А. Якимов
ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ АВАНГАРД
Дальневосточное книжное издательство Владивосток 1977


9(с)23
В 1920 году на территории Дальнего Востока образовалось особое — буферное — государство — Дальневосточная республика.
О ее создании, о формировании Народно-революционной армии и ее первых операциях, о нелегкой и упорной борьбе с внутренней и внешней контрреволюцией расскажет эта книга.
Ее автор, А. Т. Якимов — участник и очевидец этих событий. В 1922 году он был начальником политотдела Восточного фронта Дальневосточной республики, а затем членом Военсовета партизанских отрядов Приморья. Его рассказ о Волочаевской битве, о штурме Спасска, о встречах с прославленными полководцами В. К. Блюхером и И. П. Уборевичем будет интересен широкому кругу читателей.
Редактор Т. Берсенева


ВВЕДЕНИЕ
Давно закончилась гражданская война на Дальнем Востоке, отгремели залпы орудий, покрылись травой поля сражений, а память ветеранов все хранит события тех героических лет...
Начинался 1918 год. Время было тяжелое, тревожное. Советская власть только устанавливалась на местах. Новая рабоче-крестьянская власть встречала почти повсеместно яростное сопротивление контрреволюционеров всех мастей. Подняли голову все, кто до поры не высказывал открыто своих убеждений. Помогая внешней контрреволюции — японским и американским империалистам, — банды атамана Семенова и каппелевцы, белогвардейцы всех рангов преследовали одну цель — задушить молодую Республику Советов.
Наверное, никогда не изгладятся из памяти героические дни и ночи Волочаевского сражения, штурм Спасска, бои в Монголии с унгерновскими бандами и многое-многое другое.
Борьба была трудной. Силы часто оказывались неравными. Но мужество и бесстрашие наших бойцов, готовых умереть за родную землю, но не отдать ее
3


врагу, поистине были удивительными и вызывали изумление даже у врагов.
В таких сложных условиях необходимо было в первую очередь создать крепкое руководящее ядро, которое бы направляло и организовывало действия всех сил, борющихся с врагом.
* * *
На 1 съезде Советов Сибири в Иркутске был 'избран Центральный Исполнительный комитет Советов Сибири (Центросибирь), которому подчинялись и местные Советы Дальнего Востока. Однако эсеры и меньшевики противопоставили этому общесибирскому органу Советской власти созданную ими так называемую Сибирскую областную думу (Сибоблдуму), объявив ее высшим органом власти в Сибири, не подчиняющимся ни Центросибири, ни Совету Народных Комиссаров Советской России. Эта сепаратистская Сибоблдума была сформирована на созванном эсерами и меньшевиками при активной помощи буржуазных организаций съезде областников в декабре 1917 г. в Томске. В состав Сибоблдумы и назначенного ею «правительства автономной Сибири» вошли представители эсеров, меньшевиков и кадетов (буржуазная партия). Председателем этого «правительства» был назначен П. Я. Дербер — лидер местных эсеров.
Учитывая явную контрреволюционность думы, Центросибирь дал директиву Томскому Совету разогнать ее и арестовать министров сформированного ею «правительства». Эта директива была выполнена в январе 1918 г. В числе арестованных оказались 17 членов и несколько ее министров, однако П. Я. Дерберу и военному министру подполковнику А. А. Краковецкому, тоже эсеру, удалось скрыться (позднее он с П. Я. Дербе-
4


ром вел антисоветскую борьбу на Дальнем Востоке).
В подавлении мятежа участвовал и 1-й Томский Красногвардейский отряд, комиссаром «которого мне довелось быть. Это стало началом моей непосредственной борьбы с контрреволюцией. В задачу нашего отряда входило не только участие в розысках и задержание областников, но и выявление мест хранения их оружия и изъятие его. По нашим сведениям, большое количество винтовок и револьверов было спрятано ими в подвалах университета. Значительная часть студентов того времени была настроена антисоветски — в большевистской студенческой организации было всего около 40 человек. Понятно, что находившиеся в тот день на занятиях студенты неприязненно отнеслись к появлению в здании университета красногвардейцев, и в наш адрес раздавались враждебные выкрики, однако голоса приутихли, когда из «храма. науки» красногвардейцы стали выносить оружие — наглядное свидетельство использования областниками «храма, науки» в контрреволюционных целях.
Однако эсеровская и меньшевистская студенческие организации заявили протест против произведенного в университете обыска и потребовали предать студенческому суду меня и помогавшего мне в этой операции Федора Лыткина. Конечно, мы не явились на этот «суд», в состав которого входили студенты-эсеры и меньшевики. Тогда, пользуясь своим влиянием в среде студенчества, эсеры и меньшевики протащили на общестуденческой сходке резолюцию, осуждавшую обыск в университете. В ней говорилось: «В стены храма науки была введена полиция в лице красногвардейцев. Обыск производился при временном аресте всех студентов, находившихся в стенах учебного заведения. Нельзя обойти молчанием, что это было произведено под руководством молодых студентов господ Лыткина и Якимова».
5


Прикрываясь флагом автономии высшей школы, эсеры и меньшевики пытались опорочить действия Советской власти по выявлению и изъятию тайных складов оружия контрреволюции.
Разгон Сибоблдумы имел большое политическое значение — с ее ликвидацией контрреволюция лишилась своего организационного центра в Сибири. Ее лидеры  — Дербер, Краковецкий и другие вынуждены были бежать в Маньчжурию, были подобраны там империалистами и использованы потом в новых антисоветских акциях.
Одним из серьезных испытаний для молодой Советской республики стало вторжение в Забайкалье банд атамана Семенова. Эти банды, организованные на территории Маньчжурии японскими и американскими империалистами, перейдя советскую границу еще в январе 1918 г., начали боевые действия в Забайкалье, ставя своей целью захватить Читу и отрезать Дальний Восток от Советской России. Местные красногвардейские отряды были малочисленными, и ЦИК Советов Сибири обратился с призывом ко всем сибирским и дальневосточным Советам оказать Забайкалью помощь воинскими частями и оружием.
Местные Советы немедленно откликнулись на призыв. В распоряжение командующего Забайкальским фронтом С. Г Лазо были посланы красногвардейские отряды. Крупный сводный отряд из Владивостока, Хабаровска, Благовещенска получил новое имя—Дальневосточный социалистический. Командиром его стал большевик с 1909 г. В. А. Бородавкин, а комиссаром — профессиональный революционер, член партии с 1902 г. М. И. Губельман. Отряд насчитывал 1000 пехотинцев, 250 кавалеристов. Красногвардейцы располагали 14 орудиями и 8 пулеметами. Отряд активно участвовал в боевых операциях по разгрому семеновских банд и получил благодарность командования фронта.
6


Вместе с другими прибыл и отряд венгерских вoeннпленных, сформированный известными венгерскими коммунистами Бела Куном и Ференцем Мюннихом, находившиммся тогда в Томском лагере военнопленных. Нам довелось встречаться в Томском горкоме большевиков. «Недостаточно лишь симпатизировать революции, необходимо принять участие в революционной борьбе русского народа», — говорил Ф. Мюнних.
Н. Н. ЯКОВЛЕВ, председатель Центросибири
Кроме венгерских были сформированы красногвардейские отряды интернационалистов из немецких и австрийских военнопленных.
Общая численность всех этих отрядов составила свыше 4 тысяч человек.
Местные воинские части и прибывшие из других районов были объединены в Забайкальский фронт, командующим которого был назначен С. Г. Лазо. Меня вызвали из Томска для работы в Центросибири, в Иркутск. Председателем Центросибири был Н. Н. Яковлев — один из ближайших сподвижников В. И. Ленина. Раньше он работал в Томске, возглавляя здесь большевистскую организацию, и знал меня.
— Жаль, конечно, что пришлось снять вас с учебы,  — сказал он при встрече, — но интересы дела тре-
7


буют укрепления аппарата Цеитросибири, и мы решили назначить вас заместителем наркома советского управления.
— Я счел бы за честь работать в аппарате Центросибири, но не уверен  —  справлюсь ли? — поделился я своими сомнениями. — Ведь мне всего двадцать два года.
— Молодость — не помеха,—возразил Николай Николаевич.  — Я знаю вас по совместной работе в Томске, ведь вы прошли довольно большой революционный путь. Кстати, ваш близкий товарищ Федор Лыткин — нарком советского управления — еще моложе вас, Сергей Лазо старше вас только на год, а уже командующий Забайкальским фронтом. Мы решили привлечь к ответственной работе молодых коммунистов и считаем, что совместная работа старых и молодых партийных кадров оправдает себя.
И действительно, нам, молодым коммунистам, удавалось справляться с работой под опытным руководством и с помощью старших товарищей, профессиональных революционеров Н. Н. Яковлева, члена партии с 1904 г., которого Н. К. Крупская называла «твердокаменным надежным большевиком», П. П. Постышева, М. А. Трилиссера, Н. Ф. Насимовича-Чужака, Н. А. Гаврилова, А. Ф. Иванова, Я. Д. Янсона и других коммунистов с большим партийным стажем. Хотя по возрасту они тоже были сравнительно молодыми: Н. Н. Яковлеву и Я. Д. Янсону, например, было 32 года, П. П. Постышеву и М. А. Трилиссеру  —  35, А. Ф. Иванову  — 36 лет.
Коллектив руководящих работников Центросибири был очень дружным, сплоченным. Этому, наверное, помогало и то, что большинство из нас были приезжими, и жили мы все вместе, в одной гостинице. Нередко разгорались жаркие споры, которые заканчивались далеко за полночь. Иногда к нам присоединялся и
8


С. Г. Лазо вместе со своей женой Ольгой Грабенко. Сам бывший студент, Лазо с симпатией относился к нам, центросибирцам-студентам, и при случае заходил потолковать с нами, расспросить о наших планах и
задумках. Встречались мы и в служебной обстановке— на заседаниях в Центросибири и на совещаниях у председателя Н. Н. Яковлева. Правда, встречи с Лазо были редкими — большую часть времени он был на фронте. Приезжая с фронта, обычно заходил в редакцию газеты «Центросибирь» — орган ЦИК Советов Сибири. Летом 1918 г. я, по совместительству с работой в Наркомате, был редактором этой газеты и как-то обратился к нему с просьбой написать статью в газету о положении на фронте.
— Ну, брат, на это не рассчитывай, — сказал Сергей,  —  сам знаешь, что у меня другой профиль работы. Вот так, на ходу я еще могу кое о чем информировать вас — газетчиков.
И мы старались использовать интервью с ним для освещения боевых действий. Лазо много работал в штабе фронта, умело планировал боевые операции и талантливо руководил действиями войск фронта. О его замечательных качествах военачальника положительно отзывался бывший генерал царской армии А. А. Таубе, перешедший на сторону Советской власти и работавший в Центросибири на посту начальника штаба Сибирского военного комиссариата (умер в 1919 г. в белогвардейской тюрьме).
К лету 1918 года численность наших войск на Забайкальском фронте составляла около 13 000 человек, в том числе до 2-х тысяч интернационалистов из числа венгерских, австрийских, немецких и чехословацких военнопленных. На вооружении у нас имелось 2 бронепоезда и 30 артиллерийских орудий. Примерно такой же была численность войск противника, состоявших из семеновских банд, в которые входили хунхузы и япон-


окне офицеры. В июле 1918 г. семеновские банды не
выдержали натиска наших войск, были разгромлены и
бежали в Маньчжурию.
Высоко оценив доблесть войск Забайкальском, фронта, председатель Центросибири Н. Н. Яковлев послал приветственную телеграмму: «Даурия. Командующему Забайкальским фронтом товарищу Лазо. Примите и передайте революционным войскам фронта, наш товарищеский привет. Их усилиями семеновские банды изгнаны из пределов Российской Советской Республики, они теперь позорно укрываются в пределах Китая, власти которого принуждены иностранными империалистами приютить этого грязного бандита и слугу капиталистов. Набравши новых хунхузов, он может прийто вновь и разорять пограничные местности, но революционная Россия найдет силы и средства, справиться с ним окончательно и прекратить укрывательство разбойничьих банд в китайской республике».
Разгром семеновцев имел большое значение, однако они были не единственным противником — в конце мая 1918 г. вспыхнул антисоветский мятеж войск чехословацкого корпуса, эшелоны которого были рассредоточены в различных пунктах Транссибирской железнодорожной магистрали от Урала до Владивостока. Они следовали во Владивосток, с тем чтобы отправиться потом морем на родину. Около 15 тысяч чехословаков в конце мая находились уже во Владивостоке, остальные  — примерно 40—50 тысяч—были еще в пути. Растянутость эшелонов дала возможность командованию чехословацкого корпуса в сговоре с местными подпольными белогвардейскими организациями поднять мятеж одновременно в ряде основных центров Сибири, а в июне 1918 г. мятеж подняли и чехословацкие войска во Владивостоке. Он был организован Антантой, правительства Франции и США выделили для командования корпуса 15 миллионов рублей, оклады офи-
10


церам и солдатам корпуса были увеличены во много раз. Договорившись с реакционной верхушкой офицерства чехословаков и обманув солдат корпуса клеветой на Советскую власть, приписав ей намерение воспрепятствовать возвращению чехословаков на родину, Империалисты спровоцировали антисоветский мятеж корпуса. В. И. Ленин, говоря об этом мятеже, указывал, что это «...чехословацкое движение было одним из звеньев, давно рассчитанных на удушение Советской России...»  1.
План выступления чехословацкого корпуса был принят 23 мая 1918 г. в Челябинске на тайном совещании иностранных дипломатов и командования корпуса 25 мая 1918 г.
Мятеж начался одновременно в различных пунктах. В нем приняли участие эсеры, меньшевики и другие белогвардейские организации. Захват ряда сибирских городов белочехами отрезал Иркутскую губернию, Забайкалье и Дальний Восток от Советской России. Таким образом, трудящимся этих районов пришлось под руководством Центросибири вести борьбу с интервентами и белогвардейцами изолированно от советских центров. Правда, общие директивные указания о ведении этой борьбы Центросибирь уже имела. Еще в апреле 1918 г. В. И. Лениным была дана директива в связи с высадкой японских и английских воинских десантов во Владивостоке. Получив от Центросибири сообщение об этом десанте и о принятых им мерах борьбы с интервентами, Владимир Ильич одобрил решения Центросибири.
Вслед за тем, 7 апреля, он в телеграмме, адресованной Центросибири для Владивостокского Совета, предупреждал товарищей: «...Не делайте себе иллюзий: японцы наверное будут наступать. Это неизбежно.
1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 37, с. 1.
II


Им помогут, вероятно, все без изъятия союзники. Поэтому надо начинать готовиться без малейшего промедления и готовиться серьезно, готовиться изо всех сил. Больше всего внимания надо уделить правильному отходу, отступлении, увозу запасов и железнодорожных материалов. Не задавайтесь неосуществимыми целями, готовьте подрыв и взрыв рельсов, увод вагонов и локомотивов, готовьте минные заграждения около Иркутска или в Забайкалье»  1. Владимир Ильич обратился к Владивостокскому горсовету в связи с тем, что его руководители, в отличие от Центросибири, питали иллюзии, что империалисты не пойдут дальше высадки десантов и не осуществят крупной интервенции из-за противоречий между Японией и США.
Директивы Ленина послужили основой борьбы трудящихся Дальнего Востока против интервентов и белогвардейцев.
Жизнь подтвердила прогноз В. И. Ленина. В августе 1918 г. японские, американские и другие империалисты высадили во Владивостоке многотысячные войска для захвата Дальнего Востока.
Боевые операции против белочехов и белогвардейцев велись на двух фронтах — Нижнеудинском, затем, после эвакуации Иркутска, на северо-западе — на Прибайкальском и на востоке — в Приморье — на Уссурийском. Общее руководство борьбой осуществлялось Центросибирью, а непосредственно операциями на Уссурийском фронте руководил Далькрайсовнарком. Больше трех месяцев на этих фронтах велись тяжелые бои с превосходящими силами противника. Кроме того, в августе 1918 г. империалисты, как и предвидел В. И. Ленин, высадили в Приморье крупные соединения японских, американских, английских и других войск. Поэтому Центросибирь и Дальсовнарком приняли в
1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 36., с. 216.
12


конце августа 1918 г. решение прекратить фронтовую войну и перейти к методам партизанской борьбы. Значение этой героической фронтовой борьбы заключалось в том, что в. течение трех месяцев она отвлекала на себя значительные силы белочехов и белогвардейцев и тем самым не давала им возможности пополнить свежими силами войска, ведущие бои за овладение основными промышленными и административными центрами Советской России, и лишала империалистов возможности направить с Дальнего Востока по Транссибирской магистрали войска и вооружение командованию чехословацкого корпуса, ведущего наступление на крупные советские города.
Члены Центросибири после окончания фронтовой войны перешли на нелегальное положение и приняли руководящее участие в подпольной большевистской работе и в организации на Дальнем Востоке партизанского движения. Но вскоре несколько руководителей были захвачены и расстреляны белогвардейцами, среди них — председатель Центросибири Н. Н. Яковлев, Ф. М. Лыткин, Н. А. Гаврилов, Б. Г. Славин.
Участвуя в борьбе против интервентов и белогвардейцев на Дальнем Востоке, многие члены Центросибири возглавили областные и краевые партийные и военные органы, в частности, членами Дальбюро являлись С. Г. Лазо, Я. Д. Янсон, М. А. Трилиссер, Ф. В. Шумяцкий. П. П. Постышев был членом Военсовета Амурского фронта, С. Г. Лазо командовал партизанскими войсками в Приморье, С. Г. Вележев был членом Военного совета Амурского фронта, Ф. В. Шумяцкий — одним из руководителей Приморской областной большевистской организации, В. Д. Виленский-Сибиряков являлся уполномоченным Сибревкома во Владивостоке, Л. Д. Муллер (Васильев) был председателем Верхнеудинского горкома большевиков, А. Т. Якимов — начальником политотдела Восточного фронта ДВР и за-
13


тем членом Военного совета партизанских отрядов Приморья. Сотрудники Центросибири М. М. Сахьянова и К. Ф. Пшеницын стали секретарями Приморского обкома партии.
С сентября 1918 г. под руководством большевиков стали организовываться партизанские отряды, основой которых явились красногвардейцы фронтовых частей. Партизанское движение успешно развивалось и вскоре приобрело всенародный характер. Одновременно активизировалась подпольная большевистская работа в городах. Большевистские городские организации имели связи с партизанскими отрядами, находили способы выносить оружие и медикаменты с белогвардейских и интервентских складов и переправлять их партизанам в тайгу. Большевики вели революционную агитацию среди солдат интервентов и белогвардейских гарнизонов и организовывали в них подпольные группы.
Боевые действия партизан были успешными, и уже к марту 1920 г. они разгромили белогвардейцев в Амурской области, а японские интервенты вынуждены были эвакуировать из этой области свои войска. К этому же времени партизаны освободили Прибайкальскую область и установили в ней свою власть. Еще раньше — в конце января 1920 г. — приморские партизаны заняли Владивосток, Никольск-Уссурийский, Спасск и другие города Приморья. Это явилось результатом анти- колчаковского восстания, которое возглавил командующий партизанскими отрядами Приморья С. Г. Лазо. Надо отметить, что в это восстание удалось втянуть и значительную часть белогвардейских гарнизонов в городах. По инициативе Лазо большевистский штаб восстания организовал во многих частях гарнизонов революционные группы, через которые велась агитация за участие в восстании. Агитация имела успех, так как и офицеры, и солдаты уже знали о разгроме колчаков-
14


ских войск в Сибири и охотников поддерживать власть колчаковских ставленников в Приморье становилось все меньше. Наряду с разработкой плана восстания и с руководством мероприятиями по его осуществлению, С. Г. Лазо и сам участвовал в выполнении некоторых особенно сложных и опасных заданий штаба. Например, было задание проникнуть в военную школу на Русском острове и провести там агитацию за участие в
восстании против колчаковской власти или хотя бы за нейтралитет во время этого восстания. Лазо сам взялся за его выполнение. Прибыв в школу, он обратился к курсантам с речью, в которой, рассказав о разгроме колчаковцев в Сибири и о задачах народного восстания против колчаковских ставленников в Приморье, спросил:
— За кого же, вы, русские люди, молодежь русская? Вот я и пришел к вам один, невооруженный, вы можете взять меня заложником, убить можете... Перед вами Владивосток — этот чудесный русский город, последний на вашей дороге! Вам некуда отступать: дальше чужая сторона, чужая земля и солнце чужое...
Раздался истерический крик: «Замолчи!» Послышались и другие голоса:
— Не перебивай! Пусть говорит!
И Лазо продолжал:
— Нет, мы, революционеры, русскую душу не продавали по заграничным кабакам, мы ее не меняли на заморское золото и пушки. Мы не наемники, мы собственными руками защищаем нашу землю, мы грудью нашей, мы нашей жизнью будем бороться за родину против иноземного нашествия! Вот за эту русскую землю, на которой я сейчас стою, мы умрем, ио не отдадим ее никому!» 1.
После этого пламенного выступления большин-
1 М. Губельман. Лазо. М., 1956, с. 214—215.
15


ство курсантов заявило о  нейтралитете, многие даже высказались за участие в восстании против колчаковского ставленника в Приморье генерала Розанова. Этот яркий эпизод революционной деятельности С. Г. Лазо дает впечатляющую картину его мужества, самообладания и потрясающей силы его большевистского слова. В успехе его обращения к курсантам офицерам сыграли роль и широкая известность его как талантливого полководца, ко торoму импонировали и многие офицеры.
Таким образом, почти во всех районах Дальнего Востока за
исключением Читы и
восточного Забайкалья власть белогвардейцев была ликвидирована, однако до полного освобождения Дальнесточного края было далеко. В Приморье и Забайкалье еще оставались войска японских интервентов численностью около 100 тысяч человек. Партизанам с их скудным вооружением было не под силу изгнать интервентов. В Забайкалье и его центре — Чите японцы опирались на
помощь атамана Семенова, располагавшего в этом районе крупными (свыше 30 тысяч) силами.
С. Г ЛАЗО, командующий Забайкальским фронтом
16


В Приморье после захвата партизанами городов и ликвидации колчаковцев японские интервенты не имели белогвардейской опоры и вынуждены были примириться с установленной здесь властью земской управы. Областной большевистский комитет, в который входил н Лазо, временно установил такой вид власти по тактическим соображениям, учитывая, что установление Советской власти не будет признано японским командованием и вызовет с его стороны немедленное вооруженное вмешательство.
По существу же, организация земской управы служила лишь ширмой, практически все рычаги власти, в том числе командование революционными войсками, находились в руках большевиков. Японское командование понимало это и, хотя формально признавало власть земской управы, готовилось нанести удар. В ночь с 4 на 5 апреля 1920 г. японские войска начали провокационные выступления одновременно во Владивостоке и в других городах Приморья. Они напали на казармы революционных гарнизонов, захватили штабы, убили и арестовали многих командиров. Были арестованы С. Лазо и его ближайшие соратники — члены Военного совета А. Луцкий и В. Сибирцев.
П. П. Постышев, находившийся тогда в Хабаровске, об этом событии пишет: «5 апреля в 9 часов японцы открыли по всему городу Хабаровску орудийную, пулеметную и ружейную стрельбу. Стреляли по школам, по лачужкам рабочих, по прохожим, которые вышли на базар за покупками, стреляли по крестьянам, приехавшим в город, стреляли по всем и особенно избирали целью тех, кто одет в военное или походил по одежде на партизана»1. Подобным зверствам подвергались и жители других приморских городов. Всего
1 П. П. Постышев. Гражданская война на востоке Сибири. М., 1957, с. 54,
2 ДВ авангард
17


в эти дни японскими интервентами во Владивостоке и других городах было убито свыше 5 тысяч человек.
Особенно зверски расправлялись интервенты с арестованными коммунистами. Трагически погибли С. Лазо, А. Луцкий, В. Сибирцев, хотя впоследствии японские интервенты отрицали свое участие в их зверском убийстве. Командующий интервентами генерал Оой даже нагло отрицал самый факт их ареста японцами, он заявил: «Никогда Лазо, Сибирцев и Луцкий не были в японском плену».
Японские интервенты рассчитывали разбойничьей провокацией 4—5 апреля разгромить революционные войска и большевистскую организацию Приморья и установить власть белогвардейцев. Однако им не удалось полностью достичь этих целей. Правда, был нанесен немалый ущерб нашим военным силам, партизанские отряды вынуждены были уйти из городов. Большие потери понесли партийные организации, велик был материальный ущерб, но интервенты не решились свергнуть власть земской управы, хотя и значительно ограничили ее права и возможности, в частности, все военные склады и казармы переходили в ведение японского командования, устанавливалась нейтральная зона вдоль железной дороги от Владивостока до Хабаровска в виде 30-километровой полосы, где запрещалось пребывание революционных войск. Земской управе разрешалось иметь в городах лишь милицию численностью в 4250 человек. Японские интервенты, конечно, не отказались от основного своего замысла — восстановить в Приморье власть белогвардейцев, но в силу обстоятельств решили выбрать для этого более благоприятное время. В данный момент они не могли набрать нужное количество людей формирования белогвардейской армии и марионеточных органов власти. Таких людей надеялись найти в Маньчжурии. К осуществлению этого плана интервенты приступили летом 1921 г.
18


ОБРАЗОВАНИЕ ДВР, ФОРМИРОВАНИЕ НАРОДНОРЕВОЛЮЦИОННОЙ АРМИИ И ЕЕ ПЕРВЫЕ ОПЕРАЦИИ
В это время в Забайкалье и Приморье находились крупные соединения японских войск. Силами партизанских отрядов ликвидировать их было невозможно, сделать это могла только Красная Армия, однако обстановка не благоприятствовала такому решению. Дело в том, что главная опасность для Советской России в это время угрожала с юго-запада со стороны буржуазно-помещичьей Польши, Врангеля и Деникина, которым помогали империалисты. В этих условиях мог возникнуть международный конфликт с Японией, сразу же, как только войска Красной Армии продвинулись бы к востоку от Байкала. В этой сложной обстановке наша партия по инициативе В. И. Ленина прибегла к тактике маневрирования. В целях избежания войны с Японией было решено остановить наступление Красной Армии у Байкала, временно воздержаться от вос- становления Советской власти на Дальнем Востоке и организовать на его территории особое государство — Дальневосточную республику в качестве буфера между Советской Россией и Японией. В. И. Ленин учил: «...Принимать бой, когда это заведомо выгодно неприятелю, а не нам, есть преступление, и никуда не годны такие
2*
19


политики революционного класса, которые не сумеют проделать «лавирование, соглашательство, компромиссы», чтобы уклониться от заведомо невыгодного сражения» 1. Вот таким компромиссом, искусным тактическим маневром и явилось создание буферной республики.
Образование Дальневосточной республики (ДВР) состоялось на съезде представителей трудового населения Прибайкалья в Верхнеудинске 6 апреля 1920 г. Этот съезд принял декларацию об образовании ДВР в составе Забайкальской, Амурской, Приморской, Сахалинской и Камчатской областей. Формально ДВР являлась буржуазно-демократической республикой: эсеровская, меньшевистская и другие мелкобуржуазные и буржуазные партии существовали в ней легально. Однако фактически правящей партией была коммунистическая, состав правительства тоже был коммунистическим, эсерам, меньшевикам, кадетам предоставили лишь второстепенные посты в Совете Министров ДВР.
Народно-революционная армия республики, сформированная на базе партизанских отрядов, строилась по образцу Красной Армии, ее командование было большевистским. 14 мая 1920 г. Советское правительство официально признало Дальневосточную республику и ее правительство. Правительство Японии тоже фактически признало ДВР, и в июне 1920 г. между ними состоялись переговоры по военным вопросам.
Временное воздержание от советизации Дальнего Востока и создание на его территории Дальневосточной республики не означало отказа от борьбы за освобождение его от белогвардейцев и интервентов, но эта борьба велась без непосредственного участия Красной Армии, части которой, как указывалось, не пошли на восток дальше Байкала. Учитывая недостаточность
1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, с. 61—62.
20


сил партизанских отрядов для этой борьбы, Дальбюро ЦК РКП (б) приняло решение о создании регулярной армии, которая под именем Народно-революционной армии начала формироваться 11 марта 1920 г. в Верхнеудинске. Фактически она являлась частью Красной Армии, ее дальневосточным авангардом; военное руководство ее действиями осуществлялось командованием Красной Армии, основные командные посты занимали присылаемые штабом Красной Армии командиры.
Ближайшей задачей Нарревармии ДВР (НРА) являлся разгром семеновцев и освобождение от них Читы и восточного Забайкалья. Боевые операции по осуществлению этой задачи начались в конце апреля 1920 г. Наступление Народно-революционной армии было успешным, ее передовые части уже ворвались в Читу и вели бои на улицах, но в это время находившиеся там японские войска выступили на помощь белогвардейцам  — кроме японской кавалерии в боях принимали участие японская артиллерия и авиачасти. Народоармейцы вынуждены были отступить, хотя весь личный состав как командиры, так и рядовые, сражался героически. Надо отметить, что японское командование до этого заверяло правительство ДВР, что оно не будет вмешиваться в бои между НРА и белыми. Однако, как обычно, слова интервентов разошлись с делами. Впрочем, вскоре японские милитаристы окончательно убедились, что семеновские банды не могут служить им сколько-нибудь надежной ширмой для господства в Забайкалье, и японцы были вынуждены с 25 июля 1920 г приступить к эвакуации своих войск из Забайкалья.
Атаман Семенов, понимая, что без поддержки японских штыков его банды будут бессильны вести бои с Нарревармией, попытался добиться отмены эвакуации японских интервентов и обратился со слезным письмом к наследному японскому принцу. В этом письме гово-
21


рилось: «...обращаюсь к Вашему Императорскому Высочеству с последним зовом — постоять Вашим ходатайством перед Вашим державным родителем на приостановлении эвакуации войск из Забайкалья... с чувством глубочайшего уважения прошу Вас настоящую телеграмму повергнуть к стопам его Величества Императора Великой Японии»  1.
В своем ответе ла это письмо правительство Японии 3 августа 1920 г. сообщило своему холую: «...Положение, которое пас со многих сторон жмет, не разрешает нам Ваше желание исполнить. Японское Императорское правительство не считает Вас достаточно сильным для того, чтобы Вы великую цель, которая японскому народу великую будущность обеспечивает, провести могли. Ваше влияние на русский народ с каждым днем слабеет, и ненависть, которая народом против Вас чувствуется, нашу политику не поддерживает»  2.
Как видим, японские милитаристы, убедившись в мощи наших революционных сил и в неизбежности разгрома белогвардейцев в Забайкалье, бросили семеновскую банду на произвол судьбы. Лишившись помощи японских интервентов, эта банда вскоре — в октябре- ноябре 1920 г.  —  была разгромлена и «читинскую пробку», препятствовавшую объединению областей ДВР, ликвидировали.
Эвакуация японских войск из Забайкалья была закончена 15 октября 1920 года, и вскоре началось наступление партизан и частей НРА на семеновские банды. Хотя по численности и вооружению эти банды превосходили наши силы, однако, лишенные поддержки японских штыков, они терпели поражение за поражением, и уже 22 октября 1920 г. была освобождена Чита,
1 Борьба за Советы в Забайкалье. Чита, 1947, с. 308.
2 Там же, с. 309.
22


Часть Народно-революционной армии при продвижении к Чите
где находился штаб Семенова, а сам он укрылся в Маньчжурии у своих японских покровителей.
После захвата Читы бои продолжались еще около месяца и закончились 20 ноября 1920 г. разгромом белогвардейцев и изгнанием их из Забайкалья.
В этих боях участвовал в качестве комиссара полка, а затем комиссара бригады А. А. Фадеев. Вместе с бойцами 22-го Амурского полка он принимал участие в проведении смелой Борзинской операции. Вскоре после этого Фадеев участвовал в боях под станцией Даурия. На конференции военкомов, политработников и комячеек Нарревармии в Чите быт избран делегатом X съезда РКП (б).
Непосредственное активное участие Александра Фадеева в боях против белогвардейцев и интервентов на Дальнем. Востоке и дало ему возможность столь правдиво, с таким вдохновением и талантом написать про-
23


изведения об этом героическом периоде борьбы за Советскую власть.
Нелегкой и упорной была борьба с семеновскими бандами. Семеновны были хорошо снабжены техникой и оружием. Бойцы Народно-революционной армии зачастую не имели теплого обмундирования, плохо было с оружием и боеприпасами, но проявляя чудеса героизма, мы побеждали врага.
«Этой победой мы завоевали себе возможность тесного единения с Советской Россией. Отвага и находчивость наших начальников, сочетавшаяся в этих боях с энергией и самоотверженностью бойцов, высокий революционный подъем духа, горячее желание скорейшего освобождения родного края от власти насильников, за спиной которых стояли чужеземцы-интервенты, показали всему миру, что русский народ Дальнего Востока никогда не будет ничьим рабом» 1.
Освобождение Читы и восточного Забайкалья открыло прямое железнодорожное сообщение и телеграфную связь с Амурской областью и Приморьем. Таким образом, правительство ДВР получило возможность иметь непосредственную связь с областными нарревкомами, а командование НРА —  с войсками в этих областях.
УЧРЕДИТЕЛЬНОЕ СОБРАНИЕ ДВР
28 октября 1920 г. в Чите, ставшей столицей ДВР была созвана конференция областных правительств, на
которой завершили объединение всех областей Дальнего Востока и приняли решение о созыве Учредительного собрания Дальневосточной республики. В февра ле 1921 г. состоялось открытие Учредительного собра-
1 В. К. Блюхер. Статьи и речи. М., 1963, с. 208—209.
24


ния ДВР, в задачу которого входило рассмотрение и утверждение конституции ДВР и избрание ее постоянного правительства (на съезде в апреле 1920 г. было сформировано Временное правительство ДВР).
Выборы членов Учредительного собрания проводились на началах всеобщего, равного, прямого избирательного права при тайном голосовании.
Учитывая такой характер выборов, японские империалисты надеялись, что они дадут положительные результаты для антисоветских партий и им удастся превратить ДВР в антисоветский буфер. Однако эти надежды не оправдались — рабочие и трудовое крестьянство проголосовали за большевистских кандидатов, которые составили две трети числа депутатов.
Я в это время работал в Забайкальском обкоме заведующим отделом агитации и пропаганды, баллотировался в Учредительное собрание ДВР по большевистскому списку и был избран депутатом. Перед открытием Учредительного собрания состоялось собрание депутатов-коммунистов, на котором избрали бюро коммунистической фракции Учредительного собрания. Председателем бюро стал С. Ф. Суховий (секретарь Приморского обкома), секретарем выбрали меня. Состоявшееся накануне открытия Учредительного собрания заседание совета старейшин, в который я входил в качестве представителя комфракции, рекомендовало состав президиума и секретариата Учредительного собрания.
Представители эсеровской и меньшевистской фракций попытались было заявить претензии на руководящие посты в эти органы, однако после обмена мнениями вынуждены были снять свои предложения и согласиться с требованием комфракции о выдвижении коммунистов на пост председателя и первого секретаря Учредительного собрания. 12 февраля 1921 г. начало свою работу Учредительное собрание. Председателем
25


предложили избрать Д. С. Шилова — коммуниста, известного руководителя партизанского движения в Амурской области, а первым секретарем С. Ф. Суховия  — председателя комфракции. Это предложение было принято. Среди других членов президиума в большинстве своем тоже были коммунисты и им сочувствующие, эсеров и меньшевиков было всего несколько человек.
Состав президиума имел большое значение, ведь часто обсуждение каких-то вопросов на заседаниях Учредительного собрания было напряженным и бурным.
Эсеровская и меньшевистская фракции стремились использовать трибуну Учредительного собрания ДВР для антисоветских выступлений и для дискредитации политики правительства ДВР, руководимого коммунистами.
Запомнилось заседание 10 марта 1921 года, на котором депутат эсер Лисиенко допустил в своем выступлении клеветнический, провокационный выпад против Советского правительства. Депутаты-коммунисты и им сочувствующие бурно протестовали и, не сдержав гнева, бросились к скамьям эсеров и меньшевиков. Председатель Д. С. Шилов вынужден был прервать заседание. После его возобновления зачитали постановление президиума по поводу провокационного выступления Лисиенко, в котором говорилось: «Трибуна Учредительного собрания настолько высокое место, что для того, чтобы бросать с нее такие обвинения, необходимо, чтобы эти обвинения были подтверждены документальными данными, ибо в противном случае этими голословными заявлениями наносится оскорбление нашей материнской стране — Советской России».
Лисиенко, конечно, не мог привести документов и был лишен права выступления.
Заседания Учредительного собрания проходили от крытыми. На них присутствовали журналисты Японии и других капиталистических стран, и это создавало
26


сложные условия для комфракци.и — требовалась большая осмотрительность в постановке и обсуждении вопросов, тем не менее комфракции удавалось успешно осуществлять свою линию, свои задачи, поставленные перед ней Дальбюро ЦК РКП (б).
В наказах, данных нашей комфракции Дальневосточным бюро ЦК РКП (б), говорилось о невозможности принятия каких-либо решений, если они не согласованы с волей рабочих и крестьян Советской России; на заседаниях Учредительного собрания проводилась мысль о неразрывной связи Дальнего Востока со всей Советской страной, с ее партией, ее народом. Безусловное подчинение воле трудящихся РСФСР стало основным правилом политики фракции коммунистов. Наказы партии были выполнены. 27 апреля 1921 г. Учредительное собрание завершило свою работу. Были приняты конституция ДВР и избрано правительство ДВР, в него вошли коммунисты А. М. Краснощеков (председатель), Д. С. Шилов, Н. М. Матвеев, И.  В.  Слинкин, М. И. Бородин, И. П. Кларк и беспартийный В. С. Бондаренко. Правительством был сформирован Совет Министров ДВР во главе с коммунистом П. М. Никифоровым. Таким образом, высшие органы власти, определявшие политику ДВР, находились под руководством Дальбюро ЦК РКП (б). Работа Учредительного собрания явилась победой политики Коммунистической партии и поражением буржуазных и мелкобуржуазных партий.
УЧАСТИЕ НРА В БОЯХ ПО ОСВОБОЖДЕНИЮ МОНГОЛИИ ОТ УНГЕРНОВСКИХ БАНД
Казалось бы, что после разгрома белогвардейцев и объединения областей Дальнего Востока под «единым руководством правительства ДВР, положение Дальне-
27


восточной республики укрепилось, стало устойчивым, но в действительности очень скоро над республикой нависли новые опасности. Уже в мае 1921 г., после окончания работы Учредительного собрания ДВР, японские империалисты организовали нападение белогвардейских банд барона Унгерна на ДВР в районе Забайкалья. Эти банды вторглись в Монголию еще в октябре 1920 г., отступая под ударами НРА и партизан из Забайкалья.
Опираясь на монгольских феодалов, Унтерн по требованию японских империалистов и при их поддержке использовал районы Монголии, граничащие с Забайкальем, как плацдарм для нападения на ДВР и Советскую Россию. При штабе Унгерна были японские советники и инструкторы, которые и разработали план действий его войск, целью которого был выход к линии Забайкальской железной дороги с тем, чтобы, захватив ее в районе Верхнеудинска, отрезать Дальний Восток от Советской России. Стремясь усилить боевую мощь унгерновских банд, японские милитаристы снабжали их оружием, военной техникой.
Монгольские араты (скотоводы) под руководством своей Народно-революционной партии, которая была создана в марте 1921 г., вели партизанскую борьбу с унгерновцами, однако сил их было недостаточно, и
Временное народное правительство Монголии, сформированное под руководством ЦК МНРП, обратилось 11 апреля 1921 г. с просьбой к правительствам Советской России и ДВР оказать помощь монгольскому народу в освобождении от белогвардейских оккупантов. Эта просьба была удовлетворена —  16 июня 1921 г. на заседании Политбюро ЦК РКП (б) с участием В. И. Ленина было принято решение об оказании монгольскому народу вооруженной по.мощи в его борьбе за освобождение от белогвардейских банд Унгерна, являвшихся врагами и советского народа. В директиве
28


по этому вопросу говорилось: «Ввиду того, что банды Унгерна могут составить серьезную угрозу для безопасности ДВР и Сибири, если благоприятная обстановка не будет использована для нанесения ему удара, следует напрячь все силы для возможно полной ликвидации его банд». Далее в директиве подчеркивалось, что при вступлении на территорию Монголии необходимо соблюдать принцип самоопределения и национального освобождения Монголии, для чего следует действовать в полном согласии и контакте с Нарревпартией и совместно с красными монгольскими властями. Следует с особым вниманием относиться к нравам, быту и взглядам монгольских масс, ни в чем не оскорблять ни их национального чувства, ни их религии и суеверий»  1.
В соответствии с этой директивой советские войска и части Нарревармии ДВР, выполняя свой интернациональный долг, выступили в конце июня 1921 г. на помощь войскам Монгольской народной армии, ведущей бои с унгерновцами.
Советские войска и войска ДВР были объединены в Особый экспедиционный корпус под командованием начальника 35-й Сибирской дивизии К. А. Неймана. В составе корпуса было до 10 тысяч бойцов, в том числе 1200 армейцев из HPА. Численность противостоящих банд Унгерна. была примерно такой же. Конные полки Монгольской народной армии не входили в состав нашего экспедиционного корпуса, но действовали по единому боевому плану в тесном контакте. Командовал монгольскими войсками Д. Сухэ-Батор, его заместителем был X. Чойбалсан. Штаб экспедиционного корпуса находился на территории ДВР в Троицкосавске, пограничном с Монголией.
В то время я был помощником начальника Военно- политического управления Нарревармии ДВР, и в один
1 Героические годы борьбы и побед. М., 1968, с. 267—268.
29


из дней подготовки частей НРА к походу против унгерновских банд нас с начальником Военпура А. Л.  Сноскаревым вызвали в Военсовет НРА.
Главком В. К. Блюхер и член Военсовета М. И. Губельман познакомили нас с директивой Политбюро ЦК РКП (б) о ликвидации банд Унгерна на территории Монголии.
Дело нелегкое. Впервые нам придется вести бой не на своей территории. Но мы надеялись на помощь монгольского народа, питавшего к нам самые дружеские чувства. Однако нас предупредили, что в Монголии еще господствуют феодальные порядки, монгольские араты находятся под гнетом феодалов, на которых опирается Унгерн, кроме того, там еще очень велико влияние буддийских лам.
— В этой сложной обстановке, — говорил В. К. Блюхер,  — нашим командирам и бойцам мало быть хорошими воинами, им надо быть и дипломатами, ведь каждый из них представляет в глазах монголов революционную Россию, Советскую власть. В таких условиях даже единичные случаи оскорбления национального достоинства, местных обычаев и верований лягут пятном на Красную Армию.
Чтобы этого не случилось, нужно было провести разъяснительную работу в войсках, направляемых в Монголию.
В Военпуре у нас были работники, которые хорошо знали Монголию и политическую обстановку в ней. Они могли подготовить необходимые информационные материалы и лекции. Я предложил напечатать их в виде брошюр и разослать в войска.
М. И. Губельман, член Военного совета, заметил:
— Неплохо было бы не только материалы послать в войска. Надо, чтобы побывали там лекторы и пропагандисты. Пусть побеседуют с личным составом войск, проинструктируют политсостав этих частей. Это в
30


будет неплохой подмогой тем, кто отправляется в Монголию.
— Якимов немного знает монгольский язык, — вступил в разговор А. Л. Оноскарев, — а в бытность свою членом Центросибири он имел касательство к монгольским вопросам. Будет хорошо, eсли он сам побывает в воинских частях.
Полученные указания были срочно выполнены. Был разработан и приказ войскам, участвовавшим в походе против унгерновцев, за подписью Блюхера и Губельмана.
А. Т. ЯКИМОВ, начальник политотдела Восточного фронта ДВР
Для инструктажа политсостава этих частей я выезжал в район Троицкосавска, где они дислоцировались, побывал в штабе экспедиционного корпуса, где довелось встретиться и с монгольскими товарищами, приезжавшими в штаб для согласования операций, в частности, с Чойбалсаном и с членом Военсовета Монгольской народной армии Ринчино, с которым я был знаком еще с 1918 г. Тогда он был связан с Центросибирью, выполняя ее отдельные поручения, а позднее, когда члены Центросибири перешли на нелегальное положение, помогал некоторым из них скрываться от белогвардейцев. Помог он и мне. Хорошо зная
31


обстановку в Монголии, он дал полезные советы о подходах к различным слоям населения Монголии, заверив, что скотоводы считают наших воинов освободителями от белогвардейского террора и испытывают к ним самые дружеские чувства.
Вступая на территорию Монголии, командование экспедиционного корпуса обратилось к монгольскому народу с воззванием, в котором говорилось: «Красные войска рабоче-крестьянской России вступают в хошуны монгольского народа как его друзья. Рабочие и крестьяне России протягивают руку братской помощи угнетавшемуся до сих пор монгольскому народу. Им безусловно и окончательно чужды канне бы то ни было завоевательные помыслы, они не хотят навязывать свое господство никакому народу и хотят жить в мире и дружбе со всеми другими народами мира»  1.
Одновременно ЦК МНРП и Временное народное правительство выпустило аналогичное обращение к народу.
27 июня 1921 г. Монгольская народная армия под командованием Сухэ-Батора во взаимодействии с нашими войсками начала наступление на унгерновские банды в направлении Урги — столицы Монголии (ныне г. Улан-Батор), занятой белогвардейцами. Боевые операции шли успешно, и уже через десять дней, пройдя с боями около 400 километров, авангард советско- монгольских войск вступил в Ургу. В авангарде были монгольские полки под непосредственным командованием Сухэ-Батора и Сретенская кавалерийская бригада. Через несколько дней в Ургу прибыли ЦК МНРП и Народное правительство. И июля 1921 г. в освобожденной столице состоялся общегородской митинг, из котором Сухэ-Батор провозгласил победу народной революции и создание постоянного Народного правитель-
1 История Монгольской, Народной Республики. М., 1967, с. 300
32


ства свободной Монголии. Эта знаменательная дата стала с тех пор всенародным национальным праздником.
Успеху наших войск способствовала активная помощь трудящихся монголов-аратов, которые радостно встречали советские и монгольские революционные войска. Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский, командовавший тогда 35-м кавалерийским полком, входившим в состав экспедиционного корпуса, в своих воспоминаниях писал: «Преследуя отступающего противника, части Красной Армии вступили в пределы Монголии. Их радушно встречало монгольское население. Я помню много волнующих встреч монгольских аратов с советскими воинами-кавалеристами. Эти встречи повсеместно выливались в яркую демонстрацию дружбы»  1.
Однако овладение Ургой не означало еще окончания борьбы за освобождение от белогвардейских оккупантов всей Монголии. Унгерновские банды, хотя и понесли тяжелые потери, но имели еще значительные силы и продолжали вести бои с советско-монгольскими войсками в ряде районов, и лишь во второй половине августа остаткам унгерновских банд был нанесен окончательный удар. 22 августа 1921 г. 35-й кавалерийский полк настиг штаб Унгерна и захватил в плен самого Унгерна. Получив сообщение об этом, В. И. Ленин внес в Политбюро ЦК РКП (б) предложение о предании Унгерна суду. Он писал: «Советую обратить на это дело побольше внимания, добиться проверки солидности обвинения и в случае, если доказанность полнейшая, в чем, по-видимому, нельзя сомневаться, то устроить публичный суд, провести его с максимальной скоростью и расстрелять»  2. В соответствии с этим предложением в Новониколаевске (ныне Новосибирск)
1 Молодость древней Монголии. М., 1964, с. 195.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч.  т. 44. с. 110.
33
3 ДВ авангард


Сибирское отделение Верховного трибунала РСФСР на своем публичном заседании 15 сентября 1921 г. рассмотрело дело о преступлениях Унгерна и его сподручных, разоблачило его связи с японскими империалистами и китайскими милитаристами и приговорило Унгер на к расстрелу. К этому времени Монголия была освобождена, и войска экспедиционного корпуса в основном были выведены за пределы страны (часть войск была по просьбе Народного правительства оставлена для помощи в ликвидации отдельных банд, скрывавшихся в отдаленных районах Монголии).
Нарком иностранных дел Г. В. Чичерин от имени Советского правительства обратился 14 сентября 1921  г. к Народному правительству Монголии с нотой по случаю совместной победы над общим врагом. В ней говорилось: «Трудящиеся массы России и выражающее их волю рабоче-крестьянское правительство с радостью приветствовали освобождение революционного монгольского народа от чужеземного ига и от кровавой власти бывшего царского генерала Унгер на. Доблестная Красная Армия вместе с дружественной и союзной армией Монголии сражались против поработителей монгольского народа, являющихся в то же время врагами рабочих и крестьян России, и содействовала освобождению монгольского народа от угнетения» 1.
Эти совместные бои заложили основу дружбы между советским и монгольским народами, а вскоре, 5 ноября 1921 г., эта братская дружба была закреплена и дипломатическим соглашением об установлении дружественных отношений.
Это соглашение явилось первым для Монголии международным равноправным договором. Правительство РСФСР признавало в нем Народное правительство единственно законным правительством Монголии. Со-
1 Народы Дальнего Востока. 1921, № 4, с. 513.
34


глашение имело большое значение для укрепления международного положения Монголии и содействовало упрочению народной власти внутри страны.
Во время пребывания в Москве монгольская делегация была принята В. И. Лениным. Среди делегатов был и Сухэ-Батор. Владимир Ильич порадовался успехам революционного движения в Монголии и дал ряд советов по дальнейшему развитию и углублению этого движения по некапиталистическому пути развития.
На прощание Владимир Ильич сказал делегатам: «...единственно правильным путем для всякого трудящегося вашей страны является борьба за государственную и хозяйственную независимость в союзе с рабочими и крестьянами Советской России»  1.
Советское правительство высоко оценило мужество и доблесть цириков (воинов) Монгольской народной армии, проявивших себя в совместных боях против общего врага и наградило орденами Красного Знамени руководителей этой армии Д. Сухэ-Батора, X. Чойбалсана, Э. Ринчино, Хатан-Батор Максаржава. Позднее— в сороковых годах — мне доводилось встречаться с X. Чойбалсаном. (Я участвовал в 1945 г. в войне с Японией). Чойбалсан знал, что я участвовал в политическом обеспечении боевых операций против унгерновских банд, и мы часто беседовали, вспоминая то боевое время. Он говорил, что тогда близко познакомился со многими командирами и комиссарами войск ДВР.
— В общении с ними мне помогло- знание русского языка,—рассказывал Чойбалсан. — Я ведь, как вы знаете, учился в Иркутском городском училище. Из командиров мне особенно запомнился Щетинкин известный сибирский партизан, с которым мы вместе вели
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 44, с. 232.
3*
35


бои с унгерновцами, часто встречался я и с командиром Сретенской бригады Литвинцевым, который вскоре по просьбе Сухэ-Батора был натравлен в его распоряжение и назначен начальником штаба нашей армии. Это еще более усилило связь командования монгольской армии с командованием экспедиционного корпуса. В тот памятный период совместных боев и были заложены основы братской нерушимой дружбы советского и монгольского народов.
— Вот вы бы и написали книгу об этих славных днях, — предложил я.
— Я давно об этом думаю, — признался Чойбалсан, — уже и материалов много собрал, да все как-то времени не хватает этим вплотную заняться.
И все же, несмотря на большую занятость, Чойбалсану удалось написать содержательный очерк о народной революции 1921 г. в Монголии и о совместных боевых операциях против общего врага за независимость Монголии.
НОВАЯ АВАНТЮРА ЯПОНСКИХ МИЛИТАРИСТОВ
Попытка японских милитаристов организовать наступление унгерновских банд с монгольского плацдарма на Забайкалье являлось частью агрессивного плана по ликвидации ДВР, по захвату всех областей Дальнего Востока. Одновременно с нападением Унгерна на Забайкалье японские интервенты готовили свержение власти ДВР в Приморье силами белогвардейцев. Япония, опираясь на поддержку американских и других империалистов, организовала переброску туда белогвардейских частей, бежавших из Забайкалья в Маньчжурию после, разгрома Нарревармией «читинской пробки». Численность этих частей была значительной — до 20 000 че-
36


ловек. К маю 1921 г. переброска в основном была закончена.
26 мая 1921 г. белогвардейские банды захватили Владивосток при активной поддержке командования войск японских интервентов, находившихся в Приморье. Эта поддержка была и официально оформлена соглашением! японского командования с белогвардейцами. Японское командование немало помогло белогвардейцам, снабдив их 500 тысячами иен и большим количеством оружия.
В сообщении Приморского обкома РКП (б) об этом контрреволюционном выступлении белогвардейцев и о помощи японских интервентов говорилось: «Переворот 26 мая произошел при полном участии японцев. Японские жандармы в военном и переодетые в штатское выдавали оружие каппелевцам, расквартированным в разных пунктах города по японским квартирам или подвозимым с Первой Речки на крытых японских грузовиках. Конвой комвойсками был обезоружен японцами в момент выступления. Остальные войска НРА были оцеплены японцами, не допустившими их к подавлению мятежа, были загнаны в казармы и разоружены японцами» 1.
Свергнув органы власти ДВР во Владивостоке и в других городах Приморья, белогвардейцы сформировали марионеточное «правительство», главой которого стал местный капиталист Меркулов.
Правительства ДВР и РСФСР заявили решительный протест против враждебных действий Японии, организовавшей этот белогвардейский мятеж. Под защитой японских штыков белогвардейцы внезапно захватили власть в городе. Перевороты произошли в Ни-
1 Борьба за власть Советов Приморье. Владивосток, 1955, с. 623.
37


кольске-Уссурийском и в других оккупированных японцами местностях.
Таким образом, отъявленнейшая контрреволюция с помощью японских штыков утвердилась в оккупированных областях. Наша республика неоднократно обращалась с предложениями мира к японскому правительству, но все они были отвергнуты.
В Ноте Советского правительства говорилось и об ответственности других империалистических держав за враждебное выступление японской военщины. «Совет- ская Россия не может не считать все державы Антанты нравственно ответственными за это новое звено интервенционистской цепи, являвшейся делом коллективного творчества держав Антанты».
План разгрома в Приморье органов власти Дальневосточной республики и утверждения белогвардейской марионеточной власти предусматривал превратить эту территорию в плацдарм новой агрессии против Советской России.
В захвате белогвардейцами всей территории ДВР были заинтересованы не только японские милитаристы, но и американские империалисты, поэтому и они оказывали поддержку марионеточному меркуловскому правительству, обосновавшемуся в Приморской области. Это «правительство» широко шло навстречу притязаниям как Японии, так и США. Оно предоставляло японцам торговые льготы, давало в концессию лесные и рыболовные районы. Так, в 1922 г. рыбным промыслом в русских водах было занято 25 000 японских рыболовов, на организованных японскими капиталистами в русских водах консервных заводах производилось около миллиона ящиков консервов, на Северном Сахалине японцы организовали добычу нефти. Американцы при содействии меркуловского правительства почти полностью захватили торговлю нa Камчатке, и особенно на Чукотке, и вели там себя, как в колонии.
38


Захватив Приморье, белогвардейские банды, выполняя указания японских милитаристов и опираясь на их поддержку, стали готовиться к наступлению на Приамурье и Амурскую область. В первую очередь им необходимо было обезопасить свой тыл, так как в сельских районах Приморья было немало вооруженных отрядов, отступивших туда из городов после белогвардейского мятежа 1921 г. и перешедших к партизанским формам борьбы. С этой целью белогвардейское командование в октябре бросило против партизан крупные силы, численностью около 5 тысяч штыков и сабель. В партизанских отрядах к этому времени было около 2500 бойцов. Партизаны оказывали мужественное сопротивление, но под давлением превосходящих сил противника вынуждены были, понеся значительные потери, отойти в таежные районы, однако продолжала наносить удары по коммуникациям белогвардейцев и японцев. Относительно обезопасив свой тыл, белогвардейское командование, руководствуясь указаниями интервентов и опираясь на их поддержку, готовило наступление на ДВР, имея первоочередной задачей захват Хабаровска.
30 ноября 1921 г. белогвардейские войска под командованием генерала Молчанова начали наступление на Хабаровск вдоль Уссурийской железной дороги и заняли станцию Уссури. Характеризуя обстановку и соотношение сил, командующий Нарревармии ДВР В. К. Блюхер в своем донесении командованию Красной Армии писал, что, организуя это наступление белогвардейцев, Япония имеет целью в случае захвата Хабаровска создание «черного буфера».
Меркулов начал свое выступление при явной поддержке японцев, которые щедро снабжали каппелевцев оружием и делали все возможное, чтобы создать благо-
39


приятные условия для подготовки и проведения выступления. Создание вместо ДВР такого «черного буфера» дало бы японским и другим империалистам базу для нового похода на РСФСР с востока. Соотношение сил было таково: противник имел в наступающих частях свыше 4 тысяч штыков и около 2 тысяч сабель, в то время как в первые дни наступление белогвардейцев непосредственно на фронте -сдерживали лишь два полка и приданные им подразделения общей численностью всего 1200 штыков и около 300 сабель, мало было войск и в ближайшем тылу. Упорно сопротивляясь в боях под Иманом, Бикином, Казакевичевом, части Нарревармии были вынуждены отходить, неся большие потери. Командование НРА подбрасывало подкрепление, однако быстро сосредоточить большие силы на пути продвижения противника не было возможности, и 22 декабря 1921 г. белогвардейцы захватили Хабаровск.
В боях наши войска проявили большое мужество и нанесли врагу значительные потери.
Особенно доблестно и упорно вел бои под Казакевичевом с многократно превосходящими силами противника Благовещенский коммунистический отряд. Коммунисты и комсомольцы отряда с 17 по 19 декабря отражали натиск превосходящих войск белых. В от ряде было всего 200 человек. Против него наступала крупная кавалерийская часть генерала Сахарова. Бойцы отряда в этих боях вывели из строя более трехсот белогвардейцев и задержали на два дня их продвижение, однако сами тоже попали в окружение и почти все, за исключением нескольких случайно спасшихся человек, погибли. Около 30 тяжелораненых бойцов отряда захватили белогвардейцы. Все они после зверских пыток были убиты. Позднее, после победы под Волоча- евкой и освобождения Хабаровска, назначенная Амурским облнарревкомом комиссия обследовала поле сра-
40


жения коммунистического отряда и обнаружила 28 трупов замученных бойцов. Опознать всех не удалось, настолько они были изуродованы. Среди погибших оказались заведующий отделом Амурского обкома партии А. Н. Бородкин, комиссар почтового управления Благовещенска Л. Кошуба, коммунисты—студенты и рабочие В. Безденежных, Н. Печкин, Е. Печкин, А. Клинков, И. Харитонов, Д. Мирошниченко, комсомольцы — А. Чертман, А. Рудых, М. Королев.
А. Н. Бородкин, прибывший на Амур из Приморья, был одним из ближайших друзей Александра Фадеева, они вместе учились во Владивостоке, состояли в одной парторганизации, вместе участвовали в партизанских боях. А. Фадеев очень тепло пишет о Сане Бородкине в своих воспоминаниях.
Тела всех погибших героев были перевезены в Благовещенск и погребены в братской могиле. На обелиске, установленном на могиле, увековечены их имена.
Все наши воины показали в этой схватке с врагом исключительное мужество, которое не могли сломить никакие пытки. Все они остались до конца верны своей партии, своему народу.
О другом примере героизм; в этот же период рассказывает ветеран Пак Дин Шун. Он пишет в своих воспоминаниях: «Вопреки соглашению о создании «нейтральной зоны», проходившей южнее города Имана в конце 1921 года японское командование перебросило через эту зону корпус русских белогвардейцев с целью захвата Хабаровска, а потом и Амурской области. Наши красные части, не ожидавшие такого нападения, вынуждены были отступить. В сутолоке эвакуации партизанский отряд, охранявший железнодорожную станцию Иман, не получил своевременного приказа об отступлении.
Командир отряда Хан У Нен обратился к бойцам: — Товарищи партизаны! Нам осталось или сдаться
41


на милость победителям, или отдать врагам свою жизнь за дорогую цену. Сдаваться на милость врагам не в обычае партизан — они умирают, но не сдаются.
Весь отряд единодушно решил: умрем, но в плен не сдадимся. Тогда командир отдал приказ: стрелять только прицеливаясь, ни одного патрона на воздух.
Белые и японцы, надеясь на свое численное превосходство, попытались взять отряд лобовой атакой. Их встретили пулеметным и оружейным огнем. Было отбито несколько атак. Через несколько часов у отряда иссяк весь запас патронов. Началась рукопашная битва. Несколько сот белых и японцев полегло в этих схватках. Из 51 человека, составлявших красный отряд, погибло в сражении 49 бойцов. Двое остались живыми лишь благодаря счастливой случайности.
Наверное, этим боем партизаны отсрочили врагу захват Хабаровска, но, главное, истребили много живой силы врага и еще раз показали, как умеют драться люди за свою свободу»  1.
После захвата Хабаровска белогвардейцы продолжали наступление, имея перед собой определенную цель — прорваться в Амурскую область. К 28 декабря им удалось продвинуться до станции Ин (около 100 км от Хабаровска), но здесь позиции НРА были прочными, и белогвардейцы получили решительный отпор. Выйдя в район станции Ин, белогвардейцы в ночь на 28 декабря 1921 г. силами четырех пехотных и одного кавалерийского полка повели наступление на станцию. Однако части НРА успешно отразили это наступление, нанеся противнику большие потери,—белогвардейцы оставили на поле боя около 300 человек убитыми и вынуждены были отступить.
За мужество и отвагу в Инском бою были награждены орденом Красного Знамени 40 народоармейцев и
1 Пак Дин Шун. Таежные походы. Хабаровск, 1972, с. 365—367.
42


командиров, в том числе командир взвода Марков, бесстрашный командир партизанского отряда Петров-Тетерин, совершивший дерзкую вылазку в глубокий тыл на бронепоезде и предупредивший заблаговременно о движении крупных сил белых в направлении Волочаевки.
В Инском бою отличился и бронепоезд № 8 под командованием И. А. Дробышевского, команда которого была награждена Военным советом Восточного фронта серебряным кубком с надписью «За удержание станции Ин в наших руках».
Приведем здесь для иллюстрации отдельные эпизоды этого боя из художественного очерка Л. Шапы «Дальневосточный Перекоп» 1.
«Послышался отрывистый голос командира, находившегося в цепи:
— Пулеметы, огонь!
Закоченевшими от холода пальцами бойцы закладывали новые и новые обоймы.
Властно разрезая пелену тумана, сотрясая морозный воздух, взревели пушки бронепоезда, яркое пламя взметнулось в самой гуще наступающих цепей.
— Вперед!
— Коммунисты, вперед!
Народоармейцы поднялись из снежных сугробов, словно привидения. Павел, поднявшийся одним из первых, видел, как впереди без фуражки, с заиндевелыми от мороза волосами бежал ко|миссар. Вслед за ним. стремительной неудержимой лавиной двигались бойцы. Гремя бронеплощадками, шел вперед бронепоезд.
Пальба поднялась со всех сторон. Выстрелы слышались откуда-то с тыла, пулеметы строчили у здания вокзала, тяжело охая, били артиллерийские пушки, стоявшие чуть правее пехотинцев.
1 Л. Шапа. Дальневосточный Перекоп. Хабаровск, 1962.
43


Бой нарастал с каждой минутой. Не чувствуя холодного обжигающего ветра, солдаты бежали вперед, над заснеженным полем катилось перекатами могучее «Ура-а-а!»
Не ожидая такого удара, белые дрогнули, начали поспешно отступать, теряя на поле боя убитых и раненых.
— Что, нe нравится, гады!  — стреляя на ходу, с ожесточением кричал Ваня Бережной. А от станции волна за волной шли новые и новые цепи народоармейцев.
Преследование отступавшего врага продолжалось несколько часов».
Инский бой явился переломом в борьбе с белогвардейцами в пользу Народно-революционной армии. Белые вынуждены были прекратить дальнейшее наступление и стали закрепляться в районе Волочаевки (48 км западнее Хабаровска). Так, благодаря огромным усилиям трудящихся Дальнего Востока, стойкости и героизму НРА под руководством Коммунистической партии, враг был остановлен у станции Ин.
Главком Народно-революционной армии ДВР В. К. Блюхер 29 декабря 1921 г. горячо поздравил войска с первой крупной победой и просил передать всему личному составу, принимавшему участие в бою, глубокую благодарность Военсовета и правительства ДВР, выделить отличившихся и представить их к награде. Вчерашний успех, — подчеркнул В. К. Блюхер, — имеет громадное моральное значение для войск.
4 января 1922 г. командование Восточного фронта предприняло первое наступление на Волочаевку. Вначале наступление имело успех.
Однако белогвардейцы, получив значительное подкрепление, под прикрытием огня бронепоезда перешли в контратаку на фланги наступающих частей. Для войск
44


НРА создавалась угроза окружения, но смелость и находчивость командиров помогла этого избежать.
Хотя это первое наступление на Волочаевку окончилось неудачно, оно показало, что Народная армия при более тщательной подготовке могла бы успешно громить белогвардейцев.
Белогвардейцы, стремясь улучшить положение, 11 января силами пехоты и кавалерии общей численностью около тысячи человек предприняли наступление на станцию Ин. Основной удар противника приняли на себя Особый Амурский стрелковый и Троицкосавский кавалерийский полки.
Измотав силы противника, части НРА при поддержке бронепоезда № 8 перешли в контрнаступление и отбросили белых.
Встревоженное успехами НРА, командование белых с помощью интервентов всеми силами пыталось превратить Волочаевку в неприступную крепость. Белогвардейцы построили здесь мощные укрепления. Подступы к Волочаевке преграждали восемь рядов колючей проволоки. За железной изгородью были сооружены брустверы из мешков с землей, на которые навалили сугробы снега и полили его водой. Образовалась ледяная стена.
Все подступы были тщательно пристреляны. Укрепленные позиции белых начинались у реки Тунгуски, проходили через сопку Июнь-Корань, западную окраину поселка Волочаевка и заканчивались укреплениями в районе Верхне-Спасской на левом берегу Амура. Протяженность позиций между Тунгуской и Амуром достигала 18 км. Над всей этой местностью возвышалась сопка Июнь-Корань, с которой просматривались подступы к Волочаевке.
Генерал Молчанов, осмотрев свои позиции, самонадеянно заявил, что прямая атака Волочаевки исключена.
Воодушевленные первыми победами, части НРА Вос-
45


точного фронта готовились к упорным боям. На станции Ин и в ее окрестностях концентрировались наши войска. Согласно приказу Главкома от 11 января 1922  г, из Забайкальского военного округа были переброшены на Восточный фронт Особый Амурский полк, Троицкосавский кавалерийский полк и Читинская стрелковая бригада. Читинская бригада и Троицкосавский кавалерийский полк составили Забайкальскую группу войск, командиром которого был назначен Н. Д. Томин. 5-й, 6-й и Особый Амурский полки были объединены в Сводную бригаду, которая с 4-м кавалерийским полком и партизанскими отрядами Ф. М. Петрова-Тетерина, И. П. Шевчука составили Инскую группу войск, командовал которой Я. 3. Покус.
ПОДГОТОВКА и ПРОВЕДЕНИЕ БИТВЫ ЗА ВОЛОЧАЕВКУ
Перед наступлением Народно-революционная армия укреплялась и в политическом отношении. В результате партийной мобилизации за короткое время в НРА прибыло свыше полутора тысяч коммунистов. Такой приток коммунистов в армию по партийной мобилизации, прием в партию лучших народоармейцев во время «партийной» недели, проведенной в декабре, позволил укрепить политотделы, политсостав полков, батальонов и ротные партийные ячейки.
В период подготовки наступления Военпур НРА и политорганы Восточного фронта основное внимание уделяли разъяснению политики партии, необходимости укрепления воинской дисциплины в НРА.
В начале января 1922 г. Военно-политическое управление Нарревармии ДВР выделило группу своих политработников для посылки на фронт под Волочаевку.
Я служил тогда помощником начальника Военпура и был назначен руководителем этой группы. Вскоре я
46


был вызван на прием к главкому Нарревармии В. К. Блюхеру. В его кабинете, когда я вошел, находился незнакомый мне командир.
— Вот, знакомьтесь, товарищ Якимов, — сказал Василий Константинович, — это Яков Захарович Покус, мой давний боевой соратник. Я пригласил сегодня вас, товарищи, для того, чтобы потолковать о предстоящих операциях на Восточном фронте. В ближайшие дни я выезжаю туда для непосредственного руководства боевыми операциями. Со мной поедет группа штабных работников во главе с Яковом Захаровичем и ваша группа политработников.
Блюхер говорил о задаче, которую Далыбюро ЦК партии поставило перед нашей армией — в кратчайший срок остановить наступление белогвардейцев, сокрушить созданные ими в Волочаевке укрепления и освободить Хабаровск. Хотя в боях под станцией Ин в конце декабря 1921 г. нам удалось нанести белогвардейцами поражение и остановить их дальнейшее наступление, но для выполнения основной задачи—взятия Волочаевки — наши части еще не были готовы. Сосредоточенные там белогвардейские войска под командованием генерала Молчанова имели численное и материально-техническое превосходство, но главная трудность была не в этом. Главная трудность заключалась в недостаточной еще боевой готовности нашей армии. Народно-революционная армия складывалась на базе партизанских отрядов и все еще находилась в стадии реорганизации в регулярную армию. В ней еще сильны партизанские навыки и порядки, слаба воинская дисциплина, а в некоторых подразделениях есть еще анархистствующие элементы. В. К. Блюхер рассказал нам о том, что совсем недавно, в декабре, в Благовещенске этими элементами был создан явочным порядком так называемый партизанский штаб, противопоставивший себя командованию фронта. С санкции Дальбюро ЦК
47


В. К. БЛЮХЕР, Главком Народнореволюционной армии ДВР
партии этот самовольный штаб был ликвидирован, но сам факт показал живучесть такой нездоровой партизанщины.
— Поэтому основной задачей,  — подчеркнул Василий Константинович, — мы ставим изжитие партизанщины, всемерное укрепление строгой воинской дисциплины в рядах армии, превращение ее в регулярную, боеспособную армию. Ведь что характеризует регулярную Красную Армию, — продолжал командующий,— строгая централизация, единство воли, непререкаемое
выполнение приказов командования, никакого сепаратизма, никакой стихийности. Вот такой должна быть и Нарревармия ДВР, иначе трудно рассчитывать на победу под Волочаевкой. Командование и политотдел фронта ведут работу в этом направлении, но им необходима помощь. Вот мы и решили наряду с подброской на фронт новых частей послать туда и группы квалифицированных командиров и политработников в помощь командованию и политотделу фронта.
Блюхер попросил нас с Яковом Захаровичем Покусом разработать подробный план работы группы в войсках фронта.
48


— Само собой разумеется, товарищ Якимов, вам следует захватить для политотдела фронта максимальное количество политической литературы, подготовить обращение, лозунги и плакаты к нашим войскам и листовки к войскам противника с призывами к прекращению сопротивления и к сдаче в плен.
Получив установку главкома, наша группа усиленно готовила соответствующие материалы и разрабатывала план работы.
В середине января специальным поездом главком В. К. Блюхер выехал из Читы на фронт. В этом же поезде разместилась и группа политработников Военполитуправления Народно-революционной армии. В пути следования на одной из станций меня вызвали к главкому. Когда я вошел в кабинет вагона главкома, он поднялся мне навстречу из-за стола, поздоровался и пригласил сесть. Осведомившись о том, как устроились мои сотрудники и я и нет ли у нас каких-либо претензий и просьб, В. К. Блюхер предложил доложить о плане работы нашей группы.
Выслушав доклад, Василий Константинович одобрил намеченные мероприятия по развертыванию политработы в войсках фронта, но сделал ряд замечаний и дал некоторые рекомендации. В частности, он посоветовал дать более лаконичными и броскими боевые лозунги-призывы, под которыми наши войска пойдут в наступление.
Василий Константинович дал ряд четких формулировок, из которых затем, после согласования с политотделом фронта, сложились лозунги: «Даешь Волочаевку!», «Хабаровск должен быть красным!», «Привал на Имане —  отдых во Владивостоке!» Под этими лозунгами и развернулась работа по подготовке войск к наступлению, а затем и к штурму Волочаевки и Хабаровска.
Другая запомнившаяся рекомендация главкома по
4 ДВ авангард
49


Моему докладу касалась организации собраний личного состава частей и подразделений. Он подчеркнул, что главная задача политработников в подготовке к предстоящей наступательной операции заключается во всемерном подъеме революционного боевого духа войск, в укреплении дисциплины и авторитета командиров, в укреплении веры в победу. Он рекомендовал при организации собраний и митингов привлекать к выступлениям не только командиров, но и рядовых бойцов из числа особо отличившихся в последнем бою под станцией Ин.
— Их выступления и призывы,  —  говорил он, — будут для рядовой массы не менее, а может, и более действенны, чем слова командиров.
В заключение Василий Константинович обратил мое внимание на необходимость во всей работе поддерживать тесный контакт группы Военпура с членом Военсовета фронта И. П. Постышевым и с политотделом фронта. После официальной беседы Василий Константинович пригласил меня поужинать с ним.
В разговоре за ужином я спросил, когда он, так перегруженный служебными делами, успевает заниматься самообразованием. Я задал этот вопрос не случайно: на столе в его кабинете постоянно лежал открытый учебник английского языка, и было очевидно, что (Блюхер занимался систематически.
Василий Константинович засмеялся и сказал, что это служит ему отдыхом. Затем уже серьезным тоном добавил, что надо приучаться к организации своего времени, к самодисциплине и тогда удастся находить время для самообразования.
— Нашему командному составу, особенно высшему, — подчеркнул он, — крайне необходимо изучение того или иного иностранного языка. Ну, а как у вас, товарищ Якимов, у ваших сослуживцев обстоит дело, какой язык вы знаете или изучаете?
50


Я чистосердечно признался, что только в школе учился немецкому языку и с тех пор не занимался им и основательно забыл и то немногое, что знал. Не занимаются изучением каких-либо языков и мои товарищи.
Василий Константинович укоризненно покачал головой и порекомендовал заняться этим полезным делом.
По прибытии в конце января 1922 г. поезда главкома на станцию Ин, где находился штаб и политотдел фронта, я явился к члену Военного совета П. П. Постышеву и доложил ему о прибытии и задачах группы Военпура.
— Мне приятно, — сказал он, — снова работать вместе с вами, ведь мы были соратниками по Центросибири еще в 1918 поду.
Я не был уверен, что Павел Петрович помнит меня, хотя оба мы были тогда членами ЦИК, но встречались лишь несколько раз на заседаниях Центросибири, а в практической работе мало соприкасались. Постышев, в основном, находился в Хабаровске, а я в Чите.
— Очень хорошо, товарищ Якимов, что вы доставили нам группу курсантов Военполитшколы, — сказал он, — начальник политотдела даст им направление в наиболее нуждающиеся в политработниках части. Хорошо и то, что в плане мероприятий вашей группы предусмотрено усиление политработы среди войск противника, и то, что вы заготовили и привезли листовки-обращения к белогвардейским солдатам. Но я полагаю,— прибавил он,—что наиболее действенным было бы письмо-обращение не только к солдатам, но и к офицерам за подписью главкома Блюхера в виде ультиматума командующему белогвардейскими частями генералу Молчанову. Нужно максимально, — сказал затем Павел Петрович,—использовать приезд В. К. Блюхера для организации его выступлений в частях фронта, и первую, основную встречу его с войсками надо про-
4*
51


вести с максимальной массовостью и торжественностью В. К. Блюхер должен выступить па смотре-параде войск гарнизона станции Ин.
После этой беседы с Павлом Петровичем мы с Бакулиным отправились в политотдел фронта и вплотную занялись (разработкой мероприятий по политическому обеспечению наступательных операций, и прежде всего — подготовкой парада на станции Ин.
Это было 31 января 1922 года. После принятия парада В. К. Блюхер поднялся на трибуну и произнес речь, оказавшую на войска огромное впечатление. Василий Константинович обладал замечательными ораторскими способностями, его речь отличалась четкостью изложения, доходчивой аргументацией и пламенными революционными, боевыми призывами. Призывая в этом выступлении бойцов и командиров к решительному бою, он не скрывал трудностей предстоящих сражений, но выразил убежденность в том, что вера в правоту своего дела и доблесть наших воинов преодолеют все трудности и обеспечат победу.
На трибуне вместе с ним находились командующий фронтом С. Серышев, П. Постышев, А. Бакулин, представитель Военпура А. Якимов и командиры соединений. Речь В. К. Блюхера, произвела огромное впечатление и вызвала в войсках подъем боевого духа. Большинство бойцов и командиров впервые увидели Блюхера, хотя и слышали многое о его боевых делах на Перекопе и в Сибири.
Обмениваясь мнениями после парада, бойцы говорили между собой: «Вот с таким главкомом не страшно идти в бой, он знает, как вести войну и побеждать врага».
После парада состоялись собрания во всех частях фронта, на которых выступали Блюхер, Серышев, Постышев и другие командиры и политработники. Особенно многолюдным было собрание народоармейцев в На-
52


родном доме станции Ин, посвященное решениям X съезда партии. На нем впервые после восстановления связи Дальневосточного края с РСФСР участвовали делегаты Дальневосточной парторганизации и в их числе был К. Е. Трегубенков — комиссар бригады. Ему и было поручено выступить с докладом о X партсъезде. В президиуме собрания были Блюхер, Серышев, Постышев, Якимов.
К. Е. Трегубенков просто и доходчиво рассказал о работе съезда, о выступлении В. И. Ленина, о беседе его с дальневосточными делегатами. Доклад К. Е. Трегубенкова вызвал огромный интерес у бойцов, ему было задано много вопросов. Выступивший затем В. К. Блюхер призвал воинов Нарревармии выполнить требование ЦК партии и Ленина — разгромить белогвардейцев под Волочаевкой. Наряду с собраниями политработники и парторганизации повседневно проводили беседы в подразделениях о подготовке к предстоящим решительным боям, о необходимости единства, сплоченности, строжайшей дисциплины и самоотверженности, о решающем значении победы под Волочаевкой. П. С. Кольцов, один из авторов многотомной «Истории гражданской войны в СССР», в своей книге «Волочаевские дни», освещая работу по политобеспечению Волочаевской операции, пишет: «Слову коммунистов верили. Они были душой армии, первыми шли в любое сражение. Под руководством П. П. Постышева, А. Т. Якимова, К. Е. Трегубенкова и других комиссаров и политработников члены партии большевиков вели политико-воспитательную, разъяснительную работу в войсках».
Вся эта упорная, целеустремленная работа коммунистов по укреплению революционного духа, по повышению воинской дисциплины и боеготовности дала за-
1 П. С. Кольцов. Волочаевские дни. М., 1962, с. 30.
S3


мечательные результаты. Замысел главкома В. К. Блюхера о превращение войск фронта в монолитную регулярную армию был осуществлен, и это обеспечило нанесение сокрушительного удара по «Дальневосточному Вердену», как называла волочаевские укрепления зарубежная и белогвардейская печать.
В первых числах февраля В. К. Блюхер окончательно разработал план разгрома белогвардейской армии под Волочаевкой и Хабаровском.
Перед началом Волочаевской операции соотношение сил было таким: у белогвардейцев — 5430 штыков, 2280 сабель, 103 пулемета, 19 орудий, 2 бронепоезда; у НРА — 4335 штыков, 1303 сабли, 170 пулеметов, 14 орудий, бронепоезд.
До начала общего наступления необходимо было освободить разъезд Ольгохту — выгодный рубеж развертывания основных сил НРА для штурма Волочаевки. Для наступления на Ольгохту были выделены 2-й стрелковый полк Читинской бригады, эскадрон 4-го отдельного кавалерийского полка, 3-я батарея артиллерийского дивизиона Сводной бригады, бронепоезд и один танк.
На рассвете 5 февраля 2-й полк Читинской бригады при поддержке 3-й батареи внезапно атаковал противника и к полудню занял Ольгохту.
Генерал Молчанов пришел в бешенство, узнав о поражении своих войск, и приказал отбить важный тактический рубеж, для чего выделил большие силы. 7 февраля в 4 часа утра белые численностью до 700 штыков, 85 сабель при 8 пулеметах и 4 орудиях, поддержанные огнем бронепоезда, перешли в контрнаступление и одновременно направили Камский и Егерский полки в обход с юга с тем, чтобы выйти в тыл частям НРА.
Имея численное превосходство, противник к 6 часам утра окружил части НРА, занимающие оборону в Ольгохте. Но командир 2-го стрелкового полка не
54


растерялся, он занял круговую оборону и успешно отражал атаки белых. А командир бронепоезда № 8 рассеял пулеметным и артиллерийским огнем вражескую кавалерию. В окружении особенно героически вели себя артиллеристы. По приказу командира батареи Н. Н. Оглоблина и военкома С. Г Ивашинникова они выкатили орудия на прямую наводку и метко шрапнелью и снарядами уничтожили наседающих врагов.
Решительные действия артиллеристов и пулеметчиков воодушевили народоармейцев, они бросились в атаку — враг не выдержал и стал в панике отступать.
За мужество и отвагу, проявленные в этом бою, 3-я батарея, ее командир Н. Н. Оглоблин и военный комиссар С. Г Ивашинников были награждены высокой боевой наградой  —  орденом Красного Знамени, а батарея получила серебряный кубок с надписью: «За беспримерную и лихую работу в ночь с 7 на 8 февраля 1922 года под разъездом Ольгохта».
Существенную помощь войскам НРА на фронте оказывали партизанские отряды в тылу противника. Они делали налеты на железнодорожные станции, взрывали мосты, прерывали телеграфную связь, уничтожали склады боеприпасов.
Так, отряд Ярошенко 6 января 1922 г. при налете на станцию Муравьев-Амурский взорвал склад оружия и боеприпасов, предназначавшихся к отправке для белых войск к Волочаевке. Но особенно серьезный ypoн был нанесен белогвардейскому гарнизону в Хабаровске, где в ночь с 11 на 12 января 1922 г. партизанский отряд под командованием Д. И. Бойко-Павлова совершил смелый налет.
Отряд состоял из 600 пеших и 75 конных партизан с 4 пулеметами. Партизаны подошли к Хабаровску с востока, обезоружили охрану радиостанции, расположенной в двух километрах от города, и, узнав пароль, вошли в город
56


без шума, снимая встречавшиеся на пути патрули. В городе началась страшная паника. Отряд уничтожил до 200 белых офицеров и 300 солдат, многие перешли к партизанам. Этот налет деморализовал противника и заставил его отозвать с фронта два пехотных полка для охраны Хабаровска.
10 февраля 1922 г. наши войска начали наступление на белогвардейские твердыни. «Бойцы, командиры и политработники, — писал В. К. Блюхер,  —  шли в бой, полные решимости победить. Три дня и три ночи длилось героическое Волочаевское сражение.
Из хорошо оборудованных окопов, опоясанных проволочными заграждениями, войска. Народно-революционной армии заливались убийственным огнем. Неся большие потери, вечером 10 февраля они залегли у проволоки. Так и лежали они у проволочных заграждений в глубоком снегу при лютом морозе. У бойцов не было ножниц для резки проволоки. Незначительная артиллерия и небольшой запас снарядов не позволяли сделать проходы в проволоке. 11 февраля атака Волочаевки была возобновлена, но убийственный артиллерийский и пулеметный огонь, проволочные заграждения опять остановили нас»  1.
Неудачными оказались первые два дня наступления, но эта задержка, обусловленная недостаточностью у наших войск военной техники для преодоления проволочных заграждений, не сломили боевого духа наших войск, их воли к победе. «И вот,  —  пишет Блюхер,— наши воины 12-го вновь пошли в атаку, прокладывая свой путь через проволочные заграждения кто лопатами, кто штыком. Командиры шашками рубили заграждения, бойцы рвали проволоку руками, оставляя на ней кожу, рвали ее тяжестью своего тела. И когда в решающий момент боя единственный наш бронепоезд вы-
1 В. К. Блюхер. Статьи и речи. М., 1963, с. 166.
57


пускал последние свои снаряды, а единственный танк «Рено» двигался на проволоку, сразу же подбитый противником, бойцы с криком «Даешь Волочаевку!» ворвались в расположение белых... станция и поселок Волочаевка были нами заняты, противник, неся большие потери, бежал»  1.
Эта лаконичная, но четкая картина Волочаевского сражения ярко показывает огромные трудности, стоявшие перед нашими войсками, и тот революционный подъем наших воинов, благодаря которому были преодолены все трудности и лишения и была одержана блистательная победа над превосходящими силами противника. Подчеркивая массовость героизма наших войск в Волочаевском сражении, В. К. Блюхер писал о том, что он затрудняется выделить доблесть какой- нибудь отдельной части: героически боролись и самоотверженно глядели в лицо смерти все. О том, как этот героизм проявлялся в отдельных частях, рассказывают непосредственные участники боя.
Участник штурма Волочаевки, командир 6-го полка А. Н. Захаров в своих воспоминаниях писал: «Много я видел боев. Было много тяжелых моментов и труднейших положений, много забылось, но на всю жизнь у меня остались в памяти каждый час, каждый момент из 48 жутких часов под Волочаевкой... Цепи снялись, и без выстрела, молча бросились на укрепления противника, белые встретили нас ураганом пуль, но ни один боец не дрогнул. В людях, несмотря на мороз, голод, жажду, смертельную усталость и изнурение, жило сознание непреклонной большевистской воли, билось большевистское сердце. Разрывая телами колючую проволоку, они лезли вперед, стиснув зубы, с глазами, горящими последней решимостью. Крепкие кольца не выдержали последнего отчаянного напора — они затре-
1 В. К. Блюхер. Статьи и речи. М., 1963, с. 167.
58


щали и рухнули, образовалась брешь, и в нее, как в прорвавшуюся плотину, хлынула людская волна. Противник не выдержал и быстро начал покидать снеговые брустверы. Волочаевка была взята».
Другой участник боев, командир/ одного из подразделений 3. Двойных писал, что в составе наступающих войск «...головная и правофланговая колонны были сформированы из молодых народоармейцев. Комсомол Приморья, Амура и Забайкалья мобилизовал несколько тысяч комсомольцев и рабочей молодежи. Они принесли в полки беззаветную отвагу и веселый смех. О бое трудно рассказывать... Грохот орудий, свист пуль, гул мерзлой земли от взрывов снарядов, запах пороховых газов, треск пулеметов, крики людей, стоны раненых, слова команды и «ура» атакующих цепей. Наши части висли на проволоке и расстреливались картечью и шли, ползли, бежали на укрепления белых... Много погибло наших товарищей в эти горячие дни... Утром 12 февраля наши части пошли в последнюю атаку.
Белые не выдержали удара и покатились через Хабаровск по направлению Спасска».
В боях под Волочаевкой было много раненых, и на долю санитарных подразделений выпали сложная и тяжелая работа. Помещения, в которых располагались санчасти, явно не годились для приема раненых. Но приходилось довольствоваться тем, что было.
«Все наши медикаменты,  — вспоминает медсестра А. Н. Лебедева, награжденная за отважное участие в этой работе орденом Красного Знамени, — весь инструментарий: два ножа, трое ножниц, три-четыре пинцета, бутылка спирту, йод и четверть конопляного масла (масло заменяло нам вазелин: на нем мы делали мазь для обмороженных).
59


Основной наш хирургический инструмент —  ножницы, мы разрезали ими сапоги, валенки, одежду: ими же оперировали.
У нас на исходе спирт и медикаменты, не хватает перевязочного материала. Я сказала об этом Блюхеру, попросила посодействовать, чтобы как можно скорее привезли все необходимое.
Он внимательно выслушал, обещал помочь и ушел. Медикаменты нам доставили в тот же день.
Санитарные «летучки» уже не раз увозили раненых. Многие не хотят уезжать. Легкораненые просят: «Оставьте нас в санчасти. Мы тут скорее поправимся. Зачем нам отставать от своего полка?». Сколько было таких примеров, когда сознание воинского долга заставляло бойцов забывать о ранах!
Полуказарма № 3, служившая нам санчастью, политая кровью сотен людей, выполнила свою роль, она неотделима от Волочаевки. Сюда мы приняли более четырехсот раненых бойцов».
Победа под Волочаевкой была достигнута ценой больших жертв: Народно-революционная армия потеряла 120 человек убитыми, около 800 ранеными и 200 обмороженными. В. К. Блюхер приказал собрать тела всех бойцов, сложивших головы под Волочаевкой, и похоронить их в братской могиле на вершине сопки Июнь-Корань.
За доблесть, героизм и высокое военное искусство, проявленные в волочаевском бою, орденом Красного Знамени было награждено 67 человек, среди них: командиры бригад Я. 3. Покус, Н. Д. Томин, военкомы  —  К. Е. Трегубенков, М. Д. Кручинин, И. М. Кондратьев, командир 6-го стрелкового полка А. Н. Захаров, командир 6-го стрелкового полка В. И. Черный, начальник бронепоезда № 8 И. А. Дробышевский, командиры партизанских отрядов Ф. И. Петров-Тетерин, И. П. Шевчук, Д. И. Бойко-Павлов. За отвагу, прояв-
60


Музей-памятник на сопке Июнь-Корань в Волочаевке
ленную при разрушении проволочных заграждений, были награждены бойцы Т. Мельников и П. Дорды, командиры отделений Д. Синегуб, Е. Оборенко, А. Пономарев и многие другие.
Орденом Красного Знамени был награжден 6-й стрелковый, переименованный в 4-й ордена Красного Знамени Волочаевский полк, и бронепоезд № 8 «Освободитель».
Победа под Волочаевкой явилась прежде всего результатом огромной партийно-политической работы, проведенной командирами и политработниками, партийными ячейками в войсках. В результате этой многогранной работы войска НРА были тесно сплочены вокруг РКП (б), их революционный боевой дух был высоко поднят, укрепилась воинская дисциплина, армия
61


из полупартизанской превратилась в регулярную.
Победа под Волочаевкой имела решающее значение для дальнейшего успешного наступления, для окончательного разгрома белогвардейцев и освобождения от них и от интервентов Приморья и /Владивостока.
Отступление белых войск было настолько стремительным, что уже через два дня—14 /февраля — нами был освобожден Хабаровск.
В конце февраля В. К. Блюхер уехал в Читу, перед отъездом — 24 февраля 1922 г. — он вызвал меня к себе и предложил пост начальника политотдела фронта.
— Товарищ Бакулин,  — говорил главком,  — просил меня отпустить его на учебу, я дал согласие, он давно уже на этом посту и, видимо, устал, а вы уже хорошо вошли в курс дела, ознакомились с политсоставом и, по мнению Постышева, вполне справитесь с руководством политработой в войсках фронта, тем более, что вы участвовали в политическом обеспечении основной операции под Волочаевкой.
Я попытался уклониться от этого назначения, сославшись, в частности, на то, что перемещение руководящих политработников требует санкции Дальбюро ЦК партии и Военпура.
— Это формальность, — сказал Василий Константинович,  — и к тому же Дальбюро предоставило мне право производить любые изменения в составе руководящих работников фронта.
После этого мне оставалось сказать «слушаюсь, товарищ главком» и отправиться принимать дела от Бакулина.
С В. К. Блюхером мне довелось затем встретиться лишь через 5 лет — в августе 1927 г. Это произошло случайно в гостинице «Золотой Рог» во Владивостоке, где я остановился, возвращаясь с Камчатки в Хабаровск. В Этой же гостинице, оказывается, остановился и Блюхер.
62


Утром я увидел шедшего но коридору гостиницы человека в халате, лицо его показалось мне знакомым, однако сразу я не узнал Василия Константиновича, привык видеть его в военном. Он же сразу направился ко мне:
— Ба, что-то знакомое! Если не ошибаюсь, мы где- то встречались.
Поздоровавшись, мы обменялись обычными вопросами давно не видевшихся людей. Оказалось, что Блюхер уезжал в тот же день в Хабаровск, и мы условились подробнее поговорить в поезде. По дороге В. К. Блюхер сообщил, что возвращается из Китая, где был в длительной командировке. Он с увлечением рассказывал о людях и природе Китая, о своеобразной культуре китайского народа, о дружеских чувствах трудящихся Китая к советскому народу. Смеясь, он вспомнил наш разговор в 1922 г. по поводу изучения английского языка и сказал, что эти занятия ему очень пригодились, так как в Китае многие говорят по-английски.
Расспрашивал он и меня, живо интересуясь советским строительством на Камчатке, жизнью и бытом чукчей, коряков и другого местного населения, для которого Советская власть открыла путь к новой жизни, сделала эти народности равноправными членами нашего общества. Я пробыл на Камчатке три года, работая там в качестве члена бюро губкома и члена губревкома, хорошо знал положение дел в этом окраинном огромном районе Советского Союза и мог детально ответить В. К. Блюхеру на интересующие его вопросы.
— Жаль, конечно, что вы оставили военную службу, — сожалеюще проговорил он, но тут же добавил,  — а впрочем, что жалеть? Война закончилась. А гражданская партийная работа — дело не менее важное, так что переход этот вполне закономерен.
63


С того времени прошло очень много лет, давно уже нет и самого В. К. Блюхера, однако личность его столь обаятельна, что встречи с ним ярко запечатлелись в памяти и в мельчайших деталях вспоминаются спустя столь долгие годы.
БОЕВЫЕ ОПЕРАЦИИ НРА И ПАРТИЗАНСКИХ ОТРЯДОВ ПОСЛЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ ХАБАРОВСКА
После освобождения Хабаровска Нарревармия продолжала; преследование отступающих белогвардейцев. 18 февраля была занята Вяземская, после упорных двухдневных боев 27—28 февраля 1922 г. белых разгромили на станции Бикин, где у них имелись укрепленные позиции.
18 марта войска НРА заняли Иман, южнее которого начиналась нейтральная зона вдоль Уссурийский железной дороги до Владивостока, в которой дислоцировалась войска японских интервентов. По соглашению с японским командованием войска НРА не могли входить в эту зону, правда, и белогвардейцы по этому же соглашению не имели права дислоцироваться здесь, но фактически находились в зоне и пользовались помощью японцев. И теперь, оставив Иман, они укрылись от преследования НРА, отступив под защиту японских войск, которые отошли в район Спасска. Продолжая преследование белогвардейцев, части НРА, заняв 25 марта Шмаковку, продвигались в район Спасска, однако 2 апреля в районе Бусьевка — Хвалынка японские войска предложили авангардным частям НРА разоружиться и без предупреждения открыли по ним ураганный ружейный и артиллерийский огонь... Этот обстрел продолжался полтора часа.
Командование Восточного фронта НРА тогда же — 2 апреля — послало в Спасск к командованию японских
64


войск парламентера П. Подервянского (работника политотдела фронта), поручив ему заявить японскому командованию, что командование Восточного фронта намерено, преследуя белогвардейских мятежников, ввести войска НРА в г. Спасск, и что это ни в коей мере не направлено против императорских японских войск, временно находящихся на территории русского Дальнего Востока. Однако на вопрос парламентера о том, как будут реагировать японские войска на вхождение частей НРА в Спасск, представитель японского командования заявил, что это определить невозможно. Фактически же, в момент этих переговоров, ответ был дан упомянутым обстрелом наших частей. Правительство ДВР и командование НРА, учитывая сложившуюся ситуацию, решили не вступать в боевые действия с японскими войсками, не вступать в Спасск и не продвигаться южнее его. Эта вынужденная приостановка боевых действий НРА продолжалась до конца сентября 1922 г., когда японские войска ушли из Спасского района.
Однако борьба с белогвардейцами и интервентами продолжалась силами партизанских отрядов, не связанных соглашением о «нейтральной зоне».
Учитывая это, главком НРА В. К. Блюхер дал директиву «О развертывании партизанской войны в тылу врага», в которой говорилось о всемерном усилении партизанской борьбы с меркуловцами, о создании в шестидесятикилометровой полосе, охраняемой японцами, невыносимых условий жизни для врагов. Далее в директиве давалось указание: все расходы, связанные с вопросом о содержании партизанских отрядов, возлагать на Военсовет Восточного фронта, которому отпускалось на эти цели несколько тысяч рублей ежемесячно.
Тогда же для усиления связей Военсовета Восточного фронта с командованием партизанских от-
5 ДВ авангард
65


рядов Приморья была учреждена должность уполномоченного Военсовета фронта при Военсовете партизанских отрядов. На этот пост был назначен начальник политотдела фронта А. Якимов с введением его в состав членов Военсовета партизанских отрядов.
24 апреля 1922 г. я с группой переданных в мое распоряжение политработников выехал в Анучино, где находился Военсовет и штаб партизанских отрядов. Мы захватили с собой газеты и литературу для партизан, а также листовки на японском языке для распространения среди японских солдат с призывами прекратить интервенцию. Я имел также с собой тысячи рублей золотому выданных мне для передачи Военсо- вету партизанских отрядов в соответствии с директивой главкома Блюхера.
Вместе со мной в Анучино ехал секретарь Приморского обкома РКП (б) К. Ф. Пшеницын, одновременно являвшийся членом Военсовета партизанских отрядов. Он приезжал в Хабаровск, где находился Военсовет фронта, для урегулирования ряда вопросов по партизанским делам и политработе среди населения Приморья. Я знал его еще ранее по работе в Центросибири и затем, по Учредительному собранию ДВР, депутатами которого мы оба были.
До Имана мы ехали поездом, а дальше — таежными тропами около 300 километров проделали на лошадях — вблизи линии железной дороги ехать было небезопасно  — она контролировалась патрулями и дозорными японцев и белогвардейцев.
В Анучино, куда мы прибыли в начале мая 1922 г., нас ждал командующий партизанскими, отрядами А. К. Флегонтов, которого я знал по службе в Нарревармии. Я передал ему деньги, полученные от Военсовета. фронта на содержание партизан, информировал о положении в Нарревармии и о последних указаниях
66


Военсовета по партизанскому движению, сообщил ему также и об удовлетворении его просьбы об освобождении от командования отрядами (он просил об этом по состоянию здоровья).
Новым командующим партизанских отрядов был назначен М. П. Вольский, член РКП (б) с 1917 г. (он был в это время начальником Сучанского партизанского района). В конце мая он прибыл в Анучино и принял от Флегонтова командование отрядами. Я был близко знаком с ним как по совместной военной работе, так и по комфракции Учредительного собрания ДВР, членом которого он также был. Обком партии находился в Анучино и, таким образом, контакт в работе Вольского с Пшеницыным и со мной был постоянным. Конечно, нам часто приходилось выезжать в отряды, но основные вопросы решались совместно на заседаниях в Военсовете и в обкоме партии.
Военсовет имел хороший, четко работающий штаб, тесно связанный с командованием партизанских отрядов. Начальником его был Б. К. Рубцов, член РКП (б) с 1920 г. Позднее, после окончания гражданской войны, мне довелось работать с ним в Институте востоковедения Академии наук СССР, где он был ученым секретарем. К сожалению, он умер еще сравнительно молодым, в 1952 г., на 53-м году жизни.
Партизанским движением были охвачены все районы Приморской области. К июлю 1922 г. в отрядах насчитывалось около 3000 человек. Партийная прослойка была значительной — составляла 10 процентов, много было и комсомольцев.
У партизанских отрядов был крепкий тыл, крестьянство в основной своей массе было настроено дружественно, помогало всем, чем могло, давало приют, снабжало хлебом и овощами, предупреждало об опасности. Один из командиров партизанских отрядов В. Марке-
5*
67


лов, рассказывая о взаимоотношениях партизан с крестьянами, говорил, что с крестьянами они жили дружно. Партизан считали своими и помогали им чем могли. И партизаны тоже, когда стояли по деревням, давали своих лошадей для работы на полях, сами участвовали в полевых работах, организовывали в селах и культурную работу— спектакли, читку литературы, беседы на общественно-политические темы.
— Крестьяне, — рассказывает он, — своевременно осведомляли нас о появлении белогвардейских отрядов. Как-то наш отряд расположился в лесу в трех километрах от села Раковка. Глубокой ночью к нам пришла из этой деревни старушка, которую партизаны знали, и сообщила, что в Раковку пришел японский отряд, посланный для розыска и уничтожения партизан. «Сыночки мои,  —  говорила старушка, — вы спите туточки, а японцы заняли деревню и требуют от старосты, чтобы провел их на партизанскую базу. Вот я, пробравшись тайком через японские заставы, и пришла упредить вас».
Благодаря этому отряд успел своевременно уйти в другое место.
Этот и другие многочисленные случаи осведомления партизан о появлении белых и японцев в зоне дислокации партизанских отрядов делали отряды неуловимыми для противника.
К этому времени во всех партизанских отрядах были военкомы, в ротах, эскадронах, батареях—политруки и коммунистические ячейки. В партизанских районах издавались газеты «Красная Звезда» — орган штаба партизанских отрядов Приморья, «Партизанский клич» — орган Фроловского партизанского штаба, «Красный Сучан»  — газета сучанских партизан, «Приханкайская правда» — орган партизан Приханкайского района.
Партизаны Приморья активно выполняли директи¬


ву командарма НРА В. К. Блюхера об усилении борьбы с японскими интервентами и белогвардейцами. Только за июнь 1922 г. по неполным данным, партизаны провели 17 боев, в том числе 8 —  с японцами. В ходе боев противник понес значительные потери. Так, около Ипполитовки партизанами 23 июня пущен под откос японский бронепоезд, там же 27 июня ликвидирован другой бронепоезд, успешно проводились операции по взрыву железнодорожных мостов, порче железнодорожных путей, по выводу из строя телеграфной связи. Наиболее крупные бои за этот период произошли в селах Гордеевка, Яковлевка, в районе бухты Ольга, в Кондратеновке, близ Никольска-Уссурийского. В общем, директива о создании в японской «нейтральной» зоне невыносимых для противника условий жизни успешно выполнялась партизанами.
Активно участвовали в партизанском движении комсомольцы. Было несколько молодежных отрядов, в частности, в Никольск-Уссурийском уезде был комсомольский отряд имени Либкнехта. Тесную связь с этим и другими отрядами поддерживал подпольный комсомольский комитет Никольска-Уссурийского, связным между партизанами и комсомольским комитетом был Виталий Баневур. Виталий проводил большую работу в партизанских отрядах. Но вскоре революционная деятельность Баневура была трагически прервана. Белые схватили его в Кондратеновке. Не добившись от комсомольского вожака никаких признаний, белогвардейцы зверски убили его, вырезав у героя сердце.
На траурном митинге у гроба Виталия комсомольцы дали клятву не слагать оружия до тех пор, пока хоть один интервент или белогвардеец будет топтать родную землю.
В июле 1922 г. В. К. Блюхер был отозван в Москву. Трудящиеся ДВР с большой благодарностью и торжественностью провожали своего любимого полководца,
69


Виталий БАНЕВУР. Скульптура В. Граневой
лародоармейцы сердечно расставались со своим прославленным главкомом, возглавившим их сливную победу под Волочаевкой. За боевые заслуги Блюхеру было присвоено звание почетного бойца Народно- революционной армии с залесением в списки 1-й роты 4-го Волочаевского ордена Красного Знамени стрелкового полка. Совет Министров ДВР вручил ему Почетную грамоту, в которой говорилось: «Ваши труды по военному строительству и Ваши боевые заслуги будут ценным вкладом в  историю нашей армии.
Вы были не только главкомом — начальником, но и трибуном — товарищем, за которым массы шли не только по приказу, но и по призыву» 1.
В связи со своим отъездом В. К. Блюхер 4 июля 1922 г. обратился к войскам Нарревармии и флота ДВР с прощальным посланием, в котором, в частности, говорилось:
«Товарищи бойцы, моряки, командиры и комиссары армии и флота!
1 «Дальневосточный путь», 1922, 9 июля.
70


Прошел ровно год с того времени, когда я прибыл в Дальневосточную республику для принятия главного командования над вашими доблестными рядами...
Принимая на себя командование Народно-революционной армией и флотом и сознавая всю тяжесть и ответственность стоящих перед ними сложных задач, я обратился с призывом к революционной сознательности каждого народоармейца и к гражданскому чувству каждого военнослужащего, в том числе и к бывшему кадровому офицерству, и встретил со всех сторон отклик, твердую поддержку и дружную деловую помощь тех, кому дороги интересы трудового класса, кто болеет страданиями народа и стремится к их скорейшему облегчению.
Я с любовью и преклонением вспоминаю и буду вспоминать всегда последние боевые страницы истории нашей героической армии...
Память грядущих поколений свободного русского народа с благодарностью и восхищением будет останавливаться перед братскими могилами на Волочаевской сопке Июнь-Корань, на просторах Амуря, под Казакевичево, Васильевкой и на сопках под Бикином, где под нашим неудержимым натиском побежал цвет офицерских кадров—былой оплот проклятого царского могущества.
Расставаясь с вами, родные красные орлы, я уношу в своем сердце горделивую радость достигнутых вами побед на мирном и боевом поле и твердую уверенность, что ваши мозолистые руки впишут еще не одну славную страницу в историю борьбы за освобождение человечества от ига империализма и цепей капитала»1.
1 В. К. Блюхер. Статьи и речи. М., 1963, с. 97—99.
71


СПАССКАЯ ОПЕРАЦИЯ
После отъезда В. К. Блюхера главкомом НРА был назначен К. А. Авксентьевский, однако вскоре —  15 августа 1922 г. — его сменил на. этом посту выдающийся полководец И. П. Уборевич. Он прибыл из Иркутска, где командовал 5-й Краснознаменной армией. Приезд Уборевича совпал с новым большим напряжением обстановки в ДВР Это обусловливалось тем, что японское командование, начав отвод своих войск из Спасска, предоставило все сооруженные здесь долговременные укрепления белогвардейцам.
Заняв в августе эти укрепления и сосредоточив здесь крупные силы, белогвардейцы готовились начать новое наступление на ДВР, опираясь на обещанную им помощь японских интервентов. О том, что представляли из себя спасские укрепления, построенные японцами, писал Я. 3. Покус, начальник 2-й Приамурской дивизии, командовавший в октябре 1922 г. штурмом этих укреплений: «Спасский укрепленный район занимал дефиле шириной около 40 километров между западными отрогами Сихотэ-Алиня и озером Ханка... Район представлял собой замкнутую круговую оборону вокруг города Спасска типа долговременных полевых укреплений. Здесь было семь капитально оборудованных редутов — фортов, расположенных на сопках. Весь район опутан тремя, а кое-где и пятью рядами колючей проволоки. Между фортами находились ряды окопов с блиндажами и густой сетью проволочных заграждений» 1.
И. П. Уборевич принял энергичные меры к усилению войск в Приамурском военном округе, особенно в направлении Спасска, в частности, из Забайкалья бы-
1 Созвездие полководцев. Благовещенск, 1972, с. 107—108.
72


ла переброшена сюда 1-я Забайкальская стрелковая дивизия. Уделял внимание И. П. Уборевич и партизанским отрядам Приморья, действующим в тылу противника. Я знаю это по личным беседам с Иеронимом Петровичем. Случилось так, что в августе я прибыл в Читу, где тогда находился штаб и политуправление Нарревармии по делам партизанских отрядов. Главнокомандующий с интересом расспрашивал меня о состоянии и боевой деятельности партизанских отрядов.
— Вы руководили политработой в партизанских отрядах Приморья, вот и расскажите об условиях жизни и деятельности партизан, об их настроениях, об отношении к ним местного населения, о партизанских вожаках, о партийном влиянии в отрядах, — просто, по- товарищески попросил он. Казалось, передо мной сидел не главком армии, а рядовой командир.
Я приободрился, решив начать рассказ с численности отрядов:
— В августе у нас насчитывалось около трех тысяч бойцов...
— Об этом я знаю, — сказал Уборевич. — Это большая сила!
— Среди них, — продолжал я, — человек триста коммунистов... А впрочем, трудно различить, кто коммунист, кто беспартийный: постоянная смерть за спиной, суровость походной жизни, взаимовыручка сроднили всех.
— А что представляет собой комсостав, политработники?
— Народ опытный, боевой, безусловно, политически преданный. Многие из командиров партизанят уже несколько лет. Взять хотя бы Вольского — командующего партизанскими отрядами: он не выходит из тайги с девятнадцатого года. В бою — железный, решительный человек, а на привалах, на стоянках мягок со всеми, общителен.
73


— А не устали люди? — интересовался Уборевич.— Домой не тянет?
— Лишений, конечно, много, что и говорить. Люди, естественно, устали, да и крови пролито немало. Шутка ли сказать, сколько земли освободили. Но надо закончить дело — это все понимают. Дезертирства нет. К тому же и население относится к партизанам хорошо, помогает всем, чем может... А вооружение — в основном за счет противной стороны. Жить во многом приходится на подножном корму...
— Значит, народ верит в победу, не расходится по хатам? Это чудесно! Это очень важно, товарищ Якимов.  — Он походил по комнате, затем продолжал:  —  Мне кое-что известно о товарище Вольском. Расскажите о нем побольше. Что это за человек, верят ли в него партизаны?
— Вольский родом из Самарской губернии. Там в 1917 г. он стал большевиком, вступил добровольцем в Красную Армию. В боях с белыми попал в плен, а осенью 1918 г. в одном из «поездов смерти» был доставлен на Дальний Восток.
— «Поезда смерти»... слыхал о них,  —  оказал главком,  —  расскажите о них подробнее, и как в таком поезде оказался Вольский?
— Это были кошмарные транспорты, — сказал я.  — Когда белых прижали к Волге, Самару удержать они были уже не в силах. И вот тогда из тюрем согнали на вокзал многие сотни революционеров, набили ими по шестьдесят—семьдесят человек товарные вагоны и повезли в неизвестном направлении. Поезд шел полтора месяца.
По пути люди мерзли, сильно голодали, сутками не получали даже воды. Начались эпидемии. Пьяные белогвардейские офицеры и конвоиры нередко — ради забавы или устрашения — стреляли по закрытым вагонам. В Самаре в поезд, в котором ехал
74


Вольский, было погружено до двух тысяч политзаключенных, а в Никольске-Уссурийском выгрузилось меньше тысячи. Вот народ и дал этим, поездам такую мрачную кличку. Но наши люди не сдавались. Не сдался и Вольский. Собрав последние силы, он организовал групповой побег из концлагеря и в тайге встретился с партизанами. Храбрый и волевой человек. За это его и любят...
В дверь постучали. Вошел адъютант и сообщил, что главкома ждут на совещании в Совете Министров. Уборевич встал, пожал мне руку:
— Благодарю за информацию. Нам надо встретиться еще раз. Если вам будет нужно, заходите ко мне без всякого стеснения.
В период Спасской операции И. П. Уборевич установил непосредственный контакт со штабом партизанских отрядов и давал М. П. Вольскому указания о порядке взаимодействия партизанских отрядов с частями Нарревармии.
В помощь партизанам по указанию Уборевича был выделен батальон 4-го Волочаевского полка под командованием Гюльцгофа, поступивший в распоряжение Вольского. Рейд партизанских отрядов по тылам противника нарушал коммуникации белогвардейцев, отвлекал их силы с фронта для борьбы с партизанами, наносил им значительные потери в живой силе и боевой технике. Сочетание боевых действий частей НРА с операциями партизанских отрядов в тылу противника способствовало успеху в разгроме белогвардейцев, ускоряло продвижение войск НРА к Владивостоку.
С выходом частей НРА к пригородам Владивостока необходимость в партизанских отрядах отпала, и главком Уборевич издал 20 октября 1922 г. приказ о роспуске этих отрядов и об увольнении партизан старших возрастов в бессрочный отпуск.
75


После доклада И. П. Уборевичу мне не довелось вернуться в Приморье. По предложению секретаря Дальбюро ЦК РКП (б) Н. А. Кубяка я был оставлен в Чите на работе в Дальбюро, членом которого был и И. П. Уборевич, и мне нередко доводилось встречаться и беседовать с ним. Он всегда живо интересовался жизнью и деятельностью низовых парторганизаций, особенно в воинских частях. Зная, что я часто по характеру своей работы (организационно-инструкторский отдел) бываю на периферии, расспрашивал о работе коммунистов на местах, о влиянии парторганизаций на беспартийных. После отъезда Иеронима Петровича с Дальнего Востока (до 15 июня 1924 г. он был командующим 5-й Краснознаменной армией в Хабаровске) мне не приходилось с ним встречаться, но недавно, в сентябре 1974 г., мне выпала честь участвовать по приглашению литовских организаций в торжествах по случаю установления И. П. Уборевичу памятника на родине — в г. Утянске Литовской ССР.
Боевые действия в Спасском районе начались еще в сентябре, однако они значительно усилились в начале октября. Соотношение сил противостоящих войск к этому времени в районе Спасска было следующим: с нашей стороны имелось до 8000 штыков и 3000 сабель, 30 орудий, 150 пулеметов, 3 бронепоезда и 3 самолета, кроме того, в тылу противника сражалось около трех тысяч партизан. В белогвардейских войсках было 7000 штыков, 2000 сабель, 24 орудия, 74 пулемета. Таким образом, численное превосходство было на нашей стороне, но противник имел большое преимущество в виде мощных укреплений, а также в насыщенности боеприпасами.
28 сентября на фронт прибыл для непосредственного руководства боями главком Уборевич. Непосредственное командование штурмом спасских укреплений было возложено на начальника 2-й Приамурской ди-
76


визии Я. 3. Покуса. Войска белогвардейцев в Спасске возглавлял генерал Молчанов, тот самый, который потерпел позорное поражение в битве под Волочаевкой. Сокрушительное поражение понес он и в Спасском сражении. Два дня, 7 и 8 октября, почти без перерыва наши орудия били по всем укреплениям противника. «В 7 часов 9 октября наступил решающий этап боя. Приказано было начать общую одновременную атаку по всему фронту... В 9 часов 40 минут был брошен в бой Волочаевский полк, находившийся в резерве... Это было незабываемое зрелище. Волочаевцы шли как огненная лава, сметая все преграды на своем пути, в 15 часов весь город заняли наши доблестные бойцы» 1.
В период Спасского сражения командарм Уборевич часто бывал в войсках, беседовал в частях и подразделениях с командирами и бойцами. Военком В. П. Малышев в своих воспоминаниях упоминает о приезде командарма в группу, когда она была на марше. Он пишет:
«Штаб нашего полка передвигался в село Александровку, расположенное недалеко от станции Свиягино. Когда въезжали в село, увидели кузницу, около нее толпились бойцы конной разведки. Один из них, потный, раскрасневшийся, медленно и явно неумело ковал лошадь.
Вострецов, в прошлом кузнец, соскочил с коня и дал команду нашей конной группе спешиться. Войдя в кузницу, он взял из рук незадачливого кузнеца молоток и клещи, быстро подковал одну ногу лошади, подвешенную на ремнях в станке. Провел ногтем вокруг подковы, удовлетворенно сказал:
1 Борьба за власть Советов в Приморье. Владивосток, 1955, с. 642.
77


— Во! Принимай работу! Надо так подгонять подкову, чтоб между пей и передним краем копыта оставался тоненький зазорчик... не толще ногтя. А ты что тут напортачил? Эх, парень! Не понимаешь ты, что ноги лошади—это ноги армии...
Все улыбались, глядя на унылое лицо молодого народоармейца. Вдруг Вострецов крикнул:
— Внимание! Главком! едет!
К кузнице, где нас накопилось человек сорок, быстро приближалась группа всадников. Впереди на тонконогой поджарой кобыле ехал Иероним Петрович Уборевич.
До этого я ни разу не видел его, хотя за годы гражданской войны много слышал о нем.
Мне показалось, что Уборевич бледен, пенсне без оправы собрало поперек высокого лба большую вертикальную складку. На груди висел большой полевой бинокль.
Отдав ординарцу поводья, главком подошел к нам и, здороваясь, спросил:
— В чем дело, товарищи?
— Да вот учу ковать лошадей... — ответил Вострецов.  — В дрянной обуви лошадь и пяти верст не пройдет...
— Хорошее дело, нужное дело,— улыбаясь ответил главком.— Каждый специалист обязан передавать знания молодым!
Все засмеялись.
— А это кто? — показывая на меня, спросил Уборевич.
— Военком полка Василий Прокофьевич Малышев.
— Уборевич,  — пожал мне руку главком.
Затем, оглядев командиров, Уборевич опросил:
— Скажите, кто из вас имеет военное образование?
— Да все мы бывшие офицеры, кроме нашего военкома.
78


— Освободим Приморье, надо ехать учиться в Москву, в академию! — повернулся опять ко мне Уборевич.
— Я бы с удовольствием, товарищ главнокомандующий,  — смутился я,  — но у меня нет и среднего образования... Некогда было.
— А теперь надо найти время и сесть за парту. Возраст учебе не помеха.
Поговорив с нами о состоянии полка, пошутив с бойцами подошедшей пулеметной роты, Уборевич поехал в штаб соседнего 5-го Амурского полка» 1.
В сражении под Спасском белогвардейцы потеряли свыше 1000 убитыми и ранеными и около 300 пленными. Наши потери составили около 200 человек убитыми и 420 ранеными.
Потеряв Спасск, белогвардейцы поспешно отступали к Владивостоку, последний крупный бой с ними был 13—14 октября под селом Монастырище. После этого поражения части белых панически бежали во Владивосток под защиту японских штыков и в Корею.
Белогвардейцы имели в бою под Монастырищем 2400 штыков и сабель, наших сил здесь было меньше, тем не менее белые не смогли остановить наступление частей НРА и понесли большие потери. Особенную стойкость и мужество проявили в этом бою курсанты дивизионной школы 2-й Приамурской дивизии.. В боях с курсантами белые потеряли 620 человек убитыми, правда, и из 240 курсантов в строю осталось лишь 67 человек, все они награждены орденом Красного Знамени.
IV Дальневосточная партийная конференция, проходившая в эти исторические дни, высоко оценила боевой подвиг Нарревармии и в своем приветствии войскам по случаю разгрома белых под Спасском отметила, что взятие Спасска открывает нашим войскам путь на Вла-
1 Командарм Уборевич. М., 1964, с. 121.
79


дивосток и дает возможность в скором времени водрузить там знамя рабоче-крестьянской власти.
За мужество и храбрость, проявленные в боях за Спасск, многие командиры, политработники НРА были награждены орденом Красного Знамени, среди них — начальник дивизии Я. 3. Покус, военный комиссар и начальник политотдела дивизии М. С. Лозовский, командир 5-го Амурского полка Н. М. Неволин, комиссар В. П. Малышев и многие другие. В третий раз были награждены орденом Красного Знамени главком И. П. Уборевич и С. С. Вострецов.
За взятие Спасска 2-я Приамурская стрелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени.
Взятие Спасска имело большое значение. Оно обеспечило окончательный разгром белогвардейцев и изгнание японских оккупантов с русского Дальнего Востока.
В боях под Спасском Народно-революционная армия и партизаны новой славой овеяли свои знамена.
ОСВОБОЖДЕНИЕ ВЛАДИВОСТОКА
Овладев Спасскими воротами, войска НРА вышли на оперативные просторы, преследуя белогвардейцев вдоль железной дороги в направлении Владивостока. Уже 19 октября 1922 г. части Нарревармии заняли пригороды Владивостока — станции Угольную и Океанскую  — и имели возможность войти во Владивосток, но это неминуемо бы вызвало столкновение с находившимися там японскими войсками. В связи с этим главкому НРА пришлось взять на себя дипломатические функции и вступить в переговоры с командованием японских войск и с иностранными консульствами. Он обратился с нотой к командованию японских войск к к консульствам, в которой говорилось о том, что беспорядки
80


и бесчинства во Владивостоке усиливаются и мирному населению города грозит опасность стать жертвами грабежей и насилия, от которых пострадают и иностранные граждане. «Поэтому считаю целесообразным,— писал главком,— установить порядок немедленного мирного занятия частями НРА города Владивостока. При создавшихся условиях это единственная гарантия безопасности жизни, и имущества русских и иностранных граждан. Я гарантирую полную личную и имущественную неприкосновенность всем иностранным подданным с момента полного перехода охраны Владивостока к частям НРА. С другой стороны, я надеюсь, что как японское командование, так и английские и американские консульские представители примут все меры к тому, чтобы до входа в город частей НРА была гарантирована полная безопасность всех рабочих, всех политических заключенных и сторонников власти Дальневосточной республики, находящихся во Владивостоке, а также было прекращено преступное разграбление и вывоз русского имущества, увод русских судов и разрушение разных сооружений. Все указанные вопросы требуют срочного разрешения, поэтому в связи с имеющим уже место обменом мнений предлагаю начать немедленные переговоры с представителями японского командования, для чего прошу прибыть их на ст. Угольную 21 октября. Также прошу прибыть и принять участие в переговорах американских, английских и японских консульских представителей как заинтересованных в охране их подданных и их имущества и сохранении порта, имеющего международные связи. Дальнейшее промедление в разрешении этих вопросов считаю недопустимым, могущим привести к тяжелым последствиям дли русских и иностранных жителей Владивостока... В случае отклонения и затяжки моего предложения ответственность за последствия русский народ возлагает на представителей того государства, которое в этот опасный момент не пожела-
5 ДВ авангард
81


Вступление частей Народно-революционной армии во Владивосток 25 октябри 1922 года
ет пойти на путь мирного соглашения, несмотря на мои искренние и гуманные предложения. Народно-революционная армия еще раз заверяет, что она желает добиться скорейшего установления мирной жизни как во всем Приморье, так и. во Владивостоке» 1.
Видя бесперспективность новых провокаций, бесполезность затяжки эвакуации, японское командование вынуждено было отгладиться на переговоры.
Предложенные Уборевичем переговоры состоялись 24 октября на разъезде Седанка Уссурийской железной дороги и завершились в тот же день подписанием соглашения об уходе японских войск из Владивостока к 16 часам 25 октября 1922 г. Соглашение было подписано представителем японского командования гене-
1 Командарм Уборевич. М., 1964, с. 134—135.
82


рал-маиором Сибаяма и представителем главкома Нарревармии начальником Военно-политического управления В. Смирновыми
Успех этих переговоров имел огромное значение. Нарревармия получила возможность без единого выстрела занять Владивосток, малочисленные остатки белобандитов бежала вместе с японскими интервентами. 25 октября 1922 г. части НРА, приветствуемые трудящимися Владивостока, торжественно вошли в город, а последние солдаты японских интервентов покинули советскую землю и, погрузившись на корабли, бесславно отплыли восвояси.
25 октября — день вступления наших войск во Владивосток  — стал историческим днем для всего русского народа. Освобождением Владивостока к концу 5-го года Великой Октябрьской революции навсегда воссоединилась с Советской Россией еще одна истерзанная врагами область.
Партия и Советское правительство придавали огромное значение окончательному разгрому интервентов и белогвардейцев на русском Дальнем Востоке.
26 октября, на другой день после освобождения Владивостока, В. И. Ленин прислал дальневосточникам приветственную телеграмму, в которой поздравлял с новой победой всех трудящихся России и героическую Красную Армию.
Приветствие В. И. Ленина было восторженно встречено населением Дальнего Востока». Мечты трудящихся Дальнего Востока сбылись. Белогвардейцы и их хозяева — иностранные интервенты —  были разгромлены и изгнаны из пределов края. 13 ноября 1922 г. открылось Народное собрание ДВР. К этому времена развернулись демонстрации трудящихся по всей территории Дальневосточной республики, демонстранты требовали восстановления Советской власти.
14 ноября 1922 г. Народное собрание заслушало за-
6*
83


явление правительства Дальневосточной республики о том, что оно сложило с себя полномочия и избрало временный орган Советской власти на Дальнем Востоке  — Дальревком, в который вошли П. А. Кобозев (председатель), Н. А. Кубяк, И. П. Уборевич, Г. Н. Коренев, Н. М. Матвеев, П. П. Постышев, Я. Д. Янсон. Дальревкому было поручено осуществить объединение Дальневосточного края со всей Советской республикой.
15 ноября 1922 г. Президиум ВЦИК удовлетворил желание трудящихся Дальнего Востока и объявил Дальневосточную республику нераздельной частью РСФСР.
В. И. Ленин, выступая 20 ноября 1922 г. на пленуме Московского Совета, по этому поводу говорил: «Вы знаете прекрасно, сколько жертв принесено при достижении того, что сделано, вы знаете, как долго тянулась гражданская война и сколько сил она взяла. И вот, взятие Владивостока показало нам (ведь Владивосток далеко, но ведь это город-то нашенский), показало нам всем всеобщее стремление к нам, к нашим завоеваниям. И здесь и там — РСФСР. Это стремление избавило нас и от врагов гражданских и от врагов внешних, которые наступали на нас»  1.
16 ноября 1922 г. Народно-революционная армия в связи с ликвидацией ДВР и воссоединением края с РСФСР была переименована Реввоенсоветом РСФСР в Красную Армию и слита с 5-й армией. Командующим объединенной 5-й армией назначили И. П. Уборевича. Штаб армии был переведен из Иркутска в Читу, и в
связи с этим в Читу доставили боевые знамена и реликвии 5-й армии.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 45, с. 320—303.
84


ОРУЖИЕМ БОЛЬШЕВИСТСКОГО СЛОВА
В. И. Ленин призывал бороться против империализма «...не только путем национальной войны, но и путем пропаганды и разложения его извнутри»  1.
Политорганы Нарревармии и партизанских отрядов, руководствуясь указаниями Дальбюро ЦК РКП (б) и пользуясь помощью обкомов партии, неустанно вели пропаганду среди белогвардейских и интервенционистских войск. Основным содержанием этой пропаганды было разъяснение справедливого характера войны с нашей стороны и антинародного—со стороны интервентов и белогвардейцев. Эта пропаганда велась в форме листовок. Успех имела и устная агитация, которую вели товарищи, засылавшиеся политорганами в войска противника и в его тыл для проведения подпольной политической работы. Тексты листовок и другой агитационной литературы в основном составлялись и печатались в Военно-политическом управлении НРА. Наряду с политорганами НРА распространением листовок среди войск интервентов занимались и политорганы партизанских отрядов. В апреле 1922 г. листовки на японском языке привез из Хабаровска в политотдел партизанских отрядов Приморья А. Т. Якимов, назначенный тогда членом Военного совета партизанских отрядов Приморья. В этих листовках разоблачалась клевета японских империалистов на Советскую Россию и на ДВР, разъяснялся агрессивный характер, японской интервенции на русском Дальнем Востоке и справедливость борьбы русских трудящихся с интервентами, разъяснялась общность коренных интересов трудящихся Советской России с интересами японских трудящихся. Японских солдат призывали отказаться от участия в интервенции, сдаться в плен. Например, весной 1921 г. среди
1 В. И. Лепин. Поли. собр. соч., т. 37, с. 212.
86


японских войск политорганами распространялась листовка, составленная от имени бойцов Нарревармии, в которой говорилось:
«Ваши генералы ведут такую политику, которая приносит лишь вред японскому народу. Они тратят миллионы денег для того, чтобы держать войска на русской земле. Какую пользу получал от это-го японский народ? Никакой. Мы не желаем воевать против вас, мы воюем против русских генералов. И мы требуем от вас, чтобы вы не нападали на русских рабочих и крестьян, чтобы вы не стреляли в нас, русских солдат, а повернули свои винтовки против ваших собственных угнетателей» 1.
Такие листовки оказывали воздействие на японских солдат, имели место отказы от участия в карательных экспедициях, были случаи братания с народоармейцами и партизанами. В результате нашей пропаганды в полках японских интервентов имели место революционные выступления, а некоторые солдаты переходили на нашу сторону. В феврале 1920 г. в районе Владивостока японским командованием была разоружена рота за невыполнение приказа, снятие погонов и одевание красных бантов. В газете «Правда» от 21 февраля 19'20 г. сообщалось о переходе на сторону революционных войск команды японского' санитарного поезда.
П. П. Постышев в своих воспоминаниях рассказывает о братании японских солдат с русскими: «Когда партизаны вышли к линии железной дороги, они вплотную подошли к завезенным империалистами в этот край японским солдатам из рабочих и крестьян. Партизаны повели с ними разговор не пулеметным огнем, не артиллерийскими залпами, а братским языком, хотя и непонятным для них. Партизаны старались объяснить японским солдатам, за что они борются: разъясняли им
1 Красный архив. 1937, т. 3, с 74—75.
86


местами, что они нe хотят драться с японскими солдатами  — рабочими и крестьянами, говорили, что те обмануты своими генералами и офицерами, убеждали их последовать примеру русских братьев и товарищей, дарили им свои банты. Японские солдаты с восторгом принимали эти банты, прикалывали их с внутренней стороны шинели, чтобы не заметили дорогих подарков их офицеры и генералы» 1. Конечно, такие факты братания не были частыми, японские солдаты тщательно охранялись офицерами от нашей пропаганды, но и эпизодические случаи братания имели значение для пробуждения у японских солдат духа пролетарской солидарности.
Политическая работа велась политорганами и среди белогвардейских войск. В этих войсках распространялись листовки, призывавшие переходить на сторону НРА. Выпускались листовки и за подписями пленных белогвардейцев, в которых они разоблачали измышления белогвардейцев об «ужасах» плена у красных.
Например, в мае 1920 г. агитотряд политотдела НРА с помощью самолета сбрасывал агитбомбы с листовками на территорию неприятеля, в которых содержались призывы переходить на сторону НРА ДВР. Всего было сброшено свыше 100 000 листовок.
Листовки способствовали разложению войск противника, расшатывали доверие солдат к офицерам, помогали солдатам разобраться в обстановке и указывали конкретный выход из войны  — сдаться в плен.
Большую роль сыграли, и письма-обращения Военного совета к солдатам и офицерам белогвардейской армии.
Например, 5 сентября 1921 г. был опубликован приказ Военного совета НРА и флота с обращением к бе-
1 П. П. Постышев. Гражданская война на востоке Сибири.
М., 1957, с .23—24.
87


логвардейским войскам, в котором разъяснялись солдатам и офицерам истинные намерения меркуловского «правительства». В этом же обращении сообщалось об успешном разгроме барона Унгерна, пытавшегося создать в Монголии контрреволюционную базу, напоминалось солдатам и офицерам о быстро приближающемся часе расплаты за все злодеяния тех, кто будет продолжать бессмысленную братоубийственную войну.
Большое морально-политическое воздействие оказало не только на солдат, но и на офицеров письмо-ультиматум главкома НРА В. К. Блюхера командиру белых войск в Волочаевке генералу Молчанову, которому он предлагал сдаться без сопротивления.
Для проведения большевистской агитации в войсках белогвардейцев политорганы Нарревармии и партизанских отрядов, действуя в тесном контакте с местными подпольными партийными организациями, засылали своих людей в белогвардейские части. Посланцы, умело маскируясь, организовывали революционные группы, проводили разъяснительную работу среди солдат противника, склоняли их к мятежам и переходу на сторону революционных войск. Применение этих методов для разложения войск противника давало положительные результаты.
Наряду с засылкой политработников широко практиковалось забрасывание военнопленных после соответствующей подготовки, для работы в войсках противника.
Вся эта политическая работа сыграла свою роль — к лету 1922 г. белогвардейская армия, несмотря на все старания реакционных генералов и их покровителей — японских интервентов, начала разлагаться. На сторону НРА переходили не только солдаты, но и некоторые офицеры.
Дипломатия тоже сыграла большую роль в освобождении Дальнего Востока от интервентов. В. И. Ле-
88


нин говорил: «...если мы достигли того, что японцы, несмотря на всю их военную силу, объявили о своем уходе и выполнили это обещание, то тут, конечно, есть заслуга и нашей дипломатии» 1.
Бывший командующий партизанскими соединениями Амурского фронта Д. С. Шилов в своих воспоминаниях рассказывал об одном случае.
От главкома НРА из Верхнеудинска получено задание заключить перемирие с японцами. Встал было вопрос, каким образом передать командованию японцев, находившемуся в этом районе в г. Нерчинске, предложение о проведении переговоров. Дело в том, что японские войска стояли на второй линии. Впереди них, непосредственно соприкасаясь с нашими войсками, стояли семеновцы и каппелевцы. Нужно было послать человека, который, миновав расположение семеновских и каппелевских войск, отвез бы японскому командованию письмо с предложением вступить в переговоры. Вопрос о посылке парламентера с письмом обсуждался в штабе фронта, вносились различные предложения. Доставить пакет взялся помощник командира кавбригады Георгий Мордвинов. Он взял пакет и ушел за линию наших передовых позиций. Мордвинов благополучно перешел линию фронта и пробрался в расположение японских войск, но здесь был подвергнут избиению, хотя и заявил, что послан парламентером от командования партизан. Но пакет от него приняли. Поставленная задача была выполнена, и переговоры начались. В результате переговоров перемирие в 1920 г. было заключено.
Конечно, как уже отмечалось выше, японское командование лишь формально придерживалось перемирия, нейтралитета в борьбе НРА и партизан с белогвардейцами, в критические для белых моменты боев японцы приходили им на помощь. Однако официально их ко-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. сон.,, т. 45, с. 246.
89


мандование распиналось в благожелательности и добрых чувствах к русскому народу. Так, Шилов в своих воспоминаниях пишет об этом следующее: «Умаду, японский командующий войсками, Прислал мне (в связи с заключением перемирия) письмо, которое начиналось так: «Мой доблестный враг на поле битвы, мой дорогой друг во всякое другое время, господин генерал Шилов! От своего имени и от имени нашей императорской армии поздравляю вас с окончанием этой войны, которая разъединяла наши народы, но которая позволила нашим героям показать воинскую доблесть. Мы скоро уезжаем к себе на родину, но я буду всю жизнь вспоминать о том, с какими доблестными воинами я сражался. Я вас прошу навестить меня в Японии, в моем имевши, которое находится в 15 милях от Токио, где мы за стаканом крепкого вина с раскатистым смехом будем вспоминать недоразумение, которое заставило нас когда-то драться друг с другом. Я вас прошу навестить меня сейчас в моей ставке в городе Нерчинске, где я надеюсь своим гостеприимством доказать вам искренность моего сердца». Я ему ответил примерно в таком же цветистом стиле, что я всегда считал глубоко несчастным недоразумением их пребывание у нас и помощь, которую они оказывали предателям и изменникам нашей родины  —  белогвардейцам, что я очень рад и от имени своей армии приветствую как заключение с ними перемирия, так и решение японской армии эвакуироваться с нашей территории, что я очень благодарен за приглашение прибыть в город Нерчинск и
охотно бы туда поехал, тем более, что это мой родной город, но дела по фронту меня привязывают к моей ставке, и я прошу навестить меня здесь, в Зилово, где я надеюсь доказать, что наш народ никогда не питал враждебных чувств к японскому народу» 1.
1 Гражданская война на Дальнем Востоке. М., 1973, с. 302—303.
90


Упоминаемый в воспоминаниях Шилова Георгий Мордвинов в 60-х годах занимался научной работой в Институте востоковедения Академии наук СССР, где в это время работал и я, и мы часто вапоминали дела минувших боевых дней на Дальнем Востоке.
Ультиматум был предъявлен японскому командованию на станции Бочкарево с требованием ухода. Назначалась дата переговоров — не позднее 25 января 1920 г. Ультиматум заканчивался предупреждением, что в случае отказа от переговоров партизаны начнут наступление на станцию. Учитывая превосходство сил партизан, японцы вынуждены были пойти на переговоры, по окончании которых партизанский отряд вошел на станцию и в поселок. Таким же, мирным, порядком был занят и Благовещенск, центр Амурской области. Японские войска временно, до эвакуации из области, оставались в местах своей дислокации, но вскоре — в марте 1920 г. были вынуждены закончить свою эвакуацию из Амурской области. Так партизаны Амура раньше других освободили свою область от интервентов.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мы попытались дать в этом очерке общую картину революционной борьбы за власть Советов на обширных просторах Сибири и Дальнего Востока.
Материалом послужили в основном наблюдения и оценки событий как самого автора, так и других участников.
Пять лет длилась эта героическая борьба. В тяжелейших боях, в сложных военных ситуациях наши бойцы показали себя мужественными, стойкими, показали тесную сплоченность вокруг большевистской ленинской партии, возглавлявшей их в борьбе с интервентами и белогвардейцами, непоколебимую готовность
91


драться за свободу родной земли, не щадя ни сил своих, ни самой жизни.
В этих битвах трудящиеся Дальнего Востока, ведомые Коммунистической партией, победили и навсегда водрузили красный флаг на берегах Тихого океана.
Эта победа была частью победы трудящихся всей нашей Советской Родины над силами внутренней контр- революции и мирового империализма. Многие за рубежом называли ее чудом, настолько казалась невероятной. В. И. Ленин говорил о том, что «чудо» это могло произойти и произошло только благодаря строжайшей дисциплинированности партии, ее авторитету, который объединял все ведомства и учреждения. По призыву Централыного Комитета, партии как один человек шли десятки, тысячи, миллионы людей, сотни людей отдали свои жизни во имя победы. Только благодаря всему этому, несмотря на неоднократный поход Антанты против Советской России, на ее стремление задушить молодую республику, мы все же выстояли и победили.
Великим фактором успеха борьбы за власть Советов на Дальнем Востоке явился принцип пролетарской солидарности, которым руководствовались в этой борьбе трудящиеся всех национальностей, населявших этот край. Вместе с русскими сражались и украинцы, и белорусы, и проживающие здесь местные коренные народности.
Вручая в 1966 году орден Ленина Приморскому краю, Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев на торжественном собрании во Владивостоке сказал: «Советские люди навсегда сохранят в памяти славные подвиги коммунистов, комсомольцев, всех тех, кто, не жалея самой жизни, бился на Дальнем Востоке с интервентами и белогвардейцами, отстаивая целостность и независимость Советской Родины»  1.
1 «Правда», 1966, 20 мая.
92


КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ О РУКОВОДЯЩИХ ДЕЯТЕЛЯХ НРА И ПАРТИЗАНСКИХ ОТРЯДОВ
БЛЮХЕР В. К. — член КПСС с 1916 г., выдающийся советский полководец, с июня 19211 по июнь 1926 г. был военным министром ДВР и главкомом Нарревармии. Участвовал в качестве военного советника делегации ДВР на переговорах с японцами в Дайрене. Маршал Советского Союза.
УБОРЕВИЧ И. П. — член КПСС с 1917 г., выдающийся советский полководец, в 1922 г. был военным министром ДВР и главкомом НРА, непосредственно руководил боями под Спасском и освобождением Владивостока от японских интервентов. Маршал Советского Союза.
АВКСЕНТЬЕВСКИЙ К. А. —  член КПСС с 1917 г., видный советский военачальник, с 4 июля по 15 августа 1922 г. был главкомом НРА ДВР.
ЭЙХЕ Г. X. — командующий 5-й армией, затем с марта 1920 по май 1921 г. — главком НРА ДВР.
БУРОВ В. И. —  член КПСС с 1916 г., в 1920—1922 гг. был военным министром ДВР, членом Военсовета НРА, начальником Иркутской стрелковой дивизии.
ПОСТЫШЕВ П. П. — член КПСС с 1904 г., выдающийся партийный и советский деятель, в 1921—1922 гг. был членом Военного совета Восточного фронта ДВР, участвовал в руководстве боями под Волочаевкой.
ПЕТРОВ Ф. Н. — член КПСС с 1896 г., дважды Герой Социалистического Труда, в 1920—1922 гг. был членом Дальбюро ЦК РКП (б), зам. председателя Совета Министров ДВР, начальником
93


санитарного управления Нарревармии ДВР, возглавлял делегации ДВР на переговорах с японцами на станции Гонгота и в Дайрене.
ГОНЧАРОВ Н. К. — член КПСС с 1904 г., с марта по июль 1920 г. был членом Дальбюро ЦК РКП (б) и членом Военсовета НРА.
ГУБЕЛЬМАН М. И.— член КПСС с 1902 г., в 1921—1922 гг. был членом Дальбюро ЦК РКП  (б), членом Военного совета НРА ДВР.
ФИНКОВСКИЙ А. М. —  член КПСС с 1919 г., в 1920 г. был начальником политотдела НРА ДВР.
СНОСКАРЕВ А. Л.  — член КПСС с 1918 г., в 1921-1922 гг. был начальником Военного политического управления и членом Военного совета НРА.
КОНЕВ И. С. —  член КПСС с 1918 г., в 1921—1922 гг. был комиссаром 2-й Верхнеудинской стрелковой дивизии, затем комиссаром штаба НРА ДВР, Маршал Советского Союза.
ШИЛОВ Д. С. —  член КПСС с 1917 г., в 1921 г. был командующим Амурским фронтом ДВР, затем председателем Учредительного собрания ДВР и зам. председателя правительства ДВР.
СЕРЫШЕВ С. М. — член КПСС с 1917 г., в 1920—1922 гг. был командующим Хабаровским, затем Восточным фронтом ДВР и членом Военного совета НРА.
ВЕЛЕЖЕВ С. Г. —  член КПСС с 1917 г., в 1920 г. был начальником штаба Хабаровского фронта.
ЖИГАЛИН Я. П. —  член КПСС с 1919 г., в 1920—1921 гг. был комиссаром 2-й Иркутской стрелковой дивизии, членом Военного совета Амурского фронта.
ПОКУС Я. 3. — член КПСС, участник штурма Перекопа, в феврале 1922 г. командовал сводной бригадой, штурмовавшей Волочаевку, в октябре 1922 г. был начальником 2-й Приамурской дивизии, штурмовавшей Спасск и освободившей Владивосток.
ВОСТРЕЦОВ С. С.— член КПСС с 1918 г., награжден четырьмя орденами Красного Знамени. В 1922 г. — помощник начальника 2-й Приамурской дивизии, при штурме Спасска командовал ударной группой НРА.
ЛАЗО С. Г. —  член КПСС с 1918 г., в 1917—1918 гг. — член Центросибири, командующий Забайкальским (Даурским) фронтом. В 1919 г. — член Дальневосточного обкома РКП (б) и командующий партизанскими отрядами Приморья. 4 апреля 1920 г. был арестован японскими интервентами и погиб в мае 1920 г.
ПШЕНИЦЫН К. Ф. — член КПСС с 1917 г., в 1920—1922 гг. —
94


председатель Приморского облбюро РКП (б) и член Военного совета партизанских отрядов Приморья.
ФЛЕГОНТОВ А. К.  — член КПСС с 1919 г., с конца 1921 по апрель 1922 г. — командующий партизанскими отрядами Приморья.
ВОЛЬСКИЙ М. П. — член КПСС с 1917 г., в 1919—1922 гг. участвовал в партизанской борьбе, с апреля по октябрь 1922 г. был командующим партизанскими отрядами Приморья.
ЯКИМОВ А. Т.  —  член КПСС с 1917 г., в 1922 г. был начальном политотдела Восточного фронта ДВР и затем членом Военного совета партизанских отрядов Приморья.
БОЙКО-ПАВЛОВ Д. И. —член КПСС с 1917 г., в 1919 — 1920 гг.—командующий партизанскими отрядами Приамурья.
ЛЕБЕДЕВ Е. В. — член КПСС с 1916 г., в 1920 г. — командующий партизанскими отрядами в Прибайкалье, в 1921,—1922 гг. — командир партизанского отряда в Приморье.
ЖУРАВЛЕВ П. Н. — в 1919—1920 гг. — командующий партизанскими отрядами в Забайкалье.
БЕЗРОДНЫХ И. Г.  —  член КПСС с 1917 г., в 1919—1920 гг.  —
командующий партизанскими отрядами в Амурской области.
ФРОЛОВ Н. П. — член КПСС с 1920 г., командующий партизанскими отрядами Камчатки.


С О Д Е Р Ж А И И Е
Введение 3
Образование ДВР, формирование Народно-революционной армии и ее первые операции .... 19
Учредительное собрание ДВР 24
Участие НРА в боях по освобождению Монголии от унгерновских банд 27
Новая авантюра японских милитаристов .... 36
Подготовка и проведение битвы за Волочаевку . 46
Боевые операции НРА и партизанских отрядов после освобождения Хабаровска 64
Спасская операция 72
Освобождение Владивостока 30
Оружием большевистского слова 85
Заключение 91
Краткие сведения о руководящих деятелях НРА и партизанских отрядов 93
Аристарх Тимофеевич Якимов ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ АВАНГАРД
Художник Г. Лаврененко Технический редактор В. Мошкина Художественный редактор Е. Мамотова Корректоры Г. Хованская и Т. Веретельникова
ВД 00197. Сдано в набор 19. 7-76 г. Подписано в печать 19.Х-76 г. Формат 70X108  1/32, Усл. печ. л. 4,2. Уч.-изд. л. 4,1. Тираж 5000 экз.
Бум. тип № 1. Цена 14 коп. Заказ 2960
Дальневосточное книжное издательство Государственного комитета Совета Министров РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Владивосток, Ленинская, 43 Приморский полиграфический комбинат управления издательств, полиграфии и книжной торговли Приморского крайисполкома.
Владивосток, Океанский проспект, 69