*т
РАНОВИЧ
Нроисхождбн
ХРЖСТИАНС
ТАИНС
Е
X
ФВ
-
огиз
■s л
- МОСКОБСКИЙ
РАБОЧИЙ
3
1
-19
31

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ СОВЕТ
СОЮЗА ВОИНСТВУЮЩИХ БЕЗБОЖНИКОВ СССР
А. РАНОВИЧ
ПРОИСХОЖДЕНИЕ
ХРИСТИАНСКИХ
ТАИНСТВ
i гидр*>#1*
О Г И 3—«М ОСКОВСКИЙ РАБОЧИЙ»
МОСКВА 1931 ЛЕНИНГРАД

Сдана в производство 17/XII—30 г.
Подписана к печати 8/Ш — 31 г.
Вышла в апреле 1931 г.
Редактор Вл. Сарабьянов.
Техред. Л. Гинзбург.
Моеоблит Л». 6448. МП 53. 13% п. л. Тираж 10.000.
Типография «Гудок», Москва, ул. Станкевича, 7. Заказ № 2607\

ГЛАВА I.
Таинство как форма культа.
1. Вступление.
Возникающая на основе анимистического мировоззрения
религиозная идеология, освящающая именем какой-то
таинственной, потусторонней неодолимой силы существующее социальное
неравенство, гнет и эксплоатацию, чрезвычайно консервативна.
Даже в тех редких случаях, когда в форму религиозного течения-—
ереси, реформации—облекается новое общественное движение,
это «революционное» по видимости, религиозное учение быстро
превращается в свою противоположность, в самое упорное
мракобесие. Образцом такого рода «прогрессивного», на первый взгляд,
религиозного течения может служить кальвинизм, оказавшийся
одной из самых нетерпимых и реакционных разновидностей
христианства.
Религиозная идеология — надстройка, очень далеко
отстоящая от базы производственных отношений, и когда эта база
рушится, религиозная надстройка, вопреки законам .архитектуры,
продолжает еще долгое время существовать на новой базе и даже
оказывать на нее известное давление. Поэтому в борьбе с
религией недостаточно еще содействовать скорейшему исчезновению
социальных корней, питающих религию и церковь; это
первоочередная и главнейшая, но не единственная задача воинствующего
безбожника. Необходимо вести и прямую борьбу с религией
непосредственно «а идеологическом фронте не только путем
пропаганды научного материалистического мировоззрения, но и
наступлением та собственные позиции религии, развенчивая и разоблачая
религиозную идеологию во. всех ее формах и видах.
Из всех проявлений религиозной идеологии наиболее
консервативное —■ культ, обрядовые действия, в которых
оформляются религиозные настроения, желания и чувства верующих.
Яркий пример стойкости и упорной живучести обрядов дают
погребальные обычаи и обряды. Так, например, археологическими
раскопками установлено, что в древнекаменном веке трупы покой-
3

киков окрашивали в красный цвет при помощи охры1). Возникший
отсюда и засвидетельствованный уже для бронзового века обычай
покрывать тело покойника красной тканью (повидимому,
символическая замена кровавой жертвы) сохранился в течение
тысячелетий вплоть до нашего времени и был соблюден при погребении
папы Льва XIII в 1903 г.2).
Роль культа, обрядности в религии огромна. Масса
верующих лишь в культе и через него приобщается к церкви и ее
догматам. Культ не только внешнее проявление религии, но и мощное
орудие одурманивания масс. Недаром церкви всех толков
стремятся обставить возможно более пышно и торжественно свои
культовые празднества и священнодействия. Церковь умело сочетает
отправления культа с учением о грехе и воздаянии, о бессмертии
и вечном спасении, о рае и аде и прочей глубокомысленной чепухе
и таким образом опутывает своею сетью забитую массу
верующих. Поэтому очень важно вскрыть всю нелепость, дикость и
вредность всех видов культа. С этой точки зрения значительный
интерес представляют так наз. таинства, занимающие в христианском
культе — да и в богословии — видное место.
2. Благодать и магическая сила.
Согласно «правосл. исповед.» (ч. 1, отв. на вопр. 99), таинство
есть «священное действие, которое под видимым образом сообщает
душе верующего невидимую благодать божию, будучи установлено
господом нашим, через которого всякий из верующих получает
божественную благодать». «Таинства, — говорит Макарий
(«Догматам, богосл.», СПБ, 1857, т. II, ч. 2, стр. 285), — не суть
только знаки божественных обетовании для возбуждения веры
в людях, не суть простые обряды, отличающие христиан от
нехристиан, не суть одни символы духовной жизни и тому подобное,
как мудрствуют неправомыслящие, а суть священнодействия,
которые под видимым каким-либо образом действительно
сообщают верующим невидимую благодать божию, — суть орудия,
которые необходимо действуют благодатию на приступающих
к оным».
В таинстве, по учению церкви, верующий вступает через
благодать в непосредственную интимную связь с божеством,
становится отчасти и сам богом, очищается, возрождается и
превращается в покорную овцу в стаде христовом.
Но что представляет собою эта таинственная благодать? На
этот счет церковники между собою не столковались. Вопрос
о сущности, источниках и объектах благодати и о способах ее
обретения в течение многих веков занимает умы церковных схо-
*■) Люке — Религия ископаемого человека. М. 1930, стр 26.
2) См. об этом чрезвычайно интересную статью F. Duhn. «Rot
und Tot» в Arch, fur Religionswissenschaft (в дальнейшем цит. AR). 1906 г.,
стр. 1 ел. и дополнения к ней Sonny, там же.
4

ластиков, безнадежно' запутавшихся в определении этого понятия;
а между тем благодать стоит в центре христианского учения.
Различают благодать естественную и сверхъестественную.
Сверхъестественной благодатью (а в таинствах дело идет именно
о ней) православное богословие называет «все дары, сообщаемые
богом тварям сверхъестественным образом в дополнение к дарам
природы». Благодатью в узком смысле слова называются
«чрезвычайные дарования, которые даются богом разным членам церкви...
без всякой с их .стороны заслуги, на пользу церкви, для ее
распространения, созидания, благоустроения, каковы i дар проповеда-
ния слова божия на разных языках, дар чудотворения, пророчества
и проч.» (Макарий, указ. соч., стр. 191). Но основное значение
благодати, в ее практическом применении в догматике и культе,
формулируется следующим образом: «особенная сила, или
особенное действие божие, сообщаемая нам ради заслуг нашего
искупителя и совершающая наше освящение, т. е.:, с одной стороны,
очищающая нас от грехов, обновляющая и оправдывающая перед
богом, а с другой — утверждающая и возращающая нас к
добродетели для жизни вечной» (там же, стр. 191). «Освящение
человека благодатью состоит в том, что она действительно очищает
грешника от грехов и соделывает его совершенно непорочным и
невинным, каким вышел из рук творца наш праотец Адам»
(стр. 240).
Все эти определения благодати как силы, сообщающей
человеку, без всякой с его стороны заслуга, особые
чудодейственные божественные свойства, восходят, по всей вероятности,
к первобытному понятию о магической «силе», так же как, напр.,
современный идеализм восходит к первобытному анимизму.
Исследователи-этнографы Кодрингтон, Скит, Прейс, Маретт,
Фиркандт и др. обнаружили у различных первобытных народов
представление об исходящей от духов, богов, людей, животных
и даже неодушевленных предметов какой-то таинственной силе,
которая может быть усвоена человеком при помощи
определенных обрядовых действий. Кодрингтон, открывший это понятие—
мана—у меланезийцев, в своей работе «The Melanesians»,
определяет ее как «сверхъестественную силу, которая совершает все,
что превосходит обыкновенные силы человека». Кондрингтон
считает, что мана исходит от духов умерших предков (ghosts)
и божественных духов (spirits). Аналогичное понятие
существовало у североамериканских индейцев. Ирокезы называют ее
«оренда»; она свойственна людям, животным и растениям,
воде, ветру и облакам, но разные люди обладают ею в разной
степени. Племя сиуксов употребляет в том же значении термин
«ваконда», алгоякины говорят о «маниту». Мана, оренда и т. п.
представляют собою типичные элементы примитивной
религиозной идеологии, дающей извращенное объяснение социальному
неравенству в интересах господствующей группы. Вождь и шаман
обладают значительной мана или оренда, он может уделить
5

частицу своей силы своим подданным, и этим его власть
оправдывается и освящается. У туземцев Мадагаскара, малгашей,
существует аналогичное представление о божественной силе
hasina; она присуща больше всего вождю; в несколько меньшей
степени благодатью обладают знатные приближенные вождя, и
лишь малая доля этой благодати нисходит на обыкновенных
смертных.
Буржуазные ученые, пытающиеся в своих «объективных»
исследованиях провести богословские теории, раздули значение
открытий Кодрингтона, Хьюитта и яр. и создали на этом
основании так называемую преанимистическую теорию
происхождения религии; согласно этой теории, представление о «безличной
силе» — исконное достояние человека и возникло до анимизма,
до появления социальных предпосылок для образования
религиозной идеологии. Для подтверждения этой теории делаются насилия
над фактами. Маниту алгонкинов, которое, по сообщениям всех
старых исследователей Америки, понималось как личное
божество, дух, стали относить к категории «безличной силы»; делали
попытки навязать племени йао в Центр. Африке веру в
безличную силу мулунгу, хотя до сих пор в Африке преанимизм не
обнаружен. Но и там, где представление о магической силе
действительно существует, ему дается извращенное толкование.
Несомненно', при обследовании примитивных народов,
обладающих очень скудным языком и ограниченными понятиями, многое
привносилось и привносится самими этнографами3). Используя
«мана» для опровержения анимистической теории, этнографы
как-будто не замечают, что речь идет почти всегда о племенах,
сравнительно высоко развитых, у которых анимистические
представления существуют давно. Само представление о
сверхъестественной силе и основанной на ней магии предполагает прочно
укоренившиеся анимистические представления.
К сожалению, и многие советские этнолога принимают без
критики этот последний крик буржуазной моды, не чувствуя, что
эта невинная, на первый взгляд, теория первоначального понятия
о «силе» подводит под религиозную идеологию
неопределенную биологическую основу и сводится в конце концов
к нелепой поповской сказке о врожденности идеи бога или, в
«лучшем» случае, к вульгарной богдановщине.
Во всяком случае собранные преанимистами факты
позволяют делать следующий вывод: представление о том, что
путем всевозможных ритуальных действий человек может сам
приобрести известную долю свойственной божеству
сверхъестественной силы (мана, благодати, оренды, или как бы ее ни
называть), обратить ее на службу себе, самому стать божественным,
бессмертным, всемогущим, знающим,—свойственно всем рели-
8) О том|, как этнографы умышленно и навояыгао искажают
факты даже только при перероде сообщений туземца», см. статью
G- Priederici в Zeitschr. fur Ethnologie, 1928—1929 г., стр. 124 ел.
6

гаям, всякой магии; это представление проявляется и в
элементарных магических приемах, и в философском учении об
эманации, и в церковном учении о благодати. Но назначение благодати
во всех случаях одинаково —оправдать социальное неравенство и
внушить угнетенным группам и классам надежду тоже
приобщиться этой благодати взамен благ мирских.
Впрочем, христианские таинства обещают не только
очищение грехов и загробное блаженство, но и земные блага —
успешную брачную жизнь, исцеление от болезней, право на жреческие
должности со всеми проистекающими отсюда выгодами.
3. Понятие таинства. Религия и магия.
Понятие и самое слово «таинство» (греч. mysterion, лат.
sacramentum) заимствовано христианской церковью из эллини-
стическо-римских и восточных мистерий, наводнявших Римскую
империю в эпоху цезарей. Христианство как система культа
не было чем-либо новым, оригинальным; первоначально оно было
одной из многочисленных религий-мистерий, которые часто
отличались между собою лишь в деталях, в имени главного
божества, в месте культа и т. п. Когда христианские общины
укрепились и стала складываться христианская церковь, она охотно
включала в свою систему различные местные культы, поскольку
это содействовало привлечению новых сторонников из среды
язычников. Приспособление к вкусам, привычкам и религиозным
интересам язычества было одним из наиболее удачных методов
церковной политики; в этом приспособленчестве заключался
залог успеха христианской пропаганды. Мистерии были весьма
популярны, и христианство было бы немыслимо без таинств.
Но если таинства перешли в христианство из
эллинистических культов, то и мистерии эллинистического и классического
периодов, в свою очередь, имеют свою длительную историю,
восходящую к незапамятной древности.
Мистерии, т. -е. обрядовые действия, при помощи которых
верующий приобретает божественные свойства и, следовательно,
возможность видоизменять окружающую природу и самого себя,
известны у всех без исключения первобытных народов; более
того, таинства и посвящения составляют главное содержание
первобытных культов.
Привыкшие уважать господствующую церковь буржуазные
ученые презрительно называют примитивные таинства,
посвящения, обрядовые ряжения, пляски и т. п. магией; тем самым они
подчеркивают богооткровенность тех религий, которые они
считают нужным поддерживать в интересах своего класса; мысль
о преемственности между религией культурного народа и
примитивной магией кажется им неприличной. В этом они следуют
примеру апологетов и богословов.
7

Обычный прием всех церковников всех времен против
разоблачений и критического анализа их верований заключается в
том, что они противопоставляют свою якобы «истинную»,
«духовную», «высшую» веру верованиям «языческим», «бесовским»,
«грубым», «низменным». Просвещенный эллин с презрением
отвергал «языческие» обряды и верования «магов» и «колдунов»
Аполлония Тианского, Зороастра, Александра Абонутейхита или
Иисуса. Христиане, в свою очередь, приписывают все
«языческие» и «еретические» учения козням дьявола. И в наше время
часто даже люди неверующие делают какую-то разницу между
«верой» и «суеверием», между христианством, иудейством,
буддизмом с одной стороны, и «низшими», «грубыми»
примитивными религиями — с другой.
В вопросе о магии и религий очень многие даже атеисты
находятся еще в плену у буржуазных ученых. Магия и религия,
рассматриваются, как принципиально различные
понятия. Достаточно, однако, попытаться определить, что такое
магия, чтобы убедиться в отсутствии той differentia specifica,
которая отличала бы ее от религии.
У нас пользуется популярностью теория Фрэзера, которую
он развил в своей «Золотой ветви». Согласно этой теории, поя
магией надо разуметь действия, основанные на уверенности, что
подобное производит подобное (симпатическая магия), что между
явлениями, связанными лишь ассоциацией по смежности, связь
сохраняется постоянно, что часть может замещать целое
(контагиозная магия).
Это определение, во-первых, не полно; оно не охватывает
таких явлений, как заговоры, амулеты, приметы, voces mysticae
(таинственные возгласы); под него не подходят многочисленные
и разнообразные случаи применения в культе архаической
техники (например, употребление каменного ножа при
жертвоприношении), старинных малопонятных слов и обозначений
(например, «антиминс», «дискос» и т. п. в христианском
богослужении), облачения, утвари и т. д.
Во-вторых, совершенно очевидно, что формулы «часть
замещает целое» или «подобное производит подобное» созданы не
первобытными людьми, неспособными, конечно, на такое
отвлечение, а ученым исследователем. Эти формулы представляют не
мировоззрение дикаря, а методологический прием5
и с с л е д о в а) т; е л % помогающий ему ориентироваться в
необозримом этнографическом материале.
Теория Фрэзера дает удобную классификацию
магических действий, но не дает определения магии; да такого
определения, под которое не подошла бы любая религия/и не
может быть. Богословы—христианские и нехристианские—обычно,
утверждают, что разница «в пользу» религии есть; религия
якобы предполагает благочестие и веру, как условие для достижения.
милостей бога, тогда как магия носит принудительный характер.
8

Магические действия, — говорят они, — в сущности лишь
ложная техника; по невежеству, недомыслию или особенностям:
«дологического» мышления примитивный человек еще до
возникновения анимизма пытается воздействовать на природу негодными:
средствами магии.
Эти утверждения совершенно не состоятельны.
Во-первых, доанимистическое происхождение магии не
может быть доказано. Людей, не доросших еще до анимизма, на
земле сейчас нет, и все наблюдения над магией относятся к
племенам, имеющим явно- выраженные анимистические представления..
Магические действия в описаниях этнографов имеют
совершенно недвусмысленный характер церемоний. Более того,
объективно нецелесообразные, нелепые магические действия
возможны только при существовании анимизма. Такие действия —
privilegium odiosum человека; у животного и человека на ранней
стадии его развития они не возможны. Только появление
превратных анимистических представлений, под влиянием которых
человек теряет правильную ориентацию в природе и обществе,
возможно появление нецелесообразно направленных магических
действий.
Во-вторых, если так называемые магические действия
включаются в сферу внимания исследователей истории религии, то ведь
это происходит не на том основании, что магия отражает
примитивную технику (это может интересовать лишь историю
развития техники), а потому, что в магии проявляется элемент
чудесного, сверхъестественного, необычного, исключительного.
Понятно, что представление о чудесном, ненормальном, у
первобытного человека иное, чем у современного богослова, но оно
есть и у «дикаря».
Первобытный человек, несомненно, понимает разницу
между техникой и магией; вряд ли кто станет серьезно' утверждать,
что дикарь, убивая врага ударом дубины по голове или при
помощи колдования над его тенью, не чувствует разницы между
обоими этими актами. Леви-Брюль, в числе доказательств
особенностей примитивной логики, отмечает тот факт, что даже
одно и то же изображение имеет в глазах дикаря разное
значение, в зависимости от того, в каком месте оно помещено ')..
Далее, принудительный характер в той или иной степени
свойственен всякому религиозному обряду. После молебна о
дожде православный христианин с такой же уверенностью
поглядывает на небо в ожидании дождя, как и индеец зуньи,
вызывающий дождь «колдовством»; в дальнейшем мы увидим, что и
богословие признает за своими таинствами принудительный
4) Этот пример чрезвычайно характерен для логики самого Ле-
ии-Брюля. Разве «культурный» шрюшеец не рассуждает таким же
образом? KjpecT в учеййийе арифметики для него просто знак
сложения, а вытисненный на переплете библии или водруженный над
церковным куполом, он — предмет культа.
9

характер, независимо - от благочестия, нравственной чистоты и
искренности веры участника таинства.
Наконец, и у первобытных народов принудительность
магических действий имеет лишь условный характер. Если
колдовство не возымело действия, то это значит, что не все условия
были соблюдены, что нарушено какое-то табу, что участники
и исполнители обряда были недостаточно чисты и т. п. Мы и
здесь имеем, следовательно, своего рода благочестие. Но,
конечно, грубую ошибку делает тот, кто оценивает благочестие
первобытного человека и богословие колдуна или шамана с
точки зрения сов реме иного богословия, усвоившего
тонкие приемы одурманивания своей ученой и неученой паствы
всякой мистической философской белибердой. Понятие о
благочестии видоизменялось вместе со всей
религиозной идеологией в целом,
приспособляясь к меняющимся отношениям между
общественными группировками и классами.
Недостаточно критически подошел к вопросу о магии и
Плеханов. «Указываемая Фрэзером противоположность между
религией, с одной стороны, и магией и наукой с другой, есть
противоположность между субъективным и объективным методами
объяснения явлений». Выходит по Плеханову, что магия в отличие от
религии опирается на объективную реальность. Но ведь если стать
на точку зрения верующего, то и бог и божественный
миропорядок тоже представляют объективную, даже единственную
объективную реальность; а с точки зрения научной магическая
закономерность тоже имеет чисто субъективный характер.
Правда, в дальнейшем Плеханов говорит о том, что «магия
смешивает объективные явления с субъективными». Но это
можно отнести и к религии и — в известной мере — к науке5). В
действительности религия и так наз. магия — явления одного порядка.
Вопрос о происхождении магии и об ее месте в истории
религиозных верований должен стать предметом специального
исследования. Необходимо подвергнуть серьезному и
решительному пересмотру существующие теории и весь фактический
материал, та котором они основаны. Магические действия
надлежит изучать не изолированно, не просто классифицируя их
по тому или иному признаку сходства, а в связи с общим
состоянием материальной культуры и общественного строя в каждом
отдельном случае. При этом следует все время иметь в виду, что
понятия не представляют собою чего-либо неизменного,
устойчивого, что в понятия «дух», «душа», «чудо», «молитва»,
«трех», «сверхъестественное» и т. п. мы должны вкладывать
разное содержание применительно к времени, месту и
условиям, в которых находится объект наблюдения.
5) Плеханов — О так наз. религиозных исканиях. Собр. соч.,
том XVII, стр. 209.
10

Но во всяком случае не подлежит сомнению, что, поскольку
речь идет о бесспорных так наз. магико-религиозных
действиях, принципиальная разница между религией и магией —
богословский предрассудок.
Вполне законно поэтому включение примитивных
«магических» таинств в рамки исследования современных
христианских мистерий, и не только законно, но и поучительно, так как
при этом обнаруживается, что назначение всякого культа, как
ьыражения религиозной идеологии, заключается в утверждении
власти господствующей верхушки; то, что в «высших»
религиях замаскировано всевозможными богословскими и
философскими теориями, глубоко запрятано под пышными фразами об
общечеловеческой морали, общественной пользе и велениях
разума, в первобытных культах проявляется совершенно отчетливо,
без фигового листка.
4. Примитивные обряды посвящения.
Согласно примитивному богословию, человек постоянно
окружен всевозможными демонами и духами, часто
дружественными, но большей частью враждебными; необходимо уметь
лавировать среди всех этих опасных сил, чтобы не стать их
жертвой. Особенно опасны критические периоды в жизни человека:
рождение, женитьба, наступление половой зрелости. Переходы
в новую стадию жизни означают вместе с тем переход в
ведение новых, чуждых и потому враждебных вначале
демонических .сил. С другой стороны, новорожденный или
новопосвященный может привести с собою в новую среду своих прежних
демонов, не привыкших к этой среде и потому опасных. На
каждом своем жизненном этапе человеку необходимо поэтому
принять ряд предосторожностей, которые предохранили бы его
самого и его общину или группу от грозящих им со стороны
демонов опасностей. Необходимо очиститься от старых влияний и
приспособиться к новым. Отсюда проистекает целый ряд
религиозных обрядов, наблюдаемых у народов всего мира.
В своей классической работе Rites de passage Ван Геннел
пытался классифицировать эти «обряды перехода», совершаемые
при рождении, женитьбе, смерти, усыновлении, посвящении в
сан жреца, при возвращении из далекого путешествия, при
постройке дома, при вступлении в какое-либо общество или союз
или по случаю прибытия какого-либо чужеземца. Эти обряды
Ван-Геннеп разделяет на следующие группы: 1) отделение
(separation) от прежней среды; 2) обряды промежуточного периода
(marge) между выходом из старого состояния и вступлением в
новое; этот период наиболее важный, так как человек порвал
с прежними силами-покровителями, но не успел еще приобрести
новых; ему надо поэтому быть особенно настороже; 3) обряды
включения новичка в новую группу, в новую среду
(aggregation).
11

В данном случае нас интересуют обряды и церемонии,
связанные с наступлением половой зрелости юноши и с его
«посвящением», включением в группу взрослых мужчин').
Ритуал посвящений чрезвычайно сложен и продолжается
иногда много месяцев. Сюда входят пляски, татуировка,
«таинственные» звуки, издаваемые трещоткой, специальные обряды
отречения от материнской семьи, в которой до сих пор жил
юноша. При этом посвящаемый обычно получает новое имя и
переряжается в новую одежду. После этих предварительных
обрядов посвященного изолируют от прежней среды. Этот период
изоляции, который юноша проводит в специально для этой
цели выстроенных зданиях или просто в лесу под наблюдением
стариков, посвящаемый подвергается всевозможным очистительным
обрядам, посту и покаянию, бичеванию, мучительным обрядам
обрезания, выбивания зубов и т. п. Наконец, после всяких пыток
и испытаний, после мнимой смерти и воскресения посвященный
возрождается, как равноправный член новой группы. Ему
предъявляют таинственные символы, он участвует в
драматической мистерии, и его обучают новым правам и обязанностям.
Те же обряды сохранились и в мистериях культурных эллинов;
и у них при посвящении различали предъявление символа (ta
deiknymena), драматические действия (dromena) и обучение
правилам общины (legomena).
Миссионер Лаусон, наблюдавший церемониал посвящения у
индейцев тускарора более 200 лет назад, описывает его,
как «отвратительный обычай, который они называют «husque-
naw» -молодых людей... Надобно вам знать, что чаще всего
раз в год, реже — раз в два года это племя выбирает некоторых
из своих молодых людей... и подвергает их обряду husquenaw,
назначение которого' сделать их послушными и почтительными
к своим начальникам; они говорят, что для них это то же, что
у нас школа, куда мы посылаем детей учиться грамоте.
Исправительный дом у них — большая, крепкая хижина, специально
построенная для содержания в ней молодых людей и мальчикоз,
еще не прошедших посвящения. Они совершают свой обряд над
молодежью, заключая ее в этом доме, где они содержатся в
потемках и больше чем наполовину впроголодь. Кроме того, они
дают им кору стенницы и разные ядовитые травы, так что они
безумствуют и беснуются невиданным образом. Можно слышать,
в) Посвящения описаны в многочисленных монографиях
путешественников, миссионеров и этнографов в журналах по этнографии,
антропологии, этнологии и фольклору. Особое место по
серьезности изучения и обработке материала занимают работы Спенсера и
Гиллена: В. Spencer and P. Gillen. The native tribes of Centr.
Australia, L. 1899; The northern tribes of Centr. Australia, L. 1904; The
Arunta, L. 1927. A. Howitt, The nat. tribes of S.-E. Austr. L. 1904.
Специально вопросу о возрастных группах ,и тайных союзах
посвящены работы Н. Schurtz. Altersklassen und Mannerbiinde, В. 1902 и
Н. Webster. Primitive secret societies, N-У. 1903,
12

как они издают самые дикие, адские крики и вой
нечеловеческий. Все это продолжается около пяти или шести недель; то
небольшое количество мяса, которое они едят, это — самая
мерзкая и отвратительная вещь в мире; к тому же пища
смешивается со всякого рода нечистотами, какие только можно
достать. По окончании установленного срока их выводят из
хижины, которая никогда не бывает расположена в селении, а
всегда на некотором расстоянии от него, и охраняется одним или
двумя воинами, дежурящими по очереди. И вот, когда
посвящаемые выходят оттуда, они — самые жалкие создания, какие
когда-либо существовали; надо вам знать, что некоторые умирают
от этих дьявольских очищений. Кроме того они —
действительно или притворно — теряют дар речи и в течение нескольких
дней не говорят, — я думаю, дней двадцать или тридцать...
Дикари говорят, что без этого они не могли бы держать молодых
людей в покорности; кроме того это их закаляет для
трудностей войны и охоты и для всяких опасностей, с которыми
сопряжена их жизнь. Кроме того, — прибавляют они, — это
избавляет от слабых, которые были бы в тягость народу, и
сохраняет таким образом для лучших людей пищу и одежду,
которые пришлось бы потратить на эти бесполезные создания» 7).
Во всех стадиях посвящения значительное место занимают
танцы. «Танцы для нас то же, что для вас молитвы», — пояснил
один бушмен европейцу8). Лукиан (De salt. 15) говорит:
«Нельзя найти ни одной древней мистерии без плясок». Пляска и
теперь играет серьезную роль в ритуале у культурных народов, в
частности у прыгунов, у танцующих дервишей. По сообщению
библии (И Сам. VI 14 ел.), царь Давид в священническом
облачении плясал перед Ягве. Пляска входит в ритуал «обновления
луны» у современных евреев, а экстатические танцы со
свитками торы в синагоге составляют часть вечерней службы в
праздник «симхас-тора».
Другим повсеместно распространенным атрибутом таинства
являются раскраска и татуировка тела и ношение масок. Этим
путем участники таинств отожествляют себя с соответствующим
демоном; при этом и сам замаскированный и его окружающие
всерьез поддаются иллюзии, подобному тому как дети, а иногда
и взрослые, всерьез пугаются человека, который при них надел
страшную маску: знают, кто скрывается под маской, и все-таки
боятся. Когда однажды путешественник надел на руку шамана
медвежью рукавицу, тот начал рычать по-медвежьи и вообще
вести себя, как медведь, но он сразу успокоился, как только
рукавицу стянули9).
7) Webster, ук. соч., 32—3.
е8) «Man» 1928 г. I стр. 15.
оо L' Weiser- Altgermanische Altersklassen u. Mannerb. Baden, 1927,
13

Как упорно держатся представления, связанные с
обрядовым ряжением, показывает случай, приведенный проф. Геддоном,
На о-ве Муррей, где маски давно уже вышли из обращения, он
заказал туземцам образцы масок, какие некогда применялись
при посвящениях. Но, когда Геддон показал одну маску
женщине, он получил строгий выговор от туземца, сделавшего маску;
хотя уже более 25 лет посвящения не совершались и хотя все
население давно приняло христианство, предъявление маски
женщине все же опасно 10). О мексиканских ряжениях лучший
знаток американского фольклора Прейс говорит: «...человек
стремится приобрести волшебную силу животных, поедая их мясо. С
1 ой же целью он подражает звукам и движениям, в которых
выражается или заключается волшебная сила животных.
Вернейшее средство — надеть шкуру животного и тем самым
перенести на себя его силу... Там, где это невозможно, носят на себе
отдельные части животного, перья и т. п., или представляют то
или иное животное на собственном теле посредством раскраски,
масок или пластических изображений... Странные типы хора
древнеаттической комедии — птицы, лягушки, осы, муравьи и
т. д., тоже, в конечном счете, произошли отсюда» п).
Древнейшим памятником обрядового ряжения можно
считать найденное в пещере «Трех братьев» во Франции
раскрашенное изображение пляшущей фигуры с лошадиным хвостом,,
бородатой головой, ушами и рогами оленя12).
Обрядовое ряжение сохранилось до сих пор в Европе в
карнавальных обычаях, причем в наименее культурных районах
они до сих пор сохранили древнейшие- черты примитивного
таинства.
Как показано будет в дальнейшем, при рассмотрении
отдельных таинств, все без исключения элементы, входящие в
церемониал посвящения, сохранились в той или иной форме в
религиях культурных народов, вплоть до нашего времени.
Неписанное, но тем не менее строгое и прочное богосчо-
вие первобытных людей «естественно» объясняло все эти
тяжелые, подчас мучительные обряды посвящения • необходимостью
обеспечить таким способом посвящаемому и его общине
покровительство добрых духов, отвратить дурные влияния и
приобрести больше сил в борьбе с природой. С этой точки зрения
таинства и посвящения были двух родов; одни предназначались на
благо и на пользу самому посвящаемому; другие совершались в
интересах общины или племени и должны были даровать удачу
на охоте, благоприятную погоду, умножение полезных животных
и растений.
Такова богословская теория. Объективно же эти обряды
и церемонии и связанные с ними религиозные представления;
10) Webster, ук. соч., стр. 76.
■") «Globus», т. LXXXVI, стр. 117.
,2) Люке—Религия ископаемого человека, стр. 51.
14

служили интересам господствующих групп — стариков, храни-,
телей племенных традиций, руководителей и вожаков.
Очень серьезные и вдумчивые наблюдатели Спенсер и Гил-
лен отмечают, что церемонии посвящения «естественно,
поднимают авторитет стариков в глазах молодых людей, которые
попадают под их контроль» 13).
Среди непосвященных всюду существует твердое
убеждение, что старики, руководящие посвящениями, обладают какими-
то таинственными знаниями и магическими силами, которые
открываются вновь посвящаемым во время жутких церемоний.
Таинственные символы, предъявляемые в торжественной
обстановке при посвящении — чуринга у австралийцев, семесе на Н.-Гви-
нее, тиндало на Соломоновых о-вах, волшебный барабан муанцк
в Восточной Африке и т. д. — внушают молодым людям
священный трепет; рев трещотки и других резких инструментов,
звучащих в таинственной глубине леса или в мрачной
«мужской хижине», наполняет страхом и ужасом молодые сердца. С
благоговением и в трепетном ожидании вещей таинственных и.
страшных юноша покорно отдает себя в распоряжение
стариков; он уверен, что после всех перенесенных страданий он
познает все тайны и приобретет ряд прав и привилегий, от
которых он до сих пор вынужден отказываться в пользу старших.
Выгоды такого положения вещей для стариков настолько
очевидны, что во многих случаях наблюдается вполне
сознательное использование стариками таинств ради своей личной,
пользы.
Существенную роль во всех без исключения обрядах
посвящения играют пищевые запреты. Они самым явны.м образом
служат на пользу старикам, и неудивительно, что самые
суровые кары — земные и сверхъестественные — грозят
нарушителям этих запретов. В Н. Ю. Уэльсе только женатым
разрешается есть уток, а эму — только старикам. В округе Кимберлей в
Австралии молодой человек и после посвящения не имеет права,
есть мясо эму и кенгуру, пока он не отличится как воин, или
пока старик при помощи определенной ритуальной церемонии
не освободит его от запрета. У туземцев Андаманских о-вов
пост, связанный с обрядом возмужания, длится до пяти лет; все
это время посвящаемым запрещается есть черепах, свинину, мед,
рыбу и другие лакомые блюда; вождь по своему усмотрению
решает, когда следует прекратить пост. У некоторых
австралийских племен для того, чтобы стать полноправным членом
племени, требовалось подвергаться церемонии посвящения несколько
раз. На о-вах Фиджи юноши дважды проходили церемонию нан-
га, что продолжалось не менее двух лет. Басуто в Африке
посвящались в три приема с промежутками по три года. У йоруба в,
•эап. Африке • молодой человек после посвящения долгое время.
") The nait. tribes of Centr. Austr., стр. 280.
15

оставался под наблюдением старейшин, пока он не убьет первою
человека и тем сравняется с испытанными воинами.
Таким образом ритуал посвящения юношей отдавал их под
власть стариков на многие годы. Искусы, испытания и пищевые
запреты играли значительную роль в сохранении племенных
традиций, были известным подспорьем для скудной экономики общи
ны; вместе с тем, они обеспечивали всякого рода материальные
блага старикам, которые обладали тайным знанием,
традициями и опытом племени и находились в близкой связи с духами.
«Несть власти аще не от бога» — такова немудрая доктрина,
исповедуемая всякой, в том числе и первобытной, религией.
Подчиненное положение женщины нашло свое отражение в
первобытном культе в виде строжайшего запрещения женщинам
не только участвовать в ритуале посвящения, но даже издали
его наблюдать, хотя бы мельком взглянуть на посвящаемого или
говорить о нем. На женщину по примитивному, как и современ
ному богословию благодать не нисходит; она — сосуд
дьявольский.
5, Эволюция примитивных таинств. Тайные союзы.
Описанные обряды посвящения распространены у
малокультурных народов, стоящих на очень низком хозяйственном
уровне, с едва намечающейся общественной диференциацией. Роль в
производстве материальных благ на этой стадии в значительной
мере определяется физическими свойствами членов общины и на-
. копленным у них коллективным опытом. Основным делением
здесь являются поэтому возрастные группы.
Когда, по мере развития производительных сил,
производственные отношения усложняются, выделяются племенные
вожди и группы знати, обладающие не только физической силой и
знанием, но и крупной собственностью, обряды и церемонии
посвящения преображаются. У одних племен они вырождаются,
теряют свой таинственный характер, значительно смягчаются,
тяжелые испытания заменяются символическим
священнодействием; наконец само посвящение переносится с момента
наступления зрелости к моменту рождения, и его прежнее
социально-экономическое значение приходит в забвение.
У других племен (конечно только там, где европейская
колонизация не оборвала линии самостоятельного развития
туземцев) таинства проделали соответствующую новым отношениям
эволюцию. Таинства утрачивают свою общеобязательность, как
пережиток возрастных групп постепенно возникают обособленные
общества, овязаиные «е одинаковостью возраста, а общностью
социального положения и единство»! культа. Внутри этих тайных
обществ образуется своя иерархия, и привилегии, присвоенные
различным рангам, начинают становиться наследственными.
16

Переход руководства племенем из рук старейшин в руки
вождей и аристократии делает излишними и ненужными
сложные обряды посвящения в мужи, ибо изменилась религиозная
идеология на почве которой они выросли. На начальной своей
стадии старая идеология имела в некотором роде
демократический характер; таинства были открыты для всех (мужчин), все
так или иначе могли с течением времени сами стать
руководителями общины; в слабо диференцирдаанных ордах Тасмании или
Н. Гвинеи власть стариков носит случайный, временный,
местный характер.
Но с появлением у власти наследственного вождя и
аристократии, присвоившей себе политические и судебные функции,
выполнение обрядов и таинств становится привилегией правящих
кругов; «святость» и «мудрость» властителей оказывается
религиозным отражением их господствующего положения среди
соплеменников; на них почиет благодать и лишь через них
благодать может снисходить на общину и отдельных членов.
«В противоположность примитивному институту
посвящения в мужи, как он существует у австралийских туземцев,
тайные общества, открытые среди меланезийцев и африканских
племен, представляют собою более или менее узко ограниченные
организации,. подразделенные на ряд степеней, по которым
может продвигаться кандидат, имеющий возможность оплатить
стоимость посвящения... Применение масок, трещоток и других
методов, с одной стороны, подчеркивает мнимую связь членов этих
обществ с духами мертвых; с другой стороны, эти церемонии
ямеют целью устрашить и запугать тех, кто не допущен к
участию в таинствах. Обладая, кроме судебных и политических
функций, 'многими правами и привилегиями, которых
непосвященные лишены, посвященные в члены крупных обществ
образуют суровую и могучую аристократию в общине, где кроме них
есть еще женщины, дети и непосвященные»14).
Тайные общества были больше всего распространены в
Меланезии и в Африке. Союзы Огбони и Эгбо представляют собою
мощные организации, подразделенные на ряд степеней;
вступление в низший разряд союза формально открыто для всех. Но
продвижение по иерархической лестнице связано с довольно
значительными взносами, и высший ранг доступен только кучкг
знати. Союзы, как и современный нам ку-куксчклан,
терроризируют своих соплеменников и держат в страхе даже вождей.
Ромилли следующим образом описывает церемонии,
совершавшиеся могущественным союзом Дукдук «а архип. Бисмарка:
«Это — в высшей степени любопытное и интересное
учреждение, сплачивающее между собою старейшин племени, которые
используют суеверие массы, чтобы обеспечить себе
комфортабельную старость и неограниченное влияние... Дукдук — дух,
u) Webster, ук. соч., стр. 75—78. ! *''e'''""™№'"«/^;;;;
£ -ироиехождение христианских таинств
17

принимающий видимую и осязаемую форму; он появляется в
определенно установленные сроки. Его явление непременно
происходит в день, когда впервые виден молодой месяц. День этот ?а
месяц вперед назначается старейшинами. В течение этого
месяца заготовляются большие количества пищи; если какой-нибудь
молодой человек во время предыдущего явления Дукдука не
заготовил надлежащего количества продуктов, ему делают
серьезное внушение, намекая, что Дукдук недоволен; этого
достаточно: дважды никто не осмелится оскорбить Дукдука. Если»
вспомнить, что старики, которым принадлежит монопольное
право вызывать Дукдука, слишком уже слабы, чтобы работать ж
добывать себе пищу, то смысл требования запасать
продовольствие совершенно очевиден.
За день до ожидаемого прибытия Дукдука женщины обычно
исчезают; во всяком случае, они остаются в хижинах. Ec.ui
женщина посмотрит на этого неспокойного духа, она
немедленно умирает. Незадолго до рассвета все мужчины собираются на
берегу моря; юноши при этом имеют испуганный вид; им
предстоит много неприятных испытаний в ближайшие две недели...
При первых проблесках зари с моря раздается пение и бой
барабанов, а когда становится достаточно светло, с моря к
берегу медленно приближаются пять или шесть лодок, связанных.
построенным над ними помостом. На помосте появляются дзе
пляшущие необычайные фигуры, издающие резкие крики, вроде-
визга маленькой собаченки. На вид они высотою около 10 футов,,
но их движения так быстры, что внимательно разглядеть их
трудно. Очевидно однако, что они своей внешностью должны
изображать гигантских казуаров с отвратительнейшими и
чудовищными человеческими лицами. Платье, сшитое из листьев
драконового дерева, делает их действительно похожими на птицу,,
но голова не что иное, как голова Дукдука. Она представляет
собою коническое сооружение из зелени, склеенное в одну
сплошную дьявольски разрисованную поверхность. В руках у них
невидно никакого оружия. Платье покрывает их до колен.
Старики несомненно посвящены в тайну, но по испуганным лица»
прочих ясно, что они в этих страшных фигурах не видят ничего
человеческого.
Как только лодки пристают к берегу, оба Дукдука
соскакивают на берег и тотчас все присутствующие падают ниц, чтобы
нечаянно их не задеть. Если несчастный туземец случайно
коснется Дукдука, последний часто убивает его на месте.
Высадившись, Дукдуки пляшут друг вокруг друга, подражая движения1*,
казуара и испуская резкие крики. За все время своего
пребывания на берегу они не разговаривают, так как их могли бы в
таком случае узнать по голосу.
...В течение дня в кустарнике возводится для Дукдуков
маленькая хижина. Только старики знают, где она находится...,,,.
1В

Здесь по всей вероятности буйные духи отдыхают и принимают
пищу. Никому конечно не придет в голову нарушить их
уединение. К вечеру собирают огромную кучу продуктов, и старики
ее относят в лес; всякий вносит свою долю. Если Дукдуки
удовлетворены, они молчат. Но если итог им кажется
недостаточно большим, они выражают свое неудовольствие визгом и
прыжками.
После того как продукты унесены, молодые люди
подвергаются неприятной церемонии, которая, по мнению туземцев,
должна подготовить умы юношей к восприятию таинства Дук-
дука, которое будет им впоследствии сообщено в далеком
будущем. Они выстраиваются рядами по 6 или 7 человек; все она
держат свое оружие высоко над головой. Когда Дукдуки
появляются из леса, у одного из них в руках пучок прямых прутьев,
около шести футов в длину, у другого — толстая дубина. Дук-
дук, у которого прутья, выбирает один из них и, подплясывая,
приближается к одному из молодых людей и награждает его
страшным ударом, от которого кровь выступает на теле
кругом. Но молодой человек не вздрагивает и не обнаруживает
боли. После этого он наклоняется, и другой Дукдук ударяет его
дубиной по «хвосту». В течение вечера каждый молодой человек
подвергается этому испытанию раз двадцать... Тем не менее, он
с готовностью становится опять в строй каждый вечер в течение
двух недель. Период посвящения человека может длиться — и
часто действительно длится—двадцать лет; а так как Дукдуки
являются в каждом селении шесть раз в год, то посвящаемому
приходится принять огромное количество ударов... Необходимо
соблюдать тайну, и достигается это ловким способом. Лицо,
исполняющее роль Дукдука, снимает свое одеяние и смешивается с
толпою, так что его отлучка проходит незамеченной; он даже
вносит свою долю в общую дань, делая таким образом сам себе
подарок. В последнюю лунную ночь Дукдуки исчезают... Их дом
с лесу сжигают, одеяние, бывшее на них, уничтожают. Очень
тщательно уничтожается все, чего они коснулись; прутья и
дубины ежедневно сжигаются стариками»15).
Пользуясь своим авторитетом святости и непосредственной
близости к божеству, члены тайных союзов исполняли и прямые
полицейские и карательные функции. С особой
последовательностью и настойчивостью союзы подавляют и терроризируют
женщин.
С дальнейшим усложнением общественных отношений
тайные союзы вырождаются. Они превращаются отчасти в
полуспортивные, полурелигиозные объединения, пережитки которых
сохранились еще в спартанских союзах молодежи — криптиях;
отголоском этих союзов являются вероятно современные
банды парней, которые во многих странах Европы озорничают во
15) Webster, ук. соч., стр. 110 ел.

время рождественского и масляничного разгула, наводя страх на
мирное население.
Функции отправления культа, в частности совершения
таинств, переходят к новым жреческим братствам, кастам и
сословиям; светская и духовная власть разграничивают сферы своей
деятельности; жречество во всех его видах продолжает свою
работу на пользу и в интересах власти предержащей, но связь
затемняется. В силу простоты общественных отношений на
низкой культурной стадии развития общества
социально-экономическая основа и содержание религиозной идеологии также
довольно просты; религия почти полностью покрывается культом,
непосредственно выполняющим определенные социальные функ
ции. С усложнением общественных отношений усложняется и
религиозная идеология, освящающая эти отношения. Культ
отрывается от богословия и продолжает свою очень медленную
эволюцию, значительно отставая от развития религиозной
идеологии. Старые культы слегка видоизменяются; используется
новейшая техника при исполнении обрядов, но по существу
культ мало меняется, и уж задача богословия — приспособить его
к меняющейся идеологии.
6. Древнейшие таинства у культурных народов.
Проследить эволюцию культа, в частности мистерий, на
всех исторических этапах — дело чрезвычайно трудное.
Главными источниками служат: 1) верования и культы ныне
существующих малокультурных народов, 2) древние пережитки в
религии культурных народов, 3) литературные и археологические
памятники.
Что касается примитивных народов, то эволюция их
верований совершается под воздействием христианской пропаганды
и колониальной политики; нельзя поэтому судить на основании
верований современных колониальных народов о
самостоятельной линии развития их, какую они приняли бы без
насильственных внешних влияний. В отношении африканских народностей
дело осложняется еще тем, что- до исследования и завоевания
материка европейцами влияние культурных народов проникало
туда через Египет, Нубию и Абиссинию еще в глубокой
древности; мусульманская проповедь также проникала далеко
вглубь материка.
Памятники литературы и искусства естественно
сохранились только от высококультурных народов — египтян, евреев,
эллинов и т, п.
Таким образом для промежуточного периода, так наз.
варварства, единственный основной источник — пережитки
древних культов у более молодых культурных народов. Прямыми
источниками могут служить религии Мексики и отчасти древнего
Египта. Но материалы здесь очень скудны.
20

У мексиканцев благодать божия была монополией
правящей знати, земельной аристократии и жречества; в
торжественных церемониях таинств частицы этой благодати уделялись и
покорным низшим слоям населения, принимавшим как должное
свое полурабское положение, освященное авторитетом
религии. Приобщение благодати достигалось в таинстве причащения,
с которым мы ближе познакомимся в дальнейшем. Другие
таинства и драматические церемонии имели целью обеспечить хо-
поший урожай. Торжественный публичный ритуал с жестокими
жертвоприношениями должен был заменить безземельному или
малоземельному крестьянину земельную собственность, орудия
производства и рабов. Чтобы производящая сила природы не
истощилась, ежегодно приносили в жертву бога, которого заменяли
новым. Точно так же в христианской литургии ежедневно в сотнях
тысяч церквей убивают бота Иисуса, чтобы он вновь «искупил»
человечество и обновил источник благодати.
Весною приносили в жертву демона зимы, Ксипе; у него
(т. е. у заменявшей его человеческой жертвы) вырывали сердце,
а его кожу надевали на его молодого преемника, нового
весеннего бога. Осенью ту же церемонию проделывали с богиней маиса
Тетеоиннан; ей отрубали голову, а ее кожу надевали на
омоложенную новую богиню. Наконец, в праздник токстатл убивали
бога Тецкатлипока, отожествление солнца, достигшего своего
апогея и начинающего клониться к закату ").
Такого типа были, надо полагать, и древнейшие
египетские таинства, насколько их можно восстановить на
основании древнейших надписей и изображений на стенах пирамид и
храмов и позднейших литературных памятников греко-римской
эпохи.
По словам Ямвлиха (IV в.) смысл египетских мистерий в
единении с богом; но для этого недостаточно еще обладать
знанием или пониманием божественного; проникновение в область
потустороннего достигается путем, точного выполнения
«неизреченных действий» и применения «необъяснимой силы
символов» (de myst Aeg. I. 11).
Главные египетские мистерии Озириса имели своим
назначением оживить и омолодить умирающего бога и вместе с тем
призвать на участников обряда божью благодать и обеспечить
им вечную жизнь за гробом. Тело Озириса облекали в шкуру
жертвенного животного, чаще всего коровы, воплощения
богини Нут. На изображениях в храме в Дендера, где представлены
24 сценки мистерий, соответствующие 24 часам суток, Озирис
изображен (в 5-м часу) простертым над шкурой; к нему
приближается Нут и говорит: «О, восстань, мой господин, я здесь,
чтобы тебя защитить». Воскресением Озириса руководит Анубис,
ь„„ !1л^- Preuss. — Der Ursprung der Menschenopfer in Mexiko,
«Globus», 1904, стр. 108.
21

божество, символом которого служит шкура, привязанная к
шесту. Анубис не только совершает операцию воскресения
Озириса, облекая его в шкуру животного, но и сам над собою
проделывает эту церемонию, принимая при этом скрюченную позу
утробного плода. Анубис таким образом является как бы
первым исполнителем и участником таинства. Когда Озирис и
представляющий его Анубис выходят из-под шкуры, они оба вновь
рождаются, как если бы они вышли из утробы матери.
Таинство смерти и воскресения Озириса не только
обеспечивает омоложение и обновление бога растительности;
участники обряда и сами достигают таким путем вечной жизни. Копию
страстей Озириса представляли также похоронные обряды. В
древнейших погребениях находят еще трупы, изрезанные в
куски, как был изрезан, согласно мифу, сам Озирис. С течением
времени обряд видоизменился; трупа уже не резали на куски,
а довольствовались превращением его в мумию, наподобие
мумии Озириса; все сложные ритуальные действия были заменены
молитвенными формулами, которые произносил жрец. Но след
древнего ритуала, при котором новое омоложенное божество
создавалось путем надевания кожи жертвенного животного (или
человека) на преемника состарившегося и умершего бога,
сохранился в начертании иероглифа «mes», означающего
«родиться»; иероглиф этот в его древнейшей форме изображал три
связанные между собою шкуры17).
В другой мистерии Озириса фараон собственноручно
срезает серпом сноп колосьев, символизируя этим смерть Озириса;
после этого бог возрождается в новой силе и красе и передает
эту силу исполнителю обряда, фараону, являющемуся, с своей
стороны, источником благодати.
Древнеегипетские таинства с течением времени
превратились в ежедневную литургию, в которой путем символических
действий пробуждали и оживляли богов. На рассвете перед
верующими открывали статую божества, которая ночью была скрыта
в глубине запертого и запечатанного храма. Жрецы зажигали
священный огонь и совершали возлияния из «нильской»
(условно) воды (вода конечно могла быть взята, где угодно, точно так
же, как у христиан «Иордань» можно сделать в любом месте).
После исполнения соответствующих гимнов под звуки флейты
жрец, стоя на пороге святилища, пробуждал бога, призывая его
на его родном, египетском, языке (хотя бы все богослужение
велось «а греческом или на латинском яз.I8).
Мистерии страстей Озириса сохранились до христианской
эпохи и вошли почти без изменений в христианский культ.
Отзвуки первобытных таинств, в частности таинства
посвящения в мужи, сохранились у большинства культурных народов.
7) A. Moret. Mysteres egyptiens. РЛ913, <стр. 31 ел.
') P. Oumont — Die orientalisclieii Religionen, Lpzg., 1913, стр. 113 сд.
22

У современных индусов существует обряд «опоясывания»,
знаменующий вступление юноши в общину своего отца. Перед
празднеством, устраиваемым по этому случаю, юноша в
последний раз ест из тарелки своей матери: он уходит из-под
материнской опеки и становится мужчиной. Формальным поводом и
основанием для церемонии служит начало учебных занятий
юноши; но срок обучения его, по сравнению с длительностью
праздника, настолько незначителен (относительно), что основным
«было очевидно само празднество, т. е. ритуал посвящения в
мужи. В возрасте 16—18 л. совершается церемония стрижки
бороды молодого человека, и этим закрепляется его вступление з
общество взрослых мужчин19).
Нечто подобное существует у евреев. Когда мальчику
исполняется 13 лет, он становится «бар-мицва»; по этому поводу
устраивается специальное торжество, на котором мальчик
впервые надевает филактерии; с этого времени мальчик считается
-полноправным членом общины.
У парсов обряду «бар-мицва» соответствует naojot,
церемония надевания на мальчика священной рубашки (судра) и пояса
(кусти). Обряд этот совершается над мальчиками в возрасте
7—15 лет.
По сообщениям арабских историков, у друзов, посвящаемые
юноши проходили через ряд степеней, не менее 9. В течение
периода искуса, необходимого для перехода в следующую высшую
степень, юноши знакомились с тайным смыслом корана, с
учением о происхождении вселенной и т. п.20).
Тайные союзы молодежи, напоминающие такие же союзы у
современных отсталых народов, существовали у германцев. Чле-
«ы этих союзов, берсеркеры, рядились в медвежьи и волчьи
шкуры и такие же маски; они называли друг друга братьями и
устраивали совместные трапезы мяса и крови. Для приема в эти
союзы, терроризировавшие мирное население, требовался дли-
аельный, суровый искус.
Косвенное сообщение об аналогичных союзах у варягов
содержится в рассказе об играх, устраиваемых наемниками-готами
яри дворе византийского императора Константина
Багрянородного (X в.); готов тогда в византийской армии не было, и речь
идет о варягах. На потеху императора варяги устраивали свои
национальные игры: два отряда солдат гвардии и флота
выступали яруг против друга; впереди каждого отряда находились двое
вожаков в вывернутых мехом наружу шубах и в масках; оба
отряда вели хоровод, ударяя палками о свои щиты. Здесь перед на-
1Э) См. Oldenberg, Religion des Veda, стр. 466—8. L. Weiser, ук.
соч., стр. 28 ел,
20) Goblet d'AIviella;, у Hastings'ai, Encyclopaedia of Religion aad
-ethics (в дальнейшем цитируется ERE), т. VII, стр. 317 ел.
23

ми несомненно остаток древнего таинства, превратившегося в?
простой, формальный обряд и даже в игру 21).
Отголосок примитивных обрядов посвящения в мужи мы
имеем, возможно, в греческом мифе о куретах, демонических
существах, титанах, которые спасли новорожденного Зевса от его
жестокого отца Кроноса, пожиравшего своих собственных
детей от матери-земли Реи. Ударяя своими копьями об щиты,,
куреты заглушали крики младенца, рождение которого прошло
таким образом незамеченным для Кроноса. Они же и
вскормили бога-младенца. Куреты встречаются также в культе Ки-
белы; они составляли свиту богини, как мэнады составляла
свиту (тиас) Диониса-Вакха. Им присвоен эпитет Kourotrophoi, —
«вскармливающие детей», термин, которого уже древний
историк Страбон не понимал. На Крите куретами называли жре
цов, исполнявших мистические пляски; в ларцах они выносили
священные предметы, имевшие волшебные свойства, в
частности оплодотворяющую силу.
Все эти отдельные намеки, а также этимология слова
«куреты» (возможно, от слова «keiro»—стричь; юношей при
посвящении стригли) позволяет думать, что куретами
первоначально обозначали юношей, посвящаемых >в мужи. Когда
структура общества изменилась, и обряды посвящения утратили свое
социальное значение, сохранившаяся старая религиозная
практика вызвала к жизни миф о Куретах с прописной буквы,
демонах или «героях, к которым перешли функции,
исполнявшиеся прежде в таинстве посвящения достигшими зрелости
молодыми людьми. Брачные .церемонии, следовавшие обычно за
посвящением, имели некоторое магическое значение, содействуя
росту производительных сил природы; это представление нашло
себе выражение в мифе о куретах, как Kourotrophoi 22).
7. Мистерии классической древности и эллинистического
периода.
Древние греческие мистерии известны нам по
литературным и археологическим данным, относящимся к периоду
расцвета эллинской культуры; источники и начальная стадия
греческих мистерийных культов скрыты в тумане веков. По всей
вероятности, очень близки к первобытным были культы микено-
критской (эгейской) эпохи, предшествовавшей образованию
исторических эллинских республик. Во всяком случае,
микенское искусство обнаруживает многие черты, присущие
искусству палеолита. Но памятники эгейской культуры
представляют собою, по выражению Мартина Нильссона, альбом картин
21) L. Weiser, ук. соч., стр. 59 ел.
22) См. статью I. Harrison — Koureies, ERE, VII, 758. Ее же
Prolegomena to the study of greek religion, Cambridge, 1903, стр. 492..
499 — 501.
24

без текста, и восстановить обряды и таинства той эпохи пока
невозможно.
Из греческих мистерий классического периода наименее
известны восходящие к глубокой древности мистерии кабиров.
Родиной этого культа считатся остров Самофракия. «Кабиры»
несомненно стоят в связи с еврейским словом «кабирим» —
могучие, сильные; греки обычно называли кабиров просто
«великие боги», без собственного имени. Источники, касающиеся
культа кабиров, состоят главным образом из археологических
памятников—-Храмы в Фивах и Самофракии (VI в.), живопись-
на вазах (V — IV вв.). На почве Аттики культ эллинизировался,
и восстановить его первоначальный характер невозможно. Дио-
дор Сицилийский (V, 49) свидетельствует, что участники
мистерий кабиров «становились благочестивее и нравственнее и во
всех отношених лучше, чем были раньше». В ритуал входил
обряд причащения хлебом и вином и пляски. Особое место в
обрядах очищения перед таинством занимала исповедь. Как и позднее
у христиан, посвященные делились на «оглашенных» и «верных»;
полностью таинство было доступно только последним. Повиди-
мому, посвящаемым после прохождения всех степеней,
сообщали «тайные» знания, служившие залогом бессмертия 23).
Таинства у древних греков связывались с именами разных.
богов и героев — Гермеса, Ино, Язиона, Гекаты, Диониса, Загрея,
Савазия и мн. др. Но самыми знаменитыми были элевзинские
мистерии матери-земли Деметры. Родиной их был Элевзин, в 20
килом, от Афин. В VI в., когда Элевзин вошел в состав афинской
республики, мистерии Деметры стали официальным афинским
празднеством.
В Элевзине мистериалыный культ Деметры был привилегией,
аристократического рода евмолпидов, который сохранил за
собою руководство торжественными церемониями и в официальном
афинском культе. Вообще в демократических Афинах религия
сохранила многие черты прежнего аристократического строя, и
например тот из архонтов, который ведал духовным
департаментом, продолжал и е период республики титуловаться царем
(archon basileus).
Пышные элевзинские мистерии служили прекрасным
средством в руках правящего класса для прикрытия социального
неравенства в «низменной» мирской жизни ширмой равенства
перед божеством в его таинстве. В своем «панегирике» (§. 28)
Исократ отмечает как особую заслугу афинской демократии
популяризацию элевзинских мистерий. «Когда в нашу страну
явилась Деметра и дала нам величайших два дара — плоды земли
и мистерии — наше государство оказалось до такой степени не-
только боголюбявым, но и человеколюбивым, что, став облада-
м) Parnell — Kabeiroi, ERE, VII, 628 ел., Н а г г i s о п.
—Prolegomena, etc. 653 — 4.
25

телем столь великих благ, оно не поскупилось и предоставила
всем пользоваться этими дарами».
Греческие богословы и философы VI — IV вв. окружили
таинства Деметры ореолом святости и глубокомысленной мудрости.
Элевзинские таинства превозносились не только как
магическое средство вступить в непосредственное общение с божеством
и обрести божественную благодать; в них видели средство к нраз-
ственному совершенству, к познанию высот и глубин
премудрости; лица, посвященные в элевзинские таинства, называли себя
святыми, чистыми (hosioi).
Что же сулили эти столь превозносимые таинства
верующим? Конечно, не мирские блага, а потустороннее блаженство.
О трижды счастливы
Те люди, что в обитель ада снизойдут,
Проникши в эти таинства; жизнь им одним
Дана в удел, других же зло одно лишь ждет.
говорит трагик Софокл в отрывке, цитируемом у Плутарха (de
aud. poet. 3).(Bo всех случаях, где переводчик не указан —
перевод автора). Ту же мысль проводит и гомеровский гимн Деметре
ст. 480/2):
Счастливы те из людей земнородных, кто таинства видел,
Тот же, кто им непричастен, по смерти не будет вовеки
Доли подобной иметь в многосумрачном царстве подземном.
(Иерев. В. Вересаева).
«Благодаря этим прекрасным мистериям, которые мы
получили от богов, — гласит элевзинская надпись (Ephem. Archaeol.
1883, p. 82), — смерть для людей уже не зло, а благо».
Греческое богословие проповедывало ту же мудрость, чт»
впоследствии и христианство: будь терпелив и кроток на земле,
неси терпеливо свое бремя: зато тебе дана возможность в
таинстве Деметры обрести вечное блаженство после смерти.
Но если богословие старалось возвеличить элевзинские
мистерии, то самый ритуал их все же сохранил многие
примитивные черты во всей их простоте 24).
Таинство Деметры действительно хранилось в тайне. В
гимне Деметры мы читаем (ст. 477).
2«) в ст. «Die eleus. Mysterien als primitive Initiation («Zeitsclir. fui
Ethn». 1928—1929, стр. 373 ел.). Ф. Шнейдер пытается свести
элевзинские мистерии к первобытному таинству посвящения, которое ои
своеобразию толкует, как приобщение к таинственной силе,
заключенной в пище. Шнейдер делает методологическую ошибку, перенося
религиозную идеологию первобытного общества в классовое
общество древней Греции; элементы культа действительн» мало измети-
лись, но их идеологическое обоснование и назначение стали иными.
В более осторожной форме, но тоже не делая различия между
культом и религиозным мировоззрением, ту же проблему ставят К. Кле-
мен в журнале «Anthropos», 1923—1924 г., стр. 441 ел.: «Zum Ursp-
rung der griech. Mysterien».
26

... святы они и велики. Об них ни расспросов
Делать не должен никто, ни ответа давать на расспросы.
Однако на основании имеющихся данных можно в общем
восстановить церемониал мистерий.
Торжество начиналось в Афинах 13 числа месяца боедро-
кион (ок. конца сентября). Как и в примитивных таинствах
посвящения, в элевзинских мистериях были три основных стадии:
katharsis — очистительные обряды, myesis — собственно
посвящение, epopteia —■ лицезреие священных символов. Между
очищением и посвящением Олимпиодор помещает еще systasis —
жертвенные обряды, при помощи которых посвященные
представляются божеству.
Очищение заключалось прежде всего в половом
воздержании, в отказе от некоторых видов пищи и в посте; птица, рыба,
бобы были табу для мистов. В самом Элевзине к таинствам
первоначально не допускались не только лица оскверненные, но и
люди «с непонятной речью», т. е. чужеземцы; это свидетельствует
о том, что когда-то таинство было посвящением в члены местного
рода или племени.
Кроме отрицательного очищения путем воздержания от
оскверняющих действий, применялись и положительные
очищения водой и огнем.
Далее приносились жертвы, главным образом поросята;
при этом жертвующий сидел с покрытой головой, облаченный а
козлиную шкуру; шкурой же был накрыт и стул, на котором он
сидел. Дальнейшее известно лишь по сохранившейся священной
формуле, (которую произносил посвящаемый: «я постился, выпил
кикеон (ячменный напиток), взял из ларца, совершив действие,
положил в коробку, из коробки в ларец». Сохранились
многочисленные изображения ларца и коробки, но что именно в них
хранилось и какое действие совершал мист, не совсем ясно
(к этому вопросу мы еще в дальнейшем вернемся).
После причащения кикеоном и манипуляций с находящейся
в ларце святыней посвящаемым сообщали тайные священные
символы и формулы, и они переходили к исполнению последнего
акта — эпоптии. Исполнялась некая пантомима с пением и
танцами, и мистам предъявляли таинственный символ (по всей
вероятности колос), который они созерцали с благоговением и
страхом.
По словам Евсевия (Praep. ev. Ill, 12), иерофант,
руководитель мистерий, был наряжен по образу демиурга, факелоносец —
Гелиоса, стоявший у жертвенника носил маску Селены, а
церемониймейстер (hierokeryx) — Гермеса. Что жрец Деметры носил
маску, подтверждает и Павсзний (VIII. 15. 3): «Около храма
Деметры в Фенее находились две скалы, и в расселине между ними
хранится свиток, который читали перед верными, и маска,
которую надевает жрец, когда наступает великий праздник».
27

Таким образом «возвышенные» греческие мистерии
сохранили и использовали все аксессуары первобытного посвящения—
пищевые и половые запреты, ряжения и маски, обрядовые
трапезы, пляски, предъявление таинственных знаков и сообщение
тайных знаний. При посвящении юношей в мужи и при приеме в
тайный союз часто давали новичку новое имя; то же было и в
элевзинских мистериях: мисту давали имя, начертанное на белой
деревянной табличке 25). Даже подобие трещотки (rhombos) мы
находим в смешавшихся с злевзинскими Дионисовых мистериях.
Те же элементы мы встречаем и в орфических таинствах,
в мистериях Изиды, Савазия и многочисленных восточных
культах, получивших большое распространение в эллинистически-
римский период.
В эпоху зарождения христианства наибольшей
популярностью пользовался культ персидского бога Митры. Римская
армия разнесла благую весть о нем по всему миру; митраистиче-
ские памятники встречаются от Мавритании до Шотландии и от
Вавилона до Франции.
Посвящаемые в таинства проходили 7 ступеней: «ворон»,
«скрытый» (kryphios), «воин», «лев», «перс», «солнцебежец»
iheliodromos), «отец». То были не просто прозвища; за ними
скрывалось реальное содержание. При известных церемониях
священнослужители наряжались соответственно своему титулу;
на сохранившихся изображениях митраистских таинств
участники носят звериные маски, а христианский писатель V в.
сообщает, что «одни из «их хлопают крыльями, подражают крику
ворона, другие рычат, как львы». Здесь несомненно пережиток
посвящения в члены тотемической общины. Параллели с
первобытными таинствами можно отметить не только в
отожествлении миста с животным, в существовании разных степеней
посвящения, в ряжении и маскировках, но и в самых титулах мистов.
У северо-американских индейцев посвященный в тужи часто
получает прозвище «воина», еще чаще — «ворона»; у африканского
племени эве руководитель таинства называется, как и у митраи-
стов, «отцом». «Скрытый» (kryphios) во время церемонии бывал
накрыт покрывалом, и предполагалось, что он невидим для
окружающих; предъявление его (ostensio) участникам мистерий было
особым торжественным актом; здесь — полная аналогия с
обрядом сокрытия посвящаемых в мужи юношей в специальных
«мужских хижинах», где они остаются невидимыми, и
непосвященным, особенно женщинам, ке разрешается на них взглянуть
под страхом смерти. Наконец, название «перс» свидетельствует,
что некогда мистерия означала прием в племенную общину.
'5) В вышеуказанной статье К. Клемен сопоставляет с этим
обычай туземцев Н. Ю. Уэльса вместе с новым именем давать белый
камень кги кристалл кварца. Ср. Апокаа. II, 17: «и дам ему белый
камень и на «амне 'написанное навое имя, которого «икто не эниегг,,
кроме того, «то получает».
28

Посвящаемый подвергался крещению водой путем
окропления или погружения в воду, в зависимости от степени
посвящения. Конфирмация неофита заключалась в том, что ему выжигали
клеймо на лбу. Достигшие степени «льва» назывались
«участниками» и допускались к причастию хлебом и водой, к которой
позднее стали примешивать и вино. Причащение имело целью
призвать на верующего сверхъестественную благодать; он
приобретал наряду с телесной силой духовную мудрость, силу и
крепость в борьбе с злыми духами, дар бессмертия.
Для допущения к таинствам требовался ряд искусов; от ми-
ста требовалось воздержание и умерщвление плоти и, по
свидетельству древних авторов, его подвергали тяжелым пыткам.
Напуганного, измученного, подавленного миста заставляли
проделывать отвратительные церемонии и предъявляли ему
окровавленный меч, которым — действительно или фиктивно — была
заклана человеческая жертва 26).
Само собой разумеется, исконный смысл и назначение всех
этих варварских обрядов давно был забыт. Маздейское
богословие подвело под них новую теоретическую базу. Таинство Митры
должно было утешить верующего, обещать избавление от зол
мирских, по благости спасителя, в бессмертии и слить воедино
■с богом. Противный обряд тавроболиума, при котором мист
пропитывался горячей кровью жертвенного быка, делал верующего
равным богу, и ему действительно по совершении церемонии
поклонялись, как богу. По свидетельству христианского поэта
IV—V в. Прудёнция (Peristeph. X, 1046/8), мисту,
Запятнанному мерзким окроплением
И грязному от крови искупительной,
Тут воздают все божеские почести.
8. Значение мистерий. Христианские таинства.
В эллинскую и эллинистическую эпохи существовали и
другие мистериальные культы; они имели конечно свои
индивидуальные особенности, и церемонии таинств допускали в них
различные варианты. Но суть всех таинств сводится к тому, чтобы
через видимые магические действия сообщить верующему
невидимую благодать. Благодать эта находится в распоряжении
старейшины, вождя, аристократа, жреца, церкви. По словам
Августина, человек может обрести благодать только через христа,
а с христом он может соединиться только через посредство
церкви; поэтому «нет спасения вне церкви». Зато в мистерии
все равны; путем воздержания, смирения и покорности каждый
может получить в таинстве высшее благо — небесную благодать;
2в) Все материалы, (касающиеся культа Митры, собраны в
монументальной работе Ф. Кюмона: «Textes et monument figures relatifs
aux mysteres de Mithra», тт. I— II, Bruxelles, 1896—1899. Резюме дано в
работе того же автора «Les mysteres de Mithra», Brux., 1900.
29

так стоит ли пещись о суетных мирских благах? S7). В таинстве
особенно ясно отражается основанное на анимистическом
мировоззрении извращенное представление о социальных
отношениях; социальное неравенство находит себе здесь или прямое
обоснование, как в первобытных таинствах, или косвенную
поддержку, как в элевзинских или христианских мистериях,
поскольку в них получает наиболее сгущенное выражение
идеология отрешения от жизненной борьбы во имя достижения
высшего блаженства.
Конечно, первобытный колдун, эллинский философ и
христианский богослов по-разному использовали таинства и
по-разному обосновывали смысл и значение их: ведь религиозная
идеология — производное от изменчивого общественного бытия. Но
материал, из которого слагалась церемония таинства, техника
их исполнения по существу менялись очень мало. Религия
немыслима вне примитивных анимистических представлений и
магических действий, и эти «'низменные» представления и действия
выпирают из-под самого тонкого философского и богословского
покрова.
Рассмотрение того материала, из которого сложились
христианские таинства, и составит содержание последующих глав.
Количество таинств в разных христианских исповеданиях
неодинаково. Православная и католическая церкви признают 7
таинств: причащение, крещение, миропомазание, елеосвящение,
покаяние, священство и брак. В древнейшую пору существовало
только два таинства—крещение, при помощи которого христианин
посвящался в члены общины, и причащение, в котором он вступал
в телесное общение с богом. Характер мистерий носили по всей
вероятности также церемонии воспроизведения «страстей
господних», как это было напр., в египетских мистериях Озириса,
Во всяком случае мнение Дж. Робертсона, что евангельский
рассказ о казни Иисуса — либретто соответствующего
драматического представления, кажется очень заманчивым, а
его доводы убедительными. Но это драматическое действие
вошло в литургию и в пасхальное богослужение и не сохранило
имени таинства.
Дионисий Ареопагит, вернее, анонимный автор, писавший
под его именем в IV—V в., насчитывал всего 6 таинств, в том
числе два непризнанных церковью — монашество и обряды
погребения. Но для усиления своего влияния и воздействия на
чувства и настроения верующих церковь постепенно довела
количество таинств до мистического числа семь.
Окончательно 7 таинств были установлены на католическом
лионском соборе в 1279 г. и были затем приняты и православной
церковью.
27) Самый богатый банкир, говорит Ан. Франс, имеет такое же
право ночевать под мостом', как и самый последний бродяга. Но
почему-то банкир не использует этого своего права.
30

ГЛАВА П.
Таинство причащения.
1. Причащение в христианском богословии.
Под таинством, как известно, разумеют культовое действие,
переносящее на человека благодать и святость предмета культа.
В та^стве евхаристии причащающийся, вкушая под видом хлеба
и вина плоть и кровь христа, приобщается таким образом к
богу и получает залог «вечной жизни».
По учению православной церкви, причащение — самое
священное из таинств, ибо в нем верующие вступают в общение с
богом не в «силе» (kata dynamin), как в крещении, а по существу
(kat'ousian).
Один из отцов церкви, Ириней (II в.), следующим образом
разъясняет смысл и значение евхаристии: «Как хлеб, взятый из
земли, под влиянием призыва к господу уже не есть
обыкновенный хлеб, а евхаристия, состоящая из двух элементов — земного
и небесного, — так и наше тело, приняв святую евхаристию,
перестает быть тленным и получает надежду на вечное
воскресение (с. haer. IV. 31. 4). Ср. у Тертуллиана (de resurr., 8): плоть
питается телом и кровью христа, чтобы душа насытилась богом».
Согласно православному катехизису «причащение есть
таинство, в котором верующий под видом хлеба и вина вкушает
самого тела и крови христовой для вечной жизни... Сие таинство
составляет главную и существенную часть христианского
богослужения... Богослужение, в котором совершается таинство
причащения, называется литургией... она должна быть совершаема
непременно во храме, которого трапеза (стол) или по крайней
мере... «антиминс» (плат с изображением положения христа во
гроб) должен быть освящен архиереем... Трапеза, на которой
совершается таинство причащения, называется престолом, потому
что на ней Иисус христос, как царь,
таинственно присутствует». Литургия состоит из тех частей:
1) Проскомидия — «часть литургии, в которой приготовляется
вещество для таинства»... «из просфоры вынимается часть, по-
требная для совершения таинства, а также потребная часть вина,,.
31

соединенного с водою, отделяется в священный сосуд... хлеб для
таинства должен быть такой, какого требует самое имя хлеба,
святость таинства и пример Иисуса христа и апостолов, т. е.
хлеб квасный, чистый, пшеничный». 2) Литургия оглашенных,
названная так потому, что «к служению ее, кроме крещеных и
допускаемых до причащения, допускаются и оглашенные, т. е.
готовящиеся к крещению, также и кающиеся, не допускаемые до
причащения». Эта часть литургии состоит из молитв,
песнопения, чтения книг апостольских и евангелия; она заканчивается
повелением оглашенным выйти из церкви 3). После этого
начинается третья часть литургии, в которой совершается вкушение
хлеба и вина. Эта часть литургии называется «литургией верных»,
важнейшее литургическое действие здесь «произнесение слов,
которые сказал Иисус христос при установлении таинства:
«Примите ядите: сие есть тело мое... пейте из нее
все, ибо это кровь моя нового завета», и потом
призывание святого духа и благословение даров, т. е. принесенного
хлеба и вина». Смысл, значение и важность этого призывания
в том, что «при сем самом действии хлеб и вино
прелагаются, или пресуществляются в истинное тело христово
и в истинную кровь христову». В изложении веры восточных
патриархов сказано, что словом «пресуществление не
объясняется образ, которым хлеб и вино претворяются в тело и
кровь господню, ибо сего нельзя постичь никому, кроме бога,
но показывается только, что истинно, действительно
и существенно хлеб бывает истинным телом
господним, а вино самою кровью господней».
«Тот, кто причащается тела и крови христовой,
теснейшим образом соединяется с самим Иисусом
Христом, чем становится причастным вечной
ж и з н и».
«Древние христиане причащались в каждый воскресный
день, но из нынешних не многие имеют такую чистоту жизни,
чтобы всегда быть готовыми приступить к столь великому
таинству. Церковь матерним гласом завещает исповедываться перед
духовным отцом и причащаться тела и крови христовы...
четырежды в год или каждый месяц, а всем непременно
однажды в год».
Формальным основанием для установления таинства
евхаристии служат следующие библейские тексты:
Ев. от Мтф. XXVI 26: и когда они ели, Иисус, взяв хлеб,
благословив, Эта), преломил (его) и, дав ученикам, сказал:
«возьмите, съешьте: это — тело мое».
Эта) Не совсем точные выражения в греческом подлиннике «eulo-
gein> и «eucharistein» обозначают два различных юрейсмик термина:
beracha—молитву перед всякой едой, вюшиающую хюалу босу,
создавшему пищу, и kiddush— литургическую формулу перед ритуальным
вкушением вина и хлеба.
32

27: И взяв чашу и, возблагодарив, дал им, говоря: «Пейте из
нее все. 28. ибо это — моя кровь завета, изливаемая за многих,
во оставление грехов».
Ев. от Марка, XIV, 22: «Когда они ели, он взял хлеб,
благословил, преломил и дал им, говоря: «Возьмите, это — тело мое.
23. и взяв чашу и возблагодарив, он дал им, и все из нее пили.
24. и он сказал им: «это—моя кровь завета, изливаемая за
многих».
Ев. от Луки XXII 19: и взяв хлеб, возблагодарил, преломил и
дал им, говоря: «это — тело мое, предаваемое за вас; делайте
это в воспоминание обо мне». 20. И чашу точно так же после
вечери (дал им), говоря: «эта чаша — новый завет в моей крови,
за вас проливаемой».
Ев. от Иоанна VI 48: «я — хлеб жизни. 49. отцы ваши ели в
пустыне манну и умерли. 50. а это — хлеб, сходящий с неба, для
того, чтобы его ели и не умирали. 51. я — живой хлеб,
сошедший с неба; если кто поест от моего хлеба, он будет жить вовек;
а хлеб, которой я дал вам ради жизни мира, это — моя плоть».
И далее 53: «аминь, аминь говорю я вам, если вы не будете есть
плоти сына человеческого и пить его кровь, вы не будете иметь
жизни в себе. 54. вкушающий мою плоть и пьющий мою кровь
обладает вечной жизнью, и я воскрешу его в последний день.
55. Моя плоть — истинная пища, а моя кровь — истинное питье.
56. кто ест мою плоть и пьет мою кровь, пребывает во мне
и я в нем».
I поел, к Кор. XI 23: ибо я перенял от господа и вам передал,
что господь Иисус в ту ночь, когда он был предан, взял хлеб. 24. и,
возблагодарив, преломил и сказал: «это — мое тело (отдаваемое)
за вас; делайте это в воспоминание обо мне». 25. Точно так же
(он дал) чашу после вечери, говоря: «эта чаша — новый завет
крови моей; делайте это всякий раз, как будете пить в
воспоминание обо мне».
Все эти тексты, очень сходные по своей редакции (за
исключением особо стоящего ев. от Иоанна), восходят ко II в.
Датирует ли, однако, отсюда и христианская евхаристия?
Самое изложение в приведенных цитатах, скудное и
сжатое, свидетельствует о том, что речь идет о вещах давно
известных, привычных и понятных как авторам, так и читателям и
слушателям. Более того, в том же первом послании к Кор. X, 20, мы
читаем: «жертвы свои они (язычники) приносят бесам, а не
богу; а я не хочу, чтобы вы стали причастны к бесам. 21. вы не
можете пить чашу господа и чашу бесов; вы не можете
участвовать в трапезе господа и в трапезе бесов». Очевидно, что
причащение хлебом и вином практиковалось и язычниками. На
самом деле это таинство восходит гораздо дальше — к самым
отдаленным временам первобытной человеческой культуры.
-3 Происхождение христианских таинств
33

2. Древнейшие источники богоедства.
Основные представления, связанные с таинством
причастия, заключаются в том, что вкушение тела божественного
существа способно передать вкушающему высшие свойства
этого существа, и что 'непосредственное вкушение плоти и крови,
божества можно заменить поеданием животного или растения,
в котором это божество воплощено.
Представление о том, что вкушение тела убитого
животного или человека передает вкушающему свойства этого
животного или человека, чрезвычайно распространено среди всех
первобытных народов, и пережитки его наблюдаются и среаи
современных культурных народов; при этом обычно
предполагается, что жизненная сила концентрируется в одном каком-
либо органе тела.
Источником и носителем жизни в первую очередь
представляется кровь, истечение которой у раненого совпадает со
смертью его. Это представление настолько сильно, >что «пролить
кровь» на всех языках равнозначно слову «убить». Но для
первобытного человека это — не просто языковая метафора, а
реальный факт, и следы этого представления мы находим и у
высококультурных народов. Так, у Гомера Одиссей в подземном
царстве спрашивает у своего проводника Тирезия (Од. XI 143 ел.):
«Старец, как сделать, чтоб мертвая сына живого узнала?»
Так я его вопросил и, ответствуя, так мне сказал он:
«Легкое средство на это в немногих словах я открою:
Та из безжизненных теней, которой приблизиться к крови
Дашь ты, разумно с тобою начнет говорить, но безмолвно
Та от тебя удалится, которой ты к крови не пустишь».
. С сими словами обратно отшедши в обитель Аида,
Скрылась душа прорицателя, мне мой сказавшая жребий.
Я ж недвижно остался на месте, но ждал я недолго:
К крови приблизилась мать, напилася и сынаузнала.
(Пер. Жуковского.)
Еще яснее это выражено в библии. (Второз. XII, 23): «Толъкг>
строго соблюдай, чтобы не есть крови, потому что кровь есть
душа: не ешь души вместе с мясом» as).
Наряду с кровью носителями «души» считаются различные
органы, чаще всего печень, почки и сердце.
Отсюда объясняются различные обычаи людоедства.
Каннибалы пьют кровь убитого врага, как носительницу
его жизненной силы. Во всей Океании у туземцев
распространена вера, что, поедая печень убитого, приобретаешь его силу и
храбрость. Племена овамба и нанди (Африка) также съедают
печень убитого врага. Вожди племени ашантиев, убив миссионера Мак
Карти, съели сердце убитого, чтобы приобрести мудрость и силу
28) Ветхий завет здесь и в дальнейшем цитируется по масоретско-
му тексту.
34

белого. Аналогичные сведения сообщают путешественники о
туземцах Н. Каледонии, Н. Ю. Уэльса, об индейцах р. Ориноко
и др. Эскимосы с Берингова пролива съедали кусок сердца и
немного крови первого убитого врага. Некоторые китайцы
проглатывали желчь казненных знаменитых хунхузов.
Модификацией этих обычаев служит проглатывание пепла
от сожженного трупа врага или прикосновение к его останкам.
У горных племен Ю.-В. Африки печень, уши и другие органы
убитого могущественного врага сжигаются, и пепел в смеси с
другими магическими средствами поедается в виде пасты
юношами во время обряда обрезания для сообщения им мужества и
силы покойного. У племени тораджа на о. Целебесе юноша при
совершении обряда обрезания сидит на высушенной коже врага,
славившегося своим мужеством. На рельефе, изображающем
посвящение в таинства бога^козла Диониса, посвящаемый сидит
на козлиной шкуре. Здесь мы имеем аналогию вере в
чудодейственную силу реликвий.
Животные также могут передавать свои свойства тому, кто
их ест. Индейцы запаро не едят тяжеловесных и
неповоротливых тапиров и пекари, а предпочитают птиц, обезьян и других
быстрых и ловких животных, чтобы приобрести их быстроту и
подвижность. Караибы не едят свиней, боясь стать вследствие
этого обладателями подслеповатых маленьких свиных глазок.
Абипоны (Парагвай) едят в большом числе ягуаров, чтобы
приобрести их храбрость. Натака (африканское племя) не едят
зайцев, а бушмены- шакалов, чтобы не заразиться их трусостью.
Индейцы дакота перед решительным боем съедали сырую, еще
теплую печень собаки, чтобы обнаружить ее упорство и
ожесточенность в бою. Айны не едят выдр, так как предполагается, что
выдра имеет очень плохую память. По той же причине евреи
избегают притрагиваться к кошке, чтобы не приобрести
«кошачьих мозгов». По сообщению путешественника Вамбери,
у турок детям дают есть птичьи языки, чтобы они быстрее
научились говорить 2в). В датской саге Бовар Бьярке внушает му-
29) Многочисленные примеры передачи человеку свойств
съеденного животного или человека см. W. Wundt, Volkerpsychologie, В. IV,
t. I, стр. 89/128, 428. J. Frazer, The golden Bough, VIII, стр. 138. В
дальнейшем труд Фрэзера сокращенно цитируется по последнему
изданию 1919—1925 гг. — GB I, GB II и т. д., причем цифрам I, II и т. д.
соответствует порядковый том Фрэзера, а именно:
1 The magic art, vol. I.
m,W » » " "■
Ш Taboo ang the perils of the soul.
IV The dyin god.
V Adonis Attis Osiris, vol. I.
*' » » H-
VII Spirits of the corn and of the wild, vol. I.
v III „ Ti
1Л ihe scapegoat
X Balder the beautiful, vol. I.
XI » „ „ „ И-
3»
35

жество Готтеру, заставляя его выпить немного крови и съесть
кусок сердца зверя. Жрецы балтийских славян пили
жертвенную кровь, которая, как предполагалось, пробуждала в
них дар прорицания. Филострат сообщает (Vita Apoll. Ьо, Ш«)
поверья, что съевший сердце дракона или змеи получает
способность понимать язык животных; это поверье распространено
в некоторых странах Европы и теперь. По Плинию (Nat. Hist.
VIII, 119), сердце крота способно доставить съевшему его дар
прорицания.
К этой же категории относится рассказ пророка Иезе-
кииля (гл. 2—3), что для приобретения пророческого дара он
проглотил рукописный свиток, посланный ему свыше. В сатиро-
вой драме Еврипида «Циклоп» C14 ел.) силен высказывает
предположение, что циклоп станет красноречивым и умным, если он
съест язык хитроумного Одиссея.
Если съедаемое существо — божество, то съедающий его
становится и сам богом. Очень интересный текст,
характеризующий представления египтян о приобретении божественных
свойств путем богоедства, приводит Видеманн (Der alte Orient,
II, 2). Речь идет о фараоне, который после смерти должен стать
богом, но для этого он должен совершить мистический акт
богоедства: «Небо плачет, звезды дрожат, стражи богов
трепещут, и их слуги разбегаются, когда они видят вознесение царя,
как духа, как бога, который питается своими отцами и
завладевает своими матерями. Его слуги поймали богов при помощи
лассо, притащили их, связали, перерезали им глотку, вынули их
внутренности, разделили их и сварили в горячих котлах. И
ц'арь пожирает их силу и ест их душ я.
Большие боги составляют его завтрак, средние — его обед, а
малые — его ужин... Царь пожирает все, что ему попадается на
пути. Жадно он проглатывает все, и его магическая сила
становится больше, чем всякая магическая сила. Он становится
наследником власти больше, чем все наследники, он становится
властелином неба, он съел все короны и браслеты, он съел
мудрость каждого бога». Конечно боги, съеденные
фараоном, продолжают после этого существовать, так что бо-
гоедство в данном случае носит характер настоящего таинствэ.
Человек также может, по воззрениям египтян, приобрести
бессмертие, если он будет сосать грудь богини и вместе с
молоком впитает в себя и свойственное богине бессмертие.
Вкушение тела человека или животного создает, кроме
того, известное «единение душ» между человеком и его
жертвой. Всем известен широко распространенный обычай смешения
крови у братающихся друзей, получающих таким образом как
бы «одну душу». Интереснее всего, что у некоторых дикарей
существует обычай вкушать кровь убитого врага, чтобы
примирить его с собой и избежать таким образом его загробной мести.
Так, у индейцев племени аравак, в Британской Гвиане, суще-
36

ствовал обычай втыкать колышки в тело убитого врага и
вылизывать приставшую к ним кровь. У негров нанди с копья,
которым был поражен враг, смывается кровь, и вода, смешавшаяся
с кровью, выпивается30).
Представление об усвоении высших, божественных свойств
съедаемого животного или растения легло в основание так
называемой «народной медицины». Первобытному или современному
невежественному человеку, конечно, недоступно понятие о
диагнозе и локализации болезни и о свойствах лекарственных
растений. Проглатывая свое лекарство, дикарь рассчитывает не на
его химические свойства и физиологическое действие, а на силу
того духа или демона, который живет в лекарственном
растении и проникает к нему в тело вместе с лекарством. Если
исцеляющий демон живет в теле животного, то приобщиться к нему
можно, вкушая мясо или выделения этого животного или печенье,
изготовленное наподобие этого животного или самого демона.
Народная медицина всех времен знает многочисленные
образцы такого рода фигурного печенья 3').
Понятие о магической силе лекарства, о гомеопатии и
органотерапии, т. е. о лечении больного органа подобным
органом другого животного или человека, предполагает уже
довольно серьезное знакомство с природой и возникает на
относительно высокой стадии культуры. В первую же очередь
народная медицина представляет собой богоедство. Это относится в
равной мере к тому римлянину, который в надписи,
относящейся ко II веку, рекомендует от кровохарканья орешки, взятые
с алтаря Эскулапа, и к коптским монахам, которые уносили с
собой для медицинских надобностей кусочки хлеба причастия, и
к своевременному деревенскому знахарю, настаивающему свое
зелье на святой водице. Особенно отчетливо это первобытное
представление сохранилось у египтян; они считали, что кто
хочет стать правдивым, должен съесть изображение богини праз-
ды, а чтобы избавиться от болезни, они
съедали изображение бога здоровья. Расчет на
приобретение силы съедаемого божества здесь очевиден. В Мексике
почитали среди прочих также бога Тлалока, посылающего
дождь и влагу; при болезнях, вызываемых последствиями дождя,
приглашали священника, который приносил с собою маленькое
изображение Тлалока, сделанное из теста; сначала этому
изображению приносили жертву из вина и агавы, затем жрец
отбивал фигурке голову и давал ее съесть больному, который от
этого должен был выздороветь 32).
Болгары еще совсем недавно, когда кололи барашка в Юрьез
день, собирали истекающую из жертвенного животного кровь з
'") См. GB, VIII, стр. 154 ел.
*) М. НбПег, AR, XII A909), стр. 340 ел.
1019 ^ ^' ^euters]jiold— Die Entstehung des Speisesakramentes, Heidlb.,
37

чашу и употребляли ее как целебное средство. В разных местах
в Чехии соблюдается следующий обычай: 25 июля, в день святого
Якова, с церковной колокольни или с другого возвышенного
места после ряда церемоний низвергают жертвенного козла с
позолоченными рогами, убранного цветами. к.ровь этого животного
собирается и хранится как целебное средство 33).
3. Причащение в культах растительных демонов.
Другим источником богоедства служат верования и
культы, связанные с добыванием и потреблением растительной пищи.
В древнейший период первобытного анимизма всякое
растение представляется человеку одушевленным, обладающим
душою, живущей в самом растении. Так например, на о. Буру в
Ост-Индии священная трапеза, устраиваемая туземцами в
праздник урожая, называется у них «поеданием души риса»31)
Дж. Кемден Уиллер приводит следующие слова туземца
Соломоновых островов, обращенные к божеству Сои: «Сои ест душу
(жертвенной) пищи; он жует душу ореха бетеля»35).
Представление о святости хлеба чрезвычайно распространено. Даже
люди, лишенные предрассудков, избегают наступать ногой на
хлеб, чтобы не осквернить его.
Такое же представление мы встречаем и у восточных
народов. Так, у турок, если человек найдет крошку хлеба или
зернышко, он поднимает его и кладет на высокий камень или
бросает в ручей 36).
При таком отношении к растению добывание и потребление
растительной пищи неизбежно становится ритуалом. Здесь
элементы труда и культа столь тесно переплетаются, что труд
становится культом, а культовые действия становятся столь же
необходимыми для произрастания зерна, как и обработка земли 37).
Эти культовые действия имеют целью в первую очередь помочь
демонам в деле размножения и воспроизводства растений (ср.
церемонии интихиума у австралийцев), отчасти — это уже
позднейшее представление — умилостивить этих демонов и
примирить их с тем фактом, что их поедают вместе с растением.
Поэтому вкушение плодов нового урожая у всех
первобытных народов сопровождается торжественными церемониями;
новый хлеб вкушается по особому ритуалу всей общиной,
кланом и племенем, и только после этого разрешается есть
невозбранно новый хлеб.
У матабеле, из племени банту в Южной Африка, никто не
имеет права есть новые плоды, пока вождь их не вкдйит. За на-
33) Этногр. обозр., т. XVI A895), стр. 19 ел.
34) GB, II, 54.
35) АЕ, XV A912), стр. 331.
36) Эти. обозр., 1915 г.; т. 3—4, стр. 6—7.
37) Wundt ук. соч., стр. 604.
38

рушение этого запрета полагается смерть. Вкушение хлеба
нового урожая обставляется длительными и торжественными
церемониями. В столицу Булавайо стекается вся «знать»; они
собираются полукругом перед вождем и начинают бесконечную
пляску, в которую ввязывается и сам вождь; жрецы и их свита
подбадривают устающих плясунов палками с острыми шипами.
Жены вождя также участвуют в пляске с обручальным кольцом в
правой руке и зелеными ветвями в левой. Н'а третий день
празднества убивают множество быков, мясо и кровь которых
считается чудодейственными. На четвертый день происходит
собственно освящение нового урожая. Все участники торжества
совершают омовение в реке, а затем знахарь или шаман берет блюдо
с новыми плодами и зерном и бросает их пригоршнями в толпу,
которая ловит их и съедает. После этого употребление в пищу
нового урожая разрешается свободно 38).
Дю-Прац описал празднование початков у индейского
племени начец, жившего в нижнем течении Миссисипи. Празднество
это, происходившее примерно в августе, носило особо
торжественный характер. Оно состояло в вкушении всем миром, с
особыми религиозными церемониями, хлеба нового урожая,
специально для этой цели посеянного с соблюдением особого
ритуала. Зерно сеялось на девственной земле; почва
возделывала» исключительно воинами; они же сеяли, пололи, жали и
собирали урожай. Когда зерно было уже; близко к созреванию, воины
выбирали место для предстоящего торжества и поблизости
устраивали закром, дно и стенки которого выложены
тростником1. Сняв урожай, ссыпав его в закром и закрыв его, они
извещали об этом Великое Солнце (т.-е. главного вождя), который
назначал день праздника. За несколько дней до срока
празднества для всех вождей вокруг закром'а выстраивались хижины,
причем хижина верховного вождя строилась на возвышении.
В день праздника весь народ выходил из деревень, оставив дома
только стариков и больных. Восемь носильщиков, сменявшихся
через каждые сто шагов, несли носилки для Большого Солнца,
покрытые оленьими шкурами. Утром Большое Солнце выходил
из своей хижины, садился на носилки, и его подносили к закрому
при кликах радости со стороны собравшихся. Обойдя медленно
закром, вождь протяжными почтительными возгласами
приветствовал зерно. Толпа многократно повторяла возгласы эти.
Тогда вождь сходит с носилок и садится на трон. Немедленно
после этого разводят огонь путем трения двух кусков сухого
дерева, и воины от каждой семьи подходят к вождю и говорят:
«Говори, я слушаю». Вождь встает, кланяется на все четыре
стороны и говорит, подняв глаза и руки к небу: «Дай нам хлеб».
Тут раздают зерно женщинам, которые бегут в свои хижины и
с величайшей поспешностью выпекают хлеб. Когда хлеб готов,
S8) GB, II, 70 ел.
39

одно блюдо с хлебом подается вождю; он принимает его, протя
гивает его во все стороны и возглашает: «Ешь!» По этому
сигналу все воины во всех хижинах начинают есть хлеб, затем era
дают и младшим детям, кроме грудных. По окончании
церемонии начинаются песни, пляски с факелами и игры.
Вотяки до выезда в поле для весенних работ причащаются
бога растительности; все селение собирается в шалаше (куа).
Здесь варится каша на молоке, которая с молитвой поедается,
одними только домохозяевами.
У чувашей после снятия урожая исполняется обряд авын-
путты; по окончании молотьбы режут петуха и варят кашу;
когда каша готова, берут две чашки;; в одну кладут немного
каши, в другую — каравай хлеба или лепешку, испеченную из
новой муки. С этими двумя чашками домохозяин идет на гумно,
разводит там огонь и читает над ним молитву; по окончании
молитвы он кладет земной поклон перед центральным столбом
гумна, бросает в огонь ложку каши: и сам отведывает от
принесенных яств. Потом он идет в дом, где начинается пир. Последний
необмолоченный сноп вешают на верхушку овина39).
Церемонии, устраиваемые черемисами при появлении хлеба,
нового урожая, дали повод путешественнику Гакстгаузену
назвать их карикатурой на евхаристию. Да и в самом деле
евхаристия приравнивается к празднику и жертве початков самими
отцами церкви. Ориген (с. Celsum VIII. 34) говорит: «Келье хочет,
чтобы мы приносили первинки бесам; а мы приносим наши
первинки тому, кто сказал: «Да произрастит земля всякую зелень»
(т. е. богу-отцу; Быт. 1ц).
Фрэзер40) собрал огромный материал об обрядах,
связанных с вкушением плодов нового урожая у первобытных народов
всех стран земного шара.
Но обычаи этого рода наблюдаются не только у дикарей.
И у европейских народов существует прочное представление о
том, что в первом или чаще в последнем снопе живет дух хлеба.
Сухотин41) приводит следующие объяснения крестьянки
Федосьи Снегиревой об обычаях, связанных со сбором урожая
в Тульской губернии: «Есть сноп зажимный и есть отжинный.
Зажинный сноп — это первый. Мй его домой приносим, а как
молотить, мы и его обмолотим, и в сев. Уж и не знаю, на что так
делается — должно, для урожая. А отжинный — не так. Это,
как отвяжемся (т. е. по окончании увязки хлеба в снопы), из
последних колосьев сноп сделаем, перевяжем его шерстяной;
красной пряжей, в середину кусочек хлеба положим, да солью
посыпем и в поле оставим. Это мы говорим: «Илье на бороду
оставили».
зв) Магнитский. Матер, к объяснению старой чувашской веры»
Каз., 1888.
40) ОВ VIII, 48 ел.
") Этногр. обозр., 1912 г., т: 3—4, стр. 101.
40

В Ярославской губ. последний сноп приносят в дом и
кладут в передний угол под божницу. При дожине на полосах
оставляют по нескольку несжатых колосьев. Впоследствии их
связывают в виде куколки, втыкают в них серпы и кланяются им42).
У турок также пучок ржи, связанный гребнем, вешают в
домах, и мечетях43).
В Вермланде, в Швеции, крестьянин из последнего снопа
выпекает лепешку в форме девушки, которая изображает
очевидно демона хлеба; эта лепешка раздается всем членам семьи.
Аналогичный обычай существует во Франции», где из первого
теста изготовляют человеческую фигурку, куски которой
старосты распределяют на пирушке, устраиваемой на
сборе нового урожая.
В Йоркшире первый сноп в селе жнет священник, и зерно
от этого снопа идет на изготовление хлеба для причастия. У
евреев новые фрукты допускаются в пищу только после
произнесения над ними специального славословия; есть опресноки до
вечерней пасхальной трапезы, когда они освящаются молитвой,
воспрещается. Русские крестьяне не едят фруктов до праздника
спаса (преображения), когда совершается соответствующее
разрешительное молебствие.
Предварительное освящение хлеба нового урожая и
ритуальное поедание его знает и ветхий завет. Так, в кн. Левит
XXIII 10/11 мы читаем: «Когда придете в землю, которую я даю
вам, то принесите первый сноп жатвы вашей к священнику; он
вознесет этот сноп перед господом, чтобы вам. приобрести благо>-
воление». Лев. XXIV 5—9: «И возьми пшеничной муки и испеки
из нее 12 хлебов... и положи их в два ряда по шести в ряд на
чистом столе перед господом... они будут принадлежать сыновьям
.Аарона, которые будут есть их на святом месте». (Ср. Исх.
XXV 30, XXXIX 36.) И сейчас еще евреи при печении хлеба
первый кусок теста сжигают с соответствующей молитвой;
хлеб, с которого не была взята эта жертва богу, считается
запретным. Об элевзинских мистериях эллинской матери земли
Деметры известно, что там среди прочих церемоний
совершалось также причастие ячменным напитком «кикеон».
Что церемонии вкушения хлеба нового урожая носят
характер таинства, доказывается очистительными обрядами,
которые предшествуют этим церемониям. Индейцы крик и семинола
принимали даже рвотное, чтобы священная пища не приходила в
желудок в соприкосновение с пищей нечистой. По той же
причине и христиане соблюдают пост перед причащением. Св.
Августин в письме к Януарию говорит: «Для оказания чести столь
великому таинству, святому духу угодно, чтобы тело господа
попало в рот христианина до всякой другой пищи». Католическое
*2) Эта. обозр., т. XX—XXI, стр. 217.
**) Этн. обозр., за 1915 г., т. 3—4, стр. 8.
41

богословие даже фиксирует срок, после которого съеденное
причастие переваривается желудком, и можно есть любую пищу без
риска осквернить хлеб причастия.
Не только сам участник трапезы, но и все орудия, посуда и
др. предметы, применяемые при обряде, подвергаются
очистительным церемониям. У кафров и зулусов новые плоды для
священной трапезы варятся в специальном горшке, а огонь жрецы
добывают путем трения двух специально для этого случая
заготовленных палочек. Горшок и палочки после совершения обрядов
сохраняются до следующего года в священном месте. Тот же и
аналогичные обычаи существуют у индейцев, ашантиев, матабеле,
сенегальцев44). У христиан также установлены строгие правила
хранения святых даров в особой дарохранительнице.
Дух или демон растения, по позднейшим представлениям,
может обитать не только* в самом растении, но вне его, в
каком-нибудь животном, которое иногда обнаруживается на ниве
и таинственно ныряет в чаще колосьев. Таких животных —
петухов, гусей, козлов, зайцев, кошек, быков — во время жатвы
убивают и через их кровь и плоть причащаются к заключенному
в них божеству. Опять-таки настоящее мясо божественного
животного может быть заменено испеченным наподобие
животного хлебом или пирогом, который съедается, как причастие45).--
В некоторых местах во Франции во> время молотьбы под
последние колосья кладут живую кошку, которую убивают цепами при
обмолачивании этих колосьев. В ближайшее воскресенье мясо
этой кошки жарят и съедают как праздничное блюдо16). В Пуйи,
возле Дижона, когда надо сжать последние колосья на ниве,
вокруг поля проводят быка, украшенного лентами, цветами и
колосьями. Все жнецы следуют за ним с пляскою. Затем мужчина,
наряженный в чорта, срезает колосья и сейчас же убивает быка.
Часть мяса этого быка поедается на ужине в честь нового
урожая, остальное идет в посолку и съедается во время весеннего
сева.
Литовцы во время праздника урожая резали кур и съедали
их по возможности без остатка, а то, что все-таки оставалось,
сжигалось; кости закапывали. Эти предосторожности для
предупреждения возможности осквернения остатков пищи
подчеркивают ритуальный характер трапезы47). Древнее славянское
население Истрии устраивало в день весеннего равноденствия
праздник. Освящ'али первый хлеб, вареные свиные окорока,
жареную баранину и индеек, причем мясо бралось исключительно
от животных первенцев. Все это освящалось, как жертва
солнцу, и после совершения молитвы съедалось; остатки пищи во
избежание их осквернения бросали в реку или сжигали на огне.
") GB VIII, ст. 65 ел.
♦5) GB VII, стр. 303.
40) Там же, стр. 281.
«') AR, XII, стр. 471 ел.
42

Точно так же лопари, сварив в особом священном месте
жертвенное животное и съев его на торжественном пиру с участием
множества приглашенных, собирают потом кости, прячут в
коробочку из березовой коры и погребают в земле.
В древней Греции в г. Магнезии при посеве покупали
коммунального быка, которого посвящали Зевсу Сосиполису
(спасителю града); быка содержали за общественный счет. При
сборе урожая быка убивали и мясо сообща съедали.
Хронологическая последовательность этих обрядов
показывает, что в быке видели воплощение демона растительности,
с которым вступали в общение путем причащения его плоти и
крови.
4. Богоедство как элемент культа у первобытных народов.
Ритуальное причащение мясом животного встречается в
религиях всех почти народов, причем здесь пойидимому мы
имеем дело не только (и*не столько) с животными
воплощениями растительного божества, но и с самим божественным
животным или тотемом.
Происхождение и социальная роль тотемизма до сих пор
недостаточно исследована, и вполне удовлетворительной теории
его до сих пор нет.
В своем нашумевшем труде «The religions of the Semites» Po-
бертсон Смит показал, что обряды, как раз очень близко
напоминающие причастие, тесно связаны с тотемизмом. С. Рейнак
считает тотемизм древнейшей формой религии. Джон Робертсон
(Pagan Christs, L., 1903) в своей остроумной, хотя и
малообоснованной схеме возникновения христианской евхаристии, также
исходит из тотемизма, как древнейшей формы религиозного
культа. Основная трудность при разрешении проблемы
тотемизма состоит в том,, что материал, собранный в свое время
путешественниками, не может претендовать на то, чтобы
считаться действительно первичным. Те дикари, среди которых
наблюдали явления тотемизма, несмотря на свой низкий
материальный уровень, имеют за собой десятки тысячелетий
культурного развития, и для того, чтобы из современных нам остатков
тотемистских культов восстановить тотемизм «в чистом виде»,
приходится прибегать к искусственным конструкциям; при этом
неизбежны такие же ошибки, какие делали в свое время
психологи идеалистической школы, конструируя «психологию»
животных и приписывая им по 'аналогии с человеком
несвойственные им переживания, чувствования и мыслительные спо-
гобности. На религиозном диспуте в Париже Ш. Вагнер привел
характерный пример. В одном соборе в Дании существовал
обычай, что мужчины, выходя из церкви1, отвешивали
почтительный поклон направо, в сторону помещавшихся там женщин.
Этот своеобразный обычай вполне «логично» объясняли осо-
43

бой галантностью прихожан этого собора, и это объяснение
ни у кого не вызывало! сомнений. Но при ремонте собора
обнаружилось, что на правой его стене под слоем штукатурки когда-то
находилось изображение богоматери, к которой конечно
первоначально и относились поклоны. Икона давно исчезла, а
поклон остался, получив иное, фактически неверное, но логически
«разумное» объяснение.
Трудно поэтому в каждом отдельном случае поедания
божественного животного с полной определенностью утверждать,
что мы имеем дело в данном случае именно с тотемом. Во всяком
случае этнография знает многочисленные примеры ритуального
поедания именно тотемных животных, не только таких,
которые составляют обычную пищу дикаря охотника (в этом случае
мы имеем аналогию поеданию демона растительности), но и
таких, которые в пищу не употребляются; здесь целью обряда
могло быть только приобщение к тотему, как божественной силе.
Так, у калифорнских индейцев существовал обычай ежегодно на*
собрании племени убивать и съедать тотем племени — сарыча;
во время священных плясок у индейцев Аризоны колдун брал в
рот живую гремучую змею — тотем племени, — что должно
было символизировать поедание ее Щ.
На поедание тотемного животного намекает, возможно, и
пророк Исайя (LXVI 15—17): Иегова обрушит свой
пламенный гнев на тех, кто «посвящается и очищается в садах и ест
мясо свиней, гадов и мышей».
Робертсон Смит приводит сообщение св. отшельника Нила;,
относящегося к началу V века, об обряде причастия у сарацин:
на рассвете закалывают верблюда га> особому ритуалу и всем
племенем съедают его сырым целиком, с кожей и внутренностями;
обряд обязательно должен был кончаться до восхода солнца.
Обычай поедать священное животное с кожей и костями1
известен также Страбону (XVI, 4, 17). Здесь невольно
напрашивается аналогия с пасхальным агнцем, которого также съедали
целиком до наступления утра и которого полагалось варить
целиком с головой и ногами (Исх. XII 8 — 10). То обстоятельство, что
автор этого текста счел нужным запретить евреям, вообще не
евшим конечно в то время сырого мяса, есть пасхального агнца
сырым или полусырым, доказывает, что именно такой обычай —
есть пасхального агнца сырым —- у евреев существовал49).
В Марокко существует монашеский орден Исова (Айсава);
покровителем этого ордена считается Мохаммед ибн-Иса,
гробница которого находится в Феце. В день рождения этого
святого монахи собираются и устраивают оргиастические пляски,
которые приводят их в состояние экстаза. Тогда они бросаются
в место, где заранее были для этого подготовлены козлы, раз-
48) Wundt, ук. соч. стр. 336.
") В русском переводе библии еврейское слово «па» — сырой*,
полусырой — стыдливо переведено «недопеченный>
44

дирают их живьем и съедают. Индейцы племени нутка
раздирают живьем и съедают собак; во время церемониала они
надевают маски с собачьими зубами, отождествляя себя таким
образом со своим тотемом 50).
На Алдане якуты выполняют обряд «устуня»: к шаману
приводят корову; шаман хватает ее за рога, валит на землю,
усаживается на ней верхом и заводит священную песню; потом
он отрезает у живой коровы ноги, вырывает сердце, поднимает его
на ладони вверх и грызет его. Там же существует еще обряд «тю-
хюрген», прл котором якуты бьют скотину дома, а мясо, жир и
внутренности, сваренные вместе, ставят в красном углу;
святость этого обряда подчеркивается тем, что кожу животного
сжигают 51).
Чрезвычайно интересны обряды поедания священного
медведя у туземцев Восточной Сибири.
У гиляков в декабре устраивается праздник поедания
медведя «ынсику». Медведя ловят живым и в течение долгого
времени откармливают в специально для этого выстроенном срубе.
В день, назначенный для торжества, медведя выводят из сруба и
стараются его спутать, накинув петлю на лапы. Для этого один
из гиляков завертывается в несколько! слоев соломы, которая
перехватывается веревками. Завернутый таким образом гиляк
подходит к медведю, который бросается на него и начинает его
теребить. Этим моментом пользуются гиляки, чтобы накинуть
на лапы медведя петлю, а на шею нечто вроде хомута.
Опутанного таким образом зверя ведут по селению, заставляя его
входить во все жилища. После того как медведь освятил своим
присутствием все дома, его привязывают к столбу, украшают
стружками и убивают стрелой, пущенной из лука под лопатку.
После этого разводят огонь, высекая его кремнем и огнивом,
которые составляют собственность общины, переходя от одного
поколения к другому, и употребляются только! для этого случая.
Мясо медведя кладется в котел, украшенный гирляндами из
стружек. Вместо воды, применение которой считается в данном
случае запрещенным, в котел кладут снег. Варит мясо
старейшина; женщины и молодые мужчины не имеют права
прикасаться к священной утвари. Когда мясо готово, его всем миром
съедают на специальных деревянных блюдах, украшенных
резьбой. Мозг и внутренности животного поедаются в конце
пиршества. Голову и шкуру вешают на дерево. После еды начинаются
песни и пляски.
Препрадович рассказывает о таком же обряде у
сахалинских айнов. Здесь добывают медвеженка и помещают в удобный
сруб, который на зиму укутывают соломой. Когда медвеженок
подрастает, его переводят в другой сруб побольше; кормят мед*
') GB, VII, 20 ел.
1) В. Серошевский. Якуты. СПБ. 1896, стр. 649.
45

веженка вареной рыбой и мясом нерпы. Когда животному
исполняется 2 года, назначается день для жертвоприношения.
Праздник, на котором присутствовал Препрадович, сопровождался
выставкой оружия и одежды. Всю ночь шли игры и пляски.
Утром все мужчины и женщины окружили клетку. Женщины легли
ничком на землю и горестно оплакивали будущую
божественную жертву. Когда съехались гости, начались првготовлеиия к
тому, чтобы связать медведя. В клетку просунули палки с
крепкими петлями из ремня, а двое начали раздражать медведя,
чтобы заставить его стать на задние лапы. Медведь долго
отбивался, сломал несколько палок, пока наконец на него накинули
петлю. Тогда трое айнов, предварительно забравшись на
крышу сруба, разбросали верхние бревна, и медведь выскочил из
сруба; но его сейчас же сбили с ног, повалили, украсили шек>
венком и потащили к столбу, обвитому стружками. Женщины
принесли сюда всевозможные угощения. Затем старейшина,
взяв священную жердь «инау», произнес над медведем нечто
вроде молитвы и осенил его своим инау. Тут подошел айнос с
луком и пустил медведю стрелу под левую лопатку, убив его наповал.
Айны, оплакав тело животного, убрали его соломенными
украшениями, положили на него саблю с портупеей (это было
очевидно местной драгоценностью и амулетом) и поднесли ему
кулек с едой. Затем украшения забрали, сняли с медведя шкуру,
а мясо разрезали на мелкие кусочки и съели. Череп начинили
клюквой и повесили на дерево.
Такую же сцену наблюдал .у японских айнов на о. Иессо
фон-Шейбе. Медвеженка, которого вскормила своей грудью
одна из женщин айнов, заклали, кровь выпили мужчины, печень
роздали всем, в том числе и Шейбу, и съели сырой.
Аналошчные обычаи существуют у гольдов, орочан и
других северян 52).
В греческой официальной религии, с которой мы
знакомимся по сочинениям Гомера, Гезиода, Пиндара, Еврипида или
Эсхила, мы не находим животных божеств; греческая религия —
создание феодальной аристократии, которая не пустила на свой
Олимп крестьянских богов и не признавала культов,
непосредственно связанных с земледелием и скотоводством. Древние
звероподобные боги и тотемные животные получили у
«благородных», «лучших» (aristoi), «жирных» (pacheis) феодалов
человеческий облик, а услужливые поэты и сказители создали им ро>-
дословное древо, переплетающееся с отпрысками того или иного<
знатного рода. Но и в народной религии представление о
близости с миром животных заглохло с ростом культуры, понятие
о святости тотемного животного исчезло, и его заменило в
культе человекоподобное божество. Однако остатки этих первобыт-
62) Шримс. Инородцы Дальнего Севера. СПБ. 1903, т. Ш,
стр. 64 ел. Этнограф, обозр. т. IV, стр. 104 ел.
46

ных верований легко обнаруживаются, притом не только в.
«простонародной», но и в официальной греческой религии. Как
общее правило можно признать, что во всех случаях, когда
какое-нибудь животное является спутником бога, оно-
первоначально "само было божеством. Аполлон lykeios был когда-то
волком, Посейдон hippios—конем, Аполлон delphinos — дельфином.
Козлоногий пан, полуконь-получеловек кентавр составляют
переходную форму от бога-животного к антропоморфному
божеству. В Фиг-алии в Аркадии богиня Артемида изображалась
с лошадиной головой 53). Для объяснения этой связи богов» с
животными были созданы поэтические легенды о превращении
богов, как например известный миф о превращении Зевса в
быка и лебедя. У Гомера боги также иногда принимают вид
животного. Гермес «быстро помчался потом по волнам рыболовом
крылатьии» (Од. V. 51). Об Афине поет говорит:
После, спорхнув на шумящее море, она улетела
Б ы с т р о к р ы л а т ы м нырком, и ее глубина поглотила
(Од, V, 352/3).
Участницы мистерий Диониса Bassareus (лиса) называли
себя бассаридами (лисицами), девушки — прислужницы богини
Артемиды в Афинах—назывались arktoi (медведицы), храмовые
рабы Посейдона в Ефесе — tauroi (быки), жрицы Деметры и
Коры — poloi (лошади), служители Диониса — tragoi (козлы).
Во всех случаях, где мы встречаем в греческой религии миф
о боге, раздирающем или пожирающем какое-либо животное,
мы можем положительно утверждать, что первоначально это
животное само было богом, которое пожиралось его
почитателями. Это можно проследить на культе Зевса Ликейского (Зевса-
волка). Первоначально в культе волка, являющегося у многих
народов демоном плодородия, верующие ритуально поедали
волка, вследствие чего человек становился сам волком, т. е.
божеством. Впоследствии волк превратился в антропоморфного
Зевса, и в его ритуале жертвой был уже не бог-волк, а человек;
однако причащавшийся этой человеческой жертвы богу
называл себя попрежнему Iykos (волк). Так, надо полагать,
обстояло и с культом Аполлона lykoktonos (волкоубийца), Геры,
aigophagos (козоед), Артемиды kaprophagos (то же). В мифе об
Актеоне, превращенном в оленя и растерзанном собаками
богини Артемиды, или о Пенфее, растерзанном мэнадами
(«безумствующими» поклонницами Вакха-Диониса), первоначально
фигурировали животные, и лишь впоследствии их заменили люди,
так как древнее представление о животном—боге растительности
или о животном—тотеме стало уже непонятным. Беотийские жен -
щины, воспроизводившие сцену растерзания Актеона, наря-
63) В Россия (встречались иконы мученика Христофора с песьей
головой. (Этн. обозр, т. LXVIII—LXIX, стр. 78.) Одна такая икона
находится в Центр, антирел. музее ;в Москве.
47

жались в шкурки лани54). Мы имеем и прямые подтверждения
существования у эллинов ритуала причащения сырым мясом
божественных животных; такие культовые действия обозначались
термином omophagia (сыроядение). Так, в мистериях
земледельческого бога Диониса бог фигурирует то в виде человека, то з
виде животного (быка, козла) или растения. И вот Фирмик Матерн
(de err. prof. rel. 6) сообщает, что в мистериях Диониса юношу
Диониса раздирают на части, которые пожираются участниками
таинства; сердце достается богине Минерве. С другой стороны,
Дионис, именуемый anthroporrhaistes (раздирающий людей),
называется также eriphos (козленок), а вакханки, участницы дио-
нисовых мистерий, становились entheoi, т.-е. проникались
божественным естеством, поедая мясо божественных животных5б).
Еврипид («Вакханки», 726 ел.) дает жуткую картину того, как
во время изображения «страстей» бога Диониса вакханки
бросаются на мирные стада коров и быков, раздирают их живьем
на части, отдирают куски мяса от кожи и бегут затем к ручью,
чтобы смыть с лица кровавые следы. Еще Арнобий (примерно
в III в. христ. эры) знал, что вакханки в состоянии экстаза
раздирают коз и съедают их мясо сырым. По Плутарху (Quaest
Rom. 112) мэнады, чтобы стать entheoi, разрывают и съедают
растительное воплощение Диониса — плющ.
Интересный обряд поедания священного животного
наблюдался в наши дни у русских крестьян.
В деревне Коче Пермской губ. день Флора и Лавра 18
августа празднуется следующим образом. В Кочи стекаются многие
тысячи пермяков из отдаленнейших мест. Многие приводят с
собою быков на заклание. Отправляясь на празднества, крестьяне
предварительно моются в бане, быков также обмывают. По
прибытии на место, богомолец подходит к часовне и,
перекрестившись несколько раз, заставляет быка также проделать 'нечто
вроде поклона в сторону часовни. Затем служат молебен на реке
Унылве, причем женщины входят до пояса в воду, чтобы
очиститься от скверны. После этого крестьяне с быком
отправляются на особую поляну, исстари отведенную специально для
убоя быков в этот день, метрах в 85 от часовни. Здесь толпа
в несколько сот человек сразу наваливается на быка, и когда
он падает, хозяин животного, сотворив крестное знамение,
начинает медленно водить ножом по шее быка. Кровь брызжет
фонтаном, и животное долго бьется в мучительной агонии. Всего
в течение праздника закалывается до 70 быков в возрасте от
2 до 5 лет. Часть мяса берет себе хозяин животного, часть
отдается в пользу часовни, остальное варится на особом огне
м) S. Reinach. Cultes, mythes et religions, т. II, стр. 182 ел., Sam
Wide, Gr. Rel. (y-Gercke-Norden. «Einl. in die Altertumswissenschaft», т. И,
стр. 172 ел.).
65) О. Gruppe. Griech Mythol. und Religionsgesch, Munchen, 1906,
стр. 732 ел.
48

старшим в роде в огромных котлах, употребляющихся только
для этого случая. Когда мясо готово, приходит священник,
прочитывает молитву и благословляет мясо. Тогда начинается
«кормление». Все стараются урвать как можно больший кусок,
давят друг друга, толкают, вырывают друг у друга добычу и тут
же торопливо съедают. Котлы, в которых варили мясо, и ножи,
которыми резали быков, после окончания церемонии прячут до
следующего пода в особом здании, увенчанном крестом58).
Очень интересные обряды богоедства наблюдались еще в
XX в. у вотяков.ч Ежегодно устраивается жертвоприношение
быка («быкомол»). На общественные деньги покупают быка,
закалывают его и млсо варят в больших котлах. На торжество
приглашается священник с иконами, и причт служит молебен
с водосвятием. Затем мясо окропляют святой водой, а на лбу
быка вырезывают крест. После отъезда священника,
уклоняющегося обычно от участия в язъ1ческом пиршестве, быка
торжественно съедают всем миром. У тех же вотяков после
жертвенного обряда заклания быка (Збкквала), когда участники
пиршества расходятся и остаются только жрец и домохозяева,
исполняется обряд дуръяекон; от оставшейся грудины
жертвенного животного и от хлеба отщипывают крошки и говорят:
«Пусть хранит нас Воршуд из рода Сальи, пусть наделит он нас
всякими земными благами». После этого крошки благоговейно
съедаются.
Далее идет тыр-съил-скон. От бычьей головы жрец
отделяет мягкие части и кладет в чашку; затем жрец берет один
кусок мяса и говорит: «Сие мясо мы едим, Инву, в честь твою.
Услышь молитвы своих детей и приди кушать с нами головное
мясо» б7).
Серошевский (Якуты. СПБ. 18%, ст. 647) приводит
описание жертвоприношения у якутов в 1737 г. В особо отведеннол!
для этого месте на берегу р. Лены шаман, по установленному
ритуальному способу, зарезал теленка; кровью жертвы он
нарисовал на стволе дерева три примитивных изображения—овал, на
котором намечены глаза, нос и рот. Потом тушу освежевали,
разрезали и стали варить. Когда мясо было наполовину готово,
шаман поклонился нарисованным им изображениям и произнес
молитву; после этого он уселся в круг с прочими участниками
обряда, и все принялись за еду.
5. Причащение как средство общения с божеством.
Несколько менее чувственной формой общения с богом
является совместная трапеза с ним. Источник этого
представлении тот же, что и в весьма распространенных обычаях гостепри-
56) Этн. обозр., т. LXVIII—LXIX, стр. 80 ел.
67) Этнограф, обозрение, т. LXXXIII, стр. 58 ел.
4 Происхождение христианских таинств

имства; согласно этим обычаям гость, с которым вместе ели (и,,
следовательно, через заключенное в общей пище единое божество
вступили в телесное общение), становится как бы
единокровным членом семьи или клана. Эскимосы поэтому считают гостя,,
с которым делили пищу, другом, но только в течение суток, т. е.
пока объединяющая их с гостем общая пища не успела
перевариться. Восточные обычаи, согласно которым даже враг, с
которым вместе ели, становится неприкосновенным, табу (на
короткий, впрочем, срок) — общеизвестны. В еще более широко
распространенном обычае совместной еды жениха и невесты во врем»,
свадебного обряда не только и не столько символизируется
создание общего хозяйства, но также и единение души и тела. Во
всяком случае это приходится признать верным для свадебных,
обычаев римлян и японцев, у которых совместная еда брачущихсж
(римская confarreatio)—единственный религиозный
свадебный обряд.
Точно так же, вкушая пищу, которой коснулось божество,
человек приходит в мистическое единение с ним 58). Праздничная
трапеза, которую мы находим во многих восточных культах,
бывает обычно признаком того, что почитатели одного и того же
божества, во имя которого совершается трапеза, составляют ка;с
бы одну семью. Новопосвященного, получившего доступ к
мирскому столу, приветствуют как брата и члена религиозной
общины. Религиозный союз, sodalicium, заменяет собой gens, клан 59),.
Интересный пример общения с мертвыми путем совместной еды с
ними приводит А. Томсен в0).
У древних пруссов (литовское племя) в конце октября
устраивался праздник урожая с разнообразными жертвоприношениями.
Третий день праздника был посвящен богу льна Waizgauthos; в
этот день устраивалась обрядовая трапеза, на которую
приглашали мертвецов; для каждого из приглашенных в отдельной-,
избе ставили стул и клали нижнюю одежду.
Теоксения — угощение бога — совместная еда с богом, при
которой на участников пиршества нисходит благодать божья,
встречается у многих культурных народовв1). Верующий
стремится стать homotrapezos (сотрапезником), однокашником бога.
У евреев и теперь во время торжественного пасхального ужина
наливается специальная чаша вина для пророка Ильи,
украшающего и освящающего сотрапезников своим незримым
присутствием. Во Владимирской губернии некоторые хозяйки кладут на
стол при обеде лишнюю ложку «для ангела».
Боги охотно принимают приглашения. Так, у Гомера богиня-
Ирида говорит (Ил. XXIII 205):
68) О. Gruppe, ук. соч., стр. 731.
м) F. Cumont. Die orient. Relig. im romischen Heidentum, Leipzig*.
1913, стр. 83.
eo) «Der Trug des Prometheus», AR, XVII, 1914, стр. 492.
") Gruppe, там же.
50

Некогда, ветры, еще полечу я к волнам океана,
В край эфиопов далекий; они гекатомбы приносят
Жителям неба, и я приношений участницей буду.
(Ср. Од., I, 22 ел.).
В контакте с божеством лежит невидимому
основной смысл всякого жертвоприношения.
Понятие о жертве, как о даре богу, предполагает у жертвователя
довольно высокое умственное развитие и сложные социальные
отношения. Во всяком случае жертва-дар невозможна у народов,
которые находятся на стадии первобытного коммунизма и у
которых нет еще понятия частной собственности. Многочисленные
подтверждения этого взгляда, впервые формулированного Роберт-
соном Смитом, можно найти между прочим в древней религии
индусов, которая зафиксирована в текстах (т. наз. Веды).
Крупнейший знаток ведийской религии, Ольденберг, сам находится под
влиянием ведийских текстов, которые толкуют примитивные
культы и их пережитки в ведийской религии с точки зрения
своего времени. Он поэтому не решается признать в
индийских формах поедания жертвенного мяса видоизмененную форму
богоедства; но и ему приходится согласиться62), что пища,
которую вкусил бог, исполняется благодаря этому таинственной
святости, которая переходит и на принесшего жертву; он впитывает в
себя божественную или магическую силу, съедая остатки жертвы.
По поводу жертвенного возлияния молока ведийский текст
гласит: «Они вкушают эту жертву и тем впитывают в себя ее блеск».
Когда приносят клецки с молоком в жертву духам предков,
которым приписывается свойство сообщить женщине! плодовитость,
бесплодная женщина ест эти клецки, чтобы самой приобрести
способность родить детей. Когда мальчика отдают в обучение, по
этому случаю приносится жертва богу Агни; ученик съедает
часть жертвы, и жрец при этом говорит: «пусть Агни вселит в
тебя (свою) мудрость». Если юноша-брамин нарушил обет
целомудрия, он приносит в жертву осла, наряжается в его шкуру и
съедает часть жертвенного мяса. Силу и способность божества
можно усвоить также, вдыхая дым жертвенного огня или запах
жертвенного мяса. При разведении священного огня его
переносят с места на место, чтобы дым окутал присутствующих. Во
время жертвоприношения покровителю скота коров ставят вокруг
жертвенного огня, чтобы они вдыхали запах жертвы.
Вера в приобщение к божеству путем совместного с ним
вкушения жертвы сказывается у индусов также в запрещении и бояз)-
ни есть жертву, посвященную злому или опасному божеству. Так
же, как у эллинов, такие жертвы хтоническим (подземным,
адским) божествам сжигаются целиком. При жертвоприношениях
теням умерших или грозному богу Рудра принимаются
специальные меры для предупреждении возможности для приносящего
в!) «Die Religion des Veda», стр. 326 ел.
4»
51

жертву вкусить от нее; в крайнем случае допускается вдыхать ее
запах. При принесении в жертву Рудре коровы веды
предписывают, чтобы никто жертвы не ел tt чтобы ни одной частицы ее не
приносили в селение 63).
6. Учение о пресуществлении.
Таким образом, в религиозных обрядах первобытных народов
и «язычников» мы уже имеем все основные элементы, из которых
сложилась христианская евхаристия: представление о
приобретении божественных свойств путем богоедетва, представление о< том,
что благодать божия нисходит на участвующих в совместной
трапезе с богом, обычай замены реальной плоти и крови бога
мясом человека или животного, растением или даже символическим
изображением бога. При этом даже не требовалось, чтобы хлеб,
вино или мясо животного «превращались» во время совершения
таинства в плоть и кровь бога, ибо хлеб или мясо иначе и не
воспринимались как тело божие, а вино или вода как кровь его.
А там, где это первоначальное восприятие уже притупилось,
причащающийся легко сам .привносил в материал причастия элемент
божественности. Интересный пример такого произвольного
превращении вина в тело божье мы имеем в египетском колдовском
папирусе (kenyon. Creek Papyri i 105). Здесь заклинатель говорит:
«ты — вино и вместе с тем не вино, а голова Афины; ты — дако
и вместе с тем не вино, а внутренности Озириса». Мистиче-
ское учение о пресуществлении святых
даров (т. е. об их превращении в плоть и к ро вь
христа) появилось позднее, уже в недрах
христианской церкви, как «разумное» оправдан и е
примитивной апперцепции.
Пресуществление достигается при помощи призыва к богу
(epiklesis, invocatio). Формулы, этого призыва весьма
разнообразны; приведем для образца редакцию Василия Великого: «Посему,
всесвятой господи, мы грешные и недостойные рабы твои,
удостоившиеся служить на твоем святом алтаре... дерзаем приблизиться
к твоему святому жертвеннику и, возложив на него суррогаты
(antitypa) святой плоти и крови твоего помазанника, просим тебя
и призываем тебя, святейший, пусть в силу благости твоей
снизойдет твой светлый дух на нас и на лежащие перед тобой дары,
пусть благословит и превратит этот хлеб в драгоценную плоть
63) Бринтон (Rel. of primitive peoples, 1899, стр. 190) приводит
интересный обряд туземцев Никарагуа, в котором соединены два
принципа—вкушение духа растительности и непосредственное
«ровное единение с божеством: «При сборе маиса принесли человеческую
жертву боту урожая. Вокруг алтаря рассыпали зерна маиса.
Окружавшие алтарь туземцы ножами наносили себе раны ю наиболее
чувствительные места, и 'кровь стекала на зерна. Пропитанные таким
образом кровью зерна были съедены как священная пища, часть
предоставленной богу жертвенной пищи».
52

господа бога и спасителя нашего Иисуса хряста, а эту чашу в
кровь его».
Официально догмат пресуществления принят православной
церковью на «икейеком соборе в 787 г., католической — на лате-
ранском соборе в 1215 г. Согласно этому догмату, когда священ^
ник произносит свое заклинание (у католиков — при
произнесении слов «приищите ядите» и; т. д.) происходит магическое
превращение субстанции хлеба и вина в плоть и кровь Иисуса,
тогда как внешние признаки их — акциденции — остаются как-
будто неизменными.
Этот нелепый догмат своей бессмысленностью смущал даже
католических богословов. Уже в XI в. Берангар говорил', что
Иисус не может находиться телесно в евхаристии, так как в
одном и том же месте не могут находиться одновременно два
тела; кроме того, христос не .может находиться телесно в одно и
то же время на всех алтарях, где совершается месса. Но в 1059 г.
Берангар под давлением папы вынужден был признать, что>
истинная плоть и кровь Иисуса содержатся в хлебе и вине, что
священник подлинно трогает христа1 и преломляет его своими руками,
а причащающиеся прокусывают его зубами.
В своей «Summa Theologia» Фома Аквинский (XIII в.),
величайший, доныне непререкаемый авторитет в вопросах
католического богословия и философии, путем сложной умственной
эквилибристики доказывал по законам аристотелевой логики, что
гостия, в которой воплотился Иисус, не может испортиться, сгнить
или быть съедена мышами. «В самом деле, — рассуждает он, —
гостия может разложиться только вместе с заключенным в ней
телом Иисуса.; но это последнее, конечно, неразрушимо;
следовательно, и гостия неразрушима; думать же, что гостия может
снова превратиться в обычный хлеб и вино и уже затем
подвергнуться порче, тоже нельзя». Правда, факты показывают, что гостич
портится, а мыши охотно едят святой хлеб. Но это га> Фоме
Ливийскому ничего не доказывает: изменились лишь
пространственные формы и размеры хлеба, но существо его осталось вместе с
телом Иисуса неизменным.
Рассуждая по методу Фомы Ливийского, Гиральд Камбрий-
ский утверждает, что если священник пьянеет от вина причастия
(у католиков причащающийся получает только пресную облатку,
а вино за всех пьет священник), то это происходит от действия
не субстанции вина, а лишь его акциденции — вкуса и запаха.
Такова «мудрость» церковного догмата.
7. Причащение в «языческих» религиях.
Не только в отдельных своих элементах, но
и в окончательном виде как официально
установленный ритуал христианская евхаристия
не представляет ничего оригинального.
53

У ацтеков в древней Мексике причастие существовало в
нескольких видах.
Во время зимнего солнцестояния убивали бога Витцли-
путцли in effigie и съедали его.
Акоста подробно описывает это таинство, которое своей
внешней пышностью во многом напоминает католические
процессии в праздник «божьего тела». Мексиканцы справляли свой
праздник в честь бога Витцлипутцли в мае. За два дня до
праздника девственницы изготовляли тесто из свекловичных семян,
жареных маисовых зерен и меда; из этого теста вылепляли статую
бога Витцлипутцли таких же размеров, как и статуя,
помещавшаяся в храме 6ofa. Вместо глаз вставляли цветные стеклышки,
зубы заменяли маисовые зерна. Затем знатные сановники
наряжали идол в драгоценные одежды, такие же, как у храмового
идола, с'ажали его на трон, а трон ставили на носилки. В день
праздника, за час до восхода солнца, выходили все девственницы,
одетые в белые платья и украшенные всевозможными
драгоценностями. В этот день их называли «сестрами Витцлипутцли»; на
всех были венки из сушеных и жареных зерен маиса, на шее у
них были маисовые ожерелья, щеки были нарумянены, на руках—
перья красных попугаев. Юноши, так же пышно наряженные, как
и девушки, относили статую бога на носилках к подножию храма.
Под звуки барабанов, литавр, флейт и труб статую поднимали по
ступеням пирамидального храма на самый верх. Весь народ с
благоговением взирал на это шествие бога. Наверху статую
устанавливали в специальной нише из роз, 'а юноши разбрасывали
вокруг «ее цветы. Тогда появлялись девственницы, неся отдельные
куски того теста, из которого была сделана статуя. Эти куски
теста рассматривались как кости и плоть Витцлипутцли. Юноши
принимали эти кости и клали их у подножия статуи. Тут в
торжественной процессии с песнопениями появлялись жрецы, и
начинался обряд благословения и освящения плоти и костей бога.
Когда таким образом совершалось пресуществление, т. е.
превращение теста в подлинное тело бога, весь народ, собравшийся на
торжество, воздавал подобающие божеские почести
воплощенному в тесте богу и его «костям». По окончании этих церемоний
жрецы и высшие служители храма снимали с идола его одежды и
украшения, разбивали его, а также и «кости» на множество
кусочков, которые раздавали в виде причастии всем мужчинам,
женщинам и детям. Верующие принимали это причастие со слезами,
с чувством страха и благоговения. Они говорили, что едят плоть
и кость бога. Для больных, которые не могли лично
присутствовать на торжестве, их родные выпрашивали куски и относили им
домой. В этот день ничего нельзя было есть, кроме этого
священного теста, а до полудня не разрешалось даже пить.
Во время зимнего солнцестояния также делали статую бога
из зерен и крови детей. Статую ставили на 'алтарь, и царь курия
перед ней благовония. На рассвете следующего дня статую сни-
54

мали с алтаря, жрец пронзал ее кремневой стрелой; после этого
из нее вырывалось «сердце», которое отдавалось для съедения
царю, остальные куски раздавались всем без исключения
мужчинам, даже грудным младенцам.
Обычай вступать в общение с богами путем поедания его
изображения сохранился у индейцев гвичол в Мексике до
последнего времени. В узкой долине у подножия нависшего утеса из
красного камня у них есть тростниковый храм богу огня. Здесь
совсем еще недавно стояла статуя человекоподобного божества,
грубо высеченного из отвердевшего вулканического пепла. Идоя
этот был грязен и запачкан кровью. В правом боку его было
отверстие, обязанное своим происхождением оригинальному способу
поклонения божеству со стороны его почитателей. Дело в том,
что по их поверью, можно было приобрести дар исцеления и
способность к прорицанию, если поесть немного святого тела
божества. Поэтому шаманы обычно отправлялись в-этот храм, где
после принесения жертвы они ногтями отскребали от идола часть
его божественного тела и проглатывали. После этого причастия
они в течение пяти месяцев воздерживались от употребления
соли и от сношения с женщинами.
Малассы, одна из каст париев в Ю. Индии, изготовляет из
риса и зеленых злаков изображение богини, имеющее форму
усеченного конуса; это изображение всячески украшают, делают
ему подношения из риса и кокосовых орехов, приносят в жертву
барана или козла. Затем все присутствующие при обряде падают
ниц перед божеством и вслед за этим разбивают статую на куски
w съедают ее.
Возможно, что на причастие хлебным идолом намекает
пророк Иеремия (VII. 18): «дети собирают дрова, отцы разводят
огонь, а женщины месят тесто, чтобы сделать печенье для
царицы неба».
Епифаний (IV в.) сообщает, что прибывшие из Фракии в
Аравию женщины в определенные дни выпекают особые хлебы
(kollyris), освящают их во имя Марии, затем кладут на стол и
съедают; отсюда эти женщины получили название колли-
риданок.
Об одном бактрийском племени Ханифа сообщается, что он©
изготовляет идола из hais (смесь фиников, молока и сахара) н
поклоняется ему. Во время голода они этого идола ритуально
съедают. В наше время в Ля Палисс, во Франции, при сборе
винограда на последнем возу помещают дерево, к которому
привязывают бутылки с вином; к верхушке дерева прикрепляется
человекоподобная фигурка из теста. Дерево это привозят к мэру. По
окончании сбора винограда устраивается коммунальная пирушка,
на которой мэр раздает присутствующим кусочки этой фигурки
Для еды").
м) Е. Reuterskiold, ук. соч., стр. 112.
55

В день Флора и Лавра в Орловской губ. крестьяне пекут
хлеб, на котором оттискивают конские копыта; этот хлеб
отдают священнику65). Несомненно, здесь- мы имеем рудимент
обычая поедания в виде изображения дохристианского божества —
покровителя скота, функции которого были потом перенесены на
христианских святых — Флора и Лавра. Точно так же, как это
показал известный германский ученый Г. Узенер66), римский бог
плодородия Приап превратился в святого Тихона; Афродита стала
святой Пелагеей), а Кастор и Поллукс — Козьмой и
Демьяном 68).
Французы с формального" благословения отцов иезуитов
глотают съедобное изображение богоматери и младенца Иисуса;
изображения эти изготовляются, как марки, в виде листов с
проколами. Святая инквизиция (декретом от 29/ VII —1903 г.)
санкционировала! этот обычай в9). За 50 лет до этого римская церковь
санкционировала обычай оттискивать на хлебе причастия
распятие, чтобы сделать вкушение тела господня более наглядным.
Евреи еще и теперь на праздники нового года и иом-кипур
пекут булки в форме птицы или лапы пресмыкающегося — надо
полагать, тотемных животных.
Кроме всенародного' причастия изображением Витцлипутцли,
мексиканцы причащались также сделанными из теста идолами
других богов в менее торжественной обстановке.
Для приобретения разных доблестей изготовляли из теста
изображения, символизирующие разные силы небесные, и съедали
их с соблюдением определенного' ритуала. В ежегодный праздник
бога Омокатла пекли пироги в форме костей. В течение ночи
верующие пировали; утром приносили богу в жертву пленника.
После этого «кости Омокатла» делили между всеми
присутствующими и съедали их 70).
Более жестокий характер имели обряды причастия тела
другого мексиканского бога — Тегцкатлипока. Ежегодно назначали
юношу, в котором должен был воплотиться бог. Для этой
почетной роли выбирали юношу, отличающегося красотой и
знатностью происхождения. Ему воздавались особые почести; его
сопровождала всюду почетная стража; его содержали с царскою
пышностью, давали ему четырех жен. З'а некоторое время до начала
празднества ему начинали поклоняться, как богу. В день
праздника его вводили наверх храма — пирамиды. Жрец, поклонившись
ему, как богу, клал его на спину, вскрывал ему грудь и вцяывал
сердце. Но тело убитого не сбрасывали вниз, как это делали
с обыкновенными жертвами, а резали на куски и раздавали для
65) Записки Этнограф, общ., т. VII, стр. 438.
№>) Н. Usener. Der heilige Tychon, Leipzig, 1907.
"') Его же. Die Legenden der heil. Pelagia (=KIeine Schviften, v. IV):.
ю) L. Deubner. Kosmas und Damian, Leipzig, 1907.
в") Horenbroch, 14 Jahre Jesuit, стр. 11.
70) Reuterskiold, ук. соч., стр. 10.1.
56

причащения участникам таинства — жрецам и знати. Точно так
же турпинамбосы (Сев. Бразилия) выбирали среди пленников особо
красивого и здорового юношу и воздавали ему в течение года
божеские почести, угождая всем его желаниям; во время годового
праздника этого юношу, олицетворявшего воплощенное божество,
убивали и растерзанное на куски тело раздавали отцам семейств
для причащения71).
У древних перуанцев также существовал) институт святого
причастия'; причащающиеся ели освященный хлеб «санку»,
обрызганный кровью священной овцы. При этом жрец обращался к
причащающемуся с увещанием проникнуться святостью обряда,
«ибо того, кто ест в грехе и с неискренними помыслами, наш
отец — солнце — видит и накажет' его; но кто вкушает с чистой
душой, тому солнце и громовержец обнаружат свое
благоволение72).
Несколько видоизмененный ритуал этого рода наблюдается и
у дравидского племени Khond, имеющего довольно
высокоразвитую религию. Это племя ежегодно1 приносило человеческую
жертву божеству земли Тари. Обычно какой-нибудь род имел
наследственную «привилегию» поставлять жертву для Тари (meriah,
keddy, to"kki) из числа своих членов. Поскольку смерть на алтаре
божества считалась почетной и в известном смысле желанной,
родители легко* соглашались продать сына или дочь для этой цели,
когда это требовалось.
Весь обряд длился пять дней. Сначала жертве брили голову,
после чего начиналось разнузданное гульбище. На другой день
жертву купали, одевали в богатые одежды и в торжественной
процессии отводили в священную1 рощу. Там ее усаживали на подобие
трона, умащали благовониями и поклонялись ей как божеству.
Затем совершалась церемония угощения жертвы молоком. Для
того', чтобы жертва шла на смерть «добровольно», т.-е. не
оказывала видимого^ сопротивления, ей перебивали руки и ноги, или —-
в других случаях — давали снотворное. Когда все было готово,
жрец наносил: жертве легкую рану, и по этому сигналу народ
бросался на жертву и раздирал: ее в клочья. Внутренности на
следующий день вымывали и сжигали. Сырое мясо жертвы и пепел от
сожженных внутренностей зарывали в землю, которой таким
образом придавали божественное свойство Тари — выращивать
хлеб. У родственного хондам племени ганд жертвенное мясо з
аналогичном культе поедалось участниками обряда73).
Перечисленные обряды можно в более' или менее смягченных
формах проследить и у культурных народов вплоть до нашего
времени. Сначала отпадает пожирание жертвы — остается только
ее убийство; затем и самое убийство постепенно заменяется ми-
71) J. Robertson. Pagan Christs, стр. 370.
") Там же, стр. 412. Характер увещамия удивительно напоминает
такое же обращение ап. Павла к коринфянам, I. XI. 27 ел.
7') J. Robertson, ук. соч., стр. 106 ел.
57

мическим представлением его в драматическом или шутовском
действии.
В рассказе о мученичестве Дазия сообщается, что в римском
лагере Дуростолуме на Дунае солдаты в праздник сатурналий.,
посвященный жатве, жребием назначали юношу, которого
наряжали в царские одежды, давая ему возможность пользоваться
(и даже злоупотреблять) всеми царскими правами. На 30-й день
его заставляли закалывать себя на алтаре бога Сатурна, которого
он собой олицетворял. Этот рассказ из жития св. Дазия совпадает
с рассказом Диона Златоуста (orat. IV, р. 6=1 76 Dindorf) о
вавилонском празднике Саккеи: выбирают заключенного',
приговоренного к казни, одевают в царские одежды, позволяя ему
наслаждаться всеми царскими привилегиями, вплоть до пользования
наложницами царя. В определенный день с него снимают пышные
одежды, его бичуют и распинают. Если из изложения страстей
Иисуса в ев. от Мтф. (XXVII. 27/31) исключить отдельные слова,
имеющие целью придать этому обряду характер издевательства
над христом, то получается почти полное тождество с рассказом
Диона Златоуста: «B7) Тогда воины прокуратора взяли Иисуса
в преторию и собрали вокруг него всю толпу. B8) Раздев его, они
облачили его в пурпурную мантию, B9) сплели венец (из терна) и
возложили на голову его, а в правую руку дали жезл (тростник).
Преклонив перед ним колени, они (насмехались над ним и)
говорили: привет тебе царь иудейский... C1) (поиздевавшись над
ним) они сняли с него мантию, снова надели на него его платье и
повели на распятие».
Вавилонский праздник Саккеи был, повидимому,
заимствован евреями в виде праздника Пурим. Впоследствии написанная
книга «Эсфирь» должна была подвести «исторический»
фундамент под «варварский», разнузданный, веселый праздник, в
котором также фигурировал сановник, облаченный в царские одежды,
с царской короной на голове, верхом на царском коне; ему
сначала воздавали всевозможные почести, затем распинали или
вешали. О связи праздника Пурим с вавилонскими Саккеями
свидетельствуют имена действующих лиц кн. «Эсфирь», Мардехай -—
Мардук и Эстер — Астарта.
В наше время богоедческие сатурналии выродились в
безобидный карнавал с шутовским королем у романских народов и в
столь же безобидные пуримские драматические представления
у евреев.
У семитов мы не имеем прямых указаний На существование
таинства евхаристии. Однако, как указывает Рейнак74),
запрещение употребления целого ряда животных в пищу у евреев
вызывается, по всей вероятности, тем, что у соседних народов, с
которыми евреи соприкасались, эти животные применялись для
причастия. Это тем более правдоподобно, что перечисленные в книге
") Cultes, mythes et religions, т. II, стр. 12—17.
58

Левит XI животные принадлежат как раз к обычным жертвенным
животным мистерий (свинья, заяц) или к обычным воплощениям
души и тотемам (птицы и пресмыкающиеся). В ветхом завете
встречаются и другие указания на ритуальную еду и питье (напр.,
Иеремия XVI —7, Осия IX —4).
Возможно, что сюда относится также упоминаемое три раза
е библии запрещение варить козленка в молоке его матери (Исх.
XXIV—19, XXXIV —26, Второз. XIV —21), причем во Второз.
XIV оно следует непосредственно за перечнем животных,
запрещенных к употреблению в пищу. Запрет варить козленка в
молоке, ничем в библии не мотивированный, — пережиток древнего
скотоводческого периода жизни евреев и имеет много параллелей
в обычаях африканских туземцев-скотоводов 73). Возможно,
однако, что здесь имеется связь с каким-то чужеземным культом, об
одном из которых сохранился блестящий пример. В надписях на
золотых пластинках сохранилась в двух вариантах литургическая
формула, относящаяся к культу бога Диониса, который
представлялся между прочим в виде козла: «eriphos es gala epetes (ере-
ton)»— «козленок — упал в молоко». Каково бы ни было
правильное толкование этой формулы, одно несомненно: речь идет
о том, что козленок — сам бог Дионис или удостоившийся вые •
шего ранга поклонник его —получает высшее крещение в молоке.
Против такого рода «языческого» ритуала, очевидно,
предостерегает ветхий завет.
Молоко, наряду с водою и вином, играет известную роль з
христианских таинствах. Согласно didask. Apostol. Ill
новообращенному христианину подаются три чаши: одна с водой, одна с
молоком, одна со смесью воды и вина.
В Сирии1 существовал культ богини Атаргатис, которую
римляне называли просто Dea Syria (сирийская богиня). Культ этот
занесен в Рим преимущественно рабами, выходцами из Сирии, и
пользовался поэтому дурной славой, не способствовавшей
сохранению памятников — литературных и фигурных, — посвященных
этому чужеземному божеству. Известно, однако, что Атаргатис
были посвящены голуби, во множестве жившие в садах,
окружавших храмы богини, и рыбы. Есть основание считать, что
Атаргатис первоначально сама была рыбой и лишь впоследствии стала
антропоморфным божеством. При храме Атаргатис рыбы
содержались в прудах; есть их было запрещено, и существовало
убеждение, что у того, кто поест этой рыбы, тело покроется язвами
и опухолями. Но при некоторых мистических трапезах
священники ели эту запретную рыбу, считая, что они едят тело самой
богини и таким образом приобщаются к ней76). Отсюда,
вероятно, произошла христианская символика, связанная с рыбой. Хри-
75) См. Prazer. Folklore in the old Testament, L., 1919, т. IH,
-стр. 111—164.
7e) Cumont, Orient. Relig., стр. 138.
59

стос представляется между прочим рыбой. По крайней мере, аббат
Мартиньи писал, что есть рыбу значит питаться телом
христа 7Т).
Повидимому, 'нечто вроде причащения существовало и у
древних германцев:. Папа Григорий III в своих респонсах78)
германскому апостолу Бонифацию категорически запрещает есть
конину и: сырое свиное сала до п а с х и; очевидно', nana в этом,
случае старался искоренить! у принявших христианство' германцев
ритуальное причащение кониной и сырым салом, совершавшееся
перед пасхой. Ирландцы до их обращения в христианство (в. X в!.)
в определенных случаях тоже ели конину, повидимому с
ритуальной целью 79).
Римская официальная религия как-будто не знает
таинства причастия, и был даже издан декрет (в 186 т. до н. э.),
запрещающий в Риме вакхические мистерии (GIL. I. 196). Однако в
одной надписи (CIL. III. 4789) упоминается cenatorium (трапезная)
в храме Юпитера1. В Элладе рост политического' значения
крестьянства заставил правящую феодальную аристократию признать,,
хотя и не официально, аграрный культ фракийского Диониса; в
его мистериях, как уже было> указано', высшим моментом было
единение с божеством путем поедания бога, воплощенного в козле
или быке; о таком же причастии культа Диониса Загрея и Зевса
сообщает в критском фрагменте Еврипид «... ведя жизнь святого,
с тех пор как я стал участником мистерий Зевса идейского и
пастырем Диониса, совершив мистическую трапезу сырым мясом
(omophagous daitas telesas)».
В восточных культах, наводнивших римскую империю,
евхаристия была одним из наиболее1 заманчивых и поражавших
воображение ритуалов.
В форме, наиболее близкой к христианской, евхаристия
существовала в мистериях персидского! солнечного бога Митры,,
культ которого успешно' конкурировал с христианством и одно
время, во II и III вв., обещал стать мировой религией. От культа
Митры христиане прямо позаимствовали между прочим
празднование воскресенья и установление рождества христова 25 декабря..
Причастие в мистериях Митры жрало серьезную' роль.
Плиний, рассказывая о пребывании в Риме армянского царя Тирада~
та, особо отмечает, что он привел к Нерону магов (жрецов
Митры) «и посвятил его в магические пиршества» (N. Н. XXX. I, 6)..
77) S. Reinach. Cult, myth, et rel., т, III, стр. 46.
78) Реопонсами называют ответы и разъяснения высших
духовных авторитетов по отдельным конкретным запросам. Эти ответы
и разъяснения приобретают силу закона. Еврейское бытовое и
ритуальное • законодательство в значительной мере базируется на
респонсах («гаогаов» и других авторитетов-. Сенатские разъяснения—рес-
нонсы римского сената!—.также применялись римскими юристами:
при толковании законов.
7S) S. Keinach, ук. соч., т. Ill, стр. 135.
Его же. Orpheus, Paris, 1915, стр. 196.
60

Уже в древней персидской маздейской религии
существовало причастие в форме вкушения хлеба и воды» смешанной с
соком гаомы. Этот древнейший обряд перешел1 и в культ Митры, ню
вместо неизвестной на Западе гаомы к иоде примешивали сок
винограда — виню. Перед посвящаемым в таинство ставили хлеб и
воду, смешанную с вином, и священник произносил священные
формулы 80). Сохранились многочисленные изображения,
представляющие «тайную вечерю» Митры перед его вознесением:
за столом, на котором помещаются хл!еб и чаша (с вином),
'восседают Митра и Солнце; при ник — ближайшие мисты 81). На
сравнительно недавно открытом Боснийском барельефе
изображены 2 человека, сидящие на роскошном ложе; перед ними на
треножнике — 4 хлеба с двумя перекрещивающимися бороздами на
каждом. Вокруг этих двух лиц группируются прочие участники
таинств'а — посвященные разных степеней. Один из них подносит
причащающимся рог с напитком 82).
Чтобы удостоиться приобщения святых тайн, митраист
должен был пройти: длительный период поста, воздержания и
всевозможных искусов 83).
Христианские апологеты и отцы церкви видали почти
полное тождество митраистичеекого' и- христианского таинств и
приписывали это козням дьявола. Юстин-мученик (около 150 г.)
с сокрушением констатирует, что злые бесы установили, в
подражание христу, евхаристию в мистериях Митры: «Вы знаете или
можете узнать, что и хлеб и чаша с водой подается при таинстве
посвящения в мистерии с известными молитвенными
формулами84). О1 том же пишет Тертуллиан A50—200 гг.): дьявол-де
в целях извращения истинной веры подражает в своих языческих
мистериях божественным таинствам, отмечая своих воинов и
устраивая торжественное подношение святых даров (de praescr.
haer. 40).
Изображение, похожее на митраиетическую вечерю,
относящееся к культу фригийского бога Савазия, найдено в римских
катакомбах на гробнице жреца Винцентия: 7 человек в
фригийских шапках (священники) сидят за столом, уставленным
блюдами85).
Казаров 8б) описывает 10 плит, найденных в Болгарии и
относящихся к фракийскому периоду. На всех этих плитах,
помимо |гак ваз. «фракийских всадников», неизменно фигурирует, как
и на изображениях митраистичеекого причастия, трехногий стол,
на котором помещены хлеб и чаша. Возможно, однако, что здесь
') P. Cumont. Textes et monuments, т. I, стр. 320.
l) Там же, I, стр. 175 ел.
') P. Cumont. Die Mysterien des Mithra, Leipzig, 1911, стр. 146.
5) Там же, стр. 147 ел.
!) Apol. I, 66.
!) Cumont, Textes et monum, II, 412.
') AR, XV A912), стр. 153 ел.
61

мы имеем прямое влияние культа Митры; но есть я другое
указание на то, что в культе великих богов (кабиров) в Самофракии-
также существовала ритуальная трапеза. Надпись из Томи
гласит о том, что жрец, разрезав хлеб, наливает питье
посвященным 87).
Несколько больше известно о причастии в культе «великой
матери» Кибелы и ее спутника Аттиса. Культ этот, получивший
очень большое распространение по всей римской империи и
удостоившийся официального признания, характеризуется бурными*
и страстными мистериями, при которых миеты в состоянии
исступления оскопляли себя. Катулл в своем знаменитом
стихотворении LXIII дал прекрасное по форме поэтическое изображение
этой оргии.
В культе Аттиса и Кибелы причастие существовало в двух
формах: 1) Taurobolium: посвящаемый помещался под полом ш
над его головой убивали священного быка; кровь животного через
отверстие в полу стекало на посвящаемого, который старался,
чтобы кровь пропитывала его всего. Он считал, что т'аким
образом он впитывает в себя силу божества.
2) Во-вторых, в культе Аттиса существовало причастие
путем вкушения священной пищи и питья. Сохранился даже
литургический текст, относящийся к этой евхаристии: «я поел с
тимпана, я выпил из кимвала, я стал посвященным в таинство
Аттиса». Фирмик Матерн здесь разъясняет: «ты пригубил
смертоносный кубок, за этой пищей следует смерть и муки;, то, что-
ты провозглашаешь, как жизненный напиток, ввергнет тебя в
болезнь. Евхаристия же (христианская) — другого' рода пища,
которая дает спасение и жизнь... которая отмечает умирающего
печатью вечного бессмертия».88). Поклонники Аттиса не видел»
разницы между своим причастием и христианским. Августину
жрец Кибелы заявил: et ipse Pileatus christianus est (т. е. сам Ат-
тис — тоже христианин)89).
8. Теория и практика христианского богоедства.
Что богоедство, игравшее большую роль в восточных
культах, — именно отсюда могло проникнуть в христианство,
признают такие бесспорные даже для богословов авторитеты, как.
О. Группе, Вендланд, Рейтценштейн и др. Это родство смущает
образованных теологов — реформистов. Они поэтому игнорируют
«грубое» чувственное представление об евхаристии у евангелиста
Иоанна (гл. VI) и ссылаются главным образом на ев. от Луки и на
первое послание к коринф. (гл. XI), где причастие мыслите»
установленным якобы лишь «в воспоминание» о последней трапезе
Иисуса. Но и у Луки и у Павла хлеб и вино тоже плоть и кровь,
бога, а Р Рейтценштейн, которого никак нельзя заподозрить в:
') A. Dieterich — Eine Mithrasliturgie, Lpzg. 1919, стр. 105.
') A. Dieterich — у к. соч., стр. 170.
') Cumont — Orient. Rel, стр. 85.
62

атеизме, показал, что это «воспоминание» (anamnesis) —•
технический термин в религиозной литературе той эпохи, за которым;
кроется вполне материальное содержание90). Рейтценштейн
сопоставляет между прочим рассказ апостола с относящимся к той
же эпохе магическим текстом: Озирис дает Гору и Изиде свою
кровь в виде бокала вина, чтобы они, выпив его кровь, не забыли
ею после его смерти, но с тоскою искали и призывали его до тех
пор, пока он не восстанет из мертвых. И у «Павла», невидимому,
речь идет не о «вечере воспоминаний», а о магическом средстве,
которое должно ускорить второе пришествие христа. Впрочем,
что автор послания к коринф. был далек от того «духовного»
понимания евхаристии, какое ему приписывают протестантские
теологи, показывает другое место того же послания (Х/16):
«чаша благословения, которую мы благословляем, не есть ли
приобщение крови христа? Хлеб, который мы преломляем, не
есть ли приобщение тела христа?» Еще материальное звучит
фраза о том, что: «кто ест хлеб и пьет чашу господа
недостойно, тот повинен будет в теле и крови господа»
(I Кор. XI/27). Это значит, что святые дары
мыслятся — независимо даже от отношения к о б-
ряду участников его — как живое
человеческое тело христа, и кто ест его достойно,
совершает святое таинство, а кто ест
недостойно, совершает людоедство. Анйгогичное
представление мы имеем в обряде так наз. буфонии у эллинов:
в праздник Dieipolieia на алтаре Зевса буфон топором убивал
быка, бросал топор и обращался в бегство. Участники обряда
сакраментально съедали быка, а топор отдавали под суд по
обвинению в убийстве быка, формально приговаривали к
казни и бросали в море.
Игнатий Антиохийский а своем втором послании к ефеся-
нам прямо называет евхаристию pharmakon
athanasias—лекарство бессмертия — antidoton tou me apothanein — противоядие
против смерти э1).
Кирилл Иерусалимский считает, что благодаря евхаристии
верующий становится syssomos (сотелесный), synaimos (сокров-
ный) христу, christophoros (богоносный)92).
Святость заключается, по учению церкви, в самих
элементах причастия, хлебе и вине. При Иринее (II в.) было принято
отсылать хлеб причастия в другие епархии, раздавать остатки
лицам, которые по болезни не могли принять участия в таинстве..
•Лаодикейский собор (ок. 370 г.) запретил этот обычай, чтобы
как-нибудь не осквернить святости«причастия.
) R. Reitzenstein, Die Hellenistischen Mysterienreligionen,
Leipzig, 1910. Стр. 50, 204.
*3 AR XV A912 г.), стр. 280.
у _ ) A- Dieterich — указ. соч., стр. 107, ср. также Ириней, с. haer.
■ £ о: «Плоть питается телом и кровью господа».
63

Верующие, для которых причастие представляет собою
подлинное тело христа, естественно задавали себе вопрос
о том, что делается с божественным телом христа после того,
как причащающийся его съел. Выдвигались разные теории — оно
испаряется, возвращается на небо, сохраняется в теле
причастившегося и т. д. В IX—XI вв. были еретики, которые полагали,
что божественное тело просто переваривается в желудке, как
обыкновенная пища. Церковь всеми имевшимися в ее
распоряжении средствами искоренила эту ересь «стеркораиистов»
(почитателей навоза).
Самую яркую чувственную формулировку значения и смысла
причастия дал знаменитный Тридентский собор: к. 4. Если кто
скажет, что после освящения в дивном таинстве евхаристии не
■находится тело и кровь 'господа нашего Иисуса христа, а только
во время употребления, когда его принимают, но ни до н и
после этого, что в святых дарах или их освященных
частицах, остающихся после причастия, не сохраняется
подлинное тело господне,—■тому анафема; к. 1. Если кто
станет отрицать, что в священнейшем причастии истинно,
реально и субстанционально (vere, realiter et sub-
stantialiter) содержится тело и кровь вместе с душой и
божественностью господа нашего Иисуса христа и, следовательно,
христос весь, что он (христос) заключается (в дарах) только
символически, фигурально или духовно (signo
vel figura vel virtute), — тому анафема.
Столь же недвусмысленно выражает свое понимание
пресуществления и православная церковь. В «послании восточных
патриархов» по этому вопросу говорится: «веруем, что в сем
священно действии присутствует господь наш Иисус христос не си.\ь
волически, не образно, не преизбытком благодати," как в прочих
таинствах, не одним наитием, как это некоторые отцы говорили
о крещении, и не через проницание хлеба... Но истинно и
действительно, так что по освящении хлеба и вина хлеб
прелагается, пресуществляется, претворяется, преображается в самое
истинное тело господа, которое родилось в Вифлееме от присно-
девы, крестилось во Иордане, пострадало, погребено, воскресло,
вознеслось, сидит одесную бога отца, имеет явиться на облаках
небесных; а вино претворяется и пресуществляется в самую
истинную кровь господа, которая во время страдания его на
кресте вылилась за жизнь мира. Еще верим, что по освящении
хлеба и вина остаются уже не самый хлеб и вино, но самое
тело и кровь господня, под видом и образом хлеба и вина»
(Макарий, II, 2, 294).
В октябрьской сессии 1551 г. Тридентский собор признал,
что гостии (св. дары) подобает такое же почитание и обожание
(cultus latriae) и поклонение, как и богу. Тогда же утвержден
установленный еще в 1264 году праздник «тела господня»
(в четверг после празд. троицы).
64

После освящения святых даров в них, -по мнению Фомы
;Аквинского, ничего не остается от субстанции хлеба и вина, все
превращается в плоть и кровь, причем это чудесное
превращение совершается не в силу веры причащающегося, а под
магическим действием произносимой
священником формулы. Христос целиком и полностью
содержится не только в хлебе и вине, отдельно взятых, но и в каждой
частице каждого из элементов.
Вслед за Фомой Гавриил Биель говорит, что не только тело,
кровь, душа, божественность, но и все отдельные особенности
и качества Иисуса заключены в гостии; что же касается плоти
господа, то в гостии содержатся все ее внешние атрибуты —
«волосы, ногти, борода и все прочее, относящееся к красоте
этого славного тела, в которое христос облекся при своем чудесном
и достославном воскресении и в котором он воссел одесную
отца» 93).
В энциклике для высшего духовенства «Summa angelica»
автор-францисканец разъясняет, что нельзя говорить: «нога
христа в одной части гостии, голова в другой и т. д.; все члены
Иисуса находятся вместе в каждой частице гостии».
При таком официальном отношении к причастию
неудивительно, что возможен, например, такой факт, который приводит
Геренбрех, бывший в течение нескольких лет католическим
священником: однажды на исповеди после причастия одна женщина
призналась ему> что когда она ела хлеб причастия, то
представление о том, что в этом хлебе заключаются между прочим также
половые органы христа, показалось ей столь ужасным, что она
не могла себя заставить проглотить хлеб и выплюнула его в
молитвенник. Геренбреху пришлось самому проглотить эту
разжеванную и обслюнявленную кашицу, так как выбросить
причастие—грех94).
Этому новому фетишу естественно приписываются
магические свойства, притом не только в «народном суеверии», но и
самой церковью.
В изданной в 1763 г. книге Мартена «О древних обрядах»
сообщается, что гостию применяли с одобрения св. Августина
как примочку для глаз: св. Бернар прикладывал ее к голове
бесноватых; применяли ее для тушения пожаров. Для вящего
торжества и святости постановления соборов иногда подписывали
пером, обмакнутым в «истинную кровь спасителя».
В 1672 г. иезуит Туссен Бридул составил в назидание
неверующим алфавитный перечень животных, поклонявшихся
гостии и наказывавших людей за непочитательное отношение к
этой святыне. В списке фигурируют: пчела, агнец, паук, осел,
93) С Coulton, Five centuries of religion, Cambridge, 1929, том I,
-стр. 105. , •
S4) Horenbroch, 14 Jahre Jesuit, стр. 78.
5 Происхождение христианских таинств
65

бык, утка, олень, голубь, слон, лягушка, волк, муха, медведь,,
соловей, червяк, кабан, куропатка, змея и т. д.
Петр Достопочтенный, современник св. Бернара,
рассказывает, что женщина однажды поместила гостию в улей, чтобы?
прекратить смертность среди пчел. Благочестивые пчелы
соорудили из воска келью и алтарь, на который и возложили гостию.
Другая женщина с успехом применяла гостию для
опрыскивания капусты против появившейся гусеницы.
Уже упомянутый Гиральд Камбрийский сообщает, что
многие не дают вору причастия перед казнью, так как если после
этого вора казнят, то вместе с ним будет повешен находящийся
в его желудке Иисус. Кроме того, вор может использовать
магическую силу гостии, чтобы бежать от казни85).
Особенно были в ходу легенды о кровоточащих гостиях.
Обычно слухи о кровоточащих гостиях связывали с
кощунственным якобы поруганием гостии евреями. В английской мистерии-
драме XV в. («Play of the Sacrement») изображается, как евреи,
купили за 100 ф. ст. гостию и подвергли ее разным мучениям —
кололи кинжалами, прибивали гвоздями к столбу; при этом
гостия источала кровь. Они бросали ее в кипяток, и вода
окрашивалась в красный цвет. В конце-концов, когда гостию бросили
в раскаленную печь, из нее вышел Иисус и обратил евреев в.
истинную веру9в).
Но если в драме дело кончается благополучно, то в
действительности все эти гнусные сказки кончались еврейскими
погромами. Волна таких погромов прокатилась по Германии т
1338 г.: они вспыхивали потом во всей Европе и достигли особого»
размаха в 1370 г. Юбилей кровоточащей гостии,,
послужившей поводом для погрома, был торжественно
отпразднован католической церковью в 1870 году 97).-
Церковники всегда умели направлять недовольство масс по
руслу расовой и национальной ненависти, и этот прием всегда
имел успех.
Католическая церковь, наиболее откровенно и ггоследойа-
тельно использующая религию для затемнения сознания м'асс,
более всего играет как раз на чувственных элементах евхаристии..
Католическая жертвенная месса98), отличается особой
помпезностью. При этом предполагается, что жертвоприношение про-
96) Goulton, ук. соч., стр. 115, 486.
861 P. Smith — A short history of christian theophagy, L., 1927 г.»,
стр. 93.
97) Coulton, ук. соч. стр. 110.
98) Поскольку элементы причастия мыслятся как подлинное-
тело Христа, они могут быть использованы для человеческого
жертвоприношения; поэтому православная и католическая церкви,
имитируя добровольное принесение себя в жертву за грехи мира,
которое приписывается Иисусу, приносят святые дары, т. е, воплощев.-
ного в них христа, как «бескровную жертву» богу-отцу.
66

изводит свое действие на участников магически, т. е.
независимо от заслуг, благочестия и отношении к обряду со стороны
участника. Месса действует ex opere operato, автоматиче-
с к и. Деля Тайль прямо говорит: «В виду принесения жертвы, а
не просто за наше благочестие, бог оказывается расположенным
и в некотором роде вынужденным дать нам залог своего
милосердия» ").
Еще, более чувственным, без всяких прикрас, является
праздник Sacre Coeur, на котором стоит остановиться подробнее.
Еще в VI в. в Галлии хлеб для причастия делали в виде фигуры
Христа, и каждый причащающийся ел, кто глаз, кто руку —
кому что больше нравилось. Папа Пелагий I запретил этот обычай.
Однако, чувственность экзальтированных почитателей и
особенно почитательниц христа не удовлетворялась тем единением с
богом, которое давала евхаристия, и наряду с причастием тела
Иисусова вообще существовало причастием поклонение сердцу
Иисуса, в котором, по принятому представлению, концентрируется
жизнь, особенно1 жизнь чувства. Официально вопрос о культе
сердца Иисуса возник в XIII в. Монахиня Мехтильда в своих
видениях покоится по приглашению самого Иисуса на сердце его.
Иисус отдает ей свое сердце в залог вечного союза; она говорит
с ним, как с нежным другом, и однажды она чувствует, что
Христос берет ее сердце и прижимает его к своему таким образом,
что они сливаются в одно. Об аналогичных видениях
рассказывала современница Мехтильды — Гертруда; ей апостол Жэанн
предложил вместе расположиться «на сладкой груди господа».
Гертруда расположилась справа, апостол слев'а. Иоанн дотронулся до
груди Иисуса и сказал: «Вот святая святых, которая привлекает к
себе все добро неба и земли». Эти видения невежественных и
неграмотных монахинь фабриковались и опубликовывались
иезуитами, всегда поддерживавшими всякое начинание, клонившееся к
упрочению невежества з массах. Они всячески распространяли
культ сердца Иисуса, который в XVII веке имел уже очень много
приверженцев; началась кампания за официальное признание
культа церковью. Здесь выступила н'а сцену монахиня
Маргарита-Мария Алаюок A647 — 90). Она имела в монастыре в Парэ
ряд видений; в одном из них она находилась перед святыми
дарами перед лицом христа, который осыпал ее знаками своей
исключительной любви; когда она захотела «ответить ему любовью на
любовь», Иисус ей сказал: «Ты не можешь для меня сделать
большего, чем исполнить то, о чем я не раз тебя просил», — именно,
пусть первое воскресенье после недели причастия будет
посвящено специальному празднику- для почитания моего сердца
путем причащения, устройства публичного покаяния и других
обрядов, имеющих целью возместить обиды за пренебрежение до
сих пор культом сердца Иисуса.
'Я)) A. Michel в Diet de la theol. [cathol, S. V. «Messe» ст. i;ol.
67

Со времени видений Маргариты по поводу нового культа
велась упорная осада папского престола, от которого требовали
официального признания культа. В меморандуме, поданном в
1765 г. папе Клименту XIII, указывалось, что уже имеется 1090
братств и конгрегации, поклоняющихся сердцу Иисусову; чтобы
облегчит признание этого «языческого» культа, авторы
многочисленных петиций выдвигали теорию, что речь идет не о
плотском сердце, а о символическом выражении безмерной любви
Иисуса, сосредоточенной в сердце. Однако польские епископы
прямо говорили, что речь идет: о сердце не как о символе всех
внутренних чувств!, но и о сердце как таковом (ut est in se).
Под настойчивым давлением со всех сторон папа Климент
XIII санкционировал этот культ для Польши, хотя до него папа
Бенедикт XIV отказался подтвердить культ сердца, указывая, что
признание сердца сосредоточием чувств может создать неудобный
для церкви конфликт с Данными1 медицины.
Вслед за Польшей отдельные разрешения праздновать день
сердца Иисусова получали отдельные епархии. Прославление
Маргариты Алакок в 1865 г. послужило толчком к новой
постановке вопроса в «мировом масштабе». Полного торжества культ
этот достиг при папе Льве XIII. В своей энциклике Annum
Sacrum от 25/V — 1899 папа возвещал о намеченном им начинании,
«от которого можно ожидать исключительных результатов не
только для.христианского мира, но и для всего человечества».
Это широковещательное обещание свелось к тому, что папа
официально подтвердил культ сердца Иисуса, посвятив ему «всю
вселенную». Сердце Иисуса, этот «прекраснейший и божествен-
нейший «знак» (auspicatissimum divinissimumque signum) должен
был сыграть, по мнению папы, роль креста. На многочисленных
изображениях пылающего сердца Иисуса имеется надпись: «in hoc
signo vinces (сим победишь).
Праздник. Sacre Coeur празднуется во всех католических
странах, но больше всего во Франции; на хлебе причастия здесь
изображают сердце Иисуса, которое проглатывается вместе с
причастием. Сердце носят на груди как амулет, его изображают
на белом пол© трехцветного знамени, в частных конгрегациях
даются советы, каким образом достигнуть физического единения
с сердцем Иисуса.
О роли культа сердца Иисуса во Франции красноречиво
говорят след. цифры: в июне 1889 церковь св. сердца в Париже
посетили 42000 паломников; при богослужении присутствовало
51860 чел. Обедню служили 10 епископов и 864 иностранных
священника. Доброхотных даяний поступило 252705 франков.
Остаток кассы составил 597747 фр. 10°).
loo) xh. Trade. Das Heidentum in der romischen Kirche, 1891,
tow IV, стр. 157.
68

Наряду с сердцем Иисуса поклоняются также сердцу Марии;
этот культ не имеет столь торжественного характера, но его
суть и ритуал те же.
Таков исторический путь великого христианского таинства
евхаристии:'от пожирания теша убитого врага через приобщение
к божеству, обитающему в теле животного или в растении,
через «богомерзкие» обряды поедания тотема, через восточные
кровавые мистерии — к тому же богоедству, кое-как
завуалированному весьма прозрачной мистикой.

ГЛАВА Ш.
Таинство крещения,
1. Крещение по учению церкви.
Таинство крещеная занимает в христианской религия
исключительное место. Это — единственное таинство,
признание которого составляет'; непременное условие принадлежности
к христианской церкви; исповедание1 таинства крещения
включено в символ веры» (чл. 10; «исповедую единое, крещение во
оставление грехов»). «Крещеный» — синоним слова «христианин». Во
славу святого крещения сотни тысяч людей были преданы смерти
огнем и. мечом; именно! крещение всегда считалось тем. внешним
актом, который символизировал прием нового члена в
христианскую общину или в христианскую церковь. Но значение крещения
не ограничивается этой его» внешней ролью; оно, кроме того —
и и этом заключается его суть как таинства — мистический акт,
обеспечивающий крещаемому ex opere operate— магически —
целый ряд благ земных и небесных и создающий у него тесное
единение» с божеством.
По определению митр. Макармя («Догматическое
богословие», т. II, ч. II, стр. 243), «Крещение101) есть таинство», в
котором человек — грешник, родившийся с наследственной от
прародителей порчею, вновь рождается водой и духом», «очищается
благодатью бо»жь»ей от всякого греха и «уделывается новым
человеком, оправданным и очищенным». Согласно православному
катехизису «крещение есть таинство, в котором, верующий при
троекратном погружении тела в воду с призыванием бога отца
и сына и святого духа умирает для жизни плотской, греховной
и возрождается от духа святого» в жиз»нь духовную, святую. От
того, кто желает принять крещение, требуется покаяние и вера,
почему и» читается перед крещаемым символ веры. Как же кре-
1М) Слово «крещение» естественно ассоциируется у нас с
крестом; но- греческий термин «baptisma», (перешедший и в лат. и в ряд
европейских языков, означает «погружение» в ©оду», и только в этом
смысле надлежит понимать в дальнейшем термин «крещение»,
особенно в таких выражениях, как «мы крестились в его смерть» и» т. н.
40

стят младенцев? По вере родителей и восприемников, которые
притом обязаны научить их вере, когда они будут входить в
возраст. Крещение заступает место обрезания». Над крешаемым
произносится заклинание, «-чтобы отогнать от него дьявола»...
.«Белая одежда, в которую одевают при крещении, означает
•чистоту души и жизни христианской». . Хождение крещаемого
вокруг купели! со светильниками «означает духовную радость,
соединенную с духовным просвещением». «Крещение есть
духовное рождение; а родится человек однажды, потому и крестится
однажды».
Крещение, кроме того, налагает иа человека печать,
удостоверяющую его принадлежность к церкви. Кирилл
Иерусалимский говорит о «печати крещения», Иоанн Златоуст — «о
печати вторичного' рождения, которое включает нас в стадо
христово», о «печати, отмечающей воинов христовых (in II Кот homil,
III, 7). «Пастырь» Ермы (II в.) полагает (Simil IX, 16), что
праведники ветхого завета должны на том, свете получить крещение от
апостолов, чтобы войти в царство небесное, так как они, хотя и
«почили- в праведности1 и святости, но не получили печати».
Учение римско-католической церкви о крещении в общем
совпадает с православным. Протестантское богословие, хотя и
яризнает, что отцы церкви видели в крещении магическое
средство для очищения от грехов, для мистического единения с богом
-путем вторичного рождения, для обретения духовной благодати,
для врастания в живое тело церкви, но в настоящее время оно-
относится к крещению либерально, рассматривая его только1 как
акт включении новорожденного' или новообращенного в
христианскую общину, гарантирующий ему право пользования благами
христианской церкви. Однако и у протестантов крещение не
символический, а мистический и неповторимый акт, без которого
вкушение благ христианства -невозможно.
Чин крещения в церквах разных исповеданий различен; так,
напр., православные погружают «решаемого в воду, католики его
•обливают водой, а протестанты только окропляют. Но существо
таинства, как безусловно' необходимого дли «спасения души»,
.признается' так же, как и таинство евхаристии, всеми исповеда-
ииями, тогда как прочие пять таинств признаются только
православной и католической церковью.
2. Евангельская литература о крещении.
Церковь старается обосновать таинство крещения, как и
все свои догмы, на проповеди) «самого» Христа. Задача эта
однако довольно трудная, так как евангельские тексты уже
застают крещение, как -старый дохристианский институт.
Древнейшее свидетельство о христианском, крещении — евангелие от
Марка; здесь мы читаем A, 4): «Иоанн крестил в пустыней про-
зтоеедывал крещение покаяния для прощения грехов. 5. И выхо
71

дила к нему вся Иудейская страна и все жители Иерусалима w
крестились от него в реке! Иордане, исповедуясь в своих грехах....
7. И он провозглашал: «За мною идет тот, кто сильнее меня,
которому я не достоим, нагнувшись, развязать ремень его Сандалий.
Я. Я окрестил вас водой, а он вас будет крестить святым духом».
9. В те дни пришел Иисус из Назарета Галилейского и принял,
крещение от Иоанна в Иордане. 10. Когда он выходил ив воды
(Иоанн), увидел, как разверзлись небеса, и дух в виде голубя 102>
сошел на него. 11. И голос с небес (сказал): «Ты сын мой
возлюбленный, тебе мое благоволение».
Несколько пространнее передает этот рассказ ев. от Мтф,
(III, 1): «В те дни появился Иоанн Креститель в пустыне1 Иудеи
и проповедывал, 2. говоря: «покайтесь, ибо близко царство
небесное...» 5. Тогда вышел к нему весь Иерусалим и вся Иудея »
вся страна, прилегающая к Иордану. 6. И крестились от него в-.
реке Иордане и иеповедьюалиеь в своих грехах. 7. Увидев, что-
многие из фарисеев и садуккеев приходят креститься, он сказал-
им... 11. «Я крещу вас в воде для покаяния; но за мной идет
некто, кому я не достоин подавать сандалий; он вас будет крестить
святым духом и огнем...» 13. Тогда явился Иисус из Галилеи на
Иордан к Иоанну, чтобы принять от него крещение; 14. во тот
удерживая его, говоря: «Мне нужно от1 тебя креститься, а ты
приходишь ко мне?» 15. Иисус ответил: «оставь пока...» 16.
Крестившись, Иисус тотчас вышел! из воды; и вот раскрылись небеса*.
и он (Иоанн) увидел, как дух божий спустился в виде голубя и
сошел на него. 17. И голос раздался с неба, вещая: «Это сын мой
возлюбленный, к которому я благоволю».
В том же ев. от Мтф. впервые упоминается о крещении уже-
как о заповеди Иисуса: явившийся после1 своей смерти
апостолам Иисус говорит (XXVIII, 19): «Пойдите и поучайте все
народы и крестите их во имя отца и сына и святого духа» 103). Другие
указания об этом дают «Деяния апост.» A, 15): Иисус после
своего воскресения говорит апостолам: «Иоанн крестил водою,,
вы же будете крещены через несколько дней святым, духом»;,
(II, 38): Петр им сказал: «Покайтесь, и пусть каждый из вас
крестится во< имя Иисуса Христа об отпущении ваших грехов, и в№
получите дар святого духа».
Ев, от Луки дает простой вариант рассказа первых двух:
евангелий. Автор ев. от Иоанна со свойственной ему склонностью*
к богословскому философствованию' вносит в тот же рассказ
элемент мистического пророчества A, 6): Был человек, послан-
102) Голубь—излюбленный символ и атрибут эллинских и
восточных божеств; голубь встречается в культе Афродиты, Афины, Деме-
тры, Персефоны, Астарты, Атаргатис и др. (см. Grup pe—Griech. My-
thologie, passim). , v
103) Это место евангелия от Мтф. — позднейшая вставка,
относящаяся к тому времени, когда вместо крещения во имя христа
утвердилось крещение во имя всей троицы.
72

ный от бога, по имени Иоанн. 7. Он пришел для свидетельства,.
чтобы свидетельствовать о свете, чтобы все в него уверовали...
29. На другой день он видит, что к нему идет Иисус и говорит:
«Вот агнец божий, который несет (на себе) грех мира... 31. Я
его не знал, но для того я пришел и крестил в воде, чтобы он
явился Израилю». 32. Иоанн свидетельствовал: «Я видел, что дух
сошел с неба в виде' голубя и пребывал на нем». 33. Я его> не знал,
но тот, кто послал меня крестить в воде, сказал мне: «Когда
увидишь кого-либо, на которого дух сойдет и останется на нем,
то это и есть тот, кто крестит духом святым. 34. Я это увидел и
засвидетельствовал, что это — сын божий».
В том же Иоанновом евангелии Иисусу приписывается ужг
теория вторичного рождения человека, принимающего крещение
(III. 3): Иисус ответил ему (Никодиму): «Аминь, аминь, говорю-
тебе, если кто не родится (вновь) свыше, он не может увидеть
царство небесное». 4. Никодим ему говорит: «Как же может
человек снова родиться, когда он стар? Не может же он вторично
войти в утробу матери и (снова) родиться? 5. Иисус ответил:
«Аминь, аминь, говорю тебе: кто не родится от воды и духа, не
может войти в царство небесное... 7. Не удивляйся тому, что я
сказал; вам надо (вновь) родиться свыше».
Еще ранее мысль о мистической смерти и возрождении в
таинстве крещения проводил автор (вернее, авторы) посланий
,ап. Павла, хорошо знакомый с ходячей религиозно-мистической"
терминологией того времени: (К Римл.., VI, 3): «Разве вы не
знаете, что все мы, принявшие крещение во христе, крестились
в его смерть?104). 4. Итак, мы через крещение погребены вместе
с ним во смерти, дабы как христос воскрес из мертвых по славе
отца, так и мы пребывали в обновленной жизни. 5. Ибо, если
мы соединены с ним одинаковой смертью, то мы (одинаково
соединимся с 'ним) в воскресении». К колосс. II. 12. «Будучи
погребены вместе с ним в крещении, вы в нем и воскресли вместе,
благодаря вере в силу бога, воскресившего его из мертвых». К гал...
III. 27. «Вы все, крестившиеся во (имя) христа, облеклись во
Христа». К Титу. III. 5. «Не за дела, которые мы праведно вершили,
но по милосердию своему он спас нас посредством бани
возрождения и обновления духа святого». О том же говорит и первое
послание Петра (I, 3): «Благословен бог и отец господа нашего
Иисуса христа, который по великому своему милосердию дал нам
вновь родиться к живой надежде, воскресив Иисуса христа из-
мертвых».
Оставаясь на почве приведенных текстов, христианское
богословие старается путем изощренной схоластики обосновать
догму крещения как христианского, и притом исключительно
христианского, таинства. Но не говоря уже о том, что сами
евангелия свидетельствуют о существовании дохристианского и
1М) Собственно «погрузились» в его смерть» —• eis ton thanaton
ebaptisthemen. См. примечание 101.
73.

нехристианского крещения (Иоанново крещение), применение в
ап. посланиях таких мудреных терминов, как palingenesia
(вторичное рождение), anagennesis (перерождение), крещение «во
имя» божества и т. п., в обращениях к рядовым
новообращенным евреям и язычникам доказывает, что крещение со всеми
относящимися к нему верованиями и чаяниями были явлением
давно привычным и знакомым. Автор посланий считает поэтому
необходимым подчеркнуть, что крещение совершается
христианами именно во имя христа: (I. Кор. I, 14)—"«Благодарю бога, что
я никого не крестил, кроме Криспа и Гая A5), чтобы никто
не сказал, что вы крещены во имя мое». В самом деле, крещение
в той или иной форме входило в церемониал всех религий
эллинистической эпохи. Мало того,, основные элементы, из коих
слагаются таинства крещения — представление о чудодейственной
силе воды, об уничтожении или снятии греха путем ритуальных
очищений и омовений, о вторичном «духовном» символическом
рождении путем «таинственных» действий, дающих восприятие
благодати божества, — все это мы находим и у первобытных
народов, иногда в вполне законченной форме мистерии.
3. Вода как магическое средство.
Вода, без которой жизнь на земле невозможна,
оплодотворяющая и разрушающая, вечно движущаяся то ласково журча,
то грозно пенясь и снося все на своем пути, таящая в своей
загадочной глубине множество жизней, укрощающая даже
буйную силу огня, естественно представлялась человеку
могущественной и благодетельной стихией. Культ воды, особенно рек,
морей и источников, встречается поэтому и у краснокожих
индейцев, и у египтян, и у индусов, и у полинезийцев.
Древнейший греческий философ Фалес Милетский считал воду «началом
всего сущего»; вода входит в число тех основных четырех
элементов или стихий, из которых, согласно наивному
представлению древней и средневековой философии, состоит вселенная.
Живая и мертвая вода — прочный мотив в сказках всех народов,
вошедший даже в христианское богослужение; у гностиков юсти-
нианцев новообращенный приносит присягу и при этом выпивает
живой воды (Hippol, Ref. omn. haer. V, 27). Вода необходима
человеку даже в загробной жизни. «Могила, пусть бог напоит тебя
дождем», — молятся арабы. «Да даст тебе Озирис холодную
воду», — читаем мы на многих надгробных надписях Нижней
Италии105). Погружение в реку Лету давало, по воззрениям
эллинов, теням умерших забвение земных печалей.
Демоны или духи воды могут одолеть любые чары, отогнать
любых враждебных человеку демонов. Правда, эта демоническая
105) Здесь, возможно, представление о демонической силе воды
сочетается с другими верованиями. См. Dieterich — Nekyia, стр. 95 ел.
74

сила воды может быть и опасна. Когда у киргиз с беременной
женщиной случается обморок, вызванный по их мнению злым
духом Алобостой, женщину бьют, чтобы отогнать от нее беса,
пытаются отпугнуть его шумом и криком, но ни в каком случае
не дают ей воды, хотя обычно вода применяется киргизами, как
лечебное средство при всяких заболеваниях106). Смотреться в
роду опасно: дух воды может увлечь в глубину душу — отраже-
■ние человека. «Видеть свое изображение в воде, — говорит
греческий писатель II в. Артемидор (Oneirocr. I, 77), — предвещает
смерть самому увидевшему или кому-либо из его близких»107).
"Но как правило, вода обладает свойством отгонять злые
с и л ы. Это примитивное представление сохранилось в
религиозных верованиях и обрядах культурных народов. Вот как
определяется благотворное действие воды в древних индийских
гимнах Ригведы (V, I, 23): «В воде заключается жизненный элексир,
в воде—лекарство, в честь воды вы, боги, сражались; в воде, так
сказал мне Сома, заключаются все целебные средства. Агни
(огонь) — всеблагодегельный, а вода — всеисцеляющая. Вы, воды,
льете свою целебную силу, как защиту для моего тела, чтобы
я еще долго видел солнце. Унесите все то, что есть на мне
грешного, о воды, если я строил козни против кого-либо и всякую
ложь108). Вода, по учению вед, убивает злые силы, raksas; вода
для них непроницаема; вода — перун, уничтожающий raksas.
Если человек одержим бесами или вообще какой-либо внешней
враждебной и вредной силой, то главное средство для их
удаления— смывание их водою. Так, водой смывают с
новорожденного все злые силы; после произнесения изречений, обращенных к
опасным демонам, надо водою очиститься от этого опасного
прикосновения через слово.
У древних вавилонян также вода прогоняет чары и
колдовство, и вода у них поэтому применялась при заклинании "").
Магическую силу имела вода и в верованиях евреев. Первая
книга Самуила сообщает, что когда евреи молились О1 ниспослании
им победы над филистимлянами, они «собрались в Миссепу,
начерпали воды и вылили ее перед Ягве» (VII, 6). И в евангельских
текстах отразилось это представление о магической силе воды.
Так, ев. от Иоанна (III, 22) сообщает: «После этого Иисус и его
ученики пришли в Иудейскую страну; там он жил с ними и
крестил; 23. Иоанн же крестил в Еноне близ Салима, потому
что там было много воды; туда приходили и
крестились». Особенно интересен в этом отношении рассказ о
крещении Филиппом евнуха (Деяния, VIII, 36): «Продолжая путь, они
10в) Этнограф, обозрение, т. XI, стр. 41 ел.
10~) Отсюда произошел и обычай завешивать зеркало в даме
покойника, где бродит еще его «дух».
10S) Bertholet, Religionsgesch. Lesebuch, Tbngn, 1908, стр. 98.
109) Goldzieher, Wasser, als Dam. abwehr. Mittel, AR т. XIII, стр.
•20 ел.
75

приехали к воде, и евнух сказал: «Вот вода; что .мешает мне
креститься?» 38. Тогда они приказали остановить колесницу, и
оба сошли в воду — Филипп и евнух — и он его крестил».
Простое наличие воды, как основание для крещения, шокировало
позднейшего редактора «Деяний», который поэтому вставил:
здесь от себя дополнительный 37-й параграф, чтобы придать
рассказу характер религиозно нравственный (Филипп же сказал
ему: «Если веруешь всем сердцем, можно». Тот ответил:
«Верую, что Иисус христос — сын божий»).
В таинстве крещения вода сама по себе необходима; без
воды нет крещения. Тридентский собор совершенно
недвусмысленно формулирует это положение (De baptismo, can. 2): «Если,
кто скажет, что настоящая естественная вода не необходима для
крещения и таким образом превратит слова господа нашего
Иисуса христа: «Если кто не родится вновь от воды и духа
святого» в какую-то метафору, — тому анафема».
Благоговейный страх перед водой и вера в чудодейственную
способность воды отгонять враждебные силы явились
источником разнообразных, повсеместно распространенных культовых
действий, в которых вода применяется для очищения, окропления,
возлияния, колдовства. Применение в христианском таинстве
крещения именно воды основано на том же первобытном
представлении об очистительном свойстве воды.
4. Общий источник чистоты и нечисти.
Когда говорят о ритуальной чистоте, то здесь меньше всего
имеется в виду чистота тела. У нас омовение водой стало до
такой степени привычным требованием элементарной гигиены,
что нам чрезвычайно трудно отвлечься от представления об
очищающем (в физическом смысле) действии воды. Но первобытный
человек, живший вдали от моря, вряд ли знал о 'свойстве воды
растворять и смывать грязь и пот с тела, и уже во всяком
случае сознательной п о т р е.б н о с т и в умывании он не
испытывает ; для него омовение прежде всего колдовское средство
или религиозный обряд. Даже сравнительно культурные кафры,
«хотя они и моют себя в виде церемониального очищения, не
имеют обычая мыться ради опрятности или мыть свою посуду —
труд очищения молочных кувшинов с ними разделяют собаки и.
тараканы»). Парсы, у которых ритуальные омовения занимают
огромное место в р е л и г и о з н о м быту, вымирают как раз от
отсутствия гигиены в домашнем быту. Именно потому, что
омовение — только обряд, можно воду заменить каким-либо
суррогатом. Магометанин, когда нет поблизости воды, совершает
омовение песком; еврей считает себя очищенным, если он
провел концами пальцев по запотевшему оконному стеклу. Для та-
') См. Тайлор — Первобытная культура, т. 1Г, стр. 464.
76

кого чисто обрядового «очищения» может служить и грязь и
нечистота. Бечуан, убивший человека на войне или у себя в
деревне, очищается после этого сначала в проточной воде или в
воде, специально для этого приготовленной с особыми
приправами; затем ему мажут лицо содержимым желудка
жертвенного животного. Козлиный навоз, моча служат
средствами очищения и у других африканских племен111). Накануне
рождества, с которого в старину начинался в Чехии новый год, до
сих пор в некоторых местах обкуривают коровьим навозом и
опрыскивают коровьей мочей скотный двор с целью изгнания
этим способом нечистой силы из двора, т.-е. очищения двора.
С той же целью курские крестьяне накануне рождества или
богоявления сжигают навоз среди двора. Персидская Авеста
предписывает очищение от одного из самых сильных осквернений,
а именно от прикосновения к мертвому телу, производить
посредством коровьей мочи: «Отвечал Агура Мазда если
мертвое тело уже обглодано хищным псом или птицей, то пусть
(осквернившийся прикосновением к нему) омоет свое тело
коровьей мочей, тридцать раз пусть он омоется, тридцать раз
пусть потрет руки, пусть омоет в то же время голову» ).
Лукиан (Necyom. 7) упоминает об очищении при помощи ski lie
(морской лук). Пример очищения трупом собаки приводит
Э. Роде (Psyche, II, 407). Этот парадокс—«очищение» при
помощи нечистого—объясняется тем, что ритуальное понятие
нечистоты ничего общего не имеет с тем содержанием, которое
вкладывается нами теперь в обиходное житейское понятие
нечистого. Ритуально нечистым считается все то, что связано с
опасными демоническими силами. С этой точки зрения нечистой
может быть и святыня. Один и тот же термин «нидда»
употребляется в ветхом завете и для обозначения «нечистот ы»
менструирующей женщины (Лев., XV) и для обозначения
очистительной воды (Чис, XIX).
Характерно, что латинское слово sacer так же, как
французское слово sacre, означает одновременно и «святой» и
«проклятый», соответствуя получившему право гражданства во всех
•европейских языках полинезийскому термину «табу». Понятие
«табу» шире, чем понятие «нечистого», но как слово
нейтральное оно больше подходит для определения ритуально
«нечистого», требующего особых обрядов и церемоний, чтобы смыть,
уничтожить, прогнать «нечисть». Очистить — значит снять
табу.
Интересный пример ритуального понятия о чистом и
нечистом дает ветхий завет. В кн. Чис. XIX предписывается сжечь
с разными церемониями красную телицу; «9... и кто-нибудь
чистый пусть соберет пепел телицы и положит вне стана на
"*) СВ, Ш, стр. 173.
1Г-') А. Фаминцин — Др. ар. и др. семит, элементы славян. Этнограф,
обозрение, там XXVI, стр. 30.
77

чистом месте, и будет он сохраняться для общества сынов;
израилевых для воды очистительной». Но эта о ч и-
стительная вода оскверняет того, кто к ней
прикасался: «21... и кропивший очистительной водой пусть вымоет
свои одежды; и прикоснувшийся к очистительной воде «н е-
ч и с т» будет до вечера». Священник, приготовлявший из пепла,
телицы очистительную смесь, «пусть вымоет одежды и
смоет тело свое водою и потом войдет в стан, и нечист
будет священник до вечера». Вообще очень распространено
поверье, что после общения с священным предметом человек
должен освободиться от последствия этого контакта путем
омовения или других магических действий, прежде чем снова
вступить в свою обычную среду. У греков жрец, принесший
искупительную жертву, должен был обмыть водою тело и вымыть
одежду свою, прежде чем войти в свой дом. Если чадвар (Индия), у
которого тотемом служит свинья, видел, как режут свинью, он:
должен выбросить всю глиняную посуду и очистить дом, как
если бы у него в доме был покойник ). Еврейский
первосвященник, который зашел в святая святых для принесения
искупительной жертвы, должен после этого снять свою одежду и омыть
свое тело водой. (Лев. XVI, 23).
Ритуальное очищение, как отдельный обряд, или как
составная часть сложного таинства, это — колдовское .ответное
действие (Gegenzauber), имеющее целью преодолеть или
отвратить чары духа, или демона. Отсюда становится понятным то.
обстоятельство, что источником нечистоты в верованиях всех
народов являются не случаи физического' или морального
загрязнения, а переломные моменты в жизни человека—
рождение, наступление зрелости и смерть. Физиологические
процессы, подготовляющие и вызывающие эти «внезапные»
переходы от жизни к смерти и от небытия к жизни, первобытному
человеку не могли быть знакомы; он видел в этих переходах,
действие посторонней демонической силы и реагировал на эта
ответным магическим действие^, используя для этого в числе
прочих средств также могущественных и благотворных духов-
воды.
Самая страшная катастрофа — конечно, смерть; поэтому
смерть и все с ней соприкасающееся — основной источник
нечистоты. У кафров в обряде очищения дело идет просто об
удалении, дурных влияний и о заклинании мстительных духов. Воин
после сражения моет руки и оружие, если на них осталась кровь,
чтобы отогнать духов убитых. Если мать увидит, что ребенок
наступил на могилу, она зажигает огонь и подносит ноги ребенка
к пламени; надо очиститься от прикосновения к трупу или к
могиле. У басутов изготовляют очистительный порошок из разных
снадобий, в том числе желчи жертвенного быка; эту пудру вождь
113) GB VIII, 27 ел.
78

втирает в сеченые ранки на висках 114). После боя басуты
совершают омовение; в, полном вооружении они торжественной
процессией направляются к реке, в которой омываются сами и
омывают дротики и секиры. Негры гереро не могут приближаться к
своему очагу после боя, пока» не очистятся от духов убитых зра-
гов; вождь для этого окропляет лоб и виски воинов водой, в
которой находится ветка священного куста. Индейцы-апахи
очищаются после, убийства в бою при посредстве весьма мучительной
паровой бани. У племен бодо и дхимал в Индостане семья
умершего считается нечистой в течение трех дней; после этого
срока они все бреются, купаются и окропляются святой водой. У ин-
дейцев-навахов человек, хоронивший мертвого, считает себя
нечистым, пока не вымоется водою, освященной специально для
этой цели. У шанака (Мадагаскар) после похорон стены дома
покойника и все домашние окропляются специально для этого
заготовленной водой115). Во Владимирской губ. опрыскивали
лошадь, которая везла покойника, участники похорон
мылись сами, а дом окропляли и окуривали115).
В Борзне (Черниг. губ.) воду, которой обмывали покойника,
выливали в такое место, куда никто не ходит117). У древних
греков после похорон умывальщицы (euchytristriai) очищали:
осквернившихся участников похорон жертвенной кровью,
которую они хранили в горшках. У евреев и теперь у ворот кладбища-
выходящих встречают умывальщицы, которые моют им руки il?)i
В Афинах у дверей комнаты покойника ставили лекиф с чистой
водой, взятой в чужо'М доме (т. е. свободной от духов
смерти); этой водой очищались те, кто осквернил себя
прикосновением к трупу 11э).
У Гомера после боев эллины совершают обряд очищения..
Ил. I 313/4:
Тою порою Атрид повелел очищаться ахейцам;
Все очищались они, и нечистое в море бросали.
Особенно строго смотрит на трупное осквернение ветхий
завет (Чис. XIX, 11): «Кто прикоснется к мертвому телу
какого-либо человека, нечист будет семь дней... 14. Вот закон: если,
человек умрет в шатре, то всякий, кто придет в шатер, и все, что
в шатре, нечисто будет семь дней. 16. Всякий, кто прикоснется'
в поле к убитому мечом или к умершему, или к кости
человеческой, или к могиле, будет нечист семь дней». (Лев. XI, 39): «И.
когда умрет какой-либо скот, который употребляется вами в
пищу, то прикоснувшийся к трупу его нечист будет до- вечера.
ш) A. Reville-Les rel. des peuples non civil. P. 1883, т. I, стр. 157..
Иб) Goldzeher, ук. соч. стр. 41.
116) Этнограф, обозр., т. СШ—-CIV, стр. 96.
117) Этнограф, обозр. т. LXXXVIII, стр. 103.
118) У Виргилия Ci'. VI, 229/31) после похорон Мирона Коринейч
окропляет трижды водой всех присутствующих посредством
оливковой ветви.
"9) Е. Rohde - Psyche Tbngn, 1910, т. I, стр. 219.
79

40. И тот, кто будет есть мертвечину его, должен смыть одежды
свои и нечист будет до вечера; и тот, кто понесет труп его,
должен смыть одежды свои и нечист будет до вечера».
Во всех этих случаях очищения от крови и убийства
совершенно отсутствует представление о преступлении или о грехе,
связанном с убийством или смертью. Даже у эллинов, где
убийство уже карается как социальное преступление,
оправдательный приговор суда или понесенное по суду наказание не
освобождает убийцы от необходимости ритуального очищения, так
как очищение, katharsis, это — в первую очередь отражение
опасного воздействия мира духов, и оно не находится «и в какой
связи с нравственностью или с голосом совести. Выполнение
очистительных обрядов не сопровождается сознанием вины или
ответственности; убийца просто «нечист» (т.-е. на нем и вокруг
него витают опасные демоны), как «нечиста» роженица,
новорожденный, или брачущаяся пара120). В кн. Чис, XXXI Моисей
предписывает убить всех пленных мадианитов, кроме девушек, и
затем прибавляет A9): «И пробудьте вне стана семь дней; всякий,
убивший человека и прикоснувшийся к убитому, очиститесь в
третий день и в седьмой день, вы и пленные ваши;
20. И все одежды, и все кожаные вещи, и все вещи из козьей
шерсти, и все деревянные сосуды очистите». «Законные» убийцы,
оставшиеся в живых пленные и вещи, — все в одинаковой
степени нечисты и нуждаются в ритуальном очищении
Нечистым может считаться человек также в том случае,
если он находился в чужой стране, где к нему пристали чужие и,
следовательно, враждебные демоны. Поэтому, когда человек
возвращается из дальнего путешествия, он должен подвергнуться
очищению, особенно, если его уже считали умершим. Точно так
же чужестранец подозрителен в отношении чистоты; он может
занести с собою опасные чары. Послов византийского
императора Юстина II турки предварительно провели через огонь, прежде
чем допустить их на прием. Нью и его экспедицию после
подъема на Килиманджаро туземцы подвергли очищению посредством
особым образом приготовленной жидкости, которая, по их
мнению, обладает способностью нейтрализовать дурные влияния и
удалять чары злых духов. Когда путешественница Пфейфер
прибыла в Гали-Бонар на Суматре, туземцы убили быка и дали ей
съесть его печень; потом двое юношей исполнили священную
пляску, причем один из них окропил путешественницу водою из
рога быка. В Западной Африке вернувшийся из дальнего
путешествия подвергается очищению специальной жидкостью. На
Молуккских островах путешественника встречает девушка с
листом caladi; на листе собрана вода, которой девушка брызгает
в лицо пришедшему. Два индуса, побывавшие в качестве послов
s Англии, по возвращении домой должны были подвергнуться
l20) Rohde, ук. оочин., П., 71.
80

церемонии освящения, и вторичного рождения; для этого
каждого из них поместили внутри полой статуи женщины из золота; а
затем извлекли их оттуда по обычному родовому каналу. Вместо
статуи женщины чаще для этой цели применяется золотая
статуя коровы, священного животного индусов. Когда подданные
главного вождя области Конго Коломбы навещают его, они все—
мужчины и женщины — в течение двух дней купаются в двух
ручьях; ночь они проводят на рыночной площади под открытым
небом; после второго купанья они идут к Коломбе, который
делает у них на груди и на лбу белый знак; только тогда они
считаются «чистыми». В Персии человека, отправлявшегося в
далекий путь, окропляли водой при выходе из дома, чтобы
предотвратить влияние чужих демонов. На Востоке существовал
обычай, что человек, возвратившись из чужих стран, входил в свой
дом через крышу; Плиний связывает с этим греческое поверье,
что человек, которого считали мертвым, нечист, пока он не
проделает обряда вторичного рождения, входя в дом не через
.дверь, а через специально сделанное круглое отверстие121).
Одиссей, возвратившись из своих странствований, прежде чем
переодеться, приказывает (Од. XXII, 491):
«Прежде всего мне огня для куренья подай, Эвриклея».
Волю его исполняя, пошла Эвриклея и скоро
С серой к нему и с огнем возвратилась; окуривать начал
Серой столовую он и широкий, стеной обнесенный
Двор.
Столь же всеобщим и важным источником нечистоты у всех
.народов служат процессы, связанные с рождением, и самые
роды. Наступление менструаций у женщины совершенно
«естественно» приписывается вмешательству внешней силы демона
или демонического существа (напр., змеи). Представление о
нечистоте менструирующей женщины встречается в однородных
формах у самых различных племен и народов, где возможность
заимствования или взаимного влияния совершенно исключается.
Так, у кафров молодые девушки при наступлении половой
зрелости подвергаются под руководством старух обряду
посвящения; их погружают в воду, затем обмазывают глиной и надевают
на лицо маску122). Смысл этих церемоний в том, чтобы отогнать
и обмануть демона. У марковцев, потомков юкагиров, на
Анадыре девушка во время регул считается нечистой, пока она не
очистится водой и огнем, вымывшись в реке и переступив через
зажженный можжевельник. Что здесь мы имеем дело сритуаль-
н о й нечистотой, доказывается еще и тем, что, если девушка во
время наступления регул говела, говение прекращается;
девушке не разрешается выходить из своего угла, если в доме
происходит церковная служба (крестины, отпевание), ей не разрешает -
121) См. Goldziher, yiK. соч.; К. Kohler, Seltsame Vorstellungen
und Brauehe. AR XIII 79 ел. GB II 102.
122) Reville, ук. соч., I. 156.
(у Происхождение христиански:.; таинств g |

ся прощаться с покойником, на груди которого лежит икона,,
она не должна прикасаться к кресту (шейный крест на это время
снимается) или к другому предмету культа, ей нельзя
переступать через оружие, весла, сети123). У евреев (Лев., XV, 19)
нечиста менструирующая женщина и все, к чему она прикасается;
ритуальные омовения женщин после регул соблюдаются у
евреев до сих пор, и вопросы, связанные с этим ритуалом, занимают
в еврейской религиозной литературе огромное место.
В свадебных обрядах также сохранились остатки
примитивной веры в опасное вмешательство духов, которых надо
отогнать. У малабу невеста в течение месяца до свадьбы живет в
полном уединении. В день свадьбы ее подвергают ритуальному
омовению, и тело смазывают масломт). У угро-руссов после
брачной ночи хоровод с молодыми идет к реке; «дружба»
(шафер) набирает ведро воды, староста его крестит, потом
новобрачные омываются этой водой, в то время, как «дружба»
держит над их головой «кураговь» (свадебное знамя). У галичан
новобрачные под музыку идут за водой, поливают друг другу на
руки и умываются125). У гагаузов Бендерского уезда молодых,
супругов, обвенчавшихся в текущем году, 24 июня (рождество
Иоанна Крестителя) обливают водой из колодца или из
фонтана. У турок, как только невеста переступает порог дома женйка,
на порог льют воду, произнося при этом заклинательные
формулы 12в). Когда Магомет дал свое согласие на брак его дочери Фа-
тимы с Али, он призвал Фатиму и велел ей принести чашу воды.
Этой водой он окропил дочь спереди и сзади, и сказал: «Боже, я
призываю тебя для защиты ее и потомства ее от сатаны»; затем
он снова окропил ее сзади между лопаток и повторил формулу
заклинания. После этого он передал Али свою дочь. Когда царь
Давид, послав Урию на фронт, завладел его женою, она на утро
очищалась от нечистоты своей (II. Сам., XI—4).
Но больше всего нечисть окружает роженицу и
новорожденного127). По еврейским законам (Лев., XII) роженица
считается нечистой и «е имеет права прикасаться к предмета»
культа 'от 40 до 80 дней. У африканского племени бером меры к
отвращению демонов принимаются уже на четвертом месяце
беременности, когда исполняется обряд «мбон»: муж бреет голову
жене и детям, оставляя только один клок волос на макушке;
все участники обряда обильно смазываются маслом и отправля-
123) Этнограф, юбозр., т. ХС — XCI, стр1. 136.
124) С. К. Меек, The native, tribes of Nigeria. Oxford, 1926, т. II
стр. 250.
125) Этнограф, обовр., т. XLVIII, стр. 157.
126) Этнограф, обдар., т. СХШ — CXIV.
i27) По сообщениям: этнографов, наиболее отсталые
меланезийцы не знают физиологического процесса рождения ребенка и
представляют себе, что ребенок — результат проникновения © тело
женщины какого-либо духа или животного. Некоторые этнографы
пытаются отсюда объяснить явления тотемизма.
82

ются в процессии к могиле Мбона128). В Тульской губ., когда
родильница оправится, происходит очищение всех
присутствовавших при родах и принимавших в них какое-либо участие.
Зажигают перед иконами свечу, молятся и потом водою, в которую
кладут хмель, яйцо и овес, умываются сами и моют младенца. В
некоторых местах очищение совершается и над кошками,
когда они окотятся; кошку-мать и ее котят купают в реке или
в пруду129)- Готтентоты считают роженицу и ребенка
нечистыми, пока над ними не совершен обряд омовения и помазания.
В Купянском уезде Харьковской губ. на третий день после
крещения ребенка бабка приносит из колодца
«непочатую воду»; эту воду бабка с наговорами льет на руку
роженицы, а затем роженица в свою очередь льет воду, на руку
бабке. Этот же обряд взаимного «размывания рук»
наблюдается на 5-й день после родов в Саратовской губ., и у «марков-
цев», на Анадыре; здесь особенно ясно виден демонологический
характер обряда, так как если роженица умерла, то размывает
руки бабке другая женщина: так или иначе демоны,
участвовавшие в рождении ребенка, должны быть побеждены130). По
еврейским верованиям, многочисленные стаи демонов окружают
роженицу и новорожденного. Чтобы прогнать их, над постелью
роженицы вывешивают печатные магические заклинания, и дети
со всего околотка в сопровождении учителя приходят толпою к
роженице, чтобы молитвой и заклинанием отогнать от нее
бесов.
Больше всего, конечно, нуждается в очищении явившееся из
неведомого и потому страшного и опасного мира новое
существо — новорожденный ребенок, и нет такого народа на земле,
у которого не существовало бы тех или иных обрядов
«очищения» новорожденного (помимо простого обмывания его сейчас
же после рождения). Но появление на свет ребенка имеет
известно практическое значение для общества; общество может
принять или отвергнуть нового пришельца. Если в современном
капиталистическом обществе «лишние» дети бедноты убиваются
теми тяжелыми бытовыми условиями, в которые класс
господствующий ставит эксплоатируемые классы, то в первобытном,
охотничьем клане вопрос о перенаселении решался проще;
дряхлых стариков и лишних детей убивали или бросали на
произвол- судьбы. Поэтому одновременно с очищением ребенка
крещение1 его обозначает также его прием в члены общества,
что обычно выражается в том, что ребенку дают имя. В
Норвегии и Исландии, помимо христианского крещения «skero»,
соблюдался и местный обряд «ansavatri»; когда отец ребенка решал
оставить его в живых, он обмывал его водой и давал ему имя; с
128) Meek, ук. соч., т. II, стр. 73.
129) Этнограф, обозр., т. XXVII, стр. 78 — 79. ,
130) Этнограф, обозр., т. XXXII, стр. 30 ел., т. XXXVIII—XXXIX,
стр. 254, т. ХС —XCI, стр. 156.
6*
83

Этого времени ребенок считался уже человеком, убийство
которого наказуемо; до того убийство ребенка не считалось
преступлением.
Самый распространенный способ крещения — это
крещение водой. «Настоящее» крещение христианского типа
наблюдается в Полинезии; чтобы снять с новорожденного табу,
сделать его ритуально чистым, жрец окропляет водою голову
ребенка или погружает его в воду, произнося при этом заклинания и
■молитвы131). У тибетских ламаистов и монголов очищение ново-
.грожденного производится через несколько дней, после его
рождения, причем лама, благословив воду, погружает в нее ребенка
три раза и дает ему имя. У новозеландцев крещение ребенка
совершалось на восьмой день или ранее, большей частью на берегу
■реки; жрец окроплял ребенка при помощи древесной ветви, а
иногда ребенка совершенно погружали в воду. Вместе с тем,
-при очищении ребенка ему давали имя; для этого жрец повторял
«сиишк имен предков до тех пор, пока ребенок не чихнет, что
должно было обозначать сделанный самим ребенком выбор.
Церемония имела характер посвящения и сопровождалась
ритмически произносимыми формулами заклинаний. Будущего воина
убеждали пламенеть гневом, легко прыгать и увертываться от
копья, быть злобным, смелым и деятельным, вставать на работу
раньше, чем высохнет с земли роса; будущей жене даются
наставления приготовлять пищу, ходить за дровами, ткать одежду
и т. п. В позднейший период жизни совершается вторичное
окропление, через которое юноша вступает в сан воина.
В древней Мексике первый акт церемониального очищения
ребенка совершался при рождении его; кормилица или няня
обмывала ребенка во имя богини воды, чтобы смыть
с него нечистоту рождения, очистить его сердце и дать ему
хорошую и добрую жизнь. Затем, дунув на воду, она снова купала
ребенка, держа его в правой руке, и произнося заклинания
против искушений, бед и трудностей жизни. Вместе с тем, она
молила невидимые божества «низойти на воду, очистить
ребенка от греха и скверны и избавить его от
несчастий». Второй акт крещения совершался через 4 дня, если
только астрологи не откладывали его. На праздничном
собрании, между огней, горевших еще со времени первой церемонии,
кормилица раздевала ребенка, посланного богами в этот мир зла
и скорби, приглашала его- принять животворную воду, и наконец
мыла его, выгоняя из каждого члена его грех и обращаясь к
божеству со специальными молитвами о ниспослании ребенку
добродетели и благословения. В это время давались в руку ребенку,
смотря по полу, орудия войны, ремесла или домашних работ... а
другие дети, по наставлению своих родителей, давали своему
новому товарищу детское имя. Есть указания, что ребенка при
ш) Eeville, ук. соч., т. II, стр. 110.
84

этом четыре раза проносили через огонь. Религиозный характер
омовения доказывается тем, что этот обряд составлял часть
ежедневных обязанностей жрецов 132).
У тибетцев, при рождении ребенка зажигают на
домашнем алтаре свечи; лама освящает сосуд с водой,
погружает в него ребенка три раза, метит его и дает
ему имя133). Здесь мы видим полный чин православного
крещения.
У греков и римлян обряд крещения ребенка назывался «ам-
фидромия»; на девятый или десятый день после рождения
ребенка отец семейства в присутствии всей семьи и свидетелей
приносил жертву на очаге, а женщина при этом носила ребенка
вокруг алтаря; по окончании церемонии участники ее мыли руки,
оскверненные прикосновением к демонам рождения.
5. Грех и табу.
Крещенские обряды и обычаи первобытных народов
описаны главным образом миссионерами, охотниками, купцами и-
авантюристами, которые конечно не могли дать правильную
оценку наблюдаемым явлениям. Даже специалисты-этнографы
видели в примитивном крещении «магический» обряд в отличие
от христианского таинства как средства «нравственного
возрождения» и очищения от грехов.
Конечно, богословие первобытного человека не знает
понятия о грехе в современном значении этого слова, как его
толкуют ученые богословы; крещение у первобытных народов
представляется поэтому не религиозным обрядом, а обычным
приемом воздействия на природу и наполняющие ее
демонические силы. В действительности, здесь имеется свое, тоже
примитивное, богословие; при крещении речь идет о снятии
табу, т. е. о религиозном акте очищения и отражения
демонических сил, об избавлении от ритуальной нечистоты.
В этом табу заключается зачаточное представление о грехе,
соответствующее зачаточной диференциации общества. Более
сложное понятие о грехе, переключающем энергию к борьбе
против социального неравенства на борьбу с собственными
страстями, предполагает уже наличие класса или группы,
использующей его в своих классовых и групповых интересах184). Но даже
132) Тайлор — Первобытная культура, т. II, стр. 464.
ш) Мс Culloch. ERE И, 370 ел.
ls4) Вот типичный причмер «обнаженного приема» подмены
социального протеста «духовным» самоуничтожением: «Откуда все
бедствия в мире? Откуда болезни? От греха, породившего смерть и
болезни. Откуда нищета и недостатки? От1 греха: до греха во всем бы:
ло довольство... Откуда расстройство семейной жизни? Откуда
расстройство гражданской жизни? Не от страстей ли, воюющих в
сердцах ваших? (из поучений арх. черниговского Филарета).
85

у высоко-культурных народов грех еще мыслится
вещественно как некая материальная субстанция,
приставшая к человеку. И. с точки зрения христианской грехи благодаря
крещению не прощаются или искупаются, а просто
смываются; грех продолжает еще мыслиться как демон,
овладевший человеком, и которого можно водой прогнать. В
христианском заклинании при крещении заключается
представление о том, что при помощи известных формул некая
божественная сила связывается с определенными материальными
веществами ). Точно так же в Индии пилигримы-грешники
погружаются в воды священной реки, откуда они выходят
обновленные, а накопившиеся за долгую жизнь грехи как бы
стираются136). Негры области Того считают, что река Аво обладает
способностью уносить с собой все человеческие горести, а
древние греки полагали, что купанье в реке Солемн снимает мука
любви137). Развитую теорию греха как материальной
субстанции дает ведийское вероучение. Грех здесь ведет как бы
самостоятельное, независимое существование. Болезни и
подобные им вредоносные силы мыслятся как более или менее
плотные или летучие вещества, которые можно смыть водой, сжечь
огнем, прогнать магическими амулетами и удалить многими
другими способами; в таком же роде представляется и грех (enas,
agas). Enas относится к той же категории, что и колдовские
чары, в которых человек не повинен, поскольку он является
страдающим объектом. «Цепи греха» мыслятся индусами как
искусно поставленная ловушка, в которую человек попадается
против своей воли. Поэтому субъективная злая воля в
прегрешении не играет роли; грех, совершенный во сне, или вообще
бессознательно, тоже грех. Отсюда, представление о
заразительности греха, который может механически перейти на другое
лицо. Поскольку грех нападает на человека извне, он можег
быть и удален внешними средствами. Греховное вещество
смывается водой; всякий обман, несправедливость, совершенные в
течение дня, смываются священной водой138). Евреи на второй
день нового года идут с процессией к реке, куда они сбрасывают
свои грехи; при этом они отряхивают свое платье (ташлих).
Столь же конкретно, позидимому, представляет себе очищение
от греха грешник в псалме 51.9: «Ты очистишь меня иссопом, и
я стану чист, ты меня умоешь, и я стану белее снега». Такое же
представление о механическом удалении греха встречается у
древнего населения Перу. После покаяния в грехе, инка купался
в ближайшей реке, произнося при этом следующую формулу:
«О, река, прими грехи, которые я исповедывал сегодня перед
,5) Anrich, Das antike Mysterienwesen, Gttngn, 1894, стр. 179 ел. 199.
M) GB II, стр. 287..
!7) GB IX, стр. 31.
,s) Oldenberg. Die Rel. des Veda, 1894, стр. 287.
86

солнцем; унеси их в море, и пусть они никогда не возвращаются
более130).
И для эллинского мышления грех и проклятие
первоначально рисовались в виде какого-то флюида, эфирного
вещества, которое пристает к телу (miasma).
Когда из первоначального нейтрального табу,
означавшего демонически опасное вообще, без качественных
подразделений, выделились отдельные, качественно различные,
представления о «греховности» и «святости», освящение или
крещение водой стало применяться не только для защиты от злых
сил и для устранения греховности, но и как
положительный акт приобретения святости. Брамин ведет жизнь,
преисполненную церемониальными очищениями; начиная с той
минуты, когда его появление на свет ведет за собой осквернение
всего дома, требующее обливаний и очищения одежды, они
продолжаются от юности до старости, то в форме омовений,
составляющих часть длинного, мелочного церемониала повседневной
жизни, то в форме омовений и окроплений, сопровождающих
более или менее торжественные случаи, и кончаются в тот день,
когда люди, возвращаясь с его похорон, очищают себя водою от
прикосновения к его останкам 140).
Интересно, что брамин, подвергающий себя всевозможным
искусам, чтобы достигнуть особенной святости, в течение этого
времени не должен купаться; омовение должно будет
ознаменовать его переход в новое состояние святости по окончании
срока подвижничества1*1). Евреи-хасиды совершали ежедневно по
310 омовений. Магомет перед смертью окунул руку в сосуд с
водой и смочил ею свое лицо. В погребальные церемонии ацтеков
входил обряд окропления головы покойника очистительной
водой. У туземцев обеих Америк для обретения святости
применялась паровая баня; выстраивалась специальная небольшая
хижина с ямой в полу. На дно ямы клали раскаленные докрасна
камни, затем туда наливали воду; индеец погружался в яму,
наполнившуюся таким образом горячим паром, и оставался там
до тех пор, пока его оттуда не извлекали в обморочном
состоянии14').
Освящение водою совершалось в специальных различных
случаях, представляющих общественный интерес. Освящение
домов, церквей и т. п. практикуется не только у христиан.
Мусульмане при переделке церкви в мечеть, окропляли место по-
13в) Тайлор — Первобытная культура, II, 468.
14°) Тайлор — Первобытная культура, II, 470.
141) Ювенал, описывая суеверия римской великосветской
мещанки, говорит (Sat. VI, 522 ел.): «Зимою она спускается к реке и,
пробив лед, трижды утром погружается в воды Тибра и до самой
макушки обмывает в страхе свою голову». У Овидия (Met. VII, 189 ел-):
Медея, выходя ночью колдовать, чтобы омолодить Язона, трижды
окропляет голову речной водой.
142) Reville, ук. соч. т. I, стр. 265.
87

стройки 'водою. Тацит сообщает (Hist. IV, 53), что, когда Вести»
начал реставрацию Капитолия, разрушенного войсками Вителлия*
то девы-весталки с юношами и девушками окропили фундамент
водой, начерпанной в ручьях и реках.
В Риме в торжественных или критических случаях
совершались очищения и освящения войска, флота, полей, города ыз).
Совершающаяся в римской церкви 2 февраля молитвенная
процессия с факелами, зажжеными «новым» огнем, добытым из
кремня, с молитвами об изгнании злых сил, представляет собою
наследие римского обряда amburbium144). Сохранилось
интересное описание освящения города у инков древнего Перу, у
которых в сентябре праздновался Situa — праздник изгнания бесов
и очищения города от зла. В первый день после осеннего
равноденствия, ночью пекли грубое маисовое тесто двух сортов, из
коих один замешен на человеческой крови. Все собирались
семьями в доме старшего брата или другого ближайшего
старшего родственника, мылись и натирали голову, лицо и грудь
тестом, замешенным на крови. Затем глава дома натирал тем же
тестом порог в знак того, что все домочадцы совершили свои-
омовения и очистились. Такую же церемонию проделывал
первосвященник в храме Солнца. На рассвете все молились солнцу
и разговлялись другим сортом теста. Утром из замка выходил
инка царской крови в богатой одежде, с копьем, украшенным
перьями. Он сбегал, потрясая копьем, на центральную площадь
города, где его ожидали другие четверо инков, также пышно
одетых и с такими же копьями. Эти инки разбегались с площади
на все четыре стороны; на пути их бега народ стоял в дверях; с
ликующими возгласами они отряхивали свое платье и делали-
руками такие движения, как-будто они мылись какой-то
невидимой жидкостью. После этого перуанцы плясали, мылись в реке,
зажигали факелы и ударяли ими друг друга, приговаривая: «Прочь
все" дурное и греховное». Между тем. бегущие инки, пробежав
известное расстояние, передавали свое копье другому инке,
который немедленно пускался бежать дальше. Пробежав таким
образом с эстафетой пять-шесть миль, они купались в реке и
мыли в ней свои копья. Этим они замыкали тот круг, в который-
изгнанные злые силы не могли бы больше вернуться. В Японии
два раза в год совершается церемония «великого очищения» —
ого-тараи. Она заключается в очистительных обрядах,
искупительных жертвах и оглашении формулы (не имеющей
характера молитвы) «норито», в которой микадо в силу власти, данной
ему богиней Солнца, возвещает народу отпущение грехов 145). В
торжественной процессии у бурят за главным ламой идет другой
лама с серебряным сосудом и кропилом из павлиньих перьев ш
окропляет шествие святой жидкостью14').
) См. Wissowa, Rel. u. kultus d. Romer. Mnch. 1902, стр. 327.
144) Usener, Das Weihnachtsfest, Bonn, 1899, стр. 304 ел.
145) GB IX, стр. 213.
14e) Этиапраф. обсэр., т. LIV, стр. 142.
88

6. «Языческое» крещение.
Как религиозный обряд, сообщающий верующему святость
и божью благодать, крещение стало обычной церемонией; при
приеме в члены религиозной общины, при посвящении в
мистерии и вообще при вступлении в интимные отношения с богом.
«Сошествие святого духа» у племени тобабатак на Суматре во
время жертвоприношения духу предков Суманготу происходит
следующим образом: сначала под ритмические удары барабана,,
без которого не обходится ни одно значительное празднестве,
руководитель церемонии исполняет пляску, за ним пляшут
ближайшие участники и наконец, медиумы-посредники, через
которых на жреца сходит благодать. Медиумы подвергаются
крещению лимонным соком, и при этом молятся: «Посети твой
медиум, дедушка, чтобы он возвестил благополучие нам,, твоим
потомкам». После этого еще некоторое время пляшут и бьют в.
барабан, и дух предка нисходит на жреца147). В эллинско-рим-
ском мире крещение было обычной формой посвящения. Тертул-
лиан говорит (de baptismo, 5): «В некоторые таинства
посвящаются посредством омовения, в таинства какой-то Изиды и
Митры; действительно, в аполлоновых и элевзинских играх они
крестятся (т.-е. погружаются в воду) и заявляют, что они это
делают для возрождения и чтобы не получить наказания за свои
прегрешения»; ив другом месте (de praescr haer. 40): «(Дьявол)
тоже кой-кого крестит... обещает через крещение искупление
грехов». Единственным условием приема в элевзинские мистерии
была ритуальная чистота. Мисты называли себя hosioi (чистые),
kekatharmenioi (очищенные), так же, как христиане назьжают
себя просто «крещеными». В элевзинских празднествах второй
день назывался halade elasis — шествие к морю; при кликах
«halade, mystai!» (к морю, посвященные!), мисты (посвященные),
отправлялись процессией к берегу соленого озера,
расположенного возле столицы. Там под руководством hydranos
совершалось очищение ново-посвящаемых148). По сообщению Павзания
(Perieg. IX, 20, 4) танагрские женщины, впервые посвященные в
оргии Диониса, спускались к морю для ритуального очищения.
Ритуальные купанья в культе Адониса, повидимому, сохранились
до сих пор в Южной Европе в очистительных омовениях и
купаньях накануне дня Ивана Купала149). Новообращенные митра-
исты также подвергались многочисленным омовениям,
назначение которых было в том, чтобы снять с неофита все грехи и
принять его в лоно церкви безгрешным и чистым; в храмах
Митры находился колодец, в развалинах святилищ Митры
обнаружено нечто вроде тазов для святой воды. Крещение было
147) J. Warneck. Das Opfer bei d. Tobabatak, AR, XVII!, 1915,
стр. 356.
148) Anrich, ук. соч., сто. 9
140) GB, V, стр. 246.
89

обязательно также для манихейцев и мандейцев. Приверженцы
культа богини Cottys 15°) назывались baptai— крещенцы; культ
этот пользовался дурной славой даже в Греции, знавшей дикие
и чувственные вакхические оргии. (По преданию, Алкивнад
распорядился утопить известного греческого писателя Евполида за
то, что он вывел его в своей комедии «Baptai»).
О мистериях Изиды есть довольно обстоятельный рассказ у
Апулея; автор «Метаморфоз» сам посвятил себя служению Изиде
и проделал ряд предварительных приготовлений; затем, «когда,
по словам жреца, настало для этого время, он повел меня в
сопровождении когорты верующих в ближайшую баню; там он
поручил меня вымыть по-обычному, затем, призвав милость богов,
он тщательнейшим образом меня обмыл, обливая меня со всех
сторон» (XI, 23). В «Парижском Папирусе» Аполлоний
упрекает Птолемея, что вопреки обещанию удостоить его крещения,
когда он увидит (во сне), что ему суждено обрести спасение, до
сих пор обещание не исполнено. К тому же египетскому культу
'относятся и слова христианского апологета Фирмика Матерна
(De err. prof, rel., 2,5): «Напрасно ты думаешь, что эта вода,
которую ты чтишь, когда-нибудь тебе поможет; есть другая вода,
которая вновь рождает обновленных людей»151).
В «герметическом»152) тексте «Чаша или монада», также
упоминается крещение, как привычный символ: § 4 «И вот все
те, кто крестились в разуме (т. е. в святом духе), те получили
участие в (мистическом) знании и стали совершенными людьми».
У евреев крещение водою было обязательным условием
принятия иудейства; от прозелитов требовалось обрезание,
крещение водою и (теоретически) жертвоприношение153). Ессеи,
еврейская секта, сочетавшая черты сельскохозяйственной
коммуны и монашеского ордена, делились на 4 степени; для перехода-
в высшую степень требовался долгий искус, после чего новичок
допускался к омовениям и становился членом общины.
В последние годы, в связи с изданием Лвдзбарским мандей-
ских текстов («Книга Иоанна», в 1915 г., «Литургии», в 1920 г.,
«Гинза», в 1925 г.), появилась обширная литература по вопросу о
мандеизме как источнике христианского культа, в частности
таинства крещения. Мандейские тексты крайне враждебно отно-
150) C.w. Lobeck. Aglaophamus, стр. 1007 ел.
151) Reitzenstein, Hell. Myster., Lpzg, 1910, стр. 77 ел., 213.
152) [-[од, терметичеекими текстами подразумеваются проникнутые
восточной мистикой отрывки религиозно-философского характера,
приписываемые богу Гермесу Трисмегистос. Изд. Hermetis Trisrae-
gisti Poimander, ed. Parthey. <Berl. 1854.
153) В поисках библейского обоснования таинства крещения
христиане ссылаются на пророка Иезекииля, XXXVI, 25: «Я окроплю вас
чистой водой, и вы очиститесь от всех ваших нечистей». Этот текст
подтверждает существование у евреев веры в магические
очистительные свойства воды; представления о посвящении при помощи воды
здесь еще нет.
90

сятся к христианству. Основателем своего учения мандейцы
считают Знош-Утру, который якобы разоблачил Иисуса и
разрушил Иерусалим. Большую роль в культе играл у них Иоанн-
креститель,, который в мандейских текстах — лицо чисто
мифическое, лишенное исторических черт, какие ему приписали
евангелия.
Евангельский миф о Иоанне, как предтече Иисуса, упоми-
яание о «крещении Иоанновом» как отличном от
христианского дает основание видеть в мандейском крещении прототип
христианского. В. Буссе поэтому в 1926 г. писал (Die Rel. des
Judentums im spathell. Zeitalter, стр. 461), что, если бы удалось
доказать существование дохристианской формы мандеизма, то
это было бы фактом необычайной важности для истории религии.
Это доказательство дает в своей последней работе Рих. Рейтцен-
штейн (Vorgeschichte der christl. Taufe, Lpzg, 1929); он
(показывает, что мандейское крещение, совпадающее не только по
ритуалу, но и по заложенным в нем богословским идеям с
христианским таинством, тесно связано с древнейшими индийскими и
персидскими обрядами; христианство поэтому не могло
послужить источником для мандейского культа, а наоборот, оно
само подверглось его влиянию.
Результаты работ Рейтценштейна и возгоревшейся вокруг
этого вопроса оживленной дискуссии (гл. обр. на страницах
Zeitschr. fur neutest. Wissenschaft), еще не освоены наукой. Но
изучение мандейских текстов заставит пересмотреть вопрос о
датировке христианского культа и окажет серьезное влияние на
анализ христианского богословия и ритуала.
Как бы то ни было, крещение водою, как обряд приема в
новую веру или посвящения в новое таинство, в эпоху
возникновения христианства было явлением всеобщим, восходящим в
своей основе к самым примитивным «суевериям» первобытного
человечества. Мифы и легенды о Иоанне-крестителе,
евангельские рассказы о крещении, проповедь крещения во имя христа
(а впоследствии во имя троицы) принимались поэтому первыми
христианами как нечто само-собою разумеющееся, не
вызывающее никаких споров и недоумений. Основные элементы
догмата крещения — вера в чудодейственную силу воды154), в ее спо-
1б4) Не только >н иаивном' представ лейки малокультурного
христианина, но и по понятиям высших церковных авторитетов
святая вода качественно отличается от «простой». Кирилл Иерус,
например в своей проповеди на текст, св. от Иоан. 3, 5 говорит:
«Благодаря действию святого духа, чувственно воспринимаемая вода меняет
свою сущность (anastoicheioutai), приобретая какую-то божественную
силу».
Даже у «Павла» крещенская вода действует магически. В I поел.
к Коринф. XV в числе ^аргументов в пользу реальности надежд на
воскресение приводится также тот факт, что некоторые коринфяве
крестятся эа своик умерших близких, чтобы обеспечить им вожреюе-
ние; «иначе, в чем смысл крещения за мертвых? Бели мертвые совсем
не воскресают, то для чего и креститься для мертвых?» Очевидно,
91

собность отвращать демонов и сообщать верующему особую-
святость — были даны в готовом уже виде в дохристианских
верованиях и механически, в порядке преемственности, перешли,
в новый христианский культ. Богословское обоснование
христианского крещения было дано отцами церкви и апологетами уже
впоследствии, а средневековая схоластика обогатила теорию
бесконечным множеством мелочных дополнений и разъяснений,
часто выходящих за пределы здравого смысла и относящихся'
уже к области больной фантазии.
Так. например, оставлять «христианскую душу» некрещен-
ной — грех. Но с какого времени младенец приобретает душу?
— С момента зачатия, — отвечает Канджамилла155), а потому
этот патер рекомендует крестить младенцев в утробе матери на
двадцатый (!) день после зачатия. Для крещения эмбрионов был
придуман специальный шприц. Надо было привести воду в
прикосновение с родничком (самое мягкое место черепа ребенка),
через который крещенская вода легко проникает «в душу». Так
как существует риск, что ребенок может родиться мертвым, и
следовательно умереть без покаяния, Канджамилла считает
безусловно необходимым делать каждой женщине операцию
кесарева сечения, чтобы окрестить утробный плод. При тогдашнем
состоянт хирургии эта операция — почти верная смерть для
матери, но спасение души двадцатидневного плода важнее жизни
матери, которая в свое время получила крещение, и которой
следовательно обеспечено спасение «на том свете».
Конечно, подумает читатель, чего иного можно ждать от
невежественного монаха, жившего в XVIII в. Но вот что пишет
в статье «Embryologie sacree» просвещенный профессор
богословия Ортолан в 1924 году (Dictionn. de Theol. cathol., т. IV,
2, ст. 2403-9): «При современном состоянии физиологии
(этот поп, оказывается, основывает свои суждения на новейших
данных науки!), по общему, наиболее по-видимому правильному
мнению, плод получает жизнь немедленно, т. е. бог
создает душу и соединяет ее с зародышем тотчас же
по зачатии». Автор поэтому сочувственно цитирует
схоластика Ронкалья: «Сколько абортивных плодов по невежеству
бабок и матерей попадает в выгребные ямы. А, между тем, если
бы они не были лишены крещения, они вечно лицезрели
бы бог а». Отсюда Ортолан делает вывод, что надо на
исповеди соответствующим образом инструктировать матерей, чтобы
трехдневный зародыш не лишился счастья стоять у престола
всевышнего отца.
при наличии веры >в воскресение актор считает колдовской обряд
крещения для мертвых вполне разумным и целесообразным.
Тертуллиан сообщает, что после крещения в течение недели
новообращенный не мылся, чтобы не смыть прилипшей к телу святости.
155) Итальянский богослов A701—1763), автор трактата «Ет-
bryologm Sacra». См. L. Knapp. «Theologie und Geburtshilfe».
92

«Ничего,—говорит он далее,—нет невозможного в том,
чтобы посредством инструмента проколоть оболочку, окружающую
плод во чреве матери, и таким образом провести воду
возрождения к зародышу. Операция эта чрезвычайно проста. Нет такого
врача или акушерки, которые не могли бы без труда совершить
ее по просьбе родителей. А родители обязаны требовать этого,
если нет иного средства окрестить плод или если есть основания
опасаться, что он умрет раньше, чем его удастся извлечь из
чрева».
Само собою разумеется, что он настоятельно рекомендует
кесарево сечение, если это нужно для крещения еще не
родившегося ребенка.
Вот воистину «союз религии с наукой»!
7. «Вторичное рождение» в таинствах посвящения у
первобытных народов.
Очищением от первобытного греха и «отогнанием дьявола»
не исчерпывается содержание таинства крещения; едва ли не
главный элемент таинства (по крайней мере в православном и
католическом богословии), является акт «вторичного рождения»
крещаемого. Крещение — это (поел, к Титу III, 5) «баня
пакибытия» (loutron palingenesias), в которой человек «умирает для
жизни плотской, греховной и возрождается в жизнь духовную».
Это учение, о котором первые три евангелия ничего не знают156),
преподается, как вполне законченное, в апостольских посланиях.
В посланиях Павла это учение связывается с верой в воскресение;
крещение —смерть во христе, которая таким образом
гарантирует верующему также воскресение вместе с христом. Крещение—
магическое средство, которое, как это обычно бывает в
«симпатической» магии, воспроизводя «таинственно» смерть и
воскресение, обеспечивает верующему подлинное воскресение вместе с
христом. Поэтому новообращенный называется неофитом, т. е.
новорожденным; «кто во христе, тот — новое создание» (II Кор.
V, 17). Этот бессмысленный и потому кажущийся
глубокомысленным литургический образ смерти и возрождения коренится
в примитивных «колдовских» обрядах, которые встречаются у
многих совершено независимых друг от друга первобытных
народов, и которые вызывали удивление и недоумение этнографов.
Прием в члены тайных союзов у дикарей, вступление юноши,
достигшего полоши зрелости, в члены общины, клана или
племени сопровождается символическими или мимическими обрядами
мнимой смерти и нового рождения.
В новой Британии существует туземный религиозный союз
«Дик-дик», куда принимаются юноши с 14-летнего возраста. При
• 3ов) «Вторичное рождение» в ев. от Мтф., XIX, относится повиди-
мо'му к воскресении из мертвых.
93

поступлении в союз, юноша получает удар бамбуком, который его
условно «убивает». Потом двое взрослых, из которых один
изображает женщину, вновь «рождают» юношу. В области Серам
(Зондские острова) для посвящения в союз «Какиан» существует
специально для этого выстроенный дом. Туда «восприемники»
приводят чающих приема юных адептов с завязанными глазами.
Жрец произносит заклинание. Тогда изнутри деревянного
строения раздается адский шум, который производят при помощи
бамбуковых труб спрятанные там люди; но официально утверждают,
что шум этот производит дьявол. Жрец начинает впускать
юношей поодиночке в здание. Как только юноша входит, из здания
раздаются крики, и через отверстие в крыше просовывается копье,,
с которого каплет кровь; это означает, что юноша «убит»;
иногда смерть аспиранта символизируется тем, что его пускают
в хижину не через дверь, а через отверстие, имеющее вид пасти,
крокодила или клюва казуара. В хижине посвящаемые проводят
от 5 до 9 дней; ежедневно они моются и красятся желтой краской..
Домашние оплакивают их, как мертвых. Наконец, восприемник-!
объявляют, что убитые дьяволом юноши вновь родились. Их
выводят из хижины, и они притворяются, что они ничего не знают
и не понимают; ходят пятясь, тарелку для еды держат дном
кверху, объясняются знаками, как если бы они не научились еще
говорить; в течение некоторого времени их заново обучают
всему житейскому обиходу.
В области Конго существовало тайное общество «Ндембо».
Во время эпидемии или другого общественного бедствия
устраивался массовый прием новых членов. Для этого в лесу выстраивали
хижины, окруженные палисадом. По знаку одного из старших
членов союза посвящаемые падали якобы замертво, причем с
некоторыми от страха действительно приключался обморок или
припадок эпилепсии. «Мертвых» уносили в лес, где они жили в
приготовленных хижинах иногда до трех лет. Хотя они считались
умершими, но они конечно нуждались в пище. Население вначале
безропотно приносило на опушку леса ежедневно еду для
«покойников»; но, когда этот налог становился слишком
чувствительным, и население поднимало ропот, главари объявляли, что
мертвые вновь родились. В ближайший базарный день
«новорожденные» появлялись в своей деревне, но они должны были делать
вид, что никого не знают и не узнают родных мест и знакомых
вещей; они долго не 'говорили; они не умели даже есть, и
приходилось разжевывать для них пищу и класть им в рот. Лишь
постепенно, как дети, они обучались элементарным, необходимым
в жизни приемам.
Аналогичный обряд наблюдается-у семо в Сенегамбии,
которые искренно верят, что они действительно были мертвыми, но
потом ожили.
В Британской В. Африке у акикуйи каждый юноша перед
совершением обряда обрезания должен вновь родиться. Юноша
94

ползает у ног стоящей возле него матери; мать делает вид, что
сна испытывает родовые муки, а юноша кричит, подражая крику
новорожденного. Его обмывают и в течение нескольких дней
кормят, как младенца, молоком 157). Мик следующим .образом
описывает обряд посвящения в мужи у племени букуба на р. Нигере 156):
«В день обрезания мальчики подвергаются обряду крещения путем
погружения в ручей. Этот обычай выражает представление о<
наступившей перемене в существе юноши, что обычно
ассоциируется с церемониями посвящения; далее эта перемена
проявляется в том, что юноша якобы теряет всякое воспоминание
о своей прежней личности, когда он возвращается в свою
деревню». Затем совершается самое обрезание. В период заживания-
раны юноше дают наставления о его дальнейшей жизни. Наконец,
посвященного приводят к алтарю, показывают ему священные
символыus) и спрашивают его, что он видит. Юноша должен
отвечать, что он ничего не видит, и тем показать, что умеет
хранить тайну. По окончании всех обрядов, юноша возвращается в
свой дом, но в течение некоторого времени — от недели до года —
он обязан молчать; «этот обычай надо приписать отчасти тому,
что новопосвященный — табу, отчасти тому, что он
новорожденный». У индейского племени майа на Юкатане крещение водою,,
имевшее обязательный характер, называлось «вторичным
рождением» 160).
Хауитт очень подробно описывает обряд посвящения в мужи,
у австралийцев161). Церемония «курингол» у племени волгал
длится много дней и состоит из трех основных обрядов: сначала:
у посвященною после длительной предварительной подготовки в
виде плясок, пения, разного рода переодевания и т. д.
мучительным варварским способом выбили зуб, что соответствует у других
народов обрезанию.
Второе действие носит характер мистерии. Сначала вырыли
яму; затем нарезали мочала и шесть участников представления!
накрылись мочальными лентами с головы до ног. Руководитель
торжества, шаман Йибаи лег в яму, ка.к в могилу, скрестив руки,
как покойник, и положив под голову скатанное одеяло*; его
артистически накрыли опавшими мертвыми листьями и травой и
вставили в яму ветки кустарника, так что получилось впечатление
заросшей могилы. Тогда подвели к этой могиле посвящаемых, и
шесть переряженных актеров стали заунывно петь и приплясы-
18') GB X!, стр. 247 ел. Ср. Hartmann, Ethnol. Studien uber die
Bajas, Ztschrift fur Ethnol. 1928, стр. 56 ел.
l58) Мик, ук. соч., т. II, стр. 88 ел.
158) Предъявление новопосвященному сокровенной святыни
встречается и в культе елевзинской Деметры, где последним акток
посвящения была epoptia — лицезрение священного колоса, и в,
культе Митры и (Изиды.
1<ю) Brinton. Religions of primitive peoples, стр. 195,
ш) Hewitt. The nat. tribes of S-E Australia. L. 1904, стр. 509—647...
95

вать, призывая Даромулума. Через некоторое время, воткнутые
в могилу ветки закачались, Йибаи «восстал из мертвых» запел
и проплясал церемониальный танец.
Третья часть обряда заключалась в том, что все участники
вошли в воду, помылись, смыли сажу, которой они до того были
вымазаны, и при этом кричали: «Мы ловим рыбу, йах!»;
посвященных подвели к берегу пруда, и мужчины, приплясывая, окропляли
их водой.
Удовлетворительного объяснения этих обрядов смерти и
вторичного рождения нет. Если принять во внимание то
обстоятельство, что всякая символическая церемония в мистерии
первоначально была вполне реальным действием, то можно предположить,
что некогда, при переходе достигших зрелости юношей в
положение взрослого добытчика производился некоторый
искусственный отбор, при котором слабых и неприспособленных к борьбе
за существование убивали по-настоящему. И теперь еще при
посвящении в мужи у некоторых племен применяются тяжелые
пытки; многие посвящаемые оказываются не в силах вынести те
мучительные испытания, которым их подвергают, и действительно
умирают. В этих случаях, жрец возвещает, что божество не
захотело «оживить» такого-то или дать ему вторично родиться.
Могли здесь иметь известное влияние также представления и
действия, связанные с половым единением с божеством. Так или
-иначе, вера в таинственное второе рождение принадлежит к
исконному религиозному реквизиту, который вошел в обиход всех
мистерий культурных народов.
8. «Вторичное рождение» в эллинистических культах.
В древней Греции наибольшей популярностью и почтением
пользовались мистерии матери-земли Деметры, духовным
центром которых был Элевзин на о. Эвбее. Культ этот был
официально принят в Афинах.
О ритуале элевзинских мистерий сохранилось мало данных
Известно однако, что после ритуальных очищений и крещения
мисты (посвященные) допускались в «святая святых», где они
созерцали в-глубоком молчании колос, символизирующий высший,
совершенный, чистый свет, исходящий от «неизреченного»
божественного существа. До этого совершались мистические
церемонии, на содержание которых намекает «формула элевзинских
мистерий», приводимая Климентом Александрийским (Protrept. II,
21, 2): «Я постился, выпил кикеон, взял из коробки, совершил
действие, положил в корзинку, из корзинки в коробку». На
основании надписей, литературных данных и вещественных памятников
Принсгейм установил, что упоминаемая здесь коробка (kiste)
была небольшая круглая плетенка, изображенная на многих
памятниках; ее носили в торжественных процессиях, так как в ней
заключалась какая-то святыня (hiera). О характере этой святыни
96

сообщает Феодорит: «В этих сборищах бесстыдно и бесстрашно
показывают гнусные зрелища; ибо мистерии и оргии имели такие
знаки: элевзинские — ton ktena, а фаллические — фаллос». Kteis
■следовательно, т. е. pudendum muliebre, — было той святыней,
которая содержалась в священной «kiste»; «прекрасное,
достойное богини зрелище», иронизирует в указанном выше месте
Климент Александрийский. Бели к этим данным присоединить указания
Ипполита (ref. omn. haer. V, 8), то картина станет ясной: «ночью
в Элевзине иерофант, совершая при ярком огне великие
неизреченные таинства, громко восклицает: «Владычица родила
священного юношу, могучая—могучего»1). Это — духовное рождение,
небесное, рождение свыше; могуч тот, кто таким образом
родится». Теперь дело ясно: высший момент элевзинских мистерий
состоял в том, что посвященный, приняв крещение и совершив
затем таинство, в ритуал которого входило лежавшее в коробке
kteis, вторично рождался свыше, как сын самой богини. Косвенно
это подтверждается относящимся к элевзинским мистериям
отрывком из Пиндара (у Clem. Strom. Ill, 17, 2):
блажен, кто, узрев это, уходит в подземный мир;
он познал конец жизни;
он познал данное богом начало (жизни).
В этой обычной для него форме полунамека поэт имеет в вид>
символическую смерть и вторичное рождение в таинстве культа
Деметры.
Точно так же в 'родственных элевзинским нижнеиталийских
мистериях встречается фраза: «я погрузился в лоно владычицы
подземного царства» (hypo kolpon edyn). Очевидно, в обряд
мистерии входило новое рождение от богини. Выражение «hypo kolpon»
в этом интимном смысле было хорошо знакомо всем, кто
интересовался вопросами религиозной мистики. Описывая шарлатанские
■церемонии «лжепророка» Александра Абонутейхита, Кукиан
говорит (Alex. 23): «Если бы не было много факелов, он скоро начал
бы проделывать «hypo kolpon».
Усыновление богиней Герой героя Геракла происходило по
Диодору (V, 39) след. образом: «Гера взошла на ложе, прижала
к своему телу Геракла и выпустила его затем через свое платье
на землю, подражая настоящим родам; варвары до сих пор
проделывают это, когда желают усыновить кого-либо». Гезихий
объясняет в своем словаре слово «deuteropotmos»: «Вторично
вышедший из лона женщины; а у афинян был обычай вторично
рождаться» ш).
) Упомянутое в тексте этой формулы уже забытое и ставшее
непонятным (выражение brimo — brimon показывает, что формула
эта очень доевшего происхождения.
к») См. Rohde, Psyche I 288 ел.; Usener, Weihnachtsfest, стр, 31.
О. Kern, AR XIX A919), стр. 433 ел.; A. Korte, Zu den elleusin. Mysterien,
AR XVIII, стр. 116 ел.; A. Dieterich, Eine Mithrasliturgie, стр. 123 ел.;
О. Kern. Die Griech. Myst. des klass. Zeit, B. 1927, стр. 10, 20.
7 Происхождение христианских таинств
97

В культе Кибелы и Аттиса taurobolium или kriobolkim— акт,,
при котором находившийся в яме под полом верующий орошался»
кровью жертвенного быка или козла, закланного в храме над его:.
головой, — первоначально был актом причащения; впитывая в себя?
жертвенную кровь, поклонник Кибелы приобретал силу быка и
воплощенного в нем божества. Впоследствии, в римскую эпоху,,
этому таинству придали значение вторичного рождения;
помещение миста в яму рассматривается, как погребение 164), и
присутствующие оплакивают смерть «старого» человека. Когда он,
очищенный кровавым крещением от греха, возрождается для новой?
жизни, он становится богоравным, и толпа благоговейно молится,
на него. Он теперь — in aeternum renatus,, возрожденный в
вечность162). Интересно, что вновь родившимся мистам Кибелы
давали, как новорожденным, молоко 16в).
Смерть и вторичное рождение составляли также существо
таинства египетской Изиды. Апулей не считает себя вправе
опубликовать все подробности, но то, что он на. своей изощренной,;
«африканской латыни» излагает, достаточно ясно указывает на.
характер таинства: «я дошел до границы.смерти и,
переступив порог Прозерпины (богини подземного царства},,
прошел через все стихии; среди ночи я видел солнце, сверкающее,
ярким светом». (Met. XI, 23). Несколько ранее, еще до
совершения таинства, он подробнее разъясняет его смысл: «и врата
адовы и гарантия спасения в руках богини; самое посвящение
празднуется наподобие добровольной смерти и
драгоценно- г о с л а с е >н и я; богиня призывает тех, «кто, окончив
время жизни, стоит на пороге смерти (т.-е. готов совершить таинство-
смерти и воскресения), но которым можно смело доверить
великую тайну обряда, и вновь рожденных непостижимым
образом ее провидением она направляет на новый путь спасения»
(с. 21). День посвящения в таинство Апулей празднует как
второй, святой день рождения (natalis sacer, XI 24).
В культе персидского Митры также встречается понятие о.
вторичном рождении; в изданной А. Дитерихом митраистской
литургии молящийся говорит (стр. 4, 6 ел.): «если вам угодно,
вновь передать меня бессмертному рождению..., чтобы я вновь,
родился через дух» (ср. ев. от Иоан., III, 5: «кто не родится от
воды и духа»); далее — 12,2: «я, человек (имя рек), сын такой-то,,
1е4) Крещение, как погребение и смерть, обычное представление
в новозаветных текстах, налр. поел, к Римл., VI, 3—5, к Колосс, II, 12г
«Смерть» в таинстве крещения и последующее воскресение служит
залогом того, что как христос воскрес из мертвых, «так и мы
воскреснем». То же воззрение выражено и в культе Аттиса — после
изображения «страстей господних» жрец, помазав елеем всех
присутствующих, восклицает: «Утешьтесь, мисты, бог спасен. И вам спасенье
будет от всех зол» (Firm Mat., err. prof. rel. XXIIj I>;
165) Cumont, Rel. orient, стр. 82.
166) 0. Gruppe, Gr. Mythol. стр. 1542.
98

родившийся из смертной угробы такой-то и семенной жидкости
жизни, ныне тобою вновь рождаемый, . . . . желаю
поклоняться тебе»; 14, 31: «господи, вновь родив'шись, я
отхожу возвеличенный, а возвеличенный я умираю;
родившись рождением животворящим, я ухожу,
растворившись в смерти, как ты установил, законоположил и создал
таинство».
Лампридий (Vita Com. 9) сообщает, что император Коммод
осквернил святыни Митры подлинным убийством; можно
отсюда заключить, что мнимое убийство посвящаемого имело
место в таинстве Митры.
В «Corpus Hermeticum» — своде герметической литературы
одна глава специально посвящена вопросу о вторичном рождении;
это — глава XIII (по изд. Parthey), относящаяся, по определению
Рейтценштейна, ко второй половине II в., озаглавленная: «(Слово)
Гермеса Величайшего к сыну Тату о вторичном рождении и о
проповедывании молчания». Она имеет форму диалога между
Гермесом и его сыном Тат. Тат напоминает Гермесу, что в другой
беседе он ему говорил «загадочно и туманно» о том, что «никто
не может спастись, пока не родится вторично» (ср. ев. от
Иоан., III, 3: «если кто не родится (вновь) свыше, он ее может
войти в царство небесное). Гермес тогда обещал раскрыть ему
эту тайну, когда он захочет отрешиться от мира.
«Теперь,—говорит Тат, — я готов, я отвратил свой ум от обманчивости нашего
мира»; он просит поэтому ему объснить тайну вторичного
рождения, «из какой утробы ты вновь родился, от какого семени».
Гермес разъясняет, что творцом в этом случае является воля
бога, проявляющаяся однако через человека — посредника «ге-
несиурга». Гермес рассказывает о своем собственном
перерождении; благодаря милосердию бога он покинул бренное тело и
приобрел тело бессмертное; правда, Тат его видит земными глазами,
ко он видит фантом, так как Гермес, ставший теперь существом
божественным, не имеет ни окраски, ни величины и недоступен
чувственному восприятию. В течение этого диалога чудо
перерождения совершается и над Татом; его чувственное тело
отмирает, его двенадцать пороков один за другим исчезают,
изгоняемые десятью божественными силами; он теперь растворяется з
стихиях (так же, как Апулей в таинстве Изиды «прошел через все
стихии»), он поднимается в высшие сферы, где все силы внутри
и вне его поют хвалу богу, и он сам становится богом или сыном
бога ш). Мы здесь имеем дело с богословским
трактатом, но несомненно в культовой практике этому
соответствовал ритуал, в котором почитатель Гермеса «умирал» и
вновь «рождался», получая таким образом в мистическом единении
с божеством залог «спасения».
1СТ) Reitzenstein, Poimandres, 1904, стр. 339-348.
7*
99

В комментарии к Платону Прокл (V в.) сообщает, что
«в самой мистической из мистерий»—вероятно, дионисиевой или
орфической — предписывалось закопать в землю тело миста,
кроме головы ш); надо полагать, что и здесь речь шла об
обрядовой смерти и погребении, за которыми конечно, следовало
новое рождение. Возможно, что модификацией этого
«похоронного» обряда служит весьма распространенный обычай
закрывать голову при особо важных церемониях; посвящаемый в
таинства Диониса и Деметры изображается с головой, закрытой
плащом; в древней христианской литургии покрытие головы
крещаемого объяснялось как знак смерти и возрождения; при
посвящении в диаконы в восточной церкви и теперь еще этот
обряд практикуется. В торжественных процессиях бенедектин-
ских монахов согласно описанию, относящемуся к XVIII в.,
после ряда церемоний «ударяют в большой колокол и
новопосвященного подводят к коврику, разостланному посреди хора; он
ложится на коврик, его накрывают погребальным
покровом и затем ставят четыре свечи, две в головах и две в
ногах, в знак того, что он — «мертвый живет, а живой
умирает» ш).
Отзвуком представления о смерти и новом рождении
является перемена имени человека как знак приобретения им особой
новой благодати. Так, бог Элоим в знак завета и милости своей
переименовал патриарха Аврама в Авраама, а его жену Сарай
р Сару (Быт. XVII 5, 15); Яков после благословения его богом
переименован в Израиля (Быт. XXXV 10); язычник Савл,
жестоко преследовавший христиан, стал называться Павлом, когда сам
обратился в христианство.
Вторичное рождение знакомо и индийской религии.
Молодой брамин, достигший первой ученой степени, при которой он
надевал священную перевязь, назывался «дважды рожденным».
Законы Ману знают три рождения человека: первое —
естественное, от матери, второе, — когда брамин получает пояс из травы
«мунга», и третье, когда его посвящают в жрецы. В одном тексте
говорится: «когда учитель возлагает на мальчика правую руку,
он становится беременным, и на третий день, при чтении Савитри
рождается брамин» "").
Выше мы привели обряды вторичного рождения у индусов
при возвращении из дальних странствий, когда человек должен
освободиться от приставшей к нему в пути скверны и вновь
освятиться. Плутарх приводит интересный пример такого
вторичного рождения человека, которого считали умершим, как
пропавшего без вести — некоего Аристина. Он запросил
дельфийский оракул, как ему поступить, и Пифия ответила:
') A. Dieterich, ук. соч., стр. 163.
')' Там же, стр. 168.
') GB, XI, стр. 276. Dieterich, ук. соч., стр. 161
100

Все, что свершает в постели при родах обычных жена,
пусть совершит он вторично и жертву богам принесет.
Аристин тогда вручил себя женщинам, как новорожденный; его
обмыли, спеленали и дали ему грудь 171).
Христианский догмат .нового рождения человека при
крещении со всеми сопутствующими ему представлениями — о
смерти и погребении, о воскресении — не представляет собою таким
образом ничего нового или оригинального. Мы имеем здесь
наследие примитивных обрядов и верований, смешанных с самой
варварской «языческой» мистикой. Несмотря на подчеркивание
«духовного» характера нового рождения в таинстве крещения,
этот акт мыслится в самых конкретных, грубо чувственных
образах. Для купели Септимия Севера Паулин написал следующие
стихи: «В этот ключ нисходит с неба дух и совокупляет
воду с небесным источником; волна зачинает от бога» т).
Старая католическая молитва при крещении гласит: «воззри,
господи, на церковь свою... ты, открывающий источник крещения для
обновления народов во всем мире, чтобы она по велению твоего
величества восприняла благодать твоего первородного сына от
духа святого, который таинственным прикосновением своего
сияния оплодотворяет эту воду, приготовленную для
возрождения людей, чтобы, зачатое святостью из
непорочного чрева божественного источника вынырнуло небесное п о-
т о м с т в о, вновь родившееся, как новое творение, чтобы всех
тех, кто различается между собою телесно по полу или во
времени по возрасту, твоя благодать, как мать, родила, как
одно дитя» 173).
9. Магический маскарад таинства.
Родившись вновь от духа святого, человек, само собою
разумеется, становится родственником бога. В поел, к Ефес. II, 19
это выражено вполне конкретно: «вы уже не чужие и не
пришельцы, но вы сограждане святым и близкие (oikeioi, свои,
домашние) бога»; так же просто рассуждает автор первого поел.
Иоанна (III, 9): «всякий рожденный от бога не делает греха,
потому, что семя его (бога) пребывает в нем; он не
может грешить, потому, что рожден от бога». Отношение к
посвящению, как к акту вступления в семью или род (genos)
божества, присуще и элевзинским мистам т).
В воинствующем митраистском культе верующие рассматри
вались скорее как войско, чем как семья бога. Новообращенный
в митраистское исповедание приносил присягу как рекрут, и его
метили, выжигая невидимому на лбу его особый знак. После извест-
171) Dieterich, ук. соч., стр. 160.
172) Anrich, ук. соч., стр. 193.
173) Dieterich, ук. соч., стр. 140. Tjsener, ук. соч., стр. 167.
1Г4) Е. Rohde. Psyche, И. 422.
101

кого периода «службы» в войске Митры «рекрут» получает
степень «воина», который сражается под знаменем Митры с злыми
силами175). Христианская воинствующая церковь («ecciesia
militans») также усвоила эту военную терминологию;
крещение приравнивалось к набору, Христос именовался
полководцем, храмы — лагерем, религиозные обряды — военными
упражнениями и вахтами и т. д. Все это однако было искусственно
и навеяно извне. Основным остается отношение к богу, как
отцу, вновь родившему в акте крещения нового сына церкви.
При этом, так же как и в герметическом таинстве, действует
посредник, генесиург, «восприемник», крестный отец —■ sponsores,
fideiussores, susceptores, compatres, commatres, admatres, propat-
res, matrini, patrini, patres spirituales и т. д. Восприемник не
только поручитель, обязывающийся следить за воспитанием
крещеного в духе истинной веры; он представляется настоящим
отцом, и это «духовное родство», cognatio spiritualis, служи!
даже препятствием к браку; брак между восприемниками и их
крестниками считается кровосмесительным. Августин говорит,
что человек родится один раз через плотское наслаждение одних,
второй раз через духовное наслаждение других. Но в
фактических верованиях малокультурных «рядовых» христиан
предполагается, что восприемник может передать крестнику даже
некоторые физические свои черты и особенности"'). В
посвящении Апулея в мистерии Изиды также участвует посредник по
имени Митра; после посвящения Апулей называет своего
крестного «уже родителем» (meum jam parentem, XI, 25).
Не только основные идеи крещения, но и мелочи его ритуала
имеют свои аналогии в «языческих» мистериях. Так, обычай
надевать на крещаемого белое платье, что должно означать
«чистоту души и жизни христианской», существовал и в элевзин*
ских мистериях и в таинствах Изиды; в процессии участвует
«толпа посвященных в божественное таинство, мужчины и
женщины всякого общественного положения и всякого возраста,
сияющие чистой белизной льняного платья». (Ар. Met. XI, 10).
Еесеи носили белую одежду. Еврейский первосвященник надевал
гакже в храме белую льняную одежду.
Обычай ходить вокруг купели со светильниками имеет более
далекие и глубокие корни. Огонь имеет такую же, если не
большую, очистительную силу, как и вода. Если огонь не удержался
в религиозных верованиях как средство для очищения и
крещения, то только вследствие практического неудобства его
применения. Однако и прямое крещение огнем не чуждо
христианству. У секты офитов крестили огнем; у секты катаров в XII в.
крещаемого помещали среди горящих факелов. В конце XVII в.
в Тобольской губ. происходило массовое самосожжение
беспоповцев, получавших таким образом высшее крещение. В хри-
175) См. P. Cumont, Die Myst. des Mithra.
176) Dieterich, ук. соч., стр. 154.
102

стаинских «Сивиллиных оракулах» праведники подвергаются
•очищению огнем (II, 252 ел., изд. Geffcken): «И тогда все
пройдут через огненную реку и неугасимый огонь, и праведники все
спасутся»; далее C13/6): «Всех прочих, кто проявил
справедливость, добрые дела, благочестие и праведные мысли, ангелы
проведут через огненную реку к свету и беззаботной жизни».
В начале XIX в. в Перте (Англия) новорожденного клали в
корзину, туда же клали кусок хлеба и сыр; корзину эту,
подвешенную на крюке, три раза проводили вместе с ребенком над
югнем т). В античных мистериях воплощением присущей огню
очистительной силы является факел; факелы и факельщики
участвуют поэтому во всяких очистительных и искупительных
церемониях; в искусстве факел — неизменный атрибут божества
мистерий, особенно элевзинского цикла.
По поводу смерти Геракла, •сгоревшего согласно легенде
на костре, Цицерон восклицает (De divin., I, 3,47): «Вот
прекрасная смерть, когда, как это было с Гераклом, смертное тело
сгорело и дух вышел к свету». В предании о Демофоне, которого
богиня Деметра очистила огнем, чтобы доставить ему бессмертие,
яли об Ахиллесе, которого его мать Фетида с такой же целью
окунула в пламя, огонь должен был уничтожить смертное
естество ребенка. По греческому верованию, пораженный молнией
-почитается, как бог, так как небесный огонь его очистил от
всякой человеческой скверны. По Плутарху (Symp., 4, 2, 3) труп
убитого молнией не разлагается, собаки и хищные птицы его не
трогают. Чтобы возвести Эскулапа в сонм богов, его поразили
и следовательно очистили молнией (Min. Felix, 22, 7). У
некоторых якунеких племен в Индокитае ребенка тотчас же после
рождения несут к ближайшей реке и обливают; затем в доме
разводят огонь, в который бросают ароматическое дерево, и
ребенка проносят над курящимся огнем несколько раз. На
Мадагаскаре туземцы после рождения ребенка поддерживали в доме
огонь в течение нескольких дней; затем ребенка, одетого в
лучшие свои одежды, выносили из дому и вносили обратно несколько
раз по установленному церемониалу, причем каждый раз его
переносили через огонь, разведенный близ дверит).
В виду очищающего действия пламени факелы и свечи
составляют непременный атрибут мистерий. На подавляющем
"большинстве сохранившихся изображений очистительных
обрядов и процессий фигурируют факелы; процессии так и
назывались «факельными» (dadouchia, photagogia), а их участники —
факелоносцами (dadouchoi). О факелах как средстве очищения
упоминают Ювенал (II, 157) и Тибулл (I, 4, 63). У Овидия
(Met. VII, 252) Медея «трижды очищает старца огнем, трижды
водой, трижды серой». Сервий — к Эн. VI, 741— поясняет, что
177) D'Amtreville. Les baptemes excentriques, «Rev. des Rev.». 1896,
стр. 70. !
"8) Тайлор, II. 496.
103

в таинствах Вакха существуют три способа очищения:
«Очищаются факелом и серой или обливаются водой или обдуваются
воздухом». О факелах и свечах в мистериях Изиды сообщает
Апулей (X?, 9, 24). По словам алхимика Зосимы в Риме во время
юбилейного праздника квиндецемвиры, сидя на возвышении,
раздавали народу, как средство очищения, факелы. Знамениты были
и факельные шествия в культе Кибелы-Аттиса. Факелы и свечи
стали столь обычной принадлежностью торжественных обрядов
и процессий, что христиане не могли не усвоить этого
обряда ,7в).
Большой интерес представляют для исследователя
повторяющиеся несколько раз в обряде крещения приемы, когда
священник или крещаемый дует или плюет; мы наблюдаем здесь не
только во всей его неприкрашенной наготе примитивный
магический обряд, но и характерный пример того, как с течением,
времени смысл магического действия затемняется, и ему
начинают придавать противоположное толкование.
После отречения оглашаемого от сатаны, священник ему
говорит: «И дуни, и плюни на него». Здесь плевку придается апо-
тропическое значение — он отгоняет дьявола. Однако по
древнему чину крещения, священник касался слюной ушей и носа
крещаемого, возглашая: «Откройся для восприятия
благодатного запаха» (odorem suavitatis); очевидно в данном случае
слюне приписывается свойство не отогнать дьявола, а
передать святость180). Такую же положительную роль
первоначально играла слюна в римском обычае, о котором
упоминает Персии (сат. II, 31): «Вот мать или богобоязненная тетка вы
нимает ребенка из колыбели и средним пальцем смачивает лоб и
влажные губы очистительной слюной». Совершенно определенно
об этом говорит ряд евангельских текстов (Map., VII, 33):
«Иисус, отведши его (косноязычного) в сторону от народа,
возложил персты свои в уши ему, и, плюнув, коснулся языка его»;
VIII, 23: «Он, взяв слепого за руку, вывел его вон из селения»
и, плюнув ему на глаза, возложил на него руки». Иоан., IX, 6:
«Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал
брением глаза слепому».
Слюна в первобытных верованиях играет роль,
аналогичную роли крови. Слюна тоже, как и кровь, носительница души.
У древних индейцев слюна символизирует дыхание человека (по
первоначальному представлению, она содержит в себе ды-
17°) См. Usener, ук. соч., стр. 311 ел.; Anrich, ук. соч., стр. 214 ел.;;
И. Туберозов—«Свеча на службе магии и царизма».
Что касается самого акта, хождения вокруг купели с»
светильниками, то этот обычай, несомненно, заимствован из римской
амфидромии. Вообще же всякого рода cipcumambulationes —
пережиток первобытных магических танцев, обрядов- «обтанцовьшавия»
предмета культа.
18°) Anrich, ук. соч., стр. 211.
104

хание), другими словами — жизнь. Поэтому напр. у некоторых
племен восточной Африки смешивание слюны служит знаком
заключения братского союза, как и смешивание крови.
В обряде крещения слюна создает связь между
новорожденным и его родственниками и санкционирует прием его в общину
или племя. У мандинго и бамбара в Западной Африке жрец три
раза плевал в лицо ребенку. У баниора в Уганде жрец на 3-й или
четвертый день по рождении ребенка предъявлял его духам
предков и просил у них всевозможных благ для новорожденного;
каждую просьбу он сопровождал плевком. Мединские женщины
приносили новорожденных к Магомету, который плевал им в
рот ш).
Поскольку однако плевок является непроизвольным
выражением физического отвращения, этот жест с течением времени
принял и в магии характер апотропического средства; но и
сейчас еще плюют на монету «на счастье», и плевок применяется,
как магическое средство против болезней. В
полуфизиологическом, полумагическом значении слово «плюнуть» употреблено в
поел, к Гал., IV, 14, где стыдливые переводчики в русском
переводе намеренно его опустили: «но вы не презрели и не
выплюнули (в русск. перев. пропущено) вашего (в русск.
перев. «моего») искушения во плоти моей».
Дыхание в самом чине крещения применяется в двух
смыслах; при освящении воды напр. священник дует на воду «и
произносит заклинание: «Да сокрушатся под знаменем образа
креста твоего все супротивные силы». Но и на св. елей он дует
трижды, причем в следующем за этим действием заклинании он
говорит не об освящении елея, а об освящении елеем.
Таким образом дыхание или дуновение имеет не только
отрицательное значение апотропического средства, но и
положительный характер освящающего акта. Особенно отчетливо
освящающий характер дуновения выражен в ев. от Ионн., XX, 22:
«Сказав это, (Иисус) дунул, и говорит им: примите духа
святого».
Дыхание — наиболее распространенное и наглядное
воплощение души. В мексиканском кодексе Борджиа соединение
божественной пары путем обмена душами изображено в виде
передачи ими друг другу дыхания из уст в уста. В Австралии,
Меланезии, Индонезии и кое-где в Африке существует обычай
непосредственно перед свадьбой выбивать или подпиливать зубы у
молодых. Туземцы не могут объяснить этот обычай. Но одна
туземная девушка на о. Формоза дала объяснение, близкое к
истине: «Чтобы можно было лучше дышать и втягивать
побольше ветра». Като-батак на Суматре, при наступлении половой
зрелости, выбивают зуб, чтобы свободно вдохнуть в себя живо-
181) См. К. Preuss, der CJrsprung der Religion u. Kunst. «Globus»..
86, стр. 363; W. Wundt, ук. соч., стр. 98 ел.; Mc-Culloch, ERE. II, 372 ел.:;,
Wellhausen,' Reste arab. Heidentums, стр. 174.
105=

творящий дух риса; но они боятся, чтобы вместе с тем их
собственная душа не убежала, и преподносят ей поэтому дары.
Вождь маори не раздувал огня, так как при этом огню
передалась бы святость его дыхания, а, между тем, раб или
чужеземец может взять головню из освященного таким образом костра;
если взять такой огонь для варки пищи, это может причинить
•смерть182).
С течением времени физическое действие дуновения, по
всей вероятности, привело к тому, что ему стали приписывать
свойство отгонять зло, а не внушать святость.
Такой же первобытный магический ооряд представляет
собою церемония «пострижения власов». После соответствующей
молитвы, священник постригает ребенка крестообразно, говоря:
«Постригается раб божий имя рек во имя отца и сына и святого
.духа». Такое пострижение «во имя бога» ничего оригинального
собою не представляет. Павсаний рассказывает, что в Титане
статуя Игиейи до того была покрыта вотивными женскими
волосами и кусками вавилонских тканей, что ее совсем не видно
было (II, 11, 6). В другом месте Павсаний видел изваяние сына Мни-
симаха, «который остриг свои волосы в жертву Кефису»
(I, 37, 3).
Существовал даже обычай специально отпускать
волосы, чтобы посвятить их затем Алфею (VIII, 20, 3, см. также
'VIII, 41, 3; I, 43, 4). У Эсхила (Хоеф., 5) Орест подносит саой
..локон Инаху, а Нерон, согласно Ювеналу (III, 186), посвятил свою
первую бороду Юпитеру. Лукиан (Dea Syria, 60) рассказывает,
что юноши посвящали богине прядь волос из своей бороды; ее
•срезали в храме, клали в серебряный, а некоторые даже в
золотой ящичек, надписывали на нем свое имя и оставляли в храме.
«Я сам в юности совершил эту церемонию, и теперь еще в
храме хранится мой локон с надписью». Такой же обычай
засвидетельствован и для арабов (Wellhausen, стр. 198). Скит (Malay
magic, Lond., 1900, стр. 352) описывает торжественный обряд
пострижения волос невесты (обычно этот обряд совершается
лри наступлении половой зрелости). Невеста стояла закутанная
8 покрывало, спиною к зрителям. С ее головы свешивались семь
•лрядей, продетые сквозь кольца. Дружки поддерживали ее левую
;руку в горизонтальном положении; семь представителей рода
(вари) по очереди кропили ее при помощи пучка листьев особой
очистительной жидкостью, изготовленной из риса. Один юноша
..держал наготове вместо чаши скорлупу кокосового ореха. Вождь
■■сначала осыпал девушку несколькими горстями риса, затем нож-
•ницами срезал прядь волос; за ним пряди волос срезали вари;
волосы с кольцами со звоном падали в чашу. По окончании этой
церемонии тут же совершили обряд пострижения над
двухлетним ребенком.
18S) GB, II, 256.
106

Жертва волос известна и в финикийском культе Астарты:
,s ее храмах была специальная должность галаб-элим, божьих
цирюльников. Тонзура египетских жрецов и католических аб-
■батов относится к тому же разряду.
Повидимому, первоначально жертва волос была средством
■связи с божеством; полагая к ногам божества одушевленную
частицу своего тела, обладающую чудесным свойством роста, че-
.ловек устанавливает с ним прочные отношения. Орест возлагает
на гроб своего отца свои волосы, чтобы сохранить с ним связь.
Впоследствии мотив этого обряда был забыт, и стрижка волос
стала просто признаком траура.
Тот же мотив лежит в основе обычая индейцев омаха
стричь голову ребенка, причем для каждого рода применяется
особая стрижка, закрепляющая узы ребенка с данным родом.
Аналогичный обычай отмечает у индусов Ольденберг (ук. соч.,
•■стр. 425—428).
Значение стрижки ребенка в православном ритуале, таким
образом, двоякое. Оно устанавливает при помощи этой жертвы
некую связь между младенцем и богом, и вместе с тем при
помощи этой метки закрепляет вступление ребенка в общину
верующих.
И в большом, и в малом как для мелочей ритуала, так и для
построения своих богословских догматов, христианская церковь
черпает свой материал из того же источника — верований и
представлений, сохранившихся с незапамятных времен дикости
т варварства. Но первобытный материал перерабатывается я
подкрашивается для потребностей более сложной, и потому
более туманной идеологии. Собрав воедино в таинстве крещения
разные элементы примитивных культов и связав их с идеей
воскресения, церковь легко овладела самым слабым пунктом
верующих — страхом смерти и жаждой воскресения. Крещение стало
одним из устоев христианской веры, от которого с трудом
отходят даже мало верующие, и посредством которого церковь
удерживает свою позицию защитницы интересов правящего
класса эксплоататоров.
107

ГЛАВА IV.
Таинство миропомазания.
Миропомазание в толковании церковников.
Собирая элементы своего культа где попало, сваливая в-
общий котел примитивные, грубо чувственные обряды и самые-,
замысловатые творения восточной фантастики и мистики,
христианство приняло параллельно с крещением еще одно
таинство — миропомазания, — которое в сущности служит лишь
повторением и вариантом того же крещения. Миропомазание,
которое протестантами не признается, по определению Мака-
рия, «есть таинство, через которое преподается крестившемуся
дух святой», «благодатные силы, необходимые для укрепления и
возрастания его в жизни духовной»; «как_ человек, родившись-
физически, нуждается в воздухе и свете, так он, крестившись,
нуждается в благодатном свете», который дает миропомазание.
Столь же невразумительно и туманно определяет
миропомазание православный катехизис: «Миропомазание есть таинство,
в котором верующему при помазании священным миром частей
тела во имя святого духа подаются дары святого духа, возращаю-
щие и укрепляющие в жизни духовной». В катехизисе даются и
подробные пояснения смысла помазания миром или елеем (т. е.
попросту маслом) отдельных частей тела: «Помазание «чела»
означает освящение ума или мыслей, помазание «персей» —
освящение сердца или желаний, помазание очей, ушей и уст — •
освящение чувств, помазание рук и ног — освящение дел и всего
поведения христианина». Как видно из этого перечня, в своем
знакомстве с анатомией и физиологией церковь осталась на
уровне эпохи возникновения хотгстианства.
Основания для миропомазания в евангелии нет; случайное -
упоминание термина помазание (I поел. Ио. II, 20 и II поел, к Кор.,
I, 21), конечно, не может оправдать установление таинства, тем
более что оогл. Деян., VIII—17, XIX—6, поел, к Евр., VI—2; сами:
апостолы, для того, чтобы призвать дары святого духа на кого-
нибудь, применяли лишь возложение рук. Но помазание елеем
было, наряду с крещением водой, обычным способом освящения?
108

■и очищения, особенно у евреев: «помазанник» означает
человека, удостоенного высшей благодати. При освящении священника
его сначала мыли, затем мазали елеем (Исх., X, 12, 13):
«Аарона и сыновей его приведи ко входу в скинию собрания и омой их
водой; и возьми одежды и облеки Аарона и сыновей его в хитон,
и в верхнюю ризу... и возьми елей помазания, и возлей ему на
голову, и помажь его (Исх., XXIX, 4—7. Ср. Лев., Vm, 12).
Действие помазания у евреев такое же, как и в христианском
таинстве — сошествие на помазанника святого духа; о помазании
Давида библия сообщает (I Сам., XVI, 13): «Самуил взял рог
с елеем и помазал его среди его братьев, и сошел дух божий на
Давида с тех пор». В I кн. Цар., XIX, 16, Ягве дает деловые
указания: «Иегу ты помажешь в цари над Израилем, а Елисея... в
пророки вместо себя».
По православному ритуалу, младенца при крещении и
миропомазании мажут миром дважды: непосредственно перед
крещением священник «берет от елея двумя перстами и творит
креста образ на челе, и на персях, и «а междорамии, говоря: «Пома-
зуется раб божий (имя рек) елеем радования во имя отца и
сына, и святого духа, аминь»; собственно же таинство
миропомазания, с произнесением магической формулы: «печать дара духа
святого», совершается посла крещения. У католиков эта вторая
операция совершается над детьми уже в возрасте 7—12 лет.
Католические попы используют этот обряд-конфирмацию,
•чтобы отравить ядом религии юные сердца. Поражая
воображение детей торжественной и пышной церемонией, к которой
дети усиленно готовятся под руководством родителей и
наставников, конфирмация оставляет глубокий след в детской психике и
служит надежным средством удержать в повиновении церкви
подрастающее поколение. Предварительная обработка детей в
духе «веры и истины» часто приводит к истерии и нервным
заболеваниям, калечащим детей на всю жизнь.
В древней римской церкви при массовом крещении
взрослых неофиты входили в consignatorium, где священник совершал
возлияние благовонного мира на их головы, говоря:
«Всемогущий бог, отец господа нашего Иисуса христа, который вновь
родил тебя из воды и святого вуха и дал тебе отпущение всех
грехов, сам помазует • тебя мирим спасения на жизнь вечную».
После этого вся группа крещаемых являлась к епископу,
который обмакивал свой большой палец в елей и крестил им лоб
каждого из посвящаемых, говоря: «Во имя отца, и сына, и святого
духа; мир тебе». В восточной церкви, после отречения крещаемо-
го от дьявола, он раздевался донага, и священник (или диако-
нисса, если крещаема была женщина) мазал его с головы до ног
елеем; после этого кандидата крестили в купели, и затем
совершали вторично миропомазание.
Таким образом, и в древней церкви миропомазание состояло
из двух актов, и существовало два сорта елея: oleum exorcismi,
109

елей заклинания, которым доныне освящают воду для
крещения, и oleum unctionis, елей помазания, благовонное масло,
посредством которого совершается таинство миропомазания (Сап.
HippoL, 120). Но древние источники (акты Лаодикийского
собора, 370 г., Константинопольского собора, 381 г.,
«постановления апостольские» и др.) считают то один, то другой из этик
актов основным священнодействием, посылающим дары св. духа..
Очевидно, в различных общинах миропомазание совершалось,
различно — до или после крещения; различная практика
привела, в конце-концов, к тому, что миропомазание стало
совершаться в два приема, причем значение таинства сохранилось
лишь за второй операцией.
2. Магические свойства жира и елея.
Так наз. «видимые действия» таинства миропомазания
заключаются в 1) заклинании, 2) применении вещества елея,
3) крестообразном помазании и 4) произнесении магической
формулы: «печать дара духа святого».
Вещество елея, мира или масла само по себе, своими
материальными свойствами играет самостоятельную роль в
миропомазании: о«о существенно необходимо для таинства. «Oleum-
enim sanat, lenit, recreat, penetrat, atque, lucet», — говорят
католические богословы (елей лечит, смягчает, оживляет, проникает
и сияет). Приготовление священного елея, в который входит до
40 различных специй —■ иудейских и индийских благовоний и.
бальзамов — само по себе великое священнодействие.
Совершается оно обязательно епископом, который уже от себя
раздает это драгоценное вещество священникам для совершения тоеб.
Церемония освящения мира совершается с большой помпой,
особенно в православной церкви; в католической церкви епискотк
освящает миро в сослужении 12 священников, 7 дьяконив,
7 иподьяконов и 7 низших служителей. С V в. установлен для
освящения мира специальный день — великий четверг. В
православной церкви освящение мира производится во все дни, но
тоже главным образом в страстной четверг.
Елей сам по себе обладает, по учению богословов,
способностью сообщать человеку божественную благодать. В этом
отношении богословие следует первобытной теории об особых
таинственных свойствах жира и масла.
По примитивному представлению, жир, в частности
почечный, является наряду с другими органами тела седалищем души.
Тук, почечное сало составляет поэтому непременную долю
божества при жертвоприношениях у иудеев, индусов и эллинов 183)„
Как вещество, в котором концентрируется жизненная сила
животного, жир может передать человеку известные физические в:
душевные свойства. Самый простой способ для этого — поеда-
183) См. W. Wundt— ук. соч., стр. 89 ел.
110

ние жира вместе с заключенными в нем силами. Но такого же
результата можно добиться путем тесного внешнего
прикосновения к жиру, путем помазания жиром. Миропомазание
основано на том же принципе, что и причащение. Можно приобрести;
божественные свойства и вступить в общение с божеством,
поедая его тело или натираясь его жиром. Поэтому животный жир
получает у культурно-отсталых народов такое же применение,
как и христианский елей.
Арабы восточной Африки мажутся львиным жиром, чтобы
стать храбрыми, как львы. Туземцы Андаманских островов при
посвящении юношей выливают на них свиной жир, чтобы
придать им крепости и силы. У африканского племени намака жир
применяется, как амулет. У другого африканского племени, да-
мара, собирают и смешивают жиры различных животных; этой
смеси приписывают различные чудесные свойства; раствор этой
смеси в воде пьют по возвращении из дальнего путешествия,,
чтобы восстановить прерванную связь с местными
демоническими силами; ею же помазывают вождя. Австралиец способен убить
человека, чтобы получить его живительный, почечный жир131).
Камилари в Новом Ю. Уэльсе надевали головы мертвецов на
развилину дерева, разводили под ним огонь и ловили ртом
стекающие с голов капли жира; они надеялись таким образом
приобрести силу и храбрость покойников1ЬЬ). Обычный мотив в
фольклоре: оборотень мажется жиром того животного, в которое ов
намерен обернуться {ср. в частности у Апулея, Met. Ill 2).
С течением времени связь между свойствами жира и душою
животного, от которого жир взят, стерлась, но практика жиро-
помазания осталась, и жир сам по себе стали рассматривать как
магическое средство. Крук сообщает, что в Индии существовало
убеждение в сверхъестественных свойствах мази момиаи,
изготовленной из жира специально для этой цели убитых мальчиков.
Как известно, свечи из трупного жира считались непременным
аксессуаром кухни ведьм. Тасманцы думали, что, если носить на
шее кусочек почечного сала, то это может служить защитой
против враждебных магических влияний. Австралиец, наведший ■
на врага болезнь посредством колдования над костью, может
снять заклятие, натирая свое магическое орудие жиром18в). В
египетских колдовских папирусах часто упоминается chrisma
(помазание). В «большом» берлинском папирусе 1338 дается <
указание: «Помажь губы жиром, а тело — маслом стиракс». В
«apathanatismos» (чары, имеющие целью воскресение)
рекомендуется намазать глаза особым mysterion, для которого дается
особый рецепт187).
Та же идея встречается и в богословии культурных народов.
Божественная святость при помощи различных священнодей-
ш) Crawley, Studies of savages and sex, L. 1929, стр. 191. 1S5) GB. .
VIII 162.
"") Crawley, стр. 192, 200. **') Anrich, ук. соч., стр. 104.
Ш

ствий переносится на елей или другой жир, который и сам
становится таким образом источником святости. По сообщению
греческого археолога Павсания (VIII, 19, 2, X, 39, 7); лица,
обращавшиеся к оракулу Трофошя, подвергались омовениям и
помазывались маслом. Туземцы Невольничьего берега, поклоняясь
духу, который, по их представлениям, живет у них в голове,
натирали себе голову маслом. Мексиканские жрецы натирались
маслом с головы до ног, прежде чем предстать перед божеством.
Служители, которые вели священного быка в храм Диониса во
время праздника антестерий, натирались маслом и украшались
:гирляндами. На о-вах Фиджи и у остиндских галласов шаман, в
которого должен вселиться дух, помазывается благовонным
маслом183).
Во всех таких случаях елей, масло, т. е. растительный жир,
заменивший собою человеческий и животный жиры, сам по себе
служит средством для передачи человеку божественной силы,
поскольку она заключена в самом веществе или вложена в него,
^благодаря особым магическим приемам. Так, например, на
о. Буру, в Ост-Индии, туземцы мажут свое тело кокосовым
маслом для защиты от демонов; но для того, чтобы масло приобрело
это чудесное свойство, оно должно быть приготовлено незнав-
шей мужа девицей189).
В результате смешения и переплетения различного рода
представлений, елей получает в религии двоякое назначение —
не только положительное, как проводника святости (в
христианском таинстве елей сообщает «дары св. духа»), но и
отрицательное, как средство отвращения демонов, снятия табу («елей
заклинания» в миропомазании;. Поэтому помазание часто
практикуется, как обряд очищения от дурных сил, как rite de
passage. На о. Онггон-Ява прибывшего иностранца встречает
жрец, который опрыскивает море, берег и чужестранца, а затем
помазывает его. Воинов галласов после боя, где они
соприкасались с враждебными духами, женщины помазывают маслом и
жиром и красят их лицо в красный и белый цвета. Уньямвези
перед путешествием и по возвращении из него мажут лицо чем-
то вроде каши из жиров. У фиджийцев юноша, впервые
убивший человека, подвергается очищению; его мажут с головы до
ног красным имбирем и маслом; три дня он живет затем в
уединенной хижине вместе с несколькими другими юношами,
которых наряжают и помазывают таким же образом. В Африке и
Сев. Америке распространен обычай помазываться после
окончания траура тю покойнике; этим ограждают себя от духа
мертвецов. Во всей Африке у туземцев принято совершать
миропомазание над женщиной после родов180)..
188) Crawley, стр. 203.
189) GB, III, 201.
ш) ERE I 649 ел.; €rawley, ук. соч., стр. 198 ел.
112

Как мы это видели на примере причащения, миропомазание
гложет стать средством общения и единения с божеством или
духом, благодатью коего миро освящено; отчетливее всего это
видно в примитивной 'обрядности. Так, австралийцы при
церемонии интихиума —■ умножение кенгуру — едят мясо кенгуру
и мажутся его жиром; перед охотой на змей они мажут руки
змеиным жиром. В Австралии, Африке и Индонезии туземцы
мажут себя жиром умерших родственников, чтобы сохранить
с ними связь. Дальнейшим развитием и видоизменением этого
обряда является умащение трупа покойника, которое было
общепринято на древнем Востоке и известно также по
евангельской легенде об умащении трупа Иисуса.
Для единения с божеством верующий или помазывает себя
•освященным жиром, или умащает изображение божества и
другие предметы культа. В этом последнем случае при
миропомазании достигается еще один эффект — обновление и" усиление
святости или магической силы объекта культа. Когда вавамба в
Центр. Африке или туземцы Квинсленда помазывают священный
камень перед молением о дожде, то они рассчитывают таким
образом усилить действенность воплощенного в камне духа. «Ещё
до сих пор (сообщение относится к 1888 г.—А. Р.) крестьяне на
■о. Пафосе, в Греции, ежегодно помазывают в честь вифлеемской
девы развалины храма пафосской богини Афродиты» ш). Арнобий,
обратившийся в христианство в зрелом возрасте, пишет (adv-. nat.
.3, 39): «Когда мне случалось увидеть камень, скользкий и
влажный от оливкового масла, я ему поклонялся, как-будто в нем
заключалась божественная сила».
Поскольку жиры и масла стали типичными передатчиками
святости, их применяют при посвящении жрецов. На о. Фиджи
к у галласов шаман, в которого должен вселиться дух,
натирается ароматным маслом. На Невольничьем берегу кандидата в
жрецы при посвящении натирают сначала отваром из трав; затем он
помазывает голову «таинственным елеем» и просит при этом
бога принять его и допустить к служению. В С. Америке у чи-
казава кандидат в жрецы постился некоторое время, затем
купался и помазывался медвежьим жиром. У гребо в Сиерра-Леоне
была должность верховного жреца, носившего титул бодиа, —
нечто вроде иудейского первосвященника; его рукополагали в
очень сложном церемониале, причем его- помазывали и
надевали ему на руку кольцо как эмблему его сана; косяки его дома
•опрыскивали кровью жертвенного животного192).
Миропомазание было обычным способом посвящения жрецов в Египте. О
миропомазании при посвящении в пророки уже было упомянуто
выше.
191) GB V, 36. Во многих местах Греции культ богородицы —
прямое продолжение культа Афродиты; ею многих часовнях киприоты
дочитают богородицу под именем лре'овятой Афродатассы.
) Crawley, ук. соч., стр. 204. ERE, «Anointing». GB Ш 14.
8 Происхождение христианских таинств.
113

Таким образом, применяя елей- как средство
сообщить святость новому члену христианской общины, и прогнать -
враждебных демонов, христианская церковь
следовала обычаю, коренящемуся в примитивных,
анимистических представлениях и
получившему признание во вс&х официальных и неофициальных культах.
3. Миропомазание как печать.
Миропомазание накладывает на посвящаемого печать
принадлежности к христианской церкви. Термин «печать»
употребляют уже Тертуллиан и Климент Александрийский, а
окончательная формула «печать дара духа святого» встречается уже в,
церковной литературе IV в.
Во II поел, к коринф. I 21, мы читаем: «Утверждающий же
нас с вами во христе и помазавший нас есть бог, который и
запечатлел нас». Ефес. I, 13: «В нем и вы, услышав слово истины,,
благовествование вашего спасения, и уверовав в него,
запечатлены обетованным святым духом». Апокал. VII, 2: «И видел я
иного ангела, восходящего от востока солнца и имеющего печать.
бога живого». Эти тексты свидетельствуют о том, что
представление о печати или знаке, коим отмечаются верующие, было
популярно в эпоху возникновения христианства.
В комедии Плавта «Miles gloriosus» (IV, 2, 25) от
почитательницы фригийской богини требуют предъявления знака ее
принадлежности к общине верующих («предъяви знак,
действительно ли ты одна из этих вакханок»). Фирмик MaTepir
(de error, prof, relig., 18) говорит, что участники фригийских,
мистерий «имеют особые знаки, особые формулы, которым
научил их дьявол в их кощунственных сборищах». О таких же
знаках сообщает и Апулей (apol, 56): «Если есть какой-либо мой
соучастник в мистериях, пусть подаст знак». «Митра, — говорит
Тертуллиан (de praescr. haer., 40), — знаменует на челе своих,
воинов».
Возможно, что в некоторых случаях эти знаки были только-
словесными паролями. Но есть прямые свидетельства о том, что
речь идет именно о печати, о клейме. Ириней (I, 20, 4) говорит
о маркозитах, что они выжигали знак у своих последователей
на внутренней стороне мочки правого уха. Пруденций
(X, 1077 ел.) подробно описывает клеймление посвящаемого в
культе Кибелы: кладут в печь тонкие иглы; когда они
раскаляются, ими жгут тело; часть тела, отмеченная горячим клеймом,
считается священной; когда посвященный умирает, обожженное
место покрывают золотой пластинкой. Митраисты при
посвящении тоже выжигали неофитам клеймо1£"). Печатью называется
1М) F. Cumont, «Die M'ysterien des Mithra», rap. 144. Другие,
цримеры см. в статье W. Dannison >-- A new head of the Scipio» type.-
«Amer. journ. of Archaeology« т. IX, 1905 г., стр. 32 ел.
114

и обрезание у евреев; «благословен господь... отметивший нас
печатью священного завета», говорит талмудист (Berach., IX».
Печатью называют скопцы оскопление. О знаке (тау) на лбу
праведников, сокрушающихся по поводу творимых во Израиле
беззаконий, говорит пророк Иезекииль (IX, 4—6).
Особая татуировка, отмечающая принадлежность к
определенной тотемной общине, 'встречается у множества
первобытных народов. Посвящение юношей также сопровождается
обычно особой разрисовкой тела, прокалыванием губ, носового
хряща И т. п.
Интересное сообщение о посвящении в таинство- Савазия
дает Демосфен («О венке» § 251); обращаясь к Эсхину, оратор
говорит: «Когда ты стал мужем, ты читал тексты, в то время,
как мать твоя совершала посвящение, и в остальном помогал'ей
в священнодействии; ночью ты надевал козлиную шкуру, лил из
чаши и очищал посвящаемых в мистерии, натирал их глиной и
отрубями; после очищения ты приказывал стать и сказать: «Я
бежал от зла, я обрел благо». Здесь мы имеем обряд,
напоминающий крещение и миропомазание и; вместе с тем
примитивный обычай раскрашивать посвящаемого белой глиной.
Мы видим, г»аким образом, что и «печать» вошла в таинство-
миропомазания в конечном счете из примитивных обычаев и
обрядов «дикарей» и «язычников».
Совокупность свойств елея как средства сообщить
человеку особые дары, заклеймить его божественной печатью,
соединить его с божеством и отметить его прием в общину верующих,
тотемный союз, племенную организацию — привела к тому,
что миропомазание заняло видное место в церемониях
посвящения, в частности в ритуале крещения детей.
В Австралии молодые девушки при посвящении натирают
груди жиром и охрой. У индусов ребенок немедленно по
рождении помазывается горчичным маслом; когда ребенку
исполняется три года, совершается обряд «пострижения власов»; при это»
опять ребенка натирают маслом и моют; девушку при
наступлении половой зрелости разукрашивают и помазывают маслом и
инбирем; юношу при совершении обряда опоясывания также
помазывают маслом и инбирем19*). В Анголе невесту за несколько
дней до свадьбы натирали с головы до ног маслом. Такой же
обычай наблюдался у малайцев188). Овагереро в Африке, когда
рождается ребенок, относят его в дом святого огня; вождь деревни
набирает в рот воды и брызгает ею на мать и дитя, затем
молится предкам: «У вас в селе родился ребенок; пусть село
никогда не оскудеет». После этого он зачерпывает немного жира
из сосуда, плюет на него и натирает им свои руки; потом он
берет на руки еще немного жира, опрыскивает его водой и пома-
184) Oldenberg, ук. соч., стр. 499.
193j ERE «Anointing».
8*
115

зывает им роженицу; при этом он скрещивает руки- так, что
правой рукой он касается ее левой. Ту же церемонию он
проделывает и над новорожденным и дает ему имя19"). У некоторых
племен на р. Нигере новорожденного купают в теплой воде и
затем натирают маслом187). В Китае у таоистов на третий день по
рождении ребенка в дом приходит жрец, который окропляет
роженицу и ребенка и очищает дом; чтобы демоны не могли
овладеть душою младенца, мать сжигает кожицу банана,
смешивает пепел с водой и этой смесью мажет крестообразно чело
спящего ребенка198). Малайцы также совершают церемонию
знаменования чела ребенка с целью предохранить его от
судорог и конвульсий и защитить его от злых духов. Для этого
откалывают щепочки от порога, от ступенек домовой лестницы и
от мебели, прибавляют шелуху от лука и другие снадобия; все
это сжигается, а пепел смешивают при помощи указательного
пальца с соком бетеля. Затем, как и в христианском
миропомазании, жрец произносит заклинание, погружает палец в смесь
и метит ею лоб ребенка знаком, представляющим три линии,
исходящие под небольшим углом из одной точки, а если
ребенок — девочка, он метит ее на челе крестообразно. Кроме того,
он делает мазки на носу, на щеках, подбородке и плечах. После
этого он метит и мать, проводя линию от одной груди до другой,
и делает один мазок на кончике носа. Малайские богословы
считают, что, если церемония проделана правильно, дьявол
примет мать и ребенка за свою собственную жену и ребенка, так
как они отмечены таким же образом, и потому не будет им
вредить. Девочке, сверх того, бреют брови и вместо них проводят
кривую от основания носа до уха; для этого применяется смесь
из сока манджакани и материнского молока199).
Миропомазание входило, как составная часть, и в таинство
смерти и воскресения фригийского Аписа. Перед тем, как
произнести литургическую формулу, жрец смазывал шею всех
присутствующих елеем. Это дает Фирмику Матерну повод сказать,
что дьявол имеет своих христов (помазанников), но, что,
конечно, помазанные этим ядовитым елеем получают в удел
печальную и страшную гибель. Помазание играло серьезную роль
в египетских таинствах воскресения, где изрезанное в куски
тело бога вновь соединялось в одно целое и оживлялось 20°).
У индусов миропомазание применялось во всех важных
случаях жизни: при крещении новорожденного, при «пострижении
власов», при наступлении половой зрелости у девушек;
помазывали жениха и невесту перед свадьбой, брамина—перед испол-
iee1 Cnwley, ук. соч., стр. 201.
187) Meek, ук. соч., сир. 76
198) Мс. Culloch - Baptism. ERE II, 370 — 371.
i") Skeat, Malay magic, L. 1900, стр. 336.
2,°) R. Reitzenstein— Hellen. Wundererzahlungen, стр. 204 ел.
116

нением религиозного обряда; умащали труп перед похоронами;
елей применяли при короновании царей, при освящении городов;
статуи богов ежедневно натирали маслом.
Арабы в древности мазали небо новорожденных соком,
выжатым из фиников; обряд этот назывался tahnik; корень
hnk сохранил, как и в еврейском языке, значение
«посвящать»; это доказывает, что арабский обряд был обрядом
посвящения 2И).
4. Идеология таинства, миропомазание царей.
В разное время, в разных местах и в различной
общественной среде миропомазание имело различное культовое
применение; столь же различны и приемы, при помощи которых
низводится святость на елей и с елея на человека. Из простого
передатчика свойств духа или души, обитающей в животном или
человеке, жир превращается в вещество, обладающее само по
себе магическими свойствами; наконец, жир и масло становятся
проводниками сверхъестественной святости благодаря молитвам
и заклинаниям, и обряд передачи верующему частицы божьей
благодати приобретает характер таинства.
Техника миропомазания видоизменялась, приспособляясь к
менявшейся религиозной идеологии, одним из проявлений
которой является таинство. Если примитивное мышление
первобытного человека позволяло ему рассчитывать на приобретение
физических свойств животного или человека, жиром которого
он помазался, то христианство дает своему адепту в таинстве
миропомазания «дары святого духа». В чем же эти дары
состоят? «Дух премудрости и разума (конечно, духовной
премудрости и разума в е р ы—А. Р.), дух совета и крепости, дух
ведения и благочестия, дух страха божия»; иными словами, «благодать
духа, утверждающая и возращающая нас к благочестию».
«Облекшись во всеоружие святого духа, — говорит Кирилл
Иерусалимский, — вы стали против силы супостата и оную
побеждаете». Здесь перед нами вся евангельская премудрость с ее
классовым учением об обретении спасения в благочестии, вере и стра
хе божьем, о необходимости получить от бога крепость
духовную для борьбы с супостатом — с мирскими интересами, с
жаждой разумно устроить свою жизнь на земле.
Особенно откровенно реакционная эксплуататорская роль
религии обнаруживается в применении таинства
миропомазания для возвеличения и освящения царской власти. Обряд
миропомазания царей был принят на всем древнем Востоке,
«помазать» на царство — обычный библейский термин; «насих»,
князь, означает собственно «помазанник» так же, как и
«мессия». Как видно из эль-амарнской переписки, египетские
фараоны посвящали путем миропомазания своих вассалов; царь Кипра
гот) Wellhausen, ук. соч., стр. 173.
117

пишет фараону: «Посылаю тебе сосуд с хорошим елеем, чтобы
возлить на твою голову теперь, когда ты взошел на трон в
своем царстве». Царское миропомазание соблюдалось у ацтеков в
Мексике и у квичес в Центр. Америке.
Миропомазание царей имеет целью показать, что власть
царя — от бога, что царь обладает особой, недоступной
обыкновенному смертному благодатью. Протестантская Англия, не
признающая вообще таинства миропомазания, сохраняет, однако,
этот ритуал при короновании короля.
Согласно православному богословию, миропомазание царя
«не есть повторение таинства миропомазания, через которое
сообщаются всем верующим благодатные силы, необходимые
собственно в жизни духовной, но есть только иная, высшая степень
сообщения даров святого духа, потребных для особенного,
чрезвычайно важного, указываемого самим богом служения
царственного» (Макарий, II, 2, 76). «Миропомазание царей на
царство есть только особая, высшая степень таинства, низводящая
сугубый дух на помазанников божьих». Освящение богом
власти царской производится на началах взаимности; при
короновании поп взывает к богу: «...великого государя помазания
удостой елеем радования, одей его силой с высоты... огради его
всеоружием святого твоего духа, укрепи его мышцу»; но он
требует за это и поддержки церкви: «покажи его известного
хранителя святыя твоея кафолическия церкви догматов» (Макарий,
там же).
В праздник православия, совершаемого з первое
воскресенье великого поста, в чине последования, установленного на
этот случай, провозглашается: «Помышляющим, яко
православные государи возводятся на престол не по особливому в них
божию благословению и при помазании дарования святого духа
к прохождению великого сего звания на них не изливаются; и
тако дерзающим против них на бунт и измену — анафема»202).
Незыблемость самодержавия божьей милостью здесь прямо
возводится в догмат.
Таинство миропомазания царей, противоречащее
церковному догмату о неповторимости таинства, обставлялось церковью
с исключительной торжественностью и пышностью, в
соответствии с той особенной благодатью, которая на них любезно
изливается богом. При короновании Михаила Романова даже бумажка,
которой утерли лоб этого нового венценосца, была торжественно
сожжена в «сокровенном месте».
Пресмыкаясь перед царской дубиной, православное богословие
угодливо поступилось в пользу царя своими догматами.
Светскому царю не только дана власть над церковью и духовенством,
ему предоставлены и привилегии, присвоенные лишь лицу,
посвященному путем особого таинства в духовный сан. Со времени царя
202) «Истор. вестн.» 1883 г., N° 5—6, стр. 255.
118

Федора Алексеевича цари причащились по чину
священническому—>в алтаре и под обоими видами. VI вселенский собор раболепно
постановил (прав. 69), что мирянам воспрещается входить в
алтарь, «но отнюдь не возбраняется сие власти и достоинству
царскому, когда восхочет вознести дары творцу».
Если в прочих таинствах классовая сущность христианства
-завуалирована туманными богословскими хитросплетениями, то в
таинстве миропомазания христианство выступает без всяких
прикрас, как опора самодержавия, как реакционная сила, как столп
и утверждение мракобесия.
119

ГЛАВА V.
Таинство елеосвящения.
1. Определение таинства.
С таинством миропомазания родственно по названию и по»
материалу таинство елеосвящения, или елеопомазанмя, или, как:
оно называется в обиходе, соборования.
Согласно православному катехизису (ч. I, гл. 10)
«елеосвящение есть таинство, в котором при помазании тела елеем
призывается на больного благодать божия, исцеляющая немощи
душевные и телесные». Применяется это таинство для тяжело- больных,
находящихся при смерти.
«Видимая» сторона таинства заключается в том, что больного'
мажут деревянным маслом, или елеем. «Елей этот предварительно-
освящается священнослужителями перед самым совершением
таинства. И затем они седмикратно, один за другим2°'), помазуют
болящего в виде креста на челе, на ноздрях, ланитах, устах,
персях и руках с обеих сторон». Вторым «видимым» действием
таинства служат заклинания, произносимые участниками обряда.
Сначала заклинают самый елей, призывая на него силу целебную.
Затем, после помазания больного, читается «молитва веры», в
которой призывают бога исцелить больного; замечательно, что при
этом не забывается небесная субординация и разделение труда;
всемогущему богу на помощь призываются
спецы-целители—Пантелеймон, Козьма и Демьян и др. «Отче святый», гласит молитва»
«врачу душ и телес, пославший единородного твоего сына, господа
нашего Иисуса христа, всякий недуг исцеляющего и от смерти
избавляющего, исцели и раба твоего (имя рек) от обдержащей его
телесной и душевной немощи и оживотвори его благодатью христа
твоего; молитвами.... богородицы и приснодевы Марии... силою...
честного славного пророка, предтечи и крестителя Иоанна,
свитых, славных и всехвальных апостолов, святых славных и добро
2га) Для совершения таинства елеосвящения требуется собор-.
пресвитеров-—семь человек. Но по нужде можно обойтись и мень--
шим числом, в крайнем случае — одним.
120

победных мучеников, преподобных и богоносных отцов наших;,
святых и исцелителей бессеребренников Козьмы и Демьяна, Кира
и Иоанна, Пантелеймона и Ермолая, Самсона и Диомида, Фокия
и Аникиты; святых и преподобных богоотцов Иоакима и Анны и.
всех святых».
«Невидимая сторона» таинства заключается прежде всего,
согласно учению православных богословов, в «исцелении немощей
телесных». Здесь слабый пункт таинства; если в таинстве
крещения или миропомазания попы уверенно говорят о безусловном
обретении верующим благодати, о печати св. духа и т. п. «вещах
невидимых», то в таинстве елеосвящения как^раз «невидимая
сторона» его, его результат, — вещь вполне реально осязаемая —
выздоровление; здесь «проверка исполнения» дело весьма легкое,
а так как после соборования больной обычно умирает, то
богословы оказываются в затруднительном положении: благодать-то,
оказывается, липа. Но богословы изворотливы; во-первых, говорят
они, бывает, что больной и в самом деле выздоравливает;
во-вторых, больной хотя и умирает, но получает силу стойко переносить
страдания и смерть; в-третьих, не всегда больной принимает
таинство елеосвящения с достаточной верой, и потому лекарство
оказывается недействительным; наконец, богу лучше известно,
что хорошо для больного — выздороветь или умереть; да и надо-
же кому-нибудь умереть, а то всякий больной помажется
деревянным маслом и будет жить вечно.
Сознавая слабость такой позиции, католическая церковь во
избежание соблазна с XII в. отказалась от взгляда на
елеосвящение, как на лечебное средство, а стала рассматривать его как
последнее напутствие умирающему (extrema unctio), укрепляющее
его душу против ужасов смерти. Этот новый догмат был принят
Флорентийским собором в 1439 г. и утвержден впоследствии на
Тридентском соборе.
Как и все таинства, елеосвящение считается божественным
установлением самого Иисуса. Тридентский собор постановил, что
последнее помазание «истинно и собственно таинство,
установленное господом нашим Иисусом христом и проповеданное
блаженным апостолом Яковом». При этом ссылаются на поел.
Иакова V, 14: «болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров
церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем _во имя
господне. И молитва веры исцелит болящего, и восстановит его
господь». То же говорит и евангелие от Марка VI, 13: «изгоняли
многих бесов и многих больных мазали маслом и исцеляли».
2. Христианская диагностика.
Исцеление от болезней, как известно, одно из основных
требований, которые верующие предъявляют своему божеству. Этому
требованию идут навстречу все вероучения и их служители. От
колдуна примитивного дикаря до пророка, от самого зачаточного
121

божества до верховного бога «культурных» религий — все
занимаются врачеванием.
Но это участие религии в лечении болезней объясняется,
конечно, не тем, что религия и ее носители обладают какими-либо
научными знаниями, а, наоборот, тем, что религия приписывает
болезни сверхъестественным причинам и применяет поэтому
сверхъестественные способы их устранения. Болезни посылаются
бесами, а шаманы, попы и боги этих бесов прогоняют. Это нелепое
представление первобытных «дикарей» разделяется и
проповедуется не только невежественной массой верующих, не только
«наивными» евангелистами (напр., от Марка IX, 17—27; от Мтф.
XI; 22 ел. IX, 32—33), но и философами и учеными (Ориген.,
с. Celsum 8, 31; Мин. Феликс, Oct. 27). Софист, оратор и писатель
Филострат в жизнеописании Аполлония Тианского передает без
всяких оговорок, как Аполлоний вылечил больного, послав у г р о-
жающее письмо демону, которым больной был одержим (III,
38), или как он прекратил чуму в Ефесе, побив камнями беса чумы
(IV, 10). Философ, бл. Августин, пишет (Civ. dei XII, 22): все
болезни, постигающие христиан, — от бесов; большей частью они
мучат новокрещенных и даже невинных новорожденных
младенцев. Просвещенный Мартин Лютер писал в 1532 г. маркграфу
Георгу фон-Ансбаху: «Если врачи лечат такие (эпидемические)
болезни лекарствами, то лишь потому, что они не знают, как
велика сила и власть дьявола. Нет сомнения, что чума, лихорадка
и другие тяжкие болезни не что иное, как дело беса». В изданной
в 1909 году «Pastoralmedizin» Августа Штера этот «ученый»
пишет: «возможность возникновения болезней в результате
бесовского влияния каждый верующий католик должен принять как
факт, стоящий вне всяких сомнений». Профессор
мюнхенского университета Альбан Штольц писал по случаю
эпидемии холеры, что надо заняться не бактериологическим иссле-
.довадаем питьевой воды, а созданием комиссии из духовенства
для выяснения сверхъестественных причин эпидемии» 204).
В магическом папирусе (Paris. 3880) предписывается при
изгнании беса дуть на одержимого, начиная с головы, затем от ног
до лица. Но и ученый богослов Тертуллиан говорит (ad uxorem
II, 5), что христиане дуют, чтобы прогнать демонических
призраков и губительных бесов; этот рецепт применяется в таинстве
крещения, тот же прием пускали в ход, по сообщению философа
Плотина, римские гностики.
В диагнозе болезни трогательно сходятся и первобытный
шаман, и греческий философ, и христианский апологет, и
немецкий профессор; все они служат одному богу, и все выполняют одно
назначение — одурманивать и держать в невежестве народные
массы.
2°4) Е. Stemplinger. Antike und moderne Vclksmedizin. Leipz 1925,
стр. 10 ел.
122

Ну, а раз болезни посылаются бесами, то излечивать
болезни, т.-е. отгонять этих бесов, можно при помощи божественной
благодати. Для мелких случаев не стоит, конечно, тревожить
самого господа бога; здесь могут справиться своими силами
обыкновенные святые, каждый по своей специальности, а уж в тяжелых
случаях, когда больной безнадежен, пускается в ход тяжелая
артиллерия — таинство елеосвящения.
Таково богословское обоснование таинства. Столь же далеко
от умственного уровня троглодитов ушло христианство и в
технике совершения таинства.
3. Христианская аптека.
В предыдущей главе были указаны причины, по которым жир
и масло стали одним из обычных средств для передачи благодати
или магической силы, для общения с божеством, для совершения
магических действий. По тем же причинам жир и масло искони
остаются средством для отвращения демонов болезни.
Когда басуто приносят жертву, чтобы исцелить больного, то,
как только жертва испускает дух, они спешат вынуть сальник или
нутряное сало животного и обкладывают им шею больного. Желчь
они выливают на его голову505). На остиндском о-ве Буру туземцы
мажут тело кокосовым маслом для защиты от демонов;
религиозный характер этого обычая подчеркивается тем, что масло ока-
.зывает действие лишь в том случае, если оно изготовлено
молодой незамужней девушкой.
На островах Серанглао и Горонг кокосовое масло считается
противоядием, но оно обладает этим свойством лишь в том случае,
когда орехи собраны в пятницу юношей, не знавшим женщины,
а масло из орехов извлечено непорочной девой под бормотанье
жреца, читающего соответствующий заговоргов).
При некоторых серьезных заболеваниях женщины арунта
«освящают» жир магическим пением, смешивают его с охрой- и
смесью натирают больного... Если больной после этого выздоровел,
ему в течение некоторого времени запрещается разговаривать
с женщинами, изготовившими своеобразный елей помазания507).
Аналогичный рецепт дают «Постановления апостольские» (VIII,
29): «пусть епископ благословит масло или воду и говорит: 6oi
Саваоф... освяти эту воду... и это масло... и дай им силу послать
здоровье, прогнать болезни, обратить в бегство демонов,
отвратить всякие козни». Та же идея руководит негритянкой с
Невольничьего берега, когда она делает надрезы на теле больного
ребенка и втирает в раны зеленый перец и другие специи: она
рассчитывает таким же образом, как и христианский епископ,
г°5) Robertson Smith, Rel. of Semites, 380^381.
SM) GB. Ill, 207.
*") Spenser and Gillen—The Arunta, H, 485.
123

выгнать беса; крики ребенка при этой мучительной операции
расцениваются как признак победы над бесами.
По сообщению Спенсера и Гиллена («The Arunta» II, 481),
арунта устраивают особую церемонию, чтобы ускорить рост
грудей у девушки; ее вызывают вместе с матерью на особое место;
здесь все тело ее натирают жиром, затем мужчины проводят
охрой ряд полос на спине, груди и животе девушки.
На Амбойна, в Ост-Индии, во время принесения в жертву
первинок туземцы совершают возлияние масла перед божеством,
остатки масла уносят домой как драгоценное сокровище; им
мажут лоб и грудь больных, а также здоровых людей, в твердой
уверенности, что масло приносит благословение208). Во время
освящения елея верующие католики приносят в церковь для
благословения маленькие чашки с елеем для собственного употребления;
это — елей для больных. Верующие пользуются им домашним
способом, но оно служит и для соборования209).
Елей не только лечебное, но и профилактическое средство.
Древняя индийская литература говорит, что болезнь не постигает
человека, который занимается физкультурой и мажет тело
маслом. Сантаны на севере Индии помазывают скот маслом для
защиты от несчастий. Мексиканские жрецы Тетукатлинока, прежде
чем приступить к исполнению религиозных обрядов, требовавших
сильного нервного напряжения, намазывались маслом. Это
помазание отгоняло от них всякие страхи, так чтобы они могли
бестрепетно войти в берлогу дикого зверя и с полнейшим безразличием
приносить человеческие жертвы 21°).
Как это часто бывает в сложных обрядах, некоторые
элементы его могут со временем выделиться и получить самостоятельное
значение, а в самом обряде основной элемент может быть заменен
другим. Елей или жир стал самостоятельным магическим
средством, действующим даже на расстоянии. У австралийцев мать
юноши, над которым совершили обряд обрезания, ежедневно
натирается жиром, чтобы рана сына по симпатии скорее
залечилась211). В Суффольке, в Англии, если человек порезался ножом
или косой, он мажет это орудие маслом, чтобы рана не гноилась.
Если лошадь наступила на гвоздь, кучер подбирает этот гвоздь и
ежедневно натирает его маслом, чтобы предохранить рану ог
гноения. В 1902 году в Норвиче некая Матильда Генри поранила
ноту гвоздем; не потрудившись даже снять чулок, она велела
дочери смазать гвоздь салом, уверяя, что таким образом все будет
в порядке. Через несколько дней она умерла от судорожного
сведения челюстей. На Гарце, если кто порезался ножом или
ножницами, надо этот инструмент смазать жиром и положить в сухое
м) GB. VIII, 123.
ш) Duchesne—Origines du culte Chretien, стр. 294.
Щ GB. Vlll, 115.
2n) Crawley, 195.
124

место «во имя отца и сына и святого духа» 212). Как магическое
средство, без всяких бегословских фиговых листков, применяли
елей и виднейшие представители христианской церкви. В Лавзаике
рассказывается, что Макарий Александрийский вылечил
парализованную девушку, втирая ей в кожу масло в течение 20 дней. В
житии св. Пахомия рассказывается, что он вылечил одержимую,
послав ее отцу масло без всяких таинств. Св. Иларион
раздавал крестьянам масло как противоядие против змеиных укусов.
Отшельник Афраат антиохийский излечил священным миром
юношу от безнадежной любви, он же вылечил елеем лошадь
императора Валента; очевидно, лошадь восприняла таинство
елеосвящения с должным благочестием и верой.
В сложном обряде изгнания болезнетворных бесов при
помощи заключенной в елее божественной благодати елей по
местным условиям может быть заменен другим веществом. Примером
такой замены может служить обряд, совершаемый малайцами-
мусульманами. Они изготовляют смесь из частиц сандалового и
других видов дерева и воды, кладут в нее железные опилки и
натирают ею больного. При этом читается соответствующее
заклинание. Затем ударяют больного по всему телу пучком различных
.листьев и произносят следующую формулу:
Мир тебе, пророк Ной, которому принадлежат деревья,
И пророку Илье, насадившему их.
Я прошу как милости, чтобы листья этих деревьев
Стали лекарством и силой, нейтрализующей (демонов)
В теле, образе и личности (имя рек).
Если вы откажетесь проникнуть (в тело имя рек),
Вы будете прокляты всеми проклятиями 9 стран
Посредством речения «нет аллаха, кроме аллаха».
Наряду с этим обрядом изгнания болезни существует и
-обряд, имеющий целью привлечь благодетельных демонов.
Больного растирают соком 7 различных сортов лимона,
окуривают ладаном и говорят:
Мир тебе, Леланг.
Мы были братьями искони и до сих пор.
Я вынужден приказать тебе помочь мне извлечь все ядовитое
Из тела и членов (имя рек).
Не нарушайте своего торжественного обещания 21*) и т. д.
Примитивное представление об исцеляющей силе елея, в
который путем тех или иных магических действий и заклинаний
проникла особая благодать, в христианском богословии
осложнилось, конечно, рядом других понятий и представлений. Таинство
елеосвящения должно было укрепить связь между верующим и
его божеством. «Когда голод, чума или другое бедствие
показывает, что бог уже недостаточно активно помогает своим, то,
естественно, предполагается, что узы родства между богом и народом
212) GB. .1, 201 ел.
213) W. Skeat—Malay Magic, стр. 429.
125

ослабли и порвались; их нужно вновь укрепить при помощи
торжественной церемонии, в которой каждый член общины вновь
получает частицу священной жизни. С этой точки зрения обряд
таинства—вместе с тем и обряд искупления, который вновь
приводит общину в согласие с отвернувшимся было богом: идея
жертвенного причащения включает в себе зачаточное понятие об
искуплении» 2'4). Такого рода представление о восстановлении или
укреплении союза с богом могло повлиять и на церемонию
елеосвящения. Во всяком случае, в мандейской религии существовало'
крещение умирающего, вторичное включение его в союз с
божеством.
В «Житии Адама» описывается, как Адам посылает своего
сына Сифа принести масло жизни, текущее из древа жизни в раю.
Это древо жизни также ассоциировалось с елеопомазанием.
В секте офитов посвящаемый говорит: «я помазан светлым елеем
от древа жизни». Климент (recognit. I, 45) говорит, что хриссос
помазан елеем от древа жизни и тем же елеем он помазует
праведников.
Еще одно назначение елея указывает Ириней (с. haer. I, 21, 5);
маркосиане берут воду и масло (opobalsamon) и после надлежащих
заклинаний выливают на голову умирающего, «чтобы он стал
неуловимым и невидимым для начал и сил»214а).
Но в основном «видимая сторона» таинства елеосвящения
состоит в использовании магической силы освященного елея для
отвращения болезнетворных бесов.
Видимая сторона таинства не исчертывается елеопомазанием
и заклинанием. Согласно чину православному, при совершении
таинства ставится «столец», на нем блюдо с пшеницей, а над
пшеницей пустое «кандило», вокруг же пшеницы «водружают во
пшеницу семь стручец, обвитых бумагой к помазанию».
Пшеница вареная, кутья, играет в православном культе
довольно видную роль. Она составляет непременное блюдо на
жертвенном пиру в праздник рождества, ее освящают в церкви, ее же
дают покойнику в могилу, она фигурирует непременно на
поминках, и ее приносят на могилу покойника во дни поминовения.
Все эти обычаи, заимствованные, как и слово «кутья»
(koukkia), из Греции, имеют за собою глубокую давность215).
Нектарий в конце IV в. приводит для объяснения происхождения
кутьи следующую легенду: чтобы заставить христиан принять,
хотя бы косвенно, участие в языческих жертвоприношениях,
император Юлиан отдал приказ, чтобы все продукты
продовольствия опрыскивали перед продажей жертвенной кровью. Перед
христианами стала дилемма — умереть с голоду или есть
оскверненную пищу. Тогда св. Федор явился (не во сне, а наяву) еписко-
а4) Robertson Smith, ук. соч. стр. 320.
214») w Bousset— Hauptprobleme der Gnosis, Gotting. 1907, стр. 300 ел..
ш) См. Gjersted—Tod und Leben. AR XXVI, стр. 152 ел.
126

пу Константинопольскому и дал совет, как выйти из
затруднения— есть вареную пшеницу.
То обстоятельство, что уже в IV в. пришлось придумать
сказку для объяснения этого странного блюда — кутьи, —
свидетельствует о его глубокой древности. Действительно, уже у Гомера
упоминается обряд посыпания жертвенного алтаря или самой
жертвы ячменным зерном (oulochytai).
По всей вероятности, то был пережиток более древнего
обряда, когда зерно само по себе служило жертвой, которая
приносилась духу растительности, богу плодородия, при празднике
первинок, и которой верующие причащались. В виде соленой муки
(mola salsa), похлебки или каши эта хлебная жертва сохранилась
и в позднейшем греко-римском ритуале; при этом она имела
троякое назначение: 1) благодарственной жертвы за урожай, 2)
жертвенной пищи для покойников и 3) искупительной жертвы
демонам подземного мира, силам хтоническим216). Пережитком этой
умилостивительной жертвы духам преисподней и является, повиди- -
мому, применение пшеницы при последнем напутствии больного,
одержимого уже адскими силами.
4. Елеосвящение в церковной практике одурманивания масс.
Усвоив и освятив в своем таинстве елеосвящения
примитивные представления о бесовском происхождении болезней и
о сверхъестественных способах их устранения, христианская
церковь приобрела еще одно сильное орудие порабощения верующей
массы. Пред лицом смерти сам больной и его близкие легче всего
поддаются вере в таинственные силы, способные принести
исцеление. Церковь умело использует атмосферу беспомощности,
угнетенности, подавленности и отчаяния, окружающую тяжело
больного. Церемония елеосвящения обставлена с большей
торжественностью, чем какая-либо другая; в ней участвует целый «собор»
из семи пресвитеров, которые семь раз помазуют больного,
повторяя при этом многочисленные молитвы и заклинания, кадят
ладаном, обставляют больного горящими свечами и т. п. Впрочем,
православная церковь в этом случае проявляет известный
демократизм: для людей «простого звания», которым приглашение-
целой оравы пресвитеров не по средствам, разрешается совершать
таинство и одному священнику — нельзя же лишать верующего
«последнего утешения», да и нельзя отказываться от доходной
статьи во имя догмата.
Но под напором научной медицины чисто лечебная функция
елеосвящения естественно вытесняется из сознания верующих.
Католическая церковь, как мы видели, вынуждена была свести
Щ Harrison—Prolegomena etc., стр. 56 ел. В. Schmidt—Das Volksleber;
der Neugriechen, стр. 55 ел. Его же, Totenbrauche und Graberkultus im
heutigen Griechenland. AR XXV стр. 57.
127

таинство елеосвящения к роли «последнего напутствия», да и
православные фактически перестали видеть в соборовании средство
для «исцеления от немощей телесных». Православная церковь от
своей позиции не отказывается, но спасает положение тем, что
она декретирует еще одно «невидимое действие»
таинства—исцеление немощей душевных. «За изнемогающего больного предстает
перед господом целый собор его служителей, и молитвою веры от
лица всей церкви умоляет его... даровать немощному отпущение
прегрешений и очистить совесть его от всякой скверны» (Мака-
рий, П, 362).
Пугая сначала верующего всевозможными загробными
ужасами, церковь затем дает ему средство для избавления от этих
ужасов; сначала она загоняет его к себе страхом, затем
удерживает у себя надеждой. От самого момента рождения человека до
последнего его издыхания церковь — за соответствующую,
конечно, мзду — следит за, каждым шагом своего пасомого и не
выпускает его из своих лап. И тут, на смертном одре, в назидание
живым, церковь вновь вдалбливает в головы верующих рабскую
идеологию покорности и смирения: «приступая к таинству
елеосвящения, всякий болящий должен всецело предаваться в во то
господа, который лучше нас знает, кому полезнее ниспослать
исцеление от болезни и продолжить жизнь и кому благовременно
прекратить ее».
Как и в ранее рассмотренных таинствах, христианское
богословие, приняв материал для таинства елеосвящения из
примитивных обрядов, усовершенствовало технику ритуала,. подвело- под
таинство- новую богословскую базу и приспособило его к
классовой идеологии, которую оно призвано защищать. В арсенале
оружия, при помощи которого церковь защищает классовый гнет
и эксплоатацию, таинство елеосвящения занимает почтенное
место.
128

Г Л А В А VI.
Таинство брака.
1. Церковь и семья. Церковное учение о браке.
Семейные и брачные отношения всегда были важным опорным
•пунктом для религии при утверждении ее господства над массами.
Христианство при своем возникновении застало как форму
«семейной жизни моногамную семью, появившуюся еще в
начальной стадии цивилизации, «с победой частной собственности над
общинной и с возникновением вопроса о наследовании».
«Моногамия возникла вследствие сосредоточения значительного
имущества в одних руках, притом в руках мужчины, и вследствие
потребности упрочить это имущество за детьми данного мужчины
и никакого другого. Для этого необходимо было единобрачие жены
(а не мужа), которое нисколько не препятствовало полигамии
мужа»2'7). И вот именно эту форму семьи христианство освятило
своим религиозным авторитетом.
В поел, к Ефес. V, 22 ел. ап. Павел говорит: «жены,
повинуйтесь своим мужьям, как господу; потому что муж есть глава жены,
как и христос глава церкви, и он же спаситель тела. Но как
церковь повинуется христу, так и жены своим мужьям во всем».
В конце главы автор снова повторяет (ст. 33): «а жена да бои т-
ся своего мужа».
В таком положении рабской зависимости, основанной на
страхе, жена должна пребывать постоянно, так как евангелия
категорически запрещают развод (от Мтф. XIX, 9—12, от Марка
X, 2—12). Этот страх и забитость женщины—один из главных
козырей в руках поповщины всех толков, которая использует при
ниженное положение женщины, чтобы покрепче опутать ее сетью
религиозных суеверий и воздействовать через нее на ее детей и
мужа. Жестокая борьба, которую ведет сейчас духовенство на
Востоке против раскрепощения женщины, свидетельствует о том.
т) Ф. Энгельс. Происхождение семьи, часгн. собств. и госуд.,
стр. 85.
Q Происхождение христианских таинств.
129

как важно для церкви во что бы то ни стало сохранить
порабощение женщины в семье.
Семью с безраздельно господствующим
мужчиной-собственником и бесправной, покорной и безответной женой христианская
церковь признала божественным установлением.
Однако уже буржуазная действительность разрушает эту
богословскую доктрину. Для буржуазной «демократии», где брак —
сделка, мужчина и женщина должны выступать в браке как
равные, свободные договаривающиеся стороны. Кроме того, в процесс
капиталистического производства женщины втягиваются наравне
с мужчинами, и древние семейные устои начинают колебаться.
С другой стороны, успехи этнографии в обстановке
буржуазного либерализма дали возможность установить, что человечество
пережило «три главные формы брака, которые в общем
соответствуют трем главным стадиям человеческого развития. Дикому
состоянию соответствует групповой брак, варварству — парный,
а цивилизации — моногамия, дополняемая изменой жены и
проституцией мужа» 218). Сказка об установленной богом форме
семейных отношений таким' образом рушится, и церкви приходится
прилагать большие усилия к тому, чтобы сохранить свои позиции.
Очень откровенно высказывается по этому поводу
французский богослов Лебра: «Католики, несколько застигнутые врасплох
и раздраженные свободомыслием первых эволюционистов, давно
уже признали, что против неверующих ученых недостаточно
выдвигать неизвестную им религиозную догму, недостаточно также
высмеивать отдельные ошибки науки.
К научным проблемам можно подходить только с научными
методами. Католические ученые начали в свою очередь изучение
первобытных народов. Они имеют в своем распоряжении тысячи
верных информаторов-миссионеров, на которых в течение
последних лет возлагается специальная в этом смысле нагрузка» 21°).
«В распоряжении» католиков сейчас находятся крупные
этнографы, как А. Бро, Пинар де ля Буллей, и богатейший венский
этнографический журнал «Anthropos», во главе которого стоит
известный ученый этнограф и иезуит В. Шмидт220).
Буржуазно-феодальная полуварварская форма семьи разру
шается, вера в ее извечность и божественное происхождение
начинает исчезать. Но если социалиьно-правовые отно-
218) Ф. Энгельс, ук. соч., стр. 84. Колоссальный этнографический
материал, собранный после выпуска Энгельсом 4 издания его книги
A891), вносит существенные поправки в эту схему, особенно в части,
касающейся группового брака. Но непоколебленным остается основной
принцип, что семья—производная от хозяйственных отношений,
определяющих в конечном счете ее форму.
21°) Dictionn. de Theol. Cathol. Paris. 1927. s. v. Manage, ст. 2309.
22°) Отсюда видно, с какой осторожностью следует принимать на
веру не только объяснения, какие дают этнографы
наблюдаемым ими религиозным явлениям, ио и самый этнографический м а-
т е >р и а л.
130

шения между членами семьи все более уходят из-под влияния
церкви, если семья эмансипируется от религии, то связь между
браком, т.-е. отношениями полов, и религией еще достаточно
прочна.
В настоящее время нет и, по всей вероятности, в
историческую эпоху не было такого народа на земле, у которого —
независимо от господствующей у него формы семьи — вступление в
брак не ознаменовалось бы какими-либо религиозными обрядами.
Различные религиозные верования и религиозные символы
вплетаются в эту интимную область человеческих отношений. В той
или иной форме брак всегда «освящается». Христианская
церковь — православная и католическая — закрепила эту связь
между браком и религией, установив таинство брака,
притом как раз в тот момент, когда феодализм начал трещать под
напором нарождающейся буржуазии, и всемогущей,
всепроникающей и всеобъемлющей церкви предстояло начать сдавать свои
позиции.
Признание брака таинством было не легкой задачей. Ведь
таинство есть священнодействие, которому
приписывается сверхъестественнное действие. В таинстве
«'благодаря известной магической силе достигается возвышение
души к бессмертному существованию или обеспечивается
в'будущем такой результат». (Зольтау). Между тем, христианское
богословие, превозносившее монашество и безбрачие как идеал
религиозного поведения, не могло без явной натяжки признать брак
священнодействием.
\ Книги нового завета рассматривают брак как неизбежное
зло. Ев. от Матф. XIX, 10: «Говорят ему ученики его: если такова
обязанность человека к жене, то лучше не жениться. 11. Он же
сказал им: не все вмещают слово сие, но кому дано. 12. Ибо есть
скопцы, которые из чрева матери родились такими, и есть
скопцы, которые оскоплены людьми, и есть скопцы, которые
сделали сами себя скопцами для царства небесного.
Ктоможетвместить, давместит». I послан, к коринф.
VII, 8: «Безбрачным же и вдовам я говорю: хорошо им оставаться,
как я. 9. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак,
ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться... 27. Соединен
ли ты с женой, не ищи развода, остался либез жены, не
ищи жены. 28. Впрочем, если и женишься, не согрешишь; но
таковые будут иметь скорбь во плоти; а мне вас жаль. 29. Я вам
сказываю, братья: время уже коротко, так что имеющие жен
должны быть, как не имеющие... 38. Посему выдающий замуж
свою девицу поступает хорошо; а не выдающий
поступает лучше».
Очень поучительны шатания между «святостью» брака и
идеалом целомудрия у Климента Александрийского, посвятившего
вопросу о браке целую книгу (III) в своих «Stromates». И еше
в XVI в. Тридентский собор, сформулировавший заново католи-
9*
131

ческую догму, 'постановил анафему тому, кто станет отрицать
преимущество безбрачия перед жизнью в браке, хотя и
освященном церковью. Отцы церкви, если и говорили о браке, как о
таинстве, то только', как о с и м воле единения христа с церковью.
«Тайна сил велика есть; я говорю по отношению ко христу и
церкви» (поел, к Еф. V, 32)—вот собственно все, что об это;*
таинстве говорится в библии. На этой канве богословы постепенно
выткали пышный узор таинства, посылающего на его участников
божественную благодать. Практические житейские цели брака
отходят при этом на второй план. Уже Августин писал, что «в на •
шем браке больше имеет силы святость таинства, чем плодородие
матери». На этом основании Альберт Великий утверждал: «брак
есть таинство; а во всяком таинстве действенной является
божественная сила; следовательно, взаимное согласие (супругов) не
является действующей причиной (causa efficiens) брака». Как
всякое таинство, таинство брака действует автоматически. «Дурная
цель (напр., брак по расчету или из низменных побуждений) не
опорачивает брака», — говорит Пьер де Пуатье.
Официально таинство брака признано католической
церковью на соборе в Вероне ори папе Луции III A181 — 1185 гг ).
Учение о благодати, ниспосылаемой в таинстве брака,
окончательно утвердилось только в XIV в.
По учению православной церкви, «брак есть таинство, в
котором лицам брачущимся, по объявлении ими перед церковью
обета взаимной супружеской верности, преподается свыше через
благословение священнослужителя божественная благодать,
освящающая их брачный союз, возвышающая его в образ духовного
соединения христа с церковью, и потом содействующая им к
благословенному достижению всех целей брака». Как во всех
таинствах, так же и в таинстве брака различаются сторона «видимая»
к «невидимая». Последняя недоступна смертному восприятию—
«тайна сия велика есть», —но она «освящает брачный союз,
делает его нерасторжимым и содействует исполнению супругами их
обязательств друг перед другом».
-Видимая сторона таинства заключается в торжественном
обещании жениха и невесты и в формуле, произносимой
священником: «венчается раба божия (имя рек) рабу божьему (имя рек)
во имя отца и сына и святого духа; господи боже наш, славою и
честию венчай я» 221).
В чин венчания входит, кроме того, обмен кольцами, венец
над (головою жениха и невесты, хождение вокруг аналоя и
соответствующие песнопения.
Даже с точки зрения богослова или просто верующего
христианина, формулировка таинства брака совершенно
неудовлетворительна. В самом деле, в каком смысле брак, который по
взглядам христианства в лучшем случае только терпим, можно назвать
221) Макарий, Догматическое богословие, т. II, ч. 2, стр. 365 ел.
132

священнодействием или культовым действием? Каким путем
на брачущихся нисходит благодать божья? Об этом богословие
умалчивает; между тем, всякая мистерия предполагает обретение
благодати .путем самого мистического действия (вкушение
плоти и крови христа в таинстве евхаристии, погружение в купель
в таинстве крещения). Наконец, непонятна формула:
«возвышающая его в образ духовного соединения христа с церковью».
Ведь сущность всякого таинства в том, что оно дает участнику
его не отвлеченный символ, а реальное (хотя и в
мистической реальности) участие в божественном естестве. «Тайна сия
велика есть», как объяснение, конечно, никого не удовлетворит,
даже религиозно мыслящего человека.
Все это показывает, что в таинстве брака мы имеем (как,
впрочем, и в других таинствах) попытку облечь в приемлемую для
богословия форму фактические верования и обряды паствы, не
вытекающие из официальной богословской христианской догмы,
ставшие уже непонятными для самих участников и исполнителей
этих обрядов, но настолько глубоко укоренившиеся в массах, что
пренебречь ими было невозможно.
Только проследив эти верования и обряды от самого момента
возникновения их в недрах первобытного человечества до их
.мистического преображения в официальном христианском культе,
можно понять происхождение и сущность таинства брака.
2. Процесс рождения как результат действия посторонней
человеку силы.
Еще совсем недавно, в наше время, исследователи
наталкивались на первобытных дикарей, не знающих связи между
половыми сношениями и деторождением 222). На первоначальной стадии
развития человечества такое незнание было, надо полагать,
всеобщим.
Промежуток в 4—5 месяцев между моментом зачатия и
появлением явных признаков беременности слишком велик для того,
чтобы ограниченный ум дикаря мог привести эти два момента в
связь друг с другом. Напротив, ряд обстоятельств мешал
установлению этой связи. Во-первых, девушки жили половой жизнью
часто до вступления в более или менее длительную связь с одним
мужчиной, который мог бы наблюдать последствия этой связи.
Во-вторых, довольно часто сожительство с мужчиной н е
вызывало беременности женщины, тем более, что сплошь и рядом
девушки вступали в половые связи до наступления половой
зрелости. Еще в Риме брачный возраст девушки определялся в 12 лет.
Когда римский историк Тацит женился на дочери Агриколы, ей
едва исполнилось 13 лет. Случалось, что нареченную невесту
передавали супругу и ранее достижения ею двенадцатилетнего воз-
52!) К. Т. Preuss. AR XIII, стр 450.
133

раста, хотя официально муж не пользовался супружескими
правами над своей малолетней женой223). Тем менее могло быть
ограничений для возраста случайной жены в первобытном
обществе. Миклуха-Маклай наблюдал на берегу Новой Гвинеи детей,
подражавших половым сношениям людей и животных.
Дальнейшим серьезным препятствием к установлению связи
между половыми сношениями и рождением детей служил
групповой брак, при котором наблюдать эту связь было трудно.
Наконец отсутствие частной собственности и основанной на
ней моногамной семьи, с одной стороны, а с другой стороны —
скудость и необеспеченность средств к жизни в первобытном
охотничьем хозяйстве, когда рождение ребенка далеко не всегда
приветствовалось, не могли вызвать интереса к
установлению отцовства и направить в эту сторону пытливость дикаря.
Только с появлением значительной частной собственности и
созданной ею моногамной семьи явилась потребность в
определении происхождения ребенка по отцу, а значительно более
высокий уровень материальной культуры дал возможность
устанавливать факт отцовства. В частности этому способствовало
занятие скотоводством и хозяйственные наблюдения за жизнью
домашних животных, у которых, кстати, период беременности
значительно короче, чем у людей. В раннюю же пору своего
существования человечество 'приписывало рождение детей действию
посторонней демонической силы. Это представление сохранилось
в более или менее скрытой форме до настоящего
времени 2а4).
В своей последней работе The sexual life of savages in
Northwest Melanesia, L. 1929, Бр. Малиновский рассказывает (стр.
153 ел.), как он безуспешно пытался объяснить туземцам
о. Тробрианд естественный процесс рождения детей. В ответ на
его доводы туземцы, в общем довольно высоко развитые, назвали
ему двух чрезвычайно уродливых женщин, до того безобразных,
что, конечно, ни один мужчина не мог унизиться до сношений с
ними, а между тем, эти женщины имеют детей. Когда
Малиновский отказался признать этот аргумент убедительным, туземцы
указали ряд случаев, когда женщины, имевшие половые связи с
мужчинами, все же н е имеют детей; они сослались и на то,
что дети часто «забавляются» по примеру взрослых, однако, они
не рожают. Нашему ученому пришлось отступить перед этой
несокрушимой логикой.
По верованиям австралийского племени аранда, ребенок
проникает в тело женщины через пупок в виде крошечного
существа величиною в песчинку, обладающего уже вполне готовой
223) Л. Фридлендер. Картины из бытовой жизни Рима, ч. I,
стр. 267/8.
-24) Подробно см. F. v. Reitzenstein, Der Kausalzusammenhang zwi-
schen Geschlechtsverkehr und Empfagniss. «Zeitschr. fur Ethnologie».1909,cTp.
643/82.
134

душой и телом. Такое же представление существует у племени
унматьера; здесь муж натирает жену особой мазью, чтобы
проникший в нее через пупок миниатюрный ребенок мог вырасти;
при этом муж напевает магический стих, происхождение
которого, вероятно, очень древнее, так как смысл его уже ему самому
непонятен (ara tapa tjiri ai). Там же верят, что женщина может
«тать беременной оттого, что предок-тотем бросил ей вслед
трещотку. Дочери мексиканских кациков поднимались на высокую
гору, где принимали соответствующую позу, чтобы зачать от
солнца. Мексиканский бог Витцлипохтли родился от шеста с
перьями, который его мать воткнула себе в живот; а чтобы родить
бога Кветцалкуатла, его мать проглотила зеленый драгоценный
камень.
Камень вообще занимает видное место в верованиях о
чудесном рождении, распространенных между прочим на
Кавказе226). Отголоски этого верования встречаются в библии: «Скалу,
родившую тебя, ты забыл» (Второз. XXXII, 18); «говорят дереву—
ты отец мой, и камню—ты меня родил». (Иерем. II, 27).
На юге департамента Финистер во Франции и в ряде других
мест женщины, желающие иметь детей, трутся животом о фалло-
лодобный выступ на менхире226); для той же цели в районе
. Манд женщины трутся животом об огромный язык лежащего
возле собора церковного колокола. Лет 60 тому назад,
крестьянки в окрестностях Плебиана (Кот де Нор) приходили к часовне
св. Николая и, подняв платье, терлись голым животом об
изъеденную червями статуэтку святого, перекинутую на веревке через
ограду в глубине церковной усадьбы. Еще сравнительно недавно
в некоторых районах Франции девушки, желавшие выйти замуж,
• ■публично раздевались донага и терли свой .пупок об менхир.
В Эр-э-Луар этот же обряд исполнялся более скромно, вечером
и без свидетелей. В окрестностях Гренобля девицы и вдовы,
собиравшиеся замуж, приходили в часовню и долго простаивали
перед алтарем, держа между коленями нечто вроде каменного
стержня, «камень св. Николая». Во Франции было также
распространено поверье, что пыль от статуй святых или от долменов
•оплодотворяет женщину227).
Хокарт высказал мнение, что если девушек на о. Фиджи уда-
. ляют из деревни и помещают в уединенной хижине при насту
илении половой зрелости, то это делается с целью, не дать
девушке забеременеть от солнца. Однако, более верным надо
считать противоположное объяснение. На Камбодже девушку
запирают после того, как она была «тронута лучом солнца», т.-е.
225) AR XXIV. Этнюгр. 'Обозр, XX.
22e) Sebillot, Le paganisme. c-ontemporain Par. 1908, стр. 4. Менхи-
рами называют сохранившиеся от каменного века, имевшие культовое
.значение, каменные столбы.
227) Sebillot, ук. соч., стр. 10, 99. Долмен — крытое каменное соору^
. жение того же характера, что и менхир.
135

после первых менструаций; речь, следовательно, может итти
скорее об уединении с божеством, а не о бегстве от него 22s).
Очень часто беременность приписывается действию еды.
В остяцком эпосе бог посылает бездетным супругам три крошки»,
жена съедает их и становится от этого матерью. Беременность
от съеденного предмета (тесто, слюна) встречается и в
монгольских сказках. В старинной финской песне дева Мария зачала,.
поевши ягод. Вотяки до сих пор верят, что девушка может
родить от медведя, явившегося к ней во сне. Алтайские мундусы
и теолесы производят свой род от девы, съвшей льдинку и два
пшеничных зерна 22в). В одной рукописи XV в. об истории Нор
вегии рассказывается, как мореходы по пути между Исландией
и Норвегией попали в страну дев, беременеющих от глотка
воды230). Греческая невеста при входе в брачный покой съедала
или надкусывала яблоко; в современной Греции бросают из
гвадьбе плод граната на пол. В Китае—мальчик кладет на всех
четырех углах «канга», на котором сидит невеста, по яблоку.
Еврейские беременные женщины и теперь еще считают полезным-
для развития плода съесть соскообразный отросток (питем)
лимона (райского яблока), применяемого в ритуале праздника
«кущей». В Японии невеста получает рисовый хлеб, изготовленный^
в виде фигуры трех журавлей, накрытый шелковым покрывалом.
с вышитым на нем журавлем и его птенцами. Журавль у них, как
в Европе аист, приносит детей из таинственного мира. Если это--
сейчас стало сказкой для детей, то когда-то это было предметом,-
веры, как вотяки верят в рождение от медведя. Австралийские
женщины и теперь считают, что могут забеременеть от кенгуру,
а цыганки на Дунае приписывают свою беременность змее.
Греческая мифология знает зачатие богов и героев от быка, козла,
лебедя. В священную рощу богини Геры Люцины приходили для,
молитвы мужья и жены, и с вершины деревьев раздавался
небесный голос: «пусть священный козел войдет в италийских
матерей».
В часовне при Швитцендорфе в Эльзасе находился фаллу с,
которому поклонялись бесплодные женщины. В Антверпене
находилась статуя мужчины с огромным фаллом; бесплодные
женщины подносили ему венки и цветы. Британский путешественник
Найт сообщает, что в городке Изернии, который при
землетрясении 1805 г. исчез с лица земли, священник в день Козьмы и
Демьяна продавал женщинам для поднесения в качестве обетного
дара восковые фаллы. То же сообщает Гамильтон о Неаполе, где
таких ex vota предлагали целые корзины 2").
В финском эпосе «Калевала» Илматор становится
беременной от ветра. По индийскому сказанию, относящемуся к 1687 г.,,
22S) «Man» 1927 г. вып. III, стр. 53.
228) Этнограф, обозр. XIII, стр. 121 ел.
23°) Этнограф, обозр. XV, стр. 53.
2з1) Stemplinger, у/к. соч., стр. 101.
136

дева удалилась в дебри Сиама, где, оставаясь непорочной,
забеременела от солнца. Югославская женщина считает, что она
забеременеет, если она голая переночует в саду или в лесу при свете
полной луны 232).
По верованиям, еще до сих .пор сохранившимся в Сирии,
бездетные женщины зачинают от своего святого покровителя,
который живет в реке и выходит оттуда в сумерки, когда все-
воды приобретают оплодотворящую силуS33).
3. Оплодотворение женщины демоном плодородия.
Особенно распространена вера в оплодотворение женщины
демоном плодородия, преимущественно растительным. Эта вера
была настолько сильна, что соответствующие магические
действия, основанные на ней, сохранились в свадебных обрядах
высококультурных народов. Многочисленные обряды совершаются с
целью сообщить жене (реже мужу) плодовитость, передав ем
частицу бурной производительной силы растительного демона.
Впоследствии, когда смысл этих обрядов был забыт, им стали
придавать иногда обратное значение — отвращения
демонов, посягающих на девственность невесты. Но и в том и в
другом случае в основе таких обрядов лежит вера в
оплодотворяющее действие растительных демонов или растительного божества.
В Индии, когда жених идет с невестой в свой дом мимо
больших деревьев, он говорит: «пусть гандарвы и божественные
апсарасы, живущие в этих деревьях, ниспошлют благо этой
женщине». Вишвавасу, воплощенный в оплодотворяющем стволе
дерева, считается гением зрелости и незамужних девиц; он — муж
всех молодых женщин. Женское лоно называют «ртом
Вишвавасу». В первую брачную ночь он оплодотворяет новобрачную;
после этого молодые просят его уйти. У индийского, племени-
добис заключают браки между малолетними; при этом девочку
предварительно обручают с деревом; впоследствии, по
достижении невестой зрелости, ее обручают уже с женихом.
В мексиканских рукописях первые люди на земле обычно
изображаются в условном положении coitus'a, причем между
мужчиной и женщиной помещается деревянная трещотка,
первоначально представлявшая просто кусок дерева, в котором
воплощено божество плодородия. Согласно индийскому grhyasutra
в первые три ночи после свадьбы между новобрачными кладут
бревно из фигового дерева, завернутое в платье и перевязанное-
ниткой. На четвертое утро это бревно удаляют с произнесением
соответствующей случаю формулы, в которой между прочим
говорится: «убирайся отсюда, Вишвавасу, мы смиренно тебя почи-
Щ F. Reitzenstein, ук. соч., passim.
233) Kohler. Seltsame Vorstellungen und Brauche AR, XIII, стр. 84.
137

тали, поищи себе другую, молодую, и оставь жену с мужем»2")
Русская поговорка: «венчали вокруг ели» имеет за собой
историческое основание, а хождение новобрачных в церкви вокруг
алтаря — простое перенесение в обстановку церкви обряда
обручения невесты с демоном, обитающим в дереве.
«Сербские отмичары увозят девушку в лес, и там заранее
приглашенный поп венчает чету под дубом. У: наших
раскольников доныне держится обычай, в силу которого молодой парень,
сговорясь с девицей, отправляется вместе с нею к заветному
дубу, объезжает ею три раза кругом, и брачный союз считается
заключенным. Стенька Разин, захватив власть на Дону, запретил
■богослужение в православных храмах и желающих вступить
в брак приказал венчать около верб» 235).
В былине о Дунае, богатырь с подругою
«обручалися—вокруг ракитова куста венчалися».
На одном рисунке в мексиканском так называемом
«кодексе Борджиа» брачующаяся пара сидит, а над их головой
помещается небесная богиня, из лона которой выходит цветок —
зародыш будущего ребенка.
На Гавайских островах жеищина кладет на свое лоно два
банана и считает, что этого достаточно для оплодотворения.
Зачатие может произойти от сосновых игл, листьев, цветов.
Югославская невеста после бани перед венчанием кладет за пазуху
несколько яблок. О чудотворном действии корня мандрагоры, в
которое верил Альберт Великий, толки не прекратились до нашего
времени. На Прозерпина-Ривер индейцы верят, что дух предков
создает детей из корня пандана и всовывает его в тело женщины
во время купанья. В Индии и у римлян существовал обычай, что
новобрачная пролезала в отверстие, образуемое
разветвившимся на двое у корня стволом дерева. Впоследствии это
естественное отверстие заменили деревянным ярмом, и этому обряду
придали новое символическое значение. В действительности
имелось в виду приобщиться к силе заключенного в дереве демона
плодородия 230).
К этой же группе относится наблюдавшийся повсеместно во
все времена обычйй осыпать, новобрачных плодами—орехами,
миндалем, фигами, финиками, хмелем, овсом, бобами и т. д.
Первоначальная цель обряда —■ передать невесте плодовитость
растительного демона, дающего обильные плоды и бурный рост
растению 237).
234) AR XI, стр. 135.
235) Афанасьев, Поэт, воззр. слав. И, 324/5.
230) F. Reitzenstein, у к. соч,, стр. 673.
237) Замтер (FamilienfestederGriech. undRomer, Берлин, 1901)
полагает, что эти katachysmata представляют собой умилостивительную
жертву, которую приносит невеста чужому для нее богу при вступле-
138

4. Праздник вербы у евреев и христиан.
Особый интерес представляет обряд передачи плодовитости
растения человеку путем удара древесной веткой. Оставляя
видимый след на теле, иногда рассекая кожу до крови, такой
удар животворной ветвью, воплощением растительного демона,
должен был казаться особенно эффективным в смысле1
оплодотворения или умножения плодотворной силы. Особый интерес этого
обряда заключается в том, что он принял: характер
официального церковного праздника у христиан (-вербное воскресенье) и
у евреев (вербный день, гошана раба). Стоит поэтому
остановиться на этом обряде подробнее.
Еврейский праздник самой библией поставлен в связь с
урожаем хлебов. «А в пятнадцатый день седьмого месяца, когда вы
соберете урожай, празднуйте праздник Ягве семь дней...
Возьмите себе в первый день плод красивого дерева, пальмовые ветзи,
ветки широколиственного дерева и речной вербы и веселитесь
перед Ягве богом вашим семь дней» (Лев. XXIII, 39—40).
Праздник этот соблюдается евреями доныне, причем в седьмой день
праздника приносят с собою в синагогу, кроме «плода красивого
дерева» («райское яблоко») и пучка пальмовых ветвей (лулаб),
по пучку вербных веток; во время службы совершается процессия
вокруг амвона с песнопениями!, в которых каждый стих
начинается и кончается словом, «гошана» (осанна); потом в
определенный момент все молящиеся наминают бить вербой по полу,
пока все листочки не опадут. Как видно будет в дальнейшем, этот
вербный бой ■—• м 'а г и ч ее к и й о б р я д, имеющий целью с о-
о б щ, и т ь земле п л о д о р о д и е на будущий год, соединив
ее с заключенными в ветках демонами плодородия. Тот же смысл
имеет и соблюдавшийся в иерусалимском храме обычай в день
водоизлияния, приходившийся е период того же праздника кущей,
швырять друг в друга лимонами и другими плодами.
Христиане сохранили еврейский праздник вербы, приурочив
его к другому событию — евангельскому мифу о входе господнем
в Иерусалим. Вот как этот миф излагается в ев. от Матфея XXI:
1. «Когда приблизились к Иерусалиму и пришли в Виффагао на
горе Елеонской, тогда Иисус послал двух учеников, 2. сказан им:
пойдите в селение, которое прямо перед вами; вы сейчас найдете
там привязанную ослицу и с ней осленка; отвяжите и приведите
ко мне. 3. А если! кто скажет вам что-нибудь, скажите, что они
ним в новый дом и род мужа. Но это объяснение не может быть
верным. Не говоря уже о том, что осыпание невесты плодами было бы
странным способом принесения жертвы невестой, осыпание не
только невесты, ио и жениха, практикуется и там, где невеста
остается после свадьбы1 в своем доме. У евреев этот обряд совершается
только над женихом. В субботу перед свадьбой жениха в
торжественной процессии «ведут» в синагогу. Там во время чтения торы
женщины, которые по еврейскому обычаю помещаются отдельно от
.мужчин на хорах, осыпают сверху жениха орехами.
139

нужны господу, и' он сейчас отошлет их. 4. А случилось это все,,
чтобы исполнилось сказанное пророком: 5. «скажите дочери
Сиона: вот идет к тебе твой кроткий царь, восседая на ослице и «а
молодом осле, сыне подъяремной» 238). 6. Ученики пошли и
поступили так, как повелел им Иисус. 7. Они привели1 ослицу й
осленка, положили на них свои одежды, и он сел. поверх их.
8. А многочисленная толпа постилала свои одежды по дороге,,
другие резали1 ветви с деревьев и устилали ими дорогу. 9. Толпы
народа, шедшие впереди его, и следовавшие за ним, восклицали:
«осанна сыну Давида, благословен прядущий во имя господа,,
осанна в вышних». (Ср. ев. от Марка XI, 1—10, от Луки XIX.,
29—38, от Иоанна XII, 12—15) !39).
«В память этого события» христианская церковь взела с:
IV в. вербную неделю (неделю ваий). В вербное воскресенье в
церквах освящают веточки вербы, которые прихожане уносят с
собою. Применение, какое дается этой освященной вербе в быту,
доказывает, что мы здесь имеем обычный случай узаконения
церковью магического1 обряда, ничего общего с о ф ициальной
христианской догмой и с официальным его толкованием не
имеющего. В действительности обряды, с в я з а н н ы е с в е р-
бой, И'М'еют целью использовать силу
растительного д е м о на для с о о б щ е н и я плодовит о-
сти земле, скоту и женщинам.
5. Верба и бичевание в религиозном быту.
Обряды, связанные с вербой, особенно вербный бой, настолько'
общеизвестны, что достаточно будет ограничиться ссылкой на
одно характерное наблюдение, записанное в Саранском1 уезде
238) Такого стиха в масоретском тексте библии нет. Стихи,,
на которые ссылается евангелие, след.: 1) Ис. XII, II ...«скажите дщери-
Сиона: вот грядет твое спасение; его плата с ним, его дело впереди».,
2) Зах. IX, 9: ...«радуйся сильно, дочь Сиона, ликуй, дщерь Иерусалима,,
вот придет к тебе твой царь, он праведен, кроток и беден, он едет на:
осле, на молодом осле, сыне ослицы». Не поняв свойственных
библейскому стилю плеоказмов и повторений, евангелист неправильно
перевел и переврал текст и, «чтобы исполнилось сказанное пророком»,
заставляет Иисуса торжественно въезжать в Иерусалим на д в у х
ослах.
239) Участие осла в этой истории имело, оовидимо-му, свое
религиозное значение. Осел, мак известно, вследствие своих особых
свойств, считается обладателем исключительной половой силы, и культ
его очень часто встречается там,, где дело идет о> плодородии. Правда,
Минуций Феликс (XI, 4, XXVIII, 7) категорически отрицает
выдвигаемое против христиан обвинение аэ поклонении голове осла (см.,
однако, Rich. Reitzeinstein, Hellenistische Wundererzahlungen. Lpzg. 1906, стр.
143). Церковь пытается приписать в данном случае ослу
символическую роль. Амвросий Медиоланский в «слове на неделю ваий»
говорит: «ныне ослицу заменяет всякая праведная душа; на ней господь,
входит ныне в Иерусалим»; но это нелестное для «праведной души» •
сравнение, конечно, никого удовлетворить не -может. Напротив,,
культ осла, как видно будет в дальнейшем, выступает в
христианских вербных обрядах в течение всего <сре:диевеко1в>ья.
140

Пензенской губ. Здесь домохозяин-крестьянин, принеся домой
из церкви освященные вербы, дает одну скотине поесть, другая
кладется за образа. Молодежь освященной вербой бьет
преимущественно женщин и молодых д е в у ш е к,
приговаривая:
Верба — хлест!
Бьет до слез.
Верба красна
Бьет не напрасно.
Вербой выгоняют скотину в поле, приговаривая:
Хлыщи, хлестай, верба,
Ан скотинка резвей была.
Вокруг пчелиной пасеки1 втыкают в изгородь вербы, ч тобы'
-были х о р о ш и е р о и240). Вое это явно свидетельствует о том,
что удар вербой имеет целью перенести на ударяемого
плодородие растения.
Точно такой же обычай соблюдался у древних ■греков во>
время праздника Таргелий: мальчики, у которых оба родителя
живы, носили в процессии «иресионы» •—оливковые ветви,
обернутые шерстью, и возлагали их у дверей святилища Аполлона; при
Этом дети пели:
иресиона приносит смоквы и тучные хлеба,
сладкий мед и елей для помазания
и узорную чашу вина.
Так же, как и вербу, иресиону прикрепляли над дверью к'ак
амулет до следующего года, когда ее заменяли новой; «сжечь, как
■старую иресиону», было, тювидимому, поговоркой у греков241).
Такие же обряды приурочиваются в Европе к различным
христианским праздникам, но встречаются и у нехристианских
народа©.
В Шамбурге батраки на масляницу связывали ветки
остролиста в букеты (Fuestrauche U2), врывались в дома поселян и биши
.этими связками женщин и девушек по обнаженным ягодицам до
крови; это' должно было Дать «высокий лен» 2П).
У племени салива в Ю. Америке в началу полевых работ
секут молодых людей розгами, (якобы,, чтобы выгнать из них лень).
Во Франции в определенные дни ударяют по фруктовым деревьям,
чтобы получить от них обильный урожай. В Нижней Бретани
ударяют накануне рождества по всем деревьям развилиной сс-
2,°) Эти. обзор. XX, стр. 128 ел.
2S1) Harrison, Prolegomena etc., стр. 79 ел.
242) Для прочности и долговечности этих 'обычаев характерно,
что в ср.-нем. языке образовалось специальное слово Men или fuden,
означающее muliebria yirga contingere (касаться женских, частей
прутом).
Щ Mannhardt Wald und Feldkulte, т. I, 255.
141

хи2"). В Дагестане и у лаков в дань обряда авджишхвикая
(первый вывоз плуга в поле) вое население деревни выходит в поле,
впереди идет андживах (тот1, кто проводит первую борозду). Как
только он начинает пахать, дети и молодые люди начинают в
него бросать турши — глиняные шары, вздетые на палки, —- и
просто комья глины а*6).
Средневековый писатель-богослов Тилеман сообщает, что в
«некоторых местах, преимущественно' Нижней Германии,
существует обычай, что «встречным женщинам постыдным образом
обнажают зад и бьют прутьями или обжигающей травой; этим
они не только! причиняют не малую- обиду женщина», «о и
являют соблазн, во!-первък, самым этим: непристойным обнажением;
во-вторых, другим может показаться, что таким образом
высмеиваются я обращаются в шутку страдания святейшего хрисга,.
перенесенные им в то время за наши грехи».
Жан Баптист Маитуспус (ум. >в 1518 г.) сравнивает этот*
вербный бой с языческими луперкалиями:
По городам и по весям идет воплощенная похоть.
Страсть, без надзора оставшись, во все проникает жилища.
Бьют уж невест не по пальцам, а по местам сокровенным.
Долго в домах остается козла отвратительный запах.
В Шассенбурге в 1599 г. было! издана полицейское
распоряжение против «сильных парией, которые вбегают в дома,
обнажают девушек и женщин и бьют их хлыстами и прутьями».
Себастьян Франк A499—1542) пишет: «когда настает
вербное -воскресенье, тогда христиане приносят полный храм
пальмовых ветвей и связанных веток; священник их освящает. После,
этого' на тележке везут в процессии деревянного осла с
изображением бога на нем; толпа идет, бросает в идола пальмовые
ветви и «совершают много языческих церемоний с этим своим
деревянным богом». Такую же процессию с ослом современный той
эпохе поэт описывает1 следующим образом:
... Вот народ весь собрался.
Вербы зеленые все принесли и древесные ветки;
Пастор их тут освящает в торжественной долгой молитве
Против небесного грома и бурь, посылаемых свыше.
После он ниц простирается пред деревянным
осленком,
Другой его длинным прутом
священнослужитель стегает.
В Москве в XVIII в. в вербное воскресенье устраивалось
шествие; на двух санях везли огромное дерево, увешанное
фруктами и печеньем; 'под деревом сидело пять мальчиков, которые
пели духовные стихи; за санями шла толпа со свечами, фонарями,
хоругвями, иконами; впереди выступал митрополит верхом на;
244) Sebillot, ук. соч., стр. 253.
г45) Г. Потанин. Этнопр. -обтер. LVII, стр. 27.
142

осле, радом шествовал царь, держа в одной руке узду осла, в
другой пальмовую ветвь 246).
Так же, как русские крестьяне ударяют скотину вербой,,
немецкие крестьяне бьют скотину вербой, чтобы она легко
разродилась, плодилась и была здоровой. В Швеции и Вестфалии
молодых коров, которые еще не телились, ударяют веткой
рябины247).
6. Верба и бичевание в свадебных обрядах. «Стенка».
Выводы.
Наибольший интерес представляют дога нас случаи
бичевания новобрачных для сообщения им плодовитости. В Верх- -
нем Пфальце дружки белым строганым деревянным прутом
наносят удары невесте, погоняя ее от церковных дверей до стула, на
котором сидит жених. У католиков в польском Эрмланде невесту
и жениха высылали из дома, и удаляющуюся пару били сосновым»
ветками. По сообщению, относящемуся к 1526 г., латыши
торжественно провожали новобрачную к постели, ударяя ее палками.
У литовцев: (© 1690 г.) невесту со свадебного поезда кнутом
загоняли Bi клеть. В 1700 г. у латышей новобрачных бросали на
кровати и запирали их на два часа. После этого- являлись родственники■■
с палками, тихонько отворяли дверь и избивали мужа, если ему
не удавалось одним прыжком от них ускользнуть. В 1607 г.
архиепископ Кельнский вынужден был издать специальный указ
против избиения новобрачных. Рабле в своем романе (IVa, 2)
говорит о «легких ударах кулаками согласно обычаю, соблюдаемому
при всех свадьбах». В одном требнике XV в. указывается.,
что с в я щ е н н я к ударяет жениха по плечу 248). У коряков на.
Камчатке, когда жених получает1 свою невесту, его будущие
родственники и соседи бьют его палками: если жених мужественно
перенес побои, его сейчас же проводят в горницу невесты:. Такой
же обычай наблюдался е Абиссинии2").
24e) Mannhardt, ук. соч., т. II, стр. 255 ел. О «вербном осле»,
см. также AR, т. VII, стр. 287.
247) Афанасьев, Поэт, <воззр. слав, иа природу, т. II, стр. 388.
248) В трех больших римских бавиликак священник дает
отпущение грехов, касаясь плеча кающегося посохом. AR XI, стр. 148.
24S) Сами исполнители обряда объясняют его необходимостью •
испытать выносливость будущего мужа или жены. Это объяснение,
конечно, придумано позже, когда первоначальный смысл обряда.
в течение (веков затемнился и стал уже непонятен. Точно так же
забвением старины объясняется то, что в некоторых случаях
новобрачных бьют не прутьями или палками, в которых содержится
растительный демога, а чем попало —• веревками^ плетью
(например, в древнем русском обычае ударить жену плеткой), камнями':
и т. д. Манкгардт полагает, что избиение невесты и жениха имеет
целью отогнать от них враждебных демонов. Но в этом
случае непонятно, зачем бьют крепко, до крови, и почти всегда
именно прутом или веткой обильно плодоносящего дерева. Кроме того, ,
143

В Калифорнии девушек при наступлении зрелости;
закапывают до шеи в землю и бьют при этом землю розгами. Здесь,
• очевидно, девушка, вступающая в пору брачной жизни, приобща-
■ ется к силе плодородия матери земли, умноженной еще
заключенными в прутьях растительными демонами. В Мексике после
жертвы богине здоровья и долголетия Илмаленчи жрецы бегали по
■ улицам и ударяли женщин связками сена 23°).
В С. Бодае, во Франции, новобрачные в лесу целуют первый
. попадающийся большой дуб, прося святую Маргариту даровать им
потомство. В Корнуэльсе 'новобрачных бьют в постели
веревками201).
Знакомство со всеми1 этими обрядами бичевания дало
возможность правильно объяснить такие же обряды, относящиеся к
классической древности.
Известный греческий историк искусства Павзаний (II в.) в
своем «Описании Эллады» (VIII, 23) рассказывает, что в городе
.Алее в Аркадии ежегодно совершалось в честь бога плодородия
Диониса таинство «скиэрии» (название соответствует названию
еврейского праздника урожая «кущи»); «в этом таинстве Диониса,
согласно' прорицанию из Дельф женщины бичуются, как
спартанские эфебы при Оргии». Теперь ясно, что' в этом таинстве
женщины впитывали в себя силу бога плодородия путем прямот
телесного перенесения на них этой силы. Во времена Павзания
смысл обряда был уже з^быт, и Павзаний мог сослаться только на
дельфийского оракула 25\
Столь же непонятным был уже в начале 'вашей эры
упомянутый обычай бичевания знатных спартанских .юношей (эфебов)
ори храме богини Артемиды Оргии. Об этом тот же Павзаний
рассказывает, что в Лимнее в Лаконии находилась д е р е -
в я н н а я статуя богини лесов Артемиды, Orthia, которую
называли также ЛигО'дасмос (ивой связанная). У 'алтаря этой богини
эфебы подвергались жестокому бичеванию ивовыми прутьями;
жрец при этом держал в руках статую богини, которая была
маленькая и легкая.
Греки пытались найти различные объяснения этому
странному и непонятному для них обряду. Аполлоний Тианский у Фило-
страта (Vita Apoll. VI, 20) видит здесь замену человеческого
жертвоприношения; усматривали в этом явно религиозном
ритуале даже просто спорт, состязания в выносливости. Теперь можно
с полной уверенностью сказать, что первоначальный смысл
бичевания эфебов в том, чтобы присвоить вступающим в период зре-
другие свадебные обряды, о которых речь впереди, доказывают,
что основной смысл важнейших свадебных обрядов ие столько в
том, чтобы удалить вредное влияние, сколько в том,
чтобы передать новобрачным благотворную силу
оплодотворяющего демона.
25t>) Mannhardt, ук. соч., т. I, стр. 299 ел.
251) Sebillot, ук. соч., его. 6, 119.
252) Pfuhl, AR, XV, .стр. 643 ел.
144

.лосги юношам силу и потенцию заключенного1 в иве1 демона
растительности258).
В роще Геры Люцины священник убивал козла (обычное
воплощение плодородия), резал его шкуру на ремни и бичевал ими
женщин по спине, благодаря чему они беременели254).
На острове Делосе толпа людей, приносивших жертву
Аполлону, плясала вокруг алтаря, причем бичевали друг друга255).
Таким образом, еврейский и христианский праздники
вербы возникли из древнего магического
обряда, имевшего цель ю использовать для
хозяйственных надобностей демона плодородия,
заключенного в растении.
Для стойкости и консервативности религиозных обрядов
характерно, что евреи, уже много столетий утратившие связь с
земледелием, продолжают еще хлестать вербой землю, чтобы
повысить ее производительную силу, хотя они, конечна, не отдают
себе отчета в смысле этого ритуала.
По всей вероятности, обрядам бичевания родственны также
наши кулачные бои — «стенка». По крайне мере, в некоторых
случаях эти бои сохранили явно культовый характер. По
Плутарху, в Риме, во время noni kaprotini (козлиный день) храмовые
служительницы собирались вместе, баловались, озорничали,
награждали друг дружку ударами и швыряли камнями, устраивая
настоящие сражения. Разъясняя миф о героине-охотнице Гарпа-
лицее, Сервий (ас!. Аеп. I, 316) рассказывает, что Гарпалицея
бежала от преследователей в леса, была поймана и убита;
«впоследствии сохранился обычай, что народ собирается к ее кургану и
во искупление -вины затевают нечто вроде сражения между
собой» (Lobeck 679).
В своем сочинении «La vie de province en Grece» Эстурнель
.де Констан рассказывает, что в пятницу после пасхальной
недели, в храмовой праздник Трипити (название местной часовни),
юноши, представители двух приходов, празднично разодетые1,
направляются по городу в процессии с хоругвями. Когда обе
процессии встречаются, обе партии, начинают швырять друг в друга
особые зажигательные снаряды (varelotte), которые с треском
взрываются. В пылу драки бойцы входят в азарт и бывают
человеческие жертвы (AR, XVI, стр. 630).
Явно религиозный характер имеют бои, о которых осто-
щает Геродот. В Египте, в Гелиополе, «когда солнце склоняется к
закату, немногие из жрецов заняты при статуе бога, а
большинство стоят при входе в святилище с дубинами в руках. Другая
группа, исполняя обет, числом более тысячи людей, стоит толпою
,с другой стороны, вооруженная в свою очередь дубинами. Статую,
253) См. A. Thomsen. Orthia, AR IX, стр. 307 ел.
2М) F. Reitzenstein, ук. соч., ctp. 681,
255) Lobeck, Aglaoph., стр. 680.
10 Происхождение христианских таинств
145

помещающуюся в небольшом деревянном золоченном киоте,
накануне переносят в другое святилище. И вот немногие жрецы,
оставшиеся при статуе, везут киот и находящуюся в ней статую
в четырехколесной повозке; «о группа, стоящая у ворот, не дает
въехать; тогда, давшие обет, вступаясь за бога, начинают бить-
тех. Загорается жестокий бой, дубинами бьют по головам, и я
думаю, что многие умирают от ран. Но египтяне сказали, что
смертных случаев не бывает» (II, 63. Ср. Ювенал, Сат. XV, 33 ел.).
В другом месте (IV, 180) Геродот сообщает о культовом бое,
связанном с половыми оргиями у авсеев; «в ежегодной процессии
Афины девицы разделяются на две; партии, сражаясь между
собой Камнями и дубинками; они говорят, что этим они исполняют
освященный традицией культ богини, которую мы называем
Афиной... прежде чем выпустить их в бой, они поступают следующим
образом: сообща разукрасив наиболее выдающуюся своей
красотой девицу, выделенную от каждой стороны... усаживают их в
колесницу и обводят их вокруг озера; устраивают свальный брак с
женщинами, не в виде сожительства, а сочетаясь, как скоты. Если
в результате родится ребенок, отцом считается тот, к которому
ребенок потянется, когда ему исполнится три месяца».
В 1925 году Эгелолф опубликовал хеттитекий текст,
относящийся примерно к 1200 г. дохристианской эры; описываемы»,
здесь мимический бой имеет явно ритуальный характер:
614. 9. Затем делят всех способных носить оружие мужчин.
на две половины, и их называют —
10. Одну из половин называют мужами города Хатти;
11. Другую их ■половину называют мужами города Маша;
12. И мужи города Хатти имеют орудие из бронзы, а мужи изг
города Маша
13. имеют орудие из тростника. И вот они борются друг с
другом1;
14. и люди Хатти побеждают; они берут пленника
15. и передают его божеству; затем они поднимают
божество наверх и
16. уносят его в храм. Они устанавливают ГИШ—ЗАГ-—
Г АР—РА преломляют хлеб из «горсти», приносят пиво для
возлияния.,.
Предрешенный результат боя и последующая церемония с
перенесением статуи божества, преломлением хлеба, установкой
различных сосудов — все это свидетельствует, что здесь перед нами
какой-то обряд плодородия. (См. A. Lesky, Ein ritueller Schein-
kampf bei den Chettiten. AR XXIV, стр. 73—83).
Современное состояние вопроса не позволяет, однако,
делать категорические1 выводы о значении этих обрядов. Г. Узенер,,
например, видит в кулачных боях (римская caterva),
устраиваемых обычно зимой, символ борьбы между зимой и летом.
146

7. Ночи целомудрия.
Исконная вера в возможность оплодотворении женщины
посторонней демонической силой сказалась и в другом религиозном
свадебном обычае, известном под названием «ночей Товии».
В книге «Товит» (VI) приводится следующий эпизод: Товия
собирается жениться на Сарре из Экбатаны. Семь раз уже Сарра
до этого выходила замуж, но всякий раз демон Асмодей убивал
ее жениха в первую же брачную ночь; поэтому 'архангел Рафаил
предупредил Товию, чтобы он в течение трех ночей не
прикасался к своей жене. В первую ночь ему надлежит сжечь сердце и.
печень чудесно' пойманной им рыбы, вторую ночь он должен
провести в общении! с патриархами, третью ночь— получить
благословение бога, которое обеспечит ему рождение;, здоровых
сыновей. Товия поступил так, как ему указал архангел, и брак его
завершился вполне благополучно 2б6).
В соответствии с этим Карфагенский собор C18 г.)
предписывает новобрачным:: «приняв благословение!, да пребывают в ту
ночь, из уважения к этому благословению, в действе» (с. VIII).
Но за этим, Казалось бы, проявлением деликатности и
целомудрия в действительности скрывается примитивное представление
о необходимости1 дать в о з w о ж' н о с т ь д е м О1 н а м п л о-
дородия оплодотворить новобрачную. С
течением: времени, когда установилось более правильное понимание
процесса, размножения и надобности во вмешательстве
демонической силы уже не сознавалось (хотя это вмешательство
все же считалось желательным), старинному обряду «ночей
Товии» стали придавать иное толкование: его назначением
считали — отогнать от новобрачных сластолюбивых демонов!. Оба
эти представления, с одной стороны, о необходимости
оплодотворения женщины производительным демоном растительности,
животным демоном, или духом плодоносной земли, с другой
стороны — о необходимости оградить невесту от покушения со
стороны тех же демонов путем временного фиктивного! отказа от,
брака, продолжают существовать параллельно!, выражаясь в
разнообразных свадебных обрядах.
На о. Люшне новобрачные спят первую ночь на расстоянии
двух локтей друг от друга, а между ними помещается шеста-вось-
милеггний мальчик. На юге Целебеса с новобрачными проводят
ночь; «матери невесты», которые не допускают интимных
отношений между ними. На Баварских островах новобрачные первое
время ночуют в одной комнате, но молодая свит с какой-нибудь
родственницей, а ее муж с несколькими .родственниками. У
индийского племени Тлинкигг на Аляске муж может предъявить свои су-
2бв) Подлинность этого рассказа, отсутствующего в лучших
греческих, арамейских и еврейских рукописях, сомнительна; но в
данном случае безразлично, принадлежит ли рассказ первоначальному
автору книги или более позднему интерполятору.
10*
1.47

пружеские права we ранее трех недель после свадьбы, у
индейцев нутка — через десять дней, у племени острова Фрезера в
Куинеланде — через два месяца 257). У китайцев на Квантунском
полуострове невеста после свадьбы возвращается в родительский
дом на три года258).
В Индии во время свадьбы бросают в воздух паломюи и
говорят при этом: «я прокалываю глаза демонов (ракш), витающих
вокруг этой невесты, подходящей к очагу». В первые три ночи
супруги воздерживаются от интимных сношений, так как они
опасаются, что ракши могут проникнуть в тело женщины и
подвергнуть опасности плод, или что они могут с а м и о п л 'о д о-
творить невесту. В некоторых местах новобрачные в
первые три ночи, сохраняя целомудрие, спят на земле25Э) (очевидно,
чтобы усвоить плодовитость духа земли).
У эстонцев в начале XIX века жених на смотринах подробно
изучал все «стати» невесты, уединяясь для этого с нею в
отдельную комнату; жених и невеста в период жатвы вступали в
открытую половую связь; на о. М'он девушка считала для себя де^
лом чести иметь до брака возможно больше любовников.
Поэтому вряд ли можно говорить о целомудрии эстонцев; тем, не
менее они тщательно соблюдали ночи целомудрия. У болгар
новобрачным предоставляется полная свобода до полуночи; но затем
супруги должны разлучиться до ближайшего вторника. У финнов
новобрачные проводили первую ночь в хлеву, где водится много
оплодотворяющих демонических сил. В Дерптскоад районе с той
же целью молодые до рождения первого (ребенка ночевали летом
На сеновале, зимок* в хлеву260).
Обследование, проведенное в 1924/25 г., показало, что «ночи
Товия» соблюдаются на всем севере РСФСР. Местами этот
обычай превратился т простую формальность. В Пешехонском уезде,
прежде чем новобрачные отправляются спать, дружка и сваха
ложатся на брачную постель, «чтобы показать дорогу». В Моршан-
свдм уезде старики еще знают этот обычай «мягчить постель»,
но молодые его уже не соблюдают26').
'В Бретани первая брачная ночь посвящается богу, вторая
богородице, третья ангелу покровителю. Аналогичные обычаи
отмечены у различных племен Индии1, Белуджистана, Бирмы, Аи-
вама, Суматры, Явы, Борнео, Целебеса, Филиппинских островов,
Новой Гвинеи, Австралии, Британской Восточной Африки, Дар-
фура, Марокко и др. стран. «Интересно! отметить, что в этих
случаях часто к новобрачным прикомандировываются мужчины и
женщины со специальной целью помешать немедленному осуще-
257) Краулей. Мистическая роза. СПБ. 1905, стр. 343 ел.
26S) F. Reitzenstein, ук. соч., стр. 673.
259) Oldenberg , Die Rei. d. Veda, стр. 271, 411.
гв0) F. Reitzenstein, ук. соч. стр. 673 ел. .
2в1) Материалы по свадьбе и сем.-род. строю народов РСФСР.
Ленинград. 1926, стр. 146 ел., 192.
148

столетию брака; это прзволяет думать, что в этом состояли;
первоначальные функции дружки» 262).
Греческий софист и грамматик Поллукс сообщает (Onomast.
Ill, 39) значение слова «апавлия» (первая ночь после свадьбы) —
«во время которой жених спит у тестя отдельно от невесты».
На о. Наксосе ночь перед свадьбой невеста спит с маленьким
мальчиком!, чтобы родить в браке сына 263).
Вера в присутствие демонических сил вокруг новобрачных
получила и прямое отражение в христианских церковных
обрядах. В католическом ритуале существовал обряд освящения
брачной постели; и одежды, при кото-ром священник произносил
следующую молитву: «Всемогущий вечный боже... молим тебя,
чтобы ты удостоил очистить и благословить эти одежды в честь
имени твоего... Дай также, господи, чтобы рабы твои, которые
будут носить эту одежду, удостоились принять полноту небесной
благодати и защиту твоего покровительства и оставаясь в
безопасности от всяких козней бесов». В «Страсбургеком ритуале»
1742 года священник окропляет святой водой спальню
новобрачных и говорит: «Посети, господи, эту обитель и далеко отгони от
нее всякие козда». В Констанце на свадьбу приглашали
священника или монаха, чтобы освятить постель и прогнать дьявола и
всякую нечистую- силу264).
Оплодотворение женщины демоном не было в глазах
первобытного человека актом сверхъестественным; напротив, оно
вполне умещалось в его «естественной истории» и проникло даже в
право265).
Но даже утратив впоследствии свою убедительность и
достоверность, это наивное представление послужило одной из
причин прочной связи между религией и браком и подготовило почву
для веры в чудесное рождение и непорочное зачатие2в6).
8. Брак и земледелие.
Другим источником, этой веры послужило использование; и
добывание плодов земных, которое не могло не вызвать
268) Frazer, Folklore in the 0. Т., Lond. 1919 v. I, стр. 503 ел.
2вз) L. Deubner. AR XVI, стр. 631.
2M) Fehrle. Kultische Keuscheit, AR. Xll, стр. 158 ел.
265) У некоторых племен на юге Индии, где существовала фратро-
гамия (порядок, при котором жена принадлежит всем братьям),
юридическим отцом всех родившихся в таком браке детей считался тот из
братьев, .который совершил обряд вручения невесте деревянного
лука и стрел. Даже дети, рождавшиеся тосле его смерти, считались его
детьми, пока другой из братьев не исполнит обряд вручения лука. Отец
не тот, кто произвел на свет ребенка, а тот, кто дал жене
оплодотворяющие предметы (F. Reitzenstein, ук. соч., стр. 660).
ш) Плутарх (de Is. et Os., 74) приводит интересное в этом смысле
сообщение: «многие еще думают, что ласка, оплодотворяемая через
ухо и рождающая через рот, служит прообразом рождения Логоса»
(бож. слова).
149

представления о великой силе плодородия земли, сторицей
возвращающей брошенное в нее семя. «Мать-сыра-земля» не
только кормилица, но и родительница. Многочисленные мифы о
сотворении человека из земли свидетельствуют о том, 'что
представление о земле, рождающей человека, было в свое время вполне
конкретным. У культурных эллинов было распространено мнение
о том, что душа человека появляется из земли и после смерти
возвращается в землю, совершая круг рождения (kyklos geneseos).
В гомеровском гимне XXI «всематеринская» земля делает людей
eupaides (обладателями хороших детей) и eukarpoi (плодовитыми).
Земля призывается у римлян на свадьбах («tellus praeest
nuptifs» Verg., Aen. IV. 116). Здесь достаточно ограничиться
указанием на то, какие глубокие следы представление о реальном
материнстве земли оставило в образах языка.
У индусов небо и земля называются matara (родители). В
Ригведе (I, 160) небо названо быком, обильным семенем, земля--
пестрой коровой. Ksetra означает на санкскрите «поле»,
«поместье»; это же слово словари переводят «bhaga» (лоно), «yoni»
(пол. орган), «супруга»; paraksetra означает «чужое поле» и
«чужая жена»; ksetrya означает сына, произведенного посторонним
человеком по просьбе бездетного' мужа (такой обычай
существовал у индусов) .В гражданских законах Ману жена сплошь
и рядом именуется полем., пашней, напр.: «если чье семя излито
на пашню, переуступленную супругом, то родившийся ребенок
(т.-е. ksetrya) считается происходящим от двух отцов267).
Обработка земли всегда приравнивается к половому акту;
плуг в языке и в искусстве уподобляется фаллусу и обратно.
«Девственная» земля не всегда понимается метафорически. Ириней
пишет (Наег. III, 31): «подобно тому, как первозданный Адам
получил свое вещество от сырой и еще девственной земли (ибо* бог
еще не посылал дождя, а человек еще не обрабатывал земли), и
вылеплен рукою бога»... Тертуллиан (adv. iud, 13): та
девственная земля, еще не орошенная дождем и не
оплодотворенная ливнями, из которой тогда был сотворен
первый человек, из которой теперь родился во
плоти христос от девы»; de carne chr., 16: «Земля была еще
девственной, еще не придавленная трудом, еще не положенная под
посев». Фирм. Матерн (de er. prof. rel. 25): «человек сотворен из
ила девственной земли, ибо, как говорит писание, еще дождь не
изливался на землю». Иоанн Дамаскин (de fide orthod. IV, 24): «мы
же говорим, уповая на воплощенного бога Логоса, что
девственность свыше и изначально врожден а
природе людской, ибо человек сотворен из
девственной земли». Симон Метафраст (Vita Sylv. 28):
«человек образован из целомудренной земли; земля тогда была
да) L. Lutterlin, Mutter Erde im Sanscrit. AR IX, стр. 533 ел.
150

еще невинной, так как не была еще проклята, не была осквернена
братской кровью и убийствами, не была могилой мертвых тел...
не была запятнана пошлыми действиями и преступлениями». Все
эти фразы о целомудрии и девственности земли — не просто
метафоры, ибо они приводятся в доказательство
реальности непорочного зачатия268).
В процессе примитивного' земледельческого труда
неизбежно должно было создаться представление о земле, как о
великой плодотворящей силе, которая может быть частично дана
в удел человеку, ж> которую человек с своей стороны может еще
увеличить при помощи магических действий. Отсюда возникло
множество обрядов, а впоследствии и глубокомысленных
религиозных учений, связанных с половыми функциями. «Для
первобытного человека производительная сила природы вовсе не
простая аналогия производству и: развитию человека: оба
процесса совпадают в том смысле, что они могут переплетаться,
помогая и содействуя друг другу. Поэтому обитающий в хлебе эве-
ро- или человекоподобный демон хотя и сам вызывает
произрастание зерна, но человек с своей стороны может поддержать
работу демонов плодородия, подражая их действиям в движениях и
плясках, сопровождающих сев и жатву... Доведенный до крайней
степени путем полового возбуждения аффект переносится
непосредственно на растущий плод; в нем, в земле, которая его вое-
прияла, и в человеке, который обрабатывает эту землю, живут и
действуют однородные творческие силы. Человек — ровня
демонам, и при помощи подражательной магии он заставляет1 их
работать на себя до тех пор, пока эти магические приемы не
превращаются в труд» 269).
Поэтому, если в свадебных обрядах мы встречаемся с
актами, смысл которых заключается в использовании для невесты
производительной силы демонов плодородия, то, с другой стороны,
воспроизведение актов половой жизни человека должно магически
содействовать развязыванию и развертыванию производительных
сил земли.
Действительно, такие магические обряды чрезвычайно
распространены повсеместно на земле в бесчисленных вариантах,
приняв в течение тысячелетий самые причудливые формы.
В Перу в праздник акатай-мита мужчины и юноши
собирались совершенно голые среди фруктовых садов и оттуда бежали
на холм, насилуя всех встречных женщин. До этого они в
течение пяти дней соблюдали строгое воздержание и не ели пряностей.
В некоторых местах на о. Яве в период цветения риса муж
сочетался с женой на рисовом пЬле. Племя пипиле в Центр. Америке
за четыре дня до сева воздерживаются от половых сношений, чтоб
**) См. R. Kohler, K1. Schr. II, 31.
SB») Wundt, Volkerpsych. IV, I, стр. 514.
151

сохранить свою потенцию, и считают своим религиозным
долгом совершать половой акт в день посева, по возможности в
самый момент начала сева. На о-вах Лети и Сармата, между Н.
Гвинеей и Австралией, туземцы поклоняются солнцу. Раз в год
«господин солнце» опускается на смоковницу, чтобы оплодотворить
землю; для облегчения ему спуска с дерева «а землю к дереву
приставляют лестницу с вырезанными на ней фигурами птиц,
возвещающих своим пением восход солнца. Затем приносят в жертву
свиней и собак, и среди пения и плясок мужчины и1 женщины под
деревом реально воспроизводят соединение солнца с землей.
Маймонид сообщает, что у набатеев прививку деревьям
совершала девушка, причем в самый момент прививки над ней
совершался акт, представляющий копию того действия, которые
она производила над деревом. В некоторых районах на Амбойне
(Молуккский архипелаг), когда ожидается плохой урожай
гвоздики, голые мужчины идут ночью в лес и стараются оплодотворить
деревья так, как оплодотворяют! жену, м при этом кричат:
«побольше гвоздики!».
В Позо, когда урожай риса предвидится недостаточно
обильный, жена фермера ставит чаши с рисом и бетелем в разных
местах поля, затем ложится, поднимает юбку выше головы и
притворяется спящей2™).
У индейцев муската перед посевом, маиса танцуют в поле,,
и девушки сеют отборный маис. Когда-то девушке давали в этот
день мужа, и ребенок, 'родившийся от такого священного брака,,
считался великим пророком (ибо в его рождении участвовал дух
маиса); теперь в этот день обычно совершаются свадьбы. У
индейцев арафо в праздник обновления природы, когда исполняется
«танец солнца», практиковались беспорядочные половые снв-
шений и ритуальное совокупление «дедушки»-шамана с женой;
ныне этот, обряд значительно смягчен и дал повод дли различных
мифологических толкований *71).
В своем послании во Покое игумен Памфилв 1505 г. пишет:
«еда бо приходит великий праздник день рождества предтечоёа B4
июля),,й тогда во святую ту нощь мало не весь город взмятется и
возбесится... стучат бубны и глас сопелий и гудут струны, женам и
девам плескание и ллясание, и главам их покивание, устам их
неприязнен клич и вопль, есескоерненные песни, бесовская угодна
свершахуся, и хребтам их вихляние, и ногам их скакание, и
топтание; туже есть мужам же и отрокам великое прельщение и
падение, но яко на женское и девическое шатание блудное им
воззрение, также и женам мужатым беззаконное осквернение, й
девам растление'» 272).
У индейцев на Сиерра Мадре во время июньского сельского
праздника толпа в полдень собирается перед храмом; на нем в#-
') GB, II, стр. 98 ел.
l) AR IX, 264 ел.
'} Афанасьев, ук. соч. I, 444.
152

сят красивые пояса, какие носят индейцы гуичоль. Священники,
переодетые женщинами, хватают пояса и пляшут вокруг
водруженного в землю высокого шеста «ипинари», который «достает до
неба». Среди них бегает старик с обнаженным фаллушм к делает
вид, что вступает в интимную близость с переодетыми в женщин
священниками273).
У эстонцев на о. Мои в ночь на Ивана Купала (по верованиям
литовцев, поляков и эстонцев, Иван нуждался в эту ночь в
новой жене) зажигают большие костры; в'центре их стоит большое
дерево. Пока девушки пляшут, десяток парней уходят из круга и,
наметив какую-либо девушку, посылают к ней мальчика, чтобы он
ее заманил в сторону от подруг. Тогда парии бросаются на нее,
хватают за руки: и тащат, не разбирая дороги, подальше в лес;
там истерзанная, потерявшая в этом мучительном путешествии
всю одежду, девушка ложится рядом с ожидающим ее парнем,
который перекидывает через нее свою ногу и в такой позе: лежит с
ней до утра. Девушка, оказавшаяся избранной для этой роли,
считает это для себя великой честью.
В Гринвиче существовал обычай, что на пасху и троицу
парни и девушки, обнявшись, скатывались вместе с горы: «каждая
счастливая пара образует одного гермафродита», говорит по
этому поводу поэт Флетчер (XVII в.). На Украине 23 апреля
священник после церковной службы в полном облачении, с причтом, в
присутствии прихожан освящал поля. Все проводили этот день в
поле; старики располагались у межи, молодые удалялись подальше,
выставляли шест с флагом, ложились на землю и катались по ней
парами. В Кельбре (Германия) пару новичков — жнеца и жницу —
связывали вместе лицом к лицу и скатывали с холма274).
В древней Греции, в праздник^ в честь Диониса и Деметры,
haloa, когда «срезали виноград и пробовали новое вино»,
выставляли священные символы (вероятно, печенья), «похожие на
мужской срам»; совершалась женская процессия, во время
которой женщины говорили друг дружке постыдные вещи и отпускали
непристойные шутки; жрицы таинственно шептали им на ухо
украдкой слова, которых вслух произносить нельзя. После
процессии устраивался пир, при чем архонт приготовляет
пиршественные столы, но сам в помещение не входит, а остается
снаружи. На столах лежали приготовленные из теста aidoia обоих
полов (схолия к Лукиану Dial meretr. VII, 4). Непристойные речи,
шутки и символы должны были магически содействовать
обновлению и увеличению плодоносной силы виноградника.
В Греции же трижды в год совершалась церемония
священной вспашки земли; во время третьей вспашки верующие
реально воспроизводили сцену соединения богини-матери земли Де-
273> К. Preuss, AR XI, 394.
2?4) Mannhardt, уж. соч. И, 468 ел., 480 ел. Катание то
земле—имитация полового акта, который должен юшлодотворить землю.
153

метры с демоном Язионом; обряд этот, возникший на о. Крите,
получил распространение во всей Элладе. Во время другого
праздника той же богини—тесмофорий—(первоначально этот день был
тесно связан с браком) в течение девяти дней соблюдалось
строгое воздержание. В последний день поклонники богини лежали
на земле, «чтобы воспринять от нее ее демоническую
субстанцию»; этот последний день назывался поэтому Kourotrophos
(питающий детей, плодотворныйJТ6).
У балтийских славян первую борозду в поле проводили
25 марта, в день благовещения девы Марии, называемой поэтому
«матка отворна»; «как Мария в этот день приняла небесное
семя — христа, так и земля должна раскрыться и принять земные
семена, и урожай тогда будет обильным» 27в).
9. Опахивание как акт оплодотворения.
Весьма распространена церемония опахивания, в которой
плуг, уподобляющийся фаллусу, оплодотворяет землю, а
участники обряда усиливают этот процесс оплодотворения своими
магическими действиями. Опахивание практиковалось русскими
крестьянами до последнего времени. Так, например, в
Пензенской губ. опахивание производилось на Красную горку. В
полночь все женщины отправлялись за околицу, где уже дожидались
три молодые женщины с сохой и три старухи с иконой
казанской божьей матери. Девушки расплетали свои косы, бабы
снимали свои платки (в других местах раздеваются донага), и
начиналось шествие: несколько баб садились на доски, положенные
поверх сохи, несколько девушек брались за соху сзади, чтобы
ее поддерживать, а остальные, взявшись за привязанные веревки,
тащили соху таким образом, чтобы обвести бороздой все село
и на перекрестках сделать сохою крест277).
В Чехии был обычай, по которому в начале весенних посевов
крестьянин отправлялся ночью в поле с голой девицей и черным
котом (кот считается воплощением растительного демона
плодородия) ; с с собою они тащили плуг. В поле вырывали глубокую яму
и закапывали в ней живьем черного кота 278).
В Семиградии при засухе несколько девушек раздевались
и под руководством женщины постарше, тоже обнаженной,
крали борону и уносили ее в поле к ручью; там они на нее садилис»
и в течение часа поддерживали на всех ее четырех концах огонь-
57б) Gruppe Gr. Mythol, стр. 49, 1172.
J7e) Mannhardt. I, 224.
2") Максимов. Нечистая, неведомая и крестная сила. СОБ, 1903,
стр. 422. Во многих случаях иервоначалыный смысл опахивания забыт,
и (в нем видят средство (прогнать нечистую силу (в> частности эпидемии),
окружив село магическим кру/гом, но уже одна обстановка обряда сама
за себя говорит.
*78) Афанасьев, III, 790.
154

ки. У Мазуров для защиты горохового поля от мучнистой росы
голая женщина обходила поле. В вышедшей в 1553 г. книге
Regnum papisticum Наогеоргус рассказывает, что в среду на
первой неделе поста парни насильно вытаскивали девушек из
домов, запрягали их в плуг и заставляли тащить его, погоняя
их кнутом. На середине плуга усаживался музыкант, который
играл и пел, за плугом шел сеятель, который с комическими
ужимками сеял песок или золу. Процессия проходила по всем
площадям и напоследок въезжала в реку. После этого
начинались пляски279).
В опубликованной печатной голландской программе-
приглашении на празднество 5 февраля 1866 г. значится также
торжественная церемония опахивания, причем плуг, согласно
программе, тащат девушки. Церемония совершается якобы в
память тридцатилетней войны. Но участие в шествии берез,
увешанных куклами и т. п., показывает, что здесь исполнялся чисто
аграрный магический обряд.
В Болгарии «кукеры», одетые в козью шкуру, с
выкрашенным в черное лицом, в косматой шапке из цельной шкуры, с
.фаллообразной дубиной в руке исполняют разные драматические
действия; их движения и жесты бесстыдны, песни и возгласы
циничны; очевидно они изображают собою демонов плодородия.
К вечеру кукеры запрягают в плуг двоих людей и проводят
несколько борозд. Девушки избегают встречи с кукером, чтобы не
подвергнуться побоям и насилию2S0).
10. Сексуальные драматические действия.
В этих и подобных им церемониях мы имеем дело не с
простой подражательной или симпатической магией, а уже с
сакраментальным действием— dromenon281), которое должно
обеспечить общине осуществление тех благ, которые изображаются в
этом дроменон.
279) Mannhardt, I, 533 ел.
280) AR, XI, 407 ел.
281) Дроменон, в отличие от драмы, называют такое драматическое
действие, в катаром актер и сам для себя и для зрителя тождестве-
н ен с тем богом или демо.ном, которого он изображает. В то время "как
в выросшей потом из дроменон античной светской комедии
представление уже воспринимается как игра, в дроменон действующее лицо —
подлинное божество. См. прекрасный этюд Г. Узенера AR, VII,
стр. 284—339. Половые дромена сохранились в римском миме, турецком
карагезе, итальянской comedia deH'arte 'и нашем «петрушке>.
Прекрасную иллюстрацию того, как в частности воспринимали дроменон
опахивания, дает следующий случай. В Лейпциге в масляничкый вторник
переряженные в демонов парни насильно заставляли девушек
запрягаться в плуг. В 1499 г. девушка, сопротивляясь, убила такого парня.
На суде она объясняла, что она не совершила убийства, так как убила
призрак (spectrum) Mannhardt, I, 553.
155

Прекрасные образцы такого рода представлений, в которых
можно усмотреть зачатки греческих мистерий и христианских
таинств, дают мексиканские и греческие памятники.
«Фаллические демоны — духи плодородия, — главная
деятельность коих заключается в том, чтобы путем полового акта
обновлять представляемый ими растительный мир, целыми
полчищами выступают в мексиканских празднествах. Целые драмы
разыгрываются перед нами. Борьба между старыми и
обновленными демонами, победа над первыми и их смерть, .победный марш
омоложенных духов, coitus, представленный непристойными
жестами с применением привязного фаллуса или без него, —
такова, надо полагать, была первоначальная картина праздника весны
и праздника урожая, насколько мы можем их проследить» 282).
В мексиканском «кодекс Барбоникус» изображен праздник
урожая охпанитцли: восемь обнаженных мужских фигур, со
своими огромными фаллусами в одной руке и цветком в другой,
предшествуемые богиней маиса, направляются в процессии к
«матери» Татеоиннан.
Находящееся в берлинском Музее народоведения блюдо,
найденное в селении Авабоби племени Моки, имеет на своей
внутренней поверхности изображение фаллической процессии
демонов плодородия: 12 обнаженных черных фигур, весьма
примитивно изображенных, с огромными фаллусами, концы которых
окрашены в красный цвет, следуют друг за другом, положив
руки на бедра идущего впереди; первый держит свой фаллус в
руке; у последнего фаллус еще, кроме того, сзади и на голове.
Две неясные тоже итифаллические фигуры поливают участников
шествия сверху водой.
Какое значение придавалось этому демоническому
шествию, видно из того, что еще до сих пор сохранился в Мексике
обычай, копирующий это шествие: у племени зуньи магическая
процессия, имеющая целью вызвать дождь, состоит в том, что
обнаженные мужчины, с одной только набедренной повязкой,
идут друг за другом, при чем каждый кладет свои руки на бедра
идущего впереди, а женщины с крыши обливают их водой.
Религиозный характер этих древних мексиканских
драматических представлений особенно подчеркивается тем, что
мексиканцы вообще отличались скромностью. Своих богов они
обычно изображали одетыми; «половые преступления строго
наказывались; нарушение супружеской верности каралось даже
смертью. Когда демоны плодородия постепенно подчинились
правилам гражданской и государственной жизни, их природа стала
двойственной, и разнузданные демоны плодородия постепенно
превратились в охранителей нравственности и большей частью
спрятали свой фаллус» 283).
283) К. Th. Preuss. Phallische Fruchtbarkeitsdamonen als Trager des
altmex. Dramas. Arch. f. Anthropol. N. F. I, стр. 158.
28*)Там же, стр. 52.
156

Точно так же в Индонезии в праздник созревания риса
совершались публичные мимические представления оплодотворения
земли, с исполнением полового акта, с применением
пластических изображений мужских и женских половых органов, с
самообнажением женщин, с употреблением непристойных
выражений 284).
На находящейся в музее во Флоренции чернофигурной
. эллинской вазе изображена в двух вариантах процессия демонов
плодородия: сатир, связь которого с растительностью
подчеркивается находящейся у него в руке цветущей лозой, стоит на
плуге-фаллусе, который несут несколько обнаженных мужчин.
Плуг-фаллу с украшен разными выпуклостями и лентами; в конце
«то изображен глаз, как защита против дурных влияний.
Демонический характер процессии особенно ясно выражен во второй
сцене, где сатир изображен с пышным хвостом; верхом на нем
сидит фигурка с рогом в одной руке и бичом в другой;
носильщики изображены итифаллическими.
В Англии происходили подобные сцены, где 30—40 парней
с лентами и бантами тащили за веревку плуг, украшенный
лентами; впереди шел парень, наряженный старушкой, с огромным
носом и шапкой в виде сахарной головы. Затем следовал «дурак»,
украшенный лентами, весь в шкурах и с длинным хвостом285).
На другой греческой вазе процессия урожая представлена
мужчинами с вилами в руках и с колоссальным фаллусом 2S°).
В Инверчетин (Шотландия) в XIII веке во время пасхальной
недели священник заставлял девочек составлять хоровод;
впереди несли на шесте «membra humana virtuti seminariae servientia»
(т.~е. фаллуеJ87).
В Австралии весною, когда созревает ямс, когда у животных
появляется много детенышей, когда в изобилии есть яйца и
всякая дичь, ватганди устраивают праздник. К новолунию
начинают собирать запасы продуктов на все время празднества.
Накануне праздника женщины и дети удаляются от мужчин,
которые до окончания всех последующих церемоний не должны
смотреть на женщин. Мужчины вырывают большую яму, у
которой они собираются рано утром и украшают себя всеми
доступными им способами. К вечеру начинается религиозная
церемония. Всю ночь пляшут с соответствующими выкриками и
возгласами. Каждая фигура танца, все движения и песни
рассчитаны на возбуждение страсти. Яма вырыта и украшена
кустарником таким образом, чтобы походить на женский орган
плодородия. Танцующие держат пред собой копье наподобие фаллу са;
284) A. Dieterich, Mutter Erde, Lpzg, 1913, стр. 95.
285) Mannhardt, I, 557.
286) A. Dieterich. ук. соч., стр. 104.
as?) Mannhardt, I, 470.
157

каждый жест непристоен. По окончании церемонии яму засыпают
и втыкают в нее шест; это место затем считается табу288).
11. Пережитки половой магии в культе и быте.
Религиозные церемонии и ритуалы, основанные на
взаимодействии между силами цлодородия природы и половыми
сношениями людей, оказались очень стойкими. Если они не везде
сохранились в более или менее чистом виде, как в приведенных..
примерах, то они положили начало созданию специальных
фаллических божеств в религиях культурных народов и оставили.;
многочисленные пережитки <в виде бесчисленных амулетов и,
других предметов культа, связанных с полом.
Из древних культов богов плодородия, главным образом,
связанных с Дионисом, в греко-римской религии выделился (уже
в александрийскую эпоху) культ фаллического бога Приапа,
В Лампсаке ему приносили в жертву осла, тоже воплощение-
плодородия. Приап считался покровителем виноградников и
садов; его итифаллические статуи, установленные в садах, должны-
были обеспечить обильный урожай и защищать плоды от воров.
Приапа изображали большей частью одетым в длинное платье,
в высоко поднятом подоле которого лежат фрукты; при этом
обнаруживается огромный итифаллус289). Добродетельные ацтеки»
изображали божество Макуилксохитл с ящерицей (символом
плодородия) на фаллусе.
Сочетание магического амулета и фаллического божеств*
представляет собою опубликованный Яном рельеф с
изображением крылатого фаллуса с ногами хищной птицы290).
От времен римского владычества в Галлии сохранилось
кельтское изображение голой итифаллической фигуры, над
которой помещается бык (символ плодородия); перед ней
находится круглый хлеб приношения291).
На о. Левкадии существует часовня святого Иоанна Родаки.
Алтарь здесь состоит из дорической капители, покоящейся на.
базе дорической колонны. В часовне сохраняются два лемеха.-
современного типа, но уменьшенного размера. Крестьяне
рассказывают, что женщины после рождения девочки ступают
босиком по этим остриям, причем поп читает молитву; женщины;
рассчитывают благодаря такому единению с плугом-фаллусом в.
следующий раз родить мальчика292).
В Этрурии и Пергаме на могильных памятниках
делали фаллические изображения, чтобы вызвать в матери--
2as) A. Dieterich, ук. соч., стр. 94.
289) Сохранилось 85 в высшей степени непристойных
стихотворений на латин. языке, посвотцанных При any; некоторые из йих и'риписы--
ваются- Овидию и Тмбудлу.
2Э0) Wundt, ук. соч., стр. 297.
2Ы) Arch. f. Anthropol. XI, 1912, стр. 243.
292) АЕ, IX, стр. 541 ел.
158

земле новое рождение. На могильном памятнике на о. Кипре
(опубликован Korte—Athen. Mitt. XXIV, стр. 9) на низкой
дискообразной базе стоит голая статуя женщины; верхняя часть —
от груди — отсутствует. Формы тела намечены грубо; живот с
сильно вдавленным пупком слишком короток; зато
несоразмерно велик половой орган, занимающий почти всю ширину тела и
специально обведенный черной рамкой. Нет сомнений также
относительно характера предмета, стоящего на сомкнутых
ступнях женщины и доходящего до ее колен: это колоссальный фал-
лус, столь же грубо сработанный 29г).
Славянский бог плодородия Ярило, так же, как и
германский Фро (или Фрей), изображался с огромным фаллуеом. В
рукописи XV века «Слово христолюбца» рассказано, что русские,
«устроившие срамоту мужскую и вкладывающе в ведра и в чаше-
пьют и вынемьше осморкивают и облизывают и целуют» 294).
Для защиты против грозных и злых божеств туземцы
Борнео изготовляют фигурки с огромными половыми органами или
только половые органы 295).
Греки бросали в ущелье при Тесмофорионе печенье в виде-
змей и фаллусов296).
Во время церемоний тесмофорий выпекали из сезама и меда
женские половые органы и это печенье, называемое «mylloi»„
подносили богиням. Такое же печенье было в церковном быту;
Bryerius Campegius (XVI в.) сообщает о «cunni sacharati»; в те-
времена и церковные сосуды украшали непристойнейшими
рисунками («конечно, в символическом и философском смысле»,
иронизирует Лобек, Aglaopham., 1067 ел.).
Кукиши и фига едва ли не самый распространенный тип
отвращающего злые силы средства. Такое же значение имеет №
женская нагота. Когда Посейдон послал жестокий шквал на
берег Ликии, ликийские женщины вышли ему навстречу, высоко»
подняв платье; «и вот, когда Посейдон со стыда отступил назад,,
то и волна, говорят, схлынула вслед за ним» (Plut. de mul. virt, 9).._
Перед мужьями, проявившими трусость в бою, женщины
обнажались 297).
12. Элементы половой магии в богословии культурных
народов.
Теперь становится понятной та часть формулировки
таинства брака, которая говорит о необходимости преподать брачу-
щимся «свыше через благословение священнослужителя божию
пз) A.Dieterich, ук. соч., стр. 105.
т) Афанасьев, I, 438, 447.
295) АЕ, IX., 264.
298) A. Dieterich, Eine Mithrasliturgie, Lpzg J910, стр. 125.
297)Gruppe, ук. 'соч., стр. 846. Можно было бы умножать примеры дек
бесконечности, но это не входит в нашу задачу.
159

благодать, содействующую им к благословенному д о-
гтижению всех «целей брака». Если целью
вмешательства церкви в супружескую жизнь остается желание взять
под свой контроль эту чрезвычайно важную область человечен
ских отношений, то условием, подготовлявшим почву для
этого вмешательства и сделавшим религиозную форму брака
господствующей, были примитивные верования первобытного
человека, выработанные в начальной стадии его хозяйственного
развития.
Наивные взгляды на природу установили для человека, едва
вышедшего из животного состояния, тесную зависимость между
внешними демоническими силами и процессом размножения.
С другой стороны, когда природа размножения была правильней
понята, потребности примитивного хозяйства заставляли
человека с особым вниманием следить за брачными отношениями,
поскольку они, находясь в симпатической связи с
оплодотворяющими силами природы, могли производить на них полезное и пи
вредное действие. Интимные отношения полов были поэтому
окружены рядом магических обрядов, вошедших во все культы
и религии. Включая брак в сферу своего влияния, церковь не
только использовала весьма живучие древние верования,
но и сама -находилась под их влиянием, так же,
как это влияние видно не только в фольклоре, но и в
официальной религии эллинов и египтян, гораздо более культурных, чем
первые христиане.
Климент Алекс. (Protr. II, 21) приводит миф о Деметре:
в поисках похищенной Гадесом Коры, богиня бродила по Элев-
зину и печально присела у колодца. Местная жительница Баубо,
угощая богиню, подала ей ячменный напиток (кикеон). Так как
Деметра отказалась пить, ибо была грустна, Баубо, обиженная
и огорченная, обнажила свой aidoion и показала богине; той
понравилось это зрелище и она взяла напиток. Этот же миф
изложен в орфическом гимне:
Так сказавши, она подняла свой подол, показавши
Все неприличие тела. Иакх был при этом младенец.
Стал он со смехом рукою похлопывать Баубо под лоном.
То увидавши, богиня невольно сама улыбнулась,
И разукрашенный кубок с напитком она пригубила.
То обстоятельство, что эта непристойная сцена приводится
в религиозном гимне мистическо-философской школы орфиков,
тесно связанной с пифагореизмом, свидетельствует о серьезной
роли, отведенной в этой аскетической религии грубым
проявлениям пола,
О египетском боге Хнум надписи гласят: «Мендес, великий
бог, жизнь Ра, оплодотворяющий себя на молодых женах»;
«козел, оплодотворяющий супруг, священный фаллус, производящий
Минну»; «твой козел пребывает в Мендесе... Он — фаллус, гос-
160

подин богов. Радуется бык (муж) его матери корове (мать), и
человек оплодотворяет его семенем» 298).
На некоторых египетских памятниках Гор изображается в
одежде мумии, с короной; его тело — тело сильного человека;
в правой руке он держит бич, в левой свой фаллус299).
Конечно, в столь сложных религиозных системах, как
египетские или эллинские, таким чрезвычайно грубым чувственным
сценам придается символическое значение. Клим. Алекс,
ссылаясь на Хризиппа, сообщает (возможно не совсем объективно)
об изображении в Аргосе, где богиня Гера подносит свое лицо
к aidoion Зевса. Ориген (с. Celsum. IV, 48) приводит толкование
этой картины: Гера, олицетворяющая «все», принимает от. Зевса
божественное семя — Логос (tous spermatikous logousK00).
Материал для таинства брака был таким образом уже
в эпоху возникновения христианства готов. Его оформлению
содействовали мистические настроения, охватившие в эпоху
декаданса вырождающийся господствующий класс римской
империи, мелкое мещанство и неспособный к борьбе и социальному
творчеству лумпенпролетариат. Для этих настроений
характерно стремление зерующих вступить в интимные отношения с
божеством. В этой жажде личного общения с богом, в
стремлении присвоить себе в удел божественную благодать,
чтобы обеспечить себе личное бессмертие, сказывается
антиобщественная сущность всякой религиозной мистики. Это
общение с божеством неизбежно проявляется также в форме
полевого общения.
«В различных местах, независимо друг от друга, эти
чувственные представления дают начало культовым действиям, в
которых божество большей частью представлено
священнослужителем или символом-фаллусом. Эти культовые действия
иногда застывают в форме малопонятного уже для самих верующих
дроменон, или получают мистическое толкование единения души
с божеством, или в искусственном оргиастическом возбуждении
дают верующему в состоянии экстаза чувственное переживание
единства с богом»301).
При этом все эти формы могут существовать параллельно,
как это было в эллинистических религиях и в христианстве.
13. Религиозная проституция,
Одним из побочных продуктов веры в возможность
чувственного общения с демоническими силами и божеством явился
религиозный обычай, близко подходящий к таинству брака, хотя
Щ Brugsch, Rel. u. Mythen der alten Agypter, Lpzg, 1891, стр. 309.
I99) Там же, стр. 407.
Щ Lobeck, Aglaoph., стр. 609.
*") R. Reitzenstein, Hell. Mysterienrelig., стр. 20.
11 ПР°исхо;кДенте христианских таинств. j g-j

смысл его был сильно затемнен и осложнен другими обрядами.
Речь идет о религиозной, или храмовой, проституции.
Геродот (I, 199) рассказывает о религиозной проституции
р Вавилоне следующее: «Каждая местная женщина должна раз в
жизни сесть у храма Афродиты (Астарты) и отдаться
чужестранцу. Многие, выдающиеся своим богатством, не желая
смешаться с прочими, подъезжают к храму и останавливаются в
закрытой карете, запряженной парой; за ними следует толпа
слуг. Большинство же поступает следующим образом: многие
женщины собираются к храмовой усадьбе Афродиты с венками
из лент на голове; одни приходят, другие уходят; во все стороны
мимо женщин проложены дороги, по которым проходят
иностранцы, выбирающие себе (женщину). Когда женщина там
уселась, ее уже не отпускают домой, пока чужестранец, бросив ей
на колени плату, не соединится с нею вне храма. Бросивший
(плату) должен при этом сказать: «Призываю богиню
М ел и т т у»... Размер платы может быть любой, она не будет
отвергнута, ибо эти деньги поступают в доход храма. Женщина
должна последовать за первым (мужчиной), кто бросит ей
(монету), отказать никому нельзя. После сношения, ее,
освящаемую богиней, отпускают домой... И вот, те из них, кто
отличается красотою и дородством, скоро освобождаются;
некрасивые же ждут долгое время, не имея возможности
исполнить закон; бывает, что ждут 2—3 года.
В некоторых местах на Кипре существовал закон, подобный'
этому».
В другом месте A, 93) Геродот сообщает, что в Лидии
«дочери все занимаются проституцией, собирая себе приданое, пока
не выйдут замуж».
Таким же образом добывают себе приданое девушки
племени Улед-Наил в Алжире302).
По Страбону (XI, 14, § 16) в храме Анаитис, в Акилисене,
знатнейшие лица племени посвящают своих девственных дочерей,
которые согласно закону должны долгое время
проституироваться у богини, а после этого их выдают замуж, при чем никто
не брезгает жениться на такой».
В Сирии храмовая проституция сохранилась еще во
времена императора Константина.
В I кн. Сам. II, 22, первосвященник Или огорчается
поведением своих сыновей-священников, которые «спят с женщинами,
ожидающими у дверей скинии завета». В еврейском языке
слово «кедеша», означающее проститутку, происходит от основы
«кдш», святой; бет-микдаш означает «храм», «святилище» и
«дом разврата». Во II кн. Царств, XXIII, 7 сообщается, что царь
Иосия «разрушил дома разврата, что в доме Ягве».
та) F. Cumont, Or. Rel., стр. 286.
162

Религиозную проституцию пытались объяснить как
пережиток экзогамии, выражающийся в опасении пролить кровь
внутри своего клана при дефлорации; поэтому, дескать,
предоставляли производить эту операцию чужестранцу (С. Рейнак,
Ф. Кюмон). Но это явно натянутое объяснение не
соответствует фактам и данным о характере храмовой проституции.
Напротив, есть прямые указания, опровергающие это объяснение: из
о-вах Пелау девушки до замужества отдаются за деньги,
соблюдая при этом правила экзогамии; но девушку предварительно
дефлорирует ее мать зез).
Не вполне твердое мнение Фрэзера, что проституция —
отголосок группового брака, также не может быть верным: с
установлением частной собственности и строгого единобрачия для
жены — собственности мужа — такое фактическое
нарушение права собственности невозможно. В лучшем случае, в
внешних свадебных обрядах могли сохраниться какие-либо
символические следы древних отношений, но не больше. Данные
о религиозной проституции не оставляют сомнений насчет ее
действительного значения. Страбон (XVII, I, § 46) сообщает,
что в Египте, в Фивах «Зевсу (т.-е. Аммону), которого они
больше всего чтут, посвящаются красивейшие и знатнейшие
девушки, которые называются палладами; они проституируются и
вступают в сношения с кем угодно, пока не произойдет
очищение их естества»; после этого их отдают замуж.
В храме Артемиды в Брауроне (Аттика) называвшие себя
медведицами, т.-е. отожествлявшие себя с богиней, храмовые
служительницы (гиеородулы), в красных одеяниях, отдавались
верующим 304).
В надписи, опубликованной в Bull, de corr. hell., т. VII,
стр. 276, некая Аврелия Эмилия сочла нужным запечатлеть, что
она происходит от потомственных проституток и что она сама
проституировалась для Зевса.
Правильную зависимость (конечно, невольно) устанавливает
в данном случае пророк Осия IV, 12—13: «Народ мой у
дерева вопрошает, и палка его ему говорит, ибо
дух любострастия его совратил, и они изменили богу; на
вершинах гор они приносят жертвы и на холмах возносят курения под
дубом, буком и вязом; поэтому ваши дочери
проституируются и ваши невесты прелюбодействуют».
В самом деле, в религиозной проституции надо видеть
священнодействие, восходящее к древнейшим формам половой
связи с демонами плодородия и имеющее целью плотское единение
с божеством в лице его земного представителя305). Миф об или-
3os) GB VI, стр. 264.
304) Gruppe, ук. соч., «тр. 43.
305) Преимущество, которое в некоторых случаях отдается
иностранцам (Вавилон, Тибет), помимо, может-быть, отголосков
экзогамии, объясняется тем, что чужеземца >скюрее можно рассматривать как
11*
163

онских девах, благочестиво и целомудренно отдающихся перед
свадьбой речному богу Скамандру (Lobeck, Aglaoph.
610)—наиболее отчетливая форма этого священнодействия. Как это ни
странно, «целомудренные» «очи Товии и храмовая проституция
преследуют одну и ту же цель —■ интимное единение с
демонической или божественной силой.
14. Гиерогамия (священный брак) в ее простейшей форме.
В более сложном виде половая связь с божеством
встречается в разнообразных культах и мифах, представляющих так наз.
гиерогамию — «священный, божественный брак» — в
посвящениях, мистериях и таинствах.
Египетский бог Аммон, чтобы произвести на свет нового
фараона, спускается с небес «к возлюбленной сердца своего»;
сопровождаемый Тотом, он под видом царя является в покой
«красивейшей из жен»; лишь во время любовных объятий он
открывает царице свою божественную сущность, и божественная
любовь пронизывает все ее существо. Аммон предвещает ей
рождение божественного сына, который осчастливит землю
благодеяниями.
Два одинаковые „по содержанию изображения в храмах в
Луксоре и Деир-эль-Бахари дают в ряде последовательных сцен
картину рождения наследника у фараонов Тутмеса I и Тутме-
са IV". Сначала Аммон созывает богов, объявляет о предстоящем
рождении будущего фараона и просит приготовить жидкость
жизни и силы. В следующей сцене Аммон направляется в
спальню царицы. Сопровождающий его Тот держит папирус, на
котором начертано имя царияы. Потом Тот заходит сзади Аммона и
держит руки над его головой. Происходит перевоплощение:
Аммон сбрасывает с себя свою божественную сущность и
облекается в земное тело. В этом виде он соединяется с царицей; оба
сидят друг против друга с переплетенными ногами; царица
получает символ жизни и силы, а две богини плодородия поддерживают
ее ноги. Текст дает здесь соответствующие пояснения к
рисункам. Дальнейшие сцены изображают формирование и рождение
ребенка. Согласно разъяснениям Масперо, мы имеем здесь
изображение драматического представления,
которое ритуально исполнялось в культе805).
«Сочетавшись браком с богом, царица сама становится его
божественной супругой — Изидой. Каждый царь, следовательно,
носителя демонической силы, и, главное, тем житейским
обстоятельством, что стыдливость женщины и ревность мужа меньше страдает,
когда она отдается иностранцу, с которым она никогда больше не
столкнется в будущем, чем если бы она отдалась своему земляку и
знакомому.
зт) GB, II, стр. 131 ел.
164

рожден Изидой; так, например, Изида говорит Рамзесу II: «Ты
рожден из моего чрева. Хнум306а) тебя сформировал, Пта306а)
украсил твои члены, Гатор306а) — твоя мамка». Богиня кормит царя
своею грудью, и он приобретает бессмертие7).
В Швеции ежегодно возили в экипаже статую бога
плодородия Фрея, сделанную в рост человека; в экипаж запрягали
красивых девушек, считавшихся женами бога. По пути его
шествия стекался народ, принося жертвы и дары. Один
предприимчивый норвежец нарядился однажды Фреем и заменил собою
статую бога. Когда в результате одна из «жен бога» родила от
него ребенка, народ ликовал, видя в этом хорошее
предзнаменование. Случайно этот год оказался удачным, и обильные дары
посыпались на новоявленного бога. Но норвежец не стал ждать
случайной перемены судьбы и бежал, захватив с собой много
ценностей308).
В Индии ежегодно обручали куст тула с мистическим
черным камнем «салаграма» 30э).
Тацит сообщает (Germ., 40), что германцы «почитают Нер-
тус, т.-е. мать-землю и считают, что она влияет на дела
людские... На острове в океане есть священная роща, а в ней —
освященная повозка, накрытая плащом; только жрецу разрешается
до нее дотрагиваться. Народ предполагает, что там находится
богиня, и когда ее везут, следует за ней с великим
благоговением. Эти дни — радостные, во всех местах, которые богиня
удостаивает своим посещением, — праздник... Скоро повозка
и плащ и, если верить этому, само божество омываются з
уединенном озере. Службу при этом несут рабы, которых
тотчас же поглощает то же озеро. Обряд окружен страхом
таинственности и незнанием того, что за этим скрывается. Знать
могут лишь те, кому предстоит умереть» (т.-е. рабы, находящие
себе смерть в озере). Полагают, что рабы совершали акт
полового общения с богиней, за что платились смертью310).
Ораоны, горное племя в Бенгалии, празднуют в мае
величайший праздник свадьбы жреца и жрицы, что должно
символизировать свадьбу солнца и земли. Смысл этого мистического брака
Багарвы и Дартимари в том, чтобы побудить их проявить свое
плодородие и дать хороший урожай. Накануне праздника
прекращаются земледельческие работы; жрец идет на могилы и
приглашает на праздник духа предков. Утром послушник тайком
набирает в глиняный горшок святой воды и приносит ее
священнику. После принесения в складчину жертвы прислужник
приносит цветы и оставленную у священника святую воду, и
устраивается процессия, которая везет священника домой, где совер-
зоба) Египетское божество.
307 R. Reitzenstein, Zum Asklepius des Ps. Apuleius, AR VII, сто. 402.
308) GB, II, стр. 142
306 AR XV, стр. Э09.
S1°) Ом. Kahle, Zum Nerthuskult, AR XV, стр. 310.
165

шается обряд его бракосочетания с женой. По пути следования
процессии все женщины стоят в дверях своих домов с двумя
веялками; в одну, пустую, священник наливает святой воды для
окропления посевных семян; из другой, наполненной пивом, он
выпивает; в результате он к концу шествия бывает мертвецки
пьян. После бракосочетания священника начинается половая
оргия.
У племен эве в Восточной Африке женщины и жрицы
вступают в священный брак с змеем пифоном, которого в святилище
представляет жрец311).
15. Гиерогамия в религиях классической древности.
Сравнительно обильный материал имеется об гиерогамии з
классическом мире. Повидимому, намек на гиерогамию дает уже
миф об изнасиловании Посейдоном Эфры, которую затем, чтобы
покрыть грех, подсунули в жены пьяному Эгею. В результате
этого священного брака родился герой Тезей.
Видное место занимают половые отношения между богами
и людьми в греко-римских мистериях.
В 169 году, до христ. эры, к римским консулам поступил
донос о безнравственном и противоправительственном
характере мистерий Диониса — вакханалий, занесенных в Рим из
Этрурии. «То были, — рассказывает Ливии (XXXIX, 8), — таинства,
сообщенные только немногим; потом они стали распространяться
среди мужчин и женщин; впоследствии к религиозному обряду
присоединились наслаждения вином и пиршеством, чтобы
привлечь тем большее число приверженцев. Вино разжигало страсти,
а мрак ночи и смешение мужчин и женщин, лиц нежного
возраста и стариков уничтожили всякое чувство стыдливости, и стали
возникать всякого рода общения, так как каждый находил
готовое удовлетворение страсти, к которой был наиболее склонен по
природе». Допрошенная по поводу вакханалий возлюбленная
одного из мистов, Гипсала, показала, что (гл. 13) «сначала это
было святилище, предназначенное для женщин, и ни один
мужчина обыкновенно не допускался туда. В году было только три
определенных дня, когда днем происходило посвящение в культ
Вакха, и матроны поочередно избирались в жрицы. Когда
жрицей была Прокулла Анния из Кампаньи, она изменила все, как
бы по указанию богов. Она первая допустила мужчин, посвятив
в таинство своих сыновей... Она же, вместо дневного, установила
ночное служение и вместо трех дней в году назначила по пяти
дней в месяц для посвящения в таинство. С тех пор
богослужения стали совершать сообща, мужчины вперемежку с
женщинами, и присоединилась разнузданность, свойственная ночному
времени... Мужчины, охваченные как бы безумием, прэрочеству-
311) GB, VI, стр. 47.
166

ют сопровождая свои слова исступленными телодвижениями;
матроны в нарядах вакханок, с распущенными волосами,
сбегают к Тибру, держа в руках горящие факелы, погружают их в
воду, и вытаскивают снова горящими, так как они сделаны из
смеси серы и негашеной извести... Говорят, что люди (при этом)
уносятся богами; в действительности их привязывают к
машинам и убирают с глаз в скрытые пещеры».
Рассказ Ливия основан на протоколах следственной
комиссии, которая рассматривала общину приверженцев
вакхического культа как сборище шарлатанов, развратников и
преступников. Но и в этом рассказе, далеком от понимания
действительного содержания культа, видно, что основой таинства были
экстатические оргии, которые возносили верующего к богу,
соединяя его с божеством самой интимной близостью. «Участники
вакхических мистерий, — говорит Филой (de vita contemp!.
473), — доводят себя до исступления (enthousiasmos), пока не
увидят того, что хотят».
В испорченном начале XIX гл. своей книжки (de err. profreJ)
Фирмик Матерн приводит литургическую формулу дионисиевых
мистерий: «(Радуйся), жених, радуйся, новый свет». «Зачем ты
так низвергаешь в пропасть жалкого человека, о, злосчастное
убеждение, — продолжает автор, — зачем ты его прельщаешь
ложной надеждой? Нет у тебя никакого света, и нет никого, кто
был бы достоин быть женихом: один есть свет, один жених —
христос принял благодать этих имен».
В Афинах 11—13 числа месяца антестерион приходился дио-
нисовский праздник антестерий. Во второй день этого праздника
процессия с «царицей» направлялась в «храм Диониса на
болоте», обычно закрытый; собиралось много народа, и, чтобы
сдерживать напор толпы, храм огораживали кругом канатом. 14
женщин (герайры), набранные базилевсом (архонтом-жрецом),
провожали «царицу» в храм. Там специальные храмовые пристава
(гиерокерики) приводили*ее к присяге в верности и преданности
богу. После ряда церемоний у 14-ти алтарей «царица» одна
удалялась в храм буколейон («стойло», ибо Дионис — бык)
возле притания, где она сочеталась с Дионисом312).
Лактанций (Inst, div., I, 17, 8) сообщает, что на Самосе
есть знаменитейший храм Юноны и в нем изображение богини в
виде невесты; ежегодно там празднуется таинство по свадебному
ритуалу.
Священный брак Зевса и Коры, от которого родился Дионис,
праздновался по словам Диодора (IV", 15) ночью и тайком «из-за
стыда по поводу совокупления».
Согласно Фотию, вступающие в брак устраивали гиерога-
мию Зевсу и Гере.
«Говорят, что священный брак Зевса и Геры как-то устраи-
312) Stengel, Griechische Kultusaltertumer, Munch. 1898, стр. 208 ел.
167

ьается в районе Кносса, возле реки Ферена, при которой теперь
находится храм; там ежегодно местное население совершает
священнодействие и изображает в лицах этот брак» (Диодор, V,
72). Г'иерогамия праздновалась в виде соответствующих
мимических представлений в Платее, Евбее, Афинах, Гермионе,
Аркадии, на Самосе, Крите и во многих других местах315).
В культе фригийского бога земледелия Сатазия половое-
единение с божеством составляло главный обряд посвящения в
таинство. Арнобий (adv. nat, V, 20—21) сообщает, что «золотая
змея запускается «в лоно» посвященным, и затем снова
вынимается из нижних интимных частей». О том же говорит и Фир-
мик Матери (гл. 10): «Почитатели Савазия при посвящении в
таинство проводят змея через локо». Подтверждает это
сообщение и Клим. Алекс, (protrept. II, 16).
Змей был видимой земной ипостасью бога 3"), и указанный
обряд означает здесь только половое общение с богом. «Для
ритуала не имеет значения то обстоятельство, что (реально этого
нельзя себе представить в том случае, когда посвящаемый —
мужчина. По отношению к богу все мисты мыслятся
существами женского пола, как это впоследствии в аналогичных
обычаях заявляют гностики» 315).
В элевзинских мистериях также происходило половое
общение посвященного с богиней земли Деметрой. «Я погрузился в
лоно владычицы царицы земли», — говорит о себе верующий,
удостоившийся участия в высшем элевзинском таинстве; в
ритуал посвящения входило, кроме причащения, «таинственная»
манипуляция с kteis 31e).
В святилище Кибелы находились брачные покои (thalamoi),.
шалаши (Kalybai), спальни (pastades). С другой стороны,*
невесты надевали на голову башенный венец, символ
Кибелы. Это свидетельствует о том, что половое общение с богиней
существовало и в этом культе. Когда впоследствии установи пся
ритуал самооскопления мистов Кибелы, то отрезанный орган
клали в брачный покой богини,iV).
Геродот рассказывает A, 181), что «в храме Бела в Вавилоне
стоит большое ложе, красиво убранное, а рядом с ним золотой
стол; статуи там нет никакой; ночью же там никто не ночует,
кроме одной только женщины из местного населения, которую
бог избрал среди других».
В «Жизнеописании Аполлония Тианокого» A, 12) Филострат
приводит со слов Максима из Эг рассказ, смысл которого уже
Филострату не был известен: правитель Киликии, воспылай*
страстью к юноше Аполлонию, добивается встречи с ним и говорит
*") FarneJl, Cults of Greek states, Oxf.., 1896, т. I, стр. 388 ел.
tu) Gruppe, ук. соч., стр. 55.
816) Dieterich, Mithraslit., стр. 124.
>]6) См. выше, стр. 97.
817) Gruppe, у к. соч., стр. 1541.
168

ему: «представь меня богу». Рих. Рейтценштейн 318) правильно разъ
яонил этот эпизод, сопоставив его с сообщением Епифания (Наег.
XXVI, 9) о фибионитах, «которые в половых сношениях между
членами общины видели способ пройти лежащие друг над другом
365 эонов и «представиться богу». Они говорили друг другу:
«я поднимаю тебя до (имя рек), чтобы ты поднял меня до (имя
рек)»; «совокупись со мною, чтобы я вознес тебя к архонту»319).
«В основе лежит, как это известно всякому знатоку народной
религии, первобытное представление о религиозном значении
полового единения». Очевидно, и в рассказе Филострата киликийский
сатрап хотел использовать ритуал посвящения, чтобы таким обра
зом овладеть прекрасным юношей !20).
16. Гиерогамия в восточной теологии.
Грекониудео-египетская мистика разрабатывала и теорию
половой близости с богом — в мистерии, видении и магическом
обряде, — благодаря которой человек воспринимает семя божье,
мудрость, добродетель, мистическое знание. Плутарх говорит
(Qaest. conviv. VIII, 1, 3): «вообще египтяне допускают общение
мужского бога со смертной женщиной, напротив, они думают, что
смертный мужчина не может стать для женского божества
причиной родов и беременности, так как существо богов состоит из
воздуха, духа, каких-то теплот и жидкостей». И в другом месте
(vita Num. 4): «египтяне думают, что для женщины вполне
возможно коснуться духа божьего и родить некие начала бытия, для
мужчины же невозможно ни совокупление с богами, ни телесное
общение». В Берлинском «магическом папирусе» рекомендуется
след. молитва: «явись мне, добрый пахарь, Гарпократ, Хнуфи,
Гор... катящий волны Нила и смешивающий их с морем...
(пропуск), как муж при сочетании с женой». Волны Нила в Египте—
обычный образ оплодотворяющего семени, и в данном отрывке речь
идет именно о сочетании с богом. В начале этого же наставления
предписывается приготовить ложе, а перед ним стол с вином и
вегетарианской пищей; мист должен лежа ожидать сошествия
318) Hellnistische Wundererzahlungen, стр. 52 ел.
319) В мистике, архонты, зоны, сферы—промежуточные звенья
между человеком и богом.
320) Названный текст из книги Епифания очень интересен для
характеристики половой мистики гностиков: «так называемые фибиони-
ты относят свои постыдные богослужения рззврата, о которых
сказано выше, к архонтам, коим числом 365 они дали вымышленные имена;
они забавляются с женщинами и говорят: «совокупись со мной, чтобы
я тебя вознес к архонту». При каждом совокуплении они называют
выдуманное ими варварское имя одного (из архонтов) и с гордостью
заявляют: «я тебя поднимаю до такого-то, для того, чтобы ты подняла
меня до такого-то». При следующем совокуплении предполагается, что
он приближает (женщину) к следующему (архонту), для того, чтобь»
он (таким образом и) сам вознесся к следующему».
169

бога. Когда бог появится, «тогда,—говорится в папирусе,—возьми
его за руку, притяни его и уложи, как я выше указал». А выше
указано (текст в этом месте сильно испорчен): «расположись...
уста к устам, соединись... женщина при совокуплении». В таком
любовном общении бог должен сообщить душе миста знание и
мудрость 321).
17. Гиерогамия в христианских ересях.
В христианских «еретических» общинах гиерогамия пропо-
ведызалась и практиковалась, как «нормальное» средство
обретения благодати. Ириней A, 13, 3) дает подробное, конечно,
полемически извращенное описание ритуала приобретения дара
прорицания у мага и пророка Марка: «выбрав для этой цели
наиболее красивых, нарядных и богатых женщин, он обольщает
их, говоря: «я желаю уделить тебе от моей благодати, так как отец,
всего сущего видит ангела твоего перед лицом твоим... Прими
сначала благодать от меня и через меня. Приготовься, как невеста,
принимающая жениха; чтобы ты была мною, а я тобою. Воздвигни
в твоем брачном покое семя света. Прими от меня жениха, всели
его в себя и вселись в него. Вот уже благодать снизошла на тебя;
открой свои уста и начни пророчествовать». Когда же женщина
отвечает: «я никогда не пророчествовала и не умею», он
произносит несколько заклинаний и вторично, ошеломляя
одурачиваемую женщину, говорит ей: «раскрой уста, говори как-нибудь; и
ты станешь пророчествовать».
В конце-концов, женщина остается довольной и «благодарит
Марка, уделившего ей от своей собственной благодати»322).
Интересно, что Ириней протестует не против способа
передачи благодати, а лишь против источника ее: хорошо поступают
те женщины, которые не поддаются на обман Марка, «хорошо
зная, что дар прорицания дается людям не от чародея Марка, но
кому бог свыше ниспошлет свою благодать, те обладают
богоданным даром прорицания, и они пророчествуют тогда и там, когда
и где бог захочет, а не Марк прикажет».
В другом месте A, 21, 3) Ириней рассказывает про марко-
сиан, что они «приготовляют брачный покой и совершают
таинственную процессию с какими-то обращениями к посвящаемым
и говорят, что это они совершают духовный брак наподобие
сочетаний вверху».
Климент Алекс. (Strom, III. 4) рассказывает: «есть еще другие
еретики, которые общение и связь с Афродитой Пандемос
(всенародной) называют мистическим общением (koinonia), оскверняя
Щ R. Reitzenstein, Poimandres, стр. 226/7, 140/3.
S22) Здесь и ниже цит. noReitzenstein,Poimandres, стр. 226 ел. О такой
же передаче знания и мудрости половым путем Хнумом Изиде см. там
же, стр. 141 ел.
170

таким образом это святое слово... Но общение спасительное
состоит, напр., во вспоможении деньгами, пищей, одеждой. Еретики
же этим словом нечестиво стали называть различные плотские
связи с Афродитой. Про одного из таких распутников
рассказывают, что, подойдя однажды к одной из наших девиц, только что
вступившей в возраст юной и привлекательной красоты, он сказал:
«всякому просящему у тебя дай» (Ев. от Мтф. V. 42). На это
девица, нисколько не понимая плотской разнузданности этого
человека, ответила ему языком невинности: «относительно брака вам
следует поговорить с моей матерью».
Очевидно, эта девица была менее наивна, чем сам Климент,
когда он пытается шести к простому распутству ритуал, который
хорошо был известен не только еретикам, но, как увидим, и
христианской ортодоксии.
Даже высокообразованный и культурный философ Филон
Иудей мыслит связь с божеством в грубо чувственных формах.
В рассуждении о женщинах-добродетелях он говорит (de Cherub.
13): «Добродетели, рождающие много совершенного, с одной
стороны, не могут взять в удел смертного мужа, с другой стороны, не
приняв зародыша от кого-либо, они сами собою никогда не
забеременеют. Кто же тот, который сеет в них прекрасное, если не
отец всего, нерожденный и всерождающий бог? Итак, он сеет, но
то, что родится, он дарит». В подтверждение сказанного Фи тон
ссылается на Моисея: Сарра зачала от взгляда бога, но сына
получил Авраам. Лие «чрево открыл бог, а ведь открывать чрево-
привилегия мужа, но, зачавши, она родила не богу (ибо он вполне
удовлетворен и сам себе довлеет), а Иакову». Поэтому для
рождения добродетели необходимо, чтобы добродетель восприняла семя
от бога, но родила кому-нибудь из своих поклонников333).
Интересную параллель этим глубокомысленным рассуждениям
дают сообщаемые Л. Я. Штернбергом факты из области
верований туземцев Сибири и наших дальневосточных окраин33*).
У гольдов, по представлениям шамана, к «ему является айами,
маленькая, всего в полтора аршина ростом, очень красивая
женщина; лицом и по одежде она совсем, как гольдка. Явившись
впервые, она сказала шаману: «я—айами твоих предков-шаманов; я
их учила шаманить, теперь буду тебя учить... Я люблю тебя, мужи
у меня нет теперь, ты будешь моим мужем, я твоей женой...>:
Великий шаман Чукче Онинка имел трех айами —одну, которая
увлекла его еще в юности и потом еще двух, из коих одну он
называл по имени Миохти. Все они были очень красивы и по виду
настоящие гольдки. С Миохти Чукче продолжал жить как с женой,
несмотря на свой преклонный возраст (наблюдение относится к
Щ Цитир. по Reitzenst, Wundererz., 140.
зи) Л. Я. Штернберг. Избранничество в религии. «Этнография»,
1927 г., т. I, стр. 3 ел. Факты сами по себе очень интересны, хотя
психологический метод исследования приводит автора к неправильным
выводам и обобщениям.
171

1910 году). Кроме айами, у него была и законная жена,
молоденькая 18-летняя женщина, которая гордилась своим положением
и к своей небесной сопернице относилась не только без ревности,
но даже с симпатией. Айами — родовые духи, живущие на
определенном участке родового дерева.
Аналогичное поверье существует у тунгусов и манджуров.
Вдохновение связывается у них с похотливыми движениями и
жестами.
У бурят шаман до посвящения в наследственный свой
сан забирается (во сне или видении) на среднее небо, где
проводит время «в амурных развлечениях с небесными девицами». Для
своего посвящения, которое рассматривается как брак с
небесным духом, он собирает у своих родственников на калым.
То же наблюдалось у телеутов, юкагиров, остяков, вогулов,
чукчей.
«Сотни тысяч людей шиваистов и северных буддистов,
последователей шактизма, благоговейно совершают ритуальное
причащение посредством пяти элементов: вина, мяса, риса, зерна и
женщин... Действительная цель еп>—путем акта общения с шакти
и экстатического возбуждения вселить в себя дух божества,
воплотившегося в земную шакти, и стать самому божеством,
божественным шакти, приобрести и сверхъестественную силу»
(стр. 35).
18. Гиерогамия в иудео-христианской ортодоксии.
Восходящие к самой ранней стадии человеческого развития
представления о половой связи с божеством сохранились в
мистике и культах всего греко-римского мира, и было бы странно,
если бы христианство (не только его еретические секты) не
усвоило этих представлений и не включило их в свой ритуал.
Еврейские традиции также подготовили для этого почву.
Обычное библейское сравнение отношений между Ягве и Израилем
с супружескими (например, у Иер. гл. II и III) было, возможно,
не только поэтическим образом. Особенно характерна гл. XVI
прор. Иезекииля (ст. 1... «ты выросла, пришла в возраст, груди
твои сформировались, волосы появились, и ты совсем нагая. 8. я
прошел над тобою и увидал тебя, и вот настал твой срок, твой
брачный возраст. Тогда я простер над тобою свои крылья и
прикрыл твой срам и принес тебе клятву, вступил с тобой в союз... и ты
стала моею» и т. д.).
Остро эротическая поэма эллинистического периода «Песнь
песней», принятая з библейский канон, была истолкована как
роман между богом и Израилем; все натуралистические
подробности поэмы, вплоть до описания отдельных прелестей Сула-
мифь, были с большой тщательностью истолкованы
аллегорически и перенесены на бога и его тору. Позднее такой же
эротический характер придан «царице Субботе», которая в литурги-
172

ческих песнопениях именуется невестой. Половые сношения
(«законные», конечно) в пятницу ночью считаются поэтому
богоугодным делом, так как они мистически осуществляют союз
небесный; согласно Sefer Hamathamim в пятницу вечером
благочестивые евреи едят чеснок, как повышающий половую потенцию.
Христос, как жених, встречается уже в христианских
библейских текстах, например, ев. от Луки V. 33: «они же
сказали ему: почему ученики Иоанновы постятся часто... а твои
едят и пьют. 34. Он сказал им; можете ли заставить сынов
чертога брачного поститься, когда с ними жених? 35. Но придут дни,
когда отнимется у них жених»... Сюда относится также притча
о девах, ожидающих жениха со светильниками (ев. от Мтф. XXV.
1—12), «брак в господе» (I Кор. VII. 39), Но совершенно
законченное учение о гиерогамии между христом и церковью, браке,
которого земное отражение составляет брак между мужчиной и
женщиной, развили отцы церкви и апологеты.
В приведенном выше отрывке из книги Фирмика Матерна
этот фанатик христианства говорит (XIX. 3): «но, чтобы
привести к молчанию кощунственный голос нечестивца, я сопоставлю
изречения священного писания о том, кто в самом деле является
женихом; и доказано будет, что жених — христос, а невеста —
церковь, от которой каждый день достопочтенному богу
рождаются духовные дети». Далее он приводит ряд цитат (в неудачном,
правда, подборе: Иоель II. 15, Ис. VII. 34, пс. XIX (XVIII) ез.
от Луки ХИ. 35 и др.).
Климент Алекс, говорит (Strom. III. 6): «они не вникают
в причину, почему господь остался безбрачным: во-первых, его
невестой была церковь...»
Рожденные от брака христа с церковью христиане,
естественно, считают церковь матерью». «Одна есть девственная
мать—дорогою мне церковью ее звать» (Clem. Alex., Paedag § 42).
Тертуллиан называет церковь матерью (de orat. 2), госпожею
матерью (ad mart. 1). Киприан говорит (de unit. eccl. 5, 6): «Тот
не может иметь бога отцом, кто не имеет матерью церковь.,
от ее плода мы рождаемся и ее молоком питаемся, ее дух дает
нам жизнь». Евсевий (ист. церкви V. 1. 207) рассказывает, что
после прекращения гонений на христиан (ок. 177 г.) многие
отпавшие было от церкви снова вернулись на ее лоно: «тогда
девственная мать испытала глубокую радость, так как она вновь
получила живыми тех, кого она родила преждевременно».
Мефодий (начало IV в.) в своем «Пире десяти дез»
славословит церковь: «в гимнах благословенная невеста бога, мы, твои
служанки, хвалим тебя, непорочную деву-церковь, с белоснежным
телом, с темнокаштановыми косами, целомудренную,
безупречную, достойную любви». «Песню песней» Мефодий толкует, как
брачный союз между церковью и христом.
Во II е. церковь воспринималась, как ипостась бога, одно
родная с христом, и того же ранга, что София (мудрость) и
173

Логос. Впоследствии чувственный образ церкви был перенесен на
Марию, мать христа, но еще некоторые гимны Ефрема Сиринз
воспевают Марию, как невесту Иисуса 333-ззв).
Подробную поэтическую картину брака христа с церковью
и женщины с христом дают «Деяния Фомы» 337).
Брат-близнец христа Фома, проданный в рабство и
очутившийся в Индии, попадает на брачный пир царской дочери.
Приглашенный к столу, он, однако, не ест и не пьет. Он умащает
елеем голову и все органы чувств, надевает венок на голову й
берет в руку ветку—обычные магические приемы, чтобы
освободиться от телесных оков и впасть в экстаз.
Углубленный в себя, он не слушает и не слышит флейтистки,
играющей ему. Затем он «преображается» и заводит на
еврейском языке песню, восхваляющую неземную красоту его
невесты. Она — дочь света, сияющая ослепительной красотой; ее
платье — ароматные цветы; подробно он перечисляет все
прелести ее, восхваляя их в полумистических, получувственных
выражениях. Семь слуг жениха охраняют ее и семь дружек
пляшут вокруг нее. Двенадцать слуг состоят при ней, устремив свои
взоры на жениха, чтобы проникнуться его светом и быть при
нем в вечности, на том пиру, который будет уделом бессмертных.
Пораженный этой восторженной песней, хотя и на
непонятном языке, а также чудесным наказанием оскорбившего
Фому слуги, царь признает в Фоме посланника божьего и
настаивает, чтобы он пошел в спальню новобрачных, чтобы
помолиться за невесту. Апостол входит в брачный покой, проповедует
* учение христа и призывает его явиться. Когда все разошлись и
молодые остались одни, жених, желая приблизиться к невесте,
находит у нее христа, он сидит на брачной постели; Иисус
обращается к новобрачным с речью, где он рекомендует им
сохранить целомудрие, чтобы удостоиться «другого брака».
Новобрачные следуют его совету и возносят хвалу богу,
соединившемуся с невестой, посеявшему в ней жизнь.
19. Отголоски полового общения с богом в быту.
Если во всякого рода теологических трактатах,
старающихся придать всем видам половой связи с божеством
мистический, духовный, «возвышенный» и «таинственный» характер,
все же проступает их чувственная «низменная» подоплека, то
«рядовые» верующие принимают эту связь бесхитростно, как
самую обыкновенную плотскую связь, хотя и с высшим
существом.
336.336) Conybear, Die jungfraueliche Kirche ete. AR IX.
387) Lipsius, Die- apocryphen Apostelgeschichten, Braunschw. 1883,
т. I, стр. 249 ел.
174

Чрезвычайно интересный в этом отношении случай приво- ...
дит Иосиф Флавий (Antiquit. XVIII. IV. 10 = 65 N ел.): «В Риме
была женщина Паулина, выдающаяся своей честностью и
знатностью рода, к тому же богатая и красивая и в самом цветущем
возрасте; но лучшим ее украшением было целомудрие. Она была
замужем за Сатурнином, человеком вполне достойном такой.
жены. В нее влюбился Деций Мунд, юноша, занимавший видное
место в сословия всадников. Так как это была женщина, которую
нельзя подкупить подарками, то безумство юноши разгоралось
все сильнее, так что он предложил ей 200.000 драхм за одну
только ночь. Так как и это не помогло склонить к нему эту
женщину, он, не в силах терпеть неудовлетворенную любовь,
решил уморить себя голодом. Об этом узнала вольноотпущенница
его отца Идз, искусная во многом, но не разбирающаяся в
средствах. Огорченная упрямством юноши, она попыталась оживить
его*ласковыми речами, подав ему надежду, что сумеет ему
доставить обладание Паулиной. Видя, что он склоняется к ее просьбам,
она заявила, что ей нужно только 5.000, чтобы одолеть
целомудрие женщины. Приободрив таким образом юношу и получив
просимую сумму, она вступила на особый путь хитрости, видя,
что Паулину деньгами не взять. Зная, что она сильно предана
культу Изиды, она придумала следующее. Заручившись согласием
и молчанием нескольких жрецов Изиды и, что было важнее всего,
пообещав им деньги—2.500 наличными и 2.500 после удачного
исхода дела,—она им рассказала о любви юноши, прося
постараться всеми мерами сделать его обладателем предмета его
желаний. Те, алчные к золоту, благосклонно согласились, и
старший из них поспешно направился к Паулине; допущенный к ней
и добившись свидания без свидетелей, он заявляет ей, что пришел
по поручению (бога) Анубиса, который охвачен страстью к ней
и приказывает ей притти к нему. Ей это сообщение пришлось
по сердцу, и она хвалилась перед подругами любовью, которой
удостоил ее Анубис, и рассказала мужу, что ей назначен пир и
ложе с Анубисом. Муж очень легко дал ей свое согласие, так как
он хорошо знал испытанное целомудрие супруги. Итак, она
отправилась в храм; когда она поела и настало время сна, жрец
запер двери внутри храма и потушил все светильники. Мунд,
который был там заранее спрятан, не преминул воспользоваться
ее обществом, и всю ночь она угождала ему, приняв его за бога.
Затем он ушел раньше, чем поднялись его соучастники-жрецы,
а Паулина утром возвратилась к мужу, заявила ему, что имела
сношение с Анубисом, и о том же она в торжественных
выражениях сообщила подругам».
Случай этот, получивший огласку только потому, что Мунд
имел неосторожность хвастать перед приятелями своей победой,
произошел, по сообщению Иосифа Флавия, в 19 г., в среде
высшей римской знати. Легко себе представить, как понималась
гаерогамия среди малокультурных людей.
175

В едком памфлете на Александра Абонутейхита Лукиан
описывает мистерии, которые устраивал у себя Александр;
главное содержание этих мистерий составляли сцены брака
Аполлона и Латоны, брака родителей Александра и брака самого
Александра с Луной; в этой последней сцене роль Луны исполняла
Рутилия, жена прокуратора, в присутствии мужа (Alex. 341.
«Для каждого считалось приятным и желательным, если Александр
удостоит взглядом его жену; если же он награждал ее поцелуев,
то всякий считал, что его дом посетит доброе счастье в полном
объеме. Многие женщины хвалились, что имеют от Александра
детей, и мужья удостоверяли, что они говорят правду».
В известном «романе Александр» изгнанный 'из Египта
царь Нектанеб обещает македонской царице Олимпии, что к ней
явится в роли супруга бог Аммон. Эту роль исполняет обманным
путем сам Нектанеб, и результатом явилось рождение
Александра Македонского. Этот мотив использован многочисленными
•европейскими и восточными новеллистами.
Вера в возможность вступить в сношения с богом через его
священнослужителя послужила средством, которым пользовались
и пользуются всюду и во все времена служители всех культов,
чтобы овладеть своими привлекательными клиентками. Известно
также, что женщины, которых обвиняли в ведовстве, в частности
з том, что они, как ведьмы, имели плотские сношения с дьяволом
часто сознавались в этом не только под действием пыток, но
и в силу собственной уверенности, что они действительно имеют
сношения с дьяволом. Более того, вера в инкубов и суккубов
(мужских и женских бесов, вступающих в половые связи с людь
ми) была настолько прочна, что ловкие люди могли ее даже
использовать, чтобы обманным путем добиться благосклонности
женщины. В «Тиле Уленшпигеле» «бледный рыцарь» Гильберт
Дамиан долгое время живет с Катлин под видом инкуба 338).
Именно эта наивная, сохранившаяся от века вера в
реальность половой связи с демоническим или божественным суще
ством послужила, с одной стороны, материалом для таинства
брака и с другой стороны—позволило массе верующих принять
без возражений, как нечто само собой разумееющееся, ту
мистическую чепуху, которую церковь ей преподнесла.
20. Христовы невесты.
Но и в богословии половые отношения с богами мыслятся
далеко не духовно.
Во всей христианской литературе, вплоть до нашего
времени, проводится мысль, что если брак как таинство магически
связывается со священным браком между христом и церковью,
то безбрачие создает непосредственную интимную бли-
заз) См. Deubner. Von falschen Jncubi und Succubi, AR XVI, crp.
623 ел.
176

сть с богом. «Христовы невесты» стало обычным названием
монахинь. Но отношения между христом и его невестами в
религиозной литературе и религиозном быту рисуются в образах,
не всегда платонических.
«Они предпочитают пожениться с богом, для него их
красота, для него их девственность, с ним они общаются днями и
ночами», — говорит Тертуллиан (ad их. 4). «Блаженны тела
девственниц, ибо они понравятся богу (Ac. Pauli et Theclae, 6)».
«Можно найти многих состарившихся в безбрачии в надежде
лучше сочетаться с богом. Если пребывание в девстве и скопчестве
лучше сочетает с богом...» (Афинагор, Leg. 33). Иеронпм
(Ер. 22, 25) дает ярко эротическую картину: «постоянно тебя
(монахиню) будет охранять тайна твоею ложа, постоянно с
тобой будет внутри играть твой жених; ты молишься—значит ты
говоришь с женихом; читаешь—значит он говорит с тобой, а
когда тобою овладеет сон, он придет за стену, пропустит руку
через отверстие и коснется твоего живота; разбуженная, ты
встанешь и скажешь: «я ранена твоей любовью» и услышишь б
ответ: «запертый сад, моя сестра-невеста, запертый сад,
запечатанный источник» (Песнь песней, IV).
В другом послании (de cust. virginit. 20. 1) Иероним утешает
мать девицы, обрекающей себя на вечное девство: «ты
недовольна, что она хочет стать не женою подчиненного солдата, а
самого царя? Ведь она этим оказывает тебе великое благодеяние:
ты стала тещей бога».
Постель, спальня, брачный покой—обычные связанные с
культом термины в древней христианской литературе339).
8 октября 1900 г. была причислена к лику блаженных Крес-
ценция Гесс. К этому торжеству была приготовлена картина,
изображающая мистическую свадьбу новоявленной блаженной с
христом. Над картиной была надпись-протокол: «Иисус
Христос, господин наш, в присутствии пресвятой матери и при
ангеле-'покровителе в роли шафера обручил с собою, дав ей
кольцо, девицу Кресценцию, намеренную дать священный обет» 3*°).
При таком понимании «блаженства» и целомудрия, что
могли испытывать монахини, оставаясь ночью в своей келье нае-
едине со своим небесным женихом? Вот что об этом рассказывает
автор жизнеописания инокини Адельгейды Лангман (ум. в 1375 г.):
«Тогда она сказала: скажи мне, любимый господи, что
представляет на земле величайшую святыню? Он ответил: мое святое
тело... Затем он сказал: «Возлюбленная моя»,—и простер свои
руки и обнял ее и прижал к своему божественному сердцу, а она
в порыве благодарности прилепилась к нему, как воск к печати,
и более четырех недель он пребывал в ее сердце с тех пор, как
она его увидела», в откровениях Марии Эбнер (род. в 1240 г.)
«12 £• Dieterich- Mithraslit. стр. 126.
) 1 ам же, стр. 132.
12 Происхождение христианских таинств 177

сказано: «Радуйся, что господин твой и бог так близок твоей'
душе, ибо ты моя супруга, и я твой возлюбленный. Ты моя
радость, и я также твоя радость; ты мое наслаждение, а я твое
наслаждение; твое пребывание во мне, мое пребывание в тебе... Я
тебя награжу самим собой, я собою исполню все твои желания,
я тебе дам то, чего глаз не видал, ухо не слышало, и что никогда,
не проникало в человеческое сердце, и я дам тебе вечно вкушать
мою священную божественность» 341).
Такие же видения имела святая Екатерина Сиенская A347
по 1380). «То, что было обычной метафорой в иноческой жизни,
обычным представлением, к которому Екатерина с детства
привыкла, это она пережила, как реальный факт. Подобно
александрийской мученице, имя которой она носила, Екатерина
обручилась с христом... Однажды, когда во время шумного
итальянского карнавала Екатерина, одинокая в доме, молилась в своей
комнате об укреплении ее в вере, христос вознаградил ее за то,
что она презрела ради него суету людскую, торжественным,
празднеством для ее души. Видение было полное, охватившее ее
зрение и слух: при звуках псалтыри царя Давида богоматерь
взяла ее за правую руку и, притянув ее к сыну, просила его,
чтобы он удостоил ее обручиться с ней в вере. Иисус христос
протянул ей золотое кольцо с прекрасным алмазом и четырьмя
жемчужинами и надел ей его на руку». Видение исчезло, но
кольцо осталось у нее и было ей всегда видимо. Впоследствии она
обменялась с Христом сердцами М2).
Придворная французская дама, некая Гюйон, умершая в
1717 году, считала, что она вышла замуж за христа; она после
этого перестала почитать святых, поскольку она, как жена
господа, была хозяйкой, а святые — только слуги. Поэт Фенелон
поддерживал эту особу и» пропагандировал ее святость'").
Обручение с богами было предметом не только
фантастических видений, но и реальной веры. Один Кармелитский монах,
именовавший себя секретарем Иисуса, взял на себя роль свата и.
нотариуса при составлении брачного контракта между Иисусом
и его невестой. Вот образец такого контракта:
«Я, Иисус, сын бога живого, супруг моих верных, беру
в жены дочь мою Магдалину Гасслен; я обещаю ей быть ей
верным, не покидать ее, дать ей... в этом мире мою
благодать, обещая ей в ином мире мою славу и часть наследства
моего отца. В подтверждение чего я подписал этот
нерушимый контракт рукой моего секретаря.
М1) Там же, стр. 133.
342) Герье. Екатерина Сиене. «Вестник» Европы», 1892 г., т. V, I стр.
24 «I Конечно, все эти откровения подвергались духовной цензуре и.
оставляют еще >место для воображения.
3") S. Reinach, Orpheus, P. 1914, стр.. 504 ел.
178

Дано в присутствии предвечного моего отца, моей
возлюбленной, моей достопочтенной матери Марии, моего
отца св. Иосифа и всего моего небесного двора, в лето от
воплощения 650, день моего отца, св. Иосифа.
Подписи: Иисус, супруг верных душ,
Мария, мать бога,
Иосиф, муж Марии,
Ангел-хранитель — Магдалина, возлюбленная
Иисуса.
Настоящий контракт утвержден святой троицей в день
св. Иосифа в том же году».
Одно из 4 колец св. Элигия (VI в.), хранившееся до
Французской революции в церкви Нойон, имело такую надпись:
То—золотой знаменитый святого Элигия перстень,
Коим он обручил святую с Христом Годоберту.
Епископ Джон Алкок выработал текст оглашения «о
предстоящем браке между царем царей, сыном всемогущего бога и
проч., Иисусом из Назарета с девицей А. Б. Лица, имеющие
препятствия к этому браку, должны подать об этом заявление
согласно закону».
Архиепископ Кентерберийский Эдм. Рич A234) обручился
с богородицей; для этого он изготовил два кольца с
выгравированным на них Ave Maria; одно кольцо он надел на свой палец,
другой — на палец статуи богородицы344).
21. Заключение.
Итак, что представляет собою таинство брака?
В области семейных отношений христианская церковь
так же, как и магометанская и иудейская, продолжает
отстаивать идеологию, возникшую еще в эпоху варварства, уже не
соответствующую условиям даже капиталистического производства
и вытекающих из них общественных отношений. Буржуазия,
однако, при посредстве религии продолжает утверждать эту
реакционную даже с ее точки зрения форму семьи, поскольку она
служит средством угнетения народных масс, а сама буржуазия
для себя находит способы обойти это «божественное
установление» 345). в этом случае больше, чем где бы то ни было,
оправдываются слова Энгельса, что «христианство утратило
способность служить идеологическим одеянием стремлений какого-либо
прогрессивного класса; оно все более и более обращалось в мо-
М4) W. Jones. Fineer-ringlore Lond. 1898, стр. 234 ел.
) Для господствующего класса, как известно, закон воооще не
"Исаи. Даже в «золотую» шору раннего христианства римский епискоо
Каллист B18—222) разрешал женщинам сенаторского звания незаконное
сожительство с лицами низкого -происхождения, за которых он» не
могли официально выйти замуж, не теряя при этом привилегий 'Своего
класса (ФриДлеидер, ук. соч., стр. 274, 300).
12*
179

нопольную собственность господствующих классов, которые
пользуются им просто, как средством управления, с помощью
котФрФгФ" моишо сдерживать низшие классы в известных
границах» "^ф"'-
>' Чтб йасабУё» интимных брачных отношений, которые
собственно толь ко !4!- связаны непосредственно с религиозным
ритуалом, то здесь доходящая до крайних пределов реакционность
церковного учения проявляется с особенной полнотой. Необходи-
л.осгь божьего о игослоьсния <>Д1Я успешного достижения целей
бракам восходи! еще к мшу времени, к<мда рождение человека
ч<сстестреино» прииисыьалось деист но демонической силы:
< святое ib» брака и вытекающая о (сюда необходимость
обставить его ре 1ИГИОЗНЫЧ ршуаюм усвоечы церковью из
первобытных Магических представлений, основанчых на признании
взаимодействия между производительными силами природы и
половыми отношениями людей.
Наконец, самое таинство брака 31г) развилось из тех же
элементов примитивной веры, скрепленных антисоциальным
стремлением вырождающихся мешан к личному бессмертию путем
слияния с богом в половом общении с ним Ничем
неприкрашенный половой акт первобытного земледельца, совершаемый в поле
с целью ьызи.иь <'iio симпатии» оплодоиюрение земли,
сублимирован хриа наносил* богословием до мистического единения
христа с церковью, как «таинственного» результата
освященного брака между людьми.
На о том учаепче своей работь] церковь проявила себя, как
особо реншкш\[о исполни 1ел!.ницу соци^ч.-юго заказа эксплоа-
ыторскнх классов
Формы брака и основанной на нем семьи определяются
экономическими отношениями, во шикающими в процессе производ-
i 1ва материальных бла.1 На базе Э1г'х отношений создавались
10ответеп»ующие юридические м Э1нческие нормы брачной жиз-
|.и. Релишя же освящала п уьлрждащ свшм авторитетом
сложившиеся фактические оп ношения, придавая им специфическую
окраску. Ре шгйозная pei члменпация брака остается лишь идео-
адическои надстройкой над оисгемой отнршений, возникших не-
заниевдю от религии. ,13 частности, ,в капиталистическом обще-
сше, где/fja основе частной с0Eсiценности утвердилась
индивидуальная, семья да глаие с мужчиной, именно эту форму семьи
JM) Э^'фпьс,. Qi кла^нч. идрялиамд ч лнал.пйатер1шшзво/,...4'1еин.
^л^дсеецои, стр. 66.
м") Есть осроьл'ия йолаить, чю бра\ рассчатодаалс^ ртчасти^ка*
тайтстТйо т-lKWe древпгчи I'peis.a-vfH' Tjk, но BnevntJop'a<jHbrb'tmp'a Шль-
чик, у которого оба родителя жичы (pus iinjihitrules) досил вокруг
!( 'обраччыч тещу с хлебом, npumiibrii 1Трл этом мистическую
формулу. «Я бежал см плохого и нашел лучшее» Эта формула известна
как «символ» таинства Са)азия; кся.тка также обычный ааоеемуар> ми-
(герши Сл1 Ь Pernice, Gnoch und rom Pnvatieben у Gercke-Nerden
I in! etc. Il,3 5A. Dietench, Eme Mithraslitur?u, стр. 169,213.
180

церковь объявляет естественно свойственной «человеческой
природе».
Для защиты святости буржуазного брака как одного из
орудий закабаления трудящихся представители религии (а в этом
вопросе рясники всех исповеданий проявляют полное
единодушие) наряду с прямой агитацией и пропагандой выдвигают свое
основное оружие — «таинственную» мистику. Но сквозь
мистический туман, окружающий «таинство» брака, отчетливо виден
тот дикарский материал, из которого оно сложилось.

ГЛАВА VII.
Таинство покаяния
I. Социальная природа таинства.
Не только в критические моменты — рождения, брака,
смерти— церковь заявляет свои права на «душу» верующего; она
привязывает его к себе тысячами нитей в продолжение всей его
жизни. «Крещение очищает грешника от всех его грехов,
первородного и произвольных, и вводит в царство благодати христовой.
Миропомазание сообщает ему божественные силы для укрепления
и возрастания его в благодатной жизни. Евхаристия питает его
божественной пищей и соединяет с самим источником жизни и
благодати»348). Казалось бы, христианин вполне обеспечен
благодатью. Но церковь этим не удовлетворяется. Она внушает
верующему, что он каждодневно нуждается в ее «помощи», что ему
необходимо время от времени подновлять несколько
износившуюся благодать. Ведь «враг» силен; всевозможные соблазны
одолевают верующего; он иногда дерзает думать о мирской
«суете»; он временами выходит из повиновения, пытается
перестроить свою земную жизнь в направлении, не отвечающем
интересам эксплоататоров и угнетателей. Необходимо поэтому
иметь постоянную узду, чтобы возвращать на лоно церкви всех,
уклоняющихся с ее пути. Для этой цели церковь постепенно, в
течение веков, выработала еще одно таинство — таинство
покаяния.
«Покаяние, понимаемое в смысле таинства, есть такое
священнодействие, в котором пастырь церкви силою духа святого
разрешает кающегося и исповедующегося христианина от всех
грехов, совершенных им после крещения, так что христианин
снова делается невинным и освященным, каким он вышел из вод
крещения. Соответственно этому древние учители церкви
называли таинство покаяния разрешением, исповедью, примирением,
вторым крещением, второю доскою после кораблекрушений
и т. п. И9).
348) Макарий. II, 2, 324.
34в) Там< же, стр. 325.
182

В отличие от других таинств действие таинства покаяния
ае ограничивается одним священнодействием. Налагая на кающегося
епитимий и следя за фактическим совершением тех «покаянных»
подвигов, какие предписал во время исповеди духовник, церковь
принимает на себя судебные функции; она не только прощает
и милуе#, но и преследует и карает. В период расцвета
могущества церкви, в средние века, ее судебная власть была силой более
реальной и более грозной, чем власть светская. Но и теперь,
когда церковь превратилась в послушного цепного пса
прилизанных буржуа, а ее страшное орудие — инквизиция — у нее
отнято, она все еще продолжает использовать «данную ей от бога»
власть карать и прощать; налагая епитимий на заблудших овец
своего стада, грозя им вечными муками в аду и всевозможными
страданиями в чистилище, церковь старается держать в страхе
и послушании темную верующую массу.
Протестантские богословы и свободомыслящие буржуазные
историки церкви, оперируя исключительно данными церковной
литературы, обычно изображают дело так, что первоначальные
христианские общины представляли собою «сообщества святых»;
открывая широко свои двери для приема новых членов,
раннехристианские общины, однако, якобы требовали от своих членов
строгого соблюдения нравственной чистоты и праведной жизни.
Уклонение от стандарта влекло за собою безоговорочное и
бесповоротное исключение из общины. Поэтому таинство покаяния
было здесь не нужно. Но, говорят богословы, когда христианская
проповедь захватила широкие массы, в общину стали вступать
люди, слабые духом, которым не под силу было соблюсти
святость. Пришлось поэтому пойти на уступки и ввести паллиатив
в виде не вполне оформленного таинства покаяния, которое
давало возможность удержать в рядах церкви лиц, временно
впавших в грех. Все эти историки умиляются, сравнивая падение
нравов римской аристократии и тянувшейся за нею
провинциальной знати со свидетельствами христианских
апологетов о нравственном поведении полумифических христианских
аскетов.
Такого рода идеализация древнехристианских общин,
совершенно не считающаяся с той жестокой социальной борьбой,
на почве которой выросло и окрепло христианство, не встречает
достаточного отпора и в атеистической литературе. Между тем,
эта идеализация —■ одна из вреднейших форм религиозной
пропаганды. Возвеличивая христианство как идеал, к которому не
стыдно-де стремиться и человеку, лишенному вероисповедных
предрассудков, эта поповская идиллия помогает удерживать в
рядах верующих и тех трудящихся, для которых эксплоататор-
ская роль церкви и нелепость ее учения не подлежит сомнению.
В действительности «общины святых» — богословская
фикция. Попытки отдельных идеологов христианства проводить в
жизнь правила аскетической морали -с самого начала встретили
183

резкий отпор со стороны правящего клира. Возникшая в
середине II в. ересь монтанистов, требовавших, по крайней мере в
теории, соблюдения строгих правил поведения, была осуждена
церковным собором, а ученейший апологет Тертуллиан за свои
монтанистские убеждения до сих пор считается подозрительным
крамольником.
Даже если оставаться в рамках церковной литературы,
приходится признать, что нравственный идеал ранней церкви был
весьма ограничен. Об этом свидетельствует гл. 15 «Деяний
апостолов». Для обращаемых в христианство язычников «апостолы и
пресвитеры со всей церковью» признали необходимым соблюдение
лишь следующих трех правил: «воздерживаться от идоложертвен-
ного, и крови, и удавленины, и блуда»; так гласит ст. 29 в греческом
оригинале «Деяний» и в лютеровском переводе. Те же основные
три требования предъявляли прозелитам и евреи — не
поклоняться чужим богам, соблюдать пищевые запреты (кровь и удавле-
нина) и избегать блуда. Этот текст из «Деяний» впоследствии
перестал удовлетворять церковников, и греческая церковь
прибавила к этим примитивным правилам апостольской морали еще
одну заповедь нравственного характера—«и не делать другим
того, чего себе не хотите». Эта вставка имеется и в русском
переводе «Деяний». Западная церковь, кроме того, изъяла слово
«удавленина», а «кровь» истолковала как убийство; таким
образом, получились три «смертных» греха — идолопоклонство,
убийство, блуд.
Даже такой благочестивый исследователь, как Гарнак,
вынужден, всячески извиваясь, признать, что «уже» во II веке
церковь практиковала сознательный обман верующих, творила
жульнические чудеса, совершала множество несправедливостей;» а з
спорах между собой представители клира бросали друг другу—-
надо полагать, не без основания — обвинения в шарлатанстве, в
прелюбодеянии и убийствахЗб0).
Нравственные идеалы и поведение христиан определялись не
тем или иным религиозным учением, а социальными
отношениями, какие возникали внутри церкви. В конечном счете именно
эти отношения устанавливали нормы морали и в большом и а
малом. Когда, например, в христианство стали обращаться
знатные римские матроны, римский епископ Каллист B17—220)
разрешил им конкубинат с лицами низшего класса, так как пр«
законном браке со своим избранником они лишались бы своих
сословных привилегий. Папа, таким образом, санкционировал
«смертный грех», и, несмотря на возражения ригористов
Ипполита и Тертуллиана, решения главы римской церкви получили,
всеобщее одобрение. Точно так же церковь сквозь пальцы
смотрела и на другой «смертный грех» — идолопоклонство. Знат-
з50) A. Harnack. Die Mission und Ausbreitung des Christentums
Leipzig, 1906 °-, I, 185 ел.
184

ные христиане часто занимали жреческую должность фламина,.
что придавало им известный вес в обществе и укрепляло их связи
с местным чиновничеством и римской аристократией. Эльвир-
ский оЬбор (прав. 2—3), констатируя это положение вещей,
ограничивается тем, что налагает епитимию на христиан-фламиноз,
которые устраивают за свой счет подобающие их званию
публичные нечестивые игры. Но против самого совмещения
принадлежности к христианской церкви со званием фламина собор не
протестует. Дело прежде всего!
В частности, учение о покаянии и практика его применения
видоизменялись вместе с изменениями организации самой
церкви. Епископат уже с самого начала своей деятельности в
качестве руководящего органа церкви присвоил себе судебные
функции. После богослужения устраивалось форменное судебное
заседание, где епископ исполнял роль судьи, пресвитеры
изображали заседателей, а дьяконы выполняли обязанности судебных
приставов. Клир усиленно пропагандировал идею о том, что
христиане не должны обращаться в коронный суд, а все свои тяжбы
они должны улаживать внутри общины через суд епископа551).
Так, в I поел, к Коринф, мы читаем (VI, 1—6): «Как смеег
кто из вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у
святых? Разве вы не знаете, что святые будут судить мир?
Если же вами будет судим мир, то неужели вы недостойны судить
малые дела? Разве вы не знаете, что мы будем судить ангелов,
не тем ли более дела житейские? А вы, когда имеете житейские
тяжбы, поставляете своими судьями ничего не значащих
в церкви. К стыду вашему говорю: неужели нет между вами
ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями
своими? Но брат с братом судится и притом пред неверными».
Апостол таким образом требует, чтобы христиане судились у
своих и притом непременно у высших церковных чинов.
Епископ судил на основании священного писания, которое
он толковал по своему усмотрению. Судебная власть епископа
укрепляла его влияние на дела общины и была ему весьма полезна
в его торговых сделках и финансовых операциях. Епископы и
высшее духовенство не только сами принадлежали к помещичье-
торговому классу и обладали, как св. Киприан, большими
богатствами, но играли, повидимому, роль организаторов и
посредников в торговых делах своих единоверцев. В этом отношении
чрезвычайно интересно письмо некоего христианина из Рима,
написанное на папирусе на греческом языке между 254 и 282 гг. и
адресованное его клиенту в Арсиною в Египте (Amherst pap. I,
3, табл. 1). Папирус этот, хранящийся в коллекции лорда Ам-
херста, представляет собою древнейший бытовой христианский
памятник; из трех столбцов письма удалось восстановить только
ш) Относящиеся сюда распоряжения отцов церкви приведены в кн.
Achelis. Das Christentum in den ersten drei Jahrhunderten. Leipzig, 1912*
т. II, стр. 425.
185

последние два. Автор письма озабочен производством расчета
с некиим Примитивом в Александрии за экспедиторские
операции и просит своего адресата поехать в Александрию и
рассчитаться там с Примитином. Далее автор письма продолжает
(в квадратные скобки включены реставрированные в греческом
подлиннике слова и части слов):
Ст. III.
Вы хорошо сделае[те, братья,]
Если зэкупи[те] полот[но. Затем немо-]
торые из в(а]с... [пусть возь-]
мут с собою и отправ[ятся к]
Максиму пап[е и ]
чтецу. А [в Александрии]
продавш[и] полот[но, от-]
дайте деньги [Примити-]
ну или папе Максиму [и расписку по-]
лучите от нег[о. Он же]
прибыл[ь и стоимость вами]
продан[но]го хл[еба] и деньги
[за поло]тно пусть примет на хра[нение, пере-]
дав это Феоие, чтобы я, с [богом при-]
быв в Александрию],
застал на расхо[ды мои. Не-]
замедлите, брать [я, в скоро-]
сти это исполнить, чтобы [Прими-]
тину из-за моей просрочки]
не пришлось задержаться в Александрии, [когда
он собирается отплыть]
в Рим. Поскольку он нам [облегчил сно-]
шения с папой и находящимся при н[ем пресвя-]
тымн представителями, я должен выказ[ать ему
благодарность]
и все устроить к удовлет[вор]ению ва[с и А-]
гафовул[а. Здравствовать в[ам желаю].
Это письмо показывает, что знаменитые гонения в III веке
■не мешали христианам вести крупную торговлю с Римом, что
папа в этой торговле является посредником, столь важным, что
купец считает себя особо обязанным Примитину за налаживание
связи с ним.
Епископы распоряжались хозяйством общины и ее
финансами; от них же зависел прием новых членов, так как в ранней
церкви крещение и конфирмация совершались епископами.
Учение о покаянии давало епископам сверх того власть исключать
из общины навсегда или на время и налагать взыскания на
непокорных. Когда в III в. христианские общины выросли в
значительную политическую силу, а 'внутренняя классовая диферен-
циация поставила клир во главе с епископом в положение
привилегированной группы, эксплуатировавшей доверенные их
«духовному руководству» массы верующих, судебные функции епи-
.колов приобрели особенно большое значение. Поэтому еписко-
.1ы всячески старались расширить компетенцию клира, его пра-
ж> «связывать и разрешать».
186

Уже Тертуллиан, несмотря на свой ригоризм, вынужден был
•признать, что бог, «хотя запер дверь невинности и задвинул
засовы крещения, все же оставил одну щелочку, а именно он
поместил у входа второе покаяние, как дверь, которая
открывается для стучащихся в нее. Но только один раз, ибо это уже
второй раз. И больше ни разу» (de paenit. 7). А когда в 251 г. Нова-
циан попытался противопоставить либеральному учению о
покаянии более строгую догму, ограничивавшую власть епископа
•отпускать и разрешать грехи, все князья церкви — римский
епископ Корнелий, карфагенский Кйприан, александрийский
Дионисий и др. — объявили его еретиком и подавили его ересь.
Учение о покаянии, о том, что епископы, получившие по
наследству от апостола Петра ключи неба, распоряжаются
небесной благодатью по своему усмотрению, явилось отражением
роста епископата и церковной организации, власти
господствующей группы внутри расслоенной и классово диференцированной
церковной общины. Время от времени борьба интересов внутри
церкви прорывалась наружу в виде «ересей», которые
подавлялись всеми силами вплоть до апелляции к 'вооруженной силе
«языческого» императора. Догматические споры и разногласия, в
сущности, играли при этом последнюю роль. Борьба велась за власть.
2. Исповедь как обряд устранения табу.
Покаяние в древней церкви носило публичный характер.
Грешники исповедывались перед епископом в присутствии клира
и верующих. Однако, уже Ириней делает ряд изъятий для
грешников, особенно для женщин, не решавшихся при всем народе
каяться в своих проступках. Публичное покаяние уступает место
тайной исповеди, и в официальных христианских церквах после
Латеранского собора 1216 г., в таинстве покаяния окончательно
утверждается тайная исповедь.
На кающегося налагались епитимий на разные сроки,
причем дисциплинарный суд епископа устанавливал различные
градации наказания и соответственно этому существовали
различные категории кающихся: 1) «плачущие», не имевшие прав:»
присутствовать при богослужении в церкви; 2) «слушающие» —■
.им разрешалось входить в церковный притвор и слушать
литургию оглашенных; 3) «коленопреклоненные», или «.припадаю-
.щие», которым разрешалось войти в храм, но стоять там на
коленях; 4) «купностоящие», участвовавшие в богослужении
наравне с «верными», но не вкушавшие евхаристии.
Но если с точки зрения нравственного богословия основой
покаяния или во всяком случае его предварительным условием
является раскаяние, сокрушение о грехах (contritio), если с
точки зрения интересов церкви наиболее существенное в
покаянии — право налагать епитимий, а с точки зрения верующего
зажнее всего отпущение грехов и следующее за ним причащение,
187

то со стороны культовой главный элемент таинства покаяния—-
исповедь.
Согласно православному богослужению «к видимой стороне
таинства покаяния относятся существенные действия: а)
исповедание грехов, которое произносит кающийся христианин перед
священнослужителем и б) разрешение грехов, произносимое
священнослужителем по выслушании исповеди» (Макарий II, 2, 334).
При совершении таинства священнослужитель, указывая на
икону Иисуса, говорит исповедующемуся: «Вот, чадо, христос
невидимо стоит, принимая твою исповедь; не устыдись и не
убойся и не скрой от меня ничего; но не обинуясь, скажи все,
что сделал, чтобы получить оставление грехов от господа
нашего Иисуса христа; вот и икона его перед нами; я же только
свидетель, чтобы засвидетельствовать все, что ты мне скажешь:
если ты что-нибудь от меня скроешь, на тебе будет сугубый
грех». Это наивно наглое обращение, рассчитанное на запуги-
вание недалекого пациента, также свидетельствует о том, что
основа таинства покаяния — исповедь.
Исповедь, то-есть произнесение вслух перечня грехов с
целью таким образом очиститься от них, — институт весьма
древний, основанный на вере в магическую силу слова. Эта вера
проявляется в двух формах — в виде запрета произносить вслух
то или иное опасное слово (напр., запрещение произносить имя
бога Ягве у евреев) и в виде использования магического слова
или имени какого-либо могущественного демона или просто
бессмысленного набора звуков для того, чтобы приобрести власть
над тайными силами. Так наз. «магические» тексты испещрены
самыми замысловатыми voces mysticae; различного рода
сочетания букв применялись и применяются как амулеты. К той же
категории относится применение в богослужении обязательно
древнего, непонятного языка — славянского, латинского,
древнееврейского.
Если человек осквернил себя грехом, т. е. нарушил какое-
то табу, и тем подвергает общину опасности со стороны
демонической силы, то произнесение вслух, другими словами,
извлечение наружу греха при помощи слова, прогоняет грех,
механически его удаляет, как, скажем, человек, откашливаясь, удаляет
попавшее в дыхательные пути постороннее тело. Буквально так
представляет исповедь Ориген (на пс. 37): «подобно тому, как
люди, которых беспокоит кусок мяса, не переваривающийся у
них..., излечиваются рвотой, точно так же грешники подавлены
тяжестью греха и почти задыхаются под испорченным
дыханием своих грехов, если они скрывают их внутри себя; но, если они
исповедуются в грехах, они, так сказать, их отрыгивают и
устраняют причину своей болезни».
Перед выездом в море на промысел китоловы-малагаси
принимали меры к устранению всех возможных влияний злых сит;
для этого они заблаговременно, за 8 дней до экспедиции, очища-
188

лись, воздерживаясь от напитков и половых сношений, и все ис-
поведывались друг перед другом в самых сокровенных своих
грехах. Бели у кого-либо оказывалось слишком много грехов,
ему запрещали выходить в море.
В Уганде рыбаки считают, что улов будет неудачен, если
грешники не исповедуют своих грехов перед жрецом и не
очистятся от них. Если среди данной группы окажется женщина,
изменившая своему мужу, жрец призывает мужа и сообщает ему
о поступке жены. Возлюбленный, с которым она согрешила,
должен носить особый знак, показывающий, что он кается в грехе,
и устроить угощение для оскорбленного мужа; последний не в
праве отказаться от угощения, которое служит знаком
примирения. После этого обряда муж не имеет права наказывать
жену или ее любовника. Грех считается искупленным, и
согрешившие допускаются к рыбной ловле.
Эскимосы полагают, что морской зверь не любит вида
смерти и крови. Поэтому охотник избегает соприкосновения с
людьми, притронувшимися к трупу или покрытыми кровью,
особенно с женщинами, менструирующими или недавно родившими.
Обычай требует, чтобы всякий, прикоснувшийся к трупу, и
всякая «нечистая» женщина громогласно об этом заявили.
«Отсюда, — говорит Боас, — - возникла вера в необходимость объявлять
о нарушении табу..., чтобы защитить общину от дурного
влияния... Я думаю, что важное значение исповеди в случаях
нарушения табу и предупреждения других, чтобы они держались на
расстоянии от нарушителя, привело постепенно к мысли о том, что
нарушение табу, или грех, можно искупить при помощи
исповеди» S52). Вернее, "здесь речь идет не об искуплении, а об
удалении «греха» путем исповеди. Когда тех же эскимосов постигает
голод, они ищут причины этого бедствия. Колдун объявляет, как
это делают и его христианские собратья по оружию, что
нарушено какое-то табу; начинают искать виновного, который затем
публично исповедуется в своем грехе, и бедствие прекращается.
Такого же рода представления засвидетельствованы и тля
перуанцев. У них существовали разного рода поверья насчет
близнецов. Если случался мороз, жрецы посылали за
близнецами, призывали также всех, у кого была заячья губа или кто
родился ногами вперед. Жрец громко бранил всю эту компанию за
то, что они явились причиною мороза, так как они не
воздерживались от соли и перца. После этого им предписывался пост
в течение десяти дней, половое воздержание и исповедь в
грехах.
Еще более отчетливо магическое действие исповеди
отразилось в обычаях индийского племени гуичоль в Мексике. Они
почитают особый вид кактуса, для добывания которого ежегодно
отправляются экспедиции из мужчин. Священный кактус бога
ш) GB Ш, 211; ср. стр. 191, 195.
189

огня дарует людям, занятым его добыванием, здоровье, счастье
и долголетие. Но чистый огонь не может облагодетельствовать
людей нечистых. Поэтому мужчины, участники экспедиции, и—
по симпатии — их жены, не только должны соблюдать целомуд
рие и чистоту во все время поисков кактуса, но и очищаться от
прошлых грехов. И вот, через 4 дня после того, как мужчины
отправились в путь, собираются все женщины и исповедуются-
перед «дедушкойошем», рассказывая о всех своих амурных
похождениях за всю свою жизнь. Ни одного случая прелюбодеяния
нельзя пропустить, а то муж не найдет ни одного кактуса.
Чтобы освежить свою память, женщины берут веревку и отмечают
на ней узлами каждое свое приключение. Эти веревки жены
приносят в святилище, и, стоя перед огнем, громко называют своих
любовников одного за другим, отсчитывая их по узлам. Окончив
исповедь, женщина бросает веревку в огонь. Священный огонь
пожирает веревку, грехи женщины ей прощены, и она идет с
миром 35*).
Точно так же у бечуан перед вкушением плодов нового-
урожая, производится всеобщее очищение. Ночь, следующую за
очистительными обрядами, каждый мужчина должен провести со
своей женой. Если жена в истекшем году не была верна своему
мужу, она обязана исповедаться в своем грехе. После исповеди
знахарь очищает женщину, окуривая ее дымом от сжигаемого
бобового растения зм).
Исповедь как средство удаления ритуальной нечистоты
была известна туземцам Перу. Древние авторы невольно
сопоставляли с христианской исповедью обряд ичури, который
предшествовал всем главным праздникам. К этому обряду готовились
несколько дней, соблюдая пост; затем кающийся исповедызапся
перед ичури во всех совершенных им грехах; жрец клал на
камень немного золы от жертвенного костра, и кающийся дул на
нее. Омовением в реке обряд заканчивался 3S5).
Такую же очищающую роль исповеди перед богослужением
подчеркивают и христианские авторы. В «Учении 12
апостолов» (Дидахе) мы читаем: «В церкви исповедуют свои проступки
и не приступают к молитве с дурной совестью» (IV, 14); «В
лень господень, собравшись вместе, преломите хлеб и
возблагодарите, исповедавши грехи свои, дабы чиста была ваша жертва»
(XIV). То же Варн. 19, 12: «Исповедуй свои грехи; не
приступай к молитве с дурной совестью». Здесь нет речи о раскаянии,
сокрушении и т. п. Достаточно назвать грехи, чтобы от них
освободиться.
Авторитетный католический богослов Ферд. Пробст
отмечает: «Ов. писание выдвигает на первый план сакраментальный'
35S) GB I, 125/4, 266.
S51> GB VII].. 69.
f366). С- Clemen. Reste der primitiven Religion im altesten Christentum..
Giessen, 1916, стр. 126.
190

характер покаяния, его opus operatum, и уже от него приходит
к opus operands, к человеческой деятельности. Позднейшие
писатели исходят, наоборот, из настроения кающегося» 356).
Извлечение греха путем исповеди и механическое его
удаление составляло основной обряд во время еврейского «дня очище
ния» — иом-киппурим. В этот день первосвященник брал «от
общества сынов израилевых» двух козлов в жертву за грех. «И
возьмет обоих козлов и поставит их перед лицом Ягве у входа
скинии собрания; и бросит Аарон об обоих козлах жребий; один
жребий для Ягве, а другой жребий для Азазела 357). И приведет
Аарон козла, на которого выпал жребий для Ягве и принесет его
в жертву за грех. А козла, на которого вышел жребий для
Азазела, поставит живого перед Ягве, чтобы совершить над ним
очищение и отослать его к Азазелу в пустыню» (Лев. XVI, 7—11).
После этого жрец приносил в жертву Ягве тельца и козла, а
затем приводил оставшегося в живых козла Азазела. «И возложит
Аарон обе руки свои на голову живого козла и исповедает над ним
все беззакония сынов израилевых и все преступления их, и все грехи
их, и возложит их на голову козла, и отошлет с нарочным
человеком в пустыню. И понесет козел на себе все беззакония их в
землю непроходимую, и пустит он козла в пустыню» B1—22).
Точно так же у индейцев ирокезов ежегодно изгоняли
демонов из селений; перед этим индейцы исповедывались. С людей
снимали, таким образом, их грехи, собирали их в кучу и
выбрасывали. Кларк описывает новогодний обряд, который он
наблюдал у ирокезов в 1841 г. Были погашены все огни, а пепел был
рассеян по ветру. Кремнем высекли новый огонь. На следующий
день мужчины в фантастических костюмах ходили по деревне,
собирая грехи населения. На утро последнего дня праздника
вывели двух белых собак, раскрашенных и изукрашенных перьями
и лентами. Собак задушили и повесили. Поднялся вой и
началась стрельба из ружей; через полчаса трупы собак взяли в дом,
«где на них были перенесены грехи людей», а затем их сожгли
на костре.
У кафров, когда никакими средствами не удается вылечить
больного, к нему приводят козла, все население деревни
исповедует над ним свои грехи, окропляют его несколькими
каплями крови больного, затем козла угоняют в пустыню, куда он
уносит с собою и болезнь 35S).
Щ Prebst. Sakramente und Sakramentalien. Tbngn, 1872, стр. 253,
S57) Еврейское начертание имени «Азазел» не оставляет сомнений
в том, что мы здесь имеем дело с именем бога-козла Азаила.
Неудобство такого явно «бесовского» элемента е библии заставило
позднейших редакторов-масорегов вставить в ими «Азаил» эвфем'истичеекгое
«в». Славянские и русские переводчики вышли из затруднения более
радикальным способом: они лросто' всюду вместо «козел Азазела»
пишут «козел отпущения».
*") GB IX, 31, 127, 209, 263.
191

Акикуйу в брит. Вост. Африке также считают, что
исповедь вполне искупает и уничтожает грехи. В обряде изгнания
греха известную роль играет некое рвотное. Совершивший грех
кровосмешения берет козла, на которого он «посредством
гнусной церемонии», переносит свой грех. После этого он
перерезает горло козлу, и грех смыт *5Э).
Исповедь как средство очищения практиковалась и в
эллинских мистериях. Таинства самофракийских кабиров также
сопровождались очистительными обрядами, среди которых
особое место занимала исповедь. В официальном эллинском культе
были известны также очистительные жертвы, аналогичные козлу
Азазела. В празднике таргелий приносили в жертву
преступника; его сначала возили по городу, где он впитывал в себя всю
нечисть, затем его убивали, труп сжигали, а пепел бросали в
море. В классическую эпоху таргелий считались праздником
Аполлона, но в основе лежит древний обряд собирания грехов и
ритуальной нечистоты, их перенесение «а животное или человека
и уничтожения их, как мы это видели на примере ирокезов.
Такого рода очистительные жертвы, принимавшие на себя грехи
всей общины, назывались у греков pharmakos — «лекарство»,
peripsema — «очистка»; для этого случая брали обычно нечистое
животное, — собаку, которая вообще не была жертвенным
животным.
3. Исповедь на службе церкви.
Само собой разумеется, богословы пытались и пытаются
замазать чисто механическое действие исповеди и подвести под
нее моральную основу. Тертуллиан, напр., говорит, что
«исповедь есть учение о смирении и унижении человека. Оно
предписывает даже определенный вид одежды и пищи, требует
подкреплять молитвы постом, плакать, унижаться перед пресвитерами
и становиться на колени перед угодниками бога (de paenit, IX).
Но уже в православном богословии «сокрушение» является хотя
предварительным условием (правда, никем не контролируемым)
покаяния, но не входит в состав таинства. Католическое
богословие (Трид. соб., сессия XIV, о покаянии, кан. 4) считает сокрушение
одним из трех действий, составляющих «как бы материю
таинства покаяния, а именно, сокрушение, исповедь и
удовлетворение». Но фиктивность этого догмата заранее удостоверена
постановлением Латеранского собора 1216 г. (гл. 21). Согласно
этому постановлению «всякий верующий обоего пола, достигши
ответственного возраста, должен верно, по крайней мере, раз в
год исповедать все свои грехи собственному священнику, он
должен по мере сил выполнить наложенную на него епитимию
и почтительно принять таинство евхаристии, по крайней мере,
раз в году... Пусть это спасительное постановление часто огла-
S5D) GB III, 214.
192

.знается в церквах, чтобы никто не мог оправдываться
незнанием». Совершенно очевидно, что если речь может итти о раская-
шйи и сокрушении при добровольной исповеди, то при исповеди
принудительной значение имеет только самый обряд;
настроения и намерения исповедующегося не имеют значения. По
словам испанского богослова Сеньери многие «кающиеся» смотрят
на покаяние, как на пошлину на импортный товар; уплатив
таможенные пошлины, купец получает право ввезти на склад
свежий товар; точно так же грешник, очистив свой склад грехов
посредством исповеди, получает свободу вновь грешить по той
;же налоговой ставке. «Это за корову, которую я украл»,—каег-
,ся грешник, — «а это за корову, которую я собираюсь украсть».
Но это примитивное представление испанца разделяет и
богослов Тамбурини: по его рассуждению, если человек совершает
-преступление в расчете на то, что на исповеди ему грех
простится, то эта надежда на прощение служит для него
смягчающим вину обстоятельством зв0).
Богословское учение о смирении и сокрушении, о
самоуничижении и преклонении перед «пресвитерами и угодниками» бога
подводит лишь идеологическое основание под институт
исповеди, бывшей одним из самых мощных орудий господства церкви.
Не даром столько было затрачено богословской изворотливости
и казуистики, чтобы обосновать обязательность исповеди. Лате-
ранский собор не ,постеснялся постановить, что врач,
приглашенный к больному, должен прежде всего предложить ему
исповедаться и приступить к лечению лишь после того, как он
убедился в спасении души больного. Это правило Латеранского
собора не везде признавалось. Поэтому в 1576 году папа Пий V
вновь подтвердил его, прибавив еще новое постановление: если
в течение трех дней пациент не исповедуется и не представит об
этом письменного удостоверения, — врач должен прекратить
леченье. Эти постановления многократно подтверждались
соборами и отдельными церковниками. Во Франции до самой
резолюции действовал закон, по которому врач, нарушивший
постановления Латеранского собора и папы Пия V, подвергался в
первый раз штрафу в 300 ливров, во второй раз — запрещению
практики на 3 месяца, в третий — его лишали права практики
навсегда. Все эти правила были подтверждены в XIX веке: в
1855 г. Равеноким собором, в 1869 г. указом папы Пия IX. И до
сих пор, согласно римскому требнику, священник должен
предупреждать больного и его близких, что врач обязан прекратить
посещения больного, если к третьему визиту больной не
исповедуется361).
Общеобязательность и принудительность исповеди
совершенно было бы невозможно провести в жизнь, если бы одновре-
з60) Н. Gh. Lea. A history of auricular confession and indulgences in
the latin church. Philadelphia-London, 18%, т. II, стр. 424.
Mt) Lea, ук. соч., 1, 262 ел.
13 Происхождение христианских таинств.
193

менно не проводился принцип строгой тайны исповеди. Но еслч.
даже не говорить о бесчисленных злоупотреблениях
тайной исповеди, то церковь всегда давала официальную
возможность использовать «тайну» исповеди для борьбы с
врагами церкви и того класса, которому церковь служит. Сведения,
полученные духовниками на исповеди, можно использовать для
предотвращения большего зла, чем то, каким является
нарушение тайны исповеди, — так учили богословы. А уж само собою
разумеется, что интересы церкви и правящего класса превыше
всего. В частности, исповедь грешника не должна составить
тайны. Est haeresis' crimen quod nee confessio celat (ересь —
преступление, которого и исповедь не покрывает). Исаак Казаубон,
ссылаясь на авторитет Сорбонны, утверждал, что духовники
обязаны раскрывать ставшие им известными, на исповеди
преступные замыслы против государства, т.-е. против власти
предержащей. Как известно, такого рода указ, обязывающий
духовенство доносить о всех ставших известными на исповеди зло-
умышлениях против существующего строя (указ этот
выставлен в Центральном антирелигиозном музее в Москве), издан н
1716 году при Петре Первом и неуклонно соблюдался в течение
200 лет православным духовенством, превратившим
исповедальню в отделение охранки.
По делу Роберта д'Артуа был арестован его духовник Жак
Обери, от которого потребовали, чтобы он сообщил полученные
им на исповеди сведения по делу. После соответствующего
нажима Жак изъявил согласие при условии, если ученые богословы
докажут допустимость нарушения тайны исповеди. По этому
случаю во дворце епископа Парижского было назначено
совещание теологов под председательством ученейшего Пьера де л»
Палю, избранного тогда на пост патриарха Иерусалимского.
Этот ученый князь церкви, в своих писаниях отстаивавший
строгую тайну исповеди, доказал, что в данном случае можно
нарушить тайну: ведь в деле были замешаны интересы самого
короля Филиппа Валуа. Точно так же Приерий нашел доводы для
оправдания нарушения тайны исповеди кардиналом по
требованию папы Евгения IV, так как это было полезно для папской
политики362). Как известно, исповедь послужила причиной
рокового ареста Джордано Бруно. Мочениго, у которого Бруно
скрывался, сообщил об этом на исповеди своему духовнику, и в
результате Бруно попал в руки инквизиции.
В монастырях «тайная» исповедь служила средством
управления. Благодаря умело поставленной системе исповеди
монастырское начальство и руководители орденов знали о всех
проступках, грехах и помышлениях братии и, конечно,
использовали эти знания в своих целях. Формально не было надобности на-
302) Lea, I, 449 ел. См. также Е. Грекулов. Исповедь на службе самс~
державия. М. 1931.
194

рушать тайну; была установлена такая точная регламентация
епитимий, что достаточно было знать, какой епитимий подвергся
тот или иной монах, чтобы по этому шифру восстановить его
проступок.
«Тайна» исповеди сама гк> себе весьма полезна для церкви,
поскольку она, создавая обстановку особой интимности, дает
возможность церковникам обрабатывать в своих интересах
своих «духовных детей». Совершенно невозможно учесть, какз'ю
огромную политическую силу давала церкви испозедальня. Если
и в наше время церковь умело использует таинство покаяния для
пропаганды политического мракобесия, для поддержки
черносотенных кандидатов во время парламентских выборов, для
борьбы против антиклерикализма и т. д., то каким ужасным
оружием была исповедь в ту эпоху, когда папы могли заставить
императора «Священной римской империи» лобызать папскую туфлю
и униженно вымаливать себе прощение за грех неповиновения.
Сотни ученейших богословских трактатов посвящены вопросу о
том, как духовнику царствующих особ следует использовать
свое привилегированное положение. И еще в новое время Мигу-
ель Санчес инструктирует духовника: если исповедаться
пришел государственный или политический деятель, публицист или
вообще влиятельный человек, необходимо ему указать, что вера
без дел мертва, что за подрывом веры следует анархия и
распущенность, что надо выбирать между католицизмом, с одной
стороны, и социализмом и коммунизмом, — с другой, и т. д.se3).
4. Отпущение грехов; индульгенции.
Второе «видимое» действие таинства покаяния —
«разрешение грехов, произносимое священнослужителем по выслуша-
нии исповеди». Отсюда проистекают «невидимые» действия
таинства: отпущение грехов и оправдание, примирение с богом и
освобождение от вечных наказаний за грехи. При этом
отпущение грехов понимается, как и исповедь, механически —
независимо от раскаяния и поведения кающегося, грех уничтожается,
т.-е. грешник не только получает прощение, но самый факт
прегрешения считается аннулированным. Поэтому преступник,
получивший отпущение грехов, имеет право клясться, что он не
совершил преступления — оно стерто покаянием.
Но одной исповеди и разрешительной формулы попа
недостаточно для отпущения грехов; грешник нарушил интересы
церкви, он должен за это заплатить. Католическая церковь
прямо называет «удовлетворение» необходимым элементом
таинства покаяния: грешник должен дать удовлетворение богу или
церкви, внеся соответствующий проступку выкуп; в этом смысл
налагаемых на кающегося епитимий-наказаний, которые могут
быть заменены штрафом или погашены из фотов прежних за-
3"s) Lea, II, 443.
13»
195

слуг самого грешника или его небесных заступников и
покровителей.
Православное богословие пытается путем тонкой
казуистики отмежеваться от такого понимания епитимий, поясняя, что
наказания даются не для удовлетворения законной мести
церковной власти, а для уврачевания души грешника. Но практика
православной церкви ничем не отличается от католической
практики. И уж во всяком случае верующий смотрит на
епитимшо, как на выкуп: отбил положенное число поклонов,
внес соответствующее пожертвование на нужды церкви, и
расчеты с богом в порядке: долг покрыт и можно заводить новые
грехи.
В древней проповеди, направленной против ариан,
говорится: «Когда мирянин исповедуется в преступлении, священник
не говорит ему: «вызови в себе раскаяние, оплакивай свои
деяния, покайся в грехах», а говорит: «За это преступление ты
заплатишь мне столько-то, и оно будет тебе отпущено». После
згого, священник получает мзду и обещает... отпущение
грехов» зм). Таково было обычное представление о покаянии и
отпущении грехов в (варварской Европе. Одно время существовало
мнение, что понятие об «удовлетворении» было результатом
перенесения в область отношений между человеком и богом норм
древне-германского обычного права. Однако, уже в
раннехристианской церкви грехи, и даже «смертные» грехи, можно было
выкупить. Киприан говорит, что бог может «зачесть»
(in acceptum referre) грешникам просьбы мучеников и дела
священников. Установился обычай, что «исповедники», т.-е. »
христиане, подвергшиеся преследованиям со стороны властей, нэ
так или иначе уклонившиеся от наказания, могли «выкупить»
отпавшего от веры христианина за счет своей «преизбыточе-
ствующей благодати». Исповедники стали выдавать лицам,
добивавшимся обратного приема в христианскую общину, особые
удостоверения, или индульгенции (libelli martyrum, pads,
indulgentiae); обычный текст индульгенций был таков:
«Епископу ( имя рек); пусть такой-то вместе со своими получит
причастие» (communicet cum suis); следует подпись исповедника. Эго
были в сущности даже не личные рекомендации, так как
формула «со своими» «была весьма растяжима, и под нее подводили
десятки людей, лично исповеднику неизвестных. Получалась своего
рода индульгенция на предъявителя, бывшая предметом
спекуляции. Особенно пикантно получалось, когда исповедник,
выдавший индульгенцию, сам впоследствии отпадал от веры. Поэтому
пришлось установить, что индульгенции исповедников
действительны лишь после их смерти365).
364) Lippert. Christentum, Volksgiaube und Volksbrauch В. 182, ст;.
340.
365) Probst, ук. соч., стр. 295.
196

Таким образом, понятие об удовлетворении за грех, о
получении прощения путем выкупа — исконное достояние
христианской церкви, и когда на почве развивающегося
товарно-денежного хозяйства в Европе индульгенции стали предметом оптовой
торговли, то идеологические предпосылки для этого были даны
уже в первоначальном христианстве. Индульгенции — логический
вывод из всего учения о покаянии, и поэтому православная
церковь, формально отвергающая индульгенции как «латинскую
ересь», сама практикует выдачу индульгенций звв).
Несмотря на то, что система индульгенций
дискредитировала себя даже в глазах верующих и стала предметом насмешек,
она до сих пор еще официально практикуется в католической и
православной церкви. Для курьеза стоит привести сообщение
Треде (Н, 296—7) об образовавшемся в гор. Скафати, в Италии,
акционерном о-ве по отпущению грехов. Это общество
поместило объявление в газетах, где оно пишет: «За единовременный
взнос в 30 чентезимо каждому обеспечивается в год 570
обеден, — тихих и с пением, — многочисленные привилегии, а
также полные, частичные и постоянные индульгенции. Общество
связано с кафедральным собором св. Марии. Общество имеет
возможность предложить душам, находящимся в чистилище,
богатый клад заслуг (для искупления грехов); оно состоит под
покровительством пресвятой девы. Архиепископ тарентский Джо-
рио, как всегда, оказался одним из первых, и подписался на
300 акций. Мы надеемся, что его пример принесет плоды». Вряд
ли к этой рекламе нужно что-либо прибавить. Религия имеет
свою логику, и кто приемлет одно какое-либо ее положение,
вынужден признавать и оправдать все его следствия, какими бы
дикими й нелепыми они ни были.
Таинство покаяния, происхождение которого теряется в
примитивных верованиях и представлениях об очистительном
действии исповеди, служило прекрасным дисциплинарным
средством в недрах древнехристианской церкви; в дальнейшем оно
стало могучим орудием утверждения всеобъемлющей власти
церкви; после крушения феодализма оно продолжает служить
средством удерживать массы в страхе и повиновении режиму
капиталистической эксплуатации. Неудивительно поэтому, что
церковь упорно отстаивает эту свою позицию; угрожая
верующим загробными ужасами и суля им спасение путем покаяния,
она заставляет их забывать про ту преступную и позорную
деятельность, которую развивают попы в исповедальне. Здесь не
место останавливаться на общеизвестных злоупотреблениях
попов всех мастей интимностью исповеди не только в интересах
церкви и власти, но и для своих личных, грязных целей.
Достаточно отметить, что множество соборов специально занималось
зв6) Об индульгенциях в правосл. церкви см. П. Гидулянов:
«Загробная жизнь как предмет спекуляции». Изд. «Атеист», М., 1930, стр. 122 ел.
197

вопросом о том, как оградить исповедующихся женщин от
покушений похотливых духовников. Выносились даже
постановления о том, что женщина в праве отказаться от исповеди у
«опасного» попа. Однако, если этот ее приходский поп не
соглашался разрешить ей исповедываться в другом приходе, она обязана
была пойти все же на исповедь к нему, «помолившись
предварительно богу, чтобы он послал ей силы устоять против его
приставаний».
В ритуале исповеди есть еще одна деталь, заслуживающая
внимания: при произнесении разрешительной формулы
священник накрывает исповедующегося епитрахилью. Закрывание лица
при особо важных ритуальных актах известно и в других
культах. Римский жрец совершал жертвоприношение capite velato (с
закрытой головой). На многочисленных изображениях
посвящений в таинства Деметры и Диониса посвящаемый изображен с
закрытой головой. Покрывало невесты неизменно встречается в
свадебной обрядности всех народов. Латинское слово nubere,
«выходить замуж», означает также «закрывать»; точно так же
в албанском и в русском яз. «покрывать» употребляется в
смысле «выдавать замуж». У евреев при произнесении особо важных
молитв голову накрывают талесом; при благословении народа
в синагоге когены накрывают голову, лицо и даже руки, а в
покаянные дни (понедельник и четверг) при произнесении
покаянной молитвы молящийся закрывает глаза и кладет голову на
согнутую в локте руку.'
При всем внешнем сходстве все эти обряды различного
происхождения. В «екоторых случаях они означают, возможно,
страх перед божеством. Так, в библии мы читаем: «И спрятал
Моисей свое лицо, ибо он боялся смотреть на бога». (ИЪсод,
III 6). Пророк Илья, при встрече с Ягве, «закрыл лицо плащом»
(I Цар., XIX, 13). В некоторых случаях, как при очистительных
обрядах, когда накрывали голову шкурой очистительного
животного, имелось в виду отождествить себя с этим животным,
укутываясь с головою в его шкуру, и таким образом как бы
принести самого себя в очистительную жертву. В мистериях, по
всей вероятности, этот обряд должен был обозначать
мистическую смерть и «овое рождение посвящаемого. Отчасти эта
подтверждается тем, что в древнем ритуале крещения, так же,
как и в обряде рукоположения в рвященники, применялось
покрывание головы посвящаемого; он при этом как бы умирает и
вновь рождается затем в новом звании. Колпак, который носили
римские фламины, по свидетельству древних авторов (Сервий,
Фест, Фронтон), делался (символически только) из шерсти
жертвенного животного; колпак этот, который можно было заменить
в жаркую погоду одной лишь шерстяной ниткой,
символизировал, таким образом, жертву. К той же категории относится
обычай, согласно которому лицо, посвящаемое в мистерии, убийца,
жаждущий искупления своего греха, или человек, вопрошающий
198

оракула, садился на шкуру жертвенного животного. С течением
времени смысл и источник обряда был забыт, и уже, например,
древний ученый Варрон объясняет обычай римских жрецов
закрывать голову при жертвоприношении желанием избегать
посторонних впечатлений и сосредоточиться на своем
священнодействии. Однако, вся совокупность фактов говорит о
сакральном значении обряда. Во всяком случае, христиане застали этот
.культовой прием прочно установившимся в практике эллинско-
римских мистерий и еврейской литургии и отсюда
'позаимствовали его для своих инсценировок 36Т).
Щ См. A. Dieterich. Mithrasl. 167 ел. L. Deubner, AR VII Beiheft,
стр. 69 ел. Н. Diels. Sibyllinische Blatter. В. 1890. стр. 122 ел. Е. Samter
'Familienfeste der Griechen und Romer, стр. 34 ел.

ГЛАВА VIII.
Таинство священства.
1. Возникновение духовенства.
Все выше рассмотренные таинства нуждаются для своего
совершения в посредничестве особого жреца —- епископа ил»
пресвитера, который распоряжается божественной благодатью и,
переносит ее на других лиц путем известных манипуляций,
сопровождаемых соответствующими заклинаниями-молитвами. Эта
монополия христианского жречества на божественную
благодать обоснована особой богословской догмой и ритуальной
практикой специального «таинства священства».
«Под именем священства как таинства разумеется такое
священнодействие, в котором через молитвенное возложение-
рук архиерейских на главу избранного лица низводится на это
лицо божественная благодать, освящающая и поставляющая* его
на известную степень церковной иерархии, и потом
содействующая ему в прохождении его иерархических обязанностей.
Называется еще это таинство рукоположением, таинственным
рукоположением, возведением в священный сан, благословением пре-
свитерства, таинством святительским». (Мак., II, 2, 375).
Назначение и смысл этого таинства совершенно очевидны;
оно должно содействовать сохранению управления церковью в
руках замкнутого сословия жрецов, предотвратить
проникновение в его среду людей извне, помимо согласия церковных
иерархов, освятить власть церкви и ее служителей именем бога и
оправдать ее наличием у духовенства особой, высшей благодати.
Идея об особой сугубой благодати, почиющей на жречестве,,
возникла в христианской церкви не сразу, так же, как и деление
священства на три степени — епископа, пресвитера и дьякона.
В малочисленных и слабо организованных древнехристианских
общинах не могло быть с самого начала постоянного клира со»
строго установленными функциями. Произносить проповеди
предоставлялось всякому желающему, а литургия не получила тако-
ш развития, чтобы для ее совершения требовался опытный специ-
200

алист. Скудными денежными средствами и имуществом общины
ведал епископ — «инспектор», «надзиратель», — которому по
мере необходимости помогали старейшины — пресвитеры.
Евангельская- литература не делает различия между епископами и
пресвитерами, применяя оба эти термина без разбора. Дьякон
упоминается только два раза, и то в позднейших посланиях (I Тим.,
Ill, 8 и Филипп. 1, 2), при чем в обоих случаях говорится об
епископах и дьяконах, а пресвитеры не упоминаются. По мере роста
христианских общин, епископ, в руках которого было
сосредоточено финансовое, и, следовательно, административное управ-
ление делами общины, естественно выдвинулся на первое место ■•
постепенно подчинил своему влиянию все вновь возникающие
церковные должности.
«Однако, жреческий дух лишь постепенно завладел культом
целиком. Литургия долгое время была делом местного вкуса.
Весьма вероятно, что мистерии страстей, распятия и воскресения
христа никогда не исполнялись полностью, за исключением
разве нескольких крупных центров, где такие спектакли
приходилось давать в целях конкуренции со специальными языческими
приманками этого рода... Когда численность церковных общин
и их доходы возросли, люди честолюбивые и с
административными способностями стремились вступать в ряды церкви, и уже к
концу II в. раздаются громкие жалобы на жадность и
заносчивость главных епископов. Но их своекорыстие содействовало
развитию секты. Такие люди фактически строили церковь,
подобно тому, как позднее воинственные дворяне создали машину
феодализма, или жаждущие наживы «рыцари индустрии»
создали особую структуру торговых компаний нового времени.
Справедливость, благородство и одухотворенность так же мало могли
в Римской империи создать популярную и доходную церковь, как
они теперь могут создать и сохранить выгодную промышленную
организацию. Правда, в ранний период епископу приходилось
зарекомендовать себя в глазах общины, чтобы быть избранным.
Но в большом городе, обладая личным влиянием и опираясь на
священническую клику, он мог быть уверен, что станет
решающей силой в церковных делах» 368).
Уже во II веке, в посланиях Игнатия антиохийского
утверждается верховенство епископа: «Следуйте все епископу, как
Иисус христос отцу» (к смирн. 8); «молю вас, совершайте все
в мире божьем под председательством епископа, вместо самого
бога» (к магн. 6); «прилично каждому из вас, особенно же
пресвитерам, доставлять сладостное успокоение епископу» (к тралл.
12). Еще яснее эта идея изложена у Тертуллиана (adv. Marc., IV,
о): «Без епископа нет церкви». А несколько позднее, на
карфагенском соборе Киприан формулировал каноническую точку
зрения: «Мы преемники апостолов и правим церковью на том же
М8) Дж. Робертсон. Первоначальное христианство. М. 1930, стр. 95..
201

основании (eadem potestate). «Духовные» функции
христианского клира естественно те же, что и у всякого жречества, начиная
с самого первобытного. Это, во-первых, посредничество между
верующими и их богами, выражающееся в отправлении культа.
Жрец находится в особой интимной близости с божеством, он,
как римский папа, его наместник на земле, в нем воплощена
божественная сила. У культурных народов это последнее
представление сохраняется обычно в виде культового пережитка — в
названиях жрецов по имени божества (см. выше, стр. 47), во
внешних отличиях (напр., жрица Изиды носила такую же повяз-
зу, как сама Изида, жрица Минервы носила шлем богини); но
тибетский далай-лама прямо считается воплощением бодхисатт-
бы, а непогрешимый папа, если и не рискует называть себя богом,
то во всяком случае считается его особоуполномоченным.
Далее, в качестве существа, одаренного особой благодатью,
и «таинственным» знанием жрец должен быть гадателем и
прорицателем, целителем и избавителем от всякого рода бедствий,
он должен уметь повелевать стихиями природы, одолевать
демонов, посылающих болезни и дурные помышления.
Для выполнения всех этих многообразных функций в
древнехристианской церкви существовало до девяти различных
степеней жречества. Кроме основных, сохранившихся до нашего
времени чинов епископа, пресвитера и дьякона, существовала
еще должности иподьякона (помощника дьякона), аконита
(служки, послушника), находившегося в личном распоряжении
епископа, далее, роль гадателя и прорицателя исполнял «чтец»
(lector); первоначально, это был пророк-самоучка, так сказать,
свободный художник. Когда была установлена определенная,
регламентированная канонами форма богослужения, роль чтеца
постепенно сошла на-нет.
Для заклинания бесов были выделены особые специалисты
«заклинатели» (экзорцисты); они не только совершали обряд
заклинания бесов при крещении, но изгоняли, как и все шаманы
и medicine-men, бесов болезни и таким образом исцеляли
больных. Новациан принял христианство после того, как экзорцист
исцелил его от болезни. Киприан пишет (ер. 69. 15):
«Экзорцисты и ныне еще бичуют, жгут и мучают дьявола». Евсевий
говорит о мученике Прокопии, что он «противостоял полчищам
бесов, и демоны дрожали перед ним» 369).
Наконец, к низшему клиру относились «толкователи»,
переводившие священные тексты и проповеди на туземные языки,
привратники (ostiarii), а впоследствии был создан еще институт
могильщиков.
Все эти ordines minores постепенно утратили свое значение.
Функции заклинателя, пророка и проповедника перешли к
епископу, который уже от себя передоверял их пресвитерам. Как и
Щ Achelis, II, 418.
202

мистагог в эллинистических мистериях, епископ являлся
единственным посредником между богами и верующими, и в своем
жреческом служении сообщал верующим ему одному
принадлежащую благодать.
Таким образом, окончательно утвердились три степени
священства: епископа, пресвитера и дьякона. По всей вероятности,
на это деление оказало влияние разделение еврейского клира на
первосвященника, рядовых священников и левитов.
Должность епископа в первое время была выборной, но
избирали из узкого круга лиц, которые пользовались влиянием в
данном городе и которые умелым ведением своих собственных
дел доказали свою пригодность к ведению дел церковных. В
житии мученика Филиппа сообщается, что этот епископ
зарекомендовал себя своим богатством. Мученик епископ Филеас был
настолько богат, что, по словам жития, мог бы содержать целую
провинцию. Собор в Сардике C43 г.) в своих постановлениях
констатирует (кан. 10), как нечто само собой понятное, что
община избирает в епископы человека богатого. В предыдущей
главе приведен документ, показывающий роль епископа, как по
средника в крупных торговых делах. Но и церковные источники
показывают, что высшее духовенство старалось приумножать
свои богатства, занимаясь коммерческими и финансовыми
операциями. Киприан, бывший и сам одним из богатейших людей
своего времени, пишет (de lapsis, 6), что многие епископы,
занимаясь мирскими делами, приобрели обширные земельные
владения и обогатились путем ростовщичества. Во избежание
«соблазна» эльвирскому собору пришлось вынести постановление
(кан. 19), чтобы епископы, пресвитеры и дьяконы вели свои
торговые дела только в пределах своей провинции и лично не
посещали биржи.
Поскольку богатство и личные связи передавались по
наследству, наметилась тенденция к сохранению должности
епископа внутри определенной, знатной и влиятельной фамилии. Уже
во II в. известен случай, когда епископ Поликрат ефесский быв
восьмым представителем своей фамилии, занимавшим этот
высокий пост s70).
Знатные и богатые христиане всегда стремились занять
должность епископа, которая давала им влияние и привилегированное
■положение не только внутри христианской общины, но и вообще
в данном городе или округе. Ведь кроме власти духовной, епископ
осуществлял над паствой и власть судебную и административно-
финансовую, распоряжаясь кассой и недвижимостью общины,
иногда довольно значительной. В одном из своих писем (LV, 9)
Киприан сообщает характерный анекдот, будто император Деций
сказал, что он предпочитает лучше иметь в Риме соперника, чем
епископа. В «Ист. церкви» Евсевия (VI 43) приводится под 251
37°) Achelis, II, 7.
203

годом письмо римского епископа Корнелия; здесь папа
перечисляет состав римского клира: 46 священников, 7 дьяконов, 7
иподьяконов, 42 аколита, 52 разных низших чинов (экзорцисты,
чтецы, привратники), не считая более 1500 «вдовиц». Управление
таким штатом, даже если папа прихвастнул, было, конечно, весьма
заманчиво; борьба за епископскую кафедру большей частью
велась под теми или иными церковными лозунгами, но догматическая
платформа кандидата в период избирательной кампании скрывала
за собою весьма реальные житейские интересы. Во всяком случае
христианские источники свидетельствуют о подкупах, как методе,
который практиковали епископы, чтобы «удостоиться» избрания,
и о торговле церковными должностями. Епископы действовали
через подставных лиц, подкупая своих избирателей, и даже за
подчиненную должность пресвитера некто Виктор из Цирты
заплатил более 1000 рублей 371). Что торговля божественной
благодатью уже в первые века христианства была системой, доказывают
постановления соборов. Халкедонский собор 451 г. постановил
(кан. 2): «если какой-либо епископ учинит рукоположение за
деньги и непродаваемую благодать обратит в продажу, и за деньги
поставит епископа или хорепископа, или пресвитера, или дьякона,
или кого-нибудь иного из состава клира, или произведет за деньги
в эконома, или екдика, или парамонария, или вообще на какую-
нибудь церковную должность ради гнусной своей наживы, —
таковой, быв обличен в покушении на такое дело, да будет
подвержен лишению собственного сана». Такое постановление
пришлось впоследствии повторить в 787 г. VII вселенскому собору
(кан. 5).
Разумеется, не за обладание невидимой и невесомой
благодатью, а за реальные житейские блага кандидаты на церковные
должности платили деньги и проливали кровь — свою и чужую.
«Богоучрежденная» христианская иерархия с самого начала была
организацией, эксплоатирующей невежество и забитость масс.
Формы этой эксплоатаций были подготовлены всей историей
жречества, начиная с момента возникновения религии. Богословское
учение о благодати священства, которое должно было дать
идеологическое обоснование власти «лира во главе с епископом, тоже не
представляло собою ничего нового; ведь и первобытный шамач и
колдун также обосновывали свое право на высокое звание и на
паразитическое существование интимной близостью к божеству
и обладанием таинственными знаниями и силой. Таинство
священства окружает гнусное ремесло христианских жрецов
мистическим ореолом и освящает его в глазах верующих, в течение
столетий стонущих под железным игом церкви.
Не только священство вообще, но и отдельные его степени
изображаются богословами, как специальные божественные
установления. Господь бог, видите ли, по указанию епископа точно
L) Achelis II, 14.
204

отмеривает различные порции своей благодати в зависимости от
сана посвящаемого. «Благодать священства хотя одна, но
сообщается через таинство в различной степени: в меньшей степени
дьякону, в большей пресвитеру, еще в большей епископу,
соответственно самому служению их в церкви» (Мак. II, 2, 378). Впрочем,
благодатью распоряжается не бог, а епископ. «Кто дает благодать
•епископства, бог или человек?» — спрашивает Августин: «без
сомнения ответишь: бог. Но бог дает ее через человека. Человек
возлагает руки, и бог изливает благодать з7а).
2. Обрядовая сторона таинства.
Как и всякое таинство, таинство священства имеет свою
видимую сторону. Она состоит в том, что епископ, которому
принадлежит монопольное право посвящения, возлагает руки на
посвящаемого в жреческий сан. Епископа посвящают другие
епископы. Согласно апост. постан. «при посвящении в епископы
возлагали на кандидата руки и молились при этом: «излей ныне
через посредство твоего христа и через нас силу своего
духа». После рукоположения новый епископ садился на престол
(интронизация), и все присутствующие дарили ему «поцелуй
господа». В этом поцелуе отразился пережиток первобытного
верования о передаче магической силы путем дыхания. В ев. от Иоан.
XX, 22 этот обряд дан еще в его первоначальном виде: «сказав
это (Иисус), дунул и говорит им: примите духа святого».
Возложение рук, как способ передачи чудодейственных
свойств, весьма распространено в различных культах; этот прием
был обычным у евреев и применялся, повидимому, в митраистском
культе; во всяком случае, на клагенфуртском рельефе и труги~
митраистских памятниках Митра изображен возлагающим руки
на голову бога солнца. Через руку магическая сила механически
переходит с одного человека на другого. «Тогда возложили (Петр
и Иоанн) руки на них, и они приняли духа святого». (Деян. апост
VIII, 17); «и когда Павел возложил на них руки, низшел на них
дух святой» (Деян. XIX, 6). Точно так же римский авгур возложил
руку на голову царя Ну мы и воззвал к богу, чтобы он послал
знамение об его богоизбранности (Лив. I, 18). Возложение руки было
обычным способом исцеления больных Асклепием, и этот мотив
перешел в христианские жития. Так, например, глухонемая и
слепая женщина, доставленная на могилу св. Элигия, излечилась от
слепоты тем, что святой во сне коснулся ее глаз. Согласно
индийскому мифу аскет Дукула коснулся большим пальцем правой руки
живота аскетки Параки, и от этого она родила Саму Кумару;
точно так же брамин Мандобия родился благодаря тому, что Риши
Матанга коснулся пальцем пупка девушки-браминки ). Мать
спартанского царя Демарата была в детстве необыкновенно урод-
l72) Probst, стр. 391.
373) 0. Weinreich, Ant. Hejlungsw., стр. 31.
205

лива, но когда она была с нянькой в храме прекрасной Елены,,
святая коснулась головы ребенка и тем передала ей частицу
своей красоты (Гер. VI, 61).
В основе представления о передаче разного рода
благодетельных свойств при помощи возложения руки лежит, возможно, более
примитивное представление о самостоятельной силе руки и
пальцев. У примитивных народов такие представления отмечены
исследователями; суставы пальцев здоровых людей отрезают и
дают их есть больным; палец убитого врага, соответствующим
образом препарированный, дают есть воинам, чтобы возбудил»
в них воинскую доблесть зи). Вместо того, чтобы есть палец,
иногда достаточно его пососать. В одной христианской легенде
поп просит деву Марию о помощи при совершении литургии; по
его молитве ему является богородица и говорит ему: открой рот
и пососи вложенный тебе в рот небесный палец. Поп так и сделал
и в результате привел всех в восхищение своим прекрасным
пением и блестящим богослужением 375). В Римской империи был,
распространен обычай приносить в качестве обетного дара в
благодарность за благополучные роды богу Савазию бронзовую руку
с изображенной на ней роженицей и ее младенцем. Очевидно,,
именно рука Савазия считалась источником благодетельного
влияния. Такое же магическое значение руки отразилось в
библейском сказании (Исх. XVII, 10—12): «И сделал Иисус, как сказал-
ему Моисей, и пошел сразиться с амалекитянами; а Моисей и
Аарон и Ор взошли на вершину холма. И вот, когда Моисей поднимая
руки свои, одолевал Израиль, а когда опускал руки свои, одолевал-
амалик. Но руки Моисея отяжелели; тогда взяли камень и цодло-
жили под него и он сел на него, а Аарон и Ор поддерживали его
руки, один с одной стороны, другой — с другой. И были его руки
подняты до захода солнца». Вряд ли поэтому можно считать
простыми метафорами библейские выражения вроде: «это перст
божий» (Исх. VIII, 15) или «и увидали израильтяне руку великую,
которую явил Ягве над египтянами» (Исх. XIV, 31). Здесь скорее
выражено представление о магическом действии чудодейственной
руки на расстоянии. То же верование встречается и у эллиноз
Вазовая живопись изображает богиню-родовспомогательницу
Геру-Илифию с поднятой раскрытой рукой; согнутые пальцы
связали бы чрево и послужили бы помехой для родов. Такие
эпитеты, как Персефона-Хирогония (рукородная), Зевс Эпафиос
(прикасающийся), Дионис Эпафиос (тоже), Апполон Гипердексиос
(сверх-десничный) и т. п. свидетельствуют о том большом
значении, какое придавалось руке, деснице бога. Еврейские когены и
до сих пор при благословении народа в синагоге поднимают руки
с определенным образом раздвинутыми пальцами. И в таинстве
171) К. Preuss. Globus LXXXV1I, 413 ел. R. Wiinsch. AR, VII, 103.
'5) 0. Weinreich, ук. соч., стр. 34.
206

священства смысл рукоположения в том, чтоб через это
прикосновение физически передать рукополагаемому ту материальную
благодать, какая находится у епископа, или путем симпатической
магии вызвать «сошествие святого духа» на кандидата.
•В «Деян. ап.» сошествие св. духа сопровождается особым
явлением — способностью новоявленных пророков и жрецов
«говорить языками» (глоссолалия). «И исполнились все духа святого
и начали говорить на иных языках, как дух давал им
провешивать» (II, 4). «И верующие изумились, что дар святого духа излился
и на язычников. Ибо слышали их говорящих языками и
величающих бога (X, 45—46). «И когда Павел возложил на них руки,,
низошел на них дух святой, и они стали говорить языками и
пророчествовать» (XIX, 6). В первом поел, к коринф. вопросу о
глоссолалии посвящена целая глава (XIV). Автор протестует против,
злоупотребления глоссолалией, однако заключает: «Итак, братия,,
ревнуйте о том, чтоб пророчествовать, но не запрещайте
говорить и языками».
Такого рода бессмысленные и непонятные для окружающих
речи производили, надо полагать, на слушателей сильное
впечатление, так как предполагалось, что такие речи может внушить
только божество. Как известно, у малокультурных народов
безумие, эпилепсия и нервные болезни служат признаком святости.
Когда фиджиец хочет унаследовать должность умершего жреца,
он напускает на себя таинственный вид, произносит бессвязные
слова, заявляя, что духи, с которыми он на короткой ноге,
говорят его устами, предсказывая будущее. У кафров симптомами ■■
вдохновения служат угнетенное состояние, желание уединиться
от людей, странные и частые сновидения. Кандидат в жрецы
рассказывает всем о своих чудесных видениях, начинает бегать,
кричать, бросаться в воду, словом — ведет себя как помешанный. Все
его безумные речи и поступки объясняются сверхъестественным
влиянием.
В период подготовки к жреческому званию бороро в
Бразилии изучают некоторые ритуальные песни, а также языки птиц,
животных и деревьев. Жрецы куки в Индии изучают специальный
тайный язык, на котором они говорят между собою. У туземцев
Невольничьего берега жрецы также при посвящении знакомились
со священным языком, на котором они впредь должны были
говорить; язык этот, которого их родичи не понимали, окружал их
ореолом таинственности и поднимал их авторитет376).
Страх и уважение к непонятному языку свойственны не
только дикарям. Культурные эллины так же благоговейно внимали
бессвязному лепету пифии, считая, что в экстазе и вообще в со
стоянии невменяемости человек одержим божественной силой,,
«содержит в себе бога». «Варварские» языки эллину представля-
зта). G. Lar.dtman. The origin of priesthood. Ekenaus 1905, стр .
104 ел., 117 ел.
207

лись особо древними и преисполненными таинственного смысла и
силы. В одном «магическом» папирусе в молитве, обращенной к
Гермесу, молящийся, для большей убедительности, говорит: «я
знаю и твои варварские имена». Цель такого рода молитвенных
обращений на незнакомом языке не в том, чтобы текст молитвы
могли понять иностранцы, но чтобы его никто не понял, ибо
непонятное импонирует. Древнехристианский автор (Псевдокиприан)
присутствовал при богослужении, где после каждого стиха хор
давал возглас на непонятном древне-еврейском языке; ему поэтому
показалось, что поет хор ангелов37'). В знаменитой литургий
Митры, написанной на греч. языке, встречаются целые строки,
сплошь состоящие из бессмысленного, но внешне звучащего «по-
египетски» набора звуков или просто различного рода сочетаний
гласных. По мнению Ф. Кюмона эти варварские звукосочетания,
непонятные для непосвященных, должны были усилить
благоговение к священному тексту и веру в его силу. То же сообщает
Апулей о мистериях Изиды (Мет. XI, 17): Пастофоры (так
называлась жреческая коллегия) с кафедры прочли что-то вроде
ектеньи, призывая благополучие на императора, сенат, сословие
всадников, на народ и воинов, на странствующих и
путешествующих и закончили возгласами «аоиа» (сочетание гласных).
Тайной форме слова, литургического термина или имени бога
соответствует в представлении верующего и тайная сила. По
Оригену магические формулы имеют силу лишь тогда, когда их
произносят на их «родном» первоначальном диалекте; если их
перевести на другой язык, они никакого действия не произведут.
Поэтому имена Авраама, Исаака и Якова не следует переводить,
•если рассчитывать добиться чего-либо призывом к этим святым
патриархам. Этой же верой в чудодейственное значение именно
чужого, незнакомого слова объясняется сохранение в ев. от Марка
еврейских формул, при помощи которых Иисус исцелил дочь
начальника синагоги («талифа куми» V, 41) и глухого
косноязычного («еффафа» VII, 34). К той же категории относится
употребление в христианском богослужении еврейских слов «аминь»,
«аллилуйя», «осанна»378).
Очевидно, «сошествие святого духа на апостолов»
выражалось в том, что попы в исступлении бормотали подобно шаманам
бессмысленные слова и произносили заученные священные
варварские имена и термины (voces mysticae, ephesia grammata onomata
asema), действуя отчасти под влиянием невежества и суеверия,
отчасти обнаруживая сознательное шарлатанство. И до сих пор
попы всех исповеданий продолжают в церквах и при совершении
треб «говорить языками», мороча головы верующих таинственными
и непонятными славянскими, латинскими и древне-еврейскими
текстами. Такой же мерой, рассчитанной на то, чтобы поразить
877) R. Reitzensteio. Poimandres, стр. 20, 55.
978) См. A. Dieterich, Mithraslit, стр. 39 ел.
208

воображение верующего, является и нелепый маскарадный костюм
всяких шаманов и попов, церковное «облачение» и самая
внешность жреца.
В частности это относится к манере носить длинные волосы
или, наоборот, наголо брить голову. Но в основе обоих этих
обычаев лежит одно и то же представление о магической силе волос,
в которых помещается жизненная сила. Мы коснулись уже этого
вопроса в связи с таинством крещения. Поскольку в волосах, как
это особенно ясно выражено в мифе о Самсоне, содержится
источник силы, жертва волос отчасти заменяет принесение в жертву
самого человека или животного. Нестор, принося жертву богине
Афине,
Руки умывши, ячменем телицу осыпал и, бросив
Шерсти с ее головы на огонь, помолился Афине.
(Одис. III, 44—6, пер. Жуковского).
Эвмей, заколов свинью, отдает важнейшую долю богу:
Шерсти щепотку сорвав с головы у свиньи белозубой,
Бросил ее он в огонь. (Од. XIV, 422—3).
Скальпирование трупов убитых врагов у индейцев имело,
вероятно, целью не только получить и сохранить трофей победы,
но и завладеть душой врага. В ветхом завете лишение волос
изображается, как символ позора и несчастия B Сам. X, 4; Ис. III,
17, VII, 20, XV, 2). О магическом значении волос свидетельствует.
и текст прор. Иезекииля (V, 1 ел.): бог предписывает пророку
срезать волосы на голове и бороду и разделить их на три равные
части: одну треть сжечь, одну изрезать на мелкие кусочки, одну
треть развеять по ветру.
Жертва волос была поэтому часто составной частью обряда
посвящения в жрецы. Цирюльники находились в постоянном штате
при вавилонских храмах, и термин «пострижение» применялся
для обозначения посвящения в жреческий сан. Египетские жрецы
наголо брили свою голову, и от них этот обычай перешел и к
христианам; во всяком случае уже в III веке Климент алекс. говорит
о бритой голове христиан. Приблизительно в середине V века
тонзура, т.-е. выбривание волос на макушке, прочно утвердилось
в западной церкви, где сохранилась поныне, как и у некоторых
примитивных народов*79).
Но если волосы жреца срезаются как жертва богу, то с другой
стороны потеря волос может быть опасной: вместе с волосами
может уйти и благодать; кроме того, враждебный колдун или жреи
может, колдуя над срезанными волосами соперника, лишить егс
силы. Поэтому жрецы многих племен в С. Америке,4 Индии и
Африке не стригут волос, как и еврейские назареи и
православные папы.
879) См. W. Otto. Priester und Tempel im hellenistischen Aegypten, Lpzg.
1908, т. II, стр. 256; Jul. Lippert. Aligemeine Geschichte des Priestertums.
B. 1894, т. 11. стр. 654.
14 Происхождение христианских таинств
209

3. Заключение.
Внешние культовые элементы таинства священства, как мы
это видели и в прочих таинствах, не содержат в себе ничего ори'
гинального. Они взяты в готовом виде из нехристианских культов
и отразили примитивное представление о возможности
воздействия на невидимый мир духов — благожелательных и
враждебных—посредством особых манипуляций и магических формул.
Как раз таинство священства наиболее решительно опровергает
богословские рассуждения о «чистоте» и «глубине» христианского
учения, которое требует якобы у стремящихся к небесной
благодати соблюдения нравственной чистоты и искренней спасительной
веры. «Несправедливо... думали и думают некоторые неправомыс-
лящие, — говорит епископ Макарий, —■ а) будто для
совершения и действительности таинств необходим не только законно
рукоположенный священнослужитель, но священнослужитель
благочестивый, так что таинства, совершенные порочными служителями
алтаря, не имеют никакого значения; или б) будто
действительность и действенность каждого таинства зависят от веры лиц, его
приемлющих, так что оно бывает таинством и имеет свою силу
только во время самого принятия его и употребления с верой, а
вне употребления или в случае принятия без веры не есть
таинство и остается бесплодным» (II, 2, 392). Нет, достаточно самого
факта совершения определенных обрядовых действий, чтобы
сообщить благодать. Таинство, насильно совершенное пьяным
преступным попом над таким же клиентом, имеет всю силу
«божественного установления». Впрочем, если бы церковь думала иначе,
пришлось бы признать недействительными все совершенные
таинства. Ведь даже такой знаменитый богослов, как Цезарий Гей-
стербахский (род. в 1188 г.), устами некоего парижского клирика
говорит: «могу поверить во что угодно, но не в то, что германский
епископ может попасть в царство небесное».
Таинства занимают в христианском культе видное место, и
в них отразилось все существо христианской идеологии. Изучая
происхождение таинств, мы видим, как конкретно эта идеология
возникает, как реальные интересы правящего клира
вырабатывают на основе старого культового материала таинство
священства, как классовая борьба внутри христианской церкви создает
и развивает таинство покаяния, как таинство миропомазания
используется для возвеличения царской власти, объявляя ее
божественным установлением, как в таинстве брака утверждается и
освящается собственническая форма брака и увековечивается
порабощение женщины и т. д. Все таинства имеют одно общее
социальное назначение — утвердить ничтожество человека, его
зависимость от богов небесных и сил адских, которыми
распоряжается находящееся на службе у господствующего класса
духовенство. Учение о всеуравнивающей благодати должно загладить
все классовые противоречия. «Все единой благодатью очищаются
210

от грехов в таинстве покаяния; для всех нас одни и те же дары
предлагаются и в прочих таинствах. Посему мы воистину должны
быть едино тело, един дух». «Таинство ясно напоминает нам, с
адной стороны, наше грехопадение и нравственную немощь
восстать и исправиться собственными силами, а с другой — наше
возрождение, обновление, освящение благодатью божией, и первым
естественно возбуждают нас смиряться, а последним обязывают
нас блюсти дарованную нам от господа святость» (Мак. II, 2, 395).
Эти слова ученого епископа настолько ясно показывают
классовую роль религии, как средство держать в покорности массы, что
они сами то себе являются антирелигиозной агитацией. Не даром
попы запрещали и запрещают своим пасомым углубляться в чтение
«священного писания» или творений отцов церкви. За их елейными
медоточивыми речами слишком часто отчетливо выступает лицо
насильника и эксплоататора.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава I. Таинство, как форма культа. Стр.
1. Вступление 3
2. Благодать и магическая сила 4
3. Понятие таинства. Религия и магия 7
4. Примитивные обряды посвящения 11
5. Эволюция примитивных таинств. Тайные союзы. . 16
6. Древнейшие таинства у культурных народов ... 20
7. Мистерии классической древности и
эллинистического периода 24
8. Значение мистерий Христианские таинства .... 29
Глава П. Таинство причащения.
1. Причащение в христианском богословии 31
2. Древнейшие источники богоедства 34
3. Причащение в культах растительных демонов ... 38
4. Богоедство как элемент культа у первобытных
народов 43
5. Причащение как средство общения с божеством . . • 49
6. Учение о пресуществлении 52
7. Причащение в языческих религиях * 53
8. Теория и практика христианского богоедства ... 62
Глава 111. Таинство крещения.
1. Крещение по учению церкви 70
2. Евангельская литература о крещении 71
3. Вода как магическое средство 74
4. Общий источник чистоты и нечисти 76
5. Грех и табу »85
6. «Языческое» крещение 89
7. «Вторичное рождение» в таинствах посвящения у
первобытных народов 93
8. «Вторичное рождение» в эллинистических культах 96
9. Магический маскарад таинства 101
Глава IV. Таинство миропомазания.
1. Миропомазание в толковании церковников .... 108
2. Магические свойства жира и елея 110
3. Миропомазание как печать 114
4. Идеология таинства, миропомазание царей .... 117

Глава V. Таинство елеосвящения.
Стр.
1. Определение таинства 120
2. Христианская диагностика 121
3. Христианская аптека 123
4. Елеосвящение в церковной практике
одурманивания масс 127
Глава VI. Таинство брака.
1. Церковь и семья. Церковное учение о браке ... 129
2. Процесс рождения как результат действия
посторонней человеку силы 133
3. Оплодотворение женщины демоном плодородия ... 137
4. Праздник вербы у евреев и христиан ...... 139
5. Верба и бичевание в религиозном быту 140
6. Верба и бичевание в свадебных обрядах. «Стенка».
Выводы 143
7. Ночи целомудрия 147
8. Брак и земледелие 149
9. Опахивание как акт оплодотворения ....... 154
10. Сексуальные драматические действия 155
11. Пережитки половой магии в культе и быте . . . 158
12. Элементы половой магии в богословии
культурных народов 159
13. Религиозная проституция 161
14. Гиерогамия (священный брак) в ее простейшей
форме 164
15. Гиерогамия в религиях классической древности . . 166
16. Гиерогамия в восточной теологии 169
17. Гиерогамия в христианских ересеях 170
18. Гиерогамия в иудео-христианской ортодоксии . . 172
19. Отголоски полового общения с богом в быту . . 174
20. Христовы невесты 176
21. Заключение 179
Глава VII. Таинство покаяния.
1. Социальная природа таинства 182
2. Исповедь как обряд устранения табу 187
3. Исповедь на службе церкви 192
4. Отпущение грехов; индульгенции 195
Глава VIII. Таинство священства.
1. Возникновение духовенства 200
2. Обрядовая сторона таинства 205
3. Заключение 210

гОГИЗ —КНИГОЦЕНТРв
МЕТОДИЧЕСКАЯ АНТИРЕЛИГИОЗНАЯ
—: ЛИТЕРАТУРА —
АБРАМОВ, Ф. - Как вести антирелигиозную работу среди
крестьянок. М. — Л. Гиз. 1930. (Б-ка безбожника). Стр. 71. Ц. 15 к.
В борьбе за кадры. Доклады и резолюции Всесоюзной конференции
по вопросу о подготовке кадров безбожников 20—29 июля
1930 г. М. Изд-во «Безбожник». 1930. (Центр, совет Союза
воинствующих безбожников СССР.) Стр. 111. Ц. 30 коп.
Программа антирелигиозного кружка для сезонников. М. Изд-во
«Безбожник*. 1930. Стр. 26. Ц. 3 коп.
Программа для красноармейских антирелигиозных кружков. JY1. Изд-во
«Безбожник». 1930. Ц. 10 коп.
Программа для партработников. ML Изд-во «Безбожник». 1930. Ц. 10 к.
Программа для рабочего антирелигиозного кружка. (Утверждена
Гусом). М. Изд-во «Безбожник». 1930. Стр. 24. Ц. 15 коп.
Программа для татаро-башкирских крестьян. М. Изд-во «Безбожник».
1930. Стр. 15. Ц. 10 коп.
Программа занятий в антирелигиозном кружке для крестьян.
(Утверждена Гусом). М. Изд-во «Безбожник». 1930. Стр. 15. Ц. 10 к.
Программа нормального рабочего антирелигиозного кружка. Вводное
занятие. Религия и пролетариат. М. Изд-во «Безбожник»
1930. Стр. 47. Ц. 9 коп.
Сборник программ и методразработок по переподготовке
антирелигиозного актива. М. Изд-во «Безбожник». 1931. Стр. 57.
Ц. 40 коп.
Социалистическое строительство и религия. Метод, пособие для
докладчиков и групповых агитаторов. М. Изд-во
«Безбожник». Стр. 22. Ц. 10 коп.
ХУДЯКОВ, С.— На борьбу с религией. XVI съезд ВКП(б) об
антирелигиозной пропаганде. М.—Л. Гиз. 1930. (Б-ка безбожника)
Стр. 60. Ц. 12 коп.
ГЛАН, Я. — Антирелигиозная литература октябрьского периода
1929—1930. Продолжение указателя «Антирелигиозная
литература за 12 лет». Аннотир. систем, указатель книг, брошюр и
журнальных статей по вопросам религии и антирелигиозной
пропаганды с приложением предметного указателя к
антирелигиозной литературе за 13 лет. М. Изд-во «Безбожник».
Стр. 93. Ц. 1 р.

аОГИЗ—КНИГОЦЕНТР
I НОВИНКИ
' АНТИРЕЛИГИОЗНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
III БУРКИН, Н. — Монастыри в России. Их эксплоататорская и контр-
|| революционная роль. М. Изд-во «Безбожник». 1931. (Центр,
совет Союза воинствующих безбожников СССР). Стр. 40.
Ц. 20 коп.
ВОРОНЦОВ, Б. А. — Что такое звезды и кто их зажигает на небе
М. Изд-во «Безбожник». 1931. (Центр, совет Союза
воинствующих безбожников СССР). Стр. 143. Ц. 40 коп.
ДРУЖИНИН, В. - Духоборы. Л. «Прибой». 1930. (Против
сектантства). Стр. 16. Ц. 6 коп.
ДРУЖИНИН, В.—Молокане. Л. «Прибой». 1930. (Против сектантства).
Стр. 15. Ц. 6 коп.
КИСЕЛЕВ, Г. - Религия и советская медицина. М. Изд-во
«Безбожник». 1930. Стр. 38. Ц. 20 коп.
КОСТОМАРОВ, Г. Д, — Черная сотня под флагом религии в 1905 году.
М. Изд-во «Безбожник». 1931. (Центр, совет Союза
воинствующих безбожников СССР). Стр. 45. Ц. 20 коп.
ПУТИНЦЕВ, Ф. — Сектанты и перевыборы советов. М. Изд-во
«Безбожник». 1930. (Центр, совет Союза воинствующих
безбожников СССР). Стр. 47. Ц. 15 коп.
ШЕЙНМАН. М. — Борьба с религией и безбожное движение в
капиталистических странах. М. Изд-во «Безбожник». 1931. Стр. 41.
Ц. 40 коп.
ШИШАКОВ, В. — О кликушах и бесах. (Правда ли, что кликуши
одержимы бесами). М. Изд-во «Безбожник». 1931. Стр. 48.
Ц. 12 коп.
ЯЗВИЦКИЙ. В.— Боги и дьяволы. Ад и рай. М. — Л. Гиз. 1931.
Стр. 46. Ц. 12 коп.
==1:

■ ОГИЗ — КНИГОЦЕНТР-,
■ ОТКРЫТА ПОДПИСКА на 1931 год
(„БЕЗБОЖНИК"
ГАЗЕТА иллюмсатсТо°вааянная ГАЗЕТА
Орган Центрального совета Союза воинствующих безбожников СССР.
ГОД ИЗДАНИЯ ДЕСЯТЫЙ
Ответственны// редактор ЕМ. ЯРОСЛАВСНИЙ
ГАЗЕТА ВЫХОДИТ 1 РАЗ В ПЯТЬ ДНЕЙ
ЗАДАЧИ ГАЗЕТЫ «БЕЗБОЖНИК»: борьба с религией во
всех ее видах и формах, как с орудием
контрреволюции, разоблачение ее борьбы с социалистическим
строительством.
ПОДПИСНАЯ ЦЕНА: на год—2 р. 40 к., на 6 мес — 1 р.
20 к., на 3 мес—60 к. Цена отдельного номера—4 к.
БЕСПЛАТНОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ (при условии взноса
подписной платы вперед).
ГОДОВЫМ ПОДПИСЧИКАМ:
Богато иллюстрированный альбом «КЛАССОВАЯ
РОЛЬ РЕЛИГИИ» и книжка «МЫСЛИ МАРКСА,
ЭНГЕЛЬСА и ЛЕНИНА О РЕЛИГИИ» в популярном
изложении.
ПОЛУГОДОВЫМ ПОДПИСЧИКАМ:
Книжка «МЫСЛИ МАРКСА, ЭНГЕЛЬСА и ЛЕНИНА
О РЕЛИГИИ» в популярном изложении.
ПОДПИСКА ПРИНИМАЕТСЯ
в Периодсекторе Книгоцентра ОГИЗ'а (Москва, Центр, Ильинка, 3),
во всех магазинах, отделениях и киосках Книгоцентра и на почте. [II

.а 1 p. 20 к.
)