Text
                    ПРОКУРАТУРА СОЮЗА ССР
ВСЕСОЮЗНЫЙ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ
ГОСКОМИЗДАТ • 1961
В i»i nvcic
ПРОКУРАТУРА СОЮЗА ССР
Всесоюзный научно-исследовательский институт криминалистики
Настоящее пособие печатается для прокурорско-следственных работников и продаже в открытой книготорговой сети не подлежит
СЛЕДСТВЕННАЯ
ПРАКТИКА
ВЫПУСК
50
Государственное издательство ЮРИДИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва —1961
Настоящий выпуск подготовили сотрудники ВНИИ криминалистики Прокуратуры СССР: 3. Т. Баранова, Е. А. Б о б о р и ц к и й, М. С. Б р а й н и н, В. В. Б р а т к о в с к а я, В. П. Власов, Н. И. Г у к о* век а я, В. И. Иванов, Л. М. Кар нее в а, Г Б, К ар нов и ч, В. В. Клочков, Э. Д. Куранова, В. М. Николайчик, Р. М. М и н ь к о в с к и й, А. Р. Р а т и н о в, С. С. С т е п и ч е в, Н. А. Якубович.
Ответственный редактор
50-го выпуска «Следственной практики» Государственный советник юстиции 3-го класса профессор А. И. ВИНБЕРГ
ПРЕДИСЛОВИЕ
«Следственная практика» отмечает свой юбилей. Предлагаемый читателям сборник — пятидесятый.
Из года в год растет популярность этого издания, которое пользуется все большим признанием у тех, на кого закон возлагает обязанность бороться с преступностью. Успех сборников не случаен. Они стали постоянной трибуной обмена лучшим опытом следственной работы. Следователь, прокурор, работник милиции и эксперт находят в них много полезных рекомендаций, которые успешно используют в своей работе. И неудивительно поэтому, что на многих читательских конференциях, проведенных в прокуратурах, «Следственная практика» неизменно получала положительные отзывы.
Следователи, однако,— не просто читатели. Статьи оцениваются ими не с точки зрения того, как «захватывающе» они читаются, а под другим углом зрения. Можно ли почерпнуть в этих статьях полезное для своей работы, можно ли перенять у того или иного следователя действенные приемы раскрытия преступления — вот что интересует нашего читателя. И об этом авторам и редакторам сборников забывать нельзя.
Следователи, например, требуют, чтобы в статьях делался больший упор на конкретные методы раскрытия преступлений, на критику допускаемых ошибок, работу по предупреждению преступлений. Эти справедливые замечания обязательно нужно учитывать авторам. Сборники «Следственная практика» много внимания уделяют вопросам участия общественности в борьбе с преступностью. Доказано, что умелое привлечение общественности к раскрытию преступлений — это прогрессивный метод ведения следствия, дающий отличные результаты. Однако нельзя, разумеется, при раскрытии преступлений полагаться только на общественность. Обязанность раскрывать преступления лежит прежде
3
всего на следователе, и он должен делать это, применяя научные приемы расследования, правильно осуществляя взаимодействие с работниками милиции и опираясь на общественность. Именно такой организации следствия нужно посвящать больше статей.
Законодатель обязывает следователя при расследовании преступлений выявлять причины и условия, способствовавшие совершению преступления, и принимать меры к их устранению. Между тем, этому важнейшему участку следственной работы в публикуемых статьях достаточного внимания не уделяется. Следователи должны больше делиться опытом такой работы, играющей важную роль в искоренении преступлений.
На страницах «Следственной практики» со своими статьями выступили больше тысячи следователей и прокуроров всех союзных республик. Нельзя, правда, не отметить, что следователи некоторых республик — редкие авторы статей. Трудно объяснить, как случилось, что в пятидесяти сборниках опубликовано всего 8 статей из Узбекистана, 5 — из Киргизии, 4 — из Таджикистана. Неужели следователям этих и некоторых других республик нечем поделиться со своими товарищами по работе?
Нельзя не отметить еще один недостаток вышедших сборников. В них мало критических статей, которые анализировали бы ошибки, допущенные на предварительном следствии, а ведь такие статьи прокуроров и судей могли бы быть очень поучительными.
♦
Пятидесятый сборник «Следственной практики» отличается от всех предыдущих тем, что в нем наряду со статьями, освещающими работу следователей союзных республик, .впервые помещены статьи авторов из ряда стран народной демократии. Советским следователям и другим читателям интересно будет узнать, как борются с преступностью их зарубежные друзья, какие сложные вопросы приходится им решать и какие методы раскрытия и расследования преступлений они применяют.
Дирекция ВНИИ криминалистики Прокуратуры СССР
РСФСР
А. М. Ромашов1
КТО УБИЛ НАТАШУ МИЛОВИДОВУ
Передо мной лежит дневник Наташи Миловидовой, ученицы 10-го класса Омской средней школы, а рядом с ним фотография Наташи, красивой девушки с задумчивым взглядом.
Я читаю страницу за страницей, и возникает образ девушки, мечтающей о своем будущем, строгой к себе и ко всему, что ее окружает.
«Не стать ли мне актрисой?—написано в самом начале дневника, — не пойти ли мне по стопам отца и матери? Ведь они у меня известные артисты! Мама говорит, что я очень способная, красивая и из меня получится актриса. Но папа почему-то другого мнения. Он говорит, что я не создана для театра, что мне чего-то не хватает. Может быть, он прав. Зачем торопиться? Ведь я еще так мало видела в жизни, да и сделать ничего не успела. Так на чем же себя проверить, как лучше решить свое будущее?..»
Дневник, строка за строкой, поведал мне размышления, сомнения и мечты Наташи. Она не хотела прожить жизнь легко, бездумно, впустую. С нескрываемым презрением писала Наташа о некоторых своих знакомых по школе, стилягах или «хамиках», как она их называла, видевших смысл жизни только в удовольствиях. Наташа твердо решила, что такой путь — не для нее,
1 В период расследования настоящего дела А. М. Ромашов работал следователем по особо важным делам при Прокуроре РСФСР.
5
Труп Наташи Миловидовой был обнаружен утром 15 августа 1958 г. в картофельных грядках у забора дома № 111, расположенного -на перекрестке улиц 7-я Линия и Лермонтова г. Омска. Поза трупа, забитый в рот кляп из трусов потерпевшей и свежее пару* шение девственной плевы бесспорно свидетельствовали о том, что перед смертью Наташа была изнасилована.
В начале грядок картофеля около подъезда дома № 111 на земле видны были нечеткие следы ног человека. От этого места к трупу шла полоса сильно примятой картофельной ботвы, шириной до полутора метров.
При судеб1номедицинском исследовании трупа были обнаружены кровоподтеки и ссадины на тубах, на боковых поверхностях шеи и в области щитовидного хряща, глубокие разрывы на девственной плеве. Эксперт дал заключение, что смерть Миловидовой наступила 15 августа между двенадцатью и двумя часами ночи от асф»иксии, в результате сдавливания шеи руками и введения в полость рта кляпа. Нарушение девственности относилось к тому же времени.
При исследовании мазков, взятых из влагалища, спермы не обнаружили.
Родителей Наташи, артистов Омского областного драматического театра, в момент происшествия в Омске не было. Отец находился на гастролях в Тюмени, мать проводила отпуск у родственников в Кишиневе. Наташа оставалась со своей тетей — Мирохановой.
Мироханова показала, что Наташа несколько раз в неделю ходила в городской сад на танцплощадку. Домой она возвращалась не позже часа ночи. Чаще всего Наташа ходила на танцы со своей подругой Беллой Портигал. 14 августа она ушла в городской сад в 9 час. вечера и домой не вернулась.
Мироханова передала следователю дневник, который Наташа начала вести в 1958 году. Немногословные записи в нем свидетельствовали о том, что за Наташей пытались ухаживать ее знакомые по школе, по драматическому кружку, по танцам. Никто из этих юношей ей не нравился. Однако на последней заполненной
6
странице дневника было написано: «Какой он умный, Тюля. Что наши /мальчики по сравнению с ним? Он столько знает, хотя и молод, столько читал, и не «хамик». А как танцует! Где он только ©сему этому научился? Интересно, он говорит, что юрист. Эта профессия — юрист — мне кажется очень трудной, но почетной. Он столько должен знать! И Толя все знает! Сегодня я его увижу... Какое бы платье мне надеть? Может быть, пойдем с ним в сад, а там потанцуем. Надену голубое, оно мне к лицу. Ой, надо поскорее собираться, уже поздно...»
-По показаниям Беллы Портигал, Наташа несколько недель назад познакомилась на танцплощадке с молодым человеком, которого звали Анатолий. Наташа говорила подруге, что Анатолий ей очень нравится. Несколько раз он провожал ее с танцев домой. Наташа даже показала Белле скамейку в сквере, на которой она сидела с Анатолием. 14 августа Портигал на танцы не ходила и Наташу не видела.
В процессе расследования были установлены и допрошены свидетели Федоров, Успенская, Сидорова и Шведов, которые находились на танцплощадке в городском саду вечером 14 августа. Все эти лица видели, как к Наташе Миловидовой подошел Анатолий Н., взял ее под руку и они вместе ушли с танцплощадки. Оркестр в это время играл последний танец. Танцы окончились, как и всегда, в 11 час. 45 мин.
Анатолий Н. был установлен и допрошен. Он отрицал не только встречу с Наташей вечером 14 августа, но и вообще знакомство с ней. Однако на следующий день Н. явился к следователю и рассказал, что вечером 14 августа он действительно находился в городском саду на танцплощадке, танцевал со знакомой ему по танцам Наташей Миловидовой и проводил ее до трамвайной остановки «Улица 1-я Линия».
Он объяснил, что отрицал знакомство с Миловидовой из-за боязни навлечь на себя подозрение в причастности к преступлению (об убийстве Наташи ему рассказали знакомые еще до вызова на допрос).
Такое поведение Н. и тот факт, что он был последним лицом, с которым видели Миловидову перед убийством, вызвали у следователя подозрение.
7
Одежда, в которой Н. был 14 августа на танцпло-: щадке: светлая куртка, брюки, рубашка и сандалеты, была изъята и направлена на экспертизу. Признаков крови на одежде выявить не удалось. Однако на левом рукаве куртки были обнаружены бледно-зеленые помарки. При микроскопическом исследовании эксперты выявили на куртке частицы зеленых растений: коровые части стеблей и кожицы листьев с мякотью. На основании строения кусочков кожицы листьев эксперты пришли к заключению, что эти частицы относятся к двудольным, представителем которых, в частности, является картофель. Объяснить происхождение пятен зелени на рукаве своей куртки Н. не смог. Исходя из того, что изнасилование и убийство Миловидовой было совершено в посадке картофеля, следователь оценил заключение эксперта как улику против Н.
В показаниях Об обстоятельствах, при которых они расстались с Наташей в ночь на 15 августа, Н. утверждал, что проводил Миловидову не до дома, а лишь до остановки трамвая «Улица 1-я Линия». Там он сел в трамвай и поехал домой. Отвечая на вопрос следователя, почему он не проводил Миловидову до дома, Н. заявил: «Она мне сказала, что ей идти до дома недалеко, и я решил, что она не хочет, чтобы я ее проводил. В это время подошел трамвай, и я поехал домой...»,
Чтобы проверить этот довод подозреваемого, следствию надлежало установить, как он поступал в подобных случаях с другими девушками. Выяснилось, что Н. всегда провожал их до дома.
Согласно показаниям Н., как только к остановке «Улица 1-я Линия» подошел трамвай, он попрощался с Миловидовой, перебежал перед трамваем на другую сторону линии и через переднюю площадку сел в первый вагон. Н. утверждал, что оба вагона этого трамвая были деревянными, старого образца. При проверке этих показаний было установлено, что в период с 12 час. ночи до 3 час. утра 15 августа по этому маршруту прошли три трамвайных состава с деревянными вагонами. Каждый из них совершал последний рейс. Первый трамвай прибыл на остановку «Улица 1-я Линия» в 0 час. 37 мин., второй — в 1 час. 05 мин., третий — в 1 час 24 мин.
8
Допрошенные через тр>и дня после убийства кондукторы и вагоновожатые этих трамваев показали, что они 1не видели молодого человека в светлой куртке, который во время последнего рейса в ночь на 15 августа перебегал путь перед трамваем на остановке «Улица 1-я Линия» и сел в первый вагон через переднюю дверь. В то же время Иванова, кондуктор трамвая, проходившего остановку «Улица 1-я Линия» в 1 час. 05 мин., заявила, что во время последнего рейса в ее вагоне действительно ехал интересный молодой человек в светлой куртке, но в вагон он вошел не через переднюю, а через заднюю дверь, и не на остановке «Улица 1-я Линия», а на остановке «Улица 9-я Линия».
Эти показания имели существенное значение, так как остановка «Улица 9-я Линия» находится ближе к дому Миловидовой, чем остановка «Улица 1-я Линия», а труп Наташи был обнаружен именно между этими остановками, несколько ближе к остановке «Улица 9-я Линия». Если Н. садился на остановке «Улица 9-я Линия», значит он провожал Наташу дальше остановки «Улица 1-я Линия» и они должны были проходить мимо того места, где утром обнаружили труп Наташи.
Иванова показала также, что хорошо помнит этого молодого человека, и подробно описала его внешность и одежду. Указанные ею данные совпадали с приметами Н. вплоть до цвета его носков и сандалет. Однако, когда Ивановой предъявили для опознания труп-: пу молодых людей, среди которых был Н., она заявила, что никто из них не похож на ехавшего в ее вагоне пассажира.
Через несколько дней были допрошены подруги Ивановой. По их словам, Иванова рассказала, что среди предъявленных ей для опознания лиц был молодой человек, ехавший в ее вагоне в ночь на 15 августа, но она пожалела его и не сказала об этом следователю. Однако вновь допрошенная по этому поводу Иванова продолжала утверждать, что никого из предъявленйых ей для опознания лиц она раньше не видела, а ее подруги дают ложные показания.
При дальнейшем расследовании было установлено несколько граждан, которые видели между двенадцатью и часом ночи 14 августа мужчину и женщину недалеко
9
от места убийства Миловидовой. Так, работница типографии Квакина показала, что в ночь на 15 августа она окончила работу в первом часу и пошла домой на улицу 9-я Линия. Не доходя до улицы 8-я Линия, она увидела, что на противоположной стороне улицы Лермонтова стоят друг против друга мужчина и женщина. Квакина заметила, что мужчина был одет в светлую куртку. Ей показалось, что головного убора на нем не было. Одежды и примет женщины она не рассмотрела. Когда она поравнялась с ними, то услышала, как женщина громко говорила: «Что ты пристал, я скажу, и тебе будет!» Оттолкнув мужчину, женщина пошла в сторону улицы 7-я Линия. Мужчина пошел вслед за ней. Оглянувшись, женщина побежала. Преследуя ее, побежал и мужчина.
Эти показания Квакиной заслуживали особого внимания, так как в некоторых деталях они совпадали с показаниями сослуживца Н.—Воронова, который рассказал на допросе, что он спрашивал у Н., почему тот не проводил Наташу до дома, оставив ее на полпути? Н. ответил: «Я хотел ее обнять, но она вырвалась и убежала».
Свидетель Кругленко, проживающая по улице 7-я Линия в доме, расположенном напротив дома № 111, рядом с которым был обнаружен труп Наташи, показала, что приблизительно в половине первого ночи она, находясь дома, слышала, как мимо ее окна быстро прошли женщина и мужчина. Женщина громко говорила: «Отстань, что ты пристал ко мне, я кричать буду». В ответ слышалась невнятная речь мужчины. Затем Кругленко услышала, как женщина оказала: «Отстань, подлец! Идиот!»
Муж Кругленко подтвердил показания жены и заявил, что он в это время посмотрел на часы, которые показывали 25 мин. первого.
Свидетели Юрьев, Павлюков и Тимофеев, оказа(в-шиеся примерно в первом часу ночи на перекрестке улиц 7-я Линия и Лермонтова, никакого шума не слышали и подозрительного мужчину, пристававшего к женщине, не видели. Еще позже, около двух часов ночи, мимо места происшествия проходили друг за другом, возвращаясь с ночной смены, рабочие завода. Ничего подозрительного они тоже не заметили.
10
В октябре 1958 года Н. было предъявлено обвинение в изнасиловании и убийстве Наташи Миловидовой. Виновным себя Анатолий Н. не признал и на всех допросах настаивал на непричастности к этим преступлениям.
При ознакомлении с законченным производством Н. вновь заявил, что не совершал преступлений.
Рассмотрев дело в распорядительном заседании, суд вынес определение о возвращении дела на дополнительное расследование. В определении указывалось, что следствие не добыло данных для предания Н. суду: ничем не опровергнуто объяснение обвиняемого о том, что в ночь на 15 августа он проводил Миловидову только до трамвайной остановки «Улица 1-я Линия». Кроме того, по делу осталось неисследованным одно очень важное обстоятельство: в ту ночь, когда была убита Миловидова, на углу улиц Маяковского и 1-я Линия, т. е. неподалеку от места убийства Миловидовой, было совершено нападение на гр-ку Л., 'возвращавшуюся из городского сада с танцев. Преступник схватил Л. за шею, сбил ее с ног, повалил на кучу бревен и пытался изнасиловать. На крик потерпевшей подбежали граждане, находившиеся рядом с местом происшествия, и преступник скрылся. По мнению суда, этот факт заслуживал серьезного внимания, так как нападения на Миловидову и Л. были совершены .в одном районе, почти в одно и то же время и с тем же умыслом. Между тем приметы преступника не совпадали с приметами Н.
После производства нескольких следственных действий, не давших ничего нового, уголовное дело по обвинению Н. было прекращено за недостаточностью собранных улик. Материал о нападении на Л. выделили в особое производство.
Прокурор РСФСР отменил постановление о прекращении и поручил мне расследовать это дело.
При изучении дела, состоявшего из нескольких томов, наряду с другими данными меня очень интересовали сведения о личности Анатолия Н. Имеющиеся в деле материалы свидетельствовали о том, что Анатолий воспитывался в интеллигентной семье. Учился он в школе хорошо. Окончив десятилетку, Анатолий поступил »в юридический институт, который успешно закончил.
11
Товарищи по учебе отзывались о нем, как о серьёзном и скромном человеке. Девушки, знавшие Анатолия, характеризовали его только положительно. Анатолий являлся членом ВЛКСМ.
Все эти сведения противоречили облику преступника, изнасиловавшего и убившего Наташу Миловидову. Если имеющиеся в деле данные о личности Н. соответствовали действительности, трудно было поверить, что такой человек мог совершить столь гнусные преступления.
Изучив дело, я вылетел в Омск. С чего начать? Это, по-видимом у, первый вопрос, который возникает у каждого следователя, когда он начинает расследовать преступление по прекращенному делу. Я решил, что прежде всего нужно ознакомиться с местом происшествия. Одно дело — планы и схемы на бумаге, другое — непосредственное восприятие (обста'Н1ов1Ки происшествия. Как бы хорошо ни были составлены протокол осмотра места происшествия, план, схема и приложенные к ним фотографии, они не заменят впечатления, которое получит следователь в результате непосредственного ознакомления с местом происшествия и с прилегающей к нему местностью.
Так как Миловидову последний раз видели в момент, когда она уходила с танцплощадки, я начал осмотр именно с этого места. Затем я пошел по пути следования Наташи от танцплощадки до трамвайной остановки «Улица 1-я Линия», где, по утверждению Н., он расстался с Наташей, и далее по путям трамвайной линии — до до мн № 111 по улице 7-я Линия, у забора которого и было совершено преступление. Тщательно изучая окружающую местность, я прошел этот путь несколько раз. Такое изучение имело большое значение для ответа на вопрос о том, убита ли Наташа действительно Н. или другим, случайно встретившим ее на улице лицом.
Осматривая местность, я обратил внимание на то, что рядом с домом, возле которого была изнасилована и убита Наташа, совершенно отсутствовала растительность, если не считать нескольких небольших, только что посаженных тополей. Далее же по пути к дому Миловидовой были деревья, а напротив дома рос густой кустарник. Лицу, пользовавшемуся доверием Наташи,
12
бесспорно было удобнее и безопаснее завести ее в места, где росли кустарник или деревья, и совершить преступление там, а не на открытом месте около дома № 111. Дневник Наташи и показания ее подруги свидетельствовали о том, что Наташа была увлечена Н., восхищалась им и безусловно ему доверяла. Если преступление совершил Н., то почему он не воспользовался более подходящей для этого обстановкой?
Осмотр показал также, что преступление было совершено в том Месте, которое могла проходить Наташа, направляясь домой от остановки «Улица 1-я Линия»: на углу дома, у входа в переулок. Это место находилось неподалеку от места нападения неизвестного преступника на гр-ку Л., которое было совершено в ту же ночь и примерно в то же время.
Таким образом, результаты произведенного осмотра местности свидетельствовали в пользу Н.
После ознакомления с местом происшествия я приступил к составлению плана расследования, исходя из следующего: если Н. прав, утверждая, что проводил Наташу до трамвайной остановки «Улица 1-я Линия», откуда она пошла домой одна, то по пути ее движения к дому от улицы 1-я Линия до угла улицы 7-я Линия ее встретил неизвестный преступник. Как найти его? Никаких данных по этому вопросу в деле не было, так как при расследовании проверялась лишь одна версия о совершении преступления Н.
Чтобы проверить версию о совершении преступления другим лицом, я решил истребовать и изучить все уголовные дела об изнасилованиях, совершенных с 1957 года по 1958 год в районе улиц 1-я—Г1-я Линия. Кроме того, были приняты меры к выявлению незарегистрированных случаев изнасилования. Практика показывает, что потерпевшие по такого рода делам не всегда обращаются с официальными заявлениями в следственные органы. Случается, что эти сообщения поступают к врачам или просто остаются незарегистрированными. Чаще всего такое положение наблюдается при покушениях на изнасилование. Поэтому при расследовании дел этой категории следует использовать не только сведения учреждений милиции, прокуратуры, но и данные судебномедицинской экспертизы, опросы граждан и т. п. По данному делу большую помощь в проведении такой
13
работы мне оказала общественность: дружинники, управляющие домами, активисты. Особенно хорошо работ а л и дружинники -студенты.
Через несколько дней в мое распоряжение поступило несколько уголовных дел и материалов по поводу изнасилований, совершенных в Куйбышевском районе г. Омска, в котором были расположены интересовавшие меня улицы, за период 1957—1958 гг. При их изучении я обращал особое внимание на место и способ совершения преступлений.
Особенно заинтересовало меня дело по обвинению Зыкова, осужденного за покушение на изнасилование в декабре 1959 года. Вечером 4 декабря 1959 г. Зыков зашел в туалет для мужчин на Слободском рынке и, выждав момент, когда в женский туалет вошла гр-ка К., перелез через перегородку уборной, сбил К. с ног, начал душить её и пытался изнасиловать. На крик К. прибежали граждане, задержавшие Зыкова на месте преступления. Из материалов дела было видно, что Зыков с февраля 1958 года по день ареста проживал с женой в Омске по адресу: улица 6-я Линия в доме № 70. Этот дом находился рядом с домом, возле которого была изнасилована и убита Наташа Миловидова. Возникал вопрос: не Зыков ли убил Наташу?
Изучение других дел, прекращенных в связи с не-установлением виновного, свидетельствовало о том, что в районе улиц 1-я — П-я Линия в период с 1958 года по 1959 год был совершен ряд аналогичных по способу нападений. Так, 6 августа 1958 г. в районе базы облпотребсоюза нападению подверглась гр-ка К- Преступник повалил ее на землю, душил и пытался изнасиловать. Подоспевшие на крик К. граждане помешали преступнику, и он скрылся.
В ноябре 1959 года на улице Декабристов было совершено нападение на гр-ку Р. Преступник сбил пострадавшую с ног, сорвал трусы и душил руками за горло, в результате чего Р. потеряла сознание. Неизвестный изнасиловал находившуюся в бессознательном состоянии Р. и скрылся.
На улице 11-я Линия аналогичным способом была изнасилована несовершеннолетняя В. На улице 19-я Линия в двенадцатом часу ночи преступник изнасиловал гр-ку С.
14
Для изучения характера повреждений, причиненных потерпевшим, была назначена судебномедицинская экспертиза. На основании изучения и исследования данных о повреждениях, обнаруженных при освиде-тельствовании потерпевших Р., С., В., К. и Миловидовой, экспертиза пришла к заключению о их однотипности.
Во всех случаях нападения на потерпевших совершались одним способом, неожиданно для них, в связи с чем они были так напуганы, что не запомнили внешности и одежды насильника. Только потерпевшая Л., на которую преступник напал в ночь убийства Миловидовой, заметила, что на нем была надета лыжная куртка. Она смогла описать и приметы насильника. Они совпадали с приметами Зыкова, сведениями о которых я к тому времени уже располагал. Зыков находился в заключении в исправительно-трудовой колонии Свердловской области, где он отбывал наказание за изнасилование гр-ки К. В эту колонию я направил оперативного работника, которому поручил:
1. Установить связи Зыкова по колонии и допросить этих лиц. При допросах выяснить, не рассказывал ли Зыков о совершенных им в Омске преступлениях и как он характеризуется в период пребывания в ИТК.
2. Произвести обыск у Зыкова с целью обнаружения и изъятия переписки, имеющей значение для дела; путем допроса свидетелей установить, в какой одежде прибыл Зыков в ИТК -и имелась ли у него лыжная куртка. В случае обнаружения куртки — изъять ее.
Оказалось, что Зыков прибыл в колонию в лыжной куртке. Эта куртка сохранилась и была у него изъята. Получив куртку и допросив жену Зыкова и других знавших его лиц, я устанюв1ил, что Зыков приобрел куртку в начале 1958 года и часто одевал ее как зимой, так и летом.
При обыске у жены Зыкова я изъял принадлежавшую ему одежду, которую он носил до ареста. Биологическим исследованием на брюках и на пиджаке Зыкова были выявлены пятна крови человека. Группу крови в связи с ее небольшим количеством установить не удалось.
Проверка показала, что Зыков часто злоупотреблял спиртными напитками и был заядлым наркоманом.
15
В этот период расследования главная задача состояла в том, чтобы установить местонахождение Зыкова вечерам 14 августа и в ночь на 15 августа, когда была убита Наташа Миловидова. Допрошенная по этому поводу жена Зыкова заявила, что она не помнит, где находился ее муж вечером 14 августа и в ночь на 15 августа.
С выяснения этого вопроса я начал первый допрос этапированного в Омск Зыкова. К допросу я тщательно готовился, анализируя собранные против Зыкова улики. На поставленный вопрос, где он находился вечером 14 августа, Зыков ответил:
«Тот вечер я хорошо запомнил, так как уже на другой день говорили об убийстве девушки почти рядом с моим домом. Закончив работу в 5 час. дня, я сразу вернулся домой, поужинал, переоделся и пошел с женой к соседям Аксеновым смотреть передачу по телевизору. В 12 час. ночи мы вместе с женой вернулись домой. Из дома я никуда не отлучался».
Я решил прервать допрос и тут же проверить его объяснение путем допроса Аксеновых.
Аксенова, когда я опросил у нее, не приходили ли к ним Зыковы вечером 14 августа 1958 г., показала:
«Я хорошо помню, что Зыковы не были у нас накануне убийства девушки, а пришли на следующий день, когда по городу разнеслись слухи, что вчера вечером на нашей улице убили девушку. Мы долго разговаривали об убийстве, но Зыков никакого участия в разговоре не принимал, а стоял как-то насупившись».
Муж Аксеновой подтвердил показания жены.
Итак Зыков солгал. Тогда я решил еще раз обстоятельно допросить его жену. Вначале она отмалчивалась, отвечала односложно: «не помню», «не знаю», но потом, когда я предъявил ей показания Аксеновой, она поняла, что Зыков разоблачен во лжи, и рассказала: «В тот вечер, когда убили девушку, муж ушел из дома сразу после ужина, заявив, что идет смотреть телевизор к Аксеновым. Управившись с домашними делами, я заглянула к Аксеновым, но мужа там не было. Вернувшись домой, я долго не ложилась спать, ожидая его. Он пришел в 3 час. ночи и был настолько пьян, что да-
16
же не дошел до кровати, а свалился на пол и проспал до 6 час. утра.
Утром к нам пришел сосед и сообщил, что около его забора лежит труп «молодой девушки. Сосед тут же побежал в милицию сообщить об этом, а Зыков, заторопившись, ушел на -работу, не позавтракав. Он так спешил, что даже не умылся и не одел телогрейку».
После этого я стал вторично допрашивать Зыкова. Я попросил его припомнить и рассказать, где он находился в ночь на 15 августа 1958 г. Он повторил свои прежние показания. Тогда я ознакомил его с показаниями Аксеновой. Зыков заявил, что она путает дни, и продолжал утверждать, что вечером 14 августа был у Аксеновых. После предъявления ему показаний Аксенова, Зыков начал нервничать и заявил, что не пом-нит, где он был в этот вечер: у Аксеновых или дома. Я дал почитать ему показания жены, которые оказались для него полной неожиданностью. Зыков не выдержал и рассказал, что вечером 14 августа 1958 г. после ужина он напился водки в палатке на улице, накурился наркотиков, и у него возникла мысль изнасиловать женщину. Он стал бродить по улицам, где и встретил девушку, оказавшуюся Наташей Миловидовой. Не глядя на меня, Зыков рассказывал: «Я стал приставать к девушке. Она сопротивлялась, вырывалась от меня. Все это происходило на улице 7-я Линия. Но я решил не отставать от нее. Девушка бросилась бежать, но я настиг ее возле картофельных грядок и сбил с ног. Сорвав с нее трусы, я заткнул ими рот девушки и изнасиловал ее. Задушив девушку, я убежал домой, где и проспал до утра».
Рассказал Зыков и о других своих преступлениях. Всего он совершил восемь нападений на женщин с целью изнасилования, в том числе на Р., С., В., Л., К., о которых я упоминал.
Собрать дополнительные доказательства виновности Зыкова по этим эпизодам уже не представляло большой сложности.
Когда Зыков был предан суду, вся общественность города единодушно требовала применить к нему самое суровое наказание. Как сообщили мне потом работники Омской прокуратуры, жители города буквально атако-
2. Следственная практика, вып. 50..	17
вали помещение, где слушалось дело, так как зал суда не мог вместить всех желающих присутствовать на процессе.
При оглашении приговора к зданию руда трудно было пройти. Объявление о том, что Зыков приговорен к высшей мере наказания, было встроено всеобщим одобрением и возгласами: «Правильно!» «По заслугам!» Приговор был приведен в исполнение.
Преступник, утративший человеческий облик, понес заслуженное наказание. Анатолий Н. был полностью реабилитирован, а лица, предъявившие ему обвинение без достаточных Оснований, наказаны.
УКРАИНСКАЯ ССР
Старший следователь прокуратуры Днепропетровской области младший советник юстиции
А. Г. Афонин,
Прокурор-криминалист поокуратуры.
Днепропетровской области младший советник юстиции
Г. М. Рожко
МЕТКА НА МЕШКЕ ПОМОГЛА УСТАНОВИТЬ УБИЙЦУ
10 мая 1960 г. в овраге, на границе Криничанского района 'И г. Днепродзержинска, был обнаружен закопанный в землю на глубине 20 см мешок, обвязанный веревками в виде тюка, в котором находился труп неизвестного мужчины.
Дело принял к своему производству следователь прокуратуры Криничанского района.
Для установления личности убитого о факте обнаружения трупа через милицию -были оповещены многие жители района и г. Днепродзержинска. Некоторые из них приходили в морг, однако в течение нескольких дней труп никто не опознал.
По заключению судеб ном едици некого эксперта смерть наступила за 10—12 дней до обнаружения трупа. В результате нанесения потерпевшему двенадцати ударов тупым предметом по голове был переломлен свод черепа и размозжено вещество головного мозга. От внутренностей ощущался запах алкоголя.
В соответствии с заключением эксперта о том, что потерпевшему было 28—35 лет, а смерть наступила не ранее конца апреля, областное управление внутренних дел запросило все районы и соседние области, не поступало ли туда сообщений об исчезновении мужчины в возрасте до 35 лет за период после 30 апреля 1960 г.
15 мая поступило сообщение, что из Львова в Днепродзержинск 5 мая 1960 г. приезжал гр-н Нестеренко, 2*	19
разыскивавший свою жену Галину Черненко, похитившую у него крупную сумму денег. Когда Нестеренко разыскал жену в Днепродзержинске, между ним и сожителем Галины Черненко — фотографом Мироновым произошла драка, после чего Нестеренко исчез.
Возникла версия об убийстве Нестеренко Мироновым, в связи с чем обнаруженный в овраге труп предъявили гр-нам Ковтуну и Байдурину, которые видели человека, приезжавшего из Львова к Галине Черненко. Они заявили, что опознают в трупе гражданина, приезжавшего из Львова.
Учитывая, что следователь района — молодой специалист, а по делу необходимо срочно и квалифицированно провести ряд следственных действий, прокурор области поручил одному из нас, старшему следователю Афонину, принять дело к своему производству, а другому, прокурору-криминалисту Рожко — оказать помощь в обнаружении и осмотре вещественных доказательств и подготовить материалы для экспертизы.
Вначале дело показалось достаточно ясным, требовавшим лишь тщательной подготовки к обыскам и допросам. Но в Днепродзержинске нас ожидало ошеломляющее известие: гр-н Нестеренко Ж1ив. Опознание трупа оказалось ошибочным.
Следователи поймут, какие чувства овладели нами, когда версия, казавшаяся такой правдоподобной, внезапно отпала. Надо было начинать все сначала.
Прежде всего мы еще раз тщательно изучили материалы первичных следственных действий. Несмотря на присутствие при осмотре многих должностных лиц, оц производился крайне поверхностно. Достаточно сказать, что весь протокол осмотра был написан на одной странице.
Из протокола осмотра и акта судебномедицинской экспертизы было видно, что в мешке, перев!язанном веревками в виде тюка, овальной формы, размером 70 смХ50 см, оказался труп мужчины в нижнем трикотажном белье голубого цвета. Труп был связан таким образом, что ноги, согнутые в коленях и тазобедренных суставах, коленями прижимались к груди, а стопами к ягодицам. Голова трупа была обмотана другим мешком и клеенкой, а вокруг шеи обвязана бумажной плетеной веревкой. Чтобы придать мешку с трупом
20
форму тюка, убийцы положили в мешок портянки и куски ваты.
Мешки, вату, клеенку, испачканные кровью и грязью, следователь района не осматривал, и протокол их осмотра в деле отюутствов1ал.
Восполняя допущенные пробелы, мы повторно осмотрели место обнаружения трупа, сделали панорамные фотоснимки, а затем внимательно осмотрели предметы, обнаруженные вместе с трупом. При этом учитывали, что каждая деталь в данном случае может играть решающую роль в раскрытии преступления. На мешке, которым была обернута голова трупа, мы обнаружили буквы «СП», выполненные чернилами. Среди ваты оказалось два куска резинки.
На основании собранных данных можно было предположить, что вероятнее всего потерпевший убит кем-то из близких ему лиц и доставлен в овраг издалека. Если бы мужчину убили посторонние лица в случайной драке или при ограблении, то они не упаковывали бы Труп и не тащили бы его за город в овраг: для этого у них не было бы ни времени, ни необходимости. Так как труп был в нижнем белье, убитый, вероятно, находился перед смертью дома или у знакомых; правда, не исключалось, что потерпевшего пьяным завели в какое-либо помещение незнакомые ему люди, но это казалось менее вероятным. О том, что труп был доставлен издалека, свидетельствовала тщательная упаковка тюка, позволявшая вынести из помещения и перевезти труп, не вызывая подозрения.
Осматривая имевшуюся на мешке метку из букв «СП», выполненную чернилами, мы пришли к выводу, что эти буквы либо являются инициалами владельца мешка, либо представляют собой начальные буквы найм енов а ния како й - л ибо орг а низ ации. Расшифров а в значение букв «СП», мы значительно приблизились бы к раскрытию убийства.
Учитывая, что свидетели заблуждались при опознании трупа, мы обратили внимание на то, что не было сделано туалета трупа и опознавательных фотоснимков. Поэтому мы пригласили начальника областного бюро судебномедицинской экспертизы, который 17 мая произвел туалет трупа. Труп был сфотографирован, но вследствие аильного разложения полностью
21
восстановить лицо (погибшего не представлялось возможным, и фотоснимки оказались мало пригодными для его опознания. Труп дактилоскопировали, а карту направили в МВД РСФСР. Оттуда сообщили, что в картотеке данных об убитом нет.
Намечая план 'расследования, мы исходили из следующих версий:
1.	Убийство совершено по корыстным или другим мотивам знакомыми или родственниками.
2.	Убийство совершено iBo время внезапной ссоры при выпивке кем-либо из друзей или знакомых.
3.	Убийство совершено с целью присвоения одежды и ценностей малознакомыми людьми, когда у них ночевал поте рп ев ши й.
Мы проверили камеры хранения ручной клади на жел езнодоро ж но й ст анции Д непродз ерж инок а, чтоб ы выяснить, не сдавал ли кто-либо на хранение тюк, аналогичный обнаруженному; пробовали расшифровать буквы «СП» через адресный стол, но все оказалось безрезультатным.
Учитывая, что на запрос областного управления внутренних дел, в котором указывались возраст потерпевшего (до 35 лет) и предполагаемое время убийства (после 30 апреля), поступили отрицательные ответы, мы решили проверить все без исключения заявления о розыске лиц мужского пола в Днепропетровской области, независимо от их возраста и времени исчезновения.
В результате удалось установить, что в Днепродзержинск из Москвы приехала гр-ка Т. В. Заболотнова, разыскивавшая своего брата — Демьяна Заболотнова, 1917 года рождения, 'вулканизаторщика автотранспортной конторы № 10 (АТК-Ю), ранее проживавшего с семьей в Днепродзержинске.
Начальник городского отдела милиции Днепродзержинска заявил, что о розыске Заболотнова им было известно, но так как Заболотнову 43 года и исчез он еще 10 апреля, это заявление к расследуемому делу не имеет •никакого отношения. Однако мы не согласились с таким категорическим утверждением и допросили заявительницу. Т. В. Заболотнова показала нам письмо, полученное ею в Москве от жены брата — Ольги Федоровны Заболотновой, в котором последняя сообщила, 22
что ее муж — Демьян Васильевич 10 апреля после очередной ссоры оставил семью и уехал неизвестно куда. Беспокоясь о судьбе брата, Заболотнова Т. В. приехала в Днепродзержинск и остановилась у Ольги Заболотновой, которая ей показывала записку мужа: «Оля, прости за все, больше не встретимся. Демьян».
Т. В. Заболотнова отказалась осмотреть труп неопознанного мужнины, ссылаясь на свое больное сердце, а по предъявленному фотоснимку не смогла опознать брата.
На наш запрос администрация автотранспортной конторы сообщила, нто Демьян Васильевич Заболотнов не является на работу с 10 апреля I960 г.
Получив эти данные, которые еще не имели видимой связи с расследуемым делом, мы вызвали на допрос Ольгу Заболотнову. Она показала, что с мужем они жили очень плохо, часто между ними возникали ссоры, во время которых муж избивал ее. На следующий день после очередной ссоры, которая произошла 10 апреля 1960 г., она пришла домой и обнаружила записку мужа, содержание которой приводилась выше. При этом она обратила внимание на отсутствие 1000 руб. и вещей мужа. О том, что муж оставил семью, Ольга Заболотнова сообщила участковому уполномоченному милиции, администрации АТК-Ю и написала письмо родственникам мужа в Москву.
Следуя принятому решению предъявлять труп неизвестного мужчины как можно более широкому кругу лиц, мы предъявили его и Ольге Заболотновой, которая заявила, что это не труп ее мужа.
Поведение Ольги Заболотновой нас поразило. Когда мы шли с ней в морг, чтобы осмотреть труп, она не только не проявила волнения, но, напротив, была неестественно спокойна. Мельком взглянув на труп, она без всяких колебаний оказала «нет», словно заранее подготовила этот ответ.
Мы не хотим сказать, что поведение свидетеля может играть решающую роль, однако в зависимости от этого поведения у следователя неизбежно складывается определенное впечатление. Это впечатление не отражается в составленных следователем документах, но, безусловно, учитывается им при определении направления расследования. У нас тоже сложилось впечатление, что
23
поведение Заболотновой при опознании трупа было неестественным и она что-то скрывает.
Решив проверить, не принадлежит ли кому-либо из близких Ольги Заболотновой мешок с буквами «СП», мы установили всех ее родственников. Оказалось, что ее сестра Мария замужем за Савковым Парфентием, рабочим тукового завода. Следовательно, метка на мешке «СП» совпадала с начальными буквами фамилии и •имени мужа сестры Ольги Заболотновой.
Это обстоятельство как будто подтверждало возникшее у нас предположение о том, что в овраге обнаружен труп Заболотнова, а при его опознании Ольга Заболот-нова дала ложные показания. Вместе с тем, такой вывод п роти вор ечил з ак л юч ению судебном еди цинско го эксперта: Заболотнову было 43 года и пропал он 10 апреля. По заключению же судебномедицинской экспертизы возраст убитого не превышал 35 лет, а время наступления смерти определялось в 10—1’2 дней до момента обнаружения трупа. И все же мы решили произвести обыск, причем одновременно у Парфенгия Савкова и у Ольги Заболотновой.
При обыске у Савкова было обнаружено восемь мешков, на которых имелись метки из букв «СП». Кроме того, были найдены 1000 руб., сберегательная книжка, простыни, полотенца и другие вещи, которые, по словам Савкова, к ним принесла Ольга Заболотнова.
Савков показал, что в 1957 году местный комитет азотно-тукового завода организовал покупку картофеля для рабочих. Желая приобрести 600 кг картофеля, Савков одолжил у Заболотновой мешки, а чтобы они не пропали, ёго дочь Нина на всех мешках написала чернилами инициалы отца—'«СП».
Савков, его жена и дочь Нина опознали мешок, который был обнаружен на голове трупа, как мешок, принадлежащий Ольге Федоровне Заболотновой, и заявили, что буквы «СП» на нем писала Савкова Нина.
При обыске на квартире у Ольги Заболотновой были обнаружены мешок с буквами «СП», веревка, похожая на ту, которой была обвязана голова трупа, портянки и куски ваты с резинкой, сходные с обнаруженными в тюке с трупом. В щелях пола, на портьере, листьях комнатного цветка и на матраце были заметны пятна, похожие на кровь. В комнате оказались костюм 24
и туфли, принадлежащие Демьяну Заболотнову, а также записка, исполненная от имени Демьяна, о которой на допросе говорила Ольга Заболотнова.
Учитывая, что труп сильно разложился и его опознание уже один раз привело к ошибке (когда в нем опознали Нестеренко), мы во время обыска в квартире Заболотновой осмотрели все предметы, на которых могли сохраниться отпечатки пальцев, пригодные к идентификации личности. Удалось обнаружить отпечатки пальцев на электролампочке и бутылках, которые мы изъяли.
Криминалистическая экспертиза установила, что от-: печаток пальца на электролампочке оставлен средним пальцем правой руки гражданина, труп которого был обнаружен 10 мая в овраге.
В результате проведенного .исследования эксперт пришел к выводу, что веревка, которой была обвязана шея трупа, и резинка, находившаяся в мешке, однородны с резинкой и веревкой, изъятыми при обыске у Ольги Заболотновой.
Биологические исследования подтвердили, что на полу, портьере, листьях домашнего 'цветка и на матраце имеется кровь человека.
Записка с текстом: «Оля, прости за все, больше не встретимся. Демья?н», также была направлена на исследование. Согласно заключению эксперта она была исполнена Ольгой Заболотновой.
Для установления отношений 'между супругами была допрошена их соседка Туробольокая, которая показала, что Заболотновы часто ссорились. На вопрос, не видела ли она у Заболотновой клеенки, свидетельница ответила, что у Заболотновой была клеенка, которую Туробольокая продала Заболотновой в 1957 году. Когда ей предъявили клеенку, обнаруженную вместе с трупом, Туробольокая заявила, что именно эту клеенку она продала Заболотновой. На очной ставке с Турюбольской Заболотнова подтвердила эти показания.
Другая соседка Ольги Заболотновой — Олейник также показала, что клеенка, которой была обвернута голова трупа, принадлежит Ольге.
Таким образом было установлено, что убитым являла ся Демьян Васильевич Заболотнов, 1917 года рождения. Однако этому противоречило первоначальное
25
заключение судебномедицинского эксперта Днепродзержинска.
Чтобы разрешить это противоречие, была назначена повторная судебномедицинская экспертиза с участием начальника областного бюро су дебномед и пи нской экспертизы. Эксперты пришли к заключению, что возраст потерпевшего, труп которого обнаружен в овраге 10 мая, соответствует 43—45 годам, а смерть его наступила примерно за месяц до обнаружения трупа. Первоначальный вывод городского судебномедицинского эксперта был ошибочным.
Изобличенная собранными доказательствами, Ольга Заболотнова заявила, что, желая избавиться от мужа, который избивал ее, она решила его убить. Готовясь к убийству, она взяла у родственницы Ча-башок велосипед, чтобы на нем перевезти труп. 10 апреля вечером она уложила спать дочерей Наташу и Лору, а затем напоила мужа спиртом. Когда муж уснул, она убила его молотком, которым нанесла удары по голове. Затем упаковала труп и вывезла на велосипеде в овраг, где и зарыла, а молоток выбросила в уборную городского парка. Вещи мужа продала, а вырученные деньги отдала на хранение сестрам.
Чтобы проверить полученные показания, мы вместе с Заболотновой прошли весь путь от ее дома до оврага. И здесь у нас возникло сомнение: могла ли Заболотнова без посторонней помощи довезти на велосипеде’ труп до оврага? Местность в окрестностях оврага была сильно пересеченной, а квартира Заболотновой находится в центральной части города, т. е. на большом расстоянии от места сокрытия трупа. Допросили Ча-банюк, и оказалось, что велосипед Заболотнова у нее вообще не брала.
Ознакомившись с показаниями Чабанюк, Заболотнова изменила показания и заявила, что мужа она убила сама, а отнести труп в овраг ей помогла дочь Наташа. В остальной части Заболотнова настаивала на прежних показаниях.
Дочь Заболотновой от первого брака — Наташа Шумилова, — студентка З-го курса медицинского училища, с 15 апреля находилась на практике в больнице с. Желтое Пятихатского района Днепропетровской области. По показаниям лиц, хорошо знавших Шумилову, 26
у нее были близкие отношения со студентом 4-го курса металлургического техникума Михаилом Лосевым. Соседка За болот новых Гаврилова показала, что между Лосевым и Демьяном Заболотновым в первых числах апрели произошла драка.
Решив проверить, не причастен ли Лосев к убийству, мы ознакомились с его личным делом и побеседовали с работниками техникума, где он учился. В техникуме Лосева характеризовали положительно. Мы решили выяснить, что ему известно о преступлении.
Допрос Лосева начался с непринужденной беседы, во время которой мы упоминали по имени и отчеству мать Лосева и ряд его родственников (эти данные мы взяли из личного дела). У Лосева создалось впечатление, что им давно интересуются и нам о нем все известно. Выяснив, когда он последний раз виделся с Наташей и ее матерью, мы заявили, что рассчитываем получить от него правдивые показания, после чего попросили рассказать все, что ему известно об убийстве Заболотнова. Лосев после некоторого колебания заявил, что сам желает написать показания.
Лосев написал, что в присутствии Ольги Заболотновой и Наташи Шумиловой он вечером 10 апреля в квартире Заболотновых ударом молотка убил Демьяна Заболотнова, после чего они упаковали труп, вынесли его на окраину города и зарыли в овраге. Скрывая следы убийства, Лосев забрал вещи убитого: пальто, костюм, плащ, рубашки — и спрятал их в комнате общежития, где проживал.
Мы не ожидали, что Лосев — убийца Заболотнова, у нас даже возникло подозрение, не берет ли на себя Лосев из-за любви к Наташе вину ее матери? Однако при обыске у Лосева мы действительно обнаружили и изъяли пальто, плащ, костюм, рубашки, принадлежащие Демьяну Заболотнову. Эти вещи опознали родственники убитого.
Товарищи Лосева по техникуму показали, что в апреле у него появились новые вещи: пальто, плащ, рубашки. Лосев объяснил им, что он купил эти вещи. Чтобы не вызвать подозрений у товарищей, Лосев отослал свое пальто матери в г Борисоглебск с просьбой продать его, а ему выслать деньги. Мать Лосева подтвердила показания сына. Задержанная в
27
с. Желтое и доставленная в Днепродзержинск Наташа Шумилова признала, что участвовала в убийстве отчима, и изложила обстоятельства убийства в (полном соответствии с показаниями Лосева.
Изобличенная показаниями дочери <и Лосева, Заболотнова признала, что действительно по ее просьбе мужа убил Лосев, после чело она вместе с дочерью Наташей и Лосевым упаковали труп и вынесли в овраг. Вещи мужа она не продала, а передала Лосеву. Заболотнова подробно рассказала, как подготавливалось убийство, как оно было совершено и как она скрыла следы преступления. Она объяснила, что раньше давала ложные показания, потому, что была инициатором убийства и не хотела, чтобы судили Наташу и Лосева.
Чтобы проверить показания Заболотновой о том, что молоток, являвшийся орудием преступления, она бросила в выгребную яму уборной парка, эта яма была очищена, но молотка там не оказалось.
Когда мы сказали об этом Заболотновой, она призналась, что молоток, которым был убит муж, она выбросила не в уборную, а во двор подстанции.
•Вместе с Заболотновой мы осмотрели двор подстанции, но молотка там не обнаружили.
Мы обратились к детям, игравшим во дворе, с просьбой узнать, не находил ли кто-либо в апреле во дворе подстанции молоток. На следующее утро в кабинет следователя явилась дежурная подстанции Кириченко, которая заявила, что в конце апреля во время уборки двора подстанции она нашла молоток. Этот молоток она предъявила нам.
При осмотре молотка мы обнаружили в трещинах рукоятки потеки, похожие на кровь. Биологическое исследование подтвердило, что это — кровь человека.
Лосев, Шумилова и Заболотнова, осмотрев обнаруженный молоток, показали, что именно им был убит Заболотнов.
Экспертиза также пришла к заключению, что, судя по характеру ранений, убийство Заболотнова действительно могло быть совершено этим молотком.
В результате расследования были установлены следующие обстоятельства.
С мая 1945 года Д. В. Заболотнов состоял в зарегистрированном браке с О. Ф. Заболотновой. От совмест-28
кого брака у Заболотновых была дочь Лариса, 1952 го-да рождения. Кроме того, от первого мужа, погибшего в Отечественную войну, у Заболотновой была дочь — Наталья, 1941 года рождения.
Отношения между супругами, как подтвердили свидетели, были плохие, часто возникали ссоры, Заболот-1нов пьянствовал и избивал жену. По поводу нанесенных ей побоев Заболотнова обращалась к судебвомедицин-скому эксперту и в суд. Заболотнов бил не только жену, но и падчерицу.
В первых числах апреля 1960 года в присутствии Лосева вновь возникла ссора между Демьяном Забо-лотновым, Ольгой Заболотновой и ее дочерью Наташей Шумиловой. Лосев стал заступаться за женщин, и между ним и Заболотновым произошла драка, во время которой они нанесли друг 'Другу побои.
На следующий день Ольга Заболотнова стала уговаривать дочь и Лосева убить Заболотнова. Когда они согласились, Заболотнова попросила их найти место, куда можно было спрятать труп, и наметила дату убийства— в воскресенье, 10 апреля. В тот же день Шумилова и Лосев пошли к своей знакомой Тамаре Яковенко, жившей на окраине порода, и по дороге к ней осмотрели овраг, где в дальнейшем и закопали труп Заболотнова. Готовясь к убийству мужа, Заболотнова приготовила бром и спирт.
10 апреля вечером Заболотнова напоила мужа спиртом, а когда он, опьянев, уснул на кровати, в другой комнате уложила спать дочь Ларису. Около 11 час. вечера пришли домой Лосев и Наташа. Заболотнова «для укрепления нервов» дала им выпить бром, после чего передала Лосеву молоток. Лосев подошел к кровати, где спал Заболотнов, и молотком ударил его по голове. Кровь брызнула на одежду Лосева, рядом стоящий домашний цветок и портьеру. Заболотнов застонал и в предсмертных судорогах упал на пол, кровь потекла по полу, попадая в щели. Лосев ударил Заболотнова по голове еще несколько раз, и он скончался.
Убив Заболотнова, Лосев и Шумилова натянули на голову трупа мешок, который им дала Ольга Заболотнова, а чтобы не просачивалась кровь, сверху обернули голову клеенкой, обвязав ее плетеной бумажной веревкой. Подвязав колени ног трупа к груди, они затолкнули
29
его в мешок. Положив в мешок с трупом вату и портянки и обвязав мешок веревками, они придали ему форму тюка, который все вместе понесли в овраг, где и зарыли. Возвратившись к Заболотновым, Лосев замыл следы крови на своем костюме, а Заболотнова и Шумилова помыли пол и убрали комнату.
Костюм Лосева, в котором он был 10 апреля, подвергли биологическому исследованию. В результате было установлено, что на левой штанине брюк и правом рукаве Пиджака сохранились мельчайшие брызги крови человека.
На следующий день после убийства Заболотнова выбросила во двор подстанции молоток и составила записку от имени убитого. Заявив участковому уполномоченному и по месту работы мужа о том, что он уехал, бросив семью, Заболотнова передала его носильные вещи Лосеву, а кое-что из постельного белья и найденные у мужа деньги отнесла к ничего не подозревавшим Савковым.
В заключение следует отметить, что убийство Заболотнова могло быть раскрыто значительно раньше, если бы этому не помешал бюрократизм отдельных работников органов милиции Днепродзержинска.
Как выяснилось впоследствии, помимо того, что Заболотнова сообщила об исчезновении мужа участковому уполномоченному, об этом же начальнику районного отдела милиции сообщила администрация АТК-10, просившая в своем заявлении принять меры к розыску Заболотнова. Однако начальник районного отдела милиции никаких мер не принял и ограничился отпиской на заявлении: «Розыск пропавших проводится только по заявлению родственников».
По этому поводу прокуратура области внесла представление в областное управление внутренних дел, и виновные были наказаны.
БЕЛОРУССКАЯ ССР
Следователь по особо важным делам при Прокуроре Белорусской ССР советник юстиции
М. К. Жавнерович
ЧТО ПРЕДШЕСТВОВАЛО ОБЫСКУ У ИВУКОВЫХ
За несколько лет работы старшим следователем прокуратуры Могилевской области мне удалось раскрыть более десятка убийств, дела о которых были ранее прекращены из-за .неус танов ления преступников. С момента совершения этих преступлений прошло по 2—3 года, а в одном случае даже 11 лет. Расследуя эти дела, я твердо убедился, нто так называемый «кабинетный» метод расследования преступлений вообще, а тем более нераскрытых убийств, не приносит успеха. В качестве свидетелей на допросы вызывается множество лиц, но нередко оказывается, что никто из них ничего существенного показать не может. В результате накапливается бесконечное число протоколов и различных документов, которые лишь загромождают дело и затрудняют работу следователя. Поэтому я считаю для себя обязательным при расследовании любого дела вначале «разобраться с обстановкой на месте» — изучить место происшествия, побеседовать с населением, а затем уже выдвигать версии и составлять план.
В связи с этим хочу рассказать о том, как было раскрыто дело об убийстве Константина Михайловича Мархеля, члена КПСС, преподавателя Могилевского техникума сельского и колхозного строительства.
В первомайский вечер Мархель дежурил в техникуме. Двухэтажное здание техникума расположено в Могилеве на ул. Лазаренко внутри большого двора, ого-
31
раженного только со стороны улицы. Рядом со зданием техникума стоит -небольшой одноэтажный дом— общежитие студентов. Большинство студентов разъехались на майские праздники к родным и знакомым, и вечером в техникуме и в общежитии почти никого не было.
Студентка Семкина, как (следовало из материалов дела, около 11 час. вечера (возвращалась ib общежитие. Заметив какого-то не известного ей мужчину, пытавшегося заглянуть в одно (из окон общежития, Семкина остановилась возле крыльца. В это время мужчина повернулся и бросился к Семкиной. Она попыталась убежать, но неизвестный догнал ее, охватил за руку, потащил к крыльцу, начал обнимать и целовать, пытаясь увести за угол дома. Семкина сопротивлялась, плакала и просила ее отпустить.
В это время по двору к зданию техникума проходил студент Лопацкий. Услышав плач Семкиной и какой-то шум у крыльца общежития, он обернулся и увидел, что Семкина борется с каким-то (мужчиной. Заподозрив неладное, Лопацкий сообщил об этом ответственному дежурному Мархелю, находившемуся в здании техникума. Мархель, Лопацкий и студент Вабищевич поспешили к общежитию.
При их приближении неизвестный спрятался за дверь общежития, а Семкина осталась на крыльце. Мархель спросил у неизвестного, что ему нужно и, не получив ответа, просил уйти с территории техникума. Тот ответил бранью. Мархель заявил, что сейчас же позвонит в (милицию, повернулся и пошел к зданию техникума, где находился телефон. Нагнав Мархеля, неизвестный ударил его по голове какой-то палкой, от чего Мархель упал. После этого преступник несколько раз ударил Мархеля ножом и скрылся.
Все это произошло так быстро и (неожиданно, чг Лопацкий и Вабищевич растерялись и не смогли ни защитить Мархеля, ни задержать (преступника.
Мархеля доставили в могилевскую областную боль? 1ницу, где он, не приходя -в сознание, через два дня умер.
С огл асно з ак лю ч е нию судеб номедици некого экс п е р -та смерть Мархеля последовала от (перелома костей черепа с повреждением вещества (головного (мозга и резаных ран в области грудной клетки.
32
При осмотре места «происшествия работники 2-го отделения 'милиции Могилева обнаружили во дворе техникума в 2 м от лужи крови железный прут толщиной 20 мм и длиной около 1 м со следами крови и прилипшими к нему волосами, a ib 1м от этой же лужи кро-•в.и — каблук, оторванный от мужской кожаной обуви.
Работники милиции допросили студентов техникума Семкину, Вабищевича и Лопацкого, указавших приметы преступника, которого они видели впервые. По их показаниям, это был молодой человек среднего роста и плотного сложения, одетый в грязную белую с полоской рубашку, серые хлопчатобумажные брюки, заправленные в старые хромовые сапоги, и кепку с маленьким козырьком.
Расследование по делу вначале вели работники милиции, а затем его приняла к производству бывший следователь прокуратуры Могилева т. Шавенько.
Нужно заметить, 'что Семкина не смогла подробно описать преступника, так как была очень напугана его внезапным нападением. Однако работники милиции ей не поверили. Семкина, находившаяся какое-то время возле преступника, по их мнению, должна была запомнить его внешность, тем более, что Лопацкий слышал, как неизвестный называл ее по имени— «Валя».
На основании этих данных работники милиции решили, что Семкина знает преступника и умышленно скрывает его приметы. В связи с этим все их усилия были направлены к выяснению лиц, знакомых с Семкиной.
На самом же деле Семкина действительно не знала преступника, так же, как и он не знал ее. То обстоятельство, что он назвал ее по имени, вскоре было объяснено. Оказалось, что студентка (Корбут, находившаяся в общежитии, услышав возню около крыльца и голос Семкиной, окликнула ее из окна по имени: «Валя!». Это слышал преступник, который стал повторять имя, пытаясь оттащить Семкину от крыльца.
После того как версия о совершении преступления лицом, знакомым с Семкиной, отпала, по делу выдвигались и проверялись версии в отношении ряда лиц, которых можно было заподозрить в совершении преступления, но все было безрезультатно. По истечении срока следствия делю об убийстве Мархеля в соответствии с
3» Следственная практика, вып. 50*	33
действовавшим в то время законом было прекращено за 1неустановлением преступника.
В связи с жалобой жены Мархеля Прокуратура республики дала указание о дополнительном расследовании дела, производство которого было поручено следователю прокуратуры г. Могилева т. Новикову. Жена убитого в своей жалобе писала, 'что ее муж, работая преподавателем техникума и являясь членом КПСС, резко критиковал на собраниях директора техникума Соловьева и других должностных лиц, которые на этой почве, по ее мнению, могли организовать убийство.
Почти четыре месяца велось дополнительное рассле-» дование, вновь закончившееся прекращением дела.
Через год постановление о прекращении было отменено, и расследование дела поручили мне. Из материал лов дела и бесед со следователями и работниками милиции, занимавшимися расследованием этого преступления, выяснилось, что никто из них с местом происшествия как следует не ознакомился, а каблук, изъятый при осмотре места происшествия работниками 2-го от-» деления милиции, никем не осматривался и при розыске преступника не использовался. Между тем было известно, что обнаруженный каблук не принадлежал ли-» цам, проживавшим в Общежитии и посещавшим в день происшествия техникум. Следовательно, не исключав лось, что его утерял преступник.
Чтобы восполнить допущенные пробелы, я прежде ©сего тщательно осмотрел найденный каблук. Оказалось, что он имеет ряд характерных особенностей: резиновая набойка каблука обрезана неровно и прикреп-лена к каблуку не только обычными! сапожными, но и штукатурными гвоздями, с обрубленными, несогнутыми во внутренней части обуви, концами. Эта деталь свидетельствовала о том, что набойка прибивалась не в мастерской и лицом, не знающим сапожного дела.
Для того чтобы определить, от какой обуви оторван каблук, я обратился в сапожную мастерскую Могилевского горпромкомбината, где каблук осмотрели специалисты. По размеру, качеству материала и его состоянию, а также по способу изготовления каблука они определили, что это каблук от старого хромового сапога, причем отделен он незадолго до обнаружения (часть
34
каблука, которой он ранее крепился к подошве, не была загрязнена).
Как уже указывалось, ио показаниям свидетелей, на преступнике были старые хромовые сапоги.
Нужно было найти сапог и его владельца! Но как это сделать? Может быть, что-нибудь важное за это время стало известно жене убитого? Но подробный допрос ее показал, что ничего существенного она не знает, а ее предположения о том, что убийство кем-то «организовано», не имеют никаких серьезных оснований.
Значит, нужно «разобраться на месте»,— и я отправился в техникум. Там я встретился с очевидцами преступления, студентами Лопацким и Вабищевичем. Они подробно, как и раньше на допросах, рассказали мне о происшедшем и приметах преступника. Вместе с ними я вышел во двор, где Лопацкий и Вабищевич не только рассказали, но и показали расположение лиц, находившихся там в момент совершения преступления. Я выяснил, из какого именно окна студентка Корбут окликала Семкину по имени. Было совершенно очевидно, что преступник, стоявший в’озле крыльца, очень хорошо слышал имя Семкиной.
При Осмотре местности, окружающей техникум, я установил, что с северной стороны от техникума рас* положена строительная площадка Могилевского городского молочного завода. На ее территории были разбросаны железные прутья, похожие по длине и толщине на прут, обнаруженный со следами крови на месте убийства Мархеля. Возле строительной площадки размещался дощатый барак, в котором проживали рабочие строительства.
Лопацкий и Вабищевич показали, что всех мужчин, проживающих в этом бараке, они знают в лицо и преступника среди них нет. Не жил он в бараке и ранее.
К юго-востоку от техникума находилось кладбище, примыкающее к улице Чкалова. По словам Лопацкого и Вабищевмча, со стороны этого кладбища к техникуму нередко приходили молодые парни, устраивавшие драки со студентами.
С южной стороны к техникуму примыкал конный двор ремстройконторы, вдоль которого проходил глу* бокий овраг, заросший кустарником. Овраг пересекал улицу Лазаренко, поселок под названием «Струшня»
3*
35
и упирался в возвышенность возле мелькомбината. По обеим сторонам оврага и на его отлогих склонах стояли деревянные домики, принадлежащие жителям поселка.
По показаниям очевидцев, преступник после убийства, несмотря на то, что стало уже темно, побежал не на улицу и не к бараку, а именно в овраг.
Анализируя и сопоставляя полученные данные о неряшливом виде преступника, о дерзком характере его действий во время убийства Мархеля, а также о направлении, в котором он скрылся после убийства, я сделал вывод, что преступление мог совершить хулиган, проживающий поблизости, а поэтому хорошо ориентировавшийся даже в темноте. Так как железный прут, которым Мархелю был нанесен удар по голове, преступник вероятнее всего взял на строительной площадке гормолзавода, не исключалось, что он проник на территорию техникума именно с этой, северной стороны.
Я решил, что искать преступника нужно среди лиц, проживающих в районе оврага и на стройплощадке.
Начальник следственного отдела областной прокуратуры т. Алексеенко (ныне прокурор Могилевского района), выслушав мои соображения, позвонил по телефону начальнику городского отдела милиции и договорился о выделении мне в помощь участкового уполномоченного городского отдела т. Марковского, хорошо знающего расположение города.
На следующий день с утра мы вместе с т. Марковским отправились к строительному техникуму, откуда вдоль оврага пошли к поселку Стр у ш ня. Там мы заходили в дома и беседовали с гражданами, выясняя у них, кто из местной молодежи отличается хулиганским поведением. Однако никто из них не мог сообщить нужные нам сведения.
Около 4 час. дня, пройдя таким образом более трех километров, мы зашли в очередной дом и познакомились с его хозяйкой, гр-кой Ивановой. Она рассказала, что среди местной молодежи плохим поведением отличается ранее живший по соседству с ней Петр Инуков. Нигде не работая, Инуков часто пьянствовал, а напившись, хулиганил. В августе прошлого года пьяный Инуков устроил дебош возле дома Ивановой и разбил ей
36
окно, в связи с чем был осужден за хулиганство к трем годам лишения свободы. Иванова описала приметы и одежду Инукова. Они совпали с приметами разыскиваемого нами лица.
Мы стали подробнее 'расспрашивать Иванову о личности Инукова, но, к нашему сожалению, больше она ничего о нем не знала.
Сразу же от Ивановой мы пошли в дом Ивуковых, где застали пожилую худощавую женщину—мать Петра Инукова, занятую домашними делами. Между нами завязался разговор, длившийся около часа. Мать Инукова рассказала о своей жизни, о смерти мужа, о том, как тяжело было ей растить сына. Отвечая на попутно поставленные вопросы о поведении сына, Инукова, в основном, подтвердила сказанное Ивановой и рассказала, что в майские праздники (прошлого пода Петр как-то вернулся домой в окровавленной рубашке. Замывая на рубашке кровь, он объяснил, что его избили в драке. На наш вопрос, производился ли в их доме обыск при аресте Петра за хулиганство, Инукова ответила отрицательно. Считая, что обыск нельзя откладывать, я составил постановление и получил санкцию прокурора на проведение обыска. Пригласив понятых и объявив постановление Инуковой, я предложил выдать одежду ее сына.
Инукова предъявила нам несколько рубашек, ботинки и брюки сына. Однако белой рубашки в полоску и сапог, в которых, по показаниям свидетелей, был преступник в момент убийства Мархеля, среди этих вещей не оказалось.
Тогда мы стали выяснять у Инуковой, какую одежду носил ее сын весной прошлого года. Она ответила, что у Петра была еще белая в полоску рубашка и старые хромовые сапоги. Однако эта рубашка пришла в негодность и (использовалась в качестве тряпки при мойке пола. Куда делась эта тряпка, Инукова не знала. Не смогла оказать Инукова, где находятся хромовые сапоги ее сына. Выяснив, что в момент ареста их на Петре не было и в место заключения, где он отбывал наказание, мать ему сапог не посылала, я решил поискать их в доме.
После длительных и упорных поисков мы подняли пол в кладовой дома, где обнаружили старый хромовый
37
сапог с правей ноги, каблук 'которого походил на каблук, обнаруженный на месте убийства Мархеля. На вопрос, аде находится левый сапог, Инукова ответила: «Не знаю». Мы (начали искать второй сапог. В сенях дома из-под толстого слоя навоза с помощью в1ил мы извлекли часть старого хромового сапога с левой ноги. Каблука и голенища на нем не было.
Сразу же после обыска я допросил Ивукову. Она заявила, что ранее найденный сапог с правой ноги и части сапога с левой ноги составляли одну пару и принадлежали ее сыну Петру. Никто, кроме него, эти сапоги не носил. Кто и зачем спрятал их в разных местах, она не знает.
Назначив техническую экспертизу, я поручил ее производство специалистам обувной промышленности. На разрешение экспертов были поставлены следующие вопросы: 1) являются ли оба изъятых при обыске сапога одной парой обуви, и 2) не является ли каблук, обнаруженный на месте убийства Мархеля, каблуком от левого сапога, изъятого при обыске1.
Эксперты тщательно исследовали представленные им сапоги и каблук. Они пришли к выводу, что оба сапога могли составлять одну пару обуви, а каблук, обнаруженный на месте происшествия, является каблуком от левого сапога этой пары. В заключении эксперты подробно описали имеющиеся особенности обоих сапог и каблука, позв,ол1ив|шие прийти к такому выводу. Левый сапог подвергался ремонту: на каблук к нему прибивалась новая набойка, причем нестандартнькми гвоздями, следы которых сохранились на подметке, и с нарушением технологических правил ремонта обуви. Это, по мнению экспертов, могло явиться причиной отрыва каблука при случайных ударах о камни и т. п.
Эксперты отметили, что в сапоге с левой ноги наиболее изношена внутренняя сторона каблука и подметочной части. На сапоге с правой ноги наибольший износ имеется, наоборот, с внешней стороны. Принимая во внимание эту особенность, эксперты пришли к выводу, что у человека, носившего сапоги, имеется дефект
1 Этот вопрос надлежало поставить на разрешение криминалистической экспертизы, что и сделал впоследствии следователь. — Ред.
левой ноги, так как у лиц, ноги которых развиты нормально, наибольший износ отмечается с одинаковой, •обычно внешней стороны каблука и подметочной части обуви. Этот вывод экспертов имел чрезвычайно важное значение, потому что оказалось, что у Петра Инукова ранее была повреждена левая нога и он на нее немного прихрамывал.
Допрошенные в качестве свидетелей родственники и знакомые Петра Ивукова характеризовали его крайне отрицательно: в течение длительного времени он нигде постоянно не работал, выполнял лишь случайные работы в качестве плотника или столяра, а заработанные деньги тут же пропивал. Выяснилось, что он в нетрезвом состоянии неоднократно появлялся в клубе и общежитии мелькомбината, где вел себя непристойно. Бывал он и в общежитии строителей молокозавода, расположенного около техникума, где в то время жила какая-то женщина легкого поведения. К моменту расследования мною дела она уже была уволена со строительства и куда-то выехала из Могилева.
В связи с серьезными доказательствами, позволявшими подозревать Петра Инукова в убийстве Мархеля, было решено этапировать Инукова в Могилев.
Тем временем я стал тщательно готовиться к допросу Инукова, понимая, что получить от него правдивые показания будет нелегко. Затребовав из архива уголовное дело о хулиганстве и запросив материалы , имевшиеся в милиции, я начал тщательно изучать его личность.
Заключение технической экспертизы я решил проверить путем назначения криминалистической экспертизы. На основании результатов тщательного исследования эксперт пришел к категорическому заключению, что каблук, представленный на исследование, является каблуком от левого сапога, изъятого при обыске у Инукова. Это заключение было убедительно обосновано и подтверждено приложенными фототаблицами.
По прибытии в Могилев Инуков был допрошен начальником следственного отдела т. Алексеенко. Об убийстве Мархеля вопросы не задавались. В основном выяснялось, что делал и где был Инуков в прошлом году в майские праздники и действительно ли он пытался облить кипятком какую-то девушку (о таком случае мы
39
(имели сведения от одного из допрошенных ранее свидетелей) .
Ивуков на этом допросе заявил, что ни 30 апреля, ни 1 и 2 мая он никуда не отлучался и все время находился дома, так как у него не было праздничной одежды. Эти показания -были зафиксированы.
В тот же день я стал допрашивать Инукова, выясняя вначале вопросы о месте пребывания Инукова в майские праздники.
В связи с показаниями Инукова о том, что он находился дома из-за отсутствия праздничной одежды, я стал уточнять, какая у него вообще была одежда, когда и где он ее приобрел. Инуков рассказал, в частности, о том, что года три назад, работая в порядке частного соглашения на строительстве склада, он случайно познакомился с каким-то сержантом, у которого купил за 150 руб. старые хромовые сапоги. Эти сапоги он носил только по праздникам, и никто из его родственников их не одевал.
Изменив показания, данные им на допросе у т. Алексеенко, Инуков заявил, что 30 апреля вечером был не дома, а на танцах в техникуме вместе со своим знакомым Игорем Стражевичем. До этого он в техникуме не бывал. Утром 1 мая Инуков ходил смотреть демонстрацию, а вечером, часов около десяти, встретился со своим приятелем Чураковым. Вместе с ним и еще двумя женщинами на квартире одной из них Инуков пьянствовал до рассвета. Пришел домой около 4 час. утра и лег спать в комнате на полу, причем Чураков провожал его до дома. Инуков показал, что в тот вечер он был одет в белую с полосками рубашку, серые брюки и желтые полуботинки, без головного убора.
Записав эти показания, я предъявил Инукову обнаруженные при обыске в его доме сапоги. Инуков при-^ знал, что они принадлежат ему: это те самые сапоги, которые он купил у сержанта. На вопросы, при каких обстоятельствах оторвался каблук от левого сапога и где он находится, Инуков ответил, что этого не знает.
Я задал Инукову следующий вопрос: почему он говорит неправду, утверждая, что опал в ночь на 2 мая в комнате, тогда как в действительности он опал на чердаке дома? (Об этом я знал из показаний родствен-
40
ihihkob Инукова.) Ивуков (немного растерялся, но продолжал утверждать, что опал именно в комнате, а не на чердаке.
На последний вопрос: почему и кем был зарыт в навоз левый сапог без каблука и голенища,— Инуков ответил, заметно волнуясь, что он сапога не зарывал, и кто это сделал, не знает.
Задавать Ивукову вопрос о том, он ли убил Мархеля, я не стал, понимая, что утвердительного ответа не получу. Для изобличения Инукова нужны были дополнительные доказательства и, прежде всего, опознание его свидетелями.
На другой день с утра 'было организовано предъявление Инукова для опознания. Он и еще четверо мужчин, сходных с ним по возрасту и внешнему виду, были предъявлены сначала свидетелю Лопацкому, а затем свидетелю Вабищевичу.
Лопацкий среди пяти предъявленных ему лиц уверенно опознал Петра Инукова и рассказал обо всем, что произошло во дворе техникума вечером 1 мая прош-лого года. Так же уверенно опознал Петра Инукова и Вабищевич, подробно рассказавший при этом, как был убит Мархель.
Несмотря на то, что Семкина из-за пережитого ею сильного душевного волнения не могла припомнить примет преступника, она утверждала, что могла бы его узнать при встрече. Поэтому Инуков в числе других лиц был предъявлен Семкиной и ею опознан.
Инуков явно растерялся. Он начал выяснять, какое наказание ему назначат за это убийство, и одновременно уверял меня, что он не убивал Мархеля, а почему так неблагоприятно для него сложились обстоятельства, он не знает.
Предъявив Инукову заключения технической и криминалистической экспертиз, я спросил его, продолжает ли он утверждать, что вечером 1 мая не был возле техникума? Уж не думает ли он, что его левый сапог побывал там без него?
Инуков помолчал, затем, глубоко вздохнув, сказал: «Все это так, но что же мне делать?!» Я, естественно, мог дать ему лишь один совет: говорить правду.
Но Инуков не спешил воспользоваться этим советом, так как у него оставалась еще надежда уйти от
41
ответственности с ломощью приятеля Чуракова, который, как надеялся Инуков, подтвердит его «алиби».
Еще до прибытия Инукова в Могилев я допросил Чуракова. Он показал, что вечером 1 'мая выпивал с Инуковым водку на улице около магазина, а потом они разошлись и больше «в этот ®ече;р он Инукова не видел. Прежде чем поставить Чуракову ранее не выяснявшийся у него вопрос о том, не были ли они с Инуковым у каких-либо женщин, я решил вначале допросить указанных Инуковым женщин. Они оказались подругами, проживавшими в одной комнате. Одна из них категорически отрицала вообще какое-либо близкое знакомство с Инуковым. Другая показала, что в прошлом году *в какой-то день майских праздников не то одна, не то с подругой она проходила мимо того магазина, о котором говорил Чураков, и видела, как Чураков и Инуков пили на улице водку. Но сама участия в этом не принимала и не приглашала к себе Чуракова и Инукова. В подтверждение сказанного свидетельница ссылалась на факты, доказывающие, >что в тот вечер и ночь она действительно не могла 'быть с Чураковым и Ину’ новым.
Я вызвал Чуракова, и тот подтвердил правильность ранее данных им показаний, после чего я провел очную ставку между ним и Петром Инуковым. Я предложил Инукову подробно рассказать о том, где и с кем он провел вечер I мая прошлого года. Инуков стал повторять свои показания о том, как он встретился с Чураковым, как пошли к упомянутым женщинам и т. д.
Чураков категорически отверг эти показания Петра Инукова. Он сказал, что вечером (встретился с Инуковым у магазина и они там выпили водки, причем к ним действительно подходила одна из указанных Инуковым женщин. Однако после этого он, Чураков, пошел домой, ни к каким женщинам с Инуковым не ходил и, где тот был, не знает.
И Петр Инуков не выдержал. Опустив голову, он сказал: «Да, все правильно». Он тут же рассказал о том, что, расставшись с Чураковым, пошел в барак строителей завода к своей знакомой, но ее не застал. Возвращаясь обратно в город, он (прошел через двор техникума, где около общежития встретил какую-то девушку и пытался склонить ее к совершению полового 42
акта. Тут к нему подошел какой-то мужчина, который стал требовать, чтобы он ушел с территории техникума, угрожая вызвать сотрудников милиции.
«За это я,— сказал Инуков,— с большой злостью ударил его имевшимся у меня железным прутом по голове и пырнул несколько раз ножом. На том месте остался каблук от моего сапога, который и выдал меня». Эти показания Инукова были записаны в протокол очной ставки.
На следующий день Ивукову было предъявлено обвинение. Признав себя виновным, он подробно рассказ зал, как возвращался из барака строителей, взял на строительной площадке завода прут из арматурного железа, с которым пошел на ул. Лазаренко через двор техникума, как встретил там Семкину и как убил Мархеля.
«После убийства,— показал Инуков,— я оврагом пробрался домой и, не заходя в дом, залез на чердак, где уснул, не снимая одежды. Утром обнаружил, что на левом сапоге нет каблука, а на рукаве рубашки имеются брызги крови. Рубашку замыл в речке, около дома, а сапог, отрезав от него голенище, бросил в навоз». Ножа, которым он нанес ранение Мархелю, Инуков утром у себя не обнаружил — очевидно уронил где-то в овраге.
В моем производстве дело об убийстве Мархеля находилось три недели.
Многие товарищи, знакомившиеся с материалами этого уголовного дела, просили меня потом рассказать, как же все-таки удалось раскрыть преступление: в деле, следом за моим постановлением о его принятии к своему производству, подшит протокол допроса жены убитого Мархеля, сразу за ним постановление и протокол обыска в доме Инуковых. Почему именно у Ивуковых? Что это—случайность? Пусть об этом судит читатель.
УЗБЕКСКАЯ ССР
Прокурор -криминалист прокуратуры. Ферганской области
Г. Л. Михедин
РАСКРЫТИЕ УХИЩРЕННОГО УБИЙСТВА
В г. Кувасае Ферганской области в ночь на 30 июля 1960 г. на улице Ленина произошел взрыв, от которого пострадали граждане Дручинин, Хайдаров и Писмаре-ва. Карета скорой помощи доставила всех пострадавших в городскую больницу, где Дручинин, не приходя в сознание, в эту же ночь скончался.
О происшедшем в г. Кувасае 'мне сообщили в 2 час. ночи работники Ферганского областного управления милиции, с которыми я выехал на место происшествия. До нашего прибытия работники отдела милиции Кува-сайокого горисполкома выяснили следующее.
Хайдаров, Дручинин и Писмарева, возвращаясь из клуба, заметили лежащий на тротуаре предмет, похожий на электрофонарик. Хайдаров, шедший несколько впереди, оттолкнул ногой этот предмет, а Дручинин, заинтересовавшись, поднял его и стал рассматривать. В этот момент произошел сильный взрыв.
Других данных к моему приезду добыто не было. Место происшествия охранялось. Так как в момент нашего прибытия на улице было еще темно, я решил производство осмотра отложить до утра.
Усилив охрану места происшествия, я поехал в городскую больницу, где находились потерпевшие. Из беседы с врачом удалось выяснить, что при обработке ран, полученных Дручининым, Хайдаровым и Писмаре-вой, из них были извлечены осколки металла, графита
44
и кусочки изоляционной ленты. Врач заявил, что у Дру-чинина оторваны кисти рук, разорвана брюшная полость и повреждены внутренние органы. Хайдаров и Писмарева получили незначительные ранения и после обработки ран состояние их улучшилось. На мой вопрос, .можно ли с ними побеседовать, врач ответил утвердительно.
Как Хайдаров, так и |П,исмарев1а сообщили мне, что предмет был похож на электрофонарь. Оба утверждали, что он был с электролампочкой и взрыв произошел после включения Дручининым света.
Были основания полагать, что на месте происшествия находятся части разорвавшегося предмета.
Захватив с собой извлеченные из ран потерпевших частицы взорвавшегося снаряда, я возвратился на место происшествия и приступил к его осмотру. На тротуаре, в арыке и на проезжей части дороги в радиусе до 30 м были обнаружены кусочки графита, тонкого оцинкованного железа, битума и клочки изоляционной ленты, которые были похожи на осколки и клочки, извлеченные ив ран потерпевших. Кроме того, были обнаружены пальцы рук человека и пятна крови.
Данные, полученные при беседе с потерпевшими и осмотре места происшествия, позволяли считать, что самодельный снаряд был изготовлен из электрического фонаря и взрывчатых веществ, имеющих большую взрывную силу, что взрыв произошел в результате действия электрического тока, источником которого могла быть батарейка для карманного фонаря.
Учитывая, что в Кувасае в карьерах цементного завода велись взрывные работы, я решил проконсультироваться с главным инженером завода о применяемых там способах и средствах производства взрывов. Тот пояснил, что для электрического способа взрыва необходим электродетонатор. Имеющиеся на цементном заводе электродетонаторы начинены тетрилом, сильно действующим взрывчатым веществом. Для взрыва такого электродетонатора вполне достаточно тока от элек-тробатарейки для карманного фонаря. Для наступления таких последствий, какие имели место ночью 30 июля 1960 г., достаточно взрыва одного только электро-детонатора без помещения в снаряд другого взрывчатого вещества.
45
Не было никаких сомнений в том, что такой снаряд* «сюрприз» мог изготовить только человек, хорошо сведущий в подрывном деле, причем для этого, возможно, был использован готовый электродетонатор.
Перед следствием возникла задача прежде всего установить источник, откуда мог быть взят электродето-натор, а в зависимости от этого определить круг лиц, среди которых следует искать злоумышленника.
Электродетонаторы могли быть похищены на участке № 20 Узбеквзрыв1пром1а, где выполнялись взрывные работы для Кувасайского цементного завода. Следовательно, лиц, причастных к взрыву, можно искать среди работников этого участка. Было установлено также, что электродетонаторы могли быть взяты на Кувасайской ГРЭС или на шахтах г. Кзыл-Кия. На угольных шахтах соседнего с г. Кувасаем г. Кзыл-Кия взрывные работы в массовом порядке производились электрическим способом. В угле, поступавшем из этих шахт на Кувасайскую ГРЭС, нередко находили невзорвавшие-ся электрические детонаторы, за обнаружение которых администрация ГРЭС выплачивала вознаграждение.
Нельзя было оставить без внимания и то обстоятельство, что взрыв произошел на расстоянии 70 м от железнодорожной линии, что наводило на мысль о возможности взрыва петарды, применяемой на железной дороге в качестве звукового сигнала.
Таким образом, версий о том, где мог быть взят взорвавшийся снаряд, было несколько, и, следовательно, круг лиц, среди которых следовало искать преступника, в начале предварительного следствия был достаточно широк. Перед следствием стояла нелегкая задача: искать преступника там, где имелась возможность похитить или иным образом получить электродетонаторы.
Версия взрыва петарды с самого же начала не подтвердилась, так как выяснилось, что на месте происшествия не было обнаружено материала, из которого изготовляются петарды.
Дальнейшее расследование показало следующее.
У начальника отдела кадров Кувасайской ГРЭС оказалось 80 электродетонаторов, которые были обнаружены в разное время в угле, поступившем на ГРЭС
46
из шахты г. Кзыл-Кия, и сданы ему работниками топливно-транспортного отдела ГРЭС. Среди работников ГРЭС не оказалось лиц, которые бы знали подрывное дело. Не подтвердилась и версия о хищении детонаторов на шахтах г. Кзыл-Кия.
Через 7 час. после взрыва в 6 час. утра 31 июля 1960 г. была произведена инвентаризация электродетонаторов, капсюлей к детонаторам и детонирующего шнура, хранившихся на складах участка № 20 Узбек-взрывпрома. Недостачи этого вида взрывчатых веществ на складах не оказалось. Но одновременно выяснилось, что лица, производившие взрывные работы в карьерах, имели полную возможность похитить любой вид взрывчатого вещества, так как учет их использования был поставлен крайне неудовлетворительно. Следовательно, материал для снаряда, взорвавшегося на улице 30 июля, мог быть похищен одним из работников этого участка. Было установлено, что на этом участке, включая и начальника участка, всего работает 33 человека. Был составлен описок с указанием занимаемой должности и домашнего адреса всех работников. Мы тщательно проверили и допросили лиц, непосредственно производивших взрывные работы. Таких оказалось девять человек. Одновременно с помощью дружинников ГРЭС мы стали устанавливать лиц, которые находились на танцах в клубе ГРЭС вечером 30 июля 1960 г., ибо потерпевшие Дручинин, Хайдаров и Пйсмарева пострадали, возвращаясь именно оттуда. События, происшедшие в клубе, 'могли играть определенную роль в этом деле. Среди вызванных на допрос работников участка № 20 Узбеквзрывпрома обращал на себя внимание сменный мастер этого участка Птицын. На допросе было установлено, что Птицын ранее работал в г. Чимкенте бригадиром взрывников на цементном заводе. Оттуда уволился по собственному желанию и поступил работать в Узбеквзрывпром. На участке № 20 он работал сменным мастером, приехав в г. Кувасай полтора месяца тому назад.
В г. Кувасае Птицын оказался непрописанным. На вопросы, касающиеся семейной жизни, он отвечал сбивчиво. По работе характеризовался отрицательно, систематически пьянствовал. К моменту допроса Птицына от дружинников поступили сведения, что вечером 30 июля
47
1960 г. Птицын был на танцах в клубе ГРЭС, танцевал со многими женщинами, в том числе и с Писмаревой.
Свое присутствие в клубе вечером 30 июля 1960 г. Птицын не отрицал, не отрицал он также, что танцевал с Писмаревой и женщинами по имени Маша и Рая. С танцев, по его словам, он ушел в одиннадцатом часу вечера, расставшись с Машей у ее дома.
Не отпуская Птицына из помещения милиции, где его допрашивали, я вызвал туда же Машу и Раю, которых установил с помощью дружинников.
Машей оказалась Зеленская Мария Николаевна, которая подтвердила знакомство с Птицыным и показала, что вечером 30 июля в начале двенадцатого она ушла с танцев, ее догнал Птицын и предложил проводить домой, но она не согласилась. Куда ушел Птицын, она не знает.
Раей оказалась Юрикова Раиса Степановна, которая сообщила, что с Птицыным она познакомилась 15— 20 дней тому назад на танцах и он за это время дважды был у нее дома. Юрикова показала, что Птицын добивался от нее близости, но она не согласилась, ссылаясь на то, что ее бывший муж Хайдаров Кафлан, хотя и не живет с ней уже длительное время, не разрешает ей встречаться с мужчинами и угрожает расправой, если она будет с кем-либо встречаться. Она предупредила Птицына, что у Хайдарова есть друзья, которые помогут ему рассчитаться с Птицыным. На это Птицын ответил, что если причиной является Хайдаров, то пусть она его не боится и не беспокоится, так как у него есть такое средство, при помощи которого он один сможет оправиться с десятком людей.
На квартире Птицына произвели обыск и изъяли фотокарточки семьи Птицына (жены и двоих детей) и переписку, из которой стало известно, что Птицын бросил семью. Нашли и изъяли изоляционную ленту. Был обнаружен правый чувяк Птицына. На вопрос, где левый, Птицын ответил, что 30 июля 1960 г. он потерял его, так как был сильно пьян.
Далее было установлено, что за все время работы Птицына на участке № 20 в его смене при помощи электродетонаторов взрывные работы производились только один раз — 20 июля I960 г. Взрывником в этот день
48
работал Евстюков. Вызванный на допрос, он показал, что в этот день мастер Птицын, никогда ранее не помогавший ему, вдруг изъявил желание раскладывать электро-детонаторы. Это вызвало подозрения у него. Как показал Евстюков, у Птицына имелась полная возможность украсть несколько электродетонаторов.
Хайдаровым Кафланом — мужем Раисы Юриковой — оказался тот самый Хайдаров, который был в числе пострадавших при взрыве 30 июля 1960 г.
На следующем допросе Птицын признал, что снаряд, который взорвался на ул. Ленина 30 июля 1960 г., был изготовлен им. Краме того, он показал, что 20 июля 1960 г. помогал взрывнику Евстюкову раскладывать электродетонаторы, при этом взял и положил себе в карман два электродетонатора и немного аммонита № 9, желая .использовать их при ловле рыбы. Эти взрывчатые вещества он спрятал за городом. 30 июля 1960 г. на берегу Соя Птицын изготовил снаряд следующим образом: корпус одной из батареек карманного фонаря освободил от содержимого, наполнил его аммонитом и поместил туда же детонатор. Затем этот корпус обмотал изоляционной лентой и вставил в фонарь. Электродетонатор присоединил к одному из полюсов другой батарейки, оставшейся от фонаря, а второй провод от детонатора и провод от второго полюса батарейки вывел наружу. При соединении этих проводов должен был произойти взрыв. Для крепости проводка снаряда была обвернута изоляционной лентой. Идя на танцы в клуб Кувасайской ГРЭС 30 июля 1960 г., он спрятал этот снаряд на территории двора клуба ГРЭС, а по окончании танцев взял его и направился домой. Переходя железнодорожную линию на улице Ленина, будучи выпивши, он споткнулся и упал. После этого решил помыться в арыке, протекающем вдоль левого тротуара по улице Ленина. Моясь в арыке, вынул из кармана носовой платок и изготовленный им снаряд, который на время положил возле себя на тротуаре. Во время мытья у него с ноги упал в арык левый чувяк, который понесло водой. Он бросился ловить этот чувяк. Пробежав большое расстояние и не найдя его, решил идти домой. По дороге вспомнил, что оставил на тротуаре снаряд и решил возвратиться, чтобы взять его, но услышал взрыв и, поняв, что произошло несчастье, ушел домой. О происшедшем
4.	Следственная практика, вып. 50.	4g
никуда не сообщил и никому не говорил, так как боялся ответственности.
Как ни «гладко» было объяснение Птицына по поводу причин, заставивших его изготовить снаряд и оставить его случайно на дороге, оно вызвало большое сомнение, и дальнейшее расследование проводилось в направлении проверки показаний Птицына.
Повторным допросом Юрииовой было установлено, что Птицын настойчиво добивался близости с ней, несмотря даже (на то, что та предупредила его об угрозе со стороны ее бывшего мужа Хайдарова. Это обстоятельство признал и Птицын, но он категорически отрицал, что говорил о каком-то средстве, при помощи которого он может справиться с десятком людей.
О встречах Птицына с Юриковой показала также свидетель Кабанова. Она утверждала, в частности, что, когда вечерам 30 июля 1960 г. Раиса Юрикова пришла с танцев, вслед за ней явился Хайдаров и предупредил ее о том, чтобы она не встречалась с другими мужчинами.
Хайдаров подтвердил это обстоятельство.
Потерпевшая ПмСмарева дополнительно сообщила, что вечером 30 июля 1960 г. на танцах она была свидетелем разговора .между Дручининым и Хайдаровым в то время, когда мимо них проходил Птицын. Содержание этого разговора сводилось к тому, что Дручинин, показывая на проходившего Птицына, оказал: «Вот, этот сатный». На вопрос Писмаревой, что они скрывают от нее, Дручинин ответил: «Ты все равно ничего не поймешь». Хайдаров же в это время сказал, что Птицын встречается с его бывшей женой Раисой Юриковой.
На очной ставке с Хайдаровым Юрикова показала, что вечером 30 июля 1960 г. на танцах она сидела рядом с Хайдаровым и своей подругой Галей.' В этот момент к ним подошел Птицын и пригласил Галю танцевать. Хайдаров на это заметил Птицыну, что он не ту приглашает, намекая на его близость с Раисой Юриковой.
Было также установлено, что Юрикова в одно из посещений танцев показала Птицыну своего бывшего мужа Хайдарова,
50
Таким образом, приведенные доказательства устанавливали, что Птицын добивался близости с Юрико-вой. Хайдаров же был против этого и преследовал за это Юрикову. Птицын знал Хайдарова, знал и то, что он препятствует его встречам с Юриковой. Поэтому он, вероятно, решил убрать его со своей дороги. Для осу^ ществления своего замысла Птицын, используя удобный момент, норда 20 июля его смена производила взрывные работы электрическим способом, похитил электродетонаторы и аммонит, из которых изготовил снаряд, чтобы убить Хайдарова.
Однако имеющихся доказательств было недостаточно для предания суду Птицына за умышленное убийство. Необходимо было опровергнуть показания Птицына о том, что он «случайно» 'оставил снаряд на троту--аре. С этой целью я стал проверять показания Птицына о потере им чувяка вечером 30 июля 1960 г., что, по показаниям Птицына, и привело к тому, что он «случайно» оставил снаряд на тротуаре. По моему указанию в арык был прекращен доступ воды и организован поиск якобы упавшего в арык чувяка. На протяжении 2 км вниз по течению от места происшествия чувяка не оказалось.
Мне было известно, что Птицын жил в общежитии. Для проверки его показаний о том, что он вернулся в общежитие вечером 30 июля 1960 г. без одного чувяка, я решил допросить лиц, проживающих в одной комнате с Птицыным. Было установлено, что вечером 30 июля Птицын пришел в общежитие в чувяках, а пропал у него чувяк лишь на следующий день, т. е. 31 мюля 1961 г., когда Птицын возвратился в общежитие сильно пьяным. То обстоятельство, что чувяк был утерян при обстоятельствах не таких, как об этом рассказывал Птицын, свидетельствовало о ложности его показаний.
Я назначил криминалистическую и техническую экспертизы, перед которыми 'поставил вопрос, не происходят ли осколки, извлеченные из ран потерпевших, и осколки, найденные на месте происшествия, от одного и того же снаряда, а также вопрос о пригодности изготовленного снаряда для глушения рыбы.
Криминалистическая экспертиза дала заключение о том, что осколки и клочки материала, извлеченные из ран потерпевших, так же как осколки и клочки,
4*
51
обнаруженные на месте происшествия, являются частями электро б а тар ейки, э л ектродетонатор а и изоляционной ленты.
Техническая экспертиза дала заключение, что изготовленный Птицыным снаряд для глушения рыбы не пригоден.
Таким образом, показания Птицына не подтвердились и в. этой части.
Собранные доказательства в своей совокупности позволили обвинить Птицына ib покушении на убийство Хайдарова. В результате случайного стечения обстоятельств убитым оказался друг Хайдарова — Дручинин.
Приговором Ферганского Областного суда Птицын за совершенное преступление осужден к 13 годам лишения свободы.
В ходе расследования я внес представление в Уз-беквзрывпром о необходимости упорядочения учета и хранения взрывчатых веществ.
КАЗАХСКАЯ ССР
Следователь прокуратуры Кзылтуского района Кокчетавской области юрист 1-го класса
X. Рамазанов
ПО ПОДЛОЖНОЙ СБЕРЕГАТЕЛЬНОЙ КНИЖКЕ
Утром 10 февраля 1960 г. в центральную сберегательную кассу № 2038 Кзылтуского района Кокчетав-ской области зашел гражданин, назвавшийся Грыфа-новских. Предъявив сберегательную книжку, выписанную на ело имя сберегательной кассой № 021, он заявил, что желает снять со своего счета и получить 40 тыс. руб.1. Он заполнил бланк расходного ордера на эту сумму.
Так как сберкасса № 021, расположенная в совхозе «Молодая Гвардия», являлась отделением центральной сберегательной кассы № 2038, требование вкладчика было правомерным. Центральная сберегательная касса производит операции по вкладам, внесенным на счета ее отделений. Однако требование клиента об уплате столь большой суммы .насторожило работников сбер-кассы № 2038. Просмотрев предъявленную Грыфанов-скнх сберегательную книжку, согласно записям в которой он внес 1 февраля 1960 г. вклад в сумме 40500 руб., контролер центральной сберкассы Сагитова спросила вкладчика, почему он не получает деньги непосредственно в сберкассе № 021? Грыфановских объяснил, что уже обращался туда, но так как такой крупной суммы в сберкассе не оказалось, его направили в центральную кассу.
1 Здесь и далее суммы указываются в ценах, существовавших до 1 января 1961 г.
53
В связи с тем, что лицевые счета вкладчиков подотчетных касс в центральной сберкассе 1не хранятся, а телефона в сберкассе совхоза не было, наличие вклада и соответствие подписей клиента и вкладчика можно было проверить лишь по отчетам соответствующего отделения, к которым прилагаются подлинники приходных и расходных ордеров, заполненные вкладчиками. В связи с этим Грыфановских предложили обратиться в бухгалтерию центральной сберкассы, куда поступали отчеты отделений. Бухгалтер Турсунгожина, проверив отчеты сберкассы № 021, установила, что по отчету за 1 февраля 1960 г. действительно числится поступление вклада в сумме 40 500 руб., (внесенного Грыфановских Анатолием Емельяновичем на открытый ему лицевой счет № 983.
Эти данные соответствовали записям в предъявленной клиентом сберегательной книжке, заверенной печатью сберегательной кассы № 021 и подписью контролера этой сберкассы Мендина. К отчету сберкассы № 021 был приложен приходный ордер от 1 февраля 1960 г. на сумму 40 500 руб., заполненный Грыфановских. Подпись Грыфановских в этом ордере соответствовала подписи в расходном ордере на 40 тыс. руб., выписанном Грыфановских в центральной сберегательной кассе. Таким образом, наличие у Грыфановских вклада на 40 500 руб. в сберкассе № 021 сомнений не вызывало. Согласно установленному порядку бухгалтер Турсун-гожина на обороте расходного ордера сделала отметку о данных предъявленного Грыфановских паспорта и о соответствии подписи клиента подписи вкладчика, после чего главный бухгалтер центральной сберкассы Диковенко распорядилась выдать Грыфановских деньги.
Так как в кассе не оказалось требуемой суммы, Грыфановских предложили получить аккредитив, но он отказался, объяснив, что ему нужны наличные деньги для покупки дома. Кассир Бикешалова вынуждена была пойти в госбанк и получить деньги, после чего Грыфановских была выплачена требуемая сумма.
26 февраля 1960 г. в центральную сберегательную кассу поступило письмо из г. Кокчетава с заявлением Грыфановских о переводе остатка его вклада в сумме 500 руб. в сберегательную кассу № 2034 г. Кокчетава. 54
к заявлению были приложены остатки обгоревшей сберкнижки Грыфановских, в которой все записи, за исключением отметки о выдаче 40 тыс. руб. и о сумме остатка вклада, были уничтожены огнем. В заявлении Грыфановских не указывалось, почему его сберегательная книжка оказалась в таком состоянии. Такое странное обстоятельство вызвало сомнение в законности выдачи 40 февраля 1960 г. по этой книжке 40 тыс. руб.
О случившемся Диковенко и Турсунгожина поставили в известность заведующего центральной сберегательной кассой Петрова и управление гострудсберкасс по Кокчетавской области.
Петров немедленно выехал в совхоз «Молодая Гвардия» и на месте проверил лицевые счета вкладчиков сберегательной кассы № 021. Оказалось, что Грыфановских Анатолий Емельянович вкладчиком этой сберегательной кассы не числится, а по лицевому счету № 983, который был указан в отчете сберегательной кассы № 021 от 1 февраля 1960 г. как лицевой счет Грыфановских, значится вкладчиком совершенно другое лицо — некто Алехин.
Контролер сберкассы № 021 Мендин утверждал, что в соста1вленно1м им отчете за 1 февраля 1960 г., который он (направил в центральную сберкассу, операция по приему денег в сумме 40 500 руб. от Грыфановских не числится, а в нем отражены другие операции, в том числе операции по приему денег от Алехина.
При проверке (было установлено, что в центральной сберегательной кассе оказалось два отчета сберкассы № 021 за 1 февраля, в то время как по существующему положению на каждый день составляется один отчет. Один из них был составлен Мендиным в соответствии с произведенными операциями, а второй, в котором фигурировала операция о приеме денег от Грыфановских, оказался подложным и был заполнен не Мендиным. Для того, чтобы работники центральной сберегательной кассы не потребовали сдачи в Госбанк такой большой суммы, поступившей наличными, лицо, заполнившее подложный отчет, указало в его расходной части операции по закупке у населения облигаций трехпроцентного займа на сумму в 39 тыс. руб., операции по погашению облигаций государственных займов и выплате выигрышей
55
по лотерейным билетам всум;ме 1500 руб. Таким образом, создавалось впечатление, что поступивший вклад был израсходован сберегательной кассой в тот же день, а поэтому деньги не были сданы в банк. В последующих отчетах сберегательной кассы продажа якобы закупленных на 39 тыс. руб. облигаций отражения не нашла и ни в одном из последующих отчетов не фигурировала. Не оказалось облигаций и в сберегательной кассе совхоза.
Материалы о результатах проверки сберегательной кассы № 021 и документы, которыми была оформлена выплата денег Грыфановских, были направлены в прокуратуру Кзылтуского района. На основании этих материалов было возбуждено уголовное дело, расследование которого поручили мне.
Ознакомившись с поступившим ib 1мое распоряжение материалом, я пришел к выводу, что хищение денег в сумме 40 тыс. руб. совершено с участием работников сберегательной кассы. Об этом свидетельствовало наличие сберегательной книжки, заверенной печатью сберегательной кассы № 021. умелое составление подложного отчета за 1 февраля 1960 г., в котором «приход» балансировался с «расходом», и правильное вычисление процентов в подложном приходном ордере на «поступление вклада от Грыфановских». Но кто именно из работников центральной сберегательной кассы или сберегательной кассы № 021 был причастен к преступлению, надо было установить. С чего же начать?
Можно, конечно, попытаться установить лицо, составившее подложный отчет за 1 февраля, с помощью почерковедческой экспертизы. Но это может принести успех лишь в том случае, если отчет написан кем-либо из работников сберкассы. Между тем совершенно не исключалось, что составленный кем-либо из работников сберегательной кассы отчет был переписан по их просьбе посторонним лицом, тем более, что бланки этих отчетов не являлись документами строгой отчетности. Надо было искать другие пути.
Допрашивая работников бухгалтерии центральной сберегательной кассы Турсунгожину и Диковенко об обстоятельствах выплаты вклада Грыфановских, я спросил, почему у них не вызвала сомнения подлинность 56
отчета за 1 февраля, теист которого был заполнен не рукой Мендина, почерк которого они знали.
Как Турсунгожина, так и Диковенко заявили, что Мендин, имевший плохой почерк, нередко при составлении отчета прибегал к помощи других лиц. И ранее от него поступали отчеты, составленные от его имени, но заполненные другим почерком, поэтому отчет с отражением операций по вкладу Грыфановских у них не вызвал подозрения.
Чтобы выяснить личность Г|рыфановск!их, я прежде всего внимательно осмотрел расходный ордер о выплате ему 40 тыс. руб., на обороте которого имелась отметка о данных предъявленного им паспорта. На обороте ордера значилось, что Грыфановских предъявил паспорт серии VII БР № 528277, выданный Тамбовским РОМ. При тщательном осмотре записей на ордере с помощью лупы я обнаружил, что римская цифра «VII» в серии паспорта и последняя цифра номера «7» имеют следы изменений, а на месте слова «Тамбовский» раньше было написано что-то другое.
Допрошенная по этому поводу Турсунгожина, делавшая отметки на обороте ордера, показала, что в связи с поступлением обгоревшей сберегательной книжки Грыфановских у нее возникло сомнение в законности выдачи 40 тыс. руб. Поэтому она взяла из документов бухгалтерии расходный ордер, чтобы посмотреть данные о паспорте Грыфановских. Заметив, что наименование отделения милиции, выдавшего паспорт, было записано нечетко, она, не разобравшись, что там написано, обвела первоначальную запись чернилами, и получилось слово «Тамбовский». По словам Турсунгожиной, серию и номер паспорта Грыфановских на расходном ордере она записывала правильно, и кто внес изменения, она не знает. Осмотрев предъявленный мной ордер, Турсунгожина заявила, что, по ее мнению, последняя цифра номера паспорта кем-то переправлена с цифры «4» на цифру «7».
Было очевидно, что изменения на обороте ордера могли быть внесены для того, чтобы скрыть следы преступления. Предположение о причастности к данному хищению кого-либо из работников сберегательной кас; сы подтвердилось. Теперь можно было уверенно сказать, что в хищении принимали участие именно работ-
57
ники центральной сберегательной кассы, так как данный документ составлялся и хранился в бухгалтерии именно этой кассы.
Как и следовало ожидать, Грыфановских Анатолий Емельянович, согласно данным паспортного стола, в Кзылтуском районе проживающим не значился, а из Тамбовского РОМ на мой запрос сообщили, что паспорт Грыфа1новских Анатолию Емельяновичу там не выдавали. По-видимому, паспорт на имя Грыфановских являлся подложным документом. Возможно, что преступник использовал утерянный кем-либо или похищенный паспорт. Не исключалось также, что преступник использовал свой паспорт, но внес в него какие-либо изменения. В таком случае он постарается от него избавиться и скорее всего уничтожит, заявив об утере.
Чтобы проверить возникшие у меня предположения, я решил ознакомиться с заявлениями об утере паспортов за последнее время в паспортном столе Кзылтуско-го РОМ. Среди них я обратил внимание на заявление Пьгханова Анатолия Емельяновича об утере паспорта серии II БР № 528274, выданного Шебекинским РОМ Белгородской области. Заявление привлекло мое внимание потому, что имя, отчество владельца и номер паспорта (за исключением последней цифры) соответствовали данным паспорта Грыфановских. Проанализировав буквосочетания в фамилии Грыфановс1ких и Пыханов, я убедился, что переделать фамилию «Пыханов» на фамилию «Грыфановских» вполне возможно. По-видимому, это было сделано путем переделки буквы «П» в буквосочетание «Гр», буквы «х» в «ф» и дописки в конце фамилии «ских».
Сравнив заявление Пьгханова об утере им паспорта с документами на получение вклада, исполненными «Грыфановских», а также с заявлением о переводе остатка вклада в Кокчетавскую сберегательную кассу, я заметил, что все эти документы заполнены сходным почерком. Чтобы проверить это обстоятельство, я назна--чил криминалистическую экспертизу указанных документов.
Пыханова задержали. На допросе он категорически отрицал причастность к хищению денег из сберегатель-» ной кассы. Держался он при этом крайне вызывающе, возмущался арестом, требовал немедленно освободить 58
его из-лод стражи. В числе других лиц Пыханова предъявили для опознания бухгалтеру центральной сберегательной кассы Турсувгожиной и кассиру Бмкешаловой, и они уверенно опознали в нем Грыфановских, которому 10 февраля было выплачено 40 тыс. руб. Пыханов был предъявлен для опознания и главному бухгалтеру сберегательной кассы Диковенко, к которой он обращался при получении денег, однако, к удивлению, она не опознала его, ссылаясь на слабую память. Это обстоятельство казалось странным, но еще не давало оснований заподозрить участие Диковенко в хищении. Последующие же события заставили меня заняться проверкой версии о ее причастности к преступлению.
10 марта мне сообщили, что Диковенко в течение трех дней не выходит на работу, а ее квартира закрыта на замок. Вместе с ней исчез ее сожитель Шабанов. Квартира Диковенко были вскрыта. Обстановка в квартире не давала оснований для предположения, что с Диковенко произошел какой-нибудь несчастный случай. Скорее было похоже на поспешный отъезд, так как в квартире не оказалось ни личных документов Диковенко и Шабанова, ни принадлежащих им ценных вещей. Полагая, что Диковенко и Шабанов исчезли неспроста, я принял меры к их розыску. Однако через несколько дней они вернулись сами, объяснив, что ездили к родственникам по срочному делу, но к кому именно, куда и по какому делу, объяснить отказались. Поведение Диковенко подтверждало предположение о ее причастности к хищению денег из сберегательной кассы, тем более, что к этому времени мне стало известно о том, что ее сожитель Шабанов работал вместе с Пыхановым на Кзылтуском хлебокомбинате и находился с ним в дружеских отношениях.
Я вызвал Диковенко на допрос. Оперируя доказательствами, бесспорно подтверждающими, что хищение денег Пыханов мог совершить лишь в соучастии с работником центральной сберегательной кассы, а также доказательствами, подтверждающими наличие связи между Пыхановым и Шабановым, я убедил Диковенко в необходимости рассказать правду. После некоторых колебаний она призналась в совершенном ею совместно с Пыхановым и Шабановым преступлении и рассказала, как все произошло.
59
Однажды, обрабатывая отчеты сберегательной кассы № 016, расположенной в Ельтайском совхозе, Дико-(венко в числе «испорченных и аннулированных бланков сб ерегател ьны х книж ек о б н ару жил а нез апо л ней ну ю сберкнижку, не аннулированную в установленном порядке. Очевидно, эта книжка случайно попала в число аннулированных по халатности контролера сберегательной кассы № 016 Карпенко. Утвердив отчет, Диковенко оставила у себя эту книжку. В декабре 1959 года из Кокчетава к ней поступила печать, заказанная для подотчетной сберегательной кассы № 021. Этой печатью она заверила имевшуюся у нее незаполненную сберкнижку, после чего передала печать по назначению. Заверенную печатью книжку она взяла домой «на всякий случай». Шабано1в, увидев у нее сберкнижку, спросил, нельзя ли воспользоваться ею для хищения денег. Диковенко объяснила, что это возможно, но нужно привлечь постороннего человека, не знакомого работникам сберкассы. Шабанов поговорил со своим другом Пыхано-вым, и тот согласился принять участие в хищении. Диковенко предупредила Пыханова о том, что при получении крупного вклада в центральной сберегательной кассе у него потребуют паспорт. Сначала Пыханов надеялся раздобыть 'чей-нибудь паспорт, который можно было бы использовать при получении денег. Однако сделать это ему не удалось. Тогда было решено использовать паспорт самого Пыханова, но внести, в него некоторые изменения. На квартире у Диковенко Шабанов подделал паспорт Пыханова, переделав фамилию «Пыханов» в «Грыфановских», а «Белгородскую область», где Пыханов фактически получал паспорт,— в «Новгородскую». Диковенко составила подложный отчет за 1 февраля 1960 г. от имени контролера сберегательной кассы № 021 Мендина. Отчет переписал Пыханов, почерк которого был не знаком работникам центральной сберегательной кассы. Тут же Пыханов заполнил по ее указанию приходный ордер на поступление вклада в сумме 40 500 руб. в сберегательную кассу № 021. Ордер был приложен к отчету. Сберегательную книжку на имя Грыфановских заполнил Шабанов. После этого Диковенко незаметно вложила подложный отчет в шкаф, в котором хранились отчеты сберегательной кассы № 021, где его обнаружила Турсунгожина, проверяя
60
обоснованность вклада Грыфановских. Подлинный отчет сберкассы Диковенко переместила, подложив его к отчетам 3ia другие даты. Из полученных по подложной сберегательной книжке 40 тыс. руб. Диковенко и Шабанов 7 тыс. руб. дали Пыханову, а остальные взяли себе. 25 тыс. руб. Шабанов сдал в разные сберегательные кассы Свердловска на девичью фамилию Диковенко— Кутыгину, а остальные деньги были израсходованы на приобретение разных вещей.
Чтобы отвести от себя подозрение, Диковенко и Шабанов выслали из Кокчетава написанное Пыхановым от имени Грыфановских заявление о переводе остатка вклада в сумме 500 руб. в Кокчетавскую сберегательную кассу, рассчитывая, что в связи с этим преступников начнут разыскивать в Кокчетаве. К этому заявлению они приложили кусок обгоревшей сберегательной книжки, которую специально подожгли, чтобы уничтожить записи в ней, сделанные Шабановым от имени контролера сберкассы № 021 Мендина. С этой же целью Диковенко затем исправила сведения о серии и номере паспорта в расходном ордере о выплате денег Грыфановских. Наименование области с «Новгородской» на «Тамбовскую» исправила действительно ничего не подозревавшая Турсунгожина, так как сделанная ею запись была нечеткой.
Узнав о задержании Пыханова, Диковенко и Шабанов решили скрыться. Забрав ценные вещи, они поехали на станцию, но опоздали на поезд. Не желая возвращаться домой, они несколько дней прожили у своего знакомого в с. Кызыл-Ty. Однако им так и не удалось уехать, так как начался сильный буран и не ходили поезда. Они были вынуждены вернуться домой. Опасаясь, что у них произведут обыск, Диковенко и Шабанов уничтожили сберегательные книжки на вклады, сделанные Шабановым в Свердловске.
Получив показания Диковенко, я арестовал Шабанова. Сначала он отрицал участие в хищении денег, но изобличенный собранными доказательствами и показаниями Диковенко на очной ставке признался в совершенном преступлении.
После долгих запирательств признался и Пыханов. Этому немало способствовало предъявленное ему заключение почерковедческой экспертизы, из которого
61
было видно, что отчет кассы № 021, расходный ордер о выплате 40 тыс. руб. и заявление от имени Грыфанюв-сиих с просьбой 'перевести остаток вклада в сумме 500 руб. в Кок-четавскую сберегательную кассу выполнены Пыхановым.
Проверкой в сберегательных кассах Свердловска были обнаружены вклады на сумму 25 тыс. руб., внесенные от имени Кутыпиной. На вклады и на имущество, оставленное Диковенко и Шабановым на хранение у знакомого Масленникова, был наложен арест.
Таким образом, причиненный государству ущерб был полностью возмещен.
Выездной сессией судебной коллегии по уголовным делам Кокчетанекого областного суда Диковенко, Шабанов и Пыханов осуждены каждый к пяти годам лишения свободы.
ГРУЗИНСКАЯ ССР
Следователь по особо важным делам при Прокуроре Грузинской ССР старший советник юстиции Д, А. Коридзе
УБИЙСТВО НА ГОРНОЙ ДОРОГЕ
18 апреля 1959 г. к прокурору-криминалисту Прокуратуры Грузинской ССР т. Жордания пришла заслуженная учительница Антонина Ивановна Ланге, которая рассказала, что ее дочь — учительница русского языка и литературы Марнеульокой средней школы Тамара Се-лимбекова 28 июня прошлого года выехала из Марне-ули1 в Тбилиси, чтобы купить в кассе предварительной продажи билет для проезда в Сухуми, но оттуда не вернулась. По словам матери, Тамара должна была поехать в Сухуми на курсы усовершенствования учителей. На курсы она не явилась. В течение истекших десяти месяцев Ланге получила от имени дочери разиовременно телеграммы из Сухуми, Сочи и Москвы, в которых сообщалось, что она «...жива и здорова, устроилась хорошо...». Однако заявительница не допускала мысли, что Тамара уехала из дома на столь длительный срок без вещей, не заехав домой и не предупредив больную мать, которую она обычно надолго одну не оставляла. Все это ее очень беспокоило и заставляло думать, что с дочерью случилось какое-то несчастье.
На просьбу т. Жордания уточнить обстоятельства отъезда Селимбековой Ланге сказала, что дочь уехала из Марнеули с председателем колхоза Урумовым на
1 Марнеули находится в 39 км от Тбилиси, который является ближайшей железнодорожной станцией.
63
его собственной автомашине. Через несколько дней после отъезда встретившийся ей Урумов сказал, что Тамара осталась в Тбилиси, но уехала ли она в Сухуми или нет, он не знает.
Отъезд при таких условиях казался действительно странным, и т. Жордания задал Антонине Ивановне ряд дополнительных вопросов, касающихся внешности Тамары, ее одежды, вещей, имевшихся при ней, когда она уезжала из Марнеули. Был также задан вопрос, что представляла собой автомашина Урумова.
Ланге рассказала, что дочь уехала в Тбилиси в шифоновом платье с большими красными .цветами. На Тамаре было надето ожерелье из искусственного жемчуга и золотые дамские часы «Звезда». Ожерелье было раньше длинное, но потом его укоротили, сняв часть жемчуга. Снятый жемчуг хранится дома. У Урумова была светло-серого цвета «Победа», и именно на этой машине он отвез ее дочь в Тбилиси.
Оформив протоколом заявление Ланге об исчезновении Тамары Селимбековой, т. Жордания обещал заявительнице проверить его, попросив принести в прокуратуру оставшийся дома жемчуг от ожерелья и образец шифона, из которого было сшито платье до-чери, если сохранились какие-либо обрезки этой материи. Вскоре Ланге принесла жемчуг, лоскуты шифона и фотокарточку дочери.
Тов. Жордания занялся проверкой. В первую очередь следовало установить, жива ли Селимбекова. При всей обоснованности опасений матери не исключалась возможность, что ее дочь жива, но по каким-либо причинам не сообщает своего адреса. На запрос прокуратуры Сухумские курсы усовершенствования учителей ответили, что Селимбекова была зачислена на курсы, но ни к началу занятий, ни позднее не явилась. Попытка обнаружить подлинники телеграмм, полученных Ланге из Сухуми, Соч1и и Москвы, не дали положительных результатов, так как за истечением срока хранения они оказались уничтоженными.
Чтобы проверить, не убита ли Селимбекова где-либо поблизости от Тбилиси, а также не стала ли она жертвой несчастного случая или не умерла ли в больнице, т. Жордания истребовал все прекращенные и приостановленные дела, связанные с обнаружением трупов 64
неизвестных женщин. Были запрошены также все ближайшие больницы и морги.
(При изучении одного из прекращенных дел выяснилось, что 2 июля 1958 г., т. е. через четыре дня после отъезда Тамары из дома, в Душетоком районе, недалеко от села Ананури, в 450 м от Военно-Грузинской до-< роги в ущелье речки «Патара джахис хеви» местные жители обнаружили труп неизвестной молодой женщины с размозженным черепом. Судебномедицинское исследование трупа установило, что причиной смерти явилось повреждение головного мозга в результате пролома черепа тупым твердым предметом. На других частях трупа также обнаружили повреждения. На потерпевшей было надето шифоновое платье с большими красными цветами, на шее было ожерелье из искусственного жемчуга, а на руке — золотые часы «Звезда». Никаких документов при трупе не имелось.
Было ясно, что убийство совершено не с целью ограбления, так как все вещи и ценности, бывшие на потерпевшей, оказались целы.
В связи с обнаружением трупа неизвестной женщины с явными признаками насильственной смерти прокуратура Душетского района в тот же день возбу* дила уголовное дело. Проведенное расследование не установило личности потерпевшей и виновника ее смерти. Труп неизвестной женщины сфотографировали. Фотоснимок находился в прекращенном деле. Однако опознать потерпевшую по этому фотоснимку не представлялось возможным, так как мягкие ткани лица к моменту фотографирования разложились. В описательной части заключения судебномедицинский эксперт указал приметы неизвестной: рост, телосложение, особенности зубов, цвет волос и искусственную косу. Все эти приметы совпадали с приметами Тамары Селимбе-новой.
Отсутствие на месте происшествия каких-либо следов преступления послужило основанием для предположения, что убийство совершено где-то в другом месте, а труп привезен на место его обнаружения. Поэтому Душетский районный отдел милиции запросил все райотделы милиции республики о случаях исчезновения молодых женщин. Таких случаев зарегистрировано не было. Об исчезновении Селимбековой в то время
5.	Следственная практика, вып. 50.
65
не знали, так как ее мать не заявляла об отъезде дочери, «считая ее живой. Труп после судебномедицинского исследования похоронили.
Единственным обстоятельством, которое в какой-то степени могло относиться к обнаружению трупа, являлись показания свидетеля Черкезия, который видел, как в 5 час. дня 28 июня 1958 г. светло-серая автомашина «Победа», ехавшая со стороны Тбилиси, около переезда речки «Патара джахис хеви» свернула влево по проселочной дороге. Через 4—5 минут та же машина проехала обратно в сторону Тбилиси. Свидетель сначала не обратил внимания на машину, так как в эти места приезжает лет-ом много людей, чтобы отдохнуть на лоне живописной природы. Однако то обстоятельство, что машина так быстро возвратилась, причем в ней находился один водитель, удивило свидетеля, почему он и запомнил этот случай. Номера автомашины он не заметил.
В связи с тем, что преступника не обнаружили, а срок ведения предварительного следствия истек, дело на основании действовавшего в то время законодательства прокуратура Душетского района прекратила.
При деле находились вещественные доказательства: одежда убитой, наручные часы и ожерелье из искусственного жемчуга. После осмотра т. Жордания убедился в их полном сходстве с вещами, описанными матерью исчезнувшей Тамары Селимбековой. День, когда свидетель Черкезия видел близ места обнаружения трупа проезжавшую светло-серую «Победу», совпадал с днем исчезновения Тамары. Обнаружение тру* па через четыре дня после исчезновения не исключало, что это мог быть ее труп.
Вся совокупность данных, оказавшихся в распоряжении т. Жордания, позволила ему сделать вывод, чир Тамара Селимбекова убита и что труп неизвестной молодой женщины, обнаруженный 2 июля 1958 г. в. ущелье близ села Ананури, был ее трупом. По этим основаниям возбудили уголовное дело об убийстве Тамары Селимбековой. Материалы 1прекращенного дела приобщили к вновь возбужденному уголовному делу1.
1 От ВНИИК: в данном случае следовало не возбуждать новое уголовное дело, а отменить постановление о прекращении ра-66
Тов. Жордания назначил товароведческие экспертизы, поставив на разрешение экспертов вопросы: а) однороден ли по сорту, артикулу и рисунку материал, из которого сшито платье неизвестной женщины, и материал лоскута, принесенного Ланге; б) однороден ли по виду и качеству искусственный жемчуг ожерелья, находившегося на трупе неизвестной женщины, и жемчуг, представленный Ланге, и мог ли этот жемчуг раньше составлять одно ожерелье.
Эксперт-товаровед, специалист по тканям, дал заключение, что материал, из которого сшито платье неизвестной женщины, и материал лоскута однородны и относятся к шифону первого ссфта. По артикулу и по рисунку материал одинаков. Эксперт-ювелир дал заключение, что искусственный жемчуг ожерелья и жемчуг, переданный ему в рассыпанном виде, однороден, так как полностью совпадает по всем признакам. Весь этот жемчуг вполне мог ранее составлять одно более длинное ожерелье, причем оно по длине и другим признакам соответствовало бы ГОСТ.
В квартире Тамары Селимбековой среди документов были обнаружены и изъяты два письма. Одно написал Урумов. В письме он успокаивал Тамару, убеждал, что все будет хорошо, и назначал свидание. Другое письмо было из Москвы от гр-ки Еремеевой, которая делилась воспоминаниями о встречах с Тамарой и ее -мужем на курорте в Боржоми.
После этого дело поступило ко мне для дальнейшее го расследования.
Приняв дело к своему производству и изучив имеющиеся в нем материалы, я пришел к выводу, что наиболее вероятной являлась «версия об убийстве Тамары Селимбековой Урумовым. Она основывалась на следующем: Урумов ухаживал за Тамарой, что было видно из его письма к ней. По показаниям матери потерпевшей, Урумов в последние годы несколько раз предлагал Селимбековой .выйти за него замуж. Ему в этом отказывали как сама Тамара, так и ее родные, потому что у него была жена и пятеро детей. Выехала Тамара 28 июня 1958 г. из Марнеули вместе с Урумовым, и
нее возбужденного в связи с этим же преступлением прокуратурой Душетского района уголовного дела и возобновить по нему следственное производство.
5*
67
больше ее никто не видел. Тамара поехала с ним на его собственной автомашине «Победа» светло-серого цвета, и такую же автомашину Черкезия видел около места, где обнаружили труп.
Прежде чем допросить У.румова, я решил тщательно изучить его личность, собрать как можно полнее характеризующие его данные и выяснить, каковы были его взаимоотношения с Тамарой и имел ли он в тот период светло-серую «Победу». Оказалось, что в быт--ность председателем колхоза села Опрети он путем разных махинаций расхищал колхозное имущество, приобрел несколько личных автомашин, в том числе светло-серую «Победу», которую оформил на имя сво* его брата Лаврентьева, развратничал, обзавелся не--сколькими сожительницами, от которых имел детей. С 1956 года он задался целью сблизиться с молодой красивой учительницей Тамарой Селимбековой, которая отказывалась стать его женой. За провал работы в колхозе и аморальное поведение Урумова освободили от должности председателя колхоза.
Собранные данные характеризовали Урумова как бесчестного, хитрого и способного на низость чело-: века, который будет, по-видимому, все отрицать. Это и определило избранную мною в отношении его тактику допроса.
Я решил подойти к интересующему меня вопросу не сразу, выясняя сначала обстоятельства, имеющие лишь отдаленное отношение к убийству, с тем, чтобы узнать, какую -позицию защиты займет Урумов. Так, на первом допросе я стал его спрашивать о том, когда, где и какие автомашины он приобретал и какая у него сейчас автомашина. Урумов категорически заявил, что светло-серой «Победы» у него нет. Допрашивая его по поводу связей с женщинами, я как бы случайно задал вопрос о его отношениях с учительницей Селимбековой. Он сначала смутился, побледнел, но тут же пришел в себя и собственноручно записал, что с ней не был зна--ком и никакого отношения к ней не имел. Но когда я предъявил Урумову его письмо Тамаре, изъятое в ее квартире, он вынужден был признать, что написал письмо действительно он. Отказавшись объяснить со--держание письма, он все же подтвердил свое знакомство и встречи с ней и сказал, что она ему нравилась.
68
Стало ясно, что Урумов будет все отрицать и лишь факты заставят его признать те или иные обстоятельства.
Отрицание им казалось бы безразличных для него фактов укрепило мои подозрения. Урумова арестовали.
Продолжая собирать доказательства, я вновь допросил мать Тамары. Опасаясь мести со стороны Урумова и его родственников, она не давала исчерпывающих показаний. Но потом все же рассказала обо всем, что происходило в последние годы. Урумов в продолжение долгого времени приставал к ее дочери, путем угроз заставлял встречаться с ним и сожительствовать. В случаях оказания малейшего сопротивления Урумов избивал Тамару как дома, так и в других местах. Был случай, когда он избил ее на балу в школе только за то, что Тамара осмелилась танцевать с приглашенным на бал офицером. После этого случая Тамара три дня не ходила в школу, так как лицо ее было в синяках. Этот факт подтвердили многочисленные свидетели, а факт пропуска ею занятий установили путем осмотра журнала в школе.
Меня заинтересовало также, с каким мужем Тамара отдыхала в Боржоми. Ланге утверждала, что ее дочь незамужем. Не был ли этим «мужем» Урумов?
Чтобы проверить это, я направил в прокуратуру Москвы поручение допросить Еремееву и предъявить ей для опознания посланные мною фотографии Урумова. Еремеева опознала Урумова и показала, что на курорте он выдавал Тамару за свою жену. Тамара очень его боялась и просила Еремееву в разговорах убедить Урумова, что в его отсутствие она ни с кем не встречается. Свидетельница как-то ему об этом сказала, но он ответил: «Не знаю, ‘мне кажется, что Тамара мне на каждом шагу изменяет».
После предъявления Урумову этих доказательств и очных ставок со свидетелями он признал факт сожительства с Селимбековой.
Постепенно, шаг за шагом пришлось доказывать Урумову, что он говорит неправду, и он вынужден был признавать один факт за другим. От отрицания даже знакомства с Селим'бековой на первых допросах он пришел к признанию факта сожительства с ней. Одна
69
ко до признания им убийства Тамары было еще далеко. Он категорически отрицал свою вину. В свое оправдание он выдвинул даже алиби, утверждая, что 28 июня не мог быть вместе с Тамарой, так как находился в командировке в Армянской ССР, где должен был приобрести корм для колхозного скота. Пришлось проверять и это утверждение Урумова.
Из показаний матери потерпевшей явствовало, что у Тамары в Тбилиси -были две подруги, вместе с которыми она училась в педагогическом институте имени Пушкина и к которым часто ездила. Этими подругами оказались сестры Анна и Осик Дерцканян. Я допросил обеих сестер, и они дали очень ценные для следствия показания.
Сестры подтвердили показания других свидетелей об интимных отношениях между Урумовым и Тамарой и рассказали, что Тамара высказывала им свое желание порвать с Урумовым, но боялась его. Она говорила? «Вы не знаете, он такой страшный, что может зарезать меня и всю семью, выколоть нам глаза и сжечь наш дом». Урумов в их присутствии угрожал Тамаре расправой, если она порвет с ним или будет встречаться с другими мужчинами. Самым важным в показаниях сестер Дерцканян являлось то, что 28 июня 1958 г. днем к ним заезжали на автомашине «Победа» светло-серого цвета Урумов и Селимбекова. Они собирались тогда поехать на станцию за билетом для Тамары и должны были вернуться после этого к ним обедать, но не приехали. Через три-четыре дня Урумов заехал к ним один и сказал, что у билетной кассы потерял Тамару. С тех пор сестры её больше не видели.
Показания Дерцканян подтвердили бывшие 28 июня в их доме свидетели Гарибова, Карапетян и Чачи-баян, которые видели там Урумова и Селимбекову.
После предъявления Урумову материалов, опровергавших его алиби, а также очной ставки с указанными свидетелями, он признал, что 28 июня находился не в Армении, а в Тбилиси вместе с Селимбековой. Однако Урумов продолжал изворачиваться. По его словам, Тамара после завтрака с ним в ресторане «Интурист» не захотела ехать обратно в Марнеули и куда-то ушла.
70
Спустя некоторое .время после этого допроса Урумов вдруг потребовал, чтобы его допросили. Доставленный ко мне, он заявил, что, хотя его считают виновником исчезновения Тамары, она жива и он это докажет. Он просил освободить его из-под стражи и дать возможность принять участие в ее розыске.
— Напрасный труд,—сказал я,— Тамара убита, и у меня имеются неопровержимые доказательства этого. Убили ее вы, Урумов.
Я предъявил ему окровавленную одежду Селимбе-ковой, вещи, обнаруженные при трупе, фотоснимки трупа, протокол осмотра места происшествия и трупа, протокол осмотра его машины «Победа» светло-серого цвета с заключением эксперта о том, что на коврике машины (находившемся в багажнике) имеются следы крови. Я предъявил ему также протокол допроса свидетеля Черкезия о том, что он видел 28 июня 1958 г. светло-серую «Победу», свернувшую с шоссейной дороги к месту обнаружения трупа Селимбековой.
Потрясенный этой неожиданностью (Урумов предполагал, что труп не найден, а я не считал нужным до поры до времени разуверять его), он понял, что вся система его защиты рухнула, но, желая, по-видимому, осмыслить происшедшее, он отказался на этот раз давать показания и потребовал, чтобы его вернули в камеру.
На следующий день из тюрьмы мне сообщили по телефону, что Урумов требует встречи со следователем. Его доставили ко мне.
Он попросил дать ему возможность самому написать показания, в которых признал, что виновником гибели Тамары действительно является он, хотя и не убивал ее. Урумов объяснил, что 28 июня он и Тамара выпили 'в ресторане коньяку и вина. Тамара опьянела и попросила прокатить ее по Военно-Грузинской дороге с большой скоростью. «Мы ехали,—писал Урумов,— со скоростью 70—80 км в час. На одном из крутых поворотов вправо, недалеко от села Ананури, дверца автомашины внезапно открылась и Тамара выпала из машины». Убедившись в смерти Тамары, он, боясь, что его могут заподозрить в убийстве, свернул влево с дороги и бросил труп в овраг.
71
Урумов вновь показывал неправду. Он утверждал, что Тамара в момент несчастного случая сидела справа от него. При этих условиях, если бы у машины вовсе отсутствовала правая передняя дверь, на крутом повороте вправо при большой скорости движения выпасть она из машины не могла, так как сила инерции в этих условиях действовала бы в противоположную сторону.
Был произведен повторный осмотр места проиошест-: вия с участием обвиняемого. При осмотре Урумов показал место, где он бросил труп Селимбековой. Оно точно совпало с 'местом обнаружения трупа, зафиксированным в протоколе при осмотре места происшествия, когда было возбуждено уголовное дело по поводу обнаружения трупа неизвестной женщины.
Совокупностью собранных доказательств Урумов полностью уличался в умышленном убийстве Тамары Селимбековой, хотя и продолжал утверждать, что в данном случае было не убийство, а несчастный случай.
Не удалось, к сожалению, полностью проверить обстоятельства, при которых Урумов посылал телеграммы Ланге от имени убитой им Тамары. На последнем допросе он признал, что организовал посылку телеграмм, чтобы мать Селимбековой не знала о происшедшем, но с чьей помощью это делал, Урумов не хотел говорить.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Грузинской ССР признала Урумова виновным в умышленном убийстве Селимбековой и приговорила его к высшей мере наказания — расстрелу.
АЗЕРБАЙДЖАНСКАЯ ССР
Следователь по особо важным делам при Прокуроре Азербайджанской ССР младший советник юстиции В. С, Берладир
ЖЕНОУБИЙЦА МЕНЯЕТ ФАМИЛИЮ
Познакомила их сваха. А через неделю сыграли свадь-бу. Так на одной из бакинских улиц в доме стареющей вдовы Джафаровой поселился интеллигентного вида мужчина. При регистрации брака и прописке он предъ* явил паспорт на имя Рашида Араблинского.
Скромно, но с достоинством Араблинский рассказывал о себе следующее.
По образованию он педагог, занят литературной работой, в прошлом по политическим обвинениям был ре-прессирован, но недавно в связи с полной реабилитацией освобожден из заключения. В его отсутствие умерла же* на, детей передали в детский дом, и сейчас, построив новую семью, он хотел бы вернуть их к себе. Его рассказ производил сильное впечатление: образованный человек, почти писатель, невинная жертва судебной ошибки, любящий отец, хороший семьянин, солидный, положительный человек.
Слушатели не подозревали, что подлинная биография Араблинского была совсем иной. Свою жизнь он начал под именем Башира Бабаева. Для получения докумен* тов об образовании Бабаев избрал легчайший путь, воспользовавшись подложным дипломом. Впервые он попал в тюрьму за подделку банковских чеков. Последующие судимости были связаны с деятельностью, которая в уголовном кодексе именуется спекуляцией, а последнее наказание отбывал за хищение личной собственности.
73
Освобожденный досрочно, Бабаев подобрал себе профессию не менее прибыльную, но не столь рискован-» ную, как его прошлые занятия. Это была особая форма мош'енн(И'че1ст1ва, требующая 'приятной внешности, хороших манер, приличного костюма и немного успеха у женщин в возрасте старше сорока лет. Бабаев стал брачным аферистом.
Его первой жертвой оказалась жительница Новороссийского района Полина Глинская. Женившись на ней, он завладел ее сбережениями и, собрав все ее вещи, выехал с Глинской к себе на родину в Закатальский район Азербайджана. По пути Бабаев донес в органы милиции о том, что она разыскивается за хищения, совершенные в бытность кассиром, и после задержания его спутницы на вокзале скрылся с ее вещами и документами. Обворованная мужем, Глинская в поисках афериста некоторое время вынуждена была проживать на его родине в За-каталах. Однажды туда приехал и он сам. Успокоив Глинскую обещаниями, он заверил, что вещи ее целы, но на другой день скрылся, прихватив последнее, что оставалось у Глинской — босоножки и туалетное зеркальце.
Оказавшись без документов и средств к существованию, Глинская многократно обращалась в органы милиции и прокуратуры с просьбой разыскать ее имущество и привлечь к ответственности мошенника. Однако эти обращения не имели успеха и оставались без внимания до тех пор, пока Бабаев не совершил нового более тяжкого преступления.
Хотя детальное описание эпизода его преступной деятельности, связанной с обманным завладением имуществом Глинской, не является целью настоящей статьи, кратко отмечу, что дальнейшим следствием были установлены факты реализации Бабаевым наиболее ценных вещей Глинской через комиссионные магазины г. Баку. Остальное имущество он вывез в Ашхабад, где, выдав его за вещи умершей жены, женился на Мамедовой, у которой забрал более 3 тыс. руб, и уехал якобы для того, чтобы привезти свои вещи.
К этому времени, располагая паспортом Глинской, он исправил его на имя Араблинского, после чего и появился в доме Джафаровой.
Желая угодить мужу, Джафарова забрала у дочери и перенесла домой все свои ценные вещи, а также получи-7<
ла из сберегательной кассы имевшийся у неё вклад — 2 тыс. руб.
За короткое время Араблинский-Бабаев ухитрился внести серьезный разлад в отношения Джафаровой с дочерью и другими родственниками.
Окружающим стало известно, что у Араблинского в Душанбе есть столетняя тетка, обладательница большого имущества, единственным наследником которого является он. Зажиточная тетя требует, чтобы молодожены приехали к ней, она хочет познакомиться с Джафаровой.
По предложению мужа Джафарова упаковала все свои зимние и летние вещи, хотя они собирались выехать на срок не более двух месяцев. Перед отъездом Араблин* ский пытался одолжить у родственников и знакомых Джафаровой крупную сумму денег.
12 марта супруги выехали в Душанб, а через несколько дней от Джафаровой из Ташкента поступила телеграмма, извещающая о благополучном прибытии. 24 марта Араблинский неожиданно вернулся в Баку. При встрече у ворот он заявил соседке, что Джафарова тоже приехала, но еще находится в машине. В дальнейшем Араблинский рассказал соседям и родственникам, будто жена осталась у его тетки, которая сделала Джафаровой очень дорогие подарки. Жена якобы поручила ему забрать все ее вещи и продать дом. Вещи он упаковал, чтобы отправить по железной дороге, и пытался реализовать домовладение. Но этому помешали Ахмедовы (дочь и зять Джафаровой). Отобрав у Араблинского ключи и выдав деньги на дорогу, они ему предложили выехать и вернуться с матерью. Ахмедова увидела в приобретенном им билете на самолет фамилию отлетающего — «Джабаров». Араблинский пояснил, что ввиду потери паспорта билет ему купил его знакомый на свое имя.
Спустя несколько дней после вылета Араблинокого, Ахмедова, убирая комнату матери, обнаружила под кроватью чемодан со всеми вещами, которые та брала при выезде. Отсутствовали только байковый халат и шерстя--ной жакет, а также дорогостоящие отрезы и неношеное белье. Среди вещей находилось пальто Джафаровой, без которого она в марте не могла остаться, и очки, которыми она постоянно пользовалась. В чемодане оказались также незаверенная копия диплома об окончании педа
75
гогического института и справка о работе в качестве учителя на имя Бабаева Башира, а также снимок Араблинского с мальчиком в форме учащегося технического училища.
18 апреля на имя Ахмедовой поступило письмо от неизвестного ей Надыра. На конверте стоял штемпель Небит-Дагскюй почты. Отправитель письма сообщал, что он в Душанбе на базаре встретил Джафарову, которая, узнав, что он едет в Баку, передала ему два письма, но у него изменился маршрут, и письма он направляет почтой. Одно из писем было от имени Джафаровой, в нем высказывалась обида на дочь и зятя за то, что они так поступили с Араблинским, а также содержалась просьба выслать в Красноводск все вещи и деньги за реализованный дом на имя Араблинского. В конверте находилось и письмо от Араблинского с той же просьбой. Все это заставило заподозрить неладное, и Ахмедовы заявили в милицию о том, что они опасаются за жизнь матери.
Заявления Ахмедовой и Глинской объединили и возбудили уголовное дело.
22 апреля Ахмедовы получили вызов на междугороднюю телефонную станцию для переговоров с Ташкентом, где состоялся разговор с Араблинским. Он заявил, что направлялся с Джафаровой в Баку, но в Красноводске она заболела, в связи с чем ее пришлось доставить в Ташкент и поместить в больницу, где ей предстоит операция сердца. Приезжать дочери нет необходимости, нужно только выслать в Красноводск вещи и деньги.
По заданию бакинской милиции Араблинского-Баба-ева задержали на телефонной станции в Ташкенте по окончании разговора с Ахмедовой. У него оказался паспорт на имя Джабарова Хосрова Ахмедовича, записная книжка с множеством адресов и хозяйственная сумка Джафаровой.
Дело было передано мне для производства расследования.
На первом же допросе Бабаев отказался отвечать на вопросы и не давал показаний на протяжении всего следствия, если не считать того, что в течение месяца писал что-то арабским шрифтом. При переводе его рукопись оказалась не ответами на поставленные вопросы, 76
а пространным изложением весьма приукрашенной биографии.
Располагая документами Бабаева, которые оказались в чемодане среди вещей Джафаровой (преступник не мог их забрать, ибо, как упоминалось, Ахмедовы отобрали у него ключи от квартиры), я установила место рождения Бабаева, его родственников, прежние судимости, а также убедилась, что Бабаев, Араблинский и Джабаров — это одно и то же лицо.
Выяснилось, что один сын Бабаева учится в техническом училище в пос. Монтина. Там был разыскан Бабаев Эльман — тот самый подросток, который изображен рядом с Бабаевым-Араблинским на фотоснимке, найденном в чемодане Джафаровой. Отца своего он до последнего времени не знал, ибо тот всю жизнь сидел в тюрьмах. В прошлом году отец появился в детдоме, сфотографировался с ним, рассказал о женитьбе на Глинской, которую, как было известно Эльману, он затем обобрал и бросил.
Из показаний Глинской я почерпнула данные о знакомых Бабаева в Баку и других городах Кавказа и Средней Азии. С некоторыми из них в поисках Араблинского-Бабаева она вела переписку. Так установили Мамедову, к которой Бабаев пристроился после того, как обобрал Глинскую. В Баку выявили еще несколько немолодых и хорошо обеспеченных женщин, которых аферист уговаривал выйти за него замуж. Можно было считать доказанным, что и на Джафаровой он женился, чтобы завладеть ее имуществом. Но не это являлось главным. Следовало найти Джафарову и выяснить ее судьбу.
Я начала тщательно проверять обстоятельства, предшествовавшие исчезновению Джафаровой, и прежде всего выяснять время ее отъезда из Баку. Допросив соседей, я установила, что «супруги» пытались выехать по морю в Красновощск еще 11 марта. Однако на пристани Бабаева задержали работники милиции в связи с заявлением одной женщины, знавшей о хищении Бабаевым вещей Глинской.
После вмешательства Джафаровой, которая по неве-дению засвидетельствовала, что ее муж не Бабаев, а Араблинский, и после проверки милицией домовой книги, где задержанный был прописан как Араблинский, его освободили, На другой день, не дав Джафаровой попро*
77
ЩаТься и сообщить дочери о случившемся, Бабаев вместе с ней и четырьмя чемоданами вылетел в Красноводск, а оттуда поездом продолжал путь в Ташкент.
Еще при задержании в Ташкенте на вопрос о судьбе Джафаровой Бабаев-Араблинский-Джабаров заявил, что жена, встретившись в Ташкенте с какими-то греками (пропавшая была гречанка), оставила его и уехала в одно из селений под Ташкентом.
Отобранный у задержанного паспорт на имя Джаба-рова Хосрова Ахмедовича имел такой же номер и серию как и паспорт Джафаровой Софьи Ахиллеоовны, и, по-видимому, был переделан из паспорта пропавшей. Эго подтвердила криминалистическая экспертиза.
Я истребовала подлинные экземпляры телеграмм, поданных от имени Джафаровой родственникам.
Телеграммы и письма свидетельствовали о том, что по прибытии в Среднюю Азию Джафарова находилась в полном здравии и переезжала из одного города в другой. Телеграммы и письма, как установила экспертиза, были выполнены Бабаевым, равно как и паспорт, выправленный на имя Джабарова.
Итак, либо Бабаев убил Джафарову, чтобы завладеть ее имуществом, либо она проживает в каком-нибудь из городов, а возможно, как заявил обвиняемый, в одном из селений под Ташкентом и по ряду причин не может или не хочет дать о себе знать.
Сразу же после задержания Бабаева в Ташкент вылетели. сотрудники бакинской милиции и зять пропавшей, но никаких следов ее не нашли.
На наши многочисленные запросы территориальные и транспортные органы милиции ответили, что среди арестованных или жертв несчастных случаев Джафаровой не значится, трупа с ее приметами не обнаружено и среди живых лиц женщины с такими приметами не установлено. Между тем для правильного разрешения дела’ требовалось найти Джафарову живой или мертвой.
Ломая полову над этой задачей, я вспомнила рассказ Глинской об одном эпизоде ее кратковременной супружеской жизни с Бабаевым в г. Шуше. Пригласив ее вечером погулять, Бабаев настойчиво звал ее подойти к краю ущелья «полюбоваться природой», но та, заподозрив неладное, отказалась от его предложения и держа-78
лась поодаль. А не увлек ли Бабаев и новую жертву «полюбоваться природой» куда-либо в глухое место?
В поисках Джафаровой надлежало пройти по следам преступника. Изучив его записную книжку и все данные о местах пребывания за последнее время, мы с сотрудником бакинской милиции Скачковым наметили маршрут передвижения Бабаева и Джафаровой, решив только повторить его в обратном направлении: Душанбе, Самарканд, Ташкент, Ашхабад, Небит-Даг, Красноводск, Баку. Во всех этих городах мы проверяли больницы, психиатрические лечебные заведения, морги, места лишения свободы, камеры хранения вокзалов, гостиницы и допрашивали женщин, адреса которых были найдены в книжке Бабаева.
При проверке в Душанбе и Самарканде никаких следов Джафаровой не установили. В Самарканд Бабаев заезжал в двадцатых числах марта, сдавал вещи в камеру хранения и познакомился с вдовой подполковника М., владелицей дома и большого сада. Он уговаривал ее выйти замуж, продать дом и сад и выехать с ним в Баку, где, по его словам, у него проживает тетя, обладательница большой и ценной усадьбы.
В других городах мы также разыскали женщин, кото^ рых Бабаев склонял выйти за него замуж, выдавая себя за педагога, писателя, вдовца. Они показали, что в эти числа тот предлагал им приобрести женские вещи, яко-бы принадлежащие его тете, проживающей в Баку и владеющей значительными средствами. Одна из них согласилась связать свою судьбу с Бабаевым. Желая убедить ее в серьезности своих намерений, он взял из детского дома двух своих младших детей, оставил их у этой женщины и, захватив ее скромные сбережения, бросил вдову со своими детьми без всяких средств к существованию.
В Ташкенте при проверке камеры хранения ручного багажа при вокзале выяснилось, что 16 марта Араблин-ский сдал четыре места, оценив их в 2 тыс. руб. В тот же день в 19 час. Араблинский остановился на ночлег в ком” нате для транзитных пассажиров Ташкентского вокзала. Он был один. Джафарова при наличии свободных мест там не останавливалась. 17 марта он получил сданный багаж.
Так как поезд из Красноводска прибыл в 5 час. утра, а в 19 час. Араблинский остановился в комнате для
79
транзитных пассажиров один и по пути следования от Красноводска до Ташкента никаких происшествий с женщинами за эти дни зарегистрировано не было, сложи-1 лась уверенность, что если Джафарова убита, то это про-изошло в Ташкенте или его окрестностях после сдачи ве-щей в камеру хранения, т. е. в течение дня 16 марта.
Вновь с фотокарточкой Джафаровой мы прошли все лечебные учреждения, морги, гостиницы; вновь искали какие-либо данные в милиции, интересовались суточными донесениями, проверяли все сообщения о несчастных случаях, объехали все поселки, но Джафаровой обнаружить не удалось.
Потеряв надежду, отметив командировочное удостоверение и заказав билеты на поезд, я все же вернулась в республиканское управление милиции и попросила заказать разговор с районными и областными отделами милиции, территориально граничащими с Ташкентом. На первый же звонок мы получили сообщение, что 19 марта в Бастандыкском районе Ташкентской области, в 45 км от города, в речке Чирчик при впадении ее в водохранилище Таваксайской электростанции обнаружен труп женщины, судя по внешнему виду, не русской национальности. Мы выехали в этот район, где нашли дело, которое оказалось прекращенным, так как на трупе, как указывал следователь, не имелось признаков насильственной смерти.
При ознакомлении с делом оказалось, что женщина была одета в пестрый байковый халат, шерстяную кофту серого цвета и бежевые туфли. На пальце было золотое кольцо, на руке — металлические часы «Звезда», на шее — желтые бусы, в кармане — бумажка с молитвой на греческом языке. Все это соответствовало приметам вещей, описанных родственниками Джафаровой. Именно этих вещей и не хватало в чемодане, который привез Бабаев, возвратившись в Баку.
Эксперт констатировал смерть от утопления, отметив, что на носу у покойной имелась ссадина, нанесенная перед смертью тупым предметом.
В акте судебномедицинюкопо вскрытия очень хорошо были описаны приметы покойной: родинки, особенности строения зубов и зубных протезов, цвет волос и окраска их хной, подагрические искривления пальцев ног и пр.
80
При предъявлении прижизненного снимка Джафаро-вой лицам, которые обнаружили труп, извлекли его из воды, присутствовали при осмотре и вскрытии, все они подтвердили, что на фотоснимке изображена покойная.
В прекращенном деле оказался снимок трупа. Забегая вперед, укажу, что Ахмедова и ее родственники опознали на этом снимке Джафарову. Они опознали также упомянутые вещи, снятые с трупа перед захоронением.
Сомнений не оставалось, что это труп Джафаровой. Где,же Джафарова попала в воду, иначе говоря, где ее убили?
Можно было полагать, что, если Бабаев завлек свою жертву в какое-либо глухое место, он должен был заранее знать, что это место пригодно для выполнения его замысла.
Не посещал ли ранее Бабаев тех мест, где протекает Чирчик? Да, посещал. В 1942 и 1947 гг. он работал на строительстве Чирчикского канала.
В записной книжке Бабаева было записано: «Колхоз XXX лет Казахстана. Мартузаев Наркузи». В Бастан-дыкском районе был такой колхоз. Мы немедленно выехали туда и нашли Мартузаева. На фотоснимках Бабаева и Джафаровой он узнал лиц, которые приезжали в середине марта в это село, разговаривали с ним и его односельчанами Ибрагимовой и Магомедовой.
Ибрагимова и Магомедова подтвердили это и показали, что приехавшая была в пальто и зеленой косынке, на шее виднелись желтые бусы. Мужчина, говоривший по-узбекски, рассказал, что его спутница — гречанка, прибыли они из Баку и заехали сюда погулять и осмотреть местность. Начинало смеркаться. Женщины предлог жили приехавшим остаться переночевать, но мужчина не согласился. Увидев, что неизвестной трудно идти по глубокому снегу с тяжелой хозяйственной сумкой, Нар^ кузи предложил подождать автобус, но мужчина и на это не согласился, сказав, что они пойдут к реке полюбоваться природой. Все вышли проводить их на улицу и видели, как они направились в сторону реки.
Здесь оборвалась жизнь Джафаровой.
Бабаев-Араблинский-Джабаров был расстрелян.
6.	Следственная практика, вып. 50..
ЛИТОВОНАЯ OOP
Следователь прокуратуры Пасвальского района Литовской ССР юрист 3-го класса
Л. А. Усачев
СЛУЖИТЕЛЬ КОСТЕЛА. - УБИЙЦА
Утрам 6 октября 1959 г. жители деревни Папивесяй, направлявшиеся в город по шоссе Пасовалис-Биржай, заметили, что недалеко от дороги, на свекольном поле колхоза «Атжалинас», среди сложенной кучами свекольной ботвы виднеется какой-то светлый предмет. Подойдя ближе, они обнаружили, что на поле лежит раздетый труп женщины, о чем тут же сообщили в милицию. Получив из милиции сообщение об обнаружении трупа, я немедленно выехал на место происшествия.
При осмотре места обнаружения трупа было установлено, что по направлению к трупу от кювета шоссейной дороги на поле разбросаны различные предметы женской одежды: головной платок, .плащ, платье, трусы, перчатки и nip. Плащ, платье и нижнее белье сзади от воротника до низа разрезаны каким-то острым предметом. Тут же валялись шесть ученических тетрадей, принадлежащие, судя по надписи на обложках, ученице 8-го класса Пасвальской школы рабочей молодежи Бируте Раманаускайте, и одна тетрадь, принадлежащая С. Стрекайте.
Труп лежал на спине, правая рука была загнута за спину так, что кисть ее виднелась с левой стороны туловища, а левая — отброшена в сторону. Ноги раскинуты, и левая нога согнута в колене. На левом виске виднелась небольшая ранка с запекшейся кровью, а на левой стороне груди имелись две колотые раны. Других заметных 82
повреждений три первоначальном осмотре трупа обнаружено не было.
я .приступил к тщательному осмотру всех имеющих* ся вокруг трупа следов. На мягком грунте поля хорошо выделялись следы, оставленные подошвами обуви с ясно выраженным рисунком из мелких квадратиков с углублениями пирамидальной формы. Такие следы были около трупа, рядом с одеждой. Между стопами ног трупа имелись вдавленные следы, оставленные носками подошв обуви с таким же рисунком. Дорожка этих следов вела к шоссейной дороге, где и терялась среди множества других, что помешало успешно применить служебно-розыскную собаку.
С наиболее ясных следов, имевших характерный рисунок, были изготовлены гипсовые слепки. Кроме того, следы сфотографировали. Предметы одежды и тетради -были изъяты, упакованы и опечатаны для приобщения к делу в качестве вещественных доказательств.
После окончания осмотра на место происшествия были приглашены местные жители, опознавшие в убитой звеньевую кукурузоводческого звена колхоза «Атжали-нас» Бируту Раманаускайте, учившуюся в вечерней -школе.
Труп направили в .морг для производства судебноме-дац|ин.ской экспертизы. Суде,бномедиц1инский эксперт установил, что смерть Рам<анаускайте явилась результатом нанесения двух колотых ран в область грудной клетки и наступила за 12—18 час. до момента вскрытия трупа. На девственной плеве имелись прижизненные надрывы примерно такой же давности. Во влагалище при биологическом исследовании обнаружена сперма.
Данные осмотра места происшествия и результаты судебномедицинской экспертизы позволяли сделать вывод, что совершено убийство, которому предшествовало изнасилование потерпевшей. Преступление могло быть совершено как лицом, знакомым Раманаускайте, так и посторонним, случайно встретившим ее на шоссе. Поэтому расследование велось в этих двух направлениях.
Как показала проверка, резина для подошв с рисунком, соответствующим обнаруженному в следах на месте убийства, Продавалась в магазине райпотребсоюза под названием «московский каучук». Поэтому обувь с
6*
83
подошвами из такой резины имелась у большого числа местных жителей.
Поручив работникам милиции выяснить, не появлялись ли на территории района лица, ранее судимые за изнасилование, и нет ли лиц, на которых ранее уже падало подозрение в совершении аналогичных преступлений, я начал допрашивать свидетелей, видевших потерпевшую вечером 5 октября.
В школе рабочей молодежи, где училась Бируте, я установил, что занятия 5 октября закончились в 11 час. вечера, причем потерпевшая в тот вечер присутствовала на всех уроках. После уроков она пошла домой вместе с тремя учениками школы. Эти ученики на допросе показали, что они действительно вышли из школы вместе с потерпевшей, но по пути расстались, так как Бируте пошла по шоссе в сторону деревни Папивесяй, а они свернули на дорогу, ведущую к колхозу Атжалинас. Один из учеников школы, К. Мицкевичус, проживающий на Биржайской улице, выходящей на шоссе Пасвалис-Биржай, рассказал, что, когда он возвращался домой из ш1колы, его нагнал органист костела В. Кекштас, с которым они дошли до дома свидетеля и там расстались. Кекштас пошел дальше по шоссе.
Убитая Бируте Раманаускайте была дочерью крестьян ина, расстрелянно го фашИстскими окну пантами. Работая звеньевой в колхозе, она мечтала стать агрономом и успешно училась в вечерней школе. Трагическая смерть трудолюбивой и жизнерадостной комсомолки всколыхнула всю Округу, и жители охотно помогали следствию. Так, гр-не Мейдунас и Стулгис, явившиеся в прокуратуру по собственной инициативе, показали, что 5 октября, возвращаясь домой около 11 час. вечера, они видели на шоссе органиста Кекштаса, шедшего в направлении места, где впоследствии был обнаружен труп Бируте. Гр-ка Вирбикене во время допроса рассказала, что 6 октября к ней заходила мать Кек-штаюа, упомянувшая во время разговора, что ее сын накануне вернулся домой поздно вечером в плаще, испачканном кровью, так как у него из носа шла кровь.
Надо было срочно выяснить, что представляет собой Кекштас. Общественность помогла мне и в этом. Оказалось, что Кекштас —сын капитана буржуазной погра
84
ничной полиции, активно сотрудничавшего с фашистскими оккупантами в годы Отечественной войны. После того как его отец в конце войны бежал за границу, Кекштас поступил в костел органистом. Духовными наставниками его были ксендзы KpiwniiOHac и Багданас, по заданию которых Кеиштас пытался склонить сельскую молодежь к посещению костела. Выяснилось также, что Кекштас был знаком с сестрой убитой Бируте Дануте Раманаускайте, но потерпевшую он не знал. Кенштаса характеризовали отрицательно: он оставил нескольких девушек, с которыми был в близких отношениях. Таким образом, сведения о личности и поведении Кекштаса в сочетании с данными, свидетельствовавшими о его пребывании вечером 5 октября вблизи места, где было совершено убийство, давали основания для предположения о его причастности к преступлению.
На допросе Кекштас показал, что 5 октября после вечерней мессы в костеле он вышел оттуда примерно в 9 час. вечера вместе со своим знакомым, тоже органистом Костела Рагажинка'сом. Вместе зашли в буфет, где Кекштас выпил около 50 г водки и бутылку пива. После этого он, никуда не заходя, пошел домой.
Для проверки этих показаний, которые, казалось бы, говорили об алиби Кекштаса, немедленно были допрошены гр-н Рагажинкас и мать подозреваемого — Кекштене. Рагажинкас подтвердил, что он действительно расстался с Кекштасом у буфета около 9 час. вечера. Однако мать подозреваемого показала, что ее сын вернулся домой не в 9 час., а около часа ночи, что соотв етств ов ало пок аз а ниям свидетелей Мицкевичус а, Мейдунаса и Стул'гиса, видевших Кекштаса на шоссе примерно в 1Ф час. вечера.
Задержав Кекштаса, я произвел в его доме обыск и изъял плащ со следами крови. При осмотре одежды и обуви задержанного было установлено, что к его ботинкам, еще совсем новым, кустарным способом подбиты новые подметки и каблуки из резинки, не имевшей рисунка. Каблуки и подметки еле держались, и при тщательном осмотре можно было заметить следы гвоздей, которыми ранее прикреплялись оторванные от этих ботинок подметки. Стало очевидно, что Кекштас, опасаясь разоблачения, сменил подошвы на своей обуви.
85
Я произвел повторный обыск, и во дворе дома Кек-штаса под кустом крыжовника были найдены пара ста-рых мужских ботинок, подметки которых имели рисунок, похожий на следы, обнаруженные на месте убийства, а также два кусочка новой резины с таким же рисунком. Мать Кекштаса заявила, что эти ботинки и кусочки резины спрятала она, так как слышала, что разыскивается обувь с подметками, имеющими такой же рисунок, и боялась, что ее сына могут заподозрить в убийстве.
Плащ со следами крови и образцы крови Кекштаса были подвергнуты биологическому исследованию в су-дебномедицинской лаборатории. Экспертиза установила, что кровь на плаще по группе не совпадает с труппой крови подозреваемого, но совпадает с группой крови убитой Бируте. Сперма, взятая из трупа, совпала по группе с кровью Кекштаса.
При повторном допросе Кекштас изменил свои показания и заявил, что, вернувшись из буфета, он не еразу вошел в дом, а ждал в сарае, пока уснет мать, так как боялся, что она будет ругать его за то, что он выпил. Таким образом, он пытался устранить противоречия между своими показаниями и показаниями матери о времени его возвращения домой. Однако под влиянием предъявленных ему показаний свидетелей и заключения судебномедицинской экспертизы он признался в совершенном преступлении и показал следующее.
5 октября 1959 г. после службы в костеле он вместе с органистом Рагажинкасом около 9 час. вечера зашел в буфет. Там они встретили общего знакомого Мажей-ко и втроем выпили 300 г водки и две бутылки пива. Кекштас выпил 25—50 г водки и стакан пива. Проводив Рагажинкаса до дома, Кекштас пошел по направлению к своему дому. Вскоре он догнал знакомого — ученика вечерней школы Мицкев1ичуса, вместе с которым дошел до Биржайской улицы, где они расстались. Вспомнив, что вместе с Миц|кевичус в вечерней школе училась его знакомая Дануте Раманаускайте, он решил встретить ее. Ранее он неоднократно провожал ее домой и знал, что из школы она пройдет мимо Биржайской улицы. Предположив, что Дануте идет где-то сзади, так как их она не обгоняла, Кекштас стал ее ждать под деревом около шоссе. Вскоре послышались шаги, а затем он увидел, 86
что идет незнакомая ему девушка, по-видимому, тоже из школы. Он подошел к ней и опросил, не видела ли она сегодня в школе Дануте Раманаускайте. Девушка ответила, что Дануте в Школе не было, так как теперь она учится в Вильнюсе, и, не останавливаясь, пошла дальше. Девушка не Оказала, что Дануте ее сестра. Догнав дев1уш1ку, он пошел с ней рядом. Вместе они прошли мимо1 стоявшей на шоссе грузовой машины. Когда они поравнялись с полем, на котором лежали кучи свекловичной ботвы, Кекштас стал приставать к девушке, а затем потащил ее на поле, где между ними завязалась борьба. Во время борьбы он сильно ударил девушку по голове, от чего она потеряла сознание. Воспользовавшись этим, он имеющимся у него карманным ножом разрезал на ней одежду, а затем отнес девушку дальше от дороги, где изнасиловал. Чтобы скрыть преступление, он убил девушку, ударив ее два раза в грудь тем же ножом, после чего, примерно в час ночи, вернулся домой.
На 'вопрос о том, где он взял нож и куда его дел после убийства, Кекштас ответил, что нашел его на улице недели за две до убийства в присутствии своего товарища Пашкевичуса. На следующий день после убийства он выбросил нож в уборную около железнодорожной станции. По поводу замены подметок на ботинках Кекштас показал, что эти ботинки были на нем в момент совершения преступления. Опасаясь, что его опознают •по следам, оставленным на месте убийства, он на следующий день отор'вал подметки, имевшие характерный рисунок, и сжег их. Вместо них прибил к ботинкам подметки и набойки из технической резины, не имевшей такого рисунка. Что касается ботинок, обнаруженных при обыске под кустом крыжовника, то их действительно спрятала его мать. Это были старые ботинки Кекштаса, которые он уже давно не носил.
Для проверки показаний Кекштаса в одном из гаражей города Пасвалис удалось установить автомашину ГАЗ-51, которая вечером 5 октября действительно стояла на шоссе в указанном обвиняемом месте. Свидетели Скверецкас и Вельжис показали, что на этой автомашине они возвращались 5 октября вечером из г. Биржай в г. Пасвалис. В связи с тем, что по дороге машина испортилась, они оставили ее на шоссе, а сами на
87
попутной автомашине поехали в город. По пути они видели идущих из школы учеников.
Свидетель Пашкевичус подтвердил, что Кекштас действительно в епо присутствии нашел на улице карманный нож. Попытка обнаружить нож в выгребной яме уборной не увенчалась успехом. Оттуда были извлечены три ножа, но Кекштас заявил, что его ножа среди них нет. Криминалистическая экспертиза подтвердила, что на ботинках, изъятых у Кекштаса, подметки действительно были оторваны и заменены другими.
Таким образом, показания Кекштаса были подтверждены другими объективными данными.
Признав Кекштаса виновным в предъявленном обвинении, суд приговорил его к высшей мере наказания. Присутствовавшие в зале суда и все население встретили этот справедливый приговор единодушным одобрением.
МОЛДАВСКАЯ ССР
Старший следователь прокуратуры г. Кишинева юрист 3-го класса
II. С. Левицкий,
Прокурор следственного отдела прокуратуры г. Кишинева младший советник юстиции
Н. И. Прайсов
КАК БЫЛО РАСКРЫТО ХИЩЕНИЕ НА ВУЛКАНЕШТСКОМ ВИННОМ ЗАВОДЕ
Вулканештский винзавод управления винодельческой промышленности совнархоза Молдавской ССР имел четыре винодельческих пункта, расположенных «а южной окраине республики в селах Этулия, Бынза, Слободзея и Колибаш. Центральный (пятый) винодельческий пункт находился там же, где и завод — в селе Вулканешты. Сам завод производством вина не занимался и, являясь промежуточной инстанцией между винопунктами и управлением, отпускал вина торгующим организациям. и на другие винзаводы. Вино производилось на вино-Пунктах, куда виноград поступал в основном от колхозов. Заготовители пунктов за наличный расчет покупали виноград и у колхозников. На винопунктах вырабатывались сухие и крепленые вина, спирт-сырец и дрожжи.
В соответствии с постановлением совнархоза Молдавской GCP № 20 от 21 апреля 1958 г. вся продукция винопунктОв должна была отпускаться лишь через центральный винопункт в следующем порядке.
Представители торгующих организаций на основании распоряжения управления и доверенности должны были получать в бухгалтерии завода наряд с указанием коли, чества и качества подлежащей продаже продукции. В соответствии с нарядом подготовленная пустая бочкотара должна была взвешиваться, наполняться вином и взвешиваться вторично, после чего заполнялась наклад-
89
ная, в которой указывалось количество и качество отпущенной продукции (с обозначением количества мест) и номер машины, на которой вино выводилось. Транспорт должен был выпускаться с территории завода лишь после проверки соответствия накладной фактическому наличию отпущенной продукции. Один экземпляр накладной оставался в бухгалтерии завода, на основании чего выписывался счет на оплату, второй экземпляр получал представитель торговой организации.
В нарушение указанного порядка продукцию вино-пунктов отпускали торговым организациям как через центральный винопункт, так и прямо с периферийных винопунктов, не имевших пропускной системы. Порожнюю бочкотару там не взвешивали. Количество же отпущенной продукции определялось не по фактическому наличию, а по трафаретам на бочках. Более того, накладные заполнялись не на бланках строгой отчетности, в связи с чем они часто не имели даже единой нумерации. Все это не могло не создать условий, способствующих совершению хищений, чем и воспользовались некоторые из работников Вулканештского винзавода.
1 июня 1959 г. во время инвентаризации в связи с передачей центрального винопункта новому заведующему на этом винопункте была обнаружена крупная недостача вина. Бухгалтер завода Порошенко и директор Ткаченков решили скрыть недостачу и отдали распоряжение заведующему Колибашскмм винопунктом Назар-кину временно «перебросить» на центральный пункт недостающую продукцию. Были составлены новые инвентаризационные ведомости, которые представили на подпись членам инвентаризационной комиссии. Однако председатель комиссии — главный винодел завода Гон-даков — отказался подписать поддельные документы и о происшедшем сообщил в управление винодельческой промышленности совнархоза. В связи с этим на Вулка-нештском винзаводе и всех его пунктах управление решило провести глубокую ревизию, которая закончилась в сентябре 1959 года. По выводам ревизии общая сумма недостачи вина по всем винопунктам (за исключением пункта в с. Слободзея, где были установлены излишки) составляла 5 371 454 руб.
На основании материалов ревизии прокурор следственного отдела Прокуратуры Молдавской ССР Пр ахов 90
возбудил уголовное дело, расследование которого поручили следователю прокуратуры г. Кишинева Левицкому и следователю прокуратуры Катульского района Пожич-кевичу. Позднее в расследование включились следователи Липпа и Гольд, помощник прокурора Вулканештско-го района Допира и стажер Куриленко. Активную помощь нам оказывали работники милиции.
Наметив первоначальный план следственных действий, мы допросили материально ответственных лиц по результатам ревизии, произвели у них обыски и наложили арест на имущество в целях возмещения причиненного ущерба. На всех винопунктах мы изучили технологию произвюд-ства и систему охраны, поговорили с рабочими и колхозниками. Из разговора с ними можно было сделать вывод, что заведующие винопунктами жили явно не по средствам, однако конкретных фактов хищения установить не удалось.
Материально ответственные лица объясняли недостачу вина недостатками в технологии производства, отсутствием надлежащей тары, плохими условиями хранения, поступлением некондиционного винограда, хищением вина рабочими винопункта и т. д. Все эти обстоятельства в той или иной мере действительно существовали, но они не объясняли причины образования столь большой недостачи. Дело в том, что потери при хранении и производстве вина обычно с лихвой перекрывались нормами естественной убыли, достигающими на винзаводах поистине астрономических цифр. Достаточно сказать, что при переработке пунктами за сезон около 1 тыс. т винограда и при хранении там ранее изготовленных винопро-дуктов самый минимальный процент естественной убыли (3) достигает примерно 1 тыс. дкл вина, что составляет сумму в 390—400 тыс. руб. При максимальном списании естественной убыли, доходившей дю 8%, она составляла сумМу, превышающую 1 млн. руб. Для проверки правильности списания естественной убыли и других объяснений материально ответственных лиц мы назначили технологическую, а затем бухгалтерскую экспертизы. Имея в виду нарушения, допущенные на заводе при отпуске винопродукции, можно было предположить, что недостача образовалась не только и не столько в результате недостатков, отмеченных работниками завода. Вероятнее всего, вино похищалось с участием торговых
91
работников, которые получали продукцию непосредственно с периферийных пунктов, не имевших пропускной системы. Если наше предположение было правильным, в хищении принимало участие и руководство завода, так как вся документация оформлялась на заводе и там же выставлялся счет на отпущенную продукцию, так как в'инопункты своей бухгалтерии не имели. Вывозить же похищенное вино на машинах вообще без сопроводительных документов преступники бы не рискнули.
Злоупотребления были возможны и при закупке винограда винопунктами непосредственно от населения. Это обстоятельство мы поручили проверить работникам милиции, и оно впоследствии подтвердилась. Однако, как было установлено, завышение цен в закупочных квитанциях составляло по отдельным пунктам сравнительно небольшие суммы. Основной причиной недостачи было, безусловно, хищение готовой продукции. Между тем, с чего начинать и .где искать подтверждение этому, нам пока не было известно. Найти правильные пути к раскрытию преступления помогло одно неожиданное обстоятельство. В числе других работников завода на допрос была вызвана молодая девушка — счетовод Галкина, ранее участвовавшая в инвентаризациях на вино-пунктах. Когда мы ее спросили о том, почему недостачи на винопуиктах не были обнаружены своевременно, она с раздражением ответила, что этому мешал директор завода Ткаченков, отвоДйвший для инвентаризации заведомо мало времени и отвлекавший членов комиссии посторонними поручениями. На поставленный ей вопрос, почему же образовалась такая недостача, Галкина ответила, что об этом знает тот, кто воровал. Такой ответ мы слышали впервые. О воровстве работники завода до этого умалчивали. Решив, что Галкиной что-то известно, мы настойчиво попросили ее Объяснить Свой ответ, напомнив О' ее долге комсомолки не укрывать преступников, а способствовать их изобличению. В конце концов Галкина рассказала следующее: у нее есть подруга Сав-лук, работающая на винзаводе экономистом. На квартире Савлук обычно останавливалась заведующая Эту-лийским винопунктом Елисеева, корда приезжала в Вул-канешты. Остановилась она у Савлук и в тот день, когда мы вы1звали Елисееву на допрос по поводу установленной у нее недостачи, превышающей 1,5млн. руб. Вер-92
нувшись с допроса, взволнованная Елисеева рассказала Савлук о том, что неоднократно похищала вино с директором винзавода Ткаченковым и заведующим чайной села Вулканешты Красновым. Савлук «по секрету» сообщила об этом Галкиной. Немедленно вызванная на допрос Савлук подтвердила показания Галкиной. Надо заметить, что ранее мы уже донирашиваж Савлук, но об известных ей фактах хищения она умолчала. Да и мы сами не ожидали, что она располагает такими сведениями. Когда же мы вызвали ее вторично, Савлук поняла, •что нам кое-что известно, и не стала запираться. Нам помогло и то обстоятельство, что Савлук была секретарем комсомольской организации завода.
Со слов Елисеевой Савлук было известно, что Тка-ченков, Краснов и Елисеева в феврале 1958 года при отпуске вина Вулканештекому сельпо похитили четыре машины вина, а в декабре того же года еще две машины вина. В мае 1959 года Елисеева и Ткаченко» похитили одну машину вина по договоренности с заведующим магазином на ст. Фрикацай — Чебаном. Кроме того, Елисеева при закупке винограда в сезон 1957 года составила фиктивные закупочные акты на 4 тыС. руб., а деньги присвоила.
Предупредив Савлук о том, чтобы она никому, и в первую очередь Елисеевой, не говорила о своих показаниях, мы начали проверять их. Прежде всего мы допросили работников Этулийекого винопункта, где Елисеева уже не работала (она была отстранена от должности). Один из работников (пункта — сторож Петку Георгий показал, что ему известно о хищении вина в мае 1959 года, когда заведующий магазином ст. Фрикацай вывез две машины вина, в то время как накладная была выписана только на одну машину. Это совпадало с показаниями Савлук. Петку помнил, что вино вывозил на двух машинах шофер Крынац. Просмотрев его путевые листы за май, мы разыскали путевой лист за 9 мая 1959 года, в котором значилось два рейса по перевозке вина с Эту-лийского винопункта на станцию Фрикацай, где вино получал заведующий магазином Чебан. В путевом листе указывалось, что первый раз на машину нагрузили 2 448 л вина, а второй — 3 000 л. Шофер Крынац под-! твердил правильность записи в путевом листе. Осталось проверить, на какое количество вина Вулканештский
93
винзавод выставил счет. В бухгалтерии завода оказалась лишь накладная на 2 448 л вина и соответственно на это количество вина выставили счет. Накладной на 3 000 л в документах не оказалось, и это вино не было оплачено. Документов на отпуск вина в количестве 3000 л на заводе не было.
Располагая этими данными, мы вызвали на допрос Елисееву. Предъявив доказательства хищения вина 9 мая, мы объяснили ей, что это далеко не все, известное нам о ее преступной деятельности. Решив, что отрицать участие в хищении бесполезно, Елисеева не только подтвердила хищение 9 мая 1959 г., которое она совершила по договоренности с Ткаченковым и Чебаном, но и подробно рассказала, как по инициативе Ткаченкова расхищала вино совместно с заведующим чайной Вулканештского сельпо Красновым. В феврале 1958 года Краснов получил с Этулийского винопункта 13 автомашин вина (25974 л), что было оформлено соответственно 13 накладными. По предварительной договоренности четыре накладные (на 8 800 л вина) были уничтожены как на заводе, так и Красновым. Вырученные от продажи вина 57 200 руб. Елисеева, Ткаченков и Краснов поделили между собой.
30 и 31 декабря 1958 г. Краснов, уже работавший в это время заведующим складом Чимишлийского сельпо, получил от Елисеевой восемь .машин вина (13000 л). И на этот раз две накладные были уничтожены, а вырученные от продажи вина 22 842 руб. разделили между собой Краснов, Елисеева и Ткаченков. Елисеева знала, что часть денег Ткаченков отдавал главному бухгалтеру завода Порошенко, к которому поступали накладные.
Получив сведения о количестве оприходованного Красновым в феврале и декабре 1958 года вина, мы произвели у него обыск. Ознакомившись с показаниями Елисеевой и другими доказательствами, Краснов признался в хищении. Однако он не сказал, через кого было реализовано вино, похищенное с Этулийского вино-пункта в декабре 1958 года, корда он работал заведующим окладом. Его показания о том, что вино в таком количестве он распродал непосредственно со склада, явно не соответствовали действительности.
Заведующий магазином Чебан, участвовавший в хищении вина 9 мая 1959 г., вначале не признавал своего 94
участия в хищении, но после того, как ему указали на расхождение между количеством полученного и количеством оприходованного вина, сознался в преступлении.
В результате очной ставки с Елисеевой признал свое участие в хищении с Этулийского винопункта и директор завода Ткаченков.
Показания Елисеевой не только помогли изобличить директора винзавода Ткаченкова, но и проливали свет на причины недостачи на других пунктах. Более того, расследуя факты хищения на Этулийоком винопункте, мы смогли наметить пути к изобличению других преступников. Стало ясно, что сведения о 'количестве похищенного вина нужно искать прежде всего в путевых листах автохозяйства, так как накладные на похищенное вино преступники уничтожали.
Два месяца (декабрь и январь) мы изучали путевые листы девяти автохозяйств, транспорт которых использовался для перевозки вина с винопуиктов Вулканешт-ского винзавода в различные торговые организации. Так как путевые листы за 1957 год во многих автохозяйствах уже уничтожили, пришлось ограничиться просмотром документации за 1958 и 1959 гг. Учитывая, что некоторые автохозяйства имели до 400 автомашин, выходивших в рейс ежедневно, можно себе представить, какую тяжелую задачу мы перед собой поставили. Некоторые автохозяйства доставляли нам путевые листы буквально машинами. По самым скромным подсчетам нам пришлось просмотреть около миллиона путевых листов. Из общего их количества мы отобрали около тысячи с пометкой о перевозке вина. Были также отобраны путевые листы без указания груза, если он доставлялся из места расположения винопуиктов. Так, не было указано наименования груза на путевых листах шофера Чимишлийского сельпо. Дманди. Решив проверить, в чем здесь дело, мы вызвали Яманди на допрос. Оказалось, что он неоднократно перевозил вино и, по нашему предложению, сам отобрал те из путевых листов, которыми были оформлены перевозки вина. В путевых листах, по вине шофера, груз указан не был, но количество рейсов отражалось правильно.
По нашему заданию ревизоры сделали выборку из накладных винзавода на отпуск продукции торговым организациям за 1958 и 1959 гг. На основании этих
95
данных и сведений, содержащихся в путевых листах, мы составили сличительную ведомость, отражавшую имеющиеся расхождения. Надо отметить, что составление этой ведомости было крайне затруднено ,в связи с тем, что на многих накладных завода не указывалось, каким транспортом вывозилось вино. Приходилось восполнять пробелы допросами шоферов, многие из которых уже забыли интересующие нас обстоятельства. Однако эта проделанная нами кропотливая и порой казавшаяся бесперспективной работа дала ценные результаты.
Так, изучение путевых листав шофера Яманди помогло установить, где была реализована часть вина, похищенного Красновым с Этулийского винопункта в декабре 1958 пода. 31 декабря Яманди перевез 4400 л вина от Краснова в ларек Чимишлийского сельпо, расположенный на колхозном рынке с. Вулканешты, которым заведовала Бондаренко Эмма.
Проверив документы сельпо, мы убедились в том, что вино Бондаренко не оприходовала. Ознакомившись с путевым листом и оправкой сельпо, Бондаренко признала, что она реализовала вино, похищенное Красновым. Это же обстоятельство вынужден был подтвердить и Краснов.
Изучение путевых листов помогло доказать хищение вина и с Колибашского винопункта, где была установлена недостача на 100 тыс. руб. Судя по путевым листам, 25 марта 1959 г. с Колибашского винопункта вино перевозили на двух машинах шоферы Гольцов и Яманди. Каждый из них сделал по два рейса. Гольцов дважды перевез по пять бочек вина заведующему магазином совхоза «Победа» Чалому. Яманди такое же количество бочек перевез заведующему закусочной Слободзея — Баланелу. По показаниям Яманди, вино, завезенное Ба-ланелу, на пункте получил Чайнак, исполнявший в то время обязанности председателя Чимишлийского сельпо.
По данным бухгалтерии 25 марта с Колибашского винзавода отпустили всего 10 бочек вина, что было оформлено накладными № 299 и 300 (а накладных с порядковыми № 297 и 298 в бухгалтерии вообще не оказалось). По одной из них вино получил Баланел, а на другой стояла подпись Гюльцова. Сопоставив накладные завода и накладные Чимишлийского сельпо, мы 96
обнаружили очень важное обстоятельство. Оказалось, что в сельпо оприходовано вино по накладным № 297 и 300. Накладные № 298 и 299 в бухгалтерии сельпо отсутствовали. В накладной № 300. где расписался Гольцов, было отмечено, что вино от него принял Чалый.
В соответствии с накладной № 299, оказавшейся в бухгалтерии завода, был «выставлен счет сельпо за 1603 л вина, в то время как по накладной № 297, оказавшейся в сельпо, было оприходовано лишь 1584 л вина. Однако это расхождение не было «замечено» Чай-наком, оформлявшим оплату.
Основываясь на опыте расследования хищений с Этулийского винопункта, можно было сделать безошибочный вывод, что две машины вина преступники похитили, договорившись уничтожить две накладные. Но на заводе уничтожили накладные № 297 и 298, а Чайнак по ошибке уничтожил накладные № 298 и 299.
Допрос заведующего Колибашским винопунктом На-заркина не был продолжительным. Ознакомившись с накладными, изъятыми в сельпо и на заводе, он быстро понял, в чем дело и рассказал о хищении двух машин вина, которое он совершил с участием Чайнака и бухгалтера завода Порошенко. Кроме того, он показал, что по требованию Ткаченкова и Порошенко отпустил им полтонны вина, не оформляя документами.
Так как все накладные были оформлены лично Порошенко, он также сознался в хищении. Признался в этом и Чайнак, подтвердивший, что одна машина вина, похищенного на Колибашском винопункте, была реализована им через Баланела, а вторая — в магазине Чалого.
Получив показания Чайнака, мы выехали в совхоз «Победа», где произвели обыск на квартире ничего не подозревавшего Чалого. Внезапность обыска определила его результаты. У Чалого мы изъяли свыше 4 тыс. денег, сберкнижку с вкладам на 12 тыс. руб., два мотоцикла, две швейные машины, ковры и другие ценные вещи на сумму свыше 40 тыс. руб. Мы обнаружили также накладную № 7 на получение со склада Краснова 31 января 1959 г. 1580 л (Вина и блокнот с расчетами между Чалым и Красновым после реализации этого вина. Так мы нашли второго соучастника Краснова по реализации вина, похищенного с Этулийского винопункта.
7.	Следственная практика, вып. 50.	07
Внезапность обыска и его результаты помогли нам получить от Чалого правдивые показания. Он рассказал о реализации (вина, похищенного Красновым в декабре 1958 года и Чайнаком в марте 1959 года.
В отношении Баланела, которому завезли /вторую машину вина, похищенного с Колибашского винопунк-та, /мы и ранее располагали данными, изобличавшими его в хищении не только с Колибашского винопункта, но и с винопункта Слободзея, заведующим которого был Пасат. Участковый уполномоченный села Слободзея, в котором были расположены как чайная Баланела, так и винопункт Пасата, оперативным путем установил факты продажи Баланелом бочкотары. Продажа была незаконной, так как бочкотару нужно было .возвращать винопунктам. Лица, купившие бочкотару, были допрошены, а проданные Баланелом бочки изъяты и осмотрены. На бочках имелись трафареты Слободзейского и Колибашского винопуиктов.
Допрошенный работником милиции Баланел признал продажу 11 бочек, заявив, что продавал их с разрешения заведующих винопунктами, у которых эти бочки оказались в «излишке». Что это был за «излишек», можно судить по результатам расследования эпизода хищения вина 25 марта 1959 г. с Колибашского винзавода. У нас сразу возникло подозрение, что Баланел продает бочки, оставшиеся после реализации похищенного вина.
Не так просто было доказать хищение вина ПаСатом. Как уже указывалось, из всех винопуиктов Вулканешт-ского завода лишь на Слободзейском винопункте, которым заведовал Пасат, ревизия не установила недостачи. Напротив, у него были обнаружены излишки вина. Следовало установить, за счет чего образовались эти излишки. По имеющимся у нас данным Пасат расхищал государственные средства. Работники милиции установили, что только при закупке винограда от населения Пасат присвоил 6 тыс. руб., завысив в накладных выплаченную сдатчикам сумму.
Проверяя документы по расчетам между закусочной Баланела и заводом за вино, полученное с Слободзей-ского винопункта, мы установили следующее.
26 марта 1959 г. Баланел получил из Слободзейского винопункта от Пасата три машины вина, что было
98
оформлено накладными № 03512, 03514 и 03515. Обращало на себя внимание, что накладная № 03513 отсутствовала. Не было ее и ib бухгалтерии сельпо. Установив по оставшимся накладным, что вино перевозил Яманди, мы просмотрели его путевые листы. Оказалось, что его машина сделала не три, а четыре рейса. Это .подтвердил и сам Яманди. Изобличенный данными о хищении вина с Колибашского и Слободзейского винопунк-тов, Баланел признался в преступлениях, совершенных им /по Д0го1во<ре.нности с заведующим сельпо Чайнаком, уничтожившим накладные. На заводе накладные уничтожил Порошенко. Деньги от реализации вина Баланел, получив свою «долю», отдавал Чайнаку. Баланел подтвердил, что 25 марта с Слободзейского винопункта было похищено 1000 л вина на сумму 13 920 руб. Заведующий Слободзейским винопунктом Пасат был арестован, но в хищении не /признался.
Тем временем проверка расчетов с торговыми организациями за вино, отпущенное с пункта Пасата, продолжалась. И здесь было обнаружено еще одно очень интересное обстоятельство. 30 марта и 1 апреля 1959 г. Чимишлийское сельпо, председателем которого в это время являлся Чайнак, получило с Слободзейского винопункта вино по накладным с № 03518по №03526. Однако накладная № 03520 в бухгалтерии сельпо о-т-сутствов ала. П ер вон ач а л ьн о В у лк а н ештски й ви н з аво д выставил сельпо счет, в котором фигурировала и накладная № 03520, по которой значилась отпущенными 30 марта 2284 л вина на сумму 18 27.2 руб. Счет был оплачен, несмотря на то, что* вино по накладной № 03520 в сельпо не было оприходовано. В июне 1959 года вновь назначенный в сельпо бухгалтер обратил на это внимание и попросил Чайнака, который к этому времени уже там не работал, объяснить, в чем дело. Чайнак заявил, что счет оплачен ошибочно, так как вино по накладной № 03520 не было получено из-за отсутствия транспорта. Удовлетворившись этим объяснением, бухгалтер составил акт сверки, после чего винзавод без возражений возвратил 18 272 руб.
Мы не были столь легковерны, и на наши вопросы Чайнаку было ответить труднее. Ему пришлось объяснить, почему не было вывезено вино 30 марта, если предыдущие и последующие дни оно вывозилось и все
7*
99
машины сельпо были в исправности. Кроме того, нам, как и Чайнаку, было известно, что накладная должна выписываться уже после отвеса каждой бочки непосредственно перед погрузкой на машину, а следовательно, машина уже 'была в момент оформления накладной.
Чайнак вынужден был признать, что вино по накладной № 03520 похищено им по договоренности с Па-сатом, Ткаченковым и Порошенко. Реализовано оно было в магазине Чалого. Признали это обстоятельство и другие участники хищения. Не признавался лишь Па-сат. Однако и он вынужден был дать правдивые показания после того, как мы доказали хищение 19 мая 1959 г. 322 л крепленого вина с участием заготовителя Плавнецкого сельпо Руму, который деньги за похищенное вино передал непосредственно Пасату в присутствии Порошенко, уничтожившего выписанную на это вино накладную.
Таким, образом, было установлено, что Пасат расхищал вино в больших количествах.
Надо было решить вопрос, почему у Пасата не только не установили недостачи, но и обнаружили излишек вина?
Ответить на этот вопрос нам помогли технологическая экспертиза и объяснения Пасата. Оказалось, что выход винопроцукции определялся на Вулканештском винзаводе не по фактическому наличию путем перемера, а по результатам контрольных Проб, во время которых определяется процент выхода сусла.
Во время приема винограда в лабораториях вино-пунктов определялась его сахаристость и кислотность, после чего виноград поступал в дробильный аппарат и под пресс. После полного отжатия сусла из раздробленного винограда (мезги) ставились контрольные пробы выхода винопродукции: взвешивалось определенное количество винограда и полученное из него сусло. Процентное соотношение между ними является так называемым «контрольным выходом». Этот момент имел определяющее значение, так как в последующем, в период выхода продукции, на Вулканештском винзаводе ее фактически не промеривали, а устанавливали ее количество исходя из полученного среднего контрольного выхода. По правилам контрольные выходы должны определяться не менее пяти-шести раз за сезон, но так 100
как этот процесс трудоемкий и занимает около двух суток, контрольный выход на заводе определялся не более одного-двух раз. Следовательно, и количество продукции, установленное этим способом, являлось не всегда точным. Получение контрольных проб — процесс длительный, обычно он осуществляется под непосредственным контролем одного заведующего винопунктом. Это создает условия для злоупотреблений. Заведующий винопунктом может скрыть часть сусла и тем самым занизить процент выхода, обеспечив получение излишков вина. Пасат — опытный винодел, использовал этот «секрет» производства. Систематически занижая контрольный выход сусла, Пасат создавал неучтенные излишки вина, которые и расхищал совместно с директором завода Ткаченковым, бухгалтером Порошенко и торговыми р аб о т н ик а м и.
Пасат был последним из расхитителей, признавшихся в совершенном преступлении. Изобличенные показаниями заведующих винопуиктов и торговыми работниками; полностью (признали предъявленное им обвинение Тка-ченков и Порошенко.
Расследование установило, что не на всех винопун-ктах причиной недостачи были хищения. В ряде случаев она возникала в результате действий руководителей завода, которые в .погоне за выполнением плана завышали данные о выходе продукции: они составляли отчет в соответствии -с плановым заданием без проверки факта* ческого выхода вина. Кроме того, согласно заключению технологической экспертизы было произведено списание некоторой части недостачи за счет естественной убыли.
С учетом всех указанных обстоятельств, в соответствии с заключениями технологической и бухгалтерских экспертиз, сумма недостачи вина на Вулканештском винзаводе была определена в 2 240 188 руб.
Несмотря на все трудности, расследование было закончено в шесть месяцев и к ответственности привлечено 15 человек. Чтобы возместить материальный ущерб, было описано имущество и изъяты ценности на сумму свыше 270 тыс. руб.
В мае-июне 1960 года дело рассматривалось выездной сессией Верховного Суда Молдавской ССР. Все обвиняемые были признаны виновными в предъявленном им обвинении.
101
В целях устранения причин и условий, способствовавших совершению преступлений на Вулканештском заводе, по материалам расследованного дела мы составили представление, которое 27 апреля 1960 г. Прокурор Молдавской ССР внес в адрес председателя совета народного хозяйства республики.
Отмечая многочисленные нарушения, допущенные работниками завода в технологии производства вина и учете продукции, чему способствовала полная бесконтрольность со стороны управления винодельческой промышленности, Прокурор предложил обсудить представление на заседании совнархоза.
В представлении, в частности, указывалось на необходимость упорядочить документооборот и ввести накладные строгой отчетности на отпуск продукции торговым организациям, систематически проводить ревизии силами работников управления с проверкой наличия продукции одновременно на всех винопунктах и т. д.
В соответствии с представлением прокуратуры совнархоз принял меры к охране социалистической собственности на Вулканештском и других винзаводах.
ЛАТВИЙСКАЯ ССР
Следователь прокуратуры Московского района г. Риги советник юстиции
А. Д. Медведев
ПОДДЕЛЬНЫЙ ключ от сейфа
Утрам 14 ноября 1959 г. в управление начальника работ № 393 Министерства строительства Латвийской ССР раньше всех, как и обычно, явилась уборщица Куцева, которая начала убирать помещения. Дверь, ведущая в бухгалтерию, против обыкновения оказалась открытой. Между тем, с вечера ее, как всегда, закрыли на внутренний замок, и ключ от замка находился в условленном месте. Заглянув в бухгалтерию, Куцева увидела, что массивная дверь кассового сейфа приоткрыта. Решив, что здесь побывали воры, Куцева сообщила об этом в милицию.
На место происшествия немедленно прибыли работники отдела милиции Московского райисполкома г. Риги. При осмотре они Обнаружили, что кто-то вскрыл кассовый сейф поддельным ключом, который торчал в замочной скважине. Вскрыта была лишь наружная дверь сейфа, а внутренний ящик оказался запертым. На столе кассира и на полу валялись кассовые документы, присыпанные сверху табаком.
Явившаяся в десятом часу утра на работу кассир УНР-393 Радоливокая заявила, что в сейфе находилось около 200 тыс. руб., которые она накануне не успела раздать по платежным ведомостям рабочим и служащим управления. На полке в сейфе лежали 180 тыс. руб., а остальные хранились во внутреннем ящике. Разбросанные по комнате кассовые документы до этого
103
также находились, по словам Радолинской, в сейфе. К кассовому сейфу имелось три оригинальных ключа (два от наружных дверей и один ют внутреннего ящика). Один ключ от наружных дверей сейфа и ключ от внутреннего ящика всегда находились у Радолинской. Другой же ключ от наружной двери сейфя она хранила во внутреннем ящике сейфа.
При осмотре внутреннего ящика сейфа в нем оказалось около 20 тыс. руб.
Специально созданная комиссия установила, что у кассира Радолинской имеется недостача наличных денег в сумме 180 тыс. руб., которые, как она утверждала, из сейфа похищены. Акт ревизии Радолинская 'безоговорочно подписала, указав, что никаких возражений против выводов комиссии не имеет.
Вся обстановка места происшествия создавала впечатление нарочитости, искусственно созданного беспорядка. Об этом свидетельствовала чрезмерная, как бы излишняя, разбросанность документов по всей комнате и то обстоятельство, что большая часть денег почему-то оказалась на полке сейфа, а не во внутреннем ящике. Вызывало недоумение и то, что преступник оставил на месте преступления свою «визитную карточку» в виде поддельного ключа, который легко вынимался из замочной скважины сейфа. Между тем известно, что преступник обычно стремится оставить на месте преступления как можно меньше следов и вещественных доказательств.
Это вызвало подозрения об инсценировке Радолин-ской кражи денег посторонним лицом или же о ее соучастии в этом.
Подозрения усилились после того, как поддельный ключ предъявили слесарям-механикам Рижского завода «Дарбс», которые занимались ремонтом кассовых сейфов и изготовлением новых ключей. Один из слесарей-механиков Бобрушкин заявил, что примерно неделю назад к нему в мастерскую обратились двое граждан, один из которых просил по оригинальному ключу сделать аналогичный ключ без квитанции и без заявки учреждения, обещая за это уплатить любую сумму денег. Бобрушкин отказался выполнить такой заказ и направил их к слесарю-механику Радченко, работавшему в другой мастерской. Бобрушкин описал внешность 104
неизвестного, который, по его словам, говорил с легким в ое точи ьим акцентом.
Радченко показал, что к «ему с подобным предложением никто не обращался, и ключа от сейфа он без заказа учреждений никогда не изготовлял.
К этому времени уже было известно, что 7 ноября 1959 »г. из Самарканда к Радолинской приехал ее сожитель Чиркиньян, армянин по национальности, который говорил с легким восточным -акцентом.
Сначала Радолинская, а затем и Чиркиньян были задержаны. В квартире Радолинской произвели обыск, который оказался безрезультатным.
В таком виде дело 16 ноября 1959 г. поступило ко мне по указанию прокурора района, с поручением принять его к производству и приступить к расследованию.
Тщательно ознакомившись с материалами, собранными в течение двух дней органами дознания, я начал расследование с проверки . версии о совершении преступления Радолинской и Чиркиньяном.
Вызванная на допрос Радолинская вела себя подчеркнуто спокойно, но была насторожена. Отвечая на мои вопросы, она взвешивала каждое слово. Радолин-ская утверждала, что к хищению денег не причастна и не знает, кто их украл.
Чиркиньян также утверждал, что не знает, кто совершил хищение. Ключи от сейфа он у Радолинской никогда не брал, и об изготовлении поддельного ключа ему ничего не известно.
В дальнейшем, однако, при его допросе удалось установить важные обстоятельства, послужившие основанием к выдвижению еще одной версии о возможных участниках хищения. Выясняя круг родственных и иных связей Радолинской, я спросил у Чиркиньяна, с кем она проживает и общается. Чиркиньян ответил, что Радо-линская проживает со своей родной сестрой Джиловда-ровой, к которой из Ленинграда приехал ее бывший муж Шпатель. Вплоть до 13 ноября Чиркиньян ежедневно видел его в квартире Радолинской и Джиловда-ровой. 13 ноября, около 10 час. вечера, Шпагель из дома куда-то уходил и отсутствовал часа полтора. Рано утром 14 ноября он ушел и больше с тех пор не появлялся. Чиркиньян также сообщил, что, когда Джилов-дарова узнала, что началось расследование хищения
105
денег из сейфа и ее сестра задержана, она куда-то ходила, чтобы встретиться со Шпателем. Так появилась версия о возможной причастности Шпателя и Джилов-даровой к хищению денег из сейфа.
Для проверки этой версии я решил вновь допросить Радол1инокую. Она по каким-то причинам скрывала, что Шпатель в эти дни находился в Риге. На вопрос, кто у нее был в период между 7 и 13 ноября в гостях, кроме Чиркиньяна, Радолинская назвала ряд лиц — ближайших родственников. Последним она, несколько помедлив, назвала Шпателя, который, по ее словам, был у них лишь 7 н 8 ноября и больше не заходил. Но изобличенная показаниями Чиркиньяна, она затем признала, что Шпатель проживал у них на квартире на протяжении двух последних 'месяцев. Он скрывался от следственных органов в связи с .расследованием уголовного дела в Ленинграде, о чем она не хотела рассказывать. 14 ноября в 6 час. утра он куда-то уехал. Затем Радо-линская неожиданно призналась в хищении денег, но утверждала, что Шпатель и ее сестра Джиловдарова к этому не причастны. Хищение 180 тыс. руб. она совершила одна. Не зная, куда спрятать, деньги, она якобы растерялась, половину похищенной суммы в ночь на 14 ноября порвала и спустила в уборную своей квартиры, а остальные деньги выбросила утром 14 ноября в реку Даугаву. Чтобы отвести от себя подозрения, она инсценировала кражу денег из сейфа, для чего оставила в скважине замка сейфа поддельный ключ, который ей сделал какой-то неизвестный слесарь-старик, случайно встреченный на Центральном рынке.
Надуманность показаний об уничтожении денег была очевидной, но то, что Радолинская — участница хищения, не вызывало уже сомнений. Я предъявил ей обвинение и избрал меру пресечения в виде содержания под стражей. Что же касается Чиркиньяна, то оснований для дальнейшего его задержания не имелось, и он был отпущен.
На следующий день в управление милиции г. Риги явился родственник Радолинской —Приедлиус, который сообщил, что в почтовом ящике квартиры сегодня утром мать Радолинской и Джиловдаровой — Хегер обнаружила 10 тыс. руб., которые кто-то подбросил. Эти деньги в тот же день я изъял,
106
Предстояло 'Выяснить, кто и с какой целью подбросил деньги, не сделала ли это Джиловдарова с тем, чтобы запутать следствие и повести его по ложному пути? Возможно, что деньги хранились в квартире, но работники милиции, производившие ранее обыск, их не обнаружили. Если это так, то обыск, по -видимому, был сделан поверхностно, а поэтому его следовало повторить.
При повторном обыске -в квартире обнаружили 3275 руб. Джиловдарова заявила, что она не знает, откуда они появились и кому принадлежат. Ее арестовали. Во время допроса она сначала утверждала, что к хищению денег из сейфа не причастна, не знает также, кто и с какой целью «подбросил» в их почтовый ящик 10 тыс. руб. Но далее Джиловдарова заявила, что хищение денег мог, по-видимому, совершить Шпатель, который вечером 13 ноября куда-то уходил из дома. После этого он срочно уехал в Ленинград и передал ей на хранение пачку денег, завернутых в газетную бумагу, объяснив, что деньги принадлежат его товарищу. Шпатель просил спрятать их до его возвращения. В свертке оказалось около 40 тыс. руб., которые она отдала на хранение своей знакомой Павлоцкой, проживающей в том же доме, где и она, но этажом выше. Из указанных денег Джиловдарова потом взяла 10 тыс. руб. и положила их в почтовый ящик своей квартиры, полагая, что следственные органы изымут их и на этом все будет кончено. Теперь же она готова вернуть все деньги.
В записке на имя Павлоцкой Джиловдарова просила передать деньги следователю и указала мою фамилию.
Я решил произвести выемку указанных денег немедленно и отправился по указанному адресу. Однако Павлоцкой не оказалось дома. Квартира ее была заперта. Соседи Павлоцкой заявили, что она накануне вылетела в Москву на похороны брата, возвратится дня через три-четыре, а муж ее находится в творческой командировке и оттуда возвратится не скоро.
Но так как медлить было нельзя, я решил произвести обыск и выемку денег из квартиры Павлоцкой в ее отсутствие. Опросом соседей Павлоцкой установили ее ближайших родственников, проживающих в Риге. Ра
107
зыскали М. Павлоцкого— брата мужа Павлоцкой и ближайшего родственника самой Павлоцкой — Натков-ского, у которых оказались 'ключи от квартиры Пав-лоцких. В присутствии родственников и понятых, на основании моего постановления, квартира была вскрыта и обыскана. В шифоньере, находящемся в спальне, обнаружили завернутыми в целлофан и марлю 23 350 руб.
Затем я опечатал квартиру с тем, чтобы по прибытии Павлоцкой из Москвы сделать повторный, более тщательный обыск, так как и полагал, что Джиловда-рова и Радолинская могли оставить у нее на хранение и другие похищенные из сейфа деньги.
Таким образом, из похищенных 180 тыс. руб. пока нашли 36 625 руб., но этого было явно мало. Предстояла трудная задача—разыскать и изъять остальные похищенные деньги с тем, что возместить нанесенный УНР-393 материальный ущерб.
Изъятые у Павлоцкой деньги я незамедлительно предъявил Джиловдарювой, и она подтвердила, что передала их Павлоцкой именно в целлофановом мешочке и в марлевой тряпке.
В тот вечер из Ленинграда специально командированный туда оперативный работник милиции доставил в Ригу Шпателя, разысканного и арестованного по моему постановлению. На допросе он держался уверенно и нагло, отрицал какое-либо отношение к хищению денег из сейфа и заявлял, что арестован незаконно и будет жаловаться.
Я дал ему возможность высказать все, что он хотел, а затем будто невзначай поднял перед ним газетный лист, под которым лежали изъятые 36625 руб. С виду это была солидная пачка денег. Шпигель невольно обратил на них внимание и на мой вопрос, откуда он взял деньги, которые передал 14 ноября на хранение Джи-ловдаровой, заявил, что нечего его «путать», никаких денег он ей не давал и ничего о деньгах не знает.
Из переданных мне работником милиции материалов, собранных в Ленинграде, было видно, что Шпатель имел уже две судимости за хищения. Он неоднократно менял свою фамилию, имя и год рождения. В частности, он задерживался как Шпаргель, Шпангель, Шпогир, Шпакин и Федорович.
108
В Ленинграде после ареста Шпателя ib связи с данным делом произвели ряд обысков, которые, однако, ничего не дали: похищенных из УНР-393 денег не обнаружили. Шпагель об этом, по-видимому, знал и поэтому вел себя на допросе вызывающе, полагая, что для разоблачения его материалов у следствия недостаточно. Видя, что Шпатель в этот раз ничего другого показывать не станет, я прервал его допрос.
30 ноября я вновь допросил Радолинскую, которой объявил, что обнаружил большую сумму денег из числа похищенных из сейфа. Радолинская заявила, что ранее она давала ложные показания, фактически хищения не совершала и никаких денег не уничтожала. Пав-лоцкой же оставила на хранение свои личные деньги, накопленные еще два года тому назад. Говоря это, Радолинская не подозревала, что нам известно, кто отдал деньги на хранение Павлоцкой. Таким образом, Радолинская от ранее данных показаний отказалась, полагая, что никаких иных уличающих ее доказательств следствие не добыло.
В тот же день я вторично допросил Шпателя, который по-прежнему утверждал, что никаких денег Джи-ловдаровой перед отъездом в Ленинград он не оставлял, а свой срочный выезд объяснял тем, что его могли задержать в связи с обнаруженным хищением денег из сейфа, хотя он к этому и не причастен. Он решил переждать в Ленинграде, пока .в Риге разыщут виновного в хищении. Однако после предъявления ему показаний Джиловдаровой он признался в хищении, но заявил, что совершил его один без участия Джиловдаровой и Радолинской. Далее он показал, что вскрыл входную дверь УНР-393 подобранным ключом, а сейф открыл поддельным ключом, который ему сделал слесарь мастерской фабрики «Ригас-адитайс» по оригинальному ключу, взятому им тайно у Радолинской. Из сейфа забрал все наличные деньги, которые сложил в портфель, лежавший здесь же в бухгалтерии, а затем вышел из здания УНР-393. В этот же вечер 13 ноября похищенные деньги он переложил в чемодан, который отдал на хранение своему знакомому Бурштейну, проживающему в Риге на ул. Революции, 45, кв. 12, сказав, что в чемодане его личные вещи. 15 ноября он действительно передал Джиловдаровой пачку денег в сумме примерно
109
40 тыс. руб. и вечером уехал в Ленинград. С собой взял лишь 2 тыс. руб. Остальные деньги лежат и теперь в чемодане у Бурштейна.
Прервав на этом допрос, я потребовал, чтобы Шпатель написал записку на имя Бурштейна о выдаче оставленного ему чемодана. Получив записку, я тотчас же вынес постановление о производстве обыска в квартире Бурштейна, так как не был уверен, что тот выдаст мне чемодан. После получения санкции прокурора я вместе с двумя оперативными работниками отправился по указанному Шпателем адресу. Однако Бурштейн там не проживал и был разыскан по другому адресу. Он и его жена заявили, что никакого чемодана Шпатель у них не оставлял, и предложили сделать у них обыск, причем жена Бурштейна на мои вопросы отвечала вызывающе дерзко. По-видимому, чемодан уже успели куда-то переправить, поэтому она так себя и вела.
Я решил вначале допросить их, а потом принять меры к розыску чемодана с деньгами.
Жена Бурштейна после некоторого запирательства рассказала, что Шпатель у них действительно вечером 14 ноября оставлял чемодан, но через два-три дня его забрала Джиловдарова, адрес и телефон которой Шпатель им оставил, уезжая в Ленинград. Что было в чемодане, им не известно, так как он был закрыт на ключ.
Таким образом, предстояло снова допросить Джи-ловдарову, которая этот факт скрыла, хотя и уверяла, что рассказала все известное ей по делу. К этому времени в г. Ригу вернулась Павлоцкая. Она показала, что деньги, завернутые в белую (марлю, ей передала на хранение Джиловдарова как свои личные сбережения. У Павлоцкой сделали повторный обыск, но других денег не нашли.
Так в расследовании дела вновь появились трудности. Нужно было во что бы то ни стало разыскать чемодан с деньгами.
Из оперативных данных стало известно, что чемодан с деньгами Джиловдарова от Бурштейна перенесла к своей подруге — Валентине Русецкой, которая проживала вместе с мужем Викентием Русецким.
Предстояло проверить эти данные, однако следовало подумать, как это лучше сделать. Обыск в квартире ПО
Русецких мог быть безрезультатным, так как они имели возможность спрятать чемодан с деньгами и вне квартиры. Дело значительно упростилось бы, если бы Джиловдарова признала, что передала им чемодан, и если бы она написала Русецким записку о его выдаче. Я вновь допросил Джиловдарову.
Убедившись, что следствие располагает данными о полученном ею от Бурштейна чемодане с деньгами, Джиловдарова дала, наконец, правдивые показания и признала, что участвовала в хищении. Она рассказала, что в середине октября 1959 года вместе с сестрой Радолинской и Шпателем договорились похитить деньги из сейфа УНР-393, инсценировав кражу их неизвестным преступником. Шпатель изготовил поддельный ключ к сейфу и принес его домой в первых числах ноября. 13 ноября представился подходящий момент для совершения хищения, так как Радолинская получила большую сумму денег из Госбанка. В 5 час. дня Радолинская позвонила по телефону домой и попросила Джиловдарову срочно приехать в управление, куда она и поехала вместе со Шпателем. В бухгалтерии Радолинская взяла из сейфа и положила в хозяйственную сумку Джиловдаровой 180 тыс. руб. и просила внести их в сберкассу на предъявителя.
Из указанных денег два вклада на предъявителя она вместе со Шпателем внесла в центральную сберкассу г. Риги: один на 10 тыс. руб., второй на 19 тыс. руб. Остальные деньги Джиловдарова принесла домой. Деньги эти во время первого обыска работники милиции не обнаружили, так как не заглянули в ее сумку. В этот же вечер Шпагель переложил деньги в свой чемодан и отвез к Бурштейну. Вечером 17 ноября она завезла чемодан с деньгами, который забрала у Бурштейна, к Русецкой, ездившей вместе с нею за этим чемоданом.
Далее Джиловдарова показала, что утром 18 ноября она на квартире у Русецких и в их присутствии вскрыла чемодан, вытащила деньги, сорвала бандероли, а затем бандероли и чемодан сожгла у них же в печке.
Отложив от общей суммы 19 тыс. руб., Джиловдарова остальные сложила в целлофановый мешочек. Из 19 тыс. около 4 тыс. руб. она подарила Русецким за
111
услуги, 5 тыс. руб. одолжила по их просьбе, а остальные оставила him на хранение. Спустя некоторое время она им же отдала на хранение две сберегательных книжки с вкладами на 29 тыс. руб. Деньги в целлофановом мешочке Джиловдарова принесла домой, а шотом отдала их под видом личных денег спрятать Павлоцкой. Через день часть денег мелкими купюрами у нее забрала и принесла к себе домой. Эти деньги позже во время повторного обыска и были обнаружены. Затем от Павлоцкой она забрала еще 30 тыс. руб., из них 20 тыс. отдала на хранение своей ближайшей родственнице Гесс, сказав ей, что это ее личные деньги, а 10 тыс. руб. подбросила в свой почтовый ящик.
Кроме того, 10 тыс. руб. она отдала на хранение своей подруге Бородиной, а 13 тыс. руб. спрятала в подвале своего дома под второй ступенькой лестницы. Шпатель, уезжая в Ленинград, забрал с собой 2 тыс. руб., и 5 тыс. руб. она ему переслала дополнительно с его знакомой Лихтенштейн, которую Шпатель специально прислал из Ленинграда за деньгами.
После этих показаний Джиловдарова написала записки Бородиной, Русецкому и Гесс о выдаче следственным органам сберегательных книжек и денег.
Бородина после предъявления ей записки Джиловдаровой безоговорочно выдала деньги, которые она хранила в шифоньере.
Русецкий при предъявлении ему записки Джиловдаровой признал, что две сберегательные книжки на предъявителя и 5 тыс. руб. он вынес из дома и спрятал на заводе, где работал начальником мешкотарного цеха. Русецкий указал, в каком месте рн зарыл в землю сберегательные книжки, сам же их извлек из земли и предъявил работнику милиции, которому было поручено вместе с Русецким выехать и изъять эти ценности. Сберкнижки были завернуты в серую бумагу, зашиты в небольшой кусок клеенки белого цвета и вложены в старую брезентовую рукавицу.
Там же на заводе Русецкий выдал и 5 тыс. руб., которые он запрятал под машину для загибания торцов мешков, стоящую в мешкотарном цехе завода. Деньги были завернуты в два куска бумаги.
Еще одну пачку денег Русецкий спрятал в сарайчике около своего дома. Достав их, Русецкий выдал эти 112
деньги, упакованные в бумагу и в кусок белой клеенки. В свертке оказалось 9490 руб.
Русецкая, признав, что и она спрятала часть денег из суммы, принесенной Джиловдаровой, повела работника милиции с понятыми на чердак своего дома и из трех мест извлекла из-под шлака три свертка, в которых оказалось 4065 руб.
У Гесс, проживающей в 40 им от г. Риги, в пос. Октябрьском, были изъяты 20 тыс. руб., которые та спрятала в земле в огороде возле квартиры.
Затем на основании показаний Джиловдаровой в присутствии понятых и двух работников милиции я произвел осмотр лестницы, ведущей в подвал дома, где проживали Джиловдарова и Радолинская. Под второй ступенькой снизу был обнаружен сверток в тряпке белого цвета, в котором оказалось 13 тыс. руб.
2 декабря 1959 г. я допросил Шпателя и Радолин-скую. В этот раз оба они под тяжестью собранных улик •подтвердили показания Джиловдаровой. При этом Шпатель написал записку на имя Лихтенштейн, у которой, по его показаниям, остались 3 тыс. руб. из 5 тыс. руб., привезенных ею в Ленинград от Джиловдаровой. Деньги эти у нее изъяли в Ленинграде в соответствии с моим поручением.
Был установлен слесарь, сделавший Шпателю поддельный ключ к сейфу. Им оказался Седвалкю, работавший на фабрике «Ригас-адитайс». Шпатель объяснил ему, что делает запасной ключ к гаражу, и уплатил за изготовление 50 руб.
Таким образом, в результате сочетания активных следственных действий и оперативных мероприятий за 14 дней расследования удалюсь изобличить Радолин-скую, Шпателя и Джиловдарюву в хищении денег из сейфа УНР-393 в сумме 180 тыс. руб., из них 129 980 руб.* удалось обнаружить и возвратить государству. Для (возмещения остальной суммы причиненного преступниками материального ущерба мы наложили арест на имущество обвиняемых, чем полностью обеспечили гражданский иск по делу.
Вместе с Радолинской, Шпагелем и Джиловдаровой, которым было предъявлено обвинение в крупном хищении государственной собственности, к уголовной
8.	Следственная практика, вып. 50-
из
ответственности я привлек также супругов Русецких и Гесс.
Расследование дела было окончено в течение месяца.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Латвийской ССР рассмотрела выездной сессией дело по обвинению указанных лиц в Центральном клубе строителей. Суд приговорил Радол1инскую, Шпагеля, Джиловдарову и Русецкого к разным срокам лишения свободы, а В. Русецкую к условному наказанию.
Гесс была оправдана за недоказанностью обвинении, так как утверждала, что не знала о происхождении переданных ей на хранение 20 тыс. руб. Это же подтвердила в судебном заседании и Джиловдарова, частично изменив показания, данные на предварительном следствии.
Так поддельный ключ к сейфу, оставленный Шпателем в скважине сейфа УНР-393 для инсценировки кражи, явился «ключом» к разоблачению группы преступников.
ТАДЖИКСКАЯ ССР
Прокурор следственного отдела Прокуратуры Таджикской ССР советник юстиции
Д. М. X ОШ ЯПО в
РАССЛЕДОВАНИЕ ХИЩЕНИЯ НЕУЧТЕННОЙ ТКАНИ
На страницах «Следственной практики» я хочу поделиться опытом расследования уголовного дела о крупных хищениях в артели «Заря Востока», которое, на мой взгляд, представляет интерес с точки зрения способов хищения и сокрытия преступления.
Все началось с анонимного письма, поступившего в отделение милиции.
В письме сообщалось об изготовлении и реализации неучтенной ткани работниками артели «Заря Востока», расположенной в поселке Сардарово-Карахань. Сведения, изложенные <в письме, подтвердились при оперативной проверке, проведенной работниками милиции 26 марта. В связи с этим было возбуждено уголовное дело, расследование которого поручили мне1.
В самом начале надо было принять меры к обнаружению в артели неучтенных излишков готовой продукции и сырья, а также к сохранению документов в их первоначальном виде. Поэтому, опечатав помещения цехов, склад сырья, склад готовой продукции и документы, я назначил инвентаризацию всех материальных ценностей и оборудования артели, а затем и документальную ревизию.
Но не успела еще инвентаризационная комиссия приступить к работе, как в ночь на 27 марта неизвестные лица совершили в артели -кражу. Обнаружение
1 Д. М. Хотянов в то время работал следователем.— Ред.
8*
115
фактов (изготовления неучтенной продукции в артели значительно затруднилось. Для того, чтобы определить, были ли в артели до кражи неучтенные ткань и пряжа, предстояло вначале установить, что похищено, найти похищенное имущество и лиц, совершивших кражу.
По показаниям работников цеха, преступники похитили пряжу, заготовленную для основы1 атласа. Пряжа была в непросушенном виде.
Хищение пряжи сразу же после возбуждения уголовного дела и накануне инвентаризации наводило на мысль, что .кража совершена, чтобы скрыть следы преступления.
Данные, полученные в результате проверки анонимного письма работниками органов дознания, содержали указание на участие в изготовлении и сбыте неучтенной продукции председателя артели Сафарова и заведующего одним из ткацких цехов Широва. Не исключалось, что эти лица и организовали кражу. В связи с этим в квартирах Широва, Сафарова и их родственников мы произвели обыск. Были обнаружены похищенная в артели пряжа для основы атласа в количестве 11 бобин общим весом 85 кг 200 г, а также 25 м хлопчатобумажной дорожки и 37 м атласа, являвшиеся продукцией артели.
Таким образом, предположение о том, что хищение организовано Сафаровым и Шировым, подтвердилось.
Позднее были установлены и другие участники кражи. Ими оказались ткачи артели Таиров, Михамадиев, Мукимов и др. Признав свое участие в краже, они объяснили, что действовали по прямому указанию заведующего цехом Широва.
С учетом количества пряжи и другой продукции, изъятых при обысках, ревизия установила наличие в артели неучтенных излишков пряжи и готовой продукции. Только на складе в сундуках хранилось 3726 м
1 Ткань создается в результате 1пе|ре1плетения двух систем нитей — основы и утка, расположенных перпендикулярно друг другу. Основа — нити, расположенные параллельно друг другу и идущие вдоль ткани. Уток — поперечные нити ткани, расположенные (в плоскости ткани) перпендикулярно по отношению к нитям основы и переплетающиеся с ними.
116
неучтенного бекасаба1 на сумму 74 533 руб. В подсобных помещениях ткацких цехов была обнаружена не-оприходованная капроновая нить и импортная вискоза, документы на поступление которых в артели отсутствовали. У заведующих ткацкими цехами установили недостачу 140 кг вискозного шелка и 608 кг хлопчатобумажной пряжи.
Наряду с инвентаризацией сырья и готовой продукции была проведена инвентаризация имеющегося в артели оборудования. Практика показывает, что для изготовления неучтенной продукции преступники нередко приобретают за свой счет дополнительное оборудование, которое не числится на балансе. Проведенная инвентаризация подтвердила наличие такого оборудования и в артели «Заря Востока».
Сопоставление количества имевшихся станков с числом станков, числящихся по балансу, показало, что из 64 ткацких и сновальных станков 40 не оприходованы.
Так как при организованных хищениях, связанных с выработкой неучтенной продукции, преступники нередко .прибегают к неофициальному учету, так называемой «черной бухгалтерии», мы приняли меры к розыску неофициальных записей. В цехах, подсобных помещениях артели и на квартирах у предполагаемых участников преступления были произведены тщательные обыски, результаты которых оправдали наши ожидания.
В подсобном помещении ткацкого цеха нашли черновые записи, сделанные на листках бумаги заведующим одним из ткацких цехов Гафаровым. На одном из листков были записаны суммы денег, выданных Гафаровым в декабре прошедшего Года председателю артели Сафарову, старшему бухгалтеру Майда и мастерам. Было отмечено также, сколько денег Гафаров оставил себе. На другом листке Гафаров записывал количество выработанной каждым из ткачей неучтенной продукции за этот же месяц (см. рис. 1).
Таким образом, на этой стадии следствия в моем распоряжении уже имелись данные, подтверждающие изготовление неучтенной продукции. Однако предстояло выяснить еще целый ряд важных вопросов. Так,
1 Бекасаб —вид национальной ткани.
117
следовало установить источники приобретения сырья для изготовления неучтенной продукции; каналы сбыта этой продукции; места приобретения 40 станков, не числящихся на балансе; лиц, работающих на них; методы сокрытия в артели выработки неучтенной продукции. Ответить на многие эти вопросы помогли рабочие артели.
? Ad
В >П>| »->,£
....
Рис. 1. Записи Гафарова о количестве неучтенной продукции, выпущенной в декабре



Л . -

С их помощью удалось установить, сколько всего ткачей работало в артели. Оказалось, что из общего числа ткачей 35 человек не были оформлены в артели и расчеты с ними производили непосредственно заведующие цехами по расценкам, значительно превышающим установленные для артели. Например, согласно существующим расценкам за изготовление 1 м атласа выплачивалось 1 р. 63 г. Ткачам же, не оформленным в артели, платили по 4 руб. за метр. Какие-либо платежные документы по расчетам с лицами, не
118
оформленными в артели, в бухгалтерии отсутствовали. Рабочие, числящиеся в штате артели, также получали часть оплаты за изготовленную ими продукцию без оформления документами непосредственно от заведующих цехами.
Таким образом, я установил, что неучтенная ткань вырабатывалась как постоянными рабочими артели, за что они получали деньги, минуя бухгалтерию, так и лицами, не оформленными приказом. Расчеты с ткачами производились за счет средств, полученных от реализации неучтенной продукции.
Рабочие помогли мне найти место приобретения 40 станков, которые не числились на балансе артели и были приобретены за наличные деньги Мухидиновым, Шировым и Гафаровым с ведома Сафарова. Отсутствие в артели «Заря Востока» документов на оплату этих станков свидетельствовало о их приобретении на средства, вырученные от реализации похищенной продукции.
При допросе рабочих выявилась еще одна любопытная деталь.
Один из ткачей показал, что он вначале работал в помещении артели, а затем его перевели работать на станках, установленных в доме гр-ки Эшматовой. Располагая такими показаниями, я немедленно произвел обыск в доме, указанном ткачом. Оказалось, что в одной из комнат дома Эшматовой установлено четыре ткацких станка.
Эшматова объяснила, что по договоренности с заведующим цехом артели «Заря Востока» Мухидиновым она сдала в аренду помещение, в котором установили четыре ткацких станка. В ее доме постоянно работали четыре ткача. Показания председателя артели Сафарова о том, что он не знал о выработке продукции вне стен артели, Эшматова опровергла, рассказав, что Сафаров посещал ткачей, работавших в ее доме.
Об источнике получения неоприходованной пряжи и о каналах сбыта неучтенной продукции допрошенные мной рабочие не знали.
Председатель артели Сафаров и заведующие цехами категорически отрицали изготовление и реализацию неучтенной продукции. По поводу обнаруженных в артели излишков сырья и готовой продукции они
119
заявили, что происхождение этих излишков им не известно. Мухидинов, Сафаров, Широв и Гафаров утверждали, что 40 станков, не числящихся на балансе, купили недавно, а поэтому не успели произвести расчета и оприходовать станки. Это легко опровергалось показаниями •свидетелей и отсутствием документов на оплату станков. Кроме того, Широв и Гафаров в дальнейшем признали, что они действительно сами приобрели станки на средства, вырученные от реализации неучтенной продукции.
Так как председатель артели и начальники цехов давали ложные показания, возникла необходимость допросить других лиц, имевших отношение к реализации продукции и получению сырья.
Как уже указывалось, в найденных при обыске черновых записях Гафарова было отмечено, что деньги, вырученные от реализации неучтенной продукции, в числе других лиц получила старший бухгалтер артели Лидия Владимировна Майда, в обязанности которой входило документальное оформление поступления сырья и отпуска готовой продукции. Следовательно, Майда могла знать как источники получения неучтенного сырья, так и каналы сбыта продукции.
Допрашивая Майда, я предъявил ей черновые записи Гафарова. Сверх всяких ожиданий она на первом же допросе не только признала свое участие в хищении, но и рассказала о способах сокрытия хищений и о сбыте неучтенной продукции. Где приобреталось неучтенное сырье, она не знала. Сырье, поступавшее из официальных источников, оприходовалось полностью. Майда рассказала, что в преступную группу ее вовлек заведующий цехом Мухидинов. За оформление преступных операций она сначала от Мухидинова, а затем и от Гафарова ежемесячно получала от 300 до 700 руб.
Для того чтобы затруднить обнаружение неучтенной продукции при внезапной проверке груза в пути следования, Майда выписывала накладную и счет в двух экземплярах, один из которых вручала представителю торговой организации. Указанные документы подписывались председателем артели, но не регистрировались в бухгалтерии артели. После доставки неучтенной продукции в торгующую организацию Майда и торговые работники уничтожали экземпляры накладной 120
и счета1. Только за январь-март она совместно с Гафаровым и Мухидиновым -помогла реализовать неучтенной продукции на 415 тыс. руб.
Неучтенную продукцию, по словам Майда, отгружали в адрес Кулябского горторга и Ширабадского райпо Узбекской ССР. В частности, 27 февраля неучтенную продукцию на 125 тыс. руб. получил экспедитор Ширабадского райпо Захидов, которому Майда выписала накладную № 46 и счет № 23. Экземпляры счета и закладной Майда уничтожила, получив сообщение от Мухидинова о том, что ткань доставлена. Первые экземпляры накладной № 46 и счета № 23 должен был уничтожить Захидов.
Когда председатель артели Сафаров подписывал представленную Майдой накладную № 46, он предупредил ее, чтобы она была «осторожней». Это свидетельствовало о его осведомленности.
Я не сомневался в правдивости показаний Майда, так как было маловероятно, чтобы она оговаривала себя. Поэтому сразу же после ее допроса я задержал Захидова, произвел в его доме обыск и опечатал приходные документы Ширабадского райпо.
В доме Захидова в железной печке были обнаружены первые экземпляры накладной № 46 и счета № 23, выписанные Майда 27 февраля в адрес Ширабадского райпо.
В документах артели и Ширабадского райпо не было отмечено поступления ткани по накладной № 46. Счет № 23 на продукцию, отпущенную по этой накладной, также не был предъявлен к оплате.
Майда рассказала не только о Захидове, но и о других участниках преступной группы. Активно участвовал в реализации похищенной продукции заведующий магазином Кулябского горторга Мухидинов (брат заведующего цехом артели). Однако показания Майда не раскрывали полностью картину преступных связей обвиняемых, так как она знала лишь тех лиц, которым оформляла документы на провоз продукции. Между тем документы выписывались' не во всех случаях. Сама Майда и допрошенные рабочие показали, что
1 Бланки накладных и счетов не являлись документами строгой отчетности, и их уничтожение не оставляло следов в бухгалтерии артели.
121
Нередко продукцию похищали мелкими партиями непосредственно из цеха, куда приходили какие-то лица, знакомые начальникам цехов. Ткань из цеха выносили также Широв и Гафаров.
Кому сбывалась продукция без оформления документов на ее провоз, установить не удалось. Об этом знали лишь начальники цехов, упорно отрицавшие свое участие в хищении.
Их изобличению могли во многом способствовать черновые записи о количестве выпущенной неучтенной продукции и расчетах с рабочими и участниками хищения. Однако удалось найти лишь черновые записи одного Гафарова, да и то за один месяц. Вероятнее всего Гафаров и другие обвиняемые вели такие записи каждый месяц, но нам не удалось их разыскать. Так как обыски, произведенные в квартирах обвиняемых, не дали в этом отношении результатов, не исключалось, что записи спрятаны где-либо в цехах, расположенных в больших, захламленных и заставленных оборудованием помещениях.
Решив, что в розыске записей мне лучше всего помогут рабочие, которые постоянно бывают в цехах и хорошо знают каждый имеющийся там закоулок, я собрал рабочих и рассказал им, что меня интересует. Я просил немедленно сообщать мне об обнаружении каких-либо записей.
Через некоторое время один из рабочих цеха передал мне записную книжку, обнаруженную им в щели чердачного помещения артели.
Изучение записей в книжке, сравнение почерка, которым они были исполнены, с почерками обвиняемых позволило определить, что она принадлежит бывшему заведующему цехом Мухидинову. Записи были зашифрованы, и пришлось потратить значительное время на их расшифровку.
Мухидинов оказался пунктуальным человеком. Он вел подробные записи о том, кому, когда и в каком количестве продали неучтенную ткань. В частности, было отмечено о вывозе неучтенной продукции Захи-довым на 125 тыс. руб. Согласно записям Мухидинова было выработано и сбыто 36 217,7 м неучтенной ткани на сум-му 730 354 руб. Эти записи помогли установить лиц, через которых реализовывалась неучтенная
122
продукция без оформления накладных на ее провоз. В их числе оказались не только работники торгующих организаций, но и частные лица.
Вскоре рабочие нашли в цехе и доставили мне новые записи Гафарова, который в зашифрованном виде записывал .по ‘месяцам количество изготовленной неучтенной продукции, место и даты ее сбыта, цену 1 м проданной ткани, а также кому, когда и в каком размере розданы деньги, вырученные от продажи. Имелись записи и о том, кому из ткачей и сколько уплачено за изготовление неучтенной продукции. Эти записи свидетельствовали о том, что в ткацком цехе, которым заведовал Гафаров, выработано и реализовано 42 291,8 м неучтенной ткани на сумму 884 724 руб. Только заведующему магазином Гулистанского сельпо Халимову Гафаров передал для реализации 7683 м ткани на сумму 159 449 руб. К сожалению, неучтенную ткань удалось обнаружить только в ларьке, которым заведовал Мавашев, так как в остальных торгующих организациях, перечисленных в записях Гафарова, всю ткань уже продали.
Несмотря на это, с помощью бухгалтерской экспертизы удалось документально доказать, что в торгующих организациях, работники которых находились в преступной связи с работниками артели «Заря Востока», действительно продавалась неучтенная ткань, произведенная артелью.
Эксперт-бухгалтер сравнил данные инвентаризации о фактических остатках ткани (атласа и бекасаба), полученной в артели, с данными предыдущих инвентаризаций, поступлением ткани и документированным ее расходом. Установив таким образом максимально возможный остаток атласа и бекасаба к концу каждого из инвентаризационных периодов, он сопоставил его с фактическим количеством ткани, отраженным в инвентаризационных ведомостях. Превышение фактического наличия над максимально возможным остатком дало основание сделать вывод о продаже неучтенной продукции.
Например, в магазине, которым заведовал Халимов, в результате контрольного сличения выявили излишки 506,9 м бекасаба на 10 846 руб. и 141,2 м атласа на 3371 руб.
123
Выявление излишков в магазинах облегчалось тем, что значительное количество ткани заведующие магазинами продавали не гражданам за наличный расчет, а отпускали другим магазинам по безналичному расчету, что отражалось в соответствующих документах, которые и использовал эксперт. Таким образом, изготовление неучтенной продукции в артели и ее сбыт можно было считать доказанным. Однако нужно было устано-
Рис. 2. Упаковка посылки от Байбаева
вить, какими способами и откуда приобреталось сырье для изготовления неучтенной продукции.
Занимаясь расследованием этого вопроса, я обратил внимание на следующее обстоятельство. При обыске в одном из цехов обнаружили упаковку от посылки из г. Ташкента, адресованной Асатову. Отправителем ее был Байбаев (см. рис. 2). На этот кусок тряпки, казалось, случайно попавшей в цех, можно было и не обратить внимания. Однако наличие в артели сырья, не поступившего официально по документам, наводило на мысль о приобретении его «на стороне» и возможной пересылке по почте. Поэтому в ходе расследования данное предположение тщательно проверялось.
Асатовым оказался рабочий артели. Допросив его, мы установили очень важные обстоятельства.
124
Асатов показал, что однажды к нему подошел заведующий цехом Широв и предупредил, что на имя Асатова поступила посылка «до востребования», которую нужно получить и передать Широву. По словам Асатова, такие посылки поступали не только на его имя, но и на имя других (рабочих. Все посылки передавались Широву. Что находилось в них, Асатов не знал.
Имея список работников артели, в почтовом отделении «Кокташ» я проверил документы на поступление посылок этим лицам и нашел 20 заполненных бланков на посылки, полученные работниками артели, в том числе 7 посылок получил Широв, 5 — Хайтов, 6 — Базаров, по одной посылке получили Асатов и Темиров.
Допрошенные в качестве свидетелей рабочие Базаров, Темиров и Хайтов дали показания, аналогичные показаниям Асатова. Они передавали Широву посылки в нераспечатанном виде, и только однажды Темиров вскрыл посылку и обнаружил в ней шелк-вискозу в бобинах.
Осматривая бланки на отправку посылок, я обратил внимание, что нес их примерно одинаков и колебался в пределах нескольких граммов. Пересылались они двумя отправителями — Байбаевым из г. Ташкента и Тургуновым из г. Намангана. Адрес отправителей не указывался. По моему поручению в Ташкент и Наманган для розыска Байбаева и Тургунова выехал работник милиции.
Я не буду останавливаться на обстоятельствах, при которых были установлены и задержаны эти лица. Достаточно сказать, что порученное задание работник милиции выполнил успешно.
В ходе расследования было установлено, что Байбаев примерно за два года до расследования настоящего преступления в поселке Сардарово-Карахань договорился с Шировым о том, что будет доставать ему нужную пряжу и отправлять ее почтовыми посылками как на имя Широва, так и на имя других лиц, список которых ему передал Широв. Байбаев указал лиц, у которых он скупал пряжу, похищенную ими на различных промышленных предприятиях Ташкента. Как следовало из показаний Байбаева, Тургунов отправлял пряжу Широву из г. Намангана по указанию Байбаева. Всего они отправили Широву около 200 кг пряжи.
125
Показания Байбаева в этой части подтверждались бланками на посылки, которые я изъял на почте. Общий вес посылок, судя по этим бланкам, равнялся 200 кг.
В прокуратуре Ташкента в это время расследовалось уголовное дело в отношении лиц, расхищавших пряжу на государственных предприятиях. Куда сбывалось похищенное, не было установлено. Оказалось, что это были «поставщики» Байбаева. Поэтому материалы, касающиеся хищения пряжи в Ташкенте, были выделены в отдельное производство и направлены в прокуратуру Ташкента. Таким образом, выявленные нами факты помогли товарищам из прокуратуры ’ Ташкента изобличить опасных преступников.
Работа по обнаружению источников приобретения неучтенного сырья преступниками из артели «Заря Востока» продолжалась.
Исходя из установленного к этому времени количества похищенной неучтенной продукции эксперты-технологи подсчитали количество необходимого для этого сырья. Оказалось, что количество использованной пряжи значительно превышает 200 кг, поступивших в посылках. Следовательно, расхитители имели еще какой-то не установленный мною источник получения неучтенного сырья.
В связи с этим возникло предположение, не могли ли неоприходоваиные излишки сырья создаваться за счет недовложения пряжи при изготовлении ткани. Чтобы проверить это, я назначил технологическую экспертизу, поручив эксперту-технологу исследовать ткань, изготовленную артелью и обнаруженную в начале следствия в цехах, на складе готовой продукции артели и в торговых организациях, куда она поступила для реализации.
Всего в магазинах, на складе и в цехах артели обнаружили 21 967 м ткани (бекасаба и атласа). От этой ткани отобрали 700 образцов. Вопрос о количестве образцов, необходимых для экспертизы, решался совместно с экспертом-технологом1.
1 Количество образцов, изымаемых в процессе следствия, не может быть меньше того, которое предусмотрено ГОСТ или техническими условиями для определения качества выпускаемой продукции. — Ред.
126
В качестве образцов из каждого куска ткани брался 1 м из середины, так как конец куска непригоден для исследования. Изъятие образцов производилось в присутствии понятых, товароведа (в магазинах), заведующих цехами и мастеров (в артели). Каждый образец затем пломбировался с указанием, какая ткань, в каком количестве и откуда изъята. Изъятие оформлялось соответствующими протоколами выемок.
Исследование, проведенное экспертом-технологом, подтвердило мое предположение о создании неоприхо-дованных излишков сырья за счет недовложения пряжи в изготовляемую ткань. Эксперт-технолог, в частности, установил, что среднее недовложение пряжи в атлас составляло в основе 30,4%, а в утке—24%. Примерно такое же недовложение имело место и при изготовлении бекасаба. Эксперт-технолог пришел к выводу, что вследствие недовложения сырья ткань выпускалась недоброкачественной.
Исходя из данных технологической экспертизы, эксперт-бухгалтер определил, что общее недовложение вискозного шелка выразилось в количестве 515 кг, а хлопчатобумажной пряжи—170 кг.
Предположение о недовложении сырья подтвердили на допросах мастера и ткачи. Они показали, что ,по указанию заведующих ткацкими цехами и с ведома председателя артели Сафарова при изготовлении ткани расходовали меньше пряжи, чем фактически списывали.
Исходя из количества неоприходованных излишков сырья, обнаруженных в артели, количества пряжи, приобретенной у частных лиц, количества излишков, созданных за счет недовложения сырья при изготовлении ткани, с учетом 140 кг вискозного шелка и 608 кг хлопчатобумажной пряжи, недостача которых была выявлена у заведующих цехами, эксперт-бухгалтер подсчитал, что артель могла выработать 80 011 м неучтенных атласа и бекасаба на сумму 1 656 738 руб. По документам же артель за тот же период изготовила 48 505 м на сумму 1 044 010 руб., т. е. значительно меньше.
Преступники были привлечены к уголовной ответст-венности и осуждены Верховным Судом Таджикской СС Р.
127
В ходе расследования я стремился выявить условия, способствовавшие хищению неучтенной продукции в артели.
Ознакомление с существующей в артели системой учета и контроля, допросы свидетелей и обвиняемых позволили найти причины, способствовавшие совершению хищения, продолжавшегося в течение двух с лишним лет. В частности, документальные ревизии проводились инспекторами-ревизорами Главного управления промкооперации Совета Министров республики поверхностно и носили формальный характер. Ревизионная комиссия артели фактически бездействовала. Первичный учет производства в артели отсутствовал, а бланки накладных и счетов не были отнесены к числу документов строгой отчетности.
В целях устранения условий, способствующих хищениям, Прокурор республики вошел с представлениями в республиканские партийные и советские органы.
АРМЯНСКАЯ ССР
Следователь прокуратуры Шаумянского района Армянской ССР юрист 2-го класса
В. Д. Арутюнян
УБИЙЦА ИЗОБЛИЧЕН
Рано утром 15 мая 1960 г. к жителям одного из домов, расположенных около садов колхоза имени «18-го партсъезда» Шаумянского района, обратилась за помощью 1неизвестная женщина, назвавшаяся Кнарик Чахоян. Она с трудом держалась на ногах, на теле ее имелись многочисленные ранения. Граждане, к которым женщина обратилась за помощью, отвезли ее в больницу.
Когда мне сообщили об этом случае, я немедленно направился в больницу, чтобы допросить потерпевшую и выяснить, кто нанес ей телесные повреждения.
Чахоян показала, что накануне, 'примерно в 4 час. дня, на колхозном рынке она познакомилась с гражданином, «назвавшимся Жорой. Новый знакомый пригласил Чахоян в гости, в дом своего родственника. Она согласилась, и они на автобусе поехали в направлении поселка Н. Киликия. На конечной остановке они сошли. Жора зашел в магазин, купил бутылку портвейна и 100 г конфет, после чего предложил Чахоян зайти в сад и немного отдохнуть. Сидя под деревом, они выпили вино, после чего Жора начал шутить с ней, под видом шутки снял с ее руки золотые часы марки «Заря» и положил в свой карман. Затем он снял с ног Чахоян чулки и, связав ими ей ноги, сначала стал душить ее, а затем наносить удары ножом в различные части тела, пока Чахоян не потеряла сознания.
9.	Следственная практика, вып. 50.	iqq
Очнувшись в 6 час. утра следующего дня, она разрезала валявшимися около нее осколками бутылки чулок, которым были связаны ноги, добралась до ближайших домов и попросила о помощи.
По словам потерпевшей, Жора был высокого роста, коренастый. Одет он был хорошо. На голове надета соломенная шляпа. На кисти левой руки у Жоры отсутствовали четыре пальца.
На месте происшествия были обнаружены осколки винной бутылки, разрезанный женский чулок и следы крови, ведущие к ближайшим домам.
Попытки милиции обнаружить преступника оперативными методами не увенчались успехом.
Через трое -суток после этого происшествия, т. е. 18 мая в 10 час. утра в прокуратуру Шауминского района поступило сообщение о том, что в пещере Раздан-ского ущелья была обнаружена и в бессознательном состоянии отправлена в больницу неизвестная женщина.
Я немедленно отправился на место происшествия. В пещере были найдены порожняя бутылка из-под портвейна и сумочка потерпевшей, в которой лежали ключи, а также заявление в почтамт от имени Акоповой, проживающей в Ереване по Тбилисскому шоссе, 18. Давать показания пострадавшая не могла, так как многочисленные переломы костей и сотрясение мозга привели к тому, что ее жизнь находилась под угрозой.
Несколько человек, проживающих в окрестностях Разданского ущелья, показали, что 17 мая, примерно в третьем часу дня, они видели потерпевшую и неизвестного мужчину, которые, разговаривая, спустились в ущелье. Один из свидетелей добавил, что в тот же день, примерно в 7 час. вечера, он видел мужчину, который вышел из пещеры и, держа руки в карманах, прошел мимо него.
По словам свидетелей, мужчина был крупный, высокого роста. На нем были надеты темно-серый костюм и шляпа из велюра коричневого цвета.
Проверка показала, что потерпевшей действительно является Акопова, но допросами ее соседей и знакомых не удалось установить, кто был тот мужчина, который вместе с ней шел к ущелью. Муж Акоповой заявил, 130
что она носила на руке золотые часы марки «Заря», которых у потерпевшей, когда ее обнаружили в пещере, не оказалось.
Сравнивая между собой эти два происшествия, можно было без особог труда найти в них много общего. Пострадавшими были женщины. В обоих случаях на месте происшествия оставалась пустая винная бутылка. Оба преступления были совершены в одном и том же районе. Описание внешнего вида преступника совпадало.
Можно было предположить, что оба преступления совершил один и тот же человек.
Выяснить какие-либо характерные особенности преступника у Акоповой было невозможно, так как она все время находилась без сознания.
Работники милиции на основании признаков внешности, установленных допросом Чахоян и свидетелей, видевших преступника вместе с Акоповой, по моему заданию продолжали его розыск. 15 июня 1960 г., около 12 час. ночи, в садах одного из колхозов Шау-мянского района был обнаружен труп неизвестной женщины.
Я и оперативные работники милиции немедленно выехали на место происшествия и при искусственном освещении произвели его осмотр. На лице и на спине трупа были видны следы ударов, нанесенных каким-то рубящим предметом. Рядом с трупом лежал новый охотничий топорик, запачканный кровью. Здесь же были обнаружены три куска свежей говядины, а рядом на виноградных грядах валялся новый брезентовый чехол от охотничьего топорика. Там же был обнаружен товарный ярлык, указывающий, что топорик изготовлен одним из предприятий Харьковского совнархоза. Утром следующего дня я вновь осмотрел место происшествия, однако дополнительных данных обнаружить не удалось.
В этот же день была установлена личность покойной, оказавшейся Мэри Христофоровной Микаелян.
Допросив ее соседей, мы установили, что Микаелян ушла из дома 15 июня, сказав, что накануне договорилась с каким-то человеком о том, что тот поможет ей приобрести на ярмарке телевизор за 1700 руб. Уходя, она взяла с собой 100 руб. наличными деньгами, а
9*
131
остальную -сумму облигациями трехпроцентного займа, которые зашила в юбку. Домой она не вернулась.
Одна из соседок показала, что она 15 июня в 12 час. дня видела Микаелян на ярмарке.
Попытка выяснить, не является ли убийцей кто-либо из знакомых Микаелян, оказалась безуспешной, так как никто из соседей ее знакомых не знал.
Судебномедицинский эксперт установил, что Микаелян убита рубящим орудием, возможно тем самым охотничьим топором, который был обнаружен на месте происшествия.
Топорик, как об этом можно судить по его состоянию и по ярлыку, обнаруженному на месте происшествия, был куплен совсем недавно, возможно даже в день совершения убийства. Проверкой, произведенной в торгующих организациях, удалось установить, что такие топорики продавались в магазине, находящемся на ярмарке.
Допрошенный в качестве свидетеля продавец этого магазина показал, что 15 мая он продал два топорика. Один из них купили две девушки, а другой мужчина. По словам свидетеля, покупатель был высокого роста, на левой руке у него отсутствовали четыре пальца. Рядом с этим покупателем стояла какая-то пожилая женщина. Мужчина держал в руках хозяйственную сетку, в которой лежал бумажный сверток с мясом. На вопрос женщины, зачем ему нужен топорик, неизвестный ответил, что дома у него есть много мяса, которое необходимо разрубить.
Анализ материалов показал, что это преступление, по-видимому, совершено тем же лицом, что и два предыдущих.
Неожиданную помощь следствию оказала пострадавшая Чахоян. Придя в прокуратуру, она сказала, что недавно видела преступника около железнодорожного вокзала г. Еревана. Вследствие того, что Чахоян встретила преступника в Ереване, было признано целесообразным составить оперативную группу из работников милиции и производить розыск преступника 'в городе с участием Чахоян.
На третий день работы оперативной группы, т. е. 19 июня, днем, около здания кинотеатра «Айреник» Чахоян опознала преступника, которого сразу же задержа-132
ли. Это был Оник Тигранович Оганян, 37 лет. На кисти левой руки Оганяна отсутствовали четыре пальца.
Проверка показала, что ранее Оганян был осужден за ограбление и изнасилование, сопряженное с убийством. Из места заключения он возвратился в 1955 году.
Я затребовал дело, по которому был осужден Оганян, изучил его и составил обзор, который приобщил к материалам расследуемого дела. И в том случае объектом преступления Оганяна являлась женщина. В качестве вещественных доказательств фигурировали винная бутылка и закуска.
Как и следовало ожидать, Оганян категорически отрицал какую-либо причастность к расследуемым преступлениям, несмотря на то, что Чахоян опознала его и па очной ставке подтвердила все свои показания.
При обыске в квартире Оганяна были обнаружены и изъяты темно-серый костюм, две шляпы — одна велюровая коричневого цвета и другая соломенная, а также сберегательная книжка. На соломенной шляпе и на рукаве пиджака имелось несколько мелких пятен засохшей крови. Биологическое исследование установило, что это пятна человеческой крови, однако ввиду малого количества крови определить ее группу оказалось невозможно. Золотых часов Чахоян и Акоповой в квартире Оганяна не -было. По-видимому, он их уже продал.
Чтобы обосновать свою непричастность к расследуемым преступлениям, Оганян утверждал, что он все дни находился на работе в Ереванском трамвайном парке, а с 14 по 17 мая был болен, в связи с чем ему выдали больничный лист. Никуда, кроме амбулатории, он в эти дни не ходил.
В бухгалтерии Ереванского трамвайного парка, где работал Оганян, была произведена выемка больничных Листков. Утверждения Оганяна, что он с 14 по 17 мая был освобожден от работы, подтвердились. Необходимо было путем свидетельских показаний установить, что он делал и где находился в те дни, когда значился больным.
При допросе ряда свидетелей выяснилось, что Оганян 15 мая с женой и братом выезжал в г. Октемберян к своему шурину, который работал там врачом местной больницы. Допрошенный шурин Оганяна показал,
133
что 16 мая Оганян попросил дать оправку для (представления по месту работы о том, что он 14 мая якобы был болен. Чтобы избавиться от 'приставаний родственника, этот свидетель дал Оганяну поддельную справку. Вернувшись в Ереван, Оганян явился на прием к врачу поликлиники и, притворившись больным, получил больничный лист об освобождении от работы 16 и 17 мая. В момент составления больничного листа Оганян представил справку, данную ему шурином, и в результате больничный лист был оформлен с 14 мая.
Осмотром корешков из книжки больничных листов было установлено, что больничный лист Оганяну фактически выдан 16 мая 1960 г.
Жена Оганяна показала, что 14 мая ее муж не болел, и когда в тот день она вернулась с работы домой, его дома не застала.
Когда расследование дошло до этой стадии, врач больницы, в которой находилась пострадавшая Акопова, сообщил, что по состоянию здоровья Акопова может теперь давать показания.
Акопову немедленно допросили. Она подробно описала человека, который нанес ей телесные повреждения и ограбил ее. Внешность преступника, описанного Акоповой, полностью совпадала с внешностью Оганяна. Далее Акопова показала, что 16 мая она разговаривала со своим знакомым около здания центрального почтамта. Преступник, находившийся там же, подслушал их разговор, из которого понял, что Акопова ищет работу. Подойдя к Акоповой, он сказал, что работает директором птицеводческой фабрики и может устроить ее на работу.
17 мая в 12 час. потерпевшая встретилась с ним в условленном месте, откуда она одна на автобусе поехала на место бывшего подсобного хозяйства МВД, где, по словам нового знакомого, якобы находится птицефабрика. Сам он, сказав, что очень занят, приехал туда на такси через 2 час.
Примерно в 2 час. 30 мин. дня он встретился с Акоповой и обманным путем завел ее в ущелье, к пещере. Увидев, что вокруг никого нет, преступник снял с руки Акоповой золотые часы «Заря», ударом в затылок оглушил ее, после чего затащил в пещеру и каким-то острым
134
предметом нанес ей многочисленные раны. Видимо, полагая, что Акопова убита, преступник вытащил из ее сумки 80 руб. и скрылся.
Оганяна предъявили Акоповой для опознания, и она сразу же опознала его.
Свидетели, видевшие, как он 17 мая вместе с Акоповой около 2 час. дня спускался в ущелье и вышел оттуда один, также опознали его.
Оганян продолжал упорно отрицать свою причастность к преступлениям, и в частности к убийству Микаелян, и заявил, что на ярмарке он не был, с Микаелян 1не .встречался и, стало быть, никакого разговора между ними по поводу приобретения телевизора происходить не могло. Он заявил также, что охотничий топорик, обнаруженный на месте происшествия, ему не принадлежит. Тогда Оганяна предъявили для опознания продавцу магазина, который отпускал топорики покупателям. Он сразу же опознал его и подтвердил свои показания. Несмотря на это, Оганян продолжал отрицать убийство Микаелян.
Так как преступления, совершенные Оганяном, были связаны с ограблением, я проверил движение денег на счете Оганяна в сберегательной кассе. Из записей в сберегательной книжке, обнаруженной у Оганяна, было видно, что он имеет денежный вклад на 3553 руб. 14 мая 1960 г. им было ’внесено 1600 руб., 28 мая — 500 руб., 15 июня снято со счета 300 руб., а 16 июня внесено 1500 руб., т. е. лишь на 200 руб. меньше суммы, которую имела убитая Микаелян.
По объяснению Оганяна, 1500 руб., внесенные в сберкассу 16 июня, принадлежат ему и его жене. Деньги эти хранились дома. Однако жена Оганяна не подтвердила его показаний. По ее словам, дома никаких денег они не имели, и ни о каких деньгах, внесенных мужем в сберкассу, ей ничего не известно.
После того, как жена Оганяна не подтвердила его показаний о происхождении денежного вклада, он заявил, что будто бы осенью 1959 года закупил 1800 кг винограда, изготовил из него вино и водку, которые продал, а вырученные от продажи 1500 руб. 16 июня внес в сберкассу.
Допрошенные по этому поводу свидетели показали, что Оганян закупил прошлой осенью примерно 600 кг
135
винограда, а вино и водку Оганян продавал в декабре 1959 года, в январе и феврале 1960 года.
Неосновательность выдвинутого Оганяном довода была очевидна. Если бы он действительно хранил дома вы-ручку от проданного им вина и водки, то не было бы надобности 15 июня брать из сберкассы 300 руб., а 16 июня вновь вносить 1500 руб., которые, по его словам, он долго хранил у себя.
Оганян, видя, что следствие опровергает его объяснения и изобличает в совершенном преступлении, изменил свои первоначальные показания, заявив, что 15 июня отлучался из дома лишь на 15 мин. Все остальное время был дома, так как готовился проводить родителей в Евпаторию. Однако свидетели, на которых сослался Оганян, в том числе и его родители, показали, что 15 июня они в его доме не были и не знают, где находился он в тот день.
Лица, хорошо знавшие Оганяна, охарактеризовали его как пьяницу, развратника и корыстолюбивого человека.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Армянской ССР признала Оганяна виновным и приговорила его к расстрелу.
ТУРКМЕНСКАЯ ССР
Старший помощник, прокурора Чарджоуской области юрист 1-го класса
Ш, Г. Джалилов
ПРИВЛЕЧЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННОСТИ К РАССЛЕДОВАНИЮ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СВЯЗАННЫХ С ПЕРЕЖИТКАМИ РОДОВОГО БЫТА
Одним из тяжких и опасных пережитков чуждого нам прошлого является феодально-байское отношение к женщине. К сожалению, еще и сейчас в Средней Азии встречаются случаи, когда это прошлое напоминает о себе совершенными преступлениями.
Расследование подобных дел отличается своеобразием. Оно требует знания местных условий и обычаев, умения найти правильный подход к потерпевшим женщинам, подчас еще находящимся во власти пережитков.
Практика показала, что неоценимую помощь следователю при расследовании дел этой категории может оказать общественность, если следователь сумеет найти правильные пути ее привлечения.
На страницах «Следственной практики» я хочу рассказать о положительном опыте следователя прокуратуры г. Чарджоу т. Ивакаевой, которая, постоянно прибегая к помощи общественности, успешно расследует дела о преступлениях, связанных с пережитками родового быта.
В январе прошлого года в Фарабское отделение милиции поступил акт, составленный членами правления колхоза имени. Ленина, о том, что колхозник Изатула Сейдуллаев, имея двух жен — Этембердыеву и Джумаеву, систематически издевается над первой женой, выгоняет ее из дома, угрожает убийством.
137
По предложению прокурора г. Чарджоу -в отношении Сейдуллаева было возбуждено уголовное дело. Оперуполномоченный отделения дознания милиции Джораев, первоначально производивший р асе ледов а-ние, допросил ряд лиц, проживавших по соседству с Сейдуллаевым. Эти свидетели не подтвердили, что муж бьет Эгембердыеву. Вскоре дело передали следователю прокуратуры г. Чарджоу Мурадову, который выехал в Фарабский район и допросил там некоторых свидетелей. Снова свидетели показали, что о фактах избиения Эгембердыевой мужем им ничего не известно. Сама Эгембердыева на допросе утверждала, что отношения у нее с мужем хорошие.
Собрав эти данные, Мурадов решил прекратить дело, однако прокурор г. Чарджоу не согласился с этим и передал дело для дальнейшего расследования следователю Ивакаевой, которая тотчас же выехала в колхоз имени Ленина.
Оценив обстановку и зная специфику дел о феодально-байском отношении к женщине, Ивакаева решила с самого начала расследования обратиться к колхозной общественности. По договоренности с председателем колхоза имени Ленина в день приезда Ивакаевой было созвано общее собрание колхозников. Тов. Ивакаева выступила на собрании и рассказала об известных ей обстоятельствах. В тот период она располагала еще весьма скудными сведениями. Поэтому ее •выступление сводилось к изложению содержания акта, показаний свидетелей и самой Эгембердыевой. Ивакаева обратилась к колхозникам с просьбой честно и смело •рассказать все, что им известно о взаимоотношениях в семье Изатулы Сейдуллаева.
После сообщения следователя выступили восемь человек. Все они приводили факты известных им издевательств Сейдуллаева над Эгембердыевой. Некоторые напомнили, что Сейдуллаева и раньше критиковали за неправильное отношение к семье, он обещал исправиться, но продолжал вести себя по-прежнему.
Заместитель председателя колхоза Шукуруллаев рассказал, что однажды Эгембердыева пришла к нему с жалобой на то, что муж избил ее и выгнал из дома. Шукуруллаев на машине отвез Эгембердыеву домой, около которого в это время находился сам Сейдуллаев.
138
На предложение Шукуруллаева войти в дом Эгемберды-ева ответила, что в дом не пойдет, так как муж ее там убьет. Отъехав немного, Шукуруллаев обернулся и увидел, что Сейдуллаев начал избивать жену. Вернувшись, Шукуруллаев вмешался, и лишь поэтому Сейдуллаев прекратил издевательство над Эгембердыевой.
Выступления на собрании Шукуруллаева и других колхозников возымели свое действие. Сейдуллаев, когда ему было предоставлено слово, признал факты избиения жены и дал слово, что больше это не повторится. Однако собрание единодушно постановило: за систематическое избиение жены, за феодально-байское отношение к ней и за двоеженство просить органы прокуратуры и суд строго наказать Сейдуллаева.
Сразу же после собрания т. Ивакаева допросила в качестве свидетелей всех выступавших. Они подробно рассказали об известных им фактах избиений и издевательств Сейдуллаева над женой.
Настало время допросить и Эгембердыеву. К ее допросу т. Ивакаева тщательно готовилась. Она понимала, что ей придется иметь дело с запуганной и униженной женщиной, не верящей в то, что кто-то может за нее заступиться.
Допрос начался с непринужденной беседы. Тов. Ива-каева доходчиво и понятно разъяснила Эгембердыевой, что она находится в полной безопасности, так как органы власти и общественность не дадут ее в обиду. Тов. Ивакаева сообщила потерпевшей, что Сейдуллаев за систематические издевательства над ней будет привлечен к уголовной ответственности. Поверив следователю, Эгембердыева подробно рассказала о том, как на протяжении ряда лет муж издевается над ней, избивает и гр оз и т уб и йс тв ом.
После ее допроса Ивакаева немедленно допросила Сейдуллаева. Он сразу же заявил, что чистосердечно расскажет обо всем, что пусть его лучше арестуют, но только не отдают на суд общественности. Все факты издевательства над женой Сейдуллаев подтвердил. Он был привлечен к уголовной ответственности, арестован, а впоследствии осужден.
Не менее успешно расследовала Ивакаева с помощью общественности дело о доведении до самоубийства.
139
10 мая на территории первой бригады колхоза «Москва» Фарабского района, недалеко от своего дома, колхозница Дурдыхал Базарова облилась керосином и подожгла себя. Прибежавшие колхозники потушили огонь и доставили потерпевшую с тяжелыми ожогами в больницу.
В тот же день на место происшествия выехали прокурор г. Чарджоу Ораздурдыев и следователь Ивакаева.
После осмотра места происшествия Ивакаева допросила свидетелей, показавших, что о причине самосожжения Базаровой им ничего не известно. Муж пострадавшей— тракторист Бабаев сообщил, что отношения у него с женой были хорошие, но она страдала припадками и, очевидно, решила покончить с собой именно из-за болезненного состояния.
В тот же день Ивакаева допросила в больнице и находившуюся в тяжелом состоянии Базарову, которая показала, что о происшедшем она ничего не помнит, так как страдает припадками.
Через два дня Базарова скончалась.
К концу первого дня следствия Ораздурдыев и Ивакаева провели собрание колхозников первой бригады, на котором коротко рассказали об обстоятельствах дела, просили присутствующих сообщить все, что им известно о жизни пострадавшей и о взаимоотношениях в ее семье. Однако колхозники не сообщили сведений, которые могли бы в какой-то степени объяснить причины самоубийства.
Не успокоившись, Ивакаева для выяснения интересующих ее вопросов решила прибегнуть к другой форме связи с общественностью. Зная, что колхозницы, работавшие вместе с Базаровой, каждое утро отвадят детей в бригадные детские ясли, Ивакаева на другой день рано утром была уже там. Она совершенно правильно предположила, что в яслях, в неофициальной обстановке, женщины будут более откровенными, чем на собрании. Прежде всего Ивакаева поговорила с заведующей яслями Саитовой, которая вспомнила, что не так давно она видела на лице у Базаровой кровоподтеки. На вопрос Саитовой о происхождении кровоподтеков Базарова ответила, что она случайно ударилась.
Во время беседы следователя с Саитовой в помещение яслей стали приходить женщины с детьми. Они
140
также приняли участие в беседе. Колхозница Канды.мова, обсуждая случай, рассказанный Саитовой, сообщила, что кровоподтеки у Базаровой были не только на лице. Базарова сама показывала их Кандымовой, признавшись, что ее избил муж. Она просила Кандым о-ву никому об этом не говорить, так как муж, постоянно жестоко ее избивающий, обязательно отомстит ей.
Женщин собралось в яслях уже к этому времени порядочно. Все они слушали рассказ Кандымовой, но молчали. Ивакаева сочла, что сейчас настало время призвать их рассказать честно и безбоязненно все, что им известно о действительных взаимоотношениях Базаровой и мужа.
И женщины разговорились... Оказалось, что Базарова рассказывала колхозницам Хасановой, Джума новой и Эргашевой о том, что ее постоянно бьет муж. Рассказывала она об избиениях каждой в отдельности и просила никому об этом не говорить, так как очень боялась мужа. Женщины назвали и других лиц, знавших о жизни Базаровой и о том, как истязал ее муж. Колхозницы сообщили, что Бабаев (муж Базаровой) избивал не только жену, но и свою мать. Желая помочь следователю, они обещали сами побеседовать с матерью Бабаева и уговорить ее рассказать всю правду.
Тогда же все женщины были допрошены в качестве свидетелей. Из их показаний следовало, что Бабаев систематически издевался и избивал свою жену Базарову. Позднее Ивакаева допросила и мать Бабаева. Она, уже подготовленная к допросу беседой с колхозницами, рассказала следователю о том, как сын избивал ее, а когда он, женившись на Базаровой, стал жить отдельно, то она наконец вздохнула свободно.
В тот же день на допрос были вызваны и другие лица, на которых ссылались Хасанова, Джумакова и Эргашева. Все они правдиво рассказали, что им было известно об истязаниях Бабаевым своей жены.
На основании этих данных Бабаева арестовали. Несмотря на проведенные очные ставки с изобличающими его свидетелями, он упорно настаивал на том, что отношения у него с женой были нормальными и он не избивал ее.
При судебномедицинском вскрытии трупа Базаровой эксперт обнаружил кровоподтеки в области право-
141
го плеча. Это еще раз подтверждало показания многочисленных свидетелей.
По окончании расследования следователь Ивакаева изложила обстоятельства дела на собрании колхозников, на котором присутствовали около 300 человек. О бщественность кол хоз а, возму щенн а я пр еступл ением, совершенным Бабаевым, выделила для участия в суде общественного обвинителя — агронома колхоза.
Народным судом Фарабского района Бабаев был осужден к пяти годам лишения свободы.
Таким образам, проявив инициативу, умело используя помощь общественности, т. Ивакаева сумела в течение двух дней раскрыть и это серьезное преступление.
Приведенные два дела показывают, что привлечение общественности к участию в расследовании преступлений, связанных с пережитками родового быта, не только помогают раскрыть конкретное преступление, но и имеет важное воспитательное значение. Участие населения и особенно женщин в работе следователя способствует пропаганде советских законов, сурово карающих за феодально-байское отношение к женщине. Женщины на конкретных примерах убеждаются, что они действительно имеют равные права с мужчинами и сами безбоязненно могут распоряжаться своей судьбой. Уяснение женщинами, проживающими в местностях, где еще сохранились пережитки родового быта, своих прав безусловно способствует искоренению этих пережитков.
ЭСТОНСКАЯ ССР
Следователь по особо важным делам при Прокуроре Эстонской ССР советник юстиции
Ю. Ю, Лаанелепщ Прокурор-криминалист Прокуратуры Эстонской ССР советник юстиции
Э. А. Кивимяги
РАССЛЕДОВАНИЕ ХИЩЕНИЯ НА ТАЛЛИНСКОМ КОМБИНАТЕ МОЛОЧНЫХ ПРОДУКТОВ
В декабре 1958 года в прокуратуру г. Таллина поступили материалы о крупной недостаче готовой продукции на Таллинском комбинате молочных продуктов. Прокуратура возбудила уголовное дело и провела расследование. К уголовной ответственности по ст. ст. 109 и 111 УК РСФСР 1923 года были привлечены заведующий экспедиционным цехом комбината Соколов Г. А. и бухгалтер этого цеха Тамме В. Г. Однако в ходе расследования не были установлены причины образования недостачи. Для выяснения этого существенного вопроса народный суд возвратил дело на доследование. Прокуратура республики поручила дальнейшее расследование следователю по особо важным делам т. Лаанелеппу.
Следствие было трудоемким и сложным. В статье освещаются лишь некоторые основные моменты расследования.
Первым этапом работы было ознакомление с материалами дела, а также с системой учета и движением готовой продукции и тары на комбинате молочных продуктов. Ревизия, выявившая недостачу на комбинате, была проведена по приказу управляющего трестам молочной промышленности. Ее назначению предшествовало выявление центральной бухгалтерией комбината расхождения в итогах выполнения плана выпуска готовой продукции и плана ее реализации. Хотя все выставленные торговой сетью счета были оплачены, посту-
143
пившие суммы были меньше стоимости всей выработанной по данным производственных цехов готовой продукции. Для выяснения причин образования этого расхождения и была назначена ревизия.
В ходе ревизии в экспедиционном цехе комбината была проведена инвентаризация. На складах этого цеха сосредоточивалась вся готовая продукция, выработанная на комбинате. Отсюда она отпускалась в торговую сеть. Бухгалтерия экспедиционного цеха ежедневно представляла в центральную бухгалтерию комбината отчеты о количестве реализованной за день молочной продукции. К отчетам прилагались и вторые экземпляры накладных на ее отпуск. При первоначально проведенной инвентаризации результаты снятия остатков готовой продукции сопоставлялись именно с этими документами бухгалтерии экспедиционного цеха. Никакой недостачи при этом выявлено не было. Однако, когда ревизоры провели выборочную сверку складских первичных документов (корешков накладных на отправку готовой продукции) с упомянутыми ежеднев--ными отчетами о реализации, между этими документами были выявлены крупные расхождения. В представленных в центральную бухгалтерию ежедневных отчетах и приложенных к ним копиях накладных указывались сведения о большем количестве отпущенных в торговую сеть молочных продуктов. Вновь проведенная инвентаризация, основывавшаяся теперь на первичных складских документах (корешках накладных), выявила недостачу готовой продукции на складах на сумму 191891 руб.
Первоначальное расследование установило, что бухгалтер экспедиционного цеха Тамме и заведующий этим цехом Соколов знали о недостаче на складах. Чтобы скрыть ее, они сообщали в центральную бухгалтерию завышенные сведения о количестве отпущенной в торговую сеть готовой продукции. Однако, признавая это, Соколов и Тамме никак не объясняли причин образования недостачи.
Версию о возникновении недостачи в результате хищения готовой продукции проверяли и при первоначальном расследовании. С этой целью, в частности, были допрошены экспедиторы торговых организаций, вывозившие продукцию, транспортные рабочие. Но 144
никаких доказательств, подтверждающих эту версию, собрано не было. Надо было искать новый путь к раскрытию преступления.
При изучении ревизионных материалов обратило на себя внимание то обстоятельство, что 'многие таллинские торговые предприятия возвратили комбинату значительно больше тары из-под молочной продукции (имеется в виду не стеклянная посуда, а 'металлические ящики для бутылок и бидоны), чем получили вместе с готовой продукцией.
Это обстоятельство, упущенное при первом расследовании, можно было расценивать как признак хищения. Исходя из этого, предположили, что с комбината с целью хищения вывозилось больше готовой продукции, чем отражалось в документах. Возврат на комбинат тары, в которой находилась эта продукция, и, создал излишки по таре на комбинате, а расхищение готовой продукции и ее реализация привели к недостаче.
Данная версия в некоторой степени подтвердилась на проведенном по инициативе прокуратуры собрании коллектива работников комбината, где обсуждались причины образования недостачи. Высказывания выступавших на собрании работников о неполадках в охране готовой продукции оказались очень ценными для расследования. Более того, после собрания в прокуратуру пришли несколько работников комбината и высказали предположения о возможных способах хищения и конкретных расхитителях. Их сообщения опять-таки подтверждали нашу версию.
Итак, проверка выдвинутой версии о хищении готовой продукции путем вывоза ее без отражения в документах легла в основу всего дальнейшего расследования. В соответствии с ней и на основе анализа существующего на комбинате порядка реализации готовой продукции был намечен предполагаемый круг участников хищения. Ими могли быть кто-либо из лиц, занимающих должности кладовщиков комбината, экспедиторов торговых предприятий, и работники самих этих предприятий, непосредственно реализующие похищаемые молочные продукты. Кладовщиков на комбинате, отпускающих готовую продукцию, было 6 человек, более 20 экспедиторов торговых предприятий получали и вывозили эту продукцию с комбината. Продажа ее ооущест-
10. Следственная практика, вып. 50.	145
влялась во множестве торговых предприятий, входящих в систему продторга, треста столовых, ресторанов и кафе и т. п. Таким образом, круг лиц, которые могли, согласно нашей версии, принимать участие в хищении, был велик.
Прежде всего необходимо было решить, с какой из этих групп работников начинать допросы. Выбор пал на экспедиторов торговых предприятий. Такое решение было принято потому, что экспедиторы, которые получали на комбинате молочные продукты и доставляли их в торговые предприятия, в случае участия в хищении, по-видимому, являлись связующим звеном между кладовщиками комбината и работниками торговых предприятий. А раз так, они должны были знать соучастников преступления из двух других групп лиц, и в случае получения от экспедиторов показаний о способах совершения хищений облегчалось бы дальнейшее расследование.
К допросам экспедиторов тщательно готовились. Ведь всех их уже не раз допрашивали при первом расследовании, и они категорически отрицали какое-либо участие в хищениях.
Для того чтобы выбрать, с кого из экспедиторов начать допросы, изучались материалы о личности каждого из них. Пришлось ознакомиться с такими сведениями, как материальное положение, моральный облик и т. д.
Кроме этого, были подготовлены данные, которые с нашей точки зрения, свидетельствовали об участии того или иного экспедитора в хищении, а именно, данные об излишках возвращенной экспедиторами тары. Для этого по документам торгующих организаций и комбината выборочным путем было подсчитано, какое количество тары получил тот или иной экспедитор вместе с готовой продукцией и какое количество тары он возвратил на комбинат.
Вначале допросили трех экспедиторов, у которых обнаружили излишки возвращенной тары. Все они отрицали какое-либо участие в хищениях. Тогда им разъяснили, что некоторые магазины возвратили через них за определенный отрезок времени пустой тары больше, чем получили ее вместе с готовой продукцией. Экспедиторам предъявили соответствующие документы, под-146
тьерждающие эти выводы. Двое попытались объяснить это обстоятельство запутанностью учета, а третий — экспедитор Касела после многих часов раздумий дал показания, действительно объясняющие расхождения в данных о движении тары. Он подробно рассказал о совершаемых в течение длительного времени хищениях молочной продукции из комбината и о реализации ее через магазины. Наша оценка сведений, содержавшихся в материалах ревизии об излишне возвращенной комбинату таре из торговой сети, как признака хищения оказалась правильной. Согласно показаниям Касела хищения совершались путем вывоза с комбината значительно большего количества 'молочных продуктов, чем указывалось в накладных. Касела назвал основных участников преступления. Как мы и предполагали, это были кладовщики комбината, экспедиторы и работники торговых предприятий.
Но одних только показаний Касела было недостаточно для разоблачения всех участников преступления даже только из числа экспедиторов. Участвовавшие в хищении экспедиторы, как правило, не были связаны между собой. Каждый из них обслуживал только определенную группу торговых предприятий и поэтому не знал обычно соучастников хищений из других магазинов, ресторанов и т. п. Следовательно, следующий этап нашей работы заключался в том, чтобы собрать доказательства, изобличающие остальных участников хищений из числа экспедиторов.
Для этого следовало проделать очень большую работу с документами, отражающими Движение тары. Раньше анализ движения тары был сделан только в той части, которая касалась работы нескольких экспедиторов, да и то лишь выборочным путем. Теперь нужно было установить и сопоставить количество тары, полученной вместе с готовой продукцией за большой период времени каждым из 20 экспедиторов, с количеством возвращенной ими на комбинат пустой тары. Так, только за 1958 год предстояло проанализировать более 50 тыс. документов. Организовали эту работу следующим образом.
Для обработки документов мы обратились за помощью на машиносчетную станцию (МСС) ЦСУ Эстонской ССР. Помощь нам обещали.
147
После первого ознакомления с документами, подлежащими обработке, работники станции приняли решение использовать для этого счетно-перфорационные машины1. Код должен был отразить необходимые для нас данные о передаче тары с комбината в торговую сеть и ее возврате раздельно по экспедиторам, магазинам, видам тары и датам. Однако, как показала пробная обработка документов за один месяц, этот метод работы оказался неприемлемым из-за нечеткого заполнения реквизитов документов, в частности фамилий экспедиторов. Необходима была предварительная сортировка документов по фамилиям экспедиторов, номерам магазинов и т. п. Эту работу осуществляли 12 операторов машиносчетной станции ЦСУ под руководством работников центральной бухгалтерии и Министерства торговли республики. Чтобы в процессе предварительной обработки не вкралось никакой ошибки, которая могла бы впоследствии поколебать достоверность окончательных выводов, мы проводили совещания после обработки документов за каждый месяц. На этих совещаниях участвовали следователь, представитель бухгалтерии и работники МСС.
Данные о движении тары по рассортированным документам подсчитывались на счетно-клавишных машинах. Окончательные результаты были подписаны представителями бухгалтерии и МСС.
Таким образом, хотя нам и не удалось использовать все технические возможности счетных машин, примененный метод обработки документов позволил закончить всю работу с ними в сравнительно сжатые сроки и получить важные доказательства. В нашем распоряжении находились теперь подробнейшие данные о движении тары. Их использование при допросах экспедиторов имело решающее значение. 11 экспедиторов признали свое участие в систематических хищениях.
Следует сразу же отметить, что показания экспедиторов свидетельствовали о крупных размерах хищений. Соответственно увеличивался и объем следственной работы по делу. С учетом этого сразу же была создана
1 Счетные машины, в которых вводимая информация (исходные данные) должна быть представлена в виде перфорационного кода, т. е. сочетания отверстий, расположенных в определенном порядке.
148
следственная бригада, куда вошли еще пять следователей. Хотя все члены бригады работали в дальнейшем по закрепленным за ними эпизодам, мы считали, что каждый следователь должен быть знаком со всеми новыми сведениями, получаемыми в процессе следствия. С этой целью регулярно проводились совещания всех членов бригады. На них обсуждались результаты уже проделанной работы и намечались новые задания.
Прежде чем допрашивать следующую группу участников хищения, т. е. кладовщиков комбината, от экспедиторов, признавших свою вину, были получены подробнейшие показания.
Каждый из экспедиторов получаемые у кладовщиков молочные продукты доставлял в определенные, закрепленные за ним магазины, столовые, кафе и т. п. В эти же торговые предприятия они отвозили для реализации и похищаемые на комбинате молоко, масло и другие молочные продукты. Эти не отражаемые в документах продукты экспедиторы получали у кладовщиков комбината. Как правило, каждый из экспедито-ров был связан на комбинате с тремя-четырьмя кладовщиками.
Экспедиторы рассказали о способах вывоза с территории комбината похищаемых продуктов. С участием многих экспедиторов были проведены осмотры территории комбината и расположения отдельных цехов. Так удалось установить места получения продуктов без документов и способы сокрытия их от охраны при вывозе с территории комбината. Один из способов вывоза похищаемых молочных продуктов заключался в том, что в стандартные металлические ящики, рассчитанные на 20 бутылок, вкладывалось дополнительно еще 3—4 бутылки со сливками или с простоквашей. Чтобы проверить этот способ вывоза, произвели следственный эксперимент. Лишние бутылки укладывались плашмя, между рядами бутылок, установленных в гнездах ящиков. Когда на этот ящик сверху ставили следующий ящик, он закрывал дополнительно уложенные бутылки и охрана не могла их заметить.
В процессе следственного эксперимента, который проводился с участием обвиняемых, экспедиторы Касела, Туурмаа, Сепп, Нымм и другие показали, как они все это делали. Моменты укладывания дополни-
149
спрятаны, фотографировались
Рис. Экспедитор показывает, как похищенную продукцию скрывали от охраны при вывозе с территории комбината
Первоначально выписанную
тельных бутылок, банок, пачек с творогом и т. п., а также общий вид ящиков, между которыми они были (см. рис.).
На одном из допросов экспедитор Касела рассказал, что похищаемое масло и творог иногда вывозились в би--донах, укладываемых в кабину грузовой машины под ноги шоферу. Во время следственного эксперимента Касе-лу предложили показать, как это делалось. Машина с уложенным в кабине бидоном также была сфотографирована.
Все эти действия обвиняемых составляли только один способ вывоза похищаемой готовой продукции. Она вывозилась и по накладным с последующим занижением в них сведений о количестве направленной в торговую сеть готовой продукции, накладную, в которой
указывалось действительное количество вывозимой с территории комбината продукции, экспедитор доставлял вместе с продукцией в магазин. Там эта накладная находилась в течение времени, необходимого для реализации той части партии продуктов, деньги за которую предполагалось похитить. Это было необходимо для того, чтобы при внезапной проверке в магазине не оказалось бы товаров без документов. Однако по учету магазина эта накладная пока не проводилась. Как только заканчивалась продажа интересующей преступников части продуктов (а это, как правило, происходило очень быстро), накладная снова через экспедитора
150
возвращалась на комбинат, где в нее вносились исправления, уменьшающие количество продукции, якобы доставленной в этот магазин. В (некоторых случаях накладные просто переписывались заново, а первоначальный экземпляр или аннулировался как испорченный, или просто уничтожался1.
Деньги от реализации похищаемой таким способом продукции изымались из выручки магазина, кафе и т.п., что облегчалось почти повсеместным отсутствием кассовых аппаратов.
Уже в период получения всех этих показаний и проведения осмотров с участием допрашиваемых были начаты допросы кладовщиков. Результаты анализа документов о движении тары и показания эспедито-ров, признавшихся в хищении готовой продукции, снова привели ж тому, что пятеро из шестерых кладовщиков комбината полностью признали участие в хищениях.
Важно было ответить на один из основных вопросов расследования: почему крупные хищения на комбинате длительное время оставались незамеченными и каким способом они скрывались. Обнаруженное ревизорами расхождение между первичными складскими документами (корешками накладных) и ежедневными отчетами бухгалтерии экспедиционного цеха о количестве отпущенной продукции, по-видимому, имело прямое отношение к сокрытию хищений, но до конца эти махинации еще не были ясны.
Кладовщики, признав свое участие в хищениях, утверждали, что все действия по маскировке хищения взяли на себя заведующий экспедиционным цехом Соколов и бухгалтер Тамме. Решено было внимательно ознакомиться с отчетностью экспедиционного цеха, изучить документы, составленные Тамме. В итоге после этой работы и допросов Тамме с использованием уже имеющихся показаний экспедиторов и кладовщиков выяснилась следующая картина.
Согласно существующему порядку бухгалтер Тамме ежедневно должна была представлять на учетную станцию комбината складские расходные документы
1 Бланки, используемые на комбинате для выписки накладных, не являлись документами строгой отчетности.
151
(вторые экземпляры накладных). Работники учетной станции сверяли эти документы с возвращающимися из торговой сети другими экземплярами этих же накладных. После такой проверки складские, документы снова возвращались в бухгалтерию экспедиционного цеха, откуда должны были представляться с отчетом в бухгалтерию комбината. Во всей этой системе контроля за правильностью учета отпускаемой комбинатом готовой продукции существовал один пробел: работники учетной станции не подписывали проверенные ими складские экземпляры накладных. Это и использовали бухгалтер Тамме и заведующий цехом Соколов, заменяя их после возвращения с учетной станции другими.
Там'ме направляла в учетную станцию вторые экземпляры накладных уже после того, как участники хищения вносили во все экземпляры накладных изменения в сторону уменьшения количества вывезенных продуктов. Таким образом, на учетную станцию попадали два экземпляра накладных, в которых количество готовой продукции было одинаковым (уменьшенным). Никаких расхождений между ними на учетной станции не выявлялось.
После возвращения с учетной станции складских экземпляров накладных работники бухгалтерии экспедиционного цеха (не участвовавшие в хищении) выписывали торговым предприятиям счета на оплату полученной ими продукции. Затем эти накладные вновь попадали к Тамме для направления их с ежедневным отчетом в центральную бухгалтерию. Тамме заменяла их другими, в которых снова увеличивала количество отпущенной готовой продукции, включая и похищенную. Тем самым, количество продукции, якобы отпущенной со склада, приводилось в соответствие с данными производственных цехов, передававших на склад готовую продукцию. На этих новых документах Тамме ставила карандашом «галочки», которые должны были свидетельствовать, что документы проверялись на учетной станции.
Таким образом, ни в центральной бухгалтерии, ни на учетной станции документы, представляемые бухгалтерией экспедиционного цеха, никаких возражений не встречали. На самом же деле за ними скрывалось 152
крупное хищение. Тамме, которая асе это делала по поручению Соколова, получала от него определенную часть денег из общей суммы, передаваемой на комбинат от соучастников — экспедиторов и торговых (работников.
Заключительную, хотя и очень трудоемкую часть работы по делу составляло выявление всех соучастников, занимавшихся реализацией похищаемой на комбинате молочной продукции. Объем этой работы виден хотя бы по общему количеству торговых предприятий, которые занимались этой реализацией. Таких предприятий было 43.
Дополнительная трудность заключалась в установлении личности участников хищения из числа торговых работников. Оказалось, что экспедиторы (единственные, кто из преступной группы сталкивался с работниками торговой сети) з,нали многих из них лишь по именам или только в лицо. Потребовалось проведение огро-много числа опознаний, чтобы установить этих лиц.
В большинстве торговых предприятий были проведены ревизии, установившие излишки тары из-под мо-локопродуктов. В сочетании с показаниями остальных участников хищения о завозе в .магазины молочных продуктов без документов, о переписывании накладных, об изъятии из выручки магазинов денег и передаче их работникам комбината результаты ревизий являлись достаточно убедительными доказательствами, изобличающими торговых работников в преступлении.
Расследование по делу заканчивалось. Выявленные в ходе его- серьезные недостатки в охране и учете материальных ценностей на комбинате, а также и в некоторых звеньях торговой сети требовалось обязательно устранить. По делу были внесены представления: в Министерство торговли Эстонской ССР, в Управление м я со-м о л-о ч ной п р ом ы шл е н ности сов н ар хоз a p eony б л и-ки, директору Таллинского продторга, начальнику Гос-инспекции по торговле и качеству товаров. В представлениях отмечались все выявленные при расследовании обстоятельства, способствювавшие хищению, и внесены предложения об их устранении. По всем этим представлениям после их обсуждения в соответствующих инстанциях были приняты конкретные меры. Так, на
153
комбинате молок опродуктов ввели порядок, при котором остаток товаров на складе устанавливался в конце каждого дня. На некоторых складах к концу рабочего дня не должно было вовсе оставаться никаких остатков готовой продукции. Была введена ежедекадная взаим« ная сверка между комбинатом и продторгом по количеству переданной готовой продукции и таре. Во многих торговых предприятиях были установлены кассовые аппараты, отсутствие которых облегчало изъятие денег из выручки магазинов.
Уголовное дело было рассмотрено Верховным Судом Эстонской ССР. В отношении всех обвиняемых вынесены обвинительные приговоры.
ИЗ ПРАКТИКИ РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В СТРАНАХ НАРОДНОЙ ДЕМОКРАТИИ
НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА БОЛГАРИЯ
Следователь окружной прокуратуры г. Бургас Болгарской Народной Республики
Атанас Ранее
ОГОВОР НА СМЕРТНОМ ОДРЕ
Заявление из села Добриново на первый взгляд мало чем отличалось от других подобных заявлений. Родственники осужденных нередко утверждают, что их близкий не виноват. Об этом же писала Георгиева, муж которой отбывал наказание за убийство односельчанина Гепова. В подтверждение своих слов Георгиева ссылалась на некоего Трифонова, который якобы был очевидцем происшествия и после осуждения ее мужа рассказывал, будто убийца — другое лицо. Это, безусловно, требовало проверки, и я решил прежде всего тщательно допросить Георгиеву, а затем тех, на кого она сошлется.
Георгиева подтвердила все, о чем писала в заявлении. Ее глубокая убежденность в невиновности мужа производила большое впечатление.
Учитывая, что допрос названного ею свидетеля Трифонова мог иметь очень важное значение для расследования дела, нужно было поинтересоваться, что это за человек. И вот собраны данные о личности свидетеля. Ему двадцать лет, он честно работает в кооперативном хозяйстве и является активным комсомольцем. Судя по всему, оснований говорить неправду у него нет.
Трифонов показал, что он незадолго до того, как разнеслась весть о нападении на Гепова, около 10 час.
155
вечера вышел из кооперативной корчмы и спустился в находившийся близ домов овраг. Услышав вдруг неподалеку звуки ударов и человеческие стоны, он стал подниматься наверх и увидел силуэт человека, который бил колом кого-то лежащего на земле. В темноте он сразу не мог узнать человека, наносившего удары. Когда же тот подошел к плетню и перелез в соседний двор, он разглядел, что это — его односельчанин В. Данчев. Трифонов в свое время не сказал никому о том, что видел ночью, потому что опасался Данчева и его сыновей, но, так как осудили невиновного человека, молчать он больше не может.
Показания Трифонова выглядели довольно правдоподобно, но 'было ли их достаточно для того, чтобы возобновить производство по делу, по которому окружной суд вынес приговор, утвержденный Верховным Судом республики? Имелись ли веские основания подозревать в убийстве Данчев-а — бывшего председателя кооперативного хозяйства, а в настоящее время — секретаря сельсовета? Не был ли Трифонов подставным свидетелем? А может быть он ошибся, признав в убийце Данчева?/
Для того чтобы правильно ответить на все эти вопросы, нужно было особенно тщательно ознакомиться с делом Георгиева, внимательно изучить и критически оценить имеющиеся доказательства.
По показаниям ранее допрошенных свидетелей, обвиняемый Георгиев и потерпевший Гепов перед происшествием вместе находились в корчме, пили вино и в конце концов поругались. Они вышли из корчмы один вслед за другим, а через полчаса Георгиев вернулся, причем руки у него ’были в крови. В корчме в это время •сидел брат потерпевшего, который спросил Георгиева, чья кровь у него на руках. «Моя ли, ваша ли — не имеет значения» — ответил тот. Эти слова сыграли роковую роль.
В течение двух-трех последующих дней, когда потерпевший Гепов был еще жив, его близкие, председатель сельсовета и другие лица спрашивали Гепова, кто его избил. Он отвечал, что это был Георгиев. Пострадав-шнй повторил оказанное даже в присутствии Георгиева. Услышав слова умирающего, Георгиев заплакал и сказал, что теперь для него все кончено. Таковы были соб
156
ранные по делу доказательства. Наибольшее впечатление из них производило, конечно, предсмертное заявление Гепова.
Сказанное на смертном одре обычно редко берется под сомнение, хотя возможность ошибки в показаниях потерпевшего известна каждому следователю.
При более (внимательном изучении материалов дела устанавливалось, что некоторые вопросы выяснены недостаточно хорошо. Например, оставалось неясным? когда точно вышли из корчмы Георгиев, Гепов и Дан-чев, с кем вместе они шли, когда и где разошлись. Чтобы достичь какого-либо результата, нужно было заново проверить имеющиеся и отыскать новые доказательства.
Снова более тщательно и .целенаправленно были допрошены три свидетеля, которые рассказали, что как только они услышали шум и человеческие стоны, то вышли на улицу. Мимо них прошел М. Трифонов, он спросил их, что они здесь делают. Это подтвердило мое убеждение, что Трифонов действительно был на месте преступления и, по всей видимости, показывает правду.
Из допроса ряда других свидетелей выяснилось, что осужденный Георгиев все это время был с ними вместе и поэтому не мбг совершить убийства.
Допросом двух свидетелей удалось установить, что когда они разошлись с Данчевым, дом которого находился недалеко от корчмы, то увидели, как из корчмы выходил Гепов.
Один из свидетелей, близкий приятель Данчева, сообщил, что (между Данчевым и Гелевым существовала старая вражда. Гепов скомпрометировал Данчева перед отчетным собранием членов сельского кооператива, в котором Данчев работал продавцом. Гепов обвинил Данчева в том, что тот продал медный купорос и обувь по спекулятивной цене крестьянам из соседнего села. В связи с этим Данчев пригрозил, что он когда-нибудь рассчитается с Геновым. Тот же свидетель показал, что Гепов как-то жаловался ему на Данчева, который однажды избил его в поле.
Другой свидетель также подтвердил, что Данчев ненавидел Гепова как инициатора наложения на него штрафа за нарушение правил торговли. Данчев ругал Гепова и грозил когда-нибудь с ним расправиться. При
157
повторном и более тщательном допросе этот свидетель признал, что Данчев на следующее утро после первого избиения Гепова рассказал ему об этом. Замечу кстати, что данный факт свидетель подтвердил только после очной ставки с односельчанами, которым он рассказывал об этом происшествии в корчме. Этот же свидетель, начавший давать откровенные показания, объяснил и происхождение крови на руках у Георгиева.
«Георгиев мог поранить себе руки о мой нож,— сказал он,— когда неловко брал меня под руку. Войдя в корчму и увидев кровь на своих руках, он отошел в сторону, чтобы промыть рану. Георгиев забыл обо всем этом,— добавил свидетель,— так как был сильно пьян».
Перечисленные обстоятельства все более заставляли сомневаться в виновности Георгиева. Однако оставался нерешенным очень важный вопрос: почему умирающий Гепов перед смертью заявил, будто побои ему нанес именно Георгиев.
Я продолжал поиски новых данных. Был допрошен свидетель, который первым заметил потерпевшего в овраге. Он показал, что Гепов был в полубессознательном состоянии и имени напавшего не называл. Два других свидетеля, которые подняли Гепова с земли и отнесли его домой, рассказывали, что на вопрос, кто его бил, Гепов бессвязно ответил: «Кто-то толкнул меня ногой в поясницу... Да подожди ты, я пьян и кепки моей нет...»
Председатель сельсовета и представитель местной милиции также подтвердили, что когда Гепова первоначально спрашивали, кто его избил, тот отвечал, что не видел. Старший брат Гепова спросил его в присутствии свидетелей: «Был ты вместе с Кунчо (Георгиевым) и не был ли это он?» На это пострадавший сначала ответил отрицательно. Ночью с Геповым остался его брат, тот самый, который видел в корчме кровь на руках Георгиева, а когда на следующее утро свидетели снова пришли jk Генову, последний уже говорил, что бил его именно Георгиев. Брат не отрицал, что ночью, не отходя от постели умирающего, он не раз называл имя Георгиева, пытаясь узнать, не он ли нанес побои.
Стало ясно, что имя Георгиева было подсказано и внушено умирающему.
158
При анализе доказательств можно уже было сделать вывод, что убийцей Гепова является не осужденный Георгиев, а другое лицо — скорее всего Данчев.
Находясь в селе, я приступил ж первому допросу Данчева. Он понимал (причину моего приезда «и, как мне было известно, интересовался ходом расследования. В начале допроса подозреваемый заявил, 'что по делу уже установлено, кто является убийцей Гепова, и что, очевидно, жто-то просто хочет его, Данчева, оклеветать. Он отрицал не только свою вину, но и очевидные факты, установленные следствием.
Решив, что собрано уже достаточно доказательств, я задержал Данчева. Окружной прокурор санкционировал привлечение его в качестве обвиняемого и заключение под стражу. Одновременно с этим по нашему представлению осужденный Георгиев был освобожден из-под стражи впредь до рассмотрения дела в связи с вновь открывшим'ися обстоятельствами.
В течение первых дней обвиняемый Данчев продолжал отрицать свою вину, вел себя уверенно и даже заявлял, что потребует наказать тех, кто его арестовал.
Выбрав момент, когда Данчев несколько заколебался, я предъявил ему новые доказательства и, в частности, показания свидетеля относительно того, что он сам рассказывал об избиении Гепова, угрожая потерпевшему и т. п. Я разъяснил Данчеву, что если он будет продолжать говорить неправду, я вынужден буду изобличить его очными ставками и другими доказательствами, а протоколы этих следственных действий послужат свидетельством его неискренности во время следствия. Я говорил ему также о социалистическом сознании и коммунистической морали, которые присущи нашему обществу. Обвиняемый постепенно убеждался в бессмысленности отрицания фактов и в конце концов решил рассказать о нанесении побоев Гепову, которые явились причиной его смерти. Эти объяснения пролили свет на обстоятельства, при которых было совершено преступление.
По признанию обвиняемого, когда он отделился от компании, то не вошел в свой двор, а остановился у ограды. В это время он увидел приближающегося Гепова и обругал его. Гепов, вероятно, подумав, что кто-то хочет затеять с ним драку, ударил обвиняемого по плечу.
159
Тогда Данчев вытащил кол из своей ограды, догнал Гепова, который вобежал к оврагу, 'и ударил его несколько раз по голове, спине и плечам. При первых же ударах, по словам обвиняемого, кол сломался на две части, и последние удары он наносил обломком длиной примерно в 1 м, который остался в его руке. Стараясь смягчить свою вину, Данчев утверждал, что вовсе не хотел убивать Гепова, а намеревался лишь избить его. Данчев объяснил, что между ним и убитым действительно была старая вражда. Кроме того, за несколько дней перед происшествием его жена жаловалась ему, что Гепов в пьяном виде оскорбительно обошелся с ней.
По указанию обвиняемого было найдено место в плетне, откуда он вытащил кол, нанеся им смертельные удары потерпевшему. Обвиняемому предъявили обломок от кола, отлетевший при первом ударе, который остался в овраге. Он подтвердил, что это обломок от того кола, которым он бил Гепова. При сравнении этого обломка с другими кольями из ограды обнаружилось сходство с ними по толщине, цвету и характеру древесины. Это обстоятельство было отмечено в протоколе осмотра места происшествия, 1произведенного с участием обвиняемого.
Другой обломок длиной в 1 м, которым Данчев наносил последующие удары, обнаружить не удалось. По объяснению обвиняемого, он держал этот обломок в руке, когда вбежал в свой двор, а на следующий день сжег его.
Судебно-медицинская экспертиза на основании данных вскрытия трупа констатировала, что смерть Гепова была неминуема и наступила вследствие раздробления в передней теменной области костей черепа, частицы которого пробили твердые и мягкие оболочки мозга. В заключении были описаны и другие повреждения в области виска, на спине и плечах. Все это соответствовало тому, что показывал Данчев.
На основании этих новых доказательств было возобновлено производство по делу Георгиева, и Бургасский окружной суд, признав Георгиева невиновным в убийстве Д. Гепова, оправдал его.
Рассмотрев дело по обвинению Данчева, Бургасский окружной суд признал его виновным в убийстве и 160
приговорил к 10 годам лишения свободы с поражением в правах на 15 лет. Истинный убийца понес заслуженное наказание.
Этот случай заставил задуматься и меня самого. Я понял, что при неблагоприятном стечении обстоятельств довольно убедительная совокупность доказательств может говорить против невиновного. Я убедился, что самый 'большой долг следователя — упорно добиваться истины, не увлекаясь очевидностью, которая может оказаться ошибочной, проверять факты и утверждения с чувством (величайшей ответственности.
11» Следственная практика, вып. 50.
ВЕНГЕРСКАЯ НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА
Редактор журнала «Милицейский обзор» майор милиции
Катона Гэза майор милиции
Кертэс Имр е
ИДЕНТИФИКАЦИЯ ПО ТАЗОВЫМ КОСТЯМ
4 октября днем в центральной 'части Будапешта на едва покрытой водой нижней ступеньке набережной Дуная была найдена часть трупа человека. Судебномедицинский эксперт устано1вил, что это бедро женщины. Оно было тщательно отделено от тела по суставам, мягкие ткани разрезаны острым орудием. На коже с одной стороны было обнаружено маслянистое пятно, а с другой— след укола. В нескольких местах в кожу внедрились мелкие частицы угля. Потерпевшей, по мнению эксперта, было лет 25—30, ее рост составлял 155^-160 см. Судя по следу укола с остатками маслянистого вещества, за несколько дней до смерти ей был сделан укол биз-муцилина (антибиотик). Обнаруженная часть трупа пролежала в воде 10—12 час., а смерть наступила на 24— 36 час. раньше, т. е. 2 или 3 октября.
Несколько выше на ступеньках набережной в 40 см от бедра трупа был найден сухой обрывок одной из будапештских газет от 30 сентября с пятнами бурого цвета. По заключению эксперта это были пятна человеческой крови группы «А». Кровь убитой относилась к той же группе. На основе имевшихся данных причину смерти эксперт установить не смог.
Вскоре поступило сообщение из г. Бая, расположенного на Дунае примерно на 150 км ниже Будапешта, о том, что из реки водой выброшена часть человеческого трупа — таз женщины, отделенный от корпуса на уровне 162
пупка. Таз был отделен острым орудием. Большая часть кишечника отсутствовала. Следов прижизненных ранений обнаружено не было.
Исследование этой 'части трупа также не дало никаких новых сведений о причине смерти.
По заключению оудебномедицинского эксперта это были части одного трупа женщины. У потерпевшей были волосы черного или темно-каштанового цвета, она жила половой жизнью, но не рожала. Обнаруженные части трупа сфотографировали. Сделали их рентгенограмму для возможного в последующем установления потерпевшей по особенностям строения костей.
Заявлений об исчезновении женщин за последние несколько дней не поступало. Не было добыто и каких-либо новых данных о совершенном преступлении. Пришлось их отсутствие восполнять предположениями, построенными на анализе имевшихся скудных материалов, предварительными выводами по поводу случившегося.
Первый вывод сводился к тому, что части трупа, во всяком случае найденное первым бедро, были преступником брошены в воду в Будапеште с набережной Дуная, а не принесены сюда течением реки. Об этом свидетельствовал обрывок газеты, обнаруженный вблизи найденного бедра. Капли крови на газете подтверждали, что обрывок имел отношение к трупу и, по-видимому, был частью упаковки. Обрывок газеты и часть трупа, столь разные по объему и весу, не могло прибить рекой в одно и то же место. К тому же обрывок газеты был сухим и на нем отсутствовали следы пребывания в воде.
Отсюда вытекал следующий вывод о -месте совершения самого преступления. Так как части трупа были выброшены в Дунай в густонаселенном районе Будапешта с интенсивным движением транспорта и пешеходов, т. е. в чрезвычайно неудобном, с точки зрения преступника, месте, они не были привезены сюда откуда-то издалека. Если преступник намеревался бы отвезти части трупа с места убийства, он увез бы их в какое-нибудь менее оживленное место. Значит, само преступление совершено где-то здесь, поблизости от набережной.
11*
163
Преступник, по-видимому, не имел в своем распоряжении транспортных средств. Иначе, как уже отмечалось, он увез бы части трупа куда-нибудь в более безопасное место. Судя по размерам частей трупа, их доставляли на набережную в большом чемодане ночью, когда движение транспорта и пешеходов затихало. Вероятнее всего, это было сделано в ночь с 3 на 4 октября. Расчленен труп был ночью или днем 3 октября^, после чего его части некоторое время находились в подвале или ином месте, где хранился уголь, в связи с чем мелкие частицы угля внедрились в кожу трупа.
Далее было выдвинуто предположение о том, что убийцей являлся кто-то из близких потерпевшей. Известно, что именно в подобных случаях преступник, что* бы отвести от себя подозрения, не только стремится скрыть труп, но и прибегает к расчленению, затрудняющему опознание личности потерпевшего. Расчленение трупа особенно характерно для условий города, где преступнику трудно спрятать труп целиком.
В данном случае местом убийства неизвестной женщины, по-видимому, была квартира кого-либо из участников разыгравшейся трагедии, расположенная в районе набережной.
То обстоятельство, что никаких заявлений об исчезновении женщины не поступало, также подтверждало предположение о наличии близких отношений между убийцей и потерпевшей. По-видимому, преступник имел возможность объяснить ее отсутствие таким образом, что это ни у кого не вызвало подозрений.
По мнению судебномедицинского эксперта, убийца имел профессиональные познания в анатомии или же был мясником, так как труп расчленен умелой рукой. Хотя все эти рассуждения казались вполне обоснованными, все же не исключалось, что возможны и иные объяснения случившегося.
На основе анализа первичных данных был составлен план следственных и розыскных мероприятий. Они проводились по трем направлениям.
Первая группа мероприятий имела своей целью выявить без вести пропавших женщин. Работа концентрировалась прежде всего в предполагаемом районе совершения преступления радиусом примерно в 3 км. На этой территории сотрудники милиции в штатской одеж-164
де должны были побывать в каждой квартире и побеседовать с жильцами. При этом следовало выяснить, не известно ли кому-либо об исчезновении или отъезде в неизвестном направлении женщин, не было ли 2 или 3 октября драк, ссор, не видел ли кто-нибудь 3 октября человека с чемоданом, и т. п. Особое (внимание предлагалось обратить на живущих в этом районе врачей, ветеринаров или мясников.
В остальных районах города проводилась соответствующая ра<бота.
Другая группа 'Мероприятий проводилась для выявления возможных свидетелей доставки частей трупа на набережную. Опрашивались ночные сторожа предприятий, прилегающих к набережной Дуная в месте обнаружения части трупа, шоферы такси, водители и кондукторы трамваев, работавшие в этом районе в ночь с 3 на 4 октября.
Третья группа мероприятий предусматривала выявление вещественных доказательств. Была проверена женская одежда, поступившая после 3 октября в стол находок, комиссионные магазины и ломбарды, с целью выявления на ней следов крови.
В результате проведения всей этой работы стали поступать разного рода сведения от населения. Их становилось все больше и больше, и проверка различных сигналов отнимала немало времени. Как это всегда бывает, среди поступавших к нам сведений были и явно не относящиеся к нашему случаю и такие, которые, казалось, давали надежду на раскрытие преступления.
Так, в одном доме граждане обратили внимание сотрудника милиции на квартиру, где ссоры и драки были повседневным явлением. После очередной драки из квартиры исчезла проживавшая там женщина, причем граждане видели рано утром мужчину, выходившего из дома с тяжелым чемоданом. На следующий день после драки другая женщина из той же квартиры просила у соседей щетку и иные необходимые для уборки квартиры предметы. Была проделана немалая работа, пока выяснилось, что все эти события не имели отношения к расследуемому преступлению.
Шла уже четвертая неделя расследования, когда было получено новое заявление. Один гражданин сообщил,
165
что его родственница, Виола Т., по словам ее близкого знакомого — Лайоша Эрдели, 2 октября уехала в Чехословакию и там арестована за контрабанду. Эрдели даже передал ему письмо из Чехословакии, в котором какая-то женщина сообщала об аресте Виолы. Родственники Виолы Т. вначале 'поверили рассказу Эрдели, но теперь, узнав о розысках пропавшей женщины, решили обратиться в милицию.
Началась проверка и этого заявления.
Отдельная однокомнатная квартира Виолы Т. находилась в 800 м от места, где «а набережной Дуная нашли часть трупа. Рост Виолы Т., ее телосложение/ цвет волос, описанные родственником, совпадали с предположительными выводами судебномедицинского эксперта по этим вопросам. Время ее «поездки в Чехословакию» также совпадало со временем совершения убийства. Но по ряду вопросов имелись и противоречия. Так, Виоле Т. было не 25—30 лет, а 49; Эрдели, этот единственный человек, проживавший совместно с Виолой, был не медицинским работником и даже не мясником, а портным.
Несмотря на наличие противоречий, решено было проверить местонахождение Виолы Т. Оказалось, что она из Венгрии не выезжала и в Чехословакии ее не арестовывали. Не было ее ни у друзей, ни в больницах, ни в гостиницах.
Но всех этих сведений, хотя и очень важных, было недостаточно для вывода о том, что обнаружены части трупа Виолы Т.
Найти правильный ответ помогло одно незначительное, на первый взгляд, обстоятельство, мимо которого, однако, не прошел следователь. Разыскивая Виолу, следователь побывал на ее прежней квартире, где она не жила уже продолжительное время. Жильцы этой квартиры, хорошо знавшие Виолу, рассказали, что примерно год назад она упала в шахту лифта, после чего долго лечилась и даже лежала в больнице. Следователь выяснил, в какой больнице находилась Виола, и поехал туда. По истории болезни он установил, что в результате падения у Виолы Т. была повреждена нижняя часть позвоночника. В архиве больницы сохранился рентгеновский снимок ее таза. Он был изъят и представлен эксперту-рентгенологу для сравнения с рентгеновским 166
снимком таза, обнаруженного в реке. Перед экспертом был поставлен вопрос, изображен ли на обоих рентгеновских 'снимках таз одной и той же женщины. На основании индивидуальной совокупности признаков строения нижних позвонков, имевших заметные изменения, эксперт дал на этот вопрос положительный ответ. Таким образом, личность жертвы преступления была установлена. Ею оказалась Виола Т.
Заключение эксперта о возрасте потерпевшей и о том, что расчленение трупа произведено «умелой рукой», оказалось ошибочным. Это обстоятельство еще раз напомнило нам о необходимости критически оценивать заключение эксперта.
То обстоятельство, что ложные сведения об аресте Виолы Т. ее родственникам сообщил Эрдели, указывало на его причастность к преступлению. Да и сам факт расчленения трупа свидетельствовал о том, что убийцей был человек, близкий потерпевшей. Таким человеком был Эрдели. К тому же Эрдели ко времени поступления заявления от родственников Виолы Т. скрылся.
Необходимо было немедленно разыскать Эрдели. Ознакомление с данными, характеризующими его личность, подсказало нам направление для поисков. Оказалось, что Эрдели уже имел несколько судимостей, в том числе за преступление против народно-демократического строя. Это обстоятельство давало основание предполагать, что враг и убийца будет пытаться найти убежище за пределами Венгерской Народной Республики. Как позднее выяснилось, он действительно намеревался бежать через Чехословакию в Федеративную Республику Германии, но благодаря бдительности чехословацких и 'венгерских пограничников его задержали.
Параллельно с розыском Эрдели выяснялись обстоятельства совершенного им преступления.
Сразу же после установления личности убитой в ее квартире произвели осмотр. На первый взгляд все было в полном порядке. Предметы были аккуратно расставлены по своим местам, полы чисто вымыты. Но после их опрыскивания люминесцентным составом картина резко изменилась. Пол во всей квартире был в пятнах крови. По их числу в разных помещениях можно
167
было судить, что труп начали расчленять в комнате, а заканчивали в ванной. Части трупа хранились некоторое время на кухне, в ящике 'для угля.
В ходе допросов свидетелей были получены новые до к аз ате л ьс тв а, под т ве ржд а ю щ и е в и нов ность Л а йош а Эрдели. Оказалось, что после исчезновения Виолы Эр-дели продал разным лицам многие вещи из ее квартиры. Еще до октября он высказывал некоторым из свидетелей намерение продать всю квартиру в связи с тем, что вместе с Виолой переезжает в другой город. Было установлено также, что он еще до 2 октября оформлял доверенность на получение денег, причитающихся Виоле Т. Из этого следовало, что Эрдели заранее готовился к овладению имуществом Виолы и к ее убийству. У одного из его приятелей удалось обнаружить пишущую машинку, на которой, как устано1вила экспертиза, было напечатано письмо с сообщением об аресте Виолы Т.
Совокупность собранных доказательств рисовала картину жестокого убийства, совершенного преступником, заранее подготовившим все необходимое для завладения имуществом своей жертвы и для уничтожения следов преступления.
Допросы Эрдели были нелегкими. Вначале он пытался повторить историю с арестом Виолы Т. в Чехословакии, ссылаясь на полученное оттуда письмо. Но, ознакомившись с заключением эксперта о том, что письмо напечатано на машинке его приятеля, проживающего в пригороде Будапешта, Эрдели вынужден был рассказать, что передал одному из туристов пустой конверт со своим адресом и попросил опустить его в Чехословакии, объяснив, что его сын якобы собирает погашенные почтовые марки. Получив этот конверт, Эрдели вложил туда заранее заготовленное им письмо и показал его родственникам Виолы. Однако, признавшись в этом и даже в том, что он задушил Виолу, Эрдели до конца расследования старался всячески исказить картину происшедшего и смягчить свою вину. То он рассказывал, что задушил Виолу в результате внезапно 'возникшего душевного волнения из-за нанесенных ею оскорблений, то заявлял, что Виолу задушил не он, а какой-то сбежавший из заключения друг Эрдели, опасавшийся, что Виола его выдаст.
168
Но доказательства говорили об ином: о заранее обдуманном и подготовленном убийстве, убийстве ради денег. Версия Эрдели «о сбежавшем из заключения друге» также была опровергнута.
Суд счел доказанным предъявленное Эрдели обвинение и приговорил его к высшей мере наказания. Приговор приведен в исполнение.
ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА ВЬЕТНАМ
Буй Лам1
ПОЙМАНЫ 0 ПОЛИЧНЫМ
За годы народно-демократической власти в Демократической Республике Вьетнам развернулась эффективная наступательная борьба с преступностью, выросли квалифицированные кадры прокурорских, следственных, судебных работников, принято новое законодательство по уголовному праву и процессу, основанное на принципах социалистического демократизма. Закон об организации народных судов устанавливает, что задачами правосудия ДРВ являются: «Защита народно-демократического строя, поддержание общественного порядка, охрана общественной собственности, прав и законных интересов граждан, обеспечение социалистического строительства в Северном Вьетнаме и борьба за объединение страны». Органы суда и прокуратуры, а также органы безопасности зорко охраняют завоевания трудящихся республики, обеспечивают неотвратимость наказания лиц, совершивших преступления, неуклонно пресекают попытки агентуры империалистов развернуть подрывную работу.
Несомненный интерес представляет, в частности, дело шпионско-диверсионной труппы «Лесли», расследованное органами безопасности и прокуратуры. Это дело
1 В период написания статьи товарищ Буй Лам являлся Генеральным прокурором Демократической Республики Вьетнам. В настоящее время он переведен на другую ответственную работу, 170
рассматривал народный трибунал, а затем апелляционный трибунал г. Ханоя.
В июле 1954 пода, т. е. сразу же после подписания Женевских соглашений, американская разведка, используя помощь французской разведки, завербовала группу предателей из числа реакционных элементов, чтобы создать шпионско-диверсионную сеть на территории Демократической Республики Вьетнам. Завербованные агенты, получившие «западные» имена: «Лесли», «Поль», «Боско», «Андре» и т. д., были нелегально переброшены на один из уединенных островов Тихого океана, где в течение четырех месяцев прошли тщательную подготовку. Им преподавали теорию психологической войны, приемы ведения контрреволюционной пропаганды, радиодело, топографию (в частности, приемы глазомерной съемки и изготовление схематических планов местности). Их обучали приемам, вербовки новых агентов, обращению с усовершенствованным оружием и взрывчатыми веществами, тактике индивидуальных и групповых действий. Следует отметить, что «практические упражнения» проводились в специально сооруженном «городке», имитировавшем типичный населенный пункт Северного Вьетнама.
В феврале 1955 года группа «Лесли», названная так по кличке возглавлявшего группу агента, была сосредоточена в г. Сайгоне (Южный Вьетнам). Характерно, что, не имея никакой опоры в стране, где власть принадлежит народу, органы американской разведки не были уверены даже в тех отщепенцах, которых им удалось вовлечь в свою организацию. Чтобы поднять «боевой дух» завербованных, для них в течение десяти дней устраивали попойки, а в случае провала контрреволюционных планов им обещали американское гражданство.
В Сайгоне группу «Лесли» окончательно проинструктировали, а империалистическая марионетка в Южном Вьетнаме Нго Дин Дьем присвоил шпионам и диверсантам, входившим в ее состав, пышные титулы «офицеров авангарда для освобождения Севера» (!)
После переброски на территорию ДРВ агенты в соответствии с полученными инструкциями расселились в крупных населенных пунктах. Хозяева предоставили в их распоряжение заранее заготовленные радиоаппара
171
туру, оружие, мины для будущего их использования при ведении подрывной работы. Вражеские агенты располагали также крупными суммами денег.
Шпионско-диверсионная группа была тщательно законспирирована. Одни ее члены специализировались в шпионаже и вербовке новых агентов, другие готовились к подрывной деятельности и диверсиям, третьи поддерживали связь с «хозяевами».
На Хайфонском железнодорожном узле вражеским агентам удалось подбросить в кучи угля мины, имеющие форму угольных 'брикетов, которые, попав в топку паровоза, должны были вызывать взрыв. Диверсию, к счастью, предотвратили, так как мины были своевременно обнаружены благодаря бдительности железнодорожников.
Членам шпионско-диверсионной группы удалось завербовать нескольких осведомителей и с их Помощью собрать некоторые сведения о состоянии дорог и линиях связи, номерах автомашин, обслуживающих руководящих работников, о дислокации полицейских постов и оперативных групп органов безопасности и т. д. Настойчиво изыскивались «подходы» к работникам государственного аппарата и военнослужащим, чтобы подкупить их и шантажировать. Члены группы распространяли среди населения различные провокационные слухи.
Собранные сведения шпионы передавали по радио в Сайгон. Кроме этого, каждые три-шесть месяцев специальные курьеры из числа членов группы нелегально переходили границу и доставляли в Южный Вьетна^м шпионские донесения; на обратном пути эти лица доставляли деньги, инструкции, дополнительное снаряжение.
У вражеских агентов и их хозяев были далеко идущие планы. Очевидно, они рассчитывали, что им удастся избежать разоблачения в течение многих лет. Об этом свидетельствовал хотя бы тот факт, что один из членов группы в соответствии с полученным заданием поступил в университет с тем, чтобы по его окончании пробраться на завод или верфь, интересующие империалистическую разведку. Кроме того, в период пребывания в университете агент должен был «прощупать» настроения студентов и завербовать морально разложившихся лиц.
Эти планы, однако, не сбылись. Опираясь на актив-
172
кую помощь населения, сигнализировавшего о /подозрительных действиях членов группы «Лесли», сотрудники органов безопасности и прокуратуры разоблачили и обезвредили вражеских агентов, собрав неопровержимые доказательства их виновности.
Так как ядро шпионско-диверсионной группы состояло из опытных вражеских агентов и получить правдивые показания от них мы не рассчитывали, мы решили задержать их с поличным. Узнав о том, что часть агентов готовится к переброске в Южный Вьетнам, откуда их должны направить на «переподготовку», мы решили в этот момент осуществить их одновременное задержание. Удачный выбор момента позволил захватить вражеских агентов с поличным: у них были обнаружены шпионские донесения, подготовленные для отправки в Сайгон, коды, радиоаппаратура, оружие и другое шпионское снаряжение.
Важные доказательства преступной деятельности обвиняемых были получены с помощью общественности тех районов, в которых действовали преступники. Свидетели, явившиеся в прокуратуру по собственной инициативе, сообщили ряд ценных сведений об образе жизни и связях обвиняемых, помогли опровергнуть ряд их ложных утверждений. Весьма эффективно использовались при расследовании противоречия между обвиняемыми, возникшие в связи с различием в их социальном положении, в их прошлом, а также в ролях, отведенных каждому из них в группе «Лесли».
Важное значение имело то обстоятельство, что обвиняемых ознакомили с положениями декрета № 133 от 20 января 1953 г.1. Им было разъяснено, что только искренним раскаянием можно искупить свою вину перед народом.
Индивидуальный подход к каждому из обвиняемых сочетался с терпеливой разъяснительной работой. Сведения, полученные при допросе одного обвиняемого,
1 Декрет устанавливает меры уголовного наказания за преступные посягательства на безопасность Демократической Республики Вьетнам: за руководство и участие в контрреволюционных, шпионских и саботажнических группах, ведение враждебной пропаганды и т. п. действия. Статья 17 декрета предусматривает, что «может быть принято решение о снижении меры наказания или об освобождении от него лиц, виновных в совершении преступ
173
умело использовались в ходе допроса его соучастников; каждому из обвиняемых предъявлялись изобличающие его доказательства. Правильное применение тактических -приемов допроса определило результаты. Если в начале расследования обвиняемые (за исключением одного, сразу же признавшего свою вину и способствовавшего полному раскрытию дела) пытались полностью или частично отрицать свое участие в преступлении, то в последующем они полностью признали свою вину. Первыми дали правдивые показания второстепенные участники преступной группы; их показания помогли око нч а тел ьно изобличить гл ав ар ей.
Однако и после этого мы не считали свою задачу выполненной: была проделана большая работа по максимальной детализации полученных показаний и их проверке. В частности, на основе показаний обвиняемых были обнаружены некоторые тайники (в том числе и сооруженные *в могилах) с оружием и другим снаряжением, что явилась важным доказательством по делу.
Чтобы обвиняемые не могли изменить показаний, они были не только отражены в протоколе, но и зафиксированы на магнитофонной пленке.
Суду было предано десять человек. 4 мая 1959 г. народный трибунал г. Ханоя начал рассмотрение дела о шпионско-диверсионной группе «Лесли». На открытом судебном процессе присутствовали в общей сложности более 10 тыс. трудящихся.
Материалы, собранные органами безопасности и прокуратурой, неопровержимо уличали подсудимых в совершении тяжких преступлений. В судебном заседании их вина была полностью подтверждена вещественными доказательствами, показаниями свидетелей, полным признанием самих подсудимых. В частности, главарь преступной группы Тран Мин Шау, известный по кличке «Кап», он же «Лесли», показал в судебном заседании:
лений, перечисленных выше, если имеется одно из следующих условий:
а) искреннее признание в совершенных преступлениях до возбуждения уголовного дела и готовность искупить свою вину;
б) признание по своей инициативе; сообщение подробностей заговора: кем и что именно сделано;
в) участие в преступных действиях в результате принуждения и без причинения большого вреда народу».
174
«Я признаюсь в том, что прошел курс переподготовки шпионов продолжительностью в четыре 'месяца на острове Г под руководством американских инструкторов. По окончании курсов я был переправлен в Сайгон, где после принесения присяги в верности режиму Нго Дин Дьема получил звание «офицера авангарда для освобождения Севера». Я действительно был послан в Ханой во главе группы шпионов.
Лично я завербовал восемь новых агентов. Для того чтобы установить прямую связь с Южным Вьетнамом, получить оттуда деньги и детальные инструкции, я послал туда специальных агентов связи. Кроме того, я тайно поддерживал регулярно сношения с Южным Вьетнамом по радио.
В 1957 году по моему указанию распространялись тенденциозные слухи для того, чтобы создать у населения атмосферу недоверия к партии и правительству.
...Были случаи, когда мои люди падали духом, особенно когда не было денег. Когда шпион Нгуен Хат Хай был арестован и приговорен к смертной казни, это было сильнейшим ударом по моральному состоянию моей группы1.
Незадолго до ареста я намеревался установить связь с Гонконгом, чтобы охватить шпионской деятельностью северо-западную зону Вьетнама».
Подсудимый Нгуен Си Хоханг показал:
«Я признаюсь в том, что работал в качестве агента-разведчика врага со времени прекращения военных действий и до дня моего ареста. Я содержался за счет средств шпионской группы. По ее указанию я поступил в университет, выбрав специальность, которая позже должна была открыть мне дорогу на заводы и верфи, где я смог бы заниматься шпионажем.
За времн занятий я снабжал группу информацией о настроениях в университете, на цементном заводе в Хайфоне и на стройке плотины Бак Хунг Хай, которые я мог посещать в качестве учащегося вместе со своими учителями и товарищами...
Я полностью признаю свою вину и прошу прощения у трибунала».
1 Шпион Нгуен Хат Хай был осужден 20 марта 1958 г. народным трибуналом Ханоя.
175
После допроса Обвиняемых, свидетелей и осмотра вещественных доказательств народный трибунал Ханоя выслушал речи адвокатов и последнее слово подсудимые. Приговор был вынесен в соответствии со ст. ст. 6, 7, 15 и 17 декрета № 133 от 20 января 1953 г. и оглашен публично. Тран Мин Шау по кличке «Кап» (он же «Лесли») как главарь группы был осужден к смертной казни; Бай Ман Ха по кличке «Тием» к пожизненному тюремному заключению с конфискацией половины всего имущества; Нгуен Си Хоханг—к десяти годам тюремного заключения; Фан Ван Лам — к трем годам тюремного заключения и т. д. Трибунал освободил от наказания одного из подсудимых, так как он по своей инициативе полностью признался .в совершенном преступлении и помог разоблачить остальных участников группы.
Приговор народного трибунала Ханоя является ярким выражением гуманизма и объективности политики правительства Демократической Республики Вьетнам в отношении уголовных наказаний. «Строго наказывать главных виновников и упорствующих, снисходительно относиться к 'второстепенным участникам и раскаявшимся, снижать меры наказания и даже освобождать от наказания тех, кто не только на словах, но и на деле доказал, что он раскаивается».
Только трое из числа осужденных подали апелляционные жалобы. Но апелляционный трибунал оставил без изменения приговор народного трибунала.
Ходатайство Тран Мин Шау («Лесли») о помиловании было отклонено, и смертный приговор приведен в исполнение.
Процесс шпионско-диверсионной группы «Лесли», материалы которого широко публиковались как во Вьетнаме, так и за рубежом, явился свидетельством преступной деятельности империалистических разведок. Вместе с тем он продемонстрировал высокую сознательность народных масс, бдительно охраняющих безопасность Демократической Республики Вьетнам.
Опыт расследования и судебного разбирательства дела группы «Лесли» способствовал повышению профессионального мастерства работников органов безопасности, прокуратуры и юстиции, укреплению их связи с народом.
ГЕРМАНСКАЯ ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
Сотрудники Главного управления немецкой народной полиции Министерства внутренних дел — капитаны немецкой народной полиции
Гюнтер Байер и Густав Зейдель
ОБЪЕДИНЕННЫМИ УСИЛИЯМИ ОЧАГ ПРЕСТУПНОСТИ В РАЙОНЕ ПЕЗНЕК БЫЛ ЛИКВИДИРОВАН
Агрессивно настроенные круги Западной Германии делают все от «их зависящее для того, чтобы сорвать или хотя бы затормозить победоносное строительство социализма в Германской Демократической Республике. Для достижения этих целей они не брезгуют никакими средствами, прибегают к диверсиям, саботажу, поджогам и другим преступлениям, а также к идеологическому воздействию на граждан, проживающих на территории Германской Демократической Республики.
Мы — работники народной полиции да и все трудящиеся являемся свидетелями всяческих провокационных действий и диверсионных актов, осуществляемых реакционными профашистскими организациями, обосновавшимися в Федеративной Республике Германии и в Западном Берлине.
Стало очевидным, что для эффективного отпора врагу необходимо привлечь к борьбе с ним не только органы народной полиции и государственной безопасности, но и весь народ. Первоначально такую работу мы решили провести в районе Пезнек, находящемся неподалеку от государственной границы с Западной Германией.
Этот район был выбран не случайно. На протяжении последних лет в нем, как и во всей Германской Демократической Республике, наблюдалось ежегодное снижение количества преступлений, но в конце 1959 года
12. Следственная практика, вып, 50.	177
неожиданно кривая преступности подскочила вверх. При этом характерно, что совершенно четко обозначился рост таких преступлений, к совершению которых открыто и тайно призывали западногерманские империалисты по радио, телевидению и в печати. Некоторые преступления явились результатом исполнения заданий шпионских организаций.
В районе Пезнек находятся Объекты, играющие важную роль в выполнении семилетнего плана развития легкой и пищевой промышленности. Это, очевидно, и привлекло особое внимание врагов.
Вражеские действия в районе значительно активизировались. Участились случаи поджогов, порчи машин и готовой продукции. На стенах и заборах появились фашистские лозунги, отдельным лицам рассылались угрожающие письма. Во всей этой преступной деятельности чувствовалась направляющая рука какой-то вражеской ор г а низ ации.
На народном ткацком предприятии в 1959 году была совершено семь поджогов, причем один из пожаров причинил ущерб в размере 100 тыс. марок.
Поджоги совершались и на других предприятиях, но расследование их не увенчалось успехом: виновные не были установлены.
В сельском хозяйстве также отмечалась не менее интенсивная деятельность классового врага: в кооперативах поджигали места обмолота зерна, были случаи массового отравления скота.
В связи с таким положением по решению окружного комитета Социалистической единой партии Германии округа Гера в районе Пезнек была организована большая комплексная работа по искоренению преступности. В этой работе под руководством партии участвовали все государственные органы и широкие массы трудящихся. Таким образом, район Пезнек должен был послужить для всей Республики примером того, как целенаправленное взаимодействие государственных органов и привлечение общественности могут решить проблему ликвидации и предупреждения преступлений.
Прежде всего в районе была создана оперативная руководящая группа для борьбы с враждебной деятельностью. В нее вошли: первый секретарь районного комитета Социалистической единой партии Германии, 178
председатель Совета района1, прокурор района, руководитель районного органа Министерства государственной безопасности, руководитель районного управления народной полиции и руководитель отдела уголовной полиции.
Оперативная группа начала свою деятельность с изучения состояния преступности и мер борьбы с нею, принимавшихся полицией, органами безопасности и юстиции. После такало изучения был разработан план комплексных мероприятий по раскрытию и предупреждению преступлений. Выполняя этот план, органы безопасности создали общую рабочую бригаду, которой поручили раскрыть особо опасные преступления. В то время на всех предприятиях и других объектах района принимались действенные меры по усилению охраны. Обеспечение этих мер возлагалось на руководителей соответствующих предприятий и объектов.
Не ограничиваясь мерами, принимаемыми по линии государственных органов, было решено обратиться к населению района Пезнек со специальным воззванием. Кроме того, для мобилизации всех трудящихся на борьбу с преступностью на страницах местной прессы стали систематически помещаться корреспонденции с разоблачением вражеских происков.
Районный президиум Национального фронта взял на себя проведение собраний жителей района, посвященных теме «Поджигатель действует». На этих собраниях ставилась цель разоблачать вражескую деятельность и призвать граждан оказывать активную помощь органам безопасности и народной полиции в раскрытии и предупреждении преступлений.
Короче говоря, работа закипела. Внимание всех организаций, всего населения было приковано к одной проблеме — ликвидировать очаг преступности в районе. Оперативная руководящая группа проводила регулярные совещания, на которых обсуждались результаты выполненной работы, намечались новые задачи и пути их осуществления. Члены руководящей группы систематически посещали в дневное и ночное время предприятия и иные объекты, проверяя надежность охраны и оказывая практическую помощь в ее организации.
1 Совет района — исполнительный орган районного Собрания депутатов.
12*	179
Объединенная оперативная группа органов безопасности целиком занялась -раскрытием тяжких преступлений. Прокурор района активно участвовал в заседаниях этой группы, а в отдельных случаях руководил р асе л е д ов а н и е м.
Результаты большой и целеустремленной работы, к участию в которой были привлечены все граждане района, не замедлили сказаться. Например, на народном предприятии «Эйнхейт», изготовляющем кожевенные изделия, диверсанту не удалось осуществить свое преступное намерение. Он был задержан представителями общественной охраны в тот момент, когда пытался вывести из строя котлы.
Был и другой случай, когда группа трудящихся задержала подозрительного человека и передала его уголовной полиции. В дальнейшем оказалось, что задержанным является давно разыскиваемый взломщик, совершивший также поджог с диверсионной целью.
Большую роль в активизации населения сыграло подписанное первым секретарем районного комитета Социалистической единой партии Германии обращение, которое называлось «Поджигатель за работой». Оно призывало население к повышению революционной бдительности, к выявлению преступников и немедленной передаче их в руки народной полиции.
После опубликования обращения многие трудящиеся через местную печать стали давать определенные обязательства. Например, Хельга Плашке из Пезнека писала в газете «Фольксвахт»: «Я, беспартийная трудящаяся женщина и мать, призываю всех граждан помогать охране созданных нашим народом ценностей и своей бдительностью помешать действиям врага. Так мы поможем созданию счастливой и обеспеченной жизни и ускорим победу социализма. Я участвую в работе Национальной восстановительной бригады1 и этим помогаю дать отпор врагам нашего демократического государства».
Постоянно проводились широкие собрания населения. На 41 собрании участвовали 22 тыс. человек.
1 Общественная организация, члены которой работают добровольно и безвозмездно на самых ответственных участках строительства.
180
Насколько велик был интерес населения к таким собраниям, показывает, например, первое собрание, .происходившее в Нейштадте. Предполагалось, что на него придут человек 400, явилось же 1200 человек. Из-за такого большого числа желающих принять участие в собрании пришлось тут же на ходу подыскивать для его проведения другое помещение.
Эти массовые мероприятия вызвали невиданный трудовой энтузиазм населения. Трудящиеся стали давать обязательства повысить производственные показатели. Организовались сельскохозяйственные производственные кооперативы и социалистические бригады. Например, в общине Хершдорф крестьяне-единоличники организовали сельскохозяйственный производственный коопера^ тив. На собрании по случаю учреждения кооператива была принята следующая резолюция: «Организация нашего кооператива является ответом на поджоги в районе Пезнек. Мы не допустим, чтобы враги немецкого народа уничтожили плоды нашего созидательного труда, и всегда будем проявлять бдительность».
Рабочий ткацкого предприятия Пезнека Отто Эберхард разработал фрезерный аппарат, дающий возможность ремонтировать котел не за пять-шесть недель, как это было раньше, а всего за одну неделю. Это рационализаторское предложение Эберхарда, давшее предприятию 5 тыс. марок экономии, также было ответом рабочего на происки врага.
Между тем не дремал и враг. 22 октября 1959 г. возник еще один пожар в складских помещениях народного предприятия по заготовкам и закупкам. Благодаря принятым мерам огонь уничтожил только несколько тонн соломы и сена.
Одновременно в городском районе среди населения стали распространяться угрожающие и провокационные листовки.
Выявлением организаторов вражеской деятельности активно занялась объединенная оперативная группа. Немало пришлось приложить усилий для того, чтобы выявить поджигателя. Им оказался 20-летний работник амбара X. Уличенный доказательствами, он признался, что, желая помешать социалистическому строительству в Германии, умышленно поджег амбар. За совершенное преступление он был осужден к шести годам лишения
183
свободы. Разоблачение поджигателя еще больше повысило активность трудящихся.
В процессе следствия было бесспорно установлено, что поджигатель не имел отношения к изготовлению и распространению листовок провокационного и угрожающего характера. Поэтому выявление распространителей преступных листовок стало неотложной задачей.
Значительная часть листовок была исполнена, как установила криминалистическая экспертиза, «а одной и той же пишущей машинке. В связи с этим началась трудоемкая и кропотливая работа по установлению этой машинки. Через три недели интересующую следствие машинку удалось найти. В налоговом управлении Совета района было обнаружено письмо, исходящее из управления по организации торговли. Шрифт машинки, на которой было отпечатано это письмо, походил на шрифт машинки, на которой печатались провокационные листовки. Криминалистическая экспертиза установила, что как письмо, так и листовки исполнены на одной и той же машинке. Немедленно были тщательно проверены все лица, имеющие доступ в ту комнату управления по организации торговли, где находилась машинка. Удалось установить, что в управление после окончания работы часто приходил сын уборщицы. Этот молодой человек, приходивший в управление якобы для посещения матери, как показало следствие, и являлся’ изготовителем листовок. Учитывая молодость преступника и возможность его перевоспитания, суд округа Гера приговорил его к полутора годам тюремного заключения.
В результате активной поддержки трудящихся и их непосредственной помощи объединенной оперативной группе удалось разоблачить длительное время действовавшую хулиганскую группу молодежи. Члены этой группы, подпав под пагубное влияние реакционных организаций Западного Берлина, вели антигосударственную пропаганду, распространяли порнографическую литературу, устраивали оргии.
Молодежь правильно реагировала на разоблачение хулиганов. На многочисленных собраниях их действия были подвергнуты суровому осуждению. На слетах и собраниях выступали ответственные работники партии, разъясняя молодежи провокационность и опасность 182
содержания передач западных радио- и телевизионных станций, являющихся средствами психологической войны.
Так принятыми мерами с широким участием общественности в районе Пезнек был ликвидирован опасный очаг преступности. Объединенной оперативной группе удалось раскрыть 22 преступления и арестовать 17 преступников. Были также раскрыты 27 ранее нераскрытых преступлений. Все виновные понесли заслуженное наказание.
Характерно отметить, что в результате трудового энтузиазма, вызванного мобилизацией трудящихся на борьбу с преступностью, план выпуска валовой промышленной продукции в районе был перевыполнен.
Объединение всех усилий для борьбы с преступностью со всей очевидностью показало, что решением этой проблемы должны заниматься не только органы безопасности и народной полиции, но и общественные организации, весь народ.
ПОЛЬСКАЯ НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА
Вице-прокурор воеводской прокуратуры Познани
Чеслав Машысяк
ПРЕСТУПНИКИ ИЗОБЛИЧЕНЫ С ПОМОЩЬЮ ВЕЩЕСТВЕННЫХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ
11 апреля в районное отделение гражданской милиции Познани поступило сообщение о том, что в одной из квартир дома № 13 по улице Лампе обнаружен труп хозяина этой квартиры Януша С. с признаками насильственной смерти.
Комиссия в составе прокурора, врача института судебной медицины и сотрудников гражданской милиции прибыла по указанному адресу и приступила к осмотру места происшествия. При осмотре было установлено, что труп потерпевшего лежал на полу около тахты. На потерпевшем была короткая, едва достигающая пояса рубашка. На голове имелись колотые раны, а на шее и на ногах многочисленные ссадины. На пальце левой руки покойного имелся след от кольца. Пол, тахта, а также внутренняя стенка таза для умывания и кусок мыла были в пятнах, похожих на кровь. Такие же пятна имелись на сломанной деревянной трости и на стилете, лежащем в открытом шкафу.
На столе стояли две рюмки с небольшим количеством липкой жидкости вишневого цвета, издававшей запах алкоголя, два стакана, в которых было немного вина, пустая бутылка от водки и два Графина.
В шкафу висела мужская одежда и стояло несколько пустых винных бутылок.
184
В комнате вблизи трупа был беспорядок, позволявший предположить, что между убийцей и жертвой происходила борьба. Вещи, находившиеся в шкафу, были в полном порядке, что исключало вывод о совершении убийства с целью грабежа.
В ходе осмотра изъяли: рубашку, надетую на потерпевшем, постельное белье, предметы с пятнами и следами пальцев, а также другие вещи, имеющие, на наш взгляд, значение для дела. В частности, из шкафа был изъят синий суконный пиджак, который, судя по размеру, не мог принадлежать убитому.
Состояние трупа и ряд других обстоятельств, выявленных в результате осмотра (наличие писем в почтовом ящике, неоторванные листки календаря, подсунутые под входную дверь квартиры открытки, в которых кто-го сообщал о своем приезде и приглашал хозяина квартиры на праздник) указывали на то, что Януш С. убит ночью, около шести суток тому назад.
Янушу С. было 59 лет. Он жил один в квартире, состоящей из комнаты и маленькой кухни. Нигде не работая, он жил на средства, получаемые от торговли антикварными вещами.
Некоторые из знавших Януша лиц высказали подозрение, что он был гомосексуалистом.
Судебномедицинское исследование трупа показало, что смерть потерпевшего наступила в результате удушения руками.
В содержимом рюмок и стаканов каких-либо отравляющих или снотворных веществ эксперт не обнаружил.
Допросом ряда лиц было установлено, что в последний раз Януша видели ночью 5 апреля в кафе вокзала с каким-то молодым человеком, примерно 20 лет. Свидетели описали приметы этого молодого человека и сообщили, что вместе с ним Януш ушел из кафе в третьем часу ночи. Некоторые свидетели показали, что Януш носил на левой руке золотое кольцо с красным камнем.
Найти молодого человека, которого видели с Яну-шем, в городе Познани не удалось. Никакого результата не дала и проверка, направленная на установление лиц, сдававших в чистку или стирку одежду, запачканную кровью.
186
При тщательном осмотре вещественных доказательств, изъятых с места происшествия, удалось установить, что на рукавах и воротнике синего суконного пиджака, изъятого в шкафу Януша, имеются следы от споротых галунов и эмблем, форменные пуговицы заменены обычными, а на подкладке пришит кусочек ткаНи с фабричным клеймом: «С. П. Тканина Быгдощ, Шерстяной рынок, 10».
Родственники убитого, которым предъявили пиджак для опознания, показали, что такого пиджака у Януша никогда не было. Они заявили, что из квартиры убитого исчез его синий костюм в полоску, желтый шарф и зеленая шляпа.
Проверкой на фабрике, клеймо которой имелось на пиджаке, обнаруженном в квартире убитого, удалось установить, что это пиджак от морского форменного костюма, изготовленного фабрикой «Тканина» в Быгдо-ще в октябре 1957 года по коллективному заказу государственного предприятия «Былдощское судоходство на Висле». Всего по этому заказу на фабрике сшили 30 форменных костюмов.
В управлении предприятия — заказчика сохранились списки работников, получивших эти форменные костюмы. Оказалось, что из 30 человек 14 продолжают работать на Быгдощском судоходном предприятии и носят костюмы, сшитые фабрикой. Выяснить судьбу остальных 16 форменных костюмов было не так просто, так как получившие их лица на предприятии уже не работали.
Пришлось разыскивать всех этих лиц, разъехавшихся по всей стране. Мы установили, что форменные костюмы сохранились у 14 бывших работников судоходного предприятия. Не оказалось костюмов только у двух человек, на которых в связи с этим следственные органы обратили особое внимание.
При проверке выяснилось, что один из них, молодой человек Эдмунд А., проживающий в Свече, 23 апрели 1958 г. был задержан гражданской милицией по подозрению в мошенничестве. При задержании на нем был надет синий костюм в полоску.
Отсутствие у Эдмунда форменного костюма, обнаружение на месте преступления форменного пиджака с отпоротыми галунами и эмблемами, а также наличие у 183
него синего костюма в полоску давали основание подозревать Эдмунда в причастности к убийству Януша. Это подозрение подкреплялось тем, что возраст Эдмунда и черты его лица совпадали с приметами молодого человека, которого свидетели видели с Янушем в вокзальном кафе ночью 5 апреля 1958 г.
Для дальнейшего расследования дела прокурор и сотрудники гражданской милиции прибыли в Свече. Пр-ежде всего, было решено установить, что стало с форменным костюмом, полученным Эдмундом в 1957 году, в частности, отпарывались ли от пиджака галуны и эмблемы и заменялись ли форменные пуговицы обычными. С этой целью допросили в качестве свидетелей жену и тещу Эдмунда, которые подтвердили, что по его просьбе они спороли галуны и эмблемы с форменного пиджака, а форменные металлические пуговицы заменили обычными. Они предъявили споротые галуны, эмблемы и пуговицы. Тогда им предъявили для опознания пиджак, обнаруженный в квартире убитого. Осмотрев пиджак, свидетели опознали его по ряду индивидуальных признаков и указали, что он принадлежит Эдмунду. В нем Эдмунд выезжал из Свече в конце марта 1958 года. В апреле 1958 года Эдмунд был в Познани, откуда писал жене, что занят устройством своих дел. Вернулся он из Познани не в пиджаке, в котором уехал из дома, а в синем костюме в полоску, происхождение которого объяснить не захотел. Жена сообщила, что вскоре после возвращения Эдмунда в Свече он передал ей золотое кольцо с красным камнем, которого раньше она у него никогда не видела.
Задержавшие Эдмунда за мошенничество работники милиции передали его жене 23 апреля желтый шарф, шляпу темно-зеленого цвета и три ключа на кольце, не имевшие никакого отношения к делу о мошенничестве.
Синий костюм в полоску, кольцо, шарф, шляпу и ключи немедленно .изъяли у жены Эдмунда и приобщили к делу об убийстве Януша С. в качестве вещественных доказательств. Эти вещи были предъявлены родственникам убитого, которые заявили, что все они принадлежали Янушу С.
Вскоре удалось установить портного, который шил синий костюм Янушу. Он опознал предъявленный
W7
костюм не только по материалу и покрою, Но и По способу посадки на вату, а также по тому, что кармашек для часов был вшит на левой стороне брюк, а не на правой, как это обычно делают другие портные.
Ключи, изъятые у жены Эдмунда, оказались ключами Януша: от ворот дома, в котором он жил, от входной двери его квартиры и от ящика для писем.
Изобличенный собранными доказательствами, Эдмунд А. признался в преступлении и показал, что убийство вызвано непристойным поступком хозяина квартиры, совершенным, когда Эдмунд спал. Эдмунд показал, что ранее он Януша С. не знал, так как в Познань приехал впервые. В квартиру Януша он попал случайно, получив приглашение на ночлег после того, как они познакомились в кафе вокзала, куда Эдмунд зашел случайно в ожидании поезда. Эдмунд также рассказал, что, убив хозяина квартиры, он забрал его золотое кольцо, шарф, шляпу, синий костюм, небольшую сумму денег и ключи от квартиры.
Эдмунд А. был предъявлен для опознания лицам, видевшим убитого в компании молодого человека в кафе при вокзале 5 апреля. Все они заявили, что именно этого молодого человека видели вместе с Янушем С. Таким образом, преступление было раскрыто и убийца обнаружен.
Из описания данного дела видно, какое значение имеет тщательный осмотр вещественных доказательств. Без такого осмотра это преступление, по всей вероятности, долго оставалось бы нераскрытым. В самом деле, в распоряжении следственных органов отсутствовали какие-либо иные данные, позволявшие подозревать в совершении преступления именно Эдмунда А. Он проживал в нескольких сотнях километров от места преступления. В Познани был первый раз в жизни, проездом. Ожидая на вокзале поезд, он даже не намеревался выходить в город, решив провести ночь в кафе. С Янушем С. его ничто и никогда не связывало. Он познакомился с ним и попал в его квартиру совершенно случайно за несколько часов до убийства. Совершив преступление, он тут же уехал из города никем не замеченный. Вот почему именно результаты осмотра пиджака, оставленного преступником в квартире
188
убитого, сыграли решающую роль в раскрытии преступления.
Какое значение могут иметь при расследовании дел на первый взгляд ничего не значащие предметы, находящиеся на месте происшествия, показывает и другой случай.
12 июня в один из комиссариатов гражданской милиции Кракова сообщили о краже, совершенной в железнодорожном бараке № 13-а по улице Павья. У проживавших там курсантов вор украл разные предметы одежды, два ремня для брюк, расчески и авторучку. Дежуривший в бараке сторож услыхал в час ночи чьи-то шаги около барака и, посмотрев в окно, заметил мужчину среднего роста, который сел в извозчичью пролетку и уехал.
При осмотре места происшествия около барака под окном была найдена стелька от ботинка. Путем опроса проживающих в бараке удалось выяснить, что стелька никому из них не принадлежит, а поэтому не исключалось, что ее утерял преступник. Стельку внимательно осмотрели и приобщили к делу в качестве вещественного доказательства.
На следующий день произвели обыски у нескольких легковых извозчиков, которых и раньше подозревали в связях с преступниками.
В квартире извозчика Эдварда Б. нашли ремень для брюк, который один из жителей барака признал за свой. Эдвард Б. объяснил, что ремень он получил накануне от Владислава К., человека без определенных занятий и местожительства, в виде процента за 5 злотых, полученных им взаймы от Эдварда Б.
У извозчика Генрика М. обнаружили расческу, брючный ремень и авторучку, украденные в том же бараке. Генрик М. также заявил, что эти предметы дал ему Владислав К., которого он накануне ночью возил куда-то на улицу Павья. Там он некоторое время ожидал Владислава К., но отвозил ли его обратно, не помнит, так как был пьян.
Возникло предположение, что вещи из барака украл Владислав К.
Вечером 13 июня его задержали, но он заявил, что кражу не совершал, на улицу Павья ночью 12 июня не ездил и извозчикам никаких вещей не передавал.
189
П,ри таком положении трудно было доказать вину Владислава К. Правда, его изобличали два извозчика, но к их показаниям надлежало отнестись с большой осторожностью, так как они сами могли совершить кражу и оговорить Владислава К., чтобы избежать ответственности.
Изобличить преступника помогло одно, на первый взгляд, незначительное обстоятельство. Сотрудник гражданской милиции, осматривавший одежду Владислава К. при его задержании, обратил внимание, что в левом ботинке подозреваемого не доставало стельки. Место в ботинке, прикрываемое стелькой, было чистым. Следовательно, стелька из ботинка выпала недавно. Стелька же, имевшаяся в правом ботинке, была очень похожа на обнаруженную около барака. Так как это обстоятельство имело важное значение для изобличения Владислава К. в краже, прокуратура направила стельку, обнаруженную на месте происшествия, и ботинки К. для исследования в Краковский институт судебных экспертиз.
В Институте сделали фотоснимки внутренней и наружной сторон стельки, найденной на месте кражи, внутренней поверхности левого ботинка Владислава К-, которая ранее прикрывалась стелькой, и слепка с внутренней части этого ботинка. На фотоснимке стельки были ясно видны оттиски гвоздей.
Приложив прозрачную бумагу к фотоснимку внутренней стороны стельки и отметив цветным карандашом места, на которых виднелись оттиски гвоздей, эту бумагу той стороной, на которую нанесли цветные знаки, наложили на фотоснимок внутренней части левого ботинка. Цветные знаки точно совпали с изображениями гвоздей на фотоснимке ботинка.
Прозрачную бумагу, на которой предварительно отметили цветным карандашом расположение следов гвоздей на наружной стороне стельки, наложили на фотоснимок слепка внутренней части левого ботинка. Опять-таки расположение цветных знаков на бумаге совпало с расположением изображений гвоздей на снимке. На основании этих и других признаков эксперт дал заключение, что стелька, найденная около барака № 13-а, является стелькой левого ботинка Владислава К.
190
Таким образом, ложное утверждение Владислава К. о том, что он ие был »на месте происшествия, убедительно опровергалось.
При дальнейшем расследовании было установлено, что Владислав К. проник в барак через окно, а чтобы не разбудить живущих в бараке, снял ботинки. В это время из его левого ботинка и выпала стелька..
Следовательно, и в данном случае внимательный осмотр вещественного доказательства помог изобличить преступника.
РУМЫНСКАЯ НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА
Районный следователь г. Бухареста
Скафеш Аристотель
ОТ АНАЛИЗА БАЛАНСА К РАСКРЫТИЮ ХИЩЕНИЯ
Анализ следственной практики по делам о хищениях социалистической собственности показывает, что наибольшее значение для успешного расследования дел этой категории имеет глубокое изучение следователем особенностей бухгалтерского учета в соответствующей отрасли хозяйства. Если следователь знает, какими документами и бухгалтерскими проводками оформляется движение материальных ценностей и денежных сумм, он может правильно ориентироваться в поступившем материале и умело разоблачать преступников, скрывающих хищения путем различных махинаций с документами.
На страницах «Следственной практики» мне хотелось бы поделиться опытом расследования хищений в системе треста общественного питания г. Бухареста. При расследовании уголовных дел об этих преступлениях мне пришлось очень внимательно изучать структуру треста, его взаимоотношения с подчиненными торгов ы М1и предприятия ми, постановку бухгалтерского учета и систему отчетности.
Я установил, что Бухарестский трест общественного питания объединяет около 230 буфетов, кафе и столовых. Продовольственные товары продают в них по ценам более высоким, чем в предприятиях торговой сети. Эта разница в цене используется для возмещения расходов по заработной плате обслуживающего персона-192
ла и содержанию помещений; оставшаяся часть составляет торговую прибыль. Расчеты с поставщиками ведет трест, так как буфеты не имеют самостоятельного расчетного счета и сдают выручку в бухгалтерию треста. При поступлении товаров в буфет заведующий составляет под копирку приемочный, акт в трех экземплярах. Первый экземпляр передается поставщику, второй— сдается в бухгалтерию треста, а третий — остается у заведующего. Поставщик на основании выданного ему заведующим буфета приемочного акта выписывает счет-фактуру, который представляет в бухгалтерию треста для последующей оплаты. Преступники из числа работников буфетов, используя эту систему расчетов, поступали следующим образом.
Некоторые заведующие буфетами, получая товары, составляли вначале один экземпляр приемочного акта, в котором указывали действительное количество полученных товаров, и вручали его поставщику. Позже они составляли под копирку еще два экземпляра приемочного акта за тем же номером, в котором уменьшали количество принятых товаров. Один из экземпляров акта они направляли в бухгалтерию треста, а второй оставляли в буфете. Образующуюся при этом разницу в количестве товаров они присваивали, изымая из кассы буфета часть выручки. Это хищение вскоре было обнаружено органам и в нутр иведомственного фи нансового контроля треста, сопоставившими счета-фактуры поставщиков со вторыми экземплярами приемочных актов, на основании которых производилась оплата. Так как количество продуктов .в приемочных актах не соответствовало счетам-фактурам поставщиков, этот способ хищения был довольно легко разоблачен, и преступники осуждены.
Однако хищения в тресте общественного питания не прекратились. При проверке состояния охраны социалистической собственности в порядке общего надзора было отмечено, что буфеты «Пипера» и «Херэстрэу», ничем не отличавшиеся от других торговых точек, не только не приносят прибыли, но и причиняют убыток. В отчете, приложенном к балансу треста, было сделано следующее примечание: «Что касается буфетов «Пипера» и «Херэстрэу», деятельность которых заканчивается с убытком, то она подлежит последующей
13. Следственная практика, вып. 50.
193
проверке главным бухгалтером с составлением отдельного документального отчета». Однако такая проверка не была произведена, и в документах бухгалтерии этого отдельного отчета не оказалось.
Получив сведения об этих фактах, я потребовал от •главного бухгалтера треста необходимые сведения об объеме торговли в этих буфетах и о предусмотренных там управленческих расходах. Главный бухгалтер сообщил, что объем торговли этих двух буфетов достаточно велик, а управленческие расходы минимальны.
Исходя из того, что торговые предприятия треста общественного питания при достаточном объеме торговли и минимальных управленческих расходах не могут иметь убытков, так как товары оплачиваются поставщикам по более дешевым ценам, чем продаются в буфетах, я пришел к выводу о замаскированном хищении денежных средств в буфетах «Пипера» и «Херэсг-рэу».
Учитывая, что ранее проводимые в этих буфетах ревизии не отмечали каких-либо нарушений, а следовательно, отчетная документация непосредственно в торговых точках была, очевидно, в полном порядке, я решил вначале проверить документы треста по расчетам с поставщиками буфетов, сопоставив их с суммой поступившей от буфетов выручки. Только путеж такого сопоставления можно было найти ответ на вопрос о причине убытков в этих буфетах.
В соответствии с установленным порядком выручку от заведующих буфетами «Пипера» и «Херэстрэу» получал бухгалтер-кассир треста Леонтеску, исполнявший обязанности инкассатора. Собрав выручку, он составлял сводный кассовый отчет в трех экземплярах, в котором указывал дату и сумму поступившей выручки. Деньги вместе с составленными им отчетами Леонтеску сдавал в центральную кассу треста. После приема денег первый экземпляр сводного кассового отчета кассир оставлял в кассе, а два других со своей отметкой о приеме денег возвращал Леонтеску. Второй экземпляр отчета поступал в секцию по учету денежной стоимости товаров бухгалтерии треста, третий экземпляр возвращался заведующему буфетом.
Я начал проверять выручку, поступившую от буфета «Пипера», для чего истребовал кассовые отчеты из 194
центральной кассы и из секции по учету денежной стоимости. Сличив (первые экземпляры сводных кассовых отчетов, -поступивших из кассы 'треста, со вторыми экземплярами этих же отчетов, полученными из секции по учету денежной стоимости товаров, я обнаружил, что сумма, указанная в первом экземпляре кассового отчета буфета «Пипера» на 24 тыс. лей меньше, чем во втором. Такое же расхождение обнаружилось и при проверке сводных кассовых отчетов (буфета «Херэст-рэу», где разница между первым и вторым экземплярами отчета составила 17 900 лей.
Тщательно проверив результаты сопоставления и учитывая, -что изменить суммы во вторых экземплярах сводных кассовых отчетов ’мог лишь Леонтеску, получивший этот экземпляр с отметкой кассира о приеме денег, я дал задание немедленно 'задержать его. Одновременно я вынес постановление о назначении в тресте документальной ревизии за период, в течение которого Леонтеску работал кассиром-бухгалтером этих двух буфетов.
В ходе расследования было установлено, что Леон-теску, выписывая сводные кассовые отчеты, уменьшал в -них сумму полученной выручки -и сдавал в кассу лишь часть поступивших из буфетов денег. -Получив отметку кассира о приеме денег на второхМ и третьем экземплярах, Леонтеску вносил в них изменения, указывая действительно полученные им в буфетах денежные суммы. Один из исправленных им экземпляров он возвращал в буфет, а другой сдавал в секцию учета денежной стоимости товаров. Таким образом, у заведующих буфетами, и работников бухгалтерии треста создавалось впечатление, что выручка полностью поступила в кассу.
Преступник (мог применять этот способ хищения потому, что работники управления треста общественного питания нарушали положение о порядке сбора кассовой выручки буфетов. Главный кассир должен был выдавать Леонтеску квитанцию с указанием полученной от него суммы. Вместо этого кассир ставил на всех трех экземплярах сводного кассового отчета штамп «инкассировано.». Это позволяло Леонтеску вносить изменения во второй и третий экземпляры кассовых отчетов уже после сдачи денег в кассу.
13*
195
Совершению хищения способствовало ;И то обстоятельство, что три ревизиях (буфетов их кассовые отчеты сверялись лишь с экземплярами (кассовых отчетов в секции учета денежной стоимости товаров. Эта сверка (ничего не могла дать, так -как изменения 'вносились именно в эти экземпляры. Сверка же их «2 первым, не измененным экземпляром, хранящимся в (центральной кассе треста, не производилась, а она-то и (могла помочь выявить разницу.
В ходе следствия была проведена криминалистическая экспертиза, подтвердившая, что во вторых и третьих экземплярах сводных кассовых отчетов имеются исправления, выполненные Леонтеску.
Изобличенный собранными по делу доказательствами, обвиняемый признал себя виновным в присвоении денежных средств. Помимо Леонтеску, к уголовной ответственности был привлечен и главный кассир треста за нарушение правил ведения кассовых операций.
В адрес управления треста общественного питания прокуратура внесла представление, в (котором предлагалось принять меры к устранению допущенных недостатков в системе бухгалтерского учета, создававших условия, способствующие совершению хищений.
СОДЕРЖАНИЕ
Стр.
Предисловие ............................................. 3
Кто убил Наташу Миловидову — А. М. Ромашев .	.	5
Метка на мешке помогла установить убийцу — А. Г. А фо-
ни н, Г. М. Р о ж к о .	.	..........................19
Что предшествовало обыску у Инуковых — М. К. Ж а в н е-рович....................................................31
Раскрытие ухищренного убийства — Г. А. М и х е д и н . . .	44
По подложной сберегательной книжке — X. Рамазан ов 53
Убийство на горной дороге — Д. А. Коридзе . .	. 63
Женоубийца меняет фамилию — В. С. Берладир .	73
Служитель костела — убийца — Л. А. У с а ч е в . . . . 82 Как было раскрыто хищение на Вулканештском винном заво-
де — И. С. Л е в и ц к и й, Н. И. П р а х о в......... 89
Поддельный ключ от сейфа — А. Д. Медведев	.	103
Расследование хищения неучтенной ткани — Д. М. Хотянов 115 Убийца изобличен — В. Д. Арутюнян.......................129
Привлечение общественности к расследованию преступлений, связанных с пережитками родового быта — Ш. Г. Джалилов ..................................................137
Расследование хищения на Таллинском комбинате молочных продуктов — Ю. Ю. Лаанелепп, Э. А. К и в и м я г и 143
Из практики расследования преступлений в странах народной демократии
Оговор на смертном одре — Атанас Г а н е в..............155
197
Стр.
Идентификация по тазовым костям — Катона Г э з а , Кертэс
Имре....................................	.	.	162
Пойманы с поличным — Буй Лам..........................170
Объединенными усилиями очаг преступности в районе Пезнек
был ликвидирован — Гюнтер Байер, Густав 3 ей дель 177 Преступники изобличены с помощью вещественных доказа-
тельств — Чеслав Маты сяк...........................184
От анализа баланса к раскрытию хищения — Скафеш Аристотель ..............................................192
„СЛЕДСТВЕННАЯ ПРАКТИКА"
выпуск 50
Коллектив авторов
Редактор Г К. Большакова Обложка художника Р. Ф. Тагировой Художественный редактор А. И. Заболотнов Технический редактор Н. В. Тимофеева Корректоры С. А. Соловьева, Э. Н. Шолохова
Сдано в набор 17/VI-1961 г. Подписано в печать 15/XI-1961 г. Формат бумаги 84Х108’/з2. Объем: физ. печ. л. 6,25; условн. печ. л. 10,25; учетно-изд. л.
10,03. Тираж 10.000. А-09547. Цена 40 коп.
Госюриздат — Москва, Б—64, ул. Чкалова, 38—40.
Ивановская областная типография, г. Иваново, Типографская, 6. Заказ 2803.
Scan, DJVU: Tiger, 2013
40 коп