России сообщило: «Мы не имеем никаких
своекорыстных видов на Корею, но желали бы заручиться и от китай-
цев ручательством, что они воздержатся от нарушения существую-
щего порядка и неприкосновенности страны». Ладыженскому разре-
шено было также заявить Ли Хунчжану, что Россия не собирается за-
нимать острова Комундо после ухода оттуда англичан.
В ходе переговоров, проходивших в октябре 1886 г., Н. Ф. Лады-
женский первым долгом попытался удержать китайское правительст-
во от принятия крайних мер по отношению к Корее и приостановить
развитие событий, в результате которых Россия вынуждена была бы
открыто выступить в защиту независимости Кореи или без борьбы
обречь ее на полное подчинение Китаю. Указав Ли Хунчжану на
опасные последствия для Китая оккупации Кореи, Ладыженский ка-
тегорически заявил, что Россия не намерена занимать Корею, лишать
ее независимости или вмешиваться в ее внутренние дела, но она не
допустит исключительного преобладания в Сеуле и какой-либо дру-
гой державы. Ли Хунчжан предложил заключить письменное согла-
шение относительно обязательств Китая и России по корейскому во-
166
Россия и Корея
просу. В результате 14 ноября стороны договорились обменяться
официальными, одинакового содержания нотами, которыми Россия
и Китай обязывались бы не изменять существующего положения Ко-
реи и обеспечивать неприкосновенность всей ее территории.
Однако китайское правительство, ознакомившись с проектом
соглашения, потребовало включить в него еще положение о вас-
сальных отношениях Кореи к Китаю и об особых обязанностях Ки-
тайской империи по отношению к Корее. В противном случае оно
настаивало на сохранении лишь второй части соглашения, касаю-
щейся обеспечения неприкосновенности корейской территории
каждой из договаривающихся сторон. Министерство иностранных
дел России отказалось от изменения содержания нот. Ладыженский
объяснил Ли Хунчжану, что он не считает возможным согласиться
на изменение ноты, и что, не считая переговоры прерванными, воз-
вращается в Пекин, откуда «мы можем письменно продолжать на-
ши сношения по корейскому вопросу»78. На этом переговоры
в Тяньцзине закончились.
Внимательное изучение материалов переговоров в Пекине между
Ладыженским и Ли Хунчжаном показывает, что, во-первых, предло-
жения Ли Хунчжана о подписании письменного соглашения об обя-
зательствах России и Китая в Корее не были им согласованы с пекин-
ским правительством, более того, последним текст соглашения, со-
ставленный Ли Хунчжаном, был отвергнут; во-вторых, словесное со-
глашение между Ли Хунчжаном и Ладыженским по корейскому во-
просу, которого должны были придерживаться правительства Китая
и России, не было достигнуто79. Поэтому вообще возникает сомне-
ние в существовании такого соглашения. Если даже такое словесное
соглашение между Ли Хунчжаном и Ладыженским существовало,
го можно ли считать его соглашением между китайским и россий-
ским правительствами?
Министерство иностранных дел России в своей политике исхо-
дило из наличия такого словесного соглашения и российские дип-
ломаты в Пекине в 1887-1889 гг. возбуждали перед китайским пра-
вительством и Ли Хунчжаном вопрос о замене словесного
(джентльменского) соглашения письменным и это нашло свое отра-
жение в исследованиях советских историков и Дипломатическом
словаре80. Однако новые архивные документы показывают, что
российские дипломаты в Пекине еще с 1891 г. доказывали, что та-
кого словесного соглашения между Ли Хунчжаном и Ладыженским
достигнуто не было. Так, российский посланник в Китае А. П. Кас-
сини в доверительном письме министру иностранных дел
II. К. Гирсу от 20 ноября 1891 г. писал:
«Я принужден ныне довести до сведения Вашего Высокопревос-
ходительства чрезвычайно важный и в то же время весьма щекотли-
167
БД.Пак
вый факт. Я имею в виду пресловутое “словесное соглашение”, со-
стоявшееся в Тяньцзине между нашим поверенным в делах в Пекине
г-м Ладыженским и Вице-Королем Ли Хунчжаном. С 1886 года и по
настоящее время Императорское Правительство, при своих диплома-
тических воззрениях и действиях в Корее, никогда не упускало из
виду этого весьма существенного пункта соглашения, обеспечиваю-
щего нас от всякого сюрприза со стороны Китая в Корее.
Между тем, во время моего пребывания в Тяньцзине, я узнал из
безусловно достоверного источника, что при обмене мыслей, проис-
ходившем между Ли Хунчжаном и нашим поверенным в делах пер-
вый вовсе не давал своего соглашения ни письменно, ни словесно,
по главному пункту предложенного ему г. Ладыженским, т. е. относи-
тельно формального обещания Китая не посягать на целость Кореи.
...Из этого странного, полагаю даже небывалого в истории дип-
ломатии, факта оказывается, что мы в течение почти пяти лет осно-
вывали свою политику в Корее на словесном соглашении, которого,
в сущности, никогда не бывало. Г-н Ладыженский, увлеченный сво-
ими самыми лучшими намерениями, вероятно, принял свои мечты за
действительность и неумышленно, как я полагаю, ввел в заблужде-
ние Императорское Министерство»81.
Таким образом, соглашения с китайским правительством по во-
просу о сохранении территориальной целостности и непосягательст
ве на Корею не было подписано. Но Н. Ф. Ладыженскому в результа-
те переговоров с Ли Хунчжаном удалось заручиться гарантией, что
Китай будет энергично настаивать на эвакуации англичан из поота
Гамильтон. Летом 1886 г. вопрос о порте Гамильтон был затронут во
время объяснений товарища министра иностранных дел А. Е. Влан-
гали с бывшим китайским посланником в Лондоне Цзэн Цзицзэ
(маркизом Цзэном). На заявление китайского дипломата, что он про-
тестовал против занятия англичанами порта Гамильтон, Влангали от-
ветил, что «следует продолжать требовать их удаления, так как при-
сутствие их в столь близком расстоянии от Кореи и от самого Пеки-
на едва ли для Китая удобно»82.
В октябре 1886 г. Ли Хунчжан предупредил английское прави-
тельство, что продолжение оккупации порта Гамильтона грозит на-
рушением дружбы между Китаем и Англией. Английское правитело-
ство поставило условием saine qua поп (непременным условием) га-
рантию со стороны Китая в том, что другая держава не займет ни ос-
тровов Комундо, ни вообще какой-нибудь части корейской террито-
рии. И когда Ладыженский категорически заверил, что Россия ни
в коем случае не займет корейской территории, если Англия оставит
Гамильтон, правительство Китая взяло на себя такую гарантию.
В конце 1886 г. английское правительство уведомило правительство
Кореи «о предстоящем очищении порта Гамильтон вследствие при-
168
Россия и Корея
нятия на себя Китаем обязательства защищать как порт Гамильтон,
так и всю корейскую территорию от покушений со стороны какой-
либо иностранной державы»88. 27 февраля 1887 г. английский флаг
был там спущен.
После переговоров в октябре 1888 г. между Н. Ф. Ладыженским
и Ли Хунчжаном по корейскому вопросу российская дипломатия
продолжала политику сохранения независимости и самостоятельно-
сти корейского государства. Главную свою задачу в корейской поли-
тике она видела в сохранении статус-кво. Установление же контроля
России над Кореей и приобретение там незамерзающего порта по-
прежнему не входили в ее намерения. Весьма убедите^] но по этому
поводу высказался в 1886 г. в письме к директору Азиатского депар-
тамента министерства иностранных дел И. А. Зиновьеву Приамур-
ский генерал-губернатор А. Н. Корф. Он писал:
«Незамерзающий порт Лазарева представляет ту выгоду, что на-
ши военные суда могли бы в нем зимовать и в случае войны с какой-
либо морской державой угрожать ее колониям и флоту круглый год,
а не только, как в настоящее времг, восемь месяцев в году. Но, во-
первых, порт этот для своей обороны потребует громадных денеж-
ных пожертвований, притом будет пригоден флоту только в том слу-
чае, если будет соединен с Россией сухим путем, пролегающим по ее
территориям. Следовательно, необходимо овладевать не только пор-
том Лазарева, но и всей территорией Кореи, отделяющей наши вла-
дения от Вонсана, т. е. вытянуться сравнительно узкой полосой верст
на 600-700, оборона которых будет весьма трудна и потребует значи-
тельного увеличения численности войск Приамурского военного ок-
руга и больших денежных затрат на возведение укреплений. Очевид-
но, что это нам не по силам, и что если такое приобретение может
быть выгодно для нас, то разве в отдаленном будущем, когда мы бу-
дем стоять вполне и безусловно твердой ногой в Приамурском крае,
что может быть не ранее того, как край этот будет соединен с осталь-
ной Россией железным путем - ожидать чего в скором времени, оче-
видно, невозможно»84.
Против приобретения порта Г азарева выступил и управляющий
морским министерством И. А. Шестаков. Особое совещание от 12
декабря 1886 г., обсудив его всеподданнейшую записку по этому во-
просу, решило: «Остановиться окончательно на Владивостоке, как
пункте, обладающем наиболее благоприятными условиями для даль-
нейшего развития в нем военного порта. Никаких других пунктов
для устройства военного и торгового порта не приискивать ни в на-
ших пределах, ни вне их85. Многие русские газеты и журналы разде-
ляли точку зрения о нецелесообразности приобретения порта Лаза-
рева. Так, журнал «Дело» отмечал, что занятие порта Лазарева и с во-
енной, и с торговой точек зрения не представляет для России интере-
169
БуД.Пак
са, ибо «если мы даже во Владивостоке до сих не могли завести ни-
каких оптовых складов, то тем более ни о каких факториях в порте
Лазарева не может быть и речи». Кроме того, указывал журнал, при-
обретение порта Лазарева создаст для России политические затруд-
нения на Дальнем Востоке, так как Англия, Китай и Япония не жела-
ют утверждения России в Корее86.
Считаем необходимым обратить на это особое внимание, ибо
в западной, японской и корейской историографии продолжает мусси-
роваться давно уже утвердившаяся, но никакими русскими докумен-
тами не подтверждаемая точка зрения о том, что якобы Россия уже
с 60-х годов XIX в. стремилась обосноваться в незамерзающем пор-
ту Лазарева и что якобы продвижение России в сторону Кореи и пор-
та Лазарева явилось чуть ли не главной причиной возникновения
японо-китайской войны 1894-1895 гг.87 На самом деле вопрос о при-
обретении незамерзающего порта в Корее никогда не выходил за
рамки теоретических предположений морского министерства, ибо
правительство России, не располагая необходимыми для этого фи-
нансами, вплоть до 1897 г. не решалось на их реализацию.
Против всякого расширения русских владений за счет корейской
территории высказалось и Особое совещание 7 февраля 1887 г. в Пе-
тербурге, где шла речь о необходимости усилить русский флот и вой-
ска на Дальнем Востоке на случай войны между Китаем и Японией.
Совещание также согласилось с мнением Министерства иностран-
ных дел, что правительство России может признать существующие
вассальные отношения Кореи к Китаю лишь при условии, что китай-
ское правительство не предъявит на Корею «каких-либо претензий,
несовместимых с действительным положением», и даст обязательст-
во «воздерживаться от захвата хотя бы части корейской террито-
рии»88. Последующие заявления русских представителей в Китае
о необходимости сохранения независимости корейского государства
и уважения его территориальной целостности удерживали китайское
правительство от осуществления планов военной оккупации корей-
ской территории. Но Юань Шикай не переставал вмешиваться в де-
ла Кореи, открыто претендуя на роль фактического руководителя ее
внутренней и внешней политики. Он организовал даже заговор с
целью свержения Коджона. Об этом стало известно и Веберу, кото-
рый передавал, что заговорщики намереваются поджечь дворцовые
здания и, когда в суматохе ван будет убит, в качестве «миротворца»
явится Юань Шикай и провозгласит нового вана, правление кото-
рого будет «переходным состоянием к полному порабощению Ко-
реи»89.
Корейский ван пытался нейтрализовать происки Юань Шикая
путем установления более тесных сношений с западными держава-
ми. С этой целью летом 1887 г. он решил назначить в Европу и Аме-
170
Россия и Корея
рику своих полномочных представителей. Однако этот шаг Коджона
сразу же встретил решительное сопротивление со стороны китайско-
го правительства. 5 ноября 1887 г. Ли Хунчжан отправил Юань Ши-
каю инструкцию, согласно которой корейский представитель, при-
быв к месту назначения, мог быть представлен министру иностран-
ных дел только через китайского представителя, с которым он дол-
жен советоваться при обсуждении всех вопросов.
Коджон под давлением китайского представителя в Сеуле вынуж-
ден был согласиться с этими условиями, и только тогда китайский
император «разрешил» ему отправить представителей Кореи в Евро-
пу и Америку. Посланником в странах Европы, в том числе и России,
был назначен Чо Синхи90. Однако он не доехал до места назначения
из-за противодействия китайских властей. В январе 1888 г. в Вашинг-
тон прибыл корейский посланник Пак Чонъян. Он отказался принять
«покровительство» китайского посланника, заявив, что «по обычаям
корейским он не считает себя вправе навещать кого бы то ни было из
иностранных представителей, прежде чем он представит президенту
страны свою верительную грамоту». В апреле 1888 г. Пак Чонъян по
приказанию вана был отозван91.
Министерство иностранных дел России считало, что посредни-
чество китайских посланников лишит корейских уполномоченных
возможности вступать в объяснения по вопросам укрепления незави-
симости от Китая, но признавало, что со стороны России было бы не-
удобным противиться состоявшемуся между Китаем и Кореей согла-
шению. В то же время в письме к Веберу по поводу отправления за
границу корейской миссии Гире указывал, что Корее вряд ли удастся
таким путем «пробудить в державах более живое к себе участие», так
как «дорожа своими обширными торговыми интересами в Китае, за-
падные державы не решатся в этом вопросе встать в явное противо-
речие с китайским правительством». Веберу поручалось воздержать-
ся от поддержки решения корейского правительства и посоветовать
ему «устранять всякие поводы к вмешательству китайцев в корей-
ские дела»92.
Однако неудачи с отправлением за границу своих представителей
Чо Синхи и Пак Чонъяна не остановили корейское правительство.
В начале 1890 г. К. И. Вебер доносил в Петербург об очередной не-
удачной попытке отправить в европейские страны и Петербург ко-
рейского посланника Чжо, который, как сообщал в феврале 1890 г.
президент коллегии иностранных дел Кореи К. И. Веберу, был заме-
нен другим сановником Пак Цзэ-Сунем (Пак Чесун. -Б. П). В связи
с этим Н. К. Гире вновь наставлял Вебера: «Не разделяя того равно-
душия, с коим относится к Корее большинство европейских держав,
мы не можем однако понять упорства, с коим корейское правительст-
во добивается права иметь своих собственных дипломатических
171
Б^Д.Пак
представителей, несмотря на те унизительные условия, которым ки-
тайское правительство подчинило пользование этим правом и на ка-
ковые король вынужден был изъявить согласие». «Что касается соб-
ственно нас, - продолжал Гире, - то мы не видим ни малейшей прак-
тической помощи от прибытия в Петербург представителя Кореи, ко-
торый, как следует ожидать, будет жаловаться на угнетенное положе-
ние своей страны и ходатайствовать об оказании ей Императорским
правительством содействия. Из ранее сообщенных мною указаний
Вам хорошо известно, что, при беспомощности Кореи и шаткости ее
внутреннего порядка, такое содействие не преминуло бы обратиться
в тяжкое для нас бремя, а потому в ответ на жалобы корейского пред-
ставителя мы будем вынуждены ограничиться преподанием ему со-
ветов, внушаемых благоразумием. Нам придется объяснить ему, что
корейскому правительству следует тщательно избегать ссор с Кита-
ем, в особенности из-за вопросов, в коих не замешаны его сущест-
венные интересы, и что будущность Кореи зависит главным образом
от усилий ее правительства, направленных к упрочению в стране
внутреннего порядка и развитию ее благосостояния»93.
Таким образом, первые попытки корейского правительства от-
править своих дипломатических представителей в Россию и другие
европейские и американские страны по вине китайского правитель-
ства не увенчались успехом. Они возобновились только после окон-
чания японо-китайской войны 1894-1895 гг.
4. Подписание русско-корейского договора
о сухопутной торговле
В условиях экономической и финансовой слабости дальневос-
точных владений, когда местные добывающая и обрабатывающая
отрасли промышленности находились еще в зачаточном состоянии,
а сельское хозяйство не удовлетворяло нужды края в продовольст-
вии, Россия фактически оказалась не в состоянии воспользоваться
теми привилегиями, которые предоставлялись ей договором 1884 г.
В 1885 г. объем морской торговли между Владивостоком и Вонса-
ном составлял всего 1671 долл.94 Общий же оборот русско-корей-
ской морской торговли, по данным отчетов корейских морских та-
можен, в 1886-1888 гг. равнялся всего лишь 57 459 долл., в то вре-
мя как общий оборот китайско-корейской торговли составлял
8 328 145 долл.93
Между тем главный интерес для России представляла сухопутная
торговля с Кореей, откуда ежегодно пригоняли тысячи голов рогато-
го скота, который шел на удовлетворение потребностей воинских ча-
стей и населения Южно-Уссурийского края в мясе. В 1877 г., по све-
172
Россия и Корея
дениям владивостокского купца Ю. И. Бринера, корейцы пригнали
в Южно-Уссурийский край 9350 голов рогатого скота, а в 1888 г. -
10 166 голов. Продано же было корейцам в 1888 г. тиклоса, дрели, ки-
сеи, ситца, дабы и ваты на сумму 1 005 910 руб.96
В связи с необходимостью узаконить эту торговлю соответству-
ющим международным актом А. Н. Корф в 1885 г. представил
в Министерство иностранных дел свои предложения относительно
предстоящих переговоров с корейским правительством по вопросу
о заключении специальной конвенции о сухопутной торговле. При-
чем в целях облегчения доступа русским товарам в Корею и устра-
нения конкуренции со стороны других государств он предлагал
включить в будущую конвенцию статьи, которые запрещали бы
свободное плавание иностранных судов по р. Туманган и делали бы
невозможным транзитный провоз китайских и японских товаров
через прилегающие к русской границе районы Кореи. Корф считал
также необходимым добиться права свободной, беспошлинной тор-
говли на расстоянии 50 верст по обе стороны от русско-корейской
границы, подобно тому как по Петербургскому договору 1881 г.
русским и китайским подданным разрешалось беспошлинно сбы-
вать товары на территории в 50 верстах от границы как в сторону
России, так и в сторону Китая97.
Составленная в мае 1885 г. Министерством иностранных дел ин-
струкция назначенному поверенным в делах в Сеуле К. И. Веберу
предписывала ему по прибытии в Сеул начать с корейским прави-
тельством переговоры о предоставлении русским подданным в Корее
прав на беспошлинную торговлю в пределах 50-верстной погранич-
ной зоны или в сопредельной с Южно-Уссурийским краем пров.
Хамгён, на постоянное местожительство для ведения торговли в од-
ном из пограничных городов Кореи и на свободное передвижение
в пров. Хамгён. Что касается предложения А. Н. Корфа относитель-
но запрещения открытого транзита через Корею для китайских
и японских товаров и запрещения плавания по р. Туманган всех су-
дов, кроме русских и корейских, то Веберу предоставлялось право на
месте обсудить возможность их осуществления.
Кроме этих вопросов, в договоре о сухопутной торговле К. И. Ве-
бер должен был разрешить и нижеследующие:
«1. Признание русскими подданными всех корейцев, переселив-
шихся в наши пределы до заключения договора 1884 г. с распростра-
нением на них всех прав, обеспечиваемых за русскими подданными
договором 1884 г.
2.	Предоставление пограничному комиссару в Южно-Уссурий-
ском крае права посещать северную часть Кореи для защиты прожи-
вающих там русских подданных, разбора возникающих как между
173
БД. Пак
ними, так и между ними и туземцами споров и для переговоров с ме-
стными властями.
3.	Право сухопутного проезда в столицу Кореи для чиновников,
могущих быть посланными Приамурским генерал-губернатором
к представителю нашему в Сеуле.
4.	Обязательность паспортов как для русских подданных, от-
правляющихся в Корею, так и для корейцев, переходящих к нам, при-
чем должно было бы предоставить корейскому правительству право
взимать пошлину, не превышающую 1 рубля, за явку русских паспор-
тов; взимание пошлины этой не должно, впрочем, начаться ранее то-
го, как и у нас будет установлен соответствующий сбор с паспортов
корейских подданных»98.
Прибыв в Сеул, К. И. Вебер сразу же приступил к переговорам
о правилах для сухопутной торговли на русско-корейской границе.
С корейской стороны в переговорах принимали участие президент
коллегии иностранных дел Ким Юнсик и советник корейского прави-
тельства американец О. Н. Денни. Но начавшиеся русско-корейские
переговоры шли крайне медленно из-за вмешательства представите-
лей других держав в Сеуле и неоднократного уклонения корейского
правительства под различными предлогами от обсуждения проекта
конвенции. Генеральные консулы Англии и Германии еще в июне
1885 г. заявили корейскому правительству, что если Корея и Россия
подпишут соглашение о приграничной сухопутной торговле на усло-
виях взимания 5% пошлины от стоимости товаров, т. е. на тех же ос-
нованиях, на каких происходила в то время сухопутная торговля
между Кореей и Китаем, то их правительства потребуют установле-
ния такой же пошлины для английских и немецких товаров, с кото-
рых согласно тарифам, установленным для морской торговли, взима-
лась пошлина в размере от 5 до 20% их стоимости99.
Американский посланник в Сеуле Д. Фулк, которого Коджон кон-
фиденциально ознакомил с основным содержанием предложенного
Вебером проекта правил о сухопутной торговле, советовал корейско-
му правительству отвергнуть предложения Вебера об установлении
полосы беспошлинной торговли, запугивая его тем, что непосредст-
венным последствием заключения договора будет перенесение гра-
ницы России в глубь корейской территории и что район, расположен-
ный между Сибирью и Пхеньяном, сделается своего рода «открытым
морем», а впоследствии станет русской территорией. Вместо предо-
ставления русским права на беспошлинную торговлю в пределах
100-верстной полосы Фулк предлагал открыть какой-нибудь порт
в Японском море недалеко от устья реки Туманган, рассчитывая тем
самым обеспечить благоприятные условия для проникновения США
в пограничные с Россией северные районы Кореи1 °°.
174
Россия и Корея
Подписанию русско-корейской конвенции препятствовало и ки-
тайское правительство. Как доносил К. И. Вебер, представитель Ки-
тая в Сеуле Юань Шикай вмешивался в переговоры «с целью поме-
шать заключению правил для сухопутной торговли». Об этом же до-
носил в Вашингтон и американский представитель в Сеуле. Он отме-
чал, что деятельность Вебера в Сеуле вызывает большую тревогу Ки-
тая и Англии и что противодействия открытию торгового пункта на
северо-востоке Кореи для России происходят от китайцев и проки-
тайской фракции в корейском правительстве101.
9 декабря 1886 г. Ким Юнсик уведомил К. И. Вебера, что китай-
ское правительство отказалось от права торговли в Сеуле для своих
купцов и они переселятся оттуда в местечко Лушань, расположенной
возле открытого договором г. Янхваджина на берегу р. Ханган.
Вследствие этого, заявил Ким Юнсик, условие приложенного к рус-
ско-корейскому договору 1884 г. Особого протокола, где сказано, что
если другие государства откажутся от права на учреждение в Сеуле
торговых домов, то и русские подданные не будут пользоваться этим
правом, будет применено и к русским купцам. Причиной, побудив-
шей китайское правительство отказаться от торговли в Сеуле и пере-
местить своих купцов в Лушань, без сомнения, было желание осла-
бить влияние в корейской столице других иностранных государств,
в том числе и России, которая в то время вела переговоры о сухопут-
ной торговле с Кореей. Министерство иностранных дел России ука-
зало Веберу, что «мы будем вынуждены отказаться от права учрежде-
ния в Сеуле торговых домов только тогда, когда от права иметь их
там откажутся не только Англия, Германия и Япония, но и Северо-
Американские Соединенные Штаты, Италия и Франция, т. е. все дер-
жавы, заключившие трактаты с Кореей»102. Имелось в виду, что в ан-
гло-корейском и германо-корейском договорах оговаривалось, что
английские и германские купцы будут торговать в Сеуле, если там
будут китайские подданные; Япония также согласилась на эти усло-
вия, в то же время подобные условия отсутствовали в договорах, за-
ключенных Кореей с США, Италией, Францией и Россией.
Руководствуясь указаниями Министерства иностранных дел,
К. И. Вебер в ответ на уведомление Ким Юнсика, обратил его внима-
ние на ст. 2 Особого протокола 1884 г. и передал ему, что он будет
ждать «уведомления о решениях, какие будут приняты другими госу-
дарствами, имеющими договоры с Кореей по этому предмету»103.
К началу 1887 г. в результате переговоров между К. И. Вебером
и Ким Юнсиком Министерство иностранных дел России сняло во-
прос о разрешении свободной торговли на 50 верст по обе стороны
от русско-корейской границы. Это было вызвано тем, что, по мне-
нию как Вебера, так и корейских сановников, китайское правитель-
ство на основании прав наиболее благоприятствуемой нации потре-
175
Б.Д.Пак
бует и для своей границы с Кореей, которая намного длиннее рус-
ско-корейской, той же уступки и что китайские купцы нахлынут на
50-верстную корейскую полосу и фактически превратят ее в «ки-
тайскую территорию». Эти же опасения высказывали корейские са-
новники, когда Вебер предложил определить в качестве пункта для
русской сухопутной торговли не г. Кёнхын, находящийся на самой
границе, а другой город внутри страны, например, Пусан, лежащий
в более богатой местности.
При обсуждении статьи о предоставлении пограничному комис-
сару Южно-Уссурийского края прав защиты русских интересов в се-
верных районах Кореи Ким Юнсик потребовал для Кореи права на-
значения корейского консула во Владивосток для охраны интересов
проживающих в России корейских подданных, юрисдикция над ко-
торыми должна принадлежать корейским властям. В ответ на это Ве-
бер указал Ким Юнсику на ст. 2 русско-корейского договора 1884 г.,
на основании которой Корея пользовалась правом назначения кон-
сульских агентов лишь в тех местах, в которые допускались агенты
других государств, присовокупив к тому, что корейское правительст-
во едва ли имеет основание предъявить требования, в исполнении ко-
торого Россия отказывает европейским державам. Тогда Ким Юнсик
заявил, что Корея, по примеру Японии, намерена назначить во Вла-
дивосток лишь коммерческого агента.
К началу 1887 г. выявились позиции сторон и по другим статьям
обсуждаемого проекта «Правил сухопутной торговли».
Согласно ст. I не только дипломатическим и консульским аген-
там, но и пограничным властям предоставлялось право свободно
путешествовать по всей Корее. Для пересылки корреспонденции
они могли пользоваться существующими в Корее почтовыми уч-
реждениями.
При обсуждении ст. II проекта Правил Ким Юнсик настаивал на
том, чтобы корейские подданные, перешедшие границу без удостове-
ряющего личность билета, были арестованы и выданы корейским
властям для строгого наказания. Когда К. И. Вебер заявил ему, что
таковые могут быть только задержаны и отосланы обратно через гра-
ницу, Ким Юнсик, уверенный в том, что русские власти всеми сила-
ми покровительствуют переселению корейцев в русские пределы, за-
сомневался в добросовестном исполнении российской стороной та-
кого обязательства. В качестве доказательства он ссылался на содер-
жащееся в параграфе 5 проекта правил постановление, согласно ко-
торому «корейцы, переселившиеся в русские пределы до заключения
договора 1884 г. и сделавшиеся русскими подданными, будут пользо-
ваться в Корее и России правами, одинаковыми с русскими поддан-
ными». После долгих переговоров Ким Юнсик согласился с состав-
ленным Вебером текстом статьи по этому вопросу.
176
Россия и Корея
Статья III «Правил сухопутной торговли» обеспечивала широкие
права российским купцам. Статья IV была направлена против кон-
трабандной торговли и других злоупотреблений. Корейская сторона
выражала благодарность за помещение в эту статью 3-го параграфа,
запрещающего русским купцам провозить товары, принадлежащие
корейским подданным, под видом своих собственных.
В статье V перечислялись товары, дозволенные к беспошлинно-
му ввозу и вывозу. К указанным в договорах с Кореей добавлялись
куры, утки, гуси, овощи, плоды, рыба, золотые и серебряные изде-
лия. Третий параграф статьи определял взимание пошлин с ввози-
мых или вывозимых сухим путем товаров в размере 5% от их стои-
мости. В начале переговоров по этому вопросу Ким Юнсик не согла-
шался на подобную уступку, так как в этом случае представители
других государств, как он говорил, потребуют подобной уступки
и для морской торговли. Вебер объяснил Ким Юнсику, что предлага-
емая им мера - не нововведение, так как пятипроцентный тариф уже
существует в сухопутной торговле Кореи с Китаем. Корейские санов-
ники вначале согласились на снижение пошлины до 4% от стоимос-
ти товаров, но в дальнейшем стали настаивать на условном повыше-
нии пошлины до 7%.
По статье VII стороны вначале договорились, что из-за мелко-
водья р. Туманган, отделяющей Южно-Уссурийский край от Кореи,
по ней могут плавать только русские и корейские каботажные суда.
Эта договоренность соответствовала желанию Министерства иност-
ранных дел устранить возможность доступа в р. Туманган иностран-
ных судов, в том числе и китайских. Но впоследствии, учитывая по-
пытки китайского правительства добиться от России разрешения на
беспрепятственное плавание по этой реке китайских судов и затруд-
нительность отказа в его ходатайстве ввиду того, что Туманган про-
текает по большей части вдоль китайской территория, решено было,
исключив ссылку на мелководье, эту часть статьи принять в следую-
щем виде: «русские и корейские каботажные суда будут свободно
плавать по Тумень-цзяну»104.
В ходе переговоров Ким Юнсик выдвигал и другие предложения:
о заблаговременном определении пути, по которому русские торгов-
цы будут следовать из России в Сеул, Инчхон, Пусан и Вонсан для
провоза товаров, о выдаче русскими властями пограничным корей-
ским властям корейских подданных, совершивших преступления
и скрывшихся на территории России. По поводу последнего предло-
жения между Вебером и Ким Юнсиком было достигнуто соглашение
о том, что «если корейское и русское правительства согласны в прин-
ципе по этому вопросу, то он должен служить предметом особой
Конвенции, к установлению статей которой можно будет приступить
по получении инструкций от наших правительств»105.
177
Б^Д.Пак
После этого главным препятствием на пути к достижению согла-
шения об упорядочении сухопутной торговли и пограничных сноше-
ний явились разногласия по вопросу о пошлине и подданстве корей-
цев, переселившихся в Россию до 1884 г.
Министерство иностранных дел России, исходя из того, что Ко-
рея тогда служила почти единственным рынком, где можно было за-
купать скот, необходимый как для сельского хозяйства, так и для
обеспечения мясом населения и расположенных в Южно-Уссурий-
ском крае русских войск, предлагало включить скот в число тех пред-
метов торговли, с которых корейские власти не будут взимать пошли-
ну при вывозе из Кореи, а ввозную пошлину на товары установить
в размере, не превышающем 5% их стоимости. Вебер в связи с этим
заметил, что «корейцам точно так же хорошо известно, что скот - это
почти единственный более важный предмет, от вывоза которого по-
граничная таможня может рассчитывать на получение каких-либо
доходов. Правительство вследствие этого откажется сложить пошли-
ну с него из опасения, что вместо ожидаемых от устройства тамож-
ни доходов окажется, может быть, дефицит». Корейское правитель-
ство действительно настояло на том, чтобы со скота, предназначен-
ного для вывоза, также взималась пошлина. Кроме того, правитель-
ство Кореи заявило, что пошлина на ввозимые в Корею русские това-
ры, составляющая 5% их стоимости, может быть повышена до 7%,
если китайское правительство, в свою очередь, согласится повысить
до тех же размеров пошлины на предметы своей сухопутной торгов-
ли с Кореей108.
По вопросу о подданстве корейцев в первоначальном проекте
правил для сухопутной торговли К. И. Вебера одна из статей гласила:
«Все корейцы, переселившиеся в Россию до заключения между обо-
ими государствами договора 1884 г. и принявшие русское подданст-
во, будут пользоваться как в России, так и в Корее всеми правами на-
равне с другими русскими подданными». Ким Юнсик согласился
с такой формулировкой этой статьи договора, но заявил при этом, что
он представит ее на рассмотрение своего правительства. Кроме того,
Ким Юнсик просил внести следующее уточнение к этой статье: «Как
русские подданные в Корее, так и корейские подданные в России бу-
дут иметь право, по желанию своему, возвратиться на родину, и над-
лежащие власти должны будут выдавать им паспорта, если к тому не
имеется препятствий». Вебер согласился с этим. Однако впоследст-
вии корейское правительство, как доносил Вебер, в принципе согла-
шаясь с основательностью постановки вопроса о подданстве корей-
цев, отказалось поместить в договор статью, которой оно публично
отлучалось бы от своих подданных107.
Таким образом, на переговорах обнаружилось, что русская сторо-
на отказывается включить в текст соглашения статью об условном
178
Россия и Корея
повышении пошлины до 7% стоимости товаров, а корейская - от
включения статьи о подданстве корейцев, переселившихся в Россию
до 1884 г. В апреле 1887 г. Вебер и Ким Юнсик договорились ограни-
читься тем, что в текст договора будет записано о праве русских и ко-
рейских подданных на свободное возвращение на родину по собст-
венному их желанию и о взимании пошлины в размере 5% стоимос-
ти товаров. Но вместе с тем они условились, что при подписании до-
говора о сухопутной торговле между Россией и Кореей коллегия ино-
странных дел Кореи вручит Веберу официальную копию предписа-
ния корейского правительства своим пограничным властям о том,
что корейцы, переселившиеся в русские пределы до заключения до-
говора 1884 г. и принявшие русское подданство, будут пользоваться
в России и Корее равными правами с другими русскими подданны-
ми, а Вебер вручит коллегии иностранных дел Кореи официальное
сообщение о том, что «если впоследствии корейский тариф для сухо-
путной торговли с другим государством будет изменен, то и русское
правительство согласится на возвышение пошлин для русско-корей-
ской сухопутной торговли, но не выше 7% со стоимости»108.
Только в начале августа 1888 г., после полугодового затягивания
процесса подписания «Правил сухопутной торговли», коллегия ино-
странных дел Кореи сообщила К. И. Веберу, что акт подписания но-
вого русско-корейского договора состоится 29 августа. Поэтому 18
августа, согласно достигнутой уже в ходе переговоров договоренно-
сти о том, что одновременно с подписанием «Правил сухопутной
торговли» российский поверенный вручит коллегии иностранных
дел официальное согласие правительства России на условное повы-
шение пошлины, Вебер препроводил новому президенту коллегии
иностранных дел Чо Бёнсику копию официального сообщения, ко-
торое он намеревался передать ему при подписании «Правил сухо-
путной торговли»:
«Считаю долгом выразить Вам, Почтенный Сановник, свое удо-
вольствие по случаю заключения сего числа правил, имеющих целью
открытие в северной части Кореи против русской границы места для
взаимной торговли и упорядочения наших пограничных сношений.
Следует надеяться, что правила эти послужат к сближению поддан-
ных обоих Государств и, облегчая обмен между ними произведения-
ми, принесут одинаковую пользу как тем, так и другим.
Ввиду желаемого развития торговых сношений, в § 3 статьи 2-й
постановлено взимание пошлины лишь в размере пяти процентов со
стоимости товаров. Но Правительство мое уполномочило меня за-
явить Вам, что если корейский тариф для сухопутный торговли Ко-
реи с каким-нибудь другим государством будет впоследствии возвы-
шен, то русское правительство согласится на возвышение корейским
179
Б.Д.Пак
правительством пошлин для сухопутной торговли с Россиею, но не
выше семи процентов со стоимости товаров»109.
Одновременно с передачей копии официального сообщения
К. И. Вебер просил Чо Бёнсика прислать ему копию предписания ко-
рейского правительства пограничным властям относительно корей-
ских переселенцев. Однако содержание этого предписания не удов-
летворило русского представителя, и так как, вопреки первоначаль-
ной договоренности, в конце предписания имелась фраза, согласно
которой корейцы, принявшие российское подданство, могли в любое
время возвратиться в Корею и снова принять корейское подданство,
Вебер настаивал на исключении этой фразы, отказываясь в против-
ном случае подписать договор. Утром 20 августа Чо Бёнсик дал со-
гласие на изменение содержания заключительной фразы предписа-
ния, но заявил при этом, что, поскольку ему нужно войти с докладом
к вану, на что потребуется время, он просит Вебера не откладывать
подписание договора. Вебер согласился и в тот же день были подпи-
саны «Правила сухопутной торговли» под названием «Правила о по-
граничных сношениях и торговле на Тумынь-Цзяне, заключенные
между Россией и Кореей в Сеуле 8 (20) августа 1888 г.»110
Правила для сухопутной торговли между Россией и Кореей от-
крывали для русской торговли г. Кёнхын. Однако ко времени подпи-
сания договора под этим названием в Корее формально существова-
ли два города - старый и новый. Новый Кёнхын образовался в ре-
зультате перенесения старого Кёнхына, который находился в 20 вер-
стах от устья реки, напротив основанного переселившимися в Рос-
сию корейцами деревни Савеловка. Впоследствии выяснилось, что
территория, занимаемая Савеловкой, принадлежит Китаю, которому
в 1886 г. она и была передана. С этого времени новый Кёнхын ока-
зался отрезанным от русской территории узкой полосой китайской
территории. Поэтому Вебер при подписании договора о сухопутной
торговле словесно и письменно заявлял коллегии иностранных дел
Кореи, что под названием Кёнхын следует подразумевать старый
Кёнхын или вообще какое-нибудь место в Кёнхынском уезде против
самой русской границы111.
Обмен же официальными документами о пошлинах и переселен-
цах так и не состоялся. В последующие месяцы Вебер возобновил по
этому поводу переговоры с корейцами. Последние продолжали
прежнюю тактику: не отказываясь от данного до подписания догово-
ра обещания, они тем не менее требуемого документа не присылали.
Наконец, в мае 1889 г. Чо Бёнсик передал Веберу, что ван просит не
настаивать на вручении корейским правительством официальной бу-
маги о переселенцах, так как он опасается, что такая бумага произве-
дет «дурное впечатление на народ, который не будет в состоянии объ-
яснить себе причину его официального отречения от бывших под-
180
Россия и Корея
данных»112 Вебер объяснил Чо Бейсику, что принятие некоторыми
корейцами российского подданства - совершившийся факт и что эти
корейцы могут пользоваться в Корее правами, предоставленными
всем российским подданным даже без официального предписания
корейского правительства пограничным властям о корейских пересе-
ленцах и передачи его копии правительству России113.
Договоренность по вопросу о правах корейских переселенцев
и в последующие годы оставалась неоформленной. Тем не менее она
легла в основу мероприятий русских властей по отношению к корей-
ским иммигрантам. В 1891 г. все корейцы, проживающие в России,
были разделены на три группы:
1.	Переселившиеся в Россию до 1884 г. и получившие право на
русское подданство, они наделялись землей из расчета 15 десятин на
семью.
2.	Корейцы, переселившиеся в Россию после заключения дого-
вора 1884 г. и желающие принять русское подданство, они лишались
прав на пользование надельными землями и в течение двух лет долж-
ны были ликвидировать свои хозяйства и выехать в Корею.
3.	Корейцы, временно проживающие в России и приехавшие на
заработки. Они не имели права создавать хозяйства. Им дозволя-
лось проживать в России только при наличии разрешения русских
властей.
В 1895 г. в Приамурском крае к первой категории были отнесены
13 111 корейцев, ко второй - 2400, третьей - 300 корейцев114.
В 1889 г., для проверки разрешенного правилами о сухопутной
торговле отправления русских курьеров через Северную Корею в Се-
ул, сбора сведений о расположении к России корейского правитель-
ства, а также встречи с Вебером и посланником в Пекине Кумани для
передачи им своего взгляда на корейский вопрос, Приамурский гене-
рал-губернатор Корф командировал в Корею подполковника гене-
рального штаба Вебеля115. Совершив первым после подписания до-
говора 1888 г. поездку в Корею сухопутным путем, Вебель в следую-
щих выражениях изложил тот восторженный прием, который был
оказан ему повсюду в стране как российскому представителю:
«С первого же шага на корейской территории я являлся в качест-
ве официального чиновника, посланного русскими властями в силу
4 п. 1 -й ст. Торговых правил 1888 г. и в качестве такового имел лич-
ные сношения со всеми местными начальниками губерний, областей
и городов, расположенных в пути. Рассматривая совершенную по-
ездку как первый опыт посылки сухим путем русского курьера или
правительственного чиновника, следует прежде всего признать, что
этот прецедент был встречен корейскими властями, всюду без ис-
ключения, такими внешними выражениями сочувствия, каких никак
нельзя было ожидать, тем более что еще так недавно Корея считалась
181
Б.Д.Пак
“запретною страною”. Поэтому нельзя не придавать должного значе-
ния тому обстоятельству, что корейские власти высказали по отноше-
нию к русскому правительственному чиновнику не только то содей-
ствие, на какое способны, но и полное радушие в приемах, на кото-
рые ничего не обязывало. В моей командировке корейские власти ус-
матривали первый шаг к введению в действие торговых правил, ко-
торые не имели еще на практике существенного применения, но на
которые корейцы возлагают надежды, о чем будет сказано позднее.
Как бы то ни было, по прибытии в Сеул я счел первым долгом за-
явить о том нашему Поверенному в делах, прося его, если он призна-
ет это полезным, выразить корейскому правительству в полной мере
свою признательность за оказанные мне всюду местными властями
радушные встречи, на которые нельзя не смотреть, как на уважение
к только заключенному договору»116.
В отчете о своей командировке в Корею Ф. Вебель отмечал, что
местная корейская администрация и население рассматривали его
поездку как несомненное желание русского правительства сбли-
зиться с Кореей, внутри- и внешнеполитическая слабость которой
«совершенно правильно понимается всеми сведущими корейцами».
«Мы уважаем только что заключенный трактат с Россией и намере-
ны в строгости соблюдать его и потому принимаем Вас как друга, -
вот фраза, с которой всегда обращались ко мне местные начальни-
ки, и этим обыкновенно начинался дальнейший разговор», - писал
Вебель.
Ф. Вебель отмечал, что на корейские власти особенно большое
впечатление производит статья 2 трактата о корейских подданных
в России, которая устранила их опасения, что в будущем переселение
корейцев в пределы России может возобновиться. Опасения эти име-
ли основания, ибо подавляющее большинство корейцев, живущих
в Приамурском крае, материально были лучше обеспечены, чем их
сородичи на родине. Это обстоятельство привлекало в Россию новые
тысячи корейских крестьян, искавших лучшей и более обеспеченной
жизни. Губернатор г. Кильджу в беседе с Вебелем признавался: «Ес-
ли бы не противодействовали переселению всеми мерами, то вскоре
все корейцы перешли бы к Вам и на месте осталась бы одна только
администрация, которой некем было бы управлять»117.
5. Русско-корейские торговые связи
в последнее десятилетие XIX в.
Русско-корейский договор 1888 г. открывал России новые воз-
можности для расширения политических, экономических, научных
и культурных связей с Кореей. После подписания договора активизи-
182
Россия и Корея
ровалась деятельность российской дипломатии в Корее. Корею стали
часто посещать русские путешественники и различные экспедиции,
которые способствовали накоплению в России знаний о Корее как
о Стране Утренней Свежести, исследованию природных богатств
Корейского полуострова и его экономического развития. Не меньшее
значение имел договор с точки зрения торгово-экономических отно-
шений, расширение которых наметилось уже в первое десятилетие
после подписания договора.
С подписанием правил сухопутной торговли торговые и погра-
ничные связи между Россией и Кореей стали постепенно регулиро-
ваться на границе обеими сторонами. К 1889 г. корейское правитель-
ство назначило в г. Кёнхын специального чиновника для ведения пе-
реговоров и заведования сухопутными торговыми сношениями
с Россией. Министерство же иностранных дел России ввиду незна-
чительности в то время объема русско-корейской торговли решило
пока не учреждать в Кёнхыне консульства, а выполнение обязаннос-
тей консула возложить на пограничного комиссара Южно-Уссурий-
ского края Н. Г. Матюнина118.
В 1891 г. корейские пограничные власти возбудили вопрос об
упорядочении сообщения между Россией и Кореей и организации пе-
ревоза людей и товаров через р. Туманган. Дело в том, что сухопут-
ная торговля между Россией и Кореей в то время производилась по
трем дорогам. Первая - приморская пересекала р. Туманган у Крас-
ного села, где была учреждена русская пограничная застава. Вторая
и третья подходили к реке у корейских городов Кёнхын и Кёнвон
и следовали далее через китайскую территорию в русское государст-
во. Однако торговля этими путями затруднялась вследствие того, что
китайские власти взимали высокие пошлины. Поэтому Кёнхынский
камни (чиновник, ведающий торговыми делами в городе, открытом
для внешней торговли) еще в 1890 г. просил Матюнина договорить-
ся с китайскими пограничными властями, чтобы те отменили пошли-
ны на товары, провозимые в Россию транзитом через китайскую тер-
риторию119.
Китайцы предпринимали всевозможные меры, чтобы направить
всю корейско-русскую торговлю через территорию Китая. Построив
паромы через р. Туманган у городов Кёнхын, Онсон и Хверён, влас-
ти Хуньчуня распорядились ликвидировать все перевозочные средст-
ва у Кёнхына и поставить там караулы, чтобы заставить корейских
скототорговцев следовать в Россию через китайский город Хуньчунь
в русскую хуньчуньскую заставу. Следуя в Россию этим путем, ко-
рейцы платили пошлины дважды. Сначала в Хверёне при переходе
на китайскую границу, а затем в Хуньчуне при переходе на русскую
территорию. Поэтому корейцы направлялись в сторону Красного се-
ла, где торговцы Кореи устроили два перевоза через р. Туманган.
183
БД.Пак
Красносельские жители также устроили перевоз через реку и стали
требовать, чтобы корейские торговцы непременно пользовались их
перевозом.
Для предотвращения возникших недоразумений и упорядочения
перевс ш людей, рогатого скота и товаров через р. Туманган Матю-
нин и кёнхынский камни 15 сентября 1891 г. подписали «Временные
правила о переправе через р. Тумень». Ст. 1 Правил предусматрива-
ла содержание на р. Туманган одного общего провоза длг обеих сто-
рон - российского и корейского - против русского селения Нагорная
(около пограничного столба литера Т) и корейского селения Ха-ген-
по. На остальном протяжении границы переправа через реку воспре-
щалась. Согласно ст. 2 содержание провоза поручалось двум ответ-
ственным лицам: одному из русских селений и одному из корейских
селений. «Исправное содержание провоза, - говорилось в статье, -
обеспечивается залогом, вносимым соответствующей земской влас-
ти, в размере менее 100 руб. кредитами каждым из содержателей».
Ст. 3 гласила: «Как расходы по устройству этого перевоза, так равно
и доходы от содержания его должны быть распределены между эти-
ми двумя лицами, содержателями перевоза, поровну пополам». Ст. 4
возлагала на содержателей перевоза обязанности поставить на пере-
возе новые лодки следующих размеров: одну четырехвесельную,
вмещающую от 15 до 20 голов рогатого скота, две небольшие лодки
с настилкой и боковыми круглыми перилами, вместимостью каждая
не менее пяти человек, не считая гребцов. Остальные статьи опреде-
ляли сумму оплаты за перевоз, обязанности содержателя по найму
рабочих и санитарному содержанию перевоза. Непосредственный
надзор за порядком на переправ s возлагался с русской стороны на
начальника Красносельской корейской заставы, а с корейской - на
начальника поста в деревне Ха-ген-по120.
Как Красносельская застава, так и Кёнхынская таможня вели
учет движения тоьаров из России в Корею и обратно. Однако их
записи не дают даже приблизительного представления о размере тор-
говли, так как корейские торговцы совершенно игнорировали распо-
ряжение кёнхынского камни о предъявлении товаров в Кёнхыне,
провозя их только через Красное село. Большую часть своих товаров
они перевозили через р. Туманган контрабандой, минуя не только
Кёнхынскую таможню, но и Красносельскую заставу, используя дру-
гие, кратчайшие пути следования из корейских городов Кёнвон, Чон-
сон, Хверён и Пурён в сторону Новокиевского.
По данным кёнхынского камни, общие обороты русско-корей-
ской сухопутной торговли в 1890-1895 гг. выражались в следующих
цифрах (руб.)121
184
Россия и Корея
	1890	1891	1892	1893	1894	1895
Вывоз из Кореи в Россию	61 230	63 327	59 246	58 626	49 258	140 260
Вывоз в Корею из России	66 697	93 200	99 874	154 492	90 789	103 995
Общий оборот	127 927	156 527	159 120	213 118	140 047	214 255
Н. Г. Матюнин, наводивший справки у корейских купцов, считал,
что эти цифры нужно увеличить по крайней мере в два раза, чтобы
получить приблизительное представление о русско-корейском сухо-
путном товарообороте. Он приводил следующие сведения за
1894-1896 гг. (руб.) 122;
	1894 г.	1895 г.	1896 г.	1897 г.
Вывоз из Кореи в Россию	127 826	140 260	ИЗ 545	202 370
Ввоз в Корею из России	210 028	252 362	148 459	132 666
Общий оборот	337 854	392 622	262 004	335 036
Данные как кёнхынского камни, так и пограничного комиссара
Южно-Уссурийского края свидетельствуют о значительном превы-
шении русского экспорта в Корею над импортом из Кореи. Это объ-
яснялось тем, что корейские торговцы на выручаемые от продажи
своих товаров, главным образом рогатого скота, деньги закупали
в Южно-Уссурийском крае товары иностранного и русского произ-
водства, которые затем перепродавали в Корее. Так делали и корей-
ские рабочие, отправляясь на заработки в Россию. Число их было
значительно. Только из одной провинции Хамгён в первой полови-
не 90-х гг. XIX в. ежегодно прибывало на заработки около 5 тыс. ра-
бочих123, которые нанимались на полевые, портовые и железнодо-
рожные работы. Именно они являлись главными экспортерами,
уносящими домой свои заработки в большинстве случаев в виде
разных тканей, продаваемых в своем городе или деревне с «хоро-
шим барышом».
Русские же торговцы сами никакого участия в сухопутных торго-
вых операциях с Кореей не принимали. В отчете за 1894 г. Н. Г. Ма-
тюнин отмечал, что, несмотря на льготы, предоставляемые русским
185
Б.Д.Пак
купцам правилами для сухопутной торговли, ни один из них не сде-
лал даже попытки завязать торговлю с пров. Хамгён. Объяснялось
это отсутствием в этой провинции больших торговых предприятий.
Из-за малочисленности населения, отсутствия хороших дорог и ин-
тенсивных хозяйственных связей между различными районами про-
винция Хамгён в своем экономическом развитии значительно отста-
ла от южных провинций. В первой половине XIX в. из 1070 рынков
Кореи на эту провинцию приходилось всего 28124. В конце XIX в.
картина резко не изменилась.
Основными статьями корейского ввоза в Южно-Уссурийский
край через сухопутную границу были рогатый скот и продукты сель-
ского хозяйства. Особенно большую потребность Южно-Уссурий-
ский край ощущал в корейском рогатом скоте, который шел на убой.
Через Красносельский карантин было пригнано из Кореи в Россию
в 1892 г. 1469 голов, 1893 г. -432, 1894 г. - 1686, в 1895 г. - 2347 го-
лов. По данным же Матюнина, учитывавшего и контрабандную тор-
говлю скотом, только в 1895 г. пригнали 400 000 голов на сумму
100 тыс. руб.125 Провинция Хамгён сбывала в Южно-Уссурийский
край главным образом изделия корейского ремесла, включавшие
в себя различные предметы ремесла и земледельческие орудия (ци-
новки, сошники, тяпки, чугунные чаши, серпы, резцы для соломы
и табака и др.). Они покупались исключительно живущими в России
корейцами.
Главными предметами ввоза в Корею из Южно-Уссурийского
края являлись разные материи и изделия из них. В 1894 г. их было
вывезено в Корею на сумму 196 490 руб., а в 1895 г. - 248 050 руб.
В незначительном количестве вывозились анилиновые, железные
изделия, шкуры, керосин, свечи, ножи, иголки, ежики и прочие то-
вары. В связи с тем что на дальневосточных окраинах России капи-
талистическая промышленность была развита слабо, большинство
товаров, вывозимых из России в Корею, было иностранного произ-
водства.
Таблица 1
Товары, ввезенные в Корею из России
и других стран в 1891 г.*
Наименование товаров	Стоимость (руб.)
Английские товары	
Бязь	35 595
Тиклос	3 882
186
Россия и Корея
Продолжение табл. 1
Дрель	33 473
Коленкор	5994
Кисея	2373
Хайна (бареж)	3928
Лощенный коленкор	306
Всего	85551
Китайские и японские товары	
Шелковые материалы	418
Материал для одеял	832
Ватные одеяла	564
Тазы жестяные	188
Вата	1578
Одеяла с рисунком тигра	18
Кушаки	18
Всего	3111
Русские товары	
Ситец пунцовый	86
Ластик бумажный	2570
Деликотон	146
Коленкор узкий	12
Даба (холст)	34
Всего	2846
Немецкие товары	
Красные одеяла	101
Анилиновые краски	1583
Всего	1690
♦ Составлено по: Ведомость товаров, вывезенных в Корею в 1891 г., сообщен-
ная кегынским камни, с обозначением их происхождения // АВПРИ. Фонд «Чинов-
ник по дипломатической части при Приамурском генерал-губернаторе»,
1869-1888 гг. Дело 307, лист 327,
187
Б.Д.Пак
Данные таблицы 1 свидетельствуют о том, что в 1891 г. свыше
90% товаров, ввозимых в Корею из России, были английского произ-
водства. В последующие годы картина несколько изменилась в поль-
зу России. В 1894 г. из Приморской области было вывезено в Корею
товаров всего на сумму 210 028 руб. Причем русских товаров вывез-
ли на сумму 80 тыс. руб. Но большую часть товаров по-прежнему со-
ставляли товары английского производства, стоимость которых вме-
сте со стоимостью вывезенных американских и немецких товаров
составила 108 тыс. руб.126
С начала 90-х годов XIX в. заметно расширяется и объем морской
торговли России с Кореей, что было связано прежде всего с установ-
лением регулярного пароходного сообщения между Владивостоком
и открытыми портами Кореи. В 1891 г. пароходы «Шевелев и К0» вы-
ручили от перевозки грузов и пассажиров между Владивостоком
и корейскими портами всего лишь 498 руб. В 1892 г. эта сумма уве-
личилась до 6914 руб.127
Одновременно с учреждением пароходного сообщения с Кореей
русские власти обратились к корейскому правительству с ходатайст-
вом об отводе торговым фирмам России земельных участков для ус-
тройства складов и контор в Вонсане и Пусане128. Выбор именно
этих портов объяснялся их экономическим значением. Прибрежный
район около Вонсана, где еще в 1889 г. Шевелев получил участок
длиной в 150 футов, был богат рогатым скотом, а Пусан, в районе ко-
торого в 1892 г. корейские власти выделили компании Шевелева зе-
мельный участок длиной в 300 футов, представлял собой пункт для
вывоза товаров из богатых южных провинций Кореи и не уступал
Инчхону, через который проходила торговля центральных и север-
ных районов Кореи с иностранными государствами12э.
Таблица 2
Внешняя морская торговля Кореи в 1886-1897 гг.*
(доллары)
Год	Общий внешнеторговый оборот Кореи			Оборот России с Кореей		
	Ввоз в Ко- рею	Вывоз из Кореи	Всего	Ввоз в Корею	Вывоз из Кореи	Всего
1886	2 474 185	504 225	2 978 410	14 036	2207	14 243
1887	2 815 441	804 996	3 620 437	10 996	2371	13 367
1888	3 046 443	867 058	3 913 501	19 975	9874	19 849
1889	3 377 815	1 233 841	4 611 656	7431	1767	9198
1890	4 727 839	3 550 478	8 278 317	5245	4458	9703
188
Россия и Корея
Продолжение табл. 2
1891	5 256 468	3 366 344	3 62 812	7734	9993	17 727
1892	4 538 485	2 443 739	7 042 224	5145	21 950	27 095
1893	3 880 155	I 608 116	5 578 271	25 414	20 917	46 331
1894	5 881 563	2 311 215	8 142 778	120 019	98 553	218 572
1895	8 088 213	2 481 808	10 570 021	129 833	23 698	153 531
1896	6 531 324	4 728 700	11 260 024	78 255	68 413	146 668
1897	10 067 514	8 973 895	19 041 409	99 536	147 539	247 075
♦Составлено по: Описание Кореи. Сокращенное издание. - М., 1960. -
С. 558-561; А. Г. Лубенцов. Хамкенская и Пхиенанская провинции Кореи. - Хаба-
ровск, 1897. - С. 235.
Как показывают данные таблицы 2, с 1886 по 1897 гг. торговля
России с открытыми портами Кореи увеличилась более чем в 17 раз.
Тем не менее ее доля в общем обороте морской торговли Кореи бы-
ла совершенно незначительной по сравнению с другими странами.
В 1897 г. объем русско-корейской морской торговли достиг 247 075
долл., в то время как объем японо-корейской торговли достиг
14 522 099 долл., а объем китайско-корейской - 4 272 235 долл.130
Однако надо иметь в виду, что данные корейских таможен отно-
сительно морской торговли между Россией и Кореей являются дале-
ко не полными. Дело в том, что русско-корейским договором 1884 г.
русским подданным запрещено было посещать неоткрытые корей-
ские порты. Для корейских же подданных никаких запрещений не ус-
танавливалось, и они свободно плавали и торговали как на русском,
так и на корейском побережье. Корейские власти запрещали своим
подданным подобные торговые связи, но они не были в состоянии
прекратить их, ибо таможенное наблюдение на корейском побережье
отсутствовало.
Точных сведений о размерах торговли России с неоткрытыми
портами Кореи не имеется. Владивостокский купец Ю. И. Бринер
писал, что район такой торговли простирается от русской границы по
корейскому побережью до г. Хамхына, а сама торговля ведется при-
близительно 45 парусными судами вместимостью 600-1000 пудов
каждое. Бринер определил, что ежегодно объем перевозок между
Владивостоком и Хамхыном составлял 250 тыс. пудов груза, а число
перевезенных пассажиров достигало 4 тыс. Причем местами приема
и выгрузки товаров и пассажиров служили почти все крупные бухты,
расположенные между устьем р. Туманган и г. Хамхыном131.
189
Б Пак
Начальник Кёнхынского уезда объяснял Н. Г. Матюнину, что из
Владивостока корейские торговцы на местных шаландах перевозят
в разные бухты северного побережья провинции Хамгён значитель-
но больше коленкора, дрели, тиклоса и бязи, чем по сухопутному пу-
ти. Наблюдательный пост, специально учрежденный им на выдаю-
щемся мысе южнее бухты Гашкевича, насчитал за навигацию 1894 г.
до 300 таких шаланд, каждая из них грузила до 700 пудов товаров.
В таком случае, подсчитал Матюнин, все шаланды должны были пе-
ревезти за год не менее 200 тыс. пудов груза общей стоимостью
1200 тыс. руб.132
В 1889 г. корейские таможенные объекты впервые отмечают ввоз
в Корею русского керосина. Его было завезено в том году 46 500 гал-
лонов. Но в последующие три года (1890-1892) доставка керосина
сократилась по причине непрочной упаковки, что давало при пере-
возке по гористым районам страны большую утечку. В 1890 г. было
завезено 850, в 1891 г. - 4760, в 1892 г. - 4000 галлонов. С 1893 г. на-
чались перевозки керосина из Батуми на Дальний Восток наливным
способом, что значительно снизило его стоимость и благоприятно
сказалось на сбыте русского керосина в Корее, куда было ввезено
только за один год 66 350 галлонов.
Однако дальнейшему росту ввоза русского керосина в Корею по-
мешало отсутствие в стране резервуаров для хранения доставляемо-
го наливным способом керосина. Многие торговцы в Нагасаки пере-
ливали русский керосин в старые американские жестянки для пере-
правки в открытые порты Кореи, а при утечке керосина не стесня-
лись пополнять его водой. Вследствие этого в последующие годы им-
порт русского керосина вновь уменьшился. И хотя в 1896 г. ввоз его
достиг небывалой ранее цифры в 264 530 галлонов, а в 1897 г. -
168 190 галлонов, но в 1898 г. русского керосина ввезли в Корею все-
го лишь 22 550 галлонов133.
В 1889 г., согласно отчету пограничного комиссара Южно-Уссу-
рийского края, отмечается и вывоз из верховьев р. Тумангана приоб-
ретенного русским подданным Ветергофом корейского леса.
* * *
С самого начала установления официальных дипломатических
отношений с Кореей Россия, опасавшаяся из-за своей военно-эконо-
мической слабости на Дальнем Востоке столкновений с Китаем,
Японией и западными державами, в первую очередь Англией, прояв-
ляла заинтересованность в сохранении самостоятельности и непри-
косновенности Кореи. При этом она прежде всего исходила из тех со-
ображений, что враждебные России агрессивные державы могут ис-
пользовать важное стратегическое положение Корейского полуост-
рова в качестве плацдарма для наступления на ее дальневосточные
190
Россия и Корея
владения. Исходя из этого, правительство России отвергало и идею
установления русского протектората над Кореей, отстаивать который
в случае войны с Японией и Китаем она была бы не в состоянии.
Русско-корейские договоры 1884 и 1888 годов сыграли важную
роль в становлении и упрочении русско-корейских экономических,
политических и культурных связей. После их подписания началось
систематическое исследование Кореи многочисленными русскими
путешественниками, учеными и научными экспедициями, труды ко-
торых внесли огромный вклад в изучение истории, географии, геоло-
гии, этнографии и экономики страны и усиливали рост симпатий
в России к Корее, корейцам.
Расширение торговых связей и массовый переход на русскую тер-
риторию корейских крестьян и ремесленников способствовали их оз-
накомлению с русской культурой, более передовой сельскохозяйст-
венной и строительной техникой. Вместе с тем корейские крестьяне
привезли и свои, незнакомые русским землепашцам методы обработ-
ки земли, более пригодные к условиям Южно-Уссурийского края,
в частности грядковый способ. Уже в 80-е годы в Приморье встала
проблема заимствования русскими землепашцами этого способа зем-
леделия.
Местная администрация на Дальнем Востоке и русские торгово-
промышленные круги были заинтересованы в расширении торговых
связей с Кореей. В связи с успешными переговорами Вебера с корей-
ским правительством по вопросу о сухопутной торговле русская
пресса отмечала, что «старанием нашей дипломатии мы добились от-
крытия свободного доступа в Корею» и что «русские достигли свое-
го и будут иметь право переходить на южный берег Тюмени»134
БД. Пак
ГЛАВА ПЯТАЯ
ПОЛИТИКА РОССИИ В КОРЕЕ
НАКАНУНЕ И В ГОДЫ ЯПОНО-КИТАЙСКОЙ ВОЙНЫ
1. Определение основных направлений
корейской политики России
Активизация политики Китая и Японии в Корее во второй поло
вине 80-х гг. XIX в. в связи с подготовкой и подписанием второю
русско-корейского договора 1888 г. побудила российское правитель
ство уточнить свою позицию в корейском вопросе и определить глии
ные вопросы, на решение которых должны быть направлены дейст
вия России. С этой целью 8 мая 1888 г. было созвано Особое совета
ние1 с участием министра иностранных дел Н. К. Гирса, начальники
Азиатского департамента МИД И. А. Зиновьева и генерал-губерпв
тора Приамурского края А.Н. Корфа. Оно обсудило политическое
положение России на Дальнем Востоке, где ее интересы «группиру
ются преимущественно около Кореи», и высказалось за необходн
мость выяснения «образа действий России в вопросах, относящихся
до Кореи». Были выделены три вопроса.
Главный вопрос, который интересовал участников совещания,
был сформулирован так: «Желательно ли приобретение Россией Ко
реи и каких можно ожидать от этого последствий?» Ответ на этот по
прос был сформулирован исчерпывающим образом в отрицательном
смысле с объяснением причин:
«Приобретение Кореи не только не обещало бы нам никаких вы
год, но не преминуло бы повлечь за собою весьма неблагоприятные
последствия.
Будучи страной весьма бедной, Корея не может служить для шк
выгодным торговым рынком, в особенности ввиду отсутствия про
мышленности в наших собственных владениях на Тихом океане.
Находясь на фланге Маньчжурии, Корея при известных условиях
могла бы быть обращена нами в выгодную стратегическую позицию,
но выгоды этой позиции теряют свое значение ввиду неудобств и hi
труднений, с коими была бы сопряжена ее оборона. Корея слишком
удалена от центров, где мы располагаем достаточными боевыми си
лами, а при ограниченности средств в Приамурском военном окру! г
всякое расширение нашей территории было бы для нас обремени
192
Россия и Корея
гельным, в особенности если бы на нас выпала обязанность оборо-
нять обширную береговую линию Кореи.
Наконец, завладение Кореей нарушило бы наши отношения не
юлько к Китаю, но и к Японии, которая также имеет виды на озна-
ченную страну. Наше положение ввиду китайско-японской коалиции
«делалось бы во всех отношениях крайне затруднительным».
На второй вопрос: «Может ли нам грозить опасность со стороны
Кореи?» Особое совещание ответило: «Будучи сама по себе ничтож-
1111, Корея, благодаря своей слабости, могла бы обратиться в орудие
враждебных нам целей, если бы она подпала под владычество одно-
ю из своих соседей. Как Китай, так и Япония простирают на Корею
пилы, основанием коих служат их исторические отношения к этой
< гране». В этой связи участники совещания приняли совершенно,
На наш взгляд, ошибочное, ничем не обоснованное и имевшее серь-
езные негативные последствия заключение, что японское правитель-
пио, «не считая благоразумным подвергать себя опасности столкно-
пспия с Китаем, не только отказалось от всяких личных замыслов на
Корею, но одно время показывало даже полное равнодушие к буду-
щей судьбе страны этой, и только недавно стало вновь обнаруживать
шЬогливость о средствах обеспечить означенную страну от захвата
китайцами», и что «такое направление японской политики совершен-
но согласно с нашими взглядами, и нам следует стараться поддержи-
вав токийский кабинет в этом направлении». Что касается политики
Китая в Корее, то совещание указало, что главную угрозу в корей-
। ком вопросе представляет политика Китая, направленная на полное
подчинение Кореи, и что осуществление планов Китая крайне опас-
но для России, так как захват Кореи еще больше усилит позиции Ки-
И1и на Дальнем Востоке.
11о третьему вопросу: «В чем должны заключаться меры, которые
ним предстоит принимать в видах противодействия замыслам китай-
цев па Корею?» совещание указало на необходимость всячески удер-
живать китайское правительство от отправления своих войск в Ко-
рею, а в случае если Китай все же введет войска на территорию Ко-
рен и при этом обнаружится, что правительство Китая намерено там
«прочно утвердиться», то Россия вынуждена будет направить свою
н кадру в китайские воды или занять на корейском побережье какой-
шбо пункт, который русские покинут только тогда, когда китайские
войска уйдут из Кореи.
< )собое совещание выработало основные соображения, которыми
русскому представителю в Сеуле следовало бы руководствоваться
п < ношении с корейским правительством:
«11омня, что Корея сама по себе совершенно бессильна, необхо-
димо удерживать корейское правительство от предприятий, направ-
ки иных к изменению его отношений к Китаю, и советовать ему тща-
I чл«>
193
БуД.Пак
тельно избегать всего того, что может послужить поводом к вмеша-
тельству Китая.
Так как принятие корейских интересов под нашу исключитель-
ную защиту, не обещая нам никаких выгод, может вовлечь нас в ж
труднения, то корейскому правительству, в случае встреченной им
потребности во внешней поддержке, надлежит советовать прибегать
к содействию всех вообще иностранных представителей в Сеуле.
Вмешательство наше во внутренние дела Кореи должно быть
крайне осторожно и строго ограничено лишь теми случаями, кшдп
оно может помешать внутренним осложнениях и смутам.
Наиболее надежное средство к обеспечению международного по-
ложения Кореи заключается в ее промышленном развитии и на этот
предмет следует преимущественно обращать внимание ее прави-
тельства»2.
Определяя приведенные соображения как основу политики Рос-
сии по отношению к Корее, Министерство иностранных дел в специ-
альной инструкции К. И. Веберу от 7 августа 1888 г. указывало, что
Россия не желает ни приобретения Кореи, ни даже принятия ее под
свое исключительное покровительство, ибо в условиях военной
и экономической слабости на берегах Тихого океана защита Кореи от
внешних посягательств была бы крайне обременительна для России
Ближайшая цель России должна заключаться в том, чтобы убеди и.
китайское правительство в готовности со стороны России придержи-
ваться устного соглашения между Ладыженским и Ли Хунчжаном
(которого, как указывалось выше, на самом деле не существовало)
и отстаивать независимость Кореи3.
В инструкции К. И. Веберу снова указывалось, что наибольшая
опасность Корее грозит со стороны Китая, правительство которого
воздерживается от принятия более решительных мер в отношении
Кореи только из-за опасения вступить в столкновение с Россией.
Поэтому русскому представителю в Сеуле поручалось посоветовать
корейскому правительству в отношениях с китайским правительст-
вом воздерживаться от принятия мер, которые могут быть исполь-
зованы Китаем в качестве поводов для вмешательства в дела корей'
ского государства. В случае надобности Веберу поручалось за-
явить, что Россия искренне желает обезопасить Корею от «неприят-
ных случайностей» и готова прибегнуть к посредничеству в Пеки
не для их устранения4.
Вместе с тем инструкция К. И. Веберу указывала, что из иност-
ранных держав только США обнаруживают «нежелание поощрять
честолюбивые замыслы Китая на Корею» и поэтому, с точки зрении
России, желательно, чтобы корейское правительство отдавало пред-
почтение американцам при приеме иностранцев на службу в качест-
ве советников. Правда, в Министерстве иностранных дел считали,
194
Россия и Корея
что России не следует открыто высказывать свое сочувствие амери-
канцам, ибо «сомнительно, чтобы правительство Соединенных Шта-
гов согласилось оказать Корее действительную помощь, если бы
страна эта очутилась в затруднительном положении»5. Тем не менее
очевидно, что в правительственных кругах России в то время не от-
давали себе ясного отчета, что США выступали за «независимость»
Кореи от Китая в целях обеспечения свободы деятельности для аме-
риканских капиталистов и что именно в этих же целях они поощря-
ли и притязания на Корею со стороны Японии, рассчитывая с ее по-
мощью покончить с китайским влиянием в Корее.
Политическая линия русского правительства в корейском вопро-
се, непосредственно проводимая в Сеуле К. И. Вебером, положитель-
но оценивалась корейским ваном Коджоном. В августе 1888 г. он
и беседе с посетившим тогда Сеул великим князем Александром Ми-
хайловичем благодарил «за нравственную поддержку», оказываемую
правительству Кореи представителем России, и выразил надежду,
чго «Россия примет живейшее участие в судьбе Кореи», которая «из
всех стран более всего уповает на Россию и на поддержку с ее сторо-
ны». Во время приема ван посадил великого князя рядом с собой и,
кик доносил Вебер, «нарушил этим освященные веками обычаи и на
деле доказал присутствующим на аудиенции сановникам и через них
всему народу равноправность с ним чужестранца». «Великий князь
Александр Михайлович, - писал по этому поводу Вебер, - может
славиться, что он был причиной события, которому в этом уголке ми-
ра пока еще не было примера. Король, вероятно, не скрывал от себя,
чю оказываемый им нашему Великому Князю прием довольно не-
приятно подействует на известные личности и партии в Корее и вне
₽с, по тем не менее подобные соображения не удержали его от откры-
ЮГо заявления своей дружбы к России»6.
Японское правительство, еще не готовое к открытой войне с Ки-
шем за «независимость» Кореи и ее рынки, прибегало к различного
Кида маневрам, чтобы усыпить бдительность России и Китая. Ито
пробуми, с которым русский посланник в Токио Д. Е. Шевич дваж-
ды и сентябре 1887 г. имел беседы о политике Японии в Корее, заве-
рен, чго японское правительство будет придерживаться Тяньцзинь-
। кий конвенции 1885 г., а японский народ уже примирился с мыслью,
'но корейский вопрос не есть для него «вопрос жизненной важнос-
'п»/. Подобные заявления японских государственных деятелей сея-
И11 и дипломатических кругах России иллюзии относительно «миро-
пиПпвых» намерений Японии в Корее.
Русские дипломаты, аккредитованные в Токио, получали косвен-
ные сведения о том, что Япония готовится к установлению своего
отдельного господства в Корее. В этом отношении интерес пред-
 'виляет секретное сообщение, сделанное Д. Е. Шевичу в марте
м
195
Б.Д.Пак
1890 г. германским посланником в Токио Голлебеном в связи с от
правлением в Корею американского генерала Лежандра, служившего
тогда в качестве одного из советников японского правительства (ио
приезде в Сеул он был назначен вице-президентом министерства
двора и внутренних дел). Голлебен передавал, что он узнал от япон-
ского министра иностранных дел Аоки Сузо, что «посылка в Корею
этого преданного интересам Японии человека... доказывает твердое
намерение японского правительства вступить ныне на путь деятель
ной политики вмешательства в корейские дела». «С некоторых пор.
доносил Шевич, - этот дипломат, не знаю с какой целью, не упускп
ет случая уведомлять меня о всех происшествиях на Корейском по
луострове, доходящих до его сведения, причем он заботливо преду
преждает меня от тех или других случайностей, которые могу),
по его мнению, усложнить корейский вопрос. Так, до сих пор он об
ращал постоянное мое внимание на китайские интриги в Сеуле, тс
перь же он, по-видимому, предостерегает меня против тенденций
японцев занять в Корее преобладающее положение»8.
Разумеется, Голлебен, передавая эти сведения, беспокоился нс
об интересах России в Корее. Он руководствовался общим курсом
политики Германии на Дальнем Востоке, направленной на углуб
ление противоречий между державами, чтобы использовать их для
усиления своих позиций в дальневосточных странах и вовлечь
Россию в конфликт с Китаем и Японией и тем самым ослабить ос
в Европе.
Сведения, сообщенные Голлебеном, должны были насторожит ।
русского дипломата. Но последний вместо этого продолжал твер
дить, что влияние Японии на Корею не может внушать «серьезных
опасений», ибо «завоевательных замыслов на Корею в Японии воны
не существует», и что японское влияние едва ли опасно для России,
ибо оно содействует «упрочению и нами желаемой самостоятельно
сти Кореи по отношению к Китаю».
Больше понимания в оценке политики Японии в Корее в те годы
проявлял управляющий русской миссией в Сеуле Павел Андреевич
Дмитревский, который уже в 1891 г. в донесении товарищу минист
ра иностранных дел Н. П. Шишкину обращал внимание российского
правительства на тревожное положение в Корее, грозящее вызвать
восстание, азатем и военный конфликт между Японией и Китаем. Он
писал, что в случае возникновения внутренних осложнений в Корсе
японцы могут захватить юг страны, а китайцы постараются захпв
тить северные и центральные районы Кореи, «пока не встретятся
с японцами, которые если не побьют их (китайцев. - Б. И.), то, пожп
луй, выгонят совсем из Кореи. Японцы сильно работают в том ив
правлении, чтобы сделать Корею колонией»9.
196
Россия и Корея
Однако и это серьезное предупреждение П. А. Дмитревского
осталось без должного внимания в Министерстве иностранных дел.
Хотя оно шло от человека, находившегося на дипломатической
службе в Китае и Корее, специалиста по делам Дальнего Востока,
китаиста и маньчжуриста по образованию, внесшего уже тогда,
к началу 90-х годов XIX в., серьезный вклад в русское корееведе-
пие. П. А. Дмитревский (1851-1897) после окончания в 1875 г. Вос-
гочного факультета Петербургского университета со степенью кан-
дидата по китайско-маньчжурско-монгольскому разряду, поступил
пн службу в Министерство иностранных дел в качестве студента
при Российской дипломатической миссии в Пекине. В 1882 г. по ре-
комендации русского посланника в Пекине Е. К. Бюцова был назна-
чен главой вновь учрежденного консульства в Ханькоу. В 1889 г.
Дмитревского определили консулом в Тяньцзине, где, по словам на-
ншченного к тому времени новым российским посланником в Ки-
тие А. М. Кумани, был «нужен человек, интересующийся общими
вопросами, усидчивый, общительный, а главное, чуткий и зорко на-
Г> нодательный, который не ждал бы казенных предписаний»10.
И марте 1891 г. Дмитревскому была предложена должность управ-
ляющего российским консульством в Сеуле в связи с отъездом в от-
пуск из Сеула К. И. Вебера. Последний очень обрадовался назначе-
нию в корейскую столицу, где особую активность проявляла Япо-
нии, столь опытного русского дипломата, познавшего многие тон-
кости китайского дипломатического этикета. К этому времени
II Л. Дмитревский написал уже ряд серьезных исследований по
Корее, которые становились в один ряд с лучшими европейскими
описаниями Кореи. В 1884 г. вышли в свет его «Записки переводчи-
ка, составленные переводчиком при окружном управлении на ост-
рове Цусиме Отано Кигоро»11. А за год до этого Дмитревский из-
1пл перевод китайского сочинения «Чаосянь чжи» («Описание Ко-
рен») под названием «Географическое описание Кореи»12.
После подписания Тяньцзиньского соглашения 1885 г. с Китаем
Оуржуазно-помещичьи круги Японии никогда не отказывались от аг-
р< ссивных планов в отношении Кореи. Прежде всего они стремились
укрепить на Корейском полуострове свои экономические позиции
nyiCM расширения торговой экспансии, навязывания кабальных зай-
мов и захвата в свои руки финансов страны. В конце 80-х гг. XIX в.
ив долю Японии приходилось уже около 80% всей морской торговли
Кореи. К 1893 г. в Корее открыли филиалы и отделения японский ак-
ционерный банк «Дайити гинко», а также 18-й и 58-й банки, распро-
|рвиившие свою деятельность на все основные отрасли экономики
<। рапы. Они стремились навязать корейскому правительству серию
М1ОПЛЫ1ЫХ займов.
197
Б.Д.Пак
Экономическая экспансия Японии наталкивалась на сопротивлс
ние Кореи и противодействие Китая. Позиция пекинского прини
тельства, поддержанная русским представителем в Сеуле, помешали
японским капиталистам в 1892 г. предоставить Корее займы и полу-
чить за это право добычи золота в провинции Кёнсан. Из-за прели
водействия Китая не удалось им в 1891 г. подчинить своему влип
нию и денежную систему Кореи путем учреждения за свой счет мо
нетного двора. В то же время (накануне японо-китайской войны
1894-1885 гг.) неуклонно возрастал объем китайско-корейской гор
говли, создавая препятствия на пути японской торговой экспансии
Все это свидетельствовало о наличии острых японо-китайских про
тиворечий в Корее, которые правительство Японии рассчитывали
разрешить путем победоносной войны с Китаем и оккупации коре!)
ской территории.
Активизация японской политики в Корее вызывала озабочен
ность русского правительства, не желавшего усиления позиции
других держав на Корейском полуострове. В 1891-1892 гг. русскш’
дипломаты в Японии и Корее по предписанию Министерства ино-
странных дел неофициально поддержали корейское правительство
в его переговорах с министром иностранных дел Японии по вопро
су о пересмотре японо-корейских торговых правил 1889 г. и донол
няющей их рыболовной конвенции 1889 г., которая предоставляла
японским рыбакам в Корее право экстерриториальности, а на япон
ские рыбные продукты, ввозимые в Корею, устанавливала мини
мальную пошлину.
Переговоры о пересмотре рыболовной конвенции крайне обост-
рили отношения между Японией и Кореей. В связи с появлением
в японской печати сообщений об организованном правительством
Минов покушений на жизнь тэвонгуна, которого токийское прапн
тельство хотело использовать в качестве орудия в борьбе за утверж
дение своего экономического господства в Сеуле, в Японии ретко
усилилась антикорейская кампания. Хотя никакого покушения в дей-
ствительности не было и слухи о нем распространялись самими же
японцами, тем не менее японская пресса требовала от правительства
энергичного вмешательства в дела Кореи вплоть до организации во-
енной экспедиции.
16 июля 1892 г. секретарь японской миссии в Сеуле от имени
японского правительства передал президенту коллегии иностранны*
дел Кореи «поздравления по поводу избавления бывшего регента oi
грозившей ему опасности». Президент ответил, что он не может при
нять поздравления и передать вану, ибо «покушения совсем не бы-
ло», затем, 18 июля, он посетил Дмитревского, чтобы подтвердить,
что «покушения действительно не было». Тогда Дмитревский спро
сил его: «Почему же корейское правительство не заявляет о ложнос-
ти слухов?». «Эти слухи, - говорил он, - произвели сильное впечш
198
Россия и Корея
пение за границей и могут отразиться очень неприятно на иностран-
ных сношениях Кореи». «Ваше настоящее правительство, - сказал
Дмитревский, - едва ли настолько сильно, чтобы относиться безраз-
лично к симпатиям иностранных правительств. Между тем никем не
опровергнутые слухи о покушении на жизнь родного отца короля,
покушении, приписываемом фамилии Мин, родственникам короле-
вы и к которому слухи прямо примешивают и самую королеву, дадут
иностранным правительствам очень дурное впечатление о нравст-
венном направлении Вашего Правительства и слабости королевской
йлнети. В иностранных государствах, в особенности в Японии и Ки-
।ас, почтение к родителям считается одной из важнейших добродете-
лей, и поэтому везде требуется, чтобы люди - особенно государи -
высказывали полное почтение к своим родителям».
«Вы, - продолжал Дмитревский, - нередко дозволяли и дозволя-
ic иностранцам вмешиваться в свои внутренние раздоры. Вспомни-
tr 1882 и 1884 годы, когда Ваши возмущения и бунты были отчасти
|||юи<ведены и усмирены при помощи китайцев. Если, как Вы уверя-
IC, слухи ложны, то почему же они распространились и откуда они
пишись? До меня дошли известия, что в иностранных землях верят
нпи что они производят большое возбуждение там. Не являлся ли
японский посланник к президенту с поздравлениями по поводу из-
Пйнления тэвонгуна от опасности?.. Слухи же о покушении, органи-
шшшном женой вана и ее родственниками, на жизнь отца Коджона
могут вызвать бунт, в который секретно вмешаются китайцы и Япон-
ии, как это было в 1882 и 1884 гг.»
Президент коллегии иностранных дел согласился, что «слухи
и покушении - очень важное дело» и после доклада вану о беседе
i Дмитревским выразил ему от имени Коджона «искреннюю благо-
шрность за хлопоты и разъяснение значения слухов». 30 июня
1892 г. коллегия иностранных дел официально опровергла слухи
и покушении13.
I) беседах с корейскими сановниками П. А. Дмитревский опро-
ш-ргнл также распространявшиеся японскими агентами слухи об
iiiiiiciiocTH, грозящей Корее якобы со стороны России, и в то же вре-
мя отвергал возможность японо-китайского соглашения на почве ко-
рейского вопроса. В январе 1892 г. он доносил в Петербург, что еще
12 ноября 1891 г. к нему явился генерал Хан, один из двух главных
яомипдиров сеульских войск, и по приказу вана передал ему следую-
iiiyio «писку: «Японский консул в Тяньцзине при свидании с Ли
Хунчжаном спросил его: «Если Япония и Китай совместно произве-
ду । и Корее переворот, то кто осмелится воспрепятствовать?». Ли от-
 нт: «Если тэвонгун не будет поставлен во главе управления,
ю Китай не согласится на переворот». Консул заметил: «Россия де-
ля, гея все более и более опасной. С другой стороны, фамилия Мин
199
БД.Пак
управляет в Корее крайне насильственно, и если не свергнуть ее,
то никакого улучшения в положении страны ожидать нельзя». Дмит-
ревский разъяснил генералу: «Замыслы Китая и Японии рождаются
вследствие их же опасений друг друга и отчасти вследствие подстре-
кательс' ва других на Россию. Россия удерживает и ту и другую дер-
жаву от хищнических покушений на Корею своим могуществом.
Без этого Корея уже давно сделалась бы театром кровопролитной
борьбы между Китаем и Японией и была бы подчинена той или дру-
гой державой. Я не верю в возможность соглашения между Китаем
и Японией относительно Кореи. Их взаимные историко-политичес-
кие традиции и современные интересы в Корее совершенно противо-
положны» 14. Последующие события полностью подтвердили право-
ту предвидений П. А. Дмитревского.
Особое беспокойство в Петербурге вызвали осложнения между
Кореей и Японией, которые произошли в 1892-1893 гг. в связи с про-
должающимися японо-корейскими спорами, вызванными запреще-
нием корейского правительства вывозить рис за границу. Запрет этот
был невыгоден для японских купцов, закупавших обычно урожай ри-
са в Корее задолго до его сбора. Поэтому они потребовали от корей-
ского правительства возместить убытки. Переговоры, начавшиеся
еще в 1890 г., не привели ни к каким результатам, ибо корейская сто-
рона соглашалась уплатить только 60 тыс. долл., а японская - требо-
вала 147 тыс. долл.
В ноябре 1892 г. назначенный новым посланником в Сеуле, вме-
сто отозванного Кадзиямы, один из лидеров Дзиюто Оиси Масами,
который был известен в Японии как один из сторонников быстрей-
шего захвата Кореи, предъявил новые требования о возмещении
убытков, произвольно увеличив их сумму еще на 28 590 долл. Ко-
рейцы отказались. Тогда 16 мая 1893 г. он передал коллегии иност-
ранных дел ультиматум об уплате в течение 15 дней всей суммы по
иску японских купцов15. Ультиматум вызвал у корейцев возмуще-
ние. Представитель корейского правительства направился к Дмит-
ревскому и сообщил о желании корейцев выслать Оиси Масами
в Японию. Кроме того, он просил «оказать поддержку присылкой
флота в Инчхон, если японцы вздумают произвести демонстра-
цию». Дмитревский ответил, что русское правительство может ока-
зать помощь, но для этого корейское правительство должно при-
слать официальный документ, извещающий об опасности. Россий-
ский дипломат принял сторону корейцев в споре о сумме вознаг-
раждений, предлагая им не идти на уступки японцам и уплатить им
только 60 тыс. долл.16
Далее события развивались следующим образом. Премьер-ми-
нистр Японии Ито Хиробуми, по словам Дмитревского, узнав, что
японский ультиматум действует неудовлетворительно на корейцев,
200
Россия и Корея
опасаясь, что «для приведения к покорности и для поддержания сво-
его престижа придется прибегнуть к другим, более действительным
средствам», что могло вызвать протесты иностранных держав, и «не
желая допустить вмешательства иностранных держав в свои сноше-
ния с Кореей и обнаруживать во всеобщее сведение свои дипломати-
ческие махинации», через китайского представителя в Токио обра-
тился к Ли Хунчжану с просьбой принять на себя посредничество
в решении вопроса о количестве вознаграждения японцев. Ли Хунч-
жан посоветовал корейцам принять японское предложение об опре-
делении общей суммы уплаты по искам в 110 тыс. долл. Корейский
ван согласился с этим предложением17.
19 мая, в день истечения срока ультиматума, российский послан-
ник в Токио М. А. Хитрово имел продолжительный разговор с мини-
стром иностранных дел Японии Муцу Мунэмицу, в ходе которого за-
явил, что русское правительство стоит за сохранение статус-кво в Ко-
рее и, естественно, не может относиться равнодушно к нарушению
мира и спокойствия своего соседа. Муцу Мунэмицу выразил готов-
ность принять «всякое мало-мальски возможное предложение Ко-
реи», чтобы исчерпать инцидент. Японское правительство не реши-
лось прибегнуть к военной демонстрации, боясь вызвать протесты со
стороны других держав и заблаговременно обнаружить свои захват-
нические замыслы.
Инцидент был улажен. Японцы снизили сумму вознаграждений
до НО тыс. долл., корейское правительство согласилось выплатить
эту сумму, а Оиси Масами вскоре был отозван из Кореи. Но все это
не означало, что Япония отказалась от агрессивных устремлений.
Втайне она продолжала подготовку агрессии, ловко дезориентируя
Россию и Китай. В июне 1893 г. русский посланник в Пекине
А. П. Кассини представил в Петербург полученные им сведения о се-
кретных японо-китайских переговорах по корейскому вопросу, в хо-
де которых якобы достигнуто соглашение о том, что Китаю и Японии
следует сообща искать средства, чтобы «Корея не сделалась добычей
ее могущественного соседа (России. - Б. /7.)»18.
Мы не располагаем другими документами, которые подтвердили
бы подозрение русских дипломатов относительно заключения анти-
русского секретного японо-китайского соглашения по корейскому
вопросу. Но как бы то ни было, сведения, содержащиеся в диплома-
тической переписке А. П. Кассини, свидетельствуют о том, что
в 1893 г. Япония, заканчивая подготовку войны против Китая, не пе-
реставала прибегать к различного рода маневрам, чтобы располо-
жить к своей политике в Корее китайское правительство, запугивая
его угрозой захвата Кореи и ее незамерзающих портов Россией.
Вопрос о приобретении Россией незамерзающего порта на Даль-
нем Востоке в начале 90-х гг. XIX в. действительно обсуждался
201
БуД.Пак
в высших, главным образом военных сферах России в связи с нача-
лом сооружения Сибирской железной дороги. Владивосток, как гово-
рилось выше, не мог быть таким портом. Такой порт можно было
найти только в Маньчжурии и Корее. Но вопрос о маньчжурском по-
бережье отпадал, ибо на добровольную уступку Китаем такого порта
нельзя было рассчитывать. Поэтому наиболее удобным для России
являлось подыскивание незамерзающего порта на берегах Кореи.
«На восточном побережье Кореи, - писали в 1910 г. составители
аналитического труда «События на Дальнем Востоке, предшество-
вавшие русско-японской войне. 1891-1907 гг.» , - лежали две такие
гавани, как порт Лазарева и порт Шестакова. Они были удобны тем,
что почти примыкали к нашей территории. Но зато требовали,
по своим обширным размерам, довольно сложного оборудования и,
подобно Владивостоку, лежали на берегу Японского моря, другими
словами - легко могли быть заперты. Наиболее удобным решением
было бы занятие нами порта на юге Кореи, но оно влекло за собой не-
обходимость подчинения нам в той или иной форме всей Кореи, ина-
че занятый порт был бы опять совершенно обособлен и представлял
бы собой уже не сильное, а, наоборот, слабое, уязвимое и доступное
для ударов врага место... В то же время невозможность значительно
увеличить наши сухопутные силы на Дальнем Востоке, по крайней
мере в ближайшем будущем, ...заставляла нас не допускать, как вы-
разился граф Ламздорф, передвижения Японии на материк, в близ-
ком соседстве с Россией. Поэтому главный надзор необходимо было
иметь нам за происками и работой японцев в Корее». Далее в труде
указывалось: «Если по приобретению незамерзающей гавани имело
для нас значение восточное побережье Кореи и в особенности весь
юг полуострова, то, по мнению некоторых лиц, для встречи японцев
на этом полуострове приобретала для нас значение и северная Корея
(выше 39 параллели)... В результате для нас имели значение и юг,
и север Кореи, другими словами - вся Корея»19.
Но это уже выходило за рамки корейской политики России, опре-
деленной Особым совещанием 8 мая 1888 г. Поэтому вопрос о при-
обретении незамерзающего порта в Корее и на этот раз ограничился
лишь теоретическими предположениями.
Накануне японо-китайской войны 1894-1895 гг. Россия придер-
живалась в Корее выжидательной позиции, не имея по-прежнему ни-
каких агрессивных замыслов. Намеки же американских публикаций
дипломатических документов на то, что Россия в это время хотела
купить у Кореи за 3 млн. долл, провинцию Хамгён20 не соответству-
ют действительности. Усилия России были направлены главным об-
разом на сохранение статус-кво в Корее и нейтрализацию притяза-
ний Китая на Корею. Реальную же угрозу, нависшую над Кореей со
202
Россия и Корея
стороны Японии, правящие круги России ясно не представляли,
и поэтому они не предприняли активных мер для предотвращения за-
хвата японскими войсками территории Кореи летом 1894 г.
2. Японская агрессия в Корее в 1894-1895 гг.
и позиция России
Удобным предлогом для осуществления агрессивных замыслов
в отношении Кореи для японской военщины послужило вспыхнув-
шее под руководством тайного общества Тонхаков (Восточное уче-
ние) крестьянское восстание 1893-1894 гг.21
С лета 1893 г. с Дальнего Востока стали поступать известия о тре-
вожном положении в Корее в связи с начавшимся восстанием крес-
тьян и городской бедноты. В январе 1894 г. крестьянское восстание
приняло уже широкий размах. А. П. Кассини сообщал в Петербург
об опасениях китайского правительства, что восстание послужит
предлогом для вмешательства других держав в дела Кореи и в то же
время выражал сомнение в том, что Япония согласится быть «безу-
частным зрителем событий»22.
В разгар крестьянского восстания, в марте 1894 г., в Шанхае
агентами китайского и корейского правительств был убит лидер ре-
форматорского движения Ким Оккюн. К его убийству имело отно-
шение и японское правительство, которое заранее известило прави-
тельство Минов о том, что Ким Оккюн готовится к отъезду в Шан-
хай23. Русские дипломаты не сомневались в том, что убийство про-
изведено с ведома правительства Японии. Кассини доносил, что
трудно предположить, что японские власти, постоянно поддержи-
вавшие связи с Ким Оккюном и державшие его под бдительным
надзором, не знали о готовящемся убийстве; если же знали и допу-
стили убийство, то, надо полагать, потому, что это было выгодно
японскому правительству24.
Правящие круги Японии действительно использовали восстание
тонхаков и убийство Ким Оккюна для усиления агитации за войну
против Китая. В то же время они резко усилили агитацию против
правительства в самой Корее, где продолжало бушевать крестьянское
восстание. В создавшихся условиях корейское правительство обра-
тилось к китайскому с просьбой прислать войска для подавления
восстания. Японское правительство также уговаривало Китай выде-
лить войска для интервенции в Корею, намереваясь послать туда
и свои войска вслед за китайскими. Китайское правительство не упу-
стило давно уже ожидаемого случая проявить на деле свои «верхов-
ные права» на корейское государство и поспешило отправить в Ко-
рею 1500 солдат. В этой связи небезынтересно отметить, что еще
203
БД.Пак
в 1890 г., когда стали появляться в Корее только отдельные проблес-
ки надвигающегося крестьянского восстания, прибывшее в Сеул для
выражения соболезнования по поводу смерти матери вана специаль-
ное китайское посольство советовало Коджону «остерегаться Рос-
сии, которая только для того намеревается провести железную доро-
гу через Сибирь, чтобы иметь возможность начать здесь воевать»,
и потребовало от него дать согласие на допущение китайских войск
в Сеул, Хамхын и другие города для подавления смут25.
Министерство иностранных дел России, опасаясь вызвать недо-
разумения в отношениях с Китаем, ограничилось в этом случае ука-
занием Веберу «посоветовать корейскому правительству отклонить
домогательства китайцев на том основании, что в Корее господству-
ет спокойствие и что, следовательно, в присутствии иностранных
гарнизонов не встречается никакой надобности». Одновременно Ми-
нистерство иностранных дел России решило через своего посланни-
ка в Токио поставить в известность о китайских требованиях и япон-
ское правительство. Министр иностранных дел Японии Аоки отве-
тил, что японское правительство, конечно, не осталось бы равнодуш-
ным, если бы сведения эти оправдались, и намекнул на Тяньцзинь-
скую конвенцию 1885 г., обеспечивающую за Японией «равноправ-
ность с Китаем в Корее относительно посылки войск»26.
После отправления в Кооею китайских войск японское прави-
тельство, обвинив Китай в нарушении Тяньцзиньской конвенции,
также спешно направило на Корейский полуостров 4500 солдат27.
Правительство Кореи, встревоженное неожиданными последствиями
своего обращения к Китаю, поспешило объявить о подавлении вос-
стания, чтобы побудить Китай и Японию вывести войска из Кореи.
21 июня оно официально известило представителей иностранных
держав в Сеуле об окончании восстания и просило их оказать «дру-
жескую помощь», чтобы при обоюдном согласии Японии и Китая их
войска были отозваны из Кореи.
Русские дипломаты понимали, что на почве корейского вопроса
между Китаем и Японией назревает военный конфликт и предпри-
нимали меры к его предотвращению28. Н. К. Гире предлагал Нико-
лаю II поддержать просьбу корейского правительства убедить Ки-
тай и Японию вывести свои войска из Кореи, а К. И. Вебер, времен-
но назначенный поверенным в делах в Пекине, еще 7 июля 1894 г.
предупреждал Ли Хунчжана, что Китай не имеет никакого права
посылать войска в Корею и что подобные действия «до добра не до-
ведут», ибо рано или поздно они приведут к «вмешательству заин-
тересованных в корейском вопросе соседей». Вебер говорил, что
причиной волнений в Корее является плохая администрация, что
жалобы корейского народа на бесконтрольное поведение японских
чиновников вполне основательны и что поэтому единственным
204
Россия и Корея
средством для установления порядка в стране являются реформы,
а не расстрелы бедных жителей29.
С предложением вывести войска из Кореи обратился к Ли Хунч-
жану в августе 1894 г. и А. П. Кассини. Ли Хунчжан ответил, что Ки-
тай согласен отвести войска и, в свою очередь, просил Кассини теле-
графировать в Петербург его просьбу о том, чтобы русское прави-
тельство уговорило Японию на вывод войск одновременно с китай-
скими. Это была традиционная игра китайских дипломатов, рассчи-
танная на то, чтобы «использовать одних варваров против других»,
а в данной конкретной обстановке - заручиться поддержкой России
и «ускорить русско-японский конфликт»30.
В Петербурге к предложению Ли Хунчжана отнеслись сдержан-
но. Считая необходимым поручить Кассини и Хитрово добиваться
вывода иностранных войск из Кореи, Гире в то же время писал, что
официальное посредничество России могло бы последовать «лишь
в случае согласия на оное обеих спорящих сторон»31. Поэтому рус-
скому посланнику в Токио было предписано, не оказывая давления
путем каких-либо угроз, добиваться отозвания японским правитель-
ством своих войск одновременно с китайскими.
Японское правительство отказалось вывести свои войска. Оно
передало Министерству иностранных дел России, что Япония не мо-
жет вывести войска, пока не договорится с Китаем «либо о создании
смешанной комиссии для разработки необходимых местных реформ,
либо о том, чтобы Китай не вмешивался в попытки Японии улуч-
шить внутреннее положение корейского королевства»32 Представля-
ет интерес содержание беседы Хитрово с министром иностранных
дел Японии Муцу Мунэмицу 23 июня 1894 г. (в записи Хитрово),
из которой воочию обнаруживается вся неискренность утверждения
японских дипломатов об исключительно миролюбивых намерениях
Японии в отношении Кореи:
«Муцу начал [беседу] горькими сетованиями на вероломство ки-
тайского правительства, которое, по его словам, хотело и нынешним
обстоятельством воспользоваться лишь для того, чтобы вновь под-
твердить и подчеркнуть незаконно приписываемые Китаем сюзерен-
ные права на Корею, тогда как именно Япония оспаривает эти права
и всегда стремилась лишь к достижению всеми признанной, но дале-
ко не осуществившейся фактической независимости Кореи... Муцу
горько жаловался на то, что все благие советы японского правитель-
ства, все старания повлиять благотворным образом на корейское пра-
вительство в смысле предпринятия им необходимых внутренних ре-
форм постоянно разбиваются о подпольное влияние коснеющего
в своей варварской неподвижности Китая. При этом Муцу подробно
распространился о предложениях, которые были сделаны Японией
Китаю относительно образования ими смешанной комиссии с харак-
205
Б^Д.Пак
тером исключительно временным для серьезного расследования ис-
тинного положения дел в Корее и преподания советов корейскому
правительству. По словам Муцу, предложения эти были Китаем вы-
сокомерно отвергнуты.
Я возразил Муцу, что едва ли достаточно быть преисполненным
благими намерениями, чтобы иметь право навязывать их соседу,
быть может, вопреки его воле; не представляется ли это некоторого
рода насилием?
Муцу стал уверять меня, что в Корее большинство сочувствует
реформам и их желает и что старые порядки насильственно поддер-
живаются лишь благодаря тому исключительному положению, кото-
рое присваивает себе китайское представительство при корейском
дворе, положению, которое не должно иметь места, если Корея дей-
ствительно независимое и самостоятельное государство. «Но, - заме-
тил я Муцу, - если Корея действительно независимое и самостоя-
тельное государство и Вы его признаете таковым, то как же объяс-
нить то обстоятельство, что Вы можете занимать это независимое
и самостоятельное государство Вашими войсками без объявления
ему войны?»
«Мы занимаем Корею нашими войсками, - отвечал Муцу, - с од-
ной стороны, на основании Тяньцзиньского договора нашего с Кита-
ем, в силу которого мы имеем право посылать туда войска во всякое
время, когда признаем это нужным».
Я возразил Муцу, что такое толкование едва ли выдерживает кри-
тику с точки зрения международного права. «Вы утверждаете, - ска-
зал я ему, - что Вы стремитесь исключительно к признанию корей-
ской независимости и, с другой стороны, занимаете эту страну вой-
сками в силу какого-то заключенного Вами с этой страной договора.
Не представляется ли это явным противоречием на почве междуна-
родного права; ибо что это за независимое государство, которое пре-
доставляет другому государству право военной оккупации? Может
ли такого рода договор в смысле международного права иметь какое-
либо значение в глазах других держав?»
«Вы хотите, - сказал я Муцу, - чтобы я был Вашим адвокатом пе-
ред моим правительством; согласитесь, что Вы представляетесь
весьма неудобными клиентами. На почве международного права Вы
не даете мне ни одного аргумента, который я мог бы привести в оп-
равдание Ваших действий. Как бы ни были бескорыстны Ваши виды
на Корею, согласитесь, что с точки зрения формального международ-
ного права Ваши тезисы едва ли выдерживают критику. Китай гово-
рит, что соседнее государство просит прислать войска для усмирения
восстания, что восстание усмирено и что он готов отозвать свои вой-
ска: тут положение ясное. Вы же утверждали, что посылаете войска
исключительно для охраны ваших миссий, консульств и подданных
206
Россия и Корея
в Корее ввиду вспыхнувшего там восстания; восстание усмирено
и Вы все-таки отказываетесь отозвать Ваши войска. Согласитесь, что
роль Вашего адвоката весьма затруднительна...»
Муцу в своих возражениях главным образом опирался на тот
факт, что будто бы восстание в Корее далеко не подавлено, что уве-
рения на этот счет как китайского, так и испытывающего его влия-
ние корейского правительства ложны, и в продолжение нашего
длинного разговора несколько раз подтвердил мне самые положи-
тельные уверения, что Япония отнюдь не помышляет утверждаться
в Корее и готова во всякое время отозвать свои войска совместно
с китайскими, как скоро она получит какие-либо надежные руча-
тельства, что в Корее будут предприняты необходимые реформы
для предупреждения постоянно повторяющихся в этой стране смут
и беспорядков»33.
Неуступчивость Японии в вопросе о выводе войск из Кореи
объяснялась и тем, что ее государственные деятели были прекрас-
но осведомлены о том, что США и Англия не собираются мешать
японской агрессии в Китае и Корее. В Англии уже с середины
80-х гг. XIX в. стали поговаривать о создании дальневосточного
«тройственного союза» в составе Англии, Китая и Японии, направ-
ленного против России и народных движений в странах Востока.
Накануне японо-китайской войны английское правительство согла-
силось на полную отмену экстерриториальности иностранцев
в Японии и на этой основе подписало новый торговый договор
с японском правительством. Эти шаги были направлены к тому,
чтобы иметь возможность использовать Японию в борьбе против
России. США тоже благосклонно взирали на колониальную экспан-
сию Японии в Китае и Корее, рассчитывая, что Япония устранит ба-
рьер для проникновения в эти страны и американского капитала.
Правительство США, кроме того, видело в лице Японии силу, кото-
рую можно было в будущем использовать для подрыва позиции
России на Тихом океане и Дальнем Востоке34.
Ли Хунчжан продолжал переговоры с А. П. Кассини. Он говорил,
что китайское правительство не видит иного средства устранить вой-
ну на Корейском полуострове, кроме обращения к «заступничеству
и посредничеству России», и что вопрос о реформах и путях их про-
ведения в Корее должен быть обсужден и решен представителями
России, Китая и Японии. Чтобы успешно воздействовать на Японию,
Ли Хунчжан был согласен даже на ввод русских войск на территорию
Кореи35, надеясь привлечь Россию к оказанию более твердой под-
держки Китаю и вовлечь ее в военный конфликт. Но Н. К. Гире счи-
тал невозможным принять предложение Ли Хунчжана, а военный
министр П. С. Ванновский на рапорте командующего войсками При-
амурского военного округа генерал-лейтенанта Н. И. Гродекова
207
Б.Д.Пак
о том, что он приказал подготовить отряд по одному батальону от
каждой стрелковой бригады, горную полубатарею и Приморскую
конную сотню на случай, если бы последовал приказ «занять какой-
нибудь пункт Кореи», наложил резолюцию: «Напрасно поторопи-
лись. Это даст повод слухам разрастись и, быть может, повредит пе-
реговорам»36.
Пока в Пекине и Токио шли переговоры, Япония приступила
к осуществлению своих захватнических планов в Корее. В конце ию-
ня - начале июля 1894 г. японский посланник в Сеуле Отори Кэйсу-
кэ потребовал от корейского правительства немедленного объявле-
ния об отказе Кореи от сюзеренитета Китая, провозглашения «неза-
висимости» и проведения различных реформ. Желая предупредить
японское и корейское правительства, что Россия не намерена допус-
тить господства Японии над Кореей, русские представители в Токио
и Пекине по указанию Тирса заявили, что «никакие уступки не могут
быть действительны, если они противны трактатам, которые были
заключены с самостоятельным корейским государством»37.
К. И. Вебер в те дни тщетно уговаривал Отори Кэйсукэ пойти на
уступки Китаю. Он доказывал, что если Япония действительно жела-
ет избежать войны, то она имеет союзника в лице Ли Хунчжана. Что
касается реформ, то Вебер объяснял японскому посланнику, что при
отсутствии у корейцев симпатии к японцам последним трудно будет
достигнуть своей цели без содействия китайцев и что принятие кру-
тых мер против корейского правительства с целью заставить его про-
вести реформы вызовет еще большую ненависть со стороны корей-
цев. Однако Отори Кэйсукэ настаивал на принятии Коджоном япон-
ских предложений и заявил Веберу, что японское правительство счи-
тает дальнейшее обсуждение корейского вопроса с Китаем невоз-
можным 36
18 июля Отори Кэйсукэ предъявил правительству Кореи ультима-
тум: немедленно разорвать дипломатические отношения с Китаем,
провести административную и финансовую реформы, преобразовать
судопроизводство, армию, полицию, народное просвещение и предо-
ставить Японии строительство железной дороги Сеул - Пусан и те-
леграфных линий. 23 июля японские войска захватили дворец вана
в Сеуле, поставили у власти тэвонгуна. Правительство России не
признало этого незаконного акта. Министр иностранных дел России
телеграфировал российскому поверенному в делах в Сеуле: «Наш по-
сланник в Японии уведомил о возложении управления Корейским
Королевством на отца Короля Тайвонгуна. Считая этот порядок ве-
щей лишь временным, мы не вмешиваемся, однако, в войну между
японцами и китайцами. Можете высказываться в этом смысле, обра-
щая внимание на необходимость относиться с должным уважением
к нам и в особенности избежать всего, что могло бы подать повод
208
Россия и Корея
к недоразумениям в прилегающих к нашей территории округах Ко-
реи»39. Эта телеграмма еще раз свидетельствует о том, что Россия
была заинтересована в сохранении статус-кво в Корее, мирном уре-
|улировании японо-китайского конфликта на почве корейского во-
проса и о нежелании России втягиваться в военный конфликт между
Японией и Китаем.
Вслед за передачей тэвонгуну управления государством было
iформировано марионеточное правительство во главе с Ким Хонд-
рином, которое 25 июля 1894 г. подписало с Японией договор о пре-
доставлении японскому посланнику в Сеуле полномочий на изгнание
hi Кореи китайских войск и аннулировании всех договоров, заклю-
ченных с Китаем40. Этот договор дал Японии повод начать военные
действия против Китая. В этот день японские военные суда без офи-
циального объявления войны потопили китайский транспорт «Гао
|11>н», на борту которого находилось 1,3 тыс. солдат. Через 6 дней,
I августа, Япония объявила войну Китаю. Так началась японо-китай-
ская война 1884-1895 гг.
В связи с началом войны Министерство иностранных дел России
Поручило К. И. Веберу и М. А. Хитрово передать корейскому и япон-
скому правительствам, что Россия, не вмешиваясь в военные дейст-
вия, считает, однако, порядок, установившийся в Корее после окку-
пации, «лишь временным» и что «никакие уступки японцам не могут
иметь силы», если они противоречат договорам, заключенным Коре-
Pil с иностранными державами. Русскому посланнику в Пекине пред-
писывалось передать пекинскому правительству, что Россия в корей-
ском вопросе преследует лишь две цели: «1) умиротворить распри;
}) охрану наших собственных интересов»41.
I акова была первая реакция русского правительства на начавшу-
юся войну. Тогда оно еще не представляло ясно, на чьей стороне бу-
IPI преимущество и какая из сторон выйдет победительницей.
При рассмотрении вопроса об отношении России к обеим воюющим
горонам русское правительство разработало план действий на слу-
чий любого исхода войны, т. е. и на случай победы Японии, и на слу-
Чи11 победы Китая. В итоге царю были представлены две записки за
подписью министра иностранных дел Н. К. Гирса, по мнению кото-
|нио, главная задача России заключалась в том, чтобы не допустить
распространения военных действий на прилегающие к русской гра-
нице северные районы Кореи и добиться обязательства Японии и Ки-
1й>1 не занимать расположенные близко к русской территории ее мор-
ские пункты. Гире считал, что Россия не может допустить захвата
Миопией Корейского полуострова и закрытия для русских судов вы-
MHUI из Японского моря через Корейский пролив и что поэтому же-
ШНЧ1ЫЮ получить от Японии обещание, что она не будет решать во-
прос о выходе из Японского моря в Тихий океан через «Босфор Край-
209
Б.Д.Пак
него Востока» без соглашения с Россией. Установление же господе!
ва Китая над Кореей в результате победы над Японией, по мнению
Гирса, привело бы к открытию для торговли европейских стран важ
ных для Китая корейских портов, которые стали бы соперничать
с Владивостоком. Поэтому необходимо возобновить устное
Тяньцзиньское соглашение 1886 г. (в Петербурге по-прежнему поли
гали, что такое соглашение состоялось) и на его основе обязать Ки
тай вывести свои войска из Кореи после окончания войны»42.
Окончательное решение по вопросу о позиции России в случае
если бы одна из воюющих сторон, одержав победу, «вознамерилась
нарушить территориальную неприкосновенность Кореи», было при
нято на Особом совещании 21 августа 1894 г. с участием министри
иностранных дел Н. К. Гирса, военного министра генерал-адъютантц
П. С. Банковского, управляющего морским министерством генерал
адъютанта П.А. Чихачева, министра финансов С. Ю. Витте и товари
ща министра иностранных дел Н. П. Шишкина. Его смысл сводился
к следующему:
«1. Признавая активное вмешательство России в китайско-япон
скую войну не отвечающим нашим интересам, совещание полагает
что нам следует... склонить воюющие стороны к скорейшему прекрп
щению военных действий и к разрешению корейского вопроса дин
ломатическим путем.
2.	Особого заявления о нейтралитете не делать43. Продолжал!,
внушать японскому и китайскому правительствам уважение к нашим
интересам и в особенности обращать их внимание на необходимость
избегать всего, что могло бы подать повод к недоразумениям на на-
шей границе с Китаем.
3.	Иметь в виду, как желательный исход китайско-японской вой
ны, сохранение статус-кво в Корее.
4.	По возбужденному военным министром вопросу об усилении,
на случай непредвиденных обстоятельств, войск в местностях, при
летающих к корейской границе, предоставить генерал-адъютанту
Банковскому войти в соглашение с министром финансов на предмет
открытия потребного на то кредита, когда сие окажется необходи
мым»44.
Таким образом, в корейском вопросе в условиях начавшейся вой-
ны между Японией и Китаем Россия продолжала придерживаться
той же политической линии, которая была выработана во второй по-
ловине 80-х гг. XIX в. - сохранение независимости и самостоятель-
ности корейского государства, территориальная неприкосновенное!ь
Кореи.
Между тем на Корейском полуострове события развертывались
в пользу Японии. 20 августа 1894 г. марионеточное правительство
Ким Хонджипа согласилось на подписание с Японией временного
210
Россия и Корея
/иновора, по которому обязалось провести внутренние реформы
с предоставлением Японии «права давать указания и оказывать ко-
рейскому правительству помощь в случае затруднений, дабы рефор-
мы могли быть проведены возможно успешно», передать японским
капиталистам строительство железных дорог Пусан - Сеул и Сеул -
Чемульпо и открыть для японской торговли еще один порт в пров.
Чолла45. 26 августа министр иностранных дел правительства Ким
Хопджипа Ким Юнсик и чрезвычайный посланник Японии в Сеуле
Игори Кэйсукэ подписали соглашение о союзе и войне против Китая
пи следующих основаниях:
«Статья I. Союз имеет целью поддержание независимости Кореи
и охранение взаимных интересов Японии и Кореи изгнанием из Ко-
реи китайских солдат.
Статья И. Япония принимает на себя все военные действия про-
шв Китая как наступательные, так и оборонительные, между тем как
Корея обязуется оказывать возможное содействие японским войскам
ппюсительно их передвижения и снабжения провизией.
Статья III. Действие сего договора прекращается, как скоро будет
шключен мирный трактат с Китаем».
К. И. Вебер, препровождая текст этого договора в своем донесе-
нии министру иностранных дел в Петербург, весьма точно определил
пи далеко идущие стратегические цели: «Цель, имевшаяся в виду
при заключении этого договора, разумеется, та, чтобы установить
Международное положение Кореи во время военных действий про-
iiiii Китая, т. е. что территория ее не есть нейтральная и открывает
Пли японских войск сухопутную дорогу в Маньчжурию. Эта дорога
японцам нужна в том случае, если флот их окажется бессильным,
чтобы добиться господства над Чжилийским заливом и открыть
>рапспортным судам доступ к устью Бай-хэ или другому поблизости
1ня высадки войск»46.
Вслед за подписанием договоров от 20 и 26 августа 1894 г. Япо-
ния приступила к оккупации Корейского полуострова. 15-16 сентя-
бря японские войска захватили Пхеньян, китайские корабли ушли
н 11орт-Артур. 17 сентября японский флот победоносно завершил
морской бой у устья р. Амноккан. Таким образом, северные про-
Ипнции Кореи были полностью оккупированы японскими войска-
ми Ван Коджон в его же дворце был взят под стражу японцами.
Hi лед за этим японцы перенесли военные действия на территорию
Маньчжурии, где 20-21 ноября штурмом овладели Порт-Артуром
и стили готовиться к захвату Вэйхайвэя и походу на Пекин. Одно-
ирсменно корейское правительство в обстановке охватившего всю
г । рапу национально-освободительного движения приступило к вы-
рпботке реформ, содержащих более 200 новых законов об отмене
гпеловного деления общества и некоторых обычаев, связанных
211
Б^Д.Пак
с низкопоклонством перед Китаем, о замене натуральных поставок
денежными налогами, урегулировании денежной системы и расши
рении внутренней торговли, о реорганизации государственных уч
реждений и приглашении иностранных советников, о преобразова-
нии народного просвещения и отправлении студентов на учебу зп
границу и т. д. Осуществление этих по сути своей буржуазных пре-
образований, хотя они отвечали агрессивным замыслам японских
колонизаторов, объективно оказывало положительное влияние ни
ход развития корейского общества.
Однако большинство намеченных реформ не было проведено
в жизнь. Сами японские колонизаторы были заинтересованы лишь
в тех мероприятиях, которые закрепляли их господство в Корее. Со
противление введению «новшеств» оказывали и народные массы,
которые справедливо усматривали в них одно из средств для даль
нейшего усиления зависимости Кореи от Японии. Особое недо
вольство населения вызвала так называемая реформа шляп, трубок
и причесок46^.
Русские дипломаты не питали никаких иллюзий относительно
японо-корейских договоров и реформ, которые японцы намеревались
провести в Корее. «По меньшей мере странно, - доносил А. П. Кас-
сини, - что Япония, постоянно заявляющая о своих заботах о незави
симости Кореи, предпринявшая, по ее словам, во имя этой независи-
мости нынешнюю войну с Китаем, сама занимает весь полуостров,
берет в плен короля с его семейством, заставляет его отказаться от
договоров с Китаем, навязывая наступательно-оборонительный союз
против него, и насильно пытается ввести целый ряд реформ, обещая
в короткий до смешного срок обратить самое отсталое в мире госу-
дарство в образцовую страну. Надо, впрочем, сознаться, что образ
действий Японии в Корее до такой степени сам по себе ясен, что но
нуждается ни в каких комментариях. Если даже Япония не имеет в
виду полного захвата Кореи... то она, по меньшей мере, желает ни
столько глубоко вмешаться во внутреннюю жизнь этой страны и свя-
зать ее с собою такими тяжелыми обязательствами, что все выстав-
ляемые ею на вид будущие благодеяния должны будут свестись ни
к чему иному, как к самому деспотическому протекторату, несрав-
ненно более тягостному для Кореи и неудобному для ее соседей, чем
слабые узы вассальной зависимости, которые до сего времени связы-
вали это королевство с Небесной империей»47.
Японо-китайская война принесла Корее страшное разорение.
Провинции и районы, где проходили или размещались японские вой
ска, превращались в настоящие безлюдные пустыни. В г. Ыйджу из
3 тыс. дворов уцелело не более 200, а в г. Анджу из 3 тыс. уцелело
только 26048. «Значительная часть Кореи, - писал К. И. Вебер, - пре-
вратилась в бранное поле, почти с теми же печальными последстни
212
Россия и Корея
нмп для страны, какие имел в конце XVI столетия поход знаменито-
н> японского полководца Хидэёси, опустошившего Корею, чтобы во-
iniiii. затем с Китаем»49. Но не менее разорительным для населения
пыло и пребывание в Корее китайских войск. По описанию китайско-
(н историка Фань Вэньланя, когда Китай направил в Корею крупные
воинские соединения, которые должны были расквартироваться
* Пхеньяне, «корейское население встречало их, стоя по обеим сто-
Гпним дороги, наперебой приветствуя войска и поднося им подарки.
In ни милитаристские части у себя на родине привыкли к грабежам
и, естественно, были еще более жестоки по отношению к корейцам.
Koi да эта армия перешла границу, начались грабежи, поджоги, раста-
i кивания имуществ, изнасилования, убийства мирного населения,
inKiiui рекрутов - словом, бесчинствам не было конца»50. Русский
«осиный агент в Китае полковник К. И. Вогак писал, что «ныне она
(Корея. - Б. П.) представляет совершеннейшую пустыню, причина
•ifin главным образом кроется в продолжительном пребывании ки-
прских войск... Все, что возделывается здесь (рис, просо, кукуруза,
НЙО1ИИ), - все исчезло, живности никакой; все деревни словно вымер-
III, и прилегающие к дороге - выжжены дотла. Только солому можно
tfUHio найти повсюду в изобилии»51.
3. Корея в политике России в период
подготовки и подписания Симоносекского договора
Российская дипломатия до конца 1894 г. не предпринимала ка-
11ч либо серьезных мер для того, чтобы помешать вмешательству
IIионии во внутренние дела Кореи, ибо опасалась этим вовлечь Рос-
< ню и войну. Поэтому в ответ на проявленную корейским правитель-
. нюм готовность назначить во все министерства японских советни-
ков Вебер ограничился тем, что 7 сентября 1894 г. обратился к нему
I нотой, в которой указывалось, что корейское правительство, при-
митив советниками только японцев, «поступило бы недружелюбно
пн отношению к другим и против смысла статьи о благоприятствуе-
мой державе, имеющейся в договоре между Россией и Кореей; кроме
uno. это было бы прямо противно приложению к нашему трактату,
м котором Корея заявляет о своей независимости как относительно
BiiyipeiiHHx, так и внешних дел»52.
11о, видя, что в лице Японии перед Россией появляется опасный
П|Ю1ивник, военные успехи которого угрожают интересам ее безо-
шц'пости и реализации внешнеполитических планов на Дальнем
Вист оке, Министерство иностранных дел России через своих дипло-
мант в Токио настойчиво стало советовать японскому правительст-
ву кик можно скорее прийти к заключению мира. Однако правитель-
213
БД.Пак
ство Японии взяло курс на срыв переговоров. Оно отказалось всту
пить в переговоры с прибывшей в Хиросиму китайской делегацией
во главе с Чжан Шаоляном и вслед за этим 30-тысячная японская up
мия под командованием маршала Курода 12 февраля 1895 г. заняли
крепость Вэйхайвэй, а японский парламент единодушно одобрил за
ем на ведение войны в 100 млн. иен и 3-миллионный заем на пром
дение реформ в Корее.
В январе 1895 г., когда уже полностью выяснилась неспособное! в
Китая продолжать войну с Японией, в Петербурге занялись поиском
путей противостояния захватническим планам Японии. Причем
в центре внимания российского правительства стояла судьба Корен,
угроза независимости которой становилась все более реальной. 1 фс
враля 1895 г. состоялось новое Особое совещание53 под предссдп
тельством великого князя генерал-адмирала Алексея Александрови
ча и при участии военного министра П. С. Банковского, начальника
главного штаба В. А. Обручева, управляющего морским министерсз
вом П. А. Чихачева, начальника Главного морского штаба П. А. Крс
мера, министра финансов С. Ю. Витте, временно управляющего Ми
нистерством иностранных дел Н. П. Шишкина и директора Азиаз
ского департамента МИД Д. А. Капниста.
Ко времени созыва Особого совещания еще не было известно, кн
кие условия выдвинет Япония на переговорах с ^Китаем, поэтому
в центре его внимания стоял вопрос о том, что предпринять России,
если эти требования будут угрожать ее интересам на Дальнем Восто
ке. Особое беспокойство в этой связи у участников совещания вызы
вала возможность захвата Японией Кореи. Военный министр гош»
рил, что в этом случае России, для ограждения своих интересов и для
получения гарантии свободного плавания по проливу Броутона, слс
довало бы занять один из островов на южной оконечности Корейско
го полуострова. Шишкин подчеркивал, что интересы России более
всего были задеты, «если бы Япония завладела Кореей», но полагал,
что этого «опасаться пока преждевременно ввиду сделанных нам
японским правительством заверений, что оно не намерено посягазь
на независимость Кореи». Занимать какие-либо из корейских остро
вов, по мнению Шишкина, не следовало бы, но «необходимо употре
бить усилия к сохранению независимости Кореи».
Перед участниками Особого совещания был поставлен вопро<
«Можем ли мы вести самостоятельную политику в корейском вопри
се и захватить в крайности некоторые пункты на корейской террин»
рии, или же нам следует пока действовать сообща с Европой?» Ди
ректор Азиатского департамента сообщил, что Министерство иное!
ранных дел стремилось к сохранению статус-кво в Корее и при со-
действии Англии и Франции сделало попытку выяснить требовании,
предъявляемые Японией Китаю. Он считал, что нужно восполыо
214
Россия и Корея
шпься настоящим моментом, чтобы попытаться войти в соглашение
i Англией, ибо Япония едва ли решится упорствовать в принятии
гоистов быть умеренной в требованиях к Китаю, если таковые сове-
1Ы (>удут преподаны ей совместно Россией и Англией, которые обла-
тки наиболее значительными эскадрами в китайских водах. В та-
ком случае Капнист предлагал, чтобы Россия дала заверение, что
пип не имеет «намерений делать каких-либо захватов» и стремится
111/н.ко к «сохранению по возможности существующего равновесия
ил Дгшьнем Востоке». Такие же заверения должны быть даны Рос-
i ни и Англией. Капнист при этом допускал также возможность га-
|1пнтпи относительно независимости Кореи всеми державами, кото-
рые будут солидарны с Россией и Англией в этом вопросе. Витте со-
i писи лея с доводами Капниста относительно совместных с Англией
действий. Согласился и Обручев, который уточнил, что России сле-
jiyoi в корейском вопросе идти сообща не только с Англией, а ста-
рин>ся склонить к этому также Францию и другие державы.
11редложение Д. А. Капниста о необходимости попытаться войти
и соглашение с Англией было поддержано всеми участниками Осо-
fluio совещания. Но его высказывания относительно допустимости
• иимсстных гарантий державами независимости Кореи вызвало воз-
ряжение со стороны морского министерства. Управляющий этим ми-
ииггерством П. А. Чихачев заявил, что установление общего протек-
lupura европейских стран над Кореей «представлялось бы тем не-
удобным, что, быть может, корейские порты понадобятся для стоян-
ки н.ниих военных судов, которые, согласно недавно изданным япон-
ским правительством новым правилам, «могут стоять в Нагасаки
и числе не более двух одновременно». После этого вопрос о между-
народной гарантии независимости Кореи на совещании был остав-
1« и открытым. Особое совещание приняло следующие решения:
«I. Увеличить нашу эскадру в водах Тихого океана до таких раз-
меров, чтобы наши морские силы в тех водах были бы по возможно-
ин шачительнее японских.
2.	Поручить министерству иностранных дел попытаться войти
I Англией и другими европейскими державами, преимущественно
» Францией, в соглашение относительно коллективного воздействия
ни Японию в том случае, если бы японское правительство при заклю-
чении мира с Китаем предъявило требования, нарушающие наши су-
щественные интересы. При этом министерство иностранных дел
КИ1ЖНО иметь в виду, что главная цель, которую мы должны пресле-
ннинь, - это сохранение независимости Кореи.
3.	Если бы попытки соглашения с Англией и другими державами
нп вышеизложенных основаниях не увенчались успехом и потребо-
Biuiocb бы допустить совместную гарантию корейской независимос-
IH иностранными державами, то подвергнуть вопрос о нашем даль-
215
Б.Д.Пак
нейшем образе действий ввиду происходящих на Крайнем Восгиж
событий обсуждению на новом совещании»54.
Таким образом, из материалов Особого совещания со всей ощк
деленностью можно заключить: в начале 1895 г., в связи с возникни
вением японо-китайских переговоров о мире, главной заботой Рос
сии было сохранение независимости корейского государства путем
недопущения утверждения Японии в Корее; для противодействии
японским посягательствам на Корею Россия готова была даже войн»
в соглашение с Англией и другими державами о коллективной гарим
тии независимости Кореи; в то же время Россия твердо отвергали
всякое предложение о занятии хотя бы части корейской территории
своими морскими силами.
Между тем 20 февраля 1895 г. в ходе переговоров между
Д. А. Капнистом и японским посланником в Петербурге Ниси выяс-
нилось, что Япония требует от Китая передачи ей Порт-Артура или
Вэйхайвэя, заключения неравноправного торгового договора и при
знания независимости Кореи. Российская же сторона обещала пол
держать в Пекине японские требования о снабжении китайских деле
гатов на переговорах с Японией полномочиями на ведение перегово-
ров о территориальных уступках, но при непременном условии, что
Япония признает независимость Кореи. «Однако это ни в коей мере
не означало, что Россия согласилась на предъявленные Японией ус
ловия мирных переговоров, в том числе и по вопросу об отторжении
от Китая Ляодунского полуострова. Ни в ответе на переданное Ниси
заявление, ни в телеграммах из Петербурга на имя Хитрово в Токио
не удалось обнаружить даже намека на что-либо подобное55.
В период со времени приезда в Симоносеки 18 марта 1895 г. Ли
Хунчжана и начала мирных переговоров между ним и главой япоп
ской делегации на переговорах Ито Хиробуми до 2 апреля, когда Ли
Хунчжану были вручены японские условия мирного договора, прп
вительство России колебалось между возможностью полной «ком
пенсации» за счет Кореи и Китая при непротивлении японской агрес
сии на материке и принципом полного недопущения японских запо
еваний на континенте, в том числе в Корее. Но с конца марта 1895 I ,
когда выяснилось, что Германия и Франция готовы поддержать вы
ступление России против японских претензий на южную части
Маньчжурии и международная обстановка вокруг японо-китайской
войны стала меняться, в Петербурге решили избрать путь недопушг
ния японского наступления на материк. 11 апреля еще раз собралось
Особое совещание с участием великого князя Алексея Александре
вича и нескольких министров.
Великий князь Алексей Александрович в своем выступлении, ЗП
тронув вопрос о приобретении Россией незамерзающего порта, от
метил, что «до окончания постройки Сибирской железной дороги тп
216
Россия и Корея
инн. порт Лазарева и полосу Маньчжурии по Амуру, без соглашения
v Англией, было бы в высшей степени затруднительно». «У нас
и Амурском крае, - говорил он,- всего около 30 тыс. войск, доста-
|<>'|ных для отражения нападения, а не для наступательных действий;
upiiioM порт Лазарева невыгоден в том отношении, что представляет
и ромную оборонительную линию».
Поенный министр Банковский, признавая, что из предложенных
Миопией Китаю мирных условий «наибольшее значение для нас име-
ни независимость Кореи и занятие японцами южной части Маньчжу-
рии», полагал необходимым потребовать от Японии «обязательство,
ню она действительно очистит Корею, так как пока Сеул и некото-
рые корейские порты заняты японскими войсками, независимость
null страны будет призрачною». Занятие же японцами южной части
Миньчжурии, по мнению Банковского, составляло прямую угрозу
Миссии. Он говорил: «Было бы даже выгоднее уступить Японии юж-
ную часть Кореи, а самим занять какой-либо порт на Корейском по-
бережье, чем допустить японцев в Маньчжурию; необходимо поэто-
му попытаться дипломатическим путем убедить японское правитель-
। ню огказаться от Маньчжурии; если же такая попытка окажется бе-
Iуспешной, то прибегнуть к силе»56.
Министр финансов С. Ю. Витте указал на тесную связь Мань-
|*урии, Кореи и русских дальневосточных владений в захватничес-
ки* планах Японии. Он обратил внимание участников Особого сове-
iiiiiiiiih на то, что враждебные действия Японии направлены главным
бризом против России и что «предполагаемое японцами занятие
Инкной части Маньчжурии будет для нас угрозой и, вероятно, повле-
ч» । ш собою впоследствии присоединение к Японии всей Кореи».
11рн ном Витте полагал, что если, сверх ожидания, Япония, вопреки
шшюматическим настояниям, пойдет на занятие южной части
Миньчжурии, то русской эскадре следует предписать: «не занимая
иикиких пунктов, начать враждебные действия против японского
фш»и и бомбардировать японские порта». Если бы дело дошло до
•ойны, Витте полагал, что «можно было бы рассчитывать и на неко-
к>рос содействие китайцев, а также корейцев, которые по-прежнему
• носятся враждебно к японцам».
I In совещании одержала победу точка зрения С. Ю. Витте. «По-
t н₽ окончательного обмена мыслей, члены Совещания пришли к сле-
дующим заключениям:
I Добиваться охранения status quo ante bellum (положение, кото-
|ин> существовало до войны. - Б.П.) на севере Китайской империи
и й них видах посоветовать Японии сначала дружественным обра-
ти огказаться от занятия южной части Маньчжурии, так как тако-
*ю<< шпятие нарушает наши интересы и будет служить постоянной
уцм>юй спокойствию на Дальнем Востоке. В случае же решительно-
217
Б.Д.Пак
го отказа Японии последовать нашим советам объявить японскому
правительству, что мы оставляем за собой свободу действий и будем
поступать сообразно с нашими интересами.
2. Сообщить официально европейским державам, а также и Ки
таю, что, не стремясь, со своей стороны, ни к каким захватам, мы
считаем необходимым, для охраны своих интересов, настаивать ип
отказе Японии от занятия южной части Маньчжурии»57.
Через несколько дней после Особого совещания, 16 апреля, рос
сийскому посланнику в Токио из Петербурга была отправлена теле
грамма: «Рассмотрев условия мира, которые Япония соизволили
предъявить Китаю, мы находим, что присоединение Лаотонгскоп»
(Ляодунского. - Б. П.) полуострова, потребованное японцами, яви
лось бы постоянной угрозой китайской столице, сделало бы призрач
ной независимость Кореи и было бы постоянным препятствием
к продолжительному успокоению на Дальнем Востоке. Благоволите
высказаться в указанном смысле перед японским правительством
и посоветовать ему отказаться от окончательного овладения полуос-
тровом». В заключение телеграммы говорилось, что командующий
тихоокеанской эскадрой получил приказание быть готовым ко всякой
случайности58.
Однако на другой день после отправления этой телеграммы в То-
кио, 17 апреля, в Симоносеки между Японией и Китаем был подпи
сан мирный договор, который представлял прямую угрозу интересам
России, создавая для японской агрессии опорный пункт в виде Порг-
Артура и Ляодунского полуострова, находившихся в непосредствен-
ной близости от Кореи и российского Дальнего Востока. Причем
в Петербурге обратили внимание на то, что в ходе переговоров при
обсуждении вопроса об объявлении независимости Кореи глава
японской делегации Ито Хиробуми категорически отказался принять
предложенную Ли Хунчжаном формулировку, гласившую, что «Ки-
тай и Япония обоюдно признают независимость и самостоятель-
ность Кореи». Ли Хунчжан вынужден был согласиться с японской
формулировкой ст. I Симоносекского мирного договора о том, что
«Китай признает окончательно полную независимость и автономию
Кореи, и вследствие чего уплата дани Китаю Кореею и исполнение
ею церемонии обрядов, нарушающих таковую независимость и авто
номию, совершенно прекращаются на будущее время»55.
23 апреля 1895 г. посланникам России, Германии и Франции бы-
ло предписано сделать в Токио совместное представление о том,
что три державы советуют Японии отказаться от Ляодунского полу-
острова.
Японское правительство, не ожидавшее совместного выступлс
ния трех держав, оказалось перед фактом крупного дипломатически
го поражения. Заседание под председательством императора, несмо
218
Россия и Корея
||ж на противодействие Ито Хиробуми и Муцу Мунэмицу, приняло
решение в смысле уступки требованиям трех держав. Но Япония ус-
t viiiuia не сразу. Отказавшись от Ляодунского полуострова, она удер-
♦ ннала за собой провинцию Кильчжоу, т. е. и Даляньвань, и Порт-
Apiyp. В Токио была сделана попытка прийти к отдельному соглаше-
нию с Россией. 4 мая М. А. Хитрово телеграфировал, что японцам
кОыло бы желательно прийти к непосредственному соглашению
с нами, при условии, что их национальное самолюбие будет, насколь-
ко возможно, ограждено, думаю, что если Китай, не отказывая кате-
юрнчески в ратификации договора, попросит продолжения срока,
пи пшченного для обмена ратификации, то Япония согласится на это
hi ia желания выиграть время для переговоров с нами. Быть может,
мы могли бы прийти с нею к следующей комбинации: потребовав от
kiiniH увеличения контрибуции, Япония отказывается от всего Лео-
нинского полуострова, сохраняя за собою взамен морскую станцию
II«Пхайвэй и его окрестности. В то же время она входит в отдельное
। нивннение с нами относительно Кореи». Это соглашение должно
Ныло свестись также к разделу Кореи между Россией и Японией,
причем северная часть Кореи с необходимой гаванью отходила бы
и России60. Кроме того, японскому послу в Петербурге Ниси было
поручено «гарантировать русские интересы»61.
Однако император Николай II прочно держался принятого Осо-
пым совещанием решения о недопущении захвата Японией Ляодун-
। мио полуострова. Он с раздражением надписал на телеграмме Хит-
рово: «Надо твердо заявить, что мы не можем допустить японцев на
(«верпом побережье Печилийского залива. Следовательно, о Порт-
Aptype и о Талиенване (Даляньване. - Б. П.) и речи быть не может.
Ini мое последнее слово! То, что говорит японский посланник о не-
шнненмости Кореи, это просто курам на смех и ироническое издева-
щл1.сгво над нашей благодушной политикой на Востоке»62.
Русская официозная печать приветствовала признание Симоно-
i окским мирным договором независимости Кореи от Китая, но одно-
пр* менно высказывала опасение, что Корея может теперь подпасть
ц<ш полное господство Японии. Газета «Русская мысль» летом
I H,J5 г. писала: «Признание независимости Кореи нашим интересам
Min по бы и не противоречить, если бы это признание не повело фак-
шчески к решительному преобладанию в Корее японского влияния.
Сомнительно, чтобы японцы не вытребовали себе значительных ус-
1)нок и со стороны корейцев»63. Либеральные «Русские ведомости»
I мня 1895 г. обратили внимание на возрастающее преобладание
lliioiimi в Корее и призвали правительство содействовать усиленно-
му научению Кореи и Маньчжурии и активизации там деятельности
русских коммерсантов. Против захвата Японией Корейского полуос-
1 |н>1ш выступила и местная дальневосточная печать. Издававшаяся
219
БуД.Пак
в Хабаровске газета «Приамурские ведомости» 23 апреля 1895 г. пи
сала о недопустимости даже малейшего захвата японцами китайских
владений на материке и необходимости вывода японских войск Hi
Кореи.
4.	Последствия японо-китайской войны для Кореи.
Убийство Мин Мёнсон и борьба российских дипломатов
против японских насилий в Корее
Окончание японо-китайской войны и некоторое смягчение yuil
зительных для Китая условий Симоносекского мирного договора
способствовали усилению позиции России не только в Китие,
но и в Корее, где отказ Японии от Ляодуна и Порт-Артура был вое*
принят как символ ее слабости. Это создало на Корейском полуосп
рове совершенно новую политическую обстановку. Ориентиропип
шиеся на Россию противники японского засилья во главе с Мин Мён
сон осуществили в стране ряд мер, направленных на ограничение
влияния Японии на корейский двор. В апреле 1895 г. премьер-мн
нистр Ким Хонджип, военный министр Чо Хыён, министр финансов
О Юнджун и министр иностранных дел Ким Юнсик, оказавшие
большие услуги Японии в период японо-китайской войны, вынужде
ны были выйти из правительства. Новому главе правительства Пни
Ёнхё не удалось долго продержаться у власти. За попытку свергнув,
вана его вместе с Ким Хиджином и Со Гванбомом 6 июня 1895 г. то-
же изгнали из правительства. Важнейшие посты в правительстве in
няли лица, придерживавшиеся прорусской ориентации64.
Однако русское правительство летом и осенью 1895 г. не прояп
ляло готовности к проведению в Корее более активной политики
Оно не торопилось с положительными ответами на просьбы корей
ского вана назначить сотрудника русской миссии в Сеуле
Н. А. Распопова советником министерства двора «для упорядочения
дворцового ведомства и установления беспрепятственных сношс
ний с поверенным России в делах в Сеуле»65, не сразу отреагиропп
ло на решение корейского правительства о приглашении в Корею
русских учителей, военных инструкторов, врачей и инженеров""
Не последовало ответа и на доставленное в июле 1895 г. корейским
сановником Квон Донсу пограничному комиссару Южно-Уссурий
ского края Н. Г. Матюнину письмо корейского вана, где содержалась
просьба удержать «порабощающую силу» Японии и «поддержи!ь
слабую Корею»67.
Правительство России проводило в Корее очень осторожную
политику, чтобы избежать после японо-китайский войны столкно
вения с Японией. Это проявилось в июле 1885 г. и в намерении Ми
220
Россия и Корея
ннстсрства иностранных дел отозвать из Сеула сторонника актив-
ней политики в Корее К. И. Вебера и заменить его А. Н. Шпейером.
Корейский ван, узнав от Вебера о намерении русского правительст-
нп, стал настойчиво просить Николая II оставить Вебера в Сеуле.
Любопытно в этом отношении его письмо «Почтенному и Дорого-
му брату Императору Российскому» от 3 июля 1895 г. «Уже много
им, - писал Коджон Николаю II, - существуют добрые отношения
между нашими государствами и я глубоко сожалею, что до сих пор
нс имел случая высказать своей благодарности за те доказательства
рпсноложения, которыми Ваше Величество неоднократно почтило
меня В последнее время, когда я лишь с трудом управлял государ-
егном и всевозможные обиды падали на моих подданных, талантли-
иый и высокочестный посланник Вашего Величества г-н Вебер со-
ястми, которые он давал мне во все время наших продолжитель-
ных сношений, всегда заботился о пользе обоих государств. Одна-
ко я уже с некоторого времени слышу, что г-н Вебер будет переве-
!КЧ1 в Китай; хотя это не более как слух, но, ввиду трудного положе-
ния моей страны, а также того, что все интриги, которыми враги
11 придись нас разъединить, совершенно не зависели от г-на Вебера,
и прошу Ваше Величество повелеть ему еще долго оставаться в мо-
им государстве, чтобы благодаря его разумным советам и помощи,
добрые отношения наши еще более закрепились. Поэтому взываю
« обширному сердцу, мудрости, справедливости, просвещению Ва-
шею Величества в надежде, что эти строки, по внимательном их
прочтении, не останутся без ответа»68.
Узнав от К. И. Вебера, что он все-таки назначен посланником
и Мексику, Коджон 22 июля 1895 г. попросил Вебера передать в Пе-
Тгроург на имя Николая II телеграмму с очередной просьбой: «Я уже
pni имел честь лично обратиться к Вашему Величеству. Теперь я
кпышу, что Вашего Величества Поверенный в Делах назначен По-
шипи ком в Мексику. Как подумаешь, то положительно не перенес-
н< iiiKoro огорчения. Из совещаний моих с ним всегда была польза.
Но ному почтительнейше прошу назначить его Полномочным Мини-
< I ром в моем государстве на долгое время. Прошу об этом Ваше Ве-
лнчество во имя существующих между нами добрых отношений»69.
К. И. Вебер сам не был рад назначению в Мексику и готов был
in лпзься в Сеуле. Об этом он недвусмысленно писал министру ино-
11 рппных дел А. Б. Лобанову-Ростовскому: «... спешу заверить Ва-
•II- Сиятельство, что хотя для меня лично и весьма тяжело остав-
1ИЦ. Корею, которой я посвятил более десяти лет своей службы,
Мп я отлаю себя всецело в распоряжение Вашего Сиятельства и го-
ня немедленно подчиниться имеющему последовать из Петербур-
m решению»70. Вероятно, в Петербурге приняли во внимание заяв-
•пчше К. И. Вебера и просьбу Коджона. Поэтому, несмотря на то
221
БД.Пак
что новый поверенный в делах в Сеуле Шпейер вскоре прибыл
в Сеул, Веберу предписывалось пока оставаться в Сеуле. А после
того, как Шпейера временно направили в Токио на замену скончцн
шемуся российскому посланнику М. А. Хитрово, К. И. Веберу уже
официально предписывалось оставаться в Сеуле, хотя его назначе
ние в Мексику отменено не было.
Инструкция назначенному новым поверенным в делах в Сеуле
А. Н. Шпейеру была составлена в Министерстве иностранных дел 1 *
сентября 1895 г. Она разъясняла, что положение Кореи является в пн
стоящее время «весьма неопределенным» ввиду того, что «резулып
ты последней японско-китайской войны, вызванной корейскими зи
мешательствами, еще не вполне выяснились. Судьба Кореи далеко не
решена и будет, очевидно, зависеть от дальнейшего хода событий»
Дело в том, что ко времени составления инструкции Япония еще нс
вывела свои войска из Порт-Артура и с Ляодунского полуостропп,
напротив, всячески затягивала его, а вопрос о выводе японских окку*
пационных войск из Кореи, несмотря на данное по этому вопросу
в августе обещание корейскому правительству японским послании*
ком в Сеуле Иноуэ Каору, еще не был решен. Во всяком случае, вы*
вод японских войск из Кореи мог состояться только после вывода их
сначала с Ляодунского полуострова. Вот почему в инструкции по
этому вопросу было записано следующее: «Корейский вопрос, в in
ком смысле слова, отодвинулся между тем на второй план. Очередь
его еще впереди. Положение вещей, созданное в Корее войной, разы*
гравшейся на ее территории, должно составить, в ожидании дальней
шего, главный предмет Вашего изучения по прибытии в Сеул. С этой
точки зрения важнейшим вопросом является военное занятие Кореи
японцами». Инструкция информировала, что «согласно с некоторы-
ми сведениями, имеющимися в министерстве иностранных дел, чис-
ленность японских вооруженных сил, находящихся в Сеуле, весьмп
незначительна», но тем не менее указывала, что не следует «терян»
из виду, что полное очищение страны японцами явится рано или по*
здно предметом наших требований на основании независимости»
Кореи.
Обосновывая необходимость «осторожного образа действий» со
стороны России в Корее «в связи с натянутым положением дел пи
Дальнем Востоке в данную минуту», которое будет продолжаться до
«окончательного улажения с японцами» вопроса о Ляодунском полу-
острове, инструкция Шпейеру в общих чертах ясно и твердо опредс
ляла «конечные цели политики» России в Корее: «Не питая сами про-
тив Корейского Королевства завоевательных замыслов, мы, конечно,
не можем допустить таковых со стороны кого-либо другого. Нам, не
сомненно, предстоит бороться в Сеуле с преобладанием японцев, по
добно тому как мы боролись с Китаем до войны. Разница заключав!
222
Россия и Корея
t n цини, в том, что притязания токийского правительства окажутся,
и. роягно, еще более серьезными, чем китайские. Неукоснительно
преследуя решение исторических задач, стоящих в связи с нашими
шнсресами, мы будем, однако, в Корее, как и везде, избегать всяких
рш копанных и вызывающих действий, могущих вовлечь нас в неже-
>in । сл ьные замешательства» 72.
В целом инструкция А. Н. Шпейеру нацеливала русских дипло-
миюп на умеренный курс в корейской политике. Это открывало пе-
|н),| Японией возможности постепенного укрепления своих позиций
и Корее путем организации государственного переворота, который
н । ранил бы от власти приверженцев освобождения Кореи от япон-
। кик» засилья и привлек к управлению страной прояпонски настро-
iuii.ix государственных деятелей. Но прежде всего японские колони-
М1»»|>ы решили покончить с супругой вана Коджона Мин Мёнсон, ко-
1о|1ля в то время фактически направляла борьбу антияпонски настро-
iiiiux деятелей в правящих кругах Кореи против агрессивной поли-
ции Японии на Корейском полуострове и придерживалась внешне-
пшппической ориентации на Россию, видя в ней противника уста-
|цщлеиия японского господства в Корее. В этой связи представляется
непИходимым отметить, что в исследованиях корейских историков до
liii<  нищего времени отсутствует единый и четкий взгляд на причины
организации японским посланником в Сеуле Миура Горо убийства
Мик Мёнсон. Так, видный историк Республики Корея Ли Ги Бэк суть
.»и»ы1ий во дворце Коджона в ночь с 7 на 8 октября 1895 г. сводит
к юму, что Миура Горо приступил к осуществлению нового курса
н инпчал с расправы над прорусской оппозицией в лице королевы
Мни п ее окружения»73. Другой известный корейский исследователь
< пи Хёпсик утверждает, что Япония организовала убийство короле-
вы Мии с целью положить конец прорусской группировке, которая
• iiutui стала поднимать голову в корейских политических кругах по-
t»i< по (вращения Японией Китаю Ляодунского полуострова74.
Представляется, что подобная характеристика причин убийства
Мии Мёнсон является односторонней, ибо основную причину звер-
1 Kull расправы над ней надо искать в том, что она являлась главным
Нрсингствием на пути японской захватнической политики в Корее,
выкупала за сохранение независимости корейского государства,
ПИириясь на помощь и поддержку России. Следовательно, подготав-
iiinnu и осуществляя физическое уничтожение Мин Мёнсон, япон-
। niir (ахватчики хотели устранить все антияпонски настроенные си-
пы и пране, которые мешали установлению полного и безраздельно-
к» господства Японии на Корейском полуострове. Трудно возразить
ртшйскому исследователю Ким Рехо, который, изучив корейские
И мноиские документы, пришел к выводу о том, что «королева Мин
нр»11111(вляла главную помеху для японцев на их пути к захвату Ко-
223
Б.Д.Пак
реи», что она была в центре корейской внешней политики, суть Kino
рой сводилась к лаконичной формуле «ближе к России, подальше in
Японии», и что «путем физического устранения королевы японское
правительство пыталось добиться реализации своих политических
планов»75.
В ночь на 8 октября 1895 г. японский посланник в Корее Миури
Горо организовал вооруженное нападение отрядов хуллёндэ (корей
ские солдаты, обученные японскими инструкторами), находящихся
в Сеуле японских солдат и японских наемных убийц (соси) на дворец
вана, во время которого была зверски убита супруга Коджона Мин
Мёнсон. В фондах российских архивов хранятся многочисленные
документальные свидетельства, которые позволяют воссоздать ре
альную картину трагедии, разыгравшейся в ту ночь во дворце ванн
Это - донесения К. И. Вебера, свидетельские показания невольных
участников трагических событий - самого вана Коджона, министра
земледелия и торговли Ли Бомджина, ноты Вебера и ответные ноты
корейского министерства иностранных дел по делу об убийстве Мин
Мёнсон, протоколы встреч иностранных представителей в Сеуле но
этому же делу и др. Особое значение имеют свидетельские пока ш-
ния русского архитектора А. Середина-Сабатина, который в ночь с 7
на 8 октября вместе с американским генералом Даем нес караульную
службу во дворце вана и был единственным среди европейцев оче
видцем кровавой драмы. Документальные свидетельства об убийс!
ве Мин Мёнсон оставили и видные российские военные деятели
В Архиве внешней политики Российской империи хранится записки
генерала П. Ф. Унтербергера, выдержки из которой приведены в кин
ге «Россия и Япония на заре XX столетия». В одной из них приведе
ны «возмутительные подробности этого убийства»: «королева было
ранена саблями и замертво упала, тогда ее положили на доску, заку
тали одеялами и вытащили во двор, откуда вскоре потом унесли
в ближайший парк, где набросали на нее мелких дров, все облили кс>
росином и сожгли... Ее сожгли, хотя и раненую, но живую, и они
в агонии старалась от огня скрыть голову и руку, стремясь зарыть их
в землю»76.
В день убийства Мин Мёнсон по требованию японцев Коджон
подписал указ о передаче исполнительной власти кабинету минисз
ров, назначил министром двора сына тэвонгуна Ли Джэмёна, соглн
сился вывести из дворца свою охрану и заменить ее отрядами хул
лёндэ. Тогда же японцам удалось вырвать согласие на сформировв
ние нового прояпонского кабинета, куда снова вошли Ким Хонджнн
в качестве премьер-министра, Ким Юнсик - министра иностранных
дел, О Юнджун - министра финансов. Ван Коджон с этого времени
снова стал пленником японцев в своем же дворце.
224
Россия и Корея
Действия японской миссии в Сеуле вызывали протесты со сторо-
ны русского представителя. В это же время американский посланник
и ( гуле Силл и секретарь американской миссии Аллен, не поставив
и и шестность правительство США, вместе с Вебером приняли учас-
llic в совещании иностранных дипломатов, где были осуждены по-
(|упки Миуры Горо. Эти действия американских дипломатов подвер-
< пись порицанию со стороны государственного секретаря США Ол-
ин I (равительство США предписало своим представителям в Сеуле
впредь «не вмешиваться» в политические дела Кореи и не препятст-
вовать укреплению японского влияния77. Переворот 8 октября
н убийство Мин Мёнсон не были осуждены английской дипломати-
. Il 11осланник Великобритании в Токио советовал правительству
Миопии выступить с предложением о созыве международной конфе-
|м*||<1ни по корейскому вопросу, чтобы под видом «международного
мнпроля» получить санкцию на японское преобладание в Корее78.
8 октября 1895 г. в здании японской миссии в Сеуле состоялось
i писщание иностранных представителей для обсуждения создавше-
му я в Корее положения. Миура Горо, признав, что при корейских
войсках, принимавших участие в нападении на дворец, могло ока-
нию несколько японских конюхов, просил не обращать на это вни-
мания. Вебер, который уже был информирован русским подданным,
находившимся на службе при дворе, И. В. Серединым-Сабатиным 79
II другими лицами о подробностях нападения и причастности к нему
н<нщсв, заявил, что речь идет не о нескольких конюхах, а о целой
ШОИкс бандитов. Иностранные представители, заявил он, ожидают
in Миуры Горо выяснения личностей японцев, производивших бес-
IIHII ina и убийства во дворце80.
11осле решительных заявлений К. И. Вебера Миура Горо обещал
•>|пи । ься выяснением роли японцев в нападении на дворец, но затем
1НМ1Ч1ИЛ свой план. По его указанию, министр иностранных дел Ко-
|»*Ч1 Ким Юнсик передал Веберу ноту следующего содержания: «Не-
। коньки дней тому назад произошло столкновение между нашими
piiiwi. обученными солдатами и местной полицией. Некоторые из
inriiiui последней были убиты, другие ранены. Этот случай вызвал
ч l пнище временное волнение, причем распространился слух, что
яппоппые в беспорядке войска по отобрании у них оружия будут рас-
пущены. Слух этот вызвал между ними сильное недовольство и, опа-
ГНИГ1. ш свою судьбу, они стали собираться в кучки, упорно отказы-
впи( I. разойтись. Сегодня на рассвете они ворвались в дворцовые во-
|Ч'1и громко выражая свои претензии и жалуясь на несправедли-
W’nib Возбуждение их, однако, было остановлено справедливою
Ирик нимацией его величества короля, и скоро спокойствие вновь бы-
|ц iiniiiiiipcHo во дворец. Военный министр и начальник полиции от-
нвиисиы от своих должностей и будут наказаны, чтобы предупре-
ди.
225
Б.Д.Пак
дить на будущее время повторение подобных сцен на глазах его ве-
личества»81.
11 октября Ким Юнсик передал К. И. Веберу еше одну ноту, в ко
торой извещалось, что ван Коджон объявил «своим предкам» о раз-
воде со своей женой Мин Мёнсон. Имелся в виду подписанный нс
ваном, а одними лишь министрами «Указ короля о низведении коро-
левы в разряд простых женщин», где говорилось, что родственникам
Мин Мёнсон удалось затмить зрение и создать непроницаемую пре-
граду «между ваном и его подданными», что, пользуясь неведением
вана, «они притесняли народ, запутывали толкование законов, прода-
вали места и должности, искали только наживы и неоднократно вы-
зывали народные волнения и смуты, грозившие гибелью государст
ву». Составители указа решили скрыть факт убийства жены вана
и с этой целью включили туда исходящую якобы от самого вана фра-
зу: «Королева покинула меня в критическую минуту и ... скрылась
бегством. Я принял все меры к отысканию ее, но поиски, оказались
тщетными. Она не вернулась. Преступив таким образом свои свя-
щенные обязанности, она недостойна дальше носить высший титул
королевства»82.
12 октября на состоявшейся у вана но поводу низложения Мин
Мёнсон аудиенции иностранных представителей была разыграна
«печальная комедия»: Коджон громко говорил посланникам то, что
ему было приказано, потом, пока переводчик передавал его слова, он
отступал на один шаг и, пользуясь тем, что наблюдавшие за ним ар-
гусы не могли его видеть за выступавшей немного вперед ширмою,
«энергично показывал знаками свое неудовольствие и несогласие
с тем, что говорилось»83.
К. И. Вебер выразил недоверие к новому правительству Кореи
и ответной нотой довел до сведения корейского министра иностран-
ных дел, что показания очевидцев не соответствуют содержанию его
ноты относительно хода событий 8 октября. Вебер заметил, что в го-
роде носятся слухи, подтверждаемые показаниями достойных дове-
рия очевидцев, которые опровергают объяснение событий 8 октября,
содержащееся в ноте Ким Юнсика. Он писал:
«Упорно держащееся мнение об этих событиях то, что толпа сол-
дат, убив предварительно за дворцовыми воротами своего начальни-
ка, пытавшегося восстановить среди них порядок, вломилась во дво-
рец, сообща с какими-то людьми, также вооруженными, но одетыми
в партикулярное платье, которые на рассвете 26-го минувшего сентя-
бря (8 октября по новому стилю. - Б. П.) вошли в него с нескольких
сторон, что эти, одетые в партикулярное платье люди, под прикрыти-
ем отряда солдат, которые были в форменной одежде и командуемы
офицерами, направились к помещениям Ее Величества, где, перерыв
все и найдя королеву, зверским образом умертвили ее вместе с неко-
226
Россия и Корея
шрыми из ее фрейлин и приближенных. Министр двора был в числе
погибших от рук убийц.
Я надеюсь и убежден, что Ваше Превосходительство, имея в ви-
ну безопасность Его Величества и всего королевского двора, а также
мир и благосостояние Кореи... в состоянии уведомить меня также,
•но обстоятельства дела, согласно изложенным мною выше взглядам,
в правильности которых никто не имеет ни малейшего сомнения,
рисследываются со всею тщательностью и что зачинщики и исполни-
1сли гнусного преступления разыскиваются и будут подвергнуты за-
конной ответственности.
В заключение считаю долгом уведомить Ваше Превосходитель-
с । по, что я не могу признать указа, текст которого Вы приводите во
тором Вашем сообщении как исходящий от Его Величества
короля»84.
16 октября по указанию из Петербурга К. И. Вебер повторно вы-
рд 1ил Ким Юнсику недоумение «по поводу совершенной безнаказан-
ности, в которой нынешнее корейское правительство оставило лиц,
совершивших убийство королевы». Он заявил о непризнании им «су-
ществующего порядка вещей» до тех пор, пока не будут наказаны
><>||йцы и заговорщики, а зачинщики - удалены из дворца. Перейдя
мнем к указу о разжаловании Мин Мёнсон и упомянув при этом
ио его возмутительном характере», Вебер указал Ким Юнсику, что
•спи Мин Мёнсон находится еще в живых, то с ее стороны «вполне
•с 1сственно укрыться от убийц», если же она действительно убита,
•и «умерла королевою и ни о каком низложении ее не может быть ре-
чи»86. Таким образом, Вебер поставил вопрос не только о наказании
•ши, непосредственно принимавших участие в покушении на жизнь
Мин Мёнсон, но и об удалении из дворца всех организаторов убий-
нип, под которыми подразумевались министры нового правительст-
ва и японцы.
Требования о наказании убийц К. И. Вебер выдвигал и перед,
японскими дипломатами. На совещании представителей России,
। II1Л, Англии, Германии, Франции и Японии, созванном 25 октября
1КЧ5 г. в американской миссии, он снова поставил вопрос о восста-
ноппснии «порядка вещей», существовавшего до 8 октября, посте-
пенном удалении из дворца отрядов хуллёндэ и аресте их главаря -
инейного министра Чо Хыёна. На совещании иностранных предста-
ли спей, которое было созвано 5 ноября в японской миссии, предста-
шпель Японии заявил, что его правительство предпримет меры по
. •шпгпию отрядов хуллёндэ японским гарнизоном и восстановлению
imyc-кво только при «совместных действиях» всех представителей
hiiiu i рапных держав в Корее, подразумевая под этим удаление отря-
д-т хуллёндэ японским гарнизоном под наблюдением иностранных
||рслС1пвителей, но без участия русского, американского и англий-
227
Б.Д.Пак
ского десантов, которые в то время находились в Сеуле для охраны
своих миссий. Вебер согласился на такого рода «совместные дейст-
вия», но при условии, что японские войска возвратятся в свои казар-
мы сразу же после сформирования новой корейской охраны 86.
Позиция К. И. Вебера была одобрена в Петербурге. На частном
совещании представителей России, США, Англии и Японии в япон-
ской миссии 12 ноября Вебер объявил о получении им телеграммы,
уведомляющей, что русское правительство согласно «на все меры
с условленными ограничениями, которые будут приняты для восста-
новления порядка». Однако японское правительство не собиралось
прибегнуть к конкретным действиям, чтобы нормализовать обста
новку в Сеуле. Комура Дзютаро, назначенный новым посланником
Японии в Корее вместо отозванного Миуры Горо, и прибывший в Се-
ул вместе с ним «специалист» по корейскому вопросу Иноуэ Каору
заявили на совещании, что правительство Японии, опасаясь ослож-
нений с иностранными державами, без их «специального приглашу
ния» не прибегнет к использованию своих войск для «восстановле-
ния спокойствия в Корее». В сущности, это было требование, чтобы
все государства, заключившие договоры с Кореей, коллективно обра
тились к Японии с просьбой выступить от их имени и оккупировал,
дворец. Оно заранее обрекало на неудачу задуманный вывод отрядов
хуллёндэ и освобождение вана, ибо при неодинаковом подходе к р 
шению корейского вопроса европейских держав и США ни о каким
согласованном коллективном обращении не могло быть и речи®7.
Именно «на царящую между державами рознь», как писал Вебер,
рассчитывали японские представители в Корее, когда на вопрос рус*
ского представителя, какие шаги намерено предпринять японское
правительство для восстановления «порядка, мира и спокойствия»
в Корее и обеспечения «авторитета короля», они уклонились от при
мого ответа, заявив, что хотели бы знать мнение американского и ан-
глийского правительств88.
Правительства США и Англии не собирались препятствовать ко-
лонизаторам. Госсекретарь США Олни телеграммой от 11 ноября
1895 г. строго запретил своему посланнику в Сеуле Силлу действо
вать совместно с русским и другими иностранными представител
ми в защиту корейского вана.
В конечном счете совещания представителей иностранных дер
жав в Сеуле, созывавшиеся для обсуждения вопроса о восстановлс
нии нарушенного в стране после переворота 8 октября порядк I
не привели ни к каким положительным результатам. Последнее сон*1
щание 12 ноября закончилось тем, что Комура Дзютаро ограничился
лишь обещанием сообщить в Токио, что иностранные представители
в Сеуле выразили мнение, что «японскому правительству следовало
бы взять на себя инициативу в восстановлении порядка и обеспечь
228
Россия и Корея
инн свободы и безопасности короля путем временного занятия двор-
ни японскими войсками89.
И тем не менее японское правительство в конечном счете, натолк-
нувшись на противодействие российской дипломатии и оказавшись
и н юляции перед фактом отказа иностранных представителей при-
шить новое прояпонское правительство Кореи и эдикт о низложении
Мин Мёнсон, вынуждено было признать участие в событиях 8 октя-
нря отдельных японцев. 24 октября оно признало участие в заговоре
и Миуры Горо, который вместе с большей частью японской миссии
и (’еуле вскоре выехал в Японию и по прибытии в Симоносеки был
iipccгован. Вслед за этим в Сеул в качестве специального представи-
нч1я японского императора отправился Иноуэ Каору для вручения ва-
1г, письма императора с выражением «искреннего сочувствия по по-
воду происшедшего во дворце 8 октября».
В январе 1896 г. над арестованными Миура Горо, Судзуки Фука-
1н Окамото Рюноске и еще более чем 40 японцами - непосредствен-
ными организаторами и исполнителями плана убийства, отправлен-
ными из Сеула в Симоносеки, была разыграна комедия судебного
процесса. В «Постановлении японского суда по предварительным
следствиям» от 20 января 1896 г. признавалось, что Миура Горо
и другие сотрудники японской миссии, подготавливая нападение на
ийпский дворец в Сеуле, решили помочь тэвонгуну вернуться во дво-
|Я’ц п, кроме того, в ходе нападения убить Мин Мёнсон. Около 30
японцев, говорилось в постановлении, были назначены телохраните-
лями тэвонгуна при его вступлении во дворец, более 10 японцев по-
>учпли задание «покончить с женой вана». К рассвету 8 октября весь
п'ряд вошел во дворец через ворота Куанхуа и тотчас же направился
во внутренние покои. На этом перечисление фактов, связанных с на-
падением на дворец и убийством Мин Мёнсон, обрывалось и далее
у юны вал ось: «Несмотря на все эти факты, не хватает доказательств,
чю кго-либо из обвиняемых совершил ранее задуманное им преступ-
ление Доказательства слишком ничтожны, чтобы обвинять их в ка-
। ом оы то ни было участии в этом деле. Поэтому обвиняемые, все
II клждый, сим оправдываются согласно 165-й статьи кодекса уголов-
ною судопроизводства»90.
Таким образом, японский суд оставил без наказания всех участ-
ников и организаторов государственного переворота и убийства Мин
MrllCOH.
Попытки корейского вана вовлечь Россию в более деятельное
умшчие в решении корейского вопроса не увенчались успехом. Пра-
Hinc'ibCTBO России, не считая себя готовым к решительным и актив-
ным действиям для восстановления статус-кво в Корее, отказалось
удовлетворить просьбу Коджона об установлении протектората
II присылке русских военных судов в Инчхон91.
229
БуД.Пак
Официозная русская печать высказывалась за то, чтобы положить
конец господству Японии на Корейском полуострове. «Русский вест-
ник» призывал японское правительство войти в соглашение с Росси-
ей по корейскому вопросу92.
Но японское правительство i вердо решило не отказываться от ре-
зультатов переворота 8 октября 1895 г. К концу 1895 г. все корейские
чиновники, известные своими прорусскими симпатиями, были отст-
ранены от должностей. В стране установился жестокий военно-поли-
цейский режим, опиравшийся на силу японских войск, численность
которых была значительно увеличена. Только в Сеуле насчитывалось
около тысячи японских солдат.
В декабре 1895 г. по требованию японцев марионеточное прави-
тельств Ким Хонджипа приступило к проведению так называемых
реформ причесок, шляп и трубок, которые были восприняты как из-
девательство над народом и его национальными традициями. Весьма
точную и правдивую оценку этим реформам дал К. И. Вебер, кото-
рый внимательно наблюдал за ходом их проведения. «Нельзя, впро-
чем, - писал он, — не отдавать справедливости японцам, что они дей-
ствительно внесли некоторые улучшения в управлении, устроили
контроль над финансами, реорганизовали полицию и прочее. Но де-
ятельность их носила слишком лихорадочный характер, иногда даже
наивный характер; притом крутое проведение реформ лишь плохо за-
маскировало их старания укрепить свою власть и влияние в стране
для возможно более основательной экплуатации ее в собственную
пользу. Их деспотизму не суждено было просуществовать очень дол-
го. Презрительное отношение к местному населению, нахальство
и бесцеремонность в исправлении искони установленных безвред-
ных обычаев вызвали против непрошеных культуртрегеров общий
ропот и неудовольствие»93.
Японские реформы вызвали по всей стране народные восстания.
Повсюду возникали отряды «Ыйбён» («Армия справедливости»).
Наряду с антияпонскими лозунгами участники национально-освобо-
дительного движения выступали и с требованиями изгнать всех пра-
вительственных и провинциальных чиновников, получивших долж-
ности от японцев и прояпонски настроенных министров, а также ос-
вободить вана Коджона из японского плена. Тогда японские агрессо-
ры вместе с тэвонгуном и Ким Хонджипом стали вынашивать планы
свержения Коджона и провозглашения ваном настроенного в пользу
Японии внука тэвонгуна Ли Джунъёна94. В создавшейся обстановке
часть участников освободительного движения, патриотически наст-
роенных янбанов, группировавшихся вокруг Коджона, в поисках
внешней опоры в целях сохранения независимости страны решила
искать помощи и защиты у России.
230
Россия и Корея
ГЛАВА ШЕСТАЯ
УСИЛЕНИЕ ВЛИЯНИЯ РОССИИ В КОРЕЕ
ПОСЛЕ ЯПОНО-КИТАЙСКОЙ ВОЙНЫ (1896-1897).
КОРЕЯ В РУССКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
1. Рост симпатий к России в Корее
после японо-китайской войны.
Пребывание вана Коджона в русской миссии
После японо-китайской войны Россия по-прежнему проявляла
заинтересованность в сохранении независимости Кореи, чтобы пре-
дотвратить превращение этого государства в орудие политики враж-
дебных ей государств. Главные усилия российского правительства
были направлены против захватнических устремлений Японии,
стремившейся превратить Корею в колонию и использовать ее в ка-
честве плацдарма для дальнейшего наступления на Азиатский мате-
рик. Такая политика способствовала росту симпатий к России со
стороны патриотических сил Кореи, выступавших против японской
агрессии.
Немаловажным фактором, усиливавшим симпатии корейцев к
России, явилось ее успешное выступление совместно с Францией и
Германией против захвата Японией Ляодунского полуострова и
стремление сохранить независимость корейского государства в пери-
од японо-китайской войны и заключения симоносекского договора.
Особенно дружественно было настроено по отношению к России на-
селение северных районов Кореи. Этому способствовали многие ко-
рейские отходники, возвращающиеся с заработков из Приморской
области. Своими рассказами о России, ее богатствах, культуре и
имеющихся там благоприятных возможностях для корейцев они вы-
зывали чувство расположения к России и русским.
Подполковник генерального штаба В. Альфтан, посетивший в
конце 1895 - начале 1896 гг. северные провинции Кореи, отмечал:
«Народ на севере, находясь в постоянных сношениях с нами, уже ус-
пел привыкнуть к нам. Много корейцев побывало у нас в Уссурий-
ском крае, заработали здесь кое-какие деньги и, вернувшись обратно
к себе, добром вспоминают наш край. Почти в каждом селении верст
на сто от нашей границы можно встретить корейцев, говорящих по-
231
Б^Д.Пак
русски. Все они при встрече с нами с радостью кричали:«3дравствуй,
капитана!» В этом приветствии сказывалась гордость, что он умеет
здороваться по-русски, и искреннее доброжелательство по отноше-
нию к нам»1. По свидетельству Альфтана, большой интерес к России
проявляли и представители местных администраций корейских горо-
дов. В качестве «знаменательного факта в истории Кореи» он приво-
дил «небывалый пример», когда новый кунсу (правитель уезда) Кён-
хына по прибытии к месту назначения счел своим долгом поехать в
Новокиевское и нанести визит военным властям и пограничному ко-
миссару. Кунсу говорил, что он хочет отправить несколько корейских
юношей в Россию для обучения военному делу, желает открыть в
Кёнхыне русскую школу, а для лучшего ознакомления с Россией вы-
писать русскую газету «Дальний Восток». Любопытным представил-
ся Альфтану тот факт, что кунсу Кёнхына - кореец, 27 лет прожив-
ший в Южно-Уссурийском крае в качестве простого землепашца. Он
«ярый русофил, который всей душой ненавидит японцев»2.
После посещения Кореи подполковник В. Альфтан вынес впечат-
ление, что правитель Кореи и народ взирают на Россию как «на свою
избавительницу» и рассчитывают «на защиту от покушений» извне
и на водворение «внутреннего порядка в стране». При таких обстоя-
тельствах многие участники антияпонской борьбы в Корее, в том
числе антияпонски настроенные представители правящего класса,
рассчитывали на помощь России в борьбе против японской агрессив-
ной политики. Посетивший штаб восставших в провинции Чолла во
время поездки по Южной Корее в 1895-1896 гг. полковник В. Карне-
ев рассказывал: «Спрашивали меня, скоро ли Россия объявит войну
Японии. Объяснил, что и без войны Россия может заставить ее сде-
лать то, что желает, что война есть крайнее средство, к которому по-
ка прибегать нет надобности. По лицам корейцев, жадно слушавших,
видно было, что им пламенно хотелось войны... Все горячо говори-
ли, что сердце у них горит сразиться с японцами. Я выразил полное
сочувствие их патриотическим стремлениям»3.
В письмах и дневниках русских путешественников имеются мно-
гочисленные свидетельства об их встречах и беседах с повстанцами,
которые неизменно высказывали готовность изгнать японцев из Ко-
реи, искренне выражали свои симпатии к России. Командиры по-
встанческих отрядов в ходе этих бесед подчеркивали, что ненависть
корейского народа к иностранцам, в особенности к японцам, не рас-
пространяется на русских. При встречах с русскими они передавали
друг другу письма с извещением, что идут русские, которых не нуж-
но трогать. «Мы имели тысячи случаев, - писал И. И. Стрельбицкий в
отчете о путешествии по северным районам Кореи в 1895-1896 гг., -
чтобы убедиться, что корейцы не только нигде не задерживали экспе-
диции, но, напротив, самым искренним образом содействовали на-
232
Россия и Корея
шему путешествию, причем настолько, что, например, для нас нароч-
но разделывались дороги»4.
11 марта 1896 г. во время перехода из Вонсана в Сеул русская экс-
педиция, возглавляемая членом Географического общества капита-
ном Соковниным, встретила отряд «Ь1йбён» в 15 тыс. человек. Ко-
мандир отряда Ом навестил Соковнина и заявил: «Вы, русские, те-
перп наши друзья. Нам бы очень не хотелось, чтобы с русскими про-
изошло какое-нибудь несчастье. Будьте крайне осторожны. Вам сле-
дует посылать на сутки вперед корейцев для извещения повстанцев,
что идут русские»5. Затем Ом просил Соковнина по прибытии в Се-
ул похлопотать, чтобы ван не посылал в Вонсан солдат, которые
«обирают и обижают жителей». Руководители повстанческих отря-
дов при этом информировали Соковнина о бесчинствах японцев, ко-
торые убили правительницу Мин Мёнсон, а теперь задумали посяг-
нуть на национальную одежду и прическу корейцев. Командир одно-
го из отрядов, действовавших в окрестностях Вонсана, Мин Ёнхо в
письме к «русскому начальнику» от 4 марта 1896 г. от имени «по-
встанцев восточного берега» писал:
«Прошу Вас принять мое почтение. Мы, Корея, с Вами очень
дружны. Хотя граница Ваша и далека, но мы соседи. Все знают, что
мы дружно живем с Вами. Наши шляпы и одежды - это по старому
нашему закону. Наше государство хотя маленькое, но благоустро-
енное. Японцы пришли в нашу страну и говорят, что они произве-
дут реформы. Но, о горе! В прошлом году убили нашу королеву, а
теперь хотят переменить одежду и обрезать шишки (корейская
мужская национальная прическа. - Б.П.). В мире, во всех государст-
вах нет ничего подобного. Поэтому-то мы собрались и желаем на-
пасть на японцев. Да помогут Боги нашему желанию! Отомстим за
бедное государство, за нашего короля, которому обрезали шишку, и
за нашу королеву, которую убили. Мы желаем королевству нашему
благополучия!» 6
17 марта Соковнина посетил еще один командир отряда повстан-
цев в составе 51 человека, действовавшего в окрестностях г. Пхёнган
(пров. Канвон). Он тоже передал письмо с объяснением причин вы-
ступления против японцев:
«Имеем честь доложить Вашему Превосходительству о следую-
щем. Корея - страна, имеющая очень давнюю цивилизацию. В по-
следние годы японцы пришли в нашу страну с намерением завладеть
ею или беспокоить ее. 8 октября 1885 г. они убили Ее Величество Ко-
рейскую Королеву и уничтожили все наши законы и церемониалы и
заставили Его Величество Корейского Короля выстричь волосы, а
также и весь народ. Нам кажется, что то, чем мы владели в течение
5000 лет, не есть собственность японцев. Может ли найтись хотя
один кореец, которого бы это настоящее положение дел не огорчало?
233
БД. Пак
При настоящих обстоятельствах население восьми волостей нашей
провинции возбуждено против японцев, врагов нашего народа»7.
Неоднократно встречался с повстанцами полковник В. Карнеев,
возглавивший экспедицию по изучению Южной Кореи, которая сле-
довала из Пусана в Сеул через пров. Чолла. По дороге в г. Наджу, в
г. Тамъяне его навестил пуса (правитель города), явно настроенный я
пользу восставших, и советовал не идти в Наджу, где сосредоточи-
лись «Ыйбён» и недавно убит полицмейстер, а вновь назначенный
губернатор, «как обстриженный (отрезавший национальную причес-
ку. - Б. П.), не смеет явиться к месту назначения». Когда Карнеев от-
ветил, что поскольку кратчайший путь на Мокпхо лежит черС1
г. Наджу, то он вынужден идти на Наджу, пуса обещал отправить ту-
да своих людей, чтобы предупредить отряды «Ыйбён», что «идут
русские и их не следует трогать». Вот как описывал встречу с «раз-
бойниками» В. Карнеев в письме к К. И. Веберу:
«В трех ли от города [Наджу] экспедицию встретил эскорт из се-
ми человек, проводивший нас в отведенное помещение, куда вскоре
принесено было угощение. В городе никаких властей - управляется
янбанем, начальником так называемых разбойников.
Через полчаса с двумя почтенными стариками во главе вошли я
комнату ко мне 7 человек начальников собравшихся в Наджу людей.
Уселись. Выразили русским признательность за помощь, оказывае-
мую Корее и ее королю. Из разговоров я узнал, что они сосредоточи-
лись в Наджу, чтобы дать отпор японцам, прибытия которых они опа-
саются из Мокпхо; собрались во имя освобождения Кореи от япон-
ского владычества и хотят умереть за спасение отечества.
Когда я похвалил их сомоотвержение и благородные цели и стал
говорить, что, поднимаясь во имя такого великого дела, следует зор-
ко следить, чтобы никто из собирающихся под этим знаменем не де-
лал насилий над мирными жителями и особенно над правительствен-
ными лицами, то они мне сказали, что убийство полицмейстера про-
изведено вследствие многих злоупотреблений с его стороны и при-
теснений, которыми он довел жителей до убийства, к тому же он счи-
тался приверженцем японцев». Начальник отрядов просил В. Карне-
ева написать о причинах убийства К. И. Веберу для доклада вану,
чтобы «им простили это убийство и не считали их злодеями». При-
веденный факт весьма показателен. Оказывается, имя российского
поверенного в делах России в Сеуле К. И. Вебера, выступавшего про-
тив японского засилья в Корее, было широко известно не только в
правительственных сферах, но и среди широких кругов антияпонски
настроенных деятелей страны и участников движения «Ыйбён». Они
верили в его влияние на Коджона.
Полковник В. Карнеев исполнил просьбу командиров «ибенгов»
и обратился к К. И. Веберу с просьбой «исходатайствовать этим лю-
234
Россия и Корея
дям полное прощение». «Полагаю, - писал он, - что это будет иметь
более благие результаты, нежели посылка войск против них и ненуж-
ное кровопролитие. Конечно, нельзя поручиться, что из тысячи со-
бравшихся нет негодяя, способного на злодейство, но он так или ина-
че обнаружит себя и сам за это поплатится, а не поведет за собою де-
сятки и сотни безвинных, собравшихся во имя благородных чувств, к
<п ветственности» 8.
Можно привести и массу других фактов и высказываний, свиде-
1сльствующих о том, что выступления России против агрессивных
устремлений японской военщины в сторону Корейского полуостро-
пн находили живейший отклик и вызывали симпатии со стороны ко-
рейских патриотических сил. Но и приведенные высказывания рус-
ских путешественников с достаточной полнотой показывают, что
участники освободительного движения, охватившего после японо-
китайской войны самые различные слои населения, от конфуциан-
ских ученых, недовольных наступлением колонизаторов на нацио-
нальные традиции, и разорившихся дворян до крестьян и ремес-
ленников, имели в целом верное представление о политике России
в Корее. Их настроение хорошо выразил кунсу г. Ыйджу в беседе с
русским писателем-гуманистом, путешественником Н. Г. Гариным-
Михайловским в 1898 г.: «Имя русского в Корее священно. Слиш-
ком много для нас сделала Россия и слишком великодушна она, что-
бы мы не ценили этого. Русский - самый дорогой наш гость. Мы
между двумя пастями: с одной стороны - Япония, с другой - Китай.
I ели нас ни та, ни другая пасти не проглатывают, то, конечно, бла-
(одаря только России»9.
В ориентации на Россию видела путь к спасению независимости
корей и часть антияпонски настроенных феодалов и правительствен-
ных чиновников, выступавших с позиции феодально-монархическо-
ю национализма. Именно в среде этой части правящих кругов корей-
«кого общества со второй половины 80-г годов XIX в. формировалась
немногочисленная, но довольно влиятельная прорусская группиров-
ка. Эта группировка, иногда ошибочно в донесениях русских дипло-
матов называвшаяся «партией», пользовалась поддержкой й довери-
ем вана. Ее лидером со времени возникновения японо-китайской
Койны 1894-1895 гг. стала жена вана Мин Мёнсон. Влияние этой
iрунпировки особенно усилилось после окончания войны между
Миопией и Китаем10.
В связи с этим требует уточнения бытующая в некоторых работах
корейских историков трактовка причин и обстоятельств, приведших
к бегству вана Коджона в русскую миссию в Сеуле в феврале 1896 г.
Уже вышеприведенный историк Республики Корея Ли Ги Бэк пишет
Ни ному поводу: «Убийство королевы Мин вызвало среди населения
Новую волну антияпонских настроений. По всей стране стихийно
235
Б^Д.Пак
возникали массовые митинги и собрания, клеймившие позором
японских агрессоров. Появились отряды народного ополчения. Вос-
пользовавшись создавшейся кризисной ситуацией, русский послан-
ник К. Вебер под предлогом охраны своей миссии от возможного на-
падения вызвал в Сеул 100 русских моряков. Вслед за этим сторон-
ник прорусского крыла в правительстве Ли Бомджин и К. И. Вебер
организовали побег вана и наследника из дворца в русскую миссию
(1896 г.)»11.
Если первая часть приведенной выдержки не вызывает возраже-
ния, ибо она соответствует общепринятой в российской и корейской
историографии концепции, то вторая часть ее нуждается в разъясне-
нии. Остается непонятным, с какой целью Вебер вызвал в Сеул рус-
ских моряков, неясна позиция самого вана Коджона: сам он желал
скрыться в русской миссии или последовал только воле Вебера и Ли
Бомджина?
Между тем в корейской историографии давно уже установлен
тот факт, что после событий 8 октября 1895 г. ван Коджон, оказав-
шись в плену у японцев в своем собственном дворце, опасаясь, что
вслед за Мин Мёнсон покончат и с ним, искал выхода из создавше-
гося положения, что прорусская группировка решила вырвать вана
из японского плена, свергнуть прояпонский режим и сформировать
свое правительство и что руководители этой группировки вступили
в переговоры с русскими представителями А. Н. Шпейером и К. И.
Вебером и стали готовить бегство Коджона в здание русской дипло-
матической миссии12.
В российских архивах хранятся многие дипломатические доку-
менты, которые позволяют в полной мере воссоздать картину бегст-
ва и пребывания корейского вана в течение года в русской миссии в
Сеуле, события, не имеющего аналога во всемирной истории.
С января 1896 г. в русскую миссию в Сеуле стали поступать на-
стоятельные просьбы о помощи от корейского вана, который стре-
мился при поддержке России покончить с японским засильем и со-
хранить независимость страны. Русские представители в Сеуле на-
стаивали на поддержке просьбы вана и просили прислать в Сеул от-
ряд войск. 27 января А. Н. Шпейер телеграфировал в Петербург: «Ко-
роль ожидает от нас восстановления своей власти и права свободно-
го выбора министров. Средствами достигнуть этого не располагает
вовсе, хотя народ и лучшие люди Кореи с ним. Японский гнет нена-
вистен всем. Волнение повсеместно, но безоружная масса бессильна,
ждет нашего мощного слова для освобождения ее от министров-
убийц, поставленных Японией. Вебер и я смеем думать: хотя вмеша-
тельством нашим рискуем вызвать осложнение, но положение дел
здесь не позволяет нам отказаться от активной роли, если не желаем
совершенно уступить Корею Японии. Решение корейского вопроса в
236
Россия и Корея
пишем смысле одними переговорами невероятно. Япония не прого-
ни г нынешних министров и отца короля, так как это равносильно от-
речению от Кореи. Мы добьемся этого, только имея в Сеуле отряд
иойск, равный японскому... Маловероятно, чтобы обессиленная Япо-
нии ныне пошла на осложнение с нами, и чем скорее и решительнее
будут наши действия, тем риск наш меньше и тем вернее устранится
ынможность международной опеки Кореи»13.
Однако Министерство иностранных дел России отвергло предло-
жение об отправке в Корею вооруженного отряда. Опасение вызвать
столкновение с Японией и отсутствие полной уверенности в успехе
и случае вооруженного вмешательства побуждали его ждать более
подходящего момента, когда, не рискуя вовлечь свою страну в войну,
можно будет путем переговоров добиться свержения прояпонского
правительства в Корее.
Вечером 1 февраля 1896 г. ван Коджон через доверенное лицо
унсдомил А. Н. Шпейера и К. И. Вебера, что выступившие против не-
ю сторонники тэвонгуна, продвигаясь по дороге в Сеул, завладели
правительственным складом с несколькими тысячами фунтов пороху
и М) верстах к востоку от столицы и что «положение для него [вана]
<шч1ю становится критическим, так как, с одной стороны, если бун-
1о111цики овладеют городом, он опасается в последние минуты перед
падением нынешнего правительства покушения на свою жизнь кого-
либо из членов его правительства, а с другой стороны, он [ван] не
может также себя считать в безопасности и от отряда бунтовщиков
ио 1лаве с И-сон-куном (Ли Сонгуном. - Б. П.) ввиду принадлежнос-
111 последнего к партии Тай-вон-куна (тэвонгуна. - Б. Z7.)». Получив
1пкое сообщение, Шпейер доносил в Петербург, что он не может «не
|пшсаться за судьбу самого короля» в связи с приближением бунтов-
щиков к Сеулу, ибо, как писал он, «окружающие короля личности все
(kt исключения принадлежат к числу его недоброжелателей и на-
(iwibKO скомпрометированы уже в его глазах, что, конечно, постара-
ются не допустить ни малейшей перемены в настоящем положении
I io Величества и не задумаются обагрить руки свои кровью для to-
ut. чтобы самим избежать заслуженного возмездия с его стороны. Ко-
роль это сознает и тщетно пока старается приискивать какой-либо
выход из этого безнадежного положения»14.
2 февраля 1896 г. ван Коджон через Ли Бомджина передал
К И. Веберу и А. Н. Шпейеру записку с изложением своего намере-
ния покинуть дворец и укрыться в здании русской миссии. «С сентя-
бри месяца, - писал он, - меня неотступно окружает шайка изменни-
Ж)н. В последнее время перемена прически по иностранному образ-
цу стала повсеместно вызывать восстания. Изменники могут вос-
цолыоваться этим случаем, чтобы погубить меня и моего сына. Вме-
i ie с наследником я намерен бежать от ожидаемой меня опасности и
237
Б^Д.Пак
искать защиты в русской миссии. Как думают об этом оба посланни-
ка? Если согласны, то я воспользуюсь одною из следующих ночей,
чтобы тайком пробраться в миссию. О дне я уведомлю особо. Друго-
го средства спастись мне нет. Надеюсь, что оба посланника готовы
оказать мне покровительство и защиту»15.
А. Н. Шпейер и К. И. Вебер дали согласие предоставить Коджо-
ну убежище в здании русской миссии в Сеуле. Принимая во внима-
ние развернувшееся по всей Корее антияпонское движение и пола-
гая, что в такой обстановке маловероятно, чтобы Япония вступила в
вооруженный конфликт с Россией, российское правительство, стре-
мившееся оказать противодействие утверждению японского господ-
ства в Корее и усилить свое политическое влияние в Сеуле, одобри-
ло действия своих дипломатических представителей.
События со времени получения 2 февраля от Ли Бомджина запи-
ски вана Коджона развивались следующим образом.
А. Н. Шпейер и К. И. Вебер указали Ли Бомджину нате опасно-
сти, которым ван может подвергнуться на пути следования из своего
дворца до ограды русской миссии. Но Ли Бомджин ответил, что ван
твердо решил «подвергнуться этому риску, если только мы согласим-
ся принять его, так как, оставаясь во дворце, он рискует гораздо
больше». Шпейер и Вебер согласились принять вана, тем более что
они сами были убеждены в том, что для вана «не было другого выхо-
да из его многотрудного положения».
3 февраля Коджон горячо благодарил Шпейера и Вебера за разре-
шение ему приютиться в русской миссии. С этого дня он регулярно
извещал русских дипломатов о ходе приготовлений к бегству. В част-
ности, он сообщил, что ему удалось заручиться содействием двух на-
дежных лиц из числа дворцовой охраны, которые занялись заготов-
лением простой одежды для вана и его сына-наследника и составле-
нием подробностей бегства.
6 февраля вечером ван сообщил Шпейеру, что почти все приго-
товления уже окончены и что он попытается прийти в русскую мис-
сию 8 февраля. Об этом сообщении Шпейер не имел возможности
передать в Петербург по телеграфу ввиду того, что в те дни телеграф-
ная линия Сеул - Пусан, соединяющая столицу Кореи с Европой, но
работала.
8 февраля ван, однако, не решился бежать в русскую миссию по-
тому, что считал имевшееся в русской миссии количество матросов,
охранявших миссию, недостаточным. Он просил поэтому потребо-
вать с российских судов возможно большее количество людей, так
как «иначе он не будет чувствовать себя в полной безопасности». Ус-
тупая настоятельным просьбам вана, Шпейер предложил командиру
крейсера «Адмирал Корнилов» выслать спешно в миссию возможно
больший десант с орудием. Эта просьба была исполнена, и десант в
238
Россия и Корея
100 человек с одним орудием прибыл в миссию 10 февраля вечером.
1огда же Ли Бомджин сообщил Шпейеру, что ван Коджон беспово-
ротно решился бежать на рассвете 11 февраля.
11 февраля, в 7 час. 30 мин. утра, во дворец русской миссии вне-
сли двое женских носилок, в которых сидели переодетые в женское
нлатье ван Коджон и его старший сын-наследник16.
Южнокорейский историк Ким Сынхак выдумал версию о том,
что ван был доставлен в русскую миссию с помощью 50 русских ма-
гросов, которые якобы ночью подошли к дворцу и укрылись возле
него17. В донесениях русских дипломатических представителей в
Сеуле о таком факте не упоминается.
Весть о бегстве вана Коджона в русскую миссию с удовлетворе-
нием была встречена населением столицы. По свидетельству Вебера,
«бесчисленное множество сановников, тысячи корейцев хлынули в
ограду миссии, и все ведущие к ней улицы были запружены войском,
полицией и ликующим народом, явившимся при первой вести об ос-
вобождении их повелителя из японских рук, чтобы принести ему по-
правления. Это было народное торжество. Японцами с их корейски-
ми приверженцами овладела паника, хотя наша охрана состояла из
100 матросов, между тем как в городе находилось свыше 1000 чело-
иск японских солдат»1е. Все были уверены, что, предоставляя убежи-
ще вану, Россия освобождала его из-под гнета Японии и давала воз-
можность приступить к организации государственного управления
с граной. Подобное настроение, царившее в Корее, нашло отражение
на страницах печати. Журнал «Кореан Репозитори» писал, что пере-
ход Коджона в русскую миссию является проявлением желания Рос-
I ни «видеть короля совершенно свободным в управлении делами, от-
носящимися к его королевству», введении реформ «с помощью ми-
нистров, избранных им самим»19.
Пресса России одобрила действия российской дипломатии.
«Биржевые ведомости» отмечали, что внутренние раздоры в Корее
дело рук японцев и что России пришлось принять участие в пре-
кращении бунта в стране. В этой связи газета опровергала распро-
праняемые лондонской печатью слухи о мнимых намерениях Рос-
сии захватить Корею20. Газета «Владивосток»21 выражала уверен-
ность в том, что активное иностранное вмешательство положит ко-
нец бессилию корейского правительстза. По ее мнению, король бе-
жал в русскую миссию не из страха перед собственным народом, а
и । желания избавиться от давления со стороны японцев и послуш-
ных им министров22.
239
Б^Д.Пак
2. Стабилизация внутри- и внешнеполитического
положения Кореи в период пребывания вана Коджона
в русской миссии. Русско-японские соглашения о Корее
Бегство вана Коджона в русскую миссию создало в стране совер-
шенно новую политическую обстановку. Все, что теперь соверша-
лось там, происходило под покровительством России. Произошло,
по словам бывшего в те годы секретарем русской миссии в Пекине
Ю. Я. Соловьева, «весьма необычное политическое явление», вслед-
ствие которого более 12 месяцев корейский император проживал в
русской миссии и оттуда управлял страной. «Как мне рассказывали,
вспоминал Соловьев, — все корейские министерства помещались и
большом зале миссии, разгороженном ширмами. Когда происходили
заседания совета министров, ширмы раздвигались и министры соби-
рались на свой совет. Благодаря такой обстановке русское правитель-
ство могло распоряжаться в Сеуле весьма свободно»23.
Любопытное описание жизни Коджона в русской миссии в после-
довавшие после бегст ва месяцы содержится в частном письме титу-
лярного советника Е. Ф. Штейна (секретаря миссии): «Король зани-
мал в миссии две прекрасные высокие комнаты, снабженные такою
обстановкою и такими удобствами, которых он, конечно, никогда не
имел и не будет иметь в своем дворце. Рядом был выстроен большой
барак под королевскую кухню, а двор миссии весь застроен корей-
скими домами самых разнообразных фасонов, в которых были кан-
целярии главных министров. Тут министры ожидали своей очереди
для докладов и тут же велись текущие дела. Незадолго до переезда
короля к нему даже был проведен телефон от министерств двора и
военного, с которыми он мог сноситься в любой момент. Сонм при-
дворных лиц, евнухов и гаремных дам наполнили миссию, ожидая
приказания своего властелина. Десантный отряд - 80 человек охра-
нял неприкосновенность высокого гостя, из своего окна он ежеднев-
но мог видеть образцовое строевое учение наших бравых моряков;
на площади перед главным ходом красовалась пушка, караульные по-
сты расставлены были вдоль всей ограды миссии. Чего больше мог
желать несчастный король?»24
Есть и другие свидетельства о том, что ван чувствовал себя в рус-
ской миссии свободно и спокойно, встречая теплое отношение и со
стороны членов семьи российского поверенного в делах в Сеуле. Ко-
мандированный в августе 1896 г. в Сеул директор шанхайского отде-
ления Русско-Китайского банка Д. Д. Покотилов писал по этому по-
воду: «Как сам г. Вебер, так и в особенности его жена и живущая в
доме далекая родственница семьи госпожа Зонтаг, занимающаяся хо-
зяйством, можно сказать, прямо не надышатся на своего гостя. Разго-
240
Россия и Корея
норы о короле и о том, что он сделал и что сказал тогда-то или по та-
кому-то случаю, положительно не сходят у них с языка. При этом все
с шраются свести на придворные обычаи настоящих дворов, называя,
ипиример, корейских наложниц «фрейлинами» и т. п. Госпожа же
•опгаг прямо заведует разными хозяйственными делами короля...
Впрочем, такое положение дел вызывается отчасти тем, что г. Вебе-
ру приходится исполнять обязанности советника короля, за отсутст-
вием до сего времени другого лица, назначенного нашим правитель-
том для исполнения этих обязанностей. Такого рода отношения
i ложились также, конечно, вследствие личных действительно друже-
ских отношений, установившихся между королем и нашим поверен-
ным в делах»25.
Сразу же по прибытии в русскую миссию и первоначальном уст-
ройстве вана Коджона А. Н. Шпейер известил иностранных предста-
ви гелей в Сеуле о том, что корейский ван, признавая опасным для
киши пребывание в своем дворце, решил искать убежище в русской
миссии. Одновременно Коджон пригласил иностранных представи-
I  1СЙ к себе на аудиенцию и объявил им о причинах, которые побу-
дили его прибегнуть к защите русской миссии. Все иностранные
11|>едставители, кроме японского, который старался держаться кор-
рек пю и отнесся, по крайней мере внешне, довольно спокойно к бег-
г ту вана, с пониманием отнеслись к свершившемуся факту и позд-
|шш1яли Шпейера и Вебера «с этим нравственным успехом»26.
Вслед за этим, в течение первых же четырех часов пребывания в
русской миссии, ван Коджон подписал воззвания к народу с объясне-
нием причин, побудивших его к бегству из дворца, и призывом «к по-
рядку и спокойствию». Затем ван призывал наказать «главных измен-
ников», замешанных в событиях 8 октября 1895 г., издал указ об от-
мене «реформ» прически, одежды и трубок и сформировал новое
ирипительство, большинство министров которых были прорусской
ориентации: Ли Чесун - министр двора, Ким Бёнси - первый ми-
нистр, Пак Чонъян - министр внутренних дел, Чо Бёнджик - ми-
нистр юстиции, Ли Ванъён - министр иностранных дел, Юн Чхихо -
управляющий министерством торговли и земледелия и вице-ми-
ннсгр. Юн Ёнгу - министр финансов, Ли Джэджин - управляющий
министерством финансов и вице-министр, Ан Кёнсу- начальник по-
зиции и Ли Юнъён - военный министр.
14 февраля 1896 г., спустя три дня после устройства в русской
миссии, Коджон пригласил к себе К. И. Вебера и А. Н. Шпейера и
просил их передать русскому правительству просьбу «поддержать
первые шаги, делаемые... на пути тесного сближения Кореи с Росси-
11», которой он желает «вверить судьбу своей страны». Коджон вы-
рвжвл надежду, что «политические соображения, на основании кото-
рых Россия признает для себя полезным иметь на своей тихоокеан-
241
Б.Д.Пак
ской окраине самостоятельное государство», побудят ее правительст-
во благосклонно отнестись к просьбе о помощи и поддержке и что
Россия не откажется назначить кого-либо из своих доверенных лиц
главным советником корейского правительства и оказать помощь в
создании надежного и хорошо обученного корпуса войск численнос-
тью на первое время до 3 тыс. человек, чтобы «обезопасить страну
как от внутренних неурядиц, так и от внешних посягательств на ее
независи мость» 27.
В Петербурге не торопились с ответом, и 26 февраля А. Н. Шпей-
ер доносил А. Б. Лобанову-Ростовскому, что корейский король «с не-
скрываемым нетерпением» ждет ответа от русского правительст ва на
его просьбу «о поддержке и покровительстве» и решительно отказы-
вается покинуть миссию и вернуться в свой дворец, если Россия нс
даст ему отряда матросов для охраны его дворца. Отметим в этой
связи, что уже в этом донесении, написанном спустя лишь 15 дней
после бегства вана в русскую миссию, Шпейер поднимал вопрос о
нецелесообразности продолжения пребывания Коджона в русской
миссии, указывая на негативные для России и самого Коджона его
последствия:
«Недоверие короля к Японии настолько сильно, что ввиду пребы-
вания в Сеуле довольно сильного отряда японских войск, он реши-
тельно не считает для себя возможным оставить миссию и пересе-
литься в соседний в европейском квартале дворец, если мы не согла-
симся охранять оный небольшим отрядом наших матросов, причем
самое переселение свое он ставит еще в зависимость от благоприят-
ного приема его ходатайства императорским правительством. Даже
принципиально выраженным нами согласием исполнить просьбу ко-
роля касательно охраны дворца нашими моряками мы не можем
склонить Его Величество к скорейшему выезду из миссии.
Действительный статский советник Вебер и я нашлись вынуж
денным взять на себя ответственность перед императорским минис-
терством за эту уступку, делаемую нами королю потому, что дальней-
шее пребывание Его Величества в стенах императорской миссии
признается нами нежелательным: японцы начали уже эксплуатиро-
вать это ненормальное положение и дальнейшие агитации их в этом
направлении не могут в конце концов не подорвать в народе престиж
королевской власти и поведут, быть может, к весьма серьезным ос-
ложнениям»28.
Дальнейшие события подтвердили догадки А. Н. Шпейера. Дли-
тельное пребывание вана Коджона в русской миссии (до февраля
1897 г.) действительно привело к подрыву его престижа среди части
корейской общественности. И тем не менее за период с 11 феврали
1896 г. до 20 февраля 1897 г. в Корее при поддержке российской мис-
сии был проведен ряд серьезных преобразований и нововведений,
242
r
I
Россия и Корея
шшравленных на упорядочение внутреннего управления жизнью го-
сударства и упрочение его внешнеполитического положения. За это
время в Корее был восстановлен древний корейский Государствен-
ный совет - Ыйджонбу, в круг деятельности которого входили изда-
ние законов, принятие чрезвычайных мер, рассмотрение статей дохо-
/к»н и расходов государства и проч., контроль за соблюдением старин-
ных законов и порядков. В Корее возникло серьезное стремление и
ио внешней сфере, и во внутренней жизни страны наглядно подчерк-
нуть обретенную Кореей независимость. 21 ноября 1896 г. состоя-
и»сь закладка «Арки независимости», сооруженной на месте «Ворот
приветствия и благословления», у которых корейский ван встречал в
прошлом послов китайского богдыхана и которые, следовательно,
напоминали о подчиненном положении Кореи. В июле было введе-
но повое административное устройство с разделением страны на 13
провинций и 342 округа и уезда, в августе было пересмотрено выра-
бшанное под руководством японцев положение о судопроизводстве
И введено новое уложение о наказаниях.
К преобразованиям и нововведениям, предпринятым в Корее в
период пребывания Коджона в русской миссии, Вебер относил также
ус1]юйство первых в Корее современных почтовых станций и ис-
прпвление разрушенных во время войны телеграфных линий; даро-
вание концессий некоторым иностранцам (не японцам) на постройку
♦ слезных дорог, разработку горных и растительных богатств; коман-
дирование в Корею русских военных инструкторов и коммерческого
цента Министерства финансов К. Алексеева, ставшего затем глав-
ным финансовым советником корейского правительства; назначение
вице-консула и военного агента в Корею; пребывание в Сеуле чинов-
ника Министерства финансов, директора шанхайского отделения
Русско-Китайского банка Д. Д. Покотилова, побудившего затем прав-
iiniiiic банка открыть в Корее свое агентство.
Все эти преобразования и нововведения, конечно, имели для Ко-
|н и большое значение с точки зрения упорядочения внутреннего уп-
рпписния страной, финансов, армии и т. д. Но все они не вносили ка-
янх-либо коренных изменений в жизнь корейского общества, хстя
мши ие корейцы связывали с пребыванием Коджона в русской мис-
। пи спои надежды на полное изгнание японцев из страны и избавле-
ние оз жестоких феодальных поборов. На это обратил внимание со-
«|>смснник событий, русский военный агент в Корее полковник
II 11. Стрельбицкий, который в феврале 1897 г. рапортовал по этому
иоподу в Петербург в военное министерство: «В свое время народ го-
ряч»» приветствовал переезд короля в русскую миссию, видя в этом
iaiioi избавления от непрошеной просветительной деятельности
японцев и предстоящую эру чисто национальной политики. Однако
•И>Ч1И годовой срок, как кажется, не вполне оправдал эти надежды
243
Б.Д.Пак
корейских патриотов... Столь же мало сделано до сих пор правитель»
ством и для освобождения от официальных и неофициальных побо»
ров, установившихся в эпоху господства покойной королевы и фами»
лии Минов, а с ними вообще и всех янбанов. Поэтому-то, вероятно,
ныне все громче и громче начинаю! раздаваться голоса, требующие,
чтобы король возвратился, наконец, в свой дворец»29.
С точки зрения внешнеполитического положения, противодейст»
вия японской агрессии и сохранения независимости корейского госу-
дарства пребывание вана Коджона в русской миссии было явлением
безусловно положительным. В этот период в стране значительно ос-
лабло японское влияние на все стороны общественной и политичес-
кой жизни корейского общества, был положен конец военно-оккупа-
ционному режиму Японии, что официально подкреплялось подпи»
санным в июне 1896 г. русско-японским соглашением о Корее.
Правительство России, опасаясь вызвать осложнения с Японией,
за спиной которой стояли США и Англия, решило приступить к пе-
реговорам с Японией. В «Справке о последовательно сделанных
японским правительством предложениях в целях мирного разреше-
ния Корейского вопроса», составленной в Министерстве иностран-
ных дел России в 1901 г., по этому поводу говорится:
«С окончанием Китайско-Японской войны спокойствие на Край-
нем Востоке не могло считаться вполне обеспеченным ввиду про-
должавшихся в то время тревожных событий в Корее.
Потеряв надежду на осуществление политических замыслов, со-
ставлявших главную, если не единственную, цель предпринятой про-
тив Китая кампании, как токийское правительство, так и почти все
общественные сферы Японии были до крайности возбуждены про-
тив России, которой они приписывали почин в воздействии европей-
ских держав, потребовавших от Японии изменения условий мирного
договора с целью лишить ее плодов одержанной победы над много-
численною китайскою армиею.
Таковым господствовавшим в Токио настроением всячески стре-
милась воспользоваться Англия, дабы склонить Японию на свою сто-
рону и совместными усилиями противодействовать русским задачам
на Крайнем Востоке.
Не будучи подготовленною к должному отпору враждебных дей-
ствий со стороны означенных держав, не имея ни достаточно сильно-
го флота, ни твердой опоры в водах Тихого океана, Россия поставле-
на была в необходимость озаботиться восстановлением дружеских
отношений с Япониею; и так как главным препятствием на этом пу-
ти служили недоразумения по корейскому вопросу, то России и над-
лежало направить все усилия к устранению возможности дальней
шего его обострения»30.
244
Россия и Корея
Япония, в свою очередь, в обстановке ослабления своего влияния
п Сеуле и усиления антияпонских настроений среди народных масс,
щкже искала выход из создавшегося положения в заключении с Рос-
шей дипломатических соглашений. Она в те дни по отношению к
Корсе могла принять одно из следующих решений: «или совершенно
ктаться от этой страны, или поставить Корею под протекторат ос-
) пивных держав, или вступить для охраны ее самостоятельности в
особое соглашение с Россией, или, наконец, сделать попытку поддер-
> nib эту самостоятельность одними японскими силами». Лучшим
решением было признано третье, т. е. «соглашение с Россией»31.
I4 мая 1896 г. в результате русско-японских переговоров К. Вебе-
ром и японским посланником в Сеуле Д. Комурой был подписан Се-
ульский меморандум, который предоставлял «собственному усмот-
рению и решению корейского короля вопроса о возвращении его в
смой дворец» и признавал, что «министры, составляющие настоящий
кабинет, были назначены по свободному выбору» корейского вана.
(' 1 нтья IV меморандума предоставляла Японии право держать в Сеу-
ле, Пусане и Вонсане не более четырех рот солдат, каждая из кото-
рых не могла превышать 200 человек. Россия также получала право
пержать свои войска в Корее в тех же местах и в том же количестве,
•по и Япония. Но по ст. III японскому правительству удалось добить-
< н согласия России на то, что «при настоящем положении вещей в
Карее, по-видимому, необходимо содержать в некоторых местностях
японскую стражу для охраны японской телеграфной линии между
Фусаном (Пусаном. - Б. П.) и Сеулом, а также, что охрану эту, состо-
ящую ныне из трех строевых рот, следует отозвать при первой необ-
ходимости и заменить жандармами», общее число которых «никогда
по должно превышать двухсот человек»32. На Россию это право не
рпснространялось. Попытки русских дипломатов добиться передачи
Корее телеграфных линий, владение которыми Японией «несовмес-
1ММО с независимостью Кореи», не увенчались успехом.
Таким образом, меморандум 14 мая 1896 г. в целом подтверждал
шпломатический успех России в Корее вследствие признания Япо-
нией положения, создавшегося после побега вана Коджона в русскую
миссию. Вместе с тем он в известном смысле закреплял и позиции
Ннонии в Корее, установившиеся после японо-китайской войны.
В целом же Японии соглашение Вебер — Комура представлялось
невыгодным. Поэтому командированному в Москву на коронацию
Николая II маршалу Ямагата было поручено вступить в новые пере-
। опоры с русским правительством по корейскому вопросу. Однако
нс щдолго еще до отъезда в Россию, как говорится в вышеприведен-
ной справке Министерства иностранных дел 1901 г., Ямагата имел
беседу с русским посланником в Токио М. Хитрово, в ходе которой
пн предложил новое решение корейского вопроса в смысле «полного
245
БД.Пак
раздела всей Кореи между Россией и Японией». Ямагата заявил.
«Межцу Россией и Японией возможно установление полного согла-
шения по делам Крайнего Востока, так как в названной части света
державы эти не имеют взаимно сталкивающихся интересов; общим
врагом их является Англия, соперничающая в сфере торговых пред-
приятий с Японией и оспаривающая политическое влияние у России
Роль России как просветительницы Азии может встретить лишь пол-
ное сочувствие Японии, которая прежде всех прочих держав вос-
пользуется выгодами предпринятого Россией великого сибирскою
сооружения, вследствие чего и стремление России приобрести на бе-
регах Тихого океана незамерзающий порт не только не идет вразрез
с интересами Японии, а напротив, представляется с ее точки зрения
желательным».«Единственной помехой, - продолжал Ямагата, - к
установлению дружественного соглашения между Россией и Япони-
ей служит корейский вопрос, разрешение коего требует радикальных
мероприятий».
Ямагата считал лучшим выходом из затруднений - достижение
соглашения о разделе Кореи между Россией и Японией, причем Япо-
ния готова была бы уступить на западном и восточном берегах ее, со
хранив за собой лишь южную оконечность полуострова со столицей
Сеулом. Но предложения Ямагаты, как пишут составители книги
«Россия и Япония на заре XX столетия», не могли быть приняты Рос-
сией как ввиду ею же провозглашенного принципа полной независи-
мости Кореи, так и в силу того соображения, что «раздел между Рос-
сией и Японией Корейского государства при тогдашних политичес-
ких обстоятельствах мог повести к весьма опасным осложнениям на
Крайнем Востоке» и что, кроме того, предоставление южной Кореи
японцам окончательно запирало для России, в случае недоразумений
с ними, «выход из Японского моря»33.
Поэтому дело ограничилось подписанием 9 июня 1896 г. в Моск-
ве русско-японского протокола о Корее, устанавливавшего равенство
сторон по вопросам предоставления займов, формирования воору-
женных сил и ввода на территорию Кореи войск. Две секретные ста-
тьи протокола предусматривали, что в случае нарушения в Корее
спокойствия русское и японское правительства, «поскольку призна-
ют необходимым оказать содействие местной правительственной
власти, отправят свои войска, причем, во избежание каких-либо
столкновений, будет установлена между этими войсками нейтраль-
ная зона». Вторая секретная статья протокола, подтверждая условии
меморандума 14 мая 1896 г. относительно права России обеспечивать
охрану вана «впредь до сформирования отряда туземных войск, спе-
циально предназначенного для этой службы, и содержать в Корее
одинаковое с Японией количество войск», оставляла открытым во-
прос, кто будет формировать этот отряд. Тем не менее именно зги
246
Россия и Корея
статья протокола имела для России важное значение: она устраняла
опасность конфликта в данный момент с Японией, снова подтверж-
щла признание Японией положения в Корее, сложившегося со вре-
мени бегства вана в русскую миссию, предоставляла правительству
России право охранять ваиа и усилить, в случае надобности, свой де-
сант в Сеуле34.
О том, как в Петербурге понимали Московский протокол и какое
•качение придавали ему в Министерстве иностранных дел России,
было разъяснено в секретной инструкции поверенному в делах в Ко-
рсе (К. И. Веберу): «Первая и вторая статьи вышеупомянутого прото-
кола касаются финансовых и военных вопросов в Корее, не предре-
шая, однако, будущего. Корея, как страна вполне независимая, сохра-
няет совершенную свободу действий по всем вопросам внутренней и
пнешней политики, не подчиняясь никаким стеснительным условиям
относительно выбора иностранных советников и военных инструк-
торов, к услугам коих она могла бы прибегнуть. Оба Правительства
лишь обязываются оказать посильное содействие Корейскому Казна-
чейству при заключении займов в случае крайней необходимости».
«Мы не придаем особенной важности, - говорилось далее в ин-
струкции, - секретной статье Протокола, которая предусматривает
возможность совместных военных действий Японского и Русского
Правительств в случае нарушения порядка на Корейском полуостро-
ве и указывает на целесообразность оставить нейтральную полосу
между обоюдными районами занятия. Условия военного вмешатель-
ства вообще едва ли могут быть предусматриваемы впредь, так как
пни каждый раз находятся в зависимости от совокупности наличных
обстоятельств. В случае, если обстоятельства укажут на необходи-
мость военного вмешательства, оно сделается предметом перегово-
ров на основании четвертой, явной, статьи соглашения.
Тем большее значение имеет для нас вторая секретная статья
Протокола, которая оставляет в силе, впредь до образования тузем-
ной корейской армии, временное соглашение, состоявшееся между
Ними и г. Комура, вследствие коего мы имеем право содержать в Ко-
рсе одинаковое с японцами количество войск. Той же статьей сохра-
няется существующий ныне порядок личной охраны Корейского Ко-
роля. Первое из двух условий дает нам возможность, в случае надоб-
ности, усилить наш десант в Сеуле, второе - предоставляет, так ска-
mib, нам одним попечение о безопасности Короля».
Далее в инструкции разъяснялось, что, «согласно с заявлением,
( деланным нами Японскому Правительству, подписанный с марша-
лом Ямагата Протокол не подлежит огласке вообще без предвари-
I ел иного соглашения между обоими Правительствами. Что же каса-
ется секретных статей, то статьи эти, само собою разумеется, пред-
полагается оставить тайными»35.
247
Б.Д.Пак
3. Миссия Мин Ёнхвана в Россию
В период пребывания в русской миссии ван Коджон строил rum
ны более активного вовлечения России в политику в Корее и исполь
зования ее для упрочения независимости и суверенитета своего госу-
дарства. Он стремился с помощью России укрепить военное, финаи
совое, экономическое и политическое положение страны. Для этого
Коджон воспользовался предстоящей коронацией Николая II, на ко
торую была приглашена и Корея. Он отправил в Россию специальное
посольство36, в состав которого были включены: Мин Ёнхван (глава
посольства), Юн Чхихо (первый секретарь и советник посла), Ким
Дэрён (второй секретарь) и Ким Дойль (переводчик)37.
Посольство ехало в Москву для принесения поздравления импе
ратору Николаю II. Другая часть программы посольства заключалась
в том, чтобы по окончании московских торжеств отправиться в Пе-
тербург в качестве временной дипломатической миссии. Глава по-
сольства с этого времени утрачивал титул Чрезвычайного посла для
участия в торжествах по коронации Николая II и принимал звание
Чрезвычайного Посланника и Полномочного Министра при дворе
российского императора. Этому двоякому характеру посольства и
разделению его целей - церемониальной и целевой - соответствова-
ли две грамоты, адресованные ваном Коджоном Николаю II: одна -
поздравления Николаю II, другая - верительная грамота для ведения
переговоров с русским правительством. Инструкция посольству, со-
держание которой приведено в письме Е. Ф. Штейна, секретаря рос-
сийской миссии в Сеуле, сопровождавшего посольство из Сеула п
Россию, предписывала Мин Ёнхвану в ходе переговоров обсудить
следующие вопросы:
«I. Телеграфные сообщения: 1) соединение Сибирской телеграф-
ной линии с северною Корейскою и выработка условий обоюдного
пользования этими линиями; 2) соединение Шанхая с Мокпо (юго-
западный берег Кореи) кабелем или 3) соединение кабелем бухты
Кяо-чоу (Цзяочжоу на Шаньдунском полуострове) с Чемульпо; 4) по-
сылка лица, сведующего в телеграфном деле, для указаний, советов
и ведения постройки корейской линии до русской границы.
II.	Инструкторы. Инструкция буквально гласит: «Не будучи в со-
стоянии доверять японским инструкторам - просить инструкторов
русских: 1) инструктора должны быть лица, безупречно знающие
свое дело; 2) устройство военного оркестра, интендантства и ветери-
нарной части; 3) новообученных (японцами) войск в Корее теперь
2400; старых (прошедших последовательно военную школу у китай-
цев, японцев, немцев и американцев) - 1000. Сколько пошлют инет-
248
Россия и Корея
РУкторов? 4) организация кавалерии, саперной (инженерной) части,
жандармерии и полиции.
III.	Советники: 1) один Обер-Советник, постоянно состоящий
при Короле для личного преподания ему советов; 2) один советник
Кабинета Министров для всех административных и политических
цел; 3) один советник для всех дел, касающихся открытия приисков,
постройки железных дорог и вообще всяких технических и публич-
ных работ.
IV.	Охранная гвардия в несколько сот человек. Инструкция бук-
вально гласит: «Пока не будет обучено надежное туземное войско -
просить [русскую] охрану [для короля].
V.	Заём в 3 000 000 иен.
Кроме того, посланнику приказано просить, чтобы, если инструк-
iopa найдут [отпущенные нами] 3000 берданок недостаточными,
позволено было восполнить недостаток из того же русского запаса и
ин гех же основаниях»38.
Представляют интерес разъяснения, данные Е. Ф. Штейном неко-
|<>рым пунктам инструкции. Суть пунктов I и V он сводил к следую-
щему:
«Вопрос о телеграфах, по-видимому, считается корейским прави-
1сльством менее важным, чем вопрос о инструкторах и советниках.
Настоящее положение телеграфных сообщений, находящихся с
самого начала японо-китайской войны в руках японцев, более обре-
менительно для проживающих в Корее иностранцев, чем для самих
корейцев. При нравственной неопрятности японцев, произволу и на-
глости их во всех случаях, когда дело касается европейцев, положе-
ние последних, связанных для своих почтовых и телеграфных сооб-
щений произволом японских чиновников,- крайне тяжело. Телеграм-
мы отправляются японцами, когда им заблагорассудится, особенно
шифрованные. Последние, кроме того, подвергаются постоянным и
кино злонамеренным искажениям, а в случае нежелания отправить
юлеграмму, японские телеграфные конторы стремятся объявлять,
чго линия испорчена. При полной невозможности проверить спра-
ведливость подобного заявления, японцы могут безнаказанно прибе-
iiiri. и действительно прибегают постоянно к этому способу. Почто-
вые сообщения европейцев в Корее обставлены, если возможно, еще
большими затруднениями.
В 1896 г. Корея заняла у Японии 3 000 000 иен на 5-летний срок
и mi вознаграждение 8%. Гарантиею уплаты этого долга и процентов
представляют доходы с трех южных провинций. Предвидя невоз-
можность скорой расплаты с Японией, Корея увеличила 5 летний
срок еще на 20 лет и с просьбой ссудить ей ту же сумму...
'>ги три миллиона, в случае если Россия пожелала бы дать их Ко-
рее, пошли бы целиком и немедленно на уплату Японии сказанного
249
Б^Д.Пак
долга. Условия займа и гарантии его должны быть определены по-
следующими переговорами между собою заинтересованных прави-
тельств. Посланнику только поручено добиться принципиального со
гласия императорского правительства и наиболее легких для Кореи
условий»39.
Главное внимание Мин Ёнхвану поручалось обратить на вопрос
о приглашении военных инструкторов и советников для создания на-
дежной корейской армии, установления «внутреннего покоя» и со-
хранения стабильного правительства. Советник посла Юн Чхихо и
беседе с Е. Ф. Штейном обосновывал необходимость создания такой
армии в следующих выражениях:
«Во-первых, все корейцы согласны в одном, жаждут одного, вс»
Корея сознает необходимость одного - это какого-нибудь определен
ного, устойчивого правительства... Вся бедность и общественный
паралич Кореи, все ее невзгоды, смуты, порабощение то тому, то дру
тому чужеземному влиянию происходят от постоянно меняющегося
правительства, партийных раздоров, назначения на посты минист-
ров, заведомо недостойных его и т. д. При постоянной неизвестнос-
ти относительно будущего торговцы не решаются начинать никаких
дел, земледелец считает бесполезным возделывать свои поля, почти
наверное зная, что не сегодня-завтра в Сеуле свершится переворот,
новая партия восторжествует, начнутся преследования, казни, бунты
и его жатва будет стоптана или разграблена солдатами и шайками
бродяг. Корее нужно устойчивое правительство. Не решаясь просить
Россию взять на себя устройство внутренней администрации Кореи,
оно просит ее создать ей хотя бы маленькую военную силу, которая
могла бы служить верным оплотом престолу и даровать стране внут-
ренний покой.
Второе основание необходимости организации туземного корей-
ского войска - это вредные результаты присутствия в Корее японских
войск, которые, однако, волей-неволей приходится терпеть в стране
за отсутствием национального войска.
Горький десятилетний опыт Кореи с жалкими, презренными аме-
риканскими и немецкими инструкторами, невеждами и пьяницами,
смотревшими на свои обязанности лишь с точки зрения наживы на
счет бедных корейцев, и тяжелый, кровавый урок, данный ей японца-
ми, пославшими в Корею таких инструкторов и советников, которые
заботились только созданием там изменнического правительства и
изменнического войска, вместе со своими инструкторами и советни-
ками обагрившими свои руки кровью королевы и многих тысяч не-
винных жертв, - все это делает понятным, почему Корея желает ин-
структоров и советников русских и никаких других»40.
В свое время автора первого издания настоящей книги корейский
историк Пак Чон Хё упрекнул в том, что он «не обратил внимания на
250
Россия и Корея
го, что этот вопрос (о военных инструкторах) был неожиданно пере-
несен Мин Ёнхваном в совершенно иную плоскость», что корейский
посол, «произвольно соединив в своем представлении этот вопрос об
инструкторах и вопрос об охране короля русским военным отрядом,
поставил перед русским правительством вопрос именно о посылке в
Сеул такого отряда для охраны Коджона после его возвращения из
русской миссии в свой дворец, что и стало в его заявлении россий-
скому МИД главным пунктом»41.
Дело не в том, что автор первого издания книги «Россия и Корея»
не обратил внимания на это очень важное обстоятельство, а в том,
что, вероятно, само корейское правительство толковало вопрос о рус-
ских военных инструкторах именно в том плане, в каком его препод-
носил Мин Ёнхван в беседе с Лобановым-Ростовским. И в данном
случае корейский посол не произвольно соединил вопрос об инст-
рукторах с вопросом об охране вана Коджона, а изложил этот вопрос
। ПК, как ему предписывалось, а автор книги «Россия и Корея» привел
содержание беседы в том виде, в каком она изложена в официальных
документах Министерства иностранных дел России. Чтобы больше
не возвращаться к бесплодным спорам по этому предмету, приведем
полностью записи бесед Мин Ёнхвана с министром иностранных дел
Лобановым-Ростовским и директором Азиатского департамента
МИД Капнистом.
«1 июня (по новому стилю - 13 июня) 1896 г. Министр Иностран-
ных Дел (Лобанов-Ростовский.- Б. П.) принимал Корейского Чрез-
вычайного Посла.
Министр начал с заявления, что он докладывал Государю Импе-
ратору о просьбах Корейского Правительства и что Его Величество
приказал ему заверить Посла в том, что Россия всегда будет располо-
жена защищать Корею от внешних на нее нападений и от посяга-
1сльств Японии на ее независимость.
Посол, выразив благодарность за это обещание, передал Минис-
I ру памятную записку с перечислением пяти просьб Кореи и пояс-
нил, что важнейшая из них, составляющая главную цель посольства,
•го - посылка в Сеул русского отряда для охраны Короля.
Министр ответил, что пока Король остается в Русской Миссии,
пн будет охраняться русскими матросами; оставаться же там он мо-
жст сколько ему угодно. Тем временем будет сделано сношение с Во-
енным Министерством для посылки инструкторов, которые сформи-
руют из туземцев отряд, подчиненный Королю и достаточный для
ею охраны.
Посол заметил, что сформирование отряда потребует немало вре-
мени, между тем пребывание Короля в Русской Миссии, продолжаю-
щееся уже около четырех месяцев, производит тяжелое впечатление
п пране. Население не может успокоиться и вступить в нормальную
251
Б.Д.Пак
жизнь, пока Король не будет водворен в своем дворце. Каждый лит
ний день пребывания его в Миссии способствует все большему пад<<
нию его авторитета в глазах народа, и такое положение неминуем-
поведет к восстанию и свержению Корейского Правительства. Бе йн
лагательное переселение Короля является, таким образом, необходи
мым. Поэтому Посол просит Министра исходатайствовать разрешс
ние Государя Императора на то, чтобы матросы, охраняющие пып<
Короля, сопровождали его без замедления во дворец и продолжали
охранять его там, подобно тому, как прежде его охраняли японски,
солдаты, впредь до образования туземного отряда.
Министр ответил, что это представило бы большие затруднении,
так как оно может вызвать пререкания с другими Державами.
Тогда Посол спросил, нельзя ли, по крайней мере, послать инсг
рукторов безотлагательно и притом в таком количестве (например,
человек 200), чтобы они могли, одновременно с обучением туземцев,
служить теперь же охранным отрядом для Короля.
Министр ответил, что инструкторы будут посланы, но не та>
скоро. Сначала представляется необходимым послать офицера для
изучения на месте этого вопроса и выработки соответственной!
проекта.
На вопрос Посла, нельзя ли для сокращения времени поручить
это Веберу или Адмиралу, находящимся уже на месте, Министр от-
ветил, что при всем доверии, которое Правительство имеет к своим
агентам, это такой специальный вопрос, что он должен быть поручен
специалисту, но что это не затянет дела слишком долго, так как в на*
шем распоряжении имеются и почта, и телеграф.
Посол осведомился еще, справедлив ли слух, появившийся еще
во время пребывания его в Корее в английских газетах, о намерении
Японии заключить соглашение с Россиею, и прибавил, что всяко*
совместное действие этих двух Держав, может быть выгодное для
них, явится величайшим бедствием для Кореи. Корейское Прави*
тельство просит Россию или взять ее под исключительное свое по*
кровительство, или прямо отказаться от нее. Министр ответил, что,
как уже было заявлено, Россия не отказывает Корее в помощи и вес*
гда относится к ней доброжелательно; но что при этом мы вовсе и*
желаем ссориться с другими Державами, в том числе и Японией.
Перейдя к вопросу о займе, Министр сказал, что он предполагав
ет войти в сношения с Министром Финансов для командирования 
Корею опытного чиновника, который изучил бы на месте все вопро-
сы, касающиеся экономического и финансового положения страны И
что по представлении этим чиновником доклада, будут приняты над*
лежащие меры.
Относительно телеграфа Министр заявил, что Россия согласна
провести линию от Сеула к ближайшему телеграфному пункту на
252
Россия и Корея
русской территории и осведомился, понадобится ли отряд для охра-
111.1 >той линии от туземцев, подобно тому, как японцы охраняют
t вою линию.
11осол ответил, что никакого отряда для охраны русской линии не
потребуется, потому что население не враждебно к России.
Наконец, по вопросу о советниках Министр выразил надежду,
Mio и этот вопрос будет разрешен в удовлетворительном смысле,
Мия и не так скоро, ибо особенной спешки он не представляет.
Таким образом, все пять пунктов были исчерпаны, и Министр
< просил, как долго Посольство предполагает остаться еще в Петер-
бурге.
11осол ответил, что он желал бы уехать как можно скорее, но, по-
ка не получит удовлетворительного ответа по главному вопросу - об
охранном отряде Короля, - он не может считать свою обязанность
исполненной. Поэтому он убедительно просит не отказать в изыска-
нии способа к тому, чтобы Король, под охраной ли матросов или ин-
* 1 рукторов, мог безотлагательно переселиться в свой дворец, тем бо-
псс что там уже нет ни одного японца и нет повода опасаться столк-
иопспий. Как только он получит окончательный ответ Русского Пра-
тнсльства по этому вопросу, Посольство немедленно отправится в
обратный путь.
Министр обещал подвергнуть этот вопрос обсуждению и дать от-
nri. 9тим беседа окончилась»42.
Ответы А. Б. Лобанова-Ростовского на два вопроса Мин Ёнхвана
। ребуют дополнительного разъяснения.
I, Вопрос об охране вана Коджона. Российский министр иност-
ранных дел опасался, что исполнение просьбы об отправке в Сеул
русского отряда для охраны вана вызовет недовольство Японии,
Н|к:дставитель которой на коронационных торжествах Николая II
пГн.явил, что «присутствие русских караулов во дворце может вы-
ninib такое возбуждение умов», с которым японскому правительству
будет «весьма трудно бороться». Поэтому просьба Коджона осталась
бёэ ответа. Лобанов-Ростовский ограничился лишь заявлением, что
ин может оставаться в русской миссии «сколько угодно» и будет «ох-
раняться русскими матросами».
2. Вопрос о русско-японском соглашении о Корее. Уклончивый
HIHCI Лобанова-Ростовского на вопрос Мин Ёнхвана о справедливо-
i in появившихся слухов о намерении Японии войти в соглашение с
1'с>сеисй по корейскому вопросу объяснялся тем, что 9 июня, т. е. за
•к । ырс дня до начала переговоров с корейским посольством, как ука-
1ынплось выше, он подписал с маршалом Ямагата Московский про-
школ с секретными статьями, причем подписание этого важного
международного документа состоялось за спиной Кореи.
253
Б^Д.Пак
Мин Ёнхван не ограничился беседой с А. Б. Лобановым-Ростом
ским и продолжал настойчиво искать поддержки предложения об ор
ганизации охраны вана Коджона в случае его возвращения в свой
дворец. Этот вопрос занял центральное место и в беседе с директо
ром Азиатского департамента Д. А. Капнистом, которая состоялась
16 июня 1896 г.:
«4-го июня (16 июня по новому стилю) 1896 г. Корейский Чрез
вычайный Посол Мин-юнг-хуан (Мин Ёнхван. - Б. П.) посетил Ди
ректора Азиатского Департамента и заявил, что в ожидании обещан-
ного Князем Лобановым официального ответа по вопросам об охран
ном отряде Корейского Короля и об инструкторах он желал бы знать
мнение Графа Капниста по этим вопросам.
Граф Капнист ответил, что может только подтвердить то, что бы
ло сказано Министром, а именно, что посылка русского отряда в Ко-
ролевский Дворец невозможна. При этом Граф пояснил, что это и<
есть только вопрос местный, но вопрос, затрагивающий общее поли
тическое положение, и что возбуждать ныне такой вопрос несвоевре
менно и неудобно не только в наших интересах, но и в интересах си
мой Кореи. Россия может лишь дать нравственную гарантию, что Ко
роля никто не тронет, и этой нравственной гарантии вполне дости
точно, чтобы Король мог спокойно перейти в свой дворец и чувство
вать себя там в безопасности, тем более что в русской миссии, т. е. п
весьма близком от дворца расстоянии, останется отряд, который ди
же может быть несколько увеличен.
Тогда Посол осведомился: что, если Король, переселившись при
этих условиях во дворец, подвергнется там внезапной опасности, бу-
дет ли в таком случае разрешено русским матросам прийти во дво
рец для защиты Короля? Граф Капнист ответил, что предрешать та-
кого случая теперь невозможно, и даже нельзя дать нашему предсти
вителю предварительных указаний по этому предмету. Это вопрос
факта, который может быть решен только на месте, сообразно с об
стоятельствами данной минуты. Отряд находится в распоряжении
нашего Представителя и, следовательно, от него будет зависеть, как
распорядиться в том или ином другом случае.
Вернувшись к вопросу об инструкторах, Посол сказал, что Ко-
рейское Правительство могло бы обратиться ко всякому другому
Правительству с просьбой дать ему инструкторов в таком количест
ве, какое Корейское Правительство могло бы содержать, и что ни од
на Держава, вероятно, не отказала бы в этом. Корея предпочтительно
пред другими Державами обращается к России и желала бы знать,
может ли Россия дать ей, без замедления, требуемое число инструк-
торов, а если число это (200) велико, то сколько именно Россия поли
гала бы возможным дать. Посол прибавил, что так как первою их
обязанностью было бы формирование и обучение придворного отря
254
Россия и Корея
дп телохранителей, то им непременно пришлось бы для этого помес-
|цгься во дворце; и здесь одно их присутствие было бы достаточно,
•побы Король был вне всякой опасности.
Граф Капнист пояснил, что охрана Короля и инструкторы - это
дна совершенно различных вопроса, которые отнюдь не следует сме-
шивать. Помещение во дворце русской стражи под видом инструкто-
ров никого не введет в заблуждение; все поймут, что это стража, а не
инструкторы. Притом посылать немедленно инструкторов тоже
нельзя. Надо, чтобы туда сначала поехал специалист и выработал бы
план обучения и организации корейских войск, и тогда только мож-
но будет приступить к посылке инструкторов. К тому же этот вопрос
поенный и решение его зависит не только от Министерства Иност-
ранных Дел, но и от Военного Министерства, с которым необходимо
снестись, прежде чем дать окончательный ответ.
Возобновив просьбу о возможно скором официальном ответе, по-
• не которого Посольство немедленно отправится обратно, Мин-юнг-
куан благодарил Графа Капниста за столь откровенные и точные объ-
яснения, в заключение просил его посредничества к тому, чтобы от-
нес по всем пяти пунктам был письменный, дабы... он мог предста-
вить Королю более наглядное доказательство того, что он действи-
юльно был в России и исполнил возложенное на него поручение.
Граф Капнист обещал доложить об этом Министру»43.
18 июня 1896 г. Мин Ёнхвану были вручены «Ответные пункты
корейскому послу». Они впервые были опубликованы Б. А. Романо-
вым44, а позднее появились и в других зарубежных и российских
публикациях45. «Ответные пункты» были составлены в соответствии
с уже изложенными выше высказываниями Лобанова-Ростовского и
Капниста на переговорах и содержали ответы на все поставленные
корейским послом вопросы:
1.	Король, во время пребывания своего в Русской Миссии, охра-
няется русскою стражею. Он может оставаться в Миссии, сколько со-
чтет нужным и удобным, если же воспоследует возвращение Короля
и свой дворец, то Русское Правительство может принять на себя
нравственное ручательство за его безопасность. Русский отряд, нахо-
инщийся ныне в Миссии, останется там в распоряжении Русского
I Ьсланника и, в случае надобности, может быть даже усилен.
II.	Для решения вопроса об инструкторах в Сеул будет отправлен
п ближайшем времени высокопоставленный и опытный русский
офицер, которому русское правительство поручит вступить в перего-
воры с корейским по сему предмету; сказанному офицеру будет,
прежде всего, поручено заняться вопросом о сформировании отряда
। г иохранителей Короля. Такое же опытное лицо будет командирова-
но из России для изучения экономического положения Кореи и для
выяснения необходимых финансовых мер.
255
БД.Пак
III.	Вопрос о присылке русских советников, для оказания содей-
ствия корейскому правительству, разрешается предшествующим
пунктом. Подобными советниками, очевидно, будут служить, под ру-
ководством русского посланника, упомянутые выше доверенные ли-
ца по военной и финансовой частям.
IV.	Заключение займа корейским правительством будет иметься в
виду, как скоро выяснится экономическое положение страны и по-
требности правительства.
V.	Русское Правительство соглашается на соединение своих сухо-
путных телеграфных линий с корейскими и окажет этому делу зави-
сящее от него содействие».
Формально российское правительство пошло навстречу всем по-
желаниям корейского правительства. Но в «Ответных пунктах» име-
лись очень серьезные оговорки. По пункту I Россия давала лишь
«нравственное ручательство» за безопасность корейского вана по
возвращении в свой дворец. Но, беря на себя такое ни к чему не обя-
зывающее обязательство, Петербург все же решил заручиться заявле-
нием японского правительства, что оно, в случае возвращения Код-
жона в свой дворец, не предпримет каких-либо акций, которые угро-
жали бы его безопасности. Поэтому 20 июня Лобанов-Ростовский
предписал временному поверенному в делах в Токио Шпейеру возбу-
дить этот вопрос перед японским правительством. 25 июня Шпейер
и министр иностранных дел Японии Сайонджи обменялись словес-
ными нотами, из которых следовало, что японское правительство
воздержится от «враждебных действий» против корейского вана.
По вопросу об инструкторах и советниках, а также о займе «От-
ветные пункты» предусматривали их решение лишь после выясне-
ния экономического положения страны и потребности корейского
правительства. Сразу же и без всяких оговорок был решен только
один вопрос - о телеграфных линиях.
Не удовлетворенный в целом «Ответными пунктами» из-за ука-
занных оговорок, Мин Ёнхван 7 августа вновь посетил Лобанова-
Ростовского и снова поднял во время беседы вопрос о возвращении
вана в свой дворец под охраной русского отряда. Затем он передал
ему составленное на русском языке письменное сообщение, в кото-
ром говорилось, что между Велико-Российским государством и Ве-
лико-Корейским королевством, расположенными в самом ближай-
шем расстоянии, уже несколько десятков лет тому назад завязалась
«самая ближайшая дружба» и что в случае возникновения какого-ни-
будь нужного вопроса они «обращаются друг к другу как к самому
близкому соседу». Вследствие этого, указывалось в сообщении, Ве-
лико-Российское государство, в случае злоумышленных действий
других правительств на независимое Корейское королевство, всту-
пится за Корею и «усмирит ее от всяких злоумышлений» и окажет
256
Россия и Корея
«помощь мобилизацией» войск. Сообщение заканчивалось фразой о
том, что «Посланник Корейского Королевства и Министр Иностран-
ных Дел Велико-России, принявшие на себя доверия от прави-
тельств, заключили сей договор»46.
Это был фактически проект русско-корейского союзного догово-
ра, который Мин Ёнхван предполагал подписать с министром иност-
ранных дел России. А. Б. Лобанов-Ростовский уклонился от перего-
воров по этому вопросу и в ответном письме, врученном корейскому
посланнику 13 августа, ограничился лишь заверениями в стремлении
России к поддержанию дружественных отношении с Кореей:
«Посетив меня 26-го числа сего месяца (26 июля 1896 г. - Б. П.),
Вы в беседе со мною коснулись вопроса о взаимных отношениях Ко-
рейского Королевства и Российской Империи и передали мне по это-
му предмету составленное на русском языке особое письменное со-
общение.
Указывая в этом сообщении на столь счастливо установившуюся
между двумя соседними государствами взаимную дружбу и на жела-
тельность дальнейшего ее укрепления, Вы вместе с тем от имени
своего Правительства обратились с просьбою о содействии и покро-
вительстве России в видах охраны интересов Корейского Королевст-
ва от возможного их нарушения.
Я не преминул повергнуть это сообщение Ваше к стопам Госуда-
ря Императора, и ныне ввиду предстоящего отъезда Вашего постав-
лю себе приятным долгом заверить Вас, Господин Посланник, от
имени Российского Правительства, в неизменном его расположении
к Правительству Корейскому и в неуклонном стремлении поддержи-
вать те дружественные отношения, кои с давних лет существуют
между обоими Государствами. Участие, принятое в последнее время
Правительством Его Императорского Величества в делах Корейского
Королевства, и в особенности заботливость его в облегчении положе-
ния Его Величества Короля, служат лучшим доказательством искрен-
ности сказанного расположения. Императорское Правительство бу-
дет и впредь придерживаться того же образа действий и оказывать
возможное содействие к охране интересов Корейского Королевства,
бывших постоянным предметом его попечений.
Передавая Вам эти заверения, обращаюсь к Вам с покорнейшею
просьбою сообщить о них Правительству, коего Вы здесь служите
Представителем. Позволю себе надеяться, что оно усмотрит в них
новое проявление всегдашнего желания нашего быть ему полезным
и всячески содействовать укреплению и развитию такой дружбы
между обоими Государствами»47.
Переписка между Мин Ёнхваном и А. Б. Лобановым-Ростов-
ским показывает безосновательность утверждений ряда западных и
японских историков, утверждающих, что в результате переговоров
9 - 9216
257
БД.Пак
между корейским послом и министром иностранных дел России
было заключено секретное соглашение об обеспечении покрови-
тельства над корейским ваном, оказании Россией военной и финан-
совой помощи Корее и что наиболее важным результатом перегово-
ров явилось соглашение об оборонительном союзе, согласно кото-
рому Лобанов-Ростовский с одобрения царя согласился оказать Ко
рее военную и другую помощь в случае серьезных внутренних вол
нений или нарушения корейской независимости со стороны иност-
ранных держав48.
Как видно из переписки, никакого секретного соглашения между
Россией и Кореей не было подписано. Россия отказалась от нею,
Объяснялось это, вероятно, тем, что незадолго до этого Россия под-
писала союзный договор с Китаем, который предусматривал под-
держку Кореи Россией и Китаем, если она подвергнется нападению
со стороны Японии. В Петербурге считали, что после подписания со-
юзного договора с Китаем нет надобности в подписании такого же
договора с Кореей.
В «Ответных пунктах корейскому послу» и в письме А. Б. Лоба
нова-Ростовского Мин Ёнхвану от 13 августа 1896 г. была оконча-
тельно сформулирована позиция российского правительства по во-
просам, поднятым корейским специальным посольством. Ее суть
сводилась к тому, чтобы сохранить независимость и самостоятель-
ность корейского государства, не допустить исключительного влия-
ния в Корее других государств, прежде всего Японии, и в то же вре-
мя устранить опасность вооруженного столкновения с нею из-за Ко-
реи. Именно нежеланием вызвать конфликт с Японией объяснялся
сдержанный, осторожный и нерешительный подход российской дип-
ломатии к разрешению проблем, вставших в ходе переговоров с ко-
рейским посольством. Все это позволяет заключить, что в «Ответных
пунктах» со всей очевидностью проявилась двойственность позиции
русского правительства в корейском вопросе из-за нежелания обост-
рять отношения с Японией. Она выразилась в решении вопросов, вы-
двинутых Мин Ёнхваном в ходе переговоров в Петербурге.
Такая оценка позиции России в корейском вопросе в период пре-
бывания в России корейского специального посольства вызвала рез-
ко отрицательную реакцию уже названного корейского историка Пак
Чон Хё, считавшего неверной оценку В. П. Нихаминым и Б. Д. Па-
ком политики России как «непоследовательной» потому, что в ре-
зультате переговоров с Россией Корея «заручилась ее твердым обе-
щанием содействовать решению главных для королевства задач: со-
здания собственной боеспособной армии, помощи в финансовых во-
просах, в вопросе о займах и других - практически по всем пунктам,
выдвинутым корейской стороной», и что русское правительство «ре-
258
Россия и Корея
шительно пошло навстречу всем пожеланиям Кореи, кроме демонст-
ративной посылки своей охраны в сеульский дворец»49.
Для того чтобы дать верную и объективную оценку позиции Рос-
сии в корейском вопросе в рассматриваемое время, обратимся к до-
кументу, в котором сам министр иностранных дел России А. Б. Лоба-
нов-Ростовский дает оценку переговорам с корейским посольством.
Речь идет о доверительном письме его поверенному в делах в Сеуле
К. И. Веберу от 14 июля 1896 г. Из письма явствует, что российская
дипломатия не сочла возможным «приступить к немедленному осу-
ществлению пожеланий корейского правительства», была вынужде-
на «некоторые из них отклонить», а по другим - ограничиться «обе-
щанием». Где же та «решительность», о которой пишет Пак Чон Хё?!
«Мы ограничились, - писал Лобанов-Ростовский, - с нашей стороны
обещанием отправить в скором времени в Корею доверенное лицо с
поручением вступить в переговоры об организации корейских воен-
ных сил, в особенности туземного отряда телохранителей, и выяс-
нить экономическое положение страны для принятия соответствую-
щих финансовых мер». Относительно просьбы корейского посольст-
ва об организации охраны вана во дворце МИД решил, что исполне-
ние этой просьбы неудобно, потому что, во-первых, охрана вана в са-
мом дворце была бы «несовместима с принципом независимости Ко-
реи», а во-вторых, она могла бы вызвать «явное неудовольствие дру-
гих держав, в особенности Японии, и усложнить таким образом по-
литические отношения Кореи»50.
Как видно из приведенного письма, говорить о каких-то последо-
нагельных и решительных действиях российского правительства в
отношении Кореи в период пребывания в Петербурге миссии Мин
Гнхвана не приходится, а причину нерешительности и непоследова-
1сльности следует искать прежде всего в нежелании правительства
России вызвать столкновение с Японией. С другой стороны, как пи-
сил еще в 1957 г. первый исследователь не только в советской, но и
шрубежной историографии истории русско-корейских отношений в
конце XIX в. В. П. Нихамин, «в силу своей неопределенности ответ-
ные пункты не могли не вызывать у корейских сановников известные
сомнения в искренности заверений России в готовности покрови-
1сльствовать и помогать Корее. Уклончивость России расценивалась
придворными кругами в Корее как проявление слабости и страха пе-
ред Японией и другими державами, что укрепляло влияние враждеб-
ных России придворных кругов»51.
Новейшие исследования российских и корейских историков под-
|цгрждают приведенный взгляд В. П. Нихамина52. Характеризуя по-
нщию, занятую министром иностранных дел России на переговорах,
Кпк «двойственную и противоречивую», они указывают на то, что
Мин Ёнхван, который добивался предоставления Россией Корее зай-
ч*
259
Б Л. Пак
ма в 3 млн. иен и отправления в Корею 200 русских военных инст-
рукторов, после трехмесячного пребывания в России вернулся лишь
с 13 военными советниками. Обращает на себя особое внимание ут-
верждение корейских историков, что Мин Ёнхван в результате пере-
говоров с российским правительством разочаровался в политике Рос-
сии и в докладе, представленном вану по возвращении в Сеул, писал,
что «Корее лучше довериться Японии, чем России». Российским ис-
следоватилям неизвестен этот доклад, хотя, видимо, он был. Но как
бы то ни было, корейские историки считают, что именно вследствие
этого доклада многие государственные деятели Кореи, которые рань-
ше верили в помощь России, изменили свою внешнеполитическую
ориентацию. Так, братья Ли Ванъён и Ли Юнъён, принимавшие в фе-
врале 1896 г. участие в организации бегства Коджона в русскую мис-
сию, отныне стали сторонниками прояпонской ориентации Кореи53.
Таким образом, вопреки утверждениям Пак Чон Хё, что «ре-
зультаты посольства Мин Ёнхвана могут быть признаны удачны-
ми» и что они «определили дальнейшее позитивное поступатель-
ное движение в дв /сторонних корейско-российских отношениях в
последующий период»54, приходится констатировать, что корей-
ская миссия Мин Ёнхвана не добилась выполнения всех возложен-
ных на нее задач из-за двойственности позиции России, что предо-
пределило в перспективе укрепление позиций Японии на Корей'
ском полуострове.
4. Первые шаги по реализации
«Ответных пунктов корейскому послу»
После переговоров с корейским посольством правительство Рос-
сии приступило к изучению экономического и финансового положе-
ния Кореи для решения вопроса о предоставлении займа. Причем
принятие такого решения было ускорено получением из Пекина из-
вестия о том, что будто бы между Кореей и английским банком
Шанхае уже начались переговоры о займе в 7 млн. мексиканских
долларов. Опасения, что предпринятая английскими банкирами по-
пытка поведет к укреплению в Корее английского влияния, застави-
ли минг стерство финансов России ускорить как разрешение вопроса
о корейском займе, так и отправку в Корею русского финансового
представителя. Но так как подходящего лица для назначения на пост
постоянного финансового агента в те дни еще не оказалось, то в Се-
ул решили лишь временно командировать управляющего шанхай-
ским отделением Русско-Китайского банка Д. Д. Покотилова, кото-
рый и прибыл в Корею 14 августа 1896 г.55
260
Россия и Корея
Д. Д. Покатилову было поручено обстоятельно выяснить, как ве-
ники государственные доходы и расходы Кореи за последние 10 лет,
кнкие имеются главнейшие статьи доходов, имеют ли некоторые из
них специальное назначение, какой способ взимания доходов суще-
(гвует в Корее и какие из этих доходов могут быть обращены в упла-
iy процентов по займу и, кроме того, собрать все данные по экономи-
ческому положению страны и по характеристике ее производитель-
ных сил»56. И когда Покотилов прибыл в Сеул, то корейский ван сра-
гу же обратился к нему с просьбой устроить заем в 3 млн. мексикан-
ских долларов, чтобы скорее рассчитаться с японцами. Если Япония
нс согласится получить деньги ранее срока, то ван и министр финан-
<Н1 просили, чтобы Русско-Китайский банк обещал рассчитаться за
Корею в 1898 и 1899 гг.; при этом ь качестве гарантии займа были
предложены таможенные доходы страны 57.
Время пребывания Д. Д. Покатилова в Сеуле явилось периодом
целого ряда переговоров корейского правительства с разными пред-
принимателями, домогавшимися как заключения займа, так и полу-
чения концессий. 28 августа была выдана концессия русскому под-
Айнному Ю. Бринеру на разработку лесных богатств в бассейне рек
Гуманган и Амноккан. Тогда же французская компания получила же-
ле шодорожную концессию на проведение линии от Сеула до устья
р Амноккан и добилась получения концессии на проведение линии
к русской границе, но благодаря противодействию русских предста-
цпелей потерпела неудачу; американцы получили две концессии -
* слезнодорожную на линию Сеул - Инчхон и промышленную - на
ря гработку золотоносных богатств в провинции Пхёнан. Полнейшую
неудачу потерпели японцы в своих домогательствах на проведение
•сисзнодорожной линии Пусан - Сеул и агент Гонконг-Шанхайско-
го банка - в намерении предложить заем для Кореи. Из донесений
I йжотилова выяснилось, что сроки погашения японского займа исте-
иили в 1898 и 1899 гг., причем в условиях займа право Кореи на до-
 рочпое погашение оговорено не было. По-видимому, в 1895 г. при
«включении займа японцы были далеки от мысли, чтобы Корея мог-
ла бы получить в ближайшее время финансовую помощь со стороны
И потому назначили для займа самый короткий срок, чтобы иметь
яо «можность по наступлении этого срока поставить Корее более тя-
желые условия. Сейчас же, как выяснилось, японцы изменили свой
й и ляд на все это дело и уже сами предлагали Корее продлить срок
займи на 20 и более лет. Корейское же правительство стало искать
«|Ь детва для быстрейшей расплаты с японцами. Но не было извест-
ие», согласится ли Япония на досрочное погашение займа58.
Тщательное обследование корейских финансов, произведенное
Д Д 11окотиловым, показало, что ссуда в 3 млн. мексиканских долл.
Mouia бы быть выдана без всякого риска, ибо за последние
261
БД.Пак
5 лет ежегодные таможенные доходы Кореи составляли 4 млн.
долл., а поземельные подати в 1895 г. - 1 млн. долл. Покотилов ус-
тановил, что если корейское правительство для полной расплаты с
японцами получит новый заем, который был бы обеспечен этой по-
земельной податью и указанными таможенными сборами, то упла-
та процентов и погашение займа будут обеспечены. В своих пред-
ставлениях в министерство финансов в августе-сентябре 1896 г. он
настаивал на том, что следует погасить японский долг с помощью
устроенного через Русско-Китайский банк займа при первой воз-
можности, т. е. когда японцы согласятся принять обратно деньги.
Выражая опасения, что Гонконг-Шанхайский банк может захватить
привилегии, которыми мог бы пользоваться Русско-Китайский
банк, если бы «мы согласились устроить заем для расплаты с япон-
цами или дать гарантию в уплате в 1898 и 1899 гг.», Покотилов хло-
потал о том, чтобы К. И. Веберу было дано распоряжение не допу-
скать участия англичан в финансовых делах Кореи59.
Но на все эти представления Д. Д. Покотилова министр финансов
С. Ю. Витте отвечал категорическими заявлениями, что «пока по ко-
рейским делам ничего делать нельзя». И только после настоятельной
просьбы Покотилова решить хотя бы в принципе вопрос относитель-
но ходатайства Кореи о займе, отложив переговоры о подробностях
до весны 1898 г., Витте ответил, что он готов оказать корейскому пра-
вительству поддержку и согласен, чтобы Русско-Китайский банк за-
ключил, когда будет признано своевременным, корейский заем для
расплаты с Японией. Но Витте сообщал, что Русско-Китайскому бан-
ку будет поручено предоставить Корее заем при непременном усло-
вии, что платежи процентов и погашение займа будут обеспечены
поземельной податью и таможенными сборами Кореи и чтобы дохо-
ды страны состояли под ближайшим наблюдением финансового
представителя России. Время заключения займа, считал министр фи-
нансов, необходимо установить в зависимости от того, согласятся ли
японцы на погашение ныне же Кореей займа в 3 млн. долл.; если
японцы откажутся от этого, то предоставление займа отложить до
1898-1899 гг.5<>
Вопрос о корейском займе перешел неразрешенным в новый,
1897 год. Д. Д. Покотилов продолжал настаивать на том, чтобы за-
явить корейскому правительству, что деньги будут даны непременно,
и предложить ему обратиться к японцам с запросом: могут ли они до-
срочно принять деньги. Если же в настоящее время японцы не согла-
сятся принять деньги, Покотилов предлагал реализацию займа отло-
жить, но обязать корейское правительство не обращаться для пога-
шения японского займа ни к кому, кроме Русско-Китайского банка. 29
января 1897 г. в Министерстве иностранных дел было получено до-
несение К. И. Вебера от 1 декабря 1896 г. Вебер писал, что Корея ед-
262
Россия и Корея
на ли будет в состоянии уплатить японский долг из собственных
средств и без посторонней помощи, что в случае неуплаты займа
Япония или вмешается во внутреннюю администрацию Кореи или
же за отсрочку платежей выговорит себе какие-нибудь железнодо-
рожные или горнопромышленные концессии, которые еще более
усилят ее влияние в Корее, и что ввиду этого крайне желательно, что-
бы Россия оказала помощь корейцам и избавила их от обязательств
перед Японией. Отправляя это донесение Вебера министру финан-
сов, граф Муравьев в сопроводительном письме отмечал, что он раз-
деляет взгляды Вебера и считает, что «благоприятное разрешение во-
проса о займе будет несомненно способствовать укреплению нашего
влияния в Корее, вполне отвечая таким образом нашим политичес-
ким интересам в тех краях»61.
Однако и на этот раз все заявления о необходимости предостав-
ления займа Корее отвергались С. Ю. Витте, который считал, что со-
бранные Покотиловым данные «рисуют положение финансов Кореи
далеко не в благоприятном свете». В свете вышеизложенного являет-
ся надуманной бытующая в западной историографии точка зрения,
что Покотилов подписал в Сеуле соглашение о предоставлении Рос-
сией займа Корее62. Покотилов не имел задания заключать подобное
соглашение.
Летом 1896 г. в Петербурге было решено отправить в Корею стар-
шего делопроизводителя военно-ученого комитета Главного штаба
полковника Д. В. Путяту для переговоров о военных инструкторах и
сформировании отряда охраны вана в составе батальона из четырех
рот численностью 700-1000 человек, а также для разработки плана
будущей организации корейской армии. Затем было одобрено пред-
ложение о командировании в Корею первой группы военных инст-
рукторов (двух офицеров, десяти унтер-офицеров и одного врача),
которые вместе с возвращающимся из России корейским посольст-
вом Мин Ёнхвана прибыли в Инчхон 20 октября 1896 г.63
В Сеуле русскую военную миссию от имени вана приветствовали
все корейские министры и старшие сановники. 22 октября состоя-
лась аудиенция у вана. Д. В. Путята объяснил, что русское правитель-
ство командировало его в Корею, чтобы ближе ознакомиться с «воен-
ными нуждами этой страны». «Я просил поэтому, - доносил Путята, -
приказать теперь же компетентным лицам от военного министерства
и других ведомств... составить комиссию для определения програм-
мы необходимых военных реформ соответственно истинным потреб-
ностям страны в обороне и ее финансовым средствам». Ван Коджон
выразил искреннюю признательность и обещал дать соответствую-
щие указания по поводу учреждения комиссии, предупредив при
)том Путяту, чтобы он был осторожен с «чинами военного министер-
ства», среди которых «очень много сторонников Японии»64.
263
Б Jf. Пак
Прибытие русских военных инструкторов с одобрением было
встречено корейской общественностью. Орган культурно-просвети-
тельского общества «Тоннип хёпхве» («Общество независимости»),
объединявшего в своих рядах представителей интеллигенции, пере-
дового чиновничества, офицерства и нарождавшейся национальной
буржуазии, газета «Тоннип» («Независимость») приветствовала мис-
сию Мин Енхвана, добившуюся согласия русского правительства на
отправление в Корею инструкторов русской армии. Газе! а отмечала,
что «армия и флот России известны своей точной дисциплиной, и
офицеры, воспитанные на строгих началах, вполне подходят для обу-
чения корейских солдат; их работа найдет повсюду сочувствие дру-
зей Кореи». По мнению газеты, в результате миссии Мин Ёнхвана
Европа узнала о свободной и независимой Корее, а познания корей-
цев расширились. «Мы, - призывала газета, - должны во сто раз уве-
личить силы Кореи, чтобы она достигла такого же уровня развития,
как и Россия»65.
Ко времени приезда русских военных инструкторов все корей-
ские войска подразделялись на две категории: 1) войска старой орга-
низации или провинциальные и 2) войска новой оргаанизации или
столичные, созданные японцами. Первая категория войск содержа-
лась и устраивалась по усмотрению губернаторов провинций и на их
средства. Численность этих войск даже военное министерство за-
труднялось определять. Столичное войско состояло из двух батальо-
нов, по 800 человек в каждом. В марте 1896 г. для формирования но-
вых частей приняли еще 2400 новобранцев. Офицеры армии ком-
плектовались из выпускников военной школы, устроенной японцами
в Корее. После бегства вана Коджона в русскую миссию японские
преподаватели военной школы были заменены корейскими. По сло-
вам корейского военного министра, «японцы более делали вид, что
учат; в действительности же только думали о захвате Кореи. Всего
японских военных инструкторов насчитывалось 70 человек, которые
намеревались создать 20-тысячную армию, причем главной целью их
было втянуть Корею в неоплатные долги»66.
В начале апреля 1896 г. Министерство иностранных дел России
препроводило в военное минис герство донесение К. И. Вебера с со-
общением, что корейский ван желает вверить судьбу своей страны
России и просит назначить в Корею русского советника и русских
инструкторов для устройства корейских войск. Для обсуждения
предложения Коджона 5 апреля в военном министерстве было созва-
но совещание под председательством генерал-адъютанта Обручева и
при участии командующего войсками Приамурского военного окру-
га генерал-полковника Духовского, управляющего делами военно-
ученого комитета Главного штаба генерал-лейтенанта Фельдмана,
начальника азиатской части Главного штаба генерал-лейтенанта
264
Россия и Корея
Проценко и полковников генерального штаба Путяты и Евтюнина.
Такой состав участников совещания говорил о весьма важном значе-
нии, которое придавалось в высших военных сферах России делу от-
правления в Корею русских военных инструкторов.
Совещание высказалось за командирование инструкторов в Ко-
рею, но, принимая во внимание желание корейского вана иметь во-
оруженную охрану для личной безопасности, решили пока ограни-
читься устройством охранной стражи для вана. Было определено, что
охранная стража должна состоять из одного батальона пехоты четы-
рехротного состава в 1000 человек. Для обучения отряда охраны, ко-
мандования ею и заведования ее хозяйством предполагалось коман-
дировать из состава приамурских войск 6 офицеров, 14 нижних чи-
нов при одном враче. Срок командировки был определен в три года,
причем все расходы по содержанию инструкторов (около 38 тыс. руб.
в год) ложились исключительно на корейское правительство. Ван Ко-
джон согласился с предложением военного ведомства, но добавил,
что, по его мнению, русские инструкторы могли бы, кроме охраны,
постепенно обучить и остальные корейские поиска, которые насчи-
тывали в своих рядах до 4 тыс. человек67.
В конце октября 1896 г. Д. В. Путята договорился с корейским во-
енным министром о выделении из расположенных в Сеуле 5 баталь-
онов 800 человек в отдельный батальон и обучении его «по русскому
образцу»68. Ответственным за обучение этого батальона назначили
поручика Афонасьева, на которого возложили также подготовку 33
курсантов корейского «кадетского корпуса». Он был основан по
просьбе Коджона еще в февра ле 1896 г. с целью подготовки будущих
офицеров. Обучение должен был проводить начальник русского де-
санта в Сеуле лейтенант крейсера «Адмирал Корнилов» Хмелев,
фактически первый русский военный инструктор в Корее. «Хотя на-
звание, данное этому импровизированному учебному заведению, -
писал Путята, - отнюдь не соответствует действительности и успехи
учеников при малом времени, затраченном на их обучение, не могут
быть названы блестящими, тем не менее не может не обратить на се-
бя внимание тот факт, что употребление русских команд не только не
встретило никаких затруднений, но даже было принято с энтузиаз-
мом и за пределами того секретного убежища, где доныне обучались
воспитанники лейтенанта Хмелева. На улицах Сеула можно часто
слышать повторение русских команд: «на плечо», «ряды сдвой»
и т. п., произносимых даже без иностранного акцента»69.
Занятия с отдельным батальоном, названным впоследствии «рус-
ским», начались 3 ноября 1896 г. Для успешного обучения солдат на
корейский язык были переведены уставы гарнизонной и внутренней
службы. Программа занятий была выработана по примеру русской
инструкции для обучения молодых солдат. Ее также перевели на ко-
265
Б Л.Пак
рейский язык. Батальон усиленно проходил строевую подготовку, в
результате ежедневных занятий солдаты научились хорошо стрелять.
Одновременно они усиленно занимались гарнизонной службой, что-
бы быть готовыми к охране дворца.
В январе 1897 г. по просьбе корейского военного министра 36
обученных унтер-офицеров были распределены по другим батальо-
нам. В феврале завершили учебу и бывшие курсанты школы Хмеле-
ва. 12 человек из них были распределены по ротам отдельного бата-
льона, а остальные по приказанию вана назначены инструкторами в
другие батальоны70. Тогда же произвели дополнительный набор в
отдельный батальон, и численность солдат и офицеров в нем увели-
чилась до 1000 человек.
К лету 1897 г. отдельный батальон достиг уже значительных ус-
пехов. «Мне случилось видеть батальон в конце июня, - писал офи-
цер генерального штаба А. Волконский. - Глядя на отчетливые ру-
жейные приемы целым батальоном, на лихую гимнастику, молодце-
ватый церемониальный марш, на стройность перестроений, произво-
димых при полном отсутствии суеты, слушая ясную, энергичную ко-
манду корейских офицеров и фельдфебелей, можно было подумать,
что присутствуешь на удачном смотру где-нибудь в России. Учение
кончилось; батальон вытягивается в свободную колонну. «Песенни-
ки вперед», - скомандовал кто-то из инструкторов. Весело выбежали
песенники...
Жиля-биля кулочка,
У ней челный хохолок... -
затянул на ходу долговязый кореец, закинув голову и усиленно
размахивая в такт рукою. «Жила-была...» - подхватили остальные,
и батальон направился к казармам»71.
28 мая 1897 г. в Сеуле в присутствии вана Коджона, высших ко-
рейских сановников, жителей города и иностранных представителей
состоялся смотр, на котором был показан результат всех видов обу-
чения, включая гимнастику, фехтование, ружейные приемы, ротное
учение, строевую подготовку, стрельбу на месте и на ходу. Смотром
командовали одни только корейские офицеры, обученные русскими
инструкторами. Французские офицеры, присутствовавшие на
стрельбах рот батальона, «пришли в восторг» от результатов. «По-
добного зрелища Сеул еще не видел, - писали русские инструкто-
ры - Король высказывал восторженное одобрение»72.
По свидетельству очевидцев, батальон охраны дворца вполне оп-
равдывал свое наименование. Но его нельзя было рассматривать как
воинскую часть, могущую иметь серьезное боевое значение. Во-пер-
вых, для этого нужен был более длительный срок обучения, а во-вто-
рых, в батальоне не хватало самого главного - кадровых офицеров,
«обученных по новейшей европейской системе, вполне освободив-
266
Россия и Корея
шихся в военных вопросах от старых национальных предрассудков и
пережитков и способных вдохнуть жизнь в новые формирования»73.
А. Волконский отмечал, что в настоящем виде батальон имеет «ско-
рее полицейское, а не боевое значение»74.
В ноябре 1896 г. завершила работу созданная под председатель-
ством полковника Д. В. Путяты особая комиссия из корейских са-
новников для определения военных нужд Кореи. Тогда же Путята
составил проект устройства новой корейской армии, который пре-
дусматривал создание в течение трех лет 6-тысячной армии с по-
следующим увеличением ее численности до 40 тыс. человек, а так-
же формирование артиллерийских, кавалерийских и инженерных
частей. Для создания корпуса образованных офицеров Путята на-
мечал учреждение кадетского корпуса с пятилетним и военного
училища с двух-трехлетним курсом обучения, а для удовлетворения
потребности в замещении унтер-офицерских вакансий - унтер-
офицерской школы с двухлетним курсом учебы. В будущем предпо-
лагалось переустройство военного министерства и создание бере-
говой охраны, для чего пригласить русских офицеров - специалис-
тов по артиллерийским, инженерным и морским частям и по ведом-
ству генерального штаба. Для наблюдения за ходом военных ре-
форм и руководству работой по созданию вооруженных сил при ва-
не Кореи должен был состоять военный советник от русского пра-
вительства. В войсках предполагалось ввести русские уставы и ко-
мандные слова. Общее число русских инструкторов было определе-
но в 29 офицеров, в том числе два врача, один капельмейстер и 131
нижний чин с годовым содержанием в 92 640 иен. На инструкторов
возлагалось обучение войска, командование и ведение хозяйства.
Кроме того, Путята предлагал поручить им расширение военного
арсенала, устройство военного госпиталя, артиллерийских складов,
мастерских и складов для снабжения войск обмундированием, аму-
ницией и различными предметами вещевого довольствия и, нако-
нец, выработку как правил для отбывания воинской повинности и
прохождения службы, так и положения о продовольствии войск.
Инструкторы должны были приглашаться на 5 лет.
В пункте 10 основных положений, выработанных полковником
Путятой, говорилось, что «на военное дело страны должно быть
расходовано не менее четверти всех расходов страны, а в пункте II-
что в Корее не должно быть никаких других инструкторов, кроме
русских 75.
Ван Коджон одобрил разработанный Д. В. Путятой план. Однако
он не был осуществлен из-за противодействия Японии и ее ставлен-
ников в правящих кругах Кореи. К прояпонской группировке в пра-
вительственных сферах относились многие столичные сановники и
провинциальные чиновники, занимавшие до побега вана в русскую
267
Б.Д.Пак
миссию разные прибыльные должности. Именно в среде этих людей
осенью 1896 г. созрел заговор, цель которого состояла в отстранении
от власти прорусски настроенных сановников и министров из фами-
лии Мин и восстановлении своего былого положения. К заговору бы-
ли причастны сторонники тэвонгуна и японский министр-резидент в
Сеуле Като Такаоки, который обещал заговорщикам поддержку сво-
его правительства в случае успешного переворота.
Заговорщики рассчитывали с помощью подкупленных японских
убийц во время одного из выходов вана из русской миссии перебить
корейскую охрану и отряд русских матросов, схватить вана и заста-
вить вернуться в старый дворец. Осуществление заговора было наме-
чено на 21 ноября 1896 г. Но накануне один из его участников донес
о готовящемся нападении, и заговорщики, указанные им, были арес-
тованы. Следствие выяснило, что заговорщики заранее подготовили
три документа, которые должны были быть опубликованы от имени
вана сразу же после его возвращения в старый дворец. В первом из
них ван объявлял об отмене всех законов и порядков, введенных в пе-
риод пребывания в русской миссии, во втором - уведомлял японскую
миссию о своем возвращении во дворец и просил прислать японские
войска для несения караульной службы. Третий документ - письмо
вана на имя К. И. Вебера. В нем Коджон выражал надежду, что его
возвращение во дворец не нарушит добрых отношений русского пра-
вительства к Корее76.
На возвращении вана Коджона во дворец, кроме Японии, настаи-
вали и дипломатические представители Англии, Франции и США,
напуганные ростом влияния России в Корее. Они пытались напра-
вить исключительно по антирусскому руслу деятельность корейских
патриотических обществ, в частности «Общества независимости»,
руководители которого Со Джэпхиль, Юн Чхихо и другие находи-
лись под сильным воздействием миссий США и Англии в Сеуле.
«Общество независимости» организовывало массовые митинги-
собрания, на которых произносились патриотические речи о необхо-
димости укрепления независимости Кореи и решительных действий
против иностранного влияния в стране. В обстановке, когда корей-
ский ван находился в стенах русской миссии, эти речи воспринима-
лись как призыв к действию за возвращение вана в свой дворец для
восстановления национального достоинства.
Корейский ван долго не хотел покидать русскую миссию. Снача-
ла он ссылался на необеспеченность порядка в столице, потом - на
«тяжелые воспоминания, связанные с видом старого дворца» и необ-
ходимость поэтому построить новый дворец в европейском квартале
Сеула. Затем он объявил траур по убитой жене. А когда траур кончил-
ся, он выдвинул новое затруднение - отсутствие подходящего места
для захоронения останков Мин Мёнсон и опытных мастеров для воз-
268
Россия и Корея
ведения величественного мавзолея. Потом полгода целый штат чи-
новников разъезжал по окрестностям Сеула, возвращаясь с неизмен-
ным ответом, что подходящего места для гробницы не найдено. Кро-
ме того, в Шанхай был командирован особый чиновник для изучения
типа построек старинных императорских гробниц 77.
Между тем в Сеуле ширилось движение за возвращение вана в
свой дворец. С января 1897 г. появились народные депутации с про-
шениями и петициями. Затем движение охватило и высшие прави-
тельственные сферы. Министры и влиятельные сановники, напуган-
ные размахом движения, стали убеждать вана, что постоянное пре-
бывание его в русской миссии оскорбляет национальное достоинст-
во. Но, очевидно, дело было не только в этом. На поведение придвор-
ных кругов повлияли также нерешительность и колебания России в
предоставлении Корее финансовой, экономической и военной помо-
щи, которые воспринимались как проявления слабости России.
Ко всему сказанному следует добавить несколько замечаний от-
носительно взаимоотношений корейского вана и российского пове-
ренного в делах в Сеуле. Хотя К. И. Вебер писал, что он нисколько не
посягал на авторитет и свободную волю короля и старался «в своих
вечерних беседах с ним, продолжавшихся почти ежедневно до позд-
ней ночи, убеждать его в целесообразности тех или иных мероприя-
тий», избегал «предосудительного образа действий японцев, нередко
предъявлявших корейскому правительству длинные списки с указа-
нием преобразований, подлежащих немедленному и точному осуще-
ствлению», и ограничивался «лишь оказанием содействия в разреше-
нии возбужденных как будто лично королем вопросов»п, вероятно,
не все обстояло благополучно в их отношениях друг к другу, а сам
ван Коджон тяготился своим пребыванием в чужой миссии. По это-
му поводу имеется очень ценное замечание Е. Ф. Штейна:
«Но у нас король был не более, как узник; всегда одни и те же две
комнаты; всегда один и тот же вид на площадку миссии; всегда одна
и та же прогулка из одного угла в другой... Иногда он, полумертвый
от страха, решался выезжать с наследником в ближайший дворец для
таких неизбежных церемоний, как принесение поздравлений своей
престарелой матери. Все остальное время он сидел у себя взаперти,
невидимый и таинственный, как то и подобает восточному монарху...
Затем, быть может, и сам Вебер слишком много высказал любви и
преданности королю, окружив его непроницаемою стеною покрови-
тельства. Покровительство и некоторый гнет весьма полезен для та-
ких слабых характеров, как король, но только под условием, чтобы
эти средства применялись нечувствительно. Если бы королю дана
была возможность воображать, что все исходит и творится от него и
по собственному его почину - все было бы хорошо. Но едва он заме-
тил, что с системою покровительства ему одновременно навязывают
269
Б Л.Пак
чужую волю, как он стал искать способа избавиться от такого покро-
вительства»79.
При таких обстоятельствах 18 февраля 1897 г. члены Государст-
венного совета и министры отправили к полковнику Д. В. Путяте
своих представителей с вопросом, готов ли обученный охранный
батальон к несению службы во дворце в случае переезда туда вана
Путята не дал никакой гарантии относительно безопасности вана
во дворце и сказал, что он ручается «лишь в полном знании отря-
дом охраны своей службы». Однако члены Государственного сове-
та признали такой ответ достаточным и подали вану прошение <
возвращении в свой дворец. 19 февраля Министерство иностран-
ных дел сообщило К. И. Веберу о решении вана поселиться во
вновь построенном для него дворце Кённёнкун, а 20 февраля Код-
жон покинул русскую миссию80.
Переехав в новый дворец, ван Коджон отправил императору Ни-
колаю II письмо с выражением благодарности и объяснением при-
чин, принудивших его покинуть миссию. «За последние три года, -
писал он, - бедная моя страна переживала ужасные и тяжелые испы-
тания, заставившие меня с наследником престола покинуть мой дво-
рец и искать спасения под флагом державы Вашего Величества.
Здесь я нашел полную безопасность под охраной штыков десанта
славного русского флота, королевский почет со стороны посланника
Вебера, который во все мое пребывание во дворце миссии государст-
ва Вашего Величества оказывал мне почет как бы своему императо-
ру. В настоящее время, уступая просьбам своего народа, я переехал
во вновь построенный дворец под охрану моего батальона, обучен-
ного инструкторами Вашего Императорского Величества. За такое
благосклонное ко мне внимание Вашего Императорского Величества
и подданных Вашего Величества я осмеливаюсь ... лично письменно
просить как милости Вашего Величества принять мою искреннюю
преданность к великому государству и державному императору»81.
Переезд Коджона в свой дворец не вызвал отрицательной реак-
ции со стороны русского правительства. Министр иностранных дел
М. Н. Муравьев считал, что этот шаг короля «подымет его престиж и
авторитет в стране и отымет у враждебных ему элементов всякий по-
вод упрекать его в подчинении иностранной опеке и даст ему хотя бы
признак той самостоятельности, которая должна быть присуща неза-
висимому главе государства». В официальном сообщении русского
поверенного в делах в Сеуле на имя министра иностранных дел Ко-
реи в связи с отъездом вана из русской миссии выражалась надежда,
что он «будет в полном спокойствии в своем новом дворце и что Ко-
рея будет продолжать идти по пути прогресса, в чем все дружествен-
ные ей державы всегда ее поддержат»82.
270
Россия и Корея
* * *
В первые годы после японо-китайской войны 1894-1895 гг. рос-
сийское правительство и его дипломатические представители в Ко-
рее продолжали выступать против захватнических устремлений Япо-
нии в сторону Корейского полуострова, оказывая серьезное противо-
действие японским посягательствам на независимость и суверенитет
корейского государства. Такая позиция России находила понимание
и поддержку со стороны народных масс и участников национально-
освободительного движения.
Именно в те годы произошел наивысший подъем в истории рос-
сийско-корейских отношений. В период пребывания вана Коджона в
русской миссии произошли значительные изменения в международ-
ном положении Кореи. В результате подписания Россией с Японией
Сеульского меморандума и Московского протокола японское прави-
1ельство вынуждено было пойти на установление равенства сил на
Корейском полуострове. Это серьезно повлияло на развитие япон-
ской агрессии в Корее. Влияние Японии в стране в 1896 г. было зна-
чительно подорвано. Большая часть японских войск покинула Ко-
рею. Что касается российского правительства, то, предоставляя убе-
жище корейскому вану в русской миссии в Сеуле, оно исходило не из
стремлений к захвату Корейского полуострова, а преследовало цели
усиления своего политического влияния в Сеуле и недопущения ут-
верждения господства Японии в Корее.
Со времени пребывания вана Коджона в русской миссии в Сеуле
происходит дальнейшее расширение и российско-корейских культур-
ных связей. В Корею снаряжаются многочисленные русские научные
жспедиции, внесшие огромный вклад в географические исследова-
ния страны63.
В 1897 г. Приамурское отделение Русского географического об-
щества опубликовало результаты экспедиции в Северную Корею чле-
на общества А. Г. Лубенцова в книге «Хамкенская и Пхиенанская
провинции Кореи»84, одной из наиболее полных и обстоятельных ра-
бот по географии Кореи. Тогда же были опубликованы результаты
первой русской научной экспедиции (1895 г.) в Корею полковника
(Трсльбицкого85. В январе 1897 г. Русское географическое общество
приступило к снаряжению «ученой экспедиции в Северную Корею и
Южную Маньчжурию для исследования этих стран в географичес-
ком и естественно-историческом отношениях». Советом общества
жспедиция была поручена действительному члену общества, извест-
ному русскому ученому В. Л. Комарову (впоследствии президенту
Академии наук СССР) и горному инженеру Э. Э. Аннерту66. Резуль-
271
БД.Пак
таты экспедиции были включены в изданный в 1901-1907 гг. Кома*
ровым трехтомный труд «Флора Маньчжурии»87.
В 1898 г. в Корею была отправлена комплексная экспедиция во
главе о А. И. Звегинцевым, которая провела геологическое, ботами*
ческое и инженерное обследования в бассейне Тумангана и Амнок-
кана. Материалы этой экспедиции широко использовались в специ-
альном труде о Корее, изданном в 1904 г.88
В составе экспедиции А. И. Звегинцева работал известный рус-
ский писатель Н. Г. Гарин-Михайловский, по специальности инже-
нер-путеец. Одновременно с выполнением своей главной задачи по
исследованию сухопутных и водных путей сообщения вдоль мань-
чжурско-корейской границы и по восточному побережью Ляодунско-
го полуострова до Порт-Артура Гарин собрал и обработал большой
фольклорный материал. Им было записано до 100 корейских сказок,
легенд и мифов, 64 из которых (остальные были утеряны в пути) бы-
ли включены в дневниковые записи писателя 89, дающие многочис-
ленные яркие примеры крепнущей русско-корейской дружбы.
В 1899 г. Русское географическое общество организовало много-
летнюю Корейско-Сахалинскую экспедицию во главе с Ю.П. Шмид-
том с целью исследования природы и фауны Японского и Охотского
морей. Обследовав фауну Восточно-Корейского залива, часть участ-
ников экспедиции совершила переход и по Южной Корее вдоль се
восточного побережья, проводя маршрутные съемки местности, ме-
теорологические наблюдения, а также сбор зоологических коллек-
ций и гербариев90.
Обширные географические сведения о Корее, собранные пере-
численными русскими экспедициями, послужили основой изданного
в 1900 г. Министерствам финансов трехтомного «Описания Ко-
реи»91, появление которого явилось крупнейшим событием в миро-
вом корееведении.
На развитие культурных связей между Россией и Кореей, распро-
странение в Корее русского языка, просвещения и культуры призва-
но было оказать свое влияние и учреждение Православной духовной
миссии в Корее92. Вопрос об открытии этой миссии, поднятый еще в
1889 г. секретарем русской миссии в Сеуле Н. Шуйским, нашел ре-
шение именно в период активизации российско-корейских отноше-
ний в 1896-1897 гг., хотя по-настоящему практическая деятельность
миссии получила свое развитие в последующие годы.
I
Россия и Корея
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
«МИРНОЕ» НАСТУПЛЕНИЕ РОССИИ НА КОРЕЮ
НА РУБЕЖЕ XIX И XX вв. И ЕГО НЕУДАЧИ
На рубеже XIX и XX вв, Россия одновременно с капиталистиче-
скими странами Запада вступила в империалистическую стадию раз-
вития и приняла активное участие в борьбе великих держав за на-
сильственное перераспределение колоний и сфер влияния. В этот пе-
риод внешняя политика правительства России, хотя она и применяла
методы внешнеэкономической экспансии (предоставление займов,
установление финансового контроля, создание специальных банков,
получение железнодорожных концессий и т. д.), прежде всего по от-
ношению к Китаю, Персии и некоторым другим странам Востока,
и целом носила ярко выраженный завоевательный, военно-феодаль-
ный характер.
Эти особенности внешней политики царской России проявились
II на Дальнем Востоке, который с середины 90-х гг. XIX в. стал глав-
ным объектом ее внешнеполитической экспансии. Вследствие недо-
стигка капитала российский капитализм мог соперничать в борьбе
и развитыми капиталистическими странами лишь при военно-поли-
тической и экономической поддержке царского правительства, кото-
рое, стремясь не отстать от других империалистических держав в де-
ле экономического закабаления полуколониальных государств Даль-
него Востока, вынуждено было искусственно форсировать вывоз ка-
питала путем создания государственно-капиталистических банков
и предприятий (типа Русско-Китайского банка и общества КВЖД),
широко используя при этом казенные ресурсы и привлекая иностран-
ный, главным образом французский, капитал.
Среди правящих кругов России не было единства в вопросах
дальневосточной политики. Министр финансов С. Ю. Витте и его
единомышленники стремились преимущественно к «мирному» заво-
еванию экономического господства в странах Дальнего Востока.
Другая влиятельная группировка - крайне реакционных шовинисти-
ческих элементов - стояла за проведение военно-феодальной, завое-
нигельной политики на Дальнем Востоке. Вторая группировка, взгля-
ды которой разделял царь Николай II, получила в истории название
«г>езобразовской шайки» - по имени возглавлявшего ее А. М. Безоб-
ри юва. Противоречия и борьба между этими двумя группировками
и правящих кругах России по вопросам дальневосточной политики
нашли свое отражение и в политике России в Корее.
273
Б.Д.Пак
1.	Изменение курса русской политики
в Корее в 1897 г.
После переезда Коджона из русской миссии в свой дворец иозц
ции России в Корее постепенно начали ослабевать. В значительной
степени этому способствовало опубликование, по настоянию япои
ского правительства, Сеульского меморандума и Московского проз о
кола. 27 февраля 1897 г. в японских газетах были опубликованы зек
сты обоих соглашений, но в переводе были допущены неточности
Так, согласно ст. 3 опубликованного Сеульского меморандума, Япо
ния получала якобы санкцию России держать свои войска в Корее
без всяких оговорок, тогда как ст. 3 в действительности гласит:
«Представитель России вполне разделяет мнение представителя
Японии, что при настоящем положении вещей в Корее, по-видимому,
необходимо содержать в некоторых местностях японскую стражу для
охраны японской телеграфной линии между Пусаном и Сеулом,
а также что охрану эту, состоящую ныне из трех строевых рот, следу
ет отозвать при первой возможности и заменить жандармами, рас
пределенными следующим образом: 50 человек в Тэгу, 50 - в Кэхы
не и по 10 человек в каждом из промежуточных постов между Пусп
ном и Сеулом. Хотя распределение это может подлежать некоторым
изменениям, но общее число жандармов никогда не должно превы
шать 200 человек, которые впоследствии будут постепенно отозваны
из местностей, где мир и порядок будут достаточно восстаноалеШ||
корейским правительством.
Для охраны японских поселений в Сеуле и в открытых поргих
против возможности нападения со стороны туземной черни японские
войска могут быть расположены в составе двух рот в Сеуле, одной
в Пусане и одной - в Вонсане, причем численность каждой роты не
должна превышать 200 человек. Эти войска будут размещены вблизи
поселений settlements и имеют быть отозваны, как скоро опасность
подобных нападений исчезнет.
Для охраны русской миссии и консульств русское правительство
может также содержать стражу, не превышающую количество япоц«
ских войск в тех же местностях; она будет отозвана, как скоро спо
койствие внутри страны окончательно восстановится»1.
Согласно ст. 2 Московского протокола, опубликованного Японии
ми, получалось, будто бы Корея должна организовать свою собствен"
ную национальную армию и полицию, не прибегая к иностранной
помощи. На самом деле в ст. 2 говорилось, что русское и японской
правительства попытаются «предоставить Корее, насколько позволя*
ет финансовое и экономическое положение страны, сформирование
274
Россия и Корея
и содержание туземных вооруженных сил и полиции в количестве,
достаточном для поддержания внутреннего порядка без иностранной
помощи»2.
2 марта японский представитель в Сеуле передал корейскому пра-
ннгельству оба протокола, высказав при этом свою точку зрения от-
носительно толкования их статей, разумеется, в невыгодном для Рос-
сии смысле. Он сообщил также и о содержании секретных статей
Московского протокола, которые не были опубликованы 3. В резуль-
нне у корейского правительства создалось совершенно ложное поня-
। не о содержании русско-японских соглашений. Оно усмотрело в них
кшько отсутствие категорических указаний на признание независи-
мости Кореи, узаконение пребывания японского гарнизона в Корее.
Иниду этого 14 марта К. И. Вебер препроводил министру иностран-
ных дел Кореи Ли Ванъёну копии подлинников протоколов с сообще-
нием, что русское правительство вошло в соглашение с японским для
включения двух конвенций, имевших целью признание неприкосно-
венности Кореи и оказание ей помощи для избавления ее от того поч-
III безвыходного положения, в которое она была поставлена событи-
имп последних лет, и что к «препровождению копии документов по-
буждает неправильная передача их текстов в японских газетах»4.
Корейское правительство, получив тексты соглашений, оказалось
в пн руднительном положении. Протестовать прямо против соглаше-
ний оно не решилось, согласиться же с ними означало признать пре-
бывание японских войск в Корее. Поэтому после обсуждений русско-
ипопских соглашений на заседании Государственного совета Ли
Нииьён передал японскому и русскому посланникам, что поскольку
корейское правительство не участвовало в заключении этих соглаше-
ний, то свобода Кореи как независимого государства не может быть
'иршшчена их постановлениями5. Таким образом, корейское прави-
1СШ.СТВО, убежденное в том, что Россия действует совместно с Япо-
нией и угрожает корейской независимости, не признало русско-япон-
I них соглашений.
Падению престижа России в Корее после отъезда Коджона из
русской миссий способствовали и другие причины, а именно: анти-
русские настроения среди многих военных, которым упрочение рус-
* ми о влияния в корейской армии грозило потерей незаконных статей
походов; непримиримая вражда к России тэвонгуна, имевшего много
11«>роиников среди сановников и офицеров; систематическая оппози-
ции русской деятельности в Корее американцев и англичан, которые
я с иос время были чуть ли не единственными советниками вана и его
министров и теперь использовали патриотические силы Кореи в сво-
их целях.
Н обстановке, сложившейся в Корее в 1897 г., российская дипло-
МП1ИЯ решила, не обостряя отношений с Японией, постараться со-
275
БД.Пак
хранить за Россией политическое влияние в Сеуле. В утвержденной
царем еще в мае 1897 г. инструкции А. Н. Шпейеру, который после
отъезда посланника М. А. Хитрово временно исполнял обязанности
поверенного в делах в Токио и теперь готовился к отъезду в Сеул,
чтобы заменить К. И. Вебера, Министерство иностранных дел вновь
напоминало, что русское правительство не стремится к присоедине-
нию Кореи к своим владениям, но в то же время не может допустить
утверждения там господства какого-либо другого государства, в осо-
бенности английского или японского, и считает «в высшей степени
важным» упрочение влияния России в Корее. «Тем не менее, - под-
черкивалось далее в инструкции, - цель эта не является важнейшей
среди задач, предстоящих нам решить на Крайнем Востоке, ибо вы-
годы исключительного даже преобладания нашего в слабой и бедной
Корее не могут в настоящее время уравновесить того вреда, который
могло бы причинить нам обострение отношений с Японией, военные
и экономические силы которой получили теперь столь широкое раз-
витие. Таким образом, восстановление с Японией дружеских отно-
шений является для нас ныне особенно желательным»6.
Инструкция А. Н. Шпейеру опровергает распространенную
в западной и южнокорейской историографии версию о том, что Рос-
сия в конце XIX в. якобы стремилась к захвату Кореи7 и что агрес-
сивные планы России, политика которой в Корее ничем не отлича-
лась от политики Японии во время и после японо-китайской войны,
стимулировали вторжение японцев на Корейский полуостров8. Ко-
нечно, правящие круги царской России проводили на Дальнем Вос-
токе в целом реакционную, захватническую политику. Но в конце
XIX в. они не строили планы присоединения Кореи к России,
а стремились лишь к упрочению там русского политического влия-
ния и одновременно готовы были пойти на компромисс с Японией
по корейскому вопросу.
Именно с этих позиций Министерство иностранных дел России
подходило и к решению вопросов относительно предоставления Ко-
рее займа и отправления туда дополнительного контингента военных
инструкторов. В инструкции Р. Р. Розену, назначенному в мае 1897 г.
посланником в Токио, говорилось о необходимости «в образе дейст-
вий нашем по корейским делам избегать всего, что могло бы дать по-
вод к дальнейшему обострению наших отношений с Японией»
и «повременить с принятием на себя переустройства корейских воен-
ных сил», пока не выяснились последствия возвращения Коджона
в свой дворец»9.
В приведенных инструкциях А. Н. Шпейеру и Р. Р. Розену про-
глядываются контуры (пока еще только контуры) начавшегося изме-
нения курса политики России в Корее, а именно стремление строить
свою корейскую политику с оглядкой на Японию, чтобы сохранить
276
Россия и Корея
с ней дружеские отношения, во избежание военного конфликта.
Окончательно же новый курс политики России на Дальнем Востоке,
суть которого сводилась к переключению основного внимания на
Маньчжурию и свертыванию отношений с Кореей, оформился в ноя-
бре-декабре 1897 г.
14 ноября 1897 г. германская эскадра вошла в бухту Цзяочжоу
и высадила десант в Циндао. Это обстоятельство поставило перед
Россией вопрос о необходимости содержать в Тихом океане значи-
тельный флот и иметь в своем распоряжении удобный для стоянок
порт. В этой связи появилось мнение о корейском побережье и, в ча-
стности, о Пусане. Предполагалось приобрести там участок земли
и устроить на нем прежде всего склад с пристанью для надобностей
русских судов. Но эта идея не встретила одобрения в высших прави-
тельственных сферах России. Решительным ее противником высту-
пил министр иностранных дел М. Н. Муравьев.
Дело в том, что Пусан являлся исходным пунктом запланирован-
ной Японией железной дороги на Сеул. Если бы Япония и отнеслась
сравнительно спокойно к приобретению русскими в Пусане земель-
ного участка для сооружения склада, то всякая дальнейшая попытка
России к более прочному утверждению в этом пункте, несомненно,
могла бы повлечь за собой вооруженное столкновение. С другой сто-
роны, Пусан не мог быть и «твердой опорой» для русской Тихооке-
анской эскадры, так как он «близко соприкасался с военно-морской
сферой японского влияния» и, наоборот, был отрезан от главной ма-
гистрали строящейся Сибирской железной дороги. Наконец, прини-
мались во внимание и донесения вице-адмирала Тыртова о том, что
исследования, произведенные судами его эскадры в августе 1895 г.,
выяснили вообще всю непригодность Пусана как стоянки русских
морских сил. Что же касается занятия острова Каргодо (Коджедо,-
5.77.) с портом Масанпхо, о котором все время говорили русские ад-
миралы, писали авторы составленного в 1910 г. аналитического тру-
да «События на Дальнем Востоке, предшествовавшие русско-япон-
ской войне. 1891-1903 гг.», то такие «рискованные предприятия» бы-
ло решено исключить из военно-политической программы России
в силу того же предположения, что Япония, для которой остров Кар-
годо имеет не менее важное стратегическое значение, не останется
«безучастной зрительницей наших завоевательных попыток на ко-
рейских островах», идти же навстречу осложнениям с Японией «мы
не могли, так как наше положение на берегах Тихого океана было
еще не обеспечено»10.
Ввиду всех этих соображений было решено отдать предпочтение
китайскому побережью. 23 ноября 1897 г. М. Н. Муравьев предста-
вил Николаю II всеподданнейший доклад, в котором предлагал «об-
ратить внимание исключительно на китайское побережье» и «не те-
277
БД.Пак
ряя времени приступить к занятию судами нашей эскадры бухты Та»
лянвань» на Ляодунском полуострове. Николай II одобрил сообра-
жения М. Н. Муравьева11.
26 ноября 1897 г. состоялось Особое совещание министров ино-
странных дел, финансов, военного и морского12 С. Ю. Витте высту-
пил с категорическим протестом против занятия Талянваня и Порт-
Артура. Против захвата Порт-Артура выступил также морской ми-
нистр П. П. Тыртов, полагавший, что выгоднее приобрести в буду-
щем незамерзающий порт в Корее. М. Н. Муравьев настаивал ни
том, чтобы приобрести незамерзающий порт в Китае. Его поддер-
жал военный министр П. С. Ванновский. В конечном счете Особое
совещание отложило решение вопроса о приобретении незамерза-
ющего порта.
Однако в последующие дни правительство России, опасаясь, как
бы Япония или Англия не захватили Порт-Артур, изменило свое ре-
шение. 14 декабря 1897 г. русская эскадра вошла в Порт-Артур, что
означало победу линии М. Н. Муравьева. 27 марта 1898 г. был подпи-
сан русско-китайский договор о предоставлении России в арендное
пользование Порт-Артура и Дальнего и права построить железнодо-
рожную ветку от КВЖД к Ляодунскому полуострову.
Занятие русской эскадрой Порт-Артура вследствие реализации
решения Николая II, подсказанного Муравьевым, коренным образом
изменило главное направление дальневосточной политики России.
Отныне центральное место в ней стали занимать Китай и Маньчжу-
рия. Значение же Кореи в политике России постепенно отходило ни
второй план. Это обстоятельство оказало непосредственное влияние
на решение главных в то время вопросов в российско-корейских от-
ношениях - о русских военных инструкторах и финансовом советни-
ке в Корее.
2.	Проблема военных инструкторов
в российско-корейских отношениях
После отъезда вана Коджона из русской миссии в свой дворец
в высших сферах Сеула продолжалось тщательное обсуждение пред-
ставленного в ноябре 1896 г. полковником Путятой проекта устрой-
ства новой корейской армии в 6 тыс. человек с последующим увели-
чением ее численности до 40 тыс. человек. Хотя ван Коджон и боль-
шинство министров заявляли о желании иметь русских инструкто-
ров, подписание соглашения об их приглашении для обучения корей-
ского войска встретило энергичное противодействие со стороны
Японии и напуганных японцами корейских министров. Японцы пус-
тили в ход все приемы, чтобы помешать подписанию соглашения,
278
Россия и Корея
На корейских министров посыпался целый ряд анонимных писем
с угрозами по адресу тех, кто держал сторону русских.
Вана Коджона наградили орденом Хризантемы, установленным
п Японии лишь для высочайших особ, и в то же время японцы грози-
ли, что учинят новое нападение на дворец вана. Затем был пущен
слух, что начавшиеся на Ближнем Востоке недоразумения между
Турцией и Грецией из-за Крита неминуемо втянут Россию в борьбу
с Англией и, следовательно, отвлекут русское внимание от Кореи, ко-
к>рая и окажется одна лицом к лицу с Японией. Наконец, из япон-
ской миссии было дано знать, что между японским и русским прави-
 ельствами якобы произошел новый обмен мнениями и что будто бы
Россия совершенно отказалась принять какие-либо меры к устройст-
ну корейских войск. В особой аудиенции у Коджона японский пред-
ставитель в Сеуле Като Такаоки указывал ему на те опасности, кото-
рые грозят Корее, а вместе с ней и Японии, от приглашения русских
инструкторов. Он говорил, что русские ненавидят Корею, что день,
когда будет закончена русская железная дорога через Маньчжурию,
будет последним днем корейской независимости, что число намечен-
ных Россией инструкторов уже указывает на другие цели, чем про-
с юе устройство корейских войск. Като запугивал Коджона и его ми-
нистров «ужасными последствиями», которые ожидают Корею, если
она пригласит русских инструкторов: Россия с их помощью окажет
влияние на корейскую армию и будет «самовластно распоряжаться
в государстве»13.
Чем дальше шли переговоры об инструкторах, тем настойчивее
стали распространяться в Сеуле слухи, что если план Д. В. Путяты
будет одобрен в Сеуле, то японские войска возьмут штурмом дворец
вана и перебьют всех русских военных инструкторов. Активное уча-
стие в этой антирусской кампании вместе с Като Такаоки принимал
инглийский представитель в Сеуле.
В беседах с корейскими министрами К. И. Вебер доказывал необ-
ходимость для Кореи постепенного сформирования собственного хо-
рошо обученного войска численностью в 6 тыс. человек. Он утверж-
дал, что войско это нужно для усиления власти вана, для охраны се-
верной границы страны, где китайские хунхузы нередко совершают
набеги, для борьбы против японцев и, наконец, для того, чтобы быть
гарантированным от повторения дворцовых переворотов, подобных
тем, которые устроили японцы в августе 1894 г. и октябре 1895 г. Ми-
нистр финансов Сим Санхун, который одновременно исполнял тогда
обязанности военного министра, соглашался с основными положе-
ниями плана Д. В. Путяты, но министр иностранных дел Ли Ванъён,
учитывая существующую в правительстве оппозицию, настоял на
гом, чтобы план предварительно был обсужден на заседании Госу-
дарственного совета.
279
БуД.Пак
Заседание Государственного совета состоялось 30 апреля 1897 г.
Одни его члены предлагали сократить число приглашаемых русских
инструкторов, другие высказывались вообще против их приглаше-
ния, выдвигая в качестве аргумента следующие доводы: Япония бо-
лее опасный сосед, чем Россия, она в любую минуту может высадить
войска в Корее, прежде чем подоспеет с помощью Россия, внимание
которой ныне отвлечено на Запад; к тому же неизвестно, какую пози-
цию займет Россия в греческом вопросе14, который может разре-
шиться только войной15.
Сторонники сближения с Японией, выступая против приглаше-
ния русских военных инструкторов, ссылались на примеры из исто-
рии, якобы указывающие на завоевательную политику России со вре-
мен Петра Великого, и на фактически уже состоявшийся, по их мне-
нию, захват ею Северной Маньчжурии. Они утверждали, что всем
народностям Дальнего Востока - японцам, корейцам и китайцам -
необходимо сплотиться против западных рас. Это были люди, кото-
рые попали на удочку пресловутой доктрины «Азия для азиатов»,
служившей идеологической платформой экспансионистской полити-
ки японских помещиков и капиталистов на Азиатском материке. Их
высказывания, по существу, повторяли заявления Като Такаоки ко-
рейскому вану: «Настала пора всем народам Дальнего Востока осо-
знать, что они азиаты и братья между собой и должны бороться про-
тив западных влияний. Россия ненавидит Корею, и присутствие ее
в стране не принесет ничего, кроме вреда в будущем»16.
Ли Ванъён признал полезность приглашения большого количест-
ва инструкторов, но по финансовым и другим соображениям совето-
вал пригласить пока небольшое число офицеров17. Это предложение
было одобрено Государственным советом и утверждено ваном Код-
жоном. На другой день после заседания Государственного совета
к военному агенту России в Корее полковнику И. И. Стрельбицкому
был отправлен Сим Санхун, чтобы обсудить вопрос о сокращении
числа приглашаемых русских инструкторов. Стрельбицкий указал,
что препятствовать усилению национальной армии могут только вра-
ги Кореи и что корейское правительство должно содержать в Сеуле
такое войско, чтобы присутствие японского гарнизона не было опас-
ным. «Японцы говорят, - продолжал русский военный агент, - что
они братья корейцам, а сами действуют как хозяева. Като говорит,
что азиаты должны соединиться против России, но он не знает эле-
ментарной географии... Русские в Азии занимают больше места, чем
японцы, и имеют более прав на первенство в этой части света»16.
5 мая 1897 г. с Сим Санхуном имел беседу Д. В. Путята. Пользу-
ясь тем, что в Сеуле уже было известно о предстоящем прибытии
в Корею кораблей русской Тихоокеанской эскадры, он дал знать ко-
рейскому министру, что «ввиду японских происков и намерений по-
280
Россия и Корея
селить смуту, эта эскадра на этих же днях прибывает в Чемульпо
и усиливает наш десант в Сеуле»19. В тот же день вечером Сим Сан-
хун подписал общее положение для корейского войска в 6 тыс. чело-
век, составленное полковником Путятой, и направил К. И. Веберу
письмо, в котором он на основании указа вана Коджона просил при-
слать для обучения корейского войска трех офицеров, десять унтер-
офицеров, одного преподавателя кадетского корпуса, одного техника
для арсенала, одного капельмейстера, трех музыкантов и двух фельд-
шеров (всего 21 человек)20.
Вместе с письмом Сим Санхун передал К. И. Веберу утверж-
денный им план организации корейской армии, который был разра-
ботан в соответствии с проектом Д. В. Путяты, представленным ко-
рейскому правительству в ноябре 1896 г. План предусматривал до-
псдение численности корейских войск до 6 тыс. человек, приглаше-
ние русских военных инструкторов сроком на три года, возложение
ин русского военного советника при ване обязанности старшего ин-
(чруктора, а на инструкторов - обязанностей по обучению войск
и устройству кадетского корпуса и военного училища, расширение
лосиного арсенала, строительство военного госпиталя, проведение
ни месте необходимых изысканий для определения условий оборо-
ны и охраны государства, ассигнование по рекомендации военного
советника на военные нужды не менее одной четверти всех госу-
лпрственных доходов21.
Пока в Сеуле происходили описываемые события, японский по-
веренный в делах в Петербурге несколько раз ходатайствовал перед
Министерством иностранных дел России, чтобы оно отложило за-
ключение соглашения с корейским правительством об инструкто-
рах до того времени, когда между представителем России в Токио
и японским правительством будет достигнута договоренность «по
общему вопросу о военной организации Кореи». Снова опасаясь
цы тать осложнения с Японией, которые, как писал М. Н. Муравь-
ев, невозможно будет устранить «дипломатическими объяснения-
ми»22, Министерство иностранных дел с одобрения Николая II 21
мня снабдило К. И. Вебера указаниями о том, что поскольку прави-
(сльство в настоящее время не намерено приступить к осуществле-
нию подписанного военным министром Кореи положения об орга-
IIH ищии корейской армии, то переговоры по этому поводу следует
приостановить до приезда в Сеул А. Н. Шпейера23. Еще более оп-
рсделенно это указание нашло свое выражение в секретной теле-
I рпмме Муравьева Веберу от 26 мая: «Не предрешая вопроса о том,
миди и каким образом мы сочтем нужным воспользоваться этим
прппом, долгом считаю уведомить Вас, что ... мы не намерены в на-
V |(>ящсе время давать дальнейшего хода этому делу. Вместе с тем
имею честь сообщить, что, по высочайшей воле, всякие переговоры
281
БД.Пак
об организации корейского войска должны быть приостановлены
до прибытия к местам их служения нашего посланника в Токио
и поверенного в делах в Сеуле»24.
Аналогичного содержания инструкцию получил российский по
сланник в Токио Р. Р. Розен. «Во избежание крайне нежелательных
осложнений в отношениях наших, - говорилось в дополнительной
инструкции Розену от 21 мая 1897 г., - государю императору благо-
угодно было повелеть вести дело об организации корейского войска
так, чтобы не возбуждать противодействия Японии, и с этой целью
приостановить пока всякие переговоры по сему предмету в Сеуле,
Поэтому удовлетворение ходатайства, с которым обратилось корей
ское правительство к д. с. с. Веберу о командировании новых инет
рукторов, следует отложить до выяснения действительной необходи-
мости в увеличении их числа, а пока принять к сведению». Далее
в инструкции уточнялось, что русское правительство считает жела-
тельным для Кореи «иметь свое правильно устроенное войско, одна-
ко лишь в размере, необходимом для поддержания внутреннего по-
рядка и не превышающем денежных средств этой небогатой страны,
примерно около 3000 человек»25.
Что касается просьбы корейского правительства прислать допол-
нительно 21 военного инструктора, то решено было пока отправить
13 советников.
Таким образом, русское правительство отказалось полностью
взять на себя организацию корейской армии. Это объяснялось нежо
ланием правящих кругов России идти на открытый конфликт с Япо-
нией. В этом отказе нашла свое отражение основная концепция ми-
нистра иностранных дел М. Н. Муравьева, считавшего, что в центре
внимания дальневосточной политики России должен стоять вопрос
о сохранении дружественных отношений с Японией, даже вопреки
интересам Кореи. Такая позиция Муравьева отчетливо выявляется
в следующих строках его письма военному министру от 26 мая
1897 г.: «Внимательно следя за ходом политических событий в этих
отдаленных краях, мы не можем не заметить, что всякий шаг нап>
в Корее вызывает естественную подозрительность Японии, присту-
пающей вследствие этого к усиленным вооружениям. Продолжение
такого образа действий с нашей стороны неминуемо вызовет в самом
недалеком будущем вооруженное столкновение с Японией. Между
тем, не входя даже в рассмотрение, насколько мы в настоящее время
подготовлены к борьбе с Японией, я полагаю, что политические ин
тересы наши вообще не позволяют нам отвлекать ныне внимание
и силы России на Крайний Восток, пока не будут решены другие во
просы, имеющие более насущный характер. Вследствие этого самым
желательным для нас является сохранение на Крайнем Востоке мир
ного выжидательного положения, дабы не раздражать без надобнос-
282
Россия и Корея
in Японию. Этими соображениями вызвано было Московское согла-
шение, подписанное покойным князем Лобановым-Ростовским, ими
же вызывается и ныне необходимость воздерживаться в Корее от та-
ких действий, которые могли бы привести к вышеуказанным нежела-
1сльным результатам»26.
Однако полное «воздержание» от отправления в Корею русских
поенных инструкторов оказалось невозможным. Японские и издава-
емые на Дальнем Востоке газеты проанглийской ориентации, враж-
дебно настроенные к России, сразу стали распространять известия,
<по русское правительство отказывается от присылки в Корею инст-
рукторов, так как боится Японии. «Эти известия производят здесь
сильное впечатление, - телеграфировал Вебер 22 мая, - вопрос инст-
рукторов и наше положение тесно связаны; уступка отзовется край-
не пагубно на нашем влиянии и на положении короля, надеющегося
ни пашу поддержку»27. Через месяц после получения этой телеграм-
мы (телеграмма дошла до Петербурга лишь 1 июня), 2 июля 1897 г.,
и 111етербурга пришло распоряжение теперь же командировать в Ко-
|нч<> вторую партию русских военных инструкторов в числе 3 офи-
церов и 10 унтер-офицеров, о которых говорилось в просьбе корей-
। кого правительства.
Вторая партия русских военных инструкторов вышла на море-
ходной лодке «Сивуч» из Владивостока 18 июля и 28 июля прибыла
л Инчхон. Однако лишь через 2 месяца она была допущена к сфор-
ми|К1ванию и обучению второго отряда корейских войск в 1000 недо-
пек. Причины такой проволочки лежали в интригах корейских мини-
eipoii, которые всячески затягивали передачу русским инструкторам
пн обучение корейских батальонов. С большим трудом, и то только
йлигодаря вмешательству самого вана Коджона, русские инструкто-
ры получили причитающееся им содержание. Но день передачи им
корейских батальонов не назначался. Корейские министры пробова-
|ц| напугать Шпейера мятежным духом 1-го батальона, который, мол,
л<> сих пор остался сторонником своих первых учителей - японских
цисгрукторов. Когда же эта угроза не удалась и Шпейер остался
и своих требованиях непреклонным, то министры сообщили, что сда-
чи батальонов русским инструкторам назначена на 22 сентября и что
передачу предполагается начать с 4-го и 5-го батальонов, как наибо-
лее верных и смирных. Когда же в назначенный день русские офице-
ры явились в указанное место сдачи, то застали здесь, по выражению
lllueilepa, «стадо калек» в 249 человек и ни одного корейского офи-
ucpii. На просьбу русских инструкторов выставить на площадь все
циничные корейские батальоны, чтобы можно было набрать из них
полный комплект в 1000 человек, корейские офицеры отозвались не-
имением на то необходимых приказаний. Тогда Шпейер обратился
к самому вану и, указав ему на непристойность подобного отноше-
283
БД.Пак
ния к русским людям, предупредил, что подробно донесет о том
в Петербург. Смущенный Коджон поспешил устранить созданные
русским препятствия, и 27 сентябри сдача русским инструкторам ко-
рейских батальонов наконец состоялась26.
Но столь длительная затяжка в решении вопроса о допущении
русских инструкторов к обучению второго отряда корейских войск
объяснялась не только интригами корейских министров. Сказывп
лась и длительная борьба в верхних эшелонах власти в Петербур! с
по вопросам дальневосточной политики, в ходе которой Министерст-
во иностранных дел все более и более склонялось к мысли о том,
чтобы на почве корейского вопроса не обострять отношений с Япо-
нией. Это нашло свое отражение в пространной инструкции Минис-
терства иностранных дел по корейскому вопросу, которая была дана
прибывшему в августе в Токио вновь назначенному туда русским по-
сланником барону Р. Р. Розену, «События последнего времени пока
зали, - говорилось в инструкции, - что Япония не желает оставаться
более в положении островной державы, а желала бы утвердиться
и на азиатском материке, распространив свою власть на Корейский
полуостров. Ввиду такого стремления Японии и серьезного значе-
ния, которое в политическом отношении представляет собой для Рос-
сии Корея как страна, нам сопредельная, корейский вопрос является
для нас существенно важным. Но мы не ищем присоединения Кореи
к русским владениям, так как подобное присоединение не обещало
бы России достаточных выгод, в особенности ввиду бедности Кореи
и трудности охраны ее обширной береговой линии от внешних поку-
шений. Мы хотим только упрочить в Корее наше политическое вли-
яние для того, чтобы Корея, подпав под влияние какой-либо другой
державы, не сделалась бы для нас если не опасным, то, во всяком
случае, таким соседом, с которым придется считаться в эпохи поли-
тических осложнений. Но, желая упрочить на Корейском полуостро-
ве свое исключительное политическое влияние, мы вовсе не намере-
ны оспаривать права Японии на ее торговое господство в Корее,
Японские торговые интересы здесь весьма значительны и само собой
разумеется, что Японии было бы трудно ими поступиться. К тому же
удаление из Кореи торгового влияния Японии могло бы повлечь за
собой установление здесь влияния английского, для нас еще более
нежелательного» 29.
Из инструкции, таким образом, следовало, что Россия, не желая
присоединения Кореи к своим владениям, стремится только упро-
чить на Корейском полуострове свое исключительное политическое
влияние и готово уступить Японии торговое господство в Корее.
Далее в инструкции подчеркивалось, что Россия будет избегать
в Корее всего того, что могло бы привести к обострению отноше-
ний с Японией, и в этих целях приостановит всякие переговоры
284
Россия и Корея
с корейским правительством по вопросу о военных инструкторах:
«Вообще же мы желаем в образе действий наших по корейским де-
лим избегать всего, что могло бы дать повод к дальнейшему обост-
рению наших отношений с Японией. Восстановление в этих отно-
шениях их прежнего дружественного характера составляет одну из
важнейших задач нашей политики на Крайнем Востоке. Ввиду это-
IV. хотя для нас и существенно важно иметь корейское военное де-
ло в своих руках, тем не менее желательно не вызывать неизбежно-
ю в этом деле неудовольствия против нас со стороны Японии в тот
момент, когда мы только что вошли с нею в соглашение по корей-
скому вопросу. Во избежание нежелательных осложнений с Япони-
ей необходимо все дело об организации корейских войск вести так,
чтобы не возбуждать противодействия Японии и с этой целью при-
остановить пока всякие переговоры по сему предмету с корейским
правительством. В тех же видах мы не намерены приступить в на-
стоящее время к осуществлению плана, выработанного полковни-
ком Путятой и уже подписанного корейским военным министром,
и решили отложить ходатайство корейского правительства о коман-
дировании новых инструкторов впредь до выяснения действитель-
ной необходимости в увеличении их числа. Пока же обучение тех
1000 человек, которые необходимы для поддержания в Корее внут-
реннего порядка и не превышают денежных средств этой небогатой
с । раны, может быть поручено первой партии наших инструкторов,
уже находящейся в Корее и уже обучившей там состав корейской
охраны численностью в 1000 человек. Не откладывая осуществле-
ние военных реформ в Корее, мы должны в то же время устранить
всякую возможность для какой бы то ни было державы вмешивать-
ся в военные дела названной страны»30.
Отправление в Корею второй партии русских военных инструк-
торов и сдача им 27 сентября 1897 г. для обучения корейских баталь-
онов были отступлением от приведенной инструкции Р. Р. Розену
и вызвали большое раздражение в Японии. Но в Петербурге считали,
чю претензии японцев совершенно неосновательны, так как Япония
продолжала содержать свои войска в Корее, в то время как Россия не
имеет на Корейском полуострове никакой серьезной военной силы,
и что незначительная партия русских военных инструкторов не мо-
ЖС1 и не должна вызывать каких-либо опасений. Такое решение рус-
ского правительства в начале сентября 1897 г. было передано Р. Р. Ро-
йном министру иностранных дел Японии графу Окуме. В состояв-
шейся вслед за этим беседе граф Окума признал необходимость со-
1ДШ1ИЯ в Корее вооруженной силы, достаточной для обеспечения
в стране внутреннего порядка, но высказал мысль, что так как защи-
I в независимости Кореи от чужих поползновений составляет общий
ин терес для Японии и России, то им, этим двум державам, надлежит
285
БД.Пак
сообща взяться за организацию корейских войск. В ответ Р. Р. Розен
предупредил японского министра, что подобное предложение и<
имело бы никаких шансов быть принятым русской стороной, так как
совместное обучение русскими и японскими инструкторами тех по*
скольких тысяч солдат, которые понадобятся Корее, было бы как с те»
еретической, так и практической точки зрения совершенно неудоб-
ным и могло бы повести ко всевозможным недоразумениям.
Получив телеграмму Р. Р. Розена о состоявшейся беседе с япон-
ским министром иностранных дел, М. Н. Муравьев предписал Ро-
зену телеграммой от 15 октября 1897 г. воздерживаться от nepeni
воров с японцами об участии их в обучении корейских войск. Если
же японцы, указывал Муравьев, обратятся к нам с новыми настоя»
ниями, то Розену предстояло «поставить им на вид, что присутст»
вие наших инструкторов более чем уравновешивается количеством
войск, содержимых Японией на полуострове». Во исполнение пред»
писания Муравьева Р. Р. Розен заявил японскому правительству, что
интересы России требуют, чтобы «организация корейских войск
была в ее руках»31.
Заявление Р. Р. Розена усилило тревогу Японии, которая увидели
в действиях России нарушение принятых ранее на себя обязательств
Но еще более усилилась эта тревога, когда японскому правительству
стало известно о намерении России взять в свои руки и управление
финансами Кореи.
3.	Русско-корейские отношения
в период пребывания в Сеуле
финансового советника К. А. Алексеева
В сложной обстановке и с большими трудностями проходили пе-
реговоры о назначении в Сеул русского финансового советника,
о чем была достигнута договоренность во время пребывания в Пе-
тербурге Мин Ёнхвана. Они начались летом 1897 г., когда временно
командированный в августе 1896 г. в Корею управляющий Шанхай-
ским отделением Русско-Китайского банка Д. Д. Покотилов уже вер-
нулся в Китай и когда в Петербурге еще не решили, в каком направ-
лении в сторону Желтого моря (на Ляодун или на Корею) пойдет про-
ектируемая КВЖД. С. Ю. Витте предлагал направить будущую маги-
страль железной дороги к корейскому порту Ь1йджу в устье р. Ам-
ноккан. При этом Витте рассчитывал, что выбор этого направления
не вызовет возражений со стороны китайского правительства, по-
скольку защитит Корею «от захвата японцами», а также будет под-
держан корейским правительством, если предоставить ему заем и уч-
редить в Сеуле русской кредитный банк.
286
Россия и Корея
11ереговоры по этому вопросу с китайским правительством было
поручено вести директору Русско-Китайского банка Э. Э. Ухтомско-
му. Причем, согласно утвержденной царем инструкции, он должен
был поставить перед Ли Хунчжаном одновременно вопрос о соеди-
нении будущей магистрали КВЖД с проектируемой Китаем желез-
ной дорогой от Тяньцзиня через Шанхайгуань на Цзиньчжоу, т. е.
приктически с Пекином. Китайское правительство отказало Э. Э. Ух-
।омскому32. Тогда в Петербурге было решено отправить в Корею чи-
новника русского таможенного ведомства К. А. Алексеева, чтобы от-
крыть в Сеуле Русско-Корейский банк и приступить к обследованию
Пух гы на западном побережье Корейского полуострова.
11олучив одобрение царя на назначение в качестве финансового
hi сига в Корее правителя канцелярии Департамента таможенных
г боров Министерства финансов К. А. Алексеева для «упрочения рус-
i кого влияния в корейских таможнях», С. Ю. Витте в начале июня
IH9 7 г. информировал Министерство иностранных дел о его коман-
дировании в Корею и при этом поставил вопрос о статусе Алексеева
н < суле. Он считал, что, «кроме выяснения экономического положе-
нии Кореи и подлежащих принятию необходимых финансовых мер,
представителю Министерства финансов предстоит быть советником
корейского правительства по финансовой части». Но, чтобы не «при-
ппсчь внимание» и не «вызвать нежелательное противодействие
и ри июго рода интриги», С. Ю. Витте предлагал, чтобы К. А. Алек-
। ecu носил «официальное звание коммерческого агента Министерст-
пй финансов в Сеуле, подобно тому, как Министерство финансов
имеет своих коммерческих агентов в столицах других государств»33.
11оэтому формально К. А. Алексеев отправлялся в Корею в ка-
Ч1г inc коммерческого агента Министерства финансов России. Ин-
шрукция предписывала ему глубоко изучить экономическую и тор-
пню-промышленную жизнь Кореи, способствовать упрочению эко-
номических связей России с Кореей, содействовать улучшению фи-
нансового положения Кореи и, в случае подписания соглашения
о предоставлении Корее займа, наблюдать за исполнением корей-
। кнм правительством взятых на себя обязательств. К. А. Алексееву
поручалось также изучить положение кредитных учреждений и вы-
mi иш ь, при каких условиях могло бы быть обеспечено существова-
ние русско-корейского кредитного учреждения34. Особое значение
н нис грукции обращалось на изучение Алексеевым организации ко-
рейских таможен с тем, чтобы «со временем администрация тамо-
жен перешла вполне в русские руки». И это было не случайно.
Но приезде в Сеул К. А. Алексееву предстояло вступить в отчаян-
ную борьбу с начальником корейских таможен англичанином
М >Л Брауном, в сущности игравшим также роль финансового со-
не ।инка при корейском дворе. Последний бесконтрольно пользо-
287
Б.Д.Пак
вался процентами, причитавшимися казне по текущему счету от
государственных доходов и, выписывая в расход деньги на уплату
корейских долгов, спекулировал миллионными суммами иногда
в течение нескольких месяцев.
Таможни являлись главнейшим источником доходов для корей-
ского казначейства. При таких обстоятельствах К. А. Алексеев попа-
дал бы в вопросе об улучшении финансов страны в полную зависи-
мость от Брауна. В случае, если бы между Алексеевым и Брауном
возникли несогласия, русский финансовый советник мог быть по-
ставлен вне возможности выполнить свою миссию и в результате по-
терял бы доверие к себе корейского вана. Поэтому Алексееву пред-
стояло добиваться ликвидации такой двойственности в заведовании
финансовой частью корейского государства, т. е. удаления М.-Л. Бра-
уна с поста руководителя корейских таможен.
К. А. Алексеев прибыл в Сеул 30 сентября 1897 г. и в тот же день
был принят корейским ваном. Во время аудиенции Коджон заявил,
что в командировании Алексеева он видит «новое доказательство
симпатии России» и ожидает от него «серьезной поддержки в делах
министерств финансов, двора и военного, о чем не замедлит дать со-
ответственные инструкции подлежащим министрам»35. В это время
в Сеуле в результате соперничества между различными группировка-
ми временно одержали верх прорусски настроенные сановники,
под влиянием которых 30 сентября, т. е. в день прибытия К. А. Алек-
сеева в Сеул, ван обнародовал указ о перемене состава кабинета
и сформировании нового правительства, куда вошли антияпонски на-
строенные министры, сторонники политики сближения Кореи с Рос-
сией. Это обстоятельство на первых порах облегчило выполнение за-
дач, возложенных на К. А. Алексеева.
Вскоре состоялась серия частных ночных бесед Алексеева с ва-
ном Коджоном, который любил слушать рассказы про Россию. В од-
ной из этих бесед Алексеев раскрыл перед ваном некоторые из фи-
нансовых проделок Брауна. Коджон пришел в бешенство и потребо-
вал немедленного увольнения Брауна, даже при условии уплаты ему
всего содержания за оставшиеся три года контракта. Об этом немед-
ленно было сообщено министру иностранных дел с предложением
поручить Алексееву управление всей финансовой частью страны36.
Однако намерение Коджона доверить К. А. Алексееву руководст-
во корейскими финансами вместо англичанина М.-Л. Брауна вызвало
резкое противодействие со стороны Англии. Ее представитель в Се-
уле Дж. Джордан угрожал, что удаление английского советника из
правительства повлечет за собой «ужасные последствия» для Кореи.
Поэтому Коджон сначала не решался принять решительные меры.
И все же 6 октября 1897 г. между А. Н. Шпейером и корейским пра-
вительством начались переговоры. В этот день Шпейер направил ми-
288
Россия и Корея
нистру иностранных дел Кореи Мин Чунмуку официальное сообще-
ние о том, что вследствие выраженного корейским ваном желания
в Корею командирован агент министерства финансов России
К. А, Алексеев «для заведования и руководства в качестве главного
советника всеми финансовыми и связанными с ними таможенными
делами королевства». Шпейер просил уведомить его о сроке начала
службы К. А. Алексеева37.
Ответ корейского министра задерживался, что было связано
с тем, что в Корее в те дни происходили очень важные события. Ван
Коджон по совету Японии собирался принять титул императора.
Давая такой совет, Япония, по выражению А. Н. Шпейера, хотела
«несколько поправить свое испорченное политическое положение».
Побуждая Коджона к такому шагу, японское правительство стреми-
лось к тому, чтобы корейский монарх подчеркнул таким образом
независимость Кореи от Китая, а с другой стороны, представить
Японию в качестве поборника корейской независимости. 12 октяб-
ря в специально сооруженном на месте прежнего подворья китай-
ских послов Храме Неба состоялась коронация Коджона, который
возложил на себя императорскую корону. На другой день, 13 октя-
бря, во дворце состоялась торжественная аудиенция для всех ино-
странных представителей в Сеуле, в ходе которой было объявлено
о принятии Коджоном императорского титула и о новом названии
корейского государства - Тэхан.
Царское правительство некоторое время колебалось, но затем
пошло на признание императорского титула правителя Кореи, что
произвело на Коджона и все слои корейского общества большое
впечатление.
18 октября 1897 г. последовал официальный ответ Мин Чунмука
на письмо А. Н. Шпейера от 6 октября. Не отвечая по существу на
поставленный русским поверенным вопрос о сроке начала работы
Алексеева в качестве главного финансового советника в Корее, ко-
рейский министр иностранных дел писал, что по указанию вана в ав-
густе 1896 г. был подписан контракт с англичанином М.-Л. Брауном
о его назначении главным начальником таможен и одновременно со-
ветником Министерства финансов и что срок действия контракта
еще не истек38. Только после неоднократных категорических настоя-
ний А. Н. Шпейера 21 октября император Коджон приказал сместить
Мин Чунмука (новым министром иностранных дел стал бывший ми-
нистр юстиции Чо Бёнсик), а 26 октября подписал указ о смещении
М.-Л. Брауна39.
5 ноября 1897 г. А. Н. Шпейер и Чо Бёнсик подписали соглаше-
ние о назначении К. А. Алексеева главным советником Министерст-
ва финансов и управляющим таможенным ведомством. Это соглаше-
ние, после подписания которого в правящих сферах России обостри-
10 - 9216
289
Б Л.Пак
лась борьба по вопросам дальневосточной политики, а в Корее акти-
визировалось антииностранное, в том числе и антирусское, движе-
ние, представляет определенный интерес. Поэтому небезынтересно
привести его полностью:
«Для главного заведывания всеми финансовыми делами Кореи,
а также и всеми таможнями оной Его Величество Король дал прика-
зание, своему чрезвычайному Посланнику и Полномочному Минис-
тру Мин Ёнхвану испросить у Российского Правительства присылку
опытного чиновника Министерства Финансов. На эту просьбу Госу-
дарю Императору благоугодпо было согласиться, с такою целью
и был командирован статский советник Алексеев, который недавно
прибыл на место. Вследствие чего корейский министр иностранных
дел от имени своего Правительства и российский поверенный в де-
лах в Корее от имени Правительства Российского, совместно обсудив
условия, которым будет подчинена вся деятельность, предстоящая
г-ну Алексееву, постановили следующие статьи:
I
Г. Алексеев назначается главным советником Корейского минис-
терства финансов и заведует Корейским таможенным ведомством.
II
Вознаграждения от Корейского Правительства главный советник
получает 3000 (три тысячи) долларов в год.
III
В круг деятельности главного советника входят следующие глав-
ные предметы:
1)	Приготовление и представление ежегодных росписей дохо-
дов и расходов Государства Корейского на будущий финансовый
год. Само собой разумеется, что все, что касается финансовых дел,
должно быть обсуждаемо главным советником совместно с минис-
тром финансов и что самостоятельно он никакого дела решать не
будет.
2)	Получение от компетентных властей всех государственных
доходов страны и забота об их наилучшем помещении.
3)	Производство выдач из Государственного казначейства
и других кредитных установлений сумм, потребных на расходы
всех отраслей администрации страны согласно расписаниям сметы.
4)	Деятельный контроль над государственными расходами с це-
лью возможного сокращения оных.
5)	Представление Корейскому Правительству ежемесячных
приходно-расходных отчетов по всем статьям бюджета на текущий
год.
6)	Представление Корейскому Правительству соображений
о заключении нового или о погашении прежних государственных
долгов оного.
290
Россия и Корея
7)	Вообще заведывание всеми финансовыми делами и операци-
ями Корейского Правительства.
IV
Корейские министерства и правительственные учреждения име-
ют сообразоваться с советами и указаниями главного советника по
финансовой части и не упустят помогать ему как сообщением всех
необходимых сведений, так и всеми другими зависящими от них
мерами.
V
В качестве начальника корейского Таможенного ведомства глав-
ный советник по финансовой части рекомендует Корейскому Прави-
тельству лицо для замещения должности главного директора Тамо-
жен, который все отчеты, соображения, сметы и суммы представляет
Корейскому Правительству через посредство главного финансового
советника.
VI
Права и обязанности имеющего быть назначенным главным ди-
ректором корейских таможен будут определены подробнее при за-
ключении Корейским Правительством с избранным лицом кон-
тракта.
VII
При отъезде из Кореи главного финансового советника в отпуск
он озабочивается временным замещением своей должности лицом,
которое на то получит согласие обоих правительств, а при возвраще-
нии главного советника в Россию навсегда отъезд его из Кореи не
может состояться ранее прибытия в Сеул его заместителя.
VIII
Ввиду тесной дружбы обеих держав не представляется надобным
назначать срок сему условию. Когда же найдутся корейские чиновни-
ки, способные заведывать финансовыми делами самостоятельно, се-
му финансовому советнику будет дана отставка, по обсуждении и ре-
шении вопроса обоими правительствами.
Кроме русских и корейцев никто на эту должность не будет при-
глашен»40.
Итак, К. А. Алексеев наделялся самыми широкими полномочи-
ями, на него возлагались обязанности заведования всеми финансо-
выми делами и операциями корейского правительства. Русские га-
зеты, выражавшие интересы торгово-промышленных кругов Рос-
сии, в первую очередь биржевые газеты, видели в назначении Алек-
сеева одно из средств превращения Кореи в рынок для русской тор-
говли. Газета «Биржевые ведомости», призывая Министерство фи-
нансов оказывать «максимальную поддержку» русской предприни-
мательской деятельности в Корее, приветствовала миссию
К. А. Алексеева41.
ю»
291
БД.Пак
16 ноября 1897 г. К. А. Алексеев приступил к исполнению своих
обязанностей. Корейская казна к тому времени не превышала 22 тыс.
долл. А через две недели предстояло выплатить около 300 тыс. долл,
по расходным статьям. Потребовалось много усилий, чтобы нала-
дить в дальнейшем настоящую отчетность и обеспечить регулярное
поступление необходимых сумм в казну. В ходе этой работы
К. А. Алексеевым был раскрыт целый ряд попыток утайки поступле-
ний по различным доходным статьям. А обследование материалов
корейской таможенной статистики, произведенное Алексеевым, по-
казало, что М.-Л. Браун систематически обкрадывал корейскую каз-
ну. Например, в 1896 г., выписав в расход I млн. долл, для уплаты ча-
сти долга Японии по 3-миллионному займу 1895 г., он бесконтроль-
но распоряжался этим миллионом в течение четырех месяцев42.
Министр финансов С. Ю. Витте выступал за окончательное уст-
ранение М.-Л. Брауна с поста управляющего корейской таможней.
Он продолжал линию на утверждение русского влияния в области
финансов и таможен Кореи. В Корее он рассчитывал найти тот неза-
мерзающий порт, в котором нуждался Тихоокеанский флот России,
и провести к этому порту железную дорогу из Маньчжурии. Поэто-
му едва только были достигнуты первые успехи в деле К. А. Алексе-
ева в Корее, он взялся за создание Русско-Корейского банка с капита-
лом в 500 тыс. руб.
В течение октября-ноября 1897 г. были проведены мероприятия
по выработке и утверждению устава банка. В декабре «Устав Русско-
Корейского банка» был утвержден. По замыслу С. Ю. Витте, созда-
ние этого банка должно было способствовать расширению русско-
корейской торговли, активизации экономических связей между Коре-
ей и тихоокеанскими окраинами России. Банку предоставлялась воз-
можность производить самые различные операции по приему плате-
жей в счет податей, налогов и таможенных пошлин, оплате процен-
тов по правительственным займам и проч. Банку разрешалось поку-
пать и продавать иностранные государственные и гарантированные
иностранными государствами ценные бумаги, транспортировать то-
вары морским, речным и сухопутным путем, а также принимать в за-
лог, покупать и продавать их43.
Но открытие отделения банка в Сеуле вызвало недовольство
представителей торгового капитала Кореи, чему способствовали из-
вестия о предполагаемом Министерством финансов изъятии прави-
тельственных вкладов из двух корейских банков и помещении их
в русский банк, а также отказ директоров Русско-Корейского банка
установить контакты с корейскими торговцами Юн Хымёном и Ли
Хынбэ, рассчитывавшими при материальной поддержке Русско-Ко-
рейского банка добиться от Коджона разрешения на чеканку монет.
Другой причиной недовольства банком явился его отказ принимать
292
Россия и Корея
японские иены, что восстановило против него японцев и корейскую
таможню, которая, согласно договорам, обязана была принимать
в оплату серебряные иены. Дело в том, что в 1897 г. монетный стан-
дарт Японии был переведен с серебряного на золотой, что в конеч-
ном счете должно было повлечь за собой вытеснение серебряных мо-
нет из Кореи. Ввиду опасения японских купцов, что это подорвет
торговлю Японии с Кореей, японское правительство после ряда пере-
говоров добилось согласия корейского правительства на чеканку
и свободное обращение своих серебряных иен в стране. Но против
такой уступки решительно выступил К. А. Алексеев44.
Назначение К. А. Алексеева главным финансовым советником
в Корее и создание Русско-Корейского банка, означавшие открытое
экономическое наступление России на Корею, вызвали резкое проти-
водействие со стороны ведущих капиталистических держав, в пер-
вую очередь Японии и Англии. Как только стало известно о намере-
нии России открыть Русско-Корейский банк, американские, англий-
ские и японские дипломаты вручили русскому поверенному в делах
в Сеуле согласованную ноту протеста45. Из Токио же последовали
новые обвинения в нарушении Россией принятых на себя обяза-
тельств по корейскому вопросу. Когда в ноябре 1897 г. в корейском
министерстве финансов появился К. А. Алексеев и стало известно
соглашение от 5 ноября о назначении Алексеева, Япония предъявила
в Петербурге протест против этого соглашения. Особенное внимание
она обратила, во-первых, на многочисленность административно-
финансовых отраслей, поступавших в ведение русского советника,
в том числе и таможен, и, во-вторых, на пункт VIII, где говорилось,
что срок соглашения не устанавливается и что если корейскому пра-
вительству придется назначить нового советника, то таковым может
быть только русский или кореец. Далее в ноте указывалось, что пере-
вод финансов Кореи в исключительную компетенцию русского фи-
нансового советника на неопределенный срок не соответствует Мос-
ковскому протоколу 1896 г. и неоднократным позднейшим уверени-
ям, данным российским правительством по корейским делам.
В заключение ноты японское правительство высказывало надеж-
ду, что правительство России, «одушевленное чувствами той искрен-
ней и лояльной дружбы, которую оно всегда проявляло по отноше-
нию к Японии, согласится, основываясь на Московском протоколе,
подвергнуть соглашение о Корее новому пересмотру»46.
В ответе японскому правительству Министерство иностранных
дел России заявило, что политика России в корейских делах «как
в прошлые, так и в настоящие дни имела И имеет единственной це-
лью - охранение независимости Кореи. Еще до заключения Москов-
ского протокола корейское правительство уже обращалось к России
с просьбой о присылке ей финансового советника и просьба эта бы-
293
БД.Пак
ла впоследствии возобновлена; соответственно указанному ходатай-
ству и был назначен г. Алексеев на должность, которая охватывает
собой, понятно, все разветвления финансовой администрации. Дру-
гие советники некорейской национальности, в том числе и японцы,
занимали и до сих пор занимают в Корее различные административ-
ные посты; таким образом, контракт, заключенный с Алексеевым,
не составляет собой какое-нибудь новое, до сих пор небывалое явле-
ние. Если же, в частности, 8-й пункт контракта и вызывает собой не-
большие возражения японского правительства, то необходимо заме-
тить, что представитель России в Сеуле никогда не сомневался в пра-
ве корейского правительства расторгнуть контракт в любую минуту,
когда оно признает это необходимым, и что не нам, русским, судить,
до какого именно момента будет необходим Корее чужеземный со-
ветник по финансовым делам. Свобода, предоставленная в указан-
ном отношении корейскому правительству, еще раз ясно свидетель-
ствует о нашем твердом намерении уважать независимость Кореи».
Далее в ответной ноте русское Министерство иностранных дел
объяснило, как надо понимать то место 8-го пункта, где говорилось,
что если Корее нужно будет назначить нового советника, то тако-
вым может быть только русский или кореец. Указанным решением
вопроса, разъяснялось в ноте, Корея имела в виду установить в те-
чение того периода, пока ей будет нужен советник, однообразную
систему реорганизации финансов, что, в свою очередь, скорее при-
вело бы к намеченной цели, т. е. к упорядочению в стране ее финан-
сового дела47.
Одновременно с Японией назначение К. А. Алексеева взволнова-
ло и Антию. Она не протестовала открыто против соглашения 5 но-
ября 1897 г., но через своего генерального консула в Сеуле и руково-
дителя китайских таможен Роберта Харта, которому подчинялось
и корейское таможенное учреждение, все время задерживала оконча-
тельное решение вопроса о К. А. Алексееве, энергично заступалась
за М.-Л. Брауна. Самое соглашение с Кореей о назначении Алексее-
ва финансовым советником состоялось при угрозах, запугиваниях
и интригах британского генерального консула. Чувствуя поддержку
своего правительства и представителей других держав в Корее,
М.-Л. Браун отказался передать К. А. Алексееву заведование тамо-
женными делами в Корее. «Весьма характерна телеграмма, - вспоми-
нал впоследствии по этому поводу русский дипломат Ю. Я. Соловь-
ев, - отправленная в это время сэром Робертом Хартом из Пекина ме-
стному таможенному комиссару англичанину (М.-Л. Брауну. - К 77.).
В ответ на отчаянные телеграммы последнего главный инспектор
морских таможен [в Китае] отвечал двумя словами: «seat tight», по-
русски: «Сидите крепко»48.
294
Россия и Корея
Тем не менее русский поверенный в делах в Сеуле, исходя из ин-
струкции, данной К. А. Алексееву при его отъезде в Сеул, продолжал
свои усилия по возведению К. А. Алексеева и в должность начальни-
ка корейского таможенного ведомства. Одновременно К. А. Алексе-
ев вел переговоры с М.-Л. Брауном, в итоге которых последний со-
гласился передать Алексееву управление корейским таможенным ве-
домством и остаться лишь директором корейских таможен.
14 декабря 1897 г. М.-Л. Браун подписал меморандум49 о согла-
сии признать свое подчинение Алексееву и принятии им обязатель-
ства изъять корейские таможни из ведения Роберта Харта. Этот ме-
морандум свидетельствовал о полном подчинении Брауна Алексееву,
без консультации с которым он не имел права принимать какие-либо
решения и был лишен права сноситься непосредственно с корейским
императором. 26 декабря 1897 г. корейское правительство подписало
с М.-Л. Брауном новый контракт сроком на 3 года на вышеуказанных
условиях. Суть достигнутых русской дипломатией «вполне удовле-
творительных результатов» А. Н. Шпейер характеризовал как
«1) смещение Брауна с должности советника корейского министерст-
ва финансов и смена его статским советником Алексеевым, 2) изъя-
тие корейских таможен из круга ведения сэра Роберта Харта и 3) об-
ращение Брауна в нашего ставленника и подчинение его как дирек-
тора корейских таможен нашему финансовому советнику». По выра-
жению южнокорейского историка Пак Чон Хё, «это было не только
крупным успехом русской дипломатии, но и значительным завоева-
нием корейского правительства, сделавшего таким образом еще один
шаг к достижению подлинной экономической самостоятельности
своей страны от Китая»50.
Однако на дальнейшее развитие событий, связанных с работой
русского финансового советника К. А. Алексеева и с деятельностью
русских военных инструкторов в Корее, оказали решающее влияние
окончательное перемещение в конце 1897 - начале 1898 гг. центра
внимания в дальневосточной политике России в сторону Маньчжу-
рии, в ущерб интересам в Корее, а также перемены во внутриполити-
ческой обстановке в Корее в связи с активизацией антииностранно-
го, точнее антирусского, движения.
4. Отзыв русских военных инструкторов
и финансового советника из Корен и возобновление
русско-японских переговоров по корейскому вопросу
Ввод русской эскадры в Порт-Артур 14 декабря 1897 г., а вслед
<а этим и подписание 27 марта 1898 г. русско-китайского договора
об аренде Россией Порт-Артура означали окончательный отход
295
Б.Д.Пак
России от своего прежнего курса, направленного на укрепление по-
литического и экономического влияния в Корее. Но, отойдя от
прежнего курса своей дальневосточной политики, она была вынуж-
дена пойти на серьезные уступки в корейских делах Японии. Сооб-
разуясь с изменившимся направлением политики России, Минис-
терство иностранных дел в инструкции новому поверенному в де-
лах в Сеуле Н. Г. Матюнину, который в 1898 г. должен был заменить
А. Н. Шпейера, подчеркивало, что утверждение русского влияния
в Корее находится в связи с дальнейшим развитием и укреплением
тихоокеанских владений в России, что русскому представителю
в Корее следует соблюдать «особую умеренность», чтобы сохра-
нить «добрые отношения» с Японией, и что, наконец, укрепление
русского влияния в Корее не должно иметь «вызывающего характе-
ра» и не должно нарушать смысла заключенных с Японией согла-
шений по корейскому вопросу51.
Исходя из вышеизложенного, М. Н. Муравьев писал С. Ю. Витте,
что «настоящая минута» для настояний перед корейским правитель-
ством о передаче в руки К. А. Алексеева таможенного ведомства
«весьма неудобна»52.
Между тем и в самой Корее складывалась неблагоприятная для
пребывания русских военных инструкторов и финансового советни-
ка внутриполитическая обстановка. Недовольство нерешительнос-
тью политики России в Корее проявил император Коджон, который,
по словам Н. А. Шпейера, успокоился только тогда, когда в ночь с 17
на 18 декабря 1897 г. получил сообщение Николая II, озаглавленное
словами «His Majeste the Emperor of Korea», что означало признание
российским императором принятого Коджоном императорского ти-
тула в связи с провозглашением в октябре 1897 г. Кореи империей.
Вместе с тем передача в руки иностранных советников руководства
и контроля над финансами страны вызвала рост антииностранного
движения. Неодобрительно к этому отнеслись и некоторые минист-
ры и члены Государственного совета, с которыми Чо Бёнсик не согла-
совал предварительно пункты, касающиеся прав К. А. Алексеева.
Министр финансов Пак Чонъян обвинил Чо Бёнсика в «открытом со-
действии русским»53.
Иностранные дипломаты в Сеуле решили направить антииност-
ранное движение исключительно против России. В качестве повода
для этого они использовали в начале 1898 г. переговоры об устройст-
ве угольной станции для нужд русской тихоокеанской эскадры на ко-
рейском острове Чарёндо, которые А. Н. Шпейер вел с правительст-
вом Кореи. Эти переговоры начались еще в августе 1897 г. между
К. И. Вебером и корейским министром иностранных дел Мин Чун-
муком. Но тшда корейское правительство по требованию английско-
го представителя в Сеуле отказалось дать согласие на предложение
296
Россия и Корея
Вебера под тем предлогом, что остров Чарёндо предполагается объ-
явить открытым для всех держав54. В 1898 г. переговоры возобнови-
лись. 21 января Мин Чунмук передал А. Н. Шпейеру о своем согла-
сии на устройство угольной станции и одновременно известил япон-
ского представителя в Сеуле о том, что предоставление России права
пользоваться островом Чарёндо основано на том, что в 1897 г. по во-
просу об объявлении этого острова открытым для всех держав ве-
лись только частные разговоры, а конкретного соглашения не было
достигнутоss. Однако соглашение о передаче России острова так и не
состоялось. Оно не было подписано вследствие развернувшегося
в последующие дни в Сеуле антииностранного движения под руко-
водством «Общества независимости», которое в русских документах
того времени называется «Клубом независимости».
Об истории возникновения и деятельности «Общества независи-
мости» Н. А. Шпейер отправил следующую справку в Петербург
в телеграмме от 26 февраля 1898 г:
«“Клуб независимости” организован в Сеуле в 1896 г. после Си-
моносекского договора, коим Китай признал независимость своего
бывшего вассала, и в воспоминание этого знаменательного факта.
Главным инициатором этого клуба выступил обамериканившийся
и приобретший американское гражданство кореец Со-Чже-пиль (Со
Джэпхиль.- Б. П.), принявший в университете Вашингтона более
благозвучные титул и прозвание медицинского доктора Филиппа
Джесона.
Заручившись поддержкою нашего представителя, г. Джесону лег-
ко было уверить корейское правительство в лояльности и патриотич-
ности своих намерений и задуманные им Клуб и Арка независимос-
ти (на месте прежних традиционных ворот, у которых корейское ко-
роли встречали в былое время послов Богдыхана) не только получи-
ли правительственную санкцию, но даже были признаны «прави-
тельственными» учреждениями.
В августе прошлого года «Клуб независимости» являлся главным
центром интриг, происков всех тех корейских сановников, которые
по тем или иным причинам были удалены от дел, а так как со време-
ни бегства короля в русскую миссию руководящая роль в Корее при-
надлежала России, то вполне естественно то обстоятельство, что са-
новники не у дел, отставленные при нашем режиме, хотя и не всегда
при нашем участии, поступают в ряды наших недоброжелателей.
... Пока успехи наши не выходили из области платонизма, не име-
ли реального характера, проживающие в Сеуле иностранцы хотя
и относились к нам с явною недоброжелательностью, но прямой про-
паганды против нас не вели и кампании не начинали. Подчинение
нам финансового и военного ведомств заставило и иностранцев от-
крыто выступить здесь нашими противниками. В «Клубе независи-
297
БД.Пак
мости» они нашли вполне подходящую и подготовленную почву
и работа закипела»56.
В приведенной справке Н. А. Шпейер был прав в том, что в «Об-
щество независимости» вступали те корейские сановники, которые
оказались не у дел во время пребывания Коджона в русской миссии
(это была антирусски настроенная часть корейского чиновничества)
н что иностранные представители в Сеуле, выступавшие противни-
ками России в период пребывания в Корее русских военных инструк-
торов и финансового советника, находили в «Обществе независимо-
сти» благодатную почву. Но Шпейер не знал, конечно, и не мог знать,
да и, вероятно, не задумывался над тем, что «Общество независимо-
сти» было активной частью патриотического движения корейской
интеллигенции, чиновничества и части трудового населения, что его
деятельность отражала рост национального самосознания корейско-
го народа и что оно выступало за независимость Кореи, за предостав-
ление народу буржуазных свобод. Шпейер видел в движении «Обще-
ства независимости» лишь одно антирусское направление.
Но как бы то ни было, 20 февраля 1898 г. руководители «Общест-
ва независимости» при содействии членов английской и американ-
ской миссий созвали народный митинг, на котором была зачитана со-
ставленная, кстати говоря, в стенах английской миссии петиция им-
ператору с просьбой положить конец иностранному вмешательству
в дела Кореи. В петиции говорилось, что «передача в руки иностран-
цев финансового и военного ведомств империи и фактическое предо-
ставление одной иностранной державе верховного руководства вну-
тренней и внешней политикой империи не согласно с принципом не-
зависимости Кореи»57. Но иностранное вмешательство в петиции,
по существу, сводилось к вмешательству одной России. В ней ниче-
го не говорилось о других государствах, не указывалось на японские
гарнизоны в Сеуле, Пусане, Вонсане и Инчхоне, на вооруженную ох-
рану японского телеграфа и т. д.
Через несколько дней после подачи петиции противники русско-
корейского сближения потребовали закрытия Русско-Корейского
банка, а с 21 февраля 1898 г. «Общество независимости» перешло
к организации в Сеуле, на площади перед императорским дворцом,
сидячих, по корейским традициям, митингов протеста против рус-
ского вмешательства и контроля над военными и финансовыми дела-
ми Кореи. На этих митингах писались, зачитывались, азатем переда-
вались императору Коджону многочисленные антииностранные пе-
тиции. Все эти действия патриотически настроенных жителей столи-
цы оказывали большое влияние на Коджона и его правительство в ре-
шении вопроса об отказе от русских военных инструкторов и финан-
сового советника. 22 февраля Коджону была подана новая петиция,
подписанная 135 членами «Общества независимости». В ней говори-
298
Россия и Корея
лось о необходимости удалить все русское из Сеула и выдать пере-
водчика русской миссии Ким Панса как человека, «продающего Ко-
рею России и употребляющего во зло доверие императора». В тот же
день вечером Ким Панса, направляясь в русскую миссию, подвергся
нападению нескольких лиц и был ранен. Представители Англии
и Германии в Сеуле не постеснялись лично отправиться в полицию
и заявить, что это нападение устроено самими русскими.
В создавшейся обстановке А. Н. Шпейер предложил Петербургу
«отказаться от принципа независимости Кореи и решиться на заня-
тие нашими войсками северных ее провинций». В этом он видел
единственный для России «выход из нынешнего критического поло-
жения». Однако русское правительство категорически отвергло пред-
ложение своего поверенного в делах в Сеуле. Телеграммой от 30 фев-
раля 1898 г. Шпейер срочно был предупрежден: «В высочайшие
предначертания государя императора не входит мысль о занятии се-
верной Кореи нашими войсками, что было бы явным нарушением не-
однократно провозглашенного нами принципа независимости этой
страны, ограждение коей составляло нашу постоянную заботу»58.
Приведенная телеграмма А. Н. Шпейеру лишний раз свидетель-
ствует о том, что русское правительство даже в период наивысшего
напряжения отношений с Кореей, подогретого происками сопернича-
ющих здесь с Россией держав, не отходило от генеральной линии
в корейской политике - линии на сохранение независимости и само-
стоятельности корейского государства. В данном случае, в частнос-
ти, оно готово было отступить от активной политики в Корее и пой-
ти даже на отзыв своих военных инструкторов и финансового совет-
ника. Это видно из телеграммы А. Н. Шпейеру от 3 марта 1898 г.:
«Все обстоятельства эти (враждебное отношение к русским в Ко-
рее. - Б. П.) указывают на невозможность для нас принимать даль-
нейшее слишком активное участие во внутренних делах Кореи. К то-
му же непосредственное вмешательство в различные отрасли управ-
ления страной никогда и не составляло нашей задачи.
Единственная неукоснительно преследуемая нами цель заключа-
лась в ограждении и развитии полной независимости Кореи.
Командирование в Корею русских инструкторов, содержание
дворцовой охраны и назначение финансового советника, все эти ме-
ры, принятые по просьбе короля и корейского правительства, ясно
указывали на стремление наше обеспечить за корейским государст-
вом в будущем вполне самостоятельное развитие.
Между тем, по-видимому, корейское правительство во главе с им-
ператором, не оценив значения оказываемых нами услуг, все более
и более склоняется на сторону враждебных нам партий, создавая
препятствия к осуществлению намеченных нами в интересах Кореи
целей.
299
БуД.Пак
Подобное положение дел не может быть терпимо, тем более что
в настоящее время на Крайнем Востоке возникают для России зада-
чи, требующие от нас полной свободы действий и сохранения друже-
ственных отношений как с Японией, так и с Англией.
Нам необходимо поэтому, не теряя времени и не тратя понапрас-
ну сил на поддержание преобладающего влияния в Корее, где инте-
ресы наши менее значительны, искать средства выйти с честью из со-
зданного нам на полуострове затруднительного положения.
В этих видах государю императору благоугодно высочайше пове-
леть Вам запросить как императора лично, так и его правительство,
признают ли они необходимою нашу дальнейшую поддержку Кореи?
Если бы, по их мнению, помощь наша, в виде дворцовой охраны, ин-
структоров в армии и финансового советника, представлялась из-
лишнею, то мы примем тогда надлежащие к сему меры, с тем, одна-
ко, чтобы корейское правительство собственными средствами озабо-
тилось охранением независимости страны, ограждая ее от чужезем-
ных посягательств»59.
Если бы в ответ на такой запрос корейский император просил бы
о дальнейшем оставлении в Сеуле или русского десанта, или русских
инструкторов, то в Петербурге было решено для успокоения враж-
дебно настроенных против России партий окончательно отказаться
от соглашения о назначении Алексеева от 5 марта 1898 г. Предпола-
галось, что подобное решение, восстановив в деле управления корей-
скими финансами и таможнями прежний порядок вещей, явится луч-
шим доказательством стремления России оградить полную независи-
мость Кореи и ее готовности сохранить с Японией дружеские отно-
шения. Одновременно с этим предполагалось заявить и правительст-
ву Англии, что, решившись отозвать из Кореи своего финансового
советника, русское правительство предоставляет М.-Л. Брауну вновь
вступить в качестве корейского чиновника в управление финансами
и таможнями, но с тем, чтобы им были приняты все меры к правиль-
ному отпуску сумм, необходимых на содержание русских инструкто-
ров и дворцовой охраны. По мнению М. Н. Муравьева, отзывая
Алексеева из Кореи под тем предлогом, что занятие им должности
финансового советника противоречило провозглашенному Россией
же принципу полной самостоятельности Кореи в делах ее внутренне-
го управления, «мы тем самым помешали бы и Японии, как устано-
вившей тот же принцип, выдвинуть на очистившееся место своего
кандидата». С другой стороны, Муравьев считал, что оставление на
корейской службе англичанина Брауна может создать в Корее столк-
новения японцев с англичанами, что в свою очередь явилось бы пре-
пятствием к опасному для России соглашению между Японией и Ан-
глией на корейской почве60.
300
Россия и Корея
Между тем в Корее создалась настолько тревожная обстановка,
что в начале марта 1898 г. Коджон сообщил Шпейеру о новой опас-
ности, которая грозит ему «со стороны враждебных России корейцев,
желающих отделаться от него самого и от русских». В ответ на это
Шпейер посоветовал корейскому императору вновь укрыться в зда-
нии русской миссии61.
В Петербурге не одобрили эту идею А. Н. Шпейера. Ему срочно
было передано, что он, советуя Коджону покинуть свой дворец, игра-
ет на руку тем силам, которые желают лишить власти императора,
и что переезд его в русскую миссию может повести к самым нежела-
тельным осложнениям62.
7 марта 1898 г. А. Н. Шпейер запросил корейского императора
и его правительство: «Признают ли они необходимою дальнейшую
поддержку Кореи Россией или нет. Если бы, по их мнению, помощь
наша в лице инструкторов, дворцовой охраны и финансового совет-
ника представлялась излишнею, то мы примем меры к исполнению
их желания, но с тем, однако, чтобы правительство корейское собст-
венными средствами озаботилось охранением в дальнейшем своей
независимости»63. Коджон сначала уклонился от ответа, ссылаясь на
то, что «едва ли этот ответ необходим», так как и русскому прави-
тельству, и его представителю в Сеуле «хорошо известны его симпа-
тии к России», но затем попросил «отсрочить ответ на три дня»64.
10 марта руководители «Общества независимости» при содейст-
вии иностранных дипломатов снова созвали массовый митинг в Се-
уле с участием около 8 тысяч человек, на котором было принято ре-
шение направить министру иностранных дел Кореи письмо с требо-
ванием отказаться от русских инструкторов и финансового советни-
ка. Попытка прорусски настроенных деятелей, включая и нескольких
офицеров из личной охраны императора, организовать 12 марта
контрдемонстрацию в пользу России, окончилась неудачей65. В ре-
зультате министр иностранных дел Кореи прислал ответ на запрос
А. Н. Шпейера, в котором сообщил, что правительство решило пере-
дать в руки корейцев управление финансовыми и военными делами
ввиду того, что все население страны, а также все чиновники и са-
новники отказываются от иностранных инструкторов и советника по
финансовым делам 66.
Петербург предписал К. А. Алексееву вернуться в Россию, а во-
енным инструкторам оставаться в Сеуле для охраны миссии ввиду
тревожного положения в Корее. В связи с этим А. Н. Шпейер с неко-
торой примесью иронии объявил корейскому правительству: «Коль
скоро Корея ныне считает, что может обойтись без русских инструк-
торов, офицеров и советника, командированных нами по ее же прось-
бе, то мы можем только поздравить с тем, что она так скоро достиг-
ла той степени самостоятельного развития, которая может обеспе-
301
Б.Д.Пак
чить ее полную независимость без всякой поддержки со стороны ка-
ких-либо иностранных военных сил, инструкторов и советников»67,
В правительственном сообщении, опубликованном в газете «Пра-
вительственный вестник» 18 марта 1898 г. по поводу отзыва военных
инструкторов и К. А. Алексеева, указывалось, что эта мера предпри-
нята в связи с тем, что враждебно настроенные против иностранцев
партии заявляют, что Корея вступила на путь самостоятельного раз-
вития и «более не нуждается в деле внутреннего управления в какой-
либо иностранной помощи... Россия может отныне воздерживаться
от всякого деятельного участия в делах Кореи в надежде, что окреп-
шее, благодаря ее поддержке, юное государство будет способно са-
мостоятельно охранять как внутренний порядок, так и полную свою
независимость»68.
В полдень 20 марта 1898 г. растворились главные ворота импера-
торского дворца. Из дворца вышел дежурный охранный батальон,
впереди которого шли русские фельдфебели и унтер-офицеры. Выст-
роив батальон, поручик Афонасьев объявил, что отныне батальоном
будут командовать корейские офицеры. Никто не шелохнулся. Тогда
русским инструкторам самим пришлось отвести солдат в казармы.
Но оба охранных батальона отказались занять караулы во дворце.
Правительству пришлось переместить часть корейских офицеров,
недовольных отзывом русских инструкторов, в другие воинские час-
ти, располагавшиеся преимущественно в провинциях.
20 марта закончил расчеты с корейским правительством
и К. А. Алексеев, вручив под расписку Министерству финансов
1 278 122 воны чистой экономии. Перед возвращением в Россию
К. А. Алексеев адресовал письмо руководству «Общества независи-
мости», в котором обрисовал картину финансового положения Кореи
за время своего пребывания на посту главного финансового советни-
ка. Алексеев отмечал, что если при его назначении в ноябре 1897 г.
из общей суммы средств Министерства финансов, составляющей
594 698 вон, только 24 тысячи вон находилось на текущем счету ми-
нистерства, то на 17 марта 1898 г. общая сумма денег Министерства
финансов достигла 1278 тысяч вон, из которых на текущем счете ми-
нистерства числилось 323 572 воны, а в банках хранилось 954 550
вон69. Эти данные наглядно свидетельствуют о той пользе, которую
принес К. А. Алексеев Корее за столь короткое пребывание во главе
ее финансов.
Вслед за выездом финансового советника фактически прекратил
свое существование Русско-Корейский банк, хотя официально он
был ликвидирован только в 1901 г. Финансы и таможни Кореи вновь
перешли в ведение М.-Л. Брауна.
Русские военные инструкторы покинули Сеул 22-23 марта
1898 г. После этого переустройство корейской армии почти полно-
302
Россия и Корея
стью перешло в руки японцев. По их предложению весь состав пре-
подавателей организованной в 1896 г. лейтенантом Хмелевым воен-
ной школы был заменен корейскими офицерами, прошедшими
в свое время обучение в Японии. В то же время в корейских вой-
сках, за исключением первого и второго охранных батальонов, поч-
ти все офицерские должности были заняты бывшими учениками
японских инструкторов.
В 1900 г. Коджон, продолжавший в своей внешней политике в це-
лом ориентироваться на Россию, приступил к сокращению штата
обученных в Японии офицеров. Инспектором и фактически началь-
ником военного училища он назначил одного из служивших при рус-
ских инструкторах офицера Ким Инсу (Ким Виктора, корейца рус-
ского подданства). Затем Коджон переместил из Сеула 60 офицеров,
обучавшихся до 1895 г. у японских инструкторов, в провинциальные
батальоны, а более 90 - уволил из армии. Тогда же Коджон назначил
Мин Ёнхвана, с именем которого было связано приглашение в Корею
военных инструкторов из России, начальником главного штаба ар-
мии. По инициативе последнего в течение 1900 г. число столичных
батальонов было увеличено с пяти до восьми. Численность корей-
ской армии достигла 15 572 человека, в том числе было 372 офице-
ра70. В 1903 г. был издан указ императора Коджона о введении всеоб-
щей воинской повинности. Планировалось довести численность ар-
мии до 100 тысяч человек71. Начавшаяся русско-японская война
1904-1905 гг. помешала осуществлению этого плана.
Отзыв русских военных инструкторов и финансового советника
несколько разрядил напряженность русско-японских отношений.
Еще в начале января 1898 г., когда в Министерстве иностранных дел
России начали склоняться к мысли о необходимости пересмотреть
контракт о назначении Алексеева, посланнику в Токио Р. Р. Розену
было поручено объяснить японскому министру иностранных дел Ни-
си, что цель политики России в корейском вопросе «была, есть и бу-
дет независимость Кореи» при сохранении «дружеских отношений»
с Японией и что русское правительство, при известных обстоятель-
ствах, готово изменить ст. VIII соглашения о К. А. Алексееве, возла-
гающую на корейское правительство обязательство прибегать ис-
ключительно к услугам русского финансового советника72. Ниси от-
ветил, что на пути укрепления отношений между Японией и Россией
имеются два камня преткновения - пребывание в Корее русских во-
енных инструкторов и взятие Россией в свои руки финансового уп-
равления страной. Япония вполне удовлетворилась бы, если бы рус-
ские инструкторы были заменены лицами, принадлежащими к одной
из незаинтересованных стран, например, бельгийцами или амери-
канцами, а финансовый советник - англичанином М.-Л. Брауном или
теми же бельгийцами или американцами. Это предложение было от-
303
Б.Д.Пак
клонено Розеном. Тогда 16 февраля 1898 г. японское правительство
предложило проект нового японо-русского соглашения о Корее, кото-
рый предусматривал обязательство Японии и России защитить неза-
висимость Кореи и предоставление России права назначения в Ко-
рею военных инструкторов, а Японии - права назначения финансо-
вого советника. Этот проект состоял из следующих четырех пунктов:
«1. Япония и Россия обязуются поддерживать независимость Ко-
реи.
2.	Офицеры-инструкторы корейских войск будут назначаться
русским правительством.
3.	Советник по финансовым делам будет назначаться японским
правительством.
4.	Что же касается до торговых и промышленных интересов, то,
во избежание каких-либо недоразумений, Япония и Россия обязуют-
ся в будущем, предварительно принятия какой-либо новой меры, до-
говариваться о том друг с другом ».
М. Н. Муравьев полагал, что пункт 1 японских условий может
встретить со стороны России только полное согласие, что в пункте 2
необходимо сделать некоторые дополнения, а именно, что помимо
инструкторов Россия будет иметь право содержать в Корее одинако-
вое с Японией количество войск, пока японское правительство не от-
зовет свои отряды из Кореи, и что все расходы по содержанию рус-
ских инструкторов в Корее должны производиться из сумм, ежегод-
но ассигнуемых корейской государственной казной. Пункты 3 и 4,
как затрагивающие интересы финансового ведомства, Муравьев пре-
проводил на заключение министра финансов. С. Ю. Витте признал
невозможным согласиться на пункт 3, т. е. на отозвание Алексеева из
Сеула, и сообщил, что, наоборот, против пункта 4 он никаких возра-
жений не имеет73.
Так начался новый тур русско-японских переговоров, вызванный
желанием России во что бы то ни стало ликвидировать напряженные
отношения с Японией и стремлением последней вытеснить Россию
с Корейского полуострова.
После отозвания из Кореи русских военных инструкторов и фи-
нансового советника переговоры возобновились. «Теперь уже можно
было свободно и открыто, - как говорилось в инструкции Министер-
ства иностранных дел Р. Р. Розену, - вступить в переговоры с япон-
ским правительством по корейским делам» для обсуждения «полити-
ческой программы», предложенной Японией в январе-феврале
1898 г., «в полном объеме»74.
Однако в ходе возобновившихся переговоров выяснилось, что
Япония не намерена ограничиваться прежними предложениями. 20
марта Ниси вручил Розену новый проект соглашения о Корее. «Япон-
ское правительство, - говорилось в нем, - расположено войти с рус-
304
Россия и Корея
ским правительством в бескорыстное соглашение по корейским де-
лам при взаимном обязательстве окончательно признать державные
права и независимость Кореи, воздерживаться от непосредственного
вмешательства во внутренние ее дела. Однако в действительности,
несомненно, возникнут случаи, когда Корея будет нуждаться в посто-
ронних советах и помощи, и если бы таковые не были ей даны тем
или другим из договаривающихся правительств, то Корея может ока-
заться вынужденною искать поддержку у третьей державы, что, ко-
нечно, нежелательно ни для России, ни для Японии. Имея в виду по-
добную случайность, близкое соседство и существующие интересы,
японское правительство полагает, что обязанность давать Корее сове-
ты и помощь должна быть предоставлена Японии. Соответственно
этому, если бы Россия разделила эти взгляды, японское правительст-
во считало бы Маньчжурию с ее побережьем стоящею во всех отно-
шениях вне сферы его интересов и забот»75.
В Петербурге решительно отвергли предложение о разграниче-
нии сфер влияния на основе: Маньчжурия - России, Корея - Японии.
Что касается заявления японского правительства о том, чтобы такие
разграничения сфер влияния следовало бы упомянуть в новом японо-
русском соглашении о Корее, то русское правительство ответило, что
оно не только не видит надобности упоминать об этом в новом про-
токоле, но находит даже излишними все дальнейшие переговоры по
вопросу, который в сущности касается взаимных отношений России
с Китаем и не имеет ничего общего с проектируемым соглашением
по корейским делам. Таким образом, уже в то время русское прави-
тельство резко отмежевало корейский вопрос от маньчжурского, счи-
тая, что все переговоры о Маньчжурии как составной части Китая
должны касаться только одного Китая. 30 марта Министерство ино-
странных дел передало японскому посланнику в Петербурге особую
ноту с изложением основного содержания нового соглашения с Япо-
нией76. После того как российской стороной были сделаны незначи-
тельные изменения редакционного свойства, ее проект нового согла-
шения с Японией был принят японским правительством. 25 апреля
был подписан Токийский протокол, который известен под названием
«Протокол Ниси - Розена». Он состоял из следующих статей:
«1. Российское и Японское императорские правительства оконча-
тельно признают державные права и полную независимость Кореи
и взаимно обязуются воздерживаться от всякого непосредственного
вмешательства во внутренние дела этой страны.
2. Желая избежать всякого повода к недоразумениям в будущем,
Российское и Японское императорские правительства взаимно обязу-
ются в случае, если Корея обратится за советами и помощью либо
к России, либо к Японии, не принимать никаких мер к назначению
305
БуД.Пак
военных инструкторов и финансовых советников без предваритель-
ного между собою соглашения по сему предмету.
3. Ввиду широкого развития торговли и промышленных предпри-
ятий Японии в Корее и значительного числа японских подданных,
проживающих в этой стране, Российское императорское правитель-
ство не будет препятствовать развитию торговых и промышленных
сношений между Японией и Кореей»77.
Таким образом, по Токийскому протоколу, который в Петербурге
расценивали как значительный дипломатический успех, Россия,
не располагавшая достаточными силами на Дальнем Востоке, все же
пошла на серьезные уступки Японии в Корее, признав за ней решаю-
щую роль в развитии торгово-промышленных отношений с Кореей.
Это был отказ России от позиций, приобретенных в 1896 - 1897 гг.
Протокол зафиксировал ослабление русского влияния в Сеуле в ре-
зультате отзыва военных инструкторов и финансового советника.
Но главным достижением России и основным положением подпи-
санного соглашения в Петербурге, как говорилось в правительствен-
ном сообщении, считали признание Японией независимости корей-
ского государства и взаимное обязательство России и Японии не вме-
шиваться в его внутренние дела78. Японская же официальная печать
односторонне подходила к оценке соглашения. Газета «Ници-Ници
симбун» в номере от 10 мая 1898 г. писала, что согласно ст. 1 Россия
признает независимость Кореи и обязуется проводить по отношению
к ней такую же политику, какую обязался проводить Китай по Симо-
носекскому мирному договору. Как известно, этот договор, подтвер-
дивший ликвидацию вассальной зависимости Кореи от Китая, был
использован Японией для установления своего господства на Корей-
ском полуострове. Ссылка японского официоза на Симоносекский
договор при толковании Токийского протокола была намеком на то,
что отныне перед Японией открывается путь к полному и безраздель-
ному подчинению Кореи и что якобы до подписания договора Корея
находилась в вассальной зависимости от России.
Протокол Ниси - Розена не мог устранить российско-японские
противоречия в Корее. Россия не собиралась идти по пути полного
отказа от влияния в Корее и экономического проникновения на Ко-
рейской полуостров. В самой же Японии правящие круги открыто
высказывали свое недовольство заключенным соглашением. Не слу-
чайно японское правительство не признало Токийский протокол как
новый дипломатический документ, а предложило рассматривать его
лишь как дополнение к ст. 4 Московского протокола, который, в свою
очередь, в Токио считали продолжением Сеульского меморандума
1896 г.
306
Россия и Корея
5. Вопрос о железнодорожном строительстве
и внешних займах Кореи в политике России
На рубеже XIX и XX вв. обстановка на Дальнем Востоке скла-
дывалась не в пользу России. Япония усилила экспансию в Китае
и Корее, в Пекине росло английское влияние. В этих условиях пра-
вящие круги России воздерживались от каких-либо решительных
действий, считая, что «только укрепившись прочно в Порт-Артуре
и связав его железнодорожной ветвью с Россией, можно будет твер-
до ставить свою волю в делах Дальнего Востока»79.
Сообразуясь с этой обстановкой, строилась политика русского
правительства и в Корее, основные направления которой были
сформулированы в инструкции новому поверенному в делах в Сеу-
ле А. И. Павлову, составленной в сентябре 1898 г. В ней разъясня-
лось, что подписанием соглашения от 25 апреля 1898 г. русское пра-
вительство успокоило японцев в отношении своих намерений в Ко-
рее и устремило все свои заботы «к достижению иных задач в Ки-
тае, где благоприятно сложившиеся обстоятельства позволили...
найти выход на юге в открытое, незамерзающее море». «В данном
случае мы смотрим на корейский вопрос, - отмечалось в инструк-
ции, -лишь как на часть общего и сложного вопроса об укреплении
влияния России на Дальнем Востоке, и обстоятельства этого не сле-
дует упускать из виду при суждении об отношении наших к корей-
ским делам». Но это не означало, что Россия собиралась «отказы-
ваться вообще от всякого дальнейшего участия в разрешении ко-
рейских дел». А. И. Павлову предписывалось помнить, что «Корея,
находясь в ближайшем соседстве с нашими приморскими областя-
ми, представляет существенное значение для наших интересов
и что в будущем окончательное укрепление нашего положения на
Дальнем Востоке может потребовать и установления в необходи-
мой мере нашего влияния в пограничной империи. Нам нельзя по-
этому не подумать теперь же о том, какими путями и средствами
возможно будет подготовить к тому почву, конечно, сохраняя воз-
можно доверчивые отношения с императором и не вызывая недора-
зумений с Японией»80.
Нет никакого сомнения в том, что в правящих сферах России
все еще рассчитывали на возможность установления в будущем
своего безраздельного политического влияния на Корейском полу-
острове. Но пока им ничего не оставалось, как стремиться не допу-
стить установления контроля над корейской экономикой и полити-
кой другими иностранными государствами. Эта позиция наиболее
последовательно проявилась в отрицательном отношении России
к стремлению капиталистических держав получить в Корее желез-
307
БД.Пак
нодорожные концессии и предоставить займы, ибо они касались
главных направлений программы экономической экспансии России
на Дальнем Востоке.
Не решаясь, по финансовым соображениям, добиваться собст-
венных железнодорожных концессий в Корее, русское правительство
стремилось с помощью других помешать осуществлению японских
планов сооружения железнодорожных линий на Корейском полуост-
рове81. Так, еще в 1896 г. русские дипломаты в Сеуле оказали содей-
ствие в предоставлении корейским правительством концессии на
строительство железной дороги Сеул - Инчхон и концессии на экс-
плуатацию золотых приисков в уезде Унсан (Северная Пхёнан) аме-
риканскому предпринимателю Д. Р. Морсу. В том же году, также при
содействии России, представитель французского синдиката «Фив-
Лилль» Грилль получил концессию на строительство железной доро-
ги Сеул - Ыйджу.
В ноябре 1897 г. у Д. Р. Морса возникли финансовые трудности,
и он предложил России купить у него концессию на строительство
железной дороги Сеул - Инчхон. Опасаясь, что в ответ на приобре-
тение Россией этой концессии Япония потребует от корейского пра-
вительства предоставления концессии на Сеул - Пусанскую желез-
ную дорогу, Министерство иностранных дел России предписало
А. Н. Шпейеру постараться лишь «сохранить за Россией право по-
купки концессии, чтобы воспользоваться им при благоприятных об-
стоятельствах». В конце января 1898 г. уполномоченный Д. Р. Морса
вновь обратился к А. Н. Шпейеру по железнодорожному вопросу,
предлагая скупить все акции предприятия за 1,5 млн. долл.82 Но
С. Ю. Витте считал, что России еще не время вмешиваться в желез-
нодорожные дела Кореи. Тогда Д. Р. Морс продал концессию япон-
цам, которые в июле 1900 г. завершили строительство этой первой
железной дороги в Корее83.
Почти одновременно с приобретением концессии Д. Р. Морса
японцы потребовали предоставления концессии на строительство
железной дороги Сеул - Пусан. Корейский военный министр Сим
Санхун обратился к русскому поверенному в делах в Сеуле Н. Г. Ма-
тюнину с просьбой «посоветовать ему какой-нибудь выход из насто-
ящего затруднения». Матюнин напомнил министру, что соглашение
о предоставлении японцам права на строительство дороги Сеул - Пу-
сан корейское правительство принудительно подписало в 1894 г.,
а затем оно отсрочило его осуществление изданием указа императо-
ра о приостановлении выдачи концессий на строительство железных
дорог иностранцам. Если бы при вторичном возбуждении японцами
этого вопроса корейское правительство заняло бы твердую и после-
довательную позицию, то ему нетрудно было бы продлить действие
приведенного указа84. Однако под нажимом японцев корейское пра-
308
Россия и Корея
вительство все же было вынуждено в сентябре 1898 г. предоставить
японцам концессию на строительство дороги Сеул - Пусан.
После этого японские предприниматели стали готовиться к тому,
чтобы прибрать к рукам строительство железной дороги Сеул - Ый-
джу, так как Грилль не сумел в течение трех лет, как было предусмо-
трено контрактом, приступить к строительным работам и в 1899 г. ав-
томатически утерял право на свою концессию, а строительство доро-
ги перешло в руки корейского правительства. Японцы хотели осуще-
ствить свои замыслы при содействии русских. С этой целью в октяб-
ре 1900 г. один из учредителей «Сеул-Пусанской акционерной желез-
нодорожной компании» Оие Току пытался войти в секретные перего-
воры с А. И. Павловым. Он доказывал, что дорога Сеул - Пусан мо-
жет стать доходной только в том случае, если она будет продолжена
до маньчжурской границы и соединена с КВЖД, став, таким обра-
зом, частью «великой азиатской транзитной магистрали». Он ут-
верждал, что единственной надеждой на осуществление в ближай-
шем будущем проекта дороги Сеул - Пусан явилось бы образование
русско-японского синдиката. Кроме того, правительствам России
и Японии следует воздействовать на корейского императора, чтобы
получить концессию на сооружение железнодорожной линии через
всю Корею от Пусана до Ыйджу. Осуществление такого грандиозно-
го проекта, утверждал Оие Току, не только будет выгодно с точки зре-
ния коммерческих и экономических интересов России и Японии,
но и положит конец взаимному недоверию между ними в Корее.
При этом он добавил, что приведенные взгляды «всецело разделяют-
ся главой нынешнего токийского кабинета маркизом Ито»85.
В Петербурге не поддержали предложения Оие Току. Без ответа
было оставлено и вторичное обращение по этому вопросу одного из
директоров «Сеул-Пусанской акционерной железнодорожной компа-
нии» - Такеноути Акитаро, который в августе 1901 г. в беседе
с А. И. Павловым вновь высказал мысль о желательности непосред-
ственного участия русского правительства совместно с японским
в осуществлении обширного проекта магистральной железной доро-
ги через всю Корею8®.
В последующие годы японцы продолжали добиваться права на
строительство дороги Сеул - Ыйджу В сентябре 1902 г., как доносил
управляющий русской миссией в Сеуле Е. Ф. Штейн министру ино-
странных дел, Ли Ёнъик, назначенный корейским правительством за-
ведующим строительством этой дороги, передал Штейну, что япон-
ский посланник в Сеуле предъявил настойчивые требования о пере-
даче строительства дороги «Сеул-Пусанской акционерной железно-
дорожной компании». Е. Ф. Штейн советовал корейскому правитель-
ству немедленно начать строительные работы хотя бы на участке Се-
309
БД.Пак
ул - Кэсон, чтобы лишить японцев предлога на возобновление по-
добных требований87.
Сообщая в Петербург о японских требованиях, Е. Ф. Штейн вы-
сказал мысль о желательности сохранить за Россией на будущее
время «право голоса» в вопросе о строительстве железной дороги
Сеул - Ыйджу. Он предлагал ходатайствовать перед корейским пра-
вительством о предоставлении концессии на сооружение дороги
русскому подданному барону Гинцбургу и тем самым предотвра-
тить передачу строительства железнодорожной линии другим ино-
странцам 88.
Министерство иностранных дел одобрило предложение
Е. Ф. Штейна. 8 февраля 1903 г. Штейн уведомил корейское прави-
тельство, что Гинцбург предлагает построить дорогу либо на концес-
сионных началах с правом выкупа ее Кореей по истечении опреде-
ленного срока, либо за счет корейского правительства с условием,
что он предоставит корейскому правительству необходимые средст-
ва для сооружения дороги и, как только затраченный капитал с про-
центами будет возвращен ему, линия дороги перейдет в полную соб-
ственность Кореи89. Корейское правительство ответило, что посколь-
ку созданное правительством Кореи управление северо-западной же-
лезной дороги само предполагает начать работы по сооружению до-
роги Сеул - Ыйджу, а необходимые для этого средства внесет само
правительство, то «постройку означенной железной дороги никак
нельзя предоставить подданным какого-либо другого государства».
Е. Ф. Штейн ответил, что намерению правительства Кореи само-
му построить дорогу «никак нельзя возразить» и, если единственной
причиной отказа Гинцбургу является стремление Кореи построить
железную дорогу собственными средствами, то отныне будет счи-
тать, что дорога эта или часть ее всегда будет находиться под исклю-
чительным ведением и контролем корейского правительства. Но ес-
ли бы Корея в будущем пожелала предоставить концессию на строи-
тельство дороги иностранному предпринимателю или же обратиться
к иностранным капиталам, то «императорская миссия, - как писал
Е. Ф. Штейн, - рассчитывает, что корейское правительство вспомнит
о сделанных ему Гинцбургом предложениях и предпочтительно об-
ратится к нему или его преемникам»90.
Однако японское правительство продолжало попытки захватить
в свои руки сооружение железнодорожной линии Сеул - Ыйджу.
27 февраля 1903 г. японский посланник в Сеуле препроводил
Е. Ф. Штейну официальную ноту с изложением точки зрения своего
правительства на вопрос о строительстве железных дорог в Корее.
Он писал, что если бы когда-либо корейское правительство пожела-
ло отдать сооружение дороги Сеул - Ыйджу в иностранные руки,
то оно должно перейти в руки Японии ввиду того, что японских под-
310
Россия и Корея
данных в Корее больше, чем других иностранцев, а сама Япония
играет преобладающую роль в торговле с этой страной 91.
Летом 1903 г. в Корее появилась организованная корейским
предпринимателем Пак Киджоном «Корейская железнодорожная
компания» («Тэхан чхолто»), которая стала добиваться от императо-
ра изъятия из ведения Ли Ёнъика и передачи ей на концессионных
началах строительства дороги Сеул - Ыйджу. Русские дипломаты
в Корее справедливо полагали, что за спиной «Корейской железно-
дорожной компании» стоят «Сеул-Пусанская акционерная железно-
дорожная компания» и японское правительство, рассчитывавшие
через компанию Пак Киджона прибрать к своим рукам дорогу. Дей-
ствительно, корейский император под давлением японцев дал со-
гласие на передачу строительства линии дороги Сеул - Ыйджу ком-
пании Пак Киджона, которая через непродолжительное время при-
знала себя несостоятельной, и сооружение железной дороги пере-
шло в руки японских предпринимателей92.
Таким образом, попытки русского правительства предотвратить
переход к японским компаниям строительства железных дорог
в Корее не увенчались успехом. Столь же безуспешными оказались
попытки России воспрепятствовать получению корейским прави-
тельством займа у Японии.
Еще в январе 1899 г. министр финансов корейского правитель-
ства Ли Ёнъик обратился к А. И. Павлову с просьбой сообщить
в Петербург о желании Коджона получить от России заем
в 3-4 млн. долл, для упорядочения денежной системы страны и уп-
латы Японии последнего миллиона иен по займу 1896 г. По предпи-
санию из Петербурга, А. И. Павлов воздержался от ответа. Тогда
Ли Ёнъик начал переговоры по поводу 5-миллионного займа под га-
рантию дворцовых рудников и копей с американцем Хунтом. Со-
ставленный последним проект соглашения предусматривал предо-
ставление займа на сумму 5 млн. долл, на весьма выгодных услови-
ях (3,5% годовых), организацию компании из американцев и корей-
цев для разработки принадлежащих дворцовому ведомству рудни-
ков и копей в течение 50 лет93.
Узнав о переговорах Хунта с корейским правительством,
А. И. Павлов 30 октября 1899 г. посетил министра иностранных дел
Кореи и напомнил, что летом 1898 г. русский подданный Непорож-
нев уже обращался с подобным предложением к корейскому прави-
тельству, которое, считая тогда еще «время для начала таковой раз-
работки и заведования копями дворцового ведомства не вполне
удобным», дало формальное обещание, что «в случае намерения
передать разработку или заведование указанных минеральных бо-
гатств какому-либо иностранцу или иностранной компании первен-
ство на такое предложение всегда будет принадлежать Непорожне-
311
Б.Д.Пак
ву». Корейский министр в ходе беседы сообщил, что именно на
этом основании правительство Кореи уже отказалось предоставить
представителям иностранных синдикатов права на разработку ка-
зенных рудников и что оно «ни в коем случае не допустит заключе-
ния подобной сделки с каким бы то ни было иностранцем, не обра-
тясь предварительно к Непорожневу»94.
После того как корейское правительство отклонило проект Хун-
та, американский посланник в Сеуле Г. Аллен обратился к русским
представителям с просьбой о сотрудничестве, заверяя их в том, что
Хунт в случае получения концессии «охотно примет в дело русские
капиталы»95. Управляющий русской миссией в Сеуле Е. Ф. Штейн
отказался от посреднической роли. Американо-корейское соглаше-
ние о займе так и не было подписано.
Правительство Японии решило воспользоваться неудачной по-
пыткой корейского правительства получить заем у России и США.
В марте 1899 г. японский посланник в Сеуле Като Мацуо предложил
правительству Кореи принять участие в строительстве железной до-
роги Сеул - Инчхон и с этой целью скупить у японского синдиката
акции на миллион иен. В свою очередь, он обещал, что в случае при-
обретения этих акций японское правительство отложит на несколько
лет срок уплаты Кореей долга Японии. Русский поверенный в делах
в Сеуле правильно разгадал замысел правительства Японии, имею-
щий целью, с одной стороны, сохранить на более длительный срок
Корею на положении должника, чтобы иметь возможность оказывать
давление на ее правительство, а с другой - возложить на Корею часть
убытков от купленной у Д. Р. Морса концессии. Дело в том, что уже
к весне 1899 г. японское правительство заплатило Морсу за передачу
права собственности на дорогу и за работы, выполненные до прода-
жи японцам концессии, 1750 тыс. иен, в то время как вся стоимость
произведенных работ вместе со стоимостью заготовленного матери-
ала, уступленного японским концессионерам, не превышала 500 ты-
сяч иен98.
В личной беседе с министром иностранных дол Кореи А. И. Пав-
лов обратил внимание на это обстоятельство. В то же время он объя-
вил японскому представителю в Сеуле, что привлечение Кореи к уча-
стию в таком убыточном предприятии, как Сеул-Инчхонская желез-
ная дорога, противоречит ст. 1 Московского протокола 1896 г., так
как «подобная операция не способствовала бы устранению финансо-
вых затруднений Кореи», а в продлении срока займа 1896 г русское
правительство могло бы увидеть прямое нарушение той же статьи
Московского протокола, ибо «такая финансовая сделка, в сущности,
представляет собой не что иное, как заключение Кореей с Японией
соглашения о получении нового государственного займа»97, в то вре-
мя как, согласно протоколу, русское и японское правительства обязы-
312
Россия и Корея
вались общими силами оказывать содействие в получении корейским
правительством займа.
Несмотря на эти заявления, в мае 1899 г. японцы возобновили пе-
реговоры. Управляющий русской миссией в Сеуле П. А. Дмитрев-
ский 20 мая заявил протест корейскому правительству по поводу
предполагаемого займа. Тогда корейский император Коджон снова
поставил вопрос о предоставлении займа Россией. Против этого ре-
шительно возразил С. Ю. Витте, мотивируя это тем, что у Кореи нет
падежных условий для обеспечения аккуратного погашения русско-
го займа, а также тем, что самой России необходимы крупные суммы
«для удовлетворения потребностей в деньгах»98.
Россия воздерживалась от финансовых операций в Корее, пред-
принимая в то же время посильные меры, направленные к недопуще-
нию проникновения в корейскую экономику японского, американ-
ского и западноевропейского капитала. Разумеется, это объяснялось
не заботой России об обеспечении подлинной экономической и фи-
нансовой независимости корейского государства. При благоприят-
ных условиях и русское правительство было бы не прочь установить
финансовый контроль России над Кореей, но пока его внимание бы-
ло приковано к Маньчжурии. Что касается Кореи, то имелось в виду,
что ее очередь впереди.
Осенью 1900 г. в русскую миссию в Сеуле поступили известия
о переговорах между английским и японским представителями в Ко-
рее, которые проходили при участии М.-Л. Брауна, представителя
японского «Первого банка» («Дайити гинко»)99 Сибусава Эйити
и агента Гонконг-Шанхайского банка в Инчхоне. Стало известно, что
Сибусава Эйити и М.-Л. Браун договаривались о подписании кон-
тракта о корейском займе на сумму 5 млн. иен под залог таможенных
походов и что «Первый банк», не имея в наличии такой большой сум-
мы денег, будет занимать их у Гонконг-Шанхайского банка.
Л. И. Павлов попросил 22 ноября аудиенцию у корейского императо-
ра и предложил ему «предотвратить осуществление займа и поло-
жить конец характеру деятельности Брауна», самовольное и бескон-
трольное хозяйничание которого может привести не только к внут-
ренним, но и внешним осложнениям Кореи. Император объявил, что
он и его министры не хотят такого займа. К этому Коджон добавил,
что после отъезда Алексеева Браун перестал давать отчеты о тамо-
женных доходах и расходах и что он держит таможенные суммы
н японских и английских банках и распоряжается ими как своими
личными средствами, не допуская никакого вмешательства в эти де-
ли корейских сановников. На другой день Коджон созвал совещание
„ысших сановников при дворе, которое решило вызвать М.-Л. Брау-
на и потребовать представить министру финансов отчет о своей дея-
тельности. Но когда М.-Л. Браун явился на совещание, то министра
313
Б.Д.Пак
финансов Мин Бёнсока, который вел переговоры с японцами о займе,
не оказалось на месте. Вероятно, предварительно договорившись
с Брауном, он отлучился, как доносил А. И. Павлов, под благовид-
ным предлогом из Сеула. Воспользовавшись отсутствием Мин Бён-
сока, Браун отказался дать объяснения 10°. Но в последующие дни он
вынужден был все-таки представить императору все требуемые объ-
яснения и отказаться от сделки с Сибусава Эйити. В марте 1901 г. ко-
рейское правительство решило уволить М.-Л. Брауна. Главная при-
чина принятия такого решения, как объясняли корейские сановники
А. И. Павлову, заключалась в отказе Брауна давать отчет по таможен-
ному ведомству корейскому правительству и в неуплате японцам по-
следней части долга в счет 3-миллионного займа 1896 г., несмотря на
настоятельные требования императора Коджона101.
В начале 1901 г. корейское правительство вступило в перегово-
ры о получении займа с французским Юньнаньским синдикатом.
Среди иностранных представителей в Сеуле тогда распространился
слух, что якобы имена французов, выступающих в качестве пред-
ставителей Юньнаньского синдиката, подставные и что дело,
в сущности, финансируется Русско-Китайским банком при содейст-
вии русского поверенного в делах в Сеуле102. Французский пред-
ставитель в Сеуле действительно в беседе с А. И. Павловым выра-
зил надежду, что Русско-Китайский банк возьмет на себя реализа-
цию займа, но ввиду отрицательного отношения русского прави-
тельства к заключению Кореей каких-либо внешних займов рус-
ский представитель уклонился от обсуждения предложения синди-
ката, одновременно обратив внимание корейского правительства на
нежелательность подобных займов. Переговоры корейцев с фран-
цузами были прекращены вследствие противодействия японских,
английских и американских представителей103.
Эта неудача не остановила французов, и они в следующем же го-
ду решили вновь попытаться заключить финансовую сделку, на этот
раз предварительно заручившись поддержкой русского правительст-
ва. В январе 1902 г. французский посланник в Петербурге маркиз
Монтебелло сообщил новому министру иностранных дел России
В. Н. Ламздорфу о готовности группы французских капиталистов,
объединившихся в так называемый Корейский синдикат, предоста-
вить Корее заем. По мнению Министерства иностранных дел России,
участие Франции в корейских денежных делах могло бы явиться
«желанным противовесом» стремлению Японии и Англии захватить
государственные финансы Кореи и с этой точки зрения получение
французского займа корейским правительством было признано по-
лезным. Однако сделка опять не состоялась. Корейское правительст-
во, учитывая отрицательную реакцию Англии, Японии, США, отка-
залось предоставить французам выгодные концессии на разработку
314
Россия и Корея
золотых приисков, из доходов которых Корейский синдикат рассчи-
тывал выплатить банкирам дополнительный процент по займам104.
В конце концов Японии удалось запугать корейское правительст-
во опасностью получения займов у других государств и навязать ему
свой заем в 500 тысяч иен из расчета 10% годовых вместо предлага-
емых французами 5 млн, иен из расчета 5,5% годовых.
Накануне русско-японской войны 1904-1905 гг. Корея оказалась
в полной финансовой зависимости от Японии.
6. Приобретение Россией
земельных участков в открытых портах Кореи
и попытки соединения русских и корейских
телеграфных линий
В конце XIX - начале XX в. Россия встретила упорное сопротив-
ление Японии и других держав и в осуществлении «морской» части
программы наступления на Корейский полуостров. Выполнение этой
программы диктовалось необходимостью обеспечения надежного
сообщения между Порт-Артуром, Дальним и Владивостоком и со-
здания для этого ряда промежуточных станций в портах Кореи.
Русские представители приступили к приобретению земельных
участков в открытых портах Кореи для устройства концессий, торго-
вых сооружений и создания морских станций. Первый земельный
участок площадью 44 316 кв. м для постройки угольных складов, ла-
зарета, шлюпочных складов и других хозяйственных построек, в ко-
торых нуждались стоящие на рейде Инчхона русские суда, был при-
обретен в 1896 г. на острове Вольмидо105. За этот участок Россия
должна была платить Корее 361 долл. 76 центов налога ежегодно.
В течение 1897-1899 гг. русские представители в Сеуле приступили
к приобретению участков в Пусане, а также в открытых 1 октября
1897 г. портах Чиннампхо и Мокпхо.
В 1897 г. для устройства угольного склада с пристанью для по-
требностей русской Тихоокеанской эскадры вице-адмирал
Е. И. Алексеев выбрал в Пусане участок площадью 40 470 кв. м с бе-
реговой полосой в 362 м. Владельцы выбранного участка земли за-
просили 17 500 долл. Однако намеченный вице-адмиралом участок
пришелся как раз посередине той площади, которая, по словам анг-
личан, еще ранее была намечена ими и представителями других дер-
жав для устройства на ней иностранного поселения. Ввиду этого ан-
гличане и японцы решительно запротестовали против желания рус-
ских приобрести данный участок. Чувствуя поддержку иностранных
держав, корейцы оказались несговорчивыми и отказывались оконча-
тельно оформить отчуждение участка из частной собственности
315
Б.Д.Пак
и передачу его русским представителям. Только в конце ноябри
1897 г. прибывший в Сеул новый командующий Тихоокеанской зека
дрой контр-адмирал Ф. В. Дубасов попросил императора Коджона
ускорить оформление продажи участка и получил от него обещание
полной поддержки. Но именно в те дни в Петербурге окончательно
решался вопрос о приобретении Порт-Артура и в этой обстановке
вопрос о более прочном утверждении русских в Пусане отпал, по-
скольку Министерство иностранных дел считало, что подобная по-
пытка не только будет враждебно встречена Японией, но может пове-
сти и к серьезному с ней столкновению. В дальнейшем покупка уча-
стка в Пусане хотя и состоялась, но гораздо в меньшем размере. Что
касается планов устройства угольного склада и стоянки для русских
судов, то они остались нереализованными106.
В июле 1897 г. в Министерство иностранных дел России посту-
пило сведение о предстоящем 1 октября открытии для иностранной
торговли корейских портов Чиннампхо и Мокпхо и о продаже в их
окрестностях земельных участков иностранцам, которым будет пре-
доставлено право выбора наилучших мест и на льготных условиях.
Затем были объявлены цены и размеры намеченных участков.
Под общий для всех иностранцев сеттльмент в Чиннампхо отводил-
ся земельный участок в 434 900 кв. м стоимостью от 13 до 26 тысяч
долл., в Мокпхо - участок в 651 640 кв. м стоимостью от 20 до 40 ты-
сяч долл. Русское правительство решило купить в Чиннампхо два
участка общей площадью в 420 тыс. кв. м (тогда же куплен был уча-
сток вне концессии в 150 тыс. кв. м) и в Мокпхо - тоже два участка
в 270 тыс. кв. м. Хотя из этих 4-х участков был окончательно куплен
всего один стоимостью 25 тысяч руб., Япония вновь решила поме-
шать заключению соглашения о покупке Россией земельных участ-
ков. В феврале 1898 г. японское правительство через своего предста-
вителя в Сеуле обратилось к России с просьбой уменьшить площадь
намеченных участков «до благоразумных пределов», так как требо-
вания России являются «чрезвычайными» для ее потребностей и «за-
труднительными» для правильного торгового развития этих новых
портов. Известную враждебность к России проявили также предста-
вители Англии и Германии в Сеуле, которые требовали от корейско-
го правительства, чтобы оно отказало России в продаже земельных
участков107.
Узнав о домогательствах представителей Англии и Германии,
С. Ю. Витте высказал мнение, что размеры избранных участков
можно было бы уменьшить и что «таким сравнительно второсте-
пенным делом вообще не следовало бы осложнять наши отношения
на Дальнем Востоке». Министр иностранных дел В. И. Ламздорф
согласился с Витте и предписал А. Н. Шпейеру заявить японскому
посланнику, что в доказательство дружеского расположения Россия
316
Россия и Корея
ннова удовлетворить желание его правительства, уменьшив разме-
ры русских участков «до разумных пределов». Эта уступка как раз
совпала с возникновением в Сеуле антирусского движения и с ре-
шением русского правительства отозвать из Кореи военных инст-
рукторов и финансового советника. 26 апреля преемнику
АН. Шпейера Н. Г. Матюнину было предписано приступить к пе-
реговорам с корейским правительством относительно выбранных
участков, но при этом соблюдать «крайнюю осторожность». Было
решено в Чиннампхо, кроме уже купленного участка вне концес-
сии, ограничиться в самой концессии лишь площадью, достаточной
для консульства, в Мокпхо - в концессии занять площадь, прибли-
жгельно равную японской, и если будет возможно, купить вне кон-
цессии часть одного из соседних с нею островов для устройства па-
роходной пристани и складов угля и керосина. Всего предполага-
лось купить для обоих консульств площадь в 30 тысяч кв. м. По-
добная для этого сумма исчислялась в 4100 долл, при уплате еже-
Iодной ренты по 1600 долл.109
В мае 1898 г. в Чиннампхо вне концессии был куплен новый уча-
сток земли на имя агента Министерства финансов в Корее Н. А. Рас-
попова, а в самой концессии русский военный агент в Сеуле полков-
ник И. И. Стрельбицкий купил участок в 29 330 кв. м для российско-
го консульства в Чиннампхо. Вслед за этим в Мокпхо драгоман рус-
ской миссии Е. Ф. Штейн за 500 долл, купил для русского консульст-
1ш участок в 19 311 кв. м, а затем, в ноябре и декабре месяце за
1083 руб. 65 коп. еще несколько участков общей площадью в 15 336
кв. м. Однако все эти участки оставались совершенно неиспользо-
ванными до русско-японской войны 1904-1905 гг. Не было возведе-
но никаких построек. В результате права собственности, принадле-
жавшие русскому правительству, выразились лишь уплатой корей-
скому правительству ежегодной ренты в сумме 1620 руб.110
Упорнейшее сопротивление встретило со стороны Японии стрем-
ление морского министерства России приобрести для хозяйственных
надобностей Тихоокеанской эскадры и зимней стоянки ее судов кон-
цессии на юго-восточном побережье Корейского полуострова в пор-
iy Масан и на острове Коджедо (Каргодо)111. Порт Масан представ-
лял собой важный стратегический пункт в 600 милях от Владивосто-
ка и от Порт-Артура. Пройдя это расстояние, корабли тогдашнего
русского флота должны были пополнить запасы топлива.
Когда в марте 1899 г. корейское правительство объявило о пред-
стоящем открытии для иностранной торговли порта Масан,
А. И. Павлов по предписанию Министерства иностранных дел обра-
шлея к корейскому правительству с просьбой оказать содействие,
чтобы другие державы не перекупили участок, который будет выбран
русскими. Министерство иностранных дел Кореи обещало удовле-
317
БД.Пак
творить просьбу. Вслед за этим командующий Тихоокеанской эскп
дрой вице-адмирал Дубасов при содействии А. И. Павлова выбрил
в Масане участок для концессии площадью 250 тыс. кв. м11Z. Одни
ко, когда Е. Ф. Штейн после состоявшегося 2 июня 1899 г. открытии
Масана прибыл туда для покупки ранее уже отобранного участки,
то оказалось, что вся береговая полоса и часть выбранного Дубасо
вым участка уже скуплены японским коммерсантом Хасама, дейст-
вовавшим по указанию японской миссии в Сеуле. Исполняющий
обязанности русского поверенного в делах в Сеуле во время отпус-
ка А. И. Павлова П. А. Дмитревский заявил корейскому правитель-
ству, что «сделка с японцем в Масане является незаконной», а воз
вращавшийся из отпуска и находившийся в то время в Токио
А. И. Павлов и контр-адмирал К. А. Алексеев решили потребовать
от корейского правительства определить в Масане или в его окрест-
ностях другой подходящий участок, больший по размерам и на кон-
цессионных началах, т. е. с выкупом земли у владельцев самим пра-
вительством Кореи и передачей ее русским в назначенный срок по
заранее условленной цене.
В январе 1900 г. вице-адмирал Гильдебрандт в ответ на занятие
японцами выбранного русскими участка в Масане настаивал на за-
нятии острова Коджедо (Каргодо), замыкающего вход в бухту Ма-
санпхо. Контр-адмирал К. А. Алексеев также признавал важность
приобретения острова Коджедо, считая, что со временем порт Ма-
сан должен сделаться главной базой русской Тихоокеанской эскад-
ры вместо Порт-Артура. Но он согласился, что поднимать этот во-
прос еще рано и пока можно ограничиться требованием небольшой
концессии в порту Масаи, но при условии подписания корейском
правительством специального акта, что никакая часть острова Код-
жедо «ни под каким видом не будет отчуждаема или предоставляе-
ма в пользование какой-либо иной державе или вообще иностран-
цам». Эта точка зрения была поддержана в Петербурге М. Н. Мура-
вьевым, который в записке царю от 6 февраля 1900 г. доказывал, что
сложные задачи по укреплению Порт-Артура, расширению бухты
и усилению флота могут быть осуществлены «лишь при условии
мирного течения событий и полного воздержания с нашей стороны
от решительных действий, могущих вызвать какие-либо политиче-
ские осложнения». «Можем ли мы, - писал он, - идти навстречу ос-
ложнениям с Японией, которую мы соглашением 1898 г. обязали
признавать целость и неприкосновенность Кореи, в полном созна-
нии, что положение наше на берегах Тихого океана еще не обеспе-
чено и что мы легко можем потерять все плоды понесенных уже на-
ми жертв и усилий в целях укрепления этого положения»113. Нико-
лай II согласился с доводами М. Н. Муравьева. А. И. Павлову было
318
Россия и Корея
передано о «нежелательности в настоящий момент вызывать какие-
нпбо осложнения по корейским делам»114.
29 марта 1900 г. А. И. Павлов и министр иностранных дел Кореи
11ик Чесун подписали соглашение, согласно которому корейское пра-
шиельство обязывалось передать России в открытом порту Масан
участок земли площадью 988 320 кв. м для использования его рус-
< кой эскадрой на Тихом океане. Соглашение включало в себя следу-
ющие статьи:
«1. Корейское Правительство, в видах оказания в этом деле дру-
ксского содействия Русскому Правительству, отчуждает в порте Ма-
нито (Масане) соответствующий свободный участок земли на мор-
i ком берегу и предоставляет таковой в полное распоряжение Русско-
<> Правительства на правах концессии.
2.	Точное положение сказанного участка и его границы будут оп-
ределены на месте, обозначены столбами и нанесены на план рос-
И1ЙСКИМ консулом в Масанпо (Масане) совместно с специально на-
пыленным для сего Корейским Правительством чиновником, о чем
ими совместно же будет составлен и подписан соответствующий
протокол. Одновременно упомянутый корейский чиновник, во избе-
iKiuiiie недоразумений, объяснит для всеобщего сведения об отчужде-
нии сего участка для надобностей Корейского Правительства.
3.	Если на пространстве указанного участка окажутся земли или
постройки, принадлежащие частным корейцам, то все таковые земли
и постройки должны быть выкуплены самим Корейским Правитель-
«। пом, которое примет меры к тому, чтобы прежние их владельцы
выселились из пределов участка, когда он будет передан Русскому
11ранительству.
4.	Выкуп сказанных частных земель и построек и окончательная
передача всего участка в распоряжение Русского Правительства
должна состояться не позже чем через месяц со дня подписания рос-
сийским консулом в Масанпо (Масане) совместно с означенным ко-
рейским чиновником упомянутого выше протокола. Срок для высе-
иепия корейских подданных будет установлен по согласованию рос-
сийского консула с тем же чиновником, но не должен превышать
тух месяцев.
5.	Все расходы по выкупу Корейским Правительством означен-
ных частных земель и построек и по перенесению могил, а равно
действительная стоимость входящих в состав участка казенных зе-
мель будут возмещены Корейскому Правительству Российским Пра-
юпельством одновременно с передачею в распоряжение последнего
всего участка. Общий размер суммы, подлежащей возмещению,
и равно размер ежегодного поземельного налога будут определены на
месте по соглашению между российским консулом и упомянутым
КО|»СЙСКИМ чиновником.
319
Б JJ. Пак
6.	К выгрузке и хранению запасов для судов русского флота,
а равно к ввозу и вывозу товаров и к прочим подобным вопросам на
предоставляемом Русскому Правительству участке будут применять-
ся общие соответствующие постановления действующих тракта-
тов»115.
21 марта 1900 г. А. И. Павлов и Пак Чесун подписали еще одно
соглашение, касающееся неотчуждаемости острова Коджедо.
По этому соглашению русское правительство обещало впредь «не
требовать ни для своих надобностей, ни для надобностей своих
подданных или торговых и промышленных компаний никаких кон-
цессий или уступок в собственность или в аренду каких-либо зе-
мельных участков на острове Коджедо, на противолежащем от это-
го острова берегу материка вплоть до границы порта Масан, а так-
же на всех других окружающих островах». В свою очередь, корей-
ское правительство обязывалось «никогда ни под каким видом не
предоставлять никаким иностранным правительствам или их под-
данным и торговым или промышленным компаниям никаких кон-
цессий или „.земельных участков ни на острове Коджедо, ни на
противолежащем от острова берегу вплоть до г раниц Масана, ни на
других окружающих островах»116.
В апреле 1900 г. состоялся официальный отвод русским земли
в Масане. Но получение небольшой прибрежной полосы в Масане не
укрепило стратегическую позицию России на южной оконечности
Корейского полуострова. Главная ее цель - создание в Масане воен-
но-морской базы для русского Тихоокеанского флота - не была до-
стигнута из-за решительного противодействия со стороны Японии.
Появление русской концессии в Масане, начавшиеся переговоры
командующего в то время Тихоокеанской эскадрой вице-адмирала
Гильдебрандта с фирмой барона Г. Гинцбурга о строительстве и обо-
рудовании в Масане угольных складов, хлебопекарен, бань и других
заведений, а также заключение между ними соглашения о поставке
в Масан провизии, угля, о постройке пристани и т. д. вызвали бурное
недовольство в Лондоне и Токио, где развернулась кампания против
дальневосточной политики России. К ряду портов Японии были стя-
нуты 37 военных судов в качестве военной демонстрации в ответ на
отправление в Масан на учебные маневры нескольких кораблей рус-
ской эскадры. В создавшейся обстановке весь русский караул в со-
ставе 8 человек был выведен из Масана в Порт-Артур (в Масане ос-
тавили только одного отставного ефрейтора Чижикова), была приос-
тановлена отправка в Масан судов русской эскадры для учебных це-
лей. Вслед за этим к началу 1903 г. самоликвидировались основан-
ные русскими предприятия, разъехались, кроме консула и караула,
и те немногочисленные русские, которые были в Масане. Что касает-
ся земельных участков, приобретенных русскими в Масане и его ок-
320
Россия и Корея
рестностях, то они оказались заброшенными, хотя формально эти
участки оставались в собственности русских и в значительных раз-
мерах 117.
Из-за противодействия Японии России не удалось также соеди-
нить русскую телеграфную линию с корейской в районе г. Кёнхына.
Московский протокол 1896 г. предоставлял России право построй-
ки телеграфной линии от Сеула до русской границы на р. Туманган.
Однако в последующие годы за это дело взялось корейское прави-
тельство. С осени 1900 г. оно приступило к постройке телеграфной
линии и к 1901 г. провело ее от Сеула через Танчхон, Сонджин,
Мёнчхон до Кёнсона. С весны 1901 г. начались работы по проведе-
нию линии от Кёнсона до пограничного города Кёнхына. Тогда же
приступили к постройке телеграфной линии в направлении корей-
ской границы и русские. В результате русская линия была доведена
до восточных ворот Кёнхына. Причем на корейской территории на
расстоянии 5 корейских ли русскими связистами было поставлено
всего 30 столбов, которые передавались в ведение и под охрану кён-
хынского камни118.
В конце сентября 1901 г. корейское правительство неожиданно
распорядилось приостановить работы по сооружению телеграфной
линии на участке Кёнсон - Кёнхын, а в декабре того же года прика-
зало местным властям Кёнхына убрать все телеграфные столбы, ус-
тановленные русскими между р. Туманган и восточными воротами
Кёнхына118. Эти действия корейского правительства были вызваны
протестом японского правительства. Последнее, ссылаясь на япо-
но-корейское телеграфное соглашение 1884 г., обязывавшее Корею
в течение 25 лет не строить телеграфных линий, которые причини-
ли бы ущерб доходам японского телеграфа, установленного между
Пусаном и Японией, предложило передать в руки Японии все теле-
графные сообщения открытых портов Кореи с внешним миром 12°.
При таких обстоятельствах попытки А. И. Павлова вступить с ко-
рейским правительством в переговоры относительно заключения
соглашения о соединении телеграфных линий двух стран сразу же
после того, как Корея завершит проведение телеграфной линии от
Кёнсона до Кёнхына и продолжит затем ее до русско-корейской
границы, т. е. до р. Туманган, окончились безрезультатно. Пак Че-
сун заявил, что соединение корейских и русских телеграфных ли-
ний не может быть осуществлено ввиду заключенного в 1884 г. со-
глашения с Японией121.
Ссылка на японо-корейское телеграфное соглашение 1884 г. как
на основание для прекращения работ по соединению русской и ко-
рейской телеграфных линий, была безосновательна. Во-первых, в но-
ябре 1885 г., т. е. менее чем через два года после прокладки пусанско-
!о кабеля, состоялось соединение телеграфной линии Сеул - Ыйджу
11 - 9216
321
Б.Д.Пак
с Пекином. И если соглашение с Японией не служило препятствием
соединению корейских и китайских сухопутных телеграфных линий,
то не было оснований считать это соглашение препятствием для со-
единения корейской и русской телеграфных линий. Во-вторых, в ию-
не 1896 г. между Россией и Японией было заключено соглашение,
по которому японское правительство признало за Россией право ус-
тановить телеграфное сообщение между Сеулом и русской границей.
Следовательно, если в телеграфном соглашении Японии с Кореей
1884 г. и было условие, которое могло бы служить препятствием для
сооружения русско-корейской линии, то самим фактом заключения
с Россией соглашения 1896 г. японское правительство отказалось от
условий прежнего своего соглашения с Кореей. Тем не менее рус-
ское правительство решило не настаивать на соединении русских
и корейских телеграфных линий.
* * *
На рубеже XIX и XX вв. Россия отказалась от предпринимавших-
ся отдельных попыток «мирного» наступления на Корею. Сказыва-
лась ее слабость на Дальнем Востоке и боязнь столкновений с Япо-
нией, а также переориентация на Китай. Это отразилось и на разви-
тии русско-корейских торговых отношений.
Еще весной 1896 г. директор канцелярии министра финансов
П. М. Романов разработал план по установлению непосредственных
торговых сношений Приморской области с важнейшими центрами
сельскохозяйственного производства Кореи, для чего признавалось
необходимым открыть дополнительно две новые пароходные линии:
Владивосток - Вонсан - Пусан - Инчхон и Владивосток - Шанхай
с заходом пароходов в Пусан122
Однако реализовать эти планы из-за отсутствия в Корее русского
предпринимательства и преобладающего влияния Японии в экономи-
ке Кореи оказалось делом нелегким. Если в 1898-1902 гг. общий обо-
рот внешней морской торговли Кореи составлял 98 149 461 иен, то на
долю Японии приходилось 69 330 291 иен, а на долю России всего
лишь 1 266 336 иен (табл. 3).
Япония фактически монополизировала всю внешнюю торговлю
Кореи. На ее долю приходилось более 70% всей суммы товарооборо-
та, в то время как на долю России - всего лишь 1,3%. Незначитель-
ный объем сухопутной торговли России с Кореей не оказывал суще-
ственного влияния на это процентное соотношение.
322
Россия и Корея
Таблица 3
Внешняя морская торговля России, Китая и Японии
с Кореей в 1898-1902 гг., иены*
Годы	Россия		Китай		Япония	
	Ввоз в Корею	Вы воз из Кореи	Ввоз в Корею	Вывоз из Кореи	Ввоз в Корею	Вывоз из Кореи
1898	1 10 908	56 556	4 929 483	1 129 670	6 777 171	4 522 963
1899	97 827	107 004	3 471 313	665 459	6 658 200	4 205 382
1900	117 460	238 801	2 581 704	1 968 650	8 241 296	7 232 416
1901	26 848	259 741	5 617 741	800 092	9 051 881	7 402 116
1902	19 881	231 310	4 832 308	1 536 114	8 689 220	6 549 646
Всего	372 924	893 412	21 432 549	6 120 285	39 417 768	29 912 523
* Составлено по: Современная летопись Дальнего Востока (с 1-го по 15-е ап-
реля 1901 г.) И Известия Восточного института. Т. 2. - Владивосток, 1901. - С. 584;
Report of the Trade of Korea and Abstract of Statistics for the Year 1902. - Seoul, 1903. -
P. XV111-X1X.
В целом в 1898-1902 гг. Россия занимала ничтожное место в об-
щем объеме внешней торговли Кореи с иностранными государства-
ми через открытые порты. Русских торговых домов в Корее тогда бы-
ло всего семь: в Инчхоне - один, Масанпхо - пять, Вонсане - один.
Это составляло 1,02% общего числа всех иностранных торговых до-
мов в Корее, которых насчитывалось 683. В 1901 г. корейские порты
посетили океанские суда общим водоизмещением 985 309 т. Из них
на долю японских судов приходилось 807 190 т и только 35 916 т- на
долю русских судов123.
Внешняя торговля неоткрытых портов Кореи с Россией продол-
жала осуществляться между Владивостоком и побережьем северных
районов Кореи от устья р. Туманган до г. Хамхын. Общие ежегодные
обороты составляли 250 тыс. руб. Общая же сумма годового оборота
сухопутной торговли между Приморской областью и северными про-
винциями Кореи в 1900-1903 гг. колебались от 500 тыс. до 730 тыс.
руб. Основными предметами корейского ввоза в Россию были рога-
тый скот, зерновые продукты (овес, бобы, горох и рис), овощи (капу-
ста и картофель) и лес. Только в Уссурийский край ежегодно достав-
лялось от 5 до 10 тыс. голов рогатого скота на сумму до 600 тыс. руб.
и от 8 до 12 тыс. пудов овса. Взамен этих товаров в Корею отправля-
лись главным образом различные ткани, 97% которых были иност-
ранного производства и только 3% - русского124.
п*
323
Б.Д.Пак
Следовательно, и в 1898-1903 гг. из-за слабого экономического
развития дальневосточных районов Россия по-прежнему не сбывала
в Корею товаров своего капиталистического производства. Она была
лишена возможности вступить в конкурентную борьбу за рынки сбы-
та в Корее с Японией и западными капиталистическими странами.
Россия и Корея
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
РОССИЙСКО- КОРЕЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ НАКАНУНЕ
И В ГОДЫ РУССКО - ЯПОНСКОЙ ВОЙНЫ 1904-1905 гг.
Неудачные попытки русской дипломатии предотвратить переход
в японские руки ключевых отраслей экономики корейского государ-
ства, неодолимое противодействие со стороны японского правитель-
ства установлению влияния России на Корейском полуострове сви-
детельствовали о наличии острых противоречий на Дальнем Восто-
ке, в том числе и в Корее, между Россией и Японией. Но российское
правительство не было готово к тому, чтобы путем войны разрешить
в свою пользу корейский вопрос. Против продолжения активной по-
литики на Дальнем Востоке накануне русско-японской войны
1904-1905 гг. выступила и русская промышленная буржуазия. В «Об-
ществе для содействия русской промышленности и торговле», в свое
время проповедовавшем идею необходимости наступления России
на дальневосточные рынки, в апреле 1903 г. заговорили о желатель-
ности «поставить крест на “Желтом Босфоре” и ни в коем случае не
вступать в морское соперничество с Японией». Такие взгляды нашли
свое отражение в периодической печати. Внешнеполитический обо-
зреватель «Русского богатства» С. Южаков заявил, что Корея не име-
ет никакого значения для «жизненных интересов» России. В этом
смысле высказывались и «Русские ведомости» и «Вестник Евро-
пы»1. «По правде сказать, - писала газета «Новое время», - внутрен-
няя Россия давно уже отощала и с нее вполне достаточно расходов на
содержание Польши и Кавказа, отчасти Финляндии и Туркестана,
чтобы добиваться чести сорить ежегодно сотни миллионов рублей
на номинальное владение Маньчжурией и охрану Кореи и Китая»2.
Однако, с другой стороны, в наступившем XX столетии на внеш-
нюю политику русского самодержавия все большее влияние стали
оказывать сторонники экономической экспансии России на Дальнем
Востоке в лице «безобразовской шайки», что сыграло роковую роль
в возникновении русско-японской войны, ставшей переломным мо-
ментом в истории Кореи и русско-корейских отношений.
325
БД.Пак
1.	Влияние антиимпериалистического восстания 1900 г.
в Китае и англо-японского союзного договора 1902 г.
на внешнюю политику Кореи и русско-корейские отношения
Антиимпериалистическое восстание ихэтуаней в 1900 г. в Китае
послужило для Японии удобным поводом для активизации агрессив-
ных действий с целью окончательного утверждения в Корее. Япония
пыталась убедить державы, принимавшие вместе с ней участие в по-
давлении восстания в Китае, что «Ихэтуань в Китае и Ыйбён в Корее
есть одна и та же организация, опасная для иностранцев», надеясь
таким образом создать предлог для высадки своего оккупационного
отряда3. Эти провокационные действия японцев усиливались в свя-
зи с распространением в июле 1900 г. районов действий ихэтуаней
и в сторону корейской границы и появлением опасения, что смуты
перекинутся и на корейскую территорию. В этом случае здесь долж-
ны были появиться и японские войска, тем более что на защиту гра-
ницы корейцами рассчитывать было нельзя. В случае же появления
в Корее японских войск предполагалось отправить и русские войска,
предварительно договорившись о разграничении районов действия
японских и русских войск.
В создавшейся обстановке, опасаясь, что Корею постигнет та же
участь, что и Китай, корейский император решил предупредить на-
двигающиеся события. С этой целью 27 июня 1900 г. он пригласил во
дворец всех иностранных представителей в Сеуле и объявил им, что
если восстание из Китая распространится на Корею, то он просит
иностранные правительства помочь ему «добрым советом», а в слу-
чае необходимости и «действием». Японский посланник Хаяси Гон-
скэ в ответ на это заявил: «Все державы действуют в Китае с полным
единодушием и с таким же единодушием несомненно будут действо-
вать в Корее». На императора и сановников это заявление произвело,
по словам А. И. Павлова, «удручающее впечатление», ибо оно было
воспринято как предупреждение о немедленном занятии Кореи ино-
странными войсками. А. И. Павлов заявил, что участь Кореи зависит
прежде всего от самого корейского императора и его министров, ко-
торым не следует допускать нарушения «законности и порядка»
в стране как гарантии ее «целости и независимости». Корейский им-
ператор ответил, что он принял к сведению замечание русского пред-
ставителя и твердо решил действовать в «указанном направлении».
Вслед за этим последовали указы об увольнении некоторых провин-
циальных губернаторов и отправлении в северные провинции стра-
ны войск из Сеула. Провинциальным властям предписывалось не
пропускать в Корею «неблагонадежных китайцев» и строго пресле-
326
Россия и Корея
довать распространение каких-либо «неблагоприятных для иност-
ранцев слухов»4.
В Петербурге не без основания опасались, что Япония воспользу-
ется восстанием в Китае для оккупации Корейского полуострова. По-
этому Министерство иностранных дел предписало А. И. Павлову по-
ставить перед корейским императором вопрос о необходимости при-
нятия надлежащих мер для охраны порядка, ибо малейшая беспеч-
ность со стороны местных властей может навлечь на страну «неис-
числимые и непредвиденные бедствия»5. Одновременно новому по-
сланнику в Токио А. П. Извольскому было передано, что «самой се-
рьезной в настоящее время для нас опасностью является возмож-
ность распространения волнений из Китая на Корейский полуост-
ров» и что если Япония в этом случае пожелает отправить туда «зна-
чительные силы», то и Россия на основании существующих соглаше-
ний имеет право отправить в Корею такое же количество войск.
А. П. Извольскому предписывалось разъяснить японским минист-
рам, что Россия заинтересована в обеспечении спокойствия Кореи
и что необходимо подготовить почву к переговорам о том, что если
японский и русский отряды будут посланы в Корею, то каждому из
них надлежит действовать в определенном районе, независимо друг
от друга6. Министр иностранных дел Японии Аоки Сузо в ходе бесе-
ды с А. П. Извольским по этим вопросам 20 июля 1900 г. согласился
с мнением Министерства иностранных дел России. Он сделал устное
заявление, что в случае необходимости посылки как Россией, так
и Японией войск для поддержания порядка в Корее японское прави-
тельство на почве существующих соглашений предложит разграни-
чить районы действий русских и японских отрядов7.
Но поскольку именно эти «существующие соглашения» явля-
лись главным препятствием для осуществления японских замыслов
в Корее, ибо Россия имела одинаковое с Японией право вводить вой-
ска в Корею, в Токио решили ликвидировать эти соглашения. 26 ию-
ля 1900 г. японский посланник в Петербурге Комура сделал в этом
направлении первый шаг. Он заявил. В. Н. Ламздорфу, что при ны-
нешних обстоятельствах японское правительство находит существу-
ющие соглашения о Корее недостаточными и считает необходимым
обмен мыслей в целях дополнения и изменения этих соглашений.
Но объяснения Комуры с Ламздорфом не дали положительных для
японской стороны результатов. И японский дипломат вынужден был
подтвердить сделанное 20 июля заявление о намерении Японии при-
держиваться в Корее Токийского протокола 1898 г. Уничтожить этот
протокол Япония решила другим обходным путем 6
В Петербурге вскоре стало известно, что разъяснения А. П. Из-
вольского о том, что русские и японские отряды в случае отправки
в Корею должны действовать в определенных районах, в Токио ста-
327
Б^Д.Пак
ли надуманно рассматривать как предложение о разделе Кореи.
Японские дипломаты в Сеуле распространили слухи, что русские
предложили раздел Кореи между Россией и Японией9. Вслед за этим
русскому правительству стало известно также, что японские дипло-
маты добиваются от правительства Кореи согласия на заключение се-
кретного соглашения об установлении японского протектората и об
обязательстве Кореи обращаться к Японии за помощью в случае воз-
никновения внешних и внутренних затруднений. В беседе
с А. И. Павловым корейский император Коджон откровенно призна-
вался, что Хаяси Гонскэ уже давно старается убедить его в существо-
вании опасности со стороны России, которая якобы хочет после
окончательного покорения Маньчжурии «распространить свои вла-
дения и на всю Корею», и что «спасти как себя лично, так и свое го-
сударство император мог бы, только отдавшись всецело под покрови-
тельство Японии и под охрану ее войск»10. К сожалению, утвержде-
ние Хаяси Гонскэ об опасности Корее со стороны России перекоче-
вало в ряд работ историков Республики Корея, которые пишут, что
русские войска, оккупировавшие в 1900-1901 гг. Маньчжурию, наме-
ревались оттуда при удобном случае вторгнуться в Корею11.
Оснований для подобных рассуждений у японского дипломата не
было. Ввод действовавших в Маньчжурии русских войск на террито-
рию Кореи не входил в планы русского правительства. Более того,
во избежание незаметного перехода по ошибке находящихся в Мань-
чжурии войск через корейскую границу Министерство иностранных
дел по просьбе военного министра А. Н. Куропаткина снабдило во-
енное ведомство справкой о точном направлении северной границы
Кореи с Маньчжурией, а отрядам, действовавшим в районах, приле-
гающих к корейской границе, предписывалось «соблюдать крайнюю
осторожность и отнюдь не переходить корейской границы»12.
В последующее время японские дипломаты продолжали настаи-
вать перед императором Коджоном, чтобы он согласился на установ-
ление японского протектората над Кореей. В начале августа 1900 г.
японская миссия в Сеуле, воспользовавшись отправлением в Токио
корейской миссии во главе с Чо Бейсиком для вручения орденов
японскому императору и наследному принцу, настояла на том, чтобы
ей было поручено вести в Токио переговоры об установлении про-
тектората. Коджон в связи с этим передавал А. И. Павлову, что он вы-
нужден был «для вида» уполномочить Чо Бёнсика на ведение подоб-
ных переговоров, но в то же время другой инструкцией, которую он
вручил Чо Бейсику, ему предписывалось не обращаться к Японии
с ходатайством о протекторате, а поднять лишь вопрос о взятии Япо-
нией на себя инициативы убедить другие державы считать Корею
нейтральным государством типа Бельгии или Швейцарии с гаранти-
ей неприкосновенности13. Японское правительство отказалось взять
328
Россия и Корея
на себя такую инициативу. Аоки Сузо заявил Чо Бёнсику, что, преж-
де чем возбудить вопрос о нейтрализации Кореи, последняя должна
располагать по крайней мере 40-тысячной армией и привести в поря-
док свои финансовые дела. Этим он намекал на то, что Корея могла
бы обратиться за «помощью» к Японии. Далее Аоки Сузо пытался
убедить Чо Бёнсика в том, что действия русских войск в Маньчжурии
угрожают безопасности Кореи и поэтому нужно подписать секрет-
ную конвенцию о пропуске японских войск через корейскую терри-
торию на случай военных действий Японии в Маньчжурии14.
Описанный выше эпизод с переговорами Чо Бёнсика с японским
министром иностранных дел по вопросу о нейтрализации Кореи
представляет большой интерес для исследователей внешней полити-
ки корейского правительства накануне русско-японской войны. Он
показывает, что корейский император в 1900 г. впервые выдвинул
идею нейтрализации Кореи, видя в ней средство защиты от японских
притязаний. Этой идеи корейское правительство придерживалось
вплоть до окончания войны между Японией и Россией. Однако ко-
рейское правительство вступило в переговоры по этому вопросу сна-
чала с Японией, ошибочно полагаясь на одобрительный отклик с ее
стороны. Поэтому А. И. Павлов в беседе с корейским императором
и придворными сановниками обратил их внимание на «крайнюю не-
осторожность», проявленную ими при обращении к Японии по во-
просу о нейтрализации страны, и предупредил их, что «если само-
стоятельности Кореи может действительно грозить опасность,
то скорее всего именно со стороны Японии». В Петербурге одобрили
заявление А. И. Павлова и указали, что признание Кореи нейтраль-
ным государством при прямом участии России и полном обеспече-
нии безопасности иностранцев и их интересов может стать одним из
возможных способов «ограждения Кореи от замыслов Японии»15.
Исходя из этого, В. Н. Ламздорф предписал А. И. Павлову вступить
в переговоры с корейским правительством и осведомиться, возмож-
но ли в случае необходимости открытое обращение Коджона сначала
к России, а затем и к другим державам с ходатайством о нейтрализа-
ции страны. В. П. Извольскому в связи с этим также было поручено
осторожно приступить к переговорам с японским правительством об
условиях нейтрализации Кореи16.
Токийское правительство, во главе которого в октябре 1900 г.
вновь стал Ито Хиробуми, объявило об отказе вести переговоры
о нейтрализации Кореи до тех пор, пока русские не выведут свои
войска из Маньчжурии, которые были введены туда в 1900 г. для ус-
мирения восставших17. Таким образом, японское правительство со-
единило маньчжурский вопрос в одно целое с корейским. Оно дало
понять, что Япония согласна вступить в обсуждение вопроса о нейт-
рализации Кореи лишь после того, как в Маньчжурии будет восста-
329
Б.Д.Пак
новлен прежний порядок вещей. Такое соединение корейского во-
проса с маньчжурским придавало ему большую остроту и делало его
трудноразрешимым.
В беседе с А. И. Павловым, посетившим в конце апреля - начале
мая 1900 г. Токио, Ито Хиробуми вместо переговоров о нейтрализа-
ции Кореи высказался за заключение нового японо-русского согла-
шения по корейскому вопросу, которое разделило бы взаимные сфе-
ры контроля в управлении Кореей18. Однако в связи с последовавшей
после этого в июне 1901 г. отставкой Ито Хиробуми и приходом
к власти кабинета генерала Кацуры Таро, ставленника крайне агрес-
сивно настроенных милитаристских кругов японской военщины, пе-
реговоры были прерваны. Они возобновились только в ноябре
1901 г., когда японское правительство в целях ускорения подписания
союзного договора с Англией прибегло к дипломатическому маневру
и отправило в Петербург для переговоров по корейскому вопросу
Ито Хиробуми.
30 ноября 1901 г. Ито Хиробуми после продолжительной беседы
с В. Н. Ламздорфом представил в письменном виде условия нового
соглашения о Корее, которые предусматривали взаимные гарантии
независимости Кореи; взаимные обязательства не пользоваться ко-
рейской территорией для стратегических целей и не прибегать на ко-
рейском прибрежье к военным мероприятиям, которые могли бы
подвергать опасности свободу прохода через Корейский пролив; при-
знание Россией свободы действий Японии в Корее в политическом,
промышленном и коммерческом отношениях и исключительные пра-
ва Японии оказывать помощь Корее, в том числе и военную, для по-
давления восстаний и беспорядков19. Русский проект соглашения
также включал пункты, касающиеся независимости Кореи, обяза-
тельства сторон не пользоваться корейской территорией в стратеги-
ческих целях и свободы прохода по Корейскому проливу. Он предус-
матривал и предоставление Японии права оказывать Корее военную
помощь, но при условии, что японские войска будут отправляться
в Корею по предварительному соглашению с Россией. Япония,
в свою очередь, согласно пункту 6 русского проекта, должна была
дать обязательство признавать преимущественные права России во
всех прилегающих к русской границе областях Китая.
При обсуждении русских предложений С. Ю. Витте указывал,
что вопросу о соглашении с Японией он придает «первостепенное
значение» и считает его для России, до окончания постройки мань-
чжурской железной дороги, большего заселения восточных окраин
страны, организации Заамурского военного округа и укрепления
Порт-Артура, «не только желательным», но и «существенно необхо-
димым». Витте полагал, что если мирным путем не будут устранены
существующие недоразумения по корейским делам, то Россия ока-
330
Россия и Корея
жегся под угрозой вооруженного столкновения с Японией, что яви-
лось бы для России «большим бедствием». «Кроме того, и это глав-
ное, - писал он В. Н. Ламздорфу, - в глазах русского общества война
с Японией из-за обладания далекой Кореей вызовет лишь отрица-
тельное отношение, а на почве скрытого неудовольствия могут силь-
но обостриться те нежелательные, тревожные явления нашей внут-
ренней общественной жизни, которые и ныне в мирное время дают
себя чувствовать»20.
Ито Хиробуми, который, не дожидаясь ответа от русского прави-
тельства на свои предложения, уехал в Берлин, 23 декабря передал
в Петербург, что он сомневается в целесообразности рекомендовать
русский проект своему правительству «в качестве основы будущих
переговоров». Да в этом и не было надобности. Для правительства
Кацуры Таро миссия Ито Хиробуми в Петербург была лишь дымовой
завесой, под прикрытием которой происходили переговоры с Англи-
ей, закончившиеся 30 марта 1902 г. подписанием англо-японского со-
юзного договора.
Англо-японское соглашение имело прямое отношение к Китаю
и Корее. В преамбуле соглашения правительства Англии и Японии
заявляли, что они, движимые желанием поддержать статус-кво
и всеобщий мир на Крайнем Востоке, «особенно заинтересованы
в поддержании независимости и территориальной неприкосновен-
ности Китайской империи и Корейской империи и в обеспечении
равных возможностей в этих странах для торговли и промышленно-
сти всех наций». В статье I договаривающиеся стороны, обоюдно
признавая независимость Китая и Кореи, заявляли, что «ими не ру-
ководят какие бы то ни было агрессивные стремления в той или
другой стране». Однако, оговаривалось в статье, имея в виду, что
Великобритания имеет свои специальные интересы в Китае, а Япо-
ния, «кроме своих интересов, которые она имеет в Китае, особен-
ным образом заинтересована в политическом, равно как и в торго-
вом и промышленном отношениях в Корее», договаривающиеся
стороны признают допустимым для каждой из них «защищать эти
интересы, если им будут угрожать либо агрессивные действия ка-
кой-нибудь другой державы, либо беспорядки, возникающие в Ки-
тае или в Корее и вызывающие необходимость вмешательства той
или другой из высоких договаривающихся сторон для охраны жиз-
ни или имущества ее подданных»21.
Вслед за подписанием союзного договора Англия и Япония дого-
ворились о солидарности действий в Корее. И хотя министр иност-
ранных дел Японии Комура Дзютаро в беседе с Извольским отрицал
факт подписания официального соглашения с Англией, тем не менее
в японских газетах был опубликован даже текст письменного согла-
шения между английском и японским представителями в Сеуле
331
Б^Д.Пак
о совместных действиях во всех вопросах, касающихся как внутрен-
ней, так и внешней политики Кореи. Это соглашение предусматрива-
ло обращение корейского правительства к английскому, японскому
и американскому денежному рынку, если у Кореи будет необходи-
мость в иностранном капитале22.
Англо-японский союз, как гарантировавший статус-кво и терри-
ториальную неприкосновенность Кореи и Китая, на первый взгляд
облекался в тогу защитника этих принципов. Однако внимательный
анализ статей соглашения 30 марта 1902 г. не оставляет сомнений
в том, что оно носило агрессивный характер. Англия и Япония гаран-
тировали независимость и территориальную неприкосновенность
Китая и Кореи, заключив договор без консультации с правительства-
ми этих государств, суверенность которых они якобы признавали.
Англия и Япония взаимно признали в договоре свои специальные
интересы в Китае и Корее, хотя правительства последних такие спе-
циальные интересы не признавали. Более того, в союзном договоре
предусматривалось право Англии и Японии принимать меры «защи-
ты» не только против какой-либо третьей державы, но и при возник-
новении в этих странах внутренних беспорядков, что явилось уже со-
вершенно неприкрытым вмешательством во внутренние дела Китая
и Кореи.
Соглашение между Англией и Японией способствовало дальней-
шей активизации захватнической политики японского империализма
в Корее. 20 июля 1902 г. А. П. Извольский доносил В. Н. Ламздорфу,
что «союз этот призван играть первенствующую роль на всем Даль-
нем Востоке и подчинить своей гегемонии не только Китай, но и вто-
ростепенные государства вроде Кореи и Сиама»23.
Англо-японское соглашение, как и следовало ожидать, произвело
удручающее впечатление на Корею. 4 февраля 1902 г. император Ко-
джон сообщил А. И. Павлову, что японское правительство еще в кон-
це 1901 г. пыталось навязать Корее секретный договор, направлен-
ный против России. Речь шла о том, что председатель палаты пэров
японского парламента Коноэ Ацумато в переговорах с корейским ми-
нистром иностранных дел Пак Чесуном прямо указывал, что целью
японо-корейского союзного договора должно быть устранение влия-
ния России на Корейском полуострове и тесное сближение Кореи
с Японией. Содержание разработанного японцами текста договора
сводилось к следующему:
«1. В случае вооруженного столкновения между Кореей и Росси-
ей и недостаточности вооруженных сил Корея должна обратиться за
помощью к Японии.
2.	В случае финансовых затруднений и надобности в заключении
иностранного займа Корея должна обратиться к японскому прави-
тельству.
332
Россия и Корея
3.	Японское правительство обещает доставить в Сеул и выдать
императору всех укрывшихся в Японии корейских эмигрантов»24.
Передавая А. И. Павлову во время аудиенции 4 февраля 1902 г.
приведенные сведения о намерении японцев в Корее, Коджон гово-
рил, что он вполне отдает себе отчет в том, что принятие японского
проекта неминуемо приведет «к окончательной утрате независимос-
ти Кореи» и что поэтому он решил тайно довести до сведения корей-
цев предложения японцев в надежде, что возбуждение, которое вызо-
вет в народе это известие, побудит японское правительство отказать-
ся от своих настояний. Русский представитель поддержал план импе-
ратора, а Министерство иностранных дел поручило Павлову предло-
жить Коджону ответить решительным отказом на предложения япон-
цев о союзе против России, от которой Корея не может ожидать
«враждебных действий»25.
Но происки японских дипломатов продолжались. Передавая Пак
Чесуну официальное сообщение японского правительства о подписа-
нии Японией в 1902 г. союзного договора с Англией, Хаяси Гонскэ
объяснил значение этого договора решением Англии и Японии объе-
динить свои вооруженные силы, чтобы воспрепятствовать осуществ-
лению завоевательных планов России сначала в отношении Мань-
чжурии, а затем и Кореи. Настаивая на безотлагательном заключении
между Кореей и Японией секретного союзного договора, Хаяси Гон-
скэ говорил в то же время Коджону и его министрам, что правитель-
ства США и Германии также поддерживают признание Англией пре-
обладающего влияния Японии в Корее и права вмешательства япон-
ского правительства в дела корейского государства. Одновременно
Коджону и его министрам внушалась мысль, что ближайшим следст-
вием англо-японского союзного договора явится война Японии в со-
юзе с Англией против России26.
Резкая активизация антикорейских происков Японии обострила
в правящем лагере Кореи борьбу по вопросу с внешнеполитической
ориентации страны. Ведущую роль в этой борьбе играли две полити-
ческие группировки, одна из которых ориентировалась на Японию,
другая, менее значительная - на Россию. Советский историк
В. И. Шипаев писал по этому поводу: «Если раньше в среде привиле-
гированных классов противостояли друг другу и противоборствова-
ли только две основные группировки («консерваторы» и «прогресси-
сты»), одна из которых судорожно цеплялась за сохранение в незыб-
лемом виде старых порядков, а другая выступала за проведение уме-
ренных реформ, то в последние годы XIX и в первые годы XX в., ког-
да под влиянием неумолимо развивавшейся агрессии иностранных
держав внутренний политический кризис достиг невиданной остро-
ты, внутри враждовавших группировок оформились новые: «про-
грессисты» стали, как правило, ориентироваться на Японию и США,
333

Б.Д.Пак
а «консерваторы» - на царскую Россию. Постоянное соперничество
этих группировок, которое в какой-то степени отражало противоре-
чия между империалистическими странами и их борьбу за захват
преобладающих позиций на Корейском полуострове, ослабляло вну-
тренние силы нации и в конечном счете способствовало осуществле-
нию захватнических планов иностранных держав, и в первую оче-
редь империалистической Японии»27.
Прояпонская группировка, возглавляемая Ли Ванъёном28, Пак
Чесуном, Ли Хаёном и др., была самой многочисленной. Но ее борь-
ба с прорусской группировкой, во главе которой в то время стоял ми-
нистр двора Ли Ёнъик, затруднялась тем, что последнюю поддержи-
вал корейский император Коджон, не перестававший верить в по-
мощь России. В этих условиях японские колонизаторы и их корей-
ские приспешники и агенты прибегали к разного рода интригам про-
тив Коджона и его наследника Ли Чхока, угрожая посадить на пре-
стол других принцев императорской крови. Речь по-прежнему шла
о находящемся в Японии втором сыне Коджона (от наложницы) Ли
Гане (он же - Ви-хуа) и внуке тэвонгуна Ли Джунъёне, продолжав-
шем учебу в США. В качестве «пугала» выставлялся и Пак Ёнхё, ко-
торый выступал посредником между Ли Ганом и его приверженцами
в Японии и Корее29.
Кроме интриг, развернутых против императора и его наследника,
прояпонская группировка добивалась отстранения от государствен-
ной должности всех сановников, придерживавшихся прорусской
ориентации. Удар был направлен в первую очередь против Ли Ёнъи-
ка. Его обвинили в сговоре с иностранными державами и предатель-
стве национальных интересов страны. Агитация против Ли Ёнъика
была поддержана в Японии. Газета «Кобе кроникл» опубликовала
выдуманное сообщение, будто Ли Ёнъик выступил в поддержку под-
писанного между русским, французским и германским представите-
лями в Сеуле частного соглашения о предоставлении Францией Ко-
рее займа в 1 млн. 800 тыс. долл, на строительство железной дороги
Сеул - Вонсан30. Боясь физической расправы, Ли Ёнъик 30 ноября
1902 г. с ведома и при содействии императора Коджона укрылся
в русской миссии. Но вслед за этим по требованию противников Ли
Ёнъика, вступивших в тайные переговоры с японцами, Коджон издал
указ о лишении его всех должностей и изгнании из столицы. Только
после решительных настояний русских дипломатов в Сеуле корей-
ский император отменил указ и отправил Ли Ёнъика в заграничную
командировку31.
Действия русской миссии в Сеуле в связи с делом Ли Ёнъика, как
писала газета «Приамурские ведомости», произвели «благоприятное
впечатление на императора Коджона и корейцев, сочувствующих
русским, но полагавших, что «Россия давно махнула на Корею ру-
334
Россия и Корея
кой». «Но во всяком случае подобный факт, - отмечала газета, - ука-
зывает на грустное положение дел в Корее и на индифферентность
министров, которые вместо того, чтобы отстаивать законные права
на независимость Кореи, противодействовать наплыву японцев и их
незаконному проживанию внутри страны и улучшить деятельность
администрации, занимаются придворными интригами и личной мес-
тью. Понятно, что все подобные беспорядки в Корее выгодны тем,
кто желает воспользоваться слабостью корейского правительства для
достижения своих политических целей. Нам же подобные события
не улыбаются и нам думается, что если Корея сама не в состоянии со-
хранить свою независимость и идет по наклонной плоскости, то, ве-
роятно, мы найдем меры, которыми достигнем неприкосновенности
Кореи»32.
Возникший по делу Ли Ёнъика инцидент и другие события, разы-
гравшиеся в Сеуле в связи с усилением японских агрессивных уст-
ремлений после подписания англо-японского союзного договора, по-
казали японцам, что Россия не собирается без сопротивления усту-
пить Японии свое политическое влияние в Корее. Довольно убеди-
тельно в этом отношении высказался Хаяси Гонскэ: «единственное,
чего нам не достает в Корее, — это чувства полной уверенности, что
мы в каждый данный и притом неожиданный момент не получим ка-
кого-нибудь сюрприза от рук России. Из ста начинаемых здесь мои-
ми соотечественниками дел может оказаться одно, которое потерпит
неудачу единственно благодаря вмешательству, влиянию или конку-
ренции России; когда это будет и в какой момент почувствуется рука
России - угадать невозможно, но это именно и является достаточ-
ным, чтобы ввести в японскую предприимчивость в Корее элементы
риска». Все эти обстоятельства еще более обостряли русско-япон-
ские противоречия.
На деятельность прорусской группировки в правящих сферах Ко-
реи в те годы значительное влияние оказывал корейский посланник
в Петербурге Ли Бомджин. Он сменил в 1900 г. назначенного в 1897 г.
первым посланником корейского правительства в России (и одновре-
менно в Германии, Австро-Венгрии, Великобритании, Франции
и Италии) Мин Ёнхвана, который пробыл в Петербурге всего не-
сколько дней, так и не приступив к выполнению обязанностей посла,
а затем выехал в США, даже не выполнив формальных обязательств,
принятых в международной дипломатической практике, и не извес-
тив об этом Министерство иностранных дел России. Ли Бомджин яв-
лялся родственником корейского вана Коджона (в русских диплома-
тических документах он фигурирует как его племянник). С конца
80 - начала 90-х гг. XIX в. он придерживался внешнеполитической
ориентации на Россию и стал одним из лидеров тех политических де-
ятелей, которые составили ядро складывающейся прорусской груп-
335
Б Л.Пак
пировки в правящих кругах корейского общества и которые считали,
что только Россия в состоянии защитить Корею от захватнических
устремлений со стороны Японии, Китая и западных держав, в пер-
вую очередь Англии.
Ли Бомджин прибыл в Петербург 3 июля 1900 г. 12 июля состоя-
лась аудиенция у Николая II. По этому поводу «Правительственный
вестник» сообщал: «В пятницу, 30 минувшего июня (12 июля по но-
вому стилю. - Б. П.) Его Величество Государь Император изволил
принимать в Петергофском дворце вновь аккредитованного при Вы-
сочайшем Дворе корейского посланника г. Чин-Помм-И (Бомджина
Ли. - Б. П.), который имел честь вручить Его Величеству свои вери-
тельные грамоты. В тот же день г. Чин-Помм-И имел честь быть
представленным Ее Величеству Государыне Императрице Александ-
ре Федоровне»33.
Прибыв в Петербург, Ли Бомджин своей первейшей задачей счи-
тал содействие укреплению отношений Кореи с Россией и поднятию
роли России в международных делах корейского государства. Исхо-
дя из этого, в 1901 г. он по указанию корейского императора упорно
добивался от Министерства иностранных дел России повышения
дипломатического ранга российского поверенного в делах в Сеуле
А. И. Павлова. В результате в январе 1902 г. Павлову было присвое-
но звание Чрезвычайного Посланника в Корее, что способствовало
повышению авторитета российского представителя в глазах дипло-
матического корпуса в Сеуле и свидетельствовало об усилении вни-
мания к корейским делам со стороны правительства России.
Ли Бомджин старался активизировать действия России по обес-
печению независимости Кореи и безопасности жизни корейского им-
ператора. Он считал, что нынешнее положение Коджона сходно
с тем, которое складывалось в Сеуле в 1895 г., незадолго до убийства
жены вана - Мин Мёнсон, и в 1896 г., перед бегством Коджона под
охрану русской миссии в Сеуле. Корейский посланник говорил, что
император Коджон имеет «серьезные основания опасаться новых
козней японской партии и, во избежание катастрофы, готов был бы
в случае надобности снова укрыться в русской миссии»34. Опасаясь
вызвать осложнения с Японией, русское правительство не отреагиро-
вало на сообщение Ли Бомджина. Но Коджон не отказывался от идеи
повторного бегства в русскую миссию, а затем и на территорию Рос-
сии вплоть до 1910 г.
2. Авантюристический курс «безобразовской шайки»
и русско-корейские отношения
Серьезным препятствием на пути укрепления русско-корейских
отношений в условиях все усиливающихся противоречий между Рос-
336
Россия и Корея
сией и Японией на Дальнем Востоке в первые годы XX столетия яви-
лись авантюристические действия «безобразовской шайки», осно-
вавшей Восточноазиатскую промышленную компанию, а затем
и Русское лесопромышленное товарищество на Дальнем Востоке.
История создания этих предприятий восходит еще к 1896 г., ког-
да между корейским правительством и владивостокским предприни-
мателем Ю. И. Бринером было подписано соглашение об образова-
нии «Корейской лесной компании»35, которая получила сроком на 20
лет исключительное право ведения лесных операций на острове Ул-
лындо в Японском море и на лесных массивах в верховьях р. Туман-
ган и в системе р. Амноккан, известных под названием Ялуцзянские
леса. Соглашение было подписано на условии, что корейское прави-
тельство будет являться владельцем четверти всего имущества ком-
пании и получать четверть всей ее прибыли, а с компании не будут
взиматься никакие пошлины или подати за пользование лесом.
К рубке леса компания обязывалась приступить в течение года после
заключения контракта.
По плану учредителей «Корейская лесная компания» должна
была стать крупным предприятием по эксплуатации лесов. Однако
ее деятельность не получила широкого развития. Вплоть до декаб-
ря 1898 г., несмотря на неоднократные предупреждения корейского
правительства о необходимости начать работы до истечения годо-
вого срока36, Ю. И. Бринер не смог наладить рубку леса из-за от-
сутствия достаточного количества капитала и рабочей силы. Только
в январе 1897 г. ему удалось договориться во Владивостоке с 20 ко-
рейскими рабочими, изъявившими желание производить рубку ле-
са и его сплав до устья р. Туманган. Однако собрать значительный
капитал для эксплуатации своей компании Бринеру не удалось, и он
решил ее продать.
В 1898 г. делом компании Ю. И. Бринера заинтересовался на-
значенный российским поверенным в делах в Сеуле Н. Г. Матюнин,
который привлек к этому делу также полковника В. М. Вонлярляр-
ского, а через посредство последнего и А. М. Безобразова. Кроме
того, Безобразову удалось заинтересовать корейской лесной компа-
нией и некоторых лиц из ближайшего окружения царя Николая II -
великого князя Александра Михайловича, графа И. И. Воронцова-
Дашкова, князя Ф. Ф. Юсупова, адмирала А. М. Абазу и др., кото-
рые стали выступать за «корейское направление» политики прави-
тельства на Дальнем Востоке, в отличие от сторонников «мань-
чжурского направления» в лице группы С. Ю. Витте - В. Н. Ла-
мздорфа- А. Н. Куропаткина (военный министр)37. А. М. Безобра-
зову и И. И. Воронцову-Дашкову удалось убедить Николая II в том,
что приобретение у Ю. И. Бринера концессии на разработку лесных
богатств в системе рек Туманган и Амноккан и учреждение на ее
337
Б Л.Пак
основе Восточноазиатской промышленной компании будет для Рос-
сии прибыльным. Николаю II понравилась идея приобретения Рос-
сией крупных частных компаний в Корее, ибо это давало бы ей пра-
во вмешиваться в корейские дела и тем самым создавать препятст-
вие японскому влиянию.
12 мая 1898 г. великий князь Александр Михайлович и граф
И. И. Воронцов-Дашков подали Николаю II «Записку» о необходимо-
сти срочной отправки экспедиции в Северную Корею для исследова-
ния вопроса о развертывании на всей площади концессии «боевого
авангарда» в 20 тыс. человек, переодетых в платье лесных рабочих,
и произвести под коммерческим флагом «чисто военные исследова-
ния и подготовительные работы по организации операционной базы
с ее коммуникационными линиями». Николай II распорядился выде-
лить 70 тыс. руб. для проведения такой экспедиции. Вслед за этим
с одним из уполномоченных Ю. И. Бринера в Петербурге - Нерато-
вым был заключен договор об условной продаже чиновнику царско-
го министерства двора Н. И. Непорожневу лесной концессии на Ялу
(Амноккан). Тогда же для исследования лесных и горных богатств
северных районов Кореи и приобретения там концессий снарядили
экспедицию во главе с штаб-ротмистром А. И. Звегинцевым. Вскоре
получил командировку на Дальний Восток и Н. И. Непорожнев38.
Член экспедиции А. И. Звегинцева С. Н. Сыромятников просил
корейское правительство выдать разрешение на сооружение желез-
ной дороги от Чиннампхо через Ь1йджу и Вонсан до русско-корей-
ской границы. Кроме того, он просил предоставить ему право пост-
ройки боковых и соединительных грунтовых и железных дорог,
а также право арендовать и разрабатывать новые угольные копи
вдоль железной дороги. Одновременно Н. И. Непорожнев добивался
от императора Коджона права на создание специального учреждения,
которое управляло бы всеми принадлежащими императору землями
и расположенными на них рудниками и лесными угодьями, находя-
щимися непосредственно в ведении дворцового ведомства39. Уже
тогда Н. И. Непорожнев предполагал, как писал впоследствии
В. Н. Ламздорф, учредить лесное общество, которое, действуя в Се-
верной Корее и Маньчжурии, распространило бы сферу своей дея-
тельности на огромные площади от устья р. Амноккан до устья р. Ту-
манган и образовало бы «заслон между нами и водворившимися
в Южной Корее японцами. Такое общество давало бы России воз-
можность во всякое время, по мере политической надобности, оказы-
вать давление на Корею и Японию под предлогом защиты крупных
коммерческих интересов, если бы по общим политическим сообра-
жениям оказалось неудобным заступаться за общество, имеющее со-
вершенно частный характер»40.
Следует заметить, что А. И. Павлов, вероятно, был осведомлен
о планах «безобразовцев». Он не сомневался, что их осуществление
338
Россия и Корея
чревато международными конфликтами на Дальнем Востоке. В авгу-
сте 1899 г. он писал: «Но если бы на Дальнем Востоке русские пред-
приниматели явились бы в Корею со слишком широкими задачами,
не соответствующими ни нынешнему политическому положению на
Дальнем Востоке, ни целям, преследуемым нашим правительством
в Корее, если они станут домогаться каких-либо исключительных пе-
ред другими иностранцами прав и преимуществ, если они будут
стремиться захватить под свой контроль и под свое исключительное
влияние слишком обширные территориальные преимущества и по-
желают формально закрыть доступ туда иностранцам, если вообще
каким-либо неосторожным шагом они дадут повод как корейскому,
так и особенно иностранным правительствам вывести неоснова-
тельное заключение, что к тому или к другому предприятию, выдава-
емому нами за частное и строго коммерческое, в действительности
причастно русское правительство, и что за таковым предприятием
скрываются политические цели, то наперед можно утверждать, что
всякое домогательство при таких условиях встретит... упорное про-
тиводействие»41.
В течение 1899-1900 гг. группа Безобразова осуществляла ор-
ганизационное оформление Восточноазиатской промышленной
компании, район деятельности которой должен был распростра-
ниться в пределах России на сучанский участок леса, а за предела-
ми ее - на бассейн рек Туманган и Амноккан с его обширными лес-
ными угодьями. На компанию, капитал которой определялся
в 2 млн. руб. и которой предстояло стать доминирующим частным
предприятием в трех северных провинциях Кореи, возлагались за-
дачи организации такого лесного дела, которое могло бы успешно
конкурировать на международном рынке с американскими лесны-
ми предприятиями42.
А. М. Безобразову удалось убедить Николая II благосклонно
отнестись к образованию Восточноазиатской промышленной ком-
пании с денежным участием в ней «кабинета Его Величества». На 1
июня 1900 г. в список пайщиков были включены уже 45 человек.
Они подписались на 170 паев. 25 паев предполагалось оставить для
восточных районов России, 25 - для Москвы, 150 - для кабинета
императора и 30 - зарезервировать для последующего распределе-
ния. Всего планировалось выпустить 400 паев на сумму 2 млн. руб.
Одновременно Безобразову пришлось поторопиться с разработкой
устава компании, так как по условиям договора с корейским прави-
тельством срок начала работ в бассейне р. Амноккан истекал 10
сентября 1900 г.
Антиимпериалистическое восстание ихэтуаней в Китае помеша-
ло «безобразовцам» ввести в действие устав компании, и Н. Г. Матю-
нину, за которым в июле 1898 г. в результате фиктивной продажи бы-
ла временно закреплена бринеровская лесная компания, было пору-
339
Б^Д.Пак
чено начать переговоры с корейскими властями о продлении срока
начала работ по разработке лесных богатств.
В начале августа 1900 г. Н. Г. Матюнин обратился к корейскому
посланнику в Петербурге Ли Бомджину с просьбой «исходатайство-
вать разрешение начать работы в системе реки Ялу в течение трех лет
со дня заключения мирного договора с Китаем и считать этот момент
началом двадцатилетнего срока, на каковой была дана упомянутая
концессия». Аналогичную просьбу Н. Г. Матюнин отправил россий-
скому поверенному в делах в Сеуле А. И. Павлову с тем, чтобы он ча-
стным образом возбудил это дело перед корейским императором
и добился желаемого результата43.
Корейский император сначала отказывался дать Ли Бомджину
полномочия на подписание дополнительного соглашения с Матюни-
ным44, но после длительных переговоров А. И. Павлову удалось по-
лучить согласие императора на предоставление корейскому послан-
нику права на подписание по поводу продления срока действия со-
глашения с бринеровской компанией45. Но когда Матюнин поставил
об этом в известность Ли Бомджина, то последний, ссылаясь на то,
что не получил такого указания из Сеула, заявил, что он на неопреде-
ленный срок выезжает из Петербурга за границу, и тем самым дал по-
нять, что делами лесной компании заниматься не намерен. Таким об-
разом, Матюнину не удалось вовлечь Ли Бомджина в безобразов-
скую авантюру. В данном случае Ли Бомджин выступил как истин-
ный корейский патриот, выступавший за сохранение независимости
Кореи с помошью России, но не за счет продажи России националь-
ных интересов Кореи.
В конечном итоге, несмотря на сильное сопротивление со сторо-
ны крупных сановников и появление в корейской печати воззваний,
которыми корейские патриоты призывались к оказанию давления на
правительство, чтобы не допустить предоставления Н. Г. Матюнину
новых привилегий или же продления срока концессии, А. И. Павло-
ву удалось все же добиться от корейского правительства отсрочки на-
чала работы на три года (до 31 декабря 1903 г.)46. Приведенный факт
свидетельствует о том, что, несмотря на противодействие, которое
оказывал министр иностранных дел В. Н. Ламздорф проведению
авантюристического курса «безобразовцев», русские дипломаты на
Дальнем Востоке в 1900 1901 гг. защищали интересы «безобразов-
ской шайки», покровительствуемой Николаем II.
12 июля 1901 г. устав Восточноазиатской промышленной компа-
нии был утвержден на заседании правительства. К 45 пайщикам
1900 г. присоединились еще 45. Сверх концессии на р. Амноккан
к компании переходило данное в свое время Ю. И. Бринеру право на
использование лесов в одном из районов Приморской области. Заве-
дование делами компании переходило в руки А. М. Безобразова.
340
Россия и Корея
Таким образом, к лету 1901 г. группе А. М. Безобразова удалось
завершить организационное оформление Восточноазиатской промы-
шленной компании и добиться переноса срока начала работ в бассей-
не рек Туманган и Амноккан (на левом, корейском берегу реки) до
конца 1903 г.
Закрепившись на левом (корейском) берегу р. Амноккан, группа
А. М. Безобразова решила обеспечить такие же права и привилегии
и на правом (китайском) берегу реки, что привело к дальнейшей ак-
тивизации авантюристического курса «безобразовской шайки», при-
ведшего к обострению борьбы между Россией и Японией за эконо-
мическое и военное преобладание в Маньчжурии и Корее, а в конеч-
ном счете к военному конфликту между ними.
В ходе реализации планов А. М. Безобразова вопрос о концессии
на р. Амноккан дважды обсуждался на Особом совещании (первое
состоялось 8 апреля 1903 г., второе - 20 мая), в результате чего был
выработан «новый курс» политики России в отношении Кореи
и Маньчжурии, суть которого сводилась к тому, чтобы, во-первых,
удержать за Россией Маньчжурию, не выводя оттуда введенные в хо-
де восстания ихэтуаней войска и даже еще более усилив их, во-вто-
рых, не допустить в Маньчжурию иностранцев и их капиталы, в тре-
тьих, под видом обеспечения интересов безопасности укрепиться
в Корее47.
В марте 1903 г. на Амноккан был отправлен специальный отряд
во главе с подполковником А. С. Мадритовым для охраны лесного
предприятия, а 13 июня того же года для эксплуатации корейского
и маньчжурского лесов с привлечением американского и французско-
го капитала было учреждено Русское лесопромышленное товарище-
ство на Дальнем Востоке, в списке учредителей которого были пред-
ставители высшей аристократии - граф А. П. Игнатьев, генерал-адъ-
ютант П. П. Гессе, граф В. А. Гендриков, князь Ф. Ф. Юсупов, пол-
ковник М. А. Серебряков, а также контр-адмирал А. М. Абаза, пол-
ковник В. М. Вонлярлярский и Н. Г. Матюнин. В уставе товарищест-
ва говорилось, что оно «создано для эксплуатации в пределах Мань-
чжурии, Кореи и Приморской области всякого рода лесных концес-
сий, рудных богатств, рыбных и звериных промыслов, судоходства,
торговли и других всякого рода промышленных и торговых предпри-
ятий»48. Размер уставного капитала предполагалось определить в те-
чение шести месяцев. До истечения этого срока уполномоченным то-
варищества на месте назначался егерьмейстер двора Его Величества
И. П. Балашов, а распорядителями товарищества в Петербурге -
А. М. Абаза и В. М. Вонлярлярский.
Летом 1903 г. А. М. Безобразов был возведен в звание статс-сек-
ретаря. Эта должность была учреждена по указанию Николая II, ко-
торый предлагал через статс-секретаря установить связь между
341
Б Л. Пак
правлением товарищества и правительством. Получив такое высокое
звание, находившийся в то время в Порт-Артуре Безобразов разрабо-
тал план по реализации замыслов учредителей лесопромышленного
товарищества и предложил отправить на корейскую территорию 600
переодетых солдат и 3-тысячный отряд хунхузов. Кроме того, он про-
сил начальника Квантунской области адмирала Е. И. Алексеева для
подкрепления действий агентов товарищества выставить на р. Ам-
ноккан четыре охотничьих отряда и 600 конных стрелков. С подоб-
ным же ходатайством в Петербурге обратился к военному министру
член придворной камарильи «безобразовец» А. М. Абаза. Любопыт-
на дневниковая запись военного министра о беседе на эту тему
с А. М. Абазой, сделанная 3 марта 1903 г.:
«Вчера сидел у меня по поручению государя адмирал Абаза. Пе-
редал желание государя:
Чтобы я доложил государю о возможности усилить «рабочую
артель» на Ялу с 300 до 600 нижних чинов. Иметь их в китайском
платье и безоружными, а оружие везти за ними на повозках. Они
будут рубить лес, а когда понадобится, то и сражаться. Я ответил
Абазе, что мне ничего неизвестно о существовании рабочей артели
из нижних чинов в 300 человек, но что если бы спросили моего
мнения, то, конечно, я противился бы составу артели. Что буду про-
тивиться и теперь. То, что предлагает там на месте Безобразов,
то опасно во всех отношениях, ибо может вызвать осложнения
с Кореей и Японией»49.
В мае 1903 г. «безобразовцы» приступили к найму китайских
и корейских рабочих для лесоразработок. К корейской границе были
двинуты русские отряды, что побудило правителя Ыйджу донести
в Сеул «о скоплении в Аньдуне русских войск, намеревающихся пе-
рейти Ялу»50. Агенты товарищества приобретали через подставных
корейцев земельные участки у местных жителей Ёнампхо для уст-
ройства там лесопильного завода, складов и других сооружений
и приступили к проведению телеграфной линии от Ёнампхо в сторо-
ну Ыйджу. Японские и корейские историки эти действия агентов ле-
сопромышленного товарищества квалифицировали как «оккупацию»
русскими войсками Ёнампхо51.
Действия «безобразовцев» на р. Амноккан воспринимались
японским правительством как непосредственная угроза экономичес-
кому господству Японии в Корее. Этого же мнения придерживались
и английские газеты, подстрекавшие Японию к войне против России.
Газета «Сатэди Ревью» писала, что «каждый японец станет драться
для того, чтобы не допустить Россию овладеть Кореей, как каждый
англичанин стал бы грудью, чтобы оградить Ирландию от францу-
зов»52. Японские агенты в Корее развернули широкую агитацию, пы-
таясь вызвать антирусские настроения.
342
Россия и Корея
Донесения русских представителей с Дальнего Востока в то вре-
мя пестрят сообщениями о том, что появление русской лесной стра-
жи на берегах р. Амноккан вызвало сильную тревогу в Японии, ви-
девшей в нем нарушение своих существенных жизненных интересов
в Корее. «Появление несколько дней тому назад на корейском берегу
Ялу разведочной партии наших лесопромышленников, - доносил
А. И. Павлов из Сеула, - вызвало здесь фантастические слухи о на-
мерениях России, сильно встревожившие японцев. Ожидаемое в ско-
ром времени начало работ на концессии заметно беспокоит японцев,
старающихся внушить корейцам, что за этим делом Россия скрывает
своекорыстные замыслы на Корею». «Здесь распространились слу-
хи, - доносил из Токио Р. Р. Розен, - о появлении на левом берегу Ялу
на корейской территории партии русских лесопромышленников
в сопровождении вооруженной китайской охраны. Такие известия
обостряют и без того значительное возбуждение умов по поводу
маньчжурского вопроса. Насколько я убежден в необходимости дать
решительный отпор притязаниям Японии на вмешательство в наши
маньчжурские дела, настолько же я убежден в безусловном вреде для
интересов желаемого нами мирного соглашения с Японией подоб-
ных предприятий, в которых японское правительство несомненно ви-
дит проявление наших затаенных замыслов на Корею». Но особен-
ную тревогу забил агент министерства финансов в Китае. «Появле-
ние наше на Ялу, - доносил он, - обставленное по японским и анг-
лийским известиям какой-то особенной таинственностью и вместе
с тем настойчивостью, произвело такой взрыв негодования и подо-
зрительности, который сразу подорвал в японском общественном
мнении всякую рассудительность и готовность нам верить. Доста-
точно было появиться первой, хотя и смутной телеграмме о деятель-
ности русской экспедиции на реке Ялу, чтобы всякая сдержанность
была забыта»53.
Японские агенты в Корее развернули широкую агитацию, пыта-
ясь вызвать антирусские выступления. Русский военный агент в Ко-
рее подполковник фон Раабен в мае 1903 г. доносил, что японцы при
содействии губернатора провинции Пхёнан решили поднять против
русских народные волнения в северо-западной Корее. «Сначала не-
трудно, - писал он, - возбудить народ против миссионеров и чинов-
ников, затем повернуть народное неудовольствие против русских.
Поводом к этому может послужить распространение в народе слуха,
что русские рубят лес на некоторых священных в представлении ко-
рейцев местах (гора Пэктусан)»54.
Корейское правительство, недовольное самовольными действия-
ми «безобразовцев» и особенно появлением вооруженной стражи на
территории лесной концессии, распорядилось, чтобы власти провин-
343
БД.Пак
ции Пхёнан запретили продажу русским земельных участков55, а от
русской миссии в Сеуле неоднократно требовало прекратить соору-
жение телеграфной линии от Аньдуна до Ёнампхо, вывести из Кореи
русских офицеров и солдат, которые «будто под предлогом рубки
и покупки леса... перешли на корейский берег реки Ялу и утверди-
лись в различных пунктах означенной местности». Министерство
иностранных дел Кореи, кроме того, обвинило Русское лесопромыш-
ленное товарищество в самовольном расширении пределов отведен-
ного ему корейским правительством в Ёнампхо участка и строитель-
стве на этих участках батарей и других военных сооружений, хотя
русские дипломаты в Сеуле отрицали подобные действия товарище-
ства и убеждали корейское правительство, что оно введено «в за-
блуждение заведомо вымышленными сведениями, очевидно, достав-
ляемыми людьми, стремящимися к тому, чтобы посеять недоверие
и раздор между обоими государствами на вред самой Корее»56.
Лондонская «Чайна Телеграф», желая еще более усугубить недо-
вольство корейцев действиями лесной компании, писала: «Все это
может быть вполне законно и имеет значение не более чем разработ-
ки золотоносных рудников в Корее американцами, англичанами
и японцами. Однако корейское правительство указывает, что все при-
обретения земельных участков и строений для иностранцев внутри
страны, связанные с получением горных и железнодорожных кон-
цессий, до сих пор совершались после предварительного официаль-
ного разрешения, тогда как русским покупки в Ёнампхо вовсе не бы-
ли санкционированы»57.
29 мая 1903 г. В. Н. Ламздорф писал Николаю II, что в действиях
представителей товарищества, которому Министерство иностран-
ных дел России пыталось придать вид частного предприятия, за по-
следнее время стали обнаруживаться политические намерения и это
«враждебно встречается со стороны иностранных держав»58. Но Ни-
колай II и «безобразовская шайка» не намеревались отказываться от
своей затеи. По-прежнему стремясь скрыть от Японии истинные це-
ли учреждения Русского лесопромышленного товарищества, Нико-
лай II 3 июня 1903 г. предписал Министерству иностранных дел те-
леграфировать Р. Р. Розену, чтобы он передал японскому правитель-
ству, что Россия не имеет «агрессивных замыслов» против Кореи,
но это не исключает, однако, права русских предпринимателей ис-
пользовать в своих интересах приобретаемые ими концессии, к чис-
лу которых принадлежит лесная концессия на р. Амноккан59.
344
Россия и Корея
3. Вопрос об открытии портов Кореи иа р. Амноккан
в русско-корейских отношениях
На протяжении всей второй половины 1903 г. продолжалось ост-
рое соперничество между Россией и Японией вокруг вопроса об от-
крытии корейских портов на р. Амноккан. Еще в конце апреля Хаяси
Гонскэ потребовал от корейского правительства в виде компенсации
за предоставление русским права эксплуатации лесных богатств от-
крытия Ыйджу или другого порта на р. Амноккан для иностранной
торговли. Когда А. И. Павлов по поводу этих требований обратился
за разъяснением к корейскому императору, последний ответил, что
он не собирается предоставлять японцам или другим иностранцам
«какое-либо удовлетворение» и что поэтому вопрос об открытии
порта на р. Амноккан «не будет иметь никакого дальнейшего хода»60.
Но вскоре стало известно, что корейское правительство под давле-
нием Японии выбирает в устье р. Амноккан место для будущего пор-
та, который предполагается открыть для иностранной торговли, а ме-
стные власти в Ёнампхо по распоряжению из Сеула арестовывают
корейцев, вступивших в сделки с лесной компанией и совершенно
равнодушно относятся к скупке японцами через подставных корей-
ских лиц земельных участков на берегу морской бухты Куремпхо,
находящейся в 10 верстах от участка лесной концессии. В это же вре-
мя из Сеула стали поступать сведения, что Япония старается запу-
гать императора Кореи захватническими намерениями России в Ко-
рее, чтобы вырвать у него согласие на занятие северных районов Ко-
реи японскими войсками.
Император Коджон, рассчитывая на твердую позицию и под-
держку со стороны России, отказывался выполнить требование япон-
цев. В июле 1903 г. он объявил А. И. Павлову, что «окончательно ре-
шил не открывать порта на Ялу» и надеется, что в случае возникно-
вения затруднений с Японией Россия «не оставит его своей поддерж-
кой». А когда японское правительство в решительной форме потре-
бовало открыть порт на р. Амноккан для иностранной торговли, уг-
рожая в случае отказа отправить к корейским берегам значительные
военно-морские силы, Коджон поставил вопрос об удовлетворении
требования Японии в прямую зависимость от того, будет ли со сто-
роны России оказана активная поддержка, если Япония приступит
к «насильственным действиям». Если на такую поддержку рассчиты-
вать невозможно, то он, передал император Коджон, «вынужден бу-
дет заблаговременно дать добровольное согласие»61.
Вопрос об открытии порта на р. Амноккан приобрел настолько
важное значение для России, что стал предметом специального об-
суждения на Особом совещании 1-11 июля 1903 г. в Порт-Артуре
345
Б.Д.Пак
с участием военного министра А. Н. Куропаткина, посланника в Пе-
кине П. М. Лессара, посланника в Сеуле А. И. Павлова, начальника
Квантунской области генерал-адъютанта Е. И. Алексеева, статс-сек-
ретаря А. М. Безобразова и генерал-майора В. И. Вогака. Совещание
пришло к следующему заключению: 1) поддержка, которая может
быть оказана Россией корейскому императору, не должна сопровож-
даться «риском войны»; 2) необходимо сделать как корейскому, так
и японскому правительствам формальное заявление, что открытие
порта на р. Амноккан признается «противным интересам России»
и что русское правительство в случае открытия порта на р. Амноккан
предпримет ответные меры.
В заключительном документе Особого совещания вопрос о Корее
был решен следующим образом:
«а) Занятие Россией всей Кореи или даже одной северной ее час-
ти представляется для нас невыгодным, а потому и нежелательным.
б)	Таким же невыгодным для России является и допуск японцев
к занятию не только всей Кореи, но и хотя бы одной ее части.
в)	Занятие Японией Южной Кореи, ввиду наших действий
в Маньчжурии и при нынешнем настроении умов в Японии, призна-
ется, однако, совершенно возможным, что приводит русских к необ-
ходимости быть готовыми так или иначе.
г)	Наиболее правильным было бы ограничиться со стороны Рос-
сии одним протестом, который, однако, не должен сопровождаться
такой ответной мерой, как вооруженное занятие нами Северной
Кореи.
д)	С целью выигрыша времени признается соответственным сде-
лать японскому правительству заявление о том, что деятельность
России в Маньчжурии не имеет никакого касательства к Корее, что
в отношении последней Россия искренно желает сохранить в силе
все существующие договоры и соглашения и что, не имея никаких
агрессивных намерений, Россия будет по-прежнему стремиться
к поддержанию независимости Кореи».
Учитывая, что вопрос об отношении России к Корее и притяза-
ния Японии на Корейский полуостров были тесно связаны с ялуцзян-
ской авантюрой А. М. Безобразова, Особое совещание сочло необхо-
димым добавить к вышеперечисленным пунктам, относящимся
к Корее, еще один пункт касательно Русского лесопромышленного
товарищества:
«е) Дабы отнять у Японии поводы усматривать в совершенно за-
кономерной деятельности русского лесного товарищества на левом
корейском берегу реки Ялу предприятие военно-политического ха-
рактера... признать необходимым немедленно принять меры к прида-
нию нашей деятельности на Ялу исключительно коммерческого ха-
рактера, устранить от участия в предприятии офицеров действитель-
346
Россия и Корея
ной службы и поручить ведение лесного дела офицерам запаса или
лицам, не состоящим на государственной службе»62.
Однако и после Особого совещания 1-11 июля 1903 г. Николай II
продолжал идти дальше в своих уступках требованиям группы
А. М. Безобразова. 12 августа 1903 г. он учредил дальневосточное
наместничество во главе с Е. И. Алексеевым, которому вменялось
в обязанность объединять работу всех ведомств на Дальнем Востоке.
Ему подчинялись не только Приамурский генерал-губернатор и во-
енный губернатор Приморской области, но до известной степени
и посланники в Японии, Китае и Корее. Е. И. Алексееву вменялось
также в обязанность командование морскими силами и всеми распо-
ложенными во вверенном ему регионе войсками, руководство дипло-
матическими сношениями с соседними государствами, высшая
власть по делам гражданского управления, руководство порядком
и безопасностью на территориях, прилегающих к КВЖД, и т. д.
Вместе с дальневосточным наместничеством учреждалась и выс-
шая над ним инстанция - Особый комитет по делам Дальнего Восто-
ка под личным председательством Николая II. Комитет имел задачей
«согласовать распоряжения главного начальника на Дальнем Восто-
ке с общегосударственными видами и деятельностью министров».
Назначение Е. И. Алексеева и учреждение вслед за этим Особого
комитета означали торжество внешнеполитического курса «безобра-
зовской шайки». В создавшейся обстановке группа С. Ю. Витте -
В. Н. Ламздорфа - А. Н. Куропаткина сделала последнюю попытку
повлиять на Николая II. По их настоянию, 14 августа 1903 г. было со-
звано еще одно Особое совещание министров иностранных дел, фи-
нансов и военного для решения принципиальных вопросов, касаю-
щихся политики и практических действий России в отношении
Маньчжурии и Кореи. По обсуждении вопроса «Об отношении Рос-
сии к корейским делам» министры высказались зато, чтобы «в инте-
ресах мирного и прочного разрешения маньчжурского вопроса воз-
держаться от всякой активной политики в Корее, могущей привести
к опасному столкновению с Японией». При этом было оговорено, что
в «отношении Кореи Россия искренно желает сохранить в силе все
существующие договоры и будет стремиться к поддержанию ее неза-
висимости». По вопросу же о деятельности Русского лесопромыш-
ленного товарищества на Дальнем Востоке совещание признало, что
с точки зрения военной и финансовой, безусловно, в государствен-
ных интересах России прекратить активную деятельность товарище-
ства «с той военно-политической программой, которая являлась до
сего времени характерной чертой его деятельности». «В связи
с этим, - телеграфировал В. Н. Ламздорф Е. И. Алексееву, - совеща-
ние признает безусловно желательным, чтобы ялуцзянское лесное
предприятие, коему не без основания как Япония, так и другие дер-
347
Б.Д.Пак
жавы приписывают военно-политические цели, было поставлено на
совершенно иные, чисто коммерческие начала. Предприятие это
должно быть передано совершенно частному обществу, которое пре-
следовало бы исключительно материальные цели и не рассчитывало
бы ни на какие субсидии из государственных сумм. Со стороны пра-
вительства этому обществу должно быть всегда оказываемо то со-
действие, на которое вправе рассчитывать все русские торгово-про-
мышленные предприятия за границей»63.
По маньчжурскому вопросу совещание приняло решение не вы-
водить войска из Маньчжурии, а только увести их в полосу отчужде-
ния КВЖД. Это прямо противоречило русско-китайскому договору 8
апреля 1902 г. о выводе войск из Маньчжурии, согласно которому
Россия обязывалась завершить окончательную эвакуацию своих
войск, введенных на территорию Маньчжурии в связи с восстанием
ихэтуаней, к 9 октября 1903 г.
Таким образом, решения Особого совещания 14 августа 1903 г.
свидетельствовали о том, что три ведомства - министерства иност-
ранных дел, финансов, военное, несмотря на попытки оказывать со-
противление «новому курсу» политики России на Дальнем Востоке,
в целом стали приспосабливаться к этому курсу, которого придержи-
вались Николай П и «безобразовцы».
Между тем в августе 1903 г. японское правительство возобнови-
ло требования об открытии корейских портов на Амноккане. 12 авгу-
ста император Коджон секретно сообщил А. И. Павлову содержание
заявления Хаяси Гонскэ, в котором говорилось, что действия русских
на р. Амноккан и их военные приготовления в Маньчжурии убежда-
ют японское правительство в несомненности агрессивных замыслов
России против Кореи и ввиду этого оно в целях ограждения непри-
косновенности Кореи намерено отправить на р. Амноккан 45 тыс.
солдат и оккупировать Инчхон, Пхеньян, Ыйджу и весь корейский
берег реки. Через два дня после этого Хаяси Гонскэ вручил корейско-
му министру иностранных дел ноту, в которой японское правитель-
ство протестовало против действий лесопромышленного товарище-
ства и угрожало захватить соответствующие земельные участки, ес-
ли корейское правительство не уничтожит немедленно заключенное
между ним и лесной компанией соглашение о выделении русским зе-
мельного участка в Ёнампхо64.
Соглашение об отводе Русскому лесопромышленному товарище-
ству на Дальнем Востоке земельного участка в Ёнампхо, о котором
говорилось в ноте Хаяси Гонскэ, было подписано еще 20 июля 1903 г.
уполномоченным лесопромышленного товарищества бароном Гинц-
бургом и комиссаром корейского правительства по лесному делу Чо
Сонхёбом. Но затем А. И. Павлов и министр иностранных дел корей-
ского правительства Ли Дочхэ признали желательным исправить не-
348
Россия и Корея
которые положения заключенного соглашения. Вскоре был состав-
лен окончательный текст исправленного соглашения, который полу-
чил одобрение и со стороны императора Коджона. Подписание этого
исправленного текста Ли Дочхэ назначил на 27 августа 1903 г.65
Но требования японского правительства сильно поколебали пози-
цию корейского правительства. 19 августа Ли Дочхэ конфиденциаль-
но сообщил А. И. Павлову, что император Коджон вынужден дать со-
гласие на открытие Ыйджу для иностранной торговли, надеясь этим
примирить японское правительство с отводом лесопромышленному
товариществу земельного участка.
22 августа В. Н. Ламздорф телеграфировал А. И. Павлову, что со-
гласно указанию Николая II «недопущение в Ыйджу экстерритори-
ального сеттльмента составляет необходимое условие для огражде-
ния наших интересов». Корейский император, которому Павлов со-
общил содержание этой телеграммы, ответил, что он не дал еще со-
гласие на открытие Ыйджу, но вынужден будет уступить японцам,
если русское правительство не гарантирует поддержку Корее.
А. И. Павлов заверил корейского императора лишь в том, что «Корея
всегда может рассчитывать на искреннее расположение и нравствен-
ную поддержку России»66.
Такое неопределенное заявление, не подкрепленное какими-ли-
бо конкретными действиями русского правительства, не удовлетво-
рило корейского императора и его окружение. И когда 27 августа
барон Гинцбург явился в корейское министерство иностранных дел
с готовым к подписанию экземпляром текста исправленного согла-
шения об отводе земельного участка лесопромышленному товари-
ществу, Чо Сонхёб заявил, что подписание соглашения не состоит-
ся вследствие того, что он не получил окончательного ответа мини-
стра иностранных дел Ли Дочхэ67. А. И. Павлову передали, что ко-
рейский император приказал отложить на несколько дней подписа-
ние соглашения. В этой связи следует обратить внимание на одну
немаловажную деталь. Император Коджон одновременно с указа-
нием отложить подписание соглашения отправил в японскую мис-
сию придворного сановника, чтобы тот предложил Хаяси Гонскэ
срочно представить Коджону протест, который послужил бы корей-
скому правительству оправданием для отказа от подписания согла-
шения с русскими. Это была вполне продуманная и целенаправлен-
ная политика, рассчитанная на использование противоречий между
Японией и Россией. Хаяси Гонскэ не заставил себя долго ждать. Он
немедленно объявил, что в случае отвода корейским правительст-
вом лесопромышленному товариществу участка земли Япония по-
требует открытия порта Ёнампхо, где решила обосноваться лесная
концессия. Он угрожал также, что Япония прервет дипломатичес-
349
Б.Д.Пак
кие отношения с Кореей и потребует открытия всей корейской тер-
ритории иностранным державам 68.
Следует, однако, отметить, что Коджон неоднократно обещал
японскому посланнику открыть р. Амноккан, когда поступало такое
требование со стороны японского правительства. Но как только дело
доходило до осуществления этих обещаний, корейское правительст-
во отказывалось от них, ссылаясь на протесты и угрозы, предъявлен-
ные русским правительством. Например, в начале сентября минис-
терство иностранных дел Кореи выступило с официальным сообще-
нием о предстоящем открытии Ыйджу и просило иностранных пред-
ставителей довести об этом до сведения своих правительств. Этот
шаг был рассчитан на то, чтобы, с одной стороны, успокоить Японию
и Англию, удовлетворяя их требования, а с другой - вызвать протест
со стороны России, ссылаясь на который можно было бы со време-
нем отказаться от открытия порта. Русская миссия в Сеуле действи-
тельно неоднократно обращала внимание корейского правительства
на то, что правительство России не может сочувственно «отнестись
к открытию в настоящее время в г. Ыйджу и вообще в приграничных
с Маньчжурией местах рынка для иностранной торговли»69.
В сентябре 1903 г. корейское правительство сообщило А. И. Пав-
лову, что вопрос об отводе лесопромышленному товариществу уча-
стка в Ёнампхо должен обсуждаться и решаться на Государственном
совете. Павлов ответной нотой напомнил правительству Кореи исто-
рию соглашения об участке земли в Ёнампхо, оставшегося неподпи-
санным не по вине лесопромышленного товарищества, и официаль-
но заявил, что «императорское правительство признает факт отвода
лесопромышленному товариществу земельного участка в Ёнампхо
окончательно совершившимся и что лесопромышленное товарище-
ство будет распоряжаться им для своих надобностей независимо от
того, какое решение последует со стороны Государственного совета,
и от того, будет или нет подписан исправленный текст соглаше-
ния»70. Однако соглашение так и осталось неподписанным и в после-
дующие годы.
С другой стороны, Япония упорно продолжала настаивать на от-
крытии Ыйджу. 15 октября 1903 г. она потребовала немедленного от-
крытия порта Ёнампхо. Корейский император решил передать это де-
ло на рассмотрение Государственного совета. Но в день, когда было
назначено заседание совета, все его члены по негласному распоряже-
нию самого же императора Коджона оказались «больными». Заседа-
ние не состоялось. Вопрос об открытии Ёнампхо снова остался нере-
шенным. Тогда японское правительство решило прибегнуть к новым
запугиваниям. Через посланника в Сеуле оно довело до сведения ко-
рейского императора о решении отправить в Корею несколько десят-
ков тысяч солдат для занятия ее северных провинций, чтобы «защи-
350
Россия и Корея
тить» свои интересы, так как Россия не выполнила свои обязательст-
ва и не вывела свои войска из Маньчжурии.
Действия Японии были поддержаны США. В ноябре 1903 г. вре-
менно управляющий американской миссией в Сеуле Паддок по пред-
писанию из Вашингтона обратился к корейскому правительству с ка-
тегорическим требованием безотлагательно решить вопрос об от-
крытии портов на р. Амноккан согласно требованиям Японии и Анг-
лии. Почти одновременно японский и английский представители по-
требовали от министра иностранных дел Кореи, чтобы тот подгото-
вил от своего имени правительственное заявление об открытии пор-
та Ёнампхо, не дожидаясь формального разрешения императора.
Но Коджон, учитывая протест А. И. Павлова, приказал уничтожить
уже отпечатанный экземпляр официальной газеты с сообщением об
открытии порта, а на докладе министра, где возбуждалось ходатайст-
во об удовлетворении требований Японии, Англии и США, наложил
резолюцию, что вопрос об открытии Ёнампхо должен быть решен та-
ким образом, чтобы не вызвать «недовольство держав, имеющих
с Кореей сухопутную границу», и что «недовольство держав, отда-
ленных от Кореи морем, представляется не столь важным»71.
Корейский император, несмотря на старания прояпонски настро-
енных сановников убедить его в необходимости положиться на по-
кровительство Японии, продолжал в целом ориентироваться на Рос-
сию, надеясь с ее помощью нейтрализовать действия японцев. Через
доверенных лиц он поддерживал связи с русской миссией, информи-
ровал ее о происходящих событиях и обращался к ней за практичес-
кими советами. Русские же дипломаты, не имея указаний из Петер-
бурга предпринимать какие-либо решительные действия против
японских происков и интриг в Корее, продолжали успокаивать ко-
рейского императора и его приближенных, что японское правитель-
ство не отважится на какие-либо «насильственные действия» против
Кореи и что поэтому им не следует «падать духом» перед угрозами
японской миссии в Сеуле и связывать себя с Японией какими-либо
обязательствами. Однако трудно было рассчитывать на то, что эти
доводы, как признавался сам А. И. Павлов, не подкрепленные ника-
кими определенными указаниями на активное противодействие аг-
рессивным действиям Японии, надолго смогут удержать корейского
императора от того, чтобы «не отдать себя в руки японского прави-
тельства»72. На это трудно было рассчитывать и потому, что действия
японских империалистов в Корее полностью поддерживались Англи-
ей и США, представители которых в Сеуле убеждали корейское пра-
вительство принять японские требования.
Таким образом, вплоть до конца ноября 1903 г. вопрос об откры-
тии порта на р. Амноккан не был решен. На решение этого вопроса,
как и вопроса о лесопромышленном товариществе, значительное
351
Б.Д.Пак
влияние оказывали русско-японские переговоры по корейскому
и маньчжурскому вопросам.
4. Русско-японские переговоры
и политика России в Корее
накануне русско-японской войны
В условиях усугубляющегося острого соперничества за преобла-
дание в Корее и Маньчжурии японское правительство выступило
с предложением начать новые переговоры для заключения соглаше-
ния по спорным вопросам на Дальнем Востоке. Еще в мае 1902 г.
японский посланник в Петербурге С. Курино обратился к В. Н. Ла-
мздорфу с пред ложением возобновить обсуждение тех вопросов, ко-
торые были выдвинуты Ито Хиробуми в Петербурге в 1901 г. и кото-
рые остались без разрешения в связи с подписанием в 1902 г. Япони-
ей союзного договора с Англией. В начале 1903 г. С. Курино предста-
вил в Министерство иностранных дел России проект соглашения от-
носительно Кореи, который, помимо пунктов, касающихся взаимных
обязательств гарантировать независимость и территориальную цело-
стность Кореи и не пользоваться ее территорией в военных целях, со-
держал два совершенно новых требования: 1) предоставить Японии
право ввести в Корею и содержать там добавочное количество воин-
ских частей; 2) отменить предшествующие русско-японские согла-
шения по корейскому вопросу73.
Новые японские предложения обсуждались 24 января 1903 г. на
совещании в Министерстве иностранных дел, которое пришло к сле-
дующему заключению:
«1. В целях поддержания дружественных отношений с Японией
и если бы обстоятельства того требовали, возможно уговориться
с нею по корейскому вопросу, но лишь при условии, чтобы новое со-
глашение явилось дополнением и развитием ныне существующих,
которые должны сохранить свою силу.
2. За основание русской политики в Корее должен быть принят
принцип целости и неприкосновенности соседней империи с тем,
чтобы уступки, кои, во внимание к политическим требованиям более
общего свойства, могут быть сделаны Россией интересам Японии на
соседнем полуострове, ни в чем не предрешали разрешения по “су-
ществу” корейского вопроса»74.
Из заключения Министерства иностранных дел вытекало, что
Россия готова пойти на временный компромисс с Японией по корей-
ским делам путем некоторых уступок, но она отнюдь не желает отка-
зываться от тех прав и преимуществ, которые были ей предоставле-
ны соглашениями 1896 и 1898 гг.
352
Россия и Корея
Исходя из этих общих установок совещания, в Министерстве
иностранных дел была составлена инструкция для русского послан-
ника в Токио Р. Р. Розена. В ней предусматривалось, что если вообще
удастся достигнуть соглашения с Японией, то Россия могла бы пре-
доставить Японии «широкую свободу» в организации и контроле
«всех отраслей внутреннего управления» Кореи и обеспечить право
на устройство и эксплуатацию корейских железнодорожных, почто-
вых и телеграфных сообщений. Взамен этих уступок, помимо при-
знанного уже за Россией прежними соглашениями права содержать
в Корее одинаковое с Японией количество войск, русское правитель-
ство может потребовать включения в соглашение пунктов, касаю-
щихся взаимного обеспечения независимости Кореи и целости ее
территориальных владений. Кроме того, инструкция указывала на
необходимость включения в текст нового русско-японского соглаше-
ния пунктов о взаимной гарантии России и Японии «не пользоваться
какой-либо частью корейской территории для военных и стратегиче-
ских целей», об обязательстве Японии «не создавать никаких укреп-
лений, фортов, батареи и т. п. на острове Цусима и на корейском по-
бережье, чтобы дать судам всех стран возможность беспрепятствен-
ного прохода по Корейскому проливу», об обязательстве Японии «не
создавать ни прямых, ни косвенных затруднений в деле осуществле-
ния Россией предстоящих ей задач в пределах Маньчжурии и Север-
ного Китая»75.
Все эти указания были направлены к тому, чтобы предотвратить
военное столкновение с Японией путем предоставления ей больших
льгот и прав во внутреннем управлении Кореи. Однако попытки из-
бежать войны были обречены на неудачу, ибо японские империалис-
ты продолжали курс на подготовку и развязывание ее в ближайшем
будущем.
Серьезным поводом для переговоров с Россией для японской
дипломатии стали действия Русского лесопромышленного товари-
щества на Амноккане. Вопрос о Ялу (Амноккане) служил для япон-
ской дипломатии своеобразным средством, при помощи которого
в случае необходимости она могла свободно переходить с корейско-
го вопроса на маньчжурский, расширяя таким образом свои требова-
ния, предъявляемые к России, или рассматривать эти два вопроса
в одном пакете.
12 августа 1903 г. японский посланник С. Курино вручил минис-
тру иностранных дел России документ с изложением основных
принципов соглашения между Японией и Россией. Он гласил:
«1. Взаимное обязательство уважать независимость и территори-
альную неприкосновенность Китайской и Корейской империй и под-
держивать равное благоприятство для торговли и промышленности
всех наций в этих странах.
12 - 9216
353
БуД.Пак
2.	Обоюдное признание преобладающих интересов Японии в Ко-
рее и специальных интересов России в железнодорожных предприя-
тиях в Маньчжурии, и права Японии принимать в Корее, права Рос-
сии принимать в Маньчжурии такие меры, какие могут оказаться не-
обходимыми для охраны их соответственных, выше определенных
интересов, подчиненных, однако, постановлениям первой статьи на-
стоящего соглашения.
3.	Взаимное обязательство со стороны России и Японии не пре-
пятствовать развитию таких промышленных и торговых действий,
соответственно: Японии - в Корее, а России - в Маньчжурии, кото-
рые не противоречат постановлениям первой статьи настоящего со-
глашения.
Дополнительное обязательство со стороны России не мешать мо-
гущему быть продолжению Корейской железной дороги в Южную
Маньчжурию на соединение с Восточно-Китайской и Шанхайгуань-
Ньючжуанской линиями.
4.	Взаимное обязательство, что в случае необходимости для Япо-
нии послать войска в Корею, а для России - в Маньчжурию, с целью
или охраны интересов, упомянутых в статье 2-й настоящего соглаше-
ния, или подавления восстания или беспорядков, рассчитанных на
создание международных осложнений, отправленные таким образом
войска не будут ни в коем случае превосходить число действительно
потребное и затем отзовутся, как только выполнят свое назначение.
5.	Признание со стороны России исключительного права Японии
подавать советы и помощь Корее в интересах реформ и доброго уп-
равления, включая сюда и необходимую военную помощь.
6.	Настоящее соглашение должно заменить все прежние согла-
шения между Россией и Японией относительно Кореи»76.
Обсудив японский проект соглашения, в Министерстве иност-
ранных дел России пришли к заключению, что японская сторона
в обмен на установление преобладающего влияния Японии в Корее
признает за Россией лишь ее специальные интересы в железнодо-
рожном деле в Маньчжурии и к тому же предлагает соединение Ко-
рейской железной дороги с КВЖД, если со временем эта дорога бу-
дет доведена до р. Амноккан. Тем самым Япония поставила перед со-
бой задачу отменить стеснительные для себя статьи соглашений,
особенно Московского протокола 1896 г., добиться признания свобо-
ды действий Японии в Корее и признания Россией прав Японии вме-
шиваться в дела Маньчжурии. Российская дипломатия решила пред-
ложить подписать соглашение только по корейскому вопросу, считая,
что Япония должна признать Маньчжурию стоящей всецело вне сфе-
ры ее интересов. Именно в таком духе был составлен русский проект
соглашения, врученный в сентябре 1903 г. Р. Р. Розеном С. Курино:
354
Россия и Корея
«1. Взаимное обязательство уважать независимость и территори-
альную неприкосновенность Корейской империи.
2.	Признание Россией преобладающих интересов Японии в Ко-
рее и права Японии подавать советы и помощь Корее, в видах улуч-
шения гражданского управления империи, без нарушения постанов-
лений статьи 1-й.
3.	Обязательство со стороны России не мешать торговым и про-
мышленным предприятиям Японии в Корее и не противодействовать
никаким мерам, принимаемым с целью их охраны, пока эти меры не
нарушают постановлений статьи 1-й.
4.	Признание права Японии посылать для той же цели войска
в Корею, с ведома России, - однако число их не должно превосходить
действительно потребного, - и с обязательством для Японии отзы-
вать эти войска, как скоро они выполнят свое назначение.
5.	Взаимное обязательство не пользоваться никакой частью ко-
рейской территории для стратегических целей и не предпринимать
на берегах Кореи никаких военных работ, могущих угрожать свобо-
де плавания в Корейском проливе.
6.	Взаимное обязательство считать часть территории Кореи, ле-
жащую к северу от 39-й параллели, нейтральной полосой, в которую
ни одна из договаривающихся сторон не должна вводить войска.
7.	Признание Японией Маньчжурии и ее побережья во всех от-
ношениях вне сферы ее интересов.
8.	Настоящее соглашение должно заменить все прежние согла-
шения между Россией и Японией относительно Кореи»77.
Таким образом, вновь идя на уступки по корейскому вопросу,
Россия настаивала на том, что вопрос о Маньчжурии касается только
ее и Китая. Японские поправки к этому русскому проекту оказались
настолько существенными, что в совокупности они составили 11 ста-
тей принципиально нового содержания. Самое главное заключалось
в том, что японцы, настаивая на тесной взаимосвязи корейского
и маньчжурского вопросов, до неузнаваемости исказили российское
предложение о создании нейтральной зоны и предлагали считать
нейтральной зоной территорию Кореи, лежащую по обе стороны ко-
рейско-маньчжурской границы на 50 верст от р. Амноккан. Согласно
этой статье, в случае перехода Японии в наступление в Корее, рус-
ские войска оказались бы на 50 верст от пограничной реки. Россий-
ские военные наблюдатели считали, что Япония пошла на уступку
только в одном вопросе (ст. 5), дав обязательство не создавать на бе-
регах Кореи военные сооружения, способные угрожать свободе пла-
вания в Корейском проливе.
После долгих обсуждений японских поправок российская дипло-
матия решила держаться в целом принятого ранее решения и только
11 декабря 1903 г. в Токио был передан ответ русского правительст-
12*
355
Б^Д.Пак
ва на японские предложения. Корейский вопрос в них снова рассма-
тривался в отрыве от маньчжурского. Ответ включал следующие 8
статей:
«1. Взаимное обязательство уважать независимость и территори-
альную неприкосновенность Корейской империи.
2.	Признание Россией преобладающих интересов Японии в Ко-
рее и права Японии помогать Корее советами, в видах улучшения
гражданского управления.
3.	Обязательство со стороны России не оказывать противодейст-
вия развитию промышленной и торговой деятельности Японии в Ко-
рее, иже принятию мер для охраны этих интересов.
4.	Признание Россией права Японии посылать войска в Корею
с целью, упомянутой в предшествующей стагье, или с целью подав-
ления восстания либо беспорядков, способных создать международ-
ные осложненич.
5.	Взаимное обязательство не пользоваться никакой частью ко-
рейской территории для стратегических целей и не предпринимать
на корейском побережье никаких военных работ, способных угро-
жать свободе плавания в Корейском проливе.
6.	Взаимное обязательство считать территорию Кореи к северу
от 39-й параллели за нейтральную полосу, в пределы коей ни одна из
договаривающихся сторон не должна вводить войска.
7.	Взаимное обязательство не мешать соединению Корейской
и Восточно-Китайской железных дорог, когда эти железные дороги
будут продолжены до Ялу.
8.	Отмена всех прежних соглашений между Россией и Японией
относительно Кореи»78.
Русские предложения были тщательно изучены на заседаниях Ге-
нро 16 и 17 декабря 1903 г., в которых участвовало все высшее руко-
водство Японии. Было решено предъявить России весьма жесткие
ответные условия. Статью 2-ю русского предложения японцы пред-
ложили сформулировать в следующем виде: «Признание Россией
преобладающих интересов Японии в Корее и права Японии подавать
Корее советы и помощь в видах улучшения управления Корейской
империи», а статью 5-ю - «Взаимное обязательство не предприни-
мать на корейском побережье никаких военных работ, способных уг-
рожать свободе плавания в Корейском проливе». Статью 6-ю русско-
го проекта соглашения японцы предложили исключить79.
В те дни большую подрывную работу в Сеуле проводили япон-
ские представители. Они продолжали распространять слухи об ожи-
даемой со дня на день высадке японских войск в Корее. Слухи эти
были рассчитаны на то, чтобы запугать корейского императора и за-
ставить его дать согласие на заключение соглашения об установле-
нии японского протектората над Японией. Тем самым японское пра-
356
Россия и Корея
вительство стремилось предупредить тот или иной исход ведущихся
в Токио и Петербурге переговоров по корейскому и маньчжурскому
вопросам и обеспечить за собой «моральное право» на установление
своего безраздельного господства на Корейском полуострове. Имен-
но такую цель преследовал Хаяси Гонскэ, предупреждая иностран-
ных представителей в Сеуле, что японское правительство находится
в положении, вынуждающем его прибегнуть к таким мерам, которые,
вероятно, сделают войну с Россией неизбежной80. Расчет строился
на том, что представители держав при объяснениях с корейскими ми-
нистрами подтвердят, что Корее действительно угрожает серьезная
опасность, и подведут их к выводу, что ради обеспечения своей лич-
ной безопасности императору и его приближенным сановникам бла-
горазумнее было бы заранее добровольно отдаться под покровитель-
ство Японии.
Но корейский император Коджон все же решил искать защиты
и покровительства у России. 3 декабря 1903 г. он обратился через
А. И. Павлова к русскому правительству с просьбой разрешить ему
«в минуту опасности» укрыться в русской миссии, чтобы затем «пе-
реправиться в пределы России». А. И. Павлов ответил, что такой шаг
императора может неблагоприятно отразиться на ходе русско-япон-
ских переговоров по корейскому вопросу и еще более осложнить об-
становку в стране. «Я осторожно пытаюсь, - телеграфировал Пав-
лов, - отклонить императора от намерения заблаговременно поки-
нуть дворец, дазая понять, что таковой шаг обострит положение, вы-
зовет народное волнение, послужит Японии оправданием к вмеша-
тельству»81. Гем не менее через несколько дней Коджон снова сооб-
щил, что он в ближайшие дни намерен воспользоваться предстоящей
церемонией перенесения останков умершей вдовы бывшего вана
Чхольджона (умер в 1863 г.) в придворную кумирню с тем, чтобы
прямо оттуда, не возвращаясь во дворец, направиться к существую-
щей в ограде русской миссии против самой кумирни небольшой две-
ри, той самой, через которую он проследовал в русскую миссию
в феврале 1896 г.82
В архивах не удалось разыскать документы, которые позволили
бы достоверно установить, как отнеслись в Петербурге к просьбе ко-
рейского императора. Известно, что В. Н. Ламздорф просил намест-
ника на Дальнем Востоке генерал-адъютанта Е. И. Алексеева выска-
зать свое мнение по поводу обращения Коджона. Е. И. Алексеев те-
леграфировал В. Н. Ламздорфу, что корейскому императору «в дейст-
вительности не остается ничего другого для спасения своей жизни,
как искать убежища у представителя державы, на которую он и народ
давно уже взирают, как на свою единственную верную покровитель-
ницу». Одновременно Е. И. Алексеев телеграфировал А. И. Павлову:
«Полагал бы, что в случае обращения императора с просьбой об убе-
357
Б^Д.Пак
жище в русской миссии едва ли возможно было бы в этом ему отка-
зать. Что же касается намерения его величества отправиться в Рос-
сию, то это является вопросом настолько серьезным по своим по-
следствиям как лично для императора, так и для судьбы Кореи, что
этот вопрос требует всестороннего обсуждения»83.
Вероятно, в Петербурге не торопились с принятием окончатель-
ного решения по поводу такого обращения корейского императора.
В январе 1904 г. А. И. Павлов доносил, что император Коджон не ос-
тавил мысли о побеге в одну из иностранных миссий и, как переда-
вал французский представитель в Сеуле, обращался к нему с вопро-
сом, может ли он найти убежище во французской миссии в минуту
опасности84.
Тем временем в ходе обсуждения новых японских предложений
Петербург пошел на дальнейшие значительные уступки. Он согла-
сился на фактическое включение маньчжурского вопроса в круг об-
суждаемых проблем при условии, что Япония даст обязательство не
пользоваться корейской территорией «в стратегических целях». Рус-
ская дипломатия согласилась также сформулировать в японской ре-
дакции статьи, касающиеся признания Россией преимущественных
интересов Японии в Корее и обязательства не препятствовать разви-
тию там ее торгово-промышленной деятельности, признания за Япо-
нией права посылать войска в Корею. В новом тексте русского отве-
та статья о нейтральной зоне, которую Япония требовала исключить,
отсутствовала, а статья о Маньчжурии была сформулирована с уче-
том японских требований. Полный текст ответных предложений Рос-
сии, отправленный 3 февраля 1904 г. в Токио, выглядел по своему со-
держанию совершенно другим:
«1. Взаимное обязательство уважать независимость и территори-
альную неприкосновенность Корейской империи.
2.	Признание Россией преимущественных интересов Японии
в Корее и прав Японии подавать Корее советы и помощь, направлен-
ные к упорядочению управления Корейской империи.
3.	Обязательство России не препятствовать развитию промыш-
ленной и торговой деятельности Японии в Корее и принятию мер для
этих интересов.
4.	Признание Россией права Японии посылать в Корею войска
для указанной в предыдущей статье цели для подавления восстаний
или беспорядков, могущих создать международные осложнения.
5.	Взаимное обязательство не пользоваться никакой частью ко-
рейской территории в стратегических целях и не предпринимать на
корейском побережье никаких военных мер, способных угрожать
свободе плавания в Корейском проливе.
6.	Россия будет уважать все права и преимущества, приобретен-
ные Японией наравне с прочими державами по договорам с Китаем,
358
Россия и Корея
причем Япония со своей стороны обязуется признавать Маньчжурию
с ее побережьем стоящею вне сферы ее интересов.
7.	Взаимное обязательство не препятствовать соединению Ко-
рейской и Восточно-Китайской железных дорог, когда эти дороги бу-
дут доведены до Ялу.
8.	Отмена всех прежних соглашений между Россией и Японией
касательно Кореи»85.
Однако ответные предложения России по распоряжению япон-
ского правительства были задержаны на телеграфе в Нагасаки и до-
ставлены Р. Р. Розену только 7 февраля, т. е. на другой день после
того, как С. Курино по предписанию Комуры Дзютаро сообщил
В. Н. Ламздорфу о решении правительства Японии прекратить
дальнейшие переговоры и разорвать дипломатические отношения
с Россией.
Таким образом, несмотря на то что у России и Японии были не-
примиримые противоречия на Дальнем Востоке и обе стороны в хо-
де дипломатических переговоров не проявляли искреннего намере-
ния разрешить их мирным путем, следует все же признать, что рос-
сийская дипломатия обнаружила большую уступчивость, стремясь
отсрочить назревание военного конфликта. Поэтому малоубедитель-
ными выглядят утверждения некоторых исследователей этой пробле-
мы о том, что если бы Россия приняла японские условия, то Япония
должна была бы согласиться не нарушать суверенитета Кореи, и что
война последовала чуть ли не только из-за того, что русское прави-
тельство отказывалось предоставить Японии свободу действий в Ко-
рее86. Кстати, к заключительному периоду переговоров, как явствует
из всего вышеизложенного, российская сторона по корейскому во-
просу пошла навстречу Японии почти по все пунктам. Единствен-
ное, чего добивалась дипломатия России при выработке всех согла-
шений, было сохранение без всяких изменений пункта 1: «Взаимное
обязательство уважать независимость, территориальную целост-
ность и неприкосновенность Корейской империи».
Проводя курс на развязывание войны против России, прежде чем
она будет готова к ней, Япония использовала благоприятную между-
народную обстановку. Прямую поддержку в ходе подготовки нападе-
ния на Россию она получила не только от своего союзника - Англии,
но и от США, которые рассчитывали руками японцев ослабить Рос-
сию на Дальнем Востоке и открыть путь для постепенного подчине-
ния Маньчжурии и Северного Китая американскому капиталу. В ян-
варе 1904 г. военный министр США В. Тафт в ходе переговоров
с членами японского правительства подтвердил готовность США
поддержать Японию в войне против России87.
Подводя итоги обсуждению корейского вопроса в ходе русско-
японских переговоров накануне русско-японской войны
359
БД.Пак
1904-1905 гг., необходимо обратить внимание и на стремление неко-
торых корейских историков представить их в таком виде, будто в хо-
де переговоров русская сторона ставила вопрос о разделе Кореи на
сферы влияния по 39-й параллели. Например, Пак Чон Хё, правиль-
но анализируя тактику России в ходе переговоров как тактику посте-
пенных уступок Японии в корейском вопросе - от свертывания ак-
тивной деятельности лесной концессии на Ялу до согласия на заня-
тие Японией Кореи к югу от 39-й параллели делает многозначитель-
ный вывод: «Проект разделения Кореи по 39-й параллели на сферы
влияния между Россией и Японией в ходе переговоров 1903-1904 гг.
получил неожиданное продолжение в 1945 г., когда в результате Вто-
рой мировой войны Корейский полуостров был разделен демаркаци-
онной линией по 38-й параллели»88.
О каком проекте раздела Кореи на сферы влияния по 39-й парал-
лели здесь идет речь? Известно, что в «верхах» российского общест-
ва разговоры и переписка (и только) по вопросам раздела Кореи на
экономические сферы влияния (не территориально-административ-
ные и не по 38-й параллели) начались еще в 1899 г. 18 марта 1899 г.
по возвращении из Кореи особой экспедиции, снаряженной «безоб-
разовцами» для обследования лесных и горных богатств бассейна
рек Туманган и Амноккан великий князь Александр Михайлович
представил Николаю II «секретную записку» о желательности согла-
шения с Японией, по которому Японии предоставляется южная Ко-
рея, а России - северная Корея. Но это разделение, говорилось в «се-
кретной записке», «не должно быть фактическое, т. е. ни Япония,
ни Россия не имеют права ввести немедленно, по соглашению,
ни своего управления, ни своих войск, но экономическое, т. е. разда-
ча концессий, постройка портов, железных дорог и т. п. могут пред-
приниматься только с разрешения России и Японии»89.
«Секретная записка» Александра Михайловича была передана
на заключение министру иностранных дел М. Н. Муравьеву, но не
встретила с его стороны сочувственного отклика. «Разделение
сфер влияния в Корее на указанных в записке условиях, - писал
Муравьев, - могло бы иметь место лишь при подготовленности
к занятию военной силою северных провинций Кореи, а южных -
Японией»90.
После этого в министерских кругах России вопрос о разделе Ко-
реи на экономические зоны влияния больше не обсуждался. Что ка-
сается русско-японских переговоров 1903-1904 гг., то в ходе их рос-
сийская сторона, как указываюсь выше, i выдвинула предложение не
о разделе Кореи на сферы влияния, а об объявлении части террито-
рии Кореи, лежащей к северу от 39-й параллели, нейтральной поло-
сой, куда ни Россия, ни Япония не должны были вводить свои вой-
ска. Другими словами, речь шла о недопущении японских вооружен-
360
Россия и Корея
пых сил к границам России. Поэтому выглядит надуманным утверж-
дение о том, что раздел Кореи после Второй мировой войны по 38-й
параллели явился «неожиданным продолжением» проекта раздела
Кореи начала XX в.
Совершенно ошибсчно и утверждение, что «все еще сохраняю-
щийся раскол Кореи на северную (КНДР) и южную (Республика Ко-
рея) как реликты «холодной войны», несомненно, восходят к разде-
лению страны на сферы влияния между Россией и Японией в резуль-
 ате русско-японских переговоров 1903-1904 гг.»91 Во-первых, в ре-
ультате русско-японских переговоров 1903-1904 гг. никакого разде-
ления Кореи на сферы влияния между Россией и Японией не произо-
шло, Россия не предлагала такого разделения, а Япония тем более не
собиралась делить с Россией Корею. Она стремилась к установлению
в Корее своего безраздельного господства. Во-вторых, идея разделе-
ния Кореи по 38-й (а не по 39-й) параллели в 1945 г. была предложе-
на американским руководством, когда рухнула японская военная ма-
шина, и ее не без колебаний приняло правительство СССР.
В международном плане 38-я параллель первоначально имела
шачение только как временная линия для разрешения вопроса о ка-
питуляции Японии и разоружения японской армии92. Впоследствии
)тот принцип был нарушен и 38-я параллель стала линией раскола
корейской нации, границей между двумя корейскими государствами.
Но где здесь даже тень связи с российскими проектами кануна рус-
ско-японской войны 1904-1905 гг.?
5.	Российско-корейские отношения
в период русско-японской войны
Накануне русско-японской войны корейское правительство, буду-
чи уверено, что переговоры между Россией и Японией вргд ли при-
ведут к положительным для корейского государства результатам,
считало главной своей задачей сохранение и укрепление дружествен-
ных отношений с Россией с целью использовать эти отношения
в борьбе против японских притязаний на Корею. С другой стороны,
оно считало, что для ограждения страны от покушений со стороны
Японии необходимо объявить Корею нейтральным государством.
Из документов, обнаруженных историком Республики Корея Пак
Чон Хё в Российском государственном военно-историческом архиве,
явствует, что уже в окт°бре 1903 г. военный агент России в Сеуле ка-
питан Потапов телеграфировал адмиралу Е. И. Алексееву, что корей-
ское правительство обратилось к русскому правительству с предло-
жением о нейтралитете Кореи, но ответ русского правительства за-
держивался ввиду продолжавшихся русско-японских переговоров.
361
Б.Д.Пак
Потапов сообщал, что этим обстоятельством немедленно воспользо-
вался японский министр иностранных дел, который передал следую-
щую телеграмму императору Коджону:
«Нам известно, что корейское правительство послало агента
в Россию просить об объявлении Кореи нейтральной. С такой же
просьбой правительство обращалось и к нам. Россия может легко
обещать, но также легко и не исполнить обещания. Уже давно Япо-
ния объявила, что Корея останется нейтральной, в случае если одна
нация объявит войну. Если какая-нибудь держава дерзнет оспаривать
японское влияние в Корее, Япония решилась бы оказать самое дейст-
вительное сопротивление. Корейское правительство должно просить
нейтралитета только с открытием военных действий. Чтобы охра-
нять свой нейтралитет, Корея должна быть достаточно сильной и бо-
гатой. Надо для этого обеспечить спокойствие императорского дома,
реорганизовать финансы и армию. Спокойствие императорского до-
ма, без сомнения, много зависит от корейских политических пре-
ступников, скрывающихся в Японии. Проездом через Корею я гово-
рил Вашему Величеству, что японское правительство зорко следит за
заговорщиками, которых Вы очень опасаетесь. Таким образом, уже
давно Япония покровительствует Корее и охраняет спокойствие Ва-
шего дома. Если Вашему Величеству угодно, чтобы финансы и ар-
мия были реорганизованы японцами, Япония, как бы это ни было
трудно, охотно исполнит Вашу просьбу. Ждем немедленного ответа
Вашего Величества»93.
В приведенной телеграмме японское правительство связало
в один узел все животрепещущие тогда для Кореи вопросы внутрен-
ней и внешней политики с вопросом о нейтралитете и открыто заяви-
ло о том, что путь к их решению лежит не через объявление страны
нейтральным государством, а через установление полного контроля
со стороны Японии над всей экономикой и политикой Кореи, через
передачу в руки Японии всех вопросов, связанных с сохранением
внутреннего спокойствия в стране. Иными словами, Япония предла-
гала: сначала установление японского протектората над Кореей, а за-
тем, в случае возникновения военного конфликта с Россией - объяв-
ление о корейском нейтралитете.
Но корейский двор во главе с императором Коджоном искал дру-
гие пути сохранения независимости страны. Он решил твердо прово-
дить курс на объявление корейского нейтралитета, видя в нем путь
к спасению государства от японских посягательств. 14 января 1904 г.
А. И. Павлова посетил в Сеуле флигель-адъютант императора капи-
тан Хён Сангён и информировал его о принятии императором реше-
ния заявить всем иностранным державам о том, что Корея, в случае
разрыва отношений между Японией и Россией, намерена соблюдать
строжайший нейтралитет. При этом Хён Сангён разъяснил, что ко-
362
Россия и Корея
рейский император «не считает возможным сделать предположен-
ное заявление о соблюдении нейтралитета посредством официаль-
ных нот от здешнего министра иностранных дел к представителям
держав в Сеуле, так как при нынешнем настроении корейских ми-
нистров, находящихся под страхом и под полным влиянием япон-
ской миссии, содержание подобных нот несомненно стало бы зара-
нее известно японскому правительству, которое, разумеется, не ос-
тановилось бы ни перед какими средствами, дабы предотвратить их
отправление». Вследствие этого Хён Сангён от имени императора
Коджона обратился к Павлову с просьбой взять на себя отправку
соответствующих корейских телеграмм через Шанхай при посред-
стве российского генерального консульства или же посредством
французской миссии в Сеуле и французского генерального консуль-
ства в Шанхае.
А. И. Павлов высказал Хён Сангёну свое личное мнение, что
«Корея не только безусловно вправе заблаговременно принять ре-
шение принципиально соблюдать со своей стороны нейтралитет
и теперь же сделать в этом смысле всем державам формальное за-
явление, но что таковая мера, ввиду известных поползновений Япо-
нии насильно связать Корею союзными обязательствами, является
для Кореи в настоящий момент в высшей степени желательной
и полезной и несомненно встретит полное сочувствие со стороны
государств, искренне желающих сохранения мира и блага Корей-
ской империи»94.
А. И. Павлов исполнил просьбу императора Коджона, и теле-
граммы его об объявлении нейтралитета Кореи были разосланы по
назначению.
Поручение передать Министерству иностранных дел России за-
явление о том, что Корея будет соблюдать нейтралитет в случае воз-
никновения военного конфликта между Японией и Россией полу-
чил в Петербурге и Ли Бомджин. Но он сразу же телеграфировал
в Сеул, что, вопреки полученному повелению, не решается сделать
правительству России заявление о нейтралитете Кореи, ибо «опаса-
ется возбудить неудовольствие правительства» ввиду противоречия
такого заявления с заявлениями корейского императора о «дружбе
и благосклонности Кореи к России». Тем самым Ли Бомджин подал
Коджону идею о том, чтобы он заверил императора России, что
в случае войны между Японией и Россией Корея объявит себя со-
юзницей России. Действительно, 15 января 1904 г. император Код-
жон обратился к А. И. Павлову с просьбой передать в Петербург,
что «он решил сделать означенное заявление о соблюдении нейтра-
литета исключительно дабы оградить себя против давления и угроз
японцев и их сторонников, вынуждавших его к заключению союз-
ного договора с Японией, но что он твердо решил в случае факти-
363
БД.Пак
ческого разрыва между Россией и Японией сослаться на явное уже
нарушение последней нейтралитета Кореи и открыто объявить себя
союзником России»95.
На другой день, 16 января, телеграммой Ламздорфа Павлову
предписывалось передать корейскому императору, что «заявление
о сохранении Кореей нейтралитета встречено вполне сочувственно
императорским правительством, которое с удовольствием приняло
к сведению данные по этому поводу заверения»96.
21 января 1904 г. министрам иностранных дел Австрии, Англии,
Германии, Италии, Китая, России, США, Франции и Японии была
отправлена официальная телеграмма корейского правительства:
«Ввиду осложнений, возникших между Россией и Японией, и ввиду
затруднений, встреченных переговаривающимися сторонами к до-
стижению мирного исхода, корейское правительство по поручению
Его Величества Императора объявляет, что оно приняло твердое ре-
шение соблюдать строжайший нейтралитет, каков бы ни был резуль-
тат ведущихся ныне названными державами переговоров»97.
Японское правительство отказалось признать нейтралитет Кореи,
ибо если он практически и не способен был помешать осуществле-
нию агрессивных планов Японии, то, во всяком случае, придал бы им
характер явного насилия и нарушения принципов международного
права. Хаяси Гонскэ уже на другой день после получения телеграм-
мы о корейском нейтралитете вновь попытался заставить императо-
ра Коджона дать санкцию на заключение договора о протекторате
Японии над Кореей. На полях донесения А. И. Павлова, где он сооб-
щал об этой попытке Хаяси Гонскэ, Николай II сделал помету: «Все
изложенное здесь дает нам весьма крупный предлог для возбуждения
вопроса о поругании Японией, кроме всего остального, принципа не-
прикосновенности и нейтралитета Кореи»96.
Отказ японского правительства признать нейтралитет Кореи объ-
яснялся решением правящих кругов Японии оккупировать террито-
рию Корейского полуострова и превратить ее в базу для военных
действий против России. Эти планы вскрылись на заключительной
стадии русско-японских переговоров, под прикрытием которых
японское правительство осуществляло последние мероприятия по
подготовке к нападению на Россию. Причем в Японии прекрасно
знали, что Россия явно не была готова к войне на Дальнем Востоке.
Дело в том, что, располагая крупнейшей кадровой армией в мире
(1135 тыс. чел.) и мощным резервом (3,5 млн. чел.), в январе 1904 г.
она имела на Дальнем Востоке всего лишь около 98 тыс. солдат
и офицеров, 148 орудий, а русский военно-морской флот на Дальнем
Востоке к тому же времени имел только 7 броненосцев, 4 броненос-
ных крейсера, 10 легких крейсеров, 2 минных крейсера, 35 минонос-
цев и несколько канонерских лодок. Япония же располагала перед
364
Россия и Корея
войной хорошо подготовленной и оснащенной новейшим оружием
кадровой армией (более 150 тыс. чел.). После мобилизации она мог-
ла достигнуть 375 тыс. чел. (13 дивизий и 13 бригад), имеющих на
вооружении 1140 орудий и 147 пулеметов. Японский флот насчиты-
вал около 90 боевых кораблей, в том числе 7 броненосцев, 8 броне-
носных крейсеров, около 17 легких крейсеров, 27 эсминцев, 19 ма-
лых миноносцев, 11 канонерных лодок".
С января 1904 г. по всей Японии развернулась подготовка к воен-
ным операциям, тогда же началась высадка японских войск на терри-
торию Кореи с целью ее оккупации. 4 февраля японские военно-мор-
ские силы получили приказ о нападении на русские корабли и высад-
ке войск в Корее. А в ночь на 5 февраля С. Курино получил из Токио
телеграмму о прекращении переговоров с русскими ввиду «последо-
вательного отвержения» Россией японских предложений касательно
Кореи. 8 февраля 1904 г. японский флот начал боевые действия про-
тив русских кораблей «Кореец» и «Варяг», входивших в состав Тихо-
океанской эскадры, и приступил к высадке войск в Инчхоне (Чемуль-
по). В ночь на 9 февраля японские миноносцы внезапно атаковали
российскую эскадру в Порт-Артуре. После этого японцы захватили
Сеул. Началась русско-японская война 1904-1905 гг.
Различные слои русского общества по-разному отнеслись к на-
чавшейся войне. Если его реакционные круги, помещичье-буржуаз-
ные слои выступили с лозунгами победоносной войны против Япо-
нии, то демократическая Россия резко осуждала политику россий-
ского самодержавия, ввергнувшего страну в империалистическую
бойню с Японией100
10 февраля 1904 г. японский посланник в Сеуле передал
А. И. Павлову, что ввиду оккупации японскими войсками Сеула
и прилегающей к нему территории ему предписано предложить рус-
скому посланнику немедленно покинуть Сеул. Министерство иност-
ранных дел России в связи с этим указало Павлову, что поскольку
дипломатические отношения между Россией и Кореей не были офи-
циально прерваны, то ему и всему составу миссии и консульства же-
лательно не выезжать в Европу, а временно переехать в Шанхай. 12
февраля русская миссия на французском крейсере «Паскаль» поки-
нула Корею. Перед выездом из Сеула А. И. Павлов передал корейско-
му правительству ноту с уведомлением, что охрана интересов России
и русских подданных в Корее на время его отсутствия в Сеуле ввере-
на французскому представителю в Корее101. Корейский император
в ответ на это уведомление тайно прислал к Павлову доверенное ли-
цо, чтобы «подтвердить свое решение оказывать России активное со-
действие, лишь только представится фактическая возможность, и вы-
разить надежду на скорое вновь водворение императорской миссии
в Сеуле»102.
365
Б^Д.Пак
Объявление 21 января 1904 г. корейским правительством о нейт-
ралитете Кореи не помешало Японии высадить свои войска на Ко-
рейском полуострове. Уже к середине марта 1904 г. между Инчхоном
и р. Амноккан было сосредоточено более 100 тыс. японских солдат
и офицеров, которые фактически оккупировали всю территорию
страны. В конце апреля - начале мая 1904 г. японские сухопутные си-
лы нанесли значительное поражение русским частям в сражениях на
р. Амноккан и перешли на территорию Маньчжурии. К 3tomv време-
ни японцы отбросили и конный отряд генерал-майора Мищенко, ко-
торый в составе 18 сотен был направлен в феврале 1904 г. в северные
районы Кореи для наблюдения за противником и противодействия
его продвижению по Кореи03.
Опираясь на силу штыков, японские оккупанты 23 февраля
1904 г. навязали Корее «Японо-корейский протокол», сущность кото-
рого сводилась к тому, что договаривающиеся стороны обещали ока-
зывать друг другу взаимную поддержку и Япония получала право ис-
пользовать территорию Кореи в качестве базы для военных действий
против России104. Прояпонски настроенный сеульский еженедель-
ник «Кореа Ревью» в этой связи писал, что, заключив оборонитель-
но-наступательный союзный договор с Японией, «Корея становится
врагом России» и что поэтому «корейцы должны употреблять все
усилия, чтобы помочь Японии одержать верх»105.
19 мая 1904 г. японцы при поддержке англичан заставили корей-
ского императора издать указ об аннулировании всех договоров,
подписанных между Россией и Кореей. Что касается частных согла-
шений, заключенных между корейскими и русскими подданными,
то они оставались в силе, за исключением тех, которые относились
к лесным концессиям на Тумангане и Амноккане, так как они,
по мнению корейского правительства, были заключены русским
правительством в целях «агрессивных действий против Кореи».
После опубликования этого указа император Коджон просил викон-
та де Фонтэнэ сообщить министру иностранных дел России, что он
в течение трех месяцев сопротивлялся требованию японцев и усту-
пил наконец, убедившись, что дальнейшее сопротивление поведет
к насильственному свержению его с престола, но что «он по-преж-
нему всецело предан России и при первой возможности отменит
указ, изданный им по принуждению японцев под давлением откры-
той силы»106.
12 августа 1904 г. Корея была вынуждена подписать «Конвенцию
о советниках», которая обязывала ее приглашать по рекомендации
Японии финансового, дипломатического и других советников. В ре-
зультате японские оккупанты фактически установили свой контроль
над внешней политикой Кореи и получили возможность открытого
вмешательства во внутренние дела страны, что в значительной сте-
366
Россия и Корея
пени облегчало задачу использования материальных и людских ре-
сурсов корейского государства для войны против России.
Агрессивные действия Японии в Корее вызывали протесты со
стороны России. Уже 21 февраля 1904 г. всем российским представи-
телям за границей было предписано обратить внимание держав на
«насильственные мероприятия», к которым прибегло японское пра-
вительство по отношению к Корее. Им было поручено заявить, что
правительство Японии, вопреки «всем договорам, своим собствен-
ным торжественным обязательствам», еще до открытия военных
действий против России высадило свои войска в пределах независи-
мого корейского государства и объявило его императору, что «отны-
не Корея будет находиться под управлением Японии». «Вместе с тем
императорское правительство, - говорилось по этому поводу в цир-
кулярной телеграмме министра иностранных дел В. Н. Ламздорфа, -
находит необходимым заранее предупредить, что с минуты незакон-
ного захвата Японией власти в Корее оно признает недействительны-
ми все те распоряжения и заявления, которые последовали бы от
имени корейского правительства»107.
Пограничный комиссар в Южно-Уссурийском крае Смирнов, до-
водя до сведения корейских властей о приведенном решении русско-
го правительства, писал, что «русское правительство по-прежнему
считает Корею независимым государством» й питает к ней те же
«дружественные чувства», какие питало и раньше. Ввиду этого край-
не желательно для пользы населения обоих государств, чтобы обла-
стные и уездные власти Кореи не придавали значения каким бы то ни
было распоряжениям японцев, клонящимся к тому, чтобы посеять
вражду между русскими и корейцами. Необходимо, писал Смирнов
далее, чтобы «корейские власти оказывали внимание и покровитель-
ство русским войскам, находящимся в пределах Кореи, так как они
являются не врагами, а друзьями корейского государства»108.
6.	Поддержка участниками антияпонского движения
в Корее России в годы войны
Несмотря на разнузданную антирусскую агитацию, проводимую
в годы войны японцами и организованным при их содействии про-
японским обществом «Ильчинхве» («Единое прогрессивное общест-
во»)109, руководители которого убеждали корейцев, что угроза неза-
висимости Корее исходит только от России, и оказывали японцам по-
мощь в мобилизации людей на строительные работы, транспорти-
ровку военных грузов и т. д., симпатии корейцев все же были на сто-
роне России. Они видели в ее лице прежде всего противника уста-
новления японского господства в Корее. «Жители северных районов
367
БД.Пак
Кореи, - по свидетельству современника, русского востоковеда
П. Васкевича, - относились к русским доверчиво, не считая, что по-
ложение сколько-нибудь может ухудшиться с появлением русских
войск на корейской территории». Сочувственно относился к России
и корейский император Коджон, который надеялся на успех русского
оружия и «горячо молился в Храме Неба о благополучном прибытии
балтийской эскадры и даровании ей победы»110.
Имеются и другие свидетельства доверчивого отношения корей-
ского императора к России и к ее императору Николаю II. 15 июля
1904 г. находившийся в Шанхае А. И. Павлов в телеграмме на имя
Е. И. Алексеева сообщал: «Прибывший вчера из Сеула бывший
французский поверенный в делах виконт де Фонтэнэ сообщил следу-
ющее: корейский император лично неизменно предан России, глубо-
ко верит в окончательный наш успех. Он до последней крайности
препятствовал опубликованию указа об уничтожении русско-корей-
ских договоров, указ был опубликован от его имени, но без личного
его согласия... Возбуждение корейцев против японцев с каждым
днем усиливается, многие бывшие приверженцы японцев перешли
на сторону недовольных. Сам император секретно подготовляет об-
щее восстание против японцев. Ныне японское правительство домо-
гается предоставления японцам для колонизации всей невозделан-
ной площади корейской территории. Это требование вызывает наи-
более сильное недовольство в народе. Император ответил японскому
представителю, что японцы могут захватить эти земли силою, но что
личного согласия он никогда не даст. Фонтэнэ положительно утверж-
дает, что пожар дворца в начале апреля был умышленно произведен
японцами и что он имеет данные, указывающие на то, что японцы
рассчитывали, что во время пожара император погибнет. Он спасся
лишь благодаря счастливой случайности. С тех пор японцы угрозами
стараются заставить императора переселиться в Восточный дворец.
Но император ни под каким видом не соглашается покинуть смежное
с русскою миссией европейское здание, в которое он перешел после
пожара. Во время прощальной аудиенции император с глазу на глаз
вручил Фонтэнэ собственноручное письмо и просил Фонтэнэ по воз-
можности лично отвезти таковое в Петербург для представления Го-
сударю Императору»111.
В личном послании императора Коджона Николаю II от 15 июля
1904 г., о котором упоминается в приведенной телеграмме Павлова,
сообщалось:
«... В течение пяти месяцев со времени объявления войны Корея
терпит от Японии неисчислимые бедствия. Испытание, переживае-
мое моим государством, удручает меня тяжким горем и единственное
облегчение я нахожу в том, что некоторые из моих сановников и чи-
новников разделяют мои чувства. Положение мое крайне тяжелое,
368
Россия и Корея
но я переношу его, утешая себя тем, что в скором времени темные ту-
чи рассеются и я снова увижу ясное небо.
В настоящую минуту я лишен возможности посылать Вашему
Величеству сообщения в письмах или телеграммах, ибо японцы сле-
дят за каждым моим шагом. Ныне пользуюсь отъездом бывшего
французского поверенного в делах виконта де Фонтэнэ, который по-
сле нескольких месяцев пребывания в Корее возвращается в Европу.
Я имею к нему полное доверие. Я просил его лично вручить Вашему
Императорскому Величеству от моего имени настоящее письмо и пе-
редать мои надежды. Убедительно прошу Ваше Величество благос-
клонно выслушать то, что передаст виконт де Фонтэнэ.
Твердо надеюсь, что милостивыми заботами Вашего Величества
под великодушным покровительством России счастье и благоденст-
вие Кореи будут обеспечены и существующие дружеские отношения
между обоими нашими государствами еще более укрепятся»112.
Представляет интерес сообщение Николая II Коджону, передан-
ное через российского посланника в Сеуле:
«Виконт де Фонтэнэ передал нам письмо, в коем Ваше Величест-
во сообщаете о переживаемых Вами тяжелых затруднениях.
Могу заверить Ваше Величество, что судьбы Кореи по-прежнему
дороги и близки нашему сердцу и что чувства дружбы и искреннего
расположения, которые мы питаем к Вашему Величеству, остаются
неизменными.
Относясь с полным участием к переживаемым Кореею испыта-
ниям, мы надеемся, что для Империи этой вскоре настанут лучшие
дни.
Мы возобновляем при сем Вашему Императорскому Величеству
наши пожелания долгоденствия и уверения в неизменной привязан-
ности, с коими навсегда пребываем»113.
Мужественную борьбу против японских оккупантов в годы вой-
ны вели корейские повстанческие отряды «Ыйбён». Один из первых
таких отрядов был создан весной 1904 г. видным деятелем корейско-
го освободительного движения Ли Бомъюном. Его отряд состоял из
более чем 1 тыс. чел. Другой отряд «Ыйбён» организовал бывший
юнкер Чугуевского военного училища Хён Хангын. В марте 1904 г.
отряды «Ыйбён» вели упорные бои с японскими войсками под Вон-
саном, Пхеньяном и ряде районов центральных и южных провинций
Кореи.
Имеется немало документальных свидетельств тому, что многие
должностные лица и офицеры корейской армии готовы были оказать
и оказывали содействие русским войскам. В марте 1904 г. командир
высланной в Корею первой сотни русского отряда, снаряженного для
боевых действий на севере Кореи, доносил, что присланный в Хве-
рён императором Коджоном в качестве начальника северокорейских
369
Б.Д.Пак
войск с приказанием «поддерживать дружбу с русскими» Чи Мёнч-
хан обещал сообщать ему разведывательные данные о передвижени-
ях японских войск. В июне 1904 г. командир состоявшего из 600 сол-
дат корейского подразделения в Вонсане Ким Вонге обещал в случае
появления русских войск не открывать огонь по ним и сдаться в плен
вместе со своими солдатами. Доброжелательно был настроен к Рос-
сии командир корейского батальона, который разместился в Хверёне
и других городах, расположенных по р. Туманган. В июле стало из-
вестно, что корейский император дал секретное распоряжение корей-
ским солдатам в русских не стрелять, помогать русским в доставке
фуража, провианта и указывать им дороги114. Тогда же начальник
г. Кёнсон передал капитану 7-го Восточно-Сибирского стрелкового
полка Рудковскому письмо за подписью министров юстиции и земле-
делия, в котором содержалось воззвание «с быстротой молнии объя-
вить всем жителям, что настала пора отомстить лжецам-японцам
и взяться за оружие»115. Захватив в июне 1905 г. Кёнсон, японцы каз-
нили губернатора провинции Хамгён и бывшего камни Кёнхына за
то, что они оказывали содействие русским войскам116.
Корейское население оказывало большую помощь Приамурской
сводной казачьей бригаде, которая была сформирована командовани-
ем русской армии в июне 1904 г. для действий в районах городов
Хамхын, Пурён, Мусан, Вонсан, Кёнсон, Хверён и Кильджу. В ее за-
дачу входило «возможно продолжительное время удерживать Север-
ную Корею как в целях политических, так и для того, чтобы не допу-
стить противника в наши пределы через Тумень-Ула». При вступле-
нии бригады в ней находился подполковник корейской армии Ким
Инсу (в русских документах - Ким Виктор), который в начале 1904 г.
при занятии японцами Сеула бежал в Россию, спасаясь от преследо-
вания. Он командовал кавалерийским отрядом из 3 тыс. чел., пред-
назначенным для поддержки партизанского движения в Северной
Корее. При его содействии была установлена связь с корейскими
войсками, администрацией и населением. В результате отряды «Ый-
бён» во многих случаях стали действовать во взаимодействии с рус-
скими войсками. Так, 17 августа 1904 г. в районе горы Пэксан они
вместе с русскими кавалеристами вступили в бой с японскими вой-
сками. Такие же бои происходили и в других горных районах117.
В начале осени 1904 г. среди высших офицеров русской армии
на Дальнем Востоке обсуждался вопрос о формировании Корейско-
го народного ополчения и использовании его на корейском театре
военных действий для ведения разведки на флангах и в тылу у про-
тивника, вербовки сторонников России среди населения, ловли
японских шпионов и т. д. Полковник Корф считал, что отряды на-
родного ополчения будут осуществлять и регулярные военные опе-
рации и нести службу в гарнизонах. Ополчение он предполагал
370
Россия и Корея
сформировать в северных и восточных провинциях из единомыш-
ленников Ли Бомъюна и повстанцев из отряда «Ыйбён» Хён Хан-
гына, в соседних провинциях - из добровольцев и бывших солдат
Пукчхонского батальона (корейского), а в Пхеньяне и южных про-
винциях — из носильщиков и охотников. Корф предполагал также,
что в ополчение вступят и солдаты, перебежавшие от японцев,
или плененные русскими войсками. По плану Корфа, сформирован-
ная бригада ополченцев должна была состоять из трех полков, каж-
дый в составе двух батальонов, четырех рот и отряда разведчиков.
Офицерские должности, начиная с командира рот, должны были за-
нимать русские офицеры, а остальные должности - корейцы. Одна-
ко план полковника Корфа не был реализован, что объяснялось,
по мнению самого же Корфа, нежеланием высших русских офице-
ров открыто вмешиваться в дела Кореи и из-за опасения поддержи-
вать корейцев, давать им оружие на русской территории ввиду
предполагавшейся высадки японцев в Приморье118.
7 июля 1904 г. из русских соединений, действовавших в Север-
ной и Северо-Восточной Корее под командованием генерал-майора
А. Д. Анисимова, был создан Корейский отряд, перед которым по-
ставили задачу «возможно продолжительное время удерживать
в своих руках Северную Корею» и не допустить противника в пре-
делы России «и, во всяком случае, ни под каким предлогом не до-
пустить японцев к реке Тумень». В составе этого отряда, куда во-
шли четыре батальона 6-го Восточно-Сибирского стрелкового пол-
ка, три с половиной батальона 7-го Восточно-Сибирского стрелко-
вого полка, орудия 2-й Восточно-Сибирской стрелковой артбрига-
ды и 2-й Восточно-Сибирской горной батареи, конно-горная бата-
рея, шесть сотен 1-го Нерчинского казачьего полка и полроты 9-го
саперного батальона, в боевых операциях против японских войск
принимала также участие Корейская вольная дружина, организо-
ванная в 1904 г. Ли Бомъюном119. По поручению императора Код-
жона, она оказывала помощь русским войскам. По окончании вой-
ны Корейская вольная дружина Ли Бомъюна вместе с русскими
войсками отошла на левый берег Тумангана и расположилась близ
китайского города Хуньчуня. Здесь, по распоряжению генерал-май-
ора Анисимова, она была расформирована120. Ли Бомъюн с остат-
ками своей дружины (250 чел.) перебрался в русское Приморье
и расположился недалёко от Посьета.
Говоря о помощи и содействии, оказанном патриотическими си-
лами Кореи России в годы войны с Японией, следует особо остано-
виться на деятельности корейской миссии в Петербурге121.
2 марта 1904 г. корейский посланник в Петербурге Ли Бомджин
посетил министра иностранных дел В. Н. Ламздорфа и сообщил ему,
что он несколько дней тому назад получил из Сеула от министра ино-
371
Б.Д.Пак
странных дел телеграмму с предписанием выехать из Петербурга.
Уверенный, однако, что министр иностранных дел действует под дав-
лением японцев, Ли Бомджин заявил Ламздорфу, что он не исполнит
предписания министра и будет оставаться на своем посту до тех пор,
пока не получит прямых указаний от императора Коджона, который,
как сказал Ли Бомджин, «едва ли добровольно согласится на разрыв
сношений с Россией». В тот же день в Петербурге была получена те-
леграмма от посланника в Пекине П. М. Лессара, в которой он изве-
щал, что корейский император просил французского генерального
консула в Корее виконта де Фонтэнэ передать русскому правительст-
ву, что предписание Ли Бомджину покинуть Петербург было дано
под нажимом японцев и что император желал бы, чтобы его предста-
витель не покидал Петербурга122.
В мае 1904 г. император Коджон снова просил виконта де Фонтэ-
нэ «передать посланнику Чин-Пом-И (Ли Бомджину. - Б. П.), чтобы
он не исполнял посланного ему против воли императора по принуж-
дению японцев приказания покинуть Петербург, но оставался в
С.-Петербурге, и что содержание будет ему выслано из наличных
средств императора». Получив это предписание, Ли Бомджин уведо-
мил Ламздорфа, что им получено «особое сообщение, в коем корей-
ский император повелевает ему не подчиняться предписаниям корей-
ского министра иностранных дел, действующего под влиянием япон-
цев, и неизменно оставаться на своем посту»123.
Ли Бомджину и членам корейской миссии было разрешено ос-
таться в Петербурге, и корейская миссия работала там в продолжение
всей русско-японской войны. На всеподданнейшей записке В. Н. Ла-
мздорфа, составленной 2 марта 1904 г. по поводу просьбы Ли Бом-
джина разрешить ему вместе со всей миссией оставаться в Петербур-
ге, Николай II пометил: «Конечно, он может остаться и не обращать
внимания на приказания своего изменника-начальника. Генерал-адъ-
ютант Куропаткин думал взять его с собою в армию, где со временем
при нашем наступлении в пределах Кореи посланник мог бы прине-
сти пользу»124.
В феврале 1904 г. был решен вопрос и о содержании корейской
миссии в Петербурге за счет российского правительства. 17 февраля
В. Н. Ламздорф представил Николаю II сообщение Ли Бомджина,
в котором корейский посланник ходатайствовал «об ассигновании
некоторых средств на содержание вверенной ему миссии, лишенной
вследствие начавшихся военных действий возможности сноситься
с сеульским правительством». Принимая во внимание затруднитель-
ное положение, в котором находится корейская миссия, министр ино-
странных дел полагал «желательным придти ей на помощь выдачею
суммы в 7325 рублей, составляющих расход за четверть года, с отне-
сением этой выдачи на имеющийся в распоряжении министерства
372
Россия и Корея
иностранных дел фонд на секретные надобности». Одновременно
министр просил разрешить Министерству иностранных дел войти
в сношения с российским посольством в Париже, чтобы при посред-
ничестве французской миссии в Сеуле, которой в годы войны
А. И. Павлов вверил охрану интересов России и русских подданных
в Корее, «выяснить вопрос о дальнейшем содержании здешней ко-
рейской миссии»125. Николай II распорядился выдавать «на содержа-
ние корейской миссии по 7325 руб. каждые три месяца до оконча-
тельного выяснения юридического положения названного лица»126.
Согласно этому распоряжению, Ли Бомджин ежеквартально получал
указанную сумму с февраля 1904 г. по декабрь 1905 г. Причем Ла-
мздорф мотивировал субсидирование Ли Бомджина в следующих
выражениях: «Выдача займообразно содержания корейскому послан-
нику при Высочайшем Дворе мотивируется непризнанием Россией
положения, установленного Японией в Корее, и желанием показать,
что мы поддерживаем дипломатические сношения с названным госу-
дарством» 127.
Оставаясь в Петербурге, Ли Бомджин всячески старался оказы-
вать содействие России в войне против Японии, передавая русскому
командованию сведения о военном положении в Маньчжурии и Ко-
рее. Так, в мае 1904 г., вернувшись из кратковременной поездки
в Германию, он просил В. Н. Ламздорфа передать командующему
Маньчжурской армией Куропаткину, что, по добытым им сведениям,
общая численность японских войск в Корее и на Ляодунском полуос-
трове составляет 300 тыс. чел. и что японское правительство «прибе-
гало даже к вербовке юношей несоответствующего возраста»128.
В сентябре 1904 г. Ли Бомджин сообщал А. Н. Куропаткину, что
на севере Кореи «на прочных началах организована русофильская
партия», деятельность которой распространяется на все пространст-
во между Сеулом и провинцией Хамгён, что «население, повиную-
щееся указаниям этой партии, во всякое время готово доставить рус-
ским войскам требуемые сведения относительно количества и распо-
ложения японцев» и что в настоящее время японцы главные свои си-
лы сконцентрировали у Мукдена, а в Вонсане, в северо-восточной
провинции, оставлены лишь небольшие отряды, которые не будут
в состоянии оказать сопротивление наступлению русской армии с се-
веро-восточной границы. Далее он передавал, что японский послан-
ник в Сеуле, стремясь склонить корейское правительство на сторону
Японии, прибегает к запугиванию, заявляя, между прочим, что Рос-
сия, заняв Корею, превратит ее в русскую провинцию. Ли Бомджин
писал, что «корейский император и его правительство по-прежнему
уповают на помощь России и ожидают прибытия русских войск»
и твердо уверены, что «присутствие русских войск на территории
Кореи не будет сопровождаться теми актами насилия, которые корей-
373
БД.Пак
цы терпят от японцев». Письмо генерал-майору Куропаткину Ли
Бомджин заканчивал словами: «Желая Вашему Высокопревосходи-
тельству доброго здравия, я твердо уповаю, что доблестные русские
войска под предводительством Вашего Высокопревосходительства,
сокрушив врага, в скором времени вступят в пределы Кореи». В свя-
зи с этим важно отметить и следующий факт: в ответ на запрос из Ко-
реи, присланный в связи с заявлениями японцев о том, что Россия
якобы намеревается занять территорию Кореи и превратить ее в свою
провинцию, Ли Бомджин отвечал, что «Россия желает освобождения
Кореи, как в турецкую войну освобождала Болгарию и Сербию»129.
7.	Корейский вопрос
на Портсмутской конференции
Поражение России в войне с Японией было воспринято корей-
ским императором и всем корейским населением как величайшее
бедствие для Кореи. В ходе мирных переговоров в Портсмуте в Ко-
рее возлагали большие надежды на Россию, все еще рассчитывая
с ее помощью сохранить независимость страны. В сентябре 1905 г.
Ли Бомджин вручил В. Н. Ламздорфу полученную им через своих
коллег из Берлина телеграмму императора Коджона, который пору-
чал посланнику в Петербурге передать императору России, что за-
ключение мира между Россией и Японией создаст такие обстоя-
тельства, при которых он теряет последние надежды и впадает
в глубокое отчаяние, просит ускорить отправление к нему на по-
мощь в Сеул русского посланника. В ответной ноте Ли Бомджину
В. Н. Ламздорф заверил его в том, что император России твердо
принимает к сердцу интересы соседней Корейской империи и что
сохранение территориальной целостности Кореи является предме-
том его неустанных усилий. В октябре 1905 г. Ли Бомджин, по по-
ручению Коджона, вновь обратился к Ламздорфу с просьбой, чтобы
Россия взяла на себя инициативу в решении корейского вопроса,
подобно тому, как в 1832 г. Россия, Франция и Англия гарантирова-
ли независимость Греции, а в 1815 г. подписанными в Вене, а затем
и Лондоне трактатами державы гарантировали нейтралитет Швей-
царии, Бельгии и Люксембурга.
Участники антияпонского движения в Корее также возлагали на-
дежды на то, что России удастся на мирных переговорах с Японией
отстоять независимость корейского государства. В прошении коман-
дования Корейской вольной дружины на имя генерала Линевича, ко-
мандующего Приамурским военным округом, говорилось: «Теперь
до нас, дружинников, дошли слухи, что между русским и японским
правительствами ведутся мирные переговоры. Какая судьба постиг-
374
Россия и Корея
нет нашу страну? Если Корея будет подчинена Японии, то ... нам уже
ничего больше не остается, как утопиться в Тумангане. Последняя
наша надежда - Россия»130.
Российское правительство, заранее предвидя, что Япония в хо-
де мирных переговоров будет требовать признания своего полного
господства над Кореей131, снабдило русскую делегацию соответст-
вующими указаниями. В секретной инструкции Н. В. Муравьеву,
тогдашнему послу в Италии, которого первоначально предполага-
лось назначить главой делегации на Портсмутской конференции,
отмечалось:
«При установлении договорных условий относительно Кореи не
следует терять из виду прежде всего, что самовольное занятие ее
японскими войсками, вопреки всем постановлениям международно-
го права, явилось в то же время вопиющим нарушением договоров,
обеспечивающих независимость и неприкосновенность корейского
государства.
Японские делегаты в данном случае не могут ссылаться на состо-
явшееся будто бы между токийским и корейским правительствами
соглашение, открывавшее Японии полную свободу действий в Ко-
рее, ибо у нас имеются неопровержимые документальные данные
о том, что захват японцами власти в Корее совершился вопреки воле
корейского императора.
Как бы то ни было, мы считаем необходимым включение в мир-
ный договор условия признания Японией полной независимости Ко-
реи, а также обязательства эвакуации [из] этой страны в возможно
скорейший срок.
Россия со своей стороны готова признать права Японии на пре-
имущественное положение в Корее. Но при этом, однако, в целях ус-
транения всяких поводов к недоразумениям, Япония должна принять
на себя обязательство не вводить в смежные с нашим Приморским
краем области Северной Кореи своих войск и не сооружать там ни-
каких укреплений.
Равным образом необходимо добиться включения в договор обя-
зательства Японии не возводить крепостей на южном побережье Ко-
реи в видах охранения свободы плавания через Корейский про-
лив»132.
Итак, Россия готова была признать преимущественное положе-
ние Японии в Корее, но при условии, что японское правительство
даст обязательство уважать независимость корейского государства,
выведет оттуда свои войска и не будет возводить военных укрепле-
ний в районах, прилегающих к Приморской области, и на юге Корей-
ского полуострова.
На первом официальном заседании Портсмутской конференции
10 августа 1905 г. русской делегации были переданы японские усло-
375
БД.Пак
вия мира. Статья I их касалась Кореи: «Россия, признавая, что Япо-
ния владеет в Корее преобладающими политическими, военными
и экономическими интересами, обязуется не противодействовать
и не вмешиваться в те меры руководства, покровительства и контро-
ля, которые Япония найдет необходимым применять в Корее»133.
С. Ю. Витте (глава русской делегации) согласился принять эти тре-
бования со следующими тремя добавлениями: «1) Россия и русско-
подданные будут пользоваться в Корее всеми правами и преимуще-
ствами, которые имеют или будут иметь там другие иностранные
державы и подданные; 2) военные мероприятия Японии в Корее не
будут угрожать безопасности соседней с Кореей русской территории;
3) меры, применяемые Японией по осуществлению руководства, по-
кровительства и контроля в Корее, не будут нарушать суверенных
прав корейского императора»134.
Японские уполномоченные согласились принять первое добавле-
ние С. Ю. Витте с оговоркой, что оно не будет противоречить «поста-
новлению о полном господстве Японии». С. Ю. Витте доказывал, что
Россия и русскоподданные, согласно этой оговорке, будут пользо-
ваться в Корее не всеми правами, которыми там пользуются другие,
а только теми из них, которые «не противоречат оговорке о полном
господстве японцев в Корее», в то время как другие державы такому
ограничению не подлежат. В конце концов стороны договорились из
первого добавления выпустить слово «Россия».
По поводу второго добавления С. Ю. Витте японская делегация
согласилась внести в проект статьи о Корее пункт, обязывающий
Японию воздерживаться от военных мероприятий на русско-корей-
ской границе, но с условием, чтобы подобное обязательство было
распространено и на Россию. Кроме того, японцы требовали, чтобы
Россия обязалась срыть все существующие на русско-корейской гра-
нице укрепления. В результате продолжительных споров было реше-
но занести в протокол, что срытию подлежат только те фортификаци-
онные сооружения, которые были возведены во время войны.
Наибольшие споры в ходе обсуждения ст. I Портсмутского дого-
вора вызвал вопрос о суверенитете Кореи135. Настаивая на включе-
нии в текст договора этого положения, С. Ю. Витте говорил, что Рос-
сия не имеет в виду фактически препятствовать японским мероприя-
тиям в Корее, но не может по собственной воле, единолично подпи-
сать договор об уничтожении суверенитета этой страны и что было
бы неосторожно как со стороны Японии, так и со стороны России
умалчивать в договоре о ее независимости. Глава японской делега-
ции Комура утверждал, что Япония не может допустить подобной
формулировки, так как независимость Кореи уже утрачена. Он дока-
зывал, что в настоящее время на конференции речь идет только
о признании Россией полной свободы действий Японии в Корее и что
376
Россия и Корея
если возникнут протесты со стороны других держав, то Япония сама
сумеет ответить им. После долгих споров решено было в тексте до-
говора о независимости Кореи вовсе не упоминать, а в протоколе
конференции сделать следующую оговорку: «Уполномоченные Япо-
нии заявляют, что было согласовано, что меры, которые Япония мо-
жет признать необходимым принять в Корее в будущем и которые на-
носят ущерб суверенитету этой страны, будут приняты в согласии
с правительством Кореи»136.
Текст же статьи о Корее в мирном договоре между Россией
и Японией был сформулирован в следующем виде:
«Российское Императорское Правительство, признавая за Япони-
ей в Корее преобладающие интересы политические, военные и эко-
номические, обязуется не вступаться и не препятствовать тем мерам
руководства, покровительства и надзора, кои Императорское Япон-
ское Правительство могло бы почесть необходимым принять в Корее.
Условлено, что русскоподданные в Корее будут пользоваться со-
вершенно таким же положением, как подданные других иностран-
ных государств, а именно, что они будут поставлены в те же условия,
как и подданные наиболее благоприятствуемой страны.
Равным образом установлено, что во избежание всякого повода
к недоразумениям обе высокие договаривающиеся стороны воздер-
жатся от принятия на русско-корейской границе каких-либо военных
мер, могущих угрожать безопасности русской или корейской терри-
тории»137.
Исходя из всего вышеизложенного относительно обсуждения
вопроса о суверенитете Кореи на Портсмутской мирной конферен-
ции, созванное 4 октября 1905 г. совещание представителей минис-
терств иностранных дел, финансов и военного для рассмотрения
вопросов, вытекающих из мирного договора, после соответствую-
щих разъяснений С. Ю. Витте пришло к заключению, что «незави-
симость Кореи договором не уничтожена и по-прежнему может
признаваться императорским правительством»138. Руководствуясь
этим заключением, в предписании посланникам в Париже, Берлине
и Вашингтоне выяснить позицию правительств Франции, Германии
и США по вопросу о международном положении Кореи Министер-
ство иностранных дел специально разъясняло, что, признав интере-
сы Японии в Корее, русское правительство «не имело в виду нару-
шать принцип независимости Кореи, положенный в основу полити-
ки России на Дальнем Востоке»13S.
Внесение в протокол конференции пункта, предусматривающего,
что Япония может предпринимать в Корее меры, наносящие ущерб
ее суверенитету, только с согласия корейского правительства, без вся-
кого сомнения, говорило об успехе российской дипломатии в перего-
ворах о суверенитете Кореи. В этой связи представляется нужным
377
БД.Пак
отметить, что южнокорейский историк Пак Чон Хё, не соглашаясь
с мнением автора первого издания этой книги о том, что по Портс-
мутскому мирному договору Корейское государство не было лишено
суверенитета, категорически утверждает: «Действительно, фразы
о лишении Кореи суверенитета в окончательном тексте договора нет,
но ведь по нему... фиксировалось право японцев контролировать все
сферы государственного и экономического развития страны, практи-
чески утверждалось японское господство в Корее. И заверения рус-
ских сановников (уже после Портсмута), что “независимость Кореи
договором не уничтожена и по-прежнему может признаваться импе-
раторским правительством”, были, на наш взгляд, дипломатической
оговоркой»140.
Во-первых, Пак Чон Хё путает две разные вещи: признание за
Японией преобладающих интересов в Корее и признание независи-
мости и территориальной неприкосновенности Кореи. Ведь Японии
после Портсмута понадобилось еще целых пять лет, чтобы практиче-
ски установить свое полное господство в Корее. Сначала японцы
в ноябре 1905 г. установили свой протекторат над Кореей и только
в августе 1910 г. аннексировали Корею, т. е. практически установили
свое полное господство в Корее. Во-вторых, Пак Чон Хё в оценке
пункта о суверенитете Кореи Портсмутского мирного договора всту-
пает в спор не с Б. Д. Паком, а с главой российской делегации на пе-
реговорах в Портсмуте С. Ю. Витте и другими государственными де-
ятелями России начала XX в.
* * *
На рубеже XIX и XX столетий дальневосточная политика России
приобрела черты новейшего, монополистического капитализма.
Главным объектом ее экспансии стала Маньчжурия. В связи со стро-
ительством КВЖД и укреплением Порт-Артура российские дипло-
маты и военные деятели стали обращать основное внимание на ук-
репление экономических и военно-политических позиций России
в Маньчжурии.
Однако и в Корее накануне русско-японской войны Россия также
приступила к реализации своих внешнеполитических планов, кото-
рые были направлены на создание в стратегических важных пунктах
корейского побережья морских станций и угольных баз для обеспе-
чения надежного сообщения между Порт-Артуром и Владивостоком
и на эксплуатацию лесных и горных богатств в бассейне рек Туман-
ган и Амноккан. Особую роль в осуществлении этих планов сыграла
«безобразовская шайка», действия которой оказали серьезное нега-
тивное влияние на политику российского правительства в Корее
378
Россия и Корея
и сыграли роковую роль в развитии русско-японского и русско-ко-
рейского отношений.
Накануне русско-японской войны в правящей верхушке корей-
ского общества усилилась борьба между прояпонской и прорусской
группировками, за спиной которых соответственно стояли Япония
и Россия. Корейский император Коджон и антияпонски настроенные
представители господствующего феодального класса Кореи рассчи-
тывали на активную поддержку России. Но правительство России,
опасаясь вызвать военный конфликт с Японией, не оказывало им та-
кой поддержки. В результате накануне войны прояпонская группи-
ровка одержала верх.
В период русско-японской войны военно-политические круги
России были заинтересованы в использовании в своих целях анти-
японской борьбы корейских патриотов, которые, в свою очередь,
мечтали использовать военные успехи русской армии для изгнания
японских колонизаторов. Поражение России в войне создало для
Японии благоприятные условия для решения вопроса об окончатель-
ном установлении своего господства на Корейском полуострове и ус-
транило главное внешнеполитическое препятствие на пути к уничто-
жению независимости и территориальной неприкосновенности ко-
рейского государства.
Б.Д.Пак
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ПОЛИТИКА РОССИИ В КОРЕЕ
В ГОДЫ ЯПОНСКОГО ПРОТЕКТОРАТА
(1905-1910)
1. Установление японского протектората
над Кореей и позиция России
Победа Японии в русско-японской войне способствовала уста-
новлению полного экономического и политического господства Япо-
нии в Корее.
В ночь с 17 на 18 ноября 1905 г. японские колонизаторы застави-
ли корейских министров подписать «Договор о покровительстве»,
по которому Корея передавала правительству Японии и его диплома-
тическим представителям за границей руководство внешними сно-
шениями страны, а при корейском дворе в качестве японского пред-
ставителя назначался генеральный резидент для заведования глав-
ным образом дипломатическими делами. Статьи договора оформили
насильственное превращение Кореи в японский протекторат1.
Известие о подписании договора вызвало в Корее новый подъем
антияпонского движения. В это движение втягивались самые различ-
ные слои корейского общества. Многие патриотически настроенные
должностные лица в знак протеста против нового посягательства на
независимость Кореи кончали жизнь самоубийством, не видя друго-
го выхода из создавшегося трагического положения. Типография па-
триотической газеты «Хвансон синмун» («Столичная газета») рас-
пространила среди жителей столицы и в провинции десятки тысяч
экземпляров текста договора. К Коджону со всех концов страны по-
сыпались петиции с требованием отказаться от договора и сурово на-
казать министров-предателей, поставивших под ним свои подписи.
Представители корейской интеллигенции и учащаяся молодежь раз-
работали план убийства всех министров, подписавших договор: во-
енного, внутренних дел, иностранных дел, просвещения, сельского
хозяйства, торговли и промышленности2. 26 ноября в Сеуле собрал-
ся совет из бывших министров и сановников в числе 100 человек, ко-
торый составил петицию императору Коджону и представителям
иностранных государств с протестом против нарушения суверените-
та Кореи. Петиция требовала, чтобы Коджон не ратифицировал «До-
говор о покровительстве». Составителей петиции японская охрана не
380
Россия и Корея
пустила к Коджону. На другой день, после неудачной попытки встре-
титься с Коджоном, принц Мин Ёнхван (первый корейский послан-
ник в России) составил новую петицию к Коджону и подписал ее
кровью, перерезав себе горло, после чего умер. Его примеру после-
довали и некоторые другие корейские сановники. В такой обстанов-
ке корейский император отказался ратифицировать договор.
Русское правительство не признало японского протектората над
Кореей. 24 ноября 1905 г., получив телеграфные известия о заключе-
нии договора между Японией и Кореей, оно запросило США, Герма-
нию и Францию об их отношении «к новому международному поло-
жению Корейской империи»3. Через два дня, 26 ноября, корейский
посланник в Петербурге Ли Бомджин получил из Чифу через секрет-
ного посыльного письмо корейского императора Николаю II, которое
он немедленно передал в Министерство иностранных дел России.
«Имею честь, - писал Коджон, - довести до Вашего сведения, что
министр Хаяши (Хаяси - японский посланник в Сеуле. - К П.), гене-
рал Хасегава (командующий японскими войсками в Корее. - Б. П.)
и маркиз Ито Хиробуми в сопровождении вооруженных сил и поли-
цейских-японцев проникли ночью во дворец с целью заставить меня
подписать договор о признании протектората Японии над Кореей.
Я и мои министры сопротивлялись их угрозам. Тогда японцы си-
лой ворвались в мои покои, где захватили мою императорскую пе-
чать и печать министерства иностранных дел, которая хранилась
в бюро министра иностранных дел.
После того как японцы поставили печати к подготовленным ими
документам, они снова потребовали, чтобы я их подписал, но я, как
и в первом случае, энергично отказался.
Это покушение, за которым могут последовать и другие, по мое-
му мнению, не должно оставить равнодушными Европейские Держа-
вы и Соединенные Штаты Америки. Я прошу Ваше Величество пе-
редать это сообщение на рассмотрение правительств этих держав.
Убежден, что они вместе с другими державами будут действовать
в интересах цивилизации и человеческих прав.
Жду с нетерпением ответа»4.
Получив переданное Ли Бомджином письмо Коджона, Минис-
терство иностранных дел России предписало всем российским пред-
ставителям за границей довести его содержание до сведения иност-
ранных правительств. «Корейский император, - говорилось в теле-
грамме Министерства иностранных дел, - через своего представите-
ля в Петербурге сообщает о возмутительном насилии, совершенном
над ним японцами в целях добычи протектората над Кореей. Япон-
ский посланник в Сеуле Хаяси, генерал Хасегава и маркиз Ито про-
никли ночью с военною силою во дворец императора и потребовали
от него подписания документа о протекторате. Когда император от-
381
Б.Д.Пак
казал им в этом, то названные лица ворвались в частное помещение
монарха, захватили печати императорскую и министерства иност-
ранных дел для приложения к составленному ими акту, который то-
кийское правительство выдает за состоявшееся между Кореей и Япо-
нией соглашение о протекторате.
Император корейский продолжает отказывать в своей подписи
и энергически протестует против произведенного Японией насилия
и попрания основных законов международного права, обеспечиваю-
щих независимость корейского государства»5.
Но западные державы пошли навстречу пожеланиям Японии
и отказались от дипломатического представительства в Сеуле. Аме-
риканская позиция в вопросе об установлении японского протектора-
та над Кореей вытекала из соглашения Тафт - Кацура (июль 1905 г.),
по которому США дали санкцию на захват Японией Кореи, рассчи-
тывая таким путем отвести угрозу японской агрессии от своих тихо-
океанских владений, в частности от Филиппин. Политика Японии
в Корее пользовалась полной поддержкой и со стороны Англии. В ав-
густе 1905 г. по второму англо-японскому договору Англия признала
за Японией право осуществлять в Корее мероприятия, необходимые
для зашиты ее «специальных» политических, военных и экономиче-
ских интересов. Это была фактически санкция на аннексию Кореи
Японией.
На запрос русского правительства правительство США ответило,
что отныне оно намерено вести дипломатические сношения с Коре-
ей через посредство японского посланника в Вашингтоне, а в Токио -
через американского посланника и министерство иностранных дел
Японии. Германское правительство заявило, что оно не желает боль-
ше оставлять в Сеуле своего представителя в прежнем ранге, а на
протест корейского императора не обратило внимания. Правительст-
во Италии, не желая осложнений с японцами, уклонилось, как пере-
давал русский посланник в Риме Н. В. Муравьев, от обсуждения во-
проса об иностранном представительстве под предлогом отсутствия
у него каких-либо интересов в Корее. Министр иностранных дел
Франции Рувье высказал мнение, что Портсмутский договор, предо-
ставляя Японии право направлять деятельность корейского прави-
тельства, тем самым как бы предусматривает переход к японцам
и иностранного представительства Кореи6.
В конце ноября западные державы признали японский протекто-
рат и отозвали своих посланников из Сеула. Первым уехал американ-
ский посланник 3. Морган, затем германский министр-резидент
Сальдерн и английский посланник. Последним покинул Корею гене-
ральный консул Франции Коллен де Планси. В начале 1906 г. в Корее
уже не оставалось иностранных посланников или министров-рези-
382
Россия и Корея
дентов. Все они были заменены консулами. В начале 1906 г. была за-
крыта и корейская миссия в Петербурге.
Корейской миссии предстояло выехать в Корею. В связи с этим
Ли Бомджин, ввиду предстоящего прекращения дипломатической
деятельности миссии и отъезда ее личного состава на родину, обра-
тился к В. Н. Ламздорфу с ходатайством о выдаче на проезд миссии
5016 руб. Николай II разрешил выдать Ли Бомджину просимую сум-
му. Тогда же было решено наградить Ли Бомджина орденом Св. Ста-
нислава первой степени, а его сына Ли Виджона (он же - Ли Влади-
мир Сергеевич), первого секретаря корейской миссии, - орденом Св.
Станислава третьей степени. Но затем, в ответ на сообщение о том,
что Ли Бомджин, получив «повеление от корейского императора ос-
таться пока в Петербурге», просит, чтобы «означенные выше деньги
были обращены на его дальнейшее содержание в России», Николай II
согласился с мнением Ламздорфа субсидировать Ли Бомджина «пу-
тем ежемесячных ассигнований в размере 100-рублевых выдач».
Приведем в этой связи весьма интересный документ, свидетельству-
ющий о том, что российское правительство в те тяжелые для Ли Бом-
джина дни по-прежнему проявляло заботу о нем. Это - Всеподдан-
нейший доклад В. Н. Ламздорфа от 13 февраля 1906 г.:
«Вследствие ходатайства Корейского Посланника в С.-Петербур-
ге Чин-Пом-И Вашему Императорскому Величеству благоугодно бы-
ло Всемилостивейше соизволить на выдачу ему для покрытия расхо-
дов по возвращению в Сеул Корейской Миссии 5016 рублей из име-
ющегося в распоряжении Министерства Иностранных Дел фонда на
секретные надобности с тем, чтобы означенная сумма была возвра-
щена впоследствии Корейским Правительством. О таковой Высочай-
шей милости я своевременно поставил в известность Посланника.
Ныне г. Чин-Пом-И, прося довести до Высочайшего сведения Ва-
шего Императорского Величества о чувствах глубочайшей призна-
тельности за столь милостивое удовлетворение его ходатайства, уве-
домил, что получил повеление от Корейского Императора остаться
пока в Петербурге. Ввиду сего он ныне обращается с просьбой, что-
бы означенные выше деньги были обращены на его дальнейшее со-
держание в России и вручены ему полностью. Смею однако думать,
что было бы осторожнее не выдавать ему сполна всей суммы, а суб-
сидировать его путем ежемесячных ассигнований в размере 100-руб-
левых выдач.
Доводя о сем до Высочайшего сведения, приемлю смелость ис-
прашивать Всемилостивейших указаний Вашего Императорского
Величества»7.
Сеульский двор во главе с Коджоном, терявшим последние остат-
ки верховных прав, после ряда безуспешных попыток найти защиту
у западных держав решил снова обратиться за помощью к России.
383
БуД.Пак
В начале 1906 г. в Петербург по поручению Коджона прибыл капитан
корейской армии Хён Сангён и вручил В. Н. Ламздорфу два письма
корейского императора на имя Николая II, в которых содержалась
просьба содействовать сохранению самостоятельности Кореи. Вслед
за этим датский подданный Мюленштет, служивший советником при
корейском министерстве иностранных дел до подписания «Договора
о покровительстве», доставил Николаю II еще одно письмо Коджона,
в котором говорилось: «Ваше Императорское Величество милостиво
думали о Корее, и не раз мы обменивались взглядами на положение
дел в моей стране. Ваше Императорское Величество правильно опре-
делили действительное состояние непокоя Кореи. Что же касается
судьбы земель моих и моих подданных, то нельзя не обратить на это
самого серьезного внимания. То, что у меня постоянно на устах, - это
самостоятельность и суверенитет. С того времени как насильно за-
ключен новый корейско-японский договор, напряженное положение
с каждым днем усиливается. Смиренно надеюсь, что Вы, Ваше Им-
ператорское Величество, уже подумали о святых мерах спасения са-
мостоятельности, которой я владею...»8 В этом письме, несомненно,
проявилось стремление корейского монарха и некоторых представи-
телей правящих кругов Кореи с помощью и при посредничестве Рос-
сии сохранить независимость корейского государства.
Тем временем японские империалисты после подписания «Дого-
вора о покровительстве» усилили свои притязания на установление
своего полного контроля над внутренней и внешней политикой ко-
рейского государства. 20 января 1906 г. под нажимом японских коло-
низаторов император Коджон подписал указ о роспуске министерст-
ва иностранных дел. Затем состоялось назначение Ито Хиробуми ге-
неральным резидентом при корейском дворе, а всех японских консу-
лов - резидентами в корейских городах. Ближайшим помощником ге-
нерального резидента стал генерал Хасегава - командующий япон-
скими войсками в Корее, которых официально насчитывалось около
30 тысяч человек (две дивизии), а вместе с резервистами - около 100
тысяч.
Установив генеральное резидентство и осуществляя через него
контроль над всей деятельностью корейского правительства, япон-
ские капиталисты и помещики предприняли широкие меры и по
дальнейшему экономическому закабалению Кореи. Они постепенно
начали захватывать корейские земли и природные богатства, устано-
вили контроль над финансами страны и расширяли свою предприни-
мательскую деятельность в области торговли и промышленности, со-
здавая тем самым препятствия для развития корейского националь-
ного капитала, торговли и промышленности представителями других
государств на Корейском полуострове.
384
Россия и Корея
В создавшихся условиях Министерство иностранных дел России
попыталось возобновить деятельность российской миссии в Сеуле,
в чем проявилось стремление русского правительства свести на нет
условия договора о покровительстве и восстановить статус независи-
мого корейского государства. Но другие иностранные державы не
поддержали Россию, и ее попытки не имели успеха. На сообщение
русского посланника в Пекине Д. Д. Покотилова о желании России
назначить в Сеул дипломатического агента министерство иностран-
ных дел Японии ответило, что «японское правительство крайне за-
труднилось бы согласиться на допущение в Сеул нового представи-
теля дипломатического характера, каковым несомненно явился бы
российский дипломатический агент и генеральный консул»9.
Позиция России в вопросе о дипломатическом представительст-
ве с одобрением была встречена в Корее. Газета «Кореа Дейли
11ьюс», сообщая о требованиях России, писала, что «нет причин, ко-
торые заставляли бы Россию согласиться на присвоение Японией
больших привилегий в Корее, чем это обусловлено Портсмутской
конференцией»10. Однако категорический отказ японского прави-
тельства допустить в Сеул русского представителя в ранге диплома-
тического агента и отказ великих держав поддержать Россию выну-
дили российское правительство согласиться на назначение лишь кон-
сульского агента.
После этого японское правительство решило пойти еще дальше
в своих требованиях. Ссылаясь на «Договор о покровительстве»
и указ корейского императора от 18 мая 1904 г., министерство иност-
ранных дел Японии объявило, что относительно назначения консуль-
ского агента в Сеул русскому правительству следует вступить в пере-
говоры не с корейским, а с японским правительством и что оно мо-
жет воспользоваться правом назначения консулов в Корею лишь на
основании ст. 2 Портсмутского договора на правах наиболее благо-
приятствуемой нации. В Петербурге решительно отклонили подоб-
ные требования Японии и предписали временному поверенному
в делах в Токио Г. А. Козакову объяснить министру иностранных дел
Японии Като Такаоки, что «по существу своему факт упразднения
договорных прав распоряжением одной из сторон, не вступившей
к тому же в войну с другой, является беспримерным и не может быть
оправдан ни юридическими, ни даже логическими соображениями,
и мы не хотели бы даже допустить мысли, что японское правитель-
ство выступит официально с подобными притязаниями» ”.
В таком же духе рассматривался вопрос о русско-корейских дого-
ворах и в инструкции Г. А. Плансону, назначенному в январе 1906 г.
генеральным консулом в Сеуле.
По поручению Министерства иностранных дел Г. А. Плансон
представил обширную записку о Корее с изложением основ, опреде-
13 - 9216
385
Б^Д.Пак
ляющих ее международное положение, и ближайших задач русского
правительства в Корее. Ее главные принципы, которыми инструкция,
составленная в МИДе на основе записки Г.А. Плансона, предписыва-
ла руководствоваться генеральному консулу в Сеуле, сводилась
к следующему:
1.	Независимость Кореи не была отменена Портсмутским дого-
вором, хотя она становится «призрачной» в результате преиму-
ществ, предоставленных японцам. Россия по договору обязалась не
вмешиваться только в те затрагивающие суверенитет Кореи распо-
ряжения японцев, которые принимаются по соглашению с корей-
ским правительством, следовательно, если само корейское прави-
тельство будет Жаловаться на ту или другую меру японцев, то из
этого очевидно, что требуемого «соглашения» в данном случае не
последовало, что дает русскому правительству полное основание
заявить Японии протест.
2.	На Портсмутской конференции не говорилось о выводе рус-
ских войск из Кореи или о каком бы то ни было ограничении права
России иметь там войска. Из этого следует, что русское правительст-
во может в будущем руководствоваться в этом вопросе исключитель-
но своими интересами.
3.	Точно так же ничем не ограничено право плавания вокруг ко-
рейских берегов, занятия рыбными и другими промыслами, захода
в корейские порты, устройства там угольных складов и т. п.
4.	Русско-корейские договоры 1884 и 1888 гг. ни постановления-
ми договора, ни какими бы то ни было словесными заявлениями
уполномоченных на конференции не были отменены, их действие
может прекратиться только тогда, когда Корея будет присоединена
к Японии.
Однако юридическое положение России в Корее, говорилось да-
лее в записке Г. А. Плансона, несколько ухудшилось после того, как
японцы насильственным путем заключили договор о протекторате,
а иностранные правительства поспешили признать его. Чтобы избе-
жать дальнейших действий Японии, направленных на полный захват
Кореи, в записке предлагалось оформить «создавшееся полунезави-
симое положение Кореи какой-либо специальной международною
конвенцией наподобие тех, коими определяется положение Египта,
Болгарии, Туниса и других»12.
В развитие этих основных положений записки инструкция Мини-
стерства иностранных дел предусматривала, что Г. А. Плансону по
прибытии в Сеул надлежит вступить в официальные сношения с ко-
рейским правительством, избегать по возможности вмешиваться
в японские распоряжения, пока они не нарушают «русских интере-
сов» и не вызывают «серьезных жалоб» корейского правительства,
отстаивать «всеми средствами» права русских подданных в Корее,
386
Россия и Корея
предоставленные им не только по русско-корейским договорам,
по и по праву наиболее благоприятствуемой нации13.
Что касается просьбы о помощи, поступившей в Петербург от ко-
рейского императора, инструкция предписывала Г. А. Плансону
и связи с создавшейся обстановкой ограничиться устной передачей
указаний Николая II: «Скажите императору, что я ему посылаю при-
вет, желаю здоровья и долгого благополучного царствования. Мы те-
перь не можем помочь Корее, потому что заняты внутренними дела-
ми и устройством границ. Но император не должен падать духом,
а должен надеяться на лучшие времена. Мое к нему расположение
неизменно»14.
Изучение одобренной царем и Министерством иностранных дел
записки Г. А. Плансона и инструкции генеральному консулу в Корее
позволяет заключить, что Россия, потерпевшая поражение в ходе во-
енного столкновения с Японией, вынуждена была примириться
с действиями японских колонизаторов на Корейском полуострове.
В создавшейся обстановке задача русской дипломатии заключалась
в том, чтобы не допустить дальнейшего усиления позиций Японии
в Корее.
В вопросе же о признании суверенных прав корейского импера-
тора, независимости и территориальной неприкосновенности корей-
ского государства позиция русского правительства пока оставалась
прежней. Кроме того, оно проявляло заинтересованность в сохране-
нии своих экономических позиций в Корее, особенно в ее северных
районах, где после русско-японской войны быстро усиливалось
японское торгово-промышленное и военное влияние.
Россия не располагала в Корее горнорудными, каменноугольны-
ми и другими предприятиями. Ей принадлежали лишь земельные
участки, приобретенные в 1896-1901 гг. как правительством, так
и частными лицами и обществами для военных и торговых целей.
Стоимость их составляла примерно 300 тысяч руб.15 В период войны
эти земли были захвачены японцами. В конце 1906 г. они согласились
вернуть консульские участки, участки частных лиц и фирм. Вопрос
же об участках, которые, по их мнению, были приобретены в страте-
гических целях, они предлагали обсудить на переговорах представи-
телей японского и русского правительств. Русское правительство ре-
шило не настаивать на сохранении за собой этих участков и ограни-
читься возмещением израсходованных на их покупку денег16. После
того как в 1909 г. и начале 1910 г. новый русский генеральный консул
в Сеуле А. С. Сомов продал японцам русские земельные участки
в Масанпхо и Чиннампхо, у русских остался лишь один участок
в Мокпхо стоимостью 10-12 тыс. руб. Таким образом, вопрос о рус-
ской земельной собственности фактически был решен.
13*
387
БуД.Пак
Не рассчитывая на успех в экономическом соперничестве с Япо-
нией на Корейском полуострове, русское правительство примири-
лось с переходом к японцам и бывшей бринеровской лесной концес-
сии на р. Амноккан. В начале октября 1906 г. корейский император
сообщил Г. А. Плансону, что Ито Хиробуми настойчиво требует пе-
редачи японцам лесной концессии в верховьях р. Амноккан, но что
он (император) категорически отказал ему, ссылаясь на то, что кон-
цессия эта принадлежит русским. При этом Коджон просил, чтобы
русское правительство предъявило японскому протест и поддержало
Корею. Министерство иностранных дел, опасаясь, что сношения
Г. А. Плансона с доверенным лицом императора по этому вопросу
могут отрицательно сказаться на развитии русско-японских отноше-
ний, предписало ему «воздержаться впредь от всяких сношений
с императором», который по-прежнему возлагал на Россию большие
надежды. 19 октября 1906 г. была подписана японо-корейская кон-
венция о переходе эксплуатации лесных богатств в бассейне рек Ту-
манган и Амноккан в руки Японии и Кореи и создании специально-
го управления по организации рубки леса в течение 30 лет с капита-
лом 12 млн. иен17.
Уступая Японии свои концессии и земельные участки, приобре-
тенные ранее, Россия в то же время пыталась расширить торговые
связи с Кореей, которые были прерваны в ходе войны.
В 1906-1910 гг. торговля постепенно нормализовалась (табл. 4). Обо-
рот русско-корейской торговли увеличился с 706 338 иен в 1906 г. до
1 172 868 иен в 1910 г. Но этот рост значительно отставал от общего
роста корейской торговли с иностранными государствами, среди ко-
торых по-прежнему преобладающее место занимала Япония. На ее
долю в 1907 г. приходилось 76,4% всего вывоза и 68,4% всего ввоза
Кореи. Пассив русской торговли только в течение 1906-1910 гг. вы-
рос с 595 312 иен до 1 137 846 иен, что объяснялось главным образом
медленным развитием промышленности в дальневосточных окраи-
нах России и невозможностью для русских товаров конкурировать
с товарами европейского и японского производства, поступавшими
на корейский рынок.
388
Россия и Корея
Таблица 4
Объем русско-корейской торговли в 1906-1910 гг.
и доля России в общем товарообороте Кореи*
Год	Ввоз в Рос- сию, иены	Вывоз из Рос- сии, иены	Доля России в общем вы- возе Кореи, %	Доля России в общем вво- зе Кореи, %
1906	650 825	55 513	7,3	ок. 0,2
1907	787 342	67 383	4,6	ок. 0,14
1908	772 772	45 234	5,6	0,1
1909	760 055	46 495	4,8	ок. 0,12
1916	1 155 357	17511	5,8	0,04
* Составлено по: В. Ф. Ладыгин. Корея. Харбин, 1915. - С. 128-129; Т. Hochino.
Economic Histoiy of Chosen. - P. 176; E. Kim, H. Kim. Korea and the Politics
of Imperialism 1876-1910.-Berkeley-Los Angeles, 1967-P. 229-230.
После русско-японской войны почти вся русско-корейская тор-
говля велась с северными районами Кореи. Оттуда, в основном сухо-
путным путем, в Южно-Уссурийский край ежегодно доставлялось до
10 тыс. голов рогатого скота. Постепенно стала расширяться торгов-
ля Владивостока с Южной Кореей, главным образом за счет ввоза ко-
рейского риса. В 1906 г. во Владивосток только из Пусана было вве-
зено риса на 48 465 иен, а в 1907 г. - на 348 865 иен18.
Весьма важное значение для населения Кореи имели заработки
в Южно-Уссурийском крае. Ежегодно с наступлением весны во Вла-
дивосток и другие города и селения края приезжало не менее 5 тыс.
корейских рабочих-отходников. Каждый из них к осени зарабатывал
в среднем по 50 руб., на которые он жил с семьей до следующей вес-
ны. Из этого можно заключить, что в Корею вывозилось большое ко-
личество русских денег, которые частично покрывали пассив русской
торговли с Кореей. Даже японские газеты вынуждены были отме-
чать, что все население Северной Кореи находится в экономической
зависимости от Южно-Уссурийского края и что частые неурожаи
в Корее могли бы иметь весьма гибельные последствия, если бы ко-
рейцы ежегодно тысячами не уходили в Россию и не находили там
заработка.
Усиление на этой почве симпатий к России со стороны населения
северных районов Кореи и быстрое распространение там русского
денежного обращения вызывали серьезные опасения у японцев.
389
Б Л.Пак
Официозная японская газета «Хоккан дзимугё», сетуя на то, что ко-
рейцы предпочитают русские деньги банкнотам «Первого японского
банка» в Корее, призывала «изменить существующее положение
и естественную зависимость Северной Кореи от Уссурийского края
путем затруднения приема и обмена русских денег в Корее и откры-
тия в крупных центрах Приморской области отделений японских
банков»19.
Намерения деловых кругов Японии парализовать русско-корей-
ские экономические связи, в свою очередь, вызывали беспокойство
торгово-промышленных кругов Приамурского края и русских кон-
сульских представителей на Дальнем Востоке. Еще в конце 1905 г.
агент Министерства финансов России в Китае Н. А. Распопов сооб-
щал в Петербург о намерениях японского правительства оградить
Корею от всякого чужого импорта путем введения запретительных
тарифов. Он указывал, что в результате такого мероприятия Япония
увеличит экспорт в Корею дешевых японских товаров, а также вывоз
из Кореи зерна и морских продуктов, что, по мнению японцев, со
здаст значительные экономические затруднения во Владивостоке.
В 1907 г. русский генеральный консул в Сеуле возбудил вопрос об
открытии русских консульств в Вонсане и Кёнхыне, чтобы защищать
экономические интересы России в северных районах Кореи.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что позиция России
в корейском вопросе в связи с установлением японского протектора-
та над Кореей определялась не только интересами государственной
безопасности на Дальнем Востоке, но и определенными экономиче-
скими интересами.
2.	Российская дипломатия в Корее
в 1906-1907 гг.
Отправляя в Корею Г. А. Плансона, Министерство иностранных
дел снабдило его документами, подтверждающими, что он является
представителем России при корейском правительстве и ему надле-
жит получить консульскую экзекватуру от корейского императора,
а не от японского, на чем неизменно настаивало правительство Япо-
нии, ссылаясь на то, что корейское правительство передало ему руко-
водство внешними сношениями страны20. В данном случае настоя-
ния японского правительства противоречили духу международных
соглашений по корейскому вопросу. Независимость Кореи была при-
знана русско-японским соглашением 1898 г., подтверждена японо-ко-
рейским протоколом 23 февраля 1904 г. О ликвидации независимос-
ти Кореи не говорилось прямо и в «Договоре о покровительстве»,
390
Россия и Корея
ст. 2 которого оставляла в силе все договоры, заключенные Кореей
с другими государствами.
Однако японское правительство продолжало настаивать на сво-
ем. Прибывшему в апреле 1906 г. в Токио Г. А. Плансону передали,
что «Ито Хиробуми не видит ни малейшей возможности для Японии
изменить взгляд на эти вопросы» и что, как только русские согласят-
ся принять экзекватуру от японского правительства, оно приступит
к обсуждению с Г. А. Плансоном «в самом примирительном духе»
других вопросов, касающихся пребывания русского генерального
консула в Корее21.
Японское правительство настаивало еще и на том, чтобы Россия
признала утратившими силу русско-корейские договоры, мотивируя
>то требование тем, что Корея во время войны была в союзе с Япо-
нией, что поэтому военные действия русских на корейской террито-
рии велись не только против японцев, но и против корейцев, что указ
корейского императора от 18 мая 1904 г. об аннулировании всех ко-
рейско-русских договоров и соглашений был вызван войной между
Кореей и Россией22.
Ни с фактической, ни с правовой стороны японские объяснения
не соответствовали действительности. Россия не находилась в состо-
янии войны с Кореей; военные действия русских войск на террито-
рии Кореи не велись против корейцев; договоры и соглашения, навя-
занные Японией Корее, не были признаны Россией, и в результате их
заключения не могли утратить силу русско-корейские договоры; при-
шание Россией по Портсмутскому договору преобладающих интере-
сов Японии в Корее не означало согласия России на упразднение не-
гависимости Кореи. Но, поскольку японское правительство не отсту-
пало от своих взглядов, переговоры не имели успеха. В июле 1906 г.
русское правительство решило вопрос о русско-корейских договорах
оставить открытым23.
Что же касается экзекватуры, то в конце концов ввиду категори-
ческих требований Японии, поддержанных великими державами,
Министерство иностранных дел России вынуждено было отступить.
Оно передало через посланника в Токио Ю. П. Бахметьева, что Рос-
сия, стремясь к скорейшему установлению «доверчивых отношений
с Японией», готова получить экзекватуру от японского правительст-
ва, хотя настояние последнего «едва ли можно считать правиль-
ным»24. В начале августа 1906 г. Г. А. Плансон вручил верительную
грамоту министерству иностранных дел Японии и получил экзеква-
iypy от японского правительства.
В последующие годы японское правительство продолжало ли-
нию на непризнание русско-корейских договоров и вытекающих из
них прав и преимуществ России в Корее. Это проявилось
в 1906-1907 гг. в ходе переговоров по вопросу возобновления дея-
391
БуД.Пак
тельности русского консульского агента в Кёнхыне, который был от-
крыт для русско-корейской торговли договором 1888 г. Когда
Ю. П. Бахметьев обратился к японскому правительству с просьбой
признать Смирнова российским консульским агентом в Кёнхыне,
ему отказали на том основании, что просьба основывается на русско-
корейском договоре 1888 г., который, как и все другие договоры Рос-
сии с Кореей, утратил силу25.
Уступая Японии в вопросе о консульской экзекватуре русского
представителя в Корее и соглашаясь оставить открытым вопрос
о судьбе русско-корейских договоров, правительство России исходи-
ло из тех же предпосылок, какими оно руководствовалось при со-
ставлении инструкции Г. А. Плансону, а именно боязнью вызвать но-
вое военное столкновение с Японией.
К лету 1906 г. в правительственных кругах России развернулась
борьба по вопросу дальневосточной политики. Одни выступали за
сближение с Японией, другие - за сближение с Англией и США для
борьбы с Японией. Верх одержала первая группировка, наиболее
видным поборником которой вслед за С. Ю. Витте стал новый ми-
нистр иностранных дел А. П. Извольский26.
Новое направление дальневосточной политики России оказало
непосредственное влияние и на политику русского правительства
в Корее. Это проявилось в новой особой инструкции Министерства
иностранных дел, переданной Г. А. Плансону в Токио в августе
1906 г. перед отправлением в Сеул. Основное ее содержание своди-
лось к тому, что Корея для японского правительства является тем
«больным местом», которого нельзя касаться, если Россия не хочет
подорвать «доверчивые отношения» с Японией и вызвать «серьезные
осложнения»; действия русского представителя в Корее должны под-
тверждать, что Россия не имеет «никаких секретных замыслов» на
Корею, «чистосердечно и откровенно» признает там господствую-
щее положение Японии; связи с корейским правительством ему сле-
дует поддерживать исключительно через японского резидента; так
как вопрос о сохранении в силе русско-корейских договоров «пока»
оставлен открытым, то Г. А. Плансону «до поры до времени» пред-
стоит руководствоваться не этими договорами, а правами наиболь-
шего благоприятствования, т. е. теми, которые принадлежат другим
иностранцам на основании их договоров с Кореей27.
В связи с очередным отступлением России в корейском вопросе
перед Японией японская газета «Хоци» отмечала: «Одно время
в России существовало мнение, что Портсмутский договор есть
лишь соглашение о перемирии и некоторые факты как будто под-
тверждали это; таково было, например, положение, занятое Россией
в вопросе о генеральном консуле в Сеуле, и непонятное ее упорство.
С вступлением Извольского на пост министра иностранных дел об-
392
Россия и Корея
стоятельства, однако, сразу изменились. Он дал понять, что будет
придерживаться политики сближения с Японией»28.
В Корее же продолжали верить в защиту и покровительство Рос-
сии. Г. А. Плансон доносил по этому поводу: «Несмотря на непоко-
лебимую твердость, с которой японцы установили свой протекторат
в Корее... а также на полное равнодушие держав ко всему, что тво-
рится на полуострове, и, следовательно, на явную бесполезность
ожидать от кого-либо помощи, в сердцах корейских патриотов и са-
мого императора не угасла еще надежда на достижение независимо-
сти и на помощь в этом отношении России»29. В сводке сведений
о Корее, составленной в штабе войск Дальнего Востока в сентябре
1906 г., имелись прямые указания на то, что среди корейцев многие
мечтают о свержении японского ига и ради этого обращают свои взо-
ры к России и что корейские патриоты, считающие неизбежной но-
вую войну между Россией и Японией и рассчитывающие в случае
удачного наступления русских в пределах Кореи поднять восстание
против японцев, тайно собирают дружины, которые уже имеются во
многих городах Кореи.
В конце 1905 - первой половине 1906 г. в стране повсеместно
вспыхивали народные волнения против японцев. Серьезный харак-
тер приобретала борьба повстанческих отрядов Армии справедливо-
сти в провинциях Чхунчхон, Чолла, Кёнсан и Канвон. Против вос-
ставших были брошены регулярные части японской армии. В июне
1906 г. они штурмом овладели одним из главных центров восстания -
г. Хонджу в провинции Чхунчхон.
Вооруженная борьба отрядов «Ыйбён» постепенно приобретала
массовый характер и становилась главным препятствием на пути
окончательного утверждения японского колониального господства
в Корее. Это признавали и офицеры русской армии, близко знакомые
с положением дел в отрядах Армии справедливости. Показательны
в этом отношении признания штабс-капитана 20-го Восточно-Си-
бирского полка П. Россова. Посетив Корею в конце 1905 - начале
1906 г. и изучив сложившуюся там после русско-японской войны об-
становку, он пришел к выводу, что в результате господства в стране
японцев «корейского правительства, в сущности, нет» и поэтому Рос-
сии, если она хочет укрепить свое влияние в Корее, необходимо най-
ти «средства воздействия на корейский народ», который, лелея мечту
о свержении японского ига, видит в русских «наиболее верных союз-
ников»30. П. Россов видел в распространившемся по всей стране дви-
жении Армии справедливости «проявление национального самосо-
знания корейцев». Указывая, что борьба Армии справедливости по
своей сущности является «социально-революционным явлением»,
он признавал, что русские власти должны добросовестно и бесприс-
трастно изучить ее организацию, средства и задачи, а затем, «если
393
БуД.Пак
будет признано желательным», завязать непосредственные сношения
с ее руководителями, «не навязываясь ни с какими услугами раньше,
чем определятся взаимные между нами и Армией справедливости
отношения, а также степень полезности последней для русского дела
в Корее. Другими словами, поспешная посылка в Корею русских
эмиссаров и необдуманный ввоз туда оружия может оказаться для
нас более вредным, чем полезным»31.
Приведенное высказывание П. Россова - это прямой намек на
стремление русских властей использовать антияпонскую деятель-
ность корейских патриотов в целях упрочения позиции России на Ко-
рейском полуострове и одновременно - проявление отрицательного
отношения официальных кругов России к «социально-революцион-
ным» изменениям в корейском обществе.
В середине августа 1906 г., спустя несколько дней после откры-
тия в Сеуле российского генерального консульства, корейский импе-
ратор передал Г. А. Плансону, что он продолжает «рассчитывать на
помощь России» и надеется «удержать последние остатки независи-
мости»32. Вскоре стало известно, что Коджон поручил Ли Ёнъику
снова отправиться в Петербург, но еще до этого он известил Нико-
лая II, что Ли Ёнъик назначен главным уполномоченным по делам
независимости Кореи33.
Политика России в Корее после русско-японской войны была не-
последовательной. С одной стороны, она пыталась поддерживать ус-
тойчивые отношения с Японией, а с другой - по возможности сохра-
нить независимость Кореи. Русские дипломаты в Корее советовали
корейскому императору воздерживаться от «неосторожных шагов»,
чтобы не дать японцам повода к новым насильственным действиям
и «сохранить хотя бы долю личной независимости». Доверенным ли-
цам Коджона, приходившим в русское консульство, Г. А. Плансон го-
ворил, что Корея должна примириться с создавшимся положением,
как бы тяжело оно ни было, и «ждать лучших дней», ибо «всякая по-
пытка к сопротивлению только ухудшает положение»34.
Тем не менее корейский император, получив известие о предсто-
ящем созыве в Гааге 2-й мирной конференции, которая открылась 15
июня 1907 г. с участием представителей 44 государств, включая 17
стран Центральной и Южной Америки (всего 232 делегата), решил
отправить туда своих уполномоченных, чтобы объявить представите-
лям держав о желании корейского правительства возобновить пря-
мые дипломатические отношения с иностранными государствами.
Коджон все еще наивно полагал, что великие державы заставят Япо-
нию восстановить суверенитет Кореи. Он неоднократно высказывал
мнение, что судьба Кореи рано или поздно должна быть рассмотрена
Международной Гаагской конференцией, ибо нельзя допустить, что-
бы «державы, забывая не только обязательства по отношению к Ко-
394
Россия и Корея
рее, но и собственные, весьма крупные интересы, каковые имеются
у Америки и Англии, могли совершенно бросить на «произвол судь-
бы целое государство»35.
Однако выход Кореи на международную арену был блокирован
Японией, которая, ссылаясь на «Договор о покровительстве», реши-
ла не допустить участия корейских делегатов на Гаагской мирной
конференции. Что касается России, то она, при всем благожелатель-
ном отношении к корейскому императору, связанная Портсмутским
договором, не могла оказать содействие прибывшим на конферен-
цию корейским уполномоченным.
Летом 1907 г. Коджон отправил в Гаагу своих представителей Ли
Джуна и Ли Сансоля, к которым по дороге в Гаагу в Петербурге при-
соединился бывший первый секретарь корейской миссии в Петер-
бурге Ли Виджон - сын Ли Бомджина. Уполномоченные везли с со-
бой письмо Коджона Николаю П и его послание для оглашения на
конференции в Гааге. В письме к Николаю II корейский император
просил оказать содействие отправлению в Гаагу корейских делега-
тов. «В настоящее время, - говорилось в письме, - мое положение
становится все более затруднительным и мне некуда апеллировать.
К счастью, в настоящее время открылась международная мирная
конференция. На этой конференции я могу сделать заявление о воз-
мутительном обращении с моей страной. Корея перед началом рус-
ско-японской войны объявила всем странам о своем нейтралитете.
Это общеизвестно во всем мире. Нынешнее положение вызывает
глубокое возмущение. Ваше Величество особенно хорошо понимает
бедственное положение, в котором без всяких оснований оказалась
моя страна, и Вы можете предоставить мне возможность послать
мою миссию на конференцию, которая разъяснит положение моей
страны. И если это мне удастся сделать, то я надеюсь, что тогда я
смогу восстановить суверенитет моей страны».
А в послании участникам конференции корейский император за-
являл, что не признает навязанный японцами Корее договор о про-
текторате и желает восстановления дипломатических отношений
с иностранными державами. «Поскольку независимость Кореи, - пи-
сал Коджон, - признается всеми государствами, с которыми она на-
ходится в дружественных отношениях, то я имею право отправлять
делегации на все международные конференции, которые созываются
с любой целью. Однако по условиям договора от 17 ноября 1905 г.,
который был вырван у меня силой, японцы при помощи угроз, нару-
шая все международные нормы, лишили меня права непосредствен-
ного общения с дружественными странами. Не признавая этот акт
японцев, я назначил делегатов для того, чтобы поставить в извест-
ность державы об ущемлении прав моих японцами и об угрозе, кото-
рая нависла в настоящее время над моей страной, а также для того,
395
БД.Пак
чтобы восстановить непосредственные дипломатические отношения
между моей страной и иностранными державами, на которые моя
страна имеет право в силу своей независимости»’6. Это послание ко-
рейские уполномоченные должны были зачитать участникам Гааг-
ской конференции.
Кроме того, перед отъездом в Гаагу Ли Джун, Ли Сансоль и Ли
Виджон были снабжены специальным письмом-поручением импера-
тора Коджона, которое представляло из себя своеобразную инструк-
цию. Этот документ дословно гласил:
«ПИСЬМО-ПОРУЧЕНИЕ
ИМПЕРАТОРА КОРЕИ
КОДЖОНА
Я заявляю:
Наша страна признана всеми державами. Я, Император, заклю-
чил договоры защиты с представителями различных государств, по-
этому Международная Конференция должна принять, а Корея может
послать делегацию и принять участие в Конференции. Несмотря на
это, ...Япония нарушила международные законы и насильно заклю-
чила соглашение с нами.
Она украла у нас дипломатические права на сношения с другими
государствами и прервала их.
Япония нас обманула и стала смотреть с презрением. В будущем
это затронет не только нас, но и другие страны. Она делает все, что
ей угодно. Это противоречит гуманности и международным законам.
Я, Император, об этом постоянно думаю и переживаю. Я не мо-
гу терпеть этих мучений, поэтому Я посылаю И Сан Сола (Ли Сан-
соля. - Б. П.), И Джуна (Ли Джуна. - Б. П.), И Уи Чона (Ли Виджо-
на. - Б. П.) для того, чтобы показать всему миру тяжелую ситуацию
в Корее и то, что нам надо восстановить необходимые дипломати-
ческие права и снова прежние дружественные отношения с други-
ми державами.
Я думаю, что Вы (корейские уполномоченные. - Б. П.) хорошо
относитесь ко мне и поэтому, по моей просьбе, будете достойно тру-
диться на Конференции.
Дехан Кванг-Му.
11 год 20-го числа.
Во дворце Кёнг-ун кун.
Император (личная подпись)»37.
Министр иностранных дел России А. П. Извольский, получив из-
вестие о прибытии в Петербург направлявшихся в Гаагу корейских
уполномоченных, во избежание осложнений в отношениях с Япони-
ей, 11 июня 1907 г. счел нужным предупредить российского послан-
ника в Париже, председателя конференции А. И. Нелидова:
396
Россия и Корея
«Согласно полученным в Министерстве иностранных дел све-
дениям в Санкт-Петербург только что прибыли два корейца -
И Шан Шень (Ли Сансоль. - Б. П.) и И Зюнь (Ли Джун. - Б. П.),
из коих первый именует себя бывшим вице-президентом Государст-
венного Совета, а второй - бывшим судебным следователем при
Корейском Высшем суде. Лица эти везут будто бы с собой письмо
Корейского Императора к президенту Рузвельту и по пути в Амери-
ку намерены, по-видимому, посетить Гаагу, дабы сделать попытку
представить на суд держав современное положение, в которое ныне
поставлена Корея.
Принимая во внимание, что вышеназванные корейцы не могут
считаться облеченными каким-либо официальным положением или
миссией и что о личности их ничего достоверного даже неизвестно,
по сему поводу считаю долгом указать на то обстоятельство, что
японское правительство дало нам понять о своем намерении на Гааг-
ской конференции относиться особенно чутко ко всему, что связано
с положением дел в Корее, и вообще по вопросам, касающимся по-
следней войны, Я счел долгом предупредить об изложенном Ваше
Превосходительство, дабы Вы могли воздержаться от сношений
с ними на случай, если бы они действительно прибыли в Гаагу и об-
ратились к Вашему сотрудничеству»38.
Корейские уполномоченные Ли Джун, Ли Сансоль и Ли Виджон
прибыли в Гаагу в конце июня 1907 г. Но их не допустили до конфе-
ренции. Министр иностранных дел Голландии Ван Тет, у которого
корейцы хотели получить разрешение участвовать в работе конфе-
ренции, отказался принять их. Они не были приняты и главой рос-
сийской делегации, председателем конференции А. И. Нелидовым,
который передал им, что он не уполномочен решать подобные вопро-
сы39. Японский представитель на конференции заявил, что Корея пе-
редала Японии все дела по дипломатическим сношениям с иностран-
ными государствами и поэтому не может быть представлена на кон-
ференции отдельной делегацией. Представители США, Англии,
Франция и Германии также отказались признать корейскую делега-
цию. «Посланцы эти, - доносил по этому поводу Нелидов в Петер-
бург, - находятся еще здесь и стараются, но безуспешно обратить на
себя внимание членов конференции. Насколько мне известно, одна-
ко, ни один из уполномоченных их не принял. Ко мне они явились
прежде других, но я решительно отказался принять их, сказав, что
дело их не подведомственно настоящей конференции. Иностранные
газеты напечатали, будто я дал совет обратиться к нидерландскому
правительству. Это совершенно неверно. Я их не видал и ни в какие
сношения с ними не входил. Японский Первый Уполномоченный,
с беспокойством следящий за движениями корейцев, горячо благода-
рил меня за правильное отношение делегации к этим посланцам. Тем
397
БД.Пак
не менее пребывание их здесь и распространяемые описания собы-
тий и жалобы производят неблагоприятное для японцев впечатление.
Оно может, однако, в конце отозваться пагубно на судьбе самого им-
ператора, которому они приписывают отрицаемый им почин в снаря-
жении этой бесцельной экспедиции»40.
Таким образом, русские дипломаты, поставленные перед фактом
насильственно навязанного Корее «Договора о покровительстве», пе-
редавшего в руки Японии вопросы внешних сношений Кореи, не уде-
лили должного внимания отправленной на конференцию корейской
делегации.
Несмотря на то что корейские уполномоченные не были допу-
щены на конференцию, они развернули в Гааге активную работу.
В информационном бюллетене «Куриер дэ ля конференс» было
опубликовано их открытое письмо, адресованное ко всем делегатам
конференции. В этом письме корейские делегаты называли себя по-
сланцами корейского императора, подтверждая это наличием импе-
раторской печати на их верительных грамотах. Они указывали на
то, что император является пленником японцев и поэтому не может
открыто подтвердить их слова. Посланцы Коджона заявляли с сво-
ем желании принять участие в конференции как полномочные пред-
ставители Кореи. Они называли «договор» от 17 ноября 1905 г. не-
действительным и обвиняли японцев в жестоком обращении с ко-
рейским населением41.
Российский посланник в Гааге Н. Чарыков отмечал, что «среди
публики корейские делегаты имели значительный успех». «На собра-
нии международного пасифистского клуба, - писал он, - они расска-
зали подробно о притеснениях, чинимых их родине со стороны япон-
цев, и говорили, по-видимому, правду, как и в том случае, когда они
заявляли, что снабжены подлинными полномочиями корейского им-
ператора». «Хотя эти разоблачения, - продолжал Н. Чарыков, - не
могут привести к заступничеству какого-либо правительства за Ко-
рею, они, вероятно, не останутся без влияния на настроение европей-
ского общественного мнения по отношению к Японии. Они доказы-
вают, во всяком случае, что дело японского проникновения в Корею
не обстоит так благополучно, как это можно было думать»42.
Получив известие о прибытии в Гаагу корейских уполномочен-
ных, японцы потребовали, чтобы Коджон немедленно отправился
в Токио просить извинения у японского императора или отказался от
престола. Газета «Джапан тайме» 12 июля 1907 г. открыто заявила,
что Коджон должен «серьезно задуматься над последствиями, кото-
рые ждут его династию вследствие отправления делегации в Гаагу».
По указке Ито Хиробуми члены корейского правительства дважды
требовали от Коджона, чтобы он отказался от престола. 19 июля
1907 г. прибывший в Корею министр иностранных дел Японии Хая-
398
Россия и Корея
си Тадасу и Ито Хиробуми пригрозили Коджону, что Япония начнет
войну, если он не отречется от престола. Император вынужден был
согласиться. Он отрекся от престола в пользу своего слабовольного
и трусливого наследника Ли Чхока (тронное имя - Сунджон)43.
По сведениям Г. А. Плансона, после этого Коджон намеревался тай-
но найти убежище в русском генеральном консульстве, но японская
полиция помешала ему осуществить эти намерения 44.
Спустя несколько дней после отречения Коджона в Гааге тяжело
заболел и умер один из членов корейской делегации Ли Джун (неко-
торые авторы утверждают, что он покончил с собой в зале конферен-
ции). Ли Сансоль и Ли Виджон уехали из Гааги в Америку, откуда
в 1908 г. отправились на русский Дальний Восток, чтобы включить-
ся в организацию вооруженной борьбы корейских патриотов против
японских захватчиков. Сообщая от отъезде из Гааги корейских упол-
номоченных, Н. В. Чарыков писал, что «страх перед Японией и опа-
сение, что она под каким-нибудь предлогом захватит часть Голланд-
ской Индии, а то и всю ее, продолжают удручать здешнее правитель-
ство и обязывают его тщательным образом избегать всего, что могло
бы не понравиться японцам. Главная голландская газета «Niewe
Rotterdamsehe Courant» от 21 июля 1907 г., посвятив отречению от
престола корейского императора обширную статью, заключила ее
следующими замечаниями: «Господство Японии может еще стать
для Кореи благодеянием; до сих пор оно таковым не было. Японцы
обладают в высокой степени способностью усваивать полезные при-
меры. Эта способность может им очень пригодиться, если они станут
поучаться у тех народов, которые уже преуспели в области колониза-
ции. Для нас, нидерландцев, будет крайне важно следить со внимани-
ем за опытами этой новой колониальной державы»45.
24 июля 1907 г. японские колонизаторы навязали Корее «Договор
семи статей» о передаче в руки японского генерального резидента
контроля над всеми действиями корейского правительства в области
административного и государственного управления. По договору, це-
лью которого демагогически объявлялось «скорейшее содействие
могуществу и богатству Кореи», корейское правительство обязыва-
лось руководствоваться указаниями генерального резидента в деле
проведения реформы управления государством; издавать законы
и распоряжения, назначать и увольнять высших чиновников только
с согласия генерального резидента; принимать на службу любого
японца, рекомендуемого генеральным резидентом. Иностранных со-
ветников корейское правительство обязывалось принимать также
только с согласия генерального резидента46. Как писала японская га-
зета «Токио ници-ници симбун» в номере от 26 июля 1907 г., «Дого-
вор семи статей» явился для Японии значительным шагом вперед на
пути к достижению поставленной цели, т. е. аннексии Кореи.
399
Б.Д.Пак
Таким образом, своей апелляцией к Гаагской конференции Код-
жон лишь ускорил свое отречение от престола и установление япон-
ского контроля над всей корейской законодательной и исполнитель-
ной властью. Ито Хиробуми стал фактическим регентом страны.
Свержение Коджона и подписание «Договора семи статей» не
вызвали протестов со стороны русского правительства, считавшего,
по-видимому, эти акты естественным продолжением предыдущих
японо-корейских договоров и соглашений, действию которых оно не
в силах было помешать.
По мнению Министерства иностранных дел России, вступление
на корейской престол нового императора не меняло международно-
правового статуса Кореи, которая продолжала еше формально сохра-
нять некоторые атрибуты независимости. «Перемена в лице монар-
хов в Корее, - писал А. П. Извольский, - никоим образом не измени-
ла в юридическом отношении положения этого государства, фактиче-
ски уже утратившего свое самостоятельное значение вследствие за-
ключения в конце 1904 и начале 1905 годов целого ряда договоров
с Японией о передаче японцам заведования внешними ее сношения-
ми и некоторыми отраслями внутреннего управления Кореей»47.
Российскому генеральному консулу в Сеуле Министерство ино-
странных дел предписало соблюдать «крайнюю осторожность»,
не подавать повода к «подозрениям в антияпонской деятельности»
и иметь в виду, что поскольку по общеполитическим соображениям
для России важно поддерживать «устойчивые отношения» с Япони-
ей, то она может «лишь принять к сведению совершившуюся переме-
ну власти в Корее»48.
Итак, чтобы не обострять отношений с Японией, Россия воздер-
жалась от выступления против нового ограничения суверенитета Ко-
реи. Тем более что в это время завершались переговоры между Рос-
сией и Японией по заключению общеполитической конвенции 30
июля 1907 г. В ходе переговоров японцы требовали для себя полной
свободы действий в Корее. Причем, желая получить открытую под-
держку своим действиям со стороны России, японцы предлагали,
чтобы пункты, касающиеся Кореи, были оставлены в гласной части
соглашения49.
Русская сторона настаивала на включении пункта о Корее в сек-
ретную часть конвенции. В то же время она решила использовать ко-
рейский вопрос, чтобы вырвать у Японии согласие на предоставле-
ние России больших прав и привилегий в Монголии. Россия предло-
жила такую формулировку статьи о Корее: «Российское и Японское
правительства взаимно обязуются не поддерживать требований сво-
их подданных о предоставлении каких-либо железнодорожных, гор-
ных и других концессий для японцев - в Монголии, для русских -
в Корее. Оба правительства обязуются также не посылать - Россия
400
Россия и Корея
в Корею, а Япония в Монголию - разного рода эмиссаров в лице офи-
церов, школьных учителей, миссионеров и т. п. В случае желания от-
править с научными или какими-либо другими коммерческими целя-
ми в Корею - для русских и Монголию - для японцев оба правитель-
ства имеют предварительно особо условиться о сем во избежание
всяких недоразумений. Вместе с тем российское и японское прави-
тельства обязуются не привлекать к себе с политическими целями
и не допускать для воспитания в своих учебных заведениях выходцев
из Кореи - для России и из Монголии - для японцев»50.
Однако такой проект секретной статьи встретил упорное сопро-
тивление японского правительства, которое заявило, что на подоб-
ную редакцию оно может согласиться лишь в том случае, если Рос-
сия со своей стороны готова признать за ним «полную свободу дей-
ствий в Корее, не исключая присоединения в будущем этой страны
к Японии». Но Россия считала такую уступку «несвоевременной»,
и Министерство иностранных дел решило согласиться с японской
формулировкой статьи, предусматривавшей признание японским
правительством специальных интересов России только во Внешней
Монголии51. Россия обязывалась не препятствовать дальнейшему
развитию японо-корейских отношений и получила право наибольше-
го благоприятствования в Корее52.
3.	Политика России в Корее накануне и после
подписания с Японией политического соглашения
4 июля 1910 г.
После отречения Коджона и заключения японо-корейского «До-
говора семи статей» японское правительство в течение
1907-1909 гг. провело ряд экономических, политических и дипло-
матических мер, направленных на полную ликвидацию остатков
корейской независимости.
В августе 1907 г. была распущена корейская национальная армия,
в 1908 г. японцы основали «Восточноколонизационное общество»
с целью захвата корейских земель, а в 1909 г. - Центральный корей-
ский банк. В июле 1909 г. японские власти навязали правительству
Кореи «соглашение» о роспуске корейских судов и упразднении во-
енного министерства. Через год, в июле 1910 г., они прибрали к ру-
кам корейскую полицейскую службу. В результате всех этих и других
«преобразований» японские колонизаторы получили возможность
диктовать свою волю почти по всем вопросам как внутреннего уп-
равления, так и внешних сношений Кореи.
Активизация агрессивных устремлений японских захватчиков
вызвала новый подъем освободительной борьбы корейского народа,
401
Б Л.Пак
которая наиболее ярко проявилась в действиях отрядов Армии спра-
ведливости.
Наивысшего подъема движение «Ыйбён» достигло в 1908 г.,
а с 1909 г. пошло на убыль (табл. 5). К концу 1910 г. оно было почти
полностью подавлено. Это устранило главное внутриполитическое
препятствие на пути к полной ликвидации независимости корейско-
го государства.
Движение «Ыйбён» в Корее
в 1907-1910 гг.*
Таблица 5
Год	Месяцы	Число сра- жений пов- станцев с японскими войсками	Число пов- станцев, дей- ствовавших в сражениях	Среднее чис- ло повстан- цев - участ- ников одного сражения
1907	август - декабрь	823	44 116	136
1908	январь - июнь	795	48 079	60
	июль - декабрь	654	21 753	33
1909	январь-июнь	593	18 248	30
	июль - декабрь	305	6 535	21
1910	январь - июнь	105	1386	13
	июль - декабрь	42	505	12
	Всего	2817	140 622	
* Ли Хонджик. Кукса тэсаджон (Большой словарь отечественной истории).
Т. 2.-Сеул, 1963.-С. 1096.
Решение об аннексии Кореи было принято на заседании Совета
министров Японии 6 июля 1909 г. Вслед за этим японское прави-
тельство создало секретный Комитет по подготовке аннексии Ко-
реи53. Правящие круги Японии считали, что они уже в достаточной
степени провели военно-политическую подготовку, чтобы посте-
пенно приступить к осуществлению аннексии Кореи.
Россия после подписания общеполитической конвенции 30 ию-
ня 1907 г. воздерживалась от активных выступлений против япон-
ских акций в Корее. В то же время она стремилась сохранить за со-
бой все права и преимущества, которыми пользовались в Корее дру-
гие иностранные государства. В инструкции А. С. Сомову, назна-
ченному в 1908 г. генеральным консулом в Сеуле вместо Г. А. План-
402
Россия и Корея
сона, Министерство иностранных дел указывало на необходимость
«соблюдать крайнюю осторожность при сношениях с корейцами»
и вовремя «остановить все те нежелательные слухи о нашей помо-
щи, которые могут возникнуть», ибо, «воздерживаясь от поощрения
корейцев к каким-либо попыткам борьбы, мы тем самым оказываем
им услугу, так как лишаем Японию необходимого оружия - поводов
к распространению и усилению своего господства». Далее в инст-
рукции отмечалось, что хотя вопрос о русско-корейских договорах
1884 и 1888 гг. остается открытым, но они фактически уже не име-
ют силы и Россия пользуется в Корее правами наибольшего благо-
приятствования на основе ст. 2 Портсмутского договора и секретной
статьи общеполитического соглашения с Японией 1907 г. Вследст-
вие этого, подчеркивалось в инструкции, Япония добивается заклю-
чения нового трактата по корейским делам, чтобы окончательно за-
крепить «выдающееся положение, занимаемое ею в Корее»; Россия
же может пойти на такую уступку лишь тогда, когда это будет при-
знано «наиболее выгодным». Далее в инструкции предписывалось
А. С. Сомову строго придерживаться Портсмутского договора и по-
следующих соглашений с Японией по корейским делам, следить за
тем, чтобы русские подданные в Корее пользовались такими же пра-
вами и преимуществами, как и другие иностранцы; поддерживать
наилучшие отношения с японцами, следя одновременно за тем, что-
бы они точно исполняли принятые на себя обязательства; стремить-
ся к полной ликвидации русской поземельной собственности в Ко-
рее; выработать проект нового трактата относительно Кореи, кото-
рый послужил бы «пособием для переговоров, когда они будут при-
знаны нами своевременными»54.
Инструкция А. С. Сомову свидетельствует о том, что в годы,
предшествовавшие аннексии Кореи Японией, русское правительство
проводило курс на сохранение в Корее положения, сложившегося
в результате подписания Портсмутского мирного договора и общепо-
литической конвенции 1907 г. Россия уже «сдала» Корею Японии
и заботилась лишь о своих интересах там, хотя она еще не признава-
ла окончательного захвата Японией корейского государства. Такая
позиция России объяснялась тем, что в военно-стратегическом отно-
шении присоединение Кореи к Японии и, следовательно, приближе-
ние японской военной мощи непосредственно к границам России
были для нее далеко не безразличны. Правительственные сферы Рос-
сии учитывали также, что аннексия Кореи Японией вызовет недо-
вольство торгово-промышленных кругов русского Дальнего Востока.
«Русские купцы, - писал А. С. Сомов, - прямо заявляют, что если
Япония окажется под боком Владивостока, то им придется ликвиди-
ровать свои дела и отнюдь не вкладывать новых капиталов»55. В мае
1910 г. А. П. Извольский, внося в Государственную думу законопро-
403
БуД.Пак
ект об учреждении в корейском городе Чхонджине русского консуль-
ства, писал, что в связи с усилением деятельности японцев в Север-
ной Корее необходимо «установить зоркое наблюдение за местными
интересами русской торговли, так как, в противном случае, послед-
няя может перейти в японские руки в ущерб экономическому разви-
тию Южно-Уссурийского края»56.
В Приамурском крае ежегодно увеличивался спрос на корейский
рис и рогатый скот. В 1908 г. из общей суммы корейского экспорта
в Приамурский край, исчисляемой в 772 708 иен, на эти товары при-
ходилось 98%. В 1910 г. только во Владивосток было завезено корей-
ского риса на 1 104 023 иены57. Русские дипломатические и коммер-
ческие агенты в Корее призывали расширять торговые связи с Коре-
ей, доказывая, что это будет иметь не только экономическое, но и по-
литическое значение. «Наши агенты, - доносил управляющий рус-
ским вице-консульством в Пусане, - покупая рис непосредственно от
корейцев, могли бы не только удешевить его стоимость на наших
рынках, но и в то же время избавили бы нас от услуг японцев, кото-
рые, скупая у них рис, тут же снабжают их своими фабрикатами. За-
вязать тесные торговые связи с Кореей для нас важно не только в на-
ших экономических интересах, но и политических, так как Япония
задалась целью полонить соседнюю нам страну и создать себе базу
для своих захватнических агрессивных выступлений»58.
Тревоги русских торгово-промышленных кругов и русских дип-
ломатов по поводу усиления агрессивных действий Японии в Корее
не были лишены оснований. Еще в апреле 1909 г. из секретной теле-
граммы А. С. Сомова русскому правительству стало известно, что
японские власти готовят почву, чтобы поставить вопрос об аннексии
Кореи. В телеграмме сообщалось, что корейские министры и члены
прояпонской партии в Корее стали высказываться за присоединение
Кореи к Японской империи59.
В конце 1909 г. военный министр Японии Тэраути Масатакэ раз-
работал конкретный план аннексии Кореи. Он считал необходимым
создать впечатление, будто вопрос о включении Кореи в состав
Японской империи возбужден самими корейцами. Согласно этому
плану, прояпонское общество «Ильчинхве» должно было подать ко-
рейскому и японскому правительствам петиции с ходатайством
о присоединении Кореи к Японии. 4 декабря 1909 г. главари этого
общества представили такие петиции корейскому правительству
и генеральному резиденту в Сеуле Сонэ Арасукэ, который заменил
Ито Хиробуми на этом посту. Токийский корреспондент агентства
Рейтер в связи с этим 14 декабря сообщал, что японцы заверили его
в том, что «в ближайшие намерения японского правительства не
входит приступить к каким-либо мерам для присоединения Кореи».
Тем не менее А. П. Извольский выразил «серьезное беспокойство»
404
Россия и Корея
по поводу подачи петиции и поручил посланнику в Токио Н. А. Ма-
левскому-Малевичу выяснить «истинные намерения японского
правительства»60.
Стремясь заручиться обещанием Японии не нарушать существу-
ющего статус-кво в Корее, русская дипломатия вслед за этим выдви-
нула корейский вопрос на переговорах по поводу расширения рус-
ско-японского политического соглашения 1907 г., начавшихся в ноя-
бре 1909 г.61 Однако японская сторона дала понять, что в корейском
вопросе ни на какие уступки она не пойдет. В феврале 1910 г.
Н. А. Малевский-Малевич писал А. П. Извольскому: «Позволяю се-
бе думать, что было бы небесполезно подготовлять и русское обще-
ственное мнение к мысли, что при сложившихся на Дальнем Восто-
ке после 1904-1905 гг. условиях слияние Кореи и Японии в той или
иной форме есть вопрос лишь времени»62.
В ходе дальнейших переговоров японская сторона продолжала
настаивать на признании Россией аннексии Кореи, предлагая в каче-
стве компенсации признать сферой влияния России всю Монголию.
Попытка русской дипломатии заручиться обязательством Японии не
прибегать к аннексии Кореи не увенчалась успехом.
4 июля 1910 г. русско-японское политическое соглашение было
подписано. В секретной конвенции, приложенной к соглашению,
Россия обязалась «не препятствовать никоим образом дальнейшему
укреплению и развитию специальных интересов» Японии в ее сфе-
ре влияния, что истолковывалось японской дипломатией как под-
тверждение Россией согласия на аннексию Кореи. В мае 1910 г. ми-
нистр иностранных дел Японии Комура Дзютаро в беседе с англий-
ским послом в Токио Макдональдом прямо заявил, будто русское
правительство еще во время переговоров в 1907 г. согласилось с воз-
можностью аннексии63. Русскими архивными документами это заяв-
ление Комуры Дзютаро не подтверждается.
В тексте русско-японского политического соглашения Корея не
упоминалась. Но это соглашение, подписанное накануне аннексии
Кореи Японией, фактически означало примирение России с предсто-
ящей окончательной ликвидацией независимости корейского госу-
дарства и выходом Японии непосредственно к русской границе. Это
было вынужденное отступление России в корейском вопросе в слож-
ной международной обстановке того времени, когда в условиях на-
двигающейся Первой мировой войны назревал балканский кризис.
В разрешении этого кризиса проявляла большую заинтересован-
ность Россия. Она в это время искала союзников на случай возникно-
вения военного конфликта в Европе и была заинтересована в сохра-
нении устойчивых отношений с Японией на Дальнем Востоке.
Но многие участники антияпонского движения в Корее продол-
жали надеяться на помощь и поддержку России. Еще в 1908 г. при-
405
БД. Пак
ближенными Коджона был составлен план его побега во Владивос-
ток морским путем. Но Коджон отказался, боясь, что японцы могут
задержать пароход по пути во Владивосток. В конце октября было
решено, что Коджон отправится на север Кореи к повстанцам «Ый-
бён» провинции Хамгён и оттуда через русско-корейскую границу
переправится в Россию64.
Министерство иностранных дел России, опасаясь вызвать меж-
дународные осложнения, предписало А. С. Сомову в случае обраще-
ния к нему корейцев с просьбой организовать побег Коджона в Рос-
сию «отклонить всякие попытки к осуществлению такого плана»65.
Но в феврале 1909 г., как писал чиновник по дипломатической части
при Приамурском генерал-губернаторе Н. Богоявленский товарищу
министра иностранных дел Н. В. Чарыкову, в Хабаровск приезжал
доверенный Коджона бывший офицер корейской армии Ким Инсу
и передал, что низложенный император не теряет надежды получить
помощь от России и надеется, что «корейским инсургентам (повстан-
цам. - Б. П.) позволят формировать отряды и приобретать оружие
в русских пределах». Коджон, по сообщению Ким Инсу, рассчитыва-
ет на новую войну между Россией и Японией, «благодаря которой
положение Кореи могло бы измениться к лучшему»66.
В неофициальных кругах России многие сочувственно относи-
лись к судьбе Коджона, оказавшегося в плену у японцев после отре-
чения от престола. «Личность царственного Старика, - писал извест-
ный русский исследователь истории корейского вопроса в России
В. Д. Песоцкий, - независимо от качеств его характера, является для
нас, русских, очень симпатичной, благодаря прежним отношениям,
имевшим доброжелательный к России характер и направленным
в сторону усиления нашего влияния на Востоке; кроме того, Старик
интересен еще и потому, что в пределах Южно-Уссурийского края
проживает несколько десятков тысяч бывших его подданных, благо-
говейно чтущих своего прежнего монарха и признающих до сего вре-
мени главой Кореи именно Старика, а не молодого императора.
Да и среди населения самой Кореи он пользуется огромной популяр-
ностью, безусловно затмевающей нынешнего правителя»67.
В мае 1910 г. агент министерства финансов в Шанхае Гойер до-
носил, что Коджон принял окончательное решение бежать в Россию
при поддержке повстанцев провинции Хамгён, надеясь, что во Вла-
дивостоке он будет в безопасности68. Но долго готовившийся тай-
ный побег в Россию так и не состоялся. Очевидно, это объяснялось
тем, что правительство России, собиравшееся в то время подписать
новое соглашение с Японией, считало нежелательным принять под
свою защиту Коджона - ярого врага Японии. Коджон же продолжал
надеяться с помощью России спасти корейское государство от окон-
чательной гибели. В мае 1910 г. он написал письмо Николаю II
406
Россия и Корея
с просьбой не давать согласия на аннексию Кореи Японией. «Япон-
цы, - говорилось в письме, - обращаются с Кореей не как со стра-
ной, находящейся под их протекторатом, и даже не как с завоеван-
ной колонией, но как с порабощенной страной, и потому, неизменно
уповая на Ваше Величество, я и народ мой живем надеждой, что на-
станет день, когда Вы освободите нас от ненавистного ига. Ныне
приближается час полного поглощения Кореи. Японцы посредством
подкупов побуждают немногих корейцев-изменников ходатайство-
вать о присоединении Кореи к Японии. Японцы, однако, до сих пор
не решаются на такой шаг, так как опасаются всеобщего возмуще-
ния. Ныне распространился слух, что между Россией и Японией бу-
дет заключено соглашение и что одним из условий его явится согла-
сие России на присоединение Кореи к Японии. Я не могу верить это-
му слуху и продолжаю думать, что Ваше Величество не отказались
от мысли быть защитником Кореи и что Вы не согласитесь на пол-
ное уничтожение ее. Я полагаю, что этот слух пущен японцами с це-
лью убедиться, какое впечатление он произведет в Корее и среди
иностранных держав»69.
Это письмо Коджон тайно отправил в Шанхай с полковником
распущенной в 1907 г. японцами корейской армии Ли Гапом, с тем
чтобы передать его Гойеру для последующего препровождения через
русского посланника в Токио Н. А. Малевского-Малевича в Петер-
бург. Кроме того, Ли Гап должен был установить связи с русскими
военными властями и предложить им услуги в деле организации во-
енной разведки в Корее и Маньчжурии70.
Письмо Коджона осталось без ответа. Русские дипломаты после
подписания 4 июля 1910 г. политического соглашения с Японией не
предпринимали каких-либо мер против ликвидации независимого
корейского государства. Они пытались ликвидировать лишь невы-
годные для России условия аннексии Кореи Японией. В донесении
от 13 августа 1910 г. А. С. Сомов писал, что если нельзя предотвра-
тить аннексию, то необходимо добиться от японцев обязательства,
что они не будут воздвигать новых укреплений севернее линии Вон-
сан - Пхеньян - Аньдун. В этом случае «японская военная граница»
будет отстоять от Владивостока на расстояния 500 верст, и присоеди-
нение не даст Японии никаких новых стратегических выгод». Нико-
лай II на полях донесения написал: «Можно ли получить от Японии
подобное успокоительное заверение, что они не будут укрепляться
ближе к нашей границе?»71
Новый министр иностранных дел России С. Д. Сазонов, сменив-
ший А. П. Извольского и продолжавший его линию на дальнейшее
сближение с Японией, уже после аннексии Кореи Японией во все-
подданнейшей записке доказывал, что «факт присоединения Кореи
к Японской империи не может быть признан нарушающим стратеги-
407
Б Л.Пак
ческого «status quo» на Дальнем Востоке: при оккупации Кореи япон-
цы уже были полными хозяевами в этой стране, объявление ее япон-
ской колонией не увеличило их прав по использованию корейской
территории в военных целях. Единственным ограничением этих прав
служила упомянутая (вторая. - Б. П.) статья Портсмутского догово-
ра, но статья эта остается в силе и после акта присоединения Кореи,
а потому в этом отношении сказанный акт не внес никаких измене-
ний в положение вещей на нашей границе с Кореей». Вследствие это-
го С. Д. Сазонов считал, что нет «достаточных оснований, чтобы свя-
зывать присоединение Кореи к Японии с вопросом о дальнейшем ог-
раничении прав японского правительства на использование в страте-
гических целях корейской территории»72. Как показали последую-
щие события, С. Д. Сазонов был глубоко неправ в этом рассуждении.
После аннексии Кореи Япония превратила Корейский полуостров
в сильно укрепленный военно-стратегической плацдарм для даль-
нейшего наступления на азиатский материк.
4.	Россия и аннексия Кореи Японией
21 августа 1910 г. из русского посольства в Токио поступила те-
леграмма о том, что в Сеуле идут переговоры между Тэраути Маса-
такэ, сменившим Ито Хиробуми на посту генерального резидента
в Корее, и корейским правительством по вопросу о присоединении
Кореи к Японии и что соглашение об этом будет подписано через не-
сколько дней73. На другой день С. Д. Сазонова посетил японский по-
сланник в Петербурге И. Мотоно и от имени японского правительст-
ва сообщил ему, что «ныне вопрос о присоединении в принципе ре-
шен: остается лишь выработать соответствующий договор, который
на днях будет подписан в Сеуле»74.
22 августа 1910 г. японские оккупационные власти в Сеуле заста-
вили слабовольного корейского императора Сунджона дать согласие
на заключение договора об аннексии Кореи Японией. Договор под-
писали Тэраути и премьер марионеточного правительства Кореи Ли
Ванъён. В связи с этим все договоры и соглашения, подписанные
между Россией и Кореей, были объявлены японским правительством
утратившими силу.
Договор об аннексии, юридически оформивший установление
в Корее японского колониального режима, не вызвал возражений со
стороны русского правительства. «Поэтому, - писал в декабре 1910 г.
временно управляющий Министерством иностранных дел А. А. Не-
ратов новому генеральному консулу в Сеуле Я. Я. Лютшу, - мы
должны относиться вполне добросовестно к этому акту, отнюдь не
поддерживать в корейцах надежды, которые они, может быть, еще
408
Россия и Корея
питают, и не имеем оснований содействовать стремлениям корейцев
свергнуть японское владычество. Вам следует ввиду сего избегать
всего того, что могло бы быть истолковано японцами как желание
наше поддержать корейцев в борьбе с нынешними хозяевами стра-
ны»75. В этом документе выражена позиция Министерства иностран-
ных дел России по отношению к антияпонской борьбе корейских па-
триотов.
Но в высших военных кругах России высказывалось мнение
о возможном использовании антияпонского движения в Корее в ин-
тересах «государственной обороны России». «Выгоды такого ис-
пользования, - писал в мае 1910 г. военный министр В. А. Сухомли-
нов председателю Совета министров П. А. Столыпину, - как в мир-
ное время (оттяжка сил и средств Японии на борьбу с повстанцами,
наличие в нашем распоряжении почти неограниченных средств для
поддержания нашей осведомленности о военных мероприятиях
японцев в Корее на должной высоте и для борьбы со шпионством
японцев в наших пределах), так и в военное время (поднятие в тылу
японской армии всеобщего восстания в Корее) настолько очевидны,
что доказыванием их я лишь злоупотребил бы вниманием Вашего
Высокопревосходительства»76. Военный министр предлагал дать
тогдашнему генерал-губернатору Приамурского края П. Ф. Унтер-
бергеру указание «благожелательно» относиться к нуждам и интере-
сам корейцев, населяющих Южно-Уссурийский край. Он рекомендо-
вал противодействовать японскому влиянию среди корейцев, разре-
шить корейцам создать легальное национальное общество и откры-
вать национальные школы с учителями-корейцами. «Считаю долгом
вновь подтвердить свою мысль, - писал В. А. Сухомлинов П. А. Сто-
лыпину в июне 1910 г., - что нам безусловно необходимо приложить
полную заботу к тому, чтобы путем справедливого отношения к ко-
рейцам, населяющим Южно-Уссурийский край, привлекать к себе
симпатии их родины, что, конечно, даст нам неоспоримые выгоды
в случае нового столкновения с Японией»77.
Мнение В. А. Сухомлинова не было поддержано министром ино-
странных дел А. П. Извольским. Последний высказался против под-
держки восстания в Корее - путем ли посылки туда русских эмисса-
ров или созданием на территории России «питательного центра это-
го восстания». Извольский заявил, что русское правительство реши-
ло более тесно связать свою политику на Дальнем Востоке с япон-
ской и в соглашении с Японией удержать свое положение на берегу
Тихого океана и в Северной Маньчжурии. Поэтому, писал он, «по
крайней мере в ближайшее время государственная безопасность на-
ша на Дальнем Востоке требует прежде всего сохранения и культи-
вирования наших отношений к Японии, а для этого нам необходимо
избегать таких действий, которые затрагивали бы ее больные места.
409
БД. Пак
Опасность от затрагивания болезненного д ля Японии корейского во-
проса несоизмерима с той пользой, которую мы могли бы извлечь из
волнений в Корее»78. Что касается «благожелательного» отношения
к корейцам Южно-Уссурийского края, то Извольский поддержал
мнение В. А. Сухомлинова.
Переписка между министрами иностранных дел, военным
и председателем Совета министров России говорит о том, что в пра-
вящих кругах России отношение к аннексии Кореи Японией и к ан-
тияпонской борьбе корейских патриотов отнюдь не было однознач-
ным. Представляется, что в известной мере можно говорить о том,
что накануне аннексии Кореи в правительственных сферах России
продолжалась борьба мнений по корейскому вопросу. В конечном
счете верх взяли сторонники А. П. Извольского и С. Д. Сазонова.
Что касается демократически настроенной части русского обще-
ства, то оно сочувственно относилось к борьбе корейского народа
против аннексионистской политики японских захватчиков. Издавав-
шиеся во Владивостоке, Никольск-Уссурийском, Иркутске и других
городах Сибири и Дальнего Востока газеты осуждали политику
японских колонизаторов. В них печатались статьи, полные симпатии
к стремлению корейцев освободиться от гнета японцев79. Представи-
тели русских социал-демократов с трибуны Государственной Думы
в 1910 г. разоблачали политику правительства, которое не желало от-
казываться от проведения на Дальнем Востоке прежней агрессивной
политики80.
Корейский народ встретил известие об аннексии Кореи Японией
с глубоким возмущением. Боясь открытого народного восстания
в Сеуле, японские оккупанты приняли все меры предосторожности.
Весь гарнизон Сеула, разбитый на отряды, безостановочно патрули-
ровал по улицам. Все общественные здания усиленно охранялись.
По указанию из Токио, 29 августа, когда в газетах был опубликован
текст договора об аннексии Кореи, генерал-губернаторство воздер-
жалось от предполагавшихся в Сеуле празднеств. Благодаря этим ме-
рам день опубликования договора об аннексии Кореи в Сеуле прошел
спокойно. На опустевших улицах одетого в траур города царило
мертвое спокойствие. Но в тишине этой, покоившейся на массе зата-
енной ненависти, чувствовалось что-то зловещее... На другой день
стало известно, что несколько старейших сановников в знак протес-
та против аннексии покончили жизнь самоубийством, а в провинци-
ях вспыхнули сильные народные волнения. В русской газете «Уссу-
рийская окраина» в те дни была опубликована статья «Революция
в Корее», автор которой писал:
«В то время, когда европейские державы дали свое согласие на
аннексию Японией Кореи, когда само корейское правительство без-
молвно подчинилось своей участи и Корея стала японской провинци-
410
Россия и Корея
ей, потеряв свою самостоятельность, далеко, как оказывается, не рав-
нодушно к этому событию отнесся корейский народ. Он возмутился
и восстал с оружием в руках.
В Корее, как сообщают местные корреспонденты, нечто неопису-
емое. Японское правительство организовало карательные отряды, ко-
торые свирепствуют в городах, селах и деревнях, арестовывают
и казнят инсургентов, а жилища их жгут и сравнивают с землей, меж-
ду тем силы инсургентов все растут и растут.
Они дали клятву... отстоять свою родину от японского рабства
и вернуть ей свободу и самостоятельность.
С этим взрывом народного чувства придется очень и очень по-
считаться японцам, прежде нежели они водворят спокойствие в Ко-
рее и воспользуются плодами ее аннексии. Пока корейцы каждую
пядь родной земли отстаивают своей кровью с оружием в руках,
спешно скупаемым в Приамурье»81.
Осенью 1910 г. отряды «Ыйбён», расположенные в различных
районах Кореи и Кандо (Цзяньдао), насчитывали в своих рядах
17 200 человек. Из них 5 тысяч действовали в Кандо, 6 тысяч - в цен-
тральных провинциях Кореи, 2400 - на севере страны и 3800 - в Юж-
ной Корее82.
Широкое движение протеста против аннексии развернулось сре-
ди корейских эмигрантов, создавших центры антияпонской борьбы
в Маньчжурии, России и США. «Все корейские колонии за границей:
в Сан-Франциско, в Мексике, на Гавайских островах и во Владивос-
токе единогласно постановили противиться и отомстить за присоеди-
нение», - доносил в Петербург российский генеральный консул в Се-
уле А. С. Сомов83. Газета «Сеул Пресс» еще в номере от 30 июня
1910 г. сообщала, что «местным отделением «Антияпонской Лиги
Кореи на Гавайских островах» подготовлено к отправке в Корею 300
корейцев для руководства борьбой против японских захватчиков».
Кроме того, 300 человек готовились к отправке из Сан-Франциско
и Калифорнии. Газета указывала «на решимость значительной части
пятитысячного корейского населения Гавайских островов бороться
за свободу родины»84. Русская газета «Восточная заря» в сентябре
1910 г. также поместила сообщение одного из руководителей корей-
ских обществ в США о том, что в августе в Корею вернулось 300
американских корейцев для участия в партизанской войне85.
Особенно широкое движение против аннексии Кореи Японией
развернулось среди корейских эмигрантов на территории России.
26 января 1911 г. в знак протеста против превращения Кореи в япон-
скую колонию совершил политическое самоубийство бывший корей-
ский посланник в Петербурге Ли Бомджин, который после закрытия
корейской миссии в Петербурге по повелению корейского императо-
ра Коджона оставался в России на положении политического эмиг-
411
БД. Пак
ранта, чтобы продолжать просить помощи у России в деле сохринг
ния суверенитета корейского государства. Оставаясь в Петербург,
Ли Бомджин поддерживал связи с Кореей и с лидерами антияпонско
го движения на русском Дальнем Востоке. Весной 1908 г. он свяuni
ся с Ли Бомъюном, который с 1906 г. формировал отряды повстанцеп
«Ыйбён» среди корейцев, проживающих в Приморье, и договорился
с ним о его сотрудничестве с прибывающими в Приморье корейски
ми посланцами на Гаагской конференции Ли Сансолем и Ли Виджо
ном. Затем через посредство одного из видных организаторов анти»
японской борьбы на русском Дальнем Востоке Чхве Джэхёна (он
же - Цой Петр Семенович) Ли Бомджин передал 10 тысяч руб. на со
здание корейских повстанческих отрядов86. Эти деньги помогли pit t
вертыванию боевых действий отрядов «Ыйбён» на севере Кореи.
Ли Бомджин часто писал письма Ли Бомъюну. В одном из них он
рекомендовал с организованным им отрядом повстанцев персЙ1Н
р. Туманган и «одним броском захватить провинцию Хамгён», а ш
тем двинуться на Сеул и «спеть там песню Победы». Ли Бомджин
одно время намеревался даже взять под свое руководство повстанче
ские отряды и предлагал Ли Бомъюну стать заместителем главном)
мандующего. Кроме того, Ли Бомджин призывал деятелей ат и
японского движения развернуть работу по изданию антияпонскнх
газет и принимал непосредственное участие в издании газеты «Хм
жо синмун»87.
Ли Бомджин продолжал свою деятельность в Петербурге и в по
следующие годы, получая ежемесячно от русского правительств!!
субсидию по 100 руб. В мае 1910 г. японское генеральное резидсш
ство передало А. С. Сомову, что оно гарантирует Ли Бомджину под
ную неприкосновенность и готово выдать ему пособие на дорогу
в случае возвращения в Корею. Но Ли Бомджин, опасаясь (и нс Oct
основания) расправы над ним японских властей в Сеуле, отказался
вернуться в Корею88. После аннексии Кореи, лишенный всяких not
можностей выступить против этого насильственного акта Японии,
Ли Бомджин мучительно приходил к сознанию, что единственным
способом для него отомстить врагу за поруганную честь Кореи ост
ется самоубийство, следуя старинной корейской традиции.
О том, как в Корее встретили известие о гибели бывшего корей»
ского посланника в России, и о том, как японские колониальные или
сти отнеслись к столь необычной для европейского человека форме
протеста против аннексии Кореи, писал А. С. Сомов в своем доносе
нии в Петербург:
«Известие о самоубийстве корейского посланника в С.-Петербур
ге И-Пом-Чина (Ли Бомджина. - Б. П.) с быстротой молнии облоге
ло весь Сеул и произвело самое тяжкое впечатление.
412
Россия и Корея
В местных газетах появилась лишь краткая заметка о факте са-
моубийства. Все же подробности не были, конечно, пропущены
цензурой.
Как ни странно, но самоубийство явилось самой большой непри-
Мкостью, которую бывший посланник мог бы сделать японцам. Ес-
ин бы он предварительно убил десятки японцев, обида была бы не
шк велика... По корейским же и японским понятиям такая мера
и груба, и несовершенна, и недостойна человека образованного. Что-
бы месть была жестока и унизительна для врагов, нужно поступить
именно так, как поступил И-Пом-Чин. Он бросил пятно, смыть кото-
рое нельзя. Опровергнуть же самоубийство бывшего посланника, со-
вершенное так открыто, не представляется возможным, и весь позор,
но японским же понятиям, падал на японцев. Понятно поэтому, что
они прилагают все старания, чтобы замять и замолчать это прискорб-
ное и обидное для них дело»89.
Царский двор в Петербурге с большим сочувствием воспринял
сообщение о трагической смерти Ли Бомджина. Николай II повелел
пылать на расходы, связанные с похоронами, 500 руб., а Министерст-
во иностранных дел, как передавала газета «Санкт-Петербургские
ведомости» в номере от 27 января 1911 г., взяло на себя «все хлопо-
н>| но похоронам». С большим вниманием отнеслась к смерти Ли
Бомджина и российская общественность. С 27 января в большинстве
« годичных и местных дальневосточных газет публиковались некро-
логи и статьи, посвященные покойному. Ни об одном из скончавших-
ся дипломатических представителей в России не опубликовано
столько статей, сколько о Ли Бомджине. В них бывший корейский
посланник в России изображался как горячий патриот, противник
псяких компромиссов с японским правительством, человек, глубоко
псривший в то, что с помощью России Корее удастся сохранить свое
независимое существование.
Призывы отдавшего свою жизнь делу освобождения Кореи ко-
рейского дипломата к организации активной борьбы против япон-
ских колонизаторов не остались без следа. Издававшаяся во Влади-
востоке корейская газета «Тэдон синбо», которая до конца июля
1910 г. выходила под названием «Тэдон конбо» под редакцией от-
ставного штабс-капитана, выпускника Восточного института во Вла-
дивостоке И. Ф. Дюкова, в номере 47 в августе 1910 г. поместила воз-
ившие к корейским соотечественникам в России и Китае с преду-
преждением: «Не верьте уверениям японцев об их покровительстве
и габотах о нас. Они будут обращаться с нами, как с рабами и ско-
гом». Воззвание призывало к вооруженному протесту против аннек-
сии Кореи. «Современное положение Кореи, - говорилось в воззва-
нии, - печально для корейцев и радостно для японцев, поэтому опе-
чалить Японию и развеселить Корею можно лишь обнаженной шаш-
413
БД.Пак
кой и кровопролитием». «Если мы не отомстим японцам сегодня же,
а сложим руки, - писали далее авторы воззвания, - то мы превратим
себя в быков безрогих и в собак бесхвостых у японцев. Если мы ш
сделаем этого сегодня, то будем поставлены в положение египтян,
не избавленных от ига Англии, и Аннама, подвергающегося гнс| у
Франции»90.
Основанное во Владивостоке незадолго до аннексии Кореи деятс
лями антияпонского движения политическое общество «Сонмёнхве»
в последние дни августа 1910 г. дважды обращалось к корейцам, про
живающим в России, с призывом бороться за освобождение родины
Вторичное обращение заканчивалось словами:
«Мы на нашем собрании решили всем державам по телеграфу
провозгласить наше мнение, категорически отрицающее аннексию,
и объявить газетам всего мира о незаконных злодейских посягатель
ствах Японии.
Собратья наши! Присоединяйтесь к нам с готовностью на смергь
Мы не должны забывать долг корейской нации. Старайтесь объявив,
верноподданнические чувства и покажите, каковы наш гнев, наш*
горячее сердце.
Мы, во всяком случае, объявляем всему миру свое определенное
положение, что мы - подданные Кореи.
Умрем, но не возьмем японских паспортов»91.
Обращение подписали Лю Инсок, Ли Бомъюн, Чха Сокпо, Ким
Чхибо, Ким Джаду и Ким Хакман.
По инициативе «Сонмёнхве» в конце августа 1910 г. во Владино
стоке состоялось многолюдное собрание, участники которого приня
ли решение бороться против установления японского господства
в Корее. Они направили правительствам Австро-Венгрии, Велико'
британии, Германии, Голландии, Италии, Китая, России и США про
тест против аннексии Кореи. Под ним было собрано 2324 подписи
В протесте, поданном русскому правительству за подписью одною
из видных руководителей антияпонской борьбы в Корее Ли Инсока,
выражалась решимость корейского народа с оружием в руках отста-
ивать независимость родины. «Мы, корейцы, - говорилось в прогсе*
те, - должны выполнить свой долг и объединить все свои силы
и средства для борьбы против Японии. С этой целью мы объявляем
протест против аннексии Кореи Японией. Кроме того, мы решили со
хранить в мире название корейского государства, а корейцам - их нп«
циональное лицо. Как бы ни трудна была наша задача, мы готовимся
к борьбе против Японии с оружием в руках до освобождения... Ко
рейский народ, что бы ни случилось с ним, готов умереть за зависим
ние свободы»92.
В состав политического общества «Сонмёнхве» вошли и члены
созданного в июле 1910 г. во Владивостоке военного общества «Чи
414

Россия и Корея
пыхнем, под командованием которого действовали в Приморье три
подразделения «Ыйбёнм во главе с Ли Бомъюном, Лю Инсоком и Хон
1«>мдо. На съезде представителей этих подразделений, который со-
« шился 8 июля 1910 г. в деревне Амбанби, был избран единый руко-
водящий центр. В его состав вошли: Ли Бомъюн (председатель «Ча-
ныхве»), Лю Инсок (командующий всеми отрядами «Ыйбёнм на тер-
ршории Приморской области), Ли Сансоль (инструктор по обучению
uiiIIck), Хон Бомдо, Ан Ханджу, Ли Кюпхун, Ли Бомсок, Квон Юсан,
Ли Ги и др.
Формируемые в русском Приморье отряды «Ыйбён» отправля-
лись в Корею, где они участвовали в боевых операциях против япон-
, mix войск во взаимодействии с повстанческими отрядами, сформи-
рованными в Корее и Кандо.
С этого времени в истории корейского освободительного движе-
ния наступает новый период, который предшествовал вступлению
Кореи в полосу мощного революционного подъема, начавшегося
11српомартовским движением в 1919 г. и завершившегося освобожде-
нием Кореи в 1945 г.
Л Л Л
Изучение архивных источников о русско-корейских отношениях
м 1905-1910 гг., материалов русско-японских переговоров по поводу
подписания общеполитической конвенции 1907 г. и политического
соглашения 4 июля 1910 г. позволяют заключить, что после подписа-
ния в ноябре 1905 г. японо-корейского «Договора о покровительстве»
Россия пыталась сохранить статус независимого корейского государ-
ств и защитить интересы своей безопасности. Однако из-за катего-
рического отказа японского правительства идти навстречу России
п решении этих вопросов русское правительство, после поражения
и войне 1904- 1905 гг. связанное Портсмутским мирным договором,
м конечном итоге вынуждено было признать притязания Японии на
Корею. К этому принуждали его и обострение международной обста-
новки в Европе, приведшее к возникновению Первой мировой вой-
ны, а также необходимость борьбы против революционного движе-
ния внутри страны.
Все эти обстоятельства заставляли русское правительство идти
ни уступки Японии в корейском вопросе. Оно не выступило против
аннексии Кореи Японией, после чего прекратили свои действия и все
русско-корейские договоры и соглашения.
415
Б.Д.Пак
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Рассмотрение взаимоотношений России и Кореи во второй поло-
вине XIX - начале XX в. с учетом социально-экономического и поли
тического развития обеих стран позволяет предложить следующую
периодизацию истории русско-корейских отношений.
Первый этап (1860-1898) - от установления непосредственных
контактов между двумя странами со времени подписания русско-ки
тайского Пекинского договора (1860 г.), в результате которого про-
изошло присоединение Уссурийского края к российским владениям,
а р. Туманган стала границей между Россией и Кореей, до 1898 г,
когда, после подписания русско-китайского договора об аренде
Порт-Артура и Дальнего и строительстве КВЖД, а затем и подписа-
ния между Россией и Японией Токийского протокола, Россия начина
ет идти на уступки Японии в Корее.
Россия, вступившая на путь превращения в буржуазную мопар
хию после отмены сверху крепостного права, несмотря на быстрые
темпы развития промышленного капитализма, в этот период значи
тельно отставала в своем развитии от США и передовых капитали*,
тических держав Европы. Это накладывало отпечаток на ее внеш
нюю политику в целом и на Дальнем Востоке в частности.
Феодальная Корея во второй половине XIX в. стала объектом эко-
номической и политической экспансии Японии, США, западноевро-
пейских держав. Одновременно усилилось давление Китая, стремив
шегося еще сильнее упрочить свое влияние в вассальной Корее
и превратить ее фактически в полуколонию.
Основным направлением политики России в корейском вопросе
в 1860-1898 гг. являлось активное противодействие экспансионист-
ской политике цинского Китая и установлению японского господст-
ва в Корее. Россия последовательно выступала за сохранение статус-
кво в Корее, чтобы она не стала орудием политики враждебных ш •
рессивных государств. Такая политика России в значительной степе-
ни содействовала проведению внешнеполитического курса корейско
го правительства, направленного на сохранение независимости стрн
ны, укрепление экономического и военного потенциала.
Первый этап делится на два периода. Первый из них приходится
на 1860-1884 гг., когда вслед за возникновением и развитием интсп
сивных русско-корейских приграничных связей Россия после неудач
ных попыток предотвратить открытие корейских портов Японией
и западными капиталистическими странами заключила с Кореей до
416
Россия и Корея
ftitiop о дружбе и торговле и установила с ней дипломатические от-
ношения. Второй период - 1884-1898 гг. Он начался со времени за-
кшочения русско-корейского договора 1884 г. и продолжался до
IК98 г., когда произошло изменение основного направления дальне-
мфсточной политики России в сторону Маньчжурии. В эти годы от-
мечено дальнейшее расширение русско-корейских экономических
и политических отношений. Россия оказывает противодействие на-
< |унлению других капиталистических держав и феодального Китая
ни Корею и в то же время предпринимает меры по укреплению сво-
их политических позиций на Корейском полуострове.
Второй этап в истории русско-корейских отношений (1898-1910)
отпадает с завершением перерастания «свободного» капитализма
и капитализм монополистический. Соответствующий характер при-
обретает и внешняя политика России. Корея же в этот период стано-
йнгся японской полуколонией. В такой обстановке Россия, стремясь
сохранить свои экономические и политические позиции на Корей-
ском полуострове, оказывает противодействие агрессивным устрем-
лениям Японии, опиравшейся на поддержку США и Англии,
н пнлоть до окончания русско-японской войны 1904-1905 гг. служит
1ШИ1НЫМ внешнеполитическим препятствием на пути японской аг-
1>сссии в Корее.
Накануне русско-японской войны корейское правительство все
еще пыталось сохранить свою самостоятельность, рассчитывая на
поддержку России. Но обострившаяся в правящих кругах Кореи
борьба по вопросам внешнеполитической ориентации, в условиях
речкой активизации наступательной политики Японии в Корее, в ко-
нечном счете привела к победе прояпонски настроенной части гос-
подствующего класса. После установления в 1905 г. японского про-
1скгората корейское правительство перестало играть всякую само-
• тягальную роль во внешних сношениях.
Второй этап также можно разделить на два периода. Первый пе-
риод - 1898-1905 гг. В эти годы особенно сильно проявляются рус-
i ко-янонские противоречия в Корее и Россия предпринимает попыт-
ки экономического наступления на Корейском полуострове. Но, опа-
гпнсь возникновения военного конфликта с Японией, она одновре-
менно проявляет готовность пойти ей на уступки в корейских делах.
Поражение России в русско-японской войне явилось поворотным
пунктом и в истории Кореи, ставшей протекторатом Японии. Второй
период - 1905-1910 гг. Потерпевшая поражение в войне, Россия не
имела возможности помешать превращению Кореи в японскую коло-
нию и вынуждена была примириться с потерей этой страной послед-
них остатков независимости и суверенитета в результате ее аннексии
Миопией в августе 1910 г.
7, И 4216
417
Б^Д.Пак
Но говорить о том, что Россия несет одинаковую с другими дер
жавами ответственность за присоединение Кореи к Японской имне
рии, нет никаких оснований. Главными инициаторами аннексии пы
ступили Япония, США, Англия и другие западные державы. России
же, даже после поражения в русско-японской войне старалась нс до
пустить или, по крайней мере, оттянуть аннексию. Но в условиях,
когда в мире завязывался острый клубок межимпериалистических
противоречий, приведших в конечном счете к Первой мировой вой
не, Россия, заинтересованная в укреплении отношений с Японией пи
Дальнем Востоке, признала аннексию Кореи.
Исследование истории русско-корейских отношений позволяв!
также выделить основные направления политики России и Корец
в их взаимоотношениях с середины XIX в. до 1910 г.
1.	Лейтмотивом всей политики России в Корее со времени но
никновения русско-корейских отношений вплоть до 1905 г., после чс
го русское правительство вынуждено было из-за противодействия
Японии отказаться от возобновления деятельности российской дин
ломатической миссии в Сеуле, а вслед за этим подписать общеполн
тическую конвенцию 1907 г. с Японией, было сохранение независн
мости, территориальной неприкосновенности и целостности корей
ского государства. Но Россия была не в состоянии предотвратить ус-
тановление японского колониального господства в Корее, поскольку
Япония пользовалась поддержкой со стороны США, Англии и дру
гих западных держав. На всем протяжении истории русско-корей
ских отношений исследуемого периода Россия была настроена миро»
любиво и не прибегала к вооруженному вторжению на корейскую
территорию и к ее захвату. С другой стороны, и от Кореи также не ио»
ходили акты агрессии в сторону дальневосточных владений России
2.	Россия отстаивала в Корее и свои национальные интересы,
с тем чтобы углублять экономические, политические и культурные
связи с Кореей, и не допустить, чтобы агрессивные государства пре»
вратили Корею в плацдарм для враждебных действий против рус-
ских дальневосточных владений. И хотя после аннексии Кореи Я но»
нией все договоры и соглашения, подписанные между Россией и Ко»
реей, японское правительство объявило прекратившими свое дейсь
вие, полностью разорвать традиционные связи между двумя госудпр»
ствами и народами было невозможно. Они продолжали развивал ься
и в колониальный период, успешно развиваются и ныне между Рос >
сийской Федерацией, Корейской Народно-Демократической Реснуб»
ликой и Республикой Корея.
3.	Антияпонски настроенная часть корейского общества, пагрн»
отические силы Кореи, особенно император Коджон и его ближий
шее окружение, на всех этапах истории российско-корейских отно-
шений рассматривали Россию как потенциального союзника Кореи
418
Россия и Корея
к противовес Японии и другим агрессивным государствам. Корей-
। ное правительство, несмотря на широкую антирусскую пропаганду
японской и английской печати и заявления дипломатических пред-
i гонителей Японии и Англии в Сеуле о русской опасности, якобы на-
янсившей над Кореей, во все критические для суверенитета моменты
пбрнщалось к русскому правительству с просьбой о помощи и содей-
чнпи в отражении посягательств Японии и других государств на не-
шписимость Кореи. Во всех этих случаях Россия, насколько позволя-
ли обстоятельства, шла навстречу пожеланиям корейского прави-
кльства, стремилась защищать национальные интересы Кореи в хо-
де переговоров с Японией. Это обстоятельство нужно всегда иметь з
виду российским и корейским дипломатам в их деятельности по раз-
ят ию и укреплению дружественных отношений между Россией
к двумя корейскими государствами.
4.	История торгово-экономических отношений между Россией
и Кореей доколониального периода говорит о том, что эти отноше-
ния, несмотря на их незначительные размеры по сравнению с торго-
п<| жономическими операциями Японии и Китая на Корейском полу-
нстрове, всегда были взаимовыгодными для обеих сторон, особенно
для дальневосточных районов России и северных районов Кореи.
Следуя этому историческому наследию, сегодня Российская Федера-
ция укрепляет экономический потенциал своих дальневосточных
рлйопов и расширяет экономическое сотрудничество и с КНДР,
и с Республикой Корея.
Гаковы основные традиции российско-корейских отношений се-
|>сди11ы XIX - начала XX в., которые нужно беречь и дальше разви-
впп» и России, и обоим корейским государствам в своих усилиях, на-
прпвленных на укрепление мира в Северо-Восточной Азии, стабили-
шции обстановки на Корейском полуострове и создание единой де-
мократической Кореи.
7, ы*
БД.Пак
ПРИМЕЧАНИЯ
Введение
1	Подробнее см.: А. В. Воронцов. Эволюция политики США, КНР, ЯноьиН
и России в отношении Корейского полуострова на рубеже веков // Корея на рубсжг
веков. Ответственный редактор Ю. В. Ванин. - М., 2002. - С. 292-311.
2	Ch. Dallet. Histoire de L’eglise de Coree. Vol. 1. - Paris, 1874.
3	W. E. Ciriffis. Corea. The Hermit Nation. - L., 1882.
4	В. Вагин. КореРцы на Амуре // Сборник историко-статистических сведении
о Сибири и сопредельных ей странах. Т. 1. - СПб., 1875-1876.
5	К. В. Скальковский. Русская торговля в Тихом океане. Экономически
исследование русской торговли и мореходства в Приморской области, Восточной
Сибири, Корее, Китае, Японии и Калифорнии. - СПб., 1883. - С. 110, 112.
6	М. И. Поджно. Очерки Корен. - СПб., 1892.
7	См.: Д Анучин. Очерк Корен и ее отношений к Китаю и Японии //Землей
дение. - 1895. - Кн. 1. - С. 164-201; С. В. Петров-Батурич. Исторический очерк вот
никновення н развития корейского вопроса (по японским источникам) //Русский I а
стник. - 1894. - Т. 234. - С. 212-237; Д. Д. Покотилов. Корея и японо-китай<
столкновение. - СПб., 1895.
8	Описание Корен. Ч. 1-3. - СПб., 1900; Описание Кореи. Сокращена м
переиздание. - М., 1960.
9	11. Россов. Корея в конце 1905 г. и начале 1906 г. - Харбин, 1906; П Россо
Национальное самосознание корейцев. - СПб., 1906.
10	В. В. Граве. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье. - СПб., I9I2;
В. Д. Песоцкий. Корейский вопрос в Приамурье. - Хабаровск, 1912.
11	Н. В. Кюнер. Статистико-географический и экономический очерк
Кореи, ныне японского генерал-губернаторства Циосен. Ч. 1. - Владивосток, 1912.
12	Б. Б. Глинский. Пролог русско-японской войны. Материалы из архивов гр*
фа С. Ю. Витте. - Пг., 1916.
13	В. Серошевскнй. Корея // Собрание сочинений. Т. 4. - СПб., 1905. - С. .'*18,
429,435 438-430,440-441.
14	И. А. Гончаров. Фрегат «Паллада». Очерки путешествия. - М., 1951.
1S	Н. М. Пржевальский. Путешествие в Уссурийский край. - М., 1947
С. 97-100.
16	Этот факт см.: Тэбэк-ква саджой (Большой энциклопедический словарь).
Г. 1.-Сеул, 1958.-С. 25.
17	Н. Г. Гарин. Из дневников кругосветного путешествия (по Корее, Маньчжу
рии и Ляодунскому полуострову). - М., 1949.
18	См., например: Ю. 11. Шмидт. Япония и ее обитатели. - СПб., 1904.
19	М. И. Венюков. Очерки Крайнего Востока//Вестник Европы. - 1871. Т. II. -
С. 253; М. И. Венюков. Опыт военного обозрения русских границ в Азии - СПб
420
Россия и Корея
IH73. - С. 37, 88; М. И. Венюков. Путешествие по Приамурью, Китаю и Японии. -
Хабаровск, 1952.-С. 131.
20	М. 11. Павлович. Год войны. Издание «Искры». - Женева, 1900; М. 11. Пав-
лович. Русско-японская война. - Женева, 1905.
21	М. Н. Покровский. Русский империализм в прошлом и настоящем //11росве-
шсине. - 1914. -№ 1.
22	Н. М. Лукин. Борьба за колонии. - М., 1914.
23	Б. А. Романов. Россия в Маньчжурии. Очерки по истории внешней полити-
ки самодержавия в эпоху империализма (1892-1906). - Л., 1928; В. Я. Аварии. Им-
ik риализм в Маньчжурии. 'Г. 1-2. - М.-Л., 1931-1934; А. Л. Попов. От Босфора
к Тихому океану //Историк-марксист. - 1934. - № 3; А. Л. Попов. Дальневосточная
политика царизма в 1894-1901 гг. //Историк-марксист. - 1935. - Книга XI; А. Л. По-
нои. Кризис дальневосточной политики царизма накануне революции 1905 г. //Исто-
рик-марксист. - 1935. - Книга XII.
24	Основные положения диссертации изложены в ст.: В. 11. Ннхамнн. Дипло-
мн 1ия русского царизма в Корее после японо-китайской войны (1895-1896) //Исто-
рия международных отношений. История зарубежных стран. - М., 1957.
25	А. Л. Гальперин. Корейский вопрос в международных отношениях накану-
не аннексии Кореи Японией (1905-1910)//Вопросы истории. - 1951. -№ 2.
26	См.: А. Л. Нарочницкий, А. А. Губер, М. И. Сладковский, И. Я. Бурлингас.
Международные отношения на Дальнем Востоке. Кн. первая. С конца XVI в.
до 1917 г. - М., 1973; Г. В. Ефимов, А. М. Дубинский. Международные отношения
ни Дальнем Востоке. Книга вторая. 1917-1945 гг. - М., 1973.
27	А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических держав на
Дольнем Востоке. 1860-1895. - М., 1956.
28	Б. А. Романов. Очерки дипломатической истории русско-японской войны
(1895 -1907). - М., 1955.
29	Л. Н. Кутаков. 11ортсмутскнй мирный договор. ( Из истории отношений
Японии с Россией и СССР. 1905-1945). - М., 1961.
30	С. С. 1 ригорцевнч. Дальневосточная политика империалистических держав
и 1906-1917 гг. - Томск, 1965.
31	Ф.А. Ротштейн. Международные отношения в конце XIX в. - М.-Л., 1960;
II М. Хвостов. История дипломатии. Т. 2. - М., 1963.
32	И. В. Бестужев. Борьба в России по вопросам внешней политики.
|У()ь 1910.-М., 1961.
33	Г. В. Ефимов. Внешняя политика Китая. 1897-1899 гг. - М., 1958.
34	Ю. В. Ванин. Экономическое развитие Корен в XVI1-XVH1 веках. - М.,
1968; М. Н. Пак. Очерк из политической истории Кореи во второй половине XIX в.
//Доклады и сообщения исторического факультета МГУ. Вып. 8. - М., 1948;
М 11 11ак. К характеристике социально-экономических отношений в Корее в XIX в.
//Сборник статей по истории стран Дальнего Востока. - М., 1952; М. Н. Пак. Корея
и середине XIX в. //Всемирная история. Т. 6. - М., 1960; Г. Д. Тягай. Очерк истории
Корги во второй половине XIX в. - М., 1960; Г. Д. Тягай. Общественная мысль Ко-
реи в нюху позднего феодализма. - М., 1971; Г. Д. Тягай, В. 11. Пак. Национальная
идем и просветительство в Корее в начале XX века. - М., 1996.
Н 4216
421
Б^Д.Пак
35	Г, Д. Тягай. Крестьянское восстание в Корее 1893-1895 гг. - М., 1953,
С. 66-72; История российской духовной миссии в Корее. Сборник статей. - М., 1999,
36	В. И. Шипаев. Колониальное закабаление Корен японским империализмом
(1895-1917). - М„ 1964. - С. 72-77.
37	Г. Ф. Кнм, Ф. И. Шабшина. Пролетарский интернационализм и революции
в странах Востока. - М., 1967; Ф. И. Шабшнна. Ленинизм н победа народно-домо>
кратической революции в Корее //Ленин н национально-освободительное движение
в странах Востока. - М., 1970. - С. 235-242.
38	История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Т. 1. - М., 1974. 
С. 322-323, 365, 369-370, 383-384 н др.
39	Б. Д. Пак. Россия и Корея. - М., 1979.
40	См.: Б. Д. Пак. Россия и Корея в 1910-1917 гг. - Корейская эмиграция пи
Дальнем Востоке //СССР и Корея. - М., 1988. - С. 12-18.
41	М. Н. Пак. Взгляд на историю российско-корейских отношений (XIX XX
вв.) //Россия и Корея: Модернизация, реформы, международные отношения. - М.,
1997.
42	Ю. Н. Розалнев. Из истории российско-корейских отношений. - М., 1998.
43	Б. Б. Пак. Русско-корейские отношения: уроки истории //Россия и Корея нп
пороге нового столетия. Материалы 111 научной конференции. Москва.
25-26.03.1999. - М„ 1999. - С. 105-125.
44	А. А. Волохова. Из истории российской политики на Дальнем Востоке:
МИД, Министерство финансов и учреждение Российской духовной мисснн в Корсе
//Проблемы Дальнего Востока. - 1998. - № 1.
46	С. О. Курбанов. Россия и Корея //Россия и Восток: Учебное пособие.
СПб., 2000. - С. 356-388.
46	1'. Д. Тягай. У истоков русско-корейских культурных связей //Сборник ста-
тей к восьмидесятилетию со дня рождения профессора М. Н. Пака. - М., 1998. -
С. 297-308.
47	Ю. Е. 11нскулова. Российско-корейские отношения в конце XIX - начале XX
веков. Автореферат канд. дисс. - М., 2002.
48	Б. Б. Пак. Борьба западных держав за открытие корейских портов н позиция
России (1868 1871) //Россия и народы Востока. Межвузовский сборник научных
трудов. - Иркутск, 1993; Б. Б. Пак. Роль Китая в заключении американо-корейского
1882 г. н русско-корейского 1884 г. договоров о дружбе и торговле. //Россия, Сибирь
и страны Азиатско-Тихоокеанского региона. - Иркутск, 1995; Б. Б. Пак. Русская дип-
ломатия н японо-корейский Канхваский договор 1876 г. //Взаимоотношения народов
России, Снбнри и стран Востока: история и современность. I (одготовительные ма-
териалы ко Второй Международной научно-практической конференции 23-26 сен-
тября 1997 г. - Иркутск, 1996; Б. Б. 11ак. Две мисснн А. Н. Шпейера в Сеул //Между-
народные отношения в Тихоокеанском регионе в Х1Х-ХХ веках. Межвузовский
сборник научных трудов. - Хабаровск, 1997; Б. Б. Пак. Вклад К. И. Вебера в подго-
товку н подписание русско-корейского договора 1884 г. //Взаимоотношения народов
России, Сибнрн и стран Востока: история и современность. Вторая международная
научно-практическая конференция 11-14 августа 1997 г. Книга вторая. Москва - Ир-
кутск - Тэгу, 1997; Б. Б. Пак. 375 дней в русской мисснн //Восток. - 1997. - № 5;
422
Россия и Корея
1> 1>. Пак. Гибель корейской королевы Мин (1895) //Проблемы Дальнего Востока.
ЛИЮ. - № 4.
49	Б. Б. Пак. Российская дипломатия и Корея (1860-1888). Книга первая. -
Москва - Иркутск - Санкт-Петербург, 1998.
50	А. Н. Хохлов. П. А. Дмитревский - российский дипломат и востоковед //Ко-
рея. Сборник статей к восьмидесятилетию со дня рождения профессора М. Н. Па-
ки М„ 1998.-С. 284-296.
51	А. Селищев. Контакты русских н корейцев (1860-е годы)//
Проблемы Дальнего Востока. 2000. - № 4. - с. 128-135.
52	О. В. Суковнцина. Карл Вебер н его вклад в развитие русско-корейских от-
ношений //Российское корееведенне. Вып. 2. - М., 2001. - С. 128-132.
53	М. Р. Рыженков. Документы Российского государственного военно-исто-
рического архива по исторнн Кореи н русско-корейских отношений в XIX нача-
ле XX в. //Восток. - 2000. - № 2. - С. 26-31.
54	Б. Д. 11ак. Жизнь н деятельность выдающегося корейского политика и дип-
ломата Лн Бомджина //Лн Бомджин. Составитель Б. Д. Пак - М., 2002. - С. 30-66;
! Д • 1ак. Корейский посланник в России Ли Бомджин //Восток. - 2002. - № 4. -
I 25 33; Б. Д. Пак. Дипломатическая деятельность Ли Бомджнна (Ли Пом Чина)
и России //Вестник Международного центра азиатских исследований. - 2002. -
Ли 9. Иркутск, 2002. - С. 221-230.
55	М. А. Наси лов. Некоторые подробности пребывания в Санкт-Петербурге
'1|н- >иычайно1О и Полномочного посла Корен Ли Бомчжнна И Вопросы нсторнн Ко-
рен. 11етербургский научный семинар. Сборник статей. - СПб., 2002. - С. 56 77.
66	Б. Б. Пак. Корейская миссия Мин Ёнхвана в Россию летом 1896 г. / Bella
11 Park. Min Young-hwan’s Mission to Russia in the summer of 1896 //Вестник Центра
корейского языка н культуры. Вып. 2. - 1997. - СПб., 1997. - С. 213-224; Б. Б. Пак.
Ни Бомджин: последние днн жнзнн (по материалам российских газет) //Ли Бом-
джин. Составитель Б. Д. Пак. - М., 2002. - С. 67-79.
67	К). Е. Пнскулова. Корейский политик и дипломат Ли Пом Чин //Проблемы
Дшн.псго Востока. - 2000. № 6; Ю. Е. Нискулова. Ли Пом Чин - политик, дипло-
М1Н, корейский патриот//Сотрудничество. Материалы VI международной конферен-
ции М., 2001; Ю. Е. 11нскулова. Лн Виджон (Лн Владимир Сергеевич). Корейский
принц и красный командир //Ли Бомджин. Составитель Б. Д. Пак. - М., 2002. -
< КО 97.
68	Т. М. Снмбнрцева. Некоторые оценки южнокорейскими историографами
кярпктсра русско-корейских отношений в XIX в. //100 лет петербургскому корееве-
«чнио. Материалы международной конференции, посвященной столетию корееве-
дгпня и С.-Петербургском университете 14-16 октября 1997 года. - СПб., 1997. -
I 7 ) 80; Т. М. Симбирцева. Посещение Корен экспедицией адмирала Путятина
(IК54 г.): находки и комментарии южнокорейского историка //Корея. Сборник статей
и восьмидесятилетию профессора М. Н. Пака. - М., 1998. - С. 272-284; Т. М. Сим-
бирцева. Ранний период российско-корейских отношений в российской н южноко-
рейской историографии //Актуальные проблемы корееведення. Материалы конфе-
ренции, посвященной 10-летню установления дипломатических отношений между
1'иггнсй и Республикой Корея 23-24 мая 2000 г. - СПб., 2000. - С. 26-33; Т. М. Сим-
бирцева. Русско-корейские контакты в 11екнне в конце XVII - середине XIX в. (по
П'
423
БД.Пак
дневникам корейских послов) //Проблемы Дальнего Востока. - 1998. - № 6. -
С. 84-96; Т. М. Симбирцева. Участие корейских отрядов в албазинских войнах 1654
и 1658 гг.: источники и историография //Традиционная культура Восточной Азин
Вып. 3. - Благовещенск, 2001. - С. 179-188; Г. М. Симбирцева. Россия и Корея; от
ношения и изменения (Современная южнокорейская историография об истории рос
сийско-корейских отношений) //Проблемы Дальнего Востока. - 2001. - № 4. -
С. 116-123; Т. М. Симбирцева. «Загадочный» барон П. Г. фон Мёллендорф и civ
прорусская деятельность в Корее (1882-1885)//Вопросы истории Кореи. Петербург
скнй научный семинар. Сборник статей. - СПб., 2002. - С. 26-46; Т. М. Симбирце
ва. Современная южнокорейская историография о российско-корейских огношсии
ях //Перспективы межкорейского диалога. Внутренние и внешние факторы. - М ,
2002. - С. 170-179; Т. М. Симбирцева. Русско-корейские переговоры в Кёнхын»
в 1869 г. н их историческое значение //История российско-корейских отношений на
Дальнем Востоке России. Сб. статей. - Владивосток, 2001. - С. 81-89.
59	Т. М. Симбирцева. Современная (1984-2001 гг.) южнокорейская историогра-
фия о характере раннего периода русско-корейских отношений (до 1895 г.). Автора*
ферат канд. днсс. - М., 2002.
60	Ким Ёнсук. Ильбон чабонджу-ый Чосон чхнмняк-ква чо-чун кванге (Агрсс
сия японского капитализма в Корее н корейско-китайские отношения) //Ёкса кии
хак.-1958.-№ 1.-С. 13-25;№ 2.-С. 8-17; Кнм Хвеиль. Верэчабонджу-ый чхи*
мнб-ый чонэ иссосо-ый Чосон-ква чабонджу-ый ёльган-ый кванге (Отношения Ко
рен и капиталистических держав до вторжения иностранного капитала) //Ёкса кви
хак. - 1957. - № 1. - С. 28-29; Ким Хвеиль. Мидже-ый Чосон чхимнякса (История
американской агрессии в Корее). 'Г. 1. - Пхеньян, 1961. - С. 75-77; Лн Наён. Чосон
минджок хэбан тхуджэнса (История национально-освободительной борьбы корей*
ского народа). - Пхеньян, 1958. - С. 137-142; Чосон кындэ хёнмён ундонса (Исто
рия революционного движения в Корее нового времени). - Пхеньян, 1961.
С. 11-32; Чосон тхонса (Общая история Корен). 'Г. 2. - 11хеньян, 1958. - С. 111 122
61	Чон Сектам, Чхве Юнпо. 19 сеги хубанги - ильдже тхончхн мальгн-ый Чо-
сон сахве кёнджеса (Социально-экономическая история Кореи с середины XIX В.
до конца господства японского империализма). - Пхеньян, 1959. - С. 41-49.
62	Лн Санбэк. Хангук са (История Кореи). Т. 4. - Сеул, 1971.-С. 139,420;Ли
Сонгын. Хангук са (История Кореи). 'Г. 5. - Сеул, 1971. - С. 775-776.
63	Sohn Pow-key, Kim Chol-chon, Hong Yi-sup. The History of Korea. - Seoul,
1970. - P. 203, 207, 220, 225.
64	Кнм Сынхак. Хангук тонъннп ундон са (История движения за независн
мость Корен). - Сеул. 1967. - С. 130.
66	Мариама Cyienopn. Кындэ иль-хан квангеса ёнгу. (Исследование японо-корейских
отношений в новое время). - Сеул, 1987.
66	Хан-но кванге 100 нёнса (Столетняя история корейско-российских
отношений). - Сеул, 1984.
67	Пак Тхэгын. Россиа-ый тонбан кённяк-ква сугё иджон-ый хан-но кёсои
(1861 нён иджон) //Хан-но кванге 100 нёнса [Россия в чужих землях на Востоке и
корейско-русские контакты до установления отношений (до 1861 г.)]. - Сеул, 1984
68	Чхве Мунхён. Хан-но сугё-ый пэгён-ква кёнви //Хан-но кванге 100 нёнса. -
Сеул, 1984.
424
Россия и Корея
88	Лим Гесун. Хан-но миряк-ква кы ху-ый хан-но кванге (1884-1894) (Русско-
норсИский тайный договор и корейско-российские отношения (1884 - 1894)//Хан-
но кванге 100 нёнса. - Сеул, 1984.
70	19 сеги хубан-ый Хан-Ён-Но кванге. Комундо сакон. Чу Ёнха капсу. Russo-
lli ilish-Korean Relations over the Komundo Incident in the Second Haft of the Nineteenth
Century. Edited by Choo, Young Ha. - Seoul, 1987.
71	Чу Ёнха. 19 сеги Комундо-рыл туллоссан хан-ён-но кванге (Отношения
Корен, Англии и России в XIX в. в связи с островами Комундо )//19 сеги хубан-ый
Кин-Ён-Но кванге. Комундо сакон. - Сеул, 1987. - С. 29-47.
72	Кнм Ёнджон. Ён-Но вигн-ва Комундо (1885-1887) (Русско - английский
ври 1ис и острова Комундо)// 19 сеги хубан-ый Хан-Ён-Но кванге. Комундо сакон. -
< 4/ 76.
73	Син Сынхван. Комундо сакон-ква ён-но кванге (События на острове
Комундо и англо-русские отношения) //19 сегн хубан-ый Хан-Ён-Но кванге. Комундо
। икон. - С. 77-86.
74	Пак Тхэгын. Росна Пхучхячхин чедок-ый Комундо нэхан (Посещение
Путиным о. Комундо) //19 сеги хубан-ый Хан-Ён-Но кванге. Комундо сакон. -
< 149 169.
76	Сон Джонхван. Росиа-ый Чосон чхимнякса.(История русской агрессин в
Корсе) - Сеул, 1990.
76	На Ханджу. Минбн амсаль пипхан.(Крнтика книги «Убийство королевы
Мни») - Сеул, 1990.
77	Хангук ёкса. (История Кореи) - Сеул, 1992.
78	Пак Ёнсук. Сояннн-и пон Кориа (Корея глазами представителей Запада). -
Сеул, 1998.
78	Квон Хиён. Хангук-ква Росиа: кванге-ва пёнхва (Корея и Россия: отноше-
ния и изменения). - Сеул, 2000.
80	Чхве Мунхён. Хангук-ыль туллоссан чегукджу-ый ёльган-ый какчхук
(( 1<>лкповенне империалистических держав вокруг Кореи). - Сеул, 2001.
81	Лн Гн Ьэк. История Кореи: новая трактовка. Пер. с кор. - М., 2000.
82	Synn Seung Kwan. The Russo-Korean Relations in the 1880st //Korea Journal. -
IMHO. - September. - P. 26-39; Sin Seung-gwon. Russian Policy toward Korea,
IH'M 1895 //Korea Journal. - 1981. - November. - P. 47-57; Synn Seung Kwon. The
KiiMio-Japanese Rivalry over Korea, 1876-1904. - Seoul, 1981. Synn Seung Kwon.
Iiupcrial Russia’s strategy and the Korean Peninsular //Korea and Russia. Toward the 21s*
i eiilurc - Seoul, 1992.
83	Пак Джонсу. Росна-ва Хангук. Иропорин пэкнён-ый киог-ыль чхаджасо
(Корея н Россия. Восстанавливая память о потерянном столетии). - Сеул, 2001.
04	Пак Робёк. Хан-но кынджеса кванге 20 нён. 1884-1904 (20 лет корейско-
российских экономических отношений). - Сеул, 1994.
86	Чой Доккю. Россия в Корее: 1893-1905. - СПб., 1996.
88	Хангук вэгёса. Т. 1. - Сеул, 1993.
87	Пак Чон Хё. Россия и Корея. 1895-1898. - М., 1993; Пак Чон Хё. Русско-
японская война 1904-1905 гг. н Корея. - М., 1997.
88	Автор использовал любезно предоставленный Т. М. Симбирцевой перевод
ин русский язык статьи «Надо переписать новую историю заново с учетом русских
П111ломагнческнх документов» //Гэхан мэиль. - 2002. - 10 июня.
425
Б.Д.Пак
........  «Ч  - - . 	III ——
89	F. Chien. The Opening of Korea. A Study of Chinese Diplomacy. 1876-1885.
Taipei, 1967. - P. 57, 66, 247-248.
90	K. Asakawa, The Russo-Japanese Conflict. Its Causes and Issue*
N. Y. - L„ 1970. - P. 263, 266, 368-371.
91	T. Takeuchi. War and Diplomacy in the Japanese Empire. - L., 1935.
92	K. Hamada. Prince Ito. - Tokyo, 1936.
93	К. Иски. Дипломатические комментарии. Пер. с англ. - М., 1942.
94	Y. S. Kuno. Japanese Expansion on the Asiatic Continent. A Study in the History
of Japan with Special Reference to her International Relations with China. Korea and
Russia. Vol. 11. - Berkeley - Los Angeles, 1940. - P. 5, 215.
95	R. H. Akagi. Japan’s Foreign Relations 1542-1936. A Short Hirtory. - Tokyo.
1936.-P. 54.
96	Morinosuke Kajima. The Emergence of Japan as a Word Power 1895-1925.
Tokyo, 1968. - P. 54.
97	Хани l opo. История японского народа. Пер. с япон. - М., 1957. - С. ЮС.
98	Иноуэ Киёсн, Оконогн Снндзабуро, Судзуки Сёсн. Истории
современной Японии. Пер. с япон. - М., 1955. - С. 101-102.
99	Тояма Снгэкн. Мэйдзи иснн (Крушение феодализма в Японии). Пер.
с япон. - М., 1959. - С. 303.
100	История войны на Тихом океане. Г. I. Пер. с япон. - М., 1957. - С. 17, 22
101	Марияма Снгенори. Кындэ иль-хан кванге ёнгу. Пер. с япон. - Сеул, 1987,
102	A Short History of Korea. - Tokyo, 1963.
103	H. Chung. The Case of Korea. - N. Y., 1921; T. Dennet. Americans in Eastern
Asia. - N. Y, 1941; F. H. Harrigton. God, Mammon and the Japanese. - Wisconsin,
1944; M. F. Nelson. Korea and Old Orders in Eastern Asia. - N. Y, 1945.
104	W. E. Griffis. Corea. The Hermit Nation. - P. 205, 212-213, 373, 528.
105	D. J. Dallin. The Rise of Russia in Asia. - L., 1950. - P. 28-29; Ching Young
Choe. The Rule of the Taewongun. 1864-1873. - Cambridge (Mass.), 1972.
106	Lee Yur-bok. Diplomatic Relations between the United States and Korea.
1866-1887.-N.Y, 1970.-P. 40-41,95, 191.
107	См.: А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических ..op
жав на Дальнем Востоке. - С. 378-380.
108	J. К. Fairbank, Е. О. Reischauer, А. М. Graig. East Asia. The Modern
Transformation. - Boston, 1965; H. Seton-Watson. The Russian Empire 1801- 1914,
Oxford, 1967. - P. 580; Lee Yur-bok. West goes East. Paul Georg Power Imperialism
in Late Yi Korea. - Honolulu, 1988. - P. 113; J. E. Hoare. Britain and Korea.
1797-1997.-Seoul, 1997.
109	A. Malozemoff. Russian Far Eastern Policy 1881-1904. Berkeley - Lol
Angeles, 1958. - p. 15-27, 31, 68, 84.
110	E. Kim, H. Kim. Korea and the Politics of Imperialism (1876-1910). -
Berkeley - Los Angeles, 1967. - P. 61-62, 85.
111	G. A. Lensen. Balance of Intrigue. International Rivalry in Korea mil
Manchuria, 1884-1899. In 2 Vol. - University Press of Florida, 1983; Lee Yur-bul
West goes East. Paul Georg von Mollendorff and Great Power Imperialism in Lat4 Yi
Korea. - Honolulu, 1988.
426
Россия и Корея
112	Сборник действующих трактатов, конвенций и соглашений, заключенных
Россией с другими государствами и касающихся различных вопросов международ-
ного нрава. 'Г. I. - СПб., 1902. - С. 342-373.
113	Из эпохи японо-китайской войны //Красный архив. - 1932. - Т. 1-2 (50-51);
1Грные шаги русского империализма на Дальнем Востоке //Красный архив. -
IV12. — Т. 3 (52); Царская дипломатия о задачах России на Дальнем Востоке в 1900 г.
//Красный архив. - 1926. - "Г. 5 (18); Накануне русско-японской войны //Красный ар-
кни. 1934. - "Г. 2 (63); 11ортсмут //Красный архив. - 1924. - Т. 7.
114	Маньчжурия и Корея. Английская Синяя и Японская Белая книги.
19(11 1904. - СПб., 1904; Обзор сношений с Японией по корейским делам с 1895 г. -
( По., 1906.
115	Э. Д. Гримм. Сборник договоров и других документов по истории междуна-
родных отношений на Дальнем Востоке (1842-1925). - М., 1927.
116	Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов
шрекого и Временного правительств 1878-1917 гг. Серия 2. ’Г. XIX. Ч. 1. - М., 1939;
Внешняя политика России XIX и начала XX века. Документы российского мнннс-
гарства иностранных дел. Серия первая 1801-1815. Т. 4. - М., 1965; Политика капн-
 плнстическнх держав и национально-освободительное движение в Юго-Восточной
Л ши (1871-1917). Документы и материалы. Ч. 1. - М., 1965; Ч. 11. - М., 1967.
117	Россия и Япония на заре XX столетия. Аналитические материалы отечест-
венной военной ориенталистики. Под редакцией генерал-майора В. А. Золотарева. -
М.. I994.
118	Чосон кванге чояк чип. 1876-1945 (Сборник договоров, имеющих отноше-
ние к Корее. 1876-1945). - Пхеньян, 1949.
119	Коджон сидэса (История эпохи Коджона). Г. 1-6. - Сеул, 1968-1972.
120	Ку Хангук вегё мунсо (Сборник дипломатических документов старой Ко-
рг и). Т. 17-18 (Россия). - Сеул, 1969.
121	British Documents on the Origin of the War 1898-1914. Vol. 11. - L., 1927; Vol.
IV L., 1929; Vol. Vll. - L„ 1932.
122	J. E. Hoare. Britain and Korea. 1797-1997. - Seoul, 1997.
123	Korean-American Relation. Documents Pertaining to the Far Eastern Diplomacy
ill die United States. Vol. 1. The Unitial Period, 1883-1886. - Berkeley - Los Angeles,
1951; Vol. 11. The Period of Growing Influence, 1887-1895. - Berkeley - Los Angeles,
1963.
124	С. Ю. Витте. Воспоминания. T. 1. - M., 1960; С. Ю. Витте. Избранные вос-
поминания 1849-1911 гг. - М., 1991; Дневник А. Н. Куропаткина. - Нижполиграф,
1V2.1; A. II. Извольский. Воспоминания. М. - 11г., 1924; В. Н. Ламздорф. Дневник,
IHH6 1890. - М. - Л., 1925; В. Н. Ламздорф. Дневник, 1891-1892. - М. - Л., 1934;
II II. Ламздорф. Дневники //Красный архив. - 1931. Т. 46; Ю. Я. Соловьев. Воспо-
минания дипломата (1893-1922). - М., 1959; R. R. Rosen. Forty Years of Diplomacy,
Vul 1 11.-N.Y, 1922.
125	См. например: Ф. Вебель. Поездка в Корею //Русский вестник. - 1894.
I 2J4; А. Г. Лубенцов. Хамкенская и Пхиенанская провинции Корен. - Хабаровск,
IHV7; И. И. Стрельбицкнй. Из Хунчуна в Мукден и обратно по склонам Чан-Бай-
Шапьского хребта. - СПб., 1897; По Корее. Путешествия 1885-1895 гг. - М., 1958.
427
БуД.Пак
Глава первая
1	Подробнее о социально-экономическом и политическом устройстве Коргм
см.: М. Н. Пак. К характеристике социально-экономических отношений в Кор
в XIX в. //Сборник статей по истории стран Дальнего Востока. - М., 1952
С. 149-163; М. Н. Пак. Корея в середине XIX в. //Всемирная история. Т. 6. - М
1956. - с. 434-442; Г. Д. Тягай. Очерк истории Кореи во второй половине XIX В
М., I960. - с. 9-33; Г. Д. Тягай. Общественная мысль Кореи в эпоху позднего феод»
лизма. - М., 1971. - С. 51-55; История Кореи (с древнейших времен до наших дней)
Г. 1.-М., 1974.-С. 299-322.
2	См.: П. К[афаров]. О маньцзах н корейцах // Известия Имп. Русского Ге-
ографического общества. - 1870.- Г. VI. - Выпуск 1- С. 22.
3	Ю. В. Ваннн. Экономическое развитие Корен в XVII-XVIH
веках. - М., 1968. - С. 212-213.
4	Даба - китайская бумажная ткань типа холста.
5	Внешняя политика России XIX и начала XX века. Документы российски
го министерства иностранных дел. Сер. 1. 1801-1815. Т. 4. - М., 1965. - С. 338.
6	Е. Ф. Тимковский. Путешествие в Китай через Монголию в 1820-1821 iu
дах. Часть вторая. - СПб., 1824. - С. 255-257.
7	Хон Хыйю. 18 сети - 19 сегн чонбанги чансидырэсо-ый санпхум ютхон-ыИ
пальччон (О развитии товарного обращения на рынках в XVIII - первой половине
XIX в.) //Ёкса квахак. 1962. - № 5. - С. 73; Г. Д. Тягай. Общественная мысль Кореи
в эпоху позднего феодализма. - С. 62-63; История Кореи (с древнейших времен до
наших дней). Т. 1. - С. 304.
8	Подробнее см.: Т. М. Симбирцева. Ранний период российско-корейских <н
ношений в российской и южнокорейской историографии //Материалы конференции
«Актуальные проблемы корсеведення», посвященной 10-летию установления дин
ломатическнх отношений между Россией н Республикой Корея 23-24 мая 2000 IV
да. - Санкт-Петербург, 2000,- С. 26-27. См.: также: Н. Шастана. Путешествия ив
восток Плано Карпннн н Гильома Рубрука //Путешествия в восточные страны Идя
но Карпини и Рубрука. - М., 1957.
9	Дж. дель Плано Карпннн. История монголов. - М., 1997. - С. 41, 60, 77,
10	В конце 1218 г. I О-тысячная монгольская армия без приглашения со сторо-
ны Корё вошла в его пределы н захватила осажденный киданями, ранее входивши
ми в состав чжурчженского государства Цзинь, а теперь решившими возродить ежк
государство, корейский город Кандон. Монгольские предводители заставили ванн
Коджона согласиться на требования Чингисхана об установлении «дружественных
отношений», которые на деле должны были стать союзом между «старшим» (Мои
голия) н «младшим» (Корё), т. е. своеобразной формой вассальной зависимости. 11о-
сле этого у границ Корё периодически появлялись монгольские отряды, а в города
Корё приезжали послы Чингисхана собирать дани, что вызывало возмущение жии-
лей Корё. В 1225 г. прн переправе через Амноккан былн убиты монгольский посол
428
Россия и Корея
и сп> свита. Летом 1231 г. монгольская армия вторглась в Корё. В начале 1232 г. мон-
голы согласились на мир. Корейскому правительству пришлось принять грабитель-
ские условия мира. Они согласились выплатить огромную дань.
11	11ак Тхэгын. Росиа-ый тонбан кённяк-ква сугё иджон-ый хан-но кёсоп (Рос-
• ля в чужих землях на Востоке н корейско-русские контакты до 1861 года) //Хан-но
явииге 100 нён са (Столетняя история корейско-русских отношений). - Сеул, 1984. -
I I 2.
12	Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны //Путешествия в вос-
1о*|ные страны Плано Карпннн н Рубрука. - М., 1957. - С. 131.
13	Подробнее см.: Ю. В. Ваннн. Феодальная Корея. - М., 1962. - С. 86.
14	М. П. Алексеев. Снбнрь в известиях иностранных путешественников н пи-
ки слей. Т. 1.4.11. - Иркутск, 1936. - С. XL1; История отечественного востоковеде-
ния до середины XIX века. - М., 1990. - С. 15; К. Е. Черевко. Зарождение русско-
японских отношений. XV1I-X1X века. - М., 1999. - С. П.
15	11. Е. Скачков. Очерки истории русского китаеведения. - М., 1977. - С. 14-15.
16	Монгольские феодалы заставили Корё участвовать в своих военных аван-
норах против Японии. В 1274 г. монгольская армия в составе 25 тысяч монгольских
и китайских воинов, а также корёского отряда в 8 тыс. чел. н 6,7 тыс. корёских мо-
ряков. на 900 кораблях достигла острова Ики. Но начавшийся вскоре шторм уннчто-
мпл большую часть кораблей. Армия завоевателей, потеряв 13 тыс. чел., вернулась
и корейский порт Хеппхо. Весной 1281 г. 100-тысячная монгольская армия, включав-
шим и себя также 10 тыс. воинов и 15 тыс. моряков Корё, на 3,5 тыс. кораблях достиг-
ли японского острова Кюсю. Но внезапно налетевший шторм и на этот раз погубил
основную часть флота. Уцелевшие остатки армнн завоевателей вернулись домой.
II ном походе погибло около 7 тыс. корёскнх воинов.
17	Пак Тхэгын. Росиа-ый тонбан кённяк-ква сугё ннджон-ый
кин-no кёсоп... С. 2.
11	Н. М. Карамзин. История государства Российского. Т. IX- М., 1903.- С. 179;
А ! орсак. Историко-статистическое обозрение торговых сношений России с Кита-
ем Казань, 1857. - С. 6.
19	См.: X. Трусевич. Посольские и торговые сношения России с Китаем (до
XIX пека). - М., 1882; Известия отд. Русского языка и словесности Имп. Ак. наук.
1 X VIII. Кн. 4. - СПб., 1914. - С. 258, 260.
20	М. И. Сладковский. Очерки экономических отношений СССР с Китаем. -
М, 1957.-С. 7.
21	См. подробнее: Т. М. Симбирцева. Ранннй период росснйско-корейскнх от-
ношений в российской и южнокорейской историографии //Материалы конференции
иДмуальные проблемы корееведения», посвященной 10-летию установления дип-
ломнгнческнх отношений между Россией н Республикой Корея. 23-24 мая 2000 го-
дп Санкт-Петербург, 2000. - С. 27-33.
22	См. подробнее: Е. Л. Беспрозванных. Приамурье в системе русско-китай-
1’кнх отношений. - М., 1983. - с. 21.
23	Гам же. - С. 28.
24	А. Л. Нарочницкий, А. А. Губер, М. И. Сладковский, И. Я. Бурлингас. Меж-
ду нпродные отношения на Дальнем Востоке. Кн. первая. С конца XVI в. до 1917г,-
429
БД.Пак
М., 1973. - С. 26; Ли Санбэк. Хангук са (История Кореи). Т. 4. - Сеул, 1971. - С,
138-139; Fu Lo-shu. A Documentary Chronicle of Sino-Western Relations (1644- 1470)
Vol. 1. - Tucson, 1966. - P. 14,22-23.
25	11ак Тхэгын. Росиа-ый тонбан кённяк-ква сугё цджон-ый ханно кёсоп... С. 4,6
26	Син Ню. Кугёк Пукчон ильги (Подневные записи о служении в северных
землях. В переводе на корейский язык). - Соннам: Академия корееведения, 1980
27	1 сок-186 литров.
28	Иак Тхэгын. Подстрочные примечания к кн.: Син Ню. Кугёк Нукчон иль
ги. - С. 96.
29	Там же. - С. 8-9.
30	Хангук минджок мунхва тэбэк ква саджон (Энциклопедия корейской иаци<>
нальной культуры). - Сеул, 1991. Т. 5. - С. 217.
31	В. С. Мясников. Империя Цин и Русское государство в XVII в. - М., 1980
С. 82. См. об этом также: Fu Lo-shu. A Documentary Chronicle of Sino-Westcni
Relations (1644-1820). Vbl. 1. - P. 14-15.
32	Пак Тэгын. Росиа-ый тонбан кённяк ква сугё иджон-ый хан-но кёсоп...С. 6
33	В. С. Мясников. Становление саязей русского государства с Китаем. Исто
рическое введение //Русско-китайские отношения в XVII веке. Т. I. 1608-1683. М ,
1969.-С. 10.
34	См.: Памятники сибирской истории XV111 века. Книга вторая. 1713-1724.
СПб., 1885. - С. 384.
35	Секретная информация о силе и состоянии китайского государства и о про-
чем, сочиненная Саввою Владиславичем, бывшим в характере Чрезвычайного По
сланника и Полномочного Министра при Дворе китайском. 1731 года в Моск *
//Российский государственный архив древних актов. Фонд 181. Единица xpaiicmi
420/842. Лист 103. Этот документ с некоторыми сокращениями опубликован в жур
нале «Русский вестник» (1842. - № 3. - С. 337).
36	Г. Ф. Милер. Русский перевод известий о реке Амуре //РГАДА. Фонд 199
Опись 2. Порт. 507. Часть 1. Единица хранения 3. Лист 24.
37	См.: Таинственная страна. Очерк Кореи //Нива. - 1882. - № 33. - С. 787
38	К. Скальковский. Внешняя торговля России и положение иностранных дс|
жав. Изд. 2-е. - СПб., 1901. - С. 577.
39	Н. М. Бантыш-Каменский. Дипломатическое собрание дел между Росси!1
ским и Китайским государствами с 1619 по 1792 год. - Казань, 1882. - С. 24-26,
40	Ю. Арсеньев. Новые данные о службе Николая Спафария в России
(1671-1708).-М„ 1900.-С. 16-17.
41	Н. Г. Спафарий. Сибирь и Китай. - Кишинев, 1960. - С. 283. Глава о Корс-
содержалась в «11утевом дневнике от Нерчинского острога до 11екина русскою по-
сланника Н. Г. Спафария 1676 года», опубликованном впервые в 1896 г. См.: И нин
тия Оренбургского отдела Императорского Русского географического общества. Bf
пуск 10-й. - Оренбург, 1896. - С. 56.
42	Там же.
43	Изображение Корен в «Чертеже Сибири» Н. 1'. Спафария см.: Атлас гсогра
фических открытий в Сибири и в Северо-Западной Америке XV11-XVI11 вв. - М.,
1964.-№ 32.
430
Россия и Корея
44	Н. В. Кюнер. Сношения России с Дальним Востоком на протяжении
царствования дома Романовых. - Владивосток, 1914. - С. 11.
45	См. подробнее: 'Г. М. Симбирцева. Бургомистр Амстердама Николаас Вит-
и-п (1641-1717) и российское корееведение //Российское корееведение. Альманах.
Пыпуск первый. - М., 1999. - С. 110 -132.
46	N. Witsen. Noorden Oast Tartarye. - Amsterdam, 1692.
47	[С. Ремезов]. Чертежная книга Сибири, составленная тобольским сыном
t гмсиом Ремезовым в 1701 г. - СПб., 1882. - Лист 21-й.
48	Там же. Приложение. - С. 18.
49	[С. Ремезов]. Чертежная карта Сибири, составленная тобольским сыном Се-
меном Ремезовым в 1701 г. В 2-х частях. - СПб., 1882.
50	См.: Вопросы, данные Г. Ф. Миллером китайского языка переводчику
U.K. Рассохину в 1756 г. и ответы И. К. Рассохина на данные ему вопросы // РГА
ДА. Фонд 199. Опись 2. Порт. 391. Единица хранения 3. Листы 18, 20.
60	й См. подробнее: Т. Симбирцева. Российско-корейские контакты в Пекине
и конце XVII - середине XIX вв. //Проблемы Дальнего Востока. - 1998. - № 6. -
I 84-96.
51	Хан-но кванге 100 ней са (Столетняя история корейско-российских отноше-
ний). - Сеул, 1984. - С. 20-33.
52	Вон Чэён. 19 сети Чосон-ый Росна ннсик-ква мунхо кэбаннон (Представле-
ние корейцев о России в XIX веке и теория «открытых дверей») //Хангук мунхва. -
Пыпуск 23. - 1999.
53	Там же.-С. 189.
54	11ак Тхэгын. Росиа-ый тонъбан кённяк-ква сугё иджон-ый ханно кёсоп... -
С. 21.
55	И. Идее и А. Бранд. Записки о русском посольстве в Китай (1692-1695). -
М„ 1967. - С. 196,205, 295.
56	Там же. - С. 285.
67	Англичанин Джон Белл, сопровождавший посольство Измайлова в качест-
1и' врача, включил дневниковые записи Лоренца Ланга в свою книгу о путешествии
и 111е гербурга до Пекина: John Bell of Antermony. Travels from St. Peterburg in Rusia
io Diverse Parts of Asia. Vol. 2. - Glasgow, 1763. Эта книга вместе с дневниками Ло-
ренца Ланга сразу же была переведена на русский язык под названием «Белевы пу-
нчисствия через Россию в разные азиатскня земли, а именно: в Испаган, в Пекин,
и Дербент н Константинополь. Пер. с ф. Часть вторая (СПб., 1766). В 1882 г. в Рос-
i ни появился новый перевод дневников: «Поденная записка пребывания г. Лоренца
Пинга, агента Его Величества Императора Российского, при китайском дворе, 1721
и>дп»(Северный архив. - 1882. -№ 17.-С. 329-356; № 18. - С. 413-448;№ 19.-
I. 28 46; № 20. - С. 85-114; № 21. - С. 191-199; № 22. - С. 265-282; № 23. -
(' 144 364). Подробнее см.: Т. К. Шафрановская. О поездках Лоренца Ланга в Пе-
кин //Советское китаеведение. - № 4. - 1953. - С. 155-159.
58	Белевы путешествия в разный азиатские земли... С. 47-48; Поденная запис-
ка пребывания г. Лоренца Ланга, агента Его Величества Императора Российского,
при китайском дворе... № 18. - С. 427-428.
431
БД.Пак
59	Т. Снмбнрцева. Российско-корейские контакты в Пекине...С. 88.
60	John Bell of Antermony. Travels from St. Peterburg in Rusia to Diverse Parti of
Asia. Vol. 2. - P. 272.
61	Белевы путешествия в разный азиатские страны... С. 116.
62	Н. В. Кюнер. Сношения России с Дальним Востоком на протяжении царст-
вования дома Романовых. - С. 20-21.
63	См.: Хан-но кванге 100 нёнса. - С. 25-33.
64	См.: Проблемы Дальнего Востока. - 1998. - № 6. - С. 89-90.
65	И. Идее н А. Бранд. Записки о русском посольстве в Китай (1692-1695).
С. 246.
66	Предложение Ивана Кириллова до Камчатской и Оренбургской экспедиции
//РГА ДВ. Фонд 199. Опись 2. Порт. 512. Единица хранения 1. Лист 4. См. также
А. В. Ефимов. Из истории великнх русских географических открытий. - М., 1947
С. 129.
67	Полное собрание законов Российской империи. Г. VII. - СПб., 1830.
С. 1009; Экспедиция Беринга. Сборник материалов. - М., 1941. - С. 96.
68	См.: Р. В. Макарова. Русские на Тнхом океане во второй половине XVIII и
М., 1968. - С. 96.
69	См.: Г. А. Сарычев. 11утешествне по северо-восточной части Снбнрн, Лело
витому океану н Восточному океану. - М., 1952. - С. 33, 286.
70	X. Винцгейм. Краткая политическая география к изъяснению изданного на
российском языке небольшого атласа. - СПб., 1745. - С. 283.
71	М. Чулков. Историческое опнеанне Российской коммерции прн всех портах
н границах от древних времен до ныне настоящего н всех преимущественных узако
неннй по оной государя императора Петра Великого и до ныне благополучно царе)
вующей государыни императрицы Екатерины Велнкия. Т. 3. Кн. 2. - М., 1795
С. 119-122. О торговле Корен Чулков пнеал: «Кореанеры, которые сему государеву
(Китаю. - Б. П.) дань платят, приезжают на всякий год дважды в Пекин, а именно
в марте н августе месяцах, на примере сорок и до пятидесяти человек, как ради ну
печества, которое по большей части из последующих товаров состоит, а именно:
Одни вид из сырого шелку деланная толстая бумага в больших листах, которую
онн до окончины аместо стекла употребляют.
Также бумага с золотыми н серебряными фигурами, которою онн потолоки в кп
мерах оклеивают.
Большие от солнца опахалы всяких фигур тонкие и весьма чисто деланные.
Рогожи, которые летом вместо тюфяков употребляют.
Мелкой курительной табак, которой в кнтаях похвальной и больше нежели кн
тайской почитается.
Один вид полосатого бумажного полотна, один вид мелкой рухляди, которая на
российском языке хорьки, а в Сибири колонки называется, а у них в великом мзобп
лнн родятся и великим числом в 11екин привозятся и продаются. Один вид сухой ры
бы, которую онн нз великнх ковиллей илн морских раковин берут.
Сими товарами торгуют онн; н хотя они с китайцами яко один народ н равно та
подданных почитаются, однакоже никакой вольности как выходить, так и самими
432
Россия и Корея
юпийцамн н иными народами обходительство и конференцию иметь не позволяет-
ся, но токмо, яко весьма уничтоженный народ, как и прочие народов от китайцев по-
чнтаются.
Гакожде онн привозят в Некин (понеже с их товарами знатной коммерции или
великого торгу иметь не можно) довольно великия суммы серебряных монет, а имен-
но испанския епишки, фон-ахтен и голландские леллеры, которые в Пекине ценою
но пяти, по шести и до семи рублей процентов ниже, нежели китайское чистое или
называемое ханское серебро ценятся и принимаются, из чего разуметь можно, что
они такожде с Япониею, или между ними и Япониею лежащими островами торг
имеют, однакоже кореанерам, ради великой завести китайцев с другими народами
свободное купечество иметь в их гавани приходить не позволяется; и для того от
щешнего двора всегда один мандарин в них живет, который жестокое смотрение на
вес нх действия иметь повинен.
На те деньги получают онн в Пекине самой тонкой сырой шелк, также некото-
рым камни, которыя на российском языке голиана, а на китайском кулнтоанца назы-
вается; понеже сни камки сначала про одних короанеров делаются, и того ради сие
шпине возьимели. Сей народ называется по китайски Кули Акаким Кулитоанца илн
короанеския камки.
Гакожде шелковую тонкую парчу, которая на подкладку употребляется, а назы-
штстся фанзою.
Чай и посуду цинннную.
Сосуды из белой меди, и что они редко домовой потребы употребляют.
Хлопчатую бумагу.
Собольи хвосты покупают онн такожде на опушку себе шапок и ожерелков».
72	И. Ф. Крузенштерн. Путешествие вокруг света в 1803. 1804, 1805 н 1806 го-
дах на кораблях «Надежда» и «Нева». - М., 1950. - С. 144.
73	W. Е. Griffis. Corea. The Hermit Nation. - L., 1882. - P. 358.
74	E. Ф. Тимковский. Путешествие в Китай через Монголию в 1820 и 1821 го-
дах. Часть 2. - СПб., 1824. - С. 258.
75	Пак Тхэгын. Росиа-ый тонбан кённяк ква сугё ннджон-ый хан-но кёсоп...
С 28.
76	Иакннф. Описание Пекина с приложением плана сей столицы, снятого
п 1813 году. - СПб., 1829. - С. 50.
77	С. Л. Тихвинский, 1'. Н. 11ескова. Выдающийся русский китаевед о. Иакннф
(hiпурин) (к 220-летню со дня рождения) //История Российской духовной мнеенн
а Китае. - М., 1997.-С. 171.
7В	11ак Тхэгын. Росиа-ый тонбан кённяк ква сугё ннджон-ый хан-но кёсоп...
С. 32.
79	Е. Ф. Тимковский. 11утешествие в Китай через Монголию... С. 184,251,252,
257.
80	Там же. - С. 389.
81	Записи цитируются по: Т. М. Симбирцева. Российско-китайские контакты
и Пекине в конце XVII - середине XIX вв.... С. 91-93.
82	Там же. - С. 92.
433
БуД.Пак
83	Хан-но кванге 100 нСнса... С. 30 31.
84	Риччн - итальянец, иезуит, первый проповедник христианства и ocHOBttlWH,
первых христианских общин в Китае, жил в 1552-1610 гг.
85	Иакинф. Статистическое описание Китайской империи.Ч. 1-2. - СПб., 1842
86	Н. Я. Бичурин. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии
в древние времена. Т. 1-3. - М„ 1950-1953.
Глава вторая
1	См.: А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических дор
жав на Дальним Востоке. 1860-1895. - М., 1956. - С. 135; Э.Я. Файнберг. Русско-
японские отношения в 1697-1875 гг. - М., 1960. - С. 145.
2	И. А. Гончаров. Фрегат «Паллада». - М., 1959. - С. 586-587.
3	Из дневников Воина Андреевича Рнмского-Корсакова //Морской сборник
1896. - Т. CCLXII1. - № 6. - с. 203, 205.
4	И. А. Гончаров. Фрегат «Паллада». Очерки путешествия в двух зимах,
Т. II. - М„ 1975. - С. 290-291.
5	Гам же. - С. 292.
6	Там же. - С. 293. Подробнее см.: Т. М. Симбирцева. Посещение Кореи зкс
педицией адмирала Путятина (1854): находки н комментарии южнокорейского испи
рика //Корея. Сборник статей. К восьмидесятилетию со дня рождения профессора
Михаила Николаевича Пака. - М.,1998. - С. 272-283.
7	Кнм Ю. Хэсан кнмун. Росна-ый яхот вегё комунсо... С. 8.
8	Квак Ёнбо. Предисловие //Ким Ю. Хэсан кимун Росиа-ыП
чхот вегё комунсо... С. 8.
9	Гам же.
10	Письмо Е. В. Путятина Л. Г. Сенявину. Императорская гавань, 25 мая 1854 г,
//И. А. Гончаров. Полное собр. соч. н писем в 20-ти томах. Т. 3. - С. 132.
11	Т. М. Симбирцева. Посещение Кореи экспедицией адмирала Путятина ,
С. 277.
12	Нак Тхэгын. Росна Пхучячхин чедог-ый Комундо нэхан
С. 159.
13	Пак Тхэгын. Росна-ый тонбан кённяк ква сугё ннджон-ый хан-но кёсоп
С. 36.
14	К. П[осьет]. Письма с кругосветного плавания в 1852, 1853 и 1854 годвх
//Отечественные записки. - 1885. - Т. 99. - № 4.
15	И. А. Гончаров. Фрегат «Паллада». - М., 1951. - С. 586-587.
16	И. А. Гончаров. Фрегат «Паллада». С. 572-573. См. также: ВсеподданисИ
ший отчет генерал-адъютанта графа Путятина о плавании отряда военных судов нп
ших в Японию н Китай //Морской сборник. - 1856. - № 10. - С. 67; Обзор загранич
ных плаваний судов русского военного флота с 1850 по 1868 гг. Т. 1. - СПб., 1871.
17	Объявление, переданное на китайском языке в местечке Анъбян 27 апрели
н в порте J 1азарева 29 апреля (11 мая) сего года (1854). Е. В. Путятин //АВПРИ. Фойл
«СПб. Главный архив, 1-9». 1852-1856 гг. Дело 17. Часть 11. Листы 256-257.
434
Россия и Корея
16	Письмо Е. В. Путятина Л. Г. Сенявнну от 25 мая 1854 г. Императорская га-
шпи. //И. А. 1 ончаров. 11олное собр. соч. и писем в 20-ти томах. - 'Г. 3. - С. 132.
19	Всеподданнейший отчет генервл-адъютанта графа Е. В. Путятина о плава-
нии отряда военных судов наших в Японию и Китай... С. 63. Описание этого эпизо-
да см. также в книге «Фрегат «Паллада»:
«На одном берегу собралось множество народа; некоторые просили знаками на-
ших пристать, показывая какую-то бумагу, и когда они пристали, то корейцы бумаги
иг дали, а привели одного мужчину, положили его на землю и начали бить какой-то
палкой в виде лопатки. После этого положили точно так же н того, который бил ло-
пткою, и стали бить и его. Наши нашли эту комедию очень глупой и пошли прочь;
Тогда один из битых бросился за нами, схватил одного из матросов и потащил в тол-
пу. Гам его стали было тащить в разные стороны, но матросы бросились и отбили.
Корейцы стали нападат ь н на этих, но они с такою силою, ловкостью и яростью схва-
шли несколько человек н такую задали нм потасовку, что прочие отступили. Когда
наши стали садиться в катер, корейцы начали бросать каменья н свинчатки и неко-
щрых ушибли до крови; тогда в них выстрелили дробью, которая предназначалась
дим днчн н, кажется, одного ранилн. Этим несколько остановили нападение, но ко-
|н Пцы продолжали бросать каменья, пока наши успели отвалить.
11а другой день рано утром отправлены были баркас н катера с вооруженными
ищдьми к тому месту, где это случилось. Из деревни все выбрались вон с женами
и i имуществом, остались только старики. Их-то и надо было. От ннх потребовали
объяснения о случившемся. Старики с поклонами объяснили, что несколько негодя-
ев смутили толпу и что они, старшие, не могли унять и просили, чтобы на них не
в (мекали, «отцы за детей не отвечают» и т. п. Они прибавили еще, что виновные ра-
нены, и один даже будто бы смертельно - и уже тем наказаны. Делать с ними нече-
1<|, но положено отдать в первом месте, где мы остановимся, для отсылки в нх сто-
пину бумагу о случившемся (И. А. Гончаров. Фрегат «Паллада». Очерк путешествия
в 2-х тг. - Т. 2. - М„ 1957. - С. 295).
20	Пак Тхэгын. Росиа-ый тонбан кённяк ква сугё инджон-ый хан-но кёсоп...
( 133.
21	Письмо Е. В. Путятина Л. Г. Сеиявнну от 25 мая 1954 г.... С. 133.
22	Сон Джонхван. Росиа-ый Чосон чхимнякса (История российской агрессии
в Корее). - Сеул, 1990. - С. 26-27.
23	В Верховный Совет Корейского государства. Письмо Путятина, переданное
в селении близ устья реки Туманган для доставления в корейскую столицу. 8 (20) мая
IКМ г. //АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, 1-9». 1852-1856 гг. Дело 17. Часть II.
Чис гы 258-259.
24	Всеподданнейшее донесение генерал-адъютанта вице-адмирала графа Путя-
। пни от 29 марта 1856 г. //Там же. Лист 279.
26	Иван Барсуков. Граф Н. Н. Муравьев-Амурский по его письмам, официаль-
ным документам, рассказам современников и печатным источникам (материалы для
биографии). - М., 1891. - С. 345.
28	Записка Н. Н. Муравьева от 22 января 1854 г. «Обязанности и средства, пре-
Д1Ч । пиленные генервл-губернвтору Восточной Сибири для новых сношений с Кита-
435
БД.Пак
.............   ""	1	111	......—'.'.I I	I I	iiii —
ем, руководствуясь видами правительства» //АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив,
1-9». 1854 г. Дело 7. Лист 9.
27	Иван Барсуков. Граф Н. Н. Муравьеа-Амурский по его письмам, официаль
ным документам, рассказам современников и печатным источникам... С. 272- 273
28	Русско-китайские отношения 1689-1916. Официальные документы. - М.(
1958.-С. 34—40.
29	Записка о действиях Уссурийской граничной Комиссии с 16-го июня 1861
года до окончания постаноаки границы. Копия. //Государственный архив Иркутской
области (далее - ГАИО). Фонд 24. Опись 11/3. Дело 169. Листы 34, 43. См. также,
Записка о пограничной линии России с Китвем в Южно-Уссурийском крае //АВ11РИ
Фонд «Чиновник по дипломатической части при Приамурском генерал-губершло-
ре». Опись 579, 1881 г. Дело 319. - Листы 266-267.
30	Гам же. Листы 267-267 об.
31	АВПРИ. Фонд «Чиновник по дипломатической части при
Приамурском генерал-губернаторе». Опись 579, 1882-1884 гг. Дело 319. Лист 313;
И. Ф. Бабков. Воспоминания о моей службе в Западной Сибири. 1859-1875 гг. -
СПб., 1912.-С. 82.
32	И. Носков. Отношения русских к китайцам и корейцам //Кяхтинский лис*
ток. - 1862. - 10 сентября. - с. 14-16.
33	Б. Б. Пак. Борьба западныхлержав за открытие корейских портов и позиция
России (1866-1871) //Россия и народы стран Востока. - Иркутск, 1993. - С. 124.
34	Копия донесения российского посланника в Пекине А. Влангали директору
Азиатского департамента МИД 11. Н. Стремоухову. Пекин, 1 июля 1865 г. //ГАИО,
Фонд 24. Опись 11/3. Дело 24. Листы 55-59; Проект отношения генерал-губериато
ру Восточной Сибири от 7 (19) сентября 1865 г. //АВПРИ. Фонд «СПб. Главный ар
хив, 1-1», 1865 г. Дело 175. Лист 55. См. об этом также: А. Л. Нарочницкий. Колн
ниальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке... С. 152.
35	Всеподданнейшая записка министра иностранных дел 1 ирса //АВПРИ. Фонд
«Китайский стол». Опись 451, 1884 г. Дело 2. Лист 97.
36	Цит. по: Б. Б. Нак. Российская дипломатия и Корея. Книга первая. - С. 16.
37	См.: Перевод корейской грамоты, адресованной начальнику города Цинь*
Синь-фу //РГИА ДВ. Фонд I. Опись I. Дело 221. Лист 2; Чосон са нёнпхо (Xpouu
логия по истории Кореи). -1 (хеньян, 1957. - С. 367.
38	Письмо Петра Гельмерсена генерал-губернатору Восточной Сибири через
подполковника де Витте. Гавань 11осьета, 30 октября 1865 г. //ГАИО. Фонд 24. Опись
11/3. Дело 24. Листы 9-93. См. об этом также: Коджон сидэ са (История эпохи Код
жона). - Том. 1. - Сеул, 1968. - С. 163.
39	ГАИО. Фонд 24. Опись 11/3. Дело 24. Лист 94.
40	Донесение посланника в Пекине Влангали директору Азиатского департа
мента МИД Стремоухову. Пекин, I (13) марта 1866 г. //АВПРИ. Фонд «СПб. Глав-
ный архив, 1-9». Опись 8,1869-1881 гг. Дело 13. Лист 63. Цит. по: Б. Б. Пак. Россий
ская дипломатия и Корея. Книга первая. - С. 17-18.
41	Всеподданнейший отчет по управлению Восточной Сибирью за I867 г. //
ГАИО. Фонд 24. Опись 9. Дело I01. К. 1901. Лист 69; А. Л. Нарочницкий. Колони-
альная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке... С. 152-153.
436
Россия и Корея
42	А. И. Петров. Корейская диаспора на Дальнем Востоке России. 60-90-е го-
лы XIX века. - Владивосток, 2000 г. - С. 55.
43	Южно-Уссурийский край граничил с севера с Удским краем, с запада - Ус-
сурийским казачьим округом, с юга - частью с Маньчжурией и частью с Кореей.
< иостока он омывался водами Татарского пролива и залива Петра Великого.
44	И. Надаров. Материалы к изучению Уссурийского края. - Владивосток,
1886.-С. 3-5.
46	Ф. В. Солоаьеа. Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпо-
капитализма (1861-1917 гг.). - М., 1989.-С. 11.
46	Полное собрание Законоа Российской Империи. Собр. 2. Т. 36. Отделение
I с. 1861. От № 36490-37190.-СПб., 1863 № 36928. - С. 682.
47	См.: С. Д. Аносов. Корейцы в Уссурийском крае. - Хабаровск - Владивосток,
1928.-С. 5-6.
48	См.: А. И. 11етров. Корейская диаспора на Дальнем Востоке России. - С. 16.
48	В. В. 1 раве. Китайцы, корейцы и японцы в 11риамурье. - С.-Петербург,
1912.-С. 129.
60	В. И. Вагин. Корейцы на Амуре //Сборник историко-статистических сведе-
нии о Сибири и сопредельных ей странах. Т. 1. - СПб., 1875-1876. - С. 1.
51	11. А. Гельмерсен. Записка о корейцах, желающих принять подданство Рос-
• ни. 22 мая 1865 г. //ГАИО. Фонд 24. Опись 11/3. Дело 24. Листы 27-29.
52	А. И. Петров. Корейская диаспора на Дальнем Востоке России. - С. 60, 64.
53	Рапорт командующего 3-й ротой 4-го линейного батальона Восточной Си-
Пп|И1 иоенному губернатору Приморской области. Пост при заливе Новгородском, 30
ноября 1863 г. № 205 //ГАИО. Фонд 24. Опись 11/3. Дело 24. Листы 2-3.
84	Предписание военного губернатора Приморской области контр-адмирала
кпшкевича начальнику поста в заливе Новгородском. Николвевск, апреля 1864 г.
//I им же. Листы 4-5.
65	Докладная записка и.д. инспектора линейных батальонов Восточной Сиби-
ри, расположенных в Приморской области, полковника Ольденбурга военному гу-
Arpnuivpy Приморской области. Николаевск, 25 сентября 1864 г. //РГИА ДВ. Фонд
И/ Опись I. Дело 278. Листы 15-16.
68	П. А. Гельмерсен. Записка о корейцах... Листы 27-37.
87	Там же. - Лист 32.
68 Корейцы 11риамурского края. Краткий исторический очерк переселения ко-
Itrlliicn в Южно-Уссурийский край. 11риложение к № 83 «Приамурских ведомостей»
ш 1895 г.-С. I.
88 Всеподданнейший отчет по управлению Восточной Сибирью за 1864 год
//1АИО. Фонд 24. Опись 9. Дело 2447. К. 1743. Листы 77-78.
00 Рапорт чиновника особых поручений при Приморском областном правле-
.... Ьуссе военному губернатору 11риморской области от 6 марта 1867 г. //РГИА ДВ.
Фонд 87. Опись I. Дело 278. Лист 66.
81 Всеподданнейший отчет по управлению Восточной Сибирью за 1867 год
/IАИО. Фонд 24. Опись 9. Дело 101. К. 1901. Лист49.
82 А. Рагоза. Краткий исторический очерк переселения корейцеа в наши пре-
нилы //Военный сборник. - 1903. - № 6. - С. 211.
437
БД. Пак
63	Инструкция заведующему Суйфунским округом по управлению туземным,
корейским, китайским и маньчжурским населением по доставлению срочных ciW'W
ний. Цит. по: А. И. Петров. Корейская диаспора на Дальнем Востоке России.
С. 270.
64	Ching Young Choe. The Rule of the Taewon gun 1864 1873. - Cambridge
Harward University Press, 1972. - P. 74, 84 86.
65	Рапорт начальника Новгородского поста поручика Резанова военному
губернатору Приморской области. Пост Новгородский, 4 июля 1865 г. //РГИА Д1|
Фонд 87. Опись 1. Дело 278. Листы 22-23.
66	Н. М. Пржевальский. Путешествие в Уссурийском крае 1867-1869 гг. 4 М ,
1947. - С. 97, 299.
67	Рапорт военного губернатора Приморской области контр-адмирала Катим
вича господину исправляющему должность генерал-губернатора Восточной Сийи
ри. Николаевск, мая 4 дня 1864 г. //ГАИО. Фонд 24. Опись 11/3. Дело 24. Листы I I
об.
68	Рапорт военного губернатора Приморской области контр-адмирала Каш»
вича председательствующему в Совете Главного Управления Восточной Сибири
Николаевск, 14 января 1865 г. //Там же. Листы 17-18.
69	Доклад о переселении корейцев //РГИА ДВ. Фонд 87. Опись 1. Дело 278
Листы 46 47.
70	А. Е. Влангали - А. М. Горчакову. Пекин, I (13) июля 1866 г. //ABI1PI1
Фонд «СПб. Главный архив, 1-9». Опись 8, 1865-1881 гг. Дело 13. Лист 65.
71	П. Ф. Унтербергер. Приморская область. 1856-1898 гг. - СПб., 1900,
С. НО. См. об этом также: Пак Робёг. Хан-но кёндже 20 нён 1884-1903. - Cevt,
I994.-С. 45.
72	11исьмо директора Азиатского департамента М ИД Стремоухова генерал-i у
бернатору Восточной Сибири Карсакову. СПб., 9 марта 1870 г. //АВПРИ. Фонд
«СПб. Главный архив, 1-9». Опись 8, 1870 1882 гг. Дело 25. Лист 15; Записка у При*
ляющего МИД Вестмана генерал-губернатору Восточной Сибири Синельиимш,
СПб., 12 (24) августа 1871 г. //ГАИО. Фонд 24. Опись 10. Дело 202. К. 2707. Лисия
204-205.
73	Телеграмма военного губернатора Приморской области Фуругельма not pi
ничному комиссару в Южно-Уссурийском крае. Николаевск, 5 (17) декабря 1869 i
//ГАИО. Фонд 24. Опись 10. Дело 202. К. 2107. Лист 19.
74	Там же. - Лист 20.
78	Обязательство начальника Кёнхынского округа провинции Хамгён (пер
с кор.) //АВПРИ. Фонд «Чиновник по дипломатической части при Приамурском  >
нерал-губернаторе». Опись 579. 1869-1888 гг. Дело 307. Лист 33.
76	См.: Ching Young Choe. The Rule of the Taewongun. 1864-1873. - P. 89 90
77	Телеграмма Горчакова Синельникову в Иркутск от 8 (20) ноября 1871 I
//АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, 1-9». Опись 8, 1870 1882 гг. Дело 25
Лист 22.
78	Отношение директора Азиатского департамента МИД Вестмана генерал
губернатору Восточной Сибири от 19 ноября 1871 г. //ГАИО. Фонд 24. Опись 11/1
Дело 54. Листы 234-236.
438
Россия и Корея
78	А. Влангали - А. М. Горчакову. Пекин, 9 (21) января 1872 г. //АВПРИ. Фонд
н( ПО. Главный архив, 1-9». Опись 8, 1870-1882 гг. Дело 25. Листы 31-33.
80	Гам же. - Лист 34.
81	Отчет пограничного комиссара в Южно-Уссурийском крае Н. Г. Матюнина
ш 1883 год //РГИА ДВ. Фонд 128. Опись 1. Дело 11. J 1ист 31.
82	Рапорт пограничного комиссара а Южно-Уссурийском крае Матюнина ге-
нгрил-губернатору Восточной Сибири от 11 (23) июня 1880 г. //АВПРИ. Фонд «Чи-
нпииик по дипломатической части при Приамурском генерал-губернаторе». Опись
12, 1880-1884 гг. ДелоЗП. Лист22.
83	А. В. Дагган. Краткое саедение о торговле Владивостока с Кореей
и IКНЗ 1884 гг. //РГИА ДВ. Фонд 702. Опись 6. Дело 14. Лист 2.
84	Гам же. Следует заметить, что приведенные в таблице товары не все были
мпсзены в Корею. Значительная их часть была использована корейцами, живущи-
ми и 11риморской области. Выделить эту часть товаров нет возможности из-за отсут-
11Ш1Я надежных сведений.
88	Записка В. Бабинцева о торговле с Кореей. Владивосток, 20 июня (2 ию-
|я) 1885 г. //РГИА ДВ. Фонд 702. Опись 6. Дело 14. Лист 6.
88	Всеподданнейший отчет Приамурского генерал-губернатора (с сентября
1ИН4 по июль 1885 г.) //РГИА ДВ. Фонд 702. Опись 7. Дело 48. Листы 15-16.
87 Отношение генерал-губернатора Восточной Сибири пограничному комис-
viipy п Южно-Уссурийском крае от 5 (17) июля 1880 г. //РГИА ДВ. Фонд 1. Опись 1.
Депо 829. Листы 99-102.
88 F. Chien. The Opening of Korea: A Study of Chinese Diplomacy. 1876-1885. -
Impci, 1967. - p. 59.
86 См. подробнее: Б. Б. 11ак. Российская дипломатия и Корея. Книга первая. -
( 1(> 49.
80 Ливадийский договор был подписан 20 сентября (2 октября) 1879 г. между
hicciieil и Китаем. Россия выводила из Илийского края свои войска, которые были
•яедепы туда в 1871 г. Но за ней оставались западный участок долины р. Или и до-
пит р. Текес для поселения в них жителей Илийского края, которые пожелают при-
ми и. российское подданство, а также район Музарского перевала через Тянь-Шань.
Цннское же правительство по договору обязывалось выплатить России 5 млн. руб.
к качестве компенсации за расходы по содержанию войск и управлению краем.
61 Письмо генерал-губернатора Восточной Сибири Д. Г. Анучина Управляю-
шгму Министерством иностранных дел Н. К. Гирсу. Иркутск, 5(17) июня 1880 г.
Nu 135 //АВПРИ. Фонд «Чиновник по дипломатической части при Приамурском ге-
пгрил-губернаторе». Опись 579, 1880 1884 гг. Дело 311. Листы 20-21.
02 К. Маркс. Русская торговля с Китаем //К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения.
1Пл 2-е. Г. 12.-С. 157-158.
439
Б.Д.Пак
Глава третья
1	Об агрессивных действиях Франции, США, Англии и Японии в Коров в
рассматриваемый период подробнее см.: А. Л. Нарочницкий. Колониальная полит
ка капиталистических держав на Дальнем Востоке. 1860-1895. - М., 1965. - с. ЮМ,
191-195, 256-258; История Кореи (от древнейших времен до наших дней). Т. I
с. 322-327, 333-335; Б. Б. 11ак. Российская дипломатия в Корее. Книга лерам*
1860- 1888. Москва - Иркутск, 1998. - С. 26-43,62 65.
2	См., например: Ким Хвеиль. Верэ чабонджу-ый чхимнб-ый
чоне иссосо-ый кванге (Отношения Кореи и капиталистических держав до вюрж»
ния иностранного капитала) //Ёкса квахак. - 1957. - № 1. - С. 28-29.
3	Opening up of British trade with the Korea //The London and China Telegraph
Feb. 28. - 1865. - № 165. См. также: Материалы для описания Кореи //Известия Ими
Русского Географического Общества. - Т. 11 - № 2(14 апреля 1806 г.) СПб, 1866,
С.93.
4	Копия донесения российского посланника в Пекине А. Влангали П. Н. С i |»
моухову. Пекин, I июля 1865 г. //ГАИО. Фонд 24. Опись 11/3. Дело 24. Лист 58.
5	I. Paik. The History of Protestant Mission in Korea (1832-1910). - Раеупипц
1929.-P. 33.
6	Б. Б. Пак. Борьба западных держав за открытие корейских портоа и now
России (1866-1871). Документы //Россия и народы стран Востока. - Иркутск, 1991
С. 128.
7	Там же. - С. 129.
8	Там же.-С. 129-130.
9	Копия с высочайше утвержденного отношения г. вице-канцлера гсиоркл
майору Влангали в Пекин от 24 апреля 1867 г. //ГАИО. Фонд 24. Опись 11/3. Д* ли
24. Листы 114-115. См. об этом также: А. Л. Нарочницкий. Колониальная полиции!
капиталистических держав на Дальнем Востоке - С. 192-193.
10	Отношение 11риморского Областного правления начальнику Новгорцлем»
го поста. Николаевск, 28 ноября 1867 г. //ГАИО. Фонд 24. Опись 11/3. Дело 43. Лии*
120.
11	Б. Б. Пак. Борьба западных держав за открытие корейских портов и ikmiiiiiii
России... С. 132.
12	См. подробнее: Б. Б. 11ак. Русская канонерская лодка «Соболь» у берегов Кл
реи (1869 г.) //Российский флот на Тихом океане: история и современность. Материя
лы Тихоокеанской конференции, посвященной 300-летию российского флота. Иля
дивосток, 1996.
13	АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, 1-9». Опись 8. 1865 г. Дело 48. Ли» i
87.
14	Цит. по: Б. Б. Пак. Российская дипломатия и Корея. Книга первая. - С. 33 И
15	Проект отношения генерал-майору А. Е. Влангали от 20 июля (I auiyi'iR)
1871 г. //АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив. 1-1», 1871 г. Дело 181. Листы 58 61
440
Россия и Корея
16	Б. Б. Пак. Борьба держав за открытие корейских портов и позиция России...
С 141.
17	Копия депеши посланника в Пекине государственному канцлеру от 14 (26)
нюня 1871 г. //ГАИО. Фонд 24. Опись 11/3. Дело 24.
18	Б. Б. Пак. Русская дипломатия и японо-корейский Канхваский договор
IX 76 г. Документы //Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: ис-
трия и современность. Подготовительные материалы ко Второй Международной
ипучно-практической конференции 23-26 сентября 1997 г. - Иркутск, 1996. - С. 230,
Л1 232.
18	См.: Б. Б. Пак. Российская дипломатия и Корея. Книга аторая. - С. 38.
20	М. Венюков. Обозрение японского архипелага в современном его состоя-
........t.-СПб., 1871.-С. 36.
21	Донесение имп. поверенного в делах в Японии Е. Бюцова государственно-
му канцлеру А. М. Горчакову. Йокогама, 11/23 декабря 1872 г.//АВПРИ. Фонд «СПб.
I данный архив, 1-9». Опись 8, 1871 г. Дело 8. Лист 14.
22	Б. Б. 11ак. Русская дипломатия и японо-корейский Канхваский договор
IH76 г.... - С. 233-234.
23	Донесение имп. поверенного в делах в Японии Е. Бюцова управляющему
Министерством иностранных дел Б. Н. Вестману. Йокогама, 10 (22) августа 1873 г.
//АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, 1-9». Опись 8, 1871 г. Дело 8. Лист 17.
2А	Б. Б. 11ак. Русская дипломатия и японо-корейский Канхваский договор
1876 г. ...-С.240.
25	Там же. - С. 244.
26	Тексты договора и дополнительных статей см.: Описание Кореи. Сокращен-
ное переиздание. - с. 485-491; Чосон кванге чояк чип. 1876-1945 (Сборник догово-
рен, имеющих отношение к Корее. 1876-1945). - Пхеньян, 1949. - С. 8-12; Treaties
and Conventions between the Empire of Japan and other Powers. - Tokyo, 1899. - P. 1.
27	Записка Министерства иностранных дел о Корее от 1(13) мая 1876 г. //АВ-
ПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, 1-1», 1876 г. Дело 186. Листы 44-45.
26	Б. Б. Пак. Русская дипломатия и японо-корейский Канхваский договор
1876 г.... С. 251-253.
28	Ch. О. Paullin. Diplomatic Negotions of American Naval Oficers, 1773-1883. -
llaliimors, 1912. - P. 295.
30	Донесение посланника в Токио К. Струве министру иностранных дел
II К. Гирсу. Токио, 18 (30) мая 1880 г. //АВПРИ. Фонд «Посольство в Токио», 1873 г.
Дело 182. Лист 73.
31	Там же. Лист 76.
32	См.: Б. Б. Пак. Роль Китая в заключении американо-корейского 1882 г. и
русско-корейского 1884 г. договоров о дружбе и торговле //Россия, Сибирь и страны
А ни1гско-Тихоокеанского региона. - Иркутск, 1994. - С. 80-83.
33	Перевод письма Ли Хунчжана советнику корейского короля Ли Юй-Иону
//АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, 1-9». Опись 8, 1882-1883 гг. Дело 6. Лист 127.
34	Секретное донесение поверенного в делах а Пекине Кояндера министру
пиосгранных дел Гирсу. Пекин, 24 июля (5 августа) 1881 г. //АВПРИ. Фонд «СПб.
I данный архив, 1-9». Опись 8, 1871-1882 гг. Дело 28. Лист 156.
441
Б.Д.Пак
35	Подробнее см.: Л. В. Забровская. Политика Цинской империи в Корее.
1876-1910 гг. - М., 1987. - С. 25-28; Е. Kim, Н. Kim. Korean Politics of Imperialism
1876-1910. - Berkeley and Los Angeles, 1967. - P. 24. Текст договора см.: Описание
Кореи. Сокращенное переиздание. - С. 502-506.
36	М. И. Венюков. Путешествия по Приамурью, Китаю и Японии.
Хабаровск, 1952.-С. 131.
37	М. И. Венюков. Россия и Восток. - СПб., 1877. - С. 258.
38	М. И. Венюков. Очерки Крайнего Востока //Вестник Европы. 1871. Т. II.
С. 253.
39	Копия письма посланника в Пекине Бюцова китайским министрам от 24 май
(5 июня) 1882 г. Цит. по: Б. Б. Пак. Российская дипломатия и Корея. Книга первая,
с. 69-70. См. также: Коджон сидэ са. Т. 2. - С. 327.
40	F. Chien. The Opening of Korea. - P. 128.
41	Коджон сидэ са. T. 2. - С. 328.
42	Копия письма китайских министров русскому посланнику в Пекине от б
(18) июля 1882 г. //РГИА ДВ. Фонд 87. Опись I. Дело 214. Лист 73.
43	Б. Б. Пак . Российская дипломатия и Корея. Книга первая. - С. 72.
44	Там же.
45	Телеграмма консула Вебера военному губернатору Приморской облает
Владивосток, 12 (24) июля 1882 г. //РГИА ДВ. Фонд I. Опись I. Дело 825. Лист
46-47.
46	Копия с секретного донесения консула в Тяньцзине от 14 августа 1882 г. за
№ 180 посланнику в Пекине //АВПРИ. Фонд «Чиновник по дипломатической часш
при Приамурском генерал-губернаторе». Опись 579, 1880-1884 гг. Дело 311. Янезы
195 и далее.
47	Там же. - Лист 199.
48	Подробнее см.: Л. В. Забровская. Поли-гика Цинской империи в Корсе,
С. 28-33.
49	Депеша посланника в 11екине Е. К. Бюцова генерал-губернатору Восточной
Сибири Д. Г. Анучину. Пекин, 16 (28) августа 1882 г. //АВПРИ. Фонд «Чиновник пи
дипломатической части при Приамурском генерал-губернаторе». Опись 579,
1880-1884 гг. Дело 6. Листы 190-192.
50	Копня ноты министра иностранных дел Японии российскому поверенному
в делах в Токио от 21 июля (2 августа) 1882 г. //АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив,
1-9». Опись 8, 1882-1883 гг. Дело 6. Листы 216-217.
51	См.: Описание Кореи. Сокращенное переиздание. - С. 491- 494; Korea.
Treaties and Agreements. - Washington - P. 1-6. См. также: Л. В. Забровская. Полти
ка Цинской империи в Корее. - С. 34-35.
52	Копия указа по поводу возмущения в Корее. Перевод с китайскою//АН
ПРИ. Фонд «Чиновник по дипломатической части при Приамурском генерал-гу*
бернаторе». Опись 579, 1880-1884 гг. Дело 311. Листы 239-240.
52й Чхве Мунхён. Хан-но сугё-ый чэгён-ква кёнви //Хан-но кванте 100 нён св
(Столетняя история корейско-российских отношений). - Сеул, 1984. - с. 65.
63	Цит. по: Б. Б. Пак. Российская дипломатия и Корея. Книга первая. - С HV
442
Россия и Корея
54	См.: Копия донесения российско-имп. поверенного в делах в Китае от 13
|Л) мая 1883 г. //АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, 1-9». Опись 8, 1881-1886 гг.
Дело 22. Листы 92-99; Korean-American Relations. Documents Pertaining to the Far
I Bittern Diplomacy of the United States. Vol. 1. - P. 70-71.
65	Op. cit. - P. 70-71.
56	АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 151, 1883 г. Дело 1. Листы 104-106.
57	Новое время. - 1884. - 24 сентября.
58	Korean-American Relations. Vol. 1. - Р. 71.
68 Проект инструкций посланнику в Пекине Попову от 16 июля 1883 г. с по-
ме Н1Й царя «Согласен» //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 151.1883 г. Дело
I Цисты 73-74.
60 Regulation under which Japanese trade is to be Conducted in Corea, together
*nl> import and export tariff of Corea. - P. 15-25.
81 Копия с инструкции, данной российско-имп. посланником в Китае Веберу.
Пекин, 24 марта (4 апреля) 1884 г. № 34 //АВПРИ. Фонд «Посольство в Токио»,
IKH.1 г. Дело 595. Листы 33-34.
82 Гам же.
83 Текст «Памятной записки» Ли Хунчжана см.: Б. Б. Пак. Российская дипло-
мишя и Корея. Книга первая. - С. 92-93.
64 Хангук вегё са. Т. I. - С. 138.
85	Телеграммы Матюнина военному губернатору Приморской области. Ново-
«нспское, 21 апреля (3 марта) 1884 г. и 25 мая (7 июня) 1884 г. //РГИА ДВ. Фонд 1.
Опись I. Дело 825. Листы 114-116.
88	В начале 1884 г. французские войска оккупировали некоторые районы Се-
верного Вьетнама. Одновременно они пытались захватить острова Хайнань и Тай-
вань, что заставило Китай пойти на уступки и признать по Тяньцзиньской конвен-
IIHH 29 апреля (11 мая) 1884 г. французский протекторат над Вьетнамом. В начале
июня 1884 г. Франция заставила вьетнамское правительство подписать новый дого-
вор о протекторате, который упразднил сюзеренитет Китая над Вьетнамом, и потре-
бовала вывода оттуда китайских войск. Правительство Китая заявило протест, тогда
||>рпи11узские колонизаторы развязали против Китая войну (см.: А. Л. Нарочницкий.
Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. -
С 111 327).
87	11олитика капиталистических держав и национально-освободительное даи-
wciiiic в Юго-Восточной Азии (1871-1917). Документы и материалы. Ч. И. - М.,
1976. С. 383.
88	11роект секретной инструкции Веберу от 25 апреля (5 мая) 1885 г. с пометой
нпря «Согласен» //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 151. 1885 г. Дело 3. Ли-
t1Ы 20 21.
86	Текст договора на русском, китайском, английском и корейском языках
iM Описание Кореи. Сокращенное переиздание. - С. 512-526; Corean Treaties,
Regulations, etc., between Corea and other Powers. 1876-1889. - Chanhai, London,
18'11. - P. 263-307; Чосон кванге чояк чип. 1876-1945. - С. 272-274; Коджон
443
Б.Д.Пак
сидэса. - С. 617-622; Ли Сонгын. Хангук са. Т. 5. - С. 767. О подписании русски
корейского договора см. также: Хангук вегё са. Г. 1. - С. 137.
70	См.: Б. Б. Пак. Российская дипломатия и Корея. Книга первая. - С. 97 98.
71	Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при пра-
вительственном сенате, 1886, первое полугодие. - СПб., 1886. - С. 385. В сокращен
ном издании «Описания Кореи» в тексте русско-корейского договора допущена
ошибка. Вместо слова «других» напечатано «обоих» и тем самым совершенно иска-
жен смысл статьи (см.: Описание Кореи. Сокращенное издание. - С. 512).
72	К. Вебер. Записка о Корее //АВПРИ. Фонд «СПб. Славный архив, 1-9»,
Опись 8, 1881 г. Дело 18. Листы 148-156 об.
73	Сообщение Его Величества Короля Кореи Его Величеству Императору
России. 493 год от основания Корейского Государства Гуаньсюй, 10 год, 15 число
добавочного месяца (пер. с кор.) //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 151,
1884 г. Дело 2. Лист 48; Corean Treaties. Treaties, Regulations etc., between Corea and
other Power. 1876-1889. - P. 39.
74	Б. Б. Пак. О подписании Кореей первых договоров с западными державами
и Россией. К. Вебер. «Записка о Корее» //Вестник международного центра азиатских
исследований. 3/2000. - Москва - Иркутск - Тэгу, 2000. - С. 227-228.
75	Отношение генерал-губернатора Восточной Сибири Анучина к министру
иностранных дел Гирсу. С.-Петербург, 6 (18) ноября 1884 г. //АВПРИ. Фонд «СПб
Главный архив, 1-9». Опись 8. 1881 г. Дело 18. Лист 147.
76	Разбор шифрованной телеграммы из Хабаровска от Приамурского генерал
губернатора от 8 ноября 1884 г. за К" 345 на имя министра иностранных дел //Там
же. Листы 143-143 об.
77	Всеподданнейшая записка Н. К. Гирса «Договор с Кореею», декабрь 1884 I
//Там же. Листы 160-163 об.
78	В. Попов. Корейский вопрос //Наблюдатель. - 1885. - № 5. - С. 79.
Глава четвертая
1	Века неравной борьбы. - М., 1967. - С. 235.
2	Донесение российского посланника в Токио Р. Р. Розена министру инос'1 
ранных дел Н. К. Гирсу. Токио, 11 (23) июня 1882 г. //АВПРИ. Фонд «СПб. Глав
ный архив, 1-9». Опись 8, 1882-1883 гг. Дело 6. Листы 187-188.
3	Донесение российского посланника в Токио Р. Розена министру иностран-
ных дел Н. К. Гирсу. Токио, 1(13) ноября 1882 г. //Там же. Листы 257-262.
4	Донесение российского посланника в Токио А. П. Давыдова министру ино
странных дел Н. К. Гирсу. Токио, 10 (22) декабря 1882 г. //АВПРИ. Фонд «Посольщ
во в Токио». 1883 г. Дело 495. Листы 12-13.
5	Гам же. Лист 37.
6	Подробнее см.: История Кореи (с древнейших времен до наших днс11)
Г. 1. - С. 342-343; Г. Д. Тягай. Общественная мысль Кореи в эпоху позднего фс“
дализма. - М., 1971. - С. 218-219; Чосон тхонса. - С. 55-59; Чосон кындэ хёнмСп
ундон са. - С. 67-71.
444
Россия и Корея
7	Донесение российского посланника в Токио А. II. Давыдова министру ино-
»ipuiiHbix дел Н. К. Гирсу. Токио, 19 (31) марта 1885 г. //АВПРИ. Фонд «СПб. Глав-
ный архив, У-Аз». Опись 181/31, 1885 г. Дело 45. Листы 112.
в См.: Ким Сокхён. Ким Оккюн-ый сэнъэва хвалтон (Жизнь и
деятельность Ким Оккюна) //Ким Оккюн. - Пхеньян, 1964. - С. 18; Ли Наён. Ури на-
риесо-ый чхот пурычёа кэхёк ундон (11ервое буржуазно-реформаторское движение
и нишей стране). - Пхеньян, 1965. - С. 108.
9	Табохаси Киёси. Дипломатическая история японо-китайской войны
(1834 1895). Пер. с япон. - М„ 1956. - С. 36-37.
10	His Exsellency the Ministre for Russia Kim-ok-kun. Yokohama, 12 june 1886
//АВПРИ. Фонд «Миссия в Сеуле», 1885-1894 гг. Дело 14. Листы 14-15.
11	Донесение поверенного в делах России в Сеуле А. Н. Шпейера директору
Азиатского департамента МИД И. А. Зиновьеву. Токио, 18 (30) июня 1886 г. Z/AB-
ПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1885-1887 гг. Дело 1. Листы 97-98.
,2	Авторы изданного еще в 1964 г. в Пхеньяне сборника статей «Ким Оккюн»
ппсили, что русское правительство, стремившееся после подписания Правил о сухо-
путной торговле 1888 г. создать в Корее прорусскую группировку, хотело привлечь
пи свою сторону Ким Оккюна, предлагая ему через отца Николая денежную помощь
в 50 100 тыс. иен. Испытывая материальную нужду, Ким Оккюн готов был принять
их, по, подозревая Россию в захватнических намерениях в Корее, объявил, что при-
мет помощь, если не будут поставлены никакие условия. Дальнейшие связи Ким Ок-
xioiiu с представителями России были прерваны из-за вмешательства японцев [см.:
Ним Кванчхоль. Манмён сиги-ый Ким Окююн (Ким Оккюн в период эмиграции)
//Ким Оккюн. - С. 252].
12	й Т. М. Симбирцева «Загадочный» барон 11. Г. фон Мёллендорф и его про-
русская деятельность в Корее (1862-1885)//Вопросы истории Кореи. Петербургский
ипучный семинар. Сборник статей. - СПб., 2002. - С. 26.
13	Рапорт военного агента в Китае полковника Шнеура. Мифу, 8 (20) августа
1884 г. //РГ ВИА. Фонд 447 (Корея). Единица хранения 11. Дело 11. Листы 33-37.
Копия телеграммы Кроуна из Владивостока от 8 (20) сентября 1884 г. //РГА
ВМФ. Фонд «Канцелярия морского министерства». Опись 410. Дело 2158. Лист 57;
Хпигук вегё са. Т. I. - С. 180.
15	Проект весьма секретной депеши д.с.с. Давыдову от 26 сентября (8 октяб-
ря) I884 г. № 61 //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 151. 1884 г. Дело 2.
Лист 57.
16	Telegramme secret de mr. Davydov en date Tokyo, 2 (14) Decembre, 1884
|| АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, 1-9». Опись 8, 1884-1885 гг. Дело 13. Лист
26, А. Л. 11арочницкий. Колониальная политика капиталистических держав на Даль-
нем Востоке. - С. 371; Ли Сонгын. Хангук са. Т. 5. - С. 180.
17	Всеподданнейшая докладная записка министра иностранных дел Гирса от
16 (28) декабря I884 г. //АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, 1-9». Опись 8,
1884 1885 гг. Дело 13. Лист 57.
18	Отношение министра иностранных дел управляющему морского министер-
i IM1 И. А. Шестакову. 16 (28) декабря 1884 г. //РГА ВМФ. Фонд 410. Опись 2. Дело
445
Б^Д.Пак
2158. Листы 104-105; Письмо управляющего морским министерством министру
иностранных дел Н. К. Гирсу от 17 (29) декабря 1884 г. //Там же. Листы 64-65.
10	Новое время. - 1884. - № 3174.
20	См. об этом также: Б. Б. Пак. Российская дипломатия и Корея. Кинга пер*
вая.-С. 116-149.
21	Копия инструкции, данной рос.-имп. посланником в Японии А. П. Давыдо
вым А. Н. Шпейеру от 8 (20) декабря 1884 г. //АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив,
У-Аз». Опись 1885 г. Дело 45. Листы 02-03; А. Л. Нарочницкий. Колониальная по-
литика капиталистических держав на Дальнем Востоке. - С. 342. О поездке ШпсПг
ра в Корею см. также: Л-т В-в. Общий очерк Кореи //Морской сборник. - 1888
Т. 226. № 7-8. - С. 22.
22	Донесение А. Н. Шпейера Давыдову. Токио, 4 ( 16) января 1885 г. //АВПРИ
Фонд «СПб. Главный архив, У-Аз». Опись 181/3. 1885 г. Дело 45. Листы 05-09. См
об этом также: А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических дер-
жав на Дальнем Востоке. - С. 342: Хангук вегё са. Т. I. - С. 181.
23	См. об этом также: Коджон ендэ са. Т. 2. - С. 327-328.
24	АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, У-Аз». Опись 181/3, 1885 г. Дело 4'
Листы 24-26, 36; Коджон ендэ са. Т. 2. - С. 693-694.
25	АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, У-Аз». Опись 181/3, 1885 г. Дело 45
Листы 24, 35, 48. Подробнее см.: Б. Б. Пак. Российская дипломатия и Корея. Кшим
первая. - С. 123-124; Коджон сидэ са. Т. 2. - С. 693-694.
26	АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, У-Аз». Опись 181/3, 1885 г. Дело 4'
Лист 34.
27	Хангук вегё са. Т. 1. - С. 182; Всеподданнейшая записка министра hiioci
ранных дел от 8 (20) января 1885 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол», 1885 г. Депо
5. Лист 6.
28	Проект секретной телеграммы в Токио А. 11. Давыдову от 8 (20) япнцря
1885 г. //Там же. Лист 7.
29	11исьмо Квон Донсу и Ким Ёнхвана Веневскому в пер. на русский язык и ши
фрованная депеша Веневского военному губернатору Приморской области от 29 ян
варя (10 февраля) 1885 г. //РГИА ДВ. Фонд 128. Опись 17. Дело 30. Листы II 14
О приезде корейских посланцев к Веневскому см. также: Ли Сонгын. Хангук 1'Я
Т. 5. - С. 732; Korea. Its Land, People and Culture of ell Ages. - Seoul, I960.
P. 156.
30	Проект секретной телеграммы Приамурскому генерал-губернатору от 7 (19)
февраля 1885 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». 1885 г. Дело 3. Лист 11.
31	См.: F. Chien. The Opening of Korea. - p. 177; M. P. Nelson. Korea and the Old
Orders in Eastern Asia. - N. Y., 1967. - P. 173.
32	Цит. по: А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических
держав на Дальнем Востоке. - с. 372-373.
33	См., например: Новости. - 1885. - 4 (16) июля.
34	Русские ведомости. - 1886. - 15 (27) марта.
35	Цит. по: В. Попов. Корейский вопрос //Наблюдатель. - 1885. - М J
С. 74-75.
446
Россия и Корея
36	Цит. по: Русский вестник. - 1885. - Т. 177. - Июнь. - С. 902.
37	Там же.
38	Гак в Европе называли корейский остров Чеджудо.
38	Дело. - 1886. - № 3-4; Восточное обозрение. - 1886. - 24 июля.
40	Докладная записка Н. К. Гирса от 10 (22) мая 1885 г. //АВПРИ. Фонд «СПб.
Iвинный архив, 1-9». Опись 8, 1885-1888 гг. Дело 7. Лист 8.
41	Копия инструкции, данной А. II. Давыдовым А. Н. Шпейеру 18 (31 мая
1885 г.)//АВПРИ. Фонд «СПб. 1лавный архив. У-Аз». Опись 181/3, 1885 г. Дело 45.
Листы 172-177.
42	Korean-American Relations. Documents Pertaining to the Far Eastern
Diplomacy of the Unites States. Vol. I. The Unitial Period 1883-1886. - Berkeley - Los
Angeles, 1951. - P. 13, 83; Lee Yur-bok. Diplomatic Relations between the Unites States
«nd Korea.- P. 100.
43	Письмо военного министра П. С. Ванновского министру иностранных дел
II К. Гирсу от 10(22)мая 1885 г.//РГ ВИА. Фонд447. Единица хранения II. Листы
82 85.
44	См.: А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических дер-
iKiin па Дальнем Востоке. - С. 384; Ким Ёнсук. Ильбон чабонджу-ый чосон чхимняк-
kiiii чо-чун кванге... С. 10-11.
45	Коджон сидэ са. Т 2. - С. 746-747; J 1и Сонгын. Хангук са. Т. 5. - С. 794; Sohn
1‘ow-key, Kim Chol-choom, Hong Yi-sup. The History of Korea. - Seuol, 1970. - P. 203.
46	Донесение A. H. Шпейера A. 11. Давыдову. Сеул, 24 июня (6 июля) 1885 г.
//АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, У-Аз». Опись 181/3, 1885 г. Дело 45. Лист
219.
47	Гам же. Листы 244, 274.
48	Там же.
49	Гам же. Лист 289; Ли Сонгын. Хангук са. Т. 5. - С. 794.
50	Korean-American Relations. Vol. 1. - Р. 13. 81; Lee Yur-bok. Diplomatic
Relations between the Unites States and Korea. - P. 100.
51	Донесение российского поверенного в делах в Сеуле Вебера министру ино-
<1 рапных дел Гирсу. Шанхай, 21 октября (2 ноября) 1885 г. //АВПРИ. Фонд «Китай-
ский стол», 1885 г. Дело 3. Лист 79.
52	Донесение Шпейера посланнику в Токио Давыдову. Сеул, 24 июня (6 июля)
1885 г. //АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, У-Аз». Опись 181/3, 1885 г. Дело 45.
Лист 287-289.
53	См.: АВПРИ. Фонд «Посольство в Токио». Опись 4, 1885 г. Дело 595. Лист
167.
54	А. Л. Нарочницкий. Колониальная полигика капиталистических держав на
Лильнем Востоке. - С. 385; Koreans-American Relations. Vol. 1. - Р. 77.
55	Донесение кол. ас. Шпейера посланнику в Токио Давыдову. Сеул, 13 (25)
июля 1885 г. //АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, У-Аз». Опись 181/3, 1885 г. Де-
ло 45. Лист 272.
68	Там же. Лист 180.
57	Доверительное письмо Гирса посланнику в Токио Давыдову. Петербург, 24
447
Б^Д.Пак
июля (6 августа) 1885 г. //АВПРИ. Фонд «Посольство в Токио». Опись 4, 1885 г. Де-
ло 595. Лист 290.
58	Ли Хонджик. Кукса тэ саджой. Т. 1. - Сеул, 1962. - С. 482.
50	Коджон сидэ са. Т. 2. - С. 576; F. Chien. The Opening of Korea. - P. 180, 184
60	Телеграмма 11риамурского генерал-губернатора A. H. Корфа военному ми
нистру Ванновскому от 26 августа (7 сентября) 1885 г. //РГ ВИА. Фонд 447. Едини-
ца хранения 11. Листы 119—121.
61	Проект секретной инструкции Веберу. Гатчине, 25 апреля (7 мая) 1885 г
//АВПРИ. Фонд «Китайский стол». 1885 г. Дело 3. Листы 20-41.
62	А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических держав ив
Дальнем Востоке. - С. 389.
63	Там же.
84	Ли Сонгын. Хангук са. Т. 5. - С. 775-776.
65	Донесение Вебера министру иностранных дел Гирсу. Шанхай, 21 октябре
(2 ноября) 1885 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол», 1885 г. Дело 3. Лист 80.
88	Секретная телеграмма Вебера. Шанхай, 12 (24) октября 1889 г. //АВПРИ
Фонд «Японский стол». Опись 493, 1885-1887 гг. Дело 1. Лист 35.
67	Копия секретной депеши министра иностранных дел Гирса Веберу в Сеул
от 16 (28) января 1886 г. //Там же. Листы 63-66.
68	F. Н. Harrington. God, Mammon and the Japanese. Dr. Horace H. Allen and
Korean-American Relations. 1894-1905. - Wisconsin. 1881-1904. - Berkeley - Loa
Angeles, 1958. - P. 31.
60	Донесение Вебера министру иностранных дел Гирсу. Сеул, 6(18) августа
1886 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493. 1885-1887 гг. Дело I. Листы
109-11; Коджон сидэ са. Т. 2. - С- 860.
70	АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1885-1887 гг. Дело 1, Листы
117; Коджон сидэ са. Т. 2. - С. 186.
71	Коджон ендэ са. Т. 2. - с. 860; Ли Сонгын. Хангук са. Т. 5. - С. 820.
72	См.: Ким Ёнсук. Ильбон чабонджу-ый Чосон чхимняк-ква чо-чун кванго...
С. 10-11.
73	АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493,1885-1887 гг. Дело 1. Лист 113
Цит. по: Б. Б. Пак. Российская дипломатия и Корея. Книга первая. - С. 164.
74	Донесение временного поверенного в делах в 11екине Ладыженского мини
стру иностранных дел Гирсу. Тяньцзинь, 16 (28) сентября 1886 г. //АВПРИ. Фонд
«СПб. Главный архив, У-Аз». Опись 181/3. 1886 г. Дело 2. Листы 152 15,3;
F. Н. Harrington. God, Mammon and Japanese. - P. 215.
78	Коджон сидэ са. T. 2. - С. 861.
78 Там же - С. 862; Hsu Chuhsi. China and her Political Entity. - P. 130.
77 F. Chien. The Opening of Korea. - P. 171-175.
78 Донесение Ладыженского. Пекин, 26 октября (6 ноября) 1886 г. № 32 //АВ
ПРИ. Фонд «СПб. Главный архив, У-Аз». Опись 18113, 1886 г. Дело 2. Лист 168.
70 Подробнее см.: Б. Б. Пак. Еще раз о тяньцзиньском словесном соглашении
Ли Хунчжана - Ладыженского 1886 г. //Россия и Восток: взгляд из Сибири. - Ир
кутск, 1998. - С. 244-248.
448
Россия и Корея
80	А. Л Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических держав на
Дальнем Востоке. - С. 395; Б. Д. Пак. Россия и Корея. - С. 98-99; Дипломатический
чтиарь. Том II. К-Р. - М., 1985. - С. 485.
81	Цит. по: Б. Б. Пак. Российская дипломатия и Корея. Книга первая. -
Г,171-172.
82	А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических держав на
Дшн.нем Востоке. - С. 394-395.
83	АВПРИ. Фонд «СПб. Плавный архив, У-Аз». Опись 181/3. Дело 47.
Инс г 213.
84	Копия письма Приамурского генерал-губернатора барона Корфа Зиновьеву
<н 25 октября (6 ноября) 1886 г. //РГИА ДВ. Фонд 702. Опись 6. Дело 27. Листы
91 93.
85	Журнал Особого совещания по рассмотрению всеподданнейшей записки
управляющего морским министерством о наших прибрежьях в Восточном океане.
10 ноября (12 декабря) 1886 г. //РГА ВМФ. Фонд 417. Опись 1. Единица хранения
IJ6. Лист 443.
88	Дело. - 1886. - № 3-4. - С. 154-157.
87	R. Н. Akagi. Japan’s Foreign Relations 1852-1956. A Short History. - Tokyo,
1916. P. 33; D. J. Dallin. The Rise of Russia in Asia. - L., 1950. - P. 366.
88	Журнал Особого совещания 26 января (7 февраля) 1887 //АВПРИ. Фонд
«Китайский стол», 1887 г. Дело 5. Листы 10-18.
89	Ким Ёнсук. Ильбон чабонджу-ый Чосон чхимняк-ква чо-чун кванге...
I II 12.
90	Ку Хангук вегё мунсо. Т. 17. - С. 145.
91	АВПРИ. Фонд «Миссия в Сеуле», 1897 г. Дело 91. Лист 72; D. Checney.
( orca and the Powers. - Shanghay, 1889. - P. 68.
92	АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1888-1891 г. Дело 2. Листы
Н4 337.
93	Гам же. Листы 85, 87.
94	Обзор корейской портовой торговли за 1885 г. и 1886 г. //АВПРИ. Фонд «Чи-
1ННН1ИК по дипломатической части при Приамурском генерал-губернаторе».
IИН6 1889 гг. Дело 323. Лист 40.
95	Подсчитано по: Описание Кореи. Сокращенное переиздание. - с. 558;
A Malozemoff. Russian Far Eastern Policy 1881-1904,- P. 17.
98	РГИА ДВ. Фонд 702. Опись 6. Дело 27. Лист 203.
97	Проект секретной инструкции ст. сов. Веберу. Гатчино, 25 апреля (7 мая)
IH85 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». 1885 г. Дело 3. Лист 34.
98	Там же. Листы 36-37.
99	Ку Хангук вегё мунсо. Т. 17. - С. 14; АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив,
V Аз». Опись 181/3, 1885 г. Дело 45. Листы 232-234.
100	А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических держав на
Дпиьпем Востоке. - С. 488; Korean-American Relations. Vol. 1. - Р. 149; Lee Yur-bok.
diplomatic Relations between the United States and Korea. - P. 147.
449
БД. Пак
101	Korean-American Relations. Vol. I. - P. 88.
102	Донесение поверенного в делах в Сеуле Вебера директору Азиатского до
партамента МИД Зиновьеву, Сеул, 13 (25) декабря 1888 г. //АВПРИ. Фонд «СПб
Главный архив, 1-9». Опись 8, 1881-1888 гг. Дело 18. Лист 183.
103	Донесение поверенного в делах в Сеуле Вебера директору Азиатского де-
партамента МИД. Сеул, I3 (25) декабря 1886 г. //Там же. Лист 188; Ку Хангук всгв
мунсо. Т. 17.-С. 17-18.
104	Ку Хангук вегё мунсо. Т. 17. - С. 18.
105	Подробнее см.: Б. Б. Пак. Русско-корейский договор о сухопутной торговле
1888 г. //Вестник Центра корейского языка и культуры. Выпуск 3-4, 1999. - Сапкт
Петербург, 1999. - С. 85-86.
106	Всеподданнейший доклад министра иностранных дел. Ноябрь 1888 г. //AD-
ПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1888 г. Дело 2. Лист 220.
107	Ку Хангук вегё мунсо. Т. 17. - С. 61-62; Объяснения Вебера относительно
некоторых пунктов конвенции о пограничных отношениях с Кореей. Сеул, 13 (25)
августа 1888 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1888 г. Дело 2. Лист
132.
108	Официальное сообщение поверенного в делах в Сеуле Вебера президенту
коллегии иностранных дел Чжо. Сеул, 28 февраля (11 марта) 1888 г. //АВПРИ. Фонд
«Миссия в Сеуле». Опись 768, 1881-1896 гг. Дело I. Листы 83-85; Ку Хангук всгв
мунсо. Т. 17. - С. 61-63. Полный текст сообщения Вебера президенту коллегии мни-
странных дел Кореи Чо Бёнсику см.: Б. Б. Пак. Русско-корейский договор 1888 г.... -
С. 89.
109	Ку Хангук вегё мунсо. 'Г. I7. - С. 89.
110	Полный текст договора см.: Описание Кореи. Сокращенное переиздание.
С. 527-532; Чосон кванге чояк чип. - С. 305-306.
111	АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1888 г. Дело 2. Лист 131.
112	Там же.
113	Донесение поверенного в делах в Сеуле Вебера министру иностранных дел
Сеул, 20 апреля (2 мая) I888 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1888 i
Дело 2. Листы 250-253.
114	Всеподданнейший отчет Приамурского генерал-губернатора Духовскою.
1893-1894 и 1895 годы. - СПб., 1895. - С. 28; Ли Сонгын. Хангук са. Т. 5. - С. 768
115	Инструкция генерального штаба подполковнику Вебелю при командирова*
нии его в Китай и Корею летом 1889 г. //РГИА ДВ. Фонд 702. Опись 6. Дело 92. Лист
3-9.
116	Поездка в Корею летом 1889 г. генерального штаба подполковника Ф. Вебе-
ля //По Корее. Путешествия 1885— 1896 гг. - М., I958. - С. I26-I28; Ф. Вебель, По-
ездка в Корею //Русский вестник. - I894. Т. 234. - С. I47-I48.
117	Гам же.
118	Отчет пограничного комиссара в Южно-Уссурийском крае за 1890 г. //РГИА
ДВ. Фонд 87. Опись I. Единица хранения 100. Лист 2-4.
119	Письмо Кегынского камни пограничному комиссару в Южно-Уссурийском
крае от 6 числа 7 луны 500 года (Ю августа 1891 г.) //РГИА ДВ. Фонд 128. Опись I.
Дело 86. Лист 3.
450
Россия и Корея
120	Временные правила переезда через реку Тумень //Там же. Листы 37 38.
121	Составлено по: Описание Кореи. Сокращенное переиздание. - С. 214,
»Н5 587.
122	Там же. - С. 214; П. Ф. Унтербергер. Приморская область. 1856-1898 гг. -
СПб., 1900.-С. VIII.
123	Отношение военного губернатора Приморской области пограничному ко-
миссару в Южно-Уссурийском крае. Владивосток, 31 мая (12 июня) 1895 г. //РГИА
ДН. Фонд I. Опись 2. Дело 1408. Лист 84.
124	Г. Д. Тягай. Очерк истории Кореи... С. 18.
125	Описание Кореи. Сокращенное переиздание. - С. 216-217.
126	Отчет пограничного комиссара в Южно-Уссурийском крае за 1894 г. //АВ-
11ГИ. Фонд «Чиновник по дипломатической части при Приамурском генерал-губер-
tinnipe», 1869-1888 гг. Дело 307. Лист 448.
127	Н. II. Забугин. О судоходстве на русском Дальнем Востоке. - СПб., 1896. -
С 21, 124-125.
128	Ку Хангук вегё мунсо. Т. 17. - С. 102.
129	Донесение управляющего российской миссией в Сеуле П. И. Дмитревского
нирсктору Азиатского Департамента МИД Капнисту. Сеул 7(19) сентября 1892 г.
//ABI1РИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1892-1893 гг. Дело 3. Лист 90.
130	Описание Кореи. Сокращенное переиздание. - С. 561.
131	Ю. И. Бринер. Записка о корейском каботаже между Владивостоком и Хам-
маном, 23 декабря 1896 г. //РГИА ДВ. Фонд I. Опись 2. Дело 1262. Листы 7-8.
132	Отчет пограничного комиссара в Южно-Уссурийском крае за 1895 г. //АВ-
ПРИ. Фонд «Чиновник по дипломатической части при Приамурском генерал-губер-
unnipe». 1869-1888 гг. Дело 307. Листы 521-523.
133	Описание Кореи. Сокращенное переиздание. - С. 200-201.
134	Новости и биржевая газета. - 1888. - 14 (26) июня.
Глава пятая
1	Журнал Особого совещания 8 мая (26 апреля) 1888 г. //Красный архив. -
I 33(52).- 1932.-С. 54-61.
2	См. также: Б. Б. Пак. Российская дипломатия и Корея. 1860-1888.
Книги первая. - С. 185-188.
3	Копия весьма секретной депеши министра иностранных дел поверенному
и делах в Сеуле от 25 июля (6 августа) 1888 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол».
< >нпс|> 493, 1888-1891 гг. Дело 2. Листы 93-96.
4	Гам же. Лист 97.
5	Гам же. Лист 96.
6	Донесение российского поверенного в делах в Сеуле Вебера министру ино-
п ранных дел Гирсу. Сеул, 12 (24) октября 1887 г. //АВПРИ. Фонд «Миссия в Сеу-
ле», Опись 768, 1888 г. Дело 36. Листы 5-6.
451
Б^Д.Пак
7	Донесение посланника в Токио Шевича министру иностранных дел Гирсу.
Токио, 30 сентября (12 октября) 1887 г. //АВПРИ. Фонд «СПб. Главный архив,
У-Аз». Опись 181/3, 1887 г. Дело 47. Листы 278-280.
6	Там же. Лист 143.
9	Донесение управляющего российской имп. миссией в Сеуле Дмитревского
товарищу министра иностранных дел Шишкину. Сеул, 7 (19) ноября 1891 г. //АВ
ПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1888-1891 гг. Дело 2. Лист 516.
10	Подробнее см.: А. Н. Хохлов. 11. А. Дмитревский - российский диплома!
и востоковед //Корея. Сборник статей. К 80-летию со дня рождения профессора Ми
хайла Николаевича Пака. - М., 1998. - С. 284-296.
11	II. А. Дмитревский. Записки переводчика, составленные переводчиком при
окружном управлении на острове Цусима Отано Кигоро. - СПб., 1884.
12	П. А. Дмитревский. Географическое описание Кореи. Пер. с кит. - Хаиькоу,
1883.
13	Донесение управляющего рос. имп. миссией в Сеуле Дмитревского мииис
тру иностранных дел Гирсу. Сеул, 26 июня (8 июля) 1892 г. //АВПРИ. Фонд «Лион
ский стол». Опись 493, 1892-1893 гг. Дело 3. Листы 48-49.
14	Донесение управляющего рос. имп. миссией в Сеуле Дмитревского товари
щу министра иностранных дел Шишкину. Сеул, 4 января 1892 г. //Там же. Листы
6-7.
15	Отчет по Азиатскому департаменту МИД за 1893 г. //АВПРИ. Фонд «Отче-
ты МИД», 1893 г. Дело 112. Листы 116-117.
16	Донесение управляющего рос. имп. миссией в Сеуле Дмитревского товар»
щу министра иностранных дел Шишкину. Сеул, 24 апреля (6 мая) 1893 г. //АВПРИ
Фонд «Японский стол». Опись 493, 1893-1895 гг. Дело 4. Листы 80-84.
17	Донесение российского посланника в Токио Хитрово министру иностран-
ных дел Гирсу. Токио, 14 (26) мая 1893 г. //Там же. Листы 97-105.
18	Секретная телеграмма Кассини. Пекин, 4 (16) июня 1893 г. //Там же. Фонд
«Японский стол». Опись 493. Дело 3. Лист 173. См. также: Korean-American
Relations. Vol. II.-Р. 251.
19	Россия и Япония на заре XX столетия... С. 28.
20	Korean-American Relations. Vol. II,- Р. 251.
21	Подробнее см.: Г. Д. Тягай. Крестьянское восстание в Корее 1893-1895 гг
М., 1953; Ан Ёнтхэ. Кабо нонмин чонджэн (Крестьянская война года кабо). - Пхень-
ян, 1957.
22	Из эпохи японо-китайской войны //Красный архив. - 1932. - Т. 1-2 (50-51).
С. 5-6.
23	Донесение посланника в Пекине Кассини директору Азиатского департа-
мента МИД Капнисту. Пекин, 10 (22) апреля 1894 г. //АВПРИ. Фонд «Японский
стол». Опись 493, 1894-1895 гг. Дело 4. Лист 244.
24	Секретная телеграмма Вебера из Сеула от 18 (30) ноября 1890 г. //АВПРИ.
Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1890 г. Дело 8. Лист 61.
25	Там же.
26	Россия и Япония на заре XX столетия ... С. 28; Korean-American Relation),
Vbl. II.-Р. 251.
452
Россия и Корея
27	См.: Фань Вэнь-лань. Новая история Китая. Т. 1. 1840-1901 г. - М., 1950. -
( 367; Ким Ёнсук. Ильбон чабонджу-ый Чосон чхимняк-ква чо-чун кванте...
( 15-17; Е. Kim, Н. Kim. Korea and the Politics of Imperialism. 1876-1910. -
Berkeley - Los Angeles, 1967. - P. 78.
28	А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических держав на
Дальнем Востоке. - С. 594-610; . Г. Е. Ефимов. Внешняя политика Китая.
I Н«7 1899 гг. - М., 1958; А. Ротштейн. Международные отношения в конце XIX в. -
М. Л., I960.-С. 256-266.
29	Донесение временного поверенного в делах в Пекине Вебера министру ино-
TI равных дел Гирсу. Сеул, 1 (13) августа 1894 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол».
• (пись 493, 1894 г. Дело 176. Лист 260.
30	Фань Вэнь-лань. Новая история Китая. Т. 1. 1840-1901. - С. 367; Е. Kim,
II. Kim. Korea and the Politics of Imperialism. - P. 78.
31	Секретная телеграмма Гирса Кассини в Пекин от 17 (29) июня 1894 г. //АВ-
Ш’И. Фонд «Канцелярия МИД», 1894 г. Дело 74. Лист 96.
32	Из эпохи японо-китайской войны... С. 19-20; Н. В Morse, Н. F. McNair. Far
I'.istcm International Relations. Vol. 3. - Boston - Chicago. - P. 23.
33	Донесение российского посланника в Токио Хитрово министру иностран-
ных дел Гирсу. Токио, 15 (27) июня 1894 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись
491, 1894 г. Дело 899. Листы 182-191.
34	А. Л. Нарочницкий, А. А. Губер, М. И. Сладковский, И. Я. Бурлингас. Меж-
дународные отношения на Дальнем Востоке. Книга первая. - С. 166.
35	Всеподданнейшая записка военного министра Банковского от 15 (27) июля
IН‘>4 г. //РГ ВИА. Фонд 447. Единица хранения 26. Лист 163.
36	Шифрованное донесение генерал-лейтенанта Гродекова. Хабаровск, 22 ию-
ня (4 июля) 1894 г. //Там же. Лист 206.
37	Секретная телеграмма Гирса Веберу в Сеул от 10 (22) июля 1894 г. //
АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1894 г. Дело 12. Лист 141.
38	Донесение поверенного в делах в Сеуле Вебера министру иностранных дел
I нреу. Сеул, 1 (13) августа 1894 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493,
IН94 -1895 гг. Дело 4. Лист 264.
39	Инструкция Веберу от 26 июля (6 августа) 1894 г. //АВПРИ. Фонд «Миссия
и Сеуле». Опись 768, 1894-1895 гг. Дело 51. Лист 29.
40	АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493,1893-1894 гг. Дело 4. Лист 304;
J К. Fairbank, Е. О. Reischauer, А. М. Craig. East Asia. The Modem Transformation,
1965. - P. 467; A. C. Nahm. Japanese Penetration of Korea. 1894-1910. - Stanford
University, 1959. - P. 94.
41	Проект секретной инструкции Веберу от 23 июля (4 августа) 1894 г. //АВ-
1П‘И. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1894 г. Дело 130. Лист 152.
42	Записка Гирса от 27 июля (8 августа) 1894 г. //АВПРИ. Фонд «Секретный
Архив министра иностранных дел». Опись 467. Дело 174/181. Листы 7-11.
43	Решение не делать особого заявления о нейтралитете было принято по пред-
ложению управляющего морским министерством П. А. Чихачева, который считал,
* к> русская эскадра, не располагающая своим незамерзающим портом на Тихом оке-
453
БД.Пак
ане, нуждается в стоянке в японских гаванях в случае возникновения у России ос-
ложнений с Китаем и Англией. Дело в том, что во второй половине 70-х гг. и в нача-
ле 80-х гг. XIX в. в периоды осложнений России с Китаем и Англией японское пра-
вительство разрешало русским судам пользоваться портами Японии для стоянок,
Объявление о нейтралитете в 1894 г., по мнению Чихачева, встречено было бы япон-
цами как «отказ от взаимности и могло бы на этой почве в случае нового осложне-
ния с Китаем и Англией вызвать со стороны Японии отказ в предоставлении своих
портов русским судам» (См.: А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капитали-
стических держав на Дальнем Востоке. - С. 644-645).
44	11ервые шаги русского империализма на Дальнем Востоке //Красный архив.
Т. 3 (52), 1932. - С. 62-67.
45	Перевод временного договора между Японией и Кореей, заключенного и
Сеуле 20 (8) августа 1894 года //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491,1894 г.
Дело 112. Листы 138-140.
46	Донесение поверенного в делах в Сеуле Вебера министру иностранных дел
Гирсу. Сеул, 30-го сентября 1894 г. № 205 //АВПРИ. Фонд «Миссия в Сеуле». Опись
768, 1894-1895 гг. Дело 51. Листы 80-85. Тексты договоров см. также: Э. Д. Гримм.
Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на
Дальнем Востоке (1842-1925). - М., 1926. - с. 94; Чосон кванге чояк чин.
1876-1945.-С. 23.
46-а Мужская прическа взрослого корейца в то время состояла из волос, закру-
ченных жгутом и завернутых в узкий и длинный шиньон, торчащий на голове, как
шишка. Такая прическа была отличительным признаком полноправного гражданина
и свидетельством гражданской правоспособности корейца. 30 декабря 1895 г. япон-
цы издали декрет о насильственном изменении этой традиционной национальной
прически. Косицы эти приказывалось стричь, что являлось оскорблением личного
достоинства корейца и лишением его того определенного общественного положе-
ния, которое он занимал.
47	Донесение российского посланника в Китае Кассини министру иностран-
ных дел Гирсу. Чифу, 7(19) декабря 1894 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись
493, 1895 г. Дело ИЗ. Листы 126-129.
48	История Кореи. Т. I. - С. 360; J. Bisbop. Korea and her Neighbours. Vol. 2. -
L„ 1898.-P. 110.
49	Донесение поверенного в делах в Сеуле Вебера министру иностранных дел
Гирсу. Сеул, 10 (22) декабря 1894 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493,
1894-1895 гг. Дело 178. Лист 436.
50	Фань Вэнь-лань. Новая история Китая. - С. 373.
51	Извлечение из донесений генерального штаба полковника К. И. Вогака. Ки-
тай, Ан-то, на р. Ялу (в 8 верстах ниже Ичжоу), главная квартира 1-й армии, 30 ок-
тября (11 ноября) 1894 г. //Сборник географических, топографических и статистиче-
ских материалов по Азии. - 1895. - Вып. LX. - С. 122-123.
52	Копия сообщения Вебера корейскому министру иностранных дел от 25 ав'
густа (6 сентября) 1894 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493,
1893-1895 гг. Дело 4. Лист 289.
454
Россия и Корея
53	Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке //Красный ар-
мии. 1932. -Г. 33 (52). - С. 67-74.
54	Гам же. - С. 74.
55	Б. Б. Пак. Корейская политика России и Симоносекский мирный договор...-
23.
56	Журнал Особого совещания 11 апреля (30 марта) 1895 г. //Красный архив. -
I 52.-с. 80-81.
57	Гам же. -С. 81.
58	Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 44.
59	Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Вос-
шкп 1895-1905 гг. - СПб., 1906. - С. 2.
80	Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 47.
61	R. Н. Akagi. Japan’s Foreign Relations. I542-1936. - P. 157, 160—161.
82	Цит. по: А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических
держав на Дальнем Востоке. - С. 700.
63	русская мысль. - 1895. - Книга IV. - С. 158.
64	См.: Ли Хонджик. Кукса тэ саджон. 'Г. I. - С. 532; Korea. People and Culture
id nil Ages. - P. 81.
85	11еревод письма вице-министра двора И-хон-чжипа поверенному в делах
и Сеуле от 17 июля 1895 г. //АВПРИ. Фонд «Миссия в Сеуле». Опись 768,
IНН6 1903 гг. Дело 18. Лист 27.
66	См.: В. 11. Нихамин. Дипломатия русского царизма в Корее после японо-ки-
। иИской войны (1895-1896) //История международных отношений. История зару-
бежных стран. - М., 1957. - С. 140; А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика ка-
питалистических держав на Дальнем Востоке. - С. 800.
87	Секретный приказ корейского короля главному интенданту Квон Донсу
(пер. с кор.) //РГИА ДВ. Фонд 128. Опись 1. Единица хранения 125, Листы 56-57.
68	Копия с перевода письма корейского короля, приложенная к донесению Ве-
берн от 2(14) июля 1895 г. № 120 //АВПРИ. Фо1 щ «Японский стол». Опись 493. Де-
пп 49. Листы 166-166 об. Цит. по: Нак Чон Хё. Россия и Корея. 1895-1898. - М.,
1993.-С. II.
89	Разбор шифрованного приложения к донесению Вебера. Сеул, 10 июля
1895 г. //АВПРИ. Фонд Японский стол». Опись 493. Дело 49. Листы 141-141 об.
70	Гам же. Лист 140.
71	Инструкция поверенному в делах и генеральному консулу в Корее Шпейе-
ру, С.-Петербург, 1 сентября 1895 г. № 205 //АВПРИ. Фонд «Миссия в Сеуле».
Опись 768, 1894-1908 гг. Дело 6. Лист 57-67.
72	Цит. по: А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических
держав на Дальнем Востоке. - С. 801.
73	Ли Ги Бэк. История Кореи: новая трактовка. Перевод с корейского под ре-
пикцией С. О. Курбанова. - М., 2000. - С. 311.
74	Снн Хёнсик. История Кореи (краткий исторический очерк). Перевод
Л, А. Петрова. - М., 2001, - С. 100.
455
Б.Д.Пак
75	Ким Рехо. Гибель королевы Мин. Новая версия //Корея. Сборник статей
К 80-летию со дня рождения профессора Михаила Николаевича Пака. - М., 1998
С. 135.
76	Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 213.
77	См.: Papers Relating to the Foreign Relations of the United States. Vol. II.
Wash., 1895. - P. 972.
78	См.: А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических лер
жав на Дальнем Востоке. - С. 803.
79	Показание русского подданного И. В. Середина-Сабатина, состоявшей! ня
корейской службе и находившегося на дежурстве в ночь на 26 сентября (8 августа)
1895 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1895 г. Дело 6. Листы 73 75
80	Донесение Вебера Лобанову-Ростовскому. Сеул, 27 сентября (9 октябри)
1895 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1895 г. Дело 6. Листы 62 65
81	Копия ноты корейского министра иностранных дел от 29 сентября (II окт*1
бря) 1895 г. //Там же. Лист 83.
82	Указ короля, опубликованный без его подписи 28 сентября (10 октябри)
1895 г. //Там же. Лист 96.
83	Цит. по: А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических
держав на Дальнем Востоке. - С. 802.
84	Ку Хангук вегё мунсо. - Т. 17. - С. 333-334.
85	В. П. Нихамин. Дипломатия русского царизма в Корее... - С. 146.
88	Протокол митинга, созванного американским представителем 13 (25) окти»
бря 1895 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1895 г. Дело 6. Листы
217-219,222-223.
87	См.: В. 11. Нихамин. Дипломатия русского царизма в Корее... - С. 148.
88	Протокол частного митинга некоторых представителей в японской миссии
31 октября (12 ноября) 1895 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1895 I
Дело 6. Листы 226-227.
89	Там же. Лист 229.
90	Б. Б. Пак. Гибель корейской королевы Мин Мёнсон... - С. 144.
91	История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Т. 1. - С. 365.
92	Русский вестник. - 1895, ноябрь. - С. 499-500.
93	Цит. по: Пак Чон Хё. Россия и Корея. 1895 -1898. - С. 25.
94	Lee Chong-sik. The Politics of Korean Nationalism. - Berkeley - Los AngelaI,
1963. - P. 40.
Глава шестая
1	Поездка в Корею генерального штаба подполковника Альфтата в декабре
1895 г. и январе 1896 г. //По Корее. Путешествия 1885-1896 гг. - М., 1958. - С. 257,
2	Гам же. - С. 225, 227.
3	Поездка генерального штаба полковника В. Карнеева и поручика Михайло*
ва по Южной Корее в 1895-1896 гг. //По Корее. Путешествия 1885-1896 гг. - С. 205,
4	И. Стрельбицкий. Из Хунчуна в Мукден и обратно по склонам Чан-ball
456
Россия и Корея
Шаньского хребта (Отчет о семимесячном путешествии по Маньчжурии и Корее
н 1895-1896 гг.). -СПб., 1897.-С. 123.
5	Рапорт капитана Соковнина от 29 февраля (12 марта) и 30 марта (11 апре-
ля > 1896 г. //Р1' ВИА. Фонд «Материалы Военно-У ченого архива». Опись II. Дело 96.
Цисты 64, 79-89.
6	Письмо начальника корейских повстанцев Восточного берега Мин
Гихо русскому начальнику от 22-го года правления Гуань-сюй, 3-го числа 2-й; луны
(4 марта 1896 г.) //АВПРИ. Фонд «Миссия в Сеуле». Опись 768, 1896 г. Дело 29.
Инет 73.
7	Прошение, поданное капитану Соковнину начальником повстанцев 17 мар-
гп 1896 г. в деревне Кальмок около города Пхёнган //Там же. Лист 72.
8	Письмо полковника В. Карнеева К. И. Веберу. Начджу, 26 марта 1896 г. //
Гнм же. Листы 83-84.
9	Н. Г. Гарин. Из дневников кругосветного путешествия. (По Корее,
Маньчжурии и Ляодунскому полуострову). - М., 1949. - С. 256.
10	Ли Сонгын. Хангук са. Т. 6. - С. 729.
11	Ли Ги Бэк. История Кореи: новая трактовка. Пер; с кор. под редакцией
( О. Курбанова. - М., 2000. - С. 316.
12	См., например: Ли Наён. Чосон минджок хэбан тхуджэн са. - С. 137.
13	Секретная телеграмма Шпейера. Токио, 15 (27) января 1896 г. //АВПРИ.
Фонд «Японский стол». Опись 493, 1896 г. Дело 5. Листы 69-70.
14	Донесение поверенного в делах в Сеуле Шпейера министру иностранных
дсп Лобанову. С.-Петербург, 20 января 1896 г. № 19 //АВПРИ. Фонд «Миссия в Се-
уле». Опись 768. 1896 г. Дело 365.
15	Секретная записка корейского короля от 21 января (2 февраля) 1896 г. //АВ-
ПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1896 г. Дело 5. Лист 32.
16	Донесение российского поверенного в делах в Сеуле Шпейера министру
иностранных дел Лобанову-Ростовскому. Сеул. 30 января (II февраля) 1896 г. //Там
же. Листы 25-27.
17	Ким Сынхак. Хангук тоннип са (История движения за независимость Ко-
рен). - Сеул, 1967. - С. 130.
18	Записка Вебера о Корее до 1898 года и после. Сеул, апрель 1903 г. //АВПРИ.
Фонд «Японский стол». Опись 493, 1903 г. Дело 14. Лист 127.
19	См.: J. С. McCune. Russian Policy in Korea: 1895-1898 //Far Eastern Survey. -
Vol. XIV. - № 19. - 1945. - P. 274.
20	Биржевые ведомости. - 1896. - 8 (20) ноября, 10 (22) ноября, 30 марта (11
пнреля).
21	Газета «Владивосток» выходила с I882 г. по 1896 г. Сначала была полуофи-
циальным органом морского министерства, затем сделалась литературно-общест-
венным органом с либеральным направлением.
22	Владивосток. - 1896. - 24 апреля.
23	10. Я. Соловьев. Воспоминания дипломата (1893-1922). - М., 1959. - с. 93i.
24	Выписка из частного письма состоявшего при миссии в Сеуле т. с; Штейна.
Ссуд, 20 февраля 1896 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1897 г. Дело
И 9216
457
БД.Пак
7. Листы 23-24. Цит. по: Пак Чон Хё. Россия и Корея. 1895-1898. - С. 32-33;
Б. Б. Пак. 375 дней в российской миссии //Восток. - 1997.- № 5. - С. 29.
25	Там же. - С. 29.
26	Там же. - С. 28.
27	1 (исьмо министра иностранных дел Лобанова военному министру Ваниоа-
скому. Петербург, 29 марта (10 апреля) 1896 г. //РГ ВИА. Фонд «Военно-Ученый ар-
хив». Опись 2. Дело 96. Листы 14-15. См. об этом также: Россия и Япония на зари
XX столетия... - С. 139.
28	Донесение поверенного в делах в Сеуле Шпейера министру иностранных
дел Лобанову. Сеул, 14 (26) февраля 1896 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись
493, 1896 г. Дело 4. Листы 37-39. Цит. по: Пак Чои Хё. Россия и Корея. 1895-1898.
С. 37.
29	Рапорт военного агента в Корее полковника Стрельбицкого в I лавный штаб,
Сеул, 10 (22) февраля 1897 г. //РГ ВИА. Фонд 448. Дело 10. Листы 63-66.
30	ГАРФ. Фонд 818. Опись 1. Дело 35. Листы 1- 1об.
31	Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 136.
32	Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Вос-
тока 1895-1906 гг,-С. 291.
33	См.: Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 137.
34	Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Вос-
тока 1895-1906 гг. - С. 160; Б. Э. Нольд. Внешняя политика. Исторические очерки.
СПб., 1915. - С. 246-247.
35	11роект конфиденциальной инструкции поверенному в делах в Сеуле д.с.с.
Веберу от 18 июня 1896 г. № 237 с пометой царя «Согласен» //АВПРИ. Фонд «Ми-
нистерство иностранных дел. Секретный архив министра». Опись 467,
1896 1897 гг. Дело 153/159. Листы 41-44,49-50.
36	См. об этом также: Коджон сидэ са. Т. 4. - Сеул, 1970. - С. 135; Ли Сонгыи,
Хангук са. Г. 6. - С. 756; Б. Б. 11ак. Корейская миссия Мин Ёнхвана в Россию летом
1896 г. //Вестник Центра корейского языка и культуры. - Выпуск 2. - Санкт-Петер-
бург, 1997. - С. 213-224.
37	Мин Ёнхван (1861-1905) - родственник убитой японцами Мии Мёнсон.
По возвращении из России был назначен посланником в Петербурге, Вене, Берлине,
Лондоне, Париже и Вашингтоне.
Юн Чхихо (1864-1946) перед отправлением в Петербург являлся заместителем
министра народного образования.
Ким Дэрёи (Ким Дыннён) - конфуцианец, лично преданный Мии Ёнхвану са-
новник. В состав посольства он был включен по настоянию Мин Ёнхвана в качест-
ве личного секретаря.
Ким Дойль (Ким Василий) - кореец-русскоподданный. Учился в Благовещен-
ской духовной семинарии. 11о приглашению корейского вана поехал в Сеул и стал
его личным переводчиком.
38	Докладная записка коллежского секретаря В. Ф. Штейна, сопровождавшего
корейское посольство из Сеула в Россию от 15 (27) мая 1896 г. //АВПРИ. Фонд
«Японский стол». Опись 493, 1896 г. Дело 72. Листы 11-13.
39	Там же. Лист 18.
458
Россия и Корея
40	Там же. Листы 17об.-18. См. также: Пак Чон Хё. Россия и Корея.
1895-1898. - С. 46; Б. Ь. Пак. Корейская миссия Мии Ёнхвана в Россию летом
1896г....-С. 215.
41	Пак Чои Хё. Россия и Корея. 1895-1898. - С. 47.
42	Запись беседы министра иностранных дел Лобанова-Ростовского с Мин-
юнг-хуаном 1 июня 1896 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493,1896 г. Де-
по 72. Листы 25-27.
43	Запись беседы директора Азиатского департамента МИД Капниста с Мин-
юнг-хуаном 4 июня 1896 г. //Там же. Листы 28-29.
44	Б. А. Романов. Россия в Маньчжурии. - JL, 1928. - С. 144-145.
45	Коджон сидэ са. Т. 4. - с. 135-136; Sohn Pow-key, Kim Chol-Choon, Hong Yi-
Sup. The History of Korea - P. 220.
46	11исьменное сообщение, врученное Мин-юнг-хуаном Лобанову-Ростовско-
му 26 июля (7 августа) 1896 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1896 г.
Дело 5. Лист 33. Полный текст приведен в кн.: Пак Чон Хё. Россия и Корея.
1895-1898.-С. 53-54.
47	11исьмо министра иностранных дел князя Лобанова-Ростовского господину
Мин-юнг-хуану, корейскому чрезвычайному посланнику. С.-Петербург, 1-го августа
1896 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опдсь 493, 1896 г. Дело 72. Листы 38-39.
48	См., например: Е. Kim, Н. Kim. Korea and the Politics of Imperialism. - P. 92;
M Kajima. The Emergence of Japan as a World Power 1895-1925. - Tokyo, 1968-
I* 54.
49	Пак Чон Хё. Россия и Корея. 1895-1898. - С. 53, 55.
50	Проект доверительного письма министра иностранных дел к поверенному
в делах в Сеуле. СПб., 2 (14) июля 1896 г. Помета царя: «Согласен». //АВПРИ. Фонд
«Министерство иностранных дел. Секретный архив министра». Дело 153/159. Лис-
п.| 41-44. Цит. по: Б. Б. Пак. Корейская миссия Мин Ёнхвана в Россию летом
1896 г. ...-С. 221-222.
51	В. 11. Нихамин. Дипломатия русского царизма в Корее после японо-китай-
ской войны (1895-1896). По документам Архива внешней политики России //Исто-
рия международных отношений. История зарубежных стран. - М., 1957. -
С. 162-163.
52	Подробнее см.: Б. Б. Пак. Корейская миссия Мин Ёнхвана в Россию летом
1896 г.... - С. 222-223.
53	См.: Ли Джинхун. Росиа-ый кыгтои чхимняк ква Чосон (Дальневосточная
политика России и Корея). - Сеул, 1988. - С. 122-124; Хангук вегё са. - С. 277.
54	Пак Чон Хё. Россия и Корея. 1895-1898. - С. 55.
65	Всеподданнейший доклад министра финансов Витте от 5 (17) июля 1896 г.
//1’1 ИА. Фонд 560. Опись 28. Единица хранения 20. Лист 22. О миссии Д. Д. Поко-
। плова в Сеул подробнее см.: Б. А. Романов. Россия в Маньчжурии. - С. 150-153.
56	Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 145.
57	Телеграмма Покотилова министру финансов Витте. Сеул, 13 (25) августа
1896 г. //РРИА. Фонд 660. Опись 28. Единица хранения 20. Лист 33.
58	Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 145.
В*
459
БД.Пак
59	Там же.
'6	0 Всеподданнейший доклад министра финансов Витте по вопросу о заключе-
нии Кореею внешнего займа от 15 (27) ноября 1897 г. //РГИА. Фонд 560. Опись 28.
Единица хранения 20. Листы 152-156.
•6	1 Россия .и Япония на заре XX столетия... - С. 146.
162	См., например: Е. Kim, Н. Kim. Korea and the Politics of Imperialism. - P. 92.
63	В. П. Нихамин. Дипломатия русского царизма в Корее ... - С. 165; Коджои
сидэ са. Т. 4. -С. 289.
.64 Рапорт полковника Путяты начальнику Главного штаба, Сеул, 18 (30) 1896 г.
//РГ ВИА. Фонд 448. Единица хранения 9. Листы 21-28.
65	Тоннип. - 1896. - 24 октября.
66	Рапорт генерального штаба капитана Соковнина начальнику штаба При-
амурского военного округа «О современных корейских войсках». Нагасаки, 24 апре-
ля (6 мая) 1896 г. //РГ ВИА. Фонд 448. Единица хранения 8. Листы 10-17.
67	11редставление .генерал-адъютанта Обручева военному министру с заключе-
нием совещания по вопросу о посылке военных инструкторов в Корею, 9 апреля
1896 г. //РГ ВИА. Фонд 448. Единица хранения 9. Листы 1-2,4; Россия и Япония на
заре ХХ столетия... -С. 139.
68	Афонасьев 1-й, Н. Грудзинский. Русские инструкторы в Корее. 1896-1898. -
Хабаровск, 1898. - С. 1-14.
69	Рапорт полковника Путяты начальнику Главного штаба. Сеул, 18 (30) нояб-
ря 1896. //РГ ВИА. Фонд 448. Единица хранения 9. Лист 34.
70	Всеподданнейший доклад военного министра от 3 (15) марта 1897 г. //Там
же. Лист 105.
71	Волконский. Русские инструкторы в Сеуле //Санкт-Петербургские ведомо-
сти. -Т897. - 17 (29) октября.
72	Афонасьев 1-й, Н. Грудзинский. Русские инструкторы в Корее. - С. 15-30;
Описание Кореи. Сокращенное переиздание. - С. 325.
73	Ф. Энгельс. Персия и Китай // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 12.
- С. 220.
74	С. Петербургские ведомости. - 1897. - 17 (29) октября.
75	Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 140-141.
76	Приговор суда по делу о заговоре 9 (21) ноября 1896 г. //РГ ВИА. Фонд 448.
Единица хранения 10. Листы 53-57. См. также: Владивосток. - 1897. - 9 марта.
77	Рапорт военного агента в Корее полковника И. И. Стрельбицкого. Сеул, 10
(22) января 1897 г. //РГ ВИА. Фонд 448. Единица хранения 10. Лист 82.
78	Цит. по: Пак Чон Хё. Россия и Корея. 1895-1898. - С. 33.
79	Выписка из частного письма состоящего при миссии в Сеуле титулярного
советника Штейна. Сеул, 20 февраля 1897 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол»,
Опись 493, 1897 г. Дело 7. Листы 23-24.
80	Коджон сидэ са. Т. 4. - С. 328; Ку Хангук вегё мунсо. Т. 17. - С. 399.
81	Письмо Коджона Николаю И. Ханьян, дворец Кен-ун-кун, 22 марта 2 года
Конъян,506 года династии //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1837 г. Де-
ло 70. Листы 22-23.
460
Россия и Корея
82	Ку Хангук вегё мунсо. Т. 17. - С. 399.
83	Подробнее см.: В. Т. Зайчиков. Корея. - М., 1951. - С. 54-76.
84	А. Г. Лубенцов. Хамкенская и Пхиеианская провинции Кореи //Записки
Приамурского отдела Русского Географического общества. Т. 2 Вып. IV. - Хаба-
ровск, 1897.
85	Стрельбицкий. Из Хунчуна в Мукден и обратно по склонам Чан-Бай-Шань-
ского хребта. Отчет о семимесячном путешествии по Маньчжурии и Корее
и 1895-1896 гг. - СПб., 1897.
86	Письмо II. Семенова К. И. Веберу. СПб., 31 января 1897 г. //АВПРИ. Фонд
«Миссия в Сеуле», 1886 г. Дело 29. Лист 32.
87	В. Л. Комаров. Флора Маньчжурии. Т. 1-3. - СПб., 1901-1907.
88	Н. А. Корф, А. И. Звегинцев. Военный обзор Северной Кореи. - СПб., 1904.
89	Н. Г. Гарин. Из дневников кругосветного путешествия (по Корее, Маньчжу-
рии и Ляодунскому полуострову). Сокращенное издание. - М., 1949.
90	11. Ю. Шмидт. Вести из Корейско-Сахалинской экспедиции //Известия Рус-
ского Географического общества. - Т. 36. - Вып. 5. - М., 1900. - С. 464-501.
91	Описание Кореи. Ч. 1-Ш. - М., 1900; Описание Кореи. Сокращенное пере-
II |диние. - М., 1960.
92	Подробнее см.: Пак Чон Хё. Россия и Корея. - С. 132-147; А. Волохова.
Hi истории российской политики на Дальнем Востоке: МИД, министерство финан-
vuii и учреждение Российской духовной миссии в Корее //Проблемы Дальнего Вос-
тока. - 4/98. - С. 112-122.
Глава седьмая
1	Описание Кореи. Сокращенное переиздание. - М., 1960. - С. 543-544.
2	Гам же. - С. 544.
3	См.: В. П. Нихамин. Дипломатия русского царизма в Корее после японо-ки-
шИской войны (1895-1896) //История международных отношений. История зару-
бежных стран. М., 1957. - С. 170-171; А. С. Nahm. Japanese Penetration of Korea.
1894-1910. - Stanford University, 1959.- P. 98.
4	Ку Хангук вегё муисо (Сборник дипломатических документов старой Ко-
рен). Г. 17. - Сеул, 1969. - С. 420.
5	См.: Сообщение Ли Ван Юнга от 6 (18) марта 1896 г. //АВПРИ. Фонд
«Лионский стол». Опись 493, 1896 г. Дело 81. лист 28; Е. Kim, Н. Kim. Korea and the
Politics of Imperialism. 1876-1910. Berkeley - Los Angeles, 1967. - P. 93-94.
6	Проект инструкции A. H. Шпейеру. Царское село, 9(21) мая 1897 г.
//АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1897 г. Дело 14. Листы 67-69.
7	См., например: F. Н. Harrington. God, Mammon and the Japanese. Dr. Horace
II Allen and Korean-American Relations. 1884-1905. - Wisconsin, 1944. - P. 283.
8	См., например: J. C. Guins. The Korean Plans of Russian Imperialism //The
American Journal of Economic and Sociology. - 1946. - Vol. 6. № 1. - P. 74.
9	Проект секретной инструкции P. P. Розену. Царское село, 9 (21) мая 1897 г.
//АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1897 г. Дело 14. листы 40-60.
461
БД.Пак
10	Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 76.
11	АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1897 г. Дело 87. Лист 71.
12	См.: Б. Б. Глинский. Пролог русско-японской войны. - С. 45-48; А. А. Гу-
бер, М. И. Сладковский, А. Л. Нарочницкий, И. Я. Бурлингас. Международны! от-
ношения иа Дальнем Востоке. Книга первая. С конца XVI в. до 1917 г. - М., 1973. -
С. 183-184.
13	Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 142; Донесение поверенном’1
в делах в Токио А. Н. Шпейера министру иностранных дел М. Н. Муравьеву. Токио,
24 апреля (6 мая) 1897 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1897 г. Дело
902. Лист 64.
14	В данном случве речь идет о восстании против турецких колонизаторов
в 1896 г. на острове Крит, которое было поддержано Грецией. Корейские сановники,
осведомленные о той поддержке, котору « Россия оказывала освободительной борь-
бе угнетенных народов Балкан, полагали, что правительство России намерено серь-
езно вмешаться в греко-турецкий конфликт и вынуждено будет ослабить свое вии
мание к корейскому вопросу.
15	См.: Рапорт военного агента в Корее полковника И. И. Стрельбицкого. Се-
ул, 27 апреля (9 мая) 1897 г. //РГ ВИА. Фонд 448. Единица хранения 10. Лист 112.
16	Там же. Лист 113.
17	См.: Особое мнение корейского министра иностранных дел Ли-Ван-юна,
представленное в Государственный совет 18 (30) апреля 1897 г. по вопросу о русских
инструкторах (пер. с кор.) //РГ ВИА. Фонд 448. Единица хранения 9. Листы 318-319.
18	Рапорт военного агента в Корее полковника И. И. Стрельбицкого. Сеул, 27
апреля (9 мая) 1897 г. //РГ ВИА. Фонд 448. Единица хранения 10. Листы 116-118.
19	См.: Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 143.
20	Письмо и.д. военного министра Сим Санхуна К. И. Веберу от 5 мая, 2 гола
Конъян (пер. с кор.) //РГ ВИА. Фонд 448. Единица хранения 10. Лист 173; Коджон
сидэса (История эпохи Коджона). Т. 4. - Сеул, 1970. - С. 375-376; Ку Хангук вегв
мунсо. Т. 17. - С. 424.
21	Донесение поверенного в делах в Сеуле К. И. Вебера министру иностран-
ных дел М. Н. Муравьеву. Сеул, 8(15) мая 1897 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол».
Опись 493, 1897 г. дело 7. Листы 47-48; Основные пункты соглашения об инструк
торах //РГА ВМФ. Фонд 417. Опись 1. Единица хранения 1718. Листы 13-15.
22	Всеподданнейшая записка министра иностранных дел Муравьева от 21 ап
реля (3 мая) 1897 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1897 г. Дело 14.
Листы 33-34.
23	См.: Проект секретной инструкции К. И. Веберу от 9 (21) мая 1897 г. /Л ьм
же. Лист 65. См. об этом также: В. П. Нихамин. Русско-японские отношения и Корс
в 1894-1898 гг. - М., 1948. - С. 367-375 (канд. дис.); A. Malozemoff. Russian Far
Eastern Policy 1881-1904. - Berkeley - Los Angeles, 1958. - P. 90.
24	Цит. по: Пак Чон Хё. Россия и Корея. 1895-1898. - С. 61.
25	Там же.-С. 60.
28	Цит. по: Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 143.
27	Там же.
462
Россия и Корея
28	Там же. - С. 144.
28	Там же.-С. 152-153.
30	Там же. - С. 153.
31	Там же. - С. 154.
32	См.: Б. А. Романов. Очерки дипломатической истории русско-японской вой-
ны (1895-1907). -М.-Л., 1955. - С. 53-54,65.
33	См.: Пак Чон Хё. Россия и Корея. 1895-1898. - С. 70-71.
34	Инструкция коммерческому агенту в Корее К. А. Алексееву от 10 (22) мая
1897 г. //РГИА. Фонд 560. Опись 28. Единица хранения 75. Листы 30-34. См. также:
Б. Л. Романов. Очерки дипломатической истории русско-японской войны
(1895 1907). - С. 59; Ли Наён. Чосон минджок хэбан тхуджэнса. - С. 140.
35	Б. Б. Глинский. Пролог русско-японской войны. Материалы из архивов гра-
фа Витте. - С. 64; Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 148-149; The Korean
Repository. - Vol. 1. - 1897. - P. 294, 295.
38	Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 149.
37	Нота поверенного в делах в Сеуле Шпейера корейскому министру
иностранных дел от 24 сентября (6 октября) 1897 г. //АВПРИ. Фонд «Миссия в Сеу-
те», 1897 г. Дело 67. Лист 4; Ку Хангук вегё мунсо. Т. 17. - С. 469.
38	Официальное письмо корейского министра иностранных дел поверенному
1 делах в Сеуле А. Н. Шпейеру от 6 (18) октября 1897 г. //АВПРИ. Фонд «Японский
< юл» Опись 493, 1897 г. Дело 58. Лист 10.
39	См.: Нота поверенного в делах в Сеуле А. Н. Шпейера корейскому минист-
ру иностранных дел от 7 (19) октября //Там же. Лист 11; Нота поверенного в делах
в (. гуле А. Н. Шпейера корейскому министру иностранных дел от 10 (22) октября
1897 г. //Там же. Лист 14; Ку Хангук вегё мунсо. Т. 17. - С. 476, 478.
40	Договор между русским поверенным в делах в Сеуле и корейским минист-
ром иностранных дел о назначении Алексеева советником министерства финансов
к । IUBHMM начальником корейских таможен от 24 октября (5 ноября) 1897 г. //РГИА.
Фонд 560. Опись 28. Единица хранения 75. Листы 136-139; Коджон сидэса. Т. 4. -
Г, 438-440.
41	Биржевые ведомости. - 1897. -6(18) мая, 23 декабря 1897 (4 января 1898 г.).
42	Письмо К. А. Алексеева П. М. Романову. Сеул, 22 октября (3 ноября) 1897 г.
//1*1 ИА. Фонд 560. Опись 28. Единица хранения 75. Лист 11.
43	См.: Записка министра финансов С. Ю. Витте об учреждении Русско-
Гчргйского банка от 11 (23) ноября 1897 г. //РГИА. Фонд 560. Опись 28. Единица
.трпнения 77. Листы 36-49.
44	Г. Д. Тягай. Экспансия капиталистических держав в Корее и освободитель-
ши борьба корейского народа в конце XIX в. //Корея. История и экономика. - М.,
1958.-С. 24.
45	См.: В. И. Шипаев. Колониальное закабаление Кореи японским империализ-
мом (1895-1917). - М„ 1964. - С. 76.
48	Цит. по: Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 154-155.
47	Гам же.-С. 155.
48	Ю. Я. Соловьев. Воспоминания дипломата (1893-1922). - М., 1959. - С. 93.
49	АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493,1897 г. Дело 7. Листы 185-187.
463
БД.Пак
50	Пак Чон Хё. Россия и Корея. 1895-1898. - С. 94-96.
51	Проект секретной инструкции поверенному в делах и генеральному консу--
лу в Корее д.с.с. Н. Г. Матюнину. Царское село, 23 декабря 1897 г. (4 января 1898 г.)
//АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1897 п Дело 15. Листы 170-181.
52	РГИА. Фонд 560. Опись 28. Единица хранения 765. Лист 48.
53	Донесение поверенного в делах в Сеуле А. Н. Шпейера министру иностраи-
ных дел М. Н. Муравьеву. Сеул, 18 (30) ноября 1897 г. //АВПРИ. Фонд «Японский
стол». Опись 493, 1897 г. Дело 7. Листы 128-131.
54	См.: Коджон сидэса. Т. 4. - С. 414.
55	Там же. - С. 504-506.
56	Цит. по: Пак Чон Хё. Россия и Корея. 1895-1898. - С. 104.
57	См.: Г. Д. Тягай. Общественная мысль Кореи в эпоху позднего феодалит-
ма. - М., 1971. - с. 225; Донесение К. А. Алексеева министру финансов С. Ю. Внт-
те. Сеул, 14 (26) февраля 1898 г. //РГИА. Фонд 560. Опись 28. Единица хранения 20.
Лист 270.
56	Проект секретной телеграммы ст. сов. Шпейеру в Сеул. СПб., 18 (30) ф<л
раля 1898 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1898 г. Дело 18. Лист 28.
59	Проект секретной телеграммы А. Н. Шпейеру в Сеул от 19 февраля (3 мар-
та) 1898 г. //АВПРИ. Фонд «Секретный архив министра иностранных дел». Дело
174/180/181. Листы 77-78. См. также: Б. Б. Глинский. Пролог русско-японской вой-
ны. - С. 63; Н. В. Hulbert. History of Korea. Vol. 11. - L., 1962. - P. 316.
60	Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 161.
61	Секретная телеграмма А. Н. Шпейера из Сеула от 21 февраля (5 марта)
1898 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1898 г. Дело 18. Лист 27
62	Секретная телеграмма А Н. Шпейеру в Сеул от 22 февраля (6 марта) 1898 г.
//Там же. Лист 28.
63	Ку Хангук вегё муисо. Т. 17. - С. 522.
64	Донесение поверенного в делах в Сеуле А. Н. Шпейера министру иност
ранных дел М. Н. Муравьеву. Сеул, 4 (16) марта 1898 г. //АВПРИ. Фонд «Японский
стол». Опись 493, 1898 г. Дело 8. Листы 45-47; М. F. Korea and the Old Orders In
Eastern Asia. - N. Y., 1967. - P. 238.
65	Lee Chong-sic. The Politics of Korean Nationalism. - Berkeley - Los Angelea,
1963. - P. 63.
66	См.: Официальное сообщение министра иностранных дел Кореи Мин Чуи-
мука от 28 февраля (12 марта) 1898 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 483,
1898 г. Дело 8. Лист 53. См. также: М. McCune. Russian Policy in Korea: 1895-1896
//Far Eastern Survey, 1954. - Vol. XIV. - № 19. - P. 274.
87	Секретная телеграмма M. H. Муравьева А. Н. Шпейеру в Сеул от 2
(14) марта 1898 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491,1898 г. Дело 18. Ли-
сты 41-42. См. также: Ку Хангук вегё мунсо. Т. 17. - С. 526.
68	Правительственный вестиик. - 1898. -6(18) марта.
69	Коджон сидэса. Т. 4. - С. 523-524.
70	Донесение К. И. Вебера. Сеул, 3 (16) февраля 1901 г. //РГ ВИА. Фонд 400.
Опись 4. Дело 317. Листы 41-47.
464
Россия и Корея
71	Рапорт военного агента в Корее фон Раабена управляющему делами воен-
но-ученого комитета Главного штаба. Сеул, 8 (20) апреля 1903 г. //Там же. Лист 109.
72	Проект секретной телеграммы Р. Р. Розену в Токио. Царское село, 27 декаб-
ря 1897 г. (8 января 1898 г.) //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1897 г.
Дело 15. Листы 198-200.
73	См.: Б. Б. Глинский. Пролог русско-японской войны. - С. 67; Б. А. Романов.
Россия в Маньчжурии. Очерки по истории внешней политики самодержавия в эпо-
ху империализма (1892-1906). - Л., 1928. - С. 206; Россия и Япония на заре XX сто-
летия... - С. 166.
74	Секретная телеграмма барону Розену в Токио от 21 марта (2 апреля) 1898 г.
//АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1898 г. Дело 18. Листы 44—45.
75	Обзор сношений с Японией по корейским делам с 1895 г. - С. 6-7.
76	Проект секретной телеграммы Р. Р. Розену в Токио от 17 (29) марта 1898 г.
//АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1898 г. Дело 18. Листы 57-58.
77	Сборник договоров России с другими государствами (1857-1917). -
М„ 1952.-С. 57-58.
78	См.: Правительственный вестник. - 1898. - 29 апреля (11 мая).
79	Б. А. Романов. Очерки дипломатической истории русско-японской войны. -
С. 118.
80	Проект секретной телеграммы ст. сов. А. И. Павлову. Ливадия, 3(15) сентя-
бря 1898 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1898 г. Дело 18. Листы
ISO 154.
81	О борьбе держав за железнодорожные концессии в Корее в конце XIX - на-
чале XX в. подробнее см.: Г. Д. Тягай. О планах железнодорожного строительства
иностранных держав в Корее в конце XIX в. //Краткие сообщения Института восто-
кмедения. 1957. Вып. 25. - С. 78-85; В. И. Шипаев. Колониальное закабаление Ко-
реи японским империализмом. - С. 34-42.
82	Секретная телеграмма А. Н. Шпейера. Сеул, 17 (29) января 1898 г.
//АВПРИ. Фонд Китайский стол». Опись 491, 1898 г. Дело 18. Лист 11.
83	Т. Hochino. Economic History of Chosen. - P. 102.
84	См.: Донесение поверенного в делах в Сеуле Н. 1 ’. Матюнина министру ино-
। гранных дел М. Н. Муравьеву. Сеул, 17 (29) июля 1898 г. //АВПРИ. Фонд «Япон-
ский стол». Опись 493, 1898 г. Дело 8. Листы 157-159.
85	Донесение поверенного в делах в Сеуле А. И. 11авлова министру иностран-
ных дел В. Н. Ламздорфу. Сеул, 3 (15) октября 1900 г. //АВПРИ. Фонд «Японский
стол». Опись 493, 1900 г. Дело 10. Листы 157-159.
86	Донесение поверенного в делах в Сеуле А. И. Павлова министру иностран-
ных дел В. Н. Ламздорфу. Сеул, 15 (28) августа 1901 г. //АВПРИ. Фонд «Японский
< Мл». Опись 493, 1901 г. Дело 11. Листы 156-157.
87	Донесение Е. Ф. Штейна министру иностранных дел В. Н. Ламздорфу. Се-
ул, 15 (28) октября 1902 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1902 г. Де-
по 12. Листы 240-244.
88	Донесение Е. Ф. Штейна министру иностранных дел В. Н. Ламздорфу. Се-
ул, 18 февраля (3 марта) 1903 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493,1903 г.
Цело 14. Листы 53-56.
465
БД.Пак
89	См.: Копия ноты императорского поверенного в делах в Сеуле корейскому
министру иностранных дел от 1 (14) февраля 1903 г. //Там же. Лист 59; Ку Хангук
вегё мунсо. Т. 18. - С. 604-605.
90	Ку Хангук вегё мунсо. Т. 18. - С. 610-611; Коджон сидэса. Т. 5. - С. 743.
91	См.: Копия словесной ноты, врученной японским посланником в Сеуле 1ч
(27) февраля 1903 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1903 г. Дело 14.
Лист 86.
92	См.: В И. Шипаев. Колониальное закабаление Кореи японским империализ»
мом. - С. 39-41; Т. Hochino. Economic History of Chosen. - P. 102.
93	Всеподданнейший доклад министра финансов С. Ю. Витте по делу о кон-
цессии тайного советника Непорожнева в Корее от 5 (17) октября 1899 г. //РГИА.
Фонд 560. Опись 28. Единица хранения 282. Листы 14-16.
94	Ку Хангук вегё мунсо. Т. 18. - С. 193.
95	Н. Allen to Е. Shtein, Legation of the United States. - Seoul, oct. 30, 1899 //
АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1899 г. Дело 9. Листы 12-13.
96	Донесение поверенного в делах в Сеуле А. И. 11аалова министру иностран-
ных дел В. Н. Ламздорфу. Сеул, 3 (15) марта 1899 г. //АВПРИ. Фонд «Японский
стол». Опись 493, 1899 г. Дело 9. Листы 12-13.
97	Донесение поверенного в делах в Сеуле А. И. Паалова министру иностран-
ных дел В. Н. Ламздорфу. Сеул, 3 (15) марта 1899 г. //Там же. Лист 16.
98	Секретное письмо С. Ю. Витте министру иностранных дел М. Н. Муравье-
ву от 13 (25) января 1900 г. //РГИА. Фонд 560. Опись 28. Дело 765. Листы 149-151
99	«Первый банк» являлся одним из крупнейших в Японии. Его отделени!|
имелись во всех открытых для иностранной торговли портах Кореи. В начале XX а.
они функционировали вНусане, Вонсане, Инчхоне, Сеуле, Мокпхо, Кунсане, Чин-
нампхо, Пхеньяне, Тэгу, Кэсоне и других городах (Чон Сектам, Чхве Юнги. 19 сети
хубанги ильдже тхончхи-ый мальги-ый Чосон сахве кёнджеса. - С. 41),
100	Донесение поверенного в делах в Сеуле А. И. Павлова министру иностран-
ных дел М. Н. Муравьеву. Сеул, декабрь 1900 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол»,
Опись 493, 1900 г. Дело 10. Листы 185-195.
101	Секретная телеграмма А. И. Паалова. Сеул, 11 (24) марта 1901 г. //АВПРИ
Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1901 г. Дело 30. Листы 34-35.
102	См.: Современная летопись Дальнего Востока (с 1-го по 15-е апреля 1901 г.)
//Известия Восточного института. - 1901. - Т. 2. - С. 569-581.
103	См.: Отчет по первому департаменту МИД за 1901 г. //АВПРИ. Фонд «От-
четы МИД», 1901 г. Дело 130. Листы 85-86.
104	Донесение поверенного в делах в Сеуле А. И. Павлова министру иностран-
ных дел В. Н. Ламздорфу. Сеул, 25 января (7 февраля) 1902 г. //АВПРИ. Фонд «Япон
ский стол». Опись 493, 1902 г. Дело 12. Листы 7-17.
105	Соглашение о концессии на острове Роз (Уоль-ми-до), подписанное ynpah'
ляющим имп. миссией в Сеуле и корейским министерством иностранных дел 19 ик>
ня (1 июля) 1896 г. //РГА ВМФ. Фонд417. Опись 1. Единица хранения 1541. Лист 13,
См. также: Ку Хангук вегё мунсо. Т. 17. - С. 370.
106	См.: Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 163.
107	Там же. - С. 164.
466
Россия и Корея
108	АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1898 г. Дело 8. Лист 6.
109	р0ССИя и Япония на заре XX столетия... - С. 164.
110	Там же.
111	Об обсуждении вопроса о Масапхо в правительственных сферах России по-
дробнее см.; Чой Доккю. Россия в Корее: 1893-1905 гг. - Санкт-Петербург, 1996. -
С 88-103.
112	См.; Коджон сидэса. Т. 4. - С. 836.
113	Царская дипломатия о задачах России на Востоке в 1900 г. //Красный ар-
мии. - 1925.-Т. 5 (18).-С. 16.
114	Проект секретной телеграммы А. И. Павлову в Сеул от 4 (16) февраля
1900 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1900 г. Дело 23а. Лист 18.
115	Цит. по: Пак Чон Хё. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея -
С. 57-58.
116	Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего
Востока. - С. 391-392. См. также: Е. Kim, Н. Kim. Korea and the Politics of
Imperialism. - P. 97.
117	Пак Чон Хё. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. - С. 60-63.
118	Рапорт пограничного комиссара в Южно-Уссурийском крае военному
|убернатору Приморской области. Новокиевское, 8 (21) января 1902 г. //АВПРИ.
Фонд «Чиновник по дипломатической части при Приамурском генерал-губернато-
ре», 1897 г. Дело 246. Листы 38-40. См. также: Ку Хангук вегё мунсо. Т. 18. - С. 428.
119	Ку Хангук вегё мунсо. Т. 18. - С. 387. См. также: The Japan Weekly Mail. -
1902. - 8 February.
120	Секретная телеграмма ст. сов. А. И. Павлова. Сеул, 25 ноября (8 декабря)
1902 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1901 г. Дело 30. Лист 162.
121	Ку Хангук вегё мунсо. Т. 18. - С. 387.
122	См.: Записка директора канцелярии министра финансов П. М. Романова
о мерах, желательных для устранения преобладающего алияния японцев в Корее,
1896 г. //РГИА. Фонд 560. Опись 28. Единица хранения 24. Листы 12-24.
123	Заметка о преобладающем значении Японии в корейской торговле. Даль-
ний, 11 (24) мая 1903 г. //РГИА. Фонд 560. Опись 28. Единица хранения 638. Листы
24, 27, 31; A.Malozemoff. Russian Far Eastern Policy 1881-1904. - P. 90.
124	А. Байов. Воеино-географический и статистический обзор Северной Ко-
реи. - СПб., 1903. - С. 43.
Глава восьмая
1	См.: А. Л. Попов. Кризис дальневосточной политики царизма накануне ре-
волюции 1905 г. //Историк-марксист. - 1935. - Книга XII. - С. 8-9.
2	Новое время. - 1903. - 7 (20) октября.
3	П. Россов. Национальное самосознание корейцев. - СПб., 1906. - С. 7.
4	Донесение поверенного в делах в Сеуле А. И. Павлова министру иностран-
ных дел В. Н. Ламздорфу. Сеул, 30 июня (12 июля) 1900 г. //АВПРИ. Фонд «Япон-
ский стол». Опись 493, 1900 г. Дело 10. Листы 74-78.
467
Б^Д.Пак
5	Проект секретной телеграммы А. И. Павлову в Сеул от 2 (14) и(оля 1900 г.
//АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 491, 1900 г. Дело 23-а. Лист 30.
6	Проект секретной телеграммы А. II. Извольскому в Токио от 2 (14) июня
1900 г. //Там же. Лист 81.
7	См.: Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 171.
8	Там же.-С. 171-172.
9	См.: Коджон сидэса. Т. 5. - С. 163.
10	Донесение поверенного в делах в Корее А. И. 11авлова министру иностран-
ных дел В. Н. Ламздорфу. Сеул, 15 (27) сентября 1900 г. //АВПРИ. Фонд «Японский
стол». Опись 493, 1900 г. Дело 20. Листы 100-101.
11	См., например: Sohn Pow-key, Kim Chol-Ghon. Hong Yu-sup. The History of
Korea. - P. 225.
12	Секретная телеграмма министра иностранных дел поверенному в делах
в Сеуле от 18 июня (1 июля) 1901 г. //АВПРИ. Фонд «Канцелярия МИД», 1901 г. Де-
ло 28. Лист 8.
13	См.: Донесение поверенного в делах в Сеуле А. И. Павлова министру ино-
странных дел. Сеул, 3 (15) октября 1900 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись
493, 1900 г. Дело 10. Листы 125-128; Отчет по первому Департаменту МИД за
1900 г. //АВПРИ. Фонд «Отчеты МИД», 1900 г. Дело 128. Листы 87-88.
14	Донесение поверенного в делах в Сеуле А. И. Павлова министру иностран-
ных дел В. Н. Ламздорфу. Сеул, 26 августа (8 сентября) 1900 г. //АВПРИ. Фонд
«Японский стол». Опись, 1900 г. Дело 10. Листы 94-95.
15	Отчет по первому Департаменту МИД за 1900 г. //АВПРИ. Фонд «Отчеты
МИД». 1900 г. Дело 128. Лист 89.
16	См.: Секретная телеграмма А. И. Павлову в Сеул от 18 ноября (1 декабря)
1900 г. // АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1900 г. Дело 295. Листы
196-197; Проект секретной телеграммы д.с.с. Извольскому в Токио от 17 (30) дека-
бря 1900 г. //Там же. Опись 491, 1900 г. Дело 23а. Лист 142; Е. Kim, И. Kim. Korea
and the Politics of Imperialism. - P. 99.
17	А. Л. Гальперин. Англо-японский союз. - M., 1948. - С. 82; The Boxer
Rebelion. - London - New York - Toronto, 1968. - P. 168.
18	Отчет по первому Департаменту МИД за 1900 г. //АВПРИ. Фонд «Отчеты
МИД». 1900 г. Дело 128. Лист 89.
19	См.: Текст предложений маркиза Ито //АВПРИ. Фонд «Китайский стол».
Опись 491, 1901 г. Дело 30. Лист 176.
20	Б. Б. Глинский. Пролог русско-японской войны. - С. 245.
21	См.: А. Гальперин. Англо-японский союз. - С. 420-421.
22	Донесение посланника в Токио А. П. Извольского министру иностранных
дел В. Н. Ламздорфу. Токио, 3 (16) июня 1902 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол».
Опись 493, 1902 г. Дело 907. Лист 198. См. также: Е. Kim, Н. Kim. Korea and the
Politics of Imperialism. - P. 100.
23	Политика капиталистических держав и национально-освободительное дви-
жение в Юго-Восточной Азии (1871-1917). Документы и материалы. Часть II. - М.,
1967. - С. 238.
468
Россия и Корея
24	Донесение поверенного в делах в Сеуле А. И. Павлова министру иностран-
ных дел В, Н. Ламздорфу. Сеул, 11 (24) февраля 1902 г. //АВПРИ. Фонд «Японский
стол». Опись493, 1902 г. Дело 12. Листы 24-30.
25	Проект секретной телеграммы А. И. Павлову в Сеул от 28 января (10 фев-
раля) 1902 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491,1902 г. Дело 37. Лист 29.
26	Донесение посланника в Сеуле А. И. Павлова министру иностранных дел
В. Н. Ламздорфу. Сеул, 1 (14) февраля 1902 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол».
Опись 493, 1902 г. Дело 12. Листы 37-38.
27	В. И. Шипаев. Колониальное закабаление Кореи японским империализ-
мом. - С. 64-65.
28	Ли Ванъён с 1882 г. находился на дипломатической работе в США, Японии
и др. странах, с 1895 г. являлся непременным членом корейского правительства, за-
нимал разные министерские посты [Тэбэкква саджон (Большой энциклопедический
сиоварь). Т. 5. - Сеул, 1959. - С. 153]. Часто менял внешнеполитическую ориента-
цию. Сначала примыкал к проамериканской группировке, затем - к прорусской, по-
том - снова к проамериканской. С начала XX в. окончательно связал свою судьбу
с Японией (Чосон тхонса. Т. 2. - С. 121; Choy Bong-youn. Korea. A History. -
Rutland - Tokyo, 1971. - P. 99).
29	Донесение посланника в Сеуле А. И. Павлова министру иностранных дел
Н. Н. Ламздорфу. Сеул, 25 мая (7 июня) 1902 г. //АБПРИ. Фонд 493, 1902 г. Дело 12.
Цисты 122-123.
30	Kobe Chronicle. - 1902. - 27 june.
31	20 декабря 1902 г. Ли Ёиъик был отправлен в Порт-Артур. Вернулся в Ко-
рею в январе 1903 г. после того, как корейское правительство официально отклони-
те требование японского правительства об увольнении его с должности начальника
управления государственным имуществом (см.: Коджон сидэса. Т. 5. - С. 70; Пере-
ход ответной ноты корейского министра иностранных дел японскому посланнику
//АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1902 г. Дело 12. Лист 281). После рус-
ско-японской войны Ли Ёнъик эмигрировал в Россию и поселился во Владивостоке,
где умер в 1907 г.
32	Приамурские ведомости. - 1902. - 15 (28) декабря.
33	Правительственный вестник. -1900. - 1 (13) июля.
34	Проект секретной телеграммы А. И. Павлову в Сеул. Царское село, 2(15)
мая 1902 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1902 г. Дело 38. Лист 27.
35	Текст соглашения см.: АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1896 г.
Дело 170. Лист 4. См. также: Чосон тхонса (Общая история Кореи). ’Г 2. - Пхеньян,
1958. - С. 122; Ли Сонгын. Хангук са (История Кореи). Т. 6. - Сеул, 1971. - С. 781.
36	Коджон сидэса. Т. 4. - С. 364.
37	О борьбе между этими двумя группами подробнее см.: Пак Чон Хё. Русско-
японская война 1904-1905 гг. и Корея. - С. 80-83.
38	Гам же. - С. 83-84; Б. Б. 1 пинский. 11ролог русско-японской войны. - с. 240.
39	Прошение русскоподданного С. Н. Сыромятникова корейскому министру
шюстранных дел //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1898 г. Дело 8. Лис-
ы 170-182; Ку Хангук вегё мунсо. 'Г. 17. - С. 686-687.
469
Б.Д.Пак
40	Всеподданнейшая записка министра иностранных дел от 21 март/ (3 апре-
ля) 1903 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1903 г. Дело ^1. Листы
91-92.	/
41	Записка поверенного в делах в Сеуле ст. сов. 11авлова о положении дел в Ко-
рее //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1899 г. Дело 21. Лист 58.
42	См.: В. Я. Аварии. Империализм в Маньчжурии. Т. I. - С. 66-6/; Ку Хангук
вегё мунсо. Т. 18. - С. 303.
43	Прошение д.с.с. Матюнина от 10 (22) декабря 1900 г. //АВПРИ. Фонд
«Японский стол». Опись 493, 1899 1903 гг. Дело 134. Листы 150—150 об.
44	‘Гам же. Листы 161-162, 180-181.
45	См.: Пак Чон Хё. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. - С. 88.
46	Донесение посланника в Сеуле А. И. Павлова министру иностранных дел
В. И. Ламздорфу. Сеул, 7 (20) января 1901 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол».
Опись 493, 1901 г. Дело 11. Листы 3-12. См. также: Б. Б. Глинский. Пролог русско-
японской войны. - С. 252.
47	Подробнее см.: Пак Чон Хё. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. -
С. 111.
48	Товарищеский договор об учреждении Русского лесопромышленного това-
рищества на Дальнем Востоке //РГА ВМФ. Фонд 417. Опись 1. Единица хранения
2865. Листы 1-3.
49	Дневник А. Н. Куропаткина. - (Б. м.), 1923. - С. 38-39.
50	См.: А. Гамильтон. Корея. - С. 164.
51	См., например: Ким Сынхак. Хангук тоннипса (История движения за неза-
висимость Кореи). - Сеул, 1967. - С. 131; R. Н. Akagi. Japan’s Foreign Relations,
1542-1936. A Short History. - Tokyo, 1936. - P. 222.
52	The Saturday Review. - 1903. - 30 Jctober.
53	Цит. no: Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 427-428.
54	Рапорт военного агента в Корее подполковника фон Раабена. - Сеул, 3 (16)
мая 1903 г. //РГВИА. Фонд 448. Единица хранения 31. Лист 37.
55	См.: Коджон сидэса. Т. 5. - С. 784, 808-809, 865.
56	Рапорт военного агента в Корее фон Раабена. Сеул, 1 (14) мая 1903 г.
//РГВИА. Фонд 448. Единица хранения 31. Лист 32. См. также: Ку Хангук вегё мун-
со. Т. 18. - С. 668,671, 723.
57	The China Telegraph. - 1903. - 17 (30) may.
58	Всеподданнейшая записка министра иностранных дел В. И. Ламздорфа от
16 (29) мая 1903 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491. 1903 г. Дело 41.
Листы 136-137.
59	Проект секретной телеграммы барону Р. Р. Розену в Токио от 10 (13) июия
1903 г. //Там же. Лист 172.
80	Донесение посланника в Сеуле А. И. Павлова министру иностранных дел
В. Н. Ламздорфу. Сеул, 3 (16) июня 1903 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись
493, 1903 г. дело 14. Листы 147-148.
81	Там же.
62	Секретные телеграммы генерал-адъютанта Е. И. Алексеева из Порт-Артура
от 4 (17), 5 (18) июня 1903 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1903 г.
470
Россия ц Корея
Дело 46; Листы 8-9, 39-40. См. также: Пак Чон Хё. Русско-японская война
1904—1905 гг. и Корея. - С. 115.
63	сг секретной телеграммы генерал-адъютанту Е. И. Алексееву в Порт-
Артур от ТО (23) августа 1903 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491,
1903-1904 гг. Дело 42. Лист 60.
64	Донесение посланника в Сеуле Павлова министру иностранных дел Ла-
мздорфу. Сеул, 4 (17) августа 1903 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493,
1903 г. Дело 14. Листы 195-196.
65	См.: Секретная телеграмма А. И. Павлова. Сеул, 6 (19) августа 1903 г. //
АВПРИ. Фонд ((Китайский стол». Опись 491, 1903-1904 гг. Дело 42. Лист 53.
66	Донесение посланника в Сеуле Павлова министру иностранных дел Ла-
мздорфу. Сеул, 14 (27) августа 1903 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493,
1903 г. Дело 14. Листы 200-202.
67	Ку Хангук вегё мунсо. Г. 18. - С. 681-684.
88	См.: Донесеиие посланника в Сеуле А. И. Павлова министру иностранных
дел Ламздорфу. Сеул, 19 августа (1 сентября) 1903 г. //АВПРИ. Фонд «Японский
стол». Опись 493, 1903 г. Дело 14. Листы 206-207.
89	Донесение посланника в Сеуле Павлова министру иностранных дел Ла-
мздорфу. Сеул, 8 (21) сентября 1903 г. //Гам же. Листы 213-216.
70	Ку Хангук вегё мунсо. Т. 18. - С. 691-692.
71	Донесение посланника в Сеуле Павлова министру иностранных дел Ла-
мздорфу. Сеул, 5(18) ноября 1903 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493,
1903 г. Дело 14. Листы 259-261.
72	Донесение посланника в Сеуле Павлова министру иностранных дел Ла-
мздорфу. Сеул, 8 (21) января 1904 г. //Там же. Лист 221.
73	11еревод сообщения японского посланника от 23 августа (5 сентября) 1902 г.
//АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1902 г. Дело 39.
74	Журнал совещания 11 (24) января 1903 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол».
Опись 491, 1903 г. Дело 41. Листы 17-19.
75	См.: Всеподданнейшая записка министра иностранных дел от 21 марта (3
ннреля) 1903 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1903 г. Дело 41.
Лист 93.
76	Японская Белая книга. Маньчжурия и Корея. Издание канцелярии Особого
комитета Дальнего Востока. СПб., 1904. С. 173-174; Россия и Япония на заре XX
столетия... - С. 475; Пак Чон Хё. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. -
С 125-126.
77	Россия и Япония на заре XX столетия... - С. 478.
78	Цит. по: Пак Чон Хё. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. - С. 133.
79	Японская Белая книга. Маньчжурия и Корея... - С. 211.
80	Донесение посланника в Сеуле Павлова министру иностранных дел Ла-
мздорфу. Сеул, 8 (21) января 1904 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493,
1904 г. Дело 15. Лист 1.
81	Секретная телеграмма А. И. Павлова. Сеул, 20 декабря 1903 г. (2 января
1904 г. у/АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1903 г. Дело 190. Лист 66.
471
БД.Пак
82	См.: Донесение посланника в Сеуле Павлова министру иностранных
дел Ламздорфу. Сеул, 8 (21) января 1904 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись
493, 1904 г. Дело 15. Листы 2-3.	/
83	Секретные телеграммы генерал-адъютанта Алексеева. Порт-Артур, 19
декабря 1903 г. (1 января 1904 г.) //АВПРИ. Фонд «Китайский стол»./Опись 493,
1904 г. Дело 42. Лист 264-265.	/
84	Донесение посланника в Сеуле Павлова министру иностранных дел Ла-
мздорфу. Сеул, 8 (21) января 1904 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стар». Опись 493,
1904 г. Дело 15. Лист 7.	/
85	Малиновая книга. Документы по переговорам с Японией 1903-1904 гг., хра-
нящиеся в Канцелярии Особого Комитета Дальнего Востока. - СПб., (б. г.). - С. 47
и др.
86	См., например: А. Гражданцев. Корея. Пер. с англ. М., 1948. - С. 140;
Р. J. Treat. The Far East. - N. Y. - L., 1928. - P. 399; A Short History of Korea. - Tokyo,
1963.-P. 81.
87	Подробнее см.: А. Л. Нарочницкий, А. А. Губер, M. И. Сладковский,
И. Я. Бурлингас. Международные отношения на Дальнем Востоке. Книга первая. -
С. 224-228.
88	Пак Чон Хё. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. - С. 262.
89	Секретная записка Его Императорского Высочества, великого князя Алек-
сандра М ихайловича от 6 (18) марта 1899 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись
493, 1895-1899 гг. Дело 195. Лист 27.
90	Всеподданнейшая записка министра иностранных дел от 16 (28) марта
1899 г. //Там же. Листы 32-35.
91	Пак Чон Хё. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. - С. 6.
92	См. подробнее: Корея: расчленение, война, объединение. - М., 1996. -
С. 61-64; Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентом США
и премьер-министром Великобритании во время Великой Отечественной войны
1941-1945 гг. - М„ 1976. - С. 281-282.
93	Цит. по: Пак Чон Хё. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. -
С. 148-149.
94	Донесение российского посланника в Сеуле Павлова министру иностран-
ных дел Ламздорфу. Сеул. 12 января 1904 г. //Б. Д. Пак (составитель). Ли Бомджин. -
М„ 2002. -С. 43-44.
95	Секретная телеграмма Павлова. Сеул, 15 (28) января 1904 г. //АВПРИ,
Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1904 г. Дело 52. Листы 90-91.
96	Б. Д. Пак (составитель). Ли Бомджин. - С. 45.
97	Телеграмма корейского министра иностранных дел. Чифу, 8 (21) января
1904 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1904 г. Дело 58. Лист 58. См.
также: А. С. Nahm. Japanese Penetration of Korea. - P. 100.
98	Донесение посланника в Сеуле Павлова министру иностранных дел Ла-
мздорфу. Сеул, 12 (25) января 1904 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491,
1904 г. Дело 52. Листы 90-91.
99	В. А. Золотарев, И. А. Козлов. Русско-японская война 1904-1905 гг. Борьба
на море. - М., 1990. - С. 51.
472
Россия и Корея
---.—г------ 1	-------------------
100	См.: В. И. Ленин. К русскому пролетариату //Полное собрание сочинений.
Г. 8. - С. 173; Разгром царских войск под Мукденом. Листовка Одесской группы ЦК
РСДРП //ГАИО. Фонд 601. Опись 1. Дело 59. Лист 244.
101	См.( Ку Хангук вегё мунсо. Т. 18. - С. 749.
102	Секретная телеграмма А. И. Павлова. Шанхай, 9 (22) февраля 1904 г. //АВ-
ПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1904 г. Дело 53. Лист 182.
103	См.: Н. А. Левицкий. Русско-японская война 1904-1905 гг. Сокращенное из-
дание. - М., 1933. - С. 39-40. О действиях конного отряда генерал-майора Мищен-
ко см. подробнее: Пак Чон Хё. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. -
С. 194-197.
104	См.: Ю. В. Ключников, А. Сабанин. Международная политика новейшего
иремени в договорах, нотах и декларациях. Ч. 1. - М., 1925. - С. 312; Korea. Treaties
mid Agreements. - Wash., 1921. - P. 36-37.
105	Современная летопись Дальнего Востока (с 21-го по 31-е января 1904 г.)
//Известия Восточного института. - 1904. -Т. XI. - С. 338.
108	Секретная телеграмма Лессара. Шанхай, 14 (27) мая 1904 г. //АВПРИ. Фонд
«Китайский стол». Опись 491, 1904 г. Дело 56. Листы 84-85.
107	Секретные циркулярные телеграммы министра иностранных дел россий-
ским представителям за границею. С.-Петербург, 8 (21) февраля 1904 г. //Б. Д. Пак
(составитель). Ли Бомджин - с. 45-46.
108	Письмо пограничного комиссара в Южно-Уссурийском крае Смирнова гу-
бернатору провинции Хамгён 20 февраля (4 марта) 1904 г. //Там же. - С. 46.
109	Главную социальную базу основанного в 1904 г. в результате слияния про-
японских обществ «Юсинхве» («Общество реставрации») и «Чинбохве» («Прогрес-
сивное общество») нового прояпонского общества «Ильчинхве» составляли реакци-
онно настроенные феодалы и чиновники, компрадорская буржуазия и различные де-
классированные элементы. На первых порах общество «Ильчинхве», пропагандиро-
шшшее необходимость сохранения независимости государства, поддержания досто-
инства императорской фамилии, защиты безопасности и имущества населения,
смогло распространить свое влияние на значительные слои корейского населения
н привлечь к себе свыше 200 тыс. крестьян (См.: В. И. Шипаев. Колониальное зака-
баление Кореи японским империализмом. - С. 69). Распространению влияния обще-
с гпа способствовало и то, что его руководство в основном состояло из людей, неког-
да возглавлявших религиозную секту «Тонхак», с учением которой народные массы
связывали надежды на лучшую жизнь, на всеобщее равенство и т. д. Руководство об-
щества призывало население оказывать помощь Японии в войне против России. По-
сле окончания войны японские аласти в Корее выдали «Ильчинхве» за помощь Япо-
нии 200 тыс. иен [История Кореи (с древнейших времен до наших дней). 'Г. 1. -
с. 384 385].
110	11. Васкевич. К вопросу о современном состоянии Кореи. Ст. Годзян, 18 мая
1905 г. //РГИА ДВ. Фонд 226. Опись 1. Дело 366. Листы 56-57.
111	Цит. по: Б. Д. Пак (составитель). Ли Бомджин. - С. 139.
112	Цит. по: Пак Чон Хё. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. - С. 183;
Б. Д. Пак (составитель). Ли Бомджин. - С. 49.
473
/
Б.Д.Пак
63 Там же.-С. 140.
114	См.: Журнал управления 2-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады от I
(14) июня, 1 (14) июля 1904 г. //РГ ВИА. Фонд ВУА. Дело 32088. Лист|/32-33,41.
115	Телеграмма капитана 7-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Рудков-
ского из Кеншена от 7 (20) июля 1804 г. //Там же. Лист 20.
116	См.: Рапорт переводчика корейского языка Степана Тима пограничному ко-
миссару в Южно-Уссурийском крае Смирнову от 11 (24 июня) 1905 г. //РГИА ДВ,
Фонд 128. Опись 1. Единица хранения 223. Лист 148.
117	Отчет о действиях Приамурской сводной казачьей бригады в Северной Ко-
рее в 1904-1905 гг. //РГ ВИА. Фонд ВУА. Дело 27177. Листы 1-80.
118	Подробнее см.: Пак Чон Хё. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея.
С. 214-215.
119	Имя Ли Бомъюна впервые упоминается в русских архивных документах
в 190I г., когда в Сеуле возник вопрос об урегулировании положения корейцев, пе-
реселившихся ранее в Восточную Маньчжурию и подвергавшихся притеснениям со
стороны китайских властей. Район поселения, расположенный на левом, китайском
берегу р. Туманган и известный в Корее под названием Кандо, а в Китае под назва-
нием Цзяньдао, во время восстания ихэтуаней в Китае был оккупирован русскими
войсками. Корейское правительство в 1902 г. решило включить район Цзяньдао в со-
став своего государства и назначило туда губернатором Ли Бомъюна, который с раз-
решения сеульского правительства сформировал на корейском берегу Тумангана во-
оруженный отряд и с его помощью основал в Цзяньдао ряд военных постов (См.: Ли
Хонджик. Кукса тэсаджон. Т. I. - С. 13- 14; The Third Annual Report on Reforms and
Progress in Korea. 1909-1910. - Seoul, 1910. - P. 9). В конце 1904 г. на базе злого от-
ряда Ли Бомъюн сформировал Корейскую вольную дружину.
120	РГИА ДВ. Фонд 702. Опись 6. Единица хранения 154. Лист 148.
121	Подробнее см.: Б. Д. Пак (составитель). Ли Бомджин. - С. 46-51.
122	Всеподданнейшая записка министра иностранных дел В. Н. Ламздорфа 01
18 февраля (2 марта) 1904 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1904 г.
Дело 52. Листы 294-295.
123	Всеподданнейшая записка министра иностранных дел Ламздорфа. Петер-
бург, 3 июля 1904 г. //Там же. Дело 58. Лист 18.
124	АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1904 г. Дело 69. Листы 30-31
125	Всеподданнейшая записка Ламздорфа от 4 (17) февраля 1904 г. //АВПРИ
Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1904 г. Дело 53. Лист 69 об.
126	АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1904 г. Дело 143. Лист 5.
127	Письмо министра иностранных дел В. Н. Ламздорфа российскому послшь
нику в Париже А. И. Нелидову. С.-Петербург, 5 февраля 1904 г. //АВПРИ. Фонд
«Японский стол». Опись 493, 1905 1906 гг. Дело 143. Листы 5-5 об.
128	Секретная телеграмма генерал-адъютанту Алексееву в Мукден. Петербург,
20 мая 1904 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1904 г. Дело 56.
Лист 19.
129	Письмо министра иностранных дел России командующему Маньчжурской
армией генерал-адъютанту А. Н. Куропаткину. С.-Петербург, 24 сентября 1904 г.
474
Россия и Корея
//АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1904 г. Дело 589. Лист 2; Копия пись-
ми корейского посланника в Петербурге генерал-адъютанту Куропаткину. С.-11етер-
бург, 23 сентября 1904 г.//АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись491, 1904 г. Дело
60. Листы 149-150 об.
130	Прошение общества Корейской вольной дружины главнокомандующему
морскими и сухопутными силами генералу Линевичу. Хойрен, Северная Корея, 3 ок-
(ября 1905 г. //РГ ВИА. Фонд ВУА. Дело 29039. Листы 119-120.
131	См.: Портсмут //Красный архив. - 1924. - Г. 6. - С. 10.
132	Проект секретной инструкции статс-секретарю В. Н. Муравьеву от 28 ию-
ня (11 июля) 1905 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1905 г. Дело 63.
Инеты 151-152.
133	См.: А. Л. Гальперин. Корейский вопрос в международных отношениях на-
кануне аннексии Кореи Японией (1905-1910) //Вопросы истории. - 1951. - № 2. -
17.
134	'Гам же.
135	О попытках русской дипломатии добиться признания Японией независимо-
сти Кореи на Портсмутской мирной конференции см. также: Л. Н. Кутаков. Портс-
мутский мирный договор (Из истории отношений Японии с Россией и СССР.
1905 1 945 гг. ). - М., 1961. - С. 31-33.
136	Протоколы Портсмутской мирной конференции и текст договора между
Россией и Японией, заключенного 23 августа (5 сентября )1905 г. - СПб., 1906. -
С. 10-12. См. также: Отчет секретаря конференции Г. А. Плансона. СПб., 1908 И
АВПРИ. Фонд «Секретный архив министра иностранных дел». Дело 698/41. Листы
57 58.
137	Сборник договоров России с другими государствами (1856-1917). - М.,
1952.-С. 398.
138	Портсмут //Красный архив. - 1924. - Т. 7. - С. 25.
139	Проект секретной телеграммы А. И. Нелидову в Париж, Ф. Р. Остен-Сакену
в Берлин, Р. Р. Розену в Вашингтон от4 (I7) октября 1905 г. //АВПРИ. Фонд «Китай-
ский стол». Опись 491, 1905 г. Дело 72. Листы 7-8.
140	Пак Чон Хё. Русско-японская война 1904 1905 гг. и Корея. - С. 239.
Глава девятая
1	Тексты договоров см.: Чосон кванге чояк чип. 1876-1945 (Сборник догово-
ров, имеющих отношение к Корее. 1876-1945). - Пхеньян, 1949. - С. 30; Korea.
I rcuties and Agreements/ - Wash., 1921. - P. 55-56. Текст на русском языке см.: Пак
Чон Хё. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. - С. 243-244.
2	Подробнее см.: В. И. Шипвев. Колониальное закабаление Кореи японским
империализмом (1895-1917). - С. 82-84.
3	Секретная телеграмма А. И. Нелидову в Париж, Ф. Р. Остен-Сакену в Бер-
лин, Р. Р. Розену в Вашингтон. С.-Петербург, 11 (24) ноября 1905 г. //АВПРИ. Фонд
«Китайский стол». Опись 491, 1905 г. Дело 73. Лист 41.
475
Б.Д.Пак
4	Корейской историк Пак Чон Хё приводит текст этого письма в несколько
ином (перефразированном) виде. См.: Иак Чон Хё. Русско-японская войн*
1904-1905 гг. и Корея. - С. 246.
5	Проект секретной телеграммы российским представителям за границею.
Царское село, 14 (27) ноября 1905 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491,
1905 г. Дело 73. Лист 51.
6	Секретная телеграмма барона Р. Р. Розена из Вашингтона от 14 (27) ноября
1905 г.; Секретная телеграмма графа Остен-Сакена из Берлина от 15 (28) ноября
1905 г.; Секретная телеграмма дт.с. В. Муравьева из Парижа от 16 (29) ноября
1905 г.; Секретная телеграмма д.т.с. А. И. Нелидова нз Рима от 17 (30) ноября 1905 г.
//АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1905 г. Дело 73. Листы 54, 55, 58, 60.
7	Всеподданнейший доклад министра иностранных дел Ламздорфа
С.-Петербург, 31 января 1906 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1906 I
Дело 76. Лист 69 об.
6	Письмо императора Кореи Николаю II от 28-го дня 12-й луны 9-го
года Кванму (1905 г.)//АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491,1906 г. Дело 83
Листы 110-111.
9	Проект секретной телеграммы Д. Д. Покотилову в Пекин от 26 ноября
(9 декабря) 1905 г.; Секретная телеграмма Покотилова. Пекин. 29 ноября (12 декаб-
ря) 1905 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491. 1905 г. Дело 73. Листы
71, 75.
10	The Korea Daily News. - 1906. - 23,h March.
11	Проект секретной телеграммы надворному советнику Г. А. Козакову в То-
кио от 17 (30) января 1906 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1906 г
Дело 83. Лист 24.
12	Записка Г. А. Плансона о Корее. С.-Петербург, 15 (28) января 1906 г. //Гам
же. Листы 30-39.
13	См.: Инструкция генеральному консулу в Корее статскому советнику
Г. А. Плансону от 7 (20) февраля 1906 г. //АВПРИ. Фонд «Посольство в Токио»,
1907 г. Дело 196. Листы 41-43.
14	Запись Плансона от 7 (20) 1906 г. //Там же. Лист 43.
15	Русская поземельная собственность в Корее в 1907 г. //РГА ВМФ. Фонд418.
Опись 1. Единица хранення 972. Листы 20-23.
16	Всеподданнейший доклад министра иностранных дел Извольского от 26 де-
кабря 1906 г. (8 января 1907 г.) //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491. 19061
Дело 84. Листы 158-160.
17	Convention between Japan and Korea. Done at Seoul, this 19th day of October
1906 //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1906 г. Дело 910. Лист 107.
18	Отчет управляющего вице-консульством в Пусане 11. Васкевича, 30 декаб-
ря 1906 г. (12 января 1907 г.) //АВПРИ. Фонд «Чиновник по дипломатической част
при Приамурском генерал-губернаторе», 1907 г. Дело 33. Лист 85.
19	Хоккан дзицугё. - 1907. - 31 марта, 23 апреля.
20	См.: Ответный меморандум министра иностранных дел Японии от 27 фев-
раля 1906 г. на меморандум временного поверенного в делах в Токио Г. А. Козаков.
476
Россия и Корея
//АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1906 г. Дело 909. Лист 30; С. С. Гри-
юрцевич. Дальневосточная политика империалистических держав в 1906-1917. -
Томск, 1965. - С. 63.
21	Донесение российского посланника в Токио Ю. 11. Бахметьева министру
иностранных дел А. П. Извольскому. Токио, 16 (29) мая 1906 г. //АВПРИ. Фонд
«Японский стол». Опись 493, 1906 г. Дело 909. Лист 71.
22	См.: Ответный меморандум министра иностранных дел Японии от 30 мар-
са 1906 г. на меморандум поверенного в делах России в Токио от 9 февраля 1906 г.
//Там же. Листы 44 45.
23	См.: С. С. Григорцевич. Дальневосточная политика империалистических
держав. - С. 65.
24	Секретная телеграмма Ю. 11. Бахметьеву в Токио от 29 апреля (12 мая)
1906 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 493, 1906 г. Дело 84. Лист 41. См.
об этом также: Коджон сидэса. Т. 6. - С. 429.
25	Донесение российского посланника в Токио К). И. Бахметьева министру
иностранных дел А. 11. Извольскому. Токио, 4 (17) октября 1907 г. //АВПРИ. Фонд
«Японский стол». Опись 493, 1907 г. Дело 912. Листы 106-107.
26	Подробнее см.: И. В. Бестужев. Борьба в России по вопросам внешней по-
литики. 1906-1910. - М., 1961.-С. 156-161.
27	Краткое содержание этой инструкции см.: С. С. Григорцевич. Дальневос-
точная политика империалистических держав. - С. 69; А. С. Nahm. Japanese
Penetration of Korea. 1884-1910. - Stanford Univerdity, 1959. - C. 100.
26	Хоци. -1906. -20 августа.
29	Донесение генерального консула в Сеуле 11лансона министру иностранных
дел А. И. Извольскому. Сеул, 26 августа (8 сентября) 1906 г. //АВПРИ. Фонд «Япон-
ский стол». Опись 493, 1906 г. Дело 6. Лист 32.
30	Рапорт штабс-капитана П. Россова генерал-кватирмейстеру штаба главно-
командующего. Сеул, 21 декабря 1905 г. //РГВИА. Фонд ВУА. Дело 29039. Листы
206-208.
31	11. Россов. Корея в конце 1905 г. н начале 1906 г. - С. 59.
32	Донесение генерального консула в Сеуле Плансона министру иностранных
дел Извольскому. Сеул, 26 августа (8 сентября) 1906 г. //АВПРИ. Фонд «Японский
стол». Опись 493, 1906 г. Дело 16. Листы 32-33.
33	Донесение генерального консула в Сеуле Плансона министру иностранных
дел Извольскому. Сеул, 29 декабря 1906 г. //Там же. Листы 89-90.
34	Донесение генерального консула в Сеуле Плансона министру иностранных
дел Извольскому. Сеул, 26 августа (8 сентября) 1906 г. //Там же. Листы 32-33.
35	Донесение генерального консула в Сеуле Плансона министру иностранных
дел Извольскому. Сеул, 29 декабря 1906 г. (11 января 1907 г.)//Там же. Листы 89-90.
36	Цит. по: И. И. Василевская. Колониальная политика Японии в Корее нака-
нуне аннексии (1904-1910). - М., 1975. - С. 44.
37	Цит. по: Пак Чон ХС. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. -
С. 253-254. Документ датирован 1907 годом по корейскому календарю (11-й год эры
Кванму Тэхан).
38	АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1904-1907 гг. Дело 171. Лист
260.
477
БД.Пак
39	См.: Коджон сидэса. Т. 6. - С. 627; Ким Сынхак. Хангук тоннипса. - С. 135.
40 АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493,1904-1907 гг. Дело 171. Лист 41.
41	См.: И. И. Василевская. Колониальная политика Японии в Корее накануне
аннексии. - С. 44.
42	Донесение посланника в Гааге Н. В. Чарикова министру иностранных дел
А. П. Извольскому. Гаага, 28 нюня (11 июля) 1907 г. //АВПРИ. Фонд «Канцелярия
МИД», 1907 г. Дело 77. Лист 61.
43	Подробнее см.: История Кореи (с древнейших времен до наших дней).
Т. 1.-С. 395-396.
44	Донесение генерального консула в Сеуле Плансона министру иностранных
дел Извольскому. Сеул, 26 июля (8 августа) 1907 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол».
Опись 493, 1907 г. Дело 17. Листы 133-134.
45	Политика капиталистических держав н национально-освободительное дви-
жение в Юго-Восточной Азии. Часть вторая. - С. 179-180.
46	Чосон кванге чояк чип. 1876- 1945. - С. 32-3; Korea. Treaties and
Agrements. - P. 58-59.
47	Всеподданнейшая записка министра иностранных дел А. П. Извольского от
10 (23) июля 1907 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1907 г. Дело 86.
Лист 105.
48	Секретная телеграмма Г. А. Плансону в Сеул от 14 (27) июля 1907 г. //Там
же. Лист 109.
49	См.: А. Л. Гальперин. Корейский вопрос в международных отношениях на-
кануне аннексии Кореи Японией (1905-1910)... - С. 22-23; Е. Kim, Н. Kim. Korea
and the Politics of Imperialism 1876-1910. - P. 141-143.
50	Секретная телеграмма Д. Д. Покотилова. Пекин, 8 (21) марта 1907 г. И
АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1907 г. Дело 202. Лист 34.
51	См.: 11роект секретной телеграммы Д. Д 11окотилову в 11екин от 2 (15) мая
1907 г. //Там же. Лист 75; Депеша министра иностранных дел Извольского послан-
нику в Пекине Покотилову от 20 декабря 1907 г. (2 января Г908 г.) //АВПРИ. Фонд
«Японский стол». Опись 493, 1907 г. Дело 204. Лист 31.
52	См.: Э. Д. Грнмм. Сборник договоров н других документов по истории меж-
дународных отношений на Дальнем Востоке (1842-1925). - М., 1927. -
С. 169-170; V. A. McMurray. Treaties and Agreements with and Concerning China.
1894-1919. - P. 657-658.
53	Ли Наён. Чосон мннджок хэбан тхуджэнса. - С. 215.
54	Проект инструкции российскому имп. генеральному консулу в Корее
А. С. Сомову. Яхта «Штандарт». 6 (19) октября 1908 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский
стол». Опись 491, 1908 г. Дело 88. Листы 101-105.
55	Секретная депеша А. С. Сомова. Сеул, 30 июля (12 августа) 1910 г. И
АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1910 г. Дело 210. Лист 27.
56	Далекая окраина. - 1910.-27 мая.
57	Китай и Япония. - 1913.-№ 165.-С. 38.
58	Копня донесения управляющего вице-консульством в Пусане от 7 (20) мар-
та 1909 г. //РГИА ДВ. Фонд 1. Опись 5. Единица хранения 1723. Листы 2-3.
478
Россия и Корея
59	Секретная телеграмма А, С. Сомова. Сеул, 5 (18) марта 1909 г. //АВПРИ.
Фонд «Японский стол». Опись 493, 1909 г. Дело 19. Лист 130.
60	Секретная телеграмма Н. А. Малевскому-Малевичу в Токио от 24 декабря
1909 г. (6 января 1910 г.) //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1909 г. Де-
ло 90. Лист 66.
61	Подробнее см.: А. Л. Гальперин. Корейский вопрос в международных отно-
шениях накануне аннексии Кореи Японией... - С. 26 28; С. С. Григорцевич. Дальне-
восточная политика империалистических держав. - С. 242; А. Л. Кутаков. 11ортсмут-
ский мирный договор (Из истории отношений Японии с Россией и СССР). - С. 124.
62	Донесение посланника в Японии Н. А. Малевского-Малевича министру
иностранных дел А. II. Извольскому. Токио, 24 февраля (9 марта) 1910 г. //АВПРИ.
Фонд «Японский стол». Опись 493. 1910 г. Дело 916. Лист 96.
63	British Documents of the Origin of the War 1898-1914. Vol. VIII. - L., 1932. -
P. 488.
64	См.: Копия письма агента министерства финансов в Китае Гойера военно-
му агенту в Шанхае. Шанхай, 29 января (11 февраля) 1908 г. //РГИА. Фонд 560.
Опись 28. Единица хранения 391. Листы 1-2; Письмо Гойера Малевскому-Малеви-
чу. Шанхай, 30 октября (12 ноября) 1908 г. //Там же. Единица хранения 392. Листы
17-20.
65	Секретная телеграмма А. С. Сомову в Сеул от 11 (24) ноября 1908 г. //
АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1908 г. Дело 88. Лист 109.
66	Частное письмо Н. Богоявленского Н. В. Чарыкову от 31 января (13 февра-
ля) 1909 г. //АВПРИ. Фонд «Тихоокеанский стол», 1894-1914 гг. Дело 1096. Листы
85-87.
67	В. Д. Песоцкий. Корея накануне аннексии. - (Б. м.), 1910. - С. 6-7.
68	Копия донесения агента министерства финансов в Шанхае Гойера послу
в Токио от 19 июня (1 июля) 1910 г. //АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493,
1910 г. Дело 917. Лист 8.
69	Копня письма Гойера Н. А. Малевскому-Малевичу в Токио от 7 (20) июня
1910 г. /Л ам же. Лист 7.
70	См.: Выписка из секретного донесения Гойера от 6 (19) декабря 1910 г. //Там
же. Лист 309.
71	Секретная депеша А. С. Сомова. Сеул, 30 июля (12 августа) 1910 г. //
АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493, 1910 г. Дело 210. Листы 26-27.
72	Всеподданнейшая записка министра иностранных дел С. Д. Сазонова. Пе-
тербург, август 1910 г. //АВПРИ. Фонд «Китайский стол». Опись 491, 1910 г. Дело
92. Листы 55-56.
73	Секретная телеграмма Броневского от 8 (21) августа 1910г. //Там же. Лист 32.
74	Всеподданнейшая записка С. Д. Сазонова от 10 (23) августа 1910 г. //
АВПРИ. Фонд «Японский стол». Опись 493. 1910 г. Дело 210. Листы 34-35.
75	Международные отношения в эпоху империализма. Серия 2. Т. XIX. Часть I. -
С. 117.
76	Письмо военного министра В. А. Сухомлинова Председателю Совета мини-
стров 11. А. Столыпину от 11 мая 1910г./ /РГИА. Фонд 1276. Опись 6. Единица хра-
нения 514. Листы 1-2.
479
БД.Пак
77	Письмо военного министра В. А. Сухомлинова Председателю Совета мини-
стров П. А. Столыпину. С.-Петербург, 21 июня (4 июля) 1910 г. //РГИА ДВ. Фонд
702. Опись 1. Единица хранения 640. Лист 219.
78	Письмо министра иностранных дел А. 11. Извольского военному министру
В. А. Сухомлинову. С.-Петербург, 17 (30) июня 1910 г. //АВПРИ. Фонд «Тихоокеан-
ский стол», 1910 г. Дело 755. Листы 3-4.
79	Подробнее см.: Б. Д. Пак. Корейский вопрос в России в 1910-1914 гг. //Во-
просы истории Сибири. - Иркутск, 1967. - С. 202-204.
80	Государственная Дума. Третий созыв. Стенографические отчеты. 1910. Сес-
сия третья. Часть II. - СПб., 1910. - С. 2815.
81	Уссурийская окраина. -1910. -16 сентября.
82	Восточная заря. - 1910. - 18 сентября.
83	Донесение Сомова Сазонову. Сеул, 10 сентября 1910 г. //АВПРИ. Фонд
«Японский стол». Опись 493, 1910 г. Дело 20. Лист 142.
64	The Seoul Press. - 1910. - 30,h June.
85	Восточная заря. - 1910. - 18 сентября.
68	См.: Письмо товарища министра внутренних дел министру иностранных
дел А. П. Извольскому. С.-Петербург, 5 нюня 1908 г. //Б. Д. Пак (составитель). Ли
Бомджин. - М., 2002. - С. 158.
87	Пак Хван. Ли Бомджнн-ква Росиа Ёнхэджу чиёк хан-нн мннджок ундон (Ли
Бомджин н национальное движение корейцев российского Приморья) //Сборник до-
кладов международной конференции, посвященной памяти выдающегося корейско-
го дипломата и патриота Ли Бомджина. - Санкт-Петербург, 2002. Рукопись.
88	Б. Д. Пак (составитель). Ли Бомджин. - С. 62.
89	Донесение российского генерального консула в Сеуле А. С. Сомова минис-
тру иностранных дел С. Д. Сазонову. Сеул, 11 февраля 1911 г. //АВПРИ. Фонд
«Японский стол». Опись 493, 1900—1911 гг. Дело 21. Листы 13-14.
90	См.: РГИА ДВ. Фонд I. Опись 11. Дело 73. Лист 96.
91	Сонмёнхве чхуджисо. 8-й месяц 4-го года Юнг-гый //РГИА ДВ. Фонд 1.
Опись 11. Дело 73. Лист 96.
92 Protestation du Comitte National Coreen //АВПРИ. Фонд «Японский стол».
Опись 493, 1910 г. Дело 210. Лист 141.
Россия и Корея
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Архивные фонды
Архив внешней политики Российской империи Министерства
иностранных дел Российской Федерации (АВПРИ). Фонды: Библио-
тека Азиатского департамента Министерства иностранных дел; Кан-
целярия Министерства иностранных дел; Китайский стол (Донесе-
ния посланника в Пекине, Всеподданнейшие доклады); Миссия в Се-
уле; Отчеты Министерства иностранных дел; Посольство в Токио;
Секретный архив министра иностранных дел; СПб. Главный архив;
Тихоокеанский стол; Чиновник по дипломатической части при При-
амурском генерал-губернаторе; Японский стол (Депеши из Сеула,
Донесения посланника в Токио, Японо-китайская война, Русско-
японская война 1904-1905 гг., Русско-японское соглашение 1907 г.,
О заключении между Россией и Японией общеполитического согла-
шения 1910 г.).
Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Фонды: 24
(Главное управление Восточно-Сибирского генерал-губернатора),
601 (Иркутское охранное отделение).
Российский государственный архив военно-морского флота (РГА
ВМФ). Фонды: 417 (Главный морской штаб), 418 (Морской генераль-
ный штаб), 410 (Канцелярия морского министерства).
Российский государственный архив древних актов (РГА ДА).
Фонды: 181 (Рукописный отдел Московского главного архива Мини-
стерства иностранных дел), 199 (Портфели Миллера).
Российский государственный исторический архив Дальнего Вос-
тока (РГИА ДВ). Фонды: 1 (Приморское областное правление), 87
(Канцелярия военного губернатора Приморской области), 128 (По-
граничный комиссар в Южно-Уссурийском крае), 226 (Восточный
институт во Владивостоке), 702 (Канцелярия Приамурского генерал-
губернатора).
Российский государственный военно-исторический архив (РГ
ВИА). Материалы Военно-ученого архива. Фонды: 400, 447, 448.
Российский государственный исторический архив (РГИА). Фон-
ды: 560 (Общая канцелярия министра финансов), 1284 (Департамент
общих дел министерства внутренних дел).
481
БД.Пак
Публикации документов
Бантыш-Каменский Н. М. Дипломатическое собрание дел между
Российским и Китайским государствами с 1619 по 1792 год. - Ка-
зань, 1882.
Барсуков И. Граф Н. Н. Муравьев-Амурский по его письмам,
официальным документам, рассказам современников и печатным ис-
точникам (материалы для биографии). - М., 1891.
Внешняя политика России XIX и начала XX века. Документы
Российского министерства иностранных дел. Серия 1, 1801-1815.
Т. 1.-М., 1965.
Всеподданнейший отчет генерал-адъютанта графа Путятина
о плавании отряда военных судов наших в Японию и Китай // Мор-
ской сборник. - 1856. - № 10.
Государственная Дума. Третий созыв. Стенографические отчеты.
1910. Сессия третья. Ч. II. - СПб., 1910.
Гримм Э. Д. Сборник договоров и других документов по истории
международных отношений на Дальнем Востоке (1842-1925). - М.,
1927.
Из эпохи японо-китайской войны // Красный архив. Т. 1-2
(50-51).- 1932.
Ключников Ю. В., Сабанин А. Международная политика новей-
шего времени в договорах, нотах и декларациях. Ч. 1. - М., 1925.
Ладыгин В. Ф. Корея. Отчет коммерческого агента Китайской
восточной железной дороги по поездке в Корею в декабре-январе
1912/13 гг. - Хабаровск, 1915.
Маньчжурия и Корея. Английская Синяя и Японская Белая кни-
ги. 1901-1904. - СПб., 1904.
Международные отношения в эпоху империализма. Документы
из архивов царского и Временного правительства 1878-1917 гг. Се-
рия 2. T.XIX. Ч. 1.-М., 1939.
Накануне русско-японской войны И Красный архив. - 1934. Т. 2
(63).
Обзор сношений с Японией по корейским делам с 1895 г. - СПб.,
1906.
Пак Б. Б. Борьба западных держав за открытие корейских портов
и позиция России (1866-1871). Документы // Россия и народы стран
Востока. - Иркутск, 1993.
Пак Б. Б. Русская дипломатия и японо-корейский Канхваский до-
говор 1876 г. Документы И Взаимоотношения народов России, Сиби-
ри и стран Востока: история и современность. - Иркутск, 1996.
482
Россия и Корея
Пак Б. Б. О подписании Кореей первых договоров с западными
державами и Россией. К. Вебер. Записка о Корее // Вестник Между-
народного центра азиатских исследований. - 3/2000. Москва - Ир-
кутск - Тэгу, 2000.
Памятники сибирской истории XVIII века. Книга вторая.
1713-1724.-СПб., 1885.
Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке //
Красный архив. - 1932. - Т. 3 (52).
Политика капиталистических держав и национально-освободи-
тельное движение в Юго-Восточной Азии (1871-1917). Документы
и материалы. Ч. I. - М., 1965; Ч. II. - М., 1967.
Полное собрание законов Российской империи. Т. VII. - СПб.,
1830.
Портсмут // Красный архив. - 1924. - Т. 6; 1924. - Т. 7.
Протоколы Портсмутской мирной конференции и текст договора
между Россией и Японией, заключенного 23 августа (5 сентября)
1905 г. - СПб., 1906.
[Ремезов С.] Чертежная книга Сибири. Составленная тобольским
сыном Семеном Ремезовым. 1701 г. - СПб., 1882.
Русско-китайские отношения в XVII в. Т. 1 (1603-1683). М., 1969.
Сборник главнейших официальных документов по управлению
Восточной Сибирью. Т. IV. - Вып. I. - Иркутск, 1883; Т. IV. - Вып.
II. - Иркутск, 1884.
Сборник действующих трактатов, конвенций и соглашений, за-
ключенных Россией с другими государствами и касающихся различ-
ных вопросов международного права. Т. 1. - СПб., 1902.
Сборник договоров и дипломатических документов по делам
Дальнего Востока 1895-1905 гг. - СПб., 1906.
Сборник договоров России с другими государствами
(1857-1917).-М., 1952.
Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое
при правительствующем сенате. 1886, первое полугодие. - СПб.,
1886.
Собрание узаконений и распоряжений правительства. - СПб.,
1897.
Суковицина О. В. Карл Вебер и его вклад в развитие русско-ко-
рейских отношений // Российское корееведение. 2001. - Вып. 2. - М.,
2001
Царская дипломатия о задачах России на Востоке в 1900 г. //
Красный архив. - 1926. - Т. 5 (18).
Экспедиция Беринга. Сборник документов. - М., 1941.
Ку Хангук вегё мунсо (Сборник дипломатических документов
старой Кореи). Т. 17-18. - Сеул, 1969.
483
БД.Пак
Чосон кванге чояк чип. 1876-1945 (Сборник договоров, имею-
щих отношение к Корее. 1876-1945). - Пхеньян, 1949.
British Documents on the Origin of the War 1898-1914. Vol. II. - L.,
1927; vol. IV. - L., 1929; vol. VIII. - L„ 1932.
Fu Lo-chu. The Documentary Chronicle of Sino-Western Relations. -
Tucson, 1966.
Korea. Treaties and Agreaments. - Washington, 1921.
Korean Annual Trade Report and Returns. - 1889. - № 5.
Korean-American Relations. Documents Pertaining to the Far Eastern
Diplomacy of the United States. Vol. 1. The Initial Period 1883-1886. -
Berkeley - Los Angeles, 1951.
Korean-American Relations. Documents Pertaining to the Far Eastern
Diplomacy of the United States. Vol. II. The Period of Growing Influence
1887-1895. - Berkeley - Los-Angeles, 1963.
MacMurray J. V. A. Treaties and Agreements with and Concerning
China. 1894-1919. Vol. l.-N. Y, 1919.
Paper Relaiting to the Foreign Relations of the United States. Vol. II. -
Washington, 1895.
Report on the Trade of Korea and Abstract of Statistics for the Year
1902. - Seoul, 1903.
The Third Annual Report on Reforms and Progress in Korea
1909-1910.-Seoul, 1910.
Treaties and Convention between the Empire of Japan and other
Powers. - Tokyo, 1899.
Мемуары, дневники, письма
Бабков И. Ф. Воспоминания о моей службе в Западной Сибири.
1859-1875 гг.-СПб., 1912.
Белевы путешествия через Россию в разные азиатские земли,
а именно: в Йспаган, в Пекин, в Дербент и Константинополь. Пер.
с фран. Михаило Попов. - СПб., 1766.
Вебель Ф. Поездка в Корею // Русский вестник. - 1894. -Т. 234.
Венюков М. И. Путешествия по Приамурью, Китаю и Японии. -
Хабаровск, 1952.
Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 1. - М., 1960.
Витте С. Ю. Избранные воспоминания 1849-1911 гг. - М., 1991,
Гарин Н. Г. Из дневников кругосветного путешествия [По Корее,
Маньчжурии и Ляодунскому полуострову]. - М., 1949.
Гончаров И. А. Фрегат «Паллада». Очерки и путешествия. -
М.,1951.
Идее И. и Бранд А. Записки о русском посольстве в Китай
(1692-1695).-М., 1967.
484
Россия и Корея
Из дневника Воина Андреевича Римского-Корсакова // Морской
сборник. - Т. 256. - 1896. - № 6.
Извольский А. П. Воспоминания. Пер. с англ. - Пг. - М., 1924.
Крузенштерн И. Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805
и 1806 годах на кораблях «Надежда» и «Нева». - М., 1950.
[Куропаткин А. Н.] Дневник А. Н. Куропаткина. - (Б. м.), 1923.
Ламздорф В. Н. Дневник. 1886-1890. - М., 1925.
Ламздорф В. Н. Дневники // Красный архив. - 1931. - Т. 46.
Ламздорф В. Н. Дневник. 1891-1892. - М., 1934.
Лубенцов А. Г. Хамкенская и Пхиенанская провинции Кореи. -
Хабаровск, 1897.
По Корее. Путешествия 1885-1896 гг. - М., 1958.
Поденная записка пребывания Лоренца Ланга, агента его величе-
ства императора российского, при китайском дворе, 1721 года // Се-
верный архив. - 1882. - № 17-23.
Поездка в Корею генштаба подполковника Альфтана в декабре
1895 г. и январе 1896 г. // По Корее. Путешествия 1885-1896 гг. - М.,
1958.
Поездка в Корею летом 1889 г. генерального штаба полковника
Вебеля // По Корее. Путешествия 1885-1896 гг. - М., 1958.
Поездка генерального штаба полковника Карнеева и поручика
Михайлова по Южной Корее в 1895-1896 гг. // По Корее. Путешест-
вия 1885-1896 гг. - М., 1958.
П[осьет] К. Письма с кругосветного плавания в 1852, 1853 и 1854
годах // Отечественные записки. - 1855. - Т. 88. - № 4.
Пржевальский Н. М. Путешествие в Уссурийский край. - М.,
1947.
Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. -
М„ 1957.
Сарычев Г. А. Путешествие по северо-восточной части Сибири,
Ледовитому морю и Восточному океану. - М., 1952.
Соловьев К). А. Воспоминания дипломата (1893-1922). - М.,
1957.
Спафарий Н. Г. Сибирь и Китай. - Кишинев, 1960.
Стрельбицкий И. И. Из Хунчуна в Мукден и обратно по склонам
Чан-Бай-Шаньского хребта (отчет о семимесячном путешествии по
Маньчжурии и Корее в 1895-1896 гг.). - СПб., 1897.
Тимковский Е. Ф. Путешествие в Китай через Монголию в 1820
и 1821 годах.-СПб., 1824.
Bell J. Travels from St. Petersburg in Russia to Diverse Parts of Asia.
Vol. 2. - Glasgow, 1763.
Bishop J. Korea and her Neighbours. Vol. 2. - L., 1898.
Rozen R. A. Forty Years of Diplomacy. Vol. 1-2. - N. Y., 1922.
485
БД.Пак
Энциклопедии, словари и
хронологические издания
Винцгейм X. Краткая политическая география к изъяснению из*
данного на российском языке небольшого атласа. - СПб., 1745.
Ёкса саджон (Исторический словарь). Т. П. - Пхеньян, 1971.
Ли Хонджик. Кукса тэ саджон (Большой словарь отечественной
истории). Т. 1-2. - Сеул, 1962-1963.
Сэ кукса саджон (Новый словарь отечественной истории). Сеул,
1990.
Хангук минджок мунхватэбэк-ква саджон (Энциклопедия корей-
ской национальной культуры). В 27 томах. - Сеул, 1991-1994.
Хангук са (История Кореи). Т. 7 (Хронологические таблицы). -
Сеул, 1971.
Чосон са нёнпхо (Хронология по истории Кореи). - Пхеньян,
1957.
Nahm А. С. Japanese Penetration ofKorea. 1894-1910. [Б. м.], 1950,
Исследования
Аварии В. Я. Империализм в Маньчжурии. Т. 1-П. - М. - Л.,
1931-1934.
Алов В. Корея. Запретная страна. - С.-Петербург, 1904.
Аносов С. Корейцы в Южно-Уссурийском крае. - Хабаровск-
Владивосток, 1928.
Анучин Д. Очерк Кореи и ее отношений к Китаю и Японии И
Землеведение. - 1895. - Кн. 1.
Афонасьев 1-й, Грудзинский Н. Русские инструкторы в Корее
в 1896-1898 гг. - Хабаровск, 1898.
Байов А. Военно-географический и статистический очерк Север-
ной Кореи. - СПб., 1903.
Бартольд В. История изучения Востока в Европе и России. -
СПб., 1911.
Беспрозванных Е. Л. Приамурье в системе русско-китайских от-
ношений. - М., 1983.
Бестужев И. В. Борьба в России по вопросам внешней политики.
1906-1910.-М., 1961.
Бичурин Н. Я. Собрание сведений о народах, обитающих в Сред-
ней Азии в древние времена. Т. 1-3. - М., 1950-1953.
Бовыкин В. И. Очерки внешней политики России. Конец XIX в. -
1917 г.-М., 1960.
486
Россия и Корея
Вагин В. И. Корейцы на Амуре И Сборник историко-статистиче-
ских сведений о Сибири и сопредельных ей странах. Т. 1. - СПб.,
1875-1876.
Ванин Ю. В. Экономическое развитие Кореи в XVII-XVIII ве-
ках. - М., 1968.
Ванин Ю. В. Корейское государство Чосон в XVI-XVII вв. // Ис-
тория Востока. Т. III. Восток на рубеже средневековья и нового вре-
мени. XVI-XVII вв. - М., 1999.
Ванин Ю. В. Корея в XVIII в. // История Востока. Т. III. Восток на
рубеже средневековья и нового времени. XVI-XVIII вв. - М., 1999.
Василевская И. И. Колониальная политика Японии в Корее нака-
нуне аннексии (1904-1910). - М., 1975.
Века неравной борьбы. - М., 1967.
Веников М. И. Очерки Крайнего Востока И Вестник Европы. -
1871.-T.II.
Веников М. И. Опыт военного обозрения русских границ
в Азии. - СПб., 1873.
Веников М. И. Россия и Восток. - СПб., 1877.
Волохова А. А. Из истории российской политики на Дальнем
Востоке: МИД, Министерство финансов и учреждение Российской
духовной миссии в Корее // Проблемы Дальнего Востока. - 1998. -
№ 1.
Воровский В. В. Статьи и материалы по вопросам внешней поли-
тики. - М., 1959.
Воронцов А. В. Эволиция политики США, КНР, Японии и Рос-
сии в отношении Корейского полуострова на рубеже веков // Корея
на рубеже веков. Отв. ред. Ю. В. Ванин. - М., 2002.
Гальперин А. Л. Англо-японский союз. - М., 1948.
Гальперин А. Л. Корейский вопрос в международных отношени-
ях накануне аннексии Кореи Японией (1905-1910) И Вопросы исто-
рии. - 1951. -№ 2.
Гамильтон А. Корея. Пер. с англ. - СПб., 1904.
Глинский Б. Б. Пролог русско-японской войны. Материалы из ар-
хивов графа Витте. - Пг., 1916.
Граве В. В. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье. - СПб.,
1912.
Гражданцев А. И. Корея. Пер. с англ. - М., 1948.
Григорцевич С. С. Дальневосточная политика империалистичес-
ких держав в 1906-1917 гг. - Томск, 1965.
Джарылгасинова Р. Ш. Из истории российского этнографическо-
го корееведения (40-80-е годы XIX в.) // 100 лет петербургскому ко-
рееведению (Материалы международной конференции в С.-Петер-
бургском университете 14-16 октября 1997 г.). СПб., 1997.
487
Б.Д.Пак
Дмитревский П. А. Географическое описание Кореи. Пер. с кит. -
Ханькоу, 1883.
Дмитревский П. А. Записки переводчика, составленные перевод-
чиком при Окружном управлении на острове Цусиме Отано Кигоро
И Записки Имп. Русского географического общества. По общей гео-
графии. - 1884. - Т. XII. - № 4.
Ефимов А. В. Из истории великих русских географических от-
крытий. - М., 1949.
Ефимов Г. В. Внешняя политика Китая. 1897-1899 гг. - М., 1958.
Забровская Л. В. Политика Цинской империи в Корее. 1876 -
1910.- М., 1987.
Забугин Н. П. О судоходстве на русском Дальнем Востоке. -
СПб., 1896.
Иакинф. Описание Пекина с приложением плана сей столицы,
снятого в 1813 г. - СПб., 1829.
Иакинф. Статистическое описание Китайской империи. Ч. 1-2. -
СПб., 1842.
Иноуе Киоси, Оконоги Синдзабуро, Судзуки Сёси. История со-
временной Японии. Пер. с япон. - М., 1955.
Исии Кикудзиро. Дипломатические комментарии. Пер. с англ. -
М., 1942.
История войны на Тихом океане. Т. 1. Пер. с япон. - М., 1957.
История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Т. 1. - М.,
1974.
История корейской философии. Т. 1. Пер. с кор. - М., 1966.
История отечественного востоковедения до середины XIX века. -
М„ 1990.
История российской духовной миссии в Корее. Сборник статей. -
М„ 1999.
Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. IX. - М.,
1903.
К[афаров] П. О маньцзах и корейцах //Сборник географических,
топографических и статистических материалов по Азии. - Т. VI. -
Вып. 1.СП6., 1870.
Ким Г. Ф., Шабшина Ф. И. Пролетарский интернационализм
и революции в странах Востока. - М., 1967.
Корсак А. Историко-статистическое обозрение торговых сноше-
ний России с Китаем. - Казань, 1857.
Кузин А. Т. Дальневосточные корейцы: жизнь, трагедия, судь-
бы. - Южно-Сахалинск, 1993.
Курбанов С. О. Россия и Корея И Россия и Восток: Учебное посо-
бие. - СПб., 2000.
Кутаков Л. Н. Портсмутский мирный договор (Из истории отно-
шений Японии с Россией и СССР. 1905-1945 гг.). - М., 1961.
488
Россия и Корея
Кутаков Л. Н. Россия и Япония. - М., 1988.
Кюнер Н. В. Статистико-географический и экономический очерк
Кореи, ныне японского генерал-губернаторства Циосен. Ч. 1-2-
Владивосток, 1912.
Кюнер Н. В. Сношения России с Дальним Востоком на протяже-
нии царствования дома Романовых. - Владивосток, 1914.
Левицкий Н. А. Русско-японская война 1904-1905 гг. Сокращен-
ное издание. - М., 1933.
Ленин В. И. К русскому пролетариату // Полное собрание сочине-
ний. Т. 8.
Л-т В-в. Общий очерк Кореи // Морской сборник. - 1888. -
Г. 226. -№ 7-8.
Ли Ги Бэк. История Кореи: новая трактовка. Пер. с кор. - М.,
2000.
Лукин Н. М. Борьба за колонии. - М., 1914.
Макарова Р. В. Русские на Тихом океане во второй половине
XVIII в. - М„ 1968.
Максимов А. Я. Наши задачи на Тихом океане. - СПб., 1894.
Маркс К. Русская торговля с Китаем И К. Маркс и Ф. Энгельс.
Сочинения. Изд. 2-е. Т. 12.
Матусовский 3. Географическое обозрение Китайской империи. -
СПб., 1888.
Мясников В. С. Становление связей русского государства с Кита-
ем. Историческое введение // Русско-китайские отношения в XVII ве-
ке. Т. 1. 1608-1683. - М„ 1969.
Мясников В. С. Империя Цин и Русское государство в XVII в. -
М., 1980.
Надаров В. Сеул-Пусанская железная дорога // Известия Восточ-
ного института. Т. III. - Выпуск III. - Владивосток, 1902.
Нарочницкий А. Л. Колониальная политика капиталистических
держав на Дальнем Востоке. 1860-1895. - М., 1956.
Нарочницкий А. Л., Губер А. А., Сладковский М. И., Бурлингас
И. Я. Международные отношения на Дальнем Востоке. Кн. первая,
с конца XVI в. до 1917 г. - М., 1973.
Нихамин В. П. Дипломатия русского царизма в Корее после япо-
но-китайской войны (1895-1896) И История международных отно-
шений. История зарубежных стран. - М., 1957.
Новая история Китая. - М., 1972.
Нольде Б. Э. Внешняя политика. Исторические очерки. - Пг.,
1915.
Обзор заграничных плаваний судов русского военного флота
с 1850 по 1868 г.Т 1.-СП6., 1871.
Описание Кореи. Ч. 1-3. - СПб., 1900.
Описание Кореи. Сокращенное переиздание. - М., 1960.
16 - 9216
489
БД. Пак
Павлович М. П. Русско-японская война. - Женева, 1905.
Павлович М. П. Год войны (издание «Искры»), - Женева, 1905.
Пак Б. Б. Роль Китая в заключении американо-корейского 1882 г.
и русско-корейского 1884 г. договоров о дружбе и торговле // Россия,
Сибирь и страны Азиатско-Тихоокеанского региона. - Иркутск, 1995.
Пак Б. Б. Две миссии А. Н. Шпейера в Сеул И Международные
отношения в Тихоокеанском регионе в XIX-XX веках. Межвузов-
ский сборник научных трудов. - Хабаровск, 1997.
Пак Б. Б. Вклад К. И. Вебера в подготовку и подписание русско-
корейского договора 1884 г. // Взаимоотношения народов России, Си-
бири и стран Востока: история и современность. Вторая междуна-
родная научно-практическая конференция 11-14 августа 1997 г. Кни-
га вторая. - Москва - Иркутск - Тэгу, 1997.
Пак Б. Б. 375 дней в русской миссии И Восток. - 1997. - № 5.
Пак Б. Б. Гибель корейской королевы Мин (1895) // Проблемы
Дальнего Востока. - 2000. - № 4.
Пак Б. Б. Российская дипломатия и Корея (1860-1888). Книга
первая. - Москва - Иркутск - Санкт-Петербург, 1998.
Пак Б.Б. Еще раз о Тяньцзиньском словесном соглашении Ли
Хунчжана - Ладыженского 1886 г. // Россия и Восток: взгляд из Си-
бири- Иркутск, 1998.
Пак Б.Б. Новые материалы о соглашении Ли Хунчжана - Н.Ф. Ла-
дыженского 1886 г.// Проблемы Дальнего Востока. - М., - 1999. № 5.
Пак Б. Б. Русско-корейские отношения: уроки истории И Россия
и Корея на пороге нового столетия. Материалы III научной конферен-
ции. Москва, 25-26.03.1999. - М., 1999.
Пак Б. Б. Ли Бомджин: последние дни жизни (по материалам рос-
сийских газет) И Вестник Международного центра азиатских иссле-
дований. - Иркутск,2002.
Пак Б. Д. Корейский вопрос в России в 1910-1914 гг. // Вопросы
истории Сибири. - Выпуск XXVIII. - Иркутск, 1967.
Пак Б. Д. Освободительная борьба корейского народа накануне
Первой мировой войны. - М., 1967.
Пак Б. Д. Россия и Корея. - М., 1979.
Пак Б. Д. Корейцы в Российской империи. - М., 1993; Издание
второе, исправленное. - Иркутск, 1994.
Пак Б. Д. Великая Октябрьская социалистическая революция
и Корея // СССР и Корея. - М., 1988.
Пак Б. Д. Возмездие на харбинском вокзале. - Москва - Иркутск,
1999.
Пак Б. Д. Внешнеполитическая ориентация участников освобо-
дительного движения в годы Первой мировой войны // Взаимоотно-
шения народов России, Сибири и стран Востока: история и совре-
менность. - Иркутск, 1996.
490
Россия и Корея
Пак Б. Д. (составитель). Ли Бомджин. - М., 2002.
Пак Б. Д. Корейский посланник в России Ли Бомджин И Восток-
2002. - № 4.
Пак М. Н. Очерк из политической истории Кореи во второй поло-
вине XIX в. // Доклады и сообщения исторического факультета
МГУ. - Вып. 8. - М., 1948.
Пак М. Н. К характеристике социально-экономических отноше-
ний в Корее в XIX в. И Сборник статей по истории стран Дальнего
Востока. - М., 1952.
Пак М. Н. Корея в середине XIX в. // Всемирная история. - Т. 6. -
М., 1959.
Пак М. Н. Взгляд на историю российско-корейских отношений
(XIX-XX вв.) И Россия и Корея: Модернизация, реформы, междуна-
родные отношения. - М., 1997.
Песоцкий В. Д. Корея накануне аннексии. Император Кореи и его
двор. - (Б. м.), 1910.
Песоцкий В. Д. Корейский вопрос в Приамурье. - Хабаровск,
1913.
Петров А. И. Корейская диаспора на Дальнем Востоке России.
60-90-е годы XIX в. - Владивосток, 2000.
Петров-Балурич С. В. Исторический очерк возникновения и раз-
вития корейского вопроса (по японским источникам) // Русский вест-
ник. - 1894.
Поджио М. И. Очерки Кореи. - СПб., 1892.
Покотилов Д. Д. Корея и японо-китайское столкновение. - СПб.,
1895.
Покровский М. Н. Русский империализм в прошлом и настоящем
// Просвещение. - 1914. - № 1.
Покровский М. Н. Внешняя политика. Сборник статей
(1914-1917).-М., 1918.
Попов А. Л. От Босфора к Тихому океану // Историк-марксист.
1934.-№ 3.
Попов А. Л. Дальневосточная политика царизма в 1894-1901 гг. //
Историк-марксист. - 1935. - Книга XI.
Попов А. Л. Кризис дальневосточной политики царизма накану-
не революции 1905 г. // Историк-марксист. - 1935. - Книга XII.
Попов В. Корейский вопрос // Наблюдатель. - 1885. - № 5.
Розалиев Ю. Н. Из истории российско-корейских отношений-
М„ 1998.
Романов Б. А. Дипломатическое развертывание русско-японской
войны 1904-1905 гг. // Исторические записки. - 1940. -№ 8.
Романов Б. А. Россия в Маньчжурии. Очерки по истории внеш-
ней политики самодержавия в эпоху империализма (1892-1906). - Л.,
1928.
16*
491
БД.Пак
Романов Б. А. Очерки дипломатической истории русско-япон-
ской войны (1895-1907). - М. - Л., 1955.
Россия и Япония на заре XX столетия. Аналитические материалы
отечественной военной ориенталистики. Под редакцией генерал-
майора В. А. Золотарева. - М., 1994.
Россов П. Национальное самосознание корейцев. - СПб., 1906.
Россов П. Корея в конце 1905 г. и начале 1906 г. - Харбин, 1906.
Рыженков М. Р. Документы Российского государственного воен-
но-исторического архива по истории Кореи и русско-корейских отно-
шений в XIX - начале XX в. // Восток. - 2000. - № 2.
Ротштейн Ф. А. Международные отношения в конце XIX в. -
М.-Л., 1960.
Селищев А. Контакты русских и корейцев (1860-е годы) И Про-
блемы Дальнего Востока. - 2000. - № 4.
Серошевский В. Корея // Собрание сочинений. Т. 4. - СПб., 1905.
Симбирцева Т. М. Некоторые оценки южнокорейскими историо-
графами характера русско-корейских отношений в XIX в. И 100 лет
петербургскому корееведению. Материалы международной конфе-
ренции, посвященной столетию корееведения в С.-Петербургском
университете 14—16 октября 1997 года.-СПб., 1997.
Симбирцева Т. М. Посещение Кореи экспедицией адмирала Пу-
тятина (1854): находки и комментарии южнокорейского историка И
Корея. Сборник статей к 80-летию профессора М. Н. Пака. - М.,
1998.
Симбирцева Т. М. Русско-корейские контакты в Пекине в конце
XVII - середине XIX в. (по дневникам корейских послов) И Пробле-
мы Дальнего Востока. - 1998. -№ 6.
Симбирцева Т. М. Ранний период российско-корейских отноше-
ний в российской и южнокорейской историографии И Актуальные
проблемы корееведения. Материалы конференции, посвященной
10-летию установления дипломатических отношений между Россией
и Республикой Корея 23-24 мая 2000 г. - СПб., 2000.
Симбирцева Т. М. Россия и Корея: отношения и изменения // Со-
временная южнокорейская историография об истории российско-ко-
рейских отношений И Проблемы Дальнего Востока. - 2001. - № 4.
Симбирцева Т. М. «Загадочный» барон П. Г. фон Мёллендорф
и его деятельность в Корее (1882-1885) И Вопросы истории Кореи.
Петербургский научный семинар. Сборник статей. - СПб., 2002.
Симбирцева Т. М. Современная южнокорейская историография
о российско-корейских отношениях И Перспективы межкорейского
диалога. Внутренние и внешние факторы. - М., 2002.
Скальковский К. В. Русская торговля в Тихом океане. - СПб.,
1883.
Скальковский К. В. Внешняя политика России и положение ино-
странных держав. Изд. 2-е. - СПб., 1901.
492
Россия и Корея
Скачков П. Е. Очерки истории русского китаеведения. - М., 1977.
Сладковский М. И. Очерки экономических отношений СССР
с Китаем. - М., 1957.
Табохаси Киёси. Дипломатическая история японо-китайской вой-
ны (1894-1895). Пер. с япон. - М., 1956.
Таинственная страна. Очерк Кореи. И Нива. - 1882. - № 33.
Тояма Сигэки. Мэйдзи исин (Крушение феодализма в Японии).
Пер. с япон. - М., 1959.
Трусевич X. Посольские и торговые сношения России с Китаем
(до XIX века). - М., 1882.
Тягай Г. Д. Крестьянское восстание в Корее 1893-1895 гг. - М.,
1953.
Тягай Г. Д. Очерк истории Кореи во второй половине XIX в. - М.,
1960.
Тягай Г. Д. Общественная мысль Кореи в эпоху позднего феода-
лизма. - М., 1971.
Тягай Г. Д., Пак В. П. Национальная идея и просветительство
в Корее в начале XX века. - М., 1996.
Тягай Г. Д. У истоков русско-корейских культурных связей // Ко-
рея. Сборник статей к 80-летию профессора М. Н. Пака.- М., 1998.
Унтербергер П. Ф. Приморская область. 1856-1898 гг. - СПб.,
1900.
Фань Вэнь-лань. Новая история Китая. Т. 1. 1840-1901. Пер.
с кит., - М., 1955.
Хани Горо. История японского народа. Пер. с япон. - М., 1957.
Хвостов В. М. История дипломатии. Т. 2. - М., 1963.
Хохлов А. Н. П. А. Дмитревский - российский дипломат и восто-
ковед // Корея. Сборник статей к 80-летию со дня рождения профес-
сора М. Н. Пака. - М., 1998.
Черевко К. В. Зарождение русско-японских отношений.
XVII-XIX века. - М„ 1999.
Черменский Е. Д. История СССР. Период империализма (90-е го-
ды XIX в. - март 1917 г.). - М., 1965.
Чой Доккю. Россия в Корее: 1893-1906. - СПб., 1996.
Чон Чин Сон, Чон Сон Чхоль. История корейской философии.
Т. 1. Пер. с кор. - М., 1966.
Чулков М. Историческое описание российской коммерции при
всех портах и границах от древних времен до ныне настоящего
и всех преимущественных узаконений по оной государя императора
Петра Великого и ныне благополучно царствующей государыни им-
ператрицы Екатерины Великия. Т. 3. - Кн. 2. - СПб., 1785.
Шипаев В. И. Колониальное закабаление Кореи японским импе-
риализмом (1895-1917). - М., 1964.
Шмидт Ю. П. Япония и ее обитатели. С приложением очерка
«Корея и корейцы». - СПб., 1904.
493
___________________________Б^Д.Пак_____________________________
Ан Ёнтхэ. Кабо нонмин чонджан (Крестьянская война в год ка-
бо). - Пхеньян, 1957.
Квон Хиён. Хангук-ква Росиа: кванге-ва пёнхва (Корея и Россия:
отношения и изменения). - Сеул, 1998.
Ким Ёнсук. Ильбон чабонджу-ый Чосон чхимняк-ква чо-чун
кванте (Агрессия японского империализма в Корее и корейско-китай-
ские отношения) // Ёкса квахак. - 1958. - № 1-2.
Ким Сокхён. Ким Оккюн-ый сэнъэва хвальттон (Жизнь и дея-
тельность Ким Оккюна) И Ким Оккюн. - Пхеньян, 1964.
Ким Сынхак. Хангук тоннипса (История движения за независи-
мость Кореи). - Сеул, 1967.
Ким Хвеиль. Верэ чабонджу-ый чхимиб-ый чонэ иссосо-ый Чо-
сонква чабонджу-ый ёльгангва-ый кванге (Отношения Кореи и капи-
талистических держав до вторжения иностранного капитала) // Ёкса
квахак. - 1957. - № 1.
Ким Хвеиль. Мидже-ый Чосон чхимнякса (История американ-
ской агрессии в Корее). Т. 1-2. - Пхеньян, 1961-1962.
Коджон сидэса (История эпохи Коджона). - Т. 1-7. - Сеул,
1969-1'972.
Ли Наён. Чосон минджок хэбан тхуджэнса (История националь-
но-освободительной борьбы корейского народа). - Пхеньян, 1958.
Ли Наён. Ури нараесо-ый чхот пурычёа кэхёк ундон (Первое бур-
жуазно-реформаторское движение в нашей стране). - Пхеньян, 1969.
Ли Санбэк. Хангук са (История Кореи). Т. 4. - Сеул, 1971.
Ли Сонгын. Хангук са (История Кореи). Т. 5. - Сеул, 1971.
Лим Гванчхоль. Манмён сиги-ый Ким Оккюн (Ким Оккюн в пе-
риод эмиграции) // Ким Оккюн. - Пхеньян, 1964.
Лим Гесун. Хан-но миряк-ква кы ху-ый хан-но кванге
(1884-1894) [Русско-корейский тайный договор и корейско-россий-
ские отношения (1884-1894)] И Хан-но кванге 100 нёнса. - Сеул,
,1984.
Мариама Сугенори. Кындэ иль-хан кванге ёнгу (Исследование
японо-корейских отношений в новое время). - Сеул, 1984.
На Ханджу. Минби амсаль пипхан (Критика книги «Убийство ко-
ролевы Мин»). - Сеул, 1990.
Пак Джонсу. Росиа-ва Хангук. Иропорин пэннён-ый киог-ыль
чхаджасо (Россия и Корея. Восстанавливая память о потерянном сто-
летии). - Сеул, 2001.
Пак Ёнсук. Соянин-и пон Кориа (Корея глазами людей с Запа-
да). - Сеул, 1998.
Пак Робёг. Хан-но кынджеса кванге 20 нён. 1884-1904 (20 лет ко-
рейско-российских экономических отношений). - Сеул, 1994.
Пак Тхэгын. Росиа-ый тонбан кённяк-ква сугё иджон-ый ханно
кванге (1861 нён иджон) [Россия в чужих землях на Востоке и корей-
494
Россия и Корея
ско-российские контакты до установления отношений (до 1861 г.)]. //
Хан-но кванге 100 нёнса. - Сеул, 1984.
Пак Тхэгын. Росиа Пхучячхин чедок-ый Комундо нехан (Посеще-
ние Путятиным островов Комундо) // 19 сеги хубан-ый Хан-Ён-Но
кванге (Комундо сакон) [Отношения Кореи, Англии и России во вто-
рой половине XIX в. (События на Комундо)]. - Сеул, 1987.
19 сеги хубан-ый Хан-Ён-Но кванге (Комундо сакон) [Отношения
Кореи, Англии и России во второй половине XIX в. (События на Ко-
мундо)]. - Russo-British-Korean Relations over the Komundo Incident in
the Second Half of the Nineteents Centure. Edited by Choo, Young Ha. -
Seoul, 1987.
Син Сынхван. Комундо сакон-ква ён-но кванге (События на
о. Комундо и англо-русские отношения) И 19 сеги хубан-ый Хан-Ён-
Но кванге. Комундо сакон. - Сеул, 1987.
Сон Джонхван. Росиа-ый Чосон чхимнякса (История агрессии
России в Корее). - Сеул, 1990.
Хан-но кванге 100 нёнса (100-летняя история корейско-россий-
ских отношений). - Сеул, 1884.
Хангук вегё са (История корейской дипломатии). Т. 1. - Сеул,
1993.
Хангук ёкса (История Кореи). - Сеул, 1992.
Чон Соктам, Чхве Юнгю. 19 сеги хубанги - ильдже тхончхи-ый
мальги-ый Чосон сахве кёнджеса (Социально-экономическая исто-
рия Кореи с середины XIX в. до конца японского господства). - Пхе-
ньян, 1959.
Чосон кындэ хёнмён ундонса (История революционного движе-
ния в Корее нового времени). - Пхеньян, 1961.
Чосон тхонса (Общая история Кореи). Т. 2. - Пхеньян, 1961.
Чу Ёнха. 19 сеги Комундо-рыл туллоссан хан-ён-но кванге (Отно-
шения Кореи, Англии и России в XIX в. в связи с о. Комундо) И 19
сеги хубан Хан-Ён-Но кванге. - Сеул, 1987.
Чхве Мунхён. Хан-но сугё-ый пэгён-ква кёнви (Ход и обстоятель-
ства установления корейско-российских отношений) И Ханно кванге
100 нёнса. - Сеул, 1884.
Чхве Мунхён. Хангук-ыль туллоссан чегукджу-ый ёльган-ый
какчхук (Столкновение империалистических держав вокруг Ко-
реи). - Сеул, 2001.
Akagi R. Н. Japan’s Foreign Relations 1542-1936. A Short History. -
Tokyo, 1936.
Asakawa K. The Russo-Japanese Conflict. Its Causes and Issues-
М. Y„ L„ 1970.
Checney D. Corea and the Powers. - Shanghai, 1889.
Chien F. The Opening of Korea. A Study of Chinese Diplomacy.
1876-1885.-Taipei, 1967.
495
Б^Д.Пак
Ching Young Choe. The Rule of the Taewongun 1864-1873. -
Cambridge (Mass.), 1972.
Choy Bong-young. Korea. A History. - Rutland - Tokyo, 1971.
Chung H. The Case of Korea. - N. Y, 1921.
Conroy H. The Japanese Seizure of Korea 1868-1910. A Study of
Realism and Idealism in International Relations. - Philadelphia, 1960.
Dallet Ch. Histoire de L’eglise de Coree. V. 1. - Paris, 1874.
Dallin D. J. The Rise of Russia in Asia. - L., 1950.
Dennet T. Americans in Eastern Asia. A Critical study of the Policy of
the United States with Reference to China, Japan and Korea in the 19-th
Century. -N. Y, 1941.
Deuchler M. Confucian Gentlement and Barbarian Envoys: The
Opening of Korea, 1875-1885.-University of Washington Press, 1977.
Denny O. N. China and Korea. - Seoul, 1888.
Fairbank J. K., Reischauer B., Craig A. M. East Asia. The Modem
Transformation. - Boston, 1965.
Griffis W. E. Corea. The Hermit Nation. - L., 1882.
Guins J. C. The Korean Plans of Russian Imperialism. // The
American Journal of Economic and Sociology. Vol. 6, № 1, 1946.
Hamada K. Prince Ito. - Tokyo, 1936.
Harrington F. H. God., Mammon and the Japanese. Dr. Horace
H. Allen and Korean-American Relations, 1884-1905. - Wisconsin,
1944.
Hatada Takashi. A History of Korea. - Santa Barbara (Calif.), 1969.
Hoare J. E. Britain and Korea. 1797-1997. - Seoul, 1997.
Hochino T. Economic History of Chosen. Seoul, 1920.
Hong Yi-sup. A History of Korea. - Seoul, 1970.
Hsu Shuhsi. China and her Political Entity. A Study of China’s
Foreign Relations with Reference to Korea. Manchuria and Mongolia. -
N. Y, 1926.
Hulbert H. B. History of Korea. Vol. 1-11. - L., 1962.
Kajima M. The Emergence of Japan as a World Power 1895-1925.-
Tokyo, 1968.
Kim E., Kim H. Korea and the Politics of Imperialism 1876-1910. -
Berkeley - Los-Angeles, 1967.
Korea. Its Land, People and Culture of all Ages. - Seoul, 1960.
Korea. Her History and Culture. - Seoul, 1959.
Kuno Y. Japanese Expansion on the Asiatic Continent. A Study in the
History of Japan with Special Reference to her International Relations
with China, Korea and Russia. Vol. II. - Berkeley - Los Angeles, 1940.
Lee Chong-sic. The Politics of Korean Nationalism. - Berkeley - Los
Angeles, 1963.
Lee Yur-bok. Diplomatic Relations between United states ana Korea.
1866-1887.-N.Y, 1970.
496
Россия и Корея
Lee Yur-bok. West goes East. Paul Georg von Mollendorff and Great
Power Imperialism in Late Yi Korea. - Honolulu, 1988.
Lensen G. A. The Russian Push toward Japan. Russo-Japanese
Relations 1697-1875.-Princeton, New Jersey, 1959.
Lensen G. A. Russia’s Japan Expedition 1852-1855. - Tallahasse
(Florida), 1955.
Lensen G. A. Balance of Intrigue. International Rivalry in Korea and
Manchuria. 1884-1899. In 2 vol. - University Press of Florida, 1983.
Malozemoff A. Russian Far Eastern Policy 1881-1904. With Special
Emphsis on the Causes of the Russo-Japanese War. - Berkeley - Los
Angeles, 1958.
Martin Ch. The Boxer Rebellion. - London - New York - Toronto,
1968.
McCune G. Russian Policy in Korea: 1895-1898 // Far Eastern
Survey. - 1945. - Vol. XIV. - № 19.
Morse H. B., McNair H. F. Far Eastern International Relations. -
Boston - Chicago, 1931.
Nelson M. F. Korea and the Old Orders in Eastern Asia. - N. Y, 1967.
Paullin Ch. O. Diplomatic Negotiations of American Naval Officers
1778-1883. - Baltimore, 1912.
Rockhill W. W. Chaina’s Intercourse with Korea from the XVth
Centura to 1895. - N. Y, 1970.
Seton-Watson H. The Russian Empire 1801-1917. - Oxford, 1967.
A Short History of Korea. - Tokyo, 1963.
Sohn Pow-key, Kim Chol-choon, Hong Yi-sup. The History of
Korea. - Seoul, 1970.
Synn Seung Kwan. The Russo-Korean Relations in the 1880st //
Korea Journal. - 1980. - September.
Synn Seung Kwan. The Russo-Japanese Rivalry over Korea.
1876-1904.-Seoul, 1981.
Synn Seung Kwan. Imperial Russia’s Strategy and the Korean
Peninsular // Korea and Russia. Toward the 21st Century. - Seoul, 1992.
Takeuchi T. War and Diplomacy in the Japanese Empire. - L., 1935.
Treat R. J. The Far East. - N. Y, 1928.
Периодическая печать
Биржевые ведомости, 1896.
Владивосток, 1895.
Восточная заря, 1910.
Восточное обозрение, 1883-1886, 1895, 1906.
Дальний Восток, 1904-1910.
Далекая окраина, 1909-1910.
497
БД.Пак
Дело, 1886.
Голос Сибири, 1910.
Китай и Япония. Обзор периодической
Хабаровск, 1910-1913.
Кяхтинский листок, 1862.
Новое время, 1885, 1895, 1898, 1906, 1909.
Новости и биржевая газета, 1885, 1888.
Петербургские ведомости, 1896.
Правительственный вестник, 1895-1900.
Приамурские ведомости, 1895, 1896, 1902.
Приамурье, 1910.
Русская мысль, 1910.
Русские ведомости, 1884, 1886, 1895.
Русское слово, 1910.
С.-Петербургские ведомости, 1896-1910.
Тоннип, отдельные номера: 1896, 1897, 1902.
Хоккан дзицугё, отдельные номера: 1907.
Хоци, отдельные номера: 1906.
The China Telegraph, 1903.
The Korea Daily News, отдельные номера: 1906.
The Korean Repository, 1897.
The Saturday Review, 1903.
The Seoul Press, 1910.
печати. -
Россия и Корея
	СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АВПРИ ГАИО РГА ВМФ	-	Архив внешней политики Российской империи -	Государственный архив Иркутской области -	Российский государственный архив военно- морского флота
РГА ДА РГВИА	-	Российский государственный архив древних актов -	Российский государственный военно-исторический архив
РГИА РГИА ДВ	- Российский государственный исторический архив - Российский государственный исторический архив Дальнего Востока
499
Б.Д.Пак
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
АбазаА. М. 337, 341,342
Аввакум 58-60, 63
Александр II76
Александр III 22, 150
Александр Михайлович, великий
князь 195, 337, 338, 360
Александр Невский, князь 29
Александра Федоровна 336
Алексеев Е. И., 315,342,346,347,
357,361,368
Алексеев К. А., контр-адмирал
318
Алексеев К.А., русский финан-
совый советник в Корее 243,
286-296, 300-304, 313
Алексей Александрович,
великий князь 214, 216
Аллен Г. 225, 312
Алькок Р. 85, 98
Альфтан 24, 231, 232
Ан Кёнсу 241
Ан Ханджу 415
Андрей Ярославович, 29
Анисимов А. Д. 371
Аннерт Э. Э. 271
Анучин Д. Г. 92-94, 119, 123,
124, 134, 135
Аоки Сузо 196, 204, 327, 329
Асакава Канити 16
Астон, 158
Афонасьев 1-й 265, 302
Байков 32
Балашов И. П. 341
Баранов И. Г. 120, 151
Батый (Бату) 28
Бахметьев Ю. П. 391, 392
Безобразов А. М. 273, 337, 339-
342, 346, 347
Белкин 69
Белл Джон 431
Беневский 150
Беринг В. 49
Бертеми 97
Бингэм 113
Бичурин Н. Я. см. Иакинф
Богдой,князь 32
Богоявленский Н. 406
Боурунг Дж. 96
Боян 29
Браун М.-Л. 287-289, 292, 294,
295, 300, 302, 303, 313, 314
Бринер Ю. И. 173, 189, 261, 337,
338,340
Броутон 51
Будогоский 69, 70
Бурбулон 96
Буссе Ф. Ф. 76, 81
Бэрлингэм 98, 99
Бюцов Е. К. 101, 102, 107, 109,
ПО, 117-120, 122, 197
Вагин В. И. 5, 77
Ван 52
Ван Сун 28
Ван Тет 397
Ван Чон 28
Ванин Ю. В. 26
Ванифатьев П. Д. 26
Банковский П. С. 131, 154, 160,
207, 210, 214, 217, 278
Васкевич П. 368
ВебельФ. 24, 181,182
Вебер К. И. 12, 119-121, 124, 125,
127-131, 133-135, 153, 157, 159-
166, 170, 171, 173-181, 191, 194,
195, 197, 204, 208, 209, 211-213,
221, 222, 224-228, 230, 234, 236-
243, 245, 247, 252, 259, 262-264,
268-270, 275, 276, 279, 281-283,
296, 297
Венюков М. И. 7, 107, 116, 125
500
Б.Д.Пак
Вестман 88, 89, 109 Ветергоф 190 Ви-хуа, см. Ли Ган Вильгельм 29 Виниус А. А. 38 Витсен Н. 38, 39,48 Витте С. Ю. 6, 21, 210, 214, 215, 217, 262, 263, 273, 278, 286, 287, 292, 296, 304, 308, 313, 316, 330, 337, 347, 376-378, 392 Влангали А. Е. 71, 72, 74, 85, 89, 90,96-101,104,105, 107,119,168 Вогак К. И., 213, 346 Волконский А. 266, 257 Волохова А. А. 10 Вон Чэён 42 Вонлярлярский В. М. 337, 341 Воронцов-Дашков И. И. 337, 338	Грилль 308, 309 Гримм Э. Д. 22 Гриффис В. Е. 5, 18, 51 Грозный Иван 30 Гродеков Н. И. 207 Гуюк 28 Давыдов А. П. 126, 139-141, 145, 146, 149, 150, 153, 157, 159 Дадешкалиани 24 Дай 224 Далле Ш. 5 Дагган А. В. 91 Делоткевич П. М. 24 Денни О. Н„ 159, 174 Дженкинс Ф. 101 Джордан Дж. 288 Дмитревский П. А. 196-200, 313,
Галл 50 Гальперин А. Л. 8 Гамильтон А. 18 Гарин-Михайловский (Гарин)Н. Г. 7,235, 272 Гельмерсен П. А. 72-74, 77, 78, 80,81 Гендриков В. А. 341 Генуэзский, герцог 113 Гессе П. П. 341 Гильдебрандт 318, 320 Гинцбург Г. 310, 320, 348, 349 Гире Н. К. 114,124,130,131, 135, 139, 145, 149, 150, 159, 163, 167, 171, 172, 192, 204, 205, 207-210 Глинский Б. Б. 6 Гойер 406 Голиков И. 49 Голлебен 196 Головин 36 Гончаров И. А. 7, 58-61, 63 Горчаков А. М. 85, 88, 102, 108, 112 Гошкевич О. А. 58, 63 Григорцевич С. С. 9	318 Доманский 69 Доуэлл, 158 Дубасов Ф. В. 316, 318 Дунаев 69 Духовский 264 Дьяченко 87, 99 Дюков И. Ф. 413 Дюпере 113 Евлампий 69 Евтюнин 265 Екатерина II 50 Жорес 97 Звегинцев А. И. 7, 24, 272, 338 Зимайлов 52 Зиновьев И. А. 142, 169, 192 Зонтаг 240 Иакинф (Бичурин Н. Я.) 51-53, 56 Иван Алексеевич 39 Игнатьев 69 Игнатьев А. П. 341
501
Россия и Корея
Идее Э. И. 39, 42, 43, 48
Извольский А. П. 327, 329, 331,
332, 392, 396, 400, 403-405, 407,
409,410
Измайлов Л. 43, 46, 431
Иннокентий III, 28
Иноуэ Каору ПО, 122, 148, 149,
222, 228, 229
Исии Кикудзиро 16
Ито Хиробуми 142,195,200,216,
218, 219, 329-331, 352, 381, 384,
388, 391, 398-400,404,408
Кадзима Мориносукэ 17
Кадзияма 200
Казакевич П. В. 69, 72, 78
Каменский П. 51,53-55
Канси, император 42
Капнист Д. А. 214-216, 251, 254,
255
Карамзин Н. М. 30
Карнеев В. 24, 232, 234
Кассини А. П. 167, 201, 203, 205,
207, 212
Като Мацуо 312
Като Такаоки 268, 279, 280, 385
Кацура Таро 330, 331, 382
Квак Ёнбо 61
Квон Донсу 150, 157, 220
Квон Пук 93
Квон Хиён 14
Квон Юсан 415
Кеппель 103
Ки Чонджин 61
Ким Бёнси 241
Ким Виктор (Ким Инсу) 303,
370, 406
Ким Вонге 370
Ким Джаду 414
Ким Дойль (Ким Василий) 248,
458
Ким Дэрён 248, 458
Ким Дэ Чжун 3
Ким Ёнджон 13
Ким Ён Сам 3
Ким Ёнсук 11
Ким Ёнхван 150, 157
Ким Инсу, см. Ким Виктор
Ким Квансун 130
Ким Мансик 139
Ким Оккюн 131,138-143,203,445
Ким Панса 299
Ким Рехо 223
Ким Сонбок 62
Ким Сынхак 12, 239
Ким Хакман 414
Ким Хангё 19
Ким Хвеиль 11
Ким Хиджин 220
Ким Хонджип 165, 209-211, 220,
224, 230
Ким Чен Ир 4
Ким Чхибо 414
Ким Ю 61, 62, 64
Ким Юджин 19
Ким Юнсик 115, 154, 156, 157,
161, 164, 165, 174-179, 211, 220,
224-226,227
Кириллов И. 49
Климский 54
Ковалевский Е. П. 68
Коджон 8, 12, 13,25,87,129,143,
147-149, 153-156, 162-165, 170,
171, 174, 195, 199, 204, 211, 221,
223, 224, 226, 229-231, 234-245,
248, 250, 253, 254, 260, 263-271,
274, 278-281, 283, 284, 288, 289,
296, 298, 301, 303, 313, 314, 316,
328, 329, 332-336, 338, 345, 348-
351, 357, 358, 362-364, 366, 368,
369, 371, 372, 374, 379-381, 383,
384, 388, 394-396, 398-401, 406,
407,411
Коджон (1214-1249) 28, 428
Козаков Г. А. 385
Коллен де Планси 382
Комаров В. Л. 271
502
БД.Пак
Комура Дзютаро 228, 245, 247,
327, 331,359,376,405
Коноэ Ацумато 332
Корсаков М. С. 72, 74, 82, 84,
101-103
Корф А. Н. 92,135,151,160,169,
173,181, 192
Корф, полковник 370,371
Кояндер А. 115
Кремер П. А. 214
Крисниц Н. 35, 36
Кроун, 144
Крузенштерн И. Ф., 51
Кумани А. М. 181, 197
Курбанов С. О., 10
Курино С. 352-354, 359, 365
Курода, НО, 214
Куропаткин А. Н. 328, 337, 346,
347, 372-374
Кутаков Л. Н. 9
Кюнер Н. В. 6, 38, 46
Ладыженский Н. Ф. 165-169, 194
Лазарев М. П. 58
Ламздорф В. Н. 202, 314, 316,
327, 329-332, 337, 338, 340, 344,
347, 349, 352, 357, 359, 364, 367,
371-374, 383, 384
Ланг Лоренц 43,45,46,49,50,431
Лаперуз 51
Ларионов 69
Лежандр 107, 196
Ленсен Дж. А. 19
Леонтьевский 3. 53, 54
Лессар П. М. 346, 372
Ли Бомджин (И Пом Чин) 10,
224, 236-239, 335, 336, 340, 363,
371-374, 381, 383, 395, 411-413
Ли Бомсок 415
Ли Бомъюн 369, 371, 412, 414,
415, 474
Ли Ванъён (Ли Ван Юнг) 241,
260, 275, 280, 334, 408, 469
Ли Виджон, 10, 383, 395-397,
399,412
Ли Ган (Ви-хуа) 334
Ли Гап 407
ЛиГи415
Ли Ги Бэк 14, 223, 235
Ли Гонмён 45
Ли Гюрён 42
Ли Джун 395-397, 399
Ли Джунъён 230, 334
Ли Джэджин 241
Ли Джэмён 224
Ли Дочхэ 348, 349
Ли Ёнъик 309, 311, 334, 335, 394,
469
Ли Инхо 15
Ли Кюпхун 415
Ли Наён 11
Ли Санбэк 12
Ли Сансоль 395-397, 399, 412,
415
Ли Сонгун 237
Ли Сонгын 12, 161
Ли Хаён 334
Ли Хаын 25, 121
Ли Хунчжан 13-14, 114, 115, 117,
123, 124, 129, 130, 139, 142-144,
159, 163, 165-169, 171, 194, 199,
201, 204, 205, 207, 208, 216, 218,
287
Ли Хынбэ 292
Ли Хынсун 65
Ли Чесун 241
Ли Чехо 63
Ли Човон 51
Ли Чхимо 65
Ли Чхок, см. Сунджон
Ли Чхундан 65
Ли Ювон 83
Ли Юльбок 18
Ли Юнъён 241, 260
Ли Юнсин 47
Ли Юхо (Лиюху) 51
Лим Гесун 13
Линевич 374
Лобанов-РОстовский А. Б. 221,
242, 251, 253, 254, 256-259, 283
503
Россия и Корея
Лоу Ф. 104, 105 Лубенцов А. Г. 24, 271 Лукин Н. М. 8 Лю Инсок 414, 415 Лютш Я. Я. 408	Муравьев М. Н. 263, 270, 277, 278, 281, 282, 286, 296, 300, 304, 318, 360, 375 Муравьев-Амурский (Муравьев) Н. Н. 67, 68 Муравьев Н. В. 382
Ма Цинчун 118 Мадритов А. С. 341 Макдональд 405 Максимов А. Я. 126	Муцу Мунэмицу 201, 205-207, 219 Мюленштет 384 Мясников В. С. 34
Малевский-Малевич Н. А. 405, 407 Малоземов А. 19 Мальцов 101 Мариам Сугенори 18 Матюнин Н. Г. 92, 93, 120, 130, 183-186, 190, 220, 296, 308, 317, 337,339-341 Мёллендорф П. Г. 143-148, 150, 154, 156-159 Миллер Г. Ф., 36 Мин Бёнсок 314 Мин Ёнхван 10, 248, 250, 251, 253-255, 257-260, 263, 264, 286, 290, 303, 335, 381, 458 Мин Ёнхо 233 Мин Ёнъик 139, 163, 164 Мин Мёнсон 25, 164, 220, 223- 227, 229, 233, 235, 236, 268, 336, 458 Мин Хёнъиль 47 Мин Чунмук 289, 296, 297 Миура Горо 223-225,228, 229 Михайлов 24 Мищенко 366 Монтебелло 314 Морган 3. 382 Морзе Г. Б. 18 Морс Д. Р. 308, 312 Москвитин Иван 31 Мотоно И. 408 Мун-цин 30 Мункэ-хан 29	На Ханджу 14 Надаров И. 75 Назимов П. Н. 58 Нам Гуман 42 Нам Чинъин 62 Нарочницкий А. Л. 8, 14, 19 Насилов М. А. 10 Нелидов А. И. 396, 397 Непорожнев Н. И. 311, 312, 338 Нератов 338 Нератов А. А. 408 Николай, епископ 142, 445 Николай I 54 Николай II 22, 204, 219, 221, 245, 248, 253, 270, 273, 277, 278, 281, 296, 318, 336-341, 344, 347-349, 360, 364, 368, 369, 372, 373, 381, 383, 384, 387, 394, 395, 406, 407, 413 Ниси 216, 219, 305-306 Нихамин В. П. 8, 258, 259 Носков И. 71 О Юнджун 115, 220, 224 Обручев В. А. 8, 214, 215, 264 Оие Току 309 Оиси Масами 200, 201 Окамото Рюноске 229 О’Конор 154 Окума 285 Оларовский А, 106, 107 Олни 225, 228 Ольденбург 79
504
БД.Пак
Ом 233
Опперт Э. 101
Отори Кэйсукэ 208, 211
Павлов А. И. 307, 309, 311-314,
317-321, 326-330, 332, 333, 336,
338, 340, 343, 345, 346, 348-351,
357, 358, 362-365, 368, 373
Павлович М.П. 8
Паддок 351
Пак Б. Б. 10
Пак Б. Д. 10, 14, 258, 378
Пак Джонсу 14
Пак Ёнсук 14
Пак Ёнхё 139, 141,220, 334
Пак Киджон 311
Пак М. Н. 10
Пак Ро-бёк 14
Пак Сехо 52, 55, 56
Пак Тхэгын 13, 28, 30, 32-34, 42,
46, 51, 53-55, 61, 65
Пак Чесун 171, 319-321, 332-334
Пак Чон Хё 14, 15, 250, 258-260,
295, 360, 361, 378, 476
Пак Чонъян 171, 241, 296
Пан Юнгён 62
Паркс Г. 127
Педашенко 88
Первушин С. 26
Перри 104
Песоцкий В. Д. 40о
Петр I (Петр Великий) 39, 42,
280
Петров А. И. 75
Петров Иван 30
Пён Гып 32, 33
Пискулова Ю. Е. 10
Плано Карпини 27-28
Плансон Г. А. 385-388, 390-394,
399, 402-403
Поджио М. И. 5
Покотилов Д. Д. 240, 243, 260-
263, 286,385
Покровский М. Н. 8
Попов В. Л. 136
Попов М.26
Попов С. И. 126, 127, 162
Посьет К. Н. 58, 63
Потапов 361, 362
Поярков 31
Пржевальский Н. М. 7, 84
Проценко 265
Путин В. В. 3, 4
Путята Д. В. 263, 265, 267, 270,
278-281, 285
Путятин Е. В. 7,11,13, 57-59,61-
67,94
Раабен 343
Рагузинский Савва Владиславо-
вич 36
Распопов Н. А. 220, 317, 390
Резанов 78, 79, 81, 83
Ремезов С. У. 39, 40
Римский-Корсаков В. А. 58, 59
Риччи Маттео 55, 434
Роджерс Д. 104, 105
Ро Дэ У 3
Роз 98
Розалиев Ю. Н. 10
Розен Р. Р. 122,130, 139,140,276,
282, 284-286, 303-306, 343, 353,
354, 359
Романов Б. А. 9, 14, 255
Романов П. М. 322
Россов П. 6, 393, 394
Рубрук Г. 29
Рувье 382
Рудковский 370
Рузвельт, 397
Рыженков М. Р. 10
Рю Мёнчхон 43
Сазонов С. Д. 407, 408, 410
Сайонджи 256
Салтыков А. Н. 52
Сальдерн 382
Саржент 112
Сарычев Г. А. 50
505
Россия и Корея
Селищев А. 10
Сенявин Л. Г. 64
Серебряков М. А. 341
Середин-Сабатин И. В. 224, 225
Серошевский В. 7
Сибусава Эйити 313, 314
Силл 225, 228
Симанин П. Н. 22
Симбирцева Т. М. 11, 46, 425
Сим Санхун 279-281, 308
Сим Сунтхэк 164, 165
Син Ёбин 65
Син Ню 32-34
Син Сынхван 13, 14
Син Хёнсик 223
Синельников Н. П. 86, 88
Скальковский К. В. 5, 36
Сладковский М. И. 30
Смирнов 367, 392
Со Гванбом 141, 220
Со Джэпхиль 141, 268, 297
Соковнин 233
Соловьев Ю. Я. 240, 294
Сомов А. С. 387, 402-404, 406,
407,411,412
Сон Джонхван 14, 65
Сонэ Арасукэ 404
Соэдзима Танэоми 109, НО
Спафарий (Милеску) Н. Г. 37-39,
42, 43
Степанов 32
Столыпин П. А. 409
Стрельбицкий И. И. 24, 232,243,
271,280,317
Стремоухое П. Н. 71, 74, 86, 96,
106
Струве К. 112,113
Стюард У. 98
Судзуки Фукати 229
Суковицина О. В.10
Сунджон (Ли Чхок) 334, 399,408
Сунь Годин 42
Сухомлинов В. А. 409, 410
Сыромятников С. Н. 338
Такеути Тацудзи 16
Тафт В. 359, 382
Тимковский Е. Ф. 26, 51-53
Тояма Сигэки 17
Трапезников 69
Трубецкой 87, 102, 103
Турбин 69, 70
Тыртов П. П. 277, 278
Тэраути Масатакэ 404, 408
Тягай ГД. 10
У Тачен 148
Уиллес 124
Унковский И. О. 58
Унтербергер П. Ф. 224, 409
Усов 101
Ухтомский Э. Э. 287
Фань Вэньлань (Фань Вэнь-
лань), 213
Фельдгаузен 120
Фельдман 264
Феррон 101
Фонтэнэ 366, 369, 372
Франкле 97
Фрелингуйзен 126
Фролов 69
ФулкД. 154, 174
Фуругельм И. В. 58, 82, 86
Хабаров 31
Хайсэ 31
Хамада Кенги 16
Хан 199
Хан Ингук 87
Хан Чханхан 47
Хани Горо 17
Харт Р. 294, 295
Хасама 318
Хасегава 381, 384
Хаяси Гонскэ 326, 328, 333, 335,
345, 348, 349, 357, 364, 381
Хаяси Тадасу 398-399
Хёджон 32, 34
506
Б Л.Пак
Хён Хангын 369, 371 Хён Сангён 362, 363, 384 Хидэёси, 213 Хитрово М. А. 201, 205, 209, 216, 219, 222, 245, 276 Хмелев 265, 266, 303 Хон 155, 157 Хон Бомдо 415 Хон Гисоп 52, 55 Хон Дэён (Тамхон) 48, 49 Хон Сокмо 53-55 Хон Ыйджун 53 Хохлов А. Н. 10 Хуан Цзуньсянь 13 Хубилай 29 Хунт 311,312	Чхве Джэхён (Цой Петр Семенович) 412 Чхве Мёнчхо 63 Чхве Мунхён 13-15, 123 Чхве Юн по 11 Чхольджон 25, 357 Чэ 52 Шевелев 188 Шевич Д. Е. 195, 196 Шелгунов Н. В. 8 Шелихов Г. И. 49 Шестаков И. А. 145, 169 Шипаев В. И. 333 Шишкин Н. П. 196,210,214 Шмидт Ю. П. 272 Шнеур 144, 154, 156
Цзяцзин 51 Цзэн Цзицзэ 168 Цин Ф. 92	Шпейер А. Н. 142, 146-150, 153- 159, 162, 221-223, 236-239, 241, 242, 256, 276, 281, 283, 288, 289, 295-299, 301,308,316,317
Чарыков Н. В. 398, 399, 406 Черкавский 77, 78 Чернышевский Н. Г. 8 Чжан Шаолян, 118, 214 Чжо 171 Чи Мёнчхан 370 Чингисхан 428 Чижиков 320 Чихачев П. А. 210, 214, 215, 453, 454 Чо Бёнджик 241 Чо Бёнсик 179-181, 289, 296, 328,329 Чо Пёнхва 147 Чо Синхи 171 Чо Сонхёб 348, 349 Чо Хыён 220, 227 Чой Доккю 14 Чон Маннёль 62 Чон Сангвон 65 Чон Соктам 11 Чу Ёнха 13, 61 Чулков М., 50,432 Чха Сокпо 414	Штейн Е. Ф. 240, 248-250, 269, 309,310,312,317,318 Штраленберг 40 Шуйский Н. 272 Шуфельдт Р. В. 113-115 Эпов 93 Юань Шикай 122-123, 143, 162- 165, 170, 171, 175 Южаков С. 325 Юн Ёнгу 241 Юн Кюсок 63 Юн Хан 84 Юн Хымён 292 Юн Чхисон 63 Юн Чхихо 241, 248, 250, 268,458 ЮнгД. Р. 126 Юсупов Ф. Ф. 337, 341 Ялычев Бурнаш 30 Ямагата 245-247, 253 Ярослав Всеволодович, князь 28
507
БД. Пак
УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ
Австрия 136, 335, 364, 414
Албазин 31, 36
Аляска 31
Амбанби 415
Амноккан (Ялу) 6, 23, 77, 160,
211, 261, 272, 286, 337-346, 348,
350, 351, 353-356, 359, 360, 366,
378, 388, 428
Амур 30-39, 43,49, 54,68,76,88,
217
Амурская область 76, 78, 80, 88
Амурский край 67, 75, 217
Англия (Великобритания) 8, 11,
13, 19, 23, 57, 68, 95-97, 99, 104,
112-114, 116, 117, 124-127, 129,
136, 140, 144, 145, 146, 152, 154,
158, 160, 161, 166, 170, 174, 175,
175, 190, 207, 214-217, 225, 227,
228, 244, 246, 268, 278, 293, 294,
299, 300, 314, 316, 330-333, 335,
336, 350-352, 359, 364, 374, 392,
395, 397, 414, 417-419, 440, 454
Анджу 212
Аннам 414
Анъбян 62, 64
Аньдун 344, 407
Апония, см. Япония
Аргунь 36, 68
Армения 144
Астраханская губерния 76
Ачанск 31
Ачинск 34
Байкал 30
Бай-хэ 211
Балтийское море 53
Баодин 123, 165
Батуми 190
Бельгия 144, 328, 374
Берлин 330, 374, 377, 458
Благословенное 88
Болгария 144, 147, 374, 386
Босния 144
Бэлэнхэ (Тур) 69
Вашингтон 171, 175, 297, 351,
377, 458
Великий океан, см. Тихий океан
Великобритания, см. Англия
Вена 374, 458
Верхне-Михайловская 75
Владивосток 24, 76, 79, 86, 91,
118, 120, 121, 127, 131, 142, 143,
146, 152, 153, 169, 170, 172, 176,
188, 189, 202, 210, 283, 315, 317,
322, 323, 337, 378, 389, 403, 404,
406,407,410,411,413,414
Внешняя Монголия 401
Волга 54
Вольмидо, см. Роз
Вонсан (Юаньшань) 118, 132,
169, 172, 177, 188, 233, 245, 274,
298, 322, 323, 334, 338, 369, 370,
373, 390, 407, 466
Воронежская губерния 76
Восточная Азия 16, 18, 33-35, 38,
57. 95
Восточная Маньчжурия 474
Восточно-Корейский залив 63,
272
Вьетнам (Кохинхина) 97, 443
Вьетнам Северный (Тонкин) 130,
146, 443
Вэйхайвэй 211,214, 216, 219
Гаага 394-399
Гавайские острова 411
Гамильтон, порт (остров) 57, 59-
61, 144, 152, 153, 158, 159, 161,
168, 169
Германия 19, 112, 114, 116, 117,
124-127, 136, 140, 146, 153, 174,
175, 196, 216, 218, 227, 231, 299,
316, 333, 335, 364, 373, 377, 381,
397, 414
508
Россия и Корея
Гибралтар 152
Голландия 397, 414
Голландская Индия 399
Гонконг (Сянган) 113, 124, 152
Горнет, мыс 68
Графская 75
Греция 279, 374, 462
Далянь (Дальний),Даляньвань
219, 278,315,416
Даубихэ 75
Даурия 35
Днепр 54
Дунай 54
Египет 144, 386
Енисей 54
Енисейск 31
Ёнампхо 342, 344, 345, 348, 349,
351
Ёнхын 65
Желтое море 286
Желтый Босфор, см. Корейский
пролив
Забайкалье 75
Западная Двина 54
Золотой Рог, бухта 76
Ики 429
Или, река 439
Илийский край 93, 439
Индия 37, 50
Инчхон (Чемульпо) 115, 130-
132, 134, 145, 147, 160, 162, 163,
177, 188, 200, 211, 229, 248, 261,
263, 280, 283, 298, 308, 312, 313,
315, 322, 323, 348, 365, 366,466
Иокогама 124, 142
Иркутск 24, 31, 35, 125, 410
Ирландия 342
Италия 175, 335, 364, 375, 382,
414
Кавказ 54, 325
Казакевичево 75
Калифорния 411
Камчатка 31, 49, 57
Канвон 233, 393
Кандо, см. Цзяньдао
Кандон 428
Канхва 98, 101, 104, НО
Канхвадо 28, 29
Каракорум 27-29
Каргодо, см. Коджедо
Каспийское море 39
Квантунская область 342, 346
Квельпарт, см. Чеджудо
Кёнвон 87, 183
Кёнги 123
Кёнсан,провинция 61, 113, 198,
393
Кёнсон,город 27, 91, 321, 370
Кёнхын 7, 27, 72-74, 83, 84, 87,
91-93, 118, 120, 176, 180, 183,
184, 321, 370, 390, 392
Кёнхын, округ (уезд) 102, 103,
180, 190, 232
Кильджу 91, 182, 370
Кильчжой 219
Кипр 144
Китай 4, 5, 8, 9, 11, 14-21, 25, 26,
29-40, 43-50, 53-55 (56) 57, 58,
64, 67, 68, 71, 85, 86, 88-90, 93-
100, 103, НО, 111, 115-117, 120-
130, 133, 134, 138-141, 143-145,
147, 149-152, 154, 155, 160, 162,
163, 165-175, 177, 183, 190-222,
235, 244, 258, 273, 278, 287, 295,
297, 306, 307, 322, 323, 325-327,
331, 332, 336, 340, 343, 347, 353,
355, 364, 390, 413, 414, 416, 417,
419, 439,443, 454, 474
Княжеская 75
Коджедо (Каргодо) 277, 317, 318,
320
Комадо 57, 61, 62
Комундо 11, 13, 19, 58-61, 144,
152, 153, 159, 160, 166, 168
509
Б Л.Пак
Константинополь 29
Корейский полуостров 3-5, 8-11,
14, 15, 17, 18, 20, 23-25, 36-40,
43, 48, 51, 56-58, 61-63, 67, 96,
101, 105, 111, 122, 130, 137, 146,
153, 183, 191, 198, 209-211, 219,
220, 223, 230, 235, 247, 260, 271,
276, 284, 285, 287, 304, 308, 315,
317, 320, 325, 327, 334, 346, 355-
358, 360, 364, 366, 376, 379, 384,
387, 388, 394,408,417,419
Корейский пролив (Желтый
Босфор) 30, 43, 209-210, 325,
330, 353, 375
Корсакове 75
Красное село 183, 184
Красноярск 31
Крит 279, 462
Кунсан 466
Куремпхо 345
Курильские острова 50
Кэсон 310, 466
Кэхын 274
Кюсю 429
Кяхта 31, 52, 57
Лазарева (Ёнхынман) порт 58,
64-67, 147, 151, 160, 163, 169,
170, 202,217
Лена 54
Леоатунг, см. Ляодун
Лефу 75, 86
Лион 28
Лондон 124, 168, 320, 374, 458
Лоян 40
Лушань 175
Люйшунь, см. Порт-Артур
Люксембург 374
Лю Чихэзы 78
Ляодун (Леоатунг) 37, 38, 48, 50,
220,286
Ляодунский полуостров 216,
218, 219, 222, 223, 231, 272, 278,
373
Мальта 152
Маньчжурия 26, 31, 40, 67, 68,
75, 77, 125, 152, 153, 192, 202,
211, 216-219, 277-279, 292, 295,
305, 313, 325, 328, 329, 333, 338,
341, 346-348, 350-355, 358, 359,
366, 373,378,407,411,417
Масан 317-320
Масанпхо 277, 318, 323, 387
Мексика 221, 222, 411
Мёнчхон 91, 321
Мокпо 248
Мокпхо 234, 315-317, 387,466
Молдавия 37
Монголия 27, 28, 30, 37, 47, 67,
152, 153, 400,401,405
Монгугай 86
Москва 3, 4, 32, 35, 37-39, 245,
246,248, 339
Музарский перевал 439
Мукден, см. Шэньян
Мусан 370
Нагасаки 104, 190, 215, 359
Нагорная 184
Наджу 234
Нампхо (Чиннампхо) 315-317,
338, 387,466
Наун 35, 36
Невельское 75
Нерчинск 35, 36, 39
Николаевск 67, 78
Никольское 76
Никольск-Уссурийский 24, 410
Нингута 32, 33
Новая Земля 38
Новгородская гавань 71
Новгородский полуостров 76
Новгородский пост 76-79, 82-85,
93, 99, 102
510
Россия и Корея
Новокиевское (Краскино) 76, 91,
130, 184, 232
Новокиевское урочище 76
Нонни 152
Нохон 64, 65
Нью-Йорк 161
Обь 54
Огасавара (Бонин) 142
Олений остров 96
Онсон 91, 183
Орда 28
Охотск 49
Охотское (Охоцкое) море 31, 35,
49, 272
Пальчходжин 63
Париж 29, 97, 98, 373, 377, 396,
458
Пекин 20, 25, 26, 30-32, 35, 36,
39-49, 51-53, 55, 56, 59, 63, 67,
68, 71, 74,85,89, 96,97,101, 103,
111, 115, 117-119, 124, 125, 127,
135, 153, 154, 162, 165-168, 181,
194, 197, 201, 204, 208, 209, 211,
216, 240, 260, 287, 322, 346, 372,
385,432, 433
Персия 39, 273
Петербург (Петроград) 58, 98,
101, 104, 105, 107, 109, 117, 121,
130, 140, 145, 146, 149, 150, 161,
166, 170-172, 200, 203, 205, 210,
211, 214, 216, 218, 219, 221, 227,
228, 236-238, 242, 243, 247, 256,
258, 259, 263, 280, 283-287, 293,
297, 300, 301, 305, 306, 310, 311,
314, 316, 318, 327, 329-331, 335,
336, 338, 340, 342, 351, 352, 357,
358, 363, 368, 371-374, 381, 383-
385, 387, 394-397, 407, 408, 411-
413,458
Петра Великого залив 68, 71, 82,
280
Петропавловск 57
Печилийский залив 219
Польша 7, 325
Порт-Артур (Люйшунь) 21, 211,
216, 218-220, 222, 272, 278, 295,
307, 315-318, 320, 330, 342, 345,
365, 378, 416, 469
Портсмут 374, 378
Постовая бухта 76
Посьет 73, 76, 371
Посьет, залив 69-71, 125
Посьет, порт 76
Посьет, район,участок 76, 78, 80,
135
Посьета, гавань 58, 77
Пурён (Бянь-лянь-джичень) 70,
77, 91, 184, 370
Пусан 27, 113, 132, 176, 177, 188,
208, 211, 234, 238, 245, 261, 274,
277, 298, 309, 315, 321, 322, 404,
466
Пусон 91
Пхеньян 4, 100, 174, 211, 213,
348, 369, 371,407,445, 466
Пхеньян, река 100
Пхёнан 261, 343, 344
Пхёнган 233
Пэган 83
Пэксан 370
Пэктусан 343
Раздольное 76
Рим 382
Роз (Вольмидо, Уоль-ми-до) 315
Рюкю (Риу-Киу) 131
Савеловка 180
Самара 88
Самдо, острова 57, 61, 62
Самдонса 83
Сан-Франциско 161,411
Сахалин ПО
Северная Азия 38
Северная Двина 54
Северная Маньчжурия 152, 280,
409
511
БД.Пак
Северное море 54
Сербия 374
Сеул 3, 8, 12, 14, 15, 20, 22-24,
53, 65, 73, 93, 103, 104, 117, 118,
121-124, 127, 128, 131-135, 139-
141, 143, 145-151, 153-163, 165,
166, 171, 173-175, 177, 180, 182,
193-198, 200, 204, 208, 209, 211,
217, 220-222, 224, 225, 228-230,
233-243, 245-248, 250, 251, 253,
255, 259-261, 263, 265, 266, 268-
272, 274-282, 286-289, 291, 292,
294-302, 304, 306-318, 321, 322,
326, 328, 331, 333-337, 340, 342-
346, 350, 351, 356-358, 361-363,
365, 368-371, 373, 374, 380-383,
385-387, 390, 392, 394, 400, 402,
408, 410-412, 418, 419, 458, 466,
474
Сеул, река см. Ханган
Сиам 332
Сибирь 30, 31, 36-40, 174, 204,
410, 432
Сидими, деревня 81
Сидими, река 81
Симоносеки 216, 218, 229
Синопская бухта 57
Соединенные Штаты Америки
8, 11, 16, 18, 19, 23, 68, 95, 98-
100, 103-105, 107, 108, 113-117,
119, 123, 125-127, 129, 136, 138,
143, 148, 154, 155, 156, 161, 174,
175, 194, 195, 207, 225, 227, 228,
244, 268, 312, 314, 333-335, 351,
359, 364, 377, 381, 382, 392, 395,
397, 399, 411, 414, 416-418, 440,
469
Сонджин 321
Средняя Азия 152
Старый Сарай 29
Суздаль 28
Суйфун, река 75, 86, 125
Суйфунский округ 82
Сунгари (Шингал) 32-34, 36, 152
Сун гач 69
Сучан 75
Тайвань (Формоза) 37,443
Тамбовская губерния 76
Тамъяне 234
Танчхон 321
Татарский пролив 64, 75
Текес, река 439
Тибет 97
Тизинхэ, деревня 80, 85
Тизинхэ, река 78, 79
Тихий (Великий) океан, 31, 35,
49, 50, 53-54, 72, 99, 126, 131,
134, 136, 144, 145, 149, 150, 192,
194, 207, 209, 215, 244, 246, 277,
318,319, 453-454
Тобольск 39
Тогвон 65
Токио 20, 107, 113, 122, 130, 138-
142, 146, 153, 156, 157, 159, 195,
196, 201, 204, 205, 208, 213, 216,
218, 219, 222, 225, 228, 244, 245,
256, 276, 280, 282, 284, 293, 306,
318, 320, 327, 328, 330, 343, 353,
355, 357, 358, 365, 385, 391, 392,
398, 405, 407, 408, 410
Тонкин, см. Вьетнам
Тугур 43, 49
Туманган (Тумень, Тумын-цзян,
Тюмень) 6, 12, 23, 58, 65, 68-70,
72,77, 83, 92, 93, 118, 120, 125,
133, 173, 174, 177, 180, 183, 184,
189-191, 261, 272, 321, 323, 337-
339, 341, 360, 366, 370, 371, 375,
378, 388,412,416, 474
Тумень,Тумень-Ула см. Туманган
Тумын-цзян, см. Туманган
Тунис 115,386
Турий Рог 69, 75
Туркестан 325
Турция 144, 279
Тэгу 274, 466
Тюмень, см. Туманган
512
Россия и Корея
Тяньцзинь 114, 115, 119-121, 143, 165-168, 197, 199, 287 Тянь-Шань 439	Хверён 27, 87, 91, 118, 123, 183, 184, 369, 370 Хеппхо 429 Хибиту (Хубту) 69
Угловое 76 Уда 43 Улахэ 75 Уплындо 337 Унсан 308 Унковского залив (Ёнилман) 147 Уоль-ми-до, см. Роз Уральские горы 31, 54 Уссури 68, 70, 75, 76, 82 Уссурийский край 7, 25, 67, 74, 75,77,82-84,86, 88,95,96,121,)) 126, 135, 151, 164, 231, 323, 390, 416	Хиросима 214 Ходонган, см. Амур Хонджу 393 Хуньчунь 69, 71, 84, 88, 135, 183, 371 Хэнань 48 Цзиньчжоу 287 Цзяньдао (Кандо) 411, 474 Цзяочжоу 248, 277 Циндао 277 Цимухэ 86 Цусима 96, 353
Филиппины 382 Финляндия 15, 325 Формоза, см. Тайвань Франция 11, 57, 68, 95-99, 104, 113-115, 130, 138, 175, 214-216, 218, 227, 231, 268, 314, 334, 335, 364, 374, 377, 381, 397, 414, 440 Фынхуанчэн 27	Чарёндо 296, 297 Чеджудо (Квельпарт) 29, 30, 57, 153 Чемульпо, см. Инчхон Черное море 152 Чжили 14 Чжилийский залив 211 Чиннампхо, см. Нампхо Чифу 131, 144
Хабаровка 76 Хабаровск 220, 406 Хайнань 443 Хай-хе 70 Хакодате 58, 106 Хамгён	(Хан-киен-до), провинция 32, 72, 73, 83, 85, 87, 90,92,93, 103, 120,156, 173, 185, 186, 190, 202, 370, 373, 406, 412 Хамхын 73, 189, 204, 323, 370 Ханган 98, НО, 175 Хан-ген-по 184 Ханка 68, 69, 75, 76, 82 Хан-киен-до, см. Хамгён Ханькоу 197 Ханьц 70 Ханьян (Кохын) 62	Чолла 61, 63, 211, 232, 234, 393 Чонсон 91, 184 Чосан, бухта 58 Чхонджин 404 Чхунчхон 393 Шанхай 58, 101, 124, 161, 203, 248, 260, 269, 322, 363, 365, 368, 406, 407 Шанхай гуань 287 Шаньдун 48 Шаньси 48 Швейцария 328, 374 Шестакова порт 202 Шингал, см. Сунгари Шэньси 48 Шэньян (Мукден) 373
513
БД.Пак
Ыйджу 27, 123, 212, 235, 286,
308-311, 321, 338, 342, 345, 348-
350
;R
Юаньшань, см. Вонсан
Южно-Уссурийский край 68, 72,
75-76, 80, 81, 85-87, 89-94, 102,
108, 120, 130, 131, 150, 157, 172,
173, 176 177, 178, 183, 185, 186,
190, 191, 220, 232, 367, 389, 404,
406,409,410
Южная Маньчжурия 39,271,354
Якутстк 31
Ялу, см. Амноккан
Янчхихэ, деревня 81
Янчхихэ, река 81
Янхваджин 132, 175
Япония (Апония) 4, 7-21, 26, 27,
29, 37-39, 44, 50-52, 57, 58, 63,
65, 68, 94, 95, 97-99, 104-112,
114-116, 122, 123, 126, 127, 130,
131, 134, 136, 138-146, 149-152,
154, 157, 161, 165, 170, 175, 176,
190-193, 195-201, 203-205, 207-
220, 222-224, 227-232, 235, 237,
238, 242, 244-247, 249, 251-253,
256, 258-261, 263, 267, 271, 274-
286, 289, 292, 293, 296, 300, 303-
307, 311, 312, 314-318, 320-336,
338, 341-347, 349-367, 371, 373-
380, 382, 385-388, 390-419, 429,
433, 440, 454, 466, 469, 473, 475
Японское море 44, 51, 68, 125,
152, 174, 202, 209, 246, 272, 337
514
Россия и Корея
SUMMARY
The study of the history of Russo-Korean relations from the begin-
ning to the end of the existence of independent Korean state (1910) shows
that liiitmTtMf of Russia’s policy in Korea right up to Russo-Japanese war
1904-1905 was preservation of independence, territorial inviolability and
integrity of Korean state. After 1905 Russia, which sustained a defeat in
a war with Japan, was not in a position to prevent an establishment of
Japanese colonial rule over Korea. Russia has upheld in Korea her own
national interests either in order to Korea’s transformation into spring-
board for hostile actions against Russia’s Far-Eastern possessions cannot
be tolerated?
Having being tuned anti-Japanese part of Korean society, Korea’s
patriotic forces always considered Russia as Korea’s potential ally and
counterbalance to Japan and other aggressive Powers. Korean government
during all critical for sovereignty of the country moments appealed to
Russian government with request for help and assistance in his repulse of
encroachment of Japan and other Powers to Korea’s independence. In all
these cases, as circumstances permitted, Russia have gone to meet that
wishes intending to defend national interests of Korea.
Following these historical traditions Russian Federation continues
efforts on development and strengthening of friendly relations with
Korean National-Democratic Republic and Republic of Korea, extending
her economic, political and cultural cooperation with them.
515
СОДЕРЖАНИЕ
Введение....................................................3
Глава первая.
У истоков русско-корейских отношений.........................25
1.	Возникновение русско-корейских контактов
в ХШ и XVI вв................................................27
2.	Первые встречи русских и корейцев в ходе
албазинских войн.............................................30
3.	Появление в России первых сведений о Корее...............35
4.	Русско-корейские контакты в Пекине. Период
«Пекинских дневников» в русско-корейских отношениях..........40
5.	Расширение сведений о Корее в России и русско-
корейские контакты в первой половине XIX в...................50
Глава вторая.
Возникновение русско-корейских
отношений в начале второй половины XIX в.....................57
1.	Первые русско-корейские встречи на земле Кореи...........57
2.	Установление русско-корейской границы и
возникновение приграничных сношений...........................67
3.	Начало корейской эмиграции в Россию. Первоначальная
реакция русских властей на переселение корейцев..............75
4.	Массовый переход корейцев в пределы России и
русско-корейские отношения в конце 60-х - начале
80-х годов XIX века..........................................85
Глава третья.
Борьба западных держав и Японии за
открытие корейских портов. Русско-корейский
договор 1884 г................................................................................95
1. Вторжение западных держав в Корею и позиция России.... 95
2. Насильственное открытие Японией корейских портов.
Политика России в Корее во второй половине 70-х гг. XIX в... 105
3. Подписание США, Англией и Германией договоров
с Кореей. Конец «выжидательной политики» России.............112
4.	Русско-корейский договор 1884 г. и его историческое
значение.....................................................127
Глава четвертая.
Наступление Японии, Китая и западных держав
на Корею во второй половине 80-х гг. XIX в.
Русско-корейский договор 1888 г.............................138
1.	Обострение японо-китайского соперничества в Корее и
позиция России...............................................138
516
2.	Две миссии А. Н. Шпейера в Корею................146
3.	Прибытие в Сеул К. И. Вебера. Борьба российской
дипломатии против китайских притязаний на Корею и
за вывод английского флота с островов Комундо......159
4.	Подписание русско-корейского договора о сухопутной
торговле..............................................172
5.	Российско-корейские торговые связи в последнее
десятилетие XIX в.....................................182
Глава пятая.
Политика России в Корее накануне и в годы японо-
китайской войны....................................192
1.	Определение основных направлений корейской
политики России.......................................192
2.	Японская агрессия в Корее в 1894-1895 гг. и позиция
России................................................203
3.	Корея в политике России в период подготовки и
подписания Симоносекского договора....................213
4.	Последствия японо-китайской войны для Кореи.
Убийство Мин Мёнсон и борьба российских дипломатов
против японских насилий в Корее....................220
Глава шестая.
Усиление влияния России в Корее после японо-
китайской войны(1896-1897). Корея в русско-японских
отношениях.........................................231
1.	Рост симпатий к России в Корее после японо-китайской
войны. Пребывание вана Коджона в русской миссии.......231
2.	Стабилизация внутри- и внешнеполитического
положения Кореи в период пребывания вана Коджона
в русской миссии. Русско-япбнские соглашения о Корее..240
3.	Миссия Мин Ёнхвана в Россию...................  248
4.	Первые шаги по реализации «Ответных пунктов
корейскому послу»..................................260
Глава седьмая.
«Мирное» наступление России на Корею
на рубеже XIX и XX вв. и его неудачи...............273
1.	Изменение курса русской политики в Корее в 1897 г..274
2.	Проблема военных инструкторов в российско-
корейских отношениях..................................278
3.	Русско-корейские отношения в период пребывания
в Сеуле финансового советника К. А. Алексеева.........286
4.	Отзыв русских военных инструкторов и финансового
советника из Кореи и возобновление русско-японских
переговоров по корейскому вопросу..................295
517
5.	Вопрос о железнодорожном строительстве и
внешних займах Кореи в политике России................307
6.	Приобретение Россией земельных участков в открытых
портах Кореи и попытки соединения русских и корейских
телеграфных линий.....................................315
Глава восьмая. Российско-корейские отношения
накануне и в годы русско-японской войны 1904-1905 гг..325
1.	Влияние антиимпериалистического восстания
1900 г. в Китае и англо-японского союзного договора
1902 г. на внешнюю политику Кореи и русско-корейские
отношения.........................................326
2.	Авантюристический курс «безобразовской шайки»
и русско-корейские отношения......................336
3.	Вопрос об открытии портов Кореи на р. Амноккан
ь русско-корейских отношениях.....................345
4.	Русско-японские переговоры и политика России
в Корее накануне русско-японской войны............352
5.	Российско-корейские отношения в период
русско-японской войны.............................361
6.	Поддержка участниками антияпонского движения
в Корее России в годы войны.......................367
7.	Корейский вопрос на Портсмутской конференции...374
Глава девятая. Политика России в Корее в годы
японского протектората (1905-1910)....................380
1.	Установление японского протектората над Кореей
и позиция России..................................380
2.	Российская дипломатия в Корее в 1906-1907 гг...390
3.	Политика России в Корее накануне и после
подписания с Японией политического соглашения
4 июля 1910 г.........................................401
4.	Россия и аннексия Кореи Японией....................408
Заключение............................................416
Примечания............................................420
Источники и литература................................481
Список сокращений.....................................499
Указатель имен........................................500
Указатель географических названий.....................508
Summary...............................................515
518
Пак Борис Дмитриевич
Родился в г. Владивостоке. В 1951-1956 гг. учился на Вос-
точном факультете Средне-Азиатского государственного уни-
верситета. Окончил аспирантуру и докторантуру Московско-
го государственного педагогического института им. В.И. Ле-
нина. С 1956 г. до 1999 г. занимал должности доцента, а затем
профессора и заведующего кафедрой всемирной истории
Иркутского государственного педагогического университета.
С 1999 г. главный научный сотрудник отдела Кореи и Монго-
лии Института востоковедения РАН.
Пак Б.Д. - обладатель грантов фонда Сороса (1997) и Korea
Foundation (2002), главный редактор журнала «Вестник Меж-
дународного центра Азиатских исследований», академик Рос-
сийской Академии гуманитарных наук, зарубежный член На-
ционального комитета по истории Кореи Республики Корея.
Автор более 130 научных печатных работ, в т.ч. около 10
монографий и коллективных изданий. Наиболее значительны-
ми из них являются «Освободительная борьба корейского на-
рода накануне первой мировой войны» (М., 1967), «Россия и
Корея» (М., 1979), «СССР и Корея» (М., 1988), «Корейцы в
Российской империи» (М., 1994), «Корейцы в Советской Рос-
сии» (М.-Иркутск-СПб., 1995), «Первомартовское движение
глазами российского дипломата» (М.-Иркутск, 1998), «Возмез-
дие на харбинском вокзале» (М.-Иркутск, 1999) и др. За ус-
пешную научную и педагогическую работу, подготовку кадров
зарубежных специалистов награжден медалями и орденом
«Дружба», удостоен звания «Заслуженный деятель науки РФ».
519
Научное издание
Пак Борис Дмитриевич
РОССИЯ И КОРЕЯ
Издание второе, дополненное
Утверждено к печати
Институтом востоковедения РАН
ИД № 04697 от 28 апреля 2001 г.
Редактор Т.И. Трифонова
Корректор Л.В. Хохлова
Верстка В.С. Булатов
Сдано в набор 11.08.03. Подписано к печати 10.12.03.
Формат 60x90/16. Бумага офсетная. Печать офсетная.
Усл.печ. л. 32,5.
Тираж 1000 экз.
Уч.-изд. л. 34,0.
Заказ № 9216.
Институт востоковедения РАН
103031, Москва, ГСП, Рождественка, 12
Научно-издательский отдел
Зав. отделом Ю. В. Чудодеев
Отпечатано в полном соответствии с качеством предоставленного
оригинал - макета в ППП типография “Наука” РАН.
121099 Москва, Г-99, Шубинский пер., 6