Шш
шш
•eica:


ИСТОРИЯ
tz〇B0
当國


ИСТОРИЯ
КИТАЯ
С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО НАЧАЛА XXI ВЕКА
В десяти томах
Главный редактор академик РАН С.Л. Тихвинский
Главная редакционная коллегия
академик РАН М.Л. ТЪтсфенко (заместитель главного редактора)， кандидат филологических наук С.М. Аникеева^ чден-корреспондент РАН В.И. Васильеву академик РАН Л.П. Де]Ьебянко7 академик РАЫ JS.С. Мясников, чден-корреспондент РАН В.В. Наумкин, доктор исторических наук И.Ф. Попова， академик РАН [Б.Л. Рифтин\


российская академия наук
Институт восточных рукописей
ИСТОРИЯ
КИТАЯ
С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО НАЧАЛА XXI ВЕКА
Том III
ТРОЕЦАРСТВИЕ, ЦЗИНЬ, ЮЖНЫЕ И СЕВЕРНЫЕ ДИНАСТИИ
СУЙ，TÄH
(220-907)
Ответственные редакторы доктор исторических наук И.Ф. Попова， доктор филологических наук М.Е. Кравцова
МОСКВА
Наука — Восточная литература 2014


УДК 94(510) ББК 63.3(5Кит) И90
Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект N〇 14-01-16023
ê
История Китая с древнейших времен до начала XXI века : в 10 т. / гл. ред. С.Л. Тихвинский. — 2013-. — ISBN 978-5-02-036530-8
T. III : Троецарствие, Цзинь, Южные и Северные династии, Суй, Тан (220- 907) / отв. ред. И.Ф. Попова, М.Е. Кравцова; Ин-т восточных рукописей РАН.— М. : Наука 一 Воет, лит., 2014. 一 991 с. : ил. — ISBN 978-5-02- 036565-0 (в пер.)
Третий том «Истории Китая с древнейших времен до начала XXI века» охватывает два глобальных исторических периода, каждый из которых сыграл по-своему ключевую роль в истории китайской цивилизации. Первый - так называемый период политической раздробленности (или эпоха Шести династий), который продлился с III по конец VI в. В этот период, начавшийся после гибели могущественной древней империи Хань, произошло частич- ное завоевание страны «малыми народностями» и перемещение центра национальной цивилизации из бассейна р. Хуанхэ в южные регионы Китая (к югу от Янцзы). В это время происходит формирование даосизма как национальной религии и становление китайско- буддийской традиции, складывается механизм взаимодействия Трех учений (конфуцианство, буддизм и даосизм), приведший к религиозному синкретизму, ставшему одним из са- мых специфических феноменов Китая и всего Дальнего Востока. Второй исторический период охватывает империи Суй и Тан, при которых произошла реставрация политикокультурного единства страны и утверждение имперской государственности в ее качествен- но новом варианте. С эпохой Тан связаны также упрочение административно-бюрократических основ китайской империи и «золотой век» во многих важнейших областях художественной культуры (поэзии, изобразительного, музыкально-танцевального искусства).
ISBN 978-5-02-036530-8 ISBN 978-5-02-036565-0 (т. 3)
О Институт восточных рукописей РАН, 2014 О Редакционно-издательское оформление. Наука — Восточная литература, 2014


К ЧИТАТЕЛЮ
Большие успехи Китайской Народной Республики за последние десятилетия в экономике, науке, технике, культуре, спорте, ее растущий международный авторитет обусловливают все возрастающий интерес российской общественности к современной жизни и истории нашего ближайшего соседа на Дальнем Востоке, с которым у Российской Федерации имеется общая граница протяженностью свыше 4000 км.
Более или менее регулярные отношения между двумя государствами возникли в середине XVII столетия. При Петре I в столице цинского Китая Пекине была основана Православная духовная миссия, члены которой своими трудами способствовали ознакомлению российской общественности с историей, культурой и современной жизнью жителей соседней страны. Во второй половине XIX в. в России началось научное изучение Китая, китайский язык и историю стали преподавать в Петербургском, Московском, Казанском университетах и в Восточном институте во Владивостоке.
Изучение Китая получило дальнейшее развитие в годы Советской власти, чему во многом способствовала добрососедская политика нашего государства и симпатии народов России к национально-освободительной борьбе китайского народа, страдавшего от феодально-милитаристского гнета, произвола и военной агрессии империалистических держав. Наибольшего расцвета отечественное китаеведение достигло в первые десятилетия наших отношений после провозглашения 1 октября 1949 г. Китайской Народной Республики и заключения 14 февраля 1950 г. Договора о дружбе, союзе и взаимопомощи между СССР и КНР.
Подписанный в Москве 16 июля 2001 г. руководителями двух государств Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР стал основой дальнейшего развития отношений между странами-соседями и открыл новый этап в нашей совместной истории. В начале XXI в. обе стороны продолжают последовательно идти по этому пути. Между руководителями двух государств осуществляются регулярные контакты, принимаются решения, направленные на дальнейшее раз- витие стратегического партнерства, осуществляется координация действий в региональных и международных делах. Во время официального визита Председателя КНР Си Цзиньпина в Москву 22 марта 2013 г. им и Президентом РФ В.В.Путиным было подписано Совместное заявление о взаимовыгодном сотрудничестве и углублении отношений между обеими странами, а также принят план действий по реализации положений Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР.
Из всех цивилизаций, возникавших в прошлом в разных частях мира, только китайская отличается непрерывностью своего многотысячелетнего развития. Шумерская, хеттская, ассиро-вавилонская, крито-микенская, древнеегипетская цивилизации, культуры инков, майя и многих других исчезли в результате внутренних междоусо¬


6
К читателю
биц? вражеских нашествий, природных катаклизмов - вулканической деятельности, землетрясений, наводнений, засух и т.д.
Китайская цивилизация внесла заметный вклад в развитие всего человеческого общества. От Китая мир узнал технологию высококачественного литья бронзы, производства фарфора, шелка, чая, бумаги, изготовления пороха; оттуда же пришли к нам компас, сейсмограф, там впервые начали строить крупногабаритные морские суда, появился подвижный типографский шрифт и т.д. В различные исторические периоды Китай вел активную сухопутную и морскую торговлю не только со своими непосредственными соседями, но и с территориями, подвластными Персидской империи, правителям стран, завоеванных Александром Македонским, Кушанскому царству, Римской империи и Арабскому халифату, а также со странами Южной Азии и Восточной Африки. Особенно сильное воздействие политика и культура Китая оказывали на протяжении многих веков на соседние страны (Корею, Японию, Вьетнам, страны Юго-Восточной Азии).
До середины XVIII в. китайская цивилизация с большей или меньшей степенью успеха преодолевала многочисленные бедствия - чужеземные нашествия, гражданские войны, стихийные бедствия. Однако постепенно накапливавшееся отставание от ведущих мировых держав, вставших на путь промышленной революции, а затем вооруженное вторжение Великобритании и Франции в середине XIX в.? милитаристской Японии с конца XIX в., как и интервенция восьми держав при подавлении восстания ихэтуаней, резко затормозили развитие Китая, превратив его в зависимую от иностранных государств полуколониальную, полуфеодальную страну.
Победа народно-демократической революции под руководством Коммунистической партии Китая привела 1 октября 1949 г. к созданию нового государства на китайской земле - Китайской Народной Республики. Народный Китай стал на путь строительства в стране социализма с китайской спецификой и более 30 последних лет успешно проводит политику реформ, модернизации и открытости для внешнего мира. В наши дни Китайская Народная Республика демонстрирует всему миру свои успехи в области экономики, науки, освоения атомной энергетики, космонавтики, ракетостроения, строительства скоростных железных дорог и автострад, а также в различных видах спорта.
Шеститомная энциклопедия《Духовная культура Китая» под редакцией академи- ка РАН М.Л.Титаренко (М.? 2006-2010), созданная коллективом отечественных синологов, вызвала широкий отклик читателей и была отмечена Государственной премией РФ за 2010 г.
Неменьший интерес у российской общественности, без сомнения, вызовет предлагаемая читателю десятитомная «История Китая с древнейших времен до начала XXI века», над которой работали з^ченые различных академических институтов и университетов России (Институт Дальнего Востока РАН, Институт востоковедения РАН, Институт восточных рукописей РАН, Институт археологии и этнографии Сибирского отделения РАН, Институт стран Азии и Африки Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова, Санкт-Петербургский государственный университет и др.). Авторы, научные редакторы томов и члены Главной редколлегии, понимая всю сложность поставленной задачи вместить многотысячелетнюю историю китайской цивилизации в пределы десяти томов, попытались отразить основные события исто¬


К читателю
7
рии Китая - от палеолитических стоянок и первых неолитических поселений до современной КНР с ее общепризнанным международным авторитетом. В каждом томе в среднем около 60 а.л.? предусмотрены хронологические таблицы, иллюстрации и карты, избранная библиография, указатели. При этом, поскольку издание рассчитано на достаточно широкий круг читателей, авторы и редакторы томов постарались совместить научный уровень подачи материала с его популярным изложением.
История Китая в десяти томах разбита по хронологическим периодам.
T. I. Древнейшая и древняя история (по археологическим данным): от палеолита до V в. до н.э. Отв. редактор - акад. РАН А.П.Деревянко (Институт археологии и этнографии СО РАН, г. Новосибирск).
T. II. Эпоха Чжаньго, Цинь и Хань: V в. до н.э. - III в. н.э. Отв. редактор - д.и.н. Л.С.Переломов (Институт Дальнего Востока РАН, г. Москва).
T. III. Троецарствие, Цзинь, Южные и Северные династии, Суй, Тан: 220-907. Отв. редакторы - д.и.н. И.Ф.Попова (Институт восточных рукописей РАН, г. Санкт- Петербург), д.филол.н. М.Е.Кравцова (Санкт-Петербургский государственный университет).
T. IV. Период Пяти династий, империя Сун, государства Ляо? Цзинь, Си Ся: 907- 1279. Отв. редактор - д.и.н. И.Ф.Попова (Институт восточных рукописей РАН,
г. Санкт-Петербург).
T. V. Династии Юань и Мин: 1279-1644. Отв. редакторы - д.и.н. А.Ш.Кадырбаев,
д. 	и.н. |А.А.Бокщанин1 (Институт востоковедения РАН, г. Москва).
T. VI. Династия Цин: 1644-1911. Отв. редактор - д.и.н. О.Е.Непомнин (Институт востоковедения РАН, г. Москва).
T. VII. Китайская Республика: 1912-1949. Отв. редактор - д.и.н. Н.Л.Мамаева (Институт Дальнего Востока РАН, г. Москва).
T. VIII. Китайская Народная Республика: 1949-1976. Отв. редакторы - д.и.н. В.Н.Усов, А.Г.Юркевич (Институт Дальнего Востока РАН, г. Москва).
T. IX. Китайская Народная Республика: 1976-2009. Отв. редактор - д.полит.н. А.В.Виноградов (Институт Дальнего Востока РАН, г. Москва).
T. X. Тайвань, Сянган (Гонконг), Аомэнь (Макао), зарубежная китайская диаспора. Отв. редакторы - д.ю.н. |Л.М.Гудошников|, к.и.н. Г.А.Степанова (Институт Дальнего Востока РАН, г. Москва).
В предисловиях к томам наряду с изложением основного содержания тома приводятся сведения о значительных исторических событиях, имевших место в описываемый период в Азии, Европе и Америке. Подбор иллюстраций осуществлялся ав- торами и ответственными редакторами томов, а также акад. РАН Б.Л.Рифтиным.
Авторы и редакторы данного десятитомника выражают надежду на то, что представляемый труд позволит читателю ознакомиться с историей Китая, что будет способствовать развитию дальнейшего взаимопонимания и дружбы народов-соседей Российской Федерации и Китайской Народной Республики.
Академик РАН С.Л. Тихвинский, председатель Главной редакционной коллегии десятитомного издания «История Китая с древнейших времен до начала XXI века»


ВВЕДЕНИЕ
Настоящий том охватывает длительный период истории китайской цивилизации Ш-Х вв.? вмещающий несколько отдельных и относительно самостоятельных эпох. Гибель древней империи Хань (206 г. до н.э. - 220 г. н.э.) ознаме- новала начало «смутного времени», децентрализации, череды сменявших друг друга недолговечных династий, которое спустя почти 400 лет завершилось объединением страны под властью Суй (581-617) и Тан (618-907). Возродившись на обширном пространстве, китайская империя пережила свой наивысший в истории расцвет в эпоху Тан и, пройдя стадии сплочения, развития и упадка имперской государственности, в начале X в. под ударами крестьянской войны вновь распалась на ряд независимых территориальных образований.
В многовековой истории Китая период Ш-Х вв. ознаменовался глобальными историко-культурными процессами, в ходе которых выкристаллизовались основные традиции, определившие дальнейшие типологические особенности не только китайской, но и всей дальневосточной цивилизации. В эту эпоху сложились системы государственной идеологии, административного управления, кодифицированного права, религиозного комплекса и канонов культуры, опреде- лившие облик китайской цивилизации на столетия вперед.
Богатая событиями политическая история III-VI вв.? пролегающая между двумя огромными централизованными империями Хань и Тан, включает несколько периодов. Первый - Троецарствие (Саньго, 220-280), когда после гибели Хань страна распалась на три суверенных государства - Вэй (220-265), У (222-280) и Шу (Хань-Шу? 221-263). Далее следуют периоды династий Западная Цзинь (265/266-317) и Восточная Цзинь (317-420), нередко сводимые в китайских источниках в «эпоху двух Цзинь». При первой из них произошло кратковременное объединение Китая. При второй регионы бассейна Хуанхэ (Северный Китай) были завоеваны соседними некитайскими народами, основавшими множество кратковременных государственных образований (царств-го). Соб- ственно в это время китайская государственность впервые за всю свою историю переместилась на Юг, в регионы нижнего и среднего течения Янцзы. Этнокультурная раздробленность тогдашнего Китая окончательно утвердилась в эпоху Южных и Северных династий (Наньбэйчао, 386/420-581/589). Южными династиями (Наньчао) называют сменявшие друг друга китайские государства: Лю- Сун (420-479), Южное Ци (479-502), Лян (502-557) и Чэнь (557-589). К Северным династиям (Бэйчао) относят государство Северное Вэй (Тоба Вэй, или


Введение
9
Позднее Вэй, 386-534) и возникшие из его осколков Западное Вэй (535-557), Восточное Вэй (534-550), Северное Ци (550-577) и Северное Чжоу (557-581).
Однако при всей дискретности историко-политического процесса период III- VI вв. образует целостную фазу, единство которой было обусловлено, кроме того, общностью и непрерывностью культурных изменений. Поэтому в европейском китаеведении (для китайских ученых данная проблема не столь актуальна по причине лаконичности и емкости иероглифической терминологии) еще в первой половине XX в. приступили к поиску такого терминологического обозначения, которое охватило бы все эти столетия. С 1930 г. и по настоящее время их нередко обозначают посредством терминологических клише, производных от понятия «политическая раздробленность». Приблизительно с середины XX в., когда в европейском и, несколько позднее, в отечественном китаеведении возобладала теория «китайского средневековья», за III-VI вв. закрепилось определение «эпоха раннего средневековья» или «эпоха раннесредневекового Китая» (Early Medieval China). В советских исследованиях 1970-1980-х годов имела употребление также терминологическая формула «на пороге средних веков». Нельзя не признать, что выделение «эпохи раннесредневекового Китая» означало полное признание историко-культурной целостности и самобытности III- VI вв. При этом было и немало ученых, кто скептически относился к такому оп- ределению, полагая, что оно чревато ложными ассоциациями с европейскими средними веками. В последние годы в западном китаеведении все чаще прибегают к арсеналу китайской историографической терминологии. Термин Нань- бэйчао, или «эра разделения на Север и Юг», предлагается применять ко всему периоду III-VI вв.? чтобы подчеркнуть принципиальную значимость формирования на Севере нового этнокультурного субстрата.
Редакторам настоящего тома наиболее приемлемым представляется термин «Шесть династий» (Лючао), посредством которого в традиции обозначали шесть государственных образований, начиная с царства У периода Троецарствия и включая Южные династии, столицы которых располагались на месте современного г. Нанкина. Следовательно, в термине «Шесть династий» заложены искомые хронологические параметры.
Помимо проблемы терминологических дефиниций, эпоха Шести династий продолжает оставаться одним из наименее изученных периодов истории китайской цивилизации. Это объясняется, с одной стороны, невероятной сложностью как историко-политических, так и культурных процессов, до предела насыщенных различными, нередко крайне неоднозначными, событиями и явлениями. С другой стороны, над академической общественностью в течение длительного времени довлел традиционалистский стереотип, берущий начало в исторической мысли эпохи Тан, когда период III-VI вв. воспринимался исключительно как «смутное время», состоявшее из социально-политических коллизий и бедствий и ознаменовавшееся падением этических устоев и деградацией всей национальной духовности. Тем не менее, основы небывалого расцвета китайской цивилизации в эпоху Тан были заложены именно в период Шести династий.


10
Введение
Сравнительно быстрое объединение огромной страны в конце VI в. стало возможным благодаря глубоким экономическим и политическим предпосылкам, вызревшим в эпоху Шести династий. Изнурительные междоусобные войны подрывали экономику страны, приводили к массовой гибели и переселению крестьян, затрудняли использование ирригационной системы. Централизация была необходима для борьбы с разливами рек и опустошительными засухами. Требовалась эффективная защита сухопутных границ от усилившихся северных ко- чевников-соседей. В то же время объединению исконных китайских земель способствовало формирование нового этнического и культурного сплава, существенно обновившего облик китайского этноса. Разруха, запустение и голод при- вели к разработке способов и методов вывода страны из состояния экономического коллапса. Упадок сельского хозяйства послужил действенным стимулом развития ремесел и торговли. Многие старые и заново построенные города стали крупными торгово-ремесленными центрами, ориентированными не только на внутренний рынок, но и внешние торговые связи. Военные диктаторские режимы упрочили имперские идеалы и ценности, что нашло выражение в стремлении к имперскому порядку как лучшей форме организации общества.
Начало сложному и многостороннему процессу интеграции китайского общества в единую административно-территориальную, экономическую и военную структуру было положено недолгой предшественницей Великой Тан - империей Суй, объединившей страну в 589 г. Именно суйские государи приступи- ли к реализации первостепенных мер, направленных на усиление центральной власти и совершенствование бюрократического аппарата, унаследованного Суй от северокитайских династий. Наиболее удачные и эффективно действовавшие институты - органы центрального управления, административно-территориальное устройство, военная организация, налоговая система - были модифицированы и получили распространение на большей части территории Китая. Были вос- становлены и усовершенствованы единая правовая и государственная экзаменационная системы. Расширилась площадь посевов, поднялись ремесла, возродились и выросли новые города. Строительство каналов и дорог, соединявших се- вер и центральную часть Китая с плодородными районами на юге и востоке, заложило основу экономического единства страны. Однако все эти, безусловно, важные реформы проводились в масштабах непосильных для недавно воссозданной империи. Внутриполитические просчеты и чрезмерные внешние завоевательные амбиции привели к кризису Суй и новой волне народных бунтов и сепаратистских мятежей 609-623 гг.
Правление династии Тан, вновь объединившей страну, явилось периодом экономического расцвета, политического могущества и блеска культуры императорского Китая и оказало огромное многостороннее влияние на весь последующий ход истории дальневосточного региона. Приняв политический курс Суй, направленный на восстановление единства, императорский дом Тан развил и положил в основу своих преобразований политическую идеологию, которая стала не только мощным структурообразующим началом китайского общества, но


Введение
11
и обеспечила невиданную до тех пор жизнеспособность имперской государственности.
Историческая ситуация, сложившаяся в Китае к началу VII в., потребовала дальнейшего укрепления верховной власти и сосредоточения в руках правителя единой империи реальных управленческих функций. Эта принципиально важная цель была достигнута танским правящим домом с учетом политических и социальных изменений, которые произошли в Китае за период раздробленности и междоусобиц. Децентрализация и нестабильность в эпоху Шести династий вызывали разнонаправленные деструктивные процессы: с одной стороны, из среды местной аристократии и служилого сословия достаточно мобильно формировались политические силы, нацеленные на достижение конкретных краткосрочных задач, с другой, наблюдался отход определенной части бюрократии от политической деятельности, перенос основных интересов из сферы государственнопрактической в духовную. Теоретический универсализм функций монарха на практике оборачивался неопределенностью и неконкретностью. В общественном самосознании возросли центробежные настроения, возвысилось значение личности и рода, усилилось противопоставление государственного человека неспособным правителям. Поэтому, разрабатывая догматы верховной власти, династия Тан не просто говорила о привлечении на свою сторону служилого со- словия, но и демонстрировала, что видит в государственном человеке достойного политического партнера. Раннетанская теория государственного управления была предназначена стать основой для взаимодействия жизнеспособной монархии, персонифицированной в ярком, талантливом правителе, воплощением которого стал второй император Тан Тай-цзун (599-649), и бюрократической эли- ты, стандарты личной самоактуализации которой в силу объективных причин были тогда весьма высоки.
Правление Тай-цзуна под девизом Чжэнь-гуань («Истинное рассмотрение», 627-649) явилось не только «золотым временем» танской эпохи, но одним из наивысших периодов всей истории Китая. Тай-цзуну удалось добиться политической стабильности государства в ключевой период становления империи и благодаря этому осуществить грандиозную военно-завоевательную программу восстановления китайской державы в территориальных пределах, превзошедших границы Ханьской империи. Благодаря, с одной стороны, личному полководческому участию в завоеваниях (что оценили кочевники-соседи), с другой, стратагемному умению включить военное дело в традиционную китайскую концепцию универсального благоустроения, Тай-цзун сумел добиться от тюрок, имевших несомненное политическое преобладание в Центральной Азии, беспрецедентного признания своего лидерства и включения их в Танскую империю в качестве ее упорядоченной составляющей части. Доказательством этого признания стало провозглашение Тай-цзуна побежденными им в 630 г. тюрками Небесным каганом.
Заложенная Тай-цзуном структура имперской государственности имела абсо- лютно реальный на достаточно долгую перспективу запас прочности, опреде¬


12
Введение
лявшийся разумно допустимым пределом сложности, управляемости, целесообразности финансовых затрат, расходов государственных ресурсов на ее содержание и внешнюю политику. Именно поэтому Танская империя без особых по- трясений благополучно пережила царствования Гао-цзуна (650-683) и императрицы У Цзэтянь (У-хоу, 684-705), которые так же, как и период правления Тай- цзуна под девизом Чжэнь-гуань, были отнесены китайской традиционной историографией к эпохе Начальной Тан. В это время власть Танской империи распространилась на обширные территории, включая оазисные государства Западного края (нынешний Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР), через которые проходил Великий шелковый путь. По этой торговой трассе осуществлялся не только основной товарообмен между Китаем и Западом, но и культурное влияние Китая на Запад, и обратно, по тому же пути, шло чужеземное влияние на Китай. Благодаря получившим развитие северным караванным и южным морским путям китайцы стали усваивать и органично вплетать в собственную культуру разнородные элементы цивилизаций Востока и Запада. Начиная с П-Ш вв. из Се- верной Индии через Кашмир и Среднюю Азию, а затем через Хотан и Дуньхуан в Китай стремительно проникал буддизм, находивший все большее влияние в китайском обществе. Номинально вассалитет Тан признали весьма отдаленные государства, в 659 г. произошло даже формально-амбициозное учреждение административно-территориальных структур Танской империи в землях вплоть до современного Афганистана. В середине VII в. под власть Китая, хотя и ненадолго, подпали царства Корейского полуострова - Когурё, Пэкче и Силла.
Правление императрицы У Цзэтянь стало интереснейшим и уникальным явлением политической культуры Дальнего Востока. У-хоу, будучи единственной в истории Китая женщиной-«императором» (хуанди), попыталась создать абсолютно новую концепцию верховной власти. Адаптируя официальную государственную идеологию и ритуал к новой политической реальности своего персо- нального господства, она использовала постулаты буддизма, допускавшие перерождение монарха без гендерной составляющей. Однако китайская имперская конфуцианская идеология не предоставила императрице шансов для легитимации политической роли, на которую она претендовала. У-хоу, будучи супругой Гао-цзуна, вошла в китайскую историю как законная представительница тайского дома. Короткое правление основанной ею династии Чжоу (690-705) не привело к разрыву эпохи Тан на Раннюю и Позднюю, как это случилось с Хань, ко- гда Ван Ман узурпировал престол и провозгласил недолговечную династию Синь (9-25 гг. н.э.). При этом, бесспорно, учрежденная У-хоу династия Чжоу имела свою аутентичную государственную идеологию, и возродившаяся в 705 г. Тан значительно отличалась от той, что была раньше. Общеизвестно, что традиционная китайская историография не жаловала У-хоу, в особенности в период Сун (960-1279), когда родился обидный термин пиньчао, где пинь обозначает самку животного, а чао - династию. Переоценка значения роли У Цзэтянь в китайской истории состоялась не ранее середины XX в.? когда были опубликованы труды Чэнь Иньцюэ (1890-1969) и Го Можо (1892-1978).


Введение
13
Принято считать, что зенита своей славы империя Тан достигла при императоре Сюань-цзуне (прав. 712-756), в небывалый период взлета китайской культуры -поэзии, музыки, градостроительства, именуемый «Высокой, или Процве- тающей, Тан». Однако за внешним блеском той эпохи уже были скрыты более чем серьезные проблемы. Все попытки двора сдержать рост частного землевладения, обезземеливание крестьян, размывание провинциальных управленческих структур и центральной властной вертикали не давали результата. Отчаявшись привести в порядок доставшуюся ему от монархов-предшественников административно-бюрократическую систему, Сюань-цзун решился на крайне рискованное нововведение. В 742 г. он возложил на генерал-губернаторов {цзедуши) во- енные и гражданские полномочия на вверенной им территории. Усиление института цзедуши, который является специфической и во многих отношениях определяющей особенностью военно-административного устройства Танской им- перии, в итоге привело к политическому краху династии. Восстание генерал- губернатора Ань Лушаня (в китайской историографии оно именуется «восстание Ань [Лушаня] и Ши [Сымина]») 755-763 гг. опустошило весь Северный Китай, вовлекло миллионы жителей страны, огромные массы кочевников-наемников и привело к коренной перестановке сил во всей Азии. После подавления этого восстания Танскую династию постиг глубочайший кризис (период Поздней Тан), от которого она уже не оправилась, и в итоге погибла в результате междоусобиц и непрерывной череды восстаний крестьян и люмпенизированных низов.
В продолжительный период Ш-Х вв. произошли многие ключевые события всемирной истории, сформировались основные цивилизационные центры Запада и Востока и окончательно оформились догматы мировых религий - христианства, буддизма и ислама.
В конце IV в. Римская империя распалась на Восточную с политическим центром в Константинополе и Западную, столица которой переместилась из Рима в запасные столицы (аналогично китайским пэйду) в Трире, Медиолане (Милане) и Равенне. На границах Западной Римской империи усилились племена германцев, которые сыграли затем решающую роль в ее крушении. На судьбу же Восточной Римской империи, бессменной столицей которой с 330 г. становится Константинополь, повлияли греки, славяне и некоторые народы Передней Азии. Вернув себе при императоре Юстиниане (483-565, прав. 527-565) на несколько десятилетий значительную часть прибрежных территорий бывших западных провинций Рима, Восточная империя, получившая в истории название Византийской, вплоть до конца XI в. остается могущественной средиземноморской державой и, наряду с Китаем, одним из крупнейших цивилизационных центров тогдашнего мира.
Со временем у восточных границ Византии усиливается персидская Сасанид- ская держава, пределы которой охватывают территории современных Ирака и Ирана. Угроза нашествия кочевых народов подталкивала Византийскую империю и государство Сасанидов к союзу, хотя между ними шла постоянная борьба за торговые пути из Китая к Черному и Средиземному морям. С середины VI в.


14
Введение
в систему геополитических отношений крупнейших государств того времени и в борьбу за контроль на торговых путях включаются государства-каганаты тюркских кочевников Центральной Азии, а с середины VII в. - арабский Халифат. В 651 г. Сасанидский Иран пал под ударами войск Халифата, который более чем на столетие до конца IX в. становится объединяющим центром мусуль- манского мира. К VIII в. под властью Халифата оказались обширные территории, в том числе земли между Амударьей и Сырдарьей, Фергана, Ташкентский оазис, Иранское нагорье, входившие в сферу геополитических интересов Тан. И таким образом для Китая соперничество с рвущимися все дальше в Центральную Азию арабо-мусульманскими завоевателями становится важным содержанием внешней политики. Расширение территории этих двух крупнейших государств средневекового Востока было взаимно остановлено в 751 г., когда к югу от оз. Бал- хаш (на реке Талас) состоялась битва между китайским войском под руководством генерала Гао Сяньчжи (ум. 755) и армией арабского Халифата.
После восстания Ань Лушаня значительная часть территорий, подчинявшихся прежде китайскому императору, подпала под контроль Тибетского государства, много и успешно воевавшего с Китаем, и Уйгурского каганата (744-840). В результате Танская империя утратила контроль над Центральной Азией, а значит, и над проходившими по ней торговыми маршрутами. Одновременно на северо-востоке Китая обозначился новый враг - государство Ляо? основанное киданями, а на севере - тангутское государство Западное Ся.
В Европе с IV в. по VII в. происходит «Великое переселение народов». На это время приходится пик миграционных процессов, охвативших практически весь континент и радикально изменивших его этнический, культурный и политический облик. Племена, которых древние греки и римляне называли «варварскими», переживали период разложения родоплеменного строя. Под давлением ко- чевников с востока они пытались захватить новые земли в условиях ослабления Римской империи, оказавшейся более неспособной противостоять натиску со стороны окрепших соседей. В IV-V вв. главную роль в Великом переселении играли германские и тюркские, впоследствии также славянские и финно-угорские племена. В 486 г. в результате франкского завоевания в Северной Галлии возникло Франкское королевство, во главе его в 768 г. встал Карл Великий (7427-814), которому после многолетних войн удалось к 800 г. объединить под своей властью огромные территории в единую империю Каролингов. После смерти Карла Великого империя распалась на три части. Этот распад был оформлен Верденским договором, заключенным между внуками Карла Великого в 843 г. По этому договору Карл по прозвищу Лысый получил земли к западу от Рейна - Западно-Франкское королевство, т.е. будущую Францию, Людовик Немецкий завладел областями к востоку от Рейна и к северу от Альп - Восточно-Франкское королевство, будущая Германия, Лотарь получил во владение полосу земли по левобережью Рейна (будущую Лотарингию) и Северную Италию.
Значительные процессы происходят в это время и в этнообразовании славян, которые в V в. с территории Прикарпатья и правобережья среднего Поднепровья


Введение
15
расселяются на запад, юг и северо-восток. На запад славяне мигрировали в направлении верховий Вислы и Эльбы с восточной и северной стороны Карпат. На восток они распространялись в направлении верховий Волги и Оки. На юг славянские племена двигались в сторону Дуная, заселяя местности вдоль его притоков и вторгаясь в пределы Византийской империи. В VI-VII вв. славянский мир разделился на три группы: южную, западную и восточную. Объединенные в IX в. в единое государство земли восточнославянских племен получили название Русь. Ядром территории древнерусской народности стал город Киев, называемый в русской летописи《матерью городов русских》.
В период своего расцвета при династии Тан Китай внес заметный вклад в культуру соседних стран, и вызвал волну подражания в Корее, Японии, Вьетнаме, Тибете, молодых государствах Центральной Азии. Самыми разными сторонами своей жизни от политического устройства и придворных обычаев до пись- менности, книгопечатания, стихосложения и покроя одежды их народы стали обязаны танской культуре. Аристократы соседних государств направляли своих детей учиться в танскую столицу Чанъань, по образцу Чанъани были воздвигнуты великолепные столицы - Кёнджу в Корее и Киото в Японии, широко распространились учение Конфуция и китайский буддизм. Многие монархи приглаша- ли китайцев в качестве чиновников, наставников и поэтов, за ними вплоть до XVII в. закрепилось название «танские люди» (танжэнь), а китайские кварталы в некитайских городах до сих пор в современном китайском языке именуются «улицы танских людей» (танжэнъцзе).
Ответственные редакторы тома: доктор исторических наук И.Ф.Попова {Институт восточных рукописей РАН),
доктор филологических наук М.Е,Кравцова {Санкт-Петербургский государственный университет)


Часть I
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Глава 1
Основные письменные источники по истории Китая III—X вв.
Основополагающими письменными источниками по истории Китая Ш-Х вв., равно как и по другим историческим эпохам, являются официальные историографические сочинения, определяемые в традиции как «стандартные истории» (чжэнши). В отечественной научной литературе их также иногда называют «образцовыми историописаниями», «династийными историями». Эти сочинения занимают особое место в традиционной китайской исторической мысли и гуманитарных науках в целом. Традиция «стандартных историй» восходит к знаменитому труду Сыма Цяня (145-87/86 гг. до н.э.) «Ши цзи» («Исторические запи- си»), заложившему базовые подходы к освещению исторического процесса и общие композиционные принципы «стандартной истории». Первой собственно чжэнши признана «Хань шу» («Книга о Хань», или «Цянь Хань шу», «История Ранней Хань») Бань Гу (32-92), посвященная эпохе Ранняя (Западная) Хань (206 г. до н.э. - 8 г. н.э.). С тех пор, во-первых, утвердилась практика написания «стандартных историй» после гибели предшествующей династии, иной раз несколько веков спустя. Такие сочинения создавались по особому распоряжению властей, вначале отдельными учеными-историками, затем преимущественно авторскими коллективами, которые подбирались из людей, состоявших на государственной службе при дворе или в специальных гуманитарных структурах. Поэтому их и называют «официальными». Понятно также, что в них воспроизведены характеристики и оценки предшествующих событий и деяний отдельных лиц, принятые в государственной идеологической политике ко времени создания памятника. Тем не менее авторы чжэнши стремились дать как можно более полную панораму политической, общественной и духовной жизни страны


Глава 1. Основные письменные источники по истории Китая III—X вв. 17
в освещавшуюся эпоху, что обусловливает высокую степень адекватности содержащейся в «стандартной истории» информации и объективности суждений историков.
Чжэнши обязательно состоят из двух основных разделов - «Бэнь цзи» («Основные записи»), в который входят жизнеописания монархов, и «Ле чжуань» («Жизнеописания»), содержащий биографии самых разных исторических лиц: от императриц, принцев крови и ключевых государственных деятелей до людей, отказавшихся по каким-то причинам от служебной карьеры, но прославившихся на том или ином поприще, - литераторов, художников, даосских отшельников, представителей буддийского духовенства. Стандартной, но не строго обязательной частью чжэнши является также раздел «Чжи» («Трактаты»), в котором собраны сочинения, посвященные отдельным сферам жизнедеятельности общества. Набор трактатов может несколько различаться, раздел помещают либо в конце «стандартной истории», либо, чаще, после «Бэнь цзи». Выделяется группа главных сочинений, чаще всего имеющих однотипные названия. К ним относятся трактаты на религиозно-ритуальные темы: «Ли чжи» («Трактат о ритуалах»), воспроизводящий круг государственных ритуалов и придворных ритуальноцеремониальных мероприятий, и «Юэ чжи» («Трактат о музыке»), содержащий информацию о культово-церемониальном музыкальном, песенном и танцевальном творчестве, нередко дополненную теоретическими построениями о роли музыкальных видов искусства в государственной системе. Отдельные трактаты посвящены вопросам соотношения человеческого общества с природными закономерностями в соответствии с парадигмой натурфилософского осмысления мира. Таковыми являются «Тянь вэнь чжи» («Трактат о небесных узорах»), в котором воспроизведены астрономические записи, в том числе сведения о разных аномальных явлениях: солнечных и лунных затмениях, появлениях комет, облаков необычного цвета, которые считались благими или зловещими знамениями; а также «У син чжи» («Трактат о пяти фазах»), включающий метеорологические записи в их соотнесении с политическими эксцессами (мятежи, войны, смерть августейших особ и ведущих политических деятелей) и природносоциальными коллизиями (наводнения, засухи, эпидемии). В таких трактатах нередко излагаются и сведения о календарных традициях и реформах. Специальные сочинения под несколько различными названиями - чаще всего «Чжоу цзюнь чжи» («Трактат о провинциях и областях») и «Бай гуань чжи» («Трактат о ста чиновниках») - содержат сведения об административно-территориальном устройстве страны, включая демографические данные, и о структуре административных органов соответственно. Нередки также сочинения об экономической жизни страны - «Ши хо чжи» («Трактат о продовольствии и товарах»), на юридические темы - «Син фа чжи» («Трактат о наказаниях и законах»), этнографического характера - «Юй фу чжи» («Трактат о колесницах и одеяниях»), впро- чем, этот трактат касается преимущественно особенностей официального костюма и религиозно-церемониальной атрибутики. В ряд «стандартных историй» включены и сочинения библиографического содержания, в которых дан обзор


18
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
всех рукописных сочинений, начиная с редакций конфуцианских классических книг вплоть до собраний сочинений отдельных литераторов, литературных антологий и сборников. В заключительных главах раздела «Ле чжуань» обычно рассказывается о соседних с Китаем народностях, других странах и народах, известных к тому времени китайцам, и об отношениях с ними. Понятно, что 《стандартные истории» служат надежными и богатейшими источниками не только сведений о политической истории, но и всей социально-экономической и культурной жизни китайского общества в соответствующий период.
Одиннадцать «стандартных историй» посвящены III-VI векам. Список открывает «Сань го чжи» («Трактат о Трех царствах»). Посвященный событиям периода Троецарствия, он затрагивает также и последние десятилетия существования империи Хань. Трактат был создан сразу после кратковременного объединения Китая при династии Западная Цзинь. Его автор Чэнь Шоу (233-297), слу- живший при дворе, использовал архивные материалы, собранные в придворных библиотеках всех трех царств, и многочисленные летописные сочинения. Памятник состоит из 65 глав (цзюаней), распределенных по трем разделам - «Вэй чжи» («Трактат о Вэй»), «Шу чжи» («Трактат о Шу») и «У чжи» («Трактат об У») - и посвященных соответствующим государствам данного периода. Внутри разделов сохранено подразделение на «Бэнь цзи» и «Ле чжуань». «Вэй чжи» завершает глава о некитайских народностях, нескольких племенных союзах, участвовавших в событиях III в., восьми государствах Корейского п-ова и одном древнеяпонском государстве. Важнейшей составной частью «Сань го чжи», намного повысившей его источниковедческую ценность, стали комментарии, написанные Пэй Сунчжи (3727-471). Ученый, обладавший энциклопедическими знаниями, Пэй Сунчжи использовал дополнительный круг источников, созданных в III в., внеся более 140 примечаний. Большую ценность представляют также пространные цитаты из утраченных впоследствии сочинений и комментариев к основному тексту «Сань го чжи». Значимость этих комментариев повышается еще и тем, что Чэнь Шоу, работавший по приказу цзиньских властей,


Глава 1. Основные письменные источники по истории Китая III—X вв. 19
Ло Гуаньчжун «Цзинь шу»
не мог дать объективную оценку деятельности руководства поверженных государств, уничтоженных основателями династии Цзинь. В наибольшей степени это касалось царства Вэй, правящий дом которого был низложен цзиньским Тай- цзу. Между тем Пэй Сунчжи, приступивший к комментированию «Сань го чжи» по повелению монарха южнокитайской династии Лю-Сун, в свою очередь свергшей династию Цзинь, был значительно более свободен в своих суждениях, чем его предшественник. Раздел «Чжи» в «Сань го чжи» отсутствует, что впоследствии пытались компенсировать, введя в текст «дополнительные разделы». Был создан, например, «Бу Сань го ши хо чжи» («Дополнительный раздел о продовольствии и товарах Трех царств»). Однако относящиеся в своем большинстве к XVIII-XIX вв., такие сочинения уже лишены той источниковедческой ценности, как сам «Сань го чжи» и комментарии Пэй Сунчжи.
Существовало и художественное переложение «Сань го чжи» - прославленный роман Ло Гуаньчжуна (13307-1400?) «Сань го яньи» («Популярное повествование о „Трактате о Трех царствах64»), известный отечественному читателю под названием《Троецарствие», полный перевод которого был впервые опубли- кован в начале 1954 г. «Троецарствие» является не только одним из самых значительных произведений китайской романистики, но и немаловажным историографическим сочинением. Создавая свою историческую эпопею и привнеся в нее немалую долю литературного вымысла, Л о Гуаньчжун преследовал тем не менее универсальную для национальной историографии цель - осмыслить истинные причины происшедших событий и установить роль в них тех или иных конкретных исторических деятелей. О многих событиях рубежа И-Ш вв. и их участниках повествуется в «Хоу Хань шу» («Книга о Поздней Хань») Фань Е (398^1-46), в которой содержится и жизнеописание последнего императора династии Хань.
Обеим династиям Цзинь посвящена《Цзинь шу» («Книга о Цзинь»). Подгото- вительные работы по составлению этого сочинения начались еще в 380-х годах, попытки написать сводную «Историю Цзинь» предпринимали многие ученые
J.藤屬
_5^^«杯爱;«"
妻费龜靈靠Е
爾
!~~—梁 —
—I M0 — . î
陶货f
篆珉秦^^铁斯装教熏llgr念
1


20
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—Хвв.
V—VI вв. Известно о 20 таких сочинениях，ни одно полностью не сохранилось. Окончательную версию 《Цзинь шу» создали в 640-х годах по повелению второго монарха империи Тан - Ли Шиминя (599-649, Тай-цзун, прав. 627-649). Над ней работал коллектив ученых под руководством Фан Сюаньлина (579-648), которого обычно и называют главным автором этого сочинения. Личное участие в создании «Цзинь шу» принял и сам им- ператор: ему принадлежат главы об основателе династии, его предках и жизнеописания нескольких именитых деятелях культуры. «Цзинь шу» состоит в общей сложности из 130цзюаней, трех основных разделов- «Бэнь цзи» (цз. 1-10), «Чжи»5 включающего Ютрак- «Сун шу» татов (цз. 11-31), «Ле чжуань» (70 цз.) и раздела «Цзай
цзи» («Хроники») с жизнеописаниями основателей и монархов недолговечных Северных царств IV в.
Самым масштабным памятником (не считая《Хоу Хань шу»)，представляю- щим историческую мысль и историографическую традицию эпохи Шести династий, является «Сун шу» («Книга о Сун»), посвященная южнокитайской династии Лю-Сун. Это тоже авторское сочинение, принадлежащее Шэнь Юэ (441- 513), видному политику, мыслителю и литератору конца V - начала VI в. Посвященная историческому периоду, продлившемуся всего около полувека, и созданная чуть более чем за пять лет (487-492/493), «Сун шу» является, по сути дела, третьей, после двух «стандартных историй» о Хань, полноценной чжэпши, мало в чем уступая обеим «Хань шу» по объему (памятник состоит из 100 цз.), масштабности замысла и фактологической насыщенности. Особый интерес представляют трактаты (восемь сочинений), в первую очередь «Люй ли чжи» («Трактат о музыкальных звуках и календаре»), «Трактат о музыке» и «Фу жуй чжи» («Трактат о благих знамениях»). В первом кратко изложена история китайской календарной традиции и полностью приведены три календаря, составленные в 237, 433 и 462 гг. Основная часть «Трактата о музыке» посвящена не культовым произведениям, а песенно-поэтическому творчеству (так называемые юэфу), включая древние, эпохи Хань, анонимные образцы песенного фольклора, а также авторские подражания им. В трактате не только собрана самая полная для того времени коллекция текстов, но и предложена авторская типология данной поэтической традиции, оказавшая большое влияние на последующие китайские литературные теории. Все это делает указанную главу одним из важнейших литературно-теоретических сочинений. «Фу жуй чжи» тоже принадлежит к числу по-своему уникальных сочинений, в нем подробно говорится о знамениях, но исключительно благих (жуй), притом относящихся не к астрономическим явлениям, а приуроченных к событиям в природе и обществе. Этот трактат, равно как и другие сочинения из «Сун шу» на религиозно-ритуальные темы, по хронологическим параметрам намного выходит за рамки существования династии Лю-
л. ;‘I: !
S武暴漆T齋公蕊钹f掩呎人淺帝宏
f丌+宵逢火l-л寸風^^<漆


Глава 1. Основные письменные источники по истории Китая III—X вв. 21
Сун. В них говорится о соответствующих событиях начиная с древних времен, делается попытка проследить истоки многих ритуалов и обрядовых практик, поясняются их общие символические значения и особенности сценария.
В разделе «Ле чжуань» собраны биографии более чем 420 исторических лиц. Завершают его главы о чужеземных народностях и царствах, включая эпизоды взаимоотношений южнокитайских династий с государством пле- мени тоба - Северное Вэй. Используя работы предшествующих ученых, Шэнь Юэ не просто должным образом использовал имевшиеся материалы, но и самостоятельно восстановил политические события 464-479 гг.5 которым он был свидетелем, а порой и участвовал в них. Его пе- Сяо Цзысянь реживания придают повествованию определенный психологизм, который，в свою очередь, обусловил художественные достоинства «Сун шу». Многие жизнеописания обладают признаками повествовательной прозы: в них отчетливо прослеживается сюжетная линия, развивающаяся по принципу зачин-экспозиция-кульминация-развязка. Нередко присутствуют «детективные» элементы, которые придают повествованию дополнительную интригу. Для того чтобы полнее и достовернее раскрыть облик главного героя, ис- пользованы различные приемы, включая изложение эпизодов его отношений с второстепенными персонажами, насыщение текста монологами, диалогами， цитатами из авторских сочинений - писем, докладов трону и т.п. В результате читатель может лучше понять отношение историка к данному лицу. Однако именно нетипично сильное для сочинений данного класса авторское эмоциональное начало, стилистические изыски в скором времени стали считать изъянами труда Шэнь Юэ. Впрочем, какие бы претензии ни предъявляли к «Сун шу»5 она, безусловно, остается первоочередным источником по политической и духовной жизни Китая V в. и одновременно выдающимся историографическим памятником, который оказал определенное влияние на дальнейшее развитие китайской историографии. Показательны ее явные содержательные и композиционные совпадения с «Цзинь шу».
Влияние «Сун шу» и5 шире, историографической деятельности Шэнь Юэ еще более явственно прослеживается на примере «Нань Ци шу» («Книга о Южной Ци»), тоже созданной вскоре после падения династии Южная Ци. Ее автором традиция признает Сяо Цзысяня (489-531), представителя дома Сяо, правившего и в Южной Ци, и в Лян. На самом же деле «Нань Ци шу» является компиляцией из нескольких сочинений, в первую очередь《Ци цзи» («Записи о Ци») Шэнь Юэ. Объемом в 59 цзюаней, «Нань Ци шу» также включает восемь трактатов и главы о Северном Вэй и других некитайских народностях. Показательно наличие и здесь трактата о знамениях - «Сян жуй чжи» («Трактат о благих предвестьях»). Однако, в отличие от «Сун шу», этот трактат, а также другие сочинения


22
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
на религиозно-ритуальные темы строго ограничен временем существования Южной Ци. Главная источниковедческая ценность «Нань Ци шу» заключается, пожалуй, в его временной близости к описываемым в ней событиям. Кроме того, в этом труде нашли отражение особенности духовной жизни и официальные идеологические установки периода правления династии Лян. Последнее тем бо- лее существенно, что《стандартная история» династии Лян — «Лян шу» («Книга о Лян») была создана после завершения эпохи Шести династий. Правда, к работе над ней приступил историк Яо Ча (533-606), служивший при дворах династий Чэнь, Лян и Суй. Но завершил летопись его сын Яо Сылян (ум. 637), которого и считают автором-составителем этого памятника историографии. Яо Сыляну принадлежит и окончательная редакция «Чэнь шу» («Книга о Чэнь»)5 которая посвящена истории последней южнокитайской династии. Оба эти сочинения невелики по объему: 56 цзюаней и 36 цзюаней соответственно.
Из «стандартных историй» Северных государств самым масштабным сочинением является «Вэй шу» («Книга о Вэй»), представляющая северную историографическую традицию. Известно, что к сбору материалов для подобного сочи- нения приступили еще в первые десятилетия существования самого Северного Вэй. По личному поручению основателя этого государства ученый Дэн Юань (IV в.) создал «Го цзи» («Записи о государстве»), включавшие рассказ о предшествующих возникновению Северного Вэй событиях. Следующий шаг по подготовке «стандартной истории» предприняли Цуй Хао (381-450)- один из круп- нейших государственных деятелей Северного Вэй, и Гао Юнь (390^87). В первой трети VI в. к обработке погодных исторических хроник, составлявшихся Палатой историков {Шигуанъ) при дворе тобийского государства, приступила группа ученых во главе с Цуй Хуном (ум. 525). Они, как это принято считать, наметили в основном структуру «Вэй шу». Не исключено, что они же подготовили труд по истории Северного Вэй под названием «Хоу Вэй ци цзюй чжу» («Хроники придворной жизни Позднего Вэй»), о котором упомянуто в источниках первой половины VII в. Там же названы еще несколько сочинений, посвященных, судя по их названиям, также Северному Вэй. Среди них «Хоу Вэй и чжу» («Этикет Поздней Вэй»), «Да Вэй чжу чжоу цзи» («Записи обо всех провинциях Великого Вэй»). Тем не менее создателем первого полного варианта 《Вэй шу» признан ученый-царедворец Вэй Шоу (506—572)，служивший в тобий- ском государстве, а затем при дворе Северного Ци. Завершив в 554 г. рукопись, Вэй Шоу представил ее для обсуждения при дворе, где «Вэй шу» подверглась жесткой критике. Оппоненты Вэй Шоу обвиняли его в небрежной работе над историческими хрониками, в многочисленных фактических ошибках, а весь его труд в целом - в поверхностности. После создания империи Суй список претензий к Вэй Шоу дополнился обвинениями в неуважении к монархам южнокитайских династий, которых тот, в духе общего отношения к ним «северян», уничи- жительно называл «островными варварами» (дао-и). На протяжении недолгого правления династии Суй (581-618) власти дважды неудачно пытались создать новый вариант «стандартной истории». При династии Тан труд Вэй Шоу полу¬


Глава 1. Основные письменные источники по истории Китая III—X вв. 23
чил официальное признание, что не мешало и далее редактировать памятник. В конце X в. 29 цзюаней «Вэй шу» были утрачены, а затем восполнены (в ходе масштабного проекта по редактированию чжэнши 1060-1070-х годов) историками Лю Бинем (1023-1089) и Фань Цзуюем (1041-1098). «Вэй шу» отмечена рядом терминологических и композиционно-тематических особенностей, отличающих ее от южных официальных историописаний. Так, раздел биографий императоров озаглавлен в ней не «Бэнь цзи», а «Ди цзи» («Записи о монархах»). Более существенно выделение в разделе «Ле чжуань» специальных рубрик для биографий ученых-конфуцианцев - «Жу линь» («Лес ученых»), литераторов - «Вэнь юань» («Сад словес») и творческих личностей - «И шу» («Искусства»). Появление таких рубрик, принятых затем для последующих «стандартных историй», вполне характеризует отношение властей «варварского» государства к традиционным китайским духовным ценностям. В «Вэй шу» также есть главы о предшествовавших Северному Вэй китайских династиях, о других народностях, соседей Китая в III-VI вв., а также 10 трактатов, идентичных по содержанию и названиям аналогичным сочинениям собственно китайских «стандартных историй». Особенно значим трактат «Ши хо чжи», содержащий довольно полные сведения об экономической политике Северного Вэй. Поистине уникальным сочинением является трактат «Ши Лао чжи» («Трактат о буддийских свя- щеннослужителях [и последователях учения] Лао-[цзы]»), повествующий об идеологической политике местных властей, их отношениях с буддийским духовенством и представителями даосских школ. Кроме того, в этом произведении содержится очерк истории китайского буддизма с II-I вв. до н.э., который включает эпизоды покровительства церкви и отдельным иерархам в Северных царствах IV в.
Обе истории двух последних Северных государств - «Бэй Ци шу» («Книга о Северном Ци») и «Чжоу шу» («Книга о Чжоу») были созданы в начале эпохи Тан, первая - по особому повелению танского Тай-цзуна в 629 г. Исполнить августейшую волю поручили придворному историку Ли Байяо (565-648), которому предстояло завершить труд своего отца Ли Дэлиня (531-591)- южанина по происхождению, начавшего службу в южных государствах, затем бежавшего в Северное Чжоу и ставшего придворным историком династии Суй. Завершенная в 636 г., «Бэй Ци шу» состоит из 50 цзюаней и только двух разделов, причем первый из них озаглавлен «Ди цзи». Значит, несмотря на происхождение и факты биографиии Ли Дэлиня, это сочинение создавалось под определяющим влиянием северной, а не южной историографической традиции. Автор «Чжоу шу» - Линху-дэфэнь (583-666) принадлежал к племенной знати народности дэфэнъ, возвысившейся в Северном Чжоу. Его дед и отец служили при дворе Суй, а он сам, войдя в окружение будущего основателя империи Тан5 достиг высшего карьерного успеха при танском Тай-цзуне Ли Шимине. По личной рекомендации монарха его ввели в коллектив историков под руководством Фан Сюаньли- на, работавших над составлением и редактированием чжэнши предшествующих династий. Часть наработок Линху-дэфэня по истории Северных династий вошла


24
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
в «Цзинь шу». Завершенная тоже к 636 г., «Чжоу шу» состоит из 50 цзюаней и двух основных разделов: «Ди цзи» и «Ле чжуань», которые завершают главы о различных народностях.
Еще две чжэнши - «Нань ши» («История Южных [династий]», другой возможный перевод названия памятника -«История Юга») и «Бэй ши» («История Северных [династий]», «История Юга») фактически дополняют остальные «стандартные истории». Обе составил Ли Яньшоу (6187-678?) в рамках все того же проекта 630- 640-х годов, завершив их к 659 г. Перед ним поставили задачу восполнить лакуны, имевшиеся, по мнению историков того времени, в уже созданных чжэнши. «Нань ши» охватывает период со времени правления династии Лю-Сун вплоть до прихода к власти династии Чэнь, что окончательно закрепило выделение в китайской историо— графин эпохи Южных и Северных династий и ее хронологические рамки. В «Бэй ши» повествование начинается с государства Северное Вэй5 но при этом сообщаются сведения о первых тобийских государях и вождях, начиная с легендарных персонажей, т.е. в ней затронуты события приблизительно с последних столетий до новой эры. Заканчивается «Бэй ши» периодом империи Суй (началом VII в.)5 восполняя тем самым и «Суй шу» («Книга о Суй»), «стандартную историю» этой династии. Обе «Истории» Ли Яньшоу тоже состоят только из «Бэнь цзи» и «Ле чжуань» и завершаются главами о других народностях и чужеземных государствах. В «Бэй ши» имеются также сведения о народностях и вождях, создавших Северные государства IV в. В содержательном аспекте обе истории во многом повторяют соответствующие чжэнши. Единственная их принципиальная новация заключается, пожалуй, в том, что Ли Яньшоу более четко выделил круг «южной» и «северной» знати и распределил их жизнеописания таким образом, что по ним легко проследить историю каждого клана и его роль в политической жизни государства.
«Суй шу» составил в 621-636 гг. авторский коллектив под руководством Вэй Чжэна (580-643) — крупного государственного деятеля и мыслителя начала эпо- хи Тан. Будучи мыслителем, убежденным в торжестве имперских идеалов и в том, что определяющую роль в государственном правлении играют личные качества и нравственность монарха, он5 став одним из руководителей проекта по составлению привнес в него важную теоретическую составляющую:
повышенное внимание к моральным устоям государственного правления. В работе над «Суй шу» приняли участие и другие выдающиеся личности того времени. Среди них с 630 г. был и Кун Инда (574-648), прямой потомок Конфуция
Ли Яньшоу 慄遠仲孔


Глава 1. Основные письменные источники по истории Китая III—X вв. 25
1
%
à
и f *
_
is
毫1
《Синь Тан шу»
и крупнейший конфуцианский ученый-филолог, одновре- «Цзю Тан шу» менно по августейшему повелению занимавшийся редактированием, комментированием и унификацией конфуцианских классических книг. «Суй шу» состоит из 85 цзюаней и трех разделов, причем первый, вслед за «северными» чжэнгии, назван «Ди цзи». В состав памятника входят десять трактатов. Исключительно важен «Цзин цзи чжи» (《丁рактат о канонах и книжных собраниях») _ первое после трактата «И вэнь чжи» («丁рактат о литературе [шести классов] искусств», о названии сочинения см. ниже), вошедшего в состав «Хань шу» Бань Гу, сочинение библиографического характера. В нем содержатся уникальные сведения о книжном наследии эпохи Шести династий, основанные в том числе на каталоге собрания императорской библиотеки династии Лян, которое было почти полностью утрачено во второй половине VI в. в ходе гражданских войн.
Династии Тан посвящены две «стандартные истории» - «Цзю Тан шу» («Старая книга о [династии] Тан») и «Синь Тан шу» («Новая книга о [династии] Тан»). Первая была составлена в 941-945 гг. комиссией во главе с Лю Сюем (888-947). Примечательны время и обстоятельства ее создания - очередной период административно-территориальной раздробленности Китая (эпоха Пяти династий, 907-960) при дворе недолговечного государства Позднее Цзинь (936- 946), пытавшегося выступить в роли духовного преемника империи Тан. В этом можно видеть еще одно доказательство высочайшего общественного авторитета китайской историографии, которая продолжала развиваться под покровительством центральных властей даже в самые кризисные для страны моменты. Более того, при написании этой «стандартной истории» впервые была проведена систематическая работа с подготовительными материалами, составлявшимися на протяжении эпохи Тан в Палате историков. В основу текста были положены «подлинные записи» (шилу) - вид официальных трудов летописной формы, в которых день за днем фиксировались события каждого правления.《Цзю Тан шу» включает 200 цзюаней, 20 из них посвящены жизнеописаниям монархов


26
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
(«Бэнь цзи»). Раздел «Ле чжуань» включает 148 цзюа- ней5 в шести из них описываются сопредельные с Китаем страны. В последнюю главу вошли биографии «смутьянов» - лидеров повстанческих движений.
«Цзю Тан шу» впервые обнародовали в 1000- 1002 гг., уже при новой империи - Сун (960-1279). Приблизительно в середине 1030-х годов ее переиздали, но в 1042 г. сановник Цзя Чанчао (998-1065) предложил написать новую чжэнши об империи Тан, мотивировав свою инициативу изъянами «Цзю Тан шу» - несистематичностью изложения материала, произвольным замалчиванием фактов, а также стилистическими огрехами. В 1045 г. для реализации этого предложения императорским указом была создана комиссия из нескольких ученых. Для руководства коллективом назначили особого чиновника. В 1058-1060 гг. эту должность занимал Цзэн Гунлян (999-1078), который и представил завершенный текст императору (10 августа 1060 г.)5 написав к нему предисловие. Проверка и редактирование подготовительных материалов тоже осуществлялась особыми должностными лицами. В 1045-1060 гг. функции главного редактора проекта исполнял Сун Ци (998-1061), с 1054 г. к нему присоединился Оуян Сю (1007-1072), крупный государственный деятель и знаменитый ученый и литератор. Не исключено, что основную редакторскую работу выполнил Сун Ци, так как Оуян Сю постоянно выполнял августейшие поручения, явно отвлекавшие его от занятий над новой «стандартной историей». Тем не менее именно он признан главным составителем «Синь Тан шу», что свидетельствует о степени влияния на эту чжэнши историографических воззрений Оуян Сю. Он ориентировался на древнейший опыт исторической мысли Китая, накопленный в рамках конфуцианской школы и зафиксированной прежде всего в летописи «Чунь цю» («Вёсны и осени») - погодной хронике древнекитайского царства Лу5 охватывающей события с 722 по 481/479 г. до н.э. Отредак- тированная, по преданию, Конфуцием, эта летопись включена в состав конфуцианского канонического свода «У цзин» («Пятиканоние»). Следующим важнейшим ориентиром для Оуян Сю служил труд Сыма Цяня5 что отражается в структуре «Синь Тан шу». Она состоит не из трех, а из четырех основных разделов, четвертым являются «Бяо» («Хронологические таблицы»). Такой раздел, занимающий важное место в «Ши цзи» Сыма Цяня, в чжэнши прежде не воспроизводился.
«Синь Тан шу» состоит из 255 цзюаней, почти четверть которых распределены по 13 трактатам. Тематика трактатов заметно изменилась по сравнению с предшествующими «стандартными историями». Очевиден акцент на воспроизведение имперского порядка, в первую очередь об этом свидетельствует подробное описание ритуально-церемониальной деятельности. Так, в «Ли юэ чжи» («Трактат о ритуалах и музыке») впервые дана четкая классификация государст-


Глава 1. Основные письменные источники по истории Китая III—X вв. 27
венных обрядовых акций，основанная на древнем ритуально-церемониальном уложении «пять ритуалов» {ули). Суть его состояла в распределении всех религиозных, церемониально-этикетных и светских акций по пяти категориям: «бла- гие ритуалы» — собственно ритуальные акции;《счастливые ритуалы»
(цзяли) - восхождение на трон, празднование дня рождения и т.д.; «гостевые ри- туалы/церемонии» (бинъли) - мероприятия придворно-этикетного характера, включая аудиенции, прием послов и пиршественные трапезы; «воинские цере- монии» (цзюнъли), к которым кроме армейских ритуалов отнесены и различные виды охоты; «траурные ритуалы» (сюнли). Хотя изложенная классификация, безусловно, легла в основу танской ритуально-церемониальной деятельности, она не находит столь же четкого и категорического воспроизведения в аналогичном трактате - «Ли и чжи» («Трактат о ритуалах и церемониях») в «Цзю Тан шу». В «Синь Тан шу» расширился и набор сочинений церемониально-этнографического характера. Помимо «Чэ фу чжи» («Трактат о колесницах и одеяниях») в состав труда включен «И вэй чжи» («Трактат об эскорте при знатных особах»), в котором подробно изложены правила охраны дворцовых покоев гвардейцами, численность лиц, сопровождающих императора, императрицу, принцев крови и других высокопоставленных персон при проведении различных придворных мероприятий; порядок следования кортежей. Еще в одном, тоже новом для чжэнши сочинении - «Бин чжи» («Трактат о воинах»), рассказывается о вооруженных силах страны. В «Синь Тан шу» вошли и разделы, отражающие изменения в структуре верхних эшелонов власти и собственно августейшем клане. Токовым является раздел жизнеописаний принцссс-гу^чжзл Дсйствитель- но, при Тан установился целый институт родственников императора. К гунчжу относили его теток по отцовской линии (полный титул - дачжан гунчжу), его старших и младших сестер {чжан гунчжу) и дочерей (собственно гунчжу). Принцессы всех трех категорий имели собственные наделы {и) и штат для управления этими наделами.
В оба труда тоже вошли библиографические разделы - «Цзин цзи чжи» («Трактат о канонах и книжных собраниях») и «И вэнь чжи» («Трактат о литературе [шести классов] искусств»). Поясним, что под «шестью классами искусств» подразумевается отнюдь не художественное творчество, а шесть обязательных для любого образованного человека, тем более претендующего на служебную карьеру, областей знаний, которые еще в древности были кодифицированы как «шесть искусств» (лю и): знания в области ритуально-церемониальной деятельности (ли), владение музыкальными видами искусства (юэ), стрельба из лука (шэ)5 управление колесницей (юй), умение читать и писать (шу) и математические знания (шу). Библиографические разделы обеих «стандартных историй» позволяют проследить историю конкретных книг - от изданий конфуцианской классики до собраний сочинений даже мало известных впоследствии литераторов. Они же отражают состав императорских библиотечных собраний и позволяют составить представление о степени популярности среди читателей того или иного издания (тогда еще рукописного формата).


28
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
«Цзю Тан ши» и《Синь Тан шу» повествуют в целом об одних и тех же исторических событиях и деятелях, но их трактовки заметно разли- чаются. Так, составители «Новой истории», следуя идейно-политическому вектору, доминировавшему при Северной Сун (960-1127), исключили все события, относящи- еся к истории буддизма. Из «Цзы чжи тун цзянь» СымаГуан жизнеописаний, даже монар¬
хов, изъяли тексты соответствующих августейших указов и докладов трону. Неудивительно, что появление «Синь Тан шу» сразу же вызвало не только пристальный интерес в среде образованных людей, но и критические замечания. Поэтому оба сочинения об империи Тан так и остались в статусе чжэнши, и при изучении политической исто- рии и других аспектов общественной и духовной жизни Тан необходимо про- честь оба памятника, сопоставляя и тщательно анализируя содержащуюся в них информацию.
Важнейшим, после «стандартных историй», а в некоторых случах и перво- очередным источником является коллективный труд «Цзы чжи тун цзянь» («Всепроницающее зерцало, управлению помогающее», сокр. «Тун цзянь» - «Всепроницающее зерцало»), созданный в 1066-1085 гг. по инициативе и под руководством другого прославленного мыслителя и ученого Северной Сун - Сыма Гуана (1019-1086). Задуманный как сочинение, альтернативное традиции официальных историописаний, этот труд охватывает национальную историю с древнейших времен и до прихода к власти династии Сун. В нем использован качественно иной, чем в чжэнши, метод повествования - исключительно по хронологическому принципу. За «хронологическую сетку» приняты времена правления монархов и эпизоды их царствования, происшедшие в годы под тем или иным девизом правления. Девиз правления (нянъхао) - словесная формула из двух (реже трех) иероглифов, относящихся, как правило, к терминам категориального ряда и кратко декларировавших принципы и задачи ближайших грядущих лет царствования. Девизы правления были введены в идейно-полити- ческую практику в 104 г. до н.э., и вскоре провозглашение нянъхао превратилось в нормативный элемент процедуры вступления на трон. Кроме того, их смена означала символическое «обновление» текущего правления. Первоначально такое обновление предпринимали через равные временные интервалы (6 лет, 4 года). В дальнейшем смена девизов правления приобрела дополнительный рели- гиозно-политический смысл. Нянъхао изменяли в любой момент, особенно в кризисных ситуациях. При Поздней Хань окончательно утвердилась практика


Глава 1. Основные письменные источники по истории Китая III—X вв. 29
ведения летоисчисления в официальных сочинениях и документах исходя не из времени правления династии и конкретного монарха, а его няньхао: «в первый год под девизом...», «во второй год под девизом...» и т.д.
В отечественной востоковедной литературе для передачи подобных формулировок нередко употребляют термин «эра» (например, «в первый год эры Цзянь- ань»). Летоисчисление, исходя из девизов правления, использовали и в《стандартных историях», но из-за их структурной сложности выявить единый событийный ряд исключительно трудно. Распространение «хронологической сетки» на все повествование позволило ав- торам《Цзы чжи тун цзянь» объединить исторические события в единую систему и определить магистральные историко-политические процессы. Важно и то, что фактам нередко даны характеристики, расходящиеся с точками зрения, изложенными в «стандартных историях». Известно, что составители «Цзы чжи тун цзянь» использовали более 300 рукописных и ксилографических изданий (от государственной докумен- тации до поэтических произведений), активно привлекая и источники, находя- щиеся вне официальной историографии. Непосредственно III-VI вв. посвящены 111 цзюаней памятника, которые, как правило, и служат первоочередной источниковедческой базой для исследователей.
Сохранилось внушительное число и других историографических по сути сочинений, в которых освещены те или иные аспекты истории и общественной жизни Китая. Для эпохи Шести династий к их числу относят «Шуй цзин чжу» («Комментированный канон рек»5 40 цз.) Ли Даоюаня (466/472-572), содержащий географический обзор различных местностей (преимущественно на Севере); «Лоян галань цзи» («Записи о монастырях Лояна») Ян Сюаньчжи (VI в.), в которых приведены в том числе уникальные сведения о столичных архитектурных памятниках второй половины III в.; «Гао сэн чжуань» («Жизнеописания достойных монахов») буддийского монаха Хуэйцзяо (497-554). В нем представлены 257 развернутых и 200 кратких биографий монашествующих, начиная с первых проповедников учения Будды, прибывших в Китай еще в начале новой эры, а также прославленных проповедников, переводчиков религиозной литературы и духовных иерархов.
Для эпохи Тан важнейшими подлинными источниками являются рукописи из Дуньхуана, более точно - из буддийского пещерного монастыря Могаоку (или Цяньфодун, «Пещеры тысячи Будд»). Этот монастырь, состоящий из множества пещер, вырубленных в восточном склоне скального массива, расположенного в 25 км к юго-востоку от г. Дуньхуан (пограничный пункт на маршруте Великого шелкового пути, северо-восток пров. Ганьсу), создавался с IV по XIII в. Затем он был заброшен и засыпан оползнями. В 1900 г. настоятель храма Ван Юаньлу обнаружил за стеной одной из уцелевших пещер пустоту; когда он ее вскрыл, то


30
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв，
попал в хранилище рукописей и живописных произведений. За 1907-1915 гг. Могаоку посетили английская, французская, японская и российская научные экспедиции, вывезшие из Китая около 40 тыс. больших рукописных свитков и живописных произведений. Среди рукописей, относящихся к V-XII вв., не только буддийские сутры и другие сочинения на буддийские темы, но и конфуцианские и даосские книги, литературные произведения, а также хозяйственные за- писи, которые позволили выявить немало существенных подробностей, касаю- щихся как монашеской жизни, так и экономического уклада всей страны.
Глава 2
Троецарствие (220—280)
На рубеже веков и эпох (189—220)
Формальной датой гибели империи Хань и начала периода Троецарствия традиционно считается день отречения от трона последнего ханьского императора Сянь-ди (189-220). Однако и в китайской традиционной историографии, и в современных исследованиях гибель Ханьской империи рассматривается как довольно длительный процесс. Сыма Гуан соотнес начало деградации ханьского правящего дома со временем правления императора Хэ-ди (89-106)，когда，по его мнению, и обозначились все «общественные пороки», погубившие великую империю. Сыма Гуан перечисляет шесть таких изъянов, включая (если прибегать к современной терминологии) концентрацию власти в руках императорских родственников, фаворитизм при дворе, неприкрытую коррупцию, произвол в системе наград и наказаний. В романе «Троецарствие» за точку отсчета гибели великой империи принято царствование императора Хуань-ди (147-167): «Империя была единой до Сянь-ди5 затем распалась на три царства. Пожалуй, виновниками этого распада были императоры Хуань-ди и Лин-ди. Хуань-ди заточал в тюрьмы лучших людей и слишком доверял евнухам» (здесь и далее роман цитируется в переводе В.А.Панасюка). Действительно, уже с середины 150-х годов в китайском обществе обозначились деструктивные тенденции, выведшие страну на качественно новый этап социально-политического кризиса, когда в характере организации власти произошли глубинные изменения. Имперская чиновная администрация окончательно уступила место верховенству представителей региональных правящих кругов, включавших местную землевладельческую знать (сильные дома), держателей аристократических владений и командующих гарнизонами. В результате возник новый для имперского Китая тип военнополитических лидеров, которые по некоторым характеристикам (наличие зе- мельных владений и собственных вооруженных сил) отчасти типологически сопоставимы с европейской феодальной знатью. Усилению региональных лидеров


Глава 2. Троецарствие (220—280)
31
Восстание «Желтых повязок» {современная картина)
способствовало восстание «Желтых повязок» (хуанцзинъ луанъ, 184-185 гг.)5 вспыхнувшее в последние годы правления императора Лин-ди (168-189). Очень важно, что это был не стихийный бунт, а хорошо организованное и в течение длительного времени подготавливавшееся выступление против правящего режима, идейным вдохновителем и движущей силой которого была секта Великого равенства (тайпин-дао), разработавшая собственное мессианско-утопическое учение, которое базировалось на культе обожествленного Лао-цзы. В рамках этого учения Лао-цзы превратился в божество, способное являться в мир людей в том или ином обличье, чтобы установить царство всеобщего благополучия и процветания: он либо становился советником государя, который должен был возглавить это царство, либо ниспосылал такого государя людям, избирая его из жителей Китая и руководя им через откровения. Тот факт, что лидеры тайпин- дао смогли создать на территории Шаньдунского п-ова, т.е. довольно близко к столичному региону, целую армию (из 36 отрядов, от 6 до 10 тыс. человек в каждом), подтверждает утрату центральной администрацией контроля над страной. Восстание «Желтых повязок» подавили не столько правительственные войска, сколько дружины региональных военных лидеров, что создало благодатную почву для их дальнейшего усиления и стремительного роста сепаратистских тенденций. Главы крупных административных единиц (областей, военных губернаторств) превращали их в фактически полуавтономные государственные образования. Военачальники, выдвинувшиеся в ходе подавления восстания и сумевшие собрать вокруг себя сколько-нибудь значительные вооруженные силы (нередко из дезертиров правительственных войск, разорившихся крестьян и ремесленников, местных разбойничьих шаек и тому подобных деклассированных элементов), обзаводились также практически независимыми вотчинами.


32
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—Хвв.
Кульминационным эпизодом агонии Хань стали события 189 г. Смерть Лин-ди (в 13-й день 5-го месяца), оставившего после себя двух юных сыновей, спровоцировала яростный конфликт между кланом императрицы Хэ (Хэ- хуанхоу, ум. 189), возглавляемым ее сводным братом Хэ Цзинем (ум. 189), и придворными евнухами. Возведя на престол в 15-й день 5-го месяца старшего сына покойного монарха - Лю Бяня (173/176-190), Хэ Цзинь вызвал в столицу (г. Лоян) генерала Дун Чжо (ум. 192). Выходец из провинциального военно-чиновничьего семейства на северо-западе (совр. Ганьсу), Дун Чжо начал военную карьеру в середине 160-х годов, участвовал в подавлении этнических восстаний, руководил рядом провинциальных административных единиц и воинских соединений, в 188 г. возглавил военное губернаторство Бинчжоу, занимавшее приграничные северо-западные земли в излучине Хуанхэ (одно время им командовал Хэ Цзинь).
22 сентября, за три дня до подхода армии Дун Чжо к Лояну, евнухи убили Хэ Цзиня, заманив его в покои императрицы. Его офицеры, ворвавшись в императорскую резиденцию, в ту же ночь учинили массовую расправу с придворными скопцами. Дун Чжо попытался создать новое правительство. Возложив на себя обязанности канцлера, он сместил Лю Бяня. Формально тот был низложен (конец сентября) по приказу императрицы Хэ, в марте 190 г. его отравили (ввиду низложения не имеет посмертного августейшего храмового титула и именуется в историографической традиции Шао-ди, букв. «Маленький император»). На трон возвели младшего сына Лин-ди - Лю Се (181-234), которому и предстояло стать последним императором династии Хань. Хотя Дун Чжо поддержали некоторые представители столичной администрации, ему так и не удалось консолидировать вокруг себя двор и знать. В конце того же, 189 г. он отдал Лоян на раз- грабление своему воинству, состоявшему большей частью (подобно большинству приграничных воинских соединений) из наемников различного происхождения. Сам же Дун Чжо отправился в Чанъань, прежнюю столицу Ханьской импе- рии (на месте совр. Сиани, пров. Шэньси), увезя с собой малолетнего монарха. Разорение Лояна фактически означало падение центральной власти, хотя номинально на троне оставался член августейшего семейства Лю.
Державные притязания и бесчинства Дун Чжо заставили было сплотиться против него региональных лидеров. Немалую роль в создании этой коалиции сыграл Юань Шао (ум. 202) - представитель могущественного сановного семейства, члены которого славились ученостью, занимали высокие придворные должности и военные командные посты. Войдя еще 20-летним молодым человеком в окружение Хэ Цзиня и став одним из его доверенных офицеров, Юань Шао после гибели патрона помог организовать расправу над евнухами. Убийство мятежного генерала (192 г.), погибшего от руки доверенного офицера, раздо¬
Юань Шао


Глава 2, Троецарствие (220—280) 33
ры среди его полководцев, постепенный уход его армии из столицы и? главное, отсутствие в стране сколько-нибудь авторитетного властного центра открыли путь для междоусобных распрей.
В начале 190-х годов образовались две основные военно-политические фракции. Одну возглавил Юань Шао, контролировавший весь север и северо-восток страны. Сам он руководил (самочинно возложив на себя эти обязанности в 7-м месяце 191 г.) военным губернаторством Цзичжоу (север совр. Хэнани и сопредельные территории провинций Шаньси и Хэбэй). Три остальные северные и северо-восточные губернаторства (Бинчжоу, Ючжоу и Цинчжоу), занимавшие южную Цао Цао
половину современной провинции Хэбэй и север Шаньдуна, находились в подчинении его сыновей. Союзниками Юань Шао числились Цао Цао (155-220) и Лю Бяо (142-208). Цао Цао, известный также под своим посмертным (храмовым) титулом как Вэй У-ди (Император-Воитель [династии] Вэй), был внуком (от приемного сына) царедворца-евнуха, что открывало перед ним самые радужные перспективы при дворе и на гражданской службе. Однако он предпочел военную карьеру, принимал участие в подавлении восстания «Желтых повязок». После разорения Лояна примкнул к Юань Шао, первоначально лишь исполняя его поручения. Хотя тогда Цао Цао имел под своим началом лишь 5 тыс. солдат, завербованных им на собственные средства, он был возведен лидером коалиции в генеральское звание (190 г.)5 ему поручили самостоятельные военные операции. За 190-192 гг. Цао Цао расправился с отрядами повстанцев, удержи- вавших за собой районы, находившиеся на сопредельных территориях Шаньдуна и Хэнани, что позволило ему закрепиться в районе верхнего течения р. Хуайшуй (центральная часть Хэнани) и сделать своей резиденцией г. Сюйчэн. Лю Бяо - дальний родственник августейшего семейства, потомок по боковой линии раннеханьского императора Цзин-ди (165-141 гг. до н.э.). В 190 г. он получил назначение на пост главы военного губернаторства Цзинчжоу (на территории совр. про- винций Хубэй и Хунань), что позволило ему утвердиться в регионе среднего течения Янцзы. Во фракцию Юань Шао Лю Бяо входил номинально. Он воздерживался от прямого участия как в борьбе против общих военно-политических противников, так и в последующем конфликте членов фракции друг с другом. Зато его губернаторство превратилось в «островок мирной жизни», остававшийся около двух десятилетий вне театра военных действий. Резиденция Лю Бяо - г. Сянъян (на месте совр. Сянфаня, на юге пров. Хубэй) - служила приютом для образованных людей, спасавшихся от ужасов междоусобицы. Всего из северо- западных и западных районов страны в Цзинчжоу бежали более тысячи ученых- книжников и литераторов, которые создали там важный интеллектуально-творческий центр, немало способствовавший сохранению в условиях смуты национальных дз^ховных традиций, в том числе конфуцианской учености.


34
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Вторую военно-политическую фракцию организовали Гунсунь Цзань (ум. 199)，Тао Цянь (132-194) и сводный брат Юань Шао - Юань Шу (ум. 199). Под их контролем находились районы на севере Хэбэя, сопредельные территории Шаньдуна и Цзянсу, северная часть современной провинции Аньхуэй. Борьба между этими фракциями, составившая первый этап полномасштабной гражданской войны в конце эпохи Хань, продлилась три года. Никто не вышел из нее победителем, но упрочились позиции и Юань Шао, и Цао Цао, причем последний добился власти над всем районом верхнего течения р. Хуайшуй.
В 7-м месяце 196 г. 15-летний Сянь-ди, бежавший из Чанъани (после гибели Дун Чжо) и почти год скитавшийся с небольшой свитой по разоренным центральным провинциям, вернулся в разрушенный и почти обезлюдевший Лоян. «Когда императорский кортеж прибыл в Лоян, - рассказывается о его прибытии в столицу в трактате «Ши хо чжи» из «Цзинь шу», - императорские дворцы были полностью разрушены. Чиновникам приходилось спать на подстилках из веток терновника. Начальники каждого округа и каждой области содержали собст- венное сильное войско и не доставляли назначенные для перевозки в столицу налоги... Чиновники из императорской свиты отправлялись в поле собственноручно собирать дикорастущий рис. Некоторые из них были не в состоянии сами вернуться во дворец и умирали в переулках между развалин» (здесь и далее сочинение цитируется в переводе А.А.Бокщанина). В 8-м месяце того же года Цао Цао приехал в Лоян, встретился с монархом и, предложив ему свою помощь, убедил государя перебраться в Сюйчан. Принятие Сянь-ди нового девиза правления- Цзянь-ань (196-220) придало этому событию династический характер. А сам Цао Цао превратился из заурядного регионального военачальника в《за- щитника престола», что легализовало его дальнейшую борьбу за военнополитическое лидерство.
Тогда же Цао Цао приступил к масштабным реформам в своей вотчине, создав модель для вывода страны (точнее, регионов бассейна Хуанхэ) из экономической катастрофы, усиленной острым демографическим кризисом. Для подъе- ма аграрного сектора Цао Цао воспользовался системой военных поселений {туныпянь), которые прежде создавались только в приграничных районах. Каждая солдатская и крестьянская семья получила участок площадью 10-25 му (мера площади, равнявшаяся тогда приблизительно 450-500 кв. м), орудия труда и, по возможности, скот. Налог взимался зерном (по очень высокой ставке - от 50 до 60% урожая), а также продукцией промыслов: по два куска тонкого шелка и около 500 г шелка-сырца. Мужское население военного поселения помимо сельскохозяйственных и промысловых работ должно было нести караульную службу и, в случае необходимости, участвовать в сражениях. В поселениях царил казарменный порядок. Поселенцам запрещалось покидать выделенную им землю, ими управляли кадровые офицеры, которым вменялось в обязанность строго следить за сбором налогов. Параллельно был создан аппарат «чиновников по надзору за полями», в обязанность которых входило создание запасов зерна и поставки его в армию и в казну. По свидетельству источников, уже первые


Глава 2. Троецарствие (220—280)
35
военные поселения приносили ежегодно 1 млн. ху (мера объема, равнявшаяся примерно 20 л) зерна, что не только с лихвой покрывало текущие военные расходы, но и позволило накопить за несколько лет солидный зерновой резерв. Цао Цао поощрял и другие меры по подъему экономики: строительство ирригационных сооружений и проведение дренажных работ, развитие промыслов. Однако такая организация аграрного сектора имела и ряд отрицательных сторон. Во- первых, создаваемые в принудительном порядке и функционировавшие в условиях казарменной дисциплины туныпянъ мало способствовали подъему произ- водительности сельскохозяйственного труда. Во-вторых, повсеместная милитаризация аграрного сектора вела к натуральному хозяйствованию. Этот процесс усиливался еще и тем, что города были разрушены и оставшееся в живых городское население массово перебиралось в сельскую глушь, чтобы хоть как-то прокормиться.
Суть административной реформы Цао Цао свелась к попытке создания чиновничьей системы из девяти рангов (цзюпинъ), которая постепенно должна была вытеснить, по его замыслу, официальные административно-бюрократические структуры, пополнявшиеся при Хань на основании знатности происхождения или по рекомендации. Теперь чиновниками становились выходцы из низов. Их надлежало отбирать по способностям, для этого на места посылались специальные уполномоченные. Тем самым Цао Цао рассчитывал решить несколько задач. Во-первых, избавиться от коррумпированного имперского чиновничества, как правило оппозиционного. Во-вторых, предоставить региональным лидерам и лицам из их окружения возможность карьерного роста. В-третьих, ввести в действие принципиально новый, по сравнению с ханьской государственной системой, механизм формирования управленческого аппарата.
Насущно необходимой была и военная реформа. Ведь армия Цао Цао состояла из наемников, недавних разбойников и бродяг, готовых за деньги перейти к кому угодно. Чтобы сплотить этот люд в регулярное войско, приличествующее империи и хранящее верность присяге, Цао Цао намеревался создать подобие воинской касты, которой со временем надлежало превратиться в одно из высших, привилегированных сословий. Он выделил семьи профессиональных воинов, которым разрешалось вступать в браки только в своей среде. Эти меры по- могли наладить военную дисциплину, но в то же время они заложили базу для появления вожаков новых военных мятежей.
Каковы бы ни были возможные негативные последствия реформ Цао Цао, в тот момент они предотвратили коллапс хозяйственной и общественной жизни находившегося под его властью осколка империи Хань и позволили попытаться воссоздать единство страны. Еще более важно то, что Цао Цао создал, в сущности, новую, по сравнению с ханьской, государственную модель, основанную не на бюрократической системе, а на авторитарном управлении, опиравшемся на клановые союзы. При этом социальный статус представителей этих кланов определялся не столько их происхождением, сколько личными качествами. Такого рода модель, типологически близкая к военно-диктаторскому режиму, оказалась


36
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
эффективной в ситуации острейшего социально-экономического кризиса, однако была малопригодна для реставрации имперского порядка.
В 9-м месяце 199 г. армия Цао Цао выступила против клана Юаней - так начался второй этап гражданской войны. В 10-м месяце 200 г. объединенные силы Юань Шао и его союзников потерпели сокрушительное поражение в битве при Гуаньду (на востоке совр. уезда Жунань, в Хэнани), окончательно переломившей ход войны в пользу Цао Цао. В 5-м месяце 202 г. Юань Шао умер, проиграв в 201 г. еще несколько сражений, его коалиция лишилась общего руководства. За 203-204 гг. Цао Цао полностью захватил Цзичжоу, в 205 г. одного за другим разбил сыновей покойного лидера - Юань Таня (ум. 205), Юань Шана (ум. 207) и Юань Си (ум. 207). Последние двое бежали на дальний северо-восток (Ляодунский п-ов)? где нашли было приют у местного властителя - Гунсунь Кана (ум. 220?). Историю удела клана Гунсунь, которому еще не раз предстоит участвовать в военно-политических событиях периода Троецарствия, стоит осветить отдельно. В 198 г. Гунсунь Ду (ум. 204), представитель древнего (родословная восходит к середине I тыс. до н.э.) и разветвленного семейства, получил назначение на должность губернатора области Ляодун. К началу 200-х годов, после успешных для него пограничных войн с древнекорейским царством Когурё (кит. Гаоли), он объявил себя властителем им же созданной провинции Пинчжоу, территория которой простиралась от южной Маньчжурии до севера Шаньдун- ского п-ова. Гунсунь Ду установил фактически независимый режим, вел себя подобно императору, использовал регалии, полагавшиеся Сыну Неба, осуществлял имперские ритуальные акции. Его преемник Гунсунь Кан, имея возможность проводить независимую политику, не торопился вступать в военное противоборство с Цао Цао. И неудивительно. За 206-207 гг. Цао Цао разгромил союзную Юань Шао воинственную народность ухуанъ. Столь впечатляющая победа склонила Гунсунь Кана к союзу с Цао Цао. В знак лояльности он убил сыновей Юань Шао, а также бежавших к нему вождей ухуаней и в 7-й месяц 207 г. прислал их головы Цао Цао. Это событие ознаменовало завершение «борьбы за объединение Севера». Под контроль Цао Цао, или формально ханьских властей, пе- решли все местности среднего и нижнего течения Хуанхэ и крайние северо- восточные районы империи.
Одновременно повышался внутриполитический авторитет Цао Цао. Еще в 204 г. он превратил захваченную им вотчину Юань Шао в собственное владение, что было легализовано в 213 г.: по августейшему повелению Цао Цао даровали аристократический титул гун и пожаловали удельным царством {го) под названием Вэй. Его столицей и новой резиденцией клана Цао стал город Ечэн, бывшая ставка Юань Шао (совр. уезд Линьчжансянь, на севере Хэнани). Там Цао Цао еще в 204 г. приступил к масштабному престижному строительству, и вскоре Ечэн стал крупным культурным центром. В 213 г. Цао Цао отправил в императорский гарем трех дочерей. Через два года, казнив (по обвинению в заговоре против самого себя) старшую жену Сянь-ди - императрицу Фу (Фу- хуанхоу, 1807-214), добился возведения в сан императрицы своей дочери-


Глава 2. Троецарствие (220—280)
37
Цао Цзе (197-260, императрица Цао, Цао-хуанхоу). Так Цао Цао возглавил клан «внешних родственников» {еай- ци) правящего дома, обретя дополнительные полномочия и общественный статус. Позиции Цао Цао были максимально упрочены в 216 г. благодаря дарованию ему титула еана, который при Хань полагался исключительно принцам крови, а также назначению на пост канцлера {чэнсян). Все эти годы реальным политическим центром страны оставался Ечэн. Сянь-ди продолжал (или вынужден был) оставаться в Сюйчэне, хотя еще в 196 г. Цао Цао приказал начать работы по восстановлению Лояна, явно намереваясь вернуть ему статус имперской столицы.
Цао Цзе
Лю Бэй
После объединения Севера наступил третий этап гражданской войны, во время которого главными противниками Цао Цао стали военно-политические фракции, созданные кланом Суней и Лю Бэем (161-223). Первую основал Сунь Цзянь (155-191) - из семейства коренных южан - выходцев из области Уцзюнь, в провинции Чжэцзян. Он объявил себя прямым потомком Сунь У (VII в. до н.э.)5 знаменитого полководца и военного теоретика. Поступив на военную службу 15-летним юношей, Сунь Цзянь продвинулся по службе благодаря подавлению мятежа (172-174), поднятого в местности к югу от Ханчжоуского залива. Затем активно участвовал в подавлении восстания «Желтых повязок», получив в награду (187 г.) пост военного губернатора (тайшоу) области Чанша (север Хунани), аристократический титул хоу и удельное владение, что законодательно за- крепило его право иметь собственные вооруженные силы. При создании коалиции против Дун Чжо он примкнул к Юань Шу, даже захватил Лоян (191 г.)5 номинально остававшийся под юрисдикцией генерала-узурпатора. Но тут же пе- решел к самостоятельным боевым действиям, выступив против Лю Бяо, в боях с которым и погиб. Его дело продолжил старший сын - Сунь Цэ (175-200), начавший служить (193 г.) под началом Юань Шу. В 195 г., проведя несколько блестящих военных операций, он утвердился на юго-востоке современной Чжэцзян. В 197 г. Сунь Цэ признал себя вассалом двора (и, следовательно, союзником Цао Цао) и уже в таком статусе продолжил продвижение на юг. Захватив области Данъянцзюнь (198 г.? северо-запад Чжэцзяна) и Луцзянцзюнь (199 г., юг Аньхуэя), создал удел к северу от оз. Поянху на сопредельных территориях Цзянси, Аньхуэй и Чжэцзян. После гибели Сунь Цэ эти владения унаследовал его младший брат - Сунь Цюань (180-252), уже в 203 г. вступивший в борьбу за обладание Цзинчжоу (районы среднего течения Янцзы), где владычествовал Лю Бэй.


38 Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
Сунь Цюань
Лю Бэй, согласно семейному преданию, происходил из семейства, бывшего в отдаленном родстве с раннеханьским императором Цзин-ди. Рано осиротев, он провел детство и юность в нужде, о чем вдохновенно рассказывает Ло Гуаньчжун, убежденный в подлинности родословной Лю Бэя и потому рисующий его образ в исключительно положительных тонах: «Лю Бэй рано лишился отца, они с матерью плели сандалии и циновки, тем и кормились. Возле их дома росло высокое тутовое дерево с кроной, напоминавшей крытую колес- ницу, - знак того, что из семьи Лю выйдет знаменитый человек... Он не любил читать книги, был великодушен, немногословен... зато душа его была преисполнена великими замыслами и желанием водить дружбу с героями Поднебесной. Высокий рост, смуглое лицо, алые губы, свисающие вниз уши, глаза навыкате, длинные руки - все выдавало в нем человека необыкновенного». Мать Лю Бэя? с трудом скопив деньги, отправила сына на обучение в Лоян (175 г.), но тот предпочел военную карьеру и, собрав вокруг себя неболь- шой отряд，примкнул к войскам, сражавшимся против《Желтых повязок». После 189 г. примкнул к Гунсунь Цзаню, после его гибели в течение 191-196 гг. несколько раз менял патронов, не брезгуя заниматься со своим отрядом и мародерством (захват обоза летом 198 г.). Некоторое время провел в ставке Цао Цао и даже сумел обратить на себя его благосклонное внимание. Воспользовавшись противоборством своего нового сюзерена и Юань Шао? Лю Бэй отправился на юго-восток, где захватил уезд Пэйсянь (пров. Аньхуэй), местность, считавшуюся родиной основателя империи Хань - Лю Бана (256/247-195 гг. до н.э., он же ханьский Гао-цзу, прав. 206-195 гг. до н.э.). Выбитый оттуда Цао Цао (201 г.), бежал в Цзинчжоу, к Лю Бяо, где выдвинулся на командные посты.
В 8-м месяце 208 г., воспользовавшись смертью Лю Бяо, Цао Цао развернул наступление на Цзинчжоу. Десятитысячная армия прорвалась к Цзянлину (местность и одноименный город на левобережье Янцзы) и окружила стратегически важный город Сякоу (в районе совр. г. Ухань, пров. Хубэй). Сын и наследник Лю Бяо - Лю Цун капитулировал. Войска Лю Бэя, ставшего к тому времени одним из главных военачальников Цзинчжоу, отступили с арьергардными боями и, перебравшись на правый берег Янцзы, начали создавать оборонительную линию. За армией Лю Бэя, что стало полной неожиданностью для Цао Цао, бежало и местное население. Выйдя к Янцзы, Цао Цао остерегся форсировать с ходу могучую реку, достигавшую местами 5 км в ширину. Цао Цао после капитуляции Лю Цуна захватил базировавшуюся в Сякоу военную флотилию. Но в его войске, подготовленном к боевым действиям на суше, не было людей, знакомых с военным флотом, а вербовать коренных южан он поостерегся. Между тем на подмогу Лю Бэю спешил Сунь Цюань, который послал в Цзинчжоу флотилию под командованием опытного адмирала и своего родственника Чжоу Юя (175-210).


Глава 2. Троецарствие (220—280)
39
Чжугэ Лян Битва при Чиби
В 10-м месяце того же года состоялась воспетая в легендах битва при Красных скалах (Чиби - ущелье на Янцзы, пров. Хубэй). Брандеры союзников сожгли флотилию, доставшуюся Цао Цао, но их войска не могли развить наступление из-за значительного численного превосходства конницы противника. После по- беды при Чиби армия Сунь Цюаня овладела Цзянлином. Теперь в состав подвластной ему территории вошли все местности среднего течения Янцзы до устья р. Ханьшуй. Лю Бэй укрепился на юге Цзинчжоу (север Хунани, включая долину р. Сяншуй). Наступил черед их противоборства. Боевые действия продолжались весь 209 год, пока Сунь Цюань не смирился с господством Лю Бэя над югом Цзинчжоу, тем более что он мог расширять свои владения благодаря завоеванию соседних юго-восточных районов (совр. пров. Фуцзянь). А Лю Бэй приступил к завоеваниям в западном направлении, вначале развернув наступление на область Ичжоу (в центральной части совр. пров. Сычуань). К 214 г. под его властью оказались не только почти вся восточная половина Сычуани, но и район, где ныне находится город центрального подчинения Чунцин, а также область Ханьчжун (юг пров. Шэньси). Эти земли были оплотом даосской шко- лы/секты Небесных наставников {тяныии-дао), возникшей в середине II в. и создавшей подобие теократического государства. Лю Бэй вступил в переговоры с патриархом Небесных наставников Чжан Лу (ок. 191 - 215/216) и, получив в 212 г. от него приглашение посетить Ханьчжун, захватил и эту область.
Принято считать, что стратегию Лю Бэя, направленную на создание собственного царства с перспективой нового объединения Поднебесной, разработал великий мудрец и полководец Чжугэ Лян (1817-234). При первой же их личной встрече (207 г.) Чжугэ Лян дал Лю Бэю, согласно версии романа, такой геополитический совет: «У Цао Цао бесчисленные полчища, он держит в руках Сына Неба и от его имени повелевает всеми князьями. Вступить с ним в борьбу невозможно. На юге род Суней в течение трех поколений владеет Цзяндуном. Владение это неприступно, и народ любит своего князя. Добейтесь его помощи, но ни в коем случае не замышляйте против него поход! А вот Цзинчжоу и Ин-


40
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
чжоу вам следует взять. Места эти труднодоступны, земли плодородны. Укрепитесь в них, упрочьте на западе мир с племенами жунов, покорите на юге племена юэ... создайте в своих владениях хорошее управление и потом, выждав момент, когда в Поднебесной произойдут изменения, пошлите своего лучшего полководца с цзинчжоускими войсками на города Ваньи и Лоян... Вы совершите великое дело и возродите Ханьскую династию». То есть, по мысли Чжугэ Ляна, Лю Бэю следовало поддерживать союзнические отношения с Сунь Цюанем, ни в коем случае не вступать в открытое противоборство с Цао Цао и попытаться овладеть Сычуаньской котловиной. Окруженный горами, располагающий исключительно плодородными землями, труднодоступный для врагов, этот край Чжугэ Лян считал идеальным местом для создания процветающего государства и плацдармом для будущего завоевания Севера. Лю Бэй с восторгом согласился с таким стратегическим замыслом, и с 207 г. Чжугэ Лян оставался его постоянным военно-политическим советником. Чжугэ Ляну приписывают разработку плана общего сопротивления Цао Цао во время вторжения последнего в Цзин- чжоу, а также план битвы при Чиби.
В 209 г. Цао Цао возобновил наступление на Юг. Его армия при поддержке вновь построенного речного флота пересекла Хуайшуй и дошла до центральной части Аньхуэя (до района совр. г. Хэфэй), где был оборудован новый оборонительный рубеж и обустроены военные поселения. В 215 г. Чжан Лу, отчаявшийся справиться с Лю Бэем, воззвал о помощи к Цао Цао. В обмен он объявил дей- ствия Цао Цао «чистым даосским правлением», т.е. признал Цао Цао, в соответствии с учением Небесных наставников, «мудрецом, выполняющим волю высших сил». Воспользовавшись мольбами даосского патриарха, Цао Цао вторгся на юго-запад, в 216 г. овладел Ханьчжуном. После этого там сложился своего рода «второй фронт», так как основные боевые действия Цао Цао вел против Сунь Цюаня. Ранней весной 217 г. его войска выдвинулись в направлении Лу- цзяна и после двухмесячной осады взяли крепость Жусюй, прикрывавшую это направление. Сунь Цюань поспешил предложить перемирие, которое Цао Цао принял еще и потому, что в Лояне вспыхнула эпидемия чумы и он хотел контролировать ситуацию лично. Кроме того, условия перемирия позволили ему продолжить (218 г.) наступление на Сычуань, завершившееся, однако, болезненным поражением. Лю Бэй не только вернул Ханьчжун, но и открыто заявил о суверенности своих владений, объявив себя (7-й месяц 219 г.) правителем Хань- чжуна (Ханьчжун-ван). Хотя формально в этот титул был включен топоним, образующие его иероглифы (доел, «середина/центр Хань») могли быть поняты как намек на претензии Лю Бэя стать преемником империи Хань. Вместе с тем Лю Бэй счел необходимым поставить в известность о своих действиях императора Сянь-ди, направив тому пространное послание, в котором клялся в верности трону и законному монарху. Не исключено, что он рассчитывал подтолкнуть Сянь-ди на выступление против Цао Цао.
Осенью того же года Лю Бэй выступил против Сунь Цюаня. Армией командовал Гуань Юй (ум. 219) - побратим и один из лучших военачальников Лю Бэя,


Глава 2. Троецарствие (220—280)
41
образ которого в последующей традиции обрел вначале черты былинного героя, а затем и божественного персонажа (популярное божество Владыка Гуань,
Гуань-ди). Настал черед коалиции Сунь Цюаня с Цао Цао, общими усилиями они сорвали наступление. Гуань Юй пал в бою, Сунь Цюань вновь овладел Цзинчжоу, однако предпочел признать вассальную зависимость от Цао Цао: принял назначение (от имени, естественно, императора Сянь-ди) на пост «управляющего» {му)
Цзинчжоу и аристократический титул хоу.
В начале весны 220 г. Цао Цао, лично возглавлявший очередной поход в Ханьчжун, вернулся в Лоян, где его ожидал «подарок» от Сунь Цюаня - отрубленная голова Гуань Юя. Он приказал похоронить голову со всеми подобающими прославленному полководцу почестями. Место захоронения головы Гуань Юя не просто сохранилось - там воздвигли поминальное святилище полководцу. Прозванное «Лесом Гуаня» (Гуаньлинь), оно входит в число прославленных архитектурных памятников, музейных комплексов и главных историко-культурных достопримечательностей сегодняшнего Лояна.
15 марта 220 г. (по современному летоисчислению, по китайскому традиционному- в день под циклическими знаками гэн-цзы 1-го месяца 25-го года под девизом правления Цзянь-ань) Цао Цао внезапно скончался в возрасте 66 лет. До сих пор остается открытым вопрос о его подлинных политических планах: собирался ли он сохранить хотя бы видимость правления ханьского дома или же сам претендовал на державную власть? Дискуссии по этому поводу разгорелись в китайской историографии вскоре после смерти Цао Цао и почти непрерывно велись в последующие исторические эпохи. Прослеживается небезынтересная тенденция: историки, жившие в периоды социально-политических кризисов, обвиняли Цао Цао в узурпаторских намерениях, возлагая тем самым на него вину и за гибель империи Хань, и за все последующие бедствия. Между тем в централизованных имперских государствах (например, Тан) его официально признавали выдающимся государственным деятелем, достойным памятных жертвопри- ношений. Примечательно мнение Сыма Гуана, который не только с огромным уважением отозвался о личности Цао Цао, отмечал его умение разбираться в людях и использовать их способности, его личное мужество и полководческие таланты, его принципиальность и оправданную суровость (наказание только провинившихся), но и поставил под сомнение родословную Лю Бэя. Историк прямо говорит, что ее невозможно точно проследить и, следовательно, достоверно установить степень кровного родства Лю Бэя с правящим домом империи Хань, а значит, и легитимность его политических амбиций. Тем не менее в традиционалистской исторической мысли и в китайской культуре в целом постепенно возобладал образ Цао Цао, близкий к его литературному портрету в


42
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
«Троецарствии». Он предстает «гениальным злодеем» - человеком выдающихся полководческих и организаторских талантов, но крайне жестоким и вероломным, пошедшим на уничтожение великой древней империи во имя собственных амбиций. Достаточно сослаться на сцену кошмарных предсмертных видений тирана: «Однажды ночью, уснув в своей опочивальне, Цао Цао сквозь сон почувствовал, что в голове и в глазах у него мутится... Вдруг раздался треск, словно кто-то разорвал холст. Цао Цао вздрогнул, проснулся и стал всматриваться в темноту. Он увидел императрицу Фу, наложницу Дун, двух государевых сыновей... и многих других, некогда им казненных. Кровавые призраки бы- ли окутаны черным облаком, и чей-то властный голос требовал, чтобы Цао Цао отдал им свою жизнь. Цао Цао выхватил меч и ударил в пустоту. Послышался оглушительный грохот обвалился юго-западный угол дворца. Цао Цао без памяти рухнул на пол. Приближенные подхватили его и унесли в другой дворец. Но и в следующую ночь ему снова мерещились призраки и слышались громкие вопли у ворот дворца».
Не лишена, думается, оснований точка зрение, что возникновению такого образа Цао Цао способствовала неудача его усилий добиться решительной победы над противниками. Учитывая трактовки образов основателей династий, правомерно предположить, что, сумей он одолеть врагов и полностью восстановить централизованную империю, в последующей историографии о нем бы говорили совсем иначе и несущественно, остался бы у власти ханьский правящий дом или нет. К тому же, во-первых, есть немало свидетельств того, что Цао Цао понимал всю опасность государственного переворота с точки зрения прочности будущего режима. Во-вторых，отдав трех дочерей в жены Сянь-ди, он имел все основания надеяться на появление внука - наследника престола, что создавало надежные предпосылки для политического господства его семейства и при правлении дома Хань. А вот что является бесспорной идейно-политической новацией, идущей от деятельности Цао Цао, так это модель подготовки государственного переворота, доступная в принципе любому полководцу: достижение необходимого для этого военного могущества и пребывание на троне государя-марионетки, от имени которого мог действовать потенциальный кандидат на верховную власть вплоть до сосредоточения в его руках всей полноты реальных державных полномочий. Именно такой поведенческой моделью, в чем мы убедимся далее, руководствовались все будущие военачальники, пытавшиеся узурпировать верховную власть и осуществившие государственные перевороты.
Ханьский правящий дом был низложен сыном Цао Цао - Цао Пи/ГТэй (187- 226), о личности и отношениях с отцом которого необходимо сказать несколько слов, поскольку из биографических реалий его юности проистекают многие особенности характера Цао Пи, предопределившие, в свою очередь, ход политической истории Троецарствия.
Цао Цао был отцом 25 сыновей от тринадцати жен и наложниц. Его первенец -Цао Ан (1777-197) в 197 г. пал в бою, защищая отца. Право наследования автоматически перешло ко второму по старшинству сыну, а именно Цао Пи, об¬


Глава 2. Троецарствие (220—280)
43
ладавшему немалыми и разносторонними дарованиями. Он очень рано проявил равные способности к учебе (к восьми годам овладел грамотой и сочинял поэтические произведения) и задатки воина: в пятилетием возрасте научился стрелять из лука, в шесть лет — верховой езде, в восемь лет стрелял на скаку без промаха. Отец всячески поощрял и развивал его военные дарования. В 197 г. он взял одиннадцатилетнего Цао Пи в поход вместе с Цао Аном. Оказавшись в гуще рокового сражения, в котором на его глазах пал старший брат и отчаянно сражался отец, мальчик не растерялся: ускользнул от противника, умчавшись на боевом коне. Весной 203 г. Цао Цао доверил Цао Пи командование локальной, но стратегически важной операцией во время кампании против сыновей Юань Шао, и тот продемонстрировал незаурядные командные способности, в немалой степени способствуя триумфальному завершению военных действий и взятию Ечэна. В 206 г. Цао Цао доверил именно Цао Пи в свое отсутствие «охранять» Ечэн, т.е. быть там его наместником, что означало проверку уже административных способностей сына, предшествующую, по логике вещей, возведению его в статус наследника. Что удержало Цао Цао от этого шага? Вероятнее всего, он счел, что грядущей династии понадобится не правитель-полководец, а «просвещенный» государь, которым вначале он считал Цао Чуна (196-208) - сына второстепенной наложницы. Это был, если верить источникам, поистине гениаль- ный ребенок, обладавший поражавшими всех сообразительностью и рациональным мышлением. После смерти Цао Чуна (в 5-м месяце 208 г.5 в возрасте 12 или 13 лет) фаворитом отца стал его четвертый сын (единоутробный брат Цао Пи)- Цао Чжи (192-232), он же крупнейший поэт того времени, причисленный к когорте выдающихся литераторов Китая. С 210 г. ведут отсчет розни между Цао Чжи и Цао Пи, все более болезненно воспринимавшего благоволение отца брату. В 212-213 гг. Цао Цао выказывал внешне одинаковое расположение к сыновьям: оба они сопровождали его в походах, участвовали в придворных цере- мониях, но при этом отец сознательно провоцировал их соперничество, в том числе и на поэтическом поприще, как бы понуждая полностью раскрыть свои таланты. В 214 г. чаша весов склонилась в пользу Цао Чжи, который, по всеобщему мнению лиц из окружения семейства Цао, вот-вот должен был получить официальное признание как наследник правителя удельного царства Вэй. Какая судьба ожидала Цао Пи, можно только догадываться. Но в 217 г. произошел «инцидент у ворот» (в Ечэне или Лояне - не ясно): Цао Чжи, ехавший по императорскому тракту в колеснице вместе с друзьями - все сильно навеселе, - приказал открыть Главные ворота, ведшие в резиденцию и предназначенные только для проезда самого Цао Цао. Тот пришел в ярость, документальным подтверждением чего служит «Приказ о самовольном проезде Цао Чжи через Главные ворота», которым публично оповещалось, что Цао Цао «изменил свой взгляд на этого сына». В ноябре-декабре 217 г. Цао Пи возвели в статус наследника. Но, вопреки всем своим декларациям, Цао Цао продолжал испытывать отеческую любовь к провинившемуся Цао Чжи. В 219 г.5 присвоив ему генеральское звание, он назначил Цао Чжи командующим экспедиционным корпусом для боев


44
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—Хвв.
на Юге. Цао Чжи так и не смог выполнить приказ о выступлении войска в поход, будучи мертвецки пьян после пира (по одной из версий этой легенды) с Цао Пи. После этого Цао Цао окончательно разочаровался в Цао Чжи. Политическое соперничество братьев завершилось, но оно навсегда посеяло у Цао Пи подозрительность к родным, предельно усилило в его характере жестокость и мстительность, унаследованные от отца.
Находившийся во время кончины отца в Ечэне, Цао Пи почти сразу самочинно, не дожидаясь соответствующего августейшего указа, принял титул еана и приступил к консолидации сил сторонников, формированию будущих государ- ственных управленческих структур и, главное，к разработке идейного обоснова- ния переворота. Совместно с окружением он разработал сценарий, смысловое ядро которого составил сюжет «добровольного отречения от трона», освященный легендой о Яо5 передавшем верховную власть в обход сыновей молодому царедворцу Шуню: оба почитаются совершенномудрыми государями из когорты Пяти совершенных мудрецов (ушэн), с правлением которых соотносится первая эпоха в истории национальной цивилизации, ее «золотой век». Наряду с указанной легендой использовали почти весь арсенал имевшихся к тому времени идейно-религиозных средств, доказывавших, что Цао Пи есть носитель Небесного мандата, т.е. избранник Неба, удостоенный права на трон. Следует пояснить, что концепция Небесного мандата (тяньмин) является специфическим ми- ровоззренческим комплексом, истоки которого восходят к временам завоевания древнего царства Шан-Инь (XVII-XI вв. до н.э.) народностью чжоу; от этого этнонима происходит название нового государства и всей исторической эпохи - Чжоу (XI-III вв. до н.э.). Для идейного обоснования низложения правящего дома и легитимности собственной династии чжоуские теоретики разработали целостную идейно-религиозную концепцию, согласно которой право на верховную державную власть ниспосылается земному монарху исключительно Небом, и если тот по каким-то причинам не справляется с державными обязанностями, то Небо лишает либо его самого, либо всю династию Небесного мандата, передавая его новому избраннику независимо от родословной и этнической принадлежности этого избранника. Концепция Небесного мандата помимо нерасторжимой связи с культом Неба, также введенным в религиозную жизнь Китая чжоусцами, исходно включала представления о знамениях, дополненных позже натурфилософскими представлениями о цикличности исторического процесса и обязатель- ной смене правящих династий по модели чередования времен года. Такого рода натурфилософско-историологическая теория основывалась на учении о пяти фазах (усин), каждой соответствует определенный природный элемент (пять стихий). Все эти представления также были активно использованы в сценарии государственного переворота Цао Пи. В различных документах, в первую очередь в докладе трону, поданном в связи с отречением Сянь-ди (текст приведен в «Трактате о благих знамениях» из «Сун шу»), перечислено множество знамений, вещавших о переходе Небесного мандата к клану Цао. Первым названо вхождение Юпитера в зодиакальное созвездие Далян (соответствует созвездию Тельца),


Глава 2. Троецарствие (220—280)
45
происшедшее в 196 г. 5 сразу после встречи Цао Цао с Сянь-ди и прямо сопоставленное с аналогичным астрономическим событием XI в. до н.э.5 традиционно считавшимся главным указанием на обретение чжоускими правителями Небесного мандата. Ссылаясь на это обстоятельство, сторонники Цао Пи доказывали наступление фазы Ту и метафизическую связь новой династии с соответствующей стихией Земли/Почвы (ту). Это нашло отражение и в провозглашенном Цао Пи девизе правления «Начало желтой эры» (Хуан-чу, 220-226): желтый цвет- колористический символ стихии Земли/Почвы. Была составлена и мифологизированная родословная клана Цао, возводящая его к Шуню и к легендарной эпохе правления Пяти совершенномудрых владык, также прошедшей под покровительством стихии Земли/Почвы.
В середине 10-го месяца 220 г. Сянь-ди привезли в Цюйли город, где находилось святилище в честь основателя империи Хань, благо он располагался недалеко от г. Сюйчэна. В 19-й день 10-го месяца император произнес молитвен- ное обращение к августейшим предкам, в котором излагались все приведенные выше доводы в пользу обретения Небесного мандата кланом Цао и необходимости для него, последнего монарха дома Лю, добровольно отказаться от державной власти. 11 декабря 220 г. (день и-мао 10-го месяца 25-го года эры Цзянь-ань) Сянь-ди подписал манифест об отречении. Подписание состоялось в г. Сюйчэне, там же 25-го числа возвели на престол Цао Пи. Сянь-ди и его сыновей оставили в живых, понизив ранг экс-императора до «хоу первой степени знатности». Отправленный в отдаленный удел, он скончался там в 236 г., на 10 лет пережив Цао Пи. Стремясь максимально точно следовать легенде о Яо, отдавшего Шуню не только престол, но и незадолго до того двух своих дочерей в жены, Цао Пи взял в свой гарем двух дочерей низложенного им монарха.
После обретения верховной власти Цао Пи уехал в Лоян, провозгласив город столицей нового государства - Вэй. В 1-й день следующего года (т.е. в 1-м весеннем месяце, с которым традиционно соотносилось наступление Нового года) он исполнил древние монаршие жертвоприношения Небу и Земле; несколько позже, и тоже в соответствии с древними имперскими религиозно-ритуальными нормами, даровал деду и отцу посмертные августейшие титулы Тай-хуанди (Великий Августейший владыка) и У-хуанди (Воинственный Августейший владыка) соответственно.
Несмотря на все идеологические ухищрения новых властей, большинство современников сочли Цао Пи узурпатором, разнеслась и молва об убийстве Сянь-ди. Идейно-политическая конфигурация, основанная на моральном превосходстве клана Цао, «защищавшего законного монарха», рухнула, исчезли последние преграды для административно-территориального распада страны. В середине мая 221 г., предварительно проведя траурную церемонию как по усопшему в память Сянь-ди, Лю Бэй объявил себя монархом суверенного государства Хань, в дальнейшем обычно называемого Хань-Шу (Шу - древнее название Сычуани). Столицей Хань стал г. Чэнду. Чжугэ Лян занял пост канц- яера-чэнсяна.


46
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
С осени 221 г. Лю Бэй развернул новую кампанию против Сунь Цюаня, продлившуюся 18 месяцев. В разгар военных действий тот поспешил за- ключить союз с Цао Пи. В декабре 221 г. Сунь Цюань признал вассальную зависимость от новорожденной династии Вэй и принял титул У-вана, хотя проводить надлежащую церемонию он не стал. Как только его войска разбили противника (ранняя осень 222 г., в области Илин, юг Хунани), Сунь Цюань стал искать способы отозвать вассальную присягу. В начале ноября 222 г. Сунь Цюань объявил о независимости, провозгласил собственный девиз правления - Хуан-у («Желтая военная сила» или «Борьба [за] желтое», 222-229). Хотя Сунь Цюань оставил за собой титул У-вана5 использование в девизе правления иероглифа хуан означало, что он тоже объявляет себя обладателем Небесного мандата, к которому перешла державная власть от дома Хань. Поэтому за начало периода Троецарствия нередко принимают 222 г.5 соотнося с этим годом завершение процесса распада Китая.
Цао Пи
История царства Вэй (220-265/266)
Правление Цао Пи (Вэй Вэнь-ди, вэйский Вэнь-ди, 220-226) трудно считать успешным. Ему не удалось даже приблизиться к решению главной внешнеполитической задачи - если не покорить соседние царства, то хотя бы столкнуть их между собой и заставить одно из них, желательно царство У，пойти на альянс с Вэй. Дважды - в 224 и 225 гг. Цао Пи предпринимал походы против У, и оба закончились безрезультатно. В первый раз его армия и флот (двигавшийся по притокам р. Хуайшуй) продвинулись до Шоучуня (север пров. Аньхуэй) и достигли крепости Гуанлин (на месте г. Янчжоу, пров. Цзянсу). Она стояла на самом берегу Янцзы, почти напротив столицы У - г. Цзянье (на месте Нанкина). Теперь оставалось лишь захватить крепость при поддержке флота, переправиться через реку и плотным кольцом осадить столицу. Но осенние распутица и паводок сковали действия сухопутных войск, а флотоводцы Цао Пи не рискнули без поддержки с суши вступить в битву с флотилией Сунь Цюаня, прибывшей к столице с востока. В конце того же года Цао Пи был вынужден отвести войска. К следующему походу он подготовился более основательно. Ранней весной 225 г. приступили к сооружению специального канала для продвижения флота, который, видимо (точных сведений не сохранилось), вместе с двумя другими реками был призван образовать масштабный водный транспортный узел на юге


Глава 2. Троецарствие (220—280)
47
Хэнани и северо-западе Аньхуэя. Снарядили обновленный флот и стотысячную сухопутную армию. В поход вышли летом 225 г.5 вновь дошли до Гуанлина, но неожиданно грянули небывало ранние зимние холода, настолько суровые, что Янцзы сковал лед, парализовав флот Цао Пи. Видя бессмысленность дальнейших действий, Цао Пи приказал отступить.
Кроме внешних войн администрация Цао Пи столкнулась и с внутренними конфликтами. Одной из главных «болевых точек» новорожденного государства оставался северо-западный регион Хэю («справа от Хуанхэ»), или Хэси («к западу от Хуанхэ»), т.е. современная провинция Ганьсу. Еще в конце эпохи Хань главы трех местных областей, включая приграничную область Дуньхуан, провозгласили независимость от империи. Правительственной армии, хотя и с немалым трудом, удалось тогда подавить этот мятеж, а также восстание зимой то- го же года варваров-цянов северо-западной области Лянчжоу. По сообщению «Сань го чжи», в начале 222 г. (3-й год эры Хуан-чу) ко двору Вэй прибыли послы трех государств Западного края- Шаньшань (Чарклык), Цюйцы (Кучи) и Юйтянь (Хотан), и потом якобы каждый год эти и соседние с ними государства посылали в Китай миссии с подношениями. Однако такая дипломатическая активность никакими более сведениями не подтверждается, и до сих пор не ясно, насколько на самом деле прочными были позиции вэйского режима в Хэси и контакты с государствами Западного края.
Двойственное впечатление производят меры, предпринятые Цао Пи по изменению управленческих структур страны. Реформы начались уже в конце 220 г. с институализации упомянутой выше девятиранговой системы. Для присвоения рангов ввели должность цензоров (чжунчжэн). Такие должности, занимаемые присланными из столицы чиновниками, предусматривались для каждого административно-территориального подразделения трех основных уровней- про- вияция-чжоу, обтстъ-цзюнь и уезд-сляь. Цензоры должны были провести регистрацию всего мужского населения на подведомственных им территориях, отбирать кандидатов на государственную службу и присваивать им надлежащие ран- ги. Теоретически ранг не только определял служебную карьеру человека, но и выступал универсальным мерилом его статуса, показателем экономических и правовых преимуществ. Задуманная для решительного обновления центральных административных структур и привлечения на государственную службу людей исходя из их способностей, девятиранговая система сразу же стала использоваться в интересах региональной элиты вэйского общества. Ранги получали преимущественно представители именно таких семейств, ранговая система объек- тивно способствовала усилению протекционизма и, как следствие, росту антиправительственных настроений среди образованных, желающих поступить на государственную службу людей, не имеющих влиятельной родни или покровителей.
Цао Пи, похоже, не имел продуманного плана в сфере аграрной политики, пытаясь решать назревшие в деревне проблемы посредством массовых депортаций. В конце 220 - начале 221 г. он единолично принял решение о насильствен¬


48
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Монеты-г/янь
ном переселении нескольких сотен тысяч военных поселенцев из страдавшей от недородов Цзи- чжоу. Придворным, всячески отговаривавшим монарха от осуществления такой депортации, удалось лишь несколько уменьшить число пересе- ленцев. Неуклонное снижение производительности сельского труда, вызванное объективными изъянами введенной Цао Цао системы землепользования, усугублялось природными катаклизмами -наводнениями, набегами саранчи. Ранней осенью 222 г. саранча почти полностью уничтожила урожай в Цзичжоу, что вызвало массовый голод. К 225 г. голод распространился на весь регион «от Сюйчана до Пэйсяня», т.е. на юг Хэнани и северную часть Аньхуэя, самый благоприятный по природным условиям земледельческий край государства Вэй.
К еще более пагубным для экономики последствиям привела реформа денежной системы, проведенная Цао Пи в 221 г.: отменили денежные знаки (монеты- цянъ) с приказом использовать при торговле зерно и шелк, что означало легализацию катастрофического для страны господства натурального хозяйствования. Однако понятно, что подобные меры не только никак не могли способствовать налаживанию нормальной работы аграрного и торгово-ремесленного секторов, но и вылились, по свидетельству источников, в массовое мошенничество. Зерно увлажняли, чтобы получить дополнительную выгоду при товарных сделках; уменьшали толщину шелковых тканей. Среди населения поползли слухи, что правящий дом намеренно запрещает использование денег, чтобы самому накопить их и затем пустить в оборот для собственной выгоды. Ситуация сложилась
настолько напряженная, что стала предметом специальной дискуссии при дворе, состоявшейся вскоре после смерти Цао Пи. В результате решили срочно возобновить выпуск и хождение денежных знаков.
Цао Пи не добился и политической стабильности в обществе, чему мешали
в первую очередь распри в августейшем семействе, спровоцированные его отношением к братьям и другим родственникам. Дарование нескольким принцам Цао более высоких аристократических титулов, последовавшее за приходом Цао Пи к власти, вновь оказалось не более как данью традиции. В 223 г. в столице неожиданно скончался вызванный туда (вместе с другими принцами крови) для участия в весеннем сезонном жертвоприношении еще один единоутробный брат Цао Пи - Цао Чжан, некогда тоже пользовавшийся фавором Цао Цао. По столице распространились слухи о том, что его отравили по приказу монарха. Большой резонанс вызвала расправа в 232 г. с Цао Хуном - кузеном, верным сорат- ником и одним из лучших полководцев Цао Цао. На первых порах назначенный Цао Пи на высокие военные посты и пожалованный титулом хоу, он был обвинен в преступлениях против трона, арестован и приговорен к смерти. Вняв за-


Глава 2. Троецарствие (220—280)
49
ступничеству матери, вдовствующей императрицы, Цао Пи заменил казнь ссылкой и лишением Цао Хуна всех его званий и привилегий. Еще безжалостнее Цао Пи расправился в 221 г. с женой - императрицей Чжэнь (Чжэнь-хуанхоу), согласно легендам, желанной невестой Цао Чжи, которую Цао Цао отдал в жены старшему сыну, чтобы показать свой гнев по отношению к недавнему любимцу. Под предлогом ее излишней ревности Цао Пи приказал императрице, матери своего пер- венца, покончить с собой. Неудивительно, что в последующих историографических сочинениях и литературных произведениях образ основателя Вэй рисуют в еще более черных красках, чем Цао Цао. Его упрекают в патологической подозрительности и жестокости.
В 220-223 гг. из жизни ушли, пусть по разным причинам, еще несколько соратников Цао Цао, ставших советниками и верными помощниками его сына. Было бы преувеличением говорить, что их смерть стала невосполнимой утратой для государства Вэй. Но почти одновременный уход из жизни плеяды высокопоставленных государственных деятелей не мог не сказаться на настроениях местных политических элит.
Цао Пи, видимо, осознавал шаткость созданного им режима. В противном случае трудно понять те беспрецедентные шаги, которые он предпринял по отношению к своему преемнику и старшему сыну - Цао Жую (203-239, вэйский Мин-ди, прав. 227-239). Основатель династии до последнего момента медлил с присвоением сыну официального титула наследного принца. Соответствующий указ был издан, когда Цао Пи тяжело заболел. За день до смерти он объявил о назначении четырех «помощников» будущего монарха-сына. Создание «регентского квартета» выглядит тем более странным, если учесть, что Цао Жуй уже перешагнул 20-летний рубеж и де-юре не подлежал никакому опекунству (регентство в любой его форме официально могло осуществляться только до совершеннолетия монарха). Цао Пи скончался 29 июня 226 г. (в день дин-сы
7-го года правления эры Хуан-чу) в возрасте 40 лет.
В четверку регентов вошли два представителя клана Цао: Цао Чжэнь (ум. 231), приемный сын Цао Цао, и Цао Сю (ум. 228) - кузен и давний друг Цао Пи. Третий регент - Чэнь Цюнь (ум. 236) был выходцем из влиятельного семейства ханьской знати. Он примкнул к Цао Цао только в 210-х годах, сразу пополнив ряды сторонников низложения Сянь-ди5 и в дальнейшем снискал репутацию эксперта в гражданских делах и ритуально-этикетных мероприятиях. Четвертый регент - Сыма И (179-251), отпрыск тоже именитого клана (из него происходил великий Сыма Цянь), оказался в стане Цао Цао во многом случайно. Его отец - Сыма Фан (149-219), занимавший во второй половине 180-х годов пост губернатора Лояна, был вынужден присоединиться к Дун Чжо, но наказал своим восьмерым сыновьям сопротивляться мятежному генералу. Два сына - Сыма Лан (171-217)
Цао Жуй


50
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
и Сыма Фу (180-272) - отправились к Цао Цао и порекомендовали ему своего третьего брата - Сыма И. В 202 г. тот, убедившись в преданности, деловых качествах и прочих достоинствах братьев Сыма, послал Сыма И персональное приглашение поступить к нему на службу. Тот воспользовался им по прошествии шести лет. Не прощавший обычно подобного ослушания, Цао Цао сделал для Сыма И исключение, и с 217 г. тот неуклонно поднимался по служебной лестнице, войдя и в свиту Цао Пи. Как и Сыма Фу, Сыма И ратовал за государственный переворот и всячески помогал Цао Пи в его осуществлении. После прихода к власти династии Вэй он пользовался исключительным доверием монарха: в 224-225 гг. Сыма И фактически замещал его во время походов против царства У.
Итак, в «регентский квартет» вошли люди, состоявшие в кровном родстве с правящим домом и/или доказавшие свою преданность лично Цао Пи. Между тем никто из здравствовавших на тот момент родных братьев Цао Пи и других ближайших родственников Цао Жуя не был включен в число регентов - еще одно подтверждение недоверия Цао Пи к членам своего клана. Намеревался ли он как-то определить функции и полномочия каждого регента, в источниках не уточняется. Во всяком случае, никто из них не получил назначения на высшие государственные посты. Поэтому создается впечатление, что Цао Пи попытался создать своего рода «теневой кабинет», фактически трансформировав авторитарный режим в негласное коллегиальное правление. Возможно, сам он искренне верил в то, что его фавориты и дальше будут верно служить трону, поставив государственные интересы выше личных политических амбиций. А потому посчитал, что наделение их более чем неопределенными регентскими полномочиями будет достаточным для поддержания их верховенства над администра- тивными органами, а также общественного авторитета регентов.
«Регентский квартет» фактически распался уже в конце 226 г.5 когда Цао Чжэнь и Чэнь Цюнь получили назначение на высшие государственные посты - дацзянцзюнъ («великий полководец») и сыкун («управляющий работами») соответственно. При этом Чзнь Цюнь явно предпочитал заниматься в большей степени ритуально-церемониальными, нежели политико-административными делами.
Многие современники справедливо усмотрели в «регентском квартете» предвестие внутриполитического кризиса в Вэй. Осенью 226 г. Сунь Цюань предпринял первую серьезную попытку вторжения в Вэй. Его войска почти одно- временно вторглись в приграничную область Цзянсяцзюнь (к северо-западу от Ухани) и атаковали крепость Сянъян, бывшую резиденцию Лю Бяо, ставшую теперь важнейшим стратегическим пунктом на участке границы между Вэй и У? проходившем по северной части Хубэя. В 227-228 гг. У и Шу заключили союз против Вэй, договорившись координировать боевые действия, результатом чего


Глава 2. Троецарствие (220—280)
51
стало новое вторжение в Ханьчжун, превратившийся на несколько лег в главный район боевых действий. В 228 г. из подчинения Вэй вышел новый правитель Ляодуна - Гунсунь Юань (ум. 238), заявивший о готовности к альянсу с Сунь Цюанем. А это грозило началом вооруженного конфликта на северо-востоке.
Инициативу в деле обороны государства взял на себя Сыма И, лично командовавший войсками на самых ответственных направлениях: отразили нападение на Сянъян, затем сорвали наступление армии Хань-Шу во главе с самим Чжугэ Ляном. В 238 г. Сыма И одержал еще более значительную для него лично и для государства победу, нанеся окончательное поражение Гунсунь Юаню, провозгласившему себя (осень 237 г.) еаном независимого царства Янь, к чему его уже давно подталкивал Сунь Цюань. Победы Сыма И упрочили его авторитет в придворных кругах и среди населения царства Вэй, создав предпосылки для его выдвижения в число политических лидеров. К тому же Сыма И и его сородичи показали себя не только победоносными военачальниками, но и вдумчивыми гражданскими руководителями, способными наладить экономическую жизнь государства. Именно представитель клана Сыма - Сыма Чжи, дальний родственник Сыма И и Сыма Лана? ратовал за возобновление денежного обращения. По инициативе клана Сыма, по свидетельству «Ши хо чжи», были развернуты масштабные строительные и ирригационные работы на приграничных с царством У территориях: «Провели канал длиною более чем 300 ли (около 150 км)... позволивший оросить 20 тыс. циное пахотных земель. От Шоучуня вплоть до столицы, примыкая друг к другу, тянулись пахотные поля военных поселений... повсюду слышны кудахтанье кур и лай собак. Каждый раз, когда на Юго- Востоке возникали осложнения и великая армия царства Вэй выступала в карательный поход, она могла спускаться на юг и достигать Янцзы на кораблях. Появились запасы продовольствия, и прекратились бедствия от наводнений». А вот как в этом же сочинении характеризуется Мин-ди: «Император Мин-ди из династии Вэй был непочтителен к Небу, злоупотребляя постройкой дворцов. Всевозможные чиновники сгонялись для выполнения тяжелых работ. Поднебесная утратила тех, кто сам сеял хлеба... А еще предприняли военный поход в Ляоянсянь, и солдаты в панцирях стояли у государевых владений на Янцзы. Все это привело к нехватке ресурсов в стране. Что еще тут говорить?!»
Цао Жуй, хорошо образованный и наделенный незаурядными литературными способностями, являет собой пример «артистической натуры», способной лишь царствовать, но не управлять. К тому же и он испытал на себе тяжкие последствия семейных распрей. Известно, что его любили и Цао Цао, обожавший своего старшего внука, и Цао Пи. Но Цао Жуй не мог не испытывать страх перед отцом. Большую душевную травму ему нанесли травля и трагическая смерть матери, императрицы Чжэнь. Цао Пи отдал сына на воспитание новой жене-фаво- ритке - императрице Го (Го-хуанхоу, 184-235). Та полюбила сироту, Цао Жуй искренне привязался к мачехе, но всегда помнил о матери. Первыми его акциями в статусе монарха стали возведение ее в сан императрицы-хуанхоу (при жиз- ни она не имела такого статуса) и приказ о строительстве ее усыпальницы


52
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III-X вв.
в Ечэне. Записи о правлении Мин-ди за второй месяц 227 г. в «Тун цзяне» исчерпываются текстом пространной беседы императо- ра с чиновником, отвечавшим за строительство усыпальницы императрицы Чжэнь. В жизнеописании Цао Жуя в «Сань го чжи» пре- обладают сообщения о проведенных им ритуалах, строительстве храмовых и дворцовых ансамблей. Постоянно сообщается и о различных знамениях, провоцировавших Цао Жуя на очередные ритуально-политические шаги. Так, то ли астрономическая аномалия
11-го месяца 233 г., то ли очередное явление чудесной твари побудили его изменить девиз правления с Тай-хэ («Великая гармония», 227-233) на Цин-лун («Зеленый дракон», 233-237). В 237 г. случилось новое знамение в виде желтого дракона. Вновь сменили девиз правления - на Цзин-чу («Начало великих дел», 237-239), заодно изменили цвет придворных и ритуальных одеяний, регалий и даже масть коней для императорского экипажа. Кульминацией такого рода преобразований, призванных усилить магическую связь правящего режима со стихией ту, стало введение нового календаря - «Цзин-чу ли» («Календарь, [разработанный в годы царствования под девизом] Цзин-чу»), по которому надлежало заново рассчитывать астрономический год и все летоисчисление.
В довершение всех «странностей» его правления Цао Жуй умер бездетным в 239 г. К концу 230-х годов господствовали две придворные партии. Одну, формально защищавшую интересы правящего дома, возглавил сын Цао Чжэня - Цао Шуан (ум. 249), другую - Сыма И. Первый контролировал двор, второй - гражданский и военный аппараты государственного управления. Договорившись, они возвели на трон семилетнего Цао Фана (232-254, Ци-ван, Шаолинли-гун5 прав. 240-254), став при нем регентами. Следующее десятилетие прошло под знаком их политического противостояния, завершившегося победой Сыма И. В начале 249 г. он добился от вдовствующей императрицы указа, обвинявшего Цао Шуана в подготовке заговора. Он сам и восемь его ближайших соратников были казнены. Симпатии современников были в основном на стороне Сыма И.
После смерти Сыма И (251 г.) клан возглавили его сыновья - вначале Сыма Ши (208-255), затем Сыма Чжао (211-265). На протяжении нескольких десятилетий они продолжали вести ожесточенную борьбу за власть с другими вэйски- ми сановными семействами, в первую очередь с прямыми и дальними родственниками Цао и потомками соратников Цао Цао и Цао Пи. В 254 г. Сыма Ши, предвосхищая заговор против него, осуществил дворцовый переворот. На стороне Сыма по-прежнему находилась вдова Мин-ди. От ее имени обнародовали указ, обвинявший юного монарха в неспособности должным образом осуществ¬
Сыма Чжао


Глава 2. Троецарствие (220—280)
53
лять державные полномочия. Указ послужил предлогом для низложения Цао Фана. Сыма Ши возвел на престол внука Цао Пи - Цао Мао (241-260, Гаогуй- сян-гун, прав. 254-260). Через шесть лет Сыма Чжао организовал новый переворот. На троне оказался еще один внук Цао Цао - Цао Хуань (246-302?, Юань-ди, прав. 260-265).
Летом 263 г. начался масштабный поход (в нем участвовало около 180 тыс. человек) против царства Хань-Шу, план операции разработал Сыма Чжао. Генералитет Хань-Шу прибегнул к внешне здравой оборонительной стратегии, укрепив горные проходы, ведшие на территорию царства. Однако главнокомандую- щий вэйской армии Дэн Ай (197-264) провел войска через перевалы и, почти не понеся потерь, ворвался в Сычуаньскую котловину. Менее чем через полгода после начала кампании и двух крупных сражений армия Дэн Ая захватила столицу (г. Чэнду) и большую часть владений Хань-Шу. Долгожданная победа над соседним царством, сделавшая реальностью и грядущее покорение царства У, окончательно доказала верховенство Сыма в Вэй. К лету 265 г. Сыма Чжао обладал всеми полномочиями и регалиями, предвосхищавшими его восшествие на престол: титулом ежа, правителем удела Цзинь-го, постом чэнсл亂 В 5-м меся- це 265 г. Цао Хуань обнародовал указ, фактически означавший его отречение от трона в пользу Сыма Чжао: тому разрешалось носить императорский головной убор мянъ, иметь императорский штандарт и т.д. Однако Сыма Чжао не успел воспользоваться плодами своего успеха. Через три месяца он скончался, спустя несколько дней его 20-летний сын Сыма Янь (236-290) принял титул Цзинь- вана. Зимой, в 11-м месяце, вслед за очередным «чудесным знамением» (явлением великана с седыми волосами и в желтом одеянии) группа царедворцев обратилась к Сыма Яню с воззванием принять державную власть. Не дожидаясь на- ступления нового календарного года (в день жэнъ-сюй 12-го месяца 265 г.), Сыма Янь объявил о воцарении новой династии Цзинь. Столицей нового государства остался Лоян.
История царств У (222-280) и Хань-Шу (221-263)
Вторая половина 220-х годов оказалась в определенной степени переломным периодом и в истории царства У. Не добившись существенных успехов во внешних войнах (кампании 226-228 гг.), за эти несколько лет Сунь Цюань (Да- ди, прав. 222-252) сумел погасить несколько внутренних конфликтов. В 226 г. восстало аборигенное население («горцы», гианъминъ) в Даньяне, бунт распространился на юго-восточные районы государства (уезды Уцзюнь и Гуйцзи, восток Чжэцзяна). В 226-227 гг. взбунтовалось население в районе оз. Поянху. Его вожди обратились за помощью к вэйским властям, но те не рискнули вторгнуться в глубь территории противника. Между тем правительство У сумело подчинить себе въетов (вьетнамцев), населявших Цзяочжоу (южная часть совр. Гуан-


54
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
си-Чжуанского автономного района и соседние северные районы Вьетнама). Обладание Цзяочжоу было тем более существенным, что там перекрещивались торговые пути, ведшие в Юго-Восточную Азию. В результате за указанный пе- риод окончательно установилась граница между У и Вэй, и режим Сунь Цюаня утвердил свой контроль над всеми регионами бассейна Янцзы, включая юго- восточную и южную периферию. Возможно, именно поэтому он только тогда - 23 июня 229 г. по современному летоисчислению объявил о принятии императорского титула (хуанди). Церемония восшествия на престол, подробности которой сообщаются в жизнеописании не Сунь Цюаня, а второстепенного политика, прошла в первой резиденции Сунь Цюаня - Учане, который стал, как Ечэн и Сюйчэн, подобием культовой столицы. Политико-административным центром государства давно, с начала 220-х годов, был Цзянъе. Этой церемонии предшествовала очередная серия чудесных явлений. Несколько раз и в различных местностях У видели желтого дракона, что и нашло отражение в новом девизе прав- ления Сунь Цюаня - Хуан-лун («Желтый дракон», 229-331). Учитывая, что образ желтого дракона к тому времени прочно ассоциировался с державной властью, правомерно полагать, что Сунь Цюань по-прежнему претендовал на роль преемника империи Хань и на идеологическом уровне оспаривал легитимность дома Цао. Идейно-религиозная политика вэйского Мин-ди вполне могла быть откликом на подобные акции властей У.
Но и без апелляции к высшим силам царство У располагало всем необходимым для превращения в полноценную державу. Уступая Вэй по демографическим показателям, оно находилось в значительно более благоприятных, чем се- верный сосед, естественно-географических условиях и обладало собственным социально-хозяйственным укладом, сложившимся за время предшествующей колонизации (со II-I вв. до н.э.) бассейна Янцзы. Местную знать составляли земельные магнаты, главы так называемых больших (или - сильных, славных) до- мов/семей {дацзя, дасин, хаоцзу). «Большие дома» начали складываться в эпоху Хань, преимущественно на базе поместий колонистов, приехавших на Юг, и вотчин аристократии, которая вела свою родословную (подобно клану Суней) от древних правителей и государственных деятелей. Первоначально представлявшие собой клановую организацию патронимического типа (цзунцзу), к III в. они благодаря включению побочных родственных или неродственных кланов, а также зависимого люда трансформировались в квазиобщинные образования, иногда объединявшие до нескольких тысяч человек и владевшие несколькими сотнями цинов земли. В условиях политической нестабильности «большие дома» превратились в самообеспечивающие и многоотраслевые хозяйственные комплексы, имевшие собственные административные органы, вооруженные силы и даже законодательные нормы. Их центрами стали усадьбы, превратившие- ся теперь в настоящие крепости. Уклад южных семейств отличался консерва- тизмом, устойчивостью патриархальных традиций и повышенной религиозностью (широкое распространение верований и суеверий, отчасти восходящих к древним региональным культам, а отчасти - к даосским религиозным представ¬


Глава 2. Троецарствие (220—280)
55
лениям). Социальная структура была довольно аморфной, гигантские владения существовали в относительной изоляции друг от друга. Официальная аристократическая и ранговая системы не имели для южан никакого значения. Внутри владений взаимоотношения членов «сильных домов» строились по патриархально-клановой схеме. На уровне общественной жизни региона верховенство зиждилось на богатстве и объеме трудовых и военных ресурсов. Управленческие структуры, в том числе призванные поддерживать политическую стабильность, комплектовались из отпрысков «сильных домов» и семейств зажиточных землевладельцев, своего рода вассалов земельных магнатов. Обилие земельных угодий и относительная малочисленность населения позволяли обходиться без междоусобных конфликтов. Если между «сильными домами» и возникали трения -в первую очередь вследствие нехватки рабочих рук в условиях колонизации, -эти конфликты предпочитали улаживать мирным путем. Кроме того, в источниках подчеркивается особое трудолюбие населения юго-восточных районов, склонность «простого люда» к занятию ремеслами и торговлей. Помимо развития ряда ремесленных отраслей (шелкоткачество, добыча и обработка благородных металлов) важное место в экономике У играл рыбный промысел, бывший традиционным занятием приморских районов.
Развитию ремесленно-торгового сектора способствовало неуклонное расширение внешних дипломатических и экономических связей. Царство У установило отношения со многими существовавшими тогда южноазиатскими государст- вами - Фунань (на Индокитайском п-ове с центром в дельте Меконга), Линьи (на юго-восточном побережье Вьетнама), Танлин (видимо, государство, находившееся к северу от Камбоджи). Торговля велась также с Индией и островными государствами Шри-Ланка и Ява. Сохранились сведения о прибытии в цар- ство У торговца из Римской империи (кит. Да Цинь, Фулинь). Рассказывается, что он прибыл в южный район царства У в 226 г. и удостоился аудиенции у Сунь Цюаня. Расширяя свое геополитическое влияние, Сунь Цюань направил экспедиции на острова Тайвань (230 г.) и Хайнань (241 г.), в последней участвовало 30 тыс. человек.
Однако по мере роста благосостояния царства У его военный потенциал, точнее «боевой дух», иссякал. Постепенно уходили из жизни те прославленные полководцы У, которые обеспечили победы Сунь Цюаня на первом этапе его борьбы за независимость. Сам же он, в отличие от Цао Цао, не обладал полководческими талантами. Первые признаки утраты армией У былой доблести проявились еще в начале 230-х годов. Уская армия не смогла сломить оборону войск Вэй, прорвавшихся в центральную часть современной провинции Аньхуэй (район Хэфэя), что позволило Вэй создать там выгодный плацдарм для нового наступления на южного соседа. В 238 г. правительство Сунь Цюаня отказалось прийти на помощь Гунсунь Юаню, хотя еще недавно не только шло на союз с ним, но и поддерживало его антивэйские шаги. Самый благоприятный шанс для новой масштабной атаки на Вэй власти У получили в середине 250-х годов. В начале 255 г. в г. Шоучунь (на территории совр. уезда Шоусянь, центральная


56
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
часть пров. Аньхуэй) восстал Гуаньцю Цзянь (ум. 255) - прославленный военачальник, до этого командовавший войсками, разбившими Гунсунь Юаня и совершившими успешный рейд на территорию Когурё. Царедворец, близкий в свое время к императору Мин-ди, он изначально был ярым противником клана Сыма, потому и восстал против регента Сыма Ши. В 4-м месяце 257 г. там же поднял мятеж полководец Чжугэ Дань (ум. 258), посланный в Шоучунь на усмирение мятежа Гуаньцю Цзяня и успешно с ним справившийся. Сочтя, что смерть Сыма Ши освобождает его от каких-либо обязательств перед этим кланом, он выступил против нового регента Сыма Чжао. Оба мятежных генерала рассчитывали на военную помощь властей У, но тщетно.
Стареющий Сунь Цюань (умер в возрасте 70 лет) утрачивал контроль и над царедворцами, число которых пополнилось представителями южной знати. На первых порах костяк администрации царства составляли выходцы из других регионов Китая, которые, не имея связей с местными «сильными домами», храни- ли верность исключительно своему сюзерену. Придворные распри вспыхнули незадолго до смерти Сунь Цюаня и в связи с кандидатурой его преемника, тем более что проблема престолонаследия будоражила политическую жизнь У без малого 20 лет. В 232 г. скончался второй и любимый сын Сунь Цюаня - Сунь Лу. В 233 г. монарх в обход первенца Сунь Дэна (ум. 241) объявил наследником третьего сына - Сунь Хэ (224-253) - от тогдашней наложницы-фаворитки. Часть придворных поддержали эту кандидатуру, другие - Сунь Ба (ум. 250), хоть тот и был единоутробным братом наследника. В 250 г. противостояние придворных партий достигло кульминации. Осенью одна партия добилась низложения Сунь Хэ, другая принудила Сунь Ба покончить с собой. По-прежнему под давлением царедворцев Сунь Цюань объявил наследником младшего сына - семилетнего Сунь Ляна (243-260, Гуйцзи-ван, прав. 252-258), регентом при котором должен был стать Чжугэ Кэ (203-253), сын Чжугэ Цзиня (174-241), брата Чжугэ Ляна, который предпочел служить Сунь Цюаню и стал одним из крупнейших воена- чальников и государственных деятелей У «первого поколения». Прошло менее двух лет с кончины Сунь Цюаня, как очередная придворная фракция, возглавляемая Сунь Цзюнем (219-256), дальним родственником августейшего семейства, сместила Чжугэ Кэ. После смерти Сунь Цзюня пост регента занял его кузен Сунь Чэнь (231-258), настроивший против себя даже сторонников своего предшественника. В 258 г. Сунь Лян, достигший 16 лет (совершеннолетия по местным обычаям), попытался освободиться от регентской опеки. Сунь Чэнь его низложил и возвел на трон шестого сына Сунь Цюаня- Сунь Сю (235-264, Цзин-ди, прав. 258-264). 22-летний монарх не имел ни малейшего желания кому-либо подчиняться, и через несколько месяцев сам организовал успешный заговор против Сунь Чэня. Однако ему так и не удалось твердо взять власть в свои руки, и после его смерти (264 г.), совпавшей по времени с гибелью царства Хань-Шу5 вновь встал вопрос о преемнике. Выбор придворных пал на внука Сунь Цюаня — Сунь Хао (242-284, Мо-ди, прав. 264-280). Традиционная историография изображает его деспотом, лишенным моральных принципов. Возможно, такая оценка от¬


Глава 2. Троецарствие (220—280)
57
ражает не столько реальный образ Сунь Хао5 сколько стереотип «порочного государя», последнего монарха погибшей династии. Вместе с тем вполне очевидно, что Сунь Хао не сумел сплотить вокруг себя местную знать и подготовить армию для отпора вторжению. Войска династии Цзинь без труда покорили царство У.
А Сунь Хао сдался в плен и, получив от цзиньских властей уничижительный титул Гуймин-хоу (букв. «Xoj;, изъявивший покорность»), прожил в Лояне еще пять лет.
Судьба Ханъ-Шу составляет, пожалуй， самый лаконичный сюжет в истории Трое- царствия. Лю Бэю суждено было царствовать недолго (Чжаоле-ди, прав. 221- 223). Летом 223 г. (точная дата его смерти дискутируется в историографии) он умер после тяжелой болезни, вызванной переживаниями в связи с поражением от Сунь Цюаня. Формально на трон вступил его старший сын - 17-летний Лю Шань (207-271, Хоу-чжу, прав. 223-263). На самом деле реальная власть перешла в руки Чжугэ Ляна, который с тех пор, по-прежнему оставаясь на посту чэн- сяна, вершил все государственные дела. Принято считать, что он являл образец и мудрого сановника, умеющего окружать себя проницательными людьми, и полководца-стратега. Однако дальнейший ход событий не совсем согласуется с таким мнением о нем. Правильнее говорить, что его режим тяготел к военной диктатуре, отмеченной стремлением и к насильственной колонизации. С 223 г. Чжугэ Лян непрерывно вел боевые действия против многочисленных местных народностей, вожди которых оказали активное сопротивление новым властям. В 223-225 гг. вспыхнули восстания и на юго-западе Сычуани (район совр. г. Си- чан), и на западе Гуйчжоу, и на севере Юньнани. Весной 225 г. Чжугэ Лян приступил к реализации самой крупной внутренней войсковой операции, известной как Южный поход. Разделенная на три соединения, правительственная армия за год «усмирила варваров» и взяла под контроль четыре юго-западные области Сычуани. Весной 227 г. войска Чжугэ Ляна вторглись в Ханьчжун. Вопреки настойчивым просьбам Лю Шаня, он отказался развивать наступление, мотивировав свое решение недостаточной концентрацией находившихся под его началом военных сил и опасением попасть в ловушку, подготовленную противником. Лишь укрепившись в Ханьчжуне и превратив его в надежный плацдарм для последующих операций, Чжугэ Лян продолжил внешние походы, подчинив к 229 г. южную окраину Ганьсу. Его смерть (234 г.) не повлекла явной дестабилизации политической жизни в Хань-Шу, на что указывает хотя бы длительность пребывания на троне Лю Шаня. Важным фактором внутриполитической устойчивости царства служила надежность его экономической базы. Сычуань всегда славилась благоприятными условиями для сельского хозяйства, богатством природных
Лю Шань


58
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
ископаемых и развитыми ремеслами. К тому же правительство Чжугэ Ляна приняло действенные меры для установления государственного контроля над аграрным сектором, введя систему военных поселений и стимулируя важнейшие ремесленные отрасли - шелкоткацкую, горнодобывающую и металлообрабатывающую. Вместе с тем власти Хань-Шу, лишившись подлинного руководителя страны и военного стратега, лишь пытались сохранить плоды его стараний. Стремительность завоевания царства лучше всего доказывает недееспособность его администрации и генералитета. Лю Шань, как и последний монарх У, добровольно сдался в плен и? получив аристократический титул Аньлэсян-гуна, прожил в Лояне до 272 г.
氺氺氺
Судьбы всех трех царств периода Троецарствия показывают, что региональные военно-политические фракции, возникшие в ситуации междоусобных распрей, могли перерасти в государственные образования и на какое-то время ста- билизировать экономическую и социально-политическую ситуацию на подвластных им территориях. Но при этом им грозило превращение в военный режим, что вступало в определенное противоречие с системой хозяйствования и социальным укладом китайского общества. Нуждаясь в централизованной государственности и сильной верховной власти, они, однако, не были способны функ- ционировать в условиях казарменной дисциплины. В случае ослабления авторитарного военного правления в трех царствах обострялись внутренние конфликты. Для того чтобы вернуться к собственно имперской форме правления, необ- ходимо было найти административно-хозяйственные способы перехода к ней от военно-диктаторской модели. Как раз этого и не сумели сделать власти ни одного из трех царств, что и предопределило их недолговечность.
Глава 3
Династия Западная Цзинь (265/266-317)
Внешняя
и внутренняя политика 265—290 гг.
Самым значительным деянием правительства Сыма Яня (У-ди, прав. 265-290) стало завоевание царства У и восстановление единства страны. С военной точки зрения эта операция относится к числу самых успешных кампаний в истории Китая. На ее проведение понадобилось всего четыре месяца (с конца 279 г. по конец весны 380 г.). Она была осуществлена силами 200-тысячной армии, раз-


Глава 3. Династия Западная Цзинь (265/266—317)
59
деленной на шесть соединений, под общим командованием Цзя Чуна (217-282), давнего и преданного соратника Сыма Яня. Победы над соседними царствами помимо геополитического значения имели и немаловажный экономический смысл. Государственная казна существенно пополнилась внача- ле сокровищами, накопленными в царстве Шу, а затем Ду Юй Сыма Янь
материальными ценностями
и денежными средствами (несколько миллионов монет) царства У. Кроме того, резко сократились расходы на армию - «оружие было вложено в ножны, военные ладьи и корабли поломаны прямо в реках и каналах». Земельный фонд страны пополнился целинными, пусть даже нуждавшимися в предварительной рекультивации землями. Демобилизация, проведенная в 280-х годах, своей оборотной стороной имела появление большого числа бывших солдат, оставшихся без дела и средств к существованию.
Внутренняя политика цзиньских властей, начиная еще со времени регентства клана Сыма, была направлена на воссоздание административных механизмов и законодательной базы, необходимой для функционирования централизованной империи. Была создана трехуровневая административно-территориальная система: 19 провинций {чжоу), которые подразделялись на 173 области (цзюнъ), те, в свою очередь, на уезды (сянъ). В качестве основы для законодательного уложения использовали кодекс «Новые законы» («Синь люй»), разработанный еще при Цао Пи, в котором учитывалась вся законодательная практика Китая времен династии Хань. В несколько дополненном и систематизированном виде этот кодекс, под названием «Расставленные по порядку Новые законы» («Бань синь люй») и состоявший из 2965 статей, был обнародован в 268 г. Статьи сопровождали комментарии и пояснения, составленные Ду Юем (222-284), признанным знатоком древних текстов и юриспруденции. Внимание властей к зако- нодательной сфере должно было подчеркнуть их решимость положить конец насилию и произволу. Для упрочения административно-бюрократического аппарата была выбрана девятиранговая чиновничья система, предусматривавшая «кормление»: денежное жалованье заменялось доходами, получаемыми чиновником с выделенных ему государством угодий. Хотя попытки введения такой системы предпринимались и раньше, считается, что она впервые была окончательно введена при династии Западная Цзинь. Ее использование изначально преследовало не столько административно-хозяйственные, сколько политические цели. Члены клана Сыма рассчитывали с ее помощью привлечь на свою


60
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
сторону вэйскую знать. Представители высших социальных слоев, происходившие в своем большинстве из низового чиновничьего и офицерского сословия, получили возможность, будучи пожалованы чиновничьими рангами, узаконить обретенные ранее социальные позиции.
Главным же направлением внутренней политики стала экономическая сфера. Первоочередным достижением справедливо считают социально-аграрные преобразования, направленные на интенсификацию сельского хозяйства и повышение налоговых поступлений с аграрного сектора благодаря увеличению числа свободных крестьян-землепользователей, а также на сдерживание роста крупных частных землевладений. На протяжении всей истории Вэй опорой аграрного сектора по-прежнему служила система военных поселений. Основанные на принудительном труде и потому малорентабельные, эти поселения к середине III в. окончательно изжили себя. Участились случаи массового бегства из них, земли оставались необработанными или захватывались местными чиновниками. Кроме того, велика была вероятность превращения таких поселений в экономическую базу региональных военачальников. Еще одной важной (или даже первоочередной, по мнению ряда исследователей) причиной радикальных преобра- зований в аграрном секторе послужил дефицит рабочих рук, вызванный низким демографическим потенциалом тогдашнего Китая. Так, в 280 г. население страны составляло 16,2 млн. человек, почти в три раза меньше, чем в начале III в. Не исключено, впрочем, что приведенные статистические данные отражают лишь списки налогоплательщиков. Тем не менее нехватка рабочей силы была настолько острой, что богатые землевладельцы похищали крестьян. Таким образом, во второй половине III в. полностью высветились ключевые для китайского государства III-VI вв. проблемы: каким образом обрабатывать максимально возможные площади земельных угодий и одновременно препятствовать их захвату крупными землевладельцами, как гарантировать крестьянину прожиточный минимум, чтобы он не искал помощи у богатых соседей? Еще в 264 г. был издан указ о ликвидации ранее созданной администрации в военных поселениях. Указ подтвердили в 266 г., когда правительство Западной Цзинь разработало план масштабных социально-экономических преобразований, изложенный в «Земельном законе» от 280 г. Хотя в тексте документа, полностью приведенном в «Ши хо чжи», есть немало неясных или спорных мест, они не мешают пониманию сути и наиболее важных деталей реформы.
В «Земельном законе» изложен порядок землепользования, распространявшийся на все слои населения, с которым соотносится первый в китайской истории хозяйствования опыт введения надельной системы (чжаньтянь). Документ состоит из трех основных частей, посвященных регламентациям землевладения аристократии, структуре чиновничьих земельных угодий и землевладению собственно крестьянства. Регламентации землевладения аристократии явились продолжением преобразований 265 г.? в которых изменению подверглась прежняя система аристократических титулов: из пяти ранее существовавших титулов бы- ли оставлены три: ван, который присваивался только членам августейшего се¬


Глава 3. Династия Западная Цзинь (265/266—317)
61
мейства, гун и хоу. Тогда же были установлены три вида «родовых владений» (цзя): большие, средние и малые. Для ванов они составляли соответственно 20, 10 и 5 тыс. дворов, для гунов и хоу - 10 и около 5 тыс. дворов. По закону 280 г. кроме «родовых владений» носителям аристократических титулов позволялось иметь усадьбы в столице и поля в ее окрестностях, предназначенные для обеспечения кормом упряжных лошадей, необходимых для прибытия знати ко двору. В соответствии с размером «родовых владений» аристократии они были определены в 15, 10 и 7 цинов земли (1 цин в то время составлял около 6 га или, в китайской системе мер, 100 му). Данное положение, с одной стороны, должно бы- ло исключить появление крупных частных угодий в пределах столичной области. Однако, с другой стороны, разрешенные «поля» были достаточно большими, чтобы в случае необходимости аристократы могли разместить на них собственные вооруженные отряды.
Чиновникам полагались земельные угодья размером от 50 цинов (для 1-го5 высшего ранга) до 10 цинов. Основным источником их доходов служил труд крестьян, называемых дянъкэ («гость, обрабатывающий поле»), которые, судя по всему, были арендаторами, получавшими от владельца угодья определенный (до 15 цинов) постоянный участок земли для обработки. Для каждого ранга опреде- лялось максимальное число работников，которые были освобождены от выплаты государственных налогов и несения трудовых повинностей: не более 50 дворов для чиновников 1-го и 2-го ранга и по одному двору для чиновников последних двух рангов. Кроме дянъкэ чиновнику полагались лица, называемые ишикэ («гость, который одевается и кормится» или «гости, работающие за одежду и пищу»), т.е. слуги, которые также освобождались от выплаты налогов и несения повинностей. Чиновники 1-6-го рангов могли иметь всего по три таких «гостя».
От налоговых выплат освобождались также родственники чиновника вплоть до девятого колена (т.е. его дальние родственники, внуки и правнуки) и несколько других категорий населения: родственники императора, потомки правящих домов династий, существовавших до Цзинь (гобинь - «государственные гости»), а также потомки «мудрецов прежних эпох» (сяньсянъ), сыновья и внуки «людей ученого сословия» (шижэнь), потомки и родственники как известных личностей прошлого, так и всех представителей образованных кругов независимо от степени успешности служебной карьеры. Введение привилегий для гобинь и потомков шижэнъ стало важным политическим шагом по примирению общества после многих десятилетий междоусобных распрей, поскольку в их число входили члены кланов Цао, Сунь и Лю и представители поддерживавших их семейств. Действительно, многие аристократы и чиновники, служившие прежде в царствах Хань-Шу и У и на первых порах опасавшиеся преследований со стороны цзиньских властей, затем были приняты при дворе У-ди. Что касается «мудрецов прежних эпох», то так обозначались в первую очередь древние конфуцианские мыслители, и, вводя данную привилегию, власти подчеркивали свой пиетет к конфуцианству.


62
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—Хвв.
Применительно к собственно аграрному сектору суть системы чжаныпянъ состояла в закреплении за каждым работником права на получение участков определенной площади и установление фиксированных налогов. Для этого был вос- создан фонд казенных земель и проведена полная, насколько это было возможно в тогдашних условиях, перепись податного населения. Оно было разделено на две категории - «истинно податные» (чжэндин), взрослое население, к которому были отнесены «трудоспособные мужчины» (дин-нань) и «трудоспособные женщины» (дин-нюй), для обоих полов установлен возраст от 16 до 60 лет; и «податные второй категории» (цыдин) - подростки от 13-15 лет и пожилые люди от 61 до 65 лет. Дети младше 12 лет и старики старше 65 лет, «малые и старые», освобождались от трудовой повинности. Выделяемые государством наделы состояли из участков двух типов: переходящих в собственное пользование работника, без налоговых выплат, и урочных, облагаемых налогом (кэтянь). Каждому трудоспособному мужчине полагался надел в Юму собственной земли и 50 му урочного участка. Каждой женщине - 30 му собственной земли и 20 му урочного участка. «Податные второй категории» мужского пола получали по 25 му урочного участка. Таким образом, семья, состоявшая только из двух «истинно податных» (супружеская пара с малолетними детьми и стариками), могла полу- чить \10му (т.е. около 30 га) земли, более половины которой не облагалась налогом. Большие семьи становились владельцами наделов до нескольких сотен му земли. Правда, по мнению многих ученых, наделы в 70 и 50 либо давались разным людям, либо перекрывали друг друга (второй из них включался в первый). Сомнения в традиционных трактовках текста «Земельного закона» объясняются также неуверенностью в том, что государство было в состоянии обеспечить каждого работника наделом в 120 жу. Между тем, по имеющимся в современных исследованиях подсчетам, площадь пахотных земель при династии Западная Цзинь составляла около 2 млрд, му; следовательно, на душу населения в среднем как раз и приходилась оговоренная площадь сельскохозяйственных угодий.
Земельный налог составлял всего 4 ху (для того времени 1 ху равнялся 20,23 л) с 50 му земли, тогда как средняя урожайность составляла приблизительно 3 ху (около 45 кг) зерна с одного му. При такой урожайности для производства душевого минимума выживания (600 кг зерна) было необходимо 13 му (0,9 га) пашни, для простого хозяйственного и демографического воспроизводства (600- 800 кг) - 13-20 му (0,9-1,3 га), для расширенного воспроизводства (900-1200 кг)- 20-27 му (1,3-1,8 га). Таким образом, зафиксированное в «Земельном законе» аграрно-налоговое уложение создавало предпосылки для расширенного воспроизводства населения. Подворный налог выплачивался шелком - готовыми тканями (три куска с каждого двора) и шелком-сырцом (около 700 г). Если же хо- зяйство возглавлялось женщиной (вдовой) или «совершеннолетним мужчиной второй категории» (подростком-сиротой), то ставка подворного налога уменьшалась вдвое. Для жителей приграничных районов подворный налог составлял и того меньше - до V3 основной ставки. В число податного населения были вне¬


Глава 3. Династия Западная Цзинь (265/266—317)
63
сены и некитайские народности, проживавшие в периферийных, в основном южных, районах. Отдельные урочные участки за ними не закреплялись, но налог все-таки взимался - от 60 до 10 л риса (в зависимости от удаленности от столицы) с одного двора, что также не было обременительным для рисоводческих хозяйств. Для периферийных крестьянских хозяйств предусматривалась также возможность вносить налог деньгами - по 28 вэней (бронзовые монеты самого малого достоинства) с человека.
В научной литературе преобладает мнение, что «Земельный закон» был в лучшем случае претворен в жизнь в столичной области либо вообще являлся декларированной властями утопией, ибо надзор за землепользованием возложили на самих же чиновников-землевладельцев. Вместе с тем система чжаныпянъ означала замену ренты-налога земельной рентой-налогом (налог, фактически объединенный с арендной платой), а также резкое сужение круга получателей последнего. После вступления закона в силу земельную ренту-налог получали лишь те, кто имел доступ к государственным средствам - император, высшие административные чины. Одновременно расширилась (в связи с заменой натурального жалованья чиновникам раздачей им земли с прикрепленными к ней арендаторами) сфера действия частнособственнической ренты. Хотя чиновники и многие крупные землевладельцы де-юре были, подобно основной массе крестьян, лишь держателями государственных земельных угодий, в экономическом плане они заняли положение, близкое к частным собственникам (присвоение прибавочного продукта, производимого арендаторами и несвободными работниками). Увеличение же доли различных разновидностей частнособственнической земельной ренты в определенной степени сдерживало усиление податного гнета, тяготевшего над государственными крестьянами. Об эффективности надельной системы, разработанной при цзиньском У-ди (ее внедрение в аграрный сектор могло начаться и до обнародования закона 280 г.)，и о начале стабилиза- ции экономического положения в стране свидетельствуют по меньшей мере два факта. Так，основную часть доходов казны стали составлять налоговые поступ- ления от государственных наделов. В последние два десятилетия III в. власти неоднократно снижали налоги и промысловые подати, особенно часто для районов, пострадавших от стихийных бедствий.
Кроме введения системы приняли ряд дополнительных мер по
подъему сельского хозяйства. К их числу относится, во-первых, распашка пустошей в счет регулярных трудовых повинностей. Во-вторых, развертывание инженерно-ирригационных работ. Самым крупным выполненным проектом, види- мо5 стал ремонт трех каналов (274 г.)5 что позволило оросить 1,5 тыс. цинов земли. Значительно более масштабная программа излагается в докладах трону (277 г.) сановника Ду Юя. После покорения царства У он руководил несколькими юго-восточными провинциями и, следовательно, был хорошо знаком не только с экономическими теориями, но и с экономической практикой. В докладах предлагалось обязать всех провинциальных руководителей обследовать на подведомственных территориях все ирригационные сооружения; отремонтировать


64
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
像 帝武看
и привести в порядок все старые водохранилища, плотины, каналы и малые водоемы, построенные в горных ущельях частными лицами; осушить и разрушить водохранилища, пришедшие в полную негодность.
В-третьих, власти стремились контролировать цены на зерно и осуществлять его государственные закупки. В 268 г. были учреждены «амбары постоянного равновесия», т.е. казенные зернохранилища, в которых зерно накапливали в урожайные годы. При недородах или природных катастрофах его продавали населению по низким ценам или даже раздавали даром.
Если «Земельный закон» и связанные с ним социально-хозяйственные преобразования правомерно считать наиболее значительными и успешными внутриполитическими акциями правительства Западной Цзинь, то другие решения, приписываемые цзиньскому У-ди, имели не просто неоднозначный, но и потенциально опасный для страны характер. Речь идет прежде всего о восстановлении в 277 г. системы удельных владений-го с наделением их правителей-вбшов всеми военными, хозяйственными и административными полномочиями. К го приписывалось (в зависимости от его площади) от 30 до 5 тыс. дворов и войска численностью от 15 до 1,5 тыс. воинов. В распоряжение ванов были отданы прави- тельственные вооруженные силы. Вне го остались лишь незначительные отряды: по 100 воинов в больших областях и по 50 - в малых. Всего было создано 27 владений для дядьев, племянников и сыновей У-ди. Допустимо предположение, что монарх намеревался усилить государственный контроль над периферийными и вновь обретенными районами складывавшейся империи: подавляю- щее большинство го располагалось в приграничных северо-восточных, северо- западных районах, а также на территориях царств Шу и У. По сути дела, про¬
Сыма Янь (император У-ди, основатель династии Цзинь)
изошла реставрация даже не системы удельных царств, существовавшей при империи Хань, а «гарнизонных владений» начала эпохи Чжоу (первая половина I тыс. до н.э.).
Следующая роковая ошибка императора У-ди5 отца 26 сыновей, заключалась в объявлении официальным наследником в 268 г. старшего (из живых к тому времени) принца - Сыма Чжуна (259-306). Справедливости ради нельзя не признать, что он действовал согласно закону престолонаследия по праву первородства. Однако, по уверениям последующих китайских историков, Сыма Чжун от- личался слабоумием. Говорится также, что в последние годы жизни У-ди забросил дела управления страной, предпочитая проводить время в окружении гаремных красавиц, что и повлекло за собой усиление влияния при дворе различных
группировок.


Глава 3. Династия Западная Цзинь (265/266—317)
65
Внутриполитический кризис и Смута восьми ванов
Восшествие на престол Сыма Чжуна (Хуэй- ди, 290-306) состоялось в тот же день, когда умер его отец. Сразу же обозначилось и противоборство двух главных придворных партий.
Одну возглавили Ян Цзюнь (ум. 291) и его две дочери, обе старшие супруги усопшего монарха. Одна - Ян Цзилань (ум. 291), мать Хуэй-ди5 имевшая очень высокий статус вдовствующей императрицы (тай-хуанхоу), подразумевавший немалые привилегии и политические полномо- Цзя Наньфэн
чия. Вторая партия сложилась вокруг старшей
жены Хуэй-ди - Цзя Наньфэн (256-300), именуемой обычно императрицей Цзя (Цзя-хоу), и ее отца Цзя Чуна (полководец, руководивший завоеванием царства У). По иронии судьбы Цзя Наньфэн выбрали в жены наследному принцу сестры императрицы Ян. Бракосочетание состоялось в 272 г.5 когда невесте было 15 лет, а жениху - 13, и, похоже, с самого начала юный наследник престола попал под влияние своей не по возрасту энергичной и амбициозной супруги. Оказавшись в статусе императрицы, Цзя Наньфэн стала искать союзников для противодействия клану Ян среди правителей го. Ей удалось склонить на свою сторону двух сыновей У-ди: Чу-вана Вэя (личное имя Сыма Яньду, 271-291) и Хуайнань-вана Чуна (Сыма Циньду, ум. 300). Будучи детьми наложниц У-ди5 они не испытывали особых симпатий к императрице Ян и ее отпрыску, что, видимо, и побудило их вступить в сговор с императрицей Цзя. Несмотря на молодость, оба принца имели существенные военные полномочия. Чу-ван держал под своим контролем регион среднего течения р. Янцзы, его брат главенствовал в бывшей столице царства У и ее регионе. Во 2-м месяце 291 г. Цзя-хоу, воспользовавшись торжествами в честь совершеннолетия наследника престола, добилась августейшего приглашения обоих принцев в столицу. В следующем месяце, прибыв туда с вооруженной свитой, они организовали дворцовый переворот. Ян Цзюнь, обвиненный в измене трону, был казнен, несколько тысяч его сторонников убиты. Вдовствующая императрица предстала перед судом по обвинению в разжигании раздоров между членами августейшего семейства, была разжалована в «простую придворную даму» и заточена в отдаленных дворцовых чертогах, где умерла голодной смертью. То, что Цзя-хоу так легко удалось расправиться с семейством Ян, во многом объясняется личной неприязнью многих влиятельных сановников к Ян Цзюню, считавших, что тот стремится к узурпации власти.
Но, вопреки планам императрицы Цзя, при дворе вновь образовалась оппозиционная ей партия. Ее возглавил Жунань-ван Лян (Сыма Цзыи, ум. 291) - один из дядьев императора У-ди и давний противник семейства Ян. Возложив на себя обязанности канцлера (тогда этот пост именовался тайцзай), он намеревался


66
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III-X вв.
взять бразды правления страной. Цзя-хоу опять тайно обратилась за помощью к Чу-вану. В 6-м месяце он вновь прибыл в столицу. 20-летний своенравный принц, сам рвавшийся к властным рычагам, Чу-ван решился не полагаться на придворные интриги, а завершить дело «одним махом». Он напал с вооруженной челядью на кортеж Жунань-вана прямо у северных ворот столицы. Завязался настоящий бой, постепенно перекинувшийся на улицы города, во время кото- рого Жунань-ван был убит. Говорили, что, лишь увидев присланный из дворца императорский штандарт и поняв, что действуют вопреки августейшей воле, солдаты с обеих сторон прекратили схватку. Чу-ван был схвачен и казнен как мятежник.
Следующее десятилетие прошло под единоличной властью императрицы Цзя. В 299 г. она предприняла очередной шаг по устранению возможных политических соперников: инспирировала низложение законного наследника и единственного сына (от одной из наложниц) императора Хуэй-ди - Сыма Сицзу (276- 299). Его обвинили в подготовке заговора против отца и в 3-м месяце 300 г. устроили над ним публичное судилище, проходившее под диктовку императрицы. Несмотря на явную сфабрикованность представленных улик (некое письмо, якобы написанное наследником, настолько неумело копировало его почерк, что вызвало замешательство среди судей), Сыма Сицзу лишили сана и отправили под домашний арест, изолировав от возможных доброжелателей. Через несколько дней его отравили. Всевластие и распутство Цзя-хоу все больше тревожили членов дома Сыма. Она не скрывала своих любовных связей, и никого не прельщала перспектива появления бастарда у самовластной государыни, который, одна- ко, формально обладал бы правами на трон.
Первым восстал Чжао-ван Лунь (Сыма Цзыи, ум. 301), младший брат погибшего Жунань-вана, который, несмотря ни на что, все эти годы оставался верным союзником императрицы Цзя. Сразу после смерти Сыма Сицзу он, воспользовавшись назначением на должность командующего придворной гвардией и дейст- вуя якобы во исполнение императорского повеления наказать виновных в смерти наследного принца, захватил столицу и дворец. Императрицу Цзя арестовали, без особых разбирательств разжаловали в «придворную даму» и заточили, как она в свое время поступила с Ян Цзилань, в отдаленные покои умирать от голода. Большую часть доверенных лиц императрицы Цзя и высших сановников ее правительства казнили. Едва Чжао-ван объявил себя шшщ^ош-тайцзаелг, на него ополчились другие члены августейшего семейства, не без оснований заподозривших родича в претензиях на престол. Разразилась новая смута (ее начало обычно датируют осенью 300 г.)? прозванная впоследствии Смутой восьми ванов (баван луанъ). Ее участниками традиционно считают ранее погибших Чу-вана Вэя и Жунань-вана Ляна, самого Чжао-вана и еще пятерых членов августейшего семейства. Это были Ци-ван Цзюн (Сыма Цзинчжи, ум. 302) - дядя императора У-ди5 владение которого располагалось на севере Шаньдунского п-ова; Чанша- ван И (Сыма Шиду, 277-304) - 6-й сын императора У-ди; Чэнду-ван Ин (Сыма Чжанду, 279-306) - 16-й сын У-ди; два племянника У-ди - Хэцзянь-ван Юн


Глава 3. Династия Западная Цзинь (265/266—317)
67
(Сыма Вэньцзай, ум. 307), который властвовал на западе страны (район Чанъ- ани), и Дунхай-ван Юэ (Сыма Юаньчао, ум. 311), властвовавший над частью Шаньдунского п-ова. Чэн- ду-ван Ин5 вопреки его титулу, управлял не в Чэнду, а на северо-востоке, имея резиденцию в Ечэне.
Участников смуты на самом деле было гораздо больше.
Выделение такой когорты принцев-смутьянов, скорее
всего, призвано подчерк- Расположение владений участников
нуть масштабность междо- Смуты восьми
усобицы, так как число «восемь» в китайских нумерологических построеншсс олицетворяет основные пространственные направления - четыре стороны и четыре получасти света.
Осенью 300 г. против Чжао-вана Луня, тогда еще самозваного тайцзая, выступил Хуайнань-ван. Его войска ворвались в Лоян и в резиденцию Чжао-вана, однако через несколько часов Хуайнань-ван был убит всадником, представившимся императорским гонцом. Видимо, надеясь легализовать совершенный им дворцовый переворот и приостановить смуту, Чжао-ван Лунь в начале 1-го месяца 301 г. низложил и заточил в темницу императора Хуэй-ди5 а себя объявил императором, чем еще больше разъярил родственников. Теперь уже с трех сторон к Лояну двинулись войска (численностью в несколько десятков тыс. человек) Ци-вана5 Чэнду- вана и Хэцзянь-вана, к последнему присоединились и ряд губернаторов областей. Взяв город штурмом, союзники освободили Хуэй-ди и предали казни Чжао-вана (4-й месяц того же года). Реставрация злосчастного монарха была не более чем политическим фарсом. Бразды реальной власти попытался перенять Ци-ван, против которого тут же объединились Хэцзянь-ван, Чэнду-ван и Чанша-ван. В конце 302 г. столица вновь стала ареной ожесточенного сражения, завершившегося разгромом сил Ци-вана Цзюна и его казнью. Новая коалиция продержалась у власти всего несколько месяцев, конец ей положила рознь между Чанша-ваном, обосновавшимся в столице, и его бывшими союзниками. С осени 302 г. по начало 303 г. армии Хэ- цзянь-вана и Чэнду-вана несколько раз предпринимали штурм Лояна. Для защиты города, давно уже превратившегося в крепость, мобилизовали остатки гражданского населения. Тем не менее Чанша-ван, возможно, и сумел бы удержать Лоян, если бы не предательство кузена - Дунхай-вана. Находившийся все это время в столице, он пленил Чанша-вана, тайно вывез его и передал в руки Хэцзянь-вана. Теперь верховенство в столице перешло к Чэнду-вану, но, как только тот отлучился, вынуж¬


68
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
денный посетить свою резиденцию, император Хуэй-ди предпринял отчаянную попытку восстановить собственное правление и во главе наспех собранной армии (командующим был назначен Дунхай-ван) выступил на Ечэн. В решающем сражении между императорской армией и армией Чэнду-вана (9 сентября 304 г.) император Хуэй-ди, брошенный на поле боя своими же телохранителями, был тяжело ранен, попал в плен и увезен в резиденцию противника. Дунхай-ван бежал в собственный удел. Воспользовавшись отсутствием кого бы то ни было в столице, туда вступил Хэцзянь-ван. Триумф Чэнду-вана тоже оказался кратковременным: приблизительно через месяц на него напали генерал-губернаторы (цыши) северных (на севере Шаньси) провинций Ючжоу и Бинчжоу. Бинчжоу возглавлял младший брат Дунхай-вана. Губернаторы отвечали за порядок на приграничных северных и северо-восточных землях империи, где находились анклавы некитайского населения, и смогли заручиться поддержкой племенных вождей. Ударную силу их войск составляла конница степных племен ухуаней и сяньбийцев. Потерпев несколько поражений подряд, Чэнду-ван счел за лучшее оставить Ечэн и вместе с царственным пленником переместиться в столицу, где сам попал в плен к Хэцзянь-вану, и их обоих увезли в Чанъань. Летом 305 г. Дунхай-ван, воодушевленный успехами брата и имевший все основания рассчитывать на поддержку его самого и его союзников, выступил на Лоян. С этого момента смута, прежде ограничивавшаяся столкновениями между членами дома Сыма и не выходившая далеко за пределы столичного региона, вступила в новую фазу, приобретя общегосударственный масштаб и в определенной степени межэтнический характер. На стороне Хэцзянь-вана и Дунхай-вана выступили и региональные военные лидеры, до этого воздерживавшиеся от участия в боевых действиях, и племенные вожди народностей, проживавших в северных и северо- восточных районах Китая. Весной 306 г. Дунхай-ван занял Лоян и, категорически отказавшись от мирных переговоров, предложенных Хэцзянь-ваном, пошел на Чанъань. 4 июня 306 г. объединенные силы Хэцзянь-вана и Чэнду-вана потерпели поражение в очередной битве и порознь бежали в южные районы. Хуэй- ди увезли обратно в Лоян, а Чанъань досталась сяньбийским конникам, разо- рившим город и вырезавшим более 20 тыс. мирных жителей. В конце 306 г. Хуэй-ди скончался, возможно отравленный по приказу Дунхай-вана. На трон возвели младшего (25-го) сына У-ди- Сыма Чи (284-313, Хуай-ди5 прав. 306- 313), а Дунхай-вана, едва обосновавшегося в Лояне, предусмотрительно возвели в сан наследника престола под титулом «августейший внук» (тайцзы- сунъ). Чэнду-вана, скрывавшегося от новых властей, вскоре разыскали и вместе с двумя сыновьями предали казни. Хэцзянь-ван неожиданно для него самого получил от имени монарха приглашение прибыть ко двору для занятия по- ста в новом правительстве. Польстившись на заманчивое предложение, он рискнул его принять и по дороге в Лоян погиб от рук убийц, подосланных Дунхай-ваном. День гибели Хэцзянь-вана - 6-й день 2-го месяца первого года эры Юн-цзя (307 г.) - традиционно считают датой завершения Смуты восьми ванов.


Глава 3. Династия Западная Цзинь (265/266—317)
69
Вступивший на трон в 22-летнем возрасте, Хуай-ди был не более чем марионеткой Дунхай-вана. Но суть дела заключается не в личных качествах этого императора. Страну вновь охватил политический и экономический хаос, междо- усобные войны усугублялись природными катаклизмами и аномальными явлениями, терзавшими ее почти с первых дней правления Хуэй-ди. Первый же год его царствования завершился грозой, несколько дней полыхавшей зимой над столицей (декабрь 290 г.), - зловещее предзнаменование, заставившее монарха изменить девиз правления (с Юн-пин на Юань-кан, 291-299). С середины последнего десятилетия III в. почти каждый год страна подвергалась природным бедствиям. Так, в 297 г. наводнение охватило все районы среднего и нижнего течения Янцзы. Осенью того же года в прибрежном районе к югу от Шаньдун- ского п-ова грянули ранние заморозки со снегопадами, погубившими весь урожай. Снег выпал и следующим летом на территории самого Шаньдуна, а ранние заморозки погубили урожай на западе страны. В 300 г. вслед за солнечным затмением по стране пронесся ураган с пылевыми бурями, ломавший вековые деревья. Поистине ужасающая картина столицы и столичного региона воспроизве- дена в «Цзинь шу»: «Лишения и мятежи еще более участились... Беглым и бродяжничающим не было числа. В шести округах... случились большие налеты саранчи. Растительность, а также шерсть на волах и лошадях - все было начисто съедено. Голод сопровождался эпидемией. Население погибало также от рук бандитов и разбойников. Река наполнилась плывущими по течению трупами, земля покрылась белыми костями... Люди часто поедали друг друга. Голод и эпидемии случились одновременно. Из каждых десяти чиновников бежали восемь-десять». Многие районы охватили массовые волнения. Наиболее масштабные очаги восстаний возникли на юге (Хубэй и Хунань), в Шаньдуне и Сы- чуани. Обезумевшее от голода и насилий население несколькими миграционными потоками устремилось из центральных регионов страны на северо-восток и северо-запад, уже находившиеся под контролем местных военных лидеров и чужеземных племенных вождей. Начался новый виток трагических для Китая событий, обычно называемых «нашествием пяти варваров».
Гибель Западной Цзинь (311-317)
Главными участниками событий 311-317 гг., приведших к гибели империи Западная Цзинь, принято считать пять основных племенных объединений - сюнну (хунну, гунны), сяньби (сяньбийцы), цзе (цзесцы), ди (дисцы) и цян (цяны), - обозначаемых в китайской терминологии как уху, «пять варваров» («пять северных племен»). Из китайских же письменных источников явствует, что перечисленные народности исходно или в течение нескольких предшествовавших столетий обитали в периферийных (северных, северо-западных, северо- восточных) районах Китая. Цяны и дисцы, проживавшие разрозненными труп¬


70
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
пами на территориях современных провинций Сычуань, Шэньси, Ганьсу и Цинхай, были, в сущности, коренными обитателями данных местностей. Они говорили на различных языках, которые относились к тибето-бирманской языковой семье, и имели неодинаковые этнокультурные корни. Этноним цян присутствует в древнейших китайских письменных источниках (надписях на гадательных костях), из которых следует, что обозначаемая так народность проживала к западу от территории древнего государства Шан-Инь, являясь одним из наиболее воинствен- ных его соседей. Взаимоотношения китайцев с цянами на
протяжении последующих столетий составляют отдельную Древнее написание страницу политической истории Китая. Уже в Ш-П вв. иероглифа цян до н.э. существовало 150 отдельных цянских чж^н-родов, или семейных групп (возможно, патронимий), возглавляемых собственными вождями; некоторые из них по своей численности приближались к племенным союзам. На рубеже II-I вв. до н.э. часть исконных зе- мель цянов - районы Лунси (на юго-западе Ганьсу) и Хуанчжун (на юго-востоке Цинхая) были насильственно присоединены к империи Хань. Эти события не привели ни к их массовому сопротивлению, ни к попыткам консолидироваться и создать племенную конфедерацию. Тем не менее отдельные роды цянов неоднократно поднимали восстания против китайских властей, особую остроту их выступления принимали в моменты внутренней нестабильности в империи Хань. В I-II вв. насчитывалось около 140 «крупных» (имевших до 100 тыс. воинов) и «слабых» (объединявших от 10 тыс. до нескольких тысяч соплеменников) цянских чжунов. В основной своей массе потомственные скотоводы, они освоили и земледелие; ведя такую хозяйственную деятельность, они сохранили военноплеменную организацию. К середине II в. общая численность воинов-цянов достигала, видимо, 200 тыс. человек. Несмотря на эпизоды конфронтаций с китай-
скими властями, цяны в течение нескольких веков проживали смешанно с этническими китайцами (ханьцами), что способствовало постепенной «китаизации» племенной знати: ее представители нередко оказывали содействие местной администрации, получая в награду аристократические титулы и богатые дары.
Дисцы, по утверждению китайских историков, происходили от западных иноземцев («западных варваров-^/», си-и, прозванных также «белые лошади» - байма), которые появились на территории Китая в глубокой древности. Существует точка зрения, что они исходно принадлежали к древней восточноазиатской европеоидной расе, затем постепенно смешались с монголоидными тибетцами (к числу которых принадлежали и цяны). К Ш-П вв. до н.э. дисцы прочно осели на юге провинции Шэньси, которая на рубеже II-I вв. до н.э. тоже была присоединена к китайской империи (область Удуцзюнь). Завоевание исконных земель дисцев тоже не спровоцировало явных антикитайских выступлений. Дисская племенная знать, согласившаяся на сотрудничество с китайскими властями,


Глава 3. Династия Западная Цзинь (265/266—317)
71
получила аристократические титулы. Так же как и цяны, распадавшиеся на роды, дисцы вели преимущественно оседлый образ жизни, занимаясь земледелием, скотоводством и ремеслами (ткачеством). Имея опыт долговременного соседства и тесного общения с китайцами, дисцы вместе с тем сохраняли этнические традиции. Большинство из них, зная китайский язык, в быту говорили на собственном языке, носили национальную одежду, которая отличалась сочетанием элементов китайского и тибетского костюмов.
Сюнну (тюркоязычная народность) были по¬
томками населения некогда могущественной дер- Древний воин-сюнну
жавы, соседствовавшей с империей Хань в III- (современное изображение)
II вв. до н.э. Поражение этой державы (при ханьском У-ди, прав. 140-87 гг. до н.э.) привело к первому расколу сюнну. Часть их ушла в Центральную Азию, другая признала вассальную зависимость от китайской империи. Новый раскол произошел в 56 г. до н.э.? в ходе которого они разделились на «северных» и «южных» сюнну. «Северные» сюнну ушли в Сред- нюю Азию, «южные» возобновили мирные отношения с Китаем, отказались от набегов, а китайские власти, в свою очередь, предпринимали встречные шаги для их умиротворения. При ханьском Сюань-ди (прав. 74-49 гг. до н.э.) родам сюнну разрешили селиться на собственно китайской территории, отведя им для расселения северную часть губернаторства Бинчжоу (север провинций Шаньси и Шэньси). Вскоре там (среди местного, ханьского населения) обосновалось свыше 5 тыс. сюннуских ло (юрт). Еще более массовое переселение сюнну состоялось в первой половине I в. н.э., после нового раскола этого этноса. Часть сюнну вновь покинули Дальний Восток, другие - «южные» подтвердили вас¬
сальную зависимость от китайского императора, получив за это новые земли для поселения (в совр. Внутренней Монголии). К 90 г. численность «южных» сюнну на китайских землях превысила 240 тыс. человек, среди них около 50 тыс. профессиональных воинов. На протяжении II в. «южные» сюнну, давно уже утратившие кочевые корни и адаптировавшиеся к образу жизни оседлого населения, принимали довольно активное участие в политической жизни Китая. Ключевым, как показали дальнейшие события, эпизодом в их судьбе стал союз, заключенный с ними в 217 г. Цао Цао. Согласно этому договору, пяти клановым группам (аймакам) было вновь официально разрешено проживать в Бинчжоу. Вожди ай¬
маков получили китайские аристократические титулы и соответствующие удельные владения, находившиеся на землях пяти областей. В определенной степени Цао Цао следовал древней имперской практике переселения во внутренние районы страны тех групп соседних с Китаем народностей, которые заявляли о своей лояльности империи. Такая политика позволяла китайским властям взять под контроль эти народности; акция же Цао Цао, видимо, имела целью решение еще


72
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Сюннуский вожд,ъ-шаньюй (современное изображение)
одной актуальной в условиях междоусобных конфликтов задачи - создания вблизи столицы, Ло- яна, своего рода армейского резерва. Вождь каждого из аймаков находился под наблюдением специально присланного из столицы сановника, а верховный вождь - шанъюй (титул, восходящий к древней сюннуской державе) удерживался при дворе в качестве почетного заложника. Администрация царства Вэй и империи Западная Цзинь попыталась продолжить такую политику по отношению к сюнну. К середине III в. еще в пяти областях были созданы поселения сюнну, насчитывавшие несколько десятков тысяч семей. В начале царствования цзиньского У-ди из-за Вели- кой китайской стены в северные районы Китая переселилось более 20 тыс. семей, в 284-287 гг.- еще 140 тыс. Численность сюнну выросла как минимум до 49 тыс. ло, или до 340 тыс. человек. Исходя из приведенного выше удельного веса вои-
нов в общей численности этой народности (около 20%), получается, что к концу III в. сюннуский армейский контингент достигал 70 тыс. человек, основную ударную силу которого составляли конники. Кроме сюнну в северных районах Китая обитали, по сведениям «Цзинь шу», еще 19 родов народностей, относимых к той же этнической группе «северных варваров» (бэйди). Хотя «северные варвары» были склонны к междоусобным военно-этническим конфликтам, потенциально они могли объединиться вокруг вождей собственно сюнну и совместно выступить против Китая.
Сяньби - название весьма разнородного этнического сообщества, которое принадлежало к монголоидному миру и состояло из скотоводческих племен, кочевавших по степям современной Внутренней Монголии. Приблизительно с середины I в. отдельные группы сяньбийцев стали перемещаться на территорию Ляодунского п-ова и в северо-восточные области империи Хань. К концу III в. их общая численность на территории Китая, по некоторым данным, составляла около 2 млн. человек. Считается, что сяньбийцы обладали рядом уникальных этнокультурных особенностей: с легкостью обживали новые места, налаживали контакты с их обитателями, усваивая иноэтнические и инокультурные элементы. В результате образовалось несколько региональных ветвей сяньбийцев, возглавляемых собственными правящими кланами, фамилии которых обычно и употребляются для обозначения всей данной ветви. В общественном укладе сянь- бийцев причудливо сочетались элементы военной демократии и институт силь¬
ной наследственной власти, что предопределило возможность создания ими военно-феодальных государственных образований. Способные воспринимать и усваивать иноземные обычаи и нравы - будь то китайская грамота, детали ти-


Глава 3. Династия Западная Цзинь (265/266—317)
73
тг,
С Я Н Ь Б И 4
»e гг. 168 г 17 7 г
156-158 гг.
■[□Империя Хань
Походы Таишихая
3〇〇1)СЗТерр*1тория Сяньби
Завоевания Таншихая
Ареал расселения и военные походы сяньбийцев в I-II вв. н.э.
бетского костюма или язык сюнну, - сяньбийцы тем не менее осознавали собственную этническую самобытность и относились ко всем иным народностям как к потенциальным рабам и данникам.
По поводу происхождения цзе {цзеху) существуют три основные версии. Согласно одной из них, цзесцы состояли в этническом родстве с сюнну. Согласно другим точкам зрения, они были выходцами из Средней Азии либо хозяйственно-племенным конгломератом, сформировавшимся из наемников (термин цзе первоначально указывал на род занятий) или рабов сюнну, обретших свободу после окончательного разгрома сюннуской державы в I в. н.э. Уместно пояснить, что сюнну исключительно широко использовали рабский труд, превращая в рабов военнопленных. По подсчетам современных исследователей, при общей численности сюнну в 1,5-2 млн. человек, у них было 180-190 тыс. рабов, которые занимались скотоводством, земледелием и ремеслами, т.е. численность цзесцев могла превышать 150 тыс. человек. Их исходный ареал - местность Цзеши в долине р. Фэньхэ (север Шаньси), основными занятиями были скотоводство и охота, но им было известно и земледелие.
Исходя из количественных данных, приведенных в китайских источниках, получается, что к IV в. в северных провинциях численность сюнну немногим уступала китайскому населению (около 300 тыс. человек). В других же районах, в первую очередь в Гуаньчжуне (большая часть совр. Шэньси), «варварское» население преобладало над китайским. Есть основания полагать, что совокупная численность воинских сил «варварских» народностей приближалась к миллиону человек. Вооружению «варваров» способствовала демобилизация китайской армии после покорения царства У. Бывшие солдаты в массовом порядке продавали


74
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Лю Юань {современное изображение по мотивам китайских книжных гравюр)
«варварам» свое оружие. Еще в 280 г. сановник Го Цинь подал доклад на высочайшее имя, в котором указывал на недопустимую концентрацию сюнну и предлагал для пресечения возможных бунтов переселить их в другие районы. Однако власти оставили этот доклад без внимания. В начале IV в. появился трактат сановника Цзян Туна (ум. 310) «Си жун лунь» («Рассуждения о перемещении жунов»), где особое внимание обращалось на ситуацию, сложившуюся в Гуань- чжуне. Понятно, что в разгар смуты и при отсутствии в Лояне дееспособного правительства призывы Цзян Туна «навести в Гуаньчжуне порядок» остались риторическими упражнениями.
Между тем выступления некитайских народностей, в первую очередь сюнну, начались еще в 270-х годах. В 271 г. поднял мятеж шанъюй Лю Мэн (ум. 271?), его отряды захватили областной центр. Местные китайские власти убедили главу одного из аймаков убить шанъюя, бунт угас. Подобный исход, по всей вероятности, убедил императора У-ди и правительство в беспочвенности опасений по поводу концентрации «варваров» на периферийных землях империи, в том, что этническим выступлениям легко воспрепятствовать, сея вражду среди племенной аристократии. В 294 г. восстал старейшина Хэсань (ум. 294), через год - его младший брат, к сюнну присоединились цяны из областей Пинъи и Бэйди (к северу от Чанъани), т.е. очаг выступлений, подавленных в 297 г., распространился и на северо-западный регион.
Однако для превращения локальных мятежей в организованное наступление на империю Цзинь необходим был лидер, которого бы поддержало большинство соплеменников. Таким лидером стал один из вождей «южных» сюнну - Лю Юань (ум. 310), считавшийся прямым потомком правителя древней державы сюнну в' пору ее расцвета и родственницы основателя империи Хань, Лю Бана, отданной в жены шанъюю по условиям мирного договора. Лю Юань получил китайское образование и в 264 г. прибыл ко двору Западной Цзинь. Природная


Глава 3. Династия Западная Цзинь (265/266—317)
75
богатырская сила и воинская удаль соединились в нем с эрудированностью и рафинированностью, свойственными китайской знати. В жизнеописании Лю Юаня из «Цзинь шу» подчеркивается, что он великолепно знал конфуцианскую классическую литературу, мог прочесть наизусть всю каноническую поэтическую антологию «Ши цзин», увлекался древними сочинениями по военному искусству. Когда разразилась Смута восьми ванов, Лю Юань принял сторону тех ваное клана Сыма, которые позиционировали себя как защитники императора Хуэй-ди. Но, убедившись, что ванн явно не доверяют ему, стремясь лишь использовать его авторитет среди сюнну, Лю Юань хитростью добился разрешения вернуться в родные кочевья. Восторженно встреченный соплеменниками, он принял титул «великого шанъюя» (дашанъюй) и через 20 дней уже имел под своим началом более 50 тыс. воинов. Ревнители седой старины уповали на возрождение славных традиций предков; почитатели китайских империй видели в Лю Юане лидера, способного создать государство, в котором бы они заняли первенствующее положение; рядовые сюнну, уставшие от поборов и притеснений присланных из столицы чиновников, надеялись на торжество «справедливости». Из приведенных в жизнеописании Лю Юаня документов явствует, что он искренне считал себя не только потомком Лю Бана и кровным родственником всего ханьского правящего дома, но и носителем Небесного мандата, которому высшими силами поручено возродить великую династию. Он использовал и развил идею, изначально сопряженную с концепцией Небесного мандата, о возможности передачи Небом права на державную власть представителям чужеземной народности или, как в его собственном случае, человеку смешанной крови, выросшему среди «варваров». Одновременно Лю Юань яростно обвинял представителей клана Цао в узурпации власти, членов клана Сыма - в полном моральном разложении. В 304 г. Лю Юань объявил о создании царства Хань со столицей в г. Пинчэн (запад Шаньси). Пока что он довольствовался принятием титула ван, что означало претензию на государственный суверенитет и подразумевало возможность строить вассальные отношения с китайской империей. Вместе с тем предпринимал и ряд ритуально-политических акций, соответствующих китайскому имперскому сценарию восхождения на трон: принял собственный девиз правления (Юань-си, 304-308), даровал посмертный августейший титул своему отцу, а также начал приносить поминальные жертвоприношения императорам Хань как своим предкам. В 308 г.? после смерти Хуэй-ди, которого он считал законным монархом, Лю Юань принял титул хуанди, позиционируя тем самым себя как китайского императора, изменил девиз правления (Юн-фэн, 309 г.) и приступил к исполнению своей миссии, как он ее понимал, - не завоевание Китая, а реставрация дома Хань для наведения порядка в стране. За период 308- 309 гг. сюннуское воинство захватило всю южную часть Шаньси, продвинулось на восток до Шаньдуна и нанесло первое сокрушительное поражение китайской армии в битве на берегу Хуанхэ, что открыло сюнну путь на Лоян. Дальнейшее наступление прервалось из-за внезапной смерти Лю Юаня (8-й месяц 310 г.) и распрей между его наследниками. Через несколько недель место Лю Юаня занял его родственник - Лю Цун (ум. 318, Ле-цзун, прав. 310-318).


76
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
В начале 311 г. сюнну возобновили наступление на Лоян. Рассчитывая их опередить, Дунхай-ван, собрав под своим началом все имевшиеся силы (40 тыс. человек), также выступил в поход. В Лояне уже царил голод, так как области, снабжавшие столицу продовольствием, находились в руках противника; начались случаи людоедства. Сановники, оппозиционно настроенные по отношению к Дунхай-вану и действовавшие с негласного одобрения императора, ненавидевшего своего «спасителя», совершили очередной дворцовый переворот, предав казни двух ближайших друзей принца. Узнав об этом, тот скончался (3-й месяц) от сердечного приступа. Похороны Дунхай-вана, которые должны были состояться в его родовом поместье, обернулись новой трагедией. На процессию, двигавшуюся под защитой пехоты усопшего вана, напала сюннуская конница. Окру- жив противника плотным кольцом, они буквально изрешетили стрелами метавшихся в панике солдат. В плен к сюнну попали также 28 членов/принцев клана Сыма различного ранга (все они были тут же убиты). Столица осталась без защиты. В 5-м месяце 27-тысячная конница сюнну, подошедшая к Лояну, без труда рассеяла ряды последних защитников столицы и ворвалась в город, не поте- ряв ни одного человека. Затем началась беспощадная резня, в которой погибли 30 тыс. мирных жителей. Сюнну разграбили и подожгли дворец (сгорела и богатейшая императорская библиотека), до основания разрушили правительственные здания. Хуай-ди попал в плен. Существует несколько вариантов преданий о его пленении. В одном рассказывается, что он был схвачен, когда пытался выбраться из дворца, воспользовавшись боковой калиткой. Согласно другой версии, он, переодевшись в платье простолюдина, без всякой свиты бежал из обре- ченного города. Узнав о бегстве монарха от безымянного предателя, сюнну разыскали и схватили одинокого путника. Налицо общий сюжет: всеми брошенный, император пытается бежать из охваченной паникой столицы. Сюнну увез- ли Хуай-ди в Пинчэн и казнили после двух лет всяческих унижений (экс-императора заставляли прислуживать на пиру, исполнять черную работу).
Вместе с тем, как бы ни относились современники к правящему дому и лично к Хуай-ди, падение столицы и пленение императора были беспрецедентными событиями за всю историю имперского Китая. Они, безусловно, обострили чувство патриотизма. Но ни единого признанного лидера, ни общей стратегии оборонительных действий у страны не было. Кое-кто из военачальников и региональных руководителей на свой страх и риск на местах организовывал сопротивление. Некоторые спешно отводили подвластные им войска в глубь страны, рассчитывая создать там оборонительные рубежи. А кто-то сознательно уклонялся от боевых действий, предпочитая сохранять силы для защиты своих владений. От многострадального крестьянства еще меньше можно было ожидать, чтобы оно поднялось на защиту отчизны. Безоружные люди либо спасались бегством, либо добровольно сдавались на милость победителей, уверенные в том, что хуже, чем во время междоусобных распрей, все равно не будет. К тому же то там, то здесь вспыхивали бунты, сковывавшие действия китайских войск.


Глава 3. Династия Западная Цзинь (265/266—317)
77
После падения Лояна центром сопротивления стала Чанъань, где собралась большая группа полководцев и сановников. Город уже несколько раз подвергался нападениям, его окраины были полностью разрушены, местные жители десятками тысяч угнаны в плен. Как только туда дошла весть о казни Хуай-ди, Чанъань была объявлена столицей, а на трон формально вступил племянник Хуэй-ди и внук Сыма Яня - Сыма Е (277- 317, цзиньский Минь-ди, прав. 313-317). Сколько-нибудь существенно повлиять на ход событий эти действия уже не могли. Но нельзя не отдать должное мужеству монарха и его соратников.
Понимая стратегическую бесполезность удержания Чанъани, терпя лишения и голод, они не покидали столицу, сохраняя хотя бы видимость су- ществования династии и этнически китайской верховной власти. В 316 г. войска сюнну плотно обложили Чанъань. Минь-ди, надеясь спасти мирных жителей от резни, добровольно сдался в плен.
Его тоже увезли в Пинчэн, долго унижали и мучили, прежде чем казнить. Казнь состоялась в 317 г., и в китайской историографии этот год принято считать датой гибели династии Западная Цзинь.
Следующий исторический период традиционно соотносится со временем правления второй империи Цзинь - Восточной Цзинь (317-419), которая была создана в бассейне р. Янцзы представителями клана Сыма. С этого момента правомерно говорить о разделении Китая на Юг и Север (бассейна р. Хуанхэ), хотя китайская историография такое разделение относит к началу V в. (период Южных и Северных династий). Причем наиболее бурные события, определившие специфику китайской истории IV в., происходили как раз на Севере. На протяжении этого столетия просуществовало более 20 государственных образований, основанных некитайскими правящими домами. Официальная историография признает существование только Шестнадцати северных царств. Такой список утвердился в VI в. благодаря первому летописному сочинению о тех временах - «Вёсны и осени Шестнадцати царств» («Ши лю го чунь цю») Цуй Хуна (ум. 525) - придворного ученого-историка Северного Вэй. Известно, что первоначально оно состояло из 100 цзюаней, от которых сохранились лишь фрагменты. Отдельные сведения об исторических событиях и геополитической ситуации в IV в. содержатся в заключительных главах «Сун шу», «Вэй шу» и «Бэй ши». Самая же полная информация по истории Севера в IV в. изложена в разделе «Хроники» («Цзай цзи») «Цзинь шу».
Сыма Е
(цзиньский Минь-ди) в плену у сюнну (современное изображение по мотивам китайских книжных гравюр)


78
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Глава 4
Северные царства IV в.
Сюннуские царства Хань (304/308—319) и Раннее Чжао (319一329)
После падения Чанъани дом Лю, казалось бы, получил возможность утвердиться на всей Великой Китайской равнине. Неслучайно в европейской научной литературе Лю Цуна нередко называют «китайским Аттилой». Однако его власть держалась не только на военной силе. Администрация Лю Цуна предприняла попытку создания дуальной модели государственного устройства, в которую были включены как этнические сюнну, так и местное китайское население. По некоторым данным, всего на территории царства Хань осталось более 600 тыс. китайских семей, которые были организованы в объединения из 10 тыс. семей каждое. Они занимались в основном сельскохозяйственной деятельностью и помимо выплаты налогов должны были исполнять различные повинности. Все примерно 200-тысячное сюннуское население, независимо от родовой принадлежности, было сведено в два основных «подразделения», каждое из которых тоже подразделялось на объединения из 10 тыс. кланов. Так как подавляющее большинство мужского населения сюнну были воинами, то эти же объ- единения создавали и главные воинские (кавалерийские) соединения. В распоряжении военного командования находились и домочадцы воинов, как правило сопровождавшие их при передислокации и даже в походах - реликт социальной организации кочевников. Все сюнну не платили каких бы то ни было налогов, не исполняли никаких трудовых повинностей, что делало их привилегированной социальной прослойкой. Вместе с тем такая социально-политическая модель отнюдь не означала возникновения кастовой системы, основанной на этническом принципе. В случае перехода китайских генералов на сторону сюнну они имели все шансы получить новые воинские титулы и остаться во главе собственных отрядов, которые автоматически вливались в вооруженные силы государства. Выходцы из местного крестьянского на- селения тоже могли поступать на воинскую службу (а иногда и насильно рекрутировались), составляя преимущественно пехоту; после окончания боевых действий их обычно отсылали домой. Данная модель или ее элементы использовались и в некоторых других Северных царствах, что свидетельствует о ее жизнеспособности и адекватности. И все же созданное Лю Цуном государство оказалось недолговечным. После 317 г. последовал ряд
«Китайский Аттила» Лю Цун {современное изображение)


Глава 4, Северные царства IV в.
79
роковых и кажущихся случайными событий, которые позволяют говорить, что «счастье покинуло хуннов». В 318 г. в огне, внезапно вспыхнувшем во дворце, погибли 20 членов правящего семейства, многие из которых принадлежали к «лидерам первой волны» и составляли военно-административный костяк правящего режима. В том же году от болезни скончался Лю Цун, преемником которого стал его старший сын Лю Цань (ум. 318).
Он продержался на троне менее полугода, приблизительно с августа по декабрь 318 г. Бросается в глаза противоречивость его характеристики, данной в «Цзинь шу». С одной стороны, говорится о его выдающихся способностях, проявившихся еще в детстве, а с другой - он изображен похотливым тираном. Независимо от степени правдивости подобного литературного портрета, он объясня- ет логику последующих событий, а именно государственный переворот, организованный Цзинь Чжуном (ум. 318), который был, по одним версиям, выходцем из племенной знати сюнну, по другим - этническим китайцем, примкнувшим к сюнну и сделавшим при Лю Цуне блестящую военную карьеру. Оставшись, после похорон последнего и отъезда из Пинчэна всех крупных полководцев, главою столичного гарнизона, Цзинь Чжун убил Лю Цаня в дворцовых покоях и объявил себя новым правителем государства Хань, но преемником не Лю Юаня и Лю Цуна, а империи Хань. На это указывает его вандализм по отношению к сюннуским государям: их останки вырыли из могилы и обезглавили, их поминальное святилище сожгли, всех родственников Лю Цуна мужского и женского пола казнили. Эти акции нередко рассматривают как доказательство лояльности Цзинь Чжуна китайской династии Цзинь, как попытку превращения государства сюнну в ее сателлита. Но следует обратить внимание и на принятие Цзинь Чжуном титула Тянь-ван (Небесный царь). Хотя такой титул в источниках никак не поясняется, велика вероятность его происхождения от концепции Небесного мандата, и следовательно, он означает «царь, избранный Небом». В таком случае Цзинь Чжун намеревался не подчиняться дому Сыма, а напротив, вести с ним борьбу - и вновь за реставрацию империи Хань. Так причудливо смешиваются историко-политические реалии и идеологические формы.
В ход событий вмешался Лю Яо (ум. 329, Чжао-чжу, прав. 318-329) - двоюродный брат (или приемный сын)
Лю Юаня. Один из лучших сюннуских военачальников,
Лю Яо узнал о перевороте Цзинь Чжуна, находясь в Чанъ- ани. В 10-м месяце он, провозгласив себя хуанди, выступил походом на Пинчэн. Разбив Цзинь Чжуна, в 6-м месяце 319 г. Лю Яо объявил о переименовании царства Хань в Чжао, в дальнейшем за ним закрепилось название Раннее Чжао (Цянь Чжао, 319-329). Примечательно, что Лю Яо использовал название древнекитайского царства Чжао
Лю Яо


80
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
(403-222 гг. до н.э.), располагавшегося в свое время на большей части территории Шаньси и входившего в число семи самых могущественных государственных образований эпохи Борющихся царств. Столицей нового сюннуского царства стала Чанъань. Перечисленные события внешне кажутся цепочкой исторических случайностей. На самом деле за ними скрываются глубинные противоречия, обозначившиеся в государстве сюнну в результате попытки создания дуальной формы правления, сочетавшей и этнически сюннуские, и китайские традиции властвования. Еще Лю Юань попытался создать двор и высшие управленческие структуры по образцу китайских, чем надеялся привлечь на свою сторону хотя бы часть китайской знати. Но сами сюнну видели в Лю Юане прежде всего вождя-шанъюя, августейшие полномочия которого определялись его родословной и личными качествами. Важно понимать, что позиции китайского императора и шанъюя принципиально различались по своей сути: первый выступал верховным лидером всех подданных страны, второй являл собой вождя, который должен заботиться о собственном народе. Уже при Лю Юане военно-политическая элита сюнну раскололась на две партии. Его сторонники разделяли стратегию создания полиэтнического государства по модели китайской империи. Противники же настаивали на завоевании территорий Китая для утверждения там этнически сюннуских устоев. Лю Юань, бывший, бесспорно, выдающейся личностью харизматического типа, сумел объединить в своем лице императора и шанъюя, тогда как Лю Цун и еще более очевидно Лю Яо столкнулись с нарастающим противодействием и племенной знати, и рядовых общинников, в чьей среде антикитайские настроения были особенно сильны, так как подогревались ненавистью к китайским властным структурам. Настроения сюннуских низов создали благоприятную почву для появления новых вождей, совершенно отличных по этническому происхождению и даже по крови от местной знати. Таким вождем был цзесец Ши Лэ (274-333).
Отпрыск семейства цзеских «малых вождей», Ши Лэ, по свидетельству его жизнеописания, с юности отличался сноровкой в воинских искусствах, личным мужеством, упорством характера, а также неплохими организаторскими способностями и умением привлечь на свою сторону окружающих. Ему пришлось заниматься и земледелием, и торговлей вразнос, а во время Смуты восьми ванов он попал в рабство: ловя «варваров» и продавая их, местное начальство надеялось покрыть военные расходы. Бежав из рабства, Ши Лэ возглавил шайку разбойников (в его жизнеописании говорится о создании им отряда всадников- удальцов) и затем поступил на службу к Лю Юаню, получив от него генеральское звание. Уже тогда он прославился крайней жестокостью по отношению к этническим китайцам, особенно к представителям знати. Так, в 310 г. он со-
Ши Лэ
{изображение по мотивам традиционного китайского парадного портрета)


Глава 4. Северные царства IV в.
81
вершил рейд, в ходе которого были убиты до 100 тыс. местных жителей, чуть позже казнил 48 цзиньских принцесс и наложниц, попавших к нему в руки. Именно под его командованием сюннуская конница истребила участников похорон Дунхай-вана; после взятия Лояна он, как никто из победителей, приложил руку к превращению города в руины. Придя к власти, Лу Цун пожаловал Ши Лэ аристократический титул гун, соответствующее удельное владение, звание «полководца, наводящего порядок на Востоке» (чжэндун-дацзянцзюнь), а также назначил военным губернатором Бинчжоу. В результате под военно-административный контроль Ши Лэ попали север современной Шаньси и южная окраина современной Внутренней Монголии. За последующие несколько лет он насильственно присоединил к своим владениям семь из восьми северо-восточных областей, т.е. большую часть территорий современных провинций Хэбэй и Шаньдун. Столицей его владений стал г. Сянго (северо-запад пров. Хэбэй).
Ши Лэ участвовал в подавлении мятежа Цзинь Чжуна и на первых порах признал власть Лю Яо, получив от него пост главнокомандующего и титул Чжао- гуна. Однако не прошло и года, как он провозгласил себя правителем - приняв и сюннуский, и китайский монаршие титулы {шанъюй и ван), - самостоятельного государства, тоже под названием Чжао (Позднее Чжао, Хоу Чжао, 319-350). С этого момента ведут и отсчет его собственного правления (Гао-цзу, прав. 319- 333). Статус вана формально, как в случае с Лю Юанем, допускал установление вассальных отношений нового царства с сюннуским Чжао. Понятно, что на деле начался распад еще толком не сложившейся сюннуской государственности, неизбежно ведший к военному столкновению Лю Яо и Ши Лэ.
Под властью Лю Яо осталась относительно небольшая территория, этническое сюннуское население которой составляло около 300 тыс. человек. Там же проживало почти в три раза большее число покоренных китайцев (400 тыс. дворов) и других народностей (400 тыс. юрт). Для контроля над ними Лю Яо попытался создать специальную управленческую структуру, возглавляемую сановни- ками, подчинявшимися лично ему. Была проведена реорганизация воинских сил: теперь они состояли из соединений, возглавлявшихся принцами крови, которым, как и при этнически китайских династиях, присвоили титул ваное. Ши Лэ, изначально располагавший значительно более обширными, чем Раннее Чжао, чело- веческими и военными ресурсами, всю первую половину 320-х годов вел войны за расширение границ нового царства. В 323 г. его армия выступила против только что возникшей империи Восточная Цзинь и5 в полной мере воспользовавшись ее слабостью, овладела всем Шаньдунским п-овом и левобережной частью бассейна р. Хуайшуй, продвинувшись приблизительно до центральных районов провинции Аньхуэй.
С 325 г. противостояние двух государств Чжао переросло в открытую войну. Начало ей положило наступление Ши Лэ на Лоян, в битве под которым армия Лю Яо потерпела тяжелое поражение. Понадобилось три года, чтобы власти Раннего Чжао собрались с силами и перешли в контрнаступление (328 г.). Вначале успех сопутствовал Лю Яо: одно воинское соединение Позднего Чжао было


82
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
наголову разбито в сражении у большой излучины Хуанхэ, другое, удерживавшее Лоян, оказалось в осаде. Ши Лэ принял командование лично на себя (до этого боевыми действиями руководили его сыновья и родственники), что переломило ход событий. Во главе внушительных сил - 27 тыс. всадников и 60 тыс. пехотинцев - он вначале выступил на помощь осажденному Лояну (осада города длилась 100 дней). Лю Яо попал в плен и был казнен, его сыновья бежали в Чанъань, затем далее на запад (в Ганьсу), где в 9-м месяце 329 г. состоялась последняя битва между соперниками. Наследный принц Раннего Чжао пал в бою, и это государство прекратило свое существование.
Сюнну-цзеское царство Позднее Чжао (319—350)
В 328 г.5 после решающих побед над Лю Яо, Ши Лэ впервые провозгласил собственный девиз правления (Тай-хэ5 328-330), сделав первый шаг к созданию независимого государства, претендовавшего на имперский статус. В 10-м месяце 330 г. он принял титул хуанди, изменил девиз правления на Цзянь-пин («Строительство Равновесия/Спокойствия», 330-333), объявил Сянго «стольным градом» (дучэн, нормативный термин для обозначения имперской столицы) и затем сосредоточился на внутренних делах. Прежде всего провели административно- территориальную и экономическую реформу, постепенно создавая административно-территориальные единицы, основанные не на этническом, а демографиче- ском принципе. В области финансов использовали введенную при Западной Цзинь налоговую систему, что позволило перейти на фиксированные земельный и промысловый налоги.
Особый интерес вызывает этническая и идеологическая политика Ши Лэ. Он предпринял действенные меры для превращения собственной народности, точнее всего конгломерата цзе и сюнну, в привилегированное сословие, которое было велено называть гожэнь, «соотечественники». Дискриминация этнических китайцев была закреплена юридически, посредством введения законодательных норм, неодинаковых для ханьцев и ху; при этом было запрещено «обижать китайцев». Ши Лэ попытался даже создать специфический вариант государственной религиозной системы - гоцзяо («учение соотечественников»), - призванной стать конфессиональным признаком привилегированного сословия. Эта система включала некоторые национальные обычаи (в том числе обряд кремации усопших) и элементы китайских официальных верований, прежде всего культ предков. Еще после принятия титула еана Ши Лэ воздвиг поминальное святилище собственным обожествленным предкам (цзунмяо) и принес жертвоприношение Хоу-цзи (Государь-просо) — мифическому предку—прародителю чжоусцев，культ которого занимал важное место в официальной ритуальной деятельности и государства Чжоу, и империи Хань, превратившись в культ плодородия. Знаковым выглядит также учреждение специальных «ритуальных» чиновничьих должно¬


Глава 4. Северные царства IV в.
83
стей под общим названием «виночерпий жертвенного вина» (цзицзю), аналогичные посты существовали в собственно китайских административных структурах. Интригует и девиз правления, провозглашенный Ши Лэ одновременно с принятием императорского титула. Дело в том, что он коррелирует с учением тайпин («Великое равенство/спокойствие»), получившим распространение как в даосских социально-политических и религиозно-утопических представлениях, так и в конфуцианстве. В последнем случае концепт Великого спокойствия был органически связан с теорией «трех веков» (саныии), в рамках которой термин тайпин подразумевал высшую степень мирового порядка. Согласно данной теории, мир постепенно трансформируется от беспорядка к порядку и этот процесс завершается универсальным устроением. Мироустроение проходит в три этапа: сначала царят упадок и смута, их сменяет период приближающегося спокойствия и, наконец, наступает период Великого спокойствия. На первом этапе миро- устроительного процесса наступает должный порядок в удельном владении. На втором - во всех уделах, образующих Китай, на третьем этапе - во всем мировом (геополитическом) пространстве. Первоочередным условием достижения эры Великого спокойствия являлось пребывание на троне совершенномудрого правителя. Многие конфуцианские ученые доказывали возможность достижения тайпин в исторической реальности, причем в ближайшем будущем. Создание собственного удела, установление контроля над большей частью Севера и подготовка к покорению Юга - все это Ши Лэ вполне мог рассматривать как деяния, приближающие его государство к эре Великого спокойствия.
Обращение Ши Лэ к конфуцианским концепциям полностью отвечает взятому им курсу на привлечение в Позднее Чжао китайцев-ученых и развитие государственной системы образования, вновь утверждавшейся на конфуцианских основах. Было создано специальное учреждение академического типа - Вместилище благородных мужей (Цзюньцзы-ин)5 причем в его название введен один из опорных конфуцианских категориальных терминов - цзюнъцзы, благородный, добродетельный муж. Было создано и высшее образовательное учреждение - Великое училище (Тайсюэ), копирующее по названию, организационной структуре и функциям аналогичные китайские институты; а также и сеть провинциальных учебных заведений. В каждой административно-территориальной еди- нице - обтсти-цзюнь функционировало одно такое учебное заведение, в котором обучалось по 150 человек.
В столицу Позднего Чжао действительно прибыли более 300 китайских чиновников и ученых-книжников. Одной из важных сфер деятельности складывающегося в Позднем Чжао интеллектуального сообщества стало создание ис- ториографических сочинений по истории государства и о деяниях клана Ши, что также полностью отвечает установкам китайской имперской официальной идеологии. В жизнеописании Ши Лэ перечислено несколько сочинений, над которыми трудились китайские книжники; среди них зафиксированы «Шандан го цзи» («Записи о царстве Шандан»)», т.е. о родных местах клана Ши, и два, видимо агиографических, сочинения о самом Ши Лэ: «Дацзянцзюнь цицзюй чжу»


84
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—Хвв.
(«Комментированное житие Великого полководца») и «Да шаньюй чжи» («Анналы 赵 Великого шанъюя»).
Деятельность этнических китайцев не ограничивалась интеллектуально-творческой 帝 сферой，их активно привлекали и к работе в 石 административных структурах. Более того, 勒 одним из главных политических советников Ши Лэ еще на ранней стадии создания Позднего Чжао был Чжан Бинь (ум. 322), уроженец северо-востока и выходец из тамошнего высокопоставленного чиновничьего семейства. Считается, что он предпри- нял первую попытку создания в некитайском обществе административно-бюрократического аппарата, основанного на девятиранговой чиновничьей системе. И наконец, разительную метаморфозу претерпел образ Ши Лэ. Из ненавистника всего китайского он превратился в поклонника и ценителя китайской культуры. Широко известно предание о том, что, будучи сам неграмотным, так и не успев овладеть китайским письменным языком, на склоне лет он приказывал читать ему вслух китайские книги.
Совершенно очевидно, что вожди «варварских» народностей, независимо от их происхождения, образовательного уровня и характера личного отношения к Китаю, руководствовались, придя к власти, китайским имперским политическим и духовным опытом. Особенно показательны в данном случае фигуры Лю Юаня - представителя «китаизированной» сюннуской аристократии, рафинированного интеллектуала, воспитанного на китайских культурных ценностях, и Ши Лэ - выходца из низовой сюнну-цзеской среды и недавнего бандита. При всей внешней оппозиционности их образов, как государственные деятели они очень близки по своим мировоззренческим позициям.
В 7-м месяце 333 г. Ши Лэ скончался от тяжелой болезни. На трон вступил его старший сын Ши Хун (314-335, Хайян-ван5 прав. 333-335). Сразу же объявился другой претендент на верховную власть - Ши Ху (295-349), приходившийся Ши Лэ племянником или двоюродным братом по материнской линии. Еще в 320-х годах он5 один из лучших военачальников Позднего Чжао, стал влиятельной политической фигурой. Противоборство между «двумя Ши» продолжалось почти полтора года. В начале 335 г. Ши Ху низложил противника (затем его отравили) и стал третьим монархом Позднего Чжао (Тай-цзун5 прав. 335-349). Внутренним конфликтом попытались было воспользоваться власти Восточной Цзинь. В 334 г. китайская армия развернула наступление на Шаньдунский п-ов. Однако чжаоские войска под командованием Ши Ху сорвали наступление, что во многом предопределило и его скорый триумф на политической арене.
После удачного переворота Ши Ху счел необходимым перенести столицу в Ечэн, где некогда находилась ставка Чэнду-вана Ина. Город находился на пери¬
«Мудрец» Ши Лэ {современная картина)


Глава 4. Северные царства IV в.
85
ферии владений Позднего Чжао, и5 сделав его столицей, Ши Ху намеревался, во- первых, отдалиться от уже сложившейся цзеской знати, включая ближайших родственников Ши Лэ. И во-вторых, усилить монаршее военно-политическое присутствие в местности, находившейся в непосредственной близости от границы с Восточной Цзинь. На протяжении следующих четырех лет Ши Ху почти непрерывно вел боевые действия (в некоторых походах участвовало до 10 тыс. человек) против как китайской империи, так и других соседних государств. Противостояние с Восточной Цзинь завершилось в 339 г. разгромом китайской армии при Чжучэне (север пров. Хубэй, в прибрежной зоне р. Янцзы). Лейтмоти- вом рассказа об этих военных кампаниях является акцентирование их жестокости. По словам китайских историков, «Ши Лэ убил много людей, но Ши Ху - несопоставимо больше».
Постоянные войны истощали людские ресурсы Позднего Чжао, вели к грабительским для низов поборам. Дополнительным бременем стали расходы и трудовые повинности для строительства все новых и новых дворцов. Резиденция Ши Ху в Ечэне - дворец Шэнсингун представлял собой величественный ансамбль из 40 с лишним зданий. Но он планировал возвести еще более грандиозные дворцовые комплексы в Чанъани и Лояне. На их строительство согнали в общей сложности более 40 тыс. человек, по другим данным - 3/5 мужского крестьянского населения страны. Ши Ху питал также пристрастие к женскому полу. Кроме обитательниц гарема (24 жены и наложницы) в его дворце находилось более 10 тыс. девушек-простолюдинок в возрасте от 13 до 20 лет, поставка которых ко двору превратилась в еще один своеобразный налог. Ши Ху приказал обучить тысячу отобранных им красавиц стрельбе из лука и верховой езде и создал из них «женскую гвардию», что усилило негодование китайского населения. Следует отметить, что некоторые из современных европейских исследователей критически относятся к подобным сведениям о Ши Ху5 полагая, что в его жизнеописании из «Цзинь шу» вновь воспроизведен стереотипный для китайской историографии образ «государя-злодея», погубившего собственную династию. Против традиционалистской трактовки образа Ши Ху косвенно свиде- тельствуют длительность его пребывания у власти и его религиозная политика, продолжавшая курс основателя царства. Он даже более активно, чем его предшественник, исполнял китайские государственные ритуалы, по-прежнему поддерживал конфуцианские институты и принимал меры, нацеленные на сотруд- ничество с образованными китайцами. Его считают и первым «северным» монархом, который покровительствовал буддизму. Речь идет о его отношениях со знаменитым буддийским проповедником Фо Тудэном (Чжу Тудэн/чэн, IV в.). Выходец предположительно из центральноазиатского оазиса Куча (по одному из преданий, из самой Индии), он в 311 г. поселился в Лояне, став невольным свидетелем его захвата сюнну. Затем прибыл в Позднее Чжао, где снискал милость Ши Лэ. Но наибольшего духовного и политического влияния он достиг как раз при Ши Ху, добившись от него разрешения свободно проповедовать буддийские учения и строить монастыри, что способствовало упрочению в Китае, особенно на


86
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—Хвв.
Севере, позиций буддийской общины. К его заслугам относят и воспитание учеников, среди которых был еще один будущий прославленный буддийский деятель - Даоань (312/314-385). Широко распространено мнение, что благосклонное отношение к буддизму «северных» правителей объясняется прежде всего тем, что монахи, бывшие в основной своей массе чужеземцами (индийцы, согдийцы), об- ладали обширными знаниями и интеллектуальными возможностями. Поэтому с их помощью «северяне» могли получить доступ к «высокой культу- ре»5 не прибегая к услугам китайцев. Однако, думается, решающую роль в данном случае играло, во-первых, желание «северных» правителей противопоставить себя на идеологическом уровне китайским императорам. И во-вторых, наличие в буддийском вероучении социально-политических концепций и концепций верховной власти, согласно которым государь-буддист со временем может подчинить весь мир и стать вселенским правителем-Чакравартином (кит. чжуанълунъ-еан, «царь, вращающий колесо-чакру», сокр. лунъ-ван). Показательно, что Фо Тудэн был не только духовным наставником, но и политическим советником монархов Позднего Чжао.
Хотя образ Ши Ху далеко не сводим к образу деспота, бессмысленно отрицать тот факт, что во время его правления Позднее Чжао вступило в фазу необратимого кризиса. По государству прокатилась волна восстаний: в 337 г. взбун- товалось крестьянское население в районе Чанъани, в 342 г. - на востоке (в Шаньдуне), близ столичного округа. Распри раздирали и августейшее семейство. Старший сын и официальный наследник Ши Ху - Ши Суй (ум. 337) готовил заговор против отца, и тот, узнав о замыслах наследника, жестоко распра- вился с сыном, предав казни всех его домочадцев и лиц из ближайшего окружения. Новый наследник - Ши Сюань (ум. 348) и его младший брат оба в равной степени ненавидели и отца, и друг друга, что в конечном счете привело к казни Ши Сюаня.
Кроме сыновей и родственников по мужской линии Ши Ху имел приемного внука-Жань (Ши) Миня (ум. 352). 12-летний китаец-сирота, он попался на глаза Ши Лэ во время одного из походов и чем-то приглянулся начисто лишенному, казалось бы5 сентиментальности основателю государства. Тот взял мальчика с собой и настолько к нему привязался, что усыновил официально. Жань Минь воспитывался при дворе в духе кочевых воинских традиций, со временем получил от названого деда генеральское звание, аристократический титул хоу, но так и остался чужаком для сюнну-цзеской аристократии, не говоря уже о членах клана Ши.
Весной 349 г. Ши Ху тяжело заболел. После расправы с Ши Сюанем он воздержался от обнародования имени своего преемника, и теперь на трон могли
Фо Тудэн


Глава 4. Северные царства IV в.
87
претендовать три принца, поддерживаемые различными партиями. Армейские круги держали сторону двух сыновей Ши Ху: одни - Ши Биня (ум. 349), другие Ши Цзуня (ум. 349); оба снискали репутацию талантливых полководцев. Придворные, объединившиеся вокруг полководца-царедворца и этнического китайца Чжан Чая (ум. 349), отстаивали кандидатуру десятилетнего Ши Ши (339-349). Его матерью была дочь Лю Яо5 плененная Ши Ху5 и теперь их сын являлся последним представителем сюннуского рода Лю, воцарение которого, по планам придворной партии, помогло бы вновь сплотить сюнну и цзесцев. В 4-м месяце 349 г. Ши Биня, наиболее вероятного претендента на статус наследника, умертвили в его же покоях. Менее чем через месяц скончался Ши Ху. Ши Цзунь, зная о планах придворной партии, бежал из столицы. Ши Ши возвели на престол, его мать стала регентшей, Чжан Чай - цзайсяном (канцлером).
Ши Цзунь обратился за помощью к Жань Миню5 и тот вместе с несколькими другими полководцами его поддержал. Через 33 дня после восшествия Ши Ши на престол союзники вступили в столицу и провозгласили императором Ши Цзуня. Чжан Чая5 юного монарха и его мать-регентшу казнили. Жань Минь стал главнокомандующим. Еще через 183 дня, опираясь на офицеров-китайцев, он сместил Ши Цзуня, заменив его принцем Ши Цзянем (ум. 350), который пробыл на троне 103 дня.
В 3-м месяце 350 г. Жань Минь провозгласил себя императором государства Великая Вэй (Да Вэй)5 обычно его называют Жань Вэй (350-352). Это государство, просуществовавшее менее двух лет (по 9-й месяц 352 г.)5 никогда не включают в список Северных царств. Началась расправа с семейством Ши. Почти все оставшиеся к тому времени в живых дети, внуки и дальние родственники Ши Ху были убиты. По призыву Жань Миня5 обещавшего денежное вознаграждение за каждого убитого «варвара», китайское население бросилось истреблять сюнну и цзесцев. Сообщается, что за несколько недель погибли более 200 тыс. человек, включая женщин и детей. Вполне очевидно, что эти события были гипертрофированным проявлением острейшего этнического конфликта, вылившегося в попытку настоящего геноцида. Жань Минь отправил послание императору Вос- точной Цзинь, в котором уведомлял его о том, что приступил к усмирению «варваров», и просил военную помощь. Однако обещанная подмога так и не пришла. Против Жань Миня выступили уцелевшие принцы и верные клану Ши полководцы. Завершающий удар по Великой Вэй5 точнее по государству, созданному кланом Ши, нанесла армия царства Ранняя Янь5 основанного сяньбийской ветвью мужунов (муюнов). В 5-м месяце 352 г. Жань Минь пал в бою. Его сын - Жань Чжи (ум. 352), объявленный наследником еще в 350 г.5 удерживал столицу под натиском мужунов до сентября 352 г., и с его гибелью окончательно завершилась история сюнну-цзеской государственности. О Великой Вэй напоминает еще один факт, относящийся к истории идеологии. Жань Минь принял наряду с хуанди уникальный монарший титул - Удао-тяньван, который означает «Небесный царь, сокрушающий все с помощью военной силы». Этот титул провозгласили его храмовым именем Жань Чжи, и затем власти Ранней Янь, устроив¬


88
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
шие ему и торжественные монаршие похороны. Неясно, чем вызвано столь почтительное отношение к Жань Чжи со стороны победителей.
Хотя Позднее Чжао в течение трети века доминировало на геополитическом пространстве Севера, северо-западные и крайние северо-восточные районы Китая были ареной относительно самостоятельных историко-этнических событий.
Диское царство Раннее Лян (301/324—376)
Как Раннее Лян (Цянь Лян) принято обозначать царство, основанное на территории современной провинции Ганьсу кланом Чжан. Его создателем принято считать Чжан Гуя (255-314), который принадлежал, согласно «Цзинь шу»5 к одному из диских племен, обитавшему к северо-западу от современного г. Пинлян в Ганьсу. Поэтому во многих работах это царство определяется как «диское». Вместе с тем многие исследователи считают Чжан Гуя этническим китайцем и относят Раннее Лян к собственно китайским государственным образованиям. Одним из аргументов в пользу этой версии служит родословная Чжан Гуя5 в которой он объявлен потомком Чжан Эра (ум. в 202 г. до н.э.)5 одного из 18 вождей повстанческого движения, уничтожившего империю Цинь (221-207 гг. до н.э.). Став ваном царства Чаншань (в южной части Хэбэя), Чжан Эр добровольно покорился основателю империи Хань, за что превозносится в традиционалистской историографии. Получается, во-первых, что Чжан Гуй принадлежал к семейству царской крови, обладавшему врожденными добродетелями. Подобные представления отразились и в оценках Раннего Лян. Так, жизнеописания Чжан Гуя и его потомков, в отличие от биографий всех других «северных» правителей, включены в основной корпус «Цзинь шу». При этом ее авторы сочли Чжан Гуя «истинным вассалом», сохранившим верность китайскому правящему дому в самой трагической для него ситуации. Во-вторых, фигура Чжан Эра подсказывает возможные причины ассоциации семейства Чжан с дисцами. Царство Чаншань располагалось в том самом месте, где в эпоху Чжоу находилось царство Чжуншань (VI в. - 295 г. до н.э.)5 основанное «белыми ди» (байди), одной из первых народностей диского этнического круга, четко зафиксированной в источниках; ее этническая принадлежность полностью подтверждена археологическими свидетельствами. Впрочем, не исключено, что Чжан Гуй на самом деле происходил из семейства смешанного ханьско-диского происхождения, что не было редкостью в кругах китайской и «варварской» племенной знати.
Отец Чжан Гуя5 официально признанный правнуком Чжан Эра в 16-м поколении, служил при дворе Западной Цзинь, занимая высокую должность «главного стольника» (тайгуаньлин). Сам он родился и вырос в столице, получил бле- стящее образование, под наставничеством в том числе Хуан фу Ми (215-282), видного мыслителя и ученого того времени, был лично знаком со многими крупными политиками и деятелями культуры.


Глава 4. Северные царства IV в.
89
Предыстория (а по мнению многих авторов, собственно история) Раннего Лян начинается с 301 г., когда Чжан Гуй получил назначение на пост военного губернатора области Лянчжоу (центральная часть пров. Ганьсу), бывшей со времен империи Хань ареалом обитания цянов. Там проживало немало других народностей и китайское население в основном смешанного происхождения. Чжан Гуй сумел найти общий язык с разноплеменными вождями, тем более что всех насельников Лянчжоу объединяло желание сохранить мир и покой в условиях Смуты восьми еанов, а потом угрозы извне. Администрация Чжан Гуя справилась с потоком беженцев, спасавшихся от междоусобицы: крестьянам создали условия для занятия земледелием, чиновников приняли на службу в управленческих структурах. Постепенно в Лянчжоу установили стройную административно-территориальную систему из девяти областей, развернули широкую сеть образовательных учреждений. Тем не менее Чжан Гуй воздерживал- ся от каких-либо демонстративных шагов к провозглашению независимости. В 313 г. он отправил на помощь императору Минь-ди5 осажденному в Чанъани, трехтысячный отряд. Сомнительно, чтобы столь малочисленное войсковое соединение могло хоть как-то повлиять на ход боевых действий, тем не менее Минь-ди оценил и такой символический жест: он подтвердил и расширил властные полномочия Чжан Гуя? назначив его на должность «управляющего» (му) всего Хэси. Поэтому 313/314 годы тоже нередко принимают за дату основания Раннего Лян. Политику отца продолжил его сын - Чжан Ши (271-320, Юань-ди5 прав. 314-320), которому Минь-ди буквально перед самым пленением пожаловал отцовскую должность. После гибели Минь-ди Чжан Ши продолжал использовать девиз правления последнего императора Западной Цзинь, что указывает на непризнание им легитимности восточноцзиньского режима и5 следовательно, на фактическое объявление собственной независимости. Поэтому за дату возникновения Раннего Лян принимают и 317 год.
В 320 г. Чжан Ши был убит, к власти пришел его младший брат - Чжан Мао (277-324, Чэн-ди5 прав. 320-324), принявший ту же должность «управляющего Лянчжоу». Первым из правителей Лянчжоу он направил послов ко двору Восточной Цзинь, что можно понять и как знак вассальной зависимости, и5 напротив, как скрытую декларацию суверенитета и установление равноправных ди- пломатических отношений. После смерти Чжан Мао правителем Лянчжоу стал его племянник (сын Чжан Ши) Чжан Цзюнь (307-346, Чжунчэн-гун5 прав. 324- 346), продолживший неоднозначную политику по отношению к Восточной Цзинь. С одной стороны, он отказывался, несмотря на уговоры придворных, принять державный титул. С другой - не признавал себя подданным Восточной Цзинь, на что указывает отказ использовать при летоисчислении девизы правления императоров этой династии. Воцарение Чжан Цзюня (324 г.) тоже нередко принимают за дату возникновения Раннего Лян.
Создается впечатление, что Чжан Цзюнь строил отношения с Восточной Цзинь по модели вассала и сюзерена, отстаивая собственную независимость ровно настолько, чтобы не перейти в фазу открытой конфронтации и оставить


90
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
возможности для союза с империей. Так, в 333 г. он отправил посольство к китайско- му двору, в 336 г. обратился к цзиньским властям с предложением о совместных военных действиях по освобожде- нию Севера от «варваров». Подобные дипломатические маневры обусловлены, по всей вероятности, тем, что Чжанам приходилось постоянно обороняться от сюннуских государств. В конце 320-х годов на северо-запад вторглись войска Лю Яо и захватили два уезда Раннего Лян. Воспользовавшись войной между Лю Яо и Ши Лэ5 Чжан Цзюнь вскоре вернул утраченные территории. Однако, опасаясь нового нападения со стороны Позднего Чжао, в 330 г. он предпочел признать себя вассалом Ши Лэ. Одновременно Чжан Цзюнь вел внешние войны за расширение собственных владений в северо-западном направлении. В 345 г. он послал армию в Западный край для завоевания государств Карашар, Турфан, Хотан. К тому времени Лян- чжоу превратилась в полноценное и внушительное по территории государственное образование. В него вошел весь «коридор Ганьсу»: современный Синь- цзян-Уйгурский автономный район, цепь оазисов, протянувшихся от пустыни Ордос до пределов Западного Туркестана. На севере территория Раннего Лян доходила до границы современной Внутренней Монголии, что, правда, привело к постоянным набегам кочевников. На юге владение клана Чжан граничило с гористыми районами, где проживали народности сино-тибетской группы (цяны, туфани), с которыми Раннее Лян поддерживала добрососедские отношения.
В 345 г. Чжан Цзюнь принял титул Лян-ван. Но если строго следовать имперским ритуально-этикетным нормам, то первым «истинным монархом» Раннего Лян следует считать Чжан Цзо (ум. 355, Цянь-ван, прав. 353-355), который не просто подтвердил свой титул еана, но и предпринял акции, входившие в сценарий объявления государственной независимости. Он даровал посмертные державные титулы предшествующим правителям Раннего Лян, присвоил супруге статус императрицы (хуанхоу), а сыну-наследнику - нормативный титул тайцзы. Кроме того, он впервые стал использовать «музыку и ритуалы Сына Неба».
В последнее десятилетие существования Раннее Лян не избежало типичных, как для собственно китайского двора, так и для «варварских» правящих кланов, внутрисемейных распрей. Предельно ослабленное ими, оно стало легкой добычей набравшего к тому времени силу царства Цинь. Тем не менее на протяжении более полувека это царство оставалось уникальным для Севера «островком ста¬


Глава 4. Северные царства IV в.
91
бильности», избежавшим внутриполитических потрясений социальных и этнических. Определенную роль сыграли, вероятно, личные качества представителей династии Чжан, сумевших эффективно использовать китайские методы ру- ководства страной путем адаптации к местным этническим и социальным реалиям. Примечательно, что, в отличие от подавляющего большинства «северных» правителей, Чжаны использовали для названия своего государства топоним (Лян), а не названия древних китайских царств. Более существенны объективные причины стабильности Раннего Лян. Во-первых, оно имело очень выгодные стратегические позиции: от нападений извне его частично ограждало расстояние от других царств и оазисная конфигурация. Потенциальный противник должен был потратить немало сил и времени на то, чтобы дойти до этого региона, а затем на продвижение от оазиса к оазису. По тем же причинам Лян не имело возможностей для экспансии в Северном Китае и оставалось в стороне от масштаб- ных военных конфликтов. Во-вторых, царство обладало прочной экономической базой, которую обеспечивали сочетание земледелия и традиционного скотоводства, оазисного хозяйствования и внешней торговли. Каждый оазис, ввиду больших расстояний между поселениями, вынужден был обеспечивать себя продо- вольствием самостоятельно. Во внешнеторговых связях главную роль играла караванная торговля предметами роскоши, продукцией скотоводства и сырьем (например, солью). Неслучайно возникновение в этом же регионе еще нескольких царств, не имевших, однако, никакого отношения к династии Чжан.
Царство Раннее Янь (333/337—370) и другие государственные образования, основанные сяньбийцами-мужунами
События, происходившие на северо-востоке - в Ляоси («К западу от Ляохэ»), тоже имели собственные историко-политические и этнокультурные истоки. Начиная еще с IV-III вв. до н.э., этот регион (совр. провинций Цзилинь и Ляонин) был местом расселения народностей, причисляемых в китайских источниках к «восточным варварам» {дунху). Главную роль среди них играли уже упоминавшиеся выше сяньбийцы и ухуани.
Этноним ухуанъ восходит, по преданию, к названию горы (Ухуань), находившейся, как полагают, в центральной части современной Внутренней Монголии. Правомерна версия, что эта народность происходила от кочевников «север- ных степей», принадлежавших к монгольскому миру и, возможно, состоявших в этническом родстве с сяньбийцами. На протяжении эпохи Хань ухуани пережили и столкновение с сюнну, которым одно время платили дань, и весьма непростые отношения с китайскими властями. Во II в. конфликтные ситуации сме- нились прочными экономическими связями. Ухуани превратились в одного из главных поставщиков в Китай коней, их всадники служили в императорской гвардии, участвовали, по призыву китайских властей, в подавлении восстаний.


92
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III-X вв.
Немало представителей племенной знати и воинского сословия навсегда обосновались в Китае. В места обитания ухуаней нередко бежало от социально-политических потрясений китайское население из близлежащих северо-восточных мест- ностей. Хотя численность ухуаней достигала, по некоторым данным, 3 млн. человек, они довольствовались верховенством лишь над отдельными районами.
Значительно большей агрессивностью отличались сяньбийцы, совершавшие еще в начале I в. н.э. набеги на китайскую территорию. В середине того же столетия китайским властям удалось склонить к сотрудничеству нескольких сянь- бийских вождей, после чего те стали играть роль буфера на северо-восточной границе империи. Но во второй половине II в. ситуация вновь резко изменилась: возникла первая конфедерация сяньбийских племен, распространившая свою власть на огромную территорию, простиравшуюся от границ Китая до Южной Сибири. Племенные союзы, обитавшие к западу от Большого Хингана и составившие восточную часть этой конфедерации, как раз и образовали ветвь мужу нов (муюнов).
Более или менее внятно история мужунов прослеживается с III в., когда они во главе с вождем Мужун Шэгуем (ум. 283) переселились на север Ляодунского п-ова. Уже хорошо знакомые с китайскими обычаями и культурой, они охотно шли на сотрудничество с имперскими властями. Мужуны оказали существенную помощь генералам царства Вэй в разгроме клана Гунсунь. В 264 г. руководство Западной Цзинь, тоже рассчитывавшее на помощь мужунов в периферий- ном, но продолжавшем оставаться стратегически значимом для империи регионе, признало Мужун Шэгуя шанъюем всех сяньбкйцев. Окончательная трансформация мужунов из племенного союза в государственное образование про- изошла при сыне Шэгуя - Мужун Гуе (269-333, Гао-цзу, прав. 283-333). Он получил по настоянию отца классическое китайское образование и постоянно держал при себе китайских советников по гражданским и военным делам.
Мужун Гую было около 15 лет, когда он пришел к власти, начав царствование с грабительских набегов на соседей. Наиболее значителен поход в 285 г. против царства Фуюй (в верховьях р. Сунгари), в котором были довольно развиты зерновое земледелие и ремесла. Но похоже, что уже тогда Мужун Гуй предвидел иные перспективы развития своего народа. В начале 390-х годов он под- писал мирный договор с Западной Цзинь, позволивший мужунам окончательно перебраться на юг Ляодуна (район совр. уезда Исянь, пров. Ляонин) и заложить там (294 г.) столицу-цитадель Дацзичэн. Мужун Гуй поощрял земледелие и ре¬
Мужун Гуй
(современное изображение по мотивам яньских погребальных стенописей)


Глава 4. Северные царства IV в.
93
месла, наладил даже местное шелкоткацкое производство, официально получив из Китая гусениц шелкопряда и саженцы одомашненной шелковицы. Развернутая им сельскохозяйственная программа оказалась настолько успешной, что в 301 г. мужуны были в состоянии поставить зерно в пострадавшую от наводнения китайскую провинцию Ючжоу (северо-восток совр. Шаньси). В скором времени местные аграрный и ремесленный секторы получили дополнительный стимул для развития благодаря потоку беженцев из Китая. В 307 (308) г. Мужун Гуй принял титул «великого шаньюя» - либо самочинно, либо получив его от китайских властей, надеявшихся на поддержку мужунов в борьбе с сюнну. После крушения Западной Цзинь территория мужунов де-факто превратилась в автономный геополитический регион. Но Мужун Гуй предпочитал, видимо, следуя рекомендациям советников-китайцев, демонстрировать лояльность к китайской империи, с тех пор - Восточной Цзинь. В 321 г. он получил из Цзянька- на назначение на пост управляющего-^ провинцией Пинчжоу, учрежденной при Западной Цзинь на территории Ляодунского п-ова, и титул Ляодун-гуна. С 322 г. мужуны, находившиеся вдали от главной военно-политической арены и сознательно воздерживавшиеся от участия в конфликтах на Великой Китайской равнине, методично присоединяли соседние территории, населенные слабыми сяньбийскими кланами. Завоеванные земли включались в состав складывав- шегося государства в качестве самостоятельных этноадминистративных единиц. Пополнялись вооруженные силы царства, росла их боеспособность. Мужуны начали применять новые для собственного и китайского военного искусства тактические приемы. Важнейший из них использование отрядов (до 5 тыс. воинов) лучников-кавалеристов как ударной силы.
Преемник (третий сын) Мужун Гуя - Мужун Хуан (297-348, Тай-цзу, прав. 333-348) продолжил курс на создание самостоятельного государства. В 337 г. он провозгласил себя ваном царства Янь (Раннее Янь, Цянь Янь, 337-370), тоже (как и сюннуский Лю Яо) использовав название древнекитайского царства, располагавшегося на северо-востоке чжоуского Китая. Мужун Хуану на первых порах пришлось лавировать между китайской империей и набиравшим силу Поздним Чжао. Не вступая в договорные отношения с Восточной Цзинь, му- жунские власти продолжали вести летоисчисление по девизам правления китайских императоров. Одновременно стремясь обезопасить себя от воинственного соседа, Мужун Хуан признал себя вассалом Ши Ху, что привело к неожиданному результату. Ши Ху, прежде эпизодически помогавший мужунам в войнах против соседних племен, заподозрил Мужун Хуана в тайном предательстве. В 338 г. 30-тысячная армия Позднего Чжао вторглась на территорию Раннего Янь. После кровопролитных сражений и безуспешной попытки осадить Дацзи- чэн обескровленное войско Ши Ху было вынуждено уйти из Ляоси. В 342 г. Мужун Хуан перенес столицу в г. Лунчэн (Град Дракона, к северо-востоку от совр. г. Чаоян) и развернул внешнюю экспансию. В 343 г. яньские войска совершили опустошительный набег на Когурё, взяв в плен более 50 тыс. жителей, а в 346 г. покорили царство Фуюй. В 345 г. Мужун Хуан подтвердил свой цар¬


94
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
ский титул, но теперь уже в качестве монарха независимого государства. Наряду с внешними войнами он продолжал уделять пристальное внимание развитию экономики страны, в первую очередь сельского хозяйства. Его окружали китайские советники; источники особо выделяют Фэн И (ум. 365), который стал первым сановником царства Янь, занявшим пост госяна (канцлера). Фэн И разрабо- тал комплексную социально-экономическую программу, состоявшую из шести пунктов и предусматривавшую, в частности, восстановление и охрану ирригационных сооружений, наделение беженцев землей, установление контроля над деятельностью и численностью купцов и ремесленников; «излишек» их принудительно направляли в аграрный сектор. Примечательны призыв к сокращению чиновничьего аппарата и рекомендация государю прислушиваться к критике. Первый косвенно подтверждает существование в царстве Янь довольно разветвленных административно-бюрократических структур, которые, судя по всему, были укомплектованы в основном китайцами. Рекомендация государю проистекает из традиционных китайских представлений о морально-этических качествах правителя. И этот пункт программы Фэн И наглядно показывает, что царст- во Янь превратилось в государство, ориентированное на китайские управленческие принципы и идеологические устои. Не менее красноречив факт деятельности придворных ученых-историков, приступивших к созданию трудов по исто- рии Севера и царства Янь. Одно из таких сочинений -《Янь шу» («Книга о Янь») Фань Хэна (IV в.) уцелело до XI в., и его активно использовал Сыма Гуан.
В 348 г. к власти пришел второй сын Мужун Хуана - Мужун Цзюнь (319- 360, Ле-цзу, прав. 348-360). В самом начале его правления царство Янь, воспользовавшись смутами в Позднем Чжао, начало экспансию на юг, к границе с империей Цзинь. К 352 г. мужуны, располагавшие теперь вооруженными силами численностью свыше 200 тыс. воинов, овладели всей территорией нынешней Хэбэй. После окончательного разгрома Позднего Чжао (точнее, царства Жань Миня) Мужун Цзюнь впервые объявил и собственный девиз правления (Юань- си, 352-357), а в начале 353 г. принял императорский титул хуанди. Теперь владения Раннего Янь простирались на западе почти до бассейна р. Фэньхэ и излу- чины Хуанхэ, на севере - до Внутренней Монголии, на юге доходили до р. Хуай- шуй. Перед властями Раннего Янь открывалась реальная перспектива полного объединения Севера и вторжения на Юг. Изменения геополитического статуса Раннего Янь были подкреплены переносами его столицы. Вначале (с 350/352 г.) административным центром царства стал г. Цзичэн (на месте совр. г. Пекина), затем, с 357 г. - г. Ечэн, прежде столица Позднего Чжао.
Осуществлению амбициозных планов Мужун Цзюня помешала, во-первых, возросшая военная активность Восточной Цзинь. В 354 г. китайская армия под командованием прославленного полководца Хуань Вэня (312-373) вторглась на левобережье среднего течения Хуанхэ. Нанеся несколько поражений мужунам, китайцы освободили Лоян. Восточная Цзинь удерживала этот город в течение последующих девяти лет. Пусть взятие и оборона Лояна имели в целом локальный характер, они все же уменьшили военный потенциал и политический авто¬


Глава 4. Северные царства IV в.
95
ритет властей Раннего Янь, что, в свою очередь, создало предпосылки для возникновения новых региональных государственных образований.
Во-вторых, усилилась угроза, исходившая от степных племен (гаочэ), кочевавших в степях Монголии и участивших набеги на северные приграничные земли Раннего Янь. Посланная в карательный поход 80-тысячная регулярная армия разгромила кочевников - около 100 тыс. были убиты или взяты плен, захвачено более 130 тыс. лошадей и 1 млн. овец. Однако триумф обернулся пирровой победой. Окрыленный возможностью попасть под покровительство столь могущественного государства, попросил подданства один из племенных союзов сяньбийцев, насчитывавший 35 тыс. соплеменников. Мужунские власти обладали немалым опытом интеграции дезорганизованных кочевников через брачные отношения с племенной знатью, раздачу им земельных владений и прием на государственную службу. Но столь массовая миграция подорвала сложившуюся в Янь государственную систему, приведя к оживлению исконных сяньбийских социально-экономических отношений. Первоначально государство мужунов строилось на принципах дуальной организации, когда гражданскими делами ведала бюрократия китайского образца, но решение вопросов племенной организации и войны оставалось прерогативой мужунов. Процесс китаизации Раннего Янь начался уже при Мужун Цзюне, когда значительную часть высших государственных постов заняли этнические китайцы. Их ряды пополнили чиновники из Позднего Чжао, охотно принятые яньскими властями. Стремительная китаиза- ция высших властных эшелонов и управленческих структур вызывала неприязнь и у этнической знати, и у низов мужунского населения. Присоединение новых племенных союзов и увеличение числа их вождей вели к дальнейшему обострению противоречий в общественно-политической жизни Раннего Янь.
Мужун Цзюнь умел находить компромиссы между интересами столь разномастной политической элиты своего государства. Ситуация изменилась, когда на трон вступил его малолетний сын Мужун Вэй (350-384, Ю-ди, прав. 360-375). Регентство возложили на брата Мужун Цзюня Мужун Кэ (ум. 367), талантливого военачальника и человека, если верить его жизнеописанию, исключительно твердых моральных принципов. Говорится, что многие сановники желали видеть его на троне, что отвечало сяньбийскому обычаю наследования по боковой линии. Но Мужун Кэ решительно отказался, сочтя для себя невозможным свергнуть родного племянника и узурпировать, как он считал, державную власть. Впрочем, и полномочия регента позволяли ему успешно руководить государством, приведя его к высшему расцвету. Однако, тяжело заболев и предвидя скорую кончину, он завещал (367 г.) полномочия регента младшему брату (пятый сын Мужун Хуана) - Мужун Чую (326-396). Несмотря на славу военачальника, тот в свое время подвергся опале и некоторое время прожил вдали от столицы. Вернувшись ко двору, Мужун Чуй, не имевший ни политического опыта, ни навыков в дворцовых интригах, ни союзников среди столичной знати, уступил первенство придворной фракции, возглавляемой Мужун Пином (IV в.), тоже претендовавшим на регентские полномочия. Ревностный приверженец старин-


96
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
ных племенных традиций, согласно которым верховная власть являлась достижением всех представителей племенной знати пропорционально их персональному могуществу, он более не препятствовал росту частного землевладения. На- логовые поступления в казну резко упали. За первые несколько месяцев регентства Мужун Пина число налогоплательщиков, составлявшее примерно 2,5 млн. семей, сократилось на 200 тыс. семей. Сокращение суммы собираемых налогов оказалось тем более болезненным, что двор все более утопал в роскоши. Только одного юного монарха обслуживали 40 тыс. слуг и 4 тыс. наложниц, на содержание которых уходило несколько десятков килограммов серебра ежедневно. Спасаясь от преследований нового регента, Мужун Чуй бежал в набиравшее силу царство Раннее Цинь. В 369 г. 50-тысячная китайская армия под началОхМ все того же Хуань Вэня возобновила военные действия, и мужунские власти пошли на союз с соседним царством. Они сорвали наступление, но относительно успешное военное взаимодействие не переросло в подлинно союзнические отношения. Составив планы контрнаступления на Восточную Цзинь, циньцы предложили мужунам и далее действовать вместе. Те согласились, но. как только основные силы Раннего Янь вышли в поход, циньская армия в 375 г. напала на их государство. В 370 г., стремительным маршем дойдя до Ечэна, она захватила столицу и положила конец существованию Раннего Янь. Мужун Вэй на пять лет пережил свое государство, уже не играя сколько-нибудь заметной роли в развивающихся событиях.
С домом Мужунов так или иначе связаны еще четыре карликовых царства, имевшие название Янь: Позднее Янь (Хоу Янь, 384-407 9). Северное Янь (Бэй Янь, 409-436), Южное Янь (Нань Янь, 398^10) и Западное Янь (Си Янь. 384/6- 394), последнее не входит в список Шестнадцати северных царств.
Позднее Янь основал Мужун Чуй, прослуживший несколько лет в Раннем Цинь и поднявший восстание против своего государя после его поражения от китайцев в битве на р. Фэньшуй. В 384 г., вернувшись в Ечэн, Мужун 4\iî принял царский титул, через год перенес столицу в г. Чжуншань (совр. г. Динчжоу в центральной части Хэбэя) и объявил себя императором государства Великое Янь (Да Янь). В 394 г. он уничтожил Западное Янь, что создало предпосылки для очередной консолидации мужунов. Но к тому времени военно-политическая конфигурация Севера вновь изменилась в связи с ростом могущества тобийцев. нападавших также и на владения Мужун Чуя. В 5-м месяце 396 г. Мужун Чуй погиб в сражении. Его преемник (четвертый сын) - Мужун Бао (355-398. Ле- цзун, прав. 396-398) не имел сил противостоять ни внешним врагам, ни внутренней смуте. За 395-396 гг. большую часть территории Позднего Янь захватили тобийцы. Мужун Бао бежал в г. Лунчэн и в конце 398 г. (или в самом начале 399 г.) был убит своими царедворцами. Осколок Позднего Янь просуществовал еще десять лет. На троне побывали два сына Мужун Чуя: Мужун Шэн/Чэн (373- 401, Чжун-цзун, прав. 398-401) и Мужун Си (385-407, Чжаовэнь-ди, прав. 401- 407), оба погибли в результате придворных заговоров. Последнему наследовал приемный сын Мужун Бао - Мужун Юнь (ум. 409, Хуэйи-ди, прав. 407-409).


Глава 4. Северные царства IV в.
97
Этнический кореец (из семейства эмигрантов из Когурё), он восстановил свою родовую фамилию (Гао) и принял новый монарший титул - Небесный царь (Тянь-ван). Ввиду этого возникает вопрос: относить ли его к череде монархов Позднего Янь (формально он признавал себя императором Великого Янь) либо считать его основателем нового царства - Северное Янь?
Чаще все же возникновение Северного Янь связывают с государственным переворотом, осуществленным в Позднем Янь гвардейцем Фэн Ба (ум. 430), который был или этническим китайцем (уроженцем северо-востока), или выходцем из семейства смешанного этнического происхождения. В 11-м месяце 409 г. он сверг Мужун Юня и, тоже не меняя названия государства, провозгласил себя его императором, ввел собственный девиз правления - Тай-пин (409-430). Столицей остался г. Лунчэн. Не имевшее, строго говоря, прямого отношения к му- жунской династии, это царство оказалось весьма жизнеспособным и внутренне стабильным, о чем свидетельствует столь длительное царствование Фэн Ба (Тай- цзу, 409-430). Ему наследовал племянник Фэн Хун (ум. 438, Чжао-чэн-ди，430— 436), тоже крепко державший бразды правления. Причины 28-летнего царствования династии Фэн кроются в первую очередь в удаленности их царства от эпицентра военно-политических страстей. Кроме того, оба правителя Северного Янь проводили разумную экономическую политику, оказывая государственную поддержку земледелию и ремеслам (особенно шелкоткацкой отрасли), покровительствовали местному интеллектуальному сообществу, создав сеть образовательных учреждений. Царство пало под ударами тобийцев.
Западное Янь основали родственники Мужун Чуя, служившие вместе с ним в Раннем Цинь. Они тоже вышли из повиновения циньским властям, но, отказавшись от возвращения в родные края, обосновались в г. Хуаинь (восток пров. Шэньси). Весной 384 г. глава этого семейства мужунов Мужун Хун (ум. 384) провозгласил себя монархом нового государства. Он успел даже совершить успешный поход на Чанъань, столицу Раннего Цинь, во время которого и погиб. Бунт войска, требовавшего возвращения домой, и междоусобная рознь на время приостановили строительство сколько-нибудь полноценной государственности. В 385-386 гг. права на престол Западного Янь предъявляли пять человек, и все они провозглашали собственные девизы правления. Победителем в семейной распре вышел Мужун Юн (ум. 394). Обосновавшись в г. Чанцзы (юг Шаньси), он объявил себя императором царства Янь. Нелишним будет добавить, что население «царства» составляло около 77 тыс. дворов, т.е. менее 500 тыс. человек. Конец истории Южного Янь положил Мужун Чуй. В 394 г. его армия вышла к Чанцзы. Город сдался без боя, Мужун Юна казнили.
Царство Южное Янь основал брат Мужун Чуя - Мужун Дэ (336-405, Ши- цзун, прав. 398-405). В царствование Позднего Янь он возглавлял провинцию Ичжоу на юго-востоке этого государства, оказал отчаянное сопротивление то- бийцам и после падения столичного города Чжуншань бежал на восток. Ему удалось укрепиться в центральной части Шаньдунского п-ова, которой сначала владели Раннее и Позднее Янь, а потом их временно отвоевали китайцы. Сделав


98
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
своей резиденцией за полвека перед тем разоренный войсками Ши Ху г. Гуангу (близ совр. г. Цинчжоу), Мужун Дэ объявил себя монархом (вначале ваном, затем императором) государства Янь. Ему наследовал приемный сын, родом из циньской знати, - Мужун Чао (384-410, Чаовэнь-ди, прав. 405-410). Он спокойно царствовал, пока в Шаньдун вновь не вторглась китайская армия, уничтожившая последнее мужунское государство и пленившая его монарха.
Диское царство Раннее Цинь
(351 -394)
Царство Раннее Цинь (Цянь Цинь, 351-394), на некоторое время восторжествовавшее на Севере, было основано кланом Фу (изначальный фамильный знак - Пу), вождями «люэянской» ветви дисцев, издавна обитавшей на юго-востоке Ганьсу. Клан Пу вел родословную от племенной знати еще более древней местной народности - жунов, что и позволило ему претендовать на верховенство над соплеменниками и другими насельниками этой местности.
История Раннего Цинь восходит к началу IV в., когда вождь клана - Фу (Пу) Хун (285—350), воспользовавшись междоусобицей в китайской империи, объявил себя военным губернатором провинции Циньчжоу, включавшей юго- восток Ганьсу и прилегающие районы Шэньси. В процессе распада сюннуско- го царства Раннее Чжао Фу Хун вначале принял сторону Лю Яо5 за что был пожалован титулом Цинь-вана. После поражения и гибели Лю Яо он перешел на сторону Ши Лэ и до смерти Ши Ху сохранял верность властям Позднего Чжао. Но Жань Миню он отказался повиноваться, признав себя вассалом китайской империи. Это не помешало ему присвоить себе воинское звание «полководца династии Цзинь, устанавливающего порядок на севере» (Цзинъ-чжэн- бэй-цзянцзюнь) и пост военного губернатора еще одной западной провинции (Юнчжоу, юг Шэньси). Тогда же по совету гадателя он заменил родовой фамильный знак Пу на Фу.
В 4-м или 5-м месяце 350 г. Фу Хун был отравлен своими офицерами. Ему наследовал его третий сын Фу Цзянь (317-355, Гао-цзу, прав. 351-355). Благодаря происхождению его матери из цянской знати он пользовался авторитетом среди цянов, а также среди родственных им и соседних с ними коренных местных народностей. Во 2-м месяце 351 г. Фу Цзянь объявил себя шаньюем независимого царства Цинь, одновременно приняв и титул Тянь-вана, через год при- своил себе императорский титул. Столицей его царства стала Чанъань. Ассоциируя новое государство с древним царством Цинь, династия Фу претендовала на роль объединительницы не только Севера, но и всего Китая. Раннее Цинь стало довольно могущественным государством, властвовавшим почти над всей современной Шэньси и южной частью Ганьсу. Консолидация нового режима шла не без трудностей. В 353 г. взбунтовались несколько губернаторов, обратившиеся за помощью к цзиньскому полководцу Хуань Вэню. Во 2-м месяце


Глава 4. Северные царства IV в.
99
354 г. его 40-тысячная армия вторглась в Шэньси и устремилась к Чанъани. Фу Цзянь выставил против Хуань Вэня три соединения, одно - под командованием своего старшего сына и наследника Фу Чана (ум. 354). Отбивая с разных сторон атаки «летучих» кавалерийских отрядов, Хуань Вэнь продвигался вперед, дойдя до Башана, близ Чанъани.
Китайская армия не выдержала испытания голодом: едва прознав о походе, Фу Цзянь приказал заблаговременно уничтожить на полях посевы и опустошить все вокруг на пути продвижения противника. Лишенный возможности пополнять запасы продовольствия и фуража, Хуань Вэнь через четыре месяца вынужден был повернуть обратно.
В одном из боев смертельное ранение стрелой получил Фу Чан. Фу Цзянь объявил новым наследником третьего сына - 20-лет- него Фу Шэна (335-357), к которому он относился очень неоднозначно. Богатырь, способный голыми руками побороть дикого зверя, бегом догнать галопирующего всадника, не имевший себе равных в искусстве обращения с оружием и в храбрости в бою, Фу Шэн отличался столь необузданным нравом и впадал в такие приступы ярости, что сам отец называл его безумным.
За два года правления Фу Шэн (Ли-ван) жестокостью и расточительностью, разорительным строительством дворцов восстановил против себя родных, знать и население. Оппозицию возглавил внучатый племянник Фу Хуна - Фу Цзянь (338-385, Ши-цзу, прав. 357-385), обычно называемый в научной литературе Фу Цзянь И. Переворот осуществили без особого труда: 300 воинов Фу Цзяня II ночью проникли во дворец, охрана побросала оружие, Фу Шэна, спавшего беспробудным сном после вечернего пиршества, выволокли из опочивальни и вскоре умертвили.
На период правления Фу Цзяня II пришлись расцвет и гибель Раннего Цинь. Он столкнулся с типичными для монархов Севера проблемами: во-первых, согласования административных структур, организованных по китайскому образцу, с интересами и племенной знати, и низов этнически разнородного населения; и во-вторых, ограничения политического влияния родственников и соплеменников, пусть даже дисцы исторически не имели столь же развитой клановой организации, как сюнну или мужуны. Главным советником Фу Цзяня II стал китаец Ван Мэн (325-375), человек хорошо образованный, признанный знаток сочинений по военному искусству, обладавший незаурядными организаторскими и полководческими способностями. Действуя при полной поддержке монарха, Ван Мэн вступил в открытую борьбу со старой диской знатью. В 359 г. он добился казни одного из самых влиятельных ее лидеров, год спустя - более 20 человек из родни Фу Цзяня, государыни и крупнейших сановников. Расправа над вождями настраивала против правящего режима как дисцев, так и прочие племенные сою¬
Фу Цзянь II
{современное изображение)


100
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
зы, оказавшиеся на территории Раннего Цинь， закладывался фундамент будущих этнополитических конфликтов. С 370-х годов (после гибели главного государства мужунов) Фу Цзянь непрерывно вел агрессивные войны. Он присоединил к своим владениям отнятые у Восточной Цзинь территории (север Шэньси, юг Сычуани и соседние северные области Юньнани), покорил в 376 г. Раннее Лян. Теперь циньская граница проходила по северо-восточным и северо- западным рубежам бывших китайских империй, что позволило царству установить широкие внешние связи. Называют в общей сложности 62 государства, с которыми Раннее Цинь поддерживало дипломатические и торговые контакты. Среди них корейские государства Когурё и Силла. В 383 г. 70-тысячная армия под командованием генерала Люй Гуана предприняла поход в Западный край, завершившийся покоре- нием Кашгара и Кучи.
В конце 370-х годов циньские власти приступили к реализации планов завоевания Юга.
Ван Мэн Первая кампания началась в 378 г. и велась си¬
лами трех воинских соединений. Одно из них, насчитывавшее 170 тыс. всадников и состоявшее под командованием наследного принца Фу Пи (ум. 386), вторглось в южные области Восточной Цзинь и осадило г. Сянъян, по-прежнему остававшийся важнейшим стратегическим пунк- том приграничья. Два других соединения - из 70 и 60 тыс. всадников - напали на юго-восточные земли китайской империи. Силами первого из них всего за несколько месяцев один за другим были взяты города, прикрывавшие пути на столицу Восточной Цзинь: Пэнчэн (на месте совр. г. Сюйчжоу), Хуайинь (на месте одноименного совр. города) и Сюйчи (запад пров. Цзянсу). Второе соединение осадило крепость Саньэ (на месте совр. г. Баоин), находившуюся в непосредственной близости от столицы. Ситуацию спасли генералы из знаменитого южнокитайского аристократического рода Се - Се Ань (320-385) и его братья Се Ши (327-388) и Се Сюань (3437-388?). Последний одержал решающую для этой кампании победу, разбив циньцев под Саньэ. Затем братья-полководцы общими усилиями оттеснили врага за р. Хуайшуй, по руслу которой установилась граница между Восточной Цзинь и Ранним Цинь. А вот Сянъян отстоять не удалось. После почти годичной обороны крепость пала, и противнику досталась вся близлежащая к ней территория. Хотя циньской армии и не удалось решить главную стратегическую задачу, Восточная Цзинь понесла серьезные территориальные потери, ее столица оказалась почти в самом приграничье.


Глава 4. Северные царства IV в. 101
Через четыре года, вопреки протестам родственников, генералитета и гражданских сановников, Фу Цзянь решил повторить попытку завоевания Юга. Весь 382-й год шли приготовления к новому походу: из каждых десяти человек один подлежал мобилизации, сыновья знати повсеместно приглашались на службу в конницу. Большие надежды циньские власти возлагали на Мужун Чуя, согласившегося участвовать вместе со своими конниками в этом предприятии. Кампания началась в августе 383 г. Ударную группировку из 60 тыс. пехотинцев и 27 тыс. конников (хотя подлинность этих цифр вызывает сомнения у многих исследователей) возглавил сам Фу Цзянь.
Авангардную 250-тысячную армию вел его младший сын - Фу Жун (ум. 383), уже зарекомендовавший себя талантливым военачальником. Отдельный 30-тысячный отряд составляла кавалерия Му- жун Чуя. Наступление циньцев шло широким фронтом, почти по всей линии границы. Основной удар пришелся по центральной части нынешней провинции Аньхуэй. Войско Фу Жуна, форсировав Хуайшуй, с ходу овладело г. Шоучунь, туда поспешил во главе 80-тысячной конницы сам Фу Цзянь. Им противостояла китайская правительственная армия под командованием Се Сюаня, которая тоже насчитывала 80 тыс. человек, но преимущественно пехотинцев. Решающая битва состоялась на берегах небольшой реки Фэйшуй, где циньцы потерпели сокрушительное поражение. Причины победы крылись не только в боевом духе китайцев и полководческом таланте военачальников Се. Циньская армия состояла в основном из спешно завербованных солдат, принадлежавших к различным народностям и не имевших желания сражаться за чуждую им власть. Среди рядового и 〇4>ицерского состава было немало и этнических китайцев, которые поспешили перейти на другую сторону. Победа в битве на Фэньшуй сыграла ключевую роль и в истории IV в., привела к скорому краху Раннего Цинь и к очередным геополитическим изменениям на Севере.
Фу Жун пал в бою. Фу Цзянь спасся бегством, но, как только весть о его поражении разнеслась по Северному Китаю, во многих районах его царства вспыхнули восстания. Бывшего монарха спешно покидали и его недавние соратники, среди них, как уже сказано выше, мужуны. Та родственная группа, ко¬
Битва у реки Фэйшуй
Мемориальная стела на месте битвы у реки Фэйшуй


102
Часть I，ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
торая основала затем Западное Янь, подняла мятеж близ циньской столицы. Преследуемый мужунами, Фу Цзянь вместе с одним из сыновей укрылся в крепости в горах Цишань (в 120-130 км к западу от совр. г. Сиань). В 385 г. он покончил с собой. Наследный принц Фу Пи, принявший императорский титул, че- рез год был свергнут теми же мужунами. Потомки Фу Цзяня боролись за свое теперь уже призрачное царство в течение еще восьми лет. История Раннего Цинь завершилась со смертью его последнего формального правителя - Фу Чуна в 394 г.
Северные царства конца IV — начала V в.
На развалинах Раннего Цинь возникли кроме мужунских царств еще несколько недолговечных государственных образований: Позднее Цинь (Хоу Цинь, 384- 417), Западное Цинь (Си Цинь, 385-431), Позднее Лян (Хоу Лян, 386/397-404), Северное Лян (Бэй Лян, 397-439), Южное Лян (Нань Лян, 398-414) и Ся (407- 431).
Позднее Цинь основал Яо Чан (329-393) - представитель клана, возглавлявшего племенной союз цянов, обитавших в местности Наньаньчитин (юг Ганьсу). Члены этого клана замешаны во многих событиях IV в. Особо примечательна фигура Яо Гэчжуна (280-352), воплощающего судьбы выходцев из племенной знати, превратившихся, по сути, в высокопоставленных наемников. Начав воинскую карьеру в армии Западной Цзинь, он, не найдя взаимопонимания с китайскими генералами, перешел на службу к Лю Яо (323 г.). Через шесть лет (329 г.) он уже обретался в стане Ши Лэ, став одним из его лучших полководцев. Потом взбунтовался против Жань Миня, а после гибели Раннего Чжао вновь напросил- ся в китайскую армию, но послужить империи не успел, скоропостижно скончавшись. Вместо отца в Восточную Цзинь отправился его пятый (из 42 отпрысков) сын - Яо Сян (331-357). Получив генеральское звание, пост генерал- губернатора (цыши) провинции Бинчжоу и даже аристократический титул гун, он поднял восстание и, потерпев поражение, бежал на Север, где предложил свои услуги мужунам. В 357 г. Яо Сян пал в очередной битве между мужунами и Ранним Цинь, что, видимо, и побудило его младшего брата - Яо Чана перейти на сторону сильнейшего.
В течение 27 лет Яо Чан преданно служил династии Фу. Он участвовал во многих походах, занимал высокие административные должности (вплоть до губернатора провинций). Сражался и в битве на Фэйшуй, но, поняв, что от Фу Цзяня окончательно отвернулась удача, обосновался в одном из районов центральной части Шэньси, где компактно проживали более 10 тыс. семей цянов. В 5-м месяце 384 г. Яо Чан объявил себя правителем нового царства Позднее Цинь (Тай-цзу, прав. 384-394). Ему-то, своему бывшему подданному и соратнику, и сдался в плен Фу Цзянь. В середине 386 г., в очередной раз (после рейдов


Глава 4. Северные царства IV в.
103
Кумараджива
Мужун Чуя и его родственников) взяв Чанъань, точнее руины древней китайской столицы, Яо Чан принял императорский титул. Его сын и преемник- Яо Син (366-416, Гао-цзу, прав. 394-416) за первые четыре года правления завоевал все междуречье Ханьшуй и Хуайшуй и покорил царства Западное Цинь, Западное Лян, Северное Лян и Южное Лян. В состав территории Позднего Цинь вошли северная половина Ганьсу, южные части провинций Шэньси и Хэнань. В 402 г. армия Яо Сина понесла тяжелое поражение от тобийского царства Вэй, что вынудило его обратиться за помощью к Восточной Цзинь. В 405 г. Яо Син передал китайской империи часть южных земель сво-
его царства, населенных китайцами. При жизни Яо Сина китайские власти сохраняли нейтралитет, в 417 г.? через год после его смерти, китайское войско пошло походом на Север и освободило Чанъань, положив конец и царству Позднее Цинь.
Позднее Цинь вошло и в историю китайского буддизма. При дворе Яо Чана пребывал знаменитый буддийский мыслитель, переводчик и наставник Кумараджива (кит. Цзюмолоши, 344/350-409/413). Он стал и первым буддийским ие- рархом, получившим о中ициальное признание в качестве духовного лидера стра- ны; ему было пожаловано почетное звание «наставник государства» (гоши). По инициативе Кумарадживы, поддержанной светскими властями, в Чанъани открыли высшее буддийское образовательное учреждение - Цаотансы, где одновременно обучалось 800 человек.
Царство Западное Цинь основал Цифу Гожэнь (ум. 388) - вождь сяньбийско- го племенного союза цифу, насельников Ганьсу. Он некоторое время служил царству Раннее Цинь и после поражения Фу Цзяня, зимой 385 г. объявил независимость собственного этнического анклава со столицей в г. Юаньчуань (к северо-востоку от совр. г. Ланьчжоу). Вначале он принял титул «великого шаньюя», в 387 г. — титул Юаньчуань-вана. Поэтому Цифу Гожэня считают основателем и первым монархом Западного Цинь (Ле-цзу, прав. 385-388). На самом же деле такое царство провозгласил, приняв в 394 г. титул Цинь-вана, его сын - Цифу Цяньгуй (ум. 412, Гао-цзу, прав. 388-412). Занимавшее незначительную территорию на юге Ганьсу, царство было не в состоянии противостоять Позднему Цинь. При первых же признаках агрессии последнего (400 г.) Цифу Цяньгуй признал себя вассалом династии Яо. Его вынудили приехать в Чанъань и три года (406-409) продержали почетным пленником. Бежав из Позднего Цинь, Цифу Цяньгуй вновь провозгласил себя Цинь-ваном. Постепенно при Цифу Чипане (ум. 428, Тай-цзу, прав. 412-428) царство настолько окрепло, что приступило к завоеваниям. В 414 г. Цифу Чипань покорил царство Южное Лян, однако через два года, в 416 г. счел за лучшее подчиниться Восточной Цзинь. Это позволило


104
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Западному Цинь более или менее мирно просуществовать до 431 г., когда оно пало жертвой царства Ся.
Позднее Лян основал дисец Люй Гуан (377/ 388-399/400), выходец из аристократического семейства «люэянских ди», ведшего свою родословную со II в. до н.э. Поступив на службу в 352 г. в Раннее Цинь, за успехи на поле боя был назначен командующим армией, которая разгромила царство Раннее Лян и совершила успешный поход в Западный край. Весть о поражении и гибели Фу Цзяня дошла до Люй Гуана, когда он вел боевые действия близ Дуньхуана. Он захватил административный центр провинции Лянчжоу, учрежденной при Раннем Цинь на месте Раннего Лян, и, взяв под свой контроль большинство местных уездов и оазисных поселений, объявил себя вначале (386 г.) управляющим-^ Лянчжоу, затем (389 г.) - «царем Трехречья» (Саньхэ-ван), а в 396 г. - Тянь-ваном Великой Лян (Да Лян Тянь-ван). Но уже в 397 г. Люй Гуан потерпел серьезное поражение от Западного Цинь, вызвавшее раскол в его окружении. Восстали Туфа Угу (ум. 399) и Цзюйцюй Мэнсюнь (368-433). Первый был вождем народности туфа, ветви сяньбийцев, компактно проживавшей в местности, тянувшейся полосой от современного Нинся-Хуэйского автономного района до восточной окраины провинции Цинхай. Этническая принадлежность Цзюйцюй Мэнсюня не столь очевидна. По одной версии, он происходил из народности цзюйцюй, обитавшей в бассейне р. Хэйшуй (север пров. Ганьсу). По другой - сочетание цзюйцюй исходно являлось не этнонимом, а названием должности, существовавшей у сюнну. Следовательно, клан Цзюйцюй принадлежал к сюннускому этническому кругу. И наконец, в некоторых источниках его называют цяном. Неясность этнических корней Цзюйцюй Мэнсюня можно счесть свидетельством его смешанного этнического происхождения, что фактически повышало его авторитет сре- ди населения Ганьсу.
Туфа Угу, назначенный Люй Гуаном еще в 394 г. верховным вождем всех сяньбийцев, привлек на свою сторону несколько других родственных племенных союзов. Захватив в 397 г. Цзиньчэн (на месте совр. Ланьчжоу) и укрепившись в небольшом районе, охватывавшем земли к западу от Ланьчжоу и восточ- ную окраину Цинхая (район совр. г. Синин), он принял титулы «великого шанъ- юя» и вана, положив тем самым начало царству Южное Лян. Цзюйцюй Мэнсюнь, тоже поднявший восстание в 397 г., захватил территорию от Дуньхуана до современного г. Чжанъе и в 401 г. объявил себя Лян-ваном - так образовалось царство Северное Лян.
После смерти Люй Гуана династию Люй три года сотрясали семейные распри. В 3-м месяце 401 г. к власти пришел племянник основателя Позднего Лян -
Печать клана Люй {археологическая находка)


Глава 4. Северные царства IV в.
105
Люй Лун (ум. 416), пошедший на вынужденный союз с Западным Цинь. Еще три года власти последнего помогали ему обороняться от Южного и Северного Лян. Но в конце 403 г. незадачливого союзника увезли в Чанъань, и его царство ушло в небытие.
Династия Туфа тоже пошла в 404 г. на неравноправный союз с властями Позднего Цинь, что не уберегло ее царство от внешней угрозы. В 408 г. часть территории Южного Лян завоевало царство Ся. В 410 г. под ударами Северного Лян столицу перенесли в г. Лэду (близ Синина). В 414 г. там вспыхнуло восстание, последний правитель Южного Лян - Туфа Жутань (365-415, Цзин-ван, прав. 404^14) и его старший сын сдались мятежникам, и обоих убили.
Немало испытаний выпало и на долю Цзюйцюй Мэнсюня. В 399 г. его сместил канцлер-родственник Цзюйцюй Сяе (или Цзюйцюй Дуанье, ум. 401), которого обычно считают первым государем Северного Лян (Цзянькан-гун, прав. 397-401). Летом 401 г. Цзюйцюй Мэнсюнь вернул себе престол, но ограничился принятием аристократического титула Чжанъе-гун, что означало его готовность признать себя вассалом более сильного соседа. Тем не менее историографическая традиция признает его полноправным монархом Северного Лян (Усюань- ван, прав. 401-433). Его долгое царствование вместило немало побед и славных деяний. В 412 г., после затяжных войн с Южным Лян, Усюань-ван захватил столицу противника г. Гуцзан. И перенеся туда свою резиденцию, в очередной раз принял царский титул - Хэси-ван («царь Хэси»), тем самым провозгласив себя правителем не отдельного царства, а всего края. В 415 г. войска Цзюйцюй Мэнсюня одержали несколько важных побед над Западным Цинь. Но, видя растущую силу китайской армии, о чем свидетельствовали успешные походы на Се- вер под командованием Лю Юя, он предпочел в 418 г. признать себя вассалом Восточной Цзинь. Взамен получил от китайских властей пост военного губернатора Лянчжоу. В 420 г. Цзюйцюй Мэнсюнь покорил Западное Лян, максимально упрочив позиции своего царства.
Рассказывают, что Цзюйцюй Мэнсюнь, который был человеком острого ума, эрудированным книжником и знатоком астрологии, сделал столицу одним из крупнейших культурных центров своего времени. Он также покровительствовал буддизму. Среди монашествующих в Северном Лян особую известность снискал Дхармакшема (Таньучэнь, или Таньмачэнь, 385-433), выходец из Центральной Индии, прославившийся не только переводом сутр, но и экзорцистской практикой. Более того, Цзюйцюй Мэнсюнь намеревался, похоже, создать местный вариант государственной религии, объединив в нем этнические верования, ло- кальные культы, элементы буддийского вероисповедания и культ богини Си- ванму, занявший первостепенное место в религиозной жизни Китая начиная с эпохи Хань. Богиня почиталась владычицей Запада как сакральной части света и подательницей бессмертия. Высказанное предположение по поводу идеологической политики Цзюйцюй Мэнсюня опирается на сведения о его ритуальной активности: жертвоприношения горам, строительство святилища-сы (так было принято называть буддийские монастыри) в честь Сиванму.


106
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Дхармакшема {китайская традиционная живопись)
Сын и преемник Цзюйцюй Мэнсюня, Цзюйцюй Маоцянь (ум. 447, Ай-ван, прав. 433-439), продолжал сохранять лояльность китайским властям (теперь - династии Лю-Сун), подтвердившим его титул Хэси-вана. Вместе с тем теперь для него было важнее сохранить добрососедские отношения с набиравшим силу тобийским государством. В 435-437 гг. он пропустил через свои владения то- бийских послов в государства Восточного Туркестана и ответные дипломатические миссии, чем в немалой степени способствовал упрочению авторитета Северного Вэй и расширению его внешних связей. В 436 г. сам направил ко двору тобийского государства послов, на следующий год - отправил туда своего наследника. Тем не менее в 439 г. тобийская армия напала на Северное Лян. Цзюйцюй Маоцянь попал в плен，его столицу разграбили. Примечательна ле- генда, что главным поводом для нападения тобийцев на Северное Лян послужи- ло их желание захватить Дхармакшему и перевезти его в столицу Северного Вэй.
Царство Западное Лян возникло тоже в результате раскола в Позднем Лян. Его основатель - Ли Гао (351^17, Учжао-ван, прав. 400-417) принадлежал к диской племенной знати, родился в семействе потомственных полководцев. Его прадед служил в войске Западной Цзинь, дед с воцарением в Лянчжоу династии Чжан поступил к ней на службу и стал одним из крупнейших военачальников Раннего Лян. В свое время Ли Гао принял сторону Люй Гуана и получил от него пост губернатора Дуньхуана. В разгар мятежа Туфа Угу и Цзюйцюй Мэнсюня объявил себя военным губернатором созданной им же самим провинции Ша_ чжоу，в 400 г. - Лян-гуном. Воспользовавшись слабостью Северного Лян, в 405 г. Ли Гао обосновался в г. Цзюцюань (на месте одноименного совр. города), где и правил 12 лет, держа под контролем большую часть северной Ганьсу. Его сыну и преемнику - Ли Синю (ум. 420) не удалось уберечь царство от крушения: в 420 г. его захватило Северное Лян. В 8-м месяце того же года Ли Синь погиб, его родственники продолжали сопротивляться до 423 г.? но никто из них не внесен в список монархов Западного Лян.


Глава 4. Северные царства IV в.
107
Царство Ся появилось в результате последней попытки сюнну создать собственное государство. Его основал Лю Бобо (ум. 425) - дальний родственник Лю Юаня и представитель боковой ветви сюннуского клана Лю, которая еще при Западной Цзинь поселилась в Ордосе. В середине IV в. соплеменников возглавил отец Лю Бобо - Лю Вэйчэнь (ум. 391), кото- рый под давлением тобийцев был вынужден бежать из родных мест. Лю Бобо поступил на службу в Позднее Цинь, снискал благоволение Яо Сина и получил руководящий пост в области Шофанцзюнь (север Шэньси). В 407 г. Лю Бобо поднял восстание и провозгласил себя Тянь-ваном Великого Ся (Да Ся Тянь- ван). Титул намекал на легендарную родословную сюнну, в которой те считались потомками принца полумифической китайской династии Ся, изгнанного на чужбину. В знак верности этническим традициям Лю Бобо отказался от китайской фамилии, взяв древнее родовое имя - Хэлянь, под которым он и фигурирует в историографической традиции (Хэлянь Бобо, Уле-ди, прав. 407-425). С 407 по 411 г. Хэлянь Бобо вел успешные боевые действия против Позднего Цинь на юге и Южного Лян на юго-западе. К 411 г. в состав его царства вошли все местности излучины р. Хуанхэ, включая современный Нинся-Хуэйский автономный район. В 418 г., воспользовавшись гибелью Позднего Цинь под ударами китайской армии, Хэлянь Бобо совершил рейд на г. Чанъань, где объявил себя императором. Наследникам Хэлянь Бобо в 425^31 гг. пришлось вести войны «на два фронта» - против китайской империи и Северного Вэй. Однако уничтожили царство Ся не эти враги, а туюйхуни - народность, ведущая происхождение от мужунов и называемая по имени первого вождя этой мужунской ветви - Мужун Туюйхуня (247-318). Получив удельное владение, где проживали 1700 семей, он в 285 г. покинул со всеми своими подданными родные места, прошел через Ордос, добрался до восточной части провинции Цинхай, где основал еще одно мужунское (или сяньбийско-мужунское царство) - Туюйхунь. В качестве суверенного и соседнего с Китаем государства оно просуществовало более 350 лет, внеся определенную лепту в политическую историю Дальнего Востока.
Юго-западное царство Чэн (303/309-347)
В список Шестнадцати северных царств входит государственное образование, в действительности не имевшее никакого отношения к Северному Китаю ни в географическом, но в историко-политическом плане. Это царство Чэн (или Чэн-Хань, 303/309-347), возникшее на гребне восстания, вспыхнувшего в 301 г.


108
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
в Ичжоу (центральная часть Сычуани), вошедшей в состав Западной Цзинь. Полностью оправданна, думается, точка зрения, что названное царство следует рассматривать в контексте не «нашествия пяти варваров», а повстанческих дви- жений, охвативших Китай в первом десятилетии IV в.
Восстание возглавил Ли Те (ум. 303), представитель одного из пяти самых влиятельных семейств, относящихся к местной этнической знати - «баским ди» (бади). Ранние этапы их истории известны мало. Но велика вероятность того, что они были потомками родов коренного населения Сычуани, некогда основавшего древнее царство Ба, существовавшее в восточной части Сычуаньской котловины приблизительно в VIII-III вв. до н.э. и отличавшееся, что подтверждают археологические материалы, религиозно-культурной самобытностью. После включения Сычуани в состав империи Хань коренное население, объеди- нившись вокруг этнических вождей, потомков аристократии Ба, сохраняло свою культурную и религиозную идентичность. Именно оно составило социальную основу секты Небесных наставников (шянь^ш-dao) и других массовых религи- озных движений на юго-западе. Члены семейства Ли Те тоже были адептами Небесных наставников. Кроме того, фамильный знак Ли оказался в тесных семантических связях (такую фамилию имел и Лао-цзы) с мессианско-утопическими идеями, получившими распространение после падения империи Хань. Причины восстания тоже коренятся в истории тяныии-дао. После того как патриарх секты Чжан Лу отдался под покровительство Цао Цао, ее руководство переехало в Ечэн и было принято в среду знати: патриарху и его сыновьям пожа- ловали аристократические титулы, его дочь вышла замуж за одного из сыновей Цао Цао. Между тем рядовых членов секты в массовых масштабах переселили: одних - в центральные районы Китая, других - на северо-запад (в Шэньси и Ганьсу). Пришло время, и вынужденные переселенцы, уповавшие на справедливое отношение к ним со стороны властей Цзинь, потянулись в родные края. Но местные губернаторы попытались остановить поток мигрантов и заставить их вернуться на прежнее местожительство, что и вызвало взрыв негодования.
В 10-м месяце 301 г. Ли Те поднял восстание в местности Мяньчжу (приблизительно в 150 км к югу от Чэнду). Как свидетельствует «Цзинь шу», в 5-м месяце 302 г., захватив шесть районов Ичжоу, Ли Те объявил себя ее «управляю- щим» и верховным главнокомандующим, а в начале следующего года провозгласил собственный девиз правления (Цзянь-чу), что и позволяет принимать 302-303 гг. за дату возникновения царства. Как и во многих других случаях, его подлинным основателем стал Ли Сюн (274-334, Тай-цзун, прав. 303-334), третий сын Ли Те, который возглавил восстание после смерти отца (4-й месяц 303 г.) и гибели (10-й месяц того же года) старшего брата - Ли Лю (248-303). В 10-м месяце 304 г., когда в руках повстанцев оказался Чэнду, Ли Сюн принял титул Чэнду-вана. В 5-м месяце следующего года он объявил о создании государства Великое Чэн (Да Чэн), а себя - его императором (рсуанди).
Распространена точка зрения, что в царстве Чэн функционировала теократическая модель, основанная на мессианских и утопических идеях и опиравшаяся


Глава 4. Северные царства IV в.
109
на традицию тяныии-дао. Инициатором и идейным вдохновителем государственной политики стал религиозный деятель, именуемый Фань Вечная жизнь (Фань Чаншэн, 2187-318). Обитавший в горах Сишань близ Чэнду, представитель, возможно, древней аристократии Ба, он был, согласно некоторым письменным свидетельствам, не просто «даосским кудесником», но и авторитетным духовным лидером, имевшим еще до восстания Ли Те несколько тысяч сторонников. Расска- зывается, что Ли Сюн первоначально предложил Фань Чаншэну возглавить новое государство, но тот отказался.
В 305 (306) г. Ли Сюн, вняв советам Фань Чан- шэна, развернул масштабные преобразования.
В царстве максимально снизили налоги, издали указ о привлечении на службу людей исходя из их способностей, отменили сословные различия, ранги, привилегии и конфуцианские ритуалы. Примечательно, что Ли Сюн использовал вариант на- дельной системы и системы налогообложения, введенной при цзиньском У-ди, причем налогов в Чэн взимали ненамного меньше, чем в самой империи. В 314 г. Ли Сюн присоединил к своему царству Чэн провинцию Лянчжоу (юг Шэньси), в 333 г. - провинцию Нинчжоу (север Юньнани). По неизвестным причинам он объявил в 324 г. своим наследником, в обход сыновей, племянника (приемного сына) Ли Баня (288?- 334). И когда тот вступил на трон (Ай-ди, прав. 334), против него ополчились другие близкие родственники усопшего монарха. В 338 г.9 после череды дворцовых переворотов, власть досталась дальнему родственнику Ли Сюна - Ли Шоу (ум. 343, Чжун-цзун, прав. 338-343). Переименовав царство в Хань (чем и обусловлено его двойное название), он вынашивал планы союза с Поздним Чжао для совместной борьбы против китайской империи. Преемник Ли Шоу - Ли Ли (ум. 361, Хоу-чжу, прав. 343-347) изображен, подобно большинству последних правителей династий и царств, крайне одиозной личностью и тираном. Разочарование населения в правящем доме усилилось из-за нападения на Сычуань южного племени лао. Таковы предпосылки быстрого падения царства под ударами правительственной армии Восточной Цзинь, посланной на усмирение Сычуани. Операцией командовал знаменитый полководец Хуань Вэнь. С покорения Чэн-Хань и началась его военная карьера.
С правящим домом царства Чэн связано возникновение образа легендарного 《даосского совершенномудрого царя» Ли Хуна (по одним легендам — наставник Ли Сюна, по другим - его внук). Имя Ли Хуна принимали многие вожди повстанческих движений даже много веков спустя.
Фань Чаншэн
(современная скульптура)


по
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
氺氺氺
Анализ событий IV в. позволяет поставить под сомнение правомерность характеристики «пяти варваров» как кочевых народностей и употребление термина «нашествие». Более адекватным представляются характеристики начального этапа завоевания Китая как «восстания китаизированных наемников», а Северных царств - как государств «китаизированных варваров». Очевидно, что Китай подвергся отнюдь не внезапному нападению орд кочевников, вихрем ворвавшихся в его пределы и сокрушавших все на своем пути. Китайской империи противостояли взращенные ею же самой, хотя и имевшие степняцкие корни этнополитические сообщества, стремившиеся создать собственную государственность и готовые строить ее по моделям китайского имперского общества. Не- смотря на попытки большинства правящих режимов упорядочить административно-хозяйственную и социально-политическую жизнь возглавляемых ими царств, все они вылились в военные диктатуры, замешанные на традициях скотоводческих народностей, авторитаризме вождей кочевников и имперских амбициях. Показательно, что основными источниками существования почти всех северных царств служили военная добыча и подневольный труд покоренного населения, причем как этнических китайцев, оставшихся на завоеванных территориях, так и пленных, которых захватывали во время войн, нередко являвшихся именно рейдами за невольниками. В ходе таких рейдов в подневольную рабочую силу превращали пленных любой национальности. Например, Ши Лэ после победы над Лю Яо насильственно переселил из бывшего царства Раннее Чжао в окрестности собственной столицы более 150 тыс. диских и цянских семей. По подсчетам современных ученых, в 353-481 гг. на Севере было захвачено в общей сложности более 700 тыс. пленных, превращенных в рабов или, что, наверное, более адекватно отражает положение сельского населения, в подобие кре- постных крестьян. Такая политика, с одной стороны, сводила на нет попытки выделения привилегированного сословия по этническому признаку, а с другой - создавала почву как для этнических конфликтов на низовом уровне, так и массовых бунтов. Поэтому, несмотря на возникновение неплохо организованных государственных образований, не будет большим преувеличением сказать, что на протяжении всего IV века Север находился в состоянии межплеменного, военно-политического и экономического хаоса, что, казалось бы, давало все шансы китайской империи для реванша. Но власти Восточной Цзинь не сумели им воспользоваться.


Глава 5. Династия Восточная Цзинь (317—420)
111
Глава 5 Династия Восточная Цзинь (317-420)
Осколок
имперской государственности
Династия (империя) Восточная Цзинь была основана принцем Сыма Жуем (276-322), отпрыском боковой ветви семейства Сыма. Сын одного из восьми мятежных ванов и второстепенный участник событий 300-306 гг., он благополучно пережил смуту и оказался в стане победителей. В 307 г. императорским указом его, в генеральском звании «полководца-умиротворителя Востока» (анъ- дун-цзянцзюнъ), отправили на юго-восток. Судя по дарованному званию, Сыма Жую предписывалось установить военно-административный контроль над местностью, еще недавно бывшей столичным регионом царства У. Принца сопровождал Ван Дао (276-339) - его дальний родственник (внук Сыма Яня по жен- ской линии) и отпрыск одного из знатнейших семейств Северного Китая. Ника- ких вооруженных сил Сыма Жуй в своем распоряжении не имел, а потому тихо поселился в г. Цзянькан (на месте совр. Нанкина) - политическом и культурном центре Юга и приступил к налаживанию контактов с местной знатью. После того как Минь-ди формально принял верховную власть, он из осажденной Чанъа- ни уведомил Сыма Жуя о его назначении на посты канцлера и верховного главнокомандующего империи. Хотя в текущей ситуации оба поста давали лишь видимость властных полномочий, они упрочили политический авторитет Сыма Жуя среди южан и подтолкнули его к активной государственной деятельности. Резиденция Сыма Жуя стала прибежищем для полководцев и сановников, бе- жавших на Юг. В 316 г. Сыма Жуй принял титул Цзинь-вана, а после вести о казни Минь-ди - императорский титул (цзиньский Юань-ди, прав. 317-322).
Правительство Юань-ди столкнулось с социально-экономической и политической ситуацией, по-своему уникальной в мировой истории. Смута 300-307 гг. и события 311-317 гг. вызвали массовую миграцию жителей Северного Китая на Юг.
После падения Лояна из каждых десяти мужчин и женщин, проживавших в районах среднего течения Хуанхэ, шесть-семь человек бежали за Янцзы. Чуть позже туда же устремилась значитель- ная часть жителей востока (Шаньдун), северо-вос-
Сыма Жуй


112
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
тока (Хэбэй), севера (Шаньси) и запада (Шэньси). На 326-342 гг. пришлась «вторая волна» переселений, вызванная военно-политическим, экономическим и этническим хаосом на Севере. Точно установить количественные параметры миграции затруднительно. По одним данным, в IV в. на Юг переселилось в общей сложности около миллиона человек, по другим - только «первая» миграционная волна (во время Смуты восьми еаное) исчислялась примерно двумя миллионами беженцев. В документах середины V в. по- томками северных мигрантов названы приблизительно 900 тыс. жителей Юга. Столь значительное расхождение в демографических сведениях объясняется тем, что большинство беженцев избегали регистрироваться в местах их нового поселения, ибо регистрация автоматически означала обложение налогами и трудовыми повинностями. Посему мигранты предпочитали искать убежище у южных земельных магнатов, некоторые самовольно селились в труднодоступных - горных или лесистых - местностях. Важную роль играл и психологический фактор: регистрация означала постоянное местожительство человека, бежавшие же из родных мест люди лелеяли надежду вернуться домой.
Отсутствие у властей адекватной информации о количественных параметрах миграции предельно усугубляло ситуацию. Тем большего уважения заслуживают активность и четкость работы администрации Юань-ди, сумевшей хоть как- то упорядочить стихийные миграционные потоки. Наиболее эффективной мерой стало создание в 320 г. специальных административно-территориальных единиц, предназначенных для расселения беженцев. Самые массовые переселенческие потоки пришлись на ближайшие к Цзянькану провинции. В пределах современ- ной провинции Цзянсу было создано 23 «переселенческих» уезда. Еще 66 таких уездов организовали на территории нынешней провинции Аньхуэй. В целом образовались два крупных «переселенческих региона» - в районе нижнего течения р. Янцзы (включая столичную провинцию) и в бассейне р. Ханьшуй (части нынешних провинций Хубэй, Хунань, Сычуань).
Но расселение беженцев было только первым шагом по пути предотвращения социально-экономического хаоса. Все плодородные земли Юга давно уже были поделены и освоены. Из-за переизбытка трудовых сил падала оплата наемных работников и поднималась арендная плата. Чтобы не ущемлять экономические интересы «сильных домов», зажиточных земледельцев и крестьянства, беженцам давали бросовые земли, нуждавшиеся в дополнительной подготовке (выжигании леса и обводнении). Следовательно, было необходимо срочно проводить ирригационные работы и оказывать поселенцам хотя бы минимальную государственную помощь для подъема выделенных им наделов. К числу такого рода мер относились освобождение их от выплаты налогов в течение первого года работы и взимание только части налогов - на второй год. Отдельную проблему


Глава 5. Династия Восточная Цзинь (317—420)
113
для властей составляли беженцы, принадлежавшие к ремесленному и торговому сословиям и не имевшие навыка крестьянского труда. При подобном скоплении нищих масс неизбежны были вспышки голода и бунтов. Взбунтовавшихся переселенцев вполне могли поддержать местные крестьяне и аборигенные «варварские» народности. Первое такое восстание произошло еще в 303 г., в самом на- чале массовой миграции, и оно было с немалым трудом подавлено ополчением «сильных домов». В 315 г. восстание подняли вьеты в Цзяочжоу, и волнения продолжались там до 322 г.
Немало документальных свидетельств близкой к коллапсу ситуации на Юге и лихорадочной деятельности властей по его предотвращению приведено в «Ши хо чжи» из «Цзинь шу»: «Следует подобрать умеющего вести и гражданские и военные дела дуду, чтобы он смог умиротворить и возвратить разбежавшихся из родных мест, сделать так, чтобы люди нашли там достаток и опору, всецело направлять свои усилия для достижения успеха в земледелии, чтобы создать нормальные условия». В документе названа должность дуду («наместник», «предво- дитель», «командующий»), требующая отдельного пояснения. Она возникла, видимо, во второй половине эпохи Хань и окончательно утвердилась на лестнице чинов при Тан. Почти одновременно с введением этой должности были учреждены губернаторства-д^з/ф;/ как особые военно-территориальные подразделения. Дуду выполняли главным образом военно-административные функции, отвечая за состояние военных сил и общей обороноспособности дудуфу: от снабжения войск продовольствием и вооружением до строительства оборонительных сооружений и застав. В южнокитайских государствах круг обязанностей и полномочий дуду, как это явствует из приведенного отрывка, был очень широк, включал он и гражданское администрирование. На дуду нередко возлагались обязанности командующих воинскими соединениями, дислоцированными на территории ряда сопредельных административных подразделений, что делало их наиболее могущественными из провинциальных руководителей. В определенном смысле наместники-д;;^ сопоставимы с еанами - главами удельных владений, и, следовательно, усиление позиций дуду тоже было чревато мятежами и другими конфликтами.
Еще находясь в статусе вана, Юань-ди, предвидя неминуемые последствия массовой миграции, приказал развернуть государственные заготовки продовольствия, бросив на эту работу армию. Вот еще одно свидетельство «Ши хо чжи»: «Всех воинов, кроме тех, кто выполнял важнейшие обязанности по охране императорского дворца, приказано было отправить на сельскохозяйственные работы. Каждая армия должна была сама заниматься обработкой земли, чтобы тем самым пополнять правительственные житницы». В 319 г.? когда голод охватил близлежащую к столичному округу область, администрация уже могла «открыть продовольственные амбары для оказания помощи голодающим и одновременно сократить трудовые повинности для народа», что несколько укрепило позиции нарождающегося режима. В дальнейшем трудовое население было разбито на группы из пяти и трех семей, что соответствовало естественной организации


114
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
рисоводческих хозяйств, а потому не вызвало протестов среди крестьян. Помимо выплаты налогов (по-прежнему в натуральном виде) на крестьян возлагались трудовые и воинские повинности. От трех домов на казенные работы и службу в армию посылался один человек, от пяти - двое. Впоследствии власти Восточной Цзинь попытались внедрить в аграрный сектор и надельную систему чжанъ- тянъ: в ряде указов императоров этой династии она упоминается как нечто реальное. Однако нельзя исключать, что ее пытались использовать в качестве орудия в политической борьбе, для ограничения могущества «сильных домов» и знати, получавшей вотчины вместе с аристократическими титулами.
Весьма сложная ситуация сложилась в начале правления Восточной Цзинь и в верхних слоях общества, где столкнулись имущественные и политические интересы прибывших на Юг высокопоставленных северян и представителей местной знати. Первые смотрели на вторых свысока, не скрывая своего презрения к провинциалам, да еще и потомкам, в их глазах, варваров и плебеев. Это вызывало у южан, скорее, раздражение, чем сочувствие к бедствиям, постигшим их «гостей». Для того чтобы сгладить эти противоречия, необходим был новый вариант общественного устройства и административно-бюрократической структуры, который не вызвал бы открытого противодействия со стороны южан и со- хранял бы политическое главенство северян. Важнейшим инструментом для создания искомого варианта стала разработка тщательного и полного сословного регламента, опиравшегося на северную социально-политическую систему. Верхнюю ступеньку социальной лестницы заняли «первостатейные кланы» {цзяцзу) - потомственная аристократия, в которую вошла и часть южных семейств. Тем самым восточноцзиньским властям удалось привлечь на свою сторону наиболее сильные местные кланы и одновременно посеять вражду среди южной знати. Так как географическое происхождение клана, прежде удостоверявшее его родовитость, превратилось в формальность, поскольку не соответствовало реальному местожительству аристократов-переселенцев, на первый план вышли родословные. Именно они служили первоочередным документом для подтверждения или присвоения личных категорий. Был создан реестр знатных фамилий - «свод ста семейств» {бай цзя). Этот реестр, что вскоре превратился в нормативную государственную практику, исправлялся и дополнялся. Именитые южные кланы были представлены в генеалогических списках отдельным разделом («желтые реестры») с оговоркой, что они не входят в число «ста семей». Так как аристократические титулы не передавались по наследству, и с этой точки зрения сословия, образовавшие знать и чиновничество, оказывались аморфными, то при характеристике социальной пирамиды китайского общества принято употреблять весьма специфическую терминологию, отражавшую происхождение и общественный статус отдельных семейств. Наиболее знатными считались «первостатейные кланы», они же «старые дома» (цзюмэнь). Следующую позицию занимали «второразрядные семьи»: «второразрядные дома» (цзымэнь), или «поздние дома» (хоумэнь), представители которых относились к разряду «простых мужей» {суши). Употребляли еще один термин - «холодные дома (ворота)»


Глава 5. Династия Восточная Цзинь (317—420)
115
(ханьмэнь), - фиксировавший затруднительное материальное положение таких семей. Чаще всего так определяли выходцев из приграничных местностей. Имущественный ценз «простых мужей» далеко не всегда соответствовал такой их характеристике. Но были ли они богаты или нет, в любом случае им отводилось самое низкое место в социально-административной иерархии.
Сословные различия обусловили подразделение должностей в государственном бюрократическом аппарате на две основные категории: «чистые» и «грязные» -без какого-либо оттенка моральной оценки. «Чистые должности» - пре- имущественно руководящие столичные посты и посты в аппаратах императора и принцев крови - предназначались для аристократов высших рангов. Их позволительно было занимать еще в отроческом возрасте и без прохождения каких- либо испытаний: «Кто может залезть в экипаж и не вывалиться, становится со- ставителем указов. Кто умеет написать „Как вы себя чувствуете?'4, получает пост в императорской библиотеке», - язвили «худородные» современники. На «грязные должности» назначались «простые мужи», в возрасте не менее 30 лет и после сдачи экзаменов.
Данный реестр создавал иллюзию быстрой реставрации на Юге имперской формы правления с доминированием в социально-политическом устройстве Восточной Цзинь, равно как и последующих Южных династий, аристократических кланов, ведущих происхождение от элиты Ханьской империи и просуществовавших до эпохи Тан. Приблизительно до 1960-х годов в мировой синологии господствовала точка зрения, наиболее активно отстаиваемая японскими и китайскими учеными, согласно которой характер правления на Юге был «аристократическим». В 70-80-х годах развитие получила концепция «олигархического правления», согласно которой реальными источниками силы в южнокитайских государствах были, в отличие от собственно имперского общества, не монарх и придворные круги, а члены социальной элиты, образованной несколькими могущественными в экономическом и военном отношении семействами. Сегодня всё настойчивее доказывают принципиальную невозможность формирования универсальной модели политического устройства Китая III-VI вв.? подчеркивают необходимость рассматривать по отдельности этапы истории Восточной Цзинь, а тем более Кожных династий V-VI вв.
Действительно, начальные десятилетия Восточной Цзинь оборачиваются «псевдомонархией» в том смысле, что центральная власть не имела ни собственных вооруженных сил, ни прочного политического авторитета. Режим целиком зависел от региональных военно-политических лидеров. А те пытались не просто установить контроль над двором, но и прямо посягали на державную власть.
Мятежи, войны и дворцовые интриги
Уже в 322 г. восстал сводный брат Ван Дао - Ван Дунь (266-324). В 307 г. его, тогда еще фактически номинально, поставили во главе столичной провин¬


116
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
ции Янчжоу (сопредельные районы Аньхуэя и Цзянсу). Сотрудничая с Сыма Жуем, он осуществлял все более действенное руководство южными и периферийными юго-восточными районами, где в целом сохранялось административно-территориальное устройство, установленное при Западной Цзинь, т.е. про- винциями Цзинчжоу (Хубэй), Сянчжоу (Хунань), Цзяочжоу (Гуанси) и Гуанчжоу (Гуандун). Став монархом, Сыма Жуй подтвердил военно-административные полномочия Ван Дуня, возведя его в звание «главнокомандующего, на- водящего порядок на Юге» {чжэннанъ дацзянцзюнъ), управляющего ставшей приграничной провинцией Цзянчжоу (южная часть Аньхуэя и сопредельных восточных территорий Хубэя), военного губернатора Цзинчжоу (тоже нового приграничья). Кроме того, государь пожаловал ему аристократический титул гун и область Учанцзюнь (в районе совр. Ухани) в качестве удельного владения. То, что Ван Дунь сосредоточил в своих руках столь большую военную власть, в какой-то момент, видимо, стало вызывать у монарха вполне оправданные опасения. Он поручил сановнику Дяо Се (ум. 322), тоже уроженцу северо-востока Ки- тая и своему давнему соратнику, приступить к созданию правительственной армии. Планировалось организовать шесть основных воинских соединений. Дяо Се пришлось рекрутировать не только мигрантов с Севера и местных жителей (включая родственников «сильных домов»), но и бывших преступников и даже рабов {ну). Оживление военной политики двора, а также назначения, в которых Ван Дунь усмотрел посягательство на прежние полномочия, подтолкнули его к мятежу. В начале 322 г. он поднял войска в своем уделе и выступил на столицу, вскоре одержав победу над наспех собранной армией Дяо Се. Сыма Жуй фактически капитулировал. Едва монарх скончался (11-й месяц того же года), Ван Дунь самочинно объявил себя военным губернатором захваченной к тому времени провинции Янчжоу и, демонстративно сделав своей резиденцией портовый г. Гушу (на р. Хуайшуй, юго-восток Аньхуэя), почти два года - до своей смерти от тяжелой болезни (лето 324 г.) держал столицу под угрозой. Мятеж Ван Дуня не только предельно дестабилизировал внутреннюю обстановку в недавно возникшем государстве, но и воспрепятствовал проведению возможного наступления на Север. Ведь именно на эти годы пришелся пик противостояния между Лю Яо (правитель царства Раннее Чжао) и Ши Лэ (основатель Позднего Чжао). Перед цзиньскими властями открылась реальная перспектива реванша, но они ею не могли воспользоваться.
Когда Ван Дунь умер, на троне находился старший сын Сыма Жуя - Сыма Шао (298-325, цзиньский Мин-ди, прав. 322-325). Пришедший к власти по праву первородства и в достаточно зрелом для политика возрасте, умный, талантливый и образованный человек, он, возможно, и сумел бы наладить дела управле- ния страной. Его правление оборвала преждевременная и подозрительно внезапная смерть. Придворная партия во главе с Ван Дао возвела на трон его пятилетнего сына - Сыма Яня (321-342, цзиньский Чэн-ди, прав. 326-342). Появле- ние на престоле императора-ребенка, поддерживаемого одной из придворных клик, предсказуемо спровоцировало новые распри. В 327 г. восстал прежний


Глава 5. Династия Восточная Цзинь (317—420)
117
сподвижник Сыма Жуя - Су Цзюнь (ум. 328). Уроженец Шаньдуна, он в свое время попытался, собрав вокруг себя местных жителей, организовать сопротивление сюнну. Затем бежал на Юг и нашел радушный прием при дворе Юань-ди, дослужившись до генеральского чина. По рекомендации Ван Дао получил назначение на один из высших государственных постов - начальника приказа земледелия {дасынун). Верность трону Су Цзюнь, казалось бы, подтвердил и участием в сопротивлении Ван Дуню. Убежденный в его лояльности, Ван Дао отправил Су Цзюня во главе крупного воинского соединения численностью несколько десятков тысяч воинов на охрану приграничья вдоль русла р. Хуайшуй. Тао Кань
Помимо назначения военным губернатором Цзинчжоу
ему поручили руководство (в ранге наместника-д^^) всеми армейскими соединениями, дислоцированными в Цзинчжоу, Ичжоу, Юнчжоу и Лянчжоу, которые образовывали защитный пояс вдоль среднего течения Янцзы, включая часть Сычуани. Достигнув такого военного могущества, Су Цзюнь отказался повиноваться приказам центральных властей и, узнав о готовящемся своем смещении, в 10-м месяце 327 г. поднял восстание. Его поддержал Цзу Юэ (ум. 330), уроженец Хэбэя, тоже бежавший на Юг и занимавший пост генерал-губернатора еще одной наспех созданной приграничной провинции Юйчжоу (сопредельные территории Аньхуэя и Цзянсу), прикрывавшей Цзянькан на крайнем юго-восточном участке границы с Севером. Су Цзюнь погиб в бою на пути к столице, но армия Цзу Юэ форсировала Янцзы и захватила (329 г.) Цзянькан. Режим спас Тао Кань (259-334) - коренной южанин, выходец из потомственного военного семейства (его отец был видным военачальником в царстве У)? один из самых опытных и влиятельных полководцев Восточной Цзинь. Цзу Юэ бежал в Позднее Чжао, где его казнили по приказу Ши Лэ. Не будет преувеличением сказать, что новое обострение ситуации в китайской империи способствовало росту геополитических амбиций Ши Лэ, который в 330 г. принял императорский титул, а также успеху похода армии Позднего Чжао на Юг (взятие Сянъяна и изменение границы в пользу этого северного царства).
Приблизительно в 340-е годы обозначилась тенденция к упрочению позиций центральной власти, но соперничество придворных группировок продолжалось. К тому же большинство восточноцзиньских монархов вступили на трон детьми, а в случае достижения совершеннолетия умирали в возрасте 20-30 лет, что вряд ли было случайностью. Ключевыми политическими фигурами вновь, как и во второй половине правления династии Восточная Хань, стали вдовствующие императрицы, императрицы-регентши (бао-хуанхоу), создававшие придворные группировки из своих родичей. Владычество императриц-регентш составило в общей сложности более 20 лет, пятую часть истории Восточной Цзинь. Следовательно, при Восточной Цзинь постепенно утвердилась модель правления,


118
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
в рамках которой страной коллегиально правили представители нескольких кланов, действовавших от имени своей креатуры. Эти группировки манипулировали монархами с помощью интриг, заговоров и негласных дворцовых переворо- тов, а не военных мятежей и захватов столицы. Утверждение такой фракционной модели государственного правления сопровождалось усилением позиций в придворной и в целом политической жизни представителей южных семейств, не только собственно аристократических, но и новых «полководческих» кланов.
Указанная тенденция отчетливо проявилась в период правления Чэн-ди. Освободившись от опекунства скончавшегося Ван Дао, он, будучи всего лишь 15-летним юношей, оказался на редкость трезвомыслящим и энергичным монархом. По его инициативе предприняли первую в Восточной Цзинь попытку проведения экономической политики с целью упорядочить аграрный сектор: провели обмер пахотных полей, установили твердую налоговую ставку - Vio часть урожая. Но через семь лет, в 22-летнем возрасте монарх скончался, оставив после себя малолетних сыновей. На трон вступил его 20-летний брат - Сыма Юэ (323-344, цзиньский Кан-ди? прав. 343-344), процарствовавший менее двух лет. На престол возвели его трехлетнего сына- Сыма Даня (341-361, цзиньский Му-ди, прав. 345-361).
Между тем на 340-350-е годы приходятся пик могущества Раннего Янь и его последующее противоборство с Ранним Цинь. Китайская империя вновь получила исторический шанс начать наступление на Север и теперь им воспользовалась, проведя несколько успешных походов. Но эти походы способствовали и возвышению южных по происхождению генералов, в первую очередь Хуань Вэня, который разгромил царство Чэн, нанес ощутимые поражения мужунам и освободил Лоян. По праву считающийся одним из самых талантливых китайских военачальников IV в., он был отпрыском высокопоставленного аньхуэй- ского клана, члены которого играли заметную роль в политической жизни Китая начиная с I в. н.э. Происхождение и одержанные победы превратили Хуань Вэня в крупную политическую фигуру и лидера новой придворной фракции, которая и привела к власти двух очередных императоров. Сыма Дань скончался бездетным в возрасте 19 лет. На троне один за другим побывали старший (22-летний) и младший сыновья Чэн-ди - Сыма Пи (341-366, цзиньский Ай-ди, прав. 362- 366) и Сыма И (342-386, Хайси-гун, прав. 366-371) соответственно. За годы их пребывания на престоле Хуань Вэнь сосредоточил в своих руках практически неограниченную военную и административную власть. В 363 г. он занял пост советника по военным делам (дасыма) с полномочиями командующего всеми вооруженными силами вне пределов страны (дуду-чжунеай-чжуцзюнъши), вслед за тем - пост управляющего столичной провинцией Янчжоу, в 369 г. стал военным губернатором соседних с Янчжоу провинций Сюйчжоу и Дуйчжоу (восток Цзянсу).
В 371 г.? после очередного похода на Север (369 г.)? Хуань Вэнь низложил Сыма И, низведя его до статуса Хайси-гун，под этим титулом он и фигурирует в китайской историографии. Своим новым ставленником он сделал младшего


Глава 5. Династия Восточная Цзинь (317—420)
119
сына Сыма Жуя — Сыма Юя (319—372, цзиньский Цзянь-вэнь-ди, прав. 371-372), уже перешагнувшего 50-летний рубеж. По-видимому, Хуань Вэнь рассчитывал на полную покорность этого монарха. Тот скончался через год с небольшим, успев возложить на сво- его покровителя обязанности цзайсяна (это предвещало грядущее воцарение Хуань Вэня) и оставить весьма двусмысленное завещание. По нему, наследником должен был стать 10-летний сын Сыма Юя, но с оговоркой, что если юный монарх не сможет управлять страной, то престол может быть передан более достойному государю. Документ открывал Хуань Вэню путь к державной власти, но против этого выступили члены именитого южного клана чэньцзюньских Се во главе с Се Анем, героем-полководцем, который вместе с братьями спас страну от вторжения войска Раннего Цинь. Вследствие этого Се Ань пользовался непрере- каемым авторитетом у большинства южных аристократических кланов. К фракции Се Аня присоединилась вдова Сыма Юя - императрица Чжу (Чжу-тайхоу, 323- 384), претендовавшая на статус императрицы-регентши. Совместными усилиями они добились исполнения посмертной воли усопшего монарха, но предотвратили смену династии. На трон в очередной раз вступил малолетний государь - Сыма Яо (3627-396, цзиньский Сяо-у-ди? прав. 373-396). Пост цзайсяна достался Се Аню.
Несмотря на политическое поражение Хуань Вэня, новые придворные лидеры не стали его преследовать, опасаясь，возможно, публично выставить себя врагами столь прославленного полководца. Как бы то ни было,
Хуань Вэнь умер своей смертью. Главный парадокс данного эпизода истории Восточной Цзинь заключается в том, что впервые столкнулись интересы различных кругов коренных южан. Хуань Вэнь стремился не столько к захвату престола, сколько к повышению роли в государстве южных родовитых кланов. Он активно протестовал против отдельных - для «северян» и «южан» - списков аристократических фамилий. Добейся он верховной власти, его поддержали бы многие южные семьи, что и вызвало опасения у чэньцзюньских Се и их сторонников.
Главным событием царствования Сыма Яо бесспорно является битва у р. Фэйшуй (383 г.)? приведшая к падению Раннего Цинь и углублению политической раздробленности на Севере. Се Аню приписывают и еще одно важное
Сыма Яо
(цзиньский Сяо-у-ди)


120
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
Военная амуниция «войска северных штабов» {реконструкция)
деяние - создание принципиально новой правительственной армии, точнее ее «элитного ядра», известного как «войска северных штабов» {бэйфубин). В них рекрутировались преимущественно выходцы из семейств север- ных иммигрантов. Но на офицерские должности охотно брали и представителей среднего и низшего эшелонов южных семейств. Возникла благоприятная почва для появления нового поколения генералов-южан. Что касается самого Сыма Яо, проведшего на троне 24 года, то единственной памятной его государственной акцией явилось строительство первого в истории Китая буддий- ского святилища в императорской резиденции. Ввиду этого Сыма Яо причисляют к монархам, покровительствовавшим буддиз¬
му или являвшимся его мирскими последователями, т.е. высокопоставленными приверженцами при Восточной Цзинь ин- ститута упасака (кит. ипуцзи), позволявшего мирянам совмещать буддийское вероисповедание с социальной активностью. Известно, что к упасака принадле¬
жали многие государственные деятели той поры; возможно, начиная еще со времен Ван Дао возникли и целые пробуддийски настроенные кланы. Вместе с тем в искренности вероисповедания Сыма Яо заставляют усомниться сведения о его пристрастии к роскоши и наслаждениям.
Агония и гибель
После победы у р. Фэйшуй общественная жизнь страны, казалось бы, полностью успокоилась, придворные интриги затихли. Но стабильность обеспечивало лишь личное верховенство Се Аня. С его кончиной завершилось политическое господство чэньцзюньских Се? среди которых не нашлось достойного преемника великого полководца. Пришел черед торжества группировки принцев Сыма, мечтавших вернуть себе реальную власть. Устранив Сыма Яо, которого отравила наложница, они возвели на трон его малолетнего и? по утверждению традиции, слабоумного сына - Сыма Дэцзуна (382-419, цзиньский Ань-ди, прав. 397- 418). Группировку возглавили дядя нового монарха - Гуйцзи-ван Сыма Даоцзы (364-402) и его сын Сыма Юаньсянь (382^4-02). Ситуация вновь радикально изменилась: еще недавно за властные позиции боролись представители южной знати, теперь - северные аристократы. В оппозицию Сыма встали потомки Ван Дао, сплотившиеся вокруг вдовствующей императрицы Ван (Ван-хуанхоу) и ее старшего брата Ван Гуна (ум. 398). Некогда любимец Се Аня, прошедший под


Глава 5. Династия Восточная Цзинь (317—420)
121
Сунь Энь
(современное изображение)
его руководством школу полководческого искусства, Ван Гун занимал пост военного губернатора Дуйчжоу и в любой момент мог предоставить в распоряжение сестры-императрицы находившиеся под его началом вооруженные силы.
Кто знает, к чему привело бы дальнейшее противостояние Сыма и Ванов, если бы не восстание Сунь Эня (ум. 403)? крупного землевладельца, выходца из семейства религиозных деятелей. Уроженцы Ланъе- той же местности, что и ланъеские Ваны, - Суни бежали на Юг и осели в г. Цяньтан (на месте совр. г. Ханчжоу), где возникла религиозная организация, считающаяся «цзяннаньской ветвью» Небесных наставников. Ее основал Ду Цзыгун (IV в.)5 чья деятельность весьма подробно освещена в источниках, в том числе в «Нань Ци шу». Согласно преданию, у Ду Цзыгуна был небесный покровитель, являвшийся ему в откровениях и обвивший его эзотерическим знаниям и практикам. Благодаря славе мага, целителя и прорицателя Ду Цзыгун за 10 лет собрал вокруг себя несколько десятков тысяч последователей, став одним из самых влиятельных даосских наставников второй половины IV в. на юго-востоке. Активным членом организации и лучшим учеником Ду Цзыгуна был дядя Сунь Эня - Сунь Тай (ум. 398)? к которому перешло руководство этой ветвью тяныии-дао после смерти учителя. Он тоже стал настолько авторитетным духовным иерархом, что был принят при дворе и водил знакомство с Гуйцзи-ваном и его сыном, имел большое влияние на последнего. Опасаясь этого влияния, по одной версии, Гуйцзи-ван предпочел физически устранить даосского проповедника. По другой версии, Сунь Тай стал вооружать свою паству и собирать войско под предлогом борьбы с Ван Гуном. Гуйцзи-ван усмотрел в этом попытку создания регионального теократического анклава, что и побудило его расправиться с Сунь Таем. Сунь Энь бежал в приморские районы, где он мог рассчитывать на приют у рыбаков и морских разбойников, разделявших мессианские идеи Небесных наставников. В 11-м месяце 399 г. отря- ды5 собранные Сунь Энем? внезапно атаковали область Гуйцзи в Чжэцзяне и захватили ее административный центр. Население восьми соседних областей, признававших духовный авторитет Суней (по некоторым данным, до 100 тыс. чело- век)5 присоединилось к племяннику убитого иерарха. Обосновавшись в г. Гуйцзи, Сунь Энь принял титул «полководца, приводящего в порядок Восток» (чжэндун цзянцзюнъ), означавший его выступление против правящего режима.
Волнения тем более обеспокоили Гуйцзи-вана, что захваченная Сунь Энем местность входила в его удел. На подавление мятежа отправили генералов Се Яня (ум. 400), чьи родовые поместья тоже находились на охваченной восстанием территории, и Лю Лаочжи (ум. 402), уроженца юго-востока Китая


122
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III-X вв.
(пров. Цзянсу), также кровно заинтересованного в скорейшей ликвидации мятежа. Лю Лаочжи сопровождал его сын - Лю Юй (356^22), будущий основатель династии Лю-Сун (У-ди, прав. 420-422). Нелишним будет добавить, что необходимость подавления восстания спасла «войска северных штабов» от расформирования. Опасаясь роста полити- ческого влияния командного состава «северных штабов», при дворе приняли было решение об их замене на армейские силы, набранные из освобожденных рабов и рекрутов- крестьян. «Северные штабы» составили ядро правительственных армейских сил, выступивших против Сунь Эня5 но даже элитным войскам потребовалось три года, чтобы подавить восстание. Формально оно завершилось со смертью Сунь Эня5 покончившего с собой в 3-м месяце 403 г.
Восстание Сунь Эня вызвало новый виток внутриполитического кризиса. Кроме того, оно подорвало экономическую базу крупнейших «южных» аристократических се- мейств, способствуя тем самым дальнейшему усилению «генералов-простолюдинов», в том числе Лю Лаочжи и его сына.
Политическим соперничеством Сыма и Ванов рискнул воспользоваться сын Хуань Вэня - Хуань Сюань (369^-04), укрывшийся после смерти отца в своем уделе Цзянлин (север Хунани). В 398 г.5 объединившись с генерал-губернатором провинции Цзинчжоу- Инь Чжунканем (ум. 399), на территории которой находилось его владение, и заручившись содействием Ван Гуна, приглашенного на роль лидера их коалиции, Хуань Сюань поднял мятеж. Союзники захватили провинцию Цзянчжоу, в административный центр которой (г. Сюньян, север Цзянси) Хуань Сюань перенес свою резиденцию. Коалиция просуществовала недолго. Ван Гун, которому изменил генерал-подчиненный, тайно перешедший на сторону Гуйцзи-вана, был схвачен и казнен. Хуань Сюань выступил против Инь Чжунканя: в 399 г. напал на Цзинчжоу, уничтожил недавнего союзника и присвоил его пост вкупе с местными вооруженными силами. Командование правительственными войсками, посланными на подавление мятежа Хуань Сюаня, поручили Лю Лаочжи. Оба коренные южане и ярые противники северной знати, они легко договорились. В марте 403 г. их объединенное войско захватило Цзянькан. Получив от Ань-ди титул Чу-вана и пост цзайсяна, Хуань Сюань в конце того же года принудил императора подписать манифест об отречении и в первый день нового года провозгласил себя монархом новой династии Чу в память о древнем южном царстве Чу (XI в. - 223 г. до н.э.). Ань-ди заточили в темницу, Гуйцзи-вана и его сына казнили.
Усмирителем мятежа Хуань Сюаня традиционно считается Лю Юй5 выступивший и против собственного отца. Не дожидаясь неминуемого поражения от сына, Лю Лаочжи покончил с собой. В 3-м месяце 405 г. императора Ань-ди
Лю Юй (современное изображение)


Глава 5. Династия Восточная Цзинь (317—420)
123
восстановили на троне, после чего роль защитника престола перешла к Лю Юю. За последующие несколько лет он, взяв на себя общее командование «северными штабами», проявил себя действительно выдающимся полководцем. Его войска разгромили царства Южное Янь (410 г.) и Позднее Цинь (417 г.)5 на короткое время вернули империи ее древние столицы — Чанъанъ и Лоян. Помимо безза_ ветной веры в него солдат и хвалебной народной молвы Лю Юя поддерживали даосские проповедники {даоти), уверявшие свою паству, что он и есть долгожданный государь-мироустроитель.
Готовя низложение правящего дома, Лю Юй в течение более десяти лет (405- 418) медленно и тщательно создавал военно-административный механизм, необходимый для узурпации власти, укреплял социальную базу будущего режима. Исключительное значение в контексте историко-политических процессов юж- нокитайских государств приобретает факт происхождения Лю Юя. В отличие от прежних мятежных полководцев, он был выходцем из незнатного семейства. Старые китайские ученые-историки, начиная с Шэнь Юэ5 приложили немало усилий по созданию родословной основателя династии Лю-Сун. Его объявили (жизнеописания в «Сун шу» и «Нань ши») дальним потомком, в 21-м поколении, брата основателя империи Хань. Сыма Гуан излагает версию о древности самого семейства Лю? которое, оказывается, обитало в г. Пэнчэн во времена древнего царства Сун эпохи Чуньцю (VIII—V вв. до н.э.)，что и зафиксировано в названии династии, основанной Лю Юем. Однако из тех же официальных историографических сочинений очевидно, что наиболее яростное сопротивление Лю Юю оказала не столько северная по происхождению знать, которая, казалось бы, должна была дружно встать на защиту цзиньского режима, сколько южная аристократия. В научной литературе давно уже стал общим местом тезис, в соответствии с которым их противостояние объясняется в первую очередь отноше- нием аристократов-южан к Лю Юю как к «плебею и невежественному солдафону». Оправданно полагая, что люди низкого происхождения, представители «холодных домов», являются его сторонниками, Лю Юй провел ряд администра- тивных реформ, которые могли способствовать продвижению «худородных» по службе в зависимости лишь от их заслуг. Позитивное отношение Лю Юя к «холодным домам» способствовало и обострению противоречий между «сильными домами», что было обусловлено резкими различиями в общественном статусе и имущественном положении представителей главной и боковых ветвей южных аристократических кланов. Их боковые ветви тоже были, в сущности, «худородными». В период возвышения Лю Юя главы южных кланов сражались против него, а их «младшие дети младших братьев», представители тех же самых кланов, оказались в лагере Лю Юя.
Государственный переворот, положивший конец династии Цзинь, растянулся на два года - 418^-20 гг. Лю Юй в 418 г. уговорил безгранично доверявшего ему бездетного Ань-ди назначить наследником младшего брата - Сыма Дэвэня (386- 421). Едва незадачливый монарх исполнил эту просьбу, его уничтожили. Сыма Дэвэню (Гун-ди5 прав. 419^20) дали процарствовать чуть более полутора лет,


124
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
ровно столько, чтобы он успел назначить Лю Юя на высшие гражданские и военные должности, даровать ему титул Сун-вана и подписать манифест об отречении. Иными словами, Лю Юй почти в точности воспроизвел сценарий госу- дарственного переворота, разработанный кланом Цао.
К названию новой династии впоследствии стали добавлять фамильный знак клана Лю? чтобы отличать ее от империи Сун (960-1279). Династия Лю-Сун5 согласно традиционной историографической периодизации, открывает эпоху Южных и Северных династий, повествование о которой принято начинать с рассказа о южнокитайских государствах. Однако для понимания многих событий, произошедших на Юге, необходимо предварительное знакомство с политической историей Севера.
Глава 6
Северные государства эпохи Южных и Северных династий (386-581)
От племенных распрей к державе
На смену политико-экономическому хаосу, царившему на Севере на протяжении более века, пришло новое государство, основанное народностью тоба (тобийцы, тобгачи, тобасцы) и достигшее такого могущества, что его нередко именуют державой. История тобийцев, точнее родословная соответствующего клана, возглавлявшего одну из сяньбийских ветвей, подробно излагается в первой главе «Вэй шу». Их предком-прародителем там назван Чан И - младший сын (из 25 отпрысков) легендарного государя китайской древности Хуан-ди (Желтый Владыка). Получив от отца право властвовать над некими «северными землями» {бэй ту), Чан И основал там собственное государство. Учитывая, что Хуан-ди почитается в китайской историографической традиции как основоположник китайской цивилизации, уместно предположить, что в приведенной династической легенде подчеркивается отдаленное родство тобийцев с китайцами. Так, видимо, китайские (а возможно, и тобийские) историки пытались впоследствии обосновать по-своему уникальную историческую судьбу этой народности.
Через 67 поколений после Чан И? согласно той же династической легенде, появился предок собственно клана Тоба по имени Мао, которому подчинялись 36 царств и 99 «больших семей» (дасин). При всей очевидной мифологичное™ образа Мао не исключено, что в сюжете о нем запечатлены смутные воспоминания о древнем вожде, которому подчинялись 99 кланов соплеменников и 36 ино¬


Глава 6. Северные государства (386—581)
125
племенных владений. Далее в «Вэй шу» перечислены еще 14 вождей тоба, всем им в дальнейшем, в соответствии с китайской традицией, были дарованы посмертные императорские титулы.
Прародина тобийской ветви находилась, видимо, в долине р. Нэньцзян, в северных отрогах Большого Хингана (на западе совр. пров. Хэйлунцзян), откуда предки тоба постепенно мигрировали на север Великой Китайской равнины. Распространена также точка зрения, что, независимо от ее исходного географического ареала, тобийская ветвь складывалась в результате ассимиляции различных групп сянъби и сюнну, а также действительно ассимилировала определенный ханьский этнический элемент. На возможность такого ее полиэтнического формирования косвенно указывает семантика этнонима тоба, восходящего к имени супруги, сюнну по происхождению, ханьского полководца Ли Лина (ум. 74 г. до н.э.)5 который попал в плен к сюнну и провел там около 20 лет. Есть и другие семантические толкования термина 細ба — «владычица земли» и «рожденные Небом и вскормленные Землей», которые, думается, как нельзя лучше отвечают цели династической легенды - создать мифологизированную историю тобийцев.
Свое логическое продолжение эта линия находит в образе Тоба Ливэя (174- 2111), почитаемого основоположником правящего дома Северного Вэй и получившего посмертный титул «Предок-основатель，божественный император» (Ши-цзу шэнь-хуанди? прав. 2197-277?). Легенда повествует о чудесном рождении Ливэя: от земного отца - Тоба Цзефэня, также наделяемого чудесными способностями, и небесной девы; о том, что он прожил сто лет, с юности показав себя великим воителем: имел войско в 200 тыс. конников и покорил всех соплеменников и соседей. Из более реальных деяний Тоба Ливэю приписывают, во- первых, утверждение столицы Тоба в г. Шэнлэ (близ совр. г. Хэлиньгэр, Внут- ренняя Монголия). И, во-вторых, заключение договора с империей Вэй. По этому договору ко двору Вэй отправили в 262 г. старшего сына Тоба Ливэя - Тоба Шамоханя (ум. 275?), где он, подобно сыновьям вождей других народностей, находился на положении заложника. Шамохань пробыл в Китае до 267 г.5 став свидетелем гибели Вэй и прихода к власти династии Западная Цзинь. В 275 г. он вновь посетил китайский двор с дарами. Несмотря на дарованный ему посмертный августейший титул Вэнь-хуанди, реально царствовать Шамоханю так и не привелось из-за распрей в среде тобийской знати, возможно спровоцированными цзиньскими властями. По возвращении домой Шамохань был убит. Дальнейшая борьба за власть между его сыновьями привела к разделению тобийцев (295 г.) на три кочевья-б^. Одно, «восточное» (северо-запад Хэбэя), возглавил Тоба Лугуань (Чжао-хуанди? ум. 307), претендовавший на роль главного наследника Тоба Ливэя. Два других кочевья (на северо-западе Шаньси) возглавили Тоба Ито (Сюань-хуанди, ум. 310) и Тоба Илу (Му-ди, ум. 316) соответственно. Последний принял участие в Смуте восьми еаное на стороне Дунхай-вана и после кончины братьев воссоздал единство Тоба. В 310 г. он получил от новых властей империи Западная Цзинь титул гуна и удельное владение - область Дай, на стыке Шаньси, Хэбэя и Внутренней Монголии. Тоба Илу участвовал и в событиях


126
Часть I- ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
периода становления сюннуского царства Хань. Расширяя свои территории на север, сюнну напали и на удел Дай. Тобийцы, призвав на помощь соплеменников из других сяньбийских ветвей, собрали армию в 200 тыс. конников и не только отстояли свои земли, но и нанесли ответный удар. В 312 г. они загнали одно из соединений противника (под командованием Лю Яо5 будущего основателя Раннего Чжао) в узкую горную долину и почти полностью его унич- тожили. Рассказывается, что на 100 ли (45 км) по пути отступления сюнну земля была устлана трупами их воинов. Не исключено, что приведенные в источниках данные о численности тобийской армии в целом соответствуют демографическим параметрам этой народности (свыше миллиона человек).
Боевые действия против тобийцев на некоторое время сковали оперативные возможности сюнну, замедлив их завоевание Севера. Китайские генералы, оборонявшие западные районы (вокруг Чанъани), просили Тоба Илу продолжить наступление, но тот отказался, сославшись на усталость воинов и коней. На самом деле тобийцы тоже были заинтересованы в падении китайской империи. В 315 г. Тоба Илу объявил себя Дай-ваном, но спустя несколько месяцев был убит своим сыном - Тоба Юйлюем (Пин-вэнь-ди, ум. 321), который через три года тоже пал жертвой заговорщиков. На два десятилетия семейство Тоба погрузилось в братоубийственные распри.
Царство Дай, хотя и продолжало формально существовать, даже не числится в списке Шестнадцати царств. Упрочению государственности препятствовали помимо разлада в правящем доме, во-первых, особенности уклада и социальной организации тобийцев. Есть весомые основания считать, что, вопреки родословной из «Вэй шу», тобийцы были на самом деле наименее развитой народностью из всех сяньбийских ветвей, отличавшейся приверженностью кочевому образу жизни и древним степным традициям. По-видимому5 царство Дай представляло собой даже не государственное образование, а нестабильную кочевую конфедерацию. Во-вторых, доставшаяся тобийцам местность была малопригодной из-за суровых зим и летней жары для хозяйственной деятельности, даже для скотоводства. Поэтому и в случае внутренней политической стабильности царство Дай вряд ли смогло бы обрести надежную экономическую базу.
В 338 г. к власти пришел сын Тоба Юйлюя- Тоба Шиицзянь (Чжао-чэн-ди5 318—376)，которому после убийства отца пришлось бежать из Дай и некоторое
Тобийская усыпальница на территории владения Дай


Глава 6. Северные государства (386—581)
127
Тобийская знать {каменный рельеф в буддийском скальном храме)
Памятник Тоба Гую как основателю тобийского государства (Шэньси)
время скрываться. Под его руководством тобийцы потянулись на юго-восток в надежде осесть в более приветливой местности. В 341 г. Тоба Шиицзянь сделал своей резиденцией г. Шэнлэ, где? по легендам, находилась древняя столица то- бийцев. В геополитических координатах того времени это означало объявление кланом Тоба претензий на новые территории. Однако границы царства Дай теперь оказались в непосредственной близости от царства Раннее Цинь. Признав себя вначале его вассалами (366 г.)5 тобийцы через некоторое время восстали против циньских властей. Война между Дай и Ранним Цинь продолжалась почти десять лет, закончившись (376 г.) разгромом тобийцев и уничтожением их царства. В том же году умерли Тоба Шиицзянь и его старший сын. Вновь вспыхнули распри между членами семейства, приведшие к гибели почти всех отпрысков и ближайших родственников Тоба Шиицзяня. Чудом (в полном смысле этого слова) уцелел грудной сын покойного наследника - Тоба Гуй (371-409, Тай-цзу? Дао-у-ди5 прав. 386-409), которому и предстояло стать основателем полноценного тобийского государства.
Расцвет и крушение
тобийского государства Северное Вэй
(386-534)
В 386 г.5 воспользовавшись гибелью Раннего Цинь, Тоба Гуй вначале объявил о воссоздании царства Дай со столицей в Шэнлэ. Через несколько месяцев он переименовал царство в Вэй, намекая, возможно, на контакты его предков с государством Вэй и, имплицитно, на деяния дома Цао, объединившего под


128
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
своей властью Северный Китай. Кроме того, такое название имело и древнекитайское царство (403-225 гг. до н.э.)? располагавшееся в бассейне среднего течения Хуанхэ (север Хэнани). Через год новорожденное тобийское государство под- верглось нападению находившихся на Севере - после гибели царства Раннее Цинь - китайских войск. Тоба Гуй? обратившийся за помощью к царству Западное Янь, где у власти находился Мужун Чуй, его дальний соплеменник и родственник (брат его бабушки), сумел одержать победу. Следующим его существен- ным успехом стал разгром в 388 г. владений Лю Вэйчэня, отца основателя царства Ся. Благодаря этой победе тобийцы сумели не только подчинить себе различные племена Ордоса, но и основательно укрепить экономику государства: им достались, по свидетельству «Вэй шу», более 300 тыс. коней и 4 млн. голов крупного и мелкого скота. В 395-397 гг. Тоба Гуй уничтожил уцелевшие царства мужунов (осколки Раннего Янь), что позволило ему укрепиться на северо-востоке Китая (Ляонин, Хэбэй и северная часть Шаньдуна). Одновременно его войска непрерывно продвигались в глубь Великой Китайской равнины. В 398 г., перенеся столицу в г. Пинчэн (на месте одноименной столицы сюннуского царства Хань), он принял императорский титул. Тогда же Тоба Гуй приступил к полной реорганизации стремительно разросшегося государства. Были учреждены столичный район и восемь административно-территориальных единиц (аймаков), возглавлявшихся чиновниками. В стратегически важных пунктах, а также в столицах бывших царств учредили военные наместничества. Вся земля объявлялась собственностью государя. Были проведены опись угодий и перепись населения, которое превратилось в податное сословие. Крестьянам роздали земельные наде- лы5 установили налоговые ставки. Для создания районов сельскохозяйственного производства и ремесленных центров Тоба Гуй осуществил несколько массовых переселений. В 398 г., после захвата северной части Шаньдуна, в столицу перевезли 100 тыс. семей «искусных работников и мастеровых». В 399 г. 100 тыс. крестьянских семей из захваченной Хэнани насильственно переселили в обезлюдевшие районы Шаньси. Такого рода массовые переселения (опыт, позаимствованный из древнекитайской социально-хозяйственной практики) помогали ТобахБую не только регулировать хозяйственную деятельность, но и взять ее под полней государственный контроль. Для знати установили ранговую систему, по образцу китайской. Каждому рангу соответствовал удел определенной площади. Удельные владения, а также титулы и должности передавались по наследству, что стало уступкой обычаям родовитых семей Тоба. Следует подчеркнуть, что социально-экономические привилегии распространялись помимо собственно тобийцев и на представителей других сяньбийских групп и ветвей, которые оказались на территории Северного Вэй, поэтому реформы Тоба Гуя способствовали также и этнической консолидации новорожденного государства.
К числу нововведений Тоба Гуя, направленных на регламентацию устоев августейшего семейства, относится практика принудительного самоубийства матери наследника престола (матрисуицид), которая активно дискутируется в нау- ке. Не исключено, что такая практика была специфическим пережитком ко¬


Глава 6. Северные государства (386—581)
129
чевого общества. Вместе с тем, возможно, она была призвана пресечь потенциальное возвышение жен и матерей знати. Настойчиво использовавший элементы административно-политического устройства китайской им- перии Тоба Гуй не мог не осознавать и изъяны китайской системы престолонаследия, допускавшей появление на троне малолетних монархов и возвышение вдовствующих императриц, особенно в тех случаях, когда они становились и императрицами-регентшами.
Ссылаясь на древние обычаи своего племени,
Тоба Гуй заставил покончить самоубийством мать и старшую супругу своего старшего сына (потенциального кандидата на трон); готовил убийство матери второго сына. Убийство матерей наследных принцев практиковалось в Северном Вэй и в дальнейшем. Из десяти таких женщин, названных в «Вэй шу»5 восемь умерли сразу же или вскоре после официального провозглашения их сыновей наследниками престола. Однако это не уберегло тобийское государство от «женского правления», хотя императрицами-регентшами чаще становились не матери, а мачехи малолетних государей.
Не менее примечателен и тот факт, что Тоба Гуй не назначил официального преемника. Очередной властитель Северного Вэй - Тоба Сы (392^23, Тай-цзун, Мин-юань-ди? прав. 409-423) при жизни отца имел титул ординарного принца и занимал незначительные посты в столичной администрации. Создается впечатление, что Тоба Гуй замышлял создать вариант системы престолонаследия и гаремного уклада, принципиально отличный как от племенных обычаев, так и от китайской имперской традиции. Такого рода эксперименты обернулись очередной вспышкой борьбы за власть после смерти Тоба Гуя5 но придворные распри уже не влияли на процесс усиления Северного Вэй.
При Тоба Сы5 вступившем на трон при помощи дяди по матери, и при следующем тобийском государе - Тоба Тао (408-452, Ши-цзу, Тай-у-ди5 прав. 424- 452) Северное Вэй последовательно завоевало еще сохранившиеся на Севере царства «варваров». В 423 и 430 гг. соответственно тобийцы захватили обе древние столицы Китая - Лоян и Чанъань; в 439 г. уничтожили последнее приграничное царство Северное Лян. К 440 г. в состав Северного Вэй вошли регионы бассейна Хуанхэ. Его северная граница доходила до центральных районов современной Внутренней Монголии, на северо-востоке - до устья р. Ляохэ, на северо-западе - до восточной части Синьцзян-Уйгурского автономного района. Южная граница с китайской империей проходила по южной прибрежной зоне р. Хуанхэ.
Вместе с тем неумолимо шел и процесс китаизации тобийского государства, о чем свидетельствует прежде всего резкое увеличение числа этнических китайцев в административных структурах. Если при Тоба Гуе среди вэйских при-
Тобийский конник в полном боевом облачении {погребальная статуэтка первой половины Ve.)


130
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
Цуй Хао
дворных чиновников насчитывалось только 2% китайцев, то при Тоба Тао они составляли четверть штата столичной администрации и до 40% правителей областей. Советником и ближайшим доверенным лицом Тоба Тао стал Цуй Хао (381- 450), отпрыск сановного клана, родословная которого прослеживается с периода Троецарствия. Его представители служили при дворах нескольких Северных царств, и постепенно этот клан превратился в «семейство высшего эшелона», авторитет которого признавался любой властью, а его члены имели наследственный социальный статус. Именно этим обстоятельством, а не монаршим фавором определялось положение каждого поколения клана Цуй. Существовало не¬
сколько таких семейств, среди них - тайюаньские Ваны, уроженцы Шэньси; представители этого семейства в свое время бежали на Юг. Достаточно было одному из них - Ван Хуэйлуну (ум. 440) вернуться в родные места, спасаясь от преследования китайских властей, чтобы этот клан возродился на Севере. В «Вэй шу» и «Бэй ши» приведены жизнеописания пяти ближайших родственников Ван Хуэйлуна. Всего же прослеживается генеалогическая линия девяти поколений тайюаньских Ванов. Примечательно, что, в отличие от региональных военно-политических лидеров, у них не было ни обширных земельных владений, ни собственных вооруженных сил. Следовательно, их политический авторитет зиждился главным образом на родословной и принадлежности к административно-бюрократическому аппарату, что было характерно для «классического» китайского имперского общества. По- этому утверждение такого рода семейств в Северном Вэй тоже прямо указывает на процесс его китаизации.
Основателем «северовэйской ветви» клана Цуй стал отец Цуй Хао - Цуй Сюаньбо (ум. 418). Он служил в Позднем Янь? попал в плен к тобийцам и добровольно предложил Северному Вэй свои услуги. Факты пленения и этнической принадлежности не помешали удачной карьере Цуй Сюаньбао в тобийском государстве. Он вошел в круг местной высшей знати, став одним из «восьми князей» (бацзу-вангун).
Коу Цяньчжи в облике бессмертного (китайская книжная гравюра)


Глава 6. Северные государства (386—581)
131
Цуй Хао, унаследовавший аристократический статус и общественное положение отца, занял пост цзайсяна, позволявший ему без ограничений приглашать на службу этнических китайцев. Он привлекал ко двору аристократов и сановников, по тем или иным причинам бежавших на Север. При непосредственной поддержке Цуй Хао в Северном Вэй возникло подобие даосского теократического правления, организованного даосским проповедником Коу Цяньчжи (365- 448). Изначально принадлежавший к тянъши-дао, он около десяти лет прожил отшельником в горном массиве Суншань (центральная часть Хэнани), а в 424 г. объявился при дворе Северного Вэй, заявив, что ему были неоднократные видения Господина Лао (Лао-цзюнь, один из титулов обожествленного Лао-цзы). В следующем году он провел грандиозную церемонию наделения Тоба Тао инвеститурой «Истинного правителя Великого Равенства» {Тайпин-чжэнъцзюнъ). Эту церемонию повторили в 440 г., приняли новый девиз правления - Тайпин- чжэньцзюнь (440-451). Был также учрежден институт «эрудитов по вопросам обретения бессмертия» {сянъжэнъ-боши), созданы государственные алхимические лаборатории (сянъфан). В столице и провинциальных административных центрах воздвигли святилища, которые обслуживало даосское духовенство. Общепринята точка зрения, что Цуй Хао и его сторонники использовали даосизм в качестве не собственно религиозной системы, а идейно-политического средства для китаизации тобийского государства. Вместе с тем показательна и готовность тобийских властей воспринять чуждое им и китайское по происхождению вероучение.
Цуй Хао, согласно легенде, настолько уверовал в успех проводимой им идеологической политики, что приказал выбить на каменных плитах историю клана Тоба, изложенную в откровенно нелицеприятном для правящего семейства виде. Разгневанный Тоба Тао приказал казнить своего цзайсяна и 450 его сподвижников. Показательно, что гибель Цуй Хао отнюдь не привела к каким-либо репрессиям против его сородичей и потомков. В «Вэй шу» приведены жизнеописания примерно 30 членов этого клана, живших во второй половине V - первой трети VI в.
Разочарование Тоба Тао в деятельности и личности Коу Цяньчжи и Цуй Хао послужило одной из вероятных побудительных причин его желания «покарать всех китайцев» и завоевать Юг. К тому же как раз к середине V в. Северное Вэй нанесло наиболее серьезное поражение своему главному внешнему противнику- народности, именуемой в китайских источниках жоужанъ, жуйжуй или жуапьжуанъ. В отечественной научной литературе тоже используют несколько терминов: «жуаньжуани», «жужани», «жужуани». В официальных историографических сочинениях изложено несколько версий происхождения жуаньжуаней. Их считают одной из ветвей сюнну, конгломератом различных «варварских» племен, объединенных общностью ареала обитания - «за укрепленной линией», т.е. к северу от Великой китайской стены. На рубеже IV-V вв. начался процесс политической консолидации жуаньжуаней, связываемый с именем их вождя Шэлуня (прав. 402-410). Он объединил разрозненные племенные объединения


132
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
в подобие государства — так называемый Жуаньжуаньский каганат, территория которого простиралась на западе до Карашара, на севере - до верховий Амура и на юге - до пустыни Гоби.
Первый поход на жуаньжуаней был организован Тоба Гуем еще в 391 г. Во второй половине 420-х годов Тоба Тао дважды вел войну против них. Особенно успешным стал поход 429 г.: тобийцы пленили 300 тыс. кочевников и захватили несколько миллионов голов скота. Жуаньжуани пошли на заключение мирного договора, скрепленного браком (в степь отправили женщину из импера- Тобийские воины (реконструкция) торского гарема). Но перемирие длилось недолго. Жуаньжуани возобновили нападения на приграничные земли Северного Вэй, вынуждая тобийские власти к ответным акциям (походы 438, 439, 443, 444 гг.). Подлинного триумфа Северное Вэй добилось только в 449 г., когда тобийская армия, вновь под предводительством лично Тоба Тао, вынудила жуаньжуаней далеко откочевать от границы Северного Вэй.
В 450 г. Тоба Тао во главе 100-тысячного войска вторгся на Юг, где правила династия Лю-Сун. Китайское военное командование разработало концепцию стратегической обороны, предусматривавшей уклонение от решающего сражения и изматывание противника локальными боями и стычками. Привыкшие к молниеносным походам и грабежам, а теперь неся огромные потери, воины Тоба Тао роптали все громче. С трудом дойдя до Янцзы (352 г.), измотанные и обескровленные, остатки тобийского войска ни с чем повернули обратно. Тобийская знать сочла поход неслыханным позором для страны. В третьем месяце 452 г. Тоба Тао был убит в результате заговора, и двор вновь погрузился в интриги.
Старший сын и наследник Тоба Тао - Тоба Юй (ум. 451?), посмертно приравненный к царствующим монархам и получивший августейшие титулы Гун- цзун и Цзин-му-ди, по странному стечению обстоятельств умер вскоре после того, как его отец выступил в поход на Юг. За время отсутствия монарха укрепилась придворная партия, возглавляемая императрицей Хэлянь (Хэлянь-хоу) из правящего семейства царства Ся. Смерть Тоба Тао окончательно развязала ей руки. На трон поочередно возвели двух принцев - Тоба Ханя (ум. 452, Дунпин- ван) и Тоба Юя (ум. 452, Наньань-ван). Оба были умерщвлены по приказу императрицы, назван даже убийца - евнух Цзун Ай. Против клики Хэлянь-хоу выступили придворные, группировавшиеся вокруг вдовы (из клана Чан) наследно- го принца Тоба Юя. В 10-м месяце 452 г. им удалось возвести на трон малолетнего сына Тоба Юя - Тоба Цзюня (440-465, Гао-цзун, Вэнь-чэн-ди, прав. 452- 465). Его мать, став императрицей-регентшей, властвовала в течение восьми лет,


Глава 6. Северные государства (386—581)
133
вплоть до своей смерти (460 г.). Эру женского правления продолжила вдова То- ба Цзюня - императрица Фэн (Фэн-хоу，ум. 490). Вначале она управляла страной от имени своего пасынка - Тоба Хуна (454-476, Сянь-цзу, Сянь-вэнь-ди, прав. 465-471). Затем заставила его отречься от престола в пользу своего малолетнего сына - Тоба Хуна II (467-499, Гао-цзу, Сяо-вэнь-ди, прав. 471-499).
Императрица Фэн была этнической китаянкой, что позволяет соотносить ее правление с началом нового этапа китаизации Северного Вэй. Политику в этом направлении продолжил Тоба Хун II, которого нередко сравнивают с эталонным образом китайского монарха, отмечая его приверженность конфуцианству, любовь к книжным знаниям и художественной словесности. Он провел глобальные социально-экономические и политико-культурные преобразования. Социально- экономическая реформа, начатая в 484 г. и подробно изложенная в «Ши хо чжи» из «Вэй шу», опиралась на системы надельного землепользования и военных поселений. По указу 485 г., за податным населением закреплялись строго регламентированные участки земли и рабы. За взрослыми мужчинами (от 15 до 70 лет) - пахотные земли площадью в 40 му, за женщинами - в 20 му. Отдельные пахотные участки давались на имевшихся в хозяйствах волов и рабов, а также для посадки тутовых деревьев и посева конопли (для изготовления тканей). Принципиальным изменениям подверглась и налоговая система. До этого сбор налогов осуществляли удельные и провинциальные власти, которые сами определяли ставку налога (правда, в пределах установленной государством нормы) и оставляли часть собранных средств себе и по своему собственному усмотрению. Теперь сбор налогов был поставлен под государственный контроль, и все они должны были направляться в казну. Чиновникам вместо кормления назначалось денежное жалованье. Ставки налогов на каждую крестьянскую семью вновь детально регламентировали исходя из размеров наделов, состава семьи и т.д. Налог, как и во времена натурального хозяйствования, взимался зерном, промысловый налог - шелковой пряжей и готовыми тканями. Кроме того, крестьянские хозяйства подверглись административной реорганизации (486 г.). Они были разбиты на три типа объединений: низовое - линь, состояло из пяти дво- ров/семей {цзя)\ пять линь образовывали объединение-лг/; пять ли (125 дворов)- дан. Каждое объединение возглавляли старосты, деятельность которых контролировали уездные чиновники. В 488 г. объявили и о создании военных поселений, в которые должна была войти Vi〇 часть всех крестьянских хозяйств страны.
Политико-культурные преобразования Тоба Хуна преследовали цель усилить бюрократический аппарат посредством максимальной китаизации тобийского общества и уподобления Северного Вэй китайской империи. Дом Тоба принял китайскую фамилию - Юань. Все 109 сяньбийских двухсложных фамилий были заменены на китайские односложные. Знатные дома были разделены на несколько рангов, в каждый из которых ввели, наравне с тобийскими кланами, китайские семьи. Высший ранг получили восемь тобийских и четыре китайских дома. Для чиновничества ввели девятиранговую систему и образовательный ценз. Четыре высших ранга предназначались для тобийской знати, пять осталь¬


134
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
ных- для китайцев. Государственным языком объявили китайский. Все это закрыло доступ к служебной карьере выходцам из низовых и среднего достатка то- бийских семей. Законодательно запретили этнические верования и обычаи Тоба, при дворе им не разрешалось появляться в традиционной одежде, за публичные разговоры на родном языке полагались наказания вплоть до лишения чина. Поощрялись смешанные браки, указ 483 г. предписывал принцам крови брать в жены китаянок. Сам Тоба Хун имел четырех жен-китаянок, взятых из семейств, происходивших из различных регионов Китая. Этим монарх хотел подчеркнуть свое равно уважительное отношение ко всем знатным китайским домам.
Распространена точка зрения, что при Тоба Хуне и во многом благодаря проведенным им преобразованиям Северное Вэй достигло пика своего расцвета. Действительно, к этому времени оно уже ничем не напоминало государство, не так давно основанное кочевой народностью. Расцвели города, торговля и ремесла, установились прочные дипломатические и торговые связи с Югом, а также торговые контакты с Западным краем по маршруту Великого шелкового пути. Речь идет об оазисах Кашгарии, из которых в Китай поступали верблюды, кони, высококачественный войлок и предметы роскоши, а также о Согде, достигшем зенита славы в международной торговле как раз к VI в.: согдийский язык стал языком международного общения на пространстве от Мерва до монгольских степей. Имеются данные, что в начале VI в. в столице Северного Вэй проживало более 10 тыс. иностранцев (на 109 тыс. дворов столичных жителей) «из сотни царств и тысячи городов».
Однако внешний расцвет тобийского государства маскировал деструктивные тенденции. Преобразования Тоба Хуна в аграрном секторе на какое-то время резко повысили приток средств в казну, но они превратили в податное население весь трудовой люд страны безотносительно этнической принадлежности.
V коренных тобийцев окончательно отняли привилегии, полагавшиеся им прежде по праву рождения, и их фактически приравняли к потомкам пленных китайцев. В наиболее унизительной ситуации оказались земледельцы-тобийцы и ря- довые воины, прикрепленные к военным поселениям, которые располагались в периферийных районах, у самой Великой китайской стены. Теперь они занимались подневольным трудом под надзором присланных из столицы чиновников, значительную часть которых составляли именно китайцы.
Заключительным аккордом акций Тоба Хуна по принудительной китаизации страны стало перенесение в 498 г. столицы в Лоян. Против этого решительно возражала вся тобийская знать, справедливо полагавшая, что их государство должно иметь столицу, не связанную с историей китайских империй. В начале
VI в. невдалеке от руин западноцзиньской столицы развернулись работы по созданию грандиозного и заранее спланированного городского ансамбля, соответствовавшего требованиям китайского градостроительного канона. Если просто- му народу и было все равно, где будет находиться политический центр страны, то с практической точки зрения (повышение налогов и трудовых повинностей) эта акция вряд ли кого-нибудь обрадовала.


Глава 6. Северные государства (386—581)
135
Тоба Хуну наследовал Юань (Тоба) Кэ (483-515, Ши-цзун, Сюань-у-ди, прав. 500-516), продолживший ту же политику. После его смерти в очередной раз разгорелась борьба за власть, и на троне вновь оказался монарх-ребенок (второй сын Юань Кэ) - четырехлетний Юань (Тоба) Сюй (510-528, Су-цзун, Сяо-мин-ди? прав. 516-528). Статус вдовствующей императрицы и императрицы-регентши достался его матери - императрице Гао (Гао-хуанхоу, 469-497). Через несколько месяцев ее сместила старшая супруга Юань Кэ - императрица Лин (Лин-хуанхоу, ум. 528), представительница могущественного северо-западного клана Ху (Ху-ши), которая и оставалась реальной правительницей Северного Вэй вплоть до его гибели.
К рубежу V-VI вв. геополитическая ситуация на территории Восточного Туркестана и примыкающей к нему части Центральной Азии в очередной раз претерпела существенные изменения. Наряду с Жуаньжуаньским каганатом там возникло еще несколько государств: Яда, господствовавшее на большей части Западного края, Гаочэ (Турфан), Гаочан - небольшое царство, расположенное на перекрестке дорог между остальными государствами. Власти Северного Вэй были вынуждены поддерживать с ними постоянные контакты. По мере продолжавшейся китаизации экономического и культурного облика тобийской державы изменилась и политика ее властей по отношению к соседним народностям. Теперь, согласно китайской модели внешних отношений, предпочтение отдавали позиционной обороне. Шли и на выплату дани, маскируя ее под дары вассалам.
Подобная внешняя политика была чревата опасностью войны, особенно в отношениях с жуаньжуанями. Начиная с 485 г. жуаньжуани, до этого ведшие войны против государств Западного края и даже захватившие Турфан (в 460 г.)? во- зобновили ежегодные набеги на Китай. Ответный поход, предпринятый в 492 г., не принес сколько-нибудь ощутимых военных трофеев и, главное, не обезопасил границы Северного Вэй. Для защиты приграничных земель в районе Великой китайской стены создали шесть наместничеств (чжэнъ), которые возглавили «военачальники-администраторы» (чжэнъду-дацзян). Назначения на эти должности получили выходцы из тобийской знати, которые не входили в столичные круги и болезненно воспринимали китаизацию страны. Население наместни- честв составили коренные тоба, превратившиеся в военных поселенцев на захолустной периферии государства, которое они прежде считали своим. Там обита- ло и немало представителей других народностей, в свое время покоренных то- бийцами. В результате шесть наместничеств превратились в военный анклав, где господствовали оппозиционные настроения.
В 520 г. ко двору прибыл один из вождей {каган) жуаньжуаней - Анагуй (519-552) с просьбой о помощи в борьбе со своими родственниками. С подобными просьбами постоянно враждующие друг с другом вожди жуаньжуаней неоднократно обращались к тобийским властям, и те согласились помочь, так как были заинтересованы либо в собственном верховенстве над опасным соседом, либо в расколе кочевников. Но их надежды не оправдались: как только Анагуй


136
Часть I，ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
решил собственные проблемы, он организовал в 523 г. большой набег на приграничные земли, захватив множество скота. По тревоге подняли войска наме- стничеств, направив их в погоню за Анагуем. Некомпетентное командование, недостаток продовольствия - порой солдаты просто голодали, - да и явное нежелание рядовых и офицеров гоняться по степи за вероломными кочевниками привели к полному провалу операции и всеобщему возмущению обитателей на- местничеств. В 524 г. они восстали; однако, по иронии судьбы, первые очаги мятежа подавил именно Анагуй, заодно полностью разграбив приграничную область.
Летом 525 г. из Лояна пришел приказ передислоцировать большую часть гарнизонов шести наместничеств (в общей сложности около 200 тыс. человек) в более южные районы - там власти надеялись установить над ними строгий контроль. Через два месяца на северо-западе Хэбэя, где находилась штаб-квартира выводимых войск, вспыхнуло новое восстание, в скором времени охватившее весь северо-восток страны. За 525-526 гг. повстанцы совершили несколько походов, захватив все близлежащие провинции. Этнические китайцы, опасавшиеся резни, бежали на восток, где возник еще один мощный очаг восстания. Летом 528 г. один из вождей объявил себя правителем царства Хань, и через не- сколько месяцев под его властью находился почти весь Шаньдунский п-ов. Вторжение в столичный регион, по-видимому, не состоялось только из-за раздора между вождями повстанцев - Ду Лочжоу (ум. 528), который изначально руководил мятежом, и Гэ Жуном (ум. 528). Весной 528 г. Гэ Жун одержал верх над Ду Лочжоу (тот пал в бою) и провозгласил себя государем царства Ци. Объединенное под его началом мятежное войско прорвалось в левобережную зону среднего течения Хуанхэ, откуда было недалеко до столицы.
Между тем уже перешагнувший к тому времени 20-летний рубеж Юань Сюй был больше всего озабочен тем, как избавиться от императрицы Лин. Он обратился за помощью к полководцу Эрчжу Жуну (493-530), послав ему письмо с просьбой прибыть в столицу. Клан Эрчжу занимал особое место в социальноэтнической иерархии Северного Вэй. Он вел происхождение от какой-то некитайской народности, возможно от наемников, некогда прибывших в Китай из Центральной Азии, т.е. он вырос из того же социально-этнического конгломерата, что и клан Ши, правящий дом Позднего Чжао. Родоначальником клана считается Эрчжу Юйцзянь (рубеж IV-V вв.)9 участвовавший в событиях конца IV в. и оказавший значительную помощь тобийцам при завоевании ими северных (Шаньси) и северо-восточных (Хэбэй) районов Китая. Власти Северного Вэй пожаловали ему аристократический титул и удельное владение в одной из самых плодородных местностей Севера. Со временем этот клан прочно утвердился среди военной элиты Северного Вэй и, кроме того, накопил огромные земельные богатства. Это позволило клану Эрчжу сформировать вооруженные силы, состоявшие из тяжелой кавалерии. С политической точки зрения решающее значение имел тот факт, что, находясь на вершине социальной и имущественной пирамиды тобийского государства, Эрчжу Жун не принадлежал к коренной то-


Глава 6. Северные государства (386—581)
137
бийской знати и, следовательно, мог выступить «третьей силой» в конфликте между ней и китайскими сановниками, поддерживавшими императрицу Лин. Вот почему коалиция монарха с Эрчжу Жуном могла иметь пагубные последствия и для императрицы Лин, и для китайцев-царедворцев. Императрица поспешила сделать ответный ход: Юань Сюя отравили, на трон возвели (2-й месяц 528 г.) двухлетнего правнука Тоба Хуна II.
В 4-м месяце 528 г. Эрчжу Жун, к этому времени расправившийся с основными силами повстанцев, под предлогом восстановления законной власти захватил столицу и приступил «к наведению порядка». Императрица Лин, 1200-3000 столичных сановников (в основном китайцы) были казнены. В середине 5-го меся- ца Эрчжу Жун возвел на престол внука Юань ЬСэ —
20-летнего Юань (Тоба) Цзыюя (5087-530, Цзин-цзун,
Сяо-чжуан-ди, прав. 528-530) и женил его на своей дочери, став «внешним родственником и защитником трона». Летом 529 г., когда Эрчжу Жун выступил в поход против очередной волны мятежей, Лоян захватила китайская армия. Китайцы сместили Юань Цзыюя и возвели на трон своего ставленника - Юань (Тоба) Хао (Бэйхай-ван, ум. 529). Через два месяца Эрчжу Жун вернул столицу. Отступая, китайцы увезли с собой Юань Хао, чуть позже он умер (или был убит). Юань Цзыюй с триумфом вернулся на трон, но больше не хотел оставаться марионеткой тестя. В 530 г. он сам совершил нечто вроде переворота и убил Эрчжу Жуна. Еще через несколько месяцев в столицу ворвался племянник последнего - Эрчжу Чжао (ум. 533). На троне Северного Вэй появился новый монарх - Юань (Тоба) Гун (498-532, Цзе-минь-ди, прав. 531-532). Агония тобийского государства вступила в завершающую фазу.
Против Эрчжу Чжао и его креатуры выступило несколько военачальников. Среди них наибольшим могуществом и авторитетом обладали Гао Хуань (ум. 547) и Юйвэнь Тай (507-556). Первый был этническим китайцем, принадлежавшим к старинному роду уроженцев области Бохай (приморский восток Хэбэя), родословная которого прослеживается приблизительно со II в. до н.э. В нее включают, в том числе, Гао Хуна, бывшего при Поздней Хань губернатором {тайшоу) названной области. Предком Гао Хуаня называют западноцзинь- ского сановника Гао Иня, который остался на Севере. Представители трех поколений его потомков служили мужунам, один из них - Гао Цин занимал пост выкупа в Позднем Янь. Внук Г ао Цина - Гао Ху, подобно членам семейства Цуй, поступил на службу к тобийским властям, был военным губернатором приграничной провинции Циньчжоу и руководителем военного наместничества, созданного в соседней области Лянчжоу. Так Гао вошли в состав военной знати Се¬
Юйвэнь Тай


138
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
верного Вэй и поддерживали тесные контакты не только с единокровными, но и иноэтничными кланами. В частности, давние союзнические отношения связывали их с кланом Эрчжу.
Юйвэнь Тай происходил, напротив, из племенной знати народности юйвэнь (татабы), сюннуской или сяньбийской ветви, имевшей более длительную и насыщенную историю, чем эрчжу. Еще в III в. юйвэни, подчинявшиеся шанъюю «южных» сюнну, заняли горную область к востоку от верхнего течения Ляохэ до р. Сунгари и стали одним из главных противников мужунов (какое-то время те вынуждены были платить юйвэням дань). В 302 г., после неоднократных нападений друг на друга, юйвэни понесли тяжелое поражение от мужунов, что заставило их искать союзников среди других родственных народностей. В начале 310-х годов они породнились с тобийцами: очередной вождь юйвэней взял в жены дочь Тоба Юйлюя. Из-за преждевременной гибели последнего никакой выгоды тогда этот брак клану Юйвэнь не принес, но обеспечил им высокий обще- ственный статус в Северном Вэй. На протяжении IV в. юйвэни служили в различных царствах, в том числе и у былых противников - мужунов. Наивысших карьерных высот достиг Юйвэнь Хобо, служивший в Позднем Янь и удостоенный титула Ляодун-гуна. После уничтожения этого царства тобийцами потомки Юйвэнь Хобо осели в Северном Вэй. Его внук - Юйвэнь Фу прославился в войнах против жуаньжуаней, стал военным губернатором провинции Инчжоу (юг Хэбэя) и положил начало собственно клану Юйвэнь. Клан отличался приверженностью этническим традициям и обычаям, сохранял свой язык, поэтому среди юйвэней господствовали антикитайские настроения. Таким образом, после- дующее противостояние Гао Хуаня и Юйвэнь Тая имело и этнический оттенок: вокруг первого консолидировались этнические китайцы, вокруг второго - знать, военачальники и население различных неханьских этносов.
Главным событием первого этапа новой смуты (532-533) стал вооруженный конфликт между Гао Хуанем и Эрчжу Чжао, причем победа осталась за первым. В 4-м месяце 532 г. армия Гао Хуаня заняла Лоян. Юань Гуна убили, на трон возвели (6-й месяц) еще одного внука Тоба Хуна II - Юань (Тоба) Сю (510-534, Сяо-у-ди, прав. 532-534). Гао Хуань возложил на себя полномочия цзайсяна. В 1-м месяце 533 г. Эрчжу Чжао покончил с собой. Гао Хуань и его соратники приступили к истреблению всего клана Эрчжу и прочих «инородцев». Теперь против них выступила коалиция Юйвэнь Тая. На следующем этапе смуты то- бийская держава раскололась на две приблизительно равные в геополитическом и географическом отношении части. Ее восточная половина оставалась под контролем Гао Хуаня, сделавшего своей резиденцией Ечэн, где прежде находились столицы Позднего Чжао и Раннего Янь. Западной частью все увереннее управлял Юйвэнь Тай, обосновавшийся в Чанъани. В 7-м месяце 534 г. туда бежал Юань Сю. Юйвэнь Тай, получив возможность действовать от имени монарха, окончательно перехватил военно-политическую инициативу. Г ао Хуань покинул Лоян и в 10-м месяце того же года провел в Ечэне интронизацию увезенного им туда 11-летнего правнука Юань Хуна II - Юань Шаньцзяня (524-551, Сяо-цзин-ди,


Глава 6. Северные государства (386—581)
139
прав. 534-550). Зимой Юйвэнь Тай отравил Юань Сю и во 2-м месяце 535 г. возвел на трон в Чанъани также правнука Юань Хуна II - Юань Баоцзюя (507-551, Вэнь-ди, прав. 535-552).
В 536 г.9 после еще почти двухлетней междоусобицы, Гао Хуань и Юйвэнь Тай объявили о создании двух самостоятельных государств, получивших в дальнейшем названия Восточного Вэй (Дун Вэй, 534-550) и Западного Вэй (Си Вэй, 535-556) соответственно. Хотя это событие официально датировано именно 536 г. (второй год эры Да-тун, по летоисчислению в Чанъани, или третий год эры Тянь-пин, по летоисчислению в Ечэне), возникновение обоих государств принято датировать днем интронизации принцев Тоба, и они считаются монархами уже не Северного Вэй, а новых, формально все еще тобийских государств.
Северные государства VI в.
Восточное Вэй располагалось на территориях, менее пострадавших от предшествовавших военных действий, чем районы среднего течения Хуанхэ, а потому на первых порах превосходило своего противника по экономическим ресур- сам и военному потенциалу. Вместе с тем, во-первых, оно имело крайне невыгодное стратегическое положение: на юге граничило с районами китайской империи Лян, примыкавшими к его столице, на севере же с землями жуаньжуаней, бывшими излюбленным плацдармом для нападения на Китай. Во-вторых, население Восточного Вэй отличалось крайней этнической и социальной неоднородностью. Его администрацию составляла тобийско-китайская знать, а в армии решительно преобладали коренные тобийцы, часть которых к тому же происходила из мятежных наместничеств. Гао Хуань обладал достаточным авторитетом, чтобы сглаживать все эти противоречия. Его старший сын и преемник в роли реального правителя государства - Гао Чэн (521- 550) преуспел больше в военном деле, чем в политике. В 7-м месяце 550 г., по возвращении из очередного похода к северной границе он был убит в собственной резиденции. Имена возможных заговорщиков в источниках не названы. Но устранение Гао Чэна открыло путь к власти второму сыну Гао Хуаня - Гао Яну (526-559). Понимая, что тобийские знать и воинство в лю- бой момент могут встать на сторону тобийского же монарха, Гао Ян низложил Юань Шаньцзяня и объявил себя императором (Вэнь-сюань-ди, прав. 550-559) Северного Ци (Бэй Ци, 550-577).
Памятник правителям клана Гао как правящему дому Северного Ци (Хэбэй)


140
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—Хвв.
Ш
;
Работа над конфуцианскими рукописями в Северном Ци {картина Янъ Либэня, фрагмент)
Гао Ян, вынужденный и дальше балансировать между кочевниками и Западным Вэй, окончательно сделал ставку на сановников-китайцев. Воспользовавшись тем, что южнокитайская империя Лян вступила в стадию агонии, он пред- принял максимальные усилия по китаизации своего государства. В результате Северное Ци превратилось в один из главных центров интеллектуальной и творческой жизни китайского общества того времени. Особо выделяют отношение правителей дома Гао к конфуцианству. По личному распоряжению Г ао Яна был начат масштабный проект редакции и комментирования конфуцианских канонических книг. С Северным Ци так же оправданно соотносится важный этап в эволюции китайского буддийского изобразительного искусства, представленный деятельностью нескольких региональных художественных центров. Впрочем, достижения в области культуры мало способствовали снятию этнических противоречий и не уберегли правящий дом от семейных конфликтов. За 27 лет существования Северного Ци на его престоле сменилось шесть монархов. Внутренняя нестабильность и постоянные внешние войны предопределили недолговечность этого государства.
Юйвэнь Тай, напротив, пошел по пути милитаризации созданного им государства, опираясь на давние традиции тобийцев и юйвэней. Он принял весьма успешные меры для создания военной организации, копирующей военно-родовую структуру кочевников («система равных полей», цзюнътянъ). Войска Западного Вэй составили 24 армии, объединенные (по две) в корпуса. Два корпуса подчинялись одному командующему. Шесть командующих возглавляли и шесть главных административных ведомств. Семьи воинов освободили от податей, их


Глава 6. Северные государства (386—581)
141
собственное продвижение по службе ставилось в зависимость от воинских за- слуг. В 549 г. тобийские фамилии были законодательно восстановлены. Воины каждой армии должны были взять себе фамилию своего командующего, кото- рый считался потомком одного из 36 древних родов Тоба или 99 сяньбийских родов. Впрочем, в действительности значительная часть руководящего звена армейских структур и административных органов Западного Вэй замещалась этническими китайцами или выходцами из семейств смешанного происхождения. Так в Западном Вэй были заложены основы качественно нового варианта государственной системы, позволявшего центральной власти взять под полный контроль знать, бюрократию и вооруженные силы.
За время своего верховенства при дворе Западного Вэй Юйвэнь Тай сменил трех государей Тоба. Своим собственным наследником он объявил не первенца- 22-летнего Юйвэнь Юя (534-560), а третьего сына - Юйвэнь Цзюэ (542- 577). Он был сыном тобийской принцессы и имел, по мнению отца，более благо- родное，чем старшие братья，происхождение. Юэйвэнь Цзюэ тогда едва испол- нилось 14 лет. Понимая, что наследник еще слишком юн для державных дел, Юйвэнь Тай завещал, по преданию уже на смертном одре, опекать его своему племяннику (сыну старшего брата) Юйвэнь Ху (5157-572). Чаще всего именуемый в источниках по своему прижизненному титулу Цзинь-гуном, он заставил в начале 557 г. последнего тобийского государя-марионетку отречься от престола в пользу Юйвэнь Цзюэ (Сяо-минь-ди, прав. 557). Западное Вэй получило новое название - Северное Чжоу (Бэй Чжоу, 557-581). Такое название выбрали неслучайно: оно указывало на духовную преемственность нового государства от древней династии Чжоу и переход Небесного мандата к роду Юйвэнь. Юйвэнь Цзюэ принял титул Тянь-вана. Юйвэнь Ху открыто сравнивал самого себя со знаменитым Чжоу-гуном, младшим братом У-вана, основателя древнего Чжоу, который стал регентом при юном сыне У-вана - Чэн-ване. Однако, в отличие от Чжоу~гуна, честно исполнявшего регентские обязанности и добровольно сложившего с себя все полномочия по достижении его подопечным монаршей зрелости, Юйвэнь Ху менее чем через год после государственного переворота (в 9-м месяце 557 г.) сместил и умертвил венценосного племянника. Его место занял ранее обойденный вниманием отца Юйвэнь Юй (северочжоуский Мин-ди, прав. 557-560). Убедившись, что новый монарх не собирается оставаться на положении марионетки, Юйвэнь Ху отравил его. Выбор Юйвэнь Ху пал на четвертого сына Юйвэнь Тая - Юйвэнь Юна (543-578, северочжоуский У~ди, прав. 561-578). Оказавшийся на троне в возрасте 17 лет, Юйвэнь Юн целых 12 лет терпел могущественного регента, стараясь ничем не вызывать его подозрений. Всевластие Юйвэнь Ху вызывало все большее раздражение при дворе, на сторону монарха переходило все больше сановников. Негласную партию в его поддержку возглавила его мать - императрица Чину (Чину~хуанхоу5 ум. 574), пред- ставительница одного из древнейших тобийских кланов.
В 18-й день 3-го месяца 572 г. императрица Чину пригласила Юйвэнь Ху в свои личные покои для чтения древних текстов, посвященных правилам вино¬


142
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
пития. Регент, известный приверженностью к горячительным напиткам, с упоением внимал чтению. Юйвэнь Юн, подойдя к дядюшке сзади, ударил его по голове то ли нефритовым скипетром, то ли церемониальной секирой. В тот же день единомышленники монарха уничтожили прямо в дворцовых чертогах более десяти человек из ближайшего окружения Юйвэнь Ху, включая его сыновей и наиболее преданных сановников.
Сколь бы деспотичным ни было правление Юйвэнь Ху, за эти годы Северное Чжоу, сохраняя в целом внутреннюю политическую и экономическую стабильность, смогло в 557 г. поко- рить своего соседа - Северное Ци, усмирить воинственных северных кочевников (гаочэ и жуань- жуаней), захватить часть территорий Юга. Тем самым были созданы надежные предпосылки для нового объединения Китая. Юйвэнь Юн продолжал укреплять государство, летом 578 г. он готовился лично возглавить поход против кочевников, вновь вторгшихся на территорию Северного Чжоу в окрестностях современного Пекина. Но внезапная болезнь заставила его веркгуться в Чанъань, где он скончался в 6-м месяце 578 г. в возрасте 35 лет.
Ему наследовал старший сын Юйвэнь Бинь (559-580, северочжоуский Сюань- ди, прав. 578-579), оказавшийся своевольным и жестоким правителем. Во 2-м месяце 579 г. он неожиданно отрекся от державной власти, принял титул «Небесный Изначальный император» (Тяньюань-хуанди) и возвел на трон своего стар- шего 6-летнего сына Юйвэнь Яня (573-581, северочжоуский Цзин-ди, прав. 579- 581), рожденного от наложницы Чжу Маньюэ (547-586). Хотя Небесный Изначальный император продолжал не только использовать императорские регалии, но и вершить государственные дела, формальное пребывание на троне малолетнего монарха таило соблазн государственного переворота, тем более что элита Северного Чжоу имела все основания опасаться каких-либо новых экстравагантных поступков отца малолетнего императора. Вызревали планы низложения правящего рода Юйвэнь, которые реализовал Ян Цзянь (541-604), основавший империю Суй.
Юйвэнь Юн, император У-ди Северного Чжоу {современное изображение)


Глава 7. Южнокитайские государства (420—589)
143
Глава 7
Южнокитайские государства эпохи Южных и Северных династий (420—589)
Династия Аю-Сун (420—479)
Династия Лю-Сун открывает череду южнокитайских государств, прозванных за кратковременность бытия «карликовыми династиями». Именно с нею связано не только рубежное событие в истории III-VI вв. - выделение эпохи Южных и Северных династий, - но и качественно новая стадия развития общественно- политической системы китайского общества. Приход к власти Лю Юя открыл дорогу в высшие эшелоны общества представителям «новой знати», которые и стали главной опорой нового режима. Старая аристократия, принадлежавшая как к северным по происхождению, так и южным кланам, неумолимо теряла контроль над армией и попадала под строгий надзор государства. О стремительности социальной мобильности свидетельствуют следующие данные. За весь период правления Лю-Сун 48% лиц, занимавших посты шаншулан (секретари ве- домства чинов, которые располагали значительными властными полномочиями), принадлежали к новому правящему дому, 16% - к незнатным семьям, и только 36% - к старой знати. Изменения в верхних эшелонах власти нашли отражение в композиции «Сун шу». Основное место там занимают жизнеописания членов клана Лю - 34 биографии (не считая жизнеописаний принцев крови) и Шэней (клан Шэнь Юэ5 автора этой «стандартной истории») - 20 биографий. На долю же северного клана ланъеских Ванов и чэньцзюньских Се, доминировавших при дворе и во властных структурах империи Восточная Цзинь, приходится всего 15 и 10 жизнеописаний соответственно.
Собственно монархические устои правления сменились «правом сильного». Каждый новый монарх имел шанс удержаться у власти, только создав собственное военное и административное окружение. Такое же окружение себе создавали и очередные пре- тенденты на верховную власть, привлекая в него все новых «худородных». Те, кровно заинтересованные в успехе своего патрона и в личном процветании, всеми силами помогали «выбраться из глубинки»
ЛюЮй,
император Лю-Сун (У-ди, прав. 420-422)


144
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—Хвв，
своим родичам, чтобы окружить и себя верными людьми. В политической системе южнокитайских династий восторжествовала «протекционистская модель». Но она неизбежно вела к возникновению не прочных монархических режимов, а военно-авторитарных диктатур, все значимые персоны которых, независимо от их планов и чаяний, были, в сущности, временщиками. Нетрудно заметить, что бытие всех южнокитайских династий прошло как бы по единому сценарию, четко распадающемуся на две части. Первую составляет относительно успешное, а порой и долговременное царствование государя-основателя или его непосред- ственного преемника. Вторую - этап смутного времени, на котором страна в очередной раз переживала бедствия дворцовых переворотов, мятежей знати и народных восстаний. Дополнительным фактором, способствующим функцио- нированию «протекционистской модели» и появлению военно-авторитарных диктатур, служила непрекращающаяся конфронтация Юга с Севером. На протяжении всей эпохи Наньбэйчао состоялось более 100 сражений между южанами и северянами, с учетом локальных столкновений. Армейские соединения, находившиеся на приграничных территориях, служили более чем благодатной почвой для возвышения региональных военно-политических лидеров.
И наконец, с «протекционистской моделью» были также сопряжены изменения культурно-психологического плана. Люди, оказавшиеся во властных кругах благодаря не родословной, а личным усилиям, для того чтобы упрочить приобретенные позиции, должны были и дальше проявлять энергичность, предприимчивость, служебное рвение. Многие черты, присущие культуре аристократов: со- циальная пассивность, индивидуализм, доходящий до эгоцентризма, и подчеркнутое равнодушие к «мирским успехам» - утратили свою привлекательность. И наоборот, возрос авторитет конфуцианских ценностей. Однако при этом выскочки стремились уподобить себя аристократии, усваивая ее рафинированность и изысканность. Так сложился новый тип личности: люди, равно стремящиеся и к карьерному успеху, и к духовному совершенствованию, образованности, интеллектуальным и творческим занятиям. Превращение «худородных» в членов интеллектуальной элиты общества происходило столь же стремительно, как и карьерный рост. Известно немало примеров, когда на протяжении одного-трех поколений в изначально малообразованных семействах вырастали личности, вошедшие в когорту выдающихся деятелей китайской культуры.
Изложенные характеристики политической системы южнокитайских госу- дарств проявились сразу после прихода к власти Лю-Сун. Речь идет о конфликте между двумя старшими сыновьями Лю Юя - Лю Ифу (407^23) и Лулин-ваном Ичжэнем (405423). Об их распре，как и о конфликте между Цао Пи и Цао Чжи， повествуется во многих научных работах, в которых ее чаще всего, и вслед за «Сун шу», трактуют в аспекте именно культурно-психологической оппозиции «истинных аристократов» и «худородных выскочек». Литературный портрет Лю Ифу наделен типичными для «худородного» приметами: богатырского телосложения и прекрасно владевший любым оружием, он бравировал физической силой и воинской удалью. Лулин-ван, сын одной из наложниц Лю Юя, являл собой


Глава 7. Южнокитайские государства (420—589)
145
полную противоположность брату. Рафинированный интеллектуал с изысканными манерами и женственно-обворожительной внешностью, он питал пристра- стие не к ратным потехам, а к изящной словесности. Хотя Лю Ифу был возведен в статус наслед- ника престола почти одновременно с провозглашением династии Лю-Сун, в придворных кругах хо~ дили упорные слухи, что выбор императором себе преемника не окончателен. Подстрекаемый южной знатью, Лулин-ван строил планы свержения отца и устранения старшего брата, о чем последнему стало известно. Восшедший на трон в 6-м месяце 422 г.
Лю Ифу (сунский Шао-ди, прав. 422^1-24) не замедлил расправиться с братом: весной 423 г. тот был выслан из столицы и предан казни. Этим второй монарх династии лишь усилил неприязнь к себе царедворцев, и в 4-й день 8-го месяца того же года его убили из засады при въезде в императорскую резиденцию.
Кем бы именно ни было организовано убийство Шао-ди, трон достался следующему, третьему, сыну Лю Юя - Лю Илуну (407^53, сунский Вэнь~ди5 прав. 424^1-53), царствование которого продлилось почти 30 лет. Наиболее вероятной причиной такого державного долголетия является стабилизация военно-придворного окружения, созданного Лю Юем. Нормализация внутриполитической ситуации отчасти гарантировала династии спокойствие ее границ. В начале 430-х го- дов набиравшее силу Северное Вэй попыталось было вторгнуться на Юг. То- бийцы заняли часть территорий пограничных провинций Юнчжоу и Юйчжоу, продвинуться в глубь страны им не дали. На два десятилетия попытки вторжения прекратились, что служит верным знаком прочности правящего режима. Территориальные потери остались как бы не замеченными китайскими властями. На всем протяжении существования Лю-Сун ее территория считалась состоящей из 22 провинций-чж1^, 238 областей-г/з/owb и 1292 уездов-сянь. Значит, в территорию империи включали и утраченные местности, а чтобы соотнести номинальное административно-территориальное устройство с политической реальностью, прежние названия оставляли за уменьшившимися в размерах административными единицами. Так поступали и при других Южных династиях. По- этому точно определить конфигурацию местностей, особенно для приграничья, где рубежи регулярно передвигались в ту или другую сторону в результате локальных боевых операций, для V-VI вв. весьма затруднительно.
Роковую роль в истории Лю-Сун сыграло вторжение тобийцев в 45СМ52 гг. Для Северного Вэй оно закончилось бесславно, что лишний раз подтверждает боеспособность китайского войска. Тем не менее два года военных действий на территории страны и реальная возможность ее полного завоевания подорвали


146
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
авторитет престарелого Лю Илуна. Заговор возглавили наследный принц Лю Шао (429^53) и его младший брат Шисин-ван Цзюнь (ум. 453). В 16-й день 3-го месяца 453 г. они, придя к отцу- императору на аудиенцию, собственноручно закололи его кинжалами. Это убийство считается беспрецедентным в истории имперского Китая и нарушающим все общепринятые этические устои. В «Сун шу» и других «стандартных историях» Лю Шао и его брат именуются исключительно «Главным злодеем» (Юань~сюн) и «Зло- деем» (Сюн).
Против братьев-отцеубийц единым фронтом, по утверждению официальной историографии, выступили семь младших сыновей умерщвленного монарха. Наиболее значительными силами располагал его третий сын - Лю Цзюнь (430-464), носивший титул Улин-вана. Предыстория его победы над «Злодеями» четко высвечивает механизм военно-политического возвышения принцев крови. Они приобрели армейское могущество и собственное окру- жение в ходе кампаний против маней (манъ) - южной народности, населявшей обширный район от юга Хэнани до юго-запада Хунани. Борьба властей с манями составляет отдельный сюжет в истории Лю-Сук. Конфликт имел не столько этнический, сколько социально-экономический характер. Мани выплачивали налоги в значительно меньшем размере, чем ханьское население. Поэтому крестьянская беднота бежала в места их обитания, что вело к росту массовой нищеты. Безземельные мани и примкнувшие к ним ханьцы и представители многих других народностей объединялись в бандитские шайки, выраставшие в повстанчесьсие отря- ды. Мятеж маней вспыхнул в 442 г.5 и его подавление продолжалось до 448 г., что уже само по себе свидетельствует о силе антиправительственных движений даже в период наибольшей внутренней стабильности Лю-Сун. В начале 445 г. Улин- вана отправили в этот ставший взрывоопасным район и наделили очень значительными полномочиями: постом военного губернатора провинции Цзянчжоу с правом контроля над еще тремя армейскими соединениями, дислоцированными в соседних провинциях. Несмотря на молодость (ему было всего 15 лет), Улин-ван сумел объединить вокруг себя местное военно-административное руководство. Другими словами, создал собственную военную фракцию, находившуюся вне столичных кругов и преданную лично ему. С этой точки зрения приход к власти Улин-вана выглядит вполне закономерным. Вполне допустимо, что если бы не произошел переворот Лю Шао, то он через некоторое время сам бы поднял восстание если не против отца, то против его преемника. В стратегическом плане грядущую победу Улин-вана обеспечила полная боевая готовность его армии, намеревавшейся выступить в очередной поход против маней.
Лю Илун — император Вэнь-ди династии Лю-Сун


Глава 7. Южнокитайские государства (420—589)
147
Войско Улин-вана подошло к столице в конце 4-го месяца 453 г. Решающее сражение с Лю Шао, успевшим полностью легитимировать свою власть, состоялось в первый день 5-го месяца. Профессиональные и накопившие большой опыт победоносных сражений войска без труда разбили выставленный против них столичный гарнизон. Через 20 дней Улин-ван вступил на трон (сунский Сяо- у-ди5 прав. 453/454-464). Обоих «Злодеев» предали казни вместе со всеми их домочадцами. Репрессиям подверглись и многие так или иначе связанные с ними высокопоставленные чиновники. Это первый в истории Южных династий случай массовой расправы в верхних эшелонах власти, также обусловленный «протекционистской моделью». Теперь при насильственной смене власти необходимо было уничтожить не только самого монарха, но и «ядро» его фракции.
Все 11 лет царствования Сяо-у-ди редкий год обходился без заговоров и мятежей, влекших за собой очередные репрессии. В основном восставали именно принцы крови, что отчасти напоминает Смуту восьми ванов начала IV в. Менее чем через год после воцарения Сяо-у-ди (во 2-м месяце первого года эры Сяо- цзянь, 454^1-57) восстал его дядя - Наньцзюнь-ван Исюань (415-454). Его поддержали губернаторы столичной провинции (Янчжоу) и основных южных провинций (Цзянчжоу и Цзинчжоу), вооруженные силы которых еще недавно нахо- дились под контролем Улин-вана. Мятеж подавили через четыре месяца, но опасность была настолько велика, что в столичном округе ввели военное положение. Дополнительную панику вызывали природные аномалии: за короткий срок дважды - в 7-м месяце 353 г. и в 354 г. - произошли солнечные затмения.
Если Наньцзюнь-ван имел определенные шансы на успех, то некоторые мятежи выглядят абсолютно бессмысленными, например восстание 17-летнего Учан-вана Хуня (439^-55), десятого сына Вэнь-ди. В 8-м месяце 455 г. он совершенно неожиданно объявил находившуюся под его управлением часть приграничной провинции Юнчжоу суверенным государством (Чу). Он успел про- вести лишь церемонию собственного восшествия на престол, собравшую около ста чиновников. Самоуправство юного принца настолько возмутило местное население, что люди сами разогнали его вооруженные отряды. Узнав об этом, Учан-ван покончил с собой. Но и такого рода фарсы не обходились без вспышек насилия и, самое главное, продолжали дестабилизировать ситуацию в стране, подрывали авторитет центральной власти и лично Сяо-у-ди. Бросаются в глаза и эпизоды массового насилия над мирными жителями, которые прежде фигурировали только при описании злодеяний вождей «варваров» (например, Ши Ху). Самым чудовищным считается подавление в 458 г. мятежа Цзинлин-вана Даня (ум. 458), 6-го сына Вэнь-ди. Когда его резиденцию, находившуюся в г. Гуанлин (на месте совр. г. Цзянду, центральная часть Цзянсу), захватили правительственные войска, от этого города - крупнейшего регионального торгово-ремесленного центра с 45-тысячным населением - остались одни руины. Всех его жи- телей мужского пола, достигших совершеннолетия, убили, женщины были отданы на поругание солдатам.
Страна, как и во времена Смуты восьми ванов, страдала от стихийных бедствий. Летом 457 г. из-за длительных дождей и недорода голод охватил даже сто¬


148
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—Хвв.
лицу, началась эпидемия, унесшая столько жизней, что для предания земле умерших власти были вынуждены создать государственные похоронные команды.
Читая жизнеописание Лю Цзюня, трудно избавиться от ощущения, что его все более охватывало чувство беспомощности и страха. Еще в указе от 453 г., обнародованном по поводу затмения солнца, содержались такие строки: «Утрачены моральные устои, только и остается, что скорбеть о происходящем в стране. Стремлюсь собрать вокруг себя тех, кто добродетелен и способен довести дело до конца, но нет такого талантливого мужа, с кем можно было бы посоветовать- императорТ|янь-фэй-ди ся! Вот и пребываю в ожидании неминуемого упадка династии Лю-0ун и одряхления，днем и ночью предаюсь грустным ду_ мам, в неизбывной тревоге ожидаю рассвета». В последующих поступках монарха явственно прослеживаются растущее недоверие к окружению, страх перед новыми заговорами и бедствиями. Обращает на себя внимание поспешность, с которой он производил назначения и переназначения на государственные должности и провинциальные руководящие посты, то приближая, то отдаляя от себя одних и тех же людей, непрерывно чередуя репрессии и амнистии. Вторая половина правления Сяо-у-ди отмечена все более час- тыми религиозно-ритуальными церемониями. В тщетной надежде «восстановить древние устои и нравы» он прибег к невиданной ранее мере - репрессиям против буддизма, точнее против высокопоставленных мирских последователей Учения, число которых значительно возросло за время правления первых монархов династии Лю-Сун. В середине 460-х годов был издан «Указ об очищении от последователей буддийских монахов», ряд сановников-упасака подверглись физической расправе. Правда, эти репрессии не коснулись самой буддийской общины-сангхи. Известно, что некоторые из членов августейшего семейства сохранили верность буддийскому вероисповеданию. Сяо-у-ди умер в возрасте всего 35 лет. Несмотря на все изъяны его правления, в «Сун шу» о нем говорится в доброжелательно-сочувственном тоне, отдается должное его личным качествам и искренности стремлений покарать братьев-отцеубийц и спасти династию. В то же время его старший сын и наследник Лю Цзые (449466, Цянь-фэй-ди, прав. 464-466) изображен настоящим чудовищем. Не случайно ему присвоили посмертный титул, означающий в переводе «смещенный монарх». Проведя на троне чуть больше календарного года (с 7-го месяца 464 г. по начало 466 г.), он, 13-летний подросток, уничтожил почти всех потомков Лю Юя и Вэнь-ди, собственных братьев и многих сановников своего отца. Поводом для расправы служили, если верить источникам, исключительно личные мотивы. Лю Цзые отправил на плаху своего десятилетнего брата только за то, что отец любил его больше, чем старшего сына. Отказ отдать в императорский гарем вдову одного из принцев стоил жизни трем его сыновьям, кузенам монарха. Августейший гнев обру-


Глава 7. Южнокитайские государства (420—589)
149
шился и на семью этой женщины: сто ее родственников подверглись бичеванию. Невольно возникают вопросы: почему члены августейшего семейства безропотно терпели подобные бесчинства, не скрывались ли за ними интересы какой-то придворной группировки?
Лю Цзые убили евнухи в его покоях по наущению дяди, одиннадцатого сына Вэнь-ди - Лю Юя (439^72), который возглавлял приграничную Юнчжоу и, значит, имел под началом наиболее крупные и боеспособные воинские части. В официальном жизнеописании Лю Юй изображен ревнителем конфуцианских моральных ценностей. Но, придя к власти (сунский Мин-ди, прав. 466- 472), он продолжил злодеяния племянника, уничтожив за первые два года правления 16 сыновей Сяо-у-ди и собственных братьев. Родичи отвечали ему новыми мятежами. «Период войны дядей и племянников» - такое
образное название получило царствование этого монарха в научной литературе. Даже если предположить, что в «Сун шу» злодеяния Лю Цзые и Мин~ди преувеличены для доказательства обреченности династии, проводимая ими политика уничтожения правящего дома не поддается никакому рациональному объяснению. За исключением, пожалуй, параллели с традицией устранения ближай¬
Лю Юй -
император Мин-ди династии Лю-Сун {погребальный рельеф)
ших родственников по мужской линии, типичной для вождей исходно кочевых народностей. От ближайших родственников по мужской линии избавлялись многие правители Северных царств, особенно в моменты борьбы за верховную власть после смерти прежнего лидера. Так, может быть, в данном случае речь идет о своеобразном «этнокультурном» влиянии некитайских народностей, когда параллельно процессу китаизации «варваров» происходил и процесс «варваризации» китайской государственности.
С 467 г. мятежи знати сменились народными восстаниями и приграничными конфликтами. Осенью вспыхнул бунт в Юнчжоу, весной 468 г. восстали вьеты в Гуанчжоу и Цзяочжоу, весной 471 г. восстание охватило центральную часть Аньхуэя. Борьба центральной администрации с выступлениями в регионах осложнялась тем, что для пополнения армейских сил китайские генералы теперь использовали пленных, захваченных в ходе войны с южными манями.
Император Мин~ди скончался в 5-м месяце 472 г. в возрасте 34 лет от тяжелой болезни, по словам его биографов. Более вероятна, однако, его насильственная смерть, позволившая возвести на трон его восьмилетнего сына - Лю Юя (463-^77, Хоу-фэй-ди, прав. 473-477). За ним стояла группа царедворцев, возглавляемая начальником департамента государственных дел {шаншулин) Юань Цанем. Уроженец области Чэньцзюнь (той же самой, что и чэньцзюньские Се), имевший родственные связи с северными семействами, включая ланъеских Ванов, Юань Цань потенциально мог консолидировать вокруг себя многих царедворцев. Его поддерживал верховный главнокомандующий и родственник


150
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—Хвв.
правящего семейства - Чжу Юань (435^82). Тем не менее партии Юань Цаня явно не хватало военачальника, располагавшего реальными воинскими силами.
В 5-м месяце 474 г. поднял мятеж Гуйян-ван Сюфань (448-474), 18-й сын Вэнь-ди5 относившийся к числу редких «политических долгожителей». Занимая при всех предшествующих монархах посты военного губернатора различных провинций, он умудрился сохранить лояльность трону и избежать репрессий. Возможно, поэтому партия Юань Цаня сочла его лучшим кандидатом на высшую армейскую министерскую должность - начальника военного приказа (тай- вэй). Гибель почти всех ближайших и старших по возрасту и статусу родствен- ников и обретение властных военных полномочий толкнули Гуйян-вана на попытку дворцового переворота под лозунгом восстановления державных прав прямых потомков основателя династии. Он предложил союз Юань Цаню и Чжу Юаню, но те отказались. Принц решил действовать самостоятельно и повел на Цзянькан подвластные лично ему войска численностью до 20 тыс. человек, дислоцированные в столичном округе. Путь им преградил генерал Сяо Даочэн (427^-82), действовавший не слишком умело. Мятежники подступили к Цзянь- кану, бои шли в его окрестностях, несколько отрядов прорвались в столицу и даже в императорскую резиденцию. Но Гуйян-ван пал в сражении, и его воины, потерявшие командующего, постепенно прекратили боевые действия. Тем не менее Сяо Даочэну достались лавры победителя, оспаривать которые было просто некому. Чжу Юань еще зимой 473 г. временно сложил полномочия в связи с трауром по матери (типичная для Китая практика, когда человек на период траура по родителям имел право жить в уединении до трех лет). Юань Цань, лишившись его поддержки и какой-либо возможной военной помощи, с минуты на минуту ожидал обвинения в сотрудничестве с Гуйян-ваном и измене трону. А потому с готовностью пошел на союз с Сяо Даочэном, признав его лидерство при дворе.
Карьерный путь Сяо Даочэна служит еще более красноречивым примером возвышения «худородных выскочек», чем судьба основателя Лю-Сун. В «Нань Ци шу» он объявлен прямым (в 24-м поколении) потомком Сяо Хэ (ум. 193 до н.э.)? сподвижника и канцлера основателя империи Хань. Большего доверия заслуживает родословная Сяо Даочэна из《Нань ши», согласно которой он про- исходил из провинциального служилого семейства (область Наньланьлин, северо-запад Цзянсу). Его предки стали пробиваться наверх при Лю-Сун; первым, кто добился успеха на официальном поприще, назван дед Сяо Даочэна, дослужившийся до поста губернатора области и низшего аристократического титула нань. Подобно большинству юношей его сословной группы, Сяо Даочэн в 17-летнем возрасте поступил на военную службу и в 23 года занял пост офице- ра-порученца при штабе генерал-губернатора приграничной провинции. Возможно, он и проявил себя в боевых действиях (о том биографы умалчивают), но поворотным пунктом в его карьере стало присоединение к силам Улин-вана после убийства Вэнь-ди. Чем именно он заслужил благосклонность победителя «Злодеев», точно не известно, но именно после прихода Улин-вана к власти вче¬


Глава 7. Южнокитайские государства (420—589)
151
рашний рядовой офицер был удостоен титула нанъ.
При Мин-ди Сяо Даочэн выдвинулся в ряды придворных военачальников, занял пост командующего правым крылом императорской гвардии (юцзюнъ- цзянцзюнь) и уже в этом качестве участвовал в подавлении мятежей принцев.
В 476-477 гг. Сяо Даочэн последовательно получил посты инспектора армейских соединений 16 провинций, главы столичной провинции, канцлера, а также титул Ци-гуна. Но, подобно основателю Лю-Сун, он стремился максимально усилить свою группировку и как можно более надежно оформить юридическую сторону подготавливавшегося им государственного переворота. Для этого он нуждался в более послушном монархе, чем уже достигший 15-летнего возраста Лю Юй. В 1-й день
8-го месяца 477 г. монарха убили - и вновь в его личных покоях. На следующий день обнародовали два декрета за подписью вдовы покойного. В одном тот объявлялся «злодеем», недостойным трона, и сообщалось о его низведении до ранга Цанъу-вана. Другой документ извещал, что Цанъу-ван неожиданно скончался. Сяо Даочэн возвел на престол третьего сына Мин-ди - 8-летнего Лю Чжуня (469-479, сунский Шунь-ди? прав. 477-479). За два года «царствования» нового монарха Сяо Даочэн, действуя от августейшего имени, расставил на ключевые административные и военные посты своих соратников и получил титул Ци-вана. В 4-м месяце 479 г. Лю Чжунь подписал манифест об отречении от трона в пользу Сяо Даочэна, вслед за чем тоже был низ- веден до ранга Жуинь-вана; он скончался приблизительно через месяц, разумеется от внезапной и неизлечимой болезни. К власти пришла династия Ци? позднее названная Южная Ци, чтобы отличать от одноименного северного государ- ства Ци (Северное Ци).
Династия Южная Ци
(479-502)
История династии Южная Ци почти полностью повторяет судьбу ее предшественницы, с той только разницей, что относительно благополучный период ее существования продлился немногим более десяти лет: царствование самого Сяо Даочэна (южноциский Гао-ди, прав. 479-482) и его сына - Сяо Цзэ (440-493, южноциский У-ди, прав. 483-493). Сяо Даочэн запомнился потомкам лишь как монарх, мечтавший продержаться на троне не менее десятилетия и увлекавшийся даосскими алхимическими экспериментами, посредством которых он надеялся получить золото, чтобы нормализовать ситуацию в экономике и повысить


152
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
благосостояние подданных. А вот правление Сяо Цзэ, прошедшее под девизом Юн-мин («Вечное просветление»), рисуется в источниках чуть ли не в идиллических тонах. Основания для этого действительно имелись.
Во-первых, при Сяо Цзэ началось наконец осуществление довольно внятной экономической политики. Его жизнеописание изобилует соответствующими указами, многие из них посвящены вопросам налогового обложения. Так, по указу от 3-го месяца 487 г. предписывалось взимать налоги в столичной и соседней с ней провинциях на одну треть деньгами и на две - полотном. В следующем году предлагалось взимать деньги вместо зерна уже в большей части страны с одновременным сокращением доли выплат в виде полотна (одна штука полотна приравнивалась к 400 монетам). Было бы преувеличением говорить о дейст- венности принимаемых правительством мер. Несколько десятилетий междоусо- биц? народных восстаний и приграничных конфликтов привели к резкому паде- нию численности населения. В «Сун шу» зафиксирована крайне низкая числен- ность населения Южного Китая - 5,3 млн. человек (0?9 млн. дворов), по сути, это демографический перигей. Не исключено, впрочем, что приведенные статистические данные относятся только к районам, прилегавшим к столице, так как уездные чиновники либо контролировали только небольшие территории вблизи административных центров, либо же вообще не заботились о проведении пол- ных переписей подведомственного им населения. Хозяйственного коллапса не произошло благодаря естественным экономическим процессам, включая повышение культуры земледелия и развитие товарно-денежных отношений. Широкое распространение с IV в. ирригации и метода глубокой вспашки привело к росту урожайности: в V в. крестьяне собирали по два урожая в год. В 475 г. деньги составили 39% поступлений в казну, что свидетельствует об увеличении объема сельскохозяйственной и ремесленной продукции. Этот процесс зафиксирован и в приведенных указах Сяо Цзэ. Вместе с тем никакие положительные тенденции в экономике объективно не могли привести к качественному улучшению материального положения широких масс населения. На этом фоне не приносили желаемых дивидендов и сиюминутные меры, предпринимаемые правительством. Так, в указе от 12-го месяца 489 г. признавалось, что население восьми приграничных провинций империи обнищало до крайности. Власти неоднократно шли на снижение налогов и оказание помощи сиротам, старикам и неимущим в местностях, пострадавших от недородов. Отдельную проблему для администрации Сяо Цзэ составляли бывшие заключенные. Для восстановления единства общества после смут несколько раз объявляли всеобщие амнистии. Неожиданно выяснилось, что большая часть простолюдинов, побывавших в заключении (и/или ставших подневольными работниками), не собираются, оказавшись на свободе, возвращаться к «честному труду». А это означало накапливание взрывчатого материала повстанческих движений. В очередной раз обострилась обстановка в Цзяочжоу, где еще в конце 470-х годов реальная власть перешла в руки вьетской знати. Китайское правительство было вынуждено назначить на пост главы этой провинции вьета Ли Чыонг Няна (кит. Ли Чанжэнь, ум. 479), вождя местных


Глава 7. Южнокитайские государства (420—589)
153
повстанцев, перебивших китайский гарнизон. В 479 г. его двоюродный брат - Ли Тхук Хиен (Ли Шисянь), вставший во главе Цзяочжоу после смерти родственника, обратился ко двору с просьбой подтвердить его властные полномочия. Китайские власти предпочли назначить туда своего губернатора, предложив Ли Тхук Хиену посты военного помощника при губернаторе и главы двух местных областей. Тот силой отстоял свои претензии, разбив посланную в Цзяочжоу армию, и, получив искомое назначение, стал проводить независимую экономическую политику, взяв под контроль торговлю с Юго-Восточной Азией. Сохраня- лась и угроза нападения Северного Вэй. В 482 г. тобийцы в очередной раз нарушили границу. Китайским генералам удалось отстоять свои территории, что было воспринято в столице как великая победа, но этот временный военный успех не изменил положения противоборствующих сторон. Таким образом, ни о каких кардинальных улучшениях в первые десятилетия правления Южной Ци в соци- ально-экономической жизни страны не может быть и речи. Тем не менее уваже- ние современников вызывали уже сам факт осознания новым режимом нако- пившихся проблем в стране и попытки исправить ситуацию.
Во-вторых, дом Сяо взял курс на укрепление и расширение образовательной системы и покровительство интеллектуально-творческой деятельности. Всего через полгода после прихода к власти, в марте 483 г., Сяо Цзэ подписал указ о воссоздании государственного высшего образовательного учреждения. В 3-м меся- це 487 г. он лично присутствовал на проведенной там церемонии чтения и обсуждения одного из основных памятников конфуцианской классики - «Сяо цзина» («Канон сыновней почтительности»). Большинство исторических лиц того времени вошли в историю Китая не как полководцы или сановники, а как деятели культуры. Отдельного упоминания заслуживает отношение правящего дома к буддизму, тоже резко контрастировавшее с относительно недавними репрессиями против буддистов. Сяо Цзэ принадлежал к числу упасака, в пользу чего свидетельствует предание о его кончине, повествующее, что перед смертью он увидел во сне смоковницу — дерево, цветущее, по буддийским поверьям, один раз в 13 тыс. лет и возвещающее грядущее явление в мир Будды. Мирскими последователями Учения были сыновья монарха, многие сановники. Они делали щедрые пожертвования храмам, финансировали строительство новых монастырей, покровительствовали проектам развития буддийской учености: переводу и комментированию религиозной литературы, созданию трудов по истории буддизма -и лично принимали участие в таких проектах.
Гуманитарная деятельность Сяо Цзэ и его окружения способствовала возник- новению специфического социально-психологического настроя. Современники, безмерно уставшие от коллизий предшествующих десятилетий, видели в новом режиме «законную» династию, способную вывести страну из кризиса и приступить к возрождению былого могущества китайской империи. Характерно, что вопреки экономическим реалиям правительство Сяо Цзэ приступило к подго- товке масштабного похода против Северного Вэй. Политические иллюзии возникали и ввиду благостных отношений между сыновьями монарха, что тоже ка¬


154
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
залось почти чудом после прежних братоубийственных конфликтов. Самыми яркими фигурами являются два старших сына (единоутробные братья) Сяо Цзэ - Сяо Юньцяо (457-493) и Сяо Юньин (460-494). Первый известен под своим посмертным титулом Вэньхуэй-тайцзы (Наследный принц Вэньхуэй), второй - как Цзинлин-ван Цзылян. Умелый воин, полководец, успешно командовавший воинским соединением до прихода отца к власти, Сяо Юньцяо, став наследником престола, превратился в рафинированного интеллектуала, вызывавшего восхищение окружающих своей томно-изысканной внешностью и любовью к прекрасному. Его резиденция - Восточный дворец (Дунгун), по словам автора «Нань Ци шу»? по красоте и убранству чертогов превосходила даже императорский дворец. Отличавшийся душевной леностью (в чем он, кстати, сам признавался свитским) и равнодушием к государственным делам, наследный принц не имел, похоже, политических амбиций и с готовностью уступил пальму первенства младшему брату. Тоже признанный ценитель изящной словесности, человек образованный и литературно одаренный, Цзинлин-ван обладал и незауряд- ными организаторскими способностями. Поставив перед собой цель «собрать самых талантливых мужей Поднебесной», он сумел окружить себя выдающимися людьми и превратить свой двор в основной центр духовной жизни того времени. Резиденция Цзинлин-вана - Западный дворец (Сигун), - находившаяся в горах к северу от Цзянькана, была заполнена всевозможными древностями и редкостями. Впрочем, особую известность получили проводившиеся там диспуты, посвященные, в том числе, теоретическим вопросам буддийского учения и проблемам перевода буддийских сочинений на китайский язык. Но авторитет и известность Цзинлин-вана не вызывали ревности у наследника престола. В их жизнеописаниях настойчиво подчеркивается, что они питали друг к другу самые искренние дружеские чувства. Идеализация образов наследного Вэньхуэя- тайцзы и Цзинлин-вана в какой-то мере могла объясняться личным отношением к ним Шэнь Юэ (он состоял в свите обоих принцев и был особенно близок к Цзинлин-вану). Ведь при составлении «Нань Ци шу» активно использовался его труд «Ци цзи» («Записи о Ци»). И все же не исключено, что перед южнокитайской государственностью действительно приоткрылась возможность выйти из состояния перманентного военного правления и вернуться к устоям традиционной монархии.
Весной 493 г. в результате внезапной болезни скончался наследный принц Вэньхуэй, в 8-м месяце - Сяо Цзэ. По принятым тогда законам престолонаследия наследником У-ди мог стать либо Цзинлин-ван, либо старший сын Вэнь- хуэя - Сяо Чжаое (473^-94). Симпатии двора, по свидетельству источников, полностью находились на стороне Цзинлин-вана. Сяо Чжаое представлен в них предельно одиозным персонажем, отличавшимся лицемерием, жестокостью, склонностью к мотовству и похотливостью. Приведен, например, такой рассказ: он соблазнил наложницу отца, а когда та, испугавшись огласки, решила стать монахиней, приказал ее тайно умертвить. Однако за императором оставалось право объявления преемника в завещании. Завещание У-ди оказалось в пользу


Глава 7. Южнокитайские государства (420—589)
155
внука, которого он, как с откровенным сожалением констатируется в «Нань Ци шу»? обожал со страстью, доходившей до безрассудства.
Придя к власти，Сяо Чжаое (Юйлинь-ван，прав. 494) отправил Цзинлин-вана в ссылку, где тот умер через несколько месяцев. Затем его жертвами стали бли- жайшие родственники и сановники из окружения покойного отца и Цзинлин- вана. Молодой монарх как будто преднамеренно копировал недоброй памяти царствование сунского «государя-злодея» Лю Цзые. В довершение сходства с ситуацией 470-х годов, через несколько месяцев Сяо Чжаое устранил его двоюродный дядя (племянник Сяо Даочэна) - Сяо Луань (452-498, южноциский Мин-ди, прав. 494-498), которому в завещании У-ди отводилась роль регента при несовершеннолетнем внуке. Было ли это проявлением природной жестокости, ненависти лично к племяннику или желания полностью контролировать ход событий, но Сяо Луань лично участвовал в убийстве «подопечного». В сопровождении 22 вооруженных человек (все они затем вошли в его ближайшее окружение) Сяо Луань ночью проник в императорские покои. Заподозрив неладное, Сяо Чжаое спрятался в спальне наложницы, где заговорщики его разыскали и закололи кинжалами. Чтобы узаконить дворцовый переворот, Сяо Луань возвел на трон второго сына наследного принца Вэньхуэя - Сяо Чжаовэня (480- 494, Хайлин-ван)? который и подписал вскоре вожделенный манифест о «добровольном» отречении от трона.
Принцы дома Сяо попытались оказать вооруженное противодействие узурпатору. Их противоборство с Сяо Луанем продолжалось в общей сложности четыре года. Над страной в очередной раз нависла угроза масштабной смуты. Но родственники двух первых монархов Южной Ци? каждый из которых претендовал на военно-политическое старшинство, так и не смогли объединиться. Внутренний конфликт спровоцировал наступление Северного Вэй. Первая кампания (зима 494/95 г.) закончилась неудачей для тобийцев: отпор дали приграничные армии. Поздней осенью 497 г. северяне возобновили наступления, сосредоточив почти миллионное (по уверениям источников) войско на южном участке границы -в районе среднего течения р. Ханьшуй. Многие города и гарнизоны, расположенные к северу от р. Ханьшуй, сдались. Весной 498 г. пали и главные страте- гические пункты крайних приграничных областей. Тобийцы захватили всю северную часть бассейна Ханьшуй, создав плацдарм для форсирования реки и вторжения в глубь Южной Ци. Возможно, опасность нового вторжения заставила Сяо Луаня принять дополнительные и поистине чудовищные меры для упрочения своего режима. Весной 498 г. одновременно предали публичной казни де- сятерых принцев вместе с их семьями, включая грудных детей.
В 10-м месяце 498 г. Сяо Луань скончался в возрасте 47 лет. Трон унаследовал его второй сын - Сяо Баоцзюань (483-501, Дунхунь-хоу, прав. 499-501), также изображаемый чудовищно жестоким и вероломным человеком. Почти сразу же возникло несколько оппозиционных фракций, в которые вошли и столичные царедворцы, и региональные властители. На протяжении 499-500 гг. один мятеж следовал за другим. Столица неоднократно подвергалась осаде,


156
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
и бои, бывало, шли уже на подступах к императорской резиденции. Однако верные монарху войска все же одерживали верх. Несколько раз в решающие моменты ему на помощь приходил дальний родственник (внучатый племянник Сяо Даочэна по мужской линии) - Сяо И (ум. 500). Назначенный в начале 500 г. губернатором провинции Юйчжоу, он имел под своим началом не только сухопутные силы, но и военную флотилию, способную быстро подойти к столице. Осенью 500 г. Сяо Баоцзюань вызвал Сяо И в столицу на должность начальника департамента государственных дел, утвердив его как одну из опор своего режима. Но через несколько недель, испуганный неожиданно и непонятно как возникшим пожаром в императорской резиденции, монарх заподозрил Сяо И в измене и отдал приказ о его аресте и казни. Гибель Сяо И, как это принято считать, спровоцировала мятеж его младшего брата - Сяо Яня (464-549).
Сяо Янь с самого начала своей служебной карьеры входил в ближайшее окружение наследного принца Вэньхуэя и Цзинлин-вана. Несмотря на репутацию одного из фаворитов последнего, он благополучно пережил правление Сяо Чжаое и продолжил успешно служить при Мин-ди. В конце 494 г. он получил звание «полководец, наводящий порядок среди варваров» (нинху-цзянцзюнъ), титул нанъ и вотчину в 300 дворов. В «Лян шу» утверждается, что Сяо Янь проявил себя выдающимся военачальником во время наступления тобийцев в 496 г. и 498-499 гг. За свои победы (на самом деле локального значения) Сяо Янь удостоился звания «почетный воевода» (фуго-цзянцзюнь) и получил назначение на посты генерал-губернатора приграничной провинции Юнчжоу и генерал-инспектора, контролировавшего войсковые соединения, дислоцированные в соседних провинциях. Узнав о казни брата, Сяо Янь выступил из своей резиденции в г. Сянъян, куда заблаговременно стянул верные ему силы. К нему присоединились губернаторы соседних провинций, одну из которых возглавлял восьмой сын Сяо Луаня - 14-летний Сяо Баожун (488-502). Руководители мятежа объявили его истинным преемником императора Мин-ди и весной 501 г. провели церемонию его интронизации в местном административном центре (г. Цзянлин). Ведомая де-юре новым государем (южноциский Хэ-ди, прав. 501—502), армия Сяо Яня и его соратников стремительным маршем двинулась на столицу, нигде не встречая сколько-нибудь серьезного сопротивления. Уже в октябре 501 г. город был фактически взят: бои шли в кварталах, где жила знать. Тем не менее оборона самой императорской резиденции продолжалась еще два месяца. Значит, Сяо Баоцзюань, вопреки уничижительным о нем отзывам официальных историографических сочинений, имел немало преданных ему людей. Когда отряды Сяо Яня ворвались во дворец, он защищался с оружием в руках наравне с простыми воинами и пал в бою.


Глава 7. Южнокитайские государства (420—589)
157
В начале 502 г. Сяо Янь был назначен на пост канцлера, ему пожаловали титул Лян-вана. В 14-й день
4-го месяца 502 г. Сяо Баожун подписал манифест об отречении. На Юге установилась власть новой династии Лян (502-557).
Династия Лян (502—557)
История династии Лян почти исчерпывается прав лением Сяо Яня (лянский У-ди, прав. 502-549), про ведшего на троне без малого полвека. Одной из основ ных причин столь уникального для эпохи Шести ди настий «долгожительства» монарха послужило мно гообразие его окружения. Вокруг Сяо Яня сплотились и уцелевшие после репрессий 490-х годов члены политических фракций Сяо Даочэна, Сяо Цзэ и его сыновей, и недавние противники режимов Сяо Луаня и Сяо Баоцзюаня. Кроме того, «команду» Сяо Яня пополнили его соратники по войне с тобийцами - провинциальные губернаторы, генералы и офицеры, с которыми новый монарх щедро расплатился за помощь титулами, почетными званиями и государственными должностями. Вместе с тем наивно полагать, что все годы царствования Сяо Яня прошли одинаково спокойно и благополучно. Более или менее успешными оказались только первые два десятилетия существования Лян.
Начальные годы правления Сяо Яня отмечены довольно активной и целенаправленной политикой властей. Провели частичную реорганизацию административно-территориального устройства страны, учредив 23 провинции-чжоу, 350 областей-^57〇//ь и 1203 уезда-слнь, снизили налоги и унифицировали торго- вые пошлины，обновили законодательный свод, создав «Лян люй» (《Кодекс ди- настии Лян»). Установлению порядка в стране во многом способствовало назначение на ключевые руководящие государственные и провинциальные посты давних и недавно обретенных соратников Сяо Яня, большая часть которых имела немалый опыт военного и хозяйственного администрирования.
Но постепенно административно-политическая конфигурация изменилась. Соратники Сяо Яня уходили из жизни, и в Лян восторжествовала властная модель, основанная на «семейном принципе». На ключевые гражданские и военные должности в центральных и провинциальных управленческих структурах назначались братья, сыновья и племянники императора. У этого монарха было девять братьев и восемь сыновей, а всего правящий клан насчитывал около 60 принцев крови. На руководящие посты в аппаратах принцев крови и на должности их наставников (при малолетних принцах) Сяо Янь привлек представителей низшего эшелона «холодных мужей». Они не имели надлежащего хозяйст- венного и военно-политического опыта, но, по мысли монарха, должны были испытывать неизбывное чувство благодарности к наконец-то обратившей на них
Лянский У-ди
是务^代_£相^ ^Ä€Ä威A>.f威


158
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
внимание власти, а значит, тем более усердно и преданно ей служить. Для поддержания духовного единства принцев с их окру- жением использовали «салоны» - своего рода интеллектуально-творческие содружества при дворах принцев крови, начиная с резиденции наследника престола. В них участвовали не только официальные лица из окружения принцев, но и видные ученые, мыслители, литераторы.
В сфере духовной жизни общества подобная политика принесла ощутимые плоды: с периодом правления династии Лян связан новый (после эры Юн-мин) всплеск интеллектуальной и литературной деятельности. За первую половину VI в. были созданы основополагающие для китайской литературно-теоретической мысли сочинения -трактаты «Вэнь синь дяо лун» и «Ши пинь», знаменитые антологии «Вэнь сюань» и «Юй тай синь юн».
Важнейшим культурно-идеологическим событием эпохи Лян в настоящее время признают политику Сяо Яня по отношению к буддизму, которая далеко вышла за пределы только покровительства светских властей церкви. 8-го числа
4-го месяца (День рождения Будды) 504 г. Сяо Янь публично принял шесть обетов мирского последователя Учения и провел буддийский ритуал, приняв титул Тянь-цзы Пуса (Сын Неба-Бодхисаттва). Еще современники Сяо Яня усмотрели в этой акции уподобление императора образу буддийского совершенного вселенского правителя - Чакравартина. Использование учения о царе-Чакравартине имело не только кон中ессиональный, но и политический аспект, так как в нем заложена идея о подчинении такому монарху всех остальных народов. В той конкретной исторической ситуации лянский У-ди имел в виду прежде всего подчинение Севера. Принятие Сяо Янем данного титула означало не только максимальное повышение общественного авторитета буддизма, но и претензии монарха возглавить, вопреки буддийскому уложению, монашескую общину. Произошло предельное сближение сангхи со светскими властями, что положительно сказалось на ее статусе и материальном благополучии. Однако огосударствление буддийского вероучения повлекло за собой падение уровня его духов- ности и превращение в вероучение, призванное в первую очередь удовлетворять духовные нужды не населения, а государства.
Династию Лян часто называют «буддийской», но такая ее характеристика не совсем корректна. Буддизм отнюдь не имел исключительных или доминирующих позиций в официальной идеологии и государственной религии того времени. Во-первых, Сяо Янь уделял самое пристальное внимание исходным имперским
Лянский У-ди и буддийские иерархии (современная картина по мотивам живописи Янь Либэня)


Глава 7. Южнокитайские государства (420—589)
159
практикам, он неукоснительно продолжал исполнять древние монаршие ритуалы, в первую очередь жертвоприношение Небу, обновив прежний сценарий его проведения. Строго к югу от столицы возвели грандиозный алтарь круглой формы для поклонения Небу, августейшим предкам и другим божествам (Солнца, Луны, 28 созвездий и т.д.). Сяо Янь 14 раз провел тоже очень древний ритуал «пахоты императорского поля» (гэнцзи), входивший в эпоху Чжоу в круг новогодних обрядовых акций и заключавшийся в пахоте специального земельного участка, которую осуществляли лично государь и высшие сановники. В 535- 540 гг. этот ритуал проводили ежегодно, что является беспрецедентным для всей истории имперского Китая. Даже при Хань его осуществляли эпизодически. Во-вторых, лянский У-ди покровительствовал конфуцианству, способствуя упрочению культа Конфуция. В 506 г. построили первое в истории Китая столичное святилище Конфуция. Старший сын монарха Сяо Тун (501-531, посмертный титул - Чжаомин- тайцзы) прошел через особый ритуал обучения наследного принца, заключавшийся в изучении конфуцианских канонических книг и тоже завершавшийся специфическим жертвоприношением Конфуцию и его ученикам (ьиидянъ, «преподнесение кубка»). И наконец, до определенного момента лянский У-ди демонстрировал также приверженность даосизму, покровительствуя школе Высшей чистоты (Шанцин, другое название - Маошань), с патриархом которой Тао Хунцзином (456-536) его связывали к тому же давние дружеские отношения. Словом, есть все основания говорить, что при Лян произошло окончательное утверждение в официальной идеологии имперского Китая принципа взаимодействия Трех учений (санъ цзяо) - конфуцианства, даосизма и буддизма. Они тесно соседствовали в религиозно-ритуальном пространстве с древними по происхождению и исходно связанными с институтом верховной власти верованиями и ритуалами. Речь идет не о каких-либо принципиальных новациях, а именно и только о завершающем этапе процесса формирования идеологии имперского Китая. Уже в период империи Хань она превратилась в сложное образование, состоящее из постоянного идейно-обрядового ядра и переменных величин. Ядро как раз и образовывали идущие из древности культы, а также конфуцианство, выполнявшее функции этического компонента. В качестве переменных величин могли функционировать как даосские, так и буддийские элементы, в первую очередь восходящие к ним религиозные представления.
При Южной Ци и Лян окончательно сложились и принципы взаимодействия Трех учений на уровне мировосприятия личности (так называемый религиозный
Молодой Сяо Янь, беседующий с даосским наставником {современная картина)


160
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—Хвв.
синкретизм, адекватнее его определять как «вариативность личного вероисповедания»). Если говорить максимально кратко об этом исключительно специфическом и одновременно значимом феномене китайской духовной культуры, то конфуцианство выступало культурно-идеологической доминантой для тех сфер жизнедеятельности индивида, в которых человек реализовывал себя как член социума. Даосская философия, во-первых, удовлетворяла духовные запросы личности, лежащие вне границ действия конфуцианских морально-этических регламентаций. И во-вторых, играла роль своего рода психологического амортизатора в тех случаях, когда человек оказывался в дискомфортной для него как члена социума ситуации (недооценка его способностей и возможностей вышестоящими лицами, неудачи на служебном поприще, опала и ссылка). Собственно Учение о Дао заполнило идеологическую нишу, образовавшуюся вследствие прагматизма конфуцианцев. Буддизм взял на себя частично функции даосской философии, показывая, с одной стороны, путь к духовному совершенствованию личности, а с другой - к «вечному блаженству», которое воспринималось китайцами альтернативным вариантом решения проблемы смерти: посредством не обретения бессмертия, а улучшения формы своего существования после нового рождения с конечным выходом за пределы круга новых смертей и рождений и с достижением нирваны. Исповедовать буддийское вероучение без принятия монашеского обета позволял институт упасака. Такой механизм взаимодействия Трех учений раскрывается в поэтическом творчестве лянского У-ди: ему принадлежит стихотворное произведение, которое так и называется - «Хуэй сань цзяо» («Объединяя Три учения»).
Нельзя не признать, что политика Сяо Яня в религиозно-духовной области до определенного момента способствовала общественной стабильности, о чем свидетельствуют и сама по себе долговременность его правления, и отсутствие видимых вспышек междоусобицы. Вместе с тем вовлечение знати и чиновничества в интеллектуально-творческие занятия объективно препятствовало исполнению ими своих общественных функций. Выдвижение на первый план, через деятельность «салонов», единства идейных исканий и эстетических вкусов принцев и их свитских тоже отнюдь не гарантировало общности их политических интересов, а тем более готовности участников литературных объединений с оружием в руках защищать своих сюзеренов. Увлечение У-ди буддизмом подразумевало и оказание светскими властями щедрого материального покровительства церкви, что привело к масштабному дарению монастырям земель и финансированию строительства храмов, истощавшему государственную казну.
Особенно тревожное положение сложилось в вооруженных силах страны. Первое крупное столкновение между китайской империей Лян и Северным Вэй произошло еще в 503 г., когда тобийские власти попытались воспользоваться естественной слабостью новорожденной династии. Хотя Северное Вэй тогда решительно превосходило по всем показателям своего южного соседа и на первых порах кампания предсказуемо складывалась в его пользу, уже в 505 г. китайские полководцы переломили ход военных действий. В 10-м месяце войска


Глава 7. Южнокитайские государства (420—589)
161
под командованием брата императора - Сяо Сюаньда (473-526) нанесли поражение северянам под Локоу (центральная часть пров. Аньхуэй), сорвав их продвижение на Цзянькан. В 507 г. полководец Вэй Цзюй (442-520), участвовавший в битве под Локоу, одержал еще одну впечатляющую победу под г. Чжунли (северо-запад пров. Аньхуэй). Имея под началом 200 тыс. человек, он благодаря искусному маневру расчленил превосходящие силы северян, в очередной раз вторгшихся на территорию Юга, и рассеял их южную группировку. Потенциально армия Лян могла развить успех, но У-ди остановил боевые действия, опасаясь, видимо, масштабной войны со все еще
Генерал Вэй Цзюй
могущественным соседом.
Дальнейшие события, развернувшиеся на Севере (агония и гибель Северного Вэй), сыграли с китайской империей злую шутку. В условиях прекращения постоянной военной конфронтации войска теряли боеспособность. Впрочем, правительственной армии, по сути дела, уже не было: вооруженные силы страны состояли из соединений, подчинявшихся принцам крови. На постах военных губернаторов и генерал-инспекторов нередко оказывались юнцы, опекаемые чи- новниками-интеллектуалами. В результате опытные военные вынуждены были подчиняться дилетантам, что служило дополнительным фактором деградации армии. Об этом ярко свидетельствует неудачный в целом поход на Север 529 г., когда китайская армия не смогла удержать захваченную тобийскую столицу Ло- ян. Китайские власти и военачальники не сумели воспользоваться и моментом распада Северного Вэй. Центральная власть утратила контроль над южными территориями. Во второй половине 530-х годов вновь поднялись вьеты в Цзяо- чжоу - самое крупное антикитайское народное выступление в истории Шести династий. С самого начала руководство провинции и местные вооруженные силы действовали крайне нерешительно: единой армии не существовало, и вьеты легко отражали атаки небольших китайских отрядов. Их активно поддерживало местное население безотносительно к его этнической принадлежности, посколь¬
ку массовый характер приняло возмущение жестокостью тогдашнего генерал- губернатора Цзяочжоу. Весной 541 г. руководитель повстанцев и крупный мест- ный чиновник Ли Бон (Ли Би, ум. 548) провозгласил независимое вьетское государство. В 544 г. оно получило название Вансуан (кит. Ваньчунь, «Десять тысяч вёсен»), Ли Бон принял императорский титул и приступил к формированию двора и управленческих структур. Китайские власти предприняли немалые усилия для уничтожения этого государства. Во второй половине 540-х годов Ли Бон потерпел несколько поражений и был вынужден бежать с небольшим отрядом в горы. Но сопротивление лишь усиливалось. В 551 г. китайские войска ушли из Вансуана, независимое вьетское государство продолжило свое существование под властью династии Ранняя Ли (541-602).


162
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Лянский У-ди в старости (современное изображение)
Разительные метаморфозы претерпел и внутренний облик самого У-ди. Уже в середине 510-х годов его охватила депрессия от осознания невозможности кардинально изменить ситуацию в стране, о чем предельно откровенно повествуется в его поэтических произведениях. Его душевные терзания усугублялись утратами самых близких ему людей. В 526 г. скончалась любимая наложница и мать первенца У-ди - госпожа Дин (Дин-гуйпинь, 484-526), долгие годы бывшая не только его возлюбленной, но и духовно близким ему человеком. В 531 г. из-за нелепой случайности погиб наследный принц Сяо Тун, почитавшийся современниками (подобно Цзинлин-вану) выдающимся государственным деятелем. О том, в каком психологическом состоянии пребывал У-ди к концу 530-х годов,
можно судить по его стремлению уйти от мира. Дважды - в 527 и 529 гг. - он скрывался в буддийском монастыре, намереваясь принять постриг, но оба раза придворные настояли на его возвращении.
Итак, к середине VI в. династия Лян представляла собой государство с весьма непрочной экономической базой, ненадежными, хотя и многочисленными вооруженными силами и аморфными из-за непрофессионализма руководителей и исполнителей управленческими структурами. К тому же империю возглавлял 80-летний старец, давно уже утративший вкус к жизни. Понятно, что такое государство было более чем уязвимо для любых внешних неожиданностей.
События 5〇—90-х годов VI в. и династия Чэнь (557—589)
В ходе распада Северного Вэй и противоборства Гао Хуаня и Юйвэнь Тая на Севере появилось немало новых военно-политических фигур. Среди них - генерал Хоу Цзин (503-552). Уроженец крайней периферии (юг совр. Внутренней Монголии) тобийского государства, он был выходцем из низовых слоев сянь- бийско-сюннуского населения. Начал служить солдатом в приграничном гарнизоне и, приняв участие в восстании Шести наместничеств, сражался на стороне различных лидеров. В какой-то момент примкнул к Эрчжу Жуну, потом - к Гао Хуаню, став одним из лучших его полководцев и ближайшим доверенным лицом. После провозглашения Восточного Вэй Хоу Цзин стал видным государственным деятелем и могущественным региональным военно-политическим лиде- ром. Властные полномочия Хоу Цзина были закреплены дарованием ему титула Хэнань-вана. Под его началом находились территория, занимавшая почти всю


Глава 7. Южнокитайские государства (420—589)
163
современную Хэнань (приблизительно треть владений Восточного Вэй), и армейские соединения численностью в несколько сотен тысяч воинов. Преемник Гао Хуаня - Гао Чэн, оправданно не доверявший фаворитам покойного отца, попытался было отозвать Хоу Цзина в столицу, где в качестве заложников находилась его семья. Хоу Цзин обратился к властям царства Западное Вэй, прося при- нять его на службу. Юйвэнь Тай согласился, но с условием, что Хоу Цзин передаст контроль над подвластными ему территориями и войсками центральной администрации, а сам прибудет в столицу Западного Вэй. Узнав о переговорах Хэнань-вана с Юйвэнь Таем, Гао Чэн направил против ренегата внушительные силы. Тогда Хоу Цзин обратился к лянскому У-ди с предложением стать федератом китайской империи. Китайские власти оказались перед дилеммой: удовлетворение просьбы Хоу Цзина грозило войной с Восточным Вэй, а в худшем случае и с обоими северными государствами. С другой стороны, владения Хэнань-вана были бы выгоднейшим плацдармом для развертывания наступления на Север с последующим воссозданием единой китайской государственности, о чем давно и непрестанно грезили на Юге. За поддержку Хоу Цзина наиболее активно ратовал Чжу И (483-549), представитель того самого слоя «худородных мужей», которые выдвинулись в верхние эшелоны власти благодаря интеллектуальным дарованиям и творческим занятиям. Уроженец провинциального юго- восточного семейства, он еще в юности проявил настолько незаурядные способ- ности в изучении конфуцианских канонических книг, что привлек к себе внимание столичных сановников. Попав в поле зрения и императора (тот лично удостоверился в его познаниях), Чжу И с конца 530-х годов прочно вошел в круг придворных ученых и постепенно продвинулся до политического советника престарелого монарха. В 547 г. лянский У-ди неожиданно возложил на Чжу И, знатока древних текстов, обязанности военного эксперта, назначив его на посты командующего правым крылом дворцовой гвардии (ювэй-цзянцзюнъ) и управителя правительственной пехоты {лин-бубин). Второй пост был откровенной синекурой (ввиду отсутствия правительственной армии как таковой), однако он предполагал участие Чжу И в обсуждении любых, тем более стратегически важных армейских вопросов. Плохо разбиравшийся в военной сфере Чжу И стремился использовать обретенные полномочия для нейтрализации наиболее авто- ритетных (и потенциально опасных для него) принцев крови. Только так можно объяснить позицию Чжу И при рассмотрении кандидатуры командующего китайской армией, направленной на подмогу Хоу Цзину. Оптимальными были две кандидатуры: племянника и внука У-ди - Сяо Фаня (448-549), известного военачальника, и Сяо Хуэйли (519-550), очень даровитого молодого человека, обладавшего административным и командным опытом и несколько лет успешно исполнявшего обязанности генерал-губернатора Сянчжоу. В 547 г. оба они возглавляли соседние приграничные провинции Наньюйчжоу и Наньдуйчжоу в правобережье р. Хуайшуй, откуда легче всего было начать наступление на Север. Но успех предстоящей операции повысил бы политический авторитет обоих принцев, отнюдь не симпатизировавших Чжу И. Ссылаясь на отрицательные


164
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
личные качества Сяо Фаня (склонность к жестокости и своеволие) и молодость Сяо Хуэйли, тот убедил У-ди доверить командование еще одному августейшему племяннику - Сяо Юаньмину (ум. 556). Обладатель титула всего второй степени знатности, тот много лет управлял провинциальным гарнизоном в области Шоу- янцзюнь (центральная часть пров. Аньхуэй), не имевшим никакого стратегического значения, и командовал воинским соединением, укомплектованным разорившимися крестьянами. По мысли Чжу И, Сяо Юаньмин, ощущавший себя «бедным родственником», в случае победоносного похода на Север стал бы его верным союзником. Гарнизонное соединение, для превращения его в экспедиционный корпус, срочно пополнили наспех рекрутированными крестьянами, беглыми и разбойниками, что сделало шансы на успех предстоящей операции еще более призрачными. Решающая битва между китайской и северной армиями состоялась в начале 548 г. близ г. Пэнчэна. Сяо Юаньмин, всю ночь то ли праздновавший грядущую победу, то ли заглушавший чувство страха, пил вино и заснул мертвецким сном. Его генералы впали в панику и были не в состоянии ор- ганизовать хотя бы локальные сражения. Битва завершилась тем же вечером пленением Сяо Юаньмина, после чего его войско разбежалось. Армия Восточного Вэй повернула против Хоу Цзина. Он, надеясь, видимо, со временем вызволить свою семью, прибег к тактике скоротечных изматывающих столкнове- ний. Но, вынужденные сражаться в тяжелых зимних условиях, его солдаты, в основном разноплеменные наемники, тоже стали разбегаться. Оставшийся с небольшим отрядом (приблизительно в 800 человек) Хоу Цзин пробился на Юг и упросил губернатора уезда Шоуян дать ему приют.
Зная о том, что Хоу Цзин нашел убежище на Юге, власти Восточного Вэй вступили в дипломатические переговоры с Лян, надеясь посеять рознь между беглецом и его покровителями. Кто возьмет верх в этом конфликте, северян мало интересовало, главным для них было дестабилизировать ситуацию в империи. Роль посредника согласился выполнить Сяо Юаньмин в благодарность за гостеприимство своих победителей: несостоявшегося полководца увезли в столицу, окружив почетом, соответствующим его статусу принца крови. Он лично сочинил послание на августейшее имя, в котором сообщалось о готовности властей Восточного Вэй подписать мирный договор при условии выдачи им Хоу Цзина. Это предложение вновь вызвало при дворе дебаты, точку в которых поставил лично У-ди, принявший решение обменять беглеца на своего племянника. От сочувствовавших ему царедворцев (среди них был Чжу И) Хоу Цзин узнал об этом решении и в сентябре 548 г. захватил г. Шоуян, административный центр приютившего его уезда. В тайный сговор с ним вступил племянник У-ди - Сяо Чжэндэ (ум. 549). Он рано осиротел и фактически был усыновлен монархом, однако считал, что его незаслуженно обходят вниманием. Альянс с Хоу Цзином, по мнению Чжэндэ, давал ему шанс взойти на престол.
В первой половине 10-го месяца 548 г. Хоу Цзин с вооруженной свитой покинул Шоуян, якобы отправившись на охоту, город остался под контролем его сводного брата. Отряд Хоу Цзина дошел до Янцзы и повернул на столицу. По


Глава 7. Южнокитайские государства (420—589)
165
пути к Хоу Цзину примыкало местное население, недовольное правящим режимом: этот район давно уже стал одним из самых взрывоопасных в империи Лян.
Между тем двор и провинциальные власти словно не замечали самочинных действий Хоу Цзина. Обеспокоен этими событиями, согласно источникам, был лишь отставной генерал Ян Кань (496-549), пребывавший при дворе в знак уважения к его былым заслугам. Ян Кань умолял У-ди дать ему хотя бы две тысячи солдат, чтобы следить за передвижением Хоу Цзина. Но Чжу И в очередной раз убедил монарха, что никакой опасности в «охотничьем развлечении» нет. В начале 12-го месяца монарх, не осведомленный о тайных замыслах принца, назначил Сяо Чжэндэ командующим столичным гарнизоном. Через три дня Хоу Цзин подошел к столице. Битва за Цзянькан продолжалась почти четыре месяца. На помощь осажден- ному городу поспешили несколько принцев крови (среди них Сяо Хуэйли) и губернаторов близлежащих областей. Они собрали армию общей численностью более 200 тыс. человек. 24-го числа 4-го месяца 549 г. Цзянькан пал, У-ди бросили в темницу, где он умер голодной смертью, предположительно в середине июня. Публично об этом, не разглашая детали кончины монарха, сообщили еще почти через месяц.
Осадив Цзянькан, Хоу Цзин объявил императором Сяо Чжэндэ (Линьхэ-ван, прав. 548-549). Но в 4-м месяце он убил своего протеже и возвел на трон Сяо Гана (503-551, лянский Цзянь-вэнь-ди, прав. 549-551). Второй сын У-ди и с 531 г. наследный принц династии Лян, Сяо Ган еще недавно мужественно оборонял столицу. Почему Хоу Цзин предпочел его другим принцам Сяо и почему тот, уже взрослый и по-своему незаурядный человек, согласился принять корону из рук убийцы отца - неизвестно. Возможно, Хоу Цзин считал, что восшествие на престол именно наследного принца придаст некоторую законность совершенному им перевороту. А Сяо Ган рассчитывал посредством показной лояльности сохранить и династию, и перспективу устранения мятежника.
Планы обоих не оправдались из-за очередного витка междоусобицы в двух регионах империи. В восточной части империи (Цзянькан и прилегающие к нему районы) шли боевые действия между Хоу Цзином и прежде властвовавшими там принцами Сяо. В западной части (районы среднего течения Янцзы) разгорелась рознь между потомками У-ди, спровоцированная Сяо И (508-554) - седьмым сыном императора, единоутробным братом наследного принца Сяо Туна. Сяо И имел тогда титул Цзиньань-вана и занимал пост военного губернатора Цзинчжоу с полномочиями инспектора-^дз； всех прочих вооруженных сил в бассейне среднего течения Янцзы. Сяо И объявил о получении им секретного распоряжения за подписью тогда еще здравствовавшего монарха, которым он назначался главнокомандующим всех войск империи. Следовательно, при¬


166
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
соединись Сяо И к защитникам столицы, вполне вероятно, что ее бы отстояли и пресекли мятеж Хоу Цзина. Но Сяо И поспешил использовать сложившуюся ситуацию, чтобы покончить с родичами, о чьих враждебных намерениях ему сообщили в подметном письме. Там назвали и главного недоброжелателя Цзиньань-вана - его племянника (второго сына Сяо Туна) Сяо Юя (519-550, Хэдун-ван), недавно поставленного во главе провинции Сянчжоу. Пользуясь своими военными полномочиями, Сяо И отправил в резиденцию племянника в г. Чанша посланника с категорическим требованием добровольно сложить с себя губернаторство. Тот, естественно, отказался, и Сяо И под предлогом его наказания за неповиновение приказу отправил под Чанша войска. Операцией руководил генерал Ван Сэн- бянь (ум. 555), представитель могущественного клана тайюаньских Ванов, начавший службу в Северном Вэй и затем перебравшийся на Юг. В 6-м месяце Хэдун-ван потерпел полное поражение и был казнен. Незадолго до гибели он воззвал о помощи к младшему брату (третьему сыну Сяо Туна) - Сяо Ча (519-563, Юэян-ван), возглавлявшему с 547 г. приграничную Юнчжоу и поддерживавшему негласные отношения с властями Западного Вэй. Сяо Юй явно рассчитывал, что брату окажут поддержку с Севера, но тот предпочел до поры до времени оставаться вне родственных конфликтов. Видя, что никто не собирается выступать на стороне его противников, Сяо И продолжил расправу с родичами, но теперь уже не мнимыми заговорщиками, а потенциальными претенден- тами на верховную власть. Таковым являлся сводный брат Сяо И - Сяо Лунь (519-551, Чжаолин-ван), шестой сын У-ди и, следовательно, старший из оставшихся в живых (не считая Сяо Гана) братьев. Сяо Лунь участвовал в обороне Цзянькана и после взятия города продолжал оказывать отчаянное сопротивление войскам Хоу Цзина, ведя локальные бои в районах среднего течения Янцзы, что повышало его авторитет, давало дополнительные шансы стать императором. В начале 551 г. армия Сяо И под командованием генерала Ван Сэнбяня разбила Сяо Луня, попавшего в плен принца убили. Лишь после этого Цзиньань-ван приступил к концентрации сил для борьбы с Хоу Цзином.
Весной 551 г. районы среднего течения Янцзы вновь стали ареной ожесточенных сражений. Посланная туда армия Хоу Цзина, терпя одно поражение за другим, отступала к Цзянькану. Сяо И заручился поддержкой властей Восточного Вэй (точнее, уже Северного Ци), чем, правда, еще больше настроил против себя клан Юйвэней, но тогда это казалось несущественным. Хоу Цзин, которому уже нечего было терять, решился на открытый государственный переворот.
СяоИ-
лянский император Юань-ди (с картины Янь Либэня)


Глава 7. Южнокитайские государства (420—589)
167
В первые дни 10-го месяца 551 г. он низложил и затем убил Сяо Гана (вместе с ним погибли все его 12 сыновей), посадил на трон малолетнего внука Сяо Туна - Сяо Дуна (ум. 552, Юйчжан-ван, прав. 551). Подавив к концу того же года ближайшие к столице очаги сопротивления принцев Сяо, Хоу Цзин в начале 552 г. провозгласил собственную династию Хань. Через два месяца Цзянь- кану подошли два армии Цзиньань-вана во главе с Ван Сэнбянем и Чэнь Басянем (503-559). Многие старые китайские историки и современные исследователи убеждены, что Ван Сэнбянь вполне мог осадить столицу раньше и намеренно (под предлогом зимних холодов) остановился примерно в 250 км ниже Цзянькана по течению Янцзы, чтобы дождаться гибели Сяо Гана. В конце 3-го месяца 552 г. войско Цзиньань-вана взяло столи- цу. Хоу Цзин бежал на восток и в конце концов был убит своими соратниками.
Но прежде чем получить в руки столь вожделенную власть, Сяо И пришлось помериться силами с еще одним братом - Сяо Цзи (508-553, Улин-ван), восьмым сыном У-ди, возглавлявшим юго-западную провинцию Ичжоу (в совр. Сычуани). Едва узнав о гибели Сяо Гана, он объявил себя императором Лян. Устранившийся от участия в событиях, связанных с мятежом Хоу Цзина, и занимавшийся обороной своих владений от посягательств Западного Вэй, Сяо Цзи настолько хорошо подготовился к любому нападению, что Сяо И потребовался почти год, чтобы устранить неожиданного конкурента. Сяо И взошел на трон только в конце 552 г. (Юань-ди, прав. 552-554). Церемонию провели не в Цзянькане, а в г. Цзянлин, генерал- губернаторской резиденции Цзиньань-вана. Под властью этого монарха оказался крохотный осколок недавней державы площадью около 1 тыс. кв. км с населением примерно 30 тыс. семей. Во всех остальных районах Юга хозяйничали местные властители, нередко просто шайки бандитов. Главная же для Сяо И угроза исходила от Западного Вэй. Его армия уже оккупировала после гибели Сяо Цзи и большую часть Сычуани, откуда было нетрудно напасть на Цзянлин.
В 9-м месяце 553 г. Сяо И отдал приказ о возвращении в Цзянькан. Прежняя столица, несмотря на все разрушения, оставалась хорошо укрепленной цитаделью и к тому же находилась под защитой естественного водного рубежа - р. Янцзы. Между тем Цзянлин располагался в левобережной зоне Янцзы и на открытой местности. Что заставило Сяо И отказаться от задуманного переезда? Возможно, он опасался нападения со стороны Северного Ци; возможно, предвидел трудности продвижения по местностям, только что являвшимся ареной боев, где на его отряды мог напасть кто угодно. Возможно, Сяо И просто не хотел покидать город, в котором провел большую часть своей жизни. Войска Западного
Генерал Чэнь Басянь
(современный памятник)


168
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Вэй ворвались в область Цзянлина в конце 554 г.? Сяо И погиб, почти все местное население угнали на чужбину.
В разорении Цзянлина участвовал и Сяо Ча, брат убитого Хэдун-вана. Еще в начале 554 г. он объявил себя правителем {чжу) династии Лян и вступил в официальный союз с готовностью поддержавшими его властями северного соседа. Во 2-м месяце 555 г. Сяо Ча, находясь в своей резиденции (г. Сянъян), провозгласил себя императором династии Лян. Неизвестно, чем бы для него обернулась такая инициатива, если бы не изменение политической ситуации на Севере (смерть Юйвэнь Тая, регентство Юйвэнь Ху). Сам Сяо Ча, вопреки политическому демаршу, на деле продолжал сохранять видимость лояльности своим северным покровителям. Созданное им государство (555-587) включают в список то южнокитайских, то северных (в «Бэй ши») государств, называя Поздним Лян (Хоу Лян), либо Западным Лян (Си Лян), либо Северным Лян (Бэй Лян). Как бы ни относились к нему последующие китайские историки, Сяо Ча (Сюань-хуан- ди, прав. 555-562) все же основал династию, просуществовавшую более трех десятилетий и весьма успешно (по мнению, например, Сыма Гуана) правившую на подвластных ей землях. Во всяком случае, этому правящему дому удалось избежать внутренних конфликтов. Сяо Ча наследовал старший сын Сяо Куй (542-585, Сяо-мин-ди, прав. 562-585), затем внук - Сяо Цун (558-607, Сяо-цзин- ди, прав. 585-587). Из этой ветви клана Сяо вышла старшая супруга (императрица Сяо, Сяо-хуанхоу) второго монарха империи Суй - Ян Гуана (569-618, Ян- хуанди, прав. 604-617). Она была дочерью Сяо Куя, брак состоялся по желанию основателя государства Суй Ян Цзяня, посчитавшего нужным в геополитических интересах новой империи породниться с южным правящим домом. Принцесса дома Лян (ее личное имя, к сожалению, не известно), привезенная на Се- вер отроковицей, настолько очаровала свекра и все семейство Ян красотою, добродетелями, образованностью и мастерством в женских искусствах, что Ян Цзянь настоял на возведении ее в статус старшей супруги Ян Гуана, когда тот стал наследным принцем. Ян Цзянь с симпатией относился и к ее родне. Готовя решающее наступление на Юг, Ян Цзянь, дабы не ставить брата своей любимицы в щекотливое положение, осенью 587 г. пригласил Сяо Цуна посетить двор. И пока тот наслаждался гостеприимством свойственников, суйская армия почти бескровно аннексировала его государство. В качестве компенсации Сяо Цуну даровали почетный титул «столпа государства» (чжуго), он дожил до воцарения Ян Гуана, неизменно пользуясь его особым расположением.
Но вернемся к событиям 550-х годов. Генералы Ван Сэнбянь и Чэнь Басянь бежали после захвата северянами Цзянлина в провинции Цзянчжоу, которую возглавлял 13-летний сын Сяо И - Сяо Фанчжи (543-558), и во 2-м месяце 555 г. провозгласили его императором Лян (Цзин-ди, прав. 555-557). Приблизительно через месяц они, несмотря на все трудности, сумели доставить мальчика- императора в Цзянькан из его резиденции в г. Сюньян. Посчитав, что Чэнь Басянь пользуется излишне большим влиянием на нового монарха, Ван Сэнбянь пошел на сговор с властями Северного Ци и взял под покровительство спе¬


Глава 7. Южнокитайские государства (420—589)
169
циально отпущенного теми домой Сяо Юаньмина.
Последний нашел временный приют в небольшой южной провинции Инчжоу (сопредельные районы Хубэя и Аньхуэя), губернатор которой выразил готовность поступить на службу к северянам. В 7-м ме- сяце 555 г. Ван Сэнбянь привез Сяо Юаньмина в Цзянькан и, воспользовавшись тем, что церемония восшествия на трон в Сюньяне была проведена с нарушением ритуала (без провозглашения девиза правления), объявил законным монархом собственного кандидата, а Сяо Фанчжи - наследным принцем.
В том же месяце Чэнь Басянь восстановил статус-кво, без колебаний убив прежнего соратника. В 10-м месяце состоялась «подлинная» коронация Сяо Фанчжи. Сяо Юаньмин, получив пост сыту и титул Цзяньаньцзюнь-гуна, еще некоторое время пребывал при новом дворе. Спустя почти год Чэнь Басянь стал канцлером {госян) с титулом Чэнь-вана. В середине 11-го месяца 557 г. Сяо Фанчжи подписал манифест о «добровольном» отречении от трона.
Чэнь Басянь (чэньский Гао-цзу, прав. 557-559) был, подобно всем другим основателям южнокитайских династий, коренным южанином (уроженец центральной части пров. Чжэцзян), но происходил из более низкого, чем его предшественники, социального слоя. В определенной степени его жизненный путь напо- минает судьбу Ши Лэ, что еще раз свидетельствует об универсальности социально-политических реалий смутного времени. Получивший, видимо, некоторое домашнее образование (в его жизнеописаниях подчеркивается его интерес к древним сочинениям по военному искусству), Чэнь Басянь начал карьеру с должности деревенского старосты (лисы). Затем поступил на службу к местному «сильному дому» - клану Сюй - и, возможно по его протекции, попал в столицу, где был назначен смотрителем столичных складов масла (юкуши). Поворотным моментом в его судьбе стало зачисление в штат дальнего родственника правя- щего дома Синьюй-хоу Сяо Ина (507-544). В середине 530-х годов князя отправили управлять периферийной юго-восточной провинцией Гуанчжоу, и Чэнь Басянь, имея уже офицерское звание, последовал за ним. Он принял активное участие в борьбе против вьетов, за что получил назначение на пост помощника по военным делам (сыма) губернатора Цзяочжоу и аристократический титул гры. Не очень престижный и денежный, этот титул, однако, легализовал право Чэнь Басяня на собственное армейское подразделение и приоткрыл ему путь в военно-политическую элиту. Собрав вокруг себя разношерстные отряды, включавшие и недавних бунтовщиков, Чэнь Басянь примкнул к Сяо И.
Трудно не согласиться с точкой зрения, что возникшая в результате мятежей и междоусобицы династия Чэнь изначально была обречена на недолгое и беспокойное существование. Очевидно также, что власть Чэнь Басяня распространя¬


170
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
лась не далее столичного региона. Тем не менее ему удалось создать хотя бы видимость прочности новой империи: за время его правления, согласно источникам, не произошло ни одного серьезного выступления знати или народного бунта. Скорее всего, он был харизматическим лидером, искренне уверенным в своем избранничестве и в том, что является носителем Небесного мандата. Примечательно, что в назва- нии новой династии он использовал не топоним, зафиксированный в его прежнем титуле, как это было прежде, а собственный фамильный знак. Вместе с тем Чэнь Басянь с момента восшествия на трон и на протяжении всего двухлетнего правления неукоснительно исполнял державные ритуалы. Текст его жизнеописания насыщен сообщениями о всевозможных чудесных явлениях и знамениях, долженствовавших указывать на грядущее процветание династии. Сомнительно, чтобы истори- ки стремились тем самым доказать правомерность совершённого Чэнь Басянем переворота. В официальных историописаниях нашла отражение, скорее всего, та религиозно-мистическая атмосфера, которая установилась в начале правления династии Чэнь. Чэнь Басянь, подобно лянскому У-ди, оказывал особое покровительство буддизму и приложил все усилия к созданию образа «просвещенного и гуманного монарха». Он даровал посмертный августейший титул Сяо Гану, поселил в особой резиденции оставшихся в живых прямых потомков лянского У-ди. Двух последних императриц Лян - мать и старшую супругу Сяо Фанчжи - низложили, но пожаловали почетными титулами «дам владения Цзяньинь» (Цзяньинь-гофэй), обеспечивающими их неприкосновенность. Дальние родственники правящего дома Лян, а также сановники свергнутой династии, независимо от их близости к участникам недавних событий, получили возможность поступить на службу к новым властям. Чэнь Басянь попытался создать новую административную элиту. На важнейшие государственные посты и провинциальные руководящие должности он назначал в первую очередь своих соратников, а не родственников. Не исключено, что правление основателя Чэнь в оче- редной раз вдохнуло в южан веру в наступление периода стабильности.
После смерти Чэнь Басяня (от болезни, в возрасте 57 лет) ситуация изменилась к худшему. Как и во многих предшествующих случаях, на положении правящего дома резко отрицательно сказалось отсутствие законного и всеми при- знаваемого наследника престола. Старший сын Чэнь Басяня (Чэнь Чан) во время захвата Цзянлина попал в плен к северянам, был увезен в Чанъань и там, судя по всему, погиб. Своим преемником Чэнь Басянь избрал племянника (старшего сына своего покойного старшего брата) - Чэнь Цяня (522-566, чэньский Вэнь-ди, прав. 559-566). Далеко не мальчик, он, возможно, действительно обладал не-
Чэньский Вэнь-ди (с картины Янь Либэня)


Глава 7. Южнокитайские государства (420—589)
171
обходимыми качествами государственного деятеля.
Но настораживает, во-первых, сообщение, что Чэнь Ба- сянь сделал такой выбор, рз^ководствуясь личными симпатиями к племяннику и чудесным сном-знамением.
Во-вторых, тот факт, что Чэнь Цяня активно поддерживала вдова Чэнь Басяня, получившая статус и привилегии вдовствующей императрицы. Ввиду этого возника- ет подозрение, не был ли новый чэньсьсий монарх креатурой придворной группировки. А раз так, то его приход к власти мог таить ростки раскола в окружении правящего дома. Уже через полгода после воцарения Чэнь Цяня в южных районах произошло крупное антиправительственное выступление. Мятеж с целью восстановить прежнюю династию поднял генерал-губерна- тор Ван Линь (526-573). Еще в 558 г. он пытался объявить законным императором Лян юного внука Сяо И - Сяо Чжуана (548-560), которого иногда считают последним монархом Лян. Мятеж вскоре подавили (Ван Линь и Сяо Чжуан бежали в Северное Ци), но это событие в полном смысле всколыхнуло Юг.
Чэнь Цянь скончался в 5-м месяце 566 г., официально - от тяжелой болезни. Сначала на престол возвели его несовершеннолетнего сына - Чэнь Боцзуна (552-568, Фэй-ди, прав. 566-568). В конце 568 г. его низложил и убил дядя-регент -Чэнь Сюй (530-582, Сюань-ди, прав. 569-582). Неожиданно забрезжила надежда на установление прочного союза с Северным Чжоу, который помог бы династии выжить. Северяне обратились к Чэнь Сюю с предложением о совместном выступлении против Северного Ци. Тот согласился, и именно объединенный удар обеспечил быструю капитуляцию этого северного государства. Чэнь достались было территории между Хуайшуй и Янцзы, уже сколько раз переходившие из рук в руки. Но, расправившись с Северным Ци, власти Северного Чжоу перешли в наступление на Юг. К концу царствования Чэнь Сюя южане утратили большую часть районов бассейна среднего течения Янцзы, ожесточенные сражения происходили к северу от столичного региона.
Во 2-м месяце 582 г. Чэнь Сюй скончался, на этот раз ему наследовал старший сын - Чэнь Шубао (533-604, Хоу-чжу, прав. 582-589), неоднозначно характеризуемый в источниках, подобно большинству последних государей династий. Между тем не вызывают сомнений его литературно-поэтические дарования и стремление окружить себя творческими личностями. Уцелей династия Чэнь, эти качества Чэнь Шубао, наверное, ставились бы ему в заслугу как «просвещенному монарху». Однако в исторической реальности они лишь подчеркнули его военно-политическую несостоятельность и инфантильность. Существование дина- стии Чэнь продлили государственный переворот в Северном Чжоу и необходимость решения новым правящим режимом внутренних проблем. В 589 г. в результате быстротечной и блестяще проведенной военной кампании суйская ар¬


172
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—Хвв.
мия взяла Цзянькан. Чэнь Шубао вместе с высшими чинами его правительства (называют 28 человек) сдался в плен, и его увезли в Чанъань. Ян Цзянь, желавший продемонстрировать уважение к побежденной династии и августейшее милосердие, оставил царственного пленника в живых. Чэнь Шубао пережил свою династию на 15 лет и умер зимой 604 г. в возрасте 52 лет. Не имевший права на монарший посмертный титул, он был посмертно пожалован титулом Чанчэнъян- гуна и похоронен в окрестностях Лояна (горная местность Маншань), где находились усыпальницы правителей тобийского государства - своеобразный знак объединения Севера и Юга.
Глава 8
Империя Суй (581—617)
Восхождение Суй
В традиционной китайской историографии уже в VII в. возникло сравнение Суй с империей Цинь (221-207 гг. до н.э.)? предварившей в свое время великую эпоху и империю Хань. Составители «Суй шу» были, наверное, первыми, кто прибег к этому сравнению: «Своими победами и поражениями, зарождением и гибелью [династия] Суй весьма походит на [династию] Цинь. [Цинь]-Ши- хуан[ди] завладел шестью уделами-го, а [суйский] Гао-цзу объединил девять о^шст^-чжоу. Эрши-хуан[ди] бесчинствовал, прибегая к устрашению и наказаниям, а [суйский] Ян-ди не знал удержу в злобе и жестокости. Преступления их обоих вызвали многочисленные бунты, а сами они погибли от рук простолюдинов. От начала до конца [обеих династий их пути] совпадают, как края верительной бирки». И действительно, сходство периодов Цинь-Хань и Суй-Тан весьма велико как с точки зрения недооценки верховной властью идеологии - мощного структурообразующего начала китайского общества, - так и с внешней, событийной точки зрения.
Ян Цзянь, основатель империи Суй (суйский Вэнь-ди, прав. 581-604), принадлежал к смешанному китайско-тобийскому клану, который входил в число
наиболее знатных и влиятельных фамилий царства и относился к так называемой «гуань- лунской группировке», объединявшей аристократов Северо-Западного Китая. Историю клана источники прослеживают от Ян Чжэня, са- новника Восточной Хань. Отец Ян Цзяня, Ян Чжун служил генералом в Западном Вэй и Северном Чжоу, при Вэй был пожалован почет-
Ян Цзянь


Глава 8. Империя Суй (581—617)
173
ной сяньбийской фамилией Пулюжу, затем удостоен титулов «опора государства» (чжуго) и «великий министр работ» (да сыкун).
Ян Цзянь до 12 лет воспитывался буддийским монахом, затем учился в Тай- сюэ, готовившем и на Севере детей аристократов к чиновной службе. С раннего возраста его по традиции местной знати обвали верховой езде и, в целом, военному искусству. В 14 лет он впервые принял участие в военной кампании Юй- вэнь Тая, в 15 лет получил должность генерала кавалерии {чэци-дацзящзюнъ, букв, «генерал, начальствующий над боевыми колесницами») и потом не раз отличался в боях. Внешне он был замкнут, манеры его считали грубоватыми, у него было длинное тело и короткие ноги. В 566 г. его женили на Дугу Цело (544-602), дочери командующего войсками империи (сыма) Дугу Синя (502- 557), который служил под началом Ян Чжуна, отца Ян Цзяня. Брак Ян Цзяня и Дугу Цело, представительницы одной из наиболее могущественных сюнну- ских семей Северного Чжоу, бесспорно, был стратегически важен для клана Ян, но при этом их союз вошел в историю как один из самых романтических, основанных на подлинных чувствах. Другая дочь Дугу Синя была супругой северо- чжоуского императора Мин-ди. Хотя тот правил менее четырех лет (был отравлен всемогущим регентом Юйвэнь Ху), к концу 570-х годов Ян Цзянь сделал блестящую карьеру и на военном, и на гражданском поприщах. Мин-ди назначил его на должность второго помощника начальника дворцовой гвардии (юсяо- гунбо), а при следующем северочжоуском монархе - У-ди (Юйвэнь Юн) он стал первым помощником начальника дворцовой гвардии {цзосяо-гунбо), губернатором (цыгии) области Суйжоу и во время боевых действий генералом-полко- водцем (дацзянцзюнъ). После смерти отца в 568 г. Ян Цзянь унаследовал его титул Суй-гун. С 575 г. он принимал з^частие в кампаниях У-ди против Северного Ци.
В 573 г. старшая дочь Ян Цзяня, Ян Лихуа (561-609) стала главной супругой Юйвэнь Биня, будущего императора Сюань-ди. То, что дочь Ян Цзяня вышла замуж за наследника престола Северной Чжоу, стало проявлением высочайшей милости. У Ян Лихуа было от императора Сюань-ди два сына и дочь. Сразу же после вступления на престол Сюань-ди присвоил Ян Лихуа ранг «Небесной августейшей императрицы» (тянъюанъ-хуанхоу) - наивысший титул женской дворцовой иерархии. Однако довольно скоро положение Ян как главной жены по- шатнулось. Летом 579 г. Сюань-ди присвоил аналогичные по значимости титулы своей матери и трем другим своим супругам. Во 2-м месяце 580 г. к их числу прибавилась пятая императрица - Юйчи Чифань, внучка влиятельного генерала Юйчи Цзюна (ум. 580).
Немилость императора к Ян Лихуа имела открытый характер, о чем Сыма Гуан приводит такое свидетельство: «Нрав у императрицы Ян был мягкий и кроткий, [она] была не ревнива, и [остальные] императрицы, жены и наложницы любили и уважали ее. Небесный император [Сюань-ди] тиранил ее все больше и больше, под влиянием минутного настроения [часто] выходил из себя. Однажды [он] обрушился на императрицу с упреками и вознамерился наказать ее. Им¬


174
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
ператрица, стоя [перед ним], не оправдывалась впустую, сохраняла достоинство в речах и облике. Император еще более разгневался и повелел ей покончить жизнь самоубийством: признать [свою] вину и [самой] лишить себя жизни. Матушка императрицы госпожа Дугу поспешила во дворец, молила о прощении, клала земные поклоны, [разбив лоб] до крови, и только после этого [Сюань-ди] простил [императрицу]». Постепенно император стал враждовать со всем кланом Ян, в том числе и с Ян Цзянем. Глядя на него, он как-то сказал Ян Лихуа: «Надо бы весь род твой искоренить!» А однажды, призвав Ян Цзяня во дворец, предупредил придворных: «Если внешне [он чем-то] вызовет подозрения, убейте его!»
Испытывая обеспокоенность по поводу настроений Ян Цзяня, Сюань-ди продолжал, однако, доверять ему как военачальнику. Летом 580 г., начав подготов- ку к войне против государства Южное Чэнь, он поставил Ян Цзяня во главе по- хода на должность цзунгуанъ. Однако на следующий день после назначения у Сюань-ди обнаружились симптомы какой-то тяжелой скоротечной болезни, проявившиеся в немоте. Сановники из ближайшего окружения императора - Лю Фан, Чжэн И, Лю Цю, Вэй Му, Хуанфу Цзи решили немедленно действовать в интересах Ян Цзяня и предложили ему принять регентство при малолетнем наследнике Цзин-ди. Через несколько дней Сюань-ди скончался, и прежде чем объявить о его смерти, Лю Фан и Чжэн И составили от его имени подложный указ о передаче реальной власти Ян Цзяню и назначении его регентом.
Этот шаг приветствовали далеко не все аристократы Северной Чжоу. Влиятельный сановник Янь Чжии открыто высказал недовольство, заявив, что дядя покойного Сюань-ди - Юйвэнь Чжао - и по возрасту, и по личным заслугам больше подходит для должности регента. Однако этот протест был быстро подавлен Ян Цзянем, который уже через несколько дней выслал Янь Чжии из столицы, назначив его начальником дальней области на западных рубежах импе- рии. Отказался подчиниться и генерал Юйчи Цзюн. Присвоив своей дочери, вдовствующей императрице Ян, почетный ранг «Августейшей великой императрицы» (хуантайхоу), Ян Цзянь пожаловал мать малолетнего императора Цзин-ди более низким титулом, а прочих жен Сюнь-ди, включая внучку Юйчи Цзюна, отправил в буддийский монастырь. Обиженный этим шагом Юйчи Цзюн, опытнейший военачальник, племянник Юйвэнь Тая, контролировавший значительную территорию в области Сянчжоу (пров. Хэнань), представлял теперь реальную опасность для Ян Цзяня. Ян Цзянь попытался хитростью заманить Юйчи Цзюна в Чанъань, но тот отказался приехать и объявил своим вой- скам в Ечэне, прежней столице царства Северное Ци? что сам он как родственник и преданный слуга рода Юйвэнь намерен избавить династию Чжоу от притязаний Ян Цзяня. Открытую военную оппозицию Юйчи Цзюна поддержали еще два генерала - Сыма Сяонань, командующий войсками области Сюнь- чжоу (пров. Хубэй), и Ван Цянь? командующий области Ичжоу (пров. Сычуань, в окрестностях Чэнду).
Их выступление было очень быстро подавлено правительственными войсками, полностью контролируемыми Ян Цзянем. Уже через два месяца, в середине


Глава 8. Империя Суй (581—617)
175
8-го месяца 580 г.，верный Ян Цзяню генерал Вэй Сяокуань (509-580)，давний соратник клана Дугу, нанес Юйчи Цзюну поражение и вынудил его покончить жизнь самоубийством. Войска Ван Цяня и Сыма Сяонаня также были вскоре полностью разбиты. Город Ечэн, главную военную базу оппозиции, Ян Цзянь повелел сровнять с землей. Значительную роль в разгроме противников Ян Цзя- ня сыграл генерал Гао Цзюн (ум. 607), осуществивший из Гуаньчжуна стремительный бросок против мятежных войск. Сам Ян Цзянь жестоко подавил недовольных при дворе, казнив сначала Юйвэнь Чжао и его брата Юйвэнь Шэна, а затем и других представителей клана Юйвэнь.
Официальному восшествию Ян Цзяня на престол предшествовал ряд указов, изданных от имени малолетнего императора и предоставивших регенту новые высокие должности и привилегии. Во 2-м месяце 581 г. Цзин-ди отрекся в его пользу, и Ян Цзянь провозгласил себя основателем династии Суй Иероглиф Ш, обозначавший название удела его предков и содержавший графический элемент (ключ) ÎL («идти», «проходить»), Ян Цзянь заменил иероглифом без этого ключа, полагая, что тем самым он содействует продлению срока правления новой династии. Девиз правления был избран Кай-хуан («Начальное царствование»), столицей осталась Чанъань. Ян Цзянь даровал посмертные августей- шие титулы своим покойным родителям, возвел в ранг императрицы (хуанхоу) супругу, госпожу Дугу, наследником престола объявил старшего сына Ян Юна (ум. 604). Титулы ванов получили все сыновья и братья Ян Цзяня, а император Цзин-ди и ваны из прежнего правящего клана Юйвэнь были понижены до статуса гунов. Но гуны из рода Юйвэнь носили свои титулы недолго: уже через несколько дней они были один за другим казнены Ян Цзянем. Примечательно, что императрица Ян Лихуа, дочь Ян Цзяня? пыталась, хотя и безуспешно, воспрепятствовать расправе над отрекшимся малолетним императором Цзин-ди.
Внутренняя политика Вэнь-ди
(581—604)
Сразу же после восшествия на престол суйский Вэнь-ди (такое храмовое имя Ян Цзянь получил впоследствии) принял меры, направленные на усиление центральной власти и совершенствование бюрократического аппарата, унаследованного от Северной Чжоу. Одним из первых своих указов Вэнь-ди упразднил систему Шести министерств (люгуань), существовавшую в Северном Чжоу. Вместо нее он утвердил систему Трех наставников (саныии), Трех гунов (сань- гун) и Пяти управлений (ушэн). Три наставника и Три гуна изначально должны были выполнять совещательные функции, однако вскоре эти должности приобрели номинальный характер, и на них стали назначать родственников императора или сановников, которых император хотел отстранить от реальной власти. К Пяти управлениям относились исполнительные структуры: Кабинет министров (Шаншушэн), Императорская канцелярия (Мэнъсяшэн), Канцелярия двора


176
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
{Нэйшишэн), Архивное управление (Мишушэн), Внут- ридворцовое управление (Нэйшишэн). В ведении Кабинета министров находились шесть министерств, за каждым из них были закреплены строго определенные функции: министерство чинов (либу), министерство ритуала {либу), военное министерство (бинбу), министерство наказаний (дугуанъ), министерство финансов (дучжи), министерство общественных работ (гунбу). Независимо от Пяти управлений существовали две структуры - цензорат (юйшитай) и администрация водного хозяйства {душуйтай), а также 11 ве- домств (департаментов): ведомство жертвоприношений предкам императора (тайчансы), ведомство императорских пиров {гуанлусы), ведомство император- ских регалий (вэйвэйсы), ведомство по делам императорского рода (цзунчжэн- сы), ведомство императорских выездов {тайпусы), ведомство уголовных дел (далисы), ведомство придворного этикета (хунлусы), ведомство натуральных и денежных сборов (сынунсы), дворцовый архив (тайфусы), ведомство государственных училищ (гоцзысы), ведомство постройки дворцов (цзянцзосы). Позже, в 584 г., два из пяти управлений были упразднены и в новой системе Трех управлений (санъшэн) были оставлены Кабинет министров, Императорская канцелярия и Канцелярия двора.
Реформа центральных органов управления стала первым шагом намеченной Вэнь-ди обширной программы возрождения единой империи. Новая династия стояла перед лицом насущных проблем укрепления центральной власти, подъема экономики, отношений с периферией, создания стабильной военно-социальной организации, совершенствования налоговой и правовой систем. Основой для упрочения позиций нового правящего режима должны были стать преобразования, которые осуществлялись правителями Северной Чжоу. Политический курс императора Вэнь-ди, соответствовавший потребностям централизации страны, во многом основывался на государственной стратегии, принятой в свое время Юйвэнь Таем.
Идеологом политических реформ Юйвэнь Тая был его знаменитый советник Су Чо (498-546), который, разъясняя своему повелителю основные концепции конфуцианства и легизма, способствовал созданию прагматической китаизированной модели управления Северного Чжоу. Реформы политической систе- мы, проведенные Юйвэнь Таем при содействии Су Чо, вдохновлялись идеями легистов - Шэнь Бухая (IV в. до н.э.) и Хань Фэя (ок. 280 - ок. 233 до н.э., автор трактата «Ханьфэй-цзы»), а также представлениями об идеальной древности, восходящими к конфуцианскому сочинению «Чжоу ли» («Ритуалы Чжоу»). В 544 г. Су Чо подготовил текст «Лю тяо чжао шу» («Императорский указ из шести статей»), в котором изложил основные принципы управления государством. «Шесть статей» соединили конфуцианские нормы с легистским прак¬


Глава 8. Империя Суй (581—617)
177
тическим подходом и состояли в следующем: соблюдать в порядке душу и тело; настойчиво проводить в жизнь наставления и преобразования; полностью использовать ресурсы местности; выдвигать на должности мудрых и добропорядочных; быть рассудитель- ным при вынесении судебных определений; быть справедливым в распределении налогов и повинностей.
В свое время Юйвэнь Тай потребовал от своих чиновников выучить этот текст наизусть как новый катехизис власти. В 546 г. основные органы управления Се- верного Чжоу переименовали по древнечжоускому образцу. Такой поэтапный подход к китаизации системы управления существенно отличался от стремительного Су Чо
курса императора Северной Вэй Сяо-вэнь-ди (471-499),
приведшего к ослаблению центральной власти и распаду государства. Суйский Вэнь-ди и его главные советники были воспитаны на воззрениях Су Чо.
Основная часть высшего чиновничества ранней Суй относилась к той же гуаньлунской группировке, что и клан Ян, большинство прежде служило на высших должностях в Северном Чжоу. Вэнь-ди, проводя самостоятельную и активную внутреннюю и внешнюю политику, полагался на поддержку многих совет- ников. Большим влиянием на него пользовался Ли Дэлинь (532-591), пожалуй единственный высокообразованный конфуцианский книжник при дворе, имевший основательные познания в китайской классике. При этом главную опору режима Вэнь-ди составили три сановника - Гао Цзюн, Ян Су (ум. 606) и Су Вэй (542-623).
Семья Гао Цзюна, происходившая из Хэбэя, считалась не очень знатной, его отец Гао Бинь начал службу под началом Дугу Синя, тестя Ян Цзяня, и в 554 г. принял фамилию Дугу. Сам Гао Цзюн отличился как военачальник во время кампании против Северного Ци? сыграл решающую роль в разгроме противников Ян Цзяня летом 580 г., а позже занимал ряд высоких должностей в гражданской администрации. Во 2-м месяце 581 г. Вэнь-ди назначил Гао Цзюна левым помощником главы Кабинета министров {шаншу цзопуе) и советником (наянь). Гао Цзюн не был властолюбив и даже, как сказано в его официальной биографии в «Суй шу», «старательно отстранялся от власти». При этом он пользовался безграничным доверием Вэнь-ди，который многие назначения в высшем аппарате делал по его рекомендации и даже выдал свою внучку, дочь наследного принца Ян Юна, за сына Гао Цзюна. Многие важнейшие реформы новой династии проводились при непосредственном участии Гао Цзюна. В 581 г. он возглавил группу сановников, готовившую свод законов - «Кай-хуан люй» («Кодекс Кай-хуан»)? курировал строительство новой столицы Лояна, разработал налоговую реформу, был одним из авторов стратегии покорения государства Чэнь, еще раз отличился на военном поприще в 583 г. в кампании против тюрок.


178
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Ян Су приходился Вэнь-ди дальним родственником. Это был верный его сподвижник, готовый выполнить любое повеление, имел репутацию беспринципного, безжалостного и расчетливого интригана. Ян Су начал карьеру на военной службе в Се- верном Чжоу и проявил доблесть при завоевании Северного Ци. Переломным летом 580 г. он нанес поражение войскам Юйвэнь Чжоу, выступившего против Ян Цзяня. В войне против Южной Чэнь Ян Су успешно командовал речным флотом, за что Вэнь-ди наградил его почетным титулом «опоры государства» (чжуго), титулом Юэ-гуна, богатыми дарами, а также, с учетом большой любви Ян Су к женскому полу, 14 красавицами из числа сестер и наложниц разгромленного дома Чэнь. В 590 г. Ян Су безжалостно подавил восстание против Суй в Цзин- чжоу и Хэнани. Победу своих армий он обеспечивал простым и жестоким приемом, воспринятым из практики кочевников, - казнить на месте любого, кто сломает ряды перед лицом врага. Он отвергал китайскую традиционную, в большей мере оборонительную тактику и использовал летучие кавалерийские атаки как средство постоянного изматывания противника. Ян Су получил от Вэнь-ди должность правого помощника главы Кабинета министров {шаншу юпуе) и позже сыграл решающую роль при возвышении Ян Гуана (императора Ян-ди, 569- 618, прав. 604-617).
В ближайшее окружение Вэнь-ди вошел также Су Вэй, сын упомянутого выше политика Су Чо. В 3-м месяце 581 г. Су Вэй, занимавший должность наставника наследника престола (тайцзы шаобао), был назначен также советником и министром чинов (либу шаншу). Впоследствии он служил на постах министра налоговых сборов {минъбу шаншу) и правого помощника главы Кабинета министров. Су Вэй был постоянным консультантом Вэнь-ди при проведении судебной и налоговой реформ, и после краха Суй многие претенденты на император- ский престол старались переманить его на свою сторону. Он последовательно прослужил мятежникам Ван Хуацзи, Ли Ми, Ван Шичуну и наверняка послужил бы дому Тан, если бы не скончался сразу же после поражения Ван Шичуна в 623 г.
В первые дни своего царствования Вэнь-ди поручил Гао Цзюну, Ян Су, Чжэн И, Су Вэю, Пэй Чжэну и еще 14 сановникам проанализировать законы Северного Чжоу и? сравнив их с правовыми системами государств эпохи Шести династий, начиная с царства Вэй периода Троецарствия и вплоть до Северного Ци и южнокитайской династии Лян? составить и представить на его рассмотрение новый общегосударственный кодекс законов. Работа была завершена через полгода. В соответствии с поставленной задачей сановники постарались очень подробно классифицировать наказания. В основу «Кай-хуан люй» была положена принятая в Северном Ци система квалификации десяти наиболее тяжких пре¬
Ян Су


Глава 8. Империя Суй (581—617)
179
ступлений. К «десяти величайшим преступлениям», именуемым также «десять зол», относили: заговор с целью убийства императора; подстрекательство к мятежу (к этому преступлению приравнивалось нанесение любого ущерба ритуальным помещениям и захоронениям императорской семьи); государственную изме- ну (на поле боя); отцеубийство (к этому преступлению относили убийство или избиение старших родственников); убийство при отягчающих обстоятельствах - убийство более трех человек одновременно, а также надругательство над телом убитого; величайшее неуважение - проявление непочтения к императору или его родственникам; непочтительность к родителям (к этому преступлению приравнивалось несоблюдение траура или недостойное поведение во время траура по родителям); нанесение увечий старшему родственнику; убийство вышестоящего; ин- цест - преступление против младших родственников, а также вступление в незаконную связь с наложницами старших родственников. После вынесения приговора имя совершившего хотя бы одно из этих десяти величайших преступлений, даже если он был помилован, исключалось из его семейной родословной.
«Кай-хуан люй» утверждал два вида смертной казни: через удушение и обезглавливание, при этом были отменены принятые ранее крайне изощренные виды умерщвления. Осужденных надлежало ссылать на 1000? 1500 и 2000 л^/; продолжительность каторжных работ устанавливалась от одного года до трех лет. Наказание тяжелыми палками подразделялось на пять степеней (от 60 до 100 уда- ров); легкими палками - также на пять степеней (от 10 до 50 ударов). Принятые в «Кай-хуан люй» пять видов наказаний (казнь, ссылка, каторга, избиение тяжелыми и легкими палками) стали основными мерами пресечения, предусмотренными китайским правом, включая последнюю китайскую империю Цин.
Спустя два года после введения в действие нового кодекса, в конце 583 г., император получил докладную записку министерства наказаний, в которой было указано, что число дел, ожидающих судебного рассмотрения, достигает десяти тысяч и что из-за чрезмерной строгости законов в последнее время было присуждено слишком много наказаний. Вэнь-ди поручил Су Вэю и Ню Хуну пересмотреть текст кодекса с целью его упрощения и смягчения. Сокращенный «Синь люй» («Новый кодекс») составил 500 статей (тяо), объединенных в 12 глав (цзюань). Число статей, предписывающих смертную казнь, сократилось на 81, предписывающих ссылку - на 154? каторгу и наказания палками - более чем на тысячу.
Вэнь-ди объявил о проведении политики справедливого применения наград и наказаний в отношении чиновников всех уровней. Особо суровая кара полагалась за взяточничество. Иногда император специально подсылал к чиновникам людей, которые предлагали им взятки, и лишь за согласие их принять немедленно осуждал на казнь. Вэнь-ди устраивал во дворце показательные порки провинившихся чиновников, которых могли забить до смерти, а их семьи обратить в рабство. Но, ужесточая наказания, Вэнь-ди одновременно стремился выделять заслуги тех, кто отличался на служебном поприще. Он ввел в ход щедрые награды кандидатам, победившим на государственных экзаменах.


180
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Мероприятия по восстановлению государственной экзаменационной системы стали осуществляться в суйском Китае с 582 г. Вэнь-ди утвердил систему двухступенчатых экзаменов, провинциальных и столичных, дававшую возможность доступа к высшим государственным должностям представителям незнатных и небогатых служилых родов. Регулярно стали проводить аттестацию чиновников по девяти рангам, которая была впервые принята при династии Хань, а затем эпизодически применялась в китайских государствах на всем протяжении эпохи Шести династий, начиная с царства Вэй, но постепенно была вытеснена назначениями по принципу родовитости.
За чиновничеством сохранилась система жалованья в виде кормления. Столичным сановникам полагались казенные наделы (гуаныпянъ) пахотной земли площадью не более пяти цин, что препятствовало превращению их держателей в крупных землевладельцев. Для каждого нижеследующего ранга надел уменьшался на 50 му, и чиновники низшего ранга получали наделы в один цин (1 цин равен примерно 6,7 га). Кроме того, правительственным учреждениям придавались «общественные пахотные поля» (чжифэныпянь), доход с которых шел на покрытие расходов этих учреждений.
Ряд мер был направлен на унификацию местного управления. В 583 г. вместо дробной системы административно-территориального деления на области (чжоу), районы {цзюнъ) и уезды (сянъ) Вэнь-ди ввел систему областей и уездов, упразднив районы и значительно упростив структуру власти на местах. На реформированное центральное правительство возложили обязанность строго контролиро- вать местное чиновничество, прежде располагавшее широкими полномочиями и пользовавшееся ими без ограничений. Министерство чинов суйской администрации теперь должно было отвечать за подбор чиновников на все без исключения, и большие и малые, должности в центре и на местах. Цензорату поручалось регулярно направлять на места ревизоров, а высших провинциальных чиновников обязали в конце каждого года являться на т.н. «придворные сборы» (чаоцзи) для доклада. Кроме того, мерой, ограничивавшей прерогативы местных властей, стала обязанность направлять в ведомство по уголовным делам для повторного рассмотрения все дела, по которым вынесены смертные приговоры.
Областным и уездным чиновникам предписывалось также тщательно проверять податные списки дворов и крестьян, выявляя тех, кто уклоняется от налогов. В период децентрализации сильные дома захватили множество мелких хо- зяйств, и теперь государство стремилось восстановить и закрепить за собой права фиска. При Северной Чжоу для этой цели в деревнях ввели систему пятидво- рок по древнечжоускому образцу. Низовую единицу, называемую бао, составляли пять дворов, пять бао составляли люй ~ 25 дворов, а четыре люй - цзу, селение из 100 дворов. Во главе каждой единицы стояли старосты (чжэн), на кото- рых возлагалась ответственность за учет населения и сбор налогов. Ужесточение контроля центра над местной администрацией привело к значительному увеличению податного населения. Согласно данным ревизии, проведенной по приказу Вэнь-ди в 585 г., в списки податных (бянъху) вошло 1,6 млн. человек.


Глава 8. Империя Суй (581—617)
181
Укрепление государственности Вэнь-ди связывал с экономической стабильностью в стране. Главным условием развития сельского хозяйства после длительного периода раздробленности основатель династии Суй считал упорядочение земельных отношений. В основе землепользования в Китае лежала принятая еще в 280 г. (в Западном Цзинь) на- дельная «система равных полей» {цзюнътянъчжи), которая с разными модификациями была распространена в Северных Вэй? Ци и Чжоу. В соответствии с этой системой угодья каждого крестьянского хозяйства подразделялись на подушный надел («посевной надел», лутянъ), предназначавшийся для выращивания зерновых, и наследственный («поля вечного пользования», юньетянь), используемый обычно как приусадебный участок. Наследственный надел составлял 20 му на каждого взрослого мужчину - главу семьи, а посевной был установлен в 80 ^ для мужчин я в 40 му для женщин и подлежал возврату в казну после смерти налогоплательщика или достижения им неподатного возраста. В первые годы правления династии Суй продолжала действовать принятая Северным Чжоу «триада повинностей»: налог зерном (цзу), промысловая подать (дяо), выплачиваемая тканью, шелковой либо конопляной, и трудовая повинность (и), которую можно было заменить денежной выплатой. Податной возраст был установлен с 18 до 59 лет.
Со временем неуклонно предпринимаемые Вэнь-ди меры ужесточения государственного контроля над хозяйственной сферой стали сочетаться с реальными послаблениями в налоговой политике. В ознаменование воцарения новой династии отменили некоторые трудовые повинности и пошлины, в частности за вход на столичный рынок, а также ряд крайне непопулярных государственных монополий -на продажу алкоголя и добычу соли. В 584 г. указами Вэнь-ди податной возраст был повышен до 21 года, срок повинностей сокращен с 45 до 20 дней в год, а в 590 г. власти ограничили возраст налогоплательщика 50 годами.
Одним из первых шагов в сфере реформирования армии стал постепенный отказ от рекрутского набора и отбывания временной воинской повинности и переход ее на профессиональную основу. Желавшие поступить на военную службу освобождались от всех видов налогов и повинностей. Соответственно, для их семей сумма налогов и податей также снижалась. Расширились полномочия офицеров низшего звена, которым теперь вменялось в обязанность вербовать солдат, но на них же возлагалась и ответственность за поддержание дисциплины в набранных отрядах. Для руководства вооруженными силами были созданы Шесть армейских управлений - по числу основных воинских соединений.
Суйский Вэнь-ди (современный памятник)


182
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Восточнее Чанъани началось сооружение грандиозных дворцовых комплексов Дасинчэн, новой столицы империи, в которую Вэнь-ди переехал в 583 г.
Укреплению экономического единства страны способствовало строительство каналов и дорог, соединявших Север и центральную часть Китая с плодородными районами на Юге и Востоке. В 584 г. Вэнь-ди поручил архитектору Юйвэнь Каю проложить канал от новой столицы на восток, к месту впадения Вэйхэ в Хуанхэ близ стратегически важного прохода Тунгуань, что положило начало масштабному строительству водных коммуникаций, продолжившемуся при втором суйском государе Ян-ди. Построенный Юйвэнь Каем канал Гуантун впоследствии широко использовался для обеспечения столицы продовольствием. В 587 г. было завершено строительство канала Шаньян, соединившего Янцзы и Хуайхэ. Благодаря стабильному транспортному сообщению в городах развивалась торговля, создавались купеческие и ремесленные гильдии, в долине Хуанхэ строились зернохранилища. Вэнь-ди также приступил к реконструкции Великой стены, направив во 2-м месяце 587 г. на восстановительные работы 100 тыс. человек, которые трудились в течение 20 дней. Сам император был доволен ходом начатых им преобразований, спустя 20 лет после вступления на престол он сменил девиз царствования на Жэнь-шоу («Гуманность и долголетие»).
Внешняя политика Вэнь-ди
Основным содержанием внешней политики Вэнь-ди в первые годы царствования стала подготовка к «объединительной войне». Уже через месяц после вступления на престол он назначил Хэжо Би (544-607) и Хань Циньху (538-592), наиболее удачливых своих военачальников, командующими областей (цзун- гуанъ), расположенных в низовьях Янцзы на границе с царством Чэнь (совр. пров. Цзянсу и Аньхуэй). В 9-м месяце 582 г. генералы Сунь Лань и Юань Цзиншань получили должности начальников походных армий (синцзюнъ-юань- шуай) и вскоре уже были полностью готовы выступить против Чэнь. Однако в 1-м месяце 582 г. чэньский Сюань-ди (530-582) неожиданно скончался, и Гао Цзюн, отвечавший за стратегию кампании, посоветовал не нападать на государство во время траура по правителю. Вэнь-ди с этим согласился и приостановил подготовку к войне. Последующие несколько лет главное внимание суйского императора в сфере внешней политики было приковано к тюркам-туцзюэ, постоянно совершавшим набеги на северные границы государства. Одновременно, по совету Гао Цзюна, Вэнь-ди постоянно осуществлял «моральное давление» на Чэнь. Каждый год перед началом сбора урожая он дислоцировал небольшие отряды на южных рубежах Суй, что заставляло власти Чэнь проводить мобилизацию и отвлекать крестьян от земледельческих работ.
В 587 г. присоединили Позднее Лян, владение Сяо Цуна, отца будущей императрицы Сяо. К сказанному ранее об этом эпизоде из истории Китая конца Лю-


Глава 8. Империя Суй (581—617)
183
«Пятизубец», флагман боевой флотилии Суй {реконструкция)
чао уместно добавить, что в 8-м месяце 587 г. Вэнь-ди устроил провокацию, приказав генералу Цуй Хунду выступить с отрядом «для охраны границ в Цзян- лине». Появление суйской армии напугало родственников императора - Сяо Яня и Сяо Сюаня, оставленных наместниками в столице, и они направили своих представителей к чэньскому генералу Чэнь Хуэйцзи, двоюродному брату последнего монарха династии Чэнь - Чэнь Шубао, заявив о том, что они готовы сдаться Чэнь. Генерал прибыл с войсками к стенам столицы Поздней Лян, и под его защитой 10 тыс. жителей города отправились в Чэнь. Получив известие об этом, Вэнь-ди объявил о низложении этой династии, отправил Гао Цзюна «успокоить население» Цзянлина, а бывшему «лянскому императору» даровал, о чем тоже говорилось выше, титулы《опоры государства» и Цзюй-гуна.
В 588 г. Вэнь-ди объявил о начале новой кампании против Чэнь. В 3-м месяце он издал указ, оповещая подданных о «20 злодеяниях», совершенных Чэнь Шубао. 30 тыс. копий указа разослали повсеместно в землях к югу от Янцзы. В 10-м месяце 588 г. Вэнь-ди поставил Ян Су и своих сыновей Цзинь-вана Ян Гуана (будущего императора Ян-ди) и Цинь-вана Ян Цзюня (571-600) во главе трех походных армий и велел им выступить в направлении столицы Чэнь - Цзянькана. Одновременно к южной границе двинулись силы под командованием генералов Лю Жэньэня, Ван Шицзи, Хань Циньху и Хэжо Би. Главнокомандующим над сухопутными силами, общая численность которых составила 518 тыс. человек, назначили Ян Гуана. Большим преимуществом армии Суй была мощная речная эскадра, в состав которой входили флагман «Уя» («Пятизубец»), способный перевозить до 800 человек, и еще несколько крупных боевых кораблей. Во главе суйского флота стоял его создатель Ян Су. В 12-м месяце 588 г. он выступил из Санься (пров. Хубэй) вниз по Янцзы, последовательно сокрушая корабли и береговые форпосты Чэнь, и вскоре в районе нынешней Ухани соеди- нился с силами Ян Гуана, одновременно с Ян Су продвигавшегося по левому берегу Янцзы. Весной 589 г. войска Хэжо Би вступили на территорию Чэнь, форсировав Янцзы в Гуанлине (пров. Цзянсу), а армия Хань Циньху - в Цайши (пров. Аньхуэй). Не встретив серьезного сопротивления, они окружили Цзянькан.


184
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Битва за столицу Чэнь оказалась почти бескровной. Чэньские военачальники понимали абсолютное боевое преимущество противника и настроение собственных властей. Южные ворота столицы перед суйской армией открыл без боя генерал Жэнь Чжун, который так объяснил это своим подчиненным: «Старшие уже сдались, стоит ли солдатам сражаться?» Без особого труда преодолев сопротивление Сяо Мохэ (532-604), последнего верного Чэнь военачальника, генерал Хэ- жо Би вошел в Цзянькан и захватил в плен императора, спрятавшегося с двумя наложницами в пересохшем колодце. Вскоре Чэнь Шубао препро- водили в только что отстроенную новую столицу Суй (г. Дасинчэн), где он прожил под домашним арестом вплоть до своей смерти в 604 г.
Вся кампания против Чэнь заняла около полу- года. Благодаря воле аристократии к консолидации против внешних врагов и ради решения внутренних экономических проблем, император Суй смог относительно легко до- биться объединения страны. Покорение Юга было осуществлено без большого кровопролития, и Вэнь-ди стал первым за почти 400 лет правителем, чья власть распространилась на весь Китай. Монетаризированная экономика Юга оказалась важным подспорьем в имперском развитии. Земли завоеванного царства Чэнь освободили от налогов на 10 лет. После освоения пустошей на Юге площадь пахотных земель в Китае составила 194 млн. цин, а через 20 лет увеличилась вдвое.
Объединение страны и военная реформа позволили Вэнь-ди уделить больше внимания внешней политике, главной проблемой с середины VI в. стали отношения с тюркамя-туцзюэ. Созданный Муган-каганом Тюркский каганат (551- 630), покорив монгольские племена киданей в Юго-Западной Маньчжурии и кыргызов на Енисее, установил контроль над обширным пространством Центральной Азии и Южной Сибири и фактически превратил оба северокитайских государства - Северное Ци и Северное Чжоу - в своих данников. Важнейшим фактором, который связывал тюркскую державу в единое целое, была торговля шелком. Восточные тюрки получали шелк как военную добычу или в виде «подарков» от северокитайских правителей, а западные сбывали его в Иран и Византию через главных посредников в международной торговле шелком - сог- дийцев. В 567 г. при императоре Юстине II (565-578) согдиец Маннах возглавил посольство тюркского кагана в Константинополь. В ту пору Византия, где уже существовало свое шелкоткацкое производство, основанное на местном сырье, не испытывала острой нужды в шелке, но была заинтересована в союзе с тюрками против сасанидского Ирана. Поэтому тюркское посольство было с почетом принято василевсом, и тюрки заключили с Византией военное соглашение.
„йгЙ)〇； %° !
Пехотинец эпохи Суй в полном боевом облачении


Глава 8. Империя Суй (581—617)
185
Усиление Китая совпало с началом острейшего политического кризиса в Тюркском каганате. Распри внутри правящего рода Ашина привели к междоусобице, которая позже, в 603 г., закончилась распадом степной империи на враждовавшие между собой Восточ- ный и Западный каганаты. Вэнь-ди не замедлил воспользоваться новой обстановкой. Низложив северо- чжоускую династию Юэйвэнь, он сразу же выслал всех тюрок, живших при дворе, и прекратил выплаты шелком. Это составило угрозу экономическому благосостоянию тюрок и всерьез их встревожило. В 582 г. Шэ- ту-каган совершил крупномасштабный набег на Китай, с целью оказать давление на суйский двор. Набег почти полностью разорил приграничные районы и фактически бросал вызов единой китайской империи, и, что- бы не упустить инициативу, уже весной 583 г. Вэнь-ди направил в контрнаступление на тюрок армию во главе с Вэй-ваном Ян Шуаном. Сам Шэту, один из главных
Корейские государства
претендентов на престол в тюркской империи, потерпев поражение от китайцев, а затем от своих тюркских соперников в борьбе за власть в каганате, в 584 г. бежал к китайской границе и перешел под покровительство Суй.
Впоследствии Вэнь-ди активно использовал в своих интересах распри тюркских вождей, над многими из них он установил сюзеренитет. Такой стратегии, приносившей ощутимые плоды, затем придерживался его сын и преемник - император Ян-ди. При этом суйский двор не отказывался и от проверенной тактики прямого подкупа тюрок. Когда в 597 г. возвысился племянник Шэту - Ашина Жаньгань (Жангар), объявивший себя Циминь-каганом, Вэнь-ди дал ему в жены китайскую принцессу и неоднократно направлял в его ставку посольства с дарами. В результате Циминь как наемник стал участвовать в военных кампаниях Китая. Ценой военных успехов, достигнутых с помощью тюрок, стали приграничные конфликты с племенами, чьи вожди оспаривали власть у Циминя.
Важной мишенью внешней политики дома Суй, а позже и Тан были государства Корейского п-ова. Сильнейшим здесь было Когурё, которое значительно усилилось при короле Пхёнвоне (559-590). После воцарения Вэнь-ди в 581 г. Пхёнвон направил дары к суйскому двору и был удостоен титула правителя Ляодуна (Ляодун-цзюньгун). В 590 г. ему наследовал его сын Ёнъян (590-618), который получил от Вэнь-ди тот же титул. Правители Когурё опасались грозного соседа и стремились действовать средствами дипломатии вплоть до 2-го месяца 598 г., когда армия во главе с самим королем Ёнъяном вторглась в область Инчжоу в Ляоси (Южная Маньчжурия). В ответ Вэнь-ди направил войска во главе со своим сыном Ян Ляном и Гао Цзюном в Ляодун, но поход закончился неудачей. Усугубили положение плохое снабжение войск провиантом и эпиде¬


186
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
мия малярии. Кроме того, эскадра адмирала Чжоу Лохоу попала в шторм при переходе через Желтое море. В результате китайские войска потеряли до 80-90% личного состава. Кампания сыграла также роковую роль в судьбе Гао Цзюна, который, будучи в формальном подчинении у молодого главнокомандующего, часто действовал по своему усмотрению, не обращая внимания на его приказы. Это стало потом одним из доводов, использованных сторонниками Ян Гуана для смещения Гао Цзюна.
Оценки Вэнь-ди традиционной историографией неоднозначны: о нем писали и как о «правителе, отдавшем все силы и разум во имя благоденствия страны», и как о государе, который «не имел сострадания к народу». Составители «Суй шу» полагали, что Вэнь-ди столь же виновен в скорой гибели империи Суй, как и его сын, поскольку признаки смут и разорений конца династии зародились при ее основоположнике.
Восшествие Ян-ди (604—617)
Второй суйский император оценивается китайской традиционной историогра- фией как жестокий и порочный правитель, чье《не соответствовавшее ритуалу по- ведение», «пренебрежение установлениями и образцами древних династий, а также неуемные прихоти погубили династию». Тем не менее, продолжая политику, намеченную отцом, Ян-ди принял ряд необходимых и значимых мер, направленных на усиление политической централизации и экономического единства страны.
Ян Гуан был вторым, любимым сыном Вэнь-ди и его супруги императрицы Дугу. При рождении ему было дано имя Ин, но по совету предсказателя отец изменил его на Гуан; у него было также детское имя Амо, буддийское, как и у остальных его братьев. В его биографиях отмечено, что с ранних лет Ян Гуан выделялся умом и чувством личного достоинства, любил учиться и имел явную склонность к сочинительству. В детстве Ян Гуан получил от властей Северного Чжоу титул Яньмэнь-цзюньгун, что было свидетельством признания заслуг его отца. В 581 г. взошедший на императорский престол Вэнь-ди удостоил Ян Гуана, как и остальных своих сыновей, титулом принца - Цзинь-ван, а также назначил его командующим области Бинчжоу (пров. Шаньси). Поскольку Ян Гуану в ту пору было всего 12 лет, Вэнь-ди уполномочил сановника Ван Шао помогать юному еану в административных делах и обучать его. В том же году Вэнь-ди женил сына на дочери Сяо Цуна.
Большое значение для восхождения Ян-ди имело его назначение главнокомандующим военной операцией против Чэнь в 588 г., поскольку все наиболее крупные победы кампании, включая победоносные броски генералов Хань Циньху и Хэжо Би? были одержаны под его формальным началом. Есть сведения, что Ян Гуану понравилась Чжан Лихуа, любимая наложница Чэнь Шубао, и он направил за ней находившегося у него на службе молодого чиновника Гао Дэхуна, сына Гао Цзюна. Однако сам Гао Цзюн, которого Вэнь-ди назначил


Глава 8. Империя Суй (581—617)
187
главным советником-стратегом кампании, узнав об этом и опасаясь непредвиденного развития событий, повелел немедленно обезглавить Чжан Лихуа. Тогда Ян Гуан произнес фразу, определившую на годы вперед его отношение к одному из наиболее доверенных сановников отца: «Древние говорили: „За неоказанную милость не воздают [ответной мило- стью]и. Именно так я поступлю с Гао-гуном». Ян Гуан отдал приказ о казни сподвижников Чэнь Шу- бао, при этом самому чэньскому императору и его ближайшим родственникам сохранили жизнь, поскольку тот подчинился приказу Ян Гуана и разослал письма своим генералам с призывом перейти на сторону Суй.
В 4-м месяце 589 г. Ян Гуан возглавил процессию в церемонии представления поверженного императора Чэнь двору Вэнь-ди. За заслуги в войне против Чэнь Ян Гуан был пожалован одним из самых высоких в государстве титулов главного воеводы {тайеэй). По завершении кампании Ян Гуана вернули на прежний пост в Бинчжоу. Вэнь-ди, внимая совету своих сановников, полагал, что представители правящего клана должны наделяться земельными уделами и реальной военной силой на местах для удержания в повиновении «сильных домов». В Ян Гуане Вэнь-ди видел опору собственной власти.
Наследником в ту пору оставался Ян Юн. Так же как и Ян Гуан, он обладал литературным даром, а по характеру был мягок, доброжелателен, прост и сердечен в обращении. Вэнь-ди прислушивался к его советам и готовил к высокой императорской миссии, но, по сведениям источников, с конца 590-х годов наследник стал терять доверие отца. В первый раз Ян Юн вызвал гнев императора, когда распорядился провести аудиенцию высшего ранга для сановников {чао), в то время как ему полагалась аудиенция более низкого ранга - с «пожеланиями здравствовать» (хэ). Через некоторое время Вэнь-ди решил часть гвардейской охраны Восточного дворца наследника перевести в свой собственный дворец. Гао Цзюн, тесть Ян Юна, высказал опасение, что тем самым будет создана угроза безопасности Ян Юна и его семьи. Вэнь-ди был разгневан, поскольку он усмотрел в этом неуместное состязание с собственной персоной.
Ян Гуан незамедлительно решил воспользоваться в своих интересах подозрительностью отца и вступил на долгий и сложный путь интриг, который в итоге привел его к поставленной цели. Важную роль для восхождения будущего Ян-ди сыграла поддержка матери - властной и решительной императрицы Дугу, которая всегда пользовалась любовью своего супруга Вэнь-ди. Как старшая женщина клана она активно управляла семейной жизнью детей. Дугу решила ввести в гарем Ян Юна в качестве второстепенной супруги девушку из рода Юань, но
Красавица Лихуа, возлюбленная наложница Чэнь Шубао (с книжной гравюры)


188
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
наследник, увлеченный другой своей наложницей, так и не сблизился с Юань, и та через два дня скончалась, как говорили, от горя. Разгневанная неповиновением старшего сына императрица с большим доверием стала относиться к наветам на него. Ян Гуан же, который имел множество наложниц, сумел внушить матери, будто искренне уважает и ценит только свою супругу госпожу Сяо. Убедив мать в том, что после ее смерти семейные устои правящего дома не будут должным образом охраняться Ян Юном, Ян Гуан приобрел в ней сильного и решительного сторонника.
Другим влиятельным сторонником Ян Гуана стал могущественный генерал Ян Су, занимавший должность правого помощника главы Кабинета министров. Его удалось привлечь благодаря содействию родного брата и доверенного лица генерала - Ян Юэ, которого Ян Гуан убедил в том, что положение всего клана Ян Су, к которому не очень хорошо относится наследник, может значительно ухудшиться, если Ян Юн станет императором.
До 599 г. главным препятствием на пути устранения Ян Юна оставался его тесть Гао Цзюн, положение которого казалось незыблемым. Первая попытка очернить его в глазах Вэнь-ди была предпринята императрицей Дугу. После смерти жены Гао она стала настоятельно советовать императору подыскать для Гао Цзюна новую супругу. Когда Вэнь-ди передал Гао Цзюну пожелание императрицы, тот ответил, роняя слезы: «Нынче я уже стар, и, покидая двор, я в [своем] обиталище читаю сутры - и только. И хотя милостивое сочувствие Вашего Величества столь глубоко, что [Вы] рекомендуете [мне] жениться, это не то, чего я жажду!» Однако вскоре любимая наложница Гао Цзюна родила сына. Поначалу Вэнь-ди был искренне рад этому событию, но императрица Дугу сказала ему: «И Вы еще можете доверять Гао Цзюну! Вы хотели, чтобы [он] женился, однако [Гао] Цзюн сказал, что хранит в сердце любовь к [покойной] супруге. [Он] лгал Вам! Нынче его обман вскрылся. И как можно верить ему [теперь]!» Затем от императрицы Вэнь-ди узнал, что Г ао Цзюн не соблюдал распоряжения их сына Ян Ляна во время кампании в Ляодуне. Дискредитации действий Гао Цзюна сопутствовали наветы сторонников Ян Гуана，внушавших императору, что Гао Цзюн вместе с наследником замышляют заговор. Очевидно, именно опасения по поводу родственного альянса Гао Цзюна и Ян Юна возымели ре- шающее воздействие на Вэнь-ди - он сместил своего ближайшего сподвижника со всех постов и разжаловал в простолюдины.
Большой удачей Ян Гуана, чье место службы находилось за пределами столицы, стало привлечение на свою сторону одного из приближенных Ян Юна - Цзи Вэя, который все сведения о своем патроне стал сообщать Ян Су. И именно Ян Су нанес Ян Юну последний удар, отрицательно охарактеризовав его деятельность во время отсутствия Вэнь-ди в столице осенью 600 г. Он также просил назначить наследником суйского престола Ян Гуана. В результате в 10-м месяце того же года Ян Юн был разжалован в простолюдины, а через месяц августейшим наследником престола стал 32-летний Ян Гуан.
Следующие четыре года до кончины Вэнь-ди в 7-м месяце 604 г. были для Ян Гуана сложным периодом сохранения политического баланса и устранения воз¬


Глава 8. Империя Суй (581—617)
189
можных соперников. В 8-м месяце 602 г. скончалась императрица Дугу. По свидетельству Сыма Гуана, наследник скорбел и горько оплакивал ее смерть перед государем и дворцовым чиновничеством, но в своих покоях ел, пил, разговаривал и смеялся, как будто бы ничего не произошло. Так это было или нет, но для Ян Гуана утрата в лице матери влиятельнейшего сторонника означала, что отныне в политической борьбе он остается один на один с отцом, на которого мог оказать влияние любой из его братьев. После смерти Ян Цзюня (571-600) братьев у Ян Гуана оставалось трое. Низвергнутый Ян Юн жил под домашним арестом в Восточном дворце, и о его возвращении ко двору, казалось, не могло быть и речи, хотя вначале он пытался оправдаться. Но когда однажды Ян Юн забрался на дерево и стал громко кричать, требуя встречи с отцом, Вэнь-ди направил Ян Су, чтобы провести дознание. Ян Су вынес вердикт о сумасшествии Ян Юна, что ни у кого не вызвало особого недовольства. В возможном соперничестве в борьбе за престол для Ян Гуана наибольшую опасность представлял Ян Лян, сосредоточивший в своих руках реальную военную силу. С 597 г. Ян Лян служил командующим крупнейшего округа Бинчжоу, ему подчинялись 52 о- бласти. После того как в 12-м месяце 602 г. Ян Гуану удалось оговорить и добиться разжалования в простолюдины еще одного своего брата - Ян Сю (ум. 618), командующего Ичжоу (пров. Сычуань), Ян Лян не замедлил принять меры против надвигавшейся расправы. Под предлогом защиты границы от тюрок он консолидировал под своим началом многотысячную армию. Однако во время набега жуцзюэ в начале 604 г. эта армия понесла большие потери, и Вэнь- ди решил сместить 18 генералов, находившихся в подчинении Ян Ляна. Когда Ян Лян вступился за них, Вэнь-ди сказал ему: «Однажды, когда меня не станет, кто-то захочет внезапно напасть на тебя и схватит тебя, как курицу, [сидящую] в клетке! Что толку от твоих приближенных!» Эти слова оказались пророческими: после восшествия Ян Гуана на престол Ян Лян восстал, но был стремительно разгромлен Ян Су и препровожден в Дасинчэн, где, как простолюдин, жил в заточении до конца своих дней.
Внутренняя политика Ян-ди
Император Вэнь-ди скончался в день дин-вэй 7-го месяца (13 августа) 604 г. И если источники не говорят прямо о причастности к его смерти Ян Гуана, многие факты свидетельствуют о том, что положение нового наследника оказалось под угрозой, от которой спасти его могла только смерть отца. В последние годы жизни Вэнь-ди обычно спасался от летней жары во дворце Жэньшоугун (г. Баоцзи, пров. Шэньси) к западу от столицы. Когда он собрался туда весной 604 г., предсказатель предостерег его от возможной опасности, чему император не пожелал внять. Ведение дел в столице в свое отсутствие он поручил Ян Гуану и, как обычно, отбыл в загородную резиденцию. Вскоре, в 4-м месяце 604 г. Вэнь-ди тяжело заболел, и Ян Гуан поручил своему давнему союзнику Ян Су,


190
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
находившемуся рядом с императором, постоянно сообщать ему о состоянии здоровья прикованного к постели отца и о настроениях при дворе. Однако одно письмо Ян Су Ян Гуану придворные «по ошибке» доставили Вэнь-ди, который, прочитав его, пришел в ярость. Кроме того, госпожа Чэнь, наложница Вэнь-ди, имевшая при дворе большое влияние, обвинила сразу же призванного в Жэнь- шоугун Ян Гуана в сексуальных домогательствах. Услышав об этом, император немедленно приказал доставить к нему низложенного наследника Ян Юна. Но Ян Су сумел перехватить и арестовать посланцев императора к Ян Юну, а затем заменить весь караул в Жэньшоугуне на гвардейцев Восточного дворца, начальниками над которыми были поставлены верные Ян Гуану генералы Юйвэнь Шу и Го Янь. Они поручили слуге Ян Гуана Чжан Хэну «ухаживать за больным императором», и после того как всех находившихся в опочивальне Вэнь-ди женщин и слуг удалили во внутренние покои, император «неожиданно скончался». В том же, 7-м месяце 604 г. Ян Гуан вступил на трон и огласил якобы завещание Вэнь-ди? содержавшее обвинения в адрес Ян Юна и его брата. Новый девиз правления Да-е («Великие деяния») был провозглашен в день и-чоу
1-го месяца (25 января) 605 г.; таким образом, начало правления Ян-ди, признанного впоследствии одним из самых жестоких тиранов в китайской истории, датируется и 604, и 605 г.
Первые указы Ян-ди свидетельствовали о том, что он готов продолжать с большим размахом административные и экономические преобразования, начатые отцом. В 11-м месяце 604 г. Ян-ди объявил о начале строительства Восточной столицы - Дунцзин близ древнего Лояна. В 3-м месяце 605 г. последовал указ о начале строительства канала Тунцзи от Лояна на юг до Хуайхэ и протоки Ханьгоу, которая должна была стать продолжением Великого канала до Янцзы. Приоритетным содержанием политики Ян-ди в период всего его правления была экономическая интеграция Севера и Юга. Многие источники позже осуждали его за частые и разорительные поездки по стране, однако такие инспекции имели большое значение для создания единой инфраструктуры Китая, в первую очередь транспортной. В 8-м месяце 605 г. Ян-ди во главе многочисленной эскадры отправился на Юг в г. Янчжоу, который в его царствование именовался Цзянду («Столица на Янцзы»). По прибытии он объявил об освобождении местного населения от налогов на один год. Император вернулся в Лоян лишь спустя восемь месяцев, к лету 606 г. Впоследствии он так и жил между тремя столицами -западной Дасин, восточной Цзинду и южной Цзянду.
Внешняя роскошь, сопровождавшая поездки Ян-ди, должна была демонстрировать подданным могущество и богатство правящей династии. Поэтому он пред¬
Императорский корабль суйского Ян-ди (с китайской книжной гравюры)


Глава 8. Империя Суй (581—617)
191
почитал передвигаться по воде. Но, очевидно, воздействие на население не было главной целью императора, предпринимавшего также наземные экс- педиции в стратегически важные северные окраинные районы империи. Конечным пунктом его зна- менитой 5-месячной поездки в Ордос была застава Юйлинь, расположенная на южном берегу Хуанхэ, у большой из- лучины этой реки. Здесь Ян-ди встретился с Циминь-каганом, признавшим сюзеренитет Китая при Вэнь- ди. Специально для этой аудиенции Ян-ди приказал придворному архитектору Юйвэнь Каю соорудить огромный полог, под которым могли расположиться несколько тысяч человек. Туда же прибыли послы туюйхуней и Гаочана. Во время этого путешествия Ян-ди с многочисленной вооруженной охраной и кортежем, растянувшимся на тысячу ли, проследовал по территории тюрок по всему течению р. Цзиньхэ (в совр. Внутренней Монголии). Эта поездка вошла в историю как самое грандиозное путешествие суйского Ян-ди.
Во время поездки в Ордос император решил увеличить масштабы работ по реконструкции Великой стены и распорядился привлечь для этого 1 млн. человек. Огромный размах, с которым осуществлялось строительство столицы, каналов, парковых ансамблей, вызывал критику ближайших сановников Ян-ди.
Первые годы царствования Ян-ди ключевую роль в его окружении играл Ян Су, скончавшийся в 606 г. Примечательно, что второй суйский император оставил на своих постах почти всех советников отца и даже вернул опального Гао Цзюна, пожаловав ему должность начальника ведомства жертвоприношений предкам императора (тайчанцин). Свое положение сохранили Су Вэй, Хэжо Би и Юйвэнь Би. Все они, включая Пэй Цзюя (ум. 627), советника по внешней политике Суй, которого возвысил Ян-ди, относились к поколению покойного первого императора Суй.
Императора в его поездке в Ордос сопровождали ближайшие сановники. Когда Ян-ди объявил о миллионной мобилизации на ремонт Великой китайской стены, Су Вэй открыто выступил против этой меры и был немедленно разжалован. Гао Цзюн, Хэжо Би и Юйвэнь Би в разговорах с другими сановниками сделали несколько замечаний по поводу излишеств при дворе и неразумного пове- дения императора. Узнав об этом, Ян-ди приказал казнить всех троих.
Суйский двор (с современной картины)


192
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Вернувшись в Лоян, император в 1-м месяце 608 г. объявил о начале строительства северного участка Великого императорского канала - Юнцзи, что стало первым шагом подготовки к войне против Когурё.
Внешняя политика Ян-ди
Внешняя политика государства Суй, основные направления которой определил Вэнь-ди, при его преемнике приобрела явно экспансионистский характер. Важным орудием завоевательной политики Ян-ди явились восточные тюрки, чей каган Циминь своим возвышением был обязан именно Суй. В 605 г. Ян-ди использовал его силы против вторгшихся в Хэбэй киданей, которых полностью разгромили. Войско тюрок Ян-ди рассчитывал нанять и против Когурё, хотя во время встречи с Циминем в Юйлине он узнал, что каган ведет сепаратные переговоры с корейским посланником. В 609 г.? во время официального визита в Ло- ян Циминь неожиданно скончался. К власти пришел его сын Дуги (Шиби-каган), который относился к Китаю с большей опаской, чем отец, и во время первой корейской кампании не явился с войском, вопреки данному ранее обещанию, на помощь китайским армиям.
По завершении строительства канала Юнцзи Ян-ди приступил к непосредственной подготовке к войне с Когурё. В 610 г. были в два раза увеличены налоги и объявлено о мобилизации воинов. В результате к началу 612 г. на территории области Чжо в районе современного Пекина было собрано 1 млн. 133 тыс. солдат -самая большая армия за всю предшествующую историю Китая. От начала марша до дня, когда выдвинулся последний полк, прошло 40 дней, а в пути войско растянулось на тысячу ли. Одновременно к порту Дунлай (пров. Шаньдун) было стянуто 300 судов.
Линия обороны корейцев начиналась за р. Ляохэ. Первая попытка китайских войск форсировать реку оказалась неудачной. Три понтонных моста, сооруженных под руководством Юйвэнь Кая, на один чжан (2,4 м) не достигали восточного берега реки, и суйская армия была отброшена с большими потерями; погиб и командующий Май Течжан. Через два дня после того, как мосты достроили, наступление возобновилось, и корейская армия отступила к городу Ляодуну (Ляоян), где ее осадили суйские войска.
Лично возглавивший первую корейскую кампанию Ян-ди приказал своим генералам не предпринимать никаких действий без его приказа и одобрения, что сковало действия войск. Кроме того, император ввел должности комиссаров для принятия капитуляции {гиоусянши), которые не подчинялись командующим армиями и тоже препятствовали их инициативам.
Свою победу не смог закрепить генерал Лай Хуэр, который провел эскадру от Янцзы через Хуайхэ в устье р. Тэдонган и нанес поражение корейским войскам близ Пхеньяна. Вскоре когурёсцы заманили войска Лай Хуэра в город и почти полностью их уничтожили. Осада корейских городов в Ляодуне также не при¬


Глава 8. Империя Суй (581—617)
193
несла плодов. Сухопутные войска под ударами корейцев продвигались к Пхеньяну крайне медленно. Положение усугублялось тем, что когурёсцы перехватывали караваны с продовольствием из Китая, и Ян-ди приказал солдатам нести всю провизию на себе. После того как основные силы китайских войск перешли Ляохэ и сосредоточились близ р. Ялуцзян (Амноккан), корейский генерал Ыльчи Мундок заявил о намерении сдаться в плен, но затем внезапно и стремительно отступил. Китайцы начали преследование и вскоре поняли, что противник применяет тактику изматывания. Осознавая безнадежность ситуации, генералы Юй Чжунвэнь и Юйвэнь Шу начали отступление. Окончательное поражение корейские войска нанесли им близ р. Сашуй (Сальсу), а затем на протяжении 450 ли преследовали разбитого противника. Из 305 тыс. китайских солдат, вошедших в Ляодун, вернулись лишь 2,7 тыс. человек. Актом некоторой моральной компенсации для Ян-ди стало учреждение в 9-м месяце 612 г. в захваченном у когу- рёсцев городе Улило (к северо-западу от совр. Шэньяна) заставы Ляодун.
Помимо героизма когурёсцев и их мощной фортификационной системы существовали и другие причины поражения суйской армии в Ляодуне. Мобилизационные возможности системы фубин в Китае составляли в ту пору не более 600 тыс. человек. Армия, численность которой превышала эту цифру вдвое, включала множество необученных людей. Крайне неэффективным, если не губительным, было верховное командование Ян-ди, парализовавшее действия генералов против когурёсцев, которые вели мобильную партизанскую войну. Зная о ненадежности тюрок, он не предпринял никаких усилий к привлечению других союзников, например государств Корейского п-ова - Силла и Пэкче, давних соперников Когурё. Удаленность от центральных районов Китая, непривычный климат, трудности со снабжением также способствовали краху первой корейской кампании Ян-ди.
Уже во 2-м месяце 613 г. Ян-ди объявил о начале новой корейской кампании, полагая, что уроки из поражения в Ляодуне усвоены полностью. Стратегия была прежней: возглавляемая императором армия должна была форсировать р. Ляохэ и одновременно десант войск Юйвэнь Шу и Ян Ичэня следовало высадить в устье р. Тэдонган и штурмовать Пхеньян. Флот Лай Хуэра был призван поддер- живать сухопутные войска с моря. Осадив г. Ляодун, китайцы использовали все возможные и доступные им средства и методы - штурмовые лестницы, подкопы, метательные орудия. Ян-ди распорядился наполнить землей более миллиона мешков, чтобы его солдаты смогли преодолеть стены города. Обе стороны проявляли значительное упорство, и, вероятно, вторая кампания против Когурё могла оказаться для китайцев более успешной, если бы в разгар осады Ян-ди не получил известие о начавшемся восстании Ян Сюаньганя (ум. 613). Это заставило императора немедленно отвести войска и вернуться в столицу, не завершив вторую корейскую кампанию.
В Китае и прежде вспыхивали восстания против режима Ян-ди, невыносимого налогового и мобилизационного гнета. В 611 г. довольно крупные крестьянские восстания возглавили Ван Пу в уезде Цзоупин (пров. Шаньдун) и Доу


194
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Цзяньдэ (573-621) в области Цинхэ (юг пров. Хэбэй). В 611-613 гг. было зафиксировано также множество локальных выступлений в других районах страны. Мятеж, возглавляемый высокопоставленным сановником, министром церемоний Ян Сюаньганем, аристократом, родственником правящего дома, сыном генерала Ян Су, имел явно сепаратистский характер.
Во время второй корейской кампании Ян Сюаньгань отвечал за поставку китайской армии продовольствия из Лияна (пров. Хэнань). Оттуда в 6-м месяце 613 г. он во главе 100-тысячной армии двинулся в направлении Лояна, который в отсутствие Ян-ди казался ему легкой добычей. После нескольких недель осады Ян Сюаньганю удалось частично взломать линию обороны суйских войск, но, узнав о приближении армии Ян-ди, он решил отступить на запад, в Гуаньчжун. По пути он пытался взять Хуннунгун (пров. Хэнань), но потерпел сокрушительное поражение. Спасаясь от преследовавших его суйских войск, Ян Сюаньгань был вынужден покончить с собой.
Ян-ди в очередной раз продемонстрировал свою политическую недальновидность, объявив в начале 614 г.? в условиях нарастания всеобщего недовольства, новую мобилизацию для военных операций в Ляодуне. Посольство от короля Когурё, Ёнъяна, запросившего мира, не остановило суйского императора, который решил продолжать военные приготовления. Ослаблением Китая после походов в Ляодун немедленно воспользовались восточные тюрки. Когда в 8-м ме- сяце 615 г. Ян-ди отправился с инспекцией вдоль Великой китайской стены, его атаковала конница Шиби-кагана. Укрывшись в небольшой приграничной крепости Яньмэнь, император был лишь спустя месяц вызволен армией генерала Юнь Динсина. Во время этого инцидента впервые проявил свои незаурядные тактические способности юный Ли Шиминь - будущий танский император Тай-цзун.
В опустошенной стране начался голод, восстания приобрели массовый характер. Особенно упорными они были в Шаньдуне и Хэнани, где прошел со своими армиями Ян-ди и скопилось множество беглых солдат и возчиков. Над дина- стией Суй нависла реальная угроза гибели.
Тайюаньское восстание 617 г.
616-617 годы ознаменовались жесточайшим кризисом центральной власти. Ян-ди, который всегда держал сановников на равном удалении от собственной персоны и редко внимал их советам, в последние годы царствования стал отличаться особой подозрительностью. Все, кто входил в окружение императора или имел определенные полномочия на местах, жили под дамокловым мечом внезапной и беспричинной расправы.
Во 2-м месяце 617 г. восстал генерал суйской гвардии Лян Шиду, который, закрепившись на территории нынешних провинций Шэньси, Ганьсу и Нинся, объявил себя императором династии Лян. Одновременно в г. Маи (ныне г. Шо- чжоу) еще один гвардейский генерал — Лю Учжоу захватил север Шаньси и Ордоса


Глава 8. Империя Суй (581—617)
195
и также объявил себя императором. Вскоре в г. Цзинь- чэн (совр. Ланьчжоу) главнокомандующий (сяовэи) и один из богатейших и влиятельных аристократов Ганьсу - Сюэ Цзюй объявил себя ваяож-гегемоном Западного Цинь (Си Цинь-баван); подвластные ему земли охватывали область Лунси и современную провинцию Цинхай.
В 5-м месяце 617 г. восстал наместник Тайюаня Ли Юань (566-635), будущий основатель империи Тан (танский Гао-цзу, прав. 618-627). Ли Юань начал свою карьеру на службе у Вэнь-ди. По происхождению он относился к одному из наиболее родовитых и могущественных семейств государства - клану Ли из Лунси (пров. Ганьсу), входившему в гуаньлунскую аристократическую группировку, к которой относился и суйский правящий дом. Согласно династийным историям, род танских императоров вел происхождение от Учжао- вана Ли Гао? основавшего в 400 г. недолго просуществовавшее северное царство Западное Лян (на северо-западе совр. пров. Ганьсу). Ли Юань был его потомком в седьмом колене. Пред- ки дома Тан занимали в дальнейшем высокие посты, служа династии Северная Вэй (368-535). Заметной фигурой среди них был прадед Ли Юаня - Ли Ху, который за заслуги перед основателем Северного Чжоу Юйвэнь Таем вошел в число так называемых «восьми опор государства» (бачжуго). Помимо этого, Ли Ху был пожалован фамилией Дае и в 558 г. удостоен титула Тан-гун, который унаследовали его потомки. При суйском Вэнь-ди этому клану вернули фамилию Ли. Отец Ли Юаня и дед Ли Шиминя - Ли Бин был командующим области Аньчжоу и главнокомандующим-опорой государства {чжуго-дацзян- цзюнъ). Ли Юань в шесть лет унаследовал титул Тан-гун, а в пятнадцать был принят в отряд «тысячи буйволов» {цянъню бэйшэнъ) Вэнь-ди в императорской гвардии.
В начале своей карьеры Ли Юань пользовался особым благоволением суй- ского правящего дома, так как супруга Вэнь-ди была сестрой его матери, также происходившей из клана Дугу. Ли Юань поочередно назначался начальником областей Цяочжоу (пров. Аньхуэй), Лунчжоу (пров. Шэньси) и Цичжоу (пров. Шэньси), начальником округов Инъян и Лоуфань (север Шаньси). За-
тем он занимал посты в столице: с 605 г. - помощника управляющего внутренними службами императорского дворца {дянънэй гиаоцзянъ) и с 613 г. - помощника начальника управления государственных регалий (вэйвэй шаоцин). Во вре- мя второй корейской кампании Ян-ди в 613 г. Ли Юань руководил транспортировкой продовольствия войскам на Ляодун. Дальнейшая деятельность Ли Юаня на службе дому Суй была связана с подавлением крестьянских и сепаратистских восстаний.


196
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Во время восстания Ян Сюаньганя Ли Юаня направили в провинции Шэньси для командования суйскими войсками, защищавшими западные подходы к Ло- яну. Именно в этот период в Шэньси началось формирование будущей танской армии. В 613 г. Ли Юаню не пришлось сражаться с крупными силами мятежников, несколько небольших их отрядов он легко разгромил. Но, несмотря на успешную службу правящему дому, Ли Юань навлек на себя гнев императора Ян-ди, который в ту пору подозревал многих сановников в измене. По сообщению династийных историй, Ян-ди вознамерился казнить и Ли Юаня, чего не произошло лишь потому, что Ли Юань сказался больным и не явился ко двору в назначенное время. Явная немилость императора к Ли Юаню связывается также с распространением в Китае в этот период народных баллад и песенок, отражавших в первую очередь хилиастические идеи даосов о скором возвышении в Поднебесной человека по фамилии Ли. Тем не менее в 615 г. Ли Юаня назначили на весьма ответственный пост эмиссара-усмирителя (еэйфу-даши) Шаньси и Хэдуна. Затем после побед над повстанцами в Хэдуне в 616 г. Ли Юань получил должность генерала правого корпуса доблестной гвардии {юсяоеэй-цзянцзюнъ), а в начале 617 г. - наместника (люшоу) Тайюаня (пров. Шаньси), откуда через несколько месяцев повел свои мятежные войска на столицу Суй.
Все это время рядом с Ли Юанем находился его второй сын Ли Шиминь (599-649), будущий император Тай-цзун (прав. 626-649). Ли Шиминь родился в 20-й день 12-го месяца 18-го года Кай-хуан (в правление суйского Ян-ди), что соответствует 23 января 599 г.? это произошло в загородной резиденции Угун рода Ли (юг совр. пров. Шэньси). Согласно легенде, рождению будущего императора сопутствовало чудесное знамение, свидетельствовавшее об уготованной ему выдающейся участи: в течение трех дней после рождения Ли Шиминя два дракона играли над воротами дворца. Уже в раннем детстве его наружность признавали царственной и предсказывали, что по достижении совершеннолетия он непременно «поможет миру» {циши) и «успокоит народ» {анъминъ). Это предсказание зафиксировано в официальном имени Шиминь. Мать Ли Шиминя была дочерью суйского аристократа тюркского происхождения Шэньу-гуна Доу И. Она родила Ли Юаню пятерых детей - четверых сыновей (Цзяньчэна, Шиминя, Сюаньба, Юаньцзи) и одну дочь - принцессу Пинъян. Клан Доу, как и клан Ли, относился к военной элите северо-западного Китая. В 613 г. 14-летнего Ли Шиминя женили на представительнице клана Чжансунь из Лояна, ведшего свое происхождение от императорского рода Тоба Северной Вэй. Отец невесты генерал Чжансунь Чэн скончался в 609 г.? после чего будущую императрицу и ее старшего брата Чжансунь Уцзи (ум. 659) воспитывал Гао Шилянь из высокопоставленного чиновно-аристократического бохайского клана Гао, который приходился им дядей по матери. И Чжансунь Уцзи, и Гао Шилянь стали впоследст- вии влиятельными приближенными императора Тай-цзуна.
Согласно официальным источникам, Ли Шиминь сумел проявить полководческий талант в довольно раннем возрасте, когда в 8-м месяце 615 г. вызволил из осады императора Ян-ди. Армия генерала Юнь Динсина в течение месяца


Глава 8. Империя Суй (581—617)
197
безуспешно пыталась освободить императора, осажденного конницей Шиби- кагана в крепости Яньмэнь, пока 16-летний Ли Шиминь не предложил свой план: растянуть войска в линию на несколько десятков ли и днем с помощью знамен, а ночью с помощью барабанов создавать видимость постоянно прибы- вающих подкреплений. План сработал сразу же: Шиби-каган снял осаду и увел свою армию в степи. Достоверность этого события, как и некоторых других эпизодов первых лет карьеры Ли Шиминя, изложенных в официальных источниках, позже подвергалась сомнению на основании того, что в более ранней хронике Вэнь Дая (572-629), участника Тайюаньского восстания, указано без пояснений, что осаду с Яньмэня сняли войска Ли Юаня. После назначения Ли Юаня наместником Тайюаня Ли Шиминь, последовавший за отцом, участвовал в подавлении антисуйских восстаний в провинции Шаньси.
Область Тайюань, куда Ли Юань был назначен наместником, отличалась выгодным стратегическим положением. От Центрального Китая она была защищена горными цепями Тайханшань и Утайшань. Через областной центр Тайюань, лежавший на берегах притока Хуанхэ р. Фэньшуй, пролегали важнейшие пути на Запад. Основным местом пребывания Ли Юаня стал уездный город Цзиньян. Именно здесь находился центр повстанческой армии Ли Юаня и осуществлялась подготовка выступления против Суй. Анналы династийных историй полностью приписывают инициативу Тайюаньского восстания Ли Шиминю, который всегда мечтал о воцарении клана Ли в Поднебесной, но долго не мог убедить нерешительного отца начать действовать. Согласно «Синь Тан шу», Ли Шиминь раз- работал план восстания совместно с бывшим уездным начальником Цзиньяна Лю Вэньцзином, посетив последнего в тюрьме, куда того бросили по приказу императора Ян-ди за родство с мятежником Ли Ми. План заключался в том, чтобы создать повстанческую армию, насчитывающую несколько десятков ты- сяч человек. Для того чтобы изложить этот план, к Ли Юаню направили помощ- ника управляющего императорским дворцом {фуцзянъ) в Цзиньяне Пэй Цзи (560-619), подкупленного Ли Шиминем. Ли Юань решительно пресек разговоры о восстании, возможно, просто не пожелав посвящать Пэй Цзи в свои сокровенные замыслы. Тогда Пэй Цзи тайком выбрал кз цзиньянского дворца императора Ян-ди красавиц (или красавицу) и направил их (или ее) в подарок от своего имени Ли Юаню. Через некоторое время Ли Шиминь и Пэй Цзи явились, чтобы сообщить о серьезном преступлении, совершенном Ли Юанем, - осквернении им- ператорских наложниц - и о неизбежности восстания как спасения от кары. Ли Юань вначале упорствовал и даже пригрозил сыну арестом, но затем все же был вынужден согласиться поднять войска.
Иные оценки Ли Юаня, Ли Шиминя и их роли в Тайюаньском восстании содержатся в сочинении «Да Тан чуанъе цицзюй чжу» («Хроника основания Великой Тан»). Автор этого труда Вэнь Дая был доверенным лицом Ли Юаня в пери- од восстания в Тайюане и служил штабным письмоводителем {цзигии) в повстанческой армии. В сочинении Вэнь Дая Ли Юань, человек неисчерпаемой энергии и неукротимой воли, принимающий самостоятельные решения, предстает


198
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
подлинным вдохновителем восстания в Тайюане и командующим победоносной танской ар- мии. Вэнь Дая изображает его мудрым военачальником и бесстрашным воином. Согласно «Да Тан чуанъе цицзюй чжу», Ли Юань твердо вознамерился стать правителем Поднебесной задолго до Тайюаньского восстания. В начале 617 г.? получив должность наместника об- ласти, где находился удел его предков, он многозначительно заявил, что такое назначение является небесным даром и не принять этот дар значило бы навлечь на себя несчастье. Победы Ли Юаня над мятежниками привели к его военному и политическому усилению, и это очень встревожило суйского Ян-ди. В то время были репрессиро- ваны многие видные сановники, и Ли Юань, понимая шаткость своего положения, был настроен весьма решительно.
Получив назначение в Тайюань, Ли Юань оставил в Хэдуне, своем прежнем месте службы, сыновей - Ли Юаньцзи и Ли Цзяньчэна, - повелев последнему «тайно вербовать хэдунских удальцов». Ли Шиминя он взял с собой, дав ему поручение «тайно собирать удальцов и соратников в Цзиньяне». В начале 617 г. Ли Юань от имени императора Ян-ди объявил о всеобщей мобилизации мужского населения в возрасте 25-50 лет для очередного похода в Ляодун. Многие из суйских чиновников, оказавшихся под началом Ли Юаня в Тайюане, поддерживали его мятежные планы. Важным шагом в подготовке восстания стало заключение Ли Юанем соглашения с восточными тюрками. Ли Юань направил к Ши- би-кагану посланника Лю Вэньцзина с письмом, в котором объявлял о намерении «восстановить порядок в Поднебесной». Обращаясь к кагану как низший к высшему - «я, Ваш подданный (чэнъ)», - он просил поддержать танскую армию, обещая часть добычи в случае победы над суйской армией.
Ли Юань довольно долго выжидал момент для открытого выступления против правящего дома, тщательно и целенаправленно готовился к военной кампании, что наверняка объяснялось вовсе не его нерешительностью, а осторожностью: слишком многое было поставлено на карту. Усиление Ли Юаня не осталось не замеченным для Ян-ди. Незадолго до начала Тайюаньского восстания в Цзиньян направили чиновника с особым поручением - арестовать Ли Юаня и препроводить его в Лоян. Узнав об этом, Ли Юань собрал своих приближенных и объявил им о выстушюшш против антисуйских повстанцев，не имея на то приказа императора.


Глава 8. Империя Суй (581—617)
199
К началу 6-го месяца 617 г. под «белые и красные бунчуки» Ли Юаня в Тайюане собралось несколько десятков тысяч человек. Ли Юань объявил о создании повстанческой армии - «Справедливого воинства» (Ибин), направив в близлежащие областные и уездные центры письма, возвещавшие о его намерениях. Отказ подчиниться Ли Юаню высказали лишь власти области Сихэ, через которую пролегал путь из Тайюаня в Чанъань. Ли Юань сразу же провел победоносную экспедицию для покорения этой области под командованием сыновей Ли Цзяньчэна и Ли Шиминя.
В день гуй-сы 6-го месяца (7 августа) 617 г. Ли Юань создал ставку главнокомандующего {дацзянцзюнъ-фу) и разделил свое повстанческое войско на три армии: центральную, правую и левую. Старшему сыну Ли Цзяньчэну Ли Юань присвоил титул Лунси-гуна и назначил его левым главным полководцем {цзо- лынцзюнъ-дадуду), а Ли Шиминю дал титул Дуньхуан-гун и назначил его правым главным полководцем (юлинцзюнъ-дадуду). Высокие командные и штабные должности получили ближайшие сподвижники Ли Юаня - Пэй Цзи, Лю Вэнь- цзин, Чжансунь Шуньдэ, Доу Цзун, Лю Хунцзи, Инь Кайшань, Лю Чжэнхуэй, Вэнь Дая, Тан Цзянь, Цюань Хуншоу, Лу Цзе, Сы Дэпин, У Шихо.
Создав летом 617 г. повстанческую базу в Тайюане, Ли Юань, как и более двухсот региональных лидеров, противопоставил себя правящему дому. Неко- торые руководители повстанческих групп возводили на призрачный престол ма- рионеточных правителей, отпрысков дома Суй, другие сами провозглашали себя императорами или ванами. При этом достаточной силой для завоевания власти в общекитайском масштабе обладало не более десятка местных державцев. Наиболее значительными соперниками семьи Ли Юаня были: Сюэ Цзюй (действовал в 617-618 гг. в Ганьсу), Лян Шиду (в 617-628 гг. на южной границе Ордоса), Лю Учжоу (в 617-622 гг. на севере Шаньси), Гао Кайдао (в 617-622 гг. в районе совр. Пекина), Доу Цзяньдэ (в 616-621 гг. в центральном и южном Хэбэе), Ли Ми (в 617-618 гг. в южном Хэбэе и Хэнани). В Центральном и Южном Китае довольно сильными были Ду Фувэй (в 613-621 гг.), Фу Гунши (в 613-624 гг.), Сяо Сянь (в 617-621 гг.). Помимо крупных повстанческих центров существовало и множество мелких. Руководители войск мятежников - беглые солдаты и крестьяне, местные шэнъши и чиновники - часто, установив контроль над небольшими районами или населенными пунктами, занимали выжидательную позицию. И поэтому задачей Ли Юаня был не только военный разгром могущест- венных противников, но и привлечение на свою сторону руководителей мелких повстанческих групп.
В день под знаками гуй-чоу 7-го месяца (27 августа) 617 г. Ли Юань привел войска к присяге и вместе с сыновьями Ли Цзяньчэном и Ли Шиминем выступил во главе 30-тысячной армии на юго-запад по правому берегу р. Фэньшуй по направлению к Чанъани. Четвертый его сын, Ли Юаньцзи, был оставлен наместником в Тайюане. В районе крепости Цзяхубао путь войскам Ли Юаня преградила 20-тысячная отборная армия суйского генерала Сун Лаошзна, ставка кото- рого находилась в г. Хои (в 50 ли к юго-востоку от Цзяхубао, на левом берегу


200
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Фэньшуй). Решительное сопротивление суйских войск, длительные проливные дожди на время остановили танскую армию. Вскоре начались трудности с доставкой провианта, обещанное Шиби-каганом подкрепление запаздывало, и, кроме того, распространились слухи, что тюрки, заключив союз с действующим севернее Тайюаня повстанцем Лю Учжоу, намереваются напасть на Тайюань. В этот момент приближенные Ли Юаня во главе с Пэй Цзи стали убеждать его вернуться в Тайюань, чтобы отстоять исконные земли рода Ли, а покорение Чанъани отложить до лучших времен. Против этого категорически высказался Ли Шиминь: «Нынче на полях созревают рис и бобы. Так что же нам говорить о нехватке продовольствия! [Сун] Лаошэн действует бездумно, [его] можно в первом же бою взять в плен. Ли Ми только и думает, что о запасах провианта [для своей армии], и не решается на дальние походы. А [Лю] Учжоу и тюрки, хотя и поддерживают друг друга за пределами [страны], [вступив] на территорию Китая, наверняка усомнятся друг в друге».
В результате Ли Юань решил продолжать осаду Хои. В начале осени 617 г. прибыло долгожданное подкрепление от Шиби-кагана, а через три дня прекратились ливневые дожди. Ли Юань счел это добрым знаком и приказал брать штурмом г. Хои. Одержав первую серьезную победу, армия Ли Юаня продолжила продвижение на юго-запад и в течение месяца захватила ряд укрепленных пунктов при впадении Фэньшуй в Хуанхэ. Здесь же в армию Ли Юаня влились повстанческие отряды Сунь Хуа и Бай Сюаньду, а также подоспело новое подкрепление от тюрок. В 9-м месяце 617 г. Ли Юань, оставив часть войск в Хэдуне для борьбы против суйского генерала Цюйту Туна, с основными силами форсировал Хуанхэ. Теперь перед танской армией открывался прямой путь на запад вдоль р. Вэйшуй на Чанъань.
Укрепившись на правом берегу Хуанхэ, Ли Юань приказал своему старшему сыну Ли Цзяньчэну с войсками перейти через Вэйшуй и по правому, южному берегу продвигаться к Чанъани; одновременно войска Ли Шиминя должны были двигаться в том же направлении, но по левому, северному берегу Вэйшуй. Отряды Ли Цзяньчэна и состоящего под его началом Лю Вэньцзина овладели рядом важнейших стратегических пунктов Гуаньчжуна. В то же время Ли Шиминь, действуя вместе с Лю Хунцзи и Чжансунь Шуньдэ, занял территории к северу от Вэйшуй. Здесь Справедливое воинство Ли Юаня соединилось с силами повстанцев Цю Шили, Ли Чжунвэня, Сян Шаньсы, Лю Гуя. Наряду с этим Ли Юань и представители его клана широко использовали свои связи в Гуаньчжуне, чтобы увеличить численность своих армий. К началу 10-го месяца 617 г. войска Ли Юаня, общая численность которых доходила уже до 200 тыс. воинов, блокировали подступы к западной столице империи.
В день под знаками синъ-сы 10-го месяца (21 ноября) 617 г. началась осада Чанъани, продолжавшаяся в течение 36 дней. Спустя месяц после принятия капитуляции чанъаньского гарнизона Ли Юань провозгласил малолетнего племянника Ян-ди, Дай-вана Ян Ю, третьим императором династии Суй (Гун-ди), объ- явив самого Ян-ди Божественным удалившимся императором. Девиз правления


Глава 8. Империя Суй (581—617) 201
изменили на И-нин («Справедливость и спокойствие»).
Были изданы указы, гарантировавшие неприкосновенность членов суйской императорской семьи, объявлена амнистия всем, кто воевал против танской армии. От имени императора Гун-ди обнародовали воззвание с призывом ко всем повстанцам переходить на сторону Ли Юаня, присвоившего целый ряд почетных званий и должностей.
Захват Чанъани стал впечатляющей и неожиданной для Ян-ди победой танских войск. Основные силы Суй летом- осенью 617 г. действовали против повстанцев, создававших непосредственную угрозу восточной столице империи - Лояну. 30-тысячная суйская армия во главе с генералом Сюэ Шисюном сражалась в Хэнани с армией Ли Ми, а генералы Пан Юй и Хо Шицзюй защищали от повстанцев южные подступы к Лояну в долинах Янцзы и Хуайхэ. После побед Ли Юаня над Сун Лаошэном и Цюйту Туном у Ян-ди не было возможности изыскать дополнительные силы для защиты Чанъани от танской армии. Ли Юань же сумел привлечь на свою сторону лидеров повстанческих групп, действовавших в Шаньси и Гуаньчжуне. Он проводил эффективную миротворческую политику по отношению к бывшим врагам: прибегал к амнистиям, щедрым на- градам и назначениям на высокие должности в своей армии всех тех, кто ранее служил его противникам.
На пути следования танской армии из Тайюаня в Чанъань в 617 г. не было крупных повстанческих сил, которые могли бы реально противостоять Ли Юаню. Накануне Тайюаньского восстания Ли Юань сумел договориться о нейтралитете с Ли Ми, что стало важной дипломатической победой, позволившей танской армии сконцентрировать главные силы на западном направлении. После захвата Чанъани Ли Юань приступил к последовательному разгрому конкурентов в борьбе за господство над Китаем. В начале 618 г. наибольшая угроза танской армии исходила от Сюэ Цзюя, численность войск которого составляла 200- 300 тыс. человек. Для защиты Чанъани от Сюэ Цзюя Ли Юань направил отряды во главе с Ли Шиминем, который в течение десяти дней отбросил противника на запад, в Ганьсу. Вскоре после этого танская армия одержала ряд побед на востоке и юге.
В день бин-чэнь 3-го месяца (11 апреля) 618 г. император Ян-ди был убит в Цзянду взбунтовавшимися воинами. После этого Гун-ди «даровал» Ли Юаню ряд новых титулов и привилегий, а в 5-м месяце 618 г. обратился к нему с просьбой занять трон. После троекратного отказа в день под зяашмя^цзя-цзы
5-го месяца (18 июня) 618 г. Ли Юань взошел на престол как император династии Тан под девизом У-дэ («Воинственная добродетель»). Столицей новой династии была объявлена Чанъань; стихией, покровительствующей Тан, - Земля;
Усыпальница Ян Гуана в г. Цзянду {окрестности современного Ятжоу)


202
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
цветом, ее символизирующим, - желтый. Ли Цзяньчэн получил титул наследника престола {тайцзы, посмертный официальный титул Инь-тайцзы), Ли Шиминь - титул Цинь-вана, а Ли Юаньцзи - Ци-вана.
Глава 9
Империя Тан (618—907)
Правление Гао-цзу
(618-626)
Император Гао-цзу (храмовое имя Ли Юаня) с первых дней пребывания на троне энергично занялся государственной деятельностью. В начале 5-го месяца 618 г. по его распоряжению были вновь открыты действовавшие при Суй Школа сынов отечества (Гоцзысюэ), Государственное училище (Тайсюэ) и Школа у четырех ворот (Сымэньсюэ). Этим учебным заведениям надлежало готовить претендентов на чиновничьи должности в танском государстве. Тогда же Гао-цзу распорядился о создании подобных школ в провинции. Определенные шаги были предприняты для дальнейшего восстановления экзаменационной системы (кэцзюй). В 621 г. в столице были проведены государственные экзамены на чин.
Сановниками танского Гао-цзу стали главным образом его родственники и ближайшие сподвижники, а также высокопоставленные чиновники, служившие прежде дому Суй. Важнейшие назначения Гао-цзу осуществил в начале 6-го месяца 618 г. Ли Шиминь получил должность главы Кабинета министров, Пэй Цзи - правого помощника главы Кабинета министров, Доу Вэй - главы Государ- ственного секретариата {нэйшу лип), Тан Цзянь - помощника главы Государственного секретариата (нэйшу шилан) в танском правительстве.
Сразу после занятия Чанъани в 617 г. Гао-цзу объявил об отмене на контролируемой им территории законов династии Суй и принятии нового краткого (из 12 статей) свода законов, в ко- тором значительно сократилось количество преступлений, караемых смертью. В 618 г. Гао-цзу назначил комиссию для составления кодекса династии Тан, представленного трону в 3-м месяце 624 г.
Как и для любого государственного образования, для Тан жизненно важным было упорядочение налогообложения на подвластной тер-
Танский Гао-цзу


Глава 9. Империя Тан (618—907)
203
ритории. Императорскими указами 619 и 624 гг. восстанавливалась налоговая система, унаследованная Суй и Тан от Северных династий. В начале танского периода продолжала действовать надельная система землепользования, основой которой являлась государственная собственность на землю на значительной части территории страны. С надельной системой было связано прямое на- логообложение, налог взимался зерном {цзу), промысловой податью (дяо)- ремесленными изделиями, за трудовую повинность (юн) вносили особые выплаты. Помимо этого вводилась ежегодная обязательная трудовая повинность (чжэнъи) и ряд дополнительных, возлагавшихся центральными или местными властями на различные категории населения. Помимо подушных земельных наделов (коуфэныпянъ) в начале Тан существовали и наследственные наделы (ишетянь).
Ядром государственного устройства в раннетанский период оставалась унаследованная от Северной Чжоу и Суй система Трех управлений, состоявшая из Кабинета министров (Шаншушэн), Государственного секретариата (Чжуншу- шэн) и Императорской канцелярии (Мэнъсяшэн). Кабинет министров, которому подчинялись шесть министерств, был высшим исполнительным органом, а Государственный секретариат и Императорская канцелярия - законосовещательными. Государственный секретариат занимался изданием эдиктов на основе черновых указов императора, а Императорская канцелярия - проверкой этих документов и внесением в них поправок.
В период У-дэ функции Трех управлений не были четко разделены, и указы императора часто обретали силу закона, минуя высшую администрацию. Гао- цзу пытался отойти от классической системы Трех управлений, в 624 г. увеличив их число до шести: помимо Кабинета министров, Государственного секретариата и Императорской канцелярии учреждались Архивное управление (Ми- шушэн), Канцелярия двора {Дянъчжуншэн) и Внутридворцовое управление {Нэйшишэн). Помимо министерств существовали подчинявшиеся им исполнительные органы - девять палат {сы) и пять ведомств (цзянь).
К структурам Восточного дворца, резиденции наследника престола Ли Цзяньчэна, относились: ве- домство трех наставников (санъши), трех попечителей (саныиао), служба снабжения (чжанъши), два приказа -канцелярский (мэньсяфан) и канонических книг (дяньшуфан), три палаты - палата по содержанию дворца (цзялинсы), этикета
Дворцовые апартаменты танских императоров
(с китайской книжной гравюры)


204
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
(шуайгэнсы), императорских выездов (пусы), а также десять корпусов гвардии (шуайфу).
Танское правительство старалось сохранить строгий контроль над местной администрацией. Вместо принятых суйским Ян-ди в 607 г. названий для областей цзюнъ Гао-цзу вернулся к принятым при Вэнь- ди наименованиям чжоу. Изменения коснулись в большей степени номенклатуры, чем границ административных подразделений. Назначения начальников областей и уездов осуществлялись через министерство чинов (либу), которое ежегодно проводило инспекцию чиновничества, не допуская, во-первых, продол- жительной (более трех лет) службы на постах начальников областей и уездов, и, во-вторых, назначений в родные места. Начальники областей, так же как это было установлено при Суй, не имели военной власти, не могли самостоятельно смещать и назначать всех своих подчиненных и приводить в действие смертные приговоры.
На протяжении периода У-дэ военная власть на местах сосредоточилась в военно-административных управах (цзунгуанъфу). В организации армии династия Тан использовала систему военных подразделений (цзюнъфу), существовавшую в Китае с 543 г. Воины- фубин, входившие в эти военные подразделения, в мирное время занимались сельскохозяйственным трудом, в период, свободный от полевых работ, - военной подготовкой, а в течение одного месяца в году несли охранную службу. Воинская повинность возлагалась на все мужское население страны в возрасте от 20 до 60 лет. В Гуаньчжуне, в районах, прилегающих к столице, по повелению Гао-цзу размещались 12 гарнизонов. Для установления надежной связи периферии с центром власти учредили почтовую службу, разместив на важнейших дорогах страны почтовые станции. К середине танской эпохи сухопутных почто- вых станций насчитывалось 1297, речных - 260, смешанного назначения - 86. Первый танский император активно поощрял развитие торговли, создавал казенные рынки. Большое внимание он уделял строительству и ремонту каналов и ирригационных сооружений - значительную по масштабам ирригационную систему построили в провинции Шэньси в 624 г. В 621 г. начали чеканку новой монеты, которая имела хождение в Китае до конца правления династии Тан. Энергичная государственная деятельность Г ао-цзу, его гибкая политика в отношении вчерашних соперников в борьбе за престол во многом предопределили жизнеспособность танского режима.
После воцарения в 618 г. Гао-цзу не принимал непосредственного участия в военных действиях. Командование основными силами танской армии доверялось его сыновьям, главным образом Ли Шиминю. В ходе кампании против Суй
Парадный костюм высокопоставленного гражданского чиновника эпохи Тан {реконструкция)


Глава 9. Империя Тан (618—907)
205
военные заслуги Ли Цзяньчэна и Ли Шиминя были приблизительно равны. Однако в 618-622 гг. Ли Шиминь возглавил ряд успешных операций; именно его победы над Сюэ Жэньго в 618 г., над Лю Учжоу в 620 г.5 над Ван Шичуном и Доу Цзяньдэ в 621 г., над Лю Хэйта в 622 г. обеспечили объединение Китая под властью династии Тан.
В 7-м месяце 618 г. Сюэ Цзюй, оправившись от поражения, нанесенного ему танскими войсками, начал новое наступление на Чанъань. Войска Ли Шиминя, а также состоящих под его началом Лю Вэньцзина и Инь Кайшаня преградили путь Сюэ Цзюю близ крепости Гаочжи (на севере совр. уезда Чанъу в Шэньси). Сражение при Гаочжи закончилось полным разгромом танских войск: более половины армии погибло, а генералы Мужун Лохоу, Ли Аньюань, Лю Хунцзи оказались в плену. Главными виновниками этого поражения в Чанъани объявили Лю Вэньцзина и Инь Кайшаня. Ли Шиминь же, заболевший малярией, непосредственного участия в сражении не принимал, поэтому и не могло быть речи о его виновности. Чанъань оказалась под угрозой. Сюэ Цзюй незамедлительно приступил к подготовке нового похода, но в 8-м месяце 618 г. неожиданно скончался. Ему наследовал сын Сюэ Жэньго, чья ставка размещалась в крепости Чжэчжи (пров. Ганьсу). В 9-м месяце 618 г. танские войска под командованием Ли Шиминя сумели вернуть Гаочжи. Осуществив бросок от Гаочжи, Ли Шиминь нанес мощный удар с тыла по войскам генерала Цзун Лохоу, состоявшего на службе у Сюэ Жэньго, сыграв таким образом решающую роль в его разгроме. Затем во главе отряда из 2 тыс. отборных конников Ли Шиминь устремился к крепости Чжэчжи и разбил лагерь в непосредственной близости от нее на южном берегу р. Цзиншуй. После гибели лучшей части его армии, а также предательства ряда генералов Сюэ Жэньго оказался один на один с Ли Шиминем. В день цзи-ю 11-го месяца (8 декабря) 618 г. Сюэ Жэньго сдался; его доставили в Чанъань и казнили на рыночной площади. Ли Шиминь вернулся в столицу с триумфом, за победу над Сюэ Жэньго его наградили почетными титулами, которые присваивали выдающимся военачальникам древности.
Следующим этапом борьбы танского дома за полное объединение страны стала война против Лю Учжоу, базировавшегося в г. Маи, севернее Тайюаня. В 3-м месяце 619 г. Лю Учжоу при поддержке Шиби-кагана, который пожаловал ему титул Динъян-кагана (Каган, усмрфяющий [суйский] род Ян), присоединил к своей армии войска повстанцев Лян Шиду и Сун Цзиньгана и начал поход на юг в направлении Тайюаня. Через месяц в местности Юйцы (пров. Шаньси), восточнее Лояна, Лю Учжоу нанес поражение танским войскам генерала Чжан Да и захватил подвластные Тан земли в Шаньси. В 9-м месяце 619 г. серьезное поражение от Лю Учжоу потерпел танский генерал Пэй Цзи, оборонявший северные подступы к Тайюаню. Ли Юаньцзи, наместник Тайюаня, под покровом ночи бежал с семьей в Чанъань. Тайюань и исконные земли рода Ли оказались в руках Лю Учжоу.
Осенью 619 г. Лю Учжоу и Сун Цзиньган продолжали наступление по долине р. Фэньшуй. Одновременно в Хэдуне руководители повстанческих групп Люй


206
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
Чунмао и Ван Синбэнь поспешили выразить покорность Лю Учжоу. В сложившейся ситуации Гао-цзу вновь до- верил командование походом в Хэдун Ли Шиминю. В 11-м месяце 619 г. 30-тысячная армия Ли Шиминя двинулась из г. Хуаинь (пров. Шэньси, южнее р. Вэйшуй), переправилась через Хуанхэ и Фэньшуй и укрепилась в крепости Байби (юго-запад Шаньси). В 12-м месяце 619 г. южнее Бай- би войска Ли Шиминя и состоящих под его началом генералов Инь Кай- шаня и Цинь Шубао разгромили войска генералов Юйчи Цзиндэ (585- 658) и Сюнь Сяна, подчинявшихся Лю Учжоу.
На протяжении почти пяти месяцев бои в Хэдуне шли с переменным успехом, с незначительным общим преимуществом танских войск. Перелом в ходе кампании произошел в 4-м месяце 620 г., когда Ли Шиминь буквально сокрушил армию Сюнь Сяна. В развитие успеха Ли Шиминь, пройдя с войсками за сутки более 200 ли, осуществил молниеносный бросок на север, атаковав армию Сун Цзиньгана. Сосредоточив на северном фланге силы под командованием Ли Цзи, Чэн Яоцзиня и Цинь Шубао, а на южном - Ди Чжансуня и Цинь Утуна, Ли Шиминь во главе отряда конницы нанес главный удар по центру противника. 20-тысячная армия Сун Цзиньгана была рассеяна и отброшена в степи. Узнав о поражении главных своих сил, Лю Учжоу бежал к тюркам. После победы над Лю Учжоу Ли Шиминь принял на службу талантливого военачальника Юйчи Цзиндэ, впоследствии прославившего танский дом многими выдающимися победами. После поражения Лю Учжоу Ли Шиминь направил к Юйчи Цзиндэ своих личных посланников - двоюродного брата Ли Даоцзуна и Юйвэнь Шицзи с приглашением перейти на службу танскому дому. Юйчи Цзиндэ ответил согласием и явился в Цзиньян с 8 тыс. воинов. Не скрывавший радости Ли Шиминь устроил в честь Юйчи Цзиндэ пир и пожаловал ему должность генерала в ставке командующего правой армией (юифу-тунцзюнъ). Оставив Ли Чжунвэня управителем Бинчжоу, как теперь стали называть Тайюань, Ли Шиминь вернулся в Чанъань.
После побед над Сюэ Жэньго в 618 г. и Лю Учжоу в 620 г. танская армия избавилась от главных соперников на севере и сосредоточила все силы на завоеваниях в восточном и южном направлениях. В 617-618 гг. обширные территории к югу от Хуанхэ были ареной борьбы между Ли Ми? Ван Шичуном и Юйвэнь Хуацзи. Последний действовал от имени отпрыска суйской династии Юэ-вана
Танские воины в полном боевом облачении (реконструкция)


Глава 9. Империя Тан (618—907)
207
Ян Туна, провозглашенного императором. К 9-му месяцу 618 г. Ван Шичун окончательно разгромил армию Ли Ми? а затем, нанеся ряд поражений суйским войскам и захватив Лоян, весной 619 г. объявил себя императором династии Чжэн. В 7-м месяце 620 г., через три месяца после победы танских войск в Шаньси над Лю Учжоу, Гао-цзу снарядил 50-тысячную армию для отвоевания Лояна, назначив главнокомандующим Ли Шиминя. С ходу одержав победу над авангардными полками 30-тысячной армии Ван Шичуна, Ли Шиминь занял ряд стратегически важных пунктов на подступах к Лояну, блокировав бывшую восточную столицу империи Суй. Под контролем танских войск оказались все жизненно важные для столицы пути сообщения. Оказавшиеся в окружении воины Ван Шичуна долгое время сохраняли высокий боевой дух. Пытаясь прорвать кольцо блокады, они постоянно беспокоили танские войска смелыми вылазками. Однажды Ли Шиминь, совершавший объезд войск с отрядом из 500 всадников, попал в окружение и едва не погиб от рук военачальника Дань Сюнсиня, если бы не Юйчи Цзиндэ, который мечом рассек Дань Сюнсиня пополам. Противостояние изматывало обе армии, в осажденном Лояне начался голод. В начале 621 г. некоторые военачальники стали убеждать Ли Шиминя вернуться в Чанъань.
Большие надежды и Гао-цзу, и Ван Шичун возлагали на поддержку могущественного повстанческого лидера Доу Цзяньдэ. Крестьянин Доу Цзяньдэ начал борьбу против правящей династии в 611 г.? дезертировав из армии Ян-ди во время одной из корейских кампаний. Долгое время он воевал под началом повстанца Гао Шида, после смерти которого в 616 г. возглавил его армию. В 620 г. Доу Цзяньдэ контролировал обширные территории в Хэбэе и Шаньдуне. Доу был харизматическим лидером, пользовался большим авторитетом и прославился личной скромностью и справедливостью. По свидетельству источников, после каждой победы в сражении или взятия города все захваченные трофеи он делил между командирами и рядовыми, себе же ничего не брал. В войне танских войск против Ван Шичуна Доу Цзяньдэ на первых порах сохранял нейтралитет и оставлял без внимания предложения обеих сторон о заключении союза.
В 3-м месяце 621 г.5 сочтя ситуацию благоприятной для начала собственных завоеваний, Доу Цзяньдэ во главе 100-тысячной армии перешел через Хуанхэ и укрепился в Хэнани. Вскоре он направил Ли Шиминю послание с требованиями отвести танские войска к горному проходу Тунгуань и вернуть «династии Чжэн», императором которой именовал себя Ван Шичун, отвоеванные у нее земли. Выслушав разноречивые советы приближенных, Ли Шиминь принял решение начать войну на два фронта. Он поручил Цюйту Туну и своему брату Ли Юаньцзи продолжать осаду Лояна, сам же с основными силами армии двинулся на восток. Совершив обманный маневр, он нанес в начале 5-го месяца 621 г. сокрушительное поражение войскам Доу Цзяньдэ. Ван Шичун и его военачальники сдались через несколько дней. Земли Хэнани и Лоян полностью перешли под контроль династии Тан.
После поражения и казни Доу Цзяньдэ в Чанъани в 5-м месяце 621 г. остатки его армии рассеялись в Хэбэе. Спустя полгода служившие ранее под началом Доу Цзяньдэ генералы Лю Хэйта, Фань Юань и Гао Ясянь, войдя в сговор с тюр¬


208
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
ками и действовавшим севернее повстанцем Гао Кайдао, сумели восстановить прежнюю территориальную базу Доу Цзяньдэ в Хэбэе и Шаньдуне. Возглавил сепаратистскую группировку Лю Хэйта, который в начале 622 г. провозгласил себя Ханьдун-ваном, объявив столицей своего владения г. Минчжоу в Хэбэе.
В начале 622 г. Гао-цзу направил Ли Шиминя и Ли Юаньцзи на ликвидацию этой вновь усилившейся повстанческой армии. В ходе кампании Ли Шиминю, осуществлявшему верховное командование армией Тан, уда- лось, избегая крупных столкновений с противником, отрезать его от основных источников продовольствия в долине р. Миншуй и оттеснить на север, за пределы Китая. После этого Ли Шиминь отвел свое войско в Хэнань, где нанес несколько поражений повстанческому вождю Сюй Юаньлану, ранее воевавшему на стороне Ван Шичуна.
В 6-м месяце 622 г. Лю Хэйта вновь вступил на территорию Шаньдуна во главе армии, основу которой составили тюркские наемники, и начал продвижение на юго- запад. В 11-м месяце 622 г. против Лю Хэйта были направлены силы под командованием наследника престола Ли Цзяньчэна, который лично просил отца поручить ему руководство этим походом. С 618 г. наследник не принимал активного участия в войнах танского дома за объединение страны, и сановники Ли Цзянь- чэна Ван Гуй (578-665) и Вэй Чжэн (580-643) убедили его возглавить поход, победа в котором была предрешена. Ли Цзяньчэн прислушался к совету приближенных и к началу 623 г. завершил разгром армии Лю Хэйта.
Крупные кампании танской армии против повстанческих армий на севере Китая в 618-623 гг. осуществлялись под руководством и при непосредственном участии Ли Шиминя. Кроме того, танский дом одержал еще две значительные победы: в 621 г. над Сяо Сянем (583-621), потомком лянских правителей, базировавшимся в Цзянлине (бассейн Янцзы), а также над армией Ду Фувэя (ум. 624) и Фу Гунши (ум. 624) в бассейне Янцзы и Хуайхэ (пров. Аньхуэй и Чжэцзян), разгром которой был завершен к весне 624 г. В походах танской армии к югу от Лояна в Центральный и Южный Китай отличились генералы Ли Цзи (594-669), Ли Цзин (571-649), Чжан Чжэньчжоу, Ли Цзушан, а командующим походами в эту часть страны неизменно назначался племянник Гао-цзу Ли Сяогун (591- 640), снискавший славу выдающегося военачальника.
Слава блестящего полководца досталась Ли Шиминю вполне заслуженно: он был отважен, удачлив, обладал способностями стратега. Хрестоматийным стало его умение «укрываясь за стенами городов, способствовать падению боевого духа противника» и «обрекая врага на голод, одолевать его в затяжной войне». Такая тактика проявилась особенно ярко в ходе кампаний против Сюэ Жэньго и Лю Учжоу. Ли Шиминь умело и эффективно использовал кавалерийские атаки;
Парадные доспехи эпохи Тан


Глава 9. Империя Тан (618—907)
209
сражался в первых рядах войск, подвергая свою жизнь опасности; по нескольку дней мог обходиться без пищи и не сходить с коня; в бою умел точно определить момент для решающей атаки.
Крупные военные успехи Ли Шиминя способствовали его личному возвышению: после победы над Сюэ Жэньго Гао-цзу даровал ему почетные воинские звания главного воеводы (тайвэй) и военного послан- ника {шичицзе), назначил главой Кабинета министров {шаншулин), а также управителем ряда областей, охватывавших значительную территорию Великой Китайской равнины. Император Гао-цзу, который при введении новых почетных должностей предпо- читал пользоваться древними наименованиями, в 10-м месяце 621 г. решил отойти от этой традиции и учредил особый титул, который увековечил бы выдающиеся воинские добродетели Ли Шиминя, и пожаловал ему высшее звание Генерала небесной стратегии (тянъцэ шанцзян). В ставке Ли Шиминя с тех пор разрешалось иметь довольно большой штат из 34 чиновников.
Облеченный большой военной и гражданской властью, Ли Шиминь сумел сплотить под своим началом множество одаренных генералов, большинство которых прежде находились на службе у противников танского дома. После победы над Сюэ Жэньго Ли Шиминь пригласил к себе на службу талантливых вое- начальников Цзун Лохоу и Ди Чжансуня; после победы над Лю Учжоу - Юйчи Цзиндэ. Генералы Цинь Шубао и Чэн Чжицзе из армии Ли Ми, перешедшие к Ван Шичуну, а затем пожелавшие служить династии Тан, были с почестями приняты Ли Шиминем.
Будучи наместником обширной территории, охватывавшей почти полностью земли нынешних провинций Хэнань и Хэбэй и часть Шаньси, Ли Шиминь выполнял также важнейшие административные функции. В 621 г. он учредил так называемую Литературную палату (Вэньсюэгуань, иногда переводится как - Палата по рассмотрению гражданских дел), игравшую роль совещательного органа при его персоне. В Палату были приглашены 18 компетентных ученых мужей (сюэши), которые были обязаны круглосуточно попеременно (по шесть человек) находиться во дворце Ли Шиминя. Известно, что Ли Шиминь, занимая населенные пункты во время военных походов, обращал внимание на спасение суйских архивов и официальной документации. После занятия Лояна в 621 г. он приказал члену Палаты Фан Сюаньлину (579-648) вывезти из помещений суйских Государственного секретариата и Императорской канцелярии географические карты, подворные списки и императорские указы.
Оружие эпохи Тан


210
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Политические амбиции и возвышение Ли Шиминя не могли не внушать опасений его старшему брату Ли Цзяньчэну. Военные заслуги, талантливое окружение Цинь-вана, почести, которые ему оказывал император, вызывали болезненную ревность наследника, изображаемого в официальных источниках человеком распущенным, праздным и порочным. С годами соперни- чество братьев становилось все более явным. В конце 622 г. на завершающем этапе похода против Лю Хэйта Ли Цзяньчэн сблизился с другим своим братом - Ли Юаньцзи, который стал открыто поддерживать наследника в противостоянии Ли Шиминю. Пытаясь ослабить Цинь-вана, братья добились перевода ряда его приближенных в провинцию. В 624 г. наследник престола увеличил личную гвардию в Восточном дворце в Чанъани на 2 тыс. человек, создав на чрезвычайный случай так называемые Чанлиньские войска. В окружение Гао-цзу входили сановники (Сяо Юй, Чэнь Шуда и другие), которые предпочли бы провозглашение Ли Шиминя наследником престола, но наиболее влиятельные приближенные, а также фаворитки императора Чжан-фужэнь и Инь-дэ поддерживали за- конного преемника трона Ли Цзяньчэна.
Нет полной ясности, на сторону которого из сыновей склонялись симпатии самого императора и представлял ли он, насколько серьезной и непримиримой была борьба за престолонаследие. Данные источников на этот счет весьма разноречивы. В «Синь Тан шу»5 например, определенно сказано, что Гао-цзу неоднократно высказывал намерение сделать Ли Шиминя наследником престола. У Сыма Гуана есть свидетельства и в пользу Ли Шиминя, и против него. При всей противоречивости исторических материалов бесспорно то, что Гао-цзу был осведомлен и о претензиях Ли Шиминя на престолонаследие, и об остром соперничестве сыновей. В любом случае, сохраняя за Ли Цзяньчэном титул наследника, Гао-цзу отдавал ему предпочтение по праву старшинства, придержи- ваясь китайской традиции управления, в рамках которой преемником монарха становился его старший сын от главной жены. Неукоснительное соблюдение традиции не могло не казаться важным основателю новой династии. Кроме того, отстранение любого из сыновей императора означало бы ослабление царствующей фамилии, а Г ао-цзу и в военных, и в политических делах предпочитал опираться в первую очередь на родственников. Возможно, он самоуверенно пола- гал, что соперничество Ли Цзяньчэна и Ли Шиминя не выходит за им самим дозволенные пределы.
Стремление первого танского государя во что бы то ни стало сохранить сложившееся военно-политическое равновесие и не допустить усиления одного сына в ущерб другому проявилось во время подавления мятежа Ян Вэньганя в 624 г. Начальник области Цинчжоу (пров. Шэньси) Ян Вэньгань прежде состоял на службе в гвардии Ли Цзяньчэна и входил в число его приближенных. Ле¬
Фан Сюаньлин


Глава 9. Империя Тан (618—907)
211
том 624 г.? когда Гао-цзу вместе с Ли Шиминем и Ли Юаньцзи охотился в окрестностях Чанъани, а Ли Цзяньчэн оставался в столице в качестве наместника, Ян Вэньгань поднял войска и двинулся к Чанъани. Мятеж быстро подавили, и хотя его инициативу приписывали наследнику, Гао-цзу наказал, приговорив к ссылке, приближенных как Ли Цзяньчэна, так и Ли Шиминя.
Длившееся в течение почти четырех лет соперничество братьев в борьбе за престолонаследие завершилось в день гэн-гиэнъ 6-го месяца (26 июля) 626 г. вооруженным столкновением у северных ворот Сюаньумэнь императорского дворцового комплекса в Чанъани, когда Ли Цзяньчэн и Ли Юаньцзи были убиты Ли Шиминем и его сторонниками. Согласно источникам, применить против братьев наступательную тактику Ли Шиминя вынудили обстоятельства и на- стоятельные советы приближенных - Фан Сюаньлина, Ду Жухуэя (585—630)， Чжансунь Уцзи. По сообщению Сыма Гуана, за несколько дней до переворота Ли Цзяньчэн пытался устранить Ли Шиминя, пригласив его к себе и опоив отравленным вином. Гао-цзу не стал устраивать дознания по поводу внезапной болезни Ли Шиминя, но решил разлучить враждующих братьев, оставив наследника в Чанъани, а Ли Шиминя переведя в Лоян. Перенос резиденции в Лоян вполне бы устроил Цинь-вана, поскольку в его окружении было много выходцев из Хэнани, а в районе восточной столицы - немало его сторонников. Тем более что накануне Ли Шиминь отправил в Лоян генерала Чжан Ляна, чтобы тот «на случай чрезвычайных обстоятельств тайком собрал шаньдунских удальцов». Однако Ли Цзяньчэн и Ли Юаньцзи воспротивились переезду брата в Лоян, заявляя, что его пребывание там будет способствовать дальнейшему усилению его позиций. Интриги братьев оказались успешны: Гао-цзу приказал Ли Шиминю оставаться в Чанъани.
Через несколько дней после этих событий пришло известие о вторжении в Китай большой тюркской армии. Сторонники Ли Цзяньчэна добились, чтобы главнокомандующим танских войск был назначен Ли Юаньцзи. Для участия в походе братья намеревались привлечь видных военачальников из окружения Цинь- вана -Юйчи Цзиндэ, Чэн Чжицзе, Дуань Чжисюаня, Цинь Шубао. Об этом пла- не братьев, имевшем целью ослабить структуры военной власти Цинь-вана, сразу же сообщил Ли Шиминю его осведомитель в Восточном дворце - Ван Чжи. Ли Шиминь незамедлительно начал консультации со своими приближенными Чжансунь Уцзи, Фан Сюаньлином, Ду Жухуэем, Юйчи Цзиндэ, Хоу Цзюньцзи, Гао Шилянем и Чжан Гунцзинем. В итоге они разработали план вооруженного переворота и физического уничтожения Ли Цзяньчэна и Ли Юаньцзи.
Накануне предполагавшегося переворота Ли Шиминь направил императору донос, в котором сообщил, что братья имеют незаконные связи с дамами внутреннего дворца и, кроме того, намереваются убить его, Ли Шиминя. Гао-цзу пообещал провести дознание и вызвал всех троих для разъяснений на следующее утро. Зная, что Ли Цзяньчэн и Ли Юаньцзи проследуют в дворцовый комплекс через ворота Сюаньумэнь, Ли Шиминь устроил там засаду. Стражу ворот заранее подкупили. Ли Цзяньчэн и Ли Юаньцзи, предупрежденные госпожой Чжан


212
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—Хвв.
о заговоре Ли Шиминя, после некоторых колебаний все же решились отправиться на аудиенцию к отцу. На следующее утро, не доезжая ворот Сюаньумэнь, они заподозрили неладное и повернули обратно. Ли Шиминь окликнул их и устре- милея в погоню. Ли Юаньцзи трижды неудачно стрелял в Ли Шиминя из лука, после чего выстрелил Ли Шиминь и убил наследника. Ли Юаньцзи пал от руки Юйчи Цзиндэ. Приверженцы братьев бежали и рассеялись в панике после того, как Юйчи Цзиндэ показал им головы их убитых покровителей.
Император Гао-цзу в ожидании сыновей прогуливался по озеру в лодке. Ли Шиминь направил к нему Юйчи Цзиндэ, чтобы тот доложил о случившемся. Последний предстал перед императором в латах и с копьем в руках, что было не только неслыханным вызовом августейшему владыке, но и государственным преступлением. Юйчи Цзиндэ сообщил, что Цинь-ван Ли Шиминь уничтожил затеявших смуту наследника и Ци-вана. «„[Я] не ожидал, что это случится сегодня, -сказал Гао-цзу? обращаясь к находившимся рядом приближенным. - Как должен я поступить?44 В ответ Сяо Юй и Чэнь Шуда сказали: „У Цзяньчэна и Юаньцзи даже в мыслях не было справедливости, как не было у них и заслуг перед Поднебесной. [Они] завидовали Цинь-вану, [его] великим подвигам, [его] огромной славе и вынашивали преступные планы. Сегодня Цинь-ван, убив [своих братьев], покарал их. Заслуги Цинь-вана не сравнимы [ни с какими другими] во Вселенной, живущие на земле всем сердцем одобряют их. Назначьте его заниматься государственными делами, и дела эти будут неповторимы!44 „Хорошо,- ответил Гао-цзу. — Это мое давнее намерение“》.
Юйчи Цзиндэ тут же испросил высочайшего указа о переподчинении всех войск в Чанъани Ли Шиминю и получил согласие Гао-цзу. Независимо от того, совпадало это с его «давними намерениями» или нет, отказать император не смог, если бы даже и захотел, поскольку дворец был заполнен войсками Ли Шиминя. Помимо подкупленных Цинь-ваном гвардейцев и 70 всадников, приведенных Юйчи Цзиндэ, здесь были и наемники, снаряженные супругой Цинь- вана и ее родней. На следующий день после переворота Гао-цзу по просьбе Ли Шиминя объявил амнистию всем сторонникам убитых принцев, на третий день возвел самого Цинь-вана в ранг наследника престола, а спустя еще два месяца отрекся в его пользу, приняв титул Тайшан-хуан (Божественный удалившийся император). В день гуй-хай 8-го месяца (25 сентября) 626 г. во дворце Сяньдэ- дянь в Чанъани состоялась церемония вступления на престол Ли Шиминя, принявшего девиз правления Чжэнь-гуань («Подлинное рассмотрение»).
Так завершилось правление Гао-цзу, одного из наиболее недооцененных китайской традиционной историографией правителей Поднебесной. Большинство прямых оценок Гао-цзу в официальных исторических трудах явно принижают его заслуги. «Цзю Тан шу» пытается оправдать его, подчеркивая, что Гао-цзу приходилось «скрывать грандиозные планы и не делать прыжков дракона», чтобы раньше времени не сделать явными стремлений завоевать Поднебесную. 《Цзю Тан шу» определяет заслуги первого танского императора как чуштз； («создание планов») вместо традиционного чуанъе («основание династии»),


Глава 9. Империя Тан (618—907)
213
в чем можно усматривать оттенок неполноты свершенного. Автор «Цзю Тан шу» Оуян Сю считал возвышение рода Ли случайным, а заслуги Гао-цзу видел в первую очередь в том, что в годы его правления были лишь заложены основы для последующего образцового царствования Тай-цзуна и 300-летнего правления династии Тан. Довольно резкую оценку дал императору Гао-цзу соавтор Сыма Гуана Фань Цзуюй, который подчеркнул, что Гао-цзу начал свое восхождение с неблаговидных поступков: он принял от Пэй Цзи красавиц из дворца Ян-ди и потом от них не отказался; он назвался также подданным тюрок, чтобы заручиться их военной поддержкой. Из-за этого, считал Фань Цзуюй, поколения танских правителей не имели образцовых установлений для своей семьи, а варвары-кочевники часто беспокоили Китай.
Великие достижения периода Чжэнь-гуань (627—649)
Давая сдержанные и даже отрицательные нравственные характеристики правлению и поступкам Гао-цзу, официальные исторические труды приводят тем не менее достаточно конкретных фактов, свидетельствующих о том, что ос- новные мероприятия，проведенные основателем Тан в административной, эко- номической и военной сферах, были продуманны, целенаправленны, основывались на опыте предшествующих эпох и отвечали требованиям времени. Преемнику Гао-цзу императору Тай-цзуну не пришлось проводить коренных реформ в сфере государственного управления, начатых еще при Суй и унаследованных его отцом. Важнейшая заслуга Тай-цзуна заключалась в формализации политических отношений: отлаженная придворная совещательная деятельность в период Чжэнь-гуань стала существенным механизмом, обеспечивающим политиче- ское согласие в обществе и регулирующим напряжение внутри правящего слоя.
Главные усилия императора Тай-цзуна после переворота были направлены на привлечение на свою сторону приверженцев убитых братьев. Наиболее талантливых сановников из окружения Ли Цзяньчэна - Вэй Чжэна, Ван Гуя и Вэй Тина назначили советниками {цзянъи дафу). Генералу Сюэ Ваньчэ, бежавшему после гибели Ли Цзяньчэна из Чанъани, направили личное приглашение Тай-цзуна вернуться на службу. Еще один участник столкновения у ворот Сюаньумэнь Фэн Ли, раскаявшийся в содеянном, был не только прощен, но и получил должность генерала гвардии.
Большинство сановников, входивших в окружение убитых братьев, бежали в свои вотчины, расположенные в основном на северо-востоке Китая. Полагая, что личностью, способной сплотить против него недовольных хэбэйских и шань- дунских сторонников Ли Цзяньчэна и Ли Юаньцзи, является их дядя Луцзян-ван Ли Юань, Ли Шиминь через несколько дней после переворота распорядился казнить его, обвинив в государственной измене. В 7-м месяце 626 г. важную миссию он возложил на Вэй Чжэна, назначив его комиссаром по умиротворению


214
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
(сюанъеэй) Шаньдуна. Получив широкие полномочия, Вэй Чжэн был обязан оповестить в провинции об амнистии, дарованной всем участникам переворота, а также убедить колеблющихся переходить на сторону нового государя. Во время поездки, длившейся около двух месяцев, Вэй Чжэн в целом выполнил возложенную на него задачу. Важным политическим шагом, направленным, по за- мыслу Ли Шиминя, на окончательное примирение сторон, стало перезахоронение с почестями Ли Цзяньчэна и Ли Юаньцзи. Присвоив бывшему наследнику посмертное почетное имя Инь (Тайнознаменательный), а Юаньцзи - Цы (Упорный), Тай-цзун лично оплакал братьев в день похорон, а Вэй Чжэну, Вэй Тину и всем, кто ранее служил покойным, позволил принять участие в траурной процессии. Последним оплотом сторонников убитых принцев могла стать область Цзинчжоу (пров. Ганьсу), которой управлял родственник императора - Ли И. Но попытка его выступления в 1-м месяце 627 г. закончилась крахом: Ли И убили его же подчиненные, которые переслали голову принца в Чанъань в знак лояльности новому императору.
В 7-м месяце 626 г.? еще до официального вступления на престол, Тай-цзун назначил на ключевые должности в высшей администрации своих сторонников. Фан Сюаньлин и Юйвэнь Шицзи стали главами Государственного секретариата (чжуншулин), Гао Шилянь - главой Императорской канцелярии (шичжун), Сяо Юй - левым помощником главы Кабинета министров (шаншу цзопуе), Чжансунь Уцзи - министром чинов {либу шанъиу), Ду Жухуэй - военным министром {бин- бу шаншу). Генеральские должности в императорской гвардии получили Хоу Цзюньцзи, Дуань Чжисюань, Сюэ Ваньчэ, Чжан Гунцзинь. Эти назначения стали важным шагом, предшествовавшим официальному вступлению Ли Шиминя на престол.
В первые три года царствования Тай-цзуна при дворе довольно значительным было влияние сановников старшего поколения, служивших императору Гао-цзу. Наиболее сильными фигурами среди них были Сяо Юй, Чэнь Шуда и Юйвэнь Шицзи, поддерживавшие Ли Шиминя в борьбе за престолонаследие и получившие после его воцарения высокие должности. Эти сановники являлись потомками царских фамилий: Сяо Юй был сыном Сяо Цуна (последнего монарха Позд- ней Лян) и братом императрицы Сяо; Чэнь Шуда приходился сыном последнему государю южной династии Чэнь; Юйвэнь Шицзи был отпрыском правящего дома Северного Чжоу. Назначая бывших сановников своего отца на должности, Тай-цзун не только надеялся сохранить преемственность и аристократический блеск, привносимые в его окружение присутствием этих придворных, но и намеревался в полной мере использовать бесценный политический и административный опыт старшего поколения.
Однако уже в 10-м месяце 626 г.5 спустя два месяца после назначений, стали проявляться непримиримые разногласия «в обсуждении дел» между левым и правым помощниками главы Кабинета министров Сяо Юем и Фэн Дэи? а также возникать «ожесточенные перепалки в присутствии государя» между Сяо Юем и Чэнь Шуда. В результате последние лишились высоких должностей, едва


Глава 9. Империя Тан (618—907)
215
Ближайшие сподвижники Тай-цзуна
успев их занять, а Фэн Дэи спасло только заступничество Фан Сюаньлина и Ду Жухуэя. В 9-м месяце 627 г. Юйвэнь Шицзи был смещен с поста главы Государ- ственного секретариата и переведен на должность начальника ведомства двора (дянъчжут1зянъ). Не желая казаться пристрастным к сановникам старшего поколения, Тай-цзун в 6-м месяце 627 г. после смерти Фэн Дэи вернул Сяо Юя на должность левого помощника главы Кабинета министров, но уже в 12-м месяце того же года вновь сместил его. Неуживчивый Сяо Юй не сработался с более молодыми чиновниками, вышедшими из административных структур Ли Ши- миня.
Трудно сказать, в какой степени сановники старшего поколения, получившие должности в администрации Тай-цзуна, продолжали поддерживать связи с отрекшимся Гао-цзу и какие отношения сохранялись у самого Тай-цзуна с отцом. Источники не приводят конкретных свидетельств какого бы то ни было вмешательства Ли Юаня в политические дела и административную деятельность сына, хотя возможность влиять на них исподволь у него была. Так，Ли Юань почти два с половиной года с момента отречения жил в главном императорском дворцовом комплексе Чанъани и только в 4-м месяце 629 г. перебрался в загородную резиденцию. Вплоть до смерти в 635 г. он устраивал приемы и сам присутствовал на пирах Тай-цзуна. До 629 г. при отрекшемся Гао-цзу находился его наперсник Пэй Цзи, в прошлом самый влиятельный его приближенный. Несмотря на давнюю неприязнь к Пэй Цзи, Тай-цзун не осмеливался удалить его и даже в 626 г. пожаловал ему в кормление 1,5 тыс. дворов. Но в 1-м месяце 627 г. Пэй Цзи по обвинению в связях с буддийским монахом Фая, приговоренным за колдовство к казни, лишили должности и сослали в родную деревню в провинции Шаньси.
В дальнейшем ключевые посты в администрации Тай-цзуна занимали люди в большинстве своем молодые, связанные с ним со времени объединительных походов; многие прежде входили в Литературную палату. Они обладали прекрасными деловыми качествами и были лично преданы Тай-цзуну. Многие сановни- ки периода Чжэнь-гуань происходили из семей мелких и средних чиновников. Всем им, людям незнатным, но деятельным, были известны трудности восхождения. Одни из них (Фан Сюаньлин, Ду Жухуэй) примкнули к Цинь-вану вскоре после Тайюаньского восстания 617 г.5 другие (Вэй Чжэн, Ван Гуй) были прежде


216
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
советниками старшего брата Тай-цзуна - Ли Цзянь- чэна. Ли Цзин еще при династии Суй дослужился до должности помощника начальника области (цзюнъчэн), затем при Гао-цзу выдвинулся как военачальник. Ли Цзи начал карьеру на службе у Ли Ми, одного из соперников дома Тан. Юй Шинань, до того как поступить на службу к Тай-цзуну? занимал заметные государственные должности при суйском Ян-ди и некоторое время служил в ставке сепаратиста Доу Цзяньдэ.
Наиболее могущественным приближенным Тай-цзуна и его доверенным лицом с юных лет и на протяжении всей жизни оставался Чжансунь У цзи, старший брат императрицы. Участвуя в войнах за объединение Китая, Чжансунь У цзи проявил себя талантливым военачальником, а затем, занимая высокие государственные посты, - способным администратором. Согласно особому эдикту, он единственный имел право на постоянный доступ в покои императора.
В первый год царствования Тай-цзуна Чжансунь Уцзи назначили министром чинов, пожаловали титул Циго-гун и должность правого помощника главы Кабинета министров. С 633 г. он занимал почетные должности главного советника (сыкун и сыту). Огромная власть и влияние Чжансунь Уцзи на государя, случалось, вызывали неудовольствие и разговоры при дворе, но Тай-цзун неизменно защищал своего родственника, которого называл братом. Сам Чжансунь Уцзи предпочитал держаться в тени и редко высказывал свои суждения во время дворцовых аудиенций. Деятельное участие он принял лишь в решении вопроса о назначении наследника престола, продвигая своего родного племянника. В период Чжэнь-гуань под руководством Чжансунь Уцзи были созданы «Тан люй шу и» («Уголовный кодекс династии Тан с разъяснениями и комментариями»), «Люй лин чжи» («Свод уложений и предписаний»), «Синь ли» («Новый свод ритуала»). В первые годы правления Гао-цзу на Чжансунь Уцзи сохранял ключевое положение при дворе. Но, выступив против усиления позиций императрицы У-хоу, он в 659 г. был лишен всех должностей, сослан и «пожалован смертью» - получил повеление покончить жизнь самоубийством.
Влиятельнейшими сановниками периода Чжэнь-гуань, пользовавшимися большим доверием Тай-цзуна，являлись также Фан Сюаньлин и Ду Жухуэй. Фан Сюаньлин родился в 579 г. в семье начальника области в Шаньдуне. При Суй он занимал должность пристава (вэй), мелкого чиновника на уездном уровне, ведавшего общими административно-хозяйственными делами. За какую-то провинность был осужден и сослан в Шэньси， где в начале 618 г. присоединился к армии Ли Шиминя. Император Тай-цзун при первой же встрече безошибочно разглядел в Фан Сюаньлине выдающиеся таланты и дал ему должность в своем штабе. Тогда же Фан Сюаньлин сблизился с Ду Жухуэем, выходцем из извест¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
217
擔
ной служилой шэньсийской семьи, принятым к Цинь- вану в конце 618 г. С тех пор Фан Сюаньлин и Ду Жухуэй долгие годы служили вместе, часто на «парных» должностях в ставке Цинь-вана, затем при дворе Тай-цзуна, помогая друг другу.
В период обострения борьбы за престолонаследие между Ли Шиминем и Ли Цзяньчэном последний добился перевода некоторых чиновников из ставки Цинь- вана в провинцию. Фан Сюаньлин и Ду Жухуэй были отправлены в ссылку, получив низовые должности в областных управах. Но будущий император Тай-цзун не пожелал расставаться со своими ближайшими советниками и повелел им в одеяниях даосских монахов тайно являться к нему во дворец «через боковую дверь» для обсуждения дел. После устранения Ли Цзяньчэна Фан Сюаньлин и Ду Жухуэй были назначены наставниками наследника престола. Вскоре Ду Жухуэй стал военным министром, а в 628 г. получил также должность советника по назначениям и смещениям {цзянъцзяо шичжун). В 629 г. Ду Жухуэй был пожалован постом левого помощника главы Кабинета министров, тогда как Фан Сюаньлина назначили правым помощником. В источниках отмечено, что в делах управления оба сановника действовали вместе: начиная с госу-
Ду Жухуэй
дарственного устройства и кончая содержанием законов - все утверждалось этими двумя людьми. Они снискали добрую славу среди современников, их так и называли тогда - Фан и Ду.
После смерти Ду Жухуэя в 630 г. Фан Сюаньлин продолжал занимать высшие государственные должности, выполняя также обязанности редактора- историографа (цзянсю). Отслужив 15 лет на министерских постах, Фан Сюаньлин подал несколько прошений об отставке, которые Тай-цзун долгое время от- казывался принимать. В 642 г. Фан Сюаньлин получил почетную должность главного советника (сыкун), и вплоть до конца периода Чжэнь-гуань он неизменно принимал участие в обсуждении важнейших государственных дел.
Если Фан Сюаньлин и Ду Жухуэй были прежде всего людьми практического административного склада, то знаменитый Вэй Чжэн выполнял в основном совещательные функции, выступая в период Чжэнь-гуань в роли незаменимого сановника, без которого немыслимо было бы воплотить конфуцианский эталон идеального государя. Вэй Чжэн родился в 580 г. в провинции Хэбэй в семье мелкого чиновника, получил прекрасное образование, посещая знаменитую частную школу Ван Туна (584-617), а затем некоторое время находился в даосском монастыре. В 617 г. Вэй Чжэн присоединился к мятежнику Юань Баоцзану. Когда последний покорился Ли Ми и получил от него почетные титулы, Вэй Чжэн был направлен для выражения благодарности. Ли Ми обратил внимание на изысканный литературный стиль Вэй Чжэна и пригласил его на должность советни-


218
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Вэй Чжэн
ка по «письменным делам» при штабе {юаныиуайфу вэнъсюэ цанъцзюнъ). Основным занятием Вэя на службе и у Юань Баоцзана, и у Ли Ми стало составление манифестов, обращений к армии и населению. В 621 г. Вэй Чжэна приняли на службу к Ли Цзяньчэну в качестве библиотекаря наследника престола (сима). Находясь на этом посту, Вэй Чжэн сумел привлечь к себе внимание патрона и стал выполнять обязанности его советника, в частности давал ему рекомендации о том, как лучше действовать против Ли Шиминя. После смерти Ли Цзяньчэна Вэй Чжэна пригласили на службу к Тай- цзуну, который стремился продемонстрировать, что для него первостепенное значение имеют способности и ка¬
чества людей, а не их личные пристрастия.
Обладавший глубокой ученостью и замечательным красноречием Вэй Чжэн стал одной из наиболее мифологизированных фигур блестящего периода Чжэнь- гуань. Он служил в должности начальника Библиотечного управления (мигиу- цзянъ), в 633 г. был назначен главой Императорской канцелярии и пожалован почетным титулом тэцзинъ. В 643 г. Вэй Чжэн получил должность наставника наследника престола {тайши). Помимо этого он в течение всей жизни состоял советником Императорской канцелярии. Вэй Чжэн прославился не только своими талантами, но и прямотой и бескомпромиссностью характера. Отношение Тай-цзуна к Вэй Чжэну - уважение просвещенного монарха к мудрому сановнику -иллюстрировалось множеством эпизодов в танских исторических и политических сочинениях. Император не чуждался выспренних комплиментов в адрес своих сподвижников и часто, действуя в духе древних мудрых властителей, допускал эффектные жесты, свидетельствовавшие о его глубоком почтении к выдающимся подданным. Пространные речи Вэй Чжэна, содержащие множество поучительных исторических примеров, параллелей, цитат из классических канонов, Тай-цзун выслушивал с неизменным пиететом, благодарил его, часто жало¬
вал подарки за прекрасные выступления, подчеркивал, что высоко ценит его со- веты. В 643 г. Вэй Чжэн тяжело заболел. Тай-цзун в то время как раз намеревался возвести для себя павильон и, зная, что в скромном доме Вэй Чжэна нет парадного зала, распорядился передать строительные материалы на его сооруже- ние, которое было завершено в течение пяти дней. Одновременно Тай-цзун направил к Вэй Чжэну посланца, чтобы передать ему полотняное одеяло и простую подстилку - символы бережливости, соответствовавшие вкусам этого са- новника. Когда спустя несколько дней Вэй Чжэн скончался, Тай-цзун лично прибыл оплакать его, посмертно присвоил ему почетное имя Вэнь-чжэнь (Нравственный и Непоколебимый), сам сочинил эпитафию и высочайшей рукой начертал ее, а также особым указом пожаловал семье Вэй Чжэна в кормление 900 дворов. В речи, обращенной к придворным, Тай-цзун сравнил Вэй Чжэна с
зеркалом, отражением государя.


Глава 9. Империя Тан (618—907)
219
Помимо Вэй Чжэна среди сановников Тай-цзуна было еще несколько уче- ных-книжников, которых император неизменно приглашал на аудиенции, а также во время редких «часов отдыха от многочисленных дел управления часто звал к себе для совместного обсуждения канонических книг и исторических трудов». К их числу относились Ван Гуй? Юй Шинань и Ma Чжоу.
Ван Гуй родился в 578 г. в Шаньдуне, его предки занимали высокие посты при правителях Поздней Лян и Северной Ци. Сам Ван Гуй стал советником суй- ского Вэнь-ди5 в танское время был приглашен Ли Цзяньчэном на должность свитского советника наследника престола (чжуньюнь), в обязанности которого входило в основном исправление и обсуждение с наследником текстов докладов императору. После гибели Ли Цзяньчэна Ван Туя сослали в Сычуань, но вскоре Тай-цзун призвал его ко двору и пожаловал должностью советника двора (хуан- мэнь шилан). В 628 г. Ван Гуй стал главой Императорской канцелярии. Скончался он в 646 г. Император посмертно пожаловал ему должность министра чинов и почетное имя И (Совершенный).
Юй Шинань родился в 558 г. в провинции Чжэцзян, он был приемным сыном чэньского сановника Юй Цзи，занимавшего должность помощника главы Госу- дарственного секретариата. Юй Шинань получил блестящее конфуцианское об- разование, служил при дворе Ян-ди5 где не смог сделать карьеры, так как государь «не выносил его резкости и прямодушия». После гибели Ян-ди Юй Шинань примкнул к мятежнику Доу Цзяньдэ, затем занял пост военного порученца в ставке Цинь-вана Ли Шиминя, а в 621 г. стал членом Литературной палаты. В 633 г. Юй Шинань сменил Вэй Чжэна на посту начальника Архивного управления. Как отмечают официальные биографии, с виду Юй Шинань казался нерешительным и слабосильным и «будто бы не доросшим до своей одежды», но характер у него был твердый и непреклонный. Каждый раз при обсуждении достоинств и погрешностей деяний древних государей он неизменно приводил глубокие нравоученрш, вызывая одобрение Тай-цзуна. Когда в 638 г. Юй Шинань скончался, Тай-цзун посмертно пожаловал ему должность министра ритуала и почетное имя Вэнь-и (Просвещенный и Добродетельный).
Ma Чжоу, вероятно, самый молодой из приближенных Тай-цзуна, родился в 601 г. в Шаньдуне. Согласно официальной биографии, он происходил из бедной служилой семьи, рано осиротел, страстно стремился к учению. В 631 г. Ma Чжоу прибыл в столицу, надеясь найти применение своим способностям и знаниям. Он остановился в доме у офицера дворцовой стражи {чжунланцзян) Чан Хэ. В это время Тай-цзун издал распоряжение чиновникам подавать на высочайшее имя доклады с перечислением достижений и просчетов в делах управления, и Ma Чжоу указал Чжан Хэ на двадцать с лишним надлежащих дел и предложил подать о них доношение. Тай-цзун немало подивился способностям Чан Хэ и стал его расспрашивать. Чжан Хэ отвечал: «Сие изыскано не мной, а гостящим в моем доме Ma Чжоу». В тот же день Тай-цзун призвал Ma Чжоу во дворец. Когда Ma Чжоу явился, Тай-цзун высказал свое глубокое удовлетворение и приказал ему находиться постоянно в Императорской канцелярии. Докладные за¬


220
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
Ли Цзин
Ли Цзи
кала в военных походах,
писки и выступления Ma Чжоу, посвященные вопросам управления, неизменно вызывали одобрение государя. К 644 г. Ma Чжоу дослужился до должности гла- вы Государственного секретариата и правого наставника наследника престола. Помимо исполнения основных обязанностей он возглавлял также министерство чинов. Ma Чжоу прославился добросовестностью и преданностью служебному долгу и снискал себе доброе имя среди современников.
Наряду с успешными чиновниками-администрато- рами и советниками-теоретиками по вопросам управления Тай-цзуну служили и талантливые генералы, усилиями которых были одержаны многие победы как в период раннетанских объединительных войн, так и более поздних территориальных захватов. Из многих выдающихся полководцев наиболее заслуженными, бесспорно, были Ли Цзин и Ли Цзи.
Прославленный военачальник и теоретик военного искусства Ли Цзин родился в 571 г. в Шэньси. К 616 г. он дослужился до помощника начальника области Маи (пров. Шаньси), а Ли Юань как раз в это время был назначен наместником Тайюаня. Вначале Ли Цзин не собирался сотрудничать с танским Гао-цзу и даже намеревался донести о его мятежных замыслах императору Ян-ди. Но затем Ли Цзин все же поступил на службу в танскую армию, а в 621 г. за заслуги по усмирению сепаратистов Сяо Сяня и Фу Гунши был назначен помощником великого губернатора {да ду- дуфу чжанши) Янчжоу. В 627 г. император Тай-цзун призвал Ли Цзина в Чанъань и назначил его на пост министра наказаний, в 628 г. назначил главой Государственного секретариата, а в 629 г. перевел в должность военного министра и главнокомандующего по- ходной армии {синцзюнъ-цзунгуанъ) округа Дайчжоу. Дальнейшая жизнь Ли Цзина почти постоянно проте- и с именем его был связан ряд крупнейших побед тай¬
ской армии.
Высокую оценку и благодарность Тай-цзуна заслужила проведенная под командованием Ли Цзина успешная кампания против восточнотюркского Сели- кагана в 630 г. 5 за которую Ли Цзин был удостоен должности первого помощни- ка главы Кабинета министров и получил в кормление 500 дворов. Вплоть до кончины в 649 г. Ли Цзин принимал участие в походах, главным образом против северо-западных соседей Китая. В ознаменование побед Ли Цзина над туюй-


Глава 9. Империя Тан (618—907)
221
хунями ему был дарован титул Вэйго-гун. Когда скончалась супруга Ли Цзина, Тай-цзун специальным указом распорядился обустроить родовую усыпальницу в соответствии с преданием о ханьских генералах Вэй Цине и Хо Цюйбине: возвести парные саркофаги наподобие двух горных цепей - гор Тешань в землях тюрок-туг(зюэ и гор Цзиши (в юго-восточной части совр. пров. Цинхай), расположенных в землях туюйхуней. Так было решено увековечить выдающиеся подвиги Ли Цзина. Но главным памятником этому военачальнику стало сочинение «Тай-цзун Ли Вэй-гун вэньдуй» («Диалоги Тай-цзуна с Вэй-гуном Ли [Цзином]»), включенное в состав китайского «Семикнижия» - семи классических сочинений по военному искусству.
С именем другого крупного военачальника раннетанского периода - Ли Цзи - связаны в первую очередь танские завоевания на Корейском п-ове. Ли Цзи родился в 594 г. в Шаньдуне в очень богатой семье. Настоящая его фамилия была Сюй. В возрасте 17 лет он вступил в повстанческий отряд Ди Жана, затем перешел к Ли Ми, в войсках которого дослужился до генеральской должности. После того как Ван Шичун в 619 г. нанес поражение Ли Ми, войска последнего рассеялись, а сам Ли Ми изъявил покорность танскому дому. В это время под непосредственным военным контролем Ли Цзи находились 10 областей, и он решил составить подробнейшее описание управ и уездов, а также реестры рекрутов и воинов и доложить обо всем не Гао-цзу, а Ли Ми, чтобы тот от своего имени сделал подношение дому Тан. Когда Гао-цзу услышал об этом, то, отметив преданность Сюй Цзи, даровал ему фамилию Ли и распорядился передать список родственников Ли Цзи в ведомство по делам императорского рода. Ли Цзи получил также от танского дома должность старшего генерала правого корпуса Воинственной гвардии.
Когда Ли Ми взбунтовался против Гао-цзу и был казнен, Ли Цзи облачился в траурные одежды, оплакивая своего прежнего патрона. Он обратился к Гао-цзу с просьбой позволить ему лично с почестями предать земле тело Ли Ми и получил согласие. Позднее Ли Цзи участвовал в походе Тай-цзуна против Ван Ши- чуна и Доу Цзяньдэ. В 627 г. он был удостоен должности губернатора пограничной области Бинчжоу на севере нынешних провинций Шаньси и Шэньси, где строжайшим образом соблюдал законы. Вскоре область Бинчжоу преобразовали в великое губернаторство, а Ли Цзи был назначен помощником губернатора и получил титул Инго-гун. В Бинчжоу Ли Цзи прослужил 16 лет, а затем, получив должность военного министра, стал участвовать в делах правления. После смерти Тай-цзуна его назначили главнокомандующим в важных военных походах против государств Корейского п-ова. Скончался Ли Цзи в 669 г.
Эти политики составляли круг наиболее доверенных лиц Тай-цзуна, а некоторые из них играли выдающуюся роль в правление Г ао-цзу. Большинство ран- нетанских политических деятелей не просто отвечали нормам, соответствующим традиционным представлениям об идеальном сподвижнике государя, но и обладали смелостью, способностью действовать во имя воплощения этой нормы. Важнейшим принципом служения государю, свойственным сановникам


222
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
/
раннетанской эпохи, было соединение воспитательной функции, освященной авторитетом конфуцианской традиции, с практической помощью государю. В связи с этим в китайской историографии министры и генералы танских го- сударей-основателей изображены носителями высокой нравственности, обладателями многих талантов и способностей в деле управления государством.
Внешне государственное устройство в период Чжэнь- гуань оставалось таким же, как и при Суй, и при Гао-цзу. Была сохранена система Трех управлений. При императоре Тай-цзуне стали назначать двух глав Государственного секретариата - чиновников 1-го ранга 2-го класса. Основной обязанностью чиновников Государственного секретариата являлось составление текстов императорских указов.
1 Глав Императорской канцелярии в начале Тан также на-
значалось двое. Должности глав канцелярии тоже соответствовали 1-му рангу 2-му классу. В их обязанности входило «передавать низам повеления императора и сообщать об их исполнении». Чиновники, служившие в Императорской канцелярии, обязаны были просматривать тексты указов, составленных в Государственном секретариате, обсуждать их и вносить поправки. Только после этого указы подлежали опубликованию. Согласно танской системе, назначался один глава Кабинета министров - чиновник 1-го класса 2-го ранга, которому подчинялись главы шести министерств. Поскольку в 624-626 гг. Ли Шиминь занимал пост главы Кабинета министров, то в период Чжэнь-гуань высшая должность этого ведомства оставалась вакантной, а руководство им осуществлялось помощниками главы Кабинета министров.
Уточняя задачи и роль Государственного секретариата и Императорской канцелярии, Тай-цзун стремился придать им характер взаимозависимых учреждений. Он указывал, что высшие учреждения государства должны взаимно кон- тролировать друг друга. При этом император большое значение придавал законосовещательной стороне деятельности этих государственных органов. Постепенно в компетенцию Государственного секретариата и Императорской канце- лярии вошло обсуждение важнейших политических дел. Помимо этого, Тай-
Император
Тай-цзун
цзун, стремившийся к максимальной концентрации власти в своих руках, создал большое количество неофициальных совещательных органов, состав и деятельность которых тщательно контролировал. Регулярно 1-го и 15-го числа каждого месяца император приглашал чиновников выше 9-го ранга для обсуждения важнейших вопросов текущей политики. В 627-639 гг. проводились ежедневные аудиенции в зале Лянъидянь императорского дворца в Чанъани для сановников выше 5-го ранга. В состав еще одного совещательного органа входили главы Трех управлений, собиравшиеся, как правило, ежедневно в зале Чжэншитан. Кроме этих сановников император иногда особо назначал присутствовать и не¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
223
которых чиновников более низких рангов. Оба помощника главы Кабинета министров и шесть министров составляли совет из «восьми сидельцев» {бацзо)\ время от времени Тай-цзун созывал их для рассмотрения конкретных дел управления. Перечисленные неофициальные совещательные органы фактически являлись постоянными учреждениями и состояли из лично назначаемых государем лиц. Активная политическая жизнь в период Чжэнь-гуань, воплощавшаяся прежде всего в придворной совещательной практике, давала возможность импера- тору, устанавливавшему периодичность аудиенций и состав прш лашенных, проводить гибкую политику и обосновывать главнейшие свои решения не по произволу, а исходя из насущной необходимости, признанной сановниками. В то же время совещательная деятельность в определенной степени ограничивала единоличную власть монарха и позволяла оппозиции добиваться от него шагов, соответствовавших ее интересам, как это, в частности, проявилось в практике удельных пожалований.
Создание системы родственных уделов по древним чжоуским образцам Тай- цзун считал важнейшим условием укрепления власти танского дома в Китае и формирования верного правящей династии привилегированного сословия. В свое время император Гао-цзу, стремясь ослабить старую аристократию на местах, пожаловал титулы цинъ-еан и цзюнъ-еан нескольким десяткам своих родственников. Но эти титулы, в древности связывавшиеся с территориальными пожалованиями, в большинстве своем были номинальными, и их присвоение не сопровождалось передачей во владение земель. Границы уделов новой многочисленной знати, как правило, совпадали с территориями областей и уездов, а обладатели титулов должны были выполнять функции областных и уездных начальников. С конца 626 г. император Тай-цзун предпринимал шаги по замене номинальных пожалований действительными. Прежде всего он предоставил 43 заслуженным приближенным 31 тыс. дворов в реальное владение, а затем объявил о намерении пожаловать уделы своим сыновьям, которых он считал гораздо более надежной опорой монаршей власти на местах, чем бюрократов. Понимая, что уделы рано или поздно неизбежно создадут угрозу государственному единству, Тай-цзун решил найти способ поставить их в прочную зависимость от центральной власти. Основой такой политической зависимости он счел зависимость родственную - подчинение младших родственников (держателей уделов) главе рода (императору), а гарантией единства страны - единство и сплоченность правящего танского рода. Придворные дискуссии 628-629 и 637 гг. заставили Тай-цзуна отказаться от первоначального намерения раздать всю территорию Китая в уделы своим родственникам: слишком сильным оказалось противодействие высшей бюрократии.
Развитие государственности раннетанского Китая после неудачных попыток Тай-цзуна ввести удельную систему осуществлялось в русле административной централизации. В 639 г. на территории государства насчитывалось 358 областей и 1551 уезд, а после завоевания оазисного государства Гаочан (Каракоя) в 640 г. прибавились еще две области и шесть уездов. Император Тай-цзун стремился


224
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
лично контролировать назначения на местах. На стенах покоев императора вы- вешивались списки провинциальных чиновников с отметками об их заслз^гах и проступках. Тай-цзун давал личные распоряжения о смещениях и назначениях областных и уездных начальников и следил за регулярностью проведения ин- спекций.
С течением времени все большее упорядочение и развитие получала система экзаменов на чин: если за годы правления Гао-цзу степень сюцай получили шесть человек, а степень цзинъ- ши - 24, то за период царствования Тай-цзуна соответственно - 21 и 188 человек. По распоряжению Тай-цзуна, заинтересованного в экзаменах на чин как эффективном средстве отбора на государственную службу, были основаны Школа каллиграфии в 628 г. и Школа права в 632 г. Наряду с этим увеличился прием в Государственное училище，Школу сынов отечества и Школу у четырех ворот, общее число учащихся в которых к 640 г. превышало 8 тыс. человек. Контроль над учебными заведениями осуществляло ведомство государственных училищ. Подготовленные под надзором государства кандидаты участвовали в столичных экзаменах, проводившихся почти ежегодно. Сам император обычно присутствовал на экзаменах высшей ступени и беседовал с наиболее отличившимися. Первостепенным требованием к кандидатам на государственную службу оставалось знание традиционного конфуцианского канона. В период Чжэнь- гуань издали классический труд «У цзин чжэнъи» («Пятиканоние с выправленными комментариями»), комиссия историографов во главе с Вэй Чжэном работала над написанием истории династий, сменивших друг друга в Китае в эпоху между Хань и Тан, были составлены своды литературных произведений «И вэнь лэй цзюй» (624 г.), «Вэнь сы бо яо» (641 г.), создан «Синь ли» («Новый свод ритуала», 627 г.). Большое значение в царствование Тай-цзуна придавалось сбору и изучению сочинений самого различного характера, учреждению библиотек и составлению их каталогов.
Незыблемость конфуцианства как первоосновы государственной идеологии оставалась для танских государей бесспорной. В свое время император Гао-цзу повелел создать в Чанъани храмы, посвященные Конфуцию и чжоускому Вэнь- вану (Чжоу-гуну), а также распорядился разыскать их потомков, чтобы наградить и пожаловать им титулы. Вступив на престол, Тай-цзун отменил
Колесница для выездов сановников эпохи Тан {бронзовая модель, археологические находки)


Глава 9. Империя Тан (618—907)
225
жертвоприношения Вэнь-вану и одновременно объявил Конфуция первейшим из мудрецов, почитаемых в государстве. Особым эдиктом император предписал в 631 г. буддийским и даосским монахам непременно навещать своих родителей и воздавать им дань уважения, действуя в соответствии с принципом сыновней почтительности. Кроме того, он повелел изыски- вать в Поднебесной известных ученых-конфуцианцев и способствовать привлечению к ним учеников. Сам Тай-цзун неоднократно удостаивал своим присутствием ведомство государственных училищ и беседовал с учащимися. Наставниками наследных принцев в период Чжэнь-гуань назначались почти исключительно конфуцианцы.
Но если в такой сфере, как официальная государственная жизнь, преобладание конфуцианства было очевидным, то в обыденном мировоззрении китайского общества существовало теснейшее переплетение конфуцианства, даосизма и буддизма. Танское госу-
Статуя Конфуция, предположительно, эпохи Тан
{сохранилась в Японии)
дарство, претендуя на устойчивость и влияние, стремилось оказывать знаки внимания всем «трем учениям», составлявшим неотъемлемые части синкретического общественного сознания. По распоряжению Тай-цзуна неоднократно проводились буддийские молебны в столице, наиболее значительными из которых были: в 626 г. в память всех тех, кто был убит его рукой во время войн, и в 642 г. в память его матери в посвященном ей же буддийском храме Синфусы. Тай-цзун не раз встречался и беседовал со знаменитым паломником Сюаньцзаном (600- 664), в 636 г. по приказу императора наследный принц присутствовал на похоронах наставника Сюаньюаня (562-636), в столице создавались буддийские храмы, императорские библиотеки пополнялись буддийскими сочинениями.
Личное отношение Тай-цзуна к буддийскому учению было неоднозначным и менялось с годами. С одной стороны, император восхищался глубиной и мудростью буддизма, с другой - иногда соглашался с доводами о бесполезности данного учения для народа и вредности для государства. В 637 г. Тай-цзун издал эдикт, предоставлявший даосам более почетное положение по сравнению с буддийским духовенством на официальных церемониях. Данное решение было связано со стремлением официально подтвердить легенду о происхождении царст- вующего рода Ли от Великого Ли Эра - Лао-цзы и, бесспорно, должно было способствовать легитимации танской династии. В целом же ни даосизм, ни буддизм не оказали большого влияния на содержание государственной идеологии раннетанского Китая, хотя в непосредственном окружении Тай-цзуна были и буддисты (Сяо Юй, Юй Шинань) и даосы (Фан Сюаньлин, Ду Жухуэй).
С первых же дней пребывания на престоле второй танский государь направ¬
лял свои усилия на восстановление подорванной многолетними войнами эконо-


226
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
мики страны и увеличение численности сократившегося во время смут населения. По современным подсчетам, в царствование У-дэ на территории Китая насчитывалось немногим более 2 млн. дворов, что составляло около V4 общего ко- личества дворов периода расцвета суйской династии. Вероятно, эти цифры отражают реальную демографическую картину. Прежде всего, огромное количество людей было уничтожено в войнах, жизни сотен тысяч человек унесли круп- номасштабные военные операции в Северном и Центральном Китае в 617- 623 гг. Массы переселенцев бежали от военных невзгод и голода на север, многие были уведены в плен.
В первый год своего царствования Тай-цзун издал «Указ о поощрении народа к заключению браков», в котором предписал вступить в брак всем мужчинам старше 20 и женщинам старше 15 лет. Местным властям и родственникам вменялось в обязанность контролировать соблюдение обрядов и обеспечивать молодых приданым. Кроме того, было высказано высочайшее пожелание, чтобы вдовцы и вдовы, у которых истек срок траура по почившим супругам, вновь создавали семьи. В результате целенаправленной демографической политики государства к концу периода Чжэнь-гуань общее количество податных дворов Под- небесной составило около 3 млн. 800 тыс.
Для того чтобы стимулировать развитие земледелия в Поднебесной, Тай-цзун восстановил имевшую огромный культовый смысл церемонию вспашки императором первой борозды; в последний раз она проводилась при южной династии Лян. В 1-м месяце 3-го года Чжэнь-гуань (629 г.) Тай-цзун лично принес жертвы мифическому основоположнику земледелия Шэньнуну и плугом вспахал участок земли, отведенный для этой цели близ Храма Неба. Шелководство в стране по традиции находилось под патронажем императрицы, которая, как было объявлено в 627 г., лично выращивала и разводила во дворце шелковичных червей.
Раннетанские государи поощряли обработку пустошей и освоение земель в так называемых «просторных деревнях» (куансян). Танское законодательство позволяло земледельцам в «просторных деревнях» занимать участки, площадь которых превышала установленную норму. Под пристальным вниманием властей повсеместно строились ирригационные сооружения, за период царствования Тай-цзуна в стране было проложено более 446 ли оросительных каналов. Стабилизации экономики способствовали высокие урожаи середины 630-х годов. К 635 г. один доу риса стоил четыре-пять монет, а к 641 г. - две монеты.
Восстановление и развитие экономики страны, упорядочение административного деления, фиска, системы государственных экзаменов, составление к 637 г. нового свода уголовных законов и административных уложений «Чжэнь-гуань люй» («Кодекс годов Чжэнь-гуань»), унификация в области идеологии и культуры свидетельствовали об укреплении танского режима. По мере разрешения внутренних проблем все больше внимания Тай-цзун уделял усилению армии и совершенствованию ее структуры. Общая численность воияов-фубин составила к 636 г. 600 тыс. человек. С усилением военной активности танского государства


Глава 9. Империя Тан (618—907)
227
все более широкое распространение получила система яаомяиков-мубин: в армии Тай-цзуна их насчитывалось до 100 тыс.
Внешняя политика Тай-цзуна
(627-649)
В течение первых лет династии Тан в официальной идеологии довольно четко проявлялась тенденция осуждения активной внешней политики государства, поскольку одной из причин гибели династии Суй, предшественницы Тан, считалась серия военных кампаний императора Ян-ди. Наиболее активным выразителем этой тенденции был Вэй Чжэн, которого в первые два десятилетия Тан под- держивали многие сановники. Императоры Гао-цзу и Тай-цзун также понимали, что форсирование внешних захватов неизбежно привело бы к краху молодой династии, и вплоть до 630 г. стремились избегать крупных военных акций. Во внешних делах они придерживались выжидательной позиции, откупались от нарушавших границы Китая кочевников, выдавали принцесс замуж за правителей соседних государств.
Важнейшим принципом внешней политики в первые годы царствования Тай- цзуна были объявлены защита и возвращение на исконные земли китайского населения. В результате побед над восточными тюрками в Китай было возвращено более 1 млн. 200 тыс. человек, включая 100 тыс. тюрок, согласившихся признать вассальную зависимость. В 631 г. Тай-цзун «с помощью золота и шелков выкупил 80 тыс. китайцев, мужчин и женщин, в суйские смуты попавших в земли тюрок, и полностью компенсировал им утраченное домашнее имущество». Многократно предпринимались попытки переселить в Китай и превратить в податное сословие покоренные кочевые племена из северных и западных приграничных территорий, но такая политика не имела долговечных результатов.
В начале периода Чжэнь-гуань наиболее сильными противниками Китая оставались восточные тюрки, постоянно совершавшие набеги на северные территории танского государства. В конце 8-го месяца 626 г. Сели-каган и его пле- мянник Тули-каган вторглись в Шэньси и дошли почти до Чанъани. Тай-цзун, не имевший в тот период достаточных сил для ведения войны, оказался вынужден от них откупиться. Вскоре внутреннее единство Восточнотюркского каганата было значительно подорвано: в 627 г. произошло восстание некоторых зависимых от каганата племен, а также разгорелась вражда между Сели и Тули. Последний обратился к китайскому императору с просьбой о военной помощи. Тай-цзун оставил просьбу без внимания, мирными дипломатическими средствами добиваясь раскола каганата. Только в конце 629 г., после признания Сели- каганом сюзеренитета Китая, танский император счел наконец момент подхо- дящим для начала военных действий и направил на север 100-тысячную армию генералов Ли Цзи и Ли Цзина. Во 2-м месяце 630 г. Ли Цзин нанес поражение Сели-кагану в районе Иньшаня (Внутренняя Монголия), после чего Сели бежал


228
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Восточнотюркский каганат
на север, где вскоре был захвачен в плен и отправлен в Чанъань заложником. В результате этой кампании к Китаю была присоединена большая территория на севере от гор Иньшань до пустыни Гоби, а весной 630 г. главы племен, входивших ранее в Восточнотюркский каганат, прибыли в Чанъань с изъявлением покорности и просьбой к Тай-цзуну принять титул Небесного кагана (Тянь-кэхань).
После победы над восточными тюрками в 630 г. внешняя политика танского государства значительно активизировалась. В 634 г. обширный Западнотюркский каганат, территории которого простирались от нынешней провинции Гань- су на востоке до Сасанидского Ирана на западе, от Кашмира на юге до Алтая на севере, раскололся на два племенных союза, занимавших территории к востоку и западу от р. Или. Объявив своим вассалом сначала главу западного союза, а через некоторое время и восточного, Тай-цзун добился разобщения племен, входивших в каганат. В итоге при содействии Тай-цзуна Западнотюркский каганат объединил глава одного из племенных союзов, изъявивший покорность Китаю.
Военные усилия раннетанского государства, направленные против соседей на севере и на западе，во многом объяснялись потребностями обороны и желанием предотвратить появление в этом регионе сильных в военном отношении государственных образований. Это определяло приоритеты внешней политики дома Тан до начала 40-х годов VII в., после чего главное направление территориальной экспансии Китая переместилось на восток против государств Корейского п-ова. Сразу после разгрома Восточнотюркского каганата важнейшей целью имперской политики Китая стало завоевание контроля над Великим шелковым путем, проходившим через расположенные в бассейне р. Тарим государства- оазисы -Гаочан, Яньци, Иу (Хами), Цюйцы (Куча, Куша), Шулэ (Кашгар), Юй- тянь (Хотан), Шачэ (Яркенд).
Проводя военные акции на севере и западе, Тай-цзун до поры до времени воздерживался от завоевательных шагов на юге и востоке, часто связывая свой отказ от проведения военных кампаний со стремлением не утруждать народ Поднебесной. Осуществление грандиозной военной программы - восстановле¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
229
ния китайской империи в территориальных пределах ханьской державы - потребовало от второго танского государя прежде всего большой военно-теоретической гибкости. Тай-цзун связывал военное дело с концепцией универсального благоустроения. Одним из элементов мироздания и объектом упорядочивающего воздействия монаршьей власти был народ, забота о котором (прежде всего обеспечение пропитанием и работой) рассматривалась в качестве непременного условия приведения мира в гармонию. К числу занятий, которыми государь должен был обеспечивать своих подданных, Тай-цзун относил земледелие (нун), военное дело (у) и гражданские занятия (еэнъ). Тай-цзун заявлял о том, что война является жестоким средством, к которому может прибегнуть государство. И хотя военное искусство нельзя применять постоянно, все же не стоит игнорировать его полностью, и не учить людей воевать - значит бросить их на произвол судьбы. Развивая эти мысли, Тай-цзун объяснял, что переход людей от во- енного дела к гражданским занятиям и наоборот происходит из-за того, что в реальной жизни периоды мира и порядка сменяются периодами войны и смуты.
Военно-политическая доктрина, сформулированная Тай-цзуном, стала важнейшим фактором военного усиления страны и совершенствования армии, которая в раннетанский период комплектовалась по территориально-милиционному принципу (фубин), впервые введенному при Северном Вэй. Ядром раннетанской армии были 12 гвардейских корпусов (впоследствии их стало 16), основной функцией которых была караульная служба в столице. В каждом корпусе существовала одна должность главного генерала (гианцзянцзюнъ), одна должность старшего генерала (дацзянцзюнъ) и две должности генералов {цзянцзюнъ). Гвардейские корпуса в начале Тан комплектовались переменным личным составом, относившимся к строго определенным подразделениям; при мобилизациях из этих же подразделений комплектовался состав соединений действующей армии, возглавляемых высшими офицерами данного гвардейского корпуса. Воины- фубин не оставляли сельскохозяйственного труда. По завершении военных походов они возвращались к месту расквартирования своих подразделений. Продолжительность военной службы в столице составляла один месяц в году.
После победы над восточными тюрками весной 630 г. перед танским правящим домом встала задача включения в состав китайской империи огромных территорий, на которых проживало более 100 тыс. человек. На населенных некитайскими народами землях начали активно учреждать административно-территориальные единицы, получившие название «губернаторства и области, [соз- даваемые] для удержания в узде и направления браздами» (цзими-фучжоу). Структуры г/згш" появлялись，а часто лишь (формально провозглашалисъ，с внеш_ ней стороны границ Срединного государства. Стремление Тан создать в землях некитайских народов особые административно-территориальные единицы было основано на понимании коренного различия в образе жизни и уровне экономического развития ханьцев и соседних с ними народов и часто порождало дискуссии при танском дворе по поводу целесообразности подобного присоединения «варварских» земель. Создавая структуры цзими, Танская империя - особенно


230
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
на раннем этапе своего существования — преследовала прежде всего политико стратегические цели, расценивая цзими как плацдарм для дальнейшего территориального расширения.
Разгоревшаяся при дворе дискуссия по поводу управления новыми землями выявила основные тенденции в официальной внешнеполитической доктрине. Большинство сановников высказалось за переселение восточных тюрок на окраинные китайские территории. Активным проводником политики расселения тюрок-туцзюэ на территории Китая был глава Государственного секретариата Вэнь Яньбо, который считал, что это необходимо сделать не только для того, чтобы населить пустующие территории, но и для того, чтобы распространить на «варваров» благотворное китайское влияние. Однако многие видные придворные во главе с Вэй Чжэном выступили с категорическими возражениями против переселения тюрок во внутренние китайские земли, считая опасной их близость к столице.
Выслушав противоположные мнения придворных, Тай-цзун принял решение расселить тюрок-туцзюэ на китайской территории вдоль северной границы. В то же самое время несколько тысяч знатных тюркских семей переселили в Чанъ- ань, а главы племен, пришедшие выразить покорность, получили от императора звания генералов танской армии и начальников дворцовой стражи. Во вновь созданных административно-территориальных единицах на должности губернаторов и начальников областей назначались вожди покорившихся племен. Так Тай-цзун включил тюркскую племенную структуру в систему управления империей.
Следующий этап внешней политики ранней Тан начался с завоевания и включения в 639-644 гг. в состав китайской империи оазисов Центральной Азии, расположенных в бассейне р. Тарим. Захват оазисов начался с государства Гао- чан (Каракоя, на востоке совр. Синыдзян-Уйгурского автономного района). С 498 г. Гаочан находился под управлением правящего дома Цзюй, предположительно китайского или этнически смешанного происхождения.
В начале VII в. политика Гаочана находилась под влиянием западных, а затем восточных тюрок. В 630 г. Цзюй Вэньтай, правитель Гаочана, посетил вместе с супругой двор императора Тай-цзуна и был радушно принят. Но через несколько лет после этого Цзюй Вэньтай, заручившись поддержкой Дулу (Долу)-кагана, стоявшего во главе восточной конфедерации западных тюрок, стал блокировать торговые караваны («посольства с данью»), следовавшие в Китай. Вскоре, объединив силы с западными тюрками, Цзюй Вэньтай напал на государства- оазисы Яныди и Иу, которые незадолго до этого объявили себя вассалами Тан. Направив послание с обвинениями в адрес Цзюй Вэньтая, Тай-цзун потребовал от него лично явиться к танскому двору и подтвердить свой вассалитет. Но Цзюй Вэньтай оставил это требование без внимания. В 12-м месяце 639 г. Тай- цзун направил против Гаочана военную экспедицию под командованием генерала Хоу Цзюныдзи. Преодолев огромное расстояние, китайские войска в 8-м ме- сяце 640 г. захватили Гаочан, покорили на его территории 22 города и провоз-


Глава 9. Империя Тан (618—907)
231
Тактика боя китайской пехоты с конниками в эпоху Тан
гласили правителем сына Цзюй Вэньтая - Чжишэна, признавшего сюзеренитет Тан.
После покорения Гаочана Тай-цзун распорядился об учреждении в присоединенных землях двух областей: Сичжоу и Тинчжоу, а также наместничества Ань- си с центром в Цзяохэчэне (Ярхото) - территория наместничества простиралась от Дуньхуана (Шачжоу) на крайнем западе Ганьсу до западных границ Гаочана. Назначенный китайским императором наместник осуществлял военное и гражданское управление, опираясь на армию и чиновников-китайцев.
Процесс создания областей и уездов цзими в приграничных территориях Китая в первой половине VII в. протекал не гладко. Племена, чьи земли включались в административно-территориальную структуру Танской империи, не все- гда сохраняли лояльность Китаю, присоединялись к враждебным Тан коалициям, откочевывали на другие территории, совершали набеги внутрь страны и нападали на своих соседей. Для поддержания политической стабильности и для демонстрации своей организующей роли танскому государству приходилось прибегать и к мирным, дипломатическим, и к военным средствам.
В 636 г. глава племени то Ашина Шэр вышел из повиновения Тан, напал на сеяныпо в районе Гоби, был разгромлен и бежал в Гаочан, но вскоре с остатками своих войск вернулся в Китай и вновь объявил себя вассалом Тай-цзуна. Подчинявшиеся Ашина Шэру племена чшэ расселили на севере нынешней провинции Цинхай, сам же Ашина Шэр не только избежал наказания, но и был оставлен в Чанъани, получив в жены китайскую принцессу. В течение 636 г. произошло несколько выступлений ляо. В 639 г. младший брат Тули-кагана Цзешэ-шуай, имевший должность генерала танской армии, и сын Тули — Хэлоху, живший за- ложником при дворе китайского императора, предприняли неудачную попытку покушения на жизнь Тай-цзуна.
После этого Тай-цзун публично признал, что расселение восточных тюрок на китайских землях было ошибочным шагом. Он повелел тюркг.м-туцзюэ вер¬


232
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
нуться в исконные места обитания к югу от Гоби, но данное решение, по всей вероятности, лишь узаконило начавшийся задолго до этого исход тюрок в прежние места кочевий. Управлять восточными тюрками в 7-м месяце 639 г. назначили Ашина Сымо (Ли Сымо). Одновременно император направил письмо к се- яныпо, которые после переселения тюрок в Северный Китай заняли бывшие восточнотюркские территории от Ордоса до р. Орхон, и строго предписал им не беспокоить тугр/оэ набегами. Однако потревоженные в своих землях с 641 г. стали вторгаться в Китай, и их удалось усмирить только в 646 г.
Важным объектом внешней политики раннетанского государства был также Тибет, населенный многочисленными племенами тубо (тулубо), постоянно враждовавшими друг с другом в досуйский период. На рубеже VI-VII вв. тибетцы объединились в единую конфедерацию. Ко времени воцарения Тан территория Тибета простиралась от Гималаев до цепи Наньшань и от границ Кашмира до Сычуани. В 11-м месяце 634 г. тибетский цзанъпо (цзэнпо) Сронцзан-гампо установил дипломатические отношения с танским двором, направив в Чанъань посланников и дань. Спустя четыре года, в 7-м месяце 638 г., цзанъпо, узнав, что китайских принцесс выдали замуж за правителей восточных тюрок и туюй- хуней, потребовал, чтобы его удостоили такой же чести, но получил отказ. Тогда тибетцы напали на туюйхуней, изъявивших покорность Тан, а затем на цянов и вторглись в область Сунчжоу (Сычуань). Административный центр Сунчжоу тибетцы осаждали в течение нескольких дней, пока танская армия во главе с Хоу Цзюньцзи не отбросила тибетцев, нанеся им большие потери. И хотя нападение было отбито, китайцы поняли, что имеют дело с новым опасным соседом, и поэтому, когда в 9-м месяце 638 г. Сронцзан-гампо прислал посольство с повинной и повторил просьбу о заключении брака, Тай-цзун ответил согласием. Китайская принцесса Вэньчэн-гунчжу отбыла к тибетцам в 1-м месяце 641 г., тогда же в знак покорности и благодарности Сронцзан-гампо направил в Чанъань своих сыновей, которых определили для обучения в Школу сынов отечества. После этого вплоть до конца правления Тай-цзуна отношения Китая с тибетцами оставались относительно мирными. Позже, в царствование Гао-цзуна, тибетцы начали серию войн с Китаем, продолжившихся в VIII в.
В 645-646 гг. территория Китая формально расширилась до рек Селенга и Орхон на севере и до Тяньшаня на западе. В 648 г. в столицу Китая прибыли послы енисейских кыргызов, земли которых были также объявлены частью империи. В соответствии с традиционной китайской идеологией считалось, что благотворное влияние добродетели - силы дэ китайских государей испытывают не только ханьцы, но и《дальние» народы, которые сами покоряются и прибы- вают ко двору с данью. В связи с этим все народы и племена, находившиеся в разной степени удаленности от Китая, рассматривались как либо реальные, либо потенциальные вассалы китайского государства, а все естественные для набирающей силу империи шаги, направленные на захват и включение новых земель в административно-территориальную структуру, официальная идеология часто объясняла необходимостью наказания за нарушение вассальных обязанно¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
233
стей. Установившиеся к середине VII в. территориальные пределы танского государства на западе реально включили бывшие территории Западнотюркского каганата и простирались до северных склонов Тяньшаня восточнее современного города Урумчи.
Если укрепление позиций танского государства на западе и северо-западе объяснялось потребностями обороны, то на востоке территориальная экспансия Китая имела исключительно завоевательный характер. В 618 г. в Когурё воцарился король Ённю (Жунлю, 618-642), который прислал в 619 г. в Чанъань посольство с данью. Спустя три года было достигнуто соглашение двух государств о взаимном обмене и выдаче перебежчиков. Всего Когурё репатриировало около 10 тыс. китайцев, взятых в плен во время трех неудачных суйских кампаний. Предусматривая возможность вторжений Когурё, в 620-х годах танское правительство начало строительство мощных фортификационных сооружений вдоль западного берега р. Ляошуй. На создание этой оборонительной линии ушло около 16 лет. В первые годы своего царствования дом Тан был занят внутренними делами, но с начала 640-х годов идея завоевания Корейского п-ова стала рассматриваться при дворе Тай-цзуна как все более актуальная. Все чаще стали вспоминать о том, что при ханьском У-ди (156-87 гг. до н.э., на троне 141-87 гг. до н.э.) Когурё входило в состав китайской империи, и возврат этих земель поэтому оправдан.
Предлог для начала военных действий против Когурё был найден в конце 642 г., когда аристократ Ён Гэсомун (Цюань Гэсувэнь), известный приверженец твердой линии в отношениях с Китаем, осуществил государственный переворот. Правитель Когурё Ённю и более сотни его сторонников были убиты, а на престол возведен младший брат убитого правителя Поджан (Гаоцзан, 642-668). В 643 г. Когурё напало на царство Силла, находившееся на юге Корейского полуострова, и захватило территорию, по которой пролегал путь в Чанъань.
В 7-м месяце 644 г. Тай-цзун принял решение начать карательный поход против Когурё. Для нанесения разведывательных ударов в Ляодун была направлена армия генерала Чжан Цзяня, состоящая из китайских пехотинцев и конницы ки- даней, кумоси и мохэ. В 11-м месяце 644 г. Чжан Цзянь и Ли Цзи получили приказ готовиться к нападению на Когурё с суши и моря. Китайские войска предполагалось также поддержать силами государств Силла и Пэкчё. Император решил лично возглавить корейскую кампанию. Весной 645 г. армия во главе с Тай- цзуном выступила из Лояна. Несколько ранее к Ляодуну двинулись сухопутные войска Ли Цзи，а также эскадра из 500 кораблей с десантом численностью 43 тыс. человек под командованием Чжан Цзяня. Вначале кампания проходила успешно для танских войск, они захватили стратегически важные пункты обороны полуострова. Но вскоре из-за недостатка продовольствия и начала зимних холодов китайским войскам пришлось отступить. На обратном пути танская армия попала в сильную бурю и понесла значительные потери. Хотя в целом поход 645 г. закончился неудачей, Тай-цзун, стремясь к закреплению своих пози- ций на завоеванной части Ляодуна, объявил о создании там ряда областей.


234
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
В начале 647 г. Тай-цзун начал новый поход против Когурё. В 3-м месяце 647 г. он повелел генералу Ню Цзиньда нанести удар по Когурё с моря, а Ли Цзи - на суше. Во время этого похода танская армия неоднократно побеждала когурёсцев в малых сражениях, но в целом больших успехов достигнуто не было. В середине 648 г. Тай-цзун распорядился о спешном строительстве кораблей в областях на территории современной провинции Сычуань и в более южных провинциях: в 649 г. он наметил направить 300-тысячную армаду для окончательного разгрома Когурё. В 649 г. Тай-цзун вновь заявил о намерении лично возглавить летом поход против Когурё, но накануне - в день цзи-сы 5-го месяца (10 июля) 649 г. - скончался.
Военные неудачи на востоке не умалили грандиозных достижений первых танских императоров，в первую очередь Тай-цзуна, который，сочетая талант военачальника и политическое чутье, добился распространения власти Тан на огромные территории. По свидетельству Сыма Гуана, в 648 г. Тай-цзун, наблюдавший «великолепное зрелище, когда главы варваров четырех [сторон света] непрерывно прибывали ко двору, с удовлетворением сказал сановникам: „Ханьский У-ди в течение более тридцати лет проявлял предельную воинственность. Но приобрел он немного. Разве можно сравнить [его достижения] с сегодняшним днем, когда варваров умиротворяют с помощью добродетели-<Зэ и добиваются, что [население] бесплодных земель превращается в податное сословие!64»
Правление Гао-цзуна (650—683)
После смерти Тай-цзуна на престол вступил его девятый сын, третий сын от императрицы Чжансунь Вэньдэ, Ли Чжи (628-683), которому был присвоен посмертный августейший титул Гао-цзун (прав. 650-683).
Вопрос о выборе наследника в период Чжэнь-гуань обсуждался несколько раз. После воцарения Тай-цзуна в 626 г. в ранг наследного принца был возведен его старший сын Ли Чэнцянь, который поначалу вполне успешно справлялся со своей политической ролью. Однако с течением времени (ок. 642 г.) в поведении Чэнцяня стали проявляться «странности»: наследник стал носить одежду, принятую у тю^ок-туцзюэ, говорить на их языке и петь их песни. Это шокировало двор и ставило под сомнение шансы Ли Чэнцяня стать преемником отца на троне. Тогда же возвысился другой сын Тай-цзуна - одаренный и амбициозный Ли Тай. Он и прежде пользовался расположением императора, который построил для Ли Тая резиденцию в столице и позволил создать собственную Литературную палату, сходную с его коллегией советников. В начале 642 г. еже- месячные расходы Ли Тая превысили расходы законного наследника трона. Многие сановники, в частности Вэй Чжэн, упрекали Тай-цзуна в особом благорасположении к Ли Таю. Возможно，Тай-цзун действительно намеревался возвести Ли Тая в ранг наследника вместо Ли Чэнцяня, но не делал этого именно из-за противодействия влиятельных приближенных, которых не мог не вол¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
235
Танский Гао-цзун
новать вопрос о будущем императорской власти.
В 4-м месяце 643 г. Ли Чэнцяня обвинили в заговоре против Ли Тая, разжаловали в простолюдины и со- слали, а сановников, наиболее рьяно поддерживавших его， 一 Хоу Цзюньцзи и других — казнили. За этим последовало бурное обсуждение вопроса о назначении нового наследника. Чжансунь Уцзи резко выступил против Ли Тая, который, возможно, был сыном Тай-цзуна не от императрицы, а от одной из наложниц, и поддержал своего младшего племянника Цзинь-вана Ли Чжи. В поддержку Ли Чжи выступили также влиятельные Чу Суйлян, Фан Сюаньлин,
Ли Цзи. Это сыграло решающую роль, и Ли Чжи в 643 г. был возведен в ранг наследника. После кончины отца, в 1-й день под знаками цзя-сюй 6-го месяца (26 июля) 649 г. он вступил на танский престол. По традиции китайской историографии правление каждого императора датируют с первого полного года на троне. Шесть месяцев правления Гао-цзуна в 649 г. составляют начальный {чу) срок его царствования, 650 г. - первый {юань) год, поэтому его правление традиционно датируется 650- 683 гг.
В первые годы своего царствования Гао-цзун не изменял курса, принятого отцом. В начале 648 г., незадолго до смерти, император Тай-цзун, приблизившийся к 50-летнему рубежу, счел необходимым изложить свои взгляды на главные задачи управления Поднебесной в адресованном сыну политическом заве- щании «Ди фань» («Правила императоров»). Причисляя себя к государям-осно- вателям и мечтая о том, чтобы танская династия не шла к упадку подобно ее предшественницам, Тай-цзун решил подсказать будущему императору, как наилучшим образом управлять страной и подданными. Для этой цели он создал
труд, написанный в виде практического руководства для преемника на троне. Дававшее ответ на эти вопросы небольшое сочинение состояло из введения, заключения и 12 глав, составивших четыре части. В первую часть входили главы: 1) «Сущность правителя»; 2)《Жаловать родственников уделами»; 3) «Искать мудрецов»; во вторую: 4)《Быть внимательным, назначая на должности»; 5)《Внимать увещеваниям»; 6)《Отстранять клеветников»; в третью: 7)《Остере- гаться излишеств»; 8) «Почитать бережливость»; 9) «Награждать и наказывать»; в четвертую: 10) «Поощрять земледелие»; 11)《Обращать внимание на военное дело»; 12) «Ценить гражданские занятия». Сформированная Тай-цзуном и изложенная в «Ди фань» официальная политическая идеология оптимально соответствовала потребностям укрепления централизованного государства на новом,
«танском витке» развития китайской истории.
Тай-цзун не только создал для своего наследника теоретическое руководство,
но и в последний год своего царствования повелевал ему присутствовать на аудиенциях для слушания дел управления. Он также позаботился, чтобы бли-


236
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
жайшие доверенные сановники, сохраняя свои посты, продолжили служить его сыну. За несколько часов до смерти Тай-цзун призвал в свои покои Чжансунь Уцзи и Чу Суйляна и сказал им в присутствии находившегося тут же опечаленного наследника: 《Нынче я всецело вверяю дела будущего вам. Наследник добр и отличается сыновней почтительностью. Получше обучите его всему, что знаете сами!» А потом, обратившись к будущему Гао-цзуну? произнес: «Если [Чжансунь] Уцзи и [Чу] Суйлян будут рядом, тебе не [нужно] опасаться за Поднебесную!»
Так, вступив на престол в возрасте чуть более 21 года, Гао-цзун оказался в окружении опытных политиков, трудившихся ради воплощения задач, определенных Тай-цзуном. В свое время все они горячо поддержали Гао-цзуна при решении вопроса о престолонаследии. Чжансунь Уцзи сохранил должность главы Кабинета министров, а Чу Суйлян и третий по значимости сановник в окружении Гао-цзуна — Ли Шицзи продолжили службу на постах помощников главы Кабинета министров. С началом 650 г., первого полного года своего царствования, Гао-цзун принял девиз правления Юн-хуэй («Вечное великолепие») и возвел в ранг императрицы свою супругу из рода Ван, дочь Ван Жэнью, тогда же пожалованного титулами тэцзинъ и Вэй-гун. Как и правящий род Ли, клан Ван происходил из Тайюаня.
Первые три года царствования Гао-цзуна прошли довольно спокойно и омрачились лишь однажды, когда в конце 652 г. при дворе был неожиданно раскрыт заговор против молодого императора. Во главе заговора стояли родная сестра Г ао-цзуна принцесса Г аоян-гунчжу и ее супруг Фан Иай? второй сын сановника Фан Сюаньлина, поддержавшего в дискуссии о престолонаследии 643 г. соперника Гао-цзуна - Ли Тая. После смерти Фан Сюаньлина всем имуществом по- койного отца завладел старший сын Фан Илжи. Это возмущало принцессу, и она постоянно подстрекала супруга начать тяжбу. Чтобы пресечь вражду братьев, Гао-цзун отправил в ссылку их обоих, назначив начальниками двух разных областей. Тогда же мстительная принцесса решила сплотить вокруг Фан Иая всех, кто был недоволен Гаоцзуном. В основном это были ее родственники, связанные с отвергнутыми принцами Ли Чэнцянем и Ли Таем. Дело вскрылось, когда в 12-м месяце 652 г. Гаоян-гунчжу направила императору донос на Фан Ичжи, обвинив его в сексуальных домогательствах. В ответ на это Фан Ичжи заявил, что его брат и невестка сами являются преступниками, поскольку замышляют заговор. Император поручил разобраться в этом деле Чжансунь Уцзи. По его докладу по завершении дознания во 2-м месяце 653 г. Фан Иай и еще ряд свойственников Гао-цзуна были казнены. Братьям Гао-цзуна - Цзин-вану Ли Юаньцзину, У-вану Ли Кэ, а также Гаоян-гунчжу «пожаловали смерть», и им
Придворная дама начала эпохи Тан {терракотовая статуэтка)


Глава 9. Империя Тан (618—907)
237
пришлось покончить с собой.
Многих их сторонников сместили и сослали, и даже незадачливого Фан Ичжи понизили в должности. Очевидно, этот заговор с самого начала не имел шансов на успех и был лишь продолжением интриг родни сыновей Тай-цзуна вокруг престола. Единственным реальным результатом этого события стало еще большее усиление Чжансунь Уцзи, влияние ко- торого при дворе в ту пору казалось незыблемым и безграничным.
Номинально царствование Гао- цзуна продлилось 34 года, но фактически он никогда не правил самостоятельно, находясь под влия- нием окружения — сначала сановников старшего поколения во главе с Чжансунь Уцзи, а затем своей супруги императрицы У-хоу, чьи интересы стали определять приоритеты государственного управления с середины 650-х годов.
Притом что Гао-цзун не соответствовал ожиданиям сподвижников отца, поз- же он получил в китайской историографии вполне позитивную оценку, прежде всего потому, что формально значительно расширил территорию танской державы. Главный вектор государственной политики Гао-цзуна в первые годы царствования был направлен вовне. Необходимо было сдерживать тюрок и прочие племена на западных границах, а также завершить начатую Тай-цзуном войну на Корейском п-ове.
Китайские завоевания в Корее продолжились в 654 г.? когда государство Силла, по-прежнему считавшееся послушным вассалом Тан, обратилось к Гао- цзуну с просьбой о защите от Когурё. Армия во главе с генералом Чэн Мин- чжэнем в 655-658 гг. нанесла когурёсцам ряд серьезных поражений, а в 660 г. генерал Су Динфан полностью разгромил войска государства Пэкче, являвшегося в тот период союзником Когурё. Правитель Пэкче Ыйджа (кит. Ицы, прав. 641-660) был взят в плен, а на территории покоренного государства учредили пять губернаторств. В конце 660 г. китайские армии с четырех направлений нанесли мощный удар по Когурё. Затем усилия объединенных войск Китая и государства Силла были обращены на подавление антитанских выступлений в Пэкче, и возможность для военных действий в Когурё появилась лишь в 667 г. В 9-м месяце 668 г. войска генерала Ли Цзина заняли после длительной осады столицу Когурё город Пхеньян (Пинчжан) и взяли в плен правителя Когурё Поджана и правителя Пэкче Пхуна (661-663).
Иноземные посланники при танском дворе {погребальная стенопись)


238
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
В 12-м месяце 668 г. на территории Когурё учредили наместничество Ань- дун, центр которого размещался в Пинжане (совр. Пхеньян). Наместником был назначен генерал Се Жэньгуй. Общая численность подчиненных ему гарнизонных войск составила 20 тыс. человек. Кроме того, в Когурё учредили девять губернаторств, 42 области и 100 уездов, а в 669 г. во внутренние земли Китая пе- реселили 38,2 тыс. когурёских дворов. Однако господство Китая на Корейском п-ове было непродолжительным: в борьбу со своим недавним союзником вступило государство Силла, которое в 675-676 гг. одержало ряд побед над танскими войсками. В 677 г. китайских завоевателей изгнали из Когурё и Пэкче, а к VIII в. государство Силла объединило под своей властью почти всю территорию Корейского п-ова.
Гао-цзун последовательно придерживался принятой Тай-цзуном тактики создания административных структур цзими. В 9-м месяце 650 г. в связи с подчинением тюркских племен Чэби-кагана молодой император учредил два намест- ничества - на территории нынешней Внутренней Монголии, к северу от Ордоса, и в землях уйгуров, к северу от Гоби. В 654 и 656 гг. с изъявлением покорности к танскому двору прибыли вожди разных племен цянов, в начале 657 г. учредили два губернаторства в землях карлуков. В 657 г. новые структуры цзими создали в связи с окончательным разгромом Западнотюркского каганата. За шесть лет до этого - в 1-м месяце 651 г. - Ашина Хэлу покинул службу танскому государству и увел на запад свои племена, обитавшие в основном на территории области Тинчжоу. Нанеся поражение своему давнему сопернику западнотюркскому Ипи- Шэкуй-кагану, Ашина Хэлу принял титул Шаболо-кагана, и многие племена тюрок-туцзюэ выразили ему покорность. Против Ашина Хэлу пришлось направить войска во главе с генералами Лян Цзяньфаном и Циби Хэли, усиленные уйгурской конницей. Впоследствии в течение ряда лет Ашина Хэлу не оставлял попыток возродить Западнотюркский каганат, что неизменно вызывало противодействие танского государства. В начале 657 г. генерал Су Динфан по повелению Гао-цзуна выступил в поход против Ашина Хэлу. В 12-м месяце 657 г. вой- скам Шаболо-кагана нанесли поражение, самого его взяли в плен, а на контролировавшихся им землях учредили два наместничества во главе с подчинившимися Китаю тюркскими аристократами Ашина Мишэ и Ашина Бучжэнем.
Установившиеся к середине VII в. территориальные пределы танского государства на западе включили бывшие территории Западнотюркского каганата и простирались до северных склонов Тяныпаня восточнее современного города Урумчи. Более поздние попытки Гао-цзуна создать на обширных пространствах к западу от этих территорий новые танские административно-территориальные структуры имели лишь амбициозный, номинальный характер. Так, в 9-м месяце 659 г. было объявлено о создании ряда губернаторств, областей и уездов на территориях современных Узбекистана, Афганистана, Северо-Западной Индии, Ирана, а таьсже на стыке высокогорных районов Тибета и Гималаев. По высочайшему распоряжению танского государя все вновь созданные структуры должны были подчиняться наместнику Аньси.


Глава 9. Империя Тан (618—907)
239
Впечатляющие внешние имперские меры, направленные на создание цзими, не получили в царствование Гао-цзуна реального политического подкрепления. Его отцу Тай-цзуну, провозглашенному в 630 г. Небесным каганом, удалось сделать тюрок реальной составной частью китайской административной системы и, используя их в качестве военной силы для проведения военных операций в от- даленных районах, создать обширную буферную зону между собственно Китаем и официальной границей империи Тан в Монголии, Туркестане и Маньчжурии. Проводя активную политику на границах, Тай-цзун учитывал раздоры среди кочевников; формально подчиняя, он позволял им сохранять племенную струк- туру и обычаи; включал тюркскую знать в высший административный аппарат Тан. Он создал модифицированный вариант дуальной организации, в рамках которой пограничные племена сохраняли за собой приоритет в военной области, находясь при этом в официальном подчинении китайцам. Это было логическим восприятием традиций периода иноземных династий танской знатью, которая сама была северо-западного происхождения и являлась наследницей Северной Вэй. Для того чтобы продолжать такую политику, Гао-цзуну необходимо было гибко реагировать на малейшие изменения племенных альянсов и политических конфигураций тюрок, лично договариваться с вождями, поддерживать их лояльность. Но он, к сожалению, не унаследовал политического чутья и талантов своего отца.
Восхождение У Цзэтянь (У-хоу)
Императрица У-хоу (У Цзэтянь, 624-705) является одним из наиболее примечательных персонажей китайской истории. Решившаяся на беспрецедентные шаги в области политического управления и реформирования государственного ритуала, провозгласившая себя «императором» (хуанди) - основателем династии Чжоу, У-хоу многие годы фактически правила Поднебесной сначала как императрица-супруга (рсуанхоу, хуантяньхоу) императора Гао-цзуна, затем в качестве регентши при его сыновьях Чжун-цзуне и Жуй-цзуне и в конце концов самовластно как император {хуанди) в 690-705 гг. Причиной долговременности царствования У-хоу стали рациональные, отвечавшие потребностям момента преобра- зования в сфере экономики, налогообложения, военно-административного управления и культуры. Социальную основу ее режима составили средние и низшие слои служилого сословия, которым экзаменационная система, приобретшая при У-хоу регулярный и гибкий характер, предоставила реальный доступ к высшим должностям в государстве. При этом главным условием прочности ее власти стало умелое манипулирование политическими фракциями при дворе.
У Цзэтянь происходила из служилого клана У из Бинчжоу (пров. Шаньси), чьи угодья располагались близ Тайюаня. Ее отец У Шихо (577-635), младший отпрыск рода, в молодости торговал лесом. В начале Тайюаньского восстания он примкнул к Гао-цзу, а после воцарения дома Тан был назначен министром об¬


240
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
щественных работ и пожалован титулом Инго-гун. Позже он состоял в должности губернатора областей в Сычуани и Цзянсу, получил посмертное почетное имя Дин (Неизменный). Мать У-хоу проис- ходила из императорского клана династии Суй - Ян, ее сосватал овдовевшему У Шихо в качестве второй жены сам Гао-цзу.
В 11-м году правления Чжэнь-гуань (637 г.) 13-летнюю красавицу У Цзэтянь благодаря связям ее семьи призвали в императорский дворец к Тай-цзуну в качестве наложницы 5-го ранга (цайжэнъ). Считается, что ее связь с Ли Чжи, будущим императором Гао-цзуном, которому в год ее прибытия во дворец исполнилось 11 лет, началась еще при жизни Тай-цзуна. За год до этого скончалась мать Гао-цзуна, императрица Чжансунь Вэньдэ, и тогда Ли Чжи еще не знал, что в 643 г. спор о престолонаследии решится в его пользу. Каковы бы ни были в ту пору их отношения, У Цзэтянь наверняка встречалась с будущим Гао-цзуном во внутреннем дворце. После смерти Тай-цзуна в 649 г. она вместе с другими женами и наложницами, не родившими детей императору, была отправлена в монастырь Ганьесы, где провела два года. В 651 г. Гао-цзун посетил Ганьесы, и, по свидетельству всех официальных историй, когда произошла его встреча с У Цзэтянь, они оба расплакались. Вскоре，《после того как отросли волосы»， У Цзэтянь по приказу Гао-цзуна вернули в императорский дворец. Этому содействовала и тогдашняя супруга Гао-цзуна, императрица Ван. Фавориткой императора в ту пору была наложница Сяо-шуфэй, родившая ему сына и двух дочерей. Измученная ревностью императрица надеялась с помощью У Цзэтянь отвлечь императора от Сяо-шуфэй и первоначально активно способствовала продвижению при дворе новой наложницы, которую благодаря ее покровительству очень скоро возвели в более высокий ранг чжаои.
Императрица Ван, бесспорно, недооценила властолюбие, ум и коварство У Цзэтянь. Император довольно скоро охладел к Сяо-шуфэй, а в 652 г. 28-летняя У Цзэтянь родила своего первого сына Ли Хуна (652-675). В том же году, пытаясь ограничить растущее влияние У Цзэтянь на Гао-цзуна, императрица Ван, заручившись поддержкой Чжансунь Уцзи и своего родного дяди по матери，главы государственного секретариата Лю Ши (ум. 659)，добилась возведения в ранг наследника престола старшего сына Гао-цзуна Ли Чжуна (643-665). Мать наследника из рода Лю была незнатного происхождения, чрез- мерных милостей императора не удостаивалась и не вызывала опасений ни императрицы, ни сановников старшего поколения. На следующий год У Цзэтянь родила второго сына, Ли Сяня (653-684), а в конце 654 г. - дочь. Смерть этого ребенка от удушения У Цзэтянь объявила делом рук императрицы Ван, которая накануне заходила посмотреть на новорожденную девочку. Разгневан¬
Императрица У Цзэтянь (современная картина)


Глава 9. Империя Тан (618—907)
241
ный Гао-цзун поверил навету и заявил о решении разжаловать императрицу Ван.
Подозревая, что официальное низложение бездетной Ван и возведение У Цзэтянь в ранг императрицы не найдет понимания сановников, сподвижников Тай- цзуна, Гао-цзун несколько раз приглашал Чжансунь Уцзи, Ли Цзи, Юй Чжинина и Чу Суйляна и пытался убедить их в правомерности такого шага. Ли Цзи и Юй Чжинин заняли осторожную, нейтральную позицию, но зато наиболее влиятельные Чжан сунь Уцзи и Чу Суйлян выступили категорически против. Они ссылалисьнато,чтоимператрицуВанвыбралГао- цзуну в супруги его покойный отец, а У Цзэтянь ранее сама принадлежала Тай-цзуну. Тем не менее молодой император отверг все протесты, и расправа последовала незамедлительно. В 9-м месяце 655 г. Чу Суйляна отправили в ссылку в дальнюю область. Спустя несколько дней, в 10-м месяце, был принят указ о разжаловании в простолюдинки императрицы Ван и Сяо-шуфэй. Их родственников, служивших при дворе, лишили всех званий и сослали на крайний юг в область Линнань. В том же месяце в день под знаками и-мао (22 ноября) У Цзэтянь была провозглашена императрицей (хуанхоу).
Низложенные Ван и Сяо-шуфэй оказались в заточении. Однажды Гао-цзун решил проведать их. Он увидел, что помещение, где они содержались, тщательно закрыто, лишь в одной из стен имелось отверстие для передачи еды. Он позвал их: «„Императрица, шуфэй, вы здесь?" Рыдая, госпожа Ван отозвалась: „Нас осудили и превратили в дворцовых рабынь! К чему называть [нас] благородными именами?6' И еще сказала: „Государь, если Вы помните прошлое, позвольте [своим] наложницам еще раз увидеть солнце и луну, и [это] место назовут Домом возвращенных сердец!u Император произнес: 5ГЯ улажу это [дело]и. Императрица У, узнав об этом, пришла в ярость, велела слугам дать госпоже Ван и госпоже Сяо по 100 ударов батогами, отрубить [им] руки и ноги и утопить в больших кувшинах с вином. [Она] сказала: „Пусть два женских тела напьются допьяна!66 И еще [она велела] через несколько дней, когда [они] будут мертвы, отрубить [им] головы. Госпожа Ван, услышав об [этом] приказе, дважды поклонилась и сказала: ”Желаю всем десять тысяч лет жизни! А милосердная [У]-чжаои пусть умрет той же смертью, что и яи. Шуфэй же разгневанно произнесла: „Коварная У, будь по-твоему! Хочу, чтобы в следующей жизни я стала кошкой, а У - мышью, и в каждой жизни [я] буду душить ee!u С тех пор во дворце перестали держать кошек. Затем фамилия госпожи Ван была заменена на Ман (Змея), а Сяо - на Сяо (Сова). [Позже] У-хоу много раз видела [являвшихся к ней] призраков Ван и Сяо с распущенными волосами, окровавленных, как в минуту смерти. После переселения У-хоу во дворец Пэнлай призраки снова стали [ей] являться. Поэтому большую часть времени она проводила в Лояне и до конца жизни так и не вернулась в Чанъань».
У Цзэтянь - императрица (старшая супруга Г ао-цзуна)


242
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
В 1-й день 656 г. наследником престола был объявлен пятый сын императора и старший сын У-хоу - Ли Хун. Бывшему наследнику Ли Чжуну пожаловали титул Лян-вана и сослали начальником в дальнюю область. В следующем месяце покойному отцу У Цзэтянь, У Шихо, присвоили по- четный посмертный титул Чжоуго-гун.
В течение нескольких последующих лет У Цзэ- тянь удалось избавиться от сановников, недовольных ее возвышением. В 657 г. ее сторонники, придворные Сюй Цзинцзун и Ли Ифу, выступили про- тив Хань Юаня и Лай Цзи, обвинив их в связях с опальным Чу Суйляном. Обоих тут же сослали. Расправляясь с врагами, У-хоу использовала так- Сюй Цзинцзун тику полного их уничтожения, причем не сразу,
а постепенно. Так, высланного из Чанъани в 655 г. дядю императрицы Ван, Лю Ши назначили сначала начальником области в Сычуани, спустя два года перевели в меньшую область также в Сычуани, еще через два года, в 4-м месяце 659 г., по обвинению в заговоре разжаловали в простолюдины, а в 7-м месяце того же года казнили. Весь клан Лю переселили на крайний юг Китая (Гуандун и Гуанси). Также несколько раз высылали все дальше и во все менее пригодные для жизни места престарелого Чу Суйляна, который умер в 658 г. близ современного Ханоя. В 7-м месяце 660 г. разжаловали в простолюдины и сослали в Цяньчжоу бывшего наследника трона Ли Чжуна. В 4-м месяце 659 г. был обвинен в заговоре, разжалован и сослан в дальнюю южную область некогда могущественный Чжансунь Уцзи. После повторного расследования учиненного им «заговора» в 7-м месяце того же года ему повелели лишить себя жизни.
Обладая практически безграничным влиянием на императора, который ради нее довольно быстро и легко расстался с теми, кто ранее его неизменно поддерживал, У Цзэтянь хорошо понимала, что ей необходимо окружить себя верными людьми. Даже с ненавистным ей Чжансунь Уцзи она пыталась установить добрые отношения, посылая ему богатые подарки, направляя для переговоров своих родственников и демонстративно содействуя продвижению по службе трех его младших сыновей. Она, безусловно, обладала харизмой и неплохой интуицией. Но главное, с первых же дней в официальной роли императрицы У Цзэтянь проявила поистине стальную хватку в политических делах. Стиль управления императора Тай-цзуна, который стремились поддерживать сановники старшего поколения при Гао-цзуне, подразумевал, что рядом с императором должны находиться мудрые и талантливые советники. При У-хоу таким советником стал опытный Сюй Цзинцзун.
Сюй Цзинцзун (592-672) происходил из знатного служилого клана Хэбэя. Его отец Сюй Шаньсинь служил суйскому Ян-ди и был убит одновременно с


Глава 9. Империя Тан (618—907)
243
императором. Затем Сюй Цзинцзун, отличавшийся с ранних лет незаурядным литературным даром, служил в ставке Ли Ми письмоводителем (цзиши) бок о бок с леген- дарным Вэй Чжэном. При Гао-цзу Сюй Цзинцзун занимал должность помощника начальника области (бецзя) в Цзянсу. Тай-цзун пригласил его в Литературную палату и в 645 г. назначил правым наставником будущего императора Гао-цзуна. По вступлении Гао-цзуна на престол Сюй Цзинцзун стал министром ритуала. Однако из-за поданной на него жалобы был понижен в должности и сослан.
Поддержав интронизацию У Цзэтянь, Сюй Цзинцзун в 657 г. получил должность главы Государственного секретариата. Позже он принимал участие в составлении официальных династийных историй от Цзинь до Суй, поднев- ных записей Тай-цзуна и Гао-цзуна, «Син ши лу» («Список родов и фамилий») и других трудов.
Другим могущественным сановником при У Цзэтянь стал Ли Ифу (614-666), начавший службу в царствование Тай-цзуна на незначительной должности в Императорской канцелярии. Он, так же как и Сюй Цзинцзун, прославился литературным талантом и участвовал в составлении династийных историй. Стремительное возвышение Ли Ифу началось после того, как в 6-м месяце 655 г. он подал Гао-цзуну докладную записку, в которой указал, что низложение императрицы Ван и возвышение У Цзэтянь отвечает общим чаяниям Поднебесной. Он сразу же был повышен до должности главы Государственного секретариата. В официальных биографиях Ли Ифу отмечается, что он отличался мягкими и уважительными манерами, постоянно улыбался, но улыбки лишь скрывали его коварство и жестокость, поэтому говорили, что за его кошачьей улыбкой «прячется нож», и его называли «человек-кот» или «Ли-кот».
В 658 г. у Ли Ифу возник конфликт с сановником старшего поколения Ду Чжэнлунем, который, так же как и Ли Ифу, занимал должность главы Государ- ственного секретариата. Ду Чжэнлунь не пожелал подчиняться Ли Ифу, и в связи с этим у них возник горячий спор в присутствии императора. Разгневанный Гао-цзун понизил и выслал их обоих: Ду отправился начальником в отдаленную область в Гуанси, где он вскоре скончался, а Ли получил назначение в Сычуань. Однако в конце 659 г. Гао-цзун вновь призвал Ли Ифу в столицу, назначив его министром чинов. Эту должность Ли занимал до 663 г. с небольшим перерывом на время траура по умершей матери, а затем был восстановлен на посту главы Государственного секретариата. Источники отмечают, что Ли Ифу отличался безмерным корыстолюбием и мздоимством, он и его родственники вымогали огромные взятки. За продвижение по службе внука Чжансунь Уцзи он принял взятку в 70 тыс. монет. Узнав об этом, Гао-цзун велел провести дознание, и Ли Ифу вновь сослали со всей родней в Сычуань. Там он скончался в 666 г., по¬
Ли Ифу {скульптура из поминального святилища У Цзэтянь в Сычуани)


244
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
лучив от Гао-цзуна посмертный титул Великого губернатора области Янчжоу, которого его лишил Чжун-цзун в 705 г.
Упрочению позиций У Цзэтянь способствовал также пересмотр в 6-м месяце 659 г. «Чжэнь-гуань ши цзу чжи» («Свод фамилий и кланов периода Чжэнь- гуань»), составленного в 638 г. по указу Тай-цзуна. В изначальном «Своде» был перечислен 1651 род, относящийся к 293 фамилиям. Все кланы разделялись на девять рангов знатности, род танских государей единственный возводился в первый ранг, семьи матери императора и его супруги - во второй, к третьему были отнесены родовитые кланы Шаньдуна, ограничение влияния которых собственно и было целью составления «Свода». В свое время Тай-цзун пытался осуществить и другие дискриминационные меры по отношению к северокитайской ари- стократической элите, объявив, что жен и мужей для императорского клана надлежит брать из семей заслуженных и знатных чинов империи, но при этом «нельзя отдавать предпочтение старым шаньдунским родам», которым запрещалось также вступать в браки между собой. Несмотря на решительный тон императорских указов и категоричность запретов, сохранялись и традиция взима- ния высоких сговорных даров, и стремление высокопоставленных танских сановников породниться с семьями, имеющими древние родословные и заслуги перед прежними династиями. С шаньдунскими кланами в свое время породнились ближайшие сановники Тай-цзуна Вэй Чжэн, Фан Сюаньлин, Ли Цзи и другие.
Новая редакция «Свода», осуществленная к 659 г., называлась «Син ши лу» («Список родов и фамилий») и включала 2287 семей, относившихся к 235 фамилиям. Рангов знатности сохранялось девять: к первому добавили род императрицы У-хоу и других супруг Гао-цзуна, ко второму - роды высших военных и гражданских чиновников 1-го и 2-го рангов. К остальным рангам знатности государственные чины причислялись в соответствии с занимаемой должностью. Важное нововведение состояло в том, что в «Син ши лу» были включены лишь семьи высших бюрократов не ниже 5-го ранга, получившие должности при тайской династии. При этом если «Свод», принятый Тай-цзуном, резко не разграничивал старую и новую аристократию, то «Син ши лу» 659 г. закреплял неко- торые ограничительные меры против старых аристократических кланов, в особенности против суперэлиты Хэбэя и Шаньдуна, вызывавшей бурную ревность танских государей. В 10-м месяце 659 г. приняли также указ о запрещении получать чрезмерное приданое при вступлении в брак шаньдунских родов Ли, Ван, Чжэн, Лу и Цуй. Однако все меры правящего дома против дотанской знати не давали заметных результатов. Представители старых аристократических родов служили на высших государственных постах, в китайском обществе сохранялось социальное влияние и экономическое могущество, а в общественном мнении -признание выдающегося значения старых фамилий.
С конца 657 г. Гао-цзун стал все более отходить от дел правления, изредка наезжая в столицу из загородной резиденции. Тогда же здоровье его стало ухудшаться, что было усугублено, возможно, инсультом, все симптомы кото¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
245
рого проявились у Гао-цзуна в 10-м месяце 660 г. С этого времени рассмотрение докладов на высочайшее имя он стал поручать У Цзэтянь, которая в ту пору, решая дела управления, стремилась принимать взвешенные решения и «во всем следовать высочайшей воле». Политические амбиции У Цзэтянь и рост ее влияния сталкивались с противодействием со стороны сановников, сохранявших верность правящему дому Тан. Последняя попытка сместить императрицу произо- шла в 664 г., когда Гао-цзуну донесли, что покои императрицы посещает даосский монах, владевший искусством заговора. Это известие вызвало гнев императора, поскольку колдовство и ворожба считались тяжкими преступлениями, входили в число «десяти зол» и «Тан люй» квалифицировал их как «извращения». Гао-цзун тайно обратился к сановнику Шангуань И (608-665), исполнявшему должность помощника министра наказаний, и тот посоветовал ему из- бавиться от У Цзэтянь. Император неожиданно согласился и поручил Шангуань И подготовить указ о разжаловании. Но У Цзэтянь сразу же стало об этом известно, она немедленно повинилась перед Гао-цзуном, который «устыдился и помиловал ее», а также заявил, что лишь последовал совету Шангуань И. Спустя очень короткое время Шангуань И, а также ряд его сторонников обвинили в заговоре против императора и казнили, а бывший наследный принц Ли Чжун, у которого Шангуань И служил советником, был «пожалован смертью».
Расправившись с партией недовольных ею придворных, У Цзэтянь стала участвовать в делах правления наравне с императором. «С тех пор, - свидетель- ствует Сыма Гуан, — всякий раз, когда император слушал доклады, императрица находилась позади него за занавеской, и все дела управления - большие и малые -обсуждались при ней. [Она обрела] большую власть над Поднебесной, все решалось [теперь] во внутреннем дворце. Смещения и назначения, жизнь и смерть зависели от ее слова, а император сидел со сложенными руками - и только. Во дворце и за его пределами их называли „двое совершенномудрыхи».
Степень фактического участия императрицы в политике стала беспрецедентной, поэтому насущной задачей для У-хоу стал поиск идеологического обоснования узурпированных ею функций. Важным шагом на пути собственной поли- тической легитимации стало ее участие в главном государственном жертвоприношении Небу и Земле (фэншань), которое имело глубочайший космологический смысл, связанный с представлением об успешном решении монархом миро- устроительных задач. Не всякий государь решался принести жертвоприношения фэншань, поскольку в этом случае ритуал требовал от него подтверждения реальных заслуг в правлении и очевидных для подданных проявлений «совершенной добродетели». Возведение этого жертвоприношения в разряд регулярной государственной практики имело для правящей династии огромное значе- ние, так как свидетельствовало об успешном правлении страной и о всеобщем признании. В истории Китая жертвоприношения фэтианъ до этого проводились лишь шесть раз. Императору Тай-цзуну, который несколько раз объявлял о намерении принести жертвы Небу и Земле, так и не удалось провести эту церемонию: аргументы ближайшего окружения об экономической нестабильности, не¬


246
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
благоприятных знамениях, отсутствии единого представления о ритуальной практике оказали тогда определяющее влияние на окончательное решение государя.
В 6-м месяце 659 г. верный У Цзэтянь Сюй Цзинцзун подал доношение с просьбой принести императорские жертвы Небу и Земле. В докладе сановник подчеркнул, что танские государи Гао-цзу и Тай-цзун оба были «равны верховным владыкам Великого Неба», а их супруги Доу и Чжансунь «равны священным духам Земли». Такой подход стал основанием для участия в церемонии У Цзэтянь. Церемонию провели в начале 666 г. после нескольких лет обсуждения подробностей ритуала. Императорская чета заранее прибыла к подножию горы Тайшань (пров. Шаньдун). В 1-й день 666 г. Гао-цзун начал исполнение сложного ритуала, принеся жертвы Небу у южного подножия горы Тайшань. Затем последовала церемония принесения жертв Небу и Земле на горах Тайшань и Шэшоу. На третий день для повторного жертвоприношения к Гао-цзуну присоединилась У Цзэтянь во главе процессии дворцовых дам и императорских родственниц. После этого Гао-цзун и У Цзэтянь отправились в Цюйфу (родина Конфуция), где прошло поклонение Конфуцию с присвоением ему посмертного титула Тайши (Великий наставник). Во 2-м месяце 666 г. состоялось императорское посещение храма Лао-цзы в Бочжоу, надлежащее поклонение и присвоение ему посмертного титула Тайшан Сюаньюань-хуанди (Высочайший им- ператор Сокровенного начала). Данная акция имела значение для утверждения статуса Лао-цзы как родоначальника правящего дома Ли.
Последующие внутриполитические события вновь напомнили У Цзэтянь, что контроль над ситуацией при дворе требует ее неусыпного внимания. Во второй половине 660-х - в 670-е годы основные усилия императрица сосредоточила на создании верной ей группировки. В это время Гао-цзун сделал ряд назначений на ключевые должности в государственном аппарате, заполняя их сановниками, которые, не являясь сторонниками или противниками У Цзэтянь, были способны решать проблемы танского режима, связанные в первую очередь с последствиями обременительных войн на Корейском п-ове. К сожалению для У Цзэтянь, ее родственники со стороны отца, получившие благодаря ее протекции высокие государственные должности, не могли стать ей надежной опорой. Они постоянно ссорились с кланом Ян, из которого происходила мать императрицы. Результатом этой ожесточенной вражды стало то, что в 8-м месяце 666 г. У Цзэтянь велела казнить двух своих единокровных братьев и дядю, обвинив их в отравлении госпожи Вэйго, дочери своей старшей сестры. Госпожа Вэйго попала во дворец также благодаря содействию У Цзэтянь и вскоре удостоилась благорасположения императора, который «дал ей должность во внутреннем дворце». Принимая это обстоятельство во внимание, можно предположить, что сама У Цзэтянь, не желая тратить силы на лавирование между родственниками, воспользовалась случаем, чтобы одновременно избавиться и от недальновидных братьев, и от возможной соперницы-племянницы.
В 8-м месяце 670 г. скончалась госпожа Ян - мать У Цзэтянь. За несколько дней до этого была удовлетворена просьба об отставке Сюй Цзинцзуна, чья под¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
247
держка так часто оказывалась для У Цзэтянь решающей. Спустя два года после его смерти сановник Юань Сыгу подал на имя императора докладную записку, в которой, обвинив покойного в нарушении внутрисемейных устоев, предложил присвоить ему нелицеприятный посмертный титул Мю (Неискренний). Это предложение, видимо, соответствовало отношению к Сюй Цзинцзуну большинства высших чиновников. Однако Гао-цзун, выслушав ряд мнений, присвоил ему титул Гун (Добросовестный).
В 1-м месяце 671 г. императорская чета переехала из Чанъани в Восточную столицу Лоян, который стал ее постоянной резиденцией. В этот период произошло политическое усиление наследника престола Ли Хуна, который оставался в Чанъани, в отсутствие императора «исполняя обязанности главы государства». По свидетельству официальных историй, наследник часто болел, поэтому текущие дела находились фактически в ведении его опытных советников Дай Чжидэ (ум. 679), Чжан Вэньгуаня (606-678) и Сяо Дэчжао. Ли Хун был великодушным и одаренным человеком. В 661 г. под его руководством и при его непосредственном участии был составлен литературный свод под названием «Яошань юй цай» («Блеск яошаньской яшмы») из 500 цзюаней, который вызвал одобрение Гао-цзуна. Наследник неоднократно подавал на имя императора глубокомысленные доклады, увещевая его смягчить строгость некоторых указов.
Считается, что расположение своей матери императрицы У-хоу Ли Хун утра- тил, выражая несогласие с ее распоряжениями. Кроме того, он решил облегчить участь единокровных сестер - двух принцесс, матерью которых была казненная Сяо-шуфэй. Принцессы содержались под домашним арестом во внутреннем дворце и, хотя им обеим было почти по сорок лет, оставались не замужем. Ли Хун просил отца освободить и сосватать их, что привело в ярость У-хоу, которая тут же выдала девиц за дворцовых охранников. Ли Хуна же под предлогом его собственной женитьбы перевели в Лоян, где в 4-м месяце 675 г. он неожиданно скончался в возрасте 23 лет. При дворе распространились слухи, что его отравили по приказу У Цзэтянь. Император тяжело переживал смерть любимого сына, повелел дать ему посмертный титул Сяоцзин-хуанди (Император, усердный в служении родителям) и похоронить с наивысшими почестями, хотя наследник императором так и не стал. В 6-м месяце 675 г. наследником престола провозгласили Юн-вана Ли Сяня, второго сына Гао-цзуна и У-хоу.
В 674 г. Гао-цзун принял титул Тяньхуан (Небесный император), а императрица -Тяньхоу (Небесная императрица). В конце того же года в докладе на имя императора У-хоу предложила осуществить 12 принципов управления (так называемых «12 дел»), а именно: поощрять земледелие и шелководство, ограничивать налоги и повинности; освободить от податей и налогов земли столичной области; дать передышку войскам, преображать Поднебесную с помощью Пути- Дао и добродетели; запретить службе дворцовых работ ведомства императорских одежд и драгоценностей изготовлять чрезмерно роскошные изделия; разум- но использовать труд народа, уменьшить повинности; широко раскрыть дорогу речам; запретить злословие; начиная с ванов и гунов - всем изучать творение


248
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III-X вв.
Лао-цзы; соблюдать 3-летний траур по умершей матери при живом отце; сохранять почетные титулы за сановниками, получившими верительные бирки до 674 г.; увеличить жалованье столичным чиновникам выше 8-го ранга; повысить в должности чиновников с большим стажем службы, ранг которых не соответствует их природным талантам. На основе этой докладной записки был принят императорский указ.
«12 дел» были политической программой, представлявшей принципы «совместного» правления Гао-цзуна и У Цзэтянь. Небесные император и императрица подтверждали верность упорядоченному и разумному курсу Гао-цзу и Тай- цзуна, направленному на облегчение налогового бремени, внимание к интересам чиновничества, ограничение показной роскоши аристократов и царствующего дома. Вновь указывалось на первостепенное значение даосского учения для правления Тан. Представляя Гао-цзуну «12 дел», У Цзэтянь просила также включить в требования для экзаменов на степень минцзин («знаток канонов») помимо «Дао дэ цзина» знание «Сяо цзина» («Трактат о сыновней почтительности») и «Лунь юя» («Беседы и суждения»). Новшеством, поддержанным государством, стала обязанность соблюдения равного траура по матери и отцу, что, безусловно, повышало статус женщин в китайском обществе.
Важной мерой для внесения корректив в традиционную теорию государственного управления с учетом неслыханных институциональных нововведений У-хоу, связанных с «феминизацией» верховной власти и ритуала, стала подготовка и переиздание морально-дидактических конфуцианских произведений. Весной 675 г. императрица повелела группе литераторов и историографов во главе с Юань Ваньцином и Лю Ичжи - «Ученым, входившим в Северные ворота» {Бэймэнъ сюэши) начать работу над рядом сочинений общим объемом более тысячи глав (цзюаней). В результате через несколько лет на свет появились «Чэнь гуй» («Правила подданных»), «Ле нюй чжуань» («Жизнеописания образцовых женщин») в новой редакции, «Юэ шу» («Книга о музыке»), «Бай ляо синь цзе» («Новые заповеди чиновничества»), «Сяо цзы чжуань» («Жизнеописания почтительных детей»), «Нэй гуй яо люэ» («Главное о семейных устоях»).
Контроль над работой по составлению нравоучительных произведений о семейных нравственных устоях не отвлекал У-хоу от борьбы с родственниками, которые могли составить угрозу ее могуществу. В 7-м месяце 675 г. Ци-ван Ли Шанцзинь, третий сын Гао-цзу от одной из второстепенных наложниц, был по ложному обвинению смещен и сослан на юг. В 10-м месяце 676 г. та же участь постигла талантливого Сюй-вана Ли Суцзе, сына Гао-цзу от Сяо-шуфэй. Спустя три года императрица начала борьбу с собственным сыном, наследником императорского престола Ли Сянем, который проявлял интерес и способности к политике.
В 5-м месяце 679 г. колдун Мин Чунъянь, принятый при дворе и приобретший большое влияние на императора и императрицу, был убит грабителем, которого не удалось найти. До этого Мин Чунъянь, гадая по лицу, предсказал, что Ли Сянь не способен быть императором, в то время как у двух других сыновей У-хоу для этого были, по его мнению, все задатки. Это стало поводом для им¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
249
ператрицы объявить, что за убийством Мин Чунъяня стоит наследник. Она подала несколько докладов на имя Гао-цзуна с упреками в адрес Ли Сяня, а в середине 680 г. демонстративно направила наследнику завершенные «Учеными, вхо- дившими в Северные ворота» труды «Сяо цзы чжуань» и «Шао ян чжэн фань» («Правила, установленные для наследников престола»). Тогда же при дворе распространились слухи, что наследник является сыном не У Цзэтянь, а ее старшей сестры У Шунь, призванной во внутренний дворец по протекции У-хоу в 671 г.
В 8-м месяце 680 г. У Цзэтянь направила императору донос об интимой связи наследника Ли Сяня с домашним рабом. Гао-цзун приказал провести дознание, в ходе которого неожиданно в конюшнях наследника обнаружили несколько сотен доспехов черного цвета. Ли Сянь был обвинен в подготовке мятежа, и кроме того, раб, в связи с которым обвиняли Ли Сяня, признался, что убийство Мин Чунъяня совершил именно он по приказу наследника. Император, любивший наследника, не хотел наказывать его по всей строгости, но по настоянию У-хоу разжаловал его в простолюдины и заточил, а найденные доспехи велел сжечь публично на площади в Лояне, чтобы народ увидел доказательство вины Ли Сяня. В 683 г. Ли Сяня выслали в Сычуань, где через год его вынудили покончить с собой.
В 11-м месяце 680 г. наследником престола стал 7-й сын Гао-цзуна и 3-й его сын от У Цзэтянь 24-летний Инь-ван Ли Чжэ (656-710). Принц не омрачал политическую ситуацию своим вмешательством, и У Цзэтянь правила фактически самовластно, притом что болезнь Г ао-цзуна усугублялась. В это время императрица несколько раз возвращалась к теме проведения новых жертвоприношений фэншань, но в основном из-за плохого самочувствия императора их приходилось откладывать. В 12-м месяце 683 г. Гао-цзун призвал к себе первого министра (цзайсян) Пэй Яня (ум. 684) и объявил, что сразу же после его кончины наследник Инь-ван Ли Чжэ должен вступить на престол перед его гробом и, управляя Поднебесной, в случае затруднений обращаться к советам своей матери, императрицы У-хоу.
Регентство У Цзэтянь при сыновьях (683—690)
Гао-цзун скончался в день под знаками дин-сы 12-го месяца 683 г. (17 января 684 г.), но вступление на престол нового императора Чжун-цзуна (683-684) произошло не сразу, а спустя несколько дней, после того как Пэй Янь напомнил императрице, что, задерживая церемонию интронизации, она нарушает последнюю волю Гао-цзуна. У Цзэтянь, которая, очевидно, начала испытывать сомнения по поводу покорности наследника, была вынуждена принять титул Авгу- стейшей великой императрицы (Хуантайхоу), установленный для главной жены скончавшегося монарха {тай, «великая», в данном случае было синонимом «вдовствующая»).


250
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Пэй Янь имел в то время значительное влияние при дворе, будучи главой Го- сударственного секретариата. Незадолго до смерти Гао-цзуна ему удалось добиться существенных изменений в расстановке сил в высшем административном аппарате империи в свою пользу, сделав местом слушания дел именно вверенное ему ведомство. Если прежде Залом управления делами (Чжэнгиитан) именовали Императорскую канцелярию, то теперь это название закрепилось за Го- сударственным секретариатом. Пэй Янь происходил из малоизвестного служилого рода провинции Шаньси и выдвинулся благодаря экзаменационной системе. Попытку молодого императора во 2-м месяце 684 г. возвысить родственни- ков своей супруги императрицы Вэй - представителей могущественной гуань- чжунской элиты Пэй Янь расценил как угрозу собственному положению. Когда Чжун-цзун заявил о намерении назначить своего тестя Вэй Сюаньчжэня на должность главы Императорской канцелярии, Пэй Янь высказался категорически против. Ответ Чжун-цзуна, немедленно переданный У-хоу, был таков: «Разве может что-либо помешать мне всю Поднебесную отдать Вэй Сюаньчжэню! Стоит ли жалеть [для него] должности шичжуна\» Это решило участь императора. На следующий день У-хоу велела всем дворцовым чиновникам собраться в зале Цяньюаньдянь и в присутствии вооруженных сановников во главе с Пэй Янем огласила свой указ о низведении императора до статуса Лулин-вана. Чжун-цзун, которого гвардейцы тут же стащили с трона, кричал: «В чем моя вина?» -на что У-хоу ответила: «Ты хотел Поднебесную передать Вэй Сюань- чжэню! Не преступление ли это?» На следующий день императором был объявлен другой сын У-хоу - Ли Дань.
Чжун-цзуна сослали в область Цзюньчжоу (пров. Хубэй), в тот самый дворец, где прежде содержался его дядя, низложенный в 643 г. сын Тай-цзуна Ли Тай. По дороге в ссылку беременная экс-императрица Вэй родила девочку, которую было не во что одеть. Чжун-цзун снял с себя сорочку, завернул младенца и в память об этом дал дочери имя Гоэр (Завернутая).
У Цзэтянь начала решать государственные дела от своего имени, уже «не вешая занавеску», а нового императора Жуй-цзуна поместили под домашний арест в дворцовых покоях. В это же время императрица возвысила своего старшего племянника и прямого наследника клана У Чэнсы, назначив его в 5-м месяце 684 г. начальником ведомства жертвоприношений предкам императора, а затем присвоив ему почетный титул Августейший преемник (хуансы). В 9-м месяце 684 г. У Цзэтянь издала указ об изменении цвета знамен на золотой и одежд чинов от 8-го ранга и ниже - на изумрудный. Одновременно было переименовано большинство высших государственных структур и должностей. Восточная столица Лоян, резиденция У Цзэтянь, была названа Священной столицей (Шэнь- ду). Тогда же по предложению У Чэнсы императрица приняла решение построить в столице семь храмов в честь предков своей фамилии, которых она пожаловала почетными титулами ванов, на что имела право только императорская семья. Пэй Янь попытался предостеречь У-хоу, напомнив о Люй-хоу, старшей супруге и вдове основателя империи Хань, чей клан, возвеличенный при жизни


Глава 9. Империя Тан (618—907)
251
Лоян при императрице У-хоу {современный макет-реконструкция)
вдовствующей императрицы, был полностью искоренен после ее смерти. Однако У Цзэтянь не отказалась от своего намерения, возразив, что в отличие от Люй-хоу не наделяет властью живых, а проявляет почтение к мертвым.
Противостояние Пэй Яня и родственников императрицы усугубилось, когда У Чэнсы и его младший брат У Саньсы стали просить У Цзэтянь устранить пользовавшихся большим почетом при дворе родственников Жуй-цзуна - Хань- вана Ли Юаньцзя и Лу-вана Ли Линкуя. Пэй Янь вступился за принцев, отчего нерасположение императрицы к нему возросло. Окончательная расправа над Пэй Янем последовала осенью 684 г., когда Ли Цзинъе, внук генерала Ли Ши- цзи，поднял восстание в Цзянсу в поддержку смещенного императора Чжун- цзуна. Пэй Янь имел неосторожность посоветовать У Цзэтянь вернуть бразды правления сосланному сыну, сказав, что тогда мятеж погаснет сам собой. И хотя восстание Ли Цзинъе первоначально было довольно массовым, У Цзэтянь удалось в течение одного месяца подавить его. После этого Пэй Яня обвинили в заговоре и вскоре казнили, а сановников, пытавшихся за него заступиться, лишили должностей.
В 685 г. У-хоу приблизила к себе буддийского монаха Сюэ Хуайи (ум. 695), который почти на десять лет стал всесильным временщиком при дворе. Настоящее его имя было Фэн Сяобао, и поначалу он продавал снадобья на улицах Лояна. Во дворец его ввела и представила У-хоу принцесса Ли Цяньцзинь, дочь танского Гао-цзу и тетка покойного Гао-цзуна. Императрица воспылала к этому целителю страстью и, чтобы предоставить ему возможность беспрепятственно входить в Запретный дворец, велела ему принять постриг. Фэн Сяо- бао получил монашеское имя Хуайи и был причислен к клану зятя У Цзэтянь -


252
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
Сюэ Шао, мужа ее младшей дочери - принцессы Тайпин. Им было велено почитать Хуайи как родного дядю. Сыма Гуан красочно описывает особенности поведения Хуайи, привнесшего в жизнь императорского дворца нравы улицы. Монах буквально упивался внешними почестями, которые были ему дарованы, в частности, пользовался императорским выездом с эскортом из десяти евнухов. Дворцовые чиновники и слуги при виде его бежали прочь, поскольку он имел привычку колотить их до крови. Особую ненависть вызывали у него монахи- даосы, которых он избивал, выдергивал им волосы. При дворе его опасались все, включая могущественных У Чэнсы и У Саньсы. Сановники кланялись ему, как слуги, а он будто не замечал их. Хуайи собрал молодых бродяг, велел им постричься в монахи и повсюду сопровождать его. Они дерзко вели себя, оскорбляли людей, но никто не осмеливался пожаловаться.
Во 2-м месяце 688 г. после многолетних дискуссий с сановниками У Цзэтянь издала указ о постройке Зала Света (Минтаи). Надзирать за строительством был поставлен Хуайи. Позже, в конце того же года, когда этот Зал был построен усилиями нескольких десятков тысяч рабочих, императрица пожаловала Хуайи титул Лян-гуна. В 689 и 694 гг. У Цзэтянь ставила его во главе армий, направляе- мых против тюрок-туцзюэ, но эти армии не начинали боевых действий из-за того, что тюрки отходили без боя. Безнаказанное всесилие Хуайи сохранялось вплоть до начала 690-х годов, пока у императрицы не появился новый фаворит, ее личный лекарь Шэнь Наньцю. Снедаемый ревностью Хуайи тайно приказал поджечь Зал Света и предназначенный для императорских аудиенций Небесный Зал (Тяньтан). Однако когда оба дворца были уничтожены огнем, У Цзэтянь назначила его же ответственным за восстановительные работы. Непредсказуемость поведения Хуайи привела к тому, что У Цзэтянь стала сама его опасаться и для личной охраны привлекла физически сильных фрейлин, которые оберегали ее покои. Расправа над Хуайи произошла в начале 695 г.? когда У Цзэтянь приказала своему родственнику У Юнину убить Хуайи. Приказ выполнили, после чего тело Хуайи кремировали в Храме Белой лошади (Баймасы), настоятелем которого он считался, а из пепла, смешанного с глиной, соорудили буддий- скую ступу.
Вторая половина 680-х годов стала временем подготовки к провозглашению новой династии, в которой У Цзэтянь уготовила себе место императора-осно- вателя. Идеологические нововведения сопровождались своеобразной ротацией служилого сословия. Во 2-м месяце 685 г. императрица повелела установить перед залом для императорских аудиенций Барабан высочайшего внимания (Дэн- вэнъгу) и Красный камень (Чиьии, Фэйши) для принесения жалоб на высочайшее рассмотрение. В 3-м месяце 686 г. был издан указ об установлении с четырех сторон императорского дворца медных урн для тайных донесений и жалоб. Тогда же У Цзэтянь возвысила ряд чиновников, на которых возложила обязанности чрезвычайных комиссаров. В историю они вошли как «чиновники-тираны» {кули). Их было более 20 человек, и самыми жестокими из них считались Со Юаньли (ум. 691), Лай Цзюньчэнь (ум. 697) и Чжоу Син (ум. 691). Главной их


Глава 9. Империя Тан (618—907)
253
У-хоу в Небесном зале {современная картина)
задачей стало проведение дознаний по доносам，плодившимся в большом коли- честве. Они уничтожили многих сановников，которые по тем или иным причи- нам могли быть недовольны У Цзэтянь. После того как Хао Сянсянь, один из осужденных по ложному обвинению в заговоре чиновников из окружения наследника престола, перед казнью громко поносил императрицу, последовал указ накрепко затыкать рты осужденным.
В 4-м месяце 688 г. в водах Лошуй обнаружили белый камень с надписью «Святая мать прибудет к народу, и вечным благоденствием ознаменуется ее царствование». По единодушному признанию источников, письмена были подделаны У Чэнсы. Императрица лично прибыла к реке и, выполнив обряд жертвоприношения, «получила в свои руки» надпись, которую сразу же стали име- новать «Драгоценными письменами» (Баоту). Последующие шаги У Цзэтянь были открыто направлены на установление деталей ритуала провозглашения новой династии. В 5-м месяце 688 г. императрица приняла титул Шэнму шэнь- хуан (Совершенномудрая мать — Святой государь)，в 6-м отдала распоряжение об изготовлении трех больших императорских печатей，в 7_м месяце даровала реке Лошуй, где была обнаружена надпись, название Юнчан-Лошуй (Ло-река Вечного Благоденствия) и строго запретила ловить в ней рыбу.
Эти приготовления внушали страх не только сановникам, сторонникам клана Ли, но даже родственникам все еще номинально правившего Жуй-цзуна. В 8-м месяце 688 г., после того как императрица отдала распоряжение всем принцам рода Ли присутствовать в Лояне на церемонии открытия Зала Света, начальник области Бочжоу (пров. Шаньдун) Ли Чун (внук Гао-цзу) и начальник области Юйчжоу (пров. Хэнань) Ли Чжэнь (брат Гао-цзуна) решились поднять войска. Однако им удалось собрать под своим началом лишь несколько тысяч человек, и восстание вскоре подавили, а представителей рода Ли казнили по обвинению в заговоре. Репрессии против родственников танского дома продолжались и в последующие годы.


254
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
У Цзэтянь 一
«император» династии Чжоу
(690-705)
Провозглашению династии Чжоу предшествовал ряд пышных церемоний. В 12-м месяце императрица провела церемонию поклонения «Драгоценным письменам», которую впоследствии назвали «невиданной по блеску для всей танской эпохи». В начале 689 г. У-хоу принесла жертвы своим усопшим родителям в храме Ваньсян-шэньгун и вскоре пожаловала им посмертные августейшие титулы, отцу - Тайхуан (Великий император), матери - Тайхоу (Великая императрица). Эти масштабные церемонии имитировали ритуал древней династии Чжоу, основателя которой Вэнь-вана императрица стала почитать как первопредка.
В 11-м месяце 689 г. в соответствии с предложением помощника главы ведомства наказаний Чжоу Сина из храмовых списков исключили имена членов правящего дома империи Тан. Тогда же императрица объявила об изменении девиза правления на Цзай-чу («Жизнеутверждающее начало») и об изменении календаря тоже по-древнечжоускому образцу: древние названия были восстановлены для трех месяцев в году. Календарь действовал до 10-го месяца 700 г.
Спустя короткое время, в 12-м месяце 689 г.，провели реформу письменности， введя новые написания 18 иероглифов, придуманные сановником и родственником императрицы Цзун Цинькэ. Новые иероглифы заменили прежние обозначения базовых слов китайского языка, таких как «небо», «земля», «луна», «солн- це», «год» и т.д. Новая форма Ш была принята для слова чжао М («блеск»), обозначавшего личное имя У-хоу, в котором теперь сочетались три знака: «солн- це»日，《луна» 月 и «висеть в воздухе» 空，что символизировало «солнце и луну, [одновременно] сияющих в Небе», т.е. гармонию инь я ян.
Адаптировав официальный государственный ритуал к новой политической реальности с усилившейся «женской составляющей», У Цзэтянь тем не менее понимала, что имперская конфуцианская идеология дает ей мало шансов для легитимации той огромной политической роли, на которую она претендовала. Провозглашая себя «императором» (хуанди), У Цзэтянь намеревалась создать абсолютно новую концепцию верховной власти. В качестве опоры государственной идеологии У Цзэтянь был избран буддизм, который прежде, несмотря на широкое распространение в стране, нередко подвергался разного рода притеснениям со стороны танских властей.
Политика Гао-цзуна в отношении буддизма и даосизма основывалась на принципах, установленных его отцом и дедом. В 648 г., еще в статусе наследника престола, и затем в 656 г. он основал два крупных буддийских монастыря в Чанъани. С большим почтением он относился к Сюаньцзану, который стал духовным наставником старшего сына императора от У-хоу? будущего императора Чжун-цзуна. Гао-цзун продолжал щедро поддерживать начатую в 645 г. под покровительством Тай-цзуна масштабную работу по переводу сутр, привезенных Сюаньцзаном из Индии. Но такое попечение объяснялось в основном уважением


Глава 9. Империя Тан (618—907)
255
к личности самого наставника, что подтверждается тем, что после смерти Сюаньцзана в 4-м месяце 664 г.? устроив ему пышные похороны, Гао-цзун распорядился прекратить работу по переводу сутр. Уже переведенные сутры передавались властям, а непере- веденные были оставлены на хранении в храме Юй- хуасы, где прежде работала большая группа переводчиков под руководством Сюаньцзана.
Гао-цзун предпринял также несколько попыток ограничить влияние буддийского духовенства.
В 655 г. он издал указ, который предписывал монашествующим подчиняться обычному праву, отменив особое «Дао сэн кэ» («Уложение для даосских и буддийских монахов»), принятое Тай-цзуном в 637 г.
Однако этот указ вызвал столь бурные протесты буддийского духовенства, включая Сюаньцзана, что император был вынужден его отменить.
При этом Гао-цзун все же ввел ряд мер, направленных на ограничение прав монашества рамками государственного права, основанного в целом на конфуцианской традиции. В кодекс законов «Тан люй шу и» («Танские уголовные установления с разъяснениями»), представленный трону в 653 г.5 включили специальную статью «Указания для даосских монахов и монахинь», действие которой распространялось также и на буддийское монашество. Согласно этой статье, различные категории монашествующих, а также монастырские слуги и рабы приравнивались к родственникам разной степени близости, определявшейся сроком траура. Данное нововведение свидетельствовало о том, что для государства главным мерилом справедливости являлись сохранение отношений внутри семьи и, следовательно, конфуцианская система ценностей. Вопрос о незаконном строительстве монастырей и незаконном постриге в монахи рассматривался в разделе, посвященном семье и браку, в связи с разделом дворов и жилищ.
С годами Гао-цзун стал проявлять больше почтения к носителям даосского учения. Почетный титул Лао-цзы «Высочайший император Сокровенного начала» был гораздо более высоким, чем титул Конфуция. В 666 г. предписали построить в каждом областном центре по одному даосскому и одному буддийско- му храму. В 675 г. император распорядился о составлении официального свода даосского канона, в 678 г. он предписал ведомству по делам императорского рода заниматься делами даосского духовенства. Возвышая даосов, Гао-цзун сумел не вступить в антагонизм с буддистами. Он продолжал делать пожертвования их храмам, выделял средства на восстановление монастырей. В 668 г. император решился на примечательный поступок, распорядившись объявить поддельной и сжечь все экземпляры так называемой «Сутры о перерождении Лао-цзы среди варваров» («Лао-цзы хуа ху цзин»), сфабрикованной даосами Западной Цзинь. В этой «сутре» утверждалось, что Будда на самом деле есть не кто иной, как Лао-цзы, который, написав «Дао дэ цзин», отправился на запад и достиг Индии.
60-летняя У-хоу


256
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв，
У Цзэтянь, буддийская религиозность которой была очевидна, с 670-х годов, еще при жизни Гао-цзуна, начала целенаправленно поддерживать буддизм и буддийское духовенство. В 674 г. от имени императора был опубликован указ, предписывающий буддистам и даосам на официальных церемониях занимать равное положение. Спустя еще пять лет другой императорский указ дозволил переводчикам сутр включать в священные буддийские тексты табуированные знаки, входившие в личные имена Тай-цзуна и Гао-цзуна. В 680-690-е годы императрица выделяла значительные суммы на поддержку деятельности знаменитых переводчиков буддийских сочинений Дивакары и Бодручи. Позже, когда паломник Ицзин вернулся из Индии в 695 г.? его удостоили высочайшей аудиенции. Императрица составила предисловия к китайским переводам многих сутр. Наибольшим покровительством со стороны У-хоу пользовались школы чанъ и хуаянъ, наставников которых она часто приглашала к себе для бесед и молебнов. В 695 г. по просьбе знаменитого паломника Фацзана она вызвала в Лоян из Хо- тана наставника Шиксананду и затем приняла личное участие в качестве переписчика в церемонии начала перевода сутры «Хуаянь цзин».
В 7-м месяце 690 г. группа буддийских монахов во главе с Сюэ Хуайи и Фа- мином представила императрице текст «Сутры о великом облаке» («Да юнь цзин»). В сутре приводилась история о Цзингуан Тяньню (Чистой и Светозарной Небесной женщине), благочестивой дочери Чакравартина, повелителя мира, которая после смерти отца должна была унаследовать его вселенскую власть. Устами Будды в сутре провозглашалось, что Цзингуан будет справедливо править миром и вести людей к просветленности, распространяя его учение. За это она в последующем перерождении станет Буддой Амитабхой Чистой Земли. Важной частью текста, поднесенного У-хоу, были предисловие и комментарий, содержавшие указание на то, что У-хоу - сошедший на землю и ставший владыкой империи Будда Майтрейя. Официальные истории сходятся во мнении, что сутру сфабриковали по приказу самой императрицы. Как бы то ни было, сразу же последовал указ о распространении «Да юнь цзин» повсеместно на всей территории империи. Подобного рода идеологические преобразования имели целью показать, что власть нового правителя исходит прямо от Неба и не связана с половыми признаками его носителя, поскольку именно так гласила буддийская доктрина Чакравартина в том виде, в котором она была известна в Китае того времени. Внешним подтверждением массового восприятия этих идеологических нововведений стал доклад некоего Фу Юи, который в 9-м месяце 690 г. обратился на высочайшее имя от лица 900 простолюдинов Гуаньчжуна с прошением переименовать страну в Чжоу во главе с императором из фамилии У.
Провозглашение новой династии состоялось в день под знаками гэн-чэнъ
9-го месяца (16 октября) 690 г. Императрица приняла девиз Тянь-шоу («Небесный дар») и присвоила себе титул Шэншэнь-хуанди (Мудрый и святой император). Император Жуй-цзун получил от нее титул Августейшего преемника (хуан- сы) и был пожалован фамилией У. В Лояне открыли семь храмов предков семьи У, а здравствующие родственники императрицы большей частью получили ти-


Глава 9. Империя Тан (618—907)
257
Руины монастыря Даюньсы (пров. Ганьсу) с фрагментами скульптуры танского времени
тулы ванов и старших принцесс (чжан гунчжу) и были освобождены от всех повинностей и налогов. Тогда же в обеих столицах и в центрах областей-чюу учредили обители Даюньсы для хранения копий «Сутры о великом облаке».
В 4-м месяце 691 г. буддизм был официально поставлен выше даосизма, а «Сутра о великом облаке» объявлена повелением Неба установить государство Чжоу. В последующие годы У Цзэтянь неоднократно меняла титулы, делая их все более пышными, но неизменно соотнося с буддийской доктриной Чакравар- тина. Одновременно она учредила новые символы власти, служившие внешним подтверждением незыблемости ее правления. В 9-м месяце 693 г. внутри врат дворца установили «Золотое колесо (чакру)» {цзинълунъ), которое превозносилось как одно из семи сокровищ Чакравартина. В 4-м месяце 695 г. по инициативе У Саньсы была отлита и установлена во дворце узорная колонна «Небесная рукоять》символизирующая вселенский характер правления дина- стии Чжоу. Высота колонны составляла 150 чи (ок. 45 м), и она получила официальное наименование «Небесная рукоять Великой Чжоу, прославляющая добродетели в десяти тысячах владений». В 4-м месяце 697 г. отлили из бронзы де- вять огромных треножников.
Первые годы правления династии Чжоу ознаменовались значительным раз- витием экзаменационной системы. В начале правления Тан экзамены на долж- ность имели эпизодический характер, но при Чжоу они проводились регулярно и их результаты стали главным критерием для набора на службу чиновничества самых разных рангов, создавая беспрецедентную возможность для социальной мобильности служилого сословия. Еще в 5-м месяце 685 г. императрица издала указ, разрешающий столичным и провинциальным чиновникам от 9-го класса и выше, а также простолюдинам-байс^/ном самим заявлять о желании попасть на


258
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
государственную службу. Во 2-м месяце 690 г. У Цзэтянь распорядилась о введении императорских экзаменов и стала лично отбирать достойных кандидатов во двор- це. Особое внимание уделялось экзаменам на высшую степень «продвинутого мужа» {цзинъши), большее место в программе стала занимать литература，в начале 693 г. экзаменующимся было вменено изучение сочинения самой У Цзэтянь «Чэнь гуй» вместо «Дао дэ цзина», немногим ранее ввели практику экзаменационных сочинений на тему управления для первых министров (кшцясров-цзайсянов). В начале 701 г. впервые проводились экзамены на военные должности.
При дворе основным содержанием соперничества клик в эти годы оставался вопрос преемства трона. Притом что официальным наследником считался Ли Дань (будущий Жуй-цзун), для всех были очевидны властные амбиции племянника императрицы У Чэнсы. В 9-м месяце 691 г. простолюдин Ван Цинчжи，побуждаемый верными У Чэнсы людьми，от лица нескольких сотен жителей Лояна подал на имя У Цзэтянь доклад с просьбой возвысить в ранг высочайшего наследника У Чэнсы, поскольку, как полагали просители, императору из клана У должен наследовать преемник с той же фамилией. Императрица, видимо, сама склонялась к такому решению, но была вынуждена прислушаться к упорным возражениям сановников Оуян Туна, Гэ Фуюаня и Цэн Чанцяня. Последний в качестве компромисса в свое время советовал императрице пожаловать Ли Даню фамилию У. У Цзэтянь казнила их всех по обвинению в измене, но все же не стала даровать У Чэнсы ранг наследника, вняв словам входившего тогда в силу придворного - заместителя военного министра Ли Чжаодэ, который указал ей, что такой шаг приведет к недопустимым нарушениям ритуала жертвоприношений императорским предкам. Он отметил, что невиданным делом считается племяннику устанавливать храм в честь тетки, и напомнил, что престол вверен У Цзэтянь покойным Гао-цзуном, который навсегда останется для нее мужем, как и Ли Дань - сыном. Последующее отстранение У Чэнсы стало подтверждением того, что императрица осознала неизбеж- ность ее посмертной и неразрывной связи с кланом Ли, а не У. У Чэнсы оставался при дворе, занимая почетные должности, но императрица все больше и больше ограничивала круг его полномочий и влияния.
При этом У Цзэтянь продолжала держать в страхе и собственных сыновей, и их сторонников. В начале 693 г. по навету она велела казнить супругу Жуй-
У-хоу, следующая для совершения жертвоприношения в священных горах Суншань
(с китайской книжной гравюры)


Глава 9, Империя Тан (618—907)
259
цзуна Ли Даня принцессу Лю и его наложницу Доу-дэфэй, мать будущего императора Сюань-цзуна. Тогда же она лишила титула ван своих внуков, сыновей Жуй-цзуна, а сановников Пэй Фэйгуна и Фань Юньсяня, которых Жуй-цзун без ее ведома пригласил на аудиенцию, обвинила в заговоре и велела казнить на рыночной площади Лояна. В ходе последующего разбирательства и допроса под пыткой Лай Цзюньчэня многие приближенные Жуй-цзуна оговаривали и себя, и своего патрона, но один из них - Ань Цзиныдзан в клятвенном порыве распорол себе ножом живот. Когда императрице донесли об этом, она направила к нему лекарей и прекратила дознание. Ань Цзиньцзан выжил и вошел в китайскую историю как чиновник, спасший жизнь своему государю.
Последние годы царствования У Цзэтянь ознаменовались растущими экономическими трудностями и войнами на границах империи. На отливку бронзовых монументов - «Небесной рукояти» и девяти треножников - затратили огромное количество меди, что поставило под угрозу всю систему денежного обращения страны. Повсеместно распространилось изготовление фальшивой монеты.
В 695 г. сановник Ли Цзяо подал императрице доклад, указав, что за последнее время увеличилось число беглых, осевших на окраинах империи. Он предложил дать им время заявить о себе властям и решить, вернутся ли они на преж- ние места проживания или останутся на новых землях, внося при этом все положенные налоги. Контроль над исполнением этой меры предлагалось возложить на инспекторов, направляемых из центра. Императрица сначала одобрила план, но его реализации воспрепятствовали влиятельные придворные, сами крупные землевладельцы, и в итоге он был отложен. Документы из Дуньхуана и Турфана свидетельствуют о том, что к данной стратегии вернулись в начале VIII в.? когда для ее проведения на места стали направлять комиссаров по выявлению беглых {гуафутаоши), что в целом привело к некоторому оздоровлению экономической ситуации в стране.
Если с точки зрения внутренней политики Китая царствование У Цзэтянь было довольно стабильным и не сопровождалось социальными катаклизмами, то в продвижении китайского влияния вовне особых успехов не наблюдалось. С 692 г. на границах Танской империи усиливалась власть Капаган-кагана Ашина Мочо (Мочур, Мочжо), который стал оказывать на китайский двор давление под предлогом восстановления в правах законных наследников престола фамилии Ли. В 693 г. он организовал союз племен, войска которого вторглись далеко вглубь Западного Китая. Впоследствии Мочо неоднократно предпринимал набеги на границы Танской империи, захватывая добычу и большое число пленных. В 695 г., когда в Китае разразилось восстание киданей под предводительством принявших танское подданство генералов Ли Цзинчжуна и Сунь Ваньжуна, Мочо изъявил покорность У Цзэтянь и вызвался подавить восстание при условии, что императрица выдаст за него свою дочь принцессу Тайпин и усыновит его. У-хоу была вынуждена согласиться, поскольку восстание приобрело весьма большой размах. Трудности усугублялись тем, что еще осенью 695 г. армия тибетцев вторглась в пределы Китая и дошла почти до Чанъани, и танские войска


260
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
были полностью обескровлены в боях с ними. В 9-м месяце 696 г. императрица издала указ о выкупе узников и домашних рабов, умеющих ездить верхом, и о создании из них в областях вокруг Шаньдуна конных отрядов для боев против ки даней.
Получив от танского двора многочисленные дары и титулы, Мочо разбил киданей в 10-м месяце 696 г. Однако обещанное сватовство не состоялось. В начале 697 г. при дворе был вновь раскрыт «заговор» во главе с сановником Лю Сыли и вновь разразились репрессии, отвлекшие У-хоу от внешних дел. Были казнены все члены семей 36 придворных, около тысячи человек были отправлены в ссылку. Одновременно при дворе появились новые фавориты импе- ратрицы — братья Чжан Ичжи и Чжан Чанцзун.
Кидани тем временем собрались с силами и продолжили сопротивление правительственным войскам, а Мочо стал предъявлять двору новые требования, в том числе территориального характера. В 3-м месяце 697 г. он потребовал передо дчинить ему дворы тюрок, расселенных в начале 670-х годов в шести областях на западных границах Китая. В начале 697 г. Мочо, возможно, осознанно провоцируя «императора» У Цзэтянь, потребовал направить к нему китайского принца, с тем чтобы женить его на своей дочери. В это время наступил переломный момент в сознании императрицы, которая окончательно поняла, что реставрация дома Тан неизбежна. Она решила вернуть из ссылки старшего из остав- шихся в живых ее сыновей Ли Чжэ (будущего Чжун-цзуна), и в 3-м месяце 697 г. Ли Чжэ с семьей прибыл в Лоян. При этом никаких корректив в официальную идеологию Чжоу внесено не было. У Цзэтянь, видимо, полагала, что реставрация Тан произойдет уже после ее смерти.
Отправка к тюркам жениха У Яньсю, внучатого племянника У-хоу и сына не- задолго перед этим скончавшегося У Чэнсы, состоялась в 6-м месяце 698 г. При дворе это сочли позором, но императрица не изменила своего решения, которое стало красноречивым свидетельством ее некомпетентности в отношениях с тюрками. Когда спустя два месяца У Яньсю прибыл к Мочо, тот отказался исполнить свое обещание, сославшись на то, что молодой человек не является закон- ным представителем танского дома. Очень скоро войска Мочо распространились по всей территории Хэбэя, зайдя далеко на юг провинции. Во главе армии, направленной против тюрок, У Цзэтянь поставила своего сына Ли Чжэ, которого она в 9-м месяце 698 г. объявила наследником трона. В помощь ему придали выдающегося сановника Ди Жэньцзе, сыгравшего большую роль в возвращении опального Чжун-цзуна из ссылки.
Ди Жэньцзе (прославленный судья Ди, 630-700)，наряду с другим минист- ^ош-цзайсяном Чжан Цзяньчжи (625-706), почитается в источниках как сановник, смягчавший жестокость правления У-хоу. Он родился в Тайюане в чиновной семье, к 676 г. дослужился до должности помощника начальника палаты по уголовным делам {даличэн). Находясь на этом посту, он расследовал по 17 тыс. дел в год，и его справедливость вошла в поговорку. Прослужив короткое время начальником области в провинции Ганьсу, Ди Жэньцзе был вновь призван в Лоян


Глава 9. Империя Тан (618—907)
261
в 686 г. Сначала он получил назначение на должность заместителя министра общественных работ, а затем стал первым помощником главы Кабинета министров.
В конце 688 г. после подавления восстания танских принцев У Цзэтянь поручила Ди Жэньцзе занять освободившуюся после убитого Ли Чжэня должность начальника области Юйчжоу. Прибыв к месту службы,
Ди Жэньцзе обнаружил, что 600-700 семей отданы в рабство по обвинению в причастности к бунту, и добился замены этого наказания ссылкой. Одновременно у него возник конфликт с генералом Чжан Гуанфу, подавлявшим восстание Ли Чжэня. Ди Жэньцзе счел, что генерал предъявляет к властям области завышенные требования по обеспечению его армии провиантом и фуражом. Чжан Гуанфу донес на Ди Жэньцзе, обвинив его в пристрастно- сти, и У-хоу сослала последнего на пост начальника небольшой области в Шэньси. В 691 г., уже после основания династии Чжоу, императрица вернула Ди Жэньцзе ко двору, назначив его на высший государственный пост цзайсяна. Однако цзяйсяном Ди Жэньцзе оставался в общей сложности лишь три года. В начале 692 г. из-за интриг «чиновника-тирана» Лай Цзюньчэня его разжаловали в начальники уезда в Цзянси. В 696 г. в период подавления мятежа киданей У Цзэтянь, которая, видимо, всегда доверяла Ди Жэньцзе, назначила его начальником области Вэйчжоу, ключевой для организации сопротивления киданям (пров. Хэбэй). Предшественник Ди Жэньцзе на этой должности Дугу Сычжуан был так напуган наступлением киданей, что приказал всему населению области укрыться за стенами главного областного города, и это вызвало недовольство в народе. Когда Ди Жэньцзе по прибытии оценил ситуацию, он решил, что силы киданей не составляют смертельной угрозы области, и распустил людей по домам. После того как войска Сунь Ваньжуна были разбиты в 697 г. конницей Ашина Мочо, Ди Жэньцзе стал одним из комиссаров по умиротворению, направленных в земли к югу от Хуанхэ.
В конце 697 г. У-хоу вновь призвала Ди Жэньцзе в Лоян на должность помощника главы Императорской канцелярии. Позже, когда войска Мочо, разграбившего значительную часть Хэбэя, ушли в степи, в 9-м месяце 698 г. Ди Жэньцзе назна- чили комиссаром по умиротворению Хэбэя, и на этой должности он вновь прославился как мудрый и гуманный чиновник. Незадолго до его смерти, в 700 г. У-хоу назначила Ди Жэньцзе главой Государственного секретариата. Исторические труды свидетельствуют, что, обращаясь к Ди Жэньцзе, она использовала почтитель- ное прозвище《Старейшина государства» (Голао) и запрещала ему кланяться и становиться перед ней на колени. Благодаря рекомендации Ди Жэньцзе выдвинулись талантливые сановники - Чжан Цзяньчжи (625-706), Яо Юаньчжи (650-721), Хуань Яньфань (653-706) и Цзин Хуэй (ум. 706). Позже они сыграли большую роль в перевороте 705 г., вынудившем У Цзэтянь отречься в пользу Чжун-цзуна.
Î1
%
Ди Жэньцзе (судья Ди)


262
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Последние годы правления династии Чжоу прошли под знаком преобладания временщиков братьев Чжан и попыток высшего чиновничества противодействовать их влиянию. Престарелая У Цзэтянь явно теряла присущую ей интуицию и увлеклась удовлетворением личных прихотей. Пригожих братьев осыпали подарками, поставили на высокие должности, их вызывающее поведение вызывало недоумение много повидавшего двора. Но они имели настолько большое влияние на императрицу, что та не хотела слышать никаких упреков в их адрес и даже в 9-м месяце 701 г. за порицание фавора братьев Чжан «пожаловала смер- тью» своих родных внука Ли Чунжуня и внучку Ли Сяньхуэй, детей Чжун-цзуна и императрицы Вэй. Возможно, одним из мотивов для переезда императрицы в конце 701 г. в нелюбимую ею Чанъань была попытка вывести фаворитов за пределы противостоящих им кланов сановников. За два года пребывания в Западной столице У Цзэтянь издала несколько указов, реабилитирующих уничтоженных или сосланных ею за годы царствования царедворцев.
С начала 700-х годов, понимая, что здоровье императрицы значительно ухудшается, Чжан Ичжи и Чжан Чанцзун предпринимают ряд попыток убрать наиболее явных своих противников при дворе. В середине 703 г. они обрушились на сановника Вэй Юаньчжуна, который воспрепятствовал карьерному продвижению родственников братьев. В результате и он, и еще ряд их противников, включая Чжан Юэ (663-730), в будущем одного из ключевых сановников императора Сюань-цзуна, были сосланы.
К началу 705 г. императрица была уже серьезно больна, и высшие сановники Чжан Цзяньчжи, Цуй Юаньвэй, Хуань Яньфань, Цзин Хуэй, Юань Шуцзи составили с ведома Чжун-цзуна заговор с целью реставрации Тан. В день под знаками гуй-мао (20 февраля) 705 г. во главе 500 дворцовых гвардейцев они проследовали во дворец через ворота Сюаньумэнь. Вначале заговорщики устремились в покои братьев Чжан и убили их. Здесь к вооруженным сановникам присоединился Чжун-цзун, который все еще колебался, но согласился пройти вместе с ними в покои матери. «Кто вы, бунтовщики?» - спросила У Цзэтянь, услышав шум. Чжан Цзяньчжи ответил, что братья Чжан затеяли смуту и сановники просили Чжун-цзуна покарать их. Теперь братья мертвы, а подданные просят императрицу передать трон Чжун-цзуну. Императрица попыталась возражать и даже оскорблять заговорщиков, но Цуй Юаньвэй сказал ей: «Это есть расплата за великую добродетель Вашего Величества».
Душой заговора был сановник Чжан Цзяньчжи, выдвинувшийся в свое время благодаря экзаменационной системе. До 689 г. он состоял на службе у принца Ли Суцзе, сына Гао-цзуна и казненной Сяо-шуфэй. В 697 г. получил назначение на незначительную должность письмоводителя Государственного секретариата. В 698 г. Чжан Цзяньчжи был одним из наиболее суровых критиков несостояв- шегося брачного союза принца У Яньсю с дочерью Ашина Мочо. У Цзэтянь, для которой в тот момент главной целью было заключение мира с тюрками, не приняла советов Чжана и сослала его на юг начальником области. Однако в 700 г. по рекомендации Ди Жэньцзе Чжан Цзяньчжи вновь призвали ко двору на должность помощника министра наказаний.


Глава 9. Империя Тан (618—907)
263
После полувека правления У Цзэтянь была вынуждена уступить трон сыну. Присвоив ей титул Цзэтянь Дашэн-хуанди (Равный Небу великомудрый император), Чжун-цзун отправил ее доживать дни во второстепенный загородный дворец близ Лояна. В день под знаками жэнь-ин 11-го месяца (16 декабря) 705 г. 81-летняя У-хоу скончалась; ее похоронили рядом с Гао-цзуном в усыпальнице Цяньлин к востоку от Чанъани. Посмертно она была лишена титула «император», получив взамен титул Цзэтянь Дашэн-хуанхоу (Равная Небу великомудрая императрица).
Биографии У Цзэтянь включены в разделы «Бэнь цзи» обеих танских дина- стийных историй после биографии Гао-цзуна перед биографией Чжун-цзуна, а в «Синь Тан шу» также и в раздел биографий императриц. Сохранению «законного» статуса У-хоу помогло и то, что неслыханные институциональные политические нововведения, связанные в первую очередь с «феминизацией» верховной власти и ритуала, она стремилась тщательно обосновывать теоретически, во- первых, включая в государственную доктрину буддийские положения и идеи, и, во-вторых, давая новую трактовку традиционным идеалам управления. Социальную опору режима У-хоу составили в основном небогатые кланы Хэбэя; места искореняемых ею аристократов заполнялись чиновниками, выдвигавшимися благодаря экзаменационной системе. Сама она явно относилась к числу сильных, твердо держащих в руках бразды правления монархов. И даже весьма критично настроенный к ней Сыма Гуан был вынужден признать: «[Императрица] хотя и использовала без меры жалованья и должности, стремясь завоевывать сердца людей, но ведь и те, кто не справлялся по службе, заслуживали того, чтобы их сместили или наказали. Используя тактику наград и наказаний, [она] правила Поднебесной, обладая всей полнотой власти. [Она умела] глубоко вникать [в суть дел] и принимала верные решения, поэтому талантливые люди ее времени наперебой состязались в том, чтобы служить ей».
Правление Чжун-цзуна (705—710) и Жуй-цзуна (710—712)
Император Чжун-цзун (Ли Чжэ, второе имя Сянь, прав. 705-710) вступил на престол в день под знаками бин-у 1-го месяца (20 февраля) 705 г. Первые его указы были связаны с реставрацией дома Ли-Тан и награждением сановников, вернувших его к власти. Было возглашено о возвращении государству названия Тан и об обратном переименовании Святой столицы (Шэньду) в Восточную столицу (Дунду, Лоян). В управлении император обещал следовать традициям периода Чжэнь-гуань, правления своего деда Тай-цзуна. В императорские могилы были перезахоронены казненные У Цзэтянь члены правящего дома, с присвоением им посмертных почетных титулов. Супругу Чжун-цзуна Вэй провозгласили императрицей (хуанхоу) и допустили к решению государственных дел.


264
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
Ряд приближенных сановников У Цзэтянь отправили в отставку, но кровавых репрессий, которые прежде так часто сотрясали двор, не последо- вало, хотя Чжан Цзяньчжи советовал императору казнить всех членов фамилии У. Это предложение было направлено в первую очередь против вновь входящего в силу У Саньсы, племянника императрицы. Чжун-цзун, который весьма опасался сановников, приведших его к власти, отказался последо- вать этому совету, а У Саньсы, назначенный сы- куном, вскоре жестоко отомстил участникам переворота. Сначала он предложил Чжун-цзуну возвести пятерых сановников, стоявших во главе за- говора, в ранг ванов, что и было сделано летом 705 г. Но затем он последовательно оговорил их всех перед императором, обвиняя в превышении полномочий и намерении захватить власть. В итоге У Саньсы добился сначала удаления сановников от двора фактически в ссылку на посты начальников дальних областей. Затем по обвинению в заговоре против императрицы Вэй их казнили в 7-м месяце 706 г. Чжан Цзяньчжи и Цуй Юаньвэй умерли до казни.
Уже в первые месяцы правления Чжун-цзуна при дворе сформировалась сильная клика, которая стала влиять на мягкотелого императора. Сложно сказать, кто был ее главой. В нее входила прежде всего императрица Вэй. За поддержку, которую она неизменно оказывала ему в ссылке, Чжун-цзун пообещал, в случае если ему суждено будет стать императором, предоставить ей такое же право на участие в государственных делах, какое У Цзэтянь имела при Гао- цзуне. К началу 705 г. Вэй состояла в любовной связи с У Саньсы, что спасло жизнь последнему в непростой для него период смещения У Цзэтянь. Считается, что его ввела в покои императрицы придворная дама Шангуань Ваньэр (664- 710), обладавшая не только политическим, но и литературным и поэтическим талантом.
Шангуань Ваньэр была внучкой сановника Шангуань И, которого в 664 г. казнили за противодействие возвышению У-хоу. Вся его семья была обращена в рабство, и Ваньэр сначала была прислугой во дворце. Но благодаря своим способностям и трудолюбию к 698 г. она возвысилась до положения личного секретаря У Цзэтянь и стала автором текстов многих ее указов. У Цзэтянь ценила ее таланты и даже советовалась с ней, но за какой-то проступок велела нанести позорящую татуировку на ее лицо. К началу 705 г. Шаньгуань Ваньэр имела статус наложницы Чжун-цзуна (цзеюй), продолжала участвовать в подготовке текстов указов и так же, как и императрица, имела связь с У Саньсы.
Помимо императрицы Вэй, У Саньсы и Шангуань Ваньэр в клику входила старшая дочь Чжун-цзуна принцесса Аньлэ - Ли Гоэр, рожденная по дороге в ссылку. В 705 г. ее выдали замуж за сына У Саньсы - У Чунсюня. У Саньсы строил


Глава 9. Империя Тан (618—907)
265
Современная китайская книга о принцессе Аньлэ
далеко идущие планы в связи с этим браком, намереваясь усилить свое влияние на императора через его любимую дочь. Вскоре после женитьбы сына У Сань- сы посоветовал императору даровать Аньлэ ранг Августейшей наследницы престола (хуантайнюй). Это горячо поддерживали и сама Аньлэ, и ее мать императрица Вэй. Возможно, Чжун-цзун также склонялся к такому решению, но он все же последовал совету сановника старшего поколения Вэй Юаньчжуна, указавшего, что назначение принцессы не найдет отклика у подданных Поднебесной и приведет к путанице в титулах, поскольку в этом случае будет невозможно избрать подобающее поименование супругу принцессы У Чунсюню.
Сосланный У Цзэтянь за порицание братьев Чжан,
Вэй Юаньчжун был возвращен Чжун-цзуном в столицу и пожалован должностью начальника управления
императорских регалий (вэйвэйцин). Затем он возвысился до постов главы Императорской канцелярии и главы Государственного секретариата. При дворе ожидали, что известный своей прямотой Вэй Юаньчжун составит оппозицию У Саньсы, но у состарившегося сановника, по всей видимости, уже не было для этого сил.
В 7-м месяце 706 г. наследником трона объявили Вэй-вана Ли Чжунцзюня, третьего сына Чжун-цзуна от одной из второстепенных наложниц. Принц имел неплохие способности, отличался умом и отвагой, но из-за того, что изначально его не готовили к придворной жизни, он не отличался образованием и манерами. Принцесса Аньлэ и императрица Вэй открыто высмеивали его, называли «рабом». При этом Аньлэ, пользовавшаяся безмерной любовью Чжун-цзуна, не оставляла попыток убедить отца сделать ее преемницей; император хотя и не ре- шался на это, но и не одергивал властолюбивую дочь.
Таким образом, последовавшее за смертью У Цзэтянь десятилетие также характеризовалось преобладанием при дворе влияния женщин. Помимо императрицы и Аньлэ-гунчжу значительную роль в сфере власти играла младшая дочь У Цзэтянь - Тайпин-гунчжу, которая поддержала заговор против матери, за что Чжун-цзун удостоил ее особого титула Чжэньго Тайпин-гунчжу (Защитившая престол принцесса Великого мира). В начале 706 г. император издал беспрецедентный указ, позволяющий Тайпин-гунчжу, а также пяти своим дочерям, включая принцессу Аньлэ, открыть собственные канцелярии {фу) с особым штатом чиновников. Ранее такую привилегию имели только принцы, кровные родственники императора мужского пола. Решения Чжун-цзуна часто основывались на советах окружавших его женщин-политиков. В 5-м месяце 705 г. по совету императрицы Вэй и Шангуань Ваньэр он издал указ, предписывающий соблюдать трехлетний траур по матерям, которые разведены с отцами.


266
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Созданные при Чжун-цзуне новые структуры дворцового аппарата были весьма громоздки и, видимо, имели в основном номинальный характер. Процветала продажа должностей за взятки, в чем обвиняли многих родственников императора, прежде всего принцессу Аньлэ и У Саньсы. В начале 706 г. в столице и провинциях сверх установленной номенклатуры ввели более 2 тыс. внештатных должностей, а численность евнухов выше 7-го ранга во дворце увеличилась на тысячу человек. Именно в это время появилось закрепившееся в китайском язы- ке прозвище《чиновник с косым конвертом» поскольку такие чи-
новники получали незаконные назначения за деньги в сложенном наискось конверте. У Саньсы и его сторонникам пожаловали огромные земельные угодья вокруг столицы. Сам У Саньсы, понимая, что при дворе лишь принцесса Тайпин и бывший император Жуй-цзун могут составить угрозу его могуществу, в благодарность за их политический нейтралитет добился пожалования им в кормление беспрецедентного количества дворов - по 10 тыс.
В 7-м месяце 707 г. наследник Ли Чжунцзюнь, представлявший всю шаткость своего положения на фоне не прекращавшихся попыток клики императрицы Вэй и У Саньсы сместить его, решился поднять войска. Поддержку ему оказал ряд генералов во главе с отважным мохэ Ли Доцзо, прославившимся в боях с тюрками и в подавлении мятежа киданей. Ведя за собой 300 гвардейцев Юйлинь, они ворвались в дом У Саньсы и убили его, У Чунсюня и более десятка их клевретов. Затем они отправились на поиски Шангуань Ваньэр, которая, однако, сумела спа- стись и предупредить императрицу, Аньлэ-гунчжу и государя. Все они укрылись в надвратной башне ворот Сюаньумэнь, обороняемые личной гвардией Чжун- цзуна. Попытка Ли Доцзо взять ворота штурмом не имела успеха. Тогда Ли Чжунцзюнь отдал своим воинам приказ не стрелять, надеясь напрямую обратиться к императору. Но в это время евнух Ян Сысюй, оборонявший Чжун-цзуна? внес панику в отряд заговорщиков, выстрелив и убив одного из них, зятя Ли Доцзо - Еху Ли. Сразу же Чжун-цзун появился на террасе башни и обратился к гвардейцам с призывом убить своих предводителей, затеявших бунт. Вняв приказу, солдаты убили Ли Доцзо и других генералов, но Ли Чжунцзюнь с сотней гвардей- цев вырвался из Чанъани, однако во время привала приближенные убили спавшего под деревом Ли Чжунцзюня и затем, предъявив его голову властям, сдались.
Получив голову Ли Чжунцзюня, Чжун-цзун поклонился в храме императорских предков, подтверждая факт государственной измены, а затем предъявил ее перед гробами У Саньсы и У Чунсюня. Затем голову наследника выставили на стене, окружавшей императорский дворец, но никто из его бывших сторонников не осмеливался похоронить ее. И только чиновник Нин Цзясюй снял с себя рубаху, рыдая, завернул в нее голову принца и похоронил, за что был сослан на должность начальника дальней области Синпин (пров. Гуандун).
После подавления бунта Ли Чжунцзюня император и императрица приняли новые, более пышные титулы, ворота Сюаньумэнь были переименованы в Шэнь- умэнь (Ворота священного воинства), а овдовевшую принцессу Аньлэ в 11-м месяце 708 г. выдали замуж за принца У Яньсю, в свое время не принятого зятем к Мочо-кагану.


Глава 9. Империя Тан (618—907)
267
После смерти У Саньсы при дворе произошла перестановка сил. Шангуань Ваньэр, решив дистанцироваться от императрицы Вэй и принцессы Аньлэ, начала сближаться с принцессой Тайпин и Жуй- цзуном. В ходе расследования по делу Ли Чжун- цзюня императрица Вэй и принцесса Аньлэ попытались обвинить Тайпин и Жуй-цзуна в связях с заговорщиками, допустив, таким образом, непроститель- ный политический промах, и нараставшая в течение последующих трех лет вражда клик привела к новому государственному перевороту.
В день под знаками жэнъ-у 6-го месяца (3 июля)
710 г. император Чжун-цзун неожиданно скончался. Император Сюань-цзун И хотя при дворе распространились слухи, что его
отравили государыня Вэй и Аньлэ-гунчжу, добавившие яд в его любимое печенье, дальнейшие события показали, что ясного плана действий у женщин не было. Не возвещая о смерти императора, Вэй-хуанхоу призвала во дворец своих родственников и верных генералов, которые составили там ее охрану. Императрица решила править от своего имени, объявив Аньлэ наследницей престола. Но в это время Тайпин-гунчжу и Шангуань Ваньэр сфабриковали посмертный рескрипт, согласно которому на престол возводился Ли Чжунмао (Шан-ди), сын Чжун-цзуна от наложницы, причем императрица Вэй должна была принять титул «вдовствующей императрицы» и стать регентшей при императоре-подрост- ке. Этот указ, обнародованный через два дня после смерти Чжун-цзуна, был результатом компромисса между дворцовыми группировками. Вначале предполагалось, что вторым регентом будет Ли Дань (Жуй-цзун), но сторонники импе- ратрицы Вэй - ее родственник Вэй Вэнь, Цзун Чукэ и Цзи Чуна - сумели отвергнуть этот план под тем предлогом, что жена старшего брата и младший брат мужа не имеют права общаться между собой, и регентом при новом императоре Шан-ди (июль 710 г.) стала лишь вдовствующая императрица Вэй.
Шаткая договоренность не могла положить конец страху и недоверию, крайне обострившим отношения между придворными группировками. Сторонники императрицы - Цзун Чукэ, У Яньсю, Чжао Люйвэнь, Е Цзиннэн - убеждали ее расправиться с Тайпин-гунчжу и Жуй-цзуном и по примеру У Цзэтянь основать новую династию. Этот план выдал противникам императрицы чиновник Цуй Жиюн (673-722), который тайно встретился с сыном Жуй-цзуна Линьцзы-ваном Ли Лунцзи (685-762), будущим императором Сюань-цзуном (прав. 712-756).
Ли Лунцзи был третьим сыном Жуй-цзуна от наложницы Доу-дэфэй. После того как в 693 г. У Цзэтянь казнила супругу Жуй-цзуна принцессу Лю и мать Ли Лунцзи, обвинив их в колдовстве, Ли Лунцзи и его братья, все пониженные в титулах, жили фактически под домашним арестом в столице вплоть до 699 г. После реставрации Тан Ли Лунцзи получил должность помощника начальника


268
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
палаты императорских регалий {еэйвэй шаоцин). В 708 г. его назначили помощником начальника области (бецзя) Лучжоу (пров. Шаньси), а в 710 г. он был призван в Чанъань, чтобы принять участие в церемонии императорских жертвоприношений (фэншань).
Ли Лунцзи не стал втягивать в заговор отца, но обратился к тетке, принцессе Тайпин, которая оставалась ключевой фигурой их группировки. Они решили действовать незамедлительно, и вечером дня под знаками гэн-цзы 6-го месяца (21 июля) 710 г. Ли Лунцзи со своими сторонниками - сыном Тайпин-гунчжу - Сюэ Чунцзянем, Чжун Шаоцзином, Ван Чунъе, Лю Юцю и Ma Сыцзуном - проследовал во дворец в полном вооружении через ворота Сюаньумэнь. Сначала они убили начальников стражи императрицы Вэй - ее родственников Вэй Бо, Гао Суна и Вэй Гуя. Многие гвардейцы, состоявшие ранее под их началом, присоединились к заговорщикам и направились к покоям императрицы. Вскоре Вэй и все ее сторонники были мертвы: самой императрице отрубили голову, когда она попыталась укрыться в казармах гвардии, принцессу Аньлэ зарубили, когда та подводила брови перед зеркалом. Шангуань Ваньэр хотела сдаться, но Ли Лунцзи не стал ее слушать и зарубил ее. Затем он отправился к отцу и обратился к нему с просьбой стать регентом при Шан-ди.
Наметившаяся расстановка сил не удовлетворила Тайпин-гунчжу, и она спустя два дня после переворота вынудила юного императора уступить трон Жуй- цзуну. В отличие от слабовольных братьев принцесса Тайпин имела расчетливый ум и талант к интригам, унаследованные от матери, но предпочитала управлять двором не открыто, а руками марионеток, одной из которых стал Жуй-цзун (прав. 710-712). Император обсуждал с нею дела управления, ни в чем ей не противоречил; все назначения и отставки зависели от ее слова, и самые влиятельные сановники «толпились у дверей принцессы Тайпин, как на рынке». Принцесса была необычайно богата, ее резиденция выглядела столь же пышно, как и императорский дворец. Тайпин-гунчжу была абсолютно уверена в незыблемости своего положения, поэтому не стала возражать, когда наследником престола был объявлен Ли Лунцзи. Это назначение произошло вполне спокойно и без потрясений, тем более что старший сын Жуй-цзуна от императрицы Лю - Ли Чэнци - сам отказался от наследования в пользу младшего брата, совершившего переворот.
Тем не менее очень скоро Тайпин-гунчжу осознала, что Ли Лунцзи обладает незаурядным характером и вполне способен вести самостоятельную политику. Принцесса установила за наследником слежку через посредство своих приближенных Доу Хуайчжэня, Сяо Чжичжуна и Цэнь Си. Им стало ясно, что влияние наследника растет и наиболее способные сановники стремятся попасть в его окружение.
К сторонникам Ли Лунцзи относились два талантливых цзайсяна Сун Цзин (663-737) и Яо Юаньчжи (Яо Чун, 650-721), которым поручили реформировать перегруженный почетными должностями и внештатными постами государственный аппарат. Сун Цзин происходил из служилой элиты Хэбэя, очень рано


Глава 9. Империя Тан (618—907)
269
Яо Юаньчжи (Яо Чун)
выдвинулся благодаря экзаменационной системе и начал службу при дворе У Цзэтянь в незначительной должности секретаря Государственного секретариата (фэнгэ гиэжэнъ). Многие годы он прослу- жил в цензорате {юйшитаи) и пользовался доверием императрицы. Прославившийся высокими моральными качествами, Сун Цзин，бесспорно, как царедворец сумел проявить определенную гибкость и не выступать открыто против фаворитов императрицы братьев Чжан, за что поплатились в свое время многие сановники. При Чжун-цзуне Сун Цзин служил на должности советника двора {хуанмэнъ гиилан), но после того как у него возник конфликт с могущественным У Саньсы, был выслан на пост начальника области Ханчжоу (пров. Чжэцзян). После восшествия Жуй-цзуна Сун Цзина вновь призвали в столицу и назначили на должность министра чинов (либу шаншу).
Яо Юаньчжи был сыном Яо Шаньи, занимавшего при императоре Тай-цзуне должность начальника области Сичжоу (пров. Сычуань). Свою карьеру Яо Юаньчжи начал, служа в штате старшего сына Гао-цзуна и У Цзэтянь - Ли Хуна. В царствование У Цзэтянь он стал помощником главы Астрономического ведомства {сягуанъ шилан). Своим дальнейшим продвижением по службе он обязан рекомендации знаменитого Ди Жэньцзе. В 702 г., когда во главе кампании против Мочо-кагана императрица У поставила Чжун-цзуна? только восстановленного в ранге наследника, Яо Юаньчжи был в числе генералов, приданных ему в помощь. Затем он служил помощником главы Государственного секретариата, начальником Астрономического ведомства. В 705 г. выступил с критикой братьев Чжан, за что подвергся ссылке, но вскоре по приказу У Цзэтянь был поставлен во главе войск, направленных к границе против тюрок. Яо Юаньчжи поддержал заговор, восстановивший на престоле Чжун-цзуна, однако под давлением Хуань Яньфаня и Чжан Цзяньчжи, которого он в свое время рекомендовал У Цзэтянь, был назначен начальником в отдаленную область. Вступивший на престол Жуй-цзун вновь призвал Яо Юаньчжи в столицу и назначил его военным министром {бинбу шаншу).
После того как Сун Цзин вместе с помощниками Ли Аем и Лу Цунъюанем провели реформу системы гражданского управления, а Яо Юаньчжи - военного, при дворе «единодушно признали, что восстановлен стиль правлений Чжэнь- гуань и Юн-хуэй», императоров Тай-цзуна и Гао-цзуна. Усиление позиций обоих сановников позволило им во 2-м месяце 711 г. посоветовать Жуй-цзуну переселить Тайпин-гунчжу и ее супруга из Чанъани в Лоян. Они также указали, что принцесса, внося разлад в семью, пытается влиять на старшего сына императора Ли Чэнци, а также на другого своего племянника - принца Ли Шоули (сына Ли Чжэ, наследника престола в 675-680 гг.), настраивая их против


270
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Ли Лунцзи. Кроме того, они просили предоставить Ли Лунцзи больше политических полномочий. Император, переживший за свою жизнь немало личных потрясений, не захотел высылать Тайпин, ссылаясь на то, что она единственная из оставшихся в живых его братьев и сестер. Однако под давлением сановников он объявил, что дает назначение ее супругу У Юцзи в область Пучжоу (пров. Шаньси), не столь удаленную от Чанъани, как Лоян, куда должна была также отправиться и принцесса. При этом император объявил, что полностью вверяет дела управления государством наследнику. Вынужденная согласиться на эту недолгую, как потом оказалось (не более трех месяцев), ссылку, принцесса выступила с обвинениями по адресу Ли Лунцзи, который, опасаясь за свое положение, утверждал на аудиенции у императора, что не принцесса, а именно са- новники вносят разлад в императорскую семью, и просил Жуй-цзуна сместить и выслать в дальние области их обоих: Сун Цзина в область Чучжоу (пров. Цзянсу), а Яо в область Шэньчжоу (пров. Хэнань).
После высылки Сун Цзина и Яо Юаньчжи всевластие Тайпин-гунчжу при дворе было восстановлено: на высшие государственные посты назначены ее ставленники, воссоздана система почетных должностей, любые нападки на ее приближенных категорически пресекались, и? вероятно, именно под ее давлением в 5-м месяце 711 г. Ли Лунцзи просил отца возвести вместо него в ранг наследника старшего брата - Ли Чэнци. Жуй-цзун отказал ему. Сам он, давно уставший от бремени императорской власти, несколько раз заявлял о намерении уда- литься на покой, вверив монаршью власть Ли Лунцзи. Сдерживало его только противодействие принцессы Тайпин, однако именно она, сама того не желая, подтолкнула Жуй-цзуна к этому шагу.
Появление кометы в 7-м месяце 712 г. по приказанию принцессы Тайпин придворные астрологи истолковали как предвестие скорого восшествия на престол наследника. По ее замыслу Жуй-цзун должен был заподозрить Ли Лунцзи в заговоре и сместить его, но император решил добровольно уступить престол сыну и неожиданно проявил в этом намерении несвойственную ему твердость. Он напомнил, что все несчастья его брата Чжун-цзуна были связаны именно с вопросом престолонаследия. В день под знаками гэн-цзы 8-го месяца (8 сентября) 712 г. состоялась церемония восшествия на престол Ли Лунцзи. Тайпин- гунчжу смогла лишь добиться, чтобы указы и аудиенции Жуй-цзуна, принявше- го титул Тайшан-хуан (Божественный удалившийся император), имели более высокий статус, чем указы вступившего на престол нового императора Сюань- цзуна.
В первые месяцы правления племянника Тайпин сохраняла свое могущество, но молодой император не хотел с этим мириться. Осенью 712 г. он попытался руками Лю Юцю и генерала Чжан Вэя физически устранить влиятельных приближенных принцессы - Доу Хуайчжэня, Цуй Ши и Цэнь Си. Но об этом замысле стало известно Тайпин, и Сюань-цзун был вынужден отступить и сослать заговорщиков. В создавшейся напряженной ситуации принцесса решила действовать, и в 7-м месяце 713 г. она вступила в заговор с несколькими цзайсянами


Глава 9. Империя Тан (618—907)
271
с целью свержения Сюань-цзуна. Однако один из ее сторонников - Вэй Чжигу - донес об этом императору, и тот решил упредить Тайпин-гунчжу.
Он призвал в свои покои братьев Ли Фаня и Ли Е, генерала Ван Маочжуна, сановников Го Юань- чжэня, Цзян Цзяо, Ли Линвэня, Ван Шоуи, евнуха Гао Лиши, военного пристава Ли Шоудэ, и они решили действовать незамедлительно. В день под знаками цзя-цзы 7-го месяца (29 июля) 713 г. Ван Маочжун во главе 300 гвардейцев проследовал в полном вооружении во дворец, настиг и обезглавил сторонников принцессы - генералов Чан Юанькая и Ли Цы. Затем одного за другим схватили и убили Цзя Инфу, Ли Ю5 Сяо Чжичжуна и Цуй Ши. Когда о перевороте доложили Жуй- цзуну, тот поднялся на башню ворот Чэнтяньмэнь, чтобы лично удостовериться в случившемся. Го Юаньчжэнь сообщил императору имена заговорщиков, и Жуй-цзун тут же повелел издать указ, предписывающий казнить Доу Хуайчжэня и всю его клику. Доу Хуайчжэнь и Сюэ Цзи пришлось наложить на себя руки. На следующий день Жуй- цзун распорядился о передаче дел правления полностью в руки Сюань-цзуна, а сам поселился во второстепенном дворце Байфудянь, где оставался вплоть до своей смерти в 6-м месяце 716 г.
Узнав о провале заговора, принцесса Тайпин сначала попыталась скрыться в горном монастыре, но спустя три дня вернулась в свою резиденцию. Император повелел ей покончить жизнь самоубийством. Несколько десятков родственников и сторонников принцессы казнили. Сюань-цзун велел сохранить жизнь лишь сыну принцессы Сюэ Чунцзяню, который прежде часто пытался сдерживать властолюбивую мать, за что бывал даже бит ею. Император пожаловал Сюэ Чунцзяню фамилию правящего дома Ли и сохранил за ним все титулы и должности. Имущество же принцессы конфисковали в казну; для того чтобы описать все ее богатства, понадобилось несколько лет.
Так с уходом Тайпин-гунчжу завершилась эпоха всевластия женщин при дворе Танской империи.
Своих же сторонников Сюань-цзун щедро наградил и возвысил. Вопреки принятым правилам он назначил евнуха Гао Лиши начальником дворцовой гвардии {изянъмэнъ цзянцзюнь) и смотрителем внутренней службы дворцов (чжипэгшш ипниш). С этого времени началось возвышение евнухов при дворе Тан.
Гао Лиши
{статуя на его родине в пров. Гуандун)


272
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
Император Сюань-цзун， период Кай-юань (713—741)
43-летнее правление Сюань-цзуна стало самым продолжительным за всю историю Тан. Сюань-цзун трижды менял девизы правления, и первый период его царствования, названный «Новой эрой» (Кай-юань, 713-741), был наряду с царствованием Тай-цзуна (период Чжэнь-гуань) признан «золотым временем» тайской эпохи, отличавшимся имперским блеском, политической стабильностью, расцветом культуры и экономическим процветанием страны.
После устранения в 7-м месяце 713 г. принцессы Тайпин и ее клики, значительно ограничивавшей власть Сюань-цзуна, главной его задачей стало продолжение начатой Сун Цзином и Яо Юаньчжи реформы по упрощению раздутого и коррумпированного государственного аппарата. Яо Юаньчжи, который принял новое имя - Яо Чун, был возвращен в столицу в 10-м месяце 713 г. Прежде чем принять приглашение, Яо Чун изложил Сюань-цзуну программу «Десять важнейших принципов», которым, как он полагал, должен следовать император. Программа Яо Чуна состояла в следующем: в управлении государством прежде всего полагаться на гуманность и снисходительность; отказаться от войн; на всех в равной мере распространять действие закона; не позволять евнухам вмешиваться в дела правления; не вводить новых налогов и повинностей; не предоставлять императорским родственникам высших должностей в государствен- ном аппарате; по отношению к сановникам проявлять учтивость, не наказывать их за нелицеприятные речи; не возводить новых даосских и буддийских монастырей; не позволять родственникам императорских жен и наложниц вмешиваться в политику.
Сюань-цзун согласился следовать этому плану и назначил Яо Чуна военным министром, а также цзайсяиом, сместив Го Юаньчжэня. Опытный гражданский администратор и военный, Яо Чун сразу же твердо взял в свои руки контроль над государственным аппаратом. Сюань-цзун всецело доверял ему и вскоре назначил главой Государственного секретариата. Яо Чун повел при дворе жесткую политику и довольно быстро добился высылки сановников, недовольных его возвышением, - Чжан Юэ, Лю Юцю (655-715) и Чжун Шаоцзина. Одной из первых мер, принятых Яо Чуном, стала проверка буддийских монастырей с целью выявления совершеннолетних из богатых семей, «сбривших волосы», чтобы не платить налогов. В итоге в начале 714 г. к мирской жизни возвратили 12 тыс. человек.
Оздоровление политики, возрождение стиля правления, основанного на гармоничном взаимодействии с сановниками, на достойной оценке и использовании их талантов, становятся темой многих докладов, подаваемых Сюань-цзуну в первые годы его царствования. В результате реформирования высшей административной системы сократили значительное число штатных и нештатных должностей, более координированной стала деятельность главных Трех управлений -Императорской канцелярии, Государственного секретариата и Кабинета


Глава 9. Империя Тан (618—907)
273
министров. Были приняты и меры по укреплению связей между центром и провинциями, для чего был, в частности, реформирован высший надзорный орган -Цензорат. Прежде, в царствование У Цзэтянь, в 9-м месяце 684 г.5 Цензорах разделили на два ведомства, одно из которых наблюдало за деятельностью центрального аппарата, а другое контролировало провинциальные структуры.
В 713 г. этому разделению был положен конец, что содействовало укреплению принципа единоначалия и более четкой работе данного ведомства. В 1-м месяце 714 г. появился указ, предписывавший способных столичных чиновников перемещать на должности губернаторов (дуду) и начальников областей (цыши), а провинциальных чиновников, имеющих успехи в управлении, - в столичные структуры. Это предполагало создание общих критериев для оценки интеллектуального и административного потенциала столичных и провинциальных чиновников и их взаимной ротации.
С самого начала пребывания на троне молодой император продемонстрировал, что его правление будет проникнуто духом особого покровительства наукам и культуре. В 714 г. его указ предписал новые установления для музыки (инъ- люй)\ из ведения палаты жертвоприношений предкам императора (тайчансы) исключили простонародную музыку; для управления ею были учреждены «правая» и «левая» актерские школы {цзяофан)\ отобраны музыканты для обучения правилам музыки в школе «Грушевый сад» (Лиюань), и их стали именовать «императорскими детьми из Грушевого сада»; отобраны певицы для обучения в школе «Благодатная весна» (Ичуньюань). Возможно, любовь императора к искусству сыграла не последнюю роль в выборе наследника престола. В 12-м месяце 714 г. в ранг хуантайцзы был возведен не старший сын императора Ли Цун, а Ли Ин (второе имя Сыцянь, ум. 737), его второй сын от тогдашней фаворитки Чжао-лифэй, искусной певицы и танцовщицы. В 9-м месяце 715 г. император учредил должность придворного чтеца {шиду), на которую первыми назначили ученых-конфуцианцев Ma Хуайсу и Чу Уляна, в их обязанность входило чтение и толкование императору классических книг.
В начале правления Сюань-цзуна сформировался порядок, при котором на высшие должности цзайсянов назначалось лишь два-три сановника, а не более десятка, как бывало раньше. Цзайсянам, которые могли возглавлять любое из ведомств, присваивали теперь титул «советник, упорядочивающий и проверяющий дела в Государственном секретариате и Императорской канцелярии»
В «Грушевом саду» (современное изображение по мотивам книжных гравюр)


274
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
(чжуншу мэнься пинчжанъши). Помимо Яо Чуна в конце 714 г. цзайсяном стал Лу Хуайшэнь (ум. 716).
Лу Хуайшэнь начал службу в царствование У Цзэтянь в незначительной должности цензора {цзянъча юйши). При Чжун-цзуне он дослужился до главного цензора (юйиш чжунчэн) и несколько раз безуспешно пытался убедить императора в необходимости реформ государственного аппарата. Затем он занял должность советника двора. Во время царствования Жуй-цзуна служил под началом Яо Чуна помощником военного министра (бинбу шилан). При Сюань-цзуне Лу Хуайшэня вновь назначили советником двора, в 714 г. он возглавил Императорскую канцелярию, а в 715 г. был назначен также министром чинов. В 3-м месяце 715 г. Яо Чун и Лю Хуайшэнь завершили пересмотр правовых установлений, касавшихся бюрократической структуры государства, и представили трону свод «Кай-юань цянь лин» («Первоначальные статуты периода Кай-юань»). В официальных биографиях Лу Хуайшэня сказано, что он весьма почитал Яо Чуна, считал его гораздо талантливее себя и всегда подчинялся ему. За это его называли щзайсян- нахлебник», что стало в китайском языке синонимом чиновника, который не справляется с порученным делом. При этом Лу Хуайшэнь оставил о себе добрую память, поскольку был честен, необычайно скромен; помогая людям, готов был отдать последнее (вплоть до того, что его семье иногда приходилось голодать), и содействовал Яо Чуну в искоренении коррупции и безнаказанности чиновников.
Успешному осуществлению реформ на центральном и провинциальном уровнях препятствовал кадровый голод. Для того чтобы решить проблему на местах, во 2-м (дополнительном) месяце 714 г. в десяти округах-Эао восстановили должности комиссаров по умиротворению (аньчаши), задачей которых наряду с контролем деятельности местных властей стало выявление и продвижение талантливых чиновников. Однако, по всеобщему признанию, уровень провинциальной и уездной администрации оставался крайне низким. Во 2-м месяце 716 г. Сюань-цзун призвал во дворец вновь назначенных уездных начальников (сянъ- лин), чтобы лично экзаменовать их по вопросам управления. Из более 200 человек только сянълин Вэй Ци отвечал достойно, и его назначили начальником уезда Лицюань (пров. Шэньси). 45 чиновников уволили, а отвечавших за их назна- чение Лу Цунъюаня и Ли Чаоиня из министерства чинов сослали на посты начальников отдаленных областей. В 5-м месяце 714 г. упразднили внештатные должности.
В конце 716 г. Лу Хуайшэнь неожиданно занемог, просил об отставке и вскоре скончался. На недолгое время вместо него цзайсяном стал Юань Цяньяо (ум. 731), служивший до этого в основном в совещательных должностях при


Глава 9. Империя Тан (618—907)
275
дворе. Юань Цяньяо происходил из служилого рода из Сянчжоу (пров. Хэбэй), его предки занимали должности в центральном аппарате Северных династий и Суй. Сам он выдвинулся благодаря экзаменам на чин. При Чжун-цзуне служил на небольшой должности в Цензорате, затем его заметили и выдвинули на пост советника. Он приобрел известность как знаток церемониала и канонических книг, но при Жуй-цзуне по какой-то причине был переведен на службу в провинцию. В начале периода Кай-юань, когда Сюань-цзуну донесли, что один из его братьев, Бинь-ван Ли Шоули, допускает в делах ошибки, император стал подыскивать ему достойного советника. По рекомендации министра ритуала Цзян Цзяо Сюань-цзун призвал и проэкзаменовал Юань Цяньяо, который произвел на него хорошее впечатление умением находить ответы на сложные вопросы. Император назначил Юаня советником Ли Шоули, а также помощником главы ведомства императорских одежд и драгоценностей {шаофу шаоцзянъ), затем доверил ему ряд еще более высоких постов. Назначенный советником двора, т.е. де-факто став цзайсяном, Юань Цяньяо не приобрел, однако, при дворе большого влияния и так же, как ранее Лу Хуайшэнь, стал лишь помощником Яо Чуна. Но в это время положение последнего пошатнулось. В 12-м месяце 716 г. двух его сыновей и подчиненного ему чиновника Чжао Хуэя обвинили в коррупции, и Яо Чуну пришлось уйти в отставку, рекомендовав вместо себя цзайсяном давнего сослуживца Сун Цзина. Сюань-цзун присвоил Яо Чуну почетный титул «Держащий канцелярию, как у трех гунов [древности]» {кайфу итун санъ сы), но сместил его со всех ключевых постов. С тех пор Яо Чун активного участия в делах правления не принимал, но вплоть до смерти в 721 г. сохранял влияние при дворе.
В начале 717 г., сместив Яо Чуна и Юань Цяньяо, Сюань-цзун назначил цзай- сянами опытного Сун Цзина и более молодого Су Тина (670-727), служившего под началом Яо Чуна в должности помощника главы Государственного секретариата (чжуншу шилан). До назначения цзайсяном Сун Цзин занимал пост начальника области Гуанчжоу (пров. Гуандун). Решив призвать Сун Цзина ко дво- ру, Сюань-цзун направил евнуха Ян Сысюя, чтобы тот составил почетную свиту Сун Цзина по пути в столицу. Сун Цзин, не желавший, чтобы его заподозрили в низкопоклонстве перед приближенными монарха, за всю дорогу не проронил ни слова. Евнух пожаловался Сюань-цзуну, но тот в связи с этим «проникся к сановнику еще 66льшим уважением》.
Сюань-цзун назначил Сун Цзина главой Императорской канцелярии, а также военным министром. Су Тин получил должность помощника главы Государственного секретариата. Им поручили продолжать реформу государствен- ного аппарата. В отличие от Яо Чуна, который мог действовать с определенной гибкостью, бескомпромиссный Сун Цзин всегда стремился обосновывать свои шаги лишь с точки зрения требований законов и традиций. В 9-м месяце 717 г. Сун Цзин подал императору доклад с предложением вернуться к практике открытого обсуждения государственных дел с сановниками, как это было принято при Тай-цзуне, и Сюань-цзун издал указ, предписавший о делах доклады¬


276
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
вать трону исключительно на аудиенциях в присутствии придворных летописцев (шигуань).
Сун Цзин был весьма доволен своим помощником Су Тином. «Мне довелось служить и с отцом (Су Гуем, 639- 710, цзайсяном при Чжун-цзуне и Жуй-цзуне), и с сыном Су, - говорил Сун Цзин, — помощник главы Кабинета министров (пуе) [Су Гуй] отличался великодушием и был подлинной опорой государству. Но что касается прямых советов [императору] и решения важнейших дел, хуан- мэнъ[цзянъ\ Су [Тин] превосходит [в этом своего] отца». Рука об руку с отцом Су Тина служил и попавший в 713 г. в опалу Чжан Юэ. В память о Су Гуе он написал оду и Сун Цзин подарил ее Су Тину, который с того времени стал со¬
действовать возвращению Чжан Юэ в столицу из ссылки.
Многие советы Сун Цзина и Су Тина императору были нацелены на ограничение фаворитизма и чрезмерного усиления кого-либо из императорской родни. Зимой 717 г. они уговорили Сюань-цзуна отказаться от намерения ввести для своих детей особые почетные титулы. Когда скончался тесть Сюань-цзуна Ван Жэньцзяо и его сын Ван Шоуи просил возвести для него могильный холм выше, чем был у деда Сюань-цзуна по матери Доу Сяочэнл, Сун Цзин и Су Тин убедили императора, что могила Доу Сяочэня устроена с чрезмерной расточительностью, которой не следует подражать. Тогда император повелел соорудить для Ван Жэньцзяо более скромную усыпальницу. Оба сановника воспрепятствовали продвижению родственника императрицы Ван - Ван Жэньчэня, а также еще одного родственника правящего клана - Сюэ Сысяня.
При этом оба цзайсяна, в первую очередь Сун Цзин, прославились требовательностью к самим себе. В начале 718 г. Сун Цзин, узнав, что власти области Гуанчжоу (пров. Гуандун) возвели в его честь стелу «от благодарного народа», подал императору доклад, в котором просил стелу снести и навсегда запретить этот обычай. Когда двоюродный дядя Суна - Сун Юаньчао пробовал вести интриги, чтобы усилить свое влияние при дворе за спиной Сун Цзина, тот немедленно исключил Сун Юаньчао из резервного списка чиновников.
Постепенно вводившееся при дворе ограничение пожалований титулов и, следовательно, земельных уделов имело целью содействовать оздоровлению экономики страны. В прежние царствования многочисленной императорской родне, аристократам и чиновникам в уделы кормления (шишифэн, гуанътянъ) раздавались обширные угодья. При этом крупные землевладельцы прибегали также к самым разным ухищрениям, чтобы расширить свои владения. Сооружая дамбы, каналы и водохранилища, они отводили воду и лишали крестьянские поля воды, тем самым разоряя земледельцев, которые попадали в зависимость от хозяев земли. Так на смену надельной системе постепенно приходила система земельных владений, обрабатывавшихся частнозависимыми арендаторами. Появление новых уделов привело бы к еще большему сокращению и площади го¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
277
сударственных земель, и суммы налоговых поступлений в казну. Сюань-цзун издал ряд указов, запрещавших занимать земли без ограничения и скрывать по- датные дворы, хотя эти меры могли лишь ненадолго приостановить процесс перехода земель от государства в частные руки.
По инициативе Сун Цзина и Су Тина предприняли попытки и более глубоких реформ в сфере экономики.
Расточительность режимов-предшественников Сюань- цзуна привела к подрыву системы денежного обращения в стране. Из-за создания помпезных бронзовых монументов в царствование У Цзэтянь правительство на- чиная с 679 г. постоянно сокращало чеканку монеты, что привело к широкому распространению фальшивых денег. Подделка монеты приобрела настолько большой размах, что в 701-704 гг. правительству пришлось официально допустить хождение фальшивок, наилучшим образом изготовленных. Тем не менее потребность в средствах возрастала, и в 717 г. Сун Цзин предложил ввести смертную казнь за нелегальную чеканку монеты. В 1-м месяце 718 г. запретили порчу монеты, разрешив оборот монет весом от двух чжу четырех фэней и выше (более 2 г), остальные были направлены в переплавку. Специально назначенного комиссара Сяо Иньчжи командировали на юг, в междуречье Янцзы и Хуайхэ, где находились основные центры изготовления фальшивой монеты, чтобы изымать и уничтожать ее. Однако, несмотря на суровость Сяо Иньчжи, эти меры не увенчались успехом и стали основной причиной отставки Сун Цзина и Су Тина весной 720 г.
Большую проблему в начале эры Кай-юань составляло и снабжение Чанъани. Долгое пребывание У Цзэтянь в Лояне привело к расстройству путей сообщения между столицами. В первые годы правления Чжун-цзуна, переместившегося в Чанъань по настоянию императрицы Вэй, сановники Ли Цзяо и Сун Чживэнь убеждали его перенести столицу в Лоян, связанный развитой системой каналов с Центральным Китаем. Однако императрица, чей клан происходил из Гуань- чжуна, использовала все свое влияние, чтобы этого не допустить. Переезд не состоялся и при Жуй-цзуне из-за интриг и нестабильного положения при дворе. Ситуация осложнялась и почти ежегодными стихийными бедствиями начала 700-х годов - засухами, неурожаями и нашествиями саранчи. К 714 г. благодаря усилиям Ли Цзе, назначенного комиссаром по водным и сухопутным перевозкам (шуйлу чжуанъюнъши), удалось перестроить систему транспорта. Суда с зерном стали перетаскивать волоком в обход порогов Саньмэнь, и это сделало возможным доставку в Чанъань ежегодно до миллиона ши зерна (1 ши/данъ равен 100 л). В последующие годы Сюань-цзун вместе с двором неоднократно наезжал из Чанъани в Лоян, оставаясь там подолгу. Эти дорогостоящие переезды впоследствии стали одной из причин глубокого финансового кризиса в конце царствования Сюань-цзуна.


278
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
Годы правления Кай-юань ознаменовались также и началом коренной военной реформы, распространившейся в первую очередь на обустройство пограничных войск. В ту пору главную угрозу границам Китая составляли тибетцы, с 670 г. непрерывно осуществлявшие рейды вглубь китайской территории. Восстановив силы после тяжелого поражения 702 г. 5 в 6-м месяце 714 г. они просили заключить союз с Тан, на что Сюань-цзун ответил согласием. Однако спустя два месяца армии тибетских генералов Бэнь Даяня и Ци Лисю вторглись в пределы области Ланьчжоу (пров. Ганьсу). Разгневанный Сюань-цзун вначале хотел лично возглавить кампанию против тибетцев, но затем направил против них генерала Сюэ На (649-720), который нанес тибетским армиям сокрушительное поражение. В ответ на это тибетцы вступили на дальнем западе в союз с арабами и помогли полководцу Кутейбе ибн Муслиму захватить Фергану (Баханьна). В 11-м месяце 715 г. правитель Ферганы Башак бежал в Китай, прося о помощи, и высланная на помощь из Кучи (Цюцы) армия Чжан Сяосуна помогла ему временно вернуть власть. Так в военные события, развернувшиеся в Центральной Азии, оказались вовлеченными три великих экспансионистских государства тогдашнего Востока: Арабский халифат - с запада, империя Тан - с востока и Тибетское царство - с юга.
Именно для сдерживания тибетцев в 12-м месяце 714 г. Сюань-цзун впервые учредил ведомство военного губернатора (цзедуши) в округе Лунъю (пров. Цинхай), подчинив ему обширную территорию, включавшую 12 областей-ч^со;;. Почти одновременно в округе Бинчжоу учредили должность старшего комиссара по ревизии пограничных областей (цзеду цзиилюэ), который управлял шестью областями-ч«ж〇з；. Впоследствии такие структуры стали создаваться на других пограничных территориях империи.
В 7-м месяце 715 г. Сюэ На был назначен генерал-губернатором Лянчжоу (пров. Ганьсу) для противостояния набегам Мочо. После того как в 716 г. Мочо был убит, попав в засаду, устроенную его врагами из племени баэргу, Восточнотюркский каганат охватила междоусобная война и часть племен попросила сюзеренитета у Тан. После того как каганом стал племянник Мочо - Могилян (Моцзилянь), эти племена восстали и откочевали в прежние пределы. В 11-м месяце 720 г. войска тюрок вновь вторглись в Китай на территории Ганьчжоу и Лянчжоу (пров. Ганьсу) и, нанеся поражение войскам генерала Ван Цзюня, выступившего вместе с покорившимися Тан басмылами, ушли в степь. Спустя год был заключен договор на условиях, весьма выгодных для тюрок: Сюань- цзун обязался платить тюркам большую дань шелком ежегодно.
Важные этапы проведения военной реформы связаны с именем Чжан Юэ (663-730), который многие годы оставался одной из ключевых фигур в окружении Сюань-цзуна и одинаково блестяще проявил себя как на гражданской, так и на военной службе. Чжан Юэ происходил из древнего служилого клана из Лояна, начал службу при У-хоу в Государственной канцелярии, затем под началом Ли Цзяо участвовал в составлении сочинения «Сань цзяо чжу ин» («Собрание жемчужных соцветий трех учений»). В 703 г. он не побоялся выступить с


Глава 9. Империя Тан (618—907)
279
Собрание сочинений Чжан Юэ
{современное издание)
обвинениями против могущественных братьев Чжан и был за это сослан в область Циньчжоу (пров. Гуандун). Через два года его возвратил в столицу Чжун-цзун, сначала для службы в военном министерстве, а затем в должности помощника министра общественных работ (гунбу ши- лан). В 707-710 гг. Чжан Юэ временно покинул свой пост в связи с трауром по матери. Несмотря на призыв императора прервать траур и занять высокую должность советника двора, Чжан Юэ настойчиво просил разрешить ему соблюдать траур в течение положенных трех лет, чем заслужил всеобщее одобрение. По возвращении он возглавил сразу два министерства - военное и общественных работ. В 710 г. Чжан Юэ был направлен императором Жуй-цзуном в Лоян для расследования обстоятельств мятежа принца Ли Чунфу и сумел установить подлинную вину каждого заговорщика, а также оправдать безвинно осужденных. Вскоре Чжан Юэ вошел в круг приближенных лиц наследника престола, будущего императора Сюань-цзуна, и последовательно оказывал ему поддержку в противостоянии принцессе Тайпин. Он был среди тех, кто советовал наследнику действовать превентивно против политических врагов. Однако возвращение ко двору Яо Чуна, с которым у Чжан Юэ всегда были натянутые отношения, привело к временной опале последнего. В 713 г. его сослали, и в течение ряда лет он занимал должности в провинциальной военной администрации. Чжан Юэ удалось одержать ряд военных и дипломатических побед для удержания в покорности некитайских племен, в частности баэргу и тунло, и шаг за шагом вернуть доверие Сюань-цзуна. В 721 г. Чжан Юэ вновь пригласили в Чанъань на должность военного министра, а также включили в состав историографического бюро. В 722 г. он подал императору доклад с предложением сократить общее число танских войск на северной границе с 600 до 200 тыс., что было в итоге реализовано. В 722 г. Чжан Юэ получил должность генерал-губернатора цзедуши местности Шофан (пров. Иньчуань). В 723 г. император Сюань-цзун объявил о соз- дании учреждения для изучения литературы - Академии совершенно установленных книг (Личжэн шуюань), которая позже была переименована в Академию «Собрание мудрецов» (Цзисяньюань). Поставленный во главе Академии Чжан Юэ стал, таким образом, и главой всей официальной гуманитарной науки в стране.
Начало 720-х годов отмечено новым усилением влияния при дворе кланов Гуаньчжуна. Игравшие значительную роль в государственных делах в начале правления династии Тан, сановные семьи были потеснены чиновниками, рекрутированными благодаря экзаменационной системе в царствование У-хоу и ее сыновей. Тем не менее все эти годы выходцы из Гуаньчжуна сохраняли свой политический вес благодаря сложной системе брачных отношений с правящим
逛汶粜抡决 ßg i t 4 振 SS 史：в№* * . < ♦ i «See* 栈汰 * *:nvf-i. :楽说 ääiil:: ♦ i


280
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
домом. Весной 720 г. император сместил Сун Цзина и Су Тина с должностей цзайсянов и заменил их Юань Цяньяо и Чжан Цзячжэнем (666-729).
Назначенный советником двора, главой Императорской канцелярии и вновь получивший статус цзайсяна, Юань Цяньяо прослужил до этого несколько лет на посту начальника столичного округа. В 5-м месяце 720 г. он подал на имя императора доклад, в котором указал, что многие знатные семьи, пользуясь своим влиянием, удерживают должности в столице, тогда как из-за этого одаренные люди прозябают в провинции. Он просил направить на службу в провинцию собственных сыновей. Это предложение, отвечавшее политике двора, нацеленной на усиление мобильности среди бюрократии, вызвало горячее одобрение императора. Сюань-цзун издал указ, прославлявший Юань Цяньяо, примеру которого были вынуждены последовать около ста аристократов.
Другой цзайсян, Чжан Цзячжэнь происходил из старинного служилого рода из области Пучжоу (пров. Шаньси). Он рано потерял отца и впоследствии всегда проявлял трогательную заботу о младшем брате Чжан Цзяю. Сдав экзамены, Чжан Цзячжэнь был зачислен на должность начальника уезда Пинсян (пров. Хэбэй). Неизвестно, сколько он там прослужил, но по какой-то причине его отстранили и возвратили на родину в Пучжоу. Около 702 г., в правление У-хоу5 ему представилась возможность выдвинуться вновь. В то время для инспекции округа Хэдун (пров. Шаньси) был направлен цензор (цайфанши) Чжан Сюнь- сянь. Во время поездки ему пришлось решать одно сложное дело, поставившее цензора в тупик. Обратившись к местным чиновникам, Чжан Сюньсянь спросил: «Есть ли среди вас достойный человек, способный дать совет?» Ему назвали Чжан Цзячжэня, который удивил цензора способностью разбираться в сложных ситуациях и принимать правильные решения. По просьбе Чжан Сюньсяня Чжан Цзячжэнь составил за него текст доклада на имя императрицы. Талант пишущего и стиль его доклада произвели глубокое впечатление и на У-хоу5 которая призвала Чжан Цзячжэня в Лоян, вызвала его на личную аудиенцию и назначила цензором. «Разве не найдется у меня должности, чтобы продвинуть мудрого?» - сказала императрица. При этом она наградила и Чжан Сюньсяня, обнаружившего самородка в провинции.
Чжан Цзячжэнь несколько лет прослужил при дворе на постах начальника департамента военного министерства (бинбу юаньвайлан), письмоводителя Государственного секретариата (чжуншу шэжэнь), затем в провинции начальником ряда областей. В 720 г. Сюань-цзун вновь призвал Чжан Цзячжэня в столи- цу и назначил его на должность главы Государственного секретариата. Чжан Цзячжэнь сумел подобрать хороших помощников из числа чиновников среднего уровня - талантливых Мяо Яньсы, Люй Тайи, Юань Цзяцзина и Цуй Сюня. Он прославился как способный и энергичный администратор, хотя при этом слыл заносчивым, конфликтным, жестоким и несколько раз оказывался в центре коррупционных скандалов.
Политика экономии, проводимая Сюань-цзуном во всех сферах деятельности в начале его царствования, не сразу принесла плоды. В 720-х годах перед режи¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
281
мом возникли финансовые проблемы. Это было связано в первую очередь с еще сохранявшимся значительным числом кормлений и с плохо налаженным учетом податного населения. В 1-м месяце 721 г. цензор Юйвэнь Жун предложил императору ревизовать все податные дворы страны. После недолгого обсуждения был издан указ, который предписал всем, кто скрывается от налогов, заявить о себе властям и либо вернуться на прежнее место жительства, либо вносить государству налог за самовольно захваченную землю. Первоначально исполнение данного указа на местах не принесло видимого результата, и в 723 г. Юйвэнь Жун предложил объявить амнистию тем, кто решится заявить о самовольном захвате государственной земли, а также предоставить им возможность вносить «облегченный налог» в течение шести лет. Для контроля над исполнением данного указа Юйвэнь Жуна назначили на должность комиссара по содействию развитию сельского хозяйства (цюаньнунши) и в помощь ему выде- лили особый штат чиновников-делопроизводителей (панъгуанъ). Благодаря их усилиям к 724 г. удалось выявить около 800 тыс. неучтенных дворов, что составило более Vio всех крестьянских хозяйств империи: в соответствии с проведенной в 726 г. переписью населения, в Китае насчитывалось 7 069 565 дво- ров и 41 419 712 душ.
Значительно увеличившая доходы казны деятельность Юйвэнь Жуна вызывала одобрение далеко не всех приближенных императора, включая могущественного Чжан Юэ. Но их протесты, объясняемые тем, что меры по выявлению неплательщиков приводят к запугиванию населения, имели явно экономический характер, поскольку практика использования труда беглых и разорившихся крестьян частными крупными землевладельцами, какими были все са- новники Сюань-цзуна, имела широко распространенный характер. В знак признания заслуг Юйвэнь Жуна Сюань-цзун назначил его главным цензором и в 725 г. - также помощником министра финансов (хубу шилан). Кроме того, по особому указу императора для зерна, собранного с дворов, выявленных Юйвэнь Жуном, создали особые общественные «зернохранилища справедливости» {ицан) на случай стихийных бедствий, и по всей стране учредили ве- домства для поощрения сельского хозяйства. В последующие несколько лет Сюань-цзун также предпринял попытки восстановить государственную монополию на соль и железо.
Главной причиной высылки Чжан Цзячжэня в провинцию в 724 г. послужила его близость к Ван Шоуи, родному брату императрицы Ван, главной супруги Сюань-цзуна. К 722 г. император отдалился от Ван-хуанхоу, увлекшись наложницей У-хуэйфэй (ум. 737), дальней родственницей императрицы У Цзэ- тянь. Под предлогом бесплодия государыни Сюань-цзун вознамерился разжаловать ее, решив обсудить этот вопрос со своим приближенным Цзян Цзяо. Содержание разговора стало известно при дворе, и Чжан Цзячжэнь вместе с Ван Шоуи потребовали наказать Цзян Цзяо. Император разгневался и выслал Цзян Цзяо, но, очевидно, не оставил намерения удалить императрицу Ван. В течение многих месяцев опасавшаяся за свое положение императрица вела себя с боль-


282
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
шой осторожностью, была обходительна с придворными, и никто не мог сказать о ней худого слова. Однако в 7-м месяце 724 г. стало известно, что Ван Шоу и пригласил буддийского монаха Минъу провести колдовские обряды, чтобы помочь императрице родить сына. Монах принес жертвы созвездию Ковша, а также велел Ван-хуанхоу привязать к поясу амулет, изготовленный из разбитого молнией дерева, на который были нанесены иероглифы «Не- Танские обитательницы гарема бо»，《Земля» и имя императора,
(с китайской картины XVIII в.) Узнав об этом, Сюань-цзун раз¬
жаловал Ван-хуанхоу в простолюдинки, а ее брата Ван Шоуи выслал в отдаленную область помощником началь- ника области. И сразу же он повелел Ван Шоуи покончить жизнь самоубийством по пути в ссылку. Чжан Цзячжэня из-за его связей с Ваном отправили служить начальником области Тайчжоу (пров. Чжэцзян), но впоследствии его на- значили министром общественных работ (гунбу шаншу) и начальником области Динчжоу (пров. Хэбэй). Ван-хуанхоу скончалась через три месяца после разжалования. Чувствуя свою вину, Сюань-цзун оплакал ее и повелел похоронить с почестями, положенными императрице.
После разжалования Ван-хуанхоу наложница У-хуэйфэй, которая к тому времени родила от императора несколько детей, начала предъявлять претензии на повышение своего статуса. В 726 г. Сюань-цзун решил обсудить возможность такого шага с некоторыми приближенными, но это вызвало бурные возражения, основанные на всеобщем признании, что семья У всегда была враждебна дому Тан и что возвышение У-хуэйфэй создаст опасность для наследника престола Ли Сыцяня, сына прежней фаворитки императора Чжао-лифэй. У-хуэйфэй так и не стала императрицей, хотя при жизни ей оказывали почести как главной супруге Сюань-цзуна, а после внезапной смерти в 737 г. даровали посмертный августейший титул Чжэньсунь-хуанхоу (Добродетельная и Чистая Императрица).
Успехи во внешней и внутренней политике вызвали у Сюань-цзуна желание возвестить об этом духам Неба и Земли, в 11-м месяце 725 г. на горе Тайшань была проведена церемония жертвоприношений (фэтиань). Пышный ритуал этой церемонии разработал Чжан Юэ, которого затем особо обласкал император - вдобавок к прежним должностям Чжан Юэ назначили правым помощником главы Кабинета министров. Левым помощником стал Юань Цяньяо.
После ссылки Чжан Цзячжэня двор оказался под полным контролем Чжан Юэ, и очень скоро его преобладание стало вызывать острое недовольство


Глава 9. Империя Тан (618—907)
283
многих сановников. В конце 726 г. в разное время обиженные им Цуй Иньфу, Юйвэнь Жун и Ли Линь- фу (683-753) выступили против Чжан Юэ с обвинениями во взяточничестве. Одним из доверенных лиц, которым император поручил провести дознание по этому делу, был могущественный евнух Гао Лиши.
Гао вступился за Чжан Юэ, напомнив о его огромных заслугах перед государством и невиданной воздержанности. Гао Лиши рассказал императору, что, придя домой к Чжану, увидел, что тот спит на грубой циновке и ест из простой глиняной посуды.
Сюань-цзун сместил Чжан Юэ с должности главы Государственного секретариата, но сохранил за ним все остальные посты. Однако вскоре нападки и обвинения, исходившие как от Чжан Юэ, так и от его противников, утомили императора, и в 727 г. он отправил Чжана в отставку, а наиболее заметных в борьбе против него Цуй Иньфу и Юйвэнь Жуна выслал. При этом в отношении Чжан Юэ и Юйвэнь Жуна гнев императора длился недолго, и он вновь проявил себя монархом, умеющим ценить и верно использовать таланты. Чжан Юэ де-факто сохранил при дворе положение советника, а Юйвэнь Жун в 728 г. был переведен из дальней области в область Бяньчжоу (пров. Хэнань), где он успешно справился с пору- ченной ему задачей упорядочения системы береговых дамб и отводных каналов на Хуанхэ.
Вместо Чжан Юэ помощником главы Государственного секретариата назначили Ли Юаньхуна (ум. 733), представителя старой гуаньчжунской аристократии, который стал первым в правление Сюань-цзуна цзайсяном, выдвинувшимся по принципу родовитости, а не благодаря экзаменационной системе. Службу он начал в провинции на небольшой должности военного порученца (цаньцзюнь). Впервые привлек к себе высочайшее внимание, когда решал тяжбу могущественной принцессы Тайпин с буддийским монастырем по поводу водяных мельниц и решил дело в пользу монастыря. Начальник Ли Юаньхуна Доу Хуайчжэнь предостерегал и урезонивал его, но тот заявил: «Скорее горы Циньлин сдвинутся с места, чем [мое] определение изменится!» В начале периода Кай-юань Ли Юаньхун стал помощником столичного градоначальника и, будучи на этом посту, велел снести все мельницы, незаконно возведенные богатыми землевладельцами на реках близ Чанъани, восстановив таким образом нарушенную сис- тему ирригации. В 725 г., когда Сюань-цзун решил подыскать кого-либо, кто мог бы улучшить работу министерства финансов, многие рекомендовали ему Ли Юаньхуна. Он блестяще проявил себя на посту помощника министра, за что получил титул, приравнявший его к цзайсяну. Он являлся сторонником реформы Юйвэнь Жуна и инициатором ряда нововведений, направленных на совершенствование налоговой системы.


284
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III-X вв.
Одновременно с Ли Юаньхуном другим помощником главы Государственного секретариата и цзайсяном стал Ду Сянь (ум. 740) из Пучжоу (пров. Шаньдун). Сдав экзамен на степень минцзин («знаток классиков»), он начал службу при дворе на небольших должностях в Цензорате. В 724 г. перешел на военную службу, получив назначение на весьма ответственный пост наместника Аньси, власть которого распространялась на всю территорию Западного края. В этот период важным моментом в его карьере стало усмирение в 725 г. правителя вассального княжества Хотан (Юйтянь) Юйчи Тяо, поднявшего мятеж против Тан. Ду Сянь напал на княжество, убил Юйчи Тяо и посадил вместо него другого правителя. За это он был пожалован почетным титулом «имеющий светлые заслуги муж» {гуанлу дафу) и в 726 г. переведен в Чанъань с назначением на пост помощника главы Государственного секретариата.
Ли Юаньхун и Ду Сянь, несомненно, отличались большими административными талантами, но их личное соперничество стало главной причиной постоянно возникавших между ними ссор. Глава Государственного секретариата Юань Цяньяо, их неконфликтный начальник, не умел сдерживать их перепалки, и в итоге всех троих сместили в 5-м месяце 729 г.
Новыми цзайсянами стали Юйвэнь Жун и Пэй Гуантин. Немногим ранее третьим "зайошом назначили опытного Сяо Суна (ум. 749), потомка царского рода Лян, получившего должность главы Государственного секретариата. Впоследствии, после смерти Чжан Юэ в 731 г., Сяо Сун возглавил работу по составлению свода «Кай-юань ли» («Ритуалы эры Кай-юань»), представленного трону в 732 г. С 736 г. Сяо Сун служил наставником наследного принца Ли Юя, будущего императора Су-цзуна? но в 743 г. был сослан по навету вошедшего в силу временщика Ли Линьфу. В биографиях Сяо Суна отмечено, что он был высокого роста, очень пригож и носил длинную красивую бороду.
Юйвэнь Жун удержался на своем посту цзайсяна лишь в течение 100 дней. Он вызвал гнев императора интригами против любимца государя - принца Ли Хуэя и был сослан начальником области Жучжоу (пров. Хэнань).
Пэй Гуантин (676-733), назначенный помощником главы Государственного секретариата, происходил из знатного гуаньчжунского служилого клана из Цзян- чжоу (пров. Шаньси). Предки его в основном служили в войсках. Пэй Гуантина женили на дочери некогда могущественного племянника У Цзэтянь - У Саньсы, и после смещения последнего Пэй Гуантин подвергся ссылке с семьей в Инчжоу (пров. Хубэй). Вернувшись в столицу в начале царствования Сюань-цзуна, Пэй Гуантин дослужился к 729 г. до должности заместителя военного министра. В 730 г. был назначен главой Императорской канцелярии и министром чинов. Молчаливый и замкнутый Пэй Гуантин сумел существенно изменить принципы рекрутирования центрального и местного чиновничества. При дворе, где ценили искусство и ученость, Пэй Гуантин, не отличавшийся особой утонченностью, вначале не пользовался авторитетом, но со временем вошел в большую силу. С 669 г. система экзаменов на чин оставалась основным каналом для отбора на должности. В 730 г. Пэй Гуантин предложил наряду с ней ввести систему назна¬


Глава 9, Империя Тан (618—907)
285
чений за выслугу лет {сюнъцзыгэ) и добился усиления контроля со стороны центрального аппарата над назначениями на должности вспомогательного штата {люйвайгуанъ). Эта мера вызвала горячее одобрение чиновников низового и среднего уровня, так как многим из них она давала шанс для карьерного роста. Свои взгляды на управление государством Пэй Гуантин изложил в адресован- ных Сюань-цзуну трактатах «Яошань ван цзе» (《Древние установления с Нефри- товых гор») и «Вэй чэн цянь гуй» («Предначертанный предками путь императорского дома»). Впоследствии, вплоть до смерти в 733 г., Пэй Гуантин возглавлял также группу ученых по составлению подробного исторического свода по образцу «Чунь цю цзо чжуань», однако этот труд не был завершен.
После отставки талантливого управленца Юйвэнь Жуна, казалось, некому было решать текущие экономические проблемы государства. Однако в начале 730-х годов на политической сцене появился Пэй Яоцин (681-743), которому удалось воплотить в жизнь ряд важных мер, направленных на улучшение системы водных коммуникаций и сельского хозяйства. Принадлежавший к служилой элите Гуаньчжуна, Пэй Яоцин с детства выделялся незаурядными способностями и уже в семь (восемь, согласно китайскому традиционному счету) лет отличился на особых экзаменах для талантливых детей (тунцзы ши). До назначения в 733 г. помощником главы Государственного секретариата Пэй Яоцин служил в основном в провинции начальником различных областей.
В начале 734 г. двор был вынужден переехать в Лоян из-за наводнений и неурожаев в окрестностях Чанъани, случавшихся в течение нескольких лет подряд. Пэй Яоцина, за несколько лет до этого подавшего доклад об улучшении системы зерновых перевозок, назначили комиссаром по перевозке зернового налога по Янцзы, Хуайхэ и к югу от Хуанхэ (Цзян Хуай Хэнань чжуанъюнъ гаи) с практически неограниченными полномочиями. Многие годы в соответствии со сложившейся практикой перевозка зерна на Север Китая осуществлялась за счет южных областей. Теперь, по предложению Пэй Яоцина, водный путь, по которому шло снабжение столицы, был поделен на несколько отрезков, обслуживавшихся местным населением. Близ заставы Хулаогуань у впадения в Янцзы р. Бяньшуй, основной южной артерии, по которой снабжался Север, построили новое большое зернохранилище. Здесь выгружалось зерно, доставленное на судах с Юга, и далее оно переправлялось двумя путями. Первый, по р. Лошуй, доходил до крупного хранилища Ханьцзяцан близ Лояна, второй же простирался до местности Саньмэнься (пров. Хэнань). От Саньмэнься был проложен объездной путь протяженностью в IS ли, по которому хлеб волоком доставлялся до р. Вэйшуй и далее по Хуанхэ от Тайюаня до Чанъани. У каждого перевалочного пункта было возведено зернохранилище, что позволяло накапливать зерно и создавать гибкий график перевозок. Благодаря этим мерам снабжение Чанъани значительно улучшилось и в течение ряда лет после 734 г. составило около 7 млн. ху зерна в год. В начале 737 г. Сюань-цзун вернулся в Чанъань и с тех пор никогда надолго не оставлял Западную столицу.


286
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Другим важным экономическим нововведением начала 730-х годов стала организация гарнизонных поселений (ин- тянъ). Впервые с предложением создавать поселения из беглых крестьян по образцу приграничных выступил в 730 г. Пэй Яоцин. Но реализацию мер, направленных на создание этой системы, поручили другому сановнику - назначенному в это время г^зайсяном Чжан Цзюлину (673-740).
Чжан Цзюлин происходил из местности Цюйцзян (пров. Гуандун). Как и Пэй Яоцин, он впервые проявил свои таланты в детстве. В 702 г. сдал экзамен на степень цзиныии («продвинутого мужа») и был назначен на должность сверщика текстов (цзяошулан) в Литературной палате. В поле зрения Сюань-цзуна Чжан попал в пору, когда тот являлся наследником престола, и по рекомендации принца получил назначение на должность секретаря {югиии, «правый подбиратель потерянного») в Государственном секретариате. С самого начала своей службы Чжан Цзюлин вы- зывал восхищенные отзывы и императора, и его влиятельных приближенных в связи с многочисленными докладами о принципах управления и особенно - правильном использовании талантов на благо государства. Особое покровительство Чжан Цзюлину оказывал всемогущий цзайсян Чжан Юэ, который высоко ценил не только его административные таланты, но и блестящий поэтический дар. В 723 г. Чжан Цзюлин был назначен письмоводителем Государственного секретариата под начало Чжан Юэ, стал его верным сторонником. При этом Чжан Цзюлин не пострадал из-за опалы Чжан Юэ и получил должность помощника распорядителя обрядами {тайчан ьиаоцин) в министерстве ритуала. Вскоре он отправился в провинцию на должность начальника области Цзичжоу (пров. Хэбэй). Однако Чжан Цзюлин попросил направить его на службу на Юг, ближе к родным местам: в это время заболела его престарелая мать, и Чжан Цзюлин хотел служить ближе к ней. Император удовлетворил его просьбу и в указе о назначении Чжан Цзюлина начальником области Хунчжоу (пров. Цзянси) восславил его сыновнюю почтительность, а позже направил двоих его братьев, Чжан Цзючжана и Чжан Цзюгао, начальниками областей в те же края, чтобы все сыновья могли навещать мать и заботиться о ней.
После смерти Чжан Юэ в 731 г. Сюань-цзун вновь призвал Чжан Цзюлина в столицу, назначив его помощником начальника Архивного приказа и главой Академии «Собрание мудрецов», которую прежде возглавлял Чжан Юэ. Чжан Цзюлин вновь отличился, составив по поручению императора текст указа об усмирении государства Бохай (на юге Маньчжурии), войска которого вторглись в Китай. Он был назначен помощником главы Государственного секретариата, чтобы и впредь отвечать за составление указов и ведение дипломатической переписки. Но в 732 г. в связи с кончиной любимой матери Чжан оставил этот пост и отправился в родные края для соблюдения положенного траура.
Чжан Цзюлин


Глава 9. Империя Тан (618—907)
287
В 10-м месяце 732 г. Сюань-цзун сместил Сяо Суна и Хань Сю (672-739), который ненадолго заменил скончавшегося Пэй Гуантина, с должностей цзайсянов и вознамерился назначить вместо них Пэй Яоцина и Чжан Цзюлина. Прибывший в столицу Чжан Цзюлин просил разрешить ему продолжить траур до истечения трехлетнего срока, но император остался непреклонен и велел ему незамедлительно вернуться на прежнюю должность помощника главы Государственного секре- тариата.
В конце 734 г. Чжан Цзюлин в особом статусе комиссара по развитию рисоводства в Хэнани {Хэнань кай даотянъгии) был командирован в земли к югу от Хуанхэ, чтобы учредить гарнизонные поселения в плодородной долине р. Хуайхэ. Ему удалось благодаря притоку переселенцев создать там широкомасштабную дренажную и ирригационную систему, которая, однако, просуществовала как единое целое лишь в течение нескольких лет. После отставки Чжан Цзюлина в конце 736 г. земли поделили и раздали в частное владение державшим их крестьянам.
Как администратор-практик Чжан Цзюлин проявил себя, внеся предложение об отмене монополии государства на чеканку монеты. Этот план, очевидно отражавший экономические реалии на местах, был отклонен императором, искавшим пути проведения реформы финансовой системы страны. При этом по пред- ложению Чжан Цзюлина в десяти округах-^ао учредили постоянную должность инспектора (цайфанши) с целью ревизии налоговых поступлений и расходов на местах. Ранее таких инспекторов назначали для разовых проверок. Чжан Цзюлин, как и Сяо Сун, был противником системы назначений за выслугу лет и ратовал за назначение способных кандидатов, проявивших себя на государствен- ных экзаменах в провинции. Он прославился и как политик-теоретик. В день рождения Сюань-цзуна 8 сентября 736 г. Чжан Цзюлин преподнес ему не драгоценности и различные раритеты, как это сделали другие, а пространный труд из пяти цзюаней《Цянь цю цзинь цзянь лу» (《Опись золотых зерцал за тысячу лет»), в котором изложил свои взгляды на принципы управления государством. Это стало последним заметным деянием Чжан Цзюлина при дворе: в 11-м месяце 736 г. он и Пэй Яоцин, с которым Чжана связывали не только хорошие дело- вые，но и личные дружеские отношения, были смещены по навету Ли
Линьфу.
Отставка Чжан Цзюлина и Пэй Яоцина ознаменовала начало нового этапа политической жизни периода Кай-юань. Император Сюань-цзун, ранее быстро и
Чжан Цзюлин (современный памятник в родной местности)


288
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв，
гибко реагировавший на все перипетии придворной жизни, позволил себе ослабить бразды правления и довериться кругу приближенных, которые в итоге привели империю к краху. Многие прежние сановники Сюань-цзуна одинаково бле- стяще проявляли себя и на гражданской, и на военной службе, оправдывая поговорку «в походе - полководец, при дворе - советник». О конце «золотой эпохи» преобладания таких людей при танском дворе Сыма Гуан написал: «Из сановников, которых император [Сюань-цзун] назначал с начала [своего] царствования, Яо Чун отличался эрудицией, Сун Цзин - [приверженностью] закону, Чжан Цзяжэнь - административными способностями, Чжан Юэ - литературным талантом, Ли Юаньхун и Ду Сянь - бережливостью, Хань Сю и Чжан Цзюлин - прямотой. Каждый из них обладал [особенным] талантом. После опалы Чжан Цзюлина все придворные только [и думали, как бы] сохранить [свои] посты, и нелицеприятных речей [от них] более не исходило».
Назначенный в 5-м месяце 734 г. цзайсяном Ли Линьфу продержался у власти долгих 18 лет и вошел в историю как один из самых искусных льстецов и интриганов, когда бы то ни было пребывавших при дворе китайских императоров. За ним закрепилось два прозвища —《сладкоречивый с мечом за пазухой» и «мяг- кий нож», ставших в китайском языке синонимами двуличного, неискреннего человека.
Ли Линьфу приходился дальним родственником Сюань-цзуну. Он не имел особых познаний в науках, но был хорошим музыкантом. Ко двору его рекомендовал в 727 г. Цзян Цзяо, его дядя по матери. Ли Линьфу начал службу в Цензо- рате, потом был товарищем министра наказаний (синбу шилан) и министра чинов (либу ишлан). За годы службы он сумел установить тесные связи с влиятельными евнухами и через них с дворцовыми дамами; считается, что, узнавая от них о предпочтениях Сюань-цзуна, он говорил именно то, что император хотел слышать. Одной из сильных фигур, содействовавших возвышению Ли Линьфу, была фаворитка императора У-хуэйфэй. После того как ее попытки получить статус императрицы не увенчались успехом, она решила добиться возведения в ранг наследника престола своего сына Ли Мао, и Ли Линьфу пообещал содействовать ей в этом.
После отставки Чжан Цзюлина и Пэй Яоцина Ли Линьфу получил должность главы Государственного секретариата. Вторым цзайсяном при его активном содействии стал Ню Сянькэ (675-742), губернатор-г/зе^шг/ ключевой местности Шофан (пров. Нинся), переведенный на должность министра общественных работ. Ню Сянькэ происходил из клана потомственных военных из Цзинчжоу (пров. Ганьсу), зарекомендовал себя бесстрашным воином и рачительным военным администратором, человеком исполнительным и бережливым. Впоследствии, служа вместе с Ли Линьфу в течение 16 лет вплоть до своей кончины, он не осмеливался вести самостоятельную политику и всегда и во всем полностью подчинялся патрону. Наряду с новым назначением Ню Сянькэ сохранил пост губернатора-г/зе^ш^/ в Шофане. Это обстоятельство ознаменовало начало эпохи милитаризации государственного аппарата Тан. В 738 г. Ли Линьфу также был


Глава 9. Империя Тан (618—907)
289
назначен военным губернатором-г/зеф/шг/ округа Лунъю. И хотя функции реального командования войсками выполняли на местах их помощники, под началом обоих цзайсянов оказалось более 300 тыс. солдат.
Важное содержание политики двора в это время составляют преобразования военной системы. Основой танской армии по-прежнему оставались войска фубии, комплектовавшиеся по милиционному принципу, но со времени Гао- цзуна и У Цзэтянь все большее распространение получает система наемников {цзянъэр). Постоянные армии из наемников, в основном неханьцев, стали размещать вдоль северных границ в Хэдуне и Хэнани для защиты от тибетцев с 690-х годов. Однако первоначально эти армии были малочисленны и неэффективны, и с начала 710-х годов предпринимались целенаправленные ме- ры по их усилению и созданию на их основе должной военной инфраструктуры. В 711 г. Жуй-цзун впервые официально назначил «варвара» Хэба Янь- сы, губернатора (дуду) области Цзинчжоу, военноым губернатором-г/зе^шг/ Хэси.
Губернаторства-г/зедз； создавались в течение 20 лет по мере надобности решения задач по защите границ. К началу 730-х годов на территории Танской империи было десять цзеду: губернаторство Аньси (ставка в Куче, Синьцзян) для контроля над Западным краем (под началом цзедушы здесь было 25 тыс. человек); Бэйтин (ставка в Тинчжоу, Бешбалык, Западный край) для защиты путей на Запад от тюрок и тюргешей (20 тыс. человек); Хэси (ставка в Цзинчжоу, пров. Ганьсу) для защиты от тибетцев и тюрок (73 тыс. человек); Шофан (ставка в Линчжоу，Нинся，65 тыс. человек); Хэдун (ставка в Тайюане, пров. Шаньси, 55 тыс. человек) - оба для защиты от тюрок; Фаньян (ставка в Сянчжоу, близ совр. Пекина, более 90 тыс. человек); Пинлу (ставка в Инчжоу, пров. Хунань, 38 тыс. человек) - оба для защиты от киданей и кумоси; Лунъю (ставка в Шань- чжоу, пров. Цинхай) для защиты западного Гуаньчжуна от тибетцев (75 тыс. человек); Цзяньнань (ставка в Ичжоу, близ Чэнду) для защиты Сычуани от тибетцев; Линнань (ставка в Гуанчжоу, пров. Гуандун) для защиты южных рубежей империи.
Первоначально при губернаторах-г/зед^шг/ состояли начальники продовольственного снабжения (чжидуши), отвечавшие за доставку продовольствия и обмундирования войск, а также начальники военных поселений {интяныии), в ве- дении которых находились поля, закреплявшиеся за солдатами приграничных армий {тунътянъ). С начала 720-х годов функции этих чиновников перешли к самим цзедушы, в руках которых постепенно сосредоточились не только военная, но и огромная гражданская власть на местах.
С 737 г. император предпринимал меры по ограничению власти цзедушы. Двор пытался контролировать их сначала через окружных инспекторов (цай- фанши), военных контролеров {цзянъцзюныии) и даже специально назначаемых евнухов. На ограничение возможности их чрезмерного усиления была направле- на и постоянная ротация высшего чиновничества Сюань-цзуном в первую поло- вину его царствования. Дважды, в 716 и 729 гг., император возлагал полномочия


290
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
цзедуьин на своих ближайших родственников, которые оставались в столице, в то время как на местах их функции выполняли помощники губернаторов (фу- дагии). В 737 г. был издан указ, предписывавший цзедуши согласовывать с Государственным секретариатом и Императорской канцелярией количественный состав подначальных армий.
Важнейшим содержанием военной реформы, предпринятой на рубеже 737- 738 гг., стало введение постоянной службы в армии, которая должна была теперь укомплектовываться исключительно наемниками (цзяньэр), которых расквартировывали в особых поселениях (чжэнь). Новая система приграничных военных поселений (фанъчжэнъ), заменившая фубин, оказалась в первые годы своего существования весьма эффективной, особенно в действиях против тибетцев и киданей. Но со временем оторванные от центра приграничные армии стали превращаться в опору только личной власти цзедуши.
В конце 730-х - начале 740-х годов государство по-прежнему пыталось препятствовать росту крупного землевладения и увеличивать налоговые поступления в казну. В 736 г. Ли Линьфу представил трону трактат «Чан син чжи фу» (《Долгосрочные директивы»), в котором предложил схему взимания налогов， основанную на расчете средних показателей трудовых и материальных ресурсов для каждой местности. Наряду с введением своего рода квот для местных административных структур в налоговом законодательстве допустили некоторые послабления: в 741 г. установили порядок подачи подворных списков не ежегодно, а раз в три года; в 744 г. минимальный возраст податного взрослого мужчины был определен в 23 года, а не в 21 год, как прежде. Немаловажную роль для временного повышения экономического благосостояния в этот период сыграло проведенное Ли Линьфу значительное сокращение центрального аппарата. Внутренняя стабильность и определенные успехи внешней политики побудили императора в конце 742 г. сменить девиз правления на Тянь-бао («Дар Небес»).
Завершение внешне стабильной эпохи Кай-юань знаменовало высшую точку в развитии Танской империи. С этого момента начался длительный период ослабления и умирания одного из наиболее могущественных государств на тогдашней карте мира. Обострение проблем экономического и политического свойства, накопившихся в период царствования Сюань-цзуна, приняло необратимый характер. Все попытки двора остановить процесс захвата земельных угодий сильными домами и разорения крестьянства приводили лишь к временным успехам и не могли восстановить прежние порядки в аграрной сфере. Усиление военной и гражданской власти цзедуши на местах, а также острая фракционная борьба, отнимавшая время и силы сановников центрального аппарата, стали причинами жесточайшего политического кризиса в конце царствования Сюань- цзуна.


Глава 9. Империя Тан (618—907)
291
Восстание Ань Аушаня
(755—763)
Вплоть до смерти Ню Сянькэ в 8-м месяце 742 г. Ли Линьфу сохранял абсолютное преобладание при дворе и умело устранял любых потенциальных соперников. Возможно, единственным случаем, когда его политический талант ока- зался бессилен, стала попытка низложения в угоду У-хуэйфэй наследника престола Ли Ина. В 4-м месяце 637 г. У-хуэйфэй завлекла в ловушку наследника и двух его братьев, принцев Ли Яо и Ли Цзюй, и они появились в Запретном дворце с оружием. Сюань-цзун разжаловал всех троих сыновей в простолюдины, выслал и тут же «пожаловал смертью». Вопрос о престолонаследии оставался открытым в течение года, и за это время Ли Линьфу сумел дистанцироваться от У-хуэйфэй. Император же после долгих раздумий возвел в ранг наследника не Ли Мао, сына от фаворитки, а принца Ли Юя (711-762, второе имя Хэн, будущий император Су-цзун)? рожденного наложницей Ян.
На должность главы Императорской канцелярии и цзайсяна вместо Ню Сянькэ был назначен Ли Шичжи (ум. 747) - родной внук старшего брата императора Тай-цзуна, убитого им наследника престола Ли Чэнцяня. Ли Шичжи начал службу в провинции, в 741 г. его перевели в столицу, где он получил должность министра наказаний (синбу гиангиу). К этому времени он заслужил репутацию выдающегося администратора, в честь его успехов по строительству береговых укреплений близ Лояна возвели памятную стелу, текст которой по приказу императора был сочинен принцем Ли Линем, а заголовок написан тогдашним наследником престола Ли Ином. В 736 г. Сюань-цзун по просьбе Ли Шичжи пере- захоронил с почестями его отца и деда. Ли Шичжи отличался большой работоспособностью и гостеприимством, и всем было известно, что он умеет подолгу пить, не пьянея. Неудивительно, что вокруг энергичного и жизнелюбивого Ли Шичжи сразу же сплотились все, кто был недоволен Ли Линьфу. Император наблюдал за возникшим противостоянием, не вмешиваясь, и вполне очевидно, что назначение Ли Шичжи он произвел, чтобы ограничить всевластие Ли Линьфу, которому на этот раз пришлось приложить немало усилий, чтобы одолеть своих недругов.
Продолжавшаяся несколько лет борьба придворных фракций закончилась в 4-м месяце 746 г. победой Ли Линьфу. Ли Шичжи и его сторонники - способные и родовитые Хуанфу Вэймин, Вэй Цзянь, Пэй Гуань и Хань Чаоцзун - были отставлены и сосланы. При этом значительно ослабли позиции и самого Ли Линьфу, темперамент которого, однако, не позволял ему с этим смириться. С конца 740-х годов он делал все возможное, чтобы не допустить совмещения должностей цзедугии высшими чиновниками центрального аппарата и таким образом воспрепятствовать усилению любых своих противников. По его совету в начале 747 г. Сюань-цзун запретил «осуществляемое издалека руководство» {яо лин) приграничными армиями и начал назначать на должности цзедугии только аристо- кратов-некитайцев. «Когда ученые сановники становятся генералами, - убеждал


292
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
Ли Линьфу императора, - они боятся стрел и камней, и было бы лучше использовать [вместо них] образованных инородцев (х;;). Захудалые инородцы не сбиваются в клики, искренняя милость Вашего Величества объединяет их сердца. Они не пощадят жизни за императорский дом».
Среди покорившихся Тан генералов-инородцев особым доверием и императора, и Ли Линьфу пользовался генерал Ань Лушань, который впервые появился при дворе в 4-м месяце 736 г. Он был направлен в столицу для наказания его непосредственным начальником - военным губернатором Хэбэя Чжан Шоугуя. Отряд Ань Лушань Ань Лушаня, в ту пору занимавшего должность гене¬
рала левого корпуса Доблестной гвардии (цзосяовэй- цзянцзюнъ), потерпел сокрушительное поражение от киданей и кумоси, и по военным законам Тан ему как командиру полагалась смертная казнь. Однако Чжан Шоугуй, который ценил Ань Лушаня за отвагу, хотел сохранить ему жизнь и отправил его в столицу «с просьбой казнить», но с надеждой, что доблестный военачальник будет помилован. Влиятельный Чжан Цзюлин настаивал на казни Ань Лушаня, говорил, что у него внешность смутьяна и, не убив его, император в будущем пожалеет, но Сюань-цзун, проникнувшись симпатией к Ань Лушаню, решил пощадить его. Позже, уже будучи в изгнании в Цзяннани (пров. Сычуань) в 756 г.? Сюань-цзун вспомнил слова Чжан Цзюлина и издал особый указ в память о его добродетели и прозорливости.
В традиционной историографии существует по меньшей мере четыре основных версии причин, побудивших Ань Лушаня к мятежу. Первая - искреннее возмущение «прямодушного вояки» бесчинствами придворной клики и желание избавить от нее страну. Вторая - политические амбиции, подогретые той же кликой, ибо ее всевластие вселило в него надежду на реальность государственного переворота. Третья - обида на императора, который поверил наветам его врагов. Четвертая - романтическая: месть Драгоценной наложнице Ян-гуйфэй за то, что она отвергла его после откровенных же с ним заигрываний.
Ань Лушань (Рокшан, Алошань, Галошань, 703-757) был аристократом наполовину согдийского, наполовину тюркского происхождения. В его официальных биографиях говорится, что он родился в области Инчжоу (пров. Ляонин), мать его носила фамилию Ашидэ, а рано умерший отец - фамилию Кан. Позже, когда мать вторично вышла замуж за состоявшего на тюркской службе генерала Ань Яньяня, Ань Лушань принял фамилию отчима (обе фамилии были согдийского происхождения и связаны с названиями древних государств Канго, или Канцзюй, и Аньго в районе, соответственно, Самарканда и Бухары). Из-за нестабильности своего положения в раздираемом противоречиями тюркском каганате семья переселилась в Китай, и Ань Лушань поступил на службу Тан. В си- лу смешанного происхождения Ань Лушань свободно говорил на шести языках


Глава 9. Империя Тан (618—907)
293
и в юности служил переводчиком на приграничном казенном рынке (хуьиилан). Тогда же он познакомился с Ши Сымином (Ши Сугань, 703—761)，своим верным соратником, родившимся на один день раньше него.
Ань Лушань рано сформировался как личность и рано заявил о себе как о верном солдате Танской империи. В молодости его как-то уличили в краже барана, за что ему как чиновнику невысокого ранга «при исполнении» полагалась казнь, но он воскликнул, обратившись к генералу Чжан Шоугую: «Вы, господин, не хотите извести пару варварских племен! Уж не поэтому ли вы [соби- раетесь] убить меня?» И под впечатлением этих слов Чжан Шоугуй, который всегда симпатизировал и помогал Ань Лушаню, не только отказался от намере- ния наказать его, но и повысил в звании, назначив ротным командиром (бинма- гии) в руководимой им армии Пинлу. В те же ранние годы Ань Лушань женился на аристократке из согдийского клана Кан, и у него родился сын Ань Цинсюй (ум. 759).
Все источники отмечают, что Ань Лушань умел снискать расположение нужных ему людей. Он обладал талантом убеждать, мог играть на пристрастиях и слабостях, часто прибегал к браваде, лести или к простому подкупу. Свое восхождение он начал с того, что сумел произвести впечатление на сановника Чжан Шичжэня, направленного для инспекции армии Пинлу. По возвращении в столицу Чжан Шичжэнь в самых лестных выражениях доложил императору об Ань Лушане, которого в 8-м месяце 741 г. назначили губернатором (дуду) в Инчжоу и командующим армии Пинлу, действовавшей против приграничных кумоси, киданей, бохайцев и мохэ. На следующий год в Пинлу учредили военное губернаторство, и Ань Лушань стал цзедуши.
Много сил Ань Лушань приложил к тому, чтобы проникнуть в окружение Сюань-цзуна. С начала 743 г. он начал регулярно наезжать ко двору, каждый раз привозя в подарок императору самые необычные и дорогие редкости, включая экзотических животных. Важную роль в его дальнейшем возвышении сыграло покровительство Ли Линьфу, евнуха Гао Шили и красавицы Ян-гуйфэй (Драгоценная наложница Ян, 719-756), введенной во внутренний дворец в 740 г.
Настоящее имя Ян-гуйфэй было Ян Юйхуань. Ее красоту и необычайную историю жизни впоследствии воспели многие литераторы и поэты, ее причислили к четырем красивейшим женщинам Китая, которых по-китайски называли «Си Ши», по имени первой из них, жившей в период Чуньцю в княжестве Юэ. Предки Ян-гуйфэй относились к одной из ветвей клана суйских императоров, ее отец Ян Юаньцзяо родился в Сычуани и долго прослужил там же в области Шучжоу (близ Чэнду) в незначительной должности налогового инспектора. Он умер, когда Юйхуань не было и 10 лет, и ее взял на воспитание дядя Ян Сюаньцзяо, начальник ведомства налогов (гиицао цанъцзюнъ) в Лояне. В 12-м месяце 735 г. Юйхуань выдали за принца Шао-вана Ли Мао, сына Сюань-цзуна от У-хуэйфэй.
После смерти У-хуэйфэй Сюань-цзун долго печалился и не мог остановить внимания ни на одной из тысячи своих наложниц. Неизвестно, кто именно рассказал ему о красоте и талантах Ян Юйхуань, которая, как и многие женщины


294
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
знатных семей той поры, училась танцам и пению и была неплохой наездницей. Император призвал ее и был очарован с первого взгляда. Чтобы найти достойный повод для ее развода с Ли Мао, он велел ей заявить о желании принять монашеский постриг. Об этом в
10-м месяце 740 г. был издан специальный указ, согласно которому Ян Юйхуань получила даосское монашеское имя Тайчжэнь (Первозданная Истинность). Несколько лет она неофициально жила во дворце, где ее именовали «женушкой» (нянцзы), и только через месяц после того, как Сюань-цзун повторно женил Ли Мао на дочери генерала Вэй Чжаосюня, Ян получила ранг «драгоценной наложницы». Тогда же, в 8-м месяце 745 г. высокими должностями и титулами были осыпаны ее родственники: дядя Ян Сюаньцзяо стал «светлейшим канцлером» (гуанлуцин), двоюродный брат Танцующая Ян-гуйфэй Сянь назначен помощником главы ведомства двора {современная скульптура, (дяньчжун шаоцзянъ\ другой двоюродный брат Ян Ци в окрестностях г. Сиань) стал цензором (гаиюйши) и получил в жены любимую
дочь императора от У-хуэйфэй принцессу Тайхуа-гун- чжу. Трех старших сестер Ян-гуйфэй также ввели во дворец, позже, в 11-м месяце 748 г., они получили высшие женские титулы знатности «почитаемая в государстве госпожа» (гофужэнъ) и кормления, прежде полагавшиеся только же- нам принцев крови.
Ян-гуйфэй имела на императора огромное влияние, он окружил ее заботой, какой никогда не пользовался никто из его ближайшего окружения. Во время верховых выездов ее должен был сопровождать главный евнух Гао Шили, одежду для нее шили специально нанятые 700 ткачей, она позволяла себе грубить императору и даже ревновать, за что он дважды высылал ее из дворца, но оба раза так тосковал, что сразу же призывал обратно. В 747 г. близ Чанъани у горячих источников на горе Хуашань построили павильон Хуацингуань с роскошными купальнями для Ян-гуйфэй. О страсти императора говорили за стенами дворца, а в народе появилась песенка: «Родишь сына - не радуйся, родишь дочку -не горюй, государь нынче только и подыскивает красавиц в свой дом».
Родственники Ян-гуйфэй активно вмешивались в политику. Семьи трех сестер и двух двоюродных братьев Ян стали именовать «пять семей» (учжай), от них зависели теперь и продвижение по службе, и удачная женитьба. Столичные и местные чиновники наперебой спешили богато одарить «пять семейств». Говорили, что для того, чтобы породниться с императорским кланом, нужно было заплатить не менее тысячи связок монет сестре Ян-гуйфэй госпоже Ханьго- фужэнь.
В 8-м месяце 745 г. при дворе появился еще один кузен Ян-гуйфэй - Ян Чжао (ум. 756), который вошел в историю под именем Ян Гочжун (Ян - Верный Госу¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
295
дарству). Его не слишком уважали в собственной семье, где он слыл пьяницей, игроком и невеждой, но при этом в источниках отмечено, что он умел держаться с достоинством и красиво говорить. Вначале он недолгое время служил в армии в пров. Сычуань и часто навещал дом своего дяди Ян Сюаньцзяо, где вступил в тайную связь со средней дочерью, будущей госпожой Гого-фужэнь. Тогда же он сумел заручиться покровительством влиятельного местного богача Сяньюй Чжунтуна (693-755), который ввел его в окружение цзедугии военного губерна- торстъа ЦзяЕытш» — Чжанцзго Цзяшщюна. Чжанцзю Цзяеъцюн был в натянутых отношениях с Ли Линьфу и боялся его, и поэтому решил направить кого-либо в Чанъань, чтобы заручиться поддержкой со стороны входившего в силу клана Ян-гуйфэй. Сяньюй Чжунтун порекомендовал ему Ян Гочжуна. Прибыв ко двору с богатыми подношениями от цзедугии Цзяньнани, Ян Гочжун посетил всех сестер и вручил им подарки. Те остались весьма довольны, нахваливали Чжан- цзю Цзяньцюна за щедрость, а своего двоюродного брата представили императору. Ян Гочжун был пожалован должностью начальника ведомства пехотинцев (бинцао цанъцзюнь) в императорской гвардии и получил право беспрепятственного доступа во дворец в любое время дня и ночи.
Ян Гочжуну быстро удалось заслужить расположение могущественного Ли Линьфу, и тот стал содействовать его дальнейшему продвижению по службе. Первоначально Ян Гочжун вел себя как верный сторонник Ли Линьфу, но при этом сразу же позаботился о создании собственных «горизонтальных связей». В 5-м месяце 746 г. Чжанцзю Цзяньцюна при содействии клана Ян перевели в столицу на должность министра финансов и главы ведомства двора. Служивший ранее заместителем министра финансов Го Сюцзи был назначен вместо него цзедугии, в 748 г. на этом посту его сменил Сяньюй Чжунтун, которому Ян Гочжун теперь покровительствовал. Таким образом, благодаря личным связям Ян Г очжуна губернаторство Цзяньнань в Сычуани осталось единственной административной единицей, цзедугии которой вопреки политике Ли Линьфу был назначен генерал-китаец.
В этот период у южных границ Китая усилилось государство Наньчжао, номинальный вассал империи Тан, которое рассматривалось китайским двором как потенциальный союзник против тибетцев. В 750 г. Гэлофэн, правитель Нань- чжао, не выдержав притеснений Чжан Цяньто, правителя округа Юнь-
нань, поднял восстание, убил его и объявил о присоединении к Наньчжао 32 китайских областей-чюу. Сяньюй Чжунтун направил против наньчжаосцев 80-тысячную армию, которая потерпела сокрушительное поражение. Ян Гочжуну чудом удалось скрыть этот факт от императора и донести до него весть о якобы имевшей место великой победе. Однако в результате этой войны Наньчжао вознамерилось стать вассалом Тибета, и прежде стабильная ситуация на южных рубежах Танской империи значительно изменилась для нее к худшему.
Вероятно, именно тогда и Ли Линьфу, и Ян Гочжун, уже считавшие друг друга политическими соперниками, начали осознавать опасность наметившейся децентрализации страны. В 751 г. они оба добились собственного назначения цзе-


296
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
души in absentia: Ли Линьфу - в губернаторство Шофан, а Ян Гочжун - в Цзяннань. Однако центробежные тенденции приобрели необ- ратимый характер, и дальнейшая борьба клик Ли Линьфу и Ян Гочжуна лишь ускорила распад страны.
В 3-м месяце 752 г. вице-губернатором Шо- фан {цзеду фуили) назначили ранее покорившегося Тан генерала-тюрка Абус (Абусы), который был обласкан Сюань-цзуном и пожало- ван императорской фамилией Ли, китайским именем Сяньчжун (Проявивший Верность), а также титулом Фэнсинь-ван. Ли Сяньчжун обладал независимым нравом и не считал себя обязанным подчиняться Ань Лушаню, что вызывало большое неудовольствие последнего. Когда Ань Лушань вознамерился идти походом против киданей, он просил придать ему несколько тысяч конников племени тунло, состоявших под началом Ли Сянь- чжуна, но тот, зная о настроениях Ань Лушаня, восстал, разграбил казенные зернохранилища и откочевал на север в пустыни.
Поход Ань Лушаня был отменен, и Ян Гочжун воспользовался этим, чтобы обвинить Ли Линьфу в причастности к мятежу его подчиненного. Ли Линьфу был вынужден покинуть пост цзедугии в Шофане, на который сразу же был назначен брат Ань Лушаня Ань Сышунь, в то время - цзедуши в Хэси. Окончательно лишившийся милости императора Ли Линьфу скончался через полгода. Под контролем Ань Лушаня и его клана оказались все северные приграничные земли империи. Укреплению позиций губернаторов-г/зеЭз；шг/ на северных границах империи в это время способствовал ряд побед китайских войск в Центральной Азии. Воспользовавшись распадом Тюргешского каганата, танская армия вышла к рубежам Сырдарьи и постепенно подчинила своей власти Семиречье. В 748 г. администрация Тан вновь утвердилась в утраченном китайцами в 719 г. Суйе (Суяб, Киргизия), бывшей столице западнотюркских каганов. В 749 г. успешно воевавший в Западном крае генерал Гао Сяньчжи (ум. 755) захватил Чач (Шиго, совр. Ташкент), взял в плен и отправил в Чанъань местного правителя, которого там казнили. Успехи Китая в регионе серьезно обеспокоили наместника Абба- сидских халифов Абу Муслима, который, заручившись поддержкой правителей местных княжеств, направил против китайцев армию генералов Ибн Хумейда и Зияда ибн Салиха. В июле 751 г. Гао Сяньчжи, незадолго до этого назначенный цзедуши в Хэси, во главе 30-тысячной армии вышел к р. Талас, где уже расположились войска арабов. В течение пяти дней армии не решались вступить в бой, пока китайцам в тыл не ударили войска их недавних союзников-карлуков. Китайская армия обратилась в бегство, ее обозы были захвачены, а в плен, среди
Сюань-цзун и Ян-гуйфэй
{художественная композиция в стиле гохуа)


Глава 9. Империя Тан (618—907)
297
прочих, взято несколько воинов, в мирной жизни занимавшихся изготовлением бумаги.
С ними долго хранимый китайцами секрет производства бу- маги распространился на Запад， и уже в конце VIII в. в Самарканде, а затем в Багдаде наладили ремесленное бумажное производство.
К началу 750-х годов Ань Лу- шань был самым могущественным человеком в стране. В его подчинении находилось три из 10 военных губернаторств Китая -Пинлу, Фаньян и Хэдун (провинции Хэбэй, Ляонин и Шаньдун), где дислоцировались огромные армии численностью около 200 тыс. человек. Он пользовался полным доверием императора, который полагал, что Ань Лушань чужд придворных интриг и является ко двору лишь в знак личной ему верности. Он щедро одаривал Ань Лушаня, в 5-м месяце 750 г. удостоил его титула Дунпин-цзюньвана (первый случай возведения генерала танской армии, не принадлежавшего к императорскому роду, в столь высокий ранг), построил ему в Чанъани богатый дворец, одаривал его драгоценностями. В конце 750 г. Ань Лушаню было дозволено стать названым сыном Ян-гуйфэй.
В «Цзы чжи тун цзянь» приведено немало примеров открытой и очень грубой лести военачальника, которая всегда находила дорогу к сердцу императора. Ань Лушань был высокого роста и необычайно тучен, он весил 150 кг. Как-то, указав на его огромный живот, император спросил: «Что же находится в твоем вар- варском брюхе, почему оно такое толстое?» «Нет в нем ничего, кроме верного сердца!» - быстро ответил Ань Лушань. В другой раз в присутствии Сюань- цзуна Ань Лушань не поклонился наследному принцу, а придворным, которые стали его за это укорять, сказал: «Я - варвар, не знаю придворных обычаев и не знаю, что это за должность (гуанъ) „наследник66?» - «Наследник, - сказал Сюань-цзун, - через много-много лет сменит меня и будет твоим государем».- «Я глуп, и прежде знал, что есть один государь - это вы, и не знал, что есть еще и наследник», - ответил Ань Лушань, кланяясь.
Во 2-м месяце 751 г. Ань Лушань прибыл в Чанъань и в день своего рождения явился ко двору. Император и Ян-гуйфэй щедро одарили его платьем, драгоценностями, яствами. Спустя три дня он вновь был приглашен во дворец. Ян- гуйфэй заранее приказала изготовить и расшить узорами огромную детскую пеленку, она завернула в нее Ань Лушаня и велела нескольким служанкам поднять его на плечи и носить на носилках. Сюань-цзун услышал громкий смех, и когда
Ань Лушань и его генералы (с китайской книжной гравюры)


298
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
спросил о причине, ему ответили, что это Ян-гуйфэй купает своего сына, рожденного три дня назад. Император пожелал удостовериться, отправился во внутренние покои, сам развеселился и одарил «мать» и «младенца» деньгами, как и положено по обычаю омовения на третий день жизни. После этого Ань Лушань получил право входить в Запретный дворец в любое время. Теперь он мог всю ночь пировать с Ян- гуйфэй, и о них стали ходить разные слухи, но государь им не верил.
Считается, что замысел захвата власти над Поднебесной созрел у Ань Лу- шаня в начале 751 г.? когда он стал цзе- дуьии в Хэдуне. Тогда он сформировал под своим началом 8-тысячную отборную конную армию из изъявивших покорность Тан тунло, кумоси и киданей, которую он назвал «Войско богатырей» (Елохэ). Ань Лушаню было вполне очевидно, что после кончины престарелого императора у него нет будущего при дворе: наследника Ли Юя слишком раздражало отношение отца к генералу-варвару. С уходом из жизни искусного царедворца Ли Линьфу, покровителя, которого Ань Лушань слушался, называл «хозяином» (ьиилан) и панически боялся, положение генерала стало шатким.
После смерти Ли Линьфу император, давно уже устранившийся от дел, всецело доверился Ян Гочжуну, которого назначил цзайсяном и пожаловал рядом других высших должностей в центральном аппарате. Попытки Ян Гочжуна, остававшегося также цзедуши в Цзинани, усилить свою удельную власть большого успеха не имели, так как Сычуань была слишком удалена от центра и в меньшей степени, чем земли Севера，интегрирована в китайскую экономику. Ян Гочжун понимал, что против Ань Лушаня ему необходим сторонник именно среди сильных цзедуши, и в итоге ему удалось создать политический альянс с тюргешским генералом Гэшу Ханем (ум. 757), командовавшим войсками двух северо-западных губернаторств - Лунъю и Хэси. Гэшу Хань отличился в войнах против тибетцев, на подчиненных ему территориях имелась хорошо развитая инфраструктура, и он был известен своим давним соперничеством с Ань Сышунем.
В начале 754 г. Ян Гочжун, поддержанный наследником трона Ли Хэном, открыто выступил против Ань Лушаня, обвиняя его в подготовке мятежа. Явившись к Сюань-цзуну, Ань Лушань плакал, клялся в верности, и император пове- рил, вновь милостиво наградил его и даже заявил о намерении пожаловать ему должность первого министра (тунпин чжанши), что де-факто сделало бы его цзайсяном. Ян Гочжуну стоило немало труда воспрепятствовать этому назначе¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
299
нию. Однако Ань Лушаню удалось добиться для себя более существенного преимущества, чем высокая должность при дворе: император назначил его начальником (ши) императорских пастбищ, что дало ему новые возможности для уси- ления своей армии. Покидая столицу, Ань Лушань понимал, что дальнейшее противостояние сильной придворной клике Ян Гочжуна для него смертельно опасно, и поэтому на всем пути до Фаньяна не сделал ни одной остановки, боясь преследования.
Начало следующего, 755 г. Ань Лушань использовал для окончательной подготовки к восстанию. Он заменил в своей армии 32 ханьских военачальника на инородцев и предпринял ряд операций на границах против недружественных ему киданей и кумоси, на время их обескровив. Под предлогом болезни он отказывался принимать посланцев императора. В 6-м месяце 755 г. Ань Лушань получил начертанный рукой Сюань-цзуна приказ прибыть в столицу на бракосоче- тание одного из принцев и, вновь сказавшись больным, не поехал. К середине 755 г. стало очевидно, что выступление Ань Лушаня является лишь делом времени. Возможно, частью задуманного им мятежа была попытка направить в столицу 22 военачальника из приграничных племен с «подношением» императору трех тысяч скакунов, каждого из которых должны были вести под уздцы два воина. Сюань-цзун, испугавшись, повелел Ань Лушаню повременить с дарами до осени.
В день под знаками цзя-цзы 11-го месяца (16 декабря) 755 г. Ань Лушань объявил своим войскам о том, что получил тайный приказ императора идти на столицу и усмирить мятежника Ян Гочжуна. 100-тысячная армия, поддержанная отрядами киданей, тюрок, кумоси и шивэй, двинулась на юг, в Хэбэй, и уже через три недели перешла Хуанхэ. Император направил против Ань Лушаня 60-тысячное войско генерала Фэн Чанцина, который должен был встретить повстанцев на подступах к Лояну. Одновременно по совету Ян Гочжуна Сюань-цзун приказал умертвить служивших в столице сторонников Ань Лушаня, включая его сына Ань Цинцзуна.
Захватив ряд важных стратегических пунктов в Хэнани, через которые шло снабжение Чанъани зерном, Ань Лушань вышел к Лояну. Наскоро сформированная армия Фэн Чанцина не смогла ему противостоять, и в середине 12-го месяца 755 г. Восточная столица пала. Но вскоре мятежные войска на короткое время были блокированы здесь действиями танского генерала Гао Сяньчжи, героя победоносных кампаний в Центральной Азии. В Лояне в первый день нового лунного года (5 февраля 756 г.) Ань Лушань провозгласил себя императором династии Великая Янь, взяв девиз правления Шэн-у («Священная воинственность»). Цзайсянами своего правительства он назначил перешедших на его сторону танских сановников Чжан Тунжу и Даси Сюня.
К этому времени рассеянные армией Ань Лушаня танские силы сумели собраться и нанесли мятежникам ряд поражений в Хэбэе. Войска генералов Го Цзыи (697-781) и Ли Гуанби (708-764) осуществили прорыв в сторону Фаньяна, пытаясь отсечь главную базу повстанцев от их авангардных войск. Опасаясь утратить инициативу, Ань Лушань направил войска на Чанъань. Однако к тому времени двор сумел перебросить к столице боеспособные пограничные армии из


300
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Хэси и Лунъю, и в течение четырех месяцев продвижение повстанческих войск шло крайне медленно и с большими потерями. Военачальник Ань Лушаня Цуй Цянью предпринял несколько неудачных попыток овладеть стратегически важ- нейшим проходом Тунгуань (пров. Шэньси)，открывавшим доступ на Китай- скую равнину. Проход защищали войска генерала Гэшу Ханя, придерживавшегося оборонительной тактики. По совету Ян Гочжуна император велел Гэшу Ханю атаковать мятежные войска, в результате чего в 6-м месяце 756 г. Гэшу Хань потерпел сокрушительное поражение, был захвачен одним из его подчиненных -Хоба Гуйжэнем и доставлен в ставку Ань Лушаня.
Получив известие о поражении танских войск у прохода Тунгуань, Сюань- цзун с горсткой приближенных, Ян-гуйфэй, домочадцами и семейством Ян Гочжуна ночью тайно бежал из столицы в Сычуань. По пути их встречали пустые селения и управы - народ и чиновники устремились на юг, спасаясь от войны. Император часто не мог найти для себя ночлег и пропитание, часть его стражи разбежалась. На почтовой станции Мавэй (пров. Шэньси) усталые и изголодавшиеся гвардейцы взбунтовались. Они схватили и убили Ян Гочжуна, когда тот беседовал с прибывшими к нему тибетскими посланниками, изрубили его тело, а голову на пике выставили над воротами постоялого двора. Затем они учинили настоящее побоище, убив сына Ян Гочжуна Ян Сюаня, сестер Ян- гуйфэй -Ханьго-фужэнь и Циньго-фужэнь и многих других ненавистных им придворных. Начальник императорской гвардии Чэнь Сюаньли заявил Сюань- цзуну, что Ян Гочжун убит им как мятежник, и потребовал, чтобы император избавился от Ян-гуйфэй. Осознав，что другого способа усмирить бунт нет, Сюань-цзун велел Гао Лиши задушить Ян-гуйфэй в буддийской кумирне. После того как ее мертвое тело предъявили гвардейцам, те согласились продолжить путь, а Ян-гуйфэй похоронили в Мавэе без гроба, завернув ее в красное покрывало с благовониями. Позже, когда в конце 757 г. император возвращался в Чанъань через Мавэй, он хотел перезахоронить Ян-гуйфэй, однако тело ее не нашли, но, как писали, аромат благовоний сохранился.
Сюань-цзун некоторое время колебался, следует ли ему продолжать путь в Сычуань, контролируемую сторонниками убитого Ян Гочжуна. Одни сановники говорили ему, что нужно вернуться в Чанъань и готовить ее к обороне, другие советовали отправиться в Тайюань и там сплотить верные танскому дому силы. В результате Сюань-цзун все же решил следовать в Чэнду, а наследник Ли Юй отправился в Линъу (Иньчуань, Нинся), ставку губернаторства Шофан, чтобы оттуда руководить борьбой против мятежников.
В 7-м месяце 756 г., через несколько дней после прибытия в Шофан, Ли Юй провозгласил себя императором (Су-цзун，прав. 756—761), взял девиз правления Чжи-дэ («Величайшая добродетель»). Своего отца он объявил «Божественным удалившимся императором» (Тайшан-хуан), и Сюань-цзун это принял. В это же время войска Сунь Сяочжэ, полководца Ань Лушаня, вошли в Чанъань, перебили оставшихся там членов императорской фамилии, а также евнухов и сановников, верных трону.


Глава 9. Империя Тан (618—907)
301
Одним из первых шагов императора Су-цзуна стало назначение генералов Го Цзыи и Ли Гуанби командующими военных действий против мятежников. Для усиления танских армий было решено привлечь отряды кагана Моян-чура (Гэлэ-кэхань), возглавлявшего новое государственное образование в Центральной Азии - Уйгурский каганат. Одновременно Су-цзун обратился за помощью к го- сударствам Западного края, которые находились под номинальным сюзеренитетом Тан. Более 20 тыс. наемников прибыли и от недавнего противника Тан - наместника аббасидского халифа аль-Мансу- ра (764-775). Кочевники принимали участие в боевых действиях на стороне как танских войск, так и повстанцев, и нередко обращали оружие против своих вчерашних союзников.
К началу 757 г. здоровье Ань Лушаня сильно пошатнулось. Потеря памяти и зрения сопровождалась у него тяжелой кожной болезнью. Приближенные и слуги страдали от внезапных вспышек его необузданного гнева, нередко приводивших к жестокой расправе над людьми. После того как Ань Лушань провозгласил себя императором, он почти не покидал покоев дворца в Лояне, и генералы редко видели его. Его тогдашняя супруга госпожа Дуань родила сына Ань Цинъэня, которого, как говорили, Ань Лушань захотел возвести в ранг наследника в обход старшего сына Ань Цинсюя. Опасаясь за свое положение, Ань Цинсюй объединился с генералом Янь Чжуаном, на котором лежало фактическое командование мятежными войсками, и любимцем Ань Лушаня евнухом Ли Чжуэром. В ночь на 29 января 757 г. они втроем приблизились к дверям покоев Ань Лушаня, и пока Ань Цинсюй и Янь Чжуан стояли на страже, Ли Чжуэр вошел и ударил спящего Ань Лушаня мечом. Ань Лушань попытался спастись, но не дотянулся до лежавшего под подушкой меча и, истекая кровью, умер. Заговорщики завернули тело в войлок, а на следующий день объявили, что Ань Лушань болен, и от его имени обнародовали указы о возведении Ань Цинсюя в ранг наследника, а затем об отречении Ань Лушаня в его пользу.
Второй император династии Великая Янь Ань Цинсюй не стремился руководить восстанием. Командование армией по-прежнему лежало на Янь Чжуане, который знал, что генералы считают Ань Цинсюя недалеким и слабохарактерным, и старался препятствовать общению с ними нового государя. С этого времени обостряются внутренние распри в лагере мятежников. Ши Сымин, осаждавший Тайюань, получил от имени Ань Циньсюя приказ отойти на север и укрепиться в Фаньяне. Взяв под контроль главную базу восстания, Ши Сы- мин перестал подчиняться Ань Цинсюю. Вскоре он привлек на свою сторону ряд военачальников некитайских отрядов, включая элитную армию Елохэ, и,
Современная монография об Ань Лушане


302
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
опираясь на них, стал действовать независимо от главной ставки мятежников в Лояне.
Тем временем танские войска, поддержанные наемниками, одержали ряд побед. В 9-м месяце 757 г. армия принца Ли Шу (727-779), будущего императора Дай- цзуна, и генерала Го Цзыи сумела вернуть Чанъань и проход Тунгуань. В 10-м месяце с помощью уйгуров был отбит Лоян и взят в плен оборонявший его Янь Чжуан. Ань Цинсюй отступил к Ечэну (пров. Хэбэй), куда вскоре стянулись войска верных ему мятежных командиров. Собрав под своим началом около 60 тыс. человек, Ань Цинсюй попытался вернуть контроль над Фаньяном, направив к Ши Сымину генералов Ашина Чэнцина и Ань Шоучжуна с требованием выслать к Ечэну войска. Но Ши Сымин в 12-м месяце 757 г. объявил о переходе на сторону танского императора, от которого получил титул Гуйи-вана и должность цзедуши в Фаньяне. Ши Сымину приказали действовать против Ань Цинсюя.
Однако очень скоро, будучи на службе дому Тан, Ши Сымин едва не стал жертвой заговора не доверявших ему генералов. В 6-м месяце 758 г. не имевший опыта придворных интриг Ши Сымин потребовал от Су-цзуна казнить Ли Гуанби, своего главного противника, но получил отказ. После этого Ши Сымин вновь восстал и укрепился в Фаньяне, куда к нему прибыли посланцы от Ань Цинсюя с просьбой о военной помощи и предложением занять яньский трон. В 1-м месяце 759 г. Ши Сымин провозгласил себя Дашэн Янь-ваном (Великий священный ван государства Янь) и лично повел армию на юг, к Ечэну. Нанеся по пути несколько поражений танским армиям, в день под знаками жэнъ-гиэнъ 3-го месяца (7 апреля) 759 г. он прибыл к Ечэну и готов был вступить в бой с войсками Го Цзыи, но тут поднялся ураган, взметнувший горы песка, поваливший деревья и затмивший дневной свет. В наступившем мраке обе армии рассеялись - мятежники устремились на север, танские войска бежали на юг. Оружие, обозы с прови- антом были брошены, разбежавшиеся солдаты потом в течение нескольких дней грабили дома, а местные жители в страхе прятались «по горам и ущельям».
Вскоре Ши Сымин собрал свою армию близ р. Шахэ (пров. Хэнань), вернулся к Ечэну и расположился в походной ставке Г о Цзыи к югу от города. Завладев продовольственным запасом танских войск, Ши решил дать отдых и устроить угощение своим солдатам. Ань Цинсюй через посланцев обратился к Ши Сымину как подданный к государю и просил его прийти в город, чтобы получить символ династии Янь - большую печать. Ши Сымин ответил, что им с Ань Цин- сюем больше пристало стать правителями равноправных братских уделов и оказывать друг другу поддержку. Ань Цинсюй был весьма обрадован, в сопровождении 300 гвардейцев он явился в лагерь Ши Сымина, чтобы скрепить братскую клятву кровью. При встрече он поклонился Ши Сымину в ноги и стал благода¬
Г енерал Г о Цзыи


Глава 9. Империя Тан (618—907)
303
рить его, сравнивая со своим отцом. Но тут Ши Сымин в гневе обрушился на него: «.. .Ты - сын, убивший отца и захвативший его трон! Небо и Земля не терпят такого. Я ради [твоего отца] Тайшан-хуана карал разбойников! Неужели [я] поверю твоим льстивым речам!» Он велел схватить и убить Ань Цинсюя, а также казнить четверых его братьев. Все их земли Ши Сымин взял под свой контроль, поставив своего старшего сына Ши Чаои (ум. 763) начальником области Ечэн.
Спустя два месяца, вернувшись в Фаньян, Ши Сымин провозгласил себя императором династии Великая Янь, приняв девиз правления Шунь-тянь («Покорность Небу»). Он велел перезахоронить Ань Лушаня с почестями, положен- ными принцу крови, но не императору, и присвоил ему почетный посмертный титул Янь Ла-ван (Яньский Необычайный ван). Ши переименовал Фаньян в Яньцзин (Яньская столица), своим первым министром назначил Чжоу Чжи, а командование армиями поручил тюркскому генералу Ли Гуйжэню, перешедшему на его сторону в 757 г.
В 9-м месяце 759 г., оставив наместником Фаньяна своего сына Ши Чаоцина, Ши Сымин переправил армию через Хуанхэ и стремительным ударом овладел областью Бяньчжоу (пров. Хэнань), а затем и Лояном. Дальнейшему его продвижению к Чанъани препятствовали танские войска в Шаньчжоу. Не добившись существенных успехов в течение года, Ши Сымин предпринял решительную попытку прорваться к Чанъани в 3-м месяце 761 г. В авангард своей армии он поместил войска старшего сына Ши Чаои, приказав ему атаковать Шаньчжоу с севера, в то время как сам намеревался нанести удар с юга. Танский генерал Вэй Боюй одну за другой отбил атаки Ши Чаои, в результате всей повстанческой армии пришлось отступить. В этом Ши Сымин в гневе обвинил старшего сына и пригрозил казнить его. Ши Чаои, который и прежде опасался, что отец сделает в обход его наследником сына от главной жены и своего любимца Ши Чаоцина, составил заговор против отца. Глубокой ночью 300 гвардейцев во главе с приближенным к Ши Сымину командиром Ло Юэ ворвались в покои яньского императора, ранили и схватили его. Пока Ши Сымина держали под арестом на почтовой станции Люцюань, его войска под командованием Ши Чаои начали отход к Лояну. В это время Ло Юэ, опасаясь, что Ши Сымин сбежит, задушил его. Завернутое в войлок тело на верблюде отправили в Лоян для погребения.
Ши Чаои объявил себя императором Янь, взял девиз правления Сянь-шэн («Проявленная святость») и тотчас подослал убийц в Фаньян к младшему брату и его матери госпоже Синь. При этом все его попытки поставить армию под свое начало не имели успеха: прежние соратники его отца, взиравшие на самого Ши Сымина как на равного себе, не пожелали подчиниться сыну. Разрозненные мятежные армии терпели поражение за поражением. Несогласованностью повстанцев воспользовались генералы правительственных войск. Их успехи привели к переходу на сторону Тан многих мятежных командиров. В 4-м месяце (3 мая) 762 г. скончался экс-император Сюань-цзун, а его сын Су-цзун, к тому времени тяжело больной, пережил его на 13 дней. К началу царствования нового императора Дай-цзуна (Ли Шу, прав. 763-779) при дворе значительно усилилось


304
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
влияние евнухов, составивших теперь сильную клику. Наиболее могущественной фигурой среди них был Ли Фу го (704-762), возвысившийся благодаря альянсу с супругой Су-цзуна, императрицей Чжан. Однако вскоре их политические предпочтения разошлись, и Ли Фуго не поддержал попыток императрицы возвести в ранг наследника вместо Ли Шу собственного малолетнего сына. Выступившую против Ли Фуго императрицу и ее союзников казнили, но сам Ли Фуго торжествовал недолго. Дай-цзун, который внешне выказывал ему уважение и даже присвоил титул «высочайший отец» (Шанфу), на деле его боялся и не хотел мириться с его всевластием. Император подослал к Ли Фуго убийцу, который выкрал голову и правую руку евнуха. По приказу императора для похорон Ли Фуго из дерева изготовили голову и руку, с которыми тот и был погребен.
В 10-м месяце 762 г. правительственные войска под командованием Го Цзыи, поддержанные конницей уйгуров, отбили Лоян. Удерживавший Восточную столицу Ши Чаои отступил к Фаньяну, но генерал Ли Хуайсянь, которого Ши Чаои оставил там наместником, объявил о переходе на сторону Тан. Оказавшись перед закрытыми воротами города, Ши Чаои попытался прорваться дальше на север в земли киданей или кумоси, однако вскоре, преследуемый предавшими его войсками, покончил с собой. Его голову Ли Хуайсянь отправил в 1-м месяце 763 г. в Чанъань Дай-цзуну. Это событие ознаменовало конец кровопролитного восстания Ань Лушаня и Ши Сымина.
Император Дай-цзун
Упадок Тан (763—840)
Медленное дряхление империи продолжалось более 150 лет. На необратимость этого процесса указывали и нараставшие внешние угрозы, и судорожные действия властей по наведению порядка в стране. После того как со смертью Ши Чаои война против мятежников стала постепенно угасать, страна оказалась разделенной на ряд фактически независимых от центра владений. Перешедшим на сторону Тан генералам мятежных войск император Дай-цзун пожаловал должности цзедуши, что официально закрепило за ними подвластные территории. Следствием этого стала почти полная утрата танским двором контроля над землями к северу и югу от Хуанхэ, где проживало около трети населения страны. Наиболее могущественными были управлявшие обширными пространствами Хэбэя генерал-губернаторы Ли Хуайсянь, Чжан Чжунчжи, Тянь Чэнсы и Сюэ Сун. После того как земли последнего захватил в 775 г. Тянь Чэнсы, за территориями Севера Китая закрепилось наименование «три гарнизона Хэбэя» {Хэбэй санъ чжэнъ). Администрация губернаторств сохраняла здесь военный характер,


Глава 9. Империя Тан (618—907)
305
законы действовали со всей строгостью военного времени, и это значительно стимулировало работу немногочисленного по сравнению с прежним, установленным танской центральной властью, местного аппарата. В губернаторствах достигли определенной стабильности экономической ситуации, что было связано с сохранением налогового статус-кво в землях, контролировавшихся цзедуши, по сравнению с тем, что могли осуществить здесь танские власти.
Мобилизация правительственных армий на борьбу с мятежниками в 755- 763 гг. привела к тому, что границы стали практически открыты, обширные территории на западе в Ганьсу, Нинся и Сычуани захватили тибетцы, возросла угроза со стороны западных, северных и северо-восточных соседей. С конца VII в. в Маньчжурии племена мохэ консолидировались в государство Бохай (698-926), административные структуры и титулатура которого развивались под заметным китайским влиянием. Бохай номинально признал сюзеренитет Китая и поддерживал с ним мирные отношения, за исключением краткого периода войны 732-735 гг.
Основным внешним врагом Китая по-прежнему оставалось Тибетское царство. Достигнув договоренности с новым государственным объединением в Центральной Азии - Уйгурским каганатом (745-840), тибетцы приняли активное участие в смуте Ань Лушаня, предъявляя танскому двору непомерные требования вознаграждения за помощь, связанные с выплатой дани и выдачей замуж за тибетского иравт^ш-цэнпо китайской принцессы. В 10-м месяце 763 г. на короткий 12-дневный срок тибетцы захватили столицу Танской империи Чанъань и разграбили ее. Вместо бежавшего в Шэньчжоу Дай-цзуна они посадили на императорский престол угодного им Гуанъу-вана Ли Чэнхуна, власть которого прекратилась сама собой после того, как генерал Го Цзыи выбил тибетцев из города.
Под ударами тибетцев танская администрация почти на тысячу лет покинула Западный край, торговые связи с Западом по Великому шелковому пути через Хэсийский коридор прервались. В соответствии с мирным договором, заключенным в 12-м месяце 781 г. (начало 782 г.)? Танская империя пошла на значительные территориальные уступки Тибетскому царству, установив границу по горному хребту Хэланьшань (в совр. Внутренней Монголии и Нинся). Тем не менее дальнейшие территориальные требования со стороны Тибета привели в 786 г. к началу новой, 36-летней войны. В 787 г. тибетцы захватили Дуньхуан, затем продвинулись к Лобнору, захватили Бэйтин и Кучу. В 790-791 гг. они ненадолго вытеснили из Западного края уйгуров и овладели Хотаном; в результате танский двор полностью утратил контроль над прежде зависевшими от него государствами-оазисами Таримского бассейна. Тибетцы умело использовали в своих интересах и внутриполитические противоречия в Китае, заключая союзы с разными цзедугии против центральной власти и вмешиваясь в их междоусобную борьбу.
Внутренние проблемы состояли в усилении земельных магнатов и вытекающих из этого последствиях: резком сокращении численности податного населе-


306
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
Юй Чаоэнь
Воины Армии Божественной стратегии (реконструкция)
ния и, следовательно, налоговых поступлений в казну. После восстания Ань Лушаня обширные земельные владения оказались фактически в частной собственности, а все попытки центральных властей как-то пополнить казну имели неэффективный и кратковременный характер, например, чтобы решить проблему содержания центрального аппарата, в 7-м месяце 764 г. был введен налог в счет будущего урожая {цинмаоцянъ).
Крупные землевладельцы скрывали истинное число своих арендаторов и наемных работников. По переписи 606 г. в Танской империи зарегистрировано 46 млн. человек, по переписи 733 г. - 45,5 млн. И получается, что за полтора века мирной жизни численность населения не только не возросла, но даже несколько уменьшилась по сравнению со временем Ян Гуана, когда на строительных работах и в войнах погибали миллионы людей. Если взять за сравнение демографические показатели самых стабильных периодов в истории Китая, которые устойчиво дают цифру порядка 60 млн., выходит, что при Сюань-цзуне вне контроля властей находились по меньшей мере 15 млн. человек.
К числу внутриполитических проблем второй половины правления династии Тан относится рост государственной активности евнухов, которые со времени царствования императора Су-цзуна занимали все более существенное место не только в гражданской административной деятельности, но и в военной жизни страны. Крупной военно-политической фигурой стал Юй Чаоэнь (722-770), доверенное лицо Су-цзуна, которого государь назначил инспектировать армию в разгар боев против Ань Лушаня. С Юй Чаоэнем связано создание армии, состоявшей из скопцов, проходивших военную подготовку, - Армии Божественной стратегии (Шэнъцэцзюнъ), которая постепенно не только заменила дворцовую гвардию, но и превратилась в одно из самых боеспособных соединений прави¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
307
тельственных вооруженных сил. Дислоцированную в западном пригороде Чанъ- ани，ее можно было в любой момент ввести в столицу. При императоре Дай- цзуне на какое-то время партия сановников взяла верх, Юй Чаоэня казнили, Армию Божественной стратегии возглавили «обычные» генералы. Но волна военных мятежей цзедуши вновь повысила в глазах августейшего семейства репута- цию евнухов как самых преданных монарху лиц. Ко времени царствования Сянь-цзуна (Ли Чунь, 778-820, прав. 806-820) они заняли все высшие командные должности. Для усиления своих позиций евнухи-царедворцы и военачальники активно использовали практику усыновления, их приемных сыновей по протекции назначали на руководящие столичные и провинциальные должности, включая армейские командные посты.
В 780 г. правительство утвердило проект реформы, разработанный Ян Янем (727-781), первым министром императора Дэ-цзуна (742-805, прав. 780—805)， официально отменив надельную систему и введя новую систему налогообложения -«двухразовый налог» (ляншуй). Эта система просуществовала с небольшими изменениями вплоть до 1949 г. Согласно ей налогами облагались земель- ные собственники в соответствии с размером их владений. Государство полно- стью самоустранилось от контроля над аграрным сектором. Теперь возраст и трудоспособность облагаемых лиц в расчет не принимались. Все население империи в зависимости от качества и количества земли поделили на девять категорий. Круг податных расширился ввиду распространения подати также на жите- лей города - торговцев и ремесленников. Был принят закон о взимании налога в два срока - летом и осенью. Это позволяло государству увеличить поступления в казну благодаря второму урожаю, выращивавшемуся во многих провинциях Китая. Реформа узаконила также свободную куплю-продажу земли и ускори- ла процесс перераспределения земельной собственности, который в конечном счете привел к обезземеливанию больших масс крестьянства, принявших активное участие в восстаниях против власти Тан в конце VIII в.
«Сильные дома» всячески занижали размеры своих владений и не торопились выплачивать налоговые сборы. Чтобы хоть как-то пополнить казну, в 854 г. провели тотальные репрессии против буддийских монастырей, давно уже превратившихся в крупных землевладельцев. Земли и имущество почти 45 тыс. монастырей конфисковали, монашествующих насильно возвратили в мир. Заодно - для поддержания «чистоты духовных устоев и нравов» - гонениям подверглись остальные религиозные общины, включая несторианскую. В стороне от репрессий остался только ислам. У мусульман исламское вероисповедание было сугубо семейной традицией, они не вели публичных проповедей и не создавали церковных структур. Кроме того, настраивать против себя богатых купцов, выплачивавших пошлины за каждую торговую сделку и перевоз грузов через бесконечные таможенные заставы, государству не было никакого смысла. С середины IX в. танские власти все чаще прибегали к выпуску облегченной монеты, что в итоге вело к дестабилизации финансовой системы, торговли и ремесла.


308
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Все попытки двора вернуться к практике назначения цзедуши закончились неудачей. Власть цзедуши приобрела наследственный характер, и танский двор лишь пытался ограничивать деятельность таких управителей пределами их собственных территорий. В 820 г.? в последней надежде восстановить централизованное правление, власти пошли на радикальное изменение административного устройства страны. На территории всего Китая было создано 48 губернаторств- цзеду, в состав которых вошло и большинство областей. Их главами могли становиться и принцы крови («великие цзедуши», дацзедуши). Одной из причин расширения системы генерал-губернаторств могло послужить укрепление военно-политических позиций придворных скопцов. В лице цзедуши, назначаемых из среды потомственных военных, представители партии сановников усматривали действенный противовес столичным военачальникам-евнухам. Число областей в губернаторствах-г/звф； варьировало от 3 до 15, а численность общих вооруженных сил - от 30 до 50 тыс. «Большие губернаторства» по своему военно-экономическому потенциалу не уступали, пожалуй, полноценному государственному образованию. Генерал-губернаторы имели фактически неограничен- ные полномочия. Они сами комплектовали не только местные вооруженные силы и собственный штат, но и все управленческие органы, которые курировали хозяйственную деятельность, ведая в том числе сбором налогов. Часть своих полномочий и функций они делегировали помощникам {сыма), среди которых особое место занимали помощники командующих походными войсками (сын- цзюнъ сыма). Первоначально также назначавшиеся из столицы, они наделялись правами главнокомандующих и могли брать на себя оперативное командование войсками в случае локальных конфликтов. В результате генерал-губернаторства необратимо превращались в полуавтономные военно-административные образования, в которых вступал в силу и процесс формирования новой модели организации региональных фракций, основанной на личной преданности нижестоящих вышестоящему. Полномочия и функции помощников цзедуши создавали благоприятную почву для армейских мятежей в самом генерал-губернаторстве. А восставшего сыма в любой момент могли поддержать как его высокопоставленные сослуживцы, так и главы округов. В последние десятилетия существования династии Тан выбор армейскими соединениями своего командира превратился в обыденное явление. Для создания преданного им окружения и цзедуши, и их подчиненные объединялись во фракции и коалиции, не только используя для этого систему поощрений и назначений, не только расставляя верных им людей на нужные посты, но и прибегая к заключению браков, усыновлению детей союзников и ближайших подчиненных. Так губернаторства-г/звд^? а затем и любые региональные военно-политические фракции приобрели отчетливый клановый характер.


Глава 9. Империя Тан (618—907)
309
Повстанческие движения второй половины эпохи Тан и восстание Хуан Чао (874一901)
Неуклонное падение авторитета правящего дома, деградация управленческих структур, рост крупного землевладения и обезземеливание мелкого крестьянства, общее ухудшение экономической сферы, влекшее падение уровня благосостояния населения, - все эти процессы, со всей очевидностью вступившие в силу во второй половине VIII в.? провоцировали и низовые повстанческие движения. Социальная база этих движений также неуклонно расширялась. В «Цзю Тан шу» и «Синь Тан шу» употребляется множество терминов, позволяющих очертить основные социальные группы, участвовавшие в протестных движениях как локального, так и более масштабного характера. Наиболее часто, пожалуй, в официальных документах, приведенных в династийных историях, встречаются сло- ва «деревенские разбойники» {цаоцзэй), «малые люди» (сяоминъ или сяожэнь), не говоря уже об обозначениях типа «крестьяне», «сельский люд» и т.д. Нередко обнаруживаются и такие термины, как «беглецы», «бродяги», «бездомные» (еанмин, люван, таоху). Указанный терминологический набор со всей очевидно- стью относится к крестьянскому населению. Однако к нему все активнее при- соединялись представители других сословий и социальных групп. Прежде всего солдаты, бышие в своем большинстве выходцами из деревни. Кроме того, участились собственно солдатские бунты. По данным «Бэнь цзи» из «Синь Тан шу», в 756-874 гг. произошло около 125 таких бунтов, что, естественно, подтачивало дисциплину в правительственных вооруженных силах и делало их все менее надежными при подавлении мятежей. Весьма ощутимо возрастало участие представителей таких полумаргинальных сословных групп, как нелегальные объеди- нения соле- и чаеторговцев («контрабандистов»), появление которых было прямым следствием государственной монополии на добычу, производство и продажу этих продуктов, абсолютно необходимых в повседневной жизни всех слоев населения. Для пополнения дефицита бюджета из-за недополучения налогов с аграрного сектора правительство постоянно повышало цены на соль. Менее чем за век (с 755 г.) цена на нее увеличилась в 37 раз. Населению приходилось прибегать к услугам «соляных контрабандистов», хотя иметь дело с ними было далеко не безопасно. Смертная казнь грозила не только продавцу, но и его покупателю. Одновременно в массовом сознании «соляные контрабандисты» стали ассоциироваться со смельчаками, отважившимися выступить против неправедных властей во имя помощи обездоленному люду. Их с готовностью укрывали от пре- следования, слагали о них героические легенды. Занятие контрабандой привело к формированию особого типа личности: человека храброго, физически развитого, готового в любой момент к различным испытаниям, хорошо владеющего оружием, стойко переносящего невзгоды походной жизни, обладающего конспиративными навыками, при этом - тонкого психолога, умеющего выбирать нужных ему людей и налаживать с ними контакты. Профессия требовала также


310
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
создания собственных вооруженных отрядов, охранявших своего лидера. Таким образом, солеторговцы обладали всеми качествами, необходимыми вожакам и предводителям восстаний. В низовых протестных движениях активно (что вообще типично для старого Китая с его полиэтническим населением) участвовали и представители некитайских этносов, тоже в основном сельское население. Попытки властей посеять рознь между «инородцами» и ханьским крестьянством оказались в целом безуспешными.
В современном отечественном китаеведении существует периодизация повстанческих движений второй половины Тан. Начало этих движений относят к концу 750-х - первой половине 760-х годов, т.е. к десятилетию, последовавшему за восстанием Ань Лушаня. Обращает на себя внимание многочисленность бунтов, оставшихся, правда, локальными, - в общей сложности около 40 выступлений. Они происходили в различных районах империи, однако в источниках осо- бое внимание уделяется восстанию в Цзяннани (провинции Чжэцзян, Цзянси, Цзянсу). Вспышки выступлений начались там еще в 730-х годах, и спустя 20 лет повстанческие настроения усилились из-за стихийных бедствий и недородов, подорвавших местный аграрный сектор, бывший одним из главных ареалов производства продовольствия во всей империи. Дело дошло до массового голода. Летом 762 г. началось восстание под предводительством Юань Чао (ум. 763), мелкого судебного чиновника; участие же в повстанческих движениях низового чиновничества является весьма симптоматичным с точки зрения состояния региональных управленческих структур. Первоначальный район восстания находился в прибрежной части провинции Чжэцзян или на юге Цзянсу (сведения рас- ходятся), но уже через несколько месяцев повстанцы овладели Цяньчжоу (северо-восток пров. Цзянси), где Юань Чао объявил в сентябре того же года собственный девиз правления Бао-шэн («Державный триумф»), т.е. провозгласил себя независимым правителем; о титуле, однако, точно не известно. К весне 763 г. под властью Юань Чао, которого особенно активно поддержали крестьяне-рисоводы, находились четыре области на стыке современных провинций Цзянси, Чжэцзян, Цзянсу и Аньхуэй, его армия насчитывала около 200 тыс. человек. Тем не менее правительственным войскам удалось взять в плен вождя восстания (конец мая 763 г.). Место Юань Чао занял его брат Юань Ин (ум. 764), сопротивлявшийся до конца 764 г. Это восстание высветило многие черты танских повстанческих движений, в том числе стремление к созданию новой государственной власти.
Второй период приходится на 770-е - середину 830-х годов. Частота выступлений несколько снизилась (около 30 выступлений за 60 лет), но состав повстанцев стал более разнородным. Примечательна активность представителей раз- личных буддийских и даосских сект, лидеры которых проповедовали религиозно-мессианские идеи. Таковы были восстание Вэй Сяо (ум. 779) в конце 770-х годов в округе Дунъян (пров. Чжэцзян), восстание 787-788 гг. в области Биньчжоу (пров. Шэньси) во главе с Ли Гуанхуном (ум. 787). Данный период отмечен также ростом этнических волнений, наиболее масштабно проявившихся на терри¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
311
тории тогдашней провинции Линнань (южные районы Гуандуна, Цзянси, Гуйчжоу). Особо длительным и напряженным было восстание чжуанов, первые признаки волнения среди которых обозначились еще в 750-х годах. Главенствующую роль играл местный род Хуан, из которого вышло несколько вождей, в том числе Хуан Шаоцин (ум. ок. 824), продолжавший борьбу против империи с 794 по 824 г., на пике его восстания в нем участвовали до 200 тыс. человек. В 773 г. на северо-востоке Линнани (в Сюньчжоу, пров. Гуандун) вспыхнуло восстание Гэшу Хуана. Годом ранее взбунтовались ляо, народность, обитавшая на юго-востоке нынешней Сычуани и севере Гуйчжоу, это выступление продолжалось шесть лет.
Несколько было поутихшая в первой четверти IX в. протестная волна поднялась с новой силой во второй четверти и середине этого столетия. Эпицентр переместился в районы бассейна р. Янцзы. Обращает на себя внимание рост числа выступлений, организованных чае- и солеторговцами. Пусть они не отличались масштабностью, число их участников составляло от 50 до 100 человек, порой даже 20-30 человек. В ходе этих восстаний возник механизм образования мобильных отрядов по принципу земляческих связей с признанным вожаком бунта.
Наиболее же яркими и грозными событиями стали выступления Цю Фу (ум. 860) и Пан Сюня (ум. 869). Бунт Цю Фу вспыхнул в конце 859 г.? по- видимому стихийно (предположительно на востоке Чжэцзяна), приблизительно там, где за 100 лет перед тем имело место восстание Юань Чао. Известно, что вначале Цю Фу собрал небольшую группу соратников и, воспользовавшись растерянностью местных властей, не ожидавших столь стремительного развития событий, захватил уездный центр Сяншань (морское побережье Чжэцзяна), сделав его своей опорной базой. А когда отряд повстанцев достиг численности в 100 человек, они нанесли несколько поражений местным войскам, наиболее значительное -30 января 860 г. Победы Цю Фу привлекли к нему новых сторонников, повстанцы заняли Яньсянь (современный г. Шэнчжоу), где Цю Фу открыл правительственные амбары с зерном и продовольствием, раздав его своим вой- нам и горожанам. Его авторитет еще более возрос. К весне 860 г. под началом Цю Фу находилось не менее 30 тыс. человек. Тогда же он объявил себя «главнокомандующим пехоты и конницы Поднебесной» (Тянься дучжи бинмаши), что означало явный вызов империи. Повстанческая армия увеличивалась, занимала все новые территории. Высланный против Цю Фу правительственный корпус возглавил генерал Ван Ши (ум. ок. 865), уроженец северных районов (из древнего клана тайюаньских Ванов), обладавший немалым административным и командным опытом. До этого (в статусе наместника-духу) он руководил Аньнанью, своего рода протекторатом империи в северной части современного Вьетнама. Ван Ши решил использовать тактику восставших против них самих: в областях, еще не охваченных восстанием, он раздавал нуждающимся зерно. Кроме того, обещал должности и чины тем повстанцам, кто перейдет на сторону правительства. Вместе с тем окружение самого Цю Фу советовало ему отказаться от активных наступательных действий и приступить к обустройству уже завоеванных


312
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
местностей, наладив там хозяйственную жизнь. Пассивность повстанцев и полити- ка Ван Ши предопределили скорое поражение восстания. Наступление на захваченные земли началось в мае 860 г., а уже 24 июля основные силы Цю Фу были разбиты, он сам попал в плен. Его уцелевшие соратники оборонялись еще три месяца.
Мятеж Пан Сюня является исходно солдатским бунтом, поднятым, причем, од- ним из элитных подразделений правительственной ар-
Войско «Серебряных клинков»
мии - «Серебряные клинки» (Инъдао), дислоцированным в окрестностях г. Сюй- чжоу (административный центр одноименной области на границе провинций Цзянсу и Аньхуэй) и насчитывавшим 4300 хорошо обученных воинов. Бунт прошел в два этапа. Первый относится к 862 г.? бунт тогда не вышел за пределы Сюйчжоу. На его усмирение послали Ван Ши, что позволяет гооворить об определенной преемственности этого события восстанию Цю Фу. Ван Ши сумел справиться с бунтом. «Серебряные клинки» срочно перевели в южную периферию, в Гуйчжоу (совр. г. Гуйлинь, Гуанси), пообещав, что воины, прослужив еще три года, получат право покинуть военную службу, как это предусматривалось армейским котрактом. Но прошло шесть лет, и никому так и не разрешили демобилизоваться. В августе 868 г. «Серебряные клинки» вновь взбунтовались, лидером стал Пан Сюнь, бывший младшим офицером военно-интендантской службы. Объявив его «военным наместником» (бынма люхоу), солдаты приняли решение вернуться в Сюйчжоу, по пути к ним присоединялись отряды недовольного местного населения. Правительство, надеясь успокоить бунтовщиков, признало их акцию правомерной и вызванной лишь желанием «повидаться со своими женами и детьми». Однако концу 868 г. вокруг «Серебряных клинков» собралась армия из 60-70 тыс. человек, солдатский бунт перерос в повстанче- ское движение, основную движущую силу которого теперь составляли крестья- не. Так как ядром оставались все же профессиональные воины, повстанцы одерживали одну победу за другой. В конце октября 868 г. в их руках оказался Сучжоу, а уже в середине ноября они подошли к Сюйчжоу и захватили город. Стремясь восстановить социальную справедливость, как они ее понимали, повстанцы грабили и убивали торговцев и ремесленников, раздавали их имущество, что привлекало в их ряды нищий люд. Армия Пан Сюня возросла, по некоторым данным, до 200 тыс. человек, что позволило ему развернуть боевые действия


Глава 9. Империя Тан (618—907)
313
в нескольких направлениях: осада Сычжоу (пров. Цзянсу), захват нескольких областных и уездных центров в междуречье Хуанхэ и Янцзы. Под их контролем оказалась внушительная территория (сопредельные части Хубэя и Цзянсу). Они перекрыли основные пути, по которым в столицу шли поставки зерна с юга и юго-востока страны, и даже перерезали канал, снабжавший водою столицу. Правительство приступило к решительным действиям. Против повстанцев направили три воинских соединения, двигавшихся с трех разных направлений, под об- щим командованием прославленного генерала Кан Чэнсюна (809-874), одно время возглавлявшего Армию Божественной стратегии. Возможно, его авторитет послужил одной из причин перехода части повстанцев-профессиональных воинов на сторону правительственных сил. 14 октября 869 г. Кан Чэнсюн нанес решающее поражение армии Пан Сюня, вскоре тот пал в сражении. Тем не менее напуганное этим восстанием правительство пошло на серьезные шаги по успокоению населения этого региона: были снижены налоги, временно, на три года, отменены некоторые повинности, проводилась бесплатная раздача зерна.
Протестные движения и волнения второй половины VIII в. продемонстрировали уязвимость правящего режима, слабость местных властных структур и правительственной армии. В массовом сознании утверждалась мысль о возможно- сти борьбы с центральной властью за улучшение жизни. То, что вожди повстанцев возлагали на себя полководческие функции и даже функции правителей, свидетельствует и об угасании веры в исключительное обладание домом Ли Небесным мандатом. Раз представители правящей династии не могли должным образом исполнять свои державные функции, то следовало ожидать передачи Небесного мандата другому избраннику высших сил. Такой социально-психологический настрой послужил действенным фактором дальнейшего нарастания антиправительственных выступлений, апофеозом которых и стало восстание Хуан Чао, беспрецедентное по масштабу и приведшее в конечном счете к гибели империи Тан.
Прелюдией восстания Хуан Чао стало выступление в Чанъюани (восток Хэнани), поднятое зимой 874 г. Ван Сяньчжи (ум. 878). Сведения о его жизни немногочисленны и противоречивы. Считают, что он родился около 847 г.? а наи- более вероятным местом его происхождения называют Пучжоу (Хэнань). Выходец из семьи, разбогатевшей на контрабандной торговле солью, он, согласно некоторым источникам, получил хорошее образование и рассчитывал на служеб- ную карьеру. И даже успешно сдал экзамен на чиновничью должность, получив высшую для того времени ученую степень сюцай. Почему его официальная карьера так и не началась, неизвестно. Судя по всему, он предпочел продолжить семейное занятие, тем более что в его родных местах было сосредоточено не- сколько пунктов добычи и переработки соли. Не исключена также его принад- лежность к даосским сектам, на что указывает его имя, буквальное значение которого «Гриб бессмертия».
Причины волнений в Чанъюани тоже не совсем понятны. Известно только, что первоначально в этом движении участвовало мало повстанцев，а его лидеры


314
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
не декларировали свои цели. Примерно первые полгода центр восстания оставался в Чанъюани, но довольно быстро волнения перекинулись на соседние местности. В середине 875 г. восставшие за- хватили г. Пучжоу, затем областной центр Цао- чжоу. Все попытки местного генерал-губернатора (Тяньпин-цзедуши) Сюэ Чуна (ум. 877) подавить восстание остались безрезультатными. Боевые успехи Ван Сяньчжи способствовали стремительному росту рядов его сторонников. В том же, 875 г. повстанческие лидеры начали обращаться к населению с воззваниями, в которых формулировали свою позицию. Одним из первых документальных свидетельств этого является прокламация Ван Сяньчжи от 12 февраля 875 г.? текст которой, восстановленный по нескольким источникам, содержит следующие призывы: «Чиновники алчны и своекорыстны, налоги тя- желы, награды и наказания несправедливы. Поступки цзайсянов постыдны, а император ничего не знает... Объявляю себя Великим воеводой равенства, которому помогает Небо, и Главнокомандующим всех смельчаков в Китае... Имею произволение, чтобы [о сем] слышали и знали, по поводу чего почтительно уведомляю... Распространить манифест по всем провинциям. Третий день первого месяца второго года [эры] Цянь-фу» (здесь и далее переводы Г.Я.Смолина). Ван Сяньчжи брал на себя миссию освобождения страны и самого монарха от засилья неправедных сановников, не претендуя на свержение самой династии Тан.
При захвате Цаочжоу к Ван Сяньчжи присоединился Хуан Чао (8477-884), жизненный путь которого освещен во многих источниках (как официальных, так и частных сочинениях) и подробно проанализирован в исследовательской литературе. Он тоже происходил из семейства потомственных солеторговцев, жителей уезда Юаньцзюй области Цаочжоу. Отца звали Цзундань, мать - Тянь. В их семье было восемь сыновей (Чао - второй по старшинству) и две (если не больше) дочери. С середины 875 г. все домочадцы семейства Хуан, а также часть их родни последовали за Хуан Чао и находились рядом с ним вплоть до момента его гибели. Эта семья жила в достатке благодаря своему промыслу, сыновьям давали образование. Хуан Чао рано освоил грамоту и проявил интерес не только к книжным знаниям, но и художественной словесности. Он рос начитанным и образованным человеком, обладал природными умом и красноречием; кроме того, был искусным наездником и хорошо владел оружием. Родители Хуан Чао, видя его незаурядные способности, стали помышлять о чиновничьей карьере сына. Он, видимо, успеш¬
но выдержал провинциальные экзаменационные испытания, позволявшие пройти столичный экзамен на чиновничью должность. Сохранились сведения, что Хуан Чао несколько раз ездил для этого в Чанъань, но так и не добился успеха. Разуверившись в возможности сдать столичный экзамен, Хуан Чао решил отказаться от идеи служебной карьеры и продолжил семейное дело. Тогда-то он и познакомился с Ван Сяньчжи, их деловые контакты переросли в дружеские отношения.


Глава 9. Империя Тан (618—907)
315
Хуан Чао не принимал участия в чанъюаньском мятеже, а занялся подготовкой бунта в Цаочжоу, создав группу будущих лидеров всего из восьми человек. Однако этой группе удалось привлечь на свою сторону многих горожан, что облегчило захват города Ван Сяньчжи. Хуан Чао присоединился к нему, имея под своим началом небольшой отряд и оставаясь, в сущности, рядовым повстанцем.
С середины 875 г. события развивались стремительно и бурно, хронология восстания насыщена столкновениями между повстанческими дружинами и правительственной армией. Военная удача продолжала оставаться на стороне первых. В начале 876 г. они пробились в область Ичжоу, входившую в соседнее гу- бернаторство (запад пров. Шаньдун), и осадили ее административный центр. Бои за него шли около полугода, на подмогу местным вооруженным силам прибыло правительственное соединение, присланное из центра. В августе, после снятия осады города, распустили слух о гибели Ван Сяньчжи. На самом деле он не только остался в живых, но и успел подготовить новое наступление на Лоян. Всего за 10 дней конца августа - начала сентября его войска овладели восемью уездами, входившими в стратегически важную область Жучжоу, прикрывавшую Лоян с юга. 23 сентября 876 г. восставшие заняли административный центр области, одноименный город Жучжоу, что дало им возможность развернуть форсированное наступление на Лоян. После этого они завладели уездом Янъу (совр. Юаньян), но далее не пошли, так как правительство стянуло к Лояну войска 13 цзеду. Ван Сяньчжи составил стратегический план расширения плацдарма для завершающего удара по Восточной столице. Его армии вторглись в области Танчжоу и Дэнчжоу (пров. Хубэй), в конце 876 г. захватили находящиеся к югу от них Инчжоу и ①учжоу, в результате в руках повстанцев оказалась почти вся восточная половина Хубэя (к востоку от р. Ханьшуй). Наивно, конечно, полагать, что столь стремительное продвижение повстанческих войск объясняется лишь их отвагой, ненавистью к богатеям и знати, полководческими талантами их вождей. Вооруженные силы империи были, в сущности, разобщены. Каждый генерал-губернатор и нижестоящие командующие (губернаторы областей, уездов, крупных городов) стремились сами справиться с бунтовщиками в надежде на награды и повышение по службе. Негласное соперничество представителей региональной военно-политической элиты послужило, думается, одним из определяющих факторов разрастания повстанческого движения. В начале 876 г. на- правление боевых действий сместилось на восток, на юг провинции Хэнань. Одну за другой повстанцы взяли области Шэньчжоу (совр. Синьянь), Гуанчжоу (совр. Хуанчуань) и повернули на юг, вглубь провинции Аньхуэй, дойдя до Лучжоу (район г. Хэфэй). В начале января 877 г. они вступили в пределы областей Хуанчжоу и Цичжоу, на востоке провинции Хубэй. В Цичжоу произошел инцидент, имевший огромное влияние на дальнейшее развитие восстания. Окружив административный центр области, Ван Сяньчжи направил его губернатору послание с предложением перемирия и переговоров. Тот согласился и во время личной встречи с предводителем повстанцев предложил ему от имени правительства прекратить восстание и поступить на государственную службу. Обеща¬


316
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
ли высокие посты и ему, и другим лидерам движения. Ван Сяньчжи наотрез отказался, чем вызвал недовольство Хуан Чао, вошедшего к тому времени в руководство движением, но, видимо, все еще лелеявшего в душе мечту стать импер- ским сановником. После взятия г. Цичжоу Хуан Чао с двухтысячным отрядом преданных ему людей покинул Ван Сяньчжи.
В феврале 877 г. Ван Сяньчжи овладел Эчжоу (район совр. г. Ухань), спустя менее полугода - Цзянчжоу (район совр. г. Цзюцзян, север пров. Цзянси), в сентябре -Аньчжоу и Суйчжоу (юго-восток пров. Хубэй) и повернул в сторону Инчжоу, тем самым замкнув границы взятого им под контроль региона. Между тем Хуан Чао двинулся на северо-восток. В феврале 877 г. его войска захватили Цичжоу (район совр. г. Цзинань, запад пров. Шаньдун) и Лучжоу (Лушань), затем Юньчжоу (на границе провинций Шаньдун и Хэнань), через два месяца - Ичжоу (на юге Шаньдуна). После захвата Ичжоу его отряд возрос до нескольких десятков тысяч человек. В начале сентября 877 г. он временно объединился с Ван Сяньчжи для захвата административного центра области Сунчжоу (северо- восток пров. Хэнань), но, потерпев неудачу, лидеры вновь стали действовать самостоятельно. В начале декабря Хуан Чао захватил г. Цичжоу, административный центр губернаторства Тяньпин, и убил местного цзедуши. Но вскоре он сам понес тяжелые потери (около 4 тыс. человек) в столкновении с правительственной армией, что вынудило Хуан Чао вернуться в родные места. В начале 878 г. он захватил г. Куанчэн, затем Пучжоу.
В конце 877 г. двор в очередной раз вступил в переговоры с Ван Сяньчжи, предложив ему «изъявить покорность». Теперь тот согласился, но выдвинул обязательным условием назначение на пост цзедуши, что позволило бы ему сохранить и легализовать свою армию. Пока велись переговоры, власти схватили и обезглавили в начале января 878 г. ближайшего соратника Ван Сяньчжи - Шан Цзюньчжана. Прервав переговоры, Ван Сяньчжи осадил в конце января г. Цзян- лин, продолжавший оставаться одним из важнейших южных административновоенных пунктов (в то время - столица губернаторства Цзиннань). Повстанцы захватили внешнюю часть города, но их крупное соединение потерпело поражение от правительственных сил в сражении у близлежащего г. Цзинмэнь. Разграбив захваченные кварталы Цзянлина и его окрестности, Ван Сяньчжи отступил на север. В начале февраля 878 г. их настигло войско под командованием генерала Цзэн Юаньюя, давно уже, но на вторых ролях, участвовавшего в подавлении восстания. В битве у г. Шэньчжоу, центра одноименной области, Ван Сянь- чжи потерял более 10 тыс. человек. Инициатива перешла к правительственным силам, командовать которыми поручили Цзэн Юаньюю. В марте 878 г. произошло решающее сражение на территории уезда Хуанмэй (юго-восток Хубэя), армия Ван Сяньчжи была разгромлена, по некоторым данным, пали около 50 тыс. повстанцев. Ван Сяньчжи пытался скрыться, его схватили (в уезде Наньхуа, пров. Хэнань) и публично обезглавили.
После гибели Ван Сяньчжи уцелевшая часть его отряда устремилась на соединение с армией Хуан Чао. В конце марта - первых числах апреля 878 г.? став


Глава 9. Империя Тан (618—907)
317
новым признанным лидером движения, Хуан Чао провозгласил себя Хуан-ваном, ввел собственный девиз царствования Ван-ба («Правитель-гегемон») и титул «великий полководец, штурмующий Небо» (Чунтянь дацзянцзюнь). Хуан Чао после отдыха и пополнения сил в только что захваченном Пучжоу двинулся на Лоян. Выйдя на юго-западные подступы к городу, армия восставших столкну- лась с правительственными войсками，нанесшими им несколько поражений. Тог- да Хуан Чао пошел на хитрость: известил противника, что готов сдаться на милость властей. Ему поверили и на какое-то время прекратили боевые действия. Передышка позволила Хуан Чао вывести войска из-под удара. Понимая, что штурм Лояна сорвался, он решил уйти за Янцзы. В конце апреля успешно форсировали реку, так начался Южный поход повстанческой армии, продлившийся до зимы 879 г.
Помимо восстаний Ван Сяньчжи и Хуан Чао, то там, то здесь вспыхивали волнения, и особенно неспокойно было на Юге. Так, фактически одновременно с восстанием Ван Сяньчжи (с начала июня 875 г. до начала 879 г.) в южной части провинции Цзянсу разгорелось восстание Ван Ина (ум. 877). Даже самые мелкие локальные бунты оттягивали на себя силы местных губернаторов, облегчая тем самым продвижение армии Хуан Чао. А она шла широким фронтом, напав прежде всего на области, расположенные на территории современной провинции Цзянси: Цяньчжоу (Ганьчжоу), Цзичжоу (Цзиань), Жаочжоу (Поян) и Синьчжоу (Шанжао), все их административные центры пали. Объединенными усилиями местные губернаторы оттеснили повстанцев, те подались чуть на север и вклинились вглубь провинции Аньхуэй, дойдя в сентябре 878 г. до Сюань- чжоу. Вновь против них объединились местные вооруженные силы, и Хуан Чао, уклонившись на юго-восток, вторгся в провинцию Цзянсу и продвигался далее на юг через провинцию Чжэцзян, дойдя до Ханчжоу, далее - до Юэчжоу и закрепился в одноименном областном центре. За ним пустилась в погоню армия Хуайнаньского генерал-губернаторства, во главе которого летом 878 г. поставили Гао Пяня (ум. 887), опытного военачальника, прежде служившего на границе, дав ему наказ «укротить Хуан Чао». Вооруженные силы, приданные генерал- губернаторству, усилили правительственными войсками, доведя эту группировку до 70 тыс. человек. Кроме того, Гао Пянь создавал ополчение, поступавшее в распоряжение местной администрации. Не будучи профессиональными воинами, ополченцы прекрасно знали родные места, а их участие в ополчении служило определенной гарантией того, что они не примкнут к повстанцам.
Потери повстанцев росли день ото дня. В октябре 878 г. они были вынуждены, после ряда поражений, оставить г. Юэчжоу и, теснимые войсками Гао Пяня, отступили в провинцию Фуцзянь. Можно было воспользоваться и морским путем (по прибрежным водам Восточно-Китайского моря), но не хватило морских судов. Тогда они двинулись к горной местности вдоль западной границы провинции Чжэцзян - в Цюйчжоу (совр. Цюйсянь), затем к уезду Сюйцзян (Цзян- шань) и уже оттуда пробирались на юг потайными горными тропами. Ценою невероятных усилий повстанцы преодолели считавшиеся неприступными кручи


318
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
и вышли к границам области Цзяньчжоу на севере провинции ①уцзянь, где и остановились для отдыха. Прорыв повстанцев оказался полной неожиданностью для местных властей, не успевших подготовиться к отпору. Армия Хуан Чао двумя колоннами двинулась на главную область этого региона - Фучжоу, где располагался и его крупнейший населенный пункт - г. Фучжоу. Легко захватив город, восставшие довольно быстро овладели всеми входившими в состав об- ласти уездами. Но они не стали задерживаться в Фучжоу и весной 879 г. двину- лись дальше на юг, идя вдоль морского побережья. В Фучжоу остался неболь- шой гарнизон, который вскоре разгромили отряды местного ополчения.
Вступив в пределы современной провинции Гуандун, повстанцы овладели г. Чаочжоу (Чаоань) и Сюньчжоу (Хуэйян), а в июне подошли к г. Гуанчжоу - почти мегаполису, по тогдашним меркам, с населением около 200 тыс. человек. Город был, во-первых, административным центром генерал-губернаторства Лин- нань и одновременно огромного округа Линнаньдао, охватывавшего значитель- ную часть современных провинций Гуандун и Фуцзянь. В состав генерал-губер- наторства входила 21 область с многомиллионным населением. Во-вторых, с момента функционирования морского торгового пути из Багдада Гуанчжоу превратился в крупнейший портовый город и процветающий ремесленный центр. К IX в. там сложилась многочисленная колония (по некоторым данным, до 150-200 тыс. человек) чужеземных торговцев, в основном арабов.
Осада города длилась три месяца, какие-либо подробности в источниках не сообщаются. С одной стороны, известно, что Гуанчжоу был хорошо укреплен, обнесен тройной стеной и имел большой гарнизон. С другой стороны, осада ве- лась далеко не всеми силами повстанцев. Часть отрядов ушла дальше в западном и юго-западном направлении, и многие из них вели активные боевые действия вплоть до получения в конце сентября - начале октября 879 г. приказа от Хуан Чао о штурме Гуанчжоу. Часть отрядов тем не менее не участвовала в штурме. Не совсем понятны и действия правительственных сил под командованием Гао Пяня. Сохранились сведения о его стратегическом плане блокировать повстанцев, осадивших Гуанчжоу. Почему он не пришел на выручку городу? Кроме того, оказывается, Хуан Чао вступил в переписку с властями, требуя для себя вначале пост генерал-губернатора Тяньпин-цзеду, затем (летом, в разгар осады Гуанчжоу) -посты губернатора Линнань-цзеду и главы Аньнаня, что узаконило бы его завоевания. Власти предложили ему должность командира дворцовой гвардии при наследном принце. Придя в ярость, Хуан Чао 9 октября, едва получив ответное послание от двора, отдал приказ начать штурм. Город скоро сдался, и вновь возникают вопросы: как удалось повстанцам взять такие укрепления и что в это время делала армия Гао Пяня? О судьбе горожан мы знаем в основном из арабских источников, утверждающих, что повстанцы уничтожили почти всех чужеземцев и присвоили себе их имущество. Сообщается также об уничтожении план- таций шелковицы, выращиваемой для нужд местного шелкоткацкого производства.
19 октября 879 г. Хуан Чао обнародовал воззвание, в котором объявлял войну правящему дому (намерен «напасть на императорские чертоги и выступить по¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
319
ходом на Восточную и Западную столицы») и мотивировал свои намерения необходимостью борьбы с евнухами-царедворцами, гаремной челядью, сановниками и чиновниками-кровопийцами всех рангов: «Евнухи-царедворцы и гарем- ная челядь прибрали к рукам власть при дворе, скверна изъела устои правления... и высшие сановники, и дворцовые евнухи предаются мздоимству и взят- кодательству, по сговору между собой отбирают и выдвигают на замещение чи- новничьих должностей так, что упускаются талантливые люди». В воззвании содержались также требования «заключить в узилища областных начальников, повинных во взяточничестве, предавать [их] казни вместе со всей их родней». Сравнивая это воззвание с прокламацией Ван Сяньчжи, нетрудно заметить уси- ление здесь политического аспекта и более решительный антиправительственный тон.
В начале осени 879 г. войска Хуан Чао достигли области Гаочжоу (Маомин, на юго-западе Гуандуна), затем вышли в соседнее с Линнань-цзеду генерал-губернаторство и продвинулись до границ Жунчжоу (Жунсянь) и Гуйчжоу (обе области в Гуанси). Шли с тяжелыми боями, преодолевая сопротивление мест- ных армейских подразделений. В Гуйчжоу Хуан Чао впервые установил контакты с неханьским населением Юга, влившимся в его движение. Представители народности яо приняли участие в штурме областного центра Гуйчжоу. Бои за Гуйчжоу длились около 90 дней, обе стороны понесли огромные потери. Тем не менее и этот город пал, став последним крупным населенным пунктом, которым повстанцы овладели штурмом. Их главным противником теперь оказались крайне непривычные для выходцев из северных районов Китая (ими были большинство воинов Хуан Чао) климатические условия южной периферии. Армию коси- ла тропическая лихорадка. Пора было покидать этот негостеприимный край.
В конце октября 879 г. повстанцы ушли из Гуйчжоу. Численность армии Хуан Чао на тот момент точно не известна. Называют полмиллиона человек, и даже миллион, более вероятна цифра 250 тыс. В любом случае понятно, что ряды повстанцев постоянно пополнялись, - еще одно неоспоримое свидетельство силы и массовости антиправительственных настроений, охвативших население империи. Чтобы избежать продвижения по тропическим лесам, повстанцы решили воспользоваться водным путем: соорудили несколько тысяч плотов и поднялись по полноводной р. Сянцзян в пределы современной Хунани, где заняли Юнчжоу (Линлин), Хэнчжоу (Хэнъян) и вплотную подступили к Таньчжоу (Чанша).
Уже в мае-июне 879 г., когда восставшие еще продвигались к Гуанчжоу, власти стали принимать оборонительные меры. В район, которому угрожало наступление повстанцев, послали сановника Ван До (ум. 884), выходца из клана тай- юаньских Ванов，обладавшего огромным административным и военно-команд- ным опытом. В 830-х годах он возглавлял правительство в ранге цзайсяна, побывал на посту генерал-губернатора. Теперь ему поручили возглавить генерал- губернаторство Цзиннань-цзеду, в зону ответственности которого входила почти вся южная часть Хубэя. Ван До послал своего заместителя во главе 30-тысячного


320
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
отборного корпуса и такого же по численности отряда ополченцев оборонять Тяньчжоу. Но подготовиться к отражению удара он не успел, повстанцы овладели областной столицей 14 ноября 879 г. в результате однодневного боя.
Развивая успех, они устремились дальше к Янцзы, овладели Личжоу (Лисянь, север Хунани) и вскоре приблизились к Цзянлину. Именно тогда один из военачальников повстанческих войск пустил слух для устрашения противника, что их воинство насчитывает около полумиллиона человек. Рассказывают, что Ван До испугался и под благовидным предлогом уехал из Цзянлина. Город достался (22 декабря 879 г.) всего лишь 10-тысячному отряду Хуан Чао. Вдохновленные новой победой, повстанцы бросились вдогонку уведенной из Цзянлина армии Ван До. 7 января 880 г. вблизи г. Цзинмэнь произошло крупное сражение, в ко- тором Хуан Чао потерпел полное поражение, в плен попали, по некоторым ддн- ным, 12-13 вожаков движения. После такого разгрома продвигаться дальше на север повстанцы не смогли. В 20-х числах января 880 г. они двинулись в южном направлении и, вновь переправившись через Янцзы, направились в провинцию Цзянси, а затем в Чжэцзян. К весне 880 г. Хуан Чао восстановил численность своего войска. Примерно за четыре следующих месяца повстанцы прошли по территории 15 областей, находящихся в границах современных Хубэя, Цзянси, Аньхуэя, Цзянсу, Чжэцзяна. Остановились в г. Жаочжоу (столица одноименной области), ставшем очередной резиденцией Хуан Чао.
В апреле 880 г. главнокомандующим правительственными войсками, боровшимися против Хуан Чао, снова стал Гао Пянь. Нанося удары небольшими силами, но крайне болезненные для воинов Хуан Чао, он все ближе подступал к Жаочжоу. В конце 880 г. войско Хуан Чао снова охватила эпидемия, немало людей умерли или были изнурены болезнью. Гао Пянь решил воспользоваться критическим, как ему казалось, состоянием повстанческих сил и вступил в перего- воры с Хуан Чао. Тот неожиданно согласился на дипломатический раунд. Переговоры продолжались около полутора месяцев, и в это время обе стороны сохраняли перемирие. На что рассчитывал Гао Пянь, в данном случае понять трудно. А вот Хуан Чао в очередной раз пошел на тактическую уловку: перемирие позволило отдохнуть и восстановить силы его солдат. В июне 880 г. они разгромили один из отрядов противника, в последней декаде июля - начале августа напали на тылы армии Гао Пяня, а 7 августа захватили административный центр области Октш>чжоу. Т^к повстанцы подготовили плацдарм для форсирования Янцзы и в середине августа переправились на левый берег реки, завладев двумя областными центрами на юге Аньхуэя - Хэчжоу (Хэсянь) и Чучжоу (Чусянь), откуда путь лежал к ставке самого Гао Пяня в г. Янчжоу (пров. Цзянсу). Но осаде города повстанцы предпочли долгожданный поход на имперские столицы. В октябре 880 г. они форсировали р. Хуайхэ и двинулись на Лоян, почти нигде не встречая сопротивления и, напротив, принимая множество новобранцев.
В середине декабря 880 г. Хуан Чао принял новый титул «Великий полководец, удостоенный Небом» (Тяньбу-дацзянцзюнь), полностью соответствующий концепции обретения Небесного мандата. Предсказуемо возросла его политиче¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
321
ская активность: он издал множество прокламаций и воззваний, в которых предупреждал чиновников и администрацию на местах, что, когда он займет Чанъань, воздаст им за все их злодеяния. Подобные заявления вкупе с военными триумфами повстанцев заставляли некоторых генерал-губернаторов занять выжидательную позицию.
15 декабря 880 г. по ходу наступления на Лоян армия Хуан Чао овладела административным центром области Жучжоу, последнего рубежа на подступах к Восточной столице. Командующий столичными войсками послал к чанъаньскому двору паническое уведомление, что пов- станцы уже стоят у стен Лояна. 22 декабря губернатор Восточной столицы капитулировал. Оказавшись в Лояне,
Хуан Чао принял все меры для предотвращения мародерства и приведения своего воинства в «цивилизованный вид». Как сказано в «Синь Тан шу»: «Войдя в город,
Хуан Чао выказал жителям признательность и одарил их, и ничего, кроме того, не свершалось, а на улицах и в кварталах царили спокойствие и согласие». Такое его поведение вселило в население, солдат и мелкое чиновничество веру в «праведность намерений вождя разбойников» и еще больше деморализовало правительственную армию.
Основные соединения правительственных войск срочно отвели к горному перевалу Тунгуань, служащему естественным оборонительным препятствием на пути к Чанъани. Для его защиты сосредоточили 150-тысячное войско, включавшее элитные подразделения, в которых должны были бы служить отпрыски аристократии и сановников. Однако давно уже практиковался наём за деньги бедно- ты, вообще не умевшей обращаться с оружием. 5 января 881 г. повстанцы захватили Тунгуань. 7 января Хуан Чао августейшим указом возвели в должность генерал-губернатора. В ответ вождь повстанцев даровал своему ближайшему спо- движнику и советнику звание Великого полководца, усмиряющего Тан, однозначно дав понять властям, что он не собирается вступать с династией в какие- либо переговоры. В ночь с 7 на 8 января группа царедворцев спешно, словно вернулись времена мятежа Ань Лушаня, увезла юного императора Ли Сюаня (862-888, Си-цзун, прав. 874-888) и его четверых братьев в Сычуань. Бегство организовал евнух Тянь Линцзы (ум. 893), пестовавший монарха с младенчества. Их сопровождал лишь отряд из 500 офицеров Армии Божественной стратегии.
8 января в Чанъань вступил авангард повстанческой армии. Старшим по рангу военным сановником столицы в тот день оказался Чжан Чжифан (ум. 881?), занимавший пост «левого командующего гвардии Благовещей птицы» (цзо цзинъуеэй дацзянцзюнъ) - столичного армейского соединения, выполнявшего не столько охранные, сколько полицейские функции (патрулирование внутренних территорий дворцового комлекса и столичных кварталов, поддержание в порядке системы сигнальных огней, обеспечение экстренной связи окраин со столи¬
Император Си-цзун


322
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
цей). Реальной боевой мощью это соединение не обладало и было не в состоянии сколько-нибудь эффективно оборонять город. Чжан Чжифану не оставалось ничего другого, как капитулировать. Он даже заявил, что готов служить Хуан Чао. Пройдет немного времени, и он, находясь в Чанъани, попытается организовать заговор против лидера повстанцев. Заговор раскроют, и Чжан Чжифан погибнет мучительной смертью. Пока же капитуляция Чжан Чжифана устранила последние препятствия к торжественному въезду Хуан Чао в имперскую столицу. По словам «Синь Тан шу»? «разбойники шли с распущенными волосами (знак их неприятия принятых норм поведения. - М.К.) и в парчовых одеждах. Хуан Чао ехал в колеснице из желтого золота, его охрана облачена в расшитые одеяния, [на головах -] пестрые шапки». Оставшиеся в столице жители толпами вышли приветствовать победителей.
14 января Хуан Чао приказал всем горожанам незамедлительно сдать имевшееся у них оружие и «уничтожить всех до последнего членов императорского дома Тан, находящихся в Чанъани, вместе с женами и детьми». Начались массовые убийства и истязания знати и зажиточных горожан, о чем тоже повествуется в «Синь Тан шу»: «Людей, скопивших состояние, связывали веревками и секли плетьми, домогаясь их имущества. А называлось это „промывкой добра66. Всех богатеев разували и изгоняли. Главари разбойников тщательно обследовали особняки высокопоставленных должностных лиц, дабы поселиться в них. Завладевали чужими женами и дочерьми, чтобы предаться блуду. Всех задержанных чиновников обезглавливали. Убогие дома предавали огню, коль не было от них проку. Императорскую родню и знатных людей изводили всех до единого». Вместе с тем Хуан Чао по каким-то причинам отказался от преследования бе- жавшего императора，хотя его людям не составляло особого труда настигнуть беглецов. Не исключено, что он посчитал правящий дом окончательно утратившим Небесный мандат после того, как император покинул столицу, а потому Си-цзун и его родня, а тем более свита, вождя повстанцев больше не интересовали. 16 января Хуан Чао объявил себя императором (хуанди) династии Великая Ци (Да Ци). Такое название он выбрал, вероятнее всего, исходя из того факта, что он родился на территории древнего царства Цк, одного из самых могущественных региональных государств второй половины I тыс. до н.э. Вместе с тем не исключена и философская семантика этого названия. Иероглиф ци является категориальным термином со значениями «добиваться одинакового для всех уровня», «наделять в равной мере», «выравнивать». Обращение Хуан Чао к натурфи- лософско-историологическим представлениям (смена династий по модели вселенского движения по пяти фазам, усин) нашло воплощение в провозглашенном им девизе правления - Цзинь-тун, который можно перевести как «Приведение в единство Металла». То есть он верил, что его режим, сменивший Тан, находится под мистическим покровительством стихии Металла {цзинь), в свою очередь коррелировавшей с Западом. В этом смысле понятно, почему столицей Великой Ци осталась Чанъань (Западная столица), хотя по давним имперским традициям смена правящего режима предполагала строительство нового стольного города


Глава 9. Империя Тан (618—907)
323
(так в свое время поступил основатель Тан) или объявление таковым уже имеющегося населенного пункта, например Лояна, мало пострадавшего во время его взятия повстанцами.
Династия Великая Ци впоследствии безоговорочно считалась незаконной, поэтому неудивительно, что всем действиям Хуан Чао дается крайне отрицательная характеристика. Если подойти к ним непредвзято, то сразу становится понятным, что Хуан Чао и его соратники пытались воссоздать имперскую форму правления. Утвержденные ими гражданские и военные структуры копировали (или варьировали) армейское устройство и административный аппарат Тан. Была введена сходная система должностей и титулов, причем, что тоже вполне ожидаемо, руководящие посты заняли ближайшие сподвижники Хуан Чао. Но они не обладали необходимым для строительства государственности политическим опытом. Показательна политика Хуан Чао по отношению к столичному чиновничеству. Один из первых его указов предписывал увольнять всех чиновников от 3-го до 1-го ранга. Чиновникам же 4-го и более низких рангов приказывалось находиться на своих постах и служить новой династии. Хуан Чао пы- тался также привлечь на свою сторону генерал-губернаторов, подконтрольные которым территории могли бы войти в состав Великой Ци, пока существовавшей без каких-либо четких границ. Одни генерал-губернаторы намеренно медлили с ответом новому «императору», но и воздерживались от военной с ним конфронтации. Однако немало было и тех (называют от 21 до 30 человек), кто согласились на сотрудничество (во всяком случае，на словах). Потом они оправ- дывались, будто хитрили, успокаивая бдительность узурпатора и имея на самом деле «в душе намерения иные».
Итак, Великую Ци не признало большинство представителей социальной элиты танского общества, без поддержки которой создание нового государства было невозможным. Уже на рубеже января-февраля 881 г. появились первые признаки открытой конфронтации генерал-губернаторов с Хуан Чао. Его эмиссара, прибывшего для набора рекрутов в остававшееся внешне лояльным генерал-губернаторство Хэчжун-цзеду (к северо-востоку от Чанъани, в излучине Хуанхэ), схватили и казнили. Хуан Чао расценил инцидент как мятеж и направил в Хэчжун крупное войсковое соединение, включавшее кавалерию и боевую речную флотилию, которая могла проплыть по р. Вэйхэ до Хуанхэ. Но хэчжун- ская армия их наголову разбила, войско Хуан Чао понесло огромные людские потери и лишилось почти всей флотилии (до 40 кораблей). Оплотом оппозиции Хуан Чао стало генерал-губернаторство Фэнсян-цзеду, расположенное к северу от Чанъани, которым руководил Чжэн Тянь (825-883), пользовавшийся большим авторитетом при дворе. Человек образованный и литературно одаренный (одно время состоял в штате Академии Ханьлинь), он в начале царствования Си-цзуна занимал пост цзайсяна. Неповиновение Хэчжуна и Фэнсяна означало, что вокруг Чанъани сужалось кольцо, перекрывающее пути на север и северо-восток от столицы. Для Хуан Чао жизненно важной задачей стало сохранение контроля над прилегающими к столичному округу юго-восточными территориями, по ко¬


324
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
торым могли бы осуществляться поставки продовольствия с Юга. Кроме того, речь шла о наиболее выгодном направлении возможного отступления из Чанъ- ани. Весной 881 г. Армия Великой Ци нанесла удар по административному центру области Дэнчжоу (совр. уезд Дэнсянь на юго-западе пров. Хэнань). Располагавшийся в 950 ли от Чанъани, этот город занимал важное место в сети до- рожного сообщения. Через него пролегала главная транспортная артерия, идущая от столицы и разветвляющаяся там на северное, южное и восточное направления, она связывала метрополию почти со всей страной. 5 апреля 881 г. Дэнчжоу пал.
В том же месяце Хуан Чао выступил на Фэнсян-цзеду, где к тому времени сосредоточились внушительные объединенные силы генерал-губернаторов. В последней декаде апреля в местности Лунвэй у подножия г. Цишань (юго-запад пров. Шэньси, в 120-130 км к западу от Чанъани) состоялась ожесточенная и многодневная баталия. Коалиция одержала уверенную победу. Генерал-губернаторы перенесли место сосредоточения своих сил в Гуаньчжун. К маю 881 г. Чанъань с трех сторон (кроме южной) окружили армии восьми генерал-губернаторов. Хуан Чао решил оставить город, 6 мая 881 г. его дружины организованно вышли оттуда. Это была своеобразная ловушка. Прекрасно разбираясь в поведении генерал-губернаторов, Хуан Чао не сомневался, что они по отдельности бросятся в город, надеясь на первенство в освобождении столицы. До открытого столкновения между союзниками дело не дошло, но их войска, набран- ные в основном из наемников и нищих крестьян и горожан, а то и разбойников, занялись мародерством. Прождав пять дней неподалеку от Чанъани (никто на него так и не напал), Хуан Чао 11 мая вернулся в город, его воинство набросилось на занятых грабежами солдат противной стороны и уничтожило до 90% «освободителей» столицы. Не исключено, что армии Хуан Чао помогала часть местных жителей. Однако Хуан Чао счел первоначальное ликование, с которым горожане встретили войско генерал-губернаторов, «изменой трону» и распорядился о «промывке города», когда людей вновь стали безжалостно убивать. Жестокость Хуан Чао настраивала против него население гораздо больше, чем любые призывы к верности династии Тан.
Вторую половину 881 г. столкновения продолжались с переменным успехом. Летом 881 г. армия Хуан Чао сдала Дэнчжоу. В октябре бои шли в окрестностях Чанъани - в районе моста Дунвэйцяо через р. Вэйхэ, чуть северо-восточнее города. Повстанцы одержали несколько крупных побед, в том числе в уезде Фупин столичной области. Однако в целом положение Великой Ци неумолимо ухудшалось. Его усугубляла нехватка продовольствия. К концу 881 г. Чанъань оказалась на пороге голода. Среди соратников Хуан Чао углублялся разлад.
Решающим, как вскоре выяснилось, событием в противостоянии Великой Ци и Тан стал переход на сторону властей Чжу Вэня (8527-912), которому предстояло сыграть и ключевую роль в гибели Танской империи. Он происходил с Юга (уезд Даншаньсянь, пров. Аньхуэй), из среды низового слоя образованных людей. Его отец был деревенским ученым-книжником, по некоторым сведениям,


Глава 9. Империя Тан (618—907)
325
знатоком конфуцианской канонической литературы, зарабатывавшим на жизнь обучением отпрысков состоятельных семей. Распространена также точка зрения, что после смерти отца Чжу Вэня, в 864 г.5 его вдова и трое сыновей-под- ростков (младшему, Вэню, было около 12 лет) оказались на грани нищеты. Однако не исключено, что на самом деле их семейство занимало более высокое общественное положение, будучи связанным брачными узами с самыми могущественными кланами области Сюйчжоу. После смерти мужа мать Чжу Вэня переехала в уезд Сяосянь (на территории Сюйчжоу), где или нашла приют у своих родственников, или поступила к ним в услужение. Сказанное объясняет, почему Чжу Вэнь вместе со старшим братом смог в середине 870-х годов организовать и возглавить собственный повстанческий отряд. В 875-876 гг. в Сюйчжоу, точнее даже во всем регионе между реками Хуайшуй и Хуанхэ, действовало множество подобных отрядов, большинство их вливалось в повстанческую армию Хуан Чао. Видимо, в 877 г. к ней примкнул и отряд братьев Чжу, которые имели одно
Чжу Вэнь
решающее преиму¬
щество перед другими вожаками: некогда вознамерившийся сдать экзамен на чиновничью должность Хуан Чао обучался у их отца. Благодаря этому давнему знакомству братья Чжу не просто вошли в ближайшее окружение Хуан Чао, но и стали его побратимами. Именно Чжу Вэню тот доверил возглавить свою личную охрану. Брат Чжу Вэня вскоре погиб, а он сам менее чем за три года стал одним из лучших полководцев повстанцев. После захвата Чанъани и провозглашения Великой Ци Чжу Вэня назначили на пост имперского уполномоченного (фань- юйгии). Такие посты ввели в 698 г., и занимавшие их лица отвечали за оборону определенного округа или региона. Чжу Вэнь возглавил область Тунчжоу, примыкавшую с севера к столице, и 200-тысячную армию, составлявшую приблизительно треть повстанческих вооруженных сил. Считается, что Чжу Вэнь чуть ли не первым из соратников Хуан Чао осознал, что политика, основанная на репрессиях, вызывает растущее недовольство рядовых повстанцев и широких кругов населения танской столицы.
В 882 г.? во время очередного наступления правительственной армии на Чанъань, Чжу Вэнь добровольно сдался ее главнокомандующему Ван До. Переход одного из лидеров повстанцев и столь близкого к Хуан Чао человека на сторону центральных властей вызвал настоящий фурор при дворе. Специальным императорским указом Чжу Вэню пожаловали почетное имя Цюаньчжун (Всецело преданный), под которым - как Чжу Цюаньчжун - он нередко фигурирует в источниках и научной литературе. Двор поддержал и назначение Чжу Вэня (по рекомендации Ван До) на пост губернатора Тунчжоу и сопредельной области Хуачжоу. Чуть позже (в марте 883 г.) он возглавил и область Бяньчжоу, располагавшуюся в центральной части провинции Хэнань.


326
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Чжу Вэнь принял активное участие в борьбе с «мятежниками». Его главным союзником стал тогда Ли Кэюн (856-908) - самый могущественный военнополитический лидер Северного Китая. Он происходил из тюркского племенного союза чжусе. Еще в первой половине VII в. танская армия разгромила чжусе наряду с другими родственными ему племенными союзами, но их представителям разрешили поселиться на территории империи. В начале IX в. один из вождей чжусе взял себе в качестве фамильного знака название пустыни Шато, вследствие чего за ними закрепилось прозвание «тюрки шато». Славившиеся храбростью и воинским мастерством, тюрки жато охраняли границы империи и служили в правительственной армии. Дед Ли Кэюна был губернатором-г/ыш1/ приграничной области Шочжоу (северо-запад пров. Шаньси). Его отец - Чжусе Чисинь (ум. 887) снискал августейшую милость за участие в подавлении восстания Пан Сюня. За верность трону и личную храбрость Чжусе Чисинь удостоился права носить фамилию правящего дома - Ли и получил новое имя - Гочан. В походе против Пан Сюня участвовал и 12-летний Ли Кэюн, который с тех пор стал считаться членом августейшего семейства (по линии одного из принцев крови). Таким образом, Ли Кэюн являл собой прямо противоположный Чжу Вэню тип военно-политического лидера: потомственный военачальник и представитель этнической аристократии, занимавшей высокое место в социальной иерархии танского общества и считавшей себя родственниками августейшего дома.
В 4-м месяце 883 г. объединенные силы Чжу Вэня и Ли Кэюна нанесли завершающий удар по Хуан Чао, после чего (20 мая) его войско, не выдержав троекратного штурма Чанъани, с большими потерями оставило столицу. Повстанцы армии Хуан Чао предали огню практически все дворцовые сооружения в городе и дома состоятельных горожан. Также захватили с собой большое количество награбленных драгоценностей, которыми впоследствии воспользовались весьма своеобразно. Как утверждают источники, повстанцы «оставляли на дорогах содержимое [своего] обоза, драгоценности и [прочие] предметы роскоши, а [правительственное] воинство наперебой кинулось [все это] подбирать и больше не преследовало разбойников, отчего тем удалось перегруппировать [свое] войско и уйти».
Армия Хуан Чао все еще насчитывала около 150 тыс. человек. Преодолев в конце мая - начале июня 883 г. несколько оборонительных заслонов на юго- востоке Шэньси и юге Хэнани, она приступила к более масштабным операциям. Овладев г. Цайчжоу (Жунань, пров. Хэнань), повернула на северо-восток и подступила к областному центру Чэньчжоу (Хуайян, пров. Хэнань) - следующему важному рубежу на пути повстанцев. Там началась военная операция, длившаяся в общей сложности 300 дней. По подсчетам хронистов, стороны сходились в схватке несколько сотен раз. Власти, вернувшиеся в Чанъань, сочли, что армия Хуан Чао утратила боеспособность, а потому не спешили посылать подмогу к Чэньчжоу. Когда же осознали ошибку, направили туда в январе 884 г. Чжу Вэня, в апреле - Ли Кэюна. В мае Хуан Чао отступил и двинулся в Бяньчжоу. Чжу


Глава 9. Империя Тан (618—907)
327
Вэнь бросился за ним и нагнал его 5 июня у переправы Ванманьду через Бяньхэ. Он воспользовался тем, что половина армии Хуан Чао в ходе переправы оказалась на одном берегу Бяньхэ, а половина - на другом ее берегу, в атаке участвовали Чжу Вэнь и Ли Кэюн. Схватка у Ванманьду стала последним крупным сра- жением Хуан Чао. С уцелевшими отрядами он прорвался за Бяньхэ и продолжил отступать на север. Погоню возглавил Ли Кэюн. Все больше соратников Хуан Чао склонялись к мысли о сдаче. Однако вождь восстания казнил любого, в чьей верности сомневался. Остатки армии охватила атмосфера взаимных подозрений и страха, ее ряды редели. Под началом Хуан Чао осталось немногим более тысячи человек. Войскам Ли Кэюна удалось нагнать Хуан Чао в его родном уезде Юаньцзюй. Но «завершающую точку» в истории Восстания Хуан Чао и судьбе его лидера поставил генерал Ши Пу (ум. 893), под командованием которого правительственные отряды 17 июня настигли Хуан Чао в уездном городке Сяцю. Тот, потерпев очередное поражение, с небольшой группой родственников и ближайших сподвижников попытался укрыться в местечке под поистине символическим названием «Долина волков и тигров» (Ланхугу). Понимая безвыходность своего положения и не желая попасть в руки врагам, Хуан Чао решил покончить с собой. Сохранился текст его предсмертной записки: «Норовил я уничтожить во всей стране чиновников-лихоимцев, удалить нечисть при императорском дворе. По совершении этих деяний я не ретировался, и то была, конечно же, ошибка. Если вы мою голову вручите в качестве подношения Сыну Неба, то сможете достичь состоятельности и высокого положения. Не допускайте только, чтобы выгоду из моей смерти извлекли люди подлые».
13 июля 884 г. Хуан Чао попросил племянника Линь Яня его обезглавить, однако у того не поднялась рука. Хуан Чао попытался сам себе отрубить голову и, нанеся смертельную рану, забился в судорогах. Не выдержав зрелища его мучений, Линь Янь одним ударом довершил дело. Ему пришлось таким же способом убить жену, детей Хуан Чао и его родственников. Он бережно уложил отрубленные головы в ящик и отправил кровавую посылку Ши Пу. Генерал счел за лучшее поймать и казнить Линь Яня, чью голову положили в тот же ящик. 18 августа ящик доставили ко двору.
В народе не поверили в смерть Хуан Чао, молва, будто он здравствует, ходила по стране несколько лет. Восстания, хотя и локального характера, продолжались до 901 г. О них известно немного, но из сохранившихся сведений следует, что их вождями были люди, либо участвовавшие в повстанческом движении Хуан Чао, либо жители тех местностей, где некогда прошла его армия. Самым крупным таким восстанием является деятельность 7-тысячного отряда под предводительством племянника покойного вождя - Хуан Хао (ум. 901).
В 884 г. произошло еще одно, казалось бы, сугубо эпизодическое событие - ссора между Ли Кэюном и Чжу Вэнем, спровоцированная, по утверждению ис- точников, последним. 14-го числа 5-го месяца он во время застолья попытался убить своего недавнего союзника, а теперь явного политического соперника. Данный эпизод, с одной стороны, служит наглядной иллюстрацией взаимоот¬


328
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
ношений региональных лидеров, а с другой - во многом предопределил будущее долговременное противостояние этих двух деятелей и их кланов, ставшее доминантой всей политической истории Китая первых десятилетий X в.
Агония и гибель великой империи
Подавление восстания Хуан Чао, т.е. исчезновение «общего врага», неумолимо вело к новым междоусобицам. Такова закономерность, проистекающая из предшествующей истории Китая. Особенно уместна аналогия с событиями по- сле разгрома восстания《Желтых повязок», приведшими к гибели древней импе- рии Хань. В междоусобных распрях участвовали военные лидеры всех рангов (генерал-губернаторы, губернаторы областей, уездов и городов), а также вожди отрядов бывших повстанцев, ранее перешедшие на сторону центральной власти, -словом все те, кто имел под своим началом хоть какую-то военную силу. К концу 880-х годов на территории Танской империи возникло около 50 относительно самостоятельных военно-политических образований, часть их составляли генерал-губернаторства. Помимо них, существовали еще два типа изначально правительственных армейских соединений - гарнизонные войска и войска, оборонявшие границы и состоявшие, как правило, из отрядов различного этнического состава; они дислоцировались к югу от Янцзы. И те и другие тоже могли трансформироваться в очаги сепаратизма. Большинство «самостоятельных» образований находились, правда, в периферийных районах.
К такого рода полугосударственным образованиям с полным основанием можно отнести и владения Ли Кэюна и Чжу Вэня, получивших назначения на посты генерал-губернаторов Хэдуна и Сюаньу-цзеду соответственно. Хэдун занимал почти всю западную половину современной провинции Шаньси, доминируя над Севером Китая. Естественный рельеф делал эту местность труднодос- тупной для вторжения, развитое сельское хозяйство, сочетавшее пашенное земледелие и скотоводство, обеспечивало Хэдуну надежную экономическую базу и в значительной степени хозяйственную самодостаточность. К тому же здесь располагалось одно из первых генерал-губернаторств, в состав которого в начале IX в. вошли 10 областей, следовательно, там существовала развитая военная инфраструктура. И наконец, Хэдун был, в сущности, родным для Ли Кэюна краем. Самым выгодным со стратегической точки зрения участком этого округа являл- ся район Тайюаня, располагавшийся между излучиной Хуанхэ и горной грядой Тайханшань. Там, в одноименном городе, бывшем административным центром Тайюаня, Ли Кэюн и устроил свою резиденцию. Возвышение Ли Кэюна и максимальное упрочение его владычества в Хэдуне, помимо всего прочего, таило угрозу будущего противостояния между китайцами и «инородцами».
Генерал-губернаторство Сюаньу состояло всего из трех областей，зато распо- лагалось б самом центре Хэнани и б непосредственной близости от столичного


Глава 9. Империя Тан (618—907)
329
округа Гуаньчжун. Ему тоже достались инфраструктура прежнего генерал-губернаторства и его военные формирования, ранее составлявшие одно из сильнейших армейских соединений империи. Сюаньуская армия в целом сохраняла верность трону и в период «царствования» Хуан Чао. Кроме того, Чжу Вэнь получил под свое начало (в статусе губернатора-г/ышг/) г. Бяньчжоу (на месте совр. Кайфэна) - богатейший торгово-ремесленный центр и один из опорных в стратегическом отношении городов восточной части бассейна Хуанхэ. В Бяньчжоу, переименовав его через некоторое время в Далян, Чжу Вэнь разместил свою ставку. В 885 г. в дополнение к административно-военным должностям его пожаловали аристократическим титулом Лян-ван. Титул ван, в древности бывший монаршим титулом («царь»), предназначался при Тан (вслед за предшествующими историческими эпохами) для принцев крови - братьев, сыновей и старших внуков императора. Обладателю такого титула полагался удел, который, будучи, как правило, относительно небольшим (для братьев и сыновей императора - 10 тыс. дворов), обозначался таким же термином (го), как вассальные и независимые царства. В конце 880-х - начале 900-х годов титул ван получили еще несколько региональных военно-политических лидеров, что создало дополнитель- ные (наряду с существованием цзеду) предпосылки для углубления раздробленности страны. Новоявленные еаны получили «законные» основания объявлять захваченные ими территории своими удельными владениями.
Ключевым событием, сделавшим необратимой агонию Тан, нередко называют возвращение в 3-м месяце 885 г. императора Си-цзуна из Чэнду в Чанъань. Монарха сопровождала 54-тысячная армия, сформированная в Сычуани и возглавлявшаяся евнухом Тянь Линцзы. Тянь Линцзы в полной мере воплощал весь институт танских евнухов. Уроженец Сычуани, представитель одного из могущественных местных кланов (Чэнь-ши), он был приставлен к Си-цзуну, тогда еще малолетнему принцу крови. Вступивший на трон в возрасте всего девяти лет, юный монарх привык называть Тянь Линцзы «батюшкой» и полностью ему доверял.
«Сычуаньская армия», сформированная по модели императорской гвардии, состояла из наспех рекрутированных и плохо обученных наемников. Насущной задачей двора стал поиск средств для ее содержания. В условиях полного отсутствия налоговых поступлений в казну источником таких средств могла стать государственная монополия на добычу соли, тем более что ближайший соледобывающий район располагался недалеко от столицы - в местности, тянущейся от Хуанхэ к юго-западной части Шэньси. Там находилось генерал-губернаторство Хэчжун-цзеду, возглавлявшееся тогда Ван Чунжуном (Чжунжуном). Окрыленный, возможно, успешным возвращением императора в столицу, Тянь Лин- цзы попытался августейшими указами осуществить замену Ван Чунжуна Ван Чуцунем，генерал-губернатором Иу-цзеду (центральная часть Хэбэя). В случае успеха этот план сулил помимо финансовых выгод начало стабилизации ситуации, если и не во всей стране, то по крайней мере в центральных районах распадавшейся империи. Оба цзедуши отказались исполнить приказы из столицы и


330
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
приступили к поиску союзников для обороны своих владений. Ван Чуцунь объединился с генерал-губернаторами Ли Чанфу (ум. 887) и Чжу Мэем (ум. 886), владения которых - Фэнсян-цзеду и Биньнин-цзеду - располагались к западу и северу от столицы соответственно. Ван Чунжуна поддержал сам Ли Кэюн. В конце 885 г. их объединенные силы, возглавлявшиеся лично генерал-губернатором Хэдуна, двинулись на столицу. Солдаты «сычуаньской армии» в панике разбежались при первом же столкновении с противником. Тянь Линцзы уговорил Си-цзуна вновь бежать из столицы в Сычуань, где он надеялся найти прибежище во владениях своего брата - Чэнь Цзинсюаня (ум. 893), властвовавшего над западной частью Сычуаньской котловины.
Однако региональные лидеры пока что не стремились к устранению правящего дома. Фигура императора при всем его политическом ничтожестве сохраняла сакральный авторитет. Сами генерал-губернаторы нуждались в легитима- ции завоеванных территориальных владений посредством августейших назначений и пожалований. В 1-м месяце 886 г. Ли Кэюн и его союзники обратились к Си-цзуну с просьбой вернуться в Чанъань, но с условием, что он накажет Тянь Линцзы за якобы совершенные им бесчисленные преступления. Убедившись, что монарх не намерен возвращаться, Ли Чанфу и Чжу Мэй устроили за ним погоню. Си-цзуну, которого теперь сопровождали несколько придворных и небольшой вооруженный отряд, предстояло перебраться по опасным горным доро- гам в Сычуань через хребет Циньлин (к югу от Чанъани). Войска Ли Чанфу и Чжу Мэя устраивали засады, горные завалы и даже подожгли лес на пути беглецов. Но тем удалось прорваться и достигнуть г. Синъюань, административного центра одноименного губернаторства на севере Сычуани. Во время погони в руки преследователей попал заболевший и отставший от императорского отряда младший брат Си-цзуна - Сян-ван Ли Юнь, которого доставили в г. Фэнсян (резиденцию Чжу Мэя). Ситуация для двора в изгнании еще больше ухудшилась, когда к Чжу Мэю и Ли Чанфу присоединился Ши Цзюньшэ, глава пограничного с Синъюанем Шаньнань-цзеду. В ответ на попытку Си-цзуна сформировать в Синъюане новое правительство Чжу Мэй и Ли Чанфу объявили о намерении возвести на трон Сян-вана, и их поддержала часть региональных лидеров. Понимая безвыходность положения и, судя по всему, пытаясь хоть как-то облегчить участь Си-цзуна, Тянь Линцзы добровольно отказался от всех постов и по- кинул Синъюань, укрывшись во владениях своего брата. Политический преемник Тянь Линцзы - евнух Ян Фугун (ум. 894) имел гораздо лучшую, чем его предшественник, репутацию среди региональных лидеров. Кроме того, он приходился родственником и политическим единомышленником представителя еще одного прежде могущественного придворного «семейства» евнухов - Ян Фу- гуана (842-883?). Они оба имели приблизительно по 600 приемных сыновей, среди них немало крупных военачальников и глав генерал-губернаторств. Особую роль в текущих событиях сыграл губернатор Синъюаня - Ян Шоулян (ум. 894), называемый приемным сыном Ян Фугуана или Ян Фугуна. Воспользовавшись давними дружескими связями Ян Фугуана с Ван Чунжуном - они бы¬


Глава 9. Империя Тан (618—907)
331
ли боевыми соратниками во времена противоборства с Хуан Чао, - оба Яна вступили в переговоры с «фэнсянской коалицией».
Ситуация радикально изменилась в пользу императора из-за неожиданной розни между Ли Чанфу и Чжу Мэем, подозревавшими друг друга в стремлении монополизировать власть. Ли Чанфу вступил в сепаратные переговоры с Си- цзуном. Несмотря на распад «фэнсянской коалиции», Чжу Мэй в 10-м месяце 886 г. возвел на престол Ли Юня. От имени Си-цзуна объявили, что доставившему к императорскому двору голову Чжу Мэя будет пожалован пост цзедуши. На призыв откликнулся Ван Синъюй, генерал из окружения Чжу Мэя. После убийства последнего Си-цзун повелел жестоко расправиться со всем его окру- жением，погиб и Ли Юнь，голову которого торжественно доставили ко двору.
В 3-м месяце 887 г. Си-цзун вернулся из Синъюаня, но не в Чанъань, а в Фэн- сян, где ему гарантировал защиту Ли Чанфу. Через три месяца там произошло вооруженное столкновение между местными и императорским отрядами. Ли Чанфу бежал и вскоре погиб, Фэнсяном стал управлять Ли Маочжэнь (856?- 924?) - офицер «сычуаньской армии», сопровождавший Си-цзуна в бегстве из Чанъани. Новым губернатором Биньнина стал Ван Синъюй. Таким образом, «императорской партии» удалось вернуть под свой контроль один из ключевых регионов империи. Те, кто контролировали Фэнсян, могли держать под своим наблюдением, с одной стороны, районы к северу от него, по которому проходили пути в Западный край, а с другой - подходы к столице из Сычуани.
Еще в Фэнсяне Си-цзун тяжело заболел. Вернувшись, несмотря на недуг, в феврале 888 г. в Чанъань, он через месяц скончался в возрасте 27 лет, оставив двух малолетних сыновей. Одному (Цзянь-ван Ли Чжэнь) едва исполнилось семь лет, другой (И-ван Ли Шэн) был еще младенец. Оба были, видимо, детьми от наложниц: в «Синь Тан шу» особо оговорено, что об их матери (или матерях) ничего не известно. Старший принц не имел официального статуса наследника, и, судя по отсутствию каких-либо упоминаний о попытках возвести его на трон, дети покойного монарха не имели влиятельных сторонников среди сановников, военачальников или евнухов. И без того шаткое положение августейшего семейства усугубилось проблемой престолонаследия. Насчитывалось 16 принцев крови, шесть из которых имели те или иные основания претендовать на верховную власть. Наиболее убедительными претендентами выглядели младшие братья Си- цзуна (шестой и седьмой сыновья императора И-цзуна, прав. 860-874) - Цзи-ван Ли Бао и Шоу-ван Цзе (Ли Е). Большинство придворных поддерживали Цзи- вана, полагая, что он имеет больше прав на престол в силу не только старшинства, но и личных качеств. Но партия евнухов, возглавляемая Ян Фугуном, предпочла 22-летнего Ли Е. Они сумели уговорить Си-цзуна буквально на смертном одре подписать указ о возведении Ли Е в статус старшего августейшего брата (хуантайди), что и было расценено как предсмертная воля монарха.
Все царствование Ли Е - императора Чжао-цзуна (889-904) свелось к поистине судорожным попыткам выживания правящего дома. То, что он формально продолжал существовать, объясняется не столько действиями центральных вла¬


332
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
стей, сколько опасениями региональных лидеров излишне поспешить с государственным переворотом, повторив печальный опыт Чжу Мэя. Политическая жизнь столицы и близлежащих к ней уделов свелась к борьбе между сановниками и евнухами и между региональными лидерами за контроль над двором, во время которой заключались временные союзы между различными придворными группировками. Обязанный державной властью Ян Фугуну, Чжао-цзун никогда не испытывал к нему и тени той приязни, которую питал покойный монарх к Тянь Линцзы. Вскоре после воцарения он ясно дал понять партии сановников, что полностью находится на их стороне. Тем не менее одержать первую крупную победу над евнухами - устранить Ян Фугуна - партия сановников смогла только в 892 г. Удалось спровоцировать конфликт между Ян Фугуном и одним из его приемных сыновей - Ян Шоули, командовавшим наиболее сильной группировкой правительственных войск, дислоцированной близ Чанъани. Ян Шоули, удостоенный свыше новым именем - Ли Шуньцзе, вынудил Ян Фугуна бежать из столицы. Тот вначале попытался найти защиту у других «сыновей»-губер- наторов, а когда те потерпели поражение от Ли Маочжэня и Ван Синъюя, направился в собственные владения, находившиеся в районе Тайюаня. По дороге он был схвачен солдатами Ван Синъюя, доставлен в столицу и казнен. Вдохновленная успехом, партия сановников решила начать наступление против Ли Кэ- юна, который к тому времени успел присоединить к своим владениям юго- восточную часть Шаньси и еще две соседние области округа Хэбэй (часть совр. Хэбэя и северная часть Шаньдуна). Инициаторы этого плана - цзайсяны Чжан Цзюнь и Кун Вэй (ум. 895) рассчитывали Hä содействие Ли Куанвэя (ум. 893)， военного губернатора Лулун-цзеду (в районе Пекина), и Чжу Вэня, окончательно утвердившегося в Хэнани как раз к концу 880-х годов.
Чжу Вэнь принимал лишь эпизодическое участие в предшествующих событиях, будучи занят противоборством с Цинь Цзунцюанем (ум. 889). Офицер правительственной армии, губернатор (с 880 г.) г. Цайчжоу (на южном берегу р. Хуайшуй), боровшийся с Хуан Чао, а затем (883 г.) перешедший на сторону повстанцев, Цинь Цзунцюань сумел прочно укрепиться в южной части Хэнани. В 885 г. он захватил г. Чжэнчжоу (на месте совр. одноименного города) и Лоян. Взяв Лоян, Цинь Цзунцюань принял императорский титул и развернул наступление на владения Чжу Вэня. Война между ними продолжалась до начала 889 г. и завершилась полной победой последнего. Сохраняя по-прежнему полную уверенность в лояльности Чжу Вэня трону, двор способствовал установлению его контроля и над другими областями Хэнани.
Большинство царедворцев предостерегали Чжао-цзуна от конфронтации с Ли Кэюном. Вопреки их уговорам, в 4-м месяце 890 г. объявили о начале мобилизации для новой кампании. И всего через месяц 54-тысячная, наспех собранная армрш выступила из Чанъани под командованием лично Чжан Цзюня. В середине лета она подошла к г. Цзиньчжоу (Шаньси), где и планировалось объединиться с войсками Чжу Вэня. Оба полководца преследовали прямо противоположные цели. Чжу Вэнь рассчитывал завоевать хотя бы часть владений Ли Кэюна, Чжан


Глава 9. Империя Тан (618—907)
333
Цзюнь стремился свести активность Чжу Вэня к военному сотрудничеству с правительственной армией и ни в коем случае не допустить расширения подвластных ему территорий. О подлинном их взаимодействии, понятно, не могло быть и речи, что намного облегчило оборону Хэдуна. Ли Кэюн и его союзники по отдельности разгромили армии Чжан Цзюня и Чжу Вэня. Хэдун и весь северный регион окончательно вышли из-под контроля центральных властей, в столице вновь обострилось противоборство между придворными группировками.
В середине 893 г. Чжао-цзун, опираясь на партию сановников во главе с очередным цзайсяном Ду Жаннэном (841-893), предпринял последнюю, в полном смысле слова отчаянную попытку избавиться от генералов-евнухов и усмирить глав близлежащих генерал-губернаторств. Назначив на командные воинские посты принцев крови, он направил армию против Ли Маочжэня. Малочисленные и все так же плохо подготовленные правительственные силы вполне предсказуемо потерпели полное поражение. Под угрозой ответного наступления на столицу Чжао-цзун был вынужден выполнить требование Ли Маочжэня казнить Ду Жаннэна, а также подтвердить его собственные полномочия генерал-губернатора Фэнсяна и отдать под его начало еще 15 соседних областей. К 894 г. двор полностью утратил даже видимость самостоятельности, Чжао-цзун лишь формально исполнял функции монарха, все его действия осуществлялись под диктовку Ли Маочжэня и Ван Синъюя. В 5-м месяце 895 г. они попытались низло- жить Чжао-цзуна: отряд их сторонников (более 1 тыс. человек) ворвался во дворец. Император чуть не погиб, вновь бежал из столицы (теперь уже в сопровождении всего нескольких телохранителей) в сторону гор Циньлин, где укрылся вначале в буддийском монастыре, а затем в маленьком гарнизонном городке. На помощь пришел Ли Кэюн, разыскавший монарха и обеспечивший его возвращение в столицу, за что получил титул Цзинь-вана. Именно с этого момента резко активизировались сепаратистские настроения и действия провинциальных властителей.
В 894 г. в центральной части Чжэцзяна местный генерал-губернатор Дун Чан (8477-896) объявил о создании царства Великое Юэ (Да Юэ). Причем если вначале он провозгласил себя ваном, т.е. правителем удельного вассального по отношению к центральной власти владения, то во 2-м месяце 895 г. принял импе- раторский титул. Хотя Великое Юэ уже через год уничтожили другие местные военачальники, данный эпизод показывает, что в середине 890-х годов процесс распада империи Тан ускорился.
В 7-м месяце 896 г. войска Ли Маочжэня, по-прежнему строившего планы низложения Чжао-цзуна, вновь двинулись на Чанъань, вынудив монарха к очередному бегству. На сей раз государь направился в Хэдун, надеясь на защиту Ли Кэюна, но по пути из столицы был перехвачен Хань Цзянем — главой небольшо- го генерал-губернаторства Хуачжоу-цзеду, располагавшегося к северо-западу от Чанъани. Императора «пригласили погостить» в центре Хуачжоу, одноименном с генерал-губернаторством городе, где он и оставался в течение почти двух лет фактически на положении пленника. Более того, Хань Цзянь намеревался не


334
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
просто превратить Чжао-цзуна в марионетку, но и устранить всех других принцев крови, которые, по его мнению, и разжигали конфликты между императором и генералами Гуаньчжуна. В 8-й месяц 897 г. его войска окружили столицу. Одни принцы пытались бежать, часть даже прикинулись буддийскими монахами. Эти события стоили жизни 11 принцам. Но цели Хань Цзяня на самом деле остались неясными. Его губернаторство было слишком слабым, чтобы попытаться восстановить реальную власть правящего дома под собственным контролем или основать новую династию. Не исключено, что Хань Цзянь уповал на то, что наиболее активные участники гражданских конфликтов обескровят друг друга и тогда он в том или ином статусе воцарится в Гуаньчжуне. Действительно, о Чжао-цзуне на некоторое время словно забыли. Зато продолжались активные боевые действия между Ли Кэюном и Чжу Вэнем. В 896-897 гг. Чжу Вэнь отнял у соперника две области, расположенные в южной части Хэбэя. Но самым значительным успехом стало завоевание областей Цзэчжоу и Лучжоу (в районе совр. г. Чанчжи, Шаньси), составлявших южную часть Хэдуна. Именно через них пролегали основные маршруты, ведшие из Тайюаня к Чанъани и Лояну. Теперь Чжу Вэнь прочно обосновался в Восточной столице.
В 898 г. Чжу Вэнь предложил Чжао-цзуну переехать в Лоян. Опасаясь, что император окажется под единоличным контролем Чжу Вэня, Ли Маочжэнь и Ли Кэюн объединились и силой вернули Чжао-цзуна в Чанъань. В декабре 900 г. группировка евнухов заставила его отречься от власти в пользу старшего сына - Дэ-вана Юя. Примечательно, что его возвели в статус наследного принца в 898 г., когда монарх оставался в Хуачжуне. Значит, уже тогда готовили преемника Чжао-цзуна. Приблизительно через два месяца другая группировка восстановила Чжао-цзуна на троне и убедила его укрыться в Фэнсяне. Эти событие стали очередным поворотным моментом в политической судьбе Чжу Вэня. Он первым успел подойти к Фэнсяну (по некоторым версиям, Чжао-цзун бежал, как только узнал, что Чжу Вэнь выступил в поход) и 7 декабря 901 г. занял Чанъань.
Следующие три года прошли под знаком полного господства Чжу Вэня над двором и дальнейшего упрочения его политических позиций. К 904 г. он контролировал -лично или через назначенных им лиц - около 15 областей Гуаньчжуна и Хэнани, а также установил союзнические отношения с рядом других генерал-губернаторов. Единственное, но очень важное поражение он потерпел в борьбе с Ли Кэюном: походы на Тайюань в 901 и 902 гг. не увенчались успехом. Из внутриполитических акций Чжу Вэня наиболее значительной является уничтожение партии евнухов. В первом месяце 903 г. по его приказу разом истребили более 800 придворных скопцов, за чем последовал приказ местным губернаторам об убийстве евнухов - военных инспекторов, состоявших при их вооруженных силах. Так был положен конец почти столетнему военно-политическому господству евнухов, что открыло возможность для формирования качественно новых властных структур. В 1-м месяце 904 г. Чжу Вэнь перевез Чжао- цзуна из Чанъани в Лоян, официально объявленный новой столицей империи. Он устранил и все окружение Чжао-цзуна, начиная с его личных телохранителей


Глава 9. Империя Тан (618—907)
335
и слуг, заменив их преданными себе людьми. Ли Кэ- юн попытался создать новую коалицию против Чжу Вэня, обратившись, в том числе, к южным региональным лидерам. Угроза извне заставила Чжу Вэня со- вершить дворцовый переворот: в 8-м месяце 904 г.
Чжао-цзун был убит. На трон возвели его девятого сына, 13-летнего подрост- Кидани (с погребальной стенописи)
ка Ли Чжу - императора
Ай-ди (Чжао-сюань-цзун, прав. 904-907), сына наложницы Чжао-цзуна, которая по странному стечению обстоятельств также получила статус императрицы - Хэ-хуанхоу (ум. 905). Тем не менее Ли Чжу не имел прав на престол, и Чжу Вэню пришлось в спешном порядке провести церемонию возведения его в сан наследника престола, а потом уже возвести на трон. Вину за гибель монарха возложили на командующих дворцовой гвардией: почти сразу же казнили двух недавно назначенных самим же Чжу Вэнем генералов. За 905 г. Чжу Вэнь уничтожил восемь сыновей Чжао-цзуна: их пригласили на пир в честь обряда весеннего жертвоприношения, напоили, убили и тела сбросили в озеро. Тогда же уби- ли и нескольких царедворцев, в их числе представителей старой танской аристократии. В конце 905 г. Чжу Вэнь получил от императора-марионетки пост канцлера (сянго) и, устранив императрицу Хэ, сосредоточил в своих руках полномо- чия регента. Поэтому за дату завершения эпохи Тан порой принимают 906 г.
Отчаявшись создать оппозицию Чжу Вэню из местных региональных лидеров, Ли Кэюн обратился к киданям. Этнокультурные истоки этой народности, равно как и происхождение этнонима циданъ, остаются до конца неясными. Не углубляясь в детали истории киданей до интересующих нас событий, отметим, что к VIII в. они представляли собой самую крупную военно-политическую силу на сопредельных с Китаем северо-восточных территориях. Обитая вместе с родственными им народностями си {кумоси) и шиеэй на территории современной провинции Ляонин, они образовали конфедерацию из восьми основных племенных союзов - некое подобие централизованного государства с монархом (каганом) из наследственного правящего клана. Первый эпизод участия киданей во внутриполитической жизни Китая был связан с восстанием Ань Лушаня. Когда он поднял мятеж и захватил Хэбэй, к нему примкнули значительные кавалерийские силы киданей, кумоси и гиивэй. После подавления восстания Ань Лушаня многие военные вожди поступили на службу к танским властям и в дальнейшем играли заметную роль в Хэбэе. Порой они возглавляли области, комплектуя свои вооруженные силы и административные структуры из соплеменников. По¬


336
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ HI-Х вв.
ражение от уйгуров (842 г.) привело к дальнейшему упрочению связей киданей с Танской империей. Особенно тесные связи установились между ними (а также кумоси) и генерал-губернаторством Лулу н.
Переломный момент в истории киданей, приведший к возникновению полноценного этнического государства, связы- вают с Елюй Абаоцзи (872-926). В 901 г., после смерти отца, Абаоцзи стал вождем одного из племенных союзов и сразу же приступил к агрессивным военным действиям: атаковал на севере шивэй, на юге - кумоси, на северо-востоке - чжур- чжэней (кит. нюйчжэнъ). С 902 г. он начал рейды на приграничные территории Хэдзлна (только за один такой рейд кидани захватили 95 тысяч пленных и огромное количество скота), а затем Хэбэя. Несмотря на захват армией Абаоцзи двух областей Хэдуна, в 7-м месяце 905 г. Ли Кэюн отправил к киданям посланника с предложением установить союзнические отношения. Абаоцзи согласился, они встретились в г. Дунчэн приграничной области Юньчжоу (север Шаньси) и во время торжественного пира побратались и договорились о начале уже зимой совместных действий против Чжу Вэня.
Многие исследователи полагают, что договор Ли Кэюна с киданями вынудил Чжу Вэня совершить государственный переворот, так как он понимал, что, только взяв верховную власть в свои руки, сможет создать государственные и военные структуры, необходимые для обороны страны от нашествия. Однако, во- первых, точная дата заключения союза между Ли Кэюном и Абаоцзи неизвестна. Так, в «Цзы чжи тун цзянь» оно отнесено к 907 г. Во-вторых, Абаоцзи почти сразу нарушил договоренность и отправил посланника к Чжу Вэню с предложением установления дружественных отношений. А тот, в свою очередь, предложил совместно выступить против Хэдуна. Весть о таком союзе как раз и привела к тяжелой болезни и смерти Ли Кэюна. В-третьих, главной текущей задачей для Абаоцзи по-прежнему являлось покорение соседних родственных племен: в 904- 905 гг. он продолжил походы против гииеэй, в 906 г. дважды нападал на кумоси. Так что, думается, Чжу Вэнь руководствовался прежде всего собственными политическими амбициями, нежели необходимостью защиты от внешней угрозы, даже если таковая действительно существовала. Гораздо опаснее для него была волна мятежей, прокатившаяся в 906 г. по его собственным владениям.
В 4-м месяце 907 г. Чжу Вэнь низложил Ли Чжу, оставив его, правда, в живых и даровав титул вана. Ритуальное обрамление этого переворота несколько отличается от сценариев, утвердившихся еще в IV-VI вв. и основанных на идео- логемах утраты Небесного мандата и «добровольного отречения от трона». Насколько полно использовал Чжу Вэнь указанные идеологемы и использовал ли


Глава 10. Этнодемографические процессы...
337
их вообще, понять сложно. Сообщается лишь о принятии им нового имени - Хуан и о принесении через несколько дней жертвоприношений Небу, Земле, на алтаре злаков и в святилище предков. После этого и объявили о воцарении династии Великая Лян (Да Лян) и приняли новый девиз правления - Кай-пин (907- 911). Наименование «Лян» Чжу Вэнь избрал, по мнению Сыма Гуана, исходя не из своего прежнего титула (Лян-ван), а в соответствии с названием государства, существовавшего во второй половине I тыс. до н.э. в его родных местах. Сочетание «Позднее Лян» (Хоу Лян) ввели позже для различения государства Чжу Вэня и южнокитайской династии Лян. В очередной раз подверглись переименованию важнейшие города: Далян (Бяньчжоу) - в Кайфэн и Восточную столицу (Дунцзин), Лоян - в Западную столицу (Сицзин), Чанъань - в Даань (Великое спокойствие). Главным столичным городом объявили Кайфэн.
Так завершилась почти трехсотлетняя история империи Тан.
Глава 10
Этнодемографические процессы, природная среда и хозяйственно- культурное районирование
Эпоха Шести династий
Период раздробленности, начавшийся с падением империи Восточная Хань и продлившийся до объединения Китая под властью династии Суй, стал временем чрезвычайно важных географических и демографических процессов, давших толчок изменениям как в характере распределения населения по террито- рии Китая, так и в облике природной среды. Жизнь была нелегкой в эти столетия, отмеченные частыми военными действиями, сменой династий, владычеством представителей неханьских этносов. Огромные потоки беженцев устреми- лись в поисках спасения на отдаленные и трудные для освоения земли на юге современного Китая.
Официальная перепись населения 157 г. зафиксировала 56 млн. человек, вероятно, такова была максимальная численность подданных Восточной Хань. Прошло чуть больше столетия, и в 280 г. власти династии Западная Цзинь получили сведения лишь о 16 млн. человек. Возможно, наибольшее падение численности населения пришлось на последние десятилетия существования Восточной Хань; по крайней мере люди, жившие в то время, полагали, что в государстве осталась лишь десятая часть населения. Столь поразительная разница в цифрах частично связана, несомненно, со снижением степени контроля над территорией,


338
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
невозможностью полного учета и намеренным уходом части населения от налогообложения; однако не приходится сомневаться, что и фактические потери среди населения в данный период были весьма высокими.
Данные учета населения для всего периода III-VI вв. считаются не очень надежными. Значительная часть данных подворных переписей вообще не сохранилась; так, отсутствуют статистические материалы за 148 лет правления тобий- ской династии Северная Вэй, видимо, они были утрачены во время боев в Лояне в последние годы правления династии. Нет и материалов о населении Восточной Цзинь и Южных династий. Сохранившиеся же данные периода династии Лю-Сун, как показали еще исследования Г.Биленстейна, не могут претендовать на полноту. Согласно данным «Сун шу», в 464 г. в этом государстве проживало около 5,2 млн. человек, составлявших более 900 тыс. хозяйств. Однако распределение учтенного населения по территории (карту с привязкой численности людей к территории составил Г.Биленстейн) было весьма своеобразным: численность и плотность насел енрш вокруг столицы примерно соответствовали данным 140г.? а в остальной части государства население было гораздо более редким и малочисленным, чем по переписи 140 г. Этот факт свидетельствует в пользу предположения, что чиновники учитывали лишь население, жившее в непосредственной близости от столицы, а в других местах не могли или не старались провести корректный учет.
Современные исследователи полагают, что в период Троецарствия население трех царств - У, Шу и Вэй - уменьшилось примерно в два раза по сравнению с Восточной Хань и составляло около 30 млн. человек; общие оценки численности населения в период максимального подъема династии Лю-Сун составляют 18- 20 млн., Северной Вэй - около 30 млн. В 20-е годы VI в. суммарное население Севера и Юга составляло примерно 50 млн. человек. Иными словами, имели место периоды довольно существенного уменьшения численности населения, однако в основном происходил очень медленный его рост, позволивший почти восстановить уровень, зафиксированный на рубеже новой эры при династии Западная Хань.
В то же время в III-VI вв. произошли существенные изменения в характере размещения населения по территории Китая. Современные исследователи вслед за Тань Цисяном обычно выделяют два этапа миграций древнекитайского населения. Первый относится к концу II - началу III в. и вызван событиями, связанными с падением династии Хань и разделом территории империи между тремя полководцами, второй - к IV-V вв.? периоду завоевания Северного Китая кочевниками, почти непрерывных военных столкновений и междоусобиц.
Рост числа жертв военных действий начался уже в последние десятилетия правления Восточной Хань. Восстание «Желтых повязок» способствовало усилению междоусобной борьбы за власть между генералами, возглавлявшими его подавление. После мятежа Дун Чжо, как отмечено в «Хоу Хань шу», «Чанъань опустела, люди рассеялись, в течение двух-трех лет население равнины Гуань- чжун не восстанавливалось». Многие погибли и во время разграбления Лояна в 190 г. Междоусобицы следующего десятилетия нанесли огромный урон всей


Глава 10. Этнодемографические процессы...
339
равнине между реками Хуанхэ и Хуайхэ от Лояна до южной части Шаньдуна. Города были разрушены, поля заброшены. Многие из тех, кому удалось избежать гибели, бежали в более спокойные места. Жители бассейна р. Ханьшуй в основном направлялись в северную часть Сычуани, из района Сюйчжоу уходили к низовьям Янцзы, где переправлялись на ее южный берег. Более 100 тыс. семей из междуречья Хуайхэ и Янцзы пересекли Янцзы и направились дальше к востоку и югу. Некоторые добирались даже до юга нынешней провинции Гуандун. Среди чиновников, служивших в царствах Хань-Шу и У, насчитывалось немало выходцев из бассейна Хуанхэ. Жители Центральной равнины бежали также на Ляодунский п-ов, даже на земли сяньбийцев. Многие из бежавших на северо- восток вернулись после некоторой стабилизации положения в Трех царствах. Большинство же переселившихся на юг в родные места не вернулись.
Одновременно с движением этнических китайцев из Северного Китая на эти земли продвигались племена северных кочевников. Еще в конце правления Восточной Хань северные племена ухуанъ и сянъби совершали набеги на юг, на китайские земли, а иногда и оседали там. Так, около 30 тыс. родов (ло) сюнну по- селилось в бассейне р. Фэньшуй. Определенную роль сыграла проводившаяся во II в. политика переселения во внутренние районы тех групп соседних народов, которые признавали сюзеренитет империи. Целью таких мероприятий явилось использование лояльных «варваров» для защиты от «внешних», враждебно настроенных. К тому же китайские политики полагали, что на имперской территории проще будет контролировать кочевников.
Хотя надежды на то, что столь близкое соседство превратит «варваров» в мирных цивилизованных подданных, часто не оправдывались, вслед за династией Хань переселение покорившихся племен во внутренние районы государства практиковали Вэй, Цзинь и практически все остальные династии, правившие в Северном Китае.
Некоторое влияние на размещение населения по территории оказали мероприятия властей Вэй, Шу и У по заселению окрестностей своих столичных городов. Насильственное переселение земледельческого населения стало, по-види- мому, ответом на ситуацию, вызванную наложением двух процессов - абсолютной убыли населения и его перераспределения в пользу Юга. Пахотной земли оказалось в избытке, но рабочей силы для ее обработки не хватало. Еще в последние годы существования династии Восточная Хань, в 196-220 гг., Цао Цао, войдя в области Баси и Бадун (в пределах совр. Чунцина), «убедил» более 80 тыс. местных семей переехать в Ечэн и Лоян; после того как глава даосской секты Небесных наставников Чжан Лу покорился Цао Цао, несколько десятков тысяч семей жителей Ханьчжуна переселились в Чанъанъ и ее окрестности; 50 тыс. родов представителей племени ди из приграничного района царства Шу - в ближайшие поселения к северу от шуско-вэйской границы, т.е. на территорию Вэй. Цао Пи переселил 50 тыс. знатных семей из Цзичжоу (Хэбэй) в окрестности Лояна. После победы Вэй над царством Шу 30 тыс. семей жителей Шу переселили в Лоян и Гуаньчжун.


340
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Процесс заселения Юга ханьцами шел, но плотность населения там оставалась еще сравнительно невысокой, поэтому и на Юге для обеспечения хозяйственного развития власти перемещали подданных в стратегически важные райо- ны. Правитель царства У, Сунь Цюань во время походов на запад переселял десятки тысяч жителей среднего течения Янцзы в низовья этой реки. После победы над горными племенами юэ, которые проживали на стыке современных про- винций Цзянсу, Аньхуэй и Чжэцзян, власти У переселили около 100 тыс. юэсцев на равнину.
Вместе с Лю Бэем на территорию Сычуани пришло немало выходцев из Цзинчжоу (среднее течение Янцзы), после походов на север и юг жителей тех местностей зачастую переселяли на Чэндускую равнину. Однако, несмотря на эти случаи организованных властями миграций, подавляющее большинство переселенческих потоков формировалось стихийно.
После многолетних войн периода Троецарствия количество погибших и мигрировавших еще более возросло. Согласно сведениям «Цзинь ши», в 280 г. во всем государстве было 2,46 млн. дворов, что соответствует примерно 16,16 млн. человек. Современные исследователи полагают, что фактически население составляло около 35 млн. При этом учтенное население Северного Китая, т.е. областей, расположенных к северу от хребта Циньлин и р. Хуайхэ, составляло 56% общей численности населения страны. Население бассейна Янцзы (Лянчжоу, Ичжоу, Цзинчжоу, Янчжоу) - 37%, на территории современных провинций Юньнань, Гуандун, Гуанси и северной части Вьетнама (Нинчжоу, Гуанчжоу, Цзяочжоу) проживало 6% населения Китая.
Таким образом, на Севере все еще проживала большая часть населения, при этом около трети населения всего государства было сконцентрировано в двух провинциях-чю;; среднего и нижнего течениия Хуанхэ — Сычжоу и Цзичжоу (всего в начале правления династии Цзинь насчитывалось 19 чжоу). В Сычжоу, занимавшей район нижнего течения р. Фэньхэ в юго-западной Шаньси, бассейн р. Илохэ в Хэнани и северо-западную часть Хэбэя с центром в Ечэне, проживало почти 20% населения государства, в Цзичжоу - в центре Хэбэя - более 12%.
Из всех о^шотш-цзюнъ первое место по населению занимала Хэнань с центром в Лояне, там зарегистрировано 110 тыс. дворов; затем шли граничившая с ней Хэнэй; Даньян- место расположения Цзянье, прежней столицы царства У; Янпин в южной части Хэбэя и в Шаньдуне; Шу, где находилась столица Хань- Шу. В каждой из этих областей число дворов превышало 50 тыс. Такое распределение населения во многом стало результатом миграций периода Троецарствия.
По мере того как к внутренним усобицам добавлялись масштабные пограничные конфликты с кочевыми племенами, переросшие в подчинение ими всего Северного Китая, всё больший поток переселенцев устремлялся из опасной зоны. Их численность превзошла число мигрировавших на рубеже П-Ш вв. Даже в годы, предшествовавшие крупным поражениям от сюнну (298-307), число беженцев составило около 2 млн. После начала наступления сюнну в Шаньси (306 г.)


Глава 10. Этнодемографические процессы...
341
Северный и Центральный Китай вступил в длительный период почти непрерывных военных действий. Смута восьми ванов, а затем поражение, нанесенное сюнну правительственным войскам династии Цзинь, в результате которого Лоян и Чанъань взяли штурмом, император Хуай-ди и его преемник Минь-ди были пленены и в Цзянькане возвели на престол нового императора Юань-ди5 - все это способствовало резкому росту миграции. Согласно《Цзинь шу», после паде_ ния императорской столицы Лояна в 311 г. примерно до 325 г. 60-70% знатных семейств переехали с территории нынешних провинций Хэбэй, Шаньдун, Шаньси и Хэнань на Юг, за р. Янцзы. А к середине IV в. уже около 1 млн. северян поселились на Юге. В 280-464 гг. население долины Янцзы и Южного Китая воз- росло в пять раз, в основном за счет беженцев из бассейна Хуанхэ.
Это было первое в истории Китая столь массовое перемещение населения на Юг. И впоследствии всякий раз серьезные военные конфликты на Великой Китайской равнине вызывали масштабные перемещения северян в южном направлении. Согласно исследованиям Тань Цисяна, с начала IV в. до середины V в. на Юг мигрировало около 900 тыс. человек, что составляло 1/6 населения, подчинявшегося династии Лю-Сун. На всей же северной части территории Западной Цзинь проживало более 7 млн. человек, соответственно, один из каждых восьми жителей Севера отправился на Юг, а из каждых шести южан один был переселенцем с Севера. Большинство переселенцев с Севера осели вдоль важнейших путей, соединявших Юг с Севером, например, на Чэндуской равнине в верхнем течении Янцзы, в районе городов Наньян, Сянъян, Цзянлин, Учан в бассейне рек Янцзы и Ханьцзян, в нижнем течении Янцзы - в районах Уху, Фаньчана, Данту (на территории совр. пров. Аньхуэй), а также Хуайиня, Янчжоу, Цзянькана, Чжэнь- цзяна, Чанчжоу (Цзянсу). Власти Восточной Цзинь учредили ряд переселенческих областей и уездов для расселения мигрантов в бассейне Янцзы. Больше всего приезжих - около 260 тыс. - поселилось в границах современной Цзянсу, а в Наньсюйчжоу (Чжэньцзян) из 420 тыс. жителей пришлых было 220 тыс.; таким образом, их численность превосходила местных на 20 тыс. человек.
Ханьцы, вытесняемые из Северного Китая, на Юге, в свою очередь, вытесняли с обжитых мест представителей других этносов - в результате как военных походов, так и постепенной трансформации окружающей среды. По образному замечанию американского исследователя Р.Маркса，《войны против местных на- родностей были в то же время войнами против их среды обитания». Следствием вытеснения неханьских этносов и заселения их земель ханьцами становилось постепенное превращение всех пригодных для обработки земель в поля. На начальном этапе ханьцы заселяли более удобные для освоения земли речных долин и вокруг озер, оттесняя представителей местных этносов в горы, но посте- пенно и на склонах гор и холмов стали появляться террасные поля, поднимавшиеся все выше и выше. Процесс подчинения и ассимиляции этносов Юга (в ходе которого и ханьцы, в свою очередь, впитали немало новых генетических и культурных компонентов), начало которому было положено еще при династиях Цинь и Хань, продолжался на протяжении многих веков, и период массового


342
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
заселения районов Южного Китая ханьцами в III-VI вв. стал важнейшим этапом на этом пути.
Жестокие военные столкновения и масштабные переселения происходили в условиях сравнительно сурового климата. После длительного потепления, пришедшегося на большую часть периода правления династии Хань, к концу II в. в континентальной Восточной Азии климат стал заметно более суровым. В Ло- яне были зафиксированы неоднократные заморозки и выпадение снега поздней весной.
Похолодание продолжалось и в период, последовавший за правлением династии Хань, вплоть до середины VI в. Источники содержат ряд фенологических наблюдений, сравнение которых с данными второй половины XX в. демонстрирует значительные климатические различия. Так, в завершенной в VI в. энциклопедии «Ци минь яо шу» («Важные искусства для простого народа»), отразив- шей ситуацию в сельском хозяйстве Великой Китайской равнины, отмечается, что, для того чтобы гранаты не вымерзали, стволы на зиму следует обматывать тростником и соломой (во второй половине XX в. нужды в этом не было). Персиковые и финиковые деревья в бассейне Хуанхэ зацветали на 10-20 дней позже, чем в XX в.
Частота упоминания необычайно сильных заморозков и снегопадов в «Сань го чжи», «Цзинь шу» и《Вэй шу》также доказывает, что климат был сравнитель- но холодным. Например, 225 год, когда более чем 100-тысячная армия под предводительством Цао Пи (основателя царства Вэй периода Троецарствия) приблизилась к Гуанлину (в окрестностях совр. Янчжоу), готовясь напасть на царство У, оказался настолько холодным, что замерзла вода в канале, соединявшем реки Вэйхэ, Хуайхэ и Янцзы (часть Великого канала, проложенная к тому времени), и корабли не смогли войти в Янцзы. Согласно《Цзинь шу», в 333-336 гг” три года подряд, болота по берегам Ляодунского залива от северо-запада до юго- востока промерзали настолько, что через них могли проезжать обозы. Для того чтобы это стало возможным, разница среднегодовых температур со второй половиной XX в. должна была составлять 2-4°С.
Анализ ряда подобных наблюдений доказывает, что тогда климат в бассейне Хуанхэ был сравнительно холодным. За 369 лет (220-589) китайские историки фиксируют более чем 620 различных стихийных бедствий; они происходили гораздо чаще, чем в предыдущий период. Больше всего, как обычно, упоминаний о наводнениях и засухах. Засухи несколько раз случались на территории царств Вэй (в 228, 231 гг.) и У (240, 255, 258 гг.). При Западной Цзинь ситуация ухудшилась, за полвека правления этой династии отмечено как минимум шесть засух, достигших масштабов крупного стихийного бедствия. Так, за шесть лет (271- 276) четыре года были катастрофически засушливыми, большая территория подверглась засухе также в 285, 286, 288, 297 и 301 гг. Зачастую засухи вызывали голод и эпидемии, порой - выступления и протесты. Дальнейшая аридизация климата и учащение засух продолжились при династии Восточная Цзинь. Особенно часто засуха охватывала районы нынешних провинций Цзянси и Чжэцзян.


Глава 10. Этнодемографические процессы…
343
Засуха 366-370 гг. в Чжэцзяне сопровождалась большими пожарами, в результате которых горели не только дома, но и амбары, что усугубляло бедственное положение народа. При Восточной Цзинь отмечены также опустошительные на- шествия саранчи. Одно из таких бедствий, начавшись в 316 г.5 растянулось на пять лет. Засухи стали еще более частыми в период Южных и Северных династий: источники фиксируют почти 80 засух за 169 лет. Численность умерших от голода в результате почти каждой такой засухи составляла многие тысячи, в процентном отношении - зачастую более половины населения той или иной местности. В 512 г. от сильнейшего землетрясения пострадали 6 чжоу (из 52) Северного Вэй, на территории к востоку от большой излучины Хуанхэ до Бо- хайского залива погибло более 5 тыс. человек.
Одной из особенностей данного периода (наиболее ярко проявившейся в первой его половине) стало перемещение района наиболее частых и тяжелых наводнений из бассейна Хуанхэ в бассейн Янцзы. Период, полный драматических событий в политической сфере, оказался одним из самых спокойных с точки зрения ситуации на Хуанхэ, приносившей зачастую столько хлопот китайскому государству и несчастий - населению. Прорыв дамб, произошедший в 11г., во время правления Ван Мана, был ликвидирован еще в 70 г. Выдающийся гидротехник Ван Цзин потратил тогда много усилий на изучение рельефа в районе русла и особенностей тока воды, и под его руководством проложили так называемое восточноханьское русло. Река проходила в нижнем течении примерно по границе современных провинций Хэнань и Шаньдун и впадала в Бохайский залив на территории современного уезда Линьи (Шаньдун), недалеко от современного устья (береговая линия была тогда иной, дельта современной Хуанхэ за прошедшие века выдвинулась далеко в Бохайский залив).
После окончания работ последовал восьмивековой относительно спокойный период. Новое русло получилось короче прежнего, западноханьского, и его уклон после выхода на равнину обеспечивал такую скорость воды, при которой большую часть ила река выносила в море, а не откладывала в русле. Благодаря этому обстоятельству поднятие ложа реки и ее обмеление происходили сравнительно медленно, и высоты дамб, ограждавших берега, оказывалось достаточно, чтобы сдерживать напор паводков. Кроме того, в нижнем течении от основного русла в обе стороны ответвлялись боковые протоки, которые впадали в море или другие реки; вблизи Хуанхэ было много озер и болот. Во время паводков они принимали часть воды, это снижало давление на основное русло и уменьшало вероятность катастрофических наводнений.
Еще одной важной причиной устойчивости русла стало постепенное прекращение активного сельскохозяйственного освоения Лёссового плато. Земли в этом районе, культивировавшиеся в течение тысячелетий, под воздействием эрозии постепенно теряли плодородный слой. В источниках V в. есть сведения о том, что на юге и на западе плато появились «песчаные холмы» и другие проявления опустынивания; дорожное строительство также сокращало площадь пахотных земель и иных угодий. На части плато земледелие становилось невозможным. Од-


344
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
Сеть рек и каналов в Северном Китае при династии Вэй
нако начиная с периода правления династии Восточная Хань в район среднего течения Хуанхэ с севера проникало все больше представителей этносов, основным видом хозяйственной деятельности которых являлось скотоводство. Возможно, одним из факторов, стимулировавших их миграции, стало начавшееся похолодание. Земледельцы покидали свои традиционные места обитания и направлялись в глубь страны; граница между районами скотоводства и земледелия постепенно перемещалась к югу. С прекращением регулярной вспашки начала восстанавливаться естественная растительность. Эрозия почвы, конечно же, снизилась, что, в свою очередь, уменьшило содержание твердых частиц в воде в нижнем течении. В IV-V вв. много пахотной земли было заброшено и в нижнем течении Хуанхэ, поля зарастали травой.
В результате массового оттока населения на заброшенных полях стали восстанавливаться вторичный травяной и кустарниковый покров, однако по ряду


Глава 10. Этнодемографические процессы...
345
причин естественная растительность не могла восстановиться в полном объеме. Негативную роль сыграло похолодание климата, пришедшееся именно на этот период. Кроме того, сведёние первичной растительности на равнине оказалось настолько радикальным, что во многих случаях в почве не сохранился даже запас семян прежде произраставших там деревьев. На западе и севере Великой Китайской равнины поля превратились в пастбища и охотничьи угодья. Так, в IV в. охотничьи угодья завел на востоке Хэнани и западе Шаньдуна правитель северного царства Позднее Чжао. В период правления тобийского государства Северное Вэй земли по обоим берегам Хуанхэ на востоке Хэнани на огромном протяжении использовались под пастбища. Восстанавливающуюся растительность поедал скот, во время войн вытаптывала конница. Поэтому леса на этих землях уже не выросли, но все-таки по сравнению с предшествовавшим периодом степень антропогенности ландшафта снизилась. Частичное возвращение природе регулирующих функций имело и оборотную сторону - ухудшение состояния и даже частичное разрушение гидротехнических сооружений, что создавало условия для возникновения стихийных бедствий.
После установления нового русла Хуанхэ до падения Хань произошло всего четыре прорыва дамб за 150 лет (в среднем раз в 37,5 лет). В источниках царства Вэй, обеих династий Цзинь и эпохи Южных и Северных династий за 369 лет обнаружено всего шесть записей о катастрофических последствиях паводка и прорывах дамб (в среднем один случай за 61 год). К концу правления Северного Вэй, около 500 г., возобновилось земледелие на некоторой части земель в среднем течении Хуанхэ. Граница между земледелием и скотоводством постепенно вернулась к линии, проходящей через горы Иньшань. С возвратом к земледелию возобновился и приостановившийся процесс сведёния лесов. Столица Чанъань - огромный город, один из самых многолюдных в мире в тот период - тоже порождала гигантский спрос на дерево, прежде всего для строительства и на топливо. Впрочем, в энциклопедии «Ци минь яо шу» определенное внимание уделяется охране древесной растительности. Помимо ряда указаний по поводу устройства живых изгородей особый раздел энциклопедии посвящен пересадке деревьев, и шесть разделов - их культивации для получения деловой древесины. Однако эти рекомендации в основном имели целью, по-видимому, обеспечение дополнительных доходов крестьян. Впоследствии, в период объединения Китая под властью династий Суй и Тан, на Великой Китайской равнине предприняли крупномасштабные гидротехнические работы, земли вновь осваивались, вторичные степи и заросли кустарников вытеснялись культурными растениями.
Хайхэ- еще одна беспокойная река Северного Китая, по числу изменений русла в истории уступающая только Хуанхэ. Основная причина бедствий та же - большой объем твердого стока, который откладывается в русле, особенно после выхода реки на равнину. Речная система Хайхэ ныне состоит из ряда рек: Бэй- юньхэ (часть Великого канала между Тунчжоу и Юндинхэ), Юндинхэ, Дацинхэ, Цзыяхэ, Наньюньхэ (Великий канал к югу от Тяньцзиня) - и сотни более мелких потоков. Их русла нестабильны, несут большое количество наносов, водный ре-


346
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
жим в течение года отличается неравномерностью. В 206 г. по указанию Цао Цао на территории, ныне подведомственной Тяньцзиню, прорыли два канала для военных нужд, вскоре, впрочем, заброшенные. Затем к строительству каналов в этом районе вернулись уже при династии Суй. Наводнения в этом районе довольно часты, но особенно их опасность возросла в первой половине II тыся-


Глава 10. Этнодемографические процессы...
347
челетия в связи со сведёнием лесов на склонах г. Тайханшань и усилением процесса эрозии почвы.
С переселением все большего числа ханьцев на Юг постепенно обострялась и ситуация в бассейне Янцзы. Ландшафт этого района представлял разительный контраст с плоскими и сухими равнинами Севера - влажный воздух, повсюду реки, болота, лесистые горы и холмы.
Наводнения в бассейне Янцзы в основном вызывались проливными дождями и происходили в ее среднем течении. Большая часть зафиксированных в источниках наводнений произошла в районе впадения в Янцзы р. Ханьшуй. Согласно данным нормативных историй и историко-географических описаний, в III-IV вв. произошло более 20 крупных наводнений на Янцзы, причем страдали прежде всего районы, расположенные в среднем и нижнем течении реки, на территории современных провинций Хубэй, Аньхуэй, Чжэцзян, Хунань, Цзянси, Цзянсу.
В I тыс. до н.э. на территории царства Чу, на равнине между устьем Ханьшуй и окрестностями современного г. Цзинчжоу (юг Хубэя), располагалось большое оз. Юньмэнцзэ. Наносы обеих рек постепенно изменяли характер рельефа в этом месте. На западном берегу озера благодаря аккумуляции наносов, которые несли рукава, начинавшиеся в месте сближения Ханьшуй и Янцзы, развивалась внутренняя дельта, причем она постоянно продвигалась к востоку. Озеро превращалось в озерно-болотный край, прорезанный речными протоками. В III-VI вв.5 несмотря на наличие болот, уже можно было пройти от У линя на северном берегу Янцзы до Хуажуна в северо-западной части бывшего озера. Так называемая


348
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
«цзинцзянская дельта» (Цзинцзян - название Янцзы от Ичана до У хани) росла, озеро вытеснялось к востоку. На вновь появившейся суше один за другим было образовано несколько уездов. К периоду правления Восточной Цзинь к западу от Юньмэнцзэ находилось уже шесть уездов, тогда как в период Западной Хань - только два.
К VI в. оз. Юньмэнцзэ из-за отложения наносов разделилось на множество небольших озер. Основная часть Юньмэнцзэ продолжала продвигаться к востоку, земли по левому берегу Янцзы, вплоть до Ухани, часто затоплялись - пришлось упразднить уезд, существовавший там со времен Западной Хань. Посте- пенно, с выделением отдельных небольших озер, само название Юньмэнцзэ вышло из употребления. Озеро продолжало мелеть, на протяжении правления династий Тан и Сун все большая его часть превращалась в сушу. Уменьшалась площадь малых озер, отделившихся от Юньмэнцзэ, они тоже постепенно исчезали. К концу правления Сун от Юньмэнцзэ практически ничего не осталось.
До династии Лю-Сун на цзинцзянском участке Янцзы во время сезонных паводков затапливала северный берег, причем озера в этом регионе, как правило, мелели, а площадь суши увеличивалась. Когда территория к северу от Янцзы превратилась в равнину, высокая вода паводков обратилась на юг, и вдоль южного берега Янцзы образовались постоянные протоки. Наносы перестали поступать в долину между Янцзы и Ханьшуй, и оставшиеся там два озера стали по- немногу увеличиваться.
С изменениями на нижнем отрезке Цзинцзяна связано и образование оз. Дун- тинху. В древности это место представляло собой равнину, прорезанную речными руслами. Каждая из рек - Сянцзян, Цзыцзян, Юаньцзян и Лишуй - самостоятельно впадала в Янцзы, не смешивая свои воды в озере, как ныне. Шел процесс медленного опускания дна низменности, вследствие чего началось постепенное заболачивание. В этом районе есть следы множества поселений эпохи неолита, однако отсутствует культурный слой, относящийся ко времени древних государств Шан-Инь и Чжоу; при Цинь и Хань там не было уездов, что, видимо, связано именно с заболачиванием местности.
С IV в. вплоть до середины XIX в. площадь оз. Дунтинху увеличивалась. В 345-356 гг. к югу от г. Цзянлин на северном берегу Янцзы построили первую на этом участке дамбу. В период Южных и Северных династий вслед за строительством этой дамбы в связи со все большей разветвленностью русла Янцзы и уменьшением водного зеркала оз. Юньмэнцзэ по протокам на южном берегу Янцзы все больше паводковых вод сбрасывалось на юг, в заболоченную низину, что привело к превращению ее в большое озеро. Сначала появилось оз. Цинцао- ху к юго-западу от г. Юэян, а в VI в. реки Сянцзян, Цзыцзян, Юаньцзян и Лишуй создали на его берегах свои постоянные устья, и оз. Цинцаоху постепенно увеличивалось, при этом использовались оба названия: и Цинцаоху, и Дунтинху. В окрестностях современного г. Наньсянь благодаря еще одному ответвлению Янцзы возникло оз. Чишаху. Основная часть оз. Дунтинху тогда занимала восточную часть нынешнего озера. Южная его часть еще не превратилась в стабильный во¬


Глава 10. Этнодемографические процессы...
349
доем; там, где, образуя множество рукавов и проток, сливались воды рек Сянцзян и Цзыцзян, могла возникнуть их общая дельта. В западной части Дунтинху, кроме Чишаху, к западу от горы Чишань и к югу от р. Юаньцзян образовалось множество мелких озер, соединявшихся с Юаньцзян неподалеку от ее впадения в Дунтинху; с восточной частью Дунтинху эти озера, однако, не соединялись.
В облике другого озерного района у берегов Янцзы - в окрестностях современного оз. Поянху - также происходили важные изменения. Здесь издавна селились люди, в окрестностях раскопаны неолитические стоянки. Вплоть до се- редины V в. в южной части современного Поянху была низменность, прорезанная руслами рек. В 201 г. до н.э. - 421 г. уезд Цяоян располагался прямо в центре нынешнего оз. Поянху. На территории этого уезда в р. Ганьцзян впадали несколько притоков. Оз. Пэнлицзэ, упомянутое еще в первом китайском географическом сочинении, главе «Юй гун» в «Шу цзине», не совпадало с нынешним Поянху, отнюдь не было его древним наименованием. Название Пэнлицзэ, по- видимому, указывало на район речных заводей и болот, находившийся севернее нынешнего Поянху. В конце эпохи неолита русло Янцзы сдвинулось к югу, образовав в этом месте излучину, и заняло нынешнее положение, старица стала превращаться в озеро, которое соединено с широкой Янцзы, протекавшей по югу низины Цзюцзяна. Так и сформировалось Пэнлицзэ, огромное озеро, сквозь которое несла воды Янцзы. В том месте, где Янцзы, пройдя стеснявшие ее с обоих берегов возвышенности, выходила на равнину, скорость понижалась и образовался аллювиальный веер, который в《Юй гуне» и назван «Девятиречь- ем» - Цзюцзян. Рукава Янцзы текли на восток и впадали в Пэнлицзэ. Там, где была расположена северная, основная часть Пэнлицзэ (к северу от Янцзы, на территории совр. Хубэя), ныне находятся несколько озер вдоль правого, северного берега Янцзы. Так как Пэнлицзэ образовалось между двух русел, старого и нового, на дне оставалось более мелкое место - перемычка. Постепенно наносы, приносимые через все рукава и подталкиваемые водой р. Ганьцзян в северную часть озера, привели к образованию отмели, разделяющей озера. Это про- изошло в конце правления Западной Хань. Пэнлицзэ продолжало мелеть и разделилось на несколько озер, поначалу соединенных между собой. Название Пэнлицзэ в отношении водных пространств к северу от Янцзы со временем вышло из употребления.
По мере обмеления Пэнлицзэ его амортизационные возможности снижались. Примерно с III в. до н.э. уровень местности на участке между Наньчаном и впадением р. Ганьцзян в озеро неуклонно понижался, и в этой низине постепенно разливалась вода. В 421 г. уезд Цяоян, ранее существовавший в данном районе, упразднили. В III-VI вв. новое Пэнлицзэ (при династии Цзинь оно называлось также Гунтинху) было еще невелико, примерно совпадая с самой северной частью нынешнего Поянху. Вплоть до IX-X вв. это озеро оставалось довольно стабильным, и площадь его почти не увеличивалась. Однако неуклонное опускание местности к северу от Наньчана привело к появлению все новых рукавов устья Ганьцзяна при впадении его в Янцзы и к дальнейшему заболачиванию.


350
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
Окрестности оз. Тайху также выглядели иначе, чем сейчас. Археологические находки периода неолита показывают, что уже 5-6 тыс. лет назад в этом районе располагалась низменность с озерами. Она продолжала опускаться, а в примор- ском районе скапливались наносы, и низменность принимала блюдцеобразную форму. В конце концов оформилось большое озеро, которое в доциньских источниках называлось Чжэньцзэ. Источником воды являлись речушки, стекавшие с окрестных возвышенностей. До VII-VIII вв. Янцзы через два протока несла воды в Тайху. Три реки вытекали из Тайху и впадали в океан. Между тем дно низменности продолжало опускаться, а наносы вдоль берега моря накапливались, чтоувеличивало блюдцеобразность озерного рельефа и способствовало, с одной стороны, обмелению рек, а с другой - заболачиванию равнины у Тайху. В V в. р. Сунцзян (одна из трех вытекавших из Тайху; современная, р. Усунцзян) в нижнем течении сильно заилилась, ее пропускная способность снизилась, а к VII в. исчезли две другие реки, так что трудно даже найти следы их русел. Однако вода из Тайху по-прежнему выходила через три русла, к основному (Усунцзян) добавились два новых. Изменения, видимо, проходили медленно и не носили катастрофического характера; по крайней мере вплоть до периода правления династии Тан наводнения в районе Тайху не отмечены.
Основной зерновой культурой Северного Китая оставалось просо, постепенно возрастало значение пшеницы. В конце правления Восточной Хань основным пшеничным поясом был район Сюйчжоу (север Цзянсу) - Яньчжоу (север Шаньдуна). С III в. началось постепенное распространение посевов пшеницы в бассейне Хуанхэ, результатом чего стало превращение ее ко второй половине II тыс. в главную зерновую культуру в долине среднего и нижнего течения Хуанхэ.
К VI в. существовало огромное число сортов зерновых, различавшихся характеристиками роста и урожайностью и использовавшихся в зависимости от природных условий того или иного района. Была внедрена система ротации «три поля на два года». В рамках этой системы позднее просо сеяли после сбора урожая пшеницы или пшеницу сеяли после раннеспелых сортов проса.
В III-VI вв. в бассейне Хуанхэ существенно увеличились по сравнению с предыдущим периодом и посадки заливного риса. В окрестностях Лояна прекрасным рисом славился уезд Синьчэн (юго-запад совр. уезда Ичуань). В бассейнах рек Циншуй и Цишуй в северной части Хэнани избыток воды и большое количество прудов также создавали благоприятные условия для выращивания заливного риса. Подати в этом районе, начиная с правления Северного Вэй и Северного Ци и вплоть до установления империи Тан, часто выплачивались именно этим видом зерна. Рисовые поля в районе современного Пекина просуществовали с периода Северного Вэй вплоть до возникновения «инородческих» государств - киданьского Ляо (916-1125) и чжурчжэньского Цзинь («Золотое», 1115-1234).
Основным следствием массовой миграции ханьцев на Юг было заселение и хозяйственное развитие территорий, которые ранее считались недоступными или неудобными для освоения. В китайскую сферу влияния инкорпорировали и гористое юго-восточное побережье (Фуцзянь), и болотистые местности в бас¬


Глава 10. Этнодемографические процессы.，.
351
сейне озер к югу от Янцзы (Хубэй). По мере роста населения некоторые старые методы земледелия показали свою непригодность. Ду Юй, например, критиковал подход древних, которые огнем очищали землю от леса и зарослей. Подсечно-огневое земледелие было возможным при низкой плотности населения; когда же плотность стала возрастать, выявились его недостатки - неэффективное использование пашни и разрушение пастбищ.
Этносы, проживавшие в регионах Юга до прихода туда ханьцев, тоже, разумеется, трансформировали природную среду, но с расселением северян масштаб этих изменений существенно увеличился, а их темп ускорился. Осушались болотистые долины, создавались польдерные поля, стало применяться террасирование холмов. Видимо, беженцы-ханьцы заимствовали ряд методов ведения хозяйства у тех этносов, которые издавна выращивали в этом регионе заливной рис.
Создание заливных полей требовало больших усилий, но и вознаграждение за труд было высоким. На рисовых полях непременно следовало поддерживать нужный уровень воды, для этого участок выравнивали и огораживали, чтобы обеспечить своевременную подачу и отток воды. В рисовое поле нужно было вложить много труда, зато с годами его продуктивность повышалась, в противоположность суходольным полям Севера, поддержание плодородия которых требовало постоянного внесения удобрений. Рис дает более высокие и более стабильные урожаи, чем просо и пшеница. Наконец, технология выращивания заливного риса менее разрушительна для окружающей среды - покрытая слоем воды почва не подвергается эрозии. Поле, созданное трудом одной семьи за несколько десятилетий, может приносить их потомкам устойчивые урожаи на протяжении сотен лет. Впрочем, в долгосрочной перспективе повсеместная замена естественных ландшафтов антропогенными, осушение болот, сокращение площади озер и террасирование горных склонов все равно вызвали значительный рост числа стихийных бедствий и ряд других негативных последствий, но они проявились значительно позже.
Сельскохозяйственные изобретения, привнесенные на Юг из бассейна Хуанхэ, в частности запряженный волами плуг и водяные мельницы, неотделимы от потока переселенцев-северян. В энциклопедии «Ци минь яо шу»? содержащей сведения по ботанике и сельскому хозяйству, есть упоминания и о новых методах обработки земли, разработанных и внедренных в период раздробленности. Описан, в частности, плуг с лемехом и доской для рыхления, а также борона.
Ирригация, практиковавшаяся в Центральном Китае уже в V в. до н.э.，с кон- ца III в. стала широко распространяться и на гористых землях Южного Китая. От Цзянье，столицы У，прорыли канал для облегчения сообщения с бассейном оз. Тайху. В 321 г. построили два огромных водохранилища и углубили озеро близ современного Цзиньцзяна в провинции Цзянсу，а немного позднее бассейн Янцзы двумя каналами соединили с плодородной равниной в бассейне Хуайхэ. Впрочем, дамбы и водохранилища строились быстро, и это неизбежно сказывалось отрицательно на их качестве. Они легко разрушались в случае особенно сильных осадков, что вызывало наводнения на равнине.


352
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III-X вв.
Развитие и трансформация ландшафта зачастую зависели от политических и военных факторов. Каналы, по которым могло осуществляться наиболее де- шевое транспортное сообщение, являлись путями доставки войск и продоволь- ствия для их снабжения. Этот подход прослеживался и в периоды единства государства, и в периоды раздробленности. Так было в древнем Китае до объединения, и в дальнейшем роль государства как стимулятора экономического и тех- нического развития своеобразно проявлялась в пограничных зонах, способствуя усилению военной мощи и повышая эффективность гражданской администрации. Так, в 243 г. царство Вэй планировало поход против У? путь лежал через долину Хуайхэ. Один из сановников представил свои соображения о том, что хотя земля в этом районе хороша, но воды недостаточно, чтобы добиться высокой продуктивности. Необходимо прорыть каналы для обеспечения ирригации и транспортировки провианта. К югу от Хуайхэ в случае масштабной экспедиции более половины людского состава армии будет занято транспортировкой, что чрезвычайно дорого. Выгоднее будет поселить 20 тыс. колонистов к северу от Хуайхэ и 30 тыс. к югу от нее. В результате и крестьян, и солдат одновременно будет достаточно.
На землях, введение которых в оборот не требовало масштабных организованных усилий и государственной поддержки, набирали силу процессы экономического развития, в большей степени ориентированного на частные интересы. Крупнейший западный исследователь экологической истории Китая М.Элвин приводит яркий пример неспособности властей бороться с «приватизацией» природных ресурсов, относящийся к середине V в.? когда династия Лю-Сун контролировала территорию в среднем и нижнем течении Янцзы. К этому времени попытки властей сохранить часть природных ресурсов для совместного ограниченного использования всеми местными жителями под контролем властей потерпели провал (впрочем, подобное произошло не только в этом районе).
Начальник Янчжоу, района с центром на месте современного Нанкина, докладывал императору: «Хотя запреты, касающиеся гор и озер, издавна установлены, простые люди привыкли ими пренебрегать, беря друг с друга пример. Они полностью выжгли растительность на горах, построили дамбы вдоль рек и действуют таким образом, чтобы получить все выгоды для собственных семей. Богатые и влиятельные люди захватывают склоны холмов. Бедным и слабым негде собирать топливо и косить сено. Эти злоупотребления серьезно вредят хорошему управлению, и власти должны положить этому конец. Следует подтвердить, что прежние законы, определявшие должное и вредное, все еще в силе».
Некоторые представители власти напоминали об указе 336 г.? в котором говорилось: «Захват гор или болот в личное владение приравнивается к грабежу». Другие, однако, возражали: «Система (336 г.) содержит строгие и суровые запреты. С тех пор как людям стало трудно соблюдать их, на практике ограничения ослаблены в соответствии с духом времени. Тем не менее захват гор и пере- гораживание рек дамбами становятся все более и более обычным делом. Так как люди берут друг с друга дурной пример, эти места превратились в их наследст¬


Глава 10. Этнодемографические процессы...
353
венную собственность. Если мы внезапно отнимем все это имущество, это мо- жет спровоцировать возмущение.
Нам следует ныне восстановить старые правила и создать систему, базирующуюся на следовании пяти правилам: что касается гор и болот, мы не должны наказывать и применять конфискацию к тем, кто давно очистил их огнем, сажает бамбук и фрукты таким образом, чтобы это возобновлялось, и кто построил дамбы и заграждения, чтобы удержать реки и морскую рыбу, если все это ремонтируется и содержится в порядке». Было предложено внести эти владения в земельный регистр. Частная экономическая энергия представляла собой значительную социальную и политическую силу, достаточную для того, чтобы фактически отменить исключительно суровые законы, принятые столетием раньше.
Одним из важных результатов проникновения поселенцев в субтропические регионы стало «открытие» чая. Трудно установить, насколько древним был обычай чаепития, но наиболее раннее упоминание о нем встречается в биографии чиновника, который умер в 273 г. На протяжении многих столетий эта привычка была характерна лишь для Центрального и Южного Китая. Для роста чайных кустов необходимо большое количество осадков, желательно равномерно распределенных в течение года, и хорошо дренированная почва. В Китае чай выращивается практически исключительно по окраинам равнин. Наиболее ранними центрами чаеводства стали склоны холмов Чжэцзяна и Цзянси. Чайные растения, видимо, не культивировались на больших плантациях, а выращивались отдельными хозяйствами для собственных нужд. Возможно, культивация чая представляла собой одну из наиболее ранних попыток использования земли на склонах холмов. Замена естественной лесной растительности на чайные кусты не приводила к эрозии почвы, так как кусты чая сами по себе образуют довольно надежное покрытие, защищающее от воздействия дождя и ветра.
В Сычуани сохранялась значительная часть девственных лесов. В историкогеографическом сочинении, составленном в 347 г.? упоминается, что склоны гор там покрыты зарослями катальп, кипарисов и высоким бамбуком, почва обнажается лишь вдоль русел рек. Заготовка бревен не требовала слишком больших усилий, и этот труд хорошо вознаграждался. Кроме обычных способов применения древесины уже тогда трубки из бамбука использовались для хранения и транспортировки природного газа из колодцев, расположенных в районе современного Чунцина.
В оде Цзо Сы (2507-305?), относящейся к концу III в. и посвященной столицам Трех царств, есть описание района Чэнду, и он производит впечатление места, где окружающая среда эксплуатировалась весьма интенсивно, но еще не деградировала. Согласно его описанию, древесная флора на влажном Юге отличалась большим разнообразием, в основном там произрастали вечнозеленые деревья, в том числе кассия (китайское коричное дерево), «драконий глаз» (Nephe- lium longana), личжи. Их кроны Цзо Сы уподоблял облакам. В изобилии водились павлины, фазаны, носороги, слоны, гиббоны. К северу от Чэнду, почти на границе с Шэньси, росли магнолия и корица, два вида катальпы, узколистная


354
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
ива, павлония, можжевельник, веерная пальма. Там, на расстоянии по меньшей мере 300 км от столицы, также добывалась древесина. На востоке росли молочай, красный бамбук. Дома окружали сады и огороды, в которых выращивались различные овощи и фрукты. На западе были густые темные леса, где якобы произрастало, в частности, мифическое дерево с двумя стволами, каждый из которых по очереди был то живым, то мертвым.
Чэнду в тот период оставался островком в море, населенным неханьскими народностями. Окрестности же города представляли собой громадный рукотворный сад. Урожаи обеспечивались Дуцзянской ирригационной системой, которая аккумулировала паводковые воды р. Миньцзян и распределяла их для орошения полей и садов, превращая угрозу сельскому хозяйству в пользу для него. Воды более мелких рек также использовались для орошения плодородных полей, на которых выращивались сорго, просо, рис. Во фруктовых садах росли пальмелла, мандарины, апельсины, сливы, виноград, гранаты. Таким образом, уже тогда шел процесс постепенной замены естественного ландшафта антропогенным, девственные леса сводились, но при этом культивировались фруктовые деревья. Ландшафт находился под контролем садоводов и ирригационной администрации.
В Чэнду стекались товары из довольно далеких мест, в том числе и из-за границ Сычуани. Судьба некоторых видов деревьев определялась потребителями, находившимися от них за тысячи километров. Так межрегиональные связи и торговля оказывали влияние на окружающую среду, в том числе на леса. После процветания во времена Троецарствия, в IV-VI вв. Сычуань переживала экономический упадок, что совпало и с периодом похолодания. Восстановление экономики наступило только при Тан.
В состав некоторых государств входили и районы крайнего Юга, присоединенные к китайскому государству еще династиями Цинь и Хань. Климат, растительность и животный мир этих мест (современные Гуандун, Гуанси и Север- ный Вьетнам) разительно отличались от всего, что было знакомо китайцам Севера и даже «старого Юга» - района к югу от Янцзы. В 304 г. Цзи Хань описал многие растения этого региона, объясняя необходимость такого труда именно тем, что люди «центральных регионов» часто даже не представляют себе природу этих мест. Для северян многое было диковинным: водный шпинат (ипомея водяная) выращивали на плотах, ткань плели из волокон ствола банана и бамбука. Деревья высотой в десятки метров, со стволами, ширина которых от земли до вершины была почти одинаковой, а ветви или листья в виде веера росли лишь на самой вершине. Лианы густо опутывали лес, произрастали разнообразные пальмы: веерная, сахарная, Ливистона, а также болотный кипарис. Познакомились северяне и с новыми продуктами и привычками, например с жеванием бетеля. Жевательная смесь, возбуждающая нервную систему, приготовлялась из листьев пер- ца бетель, орехов арековой пальмы и извести (ее добывали, сжигая раковины). Слюна жующего бетель окрашивается в красный цвет, и он вынужден часто сплевывать. Бетель применялся и для лечения некоторых болезней, в том числе ма¬


Глава 10. Этнодемографические процессы...
355
лярии. Этот обычай перенимали китайцы-южане, у северян же он зачастую вызывал отвращение. Эта привычка, свойственная и ныне многим народам Юго-Восточной Азии и Океании, впрочем, не укоренилась среди китайцев даже на Юге.
В противоположной части территории современного китайского государства, к северо-западу от ареала проживания ханьского населения, на территории нынешних Внутренней Монголии и Ганьсу, в начале - первой половине I тыс. н.э. началось формирование многих ныне пустынных районов. На месте пустынь Внутренней Монголии в древности почти повсеместно располагались степи. Однако к III-VI вв. травяной покров во многих местах был уже нарушен, в основном из-за осуществлявшихся в ханьское время мероприятий по созданию буфера на случай нападений сюнну. В степи переселяли крестьян, и они начинали заниматься там земледелием. После падения Восточной Хань сюнну продвинулись к югу, и китайские земледельцы бежали во внутренние районы, однако нарушенный травяной покров полностью уже не восстановился. Так начали развиваться пустыни Улан-Бух в западной части равнины Хэтао, Му-Ус в южной части Ордосского плато и другие. На юге Ордоса к IV в., видимо, уже существовал небольшой участок песчаной пустыни, однако и пустынные участки перемежались тогда степями, болотами и кустарниками (впрочем, по поводу времени формирования этой пустыни существуют различные мнения, некоторые ученые относят его к первой половине II тыс. н.э.). На территории нынешней пустыни обнаружены следы поселений ханьских и танских времен, а также III-VI вв. Начиная с эпохи Хань пустыня стала постепенно увеличиваться. В источнике VI в. «Шуй цзин чжу» («Канон рек с комментариями») отмечено существование песчаных барханов и сыпучих песков в бассейне нынешней р. Удинхэ. При описании природной среды Сячжоу в источнике IX в. уже говорится о повсеместном распространении в его окрестностях зыбучих песков и песчаных бурь. А в связи с разрушением сунской армией Сячжоу в 994 г. отмечено: «Сячжоу [расположен в] глубине пустыни». В XII в. южная граница пустыни доходила до гор Хэн- шань, Байюйшань и Ордосского плато, т.е. совпадала с нынешней кромкой пустыни Му-Ус.
Самая большая пустыня в Китае и одна из самых больших в мире - пустыня Такла-Макан расположена в центре Таримской котловины，ее площадь состав- ляет 337 тыс. кв. км. При Западной Хань пустыня еще не была так велика, через Таримскую котловину проходили два больших торговых пути, составные части Великого шелкового пути. Русла Тарима и других рек этого региона постоянно перемещались, и пути заносил песок. В течение долгого времени - при династиях Западная Хань, Вэй, Цзинь - бывший главным городом на Великом шелковом пути Лоулань (в районе оз. Лобнор) из-за изменения русла р. Кунцюэхэ обезлюдел. В середине VI - начале VII в. был оставлен древний город, располагавшийся примерно в 100 км к северу от современного Цемо (ныне там пустыня). Дру- гой город, находившийся в 150 км к северу от современного Миньфэна，жители покинули еще в III в. или чуть позже. В тот же период из-за перемены русла р. Черчен был оставлен Милань (Исюнь). Процесс опустынивания в восточной


356
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—Хвв.
и южной части Такла-Макан проходил в основном в IV-V вв., следующий этап относится к VIII-IX вв.? третий этап начался с XV в.
По равнине вдоль северных склонов Куньлуня проходил южный путь на Запад. Непродуманное освоение, сопровождавшееся на протяжении длительного времени использованием неподходящих для подобных районов ирригационных схем, привело к подъему уровня подземных вод и вторичному засолению почвы. Земли постепенно теряли плодородие и забрасывались, поля поднимались все выше по течению рек, стекающих с Куньлуня. Забрасывание земли с уничтоженным естественным травяным покровом создавало условия для опустынивания, и под действием ветра не только поля, но и строения и дороги заносил пе- сок. К северу от современного шоссе, связывающего Моюй, Юйтянь, Миньфэн, под барханами погребены остатки дорог и сторожевых башен.
Эпохи Суй и Тан
За восстановлением политического единства последовал постепенный рост населения на территории империи. Еще Северное Чжоу, сановником которого был основатель империи Суй, контролировало территорию, включавшую Ганьсуйский коридор на северо-западе, значительную часть земель в излучине Хуанхэ на севере и Сычуаньскую котловину. После покорения царства Северное Ци в 577 г. в его состав вошли земли вплоть до Бохайского залива, ограниченные с юга р. Хуайхэ. После покорения южной династии Чэнь (589 г.) юго-западная граница империи Суй стала проходить по западной части современной провинции Гуйчжоу. В начале VII в. на некоторое время удалось установить контроль над о-вом Хайнань. Входила в состав империи и северо-восточная часть Вьетнама. В связи с расколом Тюркского каганата на восточную и западную части и их ослаблением, суйскому государству удалось вернуть земли в излучине Хуанхэ, продвинуться к северу от нее. Граница с Восточнотюркским каганатом проходила по территории современной Внутренней Монголии.
Согласно данным «Суй шу»? в 609 г. в государстве насчитывалось 9 млн. 70 тыс. дворов, т.е. 45-46 млн. человек, если, как это обычно принято, семью считать состоящей в среднем из пяти человек. Г.Биленстейн полагал, что население фактически составляло 54 млн. человек. По оценкам современных китайских ученых, династия Суй в период максимальной стабильности и наиболее прочного контроля за территорией и бюрократическим аппаратом насчитывала 56-58 млн. подданных. Таким образом, более чем за четыре века население восстановилось до уровня, достигнутого ранее, при Восточной Хань.
Сравнение с данными 140 г. показывает, что рост населения Лёссового плато с центром в бассейне рек Вэйхэ и Фэньшуй составил около 11 млн. человек. Большинство, видимо, не были ханьцами по происхождению, хотя и хорошо ассимилировались к VII в. В Чанъани и ее окрестностях проживало примерно 1,8 млн. человек. Плотность населения Южного Китая, несмотря на массовые миграции с Севера и правление ряда китайских династий в течение периода раздробленно¬


Глава 10. Этнодемографические процессы...
357
сти? была еще не слишком высока. В географическом разделе «Суй шу» весь регион к югу от Янцзы выступает в качестве одной обширной провинции, вне основных девяти. Впрочем, данные учета населения 609 г. для Южного Китая считаются недостоверными. Так или иначе, в сравнении с данными переписи 140 г., в 609 г. отмечен рост в определенных частях Южного Китая например, в районе все более мелевших и уменьшавшихся в размерах озер и болот Хубэя, где в древности располагалось оз. Юньмэнцзэ. Территория современных провинций Чжэцзян и Фуцзянь входила в состав империи Суй. В то же время Гуан- си и Юньнань оставались еще вне суверенитета китайского государства.
Тан контролировала примерно ту же территорию с включением несколько большей части Гуанси и Гуйчжоу, а также южной Маньчжурии.
К середине VII в. танский Китай снова распространил свою власть над Таримской котловиной и даже далее, победив западных тюрков. Военные поселения были размещены в северных пограничных провинциях, в том числе к северу от излучины Хуанхэ, в оазисах Ганьсуйского коридора, к западу от Турфанской котловины, и в горных долинах на границе с Тибетом, к востоку от оз. Кукунор. Численность самых больших поселений составляла несколько сотен крестьян- солдат. Благодаря этому Танская империя в период своего процветания оказала значительное воздействие на племена и этнические общности к западу и северо- западу от собственно китайских земель.
Однако с середины VIII в., после битвы при р. Талас и восстания Ань Лушаня, влияние Тан на севере и северо-западе стало падать. Границы все больше страдали от набегов уйгуров, чей каганат пришел на смену тюркскому. Косвенными результатами потери китайской империей контроля над этим районом стали изменение культурного облика оазисов Таримской котловины и последующая победа ислама над буддизмом в этом районе.
На юго-западе в 20-е годы VII в. был образован военный округ (дудуфу) Наньнинчжоу, западная граница которого проходила по линии Миду-Хуанин (Юньнань). Территория образованного в 664 г. военного округа Яочжоу на западе доходила до рек Ланьцанцзян и Юаньцзян.
На юге пограничным был район, в который входили юго-восток Юньнани, юго-запад Гуанси и северная часть Вьетнама с центром в районе современного Ханоя.
В 60-70-е годы VII в. китайской империи удалось захватить северную и юго- западную части Корейского п-ова (государства Когурё и Пэкче), однако к концу VII в. под китайским контролем остались лишь бывшие когурёские земли на п-ове Ляодун. К середине VIII в. центральная власть фактически контролировала только Ляоси, но не Ляодун. Восточнее располагалось государство Бохай. К X в. власть Танской империи в этом районе была вытеснена ккданями.
Данные, относящиеся к началу правления Тан, дают цифру лишь в 2-3 млн. дворов; даже с учетом больших людских потерь во время смут, эти цифры не могут описывать все население. В середине VII в., по оценкам западных ученых, население составляло 42-50 млн. человек.


358
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Плотность населения территории Тан во второй четверти VII в.
После достижения политической и экономической стабильности начался быстрый рост насекления и, возможно в еще большей степени, выявление неучтенного населения. Согласно данным составленного под руководством Ду Ю «Все- общего свода знаний» («Тун дянь»), к 754 г. население всего государства составляло 8?9 млн. дворов, т.е. почти 53 млн. человек. Большинство современных исследователей, учитывающих совершенствование техники земледелия и расширение транспортных возможностей по сравнению со временем правления династии Западная Хань (когда в империи проживало около 60 млн. человек), а также признающих для 609 г. корректной цифру как минимум 54 млн. человек, полагают, что за первое спокойное столетие существования династии Тан количество подданных китайского государства могло вырасти не менее чем на 20 млн., превзойти максимум, зафиксированный во 2 г. н.э.? и к середине VIII в. составить 70-75 млн.? по другим оценкам - 80-90 млн. человек.
Страна тогда делилась на 15 дао (провинций).


Глава 10. Этнодемогрги^ические процессы-..
359
В семи дао, расположенных к северу от гор Циньлин и р. Хуайхэ, согласно документам, проживало 30 млн. человек, т.е. около 3/5 учтенного населения. Наиболее населенными были Хэнань и Хэбэй - территория этих двух дао соответствует современным городам Пекину и Тяньцзиню и провинциям Хэнань и Хэбэй (за вычетом Лояна и его окрестностей, выделенных в отдельную административно-территориальную единицу - Дуцзи-дао), а также району части современных провинций Аньхуэй, Цзянсу к северу от Хуайхэ. Всего там проживало, согласно данным учета, около 40% населения страны - 20 млн. человек.
Самая высокая плотность населения наблюдалась в городах Чанъань и Лоян с окрестностями: в Цзинцзи-дао с центром в Чанъани проживало 3,150 млн.? а в Дуцзи-дао с центром в Лояне - 1,45 млн. человек. Из них в префектуре {фу) главной столицы Цзинтяо-фу — 1，96 млн.，в префектуре восточной столицы Хэ- нань-фу — 1，18 млн. Следом шел город Вэйчжоу，важный транспортный узел на берегу канала Юнцзицюй, соединявшего реки Хуанхэ и Хайхэ (совр. Хэбэй), с населением 1，1 млн. человек. Районы наиболее высокой плотности населения того времени совпадали с экономическими центрами государства и находились на равнине в нижнем течении Хуанхэ.
Население дао Хэдун (совр. Шаньси) составляло 3,72 млн. человек, Гуань- нэй- 1,5 млн. Всего лишь 530 тыс. человек проживало в Лунъю (совр. Ганьсу, Цинхай).
В Южном Китае, т.е. к югу от Циньлина и Хуайхэ, первенство по количеству населения принадлежало дао Цзяннаньдун (совр. Шанхай, юг Цзянсу и провинций Чжэцзян и Фуцзянь) с центром в Сучжоу, где проживало 6,61 млн. человек, сконцентрированных в основном в окрестностях оз. Тайху и на побережье Хан- чжоуского залива. Следом шла Цзяньнань (примерно соответствует совр. пров. Сычуань) с населением 4,09 млн., наиболее высокой была плотность в районе Чэнду - 920 тыс. человек. Затем Цзяннаньси (Хунань, Цзянси) - 3,72 млн.? Хуайнань (между Хуайхэ и Янцзы) - 2,27 млн.? Линнань на крайнем юге - 1Д6 млн. Наиболее малочисленным было китайское население в дао Цзяньчжун (совр. Гуйчжоу) - 160 тыс. человек.
Север Китая на протяжении длительного времени подвергался потрясениям, вызывавшим отток населения. Затем, уже в 30-50-е годы VII в.? здесь разразилась целая серия эпидемий, распространение которых в значительной степени облегчалось наличием сети оживленных транспортных артерий (дорог и каналов). Однако продолжение практики размещения императорских столиц на севере способствовало восстановлению и развитию этого региона. Расположение столицы неизменно оказывало стимулирующее влияние на окружающие территории, в частности благодаря межрегиональной интеграции. Перевозка за государственный счет на большие расстояния значительной части зерна и других товаров в качестве подати и государственных закупок искусственным образом уменьшала транспортные издержки. Это не только способствовало обеспечению продовольствием население, не занятое в сельском хозяйстве, но и смягчало по¬


360
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
следствия неурожая в старых земледельческих районах, а также способствовало усилению межрегиональной специализации и созданию сети рынков, где привозное зерно обменивалось на другие культуры (например, овощные), которые могли выращиваться на землях, для зерновых не подходящих.
Крупные изменения в распределении населения произошли во время и после мятежа Ань Лушаня. На протяжении нескольких лет район среднего и нижнего течения Хуанхэ был охвачен военными действиями, пали обе столицы. Убыль населения на равнине Хуанхэ была огромной, многие из тех, кому посчастливилось сохранить жизнь, бежали из родных мест. В столице Чанъани и ее окрестностях население уменьшилось наполовину. Пример высочайших темпов паде- ния численности населения показывает округ {цзюнъ) Цинхэ, располагавшийся по берегам канала Юнцзицюй: в 742 г. там зафиксировано 830 тыс. человек, а к 756 г. осталось всего 100 тыс. человек. Негативная динамика сохранялась и после подавления восстания. Так, закон о «двухразовом налоге», изданный в 780 г., распространялся на 3,8 млн. хозяйств. В 807 г.? по данным «Цзю Тан шу»? осталось только 2,44 млн. податных дворов.
К данному периоду относится второй в истории Китая массовый исход населения бассейна Хуанхэ на юг (первый произошел в период раздробленности III- VI вв.).
Кроме фактической убыли и перемещения населения важной причиной снижения численности подданных была утрата контроля двора над большей частью территории страны. После удара, нанесенного мятежом Ань Лушаня, центральная власть контролировала лишь столичную область, равнину Хуайхэ и политически сравнительно пассивные провинции Юга. Отмечено массовое укрыватель- ство от учета на местах. Население некоторых местностей не учитывалось вовсе. Так, согласно «Цзю Тан шу», в 806 г. в бассейне Хуанхэ была 71 область (чжоу), которые не докладывали двору о количестве населения. Поэтому демографиче- ские данные конца правления династии Тан считаются весьма неполными и практически непригодными для анализа.
Масштабы процесса перемещения населения на юг видны на примере сравнения данных о количестве дворов в нескольких южных областях за два периода - в последнее десятилетие перед восстанием Ань Лушаня и в первые два де- сятилетия VIII в. В Сянчжоу (с центром в г. Сянъяне на территории совр. г. Сянфань, в составе семи уездов) численность населения увеличилась на 120%, в Аочжоу (с центром в г. Учане на территории совр. Ухани, в составе пяти уездов) -на 100%, в Сучжоу (с центром в г. Сучжоу, в составе семи уездов) - на 30%, в Хунчжоу (с центром в г. Наньчане, в составе семи уездов) - на 65%, в Цюаньчжоу (с центром в г. Цюаньчжоу, в составе четырех уездов) - на 50%, в Гуанчжоу (с центром в г. Гуанчжоу, в составе 13 уездов) - на 75%.
Таким образом, во второй половине VIII в. значительно увеличилось население всех южных областей, и этот рост связан в основном с притоком северян. В разных источниках того периода содержатся сведения о направлении миграций жителей тех или иных областей. Например, жители бассейна Жушуй на за¬


Глава 10. Этнодемографические процессы…
361
паде Хэнани переселялись на юг, в бассейны рек Сянцзян и Ханьшуй. В области Сучжоу беженцы с севера составили треть населения. Важнейшим районом расселения жителей севера стала область Юэчжоу в Чжэцзяне. В каждом из заселяемых регионов бурный рост населения сначала затрагивал «экономический центр», обладавший наиболее выгодными условиями с точки зрения плодородия и легкости введения земли в хозяйственный оборот, удобства транспортных путей и т.п., а затем, по мере переполнения «центра», перемещался в периферийные районы, на менее удобные и менее плодородные земли.
К середине VIII в. почти половина населения проживала в бассейне Янцзы и к югу от него. Основными причинами миграции в субтропические и тропические регионы оставались войны, угроза со стороны тюрков и тибетцев, голод, наводнения, социальная несправедливость, проявлявшаяся в виде тяжелого налогообложения, принудительного труда и сокращения самостоятельного землевладения. Стимулом для переселения колонистов бывала и политика властей, но подобные миграции редко приобретали существенные масштабы. Наибольший приток населения пришелся на районы, расположенные в южной части современной провинции Цзянсу и в Чжэцзяне. Именно в период правления династии Тан юго-восточное побережье окончательно превратилось в часть китайской империи. Изоляция Цзянси, центром которой был приток Янцзы - Ганьцзян, была преодолена; к середине VIII в. здесь проживало больше людей, чем в Хунани в первое время.
Этот исход на юг продлился до конца династии Тан. В последней четверти IX в. ситуация на Великой Китайской равнине была дестабилизирована восстанием Ван Сяньчжи и Хуан Чао, и вновь у многих жителей бассейна Хуанхэ не осталось другого выхода, кроме бегства на юг. В конце периода Тан и в период Пяти династий беженцы с севера распределялись по всем южным местностям. Территория современных провинций Цзянсу, Аньхуэй, Чжэцзян, Цзянси, Сычуань приняла огромное количество беженцев. В эпоху Пяти династий и Десяти царств (Удай шиго, 907-960) основатели только двух новых южных царств - У-Юэ и У - были коренными южанами, царства Нань-Хань - потомками более ранних переселенцев; остальные же царства были созданы мигрантами с севера, прибывшими на юг на рубеже Тан и новой исторической эпохи.
Между 742 и 1200 гг. население Северного Китая возросло менее чем на 54%, тогда как увеличение количества жителей юго-востока составило 695%, среднего течения Янцзы - 483%, Линнани - 150%, верхнего течения Янцзы - 135%. С середины правления Тан до начала правления Мин (1638-1644) плотность населения в низовьях Янцзы выросла на 643%. Упомянутые три региона Китая - среднее и нижнее течение Янцзы, а также юго-восток - демонстрировали наиболее впечатляющие темпы демографического роста как в этот, так и последующие периоды. Население этих территорий, составлявшее лишь около 10% населения Китая в период правления Хань и 15% при Суй, к середине периода правления Тан составило уже около 25%, к 1080 г. - около 50%, в 1200 г.- около 54%. Этот «демографический взрыв» произошел не просто благодаря


362
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
притоку населения, но, как отмечал Р.Хартвелл, стал возможен в результате переселения на юг опытных администраторов и других квалифицированных работников, обеспечивших эффективную мирную колонизацию новых земель, и расширения границ сельскохозяйственных технологий, применяемых в Южном Китае.
Население Чанъани, западной столицы, составляло около 2 млн. человек, половина из них жила в пределах городских стен, другая - в пригородах. В восточной столице - Лояне проживало около 1 млн. человек. Оба города имели огром- ные рынки, разнообразные производства предметов роскоши, там селилось не только много арабов, персов, индийцев, большое число которых проживало и на юге: было много приезжих с севера и с запада - тюрков, сирийцев, татар, тибетцев, и с востока - корейцев и японцев. Население 25 городов танского Китая в VIII в. превосходило полмиллиона. Даже в сравнительно новых городах на южном и юго-восточном побережье, таких как Ханчжоу, Фучжоу и Гуанчжоу, население исчислялось сотнями тысяч.
Развитие и поддержка торговли в танский период стали одним из факторов, способствовавших росту населения и его благосостояния на южном и юго-восточном побережье. В VIII в. расширили свою активность арабские торговцы. Они создали фактории сначала в дельте р. Чжуцзян, затем на территории Фу- цзяни и Цзянсу. По уровню торговой активности и «космополитичности» тан- ские города заметно превосходили ханьские. Побережье Южного и Юго-Восточного Китая привлекало все большее количество иностранцев. Корабли индийцев, арабов, персов и малайцев прибывали к устью р. Чжуцзян, где обменивали благовония, пряности, лекарства, изысканную древесину и другие товары на тюки шелка, ящики с фарфором и рабов. Гуанчжоу стал самым большим портом на Юге, с населением 200 тыс. человек, причем большинство составляли иностранные торговцы, или «варвары». Впрочем, в окрестностях Гуанчжоу численность китайского населения была невелика, гораздо более плотно были заселены север Гуандуна и местность вокруг Гуйлиня. Дельта р. Чжуцзян еще не сформирова- лась, а на юге Гуандуна простирались малярийные болота.
Персидские и японские купцы также развернули торговлю с юго-восточным побережьем. «Столицей» арабских и персидских торговцев к середине VIII в. был Янчжоу на севере дельты Янцзы. Расположенный неподалеку от пересечения Янцзы и Великого канала, Янчжоу представлял собой процветающий торговый город. В его населении, составлявшем около 450 тыс. человек, доминировали богатые горожане, занятые торговлей, транспортировкой товаров из всех частей Южного Китая и других стран в крупные города Севера, ростовщичеством и ре- меслом. Ключевое положение Янчжоу на водных путях Тан позволило ему стать важным центром распределения соли, чая, драгоценных камней, ароматических веществ, лекарств, дорогих тканей и ковров. В городе производились бронзовые зеркала, шелк, сахар, вышивки, резное дерево и лодки. О размере иностранного торгового сообщества можно судить по тому, что локальные беспорядки в Янчжоу в 760 г. привели к гибели нескольких тысяч арабских и персидских купцов.


Глава 10. Этнодемографические процессы..，
363
Новые городские центры Юга, конечно, сильно отличались по облику от старых северных городов. Несмотря на большое население и процветающую торговлю, архитектурной замысловатостью они не отличались, что было вполне естественно для мест, расположенных на далекой границе. Гуанчжоу, например, хотя и был богатым городом, но благоустройство его оставляло желать лучшего, и многочисленные деревянные домики с соломенными крышами в пределах его тройной стены не раз сгорали в пожарах, пока в 806 г. губернатор не повелел жителям делать крыши из черепицы.
Средоточием традиций и имперского великолепия по-прежнему оставались северные столицы. Однако и они не были сплошь застроены зданиями. Хотя внутри стен Чанъани проживало около миллиона человек, на огромной территории в 80 кв. км были и малонаселенные места. Широкая полоса в южной части города была заселена очень слабо: там в основном располагались поля, сады, кладбища и несколько довольно далеко отстоявших друг от друга храмов. Юго- восточный угол был занят большим парком, славившимся прекрасными растениями и павильонами и посещавшимся знатью. Поэт Бо Цзюйи любил отправ- ляться туда верхом и, спешившись, прогуливаться среди ив вдоль речного берега. Богато засаженный ивами, тополями, розовыми лотосами, папоротниками и тростником, полный водной дичи всех видов, сад привлекал посетителей в любой сезон. Тесное смешение городского и деревенского, подразумевавшее существование не только садов, но даже полей и пустой земли внутри огороженного стенами пространства, отмечали и многие более поздние путешественники, в том числе посещавшие Китай в XIX - начале XX в. Видимо, это было связано с тем, что по традиции при строительстве нового города сначала возводилась стена, а затем уже огороженное пространство заселялось людьми (часто весьма неравномерно).
Первые десятилетия существования династии Тан были далеко не мирными. Начиная с 640 г., однако, наступил спокойный период, продлившийся вплоть до восстания Ань Лушаня. Кульминацией этой первой фазы мира и процветания был период правления Сюань-цзуна, время богатства и спокойствия. Хорошие и безопасные дороги, большие и малые постоялые дворы по всей территории империи позволяли путешествующим торговцам предпринимать дальние поездки без страха быть ограбленными. Для перевозок использовались не только сухопутные пути, но и густая сеть каналов, причем поступление товаров первой необходимости (прежде всего зерна) из Южного Китая к императорским столицам на Севере соперничало с растущим встречным потоком предметов роскоши - от жемчуга и перьев зимородка до живых носорогов - из Гуанчжоу. Два пути вели из Гуанчжоу на север, оба через притоки Янцзы - Ганьцзян и Сянцзян. Они выводили к озерам в среднем течении Янцзы; затем можно было легко сплавиться вниз по реке до Янчжоу, потом на север по каналам, оттуда до Чанъани. Фактически весь путь от Гуанчжоу можно было проделать по воде - через южные плоскогорья, к востоку по долине Янцзы, затем по равнинам Северного Китая к Лёссовому плато Шэньси. Императорская столица Чанъань лежала на краю ве¬


364
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
ликих азиатских степей, тем не менее она была приспособлена для обработки товаров, прибывавших по воде. В 743 г. к востоку от Чанъани соорудили искусственное озеро - водоем, предназначенный для перегрузки товаров с судов. По описанию Э.Шефера, «житель северного Китая, привыкший к поговорке „Лодки -на юге, лошади - на севере44, мог в тот год с удивлением наблюдать, как со всех концов империи собирались лодки, груженные товарами, внесенными как подать или доставленными в качестве дани ко двору. Здесь были алые войлочные попоны с севера, багряные горьковатые мандарины с юга, розовые паласы с шелковой бахромой с востока, малиновые квасцы с запада. Все товары перегружались здесь на баржи, команды которых, по образцу лодочников на Янцзы, были специально одеты в бамбуковые шляпы от дождя, куртки с рукавами и соло- менные туфли».
В то время как колонизация Южного Китая происходила в основном стихийно, освоение маргинальных земель вдоль северной границы было прежде всего результатом намеренной государственной политики. В период правления Тан государству принадлежали большие массивы земли, доход с которых шел на содержание чиновников, ремонт официальных зданий. Обширные территории Се- верного Китая предназначались под пастбища и использовались для коневодства. Лошади были жизненно необходимы для поддержания существования империи; для их прокорма требовались большие луга. В середине VII в. танский Китай обладал 706 тыс. лошадей, которые были распределены по восьми огромным пастбищным районам на севере долины р. Вэйхэ. Участки на государственных землях могли сдаваться крестьянам в аренду, доход от арендной платы шел в казну.
Не менее важной для государства была другая категория земель - туныпянъ - земля, использовавшаяся под военно-сельскохозяйственные поселения. Эта система сформировалась во времена Восточной Хань и превратилась в средство заселения и защиты недавно умиротворенной северо-западной границы. В танский период система туныпянъ выполняла такую же функцию - заселение и защита границ, но значение ее было много больше. К 736 г. в северных приграничных провинциях было создано более 900 военно-сельскохозяйственных колоний. Они располагались к югу от Великой стены, от побережья до того места на западе, где стена доходила до излучины Хуанхэ, далее по Ганьсуйскому коридору на запад к Турфанской впадине, а также на горных равнинах на границе Тибета, к востоку от оз. Кукунор. Размер колоний варьировался в зависимости от плодородия почвы и от того, нуждалась ли земля в ирригации. В больших колониях могло проживать несколько сотен крестьян-солдат. Некоторые наиболее плодородные и наиболее удаленные земли, как оказалось, испытывали недостаток рабочей силы для полного развития. Как утверждалось в докладе трону в 684 г., оазис Ганьчжоу в Ганьсуйском коридоре, например，мог бы получить выгоду от увеличения числа поселенцев: «Все военные поселения Ганьчжоу орошаются, омываются реками, приносящими большое количество ила, благодаря чему их плодородие не зависит от погоды. Эти более 40 поселений вместе формируют богатый регион, и каждый урожай приносит не менее 200 тыс. даней. Но из-за


Глава 10. Этнодемографические процессы...
365
недостатка рабочей силы там все еще остается свободная земля. Если дополнительные войска были бы поселены там и стали бы ответственны за использование всех существующих ресурсов земли, нетрудно было бы добиться ежегодно- го урожая в 300 тыс. даней».
Очередной виток усилий по распространению земледелия китайского типа на маргинальные районы, как и при Хань, имел следствием развитие процесса опустынивания. Классический пример опустынивания являет собой район, обычно называемый Сишаво, расположенный в Ганьсуйском коридоре (район Хэси), в нижнем течении р. Шиянхэ. Это полоса пустыни шириной 20-30 км, протянувшаяся на 135 км с севера на юг, площадь ее превышает 3000 кв. км. При Западной Хань здесь пролегала передовая линия защиты от сюнну, были созданы военные поселения. Город Саньцзяо, на территории которого сохранились остатки ханьских стен и сторожевых башен, ныне находится далеко в пустыне. В окрестностях Саньцзяо обнаруживают следы полей, межей, ирригационных каналов. Никаких предметов и следов активности послеханьского периода нет, видимо, превращение этого района в пустыню стало следствием масштабного освоения периода Хань. Еще одна волна освоения затронула район Хэси в начале правления династии Тан. Осваиваемые в бассейне Шиянхэ земли в основном концентрировались в среднем течении, на современной равнине Увэй. Из шести уездов танской провинции Лянчжоу пять были расположены в среднем течении Шиянхэ, и только один уезд - Увэй - в ее нижнем течении: видимо, природные условия в нижнем течении были уже не те, что в древности. Да и тот единственный уезд просуществовал лишь 27 лет (668-695), после чего земли были заброшены. Причиной стало активное освоение земель в среднем течении, нарушив- шее водоснабжение ниже по течению; поля были заброшены, и земля, на которой практически полностью был сведен естественный растительный покров, быстро стала превращаться в пустыню. Таким образом, зачастую функцию буфера для защиты от кочевых народов тот или иной район мог выполнять не только в те периоды, когда у китайских властей хватало сил на поддержание поселений, но и после ухода поселенцев. Среда обитания кочевников - степь в аридном климате не всегда восстанавливалась после прекращения земледельческого использования территории.
По поводу климата VI-VIII вв. существуют различные мнения. Преобладает точка зрения, что в этот период, после предшествовавших более чем трех столетий сравнительно холодного климата, наметилось потепление - возможно, температурный режим не слишком отличался от современного. Снова появляются записи о выращивании сливы мэй и мандаринов в районе Сиани. Известно, что деревья сливы мэй (называется также мэйхуа, абрикос муме, слива муме) выдерживают зимой температуры не ниже минус 14°С. Данные записи относятся к императорским паркам, поэтому принимать их в качестве достоверного доказательства приходится с большой осторожностью, но косвенно подтверждает вероятность потепления весьма редкое упоминание сильных морозов, несвоевре- менных заморозков и других подобных явлений.


366
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Однако с середины VIII в. холодный климат вновь воцарился на территории Китая, и продлилось это похолодание вплоть до середины X в., захватив, таким образом, период упадка и падения династии Тан, а затем и эпоху Пяти династий.
По источникам того времени, частыми были сильные холода, есть записи о замерзании морской воды даже на севере современной провинции Цзянсу, замерзании рек. По источнику конца Тан, на равнине Гуаньчжун (Шэньси) гранатовые деревья могли перезимовать, только если обмотать для утепления стволы, виноград - только если землей защитить лозы. В тех районах, где это приходится делать сейчас, температуры зимой доходят до минус 16-20°С.
Похолодание，видимо，сопровождалось аридизацией климата. Засух, в том числе и длившихся по нескольку лет, при Суй и Тан было больше, чем наводнений. В 584 г. из-за засухи в окрестностях Чанъани была даже временно перенесена столица. Затем крупные засухи отмечались в 586, 594, 612 гг. В 617 г., по сведениям историко-географических описаний, в результате засухи в нижнем течении Хуайхэ и Янцзы вода пересохла, рыба погибла. Порой засухи, как это было в 627-629 и 669-671 гг. на равнине Гуаньчжун, сопровождались нашествиями саранчи. Ритуальные усилия танских императоров в попытке «вымолить» у Неба дождь часто оказывались неэффективными. Так, сохранились сведения о неудаче в вызывании дождя Сюань-цзуном в 724 г., когда засуха была в Хэ- дуне и Хэбэе. Таким образом, не только военные действия, но и стихийные бедствия, неурожаи, эпидемии оказывали тормозящее воздействие на рост населения. Так, крупные эпидемии потрясли Северный Китай в VII в. Нередки упоминания случаев продажи детей, людоедства (627-629, 680-682, 762- 765 гг.).
Немало было и наводнений в бассейнах Хуанхэ, Янцзы, Хуайхэ, Хайхэ, Луаньхэ (Хэбэй) и других рек. Часть из них была вызвана проливными дождями. В 840 г.5 во время похорон императора Вэнь-цзуна (прав. 827-840) на дороге, размытой дождями, даже застряла императорская погребальная повозка.
Впрочем ситуация на Хуанхэ, вплоть до середины VII в., как и в предыдущий период, продолжала оставаться сравнительно спокойной, наводнения происходили в основном на других реках. Однако уже со второй половины VII в. наводнения, связанные с прорывами дамб на Хуанхэ, стали учащаться. Со второй по- ловины VIII в. превращение пастбищ северо-запада в поля для выращивания зерновых участилось; в освоении отдаленных западных районов большую роль сыграли военные поселения. «Восточноханьское» русло, когда-то проложенное Ван Цзином, стало постепенно заиливаться, особенно ускорился этот процесс после сведения лесов в верхнем и среднем течении Хуанхэ. В последние полтора века существования Тан, с 746 по 904 г., прорывы дамб на Хуанхэ случались примерно раз в 10 лет. В период Пяти династий частота возросла до одного раза в 3,6 года. В 893 и 896 гг. Хуанхэ даже меняла русло в нижнем течении.
С VII-IX вв. стало существенно уменьшаться количество озер и болот на Великой Китайской равнине. С ростом населения увеличивалась площадь вводи¬


Глава 10. Этнодемографические процессы...
367
мой в оборот земли, усиливалась эрозия почвы, реки несли все больше наносов, водоемы мелели. Земля по берегам также осваивалась, отвоевывалась у озер, их площадь уменьшалась. Многие водоемы полностью превращались в равнину, и там образовывались новые уезды.
В краткий период правления Суй были осуществлены монументальные стройки, изменившие ландшафт, гидротехническую и дорожную сеть Китая. Трудом 1 млн. человек, с потерей многих жизней была достроена Великая стена. Рядом со старой Чанъанью основатель Суй начал строительство новой «западной столицы» беспрецедентного масштаба. На стройках в «восточной столице» -Лояне трудилось около 2 млн. человек. Древесина для строительства зда- ний завозилась из районов южнее Янцзы. Гигантский императорский парк окружностью в несколько сотен ли распространялся за пределы города; все округа империи были обязаны подносить растения, редких птиц и экзотических зверей для его украшения. Суйские императоры не удовлетворились строительством двух столиц в бассейне Хуанхэ и приняли решение возвести третью столицу в Цзянду (Янчжоу), к северу от дельты Янцзы. Три города были связаны между собой каналами. Связь была необходима также между густонаселенным «старым» Севером, истощенные почвы которого не могли больше полностью обеспечивать население больших городов, и богатым Югом, располагавшим излишками риса.
Расположенная рядом с современным г. Сиань р. Вэйшуй довольно извилиста, и для большего удобства снабжения города в 584 г. параллельно ей был прорыт канал Гуантунцюй до Хуанхэ. В 587 г. прочистили связывавший Янцзы и Хуайхэ старый водный путь Ханьгоу (прорытый еще в период Чжаньго), который был переименован в Шаньянду.
В 605 г. соорудили канал Тунцзицюй (Бяньхэ), соединивший район впадения Лошуй в Хуанхэ с руслом Хуайхэ. Это был наиболее важный участок канала. В 608 г. канал Юнцзицюй соединил реки Циньшуй, Циншуй и Цишуй. В южной части он совпадал с существовавшим ранее каналом Байгоу, а на севере доходил до того места, где Дацинхэ, делая излучину, впадала в Лэйшуй (совр. Юндинхэ). Стабильность транспортного сообщения в этом районе была чрезвычайно важна, поэтому начиная с династии Тан вдоль восточного берега как северной, так и южной ветви канала создавались русла для отвода паводковых вод. Тем не менее наводнения в этом районе были чрезвычайно частыми, особенно после периода Сун - в связи со сведением лесов на склонах Тайханшань и увеличением эрозии почвы.
В 610 г. был прорыт Цзяннаньский канал - от Цзинкоу (совр. Чжэньцзян) до Юйхана (совр. Ханчжоу) протяженностью 350 км. При строительстве, по разным оценкам, было занято от 1 до 5,5 млн. человек.
Размах проекта и связанные с ним изменения ландшафта можно себе представить из следующего описания, данного сунским историком: «От Шаньяна (возле Хуайань) до Янцзы ширина канала составляла 40 шагов. Вдоль обоих берегов были построены дороги и обсажены вязами и ивами. На протяжении более


368
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III-X вв.
Великий канал в эпохи Суй и Тан


Глава 10. Этнодемографические процессы...
369
двух тысяч от Восточной столицы (Лояна) до Цзянду (Янчжоу) тени деревьев перекрывали друг друга. Императорские дома для отдыха были построены между каждыми двумя официальными почтовыми станциями, имелось более 40 таких домов».
К концу правления династии Суй каналы соединили район современного Пекина (округ Чжоцзюнь) на севере с Ханчжоу на юге, а также Янчжоу на юго- востоке с Чанъанью на северо-западе. Транспортная сеть общей длиной около 2 тыс. км, словно раскрытый веер, от центра в районе Сиани и Лояна протянулась к северо-востоку и юго-востоку, связав бассейны пяти больших рек - Хуанхэ, Янцзы, Хайхэ, Хуайхэ, Цяньтанхэ. Завершение строительства канала дало старт первому периоду быстрого роста населения в низовьях Янцзы. Новый водный путь не только снизил транспортные издержки внутри региона и между данным регионом и Северным Китаем, но также обеспечил контролируемую подачу воды, что позволило увеличить площадь возделываемой земли. Сначала стали развиваться уезды, расположенные вдоль канала, а затем развитие коснулось и более отдаленных мест.
Каналы, связавшие отдаленные районы, сыграли огромную роль в объединении империи. Они служили как для дешевой транспортировки продовольствия на огромные расстояния, так и, при необходимости, для осуществления перевозки и снабжения войск. Одновременно строились дороги, однако они использовались, как правило, для почтовой службы, основная масса товаров перевози- лась водным путем.
В бассейне Янцзы продолжались изменения местоположения и размеров основных озер. Озеро Пэнлицзэ (предшественник Поянху) вплоть до IX-X вв. было довольно стабильным и почти не увеличивалось. Однако местность к северу от Наньчана продолжала опускаться, при впадении р. Ганьцзян в Янцзы появлялись все новые протоки, увеличивалась площадь болот. Потепление и рост количества осадков, начавшиеся с середины X в., стимулировали быстрое распространение Пэнлицзэ в юго-восточном направлении. К концу X в. озеро уже достигло уездного г. Поян, и постепенно название «Пэнлицзэ» стало заменяться на «Поянху». В процессе этого расширения вершины окрестных возвышенностей превратились в островки, а мелкие озера стали соединяться с Поянху в единое целое. На юге, юго-западе и востоке озеро поглотило целый ряд участков, к настоящему времени снова превратившихся в сушу. Особенно широко оно разливалось в периоды паводков.
Во второй половине Тан основное русло Ганьцзяна в нижнем течении переместилось к западу и стало впадать в Янцзы через северную часть озера. Развитие его дельты к северо-востоку от Наньчана замедлилось, а южная часть Поян- ху стала перемещаться к юго-западу, т.е. ближе к руслу Ганьцзяна. Несмотря на целый ряд изменений береговой линии и конфигурации дна более позднего времени, местоположение оз. Поянху, в целом соответствующее современному, определилось именно к концу периода Тан.


370
Часть I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ III—X вв.
Меняла свой облик и гидротехническая сеть в окрестностях оз. Тайху. Постепенное опускание дна низменности и накопление наносов в восточной части озера, а также строительство дамб вдоль берега моря способствовали обмелению рек и одновременно заболачиванию равнины у Тайху. Повышение уровня моря, связанное с потеплением, еще больше стимулировало эрозию и аккумуляцию твердого стока рек. До VII-VIII вв. часть рукавов Янцзы несли воды в Тайху, три реки вытекали из Тайху и впадали в океан. К VII в. русла рек, вытекавших из Тайху, изменились, но их, как и прежде, было три, основное - Усунцзян. Усунцзян в то время была широкой и глубокой судоходной рекой, по пути к морю в нее впадало много притоков. При впадении Усунцзян в море, на территории, относящейся ныне к Шанхаю, находился первый морской торговый порт в этом районе - Цинлунчжэнь, процветавший при Сун. Его упадок наметился с середины правления Южной Сун (1127-1279) по мере снижения судоходности Усунцзян.
Ареалы распространения основных сельскохозяйственных культур, выращивавшихся на территории Китая, претерпевали постепенные изменения. На севере все более обширными становились посевы пшеницы. В результате массового оттока населения в период, предшествовавший объединению Китая под властью Суй и Тан, на некоторых участках Великой Китайской равнины стали восстанавливаться, хотя и не в полном объеме, вторичный травяной покров и кустарники, появились пастбища и охотничьи угодья на западе и севере равнины. При Северном Вэй началось восстановление пашни, в суйско-танский период на Великой Китайской равнине были предприняты крупномасштабные гидротехнические работы, земли были вновь освоены, и культурные растения заняли место степей и кустарников.
Распространение пшеницы в бассейне Хуанхэ, начавшееся примерно с III в., привело к тому, что при Тан районы нижнего течения к северу и югу от реки (за исключением возвышенностей Шаньдуна) были почти сплошь засеяны этой культурой. Ее значение возросло настолько, что в 765 г., впервые в истории китайского земледелия, был введен налог пшеницей. В танский период она превратилась в одну из главных зерновых культур среднего и нижнего течения Хуанхэ, несколько оттеснив просо. Вместе с продвижением северян-переселен- цев посевы пшеницы распространялись на южный берег Хуайхэ, а затем и за Янцзы. Постепенно пшеница добралась даже до Юньнани.
Другой важнейшей зерновой культурой Северного Китая стал гаолян (сорго зерновое китайское), называвшийся также «шуским просом» (т.е. просом из Шу; Шу - историческое название Сычуани). Считается, что гаолян не относится к сельскохозяйственным культурам, выращивавшимся на территории Китая с глубокой древности, что он попал в Китай при Хань, первоначально, по-видимому, в Сычуаньскую котловину, почему и получил впоследствии название «шуское просо». Наиболее раннее упоминание гаоляна находят в источнике, составленном в период правления Западной Цзинь. После проникновения в Китай гаолян


Глава 10. Этнодемографические процессы...
371
постепенно распространился в северном направлении, однако едва ли его noce- вы были велики в бассейне Хуанхэ до VI в., по крайней мере в законченной в этом веке энциклопедии《Ци минь яо шу» (《Важные искусства для простого народа») упоминаний о нем нет. При Тан гаолян постепенно начали сеять на севере повсеместно, и в X-XI вв. он стал одним из основных злаков Северного Китая.
Время проникновения в Китай гречихи не совсем ясно: хотя она упоминается в «Ци минь яо шу», однако исследователи допускают возможность, что эти сведения были добавлены позднее. С периода правления Тан данных о посевах гречихи становится больше. В это время ее относили к тому же семейству злаков, что и ячмень с пшеницей (на самом деле это не так, она относится к семейству гречишных). Гречиха нетребовательна к почвам, может выносить осенние заморозки (хотя не переносит весенних). У нее короткий вегетационный период, и урожай обычно можно снимать через два месяца после посева, что определяет ценность этой культуры с точки зрения профилактики неурожаев и бедствий. Гречиху можно было успеть посеять в случае, если по каким- то причинам упущено время посадки более ранних культур или погиб урожай раннеспелых сортов. Иногда ее сеяли междурядно с пшеницей. В связи с особенностями этой культуры (высокая приспособляемость, быстрое созревание) посадки ее в танский и сунский периоды были распространены повсеместно и на юге, и на севере.
В танское время, да и позже, на севере сохранялись и посадки заливного риса, прежде всего в северной части Хэнани.
Однако зерна, выращенного на севере, не хватало. О районе в бассейне р. Вэйхэ, где расположена Сиань, в «Синь Тан шу» записано:《Хотя Гуаньчжун известен как плодородная страна, территория слишком густо населена, и ее продукты не могли бы обеспечивать столицу и аккумулироваться в качестве запасов на случай наводнения или голода. Поэтому привозится подать с юго-востока». Если при Восточной Хань в бассейн Вэйхэ доставлялось зерно с Великой Китайской равнины, то в период правления Тан проблема приобрела иной масштаб - продукты питания должны были подвозиться в издавна освоенные северо-западные районы из гораздо более дальних источников на юго-востоке Китая. Перевозимые количества были огромны. Известно, например, что за трехлетний период 734-736 гг. было доставлено около 7 млн. т зерна.
Что представляло собой это «зерно»? При Хань, несомненно, под термином «зерно» понимались прежде всего просо и пшеница. Однако при Тан, вероятно, смысловое наполнение этого термина изменилось: главным сельскохозяйственным злаком Юго-Восточного Китая был рис. При Тан в районах к югу от Янцзы посадки позднеспелых сортов риса преобладали над посадками раннеспелых (эта ситуация сохранялась и в начале правления Северной Сун). Впрочем, уже с начала IV в. в рисовых районах стали сеять также пшеницу и ячмень. Жители севера, мигрировавшие на юг, тоже внесли свой вклад в распространение пше¬


372
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
ницы в новых местах проживания. В целом ряде районов после сбора урожая риса на осушенных полях сеяли озимую пшеницу, получая таким образом по два урожая с одного поля.
Рост производства сельскохозяйственной продукции, сопутствовавший росту городского и сельского населения, был связан прежде всего с расширением пашни в Центральном и Южном Китае и интенсификацией использования земли на Севере.
Изменения в характере землевладения также влияли на возможности увеличения производства. В течение периода раздробленности крестьяне, владея маленькими участками, получали от государства в дополнение к ним землю, кото- рую могли возделывать как минимум пожизненно. В 624 г. принципы《системы равных полей» {цзюнътянъчжй) были официально подтверждены. Однако очень скоро, несмотря на официальные запреты, началась концентрация земли. Этому процессу способствовали и сами правители Тан, дарившие большие участки земли влиятельным лицам. Более того, после восстания Ань Лушаня власти соперничали с крупными землевладельцами за новые имения. В результате разрушений, вызванных военными действиями, появилось большое количество поки- нутых земель, даже в Центральном Китае. В течение правления Тан увеличивалось число больших имений и богатых землевладельцев, бывшие свободные земледельцы превращались в арендаторов. Хозяева сдаваемых в аренду участков без нужды не вмешивались в хозяйственный процесс - он и так был организован максимально эффективно. В то же время владельцы больших имений располагали средствами для организации масштабных работ по введению в оборот земли, не подъемных для мелкого землевладельца. Они могли более эффективно использовать орудия труда, такие как трехлемешный плуг, комбинированный рыхлитель с сеялкой и борона; они могли, имея большое количество скота и рабочих рук, проводить ротационную систему «три поля за два года», которая стала применяться в Китае с VI в. Таким образом, одним из положительных следст- вий процесса консолидации участков, столь болезненного для значительной части крестьянства, стал рост эффективности и продуктивности сельскохозяйственного производства.
К концу правления Тан значительная часть территории Китая была уже транс- формирована под воздействием человеческой деятельности. Известный американский специалист (китайского происхождения) по исторической географии Китая Туань Ифу отмечал, что параллельно процессу изменения естественной среды, превращения ее в среду в значительной степени окультуренную, безопасную возрастало стремление получать интеллектуальное удовольствие от восприятия природы. Ранее, например в ханьский период, природа - особенно леси- стая девственная природа Юга - была все еще слишком непредсказуема и опасна, чтобы наслаждаться ее прелестью.
Появление сравнительно благоустроенных городов и безопасных дорог давало человеку определенную уверенность в своих силах, которая, в свою очередь,


Глава 10. Этнодемографические процессы...
373
способствовала росту внимания к красоте и, как следствие, озабоченности хрупкостью природы. В танский период природа становилась все менее угрожающей и, напротив, все более уязвимой.
Власти предпринимали некоторые меры, чтобы защитить растительность, но это касалось прежде всего особо значимых, сакральных мест. Поддерживался существовавший с древности пиетет в отношении территорий, прилегающих к храмам, и к земле вокруг гробниц императоров как к ненарушаемым убежи- щам, где все живое могло бы пользоваться благословением《хозяина» храма или гробницы. За похищение любой растительности из парка при императорских усыпальницах, согласно кодексу «Тан люй шу и» («Уголовное установление Тан с разъяснениями»), полагалось 2,5 года каторги, за похищение (а также за порубку или порчу) деревьев с могилы другого человека - 100 ударов тяжелыми палками. Осознавалась, видимо, и ценность лесов. Однако в целом трепетное отношение к естественной растительности, к лесу как единому организму не было свойственно классической китайской культуре, сложившейся в древности в среднем течении Хуанхэ. Не было особого преклонения перед лесами, стремления беречь их. С древности предметом культа были горы (особенно священные), реки, солнце, луна, планеты, но не леса. Лес скорее представлялся местом обитания злых духов. В более поздние времена леса стали цениться больше, но в основном как источник древесины и других ресурсов. При династии Тан, в частности, действовали предписания, направленные против поджогов, неоправданного выжигания растительности под поля, использования огня вдоль дорог.
Возможно, наиболее парадоксальным выражением развития цивилизации как процесса перехода от «природы» к «культуре» стало губительное воздействие развития письменного творчества и делопроизводства на естественную растительность. Громадный рост спроса на сосновую сажу, из которой производилась тушь для нужд бюрократического аппарата, привел к значительным порубкам сосновых лесов Северного Китая. Как образно заметил Туань Ифу，《по иронии судьбы, тушь для поэтических творений, воспевавших природу, и меморандумов в защиту окружающей среды производилась из сажи сожженных сосен. Уже в танские времена сосновые рощи Шаньдуна были сведены, чтобы воспеть лесистые горы Шаньси».
В среднем течении Хуанхэ земледелие стало развиваться уже в период существования культуры Яншао, однако этот процесс затронул поначалу лишь долины рек Вэйхэ (Шэньси), Сушуй и Фэньхэ (юг Шаньси), Илохэ (запад Хэнани); значительные площади в прочих частях этого региона вплоть до периода Чжань- го по-прежнему занимали пастбища, леса и степи. Изменения начались при централизованных империях Цинь и Хань. В связи с локализацией столиц единой империи на равнине Гуаньчжун там стало быстро расти население, развиваться земледелие, строиться ирригационные сооружения.
Основание и воссоздание городов требовало огромного количества материала. Начиная с династии Шан столицы различных политических объедине¬


374
Часть L ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
ний неоднократно находились на восточных отрогах гор Тайханшань (Аньян, Муе, Ханьдань), там же добывалась древесина. Древесина для строительства дворцов и домов Сяньяна-Чанъани поступала с гор Циньлин (юг равнины Гуаньчжун) и из района горных проходов Ханьгугуань и Сягугуань (восток этой равнины). Когда в конце правления Восточной Хань Дун Чжо перевез ханьского Сянь-ди из Лояна в Чанъань, для ремонта дворцов и зданий (ранее сожженных) были вырублены леса в горах Луншань (на территории Хэнани и Шэньси) и к востоку от них. Древесина нужна была не только для строительства домов и мостов, но и для изготовления лодок, телег, колесниц, столов, кроватей, утвари, сельскохозяйственных орудий, вооружения и деталей музыкальных инструментов, дощечек для письма. Процесс сведения лесов продолжался и впоследствии, примерно с VI в. определенную роль в нем стали играть буддийские монастыри, получавшие землю на склонах холмов, в гористых местностях и заменявшие леса садами, посадками чайных кустов, пастбищами, осуществлявшие масштабное строительство. Древесина, по-видимому, составляла один из источников их дохода, а одним из следствий конфискации казны буддийских монастырей в середине IX в. стали массированные вырубки на их бывших землях.
Сычуань в древности была полностью покрыта лесами, но постепенно потребность в свободной земле и древесине уменьшала эти резервы. После периода упадка IV-VI вв. этот регион стал возрождаться. Остатки девственных лесов, все еще покрывавшие котловину и невысокие холмы, уступали место полям. Постепенно появилась необходимость посадок деревьев специально для топлива. Крестьяне предпочитали ольху, так как считалось, что она за три года вырастает в два раза. Великий поэт Ду Фу, живший в Сычуани в 760-е годы, отмечал, что местные жители сажают деревья и бамбук вокруг домов. Бамбук использовался в строительстве подвесных мостов через реки в ущельях, дорог-галерей, ирригационных сооружений.
Несмотря на значительное антропогенное воздействие, танский Китай еще не был той почти повсеместно подверженной эрозии и лишенной лесов страной, в какую он превратился позже. Огромные вечнозеленые леса Южного Китая были почти не тронуты, несмотря на наплыв поселенцев в речные долины. В IX в. в гористых частях Гуандуна все еще было много диких слонов, а носороги населяли значительную часть Южного Китая, особенно много их было на юге и западе современной Хунани.
Северный Китай также был гораздо более лесистым, чем сейчас. Например, в начале IX в. значительная часть Шаньдуна - ныне чрезвычайно бедного лесами, подверженного эрозии и вынужденного поддерживать существование очень плотного населения - была покрыта деревьями и довольно редко заселена. Японский монах Эннин, пересекавший Шаньдун в 845 г., оставил его описание: 《Дорога от Хайчжоу до Дэнчжоу непроходима. Там широкие пустые земли, тропинки узки, зарастают травами и деревьями... В горах мы могли пересечь сотню гор и сотню потоков в день. На пустых землях деревья растут плотно и


Глава 10. Этнодемографические процессы".
375
трава густая; если кто-то уходил немного вперед, его трудно было разглядеть... Москиты и слепни были подобны дождю. Уездные города на пути были как одинокие холмы среди дикой природы».
Целью путешествия Эннина были горы Утайшань на севере Шаньси, где располагались двенадцать больших монастырей и множество меньших, привлекавших паломников со всего танского Китая. Ныне на этих горах почти нет леса, если не считать деревьев вокруг храмов и в нескольких глубоких ущельях; их торчащие уступы и сухие каменистые долины представляют собой резкий контраст с описанием из дневника Эннина. В IX в. там были густые, дающие прохладу леса:《шапки сосен на пиках, деревья в долинах растут пря- мыми и высокими», верхние уступы были покрыты цветущими лугами, ледяная вода неслась с вершин, а в глубоких долинах даже лежали куски нетающе- го льда.


Часть II
РЕЛИГИОЗНО ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В КИТАЕ Ш-Х вв.
Глава 1
Конфуцианство и конфуцианские институты в III—VI вв.
Основные направления развития конфуцианства
Изучению истории конфуцианства в эпоху Шести династий на протяжении длительного времени препятствовал распространенный тезис о том, что в данную эпоху, в условиях непрекращающихся социально-политических коллизий, произошло резкое падение авторитета конфуцианства и всех связанных с ним морально-этических установок, видов интеллектуальной деятельности и институтов. Результаты исследований последних десятилетий, проводимых, в первую очередь, китайскими учеными (например, Лю Чжэньдуном), доказывают полную несостоятельность приведенной точки зрения. Сегодня не вызывает ни малейших сомнений, что конфуцианство как особая культурно-интеллектуальная традиция не просто продолжило существование в эпоху Шести династий, но и активно развивалось по нескольким основным направлениям.
Особое значение имеет эволюция культа Конфуция, сопровождавшаяся дальнейшей разработкой его ритуальной стороны. Начальный этап формирования культа Конфуция как государственного соотносится с эпохой Хань: первое официальное жертвоприношение на могиле Конфуция (в Цюйфу, Шаньдун) - тай- лао («великое жертвоприношение [с принесением в жертву] животных») было исполнено в 195 г. до н.э. основателем династии Хань Лю Баном. Дальнейшее упрочение сакрального и ритуального статуса Конфуция произошло при Поздней Хань в контексте признания конфуцианства государственным учением. Шел процесс постепенной структуризации собственно обрядовой стороны почитания Конфуция и оформление пантеона, связанного с Учителем. В эпоху Шести ди¬


Глава 1. Конфуцианство и конфуцианские институты в III—VI вв.
377
настий данные процессы приобрели необратимый характер. Важным шагом по пути превращения почитания Конфуция в государственный культ стало проведение ли- тургичесьшх акций в столичных учреждениях. Впервые столичный обряд в честь Конфуция, сопровождаемый жертвоприношением тайлао, исполнили в 241 г. в царстве Вэй периода Троецарствия.
Новой вехой разбираемого процесса справедливо также считать строительство святилища Конфуцию за преде- п 。 < т,,
Jv г Древнейшее изображение Конфуции
лами Цюифу (т.е. его по- к〇нфуция (с ⑽го в облике ученого
минального храма). Возмож- рельефа I-II вв. н.э.) (с портрета эпохи Мин)
но, впервые такое святилище возвели в 454 г., после того как власти южнокитайской династии Лю-Сун окончательно лишились доступа к Цюйфу из-за полного завоевания (449-450) Шаньдуна войсками тобийского государства Северное Вэй. О святилищах Конфуцию (но без уточнения их местоположения) и о поминальных ритуалах, проводившихся в них по августейшему повелению, упоминается и в связи с дея- тельностью династии Южная Ци. Первым же конфуцианским столичным (государственным) святилищем считается храм, построенный в 506 г. при династии Лян по повелению ее основателя и первого монарха, лянского У-ди.
С культом Конфуция тесно связана довольно специфическая практика обучения наследника престола, а также ритуалов «преподнесения кубка» (шидянъ). Это - особый обряд жертвоприношения Конфуцию, восходящий к древности и включенный в образовательный процесс, соотносимый с конфуцианской традицией; им начиналось обучение, а объектами поклонения являлись Конфуций и его любимый ученик Янь Юань (Янь Хуэй, 521-481 гг. до н.э.). В качестве официальной акции обряд шидянъ впервые стали исполнять в III в. При Восточной Цзинь его проводили монархи, вступившие на трон детьми, и вновь - по достижении ими совершеннолетия. При последующих южнокитайских династиях этот ритуал объединили с процедурой обучения наследного принца, которая начала формироваться еще в I в. до н.э. и состояла в изучении древних конфуцианских сочинений. В V-VI вв. такая образовательная процедура приобрела почти обязательный характер и превратилась в подлинно ритуальное действо, стро- ившееся по особому сценарию. Обучение не зависело от реального возраста наследника (в ряде случаев в действе участвовали даже восьмилетние дети). Обуче¬


378 Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
ние продолжалось приблизительно в течение года и завершалось экзаменационным испытанием, после которого исполняли названный обряд.
Следующее направление развития конфуцианской традиции - углубление теоретических подходов, связанных с изучением древней конфуци- анской литературы («канонов»-г/зг/«) и с историографией. «Каноноведение» (цзинсюэ) зародилось как отдельная отрасль китайских гуманитарных знаний еще во второй половине I тыс. до н.э. и приобрело официальный статус при Западной Хань. Изучение и комментирование конфуцианских «Пяти канонов» («У цзин») активно продолжались на протяжении всей эпохи Шести династий. Однако этот аспект конфуцианской традиции еще требует дальнейшего изучения. Сказанное относится и к историографической литературе, прежде всего к《стандартным историям» Понятно, что в центре внима-
ния их авторов находились коренные для конфуцианства проблемы: осмысление исторического процесса, система государственного устройства, роль в обществе правителя и отдельной личности, природа добра и зла, заложенных в человеческом существе. И хотя они решались скорее в прикладном, чем в теоретическом плане, накопленные историографами Шести династий фактические сведения и сделанные ими наблюдения и выводы послужили материалом для концептуальных обобщений философов последующих эпох.
И все же основным механизмом трансмиссии конфуцианской мысли являлись не столько абстрактные философские концепции и оригинальные культурные феномены, сколько базовые социальные институты и культурные традиции, которые определяли роль конфуцианства как идеологии имперского Китая. Уже на заре становления имперской государственной системы, в начале правления династии Ранняя Хань, конфуцианское сообщество победило в борьбе за патронаж со стороны верховной власти, когда «отменили сто школ и стали почитать лишь конфуцианство». Прежде всего эта победа нашла отражение в процессе становления двух важных государственных институтов - образовательной и бюрократической систем, которые в качестве базовой модели ориентировались на конфуцианские ценности. Не случайно в научной литературе сформировалось устоявшееся словосочетание - «конфуцианская служилая элита» - передающее комплекс значений китайского иероглифа шг/ dr. В этом устойчивом сочетании нашли отражение не только социальная дефиниция бюрократии, но и общие для этого класса образовательный, культурный и ценностный ориентиры - конфуцианская традиция. Традиция эта с самого своего зарождения являлась традици- ей текстологической. С тех пор как《Пять канонов» были утверждены в качестве
«Пять канонов» (современное издание)


Глава 1. Конфуцианство и конфуцианские институты в III—VI вв.
379
основы образовательной системы в 124 г. до н.э., эти книги, обладавшие непререкаемым авторитетом, стали объектом научного изучения, основным содержанием образования, базисом для моделей политического управления. Поэтому важной для понимания развития конфуцианской традиции в период раздробленности является оценка основных институтов этой традиции - системы отбора чиновников и хода эволюции структуры образования.
Система отбора чиновников и развитие конфуцианских социально-этических воззрений
История формирования чиновничества и административно-бюрократической системы кратко изложена в эссе «Лунь ян ши» («Рассуждения о воспитании чиновников») знаменитого деятеля культуры Северной Сун - Су Ши (Су Дунпо, 1037-1101). В эссе сказано, что при Трех династиях (Саньдай, древнейшие государства, признанные в китайской историографической традиции) достигали успехов благодаря учебе, начиная со времени Сражающихся царств и до империи Цинь - благодаря своим покровителям. После основания империи Хань чиновников назначали в округах и уездах. А вот начиная с династий Вэй (периода Троецарствия) и Западной Цзинь - чиновники назначались «беспристрастными» (чжунчжэн) на основании девяти категорий {цзюпинъ). Эта система просуществовала, по словам Су Ши, до самого конца эпохи Шести династий, сменившись при империях Суй и Тан избранием на должность по результатам экзаменов (кэцзюй).
Действительно, система цзюпинъ, сутью которой было назначение на чиновничьи должности в соответствии с девятью категориями, которые присуждались всем кандидатам, была официально введена первым монархом государства Вэй уже в 220 г., а отменена лишь в 589 г. первым императором Суй. Таким образом, она являлась основным механизмом формирования государственной бюрократической машины на протяжении всей эпохи Шести династий. Так в чем же состояли ее основные идеологические, политические и социальные особенности?
Институциональной предшественницей системы цзюпинъ была ханьская практика «выдвижения кандидатов на должности чиновниками на местах» (сянцзюй лисюанъ) или «отбора и выдвижения чиновников» (чацзюй). Основой этой практики были представления о доминанте морально-этических качеств чиновника, которые, по конфуцианским представлениям, проявлялись в непосредственном окружении, т.е. в семье и в общине. Поэтому назначения кандидатов на должности в региональной администрации происходили путем прямого назначения (пицзюй) местными чиновниками, а центральная администрация пополнялась бы «блестящими талантами» и《почтительными и бескорыстными» (сяо-
лянъ), которых рекомендовали от провинций и округов периодически в определенной пропорции. Однако в процессе упадка и распада Ханьской империи в пол¬


380
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
ной мере проявились недостатки данной системы. Во-первых, назначения на должности целиком зависели от местной администрации, что неизбежно открывало путь для множества злоупотреблений и коррупции. Для середины II в. н.э. известны случаи открытой продажи должностей, а на местах сановники чаще всего пытались окружить себя родственниками и приспешниками. Во-вторых, главными критериями для начала карьеры считались такие достоинства, как сыновняя почтительность и уважение к старшим. Отсутствие внятных требований к поступающим на службу нередко приводило к тому, что кандидаты на должности не стремились приобрести конкретные знания и навыки для административного управления, но как
Теоретическое наследие будто соревновались друг с другом в почтении Лю Шао {современное издание) к родителям. В-третьих, административная автономия регионов, которая в полной мере проявилась в ходе политических конфликтов середины II в., привела к формированию в социальной и интеллектуальной элите стереотипа «отторжения идеалов государственной службы», что ставило под сомнение легитимность центрального прави- тельства. И наконец, в ходе политических и военных конфликтов последних десятилетий существования империи Хань страну захлестнула волна социальных потрясений и миграции, что отразилось на базовых для системы сянцзюй ли- сюань тесных отношениях между кандидатом на должность и чиновником, его рекомендующим. В общем, к началу III в. бюрократическая система в том виде, в котором она сложилась при империи Хань, фактически перестала функционировать.
Философско-идеологическим контекстом системы цзюпинь стали популярные в период Поздней Хань научные подходы, предполагающие систематизацию знаний и поиск единых законов в многообразии исторических, природных, социальных и религиозных феноменов. В их рамках предлагалось использовать для более эффективного бюрократического управления весь спектр научных знаний - представления о законах инь-ян и пяти фазах (усин), о связи Неба и человека, исторический опыт, развитую мантическую практику и теории различных школ мысли. Такого рода идеи приобрели особую актуальность на фоне по- литического, административного и экономического кризиса после падения Хань.
В 237 г. вэйский политик и ученый Лю Шао (1707-240?) представил трону рекомендации по управлению бюрократией. В комплексном виде они изложены в его сочинении《Жэнь у чжи» (《丁рактат о человеческом существе»). Определяя природную сущность человека как воплощение «изначального единого», сил инь-ян и усин, Лю Шао связывал эти космологические сущности с характером, природными данными, талантами и морально-этическими качествами личности.


Глава 1. Конфуцианство и конфуцианские институты в III—VI вв-
381
Выделяя девять физиологически предопределенных проявлений человеческого характера, он вывел 12 типов личности и характерных для каждого из них форм поведения. К каждому типу Лю Шао приводит исторические примеры и рекомендации по использованию на службе. Для корректного отбора подходящего чиновника необходимо оценивать проявления его изначальных данных, т.е. наблюдать его состояние, поведение, манеры, поступки и речь.
Когда в 265 г. воцарилась династия Цзинь, ее основатель и первый монарх - цзиньский У-ди (Сыма Янь) обратился к сановникам с предложением высказывать открыто и честно мнения по поводу насущных проблем управления. Известный конфуцианский ученый и поэт Фу Сюань (217-278) подал докладную записку трону (текст приведен в его Комментированное издание официальном жизнеописании в «Цзинь шу»), в кото- трактата «Фу-цзы» рой сформулированы тезисы об идеальном устройстве общества в древности. Население было поделено на четыре класса - чиновников, крестьян, ремесленников и торговцев. Каждый занимался своим делом, и Поднебесная находилась в мире и гармонии. По мнению Фу Сюаня, еще в эпоху Хань этот социальный порядок нарушили, когда должности стали занимать бесталанные отпрыски крупных чиновников, которые «лишь пекутся о своем доходе, ничего не делая». Корень проблемы ученый видел в отсутствии сис- темы начального образования, позволяющей контролировать рост и качество бюрократического аппарата. Фу Сюань вместе со своим единомышленником Хуанфу Тао (вторая половина III в.) советовали монарху уволить с должностей неспособных, сократить должности-синекуры, четко определить число необходимых чиновничьих мест, наладить эффективную систему подготовки кадров. Взгляды Фу Сюаня нашли также отражение в сборнике его сочинений «Фу-цзы» («[Трактат/сочинение] ученого Фу»), который считается одним из наиболее репрезентативных конфуцианских сочинений второй половины III в. Фу Сюань, полагая, что качества человека проявляются в процессе его социализации, считал важнейшими принципами управления народом личный пример монарха и верхов, создание системы, направленной на воспитание добродетелей и предотвращение развития злых качеств.
Между программами реформирования административного управления Лю Шао и Фу Сюаня прошло лишь 30 лет, однако контекст, формат и стиль обсуждения проблематики совершенно изменились. Для Лю Шао изначальной единицей измерения является отдельная личность и ее особенности, описанные в уни- версальных, с его точки зрения, законах. То есть он стоит на позиции индиви- дуализма и относительного новаторства, исходя из того, что в управлении необ- ходимо создать систему, учитывающую врожденные способности и потребности


382
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
конкретных личностей. Позиция Фу Сюаня, напротив, сугубо традиционна и консервативна. Высшей реальностью для него являются социальная структура и иерархия, учрежденные в глубокой древности, для их корректного функционирования необходимо лишь очистить их от ошибок, совершенных предшествующими династиями. Если Лю Шао активно использовал описательный аппа- рат ханьского научно-философского синкретизма, то аргументация Фу Сюаня возвращает к классическим конфуцианским сочинениям эпохи Сражающихся царств. Различие этих двух программ в принципе отражает разницу в интеллектуальном климате вэйской и цзиньской политической и административной культур. Правящий дом Цао династии Вэй активно использовал деятельных админи- страторов и военных деятелей, нацеленных на реформы. Легитимность же правящего дома Сыма опиралась на более консервативную прослойку ученой и военной элиты.
Однако в описанных выше разных подходах к решению вопроса о бюрократическом управлении все же имелись сходные элементы. В первую очередь это представление о том, что эффективность управления зависит от умения монарха или высших сановников назначать чиновников. Но, хотя Цао Пи и Сыма Янь лично высоко оценили предложения ученых, эти предложения так и не были реализованы на практике, столкнувшись с резкой критикой и сопротивлением большинства сановников. И это второй момент, объединяющий обе программы. Ведь система назначений на должности, кроме бюрократической эффективности, призвана быть и механизмом политического, а не административного регулирования. И такой задаче в полной мере отвечала система цзюпинъ.
Еще в самом начале III в., когда империя Хань доживала последние годы, Цао Цао в ходе длительной и ожесточенной борьбы за власть столкнулся с тремя административными задачами. Первые две, более краткосрочные, заключались в поиске механизмов лишения властных полномочий своих политических про- тивников и продвижения по служебной лестнице своих сторонников. А третья, более масштабная - в создании системы, позволяющей набирать на должности не только известных своей сыновней почтительностью, но и обладавших реальными знаниями в управлении и военных делах. Существовавшая система чацзюй была слишком неповоротливой и замкнутой, чтобы соответствовать тем социальным переменам, которые давно назрели. Поэтому Цао Цао провозгласил программу «отбора на должности только по талантам». Уже в 208 г. Цао Цао, встав во главе своего удела Вэй, приказал сановнику Вэй Суну (о нем практически ничего неизвестно) оценить по девяти категориям достоинства и недостатки чиновников подвластной ему местности и на основании этого использовать их на службе. Вместе с тем официальной датой начала новой системы следует считать 220 г., когда Цао Пи, уже в статусе первого монарха государства Вэй, поручил Чэнь Цюню (ум. 237) разработку и внедрение новых принципов отбора на чиновничьи должности в рамках всего государства.
Конкретным прототипом новой системы можно считать «Гу цзинь жэнь бяо» («Сводную таблицу известных личностей древности и современности») из «Хань


Глава 1. Конфуцианство и конфуцианские институты в III—VI вв.
383
шу» Бань Гу. Она была составлена самим Бань Гу либо его сестрой, женщиной-ученым Бань Чжао (49?- 120?). В этой объемной таблице перечислены 1955 личностей, начиная с мифических правителей древности и заканчивая империей Цинь, с их разделением на девять категорий, в соответствии с конфуцианскими представлениями о добродетели и достоинствах. Это: высшие среди высших {шантан), средние среди высших {шанчжун), низшие среди высших (шанся), высшие среди средних (чжуншан), средние среди сред- них (чжунчжун), низшие среди средних (чжунся), высшие среди низших (сяшан), средние среди низших (сячжун) и низшие среди низших (сяся). Перечисленные категории как раз и легли в основание оценок Бань Чжао
кандидатов на должности. Первые три категории таб- первая женщина-ученый лицы соответствуют трем высшим ступеням развития Китая
конфуцианской личности - совершенному мудрецу
(шэн), обладающему человеколюбием (жэнь) и мудрецу (чжи). Первую и последнюю из перечисленных категорий охарактеризовал, как это принято считать, сам Конфуций, сказавший, что «только высшая мудрость и низшая глупость никогда не меняются». Согласно комментаторской традиции, под «низшей глупостью» имелся в виду вовсе не низкий уровень интеллекта, а нежелание учиться и исправлять себя. Таблица Бань Гу, основанная на конфуцианском принципе приоритета морально-этических качеств над интеллектом и знаниями, имела очевидные ограничения для применения в бюрократической системе. Первая и последняя категории фактически никогда не использовались ввиду понятных коннотаций, заложенных в них конфуцианской традицией.
По рекомендации Чэнь Цюня учредили девять категорий, и начиная с этого времени любой чиновник должен был пройти аттестацию в соответствии с данной системой. Порядок присуждения категорий и связь их с вступлением в должность также строго коррелировали. Присуждая категории, исходили из следую- щих критериев. Прежде всего учитывались знатность и заслуги рода (буфа), что преследовало две цели. Во-первых, из-за постоянных миграционных потоков сведения о происхождении часто оказывались единственной информацией о кандидате. Во-вторых, так могли проверить лояльность будущего чиновника новой власти. Затем описывались личные качества кандидата (синчжуан), его слова и поступки, заслуги и способности. И наконец, кандидату присуждалась одна из девяти《местных категорий» на основании данных о происхождении и
личных качеств. Но главным новшеством системы цзюпинъ стало учреждение новой должности - чжунчжэн («беспристрастных»), в обязанности которых входили сбор информации о чиновнике или кандидате на должность, оценка его данных и отнесение его к одной из категорий. Назначаемые из столицы «беспристрастные» исполняли роль посредников между интересами властей и мест-


384 Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
ного сообщества. Сами назначения на должности, тем не менее, не входили в компетенцию «беспристрастных», собранная ими информация передавалась в центральные министерства. В 220 г. долж- ность чжунчжэнов была учреждена во всех об- ластях-г/зтояь. Цензорам вменялось в обязанность лично либо с помощью подчиненных опросить людей и собрать информацию о всех чиновниках подотчетной территории. В первые десятилетия функционирования системы на первое место при оценке кандидата поставили его личную характе— ристику. Такое внимание к отдельной личности, оправданное политической необходимостью в ходе военного и социального кризиса и соответствовавшее управленческой модели дома Цао, несколь- ко позже было разъяснено в названном выше трактате «Жэнь у чжи». Динамика социальных изменений предопределила обязательность переаттестации всех чиновников раз в три года; по ее результатам претенденту могли дать более высокую или более низкую категорию сянпинъ.
Ограниченность самой системы цзюпинъ, нацеленной на оценку лишь изначальных качеств чиновника, проявилась задолго до того, как она превратилась в коррупционный механизм поддержки аристократии. В первые десятилетия ее применения, когда «сильные дома» еще не стали замкнутой наследственной кастой, оценка претендента на должность часто опиралась на его авторитет в местном сообществе. Еще начиная с середины I в. н.э. в среде служилой элиты на местах вырабатывалась традиция протестных характеристик «чистых бесед» {цинтанъ). Популярность этого интеллектуального течения и возникшие в нем формы организации и взаимной поддержки - «группы единомышленников» (пэндан) - привели к тому, что в правительстве Вэй было много таких полемистов. Уже второй монарх династии Вэй - Мин-ди (Цао Жуй) остро ощутил не- достатки назначений на должности лишь «известных»，которые только и зани— мались критикой центральной власти. В самом конце своего царствования этот монарх с сожалением констатировал, что «известность (мин) непостоянна и [в этом] подобна рисунку на земле или глиняной посуде, ею не стоит соблазняться!». Приближенный советник императора - Лу Юй (183-257), на которого Мин-ди полагался в первую очередь при назначениях на должности в центральном правительстве, в докладной записке пояснил, что если «обладающий талантом не может делать добро, то это потому, что талант вовсе не является стан- дартным критерием». Сам Лу Юй оценивал прежде характер и поступки, и только потом - слова и таланты. Под его влиянием Мин-ди приказал сановникам представить свои рекомендации по созданию «Закона об аттестации чиновников для продвижения по службе» («Каокэ фа»). Лю Шао, автор《Жэнь у чжи»，пред- ставил трону «Дугуань каокэ цишиэр тяо» («72 правила продвижения по службе
Ученый-сановник Лу Юй (современное изображение)


Глава 1. Конфуцианство и конфуцианские институты в III—VI вв.
385
столичных чиновников»). Эти предложения являлись, по сути, сводом представлений древней «школы имен» и легистов с акцентом на законы и наказания.
Часть предложений Лю Шао немедленно претворили в жизнь, что вызвало резкую критику последовательных конфуцианцев. С докладами трону обратились Цуй Линь (ум. 244), Сяхоу Сюань (209-254), Фу Гу (209-255), Ван Чан (ум. 259), Ду Шу (198-252) и другие. В их жизнеописаниях и представлены документы (включая записи высказываний), по которым мы можем судить о данной полемике. Аргументация протестов против Лю Шао примерно одинакова. Один из главных аргументов - апелляция к тексту «Яо дянь» («Установления Яо») из кано- нического собрания «Шу цзин». Противники Лю Шао отмечали, что хотя в его докладе сказано об оценке достижений чиновников раз в три года, но совершенномудрые правители древности правили без строгих законов и регламентов, в результате Поднебесная про- цветала. Главная причина этого, по их мнению, заключается в том, что закон сам по себе вторичен, он не является инструментом морального совершенствования общества. «В мире нет законов, приводящих к смуте, но есть люди, которые затевают смуту», - писал Ду Шу. Поэтому, стремясь улучшить общество, необходимо заботиться о внедрении этических категорий, не надеясь регулировать жизнь людей с помощью лишь законов и наказаний.
Дискуссии о принципах назначения на чиновничьи должности проходили не только в морально-этическом контексте конфуцианских исторических прецедентов. В 320-330-х годах в кругу сановников и ученых вэйского двора активно обсуждались философские вопросы о сути таланта и его связи с природой человека. Эти дискуссии нашли отражение в трактате «Цай син сы бэнь» («Рассуждения о четырех основных [взглядах на связь] между талантом и природой [че- ловека]»), автором которого являлся Чжун Хуэй (225-264) - представитель философского течения «учение о сокровенном» (сюанъсюэ). Сочинение не сохранилось полностью, однако извлечения из него, приведенные в официальном жизнеописании Чжун Хуэя и комментаторской части «Сань го чжи», позволяют частично реконструировать его содержание. В трактате изложены несколько точек зрения, приписываемых различным мыслителям. Согласно одной из них, талант и природа человека различны, так как природа является врожденным качеством, а талант - благоприобретенным. Согласно другой, обе категории считались врожденными и потому - идентичными. Сторонник третьей точки зрения трактовал талант и природу как противоположные, мешающие друг другу категории. Сам Чжун Хуэй, напротив, доказывал их гармоничную взаимосвязь. Эти философские умозаключения имели четкий политический подтекст. Если природа и талант исходно разделены, то необходимы и отдельные критерии для их оценок. Те, кто настаивали на связях таланта с природой человека и на приори¬
Чжун Хуэй (современное изображение)


386
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
тете последней, акцентировали морально-этические требования, предъявляемые к личности. Поэтому позиция Чжун Хуэя и его единомышленников знаменовала нарождающуюся тенденцию возвращения к социально-этическим моделям, разработанным в рамках ханьского конфуцианства. Значит, при вэйском Мин-ди обозначился отход - в политическом и теоретическом плане - от ориентации только на таланты.
Решение этой проблемы, поставленной политиками и учеными, удалось най- ти и воплотить в административную практику на следующем этапе оформления системы цзюпипъ. Этот этап соотносится с реформами эры Чжэн-ши (240-249), которые во многом подготовили приход к власти дома Сыма, основателя династии Цзинь. Их инициатором стал Сыма И - лидер этого клана в его бытность сановником государства Вэй и один из регентов при третьем монархе династии, малолетнем Цао Фане. По предложению Сыма И ввели должность «старшего цензора» (шанчжунчжэн) на уровне провинции. Этот шаг имел очень важные последствия. Провинциальные цензоры, выполняя функции промежуточного звена между чиновниками и министерствами центрального правительства, как отмечено выше, не занимались непосредственно кандидатами на посты в административном аппарате, а лишь собирали информацию о них. Таким образом, в принятии решений о продвижении по службе все меньшую роль стали играть субъективные оценки компетентности соискателя должности и все большую — факторы происхождения. Фактически уже к концу III в. система присуждения категории при первичном поступлении на службу превратилась в оценку родословной. Ближайшим результатом нововведений Сыма И стало привлечение на ключевые посты при дворе представителей богатых и знатных семей, что характеризовало более консервативную и традиционно ориентированную политику дома Сыма.
Такая ориентация нашла отражение в том, что сразу после вступления на престол Сыма Янь утвердил новые стандарты для оценки кандидатов на должности по системе цзюпинъ. Обнародованные в конце 264 г. и получившие название «Лю тяо» («Шесть пунктов»), они включали: «верность, осмотрительность и бескорыстие»; «почтительность к родителям, вежливость и уважение к ритуалу»; «дружеские отношения с братьями и равными»; «душевную чистоту, трудолюбие и скромность»; «искренность, [близкую к] долгу, и надежность»; «не- устанное самосовершенствование в учебе». Однако и традиционные конфуцианские воззрения III в. несколько изменились по сравнению с эпохой Хань. Первые три обозначенных пункта описывают три типа взаимоотношений: верность по отношению к правителю, почтительность по отношению к старшим и дружеские отношения с братьями и равными. Между тем последние три не включают парные социальные дефиниции, столь характерные для раннего конфуцианства, сосредотачивая внимание на развитии качеств, важных для внутреннего, духовно- го совершенствования личности. Все это отражало эволюцию самосознания служилого сословия, начавшуюся в период разложения ханьской бюрократической модели. На фоне придворных интриг, социальных, экономических и военных


Глава 1. Конфуцианство и конфуцианские институты в III—VI вв.
387
кризисов предшествовавших ста лет, частой смены правящих домов конфуцианское служилое сословие было исключено из политической жизни, поэтому иерархические ценности постепенно уступали место личностным и семейноклановым. Ханьские традиции «чистых суждений» и развитие «сокровенного учения» в III в. отразили этот уход из сферы общественного в личностное пространство. Особенно ярко это проявилось в последнем пункте - «[неустанное] самосовершенствование в учебе» (доел.: «учиться ради себя»), - который отсылает нас к изречению Конфуция: «В древности учились ради [улучшения] себя, ныне учатся для того, чтобы [понравиться] другим» («Лунь юй», XIV, 24). Призыв к «бескорыстию», «трудолюбию и скромности» использует образы канонического «И цзина», а все остальные моральные константы имеют текстологиче- ское основание именно в «Лунь юе» - центральном теоретическом памятнике древнего конфуцианства, в котором воспроизведены высказывания Учителя. Именно эти два канонических произведения вызывали наибольший интерес среди конфуцианской ученой элиты III в., озабоченной вопросами личностной динамики более, нежели задачами служения правителю. Указ 264 г. лишь зафикси- ровал данные тенденции.
Система присуждения «местных категорий» (сянпинъ) связана с бюрократической иерархией «чиновничьих рангов» (гуанъпинь), которая также состояла из девяти уровней. Поэтому исторически эту административную модель принято называть «законы девяти чиновничьих рангов» {цзюпинъ гуанъжэнъ фа). Взаимосвязь «местных категорий» и «чиновничьих рангов» при первичном поступлении на службу в целом определялась по формуле «плюс три» или «плюс че- тыре» уровня. То есть кандидат, принадлежавший ко второй категории сянпинъ, мог рассчитывать на должность 5-го или 6-го ранга гуанъпинъ. А представители шестой категории сянпинъ заполняли низшие уровни чиновничьей иерархии. Система цзюпинъ содержала предпосылки для социальной градации общества, что особенно отчетливо проявилось при Восточной Цзинь. Представители «сильных домов» никогда не спускались ниже 7-го ранга, да и то лишь при первом поступлении на службу. Представители незнатной служилой интеллигенции («холодные дома») редко могли подняться выше третьей ступени даже в конце своей чиновничьей карьеры.
Тенденция социальной стагнации, обусловленная практикой присуждения категорий в том виде, в котором она осуществлялась после реформ периода Чжэн- ши, проявилась довольно быстро. После окончательного объединения Китая под властью династии Цзинь, в эру Тай-кан (280-289), сразу несколько влиятельных сановников обратились к монарху с предложением отменить систему цзюпинъ и возвратиться к ханьской практике сянцзюй лисюанъ. Сначала в 284 г. к Сыма Яню с совместным меморандумом обратились Вэй Гуань (220-291) и один из принцев крови, дядя монарха - Жунань-ван Лян. Стоя на конфуцианских позициях, они расценивали систему цзюпинъ как «временную меру» периода смут и нестабильности, противопоставляя ее «постоянному пути, на который необходимо вернуться, когда в Поднебесной вновь воцарился мир». Вслед за этим еще


388 Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
один конфуцианский сановник - Лю И (216-285) представил трону более развернутую аргументацию в получившем известность докладе, названном в дальнейшем «Цзю пинь ба сунь» («О восьми поро- ках системы гртомгшь»). Лю И, основываясь на том конфуцианском тезисе, что только правитель обладает прерогативой награждать славой или клеймить позором, доказывал, что переход этой функции к чжунчжэнам является, по сути, посягательством на августейшие полномочия. Так как по конфуцианским теориям верховной власти управление обществом рассматривалось прежде всего в парадигме мо- рально-этического воздействия монарха на подданных, Лю И предсказывал самые негативные последствия системы цзюпинъ и деградации общест- венной морали. Ведь чжунчжэны используют свою власть ради личных интересов, поэтому искажаются представления о правде и лжи; талантливые и достойные не получают постов, поэтому чиновники не Лю И (каменный рельеф, заботятся о чувствах народа. Знатные незаслужен- г. Лайчжоу, пров. Шаньдун) но получают продвижения по службе, а незнатных
чиновников объединяет общее недовольство.
Однако эта волна недовольства цзюпинъ не привела практически ни к каким результатам. Хотя император высоко оценил предложения Лю И, сопротивление представителей «сильных домов» оказалось непреодолимым. К тому же система цзюпинъ гуанъжэнъ, будучи достаточно гибкой, позволяла центральной власти умело манипулировать чиновниками в центре и на местах. С одной стороны, система назначений на должности обеспечивала лояльность и зависимость от центра «сильных домов», с другой - позволяла контролировать распределение реальной политической и экономической власти в руках чиновников.
Девять категорий в изначальном варианте Бань Гу были разделены на три класса: «высшие», «средние» и «низшие». Однако на практике существовало лишь четкое разделение между «высшими» и «низшими». При Восточной Цзинь представителям «сильных домов» автоматически стала присуждаться «вторая категория», практически недоступная для других классов, поэтому постепенно она превратилась в социальную дефиницию, а не оценку способностей и талантов. Со временем внутри «второй категории» стали различать: «очевидных» (чжожанъ), «родовитых» (мэньди) и «достойных по своим талантам» (цайкань). Постепенно их привилегированный статус укоренился и не подлежал переоценке чжунчжэнами. При первичном поступлении на службу представители «высшего класса» могли претендовать на 5-й, 6-й или 7-й ранги чиновничьей иерар- хии. Затем разница между сянпинъ и гуанъпинъ для «знатных домов» увеличилась еще на одну ступень, спустившись до 8-го ранга. «Низший класс» изна¬


Глава 1. Конфуцианство и конфуцианские институты в III—VI вв.
389
чально включал пять категорий - с третьей по седьмую. Соотношение сянпинъ и гуанъпинъ в «низшей категории» было более стабильным, нежели в «высшей». Третья, четвертая и пятая категории соотносились с 7-м, 8-м и 9-м рангами соответственно, т.е. сохранялась разница в четыре уровня, шестая и седьмая категории сянпинъ отстояли лишь на два уровня от рангов гуапьпинь. В южнокитай- ских государствах V-VI вв. стали назначать также чиновников восьмой и девятой категорий, хотя их обладатели не получали продвижения по службе на регулярной основе.
Чиновные ранги, закрепленные за потомственной аристократией, частично все же сочетались с рангами должностей, отведенных для незнатных семей. С одной стороны, необходимость сохранять стабильность «сильных домов», а с другой - потребность в квалифицированных кадрах для всех ступеней иерархии вели к усложнению административной структуры и институционализации разделения на «чистые» {цингуанъ, «чистые чиновники») и «грязные» {чжогуанъ, «грязные чиновники») должности. В одном и том же чиновном ранге должности с минимальной ответственностью, но высоким статусом и доходами отводились для аристократии, а посты, требующие высокой квалификации, но менее доходные занимали выходцы из незнатных семей.
Система цзюпинъ была нацелена на создание стабильного механизма пополнения бюрократии и этой задаче полностью отвечала. Хотя с течением времени стали все более обостряться некоторые ее недостатки. И самым значительным из них являлась тенденция к социальной стагнации. Путь по карьерной лестнице для представителей незнатных семей оказался изначально ограничен, а среди аристократии распространилось безразличие к высокому уровню образованности и проявлению своих талантов. Во многом именно поэтому возникла гипотеза об отсутствии в эпоху Шести династий условий для развития традиционных образовательных ценностей и гуманитарных знаний, и, как следствие, всего конфуцианства.
Между тем освященные конфуцианской традицией идеалы поиска талантов и сформировавшиеся в эпоху Хань механизмы для этого не были полностью забыты. Продолжила свое существование практика «рекомендаций кандидатов на должности» {чацзюй) на регулярной и нерегулярной основе. При Вэй и Цзинь сохранялись рудименты ханьской системы ежегодного выдвижения кандидатов (сяолянь и сюцай) от провинций и областей в центральное правительство. В первые десятилетия существования системы цзюпинъ регулярные рекомендации (сяосю) не пользовались большой популярностью среди элиты, так как в результате кандидаты могли претендовать лишь на должности 6-го ранга и ниже. Однако со временем, когда должности высших категорий были практически запол- нены, конкуренция среди персон, принадлежавших к категориям «второго эшелона», начала стремительно обостряться. Особенно конфликтной она стала в рамках системы рекомендаций сяосю, так как получение рекомендации для представителей региональной элиты означало назначение в центральное правительство. Рекомендовать кандидатов имели право только чжунчжэны, затем


390
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
кандидату надлежало пройти строгий письменный экзамен в столице, и лишь после этого он занимал должность. Кроме того, существовала практика «особых указов» (тэчжао), в которых от монаршего имени рекомендовались кандидаты на посты в центральном правительстве по различным категориям: «достойные и добрые», «честные и непредвзятые» и т.д. Хотя такие указы издавались нерегулярно, уже с периода Западной Цзинь они предназначались именно для представителей незнатных семей. Кандидатам следовало пройти письменный экза- мен, и по результатам они назначались на должности от 8-го до 6-го рангов. В таком случае их категория автоматически повышалась до четвертой или третьей. В случае успешного окончания Столичного училища выпускник имел право претендовать на повышение его категории до четвертой. Поэтому образовательную систему можно рассматривать как важнейший механизм, обеспечивавший социальную мобильность.
Образовательная система
Имперская образовательная система начала формироваться еще в раннеханьский период, когда в 124 г. до н.э. было учреждено первое в истории Китая высшее государственное образовательное учреждение - Тайсюэ, нередко образно называемое «столичным университетом». С тех пор Тайсюэ стал своеобразным символом имперской власти, стабильности и процветания, основной структурой подготовки чиновничества. Кроме того, Тайсюэ являлся важным центром развития каноноведения и реализации ритуальных функций в контексте имперской государственной модели. Поэтому можно сказать, что образование как система и Тайсюэ как структура являлись важными механизмами становления конфуцианской традиции.
В конце 160-х годов вследствие внутридворцовых интриг, политического и военного кризиса позднеханьской империи Тайсюэ фактически перестал функционировать. Но уже в 202 г. Цао Цао приказал открыть образовательные учреждения в подвластных ему регионах. В соответствующем указе сказано, что ро-
жденные в век смуты не знают ничего о человеколюбии, долге, ритуалах и правилах уступчивости, поэтому необходимо обучать их, чтобы путь древних царей- ванов не иссяк.
В 224 г. Цао Пи издал указ об учреждении Тайсюэ в столице царства Вэй - Лояне. Структурно вэйский Тайсюэ копировал ханьский «университет». В основу
Занятия в Тайсюэ
(с погребального рельефа эпохи Хань)


Глава 1. Конфуцианство и конфуцианские институты в III—VI вв.
391
образования было положено изучение «пяти канонов», для преподавания которых учредили 19 постов «уче- ных-эрудитов» (боши), по числу официально одобренных комментаторских традиций. Студентам по окончании изучения одной из дисциплин следовало под- тверждать свои знания на экзаменах. В Тайсюэ сразу же потянулись студенты, которых в первые годы его существования насчитывалось несколько сотен.
К периоду правления вэйского Мин-ди относится ряд указов, в которых монарх подчеркивал важность классического образования. В 228 г., через несколько месяцев после прихода к власти, он издал указ, начинавшийся словами: «Почтение к конфуцианству и упор на учебу - вот корень образования истинного правителя!» Этим же указом оире^яяяосъ, что ряд придворных должностей могут занимать лишь те, кого рекомендуют боши столич- ного университета. В указе 230 г. провозглашалась необходимость изучения как минимум одного канона тем, кто претендует на секретарскую должность {лапши). Внимание Мин-ди к образованию было связано с острым политическим конфликтом между ним и фракцией чиновников, получивших посты в центральном правительстве и превозносивших приоритет «таланта» в системе оценки кандидатов на должности цзюпинъ. Вот почему Мин-ди пытался использовать образовательную систему для обновления властных структур.
Однако сама эта система отличалась явными дефектами. Уже через несколько лет после его открытия Тайсюэ оказался переполнен студентами, при Мин-ди их насчитывалось более тысячи. Многие из них «приходили зимой и весной уходили», т.е. поступали учиться только для того, чтобы избежать трудовых повинностей. В таких условиях преподаватели не видели толка в обучении студентов. Рассказывают, что из сотни обучавшихся трудно было найти хотя бы десять человек, знакомых с иероглифической письменностью. Тайсюэ открыто критиковали и многие царедворцы. Например, в одном из докладов трону высказаны сомнения в компетентности самих «ученых-эрудитов». Мин-ди предпринял шаги по реформированию Тайсюэ, привлекал в него известных ученых-конфуциан- цев. Его ближайший в этом советник - Гаотан Лун (ум. 237) рекомендовал государю двух специалистов-каноноведов - Су Линя (ум. 238) и Цин Цзина (ум. 238). Известные боши конца Хань, они давно уже отошли от общественной жизни, Су Линю было за восемьдесят. Тем не менее они выразили готовность оказать по- сильную помощь монарху. Из столичных чиновников, претендовавших на должность лапши, отобрали 30 человек, которых послали учиться к этим старцам. Однако в течение следующего года оба они скончались, и студентов возвратили в столицу; в 239 г. умер и сам Мин-ди. Не исключено, что обращение к конфуцианским ученым являлось политической акцией: стремлением создать новую образованную прослойку, которая помогла бы клану Цао в противостоянии на¬
Ученый-бош^
(с книжной гравюры эпохи Мин)


392
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
биравшему силу семейству Сыма. Но клан Сыма продолжил политику Мин-ди в области образования, как и он, поддерживал конфуциан- ство. В период правления двух следующих императоров династии Вэй - Цао Фана и Цао Мао (оба - марионетки Сыма) столичный Тайсюэ превратился в важный образовательно-политический центр. Многие будущие сановники династии Цзинь именно тогда получили первые назначения на государственные посты, пройдя обучение в этом университете.
После указов Мин-ди об обязательном одобрении кандидатов на ряд придворных должностей университетскими боши власть и полно- мочия обладателей этих должностей возросли. Особенно это касалось поста «виночерпия» (цзицзю), назначаемого главой «ученых-эруди- тов». Значимость Тайсюэ как ритуальной структуры и центра конфуцианской учености также постепенно возрождалась. В 245 г. от имени Цао Фана там провели первый ритуал почитания Конфуция - шидянъ, в 256 г. следующий монарх-марионетка лично посетил университет и беседовал с боьии на темы канонов.
Вопреки ожидаемым после преобразований Мин-ди и реформ периода Чжэн- ши результатам общая ситуация с образованием в столичном университете не улучшалась. Показательно очередное обращение трону, предпринятое Лю Фу (ум. 254?), который в докладной записке сетовал, что даже через 20 лет после восстановления Тайсюэ не разбираются в канонах, а студенты приходят
лишь для того, чтобы избежать налогов. Дети и внуки из знатных семей и вовсе стыдятся там появляться. Лю Фу предлагал обязать всех сановников, чей доход превышает 2000 даней зерна в год, отправлять детей и внуков в столичный Тайсюэ по достижении ими 15 лет. Кроме того, Лю Фу считал, что необходимо четко определить приоритеты образованности, прославляя успешных студентов и обличая тех, кто не хочет учиться. Однако его предложения так и не были приняты. В Тайсюэ брали всех начиная с 15-летнего возраста, следуя установкам, сформулированным Цао Цао, который считал, что происхождение является второстепенным, а талант - первостепенным. Разделения на богатых и бедных студентов не было ни в классах, ни в общежитии. По окончании изучения одного из «пяти канонов» студенты должны были держать экзамен. Однако те, кто не сдал его, могли изучать ту же дисциплину еще год. Разительное отличие наблюдалось в образовательной системе того же периода в соседнем царстве У, в котором боши и студентов отбирали самым тщательным образом. Хорошо проявив- шие себя в учебе получали высокие и завидные посты и завоевывали известность и славу во всей стране.
Лю Фу {современное изображение в стиле гохуа)


Глава 1. Конфуцианство и конфуцианские институты в III—VI вв.
393
В самом царстве Вэй образование и каноноведение развивались не только и не столько в стенах столичного императорского училища. Еще в конце эпохи Хань возникли несколько региональных образовательных центров. Один из крупнейших находился в провинции Хэдун и был связан с деятельностью ханьского генерала, сподвижника Цао Цао - Ду Цзи (163-224). Назначенный на должность губернатора Хэдуна еще в 205 г.? Ду Цзи провел там ряд успешных экономических и фискальных преобразований. «Когда народ богат, его нельзя не обучать», - считал Ду Цзи и поэтому в зимние месяцы стал обучать крестьян военному делу, открыл «центр знаний» (сюэгун), в котором лично преподавал конфуцианские каноны. В Хэдуне начал карьеру ученого один из семи《патри- архов конфуцианства» - Юэ Сян (166-257), единственный из вэйских конфуци- анцев специалист по всем《пяти канонам》. Он же первым получил назначение на пост боши в возрожденном Тайсюэ. В 224 г. Линху Шао (ум. 249), губернатор области Хуннун, отправил несколько талантливых юношей в Хэдун для обучения у Юэ Сяна. И спустя некоторое время в названной области возник местный центр конфуцианской учености. Примеру Ду Цзи и Линху Шао последовали главы ряда других административных подразделений.
В столичном же университете уровень образования продолжал падать. При династии Западная Цзинь там по-прежнему не могли урегулировать численность студентов. По материалам энциклопедии «Тун дянь» («Всеобщий свод знаний») Ду Ю (735-812), в начале правления Западной Цзинь в Тайсюэ числилось 3 тыс. студентов, а через десять лет - более 7 тыс. В 274 г. императору предложили оставить в университете только тех, кто принадлежит к четвертой категории сянпинъ и выше. Однако Сыма Янь не пошел на такой шаг, означавший полную аристократизацию образования. В очередном его указе предписывалось оставить в университете тех, кто уже успешно прошел экзамен по одному из канонов, а также поступать туда детям и внукам высокопоставленных сановников. Всех остальных император повелел распустить по домам.
Видимо, вторая группа, о которой говорится в указе монарха, - дети и внуки сановников - не испытывала желания учиться вместе с простолюдинами. Для решения этой проблемы Сыма Янь решился на разделение столичной образовательной системы по социальному признаку. В 276 г. учредили новую образовательную структуру - Училище сынов отечества (Гоцзысюэ). Теоретическим обоснованием для этого послужили сведения об образовательной системе из древнего конфуцианского сочинения «Чжоу ли» («Ритуалы Чжоу»). В главе «Ди гуань» («Местные чиновники») сказано о наставниках, обучавших сынов царст- ва《трем добродетелям и трем правилам поведения». Согласно ханьским трак- товкам (комментарий Чжэн Сюаня, 127-200) под «сынами царства» имелись в виду сыновья и младшие братья кяязт-гунов, сановников-цинов и владетельных особ-дафу, т.е. высших должностных лиц государства. На практике Гоцзысюэ фактически полностью дублировало университет, с той только разницей, что оно имело собственные помещения и отдельное штатное расписание. В нем были учреждены новые должности «виночерпия», боши, по одному на каждый ка¬


394
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
нон, и 15 помощников боши. Преподавателями в Гоцзысюэ могли стать только высшие сановники уровня придворного советника, секретаря Государственной канцелярии, члена свиты наследника и выше. В 291 г.? в первый год царствования цзиньского императора Хуэй-ди, было определено, что в Училище сынов отечества могут поступать дети и младшие братья тех, кто занимает должность 5-го ранга и выше. Однако в то время это еще не означало превращения образования в привилегию богатых и знатных. Имперская практика сохраняла паритет между двумя образовательными структурами. В частности, в одном из важнейших ритуалов образовательного процесса того периода - почитания Конфуция с личным участием наследника престола - на равных участвовали слушатели Тайсюэ и Гоцзысюэ: от каждого заведения приглашалось по 50 лучших студентов.
В целом можно утверждать, что западноцзиньская образовательная система была структурно инкорпорирована в ритуальный, политический и административный контекст, опиралась на конфуцианские ценности и являлась важным способом их пропаганды.
После политической катастрофы 311-317 гг. в столичных кругах развернулись дискуссии относительно сакральной деятельности императора. Потеря реального доступа к храмам предков и местам упокоения первых монархов Цзинь поставила перед новыми властями проблему - каким образом будут функционировать механизмы почитания предков, остававшегося основой имперской идеологии. Политическая борьба, облеченная в формат научных дискуссий, привела к сокращению постов боши с девятнадцати до девяти. Указ о восстановлении Тайсюэ издали лишь в 337 г. Поводом для этого послужил доклад на высочай- шее имя, известный как《Прошение об учреждении государственного училища» («Шаншу цин цзянь госюэ»), поданный Юань Гуем. Он предлагал императору воспользоваться временным прекращением активных военных действий и обратить внимание на образование. Однако ввиду малого числа желающих учиться в конце 350-х годов Тайсюэ упразднили.
Внешнеполитические, военные, экономические проблемы, необходимость фактически заново отстраивать столицу и налаживать государственные структуры - все это отодвинуло на задний план вопросы культуры. В немалой степени упадку образования способствовало и безразличие первых монархов Восточной Цзинь к конфуцианским политическим идеалам. К тому же в первые десятилетия существования новой династии на Юге большую роль в консолидации лояльных подданных вокруг мигрировавшего двора стала играть практика безого- ворочного назначения на должности по системе цзюпинъ. Именно тогда в бюрократической системе на первый план выдвинулось исключительно происхождение. Тот факт, что в первые десятилетия Восточной Цзинь Тайсюэ не функцио- нировал, в значительной степени способствовал исключению образовательной структуры из политической жизни и бюрократической системы.
Прямо противоположная ситуация наблюдалась на Севере. Монархи многих из Шестнадцати царств пяти племен активно обращались к комплексу конфуцианских имперских механизмов, в том числе к образованию. Например, Ши Ху,


Глава 1. Конфуцианство и конфуцианские институты в III—VI вв.
395
правитель царства Позднее Чжао, активно способствовал развитию конфуцианской культуры. Помимо традиционных образовательных структур, существовавших в III в., Ши Ху приказал учредить посты старших и младших боши не только в столичном учебном заведении, но и на уровне областей. Монарх царства Раннее Цинь - Фу Цзянь считал Тайсюэ одной из важнейших политических структур. Он ежемесячно посещал учрежденный в его государстве столичный университет, лично проверял знания студентов и беседовал с «учеными-эруди- тами» о конфуцианских канонах. По его предложению в образовательную программу включили военную подготовку, что отнюдь не противоречило конфуци- анским образовательным принципам (древние《шесть искусств» включали так- же стрельбу из лука и управление колесницей). Политика Северных царств в области развития конфуцианского образования привлекала в эти государства многих ученых со всего Китая. С середины IV в. наблюдается отчетливое разделение на «южную» и «северную» интеллектуальные традиции, определяемые как «южное образование» (наньсюэ) и «северное образование» (бэйсюэ).
Новую попытку восстановить образовательную систему на Юге предприняли при восточноцзиньском императоре Сяо-у-ди (373-396). В 384 г. прославленный военачальник Се Ши обратился к трону с докладом о необходимости восстановления Училища сынов отечества как образовательного центра знати. Обучение детей простых чиновников он предлагал перевести на региональный уро- вень, основав училища в провинциях и областях. В 385 г. был издан августейший указ, повелевавший отпрыскам всех сановников, чей годовой доход превышал 2000 даней зерна, поступить в Училище, для которого построили специальный комплекс из 150 помещений. Но желающих стать студентами набиралось мало. Более того, кто-то поджег Училище, более ста помещений сгорели. Примечатель- но, что об этом сообщается в《У син чжи» (《Трактат о пяти фазах») из《Цзинь шу» среди стихийных бедствий, связанных со стихией Огня. Пожар, уничтоживший столичное образовательное учреждение, отчасти conocTaBjGweTca с бедствиями общегосударственного масштаба. Урон, нанесенный Гоцзысюэ, осо- бенно на фоне предшествующих пожаров в столице, видимо, послужил одной из причин того, что грандиозный план Сяо-у-ди по внедрению обязательного образования среди знати так и не был реализован.
В течение последующих ста лет попытки учредить Тайсюэ по модели столичных университетов Вэй и Западной Цзинь предпринимали неоднократно. Однако отсутствие внятных функций образовательной структуры в обществе и государстве предопределило неэффективность этих попыток. Так, сразу после учреждения династии Лю-Сун ее основатель Лю Юй издал указ о восстановлении Тайсюэ, но его так и не открыли. В 443 г. при сунском Вэнь-ди университет все-таки заработал, но уже в 450 г. его закрыли.
Аморфность традиции столичного университета объясняется, возможно, развитием других образовательных структур, находившихся под влиянием в том числе буддизма. Сунский Вэнь-ди учредил в 438 г. «четыре академии» (сы сюэ), специализировавшиеся в различных областях знаний. Одна, под руководством


396
Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Лэй Цыцзуна (486-488), - в области изучения конфуцианства (жусюэ). Вторая, под руководством Хэ Шанчжи (382-460), - на изучении «учения о сокровенном» {сюанъсюэ). Остальные две, которыми руководили соответственно Хэ Чэнтянь (370^-47) и Се Юань (V в.), ориентировались на изучение китайской истории {шисюэ) и литературы {вэнъсюэ). Источники не сообщают ничего о том, каким образом были структурированы эти «академии». Вероятнее всего, указ об их утверждении предполагал лишь государственную поддержку уже существовавших школ и разрешение преподавать в столице.
Лэй Цыцзун, признанный глава конфуцианской школы того периода, в молодости увлекался буддизмом и учился у знаменитого буддийского наставника и мыслителя Хуэй-юаня (334^1-16), под влиянием которого стал проявлять большой интерес к погребальным ритуалам. Объединив некоторые подходы своего учителя с изучением конфуцианских канонов, Лэй Цыцзун прославился как специалист по «Сань ли» («Три [канона] о ритуале» - общее обозначение трех древних сочинений, в названия которых входит термин ли - «ритуал»: «Ли цзи», 《Чжоу ли» и《И ли》)и по《Ши цзину». Предпочитая образ жизни отшельника, он не раз отвергал предложения занять чиновничьи должности. После указа о создании «четырех академий» в 438 г. Лэй Цыцзун основал школу близ Цзянькана, на горе Цзилуншань (совр. район Бэйцзигэ в Нанкине), где преподавал конфуцианские каноны, собрав в своей школе около ста студентов. Вместе с ним в этом заведении преподавали также специалисты по ритуалам Чжу Иньчжи (V в.) и Юй Вэньчжи (V в.). Но вскоре Лэй Цыцзун покинул столицу и вернулся в горы Лушань (северо-восток Цзянси), где находилась его первая школа и одновременно один из главных буддийских центров того времени - Лушаньская об- щина, основанная Хуэй-юанем. В 448 г. Вэнь-ди настоял, чтобы Лэй Цыцзун вернулся в столицу, и для этого приказал отстроить на южном склоне Цзилун- шань специальное жилище для него, названное《Двор отшельника» (Иньгуань). Император хотел, чтобы ученый обучал наследника престола и других принцев 《Цзан фу цзину» (《Канон погребальных обрядов»). Однако тот не хотел препо- давать во дворце и проводил занятия у дворцовых ворот.
Личность Лэй Цыцзуна исключительно показательна для конфуцианской школы того периода. Несмотря на то что все «четыре академии», по сути, принадле- жали конфуцианской культуре，сам термин《конфуцианский» (:жу) в отношении интеллектуальной традиции в то время применялся как четкая дефиниция лишь объекта изучения - конфуцианских канонов и метода - комментирования этих канонов. Из биографии Лэй Цыцзуна видно, что он, как и его коллеги, получил образование и усвоил традиции экзегезы не в государственном учебном заведении. Бурное развитие региональных образовательных центров и частных школ стало характерным для всей эпохи Южных и Северных династий. К сожалению, проследить преемственность и развитие этих очагов конфуцианской культуры не представляется возможным в силу отсутствия достаточных материалов. Каким образом взаимодействовали даосская, буддийская и конфуцианская культуры, можно узнавать лишь эпизодически. В конфуцианской школе были и пури¬


Глава 1. Конфуцианство и конфуцианские институты в III—VI вв.
397
сты, выступавшие против влияния любых чуждых интеллектуальных традиций, были и эклектики, которые, подобно Лэй Цыцзуну, активно совмещали различные школы и подходы. В любом случае и институционально и интеллектуально период Южных и Северных династий обогатил конфуцианскую традицию.
В 470 г. сунский император Мин-ди учредил новую образовательную структуру -Цзунмингуань (Павильон объединенных знаний), или Дунгуань (Восточный павильон), которая, по сути, замещала Тайсюэ и Гоцзысюэ. Это закрепило официальное разделение знаний на конфуцианство, «учение о сокровенном», историю и литературу. Для преподавания каждой из дисциплин пригласили по десять преподавателей. Таким образом, классическое конфуцианство перестало быть единственным содержанием образовательного процесса. Это явно свидетельствовало о том, что классическое каноноведение перестало отвечать нуждам государства и потребностям общества.
Политика тобийского государства Северное Вэй изначально была ориентирована на моделирование китайского идеализированного государственного устройства. Основатель государства Вэй - Тоба Гуй (Дао-у-ди) окружил себя конфуцианскими учеными, специалистами по ритуалам и во многом полагался на их помощь в своих реформах. Однажды он обратился к одному из своих сановников Ли Сяню (рубеж IV-V вв.) с вопросом о том, какие из книг в Поднебесной самые ценные и могут помочь обрести высшую мудрость. Ли Сянь ответил, что это - конфуцианские канонические книги. Тогда Дао-у-ди приказал собирать и коллекционировать канонические произведения，учредив для этого специаль- ные ведомства. В 399 г. по указу императора в Пинчэне (с 398 г. столица Северного Вэй? запад Шаньси) учредили Тайсюэ, в который назначили боши «пяти канонов». В это заведение сразу же набрали более тысячи студентов. В связи с естественным ростом противоречий между аристократией и низшим классом чиновничества вскоре учебное заведение разделили по цзиньскому образцу на Тайсюэ и Гоцзысюэ. Училище для аристократии при Тоба Сы (Мин-юань-ди) переименовали в Чжуншусюэ. В обоих учебных заведениях было более трех тысяч студентов, поэтому в 426 г. на востоке от столицы построили отдельный комплекс учебных и жилых помещений, куда перенесли Тайсюэ. Тобийские монархи не раз выпускали специальные эдикты о привлечении на службу конфуцианских ученых. А после окончательного объединения северных территорий под властью династии Северная Вэй в 438 г. Тоба Тао (Тай-у-ди) призвал на службу целую плеяду известных конфуцианских ученых. Если на Юге в тот период наибольшей популярностью пользовался лишь канон ритуалов, то «северное образование» сохранило специалистов по всем канонам, принадлежавших к различным комментаторским традициям. В 467 г. Тоба Хун (Сянь-вэнь-ди) приказал учредить учебные заведения в областях и провинциях. От площади территории административных единиц зависело число боши - от одного до двух и число студентов - от сорока до ста.
Пик конфуцианизации вэйского общества пришелся на период правления Тоба Хуна II (Сяо-вэнь-ди). Сам император был большим специалистом по конфу¬


398
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
цианским канонам, любил обсуждать их с сановниками, часто лично посещал Тайсюэ. В этот период культ Конфуция на Севере получил оформление на уровне государства. Перенос столицы в Лоян в 494 г. знаменовал попытку реализации на практике идеализированной чжоуской модели государственного устройства. В новой столице император учредил Гоцзысюэ, Тайсюэ и Сымэньсюэ (Школа четырех врат). Последняя должна была стать учебным заведением для наследника престола. Но при Вэй она так и не начала функционировать. А в Северном Ци и Северном Чжоу структура под названием Сымэньсюэ превратилась в образовательное учреждение для самых низших категорий чиновников. Таким образом, именно на Севере получила оформление комплексная система образования, разделенная по сословному принципу - на Гоцзысюэ, Тайсюэ и Сымэньсюэ, а также включавшая центральные столичные заведения и сеть государственных школ в регионах. Основным содержанием образования во всех этих государственных структурах являлись конфуцианские каноны, хотя частные школы, где преподавали и дру_ гие предметы и идейные направления, не подвергались никаким ограничениям.
Структура северных государственных образовательных учреждений не могла не повлиять на южную образовательную традицию и культуру. Первые монархи Южной Ци стремились восстановить сильную государственную власть, боролись с расточительством и взяточничеством, пытались навести порядок в управлении страной. Образование было важной составляющей их политического кур- са. В 482 г.? незадолго до кончины, основатель этой династии Сяо Даочэн распорядился об учреждении Гоцзысюэ, моделировавшего западноцзиньское Училище сынов отечества. Он рассчитывал, что там будут обучаться все достигшие 15-20 лет дети аристократии и высших сановников, которых в тот момент насчитывалось 150 человек. Планы императора не встретили поддержки у знати,
Гоцзысюэ {деревянное панно, эпоха Цин)


Глава 1. Конфуцианство и конфуцианские институты в III—VI вв.
399
и после его кончины учебное заведение закрыли под предлогом траура. В 485 г. второй монарх династии - циский У-ди вновь издал распоряжение об учреждении столичного высшего учебного заведения Госюэ и призвал туда 220 детей высших сановников. При У-ди добились и установления мира с государством Северное Вэй? куда послом отправили ученого-конфуцианца Фань Чжэня (450?- 515?), снискавшего уважение у местных каноноведов. С этого времени завязались более тесные связи между интеллектуальными традициями Севера и Юга. Однако в 499 г. столичные образовательные учреждения Южной Ци в очередной раз закрыли, в основном под давлением текущих политических событий.
Следующий этап в развитии «южного образования» связан с политикой и деятельностью ocHOBaTejG^i династии Лян - Сяо Яня ^нский У-ди). В 505 г. он издал указ, декларирующий августейшие планы возрождения ханьского каноноведе- ния в рамках системы подготовки чиновников. У-ди учредил посты пяти боши, по одному на конфуцианский канон, каждый боши возглавил собственное столичное учебное заведение. С организации «пяти академий» (у гуанъ), функционировавших и как учебные заведения, и как подобие лекционных центров, началось подлинное возрождение «южного образования». В 508 г. воссоздали Училище сынов отечества, учредили еще одно учебное заведение - Цзиягуань (Павильон собрания достойных), куда принимали всех желающих, независимо от происхождения. Образовательная реформа завершилась организацией структуры, предназначенной для открытых лекций и дискуссий, - Шилиньгуань (Лес ученых).
Внимание лянского У-ди к образованию и бурное развитие книжности в тот период связаны с масштабными процессами в китайском обществе, начавшимися еще при Южной Ци. Основой китайской монархии и главной функциональной особенностью китайского общества, начиная с Восточной Цзинь, были так называемые «сильные дома». Политика же монархов Ци и Лян была направлена на возрождение бюрократической, а не на сохранение аристократической структуры общества. Реформы в образовании являлись одним из механизмов этого процесса. Формально не отменив систему цзюпинъ, лянский У-ди де-факто ввел дополнительные меры по регламентации формирования чиновничьих структур. Указ 505 г. гласил, что все, кто достиг 30-летнего возраста, но не изучил ни одного канона, не допускались на чиновничьи должности. Новая система, названная цзюлю чансюанъ (букв, «постоянное избрание по четырем потокам»), содер- жала явные отступления от принципов цзюпинь. Таким образом, конфуцианское образование, тесно связанное с функционированием бюрократической системы, вновь стало востребованным в обществе. В последующие годы резко увеличилась численность студентов в столице, в регионах стали открываться разнообразные школы. В ответ на потребности общества и государства хранители кон- фуцианской ученой традиции создали множество комментариев к классическим канонам. Система цзюлю чансюанъ подготовила полную отмену цзюпинь при династии Суй. Суйская образовательная система опиралась на вэйскую модель, а известная экзаменационная система кэцзюй стала, по сути, вариантом развития лянской образовательно-административной практики.


400
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Глава 2
Даосизм в III—VI вв.
Учение о Дао
и его культурно-религиозные истоки
С эпохой Шести династий соотносится ключевой этап формирования даосизма как самостоятельной традиции, которая определяется в оригинальной терминологии этого учения как даоцзяо («даосское учение», «учение о Дао (Пути)»). От этого категориального словосочетания происходят все европейские терминологические варианты (даосизм, Taoism, Taoïsme, Daoism), хотя, строго говоря, они лишь кодифицируют китайское понятие, не раскрывая его содержания. Споры по поводу научных дефиниций даоцзяо и его отдельных компонентов активно велись на протяжении последних нескольких десятилетий. Сегодня получило окончательное и всеобщее признание понимание даосизма как этнической религии китайцев. Соответственно, определяющим признаком формирова- ния даоцзяо считают активное институциональное оформление, становление доктрины даосизма, поиск критериев самоидентификации носителей самосознания даосской культуры. Важно также формирование Даосского канона, что свидетельствует о завершении процесса генезиса даосской традиции и взаимодей- ствия даосизма и буддизма.
Изложенное понимание даосизма обострило проблему соотношения даоцзяо с древней теоретической мыслью, запечатленной в канонических текстах - знаменитых «Дао дэ цзине» («Каноне дао и дэ») и трактате «Чжуан-цзы»? считающихся содержательным ядром философско-интеллектуальной традиции, определяемой как даоцзя («школа дао»). Этот термин возник в рамках историографии и библиографических описаний уже I-II вв. н.э. Согласно новейшим подходам, даосизм принципиально несводим к идеологии, отраженной в «Дао дэ цзине» и (или) «Чжуан- цзы», и невыводим из нее. Под сомнение ставится даже единство даоцзя. Многие исследователи склонны считать Лао-цзы (или нескольких легендарных авторов《Дао дэ цзина») и Чжуан Чжоу (IV—III вв. дон.э.)，которомуприписываетсятрактат《Чжуан- цзы», самостоятельными (т.е. не принадлежащими к какой-либо единой философской школе) мысли-
Лао-цзы (с книжной гравюры эпохи Мин)


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
401
телями. Они предпочитают интерпретировать даоцзя как обозначение довольно аморфного в структурно-организационном плане течения древнекитайской теоретической мысли. Сказанное не означает, разумеется, отрицания значения этих памятников для даосской традиции и китайской духовной культуры в целом. Учение «Дао дэ цзина», будучи адаптированным к религиозной доктрине дао- цзяо, стало обеспечивать духовное единство даосского движения, даже и не оказывая при этом существенного влияния на формирование его религиозных ин- ститутов. Но следует иметь в виду, что «Дао дэ цзин» определяет принципы не вероучения, а философского мировидения, и статус канонического памятника он первоначально приобрел именно в светской культуре.
Нелепо также усомниться в бытии даосско-философской традиции как отдельной страты китайской теоретической мысли, важная веха в эволюции данной традиции тоже приходится на эпоху Шести династий, конкретно - на III- IV вв. Имеется в виду философское течение с/оа//г>с/оэ (《учение о сокровенном/ таинственном»). Первоначально принятое в науке за «неодаосизм» (такой термин с соответствующими оговорками иногда используют и сегодня), оно представляло собой своеобразный синтез даосизма и конфуцианства. Главное - от- сутствие в нем собственно религиозного компонента. Его создатели и ведущие представители Ван Би (226-249) и Го Сян (252-312) справедливо отнесены к числу наиболее авторитетных комментаторов канонических даосских сочинений: им принадлежат комментарии к «Дао дэ цзину» и к «Чжуан-цзы» соответственно, они признаны крупными и оригинальными мыслителями.
Среди их важнейших теоретических достижений выделяют введение фундаментальной оппозиции mu-юн («телесная сущность/субстанция - деятельное проявление/акциденция»); разработку системы категорий, оказавшую в дальнейшем значительное влияние на понятийный аппарат китайского буддизма и неконфуцианства; развитие концепций «изначальной природы» (син), «судьбы» (мин) и «удела» (фэнь) каждой вещи (или существа) в космическом процессе. «Учение о сокровенном» и теоретическое наследие каждого из его представителей подробно рассматриваются в работах по истории китайской философии. Но насколько правомерно включать их в историю дао- цзяо! Однозначного ответа на этот вопрос пока что нет.
Аналогичные сомнения возникают и по поводу производного от сюаньсюэ культурно-идеологического течения фэнлю («ветер и поток»). Общепризнано, что оно оказало огромное воздействие на духовную и творческую жизнь представителей китайской интеллектуальной элиты того времени. Но, строго придерживаясь определения даоцзяо как религии, остается признать, что фэнлю тоже следует рассматривать в качестве факта истории китайской философии и духовной культуры в целом, а не одного только даосизма.
Ван Би
Го Сян


402
Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Четкое разграничение даоцзяо и учения «школы Дао» поставило на повестку дня поиск его истоков. Все большее научное признание получает точка зрения， что даосизм вобрал в себя элементы различных религиозных форм, начиная с глубокой древности. В китайских исследованиях налицо тенденция к возведению истоков даоцзяо к предельно архаическим религиозным формам, а именно к анимистическим верованиям, точнее, представлениям об инфернальных суще- ствах-гз；й? которые трактовались и как души усопших (элемент культа предков), и как собственно божественные персонажи (духи природных объектов); истоки даоцзяо возводят и к астральным культам - почитанию созвездий во главе с Северным ковшом (Бэйдоу, Большая Медведица). С большей степенью уверенности можно говорить о влиянии на космолого-религиозные представления и ри- туальную сторону даоцзяо официальной религиозной системы древнейшего китайского государства Шан-Инь (XVI-XI вв. до н.э.) в том виде, в каком она просматривается во второй половине II тыс. до н.э. От этой системы даосизм вос- принял четко организованную иерархию божественных персонажей, практику регулярных жертвоприношений, идею коммуникации людей с высшими силами посредством письменности (практика исполнения надписей в процедуре гадания) и веру в вещие сны, трансформировавшуюся впоследствии в традицию откровений. Отчетливо прослеживается и влияние не только последующих религиозных форм (культ Неба, погребальный культ), но и подавляющего большинства концепций, теоретических разработок и идейно-теоретических систем («философские школы», цзя), известных в I тыс. до н.э. Так, даоцзяо восприняло натурфи- лософские учения инь-ян (о «женском» и «мужском» мировых началах) и усин, традиции гадания и нумерологии, связанные с «И цзином». Даоцзяо частично заимствовало у конфуцианства морально-этические ценности, признание верховенства правителя, а также идеи социально-политической гармонии и ритуала-л^/ как важнейшего способа установления и поддержания миропорядка. К моизму {моцзя, [«школа] философа Мо»? связываемая с Mo Ди, 4687-376? гг. до н.э.) восходят развивавшиеся в контексте даосизма идеи потенциального социального и религиозного, перед Небом, равенства всех людей. И, наконец, на уложении даосского монашества сказались легистские (фацзя) законодательные установки (юридические нормы и требования всеобщего подчинения закону-фа). Короче говоря, даоцзяо аккумулировало весь этнический духовный и теоретический опыт, что, кстати, противоречит тезисам о его автономности и антагонизме по отношению, например, к конфуцианству. Кроме того, даосизм, обладая полиэтническими истоками, вобрал элементы исходно различных региональных религиозных традиций, принадлежавших неханьским народностям (этнокультурным сообществам и локальным объединениям), которые издревле обитали на территории Китая. В ареал формирования даосизма, общие контуры которого определены в науке довольно давно, включают (помимо регионов среднего течения р. Хуанхэ или центральной части Великой Китайской равнины) восточный прибрежный регион, охватывающий Шаньдунский п-ов и юго-восточные районы (современные провинции Цзянсу и Чжэцзян), районы среднего течения р. Янцзы. При этом следу¬


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
403
Бессмертный-слнь {бронзовая статуэтка эпохи Хань)
ет иметь в виду, что часть истоков даоцзяо остается неизвестной: какие-то локальные верования навсегда исчезли из китайской религиозности; прослеживаются и рудименты некогда эзотерических религиозных знаний и практик. В целом, изначальная этнокультурная и идейная гетерогенность даосизма обусловила его способность к различным заимствованиям и в определенной степени предопределила процесс даосско-буддийского взаимодействия, который является одним из важнейших для истории даоцзяо в эпоху Шести династий.
Стержневой же основой даоцзяо послужили анимистические, танатологические представления и верования, связанные с идеей обретения бессмертия, исходно тоже принадлежавшие различным региональным религиозным традициям. Прослеживаются по меньшей мере три отдельные концепции бессмертия - бу-сы (букв, «не умирать»). Одна отождествляет бессмертие с безграничным долголетием (чаншоу, «[максимально] долгая жизнь»), не предполагающим изменения онтологического статуса «бессмертного» (сянь). Вторая концепция значительно более спиритуализованная, предполагает радикально иное, чем у обычного человека, состояние обретшего бессмер- тие существа. Она устойчиво связывается с религиозно-космологическими представлениями восточного прибрежного региона, выразившимися в культе бес- смертных-сянвй как особого класса существ божественного ранга, обладавших сверхъестественными свойствами. Культ сяней опирается на представления о волшебном архипелаге, за которым постепенно закрепилось название Пэнлай. Согласно древнейшим представлениям, он находится в Восточном море и состоит из нескольких (трех, пяти и т.д.) островов. Острова служили обителью сяней и местом произрастания чудесных растений, приносящих бессмертие или служивших ингредиентами для соответствующих снадобий. Органической принадлежностью культа сяней была вера в возможность встречи с ними человека, получения им от сяня чудесных растений, рецептов приготовления снадобий, приняв которые возможно обрести бессмертие. Определяемый как фансянъ-дао («школа/путь методов бессмертия»), данный религиозный комплекс прослеживается с IV-III вв. до н.э. Носителями знаний и практик фансянъ-дао выступали лица，называемые фанш以一《маги», или，в более принятой сегодня терминологии, 《мастера методов». Именно их считают непосредственными предшественника- ми собственно даосов - («мастер в Дао/Пути»).《Методы» вклю-
чали не только обретение индивидуального бессмертия, но и врачевание, спиритические сеансы, властвование над духами-гуй, проведение экзорцистских обрядов, гадание и метеорологическую магию (вызывание и прекращение дождя, бури, грозы). Поэтому современники считали их «чародеями и кудесниками», что в дальнейшем было перенесено, главным образом на уровне массового и низового религиозного сознания, на даоши. Вместе с тем традиция фаньии далеко


404
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Волшебные острова Пэнлай {живописное изображение, эпоха Цин)
не ограничивалась магико-религиозной практикой. Она включала и философско- теоретическую составляющую, образованную натурфилософскими представлениями в том их варианте, который кристаллизовался еще в рамках древней «школы инь-ян». Традиция фанши тяготела к взаимодействию с властями, претендовала на участие в государственной религиозно-идеологической политике и на превращение в элемент системы официальной идеологии. «Мастера методов» находились и при дворе ханьских монархов, их деятельность тесно соприкасалась, а порою и переплеталась с деятельностью конфуцианцев. Неудиви- тельно, что их активность хорошо освещена в светской литературе. Главным источником по традиции фш/ш以 служит раздел《Фан шу ле чжуань》(《Жизне- описания искусных в методах/искусстве эзотерики») из «Хоу Хань шу»? в котором представлены биографии 34 «мастеров методов».
Третья концепция бессмертия, обозначаемая как «бессмертие после смерти», основана на идее обретения «вечного блаженства» после физической смерти, что радикально противоречит концепту бу-сы и «учению о бессмертии» (сянъ- сюэ), ориентированным на достижение телесного бессмертия. Эта концепция, сопряженная к тому же с мифологемой «райской обители», вычленена и проанализирована на рубеже 1970-1980-х годов. Установлено, что данная мифологема занимала исключительно важное место в религиозной жизни Восточной Хань, определяя танатологические установки и погребальную обрядность того времени и найдя яркое воплощение в погребальной атрибутике. Изучение данного идейно-религиозного комплекса активно ведется и по сей день. Устойчива точка зрения, что этот комплекс опирается на концепцию «духовной субстанции» (шэнь) человеческого существа, конкретизирующуюся в представлениях о «ду¬


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
405
шах» хунъ и по. Эти представле- ния прослеживаются приблизительно с VI в. до н.э. и варьируют как в собственно анимистиче- ских верованиях, так и в натурфилософских и антропологических теориях, вновь разработан- ных в различных философских школах. Принято считать, что душа-^о (согласно более поздним представлениям - комплекс семи душ) отождествлялась с телесностью (плотью) человеческого существа, с его физиологиче- ской деятельностью и с «инь- ской пневмой» {инь ци). Полагалось, что после смерти человека (т.е. гибели его телесной оболочки) душа-^о возвращалась в стихию земли или, согласно сугубо религиозному истолкованию, уходила в загробное царство. Душа-хз；нь (или комплекс из трех душ) отождествлялась с «янской пневмой» {ян ци) в ее модусе жизненной энергии и связывалась с менталь- ной и психико-эмоциональной деятельностью человека. После его смерти она поднималась вверх и растворялась в первоматерии - небесной пневме-эфире («изначальная пневма», юанъци). Однако выяснилось, что бытовали и представления о единой духовной субстанции {хунъ), типологически напоминающие христианское учение и принадлежавшие, скорее всего, религиозному мировосприя- тию населения древнего южного царства Чу. Там же, по всей вероятности, возникли осмысление Запада как сакральной части света и источника бессмертия, культ западных волшебных гор Куньлунь и культ богини Сиванму (Царица Запада) как Владычицы Запада и подательницы бессмертия. Важной составляющей частью южных религиозно-космологических представлений была вера в мис- тическое странствование, совершаемое усопшим (его «душою») либо личностью, обладающей особыми знаниями и качествами. Цель такого странствования - достижение «сакрального места» или «благой посмертной обители», расположенной далеко за пределами земного мира.
При разговоре об истоках даоцзяо нельзя обойти вниманием и вопрос о способах обретения бессмертия, которые также еще недавно было принято четко сводить к двум общим методам: еай-данъ («внешняя киноварь») и нэй-данъ (《внутренняя киноварь»)，нередко называемым в европейской научной литера- туре «внешней» и «внутренней» алхимией соответственно. Считалось, что «внешняя» (операционная) алхимия предполагает изготовление снадобий бессмертия в лабораторных условиях и в ходе моделирования искусственно сжатых


406
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Позы гимнастики-Эаошь {роспись по шелку, Ранняя Хань)
во времени природных процессов.《Внутренняя» алхимия представляет собой своеобразную форму психофизического тренинга, нацеленного на радикальную трансформацию био- лого-физиологических параметров личности и включающего различные психотехники (медитации, гимнастику, дыхательные упражнения), а также сексуальные практики. Зарождение «внешней» алхимии соотносили с традицией фашии, и ввиду ее наибольшей определенности возникла иллюзия первоначального доминирования «внешней алхимии», которую постепенно сменила алхимия «внутренняя». Сегодня до- казано, что оба метода возникли в древности. В итоге археологических работ стали известны сочинения, излагающие методики медитативных психотехник, основы тишя^стики-даоинь,
дыхательных упражнений и сексуальных практик. Возможно, эти знания тоже принадлежали социальной и духовной элите южного региона древнего Китая и носили эзотерический характер.
Отдельную страницу в предыстории даоцзяо составляют учения и движения мессианско-утопического и эсхатологического характера, зарождение и эволюция которых также тесно связаны с традицией фанши. Первым вариантом учения такого толка представляется хуанлао-сюэпай (сокр. хуан-лао, «учение Хуан- [ди] - Лао[-цзы]»)? происхождение которого не вполне ясно. Оно систематизировало представления об идеальном обществе и совершенном правителе, способном поддерживать должный космический порядок посредством исполнения 《правильных» ритуалов и культивирования личных добродетелей. Воплощеним такого монарха являлся мифический Хуан-ди (Желтый Владыка). Одновременно в этом учении обозначилась и тенденция к обожествлению Лао-цзы, первоначально осмысляемого в ипостаси не столько собственно божественного персонажа, сколько мудреца-наставника Хуан-ди. Хуан-лао могло повлиять на форми- рование системы социально-политических взглядов, окрашенной в еще более яркие утопические тона, которая изложена в трактате «Тай пин цзин» («Канон Великого равенства»). Для данного комплекса представлений терминологическое сочетание тайпин логично переводить как «великое равенство» для различения его с конфуцианскими теориями «великого спокойствия». По преданию, «Тай пин цзин» - это запись откровений божества Чицзин-цзы - «Учителя Красного семени» (видимо, одна из трансформаций Лао-цзы), сделанная по повелению Небесного императора с целью мистического обновления мандата на державную власть правящего дома Хань. Трактат представили предпоследнему императору Ранней Хань Ай-ди (прав. 7-1 гг. до н.э.). Тяжело больной тогда мо- нарх изменил в 5 г. до н.э. девиз правления на Тайчу-юаньцзян (《Изначальное


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
407
поддержание Великого начала») и принял титул «император Великого равенства совершенного рода Лю» (Чэньшэн Лю-тайпин-хуанди), но вскоре, выздоровев, отменил этот девиз. Для эпохи Поздняя Хань зафиксированы два случая обращения к трону с призывами следовать идеям «великого ра- венства», оба связаны, возможно, с представителями уже набравшего силу религиозного движения, которое и получило организационное оформление в школе Великого равенства {тайпин-дао). Убедившись в тщетности увещеваний правящего дома, радикально настроенные лидеры этой секты стали готовить насильственное свержение властей, что и привело к восстанию «Желтых повязок». В современных исследованиях считается, что это движение следовало в целом онтологическим (Дао как источник жизни и высшее животворящее начало), утопическим (идеальное общество) и сотериологическим (максимальное продление жизни и обретение бессмертия) идеям, изложенным в «Тай пин цзин». Примечательно включение в трактат морально-этических установок: обретение бессмертия при условии совершения добрых дел (рецепты снадобий вечной жизни получают из «небесных хранилищ» только достойные в качестве награды за такие деяния). В разработке подобных установок отчетливо видно влияние буддизма. Образ Лао-цзы теперь приобрел черты мессии: вера в его приход в мир людей, установление под его владычеством идеального государства и наступление эры всеобщего благоденствия.
Нацеленность тайпин-дао на свержение правящего режима во имя наступле- ния《эры правления Лао-цзы» (или правления ниспосланного им совершенного государя) предопределила крайне настороженное отношение последующих властей к низовым религиозным движениям, связанным - неважно, реально или мнимо - с даосскими (почитание Лао-цзы, вера в обретение бессмертия, целительные практики) социально-утопическими и мессианскими идеями. Резко отрицательно к низовым движениям и формам относились также представители складывавшейся даосской интеллектуальной элиты. Так, Гэ Хун? один из крупнейших даосских мыслителей эпохи Шести династий, рассуждает о низовых верованиях исключительно в негативном тоне, называя их либо суевериями, либо непристойными культами, пропагандируемыми откровенными шарлатанами. Он призывал власти официально запретить подобные культы и казнить их лидеров. По мере процесса институализации даосизма нарастало его стремление отмеже- ваться от значительной части тех верований и практик, которые так или иначе участвовали в его генезисе. Поэтому характер протодаосских верований и причины их популярности в массовом религиозном сознании с трудом поддаются изучению. Возникают и трудности терминологического характера. В европей-
«Тай пин цзию> (современное комментированное издание)


408
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
ских исследованиях утвердилось определение даосских организаций как «орто- доксальные», а《внешних» по отношению к ним форм - как «неортодоксаль- ные». В отечественной научной литературе для обозначения последних чаще всего употребляют понятие «еретический», что отчасти проистекает из значений оригинального термина -《порочное (злое, испорченное) учение». Вот
почему употребительными оказались термины «секта», «сектантское движение», хотя при этом и предлагают различать ортодоксальное и неортодоксальное (собственно сецзяо) сектантство. Как «секту» нередко определяют и тайпин-дао, что вызывает вопрос: насколько правомерна такая дефиниция религиозного движе- ния, бытовавшего задолго до появления《ортодоксального» даосизма? Возмож- ное решение терминологической проблемы подсказывают китайские исследования, которые в научный оборот и применительно именно к эпохе Шести династий ввели терминологические клише: минъцзянъ-даоцзяо, букв, «простонарод- ный даосизм», и 《даосизм знати». Отталкиваясь от приведенных
терминологических клише, можно предложить следующий вариант: низовые и элитарные даосские движения и формы. Следует также уточнить, что имеются в виду низовые формы даоцзяо, идеология и практики которых отчасти совпадают с будущими организованными формами этого учения. Элитарные формы - это учения и традиции, восходящие, предположительно, к исходно эзотерическим знаниям и циркулировавшие до определенного времени в среде посвящен- ных, принадлежавших как к социальной，так и духовно-интеллектуальной элите общества.
К низовым (《неортодоксальным») формам по многим показателям следует относить и школу Небесных наставников (тяньши-дао), другие названия - школа Истинного единства (чжэнъи-дао) или школа Пяти мер риса (удоуми-дао), которая считается первой оформленной даосской организацией, положившей начало процессу институализации даоцзяо.
Шкода
Небесных наставников ( тяньши-дао) и массовые религиозные движения II一IV вв.
Согласно канонической версии ее возникновения, эту школу создал Чжан Лин или Чжан Даолин (I-II вв.). Существуют несколько вариантов его агиографических жизнеописаний, в которых фигура и деяния Чжан Даолина овеяны легендами. Говорится, что он первоначально был фанши, прославился как знаток магических практик и, кроме того, обладал способностью впадать в транс. Во время одного из таких сеансов он узнал секрет приготовления снадобья бессмертия, но, отчаявшись найти необходимые растительные ингредиенты в родных местах, решил отправился в Сычуань, где поселился в горах Хэминшань


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
409
(Горы Кричащего журавля，к западу от г. Чэнду). В 142 (или 145) г., в день летнего солнцестояния, он вновь впал в глубокий транс, во время которого получил откровения от обожествленного Лао-цзы, представившегося ему как Тайшан Лао-цзюнь (Высочайший владыка Лао). Откровение заключалось в предупреждении о грядущем конце света и о необходимости привлечения и воспитания паствы, которой предстояло стать особо избранными - «людьми-семенами» (чжунминь) человечества новой эпохи Великого мира. Чжан Даолин удостоился свыше полномочий наместника Высочайшего владыки Лао на Земле для подготовки 《избран- ных». Он был наделен титулом Небесного наставника и даром исцеления в знак его религиозных прерогатив и возможностей. Следуя указаниям Высочайшего владыки, Чжан Даолин приступил к созданию организации, а также к формулированию морально-этического 《уложения». В скором времени к нему примкнули многие тысячи последователей. Вступая в организацию， они платили ритуальный взнос в размере пяти мер (доу) риса, чем и объясняется название школы удоуми-дао. По мнению ряда исследователей, такой налог имел и религиозный смысл. В глазах верующих он служил залогом накопления «небесных сокровищ» в созвездиях Пяти ковшей (Удоу), главным из которых был Северный ковш (Бэйдоу, Большая Медведица).
Уходя из земной жизни, Чжан Даолин передал полномочия Небесного наставника старшему сыну Чжан Хэну (ум. 179), тот - своему первенцу Чжан Лу. Так в школе утвердилась организационная структура, возглавляемая Тремя наставниками или тремя поколениями Небесных наставников, сохранившаяся и впоследствии.
Сведения о Чжан Даолине и об его организации присутствуют и в светских источниках, раньше всего в «Сань го чжи». Подтверждая в целом факт историчности Чжан Даолина и Чжан Лу, они содержат несколько другие данные об истории возникновения Тяньши-дао? нежели житийная литература. Выясняется, что организация，основанная Чжан Даолином, вовсе не являлась единственной представительницей религиозных движений юго-запада, основанных на мессианско-утопических идеях. В текстах называется еще один религиозный деятель и проповедник по фамилии Чжан - Чжан Сю (рубеж П-Ш вв.)5 владевший искусством врачевания и тоже имевший многочисленных последователей, которые выплачивали ему именно пять мер риса. Многие ритуалы, практиковавшиеся им, предвосхищают космолого-религиозные представления и практики тяныии-дао. Не исключено, что в рамках движения, связываемого с Чжан Сю, появился и «Лао-цзы бянь хуа цзин» («Книга о превращениях Лао-цзы»). Этот текст, относящийся к 185-200 гг.5 открывается панегириком (с агиографическими элемен-
Чжан Даолин (храмовое изображение)


410
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
тами) обожествленного Лао-цзы как первоначала, жизненного принципа и принципа трансформаций всего сущего. Далее повествуется о девяти «внутренних» (медитативных) и《внешних» превращениях самого Лао-цзы, последние описываются как его явления в мир людей. Вслед за агиографической частью рассказывается о пяти явлениях Лао-цзы в окрестностях Чэнду в 132-155 гг. Текст завершает запись проповеди Лао-цзы, который якобы призвал верующих вести праведную жизнь. В книге также содержатся наставления по рецитации «Дао дэ цзина» и правилам созерцания. Лао-цзы заявляет, что его новое явление в мир людей имеет целью《потрясти [основы] правления дома Хань》， чтобы изменить к лучшему судьбу людей. Но в отличие от идеологов тайпин-дао автор книги ничего не говорит о миссии Лао-цзы как правителя идеального государства. Небесные наставники, исповедуя мессианско-утопические идеи, тоже не призывали к свержению действующей власти и не претендовали на основание новой династии. Они призы- вали паству к《спасению», понимаемому в чисто религиозном смысле, что и по- зволило их движению стать первой даосской церковью. Тем не менее структурные аналогии между тянъьии-дао и тайпин-дао позволяют относить их к общему религиозному массиву.
В светских сочинениях содержится немало интригующих сведений об организациях Чжан Даолина и Чжан Сю. Так, выясняется, что немаловажную роль в формировании школы Небесных наставников сыграла мать Чжан Лу? имя которой не названо, но говорится, что она была последовательницей «пути духов» (гуй-дао) - весьма загадочного пласта низовой религиозности. Распространенная недавно точка зрения, что так обозначали простонародные, шаманские, культы, сегодня дополнилась версией о гуй-дао как некой религиозной системе, сформировавшейся в культуре юго-западного аборигенного населения, вожди которого основали царство Чэн. Данную систему образовывали представления и практики, связанные с верой в способность повелевать любыми инфернальными существами и потусторонними силами - «войсками духов» {гуй-цзу). Небесные наставники первоначально тоже себя называли гуй-дао, под таким названием школа фигурирует в светских сочинениях. Следовательно, мать Чжан Лу сама могла быть авторитетным духовным лидером и внести заметную лепту в популяризацию школы, возглавлявшейся ее мужем (о деятельности которого сказано, кстати, очень мало) и сыном. Говорится также о ее отношениях (без уточнения их характера) с Лю Янем (ум. 194), родственником августейшего семейства и видным государственным деятелем 160-180-х годов. В конце правления императора Лин-ди его назначили управляющим-жу Сычуани для наведения там порядка
Высочайший господин Лао (Тайшан Лао-цзюнь)
{храмовая скульптура)


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
411
после недавних восстаний, в которых участвовал и Чжан Сю (или его тезка). Лю Янь, напротив, стал строить сепаратистские планы и для их реализации заручился поддержкой как Чжан Лу (по рекомендации его матери), так и Чжан Сю. Они оба получили командные военные полномочия и были назначены на генеральские должности. Получается, что оба Чжана являлись не только духовными пастырями, но и военно-политическими лидерами, имевшими собственные воору- женные дружины. Чжаны помогли Лю Яню овладеть Ханьчжуном, но затем вступили в междоусобный конфликт друг с другом. Чжан Лу убил Чжан Сю и убедил последователей убитого стать адептами своей школы. Вполне допустимо, что организация, возглавляемая Чжан Сю, исходно превосходила Небесных наставников и что Чжан Лу мог позаимствовать многие элементы из религиозного опыта своего предшественника. Большинство деталей религиозных движений в Сычуани и нюансы образов Чжан Сю и Чжан Лу остаются неясными или спорными. Тем не менее принимается за данность, что Чжан Лу создал на территории сопредельных районов Шэньси и Сычуани подобие теократического госу- дарства, обладавшего продуманным организационным устройством и ритуальной системой, которая строилась на основе разработанных в данной организации онтологических, мессианско-утопических и сотериологических установок.
Основу учения тянъши-дао составляли космологические представления: о трех сферах мироздания - Небе, Земле и Воде, порожденных тремя космическими пневмами-г/^ - Сокровенной, Изначальной и Первоначальной соответственно. Каждая из сфер управляется «божественным министром» (гуань), триада которых -«три министра» - занимает верхнюю позицию в божественном пантеоне Небесных наставников. С их культом связаны три главных общинных праздника - «трех начал». Первый справляли в 15-й день первого месяца (т.е. в начале года), второй - в 15-й день седьмого месяца (середина года), третий - в 15-й день десятого месяца (последняя треть года). Был принят годовой цикл из 24 пневм-г/г/. Нумерологическая модель, основанная на числах «3» и «24», распространялась на территориально-административную и социально-ритуальную организацию Небесных наставников. Их владения разделялись на 24 округа-управы (чжи), возводимых к алтарям для религиозных ритуалов, которые были учреждены еще Чжан Даолином. В дальнейшем алтари трансформировались в съятияища-чжи. К каждой управе приписывались все члены религиозной общины из близлежащих районов, ее возглавляли «виночерпий» и 24 чиновника - 12 мужчин и 12 женщин. Они считались предводителями «прежденебесных» духов, и каждый главенствовал над 240 «армиями» из 2400 генералов, 24 тыс. офицеров и 240 тыс. солдат. Под «прежденебесными» подразумевались духи не усопших, а возникающие из «трех пневм» и вызываемые посредством заклинаний и визуализации. Как таковые они считались проекцией сакрального могущества повелевающей ими личности. Человеческое существо наделялось 24 пневмами космических энергий, которые соотносились с частями и функциями тела, тоже имевшего трехчастное строение - голова, грудь и живот, ассоциируемые с одной из трех сфер мироздания.


412
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Сакральные способности приобретали, в той или иной степени, все адепты Небесных наставников по мере их духовного совершенствования, что фиксировалось с помощью посвящений и специальных реест- ров-лу, в которых перечислялись имена и атрибуты «божественных воинов». Первое посвящение проходили дети в возрасте семи лет («новички реестра»), на имя которых составлялся и первый документ - «Священный реестр для чад одного из Небесных военачальников» («Тайшан и цзянцзюнь тун-цзы лу»). Посвященный принимал на себя пять морально-этических обязательств: не убивать, не воровать, не прелюбодействовать, не пить вина и не лгать, которые почти полностью совпадают с буддийскими заповедями. Имелись и запреты религиозно-ритуального ха- рактера _ поклонения домашним богам (что, в сущности, отвергало культ предков) и каким-либо иным божествам. Считалось, что уже в столь юном возрасте адепт способен обрести определенные «духовные способности», которые он обязан использовать для помощи Небесному наставнику в лечении людей.
Следующая ступень посвящения тоже предназначалась для детей, когда юный адепт получал «Реестр десяти генералов», знаменующий возрастание его способности создавать «воинов-покровителей» из пневмы собственного тела. Увеличивалось и число заповедей. Взрослые проходили третье посвящение, получая реестры с именами 75 «генералов». Различались женские и мужские реестры, называемые «Высшие духовные силы» (или «Высшее божественное») и «Высшие бессмертные» соответственно. В приведенных названиях нетрудно уловить веру в потенциальное обладание женщиной большим сакральным могуществом, чем мужчина. При браке оба реестра объединялись, позволяя супружеской паре управлять силами 150 «генералов».
Перечисленные посвящения распространялись на адептов-мирян, обладавших «внешними реестрами». Чтобы войти в число духовенства школы, образо- ванного《наставниками» (шг/) и《чиновниками» (г少шь), для которых предназна- чались «внутренние реестры», необходимо было пройти еще одно посвящение. Духовные лица обязаны были соблюдать 180 заповедей, часть которых предполагала заботу об окружающей действительности. Такого рода «ритуальный бюрократизм» являлся, в сущности, религиозным аналогом секулярных действий, через которые должны были проходить имперские чиновники в ходе служебной карьеры. В свою очередь, бюрократизация ритуала, актуализировавшаяся в разных формах, относится к числу важнейших типологических особенностей всех направлений организованного даосизма III-VI вв. и даосской религии в целом. Небесные наставники также впервые сконструировали четкую систему пред¬
Небесный наставник как повелитель духов (с иконы-нянъхуа)


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
413
ставлений о Небе как административной иерархической структуре и зафиксировали иерархическую систему различных небесных дворцов, в которых пребывают небесные божества-чиновники разных рангов, положив тем начало и ранжированию небесной администрации.
Итак, с одной стороны, очевидно, что «питательной почвой» для Небесных наставников послужили массовые религиозные движения, обога- щенные в Сычуани местными верованиями. Вместе с тем напрашивается вопрос, только ли эти факторы способствовали превращению организации, созданной Чжан Даолином, в первое широкомасштабное и жизнеспособное даосское движе- ние? Вероятно, уместно предположение о влиянии еще какого-то культурно-религиозного фактора, который обусловил религиозную и административно-ритуальную устойчивость школы Небесных наставников. В этом смысле принципиально значимым представляется предположение о существовании в Китае еще до II в. н.э. мощной и разветвленной религиозной традиции, основанной на методах визуального освоения собственного тела и располагавшей адекватными организационными формами, но функционировавшей на внеинституционном уровне.
Организация, возглавляемая Чжан Лу, просуществовала в качестве автономного анклава около 30 лет. Чжан Лу и члены его семейства пошли на сотрудни- чество с властями (членами клана Цао) и получили аристократические титулы. Дальнейшая история самой школы плохо документирована. Принято считать, что ключевым для тянъши-дао событием послужил переезд (307-312) на Юг ее четвертого патриарха, сына Чжан Лу - Чжан Шэна (рубеж III-IV вв.). Он поселился в горах Лунхушань (восток Цзянси), где и возник новый центр Небесных наставников. Распространено и мнение, что начиная с периода правления династии Восточная Цзинь адептами тянъши-дао являлись многие видные политические деятели и деятели культуры Китая, в некоторых семьях потомственное членство в школе было традицией. Однако точных данных о составе «южных» Небесных наставников нет. Ни один из шести следующих патриархов школы, после Чжан Шэна, чьи имена внесены в каноническую генеалогию Небесных наставников для IV-VI вв.? не оставил сколько-нибудь заметного следа в истории даосизма. Неизвестны даже точные годы их жизни. В одну из главных даосских организаций Небесные наставники превратились уже в конце эпохи Север- ная Сун, при 30-м патриархе - Чжан Цзисяне (1092-1126/28).
Более полные и надежные сведения сохранились для «северной ветви» Небесных наставников, главной представительницей которой стала школа Дозорной башни {Лоугуанътай). Ее возникновение связано с деятельностью Коу Цяньчжи -


414
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Лунхушаньский
графический
амулет в виде
надписи
«Небесный
наставник»
Обитель Лоугуаньтай сегодня
инициатора религиозно-идеологической реформы в тобийском государстве Северное Вэй. Спасаясь от антидаосских репрессий, последовавших после смерти Коу Цяньчжи (448 г.), его единомышленники укрылись в предгорье Чжуннань- шань (юго-запад пров. Шэньси). Чуть ранее там поселился Инь Тун (ок. III в.)5 почитавшийся прямым потомком Инь Си - полулегендарного начальника пограничной заставы, по просьбе которого Лао-цзы, покидавший Китай, написал «Дао дэ цзин», либо передал Инь Си заранее написанную рукопись. В том месте, где его предок возвел, по преданию, дозорную башню, чтобы предоставить должный приют мудрецу-страннику, Инь Тун устроил даосскую обитель Лоугуаньтай. Школа окончательно оформилась при патриархе Ван Даои (447-510), заняв важное место в религиозной жизни и культуре Северных государств. Она обладала собственной религиозной системой, основанной на культе Лао-цзы как демиурга (создателя упорядоченной Вселенной) и источника сакрального знания, располагала довольно своеобразной космологической моделью, варьирующей и сочетавшей исконно китайские и буддийские представления. Согласно учению, мир состоял из 36 небесных и 36 земных сфер, каждая из небесных сфер управлялась собственным божеством, резиденцией которого служил небесный дворец. Еще одной важной приметой школы Лоугуаньтай считают влияние на нее буддизма, что нашло отражение в образе самого Коу Цяньчжи. Известно, что в юности он изучал буддизм под руководством монаха Ши Таньина (415-448), учени- ка знаменитого проповедника и мыслителя Кумарадживы. Помимо доктринальных заимствований (в том числе учения о космических циклах - кальпах) Лоугуаньтай восприняла принцип буддийской монашеской общины-сангхи, став родоначальницей института даосского монашества. С нею же связано начало формирования даосского культового изобразительного искусства, также находившегося под определяющим влиянием буддийской иконографии.
Кроме возникновения ее «южного» и «северного» церковных вариантов школа Небесных наставников породила также новые низовые религиозные формы,


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
415
причины чего кроются в событиях 215 г. (массовая депортация рядовых членов организации). Считается, что наиболее активно низовые движения проходили на юго-западе (в Сычуани) и на юго-востоке. На юго-западе, после гибели империи Хань, начало нового этапа развития низовой религиозности соотносят с сектой Чэнь Жуя (ум. 277), уничтоженной властями в 277 г. Чэнь Жуя и многих его последователей казнили, молельные дома сожгли, что и дает основание относить эту секту к движениям протестного характера. Несопоставимо более широкие масштабы и значительные последствия имело религиозное движение, с которым связывают возникновение царства Чэн. Хотя никаких доказательств связи между деятельностью правителей этого царства и секты Чэнь Жуя нет, не исключено, что речь идет о частях общего религиозно-культурного массива, образовавшегося в результате предшествующих движений. Для юго-востока своеобразным аналогом сычуаньских событий стало восстание Сунь Эня в конце правления династии Восточная Цзинь.
Обнаружены следы существования еще нескольких организаций, среди них Лицзя-дао («школа семьи Ли»), Юйцзюнъ-дао («школа господина Юя»). Они, видимо, проповедовали обретение бессмертия и применяли типичные для низовых даосских форм практики - исцеление посредством омовения теплой водой, занятия гимнастикой (даоинь) и дыхательными упражнениями, использовали заклинания и амулеты. Очевидно, что они обладали некоторой организационной структурой. На это указывает и их определение как дао, не имеющее никакого метафизического смысла, но намекающее на структурное оформление: не просто движение, но организация, возглавлявшаяся лидером. Есть также основания полагать, что членами этих организаций были не только простолюдины, но и представители чиновничьего сословия провинциального уровня. Фактически эти движения-школы подготавливали паству для будущих собственно даосских организаций. Вероятно, непреодолимого барьера между низовыми движениями и даосскими организациями на самом деле не было. Они соотносились скорее по традиционной для Китая модели «внешнего» и «внутреннего», заложив тем самым принципы взаимодействия даосского духовенства и широких слоев населения. Это позволило даосизму стать подлинно национальной религией, пронизы- вающей духовную жизнь всего китайского общества.
Элитарные даосские учения
III-IV вв.
Несопоставимо более важную роль, чем низовые движения и формы, в истории даоцзяо на заре формирования его организационных структур сыграли «элитарные» даосские учения, вышедшие на поверхность духовной культуры верх- них слоев общества.
Имеющиеся сегодня научные знания позволяют говорить о двух магистральных течениях. Первое - направление «золота и киновари» {цзинъданъ-пай), став-


416
Часть И. РЕЛИГИОЗНО ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Гэ Хун Лофушань {китайская книжная гравюра)
шее преемником направления «киноварных треножников» {даньдин-пай), - одно из важнейших течений оккультно-эзотерического характера, выросшее, в свою очередь, из древнего культа сяней и традиции фанши. Концептуальное оформление ij3UHbdaHb-naü приписывается Гэ Хуну, главным теоретическим трудом которого признан трактат «Баопу-цзы» («Мудрец, объемлющий Первозданную Простоту»).
Официальное жизнеописание Гэ Хуна представлено в «Цзинь шу», из него следует, что он происходил из чиновничьего коренного южного семейства, обитавшего в уезде Цзюйжун (близ г. Чжэньцзяна, Цзянсу). Гэ Хун родился в 4-м году эры Тай-кан, что соответствует 283/284 г. Дата смерти Гэ Хуна точно не известна. Согласно «Цзинь шу», он скончался в возрасте 81 года, т.е. в начале 360-х годов (большинство исследователей склоняются к 363 г.). Однако другие факты указывают на то, что Гэ Хун прожил не более 60 лет. Поэтому в современных исследованиях датой его смерти предпочитают считать 343 г.
В жизнеописании Гэ Хуна тесно переплетены сюжетные линии, воспроизводящие его официальную карьеру и духовные поиски. Он получил «классическое» (т.е. конфуцианское) образование и уже в 16 лет досконально знал важ- нейшие конфуцианские канонические книги. В возрасте около 20 лет поступил на военную службу, начав свою карьеру с должности младшего офицера. Участвовал в подавлении очередного восстания и за проявленное мужество был награжден почетным, хотя и весьма распространенным в то время титулом Гуань- нэй-хоу. В 306 г. Гэ Хун отправился в периферийную юго-восточную провинцию Гуанчжоу (часть территории совр. Гуандуна), возглавлявшуюся его давним другом Цзи Ханем (262-306), в штат которого он и поступил на должность военного помощника. После гибели Цзи Ханя от рук убийцы Гэ Хун остался в
f、/¥山囫
翁
三才逋會 eïgt二卷
_|
dyl
il
翁 <0 •f-s-v
i
%


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
417
Гэ Сюань {картина эпохи Цин)
Гуанчжоу, где познакомился с Бао Цзином (рубеж III-IV вв.) - одним из высокопоставленных провинциальных чиновников и своим будущим тестем. В 317- 333 гг. Гэ Хун вновь на государственной службе в столице, теперь - в аппарате Ван Дао, канцлера Восточной Цзинь и соратника ее первого монарха. В 333 г. Гэ Хун попросил монаршего разрешения на службу (в надежде найти даосские сочинения) в дальней южной провинции Цзяочжоу на территории Северного Вьетнама. Но, не сумев добраться туда, поселился в горах Лофушань (150 км от г. Гуанчжоу), где и занялся алхимическими практиками.
На этом фоне в биографии Гэ Хуна описываются изучение им оккультноэзотерических знаний, поиски даосских религиозных сочинений, хранившихся, как правило, в семьях потомственных фанши и других подобных лиц. Информацию, содержащуюся в «Цзинь шу», дополняют сведения из «Баопу-цзы». В этом труде изложены некоторые подробности «учения золота и киновари», повеству- ется об истории отдельных даосских сочинений. В «даосской ипостаси» Гэ Хун стал продолжателем деятельности своего двоюродного деда - Гэ Сюаня (164- 244), признанного знатока оккультных наук. Современники считали Гэ Сюаня чудотворцем, о чем красноречиво свидетельствуют его прозвища: Бессмертный Старец Гэ (Гэ-сяньвэн), Отцепочтительный Бессмертный Гэ (Гэ-сяосянь). В дальнейшем он был канонизирован в даосской традиции как Господин Бессмертный Гэ (Гэ-сяньгун). Наставником Гэ Хуна стал лучший ученик и духовный преемник Гэ Сюаня - Чжэн Инь (ум. 302). Но важнейшую роль в приобщении Гэ Хуна к оккультным знаниям сыграл, видимо, его тесть Бао Цзин, создатель, как полагают многие, и главный адепт учения Трех Августейших (санъ-хуан), о котором сохранились лишь туманные сведения. Приблизительно в 312 г. Бао Цзин передал Гэ Хуну небольшое собрание рукописей, освещающих это учение. Значит, к моменту поступления на службу к Ван Дао Гэ Хун уже полностью сформиро-


418
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Ксилографическое издание «Баопу-цзы нэй пянь»
Перевод «Баопу-цзы нэй пянь» на русский язык
вался как «даосская личность» и обладал рукописями, относящимися к нескольким региональным направлениям «учения золота и киновари».
«Баопу-цзы» создан между 317 и 320 гг. Он состоит из двух частей - «внешние (экзотерические) главы» (вай пянь) и «внутренние (эзотерические) главы» (нэй тшь). Хотя обе они вошли в Даосский канон，《внешние главы» представ- ляют собой самостоятельное сочинение, посвященное исключительно этикополитической проблематике. Гэ Хун предстает в них в образе конфуцианца, в мировоззрении которого присутствуют элементы легизма и моизма. «Баопу-цзы» как даосское религиозное сочинение на самом деле является эзотерической частью сочинения. В нем, во-первых, впервые в систематизированном виде излагаются способы и техники «внешней» алхимии, включая изложение рецептов изготовления отдельных снадобий. При этом текст содержит и богатейшую информацию по естественно-научным - медико-фармацевтическим и даже инженерно-техническим -знаниям. Во-вторых, Гэ Хун предпринял опыт создания религиозной доктрины даосизма, включающей религиозно-философское ядро - «теорию Дао», а также концепцию бессмертия и методику его обретения. Гэ Хун выделяет в Дао «сокровенную первооснову» — «Сокровенное Одно» 以)
и ее проявление, «наличие бытия» - «Истинное Одно» (чжэнь и). Гэ Хун использует это разделение, восходящее еще к «Дао дэ цзину», для теоретического обоснования алхимии как важнейшего способа обретения бессмертия. Дао является источником жизни, поэтому бессмертие достигается максимальным участием в «сверхбытии» Дао через посредство его «ипостаси», обращенной к ве- щам,—《Истинного Одного». Важно, что в этой религиозной доктрине содержат- ся и предпосылки теории «внутренней алхимии». То есть в определенной степени она являлась универсальной для даоцзяо.
Гэ Хун предпринял дальнейшую разработку персонологии бессмертных и космографических представлений (их первые варианты содержатся в «Тай пин


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
419
цзине»). Он выделил три типа личностей-сл^вй:
«небесные бессмертные» {тянь-сянь), вознесшиеся на небо и поселившиеся в астральных покоях, где они входят в бюрократию небесных божеств; «земные бессмертные» (ди-сянь), скрывающиеся в «славных горах» {мин-шанъ) и «пещерных небесах» (дун- тянъ) и способные продолжать даосскую практику для вознесения на небо; «бессмертные, освободившиеся от трупа» {ши-цзе-сянь), обретшие бессмертие через смерть и воскресение. «Славные го- ры» и «пещерные небеса» занимают отдельное место и в космографической системе Гэ Хуна. По его представлениям, л/шн-шш/ь — это реальные горные массивы, в отличие от островов Пэнлай, также введенных в космографию. Выделены десять таких массивов, в том числе «пять священных пиков»
(уюэ). Это - Хуашань (совр. Шэньси), Тайшань (Шаньдун), Хэншань (Шаньси), Суншань (Хэнань) и Хэншань (Хубэй), а также Эмэйшань (Сычуань) и Лофу- шань. Только «славные горы», по мысли Гэ Хуна, могут служить обителью сяней, оказываясь тем самым сакральными местами, отличаясь от обычных элементов ландшафта. «Пещерные небеса» - пещеры в «славных горах», являющиеся своего рода вратами, ведущими в некое специфическое пространство, от- личное от «обыденного мира», но сосуществующее с ним. Им присущи собственная космология (небо, земля, светила) и иное, чем в мире людей, время.
Дополнительные смысловые грани «Баопу-цзы» приобретает, если учесть его культурный контекст. Даосская элита оказалась на рубеже III-IV вв. в исключительно сложной ситуации в том смысле, что эзотерика, ранее существовавшая на внеинституциональном уровне, оказалась под угрозой исчезновения. С одной стороны, массовые религиозные движения не могли не навлечь подозрения на «элитарные» учения. С другой стороны, в китайском обществе и, самое главное, в среде аристократии и высокопоставленного чиновничества, исходно служившей социальной сферой эзотерики, все большее распространение получал буддизм. Вот почему возникла объективная необходимость в учении, способном и сдерживать низовые движения, и конкурировать с высокоинтеллектуальным буддизмом. Все теоретические достижения Гэ Хуна - религиозная доктрина, систематизация практик, персонология бессмертных, космография и опись книг (прообраз канонического свода) - в целом отвечают типологическим признакам оформленной религиозно-философской системы. Поразительная, на первый взгляд, открытость «Баопу-цзы» в изложении таинств обретения бессмертия не будет столь уж удивительной, если предположить, что Гэ Хун преследовал цель - максимально расширить круг прозелитов. «Баопу-цзы» производит впечатление скорее светского сочинения, рассчитанного на достаточно массовую читательскую аудиторию, нежели произведения собственно религиозного, пред¬
Переводчик и исследователь «Баопу-цзы» Е.А.Торчинов (1956-2003)


420
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
назначенного исключительно для посвященных. Следовательно, Гэ Хун предпринял первый шаг по трансформации протодаосских эзотерических учений в даосские организованные формы. Однако «учение о золоте и киновари» так и не стало идейно-практической платформой для самостоятельной организации.
Второе магистральное течение в «элитарном даосизме» IV в. представлено учением «Желтого дворика», хотя насколько правомерно выделять его в качестве отдельного феномена, пока что остается под вопросом. Обозначение указанной традиции проистекает из названия ее главного сочинения - «Хуан тин цзин» («Книга Желтого дворика»). Оно сохранилось в двух редакциях, обозначаемых как «внутренняя» и «внешняя» книги. Оба варианта памятника согласуются по содержанию и формальным особенностям. Они представляют собой поэтический текст, написанный семисловным (по семь иероглифов в строке) размером. Такой поэтический размер считается характерным художественным признаком древней поэзии южного региона древнего Китая, что дает основание предполагать непосредственную связь учения «Желтого дворика» с «южными» протода- осскими формами. Объем «внешнего» варианта - 1379 иероглифов, текст распадается на три приблизительно равные части, хотя такая его композиция, видимо, возникла позже. «Внутренний» вариант гораздо пространнее - свыше 3 тыс. иероглифов. Текст подразделен на 36 небольших тяав-чжанов, напоминая этим каноническую композицию «Дао дэ цзина» (81 чжан). Сопоставительный текстологический анализ вариантов «Хуан тин цзина» позволяет предположить (при наличии и других точек зрения)，что оба являются синхронными памятни- ками, ориентированными на разные группы даосских адептов. В последующих даосских организованных движениях использовали «внутренний» вариант.
Точное время создания «Хуан тин цзина» неизвестно. Его списки, видимо, имели хождение в даосских кругах уже во второй половине III в. Вопрос о тождестве гипотетических ранних редакций с обоими известными вариантами, восходящими ко второй половине IV в.? остается открытым. Однако нет серьезных причин для сомнений в вероятности формирования учения «Желтого дворика» в пределах III в. (возможно, и раньше) и в том, что оно наследовало более древние теоретико-практические разработки. «Книга Желтого дворика» - сочинение хорошо известное в синологии, однако оно рассматривалось в качестве теоретического трактата по медицине, обобщившего и развившего опыт древних врачевателей. Сегодня ее считают самым ранним даосским сочинением, в котором излагаются представления об антропологическом космосе - особой топографии человека в том виде, в каком ее воспринимало даосское религиозное самосознание. Кроме того, в этом произведении эксплицитно ставится проблема достижения состояния бессмертного-слга и указывается путь к нему - духовное совер- шенствование личности через совершенствование тела посредством визуальных упражнений. Теория антропологического космоса, представленная в «Хуан тин цзине», состоит из нескольких базовых слагаемых. Во-первых, структурные схемы, в качестве которых использованы древние типологии внутренних орга- нов человека，一 «пять хранилищ» «пять внутренностей») и «шесть амба-


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
421
ров» (люфу). Первая из них, восходящая, вероятнее всего, к ритуалам жертвоприношений (орга- ны жертвенных животных), охватывала главные анатомические органы: сердце, печень, легкие, селезенку и почки, в соотнесении с пятью основными пространственными зонами (Центр,
Восток, Юг, Запад и Север). Через космологические ассоциации анатомические органы соотносились также с «пятью фазами», что и создавало концептуальные
предпосылки для гомоморфиз- Иллюстрации к «Хуан тин цзину»
……一了一一^ великого художника эпохи Юань - Чжао Мэнфу ма: уподобления человеческого J
тела мирозданию и природным ^ )
процессам. Примечательно, что в учении «Желтого дворика» первоочередная роль, в отличие от древних вариантов типологии уцзан, отводилась не сердцу, а селезенке. Она воспринималась в качестве центра не только физического тела, но его духовной и образной модели. Словосочетание «Желтый дворик», кажущееся в данном случае наиболее специфическим понятием, есть не что иное, как образное название селезенки. «Шесть амбаров» - это желчный пузырь, желудок, толстый и тонкий кишечник, мочевой пузырь и орган, называемый санъцзяо, «три обогревателя», неизвестный европейской медицине. Отношение к желчному пузырю тоже весьма специфическое: он получает статус, фактически приравнивающий его к пяти основным внутренним органам.
Следующая составляющая учения «Желтого дворика» - концепция «внутренних» божеств, духов-божеств, воспринимаемых обитателями и покровителями отдельных внутренних органов, т.е. жителями космизированного культурно- го пространства человеческого тела. Так, божеством сердца назван отрок Дань- юань (Киноварное начало), поддерживающий в человеческом организме равновесие начал инь ияни регулирующий движения венозной и артериальной крови. Это - показательный пример совмещения рациональных (медико-биологических) знаний, натурфилософских и религиозных представлений. Образы «внутренних» божеств приобретают качество метафор, которые постепенно становятся устойчивыми символами в последующих даосских текстах и затем заимствуются светской литературой.
Третья составляющая - «внутреннее зрение». Обращая взгляд внутрь себя и обозревая собственное тело, даос «оживляет», актуализирует ипостаси Иного мира, населяющие внутренний ландшафт человеческого организма, приводя в должное состояние и его физиологические процессы, и его высшую духовность, янские души-хунь и иньские души-^о. К более «потаенным» методам, на кото¬


422
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
рые текст «Хуан тин цзина» только указывает (они будут изложены в последующих сочинениях), относятся представления о чудесных девах-божест- вах. Их единение с мужскими божествами в пространстве человеческого тела ведет обладателя этого тела к высшему состоянию бытия. Неотъемле- мой частью учения «Желтого дворика» является также представление о воображаемом «странствовании» по ландшафтам своего внутреннего космоса, вследствие чего даос становится сянем и полу- чает способность призывать в свое тело небесных божеств или управлять силами мироздания.
Итак, «Хуан тин цзин» впервые в истории дао- цзяо зафиксировал и разъяснил, что поиск высшего бытия - не вовне человека, а внутри него. Обретение состояния сяня единственно возможно, если повернуть взор внутрь себя, в прямом смысле этого слова, и приложить все усердие к визуальным странствиям по культурному пространству собственного тела. Иначе говоря, главнейший путь к превращению в сяня - это особые психотехнические упражнения, которые надо точно и регулярно исполнять, они связаны с визуальным освоением различных аспектов микро- и макрокосма. Дыхатель- ные упражнения, очистительные ритуалы оказываются лишь вспомогательными и дополнительны- ми методами. Такое понимание обретения бессмертия стало основным вектором развития даосизма в IV-VI вв., получив наиболее внятное воплощение в деятельности школы Высшей чистоты.
Сонм даосских божеств (с гравюры-иллюстрации к «Дао цзану»)
Поздние даосские шкоды и формирование Даосского канона
Школа Высшей чистоты {ьианцин-пай) считается первой даосской школой, объединившей традицию южнокитайского оккультизма и ритуалистический символизм школы Небесных наставников, или, шире - «северные» даосские формы. Она имеет и другое название - jMaomaub {маошанъ-паи), восходящее к названию небольшой горной гряды, находящейся на территории современного уезда Цзюйжун (пров. Цзянсу) - той самой местности, которая считается родиной Гэ Хуна. Горы Маошань были тесно связаны с даосизмом задолго до возникновения шанцин-пай. По преданию, еще во II в. до н.э. они стали местом отшельни- чества трех братьев Мао — Мао Ина (род. 145 г. до н.э.), Мао Гу и Мао Чжуна.


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
423
Все трое в дальнейшем причислены к лику даосских божеств под общим титулом «Три совершенных господина Мао» (Сань Мао чжэньцзюнь). Статус гор Маошань как духовного центра школы Высшей чистоты и их общий авторитет среди даосов во многом предопределили популярность термина маоьианъ-пай. В собственно даосской традиции, а затем и в научной литературе он в течение долгого времени воспринимался и исполь- зовался в качестве терминологического синонима шанцин-пай, даже более предпочтительного, чем последний. Сегодня преобладает точка зрения, что ьианцин и маошань - это не разные обозначения одного и того же явления в истории даосизма, а названия широкого движения и выросшей из него локальной школы соответственно. Вполне оправданно также определение школы ьианцин как институционального движения, в рамках которого оформилась еще более древняя традиция Высшей чистоты.
Историю шанцинского движения в эпоху Ше-
С. В. ФИЛОНОВ
ЗОЛОТЫЕ
КНИГИ
И НЕФРИТОВЫЕ ПИСЬМЕНА
ДАОССКИЕ ПИСЬМЕННЫЕ ПАМЯТНИКИ (!i-Vf ВВ.
«Золотые книги и нефритовые письмена», отечественное исследование шанцинского движения и даосизма эпохи Шести династий
сти династии подразделяют на четыре основных
этапа, соответствующих стадиям формирования шанцинской книжной коллекции. Нерасторжимая связь первого со вторым объясняется особенностями религиозно-космологических представлений шанцин. А именно верой в существова- ние《прежденебесных книг», излагающих тайные методы обретения бессмертия， которые хранятся в небесных книгохранилищах - нефритовых покоях и золотых чертогах Дворца Высшей чистоты. В мир людей книги из небесных хранилищ попадали в определенное время и благодаря наставничеству «совершенных людей» (чжэнъжэнъ). Понятие чжэнъжэнъ широко употреблялось в китайской культуре и раньше, входя в терминологические аппараты различных даосских направлений. Однако в учении шанцин оно получило относительно новый смысл, став обозначением особой группы небожителей, занимавших как бы промежуточное положение между собственно богами и духами, обитавшими в высшей небесной сфере, и боссмортяыми-сянями. Совершенные перелагали божественные книги людям через откровения, и так появились их земные записи, в оригинальной терминологии - «следы» (цзи). «Земные книги» тоже продолжали оста- ваться под охраной небожителей - «нефритовых отроков» (юй-тун) и «нефритовых дев» (юй-нюй).
Братья Мао, культ которых возник и утвердился в локальных южнокитайских верованиях, фигурируют в качестве легендарных основоположников школы Высшей чистоты и ее небесных покровителей. Мао Ину отведена роль первонаставника школы. Однако история шанцинского движения, точнее история его


424
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
«земных книг», возводится к Ван Бао (род. 38? г. до н.э.), поэту-царедворцу, ставшему даосским подвижником. Ему приписывается изготовление чудесного снадобья, приняв которое он не только обрел бессмертие, но и, согласно верованиям шанцин, стал правителем небесной сферы Чистой пустоты (Цинсюй-тянъ). Повествуется также, что Ван Бао получил от «совершенных» 31 свиток «книг- основ из Большой пещеры» («Да дун цзин»), составивших ядро будущей шан- цинской книжной коллекции.
Ван Бао, обретя статус Совершенного человека, мистически передал полученные им «книги-основы» госпоже Вэй Хуацунь (2517-334), которую почитают как Первую великую наставницу (идай тайши) учения шащин и патронессу собственно школы. Возникновение школы связывают с тремя лицами: Ян Си (330-371?), Сюй Ми (3037-373?) и третьим сыном последнего - Сюй Хуэем (3417-370?). Они считаются, соответственно, вторым (стандартный титул - эр- дай сюаныии), третьим {санъдай чжэныии) и четвертым (сыдай цзунши) шан- цинскими наставниками. С 364 г. на протяжении ряда лет госпожа Вэй, а также другие «совершенные» из дворцов Высшей чистоты, включая Мао Ина, являлись Ян Си в ночных видениях и перелагали «книги божеств», сопровождая их поучениями и разъяснениями. Следуя главному указанию «совершенных», согласно которому такие откровения предназначены для того, чтобы люди узнали Дао «высших совершенных», Ян Си, очнувшись от видений, тщательно записывал увиденное и услышанное. Отец и сын Сюй, патронировавшие Ян Си, не просто первыми знакомились с его записями, переписывали тексты и распространя- ли их среди ближайших родственников и знакомых. Каждый из первых шанцин- ских наставников был наделен определенными функциями. Ян Си выступал в роли медиума. Сюй Ми, высокопоставленный чиновник и представитель столичной знати, являлся светским покровителем учения и посредником, уполномоченным на совершение практического религиозного действа (распростране- ние книг). Сюй Хуэй был первым ревностным последователем учения. Вскоре после получения первых шанцинских книг он удалился в горы Маошань и поселился в горном убежище, построенном его отцом на северо-западном склоне горы Лэйпиншань, близ родового поместья клана Сюй. Там он провел в уединении последние годы из своих 30 лет «земной жизни», всецело посвятив себя практическому постижению методов «совершенных».
В научной литературе распространена точка зрения, согласно которой «видения» Ян Си и, следовательно, первые «земные» шанцинские книги есть результат медиумического состояния, вызванного к тому же галлюциногенными сред- ствами. Считается, что именно в рамках шанцинского движения особое распространение получила практика мистического созерцания, известная под названием «медитация в чистой комнате», которая была мистическим образом передана Ян Си госпожой Вэй. Такой тип медитации предполагал вдыхание галлюциногенных запахов от минералов (свинца) или органических веществ, тлеющих в специальных курильницах-л;;, история которых (например, курильницы Бошань- лу) прослеживается с последних столетий до н.э. Однако сами же шанцинские


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
425
источники дают основания усомниться в широком использовании галлюциногенных средств, так как вызванное ими экстатическое состояние в принципе противоречит характеру основных практических упражнений школы шанцин.
Следующим хранителем шанцинских книг стал Сюй Хуанминь (361-429), сын Сюй Хуэя и свойственник семейства Гэ (супруг внучки младшего брата Гэ Хуна). В 404 г. он покинул родные места и переехал на юго-восток современной провинции Чжэцзян. Не лишен интереса тот факт, что этот переезд состоялся сразу после подавления мятежа Сунь Эня, охватившего большую часть территории названной провинции. Поэтому не исключено, что Сюй Хуанминь рассчитывал найти на юго-востоке новых приверженцев шан- цинского учения среди недавних адептов этого низового, но имевшего отношение к Небесным наставникам движения. Независимо от подлинных причин переезда он объединил вокруг себя довольно широкий круг приверженцев. К окру- жению Сюй Хуанминя примкнули и последователи Небесных наставников. Все это позволяет соотносить с деятельностью Сюй Хуанминя следующий, второй, этап в истории шанцин. Он характеризуется в основном началом формирования интеллектуальной элиты шанцинского религиозного сообщества, постигавшей и развивавшей это учение и его методы обретения бессмертия. О неуклонном росте популярности шанцин свидетельствует и появление «самозваных» наставников и поддельных «книг-основ», ориентированных на уровень религиозности масс. С объективной точки зрения активность лженаставников способствовала расширению социальной базы шанцин.
Третий этап в истории шанцинского движения связан с деятельностью Гу Хуаня (390/420^83?), оставившего яркий след в истории интеллектуальной и политической жизни китайского общества второй половины V в. Он считается одним из лидеров так называемой антибуддийской пропаганды - движения, представители которого считали буддизм чужеземным вероучением, подрывавшим основы собственно китайской духовности и государственности. Признанный эксперт в области конфуцианской традиции и канонической литературы, Гу Хуань, подобно подавляющему большинству современников, увлекался и даосизмом. В его жизнеописании в «Нань Ци шу» сказано, что он был сведущ в учении хуан-лао и разбирался в движении инъ-ян. За несколько лет до смерти Гу Хуань удалился в чжэцзянские горы и собрал вокруг себя несколько даосских адептов, хранивших шанцинские книги. В результате в его распоряжении оказались более десятка рукописей, переданных ему шанцинскими «совершенными», из этих книг Гу Хуань составил первый свод шанцинской книжной коллекции под названием «Чжэнь цзи» («Стезя Совершенных»). В эту коллекцию он включил и некоторые другие документы. Сведения о жизни Гу Хуаня и его сподвиж¬
ш
ly
ü-


426
Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
ников дают основание предположить, что в его лице к руководству шанцинским движением пришел представитель знати вместе с выходцами из старых служилых кланов. Даже в случае их отказа от официальной карьеры они сохраняли прежние связи в столичных кругах и продолжали пользоваться влиянием при дворе. В результате наметилась тенденция к признанию шанцин властями, которая полностью реализовалась всего через два десятилетия благодаря деятельности самой значительной фигуры в истории школы - Тао Хунцзина (456- 536).
Жизненный путь Тао Хунцзина по прозвищу Учитель из Хуаяна (Хуаян-сяньшэн) и его даосская деятельность освещены во многих источниках. Имеются два варианта его официального жизнеописания - в «Лян шу» и в «Нань ши», а также и многочисленные даосские сочинения о нем. Тао Хунцзин происходил из знатного южнокитайского клана, начал служить при династии Лю- Сун и достиг при Южной Ци должности командира левого крыла императорской гвардии. Все эти годы он совмещал служебные обязанности с духовными занятиями. Поворотным событием в его судьбе стала смерть матери: во время ношения траура (484-486), что требовало прекращения службы и уединенного образа жизни, он впервые познакомился с шанцинскими книгами. С 488 г., несмотря на возвращение ко двору, Тао Хунцзин прилагал все более активные усилия для постижения учения шанцин и поиска рукописей. Ему удалось собрать внушительную коллекцию книг, и в 492 г. он, получив разрешение циско- го У-ди, удалился в горы Маошань. С этого момента и ведется отсчет истории школы маошанъ и деятельности Тао Хунцзина в качестве ее патриарха. Главной целью своего уединения он объявил алхимические эксперименты для получения снадобья бессмертия. В этом были убеждены все современники и друзья мао- шаньского патриарха, о чем ярко свидетельствуют их поэтические произведения и письма к Тао Хунцзину. В результате создается иллюзия первоочередной значимости в школе маошанъ «внешней» алхимии, а сам Тао Хунцзин предстает в первую очередь в роли «мага-чудотворца». Такой его образ поддерживался и его славой целителя. Истинный и главный вклад Тао Хунцзина в историю шанцин- ского движения состоит, однако, в систематизации и концептуализации книжного наследия шанцин. Важнейшим его трудом является «Чжэнь гао» («Поучения Совершенных») из семи глав. Первые пять содержат в основном речения «совершенных», являвшихся в видениях первым медиумам. В шестой главе собраны описания видений, заметки и письма, принадлежащие Ян Си, Сюй Ми и Сюй Хуэю. В седьмой главе изложена история шанцинских книг, характеризуются отдельные сочинения, приведены сведения об их хранителях. Кроме того, Тао Хунцзин создал отдельную книжную опись сохранившихся до его времени сочи-


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
427
нений - «Цзин му» («Перечень книг-основ»), но этот каталог впоследствии был утрачен. Материалы практического характера, связанные с методами самосовершенст- вования, изложены в работе «Дэн чжэнь инь цзюэ» («Потаенные наставления для вступающих [на стезю] Совершенных»), в которую включены сочинения с простран- ными авторскими комментариями к ним. Сохранились только три цзюаня этого памятника, свидетельствующие о его энциклопедичности. Важным источником по истории и идеологии шанцинского движения служит также сочинение «Чжоу-ши мин тун цзи» («Записи о том, как господин Чжоу общался с Иным миром»), составленное Тао Хунцзином из отрывочных записей его ученика Чжоу Цзыляна (ум. 516). Сохранился и авторский теоретический труд Тао Хунцзина, воспроизводящий учение шанцин, - «Чжэнь лин вэй е ту» («Схема чинов и должностей Совершенных и Одухотворенных»).
Шанцинские источники служат надежной базой для понимания содержательных особенностей южнокитайского даосизма, но нельзя не учитывать истории и учения еще и школы линбао {линбао-пай, «школа Духовной драгоценности»). В «Баопу- цзы» упомянута «Лин бао цзин» («Книга-основа Духовной драгоценности»). Возможно, Гэ Хун имел в виду «У фу цзин» («Книгу-основу Пяти формул-амулетов»), одно из самых авторитетных для данной традиции и овеянных легендами сочинений. В этих сочинениях история школы линбао возведена к Великому Юю, мифическому усмирителю потопа. Первым реальным владельцем этой «Книги-основы» назван Гэ Сюань, передавший ее своему великому внуку. От Гэ Хуна драгоценное сочинение унаследовал его внучатый племянник Гэ Чаофу (рубеж IV-V вв.), который и считается основоположником линбао. Не исключено, что текст «У фу цзин» действительно сложился во П-Ш вв. Термин «духовная драгоценность» употреблен в «Тай пин цзине» для обозначения высшей ду- ховности, одновременно отражая стремление к полноте совершенства дао, небесным аспектом которого выступает лин, тогда как бао («драгоценность») выражает земное начало. Фу («амулет») - особое категориальное понятие, обозначаю- щее специфические тексты. Это - графические изображения «амулетов» в сопровождении описания и пояснения их свойств, а также, как правило, перечня божеств, с которыми они связаны. Фу почитались знаками избранности, дающими власть над божествами и духами, представителями Иного мира.
Первое достоверное свидетельство существования линбаоского канона относится к концу 430-х годов, когда был создан его первый аннотированный каталог. Вокруг линбаоских книг сформировалась своеобразная «эзотерическая ис- тория»，отчасти вторящая шанцинским представлениям. Утверждало。!^ что《кни- ги-основы» Духовной драгоценности появились в предыдущие мировые эпохи


428
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
(кальпы), что они оказались сокрытыми в небесных книгохранилищах, из которых и были переданы в нужное время на Землю. Распространена точка зрения, что школа линбао возникла в качестве «отклика» на шанцинское движение - как сознательная попытка создать «новое откровение», отвечающее интересам клана Гэ и лично Гэ Чаофу.
Гэ Чаофу скорее лишь декларировал создание нового даосского направления, хотя и определил его основные параметры (сознательный синкретизм, основанный на активных заимствованиях из буддизма, традиционной китайской нумерологии и шан- цинской доктрины). Собственной школы он не создал. Тем не менее потенциал линбаоских текстов позволил этому движению выйти за пределы частных интересов клана Гэ и объективно служить задачам более широкого масштаба - духовному объединению различных даосских школ. Данная тенденция реализована во многом благодаря деятельности Лу Сюцзина (406^77) - одной из самых значительных фигур в истории даосизма эпохи Шести династий, по праву считающегося великим реформатором и кодификатором религиозной литературы и ритуала. Он же является реальным создателем линбао, определившим ее литургическое лицо. Лу Сюцзин происходил из влиятельного чиновничьего семейства. Однако уже его отец предпочел карьере уединенный образ жизни и занятия оккультными науками. Лу Сюцзин последовал его примеру и, оставив дом и семью, стал настоящим отшельником. Тем не менее он отнюдь не был затворником в полном смысле этого слова: охотно общался с близкими ему по духу, интересам и знаниям людьми, совершал длительные поездки в поисках даосских книг. Слава о нем достигла и столицы. Лу Сюцзина считают первым даосским подвижником, получившим августейшее приглашение прибыть ко двору. При сунском Мин-ди он поселился в Цзянькане и приступил к созданию первой систематической библиотеки даосских рукописей (прежде - «потаенных книг»). Для их хранения, и тоже по августейшему повелению, воздвигли специальное хранилище Чун- сюйгуань, ставшее и обителью Лу Сюцзина. Августейший фавор к Лу Сюцзину ознаменовал качественно новую веху в истории организованного даосизма. Отныне светские власти сами стремились к сотрудничеству с представителями даосской духовно-интеллектуальной элиты и готовы были взять под покровительство возникающие даосские институты.
Основными качественными особенностями линбаоского движения признают, во-первых, общую литургическую направленность, т.е. акцент на нормативную культовую практику, включающую очистительные ритуалы и общинные богослужения. Во-вторых, превращение этических аспектов ритуальных действий в аксиологически приоритетные по сравнению с алхимическими процедурами. Так, широкое хождение получают многочисленные своды правил, заповедей, пред¬
Лу Сюцзин


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
429
писаний и наставлений этического характера. В-третьих, активное использование идеи воздаяния {бао-ин) и других концепций, заимствованных из буддизма. В-четвертых, учение линбао уделяло особое внимание космографии и космологии, которые служили целям концептуального обоснования религиозных практик.
Анализ учений шанцин и линбао позволяет выделить ряд типологических примет лючаоского даосизма IV-VI вв. Важнейшей из них уместно считать «парадигму ритуального бюрократизма». Ритуальный бюрократизм определял в каждой из даосских школ систему символов, структуру божественного пантеона, содержание ритуальных действий и особенности теоретических концепций. Главным выражением этой парадигмы служат представления о небожителях-слнлх, которые мало соответствуют древнему образу божественного сяня и понятию «бессмертный» в целом. В учениях организованного даосизма III-VI вв. сянъ со всей очевидностью есть не бессмертный, а официальный статус небожителя, причем небожителя не праздного, а служилого. Соответственно, такой статус обретают не в результате индивидуального подвижничества, а получают его в ходе официальной процедуры от вышестоящих на лестнице бюрократической системы управления Иным миром. Процедура включала испытания, проверки, промежуточные назначения и аудиенции, которые и должен был представлять себе даос, погрузившийся в состояние визуальной медитации. «Бюрократические черты» приобрел и антропокосмос: «внутренние» божества человеческого организма тоже уподоблялись чиновникам, выполнявшим распоряжения даосского подвижника. Об этом свидетельствуют ритуалы медитативного характера, использовавшиеся в линбао и обозначаемые термином чугуанъ («экстернализа- ция [божественных] чиновников»). Эти ритуалы предполагали, посредством визуализации, «вызов» божеств из собственного физического тела, последующее наделение их материальной формой. «Внутренним» божествам приказывали отправиться на небеса, чтобы пригласить небесных божеств (покровителей данного лица) спуститься на землю. Иной, небесный, мир представлялся даосу тоже в виде бюрократической иерархии, пусть божественной, но построенной и функционирующей по тем же законам, что и земная система государственного управления. Это способствовало появлению в учениях различных даосских школ сис- темы представлений о бюрократической топографии Иного мира - небесных дворцах и чертогах, служащих присутственными местами высших небесных правителей. Если, согласно древним верованиям, человек, обретший бессмертие, возносился на абстрактные Небеса, то теперь надлежало точно знать, куда именно после вознесения должен прибыть даосский подвижник, так как от этого зависели его статус в ранге небожителя, привилегии, степень сакрального могущества, функции и обязанности. Неудивительно, что во всех даосских движениях разрабатывались все более сложные космологические модели, которые обязательно строились по иерархической вертикально ориентированной модели и предполагали дискретность Космоса, множественность собственно небесных сфер и сфер всего мироздания. Правомерно говорить об определяющем влиянии буддизма на космологические модели такого рода.


430
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
В космологии гианцын мир подразделялся на семь сфер. Высшая - сфера Нефритовой чистоты (Юйцин), где пребывают боги и духи, никогда на спускающиеся на землю. Две следующие сферы - Высшей чистоты (Шанцин) и Великого предела {Тайцзи), где и находятся обители (дворцы) Совершенных. Прочие сяни пребывают на трех иерархически более низких сферах, относящих- ся уже к земному пространству. Это: сфера Великой чистоты {Дацин), сфера Девяти дворцов {Цзюгун) и сфера Пещерных небес (Тянъдун), располагающиеся соответственно на крайнем востоке и западе земного пространства и в «знаменитых горах». Седьмая сфера - Фэнду, или Град ночи (Ечэн) - есть загробный мир, который мыслился в виде острова, находящегося на крайнем севере. Там помещались столица царства мертвых, сеть административных учреждений, чиновники которых судили усопших, определяя характер их дальнейшего существования, а также адские сферы. Каждая сфера возглавлялась собственным божественным персонажем, включая сферу загробного мира, повелителем которой почитается Северный Владыка (Бэй-ди). В учении линбао признавали существование трех главных мировых сфер - Нефритовой чистоты, Высшей чистоты и Великой чистоты, управлявшие которыми божества - Тяньбао-цзюнь (Господин Небесной драгоценности), Лин- бао-цзюнь (Господин Духовной драгоценности) и Шэньбао-цзюнь (Господин Чудесной драгоценности) возглавляли местный пантеон. При этом в верхний ярус пантеона входили и пять божеств, ассоциируемых с пятью частями света. Кроме того, главные сферы подразделялись на девять небес и еще на 32 небесных яруса, каждый имел собственного повелителя и служил местом обитания гигантского числа небожителей различных рангов.
Из парадигмы ритуального бюрократизма прямо вытекает следующая типологическая особенность даосизма эпохи Шести династий: приоритет психотехник, упражнений созерцательного характера, основанных на визуализации раз- личных аспектов микро- и макрокосма. Собственно алхимические приемы («внешняя» алхимия) тоже использовались, но считались «низшими методами». Вспомнив об истории шанцинского движения в момент возникновения школы маошанъ, нетрудно предположить, что «низшие методы» были рассчитаны главным образом на последователей школы из числа простолюдинов. Тогда как ее духовно-интеллектуальное ядро от них воздерживалось. Поэтому справедливо говорить, что в даосских организациях (не считая школу Лоугуаныпаи) наметились контуры монашеской общины задолго до появления соответствующего
Триада высших божеств шанцинского пантеона {храмовое изображение)


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
431
института. Парадигма ритуального бюрократизма максимально содействовала сближению даосизма с государственной идеологией, что и по- зволило даосским институтам получить официальное признание. И наконец, она создала предпосылки для появления общедаосской религиозной доктрины, которая послужила платформой для объединительных тенденций в даоцзяо. Одним из зримых проявлений таких тенденций является создание Даосского канона («Дао цзан»).
История формирования Даосского канона состоит из нескольких основных этапов. Начальный соотносится с трактатом Гэ Хуна: представленная в нем опись книг является первой в даосской традиции попыткой библиографического самоописания. В данном памятнике перечислены названия около 300 сочинений общим объемом в 1000 с лишним цзюаней, которые распределены по восьми основным жанрам. Это: «каноны»-^з^н5 «письмена»-вэнь, «описания»^, «чер- тежи/схемы»-^, «законы-методы»-фа, «собрания/записи»-^^, «заклинания/на- ставления»-г/зл9Э и «формулы-амулеты/талисманы»-^. Хотя Гэ Хун не подразделял даосское книжное наследие на «канонические тексты» и внешние по отношению к ним сочинения, в его описи намечен основной круг текстов, относя- щихся к даосской религиозной литературе. Второй и наиболее существенный этап формирования Даосского канона включает деятельность как Тао Хунцзина, так и Лу Сюцзина. Главная заслуга Тао Хунцзина состоит не только в составлении шанцинской книжной коллекции, которая крайне неоднородна по своему составу, но и в дальнейшей классификации сочинений. Он выделяет три основных вида: «книги-основы» (цзин), сочинения практического характера, объясняющие последовательность и порядок выполнения конкретных действий и уп- ражнений ритуального характера; сюжетные сочинения, посвященные жизни и деятельности шанцинских подвижников, именующиеся, вслед за официальной историографической традицией, «жизнеописаниями/биографиями» (чжуань).
Шанцинское книжное собрание, составленное Тао Хунцзином, окончательно определило основной круг даосских сочинений. Однако разработка структурных принципов《Дао цзана» принадлежит Лу Сюцзину. Он создал опись даосской библиотеки из Цзянькана «Сань дун цзин шу му-лу» («Каталог книг-основ [и других] текстов [из] Трех вместилищ»), этот труд был составлен или завершен в 471 г. Следует иметь в виду, что создание «Дао цзана» стало результатом не только личной инициативы отдельных даосских ученых. Немаловажную роль играли причины внутреннего характера - появление большого числа даосских сочинений, ко- торые требовали систематизации и классификации. Однако еще более существен¬
Ксилографическое иллюстрированное издание


432
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
ной причиной появления объединяющего книжного собрания послужил внешний фактор. Несмотря на общие типологические признаки, даосизм IV-V вв. представлен рядом движений, сходных по мировоззрению, но организационно и духовно довольно изолированных. Отсутствовали единый набор почитаемых тек- стов, принимаемая всеми доктрина, опиравшаяся на авторитет общепризнанного лидера. Бурное распространение в Китае буддизма, буддийской литературы (включая создание текстов собственно китайского буддизма) и появление в последней трети IV в. каталогов буддийских текстов не могли не вызвать ответной реакции у адептов даосских движений, в том числе «чувства духовного единства», что и стимулировало появление объединительных тенденций в даоцзяо. Исключительно важно, что образ Лу Сюцзина выражает такую тенденцию. Считающийся реальным основоположником линбао, он тем не менее не был духовным лидером этой школы. В жизнеописаниях Лу Сюцзина не говорится о нем как наставнике, вопреки наличию в линбао, как и других организациях, обязательной системы «наставник -ученик». Каждое из южнокитайских движений - линбао, Небесные настав- ники, ьианцин вписывало его имя в свои генеалогии, а это может означать, что он, строго говоря, не примыкал ни к одному из них. Существует точка зрения, что Лу Сюцзин создал «объединяющее» ьснижное собрание, включив в него письменное наследие различных даосских движений Юга, но прежде всего Трех Августейших, Высшей чистоты и Духовной драгоценности, о чем имплицитно свиде- тельствует «Сань дун» («Три вместилища»). Вот почему появление Даосского канона означало, помимо систематизации даосских книг, признание единства изложенных в них доктрин, а значит - и духовное единство движений и организаций.
«Дао цзан» в варианте, созданном Лу Сюцзином, состоял из 1128 цзюаней, распределенных по трем основным отделам - «Сань дун». Иероглиф дун может быть понят в его значениях «пещера-хранилище, вместилище» или (фонетическая норма тун) - «проникновение». Каждый отдел имеет собственное название: «Дун (Тун) чжэнь» («Вместилище истинного/совершенного», «Проникновение в истинное/совершенное»), «Дун сюань» («Вместилище сокровенного», «Проникновение в сокровенное») и «Дун шэнь» («Вместилище духовного/божествен- ного/чудесного», «Проникновение в духовное/божественное/чудесное»). Основу первого из них составили тексты шанцин, второго - линбао, а в «Дун шэнь» вошли тексты Трех Августейших и, шире, оккультно-алхимические сочинения. Заманчиво усмотреть в трехчастной композиции «Дао цзана» подражание Буддийскому канону («Трипитака»), и этот вопрос тоже пристально рассматривался в научной литературе. В настоящее время наименее спорной является точка зрения, согласно которой Даосский канон отражает религиозно-космогонические представления линбао: о трех космических эрах, предшествовавших современному миру, когда вселенной последовательно правили Три драгоценности (санъбао) - Небесная драгоценность (тянъбао), Духовная драгоценность {линбао) и Чудесная драгоценность (шэнъбао). Все три воплощали три «изначальные пневмы» (юанъци) и образовались в Трех Пещерах и Трех Наичистейших (саньцин). Из этой триады возник весь космический универсум («десять тысяч вещей»). Таким образом, «Три вме¬


Глава 2. Даосизм в III—VI вв.
433
стилища» ассоциируются с пракосмическими Тремя пещерами и корреспондируют с идеей о «прежденебесном» появлении священных книг.
На протяжении первой половины V в. в каждом из «Трех вместилищ» выделилось по 12 рубрик, обеспечивших тематическую классификацию сочинений: они рассматривались даосами как стандартные библиографические рубрики, включающие тексты различной тематики. Эти разделы почти в неизменном виде сохранились и в дошедшем до нас варианте собрания «Дао цзан» - «Бэнь вэнь» («Основные письмена»). Речь идет о рубриках «Шэнь фу» («Чудесные формулы-амулеты»), «Юй цзюэ»
(«Нефритовые наставления»), «Лин ту» («Духовные схемы»), «Пу лу» («Генеалогии и описи»), «Цзе люй» («Запреты и предписания»), «Вэй и» («Ритуалы и правила этикета»), «Фан фа» («Рецепты и практические методы»), «Чжун шу» («Магические ис- кусства»), «Цзи чжуань» («Сказания и жизнеописания»), «Цзань сун» («Хвалебные песнопения»), «Бяо цзоу» («Петиции и доклады»). Предположительно тогда же в Даосском каноне появилась еще одна структура - «Сы фу» («Четыре дополнения»). «Дополнения» тоже имели собственные названия - «Тай сюань» («Великое сокровенное»), «Тай пин» («Великое благоденствие»), «Тай цин» («Великая чистота») и «Чжэн и» («Правильное единство»). Первые три дополнялись отделами «Дун чжэнь», «Дун сюань» и «Дун шэнь» соответственно. Приложение «Чжэн и» служило дополнением сразу ко всем «Сань дун». «Сы фу» возникли вокруг определенного текста или группы текстов. «Тай сюань» базировалось на религиозных комментариях к «Дао дэ цзин». «Тай пин» сформировалось вокруг «Тай пин цзина», лишний раз свидетельствуя о признании значимости этого памятника для самой даосской традиции. «Тай цин» изначально включало сочинения, относящиеся к традиции «золота и киновари», что также заставляет поставить вопрос об истинном месте «внешней алхимии» в даосских движениях эпохи Шести династий. «Чжэн и» составлено на основе литературы, авторитетной в школе Небесных наставников, что является прозрачным намеком на характер отношения к этой школе со стороны южнокитайской даосской элиты (о школе Небесных наставников не говорит и Гэ Хун) и заставляет усомниться в тезисе о ее популярности на Юге. Вместе с тем появление «Сы фу» правомерно интерпретировать как расширение парадигмы даосизма и включение в сферу даоцзяо древнейших и авторитетнейших текстов. А система соответствий между «Сань дун» и «Сы фу» отражает усиление процесса духовной консолидации даоцзяо.
В дальнейшем в «Дао цзан» вошли сочинения, запечатлевшие самые разные древние учения и производные от них интеллектуальные традиции, включая работы философского характера, по космологии, астрономии, медицине, что превратило «Дао цзан» в подлинную энциклопедию китайских гуманитарных и ес- тественно-научных знаний.
Даосская
формула-
амулет


434
Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Глава 3
Буддизм в III—VI вв.: формирование китайско-буддийской традиции
Буддийская традиция в Азии
Буддизм - древнейшая среди трех мировых религий. Его возникновение связано с индийском царевичем Сиддхартхой Гаутамой, ставшем известным как Будда Шакьямуни (Пробужденный мудрец из рода Шакья). Деятельность Будды развертывалась на северо-востоке Индии в долине Ганга, а время его жизни, с учетом традиционных сведений и современных исследований, относят к периоду
VI-IV вв. до н.э. Считается, что проповедованный им путь ведет к пробуждению (санскр. бодхи), освобождению от страданий в бесконечном круговороте рождений и смертей (санскр. сансара) и видению реальности, как она есть в действительности.
Буддийское летоисчисление ведется с паринирваны (окончания земного существования и «полной нирваны») Будды. Относительно времени его жизни древние источники сообщают противоречивые сведения: согласно южной традиции, паринирвана относится к 543 г. до н.э.5 тогда как большинство направлений северной традиции полагают, что она произошла в 380 г. до н.э. Современ- ные буддологи придерживаются двух основных концепций датировки: так называемой «исправленной долгой» - 483 (± 3) г. до н.э. и «короткой» - 380 (± 30) г. до н.э.? которая в большей мере подтверждается различными археологическими и культурно-историческими материалами.
Проповедь Будды заложила основу для формирования буддийской общины (санскр. сангха), о раннем периоде существования которой сохранилось мало сведений. В значительной мере история буддизма первых веков его существования связана с образованием новых школ и течений, объединявших сторонников того или иного толкования учения и правил монашеского поведения (санскр. виная). Долгое время сказанное основателем учения передавалось изустно, а письменная фиксация записанного на языке пали наиболее полно сохранившегося до наших дней раннебуддийского собрания текстов (Палийского канона) относится к I в. до н.э. Основывающаяся на этих текстах традиция южного буддизма, иногда не совсем корректно обозначаемая более поздним наименованием «хинаяна» («малая колесница»), в настоящее время распространена в странах Юго-Восточной Азии.
Второй половиной IV в. до н.э. датируется возникновение махасангхики («большой общины»), приверженцы которой стремились к большей открытости буддийского сообщества, вовлечению в практику буддизма более широких со¬


Глава 3. Буддизм в III—VI вв.
435
циальных слоев, а не только тех, кто принял монашеские обеты. Это направление распространилось из Ма- гадхи (северо-восток Индии) через Матхуру в Гандха- ру и Бактрию, а затем и в Хотан. Также считается，что махасангхика, в свою очередь, была связана с последующим возникновением махаяны («великой колесницы»), относящимся к рубежу старой и новой эры (иногда можно встретить утверждения о том, что хинаяна и махаяна представляют собой основные направления в буддизме; между тем авторы современных буддологических работ, как правило, избегают употребления термина «хинаяна», используя вместо него такие как «традиционный буддизм», тхеравада (пали) или стхавиравада (санскр., доел, «учение старейших»).
На протяжении I тыс. н.э. различные индо-буддийские школы и течения мирно сосуществовали, однако усиление конгломерата школ, направлений и традиций, собирательно именуемых индуизмом, мусульманские завоевания, а также ряд других причин привели к постепенному упадку буддизма и его окончательному вытеснению за пределы Индии в ХИ-ХШ вв.
К первым векам н.э. относится распространение различных буддийских направлений и школ в Центральной Азии - на территориях Гандхары, Бактрии, Парфии и Согдианы, откуда происходили многие первые проповедники этой религии в Китае. Мусульманские завоевания и сопутствовавшее им обращение населения в ислам впоследствии привели к постепенному исчезновению буддизма в западном (современные Афганистан, Пакистан, южные территории бывшей Советской Средней Азии) и восточном (бассейн Тарима; Восточный Туркестан) регионах Центральной Азии, окончательно завершившемуся в начале II тыс. н.э. Однако несмотря на исчезновение буддийской традиции в Индии и некоторых центральноазиатских регионах, буддизм именно в I тыс. н.э. стал мировой религией.
Распространение буддизма за пределами индийского субконтинента в истории мировой цивилизации явилось одним из самых значительных факторов межкультурного взаимодействия в истории человечества. Буддизм стал известен на огромных пространствах Азии в различных культурах, среди народов, говоривших на самых разных языках, на которые благодаря трудам многих известных и безымянных переводчиков и проповедников были переведены буддийские тексты. Некоторые из этих культур значительно трансформировались, а некоторые -сформировались именно под влиянием буддизма. О.О.Розенберг, один из классиков отечественной буддологии, в свое время писал, что «изложить во всех подробностях то значение, которое буддизм занимает в истории культуры азиатских народов, значило бы написать историю культуры этих народов».
Будда Шакьямуни {гандхарская художественная школа)


436 Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Распространение буддизма за пределами Индии является чрезвычайно значимой темой буддологических исследований, поскольку представляет собой часть более общей проблемы его становления в качестве мировой религии. К относящемуся к этой теме кругу вопросов вынуждены обращаться специалисты по различным региональным буддийским традици- ям Юго-Восточной, Центральной и Восточной Азии, а также исследователи, специализирующиеся в области истории буддизма в отдельных государствах этих историко-культурных регионов.
В ходе соответствующих процессов постепенно сформировались две существующие и по сей день региональные традиции северного буддизма махаяны - сначала китайская, а затем тибетская, заимствованные впоследствии сопредельными Китаю и Тибету народами, вследствие чего они иногда обобщенно называются дальневосточной и центральноазиатской. Складывание этих традиций протекало совершенно по- разному, и в итоге буддизм на Дальнем Востоке значительно отличается от своего индийского прообраза, в то время как тибетцы старались более точно воспроизводить заимствованную ими религию.
Возникший и сформировавшийся в рамках индийской религиозности, среди религий Индии, буддизм наряду с джайнизмом относится к так называемым «неортодоксальным» учениям, которые не признавали многие основополагающие постулаты брахманизма. Вместе с тем буддизм кардинально отличается и от авраамических (монотеистических) религий, более известных и изученных в западной науке, так как именно в результате их исследования формировались методологические основы религиоведения.
О буддизме очень сложно рассуждать как о некоем абстрактном целом, вне его определенных региональных направлений и конкретно-исторических школ и течений. В связи с этим следует учитывать, что Будда - Пробужденный, вышедший за пределы всех возможных теоретических концепций и религиозных догматов. Сострадая всем живым существам, он проповедовал для них различные учения и практики. В этом смысле Будда - целитель, его поучения - лекарства, а практика учения - процесс исцеления. Эти учения не есть некая окончательная истина, так как они являются лишь инструментами для избавления от страданий, лекарствами, более не требующимися тем, кто излечился от болезней. Такой подход позволяет в определенном смысле говорить о сущностном единстве буддизма, существовании некоего инварианта, скрывающегося за многообразными формами, которые буддизм принял в ходе своего ис- торического развития, вне зависимости от географических ареалов его распространения.
Будда Шакьямуни (китайская скульптура, Шаньдун, середина VI в.)


Глава 3. Буддизм в III—VI вв.
437
В буддизме, таким образом, нет какого-то единого учения или системы: так же как для исцеления разных недугов необходимы различные методы, так и учения, адресуемые разным по уровню развития своего сознания категориям живых существ, различаются и могут даже противоречить одно другому. Соответственно, в буддизме никогда не существовало ни ортодоксии, ни ересей, ни единой церкви, которая могла бы как-то их разграничивать или, наоборот, объединять. На протяжении своей истории буддизм разделялся на различные направления и религиозно-философские школы, которые воспринимали предшест- вующие этапы развития собственной традиции только как подготовительные стадии, ведущие к достижению пробуждения и необходимые для определенных категорий живых существ. Возможно, именно этот принципиальный плюрализм стал причиной распространения буддизма среди столь многих и столь различных азиатских народов.
Проникновение буддизма в Китай и укоренение его в этой стране, формирование там собственной буддийской традиции в истории самой китайской культуры тоже является исключительно масштабным и значительным примером межцивилизационного взаимодействия. Оно в итоге привело к определенной трансформации всей китайской культуры, в разной степени прослеживаемой на про- Т51жении почти двух тысячелетий практически в любой сфере китайской жизни и мысли. Распространяясь в Китае, буддизм оказался в регионе с давними и развитыми собственными культурными традициями. Эти традиции самым непосредственным образом способствовали процессу китаизации буддизма, который, ес- тественно, в гораздо большей степени изменился сам, нежели китайская культура трансформировалась под его влиянием. Знакомясь с буддизмом, китайцы тем самым впервые знакомились с религией и мировоззрением, которые кардинальным образом отличались от их собственных базовых культурных установок, предпочтений и картины мира. Тем не менее буддизм в течение многовекового процесса адаптации смог органически вписаться в китайскую культуру, которую невозможно адекватно понять и описать без учета ее буддийской составляющей.
Следует сказать, что понятию «китаизация» не всегда дается удовлетворительное объяснение. Нередко этот процесс просто сводится к подгонке индийских образцов под китайские стандарты. Такой подход наиболее четко сформу- лирован в написанных еще в 1930-е годы работах Ху Ши - «Индианизация Китая» и «Китайский ренессанс». Разумеется, одним из следствий такого упрощенного понимания оказывается исключение какого бы то ни было развития буддизма в Китае. В этом отношении Дж.Р.Макрэй предлагает различать термины «синицизация» и «синификация». Первый он употребляет по отношению к буддизму в Китае в традиционном смысле (который, как отмечалось выше, иногда предполагает пассивную и однонаправленную адаптацию буддизма к китайской культуре). Второй - для указания на различные процессы, способствовавшие расширению китайской культурной и административной модели, рас- сматриваемые Макрэем в связи с той ролью, которую такое многоплановое и многостороннее явление, как буддизм, его идеи и последователи, их объединения,


438
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
практики и социальные институты сыграли в формировании государственности, понимаемой им очень широко и включающей этногенез и цивилизационные процессы как в Китае, так и в Восточной Азии в целом.
Существует несколько вариантов общих периодизаций истории буддизма в Китае. Так, А.Ф.Райт выделяет следующие ее этапы - «период подготовки» (с середины I в. до начала IV в.); «период доместикации» (с начала IV в. по конец VI в.); «период принятия и независимого развития» (с конца VI в. и примерно по 900 г.); «период присвоения» (примерно с 900 г. по настоящее время). К.Чэнь следует более общей периодизации: «период роста и доместикации» (примерно III-VI вв.); «период зрелости и принятия» (VII-X вв.); «период упадка» (Х-ХХ вв.). Однако в любом случае именно эпоха Шести династий единодушно признана ключевым этапом в истории формирования китайско-буддий- ской традиции.
Понимание особенностей формирования этой традиции предельно важно еще и потому, что она послужила основой для распространения буддизма в других регионах Дальнего Востока, население которых, как правило, знакомилось с этим учением уже в том виде, в котором его передавали китайские учителя. Классическим языком дальневосточного буддийского мира был китайский, сохранявший (а во многом и сохраняющий до сих пор) это значение вплоть до XX в.? когда начинается массовый перевод китайских буддийских текстов на различные восточноазиатские языки. Вместе с буддизмом в соседних с Китаем регионах распространялись многие аспекты китайской культуры, не имевшие к нему непосредственного отношения, например, китайская иероглифическая письменность, дававшая доступ к разнообразным классическим китайским текстам и выраженным в них идеям. Выполняя культуртрегерскую функцию, буддизм оказал колоссальное влияние на сопредельные Китаю народы и культуры, тем самым став основным фактором в формировании всего дальневосточного историко-культурного региона.
Основные источники по истории буддизма III—VI вв. и проблема времени проникновения буддийского учения в Китай
Начальный этап формирования китайско-буддийской традиции внятно изложен в источниках, относящихся к самой эпохе Шести династий. Важнейшее место среди них занимают сочинения житийного, библиографического и сводного (коллекции различных сочинений и документов) характера. Для первого класса источников особенно значимы «Гао сэн чжуань» («Жизнеописания достойных монахов»), принадлежащие Хуэйцзяо (497-554). В источник в хронологическом по- рядке включены полные биографии 257 и краткие - более 200 исторических лиц,


Глава 3. Буддизм в III—VI вв.
439
охватывающие период 67-518 гг. Они распределены по десяти разделам: «И цзин» («Переводчики»), «И цзе» («Толкователи»), «Шэнь и» («Чудотворцы»), «Си чань» («Преуспевшие в самосозерцании»), «Мин люй» («Знатоки винаи»), «Ван шэнь» («Принесшие себя в жертву»), «Сун цзин» («Декламаторы»), «Син фу» («Сотворившие благо»), «Цзин ши» («Наставники в сутрах»), «Чан дао» («Сказители»). Таким образом, этот памятник охватывает все важнейшие сферы бытования буддизма в Китае при Шести династиях, эволюцию китайского буддизма и деятельность буддий- ского духовенства на примере наиболее значимых его представителей.
Из буддийских сочинений библиографического характера особо выделяется «Чу Сань цзан цзи цзи» («Собрание записей к Трем хранилищам»), т.е. собрание буддийской канонической литературы, составленное Сэнъю (445-518) в 505-515 гг. Следует пояснить, что единственный дошедший до наших дней полный свод буддийской канонической литературы, известный под названием «Типитака» или «Трипитака» (пали, санскр. «Три корзины»), был записан на языке пали, одном из диалектов индоарийского языка среднеиндийского периода, на о. Шри-Ланка в I в. до н.э. На этом своде буддийской литературы, известном также как Палийский канон, основана южная буддийская традиция (тхеравада). Согласно палийской классификации, канон подразделяется на три главных раздела -
%
Хуэйцзяо
Виная-питака, Сутра-питака (пали Сутта-питака) Издание «Гао сэн чжуань» и Абхидхарма-питака (пали Абхидхамма-питака). Со- в переводе М.Е.Ермакова гласно традиции, создание этого канона связано с пер- (1947-2005) на русский вым буддийским собором в Раджагрихе, на который язык
последователи учения Будды собрались год спустя после его паринирваны. Однако в настоящее время считается, что первоначально канон содержал только первые две «корзины» - Виная-питаку и Сутра-питаку, тогда как Абхидхарма- питака была добавлена в него позднее. Виная-питака представляет собою свод
правил, регламентировавших жизнь членов монашеской сангхи и регулировавших взаимоотношения монашествующих и мирян, а также монашеской общины в целом и светских властей и государственных структур. Сутра-питака считается собранием проповедей самого Будды, а входящие в нее тексты в современной буддологии квалифицируются как памятники религиозно-доктринального уровня, в которых нашли отражение исходные положения буддийского учения. Абхидхарма-питака состоит из семи трактатов, в которых отразились


440
Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
различные истолковательные процедуры (систематизация, классификация, анализ), поэтому входящие в этот раздел произведения зачастую рассмат- риваются как теоретические или даже философские сочинения, развивающие идеи Сутра-питаки. Каноны других буддийских школ и направлений, а также обширная литература буддизма махаяны на санскрите не сохранились полностью до наших дней дошли только отдельные тексты или их фрагменты (тем не менее многие утраченные в оригинале памятники представлены в переводах на китайский и тибетский языки). Китайский вариант буддийского канона - «Сань цзан» («Три хранилища», «Три сокровищницы») начал формиро- ваться во И в. н.э., когда предпринимались первые шаги к планомерному пе- реводу на китайский язык буддийских текстов. Названное сочинение Сэнъю является одним из самых значительных произведений китайской библиографической науки того времени. В этот свод, включающий 2162 названия в 4328 цзю- анях, вошли данные всех прежних каталогов буддийской литературы, биографии переводчиков и лиц, так или иначе причастных к переводам, предисловия и послесловия к переводным текстам и сочинениям китайских буддистов. Все это делает данный памятник незаменимым источником при изучении буддизма и буддийской литературы.
Сохранились и два масштабных сводных памятника, освещающих историю буддизма в разбираемый период. Во-первых, «Хун мин цзи» («Собрание [сочинений], свет распространяющих»), также составленное Сэнъю. В эту антологию вошли буддийские сочинения, созданные с эпохи правления Восточной Хань до начала V в. В ней представлены важные религиозно-философские сочинения, принадлежащие Хуэйюаню, Даоаню, Кумарадживе и другим выдающимся мыслителям. Уместно заметить, что Сэнъю и сам был видным мыслителем, стремившимся ввести буддизм в китайский культурный и исторический контекст. В этом отношении Сэнъю предпринял систематические усилия по «китаизации буддизма», что выразилось в составлении упомянутого каталога буддийских текстов, призванного определенным образом систематизировать буддийское учение и предоставить некие ориентиры для сомневающихся. Кроме того, Сэнъю создал биографию Будды «Шицзя ши пу»? основанную на традиционной китайской хронологии, базирующейся, в свою очередь, на древней канонической (конфуцианской) летописи «Чунь цю». Разумеется, хронология Сэнъю является оши- бочной с точки зрения современных знаний о жизни Будды, однако именно это обстоятельство и сделало ее приемлемой для китайцев VI в.
Во-вторых, в начале 660-х годов появилась антология «Гуан хун мин цзи» («Расширенное собрание [сочинений], свет распространяющих»), составленная Даосюанем (596-667), насельником одного из столичных монастырей. В ней со¬


Глава 3. Буддизм в III—VI вв.
441
браны материалы за период с первой половины I в. по начало VII в.: трактаты по доктринальной и частной религиозно-философской проблематике, историографические сочинения и их фрагменты, официальные документы (августейшие указы и обращения буддийских священнослужителей на высочайшее имя), храмовая эпиграфика и частная переписка монашествующих и мирских последователей буддизма, а также поэтические произведения, отражающие историю развития буддийской религиозной, т.е. созданной монашествующи- ми, и светской поэзии на буддийские темы.
Разнообразная информация по истории буддизма в Китае содержится также почти во всех официальных историографических сочинениях, посвященных государствам III-VI вв. Особенно значим и по-своему уникален текст «Ши Лао чжи» («Трактат [о последовате- лях] буддийских [монахов и] Лао-[цзы]») из «Вэй шу» ученого-царедворца Вэй Шоу. Вэй Шоу впервые включил буддийскую проблематику в контекст китайского историописания. В отличие от других разделов «Вэй шу», раздел о буддизме и даосизме, хотя и основан на архивных материалах, скорее всего, полностью написан самим Вэй Шоу, отражая как его собственные представления об этих религиях, так и отношение к ним окружения автора. Вэй Шоу признал за буддизмом роль важного фактора в историческом процессе, для него буддизм более не являлся неким иностранным курьезом или видоизмененной формой даосизма. Более того, вьслючение главы о буд- дизме в «Вэй шу» объясняется не только буддийскими симпатиями ее автора, которые не столь очевидны, но и той исключительной ролью, которую буддизм и даосизм реально сыграли в истории Северного Вэй. Соответственно, главным в этом труде оказываются взаимоотношения буддизма и государства (императорской власти), а не внутренние события его истории или какие-либо ас- пекты учения.
Перечисленные источники содержат различные версии истории проникновения учения Будды в Китай. Некоторые историки-буддисты доказывали, что это произошло еще в эпоху Чжоу. Такой версии придерживался, в том числе, Сэнъю в послесловии к антологии «Хун мин цзи»: «Так можно ли утверждать, что в древности не было Будды? Ле-цзы говорил: „В〇 времена чжоуского Му-вана в Западных пределах появился необычный человек. Он проходил через огонь и воду, пронзал камни и металл. Оборачивал вспять реки и переворачивал горы, переносил с места на место города и селения, парил в воздухе и не падал, сталкивался с твердым, и оно не было ему препятствием. Его тысяче изменений и десяти тысячам превращений не было предела, и в конце он принял образ человека, чтобы людям было легче понимать его. My-ван почитал его как духа и служил ему как государю, изучал следы его духа и преобразовывал служивых мужей44. Так что
■■■■■
弘明集校箋
Современное комментированное издание антологии «Хун мин цзи»


442
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
свидетельства о начале Великой Дхармы относятся к началу Чжоу, и отклик Будды на призыв [живых существ] тоже начался не при Хань» (пер. К.Ю.Солонина). В приведенном фрагменте фигурируют Ле-цзы (Учитель Ле; он же Ле Юй- коу) - легендарный мудрец, живший предположительно в IV в. до н.э., и Му- ван - пятый монарх династии Чжоу, согласно современным датировкам пра- вивший в 956-918 гг. до н.э. Согласно другой версии, о Будде (Сифан шэнжэнь - Совершенномудрый [с] Запада) знал еще Конфуций. Есть также упоминания о прибытии (в 243 г. до н.э.) 28 буддийских монахов-шраманов (кит. ьиамэнъ) ко двору древнего царства Цинь. Большего внимания заслуживает точка зрения, относящая первоначальное знакомство китайцев с буддийским учением ко временам правления знаменитого ханьского императора У-ди (140-87 гг. до н.э.). Она изложена и в трактате Вэй Шоу, где сказано о победах генерала Хо Цюйбина (140-117 гг. до н.э.) над сюнну и другими «варварскими народностями», одержанных в эру Юань-шоу (122-117 гг. до н.э.). Текст гласит: «Известно, что в годы Юань-шоу ханьского У был послан Хо Цюй-бин покарать сюнну. Он достиг Гаолань, прошел через Цзюйянь, обезглавил врагов и взял огромную добычу. Царь Хунье убил царя Сюту и подчинился Хань, имея под своим началом пятьдесят тысяч человек. Хо Цюй-бин получил от него золотую фигуру человека {цзинъжэнъ). Император решил, что это великий бог, и установил статую во Дворце Сладкого источника. Золотой образ высотой был более одного чжана. Жертв ему не приносили, только лишь возжигали благовония и кланялись (ъиаосян либай). Так постепенно Путь Будды начал проникать в Китай» (пер. К.Ю.Солонина). Далее в тексте говорится о Чжан Цяне (ум. 114 г. до н.э.) - сановнике ханьского У-ди, в 139 г. до н.э. отправленном с дипломатической миссией к сюнну. Проведя в странствиях около 15 лет (139-126 гг. до н.э.), Чжан Цянь сумел более или менее точно определить географию северо-западных по отношению к Ханьской империи земель и разведать пролегающие по ним торговые маршруты. Вэй Шоу пишет о состоявшейся в 119 г. до н.э. второй миссии Чжан Цяня, когда его послали в государство «больших юэчжи» (да юэчжи - тохары - Великое Ся, Да Ся): «Когда путь в Западный край был открыт, Чжан Цянь был отправлен в Великое Ся, а по возвращении передал, что рядом с этой страной находится государство Шэнь- ду, которое еще зовется Тяньчжу. Тогда впервые и стало известно об учении
Чжан Цяня


Глава 3. Буддизм в III—VI вв.
443
Футу» (пер. К.Ю.Солонина). Упоминаемые в цитированном фрагменте Шэньду и Тяньчжу - древнекитайские названия Индии (оба, возможно, представляют собой искаженную транскрипцию санскритского Синдху); Футу - древнейшее китайское название буддизма.
Тем не менее в самой китайско-буддийской традиции значительно большее, чем приведенные версии, распространение получила легенда о проникновении в Китай буддизма при императоре Мин-ди (58-75 гг. н.э.). Согласно этой легенде, несколько вариантов которой воспроизведены в различных источниках, в том числе и в «Жизнеописаниях достойных монахов», император увидел во сне некое существо, сияющее золотым блеском. Проснувшись, он спросил советников, кто именно явился к нему во сне, и получил от одного из них ответ, что это дух или божество, которого на Западе называют Буддой. В результате император повелел отправить в Западный край посольство, которое вернулось обратно в сопровождении буддийского монаха Кашьяпа Матанги. Иногда сообщается о том, что прибывших было двое - Кашьяпа Матанга (кит. Цзяшэ Мотэн) и Дхармаратна (кит. Чжу Фалань). Им также приписывается перевод «Сутры в сорока двух разделах» (кит. «Сы ши эр чжан цзин») - вероятнее всего, компилятивного собрания буддийских высказываний из разных источников, считающегося первым буддийским текстом, переведенным на китайский язык. Тогда же в восточном пригороде столицы Лоян по августейшему повелению воздвигли Баймасы (монастырь Белого коня/Белой лошади), получивший такое название, поскольку буддийские тексты вернувшееся посольство привезло на белом коне. Не выдерживая критики как исторический источник, приведенная легенда свидетельствует о том, что в официальной общественно-политической мысли и в народной памяти появление буддизма в Китае устойчиво свя- зывалось с покровительством ему со стороны китайских светских властей. Такое отношение к чужеземному учению в значительной мере объясняется тем, что оно воспринималось представителями китайской социальной элиты как комплекс верований и литургических церемоний, связанных с культом Будды - божества, а не Учителя. Данное обстоятельство также свидетельствует о том, что первоначально не осознавались принципиальные различия между буддийскими и китайскими верованиями и культами.
В светской историографии не содержится сколько-нибудь внятных подтверждений данной легенды, что усиливает скептическое отношение к ней исследователей. Кроме того, достоверно известно, что первые буддийские монастыри появились в Китае гораздо позже, никак не ранее III в. н.э. Тем не менее в науке утвердилось мнение о проникновении буддизма в Китай именно в первой половине I в. н.э. Общепризнанными также считаются два маршрута распростране-


444 Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Монастырь Баймасы {современный вид)
ния буддизма: «северный», проходивший через Центральную Азию, с которой Китай был связан системой караванных дорог, получившей в XIX в. наименование Великого шелкового пути, и «южный», пролегавший через территорию Юго-Восточной Азии и связывавший Китай со «странами Южных морей» и Индией. С «южным путем» соотносят возникновение первой буддийской общины в прибрежном регионе Ханьской империи, на границе современных провинций Шаньдун и Цзянсу. Согласно письменным свидетельствам, такая община, состоявшая преимущественно из чужеземцев, сложилась и в Чу, удельном владении сводного брата Мин-ди - принца Лю Ина (ум. 71), которого обычно причисляют к первым покровителям буддизма в кругах китайской знати. Соответственно предполагается, что ранее всего буддизм стал известен в Северо-Западном и Южном Китае, а его распространение в центральной и восточной частях страны относят к более позднему времени.
Новый свет на историю проникновения буддизма в Китай проливают архео- логические находки последних нескольких десятилетий. Оказалось, что буддийские мотивы явственно присутствовали в китайском погребальном искусстве уже в I-II вв. н.э. Следовательно, вполне допустимо, что знакомство китайцев с буддизмом действительно относится к более раннему времени, чем считалось прежде. Вероятнее всего связывать его с ранним этапом функционирования Великого шелкового пути как одним из следствий внешней политики ханьского У- ди: походов китайской армии в Центральную Азию, когда их участники могли видеть находившиеся там буддийские памятники.
Определение социальной сферы китайского общества, в которой первоначально распространялся буддизм, также представляет собой проблему. Данные письменных источников создают впечатление, что этот процесс происходил прежде всего среди элиты. По мнению некоторых исследователей, в этом состоит принципиальное отличие раннего этапа истории буддизма в Китае от хода развития даосской традиции, сформировавшейся на основе простонародных ве¬


Глава 3. Буддизм в III—VI вв.
445
рований и культов. Вместе с тем вполне вероятно, что уже в самые первые века бытова- ния буддизма в Китае с ним в той или иной степени была знакома и определенная часть городского населения, вовлеченная в торгово-ремесленную деятельность. Это обстоятельство создало необходимые условия для происходившего приблизительно с III в. быстрого внедрения буддийских представлений в низовую религиозность и возникновения их массовых форм.
Одной из важнейших проблем распространения буддизма стала необходимость перевода индо-буддийской литературы на китай- ский язык. Перед переводчиками стояла труднейшая задача передачи незнакомых китайцам смыслов нового и чуждого им мировоззрения, понятийная система которого была им совершенно неизвестна, выраженных в текстах, написанных на языках, по своему строю и системе письменности кардинально отличавшихся от китайского. В результате процесс перевода индо-буддийских текстов на китайский язык занял в общей сложности це- лое тысячелетие, постепенно прекратившись только к X в.
Первыми переводчиками стали чужеземцы, для которых китайский язык не был родным. Их переводы далеки от литературных стандартов классических ки- тайских текстов, которым также не соответствовали и некоторые внутренние особенности переводимых сочинений, созданных в рамках иной культуры. Еще одна особенность ранних переводов заключалась в том, что первоначально буддийские тексты переводились бессистемно, так как каждый оказавшийся в Китае проповедник-переводчик толковал и переводил только те сочинения, которыми располагал или которые знал наизусть. В результате первые китайские буддисты были вынуждены формировать свое представление о буддизме в целом по фрагментарному и случайному набору сочинений. Более того, переведенные тексты оказывались вне культурного контекста индо-буддийской традиции, некоторые направления которой еще находились в стадии формирования.
Первоначальной переводческой стратегией стало использование терминов традиционной китайской мысли для передачи буддийских смыслов и терминологии, что, конечно же, создавало ряд неверных ассоциаций. В рамках такого подхода существовал и более специфический метод, использовавшийся в переводах II-IV вв. и заключавшийся в подборе значений, подходящих по смыслу (кит. гэ и). Поскольку в буддийских текстах содержался ряд числовых списков терминов, то им находилось соответствие в якобы аналогичных по смыслу тек- стах китайских: например, «пять обетов» буддистов-мирян соотносились с «пя- тью постоянствами» - нормативными добродетелями в конфуцианстве. Некоторое время спустя стала очевидной неадекватность данного метода, и, отказыва¬


446
Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
ясь от его употребления с IV в., переводчики пытались найти новые способы передачи буддийской терминологии средствами китайского языка.
К раннему периоду истории переводов буддийской литературы относится деятельность происходившего из Парфии Ань Шигао и прибывшего из Кушан- ского царства Локакшемы (кит. Чжи Лоуцзячань или Чжи Чань), вокруг которых во второй половине II в. в Лояне сложились немногочисленные группы переводчиков и проповедников. С деятельностью Ань Шигао иногда связывают несколько большую последовательность в выборе текстов для перевода, тем не менее первоначально на китайский язык переводилась главным образом литература сутр, а не систематических религиозно-философских трактатов (санскр. ъаастра\ кит. лунь), что имело далеко идущие последствия в восприятии буддийских учений. Таким образом, в первые столетия бытования в Китае буддизм во многом оставался для местного населения чуждым и непонятным учением, а его распространению не была гарантирована надежная государственная поддержка.
Формирование
китайской буддийской традиции
На протяжении эпохи Шести династий буддизм прошел через фазу адаптации к культуре Китая и превратился в одну из нормативных для нее систем в рамках Трех учений {санъ цзяо). Этот процесс включает несколько относительно самостоятельных эволюционных линий: рост политического авторитета буддизма, формирование культового зодчества и изобразительного искусства и, наконец, влияние буддизма на светскую и духовную художественную культуру. О многих сюжетах политической истории буддизма при южнокитайской династии Лян (провозглашение буддизма официальной религией империи) довольно подробно говорилось в очерке истории III-VI вв. Следует лишь добавить, что сближение монашеской общины со светскими структурами имело неоднозначные последствия для самой сангхи и по-разному воспринималось представителями монашества. Многие иерархи, особенно в IV в. (в период правления династии Восточная Цзинь), когда и обозначилась тенденция к росту популярности буддизма в высших эшелонах власти, пытались сохранить независимость сангхи от светских структур. Они вполне обоснованно опасались профанации буддийского учения и превращения его в идеологическое орудие государства. Ввиду этого предпринимались шаги, направленные на укрепление монашеской общины. Так, например, Даоань предложил образцовый устав, а также для всех монашествующих фамильный знак Ши - он использовался для записи по-китайски имени рода Шакья, из которого происходил Будда. Одновременно появилось и сочинение Хуэйюаня - «Шамэнь бу цзин ванчжэ лунь» («Трактат о том, что шраваки не почитают государей»), в котором постулируется необходимость для мирян следовать традиционным установлениям и социальным нормам, но в то же время


Глава 3. Буддизм в III—VI вв.
447
утверждается, что они неприменимы к тем, кто следует по буддийскому пути (монахам-шравака), так как уже несоизмеримы с их новыми жизненными ориентирами.
Однако часть монашествующих с готовностью шла на сотрудничество с высокопоставленными мирянами, предпочитая монашескому уединению пребывание в среде социальной и интеллектуальной эли- ты и, несколько позже, жизнь при дворе. Там они не только выполняли функции духовных наставников монархов, принцев крови, императриц, принцесс и прочих высокопоставленных персон, но и порою активно участвовали в дворцовых интригах. Имея буддийское образование, они также отличались широ- кими познаниями в традиционной китайской конфуцианской и даосской мысли, владели мастерством каллиграфии, были поэтами и художниками.
Одной из знаковых личностей такого плана являлся Чжи Дунь (Чжи Даолинь, 314-366), жизнеописание которого вошло в «Гао сэн чжуань». Коренной южанин (уроженец восточной области Чэньлю, одного из древнейших буддийских анклавов), выходец из семейства потомственных буддистов, он прошел обучение в монастыре в Гуйцзи и принял обеты в 338 г. Еще до приобщения к монашествующим он был близко знаком с представителями знати, в том числе со знаменитым аристократом, государственным деятелем и полководцем Се Анем. После принятия обетов Чжи Дунь отправился в столицу, где круг его высокопоставленных покровителей расширился. Его близким другом являлся Ван Ця (323-358) - сын могущественного канцлера Ван Дао. Чжи Дуню покровительствовал и принц Сыма Юй, будущий восточноцзиньский Цзянь-вэнь-ди. Чжи Дуня с полным на то основанием считают крупнейшим буддийским поэтом Восточной Цзинь и довольно самобытным мыслителем, пошедшим по пути объединения буддизма с этнически китайскими философскими конструкциями, в первую очередь с «учением о сокровенном» (сюанъсюэ). Также предполагается, что Чжи Дунь одним из первых китайских мыслителей сделал акцент на «мгновенное постижение» {дунъ-у), став, таким образом, одним из предшественников основателей «учения о медитативном созерцании» (чаньсюэ), которое лежит в основе знаменитой школы чанъ (чанъ-цзун). Кроме того, Чжи Дунь занимался разработкой приемов буддийской психотехники, привнеся в нее элементы даосских эзотерических и экзотерических практик, также принадлежавших «учению о сокро- венном» (например, процесс погружения в медитацию воспроизведен в ряде его стихотворений).
Пример Чжи Дуня показывает, что определенная часть монашествующих объективно способствовала как сближению сангхи со светскими властями и превращению буддизма в активную политическую силу, так и дальнейшей ки- таизации индийского учения. Кроме того, в деятельности Чжи Дуня нашли от-


448 Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
ражение специфические особенности южнокитайской ветви буддизма: в связи с частичным завоеванием Севера буддийская традиция по-разному развивалась и функционировала в южных и северных регионах. На Юге буддизм оказался в тесном окружении собственно китайских систем мысли и испытывал воздействие местных духовных ценностей. На Севере же он вступил в контакт с центральноазиатскими по происхождению и преимущественно шаманистическими по типу верованиями, намного уступавшими ему по интеллектуальной мощи. К тому же власти Северных государств, включая тобийскую державу, бо- лее активно, нежели власти Южных династий, приглашали индийских и центральноазиатских монахов и проповедников.
На Юге возрастало и влияние мирсьсих последователей буддизма (санскр. упасака), о чем свидетельствует, в том числе, популярность «Сутры о Вимала- кирти» (кит. «Вэймо цзин»), главный персонаж которой являет собой идеал буд- диста-мирянина (сохранились три полных перевода этой сутры на китайский язык, выполненных в III, V и VII вв.). Однако высокопоставленные последовате- ли-упасака в силу свойственных китайской социальной и образованной элите культурных стереотипов (непосредственное участие и лидерство во всех сферах духовной жизни местного общества) стремились возложить на себя функции, являющиеся прерогативой духовенства. Постепенно они возглавили буддий- скую теоретическую, прозелитическую и организационную деятельность. Все это, с одной стороны, способствовало материальному благополучию сангхи и врастанию буддизма в китайскую культуру, но, с другой стороны, также вело к профанации буддийского учения. При династиях Южная Ци и Лян основными центрами буддийской интеллектуальной деятельности стали, со всей очевидностью, не монастыри, а дворы монарха и принцев крови, где устраивались публичные диспуты на различные буддийские темы, включая проблемы перевода сутр. Известно немало случаев проведения буддийских служб по инициативе и под руководством последователей-упасака, а также сохранились сочинения о правилах жизни монашествующих, принадлежащие мирянам. Попытки последних участвовать в развитии буддийской теоретической мысли привели к серьезным искажениям буддийских доктринальных положений. Самый яркий и показательный пример - концепция «неуничтожимости духа» {гиэнъ бу ме), опиравшаяся на идею существования у человека особой субстанции - духа-шэнь, способного сохраняться после его физической смерти и в неизменном виде перемещаться в телесную оболочку вновь рождающегося человеческого существа. Эта концепция возникла в результате весьма специфического истолкования китайскими мыслителями буддийского учения о сансаре и в корне противоречила буддийскому учению об отсутствии неизменной и постоянной основы ин-
Вималакирти (Вэймоцзе)


Глава 3. Буддизм в III—VI вв.
449
дивидуального существования (санскр. анатмавада) и пустоте (санскр. шуньята). Тезис о «неуничто- жимости духа» впервые сформулировал Хуэйюань в трактате «Шэнь бу ме лунь» («Рассуждения о не- уничтожимости духа»), причем причины подобной трактовки буддийских доктрин до конца не ясны.
Будучи квазибуддийской по своей сути, эта концепция в скором времени приобрела исключительную популярность среди высокопоставленных последователей буддизма, воспринимаясь ими, а также противниками буддизма (число которых тоже неуклон- но возрастало) в качестве основополагающего тезиса всего индийского вероучения. На протяжении V - первой трети VI в. по инициативе упасака состоялись три массовых диспута о «неуничтожимости духа», в ходе которых критики буддизма стремились доказать обратное - «уничтожимость духа» после смерти тела, тем самым выступая против учения о сансаре, кармическом воздаянии и буддийского учения в целом.
Все указанные эпизоды и тенденции по-своему важны для понимания истории формирования китайского буддизма. Однако центральными процессами в развитии буддизма в Китае являлись возникновение буддийской сангхи и формирование китайско-буддийских школ. До появления буддизма в китайской традиции не было такого явления, как монашество, внедрение института которого, а также появление первых собственно китайских буддийских монахов и монастырей берут свое начало в III в. В числе первых собственно ханьских монахов называется имя Чжу Шисина (203-282), который был также первым из известных в настоящее время китайских паломников, путешествовавших в Центральную Азию с целью изучения буддийского учения, поиска и приобретения оригиналов буддийских текстов. В 260 г. он начал паломничество и прибыл в Хотан, откуда вместе со своим учеником отправил в Лоян индийский оригинал одной из буддий- ских сутр (сам Чжу Шисин остался в Хотане, где и скончался). Тем самым Чжу Шисин положил начало путешествиям-паломничествам китайских буддистов в Центральную Азию (Западный край) и Индию (кроме того, известно, что он составил утраченный впоследствии каталог буддийских сочинений своего времени).
Институт монашества подвергся в Китае критике противников буддизма, так как «уход из семьи» (чу цзя), принятие монашеских обетов, получение нового (буддийского) имени при посвящении расценивались ими как нарушение основополагающих норм культуры и морали, выражавшееся в отказе от служения предкам и от продолжения рода. Кроме того, если в индийском обществе проживание монахов и отшельников за счет подаяния считалось совершенно естественным, то в Китае такое поведение стало поводом к обвинениям в безделье и попрошайничестве. Отвечая на критику в свой адрес, китайские буддисты реин- терпретировали принципы служения предкам и «сыновней почтительности» (сяо)


450
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
в том смысле, что следование буддийскому пути направлено на благо всех живых существ, в том числе родителей и предков.
С IV в. буддизм распространяется уже практически во всех слоях китайского общества, от придворного окружения и знатных родов вплоть до городского и деревенского населения, являясь также важным социально-экономическим фактором в жизни общества. Ж.Жерне, изучавший экономи-
广 и ческие аспекты истории буд-
Северочжоускии У-ди ТЛ r J
как покровитель конфуцианской учености дизма в Китае, отмечает, что в
III-IV вв. общины буддистов представлены объединениями трех типов: небольшими (обычно до пяти членов) сельскими общинами; городскими монастырями, существовавшими на пожертвования донаторов из обеспеченных семей; обладавшими значительными материальными ресурсами столичными монастырями, пользовавшимися покрови- тельством властей, даровавших им ряд привилегий.
Быстрый рост числа монастырей и благосостояния буддийских сообществ, некоторые из которых владели необлагаемыми налогами землями, традиционалистски ориентированное чиновничество интерпретировало как потенциальную угрозу самим основам государства. В результате в эпоху Южных и Север- ных династий впервые в китайской истории дважды проводились репрессии, направленные на ограничение влияния буддизма и буддийской сангхи. Первый раз такие меры применялись в 446-452 гг. в Северном Вэй при правлении Тай- у-ди (424-452). В 574-577 гг. в Северном Чжоу в правление У-ди (561-578) были проведены реформы, в итоге вылившиеся в одно из самых масштабных антибуддийских гонений в истории Китая. Их инициатором стал бывший монах Вэй Юаньсун, утверждавший, что буддизм существует сам по себе, как будто вне общества, а его институты - бремя для государства. Он призывал ликвидировать автономию монашества и монастырей, создать возглавляемые императором новые общности буддистов-мирян, из числа которых выбирались бы наиболее достойные для выполнения ритуалов и толкования учения. В результате буддизм в Северном Чжоу был оттеснен на низшее место среди Трех учений.
Однако было бы неверным считать, что предпринятые гонения отражали общий антибуддийский настрой северных монархов (например, северовэйские правители покровительствовали сооружению скульптур в таких ныне всемирно


Глава 3. Буддизм в III—VI вв.
451
известных пещерных буддийских комплексах, как Юньган и Лунмэнь). Кроме того, впоследствии взошедшие на трон монархи Северного Вэй и Северного Чжоу сочли за лучшее отменить антибуддийские указы своих предшественников. Тем не менее, несмотря на в целом почтительное и благожелательное отношение большинства государей Северных династий к буддизму, они стремились подчинить себе сангху, поставив ее под контроль государства. В то же время автономия и независимость буддийского сообщества, право монахов не оказывать со- ответствующих знаков почтения правителям и любым другим светским лицам признавались до середины IV в. В дальнейшем, несмотря на некоторые попытки противодействия со стороны монашества в IV-V вв.? буддийская сангха к началу VII в. окончательно оказалась под контролем государства, регламентировавшего различные стороны ее деятельности. Гонения на буддизм наглядно продемонстрировали, что он стал тем фактором общественной жизни, относительно которого правителям каждого из государств приходилось определить свою позицию и проводимый ими курс. Более того, гонения способствовали определенным процессам переосмысления положения и сущности буддийской традиции, происходившим в рамках самого буддийского сообщества, что, по мнению некоторых ученых, в итоге явилось одной из основных причин формирования, начиная с конца VI в.? новых форм китаизированного буддизма.
Китайский буддизм в целом представляет собой совокупность возникших в разное время школ и направлений. Часть из них основывала свои учения на конкретном индо-буддийском тексте, некоторые соотносились с учениями целых направлений в индо-буддийской традиции, а некоторые вообще не имели индийских аналогов. Не ставя цели рассмотреть все многообразие истории и учений школ китайского буддизма, остановимся только на основных из них.
Касаясь трансформаций религиозно-философской составляющей буддийского учения в Китае, прежде всего следует отметить влияние субстанциализма традиционной китайской мысли на интерпретацию важнейших буддийских доктрин.
Обыденный опыт живых существ «традиционный буддизм» рассматривал как комплекс атомарных моментальных событий, конституирующих процесс существования и называемых дхармами (кит. фа). Учение о потоке слагающихся в определенные группы дхарм, в котором нет неизменной и постоянной самости, или души (санскр. атман), представляет собой основополагающую буддийскую доктрину (санскр. анатмавада). Личность, таким образом, считалась пустым и ментально конструируемым понятием, в то время как дхармы - реально существующими. В буддизме махаяны уже все феномены (дхармы, составляющие поток индивидуального существования) также считались лишенными какой-либо постоянной и независимой ни от чего иного сущности, причинно-обусловленными и пустыми. Общая тенденция индо-буддийской мысли была, таким образом, явно антисубстанциалистской. Между тем история буддизма в Китае со- держит яркие примеры совсем иного понимания буддийского учения. В связи с этим особенно показательно (наряду с концепцией «неуничтожимое™ духа»)


452
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
«учение о коренном отсутствии» {бэнъ у сюэ) Даоаня. В нем пустота феноменов понималась в духе традиционной китайской мысли, оперирующей категорией «отсутствия» (у), предшествующего появлению наличного (ю) вещественного мира. Соответственно, пустота феноменов связывалась с «коренным отсутствием» (бэнъ у) и «субстанцией» (ти) сущего.
Одна из причин такой своеобразной интерпретации основополагающих буддийских концепций заключалась в том, что китайским адептам буддизма не были тогда широко известны соответствующие религиозно-философские трактаты, созданные в рамках индо-буддийской традиции. Переводы трактатов, ставших известными снача- ла на Севере, а затем и на Юге, способствовали переосмыслению основных буддийских доктрин и отказу от несовместимых с самой их сутью интерпретаций. Кроме того, в Китае появляются буддийские школы, ориентирующиеся на классическую индо-буддийскую традицию махаяны, в которой обычно выделяются два направления: мадхьямака (шуньявада) и йогачара (виджнянавада). Перевод на китайский язык базовых текстов этих двух направлений связан с переводческой деятельностью Кумарадживы и Парамартхи (кит. Боломото, Чжэнь-ди? 499-569).
Китайская мадхьямака соотносится со школой Трех трактатов/шастр (санъ- лунъ-цзун). Базовые тексты этой школы включают «Мадхьямака-шастру» (кит. «Чжун лунь» или «Чжун гуань лунь» - «Трактат о срединном видении»), «Два- дашамукха-шастру» (кит. «Ши эр мэнь лунь» - «Трактат двенадцати врат») и «Шата-шастру» (кит. «Бай лунь» - «Трактат в ста [строфах]»). Первые два текста приписываются Нагарджуне (кит. Луншу), считающемуся основателем индийской мадхьямаки и жившему, скорее всего, во второй половине II в., третий - его ученику Арьядэве (кит. Типо). Переводы этих текстов осуществлены Кума- радживой, затем их учение активно проповедовалось Сэнчжао (384^-14), а фактическим систематизатором и основателем санълунъ-цзун является Цзицзан (549-623).
Китайский вариант индийской йогачары появился несколько позже. Вначале некоторые базовые тексты этой школы становятся известны в китайских переводах Парамартхи, легших в основу вскоре исчезнувших направлений ранней китайской йогачары. В дальнейшем ее история в Китае связана с Сюаньцзаном (600/602-664) и его учеником Куйцзи (632-682). Сюаньцзан совершил занявшее в общей сложности 17 лет путешествие-паломничество в Индию, а по возвращении в Китай занялся переводами индо-буддийских текстов, в результате став самым известным их переводчиком: в китайской буддийской историографии все переводы, выполненные до VII в.? получили название «древних переводов», а переводы Сюаньцзана и последующих переводчиков - «новых». Основанная им школа «только-сознания» (вэйши-цзун) стала наиболее представительным направ¬
Парамартха (скульптура из пещерного монастыря Могао)


Глава 3. Буддизм в III—VI вв.
453
лением китайской йогачары.
Она основывается на тексте 《Трактата о достижении [понимания] только-сознания»
(кит. «Чэн вэй ши лунь»), составленного Сюаньцзаном в 659 г. как сводный комментарий к «Тримшике» («Трид- цатистишие») — краткому сочинению Васубандху (кит.
Шицинь), одного из основателей йогачары в Индии, деятельность которого относится к IV-V вв.
В целом китайская йогачара в гораздо большей степени, нежели китайская мадхьямака, стремилась максимально точно следовать индо-буддийской тради- ции, поэтому некоторые исследователи считают ее наиболее индианизирован- ным среди всех направлений китайского буддизма. Вместе с тем несмотря на все различия, существующие между мадхьямакой и йогачарой и их китайскими аналогами, можно говорить и об их внутреннем единстве.
В традиции махаяны понятие «недвойственность» или «недвойственное вйдение реальности» представляет собой основополагающую составляющую буддийской мысли и практики. Равным образом, следуя как общебуддийской, так и общемахаянской прагматике, и мадхьямака, и йогачара представляют собой совокупность различных методов, направленных на разрушение эгоцентрической установки индивидуального сознания, представляющей собой ряд мен- тальных привычек и склонностей, основывающихся на восприятии мира и самого себя в терминах субъекта и объекта. Все происходящее при таком отношении видится как кем-то совершаемое, кому-то принадлежащее и кем-то претерпеваемое. Такая установка препятствует видению вещей такими, каковы они в действительности, вне считающихся иллюзорными субъект-объектных категоризаций и прочих противопоставлений (в этом смысле следует воспринимать и известное махаянское учение о тождестве сансары и нирваны).
Единую основу этих направлений махаяны составляет учение о пустоте (санскр. шунъята) всех феноменов. Согласно учению мадхьямаки все феномены (дхармы) пусты, так как подвержены действию причинно-зависимого возникновения. Ни один из феноменов не обладает своим собственным существованием и, находясь в рамках причинно-следственных связей, зависим от чего-то иного. Сообразно учению йогачары, видимый непробужденным существом внешний мир в действительности есть лишь его собственное сознание и его трансформации. Сфера объективного, внешнего аспекта опыта оказывается, таким образом, иллюзорной. Однако и субъективная составляющая опыта рассматривается как причинно-обусловленная и пустая. Соответственно, к эмпирическому опыту ин¬
Сюаньцзан Цзицзан


454
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
дивида вообще неприложимы категории субъективности и объективности (субъект наделен смыслом только в противопоставлении его объекту), а обоснование и осознание их обоюдной иллюзорности может служить примером интерпретации учения о пустоте в контексте йогачары.
Таким образом, и мадхьямаку, и йогачару можно рассматривать как две со- ставляющие единой традиции, а не как противоположные системы мысли. Так, например, японский буддолог Нагао Гадзин считает, что эти направления представляют собой две тенденции в реализации общих установок махаяны, которые он называет «восхождением» и «нисхождением». Путь восхождения состоит в осознании пустоты всех феноменов; путь нисхождения - путь движимого состраданием бодхисаттвы, действующего ради блага всех живых существ. Самым важным здесь оказывается то, что эти пути не воспринимаются как про- тивоположные: при устранении любой двойственности в познании, видении реальности и действиях восхождение является нисхождением, а нисхождение - восхождением, действия на благо других ничем не отличаются от действий для собственного блага; освобождение себя от сансары равнозначно освобождению других.
Соответствующие учения мадхьямаки и йогачары также явились источниками формирования доктрин собственно китайских направлений буддизма. Тем не менее в V - начале VI в. все большее значение в китайском буддизме стали приобретать идеи соотношения феноменов с неким абсолютным началом, а на первый план выходят представления о татхагатагарбхе (санскр. «Зародыш Так приходящего»; Татхагата - один из эпитетов будды). Татхагатагарбха (кит. жулай-цзан «Вместилище Так приходящего») - многозначный термин махаянского буддизма, определяемый характеристиками вечной, блаженной, самостной и чистой природы будды (кит. 和-сгш), которая также есть подлинная, неизменная и вечная природа всех живых существ. В свою очередь природа будды есть «таковость» (санскр. татхата), высшая реальность, присутствующая во всех вещах и явлениях феноменального мира.
Хотя такого рода представления исходят из некоторых индо-махаянских кон- цепций, объяснявших функционирование сферы феноменального и непробужден- ного сансарического опыта живых существ через ее соотнесенность с истинно реальным, сама проблематика соотношения феноменального и абсолютного в качестве одного из аспектов недвойственности приобрела особое значение в китаизиро- ванных направлениях буддизма, у которых не существовало каких-либо индийских аналогов. В учениях собственно китайских буддийских школ постулировалось присутствие в непробужденном сознании живых существ зародыша состояния будды, актуализация которого ведет к искомому обретению состояния Пробужденного. Соответственно, естественным образом возникала необходимость рассмотрения соотношения феноменов в их связи с истинно реальным, одним из аспектов которого оказывалась относительность любых противопоставлений, утверждение их конечной недвойственности с абсолютным. Путь к освобождению от сансары посту- лировался в практиках устранения всех различий и оппозиций - поскольку они


Глава 3. Буддизм в III—VI вв.
455
ментально сконструированы, - и конечной реализации собственной природы как тождественной истинно реальной природе будды.
Развитие этих представлений привело к тому, что пустой и иллюзорный в силу его причинной обусловленности мир феноменов (дхарм) стали считать неизбежным и даже позитивным, поскольку само его суще- ствование возводилось к абсолютному первоначалу, которое, в свою очередь, не мыслилось в отрыве от феноменального уровня существования. В этом отношении наиболее существенным для развития китайских буддийских представлений об истинной реальности стало появление в середине VI в. китайского перевода якобы написанного Ашвагхошей (кит. Мамин) Чжии
в I-II вв. н.э. текста «Махаяна-шраддхотпада-шаст-
ры» (кит. «Да шэн ци синь лунь» - «Трактат о пробуждении веры в Махаяну»). Перевод этого трактата традиционно приписывается Парамартхе, который, по мнению многих исследователей, был в действительности автором этого текста, послужившего главным источником для формирования школ тяныпай {тянъ- тай-цзун) и хуаянъ (хуаянъ-цзун). С их появлением связывается окончательный разрыв между непосредственно ориентирующимися на индийские образцы школами и китаизированными направлениями буддизма, которые квалифицировали свои доктрины как учения о природе дхарм (фа-син), противопоставляя их школам (например, китайской йогачаре - школе «только-сознания»), ограничивавшимся исследованием только их свойств или признаков (фа-сян).
Основы учения тяныпай заложили Хуэйвэнь (середина VI в.) и Хуэйсы (515- 577), однако ее фактическим основателем считается Чжии (538-597), некоторое время обитавший в горах Тяньтайшань (пров. Чжэцзян), давших название этой школе. Основным каноническим текстом школы является «Саддхарма-пундари- ка-сутра»? неоднократно переводившаяся на китайский язык (к настоящему времени сохранились три полных ее перевода). Наибольшее распространение в Восточной Азии она получила в версии Кумарадживы (кит. «Мяо фа лянь хуа цзин» - «Сутра о цветке лотоса чудесной дхармы», сокр. «Лотосовая сутра»).
Основываясь на существовавшей в мадхьямаке теории двух истин («мирской» и «абсолютной»), тяньтайские мыслители утверждали, что все феномены пусты, поскольку они причинно обусловлены и не обладают собственной природой. Между тем на уровне обыденного опыта можно рассуждать о «специфических признаках» феноменов, их различиях, иначе говоря - условном сущест- вовании явлений. С абсолютной (или «срединной») точки зрения все феномены уравниваются между собой как проявления истинной реальности («чудесного наличия» природы будды), являющейся источником и основой феноменального мира. В тяньтайском учении утверждается, что в истинной реальности полностью содержатся все основания или «принципы» {ли) феноменального мира,


456
Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
развертывающегося в универсум, в котором не существует границ между мирами: «три тысячи миров в одном мгновении мысли» или «в одном акте сознания -три тысячи миров» (и нянь сань цянъ).
Доктрина «три тысячи миров в одном мгновении мысли» связана с буддийскими представлениями, согласно которым каждый тип живых существ и соответствующее тому или иному типу «местопребыва- ние» могут рассматриваться и как особый уровень развертывания сознания, и как соответствующий этому сознанию мир. Таких миров в учении школы тянътай десять («десять миров дхарм»). Они соотносятся с шестью типами сансарических существ (божества-дэва, титаны-асура, люди, животные, голодные духи-прета и обитатели адов) и четырьмя мирами благородных личностей - шраваков, пратьекабудд, бодхисаттв и будд. Каждый из этих миров присутствует в любом другом мире: например, мир инфернальных существ наличествует в мире будд, но и мир будд есть также и в инфернальных сферах. В результате каждый из десяти миров содержит в себе все остальные, образуя, таким образом, сто миров дхарм. Каждый мир наделен десятью «истинно реальными» характеристиками - так появляются «сто миров с тысячей истинных реальностей» {бай фа цзе цянъ жу ши). Наконец, каждый мир может рассматриваться в трех отношениях («три вида миров») - с точки зрения групп дхарм, составляющих поток индивидуального существования, с точки зрения различных форм живых существ и с точки зрения их местопребываний. Таким образом, возникают «три тысячи миров», все свойства которых во всей своей полноте пребывают в сознании, а в одном мгновении мысли содержится вся полнота универсума.
Школа хуаянъ основывается на «Махавайпулья-буддхаватамсака-сутре» (кит. «Да фан гуан фо хуа янь цзин»), сокращенно именуемой «Аватамсака-сутрой» («Сутрой цветочной гирлянды»), давшей название этому направлению китайского буддизма. В этой школе насчитывается пять патриархов, среди которых Фацзан (643-712), формально считаясь третьим, на самом деле может считаться фактическим основателем этого направления.
Согласно учению хуаянъ, истинная реальность есть неизменный, наполненный благими качествами и свойствами абсолют, присутствующий во всех живых существах как их истинная природа. Эта природа также соотносится с татхагата- гарбхой и «принципом», который существует только развертываясь в наличном существовании феноменов - «вещей» (ши).
Взаимоотношения «принципа» и «вещей» сводятся к следующим четырем постулатам: «принцип» содержится в «вещах», проявляя через них свое существование; основа «вещей» содержится только в «принципе», так как они не обладают собственной природой; равным образом «вещь» наличествует в «принци¬


Глава 3. Буддизм в III—VI вв.
457
пе», а «принцип» наличествует в «вещах»; и, наконец, между «вещами» нет преград. Эти взаимоотношения составляют суть хуаяньских концепций «беспрепятственности принципа и феноменов» (ли ши у ай) и «беспрепятственности феноменов» (ши ши у ай), выражающих представление об истинной реальности, существующей как явленный в вещах «принцип», -и «вещей», каждая из которых заключает в себе все другие возможные «вещи».
Как можно видеть, несмотря на все различия, существующие между учениями тяныпай и хуаянъ, они связаны между собой представлением о том, что понимание феноменов как пустых и не обладающих собственной природой не является полным или окончательным. Феномены лишены собственной природы и пусты только с точки зрения сансарического опыта, тогда как в действительности все они наличествуют «чу- десным» образом, так как соотносятся с абсолютным и истинно реальным. Со_ ответственно можно говорить о происшедшем в китайском буддизме переосмыслении представления о феноменальном существовании (сансаре) как о результате неведения; не отвергая его полностью, китайские буддисты вместе с тем стремились показать неизбежность наличного существования. Такое переосмысление выразилось в создании особой позитивной онтологии единого и недвойственного универсума, ставшей магистральной линией развития буддийско- го учения во всем восточноазиатском регионе.
Одним из самых своеобразных направлений китайской буддийской традиции является школа чанъ, более известная на Западе под ее японским наименованием дзэн. Это направление также исходит из представления о наличии природы будды во всех живых существах, однако оно связано главным образом с практическими методами реализации этой природы, нежели с разработкой каких-либо религиозно-философских доктрин и концепций. Само название школы происходит от сочетания чань-на, передававшего слово «дхьяна» - одно из санскритских обозначений созерцания и медитативной практики.
Данная традиция возводится к Будде Шакьямуни, однажды в собрании учеников поднявшему цветок и улыбнувшемуся. Смысл этого жеста понял только Махакашьяпа, сделавший то же самое в ответ и в то же мгновение пере- живший состояние пробуждения. С этого события чань-буддийская традиция отсчитывает историю непосредственной передачи самого состояния пробуждения (так называемая «передача светильника»). Линия этой легендарной передачи включает известные фигуры истории индийского буддизма, доходя до 28-го патриарха - Бодхидхармы (кит. Путидамо или Дамо), считающегося первым китайским патриархом чанъ. Согласно разным источникам, он прибыл в Китай в V или VI вв. и наставлял новым методам медитативного сосредоточения, а также учению «Ланкаватара-сутры» («Сутры о нисхождении на Ланку»).
Бодхидхарма


458
Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Цзунми
На рубеже VII-VIII вв. чаньская традиция разделяется на северную и южную школы. Причиной разногласий стал спор о пробуждении: представители северной школы утверждали его постепенный характер, южной -мгновенный или внезапный. Вскоре северная школа прекратила существование, а южная разделилась на пять направлений («пять домов») классического чанъ, из которых в настоящее время существу¬
ют два - линъцзи и цаодун. Первое из них основал Линьцзи Исюань (ум. 866), возникновение второго связывается с именами Дуншань Лянцзе (807-869) и Цао- шань Бэньцзи (840-901). Благодаря Хэцзе Шэньхуэю (684-758), считающемуся
основателем южной чанъ-цзун, окончательно установилась и стала классической линия правопреемства шести первых чаньских патриархов - от Бодхидхармы до Хуэйнэна (638-713).
Основу учения чанъ составляет утверждение о том, что опыт или состояние пробуждения передается «от сердца к сердцу» вне письменных знаков, не обусловленное каким бы то ни было умозрительным учением или доктриной. Непосредственное видение своей собственной природы или своего собственного сознания должно открыть его тождественность сознанию или природе будды. Подобно тому как Будда Шакьямуни «передал» состояние пробужденности Махакашьяпе, так и чаньские наставники стремились передать это состояние своим ученикам, определенные воздействия на сознание которых должны были привести их к подобному вспышке молнии прозрению или озарению, к видению своего сознания как пробужденного (таким образом, для чанъ исключи- тельно важны линия и списки преемственности, содержащие сведения о последовательности этой передачи). Видение собственной природы реализуется в чань-буддизме с помощью определенных психопрактик, включающих и традиционное сосредоточение в сидячем положении со скрещенными ногами (цзо чанъ), и различные формы «динамической» медитации, практикуемые при занятиях разными другими видами деятельности (например, обязательным для чаньских монахов физическим трудом), и, наконец, известные парадоксальные диалоги {вэнъ-да\ «вопросы-ответы») и высказывания (кит. гун-анъ; яп. коан),
кажущаяся алогичность которых должна стимулировать выход за пределы двойственного видения реальности, осознание пробужденности собственного сознания.


Глава 3. Буддизм в III—VI вв.
459
С IX в.? в особенности благодаря деятельности Цзунми (784-841), одновременно являвшегося и пятым патриархом школы хуаянъ, и держателем чань- ской традиции хэцзэ, намечается сближение чаньских психотехнических практик с доктринальной составляющей буддизма (учением школы хуаянъ), нашедшее выражение в тезисе о единстве доктринального и медитативного аспектов этих направлений китайского буддизма.
Еще одну специфическую форму развития буддизма в Китае представляет школа Чистой земли {цзинту- цзун). Ее истоки связываются с созданным в 402 г.
Хуэйюанем «Обществом белого лотоса» {байлянъ-шэ), деятельностью Таньлуаня (476-542) и Шаньдао (613- 681). Данное направление основано на общемахаян- Будда Амитабха ском культе будды Амитабхи (кит. Амито-фо) и представлении о «чистых полях» или «чистых землях» будд, доступных только самим буддам и бодхисаттвам. Таких «земель» чрезвычайно много, но только одна из них - Сукхавати - имеет совершенно особое значение, поскольку она появилась благодаря исполнению намерений монаха Дхармакары, ставшего буддой Амитабхой. Великое сострадание к живым существам побудило его достичь состояния будды и создать «чистую землю», родившиеся в которой обладали бы наилучшими условиями для совершенствования и освобождения от страданий. Считается, что всякий сможет обрести рождение в этой «чистой земле», если будет уповать на Амитабху и с искренней верой повторять его имя. Главный акцент в этой школе делается, таким образом, на «силы другого» (та ли - т.е. силы будды Амитабхи), что кардинально отличает ее от всех остальных направлений буддизма, опирающихся на «собственные силы» (цзы ли) практикующих (опора на «силы другого» иногда объяснялась постепенным снижением возможностей живых существ, уже не способных к практике на основе своих собственных, личностных усилий).
Приблизительно с середины IX в. школа чанъ и школа Чистой земли становятся наиболее распространенными направлениями китайского, а затем и всего дальневосточного буддизма. К концу I тыс. н.э. контакты китайских буддистов с Центральной Азией и Индией постепенно прекращаются, и в последующие эпохи китайский буддизм продолжает существование независимо от каких бы то ни было внешних влияний.


460
Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Глава 4 Три учения и государственная религиозно-
идеологическая политика в эпохи Суй и Тан
Особенности официальной религиозно-идеологической политики при Тан
Религиозная политика танского государства определялась несколькими факторами. Во-первых, необходимо было стабилизировать ситуацию, сложившуюся после падения династии Суй, при которой государственная идеология основывалась на буддизме. Во-вторых, происхождение рода Ли, пришедшего к власти в 618 г., было связано с северными районами, более того, существует версия его связи с сяньбийской знатью. В-третьих, немаловажным фактором стала родовая легенда，согласно которой предком правящей фамилии был Ли Дань (Ли Эр), т.е. Лао-цзы.
Данные факторы влияли на отношение династии, особенно в начальный период ее правления, к буддийской и даосской традициям, которое характеризовалось подчеркнуто равным восприятием их роли в совершении необходимых для гармоничного существования государства ритуалов. То обстоятельство, что Лао- цзы, согласно родовой легенде, был предком династии Тан, обусловило его введение в пантеон предков и соответствующее традиции его поминовение как ро- доначальника правящей фамилии. Регулятором данных процессов, как это всегда происходило в Китае, особенно в периоды централизации, выступала конфуцианская традиция, поскольку именно она располагала достаточным набором средств и приемов, позволяющим найти место для данных ритуалов в рамках системы государственной идеологии.
Кроме того, для раннего периода эпохи Тан характерна политика открытости, а также довольно терпимого и равного отношения к иноземцам, что может быть объяснено, в том числе, и происхождением династии. Как бы то ни было, именно эта политика, причиной которой в неменьшей степени могло быть и желание наладить торговые и политические контакты с богатыми территориями Западного края, способствовала появлению в Китае ислама, зороастризма, манихейства и христианства в его несторианской форме.
С воцарения династии Тан одной из главных в данной сфере была задача сбалансированного отношения центральной власти к Трем учениям, состав которых определился окончательно в течение предыдущего периода.


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 461
Речь идет о конфуцианстве, буддизме и даосизме. Существенным в этом отношении являлся статус представителей всех Трех учений как групп чиновников, в ве- дение которых входит исполнение четко определенных ритуальных функций. При этом приоритет, несомненно, отдавался конфуцианству, что отразилось прежде всего в акциях двух первых правителей Тан, которые, однако, ввиду фактической узурпации в 627 г. власти Ли Ши- минем, танским Тай-цзуном, носили несколько противоречивый характер. Первому танскому императору (Ли Юань, Гао-цзу, прав. 618-627) принадлежит инициатива строительства двух поминальных храмов в столице новой империи Чанъани, один из которых был по- священ Конфуцию, а второй Чжоу-гуну. Другим его указом повелевалось разыскать потомков Конфуция, наградить их и пожаловать им титулы. В 628 г. по указу Тай-цзуна в столице на территории высшего учебного учреждения Тайсюэ воздвигнули еще один храм Конфуцию. В 630 г. началась работа по подготовке издания конфуцианских канонических книг. Были изданы указы об открытии школ и конфуцианских святилищ во всех административных центрах (на уровне провинций и областей) страны. Однако первоначально почитание Конфуция совмещали с почитанием Чжоу-гуна, с которым традиция связывает разработку концепции государственного правления и морально-этического уложения, легших в основание конфуцианской доктрины. Идея о преемственности учения Конфуция от теоретических разработок Чжоу-гуна утвердилась в официальной идеологии эпохи Шести династий. В государственных документах и историографических сочинениях того времени использовалась стандартная формула «Чжоу Кун», «Чжоуский [князь] и [Учитель] Кун».
На протяжении почти 100 лет при дворе Тан велись дискуссии о статусе Конфуция и Чжоу-гуна: кто из них должен почитаться в качестве совершенномудрого мужа (гиэн) и, следовательно, занять центральное место в посвященных им храмах. Возможное приоритетное положение Чжоу-гуна обосновывалось тем, что в конфуцианских канонических книгах именно он почитается государственным деятелем, явившим собой образец сыновней почтительности по отношению к своему отцу, чжоускому царю Вэнь-вану, и лояльности по отношению к своему старшему брату. В 657 г. Конфуция признали шэном на основании того, что он был основателем канонической традиции, изучавшейся в школах. Жертвоприношения Чжоу-гуну перенесли в храм основателя династии Чжоу. В конце VII в., при императрице У-хоу, провозгласившей себя императором новой династии Чжоу, Чжоу-гуна восстановили в ранге гиэна, а Конфуций был низведен до статуса его помощника. Конец этой религиозной дилемме был положен при императоре Сюань-цзуне, взявшем курс на возвращение к идеологической политике первых
Трактовки образа Конфуция в официальном искусстве эпохи Тан (с портрета УДаоцзы, Ville.)


462
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
монархов Тан. В 729 г. Конфуция возвели в ранг царя- вана и пожаловали титул Вэнь-сюань-ван (Совершенный просвещенный царь). По указу 739 г. жертвоприношения Чжоу-гуну вновь перенесли в храм чжоуских ца- рей, а Конфуцию, в дополнение к ранее пожалованному титулу присвоили почетное прозвание Сянь-шэн (Первейший мудрец). Все это означало окончательное отделение фигуры Конфуция от Чжоу-гуна и признание уникальности его личности. В соответствии с царским титулом, скульптурные изображения Конфуция отныне полагалось ставить лицом строго на юг, что символизировало его царственность. При совершении литургических церемоний предписывалось (указ 732 г.) использовать набор колоколов из четырех рядов, который являлся атрибутом служб, посвященных членам императорской фамилии.
Первые танские императоры также уделяли большое внимание конфуцианской образованности чиновников. Уже в самом начале своего правления (первые числа июня 618 г.) Гао-цзу вновь открыл существовавшие при династии Суй Школу сынов отечества (Гоцзысюэ), Высшее государственное училище (Тайсюэ) и Школу четырех врат (Сымэньсюэ). В то же время Гао-цзу распорядился открыть провинциальные школы подобного типа. Третий монарх Тан (Гао-цзун) продолжил эту образовательную политику и в дополнение к существовавшим школам открыл в 628 г. Школу каллиграфии (Шусюэ), а в 632 г. - Школу права (Люйсюэ). Важнейшей составной частью культурно-идеологической политики первых монархов Тан являлось окончательное превращение практики экзаменационных испытаний на чиновничью должность в государственную законодательно оформленную систему (первоначально она обозначалась как гунцзюй - 《рекомендация по заслугам»). Первый раз экзамены провели в столице в 621 г.， основные элементы системы определились к середине VII в. Испытания проводили в столице приблизительно раз в год, и к ним допускались и выпускники высших учебных заведений, и все желающие, прошедшие, однако, предварительный экзаменационный отбор в уезде и области, проводившийся раз в год (в середине зимы) местными властями согласно отпущенным квотам. По результатам столичных экзаменов получали ученые степени, наиболее чтимыми были: сюцай («выдающийся талант»), цзинъши («ставший ученым») и минцзин («по-


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 463
стигший каноны»). За годы правления Гао-цзу степень сюцай получили 6 человек, цзиныии - 24, при Тай-цзуне 21 и 188 человек соответственно. Кроме того, по специальному августейшему распоряжению проводили нерегулярные экзамены {чжицзюи) - испытания для избранных лиц, которых считал особо талантливыми лично монарх или те, кто получил подобную рекомендацию от глав об- ластей или высокопоставленных столичных чиновников. Чжицзюи наиболее часто проводили в первой половине эпохи Тан, особенно при Сюань-цзуне, их успешно прошли многие выдающиеся личности того времени.
Еще одним важным деянием Тай-цзуна, совершенным к концу его жизни, стало составление в 648 г. политического завещания《Ди фань» (《Правила для императоров»), выдержанного в конфуцианском духе и являвшегося, что следу- ет из названия, подражанием главе (трактату) «Хун фань》（《Великий образец/за- кон») канонической конфуцианской книги «Шу цзин». Некоторые положения данного текста не вполне соответствовали ортодоксии, поскольку император предпочитал подчеркивать ведущую роль «опор государства», т.е. представителей правящего клана, а не служилых людей-ш^. Однако в целом данное завещание соответствует основным пунктам конфуцианской концепции верховной вла- сти. Она подразумевает, что истинный государь обладает Небесным мандатом и благой силой дэ. Кроме того, Тай-цзун признавал важность роли советников в решении существенных политических вопросов，что тоже отвечало требовани- ям конфуцианского учения об управлении государством. Таким образом, основные контуры идеологической политики, несомненно, конфуцианской по своему содержанию, наметили уже два первых правителя танского Китая.
Именно в контексте этой идеологии выстраивалось отношение светских властей с буддизмом и даосизмом, точнее, с буддийской сангхой, даосскими монашествующими и духовными иерархами обеих конфессий. Первенство среди даосских школ принадлежало гианцин (маошань), поскольку именно ее представители разработали концепцию особой роли семьи Ли. В самом начале правления династии Тан Ван Юаньчжи (528-635), ученик ученика самого Тао Хунцзи- на и служивший прежде при дворе суйского Ян-ди, предрек грядущий расцвет династии и объявил Ли Юаня носителем Небесного мандата, наделив его в 621 г. инвеститурой «Сына Неба Великого равенства» (Тайпин-тяньцзы), в чем проявилась характерная для даосизма эсхатологическая трактовка понятия тайпин. Ли Юань высоко оценил поддержку школы: две области, разделяющие гору Маошань, в 620 г. объединили (Маочжоу), на горе воздвигли новое святилище, названное Дворец Великого равенства (Тайпингун), прямо коррелирующее с инвеститурой основателя Тан. Распространено также предание, согласно которому Ван Юаньчжи негласно передал танскому Гао-цзу священный даосский реестр, т.е. посвятил нового императора в таинства школы. В дальнейшем, в 680 г., Гао- цзун установил официальное почитание Ван Юаньчжи.
Династическую родословную дома Ли активно поддержали и представители «северной ветви» Небесных наставников - Лоугуапътаи. Не без их стараний в народе распространялась легенда, согласно которой сам Государь Лао дважды


464
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
предсказал Ли Юаню, что он станет императором. Первый раз это якобы произошло на горе Хошань в 617 г., а второй - в год его воцарения - на горе Ян- цзяошань. Ходили упорные слухи и о чудесном знамении: на родине Лао-цзы (в Бочжоу) пышно зазеленел засохший кипарис. Ответом на эти знамения стало титулование Государя Лао《Совершенномудрым Предком» (гг/эн-г/^у) в 620 г.， а гору Янцзяошань переименовали в Лунцзяошань - гора Драконий рог (《драко- ний рог» - одна из иконографик облика носителя Небесного мандата).
Тем более странной выглядит акция Гао-цзу в мае 626 г.: издание указа о возвращении в мир нескольких тысяч буддийских и даосских монахов и сокращении числа монастырей - в столице до трех буддийских и двух даосских, в каж- дой области до одного буддийского и одного даосского. Чтобы представить себе масштаб подобной секуляризации, следует иметь в виду, что только в Чанъани тогда функционировало 120 буддийских и 10 даосских храмов. За этим указом скрывалась, конечно, определенная идейная подоплека. С резкой критикой буд- дийского учения выступил известный его противник, глава ведомства астрономов и летописцев {тайшилин) Фу И (555-639). Под влиянием его доводов Гао- цзу, по словам Сыма Гуана, осудил «буддийское и даосское монашество за то, что [оно] уклоняется от трудовых повинностей и не соблюдает религиозных заповедей». В этой краткой характеристике акции основателя династии Тан содержится несколько принципиально важных моментов. Во-первых, из нее сле- дует, что Гао-цзу руководствовался прежде всего финансовыми соображениями, рассчитывая вернуть обществу значительные трудовые ресурсы. Во-вторых, светские власти подтверждали свое право определять степень соблюдения религиозных заповедей монашествующими, что должно было бы подлежать ведению духовных иерархов. В-третьих, светские власти однозначно давали понять духовенству, что они вправе распоряжаться судьбой святилищ, монашествующих и церковным имуществом.
Реакция представителей буддийского и даосского духовенства на этот указ в источниках не уточняется. Но чрезвычайно симптоматично, что спустя два месяца после переворота Ли Шиминя и пока что еще от имени Г ао-цзу был издан указ о всеобщей амнистии и передаче государственных дел в ведение нового монарха. В указе, в частности, сказано, что буддийские и даосские монахи «должны вернуться в свои прежние обители». Тай-цзун привнес ряд новых элементов в государственную политику по отношению к буддизму и даосизму. По его распоряжению неоднократно проводились буддийские молебны в столице, наиболее значительные из которых были в 626 г. (в память всех тех, кто был убит его рукой во время войн) и в 642 г. в память его матери в посвященном ей же буддийском храме. Он также повелел буддийскому и даосскому духовенству ежегодно проводить совместные молебны о благополучном завершении осени. С одной стороны, эти повеления соответствовали общим представлениям о религиозных функциях буддистов и даосов. Буддизм прочно ассоциировался в массовом религиозном сознании с улучшением посмертной участи усопших, а даосы наделялись способностью (как и буддийские монахи) оказывать посред¬


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 465
ством определенных ритуалов магическое воздействие на силы природы. С другой стороны, очевидна убежденность светских властей в своем праве обязывать духовенство проводить в интересах государства те или иные обряды, совсем не обязательно совпадающие с их собственными ритуальными уложениями.
Отдельного внимания заслуживают и отношения Тай-цзуна с буддийскими иерархами.
Известно, что он неоднократно встречался и беседовал с великим Сюаньцзаном, совершившим паломничество в Индию и привезшим бесценные рукописи. В 636 г. по его приказу на- следный принц (будущий Гао-цзун) присутствовал на похоронах своего наставника Сюань- Сюаньюань
юаня (562-636). Сохранились сведения, что в
качестве частного лица Тай-цзун восхищался глубиной и мудростью буддизма, но как монарх соглашался с доводами о его бесполезности для народа и даже опасности для государства. Впрочем, подобные сведения о монаршем отноше- нии к буддизму зафиксированы в《Синь Тан шу»，отмеченной антибуддийскими интонациями. Большую ясность в позиции и религиозные предпочтения Тай- цзуна вносят приписываемые ему высказывания. Среди них: «Лао-цзюнь завещал каноны, смысл которых [сводится к категориям] очищения и пустоты. Шакья оставил тексты, где [в качестве] основного принципа выступают причинность и карма. Если брать эти учения со всеми подробностями, то тогда [создается впечатление], что пути постижения их различны, если же исследовать [только] их основные положения, то выяснится, что благотворный ветер [оказываемого влияния] веет равно» (пер. А.С.Мартынова). Следовательно, с точки зрения Тай- цзуна, между буддизмом и даосизмом нет принципиальной разницы, оба учения оказывают благотворное влияние на общественную нравственность. Еще примечательнее текст беседы Тай-цзуна с настоятелем храма Хунфусы, который он посетил в 641 г.: «Император сказал: „Лао-цзы - мой предок. Уважение предков является основой морали человечества. Поэтому я ставлю даосизм на первое место. Естественно, вы будете меня ненавидеть!“ Главный наставник ответил: „Ваше величество, вы считаете уважение предков высочайшей моралью. Как же мы можем вас за это ненавидеть?!6' Император ответил: „С тех пор как основана наша династия, разве были построены новые даосские монастыри? Когда нужно накопить духовные заслуги (гун дэ), мы всегда обращаемся к буддизму, [и поэтому строили в основном буддийские храмы]. Когда шла война внутри страны, все без исключения посвятили себя Будде. Теперь наступил мир, и большинство построенных монастырей - буддийские. Я уважаю Будду, и большинство людей исповедует буддизм. Вы должны меня полностью понять! Даосы - ученики моего далекого предка, поэтому их надо поддержать. Сейчас дом Ли управляет стра¬


466
Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
ной, Лао-цзы стоит выше. Если дом Ши (т.е. буддийские монашествующие) будет управлять и воспитывать народ, то выше станет буддизм64» (пер. Ши Шу). Очевидно, что, во-первых, Тай-цзун прямо связывает массовое обращение к учению Будды со《смутным временем», когда, с одной стороны, перед человеком, участвующим в боевых действиях, особо остро вставал вопрос посмертной участи. С другой стороны, общество нуждалось в накоплении «благих заслуг», т.е. создания благой кармы путем практики «парамиты даяния» (санскр. дана-парамита), которая считалась обязательной для любого буд- диста-мирянина, чтобы способствовать миру в стране. Во-вторых, в беседе подчеркивается значимость даосизма в контексте родословной дома Ли и в его связи с культом предков. Создается впечатление, что Тай-цзун дополнительно по- яснял изданный им еще в 637 г. указ о предоставлении даосам более почетных мест при проведении официальных церемоний по сравнению с буддистами, ибо Высочайший Старый Владыка (т.е. Лао-цзы) является предком династии.
Политика Гао-цзуна по отношению к буддизму и даосизму основывалась на принципах, установленных отцом и дедом. В 648 г. (еще в статусе наследника престола) и затем в 656 г. он основал два крупных буддийских монастыря в Чанъани. С большим вниманием и почтением он продолжал относиться к Сюаньцзану, ставшему духовным наставником его старшего сына от У-хоу (будущего Чжун-цзуна). Гао-цзун щедро поддерживал начатую в 645 г. при покровительстве Тай-цзуна масштабную работу по переводу сутр, привезенных Сю- аньцзаном из Индии, и передал в распоряжение наставника монастырь Цыэньсы, заложенный им в 648 г. для увековечивания памяти своей матери. В 652 г. там возвели знаменитую пагоду Даяньта (Большая пагода гуся) для хранения рукописей Сюаньцзана. Однако едва наставник скончался (в 4-м месяце 664 г.), монарх, устроив ему пышные похороны, распорядился прекратить работу по пере- воду сутр. Уже переведенные сочинения поступили в императорскую библиотеку, остальные были переданы на хранение в другой монастырь.
Гао-цзун последовательно проводил меры по повышению религиозного авторитета Лао-цзы как первопредка династии, что автоматически вело к возвеличению даосского духовенства. В 666 г. был издан указ, согласно которому Лао-цзы следовало титуловать Таинственным Изначальным Императором (Сюань-юань- хуанди), в 674 г. даосские канонические сочинения «Дао дэ цзин» и «Чжуан- цзы» включили в список книг, обязательных для изучения при подготовке к государственным экзаменам на чин. В 675 г. император распорядился о составлении официального свода даосского канона, в 678 г. предписал ведомству по де¬


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 467
лам императорского рода (цзунчжэнсы) заниматься делами даосского духовенства, в 683 г. издал указ о воздвижении даосских храмов по всей стране. Предписывалось построить в каждом большом городе по три храма, в каждом сред- нем - по два и в каждом малом - по одному. Согласно этому же указу даосские иерархи по своему статусу приравнивались к членам августейшей фамилии, а даосские храмы следовало называть《дворцами» (гун). Таким образом，были сделаны дальнейшие шаги по укреплению основ государственной идеологии, центральным пунктом которой стало почитание предка правящей династии, теперь уже по всей стране. Существенным моментом является также и то, что представителей высшего даосского духовенства приравняли по статусу к представителям правящей фамилии. Этот шаг хорошо понятен в свете того, что даосов рассматривали как специалистов по ритуалам, связанным с первопредком династии.
Вместе с тем при Гао-цзуне же предпринимались шаги по ограничению монашества рамками закона, основанного, в целом, на конфуцианской традиции. Еще в 637 г. составили и обнародовали《Дао сэн кэ» («Уложение для даосских и буддийских монахов»). В кодексе «Тан люй шу и» (《Танские уголовные уста- новления с разъяснениями»), завершенном и представленном трону в 653 г., есть специальная статья «Указания для даосских монахов и монахинь», которая распространялась также и на буддийское монашество. Согласно этой статье различные категории монахов и монахинь, а также монастырские слуги и рабы приравнивались к категориям родственников, определявшимся сроком траура. Наставники и наставницы монастырей приравнивались к старшим и младшим братьям отца и их женам; послушники - к сыновьям и дочерям старших и младших братьев. Данное нововведение свидетельствовало о том, что для кодификаторов права главным мерилом справедливости было сохранение традиционных отношений внутри семьи и, следовательно, всей конфуцианской системы ценностей. В юрисдикции светского уголовного права находи- лись также вопросы незаконных, с точки зрения государства, оснований монастырей и пострига, соответствующие статьи помещены в разделе, посвященном семье и браку, в связи с разделом дворов и жилищ. Собственно буддий- ское и даосское монашеские уложения, естественно, не учитывались. Сангха и даосские школы оказались под строгим контролем светских властей. В 655 г. Гао-цзун издал указ, предписывавший буддийскому духовенству подчиняться обычному праву, отменив особое «Уложение для даосских и буддийских монахов», принятое Тай-цзуном в 637 г. Но этот указ вызвал столь бурные протесты буддийского духовенства, включая Сюаньцзана, что Гао-цзун его отме- нил，一 еще одно свидетельство того, что отношение светских властей к той или иной конфессии во многом зависело и от личных симпатий монарха к тому или иному духовному лицу.
Возвышая даосов, Гао-цзун сумел не вступить в антагонистические противоречия с буддистами. Он продолжал делать пожертвования их храмам, выделял средства на восстановление монастырей. В 668 г. он решился на примечатель-


468 Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
ный поступок, распорядившись объявить поддельной и сжечь все экземпляры «Лао-цзы хуа ху цзин» (《Сутры о перерождении Лао-цзы среди варваров»), которую сфабриковали даосы при династии Запад- ная Цзинь. В《сутре» утверждалось, что Будда на самом деле есть не кто иной, как Лао-цзы, который, написав 《Дао дэ цзин》，отправился на Запад и достиг Индии. Это сочинение считается важнейшим текстом, воспро- изводящим концепцию《обращения варваров» (хуа ху), в которой доказывается, что Будда есть перерождение Лао-цзы. Сама по себе данная концепция возникла в среде буддийских проповедников и восходит к переводу жития Будды, выполненному Чжи Цянем (рубеж П-Ш вв.). Этот буддийский миссионер, прибывший в Китай при ханьском императоре Лин-ди (прав. 168-189), большую часть жизни провел на юго-востоке страны, где в период Троецарствия возникло царство У. Там Чжи Цянь снискал покровительство основателя этого царства Сунь Цюаня. Обращаясь к образу основоположника даосизма, буддийские проповедники на первых порах стремились убедить китайцев в единстве истоков учений Будды и Лао-цзы. Однако в дальнейшем эту концепцию взяли на вооружение те мыслители, которые убеждали светские власти в превосходстве даосского учения перед буддийским, ссылаясь на вторичность буддизма по сравнению с даосизмом.
Буддизм вышел на первое место в официальной духовной жизни империи при императрице У-хоу, использовавшей для обоснования своих политических притязаний учение о царе-Чакравартине. Однако она не пренебрегала и даосизмом. Когда в 684 г. появилось сообщение о явлении Господина Лао некоему У Юаньчуну, насельнику обители Лунтайгуань (в Хаочжоу, север Аньхуэя), У-хоу с большим вниманием отнеслась к этому событию. По ее приказу обитель переименовали в Фэнсяньгун (Дворец почитания бессмертных). Она приняла и преподнесенную ей драгоценную реликвию, найденную в усыпальнице патронессы шанцинского движения Вэй Хуацунь. Примечательно, что гробницу нашла в 693 г. тоже женщина - Хуан Линвэй (640-721), самая знаменитая после-
Проповедующий Чжи Цянь {современная картина)
Изображение Хуан Линвэй в посвященном ей святилище (г. Чанчжоу, пров. Цзянсу)


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 469
довательница даосизма эпохи Тан, и восстановила ее при помощи теурга Ху Хуэйчао. Можно не сомневаться, что открытие такой святыни еще более упрочило авторитет школы Лоугуаньтай в массовом религиозном сознании, с чем императрица не могла не считаться. Да и приписываемая даосам чудесная спо- собность повелевать силами природы и общаться с духами не могла не влиять на всемогущую, но весьма суеверную владычицу страны. Таким образом, идеологическая политика У-хоу не привела к уничижению даосизма.
Приоритетное государственное покровительство даосизму вернули при Чжун- цзуне и Жуй-цзуне, две дочери которого были посвященными школы гиащин. В 711 г. был издан указ «Уравнивание положения буддизма и даосизма», кото- рый гласил:《В древних официальных документах говорится о том, что Госпо- дин Лао (Лао-цзюнь) просвещал варваров... Будда родился из Дао. У Лао (Лао- цзы) и Ши (Будды Шакьямуни) был один источник... Отныне, если буддисты не кланяются перед [изображением] Небесного Достопочтенного в даосских храмах, а даосы не кланяются перед [изображением] Будды в буддийских храмах, следует их наказывать и принудительно возвращать в мир» (пер. Ши Шу). Данный указ интересен во многих отношениях. В нем вновь акцентируется концеп- ция《обращения варваров》，показывающая，что монарх возвращается к идее вторичности буддизма по отношению к даосизму, отдавая даосизму иерархический приоритет над буддизмом. Примечательно предписанное даосам и буддистам обязательное взаимное почитание основателей учения, что фактически на- мечает тенденцию к слиянию (во всяком случае на уровне почитания основателей учений) этих традиций в некое целое. Данный указ восстанавливал привилегированное положение даосского учения, лишая одновременно потенциальных узурпаторов возможности опираться на буддизм как не связанную с династией доктрину. В дальнейшем тенденция к оттеснению буддизма на второй план только усилится, и будут оглашаться все новые акты, направленные на почитание первопредка династии.
«Золотой век» даосизма наступил при Сюань-цзуне, которого даосы тоже активно поддерживали, в том числе объявляя о различных благовещих знамениях, сулящих процветание династии. В 723 г. нашли нефритовую глыбу в форме полумесяца, на поверхности которой проступало естественное изображение бессмертного в облике музыканта. Сюань-цзун назвал чудесную вещь «Литофо- ном половинки Луны» и поместил ее в саду императорского храма предков. Также нашли в каком-то отдаленном даосском монастыре металлический предмет в виде трехногой рыбы, окрашенной в пурпурный и зелено-голубой цвета. Ему тоже дали особое имя -《Литофон благовещая рыба》，и затем его использо- вали в храме в качестве ритуального музыкального инструмента. В 741 г. состоялось явление в мир «небесного сокровища» (тяньбао), о чем, и где оно находится, императору сообщил Господин Лао якобы в сонном видении. Оказа- лось, что это был каменный ящик, в котором находился золотой короб с нефритовыми пластинами, исписанными красными иероглифами в древнем начертании. В честь этой находки император изменил девиз правления на «Небесное


470
Часть IL РЕЛИГИОЗНО ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Высочайший Господин Дао (Тайшан Лао-цзюнь)
{золотая статуэтка эпохи Цин)
сокровище» (Тянь-бао, 742-756). В 741 г. было предписано во всех городах соорудить святилища в честь Лао- цзы и проводить в них службы по образцу поминальных служб в столичном храме, а также иметь повсеместно в стране изображения Лао-цзы в императорском одеянии. В 742 г. при поминальном святилище открыли учебное заведение Чунсюаньсюэ для подготовки столичных даосских священнослужителей. В том же году, после явления «небесного сокровища», построили еще одно место поклонения Лао-цзюню в юго-западном районе Чанъани, где он почитался наряду с группой бессмертных-слней. А в главном здании находилась статуя Господина Лао в императорском облачении, причем рядом стояло скульптурное изображение самого императора.
Сюань-цзун поддерживал уже не отдельные даосские школы, а всю религиозную систему, настойчиво увязывая ее с родословной правящего дома и культом предков. Об этом свидетельствует прежде всего строительство в
столице двух святилищ, посвященных Господину Лао,- Тайцингун и Тайвэйгун и его поминального храма (742 г.) - Святилища Высочайшего Таинственного Изначального Императора (Тайшан сюаньюань хуанди мяо). В следующем году его переименовали во Дворец Высочайшего Изначального Таинственного Императора, поскольку, как гласил указ 743 г., «месту, на которое нисходит дух Лао-цзы, подобает называться дворцом», по образцу дворцовых были изменены ритуалы в храмах Лао-цзы. Кроме того, элементы даосской ритуальной музыки и танца ввели в придворный ритуал. С другой сто-
роны, даосскую ритуальную практику в рамках придворного ритуала расширили, введя в нее ритуалы почитания божеств Девяти дворцов (цзюгун), группы созвездий, связанной с древней схемой Лоту, являющейся важным астрономическим и астрологическим инструментом. В 744 г. Сюань-цзун распорядился уста- новить алтарь в честь этих божеств для их почитания в первый день каждого месяца, причем ритуал возглавлял сам император. А в 751 г. стали совершать подношения в храме Лао-цзы в тот же день, что и жертвоприношения Небу. Мотивировали это тем, что Лао-цзы обладает небесными атрибутами. Фактически был сделан существенный шаг по превращению Лао-цзы в одно из центральных божеств государственного пантеона.
Вместе с тем столь же очевидна попытка светских властей и лично императора взять на себя функции высшего даосского иерарха. Сюань-цзун сам комментиро- вал《Дао дэ цзин», и можно не сомневаться, что его толкования воспринимались в качестве нормативных. Помимо учебного заведения при поминальном святилище Лао-цзы, выпускники которого должны были сдавать государственные экзамены на знание даосских текстов, создали и сугубо светский центр даосской духовности и учености. Им стала Академия Цзисянь (Цзисяньюань), в которой


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 471
собрали эрудитов в области даосских классических текстов, безотносительно их конфессиональной принадлежности. С Академией тесно сотруд- ничали и высокопоставленные сановники, например, Чэнь Силе (ум. 757) и Инь Инь (ум. 737?), а также даосские наставники, предпочитавшие отшельнический образ жизни, среди них Ван Сии.
Там приобщилось к даосским знаниям немало литераторов, в том числе У Юнь (ум. 778), автор нескольких экстатических поэм, и видный придворный поэт Хэ Чжичжан (659-744), ставший в старости духовным лицом.
Вполне закономерно, что над жизнью самого даосского духовенства устанавливался все более жесткий государственный контроль. В 733 г. уч- Хэ Чжичжан
редили ведомство уполномоченных по даосскому ритуалу (даомэнъ вэйи ши), в 738 г. издали указ, предписывающий строительство в каждой области по одному храму и обители, находящихся под пря- мым контролем императора. Кроме того, в том же году Сюань-цзун принял меры по упорядочению даосского ритуала и состава даосской общины путем введения официальной регистрации священнослужителей и учета течений, к кото- рым они принадлежали. Хотя в 743 г. даосов переподчинили ведомству двора, приравняв их к членам августейшего семейства, на деле это лишь усилило имперский надзор над даосским духовенством по модели послушания младших родичей главе семейства.
По мере ослабления танского режима после восстания Ань Лушаня слабел и контроль светских структур над даосизмом. Тем не менее продолжали экзаменовать даосов при дворе, функционировал и институт уполномоченных по даосскому ритуалу. С этим временем связана деятельность одного из уполномочен- ных, Шэнь Фу (ум. 772/778), служившего при императоре Дай-цзуне и получившего разрешение и далее уточнять даосский ритуал, а также собирать даосские тексты с целью восстановления утрат вследствие восстания Ань Лушаня. Эта работа по восстановлению утраченных текстов продолжалась до первой четверти IX в.
На протяжении последующего столетия ситуация не менялась: даосское духовенство на правах служителей культа предка династии оставалось под особым государственным покровительством, а буддисты были вписаны в общую для них с даосами официальную систему, в рамках которой всех монахов обязали располагать соответствующими сертификатами (ду де), причем преследовались любой незаконный постриг или незаконное строительство монастыря.
Государственная идеологическая политика претерпела наиболее серьезные изменения при У-цзуне (прав. 841-846), что было связано с заметно ухудшившейся внутриполитической и экономической обстановкой в стране. В качестве


472
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
эффективного метода в деле исправления ситуации использовали жесткие ограничительные меры по отношению ко всем религиозным традициям, имевшим иноземное происхождение. В числе них оказался и буддизм, относительно которого также вспомнили его «варварское» происхождение. В 845 г. издали указ, согласно которому в обеих столицах надлежит сохранить по четыре монастыря, в каждом из которых оставлялось по 30 монахов. В других областях империи предписывалось сохранить по два монастыря или храма. Все провинциальные монастыри и храмы разделялись на «высшие》，《средние» и «низшие». В《выс- ших» монастырях предписывалось оставить по 20 монахов, в «средних» - по десять, а в «низших» - по пять. Монахов перевели из ведомства ритуалов в подчинение департамента по приему иноземных гостей {чжукэ), это подразумевало, что они отныне рассматривались как иноземцы. Храмы, не входившие в установленное число дозволенных, предписывалось разрушить, а монахам - возвратиться в мир. Имущество и земля храмов подверглись конфискации.
В результате буддизм на время (правда, весьма непродолжительное) утратил положение одного из Трех учений даже в том варианте, который сохранялся после преобразований, предпринятых Жуй-цзуном. Кроме того, были серьезно подорваны основания существования большинства буддийских направлений, сформировавшихся в Китае, причина состояла в том, что монастыри, относящиеся к этим школам, существовали за счет подношений, которые им делали донаторы. Исключением стали монастыри школы чанъ, поскольку монахам этой школы устав не запрещал работать.
Однако уже при следующем императоре - Сюань-цзуне (прав. 847-859) положение буддизма было восстановлено. В соответствующем указе говорилось: «В последние годы эры Хуэй-чан (841-847) уничтожили много монастырей. Хотя осуждали буддизм как чужеземное учение, однако это учение не приносит вреда [стране]. Население давно исповедует буддизм, и его запрет был чрезмерен» (пер. Ши Шу). Характер указа свидетельствует о том, что буддизм не утратил массовой популярности, что и не удивительно, учитывая его важную роль в формировании представлений о посмертном существовании и способах его улучшить. Также не исключено, что поскольку буддизм на официальном уровне рассматривали в том числе и как версию даосского учения, представители правящей фамилии могли счесть нежелательными слишком жесткие меры в отношении этого учения. С Сюань-цзуном связаны и последние масштабные акции высочайшего покровительства даосизму: по его повелению реконструировали столичный храм и передали ему девять повозок даосских текстов и художественных произведений, хранившихся в дворцовых собраниях.
Изменения в политической и экономической жизни поздней Тан привели к подрыву основ школы шанцин (маогианъ). Не совсем понятна и судьба школы Небесных наставников, возглавляемой Чжанами. Насколько продолжала сохраняться ее линия преемственности, установить трудно еще и потому, что при Тан титул Небесный наставник утратил свое исключительно конфессиональное значение, его стали носить любые выдающиеся даосские деятели, вне зависимости


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 473
от их принадлежности к той или иной школе. Зато заметна активность периферийных школ или даосских центров, находившихся вне институализованных направлений этого учения. Среди них - сычуаньская обитель Цинъянгун, тоже возводящая свою историю к заставе Иньси. В октябре 883 г. оттуда поступило сообщение о чудесном знамении: во время ритуала подношения всё вдруг около сливового дерева осветилось красным светом, переходящим в фиолетовый. По указанию настоятеля под этим деревом вырыли яму и извлекли оттуда квадрат- ную глиняную плиту, на которой была надпись:《Высочайший Господин уста- навливает мир, меняя девиз правления на Срединную Гармонию». Это событие свидетельствует о том, что представители сычуаньской даосской традиции попытались воспользоваться утратой влияния другими школами и занять их место при дворе. Однако представители старых школ не спешили сдавать позиции.
Хотя при анализе официальной духовной жизни империи Тан преимущественное внимание обращают на положение Трех учений, на самом деле фундамент государственной идеологии по-прежнему (как и в эпоху Шести династий) составляли идущие из глубокой древности и освящающие институт верховной власти культы. В этом убеждает ритуально-церемониальное уложение «Трактат о ритуалах и музыке》，воспроизведенное в《Синь Тан шу》.В этом уложении впервые четко выделены собственно ритуальные акции, обозначенные как «благие ритуалы» (цзили). Не лишним также будет отметить, что тенденция к унификации и систематизации ритуально-церемониальной сферы тоже обозначилась в самом начале правления династии Тан: уже в 627 г. был составлен «Синь ли» («Новый свод ритуалов»).
Набор «благих ритуалов» не может не впечатлить. Они разделены на три разряда: «великие жертвоприношения» (да-сы), «средние жертвоприношения» {чжун-сы) и «малые жертвоприношения» (сяо-сы). К «великим» были отнесены два главных жертвоприношения Небу и Земле, которые исполняли один раз в год: первое - в середине зимы, второе - лета, обязательно на круглом и квадратном алтаре соответственно; жертвоприношения августейшим предкам и Пяти владыкам - повелителям пяти частей света китайской космологии и соотносимым с ними временам года. К «средним жертвоприношениям» причисляли ритуалы в честь Солнца, Луны, звезд, созвездий, священных пиков (юэ), а также Неба, но в разных его ипостасях - духам Неба, вечернему Небу и т.д. В тот же раздел входила и поминальная служба по всем правителям прошлого (гу ди ван, «древние монархи и цари»), считавшаяся способной защитить страну от духов венценосных усопших, т.е. обладавшая некоторыми чертами экзорцистского обряда. «Малые жертвоприношения», исполнение которых возлагалось на наследника престола, включали ритуалы в честь божеств природных стихий (ветра, дождя), гор и водоемов («потоков и болот»), гор и лесов, покровителей домашних животных и территориальных единиц (областей и уездов). Отдельный раздел («постоянные обряды») составляли 22 календарных обряда, среди них се- зонные (в начале наступления каждого традиционного календарного сезона), в дни зимнего и летнего солнцестояния. Сохранился, во всяком случае фор¬


474
Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
мально, и древний царский ритуал ди, вошедший в официальную обрядовую практику в начале эпохи Чжоу. Он являлся кульминационным моментом ритуального обрамления «пятого сезона» - специфического временного отрезка, выделявшегося исключи- тельно в ритуальном календаре. Протяженность его составляла около двух недель во второй половине августа. В те давние времена ритуал ди представлял собой сложное действо, включавшее собственно жерт- воприношение - жертвенными животными служили исключительно быки, которых должен был заколоть лично ван, - и музыкально-танцевальные обряды. Как именно его исполняли при Тан, не совсем ясно. Но,
Жертвоприношение фэнгиань (с традиционной книжной гравюры)
однако, вполне очевидно его исключительное место в иерархии государственных обрядовых акций. Поскольку ритуал ди вынесли за рамки трех разрядов, его надлежало исполнять раз в пять лет.
При династии Тан предпринимали попытки воссоздать также и древние авторитетные ритуалы, хотя и приуроченные к событиям нерегулярным. Наиболее показательна история ритуала фэнгиань (букв, «запечатывание и очищение»), о котором подробно сказано в «Фэн шань шу» («Трактате о [жертвоприношениях] фэн и шанъ») из труда Сыма Цяня «Ши цзи». Историк утверждает, что это был главный государственный ритуал, установленный еще совершенномудрым правителем Шунем. Также он оговаривает особое магическое могущество фэн- шанъ, ввиду чего некорректное его проведение грозило природными аномалиями и социальными коллизиями. Сыма Цянь приводит несколько случаев отказа глав государств эпохи Чжаньго от проведения этого ритуала, поскольку они опасались ошибиться в последовательности действ. На самом деле фэнгиань впервые, видимо, исполнил Цинь Шихуан, о чем тоже сказано в названном трактате. Из приведенных в трактате деталей следует, что ритуал состоял из двух самостоятельных жертвоприношений - фэн, приносимого на вершине горного массива Тайшань (Восточный《священный пик»), и шшь — на горе Лянфу у подножия Тайшань. Смысл ритуала состоял в том, чтобы на сакральном уровне способствовать укреплению империи Цинь, доказать ее легитимность - не только монарха-основателя, но и всей его династии. Надлежало также подтвердить соответствие нового режима природным закономерностям и историческим циклам. В дальнейшем фэнгиань превратился в один из самых специфических феноменов государственной религии Китая. Он действительно почитался ритуалом исключительной сакральной значимости, требующим особой тщательности исполнения, а потому проводился эпизодически. До воцарения династии Тан фэншанъ исполнили всего три раза: дважды при ханьском У-ди в ходе проведения им масштабной религиозно-ритуальной реформы; и один раз его провел Гуан У-ди (25-57), восстановивший ханьский правящий дом Лю после сверже¬


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 475
ния узурпатора Ван Мана (45 г. до н.э. - 23 г. н.э.), попытавшегося основать собственную династию (Синь, 8-25). При Тан о проведении фэншанъ впервые задумался Тай-цзун в 631 г. в связи с разгромом Восточнотюркского каганата. Од- нако он же публично отказался от своих планов, ссылаясь на нестабильность экономической ситуации в стране и неразработанность норм данного ритуала. В следующем, 632 г. он выказал более твердое намерение провести церемонию фэншанъ, однако его отговорил сановник Вэй Чжэн, ссылаясь главным образом на финансовые причины: зернохранилища пусты, народ обеднел от войн, а церемония требует огромных расходов. Доводы Вэй Чжэна дополнило наводнение на Великой Китайской равнине, в чем усмотрели зловещее знамение, предупреждающее о недопустимости в текущей ситуации проведения фэншанъ. Фактически по такой же причине отменили и его проведение, запланированное на
2-й месяц 642 г. Пока шли приготовления в 6-м месяце 641 г., появилась комета- еще более грозный, чем наводнение, знак свыше. Тай-цзун вообще отказался от мысли проведения фэншанъ.
К этой идее вернулся Гао-цзун, начавший предварительное обсуждение сценарных деталей с придворными эрудитами в области ритуальной деятельности чуть ли не с первых дней своего царствования. К реализации замысла приступили в первый год эры Цянь-фэн (666-668), на что содержится намек в этом девизе правления. Подготовительный период - выбор и обустройство места проведения ритуала, сооружение алтарей - занял около двух лет. В 1-м месяце 3-го года эры Цянь-фэн наконец-то приступили к исполнению самого ритуального действа, открывшегося новой, по сравнению с древними сценариями, акцией оповещения Неба и Земли о деяниях монарха. Текст императорского доклада выгравировали на специальных табличках белого нефрита. Их уложили в нефритовый же ларец, зарыли его, засыпав пятью слоями земли, соответствовавшими нормативной ко- лористической гамме (усэ,《пять цветов»). Основную процедурную часть прове- ли на горе Тайшань. Затем ритуал провела У-хоу, но в самом специфическом его варианте - в горном массиве Суншань, который считали центральным «священным пиком». К исходному варианту сценария фэншанъ (в горах Тайшань) вернулся Сюань-цзун, исполнивший ритуал в 13-м году эры Кай-юань (713-742), чему предшествовала очередная бурная дискуссия о его сценарных принципах и литургических деталях, длившаяся почти год. После восстания Ань Лушаня тан- ские императоры решили, видимо, больше не прибегать к подобным ритуальным экспериментам.
В целом есть достаточно оснований утверждать, что легитимация нового правящего режима, поддержание сакрального авторитета династии и реализация сакральных же функций монарха, магическое поддержание миропорядка осуществлялись при Тан посредством древних имперских религиозных практик. К Трем учениям прибегали скорее как к дополнительным идейно-религиозным методикам.
Не менее показательна тенденция к вовлечению в официальную идеологию и государственную ритуальную практику верований и культов, сложившихся в


476 Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
низовой религиозности (культы локальных божеств, обожествление по тем или иным причинам исторических персонажей). Такую религиозную политику активно поддерживало буддийское и даосское духовен- ство, которое и само предпринимало попытки использовать низовые верования, адаптируя их к собственным религиозным представлениям. В этом отноше- нии показателен эпизод, зафиксированный в Шаосине (пров. Чжэцзян). Стремясь отучить местное население от человеческих жертвоприношений некоторым местным божествам, буддисты провели ритуал «обращения» этих людей в буддизм, наказав им впредь при- держиваться пяти основных обетов последователей- упасака, главный из которых - отказ от убийства любого живого существа.
При У-хоу распространилась практика пожалований светскими властями титулов местным божествам с последующим их внесением в специальные реестры государственных жертвоприношений. Первый такой случай относится к 688 г., когда божеству реки Лохэ, протекающей по территории Хэнани, - Ло-шэню даровали аристократический титул хоу. В 747 г. по приказу Сюань-цзуна титуловали духов-покровителей «пяти священных пиков» и протекающих поблизости от них четырех рек. Духов рек возвели в статус хоу, а вот духам гор пожаловали царский титул ван. Так было положено начало формированию «пятерицы Великих владык» (Да-ди), культ которых в дальнейшем занял весьма заметное место в официальном божественном пантеоне и массовом религиозном сознании.
Практика пожалований божественного статуса, с одной стороны, позволяла инкорпорировать в официальную религиозную деятельность культы фактически любых по происхождению персонажей, что упрочивало духовные связи династии с населением - центральные власти демонстрировали уважительное отношение к региональным верованиям, включая неханьские. С другой стороны, подчеркивалось сакральное могущество правящего режима и царствующего монарха: он представал не просто как покровительствуемый высшими силами, но и как способный повелевать сонмом второстепенных божеств и духов, награждая их продвижением по лестнице «божественной карьеры», сулившим и соот- ветствующие《материальные блага»: введение, а затем и расширение совершае- мых в их честь государственных жертвоприношений.
Приведем примеры формирования нескольких культов, прочно вошедших впоследствии в так называемую народную религию Китая. Один из них - культ божества-экзорциста Чжун Куя, возникновение которого объясняется в традиции легендой о видёнии танского императора Сюань-цзуна. Будучи тяжело больным малярией и находясь в забытьи, он узрел демона, то ли дразнящего его,
Великий Владыка священных гор Тайшань (эпоха Цин)


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 477
то ли, по другим версиям, пытавшегося украсть его любимые личные вещи. Но тут неожиданно появился другой демон - огромного роста, в синем халате и в шапке, который погнался за воришкой, схватил его, вырвал ему оба глаза и проглотил его живьем. Затем он почтительно представился императору, сообщив ему свое имя и поведав свою историю. По его рассказу, он был студентом, провалился на экзамене и, не выдержав такого позора, покончил с собой, после чего превратился в духа-гуй (т.е. дух умершего), но дал обет бороться с нечистью. Очнувшись и почувствовав себя полностью выздоровевшим, Сюань-цзун призвал к себе прославленного художника У Даоцзы и приказал ему, воспроизведя в подробностях свое ви- дёние, выполнить портрет Чжун Куя. У Даоцзы написал картину «Чжун Куй хватает демона», которая не сохранилась, но считается эталоном иконографической трактовки этого персонажа. Более того, в «Синь Тан шу» сообщается о практике дарения Сюань-цзуном царедворцам на второй день Нового года живописных изображений Чжун Куя. Эти сведения подтверждаются несколькими благодарственными письмами в ответ за такой подарок. Сохранилась серия таких благодарственных писем, принадлежащих в том числе Сунь Ти (696-761) и Чжан Юэ (667-730). Указанная практика существовала, видимо, и после Сюань-цзуна (хотя степень ее регулярности не ясна), о чем свидетельствует еще одно благодарственное письмо (на этот раз адресованное министрам) поэта Лю Юйси (772-842). Не исключено также, что при Сюань-цзуне или несколько позже возник и обычай вывешивать живописные изображения Чжун Куя на дверях для защиты помещения от проникновения туда злых сил. О таких изображениях бегло сказано в юмористической по содержанию поэме Фань Шу (ум. 877). Происхождение культа Чжун Куя показывает, что для утверждения новых объектов религиозного почитания было достаточно личного мнения монарха. Сюань-цзун в данном случае обращался не к каким-то уже существовавшим верованиям (хотя они, возможно, и имели место), а к своему видёнию и, что называется, собственными руками создал образ Чжун Куя, способствуя распространению его популярности в придворной среде. Кроме того, получается, что защита от злых сил, персонифицируемая Чжун Куем, также зависит от расположения императора к тому или иному представителю администрации или двора.
Приведем теперь пример участия буддийского духовенства в формировании культов, так или иначе поддержанных светскими властями. Таковым является культ прославленного полководца Гуань Юя, побратима Лю Бэя - основателя царства Хань-Шу периода Троецарствия. Он пал, напомним, в одном из сраже-


478
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
ний, и его голову отослали злейшему врагу Лю Бэя - Цао Цао, который тогда являлся канцлером и «внешним родственником» ханьского правящего дома, т.е. высокопоставленным государственным деятелем. Торжественные похороны Гуань Юя и возведение святилища над его могилой - по приказанию Цао Пи, пожелавшего выказать максимальное уважение к поверженному врагу, - положили начало почитанию этого персонажа на официальном уровне. Тем не менее дальнейшая эволюция данного культа почти не прослеживается вплоть до 782 г., когда Гуань Юя официально признали божеством, достойным государственных жертвоприношений. Почти одновременно (с IX в.) утверждается его ипостась как хранителя врат буддийских святилищ, что объясняется очередной легендой: о чудесном спасении одного из монастырей школы тяныпай от разрушения тайфуном.
Таким образом, в эпоху Тан были заложены основы дальнейшего развития системы верований, получивших классическую форму в более поздние периоды. При этом во многих случаях речь шла о непосредственном участии представителей правящей фамилии в данном процессе. Хотя зачастую то были плоды самостоятельной активности буддийского и даосского духовенства, имевших определенную свободу маневра в рамках, заданных государственной системой, и стремившихся расширить свое влияние.
Даосизм в эпоху Тан:
ведущие деятели и основные направления развития теоретической мысли и книжной традиции
Высокий общественный статус даосских школ при династии Тан способствовал дальнейшему развитию даосской духовности и теоретической мысли. Примечательно также, что большинство известных деятелей вышли из среды духов- ных лиц, находившихся при дворе. В начале эпохи Тан большое влияние на даосскую теоретическую мысль оказали публичные диспуты с буддистами. В них со стороны даосов участвовали представители интеллектуального течения, извест- ного как《двойное сокровенное》(чуясюаяь). Это терминологическое название восходит к строкам первого параграфа «Дао дэ цзина»: «Те двое родятся вместе, но имена их различны. Их вместе назову я Сокровенным». Идея о «двух сокровенных», которые свидетельствуют об определенной «утонченности» уче¬
Обожествленный Гуань Юй - Гуань-ди, Владыка Гуань (с иконы-няньхуа эпохи Цин)


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 479
ния, послужила основой для попыток создания аналога буддийским махаянским сочинениям и использования приемов, характерных для мадхья- маки. Кроме того, именно представители《двойного сокровенного» занимались комментированием и истолкованием «Дао дэ цзина» на официальном уровне.
Первым значительным его представителем считают Лю Цзиньси (5607-640?), монашествующего из столичного монастыря. Он известен, во-первых, составлением компендиума антибуддийской аргументации, предназначенного для ведения диспутов с буддистами. Возможно, фрагмент этого компендиума сохранился в виде раздела сочинения 《Бэнь цзи цзин» («Канон об истоках различий»), опровергающего буддийское учение. Во-вторых, Лю Цзиньси принадлежал высоко оцененный современниками комментарий к «Дао дэ цзину», от которого сохранилось лишь девять извлечений. В историю даосизма вошел и Цай Хуан, подробности биографии которого неизвестны. Он участвовал в дебатах 638 г., снискал славу комментатора《Дао дэ цзина》и, что может показаться па， радоксальным, участника перевода классических буддийских текстов, привезенных из Индии Сюаньцзаном. Причем работал Цай Хуан совместно с Сюаньцзаном. До нас дошли некоторые его высказывания о буддизме, из которых явствует, что Цай Хуан был склонен рассматривать буддизм как инвариант даосского учения. В диспутах 636 и 647 гг. проявил себя Чэн Сюаньин, выходец с южной периферии (Гуандун), ставший настоятелем столичного монастыря Сихуагуань, где переписывали даосские тексты для дальнейшего их распространения. Он также при- нимал участие в переводе буддийских сочинений с санскрита и комментировал «Дао дэ цзин», «И цзин», составил субкомментарии к комментариям Го Сяна к «Чжуан-цзы» и сочинил трактат «Ду жэнь цзин» («Канон освобождения»).
К участию в диспутах привлекали и региональных духовных лиц. Наибольшую известность снискал Ли Жун (5857-683?), наставник из обители на горе Фулэшань, одного из центров даосизма в Сычуани. Специально вызванный в столицу для участия в дебатах, Ли Жун получил широкое признание в придворном интеллектуально-творческом сообществе. К числу его почитателей относились поэты Лу Чжаолинь (636-689) и Ло Биньван (6197-687?), последний посвя- тил наставнику целую поэму. Ли Жуну принадлежат авторские комментарии к《Дао дэ цзину», а также к «Си шэн цзину》（《Канон восхождения [Лао-цзы] на Запад»), созданные в эпоху Шести династий.
Таким образом, оправданно говорить, что представители «двойного сокровенного» сыграли определяющую роль в создании интеллектуального облика ран- нетанского даосизма, а также задали тенденцию дальнейшего развития даосской


480 Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
мысли эпохи Тан. Кроме того, они узаконили новый, имитирующий буддийский, стиль изложения и использования в перетолкованном виде буддийских понятий в даосских сочинениях.
При дворе находилось и немало даосских практиков. Для начала эпохи Тан отдельного упоминания заслуживают Сунь Сымяо (ум. 673) и Чжан Ваньфу (ум. 700?). Первый прославился как целитель и алхимик. Его имя овеяно легендами. Согласно его агиографической традиции, Сунь Сымяо от рождения был очень слабым и болезненным ребенком, что и заставило его заняться даосскими практиками и целительст- вом. Будучи еще совсем молодым человеком, он приобрел такую известность как целитель, что стал личным врачом основателя династии Суй, а затем и пер- вых танских императоров. Но при этом Сунь Сымяо никогда и никому не отказывал в медицинской помощи, врачуя даже нищих. В дальнейшем его канонизировали в даосизме, а еще позже он превратился в по- читаемого персонажа популярных верований под титул ом Яо-ван (Царь целебных трав). Его день рожде- ния, справляемый в 28-й день 4-го лунного месяца, до сих пор входит в список общедаосских торжеств. В общенациональном обрядовом цикле старого Китая тоже праздновался его день рождения, но в 4-й день
1-го лунного месяца. Обычно он изображается в виде даосского отшельника, занимающегося в горах сбором целебных трав. Сунь Сымяо способствовал также дальнейшей формализации и стандартизации ритуала и норм общежития даосов. Чжан Ваньфу разрабатывал официальные сезонные ритуалы и ритуалы очищения от проступков.
Преемником Чжан Ваньфу в определенной степени можно считать Е Фашаня (631-720), выходца из семейства, поколения которого славились познаниями в оккультных искусствах. Его дед и отец удостоились официальных почестей в 713 и 717 гг. соответственно. Сам Е Фашань начал служить при дворе Гао-цзуна в 650 г. придворным магом. Известно, что он разработал специальный ритуал «бросание дракона» (тоулун), якобы позволявший ему общаться с духами и получать от них наставления. Е Фашань скончался в 739 г., однако все были убеждены, что он стал бессмертным, - именно так говорится о нем в посвященной ему эпитафии.
Из духовных иерархов, находившихся или пользовавшихся авторитетом при дворе от царствования Гао-цзуна до восстания Ань Лушаня, наиболее значима фигура Пань Шичжэна (585-682), 11-го патриарха шанцин, продолжившего усилия своего учителя Ван Юаньчжи по укреплению общественных позиций школы,
Сунь Сымяо (с книжной гравюры эпохи Цин)
Пань Шичжэн


1. Карта звездного неба с изображением Млечного Пути и звезд.
V-VI вв. Из археологических находок в окрестностях г. Лояна 2. Алхимическая схема достижения бессмертия, уподобляющая организм мирозданию. Иллюстрация к «Дао цзану». Эпоха Цин


3. Бронзовая фигура человека с акупунктурными точками 4. Китайские счеты 5. Модель сейсмоскопа Чжан Хэна


6. Модель компаса — «колесницы, указывающей юг» (современная реконструкция»)


7. 	Пагода монастыря Суныоэсы. 520 г.
8. Даяньта (Большая пагода гуся). Эпоха Тан
9. Сяояньта (Малая пагода гуся). Эпоха Тан


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 481
его обитель находилась в горном массиве Суншань. Пань Шичжэн дважды, в 676-683 гг., удостаивался аудиенций императора Гао-цзуна и императрицы У-хоу. В свой первый визит ко двору он преподнес монаршим особам талисманы и священные тексты. Есть также сведения, что он принимал участие в диспутах, суть которых, как считается, изложена в сочинении «Дао мэнь цзин фа» («Канон и методы для последователей Дао»). Оно является собранием вопросов и ответов на темы даосского учения и одновременно словарем даосской терминологии. Независимо от подлинного авторства сочинения, его создатель был эрудитом в области не только даосского, но и буддийского учения. Впоследствии Пань Шичжэна тоже канонизировали под божественным титулом «Учитель, воплотивший сокровенное» (Тисюань-сяньшэн).
При Сюань-цзуне находился 12-й патриарх шащин — Сыма Чэнчжэнь Сыма Чэнчжэнь (647-735), несомненно, самый знаменитый даосский деятель VIII в. Последователь и ученик Пань Шичжэна (учился у того в суншаньской обители), он в 721 г. получил лично от императора приглашение прибыть ко двору. В период между 725 и 730 гг. он поднес Сюань-цзуну священные меч и зеркало, а также текст, объясняющий их чудесные свойства. По преданию, Сыма Чэнчжэнь провел императора через мирское посвящение и дал ему устные наставления в таинствах постижения Дао. Именно по совету Сыма Чэнчжэня возродили государственное почитание «пяти священных пиков», придав их культу даосскую окраску. Наставник убедил Сюань-цзуна в том, что истинными божественными покровителями и обитателями «священных пиков» являются «совершенные», почитаемые в шанцинском учении. Император повелел в 727 г. во всех пяти массивах построить новые святилища в честь «совершенных». Для разработки ритуалов поклонения им Сыма Чэнчжэнь использовал сведения о даосских эзотерических практиках из старых шанцинских книг. Тем самым он способствовал дальнейшему инкорпорированию даосских религиозноритуальных форм в официальную религиозную систему и обрядовую деятельность. По его же настоянию в список обязательной литературы для прохождения даосского государственного экзамена включили «Хуан тин цзин».
Сюань-цзун даровал своему наставнику обитель на горе Ванъушань (близ совр. г. Цзиюань в Хэнани), ставшую важным центром даосской книжности и эзотерики. Именно в этой обители прошел мирское посвящение великий тан- ский поэт Ли Бо (701-762). Огромный вклад в развитие интеллектуальной даосской традиции внес лично Сыма Чэнчжэнь. Ему принадлежат 14 сочинений, посвященных разным аспектам даосской практики. Два имеют обобщающий тео- ретический характер:《Цзо ван лунь» (《О сидении в забытьи»)，самый ранний из дошедших до нас списков относится к 829 г.? и «Тяньинь-цзы» («Мудрец, сокрывшийся на Небесах»), названный так по даосскому имени Сыма Чэнчжэня и посвященный способам обретения бессмертия. Кроме того, Сыма Чэнчжэнь


482
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Ли Ханьгуан
редактировал сочинение Тао Хунцзина《Дэн чжэнь инь цзюэ» (《Потаенные наставления для вступающих [на стезю] Совершенных») и составил дополнение к нему -《Сю чжэнь би чжи» (《Тайные указания для истинного совершенствования»).
Хорошо известны и деяния ученика Сыма Чэн- чжэня - Ли Ханьгуана (683-769). Потомок по материнской линии древнего даосского семейства Ван, сын и внук знаменитых практикующих даосов, он прошел посвящение в 705 г. и был представлен лично Сюань- цзуну в 729 г. Однако император по каким-то причинам не оставил молодого даоса при дворе, хотя приметил его и на протяжении шести лет переписывался
с ним. В 735 г. Ли Ханьгуан получил приглашение прибыть в столицу, и ему до¬
верили привести в порядок сохранившиеся шанцинские тексты для создания их общего свода. Для выполнения этого поручения он отбыл в Маошаньскую обитель, где внимательно изучал тексты, разбирал и восстанавливал пострадавшие от времени манускрипты. Завершив работу в 748 г., он передал в столичное святилище полное собрание шанцинских текстов, а Сюань-цзуну преподнес обнаруженные им автографы основателей школы - Ян Си, Сюй Ми, Сюй Хуэя и Тао Хунцзина. К сожалению, созданное им книжное собрание серьезно пострадало во времена восстания Ань Лушаня.
В IX в. наиболее знаменитым даосским деятелем был, несомненно, Ду Гуан- тин (850-933). Родившийся в окрестностях Чанъани и обучавшийся у наставни- ка Ин Ицзе (810—894)，Ду Гуантин принадлежал к《линии преемственности горы Тяньтайшань», восходящей к «линии Хэншань», основанной Сюэ Цзичаном (ум. 759), одним из учеников Сыма Чэнчжэня. Таким образом, Ду Гуантин может считаться одним из духовных наследников 12-го патриарха шанцин. В 875 г. Ду Гуантина пригласили ко двору Си-цзуна, который ребенком прошел мирское посвящение под руководством 17-го патриарха шанцин - У Фатуна (8527-907). Приглашению Ду Гуантина способствовал министр Чжэн Тянь, тоже бывший шанцинским адептом. Все это позволяет говорить, что даосское духовенство продолжало пользоваться авторитетом при дворе, а лидирующие позиции удерживали представители шанцин.
Официально служивший уполномоченным по даосскому ритуалу, Ду Гуантин выполнял функции советника по идеологическим делам, принимал участие в антибуддийских выступлениях того времени. После захвата столицы Хуан Чао (881 г.) он вместе с императором бежал в Сычуань, где занимался редактированием и компилированием даосских текстов и разработкой даосских ритуалов. В 885 г. вместе со двором вернулся в освобожденную от повстанцев столицу, но через год уехал опять в Сычуань и поселился в г. Синъюань. Начиная с 901 г. он поступил на службу к местному генерал-губернатору и? получив от него на то разрешение, поселился в горной обители, где продолжил редакторскую и теоре-


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 483
тическую работу. Ду Гуантину принадлежит множество сочинений в различных жанрах даосской литературы: жизнеописания, описания священных мест, описания и разъяснения литургических ритуалов, наставления, редакции и комментарии к текстам, докладные записки и официальные письма, поэтические произведения. Его труды, отличавшиеся систематичностью и детальностью в из- ложении материала, оказали большое влияние на дальнейшее развитие даосской традиции, став важным источником практических и теоретических знаний, и, кроме того, они служили эталоном для даосских экзаменационных сочинений.
Шанцинское учение продолжало пользоваться наибольшей популярностью и среди творческой элиты. Уместно упомянуть литератора Ли Бо (773?- 831), который в 805 г. издал собрание жизнеописаний знаменитых представителей гианцин «Чжэнь си» («Вереница Совершенных»). Он же основал частную школу Байлутун (Пещера Белого оленя), наименованную так по названию заброшенного буддийского монастыря в горах Лушань, именно там устроил Ли Бо свое учебное заведение. Чему конкретно он обучал учеников - точно не известно. Но правомерно предположить, что, будучи сам ревностным последователем гианцин, он передавал знания о ее учении своим воспитанникам. Сюжеты и образы из《Чжэнь гао» (《Поучений совершенных») — главного теоретического труда Тао Хун- цзина - активно использовал в своих произведениях самобытный поэт конца эпохи Тан - Пи Жисю (834/839-902?). Небезынтересно и наблюдение, что женские образы в стихах крупнейшего поэта-лирика этого времени - Ли Шанъиня (812-858) - обладают чертами небожительниц шанцинского пантеона.
Завершая рассказ о самых ярких личностях даосизма эпохи Тан, нельзя обойти еще двух персонажей, в большей степени легендарных, чем исторических, ввиду той исключительной популярности, которую их образы приобрели в более поздние эпохи. Это Чжан Голао и Люй Дунбинь, оба впоследствии вошли в знаменитую плеяду Восьми бессмертных (Ба сянъ).
Чжан Голао считается в традиции даосским наставником (даоши) по имени Чжан Го, жившим при Тан. О таком человеке действительно упоминается и в 《Цзю Тан ши»，и в《Синь Тан ши». В последней летописи сообщается，что его обитель находилась в горном массиве Чжунтяошань (юг Шаньси) и что его при¬
Позднетанский литератор и деятель культуры Ли Бо
Чжан Голао как бессмертный из когорты Восьми сяней (с гравюры эпохи Мин)


484
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
глашали ко двору Тай-цзун, Гао-цзун и императрица У-хоу. Особым фавором он пользовался при Сюань-цзуне. Приведен и такой эпизод: Сюань-цзун поймал в охотничью сеть оленя, Чжан Го заявил, что уже видел это животное, ибо его в свое время поймал и ханьский У-ди, которого он, Чжан, тоже сопровождал на охоте. Повествуя о себе, Чжан Го представлялся бессмертным, родившимся во времена совершенномудрого государя Яо, за что и получил прозвище Чжан Го- лао (Старец Чжан Го), впоследствии ставшее его именем. В дальнейшем образ Чжан Голао оброс новыми деталями. Так, в《Ли дай шэнь сянь тун цзянь» («Всепроникающее зерцало святых и бессмертных прошлых поколений») Сюй Дао (XV-XVI вв.) его называют учеником могущественной богини Сюань-нюй (Сокровенная дева - персонаж многих эротологических трактатов раннего даосизма).
Культ Люй Дунбиня занимает особое место в даосских и популярных верованиях, о чем свидетельствует внушительный объем посвященной ему апокрифической литературы. Самым ранним таким произведением является «Люй сянь цзы сюй чжуань» (《Жизнеописание бессмертного Люя，изложенное им самим»)， восходящее к началу XVII в. Оно дополнено серией сочинений XV-XVII вв., в которых излагаются легенды об отдельных деяниях этого персонажа. Общим местом легенд о Люй Дунбине является возведение его образа к даосскому подвижнику, жившему в VIII-IX вв., что косвенно подтверждается эпизодом из сборника «Цин и лу» («Записи о чистом и необычайном») Тао Гу (903-970). Рассказывается о посещении автором винной лавки в Фэнъи (пров. Шаньси), на передней стене которой красовалась надпись: «Поднимаясь ввысь, я оглянулся на- зад и попрощался с царем всякой радости». Хозяин лавки убеждал посетителей, что надпись выполнена самим Люй Дунбинем. Еще одним доказательством исходной историчности этого персонажа служит подборка приписываемых ему стихотворений，вошедшая в главный свод танской лирической поэзии -《Цюань Тан ши».
В образе Люй Дунбиня, согласно агиографической литературе, воплотились многие даосские философские и религиозные представления, характерные, возможно, для культуры как раз эпохи Тан. Такова легенда о его попытке стать чи- новником. Рассказывается, что Люй Дунбинь успешно прошел провинциальный тур экзаменов на чиновничью должность и собирался сдавать столичный экзамен. Во время поездки в столицу он остановился на отдых и, ожидая, когда сварится просяная каша, заснул и увидел во сне всю свою будущую жизнь. Он бле- стяще сдает столичный экзамен и добивается головокружительного успеха по службе, дойдя до поста первого министра. Он дважды женится, оба раза на девушках из богатых и знатных семей, у него много талантливых сыновей. Но когда он достигает зенита славы и материального благополучия, его вдруг обви- няют в тяжком преступлении. Все имущество конфискуют, а его отправляют в ссылку. Проснувшись, Люй Дунбинь обнаружил, что на самом деле сон был таким коротким, что не успела свариться просяная каша. И тогда он осознал эфемерность и суетность мирского бытия.


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 485
Не менее выразительные детали приводятся и об отшельнической жизни Люй Дунбиня. Так, рассказывается, что, приняв монашеский обет и живя в горах в полном уединении, он все же иногда посещал столицу и даже некоторое время жил с гетерой, никогда не вступая, правда, с ней в интимные отношения. Когда же возлюбленная попыталась соблазнить его, он со смехом сказал ей, что не нуждается в контактах с женщиной, ибо уже сам «в тягости» «бессмертным зародышем» (цзе сянъ тай) - практика превращения чело- века в применявшаяся во《внутренней алхимии».
Посему Люй Дунбинь почитается в даосизме одним из основоположников данной даосской традиции.
Люй Дунбиню также приписывают трактат «Гун-го гэ» («Таблица заслуг и проступков»). Он представляет собой список всевозможных поступков с их оценками, например: «Хорошее поведение и работа, чтобы доставить удовольствие родителям, - одна заслуга каждый день... Отъезд из дома, где остались престарелые родители, - десять гре- хов». Повторяющее собой финансовые документы, это сочинение как нельзя лучше соответствовало потребностям и жизненным устоям зажиточных горожан, позволяя им подсчитывать, словно доходы и расходы, свои добрые поступки и прегрешения. Поэтому появление подобного списка, независимо от того, был ли он действительно составлен Люй Дунбинем, можно считать своего рода знаковым событием в истории даосизма, означающим его поворот к интересам городского населения.
Даосское книжное наследие эпохи Тан обширно и разнообразно. Остановимся на самых значительных классах сочинений и наиболее представительных памятниках. Это прежде всего своды энциклопедического характера, направлен- ные как на подытоживание уже накопленных знаний, так и на популяризацию даосского учения. Первую для Тан энциклопедию —《Сань дун чжу нан» (《Кла- дезь жемчужин из Трех Пещер») составил Ван Сюаньхэ (ум. 683?). Будучи своеобразной репликой на Даосский канон, этот свод является комплексом извлечений из более ранних источников, структурированных по тематическому прин- ципу для освещения основных персональных и социальных аспектов даосской практики: созерцания, ритуалов и методик, связанных с физиологией. Свод состоит из трех основных и семи вспомогательных глав, разъясняющих отдельные аспекты практики. Первая глава «Помощь и руководство» содержит житийные материалы о самых знаменитых представителях традиции. Во второй главе две части -《Оскудение и отречение»，《Призыв ко двору»，в обеих даны наставле- ния, касающиеся даосской практики, а также такого важного для того времени аспекта, как отношения с императорской властью. Третья глава «Пища и диета» посвящена диетологии и режиму питания даосских адептов. Четвертая посвяще¬
Люй Дунбинь как бессмертный из когорты Восьми сяней (с гравюры эпохи Мин)


486
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
на аспектам фармакологии и основам алхимии, пятая - различным формам созерцательной практики, шестая - дисциплинарным правилам и описаниям общественных и частных ритуалов. Следующие три главы затрагивают различные аспекты космологии: седьмая рассматривает иерархию чиновников Неба, Земли и мира мертвых; восьмая глава повествует о чудесных знамениях свыше и о природе легендарного времени; девятая глава посвящена смене кальп, трансформациям Лао-цзы и «просвещению варваров». В заключительной, десятой, главе говорится о некоторых аспектах практики, связанных со спорными вопросами 《клацанья зубами и глотания слюны».
Ван Сюаньхэ принадлежит еще один свод -《Шанцин дао лэй ши сян» («Ти- пы и категории Высшей чистоты»), максимально полно и всеобъемлюще излагающий практики шанцинской традиции и предназначенный специально для ученого сословия. Он состоит из шести разделов, в которых даны описания даосских храмов, обителей, мест наставничества, скрипториев и вообще всех значимых мест, связанных с историей и развитием даосизма.
Наиболее внушительна энциклопедия 《Даоцзяо и шу» (《Рукоять смысла даосского учения»), составленная Мэн Аньпаем (ум. 699). Этот свод - хороший пример того, как представители даосской традиции реагировали на критические выпады со стороны буддистов, используя и переосмысливая их понятия и концепции. В энциклопедии целые разделы озаглавлены по буддийской модели, например: «Фа шэнь и» («Смысл Тела Закона»), «Сань шэн и» («Смысл Трех колесниц»), но содержание их, однако, абсолютно даосское. Так, под «Телом Закона» имеется в виду истинная природа человеческого тела, а термин «Три колесницы» подразумевает внутреннее разделение даосской традиции на три большие течения. Есть даже раздел, именуемый «Цзин ту и» («Смысл Чистой земли»), но в нем речь идет не о Чистой земле как о буддийском рае.
К VII в. относится и анонимная энциклопедия《Дао дянь лунь» («Суждения о даосских классиках»). Она состоит из 54 разделов, содержащих выдержки с предписаниями из различных классических даосских произведений. Разделы можно членить на шесть тематических групп: титулования божеств, классификация даосских служителей, пути достижения бессмертия, виды воздаяния за проступки, знамения, указывающие на благую или дурную судьбу, и методы культивации жизни (дыхательные упражнения, диеты, циркуляция энергии, алхимия). Большая часть цитируемых сочинений относится к шанцинской школе.
В качестве отдельного класса даосской литературы правомерно рассматривать теоретические произведения, стилистически и терминологически выдержанные в манере буддийских сочинений. Первый в этом классе - анонимный «Шэн сюань цзин» («Канон восхождения к сокровенному»), составленный на рубеже эпох Суй и Тан. Канон опирается на тексты, относящиеся к традиции линбао. Вместе с тем в нем используются композиционные приемы, характерные для буддийских произведений махаянской традиции, конкретнее, мадхьяма- ки. Трактат излагает положения даосского учения в форме диалога Чжан Дао- лина, третьего патриарха Небесных наставников, и Господина Лао на тему ран¬


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 487
гов бессмертных-сл^вй. В тексте приводятся три ранга даосских адептов. Адепты высшего ранга - это те, кто стал бессмертными духами, поднимавшимися на небо на широком луче в сопровождении нефритовых дев и чистых дам. Тело таких сяней трансформировалось в алмазное, и они стали лучезарными существами. Адепты среднего уровня - это стремящиеся к нирване, они поселяются в одном из небесных дворцов и становятся небесными чиновниками. На самом нижнем уровне находятся те, кто ищет долголетия, следуя диетическим предписаниям и практикуя гимнастические упражнения. Они становятся земными чиновниками, вершат правосудие среди душ умерших. Для каждого уровня пред- полагается следование специфическим формам практик и кодексов поведения. Характерной чертой текста является его скрытая полемическая направленность, проявившаяся в том, что в число адептов включены ищущие нирваны, - свидетельство уже тогда вполне закрепившейся концепции «обращения варваров», т.е. буддизм представлен как вариант даосизма.
Далее хронологически следует «Бэнь цзи цзин» («Канон об истоках различий»), составленный в первой половине VII в. Лю Цзиньси и Ли Чжунцином (последний участвовал в придворных дебатах с буддистами). Канон включает якобы записи наставлений различных небесных существ даосского и буддийского пантеонов. К первым относятся Совершенный Истинного Единства (Чжэнъ- и-чжэньжэнь) или Августейший Небесной Истины (Тяньчжэнь-хуанжэнь); ко вторым — персонажи，выдаваемые за бодхисаттв, например，Беспредельная Доб_ родетель - Чудесные Деяния (Пудэ-мяосин). Само название текста связано с буддийским термином на пали «пуббакоти» (санскр. пурва-коти), получившим распространение в Китае благодаря переводу санскритского аналога собрания текстов Самьютта-никаи (третьей части Буддийского канона) - «Самъюктага- ма-сутр»? принадлежащего раннебуддийской школе сарвастивада. Термин означает восприятие универсума без разделения на отдельные роды сущего, что, с точки зрения даосов, должно коррелировать с идеей о Первоначальном Хаосе. Центральной темой сочинения служит проблема «природы Дао» (даосин), весьма популярная в то время и подразумевающая «истинную природу вещей», что также сближает буддийские и даосские концепции. Венцом пути является конечная реализация природы Дао, достижимая при помощи недеяния, созерцательных упражнений и прочих практик, а также полного понимания мира в со- ответствии с видением истока различий. Изложение концепций построено на приемах мадхьямаки.
Приблизительно тогда же был создан《Хай Кун чжи цзан цзин» («Канон муд- реца-наставника Хай Куна»). Текст начинается с описания некоего мастера Хай Куна (Морской Простор), который является лучшим учеником Изначального Небесного Достопочтенного с момента разделения Неба и Земли. В возрасте 2000 лет он выглядел юным и исполненным сил, посвятил свою жизнь делу просвещения и спасения людей. Его имя указывает на высокий статус и означает, что тело его подобно океану, а ум - небесной пустоте, его внутренние осно- вы охватывают всё, он является средоточием мудрости. Его лучший ученик -


488
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Да Хуэй，т.е. Великая Мудрость (адаптация имени Махавати из《Ланкаватара- сутры»). Описание учения Хай Куна мало чем отличается от соответствующих текстов того времени. Например, используется выражение «утонченная мысль» (сывэй), обозначающее чистоту неподвижного ума, присущего человеку от рождения и рассеянного во всем, что существует. Однако его поиск и обнаружение требуют особой практики сосредоточения. По сути, речь идет о концепции «природы Дао», одновременно данная характеристика помогает понять, что сама формулировка восходит к буддийской концепции «природы Будды» (фосин). Кроме того, в тексте говорится о пяти уровнях даосских достижений, которые именуются《плодами Дао» (даого). Это — земные бессмертные, летающие бес- смертные, самообусловленные, свободные от бедствий, совершенные в недеянии. По крайней мере два уровня своими названиями отсылают к буддийским концепциям, поскольку термин «самообусловленный» (цзыцзай) перевод слова «ишвара», встречающегося в буддийских текстах и именах некоторых бодхи- саттв, таких, как Авалокитешвара. Пятый уровень {улоу) также является перево- дом буддийского термина《асрава»，т.е. «истекшие»，что подразумевает прекра- щение страданий и бедствий. Кроме того, текст содержит множество заимствований из таких буддийских произведений, как «Аватамсака-сутра», «Сукхава- тивьюха-сутра»，《Праджшшарамита-сутра》и《Вималакирти-нирдеша».
При династии Тан наблюдается оживление экзегетической мысли и развитие анализа классических даосских категорий, что тоже было связано, несомненно, и с покровительством центральной власти, и с интересом к даосизму со стороны представителей культурной элиты. Первыми комментаторскими сочинениями являются «Дао дэ цзин кай ти си цзюэ и шу» («Дополнительный комментарий и общее введение к „Канону дао и дэ"») Чэн Сюаньина, «Си шэн цзин чжу» («Комментарий к Канону о восхождении [Лао-цзы] на Запад») и «Дао дэ чжэнь цзин чжу», «Дао дэ чжэнь цзин» - одно из названий «Дао дэ цзина» («Комментарий к Канону дао и <3э») Ли Жуна. Сочинение Чэн Сюаньина является введением в смысл текста «Дао дэ цзина», оно снабжено материалами схоластиче- ских и исторических дискуссий о сказаниях про Лао-цзы, событиях его божественной жизни как персонификации Дао (это, в частности, проявилось в его имени), датах и местах трансформаций-рождений Лао-цзы, его ухода на Запад и бо- жественного могущества. Комментарии к тексту «Дао дэ цзина» сконцентрированы на его общетеоретическом содержании и делятся на пять тематических разделов: Дао и добродетель; смысл «письменного»; школы истолкования; нумерация и содержание; сумма иероглифов текста, смысл его деления на различные части. Для анализа текста используется интеллектуальная структура, заим- ствованная из мадхьямаки. Используя ее, автор преподносит «Дао дэ цзин» как «небесную книгу», в структуре которой космическая мистерия приняла конкретную форму.
Сочинения Ли Жуна тоже выдержаны в русле течения «двойное сокровенное». В них рассмотрен путь даосского адепта от его повседневного бытия до мистического единения с Дао. Автор использует характерный для этого Интел¬


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 489
лектуального течения метод «двойного забвения» при описании процесса реализации пути и прибегает к постулированию двух уровней истины - обыденной и высшей. Первый вид истины обусловлен ментальными конструкциями, которые по своей сути иллюзорны, а второй -связан с поворотом к единению с Дао. В этих теоретических построениях ощутимо влияние интеллектуальных приемов, характерных для мадхьямаки. Кроме того, Ли Жун объединяет реализацию добродетелей с процессом телесного совершенствования и дыхательных упражнений в деле достижения посредством этического самовоспитания единства с Дао. Он переопределяет понятия знания, мудрости и пробуждения, характеризуя первое как ре-
Л音經遗切一
音
ê
序
i|p$iil I
之兩威而玉連難遑經
tp|f S«f
lient. lililil
Ксилографическое издание 《Мяо мэнь ю ци»
зультат простого слушания, второе - как результат рефлексии и разумной оценки, а третье - как восхождение к совпадению незнания и всеведения. Достигшего этой последней степени он называет мудрецом и утверждает, что мудрец воплощает полноту совершенства и выходит за пределы представлений обыденного мышления и морали, служа при этом для всех примером, делая мир более чистым.
В VIII в. была создана новая серия значительных теоретических сочинений. Самое раннее (713 г.) — трактат《Мяо мэнь ю ци» (《Проникновение в Потаенные врата»), составленный группой даосов под руководством Ши Чунсюаня (рубеж
VII—VIII вв.). Исходно он был написан как введение к тексту《И це дао цзин инь и» (《Суть и смысл всех даосских канонов»)，который входил в обязательную программу для обучающихся в Даосской академии. Трактат состоит из шести разделов, содержащих извлечения из 66 сочинений, многие из них к тому времени были почти полностью утрачены. Разделы предваряются материалами дискуссий о трансформациях Дао, включающих пояснения смысла терминов. Также они содержат описания различных Небесных Достопочтенных и других божеств, десяти миров Дао, мест пребывания бессмертных («три чистых», «четыре неба Брахмы»,《десять континентов»,《небесные пещеры»)，а также пути спасения， основанные на изучении текстов и упражнениях. Дискуссии преподносятся как постепенное откровение в течение многих кальп, переданное через «Дао дэ цзин» начальнику заставы Инь Си, а также как манифестация «Трех Пещер», составляющих стержневую структуру мироздания, и их различных подразделений.
Следующее сочинение —《Дао ти лунь» (《Рассуждения о формах Дао»)，ав- торство которого установить невозможно, но традиция его иногда приписывает Чжан Голао. Сочинение состоит из трех частей, содержащих материалы о дис- куссиях о《Дао дэ цзине»，о Дао и о трактатах，посвященных формам его во- площения. Текст отличает высокая степень теоретичности в области анализа


490 Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
природы Дао и его проявлений в мире. Дао - это в первую очередь основа всего, оно не является ни наличием (/о), ни отсутствием (у), ни оформленным, ни неоформленным, ни добром, ни злом. Для того чтобы утвердить данную не- дуальность Дао, автор использует приемы, заимствованные из мадхьямаки, применение которых позволяло продемонстрировать иллюзор- ность всякой дуальности, будь то дуальность Дао и наличия-бытия, основы-принципа, пустоты и заполненности, имени и вещи. Реализация этой недуальности должна, по мысли Чжан Голао, привести к практическому и самоесте- ственному единству с Дао.
Ксилографическое издание Следует отметить также《Синь му лунь»
«Синь му лунь» («Рассуждения о сердце-уме и глазах») У
Цзюня (ум. 778), тоже известного шанцинского мыслителя и наставника, имевшего влияние, в том числе, на Ли Бо. Выполненное в форме поэтического произведения, это сочинение представляет собой диалог сердца-ума и глаз о том, чьи же действия более полезны, а чьи более вредны для достижения спокойствия и совершенства. Глаза подталкивают сердце-ум к состоянию неудовлетворенности, хотя они должны быть слугами сердца-ума. И тогда сердце-ум обращает чувства к тьме. Однако это не удовлетворяет глаза, которые говорят, что это просто бегство, а не достижение. Они побуждают сердце-ум к достижению внутреннего спокойствия, однако также помогают ему в приближении личности к совершенству. Суть всего сочинения в том, что в движении к единству с Дао важны все аспекты существования, их полная согласованность.
В дополнение к сочинениям общетеоретического характера активно создавались тексты практической направленности и сборники наставлений по созерца- тельной практике и методам единения с Дао. Особенно значим《Нэй гуань цзин» («Канон внутреннего созерцания»), развивающий идею и практики «внутреннего созерцания», идущие от «Хуан тин цзина». Вместе с тем заметно и влияние будийского медитативного сосредоточения: превращение мира в объект созерцания, при котором ум сохраняет полное спокойствие и беспристрастно наблюдает данные органов чувств. В рамках даосизма подобная практика в VIII в. по- лучила название гуань. В 13 разделах трактата от лица Господина Лао подробно излагается эта практика，направленная на пестование《бессмертного зародыша». Одновременно доказывается необходимость для человека ограничивать свои желания и культивировать внутреннее спокойствие.
Три сочинения принадлежат Сыма Чэнчжэню. Это названный выше трактат «Цзо ван лунь», тоже пособие по практике созерцания, название которого является реминисценцией главы 6 «Чжуан-цзы». В ней воспроизведена беседа Кон¬
诛日心
人心
ft 繁 ||l
善垵形所 於倩和託
茳成磉棄*
故然則形
^ ^ àt
而心形中
曼亂斃實
廉愈根靈
tu
貧
章


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 491
Ксилографическое издание 《Цзо ван лунь»
фуция со своим учеником Янь Хуэем, в которой в основном излагаются этапы сосредоточения, когда практикующий постепенно отвлекается от данных своих органов чувств и достигает единства с первоначалом всех вещей, т.е. с Дао. Трактат состоит из семи глав, имеющих характерные названия: «Почтение и доверие», «Прерывание кармы», «Обуздание сердца-ума», «Освобожденность от дел»,
«Истинное созерцание», «Величественная сосредоточенность», «Осуществление Дао». Названия и содержание глав призваны обозначить и описать этапы продвижения адепта по пути к слиянию с Дао. На первой ступени предписывается воспитание твердой веры в Дао и полная свобода от всех суетных мирских забот; далее рекомендуется приложить усилия для того, чтобы не создать новую карму, на третьем этапе описывается первая ступень созерцательной практики, которая предполагает отшельничество, помогающее достичь необходимой степени концентрации и внутреннего спокойствия. Далее повествуется о необходимости удаления от мирских дел, а следующая глава описывает высшую точку созерцания, когда адепт прозревает течение сво- ей жизни как проявление энергии Дао, что позволяет ему встать на путь беско- нечного восхождения, приводящий, в свою очередь, к полному слиянию с Дао. Сочинение Сыма Чэнчжэня тоже демонстрирует известную степень влияния буддийской традиции на даосизм, что проявляется не только в названии одной из глав, но и в некоторых трактовках классических даосских текстов. Например, строки из параграфа 13 «Дао дэ цзина»: «Если бы у меня не было моего „я", о чем мне было бы горевать?» - Сыма Чэнчжэнь трактует в духе буддийской концепции иллюзорности индивидуального «я», или атмана. Кроме того, в тексте встречаются перифразы классических текстов, например, в главе «Истинное созерцание» говорится: «У Чжуан-цзы сказано, что карма проникает в нас и не может не стать нашей кармой», что является истолкованием фразы: «Помыслы человека входят в него, и с каждым разом он будет ошибаться все больше» из главы 23 «Чжуан-цзы». Довольно красноречиво звучит и фраза из последней главы труда Сыма Чэнчжэня: «Когда наше тело разлагается, оно распадается на мириады дхарм, а когда мириады дхарм соединяются воедино, наше тело появляется», показывающая знакомство этого даосского мыслителя с буддийской концепцией перерождения и учением о скандхах - элементах, составляющих поток существования, которые он интерпретирует в даосском духе, делая акцент на целостности телесного существования.
Наставлением по созерцанию и внутреннему вниманию является и «Мудрец, сокрывшийся на Небесах» Сыма Чэнчжэня - произведение, составленное в форме, легко воспринимаемой светским ученым сообществом, и описывающее прак¬
喔序
1!&才表人葵地之中五氣貪^
一|^!'1!性自役層所势®J
蹇短析而甘心霍篇彥畐理盡性崖於命f ÿ腹又曰箝無俅囊妙語旱 !f;篇1!孟子曰篆alijw^illlü
齋_凡明_廣_人藏信撕心^!震則'“
If
WB
::!!潘屬貪窆外園货
神定故曰得1蠢囊


492
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
тику как последовательное прохождение «пяти врат». Первые называются «умеренность в пище и воздержание», суть которых сводится к соблюдению предпи- саний в питании и контролю над физической активностью. Следующие «вра- та» - это «уединение», уход от мира для достижения гармонии сил инь и ян. Далее следуют «врата» под названием «визуализация и представление». Содержание этого этапа - упражнения в визуализации себя как духовного, а не физиче- ского существа. Предпоследний этап - «сидение в забытьи» - включает упражнения для достижения состояния неразличающего восприятия предметов. Наконец, пятый этап является завершением практики и описывается сочетанием буд- дийской концепции «вхождения в таковость» и даосской концепции «возвращение к недеянию», что в совокупности должно характеризовать достигнутое адептом состояние.
Еще один текст, относящийся к данной категории, это «Дин гуань цзин» («Канон сосредоточения и созерцания»), являющийся приложением к «Цзо ван лунь». В нем прослеживается процесс перехода ума из обыденного состояния, которое характеризуется как нечистое, страстное, раздраженное, эмоциональное и мечтательное, - к состоянию полной концентрации, умиротворенности и спокойствия. По достижении данного состояния ум приобретает способность бесстрастного созерцания предметов, что является признаком поворота к бессмер- тию и соединению с Дао. После того как очищение ума завершено, следует пе- рейти к упорядочению семи состояний тела, т.е. постепенно преобразовать тело, отягощенное болезнями, полученными в прежних жизнях, в тело, находящееся в совершенном состоянии.
Серию трудов хронологически завершают два эссе У Цзюня - «Шэнь-сянь кэ сюэ лунь» («Рассуждение о возможности научения, как стать божественным бессмертным-слнвл/») и «Син шэнь кэ гу лунь» («Рассуждения о возможности сохранения тела, обретшего божественность»). В обоих обсуждается возможность достижения бессмертия человеком, лишенным специфических врожденных способностей, исключительно через практики. В первом говорится о работе с энергией-г/г/, которую следует начать с очищения ума путем освобождения от мечтательного состояния, а также упражнений в добродетелях. В перечень добродетелей входят сыновняя почтительность, верность, искренность и умеренность. Упражнения в добродетели необходимо сочетать с практикой, связанной с тремя видами энергии: семенной {цзин), жизненной (ци) и духовной (шэнь). В результате предпринимаемых усилий, писал У Цзюнь, возможно достижение не просто долголетия, но и существования за пределами физической смерти. Во втором эссе автор более детально анализирует данный вопрос. В первом разделе, «Хранение Дао», говорится об образе жизни, соотношении инь и ян, сохранении семени-гргш, способствующем укреплению физического здоровья. Второй раз- дел - «Питание г/г/>> — посвящен работе с《пятью ростками», т.е. пятью видами энергии-г/г/, в их число входят дыхательные упражнения и воздержание от употребления в пищу злаков. Третий раздел - «Питание тела» - посвящен половому воздержанию и избавлению от всех физических желаний, а таьсже молитвам, очи-


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 493
Медитирующий даосский адепт {современная картина по мотивам классической китайской живописи)
Современная иллюстрация к «Цин цзин синь цзин», стилизующая древние камнерезные художественные композиции
щениям и различным упражнениям, направленным на то, чтобы защитить тело от потери энергии и от вредоносных духов. В четвертом разделе - «Хранение духа» - описывается процесс гармонизации внутрителесных сил, хранения мыслей и возвращения семенной энергии из низа живота в мозг. Последний раздел - «Золотой эликсир» - посвящен завершению практики и взращиванию в теле бессмертного зародыша.
Наряду с составлением сборников общих наставлений по даосской практике в танский период создавались тексты, посвященные практике созерцания и визуализации, получившей, не без влияния буддизма, широкую популярность. Такие тексты отличаются столь же лапидарным стилем, что и «Дао дэ цзин», а также «Сутра сердца праджняпарамиты». Все дошедшие до нас тексты этого класса относятся к VIII-IX вв. Среди них, во-первых, «Цин цзин синь цзин» («Канон сердца/сердцевины сути чистоты и покоя») - в коротких, в четыре иероглифа, строчках, напоминающих мантры, - излагает способы избавления от ординарного типа восприятия и выработки «совершенного видения» Дао. Текст начинается с описания природы Дао, разделяющейся на инь и ян, коррелирующие с «грязное» - «движение» и «чистое» - «покой» соответственно. Подчеркивается роль ума в возникновении суетных желаний и коллизий повседневного бытия. В качестве противовеса этому рекомендуется практика созерцания иллюзорности внешних вещей, самого себя и продуктов своего ума. Рекомендуется


494
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
также созерцание пустоты, в процессе которого адепт постепенно приходит к состоянию совершенной чистоты и покоя，т.е. к единению с Дао. Остальная часть текста посвящена описанию постепенного загрязнения духа и перехода его от чистого состояния к существу - обитателю ада: дух движется к сознанию или уму, ум распознает тело или «я», «я» видит десять тысяч вещей (т.е. все сущее) и стремится к обладанию ими. В этой схеме легко угадывается даосское прочтение буддийской концепции «цепи взаимозависимого происхождения» сансары. Позже, уже в IX в., была создана краткая и написанная менее сложным языком версия данного трактата - «Цин цзин цзин» («Канон чистоты и покоя»), к которой написал комментарии Ду Гуантин.
К разбираемому классу сочинений относятся еще четыре важных произведения. Первое - «У чу цзин» («Канон пяти вместилищ») - вновь отсылает читателя к типологии пяти главных внутренних органов человека из «Хуан тин цзина». Трактат посвящен теме гармонизации и объединения пяти видов энергии-г/г/, которая способствует продолжительности и умиротворению жизни, что, в свою очередь, служит подспорьем для единства внутренней природы адепта с Дао. В тексте подчеркнут контраст между «истинным видением» и иллюзорным обыденным мировосприятием, для достижения первого рекомендуется привести ум в состояние «чистого зеркала, на котором не собирается никакая пыль». Два произведения - «Ляо синь цзин» («Канон очищения ума-сердца») и «Сюй у бэнь ци цзин» («Канон зарождения и деяний пустоты и отсутствия») приписы- ваются самому Лао-цзюню. В первом основное внимание уделено способам очищения ума-сердца и роли ума-сердца в формировании представлений о добром и злом, спасительном и оскверняющем. Второе сочинение, датируемое IX в.? воспроизводит процесс манифестации трех энергий Дао: изначальной, первоначальной и начальной, которые формируют весь универсум. Канон также раскрывает три состояния этих энергий: пустоту, недеяние и пребывание в покое безмятежности, которые, активизируя физиологические процессы и жизненные силы, ведут к состоянию самоестественности и которые в человеческом теле проявляются как физическая сущность, жизненная сила и самоес- тественность.
Среди сочинений данного класса есть и поэтические по форме произведения. Это прежде всего сборник «Сюань чжу синь цзин чжу» («Комментарий к таинственному жемчужному зерцалу ума»), состоящий из двух стихотворных текстов. Один - из 14 четырехсловных строк, второй - из десяти шестисловных. Оба посвящены практике «хранения Одного» - типу созерцательных упражнений, описанному еще в «Баопу-цзы» Гэ Хуна. Стихотворения приписывают поэтессе и даосской подвижнице-чудотворице Цуй Шаосюань (7937-816?). Ком- ментарии к ним составлены в 817 г. и принадлежат некоему духовному лицу, носившему прозвание «Совершенный со священного пика Хэн» (Хэнъюэ-чжэнь- цзы). В стихах описывается процесс приближения спасения, восхождения на Небо и единения с Дао. Стилистика этой поэзии испытала сильное влияние ма- хаянского буддизма.


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 495
Стихи Цуй Шаосюань принадлежат к массиву даосской религиозной поэзии, создаваемой как представителями духовенства, так и светскими литераторами. Следует отметить, что традиция религиозной поэзии имеет глубинные истоки. В опре- деленной степени они восходят к самому «Дао дэ цзину», многие параграфы которого суть стихотворения. Формально поэтическим произведением является и «Хуан тин цзин». Но наибольшую роль в формировании даосской религиозной поэзии сыграло Шанцинское движение, в рамках которого широко использовали гимны, молитвенные песнопения, стихотворные заклинания и тексты для рецитации во время духовных практик. В них постоянно использовались сюжет странствования-ю и все сопутствующие ему мотивы и образы: безудержный полет на запряженной драконами колеснице, вознесение в небесные просторы, посе- щение чудесных мест, встречи и пиршественные трапезы с божествами, пребывающими в небесных чертогах. Великолепные образцы религиозной поэзии являют собой тексты гимнов и песнопений совершенных людей из откровений, ниспосланных Ян Си. Кто бы в действительности ни был их автором, такие произведения мог создать только на редкость литературно одаренный и искренне верующий человек. Танская религиозная (созданная духовенством) и светская поэзия на даосско-религиозные темы продолжала эту литературную
Цуй Шаосюань {современное изображение по мотивам традиционных книжных гравюр)
традицию, о чем свидетельствуют, в том числе, творения У Цзюня. Помимо известных стихотворных текстов эпохи Тан, варьирующих сюжет мистического странствования, есть также произведения, повествующие о благих видениях и воспевающие конкретных божественных персонажей. Чаще всего они обращены к Сиванму, фигурируют также духи «священных пиков» и некоторых рек, особенно часто реки Сянцзян (пров. Хунань), мифологизированной еще в далекой древности и входившей в географический ареал формирования даосизма. И, на_ конец, отдельную тематическую группу образуют произведения, воспевающие любовные чувства к небожительнице, далеко не только платонические, что от- вечает эротологической составляющей даосского и непосредственно Шанцин-
ского учения.
Не без влияния, думается, светского литературного творчества популярность приобрели произведения историко-географического характера, в которых повествуется о священных для даосов местах, например, «Тяньтайшань цзи» («Записки о горе Тяньтай»), составленные Сюй Линфу (7607-841), «Наньюэ сяо лу» («Краткие записи о Южном пике»), составленные Ли Чжунчжао на рубеже IX- X вв. и датируемые 902 г., а также «Тяньтань Ванфушань шэнь цзи цзи» («Запис¬


496
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
ки о тропах (следах) совершенных мудрецов в горах Тяньтань и Ванфу») Ду Гуан- тина. Прием географических описаний использовали и при создании божественной топографии, самыми значительными сочинениями такого типа являются «Шанцин тянь ди гун фу ту-цзин» («Канон-схема небесных и земных дворцов и резиденций согласно [учению] Высшей чистоты») Сыма Чэнчжэня и «Дун-тянь фу ди юэ ду мин-шань цзи» («Записи о пещерных небесах, благих землях, священных пиках и их реках и славных горах») Ду Гуантина.
Новым классом даосских сочинений эпохи Тан являются уложения монашествующих, в чем нашли отражение, во-первых, сам факт формирования монашеского сообщества (процесс, идущий от «северной» школы Лоугуанътай), во-вто- рых, влияние буддизма и, в-третьих, стремление даосского духовенства упорядочить жизнь насельников обителей в соответствии с регламентациями, предъявляемыми государством.
Внутренний распорядок регулировался различными правилами и предписаниями, касающимися целибата, бедности, послушания и самоконтроля. Одним из первых книжных уложений является текст «Сюань мэнь ши ши вэйи» («Десять пунктов о высшем надзоре Врат сокровенного»), относящийся ко второй половине VII в. и освещающий 144 вопроса, касающихся конкретных аспектов внутримонастырского распорядка. Еще более многочисленные регламентации и предписания изложены в «Яо сю кэ и цзе люй чао» («Замечания по существу правил, надзора, заповедей и уставов») IX в. Наряду с регламентациями жизни монашествующих существовали и архитектурно-семиотические нормативы обители, вторящие правилам светского зодчества и градостроения. Характерен сборник «Фэн дао кэ цзе» («Правила и предписания для последователей Дао»), созданный в VII в. В нем подробно расписана архитектурная композиция обители: образующие ее строения должны располагаться на прямоугольной в плане площади, ансамбль структурируется по оси «север-юг», на которой должно на- ходиться главное здание. Строго определено место расположения зала для общих собраний, библиотеки, столовой, спален. Такой тип сочинений позволял также дать подробное и красочное описание монастыря, что могло привлечь к нему благосклонное внимание светских лиц, наделенных властными полномочиями и могущих оказать обители финансовую помощь.
Специфический класс даосской литературы составляют описания амулетов и заклинаний на все случаи жизни, например, «Ань чжай ба ян цзин» («Канон восьми ян для создания покоя в доме»), «Бу се ба ян цзин» («Канон неиссякающих восполнений восьми ян»), перекликающиеся по названиям с раннетан- скими буддийскими апокрифическими текстами, а также «Чжэнь чжай лин фу» («Божественные амулеты для защиты жилища»), содержащий указания по геомантии для строительства дома и по его магической защите от сил зла. Подобные тексты были рассчитаны на широкий круг верующих, способствовали про- паганде даосизма. Той же цели служили сочинения, повествующие о чудесах, сотворяемых даосами, например, «Дао цзяо лин янь цзи» («Записки о свидетельствах божественного в учении о Дао») Ду Гуантина. В этом сочинении собраны


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 497
рассказы о чудесах, связанных с живописными и скульптурными изображениями Господина Лао, которые произошли в окрестности столицы, на юго-востоке (Чжэцзян) и юго- западе (Сычуань) страны. В основном -это эпизоды явления Лао-цзы адепту или молящемуся в сложных для того жизненных ситуациях, а также пророчества божественного Учителя.
Анализ даосского книжного наследия эпохи Тан показывает, что за эту эпоху даосизм приобрел все типические для него в дальнейшем особенности. Для даосской теоретической мысли это, во-первых, схема деления внутренней энергии на «семенную эссенцию» (цзин)，«пнев- менную энергию» {ци) и духовную составляющую (шэнь). Была также детально разработана ставшая впоследствии классической идея одновременного совершенствования телесности и внутреннего облика личности. С ней связано и усиление влияния на даосскую теоретическую мысль буддийских концепций «очи- щения ума», что, в свою очередь, привело к возрастанию объема буддийской терминологии в даосских текстах. Влияние буддизма, безусловно, сказывалось и на росте внимания к созерцательной практике. Вместе с тем несомненно сохранялась основная для даосизма тенденция понимания целей собственной практики - достижения состояний совершенного человека и бессмертного-слнл, но уже в их понимании，сложившемся в Эаогряо эпохи Шести династий. Теоре- тические достижения вместе с формированием монашества и регламентацией жизни обителей, а также освоенные духовенством способы пропаганды учения среди самых разных слоев населения - от придворных и книжников до низовых социальных групп - все это подготовило почву для следующего, эволюционного, этапа даосизма, относящегося к ХН-ХШ вв.
Еще одним аспектом развития даосизма в танское время, связанным с несомненным влиянием буддизма, стало становление даосского монашества. Первый опыт создания монашества в даосизме связан с личностью Коу Цяньчжи, стремившегося адаптировать даосское учение к условиям существования в покровительствовавшем буддизму государстве Северное Вэй. Однако в эпоху Тан к соб- ственным усилиям даосов прибавилось желание представителей власти более четко организовать жизнь даосских обителей, что было гораздо проще сделать, переустроив их на манер буддийских монастырей. Для этого еще в начале правления династии, в 637 г., выпустили соответствующее предписание «Дао сэн кэ»
Иллюстрация к ксилографическому изданию «Дао цзяо лин янь цзи»


498
Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
(«Правила для буддистов и даосов»). Также жизнь даосских обителей регламентировалась и в статьях уголовного уложения Тан, что было важно с точки зрения поддержания должного порядка и наказаний за различные правонарушения. Таким образом, благодаря пристальному интересу центральных властей жизнь даосских обителей была строго регламентирована в соответствии с теми образцами, которые содержались в буддийской традиции.
Место и роль чужеземных вероучений в религиозной жизни танского общества
Расширение дипломатических и торговых связей империи с внешним миром способствовало проникновению в Китай многих новых для местного населения вероучений. Выходцы из Персии принесли с собой зороастризм (с ним китайцы познакомились еще при династии Северная Вэй), сирийцы - христианство в его несторианской форме; большинство уйгуров, долгое время бывших политическими союзниками властей Тан, исповедовали манихейство, с арабскими купца- ми пришел ислам, с еврейскими - иудаизм. Танские власти, отличавшиеся небы- валой ранее в Китае открытостью к внешнему миру, проявляли и завидную религиозную толерантность. Однако им пришлось разработать общую политику по отношению к чужеземным религиям, исходя из принципов и моделей ханьской имперской государственности. Поэтому все сказанное выше о характере взаимоотношений властных структур с буддийским и даосским сообществами распространяется, с известными поправками, и на положение в империи других конфессий. Главная задача их представителей состояла в том, чтобы убедить власти в нужности своего вероучения для имперской государственности и получить разрешение на постройку святилищ и проповедническую деятельность.
Зороастризм (хосяньцзяо; сяньцзяо; байхоцзяо) существовал на территории танского Китая с самого основания новой династии. В обеих столицах имелись храмы огнепоклонников. В Лояне их было два, а в Чанъани - четыре. Местное население интересовалось экзотическим учением, особенно некоторыми ритуалами, имеющими вид театрализованного представления, во время которого имитировалось пронзание своего живота одним из жрецов. Вот как это описывается в сборнике «Чао е цянь цзай» («Полное собрание [известий] о дворе и окраинах») Чжан Вэньчэна (рубеж VII - VIII вв.): «В кварталах Дэнфан и Сифан, находящихся в районе южного рынка, есть храм чужестранных огнепоклонников. Каждый год иностранные купцы молятся там о счастье. Они готовят свинину и баранину, играют на пипа и дудках, поют и танцуют. Совершив благодарственное жертвоприношение, приглашают жреца Бога неба. Он достает нож, острый как иней и снег, и пронзает свой живот. Только после того, как живот становит- ся прежним, видно, что это фокус людей из западных стран» (пер. Ши Шу).
Ввиду того что это учение получало все большее распространение, власти поставили общину под государственный контроль, одним из проявлений которого


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 499
■：^Т
л
Погребальный каменный рельеф из усыпальницы эпохи Тан с зороастрийской символикой (пров. Шаньси)
стало создание в 621 г. системы управления, сходной с государственными бюрократическими структурами. Во главе общины стоял сабао, название должности которого происходит от тюркского выражения «глава каравана».
Он приравнивался к пятому чиновному рангу. Служащие его управления (управление главы каравана, сабаофу) занимали должности «жрецов огня» (сянъ- чжэн), соответствующие 7-му рангу. В управлении существовали и внештатные должности - «священнослужитель огня» (сяньчжу; ее жаловали за заслуги перед общиной); «служба охраны и содержания в порядке территории» (шуайфу) и «письмоводители» (фуши).
Правительство приняло меры по предотвращению распространения «учения огнепоклонников» среди коренного населения. Были изданы указы, запрещающие участие в зороастрийских обрядах, причем дозволялось данные обряды проводить: «В ежегодной церемонии жертвоприношений зороастрийцев в двух столицах, в Цзиси и в других округах, подданным [империи] участвовать запрещается». Тем не менее зороастризм просуществовал без каких-либо притеснений со стороны властей вплоть до гонений 845 г., направленных не только про- тив буддизма, но и против всех иноземных учений. Официально запрещенный, он все же бытовал в отдельных регионах империи до второй половины X в. и, не будучи востребован ни властями, ни массовой средой, навсегда ушел из духовной жизни Китая.
Судьбу зороастризма во многом повторило манихейство (моницзяо), основным китайским письменным памятником которого является сочинение «Мони гуанфо цзяо фа и люэ» («Краткое изложение учений и правил Мани - Будды Света», сокр. «Краткое изложение»), которое считают либо переводом, либо са¬
мостоятельным теоретическим произведением, перелагающим основные положения манихейской доктрины. Текст состоит из двух частей и шести глав (послед- няя сохранилась наполовину), посвященных личности и образу Мани (кит. Мони), учению, пяти классам общины его последователей, структуре монастырей и условиям обращения в манихейство. Кроме того, среди дуньхуанских находок есть также и так называемый《Трактат»，или «Трактат Пеллио» - по имени об- наружившего его французского ученого П. Пеллио (1878-1945), другое название, в том числе в китайской научной литературе, - «Босы цзяо цань цзин» («Фрагментарный канон персидского учения»). В нем воспроизведена беседа Мани со своим учеником Аддаем (Ато), которую завершает славословие основателю учения. Кроме того, в памятник включены тексты транскрибированных иерог- лифами песнопений под общим названием «Ся бу цзань» (《Гимны низшего раз¬


500
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
дела»). Это название дает основание подозревать существование собрания манихейских песнопений, состоявшего из двух («высшего» и «низшего») либо трех («высшего», «среднего» и «низшего») разделов-бу.
Проникновение манихейства в Китай и его бытование там тесно связаны с внешней политикой империи. Первые сведения о манихействе относятся к периоду правления У-хоу. В «Фо цзу тун цзи» («Собрание записей о буддийских патриархах») есть запись, что в 694 г. одному из манихейских священнослужителей (фудо- данъ, Сведущий в учении) по имени Михр-Ормузд (Миумосы) удалось добиться аудиенции у императрицы и изложить ей основы манихейской доктрины. У-хоу дозволила проповедь учения, однако его суть в источнике не раскрывается. Вместе с тем не вызывает сомнений то обстоятельство, что, стремясь распространить свое учение, манихеи использовали все те возможности, которые им пре- доставляли процветавшие в Китае даосизм и буддизм. Одной из ярких иллюстраций этого служит то, что в «Кратком изложении» Мани назван Буддой Света. Кроме того, манихеи использовали концепцию «обращения варваров» для доказательства, что их учение тоже происходит от даосизма и, следовательно, имеет право на существование в Поднебесной. В 731 г. представители манихейской общины преподнесли императору Сюань-цзуну текст «Краткого изложения». Но идеологические ухищрения манихеев возмутили буддийское духовенство. В 732 г. буддисты обратились к Сюань-цзуну с просьбой запретить манихейство на том основании, что манихеи незаконно причисляют себя к последователям учения Будды. Сюань-цзун запретил китайцам исповедовать манихейство, оставив такое право только за иноземцами.
После подавления при помощи уйгуров мятежа Ань Лушаня и последовавших за этим уйгурских грабежей, которые власти не смогли остановить, был заключен договор, согласно которому император Су-цзун обязался поставлять в ставку Уйгурского каганата ежегодно большое количество шелка. В 762 г. (при Дай-цзуне) власти вновь обратились к уйгурам за помощью в подавлении волнений. Именно в этот год уйгурский Бегю-каган (759-779) в Лояне познакомился с манихейством, что побудило его объявить манихейство государственной религией Уйгурского каганата. В результате в дипломатических отношениях между империей и Уйгурским каганатом стали принимать активное участие манихеи, что в свою очередь способствовало укреплению положения манихейства в самом Китае. Манихеи получили возможность строить монастыри. Первый храм, названный Великим облачным светом (Даюньгуанмин), построили в 768 г.
Мани со своими последователями {фрагмент стенописи, царство Гаочан)


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 501
Стела Светлого учения Ли Чжицзао
в Чанъани. Через три года было получено разрешение на строительство монастырей в четырех областях. Новым признаком признания манихейства властями стал приказ манихейским монахам молиться о дожде в 799 г. В дальнейшем, в 808 г.? построили еще три монастыря в Хэнани и Тайюане. На протяжении одного только 817 г. император принял восемь манихейских наставников. Однако после разгрома Уйгурского каганата кыргызами в 840 г. манихейство утратило покровителя в лице уйгурского государства. Уже в 842-843 гг. в Китае закрыли все областные манихейские монастыри. В 843 г. конфисковали имущество монастырей, находившихся в Лояне, Чанъани и в Тайюане. В столице казнили 72 монахинь, остальных возвратили в мир и сослали как преступниц. Во время гоне- ний эры Хуэй-чан манихейство попало под общий запрет на иноземные учения. Но и после гонений оно продолжало бытовать в южных регионах Китая.
Более интригует судьба в Китае несторианства (гргшг/зяо, «сияющее учение»). Главным источником по истории служит пространная надпись «Дацинь цзин- цзяо люйсин Чжунго бэй сун» («Надпись о распространении Сияющего учения из Дацинь в Китае»), выбитая на стеле, воздвигнутой в 781 г. и прозванной в научной литературе «Стелой Светлого учения». К ее изучению приступили еще в первой четверти XVII в., когда стелу заново нашел (в 1623 или 1625 гг.) китаец- христианин Ли Чжицзао (1565-1630). Вскоре католические миссионеры предприняли и первые попытки перевода и анализа текста.
В надписи говорится о том, что в 635 г. (9-й год эры Чжэнь-гуань) в Чанъань прибыл несторианский священник Алобэнь, встреченный императорским почетным караулом во главе с канцлером Фан Сюаньлином в западном пригороде. Далее сообщается, что Алобэнь занимался переводом канона в императорской библиотеке, а также о том, что император разрешил проповедовать учение после того, как государю изложили его истинную суть. Последний факт подтверждается императорским указом Тай-цзуна от 11-го года под девизом правления Чжэнь-гуань (июль 638 г.), приведенным в «Тан хуэй яо» («Свод сведений о


502
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
важнейших событиях при династии Тан»), в котором говорилось: «Учения {дао) не имеют постоянного наименования, мудрецы не имеют одного и того же тела. В разных землях распространено это учение, и все люди могут обрести спасение; персидский монах Алобэнь принес с собой каноны и учение и поднес в дар Высочайшей столице. [Мы] внимательно изучили суть его вероучения и [нашли], что оно таинственно, чудесно и спокойно, оно покрывает собой все то, что наиболее важно для жизни. Это учение - спасение для всех живущих, оно благотворно для людей, [и потому] может свободно исповедоваться по всей Подне- бесной. Пусть местные власти построят монастырь в столичном квартале Инин, и 21 человек пусть будет пострижен в монахи» (пер. Ши Шу).
В указе также сказано:《Когда добродетель дома Чжоу пришла в упадок, тем- ный наездник отправился на запад, теперь сияет путь величественной Тан, сияю- щий ветер дует на восток» (пер. А.В.Ломанова). Данный указ является первым по времени упоминанием о несторианстве в китайских официальных анналах. Интересно, что в указе угадываются намеки на доктрину «просвещения варваров», которую применили к несторианам, что ставило их под покровительство священного предка правящей династии и делало их учение неким аналогом даосизма. Однако некоторые расхождения между тем, что указывалось в надписи на Стеле Светлого учения, и тем, что говорилось в императорском указе, свидетельствуют, что, скорее всего, речь идет о том, что Алобэнь прибыл в составе посольства, которое встретили с такой пышностью, а сам он удостоился императорской аудиенции. Сама же дата прибытия делегации совпадает с началом арабского завоевания сасанидской Персии, что могло заставить представителей персидской и центральноазиатской политической элиты искать покровительства у Танской империи. И сообщение об этой миссии в китайских источниках носит весьма лаконичный характер: «Государство Кан (Согдиана) преподнесло льва (или львов)». Кроме этого упоминания, известны еще два свидетельства о пребывании персидских несторианских миссионеров из Персии при дворе У-хоу. Это, во-первых, указание в самой надписи о том, что в 732 г. один из несториан- ских епископов был членом персидского посольства, а также сведения из других источников, что еще одного епископа пригласили во дворец Синцин в 744 г. для проведения там богослужения. Далее текст повествует о том, что проповедь не- сторианства поощряли Гао-цзун и Сюань-цзун. О последнем сказано, что он пригласил священников для отправления служб во дворце и подарил одному из монастырей портреты пяти предыдущих императоров. Также упоминается император Су-цзун, повелевший построить несколько несторианских монастырей.
Согласно надписи, при династии Тан должны были бы функционировать 360 несторианских монастырей, по одному в каждом округе. Однако такие предположения не подтверждаются ни официальными историческими анналами Тан, ни данными, которые можно получить из источников, относящихся к самой не- сторианской церкви. Согласно письму патриарха Ишоябха III (650-660), на Дальнем Востоке в период правления Гао-цзуна веру проповедовали около 20 епископов. Более того, официальные исторические документы не подтверждают осо¬


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 503
бого покровительства Гао-цзуна несторианской общине. В «Тан хуэй яо» после указа Тай-цзуна помещен указ Сюань-цзуна 745 г., повелевавший переименовать монастыри из «персидских» (Босысы) в «монастыри Дацинь» (Дациньсы), возможно, это было связано с желанием несториан привязать свое учение к государству, отличавшемуся от завоеванной к тому времени арабами Персии и имевшему в китайской историографии характеристику государства, равного по значимости и величию самой китайской империи. В указе говорилось об изменении наименования монастырей, которые до этого именовались по месту нахождения, что косвенно может свидетельствовать о некоторой популярности не- сторианства в тот период. Однако никаких указов Гао-цзуна? касающихся несторианской общины, в данном сборнике нет.
В надписи также сообщается, что по повелению Су-цзуна перестроили мона- стыри《в Линьу и пяти округах». Однако до сих пор нет единого мнения относи- тельно того, что же именно понимать под «пятью округами». 25-я строка «Сте- лы» гласит: священник И Сы (Язедбузид), пожалованный большими полномочиями (правом на золотую печать и пурпурные одежды, рангом помощника военного губернатора областей Шофан и инспектора экзаменационной палаты), ежегодно собирал священников четырех монастырей для совместной службы. Это позволяет предположить, что имеются в виду монастыри в двух столицах. Поскольку о других монастырях никаких ясных и точных сведений не имеется, то, по всей видимости, в танском Китае было только четыре несторианских монастыря. Не исключено, впрочем, что существовали еще несколько обителей в тех местах, где проживало много чужеземцев. Например, есть косвенные указа- ния на несторианские монастыри в Чэнду, Гуанчжоу и, возможно, в Дуньхуане.
Существование единичных несторианских монастырей в танском Китае подтверждено археологическими находками. Важнейшая из них - развалины в 75 км от г. Сиань (т.е. в местности, входившей при Тан в столичный округ). Первым письменным свидетельством является упоминание о нем в поэме Су Ши? созданной в 1062 г. Правда, о нем сказано и в указах Тай-цзуна и Сюань-цзуна, в первом - о его строительстве, а во втором - о разрушении в результате землетрясения, но в них нет ни слова о конфессиональной принадлежности святилища. Между тем Су Ши уверенно называет его Дациньсы. В документах 1792 и 1859 гг. зафиксирован факт изменения названия монастыря с Босысы на Да- циньсы, что соответствует упомянутому указу Сюань-цзуна. Что касается Дунь- хуана, то свидетельством существования там некоего несторианского религиозного центра (монастыря, часовни) является шелковая материя с росписью на безусловно христианскую тему, обнаруженная еще в 1908 г. Несмотря на плохую сохранность картины, можно разглядеть человека в короне и с ореолом вокруг головы, держащего жезл. На его короне и на груди видны крестообразные изображения, сходные с теми, которые использованы в декоре Стелы Светлого учения; на каждой руке изображено по жемчужине.
В целом, вопреки уверениям надписи на Стеле Светлого учения, несториан- ство, по-видимому, не снискало особой популярности в империи, и численность


504 Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
самой общины была весьма невелика. Не исключено, что она насчитывала менее 1 тыс. человек. Во вся- ком случае, общее число насильственно возвращенных в мир иноземных монахов в 845 г. составляло около 3 тыс. человек. В это число входили, кроме несториан, также ма- нихеи и зороастрийцы.
Нет каких-либо серьезных оснований утверждать, что в манихей- скую общину входили китайцы, поскольку в списке священников, приведенном в нижнем секторе стелы, ни одного китайского имени нет. Столь же мало оснований предполагать, что 21 человек, упоминаемый в указе Тай-цзуна от 638 г. о пострижении в монахи несторианской общины, были китайцами. Это связано, во-первых, с тем, что в самом указе их этническая принадлежность никак не оговаривается, а во-вторых, нет никаких сведений о том, как этот указ был исполнен на местах и исполнялся ли он вообще. Кроме того, за весь период Тан не издано ни одного указа, запрещающего местным жителям становиться членами несторианской общины, наподобие тех, что касались зороастризма и манихейства. Скорее всего, данный факт свидетельствует о весьма малой распространенности несторианского учения, не внушавшей опасений представителям центральной власти.
Судьба несторианской общины в период гонений 845 г. ничем существенно не отличалась от участи других иноземных учений. В докладе трону, поданном в
6-м месяце 5-го года эры Хуэй-чан и опубликованном в «Цзю Тан шу», говорится: «Что касается учения Дацинь и манихейства, поскольку буддизм уже ликвидирован, то остальные ереси не должны существовать. Их монахи должны отка- заться от монашества, следует направлять их по месту их рождения, включать их в налоговый список, если это иноземцы, тогда отправлять их обратно в [их] страну». В силу сложившейся на тот момент внешнеполитической обстановки, а именно оккупации части северо-западных территорий тибетцами, шансов у изгнанных из Китая несториан вернуться на родину живыми практически не было. Кроме приведенного доклада, известно также сообщение арабского географа Абу Зейда о том, что войска Хуан Чао, захватившие Гуанчжоу в 848 г., убили «120 тыс. мусульман, иудеев, христиан и зороастрийцев». Из этого документа недвусмысленно следует, что, учитывая немноголюдность несторианской общины, практически все они были на территории Китая истреблены. Таким образом, есть достаточно оснований полагать, что в конце IX в. несторианская община практически полностью прекратила свое существование в Китае, хотя высказывались предположения, согласно которым несториане могли скрытно существо¬
Сохранившееся строение монастыря Дацинь (восходит к середине VII в.) в современной пров. Шэньси


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 505
вать, выдавая себя, например, за даосов. Однако до воцарения монгольской династии Юань никаких явных следов присутствия несторианства на территории Китая не обнаружено.
Вместе с тем существуют и другие сведения о деятелях несторианской общины, ставших известными при дворе благодаря своим знаниям. В разделе «Бэнь цзи» «Цзю Тан шу», в цз. 81 «Синь Тан шу» и в сборнике рассказов «Юян цза цзу» («Разные заметки с южной стороны Ю[шани]») Дуань Чэнши (8037-863) говорится о некоем монахе Чунъи. Сообщается, что в 28-м году правления эры Кай-юань (740 г.) заболел брат императора. Его вылечил специально призванный ко двору монах Чунъи, за что был награжден малиновым халатом и «рыбным футляром», предназначенным для хранения чиновничьих бирок. Основанием считать данного монаха именно несторианином служит, во-первых, отсутствие каких-либо свидетельств о существовании буддийского монаха с таким именем, во-вторых, довольно распространенное среди несториан использование иероглифов, входящих в состав его имени, а в-третьих, то, что пожалованные предметы носили ранговый характер и не были характерными формами пожалования буддийским монахам.
Другой врач - Цинь Минхэ - упоминается в записях о 1-м годе правления эры Хун-дао (683-684) в ряде сочинений. Наиболее подробно о нем сказано в «Да Тан синь юй» («Новые повествования о Великой Тан») Лю Су (IX в.). Сообщается, что Гао-цзуна мучили сильные головные боли, от которых он порой терял зрение, и Цинь Минхэ призвали ко двору именно как специалиста по «болезням головы». После того как по его совету сделали кровопускание, император почувствовал себя гораздо лучше и зрение было ему возвращено. Несмотря на свои заслуги, Цинь Минхэ не числится в списках выдающихся китайских врачей, что может указывать на его иноземное происхождение. Кроме того, его фамильный знак совпадает с обозначением той страны, с которой в Китае связывали происхождение несторианства - Дацинь. Существуют свидетельства о том, что несториане владели искусством исцеления глазных болезней, в частности - указание в «Цзю Тан шу» о нападении войска Наньчжао на Чэнду и захвате в плен, среди прочих, монаха Да-циня? умевшего лечить глаза.
В источниках упомянуты еще несколько лиц, бывших, возможно, несториа- нами. Один - Ли Су; о нем говорится, что он в 766-780 гг. служил в Императорской обсерватории, а потом ее возглавил. В посвященной ему эпитафии, найденной в 1981 г. в Сиани, говорится, что он был по происхождению персом, а его дед являлся родственником персидской царской династии Сасанидов и попал в Китай как принц-заложник в эру Тянь-бао. Ли Су остался в Китае и поступил на императорскую службу, в связи с чем ему даровали фамилию императо- ров Тан - Ли и пожаловали аристократический титул. Отец Ли Су также служил чиновником и занимал государственные посты в Гуанчжоу. Есть основания полагать, что Ли Су был несторианином. Во-первых, его исходное подданство, во- вторых, тот факт, что он хорошо разбирался в астрономии, а в-третьих, то, что его отец служил именно в Гуанчжоу, где всегда было много выходцев из Персии, в том числе и несториан. Кроме того, известно, что у Ли Су было шесть сыновей,


506
Часть II. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
в именах которых встречается тот же иероглиф, что и в китайском названии несторианства. Помимо этого, в списке священнослужителей на Стеле Светлого учения назван некий «монах Вэнь- чжэнь», имя которого полностью совпадает со вторым именем Ли Су.
Достоверные сведения есть и о священнике И Сы (Язедбузид). Во-первых, именно по его инициативе воздвигли саму Стелу Светлого учения, о чем говорится в сирийской надписи на ней. Во-вторых, согласно указаниям на стеле, И Сы был на службе у генерала Го Цзыи (697- 781), когда тот командовал войсками, подавлявшими восстание Ань Лушаня. В связи с этим надпись гласит: «Хотя [И Сы] был так близок с князем (Го Цзыи), что допускался в его палатку, он вел себя строго и почтительно и ничем не выделял себя во время похода из среды прочих, а был когтями и клыками князя, глазами и ушами армии». Не исключено, что то благоволение, которое проявил по отношению к несторианской общине Су-цзун, связано именно с этой близостью И Сы к тому, кто сыграл ведущую роль в подавлении мятежа Ань Лушаня.
Известен еще один несторианин, продвинувшийся на государственном и военном поприще, - Ми Цзифэнь (ум. 805), согдиец, эпитафия которого обнаружена в 1955 г. в западном пригороде Сиани. В этой эпитафии говорится, что он происходит из царского рода государства Ми (Маймарг), что его дед занимал там высокое общественное положение, а отец попал в Китай как заложник при установлении дружественных отношений между двумя странами, причем ему пожаловали почетное генеральское звание, Ми Цзифэнь оставался на положении почетного заложника после смерти отца и служил в императорской гвардии. Умер он в 9-м месяце 1-го года эры Юн-чжэнь (805-806) в своей резиденции в Чанъани в возрасте 92 лет. У него было два сына, старший из которых, Ми Гоцзинь, служил в армии и достиг генеральского чина, а младший, Ми Сыюань, ушел в «монастырь Дацинь» и стал священником. Собственно говоря, сведения о Ми Сыюане и служат главным аргументом в пользу причисления его отца к несторианам. Кроме того, жилище Ми Цзифэня находилось вблизи от квартала, где построили первый несторианский монастырь.
Наиболее загадочной фигурой является Алохань, упоминаемый в эпитафии, найденной в конце XIX в. В ней сообщается, что Алохань происходил из знатного персидского рода, был приглашен в Китай Гао-цзуном в эру Сянь-цин (656-660) и назначен сначала генералом, а потом послом в Фулинь (как тогда стали называть Дацинь). Про Алоханя говорится, что он «распространял святое учение, умиротворил всех вассальных, и эти страны живут до сих пор мирно и спокойно». Умер Алохань в 710 г. в возрасте 95 лет. Предпринимались попытки отождест¬
Несторианский квартал в танской столице Чанъань


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 507
вить Алоханя с архидиаконом Ло Ханем (Абрахам), о котором известно, что он вместе с епископом Цзи Ле (Кириак) защищал «основы веры» от нападок буддистов и даосов. Кроме того, Ло Хань по повелению императора отправлял службы во дворце Синцин. Датируется этот указ 744 г. Между тем в эпитафии Алоханя отмечено, что он умер в 710 г.? поэтому отождествление этих лиц исключено.
Сохранилась также серия текстов, позволяющих проследить попытки несто- риан адаптировать свое учение к китайской культуре и заручиться покровительством светских властей. Серия распадается на две хронологические группы. Одна связана с деятельностью первого несторианского епископа в Китае Алобэня и датируется началом VII в. К ней относятся: «Сюйтин Мишисо цзин» («Канон Иисуса Мессии»), «Юй ди эр» («Притчи-сравнения, часть вторая»), «И тянь лунь ди и» («Рассуждения об одном Небе, часть первая»), «Ши-цзунь бу ши лунь ди сань» («Миром почитаемый о милостивом даянии, часть третья»), «Да- шэн тун чжэнь гуй фа цзань» («Гимн о проникновении в истинное и возвраще- нии к Закону Великого Мудреца»). Вторая группа связана со священником Цзинцзином (Адамом) и датируется концом VIII - началом IX в. К ней относят: «Сань вэй мэн ду цзань» («Восхваление Святой Троицы»), «Чжи сюань ань лэ цзин» («Канон скрыто-таинственного покоя и радости»), «Сюань юань чжи бэнь цзин» («Канон об основах изначального»), «Цзунь цзин» («Канон почитания»). Хронологически к этой группе «писаний Цзинцзина» примыкает и надпись на Отеле Светлого учения.
Самый ранний текст - «Канон Иисуса Мессии», датируемый 635-638 гг. и представляющий собой изложение основ вероучения и историю деяний Иисуса Христа, содержит довольно большой объем лексики буддийского происхождения. Например, Бог там обозначен словом «Будда» (Фо) и титулуется «Небесный почитаемый» (Тянь-цзунь), что является перифразом буддийского титула «Миром почитаемый» (Ши-цзунь), применяющегося в отношении Будды Шакьяму- ни. Кроме того, для обозначения мира ангелов и христианских святых использованы терминологические клише «все будды» (чжуфо) и «архаты» (алохань). Указанные терминологические особенности текста объясняются тем, что он яв- ляется записью пересказа Алобэнем основ христианского учения, которая была сделана представителем китайской образованной элиты, хорошо знавшим буддийские реалии, но не понимавшим тонкостей христианской доктрины. Результатом такой работы стала следующая форма, в которую была облечена первая из десяти заповедей: «[Люди], воспринявшие Небесного почитаемого, есть [люди], воспринявшие учение [Небесного] почитаемого. Сперва было послано все живое для поклонения всем дэвам (кит. чжутянъ), а Будде установлено быть Буддой для принятия страданий».
Следует заметить, что не исключено и знакомство с буддизмом самих представителей несторианской общины. Во всяком случае, есть упоминание в буддийских источниках о том, что несторианский священник участвовал в переводе «Лю боломи цзин» («Сутры шести парамит»). Однако оговаривается, что ничего хорошего из этого не получилось, ибо он плохо знал буддийскую доктрину.


508
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Рукопись текста «Сань вэй мэн ду цзань» (Дуньхуан)
Авторы еще одного несторианского сочинения - «И шэнь лунь» («Рассуждения о единобожии»), созданного около 641 г., попытались отойти от буддийской терминологии. Для обозначения Бога они ввели терминологическое сочетание «Единый дух» {и-гиэнъ). Однако перелагая основы христианства, они все же оперировали понятиями и буддийскими - объяснение строения человеческой души через учение о скандхах (юнь) - и даосскими - и конфуцианскими. Например, о пяти скандхах, из которых состоит душа, говорится, что им подобны «пять вкусов» (увэй), т.е. сладкое, кислое, острое, горькое и соленое, сам перечень которых восходит к конфуцианскому каноническому памятнику «Ли цзи» («Записи о ритуале»). Когда речь идет о божественных атрибутах, сказано, что «Бог следует себе», т.е. употреблено одно из важнейших даосско-философских категориальных понятий «естественность» (цзыжанъ). Интересно также изложение учения о нечистой силе и ее воздействии с помощью буддийского учения о «трех путях зла» (саньэ дао), т.е. путях адов, духов-прета и животных, и даже с помощью учения о дурных перерождениях. В тексте «Миром почитаемый о милостивом даянии», тоже восходящем к 641 г.? теперь уже Иисус Христос титулуется «Миром почитаемый», а Святой Дух передан сочетанием фэнлю, которое происходит от названия культурного течения «ветер и поток». Вместе с тем все сочинения, несмотря на такую терминологическую эклектику, имеют узнаваемый христианский характер и перелагают все основные положения христианского вероучения в его несторианской редакции.
«Писания Цзинцзина» обнаруживают тенденцию к усилению использования даосской терминологии для передачи догматов христианского вероучения. Впрочем, наиболее ранние тексты этой группы, а также доктринальная часть надписи на Стеле Светлого учения по-прежнему насыщены буддийской и, несколько ре- же5 конфуцианской терминологией. Так,《Восхваление Святой Троицы» (780 г.),
-0,
% .
■,.lysK—
iy
^fâiiJ.責 Â;âJL^v
冬，i^x%yw^4 MMMr;41rv V
/г.
Ä.雀;ix、於
^f-々H,>^.H 薄11
:%*.sbî5ï;it,v"«»#^:^^.
,f 丨-Л îi»i^it4* r^.'tlv-i'e-iXIf'^lQ 裏Л
Aefv.?-'i-.«-4à.?v泣4,十 ,t t к 41'^111:
à 芩
广—Л 夂，^u^e.i/vvf 名眷 кч^л"*多 о 农 V?
//'^^^々ЛД.Я <是彳-?/-^л'*.л£^^ tî:>fv{ % ^осд y^4.lcw,匁褢蜉 л^,v.


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 509
перевод «крещального гимна» обращены к Алохэ, который именуется «милостивым Отцом трех ценностей». Слово «Алохэ» является китайской транскрипцией сирийского варианта библейского именования Бога - Элохим. Обращает на себя внимание, что в транскрипции присутствуют иероглифы, входящие в слово ало- хань, т.е. «архат», а весь титул также имеет буддийские коннотации, отсылая к «трем драгоценностям» {санъбао): Будда, Дхарма, сангха. Ко второй ипостаси Троицы применяется титул тоже буддийского происхождения - «Великий учитель» (Даши), один из десяти титулов Шакьямуни, а наряду с ним - «Миром почитаемый» и «Император Закона» (Фа-хуан). Еще одним буддийски окрашенным образом является образ плота, который посылает Христос - Великий Учитель.
В доктринальной части надписи на Стеле Светлого учения Бог характеризуется через даосские категориальные термины: «безначальность» {уюанъ), «духовная пустота» (линсюй) или «таинственность» (мяо). К даосским составляю- щим относится интерпретация некоторых христианских идей, например, о грехопадении, с помощью фразеологии, заимствованной из классической даосской литературы, в первую очередь из «Чжуан-цзы». Данная концепция трактуется через дихотомию «ложного» и «истинного», где под первым понимается то состояние, в котором оказались люди после грехопадения, а под вторым - то, в котором они находились изначально. Общая характеристика Светлого учения выстроена по аналогии с параграфами 15 и 25 «Дао дэ цзина». Однако тенденция к увеличению элементов даосской фразеологии и терминологии не устранила полностью терминов и понятий, образованных по аналогии с буддийскими и конфуцианскими. Например, основные три христианские добродетели названы «три постоянства» (саньчан) по аналогии с конфуцианскими «пятью постоянст- вами» (учан), а для описания Троицы использовалось буддийское понятие «тело- персона» (гиэнь) в словосочетании «таинственное тройственно-единичное тело- персона» (сань и мяо шэнъ).
Еще больше даосских вкраплений в двух текстах, от которых остались лишь фрагменты: «Каноне об основах изначального» и «Каноне о достижении основ изначального». От первого текста остались первые десять строк, а от второго - последние 30 строк. В первом тексте Бог-Отец назван Императором пустоты (Кун-хуан)? а достижение святости характеризуется даосскими терминами «безначальность» (уюанъ), «безмолвность» {уянъ), «путь отсутствия» {удао), к которым присовокупляются некоторые буддийские термины, такие как, например, «чудесное наличие» (мяою). Второй текст раскрывается рассуждениями о чудесном (мяо) и сокровенном (ао) Дао, а о добрых людях в нем говорится, что они способны увидеть «подлинную природу» (чжэньсин), обрести «исконную доброту» {шанъ гэнъбэнъ) и вернуться к «беспредельному» (уцзи). Здесь тоже наблюдается явное сочетание буддийских и даосских терминов. В целом тексты производят впечатление подготовительных, предназначенных для тех, кто вообще не знаком с христианским вероучением.
Наиболее китаизированным является текст «Канона скрыто-таинственного покоя и радости». Он вообще не содержит никаких прямых отсылок ни к еван-


510
Часть IL РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
гельским сюжетам, ни к христианской доктрине и носит притчевый характер, причем образность в этом тексте полностью восходит к китайским образцам. По своему содержанию текст представляет собой диалог Мессии и Симона-Петра, в котором излагаются аскетические и нравственные положения. Возможно, именно поэтому в тексте не понадобилось ис- пользовать специфические христианские понятия и выражения.
Таким образом, за время существования нестори- анства на территории танского Китая произошла определенная трансформация средств выражения, при помощи которых передавалась христианская доктрина. Не исключено, что важную роль здесь сыграли дина- и меры покровительства несторианству при Сюань-
цзуне.
Иудаизм, безусловно, тоже проник в Китай при Тан, о чем свидетельствуют и письменные материалы, в том числе упоминание о купцах-иудеях в перечне чужеземцев, истребленных во время захвата Гуанчжоу войсками Хуан Чао, письмо из Персии, адресованное еврейскому купцу, торгующему в Китае，и по- меченный 718 г., обнаруженный в Дуньхуане текст иудейской молитвы, написанный на бумаге и относящийся к VIII в. Другим свидетельством являются художественные изделия, в частности статуэтки, изображающие людей с харак- терными семитскими чертами. Однако сложилась ли в Китае еврейская община и получил ли иудаизм хоть какое-то распространение в местной религиозности - не известно.
Единственным чужеземным вероучением, пустившим относительно прочные (хотя и не столь глубокие, как буддизм) корни в китайской культуре, является ислам. Его появление в Поднебесной связано с торговыми и политическими контактами с арабским миром и с миграциями мусульман, вызванными политическими конфликтами и сменой власти в Халифате. Еще одним источником распространения ислама было прибрежное пиратство. Основные сведения о появ- лении мусульман на территории Китая содержатся в обеих историях династии Тан. В этих хрониках сообщается, что ислам возник на территории государства Даши (Аравии), приводятся основные сведения о быте и нравах арабов, междоусобных конфликтах внутри Халифата, а также о посольствах мусульман в ханский Китай. Кроме того, имеются описания жизни мусульман в Даши и Цен- тральной Азии, принадлежащие представителям китайской элиты. В числе авторов, писавших об арабах и исламе, - корейский буддийский монах Хуэйцзяо, лично посетивший Персию и Сирию и описавший Дамаск и особенности нравов арабов (агрессивны, поклоняются только Небу и не почитают Закон Будды). Ду Хуань, попавший в плен в 751 г. после битвы при Таласе и написавший после возвращения записки, в которых упоминает смену династии Омейядов Абба-
Г
Ду Хуань
стийная родовая легенда


Глава 4. ТГри учения и государственная политика в эпохи (Иуй и ТГан 511
Схема маршрута из Багдада в Гуанчжоу
сидскои династией, также описывает некоторые особенности жизни мусульман (пятикратная молитва, пищевые запреты и, по мнению автора, запрет на музыку). Среди писавших о странах ислама был и Цзя Дань (730- 805), выдающийся географ эпохи Тан, материалы которого вошли в официальные историче- ские анналы; его кисти принадлежит самое подробное на тот момент описание дороги до Багдада. Ду Ю (735-812), дублируя
основные сведения об арабах, излагает раннюю историю ислама, характеризует внешность арабов.
Первая официальная дата, связанная с контактами имперской власти и мусульман, -651 г.? когда, согласно «Цзю Тан шу», в империю прибыло первое мусульманское посольство. Однако эта дата отмечает скорее начало дипломатических контактов с Халифатом, нежели начало проникновения ислама в Китай. Еще одна дата связана с деятельностью военачальника Кутейбы, завоевавшего Среднюю Азию, к которому в 712 г. император Жуй-цзун направил посольство для переговоров о мире; в ответ Кутейба послал свое посольство, в состав которого входили упомянутые выше несторианские миссионеры. В 711 г. было открыто постоянное представительство в столице, а в 713 г. произошел первый инцидент, связанный с различиями в обычаях китайцев и мусульман. Послы от- казались воздавать почести императору (Сюань-цзуну), и только благодаря уси_ лиям секретаря, объяснившего ему, что мусульмане «поклоняются только Небу», инцидент был исчерпан.
Первое массовое присутствие мусульман на территории Китая связано с помощью, оказанной мусульманами в подавлении мятежа Ань Лушаня. Чис¬
ленность этих наемников, однако, точно установить невозможно, к тому же, как сообщается в «Цзю Тан шу», большая часть войска после подавления мятежа покинула Китай. Упоминаются и другие случаи использования мусульманских войск в походах, например, против тибетского государства Туфань в 801 г. Основным же каналом проникновения ислама на территорию Китая была торговля. Приблизительно со второй половины VIII в. одним из главных пунктов компактного проживания мусульман стал Гуанчжоу, где заканчивался торговый путь из Багдада. О численности иноземцев, в частности мусульман, в Гуанчжоу говорят меры, принятые губернатором города в 836-840 гг.? когда были созданы специальные кварталы для компактного проживания иноземцев -фанъфаны. Также сведения о численности мусульман в городе сохранились в записках арабского торговца Сулеймана, жившего в Гуанчжоу в 851 г.


512
Часть И. РЕЛИГИОЗНО-ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
На месте танской мечети Хуайшэнсы в г. Гуанчжоу
Он упоминает, что в городе была мечеть，мусульманский наставник (видимо, имам) и судья (кади).
Другим городом, в котором проживали мусульмане, был Янчжоу (совр. пров. Цзянсу). Согласно имеющимся документам, в 760 г. правительственные войска, подавлявшие мятеж, убили там несколько тысяч арабов и персов. Кроме того, мусульмане проживали на о. Хайнань, где была база пиратов, которые грабили арабские и персидские суда и захватывали их экипажи в рабство. Помимо этого, как сообщают географы，мусульмане, видимо, жили в Цюаньчжоу и Ханчжоу.
Хронологически первой в Китае мечетью является, скорее всего, мечеть Хуайшэнсы, построенная в Гуанчжоу во второй половине правления династии Тан. Еще одна мечеть, Фэнхуансы, упоминается в Ханчжоу, хотя до сих пор нет никаких подтверждений того, что она была построена именно при Тан. Арабские писатели также упоминают о строительстве мечетей в Цюаньчжоу и Чанъ- ани, что пока не подтверждено.
Примечательно, что распространение ислама, в отличие от всех других иноземных учений, не связано с целенаправленной проповедью. Основной причиной его постепенного распространения явились смешанные браки, чему способ- ствовала отмена в 628 г. запрета на такие браки. Между тем власти Тан еще ранее объявили, что иностранцам, взявшим в жены китаянок, запрещается увозить их из страны. В результате часть чужеземцев, вступив в брак с китаянками, предпочитала оставаться в Китае. Их дети воспитывались в мусульманской среде, но они уже были смешанного происхождения. Потомкам арабов и их детей тоже официально разрешалось исповедовать ислам. Так постепенно в Китае возникли кланы, члены которых были, в сущности, китайцами, но считали себя мусульманами. Чужеземцы-арабы и их дети имели доступ и к политической жизни китайского общества. Управление фанъфаном осуществляли лица, избиравшиеся единоверцами, но утверждались они местными светскими властями,


Глава 4. Три учения и государственная политика в эпохи Суй и Тан 513
а иногда и столичной администрацией. Следовательно, их имена были известны чиновникам различных рангов, и при желании, заручившись поддержкой последних, они могли и сами попытаться сделать чиновничью карьеру. В ряде источников отмечается, что, «когда министерство церемоний вывешивало списки успешно сдавших экзамены, каждый год в списке можно было найти две или три странные фамилии и имени». Появился даже специальный термин - «цветы экзаменационной доски» (банхуа) для таких имен. И среди успешно сдавших столичные экзамены и, следовательно, кандидатов на посты в столичных учреждениях и ведомствах, безусловно, присутствовали и мусульмане.
Относительная малочисленность, по сравнению с общим населением Китая, мусульманской диаспоры, ее дисперсное расселение в самых разных регионах империи, материальное благополучие и некоторые политические амбиции ее членов, по единодушному мнению исследователей, стали причиной того, что ислам не оказал сколько-нибудь заметного влияния на общественную и духовную жизнь Танской империи. Это объясняется в первую очередь тем, что в отличие от представителей других конфессий, также попавших в Китай в эпоху Тан, чужеземцы-мусульмане не вели активной пропаганды своего учения. Исламское вероисповедание оставалось скорее их семейной традицией. Единственный эпизод, который хоть как-то можно связать с попыткой мусульман по- знакомить местные власти с исламом, зафиксирован в легенде о встрече некоего Ибн-Ваххаба с императором И-цзуном, во время которой он якобы объяснил императору причину победы арабов над персами тем, что арабы поклонялись Аллаху, а персы - нет. Поэтому и светские власти относились к мусульманскому населению с исключительным равнодушием. Они рассматривали ислам скорее как некий свод этических нормативов - «арабский закон» (даьии-фа) и не пытались использовать его в собственных целях для укрепления авторитета правящего режима, как это было типично для китайской официальной идеологии. В ре- зультате мусульманской общины и ислама в целом репрессии эры Хуэй-чан практически не коснулись.
Таким образом, из сказанного выше относительно истории адаптации иноземных вероучений в танском Китае можно сделать вывод: отношение к тому или иному учению в значительной степени зависело от внутри- и внешнеполитических обстоятельств. Хотя центральная власть вполне могла позволить существовать общине на территории империи, ни одна из общин, если за ней призна- вался статус носителей конкретного «учения», не была застрахована от запретов и репрессий в случае измененрш обстановки. Кроме того, история распространения иноземных общин показывает, что относительный успех проповеди обеспечивался только в том случае, если представители общины принимали условия, диктуемые культурной традицией империи, стараясь адаптировать собственный доктринальный язык к уже существующим языковым клише, приспосабливая аргументацию к устоявшимся в Китае культурным концепциям.


Часть III
ПРАВО
И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ
Ш-Х вв.
Глава 1
Танское законодательство
Писаное право в Китае возникло в специфических условиях, и это обусловило его собственную немалую специфику. Первые попытки введения рационально сконструированных законов, призванных сменить и по возможности сделать неактуальным обычное право, относятся к периоду длительного исторического кризиса, политической борьбы и обострения конфликта интересов различных социальных групп в княжествах, на которые распалось древнее китайское государство в последние века династии Чжоу.
Исходный смысл писаного права, как считали его создатели, состоял в оптимизации отношений не между людьми и людьми, но между государственной властью и подданными. А уж это обусловило все остальные его особенности. Право изначально было одной из методик управления, методик обуздания правителем населения, побуждения его к надлежащей активности и удержания от активности ненадлежащей. Во времена господства «школы закона» {фацзя), апогеем которого стало воцарение империи Цинь, эта методика была принята как главная и практически единственная. Впоследствии, когда крах Цинь доказал однобокость и беспомощность законов, основанных лишь на утилитарной пользе и не учитывающих нормы традиционной морали, маятник качнулся в другую сторону, и на какое-то время подавленный законниками-легистами традиционализм, представленный в первую очередь конфуцианством, взял законотворчество в свои руки.
Долгий процесс формирования так называемого традиционного права Китая занял более пяти веков, от Хань до Тан, или, вернее, до Суй. К сожалению, проследить его в подробностях мы не можем, ибо от того времени практически не сохранилось собственно правовых текстов. Но, во всяком случае, во время прав¬


Глава 1. Танское законодательство
515
ления предшественницы великой династии Тан — краткой, но очень яркой и значимой династии Суй- в целом этот процесс подошел к завершению. Правовая система Тан, ставшая затем основой и образцом правотворчества для императорского Китая на все полторы тысячи лет его дальнейшей истории и для всех стран, находившихся в сфере китайского культурного влияния, была «начерно» уже создана суйскими законодателями. Знаменитый уголовный кодекс Тан «Тан люй шу и» («Уголовные установления Тан с разъяснениями») образцом своим имел именно аналогичный суйский кодекс.
Двухчастное деление китайских законов на люй - уголовные установления и лин - общеобязательные установления возникло задолго до Тан，еще при Хань.
В ту пору считалось, что люй - это основа, наиболее стабильные и неизменные нормы, которые унаследованы от прошлого, а лин - это более оперативные нормы, вводимые в действие текущими императорскими указами. Как отмечал вид- ный знаток традиционного дальневосточного права Е.И.Кычанов, при Хань между законами этих групп еще не было четкого функционального различия, и вторые, являясь сборниками императорских указов, наравне с люй могли включать вновь вводимые нормы уголовного права, т.е. нормы, предусматривавшие за те или иные действия те или иные наказания; однако постепенно в процессе разделения функций сложилось положение, в соответствии с которым уголовные законы декларировались нормами люй, в то время как нормы лин стали законами общеадминистративными.
Ко времени формирования танского права бинарная модель люй-лин была дополнена двумя другими видами законов: гэ - нормативные установления, и ши - внутриведомственные установления. Каждый из них имел свою специфическую функцию. Сами тогдашние китайцы в посвященном законодательству разделе «Синь Тан шу» объясняли функциональное своеобразие различных типов законов так: «В танское время было четыре типа уложений: люй, лин, гэ и ши. Лин устанавливали распорядок и соотношение среди старших и младших, знатных и низких, а также государственную структуру. Гэ устанавливали постоянную практику, осуществляемую всеми должностными лицами на их постах. Ши являлись законами, которых они (должностные лица) неизменно придерживались. Во всех делах государственное управление должно было следовать нормам этих трех видов. Если же происходили их нарушения или если люди скло- нялись ко злу и доходили до преступлений, всегда следовало принимать меры на основании люй».
Исходя не столько из буквального смысла терминов, сколько из функций обозначаемых ими правовых норм, целесообразно - довольно условно, зато еди¬
ЯИ^Кыналюа
основы
СРЕДНЕВЕКОВОГО
КИТАЙСКОГО
ПРАВА
Исследование истории китайского права


516 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
нообразно - называть законы люй, лин, гэ и ши соответственно уголовными, общеобязательными, нормативными и внутриведомственными установлениями. Эти формулировки позволяют избегать употребления термина «закон», поскольку его непосредственный китайский аналог фа значительно более многогранен и широк по смыслу, нежели то, что здесь имеется в виду. Фа - это законы как таковые, законы как принцип, как альтернатива неписаным нормам морали или вообще хаосу, произволу, основанному на минутных пристрастиях и колебаниях правителя. Люй, лин, гэ vl ши - это конкретные законодательные установления четырех разных видов, призванные упорядочивать четыре строго определенных сферы человеческой и государственно-административной активности.
Уголовные установления люй
Танский кодекс «Тан люй шу и» являлся, как видно уже из самого названия благодаря слову люй, собранием уголовных установлений танского правительства. Точное описание нежелательного действия и точное установление соответствующей ему карательной санкции составляют содержание установлений люй.
Начало длительному, многоэтапному процессу создания одного из самых масштабных в мире правовых памятников было положено сразу после прихода к власти основателя танской династии императора Гао-цзу (618 г.). С воцарением следующего императора Тан - великого Тай-цзуна работу по созданию нового кодекса продолжили. Она ориентировалась на максимально возможное в рамках тогдашних воззрений смягчение наказаний и приведение предписаний кодекса в соответствие с реальной практикой управления и быта. Как указывается в «Синь Тан шу», в 637 г. была создана комиссия по очередному пересмотру, завершившемуся снижением наказаний за 92 преступления, ранее наказывавшихся смертью (на смену казни пришла ссылка), а 71 преступление, наказывавшиеся ссыл- кой, стали наказываться каторгой. Проводились и иные модификации - например, казнь отсечением пальцев правой стопы, введенная уже при самой Тан
взамен полагавшейся прежде за 50 типов преступлений смертной казни удавлением, была еще больше смягчена: ее заменили на отягощенную тремя годами работ ссылку максимально предусмотренной законом дальности. Похоже, этой радикальной реформе предшествовали бурные споры относительно того, не чрезмерно ли такое мило- сердие. На протяжении следующих лет совершалась дальнейшая работа; вдобавок к статьям люй написали про- странные разъяснения, подробно растолковывавшие и уточнявшие положения отдельных статей. Очередные пере-
Ксилографическое издание《Тан люй шу и»


Глава 1. Танское законодательство
517
смотренные варианты кодекса вводились в 651 и 653 гг.; вариант 653 г. оказался
практически окончательным.
Шкала наказаний
Пятичленная конфигурация шкалы основных наказаний в танском уголовном
праве является, по всей видимости, отражением давней натурфилософской кон¬
цепции- учения о пяти первоэлементах. Пятерки различных, постепенно все
менее членовредительских мер наказания (усин) сменяли одна другую в Китае
издавна. Вероятно, в этом отражалось представление о взаимодополняющем ха¬
рактере карательных санкций, их комплексном единстве: как взаимодействие
первоэлементов обеспечивало гармонию и целостность мироздания, так и пя¬
терка наказаний представляла собой не перечень, но процесс, не механический
набор обособленных самостоятельных мер, а некую гармоничную и всеохваты¬
вающую целостность, полностью перекрывавшую пространство возможных
криминальных актов разной степени социальной опасности.
Танская шкала состояла из наказания легкими палками, наказания тяже¬
лыми палками, наказания каторгой, наказания ссылкой и наказания смертью; эти
пять видов, в свою очередь, подразделялись на 20 разновидностей. Интересно,
что в первых трех видах наказаний разновидности также группировались в пя-
терки и еще одна пятерка составлялась из разновидностей двух наиболее суро¬
вых наказаний. То, что разновидностей смертной казни было две, прямо объяс¬
няется в тексте танского кодекса следующим образом: «Двойное число наказа-
ний смертью сообразовано с числом, символизирующим инь». Как специально
указывалось в танском уголовном кодексе, 《гшь властвует над наказаниями
смертью, и поэтому сообразовались с этой стихией».
Каждой разновидности соответствовало то или иное количество меди, кото¬
рое вносилось в качестве откупа от наказания, когда замены реального наказа¬
ния на откуп требовала ситуационная оценка (если преступник был чиновником
или стариком либо если преступление не было доказано).
Шкала танских основных наказаний усин выглядит так.
Наказание легкими палками:
-10 ударов легкими палками. Откуп - 1 цзинь меди;
-20 ударов легкими палками. Откуп - 2 цзиня меди;
-30 ударов легкими палками. Откуп - 3 цзиня меди;
-40 ударов легкими палками. Откуп - 4 цзиня меди;
-50 ударов легкими палками. Откуп - 5 цзиней меди.
Наказание тяжелыми палками:
-60 ударов тяжелыми палками. Откуп - 6 цзиней меди;
-70 ударов тяжелыми палками. Откуп - 7 цзиней меди;
Первая страница предисловия к «Тан люй шу и)
й ЖЮ!二之:"ёГ敦语
具g —云十旅造热泞
^ i Ы]么А й黄U 4s八
欲制下之浚北E經十浼
„以筠次典X濟М Л —办
努決出物防於涣W Ü梵
5’浆治儀範边对魏Ж非--
<勝之卓R 1!戎ft磲谌I
-德、本吳涕畏併f瀛始；
'之省於H無其十定是s
窟赉Ж #忌類八加，
繳爆始简勞或爲■^也
琴然常Д：穽十РП1篇fl
_與三宗九系这總媿
„裒f{ H対人其充_文
矜玉旗之承0增九俟
懊？1徵,嵌謂'所撤.草丨
後W —可製潘漢律咋丨
舍後寶也魂十丨觀西、悝■
報遂蓋坳二，爲;律.爲

518 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ III—X вв.
-80 ударов тяжелыми палками. Откуп - 8 цзиней меди;
-90 ударов тяжелыми палками. Откуп - 9 цзиней меди;
-100 ударов тяжелыми палками. Откуп - 10 цзиней меди.
Наказание каторгой:
-1 год. Откуп - 20 цзиней меди;
-1,5 года. Откуп - 30 цзиней меди;
-2 года. Откуп - 40 цзиней меди;
-2,5 года. Откуп - 50 цзиней меди;
-3 года. Откуп - 60 цзиней меди.
Наказание ссылкой:
-на 2 тыс. ли. Откуп - 80 цзиней меди;
-на 2,5 тыс. ли. Откуп - 90 цзиней меди;
-на 3 тыс. ли. Откуп - 100 цзиней меди.
Наказание смертной казнью:
-удавление. Откуп - 120 цзиней меди;
-обезглавливание. Откуп - 120 цзиней меди.
Согласно современной терминологии, эти наказания можно назвать основными. Именно в рамках данной шкалы выносился первоначальный приговор всем преступникам, вне зависимости от их социального статуса, происхождения и прочих обстоятельств.
Несколько особняком стояли в системе основных наказаний так называемые «пять ссылок» (улю). Ни одна из них не входила в шкалу степеней тяжести. Круг преступлений, наказуемых этими ссылками, был крайне ограничен и строго оговорен. Первая из пяти ссылок представляла собой модификацию обычной ссылки на 3 тыс. ли, отягощенную тремя годами каторжных работ (т.е. она включала три года работ вместо одного). Именно она была введена в 632 г. вместо членовредительского отсечения пальцев ноги, которым в начале правления Тан заменили смертную казнь за некоторые преступления. Остальные ссылки по содержанию не отличались от обычных, но исполнение приговора было более жестким: например, нельзя было взамен ссылки вносить откуп, не допускалось ситуационное уменьшение тяжести наказания; чиновники, наказанные какой-либо из пяти особых ссылок, обязательно подвергались разжалованию {чумин).
Пять особых ссылок выделялись танским правом не столько вследствие особого характера их отбывания, сколько вследствие особого характера преступлений, этими ссылками караемых. Остальные, помимо первой, особые ссылки присуждались:
-по общесемейной ответственности за наиболее злостные антигосударственные преступления;
—за нечаянное убийство сыном или внуком по мужской линии отца, матери, деда или бабки по мужской линии;
— за сыновнюю непочтительность (к таковой относились, например, донос властям о совершенном отцом, матерью, дедом или бабкой по мужской линии


Глава 1. Танское законодательство
519
преступлении; ворожба с целью добиться безрассудной любви со стороны указанных прямых предков, и пр.);
-за преступления, которые не подпадали под действие амнистий, например за изготовление ядов.
Помимо основных наказаний, танское право специально для совершивших определенные преступления чиновников предусматривало еще и наказания должностные. Это были: разжалование (чумин), лишение должностей (мяньгуань) и ли- шение занимаемой должности (мяньсо цзюйгуанъ). При разжаловании чиновник полностью лишался всех своих карьерных и статусных достижений, отстранялся от любой службы на 6 лет и мог ее возобновить лишь в сильно пониженном ранге. Второе и третье из должностных наказаний означали прерывание карьеры на три года и на один год; по отбытии срока наказания чиновник мог вновь пытаться получить должность лишь в пониженном на два разряда или на один разряд ранге по сравнению с тем, который имел во время совершения преступления.
Ситуационная оценка преступления
Давняя, еще в чжоускую эпоху выдвинутая адептами «школы закона» идея равенства всех подданных перед законом понималась тогда главным образом в том смысле, что за одно и то же запрещенное действие любой человек должен получать одно и то же наказание вне зависимости от привходящих обстоятельств, от конкретной ситуации совершения преступления, мотиваций преступника, его прежних заслуг, отношения к преступнику правителя, его родственных связей и его отношений с объектом его запретных действий. Конфуциа- низированное право не отказалось от идеи равенства перед законом, но трансформировало ее почти до неузнаваемости. Такое равенство стали интерпретировать таким образом, что любой преступник непременно должен получить воз- мездие, предусмотренное высочайше введенными и едиными для всей империи З^головными нормами. Но сами эти нормы превратились в сложнейшую, тщательно выверенную систему неравенств. Как может быть отец равен сыну, жена - наложнице, старший брат - младшему брату, сановник - простолюдину, свободный -рабу, даже представить себе было невозможно; и потому все эти неравенства надлежало этично и однозначно учесть при разработке мер наказаний, пре- дусмотренных за совершение одних и тех же запрещенных действий различными неравными один другому подданными.
Закон в большинстве случаев точно называл меры наказания лишь за преступления, совершенные в средненормальной ситуации, т.е. когда объект и субъект преступления имели статус непривилегированных лично свободных, были в равной степени полностью дееспособны и не находились в родственных или функциональных (например, административного подчинения) отношениях. Затем, в зависимости от конкретной ситуации совершения данного социально нежелательного действия, предписанное за ординарное преступление ординарное наказание модифицировалось согласно точно предписанным в кодексе методикам,


520 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
т.е. утяжелялось или облегчалось на то или иное количество степеней. В основном разновидности наказаний приравнивались к степеням.
Для преступников, принадлежавших к привилегированному слою, нормой было, с одной стороны, уменьшение наказания относительно ординарного уровня, а также широкое применение заменяющих и дополнительных наказаний, но с другой - ужесточение наказания, если преступление было связано, например, с использованием в личных целях служебного положения. Для преступников, принадлежавших к слою лично зависимых, нормой было, с одной стороны, ужесточение наказания, но с другой - тоже довольно широкое применение заменяющих наказаний (с тем, например, чтобы оставлять совершившего преступле- ние лично зависимого при его хозяине или владеющем им государственном учреждении, вместо того чтобы отправлять его на каторгу или в ссылку).
Отклонялось наказание от ординара и в случаях, если преступник и жертва принадлежали к разным социальным группам, в особенности если при этом они были связаны функционально. Преступление, например, простолюдина против чиновника зачастую наказывалось тяжелее, чем то же самое преступление, совершенное простолюдином против простолюдина. То же самое преступление, совершенное простолюдином не просто против чиновника, но против его собственного начальника или начальника административной единицы, в которой данный простолюдин проживал, наказывалось еще тяжелее. В ситуациях, когда субъект и объект преступления находились в родственных отношениях, роль социальных различий играли различия возрастные (старший родственник был аналогом более знатного человека, младший - менее знатного), а роль суборди- нативной связи - вертикальная связь «прямой предок по мужской линии - прямой потомок по мужской линии».
Зато в тех случаях, когда преступление совершалось совместно членами одной семьи, ответственности подлежали только старшие. Даже если при непосредственном выполнении преступного действия младшие проявили основную активность, они считались чем-то вроде инструмента старших, как бы не вполне дееспособными, и потому не привлекались к ответственности. В уголовном кодексе Тан говорится, в частности: «Всякий раз, когда преступление совершается совместно, тот, кто подал мысль, рассматривается как главарь... Соучастникам наказание уменьшается на одну степень. Если преступление совместно совершили члены одной семьи, к ответственности привлекаются только старшие родственники». Сходное правило действовало и в том случае, если преступление совершалось совместно чиновником и простолюдином. Даже если мысль к преступле- нию подал простолюдин и он же являлся активным исполнителем, чиновник, как лицо более ответственное, все равно рассматривался как главарь, а простолюдин - как соучастник и получал наказание на одну степень меньшее, чем чиновник.
Танское право старалось карать не столько преступное деяние само по себе, сколько преступную волю. Поэтому в нем предусматривалась сложная система частичной или полной недееспособности по возрасту или физическому состоянию.


Глава 1. Танское законодательство
521
В танское время существовало три группы инвалидности:
-цанъцзи - кривые на один глаз, глухие на оба уха, не имеющие двух пальцев на руке или трех на ноге, имеющие зоб, больные стригущим лишаем или хроническими гнойниками;
-фэйцзи - слабоумные, глухонемые, горбатые, карлики, лишенные одной конечности;
-дуцзи - помешанные, слепые на оба глаза, лишенные двух конечностей.
Те, кому на момент совершения преступления было более 70 или менее 15 лет, а также инвалиды фэйцзи при совершении преступлений, наказуемых легче, чем смертной казнью, могли откупиться. Те, кому было более 80 или менее 10 лет, а также инвалиды дуцзи при совершении ими большинства преступлений вообще не подлежали осуждению, а от наказаний за преступления, связанные с нанесением физического или материального ущерба, откупались. Те, кому было более 90 или менее 7 лет, хотя бы они и совершили преступление, наказуемое смертью, также наказанию не подлежали. Если недееспособные лица совершили преступление по чьему-либо наущению, они пользова- лись всеми полагающимися им по их состоянию преимуществами, в то время как подстрекатель наказывался так, как если бы данное преступление совершил он сам.
Ситуационная оценка проявлялась также в довольно сложном разделении главарей и соучастников, которые получали различные наказания (например, соучастники подлежали наказанию, на одну степень уменьшенному относительно наказания, полагавшегося главарю). Беременные женщины, если им во время следствия полагалась пытка битьем палками, либо если они были приговорены к наказанию битьем палками или к смертной казни, получали отсрочку до завершения родов. Откладывались или определенным образом облегчались наказания, к которым были приговорены те, кто имел на своем попечении нуждающихся в уходе престарелых или больных родственников. Если субъект и объект совершенного на территории Китая преступления принадлежали к одной и той же некитайской народности, внешней по отношению к империи, преступника следовало осудить по законам своей страны. Существовал и ряд других правовых норм, приводивших наказание в наибольшее соответствие конкретной личности преступника и конкретным обстоятельствам совершения преступления.
Коллективная ответственность
Одной из наиболее архаичных черт танского права являлось сохранение в нем коллективной ответственности, предложенной в качестве наимощнейшего механизма устрашения еще представителями школы фацзя. Впоследствии конфуцианские законодатели должным образом оценили уникальные возможности семьи и формируемых как ее аналоги структур для укрепления взаимоконтроля внутри всевозможных социальных ячеек (семьи, соседства, общины, учрежде¬


522 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ HI-Х вв.
ния) и усиления как ответственности старших за младших, так и подчиненности младших старшим.
Согласно «Тан люй шу и», в зависимости от родственного или функционального характера единства коллективная ответственность подразделялась на общесемейную (юанъцзо), выражавшуюся в привлечении к ответственности родствен- ников преступника, пусть и не знавших о совершении им преступления или его намерении преступление совершить, и коллективную ответственность, объединенную, чаще всего выступавшую в качестве общеслужебной (лянъцзо), т.е. применяемой к чиновникам-сослуживцам при совершении кем-либо из них служеб- ных ошибок, проступков или преступлений; в последнем случае она заключалась в привлечении к суду фактически ни в чем не виновных коллег допустившего ошибку или проступок чиновника.
Общесемейной ответственности подвергались родственники лиц, повинных в совершении наиболее злостных антигосударственных преступлений. Например, если восстание против царствующего императора реально уже началось, сами преступники подлежали смертной казни через обезглавливание, их отцы и сыновья 16 лет и старше наказывались удавлением, а сыновья 15 лет и младше, а также матери, дочери, жены и наложницы, деды и внуки по мужской линии, старшие и младшие братья, старшие и младшие сестры, равно как принадлежащие всем им лично зависимые и прочее их имущество, поля и постройки конфисковывались (применительно к людям эта формулировка обо- значала обращение в казенное рабство). Дядья преступников, а также их племянники, даже если не жили одним хозяйством с бунтарями, ссылались на 3 тыс. ли.
Кроме того, общесемейная ответственность применялась для наказания таких преступлений, как передача противнику сведений о том, что против него посланы войска: изменников обезглавливали, а их привлеченные по общесемейной ответственности родственники наказывались ссылкой на 2 тыс. ли. Преступники, изготовлявшие или хранившие яды, наказывались удавлением, а жившие с ними под одним кровом члены их семей, даже если не знали о преступлении, подлежали ссылке на 3 тыс. ли.
Из-под действия коллективной ответственности освобождались мужчины 80 лет и старше или принадлежащие к группе инвалидности дуцзи и женщины 60 лет и старше или принадлежащие к группам инвалидности дуцзи и фэйцзи.
С другой стороны, танский уголовный кодекс прямо обязывал ближайших родственников укрывать друг друга, давать друг другу убежище в случаях совершения кем-либо из них преступлений (за исключением антигосударственных и просто особо тяжких). Закон шел настолько далеко в предоставлении близким родственникам права на заботу друг о друге даже в криминальных ситуациях, что под страхом наказания запрещал доносы одного родственника на другого (разумеется, опять-таки за исключением антигосударственных или особо аморальных преступлений). При этом донос старшего на младшего наказывался значительно легче, нежели донос младшего на старшего.


Глава 1. Танское законодательство
523
В стремлении создать для решения столь противоречивых с точки зрения этики ситуаций однозначные модели поведения, которые считались бы единственно возможными и надлежащими, а все отклонения от них наказуемыми, танское право создавало порой юридические парадоксы или, во всяком случае, сложнейшие, даже причудливые конструкции.
Так, например, если старший родственник по каким-то причинам укрыл некоего преступника, через некоторое время умер, а некий младший родственник продолжил укрывать этого преступника, то, когда и если дело всплывало, наказание за укрывательство этому младшему уменьшалось на пять степеней относительно стандартного ведь он не сам решил укрыть преступника, а следовал воле старшего. Если же старший родственник совместно с кем-либо совершил преступление, а потом пришел домой и спрятался вместе с подельником, то младшие, имевшие право укрывать родственника, не подлежали наказанию и за укрывательство его подельника, ибо попытка выгнать его могла завершиться его поимкой, он раскрыл бы на допросах своего сотоварища - таким образом, младшие, не предоставив убежища подельнику, тем самым как бы совершали донос на старшего.
Грандиозная попытка быть абсолютно последовательными и скроить единые на всех образцы для тончайших индивидуальных этических коллизий, попытка ни много ни мало запрограммировать совесть и избавить людей от опасности сделать неверный шаг в столь противоречивых ситуациях является, как к ней в наше время ни относись, уникальным достижением танского права.
Если же служебный проступок, ошибка или преступление совершались каким-либо чиновником в учреждении, то правом предусматривалось членение всего состава служащих учреждения на четыре уровня служебного соучастия: начальники, старшие администраторы, администраторы и старшие конторщики. А затем уже поэтапно, соответственно удалению от уровня, на котором пребывал исходный преступник, надлежало определять санкции для сослуживцев. По- лагающееся им наказание уменьшалось относительно наказания исходного пре_ ступника с удалением на один уровень - на одну степень, с удалением на два уровня — на две, и т.д. Разумеется, вводились и градации в зависимости от того, знали или не знали сослуживцы об исходном преступлении, и тем более от того, в чем, собственно, преступление состояло - в простой служебной ошибке, злоумышлении, в сознательном и притом корыстном действии.
Общеобязательные установления лин
Если танские люй сохранились практически полностью, пусть и с какими-то разночтениями, то установления других трех групп, к сожалению, были почти целиком утеряны.
В случае с общеобязательными установлениями лин, однако, положение удалось отчасти исправить. Два основных фактора способствовали тому, что уста¬


524 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
новления лин времен Тан ныне оказались доступны: во-первых, выдержки из них чрезвычайно часто и пространно цитировались в китайских источниках того времени, и, во-вторых, танские лин, так же как и танские люй, послужили образцами для многих сопредельных стран, в частности для Японии, и в Японии они сохранились.
Например, в самом кодексе «Тан люй шу и» танские лин процитированы, причем достаточно связно и пространно, более полутора сотен раз. На них, как на авторитетное предписание относительно того, как надо жить, ссылались творцы уголовных законов, обосновывая закрепление уголовного наказания за поведение, нарушающее содержащиеся в лин предписания, т.е. суля кару за то, как жить не надо. И, кроме того, на общеобязательные установления зачастую было просто удобно сослаться, характеризуя то или иное официальное поведе- ние либо ту или иную официальную структуру - вместо того чтобы заново описывать их своими словами. Здесь и указания на то, что, «согласно общеобязательным установлениям о чиновниках правоохранительных ведомств, на откуп от смертной казни отводится 80 дней, от ссылки - 60 дней, от каторги - 50 дней, от наказания тяжелыми палками - 40 дней, от наказания легкими палками- 30 дней». Или на то, что, «согласно общеобязательным установлениям, тем, кто занимает служебные должности 5-го ранга и выше или имеет наградные должности 3-го ранга и выше, полагается личная охрана и домашняя стража»; на то, что, «согласно общеобязательным установлениям, 50 дней работы совершеннолетнего тяглого мужчины могут идти в зачет налогов и повинностей соответст- вующего года и полностью избавить от них»; на то, что, «согласно общеобяза- тельным установлениям о семейном хозяйстве, при подозрении на притворство возраст и состояние определяют, исходя из внешнего облика»; на то, что, «согласно общеобязательным установлениям, „семь причин" для выдворения жены таковы: первая - бездетность, вторая - распутство, третья - неуслужливость по отношению к свекру и свекрови, четвертая - длинный язык, пятая - вороватость, шестая - ревнивость, седьмая - неизлечимая болезнь»; на то, что, «согласно общеобязательным установлениям о конюшнях и пастбищах, на всех пастбищах доля потерь от смертей разнообразных животных ежегодно определяется из сотни голов. Допустимая убыль верблюдов составляет 7 голов, мулов - 6 голов, коней, быков, ослов, черных баранов - 10, а белых баранов- 15». Эти примеры можно множить и множить, и все они, пусть и фрагментарно, относительно хаотически, содержат интереснейшую конкретную информацию о том, как, по каким конкретным правилам день за днем жила страна на всех своих уровнях, во всех своих ипостасях: и в государственных учреждениях, и на работе, и в семейном быту.
Чего стоит, например, ссылка на общеобязательное установление, данная в статье, предусматривающей наказание за празднование свадьбы в ту пору, когда отец, мать либо дед или бабка по мужской линии находятся в тюрьме за совершение какого-либо преступления. Наказание за такой брак варьировалось в зависимости от того, насколько тяжким было преступление пребывающего под


Глава 1. Танское законодательство
525
следствием старшего родственника по прямой восходящей линии, - ибо от тя- жести преступления зависела тяжесть наказания преступника, а уж от нее на- прямую зависел уровень скорби, которую надлежало испытывать в такой период потомку, вместо того чтобы весело стремиться к личному счастью. Одно и то же веселье, поскольку оно могло идти вразрез со скорбью различных уровней, способно было демонстрировать различные уровни аморальности. Если тот, кто находился в тюрьме, совершил наказуемое смертью преступление, новобрачный получал 1,5 года каторги; если тот, кто заключен в тюрьму, совершил преступление, наказуемое ссылкой, наказание новобрачному уменьшалось на одну степень (т.е. до одного года каторги). Если же предок находился в заключении из-за преступления, наказуемого каторгой, наказание за свадьбу было 100 ударов тяжелыми палками. Если брак этот заключался не по своей воле, а согласно повелению того самого отца или деда по мужской линии, который находился в тюрь- ме, вина за такое поведение на врачующегося не возлагалась - ведь он не шел на поводу у собственных страстей, а послушно выполнял волю предка. Но далее в статье лаконично говорится: «Однако, согласно общеобязательным установлениям, нельзя устраивать свадебный пир». Другими словами, жениться можно, но веселиться - нет; и это последнее ограничение вводилось именно общеобязательным установлением.
Колоссальная работа по вычленению подобного рода ссылок и цитат из всего круга доступных китайских источников, а также их последующему структурированию с учетом структуры сохранившихся японских лин была предпринята именно в Японии. Корпус цитат удалось дополнить еще и разрозненными текстами некоторых оригинальных лин, обнаруженных археологами, и сформировавшийся в результате свод, собранный Ниида Нобору и опубликованный в 1933 г., стал бесценным источником сведений о танских законах группы лин.
При ознакомлении с общеобязательными установлениями возникает поразительная картина тотально регламентированной жизни, большинство объектов которой постоянно снабжено статусными и функциональными маркерами. Со- временному человеку попытка ввести жизнь в предписанные для всех единые, вдобавок - весьма жесткие - рамки может показаться безумной или по меньшей мере безумно бесчеловечной. Но если вспомнить, что ее целью было, во-первых, стремление уподобить мелочную, сумбурную суету людей великой и неизменной гармонии мироздания, для того чтобы и сами люди могли наслаждаться тем же покоем, той же неизменностью, которые свойственны мирозданию, а во- вторых, создать положение, при котором всякий знал бы сразу, с кем и при каких обстоятельствах его столкнула судьба, чтобы не запутаться и по неведению или торопливости не совершить каких-то неподобающих нарушений, - становится очевидно, что ничего иного танским законодателям просто не оставалось.
Например, если на дороге встречались чиновники разных рангов, то чиновник 4-го ранга обязательно должен был выйти из экипажа или сойти с коня при виде чиновника 1-го ранга. Но в рамках тогдашних представлений соблюдение этого правила вовсе не было самодурством или проявлением невообразимой


526 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ III-X вв.
кичливости начальства. Напротив, это было стремлением соблюсти глобальную корректность, всеобъемлющую регулярность даже в мелочах и тем избавить людей от утомительной, суматошной неразберихи. А чтобы, например, указанное правило не осталось пустым звуком и могло бы реально работать, необходимо было создать положение, при котором все эти чиновники с первого взгляда могли бы опознать ранг, а то и место работы друг друга. Это влекло за собой столь же строгую регламентацию одеяний, экипажей, состава почетного эскорта.
В лин не предусматривалось наказаний за их нарушение; в отличие от люй, это были предписывающие установления, а не перечисление предугадываемых нарушений с установлением эквивалентных мер возмездия. Зато в самих люй имеется специальная статья за несоблюдение лин, согласно которой того, кто нарушил общеобязательное установление, содержащее некое предписание или некий запрет, надлежит наказать 50 ударами легкими палками. В случае нарушения внутриведомственных установлений ши уголовный закон также предусматривал наказание, но более легкое - 40 ударов легкими палками.
Этим, впрочем, дело не исчерпывалось, поскольку некоторые лин, особо важные для поддержания наглядного порядка в социуме, были, что называется, «равнее прочих». Могло оказаться так, что специальная уголовная статья предусматривала за их нарушение более тяжелое наказание. Согласно танскому кодексу, «всякий, кто возвел или изготовил дом, постройку, экипаж, одеяние, предмет утвари или вещь, равно как могильный холм, каменное изваяние в виде животного и тому подобное в нарушение общеобязательных установлений, наказывается 100 ударами тяжелыми палками».
Сам текст статьи о нарушении лин вводит немаловажную оговорку: «...имеется в виду, что в общеобязательном установлении содержится запрет или предписание, а в уголовных установлениях за их нарушение не предусмотрено определенного наказания». Это значит, что наказание 50 ударами легкими палками за нарушение общеобязательного установления назначалось только в том случае, если запрет или предписание, введенные данным лин, не были повторены в каком-либо виде текстами статей уголовного кодекса и за них не было назначено специально оговоренного наказания.
Часто бывало наоборот. В «Тан люй шу и», например, отмечается: «Согласно общеобязательным установлениям, те, кто направлен к месту службы, получают время, отведенное на сборы. Тот, кто по истечении срока еще не отправился, за один день наказывается 10 ударами легкими палками. За каждые последующие 10 дней наказание увеличивается на одну степень. Увеличение наказания ограничивается одним годом каторги». В лин же по этому поводу говорится: «Всем провинциальным чиновникам, получившим назначение, предоставляется отпуск на сборы. Если место назначения расположено в пределах 1 тыс. ли - 40 дней, если в пределах 2 тыс. ли - 50 дней, если в пределах 3 тыс. ли 60 дней, если в пределах 4 тыс. ли - 70 дней, если более чем в 4 тыс. ли - 80 дней». Таким образом, данное общеобязательное установление содержит предписание, но за нарушение этого предписания, если оно было кратким по времени, было пред¬


Глава 1. Танское законодательство
527
усмотрено наказание менее 50 ударов легкими палками, а если затягивалось, наказание могло серьезно превысить то, что предписывалось за нарушение общеобязательного установления.
Создание танских лин происходило, по всей вероятности, одновременно с созданием уголовных установлений люй, хотя по понятным причинам отражению этого процесса уделялось меньше внимания. В «С!инь 丁ан шу» работа над л просто упоминается вместе с работой над люй. Например: Гао-цзу, вступив на престол, «повелел... ревизовать и отредактировать установления люй и установления лин». Или: «В 4-м году эры У-дэ снова повелел... заняться написанием установлений люй и установлений лин».
Если вспомнить давнее противостояние концепций управления при помощи морали и управления при помощи законов, которые затем, слившись, породили синтетическую концепцию, согласно которой мораль и законы представляли собой лишь две стороны единства сродни стихиям ян и инь, можно сказать, что в какой-то мере двуединая система люй и лин стала правовым воплощением этого единства. Мораль побуждает действовать правильно и подсказывает, в чем должна выражаться эта правильность, а закон подкрепляет требования морали страхом наказания за их несоблюдение, если моральные побуждения пасуют перед корыстью, эгоизмом или простой небрежностью и необразованностью, из- за которых человек пусть и хотел, да не сумел быть «хорошим».
Общеобязательные установления являлись предельно формализованным и стандартизованным воплощением побуждений морали, вводили добродетельно правильное поведение в строго определенные и высочайше санкционированные рамки (собственно, это и делало их морально-организационным концентратом). Чиновников в учреждениях ровно столько, сколько надо для оптимального выполнения дел. Каждый из них получает в соответствии со своим рангом ровно такое жалованье, которое справедливо. Каждая семья получает ровно столько земли, сколько ей надо, и ведет хозяйство наилучшим предписанным образом. Каждый человек носит траур по родственникам строго определенным образом, с точным учетом близости родства, чтобы ни в коем случае проявления скорби по дальним не могли сравниться с проявлениями скорби по близким. Уголовные же установления постоянно стояли рядом в полной боевой готовности на случай, если по небрежению или тем более из корысти либо по злобе кто-то решался нарушить нормы структурирующей морали, и потому в люй предусмотрены наказания за случаи и сверхштатного назначения чиновников, и нарушения норм землепользования, и нарушения требований траура.
Конечно, строгой параллельности этих двух рядов не было и быть не могло. Прежде всего потому, что далеко не все требования морали можно формализовать. Более того, не могли быть формализованы ее главные требования. Общеобязательными установлениями незачем было, например, предписывать не уби- вать, не воровать, не поджигать соседский дом или, скажем, не дырявить водозащитные дамбы - но огромная часть уголовных установлений посвящалась наказаниям нарушений именно норм морали, обеспечивающих элементарные вза¬


528 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
имные гарантии в обществе. Однако там, где мораль поддавалась количественному исчислению, как, например, в случаях с наделами земли или сроками траура, или точному маркированию, как в случаях с одеяниями, без лин оказывалось невозможно обойтись, и тогда люй и лин действительно становились двумя взаимодополняющими элементами бинарной совокупности.
Нормативные установления гэ
Относительно двух других видов установлений - нормативных и внутриведомственных -известно гораздо меньше, потому что они практически не сохранились. Есть лишь узкий круг цитат в источниках да несколько случайно сохра- нившихся, археологами найденных фрагментов - и то о некоторых из них до сих пор идут споры, является ли данный отрывок без начала и конца отрывком, скажем, гэ или нет.
В танское время работа над нормативными установлениями велась по меньшей мере столь же интенсивно, что и работа над люй и лин. Как отмечается в «Синь Тан шу», уже во 2-м году эры У-дэ, т.е. на второй год царствования первого императора Тан, обнародовали новые гэ в 53 статьях, посвященные различным преступлениям чиновников, наказания за которые не могли отменяться или облегчаться амнистиями. В 3-й год эры Кай-юань (713-741) изданы гэ периода Кай-юань, а в 25-м году того же периода - новые гэ из 1 тыс. статей. В среднем в первой половине правления династии Тан сборники новых нормативных установлений издавались каждые 10-15 лет. Затем, в связи с перманентным кризисом, в котором оказалось Танское государство, все процессы правотворчества, по-видимому, затормозились, в том числе и этот. Во всяком случае, применительно к позднему периоду правления Тан упоминания о пересмотрах тех или иных видов установлений в династийных историях перестают мелькать так, как это происходило при описаниях первых десятилетий эпохи Тан.
Базой для нормативных установлений являлись императорские указы. Поток их был нескончаем; повеления Сына Неба, подразделенные на несколько иерархических уровней в зависимости от затрагивавшихся в них тем, были единственной формой реагирования высшей власти на любые изменения обстоятельств, на любые новые события в империи или на ее границах. Время от времени массив указов просеивали, чтобы выделить решения и предписания, которые имели более или менее долгосрочный характер. Их компилировали, и так возникали сборники нормативных установлений. Многие указы, послужившие базой для тех или иных нормативных установлений, связаны с внесением временных поправок к установлениям люй и лин.
В танском уголовном кодексе, хоть и значительно реже, чем установления лин, цитируются и гэ. Например: «Согласно нормативным установлениям, даосские монахи и монахини, самовольно надевавшие мирскую одежду, должны быть возвращены в мир». Или: «Согласно нормативным установлениям, даосский мо¬


Глава 1. Танское законодательство
529
нах, распространяющий учение, ходя от двери к двери, наказывается стоднев- ным тс少шгу»; термин тс少ггш американский исследователь танского уголовного пра_ ва У.Джонсон разъясняет как сидение в цепях в пустом внутреннем дворе монастыря и переписывание текстов сутр, по пять страниц в день. Или: «Согласно нормативным установлениям, всякий варвар, взявший ханьскую женщину в жены или наложницы, не может забрать ее с собой, возвращаясь в варварские пределы».
Кроме того, в кодексе предусмотрены и предписания, проясняющие правовую работу с самими нормативными установлениями, например: «Всякий раз, когда выносится приговор к наказанию, необходимо полностью привести текст уголовного, общеобязательного, нормативного или внутриведомственного установления с прямыми указаниями». Или: «Всякий раз, когда приговор к наказанию был вынесен указом или Высочайшим распоряжением, он является лишь мерой для данного момента и не должен рассматриваться как нормативное установление, дарованное навечно. Приводить его впоследствии для определения наказания... нельзя».
Пожалуй, самым знаменитым нормативным установлением является фрагмент, обнаруженный археологами среди манускриптов из Дуньхуана. Фигурирующее в нем установление гэ предназначалось для исполнения в провинциях их правоохранительными органами. Содержание документа и связанных с ним вариантов установления подробно излагает крупнейший западный синолог Д.Твитчетт (Twitchett D.) в специально посвященной этому работе. Документ датируется 705 г., он предписывает ужесточение наказания за изготовление фальшивой монеты. Исходный императорский указ был провозглашен в 682 г., его издание было вызвано кризисом в сфере денежного обращения, с которым правительство пыталось бороться, в частности, ужесточая меры против фальшивомонетчиков. Основанное на данном указе нормативное установление, отрывок из которого известен, относится к 737 г. Он приведен в уголовном кодексе следующей после Тан Сунской династии. Все три варианта (682, 705 и 737 гг.) предписывали санкции против изготовителей фальшивой монеты и дополняли соответствующую статью танского уголовного кодекса. Сама эта статья назначала изготовителям фальшивой монеты наказание ссылкой на 3 тыс. ли, а если изготовление еще не было завершено - двумя годами каторги.
Указ 682 г. разделялся на две части: в первой речь шла о наказании самих фальшивомонетчиков, во второй - об ответственности главы семьи, членов соседской ячейки и пятидворки, связанной круговой порукой, а также нечиновных глав местной низовой администрации. Первую часть исправили несохранив- шимся указом, изданным в промежутке между 682 и 705 гг. Исходный указ 682 г. утяжелял наказание главного преступника: ссылка на 3 тыс. ли заменялась удавлением, а для сообщников предусматривалась ссылка с дополнительными каторжными работами - одна из пяти особых ссылок, которую в начале эпохи Тан ввели вместо членовредительского наказания отсечением пальцев правой стопы. Согласно найденному фрагменту нормативного установления 705 г., наказание,


530 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
предусмотренное в уголовном кодексе, дополнялось лишь тем, что собственность семьи главного преступника следовало конфисковать, а также тем, что все чиновники, замешанные в преступлении, лишались права на отмену наказания взамен на лишение должности и права на откуп от наказания. Текст из сунского кодекса снова предписывает смертную казнь удавлением, предваряемую 100 ударами тяжелыми палками. Д.Твитчетт заключает, что гэ 705 г., видимо, отражает временное изменение закона, которое затем было отменено, и такое предположение хорошо согласуется с тогдашней политикой относительно изготовления фальшивой монеты: предписания были сильно смягчены за несколько лет до 705 г. и ужесточены после 717 г.
Данный пример как нельзя лучше иллюстрирует роль нормативных установлений. Они не подменяли уголовные установления, они не служили материалом для последующих пересмотров уголовного кодекса, которые шли своим чередом совершенно независимо от издания конкретных указов или сборников нормативных установлений. Это были документы разных уровней.
Составлявшие уголовный кодекс установления люй, равно как и общеобязательные установления лип, хотя их и можно было пересматривать при последовательных редактурах соответствующих уложений, изменялись не потому, что ситуация в стране требовала каких-то экстренных мер, но потому, например, что изменились представления о человеколюбии - как, скажем, в случаях с заменой удавления отсечением пальцев правой стопы, а того, в свою очередь, ссылкой и дополнительными каторжными работами. Изменения в люй и лин вносились тогда, когда изменялись представления о конкретных проявлениях справедливости.
А на изменения во внешнем, бренном мире отвечали нормативные установления, которые служили посредниками между великими принципами права и требованиями текущего момента. Именно нормативные установления не давали танскому закону окостенеть и оторваться от жизни, позволяли государству быстро и гибко реагировать на то, что составляло злобу дня. Но при этом они не должны были мешать базовым принципам сохраняться во всей их вечной красоте. И очень характерно, что, как отмечает Д.Твитчетт, нормативные установления могли действовать на протяжении даже десятилетий без особых изменений, но они все равно не включались в люй или лин.
Внутриведомственные установления ши
В статье кодекса, предусматривавшей наказание за нарушение общеобязательных установлений, вводилось и наказание за нарушение установлений внутриведомственных. За нарушение установлений ши，содержащих какое-либо предписание или какой-либо запрет, по уголовным законам полагалось 40 уда- ров легкими палками. То есть статьи люй обязательно устанавливали наказания за нарушение предписаний, содержащихся в них самих, предписаний лин и пред¬


Глава 1. Танское законодательство
531
писаний ши. Только за нарушения гэ в уголовном кодексе не назначено наказаний. Это дало возможность Д.Твитчетту предположить, что все установления гэ содержали карательные санкции за нарушение каждого из них, так, как это было, скажем, в случае с гэ, посвященным изготовлению фальшивой монеты. Упоминания нормативных установлений в уголовном кодексе скорее подтверждают это предположение: здесь и назначение принудительного возвращения в мир монахов, которые оделись в мирское, и назначение стодневного куши странствующим проповедникам, уже отмечавшиеся выше. Если это действительно так, изоморфизм 1/яь-л«-подобных двуединств закон-мораль, люй-лин и гэ-ши становится особенно наглядным.
Правда, некоторые ссылки на нормативные установления, сделанные в самом уголовном кодексе «Тан люй шу и», отчасти размывают эту стройную картину, хотя прямо и не противоречат ей. Судя по ним, порой гэ были ближе скорее не к уголовным, но к общеобязательным установлениям и уточняли не первые, но вторые, а следовательно, не могли включать карательных санкций. Например: «Если в нормативных и в общеобязательных установлениях не предусмотрено для данного учреждения таких штатных единиц, но на них произведены назначения, это называется назначением, когда не полагалось назначать». Наказание же за такое преступление определялось отдельной статьей уже уголовного кодекса и зависело от числа неправильно назначенных: за одного человека наказание -100 ударов тяжелыми палками, за каждых последующих трех человек на- казание увеличивалось на одну степень и при 10 назначенных достигало предела -двух лет каторги. Упоминавшееся выше нормативное установление, вводящее запрет на отъезд за рубеж вместе с мужьями китаянок, вышедших замуж за варваров во время пребывания тех в Китае, содержит следующее уточнение: «Прибывшим ко двору варварам разрешается оставаться на жительство, тогда им можно брать жен и наложниц. Но если тот, кто взял жену или наложницу, возвращается с нею в варварские пределы, закон предусматривает наказание за нарушение Высочайшего распоряжения». За само же нарушение Высочайшего указа или распоряжения кодекс назначал наказание двумя годами каторги.
И все же действительно представляется наиболее вероятным, что нормативные установления в целом служили дополнениями и уточнениями к уголовным установлениям, а внутриведомственные установления в целом - дополнениями и уточнениями к установлениям общеобязательным. Родство лин и ши несомненно уже потому хотя бы, что в статье кодекса, вводящей наказание за их нарушение, они перечисляются рядом как нормы однотипные, неразрывно связан- ные функционально и лишь несколько различавшиеся по статусу: наказание за наруш已ние лна одну степ已нь тяжелее，чем за нарушение ггш. Значит, лw« не- сколько важнее ши.
Работа танских юристов над установлениями этого вида была столь же интенсивной, сколько и над иными положениями. В «Синь Тан шу» отмечается, например, что одновременно с уже упоминавшимся пересмотром уголовных установлений, сведшимся к замене 92 наказаний смертной казнью ссылкой и


532 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
71 наказания ссылкой - на каторгу, составлялись и внутриведомственные установления ши, группы которых предназначены точно для каждого из учреждений столицы, равно как и для каждого из столичных подразделений гвардии императора.
В уголовном кодексе «Тан люй шу и» цитат из внутриведомственных установлений хотя и меньше, чем цитат из установлений общеобязательных, но гораздо больше, чем из установлений нормативных. Например: «Согласно внутри- ведомственным установлениям, в заступающих на дежурство [дворцовых] стражах все, от рядового гвардейца и выше, распределяются и назначаются по местам выполнения вверенных служебных обязанностей наличным начальником данной гвардии». Но тут же вводится и наказание за нарушение этого установления, куда более тяжелое, чем предписанное за нарушение ши уже не раз упоминавшейся статьей 449, а именно: «Если вразрез с внутриведомственными ус- тановлениями некто распределил назначения не в соответствии с вверенными служебными обязанностями или порядком очередности, или самовластно передал своего подчиненного кому-либо в подчинение либо использовал в другом месте как обслугу, в любом из этих случаев он наказывается 100 ударами тяжелыми палками». Или: «Во внутриведомственных установлениях Военной палаты предписано: если во время похода умер командующий корпусом, жертвуется 30 двойных штук шелка, если заместитель командующего - 20 двойных штук шелка, если комендант - 10 двойных штук шелка». Или: «Согласно внутриведомственным установлениям Палаты церемоний, у чиновников 5-го ранга и выше одеяние фиолетовое, а у чиновников 6-го ранга и ниже - красное».
Информация, содержащаяся в ши, крайне разнородна, но это и понятно - они не представляли и не могли представлять собой связного текста, но были набором конкретных норм, затрагивавших относительно маловажные темы. Это было что-то вроде уставов или правил внутреннего распорядка - словом, сухие и точные описания конкретных действий, которые должны предпринимать по тому-то и тому-то случаю служащие того или иного учреждения. За отступление от таких описаний полагалось наказание: либо 40 ударов легкими палками согласно основной на сей счет статье уголовного кодекса, либо, если специальные статьи кодекса предусматривали за данное нарушение наказание более тяжелое, -согласно специальной статье.
Лучше, чем по коротким цитатам из «Тан люй шу и», природу внутриведомственных установлений можно представить себе по переводу обширного фрагмента ши, найденного в Дуньхуане. Этот перевод в качестве приложения приво- дит в своей специально посвященной установлениям ти статье Д.Твитчетт. Данная подборка внутриведомственных установлений прямо адресована одно- му-единственному учреждению - водному отделу, или отделу водоустроения, Палаты общественных работ. Но, как видно из содержания документа, его предписания адресовались не только центральному аппарату отдела, но и специальным водоустроительным учреждениям определенных местных единиц. Вот вы- держки из этого перевода.


Глава 1. Танское законодательство
533
«На всех главных каналах, вода которых используется для орошения, везде, где есть шлюзы, следует воздвигать из камней или бревен боковые стены, с тем чтобы их укрепить. Плотины не следует строить непосредственно на канале».
«Там, где есть главный канал, используемый для орошения, и где уровень воды низок, а уровень земли высок, плотины непосредственно на канале строить не следует. Разрешается строить шлюзы, чтобы забирать воду из высоких мест вверх по течению. Все шлюзы должны строиться под надзором должностных лиц округов и уездов, и их нельзя строить по частной инициативе. Малые ответвления каналов там, где земля высоко, а уровень воды низок, разрешается в надлежащий период временно перекрывать, с тем чтобы оросить землю... Когда вода достигнет всех, полив нужно прекратить. Первая обязанность властей - обеспечивать, чтобы вода распределялась поровну всем, и они не должны быть пристрастны и несправедливы».
«На реке Фэньшуй в уезде Хэси округа Тунчжоу простым людям разрешается пользоваться водой для орошения с 1-го дня 4-го месяца до 30-го дня 7-го месяца...»
«Когда транспортные корабли из разных округов на пути к Великому зернохранилищу на Север проходят через Внутренний парк Цзыюань, если они остаются там на ночь, один или два человека должны оставаться на борту сторожами, а остальные могут отдыхать вне корабля».
Таким образом, внутриведомственные установления ши представляли собой точные, дотошные, детальные инструкции, составленные отдельно для каждого из упоминаемых в них пункта или района, с учетом его специфики, рельефа, иных природных условий, его стратегического значения, населения данного района и его занятий.
Конечно, подобные задачи не могли быть решены при помощи общеобязательных установлений лин, которые задавали общие для всей империи правила игры. Ведь чиновники всех уездов и округов, как упомянутых в приведенных выше цитатах, так и любых иных, получали жалованье и должностные поля по одним и тем же, одинаково увязанным с рангами нормам, носили платье одинакового покроя и цвета, получали отпуска равной длительности по случаю смерти родственников или совершеннолетия отпрысков. Но что именно им конкрет- но надлежало делать, надев эти одинаковые одеяния и получив одинаковое жалованье, как благоустраивать порученные им административные единицы, как заботиться о вверенном им и потому подвластном им простом народе - это для каждого конкретного случая описывали ши. Общеобязательные и внутриведомственные установления представляли собой единый комплекс административных законов, но первые являлись повсеместно и в равной мере применяемыми общими правилами, тогда как вторые обычно трактовали дела, связанные с отдельными территориями и разделением полномочий и ответственности между отдельными, часто низовыми учреждениями.


534 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
Глава 2
Наука и техника
Астрономия и астрология
Астрономия {тяньвэнь - букв, «небесные узоры/знаки», или тяньвэнъсюэ - «учение о небесных узорах») в Китае изначально тесно связана с астрологией. Одной из главных ее задач было удовлетворение потребности государства в изучении космических и метеорологических явлений, которые, по тогдашним представлениям, служили знаками, посылаемыми Небом правителю. Император располагал «небесным предопределением» (тя"ьлш"，《Небесный мандат»)，бла- годаря которому наделялся правом выполнять функции посредника при распределении небесной благой силы (дэ) в Поднебесной. Именно на основе небесных знамений происходила смена династий, считалось, что, если правитель потерял связь с силой дэ, Небо посылало предзнаменование его народу. В результате астрономия оказалась в положении сугубо государственной науки, и ею запрещалось заниматься частным образом.
Археологи установили, что астрономические знания на территории Китая развивались с древности, солярные и лунарные символы и орнаменты, имеющие характерные числовые закономерности, связанные с лунным календарем, находят в росписях на керамике неолитической общности Яншао (V-III тыс. до н.э.). Китайская традиция относит зарождение астрономии к периоду правления мифического совершенномудрого государя Яо? который, как о том повествуется в конфуцианском каноническом сочинении «Шу цзин» («Канон [исторических] писаний»), послал двух братьев Си и двух братьев Хэ в разные концы Поднебесной, где они должны были проводить наблюдения Солнца, Луны, пяти планет и звезд.
Следующий этап развития астрономии соотносят с эпохой Шан-Инь (XVII-XI вв. до н.э.). В письменных текстах, сохранившихся от второй половины этой эпохи (цзягувэнь, «письмена на черепашьих панцирях и костях животных», в русскоязычной научной терминологии -«надписи на гадательных костях»), опознаны пиктограммы (протоиероглифы), являвшиеся на- званиями звезд и созвездий, а также календарные знаки. Они же позволяют предположить ведёние записи небесных явлений, в первую очередь солнечных затмений. Начатая в эту эпоху практика письменной фик-
Измерение одним из братьев Си тени при летнем солнцестоянии с гномоном и шаблоном тени гномона {позднецинская гравюра)


Глава 2. Наука и техника
535
сации небесных явлений не прекращалась во все последующие исторические периоды, образуя самый длинный, почти непрерывный ряд астрономических записей, не имеющий аналогов ни в какой другой цивилизации.
В эпоху Чжоу (XI-III вв. до н.э.) астрономическим явлениям уделялось большое внимание, что связано, в том числе, с обстоятельствами прихода к власти чжоуской династии путем низложения правящего дома Шан-Инь. В ряде текстов содержатся указания на то, что военно-политическое противостояние иньских и чжоуских властей сопровождалось астрономическими аномалиями. Анализ письменных свидетельств в соотнесении с новейшими палеоастрономическими знаниями позволил сделать вывод, что в текстах есть указания на «парад планет», имевший место в 1059 г. до н.э. при последнем иньском царе - Чжоу-сине (ок. 1075 - 1056 гг. до н.э.). Названное «собрание пяти звезд/планет (усин) в [созвездии] Палата (Фан)»? это астрономическое событие как раз и было воспринято чжоусцами как указание на передачу им Небесного мандата. Все их после- дующие военно-политические действия точно совпадают с новыми астрономическими аномалиями. Всплеск активности Вэнь-вана по созданию антииньской коалиции произошел после полного лунного затмения (1052 г. до н.э.). У-ван начал поход против Шан-Инь, когда Юпитер вошел (1046 г. до н.э.) в созвездие Чжуняо («Красная птица»). Выяснилось, что «парад планет» имел место в 1593 и 1576 гг. до н.э.? что совпадает с традиционными датами прихода к власти династий Ся и Шан-Инь соответственно. То есть это астрономическое событие, происходившее приблизительно раз в 500 лет, могло ассоциироваться в сознании китайцев со сменой правящего режима, что и послужило одним из истоков концепции Небесного мандата. Возникновение подобных ассоциаций возможно, разумеется, только при условии довольно высокого уровня развития астрономических знаний, ведения постоянных астрономических наблюдений и их письменной фиксации. Неоспоримых доказательств существования данной формы астрологии при Шан-Инь, а тем более в доиньский период пока что нет. Но косвенными свидетельствами ее существования служат приведенные выше легенды о происхождении астрономических знаний. На зачатки астрологии в древнейших слоях китайской культуры указывают также архаические астральные культы - почитание созвездий во главе с Северным ковшом (Бэйдоу, Большая Медведица). И наконец, в чжоуских текстах неоднократно упоминается и об иньских, и о сяских «книгах», т.е. о текстах, созданных вне традиции цзя- гувэнь, что может указывать на возможность ведёния астрономических записей.
Еще в самом начале эпохи Чжоу по приказанию основателя чжоуской династии У-вана построили первую исторически достоверную китайскую обсерваторию. Она находилась на юго-вос-
Фрагмент надписи на гадательных костях (цзягувэнъ), расшифрованной в качестве сообщения о появлении новой звезды


536 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
точной окраине современного Лояна (в то время г. Лои, воздвигнутого Чжоу-гуном, младшим братом У-вана), поэтому ее прозвали «чжоугунской обсерваторией». Также в эту эпоху возникает большинство традиционных астрономических концепций и были определены все необходимые для составления точного календаря числовые отношения и константы. В ту же эпоху намечается алгебраический характер китайской астрономии: образность геометриче- ской астрономии и строительство геометрических моделей планетарных движений были ей чужды. Это впоследствии смогло оградить китайских астрономов от многих ошибок, свойст- венных западной астрономии, так как они базировались лишь на практических числовых данных.
Начиная с эпохи Хань (III в. до н.э. - III в. н.э.) астрономические явления изучались весьма регулярно. При дворе была учреждена должность «великого историографа-аст- ролога» {тайшигун), в обязанности которого входило ведение исторической хроники, составление астрологических прогнозов и уточнение календаря с учетом календарных констант, нумерологических значений чисел, выкладок «концепций стихий» (усин) и музыкальных тонов, традиций предшествующих дина- стий и географического положения столицы. Так как астрономия была сугубо официальной наукой, астрологические анналы записи хранились в императорских архивах и служили основополагающими материалами для соответствующих трактатов - «Трактаты о небесных узорах», которые нормативно присутст- вуют в «стандартных историях». Первое такое сочинение под названием «Тянь гуань шу» («Трактат о небесных явлениях») входит в труд Сыма Цяня «Ши цзу». В «Трактате о небесных узорах» в «Хань шу» Бань Гу описывается способ вычисления синодических периодов планет и предсказания затмений. При Поздней Хань жил старший современник Клавдия Птолемея (90/100-165/168), выдающийся ученый Чжан Хэн (78-139), который внес заметный вклад не только в астроно-
Башня-обсерватория Чжоу-гуна в Гаочэнчжэне
Крышка лакового ларца с небесной картой. Около 433 г. до н.э.


Глава 2. Наука и техника
537
мию? но и в географию, механику и сейсмологию. Полные тексты его сочинений утрачены, но отрывки из них сохранились в книгах других китайских авторов.
В эпоху Шести династий насущность астрономических наблюдений повысилась, так как в них искали знамения для подтверждения политических притязаний вновь создаваемых династий и легитимности государственных перево- ротов. Поэтому астрономическая мысль обогатилась рядом новых наблюдений и идей. Так, живший в III в. астроном Ян Вэй указывал, что солнечные и лунные затмения могут быть полными и частичными. В разработанном им «Календаре эры Цзин-чу» (Цзин-чу ли, 237 г.) в каждом предсказании затмения учи- тывались градусы затмения и определенный сектор диска, в котором должен был произойти первый контакт светлой и темной частей. При составлении этого календаря впервые учитывался «драконический» месяц. «Драконический» месяц - промежуток времени между двумя последовательными прохождениями Луны через один и тот же (восходящий или нисходящий) узел орбиты в ее движении вокруг Земли. Базируясь на этих достижениях, создатели календарей последующих эпох обеспечили высокую точность своих исследований. В 462 г. Цзу Чунчжи (429-501) дал определение для «драконического» месяца- 27,21223 дня, которое отличается только на 0,0001 от числа, полученного современными астрономами. Цзу Чунчжи также известен своими исследованиями по определению значения тропического года. Тропический год - время, за которое происходит полная смена времен года, например, промежуток времени между двумя последовательными прохождениями Солнца через точку весеннего равноденствия (в современном исчислении равен 365,242196 дня). Для установления тропического года необходимо знать точное время зимнего солнцестояния. Но отсутствие заметного различия в ежедневной длине тени, измеренной в течение дня зимнего солнцестояния, и невозможность установления точного часа солнцестояния мешали китайским астрологам. Цзу Чунчжи улучшил технику наблюдений; он растянул свои измерения тени на промежуток в 24 дня с целью получить среднее значение. Большие изменения в длине тени могли наблюдаться в дни, достаточно отдаленные от зимнего солнцестояния, это способствовало успеху новой методики Цзу Чунчжи. Его «Календарь эры Да-мин» {Да-мин ли) устанавливает тропический год в 365,2428 дня, что практически совпадает с современными показаниями.
Помогли Цзу Чунчжи в создании календаря исследования, сделанные ранее Юй Си (281-356). В его книге «Ань тянь лунь» («Суждения об устройстве небес»), написанной между 326 и 343 гг.? подтверждается феномен изменения точки зимнего солнцестояния. До конца I в. до н.э. китайские астрономы считали


538 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
положение этой точки неизменным и определяли как находящееся вблизи а Козерога. Понимая, что солнечное «небесное движение» отличается от его «ежегодного вращения», Юй Си предложил подход, «имею- щий дело с небесами как с небесами и с годом как с годом». Он был первым в Китае, кто стал использовать понятие прецессии (колебания оси вращения Земли) и установил ее величину - в один градус в каждые 50 тропических лет. Чуть позже открытия Юй Си понятие прецессии стали применять при создании календарей, например календарей Хэ Чэнтяня и Цзу Чунчжи.
Хэ Чэнтянь (370^47) вслед за Юй Си произвел исследование прецессии и установил ее скорость в один градус за каждые 100 лет. Он применил это открытие при составлении «Календаря эры Юань-цзя» (Юанъ-цзя ли), обнародованного в 443 г. Также в этом календаре учтены разработки Хэ Чэнтяня по определению дня начала месяца. Он предложил сделать первым днем каждого месяца день, когда Солнце и Луна оказываются на одной долготе отсчета, исходя из средней продолжительности синодического месяца (синодический месяц - промежуток времени между двумя последовательными одинаковыми фазами Луны, например новолуниями). Его предложением в V и VI вв. пренебрегли, и только в 619 г. его учли разработчики «Календаря у-инь» (в название включены циклические знаки). Но официально оно не было принято вплоть до 665 г.5 когда вошел в употребление «Ка- лендарь эры Линь-дэ» (Линь-дэ ли).
В начале V в. Цзян Цзи (IV-V вв.) предложил метод вычислений расположения Солнца, основанный на данных о движении Луны, которые можно получить исходя из анализа лунных затмений. Используя такую информацию, он смог довольно точно установить позицию Солнца в день зимнего солнцестояния. В VI в. Чжан Цзысинь обнаружил неравномерность видимого движения Солнца по эклиптике. Проживая в течение 30 лет в уединении на острове, при помощи ар- миллярной сферы он производил наблюдения над Солнцем, Луной и пятью планетами и определил, что Солнце медленнее всего движется во время летнего солнцестояния, а быстрее всего - во время зимнего солнцестояния. В моменты весеннего и осеннего равноденствия Солнце движется со средней скоростью.
Не остаются в стороне от общего развития и астрономические инструменты. Так, приблизительно в 500 г. Цзу Гэн (ок. 450 - 520) изготовил бронзовый прибор, в котором были объединены гномон и горизонтальная линейка для измерения длины тени. По форме эта линейка представляла собой прямоугольную площадку в основании гномона, на которой он и крепился. Гномон - вертикальный предмет (стела, колонна, шест), позволяющий по наименьшей длине его тени определить угловую высоту Солнца. Был известен в Китае в VII в. до н.э. и чаще всего представлял собой вертикально установленный шест высотой около 1,5-3 м.


Глава 2. Наука и техника
539
Математика
Математика {суаныиу - букв, «правила счета», шусюэ - «учение о счете») развивалась в Китае в течение длительного времени и достигла расцвета к XIV в. Но после знакомства с европейскими учеными-миссионерами традиция прервалась, многие открытия были забыты. Лишь спустя время при обработке древних текстов выявлялись жившие иногда за тысячи лет до европейских китайские создатели тех или иных математических теорий.
Зарождение математики древние легенды Китая приписывают мифическому правителю-мудрецу Фу Си. Разработка же основ «учения о числах» приписывается Ли Шоу, легендарному министру Хуан-ди (Желтого владыки). Следующий этап, исходя из преданий, относится к XI в. до н.э.? когда Чжоу-гун ввел в оборот систему «девяти вычислений» (цзюгиу). Согласно конфуцианской канонической книге «Ли цзи» («Записки [о правилах] благопристойности», «Книга ритуа- лов») и другим древним сочинениям, при Западной Чжоу (XI-VII вв. до н.э.) пользовались примерами умножения, напоминающими современную таблицу умножения, которые назывались цзю-цзю (букв, «девять на девять») по первой паре множителей. Однако самый ранний текст с такими примерами, дошедший до нас, относится к IV в. до н.э. и помещен в «Гуань-цзы» («[Сочинение] учителя Гуаня»), где собраны документы, связываемые с государственным деятелем, реформатором и мыслителем Гуань Чжуном (ум. 645 г. до н.э.). Окончательно отредактированное не ранее II—I вв. до н.э.，это собрание включает тем не менее тексты, большинство которых восходят к концу чжоуской эпохи. Есть там документы если и не созданные самим Гуань Чжуном, то воспроизводящие его мысли и, шире, идеи, относящиеся к эпохе Чуньцю и к началу эпохи Чжаньго. Бла- годаря конфуцианству математические знания и обучение им вошли в набор 《шести искусств» (л/о ")，т.е. стали обязательными для любого образованного человека. Концепцию «шести искусств» полностью воплотили в педагогическую практику при ханьском У-ди: известно, что в основанном при нем высшем государственном образовательном учреждении (Тайсюэ) математика входила в набор учебных дисциплин.
Существенный вклад в развитие национальной математики внесли и представители «школы Mo» (моцзя, моизм), основоположник которой - Mo Ди (ок. 468 - ок. 376 г. до н.э.) являлся не только крупным государственным деятелем и теоретиком общественно-политической мысли, но и инженером (занимался сооружением фортификационных построек), активно пропагандировавшим естествен- но-научные знания. В IV в. до н.э. в этой школе попытались разработать основы геометрии, геометрические теории. Однако из-за практического характера китайской математики, которая в основном имела целью решение проблем бюрократической системы, данный опыт не оказал заметного влияния на дальнейшее развитие математики как науки.
Самым ранним китайским сочинением, отражающим математическую проблематику, считают «Чжоу би суань цзин» («Канон расчета чжоуского гномона»).


540 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ III-X вв.
Задача
«надломленного бамбука» из книги «Цзю чжан суань шу»
Первые надежные даты, связанные с ним, относятся к I в. до н.э.? однако, судя по форме и содержанию, его нельзя считать ханьским. Скорее всего, сочинение восходит к эпохе Чжаньго. В нем впервые в китайской литературе упоминается формула, соответствующая теореме Пифагора, используются дроби, обсуждаются методы их умножения, деления и нахождения общих знаменателей. Процедура извлечения квадратных корней не излагается, но по контексту этой книги ясно, что квадратные корни уже использовались во время ее создания. Помимо математической части она содержит часть, посвященную астрономии и астрономическим вычислениям.
Появление чисто математического сочинения относится к эпохе Хань - это «Цзю чжан сюань шу» («Правила счета в девяти разделах»). Эта работа демонстрирует богатый математический материал и высокий уровень знаний китайских ученых того времени. Скорее всего, она является систематизированным собранием математических изысканий предшествующих эпох. Считается, что первую часть этой работы выполнил Чжан Цан (ум. 152 г. до н.э.)5 занимавший пост первого министра при основателе империи Хань Лю Бане (Гао-цзу，206— 195 гг. до н.э.). Вторую редакцию данного сочинения осуществил Гэн Шоучан, министр при ханьском императоре Сюань-ди (73^-9 гг. до н.э.). Данная работа состоит из 246 задач, для каждой из которых даются числовой ответ и правило; изложены правила операций с дробями, извлечения квадратных и кубических корней; применения арифметических и геометрических числовых прогрессий; решения систем уравнений; вычисления площади различных фигур и объема различных тел. «Цзю чжан сюань шу» стала в Китае наиболее авторитетной из всех математических книг на протяжении многих столетий, к этому сочинению обращались ученые, комментировали его, добавляя объяснения и новые примеры решения задач. Наиболее важный из сохранившихся комментариев приписывают математику Лю Хуэю (ок. 220 - 280). В том виде, который этому сочине- нию придал Лю Хуэй, оно вошло в собрание «Суань цзин ши шу» («Десять книг счетного канона», или «Математическое десятикнижие»), составление которого
Доказательство теоремы Пифагора в комментариях к «Чжоу би суань цзин»
去*如勾析處 則如Ä折桷#弦 >通長如殷弦和


Глава 2. Наука и техника
541
было начато в VI в. Чжэнь Луанем (VI в.)? продолжено в VII в. Ли Чуньфэном (602-670) и закончено в XI в.
Развитие математики в эпоху Хань привело к выделению ее в самостоятельную дисциплину. За III-VI вв. было создано еще около десятка приобретших известность математических книг. Среди них, во-первых, «У цао суань цзин» («Счетный канон пяти ведомств», «Математический трактат пяти ведомств»), составленный в IV в. и предназначенный для обучения чиновников необходимым математическим знаниям. Предположительно именно эта книга является самой ранней, в которой присутствует запись цифр не иероглифами, а штрихами, повторяющими расположение счетных палочек. Счетные палочки издавна выполняли в Китае функции простейшей счетной машины. Наиболее известный текст, в котором упоминаются счетные палочки, - это «Дао дэ цзин», где в параграфе 27 есть фраза: «Умеющий считать не использует счетных палочек». С начала эпохи Хань упоминания о палочках стали довольно частыми. По мере рас- пространения бумаги китайские математики все чаще записывали свои вычисления, используя штрихи.
Отдельного упоминания заслуживает также «Сунь-цзы суань цзин» («Счетный канон Сунь-цзы»)? приписываемый математику Сунь-цзы? жившему в VI- V вв. до н.э.? но, по мнению большинства историков китайской математики, созданный именно в III-V вв. В нем представлены правила работы со счетной доской, изложен способ решения в целых числах неопределенных уравнений пер- вой степени, приводятся сведения о геометрической прогрессии и содержатся метрологические таблицы, сыгравшие важную роль в развитии учения о десятичных дробях.
В эпоху Шести династий творили такие выдающиеся теоретики математики, как названные выше Лю Хуэй и Чжао Цзюньцин (III в.). Последний в комментариях к «Чжоу би суань цзин» осуществил первое в истории китайской математики письменное доказательство теоремы, известной в европейской науке под на- званием теоремы Пифагора. В данном труде эта теорема определена как «метод гоу-гу», объясняется алгебраически и посредством чертежа. Доказательство отличается от доказательства Евклида и совпадает с доказательством индийского математика Бхаскары (1114 - ок. 1178). Чертеж, созданный Чжао Цзюньцином, представляет собой квадрат, построенный на гипотенузе (с). В квадрат вписаны четыре прямоугольника, у которых совмещаются меньший (а) и больший (Ь) катеты. При этом остатки на больших катетах (b-а) образуют стороны маленького квадрата, находящегося в центре чертежа. У Чжао Цзюньцина чертеж был окрашен: маленький центральный квадрат - в желтый цвет, а окружающие его прямоугольники - в красный. Площадь большого квадрата можно представить как сумму площадей четырех треугольников и маленького квадрата: с2 二 2аЬ+ (Ь — а)2. Из этой формулы и получается известное соотношение между сторона- ми прямоугольника: с2 = 2ab+b2 - 2аЬ+а2 = Ь2+а2.
Лю Хуэю, жившему в царстве Вэй периода Троецарствия (больше о его жизни ничего не известно), принадлежат три произведения: комментарии к «Цзю чжан


542 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ III—X вв.
Иллюстрация Дай Чжэня к книге «Цзю чжан суань шу», объясняющая разработанный в 263 г. Лю Хуэем метод расчета приблизительного значения тс
Ли Чуньфэн
суань шу» (263 г.); «Хай дао суань цзин» («Счетный канон морского острова») и, предположительно, не утраченное впоследствии сочинение «Лу ши цици ту» (《Изображения наклоняющихся сосудов писцов-иш из Лу>>). В комментариях к《Цзю чжан суань шу» с помощью инфинитезимальных методов Лю Хуэй вы- числял площадь геометрических фигур: круга, призмы, пирамиды, тетраэдра, клина, цилиндра, конуса и усеченного конуса. Он сделал первые теоретические шаги, снабдив объяснениями алгоритмические правила из《Цзю чжан суань шу». Впервые там упоминается и об использовании «метрологических дробей». Метрологические дроби — дроби в десятичной системе исчисления, прообразы современных десятичных дробей, возникшие благодаря операциям с десятичной системой мер и весов. Во времена Лю Хуэя метрологические дроби еще не получили широкого распространения, однако позже они начинают все чаще упоминаться в источниках. Также в этих комментариях дано геометрическое обосно- вание метода извлечения корней. «Хай дао суань цзин» - специальное сочинение по практической геометрии. Состоит из девяти задач на определение расстояния до недоступного объекта и его размеров (высота острова над уровнем моря, сосны, башни, ширина городской стены, реки, глубина ущелья, ямы) посредством применения прямоугольного треугольника и его свойств. Все задачи снабжены правилами решения и ответами. В дошедшем до нас тексте《Хай дао суань цзина» нет никаких чертежей, но не исключено, что изначально они имелись. Лю Хуэй оформил его как 10-й раздел «Цзю чжан суань шу» под названи- ем, одноименным применяемому в книге методу —《двойная разность» ㈣"ча). В этом методе используется отношение двух измеренных разностей, полученное на основе подобия прямоугольника.
В историю китайской математики вошли имена тоже названных выше ученых Цзу Чунчжи и Цзу Гэна, отца и сына соответственно. Первый известен тем, что получил значение числа к, лежащее между ЗД415926 и ЗД415927, за счет вписывания в окружность многоугольников с 12 288 и 24 576 сторонами. Дан- ной теме посвящена его работа «Чжуй шу» (《Правила исправлений»), возможно,
圃田孤
4
徠囲摹相之筹分之播之褲
澳涂龙等三爲之一速荄f ，然策Й蘩米牛一則滿滿竞 i： 夭薄玖t外也青大令Ж г 立Д十與方令畢方想牛 ; 法El筋充四青通因Äg
щ
3風徑
т
ш周
明二
率二
失乃
其昶
實氏
夹之
т
申率
與并
祖密
氏率
ZA
豹痒


Глава 2. Наука и техника
543
Рисунок абака из книги «Суань фа тун цзун»
(«Все главное о методах счета»), написанной Чэн Давэем в 1593 г.
написанная в соавторстве с сыном. После редактирования Ли Чуньфэном (в 656 г.) она вошла в сборник книг для подготовки к специализированным эк- заменам на чиновничью должность, но позднее была удалена из программы испытаний ввиду ее сложности. Следует пояснить, что в начале эпохи Тан было учреждено специальное столичное учебное заведение -Счетное училище (Суаньсюэ), в котором проводили отдельный экзамен на ученую степень «по- стигший счет» (минсуанъ). Цзу Гэн предложил более точный способ вычисления объема сферы, а одна из примененных им теорем более чем через тысячу лет, в 1635 г.? была доказана итальянским математиком Бонавентурой Кавальери (1598-1647) и получила название «принцип Кавальери». Вместе с тем разработки перечисленных математиков остались вне магистрального русла эволюции математических знаний, где по-прежнему доминировал практический аспект, заданный «Цзю чжан суань шу».
С эпохи Шести династий начинается комментирование математических трудов, результатом которого стало обоснование некоторых правил. Однако эти обоснования трудно назвать доказательствами, которые имелись в «Началах» Евклида, так как полностью отсутствует система аксиом. Эти комментарии основывались на системе решения конкретных задач, однако эти решения были корректны и в общих случаях. В это время помимо математических правил и уравнений развивались и инструменты, употреблявшиеся для счета. Для этого в Китае кроме упоминавшейся выше счетной доски и счетных палочек употреблялся абак {чжусуаньпань - букв, «пластина с шариковыми счетами», чжусуанъ - «шариковые счеты»). Абаком это устройство называется потому, что имеет некоторое сходство с европейским счетным устройством, возникшим в Древней Греции. Китайский абак представляет собой деревянную раму с рядами стержней (проволок или веревок), на которые нанизывались костяшки в виде приплюснутых шаров. Самой древней работой, в которой упоминается абак, является трактат «Шу шу цзи и» («Заметки для потомков о правилах вычислений»), который приписывается Сюй Юэ (ок. 160 - 227) и снабжен комментариями, написанными приблизительно в 570 г. Чжэнь Луанем, который, возможно, и был истинным автором трактата. Чжэнь Луань также известен как один из составителей и комментаторов компендиума математических знаний для официального преподавания и сдачи государственных экзаменов. Также он написал труд «У цзин суань шу» («Правила счета в „Пятиканонии44»), который стал частью «Суань цзин ши шу» и построен как комментарий к имеющим то или иное математическое содержание цитатам из сочинений, входящих в «У цзин» («Пятиканоние»).
I章速货法二
新头iîs大佶汝я-чёш锔
4—ф
法之未位 法之苜位
I之末位每次位下位>
爲前隹上位
师1
о凡二至九栗位者用此逋f霣以$法呼九九合ÄH-J1.I 十钛身言如隔位1省用为餘老原


544 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ III—X вв.
Химия, алхимия, медицина, ботаника и биология
Современное понятие химии - хуасюэ («учение о превращениях») появилось в Китае лишь в середине XIX в. До этого развитие комплекса знаний, соответствующих европейскому понятию «химия», шло в двух направлениях. Первое- прикладная химия, которая использовалась в домашнем хозяйстве и ремесле. Вторым направлением была алхимия, первые упоминания о которой относятся ко II в. до н.э. Это направление соединяло теорию и эксперимент, но основывалось на таких традиционных китайских понятиях, как пневма-z/i/, силы инь-ян, пять элементов (усин), и имела своей главной задачей достижение бессмертия. Алхимия делилась на «внешнюю» (еай-дань) и «внутреннюю» (нэй-данъ). Первая предполагала изготовление эликсиров бессмертия в лаборатории с помощью использования химических реакций. Вторая - алхимия, которая в процессе развития и под влиянием буддизма подразумевала создание эликсира в самом теле адепта. В данном разделе рассматривается лишь «внешняя» алхимия, которая занималась понятиями, сходными с современными понятиями химии и физики. В процессе изучения такой алхимии, принимая разнообразные препараты как биологического, так и химического происхождения, адепт стремился к омоложению организма и продлению жизни. Самыми главными препаратами считалось золото и киноварь (HgS). Путем химических реакций китайские алхимики пытались получить препараты, которые, исходя из их символики, а не химических свойств, продлевали бы жизнь. Чтение таких алхимических текстов затруднено из-за несоответствия названий химических элементов и реакций, ис- пользуемых в них, с общемировыми.
В химико-алхимической сфере в Китае создан большой массив литературы, только малая часть которого исследована. Самый важный блок алхимической литературы представлен в собрании даосских канонов «Дао цзан». Важно помнить, что алхимия развивалась вместе с даосизмом, и постепенные изменения в теории обретения бессмертия (перенесение акцента на духовные практики) замедлили темпы ее эволюции.
Традицию алхимии принято возводить к лаборатории, устроенной по августейшему повелению при ханьском У-ди? в которой фатии («маг», «мастер методов») Ли Шаоцзюнь предпринял первые опыты по получению лабораторного золота, считавшегося необходимым ингредиентом снадобий для достижения вечной жизни. Пер- вым теоретиком еай-дань признан Вэй Боян (ок. 100 - 170), традиционно считающийся автором трактата «Чжоу и цань тун ци» («Единение триады, согласно „Чжоуским
Вэй Боян


10. «Дорога духов» из танского императорского некрополя Цяньлин 11. Статуя воина из Цяньлина (высота ок. 6 м)


12. Танская погребальная пластика (музейная экспозиция)
13. 14, 15. Статуэтки «красавиц». Конец VII в. Провинция Шэньси


16, 17. Статуэтки «красавиц». Начало VIII в. Окрестности Лояна 18. Воин. Начало VIII в. Провинция Шэньси 19. Чужеземный торговец. Начало VIII в. Сиань


20,21,22. Статуэтки верблюдов и коня. Керамика, трехцветная глазурь. VIII в. 23. Чужеземный музыкант, играющий на тотнс-пипа.
Керамика, трехцветная глазурь. VIII в. Окрестности Сиани


29. Росписи из усыпальницы принца Идэ 30. Росписи из усыпальницы принца Чжанхуая. Сцена охоты


тмшмм^шт
Mt i * mm
31. 	Пещерный монастырь Могао (Дуньхуан). Фрагмент стенописи пещеры № 428. V-VI вв.


32. 	Пещерный монастырь Могао (Дуньхуан). Фрагмент стенописи пещеры № 272. V-VI вв.
33. 	Пещерный монастырь Могао (Дуньхуан). Скульптурно-живописный декор пещеры № 427.
Эпоха Суй


34. Стенописное изображение Амогхапаши Локешвары из пещерного монастыря Могао (Дуньхуан). Конец эпохи Тан


35. Сцена охоты в росписях Могао (Дуньхуан). Начало VI в. 36. Пейзажная сцена в росписях Могао (Дуньхуан). Начало VI в.


Храмовая скульптура буддийских художественных школ
37. 	Шаньдун. Стоящий Будда. Раскрашенный известняк, золочение. Высота 120 см. Северное Ци
38. 	Шаньдун. Бодхисаттва (фрагмент стелы). Раскрашенный известняк, золочение.
Высота 36 см. Восточное Вэй
39. 	Шэньси. Торс бодхисаттвы. Известняк. Высота ПО см. Эпоха Тан
40. 	Шаньдун. Голова Будды. Раскрашенный известняк, золочение. Восточное Вэй — Северное Ци


41. Бодхисаттва Гуаньинь и Небесный царь. Шелк, роспись. Эпоха Шести династий


Глава 2. Наука и техника
545
переменам66»). Впрочем, многие синологи полагают, что дошедший до настоящего времени текст сочинения создан гораздо позже. Трактат охватывает широкие области естественно-научного знания, от эмбриологии и эротологических методик до физики. В частности, упоминаются зажигательные зеркала, многие химические термины, употребляется алхимическая фразеология.
Самым известным теоретиком и практиком «внешней алхимии» является Гэ Хун, о котором подробно сказано в главе об истории даосизма. Добавим, что в его сочинении «Баопу-цзы» алхимические практики трактуются в главах 4? 11 и 16, причем последняя полностью посвящена изготовлению лабораторного золота, а глава 11 - фармакологии. Гэ Хуну принадлежит первая систематизация алхимических знаний и разного рода химической и алхимической информации. Например, в главе 4 Гэ Хун описал более полусотни рецептов снадобий бессмертия, отдельные компоненты которых поддаются современной химической интерпретации. Там сказано, в том числе, об окиси свинца (РЬО)? т.е. неочищенной селитре. Среди даосских деятелей, являвшихся одновременно и учеными- естествоиспытателями, особое место принадлежит шанцинскому патриарху Тао Хунцзину, в трудах которого тоже содержится немало сведений по химии и алхимии. Он первым дал развернутое определение свойству магнетита (магнитного железняка) притягивать железо. Ученые Китая начиная с VI-III вв. до н.э. ин- тересовались его свойствами, а с IV-V вв. китайцы производили своего рода тестирование качества магнетита посредством подвешивания на куски этой породы разных металлических предметов. По Тао Хунцзину, превосходнейшего качества магнетит должен удерживать несколько железных ножей общим весом в один-два цзиня (при династии Лян цзинь был равен примерно 0,223 кг) или вереницу из более десяти игл. В другом месте своих сочинений этот автор сообщает, что хороший магнетит удерживает вереницу из трех-четырех игл.
Традиционная китайская медицина (чжунъисюэ) тоже развивалась в тесном взаимодействии с идеями обретения вечной жизни, а ее истоки уходят в глубину тысячелетий. Ныне считают, что среди пиктограмм на «гадательных костях» есть знаки, передающие понятия иглоукалывания и целебных прижиганий. Одной из стержневых концепций китайской медицины исходно являлись представления о единстве всех физиоло- гических процессов, происходящих в организме человека, и об их корреляции с мировыми процессами, движением по «пяти фазам» и соотношением мировых начал инь и ян. Эта концепция лежит в основе древнейшего теоретикопрактического сочинения по медицине «Хуан-ди нэй цзин» («Канон Желтого императора о внутреннем»). Его наиболее древние части написаны, возможно, в начале эпохи Чжаньго, но окончательное формирование канона произо-
Ретортовый дистиллятор ртути (из «Тянь гун кай у» - «Использование даров неба/природы» [1637] Сун Инсина)


546 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ III—X вв，
5. сердце 〇-п
шло в III в. до н.э. Труд СОСТОИТ из двух частей: «Су вэнь» («Вопросы о простом») и «Чжэнь цзин» («Канон иглоукалывания»), переименованной в VIII в. в «Лин шу» («Ось духа»). С III в.《Су вэнь» считался утраченным, но в VIII в. его восстановил, а может быть, и дополнил Ван Бин (ок. 710 - 805). В данном труде не только каждый из органов человеческого организма четко соотносится с одной из «пяти стихий», но и законо-
Схема соотношения человеческих органов мерности их взаимодействия - «взаи- с «пятью стихиями» (пояснения к схеме: мопорождение» (сян-шэн), «взаимопо-
Д -дерево, М - металл, П - почва, корение» (сян-кэ) - распространяются
О-п - огонь-правитель, В - вода, на все группы органов. В результате
О-м-огонь-министр) заболевания трактуются как следст¬
вие «избыточности» какой-либо стихии. Идеи, заложенные в «Нэй цзине», получили дальнейшее развитие в «Хуан тин цзине», который можно было восприни- мать и использовать в качестве и даосского теоретического сочинения, и руководства по прикладной медицине. В прямом контакте с этой традицией развива¬
лась медицинская ицзинистика - методология использования для целей диагно- стики и лечения системы «символов и чисел» «И цзина».
Относительно изолированную медико-культурную традицию составляет учение о макробиотике (кит. яншэтиу, сокр. яншэн - «искусство пестования жизни»). Идеи «пестования» (ян) относятся к числу важнейших теоретико-практи- ческих разработок китайской мысли. Оно реализуется в онтологическом, психотехническом и медико-физиологическом аспектах: «пестование природного ес¬
тества», «пестование тела», «пестование воли», «пестование ума»; все они пред- полагают духовное и физическое самосовершенствование личности. В рамках даосской традиции эти идеи объединены в целостный идейно-практический комплекс，истоки которого в их теоретическом ракурсе восходят к главе 3 («Ян шэн») «Чжуан-цзы». К концу эпохи Чжоу существовал развитый комплекс практик (легший в основание и собственно даосских методов обретения бессмертия), включающий гимнастику, дыхательные упражнения, медитации, медицинские (массаж, диетологические установки) и сексуальные практики. Все они подробно изложены в текстах на шелке и бамбуковых планках, найденных в усыпальнице из Мавандуй (окрестности г. Чанша, Хунань). Для эпохи Шести династий важнейшим сочинением по «искусству пестования жизни» правомерно считать трактат «Ян шэн лунь» («Рассуждения о пестовании жизни») мыслителя и литератора Цзи Кана (223-262/263), который активно занимался и соответствующими практиками. В IV в. главным теоретиком «искусства пестования жизни» считали Чжан Чжаня, автора трактата «Ян шэн яо цзи» («Собрание важнейшего во вскарм-


Глава 2. Наука и техника
547
圓候六輸法
«Изображение шести этапов колеса Учения» из трактата «Хуэй мин цзин» Лю Хуаяна - пример даосско-буддийского взаимодействия: вхождение в надкосмическое бытие представлено как создание в теле адепта «колеса Учения»
Изображение дыхания «киноварным полем» - одной из практик «пестования жизни»
ливании жизни»), в котором суммированы сведения по десяти важнейшим, по мнению автора, компонентам яншэн. Сам трактат не сохранился, однако цитаты из него приведены в «Ян син янь мин лу» («Записи о вскармливании природы и продлении жизни») Тао Хунцзина, еще одном фундаментальном сочинении в русле данной традиции. К проблемам макробиотики обращался и Гэ Хун: в «Баопу-цзы» дано, в том числе, описание лечения на расстоянии посредством «испускания пневмы», хорошо известного современным мастерам цигун. Гэ Хун также особо подчеркивал значение дыхательных практик для ускорения алхимического процесса.
Немалую лепту в《искусство пестования жизни» внесли н буддийские деяте- ли. Так, индийский миссионер Бодхидхарма, считающийся основателем школы чанъ (чанъ-цзун), дополнил яншэн некоторыми теоретическими и практическими элементами индийской йоги, в том числе приемами медитации. Кроме того, ему приписываются и динамические методы: именно он, согласно китайской традиции (хотя на этот счет имеются сомнения), обучил монахов боевым приемам, легшим в основу шаолиньского ушу (боевого искусства). Его также считают автором «И цзинь цзин» («Канон об изменении связок-сухожилий»), почитаемого шаолиньскими монахами и мастерами яншэн.
Буддистов в Китае часто привлекала практика даосской алхимии, известно несколько видных буддийских деятелей, являвшихся также и теоретиками и практиками алхимии. Интерес к «искусству пестования жизни» проявляли Тань- луань и Хуэйсы, с которыми связывают развитие учения о Чистой земле и возникновение китайско-буддийской школы тяныпай (тянътай-цзун) соответственно. Существует легенда, согласно которой Таньлуань специально встречался с Тао Хунцзином и перенял от него учение яншэн. Однако Бодхидхарма не одобрял такие практики, полученные от даосов, и Таньлуаню пришлось сжечь сочи- нения по «искусству пестования жизни», подаренные ему шанцинским патриар¬
六候圓第二
分開佛祖源頭路
I片膀成六候 大道從中出I
到雾掘樂城消息呼來往她歸


548 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ III—X вв.
Рисунок фигуры с отмеченным на ней правосторонним ручным меридианом, соединяющим акупунктурные точки
хом. Тем не менее впоследствии Таньлуань сам создал несколько трудов на данную тему, в которых наряду с традиционными есть и ряд методик, разрабо- танных им самим. Хуэйсы тоже активно занимался даосскими практиками «внешней» и «внутренней» алхимии, в частности, культивировал методы «плавки киноварной [пилюли]» (лянъданъ), бывшие частью ян- шэн. Сближение даосских и буддийских знаний благодаря переводу индийских медицинских сочинений обогатило китайскую медицину новыми для нее натурфилософскими и антрополого-физиологическими представлениями. К числу важнейших таких новаций относятся концепции «четырех стихий/элементов» (земли, воды, огня и воздуха) и «четырех жидкостей» (черной желчи, желтой желчи, крови и флегмы).
Шло интенсивное развитие и медицинско-практических знаний, в первую очередь пульсологии и иглоукалывания (чжэньцзю). В III в. Ван Шухэ (180/210- 270/285) создал 10-томный «Mo цзин», со временем ставший основополагающим для этих дисциплин. В данном каноне систематизированы знания о пульсе, изложенные в свое время в «Нань цзине» (《Канон трудностей»), приписываемом полулегендарному врачевателю, родоначальнику пульсологии Бянь Цяо? жившему, по одной версии, в 550-470 гг. до н.э.? по другой - в 430-350 гг. Современные исследователи предполагают, что пульсология создана в V-IV вв. до н.э. школой врачевателей, связанной с именем Бянь Цяо, которому приписываются комментарии к трудным местам «Нэй цзина», досконально отражающие пульсовую диагностику. В 265 г. врач и крупный политический деятель того времени Хуанфу Ми создал и обобщающий труд по иглоукалыванию - «Чжэньцзю цзя и цзин» («Канон иглоукалывания и прижигания»), тоже ставший настольной книгой врачей. В этом сочинении впервые применен сам термин чжэньцзю и создана обширная систематика точек, каналов и сосудов.
На стыке медицины и ботаники находится такая область знаний, как фармакология. Во II в. до н.э. появляется важный раздел литературы по ботанике - бэньцао («корни и травы»), включающий фармацевтические справочники о лечебных полезных ископаемых, животных и растениях. Растения в них описывались с точки зрения фармацевтики, но упоминаются и те, которые не использо- вались в лечебных целях. Фармакология также развивалась под определяющим воздействием идей обретения бессмертия и даосской «внешней алхимии». Обширные сведения по фармакологии содержит «Баопу-цзы» Гэ Хуна. Вместе с тем и данная дисциплинарная область ознаменовалась появлением собственных специализированных сочинений. Исключительно важен труд《Лэй-гун яо дуй» («Ответы почтенного Лэя [на вопросы о] лекарствах»), изданный в 550-572 гг. и


Глава 2. Наука и техника
549
снабженный комментариями врача Сюй Чжицая (493- 572). В китайской медицинской традиции авторство исходного текста этого трактата приписывают легендарному Лэй-гуну? «медицинскому министру» Хуан- ди. Велика вероятность того, что в действительности трактат написал некий Лэй Сяо, живший в V в.
В этом сочинении впервые предложена классификация лекарств (в основном растительного происхождения) по их действию. Выделено «десять [видов] ле- карств»: «разъединяющие» и «связывающие»; «укреп- ляющие» и «ослабляющие»;《огрубляющие» и «утон- чающие»; «высушивающие» и «увлажняющие»; «облегчающие» и «отяжеляющие». В VI в. начали практиковать культурное разведение лечебных дикорас- тущих растений. С этой целью создавались «аптекарские сады» - плантации лекарственных растений, которые обслуживались специально обученными людь- ми и находились в ведении Медицинского приказа.
Массовая миграция китайцев на Юг, вызванная частичным завоеванием страны кочевниками в IV в.? и необходимость освоения новых видов почв и сельскохозяйственной деятельности в непривычных климатических условиях привели к быстрому совершен- ствованию агрономических знаний. О достижениях в этой области можно судить по энциклопедии «Ци минь яо шу» («Важные искусства для простого народа»), созданной в 533-544 гг. ученым Цзя Сысе, жившим на Севере и служившим в тобийском государстве Северное Вэй, а затем в государстве Восточное Вэй. Он обобщил все предшествующие дости- жения китайской агрономии, включая рисоводство. Известно, что Цзя Сысе использовал около 180 сочинений по земледелию. Значительное место в его труде отводится вопросам севооборота, в частности, говорится об эффективности чередования посевов поливного риса с другими растениями. Указываются защитные меры против вымерзания растений в холодную зиму, приводятся описания различных способов борьбы с вредителями сельскохозяйственных культур, дается ряд указаний по селекции растений.
Биологические науки (в современном их понимании) исходно развивались для удовлетворения нужд экономической жизни страны. К биологическим знаниям с полным на то основанием можно отнести технику разведения тутового шелкопряда для получения шелковых нитей. Китайцы с древности знали и пчеловодство. Но, пожалуй, наиболее впечатляющими выглядят разработки способов биологической защиты растений от вредителей. Первый в мире случай при¬
徐
Цзя Сысе
(современный памятник)


550 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
менения одних насекомых для борьбы с другими описывает Цзи Хань (III-IV вв.) в «Нань фан цао му чжуан» («Доклад о травах и деревьях южных районов»), датируемом 340 г. В этом труде сообщается, что в провинции Гуандун для защиты цитрусовых плантаций от тли, клещей, пауков, жуков и других вредителей крестьяне помещали на деревьях гнезда желтых плотоядных муравьев. Чтобы муравьи могли передвигаться от дерева к дереву, между ними протягивали бамбуко- вые мостики.
Технико-рациональные знания
В эпоху Шести династий наблюдалось развитие во многих областях, связанных с технико-рациональными знаниями, в первую очередь в черной металлургии, ключевой этап эволюции которой пришелся на заключительные столетия эпохи Чжоу. Известно, что уже в IV-III вв. до н.э. в Китае функционировали подлинные горнодобывающие и железопроизводящие комплексы: сохранились данные о разработке 5270 рудных месторождений, в 467 из которых добывали медную, а в остальных - железную руду. Тогда же китайские мастера приступили к освоению технологии выплавки чугуна, что произошло необычайно рано по меркам мировой истории данной отрасли. Подобные темпы роста китайской черной металлургии во многом объясняются развитостью местного бронзолитейного производства, благодаря которому китайские мастера научились получать высокие температуры и использовать высокофосфористые добавки (в том числе и высокофосфористые руды), снижающие температуру расплава с обычных ИЗО до 950° С. От бронзолитейного производства черная металлургия восприняла и технику литья, которая в течение длительного времени преобладала в ней над кузнечным производством. В III в. до н.э. открыли способ выплавки ковкого чугуна путем его обжига, т.е. долговременного (около недели) воздействия на исходный сплав высокой температуры. Такой чугун по эластичности приближался к ковкой стали, но обладал значительно большей, чем обычный железосодержащий сплав, твердостью и прочностью. Чуть позже, во II в. до н.э” и также впервые в истории мировой черной металлургии китайцы научились получать из чугуна сталь {да-me, «великое железо»), причем по технологии, аналогичной бессемеровскому процессу, который был открыт в США в 1856 г. И наконец, в течение еще нескольких столетий (с I по III в. н.э.) они разработали спо- собы производства твердой, мягкой, ковкой и особо высококачественной стали («многосуточное железо»), которую получали посредством многократного и долговременного сплавления чугуна с ковкой сталью. В III в. изобрели новую технику ковки стали: китайские мастера поняли, что хорошее оружие можно изготов- лять, сваривая различные сорта стали, чтобы лезвие было твердым, а весь клинок эластичным. В V в. сталь нужного качества получали путем плавления предварительно выплавленной железной болванки в ванне с расплавленным железом, имеющим другой удельный вес углерода, что позволяло получить необходимое


Глава 2. Наука и техника
551
содержание углерода в стали. С этим методом сходен метод, разработанный П.Мартеном в 1864 г. В III в. стали использовать зажигательные стрелы (хоцзянь), к которым прикреплялась легко воспламеняющаяся трава, пропитанная горючими маслами с добавкой смолы. После изобретения пороха такие стрелы стали делаться с пороховым зарядом, который с помощью запального шнура поджигали перед выстрелом. При этом порох не взрывался, а медленно горел на протяжении всего полета стрелы.
В IV в. до н.э. китайцы стали использовать для отопления и освещения природный газ — вначале газовые (метановые) выбросы из пробуренных для откачки солевых растворов глубоких (более 100 м) скважин. Во II в. н.э. началось систематическое глубокое бурение для целенаправленной добычи газа. Были разработаны и специальные приспособления для контроля над горением газа. Из скважины он попадал в большую деревянную камеру, напоминающую конусообразную бочку, врытую в землю на глубину около 3 м. По подземной трубе в камеру подавался воздух. От этого большого «карбюратора» отводились трубы к коническим бочкам меньшего размера, установленным на поверхности, и от них газ распределялся по бамбуковым трубопроводам, уходящим на расстояние до 50 км от скважины. Рассказывают, что в некоторых городах Сычуани улицы освещались газовыми факелами. Газ использовался и для отопления жилищ, но как это дела- лось, пока непонятно.
Немало технических изобретений сделано в аграрном секторе. Приблизительно в 267 г. Ду Юй (222-284) изготовил механическую зернотерку, приводимую в движение энергией воды. В этом устройстве, соединяющем рычажную зернотерку с водяным колесом, использовался принцип преобразования кругового движения в возвратно-поступательное. На оси колеса с лопастями, опущенными в водяной поток, устанавливали две пары диаметрально противоположных штырей. При вращении колеса каждый штырь зацеплял рычаг с пестом, поднимая его. Опускался же он под действием собственного веса. С IV-V вв. изготовлялись «дробильные телеги» (мочэ), т.е. передвижные мельницы для обрушки риса с помощью молотков и
Пороховые
зажигательные стрелы
Водяная мельница, изобретенная в 300 г.


552 Часть IIL ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
一％зиг
/Р
А
y
«Колесница, указывающая юг» - устройство для наземной навигации
Воздушная повозка Летающая игрушка
мифических «бамбуковая стрекоза»
цзигуное
для размола пшеницы с помощью жерновов, приводившихся в действие цепным или ременным приводом от колес телеги, на которой они устанавливались.
К числу самых ярких инженерно-технических изобретений относится прежде всего «колесница, указывающая юг» (чжинанъчэ), созданная в конце V в. Цзу Чунчжи (429-501). Изобретатель использовал кузов найденной древней колесницы, на двухколесной колеснице смонтировал фигуру человека, которая независимо от направления движения колесницы указывала вытянутой рукой на юг. Это был первый навигационный механизм, в нем еще не использовался магнитный компас, а работал он по принципу обратной связи. При повороте повозки в какую-либо сторону колесо с одной стороны проходило больший путь, чем с другой, а значит, и соединенные с ним шестеренки крутились быстрее. Это вызывало поворот горизонтального колеса в противоположную движению повозки сторону ровно на такое же количество градусов, на какое был совершен поворот повозки. В итоге фигура человека не меняла своего положения и всегда указывала рукой на юг. По преданиям, такую колесницу изобрел Хуан-ди; достоверно известно, что механизм придумал Ma Цзюнь (III в.), но секрет его изготовления утратили. Многие пытались его восстановить, но получилось это только у Цзу Чунчжи.
Следует отметить достижения в области воздухоплавания. Ученые давно уже обратили внимание на пассаж из главы 15 «Баопу-цзы» Гэ Хуна, в котором говорится о «летающей повозке», сделанной из сердцевины ствола жужуба и снабженной заостренными лопастями, которые крепятся на полосах бычьей кожи. По сути, описан принцип устройства летательного аппарата тяжелее воздуха, типа планера, работающего с помощью винта. В Европе подобного рода проекты возникают лишь в XIX в. Возможность реализации «воздушной машины» с


Глава 2. Наука и техника
553
пропеллером косвенно подтверждается распространением к концу III - началу IV в. игрушки под названием «бамбуковая стрекоза». Это был пропеллер, насаженный на ось. Вокруг оси накручивался шнурок, концы которого были укреплены на гибкой перекладине, сгибающейся подобно луку. При раскручивании шнура «бамбуковая стрекоза» взлетала вверх. Высота подъема могла достигать 7 м. Китайцы прикрепляли подобный пропеллер с горизонтальной осью к воздушным змеям. Под действием воздушного потока лопасти про-
Лов рыбы
на черепаховую наживку спиннингом
пеллера вращались.
Сохранились и сведения о пилотируемом полете на воздушном змее. Рассказывается, что основатель династии Северная Ци - Гао Ян подверг гонениям оказавшуюся в его государстве тобийскую знать. Исповедуя буддизм, он захотел получить посвящение в духовный сан в Башне Золотого феникса. По древним обычаям, особым проявлением благочестия был обряд «освобождение живых существ», когда ранее пойманных птиц или рыб выпускали на волю. Но версия этой церемонии Гао Яна была совершенно иной. «Существами», которых он решил «освободить», являлись его враги, а способ, который он избрал, заключался в сбрасывании их с башни высотой более 30 м. Как сообщает официальное историографическое сочинение, он заставил заключенных прыгать с башни вниз с привязанными к спине, подобно крыльям, бамбуковыми циновками. Все заключенные погибли, но император на этом не остановился, он захотел провести эксперимент по полетам на дальние расстояния. В 559 г. он ре- гулярно использовал осужденных на смерть в качестве «пилотов» воздушных змеев, запускаемых с Башни Золотого феникса. Воздушными змеями с земли управлял посредством троса человек, который должен был максимально продлить их полет. Сообщается, что один из тобийских принцев совершил полет на расстояние около 3 км.
Из других изобретений, менее эффектных, но очень показательных с точки
зрения уровня развития технических знаний, назовем металлические стремена и спиннинговую катушку (дяо чэ). Именно китайцы первыми в мире начали использовать металлические стремена в III в. До этого при езде для ног не исполь- зовали никакой опоры, а при посадке на лошадь использовали веревочные петли. Но так как при падении в таких петлях могла запутаться нога, при езде их не применяли. Самое раннее из дошедших до нас изображений китайского металлического стремени датируется 302 г. В основе спиннинговой катушки лежал кривошипный механизм, работающий как маленькая лебедка, с помощью которой при наматывании на нее лесы подтягивают блесну или другую приманку, чтобы придать им вид движущейся рыбы. Самое раннее изображение относится приблизительно к 1195 г. и находится на картине «Рыболов на зимнем озере»


554 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ III—X вв，
художника эпохи Южная Сун- Ma Юаня (1160-1225). Первая ссылка на спиннинг имеется в сочинении «Ле сянь чжуань» («Жизнеописания бессмертных»), относящемся к IV в., история которого восходит к началу нашей эры. Таким образом, фрагмент о спиннинговой катушке мог быть написан в период I в. до н.э. — III в.
К числу существенных технологических новаций эпохи Шести династий относится также совершенствование бумажного производства. Первое внятное описание технологии изготовления бумаги было сделано в докладе трону, представ- ленном сановником Цай Лунем в 105 г., который ранее и принимали за дату ее изобретения. Однако археологические находки, сделанные еще в начале XX в.,- фрагменты писем на бумаге, обнаруженные в Хара-хото (пункт на маршруте Великого шелкового пути), - показали, что она была изобретена еще в конце I в. К середине следующего столетия бумага довольно активно использовалась в качестве писчего материала не только для частных эпистол, но и в официальной (военной) документации, и в быту (изготовление салфеток, оберток, туалетной бумаги). Однако в ханьскую эпоху бумага делалась из пеньки, тряпья и прочего вторичного сырья с добавлением к ним растительных компонентов - коры тутовника и некоторых других деревьев. В эпоху Шести династий наладили производство высокосортной бумаги на основе древесной коры, коры бамбука и тростника. Такая рецептура бумажной массы применялась и в дальнейшем, а главные бумагоделательные центры страны так и остались на Юге. В IV в. китайцы умели изготовлять и цветную бумагу. Тогда же бумага в большей степени заменила использовавшиеся до этого писчие материалы, включая шелк.
Географические знания и развитие транспортных средств
Самым значительным событием эпохи Шести династий в области географических знаний стало возникновение полноценной картографии, основоположником которой считают Пэй Сю (224-271). В 267 г. он был назначен главой Ведомства работ, и ему поручили заняться разработкой карт. В итоге он составил географический атлас из 18 листов «Юй гун ди юй ту» («Региональный атлас „Деяний Юя6С»), который, возможно, является древнейшим в мире из известных региональных атласов. В «Цзинь шу» приводится предисловие Пэй Сю к атласу. Вслед за этим трудом Пэй Сю составил карту Китая на шелке; она была настолько большой, что одному человеку было не под силу ее развернуть. Впоследствии для удобства Пэй Сю
Пэй Сю


Глава 2. Наука и техника
555
сделал ее уменьшенную копию. Ни одна из карт Пэй Сю не сохранилась. В IV в. в Китае появляется новый вид карт, отражающий религиозную космографию буддизма. Эти карты характеризуются акцентом на какой-либо сакральный объект, который находится в центре мирового континента, окруженного со всех сторон Мировым океаном. Но такие карты не получили широкого распространения в Китае.
Так как водные пути всегда имели важное значение, помимо карт появляется множество отдельных сочинений, посвященных им. Первым является труд «Шуй цзин» («Канон рек»), который не сохранился. Дошедший до нас текст с таким же названием составлен неизвестным географом, жившим не позднее периода Трое- царствия. Однако известно, что в этом атласе кратко описаны 137 рек. В начале VI в. китайский географ Ли Даоюань (465/472-527) создал «Шуй цзин чжу» («„Канон рек66 с комментариями»), увеличив объем первоначального текста почти в 40 раз.
Географические знания пополнялись благодаря путешествиям. Самым знаменитым путешественником эпохи является Фасянь (3377-422?). Уроженец северного региона Китая (Шаньси), с трех лет он воспитывался в буддийском монастыре. Желая изучить санскрит, посетить святые места, пройти обучение в индийских монастырях, в 399 г. вместе с небольшой группой паломников он отправился в Индию. Их путь туда и обратно длился 15 лет. Вначале они добрались до горы Босянцзы и свернули к берегам оз. Лобнор. Потом направились на северо-запад, перешли через Тянь-Шань, достигли долины р. Или, после чего повернули на юго-запад, снова перешли через Тяньшань, пересекли с севера на юг пустыню Такла-Макан и дошли до г. Хотан. Путь, по которому Фасянь попал из Хотана в Индию, точно не известен. На территорию Индии он вступил в бассейне р. Гилгит, притока Инда, затем отправился на юго-восток. Пройдя вниз по Инду, повернул немного на запад. Вернувшись к Инду и переправившись через него, направился к долине Ганга и дошел до его устья. Из находящейся там гавани Тамралипти он отплыл на Шри-Ланку, а потом добрался до берегов Суматры и Явы. На малайском корабле он в 414 г. возвратился в Китай. Фасянь привез в Китай множество буддийских книг, переводом которых занимался в последующие годы. Свое путешествие он описал в «Фо го цзи» («Записи о буддийских странах»), и это дало заметный толчок ки- тайским географическим исследованиям. В этом сочинении дается краткое обозрение приблизительно 30 государств Центральной Азии и Индии, приводятся ценнейшие исторические, гео-
Карта речных систем Западного Китая из «Юй гун шо дуань»


556 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
графические и этнографические сведения, часто указываются точное местоположение населенных пунктов и расстояния до других ближайших городов. Благодаря этим знаниям китайские географы смогли локализовать и картографировать многие города и государства.
Развитие географических знаний и технической мысли сопровождалось развитием транспортных средств. Наиболее существенные изменения произошли в водном транспорте. Для военных надобностей совершенствовался военный флот с переходом строительства речных флотилий к сооружению морских судов. В IV-V вв. китайский военный флот был способен совершать плавания к берегам Индокитая. В династийных историях указывается, что в середине V в. в Китае зародилось торговое кораблестроение, совершались регулярные рейсы на Яву. Развивались и методы управления кораблем, появилось новое изобретение, которое могло заменить парус при речной навигации, - гребные колеса. Первый намек на применение гребных колес на китайских судах содержится в «Нань ши» и связан с описанием проводившихся в 418 г. военных действий на воде. Описываются небольшие суда, у которых палубы были закрытыми, а паруса и весла отсутствовали. Вероятно, на этих судах установили гребные колеса, которые приводились в действие матросами при помощи ножных педалей. Благодаря тому что колеса на разных бортах могли вращаться по-разному, такой корабль легко маневрировал. Между 494 и 497 гг. Цзу Чунчжи построил «лодку в тысячу ли», которая могла проходить большие расстояния без помощи ветра и, возможно, тоже имела гребные колеса. С VI в. гребные колеса нередко прямо упоминаются в литературе.
Появился и такой экзотический вид сухопутного транспорта, как повозки с парусом. О такой повозке говорится в сочинении «Цзиньлоу-цзы» («Учитель из Золотой башни») Сяо И, будущего лянского императора Юань-ди. Сочинение представляет собой коллекцию заметок типа дневниковых записей, которые принц вел с 14 лет (с 522 г.). Там сказано о повозке с парусом, которая могла перевозить 30 человек и за день покрывала расстояние в несколько сотен ли.
Военный корабль с гребными колесами из «У бэй чжи»


Глава 3. Архитектурно-инженерное искусство
557
Глава 3
Архитектурноинженерное искусство
Теории и практики градостроения
Китайскому градостроению, начавшему формироваться еще во второй половине неолитической эпохи (V-Штыс. до н.э.), были изначально свойственны, судя по имеющимся археологическим материалам, определенные семиотические схемы. Они предусматривали расположение городского ансамбля на квадратной или прямоугольной в плане площадке и наличие центральной оси, по линии «север-юг». Однако столичный градостроительный канон оформился только в эпоху Чжоу. Его первым и наиболее целостным воплощением традиционно призна- ется г. Лои, или Ванчэн (Град царей). Заложенный, по преданию, Чжоу-гуном в 770 г. до н.э., он стал столицей Восточного Чжоу. Расположенный в правобережной зоне среднего течения Хуанхэ, на месте современного Лояна, он имел в плане строгую прямоугольную форму. Дворцовый ансамбль и правительственные учреждения, обнесенные стеной, находились строго в его центре. В стене были установлены четыре прохода, ориентированные столь же строго по че- тырем сторонам света, и 12 ворот, по три в каждой из ее сторон, причем абсолютно симметрично по отношению друг к другу и к воротам противоположной стороны стены. Магистральная ось подчеркивалась пятью воротами, через которые проходила дорога, ведущая от центральных южных ворот городской стены к южным воротам дворцового комплекса. Все здания, входившие в дворцовоправительственный ансамбль, находились либо на этой оси, либо по бокам от нее, образуя композицию, построенную по принципу зеркальной симметрии. Такая планировочная схема основывалась на древнекитайских космологических представлениях о пятичленной модели мира и месте правителя в центре мироздания.
Древний столичный градостроительный опыт обобщен в трактате «Као гун цзи» («Записи об исследовании ремесел»), созданном предположительно в V в. до н.э. Впоследствии его включили в конфуцианское каноническое сочинение «Чжоу ли» («Ритуалы Чжоу»).
В этом тексте не только утверждалось, что столица должна иметь квадратную в плане площадь, но и приводились нормативы по всем остальным планировочным и архитектурным элементам, в том числе
План Града царей


558 Часть IIL ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
fcû
€Г"
«
tt
их числовые параметры. Так, длина каждой стороны «городского квадрата» должна была составлять 9 ли (ок. 500 м), т.е. территория столицы равнялась в таком случае 81 кв. ли (ок. 18,5 кв. км). Высота стен регламентировалась в семь чжанов (примерно 14 м), и в каждой стене следовало сделать по трое ворот. Полагалось также проложить девять главных проспектов (в направлении с юга на север) и девять улиц (с востока на запад). Царский дворец помещался строго в центре столицы с его подразделением на южную и север- ную части, где находились административные и жилые здания соответственно. Перед дворцовым ансамблем следовало разместить Храм царских предков, за ним (в северной части города) - главный рынок.
Несмотря на авторитет «Као гун цзи», на протяжении второй половины эпохи Чжоу и эпохи Хань на практике применялось несколько вариантов планировочной схемы столицы. Согласно им, дворцовые ансамбли и правительственные учреждения располагались не в центре города, а смещались в его южную или северную часть. Последнее наиболее типично для столичных городов удельных царств и самостоятельных государств второй половины эпохи Чжоу. Анализ древних и раннеимперских (эпоха Хань) столиц позволяет предположить, что, несмотря на существование градостроительного семиотического инварианта, каждый новый правящий режим стремился внести те или иные изменения в планировку собственной столицы, которые, возможно, объяснялись своеобразием принятых в то время вариантов космологических представлений и государственных верований.
Тенденция обновления планировочных принципов столицы наблюдается и в эпоху Шести династий. Первой столицей, в которой попытались создать новую схему планировки, считается город Ечэн - столица удельного царства Вэй, возглавляемого Цао Цао. Сохранились письменные описания этого города, частично подтвердившиеся в ходе археологических работ 1957 и 1976-1977 гг. Ечэн занимал прямоугольную в плане площадь (в 35 кв. ли, около 17 кв. км), вытянутую по оси «север-юг» (длина с севера на юг - 5 ли, с востока на запад - 7 ли). Дворцовый комплекс располагался в северной части города. По-своему новаторским планировочным решением стало его четкое разделение на «дворцовую» и жилую части с помощью «восточно-западной» оси. Ее архитектурным воплощением являлась улица протяженностью 1 ли (около 3,5 км), пересекавшая город строго с востока на запад и дополненная проходами в восточной и западной час¬
□□□□ ишП
□вехи □□0匚1 □□□□ □□□□I
□□□□□□□ □□□□ [л
План столицы по «Као гун цзи»
План Лояна как столицы империи Поздняя Хань
倚窃猫较舒箭 砝倚砬紐窃域
玆3S铍倚


Глава 3. Архитектурно-инженерное искусство
559
тях городской стены. Семиотическими доминантами южной части Ечэна служили три улицы, идущие от трех ворот южной части городской стены. Две улицы вели к дворцовому комплексу, третья - к парковому ансамблю, создание которого тоже относится к числу новаций градостроения того времени. Он состоял из нескольких отдельных садов. Один - Парк Сокровенных островов (Сюаньчжоуюань) - воспроизводил космологическую модель. В его центре насыпали пять горок, имитирующих пять «священных пиков» (у/оэ), между которыми проложили каналы (каждый длиной около 12 км), символизирующие русла четырех рек, которые образовывали четыре заводи, воспроизводившие «четыре моря» (сыхай), находившиеся, по китайским космологическим представлениям, по четыре стороны от «земного квадрата». Другие сады, прежде всего Сад божественного гриба (Линчжиюань), уподоблялись мифической обители бессмертных. Этот сад располагался по берегам искусственного водоема, символически отож-
口，” !- 访 〇□
= 丨二]~QQ
йт卜
EDD
□□□□□□□□□□ [□□□□□ □□□□□
тп
План Ечэна
Городская стена Ечэна
дествляемого с Восточным морем, где находились волшебные острова Пэнлай.
Небезынтересный градостроительный эксперимент предприняли и в царстве У периода Троецарствия, намереваясь отстроить собственную столицу г. Цзянье (на месте современного Нанкина) по образцу Града царей. Дворцовый комплекс был размещен в центре города и обнесен стеной с пятью воротами. Центральные, южные ворота соединили с воротами в южной части городской стены с помощью проспекта длиной в 5 ли, следуя, таким образом, принципу зеркальной симметрии, а также воссоздав доминантную роль оси «север-юг». После завоевания царства У династия Западная Цзинь не пошла на полное разрушение богатого торгового города, но радикально изменила его планировку, стремясь тем самым окончательно лишить его столичного статуса. Цзянье разделили на два самостоятельных города, за одним из которых осталось прежнее название. В 313 г. Сыма Жуй (будущий первый монарх династии Восточная Цзинь) изменил название Цзянье на Цзянькан и приступил к очередной перестройке города. Императорскую резиденцию, занявшую площадь в 1 кв. км, перенесли в восточную часть города и обнесли двойной стеной. Центральную улицу сохранили, сделав ее «императорской дорогой». Примечательно, что в первые десятилетия существования в качестве столичного города Цзянькан в отличие от всех остальных


560 Часть IIL ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
городов того времени, представлявших собой укрепленные крепости, вообще не имел городской стены. Вместо нее он в 332 г. был обсажен деревьями и бамбуком.
Возводить городскую стену стали только в 378 г., а в окончательном виде ее воздвигли в конце V в. Разработчики градостроительного проекта и строители Цзянькана, пе- ред которыми стояла задача создать столичный центр не отдельного государства, царства У, а империи (каковой себя продолжало считать государство Восточное Цзинь), столкнулись с немалыми проблемами, обусловленными сложностью рельефа. В их распоряже- нии оказалась небольшая котловина, зажатая между руслом Янцзы и горными возвышенностями. К тому же по этой котловине протекали река Циньхуай и еще не- сколько речушек, впадающих в Янцзы. Тем не менее удалось сохранить требуемую прямоугольную в плане форму столицы, максимально приблизив ее к квадрату, а также «северо-южную» ось, которую довели на юге до горной местности, ставшей теперь местом проведения ряда официальных ритуальных церемоний. С севера и запада столицу окаймляла река, в изгиб которой и был вписан городской квадрат. Южная магистраль, ведущая к горам, пересекала еще одну речку - так столица оказалась под защитой природных стихий. Подобно Ечэну, город разделялся на две основные части: северную и южную, в первой находилась императорская резиденция, во второй - жилые кварталы. Морфологическую структуру южной части города вновь образовали магистральные улицы, идущие в ме- ридиальном и широтном направлениях, но принцип зеркальной симметрии был здесь нарушен из-за смещения оси к западу. В целом южнокитайский Цзянькан являет, пожалуй, первый столь выразительный пример умения китайских архитекторов и инженеров соотносить градостроительные планы с топографическими реалиями и использовать природные ландшафтные элементы.
Каждый из правящих режимов Северных династий IV в. тоже пытался построить собственную столицу, нередко размещая ее в старых городах. Одним из самых величественных «северных» городов стала, возможно, столица царства Ся. Город, располагавшийся на самом берегу реки (к западу от горного массива Хэншань, пров. Шаньси), окруженный общей внешней стеной, разделялся на восточную и западную части. Обе тяготели в плане к прямоугольнику и были обнесены собственными стенами. В стене, окружающей западную часть, находились четверо ворот, ориентированных строго по четырем сторонам света. Внутренняя стена восточного участка имела три прохода, ее северный участок был сплошным. Высота внешней стены доходила до 10 м, по четырем углам возвышались грандиозные (высотой более 30,5 м) крепостные башни.


Глава 3. Архитектурно-инженерное искусство
561
Качественно новая веха в истории «северной» градостроительной традиции и китайского столичного градостроения в целом связана с новым вариантом г. Лояна, куда в 495 г. перенесли столицу государства Се- верное Вэй. Хотя истинный облик северовэйского Лояна вызывает немало споров среди спе- циалистов, господствует точка зрения, что в его планировке окончательно утвердилась схе- Северокитайский город со стеной с зубчатыми ма, в рамках которой доминиру- украшениями {со стенописей Могао)
ющее положение занял принцип
осевой симметрии. Согласно более поздним описаниям и чертежам, город делился на северную и южную половины. Граница между ними проходила по улице, тянувшейся от западных до восточных ворот. Императорская резиденция вновь располагалась в северной части столицы, занимая площадь приблизительно в 1 кв. км, что составляло примерно 10% всей ее территории. Второй осью являлась магистраль, проходившая от южных городских ворот и делившая город на западную и восточную половины. По обе стороны от нее располагались административные здания. Всю остальную территорию южной части Лояна занимали жилые кварталы，обра- зовавшие сетку с прямоугольными ячейками, и многочисленные буддийские храмы.
Перечисленные города отнюдь не являются единственными памятниками градостроения эпохи Шести династий. Вопреки всем ее историко-политическим коллизиям, эта эпоха ознаменовалась очередным витком интенсивного градостроения. При сопоставительном анализе абсолютных показателей строительной активности (число городов, возведенных на 10 тыс. кв. км в течение столетия) выяснилось, что в III-VI вв. за каждые сто лет на единицу площади строилось примерно столько же городов, сколько в V-III вв. до н.э., считающихся временем наибольшей интенсивности градостроительства в истории Китая. Центрами градостроительной деятельности стали столичные регионы Южных династий и тобийского государства Северное Вэй, где было возведено соответственно 204 и 215 городов. Для Юга подобные масштабы градостроения объясняются процессом колонизации китайцами новых районов. Для Севера они являются еще одним весомым свидетельством стремительной трансформации недавнего племенного союза кочевых народностей в централизованное государственное образование. Более того, помимо усвоения китайских планировочных принципов «северная» градостроительная практика заимствовала немало достижений архитектуры государств Западного края, которые тоже обладали многовековыми градостроительными традициями. Эти заимствования сказались в первую очередь на облике городских стен. Они стали окаймляться по верхнему срезу ажур¬


562 Часть III，ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ III—X вв.
ными зубчатыми конструкциями. Такие конструкции восходят к архитектурным деталям (зубчатые кирпичи, венчающие городские стены), свойственным «западному» градостроению, городам сасанидского Ирана, среднеазиатских государств и полисных образований (Самарканд, Чач).
Все планировочные и градостроительные новации, появившиеся в строительной практике эпохи Шести династий, оказали существенное влияние на последующую историю китайской архитектуры, найдя воплощение в первую очередь в столице - Чанъани.
Ее история восходит к лету 582 г., когда основатель и первый монарх династии Суй - Ян Цзянь принял решение о строительстве собственной столицы. Новый стольный град решили воздвигнуть в том же районе, где некогда находилась древняя Чанъань - столица империи Ранняя Хань. Но Ян Цзянь опасался использовать само место расположения ханьской столицы, посчитав, что за восемь веков, минувших с момента ее разрушения, там накопилось слишком много негативной энергии. После много- кратных гаданий выбор пал на низину, расположенную приблизительно в 10 км к юго-востоку от древней столицы, у подножия гор Луншоушань. Принятию такого решения способствовали и практические соображения. Горы, окружавшие низину, служили естественным оборонительным рубежом. Рельеф местности и источники питьевой воды позволили создать необходимое для жизнедеятельности столицы водохранилище. Устроенное около ущелья в отрогах массива Наньшань, служившего естественным стоком горных вод, это водохранилище вмещало, по археологическим данным, до 700 тыс. куб. м воды. Городу дали новое название - Дасинчэн (Град великих свершений, или Град великого процветания). В названии содержался намек на аристократический титул Ян Цзяня, ко- торый тот имел до совершения переворота в государстве Северное Чжоу и основания собственной династии. Аналогичные названия получили императорская резиденция - Дворец Дасин (Дасингун) и ее главное здание - Палаты Дасин (Да- синдянь).
Первый этап строительства Дасинчэна продолжался шесть месяцев. К началу февраля 583 г. возвели дворцовый ансамбль, комплекс правительственных зданий и городскую стену. Тогда же определились размеры города и контуры его планировки. План будущей столицы разработал знаменитый зодчий и теоретик архитектуры того времени - Юйвэнь Кай (555-612), предложивший немало но- вых строительных решений.
При втором монархе Суй (Ян Гуане) столицу перенесли, и строительство Дасинчэна забросили. В 618 г. Дасинчэн был провозглашен столицей только что пришедшей к власти династии Тан. Тогда же городу вернули название Чанъань. С этого момента начался наиболее интенсивный этап его строительства, продолжавшийся несколько десятилетий VII в. От подлинной застройки танской


Глава 3. Архитектурно-инженерное искусство
563
Чанъани почти ничего не сохранилось. Тем не менее имеются, во-первых, ее многочисленные литературные описания в источниках танского времени и более поздних эпох, включая записи иностранцев, посетивших Китай. Важнейшим из таких источников считаются записи арабского путешественника Ибн-Ваххаба, посетившего Чанъ- ань в 815 г. Во-вторых, известна серия планов города, в том числе выгравированный на каменной стеле 1080 г. Многие детали архитектуры города прояснились благодаря археологическим раскопкам.
Чанъань занимала площадь в 84Д кв. км, которая, следуя древнейшему китайскому столичному градостроительному канону, тяготела в плане к квадрату. Общая протя- женность городской стены достигала 36 км (9721 м с востока на запад и 8652 м с юга на север), ее высота равнялась 5,3 м, толщина у основания колебалась от
3-5 до 12 м? доходя на некоторых ее участках до 20 м. Построенная в глинобитной технике, эта стена впервые в китайской инженерно-строительной практике была облицована тёсаными каменными плитами и кирпичом. В стене находилось 12 ворот, равномерно (по три в каждом) и симметрично расположенных в ее трех (кроме северного) участках и ориентированных по четырем сторонам света. Особым великолепием отличались главные, южные ворота — Врата Про- светленной добродетели (Миндэмэнь). Они состояли из пирамидальной формы глинобитного основания шириною в 18,5 м? пяти проходов и надвратной конструкции в виде здания с внешней колоннадой, увенчанного одноярусной крышей. За стеной на расстоянии 3 м находился ров шириной в 9 м и глубиной в 4 м.
Пространственно-планировочная среда Чанъани моделировалась совмещением крестообразного и осевого принципов. Принцип крестообразного построения проявляется в делении города на три главные части: «внешний город», который занимал больше половины территории столицы, образуя ее южную часть; административный район - «августейший (императорский) город», где были сосредоточены правительственные учреждения; дворцовый район - «дворцовый го- род». Последние два представляли собой фактически самостоятельные городские ансамбли. «Дворцовый город» занимал прямоугольную в плане площадь (около 2,8 км с востока на запад и 1,4 км с юга на север) и был расположен точно в центре северной части столицы, примыкая к северному участку городской стены, что и нарушило симметрию расположения северных ворот. «Дворцовый город» состоял из трех частей. Его центральную часть занимала императорская резиденция, названная теперь Дворец Великого предела (Тайцзигун). Этот архитектурный комплекс состоял из 16 отдельных строений, которые также располагались на площади, тяготеющей к квадрату. Восточную и западную части «дворцового города» (обе — в 4>орме узкого прямоугольника, вытянутого с юга
Врата Просветленной добродетели {реконструкция)


564 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
на север) занимали соответственно резиденция наследного принца - Восточный дворец (Дунгун) и Скрытые покои (Етингун) — комплекс зданий, в которых обитали императрица, наложницы и дворцовая прислуга.
К северу от Дворца Великого предела находился Западный внутренний сад (Синэйюань), обнесенный отдельной стеной и соединенный с резиденцией относительно небольшим про- ходом под названием Ворота Сокровенного (Темного) воина (Сюаньу- мэнь). В названии использовали имя духа-покровителя Севера (как особой зоны мирового пространства)- Сюаньу (Сокровенный воин).
«Августейший город» располагался к югу от «дворцового города», занимая приблизительно почти такую же по размеру (2,8 км с востока на запад и 1,8 км с юга на север) и тоже строго прямоугольную в плане территорию. Отделенный от «дворцового города» площадью (2750x435 м), он был с трех оставшихся сторон обнесен стеной. Его центральные ворота - Ворота Красной птахи (Чжуцюэмэнь), названные в честь ду- ха-покровителя Юга (Чжуцюэ), располагались прямо напротив южных (центральных) ворот «дворцового города» - Ворот Принятия милости Неба (Чэн- тяньмэнь). Ворота соединял проспект (шириной в 150 м), образующий цен- тральную ось《августейшего города》. Строго параллельно ему в восточной и западной частях этого ансамбля проходили еще по две боковые улицы. Семь параллельных улиц проходили в широтном направлении.
«Дворцовый» и «августейший» города изначально составляли фокус пространственно-планировочной среды Чанъани. Однако ее семиотическая четкость оказалась несколько размытой из-за строительства еще одного дворцового комплекса, получившего в 635 г. общее название Дворец Великого света (Дамингун). К его строительству приступили в 634 г. по желанию Ли Шиминя (Тай-цзуна), считавшего расположение прежней резиденции крайне неудачным: она находилась в низменности и не имела достаточных оборонительных укреплений. Дамингун возвели за восточным отрезком северного участка городской стены, где находился парк, заложенный при Ян Цзяне.
Реконструкция облика Дворца Великого света также произведена на основании письменных сведений и результатов многолетних (с 1961 г.) археологических работ. Окончательно отстроенный ко второй половине 660-х годов, он за- нял площадь в 3,5 кв. км, составленную в плане из двух геометрических фигур -
s::'. 麵
|:ГП
:ш_[
L..3 ШЗЭ ELjLJ
—=ЮШ Г!圆厂1圆
Z3EH3EZ1 EU ËB El EU
匚 шиосз Kc-jF inpl；i
Г"117，ГГ1 EO □□「〒.|厂—
□□ □□] Щ]ГЗ
□□口 EUES □□ [ZU
][〇
LZJlZJEZZ] ПИ [3
[жнез ганро пт
«îtrî Âïrî
План танской Чанъани


Глава 3. Архитектурно-инженерное искусство
565
прямоугольника (юг) и трапеции (северная часть). Ансамбль был обнесен отдельной стеной: длина западного участка - 2256 м, северного - 1135 м? восточного -1260 до угла, после чего стена отклонялась на 300 м на восток и затем шла строго на юг (1050 м). Южный участок стены (1674 м) являлся частью городской обводной стены. Выполненные также в глинобитной технике, стены Дамингуна имели кирпичную кладку по углам и простенкам ворот. Ширина их основания равнялась 13,5 м? в основной части - 10,5 м, а по углам, где находились сторожевые башни, увеличивалась до 15 м. На севере, западе и востоке основная стена была дополнена еще одной оградой с шириной основания в 4 м. Дамингун был настоящей цитаделью.
Территория Дамингуна распадалась на «дворцовую зону», занимавшую южную часть комплекса, и «парковую зону», занимавшую трапециевидную часть ансамбля. Архитектурной доминантой «дворцовой зоны» служил дворец Зал Сохранения изначального (Ханьюаньдянь), где проводили официальные церемонии, включая прием послов. Обращенный фронтальной частью строго на юг, он располагался в самом центре «дворцовой зоны» и по центру умозрительной оси «север-юг». Все остальные здания, входящие в дворцовый комплекс, вновь симметрично располагались к востоку и западу от Ханьюаньдянь, среди них - Палаты Парящего феникса (Сянлуаньгэ) и Палаты Отдыхающего феникса (Ци- фэнгэ). Еще один дворец - Зал Прославления правления (Сюаньчжэндянь) - находился на севере за Ханьюаньдянь, на линии, разделяющей дворцовую и парковую зоны, как бы образуя стену между ними. Фокусом планировочной среды «парковой зоны» выступал искусственный водоем - Озеро Пэнлай (Пэнлайчи). Ассоциация озера с волшебной обителью бессмертных усиливалась благодаря возведению в центре водоема каменной насыпи-островка. В «парковой зоне» находились еще три крупных строения: Зал Августейшей обители (Цзычэнь- дянь) - к югу от озера и строго на север за Залом Прославления правления; Зал Благовещего цилиня (Линьдэдянь), расположенный к востоку от озера. В его названии запечатлено очередное чудесное событие: перед входом в Ханьюань- дянь вдруг обнаружили некие отпечатки, сочтенные следами копыт волшебного существа цилиня, явление которого в мир людей расценивалось как знак царствования (или прихода к власти) истинно мудрого и добродетельного монарха. Это знамение произвело настолько сильное впечатление на императора Гао- цзуна и его окружение, что в честь провозглашенного цилиня ввели новый девиз правления (Линь-дэ). Это один из красноречивых примеров неразрывной семан- тической связи зодчества с историко-политическими реалиями и официальной религиозностью. В юго-западном углу парковой зоны находилось третье здание -Зал Троих наичистейших (Саньциндянь), в названии которого использовано даосское терминологическое словосочетание Санъ-цин (Трое наичистейших), образный титул трех высших персонажей даосского пантеона. Поэтому не исключено, что этот дворец был подобием домашнего даосского святилища императорского семейства, что полностью соответствует положению даосизма при Тан.


566 Часть IIL ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ III—X вв.
Планировка «внешнего города», южной жилой части Чанъани, соответствовала принципу осевого построения, который реализовался акцентированием оси «север-юг». Ее архитектурным воплощением являлась главная городская магистраль шириной 150 м? которая вела по абсолютно прямой линии от Врат Просветленной добродетели к «августейшему городу», где ее продолжал местный главный проспект, доходящий до южных ворот «дворцового города». Семиотическое значение городской магистрали поддерживали, подобно планировке «августейшего города», две параллельные, почти точно такой же ширины улицы, идущие к резиденции от боковых южных ворот. Такую же роль в планировке Чанъани играли и два рынка - Восточный (Дунши) и Западный (Сиши), располагавшиеся на равном расстоянии к востоку и западу от трех главных улиц. Каждый из них занимал территорию в 2 кв. км (приблизительно равную площади средневекового Лондона). В результате вся южная часть города представляла собой трехчленную и крестообразную семиотическую фигуру, построение которой подчинялось принципу зеркальной симметрии.
Костяк морфологической структуры города был образован сеткой пересекающихся под прямым углом улиц, но и этот планировочный компонент претерпел эволюционную трансформацию. Число улиц возросло: 11 - в меридиаль- ном направлении и 14 - в широтном. Длина первых равнялась 7 км, вторых- 9 км, ширина колебалась от 35 до 150 м. Улицы посыпались белым песком и обсаживались (с VIII в.) фруктовыми деревьями. По обеим сторонам проходили водосточные канавы шириной 2,5 м и глубиной 2 м. Основной ячейкой столицы служили кварталы - всего 109, включая занятые рынками, появившиеся в результате возникновения прямоугольной уличной сетки. Заселение кварталов происходило по социальному и профессиональному признакам. Знать проживала в западной (к западу от главной магистрали) части столицы, простой народ - в восточной. Наиболее густо были заселены северные кварталы, примыкавшие к административному району и рынкам. Однако независимо от достатка и общественного статуса их обитателей, каждый квартал окружала глинобитная стена высотой до 3 м? вдоль которой шла пешеходная дорожка. Грандиозность масштабов Чанъани и совершенство ее планировки, конечно же, имели целью подчеркнуть и упрочить величие и совершенство правящего режима. Тем не менее многие ее архитектурно-планировочные элементы имели и рациональный, сугубо практический смысл. Так, система квартальной застройки препятствовала стихийному строительству и облегчала полицейский надзор за столичными жителями: в каждый квартал назначался следивший за порядком в нем чиновник, ворота на ночь запирались. Разделение на западную и восточную части способствовало поддержанию системы социальной иерархии: обитатели восточных кварталов не допускались в кварталы знати. Таким образом, тайское градостроение нашло действенные способы одновременного удовлетворения и духовных, и насущных административных нужд имперской государст- венности.


Глава 3. Архитектурно-инженерное искусство
567
Конструктивно-инженерные особенности строительной практики
Об особенностях строительных техник, применявшихся в III-VI вв.? и конструктивных особенностях отдельных построек мы можем судить лишь по единичным подлинным строениям - памятникам китайско-буддийского зодчества, возведенным в камне, и по изображениям зданий, включенным в стенописные композиции. Такие композиции присутствуют в основном в росписях буддийского пещерного храма Могао. Однако следует учитывать, что в них нашла отражение исключительно «северная» строительная практика, к тому же на отно- сительно позднем этапе ее развития. От Южных династий не сохранилось ни подлинных строений, ни живописных (рельефных) или скульптурных (модели зданий) изображений.
Тем не менее не вызывает сомнений, что в строительной практике Шести династий сохранились оба ее главных приема: каркасно-столбовой метод строительства и сооружение здания на платформе-стилобате. Каркасно-столбовой ме- тод окончательно сложился в китайском зодчестве ко II-I вв. до н.э. При его применении основным конструктивным элементом строения выступает каркас, состоящий из столбов-балок и балочных перекрытий, которые принимают на себя всю тяжесть кровли. Стены в такой конструкции могут вообще отсутствовать. Положение не менялось и в тех случаях, когда наружные ограждающие элементы сооружались из глины или кирпича, а деревянные столбы (стойки) были убраны в толщу стен. В простейшем ее варианте каркасно-столбовая конструкция состоит из продольных и поперечных балок. Необходимы были как минимум три-пять продольных балок, одна из которых служила коньковой, и две поперечных. На поперечных балках укреплялись стойки, служившие опорами для коньковой балки, а на продольных - слеги, составлявшие основу крыши. Несмотря на его кажущуюся примитивность, каркасно-столбовой метод, не нуждавшийся в обязательном использовании дополнительных крепежных средств (гвоздей или скоб), позволял возводить строения самых разных типов, вплоть до многоэтажных，высотных построек. Соответствующих памятников деревянного зодчества III-IX вв., понятно, не сохранилось. О достижениях и виртуозности инженерно-строительного искусства можно судить по результатам реконструкции пагоды монастыря Юннинсы, проведенной на основании письменных свидетельств о ней и данных археологических раскопок (остатки фундамента, 1979 г.).
Воздвигнутая по августейшему повелению в столице Северного Вэй, Лояне, па-
Танские строения (со стенописей Могао)


568 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
Использование каркасно-балочного метода Пагода
в различных типах строений: монастыря
а - двухэтажная постройка; Юннинсы
б - высотная постройка (пагода) (реконструкция)
года совместно с монастырским комплексом строилась с 499 по 516 г. ? но в 534 г. весь комплекс сгорел. Сегодня установлено, что это было гигантское деревянное сооружение высотой 123 м. Тело (т.е. основная часть) пагоды покоилось на невысоком, квадратном в плане основании и состояло из девяти этажей, каждый из которых был построен по принципу отдельного строения: имел внешнюю колоннаду и отдельный вынос крыши с карнизом из кронштейнов- доугуное.
Хотя стены не имели решающего значения в конструкции китайского здания, их архитектурная и стилистико-декоративная роль всегда очень важна. Древнейшими в китайской строительной практике являются глиняные стены, технология возведения которых - путем обкладки поверхности стены глиняным рас- твором - была освоена в неолитическую эпоху. В начале II тыс. до н.э. на смену данному способу пришел глинобитный метод строительства, точно такой же, который использовался при сооружении городских стен и стилобатов. В дальнейшем в зодчестве северных и южных регионов Китая практиковались различные способы строительства. Северное зодчество продолжило развивать глино- битную технику, создавая массивные стены трапециевидного профиля. На Юге же сооружали плетеный - из бамбука или камыша - каркас, который обмазывали глиной и затем белили. Кирпич стали применять в светском зодчестве ориентировочно тоже во II-I вв. до н.э. В эпоху Шести династий кирпич использовал- ся преимущественно для возведения стилобата, а стены оставались глинобитными. Тем не менее уже в то время широко был распространен как сырцовый, так и обожженный кирпич, точнее керамические блоки, хотя и несколько меньших, чем при Хань, размеров (в среднем 40x20x10 см).


Глава 3. Архитектурно-инженерное искусство
569
Техника глинобитного строительства Дворцовые и ритуальные ансамбли Ечэна (утрамбовка земли) (реконструкция)
Китайские инженеры и строители III-VI вв. умели создавать в глинобитной технике и камне поистине циклопические сооружения. Таковыми являлись, судя тоже по литературным свидетельствам и археологическим материалам, три ри- туальных строения башни■腦zî: Башня Металлического тигра (Цзиньхутай), Баш_ ня Бронзового воробья (Тунцзюэтай) и Башня Замерзшего колодца (Бинцзин- тай), воздвигнутые в г. Ечэн. Известно, что Башня Бронзового воробья, где, видимо, устраивали официальные пиршественные церемонии и давали танцевально-песенные представления, состояла из 120 помещений и имела общую высоту в 10 чжанов (около 20 м). Возможная грандиозность строений подтверждается их недавно открытыми земляными платформами. Длина платформы Башни Бронзового воробья с юга на север равняется 120 м, с востока на запад — 70 м, высота (в высшей точке платформы) - 9,5 м.
Еще одним подтверждением высочайшего уровня инженерно-строительного мастерства эпохи Шести династий, на этот раз «северного» зодчества, выступает пагода монастыря Сунъюэсы (Сунъюэсыта), воздвигнутая в 520 г. в горном массиве Суншань. Построенная из лёссовой глины и кирпича, она достигает в высоту примерно 40 м и обладает мощным основанием, разделенным на две горизон- тальные части. Нижняя имеет форму восьмигранника в плане, а внешняя поверхность ее стен, в 2,54 м толщиной, совершенно гладкая. Верхняя часть выполнена в форме двенадцатигранника и снабжена множеством дополнительных конструктивных и орнаментальных элементов. В ней размещены четыре дверных прохода (впоследствии частично заложенные и превратившиеся в квадрат- ные оконные проемы), арочные оконные проемы и глубокие ниши, в которых некогда размещались статуи персонажей буддийского пантеона, - все с орнаментальными обрамлениями, имитирующими архитектурные детали. Между ними, вдоль каждого угла двенадцатигранника, проходят трехгранные пилястры с базами в форме трехлепесткового цветка лотоса, увенчанные капителями с «пылающей жемчужиной». Тело пагоды, сохраняя форму 12-угольной фигуры, состоит из 15 этажей, отделенных друг от друга ступенчатыми карнизами. Каждая грань отмечена арочным проемом и двумя нишами. Этажи постепенно


570 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ III—Хвв-
уменьшаются в размерах по горизонтали, придавая пагоде криволинейный силуэт. Наверху на- ходится конусообразная каменная башенка, имитирующая навершие с девятью дисками, которая заканчивается шаром с некогда прикрепленным к нему штырем. При- мечательно также, что при всем явном влиянии на этот памятник североиндийского архитектурного стиля многие художественноконструктивные элементы (пиля- стры, имитирующие колоннаду, карнизы, оконные проемы и арки) явно восходят к древнему китайскому зодчеству.
Для эпохи Тан самым мас- штабным дошедшим до нас памятником каменного зодчества, тоже позволяющим судить об уровне инже- нерно-строительного искусства того времени, является Большая пагода гуся (Даяньта). Ее построили в 652 г. (приблизительно в 4 км к юго-западу от исторической части совр. Сиани) для хранения рукописей, привезенных из Индии выдающимся китайско-буддийским деятелем Сюаньцзаном. Известно, что вначале она имела вид усеченной пирамиды с квадратным основанием и пятиярусным телом. В 701-704 гг. пагоду перестроили, и она превратилась в циклопиче- ское сооружение высотой 64 м. Тело пагоды, состоящее из семи этажей, покоится на массивном, почти квадратном в плане (46x49 м) основании. Пагода образована поставленными одна на другую, постепенно уменьшающимися в разме- рах усеченными пирамидами, между которыми проходят многослойные кирпичные карнизы с большим выносом. Этот архитектурный прием, с одной стороны, акцентирует убывающие вверх этажи, подчеркивая оптический эффект много- ярусности сооружения, а с другой - придает ему целостность и органичность. Пагода производит впечатление высеченной из огромной каменной глыбы. Каждый этаж расчленен узкими пилястрами, число которых сокращается по мере движения вверх. В центральной части их фронтальных поверхностей проделаны оконные проемы, обрамленные арками, которые расположены строго по одной вертикальной оси, - еще один композиционный прием, придающий зданию стройность и устремленность ввысь. Стены облицованы слабо обожженным кирпичом желтовато-серого цвета, создающим цветовой контраст между основанием и телом пагоды и ее крышей, крытой темной черепицей. Внутри пагоды почти до самого ее верха ведет каменная лестница. Эффект особой величественности па- годы, ее устремленности в небеса усиливается «восхождением» ее на небольшой
Пагода Пагода
монастыря Сунъюэсы Даяньта


Глава 3. Архитектурно-инженерное искусство
571
холм. Большая пагода гуся до сих пор остается архитектурной доминантой Сиани, органически гармонируя при этом и с окружающим город природным ландшафтом.
Главной новацией зодчества эпохи Шести династий следует, видимо, считать окончательное и повсеместное утверждение так называемой «летящей кры- ши» (термины-омонимы: фэй-янъ - «загнутые углы крыши», фэй-жь -《летящая стреха»). Такая крыша характеризуется сильным выносом карнизов и при- поднятымм углами. По одной версии,《летящая кры_ ша» появилась в IV-III вв. до н.э. в рамках южной архитектурной традиции, под воздействием местных климатических условий. Широкий вынос кровли, плоские полотнища скатов и приподнятые углы ускоряют отекание дождевых потоков и воздухообмен внутри жилища, что более всего соответствует местным погодным реалиям с постоянным чередованием засушливых и дождливых периодов. По другой версии, такие крыши вошли в строительный обиход как раз в III-IV вв. либо под влиянием силуэтных форм крыш палаток кочевников, либо в результате эстетического выбора китайского зодчества, искавшего новые архитектурно-декоративные решения. Следует пояснить, что повышенное внимание к крыше соответствует еще одной типологической особенности китайского зодчества, поскольку именно кровля играет основную репрезентативную роль в облике здания. В этом заключается одно из важнейших расхождений между китайскими и европейскими архитектурно-эстетическими установками, так как последние предполагали сосредоточение внимания зрителя на фасадной поверхности.
Популярность «летящей крыши» объясняется также приписываемыми ей магическими свойствами. По местным верованиям, злые духи могут двигаться исключительно по прямой и, столкнувшись с загнутыми углами крыши, обяза- тельно сворачивают в сторону. За подобными суевериями скрываются, как выяснилось, знания или догадки китайцев в области принципов аэродинамики. Дело в том, что изогнутые края, в отличие от плоских полотнищ скатов, которые при сильном ветре вибрируют, приводя к разрушению конструкции крыши, формируют турбулентные потоки, гасящие скорость ветра и снимающие эффект отсоса крыши. Кроме того, тяжелая крыша обладает большей инерционностью при землетрясениях и своим весом закрепляет конструктивные узлы строения, а ряды черепиц, уложенные на более пологом, чем углы, карнизе, препятствуют их сползанию в случае резких динамических нагрузок. Так что «летящая крыша» действительно охраняла дом и его обитателей если и не от злых духов, то от природных коллизий точно. Одновременно, совместно с поддерживающими ее деревянными конструкциями, она придавала зданию эффект воздушности, легкости и способствовала его гармоничному сочетанию с природной средой: строения
Классический вариант «летящей крыши»


572 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
с «летящими крышами» ритмически вторят горным вершинам, волнистым краям далеких лесов и раскидистым кронам столь любимых китайцами сосен.
Задачи сооружения и поддержания «летящей крыши» потребовали решения новых функцио- нально-конструктивных проблем, что и привело к созданию еще одного специфического архитектурного элемента - кронштейна- доугун, или, в европейской терминологии, «консольной капители». Доугун служит базовым связующим звеном между колоннами, балками и лежащими выше конструкциями и предназначается для равномерного распределения вертикальных нагрузок. Сам по себе он тоже обладает сложным конструктивным построением, будучи образован отдельными элементами, соединенными врубками. Его основными деталями являются: доу - квадратный элемент с пазами в верхней части и гун - соб- ственно кронштейн, продолговатый брус в виде скобы с вырезами, который вставляется в доу. В результате создается конструкция, заметно расширяющаяся кверху от опоры и способная выдержать большие нагрузки. Применение доугу- нов как раз и позволило увеличить площадь опор кровли и сделать более значительным ее вынос. Доугуны, находящиеся на балках между колоннами наружных рядов и над ними, образуют единый многоярусный карниз, который входит в набор определяющих декоративных деталей здания. Впоследствии доугуны нередко покрывались цветным лаком или расписывались, создавая яркие цветовые пятна, эффектно контрастирующие с темным черепичным покрытием. Факт разработки при Шести династиях конструктивно-эстетических принципов «летящей крыши» и системы доугунов косвенно подтверждается рядом элементов, присутствующих в облике и архитектурном декоре каменных пагод. Примером служит пагода монастыря Цисясы (пригород Нанкина), которая представляет «южное» зодчество и является его древнейшим известным памятником. Построенная в 601 г. из дерева и в 937-975 гг. перестроенная в камне, она, имея в высоту всего 18,4 м, обладает значительно более сложной архитектонической компо- зицией, чем современные ей северовэйские пагоды. Ее нижнюю часть составляет ступенчатое основание округло-октогональной формы, выполненное в виде стилизованного цветка лотоса, что делает здание подобием «лотосового трона» (стандартный элемент буддийской иконографии). На «лотосовом троне» возвышается цоколь, значительно меньшего, чем основание, диаметра и имеющий подчеркнуто восьмиугольную форму. Каждая грань его поверхности орнаментирована рельефными изображениями буддийских персонажей. Собственно тело
Доугуны как конструктивно-декоративный элемент танского зодчества {реконструкция)


Глава 3. Архитектурно-инженерное искусство
573
пагоды состоит из пяти ярусов, разделенных широкими гнутыми карнизами, имитирующими «летящие крыши», крытые черепицей.
Типологии строений и их архитектурные воплощения
Первая в китайской архитектурной мысли попытка создания классификации архитектурных форм была предпринята в VII в., когда, видимо, окончательно утвердились все типы китайских строений. Это список, приведенный в компендиуме (из 100 тшв-цзюаней) «И вэнь лэй цзюй» («Собрание классифицированных по категориям выдержек из литературных произведений шести классов ис- кусств»), составленном по инициативе основателя Тан - Ли Юаня и представленном двору в 624 г. В список, состоящий из 20 пунктов, вошли, во-первых, собственно строения: гун (дворец), цюэ (дозорная башня), тай (высокая терраса), дянъ (павильон), лоу (башня), гуанъ (дозорная башня), тан (зал), гуанъ (постоялый двор), лу (хижина). Во-вторых, некоторые разновидности архитектурных ансамблей: чэн (город), фан (квартал в столице), чжайшэ (усадьба), тин (двор). В-третьих, архитектурно-инженерные сооружения: мэнъ (ворота), лу (дозорная башня на городской стене), даолу (дорога), а также типы помещений - ши (жилые покои/комната), чжай (кабинет для занятий); культовые постройки - танъ (алтарь). Почти через 100 лет предложили иной вариант классификации архитектурных форм, зафиксированный в сочинении «Чу сюэ цзи» («Записи о начале обучения»), созданном по приказанию императора Сюань-цзуна. В нем 15 пунктов, восемь (в том числе гун, дянъ, лоу, тай) были повторены, семь относились уже к иным архитектурным типам. Среди них названы ду-и (столицы и города), ши (рынок), цянби (стена), а также два вида сада - юанъ-ю (императорские парки и сады) и юанъ-пу (сад для выращивания лекарственных растений).
Вопреки множественности архитектурных форм, выделяемых в традиционной архитектурной мысли, набор типов китайских строений, если исходить из их сугубо конструктивных признаков, весьма скромен. Основными типами считаются павильон- дянъ^ башяя-лоу, павильон-тай, павильон-тг/н и галерея-лан. Павильон-^лнь является, без преувеличения, опорным для китайского зодчества типом здания, который реализуется в подавляющем большинстве строений жилого, дворцового или храмового характера, вследствие чего данную оригинальную архитектурную категорию в европейской и отечественной научной литературе можно переводить как «дворец», «чертоги»,《палаты»,《храмовый зал》.
Основные типы китайских строений
^ ш ^
й
命


574 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
Архитектурные варианты павильона-д^^ь
Ее конструктивным инвариантом выступает прямоугольная в плане одноэтажная постройка, разделенная колоннами на три продольных нефа. Дянъ могли сооружаться и по отдельности, и по нескольку зданий на одной платформе; ансамбль дополняла круговая или идущая со стороны главного фасада галерея. Башня- лоу- многоэтажное здание, ведущее свое происхождение от дозорных башен. Но уже при Хань она, судя по керамическим моделям, утратила свое первоначальное предназначение и стала превращаться в светскую постройку, обладающую собственными архитектурно-эстетическими достоинствами. Павильон-тай также восходит к древним сооружениям башенного типа. Исходно это была глинобитная пирамидальная конструкция на высокой земляной платформе, которая использовалась, по сообщениям письменных источников, в качестве сигнальных, дозорных башен, обсерваторий и мест проведения ритуально-пиршественных церемоний. Впоследствии тай лишилась и своего былого общественного авторитета, и прежнего конструктивного воплощения, превратившись во вспомогательный тип строения - небольшую деревянную беседку на очень высокой ка- менной платформе. Павильон-mra - садовая беседка, которая происходит от строений, предназначавшихся для отдыха. В дальнейшем тин превратились в обязательную принадлежность садово-парковых ансамблей, отличаясь разнообразием архитектурного решения. Тин могли быть со сплошными стенами или почти полностью открытыми, квадратными или восьмиугольными в плане, возвышающимися на низких или, напротив, подчеркнуто высоких платформах. Га- лерея-лан является типом зданий, в какой-то мере производным от тин и галерей, входящих в комплексы дянь\ впоследствии лан превратилась в здание малой садово-парковой архитектуры. Скудость набора типов строений компенсируется вариативностью их архитектурных воплощений и декоративно-стилистических решений, бесконечным обыгрыванием главных и вспомогательных конструктивных элементов.
Лучшим подтверждением сказанного служат дворцовые здания из резиденции танских императоров Дамингун. В наиболее полном виде ныне реконструирован архитектурный облик Зала Сохранения изначального и Зала Благовещего цилиня. Построенный в 662 г. на небольшом холме, Зал Сохранения изначального состоял из основного строения (ширина основания - 75? 9 м? длина - 41?3 м) и двух Г-образных галерей, отходящих от его торцевых стен и ведших к двум башням - на юго-востоке и юго-западе соответственно. Ансамбль покоился на


Глава 3. Архитектурно-инженерное искусство
575
Ханьюаньдянь (реконструкция)
20-метровом стилобате, облицованном кирпичной кладкой, в центре которого проходила величественная лестница. Зал Благовещего цилиня - банкетный зал, возведен, видимо, в середине 660-х годов. Он тоже находился на небольшой возвышенности и представлял собой комплекс построек, соединенных переходными мостиками и галереями. Оба здания возведены на двухуровневом фундаменте общей высотой 5,7 м, нижнюю часть которого образовывало мощное основание из утрамбованной глины (высота 2?6 м). Центральную часть ансамбля составляли три стоящих друг за другом здания: передний, средний и задний залы. К главному основанию по бокам примыкали фундаменты (высота до 5 м, облицованы кирпичом) двух беседок, восточной и западной. На север от них располагались, тоже на стилобатах (высота 1?5-0?5 м), строения гэ и лоу, к которым вели две дороги-галереи в виде крытых лестниц.
Архитектурно-математические теории
Одной из наиболее специфических особенностей китайской архитектурнотеоретической мысли является попытка строительных исчислений, основанных на арифмосемиотических принципах, разработанных в рамках древних натурфилософских концепций. Самым показательным в данном случае примером служат архитектурные теории храма Минтаи (Светлый зал), который считается древнейшим и самым авторитетным в Китае святилищем. Первое полностью дошедшее до нас сочинение о нем - трактат «Минтаи лунь» («Рассуждения о Светлом зале») Цай Юна (132-192), известного мыслителя и литератора конца эпохи Восточная Хань. В нем изложены характеристики архитектурно-конструктивных деталей святилища, их объяснения через посредство нумерологиче- ских и натурфилософских кодов:《Зал квадратный [в плане, каждая сторона длиной] в 144 чи, что определено кунъ. Круглая крыша с диаметром ъ2\6 ни, что определено цянъ. Великая палата (Тайши) и Минтаи, [каждое из этих строений имеет сторону длиной в] 6 чжанов. Чертог, соединяющий с Небом, имеет диаметр в 9 чжанов, ибо „9е4 и „644 передают трансформацию инь и ян. Круглая крыша и квадратное [в плане] основание [здания] есть пути „девяти44 и „шести". Восемь дверей символизируют восемь черт, девять палат - Девять областей, 12 дворцов (гун) олицетворяют 12 [зодиакальных] созвездий {чэнъ). Каждый из


576 Часть III. ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ III—X вв.
Ill铒炉冻ш
девяти чертогов имеет по четыре двери и восемь окон, всего - 36 дверей и 72 окна. Все двери открыты, их никогда не закрывают, дабы уведомить Поднебесную, что там нет ничего утаенного. Чертог, соединяющий с Небом, имеет в высоту 81 чы, исчисляемых девятью девять Желтого ко- локола. Двадцать восемь колонн [равномерно] расположены по четырем сторонам, каждая символизирует семь лунных стоянок. Высота Зала три чжана, что олицетворяет Три сущих, ориентирован [строго] по четырем сторонам света, [внешняя поверхность окрашена] в пять цветов, символизируя их движение. Занимает [квадратную] площадь, [длина каждой стороны] 24 чжана, что олицетворяет 24 периода [года]. Со всех четырех сторон окружен водой, что символизирует Четыре пучины» (пер. А.А.Манучаровой).
В первых двух фразах приведенного фрагмента Цай Юн апеллирует ко второй и первой триграммам из известного набора ба-гуа («восемь черт») - кунъ, «Земля», и цянь, «Небо». Эти триграммы не только являются графическим обозначением Земли и Неба, а также мировых начал инь и ян, но и традиционно трактуются как суммарное символическое воплощение всех базовых космологических и антропологических концепций. Небо рассматривается как носитель высшей причинности, Земля - как место реализации небесных энергий. Кроме того, эти триграммы связываются, соответственно, с принципами духовности и вещественности, ментальности и чувственности. Человек в этой теоретической совокупности тоже имплицитно присутствует: он мыслится как источник деятельного начала, посредник, способствующий или препятствующий взаимодействию Неба и Земли.
План Минтана в его соотношении с частями света, космогоническими числовыми маркерами, «стихиями» и триграммами
Указанные в тексте числа относятся к гексоидным (графическим комбинациям из шести черт) вариантам кунъ и цянъ, возглавляющим набор 64 гексаграмм «И цзина». Гексаграмма «Небо» состоит из шести сплошных линий, «Земля»- из шести прерванных линий, т.е. из 12 графических элементов. 216- 6, возведенное в куб, 144 - 12 в квадрате. Эти числовые выражения тоже относятся к нумерологическим кодам «И цзина» и зафиксированы в связанной с ним манти- ческой практике. Гадатели использовали 216 «небесных» и 144 «земных» стебля тысячелистника, вместе они составляют набор из 360 стеблей, примерно соответствующий числу дней года. Возведение «небесного» и «земного» гексоидных чисел именно в куб и квадрат основывается на числовых коррелятах Неба и Зем- ли — «1» и «2» соответственно, они же задают нечетный,《небесный», и четный,


Глава 3. Архитектурно-инженерное искусство
577
«земной», числовые ряды. В более поздних нумерологических выкладках эти числовые корреляты получили математическую интерпретацию: считалось, что окружность небесного круга равняется его утроенному диа- метру, а периметр земного квадрата - его учетверенной стороне. Данная нумерологическая символика распространяется на ян и инь. А любые числовые трансформации их исходных величин служили символами динамических позиций этих мировых начал, т.е. космических процессов. На это указывает тезис о том, что «9» и «6» передают трансформацию инь и ян. «9» и «6» служили числовыми воплощениями Неба и Земли соответственно, хотя в нумерологии более принят ршой пространственно-числовой код, свя- занный с геометрическими закономерностями. В нем Небо - круг - знаменуется числом 12, в свою очередь соотносящимся с 12-частными временными циклами (год из 12 месяцев, сутки из 12 основных частей). Земля - квадрат - знаменуется числом 8? характеризующим прежде всего пространство (четыре стороны и полу стороны света).
Все прочие числовые показатели также имеют глубинные символические значения. Восемь дверей соотнесены с набором ба-гуа. Девять областей (цзю чжоу) - идеальное территориально-административное устройство страны (из девяти частей), установленное, по легендам, великим героем и правителем древности Юем. «36» - число, также восходящее к мантическим практикам «И цзина» и напоминающее о последовательном распределении при гадании стеблей тысячелистника на четыре группы, по 36 стеблей в каждой. Указано и предельное число инь (6x6). «72» (9x8) - одна из важнейших числовых комбинаций, объединяющих «небесный» («9») и «земной» («8») числовые символы. «81» (9x9)- разверстка «9», числа, которому принадлежит одна из центральных классифика- ционно-схематизирующих ролей во всей китайской культуре. В арифметическом смысле «9» - формант такой фундаментальной счетной классификации, как таблица умножения, называемая по-китайски《девятью девять» (г/з/о-г/з/о). «81» выступает в качестве модели мироздания, символизирующей, во-первых, строение мира: девять небес, девять пространственных зон: четыре стороны, четыре полустороны света и «центральная» зона мирового пространства (Центр- Чжун). Во-вторых, «81» структурирует административно-территориальное устройство Поднебесной и характеристики общества в его иерархическом и временном аспектах: девять категорий людей, девять ступеней старшинства, девять поколений. В-третьих, «81» передает сведения о строении человеческого существа: девять телесных органов, девять телесных отверстий. «Желтый колокол»


578 Часть HL ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
Минтаи эпохи Хань {реконструкция)
(хуанчжун) - это символ лада 1? являющегося первой ступенью 12-сту- пенного звукоряда. Такая система лежит в основе не только музыкальной теории и практики, но и всего аппарата социального регулирования и достижения человеком психической гармонии. Ее математические закономерности положены в основание и системы мер и весов.
«Лунные стоянки» («лунные дома», сю) - 28 китайских созвездий, распределенных по четырем секторам звездного неба (по семь в каждом), которые относились к числу главных астрономических координат. «Три сущих» (саныпун) - в данном случае Небо, Земля и Человек как основные сущностные элементы мироздания. «Пять цветов» (усэ) - универсальная и нормативная для китайской культуры хроматическая гамма, состоящая из «желтого» (рсуан), «зеленого» (цин), «красного» (рсун), «белого» (бай) и «черного» (хэй) цветов, которые соотносятся с пятью основными пространственными зонами: Центром, Востоком, Югом, Западом и Севером соответственно. Они же являются колористическими маркерами и воплощениями «пяти стихий» (усин) - Земли (ту), Дерева {му), Огня (хо), Металла {цзинь) и Воды {туй), соответствуя фазам мировых процессов. «24 периода года» - двадцать четыре «климатических периода» (цзе- ци), на которые годовой цикл стали подразделять при Хань, разделяя каждый из 12 месяцев на две половины.
Таким образом, благодаря использованию арифмосемиотического кода архитектурное сооружение превращено в общекультурный феномен, соответствующий устройству мира и человеческого общества.
Сходные арифмосемиотические характеристики Светлого зала изложены еще в одном, утраченном впоследствии сочинении, созданном предположительно в V в. Извлечения из него приведены в докладе трону《Минтан и бяо» («Сооб_ ражения по поводу Светлого зала») Юйвэнь Кая - разработчика плана застройки Чанъани. В трактате, приведенном в его официальном жизнеописании в «Суй ши»? сказано, что Зал должен быть квадратным в плане, со сторонами в 144 ни, по образу кунъ, иметь крышу диаметром в 216 по закону цянъ. Говорится и о девяти строениях (дворцах-гун), символизирующих Девять областей, и о 12 помещениях (залы-тан), но в них ассоциации не с зодиакальными созвездиями, а с месяцами года; о 28 колоннах, окрашенных в пять цветов. Устойчивость ариф¬
мосемиотических нормативов подсказывает, что они могли относиться не столько к архитектурной практике, сколько к «идеальному облику» Светлого зала. Тем не менее сохранились сведения о попытках хотя бы частичной реализации этих нормативов. Таким предстает Светлый зал, воздвигнутый в 687-688 гг. по приказу императрицы У-хоу в Лояне. Характеристики его приведены в «Тракта-


Глава 3. Архитектурно-инженерное искусство
579
те о ритуалах» в «Цзю Тан шу». Главное здание Светлого зала высотой в 294 ни (около 90 м) состояло из платформы строго квадратной в плане формы (каждая сторона равнялась 300 чи, около 100 м) и трех ярусов. Нижний ярус (также, видимо, строго квадратной формы) символизировал четыре времени года. Средний и верхний ярусы воплощали 12 зодиакальных созвездий и 24 «климатических периода» соответственно и? следовательно, могли иметь 12-гранную и 24-гранную форму. Каждый из ярусов венчала круглая крыша. В 695 г. Минтаи сгорел, что свидетельствует о том, что его
Минтаи императрицы У-хоу {реконструкция)
конструктивные детали были преимущественно деревянными. Однако уже через год Светлый зал восстановили. При Сюань-цзуне, в 716 г. его переименовали и превратили в дворец, где проводили светские церемонии. Еще через 15 лет дворец перестроили, и затем он окончательно разрушился. Археологические работы (первая половина 1970-х годов) подтвердили факт существования в Лояне святилища из двух зданий, одно было круглым 5-ярусным строением на квадратном постаменте. Невозможно заключить, стало ли это здание воплощением арифмо- семиотических нормативов, и если да, то насколько полно и точно. Тем не менее сохранились подлинные архитектурные сооружения, в которых частично воспроизведены нормативы Минтана.
Это знаменитый Храм Неба в Пекине, построенный в первой половине XV в. Южная часть его территории имеет квадратную форму, имитирующую Землю, северная - форму полукруга (от «небесного круга»). Храм включает три здания, возведенных на общей платформе длиной в 360 м и шириной в 28 м (по числу дней в году и «лунных стоянок»). В центре - Зал жатвенных молитв (Цинянь- дянь) - круглое здание, стоящее на трехступенчатом и тоже круглом в плане пьедестале, выполненном из белого мрамора. По пьедесталу проходят восемь лестничных маршей. Высотой в 38 м, здание увенчано трехъярусной крышей, покрытой темно-синей (цвет неба) глазурованной черепицей. Высокую и тяжелую кровлю поддерживают 28 внутренних колонн, расположенных в три ряда. Первый ряд образуют четыре колонны (четыре части света и сезона года) высотой в 19?2м. Средний и наружный ряды образованы 12 колоннами в каждом, символизируя 12 месяцев и 12 времен суток соответственно. Еще более показателен с точки зрения использования натурфилософских и нумерологических кодов Алтарь Неба (Хуаньцю), построенный в 1530 г. и перестроенный в 1749 г. Он представляет собой круглую трехступенчатую террасу из белого мрамора, площадь вокруг него обнесена двойной стеной - квадратной наружной и круглой внутренней. Общая высота террасы составляет 5 м? диаметр верхнего яруса -30 м? среднего - 50? нижнего - 70 м? что дает основной ряд нечетных чисел (3-5-7), олицетворяющих Небо и «мужское» начало мира. В центре верхнего яру-


580 Часть HL ПРАВО И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
Главное здание пекинского Храма Неба (Циняньдянь)
Алтарь Неба
са находится круглая каменная плита, окруженная девятью кольцами из каменных плит. Первое кольцо образовано девятью плитами, второе - 18? третье - 27? последнее, девятое - 81 плитой. Средний и нижний ярусы тоже выложены девятью кольцами из каменных плит каждый. Если считать от колец верхнего яруса, то средний ярус начинается с десятого, составленного из девяноста плит, и заканчивается 81-м кольцом из 162 плит (9x18). Нижний ярус начинается с 19-го кольца и заканчивается 27-м из 243 плит (9x27). В каждом ярусе расположено по четверо ворот, и число ступеней, ведущих к каждому из них, тоже кратно девяти. Балюстрада, окружающая верхний ярус, состоит из 72 столбиков, средний - из 108, нижний - из 180, всего 360 столбиков, символизирующих 360 градусов небесного свода.
Пекинский Храм Неба подтверждает существование и возможность реализации в строительной практике арифмосемиотических нормативов, которые, судя по всему, были осмыслены и структурированы в архитектурной мысли Китая начиная с конца эпохи Хань и по первую половину эпохи Тан.


Часть IV
ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО
Ш-Х вв.
Глава 1
Художественная словесность эпохи Шести династий глазами теоретиков литературы III—VI вв.
В настоящее время общепризнано, что с эпохой Шести династий соотносится один из ключевых этапов в истории китайской литературы, ознаменовавшийся рядом новаторских процессов. К таковым относятся, во-первых, утверждение авторской лирической поэзии, ее превращение в ведущий род китайской словесности; во-вторых, формирование тоже самостоятельной традиции художественной (в европейском понимании этого термина) прозы (сяошо); в-третьих, ста- новление особого интеллектуального направления, обозначаемого как «литературная мысль» или «литературные теории» (в китайской научной терминологии вэнъсюэ пипин - «литературная критика»). В рамках этого направления были суммированы воззрения на природу и функции литературного творчества - еэнъ и непосредственно поэзии-шг^ мыслителей предшествующих эпох (Чжоу и Хань), выдвинуты новые взгляды по данной проблематике, разработаны жанровые типологии и версии истории развития еэнъ, включая III-VI вв. Теоретики эпохи Шести династий выявили и осмыслили все базовые феномены, составляющие существо литературного процесса того времени. Поэтому разговор о литературном насле-
Современное научное издание по истории литературы
III—VI вв.
魏晋afe北朝夂學史


582
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
дни эпохи Шести династий логично начать с рассмотрения данного дисциплинарного направления.
Литературно-теоретическая мысль эпохи Шести династий: основные памятники
Литературно-теоретические сочинения - «рассуждения о словесности» (вэнь- лунъ) - могут быть реализованы в самых разных классах и жанрах: в трактатах {лунь), эссе, эпистолах, поэтических произведениях. К рассматриваемому направлению примыкают и различные литературные изборники, состав и композиция которых отражают взгляды антологиста на художественную словесность и ее жанровую иерархию. Известно о существовании только в III-IV вв. по меньшей мере шести крупных литературно-теоретических сочинений. Согласно списку из библиографического раздела «Суй шу»5 к середине VI в. в императорской библиотеке числилось 356 литературных собраний, общим объемом в 7437 глав. Однако в полном или относительно полном виде сохранились четыре сочинения и две антологии. Первое сочинение - «Лунь вэнь» («Рассуждения об изящной словесности»; варианты перевода названия: «Трактат о стильном произведении», «Рассуждения о классическом», «Рассуждения о классиках») Цао Пи (основателя царства Вэй периода Троецарствия, и это - глава (всего из 500 иерогли- фов) из утраченного масштабного его труда «Дянь лунь» - «Рассуждения о классическом (основополагающих началах)». Труд был завершен в 218 г. (незадолго до совершенного Цао Пи государственного переворота) и состоял из 20 глав (пянъ), в которых обсуждалось практически все теоретико-литературное наследие прошлого: канонические конфуцианские книги, историографические сочинения эпохи Хань, труды мыслителей древности. Тот факт, что «Лунь вэнь», при всей его логической завершенности и содержательной самостоятельности, является частью масштабного сочинения, намного затрудняет понимание и отдельных терминологических сочетаний, и общего смысла суждений автора. Неудивительно, что в его переводах наличествуют весьма серьезные разночтения. Существенно разнятся и его научные оценки. Крайние скептики отказывают ему в подлинной теоретической глубине и считают его всего лишь отражением современных Цао Пи литературно-интеллектуальных реалий. Но преобладает точка зрения, что «Лунь вэнь» «открыл новую эру» в китайской гуманитарной сфе- ре, а Цао Пи достоин считаться «отцом китайской литературной критики».
Хронологически следующее сочинение - «Вэнь фу» («Ода о вэнь») Лу Цзи (261-303) выполнено в жанре фу («ода»). Это пространный по объему текст из 1658 иероглифов, отличающийся - что соответствует поэтике китайской одической поэзии - особой сложностью языка и композиционной структуры. Внимание автора сосредоточено на вопросах сущности вэнъ, природы поэтического творчества и вдохновения, соотношении формального и содержательного аспек¬


Глава 1. Художественная словесность эпохи Шести династий
583
тов художественного произведения и его эстетических критериях, т.е. в нем намечены все центральные для китайской литературно-теоретической мысли аспекты и проблемы.
В V-VI вв. акцент явно сместился в сторону лирической поэзии, о чем свидетельствуют два памятника: трактат «Ши пинь» («Категории стихов») Чжун Жуна (ок. 469 - 518) и антология «Юй тай синь юн» («Новые напевы Нефритовой башни»). «Ши пинь» - относительно небольшой по объему текст, состоящий из предисловия и трех глав, посвященных исключительно авторской лири- ке5 представленной к тому же только пятисловным (по пять иероглифов в строке) стихом (уяныии). Эта стихотворная форма действительно заняла к VI в. главенствующее положение в поэтической практике. Основной корпус трактата со- стоит из оценок творчества конкретных авторов, которые распределены по трем категориям: высшей, средней и низшей, размещенным в первой, второй и третьей главах соответственно. Всего в трактате названы 122 литератора эпох Хань и Шести династий (до первого десятилетия VI в.). 11 отнесены к высшей категории, 39 - к средней, творчеству большинства даны развернутые характеристики. Остальные (из низшей категории) просто перечислены. Характеристики, данные в трактате, являются не столько аналитическими, сколько эмоциональными. Чжун Жун, основываясь на индивидуальном эстетическом опыте, выражает скорее впечатление читателя, нежели взвешенную оценку критика. Он берет поэзию такой, какова она есть, и ничего не говорит о том, какой она должна быть, прибегая при этом к языку символов, в высшей степени импрессионистскому, и формулирует свои мысли в словах, более близких к поэтической образности, чем к претендующим на точность терминам. Поэтому неудивительно, что в дальнейшем Чжун Жуна постоянно упрекали в субъективизме, особенно по отношению к поэтам, сочтенным «второстепенными» и «третьестепенными». Тем не менее предложенная им классификация литераторов и оценки их творчества позволяют понять отношение к ним, бытовавшее в эпоху Шести династий и уж во всяком случае на рубеже V-VI вв. Кроме того, Чжун Жун попытался воссоздать историю лирической поэзии. В предисловии выделены важнейшие, с его точки зрения, поэтические явления. В характеристиках заложено своего рода «генеалогическое древо» поэзии: выделены магистральные линии (творчество поэтов высшей категории) и их ответвления (творчество поэтов остальных категорий). Заложенная в «Ши пинь» схема литературного процесса исключительно полезна и для научных изысканий.
Антология «Юй тай синь юн» была создана при покровительстве Сяо Гана, наследного принца (с 531 г.) династии Лян и будущего лянского Цзянь-вэнь-ди (549-551). Составил ее свитский и литературный единомышленник принца Сюй Лин (ок. 507 - 583). Антология состоит исключительно из лирики на любовные темы, всего (в современных изданиях) - 656 произведений, представляющих древнюю (эпоха Хань) песенную и стихотворную поэзию и творчество 209 литераторов с I в. н.э. и до середины VI в. Они распределены по 10 главам. Главы 1-6 построены по хронологическому принципу: каждая соответствует


584
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
определенному историческому периоду. В главе 7 представлено творчество членов правящего на тот момент клана Сяо, в первую очередь самого Сяо Гана. Всего в антологию включено 166 стихотворений членов августейшего семейства. В главу 8 вошли произведения современников составителей антологии и участников ли- тературного объединения, сложившегося вокруг Сяо Гана. Составители антологии дерзко нарушили принятые для их времени идейно-литературные нормы: в литературные сборники надлежало включать только про- изведения покойных авторов. Главы 9-10 скомпонованы по жанровому признаку: в них вошли песенные и стихотворные произведения, написанные смешанным размером, а также пятисловные четверостишия соответственно.
Еще один вариант истории китайской поэзии, с древности и до середины V в., частично совпадающий с разработками Чжун Жуна, предложил Шэнь Юэ, автор «Сун шу». В жизнеописании Се Линъюня есть своего рода небольшое резюме, открывающееся словесной формулой ши лунь, что означает: «Я, историк, рассуждая об этом, скажу так...» Уже современники признали этот фрагмент самостоятельным теоретическим сочинением, за которым закрепилось название «Рассуждения историка» («Ши лунь»). Небольшое по объему (ок. 300 иероглифов) и стилистически похожее на эссе, это сочинение отличается необычайно глубоким содержанием. Помимо версии истории поэзии в нем содержатся рассуждения по поводу природы и сущности лирики и ее формальной организации (законов мелодического построения стиха).
В первой трети VI в. созданы и два основополагающих для эпохи Шести династий литературных и литературно-теоретических памятника: антология «Вэнь сюань» («Избранные произведения изящной словесности») и трактат «Вэнь синь дяо лун» (букв. «Сердце вэнь [и] резной дракон») Лю Се (4607-520?).
Антологию «Вэнь сюань» составил коллектив ученых-филологов под номинальным руководством Сяо Туна, старшего сына лянского У-ди и первого (502- 531) наследного принца династии Лян. Обнародованная в 527 г., антология сразу же получила широкое общественное и официальное признание. В дальнейшем она почиталась литературным памятником, вторым по своему авторитету после канонической конфуцианской антологии «Ши цзин»; в VII в. ее вьслючили в список обязательной литературы для сдачи государственных экзаменов на чиновничий чин. Разработка теоретической основы «Вэнь сюань» приписывается Сяо Туну, изложившему свои взгляды в предисловии. В антологию вошли 578 поэтических и прозаических, но относимых к художественной словесности произведений, созданных 129 авторами (с IV-III вв. до н.э. и до начала VI в.). Благо- даря этому памятнику до нас дошли многие тексты, рукописные списки которых давно утрачены.
外 1
夂


Глава 1. Художественная словесность эпохи Шести династий
585
Трактат «Вэнь синь дяо лун» признан не только итоговым сочинением литературно-теоретической мысли эпохи Шести династий, но и самым выдающимся памятником данного класса для всей гуманитарной сферы Китая. Достаточно сказать, что в КНР в 1983 г. была создана научно-исследовательская Всекитайская ассоциация по изучению трактата «Вэнь синь дяо лун»
(Чжунго «Вэнь синь дяо лун» сюэхуэй), которая выпускает свое периодическое издание. Трактат представляет собой объемное (более 37 тыс. иероглифов) сочи- нение, состоящее из 49 глав и раздела «Сюй чжи»
(«Упорядочивание намерений»), который считают либо заключением (50-ой главой), либо, напротив, предисловием. Каждая глава тоже имеет название и завер- шается стихотворным резюме. Текст насыщен прямыми и скрытыми цитатами из огромного числа предшествующих- философских (конфуцианских, даосских, легистских), историографических сочинений и поэтических произведений, а также намеками на историко-культурные события, литературные сюжеты и эпизоды биографий отдельных персонажей. Авторский стиль отличается афористичностью и тяготеет к использованию художественных образов и метафор. Термины, которые приводит Лю Се, как правило, по- лисемантичны и в его трактате могут употребляться в различных значениях. Их смысловая полифония усложняется еще и тем, что Лю Се воспроизводит
Раздел «Упорядочивание намерений» трактата «Вэнь синь дяо лун» {ксилографическое издание)
различные, иной раз прямо противоположные, взгляды на литературное творчество. «Разноголосица» мнений и воззрений придает трактату дополнительную познавательную значимость. Но она же приводит к тому, что суждения Лю Се нередко откровенно противоречат одно другому. Понятно, что текст трактата исключительно сложен для понимания и перевода, что распространяется и на его название. До сих пор окончательно не определено, является ли оно слитным четырехсловным сочетанием или состоит из двух терминологических биномов, в соответствии с двухчастным композиционным строением трактата. Первая смысловая часть (24 главы) посвящена сущности вэнь, вторая- творческому процессу (вэнъюн, «применение вэнь», как формулирует Лю Се). То есть бином вэнь синь («сердце изящной словесности») есть указание на осмысление литературного творчества, а дяо лун (исходно строительный термин со значением «украшать резьбой с изображением драконов»)- указание на искусство создания литературного произведения, сравниваемое с мастерством резьбы по дереву. Неоднозначность понимания как всего названия, так и составляющих его образов предопределила смысловую и стилистическую разнородность вариантов его перевода в отечественных исследова- ниях: «Резной дракон литературной мысли» (самый популярный вариант), «Дракон, изваянный в сердце письмен», «Филигранный узор литературного созна¬


586
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
ния», «Сердце словесности и искусство ваяния дракона». Поэтому предпочтительнее, видимо, употреблять его оригинальное название.
Центральными темами трактата «Вэнь синь дяо лун» являются проблемы генезиса и культурно-художественных основ изящной словесности и составляющих ее жанров, природы литературного и собственно поэтического творчества и организации литературного произведения. Вопросы культурно-художественных основ вэнь рассматриваются в первых четырех главах трактата. Следующий тематический блок состоит из 21 главы, в которых подробно анализируются литературные жанры. Пространно излагаются взгляды Лю Се на природу поэтиче- ского творчества; теоретик затем переходит к последовательному рассмотрению вопросов ритмической организации произведений, их композиционному строению и литературным средствам, выделяя такие способы, как метафора (бы), аллегория (син), гипербола (куаши). Обсуждены также общие особенности литера- турного процесса в его связи с историко-политическими событиями и его отдельные эпизоды и явления. Анализируется и творчество конкретных литераторов. В трактате перечислены и проанализированы в общей сложности несколько сотен произведений. Перед читателем предстает весь массив китайской словесности, начиная с предельно архаических, как они понимались тогда, времен до рубежа V-VI вв. Лю Се смог не только творчески использовать все достижения предшествующей философской и литературно-теоретической мысли, но и создать на их основе детально разработанную и стройную систему - «теорию вэнь».
Воззрения на литературное и поэтическое творчество
Термин вэнь уже в древнекитайской культуре приобрел исключительно широкое понятийное поле. Имея основное значение «узор» - от различных узоров, выполненных человеком (ткачество, резьба), до «природных узоров» (включая звездное небо - тянъвэнъ, «небесный узор», терминологическое сочетание, употребляющееся для передачи понятий «астрология» и «астрономия»), - в I тыс. до н.э. он стал устойчиво характеризовать именно письменность. Приблизительно до I в. н.э. вэнь обозначал любой письменный текст. Осмысление письменности предопределено спецификой происхождения китайской иероглифики. Она возникла из «надписей на гадательных костях» (цзягувэнь, «письмена на черепашьих панцирях и костях животных»), практика создания которых возникла в середине II тыс. до н.э. в русле официальной ритуальной деятельности. Значит, китайская письменность изначально находилась в генетическом родстве с государственным устройством, институтом верховной вла-
Иньская надпись на кости ("зяг少вэ"б). Эпоха Шан-Инь


Глава 1. Художественная словесность эпохи Шести династий
587
сти и официальной идеологией. А сам письменный текст наделялся магическими свойствами, включая способность служить посредником между людьми и высшими силами.
На протяжении I тыс. до н.э. архаико-религиозное осмысление письменности трансформировалось в натурфилософские и этико-философские воззрения, образовавшие концепцию вэнъ. В натурфилософских воззрениях восторжествовала идея тождества - по принципу гомоморфизма - письменного и «природных» узоров, высшим типом которых считался «небесный узор», образуемый движением светил, расположением созвездий и другими астральными и атмосферными явлениями и реализующий таким образом принципы функционирования космического универсума. «Словесный узор» считался порождением и воплощением «вселенского узора», способным, в свою очередь (отголосок архаикорелигиозного восприятия вэнъ), оказывать обратное гармонизирующее воздей- ствие на мироздание. В рамках философских учений, сформировавшихся на протяжении V-III вв. до н.э., выкристаллизовался взгляд на «словесный узор», обусловленный социально-политическими и этическими концепциями. Вэнъ передавало целый комплекс идейных понятий: просвещенность, культуру, цивилизацию, «цивилизующее начало». Ассоциации письменности с просвещенностью, культурой и государственным управлением наиболее полно развиты и обоснованы в конфуцианстве. Особая роль там отводилась поэзии-шг/, являющейся самым организованным, с формальной точки зрения, видом «словесного узора». Термином ши тоже до I в. до н.э. обозначался любой поэтический текст, а также все поэтическое творчество в целом («поэзия») и процесс его создания («стихотворство»).
В русле конфуцианства сложилось целостное «учение о поэзии» (шисюэ), ядро которого составляет экзегеза поэтической антологии «Ши цзин», одного из главных и особо почитаемых канонических памятников. В отечественном китаеведении закрепился перевод названия памятника «Книга песен» («Книга песен и гимнов»), однако более адекватен, видимо, вариант «Канон поэзии». Начало «учению о поэзии», распространяющемуся и на все поэтическое творчество (ши), положили высказывания Конфуция, зафиксированные в первую очередь в «Лунь юе» («Беседы и суждения»), которые можно равно понимать как относящиеся и к «Ши цзину», и к поэзии в целом. Среди них такое суждение: «Учитель сказал: Почему никто из вас, мои юные ученики, не изучает „Стихи66? „Стихи“！ С их помощью можно развить воображение и расширить кругозор, стать более общительным и научиться иронии. Из них можно узнать, как вблизи служить отцу, а вдали - правителю, как называются птицы и звери, травы и деревья» (пер. Л.С.Переломова). Ключевое место в «учении о поэзии» занимает «Ши да сюй» («Великое предисловие к „Ши [цзину]66»), приписываемое традицией одному из учеников Конфуция, а в действительности созданное в I-III вв. н.э. и подытоживающее теоретические разработки древних конфуцианских мыслителей и ученых эпохи Хань. В нем даны характеристики трех категорий поэтических произведенрш, которые образуют три главных раздела антологии:


588
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
песни-фэ« (фэи ~ «ветер»; «нравы»), считавшиеся изначально образцами песенного фольклора, выражающего нравы и настроения (фэн) населения; оды-л, творения придворных исполнителей, освещающие церемониальный уклад двора; гимны-су я, культовые песнопения. Читаем: «Древние государи использовали фэн, чтобы связать [нитями] супругов, взрастить сыновнюю почтительность и уважение [к вышестоящим], укрепить основы человеческих взаимоотношений, возвеличить учение и благие влияния, изменить нравы и обычаи... Итак, [произведение, которое] трактует дела лишь одного царства, уходящие корнями в отдельного человека, именуется фэн. [Произведение, в котором] повествуется о делах [всей] Поднебесной и воплощаются фэн всех четырех стран света, именуется я. Я значит „правильное66. Они [т.е. оды-л] повествуют о причинах крушения и расцвета правления царей. В правлении может быть незначительное и ве- ликое, поэтому и оды бывают либо Великими, либо Малыми. Суп - „гимны64 - это зримое воплощение прекрасной в своем изобилии Добродетели. [Гимн] сообщает о ее победах и свершениях духам предков. Таковы „Четыре Начала66- предел достижимого в стихе» (пер. И.С.Лисевича).
«Великое предисловие» предупреждает, что социально-политические коллизии неизбежно приводят к деградации «правильной поэзии», что, в свою очередь, дополнительно усугубляет эти коллизии и ведет к падению нравственно- сти правящих кругов и широких масс населения: «Когда Путь царей пришел в упадок, рухнули Долг и Установление, правление и обучение начали терпеть неудачи, каждое царство стало управляться по-своему, и в каждой семье стал свой обычай, тогда возникли извращенные узоры и извращенные оды (курсив мой. - М.К.). Писцы разных царств <...> болели [душой] о крушении человеческих взаимоотношений, скорбели о [тяжком] бремени правления и наказаний. Они изливали чувства и свой природный характер в речитативе и песнях, дабы укорить своего государя» (пер. И.С.Лисевича).
Суммируя теоретизирования о ши, приходим к выводу, что в конфуцианстве поэзия, во-первых, провозглашаласьглавным способом оказания гармонизирующего воздействия на человеческое общество и мир в целом; во-вторых, наделялась первоочередными этической (воплощение духовных ценностей), воспита- тельной и просветительской (включая прикладные знания) функциями; в-третьих, предназначалась для пропаганды конфуцианских же морально-этических норм и совершенствования государственности. Такой дидактико-прагматический подход к поэтическому творчеству в отечественном китаеведении наиболее полно и внятно определил еще В.М.Алексеев: «Именно через посредство стихов, верно отражающих истинные чувства народа, покорного своему правителю, добродетельные государи древности смогли установить идеальный порядок в отношениях между мужем и женой, научить сыновней почтительности, а также почита- нию тех, кого следует почитать, и вообще упрочить сущность социального порядка до такой степени, что он уже более не нарушается».
Дидактико-прагматический подход конфуцианцев давал им основания признавать и свойство поэзии выражать психоэмоциональное состояние человека


Глава 1. Художественная словесность эпохи Шести династий
589
(его чувства-"I/"). Но под «чувствами» имелся в виду прежде всего массовый социально-психологический настрой, являвшийся реакцией (равно положительной и отрицательной) населения на действия властей. Тогда как «чувства» личности рассматривались в той же дидактикопрагматической парадигме: переживания по поводу происходящего в стране. Такое осмысление личностного на- чала поэтического творчества передано в постулате ши янь чжи, который также понимают и переводят несколько по-разному. Один из вариантов предложен Н.Т.Федоренко: «Поэзия - это воля, выраженная посредством слов».
Исходя из общего идейно-терминологического контекста чжоуской эпохи, под «волей» оправданно понимается духовный порыв или своего рода морально-энергетический импульс, порожденный разумом. Иными словами, в данном постулате зафиксировано представление о поэтическом творчестве как важнейшем способе выражения врож- денных способностей и благоприобретенных качеств человека в его ипостаси исключительно члена социума, претендующего на личное участие в общественной жизни и государственных делах.
Конфуцианское «учение о поэзии» максимально упрочило общественные позиции поэтического творчества, введя его в государственную систему и превратив в обязательное занятие для представителей социальной и интеллектуальной элиты. Но его оборотной стороной явилось подчинение поэтического творчества жесточайшей тематико-содержательной и художественно-эстетической регламентации. Именно конфуцианство стало действенной преградой на пути развития авторской лирики, которая утвердилась в Китае только в III в. н.э. Недаром говорят, что конфуцианство всегда было враждебно истинной поэзии.
Между тем «истинная поэзия», выражающая индивидуальное психоэмоцио¬
Цюй Юань
нальное состояние, тоже зародилась в чжоускую эпоху, но в иной культурно-литературной среде. Имеется в виду поэтическое творчество древнего царства Чу, располагавшегося на территориях бассейна р. Янцзы. Главным памятником, запечатлевшим эту поэтическую традицию, является собрание «Чу цы» («Чуские строфы»), составленное Ван И (89-158). Собрание состоит из 17 глав, каждой соответствует отдел, в котором представлено либо целостное поэтическое или прозопоэтическое произведение, либо набор под общим титулом текстов, каждый из которых имел собственное название (условно - «циклы»). Название памятника правомерно употреблять и для всей чуской поэзии - «чуские строфы» (чуцы). Собрание отчетливо распадается на две хронологические части. В первую вхо- дят произведения, сочтенные собственно чускими，во вторую — созданные на про- тяжении эпохи Хань. Основное место в первой части занимают произведения, приписываемые великому чускому поэту Цюй Юаню (3407-278? до н.э.); один текст принадлежит Сун Юю (Ш-П вв. до н.э.); сохранилась еще серия его од.


590
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Иллюстрация к ксилографическому изданию «Ли сао»
Поэзия Цюй Юаня, независимо от ее подлинного авторства (историчность образа этого поэта активно дискутируется в науке), выдвигает особый образ лирического героя - поэта-изгоя, претерпевающего драматические жизненные коллизии, не понятого и отверг- нутого современниками. Поэтическое повествование сфокусировано в переживаниях личностью несовершенства окружающего мира, современного общества и несправедливостей собственного бытия. Все эти мотивы особо выпукло переданы в поэме «Ли сао», в названии которой в силу смысловой полифонии иерог- лифа ли уже ханьские комментаторы усматривали намек на переживания человека, либо разлученного с кем-то (чем-то), что и передано в русских вариантах («Скорбь разлученного», «Скорбь изгнанника», «Скорбь отверженного»), либо, напротив, столкнувшегося с испытаниями. В эпоху Хань возникла и версия, что соче¬
тание лисао есть название не отдельного произведе- ния, а особой жанрово-тематической категории, давшей жизнь поэзии-сао («элегия»), тоже обладавшей сильно развитым индивидуальным эмоциональным началом, но реализовавшейся вне лирических форм. Следует также упомянуть, что в поэме «Ли сао» впервые обыгран сюжет мистического странствования-/о5 который впоследствии превратился в даосское категориальное понятие и составил литературный фундамент как теоретических сочинений («Хуан тин цзин»), так
и поэзии на даосско-религиозные темы.
Самого Цюй Юаня считали образцом конфуцианской благородной личности (цзюнъ-цзы), ибо его душевные страдания были вызваны переживаниями за судьбу своей страны. Вместе с тем эмоциональность, а порой и фривольность (любовное томление) чуских строф, особенно ярко представленные одами Сун Юя5 вызывали резко отрицательные отзывы у ханьских мыслителей. Известна позиция Ян Сюна (53 до н.э. - 18 н.э.), выраженная во второй главе трактата «Фа янь» («Образцовые речения»), созданного в подражание «Лунь юю» и развивавшего идеи древнего конфуцианства. Ян Сюн резко противопоставляет традиции «Ши цзина» и чуских строф. Глава построена в диалоговой форме, и, отве- чая на вопрос воображаемого собеседника, есть ли польза от од Сун Юя и ему подобных поэтов, автор трактата говорит: «Они все погрязли в излишествах. Раз погрязли в излишествах - что же поделать! Красота од людей, [сотворивших] Стихи, Образцова, красота од людей, [следующих чуским] строфам, погрязла в излишествах». Словом «излишества» автор, видимо, передавал термин инь- «грязный», имея в виду «непристойные» по содержанию произведения (например, словесное клише инь шэн - «похотливые звуки»). В этой фразе содержится сразу несколько важных положений. Во-первых, признание «красоты» как объективного свойства фу. Во-вторых, безапелляционное разделение «поэтической


Глава 1. Художественная словесность эпохи Шести династий
591
красоты» на «правильную» и «погрязшую в излишествах». И в-третьих, логично проистекающая из такой дихотомии оппозиция «истинных поэтов»- ьиижэнъ, т.е. творцов Стихов, и цыжэнъ - поэтов, создающих непристойные по форме и содержанию произведения. Рассуждения Ян Сюна намного выходят за рамки художественно-эстетического дискурса. Он обозначил одну из фундаментальных для китайской литературно-теоретической и философской мысли проблем - что есть истинная поэзия в ее нерасторжимом единстве со столь же базовыми общественно значимыми функциями поэтического творчества как органического компонента духовных основ государственности.
Вот почему проблемы литературного творчества Ян Сюн
оказались столь актуальными в ситуации непрерывных социально-политических потрясений эпохи Шести династий. Мыслители того времени рассматривали вопросы не эстетико-художественного плана, а связанные с художественной словесностью и поэзией в аспекте их мироуст- роительных и общественных функций. Размышляя о том, что есть «истинное литературное произведение», они на самом деле пытались выяснить причины нарушения миропорядка и разгоравшихся междоусобиц, искали способы восстановить «должное» правление, вернуть народ к его былым нравственным устоям и возродить прежнее величие страны.
Проблема истинного литературного творчества при династии Восточная Хань предельно обострилась в связи с ростом творческой активности служилого сословия. Сетования на излишнюю массовость занятий литературой, когда «любое семейство и каждый отдельный человек считали себя обязанными создавать некие творения» тоже нередки в сочинениях эпохи Шести династий. Первым шагом по опознанию «истинной словесности» стало подразделение письменно- книжной культуры на классическую (конфуцианскую)，историографическую， философскую литературу и собственно вэнъ, что и позволяет говорить о начале традиции «высокой художественной словесности». Для ее определения в отечественных работах чаще всего используют сочетание «изящная словесность». Вскоре назрела и необходимость определения «изящной словесности» и ее жанрового состава.
Жанровый состав
художественной словесности {вэнь)
Начальный шаг по созданию жанровой классификации художественной словесности предпринял Цао Пи. Практикуя однозначно конфуцианский подход к


592
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
литературному творчеству, он сформулировал следующий постулат: «Литературные произведения (вэнъ- чжан) и каноны (цзин) [есть] великие деяния, [способствующие] государственности (го чжи да е)». В «Лунь вэнь» выделены и кратко охарактеризованы восемь жанров (сведены в четыре пары): цзоу («доклады на высочайшее имя») и и («докладные записки трону»); ту («письма») и лунь («рассуждения»); мин («памятная надпись») и лэй («эпитафия»); ши («лирическая поэзия») и фу («одическая поэзия»). В основание этой классификации, на что указывает сам Цао Пи, положена конфуцианская типология сы кэ («четыре сосуда для риса»), обозначавшая четыре области познания или духовного совершенствования. Т.е. шесть из восьми выделенных Цао Пи жанров суть деловые и мемориальные, относимые к ним классы сочинений способствовали функционированию государства и пропаганде нравственных устоев общества через восхваление деяний отдельных личностей.
Обозначенный в классификации Цао Пи подход к вэнь, основанный исключительно на учете общественных функций литературного творчества, стал краеугольным камнем китайских жанровых теорий. Об этом свидетельствует вариант жанровой классифика- ции, предложенный в «Вэнь фу», нередко считающийся принципиально новым по сравнению с разработкой Цао Пи. Главную новизну классификации Лу Цзи усматривают в том, что он выстроил иерархию жанров исходя из собственно художественных принципов. Действительно, впервые ее возглавили поэтические жанры - лирическая и одическая поэзия. Вместе с тем Лу Цзи, как и Цао Пи, выделяет всего восемь жанров, и шесть из них вторят набору из «Лунь вэнь». Аналогичную картину мы видим и в жанровых классификациях «Вэнь сюань» и Лю Се.
Всего в «Вэнь сюань» выделено 37 жанров и жанровых разновидностей (категорий). Иерархию вновь возглавляют поэтические жанры, теперь - уже четыре, главным сочтена одическая поэзия {фу). Три других жанра: лирическая по- эзия сао («элегии») и жанр под названием «семь» (ци) - имеются в виду прозопоэтические произведения, построенные по семичастной композиционной схеме. Далее следует набор «деловых» и «мемориальных» жанров: высочайшие по- веления (чжао), т.е. рескрипты, манифесты и другие августейшие волеизъявления, написанные от лица императора, посредством которых происходит его общение с подданными; распоряжения (лин) - документы, излагающие приказы и распоряжения, отдаваемые высшими государственными чинами (канцлером, главным министром, главнокомандующим); наставления (цзяо) - сочинения документального или назидательного характера, исходящие от человека, при-
Фрагмент «Лунь вэнь» в художественном каллиграфическом исполнении


Глава 1. Художественная словесность эпохи Шести династий
593
знаваемого безотносительно его социального статуса благородной личностью. Для раскрытия внутреннего облика человека предназначался и эпистолярный жанр (исходное значение обозначающего его термина ту - «до- кумент» государственной важности), к которому отнесены письменные послания равных по официальному статусу, общественному положению или интеллектуально- му уровню людей, либо адресованные высшим низшему. Больше всего удивляет количество «мемориальных» и «поминальных» жанров: памятные надписи {мин - эпиграфические надписи, иногда строго стихотворные), которые исполнялись на камне или металлических предметах -колоколах, оружии, сосудах. Три категории эпитафий: лэй, обычно состоящие из четырехсловного чет- веростишия с прозаическим вступлением; бэй и цзе- эпиграфические эпитафии, тоже состоящие из стихотворных и прозаических фрагментов и выбиваемые, соответственно, только на плоских (плиты, стелы) камен- ^
v ^ 7 издание «Вэнь сюань»
ных предметах и на каменных колоннах. Отдельно выделены некрологи (мучжи)- тексты, написанные четырехсловным размером; соболезнования («плачи», дяовэнъ) - тексты, состоящие из объемного прозаического предисловия и стихотворной части, написанной шестисловным размером, в которых полагалось выразить сожаление по поводу не смерти усопшего, а невозможности осуществить его чаяния и планы. Столь внушительное число «поминальных» жанров прямо связано с культом предков и конфуцианскими мо- рально-этическими установками, прежде всего концепцией сыновней почтительности.
В «Вэнь синь дяо лун» выделены 33 жанра во главе с поэтическими (тоже четыре, но несколько отличающиеся от набора в «Вэнь сюань»). Остальные жанры по-прежнему относятся к разряду общественно значимой словесности.
«Вэньские» жанры, будем называть их так, отмечены рядом формальных характеристик, сближающих их с поэтическим творчеством. Многие из них относятся к разряду «литературы парного стиля» {пяньтиеэнъ, пянъвэнъ, «литература парных [построений]»). Определяющими формальными приметами пянъвэнъ являются использование параллельных лексических конструкций, преимущественно из четырех и шести знаков. Ритмическая организация параллельных строк нередко усилена рифмой и, вслед за лирической поэзией, мелодическим рисунком, обусловленным звучанием слов и чтением иероглифов. Жанр пянъвэнъ в качестве особой литературно-художественной формы начал складываться в литературной практике рубежа П-Ш вв. и на протяжении последующих столетий неуклонно обретал все большую популярность и художественное совершенство. В жанре пянъвэнъ создавались не только многие произведения «вэньских жанров», но и предисловия к одам и стихотворениям, обычно характеризуемые как


594
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
«прозаические» произведения. Установлено, что в литературно-художественном наследии III-VI вв. практически нет произведений, в которых не содержались хотя бы отдельные композиции в стилистике пянъвэнъ.
Завершая разговор о функциях и жанровых характеристиках вэнь, констатируем, что понимание «изящной словесности» в Китае резко отличается от европейского литературного творчества. Вне еэнъ остались все классы и типы произ- ведений, которые могли обладать теми или иными художественно-литературными признаками, но не соответствовали изложенным выше характеристикам изящной словесности.
Несколько подробнее следует остановиться на поэтических жанрах. Многие названные выше жанровые катогории содержат поэтические части. Еще есть славословия {суп) и восхваления (цзань), обычно представляющие собой четырехсловные стихотворные тексты с пространным прозаическим вступлением к ним. Тем не менее собственно поэтическими жанрами сочтены одическая (фу) и лирическая (ши), в которых наметилось дополнительное подразделение на авторскую стихотворную лирику, по-прежнему обозначаемую как ши, и песенную поэзию {юэфу).
Одическая поэзия в качестве жанровой категории или литературной формы зародилась приблизительно в первой половине I тыс. до н.э. и обрела полную литературную самостоятельность в эпоху Хань (включая опознавательные содержательные и формальные приметы). Возникли две базовые формы фу, которые продолжили существование и при Шести династиях: дафу («большие оды», они же «классические оды») и сяофу («малые оды»). «Малые оды» по формальным показателям (небольшой объем, тенденция к единообразному поэтическому размеру, четкость рифмы) тяготеют к стихотворным текстам и нередко имеют басенно-аллегорический характер. «Большие оды» представляют собой, напротив, пространные тексты (в нескольких сотен строк), лишенные четких поэтологических норм. В них могут чередоваться строки разной длины, поэтические и прозаические фрагменты. Поэтому в европейской и отечественной научной литературе их нередко называют ритмической прозой, прозопоэзией, рапсодией, стихотворениями в прозе. Собственно тексту фу предпослано, как правило, ритмизованное прозаическое вступление, в котором рассказано об истории создания произведения. В ханьской одической поэзии отчетливо прослеживается не- сколько тематических групп, восходящих к традициям «Ши цзина» и «Чу цы». К первой относятся, прежде всего, оды-панегирики, прославляющие династию и имперскую государственность, воспевающие великолепие столиц, величие ритуальных акций и придворных торжеств. Они имеют ярко выраженный назидательный характер и политический смысл. Вторую традицию продолжают такие тематические группы, как оды на даосско-мистические темы (повествования о поиске средств обретения бессмертия, чудесном мире богов и бессмертных), в которых изобилуют мотивы отшельничества, и оды на любовные темы. Свое исходное идейно-тематическое разнообразие фу тоже сохранили в поэтическом творчестве Шести династий.


Глава 1. Художественная словесность эпохи Шести династий
595
«Юэфу ши цзи» (современное издание)
Традицию иоэзяи-юэфу возводят к деятельности государственного учреждения Юэфу (Палата Юэфу,
Музыкальная Палата), основанного ханьским У-ди, по утверждению источников, для создания ритуальных песнопений и записи песенного фольклора, по которому власти намеревались судить о состоянии нравственности населения страны и характера его отношения к проводимой ими политике. В результате к юэфу оказались отнесены принципиально различные типы произведений. В их традиционной ьслассификации, оконча- тельно утвердившейся благодаря компендиуму «Юэфу ши цзи» («Собрание юэфу») Го Маоцяня (ок. 1050 - 1126), они подразделяются на два основных вида: гунъ- юэ («официальные песни») и чаньюэ («песни для [повседневного] исполнения»). К «официальным песням» относятся ритуальноцеремониальные произведения: собственно культовые песнопения (цзяомяо гэ- цы, «храмовые песнопения») и несколько групп песнопений, предназначенных для исполнения во время придворных торжеств. В эпоху Шести династий «официальные песни» не просто продолжили существование, но и обогатились новыми группами церемониальных песнопений. С середины III в. «официальные песни» обязательно создавались после смены монархов, особенно в случаях государственных и дворцовых переворотов, так как обновление репертуара культово-церемониальной поэзии входило в круг ритуальных мер, направленных на поддержание сакрального авторитета династии и царствующего государя.
«Официальные песни» составляют значительный пласт поэтического наследия эпохи Шести династий. Так, от III-VI вв. сохранилось в общей сложности около 250 текстов, относящихся только к «храмовым песнопениям». Они представляют собой уникальные источники для изучения государственных верований и практик. С литературной точки зрения, гуньюэ являются пусть специфи- ческой, но все же разновидностью именно авторской лирической поэзии. Создание «официальных песен» поручалось, как правило, наиболее авторитетным в то время литераторам. Следовательно, их правомерно рассматривать и в рамках изучения поэтического наследия отдельных поэтов, и как особую разновидность авторской лирики, действительно обладавшую художественным своеобразием. Для них характерна, во-первых, стилизация под древние ритуальные песнопения: небольшой объем текстов (6-12 строк), преимущественное использование архаического поэтического размера (строки в 3-4 иероглифа). Во-вторых, характерно употребление специфической лексики - терминов ритуально-церемониального ряда, нередко восходящих к древним обрядовым практикам, и образов- мифологем, тоже часто связанных с древними и впоследствии утраченными религиозно-мифологическими сюжетами, например:
Напевами флейт и барабанным боем
Мы взываем к Предку-Земледельцу.


596
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Молим его о животворном дожде,
Дабы цвело наше просо,
Дабы познали высшую милость мои люди и их жены.
Все это делает «официальные песни» связующим звеном между древней литературой и поэтическим творчеством эпохи Шести династий, а также между традициями культовой и светской поэзии. Тем не менее они все еще, во многом по причине трудности их понимания, остаются малоизученным литературным явлением.
К «повседневным песням» относятся народные песни и авторские подражания им, называемые китайскими литературоведами «юэфу литераторов» (вэнь- жэнъ юэфу), а в отечественных исследованиях это «книжные песни-тоэф^», «авторские песни-тоэф;；» или просто «авторские юэфу».
Народные песни образуют основной корпус лирико-поэтического наследия эпохи Хань. Образцы песенного фолььслора - шсвж-юэфу Южных и Северных династий - известны и для эпохи Шести династий. Они распадаются на два литературных блока: «южные песни» и «северные песни». Первые записаны при южнокитайских династиях, в основном в районах нижнего течения Янцзы, в окрестностях столичного Цзянькана и в прилегающих к нему местностях. Подавляющее их большинство представляют собой пятисловные четверостишия на любовные темы, нередко с игривыми и эротическими нотками, пронизаны оптимизмом и верой во взаимное счастье, убежденностью в могучей силе любви, противиться которой не может ни одно живое существо. Даже если здесь появляется мотив разлуки, то подчеркивается не одиночество лирической героини, а ожидание встречи с любимым, не тоска по супругу, находящемуся вдали, а предвкушение радости от скорой встречи с ним, включая воспевание женской красоты, радость любовного чувства и супружеского счастья, например:
В весеннем лесу цветы наполнены красотою,
[От щебета] весенних птиц мысли наполнены печалью.
Весенний ветер вновь наполняет любовью,
Подул на меня, - шелковая юбка распахнулась.
Большая часть песен сведена в циклы, самые объемные - «Цзые гэ»? 42 песни («Полуночные песни»), и «Цзые сыши гэ», 75 песен («Полуночные песни четырех времен года»), последний разбит на четыре серии по временам года: «Весенние песни», «Летние песни» и т.д. Некоторые теоретики литературы эпохи Шести династий считали, что они созданы женщиной по имени Полночь (Цзые), жившей в IV в. Современные исследователи допускают, что эти циклы и другие «южные песни» восходят не к сельскому, а городскому песенному фольклору, возникшему в увеселительных кварталах богатых городов. Их обитательницы, будучи профессиональными певицами, исполняли песенки-экспромты под популярные мелодии для развлечения своих гостей. Таким образом, «южные песни» выступают отдаленными предшественницами знаменитых песен-г/бг, начав¬


Глава 1. Художественная словесность эпохи Шести династий
597
ших превращаться в авторскую поэзию при Тан, занявшей главенствующее место в поэтической практике эпохи Сун.
Сохранилось более 50 произведений, причисляемых к «северным песням».
Это тоже преимущественно небольшие по объему тексты, но по содержанию и настроению они резко отличаются от «южных песен». Здесь преобладают произведения о военных походах, популяр- но воспевание воинской удали и боевого искусства - результат влияния обычаев и нравов тобийцев. Самым крупным (58 строк) и известным произведением является песня балладного типа «Му- лань ши» («Стихи о Мулань»), рассказывающая о девушке по имени Мулань, ушедшей на войну вместо престарелого отца. Прослужив в солдатском обличье в действующей армии 10 лет и покрыв себя боевой славой, удостоилась аудиенции у самого правителя (хана). Отказавшись от предлагаемых ей почестей и должностей, вернулась домой, к обычной девической жизни. Песня пронизана фольклорными интонациями, насыщена подробностями воинских будней, эпизодами с озорными, юмористическими нотками.
Традиция авторских юэфу возникла еще при Хань (авторские обработки образцов песенного фольклора и вариации на тему народных песен). Но начальный этап ее формирования приходится на рубеж П-Ш вв.5 с которого ведется отсчет всего процесса укоренения авторской лирической поэзии. Степень популярности таких стилизаций была различной на разных этапах истории поэзии и у отдельных авторов. Иной раз они составляют около половины (и даже более) наследия поэта. Внешним опознавательным признаком авторских юэфу служат их названия, которые повторяют полностью или частично название древнего произведения или его первую строку. На самом деле степень близости авторских юэфу к оригиналу различна. По этому показателю они подразделяются на четыре основные группы. Во-первых, прямые подражания, точно следующие мотивам оригинала, воспроизводящие его ритмические и художественно-композиционные особенности и нередко составленные из дословных или вариативных цитат. Вторую и самую большую группу составляют вариации на тему, обыгрывающие отдельные мотивы или образы оригинального текста. Третью - фактически самостоятельные произведения, связанные с оригиналом лишь общностью их названий. Четвертая группа возникла позже, и ее образуют произведения, полно- стью (по тематике и лексико-стилистическим приемам) стилизованные под древнее песенное творчество, но на самом деле являющиеся абсолютно оригинальными стихотворениями. Причем степень близости к стилистике и образности народной песни могла широко варьировать у одного и того же поэта. Это,
Мулань, отправляющаяся в поход (современная иллюстрация к «Мулань ши»)


598
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
например, мы видим в творчестве Шэнь Юэ, бывшего не только именитым уче- ным-историком и теоретиком литературы, но и незаурядным поэтом, лирика которого очень показательна для конца V - начала VI в. Вот стихотворение «Ю со сы» («Есть о ком думать»), явно стилизующее одноименную народную песню и песенный фольклор в целом:
Воин в походе на запад взошел на вершину горы,
Тщетно глядит на восток - дома не видно родного.
А у заставы кусты юной покрылись листвой,
В рост устремилась трава около рва крепостного.
Знает, в столице пруды вешнею влагой полны,
И виноградной лозе время настало цвести...
Слез не скрывая своих, с мольбой обращаюсь к послу:
Через теснины-хребты это письмо отвезти!
Совершенно иначе выглядит «Цяньхуань шэн гэ» («Цяньхуаньский мотив»), тоже имеющий прототип среди ханьских народных песен, но посвященный некому придворному торжеству:
В одеждах из перьев пируют бессмертные гости,
И вечен их пир возле брега Нефритовых вод.
Вот клочья тумана душистый эфир развевает,
И в радужных бликах рассветная дымка плывет.
Божественный свет полыхает над горным безмолвьем,
И радугой знамя горит над сплетением троп.
Под плавные звуки танцуют прекрасные девы,
Восславили флейты мгновенья взаимной любви.
Узорные чаши еще осушить не успели,
А стали тела, словно воздух, прозрачно-легки.
Пусть царственный феникс грустит у подножья Куньлуня,
Зловещие тени исчезли из древних столиц.
Да вечно хранит государя Великое Небо!
И высшая милость всегда да не знает границ!
Появление традиции авторских юэфу логично объяснить универсальными для литературного процесса закономерностями, когда авторская поэзия в момент своего становления сохраняла прочные связи с предшествующим лирическим творчеством. Но почему подражания песенному фолььслору заняли столь существенное место в литературной практике всей эпохи Шести династий? Одной из возможных причин популярности древнего песенного творчества послужила его идеализация в конфуцианских поэтологических воззрениях, настаи- вавших на художественном совершенстве народной песни. Не исключено также, что некоторые авторы использовали мотивы и образы древних песен для завуалированной критики правящего режима или выражения собственных чувств и


Глава L Художественная словесность эпохи Шести династий
599
настроении, нарушавших принятые устои и нравственные ценности (любовные переживания). Однако, думается, что бытие авторских юэфу как особого лирического жанра обусловлено глубинными причинами. До определенного момента обращение к народной песне вызывалось стремлением авторов к обновлению тематического и изобразительного арсенала лирической поэзии. Кроме того, новации служили творческой лабора- торией, в которой допускались любые эксперименты в области поэтики и изобразительных средств. Литераторы активно использовали характерные для песенного творчества лексико-композиционные приемы (словесные формулы, разнообразные повторы - анафору, эпа- нострофу, параллелизмы, разные типы рифмы), придавая им смыслообразующую роль. Художественная экс- периментальность особенно ощутима в тех случаях, когда поэты обращались к народным песням, давно ставшим образцами для подражания: есть целые циклы на тему одного и того же древнего юэфу, насчитывающие до 20 и более стихотворений, принадлежавших различным авторам. Перед литераторами открывалась перспектива при создании собственной версии обыграть тот ли иной сюжетный нюанс, ввести оригинальный образ.
С другой стороны, авторские юэфу постепенно превратились в лирику, отвечающую признакам «поэзии замкнутых стилей». В ней сложился набор инвариантных, проистекающих из всей совокупности предшествующих произведений,
Антология художественных переводов лирической поэзии эпохи Шести династий
поэтических ситуаций или сюжетов, которые превалировали над контекстом конкретного стихотворения. В авторских юэфу стали воспроизводиться не личные переживания, порожденные индивидуальным творческим опытом поэта, а некая «суммарная эмоция», которая развертывается и варьирует в движении общего лирического сюжета. Эти признаки постепенно перенесли и на шг/. К концу V в. обе лирические жанровые категории предельно сблизились. Появилось внушительное число одноименных стихотворений и стихотворений,
вторящих одно другому.
Растущее типологическое сходство лирики с «поэзией замкнутых стилей» породило такое ее качественное свойство, как ситуативность, когда воспроизводилась литературная ситуация, восходящая к общему литературному контексту. Данное свойство, в свою очередь, породило, несмотря на творческое своеобразие личностей поэтов, набор «сквозных» тем и мотивов, пронизывающих лирику целых поколений творцов. Стереотипности способствовало и то обстоятельство, что почти на всем протяжении III-VI вв. основные эволюционные процессы происходили благодаря творческой активности не единичных фигур, а плеяд поэтов-современников, на что однозначно указано в схемах истории поэзии, разработанных теоретиками литературы эпохи Шести династий.


600
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III-X вв.
Взгляды на историю развития
и тематический состав лирической поэзии
В литературно-теоретических сочинениях выделены в общей сложности пять литературно-поэтических течений, обозначаемых посредством категориального термина ти (букв. «тело»). Tu принадлежит к древнейшему слою китайских письменных знаков и приобрел философскую семантику - «телесная сущность» -в эпоху Чжоу. В качестве литературного понятия его стали употреблять в эпоху Шести династий для передачи, во-первых, гармоничного и согласованного взаимодействия всех компонентов структуры произведения и, во-вторых, его формы и стиля - художественных особенностей, обусловленных как общими для данного жанра стилистическими чертами, так и индивидуальной творческой манерой автора. То есть ти указывает на сущностную целостность поэтических образов, заданных общностью содержания и стилистических приемов творчества авторов соответствующих произведений. Названия литературно-поэтических течений обычно включают девизы правления, указывающие на хронологические рамки: «поэзия в стиле Цзянь-ань» {цзянъ-анъ ти), или «ветер и остов эры Цзянь-ань» (цзянь-ань фэнгу), «поэзия в стиле Чжэн-ши» (чжэн-ши ти), «поэзия в стиле Тай-кан» (тай-кан ти), «поэзия в стиле Юн-мин» (юн-мин ти), но выделены и такие течения, как «поэзия/стихи дворцового стиля» {гунтиши).
Такое видение истории поэзии эпохи Шести династий решительно противоречит подходу к ней, долгое время характерному для ее исследований. Дело в том, что приблизительно с VIII-IX вв. в сфере китайской гуманитарной мысли восторжествовало крайне отрицательное отношение к эпохе Шести династий, как времени бедствий и деградации духовности. Отсюда возник тезис о неизбежном упадке поэзии, полностью соответствующий конфуцианским воззрениям на литературное творчество. Исключение было сделано лишь для нескольких поэтов, которые смогли благодаря своему дару и нравственным качествам избежать «тлетворного влияния времени». Достойными памяти были сочтены (хотя их список варьирует): Цао Чжи (192-232), Цзи Кан (224-263), Жуань Цзи (210- 263), Тао Юаньмин (Тао Цянь, ок. 365 - ок. 427), Се Линъюнь (385-433), Бао Чжао (4057-466), Юй Синь (513-581). Тем самым была сконструирована парадигма подхода к литературному наследию эпохи Шести династий, в соответствии с которой поэтический процесс сводили к активности единичных фигур, а их творчество объясняли уникальными особенностями их личности.
Изъяны такого выборочного подхода к поэтическому наследию Шести династий обусловили скудость набора выделяемых для нее тем. В подавляющем большинстве китайских исследований первой половины XX в. вся лирика того времени сводится к трем-четырем тематическим направлениям: пейзажной лирике {шанъшуйши, букв, «поэзия/стихи гор и вод»), «поэзии полей и огородов» (тяньюаньиш), соотносимой с творчеством Се Линъюня и Тао Юаньмина соответственно, а также поэзии на любовные темы, отождествляемой в первую очередь с поэзией дворцового стиля.


Глава 1. Художественная словесность эпохи Шести династий
601
Между тем в «Вэнь сюань» для лирической поэзии выделено 18 тематических рубрик, среди них: «Гун янь» («Пир князя») - произведения о пиршественных церемониях; «Ю сянь» («Путешествие к бессмертным») и «Чжао инь» («Призывание сокрывшегося от мира») - стихи на даосско-религиозные мотивы, на тему обретения бессмертия и отшельничества. Следует также назвать «Цзэн да» («Дары и ответы») - поэтические эпистолы, вторящие «вэньскому» эпистолярному жанру; «Цзюнь жун» («Военные действия»), посвященные военным темам. Есть все основания говорить, что за этими рубриками скрывается полноценная тематическая классификация лирической поэзии Шести династий, которая свидетельствует о гораздо более широком диапазоне ее тем и мотивов, не- жели те, которые выделены традиционным литературоведением. На основании же классификации «Вэнь сюань» можно выделить около десяти магистральных тематических направлений:
-«официальная лирика» - панегирики в честь правящей династии и императорского дома, являющиеся, по сути, светским вариантом культовой поэзии. Такие стихи создавались во время (или в честь) проведения государственных праздников, придворных торжеств и тому подобных мероприятий, как правило, по повелению монарха или принцев крови, о чем сообщается в их названиях， например: «Стихи, созданные по августейшему повелению о том, как в 4-й месяц лета 2-го года эры Великое Спокойствие Верховный главнокомандующий прибыл в сопровождении двух князей Ян, потомков предка основателя династии, в Южный зал»;
-поэзия на конфуцианские темы, включающая группы произведений, отвечающих положениям дидактико-прагматического подхода: произведения на социально-политические темы (гражданская лирика), в которых либо критикуется современный автору правящий режим посредством описания народных бедствий или страданий отдельного человека, несправедливо обиженного властями, либо излагается позитивная социально-политическая программа автора; произведения на исторические и военные темы. В последних либо воспевается мужество и патриотизм воинов, либо, напротив, повествуется о тяжкой их доле. Но и такая трактовка темы отвечала присущему конфуцианству крайне отрицатель- ному отношению к войне и насилию;
-поэзия на тему мужской дружбы, повествующая о мужских дружеских взаимоотношениях, также опирающаяся на конфуцианские представления о благородной личности;
поэзия на даосско-философские темы, включающая произведения, перелагающие даосское учение; ее также характеризуют отшельнические мотивы, нередко дополненные антисоциальными настроениями;
-поэзия на даосско-религиозные темы, варьирующая идеи обретения бессмертия;
-поэзия на буддийские темы. Эти стихи - либо стихотворения-панегирики Учения, либо произведения на философские темы, перелагающие концептуальные положения буддизма;


602
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III—X вв.
-пейзажная лирика;
-поэзия на любовные темы, отличающаяся наибольшим богаством тематических групп. Главное место занимает «лирика разлуки», характеризующаяся, во-первых, стандартностью литературных ситуаций: воспроизводятся переживания лирической героини, оказавшейся в одиночестве, вызванном стереотипными причинами (безответная любовь, измена возлюбленного или супруга, его вынужденный отъезд из дома). Подавляющее большинство произведений, повествующих о женских любовных чувствах и от лица лирической героини, на самом де- ле принадлежат поэтам-мужчинам. С «лирикой разлуки» частично соприкасается лирика с анакреонтическими мотивами. Это произведения, также написанные преимущественно от лица лирической героини, но в которых повествуется о радости взаимного чувства. Есть и тематические группы, повествующие о мужских любовных переживаниях. К их числу относятся, например, «плачи по усопшей жене».
Большинство перечисленных тематических направлений и групп очевидны уже в рамках цзянъ-анъ фэнгу, с которой и ведется отсчет истории поэзии Шести династий.
Глава 2
История поэзии III-VI вв.
«Ветер и остов эры Цзянь-ань»
Цзянъ-анъ фэнгу, более привычный для отечественного читателя перевод- «цзяньаньская поэзия», единогласно признана и теоретиками V-VI вв.? и научным сообществом литературным феноменом, с которым связана качественно новая фаза в эволюции китайской поэзии. Принято считать, что она ознаменовалась утверждением авторской и предельно индивидуализированной лирической поэзии, предназначенной для выражения в ярких эмоциональных тонах сугубо личных мировоззренческих позиций и переживаний человека. Тем самым в силу вступил и качественно новый, по сравнению с конфуцианским «учением о ши» подход к лирической поэзии, который можно обозначать как «эстетико-эмоциональный». Поэтическое творчество этой школы объявляется порождением и воплощением психоэмоционального состояния личности. Одновременно к поэтическому произведению предъявляются и требования эстетического плана. Таковы опознавательные критерии ши, выдвинутые в «Оде о вэнъ» Лу Цзи и ставшие первой четкой формулировкой эстетико-эмоционального подхода: «стихи следуют чувствам и цветисто-роскошны». Общее видение поэзии с позиций эстетико-эмоционального подхода исчерпывающе четко изложил Шэнь Юэ в «Рассуждениях историка»: «Люди наделены совершенством Неба и Земли...


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
603
В своих действиях попеременно расходуют твердое и мягкое, их эмоции распадаются на чувства радости и гнева. И вот движение устремлений внутри [человека] выходит наружу в виде пения и декламации... У человеческого существа есть творческая потен- ция? эмоция и совершенства Неба и Земли - эти принципы всегда неизменны. А значит, пение и декламация должны были появиться совместно с началом рода людского».
Шэнь Юэ не только теоретически мотивирует тезис о поэзии как порождении и воплощении эмоционального состояния чело- века, но и предельно объективирует сами «чувства», уподобляя их природным закономерностям. Он доказывает врожденность и имманентность поэтического дара у любого человека, ввиду его метафизической связи с окружающим миром. Подобное само собой разумеющееся «первородство» поэзии ставит ее во главе всей еэнъ и окончательно выводит за пределы конфуцианских (да и любых других) поэтологических нормативов.
Шэнь Юэ был и первым из теоретиков литературы, связавшим возникновение «новой поэзии» с течением цзянъ-анъ фэнгу: «Когда настала эра Цзянь-ань и род Цао укрепил свой Небесный мандат, три предка [династии] и Чэнь-ван - все вместе взрастили великолепно-прекрасную словесность. Тогда-то чувства стали основой еэнъ, а словесный узор - телесной субстанцией чувств». Эту мысль развил Лю Се? давший развернутое пояснение сочетания фэнгу в главе 28 «Фэн гу» («Ветер и остов») в трактате «Вэнь синь дяо лун». Из нее следует, что《ветер» является образным обозначением динамики внутреннего состояния личности, воплощаемой в поэтическом произведении, а «остов» передает понятие, близкое к европейской «архитектонике»: «Ветер, таящийся в чувствах, - словно творческая потенция, заключенная в телесную оболочку. Как только слова образуют стройный ряд - они превращаются в остов литературного произведения; как только мысли и творческая потенция обретают быстроту и энергичность - рождается ветер литературного произведения».
Что касается Цзянь-ань, то это - девиз правления последнего ханьского императора Сянь-ди, провозглашенный после его встречи с Цао Цао? ставшим «защитником» этого монарха. Эра Цзянь-ань охватывает 196-220 гг., ставшие вре- менем максимального возвышения Цао Цао и одновременно заключительным этапом агонии Хань.
Персональный состав цзяньаньской поэзии также определили теоретики литературы Шести династий, заложив представление о двух ее главных плеядах: Три Цао и Семь мужей эры Цзянь-ань. К Трем Цао относят: Цао Цао, Цао Пи и Цао Чжи (четвертого сына Цао Цао)? часто именуемого, по его титулу, Чэнь- ваном. Семь мужей - литераторы，названные самим Цао Пи в《Лунь вэнь»: Кун


604
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Семь цзяньаньских мужей (с традиционной китайской картины)
Жун (153-208)，Чэнь Линь (ум. 217)，Ван Цмь (177-217)，Сюй Гмь (170-217)， Жуань Юй (1657-212), Ин Ян (ум. 217) и Лю Чжэнь (ум. 217).
Наивно также полагать, что бурный и как бы внезапный взлет авторской лирики стал плодом активности нескольких гениальных поэтов. Причинами индивидуализации поэтического творчества послужили неизбежные в условиях все- китайского политического кризиса тектонические сдвиги в духовной жизни общества, включая изменение ценностных ориентиров и возрастание напряженности в социально-психологическом настрое. Тенденция обновления художест- венной словесности обозначилась еще в начале II в., а процесс формирования поэтической традиции, тяготеющей к индивидуализированной авторской лирике, прослеживается приблизительно с середины II в. Китайские ученые оспорили правомерность рассмотрения художественной словесности конца Хань через призму исключительно цзянъ-анъ фэнгу еще в начале XX в. В 1930-х годах в китайской филологии в широкое употребление вошло терминологическое клише «литература эры Цзянь-ань» (цзянъ-анъ вэнъсюэ). Его используют и сегодня для обозначения всего массива художественной словесности рубежа П-Ш вв. Существования цзянъ-анъ фэнгу не отрицают, но теперь так обозначают поэтическое течение, связанное с творческой активностью Трех Цао и Семи мужей и являющееся лишь одним, хотя и самым значительным, из феноменов литературы эры Цзянь-ань. До 208-217/220 гг. сужены и его хронологические рамки, теперь за точку отсчета принимают переезд Цао Цао в Ечэн.
Ечэнское содружество включало значительно большее число литераторов, чем Три Цао и Семь мужей (к тому же Кун Жуна к тому времени уже не было в живых), на что указывает Чжун Жун: «Ко времени провозглашения эры Цзянь- ань Цао-гун, отец, и сын его (Цао Пи) страстно любили вэнъ\ Цао Чжи и его младший брат в расцвете своем стали опорой словесности, Лю Чжэнь и Ван Цань служили им крыльями-помощниками. А еще были те, кто, равняясь на этих


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
605
драконов, под покровительством этих фениксов следовали за их колесницей,- в общей сложности до сотни человек. Процветание - в его внутреннем совершенстве и внешнем великолепии, вот что утвердилось в те времена!»
Гораздо существеннее, что поэтическое творчество в Ечэне оказалось предельно политизированным в том смысле, что оно являлось органической частью идейно-политической жизни и предназначалось в первую очередь для фиксации и воспевания деяний формировавшегося нового режима, для чего использовали преимущественно одические формы. Фу занимают значительное место в литературном наследии Трех Цао и Семи мужей, порой заметно преобладая над лирикой в обоих ее жанровых разновидностях. Так, Ван Цаню принадлежат 26 стихотворных произведений (в жанрах юэфу и ши, большая часть сгруппирована в циклы) и 26 полных од и их фрагментов, Ин Яну - шесть ши (включая цикл из двух стихотворений) и 15 полных од и их фрагментов. Нет ни одной сколько-нибудь масштабной боевой операции 208-217 гг., которая не была бы запечатлена в фу. Широко практиковалась импровизация од на заданную тему (своего рода поэтические экзерсисы с преимущественным использованием формата «малых од»), о чем сказано в том числе в предисловии к «Хуай фу» («Ода о гороховом дереве») Цао Пи? сочиненной чудовищно жарким летом 214 г.: «Посредине Вэньчандяня (т.е. во внутреннем дворе главного здания дворцового комплекса в Ечэне. - М.К.) есть гороховое дерево; я вместе с сопровождающими оказался под ним? - прекрасно, и сложил о том оду. Ван Цань поднялся на Ворота мудрецов, у малых палат тоже росли гороховые деревья, как тут не сочинять оды?» Так была создана серия од о гороховом дереве и о жаре.
Практика коллективных поэтических экзерсисов распространялась и на лирическую поэзию, вовлекая ее в орбиту литературного официоза. Исключительно симптоматична «банкетная поэзия», представленная прежде всего серией «Гун янь ши» («Стихи о княжеском пире»)? которые и обусловили одноименную тематическую рубрику «Вэнь сюань». Такие стихотворения есть у Цао Чжи, Ван Цаня, Жуань Юя5 Лю Чжэня? Сюй Ганя и Ин Яна. Они посвящены предположительно пирам Цао Пи в 211-212 гг. Трапезы завершались поездками в Западный парк - парковый ансамбль, разбитый к западу от Башни Бронзового воробья; жемчужиной этого парка было очень красивое озеро, поверхность которого покрывали цветы фужуна (разновидность лотоса). О поездках в Западный парк рассказывается и во многих других стихотворениях, в том числе входящих в цикл «Цза ши» («Стихи о разном») Ван Цаня:
Счастливый день выбрав в это прекрасное время,
Сопровождая господина, едем в Западный парк.
Бок о бок колесницы, несутся великолепные скакуны,
Все вместе мчатся - величавы, по Срединной равнине.
На севере приближаемся к водам Цинчжан На западе вижу горы Боян.
Кружим-парим? гуляя по просторам парка,
Вольно странствуем между волн и отмелей.


606
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
«Литературный официоз», поддержав общественные функции нарождающейся лирики, стимулировал и возникновение «частной поэзии», создаваемой по личной инициативе поэтов. Такие произведения, составляющие толику от литературного наследия Трех Цао и Семи мужей, как раз и есть собственно цзянъ-анъ фэнгу, точнее сказать - лирика, которую обычно имеют в виду под «ветром и остовом эры Цзянь-ань».
При этом, во-первых, вопреки восторженному отношению к направлению цзянъ-анъ фэнгу, творчество отдельных его представителей всегда оценивалось далеко не однозначно, что во многом объясняется различиями в степени сохранности их творческого наследия. Так, от лирики Ин Яна, Сюй Ганя и Чэнь Линя сохранилось лишь несколько произведений, и? более того, об их творчестве и современники, и последующие литературные критики судили весьма строго.
Единственным представителем цзянь-ань фэнгу, который изначально и во все времена почитался «великим поэтом», является Цао Чжи, чье творческое наследие сохранилось в наиболее полном виде - около 90 стихотворных произведений. Причины столь феноменальной популярности поэзии Цао Чжи лучше всего объяснили теоретики литературы Шести династий. «Художественный стиль Цзыцзяня и Чжунсюаня (Ван Цаня) основан на их духе и свойствах натуры,- читаем в，，Ши лунь“ Шэнь Юэ. - Оба они, друг от друга неотделимые, были способны властвовать над прекрасным, они одни лишь смогли отразить то время... Где начало, откуда истоки берет их бурный поток? Без сомнения, это- „Нравы царств64 и „Ли саои. От этих творений они унаследовали самобытность чувств, достойную превознесения, а потому сумели достигнуть совершенства в содержании и форме своих стихов». То есть в лирике Цао Чжи создан образ литературного героя, в котором объединились черты конфуцианского благородного мужа, неустанно пекущегося о благе страны, и чуского «поэта-изгоя», который выглядит тем более убедительным, что жизнь его полностью совпадает с жизненными реалиями автора. Речь идет о гонениях со стороны Цао Пи? а затем и племянника (вэйского Мин-ди). Лирика, созданная после 220 г.? проникнута чувствами разочарования и безысходности. Поэт считает себя вечным ски- тальцем, лишенным какой-либо опоры в жизни и гонимый судьбой, словно перекати-поле (его любимый образ), несется неведомо куда и зачем под порывами ветра:
Расстаться с корнями - судьба перекати-поле,
И мчаться по свету, безудержным ветром несомым.
Всецело его подчиняясь бездумным порывам,
Вдруг вихрем взмывает к заоблачным самым высотам.
Все выше и выше, предела не видно полету...
Да разве хотел он попасть на небесные тропы?!
И мне суждено стать таким же извечным скитальцем,
Лишившись всего, кочевать по далеким просторам.
Дырявой дерюгой я тело свое не прикрою,
И сыт не бываю, питаясь одной лебедою.


Глава 2. История поэзии III—VI вв，
607
Что пользы, однако, в стенаниях или упреках:
Ведь гнев и печали лишь старость приблизят до срока!
Второе стихотворение цикла «Стихи о разном»
Одновременно Цао Чжи пишет также любовно-лирические произведения и произведения на даосско-религиозные темы. Тема любви сфокусирована исключительно на ситуации разлуки. Героини произведений Цао Чжи утрачивают последнюю надежду на ответное чувство или семейное счастье. Красной нитью проходит и мысль о том, что женщина, наделенная подлинной красотой, как и истинно благородный человек, обречена на одиночество, ибо окружающие не способны ее оценить и понять:
В южном царстве красавица-дева живет,
Словно вешняя слива, собой хороша и нежна.
Утром бродит вдоль поймы Великой реки,
На глухом островке ночь проводит одна.
Все вокруг равнодушны к прелестной улыбке ее?
Никого не волнуют прекрасные эти черты...
А ведь время бежит и торопит грядущий закат,
И как долго еще красота ее сможет цвести?
Пятое стихотворение цикла «Стихи о разном»
Приведенное стихотворение высвечивает еще одну смысловую грань лирики на тему разлуки: одиночество лирической героини описано как противоречащее естественным законам бытия, одно из проявлений несовершенства человеческого общества. В результате внешне любовная тематика приобретает философское наполнение, что? возможно, и послужило одной из причин исключительной популярности данной темы в поэзии эпохи Шести династий.
В таком же ключе может быть понято и самое знаменитое одическое произведение Цао Чжи «Ло шэнь фу» («Ода [о] божестве [реки] Ло»). В нем рассказывается о чудесном видёнии лирическому герою (в роли которого выступает сам по- эт) божественной красавицы, владычицы реки Ло. Их охватывает взаимное чувство, но божеству и смертному не дано быть вместе. Божественная красавица исчезает, смертельно ранив сердце лирического героя и ввергнув его в душевные муки.
К произведениям на даосско-религиозные темы относятся: «Юань ю пянь» («Песнь о путешествии в даль»), «Фэй лун пянь» («Песнь о летящем драконе»), 《Цюй чэ пянь» («Еду в повозке») — всего 13 стихотворений，иногда объединяемые в цикл под общим названием «Путешествие к бессмертным» (такое же название имеет тематическая рубрика в «Вэнь сюань»). В стихах воспроизведены красочнофантастические картины волшебного мира, попадая в который лирический герой обретает не только вечную жизнь, но и свободу от человеческого сообщества:
Даже век не дано человеку прожить,
В веренице годов редко выпадут счастья мгновенья.
Всей душою мечтаю могучие крылья взрастить,
Слившись с дымкой, к пределам попасть сокровенным.


608
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Стать свободным от мира, как Учитель-Сосна,
И в парении вольном подняться к волшебным озерам.
Ввысь на крыльях взлететь и кружить в Девяти небесах,
В колеснице чудесной нестись по бескрайним просторам.
На востоке увидеть, как алеет зарею Фусан,
А на западе выйти к таинственно-легкой стремнине,
И на север попасть, где небесный находится край,
И на юге вступить на холмов Киноварных вершины.
«Ю сянь» {«Путешествие к бессмертным»)
В научной литературе эти стихотворения часто считаются либо аллегориями (свобода фантазии - единственное, что осталось у поэта), либо выражением его психологического состояния: поэт питает такое отвращение к этому миру, полному злобы и ненависти, что готов на все? лишь бы его покинуть. Либо в них усматривают скрытую политическую сатиру: протест против зла и несправедливости в современном ему обществе. Вместе с тем из текстов следует, что Цао Чжи был хорошо знаком с легендами о бессмертных и с даосской терминологией. Стихи об обретении бессмертия есть и в творчестве Цао Цао, которого, при всем желании, трудно заподозрить в склонности к меланхолии и грезам о фантастических мирах, в стремлении, хоть ненадолго, забыть несправедливость суровой действительности. И они тоже демонстрируют немалые познания их автора в протодаосских религиозных представлениях:
К Горе-Господину направил свой путь，
Вот где совершенство доступно обресть!
Средь скал неприступных, извилистых круч Божественным стать и отринувшим смерть!
В обитель Царицы бессмертных иду,
Из злата ступени, в каменьях чертог.
И заросли трав чародейских вокруг,
И башнями запад сокрыт и восток.
Прибывшие гости заполнили зал,
Напиток чудесный подать им велят.
Отныне им жить бесконечно в веках,
Сынов их и внуков в веках наградят.
И хор славословий Хозяйке гремит:
Всевышнее Небо тебя да хранит!
Третье стихотворение цикла «Ци чу чан»
{«Песнь вырвавшемуся духу»)
Лирика Цао Цао представлена всего 21 стихотворением, все они - авторские юэфу, весьма разнообразные по содержанию и настроению. Значительную часть составляют произведения на социально-политические те-
Издание переводов поэзии Цао Чжи


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
609
мы, в которых Цао Цао, выступая с позиций государственного деятеля и непосредственного участника событий, повествует о коллизиях конца династии Хань. Все стихотворения проникнуты неподдельной болью за свою страну, негодованием против политиков, поставивших ее на грань выживания. Таково, например, стихотворение «Хаоли син», написанное по мотивам древней поминальной песни и повествующее о событиях после разграбления столицы Лояна генералом Дун Чжо:
Мы войска собирали к востоку от горных проходов,
Чтобы скопище зла покарать, навсегда уничтожить.
Как Великий Воитель, стремились на праведный бой,
К оскверненной столице рвались распаленной душой.
Единились дружины, вожди же никак не поладят,
Что чванливые гуси? шумели, на месте топтались.
За богатство и власть продолжая извечные распри,
Вскоре в схватке смертельной свели свои рати.
Вот уж в южном краю объявился нежданный правитель,
И на севере тоже поспешно печать вырезали.
У живых под доспехами ползают жирные вши,
Сотни тысяч безвременно с жизнью расстались.
Побелевшие кости на лугах омывает роса,
В опустевших селеньях теперь не услышишь ни звука,
Лишь один уцелевший едва ли остался из ста...
Я о том вспоминаю с такою душевною мукой!
Еще одна группа стихотворений Цао Цао находится вне каких-либо строгих тематических рамок и выражает внезапные настроения，порожденные случайной ситуацией (хотя и в них можно найти социально-политические или философские мотивы). Их лейтмотивом выступает беззаветная вера поэта в силу человеческого разума и духа, что придает всему творчеству Цао Цао редкий для китайской поэзии оттенок оптимизма:
Божество-черепаха века проживет,
Но и ей быть не вечно под солнцем.
И волшебной змее, что парит в облаках,
В тлен и прах обратиться придется.
Одряхлевший скакун, хоть и в стойле стоит,
Все мечтает о дальних просторах.
И отважный герой, хоть совсем стал седой,
Жар сердечный потушит не скоро.
Наших бед и удач, коль наступит пора,
В небесах не ищи их причины.
Сам себя сохрани, воспитай сам себя - Вот залог нестареющей жизни.
Пусть же будет успех нам во всем и всегда!
Я пою силу духа и силу ума!
«Гуй суй шоу» («Божество-черепаха века проживет»)


610
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Сегодня большинство исследователей признают принципиальную новизну и особую художественную значимость лирики Цао Цао. Его называют истинным зачинателем тех революционных перемен, которые произошли в китайской по- эзии в рамках цзянъ-анъ фэнгу и создателем особого «энергично-оптимистического» художественного стиля.
Цао Пи занимался поэтическим творчеством значительно более активно, чем его отец: известно, что он создал более 100 лирических и одических произведений, сохранилось около 45 стихотворений. Главное, что отличает его лирику от поэзии Цао Цао и Цао Чжи, - приглушенность биографических и социально- политических мотивов, вместо которых на первый план выступают камерность и элегичность. Отзвуки современных поэту событий есть в некоторых его стихотворениях. Однако в целом создается впечатление, что Цао Пи искал в поэзии забвения от тягот повседневности. Лирический герой Цао Пи - человек, живущий в замкнутом и относительно спокойном мире, ум и сердце которого занимают либо сиюминутные радости и печали, либо смысл бытия, но в соотнесении исключительно с его собственным существованием. Многие его стихотворения представляют собой бессюжетные лирические миниатюры, типологически сходные с элегиями. Им присущи ясный эстетизм мировосприятия, введение в ткань повествования пейзажных зарисовок, выполненных с немалой тщательностью, и мотивы воспевания радостного отдохновения от суетных дел на лоне природы:
Плыву на восток по стремнине пустынной реки,
Вдали различаю валы на просторе морском.
Пой, тишина, только удочки слишится скрип,
Да рыбка, играя, плеснет ненароком хвостом.
Пусть схватит приманку, - и нечего больше желать.
Покойно и славно тому, кто живет рыбаком.
«Дяоганъ» {«Удочка»)


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
611
Лю Чжэнь и его отец
{современное изображение по мотивам традиционных книжных гравюр)
Сегодня о Цао Пи чаще всего говорят как об основоположнике еще одного - «романтико-элегического» - стилистического направления в китайской лирике, открывшего путь к поэтическому эстетствованию.
Среди Семи мужей роль лидеров с самого начала отводилась Ван Цаню и Лю Чжэню. Лирика Ван Цаня, представленная 26 стихотворными текстами, исключительно разнообразна как по формальным показателям (от пространных произведений，объемом в 50 и более строк, до десятистиший)，так и по тематике и настроениям. В ней соседствуют произведения с пронзительно звучащими гражданскими мотивами, в которых воспроизводятся ужасающие сцены бедствий, вызванных междоусобными войнами, дышащее покоем и негой воспевание придворных увеселений, а также стихи аллегорического характера на «вечные темы»:
Быстрый сокол вдруг слабою горлинкой стал,
Средь речных берегов он отныне убежище ищет.
С облаками и ветром боясь неожиданных встреч,
К гордым фениксам льнет, о защите прося и о пище.
Вызывает лишь слезы теперь его вид，
По природе своей стал никчемным и нищим,
Как теряется он, от малейшей угрозы дрожит,- Чтоб о том рассказать, нужных слов не отыщешь.
Пятое стихотворение цикла «Стихи о разном»
Лирика Лю Чжэня (ему приписываются от 14 до 26 стихотворений) отличается самым ярким, пожалуй, стилистическим своеобразием. Большая часть его стихотворений являет собой лирические миниатюры аллегорического характера, своего рода этюды художника-импрессиониста, в которых несколькими беглы¬


612
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III-X вв.
ми, но уверенными и выразительными штрихами очерчивается деталь, казалось бы, случайно выхваченная из потока реальности. Поэт не утруждает себя расшифровкой сказанного и предоставляет читателю полную свободу в интерпретации его творений. Таково стихотворение «Шэ юань» («Подстреленный кор- шун»), которое допускает самые разные прочтения - от гордости автора за свою меткую стрельбу до его же сожалений о своей вспыльчивости и горячности, погубивших вольную птицу:
Он, клокоча и напрягая могучих два крыла,
Отчаянно метался сквозь клочья синеватых облаков.
И я вдруг ощутил, что в дикую впадаю ярость,
И все внутри застыло, как будто у бессмертных иль богов.
Сорвавшись с тетивы, стрела моя сверкнула,
По коршуну-мишени в тот раз я трижды стрелы выпускал.
Вот каменную стену обагрила кровавая капель,
Остатки перьев круженьем легким ветер развевал.
И возгласы свидетелей слились в хор льстивых голосов:
«Вы, господин, искуснейший из нынешних стрелков!»
Итак, в рамках цзянъ-анъ фэнгу действительно наметилась традиция авторской лирической поэзии, вышедшей из-под влияния дидактико-прагматического подхода к художественной словесности и обращенной к проблемам не государства, а личности. Этап утверждения этой традиции соотносится с поэзией в стиле Чжэн-ши.
Поэзия в стиле Чжэн-ши
Десятилетие, прошедшее под девизом Чжэн-ши (240-249) и ставшее временем ожесточенного противоборства между Цао Шуаном и Сыма И (шире между кланами Цао и Сыма), занимает одно из важнейших мест в истории духовной культуры Китая. Лидеры обоих фракций нуждались в идейном обосновании своих притязаний, и политическое соперничество, переведенное в интеллектуально-творческую плоскость, вызвало беспрецедентную теоретическую и литературную активность. На публичном и на частном уровне велись бурные обсуж- дения положения дел в стране, основ государственного правления и ценностных идеалов личности, порою столь острые и смелые и с такими непривычными истолкованиями духовного наследия древности, что десятилетие эры Чжэн-ши называют временем «нового понимания» (синъи). Сыма придерживались традиционалистских проконфуцианских позиций. Поэтому соратники Цао Шуана остро нуждались в некоей иной идеологической платформе. Так возникло «учение о сокровенном» (сюанъсюэ), которое образно называют «сокровенным ветром эры Чжэн-ши» {чжэн-ши сюанъфэн). Сюанъсюэ исходно предназначалось стать государственной идеологией, потенциально способной оправдать те или


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
613
иные реформаторские деяния, которые, судя по всему, не могли не планировать в стане Цао Шуана. Ее создатели (Ван Би и Хэ Янь), развивая воззрения на верховную власть и сопряженный с ними образ «совершенного правителя-мудреца», идущие от древней даосской философии, обосновывали тип государя, стремящегося к интуитивному постижению субстанциальной основы мира и единению с нею. «Правитель-мудрец», благодаря способности постигать сущность отдель- ных《вещей» и приводить собственную природу в согласие с их природой，воз- вышался до управления Поднебесной, исходя из «истинного знания» и следуя принципам «естественности» и «недеяния», т.е. вне человеческих устоев и стереотипов. Вместе с тем, применительно к «рядовой» личности, тезисы о ложности общественных норм и ненужности социальной активности оборачивались обоснованием нигилистических (отрицание общежитийных ценностей и установок) и индивидуалистических (следование исключительно личностным желаниям и потребностям) устремлений. Окончательную трансформацию в таком направле- нии《учение о сокровенном» претерпело после разгрома фракции Цао Шуана.
Теоретические построения «учения о сокровенном» послужили базой для культурно-идеологического течения фэнлю («ветер и поток»), в контексте которого были доведены до логического апофеоза положения о «внутренней свободе» человека и интуитивном постижении им Дао, именно эти положения провоз- глашались единственными ценностными ориентирами фэнлю. «Ветер и поток», по праву считающийся одним из самых ярких и неоднозначных феноменов духовной жизни III в. и эпохи Шести династий в целом, лишен сколько-нибудь четкого концептуального и организационного оформления. Его идеи и идеалы излагаются в литературных, преимущественно поэтических, произведениях и в виде, скорее, деклараций, чем теоретических построений. Поэтому фэнлю определяют и как культурно-идеологическое и культурно-литературное течение, и как эстетический идеал и стиль мышления, что адекватно отражает различные его аспекты и проявления. В нем выкристаллизовался относительно новый (на основе все тех же даосских мудрствований) идеал личности - чжэнъжэнъ («совершенный человек», это сочетание было опорным и для шанцинского движения) или дажэнъ («великий человек»). Такая личность, решительно отвергая любые социально-этические регламентации и повседневные правила, руководствуется исключительно «космическими ритмами». Конкретное воплощение этот идеал личности нашел в образе славного мужа (мингии), которым считали многих исторических лиц, начиная с Ван Би и Хэ Яня. Стиль жизни славных мужей запечатлен в ряде источников, позволяющих выявить их мировоззренческие позиции и поведенческие стереотипы. Обязательными чертами их внутреннего облика являлись осознание собственной духовной свободы, равнодушие к материальным благам и карьерному успеху, пренебрежение служебными и даже семейными делами, о чем свидетельствовали нарочитая экстравагантность их внешнего вида и поступков.
Эмоционально-поэтическое мировосприятие, свойственное фэнлю, стимулировало дальнейшую индивидуализацию лирической поэзии и, более того, вело


614
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
к абсолютизации всей - литература, искусства - творческой деятельности, превратив ее в способ и язык коммуникации индивида и с Абсолютом, и с реальным, бытийным миром. Родоначальником синыии - «новой поэзии» (такое ее определение ввели еще во второй половине V в.) считают Ин Цюя (190-252, младший брат Ин Яна). Ему принадлежал грандиозный цикл (или сборник стихов) «Бай и ши» («Сто одно стихотворение»), от которого сохранилось только одно стихотворение (включено в «Вэнь сюань») и 20 относительно полных и крошечных (одна-две строки) фрагментов, дошедших в виде цитат и извлечений из различных произведений. Все имеющиеся материалы свидетельствуют о некогда огромной популярности лирики Ин Цюя и о преобладании в ней стихов, высмеивающих общественные пороки и обличавшие власть имущих. Таков фрагмент о вороватом чиновнике, ответственном за провизию на императорской кухне, не исключено, что критиковался кто-то из современников поэта:
Великий чиновник, коль остались излишки на кухне,
Много ли, мало — по сходной цене тут же сбывает.
Благо бы только сушеное мясо и подгоревшее варево,-
Так и филейные яства, и соль вместе с приправами.
С подобными филиппиками соседствуют стихотворения, излагающие (судя по сохранившимся фрагментам) размышления поэта о собственной судьбе, жизни и смерти, смысле и целях бытия. Новизна поэзии Ин Цюя заключается, думается, не только и не столько в создании цельного собрания стихотворных произведений (вместо эпизодически сочиняемых стихов) и прежде невиданно объемной серии филиппик. Поэт выступает глашатаем внутренней независимости творческой личности, отстаивая свободу выражения в поэтическом произведении собственных мыслей и переживаний, даже если они расходятся с обще- принятыми стандартами.
Со смертью создателей «учения о сокровенном» и Ин Цюя роль главных апологетов «ветра и потока» и творцов «новой поэзии» перешла к Цзи Кану и Жуань Цзи. Источники второй половины III-IV вв. изобилуют рассказами о них как агиографического, так и анекдотического толка, расцвечивающими их интеллектуальную мощь, духовные искания, художественные таланты (литераторов, музыкантов), эпатажные черты их поведения. Однако величие обликов Цзи Кана и Жуань Цзи затеняет многие детали их исторической биографии, которая сведена в их жизнеописаниях к нескольким эпизодам. О Цзи Кане известно, что он происходил из семейства южных состоятельных землевладельцев, с детства проявил уникальные дарования. Приблизительно в 20 лет Цзи Кан переехал в г. Шаньян (на границе Хэнани и Шаньси), где вел полуотшельнический образ жизни, вплотную подступив к постижению таинств «пестования жизни» [ян- шэн). Вместе с тем он отнюдь не был затворником в прямом смысле слова, тесно общался со многими людьми: одних приводя в восторг и эрудицией (особенно знаниями о «пестовании жизни»), и свободой мышления и поступков, и артистичностью натуры (литератор, великолепный исполнитель на цине); а иных -


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
615
в раздражение тем же свободолюбием и эпатажем. Он женился (ориентировочно в 247 г.)5 и не на ком-нибудь, а на принцессе дома Вэй - правнучке Цао Цао и внучатой племяннице Цао Пи, что позволило ему вести безбедное существование, не обременяя себя служебными обязанностями. Жуань Цзи, сын Жуань Юя, большую часть жизни тоже провел в Шаньяне, хотя его несколько раз приглашали на службу. В 262 г. Цзи Кана обви- нили по ложному доносу в преступлении, близком к государственной измене, и в том же году (или в начале следующего года) его публично казнили на столичном Восточном рынке. Рассказывают, что сотни поклонников Цзи Кана собрались на рынке, требуя его помилования.
Беспощадность расправы с Цзи Каном заставляет заподозрить, что, вопреки легендам о его стремлении держаться, по мере возможности, в стороне от политических перипетий, он все же в них участвовал и столь энергично, что рассматривался кланом Сыма как исключительно опасный противник, способный стать вдохновителем и идейным лидером оппозиции. Жуань Цзи пережил друга приблизительно на год, вынужденно пойдя, после казни Цзи Кана, на государственную службу и заняв немыслимую для человека его интеллекта, образованно- сти, литературной славы и свободолюбивого характера офицерскую должность в пехотных войсках. Сам ли он так иронично себя прозвал или сочувствовавшие ему современники, но название должности превратилось в его прозвище: Жуань-бубин (Жуань-пехотинец).
Творческое наследие Цзи Кана и Жуань Цзи сохранилось частично, важное место в нем занимают теоретические сочинения. Особенно значимо для понимания их лирики «Дажэнь сяньшэн чжуань» («Жизнеописание учителя Великого человека») Жуань Цзи. Развивая образ дажэнъ, определенный в даосской философии и ханьской поэзии, автор акцентирует его абсолютную духовную свободу и способность к «сокровенно-пустотному странствованию».
Цзи Кана и Жуань Цзи почитают также за создание творческого содружества, известного как «Семь мудрецов из бамбуковой рощи» (чжулинъ цисянъ), В него входили: Шань Тао (205-283), Лю Лин (2257-280?) - давние друзья Цзи Кана и Жуань Цзи, Жуань Сянь, племянник Жуань Цзи, о жизни которого практически ничего не известно, Сян Сю (227-272) и Ван Жун (234-305). Представления о 《Семи мудрецах» утвердились уже при династии Восточная Цзинь, и в легендах о них трудно отделить вымысел от фактов. Скрупулезное изучение источников так и не прояснило историю содружества: когда именно, как и где оно возникло. Непонятно и происхождение образа бамбуковой рощи. Вероятнее всего, ввиду


616
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
именно своей ирреальности (бамбук не типичен для флоры северных регионов Китая), это метафора духовных странствований за пределы обыденной повседневности. Вопреки туманности истории содружества и разногласиям между его членами, оно в скором времени стало восприниматься как эталон твор- ческого союза, спаянного дружбой духовно близких личностей. Такая его идеализация объясняется не только обаянием обликов Цзи Кана и Жуань Цзи. «Семь мудрецов из бамбуковой рощи», что бы ни домысливали, было первым содружеством, возникшим не при дворе монарха и принцев, а по инициативе частных лиц. В результате оно устойчиво ассоциировалось с творческой свободой, неподвластной официозу и противостоящей придворной творческой деятельности. «Семь мудрецов» послужили образ- цом для многих других содружеств (литераторов, художников), став родоначальниками целого направления в духовной и интеллектуальной жизни Китая.
Место «Семи мудрецов» в истории собственно поэзии весьма скромное. Из пяти (не считая Цзи Кана и Жуань Цзи) членов содружества более или менее отчетливо на литературном поприще себя проявили Сян Сю (автор оды-эпитафии Цзи Кану) и Лю Лин, который запомнился потомкам как самый верный единомышленник Цзи Кана и Жуань Цзи, воплощая идеальный образ славного мужа и страстного любителя вина. Ему принадлежит поэма «Цзю дэ сун» («Гимн благой силе вина»), подлинный манифест жизненного стиля последователей «ветра и потока»:
Есть у меня наставник - великий муж,
Для кого небо и земля - один мимолетный рассвет.
Десять тысяч времен и сезонов - лишь только мгновенье,
Солнце и луна - дверной проход и оконный пролет.
Восемь пустынь — закоулки его двора,
Передвигается, не оставляя малейших следов.
Обитает вне покоев и хижин,
Под пологом — небом, на циновке — земле.
Следует только тому, что сам пожелает,
Остановится - сразу за чарку, за чашу с вином.
Тронется в путь - держит винную флягу, не отпускает кувшин,
Пить вино - вот и все его в жизни занятье.
Ничего, кроме этого, знать он не знает.
Ни о чем не кручинясь, ни о чем не тужа, Пребывает в веселье безгранично-просторном,
Опьяневший Лю Лин


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
617
Сам не ведая, как и когда захмелел,
Чтобы столь же внезапно потом протрезветь.
Слух его так спокоен, что упустит
и грома раскаты,
Взор воспаленный не усмотрит
и громаду Тайшань.
Лирика Цзи Кана (53 стихотворения, часть которых сведена в пространные, до 18 текстов, циклы) отличается широким диапазоном тем и моти- вов: произведения на социально-политические темы, стихи, включающие биографические элементы, поэтические эпистолы. Лейтмотивом являют- ся идеи внутренней раскованности человека и странствований силой духа. Особо показателен цикл «Цзю хуэй ши» («В компании с вином»), рассказывающий о прогулках автора в состоянии опьянения, способствующего достижению им искомой раскованности:
О, как радостно гулять по этому саду!
Кружить по нему, озираясь вокруг, - и так до бесконечности.
Крохотной галькою сбиваю парящих в выси птиц,
Тончайшим неводом достаю осетров и тунцов.
Сижу, декламируя совершенные по красоте слова-воспевания,
Все звуки вокруг сливаются с ними в единый мотив.
Струи потока вблизи веселят, что молодое вино,
Едва слышный напев раздается из-за белых зубов.
Стихотворение VII цикла
Самый же заметный вклад в формирование «новой поэзии» внес Жуань Цзи, которому принадлежит цикл (или сборник) «Юн хуай ши» («Стихи, поющие о том, что на душе»). Его составил сам поэт из 82 стихотворений, созданных в разные годы и отражающих его настроения и мысли в различные периоды жизни. Стихотворения обладают художественной автономностью, что и позволяет приводить их по отдельности. Вместе с тем в цикле явно наличествуют серии, отмеченные эмоциональным и смысловым единством. Прослеживается и набор сквозных для всей коллекции тем и мотивов, которые обозначены в первом же стихотворении:
Этой ночью опять мне никак не уснуть，
Встал, оделся и цинь положил на колени.
Занавесь отражает сияние полной луны,
Легкий ветер на мне воротник чуть шевелит.
Пустошь вдруг растревожил одинокого лебедя крик,
И над северным лесом загалдели испуганно птицы.


618
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Что я думал увидеть, прогуляться решив,
Если сердце тревожат одни лишь печальные мысли?
Слова о «скорбных думах» предвосхищают эмоциональный настрой «Юн хуай ши»: мысли и чувства поэта сфокусированы в переживаниях несовершенства современного ему общества, человеческого мира в целом и бытия человеческого существа. Определяющий порок жизни человека есть ее конечность и мимолетность, что, в свою очередь, делает эфемерными любые прижизненные деяния и достижения:
Весны и осени никогда не остановятся,
Богатство и знатность разве можно навсегда сохранить?
Прозрачные росы покрыли орхидеи на речном берегу,
Замерзший иней сковал луговые травы.
Утром был еще прекрасным собою юношей,
К вечеру превратился в уродливого старика.
Из стихотворения IV цикла
В этом коренится узловая для человека моральная проблема: зачем добиваться общественного положения, карьерных успехов и материального благополучия, заведомо зная, что все эти усилия тщетны, а благоприобретения бесполезны перед лицом смерти? Продлить свою жизнь, наверное, можно, но что проку (завуалированный выпад против занятий «искусством пестования жизни»), ведь долгожительство тоже когда-нибудь да придет к концу: «Люди говорят, что мечтают продлить свои годы, / Продлишь годы, ну и насколько?». Обретение бессмертия заманчиво, но если и не полностью фантастично, то труднодостижимо для обычного человека. Единственный выход, крайне мучительный в психологическом плане, - смириться с фактом бренности своего бытия, принять его неизбежность, обусловленную его природой. Раз человек смертен, а любые деяния и нажитое призрачны, остается ценить каждый момент существования, наслаждаясь тем, что имеешь:
На берегу реки живет старик,
Плетет циновки, и выбросил ясную жемчужину.
Смакует пищу из диких трав,
Счастлив, что хижина, как ни убога, да крыта.
Из стихотворения LIX цикла
Единственная непреходящая ценность в жизни человека - он сам, его внутренний мир и его духовная свобода, позволяющая ему вольно странствовать в своем воображении - «странствовать силой духа», подобно царственному фениксу, одиноко обитающему в глубинах леса и уносящемуся, по желанию, в самые недоступные дали мироздания.
Лирика Жуань Цзи, вещающая о драматических переживаниях личности, вырвавшейся из тенет надуманных правил и упрочившая индивидуализм и психоэмоциональную насыщенность китайской поэзии, нашла продолжение в творче- стве представителей поэзии в стиле Тай-кан.


Глава 2- История поэзии III—VI вв-
619
Поэзия в стиле Тай-кан
Это литературно-поэтическое течение, хронологически относящееся к времени правления цзиньского У-ди под девизом правления Тай-кан (280-289), выделил Чжун Жун в предисловии к своему трактату, приведя там же и список его ведущих представителей. Если ориентироваться на характеристики поэтов, данные в основном корпусе «Ши пинь», то этот список можно сузить до следующих лиц: Чжан Хуа (232-300), Лу Цзи (автор «Оды о вэнь»), Пань Юэ (247-300) и Цзо Сы (2527-305) и Чжан Хуа (380-390). Все они были царедворцами (Чжан Хуа одно время занимал пост канцлера, Цзо Сы - брат одной из наложниц императора, Лу Цзи - представитель южной аристократии) и членами придворного творческого содружества, усилиями которого создавались культово-церемониальная поэзия и «официальная лирика», расцветшие при династии Западная Цзинь во многом благодаря реформам цзиньского У-ди по обновлению государственного музыкального и песенно-поэтического репертуара. Достаточно привести названия (ограничившись их переводом) нескольких произведений поэтов: «Стихи о пире августейшего наследника престола в Зале Прославленных замыслов Сокровенного сада, воспетом по приказу его высочества» Лу Цзи, «Стихи о торжестве в парке после проведения праздника 3-го дня 3-й луны в 6-й год эры Тай-кан» Чжан Хуа.
Но чем большее литературное пространство занимал творческий официоз, тем очевиднее, как и в случае с цзянъ-анъ фэнгу, усилия поэтов реализовать себя как частную личность. И такая их поэзия еще сильнее, чем прежде, диссонирует с официальным поэтическим творчеством. Лирический герой пребывает в состоянии постоянного психологического надлома, живя в окружении осенней увядающей природы, измученный ощущениями безрадостности существования, неприкаянности, одиночества, предчувствием грядущих невзгод:
Унынье и слезы - как листва, опадающая с деревьев,
Такая тоска ——словно дождь, застилающий небо.
Ворочаюсь с боку на бок - одинокий, страдающий, несчастный.
Слезы льются, насквозь промочив изголовье и циновку.
Человек обитает между небом и землей,- Что странник, унесенный в далекую даль.
Из Пань Юэ. «Ай ши» {«Печальные стихи»)
Душевные муки лирического героя усугубляет неодолимое отвращение к общественной жизни и карьере: его обуревают мечты о бегстве от мира людей. «Тайканским» литераторам принадлежит серия одноименных стихотворений


620
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
《Чжао инь ши» (《Призывания сокрывшегося от мира»), воспевающих радости отшельнического уединения:
Зову, опираясь на посох, сокрывшегося от мира,
Эти места пустынны и дики с давних времен.
У входа в пещеру не видно каких-либо признаков жизни,
Но звук раздается циня, чьей-то рукой порожден.
Мне пропитаньем послужит дикая хризантема,
Стеблями орхидеи будет халат оплетен.
Ноги мои устали от суетных устремлений,
Власа по плечам распуская, выкину шпильку вон!
Из стихотворения Цзо Сы
Главная же «заноза в сердце» лирического героя - думы о бренности человеческой жизни, хотя тема смерти решается поэтами по-разному. Пань Юэ сосредоточивается на внутреннем состоянии человека, понесшего невосполнимую утрату. Знаковым произведением выступает тоже цикл из трех стихотворений «Дао ван ши» («Скорблю об умершей жене»), в котором поэт с дотошностью профессионального психолога фиксирует эмоции и поведение безутешного вдовца. Прошло уже более полугода после смерти любимой, но ее образ все время стоит перед глазами лирического героя: чудятся звуки ее голоса, ее шаги, каждая вещь напоминает о ней, об их былом счастье. И без того невыносимую душевную боль усиливает весеннее цветение природы:
Кто может понять, как мне больно и горько,
Зачем я по-прежнему делаю что-то, живу?
Ее аромат до сих пор по покоям витает, Любимые вещи со стен не снимали пока.
Все время мерещится, будто она где-то рядом,
В себя прихожу - с новой силой нахлынет тоска.
А ветер весенний, дразня, проникает сквозь щели,
И утренний дождик с карниза свисает капелью.
Бессонницей маюсь... Когда же наступит забвенье?!
Но дни все минуют, а мне тяжелей и больнее!
Первое стихотворение цикла
Лу Цзи показывает и доказывает абсолютную бессмысленность человеческой жизни из-за неотвратимости смерти:
Жизнь человека - одно лишь мгновенье,
А лунный струится свет.
Не задержать свои годы цветенья,
А лунный струится свет.


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
621
Ты какого успеха ждешь для тела и сердца,
Для чего напрягаешь и себя, и таланты,
Если взлет обернется жестоким паденьем,
Как себя ни веди - станешь немощным старцем?!
Вот и нет ничего, что мечтой бы пленяло,
На деянья мой разум и дух вдохновляло!
«Юэ чжун лунь син» {«Песнь о лунном свете»)
Во многом наследуя лирической традиции，связанной с《ветром и потоком»， творчество представителей поэзии в стиле Тай-кан характеризуется абсолютной трагичностью мировосприятия, стремлением лирического героя к максимальному уходу от внешней реальности и погружению в собственный мир вплоть до откровенного эгоцентризма. Образ лирического героя окончательно оторвался от образа его создателя, и начал формироваться новый набор стереотипных лирических ситуаций, задававших параметры поэтического мира и эмоциональной составляющей произведений.
Поэтическое творчество IV в.
После общенациональной катастрофы 311-317 гг. в общественном сознании резко возросло увлечение даосскими метафизикой и мистицизмом, на что указывают теоретики литературы эпохи Шести династий. По словам Шэнь Юэ («Ши лунь»), «От периода эры Цзянь-у (317 г.) до эры И-си (405-418) прошло более ста лет. И хотя все это время звучали параллельные фразы, накатываясь друг на друга, как волны, и наслаиваясь, как облака, никто не преминул выразиться относительно „высшего совершенства46 или же намекнуть на „сокровенную жемчужину64 [выражения из „Дао дэ цзина44 и „Чжуан-цзы44. М.К.]. О про- изведениях, которые воплощали бы истинную красоту, даже не слышали». В предисловии к «Ши пинь» сказано: «Начиная с эры Юн-цзя (307-313) ценили лишь учение Хуан-ди и Лао-цзы, выше всего почитали речи о пустотном... После того как перебрались через Реку... стихотворные произведения уподобились „Рассуждениям о Дао и дэ“》. Впоследствии для определения такой поэзии ввели термин «стихи о сокровенном» (сюаньяньши)，происходящий от словесных клише «речи о сокровенном» (сюанъянъ) и «беседы о сокровенном» (сюань- танъ).
К ведущим《поэтам-метафизикам» относят Го Пу (276—324)，Сюй Сюня, Сунь Чо (314-347) и Юй Чаня (2987-351?). Сунь Чо и Сюй Сюнь были лично знакомы в юности, но в скором времени их жизненные пути разошлись: первый сделал блестящую карьеру, второй вообще отказался от службы. Нет никаких сведений о том, что остальные авторы «стихов о сокровенном», принадлежавшие к одному поколению, хотя бы знали о существовании друг друга. То есть это первое течение в истории поэзии Шести династий, которое не было связано с какой-либо устойчивой плеядой. Еще одной отличительной чертой «стихов


622
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Го Пу
о сокровенном» является малочисленность представляющих его произведений. Поэтическое наследие Го Пу и Юй Чаня, дошедшее до нас в самом полном (по сравнению с творчеством других «поэтов-метафизиков») виде, состоит всего из 12 и 11 стихотворений соответственно. И наконец，большинство произведений, относимых к «Стихам о сокровенном», представляют собой коллажи из цитат и образов, заимствованных из древних даосских книг, теоретиков сюанъсюэ и малоизвестной, а то и утраченной даосской литературы.
Вопреки уничижительным отзывам о «стихах о сокровенном», скудости и сложности представляющих их произведений, в русле этого течения тоже шли глубинные процессы, способствующие дальнейшему формированию поэтического восприятия окружающей действи-
тельности и подготовившие почву для возникновения пейзажной лирики. Наиболее значима лирика на даосско-религиозные темы, в рамках которой окончательно сложился арсенал художественных приемов, с помощью которых создавались картины фантастического мира. Восхищает мастерство поэтов буквально в двух словах передающих величие и красоту божественных сфер мироздания. Вот, например, цикл «Путешествие к бессмертным» («Ю сянь») Го Пу:
Нефритовый лес все вокруг затмевает изысканным светом, Драгоценное древо ввысь взметнуло свои цветы. Киноварный источник - колышутся пурпурные волны, Черная вода — гремят сокровенные валы.
Использовались элементы и явления окружающей действительности, которые превращались в искомые образы с помощью, во-первых, их гиперболизации и приложения к ним категориальных терминов «сокровенное» (сюанъ), «божественное» (шэнъ, лин), «таинственное» (мяо). Также объединялись понятия, передающие элементы живой (растительность) и неживой (металлы, минералы) при- роды. Деревья оказываются состоящими из нефрита и тому подобных драгоценных минералов, трава - из золота. Употреблялись необычные для естественных феноменов цветовые обозначения, например, бирюзовая заря, пурпурные волны. Образная система, характерная для поэзии на даосско-религиозные темы, не осталась достоянием исключительно светского поэтического языка. Она активно использовалась и в даосских текстах, принадлежащих к школе Шанцин. Правомерно говорить, что в рамках «стихов о сокровенном» были творчески освоены способы переложения философского и религиозного мировосприятия на язык поэзии.
Среди «стихов о сокровенном» есть и произведения с пейзажными мотивами, в которых даосская доктрина субстанционального единства мира и общности составляющих его процессов и явлений раскрывается через акт созерцания


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
623
окружающей действительности. Вот стихотворение Юй Чаня «Сань юэ сань жи» (《Третий день третьей луны»):
Всем сердцем привязался к отмели потока Сян?
Перед рассеянным взором вознеслись
просторы небес.
Чистый родник извергает бирюзовые струи,
Что процеженное вино, растекаются
белесым разливом.
Уносясь мыслями вдаль, наблюдаю
за бескрайним потоком,
Легкие волны чуть виднеются,
словно его опоясали.
В такого рода стихах ощутимо и эстетическое
Каллиграфия Ван Сичжи
восприятие природы，нашедшее зримое воплощение ^ т
в антологии《Лань-тин ши» («Стихи Павильона орхидей»), рассматриваемой уже вне «стихов о сокровенном». Антологию составил знаменитый каллиграф, представитель могущественного аристократического клана ланъеских Ванов, Ван Сичжи (303/321-361/379). В нее вошли 41 стихотворение (от четырехсти- ший до восьмистиший), созданные, по легенде, экспромтом во время весеннего праздника 3-го дня 3-го месяца, устроенного весной 353 г. Ван Сичжи в своем имении, в котором приняли участие его родственники и многочисленные друзья. В антологию входит и предисловие-эссе Ван Сичжи. Оно является своего рода художественным манифестом, в котором постулируется, во-первых, взгляд на сущность поэтического (и в целом художественного) творчества как на порождение и воплощение порыва вдохновения, и, во-вторых, оно является примером восприятия природы как источника эмоционального и эстетического воздействия на человека. Оба постулата как раз и реализуются в экспромтах из «Лань- тин ши». Вот как выглядит один из двух экспромтов самого Ван Сичжи, в кото- ром воспевается всепорождающая сила весенней природы:
Три весенних месяца раскрываются в сонме категорий сущего,
И вот так дают свободу их изначальному естеству.
Глядя вверх, всматриваюсь в край бирюзового неба,
Опустив голову，задерживаю взгляд на кромке зеленой воды.
Все открыто и ясно, ничто не препятствует взору,
Можно рассмотреть истинный порядок всего.
О, как велики деяния, творящие перемены!
Десять тысяч различных вещей равны перед ними.
Множество звуков все вокруг заполняют,
Ну и я не могу не обновиться.
Безотносительно художественного уровня стихотворений антологии, в них отчетливо прослеживается перенесение акцента с философско-религиозного (ме¬


624
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО HI-Х вв.
тафизического) мировосприятия на эстетико-эмоциональное отношение к природе.
Не исключено, что поэтические мотивы любования природой, ее созерцания поддерживались и буддизмом, стремительно набиравшим популярность в среде социальной и интеллектуально-творческой элиты. Влияние буддизма на светскую поэзию заметно в творчестве ряда представителей «стихов о сокровенном». Явно о буддийской медитации как способе восприятия природы говорится в стихотворении «Горы Хэншань» Юй Чаня:
Взирая на север, упиваюсь вершиной Хэншань,
Глядя на юг, стараюсь рассмотреть отроги Пяти священных пиков.
Сидя в медитативной позе, вхожу в состояние истинной безмятежности,
Сконцентрировав взгляд, восчувствую все четыре стороны света.
Если не сольешься с простором рек и озер,
Разве поймешь безбрежность Южной пучины?
Самым же известным для IV в. произведением светской (созданной не монашествующим) поэзии на буддийские мотивы является «Ю Тяньтайшань фу» («Ода о восхождении на гору Тяньтайшань») Сунь Чо. Смысловой основой оды выступает все тот же сюжет странствования-7〇. Горный пейзаж, увиденный поэтом, наделяется приметами чудесного мира из «Путешествий к бессмертным». Но в заключительной части оды изложены буддийские (мадхьямака) идеи о форме как пустоте и пустоте как форме, относительности (и поэтому взаимообусловленной иллюзорности) противоположностей и истинной реальности за гранью всякой дихотомии.
Формально к эпохе Восточная Цзинь относится и творчество Тао Юаньмина, считавшегося в дальнейшем величайшим поэтом эпохи Шести династий. Сохранилось 125 точно атрибутированных его стихотворений, большинство написано пятисловным размером, приблизительно четверть - четырехсловным, часть объединены в циклы (от двух до 20 текстов). Поэзия Тао Юаньмина на первый взгляд исключительно автобиографична. Одним из первых китайских литераторов он стал вводить в названия стихотворений указания на обстоятельства и точное время их создания. Всего насчитывается девять таких произведений, к примеру，цикл《В год ранней весной раз¬
мышляю о древнем в моем деревенском доме». На- личествуют четыре версии его жизнеописания, три представлены в разделах 《Инь и» («Отшельники») в «Цзинь шу», «Сун шу» (самый ранний вариант) и«Наньши»;такимобразом,ТаоЮаньминапричис- ляли к литераторам эпохи правления династии Лю- Сун. Отдельное «Жизнеописание Тао Юаньмина»
Сунь Чо


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
625
создал принц Сяо Тун для подготовленного им собрания сочинений поэта. Однако все они производят впечатление мозаики, составленной из деталей, нередко агиографического толка, щедро перемежаемых (особенно в «стандартных историях») цитатами из творений Тао Юаньмина.
Выясняется, что всего через полвека с небольшим после его смерти никто толком не знал его подлинного имени. В этом признавался Шэнь Юэ? отмечавший, что основными (взрослыми) именами Тао были Цянь либо Юаньмин. В различных источниках изложены в общей сложности 11 версий его имен. Еще более жаркие споры вызывает вопрос о датах его жизни. Меньше всего разногласий вызывает дата рождения Тао Юаньмина - 365 год, что подтверждено его собственным (видимо, предсмертным) произведением «Цзы цзи вэнь» («Надгробное слово самому себе»). В «Сун ши» его кончина датирована 427 г., в возрасте 63 лет. Но вычисляют и другие сроки его жизни: от 51 года до 76 лет.
Немало противоречий содержится и по поводу большинства эпизодов биографии Тао Юаньмина, кроме основного момента: ориентировочно с 406 г. и после 24 лет чередования кратковременных (в пределах двух лет) периодов пребывания на службе с периодами уединения, поэт окончательно отказался от официальной карьеры и поселился в деревне в горах Лушань. Прямо над деревней на вершине располагалась буддийская обитель, основанная великим Хуэй- юанем, с которым Тао Юаньмин поддерживал дружеские отношения. Его навещали и другие лица, в том числе близкие к Лю Юю? основателю династии Лю- Сун. Получается, что о Тао Юаньмине знали в столице. Чем же тогда объясня- ются указанные упущения, неясности и противоречия в жизнеописаниях поэта? Ответ подсказывает автобиографическое «У лю сяньшэн чжуань» («Жизнеописание Господина Пяти ив»): «Ученый этот, откуда он - не знаю, и как фамилия его и имя его ученое - не знаю также я. У дома было пять деревьев ивы, и он от них прозванье получил. Он был беспечен и спокойно величав. Он мало говорил. Он не стремился к славе и наживе. Любил читать, но не искал с усердием чрезмерным глубоких объяснений всего... Ограда его жилья была жалкой и убогой, не защищала его от ветра и жаров. Одет он был в короткую рубаху, в заплатах и узлах. В корзинке-тыквине бывало пустовато, но он был равнодушен и не тужил. Он часто сочинял для собственной забавы в старинном стиле ряд вещей, в которых очень бы хотел всем показать, к чему лежит его душа, и забывал задуматься над тем, удачно вышло или нет. Вот с этим настроением в душе он прожил до конца всю жизнь."» (пер. В.М.Алексеева).
Важна не столько самоирония этого произведения, сколько стремление его автора создать обобщенный образ. Не литературный автопорт-
Тао Юаньмин


626
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III—X вв.
рет, а образ, воплощающий определенный тип личности, что характерно и для всего творчества Тао Юаньмина. Словно для облегчения читателю понимания своего образного воплощения, Тао Юаньмин определил важнейшие грани его внутреннего облика и сферы его мировидения, посвятив им серию произведений-манифестов («программных» произведений), большинство которых относятся к «отшельническому периоду». Начать знакомство с анализируемым обра- зом следует, вне всяких сомнений, с идеи «сельского отшельничества», лежащей в основании «поэзии полей и огородов» и сводящейся к призыву жить в сельской местности, вместо уединенного бытия на лоне природы, и заниматься простым крестьянским трудом. Однако Тао Юаньмин отнюдь не являлся основопо- ложником этого тематического направления. У его истоков была «Гуй тянь фу» («Ода о возвращении к полям») Чжан Хэна (78-139). В ней воспевается бегство от мира, позволяющее человеку удовлетворять личные духовные потребности, но без четкого соотнесения с уединением именно в сельской местности. Впервые вполне отчетливо идея «сельского отшельничества» излагается в эссе «Лэ чжи лунь» («Рассуждение о радости устремлений») философа и литератора Чжунчан Туна (180-220) из окружения Цао Цао: «Поселиться бы мне там, где плодородная земля, в просторном доме, за ним - горы, рядом - река, окружен каналами и прудами, вокруг заросли бамбука... Не торопясь, хожу между грядок в саду; прогуливаюсь, наслаждаясь, по спокойному лесу; купаюсь в чистейшей воде, бегу наперегонки с прохладным ветерком; ужу резвящихся карпов, целюсь из лука в высоко пролетающих лебедей... Зачем же стремиться войти в двери императоров и принцев?!» Для лирической поэзии мотивы, свойственные тянъ- юанымщ впервые прослеживаются в творчестве Чжань Фаншэна, мелкого чиновника, жившего предположительно во второй половине IV в. Правомерно заключить, что идея «сельского отшельничества» ко времени жизни Тао Юаньми- на получила распространение в среде низового чиновничества и нашла отражение в поэзии. Возникновение подобной идеи связано не только и не столько с особенностями мироощущения отдельных личностей. Восприятие сельской местности как символа свободы обусловлено социокультурными характеристиками китайских городов (прежде всего столицы и региональных административных центров), которые являлись местами сосредоточения административно- бюрократических структур и олицетворяли тоталитарную власть государства. В деревне же, напротив, продолжала существовать система самоуправления (восходящая к древнему патронимическому укладу и затем поддержанная имперскими властями): низшие административные единицы (объединения из нескольких дворов и селений) управлялись «выборными» лицами, пусть даже они «избирались» из числа деревенской знати.
Отношение Тао Юаньмина к «сельскому отшельничеству» наиболее полно раскрывается в поэме (в жанре цы, восходящей к чуским строфам) «Гуй цюй лай си цы», 405 г. («Песнь о возвращении») и в цикле из пяти стихотворений «Гуй тянь юань цзюй», 406 г. («Возвратился к полям и садам»), вторящих друг другу по содержанию, настроению и поэтической лексике. В них обосновываются


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
627
отрицательное отношение поэта к официальной карьере и необходимость заниматься простым физическим трудом. Они же наряду со многими другими стихотворениями Тао Юаньмина не оставляют сомнений в том, что «сельское отшельничество» он связывал с конфуцианскими установками. Конфуцианство допускало добровольный отказ человека от исполнения своих социальных функций и общественных обязанностей в том случае, если он, считая себя подлинной благородной личностью, не хотел служить «порочным» властям или же полагал, что его таланты и добродетели остаются недооцененными вышестоящими лицами. С изложенными установками связан и весьма почитаемый в конфуцианской традиции образ «бедного ученого» {пиныии): человек, богато одаренный от природы, обладающий высокими нравственными о Тао Юаньмине качествами, но не могущий по не зависящим от него
обстоятельствам реализовать себя на служебном поприще. Обстоятельствами служили духовная деградация общества и шаткость государственного правления, заставляющие «бедного ученого» отказываться от карьеры и материальных благ во имя незыблемости собственных духовной чистоты и моральных устоев. О том, что Тао Юаньмин отождествлял себя с «бедным ученым», свидетельствует и «Жизнеописание Господина Пяти ив», и цикл из семи стихотворений «Юн пинь ши» («Воспеваю бедных ученых»), и многие другие стихотворения, ясно дающие понять, что поэт находил в крестьянском труде путь к обретению душевной гармонии и духовного самосовершенствования. Даже в тех случаях, когда он повествует о своих материальных затруднениях и нищете, то не столько сетует на житейские невзгоды, сколько стремится показать, как страдания спо- собствуют упрочению нравственности личности，таково стихотворение《Ци ши» («Прошу подаяние»).
Подобная идеализация сельского труда опирается и на даосские идеи об особой духовности крестьянина благодаря его близости к природе, и на социальноутопические представления. Согласно этим идеям, достижение состояния все- общего равенства и счастья возможно только благодаря предельно патриархальному образу жизни в замкнутой сельской общине, члены которой отказываются от《излишеств цивилизации», включая употребление письменности и транс- портных средств. Даосские социально-утопические представления воспроизводятся в одном из самых известных произведений Тао Юаньмина - «Тао хуа юань ши» («Стихи о Персиковом источнике»). Оно было создано предположительно незадолго до смерти поэта, в годы агонии империи Восточная Цзинь. Неудивительно, что в этом стихотворении нередко усматривают политический подтекст и даже относят его к произведениям на исторические темы, ставя в один ряд с автобиографией Тао Юаньмина.


628
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III—X вв.
С формальной точки зрения «Стихи о Персиковом источнике» резко выделяются на фоне лирики самого Тао Юаньмина. Произведение состоит из пространного прозопоэтического вступления и стихотворного, из 32 пятисловных строк, текста. Так как подобный композиционный прием характерен для одической поэзии, «Тао хуа юань ши» нередко называется поэмой. По содержанию вступление и стихотворный текст отчасти совпадают. В них рассказывается о случайном посещении лирическим героем некоей местности, давным-давно отрезанной от остального мира, население которой продолжало жить, следуя древним патриархальным традициям, и потому пребывало в состоянии материального и духовного процветания.
Размышления по поводу идеала «бедного ученого» и способов сосуществования «благородной личности» с «испорченным миром» составляют существенную, но все же только часть жизненной философии Тао Юаньмина. Одной из центральных для него проблем были вопросы смысла и цели бытия и права личности на внутреннюю свободу. Этим вопросам посвящен цикл из 20 стихотворений (417 г.) «Инь цзю» («За вином»). Циклу предпослано прозаическое вступ- ление, в котором поэт пишет о якобы случайности создания этих стихотворений: «...после того, как я напивался, я тут же сочинял несколько строк и развлекал себя этим» (пер. Л.З.Эйдлина). На самом деле в цикле последовательно излагается мысль об истинных и ложных ценностях бытия. Ложными ценностями Тао Юаньмин однозначно считает суетные устремления. Гораздо труднее для него оказывается вопрос об истинных ценностях и ориентирах. По-прежнему оставаясь на позициях сторонника конфуцианства и отстаивая непреложность морально-этических установок, он тем не менее не может не признать, что они так и не смогли оказать должного воздействия на нравственное состояние общества. Ис- торическая реальность такова, что люди, совершившие благие, с точки зрения конфуцианской этики, поступки, погибли. Злодеяния так и остались не наказанными. В последнем стихотворении цикла поэт с горечью говорит о судьбе конфуцианских канонических книг, усердно, составленных Учителем, стремившим- ся «упорядочить мир», - они были сожжены по приказу императора Цинь Шихуана. И с огромным трудом и рвением восстановленные «мудрыми старцами», теперь они никому, в сущности, не нужны и никем не любимы. Более того, мир людей настолько сложен и противоречив, что трудно отделить правду от лжи, добро от зла. Поэтому единственный для человека выход - иметь свои собственные убеждения и не отступать от них, что бы с ним ни происходило в жизни. Любой компромисс, даже освященный традицией, есть предательство самого себя. Тогда как же уберечь собственную чистоту от «пошлого мира»? Поэт обращается к «отшельничеству-уединению», не отрицая в принципе его привлекательности. Но для человека, обладающего целостностью натуры и твердостью взглядов, такое бегство не нужно: он в силах сохранить самого себя в «гуще людских жилищ». Но в таком случае поэт нуждается в средстве, которое помогло бы ему приглушить остроту переживаний, вызванных несовершенством общества и собственными жизненными коллизиями. Искомым средством как раз


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
629
и является вино. Идеи «винопития», развиваемые Тао Юаньмином, в какой-то степени продолжают культ вина, провозглашенный последователями «ветра и потока» и столь выразительно воспроизведенный в гимне Лю Лина. Для Тао Юаньмина вино, во-первых, приостанавливает деятельность разума, позволяя тем самым человеку интуитивно почувствовать всю относительность происходящих вокруг него событий. Именно «почувствовать», потому что логические умозаключения бессильны перед тем, что алогично по своей сути. Во-вторых, вино приносит забвение, избавление от изнуряющего ум и сердце страха неизбежной кончины. В-третьих, с его помощью освобождается заложенное в человеческом существе естественное, природное начало, что делает его более вос- приимчивым к красоте окружающей действительности. Такую же естественность вино восстанавливает и в отношениях между людьми, втискивающими себя в рамки ими же придуманных правил этикета. Рассуждения Тао Юаньмина сводятся к двум принципиальным выводам. Он отстаивает право на внутреннюю свободу личности, под которой имеет в виду, прежде всего, право иметь собственные убеждения и нравственные устои и, исходя из них, выбирать свой жизненный путь, невзирая ни на какие общепринятые нормы и суждения. И доказы- вает необходимость «естественности» человеческого бытия, которая подразумевает освобождение от излишней рассудочности и порождает состояние предельной искренности во всем: в чувствах, настроениях, потребностях и поступках - радуйся, когда тебе радостно, наслаждайся тем, что приносит тебе удовольствие, общайся с теми, с кем тебе приятно быть вместе.
Другая не менее острая и еще более трудноразрешимая для Тао Юаньмина проблема — конечность человеческого бытия и способы преодоления страха пе- ред смертью. Итоги своих размышлений над этими вопросами поэт подвел в цикле-триптихе «Син ин шэнь» («Тело, тень и дух»). Он написан в форме беседы между Телом, Тенью и Духом. Каждый из «собеседников» высказывает собственные соображения по поводу жизни и смерти. Разговор начинает Тело. Оно скорбит о том, что все явления природы, умирая, вновь возрождаются, и только жизнь человека бесповоротно конечна. Единственным способом абстрагироваться от страха перед смертью оно называет вино. Тень ссылается на конфуцианскую идею «славного имени», суть которой заключается в том, что человек должен добиться своими прижизненными деяниями того, чтобы память о нем удерживалась как можно дольше в грядущих поколениях. Дух выступает в роли третейского судьи. Он отверг и возможность обретения бессмертия，к чему при- зывал религиозный даосизм，и конфуцианскую идею《славного имени», и реко- мендации искать забвение от страха смерти в вине: оно лишь разрушает здоровье человека, приближая тем самым его кончину. Дух оглашает древние даосско-философские представления о смерти: это естественное явление, долженст- вующее вызывать не страх и скорбь, а радость, ибо физическая кончина дает возможность человеческому существу вновь включиться в поток бесконечных трансформаций. Таким образом, пытаясь решить проблему смерти, Тао Юань- мин встает на даосские позиции.


630
Часть IV，ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III—X вв，
С объективной точки зрения, Тао Юаньмин разработал качественно новый вариант образа славного мужа, оставив за ним право на внутреннюю свободу, но сведя на нет бунтарство, показную экстравагантность и доходящий до эгоцентризма индивидуализм. Предложенные им принципы бытия «бедного ученого» можно было легко реализовать любому человеку из чиновных и интеллектуально-творческих кругов. «Обитание в деревне» имитировало - так оно действительно сплошь и рядом происходило в дальнейшем - проживание в собственном имении. Бытие «бедного ученого» содержало почти идеальную психотерапевтическую, выражаясь современным языком, программу. Очень симптоматично утвердившееся впоследствии прозвание «Тао, обретший душевный покой в уеди- нении». В эту программу входило и поэтическое творчество. Нет ничего удивительного в том, что стереотип «бедного ученого» оказался необыкновенно востребованным в эпоху Тан, когда утверждение имперского порядка и сопутст- вующих ему регламентаций вынуждали чиновников всех рангов искать способы «отдохновения» от служебных дел.
Однако для современников Тао Юаньмина и ближайших к нему поколений его жизненная философия была слишком тесно связана с социально-политической конкретикой: литературный портрет поэта воспринимался, прежде всего, как воплощение образа служилого книжника, живущего в разгар кризиса правящего режима. Буквально понимаемые социальная индифферентность и уединенное бытие в корне противоречили тем жизненным установкам и духовным цен- ностям, которые возобладали в обществе после прихода к власти династии Лю- Сун, в результате резко возросшей социальной мобильности. Сомнительно также, чтобы и старую знать, и стремительно поднявшихся во властные эшелоны выходцев из «худородных семей» прельщали призывы лично заняться крестьянским трудом.
Налицо двойственность отношения к Тао Юаньмину и его поэтическому наследию. С одной стороны, из эпитафии ему, созданной Янь Яньчжи (384-456), и жизнеописания, принадлежащего Сяо Туну, видно, что поэты и теоретики литературы V-VI вв. высоко ценили личные достоинства поэта, в первую очередь его честность, прямоту, внутренние стойкость и иные качества благородной личности, в конфуцианском ее понимании. Но при этом они считали, что его творчество находится если не на периферии литературно-поэтического про- странства，то уже вне магистральных процессов. Та- кова суть характеристики поэзии Тао Юаньмина, данной Чжун Жуном, который характеризовал его как «поэта второй категории». Еще более показательно, что в «Вэнь сюань» вошли всего восемь стихо-
Сборник художественных переводов поэзии Тао Юаньмина


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
631
творений Тао Юаньмина. Остается констатировать, что Тао Юаньмин являет собой пример литератора, обогнавшего свое время, а потому его поэзия действительно была во многих отношениях нетипичным явлением для литературы эпохи Шести династий.
Поэтическое творчество периода династии Аю-Сун
В сочинениях V-VI вв. неоднократно говорилось, что при династии Лю-Сун наметился новый виток роста популярности литературного и собственно поэтического творчества. При этом, однако, интригует отсутствие литературных плеяд. Поэтическая жизнь данного периода традиционно сводится к активности всего трех лиц, обычно обозначаемых как Три великих мастера эры Юань-цзя (Юань-цзя - девиз правления сунского императора Вэнь-ди). Это Се Линъюнь, Янь Яньчжи и Бао Чжао, которые принципиально различались по социальному положению, личностным качествам и по характеру их творчества.
Янь Яньчжи, выходец из провинциального чиновничьего семейства, по воле случая оказался при дворе и испытывал искреннюю благодарность к новому правящему дому, сделал все от него зависящее, чтобы снискать благоволение Вэнь-ди (424-453) и его преемника, сунского Сяо-у-ди (453/454-464). Мно- го лет подряд он служил придворным поэтом. Основное место в его поэтиче- ском наследии (27 стихотворений) занимают панегирики в честь различных деяний правящего режима и дворцовых торжеств. Они отличаются вычурностью слога, обилием красочных метафор и реминисценций, продолжая тем самым стилистическую линию《барокко» Шести династий. В этом теоретики литературы V-VI вв. видели чуть ли не главное достоинство творчества Янь Яньчжи. По словам Шэнь Юэ, «Яньчжи в изящности формы и филигранности отделки своих произведений
Яньчжи изменилось к худшему. В исследованиях XX в. о нем либо вообще не говорится, либо же он назван поэтом-царедворцем, склонным к низкопоклонству. Янь Яньчжи стандартно упрекают в из-
унаследовал достижения предшественников и явил потомкам образец для подражания». Посте¬
пенно мнение о творчестве Янь
Янь Яньчжи
Се Линъюнь


632
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Принято считать, что жизненный путь Бао Чжао сложился трагически: раннее сиротство и прозябание в нищете, утрата близких, несостоявшаяся официальная карьера и гибель на поле боя. Отдельного жизнеописания Бао Чжао нет. Однако, судя по сведениям, разбросанным по разным источникам, его жизнь сложилась не столь уж безотрадно. Он занимал посты и в личных аппаратах принцев крови, и в центральных государственных ведомствах; одно время возглавлял уезд. Традиционному образу Бао Чжао противоречит и его литературное наследие: оно удивительно объемно для человека с несложившейся официальной карьерой. До нас дошли 130 стихотворений, девять од и около 30 произведений в различных «вэньских» жанрах, включая доклады трону. При этом считается, что сохранилось далеко не все им созданное. Трудно поверить, что человек, измученный ударами судьбы и лишенный внушающего уважение социального статуса, мог столь плодотворно творить. Не исключено, что и в данном случае мы сталкиваемся с некоторым расхождением между литератором как историческим персонажем и образом его лирического героя.
Вместе с тем лейтмотивом лирики Бао Чжао и вправду является переживание собственных бедствий и ничтожества, например, стихотворение под выразительным названием «Дай пинь цзянь ку чоу син» («На тему „Горько страдаю от бедности и ничтожества46»):
Прозябаю в безвестности - хоть и смертельно страдаю,
Видно, жизнь суждено провести в нищете и печалях.
С тяжким вздохом встречаю рассветное небо,
День и ночь убиваюсь, что ничтожен и жалок.
Как же рано состарился прежде прекрасный мой облик,
Пряди черных волос поседели до срока задолго.
И родных и друзей разбросало по белому свету,
Среди тех, с кем знаком, никого нет по духу родного.
Неухожен мой двор, со стыдом на репейник взираю,
Нечем мне угостить и приветить заезжего гостя.
Я за годы нужды счет утратил и дням и сезонам,
На худое лицо люди с искренней жалостью смотрят.
Словно путь мой разрушен, и кто-то закрыл переправу,
Умереть лишь осталось, захлебнувшись канавною жижей!
Чем свой век провести в нищете столь постылой,
Лучше уж возвратиться ко мраку могилы.
Переживания личных жизненных тягот усилены болью за трагическое положение страны (новый виток смут), что наиболее ярко выражено в его «У чэн фу» («Ода о городе, заросшем сорняком»). В ней повествуется о трагедии, разыгравшейся в середине 450-х годов: в ходе междоусобиц был полностью уничтожен многолюдный и богатый город Гуанлин (пров. Цзянсу). Рассказывается, что Бао Чжао довелось побывать на его руинах через три года после катастрофы. И, пораженный недавней трагедией, он сочинил поэму-реквием, начертав ее


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
633
текст (74 строки) на руинах городской стены. В ней не только воспроизводится страшная картина гибели города, но и еще с большей степенью экспрессивностью, чем в лирике поэта, звучат мотивы беззащитности и общей трагичности жизни человека.
Се Линъюнь, напротив, принадлежал к высшим эшелонам китайской знати: представитель могущественного южного клана (чэньцзюньские Се) и носитель титула Канлэ-гуна. В официальных историографических сочинениях он изобра- жен человеком очень гордым и свободолюбивым, с открытой неприязнью относившимся к новому правящему дому, - его представителей Се Линъюнь считал «выскочками-солдафонами» - и к придворным нравам в целом. Конфликт достиг высшей точки в 430-х годах. Отправленный в очередной раз на периферию, Се Линъюнь настолько демонстративно пренебрегал своими служебными обязанностями, что дал повод для обвинения в неповиновении трону и был предан казни.
Не будет, пожалуй, большим преувеличением сказать, что в образах Трех мастеров воплотились три основные социальные группы литераторов, которые окончательно выделились при Лю-Сун. В творчестве Се Линъюня нашли выражение настроения потомственной знати, оттесненной от власти и так и не смогшей найти общего языка с правящими кругами. Янь Яньчжи представляет тех членов социальной элиты, которые вошли в нее благодаря собственным усилиям и старались всячески сохранить занятые ими позиции. Бао Чжао стал выразителем переживаний низовых чиновников, стремившихся подняться по карьерной лестнице как можно выше и болезненно воспринимавших крушение своих надежд.
Лирика Се Линъюня (92 произведения) привлекает особое внимание не только ввиду яркости образа этого поэта. Он признан основоположником «школы пейзажистов», давшей жизнь «поэзии гор и вод». В традиционной китайской филологии господствует версия, отчасти восходящая к сочинениям V-VI вв., о возникновении пейзажной лирики благодаря исключительно литературному гению Се Линъюня и как бы в противовес «стихам о сокровенном». Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что сочетание «горы и воды», причем без каких-либо его пояснений (скажем, в качестве «стиля» - ты или «школы» - цзя), впервые употреблено в главе 6 «Вэнь синь дяо лун». Там сказано, что в начале правления династии Лю-Сун литературное творчество претерпело последовательные изменения: «Чжуан-Лао (т.е. поэзия, воспроизводящая идеи «Чжуан- цзы» и «Дао дэ цзина») отошла на второй план, горы и воды повсеместно пошли в рост». То есть Лю Се указывал на рост интереса поэтов к природе, но никак не
责不逐體涞寒風霜令冬冬 老责君君顔嬪產入情灰坐 漯聲音欹專缄秫幕未洸岭
6灰 知坐
夠
A磯 岭遠
Стихотворение Бао Чжао в художественном каллиграфическом
исполнении


634
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
связывал этот процесс с творчеством Се Линъюня. Отсутствие в «Вэнь сюань» соответствующей рубрики подтверждает, что теоретики литературы эпохи Шести династий не осознавали появления пейзажной лирики как самостоятельного поэтического феномена и поэтому не задавались вопросом о ее происхождении.
Культурно-литературные истоки и история возникновения шанъшуйши оставались в центре внимания исследователей на протяжении второй половины XX в. Их разработки не оставляют сомнений в том, что это был длительный и сложный процесс, шедший под влиянием комплекса историко-культурных факторов. К определяющим из них относят дальнейшее развитие древней даосской философии, формирование собственно даосизма, укоренение в китайской культуре буддизма, возрастание эстетического и индивидуального начал в литературном творчестве, общее углубление индивидуалистических и антиконфор- мистских тенденций в результате социально-политических потрясений, миграция собственно китайской государственности на Юг, в районы, славившиеся красотою пейзажа. Перечисленные факторы и вправду как будто сфокусировались в образе Се Линъюня: аристократ-южанин, воспитанный в атмосфере рафинированного интеллектуализма и поддерживавший тесные отношения с даос- скими деятелями и с буддийским духовенством.
Но есть и собственно литературные основания видеть в Се Линъюне родоначальника «поэзии гор и вод». Принципиальная новизна его лирики состоит в ее реалистичности в том смысле, что в ней впервые воспроизведено лично увиденное поэтом. Его стихи схожи с путевыми заметками, отражающими текущие впечатления. Эффект документальности им сразу же придают географические названия с точными указаниями мест, посещенных автором, например: «Ши- мэнь янь шан су» («Заночевал на уступе Каменных ворот»), «Дэн Юнцзя Люй- чжаншань» («Поднялся на гору Зеленых скал в Юнцзя»). Достоверность рисуемых Се Линъюнем картин природы обеспечивает вплетение в повествовательную ткань топографических и обыденных деталей. В каждом стихотворении от- мечены характерные приметы местности, обозначен маршрут поэта, присутствуют вроде пустячные, но зорко подмеченные эпизоды. Но следует помнить, что стихи Се Линъюня суть творения редкостно образованного человека, выражающего свои впечатления в образах книжного происхождения:
Через смешавшиеся струи спешу к одинокому острову,
Одинокий остров - о5 как он прекрасен посреди потока!
Облака и солнце вместе сияют-переливаются,
Воздух и вода свежи и чисты.
Это волшебство некому оценить,
О таящихся здесь совершенных людях кто поведает?
И в мыслях встает красота Куньлуня...
《Дэн цзян чжун гу юй» {«Поднялся на одинокую скалу-остров посередине реки»)


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
635
Книжная образность еще возрастает при рассказе о местах, связанных с легендарными персонажами. Поэтический пейзаж порою приобретает заметные черты волшебного мира из《Путешествий к бессмертным». Многим стихотворениям присуще восприятие горного ландшафта через призму натурфилософии (на что указывают аллюзии из «И цзина»). Довольно частые, особенно в стихах последнего года жизни, сетования на одиночество и тоска по дорогому для поэта человеку, варьируют мотивы «Ли сао». Но все дело в том, что Се Линъюнь не визуа- лизирует умозрительные пейзажные картины, исходя из той или иной философской и религиозной парадигмы, а воплощает увиденное им в привычных для него образах, не задумываясь об их идейной принадлежности. Хотел он того или нет, но модели восприятия природы сливаются в его сознании, сцементированные эстетическим переживанием красоты окружающей действительности и идеей гармонизации внутреннего мира и эмоционального состояния личности через единение с природой. Одновременно в лирике Се Линъюня наметились контуры поэтического мира «поэзии гор и вод», в котором элементы ландшафта благодаря той же книжной образности приобрели устойчивое семантическое наполнение.
В творчестве поэтов-пейзажистов следующего поколения тенденция к формированию инварианта поэтического мира «гор и вод» приняла необратимый характер. Этот инвариант обладает, во-первых, четкими пространственными и временными координатами, заданными сюжетом странствования-/^. Обращает на себя внимание возросшая по сравнению с произведениями Се Линъюня частота употребления в названиях стихотворений лексического клише «Странствуя по горам...». Постоянство таких названий определялось и биографическими реалиями (почти все пейзажно-лирические произведения созданы во время посещения горных местностей), и символикой путешествия. Образ путника предполагал обозрение человеком разных ландшафтных видов, перемещение в про- странстве и во времени - в течение дня, на протяжении сезонов, когда он становился свидетелем трансформаций в природе. Тем не менее возросла ориентация поэтического мира, подобно «Путешествиям к бессмертным», на благое место, предельно отдаленное от мира людей, которое так и определяется как «даль» {юань).
Временные координаты стихов «гор и вод» сведены к утру (весне) и вечеру (осени), последние, в свою очередь, коррелируют со старостью лирического героя. Нередко он предстает в образе нищего, измученного телесными и душевными муками старца, и такой образ может противоречить реальному возрасту, социальному статусу и имущественному положению поэта. Настойчиво звучат в стихах мотивы бренности человеческой жизни, противопоставляемой вечности природы, перерастающие нередко в мечты об обретении бессмертия. Стереотипны и картины горного пейзажа, составленные, вопреки их кажущемуся художественному разнообразию, из трех базовых элементов: «горы», «вода» и «дерево». И эта триада коренится в космографии сакрального центра, принадлежащего чуским верованиям: горы Куньлунь, Нефритовое древо, реки у подножия волшебной горы и Нефритовое озеро (Яочи) на ее вершине.


636
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Еще одна устойчивая примета поэтических пейзажей -гиперболизация гор: вздымающиеся ввысь и заслоняющие собой все небо хребты, горные цепи, простирающиеся до бесконечности. Иногда такая художественная трактовка горного ландшафта отвечает его реальным параметрам. Но вот строки из стихотворения Шэнь Юэ:
Передо мной множество дивных хребтов, Врезаются в облака, один не похож на другой. Громоздятся слоями, заслоняя все вместе небо, Извилистые и неровные, взирают друг на друга.
Такой видится поэту небольшая возвышенность близ Цзянькана. Подобные расхождения между поэтическим и реальным видами и заметная стереотипность картин величественных массивов наталки- вают на мысль, что в «поэзии гор и вод» наметилась художественная линия на создание умозрительных картин горного ландшафта, в которой гиперболизация гор могла быть реликтом древних представлений о труднодоступности священных мест.
Формирование инварианта поэтического мира «поэзии гор и вод» способствовало дальнейшему синтезу моделей восприятия дикой природы, что наделило смысловой полифонией и всю ее образную систему. Созерцание горного пейзажа коррелирует и с поисками бессмертия, и с оттачиванием собственной духовности в любом ее идейном варианте: конфуцианском - сохранение нравственных качеств, даосском - постижение Дао и буддийском - созерцание ради спонтанного просветления, а также просто с эстетическим мировосприяти- ем. Горы предстают обителями божеств и бессмертных, олицетворяют вечность природы и мужское начало. Поток (река) создает реликтовый образ мифических рек, ограждающих сакральное место от профанного и суетного, во- площает космический Дао-поток, способность природы к вечному движению и трансформациям, а также начало инь. Осень и вечер выступают и временными координатами, подчеркивающими ориентацию пространственной композиции на запад - на сакральную сторону света, связанную с обретением бессмертия. Осень и вечер - это также символы близящейся старости и смерти человека. Опадающая листва есть и примета осени - старости, и олицетворение будущего возрождения природы. Поэтому любое пейзажно-лирическое произведение можно перечитывать снова и снова, открывая для себя новые интонации и грани. В этом-то и состоит притягательность «поэзии гор и вод» для поэтов и читателей.
分食窃
о о о ,
Классическая живописная иллюстрация к «поэзии гор и вод»


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
637
Поэзия в стиле Юн-мин и стихи дворцового СТИЛЯ
Определяющими приметами поэтического творчества династий Южная Ци и Лян является очередной расцвет придворной поэзии, нашедший наиболее яркое выражение в поэзии в стиле Юн-мин и в стихах дворцового стиля. Первая соотносится со временем правления императора У-ди династии Южная Ци (эра Юн- мин, 483^494) и с литературным содружеством «Восемь друзей из Цзинлина», сложившемся при дворе второго сына У-ди - Цзинлин-ван Цзы-ляна. В него вошли люди из ближайшего окружения принца - наследника престола: Шэнь Юэ (истинный инициатор и духовный лидер содружества), Сяо Янь (будущий лян- ский У-ди)5 Се Тяо (464-499), Ван Жун (467-493), Жэнь Фан (460-508), Фань Юнь (451-503), Лу Чуй (470-526) и Сяо Чэнь (478-529); последние двое, впрочем, мало чем себя проявили на поэтическом поприще.
Поэзия в стиле Юн-мин обладает рядом специфических черт, обусловленных историко-культурными факторами. Прежде всего, в первой половине правления династии Южная Ци5 как отмечалось ранее, установился особый психологический настрой, основанный на вере людей в наступление долгожданного времени мира и процветания. К тому же большинство «Друзей» были тогда сравнительно молодыми людьми, стремившимися к всяческому преуспеянию, искренне уверенными в собственных силах. В результате их творчество отмечено уникальными для лирики Шести династий праздничным настроением и жизнеутверж- дающим пафосом. Ему свойственны открытый, полный радостных ожиданий взгляд на мир, воспевание счастья в любых его проявлениях. Поэты искренне превозносили правящий дом, как, например, Ван Жун в цикле «Ци мин ван гэ цы ци шоу» («Семь песен о просветленном правителе Ци»):
Светлый князь, вы подобны небесным светилам,
Тайну звуков постигли, в гармонию мир привели!
И прекрасно веселье под звуки торжественных гимнов,
И божественна праздность под мелодию древней Сяньчи!
На бессмертных травинках не высохнут белые росы,
Над волшебным источником тают остатки зари.
У подножия трона курится дымок благовоний,
О, как счастлив народ под эгидой династии Ци!
Ощущение внутренней свободы, прочности жизненных устоев и эффективности собственной деятельности, перенесенное в область поэтической практики, придало раскованность творческой манере поэтов, вдохновляло их на художественные эксперименты, поиски новых средств выразительности стиха.
Кроме того, включение в официальную культуру Китая даосизма и буддизма и рост их популярности среди знати привели к тому, что любые мотивы и образность, проистекающие от даосско-философских, даосско-религиозных воззрений


638
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
и буддизма, бывшие прежде отличительными приметами частной лирики, стали достоянием придворной поэзии. Более того, большое распространение получила практика сочинительства произведений на даосские и буддийские темы по повелению свыше или в момент коллективных поэтических экзерсисов, традиция которых вновь получила популярность в придворных творческих кругах. Показательно включение апологии буддизма в цикл «Юн-мин юэ ши шоу» («Десять песен эры Юн-мин») Се Тяо, состоящий из экспромтов, созданных во время придворных пиршеств:
Познав суть вещей, относишься с презрением к пяти ритуалам,
Сокровенный цветок сметает шесть скверн.
Сверкающее предзнаменование - это и есть нефритовый светильник,
Драгоценность - это и есть Золотое колесо.
Четверостишие насыщено буддийской терминологией: «шесть скверн» (букв, «шесть [слоев] пыли») - категориальный термин, передающий восприятие мира через шесть органов чувств; «сокровенный цветок» - лотос; «нефритовый светильник» -синоним «лампады Закона», метафорического обозначения Учения как светильника-маяка, указующего путь к спасению в «море страстей»; «Золотое колесо» - образное название буддизма.
В пространство придворной поэзии попали даже стихи с рассуждениями об эфемерности человеческих достижений, призывы к отказу от официальной деятельности во имя духовного самосовершенствования. Трудно поверить, что такое вот четверостишие Шэнь Юэ относится к еще одной серии «Песен эры Юн- мин»:
Горделиво парят сыновья князей и вельмож,
Излишняя роскошь, гости с тысячью слитков золота.
Разукрашенные втулки поднимают летящую пыль,
Но жемчужные туфли в конце концов окажутся на обочине дороги.
Важнейшей новацией поэзии в стиле Юн-мин и всей поэзии династии Южная Ци стало формирование особой разновидности лирики - стихотворений-аллегорий, в названия которых входит слово «воспевание» (юн). Они представляют собой развернутые метафоры, состоящие из двух смысловых пластов, связанных ассоциативными цепочками. Рассказ вроде бы идет о явлениях окружающей действительности (от светил до растений), предметах или бытовых реалиях, но их истинный смысл - в подтексте, это рассказ о человеке, его характере, поступках, переживаниях. Стихотворения-аллегории, или воспевания, превратившиеся в отдельную тематическую субтрадицию, имеют исключительно богатые литературные ист〇1си5 восходящие к «Ши цзину» и «Чу цы»5 они аккумулировали почти весь художественный опыт предшествующей поэзии (одической, песенной лирики). Реализовавшиеся теперь преимущественно в формах пятисловных четверостиший и восьмистиший, они, подобно цзяньаньским «малым одам», лучше всего отвечали практическим нуждам импровизаторов в ходе коллективных поэтических экзерсисов. Воспевания позволяли автору демонстрировать собствен-


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
639
Антология стихов о сливе
ную эрудированность, рафинированность литературного вкуса и вовлекать читателей-слушателей в «игры поэтического разума». А для того чтобы донести до читательской, а тем более внимающей аудитории задуманные поэтом цепочки ассоциаций между внешним и внутренним смысловыми пластами, от создате- ля воспеваний-/^« требовалась незаурядная стилистическая виртуозность.
Обладавшие благодаря своей аллегоричности смысловой полифонией и художественной недосказанностью, юн позволяли сочинять повествования практи- чески на любые темы, нередко имея притчевый характер. Вот «Юн утун» («Воспеваю утун») Ван Жуна, в котором можно усмотреть восхваление конфуцианской благородной личности или даосского мудреца отшельника (использование образов -- «Нефритовый пруд»,
«Драконовы ворота», коррелирующих с даосской мифологией) либо же философствования о неких высших, по отношению к обыденному миру, ценностях:
Взлетевший феникс бросает тень на его могучие ветви,
Невесомая радуга отражается в его пышной зелени.
Разве надоест ему уединение у Драконовых ворот?
Вот так он наслаждается изгибом Нефритового пруда.
Однако подавляющее большинство воспеваний - это произведения на любовные темы, в которых варьируют настроения, типичные для лирики разлуки: тоска по любимому, боязнь лишиться его взаимности, страх перед увяданием соб- ственной красоты:
Она юной листвой только-только покрылась,
Лепестки распустила, как заснежило снова.
Терпеливо ждала, пока он возвратится с застолья,
И, улыбку ловя, неизменно встречала у дома.
Трепетала, когда его пальцы к стволу прикасались,
Рвать цветы позволяла, даря свою нежность и силу.
А в прическу втыкали - крепила тяжелые пряди,
Красотою сияя, бирюзовые перья затмила.
Но вот солнце зашло, дождь холодный закрапал -
И любовь не смогла удержать своего господина.
Се Тяо. «Юн ло мэй» {«Воспеваю опадающую сливу»)
В воспеваниях-^« окончательно сложилась система образов, передающих внешний вид (красоту, грациозность) и внутренние качества (утонченность, скромность, потребность в мужской защите) женщины, а также идею супружеского счастья. В эту образную систему входят: цветущие плодовые деревья (слива, груша), цветы, вьющиеся и обладающие природной хрупкостью расте¬


640
Часть IV- ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III—X вв.
ния (вьюнок, повилика, мох); элементы женского одеяния; предметы, связанные со спальней (зеркало, полог), совместным застольем (музыкальные инструменты) и ночью (лампада, светильник).
Преобладание в юн любовно-лирических мотивов полностью соответствует общему торжеству в поэзии в стиле Юн-мин произведений на любовные темы, для чего поэты очень часто прибегали к подражанию песенной лирики, в том числе и «южным песням», восприняв от них мотивы торжества любви и игривость интонаций. Лучший пример -- вариации на тему «Песен Полуночи» Сяо Яня:
Гладь озерца затеняют лотосов пышные листья,
Юная слива роняет один за другим лепестки.
Жаль, красота пропадает! Цветок уцелевший срываю -
Пусть этот скромный подарок вестником станет любви!
Социально-политические коллизии второй половины правления династии Южная Ци на время прервали традицию поэзии в стиле Юн-мин5 в творчестве недавних «Друзей» на первый план вышли все те мотивы, которые красной нитью проходят через предшествующую поэзию: разочарование в идеалах служения обществу и собственной социальной активности, духовного одиночества и несправедливостей человеческого бытия. Тем не менее поэзия в стиле Юн-мин5 по-прежнему осознавалась современниками как самостоятельное и по-своему уникальное явление в отечественной художественной словесности. Ее стали называть синъбянъ (букв, «новые изменения»), и в этом определении некоторые исследователи усматривают значение «новая и уникальная поэзия». Критики, которые ввели такое определение, оценивали художественную новизну поэзии в стиле Юн-мин положительно. Другие, напротив, видели в ней отход от веками освященных воззрений на функции и эстетические ориентиры поэтического творчества, обусловленные в первую очередь конфуцианским «учением о поэзии». С резкой критикой поэзии в стиле Юн-мин выступил Чжун Жун, поставивший в упрек ее представителям излишнюю увлеченность любовными темами и стремлением к внешнему совершенству стиха в ущерб содержанию произведений. Показательно, что он провозгласил лидером этого течения Ван Жуна, которого отнес к «третьеразрядным поэтам». Откровенно нелицеприятная оценка дана в «Ши пинь» и лирике Шэнь Юэ. Чжун Жуна полностью поддержал Лю Се5 который тоже уничижительно, не называя, правда, имен, отозвался о современной ему поэзии: «Поднаторевшие в строфах обожают необычайное, в словесах превозносят легкомысленное и эксцентричное, украшают произведения перьями, донельзя их расписывая, - что узорочье да вышивки на платочках и поясках,- и так отходят от корней, все настойчивее двигаясь в сторону фальши и художественных излишеств».
Единственным «юнминским» поэтом, избежавшим порицаний, оказался Се Тяо, в лирике которого, ввиду особенностей его личности и жизненных реалий, празднично-торжественные интонации звучат заметно глуше, чем у других «Друзей». Зато доминируют переживания служебных неурядиц, ощущение собствен¬


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
641
ного одиночества и разочарование в общественных устоях. Создававший величаво-торжественные апологии династии, он даже во время дружеских встреч и застолий испытывал невеселые чувства, о чем свидетельствует стихотворение «Ю Дунтянь» («Прогулка к Башне Восточное поле»), повествующее о поездке в загородную резиденцию наследного принца, с которым поэт был очень дружен:
В дни печали мгновения счастья нечасты,
Чтобы их обрести, мы уедем с тобою вдвоем И, за облаком следуя, выйдем к высокой террасе,
Что стоит среди скал, возвышаясь волшебным грибом.
Дальний лес в полумраке темнеет стеною,
Все вокруг исчезает в тумане ночном.
Стайка рыбок играет, колебля бутоны кувшинок,
Лепестки опадают, задетые птичьим крылом.
Но и здесь, оглянувшись, увидишь стену городскую,- Что же толку себя опьянять ароматным вином?
Се Тяо признан также крупнейшим поэтом-пейзажистом - после Се Линъюня (с которым он был в дальнем родстве). Их духовно-поэтическое родство подчеркивается образным именованием Се Тяо «Маленьким (младшим) Се» (Сяо Се)? а «Большой (старший) Се» (Да Се), естественно, Се Линъюнь.
Традиция поэзии в стиле Юн-мин ожила в придворном творчестве династии Лян, чему способствовали и личные художественные пристрастия нового монарха (Сяо Яня), и творческая активность сплотившихся вокруг него оставшихся в живых «Друзей». Их литературными преемниками стало новое поколение лян- ских поэтов-царедворцев во главе с сыновьями лянского У-ди. Самое значительное место из них как поэту принадлежит Сяо Гану, который и стал главным теоретиком стихов дворцового стиля.
Идеи Сяо Гана изложены в нескольких его письмах братьям. В одном из них, размышляя о функциях и природе поэзии и излагая свои впечатления от древней («Ши цзин», «Чу цы») поэзии и творчества прославленных мастеров былых столетий (от Цао Чжи и Ван Цаня до Се Линъюня), он приходит к выводу, что перманентным и, следовательно, основополагающим свойством лирики является ее способность «воспевать чув- ства» и повествовать о «прекрасном». И то и другое поясняется в другом письме: «Парные завитки на висках, озаренные лучами светильника, ее очарование и элегантность беспредельны. Девять украшений-цветков в ее прическе, подвески - как в древности. В высокой башне переживает свои обиды, подкрашивая брови и наводя красоту на свой облик... А еще - на-
Исследование о стихах дворцового стиля
官体#研究


642
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III—X вв.
Красавица
эпохи Шести династий
рисованные красавицы с тончайшими талиями, которые кажутся живыми, и зеркала с отражением прекрасных лиц, которые словно живописные портреты. Все это возбуждает неизбывные чувства, привнося в них все новые и новые оттенки». Понятно, что《воспе- вание чувств» и «прекрасное» есть, в понимании Сяо Гана, эстетическое переживание женской красоты.
Эти идеи развиты в предисловии к «Новым напевам Нефритовой башни», принадлежащем Сюй Лину. Предисловие открывает пассаж о роскоши августейших дворцов, служащих местом обитания «прекрасных людей» (лижэнъ), они же - «те люди» (цижэнъ): «Нефритовые деревья с коралловыми ветвями, занавеси с жем- чужным шитьем свисают с рам из черепахового панциря. О какие прекрасные люди там обитают! Они и есть те люди». «Те люди» - как бы особая раса рода человеческого во главе с дивными красавицами (гуннюй, «дворцовая дева»), наделенными необыкновенными внешностью и литературными талантами, раса, суще¬
ствовавшая с глубокой древности. Они ведут и утонченно-прекрасный образ
жизни, не ведая переживаний и печалей.
Как именно реализовали изложенные установки в поэтической практике, лучше всего видно по лирике самого Сяо Гана9 составляющей около седьмой части антологии. Типичным образцом стихов дворцового стиля выглядит его «Мэй нюй пянь» («Песнь о красавице»):
Ее пленительная красота таит в себе неисчерпаемые чувства,
Ее очарование и элегантность достойны прославления.
Желтая пудра сопоставима с сиянием луны,
Золотые шпильки в прическе как созвездия на ночном небе.
Лучистый лик затмевает красоту нефрита,
Прозрачно-легкое одеяние напоминает крылышки цикады.
Женский образ постоянно находится в эстетико-художественном единстве с общей картиной придворной жизни: великолепием дворцовых покоев, роскошью и изысканностью их убранства. Стихи дворцового стиля насыщены жизненными подробностями и деталями внешнего облика и окружающей обста- новки гаремной красавицы. Часто воспроизведены сцены ее прихорашивания: подводит брови, накладывает румяна, убирает волосы в прическу, любуется отражением в зеркале; и прочие занятия - прохаживается по дворцовым чертогам, любуется открывающимся из окна садовым пейзажем, играет в шахматы, импровизирует на музыкальном инструменте. Говорится о ее личных вещах и об убранстве ее будуара, акцентируются его роскошь и изысканность - драгоценные украшения, причудливо расшитый шелковый наряд, расписные веер и шир¬


Глава 2. История поэзии III—VI вв.
643
ма? кровать с выточенными столбиками и ниспадающим складками атласным пологом. Эти детали подчеркивают эстетизм и женскую привлекательность героини, тонкость ее собственного художественного вкуса и изнеженную роскошь ее повседневной жизни. Вместе с тем произведения утратили прежде свойственные любовной поэзии достоверность и эмоциональность. Явные альков- ные мотивы чувственного влечения к женщине в этих стихах отсутствуют. Образы лирических героинь слились в абстрактный образ идеальной красавицы. Поэтическое повествование уподобилось театрализованному действу, не- редко приобретающему фантасмагорические очертания: грань между реально- стью и вымыслом стирается. Живая《красавица» неотличима не только от соб- ственных зеркальных отражений, но и живописных изображений божественных дев.
На дворцовой стене нарисована божественная дева,
Из дворца выходит красавица.
Как хороши, обе - словно нарисованы,
Кто сможет различить, где иллюзия и где явь?
Стихи дворцового стиля есть поэзия не любви, а влюбленности - влюбленности в мир грез, в котором человек ведет безмятежное, исполненное неги существование, купаясь в роскоши и наслаждаясь всяческой красотой и искусст- вом сказочных прелестниц - танцем, пением, игрой на музыкальных инструмен- тах. Вместе с тем в образе《тех людей» и в бытии《гаремных дев» нетрудно уло- вить отголоски и даосских представлений о небожительницах, и представлений о буддийском Рае.
Стихи дворцового стиля сразу же вызвали яростные протесты со стороны литераторов и критиков, придерживавшихся консервативных взглядов на сущность и функции поэтического творчества. С середины эпохи Тан к гунтигии стали устойчиво применять термин (доел.《лежать в развалинах»). Считается,
что он во многом совпадает по смыслу с европейским термином «декаданс». Однако такая «декадансная поэзия» на самом деле оказала огромное влияние на лирику начала эпохи Тан9 в первую очередь на творчество поэтов-царедворцев, содружества которых существовали при дворах первых танских монархов. И наконец, неоспоримо влияние стихов дворцового стиля на живопись, на возникновение стилистико-тематического направления «красавицы» (гиинюй).
Из окружения Сяо Гана вышел и поэт Юй Синь, который стал крупнейшим мастером стихов дворцового стиля; его включили впоследствии в плеяду самых масштабных литературных фигур эпохи Шести династий. Жизненный путь Юй Синя четко распадается на два основных этапа. Попав ко двору 14-летним подростком, Юй Синь входил в ближайшее окружение обоих наследных принцев династии Лян и ко второй половине 540-х годов стал влиятельным сановником. Второй период жизни Юй Синя начинается с 547 г. Он оказался в столице во время мятежа, поднятого генералом Хоу Цзином9 чудом сумел бежать из нее и, в конце концов, нашел прибежище в только что возникшем государстве Северное Чжоу, где тоже занял высокое общественное положение.


644
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Центральными произведениями Юй Синя второй половины его жизни являются оды «Ай Цзяннань фу» («Плач о Цзяннани»), «Ку шу фу» («Ода о засохшем дереве») и «Шан синь фу» (《Ода о страдающем сердце»). В них повествуется о трагических событиях 547—554 гг. и личной трагедии поэта. Оказавшись на Севере, Юй Синь внес немалую лепту в становление местной поэтической тра-
Юй Синь Книга о Юй Сине диции. Он не только создал ос¬
новной корпус культовых песнопений Северного Чжоу, но и способствовал переводу «северных песен», соз- дав вариации на их темы, а также авторскую лирику, заложив основы так называемой мужественной поэзии, противопоставляемой лирике Юга. Возникшая художественная оппозиция региональных поэтических традиций приобрела идейно-политический и геополитический ракурс после объединения Китая под эгидой династии Суй. Поэзия дворцового стиля, связываемая исключительно с изнеженной будуарной жизнью, доказывала ущербность всей духовной жизни Юга при династии Лян и, следовательно, политическую несостоятельность ме- стных властей. Как выразился основатель династии Суй Ян Цзянь,《музыка Лян - мелодии гибнущего государства». Так, с одной стороны, было положено начало отторжению поэтического наследия Южных династий, а с другой - открыт путь для нового витка дискуссий по поводу проблемы, что есть истинная
поэзия.
Если внимательно вчитаться в поэтическое наследие династий Южной Ци и Лян? то обнаруживается совершенно невероятная, казалось бы, ситуация. За абсолютным господством придворной поэзии, бесконечными коллективными поэтическими экзерсисами и общей детерминированностью лирики, воспринимае- мой европейским читателем как откровенное эпигонство, скрывается торжество «стихов, поющих о том, что на душе». Все тематические категории и направления на заключительной стадии своего развития фокусируются в переживаниях личности - неважно, любовные ли это терзания лирической героини, наслаждение ли девичьими прелестями, созерцание природы или религиозный экстаз. Предметом поэтического повествования неизменно служит внутренний мир человека, его личное мировидение и его эмоциональная реакция на происходящее. Именно такую поэзию теоретически обосновал Шэнь Юэ, связав человеческие эмоции исключительно с естественными законами мироздания и выведя их за пределы каких-либо надуманных детерминативов.
Итак, в ходе культурных и литературных процессов эпохи Шести династий, помимо факта утверждения лирической поэзии в качестве ведущего рода Китай¬


Глава 3. Проза сяошо эпохи Шести династий
645
ской авторской художественной словесности, во-первых, определились ее типологические характеристики и свойства. Во-вторых, сложился каркасный набор тематических направлений и категорий вместе с арсеналом их изобразительных средств. В-третьих, выкристаллизовалась внутренняя структура творческого пространства, сводимая к двум базовым оппозиционным блокам: придворная и частная поэзия, «думы о государстве» и «стихи, поющие о том, что на душе». То сближение, то расхождение этих структурных блоков, отягощенное дилеммой должно ли быть приоритетом истинной поэзии служение обществу или человеку, останется движущей силой развития китайской лирики.
Глава 3
Проза сяошо
эпохи Шести династий
Дословный перевод термина -《мелкие (низменные) речения (слова)»;
в отечественной научной литературе закрепилось определение этой литератур- ной формы как《короткий сюжетный рассказ». Традиция слошо зародилась，ви- димо, в русле древнекитайских прозаических сочинений. Это терминологическое сочетание в различных его вариантах использовано в нескольких книгах, в том числе в《Чжуан-цзы» (глава 26)，в которой сказано:《Если, взяв бамбуко- вую палку и веревку, прийти к придорожной канаве и взяться в ней ловить мелкую рыбешку, трудно добыть крупную рыбу; и рассказывать низкие побасенки {сяогио) к удовольствию начальника уезда это также далеко от великих свершений!» (пер. И.А.Алимова). Очевидно, что данном случае под «мелкими речениями» подразумевается вовсе не сюжетная проза, а рассуждения о «мелочных» предметах в противопоставление речам о возвышенном Дао-Пути; в лучшем случае - действительно некие занимательные «побасенки», призванные развлечь слушателя. Поэтому, даже если предположить, что анализируемое сочетание изначально имело определенный литературоведческий смысл, обозначая особый тип повествований (и, возможно, имевший письменное воплощение), к этому литературному типу с самого начала установилось уничижительное отношение.
Начальный этап формирования литературной традиции приходится на
эпоху Хань. Есть несколько соображений по поводу причин ее возникновения, важнейшее принадлежит Бань Гу5 который связал ее (трактат «И вэнь чжи» из «Цянь Хань шу») с деятельностью чиновников-байг^ань. В отечественном востоковедении существует устойчивое мнение о том, что байгуань - название особой должности, исполняющим которую лицам в обязанность вменялось фикси- ровать (по-видимому, даже не записывать, а запоминать) то, о чем «рассказывали на улицах и говорили в переулках». Однако при более внимательном изучении этого терминологического сочетания выясняется, что байгуань как отдель¬


646
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
ной должности, специально учрежденной для сбора слухов и сплетен, никогда в Китае не существовало. Им определяется широкий круг чиновных лиц не самого высокого ранга, чьи служебные обязанности так или иначе могли быть связаны с возможностью получения информации об умонастроениях простого на- рода. Тем не менее собранную информацию, по утверждению того же Бань Гу, фиксировали в письменном виде, сводя сделанные записи в специальные сборники. Так возникло особое направление словесности «школа сяогио» {сяошо- грл). В《Цянь Хань шу» перечислены названия 15 таких сборников, ни один не сохранился в полном виде. Судя по их названиям и извлечениям, сохранившимся в более поздних текстах, они представляли собой или объединенные именем некоего известного персонажа древности собрания случаев, историй и высказываний, или записи о событиях древности. Еще одна небезынтересная характеристика сяогио принадлежит восточноханьскому философу и литератору Хуань Таню (ум. 56 г. н.э.): «А что до авторов сяогио, то они, собрав вульгарные низкие россказни, придают им вид рассуждений с выводами, и таким образом у них получаются короткие записи, где попадаются высказывания, приемлемые при самоусовершенствовании или управлении домом» (пер. И.А.Алимова). Из этой характеристики явствует, что тексты сяогио в ханьское время воспринимались утилитарно - часто в качестве неких вспомогательных документов. Кроме того, создается впечатление, что в «Цянь Хань шу» в разряд сяогио попали все те сочинения, которые не могли быть явным образом отнесены ни к какому другому разделу. Тем не менее именно эти произведения выступили одним из прообразов китайской сюжетной прозы, хотя до сюжетной прозы в полном смысле этого слова им было еще бесконечно далеко.
Итак, на начальном этапе своего развития сяогио представляли собой уникальное явление, несводимое ни к одной из литературных форм, известных из мирового художественного опыта. Сяогио эпохи Шести династий тоже не поддаются четким жанровым дефинициям. Их главная особенность заключается в том9 что они, вслед за ханьскими текстами, существовали только в виде сборников (коллекций). Эти сборники состоят из отрывочных фрагментов (извлечения из разного класса сочинений, фактологические записи) и - реже - художественно завершенных рассказов, могущих состоять и из нескольких фраз, и даже более чем страницы иероглифического текста. Логические переходы от фрагмента к фрагменту, как правило, отсутствуют. Окончательная интерпретация литературного материала и воплощение общей идеи сборника принадлежат его автору или составителю, которыми оказывались многие известные литераторы и даже государственные деятели IV-VI вв. Причины популярности деятельности по составлению таких сборников в эпоху Шести династий и участия в ней сановных лиц и видных литераторов отчасти проясняют указанные особенности происхождения данной литературной традиции: составители (авторы) сборников не столько реализовывали собственные творческие интересы, сколько следовали поведенческим стереотипам образованных и служилых людей, которые сложились при династии Хань. Но возникают новые вопросы. Насколько объективно


Глава 3. Проза сяошо эпохи Шести династий
647
относились авторы сборников сяошо к воспроизводимой ими информации? Какова степень авторского начала в сборниках сяошо: ограничивается ли оно под- боркой материала и его структурированием или же литераторы создавали стилизации (по аналогии с авторскими юэфу) фактологических записей, вводя в них знания и представления, характерные для собственной культурной среды? И наконец, анализ сяошо эпохи Шести династий осложняется тем обстоятельством, что в названиях сборников этот термин закрепился только в VI в. Поэтому определяющим показателем жанровой принадлежности того или иного памятника обычно считают его сугубо формальный признак - организацию по коллекционному принципу, т.е. объединение различных по объему и художественным параметрам текстовых фрагментов. Поэтому отнесение ряда прозаических памятников именно к сяошо оказывается спорным.
Сяошо эпохи Шести династий принято подразделять на два основных тематических (или жанрово-тематических) вида: «записи о необыкновенном, чудесном» (чжигуай сяошо) и «записи о людях» (чжижэнъ сяошо). К первому отно- сят повествования о различных удивительных вещах. Ко второму - записи каких-либо происшествий, событий или случаев из жизни людей, нередко известных исторических лиц. Эта классификация возникла в китайской филологии еще конца эпохи Мин и лежит в основании всех современных классификационных вариантов сяошо эпохи Шести династий.
К «записям о необыкновенном» причисляют большинство сборников (от 32 до 64). Именно такие сяошо привлекают и наибольшее внимание исследователей. Популярность «записей о необыкновенном» объясняется общим отношением к представлениям о волшебном, сверхъестественном, которые не только оказывали глубочайшее влияние на местную культуру, но и отражали ее в самых различных аспектах. Показательно внимание к «рассказам о волшебном» со стороны китайских властей в последующие исторические эпохи. В конце X в. и по августейшему повелению была составлена прозаическая антология «Тай-пин гуан цзи» (《Обширные записи эры Тай-пин»)，в которую вошли полные тексты и фрагменты 343 прозаических сборников, начиная с эпохи Хань по 977 г.
В современных исследованиях «записи о необыкновенном» подразделяют на три разновидности: «рассказы о различных удивительных вещах» (боу чжигуай), «рассказы об удивительных событиях, имевших место в прошлом» {лиъии и《рассказы о чудесах душ умерших и духов» чжигуай).
В последнем подразделении нередко выделяют собственно гуйгиэнъ чжигуай и «рассказы о загробном воздаянии» (баоин сяошо), т.е. на буддийские темы. В некоторых вариантах тематической классификации предлагается несколько
КИТАЙСКАЯ ПРОЗА
на iioDoix? ср^гшев<ясовья
Первое отечественное монографическое исследование сяошо III-VI вв.


648
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
иное подразделение《записей о необыкновенном»: на «записи о чудесном» (цзигуай сяогио) и «рассказы о чудесах божеств (духов) и бессмертных» {гиэнъсянъ чжигуай сяогио), к которым присоединяют сборники на даосско-религиозные темы. Столь дробная тематическая классификация соответствует смысловой полифонии понятия гуй, которым обозначались следующие типы «необыкновенного»: нарушения естествен- ного хода природных явлений, которые истолковывались как знамения; явления людям божеств и духов; «анимистические феномены» - трансформации живых существ (животных) в нематериальные объекты и наоборот; эпизоды контактов людей с существами высшего, точнее иного, мира; чудесные явления и спо- Перевод «Соу шэнь цзи» собности людей, связанные с верованиями и практиками, относящимися к традициям древнего оккультизма (традиция ш^тоъ-фангии) и собственно даосско-религиозного направления («даосские бессмертные и чародеи»); чудесные явления, связанные с буддийскими верованиями.
Ранее всего в литературном творчестве эпохи Шести династий проявила себя практика создания сборников на тему чудес, совершенных душами умерших и духами. Одним из первых таких произведений считают сборник «Ле и чжуань» (《Отдельные повествования о странном»), приписываемый Цао Пи и изначально состоявший из трех глав. Сохранился только один его фрагмент из нескольких относительно завершенных (хотя и лаконичных) рассказов. Они полностью посвящены разного рода чудесам: животным-оборотням, явлениям живым душ усопших, воскресениям после смерти, волшебному искусству даосских чародеев, бессмертных, а также удивительным случаям, связанным с гаданиями. Но подлинным литературным героем сборника оказывается проворный, бывалый и смекалистый человек, способный победить нечисть без всяких магических средств и волшебных талисманов. Такой мотив не нашел дальнейшего развития в рассказах на «чудесные» темы.
Наибольшей известностью в данной тематической серии пользуется сборник Гань Бао (IV в.)《Соу шэнь цзи» (《Записки о поисках духов»). Выходец из ста- ринного чиновничьего клана, Гань Бао еще юношей поступил на службу, ярко проявив себя как на гражданском, так и военном поприще. В 316-317 гг. он бежал на Юг и получил должность придворного историографа при дворе Сыма Жуя (император Юань-ди династии Восточная Цзинь 317-322 гг.). Ему поручили составить историографическое сочинение о династии Западная Цзинь. Гань Бао частично выполнил это поручение, создав «Цзинь цзи» (《Записи о Цзинь»)— анналистический по характеру памятник, содержащий описание событий 265- 317 гг. Принята точка зрения, что в «Соу шэнь цзи» вошли материалы, собранные Гань Бао в ходе его работы над «Цзинь цзи», что служит еще одним дока¬


Глава 3. Проза сяошо эпохи Шести династий
649
зательством генетической связи традиции сяошо с летописно-историографической литературой.
《Соу шэнь цзи» — масштабное по объему сочинение из 20 глав (в дошедшем до нас его варианте). В нем представлено все богатство сюжетов о чудесах: рассказы об отшельниках, магах и прочих чудотворцах, о борцах с нечистью, о предсказателях, провидцах, целителях, о духах и их проделках, о вещих снах. В отличие от Цао Пи Гань Бао призывал читателя верить и древним легендам, свидетельствующим о существовании духов и всяких диковинных вещей, и слу- хам о них，ходящим среди современников. Такой призыв отражает не только личную позицию Гань Бао, но и усиление религиозного мировосприятия в массовом сознании китайского общества после катастрофы 311-317 гг.? включая рост популярности даосско-религиозных представлений. Кроме того, Гань Бао сделал новый шаг к систематизации собраний сяошо, включив в свой сборник не только извлечения из более древних книг, но и записи о современных ему событиях. В результате его творение выступает, с одной стороны, своего рода обобщенным изложением накопленных к тому времени литературных описаний сверхъестественного, а с другой определило собой эталонные схемы «записей о необыкновенном».
Существует и сборник, продолжающий произведение Гань Бао «Соу шэнь хоу цзи» (《Продолжение „Записок о поисках духов“》). Традиция приписывает его поэту Тао Юаньмину，против чего возражает большинство исследователей. Это произведение в дальнейшем бытовало в различных редакциях, в том числе в виде коллекции из 117 рассказов. Независимо от его авторства, сборник знаменует собой новую стадию в эволюции «записей о необыкновенном» как с содержательной, так и с художественной точки зрения. Набор тем и сюжетов в нем еще более расширился по сравнению со сборником Гань Бао: появились расска- зы об《иных землях» - потустороннем мире,《благом месте»，причем среди та- ких мест присутствует и Персиковый источник, воспетый в стихах Тао Юань- мина. Авторское начало явно усилилось. Прослеживается определенная художественная концепция: дать читателю максимально полную картину представле- ний о смерти, о том свете и его обитателях. Многие рассказы передают психологическое настроение персонажей, что наиболее свойственно повествованиям о страшных событиях. Примечательно также появление сюжетов о《волшебном», происходящем в повседневной жизни, и о любовных перипетиях как между духами, так и духами (душами умерших) и живыми людьми.
Сборники, относящиеся к боу чжигуай, состоят из записей мифолого-географического характера. В них рассказывается об элементах ландшафта (горах, реках, озерах) той или иной местности, обитающих там существах, раститель- ном мире, все это наделяется《волшебными» приметами и свойствами. Данная тематическая разновидность сяошо восходит к древнему анонимному сочине- нию《Шань хай цзин» (《Канон гор и морей》)，составленному предположительно в III-I вв. до н.э. Это - своеобразный сплав рациональных знаний о мире (описательная география, ландшафтоведение, зоогеография) и религиозных верований,


650
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III—X вв.
мифологических сюжетов и представлений. Из сяо- гио эпохи Шести династий самым показательным в данном случае произведением считается сборник «Бо у чжи» («Записи о всех вещах») Чжан Хуа (он же представитель поэзии в стиле Тай-кан). Сборник состоит из 10 глав. В первой главе «Бо у чжи» содержатся сведения географического ряда, во второй и третьей повествуется об《удивительных» людях， обычаях, живых существах и растениях. Остальные главы разнородны по содержанию; в них рассказывается о магических действиях и заклинаниях, воспроизводятся записи услышанных лично автором рассказов об удивительных событиях и вещах, излагаются различные легенды и предания.
Лучшим примером сяогио на историко-фантастические темы (лиши чжигуай сяогио) считается сборник «Ши и цзи» («Записи, восполняющие утрачен- ное») Ван Цзя (конец IV - начало Y в.). Известно, что Ван Цзя был даосским отшельником, но имевшим, однако, несколько сотен учеников и практиковавшим способы обретения бессмертия. Он почитался также прорицателем, за что и поплатился жизнью: его казнили по приказу основателя царства Позднее Цинь, недовольного его предсказанием. Сборник Ван Цзя был вскоре частично утрачен и затем восстановлен Сяо Ци (Y в.), предположительно родственником правящего дома династий Южная Ци и Лян. Считается, что в《Ши и цзи» первоначально было 19 глав, сохранилось же 10. В них собраны 126 рассказов, в которых последовательно воспроизводятся легенды о древнейших (как считала китайская официальная историография) правителях и о современных им удивительных странах и народах, предания и повествования о событиях времен правления древнейших династий, эпохи Хань, Троецарствия и Западной Цзинь. Таким образом, Ван Цзя создал своего рода мифологизированный вариант китайской истории. Показательно, что в библиографическом разделе «Суй шу» его сборник помещен в разделе «Различные исторические писания» («Цза ши лэй»). На фоне общего содержания сборника выделяется заключительная глава, в которой содержится подробное описание восьми мифических гор, ставших священными местами даосских верований, начиная с хребта Куньлунь и островов в Восточном море (Пэнлай, Фанчжан и т.д.). По содержанию эта глава перекликается с «Шань хай цзином». При описании гор использованы древние легенды, которым придан более повествовательный характер, устранены некоторые стилистические и языковые особенности более ранних подобных произведений. Многие исследователи отмечают также собственно литературные достоинства сборника, относят его к беллетристике. В современном китайском литературоведении особое значение придается и тому факту, что Ван Цзя жил на Севере. Следовательно, его сборник, в отличие от большинства дошедших до нас со-


Глава 3. Проза сяошо эпохи Шести династий
651
чинений, связанных с литературным творчеством Юга, представляет《северную» традицию Существо¬
вание такой традиции, или, шире, распространение сяо- то при некитайских правящих режимах, подтверждает еще один сборник под названием «Соу шэнь цзи». Он приписывается Тань Юну, жившему в государстве Северное Вэй.
Сборники на буддийские темы стали создавать на рубеже IV-V вв., что также хронологически совпадает с процессом становления поэзии на буддийские темы.
Известны семь основных сборников. Самыми ранними из них являются «Гуаньшиинь ин янь цзи» («Записки свидетельств об Авалокитешваре») Се Фу (3507-400?) и «Гань ин чжуань» (《Предания об услышанных мольбах») Ван Яньсю (IV в.). Самым же выразительным из подобных произведений считается сборник Ван Яня (4507-500?) «Мин сян цзи» («Вести из потустороннего мира»). В нем присутствует по меньшей мере четыре крупных сюжетных блока, освещающих важнейшие сферы китайского буддизма того времени: рассказы о наиболее значительных эпизодах истории проникновения Учения в Китай и его там бытия, о прославленных буддийских деятелях - проповедниках, наставниках, переводчиках, настоятелях монастырей; о вотив- ных предметах (причем доказывается необходимость их особого почитания); панегирики всемогущественной бодхисаттве милосердия Авалокитешваре, а также рассказы о загробном мире.
В целом в сборниках на буддийские темы насчитывается 264 сюжета, распадающиеся на три основные группы. Во-первых, сюжеты божественного вмешательства, вызванного обращением к бодхисаттве милосердия. Во-вторых, сю- жеты, отображающие действенность буддийской веры часто посредством описания неотвратимости закона кармического воздаяния. В-третьих, происшествия и чудеса, связанные со знаменитыми монахами и мирянами, призванные продемонстрировать их духовные достоинства.
«Записи о людях» (чжижэнь сяошо) обычно подразделяют на две основные тематические разновидности: на событийные темы - «предания» (игии сяошо) и《собрания смешных историй» Предлагается также подразделять
«предания» на собственно шии сяошо и собрания «историй о знаменитых лю- дях» (соянь сяошо). Раньше всего, видимо, появилась традиция《смешных ис- торий». Ее самым ранним и одновременно наиболее характерным произвелени- ем считают сборник «Сяо линь» (《Лес улыбок») Ханьдань Чуня (он же Ханьдань Чжу9 132 - ок. 224), чиновника из окружения Цао Цао. От этого сборника сохранились 29 фрагментов. Все они представляют собой рассказы анекдотического и историко-бытового характера, в которых высмеиваются общечеловеческие по- роки — глупость, невежество, жадность.《Сяо линь» вызвал немало подражаний.
Г卞
Ч К. lir.VfAKOK
МИР
КИТАЙСКОГО
БУДДИЗМА
㉘
Отечественное исследование сяошо на буддийские темы


652
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III—X вв.
Известно о создании нескольких таких сборников, среди них «Сяо юань» («Сад улыбок»), «Цзе и» («Веселые улыбки»).
«Истории о знаменитых людях» восходят к сюжетным фрагментам из древних философских и летописных сочинений. Они представляют собой записи происшествий с историческими (или псевдоисторическими) деятелями, анекдотов и эпизодов, в которых нередко обыгрывается высказывание того или иного исторического лица. Эта тематическая разновидность сяошо возникла предположительно в первой половине IV в. Самым ранним ее памятником в настоящее время считают полностью утраченный впоследствии сборник《Мин ши чжуань» («Жизнеописания славных мужей») Юань Хуна (3287-376?). Тем не менее полагают, что в нем рассказывалось о последователях и сторонниках культурно- идеологического течения《ветер и nofoK». Самым известным и значительным произведением этого направления является сборник Лю Ицина (403-444) «Ши шо синь юй», названия которого переводят по-разному: «Ходячие толки в новом пересказе», «Новое изложение рассказов, в свете ходящих», «„Повествования о нынешнем веке44 в новых словах». Лю Ицин - принц крови дома Лю - правящей фамилии династии Лю-Сун? племянник ее основателя и первого государя (Лю Юя), сам славился, как свидетельствует его жизнеописание в «Сун шу», склонностью к экстравагантным поступкам. Сочинение состоит из восьми глав, в которых собраны более 300 рассказов. Они распределены по 36 тематическим раз- делам: «Дэ син» («Высокодостойные поступки»),《Янь юй» (《Меткие изрече- ния»),《Чжэн ши» (《Дела управления»), «Вэньсюэ» («Литераторы») и т.д. Их героями являются 600 с лишним персонажей: от императоров и сановников до ученых-книжников и отшельников. Столь же внушительны хронологические рамки сборника: от III в. до н.э. и до конца периода правления династии Восточная Цзинь. Рассказы Лю Ицина, несмотря на их крайний лаконизм (большинство их представляют собой короткие, иногда из нескольких иероглифов тексты, хотя есть и развернутые повествования), красочно и подробно воспроизводят атмосферу общественно-политической и духовной жизни Китая в указанные столетия. В них также с наибольшей - для письменных источников того времени - выразительностью запечатлена культура «славных мужей». Принципиально важно, что внимание Лю Ицина сосредоточено на повседневной жизни человека без привнесения каких-либо «волшебных» деталей, что позволяет говорить, что в рамках именно этого сборника состоялось разделение сяошо на «записи о необыкновенном» и «записи о людях».
Лю Ицину принадлежит еще один сборник - «Ю мин лу» («Записи о тьме и свете»). Некогда утраченный, он затем был восстановлен по извлечениям из различных сочинений. Еще старым китайским филологам удалось воссоздать 273 рассказа. В отличие от «Ши шо синь юй» в этом собрании есть и записи легенд исторического характера, почерпнутые в основном из старинных письменных источников. Присутствуют также художественно обработанные автором рассказы о местных обычаях, суевериях и удивительных происшествиях, чаще всего связанных с душами умерших; повествования на буддийские темы, в том


Глава 4. Литература эпохи Тан
653
числе рассказывающие о странствиях героя в загробном мире и акцентирующие, как правило, неотвратимость кармического воздаяния. Аналогичный идейный эклектизм демонстрирует и поэтическое творчество V-VI вв.: в наследии одних и тех же поэтов соседствуют произведения на самые разные темы, включая тексты с отчетливыми конфуцианскими, даосскими и буддийскими мотивами.
К «преданиям» в настоящее время относят произведения, представляющие собой неофициальные исторические записи, начиная с хорошо сохранившегося собрания «Си цзин цза цзи» («Разные записки о Западной столице»), приписываемого знаменитому даосу Гэ Хуну. В нем собраны рассказы о событиях, имевших место в Чанъани, столице империи Ранняя Хань. Действующими лицами выступают императоры, представители столичной знати, знаменитые люди того времени.
Итак, в течение III-VI вв. сяошо, во-первых, превратились в полноценную (с точки зрения как их художественных параметров, так и общественного авторитета) литературную традицию. Во-вторых, в их рамках сложились основные тематические направления и репертуар сюжетов и мотивов китайской повество- вательной прозы. Еще более важно то, что были заложены традиции сяошо. Главной формой бытования сяошо оказался именно сборник, что предопределило особенности более зрелых (в литературном плане) прозаических форм.
Глава 4
Литература эпохи Тан
О феномене танской литературы
Феномен литературы эпохи Тан неизменно привлекал внимание исследователей, но так никогда и не был сколько-нибудь убедительно объяснен. Действительно, триста лет правления дома Ли ознаменовались невероятным количест- вом талантливейших произведений, созданных огромным числом литераторов, многие из которых заслуженно снискали славу величайших литературных кори- феев, стали образцами для подражания на протяжении столетий. Впрочем, непо_ вторимый стиль их произведений, несмотря на множество поздних стилизаций, никогда и никто не смог впоследствии воспроизвести.
Очевидно, следует оговориться, что связывать всплеск литературного творчества этого периода с экономическим положением в стране, особенностями политики или же, наоборот, с некими принципиальными реформами в области лите- ратурных жанров не представляется делом доказательным или что-то объясняющим. Ни политическая, ни экономическая ситуация в танском Китае никак не дают понять, почему гениальные поэты появлялись и во второй половине правления династии Тан, т.е. после бунта Ань Лушаня, в пору непрерывных во¬


654
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
енных смут и обнищания целых округов, и каким образом танская традиция могла процветать и далее, в эпоху Сун, в частности в период захвата чжур- чжэнями Северного Китая. Что же до реформ в области литературных жанров, то, строго говоря, единственным принципиально значимым изменением такого рода в этот период явилось широкое распространение «стихов современной формы» {цзиныпиши), которые, в отличие от «стихов древней формы» (гутиши), имеют предельно четкую и детально регламентированную структуру, касающуюся как числа иероглифов в строке, так и числа строк и, что самое важное, подбора иероглифов в соответствии со строго определенной последовательностью тонов. Последнее обстоятельство становится со временем одним из непременных составляющих поэтического мастерства, и владение правилами чередо- вания тонов в стихотворной строке, равно как и методами отступления от нормы -так называемой «компенсации» {аоцзю), ложится в основу не только литературных упражнений в среде любителей изящного слога, но и подготовки к го- сударственным экзаменам: при Тан произведения в жанре ши входят в обязательную программу чиновничьих испытаний. В то же время развитие этой новой стихотворной формы (впоследствии стихи «современной формы» получают общее именование «уставных» - от названия базового восьмистишия - люйши), являвшейся квинтэссенцией основных эстетических и философских принципов, характерных для произведений этого рода, можно считать лишь следствием новых эстетических взглядов, даже выражением важных для эпохи Тан философских исканий, но никак не революционным нововведением, спровоцировавшим само становление этих взглядов. Революционных нововведений в области литературных жанров как раз в танскую эпоху было не особенно много; хотя при Тан и появляются стихи в жанре цы, подлинное становление и развитие этого жанра происходит только в эпоху Сун. При Тан не возникает ни традиция драмы, ни жанр классического романа - все это характерно для более поздних эпох; на смену цветистому и замысловатому в изложении прозаическому жанру пянь- вэнь приходит гувэнъ - подражание строгому стилю древних сочинений; даже пресловутая «танская новелла» именуется «танской» лишь потому, что новеллы в этот период стали писать интереснее, что и вызвало в последующем бесконечное число подражаний; а сам жанр «рассказа о необычайном», которыми по сути танские новеллы и являются, существовал задолго до Тан. Появление же таких песенно-повествовательных жанров, как баоцзюань и бянъвэнъ - изложения буддийских притч для профанов, - нельзя игнорировать в контексте общей истории литературы, но вряд ли можно всерьез считать движущей силой взлета танской словесности и причиной обращения к ней как к образцу всех последующих поколений поэтов и писателей.
В то же время феномен небывалого художественного взлета в период Тан нельзя отделить от еще одной существенной черты, присущей традиции класси_ ческой китайской словесности в целом, но особенно ярко проявившейся именно в это время: поэт (будем пользоваться этим обозначением для танских литераторов в целом, поскольку прежде всего они все считали себя именно поэтами) це¬


Глава 4. Литература эпохи Тан
655
нится не только и не столько за изысканность слога, сколько за целостность личности, за ту роль, которую он играет в обществе, за пример поведения, который он дает. Именно целостность личности тех, кто создавал литературу Тан, неординарность таланта, проявлявшуюся в самых разных сферах - от государственной службы до религиозного подвижничества, - обеспечили формирование уникальной творческой среды, в которой расцветали и достигали невиданных высот самые разные сферы художественного самовыражения - от музыки и кал- лмграфш! до литературы.
Сразу же может возникнуть вопрос, нет ли противоречия между сказанным выше и часто декларируемым тяготением классической китайской литературы к каноничности, безличностности? Подобное противоречие оказывается мнимым, если мы будем учитывать коренное различие между восприятием личности художника как проводника высшего закона мироздания, воплощенного в слове (что как раз и было характерно для традиционной китайской культуры), и отношением к нему как к человеку с богатым внутренним миром, о котором он стремится поведать массам (современный европейский подход). В первом случае литератор просто обязан быть личностью неординарной, яркой, но творчество его будет лишено того эгоистического самолюбования, которое в поздней европейской традиции станут называть индивидуальной художественной манерой, и? наоборот, обнаружит самое явное тяготение к каноническим формам как части мироустроительного ритуала, в рамках которого само творчество и мыслится. Нужно заметить, что подобная точка зрения справедлива по отношению к художественному самовыражению в танское время вне зависимости от того, какими философскими или религиозными предпочтениями характеризовался тот или иной художник или поэт. Она, эта точка зрения, в равной степени справедлива при рассмотрении жизни и творчества и верующих буддистов, и истовых конфуцианцев, и последователей даосизма.
Четыре выдающихся и Чэнь Цзыан
В литературной традиции самой династии Тан, рассуждая о высотах стиля древних литераторов и сравнивая великих поэтов ушедших эпох с современниками, непременно упоминали так называемых Четырех выдающихся (сы цзё)- Ван Бо (650-676), Ян Туна (650-693?), Лу Чжаолиня (6357-689?) и Ло Биньвана (6407-684).
Творчество Четырех выдающихся, бесспорно, само по себе вполне достойно того, чтобы оставаться в анналах классической литературы Китая как пример изящества формы, вдохновенности письма и разносторонности эрудиции, но, очевидно, внимание, которое уделяли этим литераторам среднего и позднего периодов эпохи Тан, отнюдь не исчерпывается художественными достоинствами их произведений. Безусловно, нельзя отрицать вклад, который внесли, напри¬


656
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Ван Бо
Ло Биньван
мер, Лу Чжаолинь и Ло Биньван в становление и дальнейшее развитие эстетической традиции семисловных уставных стихов, Ван Бо - в жанр «уставных четверостиший» -«оборванных строф» (цзюэцзюй), Ян Тун - в развитие пятисловного уставного стиха, однако слава этих поэтов в последующие века во многом связана также с самим образом их жизни и тем влиянием, которое этот образ жизни оказал на умы современников, их вкусы и устремления.
Все четыре литератора не были особенно успешны на службе, хотя в молодые годы, как это и предполагает система ценностей традиционного китайского общества, стремились всецело посвятить свой талант де- лам государственным. Тем не менее осуществиться их устремлениям не было суждено, и важнейшая тому причина -узурпация власти императрицей У-хоу (У Цзэ- тянь) и последовавшие репрессии. Ян Тун погиб на посту уездного чиновника в округе Учжоу (пров. Чжэцзян); за несколько лет до этого Лу Чжаолинь, разочаровавшись в жизни и тяжело страдая от неизлечимого недуга, покончил с собой, бросившись в воды реки Инхэ в Хэнани. В 676 г. умер от полученного при падении в воду переохлаждения Ван Бо, сосланный за вольнодумство на крайний юг; Ло Биньван же исчез в неизвестности после поражения войск воспетого им Сюй Цзинъе (ум. 684), восставшего против узурпировавшей власть императрицы. Попытки этих поэтов найти успокоение в других, отличных от конфуцианской системах ценностей успехом не увенчались: покинув из-за недуга службу, Лу Чжаолинь пробовал преда¬
ваться даосским практикам, но не преуспел, а лишь еще больше подорвал свое здоровье приемом алхимических снадобий. Несмотря на неоднократно высказывавшееся стремление Ван Бо и Ло Биньвана уйти от мира и предаться созерцанию, ни тот ни другой отнюдь не мыслили себя вне конфуцианского служения.
В то же время общественная позиция Четырех выдающихся неизменно отли- чалась такими чертами, как патриотизм (б смысле преданности не столько дер_ жаве, сколько законно правящему дому) и в то же время готовность указать власть имущим на их ошибки и упущения. Именно этим отличались ранние произведения Ван Бо, стоившие ему чиновничьей карьеры; и такие же патриотические мотивы мы находим в «Предписании Сюй Цзинъе, [идущему] карать У Чжао» Ло Биньвана, вошедшем в сокровищницу китайской классической прозы как образец безупречного стиля.


Глава 4. Литература эпохи Тан
657
Интересен в данном аспекте вопрос формы: несмотря на тяготение Четырех выдающихся к цветистой манере изложения, что само по себе осуждалось как корифеями танской словесности, так и специалистами последующих эпох, упомянутая особенность зачастую отходит на задний план и компенсируется обаянием общественной роли этих поэтов. Так, в одной из танских новелл рассказывается о литераторе Сун Чживэне (650/656—712/713)， по- встречавшем некоего буддийского монаха, столь искушенного в литературных стилях, что он подсказал поэту две строки в стихотворении, и они выразительностью и мерой таланта превзошли само произведение Сун Чжи- вэня. Монахом оказался бежавший от гнева У Цзэтянь и ушедший от мира Ло Биньван.
Идея об образцовой роли поэта не только в области литературных достижений, но в повседневной жизни не была принципиально новой именно для танского Китая.
Пример ушедшего от службы Тао Юаньмина или поэта- пейзажиста Се Линъюня вдохновлял литераторов на протяжении веков. Не менее выразительны и примеры воплощения в жизнь принципов гражданственной, патриотической поэзии, и традицию эту можно проследить еще от великого поэта древности Цюй Юаня. Тем не менее к началу эпохи Тан назрела необходимость возвратить поэту роль образца жизненного стиля, открыто говорящего об идеалах и являющегося живым воплощением собственных слов и принципов. Танская традиция дает множество примеров такого воплощения. Жизнь и творчество Четырех выдающихся лишь открывают этот список.
Несомненно, в свете сказанного выше одной из ярчайших фигур по праву можно считать другого поэта начала эпохи Тан - Чэнь Цзыана (661-702). Чэнь Цзыан, вошедший в историю как истинный апологет возвращения к истокам конфуцианского учения - идеологии я-чжэн (букв, «классически-правильное», терминологическое клише, утвердившееся при Тан для обозначения древней конфуцианской идеологии), - был личностью исключительно противоречивой, но в высшей степени незаурядной. Ратуя за восстановление конфуцианского ритуала, он в то же время являлся и одним из наиболее авторитетных даосских мистиков. Призывая к гражданственности и преданному служению государю, он не гнушался милостей от вновь провозглашенной династии Южная Чжоу- именно его совета относительно взращивания «изначальной» пневмы-г/г/ испрашивала императрица У Цзэтянь, именно он был ее советником в вопросах «внутренней алхимии».
Хотя подробных сведений о биографии поэта немного, основные вехи его жизненного пути, зафиксированные в исторических анналах, не могут не вызывать удивления необычностью и силой натуры. Вот небольшая зарисовка о Чэнь Цзыане, составленная при переводе антологии «Тан ши сюань» («Избранное из


658
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
танских стихов») В.М.Алексеевым, почти полностью, лишь с незначительными сокращениями повторяющая предисловие к собранию Чэнь Цзыана в «Полном своде танских стихов»:
«Чэнь Цзыан (661-702), другое имя - Боюй. Родился в крупной богатой семье, в молодости не учился по книгам, а любил изображать странствующего рыцаря, храброго, самоотверженного. Потом переломил себя, крепко засел за учебу. В чтении пристрастился к даосским мистикам и к толкованию символов загадочной „Книги перемен'4. Сразу проявил огромные способности стилиста. Показал свои первые стихи „Взволнован вопросом о встрече с судьбой“ прославленному уже поэту Ван Ши，кото- Антология танской поэзии рый был им потрясен и воскликнул: „Этот молодец, в переводах В.М.Алексеева конечно, будет первый стилист во всем нашем мире'4. С этой поры о нем уже стали говорить. Однажды он бродил по столице, еще никому не известный. Видит, какой-то человек продает „скрипку варваров“ за баснословную сумму. Все богачи передавали ее из рук в руки, но ничего не могли в ней понять. Вдруг Чэнь выскочил вперед и купил скрипку за тысячу связок монет. Публика была потрясена и засыпала чудака вопросами. Он сказал: „Я на ней хорошо умею играть'4, - и пригласил желающих послушать его игру. Устроил гостям угощенье. По окончании пира он взял скрипку в руки и сказал гостям: „Я, уроженец Шу, Чэнь Цзыан, написал сотню свертков стихов, а приехав в столицу, живу здесь в полной неизвестности. А эта музыка - работа простых и грубых, охота вам обращать на нее внимание!'4 И с размаху разбил скрипку. Затем роздал присутствующим по свитку своих стихов. Прославился тут же и в тот же день на весь ученый Китай. Служил он неохотно, тем более что времена были лихие (узурпаторша У Цзэтянь на троне и развал только что созданной империи), и окончил жизнь в тюрьме - по навету алчного до взяток чиновника. В своей поэзии Чэнь явился реформатором ее на старый лад, восстановив конфуцианскую идеологию {я-чжэн) из ее руин при предыдущих схоластиках, мудровавших над формой больше, чем над содержанием».
Чэнь Цзыана небезосновательно считают одним из зачинателей и важнейших апологетов танского философско-культурного движения «за возврат к древности» (фугу), оказавшего значительнейшее влияние на литераторов всей описываемой эпохи и легшего в основу многих положений сунского неоконфуцианст- ва. Поэтому уместным будет на его примере пояснить некоторые характерные черты этого движения, которые будут неоднократно проявляться в творчестве других танских литераторов.
Идея возврата к мудрости древних отнюдь не нова для китайской культуры и появилась, конечно же, никак не в период Тан. Именно стремление возродить


Глава 4. Литература эпохи Тан
659
присущее древним умение поддерживать гармонию в мире явилось основой учения Конфуция, и впоследствии эта идея владела умами китайских интеллектуалов, правда каждый раз воплощаясь в несколько отличных друг от друга формах и вбирая специфику современной этим воплощениям эпохи. Во время Тан, фактически с самого начала правления династии Ли, недовольство общественными нравами, измельчанием людей на государственных постах и, как следствие, утратой подлинных ценностей, поддерживающих, по представлениям ки- тайцев, не только цельность социума, но и гармонию Вселенной, - все это было как никогда актуальным для литераторов и мыслителей той эпохи. Одной и, возможно, важнейшей причиной такого положения вещей считали утрату подлинного мироустроительного ритуала, установленного мудрыми правителями древности и преданного забвению в годы лихолетий, в безвременье постоянно сменяющих друг друга династий-однодневок, в ту пору, когда естественная, живая передача высших знаний была прервана и уступила место безжизненному подражательству. Поэтому важнейшей задачей обретения общественного покоя и благополучия полагали возрождение ритуала - во всей его целостности - и художественного творчества - как одной из важнейших его составляющих. Однако такого рода возрождение древних принципов вовсе не означало бегства от реальности, от насущных проблем времени.
Реформируя поэзию «на старый лад», Чэнь Цзыан вовсе не призывал к какому бы то ни было отходу от вопросов современности; для него, как и для большей части танских сторонников фугу, речь отнюдь не шла о реставрации древ- них форм или преднамеренной стилизации языка под архаичные образцы (хотя некоторые последователи движения фугу предпринимали и такие попытки). Возвращение к истокам классической поэзии было для Чэнь Цзыана прежде всего возрождением исконных принципов, духа творчества, но не копированием каких-то формальных признаков.
Возрождение канонических основ поэзии Чэнь Цзыан видел в принципиальном пересмотре требований к литературе, в видоизменении основ стиля. И наиболее отчетливо и сжато эти принципы сформулированы в «Юй Дунфан цзоши Цю Сю чжу пянь сю» - «Предисловии к „Песне о высоком бамбуке, написанной в ответ на [стихотворение] цзоши Дунфан Цю44». Этот короткий текст в 180 иероглифов вошел во все антологии классических сочинений по изящной словесности Китая.
Активное неприятие Чэнь Цзыана вызывал литературный стиль жанра пянъ- вэнъ, сформировавшийся и активно развивавшийся именно в эпоху Северных и Южных династий, цветистость формы выражения и активное украшательство которого превалировали над содержательной частью произведения. Декоративности и вычурности пянъеэнъ Чэнь Цзыан противопоставлял дух подлинной ли- тературы, сопоставимой с《Ши цзином»，一 дух произведений, исполненных «ка- ионических» достоинств. Сочетание ясности (в тексте буквально - прямоты) и силы изложения для Чэнь Цзыана служит одним из главных критериев в оценке творческой манеры так же, как одним из главных критериев оценки истинно¬


660
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
сти ритуала для Конфуция были «исправленные имена». Принципы подхода в данном случае не просто сходны, здесь вполне можно говорить о единстве взглядов в понимании словесности как части ритуала. Прямота, простота изложения есть свидетельство прямоты, истинности духа писателя, что, следовательно, указывает на возможность соответствия его произведений принципам высшего проявления созидающей силы в этом мире — В развитие этой темы Чэнь Цзыан вводит в «Предисловии...» новый термин, впоследствии поднятый на щит другими приверженцами традиционных конфуцианских ценностей в литературе, -синцзи, «вдохновенное воплощение [поэтической мысли]». В более поздних текстах синцзи становится синонимом подлинного поэтического самовыражения, совершенного как по стилю, так и по духу. Именно такого рода произведения способны исправлять нравы и привносить гармонию во Вселенную.
Одним из важнейших средств вернуть к жизни подлинные основы ритуала Чэнь Цзыан считает неразрывно связанное с возрождением литературы воссоздание принципов древней музыки. В эпоху Тан музыкальное и литературное творчество в принципе не разделяли на два самостоятельных вида художественного самовыражения: классическая поэзия (как и ритуальная ритмическая проза) предполагала исполнение под музыкальное сопровождение; стихи пели, хотя написанное на классическом китайском языке в то время уже принципиально отличалось от норм языка разговорного и, вопреки ряду окололитературных легенд, вряд ли могло восприниматься на слух даже людьми образованны- ми, не говоря уже о простом народе. Тем не менее музыка была неразрывно соединена с поэзией, и умение играть на музыкальных инструментах счита- лось обязательным качеством образованного человека. Известно, что император Сюань-цзун владел искусством игры на нескольких инструментах и сам сочинял для них произведения; его музыкальные пристрастия и умения разделяли и любимая наложница Ян-гуйфэй, и многие из высокопоставленных сановников и принцев крови.
Возрождение принципов подлинной словесности Чэнь Цзыан неслучайно связывал с новым обращением к простоте и ясности канонических устоев {я-чжэн) и к основам классической ритуальной музыки: понимание этой музыки ранними конфуцианцами как важнейшего средства гармонизации Вселенной к танскому времени было почти утрачено. Музыка воспринималась лишь как способ развлечения, в ней превалируют чужеземные мелодии и заморские инструменты. Поэтому история с разбиванием Чэнь Цзыаном «варварской скрипки» вполне символична и не только созвучна контексту эпохи, но также находит продолжение и в художественно-философских воззрениях других танских сторонников фугу, в первую очередь Бо Цзюйи (772-846) и Юань Чжэня (779-831).
Сформулированное Чэнь Цзыаном понимание основ творчества принципиально важно для осмысления в танское время роли литературы как таковой, причем ошибочным было бы относить эти воззрения исключительно к области конфуцианского мировосприятия. Как уже говорилось, сам поэт был одним из признанных даосских мистиков, и сходные представления о роли литературы


Глава 4. Литература эпохи Тан
661
мы можем обнаружить в творчестве и других последователей даосизма более поздних периодов, в первую очередь Мэн Хаожаня (689-740) и Ли Бо (701-762). Что же касается именно конфуцианского осмысления роли творчества и проблемы наследования истинного знания древних, то наиболее показательным в этом смысле литературно-художественным направлением танского времени стали «новые юэфу» (синь юэфу).
Бо Цзюйи，Юань Чжэнь и «новые юэфу»
Традиция «новых юэфу» на протяжении всей последующей истории китайской литературы неразрывно связана с именами двух великих поэтов - Бо Цзюйи и Юань Чжэня, хотя, безусловно, сводить все своеобразие их творчества исключительно к названному жанру было бы абсолютно ошибочным. И тематика, и особенности стиля обоих этих литераторов, как это чаще всего бывало в описываемый период, отражали как весь спектр современных им проблем, так и самые различные способы художественного выражения. Тем не менее тради- ционно в работах по истории китайской литературы имена Бо Цзюйи и Юань Чжэня связывают прежде всего с《новыми юэфз；».
Оба поэта - отпрыски прославленных родов, утративших былое богатство и влияние. Оба в молодости были одержимы желанием применить свои таланты на государственной службе, успешно сдали экзамены и служили в столичных департаментах, но неспособность к интригам, составлявшим основу успеха в карьере при дворе, неоднократно приводила к утрате столичных постов, долгим ссылкам в провинцию и, как следствие, невозможности осуществить свои идеи исправления нравов и увещевания властей.
Дружба, связывавшая поэтов с самой молодости, осталась неизменной в те- чение всей их жизни и обрела отражение в бесконечном числе взаимных стихотворных посвящений, в общих циклах произведений и даже в совместном написании социально-философских трудов. Последний род деятельности в наимень- шей степени отражен в современных исследованиях по истории танской литературы, но был крайне важен для современников и апологетов фугу последующих эпох.
Речь идет, например, о трактате, в котором оба литератора призывают пересмотреть многие основоположения современного им управления страной, формы ритуала, и прежде всего отношение к музыке. Это одна из главных тем их совместного трактата «Цэ линь» («Лес трактатов») в 75 разделах, созданного весной 806 г. Трактат основывался на классических конфуцианских книгах и представ-
Бо Цзюйи
限天樂白


662
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
лял собой свод советов государю, как преобразовать жизнь в стране, чтобы приблизить ее к состоянию всеобщего благоденствия.
Развитие заложенных в трактате принципов - обращение к духу древнего ритуала - ярко проявилось в раннем творчестве как самого Бо Цзюйи, так и Юань Чжэня.
В 10-м месяце 810 г. Юань Чжэнь создал очень важное для описываемой темы произведение «Пипа гэ» («Песня о лютне»). В нем описывается встреча с выдающимся музыкантом-лютнистом Ли Гуань- эром, которая произошла во 2-м месяце того же года в гостях у друга Юань Чжэня. Инструмент, на котором играл Ли Гуаньэр, так называемая китайская лютня - пипа (или пиба), отнюдь не типичен для рассуждений о высотах музыкального искусства. Заимствованный из тюркской музыкальной культуры, он прежде всего ассоциируется с популярными при Тан танцевальными ритмами Западного края. Однако музыка, исполняемая Ли Гуаньэром, возвышенна и прекрасна, вполне сродни высочайшим древним образцам. Древнюю мудрость можно переложить на новый язык - эта мысль читается как в сюжете «Песни...», так и в форме ее написания. Строение «Песни о лютне» вполне роднит ее с образцами древних юэфу и многочисленных поздних подражаний этому жанру. Таким образом, данное произведение вполне можно отнести к упомянутому выше направлению «новых юэфу».
Само направление «новых юэфу» возникло в Китае в начале IX в. ? и основоположником его принято считать поэта Ли Шэня (772-846), написавшего приблизительно в 808-809 гг. цикл из 20 стихотворений под названием «Синь ти юэфу» {«Юэфу с новыми названиями»). Сам цикл не дошел до нас, но имеются две реплики на него: «Хэ Ли цзяошу синьти юэфу шиэр шоу» («Двенадцать юэфу с новыми названиями, написанных в подражание сверщику текстов Ли») Юань Чжэня и «Новые юэфу» Бо Цзюйи. Последнее название становится общим для всего литературного направления. Впоследствии Юань Чжэнь создает также «Юэфу со старыми названиями». Произведения в жанре «новых юэфу» создали и других поэты конца VIII начала IX в., самыми известными из которых, кроме упомянутых выше, являются работы друга и литературного единомышленника Бо Цзюйи и Юань Чжэня - Лю Юйси (772-842).
Идейная и художественная установки авторов «новых юэфу» могут быть определены как воссоздание принципов древней литературы на материале современных авторам событий с использованием современных же поэтических приемов. Простота и ясность изложения, близость к жизненной правде - особенности конфуцианского осмысления ритуальной роли литературы - дополняются еще одной существенной подробностью: произведения должны созда-
Игра на m〇T}iQ-nuna {терракотовая статуэтка эпохи Тан)


Глава 4. Литература эпохи Тан 663
ваться в ответ на злободневные проблемы и служить отражением определенных социально-политических взглядов.
Все это делает жанр юэфу необыкновенно привлекательным и удобным для воплощения в жизнь установок фугу. В то же время у Бо Цзюйи и Юань Чжэня была еще одна причина обратиться именно к юэфу: многочисленные перепевы древних сюжетов последователями «изящного стиля» литературы фактически извратили сам дух жанра. Эксперименты с формой привели к забвению сути духа древней литературы, и теперь требуется восстановить самые основы поэтического осмысления юэфу, ибо только оно способно вдохнуть новую жизнь в этот жанр.
Новый, а точнее, возрожденный традиционный жанр юэфу становится благодаря произведениям Юань Чжэня и Бо Цзюйи необыкновенно популярным не только среди утонченных знатоков литературы; стиль «Юань-Бо», названный по фамилиям поэтов, перекрывал все рекорды популярности уже в первые десятилетия IX в. Их читают и декламиру- ют во всех городах, и даже деревенские жители проявляют осведомленность в творчестве Юань и Бо.
Общее понимание роли литературы, совместное творчество и личная дружба оставались неизменными на протяжении всей жизни этих поэтов. На смерть Юань Чжэня в 831 г. Бо Цзюйи пишет эпитафию, за которую получает крупную сумму денег. Именно эти деньги пошли на восстановление буддийского монастыря Сяншаньсы близ Лояна, в котором Бо Цзюйи любил проводить время, уйдя со службы, и на территории которого его хоронят после смерти.
Буддийский монастырь неслучайно стал объектом заботы со стороны такого убежденного последователя конфуцианства, как Бо Цзюйи. Говоря о поэтах эпохи Тан, невозможно обойти вниманием существование и другой, ничуть не менее значимой литературной традиции, восходящей именно к буддийскому пониманию мира. Буддизм к началу правления династии Тан стал в Китае уже весьма влиятельной философской и религиозной системой, и влияние его на китайскую культуру на протяжении всей описываемой эпохи только возрастало, несмотря на всяческие исторические коллизии и даже на антибуддийские гонения в середине IX в. И говоря о буддийском влиянии в литературе Ранней Тан, невозможно обойти вниманием творчество одного из ярчайших литераторов этого периода, монаха Ван Фаньчжи (5907-660).
鉍 И ；ar> 保
so изнзй*й
чтсгостишия
Издание художественных переводов поэзии Бо Цзюйи


664 Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Ван Фаньчжи
и религиозная буддийская поэзия
Точных сведений о биографии Ван Фаньчжи нет, как нет их и о жизненном пути большинства буддийских отшельников первой половины правления дина- стии Тан. Легенды говорят о необыкновенном происхождении Ван Фаньчжи, рожденного из древесного нароста и вскормленного семьей Ван, давшей ему имя Фаньтянь, поскольку в иероглифе Фань 梵 имеются два ключа «дерево». На самом же деле Фаньтянь является китайской транскрипцией санскритского «Брахма» и вряд ли может быть родовым именем поэта. Скорее всего, как и Фаньчжи (букв, «буддийский канон» или же «брахман»), это лишь одно из монашеских имен.
Упоминается в легендах и обширное творческое наследие поэта, не сохра- нившееся до наших дней. Известно только, что Ван Фаньчжи был автором большого числа гатх (кит. цзе, в строгом смысле стихотворных вставок в сутрах, не повторяющих то, что было сказано в прозе; в более широком смысле гатхами часто называли буддийские стихотворные тексты), а также различных стихов философского характера; известно также, что его собрание составляло три главы и было очень популярным вплоть до конца XX в. Среди дуньхуанских рукописей была найдена небольшая подборка стихотворений Ван Фаньчжи, написанных в разговорной манере, лишенных всяческих стилистических изысков и изо- билующих вкраплениями просторечной лексики.
Тот факт, что большая часть стихотворений Ван Фаньчжи не дошла до наших дней, отнюдь не означает, что творчество самого поэта было неизвестно современникам или что роль его незначительна. Имеется множество подражаний его стихам, созданных самыми разными литераторами; в том числе известны и не- сколько стихотворений одного из крупнейших танских поэтов - Ван Вэя, написанных в манере Ван Фаньчжи. Сохранившиеся произведения поэта почитались не только ценителями литературы, но и буддийскими наставниками - в китайском варианте Буддийского канона («Сань цзан») отдельный цзюанъ посвящен поэтическому наследию Ван Фаньчжи.
Стихи из этого собрания не связаны ни общей тематикой, ни временем написания, ни близостью каких-либо формальных признаков. По большей части это размышления о жизни, пятисловные (хотя имеются и произведения с разной длиной строк, очевидно, писавшиеся на определенные мелодии) и являю- щие собой яркий образец чаньского (т.е. свойственного последователям буддийской школы чанъ) мировоззрения.
Иногда это выражается в ясно сформулированных тезисах, порой — нравоучительных, но чаще лишь
Ван Фаньчжи


Глава 4. Литература эпохи Тан
665
постулирующих жизненную позицию поэта. Иногда же Ван Фаньчжи создавал небольшие зарисовки от лица «омраченных» (т.е. пребывающих в мирских заблуждениях, не «прозревших для видения Истины»), предлагая читателю самому ощутить безысходность и гибельность их пути. Чаще всего оба подхода соединяются в одном стихотворении. Нередко, обращаясь к представлениям «омраченных» о человеческой стезе, Ван Фаньчжи затрагивает и тему кармического воздаяния, прочно утверждавшуюся в светской литературе танского времени:
Когда я богат, при деньгах,
Жена и дети смотрят на меня ласково.
Если я скину одежду -
Для меня сложат халат и куртку.
Если нужно по торговой надобности уехать - Проводят меня до самой дороги.
Когда же с деньгами возвращаюсь домой - Встречающие меня все улыбаются широко.
Кружат вокруг меня белыми голубями,
Ластятся ко мне, как попугаи.
Когда же вдруг столкнусь с временной нуждой - Смотрящие на меня тут же становятся хмурыми.
То, что человек семь раз впадает в нужду,
Согласуется с семью [возможностями] разбогатеть.
Если же искать денег и не смотреть на людей [вокруг]- Окажешься перед тем, что время [тебе] воздаст.
Близость языка к разговорной норме (некоторые исследователи склонны напрямую относить произведения Ван Фаньчжи к традиции байхуа, т.е. текстов, написанных на разговорном языке), простота и ясность изложения мыслей, тяготение к общефилософским рассуждениям и непривязанность к конкретным жизненным событиям - эти же черты встречаются и в творчестве близких Ван Фаньчжи по духу поэтов, прямых продолжателей его поэтической традиции- Ханьшаня и Шидэ.
О жизни Ханьшаня и Шидэ известно больше, чем о биографии Ван Фаньчжи, хотя и здесь невозможно говорить о каких-либо частностях. Оба они были буддийскими монахами; первоначально считалось, что жили во время царствования Тай-цзуна (т.е. в 630-640-х годах), однако последние исследования определяют годы их жизни VIII в. и связывают их творчество с эрой Да-ли (766-779). Ханьшань скрывался от мира в горах Тяньтайшань (пров. Чжэцзян), точнее, на пике Ханьянь (Холодный утес), отсюда
Ханьшань


666
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
и его монашеское имя — букв. «Холодная скала»; иногда он бывал в монастыре Го- цинсы.
Шидэ в детстве лишился семьи и также нашел приют в монастыре Гоцинсы, где получил монашеское воспитание и был наречен именем Шидэ, что означает «Подобранный» или «Найденный». Ханьшаня и Шидэ связывала тесная дружба и общие взгляды на литературу. Их многочисленные гатхи, стихотвор- ные «зарисовки с натуры», исполненные чань- ских идей, и четверостишия с размышлениями о жизни приобрели широкую известность, причем имена двух авторов неизменно назывались вместе, рождая новое четырехсложное сочетание, обозначающее это направление в поэзии - «Ханьшань-Шидэ». Впоследствии, говоря об этих поэтах, ценители литературы часто вспоминали и строчку из стихотворения Шидэ, где полушутливо обыгрывались их имена: «Ханьшань жил в холодных скалах, а Шидэ сам был найден».
Образ жизни этих поэтов и легенды, овевающие их имена, заслуживают отдельного разговора. И Ханьшаня, и Шидэ за раскрепощенность сознания и необычность поведения биографы часто именовали «безумцами». Ханьшань жил уединенно в горах, в монастыре Гоцинсы появлялся изредка, по свидетельству «Цюань Тан ши» («Полный свод танской поэзии»), «носил березовую кору вместо шапки, шубу из холстины и рваные туфли. Иногда декламировал в [монастырских] галереях, иногда слагал песни среди крестьянсьсих полей. Никто не водил с ним знакомства». Шидэ был найден монахами, а точнее, чаньским наставником Фэнганем, обнаружившим на дороге мальчика лет десяти. Наставник отвел его в монастырь и оставил на складском подворье. Минуло 36 лет, Шидэ назначили старшим по кухне. Пищевые отбросы Шидэ держал в бамбуковом ведре и оставлял для своего друга Ханьшаня. «Ханьшань приходил, погружал на спину и уносил». Однажды начальник округа Люйцю Инь встретил на пути наставника Фэнганя и, узнав, что тот идет с гор Тяньтайшань, поинтересовался, имеются ли мудрые наставники в тех местах. Фэнгань ответил: «Ханьшань [подобен бодхисаттве] Манджушри, Шидэ [подобен бодхисаттве] Самантабхадре. [Они] в [монастыре] Гоцинсы, в кухне на складском подворье разводят огонь». Люйцю Инь лично отправился в монастырь, зашел и увидел там двоих незнакомцев, которым стал отвешивать церемонные поклоны. Те громко рассмеялись и сказали: «Фэнгань наболтал языком, так что Амитабха не разберется, чего же нас чествовать?» После этого ушли на гору Ханьянь.
Незадолго до ухода из монастыря Шидэ совершил удивительный поступок, уверивший монахов в его необыкновенных способностях. На кухне, где служил Шидэ, часть пищи жертвовалась статуе духа-хранителя монастыря, однако птицы


Глава 4. Литература эпохи ТГаы
667
часто воровали жертвенную еду. Однажды, уввдев очередное разорение, учиненное птицами, Шидэ стал бранить духа-хранителя, что он не способен сберечь даже собственную пищу, а уж тем более не может охранять монастырь. Потом Шидэ схватил палку и избил статую. В ту же ночь, как утверждается в «Цюань Тан ши», «все монахи увидели во сне духа горы, говорившего: „Шидэ меня побил64. На рассвете посмотрели на [статую] духа горы — ä у него ссадины от [ударов] палкой. Все при- шли в великое смятение». После посещения Люйцю Иня Шидэ вместе с Ханьша- нем покинул монастырь, и следы его бесследно теряются. Впоследствии, собирая хворост на Южном пике Тяньтая, монахи обнаружили человеческие кости и узнали, что это мощи Шидэ, почившего на этой горе, названной впоследствии «Скалой Шидэ». Ханьшань же удалился в пещеру, которая сама закрылась за ним.
В простонародной религиозной традиции Ханьшань и Шидэ впоследствии стали считаться воплощением божеств согласия Хэ-хэ. Интерес к двум этим личностям последователей буддизма, с одной стороны, и ценителей литературы- с другой, дал возможность сохраниться и войти в крупные поэтические своды некоторым произведениям, которые Ханьшань и Шидэ писали на деревьях, камнях, бамбуке, стенах и оградах: до наших дней дошло более 300 произведений Ханьшаня и около полусотни стихотворений Шидэ.
Говоря о буддийских мотивах в творчестве Ханьшаня и Шидэ, стоит отметить, что речь идет вовсе не о постулировании догматов или о ссылках на авторитеты. Вопрос об истинной практике буддизма школы чанъ был основным в споре патриарха школы «северной чанъ» Шэньсю и патриарха южного направления - Хуэйнэна. Победившая точка зрения сводится к следующему: всякая нарочитая практика не способствует раскрытию сознания Будды, но только отдаляет от него, поэтому истинная практика чанъ - это не-практика. «Чанъ без [практики] чанъ- назову это истинным чанъ» - так эта идея была сформулирована в сунском своде «Юаньу фого чаньши юй лу» («Записи бесед [достигшего] состояния Будды чань- ского наставника Полностью Прозревшего»). He-практика и отсутствие сосредоточения суть два главных способа практиковать истинное чанъ. Идея «несосредо- точенности», не-подавления мыслей и образов мира, предоставления им возможности беспрепятственно протекать через сознание как основа обретения истинного видения - также играет здесь важную роль. Именно практику чанъ как не- практику, сосредоточение как не-сосредоточение? дающее волю образам ненасильственно пребывать в Пустоте просветленного сознания, Ханьшань рассматривает как основной постулат, о чем говорится в следующем стихотворении:
Высокий-высокий пик вздымается ввысь,
Оглянись вокруг - нет берегов и краев.
Сижу один, и никто не знает [обо мне],
Одинокая луна сверкает в холодном ручье.
Но ведь луны нет в ручье,
Сама луна [ведь] в синеве неба.
Пою эту песню,
И во всей этой песне нет ничего от чанъ.


668
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Образы сменяют друг друга, мысли свободно приходят и уходят, не тревожа поэта, не втягивая его в круговорот логических построений. Каждому образу и каждой мысли соответствует единственно возможный временной пласт - «сейчас»; мысль из прошлого, рав- но как и предвосхищение будущего, не могут проникнуть в него. В этом же контексте обыгрывается буд- дийская максима об отраженной в воде луне и о том, что на самом деле истинно - луна или ее отражение. «Вся эта песня не есть чанъ» - или, иначе, «есть не- чанъ» - этот принцип прослеживается в подавляющем большинстве произведений Ханьшаня и Шидэ, даже когда он специально не сформулирован.
Задача подлинного наставления - передать ощущения просветленного, предоставить возможность увидеть мир его глазами, и эту задачу поэты стремятся решить в своих произведениях. Ключ к такого рода передаче кроется в максимальной безыскусности, естественности как в выборе темы, так и в художественных средствах. Отсюда особенное внимание к пейзажным стихам, характер- ное не только для творчества Ханьшаня и Шидэ, но и для большей части произведений буддийских апологетов последующих эпох. Соединиться с естественным величием бытия и отринуть ложные напластования личности - вот цель пе- редачи Дхармы, и таковая осуществляется в стихе.
Всякого рода претензии к недостаткам формы с точки зрения канонов стихосложения поэты со смехом отвергали, почитая недостойным вообще вступать в подобные споры. О приверженцах канонических условностей Ханьшань говорил:
...Ты, когда пишешь стихи,
Подобен слепцу, тщетно [пытающемуся] воспеть солнце!
В рамках «движения 4 мая» 1919 г. творчество Ханьшаня и Шидэ превозносилось как важнейший пример ьслассической поэзии, написанной на байхуа; использование разговорных форм исследователи считали особой заслугой этих поэтов. И Ханьшаню, и Шидэ формальная сторона стихосложения представлялась совершенно незначимой. Нужно заметить, что традиция написания стихов, очень близких к байхуа (однако стопроцентное отнесение поэтического языка Ханьшаня к байхуа представляется не вполне корректным), не нашла продолжателей среди буддийских апологетов эпохи Тан. Тем не менее черты, характерные для поэзии Ханьшаня и Шидэ, прослеживаются в творчестве многих лите- раторов-буддистов этого времени. Среди этих черт особо следовало бы выделить «не-сосредоточение»; единение с миром и способность изменяться вместе с ним - постоянное пребывание в новом «сейчас»; обращение к пейзажной лирике как средству максимально простыми средствами передать истинное вйдение, основанное на интуитивной мудрости.
т
Издание поэзии Ханьшаня


Глава 4. Лмтература эпохи ТГаы
669
Говоря о творчестве последователей буддизма начала эпохи Тан, нельзя не упомянуть и об их вкладе в изящную прозу, и здесь в первую очередь разговор пойдет об одном из крупнейших деятелей китайской виджнянавады, основателе школы фасян (фасян-цзун) Сюаньцзане. Как уже не раз отмечалось, в середине VII в. Сюаньцзан совершил паломничество в Индию, где провел более 17 лет. Впо- следствии он неоднократно принимал участие в философских диспутах по вопросам буддизма. Сюаньцзан вместе с учениками перевел на китайский язык 1335 цзюаней буддийских текстов. Однако для нас не менее важной представляется другая сторона его деятельности, а именно описание своего многолетнего путешествия, известное под названием «Да Тан си ю цзи» («Записи о западных границах Великой Тан»). Фактичесьси сам Сюаньцзан не писал этой книги - по его рассказам записал заметки и собрал их воедино монах Бяньцзи (619-649), один из наиболее литературно одаренных последователей буддизма того времени. К сожалению, судьба Бяньцзи как лите- ратора не имела продолжения: внезапно обнаружилась его тайная связь с прин- цессой Гаоян (Гаоян-гунчжу), 17-й дочерью Тай-цзуна, и монах был предан казни. По признанию историков литературы, это стало невосполнимой потерей для китайской словесности - талант составителя «Да Тан си ю цзи» позволяет предположить, сколь блистательным могло бы быть дальнейшее творчество Бяньцзи и сколько он мог бы успеть еще сделать: ему было всего лишь около 30 лет, когда его казнили. Тем не менее, даже сделанного оказалось вполне достаточно, чтобы существенно повлиять на дальнейший литературный процесс танского и сунского периодов: «Записи о западных границах Великой Тан» значительно превосходили имевшиеся к тому времени описания путешествий в Индию (сделанные, например, Сунъюнем в VI в.) не только в смысле содержательности, но и своей художественностью. Манера изложения，вдохновенность «Да Тан си ю цзи» во многом определили стиль танских и сунских путевых очерков, поставив произведения Сюаньцзана и Бяньцзи в ряд лучших образцов этого жанра. Через непродолжительное время этот труд приобрел такую популярность, что их автор сам стал героем фантастических рассказов. Записи этих рассказов начинают появляться уже в конце эпохи Тан и впоследствии воплощаются в произведения, самым пространным и известным из которых является последнее по времени создания - роман «Си ю цзи» («Путешествие на Запад»), традиционно приписываемый минскому литератору У Чэнъэню (1504-1582).
Однако же, говоря о литературном творчестве последователей буддизма и о масштабах влияния этого философско-религиозного направления на танскую литературу, прежде необходимо сказать о поэтах, творчество которых пришлось
Иллюстрация из ксилографического издания «Да Тан си ю цзи»


670
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
на более поздний период - эпоху расцвета Тан, и назвать здесь нужно таких выдающихся литераторов, как Цзяожань, это сугубо монашеское имя (VIII в.)? и Ван Вэй (701-761 или 698-759).
Цзяожань
и концепция «мира произведений»
Согласно традиционной точке зрения, Цзяожань жил почти сто лет спустя после Ханьшаня, хотя упомянутые выше изыскания по поводу дат жизни последнего делают этих двух поэтов современниками. Точные даты жизни Цзяо- жаня неизвестны; по сведениям, содержащимся в его произведениях, и различным косвенным свидетельствам, расцвет его творчества обычно определяют второй половиной VIII в.
Родовое имя этого поэта-отшельника было Се Цинчжоу, и, по его утверждениям, он являлся потомком Се Линъюня. Цзяожань ушел от мира, но, будучи буддийским монахом, не слишком почтительно относился к строгостям обета и жесткости предписаний. Поэт долго жил в горном монастыре Мяосисы (в Чжэцзяне), и все это время к нему устремлялся непрекращающийся поток начинающих литераторов, мечтавших получить у Цзяожаня наставления в поэтическом мастерстве. Среди этих юных литераторов был упомянутый выше Лю Юйси, впоследствии один из крупнейших поэтов эпохи срединной Тан.
В своих воззрениях на литературу Цзяожань неоднократно и весьма убедительно доказывал возможность следования в словесности принципам философской доктрины виджнянавады - школы «только-сознания» {вэйши-цзун). В част- ности, стремление к нивелированию «письменных знаков» как принцип создания литературного произведения нашло отражение в его трактате «Ши ши» («Формы стихов»): «Если встретишь [произведения] великого мастера, такого, как Канлэ-гун (Князь Канлэ, прозвание Се Линъюня.- А.С.), прочтешь и изучишь их, то видишь [лишь] истинно-сущностное, а не замечаешь письменных знаков, ибо Дао стиха [здесь] совершенно». Такое мастерство - свидетельство подлинного постижения совершенных истин, ибо сами стихи суть воплощения этих истин- «цветы и плоды сокровеннейшего», «прекраснейшее и отборнейшее из [мудрости] Шести канонов»; и достигший его в конфуцианстве не имеет себе равных в премудростях Шести канонов, достигший его в даосизме пребывает у истоков сокровенных тайн, достигший его в буддизме постигает сущность Будды. Но, поскольку
Цзяожань


Глава 4. Литература эпохи Тан
671
основа этого мастерства лежит в познании природы вещей, а не во внешней технике искусной работы со словом, «заимствовать речения» у великих мастеров бессмысленно - сами по себе слова никак не помогут достичь поэтического мастерства.
Слово, как неприметный и лишенный самоценности указатель на «истинносущностное», Цзяожань воспринимает в контексте вводимого им понятия «наполненность смыслом» (чжуньи), трактуемого как «смысл за пределами слов» или «суть за пределами письменных знаков». Этим термином Цзяожань обозна- чает некое высшее содержание произведения, не объяснимое словами и не сво- димое к смыслам входящих в него слов. С одной стороны, здесь проявляется буддийское понимание литературного творчества как создания системы знаков, устремляющих мысль к Пустоте; с другой стороны, «наполненность смыслом» непосредственно связана с идеей построения художественного пространства, собственного мира произведения, и этот вопрос заслуживает отдельного разговора. На примере истолкования художественного мира, создаваемого писателем, весьма наглядно видна характерная для танского времени трансформация традиционных китайских концепций культуры в понятия буддийские, имеющие иную, отличную от первоначальной, коннотацию и наделенные совсем иными знаковыми функциями.
Традиционное обращение китайских поэтов к луне, воспевание красоты лунного диска, приглашение луны в компанию, чтобы разделить одиночество поэта, очевидно, никак не связаны с характерным для буддийской традиции образом луны как символом просветленного сознания. Однако со времени Тан возникают два параллельно существующих символа, восходящих к одному и тому же понятию, -яркому диску луны на ночном небе. Еще более очевидным представляется этот процесс на примере понятия цзин, осмыслявшегося теоретиками литера- туры и в период Тан, и в предыдущие эпохи. После падения династии Хань (в 220 г.) значение этого слова несколько изменилось: в дополнение к первоначальному смыслу «граница, межа» оно также приобретает значение «духовный мир», «мир чувств». При описании художественной ткани стихотворения ханский теоретик литературы Ван Чанлин (698-757?) в трактате «Ши гэ» («Роды стихов») писал: «В стихах имеется три цзин: цзин вещей, цзин чувств и г^зин идей». «Цзин вещей», по Ван Чанлину, - это изображения рек, гор, ручьев, утесов в пейзажных стихах, родившиеся в духовном мире поэта и запечатленные в произведении посредством образов; «цзин чувств» - отображение эмоций поэта, таких как грусть, печаль или радость; «цзин идей» - запечатленные в стихотворении движения души и мысли. Следовательно, эти три понятия можно обоснованно пе-
Ван Чанлин


672
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
6i
听人成皮й此说而я• —香v 冰界之笑汰柃普；1他故吖 夂私愈知ft戌心极Л分少人 外知不，陶欺Ä成泉仗黍減 如各匕飧愁长蛾三清寐也 儿足弘Ï 5艾愐狄代泫歧
ревести как «мир вещей», «мир чувств» и «мир идей», понимая под «миром» определенную часть образной и идейной структуры произведения, одну из составляющих художественного целого. Другими словами, цзин в данном контексте - это отражение в произведении некоей области условного «мира поэта», и существование этого
仑歌下乎知 f文叶发喀名
洧一蚱令泌 饵夂灸ÿ■^诔
i油：X C-人 炙女奴 滓埒
^ % ^ Г4 & (i ^ ^ 本金
Стихотворение Цзяожаня в художественном каллиграфическом исполнении
отражения также «обусловлено», т.е. является своего рода договоренностью между поэтом и читателем о некоторой понятной обеим сторонам системе знаков, но не претендует на «реальность», бытийную подлинность.
Имеется и другая трактовка понятия цзин, восходящая к системе представлений виджнянавадинов. В буддийских сочинениях этим термином обозначали санскритское понятие «вишая», т.е. «воспринимаемое органами чувств», и оно неразрывно связано с индрией (кит. гэнъ) - «актом восприятия» вишаи (термин принадлежит О.О.Розенбергу). Цзин являет собой некую иллюзию опоры, «опорной точки» воспринимаемого мира. Отсюда неслучайным представляется и oviv- вальный перевод иероглифа цзин - «граница». Акт восприятия создает «опоры», «границы» представляемого мира, и восприятие окружающего мира происходит на основе «границ» («опорных точек») цзин.
Подобное понимание цзин мы встречаем в цитировавшемся уже трактате Цзяожаня «Ши гэ» и в некоторых его поэтических произведениях. Сама терминология, используемая Цзяожанем, указывает на следование им, апологетом чанъ, традиции школы вэйши в трактовке мыслительных процессов; и термино- логия эта получает новое осмысление в свете литературной теории. Обращение к «внешним» реалиям для создания образов Цзяожань называет «заимствованием цзин» (цюйцзин). «Опорные точки» мира дают начало создаваемым писателем образам - порождениям сознания, самостоятельно существующим по законам создаваемого мира. Другими словами, художник оперирует не взятыми из окру- жающего мира образами, не описывает их с реалистичностью и точностью, но рождает на их основе собственные понятия, существующие в собственной, соз- даваемой лично им системе координат: это находит выражение в формуле Ван Чанлина «сосредоточенной мыслью сталкиваться с вещами», создавая новую рельность силой слова. Реальность эта подвластна поэту и полностью открыта его взору: она «словно бы на ладони», но жизнью ее наделяет не искусный замысел, а отказ от мысли. Этот процесс Цзяожань называет «построением границ» {цзаоцзин), т.е. созданием мира произведения, обладающего всей полнотой реальности. Поэтому, чтобы отобразить реальность в художественных образах, от «реальности» как таковой нужно отойти:


斤銳喻、、綱
翻
轉、..
42. Чжань Цзыцянь. Весенняя прогулка. Фрагмент


43-44. Гу Кайчжи. Божество реки Ло. Ляонинская копия 45. Гу Кайчжи. Божество реки Ло. Пекинская копия. Фрагмент


46-48. Гу Кайчжи. Божество реки Ло.
Копия из Художественной галереи Фрир (Вашингтон). Фрагменты


49. Хань Хуан. Пять буйволов. Музей Гугун. Пекин 50. Чжан Сюсть. Прогулка весной знатных особ из владения Го


51. 	Чжоу Фан (предположительно). Дамы, играющие в шашки-го. Галерея Фрир. Фрагмент
52. 	Неизвестный художник VIII IX вв. Придворные дамы. Фрагмент
53. 	Чжан Сюаиь. Приготовление шелка


54. Чжоу Фан. Красавицы со шпильками и цветами 55. Чжоу Фан. Знатные дамы с веерами. Музей Гугун. Пекин. Фрагмент


56. Ян-гуйфэй после купания. По мотивам живописи Чжоу Фана. Предположительно XVII в. Государственный музей Востока. Москва


5
111-
一
^нягё^
ÊÊm
教古異而々冢戍^-您
è-fô >ж ^XÄ- >^> u^
^ >TS Ш ^#1 % #
者老襄s也Kt雖 乾泠兩，赁钟+fei
_1
.^^ʧÊÊ^is§Êt,h
ъ
г. . fc-c*
57. Хань Гань. Конь по кличке Сияние Ночи. Шелк, тушь, легкая подцветка. Фрагмен т


Глава 4. Литература эпохи Тан
673
[Когда] пристально всматриваешься и вглядываешься - трудно «построить границы»,
Когда образы забыты и соприкасаешься [с вещами] духом, кисть [сама пишет] бесконечно.
Понятие цзин в дальнейшем разрабатывали многие танские теоретики литературы и поэты, и трактовка Цзяожаня оказалась принципиально важной для этой работы. Неверна поздняя трактовка этого термина в европейских работах, в которых цзин зачастую объявляется эквивалентом понятия «образ» или совокупности образов: по определению поэта Лю Юйси? «цзин рождается за пределами образов».
Существование понятия цзин теснейшим образом связано в системе Цзяожаня с еще одной категорией теории литературы, также основанной на принципах буддийской философии, - с категорией «действенности» или «проявленно- сти» (цзоюн) построенного поэтического мира, способности его существовать по установленным писателем правилам. В данном случае важной особенностью «проявленности» такого мира является неподчинение его законам окружающей реальности, но лишь следование «опорным точкам», заданным поэтом. Поэтому чем больше и ярче талант автора, чем меньше он привязан к «стеснениям и запретам», тем устойчивее созданный им мир, тем больше его «действенность»: «Писатель, стремясь [наполнить текст] смыслом, хотя и овладевает мелодикой и ритмом, не [должен] препятствовать действенности [текста]». Итак, внедряя философские положения виджнянавады, Цзяожань существенно обогатил тайскую литературную теорию. Вместе с тем характер поэтических прозведений поэта, по признанию большинства исследователей, более присущ традиции чанъ, и сам поэт неоднократно признавал свою приверженность именно этому направлению буддизма. Впрочем, противоречия здесь нет, и основоположения вэйши-цзун играли важную роль в чаньской философской традиции.
Число дошедших до нас произведений Цзяожаня довольно велико. В «Цюань Тан ши» они занимают семь глав; имеются и сочинения в прозе, самым известным из которых является рассматривавшийся выше трактат «Ши гэ».
Сказанное о принципе «не-сосредоточения» в поэзии Ханьшаня и Шидэ можно со всей уверенностью отнести и к произведениям Цзяожаня. Создаваемый им поэтический мир тоже организуется, исходя из единственно возможной для тайского адепта временной категории «сейчас» и также способен пропускать сквозь себя множество образов, не заставляя внимание концентрироваться ни на одном из них. Вместе с тем поэзия Цзяожаня в полной мере соответствует принципу ухода «от стеснений и запретов» повседневности, сформулированного им в трактате «Ши гэ», и принцип этот находит самое яркое выражение. Так, в стихотворениях Цзяожаня можно найти немало пейзажных описаний, обладающих весь- ма примечательной особенностью: не существует точки, с которой они могли бы предстать зрителю, поскольку перед взором поэта одновременно открываются картины, в реальности разделенные непреодолимыми для зрения преградами. Однако данное положение вовсе не выглядит странным или противоречивым,


674
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
если вспомнить установки Цзяожаня относительно «действенности» литературного произведения и отстранения от повседневной логики для ее достижения. Образы, рождающиеся в сознании поэта и создающие «опорные точки» художественного мира произведения, могут быть, как говорилось выше, несоединимы в системе координат обыденной повседневности, но связывающая их воедино сила таланта писателя и единое поэтическое время делают этот мир совершенно реальным и цельным, позволяя читателю на мгновение стать его частью и неосознанно соприкоснуться с многообразием чувств, его породивших.
Некоторые черты такой особенности времени-пространства художественного произведения присутствовали в китайской поэзии еще со времени поэмы《Ли сао» Цюй Юаня, но широкое распространение этого принципа исторически связано с эпохой Тан и влиянием именно буддийских идей. В дальнейшем он обретает самостоятельное бытование в художественной культуре Китая и становится одним из основополагающих в пейзажной живописи и поэзии. Способность интуитивного вйдения скрытых от взора частей пейзажа художник и теоретик живописи эпохи Сун - Го Си (1020-1090) назвал «углубленной перспективой» (шэнъюанъ), и впоследствии этот термин применялся и для описания особенностей хронотопа танской поэзии. По определению Ф. Ху-Стэрк, введшей понятие «углубленной перспективы» в систему европейского синологического литерату- роведения, эстетический идеал танского поэта или художника представляет со- бой пересечение сфер «объективного мира», т.е. способов описания действительности на основе «перспективы вверх», «перспективы вниз», «ровной перспективы», а также «субъективного мира» художника, т.е. способа описания действительности посредством «углубленной перспективы». Другими словами, использование «углубленной перспективы» становится непременным условием любых пейзажных зарисовок в произведениях самой различной идейной направленности.
Итак, «не-сосредоточение», уход от «стеснений и запретов» повседневности и следование принципу «углубленной перспективы» дали Цзяожаню возможность создавать удивительно яркие и осязаемые, «объемные» миры в своих произведениях5 прибегая к минимуму средств. Восприятие читателя само добавляет, «дорисовывает» то, что в произведении не упоминается вовсе, но что неизбежно возникает под влиянием умело расставленных «границ» создаваемого поэтом мира. Именно эти ощущения, рожденные Пустотой, ограниченной «опорными точками» произведения, именно способность запечатлеть сиюминутное с помощью цзин, наделить его «действенностью» и сделать его со-переживаемым, т.е. «совместно проживаемым» с читателем, Цзяожань и полагал основой
Правило изображения «перспективы вверх» в классической китайской пейзажной живописи (с книжной гравюры эпохи Цин)


Глава 4. Литература эпохи Тан
675
истинного литературного произведения. Поэтому не оригинальность философских рассуждений и не парадоксальность чаньских зарисовок, избыточно представленных в творчестве поэта, но в первую очередь умение воплотить эти из- ложенные выше принципы в пейзажных описаниях принесли Цзяожаню в последующие эпохи славу «первейшего из всех танских монахов-стихотворцев» и неизменно упоминаются даже в самых кратких и поверхностных характеристиках поэта.
Ван Вэй
Среди крупных литераторов, творчество которых связано с идеями буддизма, в первую очередь стоит назвать одного из величайших поэтов Китая - Ван Вэя, представителя наиболее богатого на выдающиеся литературные дарования периода- «расцвета Тан» (шэн Тан). К последователям буддизма небезосновательно причисляют также других литераторов, живших и творивших в это время и несколько позже, - Лю Юйси, Бо Цзюйи и ряд других виднейших фигур в общественной и культурной жизни танского времени, но подобное причисление представляется справедливым лишь отчасти. Увлечение буддизмом, равно как и интерес к даосским практикам, в их случае - не более чем эпизод.
В случае с Ван Вэем ситуация совершенно иная. Приверженность идеям буддизма характерна для Ван Вэя на протяжении всей жизни, хотя для себя поэт сознательно выбрал путь конфуцианского служения, а с мистическо-философской точки зрения явный интерес вызывали у него и некоторые аспекты даосизма, особенно алхимические техники. И все-таки именно буддизм остается неиз- менной доминантой в мировоззрении Ван Вэя и его подлинной «личной» верой. Не случаен в связи с этим и выбор «второго имени» (цзы) поэта - Моцзе. В совокупности с родовым именем цзы Ван Вэя дает сочетание Вэй Моцзе, что является китайской транскрипцией имени Вималакирти (Вэймоцзе) - идеала боддхи- саттвы в махаяне. Вималакирти-мирянин, обремененный семьей и живший в самой гуще житейских забот, постиг, однако, учение Будды лучше всех учеников Шакьямуни, за исключением Манджушри, которому его признавали равным. Описывающая это «Вималакирти-нирдеша-сутра» была одной из наиболее почитаемых сутр махаяны и входила в число канонических текстов школы чанъ. При выборе второго имени Ван Вэем руководило, очевидно, не только почитание чаньских канонов; возможность до- стичь Просветления без ухода от мира, обретаясь в самой гуще страстей и событий (т.е. суть махаянского
Ван Вэй


676
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
пути спасения), открытую Вималакирти, поэт воспринимал как личный жизненный ориентир.
Биография поэта далека от уравновешенной созерцательной жизни адепта Дхармы. Родившись в семье чиновника, Ван Вэй получил классическое образование, в раннем возрасте стал известен своими литературными достижениями и в 20 лет сдал экзамены на высшую ученую степень цзинъши. Получив степень, молодой поэт был назначен на придворную должность, став распорядителем музыки, т.е. высокопоставленным чиновником, отвечающим за строжайшее соблюдение государственного ритуала. Однако на этом посту служить ему дове- лось недолго - за оплошность во время церемониального танца, допущенную придворными актерами, Ван Вэя отстраняют от должности и ссылают в дальнюю провинцию на невысокий пост. После десяти лет, проведенных там, Ван Вэй возвратился в столицу и благодаря протекции Чжан Цзюлина снова получил место при дворе. Чиновничья карьера Ван Вэя складывалась отнюдь не просто и не гладко, но на этом пути были и несомненные взлеты - неоднократно поэт оказывался в императорском окружении, хоть и не в самом близком, а под конец жизни получил должность заместителя министра.
Пожалуй, наиболее драматической страницей жизни поэта явились годы бунта Ань Лушаня, когда Ван Вэй, как и многие другие столичные чиновники, попав в руки бунтовщиков, был принужден пойти на службу к узурпатору. Перво- начально, находясь под арестом в столичном храме Путисы, Ван Вэй узнал от своего друга - выдающегося литератора Пэй Ди (716-?) о пире, который устроили люди Ань Лушаня в императорском дворце, и как был убит придворный музыкант, выказавший грусть по бежавшему в Сычуань императору. Под впечатлением от услышанного Ван Вэй тут же сочинил стихи, и впоследствии это стихотворение，когда оно дошло до слуха государя, спасло поэта: после возвра- щения правящего дома в столицу было устроено дознание, и тех, кто служил на стороне мятежников, наказали как изменников. Ван Вэя лишь понизили в должности, и он продолжил служебную карьеру.
В то же время государственное служение не могло всецело поглотить мысли и устремления поэта - на протяжении жизни Ван Вэй неоднократно стремился удалиться от чиновной суеты, предаться размышлениям о вечном, неспешно поделиться мыслями с друзьями. Местами такого рода уединения становятся его дом в горах Чжуннаньшань к югу от столицы, а затем имение на реке Ванчуань, а ближайшим литературным единомышленником стал Пэй Ди, также искавший духовного отдохновения в Чжуннаньшани. Ван Вэй ищет творческого самовы- ражения не только в поэзии _ едва ли не больше, чем поэт, он был известен со- временникам как художник и музыкант (к сожалению, большая часть картин Ван Вэя не дошла до нас, а имеющиеся известны в основном в списках). Эти грани дарования породили множество легенд; например, рассказывали, что, увидев картину с изображением музыкантов, Ван Вэй не только безошибочно угадал исполняемое ими произведение, но и ту его часть, которая звучала, пока художник их зарисовывал.


Глава 4. Литература эпохи Тан
677
Говоря об особенностях творчества Ван Вэя, следует еще раз вспомнить о буддийских пристрастиях поэта: пребывая в самом центре придворных интриг, в средоточии драматических событий 755-763 гг.? Ван Вэй сохранил верность своим идеалам: писал многочисленные буддийские гимны и толкования к сутрам, встречался с монахами, пожертвовал личное поместье монастырю и всячески старался привлечь внимание государя к делам сангхи.
Вполне естественно, что различные темы, связанные с буддизмом, представлены в творчестве Ван Вэя весьма широко. Тематика и стилистические особенности буддийских произведений поэта детально исследовались и классифицировались в ряде работ. В отечественной синологии данный вопрос подробно освещен в монографии Г.Б.Даг- данова, где предлагается следующий перечень категорий этих произведений:
-произведения, воспевающие тему отшельничества, окрашенного в буддийские тона;
-стихотворения, посвященные теме дружбы с буддийскими монахами;
-произведения, в которых ярко отражаются буддийские идеи бренности земного существования, тщеты и суетности всего мирского;
-произведения, отражающие веру поэта в карму и грядущие перерождения и выражающие надежды на встречу в следующей жизни с родными и друзьями;
-произведения, отражающие колебания поэта в выборе между буддизмом, даосизмом и другими китайскими традиционными учениями;
-произведения, которые можно выделить в отдельный цикл с условным названием «монастырский»;
~ прозаические и стихотворные буддийские произведения, написанные поэтом, скорее всего, по заказу буддийских общин и частных лиц, именуемые самим поэтом «буддийскими гимнами» и гатхами.
Однако в свете сказанного выше более существенным представляется не само обращение Ван Вэя к буддийски окрашенным сюжетам - закономерность их появления и общая идейная наполненность вряд ли требуют отдельного пояснения, -но способ организации художественной ткани его стихотворений, зижду- щийся на буддийских концепциях.
Вот, например, одно из наиболее известных стихотворений Ван Вэя «Сун бе» («Расставание»):
Схожу с коня и пью за вас вино.
Спрашиваю вас, куда вы держите путь?
Вы отвечаете: не добились желаемого -
И возвращаетесь, чтобы возлечь у края Южных гор.
Так ступайте, не стану больше спрашивать.
Белые облака существуют бесконечно.
Монография
Г.Б.Дагданова


678
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III-X вв.
Повествование, как и в описанных выше образцах чаньских стихотворений, строго привязано кединственнореальномувремени — «сейчас» — и стремится к максимальной лаконичности, сжатости текста. Однако наиболее существенной особенностью его организации представляется никак специально не мотивированный, «бессвязный» переход от пятой строки к шестой. Действительно, рассказ о беседе за вином, о разочаровании в службе и желании покинуть свет никак напрямую не соединен с утверждением из последней строки насчет бесконечности существования белых облаков. Более того, сам образ облака настолько неоднозначен и многомерен, что возможные варианты толкования упомянутого перехода могут быть весьма многочисленны.
С одной стороны, как уже говорилось, белые облака являются символом чистоты и непричастности мирскому. С другой стороны, в статье, посвященной символике облаков в китайском искусстве, В.В.Малявин определяет их как «прообраз великой естественности сознания, сумевшего освободиться от всего частного и бренного, до конца „опустошить себя46». Другими словами, в данном контексте облака могут выступать олицетворением Абсолюта как изначальной незамутненности и совершенной свободы. В то же время словосочетание «белые облака» (бай юнъ) было метафорическим названием удалившихся от службы чиновников или оставивших мир отшельников. Подобное употребление этого выражения встречается уже в произведениях эпохи Шести династий. Более того, словосочетание «белые облака» входит в состав выражений «человек белых облаков» {бай юнъ жэнъ) и «муж белых облаков» {бай юнъ ши), обозначающих, соответственно, буддийского и даосского наставников. Наконец, «белые облака» могут упоминаться здесь и в своем первоначальном, прямом смысле, поскольку олицетворяют «дыхание гор», а именно к Южным горам (т.е. к горам Наньсянь или Сяньшань, в пров. Цзянсу) и направлялся Мэн Хаожань, к которому обращено стихотворение Ван Вэя.
Совершенно очевидно, что однозначно трактовать смысл последней строки невозможно. Облачный край, в который устремляется Мэн Хаожань, вечен, как непреходящи движения души уподобившихся Абсолюту, и, так же как непрерывно висит над этими горами туманная дымка, будут появляться люди, желающие оставить тщету мирской суеты и возвратиться к подлинным основам сущего, - примерно так можно сформулировать смысл последней строки стихотворения. Безусловно, эти рассуждения в самом тексте никак не зафиксированы, и появление их становится возможным лишь благодаря лаконичному указанию на целую область значений и взаимосвязей, обозначенную в последних пяти строках. Таким образом, кажущаяся немотивированность перехода к шестой строке оборачивается неожиданной глубиной философского осмысления, по¬
吵4磚你
I ^ k ^
f ^ к :
À ^ 4 if
Стихотворение Ван Вэя в художественном каллиграфическом исполнении


Глава 4. Литература эпохи Тан
679
добно тому как алогичный ответ в чаньской алогичной беседе (вэнъ-да) таит в себе логику подлинной истинности.
Соотнесенность с категорией «сейчас», максимальная скупость средств при необычайной точности их выбора - эти черты в полной мере характерны и для пейзажной лирики Ван Вэя. Без сомнения, здесь широко используется «углубленная перспектива» и образ непривязанности к повседневным стереотипам, что трактовалось впоследствии как основной признак «действенности» художественного мира, его устойчивости и самоценности.
Последнее качество особенно характерно для творчества Ван Вэя - отход от обыденности в его произведениях настолько разителен, что вызывал неоднозначные суждения у ценителей прекрасного последующих эпох. Этот отход мог проявляться и в необычности образов, в несовместимости описываемых событий и окружающих обстоятельств, особенно учитывая привязанность к вещественности и узнаваемости традиционных систем организации повествования в китайской литературе. Вот небольшой тому пример из поэтического наследия Ван Вэя:
Чуть пасмурно, [только что] перестал мелкий дождик.
В глубине двора лениво занимается день.
Сижу и гляжу на зеленый мох,
[Он] хочет забраться на одежду.
Одушевление или, в более широком смысле метафора (как скрытое сравнение), в нашем сегодняшнем понимании было чрезвычайно широко распространено в китайской литературной традиции, однако ввиду тяготения к максималь- ной конкретности, вещественности китайского образного мышления обычно применение этого тропа никак не затрагивало основ логики, которая и воспринималась традицией как «подлинная реальность», т.е. не затрагивало системы коорди- нат действительного положения вещей. Это утверждение справедливо и для произведений фантастического толка, где элемент чудесного воспринимался как особое допущение и касался прежде всего предлагаемых волшебных обстоятельств или магических возможностей героев, существующих в контексте логики «истинной», внешней действительности. Поэтому одушевление зеленого мха в приведенном четверостишии Ван Вэя, как и констатация его необычной устрем- ленности вверх, само по себе не представляет ничего нового или особенного.
Однако же речь в данном случае идет не просто об одушевлении или в целом о метафорике, но о необычности внутренних законов художественного мира это- го произведения и о совершенном их отходе от законов житейской реальности。 Утром ничем не примечательного серого дня, после дождя поэт смотрит на разбухший зеленый мох во дворе, устремившийся вверх настолько, что, кажется, готов не просто выпрыгнуть из земли, но уцепиться за полы одежды и забраться по ним, чтобы «пообщаться» с людьми.
Таким образом, мох в стихотворении наделен чувствами, способен двигаться, но самое важное - он вообще утрачивает в описании Ван Вэя черты, характеризующие его в повседневности: он не растение и не животное, но какая-то осо¬


680
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III—X вв.
бенная сущность, для которой в «реальности» просто не придумано наименования. Он не принадлежит «реальному» миру, но мир, определенный «опорными точками» этого стихотворения, вполне реален сам по себе, настолько, что читатель невольно оказывается его частью и незаметно принимает диктуемые им правила.
Существование собственной вселенной, творимой поэтом, было настолько самоочевидно для Ван Вэя, что о порожденных ею образах он и не помышлял давать ровно никаких объяснений. Это утверждение справедливо не только в связи с литературными трудами, но распространяется также и на произведения живописи, вышедшие из-под его кисти. Так, на одной из картин Ван Вэй изобразил плодоносящее банановое дерево посреди зимнего пейзажа, что вызвало впоследствии недоумение и критику.
Следуя традиции Ван Фаньчжи в стремлении к ясности и сжатости образа и основываясь на чаньском не-сосредоточении в формировании художественной ткани произведения, Ван Вэй продолжал совершенствовать формы и способы передачи «просветленного вйдения» в поэзии. И здесь весьма показательной и интересной представляется работа со словом в его пейзажных стихах.
Метод подбора в строке иероглифов с одним и тем же «ключом» - в данном контексте определим его как наименьшую осмысленную графическую составляющую сложных знаков - широко применялся в классической китайской поэзии. Создаваемая таким образом своеобразная «сквозная графическая рифма» не только служила одним из средств формирования художественного образа, но и структурно организовывала поэтическую строку. Примеры подобной «рифмы» встречаются и в «Ши цзине», и в произведениях из «Чу цы», и в ханьских пес- иях-юэфу.
К танскому времени такой способ графической организации частей текста (строк, иногда - целых строф) стал очень популярным; особенно широко он применялся в пяти- и семисловных уставных стихах. Примеров сформированных подобным способом строк много и в произведениях Ван Вэя, однако здесь общность ключевых знаков выполняет не только функцию единой графической доминанты строки и не только вызывает эффект переклички между иероглифами. Этот прием становится еще одним способом установления «опорных точек» созидаемого художественного мира, вполне созвучным буддийскому пониманию окружающего как постоянно повторяемой визуализации. Возникает возможность при минимуме средств и предельной лаконичности словесных форм отразить в тексте некую основу, «идею ощущения», связанного с описанными собы- тиями.
Передача «идеи ощущения» отнюдь не ограничивается лишь повторением в соседних иероглифах одного и того же графического элемента; графическая пе-
Антология художественных переводов поэзии Ван Вэя


Глава 4. Литература эпохи Тан
681
рекличка может быть достигнута и на более высокой, абстрактной ступени работы с поэтическим словом. Творчество Ван Вэя дает примеры такой работы, и одним из наиболее показательных среди них является стихотворение «Шань цзюй цю мин» («Останавливаюсь в горах в осенние сумерки»):
Горы пустынны после первых дождей,
В «небесном эфире» поздно наступила осень.
Между сосен блистает сияющая луна,
По камням бежит чистый родник.
Бамбук шумит - возвращаются [по домам] прачки.
Лотос качается - спускается рыбачья ладья.
Привольно передохнуть от весеннего цветения,
И княжий внук мог бы остаться [здесь].
«Княжий внук» (вансунъ) из последней строки- поэтическое именование странника, особенно находящегося в разлуке друга. Здесь присутствует аллюзия на поэму «Чжао инь ши» («Призывание сокрывшегося от мира»), включенную в «Чу цы» и приписываемую знаменитому мыслителю и литератору Лю Аню (179—122 до н.э.), он же Хуайнань-ван，внук основателя империи Хань. В поэме имеется строка: «Ах, внук князя, возвращайтесь, ах, в горах нельзя оставаться долго». В данном случае мы видим скрытую ссылку именно на эту строку.
Но в приведенном отрывке наиболее интересен сам внешний вид иероглифов, особенно третьей и четвертой строк. В четвертой строке есть три иероглифа с ключом «вода»; в последнем из них вдобавок наличествует графический элемент «поток», также имеющий сходную семантику. Таким образом, идея «текучести», ощущение бегущей воды возникает уже при одном взгляде на подобран- ные иероглифы даже до того, как читатель успеет просмотреть до конца и осмыслить строку.
Третья же строчка заслуживает более серьезного и детального рассмотрения. Первый иероглиф представляет собой сочетание ключей «солнце» и «луна». Оба эти ключа напрямую связаны с идеей света, сияния. Второй иероглиф - «луна» - сам представляет собой упомянутый ключевой знак. Третий иероглиф - «между» -имеет семантический показатель «ворота», но композиционно центральную часть в нем занимает ключ «солнце». И наконец, последний иероглиф в строке — «блистать» _ содержит сразу два ключа со смысловой доминантой све- чения: «солнце» и «огонь». Таким образом, в пяти иероглифах строки есть три ключа, непосредственно связанных с идеей сияния, истечения света, и совокупное число передающих их графических элементов - шесть. Следовательно, если в четвертой строке графически передается идея «течения», то в первой строке графически запечатлено яркое сияние, разнообразное по формам выражения и от этого еще более явственное, ощутимое. Дополнительно усиливает воздействие и параллелизм описываемых строк, поэтому необыкновенно сильный эффект «вовлечения» третьей строки распространяется и на четвертую, только на смену янской стихии (свету) приходит стихия иньская (вода). Сходным образом организованы графические элементы и в целом ряде других стихотворений Ван Вэя.


682
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III-X вв.
Таким образом, речь идет уже не просто о графической перекличке, но о создании основы поэтического пространства на уровне «над-словесном»? или, правильнее будет сказать, «пред-словесном», поскольку воздействие графического образа иероглифа опережает воздействие его смысловой составляющей. Здесь прослеживается определенная аналогия с поисками магических созвучий, осуществлявшимися мастерами некоторых поэтических течений русского Серебряного века, с той лишь разницей, что танские литераторы-буддисты мыслили художественную вселенную как безусловную реальность. Поэтому вполне обоснованным будет назвать описанные взаимные отражения иероглифов «графическими созвучиями», обусловливающими изобразительный, графический ряд произведения так же, как фонетические созвучия в произведениях символистов формировали звукопись стиха.
Нельзя не отметить, что данная аналогия справедлива и в сравнительно-историческом аспекте развития упомянутых методов. Использование «графических созвучий» со временем становится широко распространенным и теряет привязку к идее буддийской визуализации окружающего так же, как утрачивает непосредственную связь с мистическим пониманием символа работа с созвучиями в русской поэзии середины XX в. В поэзии эпохи Сун «графические созвучия» широко использовали не только преемник эстетической традиции Ван Вэя великий Су Ши (1037-1101); к ним прибегают в своем творчестве и Линь Бу (967-1028), и Ван Аньши (1021-1086), и Чэнь Шидао (1053-1101). Однако во второй половине эпохи Тан применение этого приема еще не утратило связи с буддийскими истоками. Если посмотреть на творческое наследие современников и близких литературных единомышленников Ван Вэя, то окажется, что у многих данный прием в чистом виде почти не встречается, а вот творчество ученика Цзяожаня - Лю Юйси дает много примеров «графических созвучий». Вместе с тем «графическая рифма» как простой повтор графем в соседних иероглифах не берется в расчет, поскольку использование этой техники характерно для китайской поэзии на протяжении всей истории ее существования.
Выразительные качества поэзии Ван Вэя, способность передавать невероятно живые, «объемные» картины весьма скупыми средствами, соединение поэзии и живописи в едином творческом методе создали неповторимый характер его произведений, о котором не перестают говорить и спорить знатоки классической китайской культуры и о котором лучше всего сказал великий сунский поэт Су Ши: «В [его] стихах - картины, а в картинах - стихи».
В то же время выдающееся поэтическое мастерство в этот период - т.е. в начале VIII в. - было бы совершенно неправильно ассоциировать только с привнесением буддийских мировоззренческих традиций в процесс литературного творчества. Примерно на это же время приходится расцвет творчества одного из виднейших апологетов даосского Пути, великого поэта Мэн Хаожаня (689- 740).


Глава 4. Литература эпохи Тан
683
Мэн Хаожань
Вот что писал гений китайской литературы поэт Ли Бо о своем учителе:
Я люблю наставника Мэна,
[Его] стиль «ветра и потока» прославился на всю Поднебесную.
Краснощеким юнцом отказался от экипажа и [сановной] шапки,
[Когда] голова стала белой, возлег средь сосен и облаков.
Пьянствуя под луной, [он] всегда преисполняется высшей мудростью,
Блуждая среди цветов, не служит государю.
Перед высокой горой можно ли вверх обращать взор?!
Остается только склониться пред чистейшим ароматом.
«Выдающаяся добродетель», по определению поэта, здесь весьма необычна с точки зрения традиционных ценностей в китайской культуре. Нежелание служить, пренебрежение семьей ради пьянства под луной и случайных утех (выражение «заблудиться в цветах», кроме прямого значения, является в китайской культурной традиции устойчивым штампом - иносказанием беспорядочных связей с женщинами) именуется «высшей мудростью», или «святостью», а сам учитель Мэн уподобляется высокой горе, перед которой нельзя обращать вверх взора. В то же время все выглядит весьма логичным в категориях даосского мировоззрения, с одной стороны, и корректного понимания традиционных концепций китайской культуры - с другой. Ли Бо восхищает умение Мэн Хаожаня оставаться недоступным мирской омраченности, противопоставляя всеобщей рутине, устоявшимся социальным стереотипам естественность поступков и приверженность идеалам «ветра и потока». Очищение сознания и следование естественной природе вещей (шунъу) последователи фэнлю считали единственным пу- тем достижения совершенной мудрости, поэтому поступки поэта и расценивались как проявление высшей просветленности. Действия просветленного не всегда понятны окружающим и зачастую эпатируют добропорядочных обывателей, не способных постичь их смысл, - в этом коренится ошибочное представление о беспутстве и легкомыслии тех, кто устремился к познанию высших истин.
Для самого Мэн Хаожаня выбор даосского пути постижения отнюдь не легковесен, и история его следования этому пути весьма далека от безмятежного безделья средь гор и лесов, именно так профаны воспринимают жизнь даосского отшельника. Выходец из состоятельной семьи, получивший классическое образование и обладавший безукоризненным литературным стилем, Мэн Хаожань не стремился преуспеть на чиновничьем поприще и долго не собирался вообще связывать жизнь с государственным служением. Большая часть его жизни связана с отшельни-
Мэн Хаожань


684
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
чеством в горах Хубэя. В столице Мэн Хаожань появляется уже в зрелом воз- расте, пытаясь пройти экзаменационные испытания на степень "從но по- терпел неудачу. Именно в столице он познакомился с рядом выдающихся поэтов, в том числе с Ван Вэем. Ван Вэй чрезвычайно высоко оценивал литературный талант своего нового знакомого, пробовал рекомендовать его императору, но Мэн Хаожань в последний момент отказался от аудиенции с государем. Есть разные версии, объясняющие это решение, вплоть до полуанекдотичных. Но чаще всего объяснение таково: Мэн Хаожань побоялся встречи с государем, и перспектива чиновничьей карьеры окончательно исчезла. Служба в официальном присутствии тем не менее значится в биографии поэта: во время ссылки в Хубэй первого министра Чжан Цзюлина (673-740), также выдающегося литератора и давнего знакомого Мэн Хаожаня, последний получил пост его помощника. Основная же часть жизни поэта связана с даосским отшельничеством, и именно с ним перекликаются идеи большинства его произведений.
Формировавшийся в общественном сознании образ чудаковатого любителя выпивки, проводящего дни в праздности, нашедший отражение во множестве литературных произведений танского времени, чрезвычайно далек от фигуры реального даосского адепта. На самом же деле духовные искания отказавшегося от светских условностей мистика требуют невероятных усилий и небывалой стойкости духа - убедительным доказательством тому служат стихи самого Мэн Хаожаня. Как и в случае с Ли Бо? у поэта нет спутников на избранном пути. Одиночество - неизменный лейтмотив практически всех его произведений, даже тех, которые на первый взгляд посвящены радости встреч и дружеского общения.
Вот одно из самых известных стихотворений Мэн Хаожаня «Го гужэнь чжуан» («Навещаю друга в деревне»):
Друг приготовил курицу с пшеном,
Пригласил меня прийти [к нему] в сельский дом.
Зеленые деревья толпятся у окраины деревни,
Темные горы уходят ввысь за городской стеной.
Открыли окно, обратились лицом к току и огороду,
Держим [чаши] вина, говорим о тутах и конопле.
Когда наступит праздник Двойной девятки,-
Приду еще любоваться цветами хризантемы.
Цветы хризантемы, упомянутые в последней строчке, действительно непосредственно связаны с празднованием Двойной девятки - расцветающие позже других, эти цветы наделялись способностью отвращать напасти и удлинять жизнь. Во время праздника, сопровождавшегося восхождением на возвышенности, чаще всего - на горы, в чаши с вином бросали лепестки хризантемы. Праздник был связан с удвоением, т.е. усилением энергии мировой первоосновы ян, и хризантема, как воплощение одной из важнейших «янских» черт стойкости, кроме названной выше магической функции играла в праздничных торжествах


Глава 4. Литература эпохи Тан
685
и значительную символическую роль. Вместе с тем упоминание хризантемы невольно отсылает китайского читателя к Тао Юаньмину, оставившему службу и удалившемуся от мира, не желая «ломать спину за пять мер риса». Пышные кусты хризантем окружали сельское жилище Тао Юаньмина, и он неоднократно возвращался к этому образу в своих стихах. Хризантема одинока, поскольку раскрывает бутоны, когда другие цветы уже опали. Отношение к хризантеме как к символу отшельничества в традиционной китайской литературе становится со временем настолько общепринятым, что сунский мыслитель и литератор Чжоу Дуньи (1017-1073) в своей работе «Ай лянь шо» («О любви к лото- су») заявляет: «Я назову хризантему отшельником среди цветов, ушедшим от мира».
Символ стойкости и отшельничества не случайно возникает в стихотворении Мэн Хаожаня. Праздник Двойной девятки торжество семейное, во время которого особенная роль отводится женщинам и детям; праздник этот тесно связан с родовыми культами, важной его частью является поклонение предкам, уход за семейными могилами и другие обряды и традиции, связанные с преемственностью поколений в семье. Как и во время Нового года по лунному календарю, на праздник Двойной девятки китайцы неизменно стремились оказаться дома, вернуться из странствий, отложить поездки. Но Мэн Хаожаню некуда возвращаться (как и Ли Бо в стихотворении «Песня о луне над Эмэйшань»), не с кем разделить чашу вина в праздник Середины осени. В 9-й день 9-го лунного месяца поэт намеревается снова посетить своего друга и любоваться цветущими хризантемами, столь же одинокими, как и сам Мэн Хаожань, и столь же стойкими, каким и должен быть истинный отшельник.
Мэн Хаожань не может полностью порвать с миром, но пути людей и его собственная стезя различны. В «Е гуй Лумэньшань гэ» («Песне о возвращении ночью в горы Лумэнь») поэт весьма наглядно показывает это различие:
Прозвучал колокол в горном монастыре, день склонился к закату.
У Юйлянской переправы шум спора [за право] переправляться.
Люди по песчаному берегу следуют в деревню у реки,
И я на лодке возвращаюсь в Лумэнь.
Луна сияет над Лумэнем, открывая деревья в дымке.
Незаметно [я] достиг мест, где скрывался от мира Пан Гун.
Створы горных [пещер], тропы [среди] сосен извечно тихи и безмолвны,
Лишь только отшельник придет и уйдет.
Мир людей полон суеты и шума - мир поэта погружен в тишину и безмолвие. Люди стремятся к общению и повседневным заботам - поэта влекут вечные тайны бытия, которые постигаются лишь в уединении. Пан Гун (III в.)? или Пан Дэгун, упомянутый в 6-й строке, был уроженцем Сянъяна, жившим в этих местах во времена династии Восточная Хань. Его приглашали на чиновничью службу, но он отказался. Когда его спросили, что же он завещает детям и внукам, ес- ли отказывается от карьеры чиновника, Пан Гун ответил:《Все оставляют [по¬


686
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
томкам] по наследству бедствия, я один оставлю им покой». Вместе с женой Пан Гун обрабатывал землю, затем, полностью уйдя от мира, поселился на Лумэне и постигал секреты Дао. Однажды ушел в горы для поиска снадобий и не вернулся. Мэн Хаожань также происходил из Сянъяна, также скрывался от мира на Лумэне. Впоследствии он пробовал служить, но отказался от карьеры и вернулся в родной уезд. В то время, когда писалось стихотворение (ок. 712 г.), поэт еще не знал о том, что уготовила ему судьба и насколько его доля будет сходна с уделом Пан Гуна, но явственно ощущал одиночество, ожидающее его на жизненном пути. Ощущение окажется верным - за пять лет до смерти, в 735 г. Мэн Хаожань так опишет свои чувства в стихотворении «Мысли в последнюю ночь года»:
Далек и долог путь в Саньба,
Опасностью скована [дорога] на десятки тысяч лw [вокруг].
В хаосе гор - ночь средь остатков [растаявшего] снега,
С одинокой свечой человек из дальних земель.
Постепенно все дальше друг от друга наши кости и плоть,
[И дружба] оборачивается [лишь] привязанностью верного слуги.
Как же выдержать и [остаться] истинным среди скитаний?
День придет и время года станет новым.
Обновление, ожидаемое с приходом «нового времени года», тем не менее не наступило. Дружба, о которой говорит поэт, связывала его не только с Ли Бо, но и с Цуй Цзунчжи, и с Хэ Чжичжаном, пренебрегавшими служебной карьерой и искавшими высшей мудрости в даосских практиках. Но и дружба не способна спасти от одиночества того, кто стремится к постижению высших законов,- весьма оживленное общение с друзьями в том же, 735 г. не избавило поэта от внутренней отчужденности, не принесло покоя и умиротворения.
Нужно отметить, что эта особенность вообще весьма характерна для поэзии даосского толка. По сложившейся традиции поздние исследователи классической китайской литературы неизменно относили к образцам даосского творчества любые произведения, содержащие описания природы, восхвалявшие вино и безмятежность. Однако пейзажные стихотворения отнюдь не всегда перекликаются только с даосскими идеями. В равной мере некорректно было бы говорить об исключительно безмятежном характере, присущем произведениям последователей даосизма. Поиск истины, сопряженный со сложными алхимическими практиками, связанный с изощренной психотехникой, требующий ухода от мира и обрекающий человека на вечное одиночество, никак не способствует безмятежности и легкомыслию. Скорее, одной из основных черт настоящей даосской поэзии можно назвать сосредоточенность мысли лирического героя и его отрешенность вплоть до самоотречения, что прекрасно прослеживается в произведениях Мэн Хаожаня. Расслабленная умиротворенность свойственна либо тем, кто достиг в познании Дао недосягаемых вершин, либо литераторам, никогда всерьез не вступавшим на путь даосского постижения. По недоразумению творчество


Глава 4. Литература эпохи Тан
687
последних зачастую и считается примером даосского понимания мира в танской изящной словесности.
Одним из важнейших отличительных признаков именно даосской поэзии, полностью вызревшим в танской литературной традиции и унаследованным последующими эпохами, можно было бы считать особую характеристику текста, которую мы назовем «пустотностью» и подробно рассмотрим на примере творчества величайшего китайского поэта всех времен - Ли Бо.
Ли Бо
Среди оставшихся в миру истинных последователей даосизма эпохи Тан, кроме Чэнь Цзыана, в первую очередь следует назвать, конечно же, великого Ли Бо (701-762), давшего для всех последующих поколений литераторов пример не только недосягаемого поэтического мастерства, но и подлинной свободы духа, неподдельной раскованности в поступках и словах.
Несмотря на прекрасное знание буддийской доктрины и сопричастность конфуцианским идеям государственного служения, главным и определяющим началом в мировоззрении поэта был даосизм; взгляды школы шанцин, в ранг свя- щеннослужителя которой Ли Бо возвели, как ничто другое сказывались на восприятии окружающих событий и понимании собственной роли в них.
Поскольку в шанцин уход от мира никогда не считался непременным условием служения, пребывание поэта в самом сердце социума ни в коей мере не умаляло его заслуг как адепта в глазах даосов. Напротив, глубокая приверженность естественности и пристрастие к вину снискали ему славу «Святого пьяницы», и прозвище это навечно остается за поэтом во всей истории литературы Китая. В ханское время существовало понятие «восьми бессмертных за вином»: этого прозвания удостоились восемь прославленных эрудитов начала VIII в.? поэтов, исповедовав- ших даосизм и черпавших вдохновение в чаше с вином.
«Восемь святых пьяниц» танского времени это Ли Бо, Хэ Чжичжан, Ли Шичжи, Ли Цзинь, Цуй Цзунчжи, Су Цзинь,
Чжан Сюй и Цзяо Суй. У Ду Фу (712-770) есть стихотворение «Инь чжун ба сянь гэ» («Песня о восьми бессмертных за вином»), воспевающее их.
Каждый из《восьми святых пьяниц» был человеком необыкновенным, ярко проявившим себя не только в поэзии, но и во множестве других областей. Среди входивших в упомянутую восьмерку были люди самые различные - принц крови (Ли Цзинь), крупный сановник, член императорской свиты, отказавшийся от высокого чина и удалившийся в горы (Хэ Чжичжан), прославленный каллиграф, автор «безум-
Ли Бо


688
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
ного» стиля скорописи (Чжан Сюй). К сожалению, литературное наследие этой восьмерки (кроме Ли Бо и Хэ Чжичжана) дошло до нашего времени фрагментарно. Большая часть произведений утрачена, хотя, судя по всему, и сами «бессмертные пьяницы», и их поэзия были хорошо известны современникам. Сход- ная ситуация наблюдается и с некоторыми другими даосами в миру, например с поэтом Чэнь Шаном, известным сегодня по большей части благодаря посвященным ему стихотворениям Ли Хэ (790-816) и Цзя Дао (779-843).
Подобное положение дел можно объяснить рядом причин, в том числе нежеланием таких поэтов, как Ли Цзинь или Цзяо Суй, тратить силы на создание собственных стихотворных собраний. Однако «восемь бессмертных за вином», безусловно, как феномен культуры оказывали на танскую и более поздние художественные традиции весьма значительное влияние и в целом, и через наследие отдельных участников восьмерки, например Хэ Чжичжана.
Но все же недосягаемым и беспримерным по силе таланта и признанию из всех упомянутых литераторов, искавших в алкоголе поэтического наития, был, конечно же, Ли Бо.
О свободном полете мысли и чрезвычайной раскрепощенности Ли Бо написано слишком много, чтобы в рамках одной работы можно было хотя бы приблизительно суммировать даже основные положения бессчетных исследований его творчества. Ли Бо называли и китайским Пушкиным, и бессмертным стихотворцем; отдельно изучали бесконечные легенды о рождении его стихотворных шедевров и прослеживали влияние, произведенное им на всю литературу последующих веков.
О биографии Ли Бо известно и слишком много, и слишком мало. Это один из редких случаев в истории китайской литературы, когда точность биографических сведений страдает не от недостатка материала, а от его обилия: множество легенд о жизни поэта зачастую настолько тесно соприкасаются с документально подтвержденными фактами, что отделить правду от вымысла порой непросто, если вообще возможно. Бесспорным является тот факт, что детство поэт провел в Сычуани, получил прекрасное образование, хорошо знал классическую литературу, а также много общался с монахами и отшельниками, изучая с их помощью буддийские и даосские религиозные сочинения. Как и Чэнь Цзыан, Ли Бо с юных лет стремился подражать героям древности, так называемым «странствующим рыцарям», защитникам обиженных, для чего специально обучился владению мечом. Тягу к справедливости, к высшим моральным идеалам поэт про- нес через всю жизнь, хотя эта склонность его натуры сыграла против поэта и во время службы при дворе, куда он был приглашен как выдающийся литератор и эрудит (в 742 г. Ли Бо получил должность при Академии Ханьлинь), и во время мытарств в пору военного лихолетья. При дворе Ли Бо служил менее двух лет, затем оставил свой пост и около 10 лет прожил вдали от столицы. Бунт Ань Лу- шаня привел поэта под знамена принца Ли Линя, но роль борца за правое дело не удалась и на этот раз: Ли Линя обвинили в заговоре против трона, и Ли Бо, вместе с другими союзниками опального принца, оказался в тюрьме. Казнь за¬


Глава 4. Литература эпохи Тан
689
менили далекой ссылкой, из которой поэт уже не возвратился: весть об амнистии застала его на чужбине, вернуться он не успел и, заболев, умер в доме родственника в провинции Аньхуэй.
Очень большой пласт поэзии Ли Бо тщательно проанализирован историками литературы из разных стран с целью выявить его идейную направленность и формальные поэтические приемы. Прежде всего это, конечно же, его знаменитый цикл «Гу фэн» («Дух древности»). Но в контексте рассуждений о теории литературы эпохи Тан наш приоритет -это степень влияния даосского мировоззрения на художественный метод по- эта.
Говоря о даосизме в творчестве Ли Бо, следует в первую очередь обратить внимание не на множество упоминаний даосских святых, божеств, мифологических животных, присутствующих во многих его стихотворениях, но на самый дух поэзии Ли Бо.
Святые небожители и божества даосского пантеона очень часто встречаются в произведениях едва ли не всех ханских литераторов, и во многих случаях здесь можно говорить лишь о следовании моде и желанию соответствовать общим устремлениям эпохи в области философской символики. В случае с поэзией Ли Бо на первый план выходит не столько описываемое в стихотворении, сколько сам способ описания.
Вот, например, небольшое стихотворение «Цзяошань ван (Сун)ляошань» («С горы Цзяошань гляжу на гору [Сун]ляошань»):
С отвесного утеса гляжу на гору Сунляо,
[Она] словно пребывает на лазоревом небосводе.
Где бы достать мне пятицветную радугу,
И по [ее] длинному мосту вознестись на Небо?
Святые в своем благоволении ко мне
Выйдут навстречу, воздев руки и призывая [к себе].
Гора Цзяошань в Цзянсу к северо-востоку от г. Чжэньцзян, получила название по имени позднеханьского отшельника Цзяо Сяня (или Цзяо Гуана), скрывавшегося на ней от мира. Гора, фактически утес высотой 150 м? находится на самой стремнине реки Янцзы; на противоположном берегу расположена гора Цзиньшань. Вниз по течению Янцзы высятся два крупных утеса, две маленькие горы, стоящие друг напротив друга, - Сунляошань и Ишань, называемые также «Морскими вратами». В настоящее время Цзяошань является туристическим центром провинции Цзянсу.
Трактовки образа Ли Бо в традиционном и современном китайском искусстве: Ян-гуйфэй и евнух Гао Лиши, прислуживающие Ли Бо


690
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III—X вв.
Итак, в стихотворении излагаются мысли поэта при взгляде с вершины Цзяошань на «Морские врата», точнее, на одну их половину гору Сунляо. В то же время само описание вызывает вопросы и заставляет обратить внимание на некоторые обстоятельства.
Во-первых, порождает большое сомнение вопрос мог ли поэт отчетливо и ясно разглядеть с Цзяошани гору Сунляо. Стихотворение в некоторых списках имеет название «В сумерках гляжу с горы Цзяошань на гору Сунляошань», и отдельные текстологические особенности позволяют предположить, что описывается вечер. Разглядеть с вершины горы дальний утес, да еще в сгущающейся мгле, непросто, особенно стоя на высоте, обратившись лицом против ветра (а именно так и должно было происходить, если Ли Бо смотрел в сторону Сунляо), т.е. в сторону близкого моря и, соответственно, навстречу ветру. Ветер мог дуть в спину поэта только в ночное время, но тогда вероятность четкого обзора опять-таки сходит на нет из-за недостаточной освещенности.
Второе обстоятельство заключается в том, что даже такой мастер гиперболы, как Ли Бо, разглядев крошечный - с высоты и издалека - уступ Сунляошань, вряд ли мог бы под сильным впечатлением от его «величия» описать утес как вершину, достигающую Неба. Саму гору Цзяошань поэт, выросший в Сычуани, также вряд ли мог считать хоть сколько-нибудь значительной.
И наконец, пятицветная радуга, упомянутая в 3-й строке, скорее ассоциируется с арочным сводом, чем с некой лентой, протянутой от ног поэта к «теряющейся в небесах вершине» и зовущей взойти по ней в обитель бессмертных.
Далее о сумерках. Во второй строке словосочетание «лазоревый небосвод» по-китайски записывается двумя иероглифами - би сяо. Иероглиф сяо имеет также значение «ночь (часто подразумевается именно полнолунная ночь), ночной мрак». В китайских поэтических текстах «лазоревый» (бы) - один из основных характерных цветов для описания ночного сумрака, таким образом, при- веденное сочетание рождает образ не просто зеленоватого неба, но неба вечернего, темнеющего. На фоне лазоревого неба, на закате, если стоять спиной к солнцу (гора Сунляо находится на восток от Цзяошань), линия морского горизонта вполне может стать незаметной. Тогда слитые воедино гладь речной воды (Янцзы), море и небосвод преобразуются в бесконечную лазурную ширь, на фоне которой утес Сунляо действительно мог показаться парящим в бескрайней вышине.
Таким образом, вечерняя мгла, никак отдельно не описанная и специально не упомянутая в тексте стихотворения, все же присутствует в нем и вносит свои коррективы в образный ряд. В равной мере в стихотворении присутствует и другая, не названная и никак специально не отмеченная половина «Морских врат» гора Ишань: глядя на Цзяошань, поэт не может не видеть ее вдали. Два утеса на фоне слившихся воедино моря и неба вполне способны вызвать аналогию с опорами моста, на которых могла бы покоиться арка радуги. Т.е. вторая точка опоры радужного моста, гора Ишань, появляется в стихотворении, как только упо- минается сама радуга.


Глава 4. Литература эпохи Тан
691
В шестистрочном стихотворении присутствует значительно больше предметов и явлений, чем действительно описано словами, а ассоциативный ряд дает намного более яркую и полную картину жизни, чем сумма всех набросанных поэтом картин.
Аналогично обстоит дело и с другими произведениями Ли Бо. Например, вот еще одно стихотворение, относящееся к раннему периоду творчества поэта, «Эмэй- шань юэ гэ» («Песня о луне над [горами]
Эмэйшань»), в котором аллюзии и ассоциации играют главенствующую роль в создании художественного образа:
Луна [над] Эмэйшань подкатилась к середине осени.
Блики ложатся на [поверхность] Пинцян, бегут по речной воде.
Ночью пустился в путь из Цинси, направился к Трем ущельям,
Думая [с печалью] о том, что вы пропали из виду, спускаюсь к Юйчжоу.
Горы Эмэйшань находятся на территории провинции Сычуань, к юго-западу от уезда Эмэйсянь, в ханское время это была территория области Цзячжоу. Эмэйшань крупный горный массив, высота его высшей точки пика Ваньфо- дин - 3100 м. К востоку от гор протекает река Цинъицзян, часть которой носит название Пинцян.
Первый вопрос, возникающий по прочтении стихотворения, - откуда ведет поэт свое повествование? Он у гор Эмэйшань, но не в самих горах, поскольку видит лунные блики на поверхности реки. Далее говорится, что ночью он пустился в путь из Цинси и направляется к Трем ущельям (Санься) - трем знаменитым порогам на реке Янцзы, расположенным близ границы нынешних про- винций Сычуань (у совр. г. Чунцин) и Хубэй. Следовательно, поэт движется на запад, и путь его лежит близ воды. Однако местность вокруг гористая, и двигаться вдоль берега вряд ли легко, а местами и вообще невозможно. Значит, поэт плывет на лодке, направляясь к Юйчжоу (округ на территории совр. Чунцина).
Ли Бо правит лодкой, и лишь отблески лунного света на воде окружают его. Поэт неоднократно обращался к луне в своем творчестве - в одном из самых знаменитых поздних стихотворений 40-х годов Ли Бо «Юэ ся ду чжо» («Под луной в одиночестве пью вино>^) поэт приглашает луну и собственную тень составить ему компанию за чаркой; согласно одной из легенд, даже гибель поэта связана с луной хмельной Ли Бо тонет, пытаясь выловить из воды ее отражение.
Луна, «подкатившись к середине осени», сияет на небосводе. Середина осени -время, когда, по представлениям китайцев, луна светит ярче всего и оказывает наибольшее влияние на земные дела. Праздник Середины осени, отмечае¬
Трактовки образа Ли Бо в традиционном и современном китайском искусстве:
Ли Бо, пытающийся выловить из воды отражение луны


692
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III—X вв.
мый 15-го числа 8-го лунного месяца, является одним из трех важнейших во всем традиционном календарном цикле. Наряду с праздником Весны (чуньцзе, китайским Новым годом) и праздником Истинной середины он является важнейшим «праздником живых» и справляется пышно и торжественно. Один из центральных его моментов - любование полной луной за чашей вина вместе с друзьями. Но поэту не с кем вести дружескую беседу. Так же как и в стихотворении «Под луной в одиночестве пью вино», Ли Бо бесприютен. Мир с его пышными торжествами и непрерывной суетой остался где-то вдали, и поэт отправляется в дорогу один, со своими извечными спутниками - луной и ее отражением в воде. Интересно отметить, что слово «отражение» записывается тем же иероглифом, что и «тень», и, таким образом, аналогия с приглашением к застольной беседе луны и собственной тени становится полной.
Но и луна не может сопровождать поэта повсеместно - высокие утесы на берегу заслоняют ее, и диск, так ясно светивший на небе над горами Эмэйшань, скрывается из глаз, оставляя Ли Бо в печали одного посреди стремящегося к далекому Юйчжоу потока (попутно заметим, что одинокий поэт на ладье посреди ночного потока является для танской поэзии едва ли не самым характерным художественным образом даосского толка и встречается во множестве произведений даосской направленности, принадлежащих разным авторам).
Стоит упомянуть еще одну аналогию - луна как манифестация начала инь непосредственно связана со стихией воды, и обе эти стороны нашли отражение в обычаях празднования Середины осени: традиционно в эту ночь по воде пускали фонарики. Роль фонарика у Ли Бо играют лунные блики, скользящие по воде, но образ огней на поверхности реки в пору зенита силы инь не мог не рождать у китайского читателя целой цепи сложных ассоциаций, связанных с восприятием стихии инь как основы витального, преходящего и, следовательно, ил- люзорного в этой жизни.
Замечательно, что вся история с одинокой лодкой, утесами по берегам и луной, скрывающейся за скалами, существует совершенно самостоятельно и никак напрямую не описана в стихотворении. Из 28 иероглифов, составляющих четыре семисловные строки, 11- это только географические названия, всего их пять. Лодка, бессловесная беседа с луной, скалы - все это возникает в представлении читателя благодаря смысловой избыточности строк, пустотности; и рождаются эти образы всегда, кто и как ни комментировал бы данное произведение. Лодка на реке меж скал присутствует во всех китайских пояснениях к этому тексту; в равной мере присутствует она и в переводах.
Знатоки китайской литературы неоднократно восхищались и необыкновенно виртуозной работой со словом в этом раннем стихотворении Ли Бо (стихотворение написано предположительно в 724 г.)5 и отточенной поэтической техникой. Особенно важной представляется здесь способность Ли Бо насыщать строки множеством смысловых оттенков и нюансов, самостоятельно рождающих образы и выстраивающих в сознании читателя целый мир, лишь малая часть которого упоминается в стихотворении.


Глава 4. Литература эпохи Тан
693
Подобное умение, по мнению последователей даосизма, дается не в результате упражнений в литературном мастерстве, но как следствие единения с Дао и совершенствования духа. Путь духовного постижения и ухода от иллюзий социума, которому Ли Бо неизменно старался следовать на протяжении жизни, давал вдохновение и понимание сущности вещей и духовному наставнику Ли Бо - Мэн Хаожаню.
Принцип пустотности как расширенного смыслового поля столь же характерен для поэзии Мэн Хаожаня, как и для произведений Ли Бо. Плеск весел или разноголосье направляющейся в деревню толпы так же явственно присутствуют в первой строфе разбиравшейся выше «Песни о возвращении ночью в горы Лу- мэнь», как и шум спора у переправы; ощущение промозглого ветра и стужи, никак не названные в стихотворении, пронизывают «Мысли в последнюю ночь года» Мэн Хаожаня. Таким образом, пустотность как расширенное смысловое поле наличествует в образцах поэзии последователей даосизма с устойчивым постоянством, позволяющим говорить об этом явлении не только как о философском принципе подхода к тексту, но и как о художественном ориентире, общем для литературы данного направления.
Вместе с тем, как уже говорилось, в поэзии Ли Бо есть и другие темы, близкие отнюдь не даосскому, но конфуцианскому пути совершенствования. И не случайно другом и единомышленником поэта был апологет именно конфуцианской мысли, еще один гигант литературы Китая - Ду Фу.
Ду Фу
Дружба свела этих поэтов во время скитаний, в которые отправился Ли Бо, покинув придворную должность. Познакомившись в 744 г., оба поэта около года провели в совместных странствиях. Выходец из старинного знатного рода, Ду Фу с ранней юности мечтал о добродетельном служении на благо страны, о пути истинного конфуцианского цзюньцзы, благородного мужа, отдающего все силы установлению гармонии в стране, а вместе с тем и во всей Вселенной.
Однако же достойного поэта места в чиновничьем аппарате никто не спешил ему предлагать. После странствий Ду Фу провел около 1J) лет в столице в надежде найти службу, но попытки так и остаются практически безуспешными. Ответственный государственный пост он получил только в пору лихолетья, разы- гравшегося с восстанием Ань Лушаня. Это был период тяжких испытаний, во время которого Ду Фу пережил много горьких и опасных событий: плен, бегст¬


694 Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III—X вв.
во, разлуку с семьей, полную страха и неизвестности. Но и возвышение в свите нового государя - Су-цзуна - не принесло долгожданной возможности проявить на службе свое дарование. Поэт вынужден был оставить службу, затем вновь последовали годы бесприютности и скитаний. Лишь на короткое время он нашел покой и умиротворение в Сычуани, но смута, поднявшаяся в стране вместе с бунтом Ань Лушаня и волнами прокатывавшаяся по Китаю еще в течение десятков лет, не дала возможности насладиться безмятежностью: поэт снова отправился в путь, и так, в бесконечных странствиях и прошли последние годы его жизни. Умер поэт на лодке посреди Янцзы, так и не вернувшись больше в столицу.
Поэзия Ду Фу исполнена гражданского пафоса; во многих стихотворениях говорится о судьбах народа, о бедствиях страны, о несовершенстве нравов власть имущих, но вместе с тем ошибочно было бы говорить о Ду Фу только как о социальном обличителе: его творчество много богаче и разнообразнее и по темам, и по художественным формам. Идеи даосского совершенствования также не были чужды поэту, но все же в истории литературы стихи Ду Фу неизменно вспоминают как непревзойденный пример именно гражданственного творчества.
Ду Фу был предвестником жанра «новых юэфу»; он вновь обратился к старинной песенной форме и с ее помощью повествовал о современных ему событиях. Ду Фу вызывал у апологетов фугу искреннее восхищение не только масштабностью литературного дарования, но прежде всего целостностью и разносторонностью натуры, гармонией душевных устремлений и их внешнего выражения.
Интересно, что обладатель безупречной художественной манеры, один из величайших мастеров поэтического слога в истории китайской литературы - Ду Фу - никогда не останавливался специально на вопросах поэтического мастерства. Вряд ли отсюда можно сделать вывод о незначительности этой проблемы для самого Ду Фу, более логичной представляется несколько иная по отношению к традиционной расстановка приоритетов в литературном творчестве, характерная для мировоззрения Ду Фу; и расстановка эта естественным образом сказывалась на формировании художественной концепции поэта, впоследствии снискавшей широчайшее признание и принятой в качестве эталона для множества литераторов последующих эпох.
Нетрадиционность подхода к поэзии в данном конкретном случае можно понимать лишь в некоем совершенно парадоксальном ключе: взгляды Ду Фу на литературу были нетрадиционны именно своей традиционностью, абсолютной
Ду Фу и Ли Бо


Глава 4. Литература эпохи Тан
695
адекватностью общепринятым художественным основам творчества, восходящим к «Ши цзину» и «Чу цы». Однако оба эти памятника, постулируемые с эпохи Хань как извечный ориентир в литературных исканиях, не рассматривались Ду Фу в качестве объекта для формального подражания; будучи сторонником обращения к выдающимся образцам древности, Ду Фу пишет не столько о тяготении к идеологическому ренессансу или о ритуальной стороне тех или иных литературных форм, сколько о необходимости возродить сам дух конфуцианства в литературе.
Иллюстрацией этого является формула из стихотворения чанъаньского периода (746-755) «Фэн цзэн Вэй цзо чэн чжан эр ши эр юнь» («Преподношу в дар левому помощнику Вэю в двадцати двух рифмах»): «[Хочу] побу- Отечественное дить государя возродить правление к Яо и Шуню, / Снова исследование жизни сделать незапятнанными нравы и обычаи». Некоторые и творчества Ду Фу исследователи склонны считать это высказывание выражением исключительно политических воззрений Ду Фу. Тем не менее представ- ляется совершенно уместным рассматривать эти строки и как общефилософский постулат, имеющий прямое отношение к художественному творчеству. Во всяком случае, весьма сходные настроения читаются в небольшом цикле «Си вэй лю цзюэцзюй» (《Шесть „оборванных строф“，написанных в шутку»), созданном в 761 г. и являющемся едва ли не единственным рассуждением поэта на тему истинного и ложного в литературном творчестве.
В цикле рассматривается творчество Четырех выдающихся начала эпохи Тан, а также наследие одного из крупнейших литераторов периода Северных и Южных династий Юй Синя (513-581), на примере которых Ду Фу рассуждает о ме- ре наследования древней традиции《Ши цзина» и «Чу цы». Вот первое из четве- ростиший цикла:
[Литературный] стиль Юй Синя к старости стал совершенней,
Он воспарял [мыслью], [обладал] «силой кисти», идеи [выражал]
мощно и свободно.
Ныне люди смеются над дошедшими [до нас] стихотворениями [Юй Синя],
[А я] не думаю, что древние мужи [должны] с осторожностью
относиться к потомкам.
Последняя строчка - парафраз изречения Конфуция: «К потомкам нужно относиться с осторожностью»; Конфуций призывал с уважением относиться к молодежи, поскольку неизвестно, каких высот могут добиться эти люди в буду- щем. Однако, если к 40-50 годам человек не снискал известности, то осторожность в обращении с ним более не признавалась необходимой. Однако же пафос самого стихотворения Ду Фу далек от рассуждений об этикете при общении с младшими.


696
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Нужно отметить, что подход к литературному наследию, сформулированный в этом и последующих пяти четверостишиях, зачастую казался исследователям последующих поколений столь необычным, что порождал весьма пространные и противоречивые комментарии, авторы которых пробовали увязать описанное с общей концепцией их собственного восприятия танской литературы. Так, известна работа литератора Цянь Цяньи (1582-1664), трактующая некоторые положения «Оборванных строф...» весьма вольно, а именно постоянно противо- поставляя традицию южнокитайских династий Ци и Лян истинной поэзии древних. Таким образом, основная идея четверостиший оказывается совершенно противоположной тому, что говорится в тексте самого Ду Фу. Лянский поэт Юй Синь, один из признанных классиков жанра пяньеэнъ, описывается им не только без неприязни, но называется «добродетельным мудрецом древности», а современные насмешники, согласно Ду Фу, недостойны того, чтобы по завету Конфуция относиться к ним с уважением.
Известно, что в поздний период творчества Юй Синь создал целый ряд глубоко патриотичных произведений, исполненных горечи в связи с падением южнокитайской династии Лян, и этот факт особо отмечал Ду Фу. Тем не менее стиль поэта не утратил вычурности, что и вызывало неодобрение и насмешки современников Ду Фу. Однако это обстоятельство никак не умаляет в глазах Ду Фу значимости наследия Юй Синя: он не отвергает даже его ранние стихи. С тем же уважением относится Ду Фу и к осмеиваемым Четырем выдающимся:
[Знатоки] принципов стихосложения, современные Вану, Яну, Лу и Ло?
[Смеялись, что] пишут [они] легковесно и слабо, насмешки до сих пор не стихли.
И сами вы, и ваши имена исчезнут,
Не повредив извечному течению Янцзы и Хуанхэ.
Пусть даже упражнения с «кистью и тушью» Лу и Вана
Слабее, чем [у поэтов] Хань и Вэй, близких к «Фэн» и «Сао»,-
Эти [благородные] мужи мчатся на чистокровных рысаках,-
Для них города, как комья земли,——и предстают перед вами.
«Мчащихся на чистокровных рысаках», т.е. Четырех выдающихся, хотя зачастую и обвиняли впоследствии в формальных изъянах стихосложения, Ду Фу однозначно воспринимал как достойнейших литераторов, нападки на которых нимало не делают чести критикам. В то же время нельзя сказать, что формальная сторона поэтического творчества совершенно не берется в расчет. Именно этой теме посвящены два следующих его четверостишия. Первое:
По силе таланта трудно превзойти корифеев,
Из нынешних [литераторов] кто же герой, выделяющийся из толпы?
Некоторые - как зимородки в [зарослях] орхидей и «мышиного хвоста».
Но нет [силы], чтобы тащить кита из бирюзового моря.
И второе:
Не презираю современников и ценю людей древности,
В изысканных словах и прекрасных речениях всегда есть близкое [сердцу].


Глава 4. Литература эпохи Тан
697
Я [стараюсь] тянуться к Цюй [Юаню] и Сун [Юю] и идти с ними вровень,
[Ибо] боюсь стать последним в ряду вместе с [корифеями] Ци и Лян.
В чем же тогда разница между тяготеющими к стилю пянъвэнъ корифеями, как упомянутый выше Юй Синь, и тяготеющими к красивости поэтами Ци и Лян, а также их последователями? Что служит Ду Фу критерием оценки одаренности литератора и? следовательно, принадлежности его произведений к великой традиции древних поэтов Цюй Юаня и Сун Юя?
Это отнюдь не формальные стилистические признаки; не рассуждает Ду Фу и об абстрактной мере таланта. Вот как он сам формулирует причину возможности или невозможности отнести творчество того или иного литератора к категории «истинной» словесности:
Без сомнения, [уровня] древних мудрецов не достичь.
[Но все] по очереди подражали друг другу, и кого же признать первым?
Отриньте безликий стиль, следуйте традиции «Ши цзина» ——«Фэн» и «Я»,
[И] выбирайте из множества учителей - и это будет ваш истинный учитель.
Итак, советуя «отринуть безликий стиль», никаких других пожеланий, как организовать текст, Ду Фу не дает. Рекомендацию «следовать традиции „Ши цзинаи» вряд ли можно интерпретировать с точки зрения формальной стилистики. Речь здесь, безусловно, идет о духе литературы, о некоем объединяющем различные стили пафосе, достаточном, чтобы не обращать внимания на стилистические несовершенства Юй Синя и провозглашать величие Четырех выдающихся, отвергая критику формалистов-современников.
Тогда возникает необходимость определить, к какой именно стороне литера- турного творчества апеллирует поэт. Если стилистические особенности не признаются существенными, говорить о художественном слове как инструменте ми- роустроительной магии, высшего ритуала не вполне корректно. Значит, «истинный дух литературы» есть нечто «надтекстовое», связанное прежде всего с личностью поэта, его убеждениями, а не с художественными пристрастиями. Но ано- нимность произведений «Ши цзина» и «аперсонализм» подобного рода текстов вообще не дают возможности говорить о личностных качествах его авторов. В то же время, рассматривая «Ши цзин» как памятник культуры, нельзя забывать об одной из важнейших особенностей этого текста - о формулировании нравов всей страны и формировании нравственной доминанты, впоследствии игравшей объединяющую, общегосударственную роль.
Другими словами, в терминах конфуцианского ритуала Ду Фу обращает здесь внимание, скорее всего, именно на социальную функцию еэнь, с которой напрямую и связаны призывы к возрождению истинного литературного духа.
Антология переводов поэзии Ду Фу


698
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III—X вв.
Отсюда, нужно думать, и берет истоки гражданственность поэзии Ду Фу. Возрождение истинного конфуцианского духа литературы как объединяющего социального фактора, в отличие от попыток возродить магический ритуал слова и основанную на нем древнюю идеологию, не требует привязки к формальным аспектам, но коренится в четко выраженной гражданской позиции. Поэт-гражданин, то есть поэт, осознающий себя в первую очередь частью социума и говорящий от его имени, как от имени царств говорили песни «Ши цзина», как от имени гибнущего царства Чу говорил Цюй Юань, может выбирать «из множества учителей» - то, что он создаст, по мнению Ду Фу, неизменно будет принадлежать истинной литературе.
Жизненный путь Ду Фу подтверждает его приверженность этой идее. На различных этапах творчества, в том числе и в самый трудный период скитаний и лишений, поэт взывал к необходимости «выправления духа» и во главу угла здесь ставил не столько вразумление правителя, сколько исправление нравов в целом, ибо не существует островков благополучия в обществе, изъеденном болезнью. Поэтому, несмотря на горькое разочарование в личностных качествах стоявших у власти, поэт неустанно обращается к ним с увещеваниями - вера в мироустроительную роль слова, в силу истинного духа литературы не оставляла Ду Фу.
Хань Юй и Аю Цзунъюань
Попытка объединить различные пути возрождения духа древней литературы была предпринята основателями движения «древних писаний» (гувэиь) - Хань Юем (768-824) и Лю Цзунъюанем (773-819).
Дружба и общее понимание роли литературы связали имена этих талантливейших поэтов и эссеистов практически в нераздельное целое, хотя в действительности и их жизненный путь, и особенности мировоззрения чрезвычайно разнились. Хань Юя неизменно признавали убежденнейшим апологетом ортодоксального конфуцианства; исследователи непременно вспоминают в этом контексте его многочисленные и весьма резкие выпады против других философских и религиозных систем, в первую очередь буддизма: обычно в этом контексте цитируют его знаменитый трактат «Лунь Фо гу бяо» («О кости Будды»), в котором он призывал отвергнуть «вредоносное иноземное учение», а священные реликвии выбросить прочь. В случае с Лю Цзунъюанем картина выглядит несколько иной.
Имя Лю Цзунъюаня во многих исследованиях называют в числе виднейших представителей буддистов-мирян и выразителей в поэзии основоположений учения о Дхарме. В доказательство приводятся многочисленные посвящения буддийским отшельникам, тексты для буддийских памятных камней, панегирики поэта монастырям и монахам во время южной ссылки. Но несмотря на такую тематику ряда произведений Лю Цзунъюаня, причисление его к убежденным


Глава 4. Литература эпохи Тан
699
буддистам или к выразителям буддийских идей в литературе представляется более чем спорным.
Вполне возможно, что, как это часто постулируют исследователи, с юных лет поэт проявлял интерес к буддийским идеям и занимался углубленными поисками истин- ного Пути. Чиновничья служба поэта до 805 г. никак не несет отпечатка глубокого влияния буддизма; наоборот, с одной стороны, Лю Цзунъюань оказался замешан в длиннном списке придворных интриг, а с другой стороны, известны его старания в возрождении истинного еэнь как основы государственности. После разгрома группировки Ван Шувэня (753-806), фактически управлявшей страной в 805 г., Лю Цзунъюань попал в опалу и отправился служить в Юнчжоу (область на территории нынешней Хунани), где много общался с буддийскими на- ставниками, часто бывал в монастырях, создал множество посвящений монахам, а также эпитафий и памятных надписей на буддийских стелах.
Именно наличие этих текстов и дает основание исследователям ставить Лю Цзунъюаня в один ряд с Ван Вэем как апологета буддизма и выразителя буддийских идей в литературе. Это представляется спорным по следующим причинам.
Во-первых, в основе своей упомянутые тексты мало чем отличаются от посвящений буддийским или даосским монахам, которыми изобилует наследие практически любого заметного танского литератора. В центре по- добных произведений - человек как личность, а не особенности философской или административной системы, которую он представляет.
Во-вторых, памятные надписи также во множестве создавали известные писатели для буддийских монасты-
Хань Юй
1良
Лю Цзунъюань
реи по заказу последних, и авторами зачастую выступали
люди, вовсе не стремившиеся к постижению Дхармы. Вместе с тем у Лю Цзунъюаня имеется достаточно даосских стилизованных произведений, написанных во время той же ссылки, чтобы обоснованно сомневаться в постоянстве его философских и мировоззренческих пристрастий.
В-третьих, особенности дошедших до нас текстов Лю Цзунъюаня и сведения,
содержащиеся о нем в произведениях его друзей и исторических сводах, позволяют утверждать, что поэт никогда не пытался, подобно некоторым своим современникам, рассматривать литературу как способ создания собственной ре- альной вселенной, в которую можно «перенести сознание»; поэтому с точки зрения методов построения поэтического пространства и образной структуры


700
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
его произведения никак нельзя причислить к образцам литературного воплощения буддийских концепций.
Что же до умиротворенных картин монастырской жизни и благостных образов монахов, то множество подобных примеров можно найти в поэзии не только Лю Цзунъюаня, но и его литературного соратника Хань Юя, который на философском уровне активно отвергал буддизм. Поэтому, говоря о литературной теории, легшей в основу творчества обоих писателей, в первую очередь следует обратиться именно к конфуцианским идеям, и здесь стоит остановиться главным образом именно на рассуждениях Хань Юя, всесторонних и основополагающих для идеологии целого движения.
Само движение гуеэнь возникает несколько раньше и связано с именами таких прославленных литераторов своего времени, как Сяо Инши (717-768 или 708-759) и Ли Хуа, но в полной мере формирование его философской сущности связывается именно с деятельностью Хань Юя.
Хань Юй не разделял магический, идеологический и социальный аспекты истинного еэнь - ни формально, ни по сути; он рассматривал всю совокупность атрибутов истинной словесности как неделимый комплекс, призванный пояснять истинный Путь-Дао, указывать верное направление и социуму, и индивидууму. Примером неразрывности личного и общественного в конфуцианском служении для Хань Юя является судьба достойных государственных мужей, чья слава и заслуги не измерялись личными достижениями, но воспринимались лишь как отражение их посильного вклада в процветание государства. Таким образом, следование духу истинного ритуала и постоянное его разъяснение оказывались неразрывно связанными с активным чиновничьим служением. Хань Юй рассматривал еэнь исключительно в этом контексте, и только в таком случае, по его мнению, содержавшееся в литературе разъяснение Дао может принести действенную пользу.
Идеальным примером «разъяснения Дао», считал Хань Юй, является древняя литература, к опыту которой непременно нужно обращаться как к точнейшему камертону. Однако же способность литературы служить проводником изначальных мироустроительных принципов имеет в интерпретации Хань Юя некоторую весьма специфическую окраску. Словесность как таковую он рассматривал с позиции изначально присущего ей внутреннего надлома, своего рода болезненности, которая, по мнению Хань Юя, является первоосновой возникновения слов. Любое слово есть производное от звука, а последний представляет собой не что иное, как результат насильственного воздействия на пребывающий в покое объект. Лишь потеряв покой, изначальное равновесие, предмет способен породить звук; то же и с человеческой натурой: только лишившись душевной без- мятежности, человек стремится излить свои чувства в звуках.
Мысль о предрасположенности речений к выражению печали и страдания Хань Юй высказывал неоднократно и в «Цзинтань чанхэ ши сюй» («Предисловие к собранию поэтических отзывов [господина] Цзинтаня»), где этот тезис даже постулируется как один из ключевых моментов литературной эстетики и ос¬


Глава 4. Литература эпохи Тан
701
нов литературной техники: «...ведь счастливое звучание пресно и тонко, а печально-задумчивый звук прекрасен и изощрен. [Поэтому] речения ликования и радости писать трудно, а повествования нужды и горечи -легко и просто».
Необходимость возвращения в литературе к формальным эстетическим принципам древних Хань Юй провозглашает неоднократно, но подобные призывы вызваны не только и не столько желанием вновь ввести в обращение древний слог, сколько необходимостью «создавать новое». Отсюда призыв к отказу от «избитых речений», т.е. от многократного пересказа и парафраза чужих мыслей.
Служение истинному еэнъ не должно происходить в угоду вкусам толпы: стремление украсить текст, сделать его привлекательным и востребованным у читателя, равно как и желание быть востребованным самому, есть заблуждение; если вопрос поставлен именно таким образом, то толпа оказывается главным арбитром и выбирает, что ей нравится, подобно тому как выбирают посуду или домашнюю утварь. Благородный муж не таков: в сердце его - понимание истинного Пути-Дао, в поступках он следует примеру достойных.
Таковы ключевые моменты в осмыслении истинного еэнъ Хань Юем, и дальнейшее творчество этого писателя, равно как и его литературного единомышленника и соратника в движении гувэнь Лю Цзунъюаня, является ярчайшим примером следования изложенным принципам. Ясность стиля и богатое содержание, в первую очередь их прозаических эссе, оказывали существенное влияние на всю последующую литературную традицию Китая. Образцы их прозы включают во все фундаментальные китайские хрестоматии классического языка, а имена ставят в один ряд с великими стилистами древности, которым Хань Юй с такой страстностью и призывал подражать.
Идеи возвращения к древности оказали качественное влияние и на другие литературные формы и жанры; так, невозможно говорить о танской литературе, не вспомнив жанра танской новеллы, также в значительной степени отразившей взгляды сторонников фугу.
Хань Юй Лю Цзун-юань
Антология переводов прозы Хань Юя и Лю Цзунъюаня
Чуаньци
Собственно говоря, литераторы танской эпохи не представляли, что они создают произведения в каком-то новом жанре, поскольку не было сформулировано ни отличительных признаков этого жанра, ни даже его приблизительного на- звания. Термин чуаньци, принятый сегодня для обозначения танских новелл, по¬


702
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
является значительно позже и не может быть четко соотнесен ни с определенными сюжетными построениями, ни с художественными приемами, ни с особенностями авторской позиции - все подобные попытки классифицировать чуанъци ничуть не убедительны и не проливают света на суть проблемы. Термин чуаньци восходит к названию сборника рассказов о необычном, созданного танским писателем и эрудитом Пэй Сином (IX в.)? и призван особо обозначить фабульные прозаические произведения танского времени, отделив их от чжигуай сяошо - жанра коротких рассказов о чудесах, существовавших и до Тан, и во время царствования этой династии, и на протяжении веков после нее. Историки и теоретики литературы последующих эпох пытались сформулировать свое видение проблемы, описав признаки чуанъци, но на уровне формальной морфологии это оказалось невозможно сделать: любой «классический» признак этого жанра мог оказаться факультативным, и общего для всех так и не нашлось. Например, было выдвинуто предположение, что настоящее произведение чуанъци должно содержать стихотворные вставки, но в одном из эталонных произведений в этом жанре- новелле «Чжэнь чжун цзи» («Записи о случившемся в изголовье») Шэнь Цзицзи (7507-800) нет никаких стихов. Не менее ошибочно сводить все к присутствию в произведении элемента фантастики - новелла Юань Чжэня «Инъин чжуань» («Повесть об Инъин») основана на событиях жизни самого писателя и предельно реалистична. Не выдерживает критики и такой критерий, как сознательное отношение к написанному как к вымыслу: притом что многие новеллы чуанъци обладают этой особенностью, ряд знаменитых новелл- упомянутая «Повесть об Инъин» или же новелла Бо Синцзяня (775-826) «Сань мэн цзи» («Записи о трех снах») создавались как рассказы о вполне реальном жизненном переживании, и необычность случившегося с героями трактуется автором как необъяснимая воля судьбы, а не как специально привнесенный элемент фантазирования для выстраивания сюжетной линии.
Вот для общего представления краткое изложение этих названных выше трех произведений. Новелла Шэнь Цзицзи «Чжэнь чжун цзи» из несохранив- шегося сборника Чэнь Ханя (IX-X вв.) «И вэнь цзи» («Собрание удивительных рассказов») написана на один из самых заметных и цитируемых в китайской литературе последующих эпох сюжетов, непосредственно связанных с образом даоса-наставника. Старец Люй встречает на постоялом дворе талантливого и честолюбивого молодого человека по фамилии Лу, помыслы которого устремлены лишь к придворной карьере, богатству и славе. Старец Люй уступает ему свою лежанку, чтобы тот мог прилечь и отдохнуть с дороги. Как раз в это время хозяин постоялого двора начршает варить кашу из проса. Студент Лу мгновенно засыпает и видит во сне всю свою дальнейшую жизнь такой, какой она могла бы сложиться, если бы осуществились его мечты о знатности и достатке. Проснувшись, он обнаруживает, что все ему только пригрезилось и времени на это ушло так мало, что хозяин не сварил еще свою просяную кашу. Студент осознает тщету мирских устремлений и благодарит даоса за незабываемый урок.


Глава 4. Литература эпохи Тан
703
Юань Чжэнь, автор знаменитой «Повести об Инъин»
Сюжет «Повести об Инъин» также лег в основу множества парафраз и подражаний в самых различных жанрах как в танское время, так и в последующие эпохи. Вот вкратце сюжет новеллы: студент Чжан красив и добродетелен, отличается очень достойным поведением и, даже принимая участие в пирушках друзей, никогда не переходит границ дозволенного. Однажды, по воле случая, Чжан оказывает важную услугу вдове Цуй, и в благодарность спасенная вдова устраивает в честь Чжана пир. На пиру студент знакомится с ее дочерью по имени Инъин, красота которой мгновенно покоряет сердце Чжана. С этой минуты мысли студента заняты лишь одним - как вызвать в душе неприступной красавицы ответное чувство. Ухаживания Чжана долго остаются бесплодными и вызывают даже суровую отповедь со стороны девушки, но в сердце ее также зарождается любовь, и однажды она сама вдруг тайком является к Чжану в полночный час,
положив начало скрытой от посторонних глаз связи, известной кроме них двоих одной лишь служанке Хуннян. Ночные свидания длятся больше месяца, но чувствам влюбленных предстоит испытание разлукой: Чжан собрграется в столицу для сдачи государственных экзаменов. Свою тоску барышня Цуй не решается поведать любимому в словах, лишь исполненная ею на лютне печальная мелодия рассказывает юноше о горьких чувствах, терзающих сердце молодой красавицы. На экзаменах Чжан терпит неудачу, но возвращаться не торопится, пред- почитая готовиться к новой попытке прямо в Чанъани. О решении своем он сообщает Инъин. Ответ девушки полон нежности и тоски по возлюбленному. Она умоляет его беречь себя, посылает трогательные скромные подарки. Заканчивается новелла тем, что, несмотря на недоумение друзей, Чжан решает порвать с Инъин. Поступок свой он объясняет слабостью и невозможностью противостоять губительному влиянию красивых женщин, которые от века обладают свойством нести зло роду человеческому. Г од спустя Инъин выходит замуж, женится и Чжан. Попытка еще раз встретиться с Инъин оканчивается неудачно, и влюбленные расстаются навсегда.
«Сань мэн цзи» («Записи о трех снах») представляют собой рассказ о необъяснимых эпизодах из жизни самого автора - Бо Синцзяня и его друзей, а таклсе случае с одним поэтом периода расцвета Тан, в которых сновидения и реальные события причудливым образом перемежаются. Так, один из героев наяву видит события, снящиеся в это время его жене; другой видит во сне то. что наяву про¬
исходит с его друзьями, находящимися за много ли\ и, наконец, третий видит в мельчайших подробностях события завтрашнего для, и в это же время подобный же сон снится и еще одному участнику этих событий.


704
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Формально перед нами тоже рассказы о некоем памятном для автора событии. Тем не менее танская новелла, безусловно, отличается от коротких рассказов о необычайном, существовавших и в предыдущие эпохи, и отличие это, очевидно, следует искать не столько в формальных признаках жанра, сколько в особенностях создания самой художественной ткани произведения. Хотя к высокой литературе чуанъци никогда не относили, многие выдающиеся тан- ские поэты прибегали именно к этому жанру: чуанъци, кроме названных выше литераторов, писали Ню Сэнжу (779-847), Цзян Фан (VIII- IX вв.), Ли Гунцзо (7707-850?) и ряд других
Современная иллюстрация великолепных стилистов; выдающимся новел- к «Чан хэнь гэ» Бо Цзюйи листом был Бо Синцзянь, младший брат Бо
Цзюйи.
Сам Бо Цзюйи, хоть и не писал в жанре чуанъци, выступает соавтором новеллы «Чан хэнь гэ чжуань» («Повесть о „Песне о бесконечной тоске64») Чэнь Хуна (VIII-IX вв.): «Песнь о бесконечной тоске», о которой и повествуется в этом произведении, написал великий поэт. Сюжет новеллы таков: после смерти любимой супруги Сюань-цзун бесприютен и одинок; ни многочисленные наложницы, ни жены не находят отклика в его сердце. Но однажды евнух Гао Лиши (684-762) находит для него небывалую по красоте и утонченности девушку, которую император принимает в свой гарем и вскоре делает ее главной наложницей, -Ян-гуйфэй. Любовь, связавшая их души, возвышенна и прекрасна, но бес- чинства, творимые братом Ян-гуйфэй, вызывают смуту и навлекают на всю семью Ян гнев и ярость придворных. Во время бунта Ань Лушаня Ян-гуйфэй и ее брат получают предписание покончить собой и, покорные долгу, выполняют его. После подавления бунта Сюань-цзун, уже передав бразды правления сыну и приняв титул императора-отца, возвращается из Сычуани в столицу, но душа его не находит покоя. Заезжий даос, владеющий секретом путешествия в страну бессмертных, предлагает самого себя в качестве посланника, чтобы отыскать душу Ян-гуйфэй, поведать ей о тоске государя и принести ответ. Сюань-цзун с радостью соглашается. На острове бессмертных даос встречает Ян-гуйфэй, ставшую святой бессмертной, и приносит от нее признания в вечной любви к Сюань- цзуну и сожаления о том, что им выпала разлука. Услышав рассказ даоса, государь впадает в печаль и вскоре умирает. Узнав об этой истории, Бо Цзюйи описывает ее в стихах, чтобы высоким слогом донести до потомков рассказ об этой необыкновенной любви, неподвластной даже смерти (далее в произведении Чэнь Хуна помещена поэма Бо Цзюйи, полностью повторяющая сюжет новеллы).
Друг и литературный соратник Бо Цзюйи, Юань Чжэнь, и сам становится персонажем ряда чуанъци, иногда под своим подлинным именем, а иногда как


Глава 4. Литература эпохи Тан
705
прототип главного героя (например, Ли И из новеллы Ж Цзян Фана «Повесть о Хо Сяоюй» явно повторяет многие 荚 черты Юань Чжэня). Другими словами, принцип подхода 山 к художественному слову в жанре чуанъци был в основе своей новым: то, что прежде поверялось исключительно поэзии, стало облекаться в прозаические формы. В новеллах появились рассказы о душевных неурядицах и размышлениях авторов, повествование из фабульного преоб- разовалось в сюжетное, но главное - написание новеллы стало предполагать построение такого же обособленного художественного пространства, такой же собственной вселенной, которая до того мыслилась исключительной прерогативой поэтического творчества. Думается, именно эта особенность отделяет чуанъци от других рассказов о необычайном, и именно она делает эти произведения столь любимыми и манящими на протяжении веков: манере тан- ских новеллистов пробовали подражать до самого конца Цин, и последователи этого жанра во множестве творили и в сопредельных с Китаем странах.
В поэзии же к концу правления династии Тан возникают новые настроения и новые особенности, связанные с именами виднейших поэтов этого времени, прежде всего Ли Шанъиня (813-858), Гуаньсю (832-912) и Цицзи (863-937).
Ли Шанъинь
Поэзия конца эпохи Тан
Если попробовать предельно кратко охарактеризовать общие черты творческой манеры поэтов последнего периода правления династии Тан, то константой, ясно прослеживающейся в большинстве стихотворений того времени, будет наличие того самого внутреннего надлома, о котором писал в своих рассуждениях о поэзии Хань Юй. Сила и созерцательность более не рождают стихов, как это было у Ли Бо, они не зиждятся на проницательной самоотрешенности и мужестве, как у Ду Фу, их не вещают прямо и откровенно, не стесняясь простотой народного слога, как это часто делали Бо Цзюйи и его окружение. Стихи становятся все более утонченными, и все меньше мощи и напора чувствуется в них. Поэзия заката Тан именно такая: изысканная, при кажущейся простоте слога, несколько надрывная и часто сознательно деперсонифицированная - автор не пытается скрыть чувства, но делает это обычно вне привязки к какой-либо узнаваемой конкретике, например, к фабуле или заметному событию.
Такова, в частности, лирика Ли Шанъиня. Талантливейший поэт своего времени, достигший высших ученых степеней, он не находил радости ни в своем положении (он занимал пост наставника в государственной академии Тайсюэ), ни в возможности силой литературного таланта создать собственный альтернативный мир, как это делал Ван Вэй. Нужно полагать, дело здесь отнюдь не в


706
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
сложности ситуации в стране, которая, по мнению некоторых исследователей, породила пессимистическое восприятие мира поэтом: лихолетье, в которое жили и тво- рили Ван Вэй или Ду Фу, никак нельзя назвать питомником оптимизма, но здесь идет речь не о выражении социального протеста в стихах, а об общем мироощущении. Социальная тема представлена и в поэзии Ли Шанъиня, но большую часть его наследия составляют лирические произведения, например, посвящения жене, которую поэт очень любил и раннюю смерть которой тяжело переживал. Наиболее известный цикл стихотворений Ли Шанъ- иня «У ти» («Без названия») исполнен грусти и печальных раздумий. Подобный мотив нередко встречается и в стихах других танских корифеев, например, в стихотворении Ду Фу «Бин бай» («Больной кипарис»), но здесь важно то, что у Ли Шанъиня это было не дополнительной краской в палитре мастера, а доминантой его поэтического творчества.
Интересен тот факт, что тема грусти сплетается в творческой биографии Ли Шанъиня с идеей буддийского постижения: после смерти жены в 848 г. поэт принимает буддизм, и именно к этой философской системе склоняется все последующие годы. Соединение буддийской идеи, т.е. пути спасения всех живых существ, с общим чувством подавленности и надрыва нередко в произведениях поэта, казалось бы, парадоксально, но очевидно, что оно вполне аутентично для литературы того времени; так, в частности, на литературном наследии Гуаньсю и Цицзи лежит та же печать.
Творчество Гуаньсю и Цицзи - двух виднейших монахов-стихотворцев конца Тан - начала периода Пяти династий - представлено чрезвычайно широко и разнообразно. В «Полном собрании танских стихов» имеется 12 изюаней стихов Гуаньсю и 10 цзюаней Цицзи. Эта подборка основана на собрании произведений Гуаньсю под названием «Чань юэ цзи» («Собрание [произведений Наставника], созерцающего луну»), состоявшем из 25 основных и одного дополнительного цзюаня, и собрании произведений Цицзи «Бай лянь цзи» («Собрание Белого Лотоса»), состоявшем из 10 основных и одного дополнительного цзюаня.
Гуаньсю происходил из рода Цзян, второе имя Дэинь, родился в г. Ланьци в Чжэцзяне. В возрасте семи лет ушел из дому, скитался; некоторое время жил в монастыре Линъиньсы близ Ханчжоу, затем поселился в Сычуани. Его почитал местный правитель, Гуаньсю официально именовался «Великим наставником, созерцающим луну». Он также был выдающимся художником и каллигра- фом, признанным мастером стилей чжуань и лишу. Именно его работы, а также картины другого монаха конца Тан - Чжансюаня заложили традиции изображения архатов (сохранился свиток Гуаньсю «Шестнадцать архатов»).
Фрагмент свитка Гуаньсю
«Шестнадцать архатов»


Глава 4. Литература эпохи Тан
707
Мирское имя Цицзи - Ху Дэшэн, родом он был из г. Иян в Хунани. Цицзи оставил дом и сначала обретался в монастыре Тунцинсы, а затем поселился в лесу, в горах Хэнъюэ. Хотел перебраться в Сычуань, но по дороге остановился в Цзянлине и поселился в монастыре Лунсинсы. Сам выбрал себе монашеское имя - Хэнъюэ шамэнь (Хэнъюэский шрамана).
Хотя оба монаха-стихотворца снискали при жизни заслуженную славу среди современников и как мастера поэзии, и как буддийские наставники (биографии обоих имеются в своде «Сун гао сэн чжуань» - «Сунское собрание биографий буддийских наставников»), говорить о принципиально новом вкладе этих поэтов в литературное осмысление буддийских концепций было бы неверно. Гуаньсю создал множество произведений социальной направленности, различные философские трактаты, посвящения, описания встреч; многие черты его литературного наследия позволяют говорить также о синтезе чаньских и даосских положений в позднетанской литературе. Произведения Цицзи также разнообразны по тематике, они оказали существенное влияние на становление в последующие эпохи поэтического жанра «Записок монаха- стихотворца», но по принципам построения хронотопа и другим особенностям организации художественной ткани стихотворения наследие этих поэтов свидетельствует лишь о продолжении ими традиции Ханьшаня, Шидэ и Цзяожаня.
Говоря о танской литературе, невозможно обойти вниманием вопрос теории словесности, отраженный в нормативных поэтиках. Об одном из важнейших подобных трудов, созданных Цзяожанем, сказано выше. Но есть и еще одно крупнейшее произведение в этом жанре - «Ши пинь эр ши сы цзэ» («Категории сти- хов в 24 разделах», сокр. «Ши пинь» - «Категории стихов») Сыкун Ту (837- 908), традиционно именуемое в отечественной синологии, по предложению академика В.М.Алексеева, «Поэмой о поэте».
Сочинение Сыкун Ту «Ши пинь» содержит 24 стихотворения - «раздела», описывающих процесс рождения поэтического произведения в зависимости от различных оттенков вдохновения литератора, и было отнюдь не первым произведением, предлагающим свою интерпретацию норм стихосложения и взглядов на проблему поэтического творчества. Первый трактат с названием «Ши пинь» создан известным теоретиком литературы времен Южных династий — Чжун Жу_ ном и вместе с «Вэнь синь дяо лун» Лю Се и «Вэнь фу» («Ода изящному слову») Лу Цзи составлял теоретическую основу для критических суждений о словесности периода Тан.
Тем не менее произведение Сыкун Ту имеет целый ряд существенных отличий. Во-первых, в отличие от предшествующих исследований Сыкун Ту не приводит конкретных литературных примеров или ссылок - ни одно произведение не цитируется в связи с теоретическими обобщениями, и «категории стиха» остаются образцами чисто философского осмысления различных типов наития,


708
Часть IV. ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО III—X вв.
без каких-либо ограничений. Равным образом, в отличие от «Лунь вэнь» («Трактат о классическом») Цао Пи, в поэме Сыкун Ту не упоминается никаких имен литераторов, с которыми он связывал бы проявление тех или иных писательских качеств.
Во-вторых, все 24 «раздела»-г/зэ имеют отношение как к процессу зарождения и проявления вдохновения, так и к типам произведений, этого вдохно- вения исполненных. Здесь коренится основа различий в понимании главной идеи «Ши пинь». Большая часть китайских исследователей считает их общетеоретическими тезисами, суммирующими воззрения на литературный процесс, в то время как академик В.М.Алексеев в своей книге «Китайская по- эма о поэте. Стансы Сыкун Ту» видел здесь и своего рода изложение личного опыта автора в поисках «наития-вдохновения» и обретения его: большая В М Алексеева ^ часть поэмы переведена В.М.Алексеевым от первого лица.
Можно предположить, что правомерны оба подхода, поскольку теория зарождения и реализации поэтического вдохновения базируется у Сыкун Ту на описании различных типов духовного настроя художника и переживаемых им впечатлениях, что вряд ли можно рассматривать в отрыве от личного опыта.
Оценка поэмы в последующие эпохи была чрезвычайно высокой: о ней не только лестно отозвался великий сунский поэт Су Ши, но и императорские библиографы вплоть до династии Цин неизменно выбирали ее в числе лучших образцов изящной словесности, включали ее текст в различные своды. Поэму при- знавали эталонным сочинением о принципах и нормах поэтического творчества, она входила в обязательную программу школ, готовивших к сдаче экзамена на чиновничий пост.
Фактически содержание поэмы в целом связано с проявленностью Дао в различных видах поэтического наития. Термин дао упоминается в «Ши пинь» чрезвычайно часто, представляя многообразные аспекты высших вибраций, связан- ных с зарождением и воплощением поэтического замысла. Особенности наития оказываются неотделимы от соответствующих им типов стихотворных произведений: ряд поздних работ китайских литературоведов посвящены рассмотрению поэтического наследия и исходят именно из установок, сформулированных Сыкун Ту, а также соблюдают распределение стихотворений разных эпох по 24 выделенным им категориям.
В целом же нельзя не сказать о важнейшем наблюдении, сделанном Сыкун Ту и прекрасно характеризующем особенность литературы эпохи Тан: так или иначе, под влиянием того или другого всплеска вдохновения художник создавал параллельную реальность, совершенно жизнеспособную, исполненную
ПОЭМА о ПОЗТЪ.
Стансы Сыкуяг Ту «837 908). 詩А
Первое издание


Глава 4. Литература эпохи Тан
709
энергии-г/г/ и способную заставить поверить в свою подлинность. Литератор не владел уже секретами непосредственного обращения к Абсолюту, в отличие от великих поэтов древности, но и не пытался потакать читательским вкусам, что будет весьма характерно в последующие эпохи. Сила вдохновения сопособна создать собственную вселенную, в которой писатель сам пытается найти ответы на собственные вопросы, и для этого подходят и такие прежде не рассматривавшиеся всерьез жанры, как новелла. Именно эта сила, ассоциируемая ки- тайскими теоретиками с ци, и сообщает жизнеутверждающую силу самому горькому размышлению, самой пессимистичной картине, рисуемой автором; даже небольшое ослабление ее потенциала рождает совершенно новые настроения и формы, как это происходило в конце эпохи Тан, и новые настроения рождали другой принцип подхода к литературному творчеству, что со всей очевидностью демонстрирует художественная словесность следующей после Тан великой эпохи - Сун.


Часть V
ИСКУССТВО Ш-Хвв.
Глава 1
Погребальное
изобразительное
искусство
Традиция погребального изобразительного искусства занимает важнейшее место в художественном творчестве Ш-Х вв., а созданные в его рамках произведения составляют значительный пласт в творческом наследии всех образующих эти столетия исторических эпох, служа порою единственными дошедшими до нас подлинными образцами соответствующих видов искусства. Важно также, что погребальное творчество охватывает все основные виды местного изобразительного искусства: скульптуру (монументальную каменную - наземную часть погребений), так называемую погребальную пластику, рельефные композиции и монументальную живопись. В силу устойчивости перечисленных видов искусства, которые выделились и окончательно сформировались еще на протяжении эпохи Хань, погребальное изобразительное искусство позволяет проследить и общие для китайского художественного творчества процессы и тенденции.
Каменная
монументальная скульптура
Каменная монументальная скульптура превратилась в органический компонент художественного оформления наземной части усыпальниц, в первую очередь императорских некрополей, в начале правления династии Восточная Хань, когда законодательно утвердили семиотические принципы и архитектурнохудожественный облик наземной части гробницы. Ее компонентами стали особые строения: шанлинли («зал для жертвоприношений») и ведущая к нему аллея, шэнълу («дорога духов»), которую образовывали два типа каменных сооружений -пилоны-г/юэ и стелы-бэй, а также парные изваяния. На протяжении II в.


Глава 1. Погребальное изобразительное искусство
711
«дорога духов» превратилась в стандартный элемент аристократической погребальной обрядности. Основное место в ней заняли изображения фантастических существ во главе с чудовищем-б^/сг, нередко обозначаемым в европейской научной литературе как «химера».
Все известные статуи бисе (высотой около 2 м, длиной до 3 м), различаясь деталями, воспроизводят общий тип фантастического существа, в котором стилизован образ идущего кошачьего хищника с оскаленной пастью и характерным S-образным изгибом тела, дополненный рогами, длинной извилистой бородой и крыльями. Задние ноги и хвост обычно покрыты перьями, переданными в плоском рельефе. Налицо явные совпадения изображений бисе с образом льва. Для II в. известно несколько скульптур львов, выполненных в реалистической манере, но в трактовке, вторящей иконографии «химер»: в идущей позе, с S-образным изгибом тела, высоко поднятой головой и оскаленной пастью. Есть и статуи «крылатого льва». Образы бисе и «крылатого льва» могли возникнуть самостоятельно в результате объединения образа льва, проникшего в китайскую культуру вместе с буддизмом, и иконографических схем «крылатых хищников», которые были разработаны в китайском искусстве еще в древности. Не исключено также опосредованное влияние скифского «звериного стиля» и даже древнего ближневосточного искусства (скульптуры крылатых чудовищ Ассирии и Персии), с которыми китайцы могли познакомиться благодаря тем или иным произведениям изобразительного и декоративно-прикладного искусства, попадавшим на Дальний Восток по маршруту Великого шелкового пути.
Схема наземной части ханьских усыпальниц и «аллеи духов»
Кроме «химер» воспроизводились «небесный олень» Ханьское изваяние {тяньлу), так называемый единорог-г/г/лгшь - одно из «химеры»
важнейших благовещих существ в религиозных представлениях китайцев. Образ гщлиня начал формироваться в древних, по меньшей мере чжоуских верованиях и? предположительно, на основании образов двух различных существ: самки оленя белого окраса - линь и некоей твари, представляемой в виде животного с телом кабарги, хвостом быка и одним рогом. Тогда же возникла религиознофилософская семантика образа цилиня: прародителя и властителя парнокопытных животных, воплощения высших добродетелей живых существ и? позднее, олицетворения всеобщих гуманности, милосердия и благородства, а также доб-


712
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
родетельной и мудрой личности, в первую очередь государя и его советников. Считалось, что цилинъ даже ступает по земле так, чтобы не помять ни одной травинки и не причинить вреда ползающим по ней насекомым. Представления о цилыне как о едином существе закрепились, вероятнее всего, в эпоху Шести династий, когда в целом утвердился и его иконографический стереотип: туловище оленя, ноги коня, коровьи копыта, хвост и голова бара- на, увенчанная парой оленьих рогов или одним острым, наподобие носорожьего, рогом. Однако в ханьском погребальном искусстве перечисленные иконографические признаки образа цилиня практически не проявлялись, его скульптурные воплощения вторят изображениям бисе. Персонажи опознаются лишь благодаря названиям, выбитым на каменной поверхности. Преобладание в восточноханьском погребальном искусстве образов именно «крылатых созданий» объясняют особенностями религиозных представлений того времени. Ис- ходя из того, что крылья служили символом принадлежности высшему миру и бессмертия, «дорогу духов» трактуют в качестве своего рода магистрали между человеческим и божественным мирами, открывающей усопшему путь к вечному блаженству.
Образы бисе и других «крылатых существ» занимают центральное место и в южнокитайском погребальном искусстве V-VI вв. (почти на два столетия практика сооружения «дороги духов» прервалась и была возобновлена уже при Южных династиях). К концу XX в. были полностью открыты более 30 таких погре- бальных ансамблей, содержащих в общей сложности 63 произведения: изваяния, стелы и специфические колонны, которые так и называют «колонны с дороги духов» (шэнъдао-чжу). На «дороге духов» периода Шести династий присутствует только пара изваяний, изображающих фантастических существ. Антропоморфная скульптура отсутствовала, хотя эта пластическая традиция уже сущест- вовала при Хань. Все статуи подчиняются общему иконографическому инварианту, восходящему к образу ханьских «химер», хотя и в них воспроизведены три персонажа: цилинъ, опознавательными иконографическими атрибутами которого служат борода и один рог, тяньлу - с двумя рогами, и бисе. Статуи цилиня и тянълу вводились в «дорогу духов» над императорскими усыпальницами, парные статуи бисе - над усыпальницами принцев крови.
Статуя «крылатого льва», копия позднеханьского изваяния (147 г. н.э.)，найденного (1962 г.) на территории современной провинции Шаньдун
Статуя бисе
эпохи Южных династий


Глава 1. Погребальное изобразительное искусство 713
Размеры скульптур заметно возросли по сравнению с ханьскими аналогами (высота - около 3,5 м, длина - до 4 м), что усиливает впечатление величественности. Вместе с тем эти статуи обладают визуальным эффектом грациозности и выразительности, достигаемым благодаря тщательному исполнению деталей изваяний: виртуозно проработаны головы с оскаленной пастью и круглыми глазами, крылья, образованные завитками перьев. Поверхность скульптур покрыта узорами, напоминающими орнаментацию древних бронзовых сосудов. Погребальную скульптуру эпохи Шести династий справедливо отно- сят к числу шедевров изобразительного искусства не только Китая, но и всего азиатского континента.
В облике бисе времени Шести династий отчетливо прослеживаются черты облика льва, но не реального хищника, а его фантастической трактовки, утвердившейся в IV-VI вв. В ней использованы элементы, характерные для древних иконографических схем фантастических существ: непропорционально большая пасть - по сравнению с естественным строением тела зверя, подчеркнуто выпуклые глаза, приплюснутый нос и чересчур массивная нижняя челюсть. Такая трактовка образа льва, приведшая к появлению относительно самостоятельного художественного образа - «китайский лев» (шицзы), нашла воплощение не только в произведениях искусства Шести династий, но и в живом существе. Имеется в виду порода собак, именуемая «львиной собакой» (шицзы-гоу), а в Европе - «пекинской болонкой», которую китайцы вывели в I-III вв. в культурно-идеологических целях: «львиная собака» предназначалась стать живым заместителем натурального льва как символа Будды и светской верховной власти. Скульптурные изображения «львиной собаки» есть среди погребальных артефактов (сосуды и подставки для лампад в виде их фигурок), рельефные изображения введены в композиции на буддийских стелах. Все они производят впечатление морфологических аналогов бисе.
Сближение образов «химер» и «львиной собаки» позволяет говорить о влиянии на погребальное художественное творчество буддийского культового изобразительного искусства. Об этом же свидетельствуют каменные колонны высо- той до 6,5 м, обязательно состоящие, подобно архитектонике буддийских пагод, из трех архитектурно-художественных элементов: округлой базы, собственно
Керамическая подставка для лампады в виде скульптурного изображения «львиной собаки» (IV в.)
Статуя цилиня из южнокитайской «дороги духов»


714
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
колонны и навершия. База обычно выполнена в виде пластического изображения свернувшегося дракона или цветка лотоса, явно заимствованного из буддийской иконографии («лотосовый трон» божественных персонажей). В целом «до- рога духов» приобрела и новый, по сравнению с ханьской погребальной обрядностью, смысловой оттенок: если тогда сохранялся баланс между элементами земного и иного миров, то теперь «дорога духов» оказалась полностью ориентированной на высший мир.
Каменная монументальная скульптура развивалась и в художественном творчестве Севера, но по-иному. Среди известных сегодня произведений преобладают изображения реальных животных, выполненные в строго реалистической манере. Такова статуя коня (высота - 200 см, длина - 225 см) над могилой основателя царства Северное Ся, восходящая к 420-м годам и следующая образцам раннеханьской зооморфной скульптуры. Согласно письменным источникам, «дороги духов» либо единичные скульптуры вводили в V в. в наземные части усыпальниц монархов Северного Вэй, однако ни одного подлинного артефакта пока что не обнаружили. Самая ранняя северовэйская погребальная каменная скульптура относится к началу VI в., из усыпальниц в окрестностях Лояна (в районе гор Бэйманшань). Особое внимание привлекает статуя льва (высотой 106 см): зверь впервые в китайском пластическом искусстве показан в сидящей позе. Аналогичная статуя обнаружена и для Северного Чжоу, что позволяет предполагать появление такого иконографического варианта льва, ставшего впоследствии господствующим для всего китайского искусства, именно в художественном творчестве Севера. Не менее показательна статуя воина (высота 314 см) над усыпальницей северовэйского монарха, правившего в 530-х годах, которая по морфологическим особенностям и иконографической схеме (стоящая поза, согнутые руки с вертикально поставленным мечом) тоже варьирует ханьскую антропоморфную скульптуру. Очевидно, что погребальная монументальная скульптура, развивавшаяся на Севере, тоже наследовала ханьскому изобра- зительному искусству. Но при этом она разработала собственные, отличные от южнокитайского погребального искусства, художественные образность и стилистику.
«Северная» художественная традиция оказала значительное влияние и на культовое изобразительное искусство эпохи Тан, что выразилось, в том числе, в отказе от образов «химер». Так, над усыпальницей основателя Тан (погребальный комплекс Сяньлин) воздвигнуты, как это было принято при Южных династиях, пара колонн и «дорога духов», состоявшая, однако, из пары изваяний но- сорогов (высотой более 2 м) и тигров в лежащей («спящей») позе (высотой 1,8 м), все статуи выполнены в реалистической манере. Следует также особо оговорить, что при Тан, в отличие от южнокитайских некрополей, не имевших ограды и вписанных в естественный ландшафт, почти сразу же проявилась тенденция к уподоблению семиотического пространства наземной части усыпальницы планировке столицы. Оно четко подразделяется на три основных сегмента: собственно гробница, выступающая аналогом императорской резиденции; при¬


Глава 1. Погребальное изобразительное искусство
715
легающая к ней территория - аналог «Дворцового города» (Гунчэн) - занимающая квадратную в плане площадь и обнесенная стеной с четырьмя воротами, ориентированными на четыре стороны света; территория за пределами стены. Есть веские основания полагать, что практика обнесения некрополя стеной тоже возникла при династии Северная Вэй. На территории, обнесенной стеной, воздвигали храмовые строения и помещения для обслуживающего персонала - до 400 различных построек. За пределами стены, как это было принято еще при династии Ранняя Хань, хоронили родственников усопшего монарха и наиболее близких к нему людей.
Всего в эпоху Тан создано 18 императорских некрополей, из которых лучше всего сохранились и наиболее показательными являются некрополи Ли Шиминя (второго монарха Тан) - Чжаолин, третьего монарха (Гао-цзун) и его супруги (императрицы У-хоу) - Цяньлин, а также Шуньлин - некрополь матери У-хоу, посмертно обожествленной по приказу дочери-императрицы. Все находятся недалеко от современной Сиани (Шэньси), на месте которой находилась столица империи Тан - Чанъань. Площадь этих погребальных ансамблей огромна. Например, Чжаолин занимает общую площадь в 182 кв. км, причем ему сопутствуют еще 167 захоронений.
Самый масштабный скульптурный ансамбль - в Цяньлине. У каждых из четырех ворот стены, окружающей погребальную часть, находятся парные изваяния львов, дополненные у северных и западных ворот соответственно парой и тремя парами изваяний коней. Еще 34 скульптуры - десять пар изваяний воинов, пять пар коней, четыре (в парном комплекте) изваяния фантастических су- ществ-《крылатых коней» и《небесных оленей» — образуют《дорогу духов» общей протяженностью в 3 км. Отметим насыщенность «дороги духов» изображениями людей и реальных животных. Трактовки образов фантастических существ тоже приобрели гораздо большую реалистичность. В статуях «небесных оленей» и «крылатых коней» воспроизведены соответствующие представители животного мира, облик которых лишь дополнен несвойственными их естественному виду деталями, в первую очередь крыльями. Вместе с тем скульптуры стали величественней, что отражают их возросшие размеры (до и более 4 м в длину и высоту) и подчеркнутая статичность.
Справа от «дороги духов» находится скульптурная группа - 61 фигура (чуть выше натурального человеческого роста) чужеземных правителей и послов. Хотя семантика этой скульптурной композиции остается до конца не ясной, не вызывает сомнений, что она была призвана подчеркнуть величие и деяния усопше- го монарха. Примечательна и трактовка изображений воинов и чиновников, вхо-
Изваяние «крылатого коня» из Цяньлина


716
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
Скульптурная группа
«чужеземных правителей и послов» из Цяньлина
дящих в ансамбль «дороги духов». Они подчиняются указанной выше иконографической схеме антропоморфной скульптуры. Но очер- тания фигур и детали их внешности (черты лица, элементы одеяния) настолько стилизованы, что стоящие рядами изваяния кажутся гигантской каменной колоннадой, усиливая тем самым впечатление грандиозности всего погребального ансамбля. При Тан «дорога духов» со всей очевидностью превратилась из магистрали, соединяющей человеческий и божественный миры и символизирующей путь к обретению вечного блаженства, в памятник, воплощающий величие усопшего монарха и процветание династии.
Среди произведений, образующих скульптурные ансамбли императорских некрополей, есть и вы- дающиеся образцы пластического искусства того времени. К их числу относятся шесть барельефных композиций (каждая на отдельной каменной плите площадью около 170x205 см) с изображениями любимых скакунов Ли Шиминя. Выполненные, по легенде, по графическим эскизам знаменитого художника Янь Либэня, они отличаются небывалыми дина- мичностью и выразительностью.
Одна из каменных плит
с изображениями любимых скакунов Ли Шиминя
Погребальная пластика
Погребальная пластика (в китайской терминологии - юн, «фигуры») является одним из наиболее специфических разделов китайского культового изобразительного искусства. К нему относят скульптуры людей и животных {нисян, «глиняные образы»), а также скульптурные изображения и модели зданий, транспортных средств (колесницы, лодки) и предметов, окружавших человека при жизни, включая мебель, посуду, музыкальные инструменты. Данная художественная традиция зародилась приблизительно в середине I тыс. до н.э. При


Глава 1. Погребальное изобразительное искусство
717
Погребальная Западноцзиньская Западноцзиньская статуэтка пластика царства У статуэтка коня фантастического существа периода Троецарствия
династии Хань погребальная пластика, определяемая как «вещи духов» {гущи) или «светоносные вещи» (минци), превратилась в обязательную принадлежность аристократического могильного инвентаря. Фигуры делали преимущественно из глины и раскрашивали их; есть также деревянные, каменные и металлические (включая благородные металлы) предметы. Прослеживаются несколько региональных морфологических линий погребальной пластики, соотносящихся с цен- тральными (районы среднего течения Хуанхэ) и южными (среднее и нижнее те- чение Янцзы) регионами. Первой из них была свойственна определенная динамичность изображений людей, второй, напротив, - их статичность и, кроме того, активное использование дерева, нередко с лаковыми росписями.
Традиция погребальной пластики сохранялась в китайской погребальной обрядности на всем протяжении III-VI вв. Однако создается впечатление, что после гибели империи Хань она несколько деградировала в художественном от- ношении. Таковы, например, произведения, найденные на территории царства У, среди которых преобладают фигурки людей, включая воинов (высота 17-24 см). Хотя им нельзя отказать в динамичности и точности передачи натуры (например, детально проработаны доспехи воинов), они откровенно стилизованы. Серия наборов погребальной пластики обнаружена и в столичных захоронениях династии Западная Цзинь. В них входят статуэтки людей (воинов, чиновников, женских персонажей, высота 30^1-0 см), домашних животных и птиц (лошадей, со- бак, куриц, петухов, быков), а также модели строений, кухонных плит и колодцев. Все вещи сделаны из глины, в ряде случаев имеют расписную поверхность, вторя тем самым технике исполнения древней местной погребальной пластики. Отмеченные точностью проработки некоторых деталей (прически, черты лица, предметы, вооружение) и наделенные определенной выразительностью (показ отдельных персонажей в момент движения), статуэтки людей выполнены, тем не менее, в условной манере, граничащей с художественным примитивизмом. В ряде случаев естественные пропорции человеческого тела сильно искажены (например, подчеркнуто коротки ноги). Среди западноцзиньских вещей присут¬


718
Часть V. ИСКУССТВО III-X вв.
ствует и относительно новый тип произведений. Это - изображения стоящего фантастического существа (около 30x20 см), варьирующие образ парнокопытного животного (коня), дополненный элементами внешности хищного зверя (трактовка головы, полосы на поверхности, напоминающие шкуру тигра). Такие статуэтки помещались у входа в погребальную камеру, что позволяет усматривать в них изображение «стражей могил» (чжэнъму).
Иная стилистическая линия прослеживается в погребальной пластике южных регионов Китая IV в. Она лучше всего представлена набором из 35 фигурок чиновников (высотой около 17 см), найденным в 1958 г. в захоронении близ г. Чанша (Хунань), которое датируется 302 г. В набор входят как одиночные фигуры, так и композиции из двух сидящих друг против друга персонажей. Все статуэтки обладают живостью, выразительны и выполнены в абсолютно реалиста- ческой манере. Безусловной стилистической самобытностью обладает южнокитайская погребальная пластика V в., о чем мы можем судить по наборам, обнаруженным в окрестностях Цзянькана. Образующие их скульптуры людей (высотой 50-70 см) отличаются, с одной стороны, статичностью и стереотипностью поз (наследие древней южной погребальной пластики). Но, с другой стороны, они обладают подчеркнутой элегантностью, обусловленной плавностью и изяществом силуэтных линий. Привлекают лица статуэток, их мягкие овальные контуры и, самое главное, лежащая на них тень приветливо-мечтательной улыбки. Все эти детали, заимствованные, возможно, из буддийской иконографии, создают эффект состояния внутреннего спокойствия и одухотворенности персонажей. К числу лучших произведений, выполненных в таком стиле, принадлежат скульптуры (находка 1960 г.), относящиеся к периоду правления династии Лю-Сун. Особо выделяются изображения женщин, получившие терминологическое название «женщина с высокой прической» (га〇1(зинюй). Головы персонажей, в стоящей позе, венчают прически в виде круга.
В целом, в погребальной пластике второй половины III - начала IV в. прослеживается несколько универсальных тенденций. Во-первых, рост популярности технологии «зеленой керамики», когда глиняные вещи покрывались глазу- рью зеленого или, реже, желтого цвета, что соответствует развитию гончарства. Во-вторых, заметны изменения репертуара вещей по сравнению с эпохой Хань. Постепенно исчезли модели зданий, кухонных плит и колодцев и возросло число статуэток воинов и моделей повозок, что было, видимо, обусловлено текущими политическими реалиями.
Помимо собственно погребальной пластики, на всем протяжении эпохи Шести династий изготовлялись ритуальные сосуды и подставки для лампад (чжутай)
«Женщина с высокой прической»


Глава 1. Погребальное изобразительное искусство
719
в виде скульптурных изображений. Известны вещи в виде фигурок «львиной собаки», «крылатого барана» и «крылатого коня». Все они выполнены по единой иконографической схеме и в общей сти-
Северовэйская «погребальная процессия»
листическои манере: персонажи показаны в лежащей позе, с подчеркнуто округлым телом и тонкими, подогнутыми под себя ногами. Настойчивое введение в их облик крыльев уподобляет эти изображения погребальным камен- ным изваяниям.
Практика исполнения погребальной пластики была также воспринята в Северных царствах.
Скульптуры и модели - преимущественно фигуры воинов в доспехах, музыкантов, повозки, запряженные быками, - присутствуют в захороне- ниях, относящихся к царствам, располагавшимся на территориях современных провинций Шаньси и Шэньси. Их стилистика вторит ханьской погребальной пластике в ее местном варианте, но по составу фигурок совпадает с погребальной пластикой династии Западная Цзинь. Очевидно, власти Северных царств, независимо от их этнической принадлежности, стремились следовать собственно китайским погребальным обычаям.
Эволюция северокитайской погребальной пластики продолжилась в государстве Северное Вэй, приведя к возникновению ее довольно самобытного стилистического варианта. В его рамках создавались наборы, заметно превосходив- шие по количеству произведений южнокитайское культовое искусство. Самый масштабный из них был обнаружен в 1965 г. в захоронении близ современного г. Датун (Шаньси). Он состоит из 367 статуэток (высотой 15-30 см): пехотинцев,
Подставка для лампады в виде фигурки лежащего «крылатого барана»
всадников, мужчин и женщин в стоящей позе, музыкантов-мужчин в коленопреклоненной позе, а также фигурок животных - собак, лошадей, быков и верблюдов. Наборы статуэток, относящиеся к началу VI в.? обнаружены в ряде погребе- ний из района Лояна. В них нередко воспроизводится похоронная процессия, образованная похоронными дрогами и сопровождающими их всадниками, пешими воинами и женщинами. На очень высоком художественном уровне выполнена также погребальная пластика, обнаруженная в 1989 г. на территории уезда Мэн- цзиньсянь (к северу от Лояна). Здесь представлены фигуры всадников и пеших воинов, поразительно точно переданы все детали воинского доспеха и конской сбруи; скульптуры мужчин и женщин в различных позах; статуэтки животных.


720
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
Северовэйская погребальная пластика
В целом для северовэйской погребальной пластики характерны следующие морфологические и стилистические особенности. Во-первых, реалистичность трактовок персонажей; одновременно их позы приобрели даже большую, по сравнению с ханьской пластикой, раскованность. Все детали изображений - костюма, особенно женского, воинского доспеха, конской сбруи и упряжи - тщательно проработаны. Все это полностью соответствует этнографическим нюан- сам того времени. С морфологической точки зрения, северовэйская погребальная пластика явно наследовала ханьской. Однако она обладает рядом принципиальных тематико-художественных и технико-художественных новаций. Важнейшими из них являются, во-первых, создание композиций, воспроизводящих похороны. Во-вторых, снабжение скульптур подставками. Призванные, на первый взгляд, обеспечить устойчивость скульптур, они имеют более значимую семантику, восходя к элементам (троны) буддийской иконографии. Следователь- но, северовэйская погребальная пластика тоже подтверждает факт влияния на погребальный обряд буддийского культового искусства.
В VI в. в северокитайском погребальном обряде возродилась типичная для художественного творчества эпохи Хань роспись глиняной скульптуры. Расписную погребальную пластику изготовляли в государствах Северное Ци и Северное Чжоу. Есть уникальные произведения, например, статуэтка танцующего че- ловека, возможно шамана, с частично позолоченной поверхностью. Самым же масштабным произведением «северного» погребального искусства, выполненным в технике расписной пластики, является целая армия, обнаруженная в 1983 г. в захоронении на территории современного Нинся-Хуэйского автономного района. Она состоит из 255 фигур воинов (высотой около 50 см), раскрашенных красной, черной и белой красками. Красками проработаны черты лица и детали дос- пехов. В «северном» погребальном искусстве были разработаны и несколько новых художественных образов, прежде всего вариант образа духов-стражей могил в виде хищного львиноподобного существа исключительно в сидящей позе. Его голова и спина обычно дополнены вертикально поставленными острыми выступами, внешне напоминающими языки пламени. Этот образ получил дальнейшее развитие в погребальном искусстве династий Суй и Тан.


Глава 1. Погребальное изобразительное искусство
721
Северная глиняная Погребальные статуэтки Чужеземный торговец
статуэтка воина «красавиц», VIII в. с верблюдом
с росписью
Общей характеристикой погребальной пластики VII-X вв. (начиная с династии Суй) считают прежде всего доминирующее положение антропоморфной скульптуры - изображений воинов, чиновников, женщин. Модели построек, плит, колодцев к тому времени практически полностью исчезли. Не исключено, что такое изменение репертуара произведений вызвано не столько собственно религиозными, сколько художественными причинами. Модели обладали излишней статичностью, нарушавшей ставшие универсальными для искусства VII-X вв. эстетические установки. С морфологической точки зрения суйская и танская по- гребальная пластика явно продолжает художественную традицию, сложившую- ся в погребальном искусстве Северных государств IV-VI вв., но при этом стала более реалистичной трактовка персонажей. Скульптурам людей нередко присущи такая живость, историческая достоверность и художественная убедительность, что они воспринимаются как портреты. Особую внешнюю привлекатель- ность танская погребальная пластика получила при переводе ее в технику «трехцветной поливной керамики» (санъцай), которая позволяла изготовлять предельно изящные, несмотря на их размеры (до 1 м в высоту), и тонко сформированные скульптуры; красочное глазурное покрытие придавало дополнительный декоративный эффект.
Основное место среди антропоморфных изображений занимают статуэтки женщин в парадных одеяниях, которые, судя по всему, точно отражают все модные веяния. Начиная с 720-х годов стали появляться изображения «полных красавиц». Они резко отличаются от ранее принятого женского эстетического идеа- ла5 предполагавшего утонченность внешнего облика. Велика вероятность, что подобные вещи отражают изменения в идеале женской красоты, произошедшие на рубеже VII-VIII вв. под влиянием эстетических приоритетов, свойственных городской культуре. Весьма объемный отдел танской погребальной пластики составляют скульптуры чужеземцев - единичные фигуры и композиции, наездники на верблюдах, конюх с лошадью или верблюдом. В них воспроизведены представители самых разных народностей: индийцы, иранцы, уйгуры, тюрки,


722
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
семиты. Такой тематический состав погребальной пластики отражает внешнеторговые связи Танской империи, т.е. и в данном случае погребальное искусство точно передает современные ему культурные реалии. Среди зооморфных изображений преобладают статуэтки лошадей и верблюдов, также выполненные, как правило, с удивительной тщательностью и выразительностью.
Художественные рельефы
Рельефные композиции утвердились в качестве главных способов художественного оформления внутренней части погребений при династии Поздняя Хань. Выделились два основных типа художественных сюжетных рельефов: на камне (сянши, «камни с изображениями》)и на керамических плитах (сянчжуань). В последнем случае они выполнены путем лепки по поверхности плит (керамических блоков). Каменные рельефы получили наибольшее распространение на востоке (Шаньдун), юго-востоке (Цзянсу, Чжэцзян) и в центральных районах ханьского Китая. Керамические рельефы активно использовались в погребальной обрядности юго-западного региона (Сычуань), образуя по многим показателям относительно самостоя- тельную художественную традицию в культовом изобразительном искусстве эпохи Хань. Рельефы на керамических плитах принадлежали к двум типам. Рельефы одного типа изготавливались методом тиснения в форме и внешне напоминали барельефы в камне, для создания рельефов второго типа использовалось тиснение штампами. В обоих случаях изображения после тиснения расписывали.
С содержательной точки зрения все ханьские художественные рельефы распадаются на несколько тематических групп, самой популярной из которых являются композиции на мифологические и историко-легендарные темы. Первую составляют изображения божественных персонажей, фантастических существ, а также сцены, связанные с известными по письменным источникам мифологическими сюжетами. Ко второй относятся «портреты» легендарных персонажей и иллюстрации к эпизодам китайской истории, также изложенным в письменных памятниках. Среди керамических рельефов, особенно часто на юго-западе,
присутствуют также произведения на бытовые темы - от сцен пиров и увеселений до зарисовок из повседневной жизни и трудовой деятельности.
В собственно китайском погребальном искусстве III-VI вв. традиция рельефных композиций в обоих ее технико-художествен-
Сычуаньский керамический рельеф


Глава 1. Погребальное изобразительное искусство
723
ных вариантах по какой-то причине почти угасла. Простота устройства и лаконичность художественного оформления китайских погребений III-VI вв. давно уже привлекли внимание ученых, но однозначного объяснения этому нет. Для Южных династий такая особенность местной погребальной обрядности могла быть обусловлена социально-психологическими причинами. Для представителей знати, мигрировавших на Юг, создавались временные погребения - в уверенности, что вскоре китайские власти объединят страну и тогда останки усоп- ших будут перевезены в родные места и упокоены в «настоящих》усыпальницах. Но почему в таком случае столь же скупо оформлялись и усыпальницы местной, южной, знати?
Тем большего внимания заслуживает рельефная композиция из усыпальницы, обнаруженной в 1960 г. в окрестностях Нанкина и датируемой концом V в. Она состоит из двух панно (каждое размером 80x240 см)? выполненных в несколько иной, чем древние керамические рельефы, технике. При Хань всю сцену исполняли на едином керамическом блоке (длиной до 1,5 м). В более поздние времена задуманную композицию вначале вырезали на деревянной панели и затем по частям отпечатывали на небольших по размеру (в пределах 20x40 см) необожженных кирпичах. После обжига кирпичи укладывали в нужном порядке; панно на южной и северной стенах погребальной камеры образовывали единое художественное произведение, именуемое в исследовательской литературе «керамический рельеф с изображением Семи мудрецов и Жун Цици» («Чжулинь цисянь цзи Жун Цици чжуань»). Оно состоит из условных портретов семи исторических лиц, считающихся членами литературного объединения середины III в. - «Семь мудрецов из бамбуковой рощи». На южном панно изображены Цзи Кан, Жуань Цзи, Шань Тао и Ван Жун. На северном - Сян Сю? Лю Лин, Жуань Сянь и легендарный музыкант Жун Цици. Его изображение включили в это произведение, возможно, исключительно для придания ему строгой симметрии.
Панно распадаются на фрагменты, воспроизводящие по одному «портрету». Все персонажи в одинаковых позах сидят под деревьями, но каждое изображение по-своему самобытно, что проявляется в индивидуализации ракурсов, жестов и выражений лиц, а также в особенностях костюмов и вспомогательных де- талей. Одни «мудрецы» увлеченно музицируют, другие ведут между собой неторопливую беседу.
Кто-то наслаждается чашкой чая (или вина), а кто-то погружен в размышления. Столь же разнообразны трактовки деревьев, в которых стилизация сочетается с точ-
• Общий вид керамического
рельефного панно с «мудрецами»
(прорисовка)


724
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
ной передачей характерных признаков лиственных и хвойных пород. Все элементы композиции охарактеризованы с прежде неизвестной китайскому искусству пластичностью: линии лепки предель- но изящны и утонченны, мельчайшие детали изображений тщательно проработаны. Примечательны общность художественного замысла, продуманность в построении произведения, психологизм образов, отражающий настроение творческого уединения, внутренней умиротворенности и рафинированности чувств. Таким образом, содержание сцены полностью соот- ветствует принятым литературным трактовкам образов《Семи мудрецов》и даос- ским духовным идеалам, а ее внешняя декоративность и высокий эстетизм хорошо согласуются с литературно-поэтическим стилем того времени. Поэтому в художественном отношении панно выступают полноценным аналогом живописного полотна, в них просматривается принципиально новая для китайского изобразительного искусства концепция портрета, ориентированная на передачу внутреннего мира и эмоционального состояния человека.
Хронологически завершающим произведением《южных» погребальных рель- ефов является «галерея» из усыпальницы первой половины VI в.? открытой в 1970-х годах на юго-западе Хэнани. Она состоит из 34 отдельных сцен, выполненных на 60 с лишним керамических блоках (38x19 см). Отличающиеся, подобно древним рельефам, тематическим разнообразием и воспроизводящие сце- ны танцев, народных гуляний, повседневных занятий, эти произведения подкупают живостью изображений и непосредственностью повествования. Однако им явно не хватает эстетической выразительности и духовной насыщенности - качеств, в полной мере присущих панно из Нанкина.
Несмотря на единичность и уникальность упомянутых произведений, они свидетельствуют о существовании в изобразительном искусстве Южных династий определенного, но пока еще по-настоящему не опознанного художественно-стилистического направления, типологически близкого живописи.
Значительно более активно сюжетные рельефы использовались в «северном» погребальном искусстве, получив преимущественное развитие в государстве Северное Вэй, причем не только для оформления погребений. Известно внушительное число камнерезных произведений из архитектурного декора пагод и монастырских зданий, а также различные художественно оформленные каменные сооружения (стелы, столбы). Собственно погребальные рельефы представлены как рельефными панно, украшавшими стены захоронений, так и гробами и саркофа- гами, поверхность которых нередко сплошь покрыта орнаментом и сюжетными
Керамический рельеф из Хэнани


Глава 1. Погребальное изобразительное искусство
725
сценами. Все эти произведения обладают исключительной структурной сложностью и насыщенностью деталями. Помимо основных фигур, в качестве которых могут выступать люди, животные, фантастические существа и божественные персонажи, они, как правило, включают в себя многочисленные вспомогательные и чисто орнаментальные элементы - изображения переплетающихся друг с другом птиц, деревьев, цветов, облаков, языков пламени. Сочетаются и различные камнерезные техники - гравировка, линеарная техника, рельеф, барельеф и горельеф, что не только усиливает внешнюю эффектность произведений, но и создает определенный оптический эффект. Не будет большим преувеличением сказать, что северовэйское камнерезное искусство по многим показателям превзошло ханьское. Возможно, сказались как этнические художественные тра- диции тобийцев (хотя о них практически ничего не известно), так и влияние - через буддийское художественное творчество центральноазиатского искусства.
При Тан художественные рельефы тоже довольно активно использовались при оформлении как внутренних помещений погребения, так и саркофагов. Причем приоритетное положение в них заняли сцены придворно-бытового характера, а сами изображения приобрели заметно большие, по сравнению не только с древним, но и северовэйским камнерезным искусством, естественность, пластичность и выразительность. Самым показательным во всех отношениях произведением танского погребального камнерезного искусства является саркофаг сановника Ли Шоу (ум. 668), усыпальница которого открыта в начале 1970-х годов. Вся поверхность саркофага покрыта рельефными композициями, на передней стенке воспроизведен вход в погребение; изображены стражи, свитские и фантастические существа над входом. На трех остальных стенках выполнены в технике высокого рельефа, переходящей в горельефные изображения, процессии служанок, каждая держит в руке тот или иной предмет, и оркестровых групп, состоящих исключительно из юных исполнительниц. Все изображения отличаются абсолютной исторической достоверностью и жизненной убеди- тельностью. Указанная тенденция - переход от композиций на мифологические темы к произведениям бытоописательного характера - более отчетливо проступает на материале погребальной монументальной живописи.


726
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
Монументальная живопись
Монументальная живопись, в оригинальной терминологии «картины на стене» (бихуа), имела в Китае очень древние истоки. Согласно письменным свидетельствам, храмовые и дворцовые стенописи создавались еще в эпоху Чжоу. На- ходки руин дворца императора Цинь Шихуана подтвердили эти сведения. Выяснилось, что на стенах дворцовых помещений были выполнены масштабные картины с использованием живописных техник (в том числе «бескостного метода», мэйгу), изобретение которых традиционно связывалось со станковой живописью и относилось в VIII-X вв. Тем не менее история собственно погребальных стенописей прослеживается только с I в. н.э., когда в Китае наряду с земляными и выложенными изнутри каменными плитами погребениями стали строить «кирпичные» гробницы со стенами, облицованными керамическими блоками (размерами до 50x100 см). Соответственно сложились два технико-художественных способа создания картин: по отдельному керамическому блоку и по грунтовой поверхности. В первом случае роспись наносилась на природную поверхность. На каждом блоке можно было создать самостоятельную живописную композицию -от изображений единичных фигур людей или животных до развернутых сюжетных сцен. Во втором случае поверх кирпичной кладки наносили толстый слой глинистой смеси с высоким содержанием гипса. Роспись делали только по сухой поверхности, чем китайские стенописи принципиально отличаются от фресок, хотя термин «фрески» нередко к ним применяется в специальной литературе. Создание картины включало несколько живописных операций, которые осуществлялись в строго определенном порядке. Вначале на фоновую основу красной краской наносили контуры изображений. Затем их раскрашивали цветными красками. В общей сложности отмечено использование пяти тонов и оттенков: красный, голубой, желтый, зеленый и коричневый. После раскраски контуры обводили черной линией.
Самые древние образцы стенописей (вторая половина I в. до н.э.), выполненные в обеих техниках, присутствуют в погребениях из окрестностей Лояна,
т.е. столицы. На протяжении правления династии Восточная Хань стенописное искусство широко распространилось и в периферийных районах, главным обра- зом на северо-восточной (пров. Ляонин, Хэбэй), северной (Внутренняя Монголия) и северо-западной (Ганьсу) окраинах страны. Открыто в общей сложности не- сколько десятков гробниц со стенописями. Среди них есть подлинные живописные шедевры, например, «Чэ- ма чусин ту» («Выезд колесниц») - грандиозное живописное панно, обнаруженное в 1971 г. в восточной части провинции Хэбэй. Датируемое 176 г.? оно состо-
Фрагмент ханьской стенописной композиции на мифологические темы (пров. Хэнань)


Глава 1. Погребальное изобразительное искусство
727
ит из четырех фризов, на которых изображено в общей сложности 94 колесницы. Еще одна масштабная картина (80x110 см)? найденная в захоронении на территории Внутренней Монголии, образована фризами со сценами танцев под ак- компанемент оркестра. Анализируя вопрос формирования китайского жанра портрета, специальная литература уделяет особое внимание стенописной картине (тянется по верхней части стены коридора, ведущего к погребальной камере), найденной в 1952 г. на территории уезда Ванду в 150 км к юго-западу от Пекина. Она включает восемь фигур людей, облаченных в ритуально-парадные одеяния и образующих медленно шествующую к телу усопшего процессию. Счита- ется, что каждое изображение наделено определенными индивидуальными приметами и, более того, передает психологическое состояние персонажей в соответствующих ситуациях: на лицах людей лежит печать скорби.
Перечисленные произведения отражают тематический репертуар ханьских погребальных стенописей, в которых преобладают картины на мифолого-ритуальные, историко-легендарные темы, а также сцены выезда колесниц и музыкально- танцевальных представлений. «Галерея чиновников» из погребения в Ванду в определенной мере является новаторской по содержанию картиной, в которой акцент делается на душевное состояние людей. Однако до сих пор удалось обнаружить только стенописи, изображающие лишь людей, имевших то или иное отношение к усопшему. Посмертные же портреты по какой-то причине в них
отсутствуют.
В эпоху Шести династий традиция погребальных стенописей вновь сохранилась и развивалась на Севере. И уже в III-IV вв. она претерпела серьезные изменения по сравнению с ханьской монументальной живописью. Первым памятником, в котором наметились эти изменения, является погребение, открытое в 1997 г. на территории пекинского мегаполиса и относящееся к III в. На восточной и западной стенах (115x85 см) погребальной камеры находились три картины, выполненные по грунту, нанесенному на кирпичную кладку. Две (одна над другой) нарисованы на восточной стене и показывают сцены полевых работ. Всю поверхность западной стены занимает портрет усопшего. Рисунки выполнены черным цветом и раскрашены красной, светло-ко- ричневой и белой красками. Следующим выразительным памятником «северной》 погребаль- ной живописи выступает погребение, открытое в 1982 г. в окрестностях г. Чаоян (Ляонин). Датируемое IV в.? оно относится ко времени существования мужунского государства Северное Янь и отражает местную погребальную традицию.
Там же открыта серия картин, написанных по серовато-белой грунтовой поверхности красной, зеленой, желтой, коричневой и черной красками.
Фрагмент стенописной композиции из гробницы в уезде Ванду
.雜


728
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
Среди них — парные изображения стражей (87x40 см), расположенные по бокам от входа в погребальную камеру. Сюжетные картины включают, например, сцену с запряженными в плуг буйволами (38x72 см), вид двора с фигурами трех человек, повозками и высокими деревьями (89x100 см). В этой «галерее» есть и портрет усопшего в окружении двух женщин (85x69 см). Усопший показан в сидящей позе, со скрещенными ногами, в чиновничьем одеянии. Картина демонстрирует удивительное сходство, по манере исполнения и композиционной схеме, с погребальным «портретом» из гробницы (восходит к середине IV в.) на террито- рии области Лолан - китайского протектората (108 г. до н.э. - 313 г. н.э.) на части территории Кореи. Велика вероятность, что на северо-востоке Китая сложилась собственная традиция погребальной живописи, возникшая в результате взаимовлияния местной (древнекорейской) и китайской погребальной обрядности. Таким образом, если погребальная пластика свидетельствует о влиянии на художественное творчество Севера буддийского и, шире, центральноазиатского искусства, то погребальная живопись позволяет на- много расширить круг чужеземных влияний.
Погребальная живопись продолжила существование и в северовэйском культовом искусстве. Найденные захоронения со стенописями пока что единичны и все восходят к V в. Однако они позволяют сделать некоторые общие выводы о состоянии этого жанра живописи в государстве Северное Вэй. Во-первых, стенописи исполнялись как по грунтовой основе, так и по природной поверхности, последнее правомерно считать новацией северовэйского художественного творчества, восходящей, возможно, к росписям по керамическим блокам. Во-вторых, очевидна тенденция к распространению живописной композиции на всю поверхность стены и созданию на ней целостного художественного «полотна» вместо «картинной галереи». В-третьих, утверждается практика создания портрета усопшего с супругой, которые показаны сидящими в павильоне и с фигурами служанок и слуг по бокам. Такого рода композиции восходят к ханьским сюжетным рельефам и стенописям, обыгрывая такие их мотивы, как «сцены с павильоном» и «процессии чиновников». Но они имеют уже новые композицион-
Сцена пахоты поля из гробницы III в. на территории пекинского мегаполиса
《Портрет усопшего» из усыпальницы (Северное Янь)


Глава 1. Погребальное изобразительное искусство
729
Северная
погребальная стенопись с «портретами усопших» (V в., пров. Шэньси)
Стенописная картина танцовщицы из гробницы близ современной Сиани (середина VII в.)
ную схему и художественные трактовки. Важно, что эпизоды, воспроизводящие слуг и служанок, тяготеют к живописи сюжетно-бытового характера: персонажи выполнены в исключительно реалистической манере и наделены некоторыми индивидуальными чертами, возможно, передающими портретное сходство. В качестве вспомогательных или фоновых деталей использованы растения (деревья) и предметы интерьера.
Заключительную стадию эволюции «северной» погребальной живописи хорошо иллюстрирует гробница времен государства Северное Ци в южном предместье г. Тайюань. Хотя живописный слой сохранился не полностью, очевидно, что росписи покрывали всю поверхность трех стен погребальной камеры, кроме южной, и ее потолочной части, имевшей форму купола. На потолке написаны композиции, воспроизводящие божественный мир и составленные из изображений бессмертных верхом на фантастических существах. На северной стене создана масштабная (268x200 см) сюжетно-бытовая по содержанию сцена. В цен- тре расположены фигуры трех сидящих людей (лучше всего сохранился рисунок женщины), показанные на фоне строения. По бокам от строения выполнены симметричные сегменты, включающие фигуры двух стоящих под высокими деревьями людей, видимо слуг. Все изображения выписаны черными контурными линиями и раскрашены. В том числе использована ярко-зеленая краска (детали одеяния сидящей женщины), что было художественным приемом, характерным для буддийской монументальной живописи того времени.
Традиция танской погребальной живописи лучше всего прослеживается в VII - первой половине VIII в. В захоронениях знати из окрестностей Чанъани обнаружены более 50 стенописных картин. Наиболее примечательным произведением считают композицию с изображением танцовщицы (166x72 см) в аристократической усыпальнице 658 г. Женская фигура написана черными контур- ными линиями на одноцветном гладком фоне, детали одеяния прорисованы красно-коричневой и зеленой красками (зеленым цветом очерчена лента, обвивающая плечи). Хотя сама картина достаточно проста в живописном и компо-


730
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
зиционном отношениях, рисунок отличается естественностью и экспрессивностью. Очевидна также свобода в передаче пластики человеческого тела в момент движения, подхваченного длинными развевающимися рукавами, легкой юбкой, разлетающимися, словно «танцующими», лентами. Обращение к образу танцовщицы в необычном одеянии, отмеченном некоторыми чужеземными чертами, подсказывает, что эта кар- тина могла быть выполнена под влиянием буддийского искусства: сцен с танцующими красавицами, вторящими изображениям «божествен- ных» танцовщиц - апсар.
Следующими по времени наиболее значительными произведениями являются росписи гробницы сановника Ли Шоу. Они образуют уже це- лую «галерею» из картин на северной, восточной и западной стенах погребальной камеры и ведущего к ней коридора. Все композиции образованы горизонтальными фризами, что в целом соответствует художественным особенностям древней (I-II вв.) монументальной живописи. Наибольшее впечатление производят «полотна», украшающие коридор и погребальную камеру. Первое (высота 217 см, длина 17 м) состоит из двух фризов. На нижнем показана череда из 42 коней, на верхнем - сцена охоты на фоне архитектурно-паркового ансамбля. На стенах погребальной камеры изображены «процессии служанок и музыкантш» - фигуры девушек с предметами столовой, бытовой утвари и с музыкальными инструментами в руках. Фигуры и вещи очерчены черными контурными линиями, одежда девушек раскрашена в красный цвет, детали переданы зеленой краской. Фигуры размещены на фоне архитектурных сооружений или в интерьерах, элементы которых тоже окрашены в красный цвет. Утварь и музыкальные инструменты тщательно прорисованы. По содержанию и стилистике «живописные процессии» перекликаются с художественным оформлением саркофага Ли Шоу, превращая тем самым усыпальницу в целостное, единое по замыслу и манере ис- полнения художественное произведение.
Лучшими же произведениями танских стенописей считают картины из гробницы принцессы Юнтай (Юнтай-гунчжу, ум. 701), внучки У-хоу? скончавшейся в 17-летнем возрасте. Стенописи покрывают стены коридора, погребальной камеры и прилегающих к ней помещений, достигая в высоту около двух метров. Живописная техника претерпела серьезные изменения по сравнению с росписью
Стенописная композиция из усыпальницы Ли Шоу
Стенописное оформление погребальной камеры принцессы Юнтай


Глава 1. Погребальное изобразительное искусство
731
гробницы Ли Шоу: рисунок стали наносить красными контурными линиями с последующей обводкой черной краской, живописная палитра стала более разнообразной благодаря использованию помимо красного цвета различных оттенков синего, зеленого и коричневого цветов. Существенно изменилась также роль архитектуры и деталей интерьера -изображения колонн и балок перекрытий превратились в композиционно значимые элементы, играющие роль «обрамлений» отдельных сцен. Использование этих «рам» способствовало художественной целостности росписей, уподобляя их единому панорамному полотну.
Одновременно в стиле живописи появились две художественные манеры. Одна из них, проявляющаяся в росписях погребальной камеры и примыкающих к ней помещений, отличается намерен- ной декоративностью и некоторой нарочитостью. Изображены группы облаченных в яркие одеяния придворных дам, которые словно замерли в почтительном ожидании своей госпожи: позы персонажей статичны, их внешний облик передает опреде- ленный условный тип. Стенописи, расположенные в проходах, производят впечатление самостоятельных картин, в которых воспроизведены камерные и полные живого обаяния сценки придворной жизни: их участницы с упоением наблюдают за птич-
Жанровая сценка («Придворные дамы, играющие с птичкой») в стенописях усыпальницы принцессы Юнтай
кой, резвящейся на цветущем кустарнике, или играют с собачкой. Все изображения выполнены в естественной и свободной манере, напоминающей современные им произведения станковой живописи на аналогичные темы. Стилистически однотипные «жанровые сценки» присутствуют среди росписей гробниц принцев Чжанхуая (654-684) и Идэ (ум. 701), второго сына и старшего внука У-хоу соответственно, оба перезахоронены после 705 г. Особую известность получили картины, показывающие конную свиту принца Чжанхуая и эпизод игры в конное поло {мацю), сочетающие монументальность размеров, точность в передаче пластики фигур людей и животных и удивительную живость изображений.
Стилистические и тематические особенности росписей в гробницах принцессы Юнтай и обоих принцев убеждают в том, что на рубеже VII-VIII вв. погребальная живопись максимально сблизилась с живописью светской и это позво-
Процессия придворных дам в стенописях усыпальницы принцессы Юнтай
лило ей подняться на качественно новый художественный уровень. Процесс такого рода секуляризации погребальной живописи отчетливо виден и в перифе-


732
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
рийном погребальном искусстве. Отдельного упоминания заслуживает картина, обнаруженная в 1991 г. в гробнице из западного пригорода Пекина и названная археологами «Мудань лу янь ту» («Пионы, тростник и гуси»). Созданная в первой половине VIII в. и отличающаяся масштабностью размеров (290x156 см), она представляет собой композицию, близкую к живописному жанру «цветы и птицы» (хуаняохуа). Картина выполнена в яркой полихромной гамме, для нее характерны тонкость и изящество письма, передающего множество деталей - пышный куст цветущих пионов, кружащиеся вокруг цветов бабочки. Это - явный шедевр всего тайского живописного искусства. Она, в частности, свиде- тельствует о тенденции к выделению жанра《цветы и птицы» уже в VII-VIII вв.
Глава 2
Буддийское и даосское культовое изобразительное искусство
Зарождение
и иконографические принципы китайско-буддийского культового искусства
Формирование индо-буддийского культового искусства и его иконографических принципов связывается с двумя основными художественными школами: гандхарской и матхурской. Гандхарская школа возникла на рубеже эр на северо- западной окраине современной Индии, где тогда располагалась столица могущественной Кушанской империи (I-IV вв. н.э.). В состав ее территории ко времени расцвета в I-II вв. входила Северная Индия, большая часть современного Афганистана, Пакистана и некоторые регионы центральноазиатских государств. Г андхарская школа сформировалась, что и является ее главной художественной особенностью, под сильным воздействием эллинистического искусства и нередко считается одной из прямых наследниц античной скульптуры. Разработанные в гандхарской школе трактовки образа Будды сравниваются с эллинистическим образом Аполлона, в том смысле, что они также были направлены на поиск средств передачи физического и духовного совершенства человека. Но, восприняв от античного искусства идею сугубо антропоморфного облика божественных персонажей и эстетическую идеализацию их образов, гандхарская школа использовала и собственно индийский художественный опыт. В результате созданное ею иконографическое направление объединило эстетизм и реалистичность античной скульптуры с натурализмом индийской пластики. Матхурская


Глава 2. Буддийское и даосское изобразительное искусство
733
школа возникла приблизительно в I в. н.э. - возможно, и несколько раньше - в самом сердце долины Ганга - в столице (г. Матхур) одного из царств Северной Индии. Не избежав некоторого влияния гандхарской школы и5 следовательно, эллинистического искусства, она опиралась в основном на местный художественный опыт. Поэтому она считается первой сугубо индийской художественной школой.
В рамках индо-буддийского культового искусства и порожденных им региональных художественных традиций выделился основной круг божественных персо- нажей, воспроизводимых в живописных и пластических изображениях, и принципы их иконографии. Не углубляясь в детали буддийских религиозных пред-
Трактовка образа бодхисаттвы в гандхарской школе
ставлении, ограничимся кратким перечислением персонажей, наиболее популярных в китайско-буддийском художественном творчестве, и основных иконографических элементов. Высшую позицию в иерархии буд- дийского пантеона занимают «великие личности» (санскр. махапуруша, кит. дажэнъ, «великий человек»), под которыми понимаются в первую очередь будды («просветленные», кит. фо). Главное место отведено основоположнику буддизма -принцу Сиддхартхе Гаутаме, именуемому также Шакьямуни («Мудрец из племени шакья (сакья)»), Татхагата («Так приходящий»), Бхаваган («Торжествующий») или просто Будда («Просветленный»), В буддизме признается существование множества будд, в том числе, до Шакьямуни (по одним версиям - шести, по другим - 24, по третьим - тысячи поколений), пяти будд-татхагат (кит. Уфо - Пять будд) - властителей частей вселенной, и будды грядущего Майт- рейи («Благопожелательный», «Благоволящий», кит. Милэ). Из будд-татхагат в Китае особо почитались и соответственно чаще всего изображались будда Вай- рочана («Солнечный», «Солнцесияющий», кит. Дажи-жулай5 «Великосолнечный») -олицетворение сияющего света, властитель центральной или восточной части космического универсума - и будда Амитабха («Беспредельносияющий», «Неизмеримый свет», кит. Амито-фо) - властитель Запада и5 главное, творец и повелитель буддийского рая - Страны счастья Сукхавати или Чистой земли (цзинту).
Второй ранг буддийского пантеона занимают бодхисаттвы («существо, стремящееся к просветлению», кит. путисадо, сокр. пуса), считающиеся эманациями будд и воплощениями шести буддийских совершенств - мудрости, нравственности, терпеливости, мужества, способности к созерцанию и милосердия. Число бодхисаттв тоже признается неограниченным. Однако, как и в случае с буддами, выделяется несколько самостоятельных культов конкретных бодхисаттв, наибольшей популярностью из которых пользуются: бодхисаттва милосердия Ава- локитешвара (кит. Гуаньшиинь，Гуаньинь) — духовный сын будды Амитабхи,


734
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
властвующий вместе с ним над землями Сукхавати, олицетворение Сострадания; бодхисаттва Ваджрапани («Рука, держащая ваджру», кит. Цзиньганшоу-пуса)- борец с невежеством и заблуждениями; бодхисаттва Манджушри (кит. Вэньшу- пуса) - защитник буддийского вероучения (Закона-Дхармы) и олицетворение мудрости; бодхисаттва Самантабхадра (кит. Пусянь-пуса) - олицетворение первооснов и истинности Учения.
Нормативными иконографическими элементами являются: позы (санскр. асана, кит. цзо, фа^зо) и символические жесты (санскр. мудра, кит. инъ). Позы подразделяются на три основных типа, передающих «лежащую», «стоящую» и «сидящую» позицию фигур. «Лежащая» поза используется только в одном случае - для изображений «спящего Будды», т.е. Будды, пребывающего в пари- нирване (кит. меду), когда «спящая» фигура символизирует состояние полного освобождения от логико-дискурсивной и психико-эмоциональной деятельности. В «стоящих» позах можно, в принципе, изображать любых персонажей, но для будд более характерна «сидящая» поза, охватывающая несколько самостоятельных типов, важнейшие из них: «поза лотоса», «неполная поза лотоса», «скрытая поза», «поза отдохновения», «поза отдыхающего царя», «поза Майтрейи» и «поза задумчивости». «Поза лотоса» {лянъхуа-гро) является самой распространенной и предполагает согнутое в коленях положение ног, плотно скрещенных в области голени или лодыжек (при этом колени слегка приподняты), образован- ная скрещенными ногами линия почти параллельна поверхности земли. Обе ступни повернуты подошвами вверх, левая прижата к правому бедру, правая - к левому. «Неполная поза лотоса», или «поза бодхисаттвы» {пуса-цзо), частично повторяет предыдущую (ноги скрещены, правая нога плотно прижата к левому бедру), но левая нога расположена более свободно. «Поза отдохновения» (кит. цзисян-цзо, «счастливая поза») и «поза царского отдохновения» (кит. дунь-цзо, «сидение в непринужденной позе») используются, как правило, в изображениях бодхисаттв. Первая из них исполняется в двух основных вариантах, при которых ноги персонажа согнуты в коленях и скрещены, но колени свободно лежат на
сиденье, либо одна нога (обычно левая) согнута и, находясь в перпендикулярной позиции по отношению к телу, поддерживает колено другой ноги, свешивающейся с сиденья и нередко опирающейся на дополнительную подставку. «Поза царского отдохновения» допускает два главных варианта. Один из них сходен со вторым ва- риантом «позы отдохновения», но правая нога не свешивается с сиденья, а согнута в колене и поставлена почти перпендикулярно по отношению к его поверхности.
Буддийские позы


Глава 2. Буддийское и даосское изобразительное искусство
735
Во втором варианте правая нога согнута в колене, а левая - опущена вниз. Оба варианта предполагают и особое положение рук: правая рука вытянута и отведена в сторону, ее локоть лежит на колене; левая опирается на сиденье. Считает- ся, что все варианты «позы царского отдохновения» отличаются простотой и изяществом, передавая одновременно глубину Учения и внутреннее спокойствие, обретаемое посредством медитативного сосредоточения. В этой позе часто воспроизводится бодхисаттва милосердия.
«Поза Майтрейи» предназначена для изображений Будды в его ипостаси бод- хисаттвы, пребывающего на небесной сфере; при этом обе ноги персонажа спущены с сиденья-трона - скрещенные, расположенные параллельно друг другу или поставленные на высокую подставку, все варианты символизируют готовность Майтрейи снизойти в мир людей.
Органичным дополнением асан служат троны, набор которых также довольно разнообразен, но постепенно в китайско-буддийском искусстве возобладал «лотосовый трон» (лянъ-цзо) в виде близкого к реальному или, напротив, предельно стилизованному цветку, состоящему из одного, двух, трех и восьми рядов лепестков, а также «тысячелепестковый» трон {цянъе-лянъхуа-цзо).
Выделяются восемь основных и шесть вспомогательных типов мудр, веду- щими из которых в китайско-буддийской иконографии являются: «жест созерцают», «жест дарования защиты», «жест бесстрашия» и «жест проповеди». «Жест созерцания» (кит. дин-инъ) восходит к техникам медитативного сосредоточения и служит органическим элементом «сидящих» поз, прежде всего «позы лотоса». Он может исполняться одной {чаще всего левой) и двумя руками: ладо- ни вложены одна в другую, тыльная сторона одной ладони плотно прижата к внешней поверхности другой, пальцы выпрямлены или чуть согнуты; большие пальцы обеих рук соединяются, оставаясь при этом в горизонтальном положении либо образуя треугольник или круг; кроме того, указательные и (или) средние пальцы обеих рук соприкасаются, образуя геометрическую фигуру, как бы состоящую из двух кругов. «Жест дарования защиты» (кит. шыюанъ-инъ) выполняется одной (как правило, правой) ладонью, которая от- крыта и обращена к зрителю лицевой стороной，пальцами вниз. «Жест бесстрашия» («жест дарования безопас- ности», кит. ьииувэй-инъ) исполняется одной, правой, рукой, согнутой в локте и поднятой вверх, с открытой ладонью, которая обращена к зрителю лицевой стороной пальцами вверх. «Жест дарования защиты» нередко сочетается с «жестом бесстрашия» в одном изображении «стоящих» и «сидящих» фигур, первый тогда чаще исполняется правой, а второй - левой рукой. «Жест проповеди» (кит. анъвэй-инъ) считается воплощением мудрости Будды，может исполняться правой или левой рукой с под-
Скульптура будды Майтрейи в позе со скрещенными ногами.
Пещерный монастырь Могао (Дуньхуан). Кон. V в.


736
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
Варианты «жеста прикосновения к земле»
нятой вверх открытой ладонью, пальцы образуют определенные фигуры, чаще всего -круг, составленный указательным или средним и большим пальцами. Правой рукой исполняется «жест прикосновения к земле» {чуди-инь). Из специфиче- ских иконографических признаков облика будд важна ушниша (кит. чжуцзяша), трактуемая в источниках как мясистый нарост, покрытый завивающимися в кольца волосами и передаваемый в изображениях подобием высокой прически.
Буддийские мотивы присутствуют в китайском художественном творчестве уже I-II вв.5 особенно сопряженном с погребальной обрядностью. Наибольшее число произведений，содержащих буддийские изображения, ныне известно в юго-западном регионе империи Восточная Хань (территория Сычуани и прилегающей к ней южной части пров. Шэньси). К ним относится прежде всего рельефное изображение сидящего Будды на стене погребальной камеры скальной гробницы (около 120 км к югу от г. Чэнду). Изваяна фигура в характерной для буддийской иконографии позе: под складками одеяния угадывается «поза созерцания». Правая рука персонажа согнута в локте и поднята вверх с открытой ладонью, обращенной к зрителю лицевой стороной пальцами вверх, что полно- стью совпадает с «жестом бесстрашия».
Морфологическими аналогами этого изображения являются миниатюрные (высотой около 7 см) фигурки Будды из композиции так называемых «денежных деревьев» (цянъшу). Это - бронзовые модели деревьев (высотой 1 м и более), которые составляют одну из самых специфических категорий восточноханьских погребальных артефактов. Они состоят, как правило, из «собственно дерева» и


58. 	Скульптурный сосуд цзунь в виде фантастического чудовища.
Керамика, глазурь. Эпоха Шести династий
59. 	Сосуд со скульптурным декором. Керамика, глазурь. Мастерские Яочжоу. Эпоха Тан
60. 	Сосуд в технике «трехцветной поливной керамики». Эпоха Тан


61. Пластина, изображающая небожителя верхом на драконе.
Золото, зернь. Восточная Цзинь
62. Головные украшения буяо. Золото. Эпоха Шести династий


63. Серебряная тарелка с гравировкой и позолотой, декорированная орнаментом с персидскими мотивами. Эпоха Тан


64. Серебряный сосуд с золотой гравировкой. Эпоха Тан 65. Золотой ларец с чеканным декором для хранения буддийских реликвий. Эпоха Тан


Глава 2. Буддийское и даосское изобразительное искусство
737
керамического основания и включают множество деталей. К «стволу» и «ветвям» прикреплены миниатюрные пластические изображения животных, божественных персонажей и фантастических существ.
В целом в композиции преобладают сюжеты, восходящие к верованиям, связанным с обретением бессмертия. Некоторые образцы «денежных деревьев» содержат изображение богини Сиванму (владычицы Запада как сакральной стороны света и подательницы бессмертия). Тем примечательнее выглядит введение в композицию «денежных деревьев» фигур Будды.
Известны несколько таких экземпляров, каждый по- своему уникален. Одно «денежное дерево», найденное в 1994 г., увенчано фигуркой (высота 6,5 см) сидящего Будды. Несмотря на миниатюрность, она вы- полнена весьма искусно, переданы все иконографические нюансы изображения, включая ушнишу. Морфологическая близость сычуаньских изображений свиде- тельствует о формировании в местном художественном творчестве определенных иконографических правил. Прослеживается влияние на них гандхарской, матхурской школ, централь- ноазиатских вариантов (Термез, Хотан) буддийского искусства. Сычуаньские находки также неопровержимо доказывают факт первоначального восприятия китайцами буддизма как религиозной системы, типологически близкой к их собственным этническим верованиям, связанным с анимистическими представлениями, идеей обретения бессмертия и культом Сиванму.
При империи Восточная Хань был создан и первый собственно буддийский художественный памятник - рельефные изображения из Кунваншани. Это - небольшой отрог массива Юньтайшань, проходящий близ современного г. Ляньюнь- гана в приморской зоне на севере провинции Цзянсу. Отрог завершается выступом (высота 129 м, длина 700 м), образованным скальными глыбами. На поверхности нескольких глыб (общей длиной 17 м и высотой 8 м) вырезаны около 150 художественных рельефов, среди которых соседствуют композиции даосско-религиозного (изображения Сиванму, бессмертных) и буддийского характера. Еще двум огромным валунам, находящимся на земле почти прямо под рель- ефами, приданы контуры фигур слона и жабы, распластавшейся на камне. Хотя произведения, составляющие комплекс кунваншаньских рельефов, не поддаются точным датировкам, считается, что они создавались на протяжении I-III вв. н.э. Рельефы на буддийские темы представлены изображениями Будды в сидящей (две отдельные композиции) и стоящей позах, а также «сценой паринирваны». Фигуры сидящего Будды вторят аналогичным изображениям из Сычуани. Значит, к концу эпохи Хань такой иконографический стереотип утвердился в художественном творчестве различных регионов Китая. Изображение Будды в стоя¬
Фигурка Будды из композиции «денежного дерева»


738
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
щей позе, при всей его условности и стилизованности изображения, тоже содержит ряд легко узнаваемых иконографических деталей - ушнишу, «жест бесстрашия», исполненный правой рукой. «Сцена паринирваны» является наиболее слож- ным по композиции произведением из всех кунваншаньских рельефов. Она расположена на поверхности глыбы, имеющей конфигурацию прямоугольника с сильно скошенной верхней половиной (длина - 460 см, высота по западному и вос- точному краям - 230 и 40 см соответственно), на которую нанесены 57 изображений. Центральное место в композиции занимает фигура лежащего («спящего») Будды, по сторонам от которого сгруппированы изображения (лица или, в некоторых случаях, верхняя часть тела) его учеников и последователей. Часть изображений включают нимб, другие же содержат признаки исключительно китай- ского внешнего облика (прически, элементы костюма). В морфологическом плане композиция обнаруживает наибольшее сходство со стенописями, открытыми в Миране (на востоке Центральной Азии) и восходящими к III в. н.э. Понятно, что создание такого памятника предполагает существование довольно многочисленной группы буддийских адептов. Возможно, оно стало результатом деятельности общины мирских последователей буддизма, упасака, сложившейся в районе богатого торгового города Пэнчэн. По свидетельству письменных источников, к концу правления династии Восточная Хань эта община насчитывала несколько тысяч человек и располагала собственным буддийским святилищем.
Итак, на протяжении правления Восточной Хань обозначились по меньшей мере два региональных - на юго-западе и юго-востоке - центра нарождающегося китайско-буддийского искусства, где освоили основополагающие правила индо-буддийского иконографического канона.
В периоды Троецарствия и правления династии Западная Цзинь также было сделано несколько художественных изображений на буддийские темы, выполненных в рамках погребального искусства. Среди них - рельеф с изображением Будды в трактовке, сходной с фигурой из Кунваншани (в стоящей позе, с нимбом, ушнишей и в длинном одеянии). В III в. обозначилась также тенденция к
введению буддийской образности в декор изделий прикладного искусства, в первую очередь керамики и зеркал. Особенно примечательны сосуды категории хунъ- пин (доел, «ваза [для] душм.-хунъ»), имевшие, видимо, сугубо ритуальное назначение и отличавшиеся исключительным богатством лепного декора. Зачастую их де_ кор включает целые сцены на буддийские темы. Небезосновательна точка зрения, что эти сосуды входили в погребальный инвентарь буддистов, конкретно - последователей учения о Чистой Земле.
Однако основной этап формирования китайско-буддийского культового искусства относится к IV-VI вв.?
Сосуд хунъпин


Глава 2. Буддийское и даосское изобразительное искусство
739
когда на территории Китая (включая Север и Юг) сложилось несколько региональных художественных школ и началось создание самых масштабных памятников -пещерных монастырей и скальных храмов, объединяющих произведе- ния пластического, живописного и архитектурного искусства.
Основные художественные памятники: пещерные монастыри и скальные храмы
Пещерные монастыри представляют собой комплекс естественных или искусственных пещер, которые служили местом обитания монашествующих и проведения литургических церемоний. Скальные храмы тоже состоят из пещер, ниш и гротов, вырубленных в скальной породе. Но они лишь изредка служили помещениями для монахов, предназначаясь главным образом для прославления Учения. Во многих скальных храмах установлены гигантские статуи, которые размещены так, чтобы их можно было видеть с максимального расстояния. Кроме того, скальные храмы возводились, как правило, не сангхой, а мирянами, ко- торые заказывали и оплачивали создание отдельных их фрагментов во исполне- ние своих обетов и в знак почитания Учения. Принято считать, что истоки обоих классов памятников восходят к индо-буддийской культуре и обрядности - к пещерным монастырям - вихара и святилищам-чайтья.
Судя по письменным источникам и имеющимся на сегодня археологическим данным, скальные храмы стали сооружать в Китае в IV в.? причем по инициативе властей недолговечных Северных царств. В настоящее время созданные там памятники обычно именуют «скальными храмами Хэси», употребляя древнее название данного региона - Хэси (доел. «К западу от [Хуан]хэ»). С царством Позднее Лян связано возникновение самого грандиозного памятника китайско- буддийского культового искусства - пещерного монастыря Могао. Название Мо- гао введено в научный оборот относительно недавно. До этого указанный пещерный монастырь обычно именовался Дуньхуан или Цяньфодун («Пещеры тысячи Будд»). Дуньхуан - название города, расположенного на северо-западной окраине провинции Ганьсу, который был основан как пограничный пункт на маршруте Великого шелкового пути.
Пещерный монастырь Могао вырублен в 25 км к юго-востоку от г. Дуньхуан в восточном склоне
Пещерный монастырь Могао
{общий вид)


740
Часть V- ИСКУССТВО III—X вв.
Стенописи Могао V в.
скального массива, сложенного отвердевшими лёссовыми почвами. Письменные источники возводят его ко второй половине IV в., когда (в 353 или 366 г.) там была вырублена первая пещера ищущим уединения буддийским монахом, предположительно выходцем из Центральной Азии. С 440 г. Дуньхуан входил в состав империи Северная Вэй. Только при династии Тан там было создано около тысячи пещер. Таким образом, Могао является памятником, воплотившим буддийское культовое изобразительное искусство в самых разных его этнокультурных, региональных и хронологических вариантах. К сегодняшнему дню вскрыто более 500 пещер, подавляющее большинство которых относится к эпохе Суй- Тан и эпохе Пяти династий (У-дай, 907-960). В пещерах обнаружено около 2,5 тыс. скульптурных изображений и 450 тыс. кв. м стенописей. Художественные материалы Могао позволяют проследить эволюцию буддийской культовой живописи и выделить определяющие признаки для каждого отдельного этапа развития.
Для пещер середины V в. характерно органическое соединение живописи с пластикой. Их художественное убранство выполнено, в целом, по одной схеме. В верхней части стен, как правило южной и северной, расположены по три высоких ниши с единичными скульптурами Будды или бодхисаттв, все - глиняные с последующей росписью. Ниши имеют дополнительное пластическое оформление, воспроизводящее оконные обрамления и другие архитектурные элементы, вторящие стилистике центральноазиатского или индийского зодчества. Основная часть стен покрыта стенописями в виде горизонтальных фризов. По тематике они распадаются на две основные группы: единичные иконописные изобра- жения Будды и бодхисаттв и сюжетные сцены на тему джатак (повествований о 550 предшествующих рождениях Будды). Все картины выполнены темно- коричневыми линиями (исходно - красная краска на основе киновари, которая потемнела от времени) по красно-коричневому фону. Нос выделен белой линией, идущей ото лба. Обнаженные части тела показаны с помощью светло-бежевой краски, детали одеяния окрашены в темно-зеленый или ярко-зеленый, приближающийся к бирюзовому, цвета. Подобные стилистическая манера и цве-


Глава 2. Буддийское и даосское изобразительное искусство
741
товая гамма являются несомненным заимствованием из центральноазиатского искусства. Общие иконографические схемы росписей и художественные трактовки главных персонажей тоже со всей очевидностью почерпнуты из центральноазиатской пластики и иконографии.
К середине VI в. возобладала тенденция к объединению типичного для китайского искусства «пластического» стиля, основанного на линеарной фигуративно- сти? и «орнаментального» стиля, обусловленного разрастанием декоративных связей живописного повествования. Эта тен- денция наиболее ярко воплощена в сценах «пламенеющего» полета небесной девы-апсары или спускающегося с небес «сияющего божества». Персонажи написаны в низвергающемся сверху оранже- во-красном потоке，прорезанном взвихренными всполохами облаков цвета изум- руда и темной лазури. Дополнительную динамичность им придают развевающиеся шарфы, а декоративность - золотые украшения.
При династии Тан техника, тематика и стилистика росписей претерпели значительные изменения. Стены гораздо более тщательно подготавливали для живописных работ. Их поверхность покрывали штукатуркой из смеси глины с со- ломой, на которую последовательно накладывали несколько слоев извести и поверх них еще один слой, состоявший из смеси хорошо промытой глины и растертого в порошок мела. Контуры будущего рисунка процарапывали острым инструментом или рисовали древесным углем, а затем обводили охрой. Намного расширилась и палитра красок: в практику живописи вошли красители на основе индиго, лазурита (синий цвет), гуммигута (затвердевший сок одной из индокитайских древесных пород, родственных мангостану, из которого получается высококачественный золотисто-желтый пигмент) и аурипигмента (желтый само- родный сульфид мышьяка). Для получения розовой краски, необходимой для написания открытых частей тела персонажей, слой красной краски накладывали на слой белой. Краски разводили в воде и к раствору подмешивали животный клей, придававший ему особую прочность.
Главными темами росписей вместо сюжетов джатак стали повествования, излагаемые в сутрах. Чаще всего художники обращались к эпизодам легенд об аскете Вималакирти (его диспуты с учениками и оппонентами Будды и с бодхи- саттвой Манджушри). Но особую популярность получили картины со сценами буддийского Рая (Чистой земли), обнаружено более 120 таких стенописей. Исполненные, как правило, во всю стену, они характеризуются сочетанием пано- рамности, внешней величественности и внутреннего динамизма. Иконография Чистой земли строится в соответствии с литературными описаниями, приведен-
' —.…一
Художественное оформление пещер Могао в эпохи Суй и Тан


742
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
Многофигурные пластические композиции в пещерах эпох Суй—Тан
«Процессия знатных дам»
(прорисовка)
ными в канонических текстах, и основывается на двухчленной композиционной схеме: объект поклонения в лице будды Амитабхи и двух бодхисаттв и ритуал почитания (изображение донаторов). Условное пространство росписей членится на отдельные изобразительные фрагменты; фигуры и предметы компонуются так, чтобы, с одной стороны, создать у зрителя единый план их восприятия, а с другой - сохранить буддийскую иерархию ценностей. Переход от триады будды Амитабхи к донаторам обусловливался изображениями многоруких персонажей. Вся ритмико-пластическая структура картин тоже подчиняется их религиозноритуальному смыслу: более крупные размеры фигуры будды Амитабхи и осознанно искаженные (удлиненные) пропорции фланкирующих его слева и справа фигур бодхисаттв. Дополнительные детали картин призваны передать атмосферу чувственной неги и наслаждения, царящую в райских садах. Повсюду нанесены изображения летающих журавлей и фениксов, разгуливающих по зеленеющим лужайкам павлинов, ниспадающих с облаков цветов. Колористическое решение композиций основано на сочетании чистых цветов - красного, желтого, золотого с тщательно модулируемыми оранжевыми, фиолетово-розовыми, зелеными и бирюзовыми тонами.
Изображения самого Будды также усложнились и приобрели вид многофигурных сцен: Будда, сидящий на «лотосовом троне», рядом - два стоящих бод- хисаттвы и вокруг них - архаты, божества-охранители и другие персонажи и существа буддийского пантеона. Внизу такие картины обычно завершались фризовой сценой с изображением музыкантов и танцовщиц. Главные персонажи буд- дийского пантеона, что особенно заметно для иконографии бодхисаттв, трактовались с большей утонченностью. Их фигуры наделяли женственными чертами.
Кроме собственно иконописных картин все большее место в стенописях стали занимать сюжеты на придворно-бытовые темы: изображения следования государя и его свиты в храм, сцены молений и собственно жанровые сцены, вплоть, скажем, до эпизодов пахоты или доения коров. Они, как правило, гармонично введены в ткань живописного повествования на религиозные темы. Особенной тщательностью отличаются изображения дам, детально выписаны все


Глава 2. Буддийское и даосское изобразительное искусство
743
на пейзажные темы и с пейзажными элементами
Стенописная
композиция
Местонахождение
«северных» скальных храмов
нюансы их внешнего облика: прически, наряды, украшения. Многие стенописные картины напоминают светские живописные произведения жанра «красавицы», в первую очередь работы Чжоу Фана и Чжан Сюаня. Донаторы обычно изображаются в одеяниях, документально воспроизводящих танский или сун- ский костюм, резная ограда, окружающая райский сад, напоминает дворцовую ограду. Все это свидетельствует о сближении религиозной живописи со светским художественным творчеством.
Среди стенописей Могао присутствуют и композиции на пейзажные темы - изображения реки, долины, горной цепи, которые обычно дополняют росписи иллюстративного характера. Они не только занимают важное место в художественном оформлении пещер, но и показывают возможную стилистическую динамику светской пейзажной живописи на начальном этапе ее развития. В роспи- сях, относящихся к первой половине VI в., пространство замыкается горами и показывается как изолированное и предельно конкретное место - именно то, к которому относится действие картины, что полностью совпадает с повествовательно-иллюстративными задачами живописи. Композиционное построение росписей имеет, подобно древним погребальным стенописям, фризовый характер. Повторяются все контуры горных массивов, что тоже типично для погребального изобразительного искусства. В картинах конца VI - начала VII в. появляется открытое свободное пространство, глубина которого усиливается переходом с красного фона на белый. Росписи могли быть выполнены в разных живописных манерах: в изящной, линейной и в яркой, живописной, которые в определенной степени предвосхищают будущие живописные пейзажные стили.
Древнейшими скальными храмами (шику) являются Бинлин, Майцзишань, Юнь- ган и Лунмэнь. Первые три находятся соответственно в северо-западной, восточной части провинции Ганьсу и на северо-восточной окраине провинции Шаньси, где до 495 г. располагалась столица государства Северное Вэй - г. Пинчэн.
Храм Бинлин охватывает скалистый отрог и образован тремя самостоятельными, расположенными один над другим художественно-архитектурными ком- плексами, обозначаемыми как «верхний》，《нижний храм》и «промежуточная


744
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
часть». «Верхний храм» состоит из одной пещеры и трех ниш, выбитых в поверхности скалы. «Нижний храм» образован 34 пещерами и 194 нишами, «промежуточная часть» - 8 пещерами. Они созданы на протяжении V-X вв. Некогда этот скальный храм был знаменит, о чем свидетельствует попытка его реставрации в эпоху Мин. Но затем он, находящийся в глухой, малонаселенной местности, оказался забыт и заброшен, и вновь его открыли в 1962 г., когда начались работы по реставрации и изучению храма. Выяснилось, что самая древняя его храмовая пещера (естественного происхождения, ширина в 26,45 м, глубина в 8,56 м и высота в 15 м) восходит к 420 г. Она украшена 30 стенными нишами, равномерно расположенными по верхней части всех четырех стен; в каждой нише находится единичное скульптурное изображение. На восточной части стены написана живописная композиция, которая считается самым ранним образцом китайско-буддийской культовой живописи. На ней представлен сидящий Будда в окружении бодхисаттв и персонажей буддийского пантеона в молитвенных позах. Картина отличается значительно большей, чем ранние стенописи Могао, композиционной сложностью, но при этом она выполнена в архаичной манере, отчетливо восходящей к ханьским погребальным стенописям. Фигуры переданы черными контурными линиями, обнаженные части тел раскрашены светло-малиновой или белой красками, на изображениях одеяний остались следы зеленой и желтой красок. Несмотря на кажущуюся примитивность и даже небрежность исполнения, изображения отличаются пластичностью и выразительностью. Влияние центральноазиатского искусства здесь почти не прослеживается, если не считать соблюдения общих ико- нописных правил. Скульптуры сделаны из глины и в отличие от стенописных картин демонстрируют заметную близость к центральноазиатскому и индийскому искусству. Это особенно заметно в статуе стоящего Будды, выдержанной в стилистике древнеиндийской матхурской школы.
Скульптура храма Бинлин
■ЛИГаУ f :
Храм Юньган {общий вид)


Глава 2. Буддийское и даосское изобразительное искусство 745
Храм Юньган образован 20 пещерами, нишами и огромными гротами, выбитыми в горизонтально вытянутом скальном образова- нии. Наибольшей известностью из входящих в него художественных памятников пользуется вытесанное из той же горной породы изваяние сидящего Будды высотой 13,7 м, дати- руемое второй половиной V в. То есть оно несколько старше древнейших скульптур Могао.
Изваяние Будды представляет собой хорошо сложенную и широкоплечую фигуру, облаченную в складчатое одеяние. Черты лица - чеканные и строгие с преобладанием признаков западных этносов (тяжеловесный подбородок, прямой нос). Картину дополняют мас- сивные уши, мочки которых свисают почти до самых плеч. Обращают на себя внимание и руки Будды - с непропорционально большими кистями и для естественных пропорций человеческого тела, и в их соотнесении с размерами изваяния. Все отмеченные особенности художественной трактовки образа Будды относятся к числу типологических знаков индийского и центральноазиатского буддийского искусства. Прототипом этого изображения могли быть матхурские скульптуры раннего периода. Однако геометрически упрощенная форма изображения и выполненные в высоком рельефе складки одеяния придают изваянию определенно китайский колорит. Сказанное позволяет видеть в юньганской скульптуре своего рода про- межуточное звено между центральноазиатской и собственно китайской пластикой.
Следующая по времени серия пещер и скульптур позволяет проследить характер эволюции «юньганского стиля» - так он обычно именуется в научной литературе. Во второй половине VI в., что лучше всего видно на примере скульптуры стоящего Будды (пещера № 16), лица персонажей приобретают овальную, вытянутую форму, их черты смягчаются, ушниша образована вьющимися локонами, а одеяние свободно ниспадает вдоль тела. Сама фигура Будды, однако, сохраняет величественность и наделяется развернутыми, широкими плечами. Заключительная стадия развития «юньганского стиля» приходится на конец VI - начало VII в., т.е. на период правления династии Суй, и характеризуется дальнейшим утончением силуэтных линий изображений и смягчением черт лица (статуи сидящего Будды из пещер № 5, 11): длинные изогнутые брови,
Изваяние сидящего Будды из храма Юньган
«Юньганский стиль»
2-й половины VI в. (скульптура стоящего Будды, пещера № 16)


746
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
Храм Майцзишань {общий вид) Храм Лунмэнь {общий вид)
улыбка на тонких губах, ласково-внимательный взгляд. Голову Будды венчает нимб, завершающийся лепестками лотоса.
Храм Майцзишань охватывает собой конусовидный пик высотой в 142 м и состоит из 188 пещер и ниш, относящихся к временам царствования династий Северная Вэй, Суй, Тан и Северная Сун. В некоторых из ранних пещер (№ 127, первая половина VI в.) имеются стенописные картины как собственно иконописного, так и светского характера. Все они выполнены на заметно более высоком художественном уровне, чем современные им стенописи Могао, и явно унаследовали многое из стилистики ханьского погребального искусства. Кроме того, они демонстрируют некоторое сходство с древнекорейскими стенописями. Скульптура Майцзишаня выполнена из глины и несет на себе печать влияния южнокитайского и сычуаньского искусства. Это проявляется в элегантности фигур, вытянутости пропорций тел и своеобразии одеяний, ниспадающих свободными складками. Указанные стилистические особенности совпадают с «юньган- ским» стилем на заключительном этапе его эволюции. Но примечательно, что в Майцзишане они проявились гораздо раньше: например, скульптуры стоящего бодхисаттвы милосердия и сидящего Будды (пещера № 102) относятся к самому началу VI в. Самое масштабное изваяние этого храма - скульптура сидящего Будды (пещера № 13) - имеет в высоту 15,28 м и датируется началом VII в.
Лунмэнь, в отличие от других северовэйских скальных храмов, находится в центральном регионе Китая в 12 км к югу от Лояна. Он состоит из пещер, гротов и ниш, вырубленных в скалистом берегу реки Ихэ, и свое название получил от названия «Драконовы врата» - порогов на этой реке. Строительство Лунмэня началось почти одновременно с перенесением столицы Северного Вэй в Лоян. Первая храмовая пещера датируется 494-495 гг. Лунмэнь тоже достраивали в последующие исторические эпохи, особенно активно при династии Тан, когда и были созданы наиболее известные его художественные комплексы. Что касается эпохи Шести династий, то кроме северовэйских пещер в его состав также входят пещеры и гроты, созданные при династиях Западная Вэй и Северная Чжоу, т.е. на протяжении всего заключительного столетия этой эпохи. Стили-


Глава 2. Буддийское и даосское изобразительное искусство 747
Храм Фэнсянь {общий вид) Скульптура будды Вайрочаны
из храма Фэнсянь
стика скульптур эпохи Шести династий в целом совпадает с «юньганским стилем» и повторяет его эволюцию. Обращает на себя также внимание введение в художественное оформление многих пещер росписей, но не собственно картин, а изображений второстепенных иконографических деталей, например, нимбов персонажей. Потолки пещер украшены барельефными фигурами, воспроизводящими божественных существ и, чаще, раскрытые цветы лотоса, которые частично раскрашены. В каждом гроте находятся собственные скульптурные ком- позиции. Для дотанского периода самым крупным (8,4 м) является изваяние сидящего Будды в «центральном» гроте, трактовки лица и одеяния которого также знаменуют начальную фазу перехода от «юньганского стиля» к тому стилистическому варианту китайско-буддийского изобразительного искусства, который утвердился при династии Суй.
Непревзойденным шедевром Лунмэня, а также китайско-буддийского и всего в целом изобразительного искусства эпохи Тан является скульптурный ансамбль храма Фэнсянь (Фэнсяньсы), созданный в 672-675 гг. Это - огромный, открытый грот шириной в 33,5 м, уходящий в глубину скалы на 38,7 м, содержащий 11 изваяний, все они вырублены из скальной породы. В центре помещена статуя сидящего будды Вайрочаны высотой в 17,14 м, являющая собой один из самых масштабных образцов китайско-буддийской монументальной скульптуры. Имеющая, по преданию, портретное сходство с императрицей У-хоу, она лишь формально подчиняется буддийскому иконографическому канону. Изваяние отли- чается величавой, но явно женственной красотой. Лицо - округлое, с пухлыми щеками и маленьким, изящной формы подбородком. Над полуприкрытыми, с поволокой и скошенными к вискам глазами - ровные тонкие дуги бровей, чувственные губы тронуты улыбкой. Голову венчает ушниша из переплетенных локонов, отдаленно напоминающая женскую придворную прическу. Голова статуи чуть наклонена - словно Будда с материнской лаской наблюдает за происходящим в мире людей. В зависимости от точки обзора и освещения выражение лица статуи несколько меняется, приобретая то величественно-спокойный, то


748
Часть V. ИСКУССТВО III—Хвв.
углубленно-задумчивый оттенок. По бокам от изваяния Будды находятся скульптуры двух его учеников (высота около 11 м) в облике монахов, и бодхи- саттв Манджушри и Самантабхадры (14,5 м) в великолепных одеяниях - с коронами на головах и с комплектами украшений. Все детали их внешнего облика - складки одежды, пояса, ювелирные изделия - тщательно проработаны с сохранением колорита индо-буддийского костюма. Вдоль боковых частей грота и в некотором отдалении от центральной скульптурной группы расположены изваяния -серии из двух фигур - небесных царей и небесных воинов (высотой около 10 м) с мускулистыми телами и в полном воинском доспехе. Композиция завершается боковыми фигурами «благочестивых мирян» (около 6 м высотой).
Художественная манера храма Фэнсянь, при всей уникальности указанных произведений, находится в русле общих процессов эволюции китайско-буддийского искусства и, в частности, пластики. За эпохи Суй и Тан буддийская культовая пластика прошла через несколько эволюционных стадий, достигнув выс- шего художественного расцвета в конце VII первой половине VIII в. Первая из них соотносится с «суйским стилем», для которого характерны подчеркнутая величественность внешнего облика персонажей, статичность, четкость линий и повышенное внимание к материалу. Одним из наиболее показательных произведений этого стиля является пятиметровая статуя Будды Амитабхи (в настоящее время находится в Британском музее). Ее одежда по составу и форме очень напоминает скульптуры первой половины VI в. (плоские складки, спускающиеся полукружием, большой и глубокий вырез, в котором на груди завязан узкий шарф с ниспадающими ниже пояса концами). Вместе с тем впечатление неподвижности и божественного величия несколько снижено из-за того, что мрамор, из которого изваяна статуя, создает иллюзию ее светозарности. В близкой стилистической манере - с равным акцентированием как внутренней одухотворенности, так и телесного совершенства персонажа, выполнена и статуя стоящего бодхисаттвы милосердия (высота 249 см), датируемая началом эпохи Суй. Она выполнена из обычного камня и, видимо, была расписана. Однако благодаря плавности линий и изысканности в передаче деталей одеяния - «струйность» складок, мягкие извивы словно бы шелкового шарфа, окутывающего плечи фигуры, тонко проработанные многочисленные украшения - это изваяние тоже воспринимается не столько как статуя божественного персонажа, сколько как 《воплощение неземной красоты», отмеченной к тому же чувственной негой.
Тенденция к эстетизации буддийской культовой скульптуры нашла продолжение в «раннетанском стиле». Усилилась натуралистичность трактовок персонажей в том смысле, что формы и пропорции изображений все более отчетливо моделировались по образу естественной внешности молодого мускулистого тела. Эстетическая составляющая окончательно превратилась в определяющий признак китайско-буддийской религиозной пластики в рамках «среднетанского стиля», который соотносят либо с периодом правления императора Сюань- цзуна, либо - с 684-755 гг., полагая, что очередные качественные изменения обозначились в буддийском культовом искусстве уже в заключительных де¬


Глава 2. Буддийское и даосское изобразительное искусство
749
сятилетиях VII в. Эти изменения находились в русле общей для эпохи Тан художественной тенденции, знаменующей- ся ростом интереса к повседневной жизни человека и к воспеванию «прекрасного», что явственно прослеживается на ма- териале погребальных стенописей и пластики. Вместе с тем дополнительным стимулом этой эволюции послужило знакомство китайцев с образцами буддийского искусства, выполненными под влиянием художественной школы времени су- ществования империи Гуптов в Северной Индии (320-550). Оно состоялось благодаря походам 640-650-х годов, в ходе которых танская армия завоевала ряд центральноазиатских городов (Куча, Хотан, Кашгар). Гуптская художественная школа продолжила и подняла на качественно новый уровень древние художественные традиции гандхарской и матхурской школ.
Некоторые мотивы и стилистические новации, заимствованные из арсенала центральноазиатского и ближневосточного (персидского) художественного творчества, заметны уже в скульптурах Могао, датированных 630-640 гг. Но наиболее яркое воплощение указанные стилистические тенденции и художественные заимствования нашли в скульптурах скального храма в горах Тяньлуншань. Расположенный приблизительно в 40 км к юго-западу от современного г. Тайюань (центральная часть Шаньси), он возник в середине VI в. и продолжал строиться при династиях Суй и Тан.
Тяньлуншань состоит из 24 искусственных пещер, вырубленных в двух расположенных друг против друга горных склонах (1700 м над уровнем моря)- Восточном и Западном пиках, 18 относятся к эпохе Тан, большая часть - ко времени правления Сюань-цзуна. Самый грандиозный скульптурный ансамбль, прозванный «Палаты Маньшань» (Маньшань-гэ), находится в пещере № 9 Западно- го пика. Изначально служивший обрамлением входа в пещеру, он состоит из двух ярусов. Верхний ярус образован 8-метровой фигурой сидящего Будды Майтрейи, нижний - изваяниями стоящего бодхисаттвы и фланкирующих его фигур бодхисаттв Манджушри и Самантабхадры, восседающих на льве и слоне соответственно.
С художественной точки зрения особо выделяются скульптуры, входящие в оформление пещер (№ 14, 18), созданных в 720-х годах. Среди них - статуя сидящего бодхисаттвы милосердия, показанного в «позе отдохновения». Однако особенности стилистики изображения - общая плавность линий, чуть склоненная влево голова, слегка заметный изгиб торса и мягкость положения рук (правая спущена вниз, левая согнута в локте) - заставляют забыть о каких-либо ико- нографических правилах. Возникает впечатление, что перед нами - изваяние просто сидящего человека, воспевающее телесное совершенство: у фигуры ши-
Храм Тяньлуншань:《Палаты Маньшань》


750
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
рокие плечи, мускулистая грудь и тонкая талия. Красота человеческого тела в скульптурах Тяньлуншаня еще более подчеркнута искусной имитацией одеяний - с большими вырезами, позволяющими показать обнаженную верхнюю часть торса; шаровары и шарф обнажают уже не только грудь, но и живот. Многие статуи являются вариациями центральноазиатской буддийской скульптуры в «фундуки- станском стиле». Этот стиль, представленный пластическими произведениями из Фундукистана и Тепе-Сардара (Афганистан), окончательно сформировался к VII- VIII вв. Он признан самым ярким воплощением эклектического соединения центральноазиатских, ближневосточных и индийских (в «гуптском варианте») художественных традиций.
На Юге практика создания скальных храмов ни в эпоху Шести династий, ни при Суй и Тан не получила особого распространения. Единственным известным сегодня таким памятником является скальный храм «Склон тысячи Будд» (Цяньфоя) на территории монастыря Цисясы в окрестностях Нанкина. В невысоком склоне холмистого возвышения вырублены 294 небольшие ниши, преимущественно с одиночными скульптурами - всего 515 каменных изваяний. Ниши дополнены кирпичной кладкой для предотвращения осыпания песчаника. Возведение этого храма началось в 484 г. и продолжалось вплоть до XVI в. Древнейшими его скульптурами являются 13-метровая статуя сидящего Будды и две 10-метровые статуи бодхисаттв, помещенные в единственную имеющуюся здесь пещеру, точнее углубленный грот. У входа в пещеру возвышаются еще два изваяния учеников Будды, приблизительно в человеческий рост. Считается, что данная скульптурная композиция создана в конце V в. (487-499) и является авторской работой. Ее изваял сын основателя и первого настоятеля монастыря Цисясы. Все скульптуры исполнены в единой художественной манере, близкой к стилистике местного светского и погребального искусства: подчеркнутые изящество и декоративность внешнего вида персонажей, обусловленные пышностью их одеяний, драпировкой трона и утонченностью силуэтных линий. Все это свидетельствует о существовании на юго-востоке самостоятельной школы китайско-буддийского культового искусства.
，爾，üii
”幾
Скальный храм Цяньфоя {общий вид)
Региональные художественные школы
Алтарная и храмовая скульптура массово изготовлялась, согласно литературным сведениям, и на Юге, и на Севере. Упоминаются металлические изваяния,


Глава 2. Буддийское и даосское изобразительное искусство
751
выполненные из бронзы, железа и даже благородных металлов, а также из дерева и камня. Об уровне развития китайско-буддийского искусства к концу VI в. красноречиво свидетельствуют письменные данные о деятельности основателя империи Суй. Говорится, что для постро- енных по его приказу 4 тыс. монастырей изготовили 106 580 металлических, деревянных и каменных скульптур и реставрировали 1,5 млн. произведений.
К настоящему времени найдено более 500 образцов собственно храмовой скульптуры и так называемых буддийских стел с барельефными или горельефными изображениями. Почти все они сделаны из камня. Анализ этих произведений, а также скальных храмов, позволяет утверждать, что в IV-VI вв. в Китае сложились по меньшей мере шесть самостоятельных буддийских художественных школ. Их принято обозначать по названию про- винций: шэньсийская, шаньсийская, хэбэйская, шаньдун- ская, юго-восточная (цзянсу-чжэцзянская, представленная скальным храмом Цянь- фоя) и сычуаньская.
Главный художественно-производственный центр шэньсийской школы находился в окрестностях Чанъани. Он возник при династии Северная Вэй, древнейшим известным его произведением является изваяние сидящего Будды Майтрейи (высота 86,9 см), относимое к 471 г. Заметно его внешнее сходство со скульптурой храма Бинлин, вместе с тем обнаруживаются следы влияния как ханьской погребальной пластики (особенности изображения одеяния), так и искусства резьбы по дереву (характер проработки деталей на спинке трона Майтрейи). Пика своего развития эта школа достигла к первой половине VII в., когда местные мастера перешли к активному изготовлению беломраморной скульптуры. Лучшие произведения относятся к середине VIII в., в первую очередь метровая статуя Локапалы (сегодня в коллекции Шэньсийского провинциального му- зея). Несмотря на серьезные повреждения (отбиты голова и руки), статуя поражает уровнем художественного мастерства и рядом деталей - полной естественностью позы, изяществом изгиба тела и откровенным любованием натурой - вторит скульптурам храма Тяньлуншань.
Шаньсийская школа возникла в V в., работала не только с камнем, но и с бронзой. По стилистике и художественным трактовкам персонажей она обладает общими для местной региональной традиции буддийского изобразительного искусства особенностями, выявляемыми на материале скальных храмов. Вместе с тем изваянные ее храмовые и алтарные скульптуры несут на себе некоторую печать влияния южнокитайского художественного стиля.
О существовании шаньдунской школы стало известно в 1990-х годах благодаря обнаружению скульптур и стел на территории монастырей Лунсинсы и Юн- нинсы. Большинство произведений выполнено из местного серовато-голубова¬


752
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
того известняка, некоторые - из мрамора, гранита, металла, дерева и глины. Почти все расписаны с применением красок красного, малахитово-зеленого, сапфи- рового, желтого, коричневого, черного и белого цветов и, кроме того, покрыты позолотой. Установлено, что скульптуры из Лунсинсы созданы на протяжении почти 500 лет: самая ранняя относится к 529 г., самая поздняя- к 1026 г., большинство принадлежат к VI в., последним десятилетиям существования государств Север- ное Вэй и Северное Ци. Общее своеобразие «цинчжоу- ской», по названию местности - Цинчжоу, школы было во многом обусловлено историко-этническими реалиями. В IV в. Цинчжоу попала под власть тобийцев, в первой половине V в. была присоединена к южнокитай- скому государству Лю-Сун, затем вновь вошла в состав Северного Вэй. Политические события сопровождались миграционными процессами. В Цинчжоу оказались переселенцы из северо-восточных (Хэбэй), центральных (Хэнань), северных (Шаньси) и северо-западных (Ганьсу) районов, а также из Южного Китая. Среди них было немало и чужеземцев - из Кучарского оазиса, из Сог- дианы. В результате «цинчжоуская» школа впитала различные художественные традиции: очевидно влияние и матхурской школы, и центральноазиатского, и южнокитайского искусства.
О стилистическом богатстве и разнообразии региональных художественных традиций свидетельствует и хэбэйская школа, которая принадлежит, в сущности, к тому же, что и «цинчжоуская» школа, историко-культурному ареалу. О существовании этой школы стало известно в 1953 г., когда раскопали мастерские при монастыре Сисюаньсы, которые и были, видимо, ее главным художественно- производственным центром. Там найдено 220 скульптур - из мрамора и позолоченной бронзы, самая ранняя из которых относится к 520 г., а самая поздняя - к 750 г. Почти треть произведений (81) созданы при династии Суй. Еще одним показательным памятником данной школы правомерно считать миниатюрный скальный храм, открытый в начале 1990-х годов в горах Фэнлуншань на территории столичного региона Северного Ци. «Хэбэйская» скульптура отличается относительной свободой, пластичностью и естественностью поз - настолько, разумеется, насколько это было возможным в границах иконографических канонов. Фигуры облачены в ниспадающее, образованное широкими и мягкими складками одеяние, трактовка которого перекликается с изображениями из Майцзишаня. Изображения самого Будды отмечены сочетанием «западных» и собственно китайских этнических черт: широкое лицо, массивный, хотя и мягких очертаний, подбородок, прямой нос, уши с длинными мочками, пухлые губы, а с другой стороны - узкие щелочки глаз.
Цинчжоуская (шаньдунская) художественная школа: буддийская стела (мастерские монастыря Лунсинсы,
1-я половина VI в.)


Глава 2. Буддийское и даосское изобразительное искусство
753
Сычуаньская школа, основной центр которой находился на территории г. Чэнду, тоже представлена внушительным числом произведений, найденных на протяжении второй половины XX в. Самые ранние из них датируются 424- 453 гг., т.е. относятся к числу наиболее ранних образцов храмовой скульптуры Южного Китая. Выполненные из местной породы камня, позволявшей осуществлять по ней предельно тонкую резьбу, эти скульптуры отличаются изящностью, утонченностью и декоративностью. Характерным образцом местного художественного стиля служит изваяние (537 г.), изображающее, возможно (голова не со- хранилась), стоящего Будду. Оно выполнено почти в такой же манере, что и изваяния из юго-восточного скального храма Цяньфоя: тело несколько удлиненных пропорций, однако отличается изящностью и плавностью линий, персонажи изваяны в пышных одеяниях с тонко проработанными деталями. В местных мастерских изготовляли также стелы с многофигурными пластическими композициями.
Девять таких стел (от 50 см до метра в высоту) обнаружены в 1995 г. Они отличаются структурной сложностью, многочисленностью второстепенных персонажей, введением дополнительных орнаментальных деталей. Именно в сычуаньской школе фигуры центральных божественных персонажей стали впервые в китайско-буддийском искусстве дополняться изображениями животных (льва) и зооморфно-фантастических существ.
В Сычуани создавались и скальные храмы. На территории только одного уезда Дацзу выявлено 43 таких памятника, часть восходят к VI в. Наиболее примечательным памятником признан комплекс из нескольких скальных храмов, рас- положенный в 15 км к северу от г. Дацзу. Он разделен на две основные части, именуемые по названию соответствующих горных гряд - «Храм Северной горы» (Бэйшань) и «Храм Драгоценной горы» (Баодиншань), относящийся к эпохе Северная Сун. «Храм Северной горы» образован 290 пещерами, созданными при династиях Тан, Сун и Мин, в которых содержатся в общей сложности 6216 скульп- тур преимущественно танского и сунского времени. Скульптуры вырезаны на скальной поверхности, нередко раскрашены, а их отдельные детали - короны бодхисаттв, украшения - покрыты позолотой. Художественное оформление почти всех пещер являет собой сложные, многофигурные композиции с сочетанием скульптур, барельефных и горельефных изображений: панорам буддийских монастырей, картин «чудесного мира» с фантастическими животными и божественными растениями.
В рамках юго-западного художественного стиля, хотя и вне видимых связей с местной китайско-буддийской школой, создано и самое грандиозное произведение буддийской пластики - изваяние «гигантского Будды» (Дафо), точнее Будды
Сычуаньская школа: статуя Локапалы (эпоха Тан)


754
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
Майтрейи. Оно находится в горах Лэшань - к востоку от горного массива Эмэй- шань, тянущегося по юго-западной части Чэндуской котловины на юг Сычуани, приблизительно в 120 км к юго-западу от Чэнду. Изваяние вырезано на скальной поверхности, прямо напротив места слияния трех рек. Согласно преданию, оно создано местными жителями под руководством и по инициативе буддийского монаха для того, чтобы охранять поселения от разлива этих рек. Работы начались в 713 г. и продолжались 90 лет. Фигура имеет общую высоту в 71 м; высота головы - 14,7 м, длина глаз - 3 м, носа - 5,6 м, ушей - 7 м? ступни - 4 м, а ее об- щая площадь такова, что на ее поверхности могут одновременно стоять до 100 человек. Подобно пластическим произведениям из Могао и многих скальных храмов, поверхность этого изваяния расписана. Хотя по времени создания изваяние «гигантского Будды» относится к стадии высшего расцвета танского буддийского искусства, с художественной точки зрения оно довольно примитивно и ничем не напоминает проанализированное выше стилистическое направление.
Несмотря на региональные художественные различия, формирование китайско-буддийского искусства составляет общий процесс, подчинявшийся универсальным закономерностям. Прежде всего очевидно, что оно восходит к обеим - гандхарской и, в меньшей степени, матхурской школам. Кроме того, универсальный характер носят изменения трактовок образов персонажей. Главными такими изменениями считаются китаизация облика персонажей, наделение их этническими чертами представителей монголоидной расы, тенденция к их «феминизации» (наделение их внешней женственностью и, позже, создание женских воплощений) и введение в убранство статуй деталей, происходящих от китайской орнаментально-образной системы и деталей национального костюма.
Изваяние
«гигантского Будды» в горах Лэшань
Статуя бодхисаттвы с отчетливыми приметами внешней женственности. Могао, VIII в.


Глава 2. Буддийское и даосское изобразительное искусство
755
Даосское культовое изобразительное искусство
Мотивы и образы, связанные с идеей обретения бессмертия, широко использовались, насколько об этом можно судить по погребальным артефактам, в изобразительном и декоративно-прикладном искусстве первых столетий новой эры. Сохранились также сведения о творческой активности даосских деятелей на начальном этапе формирования даосских школ. Некие картины на даосские темы приписываются основателю школы Небесных наставников Чжан Даолину. Известно, что даосские идеи и верования оказывали огромное влияние на духовную жизнь и светское художественное творчество в IV-VI вв. Не менее важно, что формирование южнокитайских школ шанцин и линбао сопровождалось структуризацией даосских верований и формированием божественных пантеонов. Все это, казалось бы, создавало надежные предпосылки для возникновения даосского культового искусства. Однако в художественном наследии Южных династий его возможные произведения единичны. Уникальным артефактом остается статуя Лао-цзюня, относящаяся к концу эпохи Южных и Северных династий и выполненная в Сычуани (найдена в окрестностях г. Чэнду). Очевидно определяющее влияние на художественную трактовку Господина Лао буддийской иконографии, что еще отчетливее проявляется в искусстве Северных государств, где в пределах V в., видимо, и зародилось даосское культовое изобрази- тельное искусство в качестве самостоятельной художественной традиции. Представляющие ее памятники - две каменные стелы с горельефными композициями -стали известны науке в начале XX в. Ученые сразу обратили внимание на соответствие облика изображенных на них персонажей буддийским иконографическим правилам. Так, головные уборы даосских божеств напоминают по форме ушнишу, руки показаны в положениях, стилизующих буддийские жесты.
К настоящему времени для V - первой половины VI в. выявлена самостоятельная даосская художественная школа, центр которой находился на территории современного уезда Яосянь близ Сиани. Обнаруже- но немало ее произведений, в основном каменные стелы и изваяния, явные аналоги буддийской алтарной скульптуры. Выполненные в довольно примитивной технике резьбы, они образуют единую стилистическую и иконо- графическую группу. Наличие определенных иконографических правил особенно очевидно для изображений Лао-цзы (около 50 стел и скульптур). Обожествленный основоположник даосизма обычно показан в стоящей позе, в длинном одеянии со складками, довольно точно повторяющем облачение буддийских скульптур, с шапкой на голове и окладистой бородой специфической тре-
Сычуаньская статуя Господина Лао


756
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
угольной формы. В правой руке он чаще всего держит мухогонку, в левой - табличку с начертанной на ней благопожелательной или заклинательной надписью. Мухогонка (фуцзы) входит в число стандартных буддийских иконографических атрибутов, символизирует по- слушание, готовность следовать Закону и устранять все препоны на Пути, избегая при этом насилия (мухогонка отгоняет насекомых, не причиняя им вреда). То есть включение мухогонки в изображения Лао-цзы также является заимствованием из буддийского культового искусства, тогда как табличку с благопожелательной надписью следует считать специфическим ат- рибутом нарождавшейся собственно даосской иконографии. Изображение Лао-цзы чаще всего дополнено двумя боковыми фигурами его помощников. А вся группа располагается на платформе, копирующей «лотосовый трон» и нередко снабженной парными фигурами сидящих львов, что также типично для ряда региональных школ буддийского культового искусства.
Распространена точка зрения, что яосяньский художественный центр возник под влиянием «северной» же даосской школы Лоугуаныпай, возникшей в середине V в. Эта школа обладала собственной религиозной системой, основанной на культе Лао-цзы как демиурга (создателя упорядоченной Вселенной) и источника сакрального знания. Еще одним ее важным признаком считают влияние на нее буддизма и развитие идеи об историческом тождестве Лао-цзы и Будды. Следовательно, использование в яосяньской скульптуре схем и элементов буддийской иконографии могло быть обусловлено и теологическими причинами - стремлением подчеркнуть единство основоположников даосского и буддийского вероучений.
Следующий этап развития даосского культового искусства соотносится с периодом правления династии Северная Чжоу. Он ознаменовался существенными художественными и иконографическими изменениями, что хорошо видно на материале двух стел, датируемых 564 и 567 гг. Одна - каменный блок приблизительно прямоугольной формы (высота 46,2 см) с полуовальным верхом, выполнена из мрамора, что уже само по себе свидетельствует о повышении художест- венного уровня даосских вотивных произведений. На стеле воспроизведена довольно сложная сцена. Основное место занимает группа из трех фигур: центральная, сидящая и воспроизводящая Лао-цзы, и две боковые стоящие фигуры. Все они исполнены в технике высокого рельефа со значительно более тонкой проработкой деталей, чем в яосяньской скульптуре. Группа дополнена снизу фризовой композицией в низкорельефной резьбе из изображений в центре курильницы и фронтально исполненной пары львиноподобных существ. Кроме курильницы новой иконографической деталью является головной убор Лао-цзы,
Лао-цзы с треугольной бородкой и мухогонкой в руках {бронзовая статуэтка, Северное Ци)


Глава 2. Буддийское и даосское изобразительное искусство
757
напоминающий теперь не ушнишу, а китайский церемониальный головной убор типа ритуальной повязки.
Вторая стела (тоже каменный блок прямоугольной формы) отличается еще более сложным художественным оформлением. Основная сцена обрамлена декоративными фризами, верхний имитирует драпировку, образованную многочисленными и весьма мастерски выполнен- ными складками, боковые составлены из сложных узоров, воспроизводящих архитектурный или интерьерный декор. Воспроизведена все та же трехфигурная композиция с центральным персонажем в сидящей позе и двумя боковыми стоящими фигурами. Их трактовки отличаются естественностью и относительной живостью, одеяния ниспадают красивыми крупными складками. Здесь тоже присутствуют изображения животных, но они показаны анфас и выполнены так, что возникает впечатление, что «сидящие львы» ласкаются к людям. Головной убор Лао-цзы копирует китайский головной убор. «Лотосовый трон», до этого обычно воспроизводившийся в соответствии с буддийскими образцами, на этой стеле лишь намечен. В руках у Лао-цзы появился веер - еще одна существенная иконографическая новация, знаменующая дальнейший отход даосского культового изобразительного искусства от буддийского.
Указанные тенденции развивались в эпоху Суй, для которой также известны несколько памятников, среди них - стела (583 г.) и скульптура (589 г.). На стеле воспроизведены три персонажа, но схема их расположения несколько изменилась: вспомогательные фигуры показаны не строго по бокам от сидящего Лао- цзы, а за ним, что дополнительно акцентирует его изображение. В скульптуре воспроизведена единичная фигура в сидящей позе. В обоих случаях лицо Лао- цзы обрамлено густой бородкой.
При династии Тан даосизм находился под особым покровительством центральных властей, что повлекло за собой активное строительство даосских святилищ. В каждом из них, по сообщению письменных источников, находились изваяния Лао-цзы. Хорошо сохранилась беломраморная скульптура Лао-цзы, выполненная при императоре Сюань-цзуне и хранящаяся в монастыре Белого облака (Байюньгуань, Пекин). В этой скульптуре Лао-цзы показан в иной, чем на всех предшествующих произведениях, позе, внешне совпадающей с буддийской позой «царского отдохновения»: одна нога согнута и находится в перпендикулярной позиции по отношению к телу, вторая согнута в колене и поставлена почти перпендикулярно по отношению к поверхности сиденья. Эта поза позволяла выполнить изображения в предельно реалистической и живой трактовке.
Статуя Лао-цзы (1-я половина эпохи Тан)


758
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
Внимание зрителя приковывает лицо Лао-цзы. Фактически - это портрет явно незаурядной и умудренной жизненным опытом личности, т.е. человека, а не божества. Одеяние, копирующее китайский костюм, шапочка на голове и клиновидная бородка придают скульптуре дополнительную жизненность.
Итак, на протяжении эпох Суй и Тан даосское культовое искусство сумело, варьируя и творчески развивая буддийскую иконографию, окончательно разработать собственную стилистику и иконографические правила.
Истоки живописи по шелку и живописное творчество эпохи Шести династий
Традиция живописи по шелку или живописи на свитках, прежде именовавшейся «китайской станковой живописью», зародилась по меньшей мере в I тыс. до н.э. Древнейшими известными сегодня произведениями являются картины (31,5x26 см, 37,5x28 см), обнаруженные в 1958 и в 1973 гг. в окрестностях г. Чанша в захоронениях древнего царства Чу, относящихся к V-IV и IV-III вв. до н.э. соответственно. На них выполнены профильные изображения стоящей женской и мужской фигур в окружении фантастических существ. Картины, без- условно, обладают общностью композиционных схем, иконографических трак- товок и живописных техник (линеарный рисунок, выполненный черной и красной красками). Все это, а также высокий художественный уровень (продуманность композиции, свобода владения рисунком), указывает на существование в
Глава 3
Светская живопись
Чу давно сложившейся живописной школы.
К эпохе Хань относится немало легенд о создании живописных произведений, в первую очередь портретов. В I в. до н.э. было учреждено специальное столичное ведомство Шанфан, в штате которого числились придворные художники; оно послужило прототипом будущих акаде¬
Древнейшие китайские картины на шелке


Глава 3. Светская живопись
759
мий живописи. Есть немало письменных сообщений (главным образом из сочинений по истории живописи, созданных в последующие исторические эпохи) о занятиях живописью представителей знати и образованных кругов. Все это позволяет говорить не просто о существовании при династии Хань живописного искусства, но и о том, что уже тогда наметились обе генеральные для китайского живописного творчества традиции: академическая и самодеятельная (любитель- ская, непрофессиональная). В дальнейшем такая живопись именовалась «живо- писью образованных людей» (вэньжэньхуа).
О степени развитости ханьской живописи можно судить по нескольким картинам на шелке, которые относятся к погребальным артефактам. Имеются в виду покровы и драпировки, найденные в захоронениях погребального комплекса Мавандуй в окрестностях г. Чанша и относящиеся к первой половине эпохи Хань. Покров (мубо) представлял собой двухметровое полотнище, которое во время выноса гроба закреплялось на шесте и служило похоронным стягом (хунъфан, «хоругвь [для] хунь»). Затем полотнище снимали с шеста и накрывали им крышку внутреннего гроба. Наилучшей сохранностью и качеством исполнения отличается покров из вскрытого в 1972 г. захоронения (гробница № 1 Мавандуй) Дай-хоу - супруги главы удела Дай, которая скончалась в 175 г. до н.э. Подавляющее большинство исследователей сходятся во мнении, что этот покров является полноценным живописным произведением, выполненным в той же стилистической и технической манере, что и древние чуские картины, но отличающимся от них значительно более сложным композиционным построением. Краска наносилась по предварительной прорисовке светлой тушью. Применялись яркие локальные цвета, использование двух-трех оттенков одного цвета позволяло моделировать объемы. Далее производилась обводка контуром с прописыванием тушью внутренних элементов, что и придавало форме основные пластические характеристики.
Еще одна погребальная хоругвь - с изображением мужчины (в стоящей позе, в три четверти оборота, в сопро- вождении шести слуг), очень плохо сохранившаяся. Она обнаружена в погребении № 3 указанного комплекса Мавандуй. Там же находилась стенная драпировка (94x212 см), получившая в китайских публикациях наименование «Парадный эскорт экипажей и лошадей» («Чэ ма и чжан»).
Хотя ткань очень сильно разрушена, на ней можно различить изображения свыше 100 человек (в левой части драпировки нарисованы три шеренги военных и гражданских лиц, смотрящих вправо) и 20 колесниц с четверной упряжью, выстроившихся в две колонны и словно готовых тронуться в сторону зрителей. Фигуры зрителей верхнего ряда изображены с передних ракурсов, среднего ря- да - с боковых ракурсов, а нижнего ряда - с тыльных ра-
Роспись на покрове из погребения Дай-хоу


760
Часть V，ИСКУССТВО III—X вв，
курсов, при этом все фигуры и головы развернуты по-разному. Верхний ряд зрителей возглавляет выделенная увеличенным размером фигура (в профиль) усопшего, изображающая пожилого и властного человека.
Несмотря на художественную убедительность указанных произведений, начальный этап развития живописи по шелку как самостоятельного вида китайского изобразительного искусства принято относить к эпохе Шести династий. Одним из аргументов служит формирование живописного и каллиграфического свитка, в котором живописное произведение (хуасинъ, «живописный середник») находилось в органическом и нерасторжимом единстве с оформляющей частью (чжуанбяо). Под оформляющей частью имеются в виду тыльная сторона, образованная несколькими слоями бумаги, и обрамление. Не исключено, что тогда же утвердились оба базовых конструктивных варианта свитков: настенные и ручные {шоуцзюанъ). Настенные свитки предназначались к развешиванию и могли иметь вертикальный {чжунтан, «зальный свиток») и горизонтальный формат. Ручные свитки были рассчитаны исключительно на индивидуальное рассмотрение произведения, находящегося в горизонтальном положении; они требуют просмотра справа налево. В такой последовательности исполнялось и само произведение.
Вторым и еще более важным аргументом в пользу формирования в период Шести династий самостоятельной традиции живописи служит появление живописно-эстетической мысли тоже в качестве отдельного дисциплинарного направления местной интеллектуальной деятельности. Первые попытки осмысле- ния природы и целей живописного творчества предпринимались еще в ханьскую эпоху; речь идет об эпизодических и отрывочных рассуждениях и замечаниях в литературных, преимущественно поэтических, произведениях. Одно из наибо- лее внятных таких рассуждений есть в «Лу Лингуандянь фу» («Ода о дворце Божественного сияния [царства] Лу») позднеханьского поэта Ван Яньшоу, где дано развернутое описание картин, украшавших дворцовые апартаменты (важное свидетельство существования ханьской монументальной живописи). Завершая это описание, поэт замечает: «...в этих картинах не пропущена ни одна частица мудрости или глу- пости. Зло, изображенное здесь, послужит предостережением, а добро станет примером для подражания». Очевидно, что Ван Яньшоу переносит на живописное искусство конфуцианские воз- зрения на художественное творчество и наделяет его однозначной дидактико-прагматической функцией. Сходные по мыс- ли рассуждения встречаются и в ряде поэтических произведений и литературно-теоретических сочинений III в. «Когда кто- нибудь видит картины, изображающие людей высоких принци- пов и высоких мыслей, он независимо от собственного [желания] утрачивает личные недостатки», - можно прочесть, например, в эпиграмме Цао Чжи. Тот факт, что живописное твор-
Настенный вертикальный («зальный») и ручной свитки


Глава 3. Светская живопись
761
чество исходно осмыслялось по аналогии с литературным и с позиции конфуцианского дидактико-прагматического подхода, наложил неизгладимую печать на всю последующую живописно-эстетическую мысль. Тезисы о воспита- тельной функции живописи и высокой нравственности самого художника будут разделять подавляющее большинство теоретиков, даже если при оценках природы и сущности живописного творчества они руководствовались даосскими и буддийскими мировоззренческими концепциями и эстетическими идеями.
Зачинателем собственно теории живописи считается Лю Ань (III в.), впервые задавшийся вопросами языка и оценочных критериев живописного произведения. В качестве таких критериев он выдвинул композиционно-содержательную целостность картины и пропорциональность соотношения всех составляющих ее элементов: «.. .увлекаться отдельным мазком - это значит выражать мысль в малом, тем самым утрачивается главное в произведении». Однако и сами по себе проблемы, анализируемые Лю Анем, а также предложенные им критерии по- прежнему находились в русле конфуцианской литературно-теоретической мысли и полностью совпадали с ее разработками и установками. Поэтому первыми сочинениями строго живописно-теоретического характера считают трактаты «Хуа шань шуй сюй» («Предисловие к изображению пейзажа») Цзун Бина (375- 443) и «Гу хуа пинь лу» («Записи о категориях старой живописи») Се Хэ (V в.). Последний трактат является единственным живописно-теоретическим сочине- нием эпохи Шести династий, которое дошло до нас целиком, а не в отрывках и извлечениях. Главным теоретическим достижением Се Хэ считают формулирование так называемых «шести законов живописи» {люфа), которые оказали определяющее воздействие на всю дальнейшую китайскую живописно-эстетическую мысль. «Первый [закон живописи], - пишет автор, - одухотворенная гармония живого движения; второй - пользуясь кистью, применяй костяк-контур; третий - изображение должно соответствовать предмету; четвертый - цвет должен соответствовать типу предмета; пятый - разграничение и построение; шестой - подражание и копирование старых образцов. Эти шесть законов являются сущностью теории [живописи], которая в течение десяти тысяч поколений оставалась неизменной.
Однако если последними пятью законами, начиная с „применения костяка-контура при использовании кисти44, можно овладеть, то „одухотворенная гармония44 требует врожденных знаний. Поэтому нельзя овладеть первым законом ни ловкостью, ни старанием, ни месяцами и годами труда, а только молчаливым согласием, духовной сопричастностью. Это такое состояние, когда нечто уже при- сутствует, но оно еще не до конца осознано».
Современное издание трактата Се Хэ


762
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
Обращает на себя внимание утверждение Се Хэ о том, что законы живописи, а значит, и само по себе живописное творчество, существовали в Китае уже «в течение десяти тысяч поколений». Далее самым значимым считают «первый закон живописи» и само словосочетание «одухотворенная гармония» (циюнъ); для них в комментаторской традиции и в научной литературе предложено немало трактовок. Наиболее убедительной представляется точка зрения, что циюнъ есть образное обозначение свойства, имманентно присущего врожденным способностям человека, но лишь такого, который обладает не только природными талантами, но и высокими моральными качествами. Закон «одухотворенной Цзун Бин гармонии» со временем превратился в одну из фунда¬
ментальных аксиом китайской эстетической мысли, содержание которой, если суммировать все его смысловые варианты и истолкова- ния, сводится к следующему. Живопись «зарождается в сердце», которое в китайских натурфилософских антропологических теориях соотносилось одновременно с рассудочной деятельностью индивида и его психико-эмоциональным состоянием. Истинный художник, в отличие от ремесленника, который довольствуется воспроизведением внешнего плана натуры, вкладывает в свое творение «содержание своего сердца». «Содержание сердца», в свою очередь, определяется всей совокупностью естественных закономерностей, происходящих на макро- и микроуровнях, - явная вариация на тему даосских космологических и ан- тропологических идей. В результате живописный акт и каждая составляющая его операция приобретают вселенские масштабы, а способность живописного произведения передавать «содержание сердца» как раз и составляет его истинную и наивысшую ценность.
Теоретические разработки Цзун Бина, судя по сохранившимся отрывкам его трактата, давали примерно те же трактовки живописи, что и «законы» Си Хэ. Первоочередное внимание Цзун Бин уделял вопросам природы и сущности творческого акта. Он прямо связывал этот акт с умением художника проникать в сущность бытия и видел главную роль и ценность живописного произведения в его способности передавать и процесс, и результат постижения личностью окружающей действительности. При этом квинтэссенцией образного воплощения мира Цзун Бин признавал горы, которые и должны быть главным объектом живописного творчества, - так он закладывает основы теоретического обоснования пейзажной живописи и ее приоритетного положения в иерархии живописных жанров. Но подлинное видение природы доступно, по мысли Цзун Бина, лишь особой категории людей - мудрецам и отшельникам, которые достигли - вновь прямое заимствование из даосской философии - необходимого для этого уровня духовности. Одновременно Цзун Бин высказывает ряд соображений по поводу соотношения реального объекта и его восприятия, натуры и ее живописных


Глава 3. Светская живопись
763
изображений. В очередной раз развивая даосские идеи - идею о дву- единстве природных «вещей» - и перенося тезис о несовпадении их 《внутренней сущности» и《внешней оболочки» на живописное произведение, он приходит к умозаключению, что целью последнего является не изображение внешних форм предметов и реалий окружающей действительности, а передача их «духов- ности» в том виде, в каком она доступна восприятию самого художника. Кроме того, исходя из данного постулата, он доказывает, во-первых, возможность выразить в одном, даже крохотном рисунке «все величие мира». И, во-вторых, утверждает, что живописное произведение обладает даже большей, чем природные предметы и реа- лии, «духовностью», ибо в нем находит воплощение как их собственный «внутренний смысл», так и «духовность» его творца. Значит, созерцание природы может быть заменено созерцанием живописного произведения. Понятно, что подобный подход к живописи придавал исключительную значимость и личности художника.
В письменных источниках, в первую очередь в трактате «Ли дай мин хуа цзи» («Записи о знаменитых картинах (художниках) всех эпох») Чжан Яньюаня (8107-990?), в который вошли извлечения из предшествующих теоретикоживописных сочинений, к III-VI вв. отнесены в общей сложности 149 художников. Уже в III в. наметилась тенденция к росту общественного авторитета живо- писного творчества и его превращению в одно из самых распространенных творческих занятий представителей социально-интеллектуальной элиты китайского общества. Так, лучшими живописцами первой половины III в. источники называют четвертого монарха царства Вэй - Цао Мао (Фэй-ди, 254-260) и видного государственного деятеля Сюй Мао (Сюй Мяо, 172-249). Судя по названиям приписываемых им картин и общим характеристикам их творчества, живо- пись обоих мастеров отличалась тематическим разнообразием и, более того, в ней проявились некоторые будущие жанровые группы. Например, излюбленной живописной темой Сюй Мао названы золотые рыбки, в изображении которых он, по всей видимости, достиг высочайшего мастерства. Между тем впер- вые о «живописи рыбок» как отдельной тематической разновидности жанра «цветы и птицы» упоминается в работах по живописи начала XI в., а своего высшего расцвета она достигла в эпоху Южная Сун (1127-1279). По утверждениям источников, работы Цао Мао служили образцами для мастеров многих поколений вплоть до эпохи Суй. Из пяти приписываемых ему работ особо интри-
131
蛋è ••所f項有苹》 ft Ä 2冬花睾
к щ ^ й à Yt A
i J I f 1 i S
Ä >fî 1k Ж f
т ь N »>1 м i и й
:X銪Ç н延灸讲朱
料？«人
% %
一豸
1
«Î
,t jtt ^ ^ г» »薅f; 一不拗及外
俏人f蠡絞Й生宋
A攀盡之纪玟？I w
Я第农Л涞
Щ
繚法说& л涑
ж
代
лЬ
Ксилографическое издание трактата «Ли дай мин хуа цзи»


764
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
гует картина под названием «Хуанхэ лю ши ту» («Бушующая Желтая река»); это мог быть пейзажный свиток (пейзаж - шаньшуйхуа, «живопись гор и вод»). Немало хвалебных отзывов сохранилось и о творчестве Цао Бусина (Цао Фусин), работавшего при дворе царства У. Считается, что он творил преимущественно в анималистическом жанре, особенно был силен в изображении драконов. Восторженная оценка картин художника на тему драконов дана в трактате о живописи 《丁у хуа цзянь вэнь чжи» («Записки о живописи: что видел и слышал》) Го Жосюя (XI в.): «Из работ Бусина теперь уже ничего нельзя увидеть, кроме головы дракона, (хранящейся) в „Тайном павильоне44, но, если посмотреть на костяк-контур, (то станет ясно), что слава художника не случайна» (пер. К.Ф.Самосюк). Там же Цао Бусин назван первым китайским художником, который стал создавать произведения на буддийские темы: «В старину, когда Кан Сэнхуэй пришел в княжество У из Индии, чтобы установить школы и распространить (буддийское уче- ние), тогда Цао Бусин и увидел буддийские картины из западных стран и подражал им как образцам, поэтому Цао стал широко известен в Поднебесной».
Несколько мастеров добились известности и в империи Западная Цзинь, в том числе Сюнь Сюй (2107-289), также представитель знати и крупный государственный деятель, Чжан Mo и Вэй Се (о жизни обоих известно очень мало). Судя по названиям их работ, в то время активно создавали произведения с женскими персонажами, иллюстрации к древним книгам и на буддийские темы. О Вэй Се сказано также как о выдающемся портретисте, владевшем живописной техникой, отличавшейся точностью и тонкостью письма. Таким образом, есть все основания утверждать, что уже в III в. живопись на шелке превратилась в самостоятельный вид творческой деятельности в Китае и, кроме того, в ее рамках наметились многие из будущих жанрово-тематических направлений и групп.
Еще более пространный список художников составлен для последующих исторических периодов. В него внесены монархи и принцы крови, например Сыма Шао (восточноцзиньский Мин-ди, 322-325), члены правящего дома Сяо южнокитайских династий Южная Ци и Лян, прославленные поэты (Се Линъюнь, Се Чжуан), видные даосские деятели и буддийские иерархи. В трактате Чжан Янь- юаня сказано также о нескольких чужеземных монахах, которые владели искусством живописи и работали художниками при дворе династии Лян. Не исключе- но, что их творчество стимулировало дальнейшее развитие местной живописи. Во всяком случае, в царстве Лян известны еще несколько прославленных живописцев, в первую очередь придворный художник Чжан Сэнъяо (ум. 550). Рассказывают, что он мастерски владел как монументальной живописью (исполнял стенописи для буддийских храмов), так и важнейшими жанрами живописи по шелку, включая портрет и пейзаж. Ему также приписывают разработку для монументальной живописи особой рельефной манеры, основанной на индийском письме. В этой манере он писал цветы над воротами одного из храмов: если смотреть на них вблизи, они не привлекали особого внимания, но при взгляде издали казались выпуклыми. Согласно литературным сведениям, Чжан Сэнъяо работал в полихромной технике, используя настолько насыщенную цветовую


Глава 3. Светская живопись
765
гамму, что его пейзажи называли «горы и воды в красных и зеленых цветах» {хунлюй чжунсэхуа шанъшуи).
Однако единственными материальными свидетельствами живописного искусства эпохи Шести династий до сих пор остаются несколько копий про- изведений, автором которых традиционно считается Гу Кайчжи (345/3487-406/409?), почитаемый крупнейшим художником всей этой эпохи. Коренной южанин (уроженец г. Уси, Цзянсу), он принадлежал к богатому и влиятельному чиновничьему клану и был типичным для высших слоев китайского общества того времени «чиновником-интеллектуалом».
Сохранились сведения, что Гу Кайчжи работал в монументальной и станковой живописи, наиболее ярко проявив себя в качестве портретиста. Судя по фрагментам его трактата «Лунь хуа» («Рассуждения о живописи»), он считал портрет и жанровую (в современной терминологии) живопись наиболее трудными для исполнения, чем, возможно, и объясняется его особый интерес к ним.
Самым известным и значительным произведением из сохранившихся работ Гу Кайчжи признана картина «Ло шэнь ту» (《Божество реки Ло»), дошедшая до нас в трех копиях, выполненных в Х-ХШ вв. Несмотря на заметные расхождения в деталях и цветовой гамме, они позволяют достаточно точно и полно ре¬
Гу Кайчжи
конструировать оригинал: длинный и узкий горизонтальный свиток, выполненный в полихромной технике. Картина создана по мотивам поэмы Цао Чжи «Ло шэнь фу» («Ода о божестве реки Ло»). Имея однозначно иллюстративный характер, она по ряду показателей близка к стенописным произведениям в том виде, в каком они представлены в погребальных стенописях. Главное совпадение между ними заключается в дискретности композиционного построения. Свиток Гу Кайчжи тоже распадается на серии отдельных сегментов, каждый из которых иллюстрирует тот или иной эпизод поэмы. Так, одна из копий состоит из пяти сегментов, в которых последовательно воспроизводится сцена явления прекрасной владычицы реки Ло лирическому герою поэмы. Затем - несколько сцен, показывающих пребывание богини в своих владениях, завершающихся сценой ее вознесения в небесные дали на чудесной колеснице в окружении других божественных персонажей. Особой выразительностью и художественной целостностью отличается центральный (по его размеру) сегмент картины. В нем владычица реки Ло написана на фоне пейзажа, состоящего из условно-стилизованных изображений гор и деревьев, выполненных в манере, повторяющей изображения элементов ландшафта в погребальных стенописях и рельефах. Горы передаются рядом маленьких, причудливой формы холмиков, которые расположены в несколько рядов друг над другом, широкая гладь воды - узкой струйкой, подобной ручью, лес - несколькими деревьями. Трактовка деревьев совпадает с их изобра¬


766
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
жениями на единственном подлинном художественном произведении эпохи Шести династий - погребальном керамическом панно на тему «Семерых мудрецов из бамбуковой рощи». Примечательно введение в эту пейзажную композицию изображений дракона (еще один знак принадлежности героини к божест- венному миру) и пары уточек (символ взаимной страсти, вспыхнувшей, согласно поэме, в сердцах ее героев). Трактовка внешнего облика героини выдержана, напротив, в строго реалистическом стиле, хотя и с отчетливым романтическим оттенком, вторя при этом ее литературному портрету. Хрупкая, словно бесплотная, молодая женщина, облаченная в пышное одеяние с развевающимися по ветру подолом платья, рукавами и поясными лентами. Воздушная и эфемерная: она как будто скользит над землей, уносимая ветром. Фигура прорисована тонкими, еле уловимыми штрихами и ритмически повторяющимися линиями и наделена огромной выразительностью и динамичностью. Тело героини устремлено вперед и ввысь, а лицо обращено назад - туда, где на берегу застыл очарованный ее красотою Цао Чжи в окружении свиты.
Несмотря на композиционную дискретность, картине присущи художественная целостность и завершенность, обусловленные общностью ее стилистики и настроения. Все изображения выполнены виртуозными изящными линиями и пастельными - зелеными и коричневато-красными - красками. Картину пронизывают чувства нежности и одновременно безысходной грусти.
Вторая картина Гу Кайчжи - «Нюй ши чжэнь ту» («Наставления придворным дамам») - дошла до нас в копии, выполненной, предположительно, еще в VI в. непосредственно с оригинала. Она тоже представляет собой узкий горизонтальный свиток (высота 25 см), распадающийся на композиционные сегменты, но на этот раз обладающие тематической и сюжетной автономностью; свиток носит повествовательно-иллюстративный характер. Литературным источником картины послужил цикл «Нюй ши чжэнь» («Наставления женщинам, [основанные на прецедентах] истории») упомянутого прежде Чжан Хуа, крупного государственного деятеля и знаменитого литератора государства Западная Цзинь. Цикл состоит из произведений-ч^жэяь, относящихся к одноименному литературнопоэтическому жанру, характеризующемуся употреблением четырехсловного стихотворного размера и назидательным содержанием. Каждый сегмент картины Гу Кайчжи есть иллюстрация к одному из чжэнь, а потому представляет собой самостоятельную художественную композицию. Художник обращается к эпизодам из жизни известных красавиц прошлого либо воспроизводит сцены придворной жизни, соответствующие, по его мнению, сентенциям Чжан Хуа. Образы персонажей очень выразительны, художник передает особенности их внутреннего облика и их настроение. Это хорошо видно на примере сегмента картины со сценой порицания императором наложницы: так Гу Кайчжи решил иллюстрировать мысль о том, что красавице не следует стремиться приукрашивать свою внешность. Лицо монарха спокойно-снисходительное. Создается впечатление, что он скорее исполняет свой долг, поучая наложницу, чем действи- тельно гневается на нее. И та это прекрасно понимает. За маской почтительного


Глава 3. Светская живопись
767
внимания проскальзывает уверенность в своих чарах (выпрямленная фигура, гордая посадка головы, спокойное выражение лица и сложенные на груди руки, скрытые рукавами). Губки красавицы едва заметно, но все же обиженно надуты, и можно не сомневаться, что после завершения нотаций она найдет способ отомстить го- сударю за эти неприятные для нее минуты.
Обе картины свидетельствуют о незаурядном мастерстве Гу Кайчжи как портретиста. Позы персонажей естественны и выразительны, все де- с тали их одеяний и черты лица тщательно выписаны тонкими черными линиями. 1уЬы дополнительно отмечены красной краской, а растительность на лице мужчин - едва заметными штрихами. Очевидно также, что художник умел передавать и фактуру различных материалов -тяжелых шелковых занавесей, легких шелковых одеяний, дерева (столбики императорского ложа). Складки тканей он передает с помощью тоже тонких линий, а объем моделируется посредством легких размывок. Картины Гу Кайчжи свидетельствуют и о преемственности живописи на шелке стенописному искусству: горизонтальное расположение, художественная дискретность свитка, манера письма с преобладанием в нем линеарности. Но при этом работы художни- ка ни в коем случае не являются результатом чисто механического следования предшествующим живописным традициям. Вне всяких сомнений, они суть уже подлинно авторские творения, характеризующиеся единством художественного замысла, ритмики и настроения.
Произведения Гу Кайчжи, позволяя более или менее надежно проследить процесс формирования фигуративной живописи, спровоцировали дискуссии по поводу времени возникновения пейзажа. Исключительно фоновое положение в них ландшафта и манера написания его элементов заставляют усомниться в возможности появления пейзажной живописи в эпоху Шести династий. С другой стороны, есть немало фактов в пользу ее возникновения как раз в III-VI вв. Все наиболее значительные сочинения того времени по теории живописи так или иначе обращены к вопросам, связанным с изображением пейзажа. Речь идет в первую очередь о трактате Цзун Бина и о《Хуа Юньтайшань цзи» («Записи о том, как живописать гору Юньтайшань») самого Гу Кайчжи. Примечательны названия гор, фигурирующих в его сочинении. Так именовались либо горный массив，где находилась обитель Чжан Даолина, патриарха Небесных наставйи- ков, либо образно волшебные горы Куньлунь, служившие, согласно даосским мифологическим представлениям, местом пребывания Сиванму. То есть карти¬


768
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
на, посвященная таким горам, должна была так или иначе передавать пейзаж в его трактовках, свойственных даосской модели восприятия природы.
В трактате Чжан Яньюаня и в более поздних сочинениях по истории живописи применительно к эпохе Шести династий перечисляются в общей сложности около 40 произведений, которые, судя по их названиям, были именно пейзажными свитками. Пять таких картин приписывают Гу Кайчжи, в том числе «Лу- шань ту» («Горы Лушань»), «Фэн ту» («Горные пики»). Поэтому есть основания полагать, что пейзажная живопись возникла как самостоятельный жанр при Южных династиях и под влиянием даосских мировоззренческих и эстетических установок.
Живопись развивалась и на Севере. В некоторых источниках возникновение ее «северной» традиции связано с деятельностью китайских художников, бежавших с Юга и нашедших приют в государстве Северное Вэй. Расцвет «северной» живописи относят к царству Северное Ци, где творил еще один выдаю- щийся мастер - Ян Цзыхуа. К «северной» живописной традиции принадлежит и древнейшее дошедшее до нас собственно пейзажное живописное произведение (в копии) картина Чжань Цзыцяня (550-617?) «Ю чунь ту» («Весенняя прогулка»). Известно, что этот художник, уроженец северо-восточного региона Китая, был живописцем при дворах династии Северная Чжоу и империи Суй, выполнил большое число стенописных композиций в буддийских святилищах и владел искусством ваяния. Названая картина представляет собой горизонтальный небольшой по размерам свиток, в котором воспроизводится вид на реку, обрамленную горами. Композиция выполнена в серо-голубых, серо-зеленых, синих, желтых и оранжевых тонах, что придает ей красочность и декоративность. Расположение планов отличается четкостью композиционной схемы, линии - графической остротой, силуэты - ритмичностью. Очерченные плотной силуэтной линией скалы расположены отчетливыми кулисами, подобно пейзажному фону на картине Гу Кайчжи. Вместе с тем налицо и большая, чем у Гу Кайчжи. композиционная целостность, и дальнейшие поиски перспективы. Ясно выделяется первый план, заполненный крупными по масштабу, резко очерченными строениями и деревьями, второй план, состоящий из групп скал и деревьев, выполнен в меньшем масштабе, а задний план образован уходящими вдаль холмами. Между первым и вторым планами пролегает речной поток, показанный в легкой дымке. В результате такого разрыва между планами возникает впечатление открытости и протяженности художественного пространства. Одновременно картина насыщена множеством тонко проработанных деталей - фигурками людей в светлых праздничных одеждах, цветущими сливовыми деревьями. Все они подчеркивают величественность горного ландшафта и декоративно-праздничный колорит картины. Считается, что картина «Весенняя прогулка» отражает переходную стадию от пейзажей эпохи Шести династий к живописи эпохи Тан и, кроме того, является, возможно, первым произведением, выполненным в «сине-зеленом стиле» {цинлюй-шэсэ), занявшем господствующее место в «живописи гор и вод» первой половины эпохи Тан.


Глава 3. Светская живопись
769
Итак, на протяжении эпохи Шести династий произошли постепенное отделение живописи на шелке от древних стенописей, ее эмансипация в качестве самостоятельного вида китайского изобразительного искусства, начался процесс формирования ведущих живописных жанровых направлений и тематических групп.
Живописное творчество эпохи Тан: основные жанрово-стидистические направления и их представители
Первая половина танской эпохи ознаменовалась, во-первых, дальнейшим ростом популярности и авторитета живописного творчества, что наглядно подтверждается созданием административной структуры для координации деятельности придворных живописцев. В 738 г. в рамках Академии Ханьлинь были соз- даны несколько департаментов по профессиональному признаку, в том числе и департамент живописи (тухуаюань). Зачисление в его штат и продвижение по должностной лестнице производились по личному распоряжению монарха. Кроме повышения в ранге, существовали особые формы поощрения художников, которые сохранились в последующие исторические эпохи. Большое значение придавалось системе наградного одеяния, включавшей халаты фиолетового (пурпурного) или красного цвета и пояса, выложенные - в зависимости от характера поощрения - пластинами из нефрита, золота или серебра. В наградной комплект входил также мешочек с вышитой на нем золотой нитью фигуркой рыбки - своего рода орден.
Во-вторых, продолжалась эволюция жанровых направлений, наметившихся в эпоху Шести династий. При этом господствовала фигуративная живопись, в оригинальной терминологии - «изображение фигур» (жэнъухуа, сокр. жэнъу). Живопись жэнъу представляет собой совокупность нескольких различных жанров, если подходить к ним с точки зрения европейского искусства. Это: парадный потрет; собственно жанровая живопись, которая распадается на придворно- бытописательную (сцены жизни двора и знати) и бытописательную (сцены городской и сельской жизни); живопись на историко-легендарные и мифологические темы, т.е. портреты историко-легендарных и мифологических персонажей и произведения на темы эпизодов из повествований о них; живопись на религиозные темы - портреты персонажей даосского и буддийского пантеонов и анималистический жанр. Образцы всех перечисленных жанров присутствуют в жи- вописном наследии танской эпохи. Хотя следует иметь в виду, что подавляющее большинство произведений сохранились только в копиях и, более того, творчество ряда ведущих в VII-IX вв. живописцев полностью утрачено.
Крупнейшим мастером живописи жэнъу считается У Даоцзы (подлинное имя У Даосюань, 685/7007-758/760?), в дальнейшем почти что обожествленный за его необыкновенный талант. Выходец из простонародного семейства и ху-


770
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
Фрагмент эстампа «Небесный царь, ниспосылающий ребенка»
дожник-самоучка, он настолько прославился своим творчеством, что лично Сюань-цзун пригласил его в департамент живописи. Говорится, что У Даоцзы создал более 300 стенописных произведений для дворцовых апартаментов, буддийских и даосских храмов, что он великолепно изображал любые существа, явления и предметы: птиц, растения («травы и деревья»), горы и воды, архитектурные сооружения. С его творчеством фактически связывают возникновение и развитие нескольких жанров китайской живописи. У Даосюаню также приписывают владение искусством реалистического и динамического изображения людей. Используя специфические живописные приемы, он добивался оптического эффекта движения и трехмерности, писал фигуры так, словно это были тени от фонаря, падающие на поверхность стены. Они словно двигались взад и вперед: если смотреть сбоку, то казалось, что они выпуклые. Но ни одного живописного произведения У Даоцзы, даже в копии, не сохранилось. Единственным свидетельством его творчества является эстамп (мобэнъ) «Сун цзы Тянь-ван ту» («Небесный царь, ниспосылающий ребенка»). Он сделан, скорее всего, в XI-XII вв. и, возможно, не с оригинала, а с копии. Мобэнъ - это гравюры особого типа, исполнявшиеся в технике литографии, т.е. оттиски картин, вырезанных на поверхности мягкого камня, служившего матрицей, тиражировались на гравюрные листы. Освоенное еще в эпоху Тан, такого рода искусство довольно точно передавало общую стилистику и детали живописного оригинала, но все же не позволяло адекватно воспроизвести образец, особенно картину, выполненную в поли- хромной технике. Названный эстамп, безусловно, соответствует мастерству У Даоцзы в композиционном построении живописного произведения, его умению создавать многофигурные сцены, а также тщательности в прорисовке облика персонажей. Тем более что клише для него (или копию с оригинального свитка) выполнил, возможно, один из выдающихся мастеров династии Северная Сун. Тем не менее в эстампе при всем желании трудно опознать признаки той гениальной художественной манеры художника, на которой настаивают письменные источники.


Глава 3. Светская живопись
771
«Преподнесение дани» {прорисовка)
Следующей масштабной фигурой танской живописи и одновременно основоположником традиции официального портрета признан Янь Либэнь (600-673). Он происходил из «северного» высокопоставленного семейства. Его отец Янь Пи и старший брат Янь Лидэ (ум. 656) занимали высокие посты при дворах династий Северная Чжоу, Суй и Тан и одновременно были придворными живописцами. Янь Либэнь поступил на службу при Тай-цзуне и сделал блестящую официальную карьеру, совмещая свои служебные обязанности с занятием живописью в качестве придворного художника. Расцвет его творческой деятельности пришелся на 650-660-е годы. По письменным свидетельствам, Янь Либэнь также работал в монументальной живописи и в различных жанрах. Сохранились (в копиях XI—XII вв.) только две его картины:《Бу нянь ту» («Преподнесение дани»), шелк, краски, 38,5x129 см и «Ли дай ди ван ту» («Монархи различных династий»), шелк, краски, 51,3x531 см. Первая была написана предположительно в начале 640-х годов. В ней воспроизведена придворная сцена, в которую включен портрет Тай-цзуна, образующий смысловой центр композиции. Монарх в официальном облачении восседает на платформе паланкина. Платформу несут семь девушек-прислужниц, еще две девушки обмахивают государя огромными опахалами. В левой части картины помещены трое чужеземных послов, явно оробевших от увиденного великолепия. Вторая картина Янь Либэня представляет собой свиток, состоящий из портретов 13 монархов, начиная с императоров ханьской эпохи. Они изображены в стоящих или сидящих позах и, в обоих случаях, в окружении свитских и слуг, заметно превосходя их размерами. Композиции свободно и внешне в произвольном порядке размещены на плоскости свит- ка. Общая дискретность художественного пространства и фризовый характер его расположения уподобляют свиток Янь Либэня погребальным стенописям. Однако он явно обладает единством художественного замысла. Очевидно незаурядное живописное мастерство художника: он в совершенстве владел тонкой и гибкой линией, не только уверенно очерчивая контуры лиц персонажей, элементы и складки их одеяний, но и объединяя разрозненные сцены. Колористическое решение картины с использованием ярких и теплых тонов - зеленого, желтого,


772
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
коричневого и фиолетового - подчеркивает их единство и придает полотну декоративность и праздничное настроение. Все рисунки выполнены в реалистической манере. Изображениям слуг и свитских присуща определенная живость. Портреты же мо- нархов характеризуются статичностью, заданностью поз и жестов, нарочитой бесстрастностью лиц. Все детали их облачения - орнаментация одеяний, головные уборы, комп- «Монархи различных династий» лекты украшений, регалии — тща-
(фрагменты картины) тельно выписаны. В результате имен¬
но костюм в этой картине несет основную эстетическую нагрузку, а также характеризует «философские пристрастия правителя, и его нрав, и его генеало- гию». Точность в передаче деталей одеяния делает произведение Янь Либэня и ценнейшим источником по истории китайского костюма.
Придворно-бытовой жанр представлен в первую очередь творчеством Чжан Сюаня и его ученика - Чжоу Фана (их точные годы жизни не известны). Обоих считают и основоположниками особого тематического направления в рамках живописи жэнъу - «красавицы» {шинюй, исходное значение этого термина - «знатные дамы, фрейлины»), сосредоточенного на сценах обитательниц гарема и придворной жизни в целом. Чжан Сюань работал при дворе Сюань-цзуна; Чжоу Фан совмещал занятия живописью (в статусе придворного художника) с чиновничьей карьерой, занимая различные придворные и периферийные руководящие посты. Известны названия десяти с лишним работ Чжан Сюаня, сохранились только две (обе в копиях XI-XII вв.): «Дао лянь ту» («Приготовление шелка»), 37x147 см5 шелк, тушь, краски и «Го го фу жэнь ю чунь ту» («Прогулка весной знатных особ из владения Го»), 52x148 см, шелк, тушь, краски. В «Дао лянь ту» воспроизведена сцена повседневной жизни обитательниц гарема, занятых полагающимися им женскими ремеслами. Свиток состоит из нескольких относительно самостоятельных композиционных фрагментов: в эпизоде показаны стоящие в полный рост четыре дамы, растирающие что-то в большой деревянной ступке. В других эпизодах написаны семь «красавиц»: три сидящих - две прядут, а одна шьет, примостившись на маленькой табуретке; и четыре натягивают нити основы, т.е. совершают одну из ткацких операций. Еще одну сцену составляют изображения двух дам, играющих на струнных музыкальных инструментах цинь (цитрах). Несмотря на дискретность композиции, произведение отличается художественной целостностью и подлинной непринужденностью в расположении фрагментов и отдельных фигур, изображенных живо и достоверно, поскольку художник свободно владел приемами передачи человеческого тела в движении, а также в различных позах и ракурсах. Некоторые персонажи


Глава (Светская живопись
773
показаны со спины, что не лишает их выразительности.
Колорит основан на ярких, но теплых тонах, преобладают зеленый и желтовато-коричневый, создающие атмосферу домашнего уюта.
На втором свитке столь же артистично изображена кавалькада из шести дам в сопровождении двух мужчин, одна из женщин показана на лошади вместе с маленькой дочерью. Подробности внешнего облика персо- нажей настолько тщательно проработаны, что различимы даже детали дамских причесок и головных украшений. Всаднж, возглавляющий кавалькаду, облачен в одеж- ды темного цвета, что выделяет его на фоне остальных действующих лиц. Нарядные платья дам выполнены в «Приготовление шелка» изысканных розовато-серых тонах. Фигуры лошадей не (фрагмент)
только пластичны, но и отмечены динамикой, при этом от внимания живописца не ускользнули нюансы их внешнего вида - тип масти, рисунок тщательно уложенных грив и хвостов, орнамент конской сбруи. Работа кисти и цветовое решение картины придают ей настроение праздничной торжественности и оттенок изысканной рафинированности, доносящий до нас атмосферу придворной жизни танской эпохи. Примечательно, что сцены с участием придворных дам и сюжет кавалькады, использованные Чжан Сюанем, имеют многочисленные аналоги в погребальных стенописях VII-VIII вв.5 что позволяет видеть в творчестве этого художника отражение определенного момента эволюции китайской живописи, когда она еще находилась под сильным влиянием стенописного искусства.
Чжоу Фан, активно работавший в буддийском религиозном жанре и расписывавший святилища, в историю китайской живописи вошел исключительно как мастер жанра «красавицы》. Его творчество известно тоже по двум основным произведениям (копии XI-XII вв.): «Хуэй шань ши нюй ту» («Знатные дамы с веерами»), 33,7x204,8 см5 шелк, краски и «Цзань хуа ши нюй ту» («Знатные дамы с цветами в прическе»), 46x180 см5 шелк, краски. Первая фактически повторяет «Приготовление шелка» Чжан Сюаня. В композиции представлено 13 фигур, объединенных в группы и образующих отдельные мизансцены с участием женщин, занятых обыденными делами или беседующих друг с другом. Иначе выполнена вторая картина, состоящая из пяти парадных портретов гаремных красавиц, изображенных в полный рост. Четыре фигуры вынесены на ближний план, пятая помещена в стороне, как будто в отдалении от них, хотя попытка отражения перспективы отсутствует. Две дамы показаны играющими с собачкой; одна, держащая в руке цветок, стоит рядом с журавлем; ее подруга изображена близ пышно цветущего куста в обществе маленькой забавной собачки, резвящейся у ног. Портреты, отличающиеся особой тщательностью в передаче некоторых деталей, поражают статичностью и внезапными «умолчаниями» там, где это касается изображения среды, что придает картине интригующую загадочность. На удивление скрупулезно выписаны лица, прически, головные и


774
Часть V. ИСКУССТВО III-X вв.
шейные украшения дам, фактура тканей и ювелирных изделий - платьев из узорчатого «тяжелого» шелка, полупрозрачных накидок, металлических головных подвесок с камнями и перьями. Наряды изысканных гаремных «одалисок» оказываются «оправой» холеной телесной красоты: напудренных и нарумяненных лиц, тонких запястий и кистей рук, груди, выступающей в глубоком вырезе декольте. Известно, что для достижения эффектного контраста в живописи одежды и нежной плоти Чжоу Фан использовал специальные полупро- зрачные краски, сделанные на основе минераль- «Знатные дамы с цветами ных и растительных веществ. Хотя лица героинь в прическе» {фрагмент) выглядят довольно бесстрастными, в картине присутствует определенный эротический подтекст, намекающий на их любовное томление и готовность к интимной близости. Эти намеки обусловлены введением в их облик цветов - они присутствуют в композиции головных украшений пяти дам, а шестая дама держит в руках веер, расписанный пионами. Не исключено, что Чжоу Фан воспроизвел сцену, относящуюся ко «Дню рождения цветов», справлявшемуся во 2-м месяце по лунному календарю. В день этого праздника женщины украшали себя цветами и старались поймать бабочек - насекомое, вьющееся над цветком, является одним из устойчивых эротических образов, передающих взаимодействие женского (цветы) и мужского начал.
Лучшими художниками-анималистами эпохи Тан признаны однофамильцы Хань Гань и Хань Хуан (723-787). Хань Гань, как и У Даоцзы, происходил из бедного семейства, был художником-самоучкой и смог добиться статуса придворного живописца (на рубеже 730-740-х годов) исключительно благодаря своему дарованию. Он работал в различных жанрах, включая пейзаж и картины на религиозные темы, но наиболее ярко он проявил себя в изображениях лошадей. Известны две приписываемые ему картины: «Му ма ту» («Выпас лошадей»), 27,5x34,1 см5 шелк, тушь, краски и «Чжаоебай ту» («Сияние ночи»), 30,8x33,5 см5 шелк, тушь, легкая подцветка. Первая представляет собой камерную композицию из двух стоящих бок о бок скакунов: вороного (ближе к зрителю) и снежно-белого, верхом на котором едет конюх-чужеземец с окладистой бородой. Фигура конюха выполнена тонкими и выразительными линиями, с помощью которых художник показывает мельчайшие детали его внешности и облачение (складки платья, свободно облегающего грузную фигуру). Фигуры ко- ней выполнены в технике размывки. Помимо мастерства самого рисунка, карти-
«Выпас лошадей»
1


Глава 3. Светская живопись
775
на отличается удачным композиционным построением и эффектным колористическим решением, основанным на обыгрывании контраста черного и белого цветов. Фигура вороного скакуна выступает на белом фоне, образованном фигурами белого скакуна и всадника (одеяние конюха совпадает по цвету с мастью коня). Красоту и стать коня дополни- тельно подчеркивают белое с красным орнаментом седло и белая же подпруга. Не исключено, что эта композиция является копией фрагмента более масштабного полотна, о котором упоминается в литературных источниках. На второй картине изображен любимый скакун Сюань-цзуна по кличке Чжаоебай («Сияние ночи»). На естественном шелковом фоне уверенными графическими линиями и чуть заметными размывами художник изобразил конские фигуры и их масть; с удивительным мастерством, знанием анатомии натуры и лошадиных повадок выписал портрет породисто-нервного и рвущегося с привязи скакуна.
Хань Хуан происходил из именитого столичного чиновничьего семейства, возглавлял в конце VIII в. военное губернаторство и имел аристократический титул гун. Он работал в различных жанрах и имел многочисленных учеников. В источниках особо отмечается реалистичность его картин и мастерство в создании сцен деревенской жизни - изображал простых людей и пахотных буйволов. Его считают автором одного из самых значительных произведений танского анималистического жанра - картины «У нюй ту» («Пять буйволов»), 20,8x139 см5 шелк, краски, копия XI-XII вв. Это поразительное по реалистичности и художественному мастерству произведение изображает только животных. В центре помещен анфасный рисунок буйвола, который словно смотрит в упор на зрителя. Фигуры остальных четырех буйволов размещены с двух сторон от центрального рисунка. Животные показаны в профиль, но в движении и в различных позах. Каждое имеет собственную масть, также написанную с удивительным знанием натуры.
К эпохе Тан относится и качественно новый этап эволюции пейзажной живописи. Хотя этот жанр оставался «на вторых ролях», намного уступая по степени популярности жэнъу, принято считать, что именно тогда обозначились два его ведущих стилистических направления. Одно, возникшее в рамках придворной живописи, представлено картиной «Минхуан син Шу-го ту» («Путешествие императора Минхуана в Шу»), 55,9x81 см5 шелк, тушь, краски. Это - копия XI- XII вв., выполненная со свитка, принадлежавшего двум мастерам, отцу и сыну - Ли Сысюню (657-716) и Ли Чжаодао. Оба были придворными художниками и сановниками. Картина посвящена поездке Сюань-цзуна в Сычуань и воспроизводит сце11у следования императорского кортежа среди горных круч. Формально оставаясь (как и в живописных произведениях IV-VI вв.) фоном художе¬
«Пять буйволов» (фрагмент)


776
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
ственного повествования, пейзаж не просто занимает здесь большую часть пространства свитка, но и тяготеет к превращению в самоценную величину. Императорский кортеж показан струящимся тонкой пестрой лентой на переднем пла- не свитка, ничтожно малым на фоне элементов горного ландшафта. Он воспринимается как второстепенная или даже факультативная деталь живописной композиции. Это, правда, не помешало художнику выписать фигуры людей и лоша- дей, образующих императорский кортеж, с удивительной реалистичностью и тщательностью. Показаны малейшие детали и нюансы одеяний персонажей и конского убранства, вплоть до изображения всех косичек, в которые заплетены гривы скакунов. К наиболее значительным художественным признакам пейзажа, написанного на картине, относятся, во-первых, воспроизведение величест- венной горной панорамы. Во-вторых, трактовка гор в виде нагромождения вздымающихся над облаками гигантских пиков, образованных причудливой формы выступами и обрывистыми склонами. Подобная «космичность» гор подчеркнута крохотными деревьями на их вершинах и склонах. И в-третьих, своеобразие приемов передачи на плоскости ландшафтного вида. Несмотря на гра- фическую плоскостность силуэтов гор, пейзажу присуще стремление к про- странственности, передаваемой благодаря дальним планам (горных массивов, скрывающихся в облаках). Зритель видит горные пики так, словно сам взирает на эту панораму с поднебесных высей. Картина отличается также повышенной композиционной плотностью и особой декоративностью, обусловленной ее цветовым решением. Использованы пронзительные синие и зеленые краски (на основе кобальта и меди), а также краски красного, белого, голубого, черного и желтого тонов. Рисунок выполнен уверенными, резкими контурными линиями и плотными, но изящными размывками. Силуэты гор и всадников обведены по контуру золотой краской.
Все отмеченные художественные особенности картины художников Ли считают типологическими признаками стиля пейзажной живописи, за которым в дальнейшем утвердились определения «сине-зеленый стиль» {цинлюй-шэсэ) и «золото-бирюзовый стиль» {цзинъбифа). С этим стилистическим направлением связывают возникновение традиции «панорамно-монументального» (в современной терминологии) пейзажа, занявшего ведущее место в академической живописи эпохи Северная Сун.
Другое стилистическое направление пейзажной живописи наметилось в творчестве Ван Вэя5 входившего также в число ведущих поэтов эпохи Тан. Подобно большинству мастеров того времени, Ван Вэй совмещал занятия живописью со служебной карьерой, не будучи при этом придворным художником. Он с равным успехом работал в стенописной (росписи буддийских святилищ) и собственно живописной техниках различных жанров. Сохранились сведения, что он создал серию не сохранившихся портретов буддийского аскета Вималакирти. Об особенностях творческой манеры Ван Вэя как портретиста мы можем судить по портрету древнего конфуцианского ученого Фу Шэна (260-170? гг. до н.э.)9 знаменитого тем, что он, рискуя жизнью, спас некоторые конфуцианские книги от


Глава 3. Светская живопись
777
«Портрет Фу Шэна» Ван Вэй. «Снежный покров на реке Янцзы»
{фрагмент копии свитка)
уничтожения при Цинь Шихуане. Это - небольшой по размеру и выполненный на бумаге (в пастельных тонах с применением легкой подцветки) вертикальный свиток. Вполоборота изображена фигура старика в ветхой одежде, сидящего на соломенной циновке перед низеньким столиком и держащего в руке книжный свиток. Лицо его озарено улыбкой человека, осознающего значение им совершенного. Несмотря на очень серьезные повреждения свитка, очевидны совершенство линий рисунка, мастерство исполнения фигуры человека, в первую очередь его лица. Китайские и европейские искусствоведы сходятся во мнении, что эта картина является одним из лучших образцов танской портретистики.
Вместе с тем значительно более важное место в истории китайской живописи отводят Ван Вэю как художнику-пейзажисту. Главной новацией его творчества признан отказ от полихромной техники и переход на монохромную - с исполь- зованием графических линий и различных размывок. Ван Вэй сам обосновал необходимость работы в пейзажной живописи исключительно тушью. «Средь путей живописца тушь простая выше всего», - такой фразой открывается его трактат «Хуа сюэ ми цзюэ» («Тайны живописи»). Хотя мнения по поводу авторства трактата расходятся, по содержанию он явно перекликается с живописной манерой Ван Вэя. Мастер решительно изменил эстетические принципы изображения природы, заменив фантастическое нагромождение пиков и скал мягким по силуэтным очертаниям ландшафтом, объединяющим горы, водное и воздушное пространство. Такой пейзаж воспроизведен на горизонтальном свитке «Про- светы после снегопада в горах у реки». Весь передний план картины занимает изображение поверхности застывшей и потемневшей от холода реки. Вдоль дальнего от зрителя ее берега тянутся скалы, перемежаемые островками и переходящие, на заднем плане, в горную гряду, очертания которой сглажены снежным покровом. Белизна снега подчеркивается неравномерно расположенными, но идущими в определенной ритмической последовательности группами елей и облетевших лиственных деревьев, которые выписаны тончайшими штрихами туши. В правой части берега еле заметны очертания хижин, застывших между рекой и отдаленной горной вершиной.


778
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
В творчестве Ван Вэя пейзаж впервые приобрел художественную самостоятельность и обогатился религиозно-философским смыслом, восходящим к даосским и буддийским идеям и эстетическим установкам. Поэзия и пейзажная жи- вопись Ван Вэя оказываются вариациями на несколько субстанциональных, философско-эстетических тем, что и обусловливает их художественное единство. Все его творения, в сущности, являют собой одну и ту же картину окружающей действительности с акцентированием гор, вод, облаков и образов, передающих пустоту и белизну в их даосско-философских коннотациях. Наделение пейзажной живописи глубинным философским смыслом не могло не повлечь за собой сдержанность и лаконизм ее изобразительных средств. Ведь теперь каждый композиционный и графический элемент должен был обладать определенным смысловым наполнением.
Глава 4
Декоративно-прикладное
искусство
Важнейшими видами декоративно-прикладного искусства Ш-Х вв. являются керамика, ювелирное дело, включая камнерезное и косторезное искусство, лаковое и шелкоткацкое мастерство, хотя степень популярности каждого из перечисленных художественных ремесел и их эволюционная динамика различались для отдельных исторических эпох. Кроме того, имеющиеся литературные свидетельства и археологические материалы не позволяют проследить с необходимой полнотой все этапы их развития. «Золотым веком» китайского декоративноприкладного искусства по праву считают эпоху Тан, ставшую временем расцвета всех имевшихся к тому моменту искусств и художественных ремесел. Многие из них к тому же претерпели качественные изменения под влиянием чужеземных заимствований. Для этой эпохи известно и наиболее внушительное число подлинных артефактов. Часть сохранилась в японских коллекциях, собранных из вещей, привезенных из Китая или присланных в дар китайскими властями японскому императорскому дому. Самым обширным из таких собраний является коллекция Сёсоин (кит. Чжэнцанъюань, г. Нара), пополнявшаяся с начала VIII в. до 950 г. В ней собраны более 200 тыс. изделий: оружие, музыкальные инструменты, предметы мебели и одежды, украшения, посуда, произведения камерной пластики, живописи и каллиграфии. Коллекция Сёсоин является своеобразным «культурным комплексом», позволяющим проследить основные процессы, происходившие в художественном творчестве эпохи Тан. За вторую половину XX в. число танских артефактов заметно пополнилось благодаря археологическим находкам. Многочисленные вещи (до нескольких сотен предметов) найдены в захоронениях и при реставрации памятников эпохи Тан.


Глава 4. Декоративно-прикладное искусство
779
Самым показательным видом декоративно-прикладного искусства Тан считают ювелирное дело. Однако если исходить из степени устойчивости художественных традиций, то первое место в художественном ремесле Ш-Х вв. следу- ет отдать керамике.
Керамика
Главной особенностью и одновременно высшим достижением гончарного дела III-VI вв. является развитие «зеленой керамики» {цинцы, другие термины: цинтао, цинтаоцы). Таким термином обозначают различные по времени и месту изготовления керамические артефакты, относящиеся к «каменной» керамике и имеющие глазурное покрытие определенной цветовой гаммы. «Каменной» керамикой именуются все изделия, изготовленные с применением каолиновой глины, являющейся обязательным компонентом также и фарфоровой массы. «Каолин» {гаолинту) - общее терминологическое обозначение фракций жидкой и тугоплавкой глины, имеющей в своем составе вещество каолинит, образовавшееся в ходе геологических процессов из алюминия и кремнийсодержащих горных пород. Его полная химическая формула: А120 2Si02 2Н20. Сам термин про- исходит от топонима Гаолин (Высокие холмы) - названия местности и холмистой гряды, тянущейся с севера на юг на стыке провинций Хэнань и Хэбэй. Но залежи каолинитосодержащих глин имеются во многих регионах Китая. Они составляют широкий пояс к северо-западу и центру страны, залегая под толщей лёссовых почв, и затем выходят ближе к поверхности вдоль отрогов горных массивов на территории Хэбэя и Хэнани. Самые же богатые и наилучшие по своему химическому составу каолинитосодержащие глины сосредоточены на юго-востоке и юге Китая.
Технология производства фарфора: а - формовка изделий; б - приготовление глазури и глазурирование изделий; в - закладка изделий в обжиговую печь


780
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
«Каменная» керамика отличается от собственно фарфора по составу керамической массы и температурному режиму обжига. Фарфоровая масса обязательно состоит из каолиновой глины и «фарфорового камня» (цыши, специфическая порода вулканического происхождения, разновидность полевого шпата в соединении с белой слюдой) и, кроме того, требует особой тщательности при приготовлении. При изготовлении «каменной» керамики использовались кварцесодержа¬
щие вещества, чаще всего песок. А если в керамическую массу и вводился «фарфоровый камень», то лишь в незначительной пропорции. Фарфор требует температурного режима не менее 1350°, «каменная» керамика проходила обжиг в пределах (в зависимости от вре- мени и места ее изготовления) 1050-1250°. Тем не менее в китайском и европейском (включая отечественные работы) искусствоведении «каменная» керамика и фарфор долгое время не различались. В китайских работах они до сих пор обычно обозначаются общим термином - цы. А в европейской специальной литературе «каменная» керамика вплоть до недавнего времени чаще всего называлась «протофарфором», «фарфо- ровидными изделиями», «изделиями с фарфоровидным черепком».
Традиция «каменной» керамики восходит к неолитической эпохе, а во второй половине II тыс. до н.э. выпускали изделие, настолько близкие по техническим показателям к фарфору, что современные исследователи называют их «примитивным фарфором» (юанъ- шицы). Тогда же начал складываться важнейший ареал производства «каменной» керамики, в который вошли гончарные центры, уже имевшиеся почти во всех районах нижнего течения Янцзы (на территории современных провинций Аньхуэй, Цзянсу и Чжэцзян). В рамках этого ареала, видимо, изобрели и «каменную» керамику с глазурным покрытием характерных зелено-серых тонов. С IV-III вв. до н.э. и на протяжении эпохи Хань ареал производства глазурованной «каменной» керамики неуклонно расширялся. Глазурное покрытие неизменно делалось со свинцовыми плавлеными добавками и с добавлением окиси железа, которая и дает глазури цвета зеленой гаммы: серо-голубой, зеленый и зеленовато-коричневый. Наибольшее распространение получили серовато-зеленое, цвета пепла, покрытие (гуйхуэйцы) и покрытия различных оттенков зеленого цвета (люй- юцы). При Хань «зеленую керамику» производили не только в юго-восточных, но и южных (Цзянси, Хубэй, Хунань) гончарных центрах. Прогресс техники по-
Древнейшие изделия «каменной» керамики с глазурным покрытием (эпоха Шан-Инь)
Сосуд
в виде скульптурной композиции


Глава 4. Декоративно-прикладное искусство
781
зволил производить сосуды с толщиной черепка в 0,8 см5 что требовало очень тщательной обработки природных материалов, причем температуру обжига научились доводить до 1310°.
В эпоху Шести династий главным центром производства «зеленой керамики» стали мастерские, сосредоточенные на территории современного Чжэцзяна, где еще к 1970-м годам было выявлено четыре крупных, объединявших десятки мастерских, производственных комплекса, в которые вошли как древние, восходящие ко II-I тыс. до н.э.5 так и вновь созданные мастерские. Повышалось качество изделий и расширялся их репертуар. Для приготовления керамического теста использовали не только песок, но и «фарфоровый» камень, а температуру обжига довели до 1170-1250°. В результате получали вещи с очень твердым, стекловидным черепком. В глазурь вводились известковые и щелочные добавки, снижавшие ее тугоплавкость настолько, что во время обжига она «текла» и образовавшиеся потеки служили дополнительным украшением изделий. Выпускали, помимо посуды, погребальную пластику, упомянутые выше подставки для лампад в виде скульптурных изображений, курильницы усложненной формы и украшенные сквозным орнаментом, а также специфические ритуальные предметы. К их числу относятся и упомянутые ранее «вазы для души» (хунъпин), служившие емкостями для зерна или пищи, которыми было принято снабжать усопшего, и сосуды в виде скульптурных изображений животных или фантастических существ. Хунъпин представляют собой горшки (гуань) со специфическим декором. Их верхняя часть (приблизительно половина от общей высоты, которая обычно составляла 40-50 см) оформлена в виде многофигурных скульптурных композиций, образованных барельефными, горельефными и трехмерными изображениями. Центральное место, как правило, занимала модель двух- или трехъярусного строения, в которой точно переданы все его конструктивные детали. Вокруг модели сгруппированы изображения людей, божественных персонажей, животных, птиц, фантастических существ, деревьев, построек. Они мог- ли располагаться в несколько ярусов, каждый из которых составлял самостоятельную фризовую сцену. Из сосудов-скульптур самой устойчивой и популярной категорией являются «тигровые кувшины» (хуцзы), которые вначале, в цар- стве У и при династии Западная Цзинь, изготовлялись в виде стилизованной фигуры тигра, с четко проработанными крыльями на поверхности изделия. Затем они сменились сосудами, лишь отдаленно напоминающими по контуру изначально зооморфное пластическое изображение. Такая трансформация произошла в результате изменений функций «тигровых сосудов»: первоначально быв- шие вещами сугубо ритуального предназначения, они постепенно превратились в пиршественную (столовую) утварь (сосуды для вина или воды). В виде скульптурных изображений исполняли и другие категории сосудов, среди них есть уникальные вещи, подлинные шедевры пластического искусства, например, кувшин (27,9 см) в виде сидящего чудовища со свирепо оскаленной пастью. Подобные изделия были откровенной репликой на древние бронзовые ритуальные изделия. В гончарстве Южных династий зооморфные элементы стали широко


782
Часть V. ИСКУССТВО Ш—Х вв.
вводиться в орнаментацию посуды. Появились такие категории керамики, как «кувшин с петушиной головой» (цзитоуху)-
«Тигровый кувшин»
сосуд с носиком в виде верхней части петушиного туловища. В некоторых керамических центрах Чжэцзяна выпускали так- же вещи с черным и темно-коричневым глазурным покрытием.
Значительные керамические центры возникли (или продолжили свою работу) при Южных династиях и в других районах страны: близ тогдашней столицы, в северной части Цзянси, где находились мастерские Хунчжоуяо, выпускавшие своеобразные изделия - столовую посуду, стилизованную под цветочные бутоны, богато украшенные изнутри рельефным растительным орнаментом и изображениями распустившихся цветков с глазурным покрытием черного, зелено-черного и желто-черного цветов. Продукция хунчжоуских мастерских пользовалась широким спросом на Юге и оказала заметное влияние на другие юго-восточные и южные керамические центры.
Важной новацией гончарного дела эпохи Шести династий стало изобретение
техники подглазурной росписи, когда рисунок наносили на поверхность изделия до покрытия его глазурью и до обжига. Это изобретение, позволившее впоследствии освоить технологию расписного фарфора, принадлежало мастерским Оуяо на юго-востоке Чжэцзяна. Там выпускали вещи с рисунком, состоявшим из крохотных -с булавочную головку - коричнево-черных точек, нередко сгруппированных так, что возникал эффект сильно стилизованных изображений цветов или ор- наментов на растительные темы. Поверх рисунка наносили коричневую глазурь.
Не менее существенные процессы происходили и в гончарном деле Севера, где был изобретен принципиально новый сорт «каменной» керамики - «белая каменная керамика» (байцы), непосредственная предшественница фарфора. Данный сорт изобретен предположительно в середине VI в. (древнейшие известные предметы датируют 566 г.) в мастерских Синъяо на юге Хэбэя. Эти изделия стали известны науке только в 1980-х годах. Установлено, что мастерские Синъяо рабо- тали на местных глинах, относящихся к типу второсортных каолинов, но при этом выпускали высококачественные изделия - с плотным белым черепком, покрытым снежно-белой глазурью или белым ангобом, поверх которого наносили прозрачную глазурь. Основное место в ассортименте продукции Синъяо занимала чайная и столовая утварь; все категории изделий отличались простотой форм и четкостью пропорций. При династии Суй «белую керамику», копирующую изделия мастерских Синъяо, производили в других мастерских Северо-Востока, Севера и Северо-Запада (Шаньси, Шэньси), а также на Юге, на территории современной провинции Аньхуэй. Керамику Синъяо вывозили в Центральную, Юго-Восточную Азию и на Ближний Восток - вплоть до Северной Африки. Велика вероятность, что в этих мастерских выпускали также изделия с подглазурной


Глава 4. Декоративно-прикладное искусство
783
1. «Белая каменная керамика» конца VI - начала VII в. (кувшин-ху, выс. 27,4 см)
2. «Лотосовый кувшин»
3. «Юэская керамика»
кобальтовой росписью, объемный комплект которых нашли на борту судна, затонувшего в первой половине IX в. у берегов Индонезии. Посуда с кобальтовой росписью имитировала, возможно, персидские изделия и первоначально изготовлялась исключительно на экспорт. Во второй половине эпохи Тан главный центр производства «белой керамики» переместился в мастерские Динъяо (приблизительно в 140 км к северо-западу от Пекина), где освоили новый ее сорт, называемый《динской белой керамикой» (байЭгш), ставший основным предста- вителем данного керамического семейства в эпоху Северная Сун. Распространению и дальнейшему развитию «белой керамики» способствовало ее внешнее сходство с серебряной посудой. В конце эпохи Шести династий на Севере выпускали и другие керамические изделия, имитирующие серебряные вещи центральноазиатского производства, в первую очередь «лотосовые кувшины» (лянъхуацзунъ) с туловом, образованным двумя пластическими изображениями обращенных друг к другу полураспустившихся цветов лотоса (все детали выполнены в высоком рельефе).
Несмотря на популярность «белой керамики», она отнюдь не исчерпывала многообразия изделий танского гончарства. Эволюция керамики при династии Тан во многом поддерживалась превращением чая в подлинно национальный напиток и формированием правил чаепития. Такие правила содержали и эстетические требования к чайной посуде, что привело к существенному обновлению категорий и художественного ассортимента изделий. Первые систематизированные сведения о танской керамике даны в трактате «Ча цзин» («Канон чая») Лу Юя (ум. 804). Такого рода сведения содержатся и во многих более поздних сочинениях по керамическому и фарфоровому производству.
Традиционно в Китае выделяют семь крупнейших керамических центров. В научной литературе предложены несколько вариантов классификации танской керамики, исходя не только из места ее производства, но и технико-художественных особенностей изделий. Если ориентироваться на цветовую гамму покрытия, то танская керамика распадается на две гончарные традиции —《белую» и «зеле- ную». Ведущим сортом «зеленой керамики» считают «юэскую керамику» (юэцы),


784
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
очередной стадиальный вариант древней «зеленой керамики», выпускавшийся в мастерских Юэчжоуяо, сосредоточенных на востоке Чжэцзяна. В танскую эпоху там функционировало множество мастерских, занимавших территорию в 70 с лишним кв. км. От предшествующих сортов «юэская керамика» отличалась прежде всего составом керамического теста, все компоненты которого подвергались более тщательной, чем раньше, очистке. Поэтому, несмотря на относительно невысокую температура обжига (1190-1200°), черепок изделий приобрел устойчивый серо-белый цвет, еще более приблизившись к собственно фарфору. Усложнилась и рецептура глазури благодаря введению в нее новых минеральных добавок, в том числе титана и окиси меди. В результате в цветовой палитре глазурного покрытия стали преобладать желто-зеленые и нефритово-зеленые оттенки. Во время обжига образовывались разноцветные потеки, служившие главным декоративным признаком. Применяли и рельефный декор в виде отдельных изображений (фигуры драконов, птиц). Цветовая гамма готовых вещей придавала им внешнее сходство с нефритовыми изделиями, благодаря чему «юэская» керамика относилась к предметам роскоши: ее использовали в качестве пиршественной и литургической утвари, для даров и жертвенных подношений. Неудивительно, что она служила образцом для многих других керамиче- ских центров, включая мастерские Хунчжоуяо. При династии Суй возникло несколько новых региональных центров (в современных Хунани и Аньхуэе), где выпускали изделия, включая чайную посуду, с глазурным покрытием желтого, зеленого и, изредка, белого цвета.
Сеть гончарных центров сложилась также в регионах среднего течения Хуанхэ. Работая преимущественно с обычными глинами, они прославились использованием полихромных глазурных покрытий. Это в первую очередь «трехцвет- ная поливная керамика» (санъцайтао, или «керамика с разноцветной глазурью», цайсэютао), возникшая, возможно, под влиянием персидского искусства. Сегодня точно установлено, что такие изделия стали выпускать в последней четверти VII в. в мастерских Гунсяньяо близ Лояна. Технологический процесс «трехцветной поливной керамики» отличался сложностью, существовало несколько вариантов. В состав глазури входили свинец, окиси меди, кобальта, железа и марган- ца, придававшие ей зеленые, желтые и коричневые цвета и оттенки. Изделия проходили обжиг при температурном режиме в 1170-1300°, и тогда обильно нанесенная на их поверхность глазурь «текла», образуя неравномерные и плавно переходящие один в другой потеки указанных цветов. Цветовые пятна, образованные потеками, могли дополняться росписями. В других случаях вначале на изделия наносили белый ангоб, после чего их обжигали при температуре около 900° и только затем покрывали глазурью и подвергали повторному обжигу при температуре около 800°. Такой технологический вариант допускал использование дополнительных глазурей, в том числе сделанных на основе кобальта - самого редкого и дорогого для того времени красителя. Кобальтовая добавка по- зволяла производить окраску отдельных элементов изделия и его декора, например, ободка тарелки. Пик активности выпуска трехцветной керамики пришелся


Глава 4. Декоративно-прикладное искусство
785
на первую половину VIII в., когда в этой технике делали не только посуду, но и погребальную пластику, курильницы, изголовья.
В ряде мастерских на территории Хэнани и Шаньси был налажен также выпуск керамики с потеками двухцветной глазури (хуаю- тао), для изготовления которой тоже использовали специфические технологические приемы. На тулово сосуда наносилось глазурное покрытие черного, желтовато-коричневого или оливково-зеленого цвета. Затем по нему разбрызгивали глазурь других цветов -синего, голубоватого, серого. В процессе обжига (при температуре свыше 1000°) основное глазурное покрытие объединялось с глазурными брызгами. Образовывались контрастные пятна и потеки, создававшие впечатляющий декоративный эффект, например, серо-голубые потеки с черными вкраплениями на черном фоне.
В эпоху Тан выпускали и расписную керамику. Основным центром являлись мастерские Цычжоуяо на юге Хэбэя. Возникший предположительно в IV в., этот центр впоследствии трансформировался в целую «керамическую зону», простиравшуюся от Хэбэя до Шэньси, за которой закрепилось терминологическое название -«керамика Цычжоу». В эпоху Шести династий в Цычжоу выпускали изделия с коричнево-черными росписями, выполненными красками на основе меди, нанесенными на ангоб белого или цвета слоновой кости, поверх которых наносили и глазурное покрытие. К концу VI в. в такой технике исполняли не только посуду, но и погребальную пластику. Однако основную продукцию составляли изделия массового спроса, предназначенные для простого народа.
При династии Тан возник еще один крупный центр расписной керамики - мастерские Тунгуаньяо, или Чаншаяо, находившиеся недалеко от г. Чанша в Хунани.
Трехцветная Расписная
глазурованная керамика
керамика Цычжоу
Росписи по керамике Тунгуаньяо:
а - цветочные мотивы; б - на тему «цветы и птицы»; в - на зооморфные темы; г - фрагмент сюжетной сцены


786
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
Он был открыт в 1979 г. в результате археологических раскопок, в ходе которых нашли остатки 19 обжиговых печей и многочисленные готовые изделия. Выяснилось, что эти мастерские функционировали до второй половины X в. Росписи исполняли красками на медной основе, дававшей зеленые и красные цвета, и покрывали коричневато-желтой и коричневой глазурью. Они отличались тематическим многообразием и очень высоким художественным уровнем. Исполняли сложные (из ромбов, кругов, крестообразных фигур) геометрические орна- менты, композиции из цветов, зооморфных существ, драконов, фениксов и даже полноценные сюжетные сцены. При этом использовали различные живописные техники: рисунок, штриховку, широкие мазки. Нередко росписи сочетали с рельефными фигурами, в декор изделий активно вводили и надписи. Очевидно, что мастерсьсие Тунгуаньяо представляли собой полноценную художественную школу, опиравшуюся на опыт как собственно орнаментально-керамических традиций, так и изобразительного искусства. Хотя их продукция не пользовалась мас- совым спросом на внутреннем рынке, считают, что она открыла новую страницу в истории китайского керамического производства, подготовив почву для становления расписного фарфора.
Существуют свидетельства того, что большинство керамических сортов, их изобретение и расцвет были связаны с изменениями, происходившими в ювелирном деле.
Ювелирное дело
Из ювелирных материалов самым ценным в эпоху Шести династий продолжал оставаться нефрит (/ой), который изначально занимал исключительное место не только в собственно камнерезном искусстве, но и всей культуре Китая, поскольку ему приписывали особые свойства и символические значения. Вместе с тем иероглиф юй, имея значения «драгоценность», «красивый камень», в принципе мог обозначать любой минерал, обладавший особой внешней привлекательностью, в том числе змеевик, яшму, некоторые сорта мрамора. Вот почему в отечественной литературе в течение долгого времени господствовал вариант перевода юй как «яшма». В современной научной литературе преобладает точка зрения, что в подавляющем большинстве случаев юй следует соотносить именно с нефритами, т.е. минералами класса крепкого амфибола, породы метаморфического происхождения, кристаллическая структура которой изменилась под воздействием высоких давления и температуры. История китайского камнерезного искусства с использованием нефрита восходит к неолиту.
Археологические находки показывают, что в III-VI вв., как и в древности, из нефрита изготовляли предметы ритуального предназначения: модели лезвий секир, предметы в виде дисков с круглым отверстием посередине (би). Примечательна стилизация нефритовых изделий под древние не только каменные, но и бронзовые вещи. Делали и нефритовые украшения (возможно, рангового харак-


Глава 4. Декоративно-прикладное искусство
787
Нефритовые изделия Шести династий:
а - поясной крючок;
б, в, г- подвески
тера) для мужского костюма: поясные пряжки (до 10 см длиной), подвески в виде колец и полукруглой формы {хуан), наручные кольца-ободки (хуань). Найдена также нефритовая миниатюрная пластика, включая статуэтки «химер» (8,5x8,2 см), стилистика которых повторяет погребальную каменную монументальную скульп- туру I-II вв. То есть в нефритовых изделиях находит воплощение весь художественный опыт предшествующих эпох.
Работа с серебром и золотом изначально не входила в число собственно китайских ювелирных техник. С драгоценными металлами китайцы стали более или менее активно работать только в V-III вв. до н.э., применяя их на первых порах для инкрустации. К тому же времени относятся и древнейшие местные золотые и серебряные изделия. В ханьскую эпоху их репертуар несколько расширился. Из золота изготавливали преимущественно украшения, из серебра - предметы пиршественной утвари (чаши, кубки) и туалетные принадлежности. Серебряные изделия исполняли в технике литья и порой украшали позолотой или вставками из минералов. В литературных произведениях эпохи Шести династий постоянно упоминаются не только золотые украшения, но и предметы столовой утвари и вещи декоративно-утилитарного предназначения. Причем само слово «золото» употребляется в текстах в качестве метафоры и символа как общественного статуса и материального благополучия человека, так и его высоких нравственных качеств. Археологические материалы позволили установить несколько категорий золотых украшений эпохи Шести династий - кольца, браслеты, головные украшения-бляшки, которые накладывались на прическу, шпильки для волос. Некоторые вещи декорированы узорами, выполненными в технике зерни (напаивание на металлическую основу металлических зерен-шариков), которую китайские ювелиры освоили предположительно в начале эпохи Хань. Из мужских металлических (золотых и серебряных) украшений наибольшее распространение, как и в эпоху Хань, имели поясные пряжки, восходящие к этнографическим и художественным традициям кочевых народностей (в первую очередь сюнну). На это указывает устойчивость в их декоре сюжетов и мотивов, варьирующих сцены «терзания» и образы фантастических существ, характерных для «скифского звериного стиля».
Некоторое число подлинных золотых и серебряных вещей известно также для Северных государств. Одна из самых значительных их коллекций обнаружена в 1987 г. в северовэйском погребении (пров. Шаньси). В нее входили 14 золотых


788
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
Золотые буяо
Позолоченный
и 16 серебряных предметов, в том числе украшения (браслеты, кольца) и посуда. Среди них - серебряная чаша высотой около 15 см, декорированная золотым гравированным орнаментом, составленным из стилизованных цветов лотоса, -такого типа орнамент применялся и при украшении керамических сосудов, включая «белую керамику».
Самыми же крупными и сложными по конструкции золотыми изделиями, известными для эпохи Шести династий, являются специфические украшения шевелюры - буяо («раскачивающиеся при ходьбе»). Они состояли из вертикально расположенной несущей части и декоративной части в виде ветвей с листьями или букета цветов. Сделанные из тонких золотых пластин листья и цветы колебались при ходьбе и, ударяясь друг о друга, издавали мелодичный звон. Буяо обязательно составляли парный комплект и, размещаясь симметрично надо лбом или над височными прядями, образовывали подобие ветвистых оленьих рогов. Несколько подлин- ных образцов буяо (вместе с другими золотыми украшениями) нашли при раскопках в северо-восточной провинции Ляонин, которая в IV в. находилась под властью мужу нов. Следовательно, либо некитайские народности очень быстро восприняли этнографические реалии китайцев, либо буяо заимствованы из чужеземного костюма.
С ювелирным делом периода Шести династий связывают также появление таинственного золотого сплава, называемого «лиловым золотом» (цзыцзинъ). Секрет изготовления этого сплава был утрачен к XIVb., ни одного подлинного изделия из него не сохранилось. Поэтому в комментаторской традиции и научной литературе высказываются различные суждения по поводу возможных значений термина цзыцзинъ. Не исключено, что данный сплав мог быть технологическим аналогом знаменитого египетского «лилового золота», в состав которого входило железо, дававшее при нагревании предмета покрывавшую его специфическую пленку розова¬
серебряный кувшин в центрально- азиатском стиле (2-я пол. VI в.)
то-лилового цвета.
Главной особенностью танского ювелирного дела оправданно считают рост популярности золота и серебра, сопровождавшийся принципиальными изменениями в работе с ними. Это во многом произошло под влиянием чужеземных художественных традиций, в первую очередь сасанидского Ирана (224-637). Персидские мастера, бежавшие в Китай от арабов, обучили местных ювелиров новым для них техникам работы с благородными металлами - гравировке (о) и чеканке (лоукэ). Золотую и особенно серебряную чеканку наиболее активно ис-


Глава 4. Декоративно-прикладное искусство
789
Столовая серебряная посуда эпохи Тан, выполненная в технике чеканки
пользовали для изготовления столовой утвари. Для ее отделки применяли позолоту, вставки из золота и гравировку. Художественные композиции чаще всего либо гравировали на фоне, густо зачеканенном крохотными кружочками, либо выполняли в рельефе чеканом с оборотной стороны изделия и местами прорабатывали гравировкой. В орнаментации изделий использовались мотивы, тоже идущие от персидского декоративно-прикладного искусства: сцены «царской охоты» на фоне растительного ландшафта, симметричные узоры из побегов виноградной лозы, розетки (орнаментальный мотив, изначально античного происхождения), изображения львов. Вместе с тем увлечение китайских мастеров чу- жеземными формами и орнаментальными средствами не привело к их отказу от собственных художественных традиций. Среди столовой утвари присутствует немало изделий, которые, будучи украшены в персидском стиле, воспроизводят формы древнекитайских бронзовых сосудов или, напротив, вторят чужеземным формам, но декорированы орнаментом, стилизующим изображения на древних каменных рельефах. Таким образом, шел процесс постепенного взаимопереплетения иранских и местных орнаментальных мотивов и образов. Характерные для иранского искусства цветы, вьющиеся растения, пальметки и сказочные существа все чаще соседствовали с фигурами феникса, дракона, тигра и другими персонажами китайской орнаментики.
Прослеживается также влияние искусства Сирии, Византии (в том числе византийского Египта) и Северной Индии. Одним из источников новых техник и художественных идей могло послужить и тибетское златокузнечество, обладавшее, если верить письменным источникам (записи о подношениях и дарах императорскому двору), очень высоким уровнем развития. Рассказывается, например, о присланных из Тибета крупногабаритных (высотой более 2 м и весом до 500 кг) золотых сосудах, выполненных в виде скульптурных изображений, и о золотой модели города с фигурками всадников, лошадей, слонов и львов.
В собственно ювелирном деле благородные металлы использовали для изготовления всех категорий украшений: для головы (шпильки, гребни, диадемы), нагрудных, наручных (браслеты, кольца). Браслеты чаще всего делались цельнометаллическими и подобно золотой и серебряной посуде украшались гравировкой, гребни обкладывали золотым или серебряным листом. Из нагрудных украшений особое распространение получили ожерелья, восходящие к индийской ювелирной традиции. Они состояли из вставленных одно в другое металлических колец, украшенных филигранными фрагментами, жемчугом и кабошо¬


790
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
нами (неограненными, но шлифованными драгоценными камнями). Распростра- нение филигранной работы из прочеканенной («зернистой») проволоки и соединение в одном изделии различных материалов тоже относятся к числу характерных признаков танского ювелирного дела. Из проволоки формировали как само- стоятельные орнаментальные фрагменты (например, изображения цветов и птиц), накладываемые на металлический лист, так и оправы для камней и жемчуга.
Из минералов наиболее авторитетным ювелирным материалом по-прежнему оставался нефрит. Из него делали многие категории украшений (шпильки для волос, гребни, подвески), которые следовали, как правило, старинным образцам. Вместе с тем нефритовые изделия стали часто украшать золотом и серебром. Широко использовали и нефритовое низанье в качестве вспомогательных деталей украшений, например, подвесок для металлических серег. Большой популярностью пользовалась камерная нефритовая пластика - фигурки животных (верблюдов, львов, черепах), птиц и мифологических существ, служившие, воз- можно, украшениями интерьера.
Репертуар ювелирных материалов при Тан заметно расширился по сравнению с предшествующими эпохами и благодаря широкому использованию прежде редко употреблявшихся или вообще не известных китайским мастерам мине- ралов и веществ органического происхождения. Одной из основных таких новаций стала ляпис-лазурь (кит. сэсэ), доставляемая из Бадахшана и тайского государства Наньчжао (юго-запад нынешнего Китая). Ляпис-лазурь быстро заняла важное место в китайском декоративном искусстве, приобретя и общекультурную символику. Она ассоциировалась с внутренней чистотой и искренностью человека. Поэтому не только изделия из ляпис-лазури, но и необработанные ее куски считались ценными дарами. В ювелирной практике ляпис-лазурь шла на отделку регалий и праздничных украшений, входящих в женский и мужской костюмы, в последнем случае из нее делали поясные пластины.
Для танского ювелирного дела характерно создание полихромных композиций, в которых объединялись золото и контрастные по цвету материалы, часто ляпис-лазурь или бирюза с кораллами. Пример - украшение, раскопанное в одном из погребений, в виде золотой восьмиугольной пластины, отделанной в центре композицией из фигуры павлина среди деревьев. Фигура павлина сделана из золота, его оперенье и ветки деревьев составлены из бирюзовых и коралловых фрагментов. Остальная поверхность пластины выложена бирюзовыми вставками в обрамлении золотой филиграни. Такой колористический стиль был, судя по всему, своеобразной репликой китайского ювелирного дела на многоцветие ближневосточных и индийских украшений. Тем не менее типичные для Ближнего Востока и Индии драгоценные камни так и не нашли признания у китайцев. Так, хорошо зная о существовании украшений с бриллиантами, китайские мастера использовали исключительно технические алмазы в качестве гранильного инструмента для резания твердых камней и просверливания жемчуга. Цветные каменья - изумруд {люйюй, «зеленый нефрит»), сапфир {ланъбаоши, «синий драгоценный камень»), рубин (хунбаоши, «красный драгоценный камень»), аметист


Глава 4. Декоративно-прикладное искусство
791
{цзышуйцзин, «лиловый хрусталь») - если и применялись, то в виде кабошонов, внешне почти не отличимых от полудрагоценных минералов.
Стремление к созданию полихромных орнаментальных композиций проявляется в случаях работы с таким монохромным по природе материалом, как слоновая кость. Окончательно утвердилась (она была известна китайским мастерам и раньше) практика исполнения окрашено-расписных костяных изделий, которое производилось несколькими способами. Орна- мент либо вырезали по окрашенной поверхности, и тогда он выглядит белым по цветному фону, либо наносили на слоновую кость цветными красками - синей, зеленой и красномалиновой.
Пристрастие танских мастеров к насыщенным по цвету, но не дающим яркого блеска материалам послужило одной из вероятных причин стремительного распространения в декоративно-прикладном искусстве прозрачного натриевого стекла {боли). Технология производства натриевого стекла была освоена в Китае пред- положительно в V в.; она развивалась и при династии Суй. Известна серия сосудов из стекла зеленого и голубого цвета. При династии Тан производили различные виды стеклянной пиршественной утвари и украшений. Несколько стеклян- ных сосудов есть в коллекции Сёсоин, среди них - кувшин из зеленовато-желтого стекла, снабженный изогнутой ручкой и носиком в форме птичьего клюва. Стекло активно применяли также для изготовления подвесок и браслетов.
Использование золота и серебра в других видах декоративно-прикладного искусства тоже привело к обновлению их орнаментальных средств и к возникновению принципиально новых техник. Самым ярким примером в данной области служит лаковое производство.
Бутыль (пин) из прозрачного цветного стекла
Лаковое производство
Лаковое производство относится к числу древнейших и наиболее известных видов ремесленной деятельности и декоративно-прикладного искусства Китая. В нем используют вещество растительного происхождения - смолу (сок) «лакового дерева» (кит. цишу), растения из семейства анакардиевых (сумак, Rhus vemicifera). В естественном состоянии такие деревья растут в гористой местности, на высоте 900-2000 м над уровнем моря, в зонах с теплым климатом. Китайцы научились выращивать плантации «лаковых деревьев» еще в IX-VIII вв. до н.э. и в дальнейшем вывели их сорта, приспособленные к различным погодным условиям. Истоки лакового производства восходят к неолиту, уже изготовляли деревянные сосуды с внутренним и внешним покрытием из сырого лака, добавляя в него красители.


792
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
Лаковое блюдо со сценой пира {прорисовка)
Технологический цикл лакового производства окончательно сложился в V-III вв. до н.э. Он состоит из нескольких операций: выращивание «лаковых деревьев», сбор и обработка смолы; выполнение заготовок из различных материалов, изготовление собствен- но лаковых изделий, включая их художественное оформление. Лак обычно окрашивали, добавляя в естественную субстанцию раз- личные пигменты минерального и органического происхождения: киноварь, железо, кальций, мышьяк, марганец, кремний, сажу. Для получения лаков золотистого и серебристого цвета использовали благородные металлы. Были разработаны несколько технологических вариантов отделки изделий, среди которых наибольшее распространение
получила техника расписных лаков, т.е. орнаментация вещей росписями, осуще¬
ствляемыми специальными, на лаковой основе, красками, наносимыми на лако¬
вую же поверхность.
Расписные лаки занимали господствующее место в декоративно-прикладном искусстве на всем протяжении III-VI вв. Самыми показательными образцами южнокитайских лаков являются вещи (коллекция из 120 предметов), обнаруженные в 1979 г. в погребениях на территории провинции Цзянси, датируемые III-IV вв. Особенно богато орнаментированы два блюда. На одном (диаметр около 22 см) воспроизведена композиция на религиозно-мифологическую тему. Изображена в сидящей позе богиня, играющая на музыкальном инструменте (цинь), окруженная фантастическими существами, словно завороженные слушающими ее игру. Второе блюдо (диаметр 26,1 см) украшает сцена пиршественной церемонии, состоящая из фигур прибывающих и уже сидящих на пиру гостей, музыкантов и слуг. Обращают на себя внимание уверенность и четкость рисунка, проработанность мельчайших деталей изображений: головные уборы, прически и лица персонажей, предметы столовой утвари. Фигуры пирующих гостей по художественным трактовкам и характеру одеяния напоминают изображения «мудрецов» на керамическом погребальном рельефе. Указанное совпадение служит еще одним подтверждением тезиса о том, что лаковые росписи изначально находились в морфологическом родстве с живописью.
Для «северного» лакового производства сегодня известно еще больше разнообразных вещей. Это прежде всего датируемый IV в. комплект посуды из 10 предметов, обнаруженный в 1982 г. в погребении на территории провинции Ляонин. Все изделия выдержаны в черно-красной гамме и орнаментированы как растительным орнаментом (в основном стилизующим цветы лотоса), так и зооморфными изображениями, хотя и выполненными в несколько более прими¬


Глава 4. Декоративно-прикладное искусство
793
тивной манере, чем рисунки на упомянутых выше южнокитайских предметах. Эта находка позволяет с большой долей уверенности говорить о существовании на Севере налаженного лакового производства, продолжившего традицию ханьских расписных лаков. Самым же значительным произведением «северного» лакового производства признана лаковая ширма, найденная в погребении, датируемом последней третью V в. Сохранились пять ее панелей (80x20 см)? девять относительно больших (до 52x31 см) и серия совсем маленьких фрагментов. Каждая из пяти панелей украшена сценами, расположенными в четыре яруса. Рисунок, нанесенный на лаковую поверхность ярко-красного цвета, выполнен черными контурными линиями. В росписи элементов одеяния фигур и вспомогательных предметов (мебель) введены желтая и, реже, голубая краски. Сцены дополнены пояснительными надписями к ним, расположенными в прямоугольниках и выполненными черной краской по желтому фону. Роспись ширмы по стилистике очень напоминает картину «Наставления придворным дамам» Гу Кайчжи. На стыке декоративно-прикладного и изобразительного искусства находится лаковый гроб, обнаруженный в 1981 г. в захоронении на территории Нинся-Хуэйского автономного района. Он также украшен полихромной росписью с использованием синей, зеленой, желтой и белой красок по красному фону, образующей несколько отдельных сцен.
Главным событием в истории лакового производства при династии Тан стало изобретение новой для китайского декоративно-прикладного искусства орнаментальной техники - пинто. Ее суть состоит в приклеивании к основе деталей из золотой и серебряной фольги, которые покрывали несколькими слоями лака, а затем шлифовали лаковое покрытие до выявления орнамента. Металлические аппликации могли дополнять перламутровыми вставками. В такой технике изготовляли самые разные предметы: шкатулки, ларцы, столовую утварь - чаши, блюда, палочки для еды. Танские пинто отличаются поразительным тематическим богатством и тщательностью исполнения орнаментов. В них воспроизводятся целостные сцены с преобладанием изображений птиц и цветов, насыщен- ных всевозможными вспомогательными элементами.
Пинто широко употребляли и для орнаментации зеркал, которые тоже составляют исключительно важный и показательный отдел танского декоративноприкладного искусства. Китайское зеркало (цзинцзы) - предмет, сделанный из бронзы и представляющий собой двухслойную металлическую конструкцию, состоящую из рефлектирующей и тыльной частей, последняя и служила про¬
Зеркало эпохи Тан, декорированное в технике пинто


794
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
странством для орнаментации. История китайского зеркала прослеживается с неолитической эпохи, а превращение зеркального производства в самостоятельную ремесленную отрасль состоялось в V-III вв. до н.э. Уже тогда зеркала украшали сложными композициями и применяли для их орнаментации новейшие для тех времен ювелирные техники. В оформлении зеркал в эпоху Тан тоже сказались чужеземные художественные заимствования, в первую очередь влияние персидского искусства. Широкое распространение получили зеркала в форме восьмигранника с характерными орнаментальными мотивами и сюжетами: изображениями львов, грифонов, виноградной лозы. Расширился и арсенал технических средств. В практику вошла техника планкирования, т.е. обкладки сереб- ряной или посеребренной фольгой всей тыльной поверхности предмета или отдельных орнаментальных фигур. В случае использования техники пинто применяли ее специфический вариант: золотые и серебряные аппликации приклеивали прямо на бронзовую поверхность и затем покрывали несколькими слоями лака.
При Тан начали осваивать и некоторые другие способы работы с лаком, которым впоследствии предстояло стать самостоятельными видами художественного ремесла. Так, традиция резного лака (дяоци) зародилась в танском оружей- ном деле, в котором практиковали нанесение на кожаные щиты лакового покрытия из нескольких слоев - черного и красного цвета. Не исключено, что в тайском лаковом производстве возникла и техника рельефного лака, предполагаю- щая формирование орнамента из лаковой массы. И, наконец, тогда же окончательно утвердилась техника «сухого лака» (тутайсян), которая применялась для изготовления монументальной скульптуры. Деревянный каркас, намечающий контуры будущего изображения，обертывали несколькими слоями шелковой или дерюжной ткани, которые пропитывали лаком. Затем из них формировали скульптурное изображение, его поверхность покрывали слоем золотой пудры или обкладывали золотой фольгой, на которые наносили лаковое покрытие. Готовая скульптура производила впечатление бронзового позолоченного изваяния; его высота могла достигать 2,5 м. Техника «сухого лака» зародилась в IV-III вв. до н.э.; из пропитанных лаком кусков ткани тогда формировали заготовки для лаковых изделий. В изобразительном искусстве ее стали применять только в конце VI в. для производства буддийской скульптуры. Не исключено, что при
династии Тан техника «сухого лака» прочно вошла в арсенал скульпторов, так как она открывала перед ними больше творческих возможностей, чем камень. Наряду с уникальными художественными свойствами лаковая монументальная скульптура обладала и практическими преимуществами. Такие скульптуры были настолько легки- ми, что перенести их с одного места на другое оказывалось по силам и одному человеку. Неудивительно, что
Скульптура сидящего Будды, выполненная в технике «сухого лака». Эпоха Тан


Глава 4. Декоративно-прикладное искусство
795
техника «сухого лака» быстро снискала признание и в других странах дальневосточного региона, в первую очередь в Японии, где буддийские лаковые скульптуры стали делать уже в VIII в.
Принципиальные технологические и эстетические изменения претерпело и шелкоткацкое производство, тоже относящееся к числу древнейших видов китайского декоративно-прикладного искусства.
Ткачество
К началу новой эры в Китае был освоен выпуск самых разных типов шелковых тканей: гладких, включая белый блестящий шелк и глянцевитую тафту, креповых (из нитей со слабой или сильной скруткой), газовых (гладких и узорчатых), камчатых и полихромных. Последние выполняли в технике, производной от полотняного плетения и позволявшей создавать весьма сложные по ком- позиции и многоцветные тканые узоры. Но все эти типы тканей изготовляли исключительно в технике основного тканья. Поэтому главным, поистине революционным изменением в шелкоткацком производстве стало освоение китайскими мастерами техники уточного тканья, с которой они познакомились благодаря ткацкому искусству тюркоязычных народов. К середине VIII в. эта техника заняла господствующее положение в местном шелкоткачестве, приведя к решительному обновлению способов тканья и типов тканей. Она открыла возмож- ность изготовления таких тканей, как атлас, бархат, в том числе и тканья с использованием золотых и серебряных нитей (парча - цзинь). Первоначально их изготовляли путем накрутки на нити золотой и серебряной фольги. Главный производственный центр парчовых и полихромных тканей сложился в Сычуани, и производившиеся там ткани получили название «парча из Шу» {шуцзинъ). Сычуаньскому производству посвящены специальные сочинения, из которых следует, что его исполняли на высочайшем технологическом уровне. Так, применя- лись станки для перемотки шелка, причем намотка шла одновременно на 12 веретенах.
Танский полихромный шелк в технике саммит (с орнаментом «жемчужные цепи»)


796
Часть V. ИСКУССТВО III-X вв.
Еще одним важнейшим новым типом шелковых тканей стал «резаный шелк» (кэсы), производившийся в технике гобеленового плетения, заимствованной, видимо, в VIII в. от уйгуров. Это - полихромная ткань с рельефным орнаментом, которая изготовлялась на маленьких ручных станках из шелка-сырца в основе и окрашенных нитей - в уткё. Основу закрепляли на деревянных штырях, после чего на нее наносили контуры будущего узора. Шелковую пряжу вручную прокладывали нить за нитью с помощью миниатюрных бамбуковых челноков, и затем ее плотно пригоняли деревянной щеткой. В соответствии с рисунком уток создавал на границах цветовых участков просветы, в результате получался орнамент, составленный из как бы вырезанных элементов. Понятно, что изготовление кэсы требовало много труда и времени. На производство, например, тка- ни, необходимой для пошива только одного женского одеяния, уходило около месяца работы. Хотя техника гобеленового плетения позволяла воспроизводить предельно сложные орнаменты, вплоть до сюжетных сцен, на первых порах китайские мастера изготовляли кэсы лишь с геометрическими узорами и растительными завитками.
Изменился и характер орнаментации полихромных тканей. На смену традиционным, восходящим к древнему шелкоткачеству узорам и мотивам пришли орнаменты чужеземного происхождения - «ячеечный», «клеточный», «жемчужные цепи». «Ячеечный» орнамент имеет ближневосточное происхождение и состоит из ритмичных кривых, образующих ячейки с помещенными в них расти- тельными и зооморфными фигурами или, реже, антропоморфными изображениями, фронтально стоящими человеческими фигурками. «Клеточный» орнамент, восходящий к сасанидскому искусству, образован клетками с размещен- ными в них вертикальными изображениями буйволов, львов, слонов. «Жемчужные цепи» - орнамент средиземноморского происхождения, получивший особое распространение при Тан, - состоит из круглых или овальных медальонов, образованных кружками-перлами, тоже заполненных зооморфными или зооморфнофантастическими изображениями павлинов, фениксов, «небесных коней», а также людей. Пик популярности полихромных шелков с заимствованными орнаментами приходится на VII - начало VIII в.? затем их удельный вес стал снижаться, тогда как все больше производилось тканей с растительным орнаментом, соответствовавших художественным традициям.
В Ш-Х вв. состоялось знакомство китайцев с хлопковыми и шерстяными тканями. Появление хлопка в Китае - событие, сопоставимое, пожалуй, с проникновением китайского шелка на Запад. Оно произошло в результате импортных поставок хлопковых тканей средиземноморских (по маршруту Великого шелкового пути) и, в меньших количествах, южноазиатских. Привозные ткани поразили воображение китайцев, проникшихся убеждением, что они намного превосходят по прочности и белизне местный шелк. Распространилось поверье, что хлопковые ткани делают из шерсти волшебных баранов, растущих на деревьях. Только в эпоху Шести династий и в результате более тесных контактов с южноазиатскими народностями и странами китайцы получили возможность


Глава 4. Декоративно-прикладное искусство
797
воочию познакомиться с культурой хлопка и техникой хлопкового тканья. При династии Тан приступили и к выращиванию хлопка в Китае, но организацию местного производства хлопчатых тканей начали только в ХП-ХШ вв.
Происхождение и начальный этап истории развития в Китае шерстяного текстиля неясен. Большинство исследователей разделяют точку зрения, согласно которой этот вид тканей проник в Китай при династии Тан из Западного края. Тогда же в Китае наладили собственное производство этих тканей, но в крайне ограниченных количествах и в весьма экзотических формах. Не знавшие овцеводства в массовых масштабах китайцы изготавливали шерстяные ткани из верблюжьей шерсти (в Ганьсу) или кроличьего пуха (в районах нижнего течения Янцзы), в обоих случаях - по технологии, заимствованной от соседних тюркоязычных народностей. Самым необычным типом китайского шерстяного текстиля являлась ткань из меха выдры, представшая собой сукно, аналогичное южноамериканской альпаке. Ввиду его редкости такое сукно высоко ценилось, и нередко его включали в набор даров, посылавшихся китайскими властями чужеземным правителям.
Наряду с изначально широким распространением в Китае узорчатых и поли- хромных шелковых тканей местные мастера издревле прибегали к дополнительным способам декоративного оформления тканых изделий, самым древним из которых являются вышивки. При династии Хань для дополнительного художе- ственного оформления текстиля стали использоваться и набойки Тех-
ники набойки пришли в Китай двумя путями: от тайских народностей, обитавших в то время на территории современной провинции Юньнань, которые практиковали нанесение красочных узоров на хлопчатобумажные ткани, и по мар- шруту Великого шелкового пути. Этап освоения местными мастерами этой техники приходится на эпоху Шести династий, и при династии Тан их уже исполняли тремя методами: восковым, блоковым и узелковым.
Восковая набойка (чжасе) осуществляется двумя способами. Согласно одному набору технических приемов, жидкий воск накладывали на ткань по рисунку, и когда он остывал, ткань погружали в красильный чан. После окраски воск удаляли, и на поверхности ткани оставался неокрашенный орнамент. В рамках другой техники все эти процедуры шли в обратной последовательности: воск на- кладывали на уже окрашенную ткань, которую помещали в щелочной раствор, смывавший краску, за исключением мест, покрытых воском. Оба эти способа позволяли производить двухцветные и трехцветные орнаменты, например желтого, синего и оранжевого цветов, и выполнять их на обеих сторонах ткани.
Блоковая набойка (цзясе), заимствованная от соседних с Китаем юго-западных народностей, предполагала нанесение орнамента с помощью матриц - резных деревянных досок. Наибольшей технической изощренности данный метод достиг именно при династии Тан, когда изобрели матрицы, состоявшие из деревянной рамы и помещенных внутри нее бумажных штампов, наклеенных на тонкий шелковый газ. Перед окраской ткань складывали в вертикальном положении и зажимали между двумя матрицами, заполненными краской. В результа¬


798
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
те методом блоковой набойки могли изготовлять весьма сложные по композиции и полихромные - до семи цветов - орнаменты.
Узелковая набойка (цзяосе) - самый простой по технологии исполнения набоечный метод. В определенных местах ткань сшивали, и на ней завязывали узелки, чтобы предохранить эти места от проникновения краски в процессе окрашивания. После окраски и просушки ткани узелки срезали, и на окрашенном фоне получался узор из некрашеных фрагментов. Узелковая набойка позволяла создавать только сравнительно простые узоры - из ромбиков, «агатовый узор» - чередующиеся полосы, «шерсть оленя» - повторяющиеся пятна, «икряной узор» - комплексы точек.
История декоративно-прикладного искусства Ш-Х вв. лишний раз доказывает, во-первых, непрерывность эволюционных процессов в художественном творчестве Китая, которые продолжались и в «смутное время». И, во-вторых, удиви- тельную восприимчивость китайских ремесел и соответствующих видов декоративно-прикладного искусства к всевозможным чужеземным заимствованиям.
Глава 5
Музыкально-танцевальное искусство
Традиция постановочного искусства, объединяющая танец, музицирование и пение, зародилась в Китае в эпоху неолита в рамках обрядовой деятельности. С момента утверждения в Китае государственности (II тыс. до н.э.) танцевальномузыкальные представления стали неотъемлемым элементом официальных ритуалов и придворных церемоний. Несколько позже произошло подразделение музыкально-танцевального искусства на официальный репертуар «высокоторжественной музыки» (я-юэ), частью которой являлись «высокоторжественные танцы» (я-j), и《разные мелодии» (г/юйгэг/ы), сопровождавшие «разные танцы» {цза-у). Понятие я имеет в современном китайском языке значения «элегантный, изящный». Однако в исследовательской литературе господствует мнение, что применительно к музыкальной культуре и к художественному творчеству в целом оно было лишено какого-либо эстетического оттенка. Им обозначались совершенные музыкально-танцевальные произведения, абсолютно корректные с точки зрения, прежде всего, конфуцианских воззрений на художественное творчество. «Высокоторжественная музыка» во всех ее постановочных аспектах по- прежнему предназначалась для ритуальных церемоний. При династии Хань официальный песенно-танцевальный репертуар подразделился на собственно ритуальные и поминальные произведения, последние включали в сценарий служб по усопшим монархам. Кроме того, практиковалось обновление всего по¬


Глава 5. Музыкально-танцевальное искусство
799
добного репертуара при приходе к власти новой династии или нового монарха. Все эти процессы продолжались и в эпоху Шести династий.
Культовый
и церемониально-зрелищный репертуар китайских государств III—VI вв.
Сведения о музыкальном творчестве и танцевальном искусстве III-VI вв. содержатся во многих письменных источниках того времени, прежде всего в «стандартных историях»: трактатах на «музыкальные темы» из «Сун шу» Шэнь Юэ? 《Цзинь шу», «Нань Ци шу». Сводный очерк танцевального искусства III—VI вв. дан в «Инь юэ чжи» («Трактат о мелодиях и музыке») в《Суй шу».
Из перечисленных источников следует, что, во-первых, на всем протяжении эпохи Шести династий сохранялась практика реформирования пришедшими к власти династиями официального музыкального репертуара. Первый опыт такой реформы предпринял основатель царства Вэй периода Троецарствия Цао Пи (Вэнь-ди; 220-226), повелевший переименовать для включения в новый репертуар около десяти прежних песнопений и танцев. Значительно более масштабную реформу провели в 274 г.? после прихода к власти династии Цзинь: не толь- ко обновили музыкально-песенный репертуар, но и разработали новые правила настройки музыкальных инструментов. При династии Лю-Сун впервые создали творческий коллектив из 88 человек, которым поручили создать новые культовые произведения. Последнюю для III-VI вв. музыкальную реформу провели при воцарении династии Лян в 502 г.
Среди культовых танцев наиболее отчетливо прослеживается традиция поминальных постановок, выделившаяся в относительно самостоятельный вид официального танцевального искусства в начале эпохи Восточная Хань. Эту тради- цию возобновил второй монарх царства Вэй (вэйский Мин-ди; 226-239), повелевший исполнять особые танцы в поминальных святилищах деда (Цао Цао) и отца (Цао Пи). При Западной Цзинь официально утвердили танцевальный репертуар для жертвоприношений в храмах императорских предков, состоявший из двух постановок: «Сюань у у» (《Танец прославления военной силы») и «Сюань вэнь у» («Танец прославления просвещенности»). Этот набор полностью соответствует древнему подразделению официальных танцев на цивильные (вэнь-у) и военные (у-у).
Новый этап в развитии традиции поминальных музыкально-танцевальных постановок относится к царствованию династии Лю-Сун, при которой восстановили и древнюю восточноханьскую погребальную обрядность, предусматривавшую сооружение над усыпальницами монархов и членов августейшего се- мейства наземных ансамблей, включавших монументальные каменные скульптуры, которые образовывали «дорогу духов». Репертуар поминальных танцев расширили до 15 произведений. Однако при последующих южнокитайских ди¬


800
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
настиях танцевальный компонент императорских поминальных обрядов, видимо, уменьшился. При последней южной династии - Чэнь (557-589) танцы вновь заняли существенное место в поминальных службах. На это указывает название свода соответствующих музыкально-песенных произведений: «Чэнь Таймяо у цы» («Строфы к танцам в храме императорских предков династии Чэнь»).
Традиция собственно ритуальных танцев на протяжении эпохи Шести династий прослеживается очень невнятно. Для большинства государственных ритуалов в источниках указаны только музыкально-песенные произведения. Один из редких эпизодов - сообщение о создании при вэйском Мин-ди «Чжан бинь чжи у» («Танец образцовой гармонии»), который исполняли при жертвоприношениях Небу, Земле и в храме августейших предков. Тот факт, что при различных ритуалах исполняли одно и то же произведение, доказывает, что танцевальный компонент занимал незначительное место в литургических сценариях.
Более явственно прослеживается относительно новая традиция, находящаяся на стыке культового и придворно-зрелищного репертуара. Речь идет о церемониальных музыкально-танцевальных постановках, сопровождавших придворные торжества, которые так и обозначены в источниках - чаохуэйюэ («музыка придворных торжеств»). Церемониальные танцы обладали рядом черт, типичных для культовых произведений прежде всего наличием определенных регламентаций. Не вызывает сомнений, что такого рода танцы существовали в древности и при первых государствах эпохи Шести династий. Однако попытки их регламентации были предприняты, судя по всему, тоже при династии Лю-Сун? когда впервые установилось правило исполнения танцев, получивших обобщающие названия «Цянь у» («Начальный танец») и «Хоу у» («Заключительный танец»), в начале и в конце придворного празднества соответственно. Оба сопровождались специально написанными для них песнями. «Цянь у» и «Хоу у»? дав им другие названия, исполняли и при дворе династии Южная Ци. При династии Лян их заменили (или переименовали) на «Да чжуан у» («Танец великой мощи») и «Да гуань у» («Танец великого видения»). В рамках последующей комментаторской традиции они постоянно наделяются глубинным политико-философским смыслом. «Танец великой мощи» назван произведением, воспевающим военное могущество страны (независимо от геополитической конкретики); другой танец - мудрость правления. При Лян же, на рубеже 520-530-х годов, разработали впечатляющий сценарий проведения придворных торжеств. Он состоял из 49 отдельных частей: прибытие императора, прибытие наследника трона, начало трапезы и т.д. Каждая сопровождалась самостоятельным музыкальнопесенным произведением, часть - специальными танцами.
В придворно-зрелищном репертуаре основное место, как принято считать, занимали танцы, исполнявшиеся под «мелодии чистого тона» {циншанъюэ). Такая группа песенно-музыкальных произведений возникла при династии Хань на базе песенного фольклора и стала использоваться в качестве мелодической основы придворных танцев на рубеже П-Ш вв. н.э. При династии Восточная


Глава 5. Музыкально-танцевальное искусство
801
Цзинь среди танцев под «мелодии чистого тона» выделялся «Бай чжу у» («Танец с белым полотном»). Он возник в самом конце эпохи Хань, происходя от «женского» ритуального танца, связанного не с официальным культовым искусством, а с простонародными религиозными практиками. Исполнительницы этого танца в его придворном варианте были одеты в платье из очень легкого и тонкого шелка и использовали длинные белые полотнища, подобные шалям, которые они вращали во время танца. Само представление начиналось с того, что девушки маленькими шажками выходили на сцену, держа в руках полотнища. Особое значение придавалось жестам рук, плавность которых подчеркивалась введением в композицию контрастных па в быстром темпе с резкими поворотами. Танец проходил под аккомпанемент не только музыки, но и песен.
В придворный репертуар включались и современные Южным династиям народные танцы, например «Бэй пань у» («Танец с чашечками и тарелками»). Он исполнялся женщинами и включал жонглирование керамической посудой (такой трюк, как известно, широко распространен в современном китайском цирке). Первоначально, в конце эпохи Хань, исполнители двигались между расставленными в ряды семью тарелками. При династии Западная Цзинь появился новый хореографический вариант: танцовщицы старались в движении прикоснуться к тарелкам и перевернуть их. «Танец с чашечками и тарелками» под разными названиями постоянно исполняли и при дворах последующих южнокитайских династий. Зафиксированы случаи использования в придворном репертуаре не только народных китайских, но и «варварских» танцев. Есть сообщения, что в конце династии Лю-Сун власти намеревались использовать при дворе танцы «варварских» народов Западного края.
С придворным танцем эпохи Шести династий связывают также зарождение китайского театра как синтетического искусства, включавшего пение и танец. В связи с этим особое внимание обращают на песенно-танцевальное представление «Шан юнь» («Высокое облако»), тоже входившее при династии Лян в сценарий придворных торжеств. Сохранился поэтический текст к нему, в котором повествуется о персонаже, совершающем странствие к обителям бессмертных. Судя по тексту, представление включало драматургические эпизоды, выступления вокалистов и хора. Все это делает его предтечей песенно-танцевальных пьес Х-ХШ вв. н.э.
Не менее примечательные процессы имели место и в《северном» музыкаль- но-танцевальном творчестве.
Музыкально-танцевальное искусство Северных государств IV—VI вв.
В Северных государствах тоже постепенно формировался репертуар культовых и придворных танцев. В некоторых Северных царствах IV в.5 несмотря на их недолговечность, были созданы специальные столичные ведомства - Отделы


802
Часть V. ИСКУССТВО III—Хвв.
музыки. Судя по《Юэ чжи» (《Трактат о музыке») из «Вэй шу», тобийские власти придавали культовым танцам даже более важное значение，чем китайские. Большую часть названного со- чинения занимают различные документы, главным образом доклады на высочайшее имя, в которых подробно говорится об истории и функциях песенно-музыкального и танцевального искусства, прежде всего собственно китайского музыкального творчества. Го_ ворится также, что основатель Северного Вэй (Тоба Гуй) в первый же год прав- ления лично создал танец под красноречивым названием «Хуан ши у» («Танец начала державного правления»). Он предназначался для восхваления деяний предшествующих тобийских вождей, почитаемых августейшими предками правящего дома династии Северная Вэй, в том числе и отца Тоба Туя. Разработали исключительно сложный сценарий поминальной службы, в котором даже прибытие государя к храму предков и прохождение через ворота храмового комплекса сопровождались особыми музыкальными произведениями. Танцевальное представление - танец из восьми шеренг - начиналось при прохождении ворот. Одновременно сформировался и местный репертуар ритуальных танцев, которые сопровождали жертвоприношения Небу и Земле. Культовые танцы государства Северное Вэй имели исключительно китайское происхождение. В «Вэй шу» не упоминается ни одного танцевального произведения, которое бы восходило к племенным тобийским обычаям. А вот придворный танцевальный репертуар Северного Вэй, напротив, формировался, судя по всему, на основании «варварских» этнических произведений и произведений, заимствованных из центральноазиатской художественной культуры. Об этом свидетельствует набор танцев, известных для IV-VI вв., самое подробное описание их содержится в «Суй шу». Среди них фигурируют: «Си Лян юэ» («Музыка Западного Лян»), «Цюйцы юэ» («Музыка Цюйцы»), «Шулэ юэ» («Музыка Шулэ»), «Канго юэ» («Музыка Кан- го»), «Аньго юэ» («Музыка Аньго») и «Тяньчжу юэ» («Музыка Тяньчжу»). Во всех приведенных названиях наличествуют наименования местностей и государств, четко указывающие на неханьскую этническую принадлежность данных музыкально-танцевальных произведений.
«Си Лян юэ» со всей очевидностью восходит к местности Лянчжоу, ставшей одной из административно-территориальных единиц на территории современной провинции Ганьсу еще при династии Хань. В IV в. там существовало самостоятельное государство Раннее Лян (313-376), основанное вождями народности ди. Кроме ди, на северо-западе Китая обитало множество других народностей, представители некоторых из них приняли активное участие в политической жизни Северного Вэй, сменивших его Северных государств, а также государств
Женская исполнительская группа в Северных государствах {погребальная пластика Vв., проб. Хэнань)


Глава 5. Музыкально-танцевальное искусство
803
Суй и Тан. Кроме того, начиная с IV в. Лянчжоу служила одним из главных центров распространения в Китае буддизма. В «Вэй шу» проникновение в тобий- ское государство《западной» музыки прямо связано с завоеванием тобийцами Лянчжоу, говорится, что после покорения этой местности оттуда привезли акте- ров, музыкальные инструменты и костюмы.
Цюйцы — китайское название государства Куча, располагавшегося в предго- рье Тяньшаня. Считается, что местное танцевальное искусство было одним из самых сложных и впечатляющих в то время. В этом регионе была известна иранская музыка; не исключено и присутствие в местном художественном творчестве эллинистических элементов, проникших некогда туда в составе индийской или иранской музыки или независимо от них. Соответствующий танец, из- вестный в Китае еще с эпохи Хань, исполнялся в исключительно быстром ритме, задаваемом преимущественно ударными инструментами. Его танцевали че- тыре человека, а количество музыкантов достигало 20 человек. Шулэ — китай- ское обозначение Кашгара, государства на западном конце пустыни Такла-Ма- кан у склонов Памира. Этот танец по числу исполнителей (два танцора) и характеру оркестрового сопровождения (12 музыкантов) внешне ничем принципиально не отличается от некоторых других «западных» танцев, которые по числу ис- полнителей приближаются к сольным номерам. Число же оркестрантов косвенно указывает на сложность и разнообразие музыкальных вариаций и, следовательно, на хореографическое богатство самого танца.
«Музыка Канго» и《Музыка Аньго» включали музыкально-танцевальные про- изведения, представлявшие искусство Самарканда и Бухары соответственно. Знакомство китайцев с музыкальными традициями этих государств и, шире, Центральной Азии источники связывают также и с конкретным историческим эпизодом, а именно с браком императора Северного Чжоу с принцессой из северных ди. Рассказывается, что в ее свите находились музыканты из Кучи, Кашгара, Бухары и Самарканда. Сохранились сведения, что «Танец Канго», испол- няемый двумя танцорами под аккомпанемент оркестра из семи человек, был на- сыщен сложными поворотами и вращениями.《Танец Аньго» исполняли два тан- цора под аккомпанемент оркестра из 12 человек.
Тяньчжу - принятое в то время в Китае название Индии. Считается, что в этот творческий комплекс входил танец, действительно восходивший к древнеиндийскому танцевальному искусству. Если верить письменным источникам, он возник благодаря творчеству индийских музыкантов, оказавшихся волею судеб на территории Лянчжоу и захваченных в плен в середине IV в. правителем северного царства Позднее Лян. В литературных памятниках какие-либо детали о манере его исполнения не сообщаются. Однако среди стенописей пещерного монастыря Могао есть картины танского времени, на которых изображены танцовщицы в позах, характерных для индийского танца. Высказана точка зрения, что показаны элементы именно «Танца Тяньчжу», который, в свою очередь, мог породить региональную танцевальную традицию, получившую у современных китайских искусствоведов название «Дуньхуан у» («Танцы Дуньхуана»). В пред¬


804
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
ставлении «Танца Тяньчжу» тоже участвовали два исполнителя и оркестровая группа до 12 музыкантов.
Перечисленные танцы окончательно утвердились в придворном репертуаре при династиях Северная Ци и Северная Чжоу. Исключительно важно соображе- ние，высказанное в《Цзю Тан шу», что музыка южнокитайских династий про- исходила от мелодий древних царств У и Чу, т.е. уходила корнями в этническую музыкальную культуру юго-восточных и южных районов Китая.
Известны также несколько весьма экзотических《северных» танцев, рази- тельно отличавшихся от собственно китайского танцевального искусства. Таковы, например, «Пай сюн у» («Танец с битьем себя в грудь») и «Ли ши у» («Танец силачей»). Первый исполняли мужчины с обнаженными торсами, которые, двигаясь в такт музыки, похлопывали себя по спине, груди, плечам и даже ногам. «Ли ши у» - тоже мужской танец, призванный, причем, подчеркнуть физическую силу. Изображения этого танца сохранились среди стенописных произ- ведений Могао: рослые танцоры держат в руках камни. Более того, типично женские для китайского танцевального искусства представления с шалью на Севере тоже могли исполнять мужчины. Изображение такого танцора - крупного телосложения и с длинной шалью в руках - также присутствует среди стенописей Могао.
Есть факты, указывающие на то, что на Севере танцевальное искусство приобрело широкое распространение среди различных слоев населения. В историографических сочинениях приводятся несколько указов государей Север- ного Вэй, в которых то запрещаются《питье вина и различные игрища», то го- ворится о лицедеях, творящих непотребства в храмах богов и предков, то критикуется некий сын сановника, позволивший себе появляться на людях в одежде певцов и танцоров. Следовательно, на рубеже V-VI вв. в тобийском государстве танцевальные представления давались даже в святилищах, а представители знати настолько увлекались искусством танца, что надевали костюмы их исполнителей. Любителем и ценителем песенно-танцевальных представлений источники называют одного из государей царства Северное Ци, который платил за представление до 10 тыс. монет. Это сообщение указывает
также на существование профессиональных коллективов, которые давали платные представления. Не исключено, что такие коллективы су- ществовали и на Юге.
«Дуньхуан у» (со стенописи из Могао)


Глава 5. Музыкально-танцевальное искусство
805
Высокоторжественная музыка Ведикой Тан
и придворная «банкетная музыка»
Определяющими особенностями музыкально-танцевального искусства эпохи Тан следует считать максимальные, на фоне всей истории художественной культуры Китая, расширение и регламентацию официального репертуара. Преобразования прошли в рамках беспрецедентной по своей масштабности «музыкаль- ной» реформы. С ней связаны и начало институализации официального музыкально-танцевального творчества, создание профессиональных коллективов исполнителей и системы специализированных государственных образовательных учреждений. Главным центром обучения культовым танцам стал Приказ Великого постоянства (Тайчансы) - столичное ведомство, отвечавшее за проведение жертвоприношений и придворных церемоний религиозно-этикетного характера. Исполнителей светских произведений готовили в специальной музыкальной школе, именуемой Внутренней палатой обучения (Нэйцзяофан). Она была создана в первые годы царствования династии Тан как именно женское музыкальнообразовательное учреждение. В дальнейшем Внутренняя палата подчинялась то Тайчансы, то передавалась под надзор других ведомств. В начале VIII в. создали еще одну столичную школу - Палату обучения (Цзяофан), в которой обучали иноземной музыке, некоторым произведениям, сопровождавшим пиршественные церемонии, а также искусству фокусников, иллюзионистов и жонглеров. В ней насчитывалось до 3 тыс. педагогов и учениц (музыкантш и танцовщиц). Аналогичные палаты обучения открыли и в провинциях. При императоре Сюань-цзуне светскому музыкально-танцевальному искусству стали обучать и в Академии Грушевого сада (Лиюань)，еще одном столичном «музыкальном» ведомстве. Оно было основано предположительно в 714 г. Первый набор состоял из 300 учеников, предварительно получивших образование в Приказе Великого постоянства, которых император, сам бывший неплохим музыкантом, лично обучал своим любимым произведениям, входившим в придворный репертуар. В 742-752 гг. в Академии Грушевого сада насчитывалось несколько сотен музыкантов.
О танской «музыкальной» реформе довольно подробно рассказано в «Инь юэ чжи» («Трактаты о мелодиях и музыке»), входящих в состав «Цзю Тан шу» г и «Синь Тан шу». Реформу начали в 626 г., в 9-м году эры У-дэ, т.е. в самом конце правления основателя и первого монарха Тан - Ли Юаня. Возможно, ее истинным инициатором был Ли Шиминь, будущий второй император Тан. Цель реформы состояла в упорядочении репертуара классической, высокоторжественной музыки (я-юэ). Проведенная силами большой группы теоре-
Ли Лунцзи, ведущий актер «Грушевого сада»


806
Часть V. ИСКУССТВО Ш-Х вв.
тиков ритуальной деятельности и музыкального творчества при участии придворных музыкантов, она завершилась в 629 г., во 2-м году эры Чжэнь-гуань, созданием комплекса музыкальных песенных и танцевальных произведений - 《Да Тан я юэ» (《Высокоторжественная музыка Великой Тан»). Этот комплекс предназначался для нового варианта государственной религиозно-ритуальной системы, основанной на древнем ритуально-церемониальном уложении «пять ритуалов» (ули). Понятно, что культовая музыка была наиболее тесно связана с «благими ритуалами» и с каждым из образующих этот ритуальный комплекс трех разрядов: Великие жертвоприношения (да-сы), Средние жертвоприношения (чжун-сы) и Малые жертвоприноше- ния (сяо-сы).
Репертуар «Высокоторжественной музыки Великой Тан» подразделялся на 12 разделов-хэ (хэ — «гармония»). Число《12» занимает особое место в китайских нумерологических построениях, передавая небесно-временную композицию мироздания: 12 месяцев по лунному календарю, 12 интервалов в сутках, 12 зодиакальных созвездий, 12 «небесных животных» и т.д. Таким образом, данный му- зыкальный комплекс был призван соответствовать гармонии мироздания.
Первые три хэ - «Юй хэ» («Утверждение гармонии»), «Шунь хэ» («Следование гармонии») и «Юн хэ» («Продление гармонии») включали произведения для Великих жертвоприношений и некоторых ритуалов из Средних жертвоприношений. Особое место среди них занимали три танца - «Юй хэ чжи у» («Танец утверждения гармонии»), «Шунь хэ чжи у» («Танец следования гармонии») и «Юн хэ чжи у» («Танец продления гармонии»). Первые два предназначались для жертвоприношений Небу и Земле соответственно. Третий танец - для поминальных служб по всем правителям прошлого.
В категорию «Продления гармонии» вошли также «Вэнь у» («Цивильный танец») и «У у» («Военный танец»). Оба восходят к глубокой древности, и в раз- личные исторические эпохи существовали их разные хореографические вариан- ты. В эпоху Тан использовали варианты, разработанные при династии Суй. Каждый танец исполняли 64 танцора - по числу гексаграмм «И цзина». Опознавательными атрибутами «Цивильного танца» служили перья из хвостов фазанов и бамбуковые флейты; «Военного» - щиты и боевые топоры. Оба танца сопровождали также поминальные службы в храмах августейших предков, цивильный танец их открывал, военный - завершал. Кроме того, были сочинены и поминальные танцы, посвященные каждому усопшему государю. Их первый набор возник при Ли Шимине, он состоял из четырех произведений, посвященных трем поколениям предков второго императора Тан: отцу, деду и прадеду. В честь Ли
Исследование танцевального искусства эпохи Тан


Глава 5. Музыкально-танцевальное искусство
807
Юаня исполняли《Да мин чжи у» («Танец Великого света»). В честь деда и пра- деда -《Да чэн чжи у» (《Танец великого свершения») и «Да цзи чжи у» («Танец великой основы») соответственно. Четвертый танец - «Гуан да чжи у» («Танец сияющего величия») был посвящен памяти супруги Ли Шиминя - императрицы Вэньдэ-хуанхоу (601-636).
При династии Тан произошло и окончательное разделение культового и церемониально-придворного репертуара. Этот процесс, начавшийся при династии Суй, был законодательно оформлен при третьем танском императоре Гао-цзуне. Согласно указу от 665 г. музыкальное творчество официально разделили на «высокоторжественную музыку» (я-юэ) и «пиршественную музыку» (яньюэ). Вопреки ее терминологическому обозначению, в《пиршественной музыке» очень важное место занимали танцевальные постановки. Поэтому сочетание яньюэ чаще переводят как «банкетная музыка с танцем».
При династии Суй приступили и к регламентации церемониально-придворного репертуара, создав нормативный набор произведений. Первый шаг в этом направлении был предпринят в ходе «музыкальной» реформы, инициированной основателем и первым монархом династии Суй Ян Цзянем. Наиболее часто исполнявшиеся при дворе музыкально-танцевальные произведения свели в общий реестр《Ци бу юэ» (《Музыка семи категорий»). При втором суйском монархе Ян Гуане к ним добавили еще два произведения, переименовав реестр в «Цзю бу юэ» («Музыка девяти категорий»).
В первые десятилетия династии Тан сформировали реестр «Ши бу юэ» («Музыка десяти категорий»), который окончательно утвердили при Тай-цзуне. Вошедшие в него произведения исполняли во время как придворных торжеств, включая прием послов, так и развлечений, пиршественных церемоний. Но в любом случае костюмы и грим исполнителей должны были соответствовать стереотипу.
Реестр открывало танцевальное представление «Янь юэ» («Застольная музыка»). Оно входило в состав еще суйской «Цзю бу юэ». В танском варианте представление состояло из четырех номеров: «Цзин юнь юэ» («Музыка счастливого предзнаменования»), «Почжэнь юэ» («Музыка воспевания победы»), «Цин шань юэ» («Музыка праздничного ликования») и «Чэн тянь юэ» («Музыка принятия воли Неба»). В названии первого номера содержался намек на благое знамение, сопровождавшее восшествие на трон Ли Юаня: в небе появились сияющие облака (цзин юнь), а воды Хуанхэ, обычно мутно-желтые, стали кристальночистыми.
Все четыре танца представляли собой камерные номера. Первый танец, начинавший «Янь юэ» (иногда он был и самостоятельным танцевальным представ- лением), исполняли всего восемь танцоров в исключительно нарядных костю- мах: парчовые халаты с пластинчатыми поясами из позолоченной бронзы, пятицветные головные уборы. В трех остальных танцах участвовали по четыре танцора в халатах пурпурного цвета. В постановке в общей сложности участвовали 20 исполнителей. Танцы сопровождал богатый музыкальный аккомпанемент:


808
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
оркестранты играли на разнообразных инструментах, преимущественно струнных (лютни-/д;н- хоу, пипа больших и малых размеров) и духовых (губной органчик шэн, различные флейты и свирели). Однако вокальную партию исполняли всего два певца.
Следующее представление из《десяти категорий» - «Музыка чистого тона», заимствованная в варианте суйской «Цзю бу юэ». Основным номером остался «Танец с белым полотном», но его исполняли при династиях Суй и Тан в различных сценических вариантах. При династии Суй запретили использовать длинные шелковые шали и палки с привязанными к их концам лентами, которые прежде придавали танцу особое очарование. Не исключено, что такой запрет был обусловлен страхом монархов династии Суй перед заговорами и покушениями на их жизнь. Ведь палка, конец которой замаскирован лентами, вполне могла оказаться пикой, а под шалью нетрудно было спрятать кинжал. Учитывая, что это был групповой танец, который исполняли под оркестровую музыку не менее 25 человек, такое многолюдство облегчало проникновение в труппу потенциального убийцы.
Примечательно, что и при династии Тан вместо «Танца с белым полотном» исполняли вариацию на другой южнокитайский танец «Юй у» («Танец местности Юй»), тоже имевший древнюю историю. Сохранилась легенда, что он восходит к свадебным танцам народности ба из древнего одноименного царства Ба на территории современной Сычуани в долине р. Юйшуй. Свадебное действо жителей Ба довелось увидеть основателю империи Хань - Лю Бану, когда тот посетил Сычуань. И танец настолько ему понравился, что он приказал исполнять его при дворе. При Тан возобладала версия, что «Юй у» создал лично Лю Бан по мотивам танцевального фольклора. Таким образом, этот танец ассоциировался с приходом к власти империи Хань. Хореографические детали танца не описаны, известно только, что его исполняли четыре человека.
Третьим номером была упоминавшаяся выше «Си Лян юэ» («Музыка Запад- ного Лян»). Представление состояло из нескольких отдельных номеров: «Лян- чжоу у» («Танец Лянчжоу»), «Юйтянь фо цюй» («Танец на мелодии буддийских песнопений Юйтяня») и «Шицзы у» («Танец льва»). Считается, что факт включения «Танца Лянчжоу» в реестр «Музыки десяти категорий» служит признанием того влияния, которое оказала данная региональная традиция на музыкальное искусство Суй и Тан. «Танец льва» также имел, по мнению китайцев, северо- западное происхождение и был органически связан с буддизмом. Особое отно- шение властей Суй и Тан к буддизму подчеркивается введением во все наборы отдельного представления «Музыка Тяньчжу».
Камерный коллективный женский танец эпохи Тан {погребальная пластика)


Глава 5. Музыкально-танцевальное искусство
809
Следующее представление - «Гаоли юэ» («Музыка Гаоли») - происходило из древнекорейского государства Когурё. Танец исполняли четыре танцора, оркестр включал 18 музыкантов. Обращает на себя внимание сообщение, что его исполнители были одеты в костюм с длинными рукавами и обуты в белые туфли, что совпадает с костюмом нынешних исполнителей народных корейских танцев. Два представления были связаны с музыкально-танцевальными традициями Центральной Азии и еще три - с царствами Западного края. К собственно центральноазиатским номерам относятся тоже названные выше «Музыка Канго» и «Музыка Аньго», вторую группу образуют «Музыка Цюйцы»，《Музыка Шу- лэ» и «Музыка Гаочана». Таким образом, состав «Ши бу юэ» полностью соответствовал геополитической стратегии правительства империи Тан и отражал его идеологические установки на использование различных культурных заимствований.
При Сюань-цзуне утвердили еще два нормативных набора придворных музыкально-танцевальных произведений: «Цзо бу цзи» («Представление [с музыкантами, аккомпанирующими] сидя») и «Ли бу цзи» («Представление [с музы- кантами, аккомпанирующими] стоя»). Главное различие между этими категориями на самом деле заключалось не в позициях музыкантов, а в местах исполнения соответствующих танцев. Танцы «Цзо бу цзи» предназначались для ис- полнения в дворцовых чертогах, а «Ли бу цзи» - вне дворца, нередко на открытом воздухе. В первом случае участвовали от трех до двенадцати человек, во втором -от 64 до 180, и такие танцы перерастали в театрализованные постановки.
В «Цзо бу цзи» входили восемь постановок. Особое внимание в источниках уделено трем танцам, которые, как считается, «лично сотворили монархи». Два приписываются Ли Шиминю. Во-первых, «Ци дэ у» («Танец семи добродетелей»), имевший первоначальное название «Цинь-ван почжэнь юэ» («Музыка победы Цинь-вана»). Он прославлял победу Ли Шиминя (когда тот был принцем крови и имел титул Цинь-вана) над Лю Учжоу (ум. 622) - полководцем, вначале- противником суйского дома, а затем выступившим и против империи Тан. Победа над ним (конец 619 - лето 620 г.), одержанная будущим монархом, позволила танским властям полностью взять под контроль Север и Северо-Запад страны. Вначале этому событию посвятили музыкально-песенное произведение «Музыка победы», которое впервые исполнили при интронизации Ли Шиминя. Затем государь составил хореографический сценарий (уту) соответствующего танца, который доработали придворные музыканты и постановщики. Получи- лось грандиозное зрелище, в котором участвовали 128 танцоров в парадном воинском облачении - в серебряных латах, с пиками и алебардами в руках. Представление состояло из трех частей, на протяжении каждой из которых построе- ние исполнителей менялось четыре раза, т.е. всего получилось 12 хореографических сцен, как бы вторящих системе двенадцати разделов-хэ. В музыкальном аккомпанементе преобладали вариации «Музыки Цюйцы» - быстрая и ритмичная музыка центральноазиатского происхождения. Новое название танца - «Ци дэ» («Танец семи добродетелей») тоже имело особый смысл. «Семь добродете¬


810
Часть V. ИСКУССТВО III-X вв.
лей» - древний термин, обозначавший семь основных достоинств и деяний полководца, в том числе отказ от излишней жестокости или самоуправства, умение вовремя прекратить боевые действия и отказаться от насилия, охранять население. Новое название танца подчеркивало, что он не только воспевал военный триумф Ли Шиминя, но и служил метафорой наведенного им порядка в стране.
Второй танец Ли Шиминя - «Цзю гун у» («Танец девяти заслуг»), созданный в 632 г., тоже первоначально имел другое название - «Цин шань юэ» («Музыка праздничного ликования»); содержит оно и намек на Дворец Праздничного ликования (Циншаньгун), в котором родился будущий император. То есть танец не только восхвалял его деяния, но и служил аллегорией его детства и становления как личности. Танец исполняли 64 танцора-подростка. Их число соотносилось с гексаграммами «И цзина» и символически передавало изменения, происходившие во внутреннем облике мальчика, благодаря которым он стал великим государем. Танец распадался на девять номеров, каждый имел отдельное музыкаль- ное сопровождение. Такая его композиция соответствовала понятию «девять заслуг», которое является символом успешной государственной деятельности благодаря контролю над управлением «пятью первоэлементами» (Водой, Огнем, Металлом, Деревом и Землей) и соблюдению первоочередных правил управления обществом, которые предусматривали исправление нравов и обеспечение духовных запросов и зажиточной жизни населения.
Оба представления относят к числу шедевров танского музыкально-танцевального искусства VII в. Но, судя по всему, на самом деле их перестали исполнять после смерти Ли Шиминя. В 678 г. руководитель Приказа Великого посто- янства обратился к императору Гао-цзуну с предложением причислить их к высокоторжественной музыке, ибо их сочинили лично монархи - подобно легендарным танцам древности, и, следовательно, они имеют сакральный статус. Од- нако Гао-цзун отказался, сославшись на то, что представления не исполняли уже в течение 30 лет и теперь никто не может точно воссоздать их музыкальные и хореографические нюансы. При Сюань-цзуне создали качественно новый вариант танца «Ци дэ» под названием «Шэн юэ» - коллективный танец, исполняемый несколькими сотнями девушек.
Третий «императорский» танец - «Шан юань у» («Танец высшего изначального»), созданный Гао-цзуном для сценария празднества Первой ночи (шанъ- юанъ или юанъсй). Имеется в виду ночь 15-го дня 1-го месяца нового года по лунному календарю, первое полнолуние в наступившем году. Этот праздник занимает весьма важное место в традиционной календарной обрядности, служа завершающим действом новогодних торжеств. Его характерной особенностью является обычай зажигать фонари по ночам (рудимент архаической «магии ог- ня»), вследствие чего он часто называется также《праздником фонарей» (дэнгрг). Впервые поставленный в 674 г., «Шан юань у» первоначально исполняли 80 человек, все - в одеяниях, расшитых изображениями пятицветных облаков, и в шапочках, имитирующих птичьи головы. Представление распадалось на 12 номе- ров, сопровождавшихся музыкально-песенными произведениями. При Сюань-


Глава 5. Музыкально-танцевальное искусство
811
цзуне «Шан юань у» расширили до 29 номеров, а число исполнителей увеличили до 180 человек.
Еще две постановки из «Ли бу цзи» тоже связаны с «императорским творчеством». Одна - «Ань юэ» («Музыка спокойствия») происходит от танца, созданного лично монархом Северного Чжоу в ознаменование победы над Северным Ци. Впервые исполненный в 577 г., этот танец входил и в придворный репертуар Суй. При Тан «Ань юэ» превратилась в масштабную постановку, в которой участвовали до 80 исполнителей. Они выступали в масках животных, что, по-видимому, также было ре- ликтом древних магических танцев. Хореография «Ань юэ» предусматривала особый порядок построения исполнителей, которые должны были образовывать квадраты. Считается, что эта модель имитировала городской ансамбль, который, согласно китайскому градостроительному канону, опиравшемуся на космологические представления, должен был иметь в плане квадратную или прямоугольную форму, соответствовавшую форме Земли. Поэтому танец в дальнейшем по- лучил еще одно название - «Чэн у» («Танец города»).
Хореография пятого «императорского» танца - «Гуан шэн юэ» («Музыка лучезарного совершенного мудреца») приписывается императору Сюань-цзуну. Поставленный в 713-714 гг. и исполняемый 80 танцорами, он тоже основывался на движении шеренг исполнителей, которые выстраивались в иероглифы, восхвалявшие деяния и добродетели монарха.
Остальные произведения «Ли бу цзи» полностью созданы придворными постановщиками. Это: «Да дин юэ» («Музыка Великого благоденствия»), созданная в 650-684 гг. и воспевающая деяния императора Гао-цзуна. Танцевальный номер исполняли 140 человек.《Шэн шоу юэ» («Музыка долголетия совершен- ного мудреца») - представление в честь дня рождения императора, созданное по повелению Гао-цзуна и императрицы У-хоу. Танец тоже исполняли 140 человек, которые по ходу представления 16 раз меняли построение так, что колонны выстраивались в рисунок, воспроизводящий иероглифы. Танцоры последовательно изображали 16 иероглифов, образующих четверостишие, написанное четырехсловным размером: «Совершенный мудрец превзошел [деяния] тысячи предшествующих лет, следует пути ста великих царей. Десять тысяч лет августейшему владыке! Императорский трон да будет вечен». Уместно заметить, что приведенное четверостишие по формальным особенностям, образности и содержанию очень напоминает древние ритуальные песнопения. При Сюань-цзуне и этот танец подвергся значительным изменениям. Его стали исполнять только девушки в особых костюмах, состоявших из нескольких одеяний разных цветов. После
«Банкетный танец» при Тан {реконструкция)


812
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
завершения очередной части представления танцовщицы сбрасывали с себя верхнее одеяние и представали перед зрителем в костюме другого цвета.
Последнее представление из списка《Ли бу цзи» - «Тай пин юэ» («Музыка великого благоденствия») интересно тем, что в нем впервые активно использован образ льва. Всего участвовали пять «львов» - по числу зон космического пространства. Костюмы танцоров изначально тоже были пяти основных для китайской колористической гаммы цветов - желтого, зеленого, красного, белого и черного. Исполнителям в костюмах льва ассистировали еще два танцора, которые держали длинные палки с привязанными к ним лентами и《дразнили» львов, а те уклонялись от нападавших на них «охотников». Главная задача танцоров состояла в том, чтобы передать повадки грозного хищника. Действие разворачива- лось под песню《Великого благоденствия»，исполнявшуюся хором из 140 чело- век. Со временем костюмы танцоров стали еще более эффектными: глаза《льва» на маске красили в золотой цвет, а клыки - в серебряный.
В《Цзо бу цзи» вошли шесть произведений: «Застольная музыка» («Янь юэ»), три приписываемые императрице У-хоу, и два - Сюань-цзуну. С У-хоу связывают, во-первых, «Тянь-шоу юэ» («Музыка эры Тянь-шоу»), созданную в 690 г. в честь провозглашения нового девиза правления (Тянь-шоу, 689-692). Танцевальный номер отличался хореографической лаконичностью: его исполняли всего четыре танцора. Два других представления, введенных У-хоу в придворный репертуар, посвящены частным эпизодам ее жизни. Так, танец «Чан шоу юэ» («Музыка долголетия»), исполнявшийся коллективом из 12 человек, сочинили для воспевания «чудесного» появления у престарелой императрицы двух новых зубов, что она, видимо, сочла знаком свыше, указывавшим на ее грядущее долголетие. Другое представление, называемое «Няо гэ вань суй юэ» («Музыка о песне птицы о долгом правлении»), запечатлело не менее экзотический эпизод, произошедший в промежутке между 690 и 695 гг. Любимый попугай императ- рицы якобы неожиданно прокричал «Вань суй!» (《Десять тысяч лет!»). Танец исполняли три человека. Их костюмы имитировали птичье оперение, а головы были увенчаны украшениями, стилизующими птичий хохолок. Хореография танца основана на копировании движений и повадок птиц.
Одно произведение Сюань-цзуна —《Сяо почжэнь юэ» («Малая музыка побе_ ды») было создано по мотивам военного триумфального танца Ли Юаня, но приобрело откровенно камерный характер. Его исполняли от четырех до 19 танцоров. Считается, что Сюань-цзун намеренно внес такие изменения в оригинал, желая, чтобы этот танец могли представить, как только ему захочется, в любой
Мужской придворный оркестр эпохи Тан (с погребальной стенописи эры Тянь-бао)


Глава Музыкально-танцсвадьнос искусство
813
момент и в любом месте.
Примечательна его последующая судьба. Известно, что в конце эпохи Тан некая танцовщица и цирковая исполнительница ста- ла использовать отдельные па из《Ояо почжэнь юэ» в своих выступлениях. Так возник новый, популярный вариант этого танца. «Малая музыка победы» просуществовала во всех сво- их хореографических формах более 300 лет, послужив основой для новых танцевальных представлений. Следовательно, произве- дения придворного репертуара могли проникать и в народное художественное творчество.
Женский исполнительский коллектив {погребальная пластика эпохи Тан)
Второе произведение Сюань-цзуна - «Лун чи юэ» («Музыка Озера дракона») посвящено временам, когда тот в ранге принца крови обитал в столичном дворцовом ансамбле Синцингун (Дворец Великого счастья), в который входил парк с искусственным водоемом под названием《Озеро дракона». После вступления Сюань-цзуна на трон этот дворец продолжал служить местом проведения придворных пиршественных церемоний. Танец «Лун чи юэ» исполняли 12 танцоров, в сценический костюм которых входили головные уборы в виде цветов лотоса.
Кроме нормативных представлений при танском дворе исполняли огромное количество всевозможных танцев. Так, в царствование У-хоу придворный репертуар насчитывал около 63 музыкально-песенных произведений, частью включал и танцевальные постановки, многие из которых восходили к официальному танцевальному творчеству эпохи Шести династий, в основном южнокитайских государств. Отдельного разговора заслуживает овеянное легендами танцеваль- ное представление «Ни шан юй и» (《Радужные юбки，перьевые платья»). Рас- сказывается, что Сюань-цзуну во время ночной прогулки по дворцовому парку привиделся мифический лунный дворец и танцующие там волшебные девы. На
вопрос государя, что это за дивная мелодия, под которую они танцуют, девы ответили, что это - музыка бессмертных - «Ни шан юй и». Вернувшись в свои чертоги, Сюань-цзун пытался воспроизвести пленившую его мелодию, но смог вспомнить только отдельные ее фрагменты. Спустя некоторое время на аудиенцию к нему пришли иностранные послы, привезшие в качестве дара китайскому двору некое национальное музыкальное произведение, возможно и вправду индийского происхождения. Его звуки напомнили Сюань-цзуну музыку из лунного дворца, и он приказал придворным музыкантам создать на основе чужеземного произведения и запомнившихся ему музыкальных фрагментов новую компози-


814
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
цию и танец, который напоминал бы танец волшебных дев. Этим объясняется богатство и причудливость костюма исполнительниц: многочисленные украшения, красные одеяния, расшитые жемчугом, головные уборы, к которым были пришиты края множества разноцветных лент. Ленты причудливо извивались и развевались во время танцевальных па, делая танцовщиц похожими на парящих над землей божественных красавиц. Первоначально танец исполняли только девушки; он был либо сольным, либо парным номером. В дальнейшем чис- ло исполнителей возросло, и «Ни шан юй и» превратился в групповой танец. В IX в. он претерпел новые метаморфозы, став массовым зрелищем, исполнявшимся танцорами-подростками. Известно, что в его постановке, осуществленной в 836 г., участвовали 300 юношей. Богатство костюмов сохранилось. Утвер- ждается, что в некоторых случаях после завершения《Ни шан юй и» пол в по- мещении, где происходило это представление, был усыпан жемчугом и драгоценными каменьями. Этот танец является еще одним выразительным примером трансформации придворного действа в массовую постановку.
Популярные
музыкально-танцевальные
представления
Внешние влияния на музыкально-танцевальное искусство эпохи Тан далеко не ограничивалось придворным репертуаром. Известно, что качестве даров властям Тан чужеземные правители присылали исполнителей, преимущественно женщин, часть которых становились придворными исполнителями, а других селили в специальном столичном квартале, где они находились на
положении привилегированных гетер. В обязанность этим женщинам вменялось не только обслуживать высокопоставленных гостей, но и обучать своему искусству местных «дам полусвета», которые, в свою очередь, наставляли обитательниц увеселительных заведений более низкого ранга. Через эти заведения чужеземные музыкальные и танцевальные произведения вливались в общий поток столичной культурной жизни, распространяясь затем по всей стране. К концу танской эпохи китайское музыкально-танцевальное искусство вобрало элементы соответствующих традиций народов и государств Дальнего Востока, Центральной и Южной Азии.
Женский сольный танец
{погребальная стенопись эпохи Тан)


Глава 5. Музыкально-танцевальное искусство
815
В источниках рассказывается о многих излюбленных в то время музыкально-танцевальных представлениях, например, «Цзянь ци у» («Танец с мечом»), 《Ху тэн у» (《Танец скачущего варвара»),《Ху сюань у» (《Танец варварского вихря»).
《Цзянь ци у», несмотря на его название, был женским сольным танцем, ис_ поднявшимся девушкой с оружием. Танец сопровождался барабанным боем, напоминавшим раскаты грома, что усиливало внутреннее напряжение зрителей. Сохранилось имя или прозвание самой знаменитой его исполнительницы - Гун- сунь-данян, воспетой в поэзии, например, в стихах великого Ду Фу. По августейшему приглашению она была зачислена в штат педагогов «Грушевого сада», где преподавала на протяжении длительного времени. Но никто из ее учениц так и не смог сравниться с нею в мастерстве исполнения《Танца с мечом». Гунсунь- данян наряжалась в воинский доспех, что повлияло не только на современную ей девичью моду, но и на характер самого танца: из сольного женского выступления он постепенно трансформировался в мужской групповой танец, изображавший битву.
«Ху тэн у» - мужской танец, который изначально исполняли чужеземные - из Западного края - танцоры в экзотических костюмах. Они были одеты в длинные и широкие халаты, туго стянутые на талии лентой, украшенной вышивкой, которая изображала виноградную лозу. На голову надевали шапки конусовидной формы с многочисленными украшениями, на ноги надевали полусапожки из мягкой кожи или ткани. Танец тоже исполняли на ковре, танцоры выполняли много поворотов и резких движений, приседали на корточки и выстукивали ритм каблуками. Часто они брали в руки бокал, наполненный вином, пили из него во время танца, и как только бокал пустел, его, следуя ритму музыки, демонстративно бросали на пол, так, чтобы он разбивался. Во время всего танца тело исполнителя должно было слегка отклоняться назад, руки чаще всего держали на талии. Изображения танцоров в подобной позе есть среди стенописей пещерного монастыря Могао.
«Ху сюань у» пришел на территорию Китая во время правления Южных и Северных династий из центральноазиатских стран, и во время правления династия Тан он стал очень популярным. Танец исполнялся на маленьком ковре девушкой, облаченной в наряд из очень тонкой ткани, с длинной накидкой на плечах. Костюм дополняли многочисленные яркие шейные и ручные украшения.
Основу танца составляли движения рук, настолько изящные и плавные, что создавали впечатление парящих в воздухе снежинок. В то же время
Мужской сольный танец (с погребальной стенописи эры Тянь-бао)


816
Часть V. ИСКУССТВО III—X вв.
танцовщица выполняла много поворотов и вращений, держа зрителей в постоянном напряжении. Известно, что этот танец пользовался большой популярностью как среди простых горожан, так и при дворе. Императору Сюань-цзуну на- столько полюбился танец, что он приказал обучить ему наложниц и придворных дам. Прекрасной исполнительницей《Ху сюань у» была возлюбленная импера- тора - Ян-гуйфэй. Этот исторический эпизод фиксирует далеко не единственный случай распространения народного танцевального искусства в придворной среде.
Итак, на протяжении эпохи Тан, во-первых, произошла окончательная регламентация официального музыкально-танцевального творчества, сопровождавшаяся возрастанием роли собственно танцевального компонента. Во-вторых, полностью установилась традиция церемониально-пиршественного музыкального творчества и исполнения соответствующих танцевальных произведений. В рамках придворного художественного творчества сближались танцевальное и театральное искусства, что в итоге привело к формированию специфических танцевально-театральных форм.
Сюань-цзун играет на флейте, Ян-гуйфэй танцует. Гравюра на мраморной плите дворца Синцингун, Сиань


ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение 1
Знаменитые сановники и военачальники Китая (III-VII вв.)
Лу Су 魯肅（172—217)
Второе имя - Цзыцзин, родился в Дунчане на р. Хуайхэ (ныне пров. Аньхуэй). В детстве потеряв отца и мать, Лу Су жил с бабушкой со стороны отца. Дом был очень богатым, юношу окружали изобилие и роскошь, однако Лу Су не довольствовался ни богат- ством, ни знатностью. Он был рослым и сильным, смелым и решительным, с детства лелеял честолюбивые замыслы. Лу Су не вникал ни в ход полевых работ, ни в домашние дела. Он жертвовал большие суммы денег, продавал землю, чтобы помогать нуждающимся, и завязывал дружбу с мудрыми людьми. Поэтому он пользовался авторитетом у местного населения.
Поднебесную уже охватила смута, и Лу Су стремился к активным действиям. Он собирал молодых людей, снабжал их одеждой и продовольствием и уходил с ними в горы стрелять из лука в диких зверей, а.также тайно обучаться военному делу. Местные старики говорили: «В семье Лу из поколения в поколение все были хилыми - и вдруг родился такой сильный и дерзкий сын!»
В это время Чжоу Юй, будущий друг и соратник Лу Су, служил начальником уезда Цзюйчао (совр. пров. Аньхуэй). Он услышал о Лу Су и с несколькими сотнями людей посетил его, попросив оказать помощь продовольствием. В это время в усадьбе Лу Су было два больших амбара с зерном, в каждом из которых хранилось по 3 тыс. ху риса. Чжоу Юй предполагал взять зерно в долг, но Лу Су без колебаний подарил ему все зерно из одного хранилища. Чжоу Юй, видя, что Лу Су пренебрегает богатством во имя справедливости, был очень тронут и подружился с Лу Су на всю жизнь.
Глава одного из «сильных домов», Юань Шу, контролировавший большую территорию Хуайнани, узнал о способностях и уме Лу Су и пригласил его на пост начальника уезда Дунчэн. Однако Лу Су выяснил, что подчиненные Юань Шу недисциплинированны. Он понял, что с ними невозможно будет достичь успеха, поэтому не пошел служить к Юань Шу. Со своим отрядом Лу Су двинулся в Цзюйчао, где присоединился к Чжоу Юю. Вскоре последний переправился через Янцзы на юг и подчинился Сунь Цэ, главе одного из южнокитайских «сильных домов». После смерти Сунь Цэ, неся службу новому главе дома Сунь - молодому Сунь Цюаню, Чжоу Юй рекомендовал ему Лу Су. В ходе беседы с Сунь Цюанем, когда последний заговорил о своих планах, Лу Су предложил ему воспользоваться тем, что у Цао Цао много забот на Севере, напасть на Лю Бяо, контролировавшего район среднего течения Янцзы, овладеть всем бассейном этой реки, а затем принять титул государя и бороться за власть над всей Поднебесной. Сунь Цюань


818
ПРИЛОЖЕНИЯ
сказал, что предложение Лу Су отвечает его устремлениям. Чжан Чжао, приближенный Сунь Цюаня, считал, что Лу Су недостаточно скромен, слишком молод и бесталанен и его нельзя принимать всерьез. Но Сунь Цюань тем не менее ценил Лу Су.
В 13-м году правления под девизом Цзянь-ань (208 г.) Сунь Цюань отправил своего военачальника Гань Нина походом на запад, чтобы овладеть Цзинчжоу. Цао Цао, видя, что Сунь Цюань может захватить весь бассейн Янцзы, в 7-м месяце начал готовиться к походу на юг, собрав большое войско в Наньяне (пров. Хэнань).
В том же году, в 8-м месяце, заболел и умер Лю Бяо - правитель Цзинчжоу; его сын- наследник тотчас же сдался Цао Цао. В этих условиях Лу Су предложил Сунь Цюаню в союзе с Лю Бэем дать отпор Цао Цао. Сунь Цюань послал Лу Су в Дуцзян встретиться с Лю Бэем, который потерпел поражение от северян и отступил в Чанбань в районе Данъяна (пров. Хубэй). Лу Су рассказал Лю Бэю о силах Сунь Цюаня и убедил его вступить в союз с Сунь Цюанем, чтобы совместно дать отпор Цао Цао. Сосредоточив свои войска в Сякоу (пров. Хубэй), Лю Бэй направил своего военачальника и советника Чжу- гэ Ляна вместе с Лу Су, чтобы встретиться с Сунь Цюанем.
Сунь Цюань, узнав, что Цао Цао готовится переправиться через Янцзы и вторгнуться в его владения, созвал своих генералов на совет. Все они убеждали Сунь Цюаня сдаться Цао Цао, только Лу Су не вымолвил ни слова. Дождавшись, когда Сунь Цюань вышел в туалетную комнату, Лу Су последовал за ним и сказал: «То, что предлагают все, причинит вред государству. С этим никоим образом нельзя соглашаться. По правде говоря, если пойду и сдамся Цао Цао я, то для чиновников в областях и уездах это не будет большой проблемой. Если же вы пойдете и сдадитесь Цао Цао, то нетрудно представить, каковы будут последствия. Надеюсь, что вы решите сопротивляться врагу и не поступите согласно капитулянтским предложениям». Сунь Цюань выслушал его и со вздохом сказал: «Эти люди стоят за то, чтобы я потерял всякую надежду. Только ваши слова совпадают с моими мыслями!»
В это время Чжоу Юй находился вне столицы. Лу Су уговорил Сунь Цюаня вызвать его к себе. Чжоу Юй еще более укрепил Сунь Цюаня в намерении оказать сопротивление Цао Цао. Сунь Цюань уполномочил Чжоу Юя руководить военными делами и назначил Лу Су его советником. В конечном счете войска Цао Цао потерпели сокруши- тельное поражение в сражении у Чиби.
Лу Су, возвратившегося в столицу после победы, Сунь Цюань в присутствии всех военных чинов встретил с барабанным боем и развернутыми знаменами. Сунь Цюань так- же сказал Лу Су: «Глубокочтимый господин! Я лично, придерживая седло и ведя коня на поводу, встречаю вас. Достаточно ли этого, чтобы показать уважение к вам?» Лу Су быстро сделал несколько шагов вперед, покачал головой в знак несогласия и сказал: «Недостаточно». Люди, стоявшие поблизости, услышав это, удивились и испугались. Лу Су же, получив разрешение сесть, медленно поднял плеть и спокойно сказал: «Вот когда ваше могущество и добродетель распространятся до четырех морей, когда вы объедините „девять областей44 (т.е. всю страну. - Б.М.) и станете императором, тогда при встрече Мудрейшим меня, Лу Су, достаточной почестью будет повозка с сиденьем и колесами, обвязанными тростником для уменьшения тряски при езде!» Выслушав эти слова, Сунь Цюань рассмеялся и стал еще больше уважать Лу Су, называл его «своим Дэн Юем», имея в виду внесшего огромный вклад в восстановление империи Восточная Хань прославленного советника и военачальника императора Гуан-у-ди.
После сражения у Чиби Лю Бэй захватил область Цзинчжоу. Сунь Цюань и Чжоу Юй много раз посылали Лу Су к Лю Бэю, чтобы добиться возвращения Цзинчжоу, но тот


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
819
отказывался. Тогда Лу Су убедил Сунь Цюаня уступить Лю Бэю Цзинчжоу, чтобы сохранить союз с ним и совместно оказывать сопротивление Цао Цао. Сунь Цюань согласился с предложением Лу Су. По преданию, когда Цао Цао получил известие об этом решении Сунь Цюаня, он как раз писал письмо и был так изумлен, что кисть выпала у него из рук.
Вскоре Чжоу Юй серьезно заболел. Он написал письмо Сунь Цюаню, предложив сделать Лу Су своим преемником; Сунь Цюань так и поступил. Лу Су стал командовать войском Чжоу Юя, насчитывавшим более 4 тыс. человек; к ним присоединились дружины, пришедшие из пожалованных Лу Су уделов.
Лу Су сначала расположился гарнизоном в Цзянлине (Нанкин), но потом перевел войска в Лукоу (пров. Хубэй). Он пользовался большим авторитетом среди населения, поскольку был добр и справедлив. Численность его войска возросла и превышала 10 тыс. че- ловек. Лу Су стал правителем области Ханьчан (пров. Хубэй). В 214 г. он, сопровождая Сунь Цюаня, овладел Хуэйчэном (пров. Аньхуэй) и был назначен командующим войсками всего среднего течения Янцзы. В 217 г. Лу Су внезапно заболел и умер в возрасте 46 лет.
Чжан Хэ 張郃（172?—231)
Второе имя - Цзюньи, уроженец уезда Мосянь (пров. Хэбэй). В последние годы династии Хань он сначала последовал за Юань Шао, а затем присоединился к Цао Цао, одержал много побед, особенно же прославился при отражении походов войск царства Хань-Шу на Север.
В конце правления династии Восточная Хань Чжан Хэ принимал участие в подавлении восстания «Желтых повязок», за успехи получил военные должности. Позднее вместе с Хань Фу присоединился к Юань Шао, который назначил его военачальником в ранге цзяовэй. Вместе с Юань Шао участвовал в нескольких походах.
В 200 г. произошла битва при Гуаньду на р. Хуанхэ. Это было одно из сражений, в котором слабая сторона победила сильную. Юань Шао в то время захватил и контролировал четыре обширные и многонаселенные северные области - Ичжоу, Цинчжоу, Ючжоу и Пинчжоу. В 199 г. он во главе более чем 100-тысячной армии двинулся на юг. Его противник Цао Цао занимал невыгодные позиции. Однако весной 200 г. Цао Цао, воспользовавшись тем, что Юань Шао недооценил противника и в его владениях вспыхнули волнения, дважды неожиданно атаковал тылы армии Юань Шао, сжег его обозы и склады продовольствия. В войсках Юань Шао началась паника, воины массами сдавались. Воспользовавшись этим, Цао Цао ударил в лоб противнику и уничтожил главные силы Юань Шао в районе Гуаньду.
Именно Чжан Хэ предупреждал Юань Шао о возможном нападении Цао Цао на слабо защищенные тылы армии, однако Юань Шао пренебрег этим проницательным предупреждением. После поражения Юань Шао, по-видимому, сожалел о своей самоуверен- ности, однако, не желая признать ошибку, начал отдаляться от Чжан Хэ, которому ранее доверял. А советник Юань Шао - Го Ту стал клеветать на Чжан Хэ.
Когда обстановка крайне накалилась, Чжан Хэ решил перейти на сторону Цао Цао. Последний встретил его очень приветливо, присвоил ему должность флангового генерала пожаловал титул Чжан Хэ чувствовал глубокую признательность к Цао Цао, почитал его как просвещенного мужа (цзюнъцзы) и до конца своих дней следовал за ним, был предан представителям дома Цао, императорам государства Вэй.


820
ПРИЛОЖЕНИЯ
Первое успешное сражение, которое провел Чжан Хэ на стороне Цао Цао, было сражение за Ечэн (пров. Хэнань). Хорошо укрепленный город был быстро взят войсками Чжан Хэ. После этого он неоднократно удостаивался новых должностей и титулов, водил войска во многие походы, усмирял мятежи и внес большой вклад в объединение Северного Китая под властью династии Цао-Вэй. После того как Цао Цао усмирил Ханьчжун (южная часть пров. Шэньси по среднему течению р. Ханьцзян) и ранее обосновавшийся там мятежный генерал Чжан Лу сдался, Цао Цао оставил командующего Ся Хоуюаня и Чжан Хэ оборонять Ханьчжун от Лю Бэя, правителя Хань-Шу. Чжан Хэ повел армию на юг и захватил Бадун (на границе провинций Сычуань и Хубэй) и Баси (восток Сычуани). Население этих двух областей он перевел в Ханьчжун, что позволило увеличить там площади обрабатываемых земель. Однако во время следующего похода против Хань-Шу он потерпел поражение от подчиненного Лю Бэю генерала Чжан Фэя и был вынужден отвести армию обратно, в Ханьчжун.
Чтобы захватить Ханьчжун, Лю Бэй выдвинул свои войска и разместил их у горного прохода Янпингуань. В свою очередь, Чжан Хэ сосредоточил в Гуанши свои силы, преградив путь противнику. Лю Бэй выделил 10 отборных отрядов общей численностью 10 тыс. человек, и воспользовавшись ночной темнотой, эти отряды поочередно стремительно атаковали Чжан Хэ. Однако его воины стояли насмерть, и атаки Лю Бэя в конечном счете не принесли успеха.
В дальнейшем Лю Бэй, внезапно захватив Динцзюньшань, взял в плен и казнил генерала Ся Хоуюаня, главного военачальника, отвечавшего за оборону Ханьчжуна. Его неожиданная гибель вызвала смятение в войсках северян. Чжан Хэ остался один перед ли- цом сильного противника. И хотя было крайне трудно обороняться, Чжан Хэ не терял стойкости и выдержки.
Чтобы стабилизировать настроения в войсках, Цао Цао счел разумным выдвинуть Чжан Хэ на пост погибшего командующего Ся Хоуюаня. После официального назначения на эту должность Чжан Хэ немедленно приступил к наведению дисциплины в войсках, повышению боевого духа воинов, усилению обороны городов, занялся перегруп- пировкой войск, их снабжением. И хотя впоследствии Цао Цао вынужден был оставить Ханьчжун, однако деятельностью Чжан Хэ он был доволен.
После смерти Цао Цао, когда на престол царства Вэй вступил Цао Пи, Чжан Хэ был повышен в должности до поста «левого》, т.е. «полного》генерала-грлнг/з/онв, ему пожало вали высокий титул Дутин-хоу. После официального провозглашения государства Вэй ему пожаловали также титул владетеля-хоу уезда Мосянь. Цао Пи считал Чжан Хэ военачальником редких способностей, поэтому постоянно повышал его в должности. Чжан Хэ добросовестно выполнял все возложенные на него обязанности, как бы сложны они ни были.
Когда после Цао Пи императором стал Цао Жуй, а старых генералов, которые участвовали в походах под началом Цао Цао, оставалось в живых мало, вэйские правители стали еще больше ценить дарования Чжан Хэ. Во 2-м году правления Тай-хэ (228 г.) полководец государства Хань-Шу Чжугэ Лян двинул войска на север и овладел стратегически важным вэйским городом Цишань (ныне г. Тяньшуй пров. Ганьсу). Получив известие об этом, Цао Жуй пожаловал Чжан Хэ новый высокий титул и отправил в поход. Чжан Хэ удалось нанести поражение авангарду армии Шу под командованием Ma Су, в результате чего Чжугэ Лян отвел войска. Воспользовавшись успехом, Чжан Хэ завладел тремя областями - Наньань, Аньдин и Тяньшуй (восток Ганьсу). В этой кампании Чжан Хэ малыми силами победил опытного и более многочисленного противника. Император Цао Жуй был чрезвычайно доволен и издал указ о пожаловании Чжан Хэ


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
821
удела с населением в 1 тыс. дворов. К этому времени общее число дворов в пожалованных Чжан Хэ уделах составило 4,3 тыс. человек.
Зимой того же, 2-го года правления Тай-хэ Чжугэ Лян вновь пошел походом на Вэй. Пройдя через горные проходы хребта Циньлин небольшими группами, его войска окружили и захватили крепость Чэньцан на западе нынешней пров. Шэньси, в долине р. Вэй- хэ. В это время Чжан Хэ находился в Цзинчжоу (пров. Хубэй), занимаясь подготовкой войск для района Гуаньчжун и помогая Сыма И в походе против государства У. Поскольку новый успех Чжугэ Ляна был крайне опасным для правителей Вэй, Цао Жуй повелел Чжан Хэ немедленно вернуть Чэньцан. Когда Чжан Хэ приближался к вэйской столице, Цао Жуй лично вышел за пределы городских стен и с великим почетом встретил его вином и угощением.
Чжан Хэ исходил из того, что Чжугэ Лян совершил далеьсий и стремительный прорыв, войска его устали, снабжение их продовольствием не налажено и у него нет возможности долгое время вести военные действия. В силу этого он непременно вскоре оставит Чэньцан из-за нехватки провианта. Поэтому Чжан Хэ так ответил Цао Жую: «У Чжугэ Ляна острая нехватка продовольствия и фуража, и я боюсь, что не успею дойти до Чэнь- цана, как армия Шу уже отступит». Действительно, пока Чжан Хэ форсированным маршем вел войска в Наньчжэн (юг Шэньси), Чжугэ Лян уже отвел свою армию. После этого Цао Жуй призвал Чжан Хэ в столицу и вновь повысил его, пожаловав должность ко- мандующего колесницами и конницей Западного похода.
Чжан Хэ не только был необычайно храбрым военачальником и хорошим тактиком, но и прекрасно владел теорией военного искусства, накопил богатейший военный опыт. Поэтому даже такой знаменитый стратег-полководец, как Чжугэ Лян, всегда видел в Чжан Хэ умного и опасного противника, не раз ьслялся уничтожить знаменитого вэйско- го генерала.
В 231 г. Чжугэ Лян снова преодолел горы Циньлин и вышел в долину р. Вэйхэ. Чжан Хэ вместе с Сыма И отправился в новый поход. Войска Хань-Шу во главе с Чжугэ Ляном рассчитывали провести короткий бой с успешным исходом, однако вэйская армия, уклоняясь от решающего сражения, упорно оборонялась. Через месяц у армии Хань-Шу закончилось продовольствие, и ей пришлось отступить. Сыма И приказал Чжан Хэ преследовать отступавших. Чжан Хэ посчитал, что Чжугэ Лян непременно устроит засаду на дороге, поэтому высказался против не подготовленного разведкой преследования. Однако Сыма И настаивал на выполнении приказа, и Чжан Хэ был вынужден подчиниться. Чжугэ Лян действительно устроил засаду в ущелье Мумэнь. Занимая выгодное положение, находившиеся в засаде отборные воины Хань-Шу, дождавшись подхода противника, открыли шквальную стрельбу из луков. Чжан Хэ был поражен стрелами и погиб. Ему посмертно присвоили титул Чжуан-хоу (Мужественный хоу).
Чжоу Юй 周瑜（175—210)
Второе имя - Гунцзинь, уроженец уезда Шусянь на р. Луцзян (пров. Аньхуэй). Он был весьма талантливым человеком и накануне периода Троецарствия внес большой вклад в становление южнокитайского государства У.
Чжоу Юй происходил из потомственной чиновничьей семьи. Его отец Чжоу И дослужился до должности начальника уезда Лоян. Чжоу Юй был крепким, энергичным и почтительным, имел прекрасные манеры, честолюбивые устремления, с детства упорно учился и очень любил военное дело.


822
ПРИЛОЖЕНИЯ
Между тем глава《сильного дома» Сунь Цзянь поднял войска против Дун Чжо, сбою семью он перевез в Шусянь, на родину Чжоу Юя. Сын Сунь Цзяня - Сунь Цэ и Чжоу Юй были одногодками и друзьями. Чжоу Юй собрал отряд и выступил в поддержку Сунь Цэ, который вскоре наследовал отцу. Сражаясь вместе, они овладели несколькими городами в Аньхуэе, Хубэе и Цзянсу, вытеснив войска шаньдунского《сильного человека» Лю Яо.
После этого Сунь Цэ пожаловал Чжоу Юю генеральскую должность, выделил под его начало 2 тыс. пехотинцев и 50 всадников. Сунь Цэ также пожаловал Чжоу Юю ор- кестр барабанщиков и трубачей и богатые подарки. Чжоу Юю было тогда 24 года, люди в области У называли его «молодой господин Чжоу». Некто Цяо-гун из города Ваньчэн (пров. Аньхуэй) выдал замуж двух поразительно красивых дочерей: Старшую Цяо - за Сунь Цэ, а Младшую Цяо - за Чжоу Юя.
В 200 г. Сунь Цэ был убит заговорщиками. Перед смертью он передал все военные дела в ведение юного Сунь Цюаня. В это время дом Сунь владел только областями Хуэйцзи, Уцзюнь, Данъян, Сянчжан и Лулин. Все другие области Цзяннани контролировали другие «сильные дома».
Чжоу Юй, получив известие о гибели Сунь Цэ, немедленно отправился на похороны своего друга и покровителя и остался в Уцзюне для охраны Сунь Цюаня. Молодой Сунь назначил его начальником центральных охранных войск. Чжоу Юй обращался к Сунь Цюаню как подданный к государю. Вместе с главным администратором Чжан Чжао он руководил военными делами.
В 202 г. Цао Цао послал Сунь Цюаню письмо с требованием прислать его малолетнего сына заложником. Сунь Цюань обсуждал этот вопрос только с матерью и Чжоу Юем. Чжоу Юй решительно высказался против посылки заложника. Он считал, что, как только тот попадет в руки Цао Цао, сам Сунь Цюань окажется под контролем семьи Цао. В итоге Сунь Цюань игнорировал требование Цао Цао.
Цао Цао хотел переманить Чжоу Юя на свою сторону. С этой целью он послал в Цзяннань уроженца Цзюцзяна Цзян Ганя, друга детства и однокашника Чжоу Юя. Цзян Гань был умелым спорщиком. Как только он прибыл в Цзяннань, Чжоу Юй сразу же догадался о цели его приезда. Он вышел встретить друга и сразу же спросил его: «Вы, мой господин, в действительности прибыли сюда со скрытым намерением и совершили столь далекое путешествие как агент Цао Цао?» Цзян Гань попытался оправдаться и че- рез силу произнес:《Мы с вами являемся близкими и земляками. Ыа этот раз я прибыл только для того, чтобы посетить вас и выразить почтение, а попутно посмотреть на ваши войска, вот и всё. Вы же говорите, что я агент. Разве это не преувеличение?» Чжоу Юй смеясь ответил: «Хотя я не столь умен, как древний Куй, советник великого Шуня, и не так хорошо разбираюсь в музыке, как Ши Гуан, руководитель его музыкантов, однако я знаком с классическими мелодиями и, слушая их, испытываю радость!» Смысл этих слов был таков: твои истинные намерения мне совершенно ясны. После этого Чжоу Юй пригласил Цзян Ганя войти в его шатер, где устроил пир и проявил радушие и гостеприимство. Три дня спустя Чжоу Юй пригласил Цзян Ганя в свой военный лагерь. На этот раз гостю сначала показали войска, склады с продовольствием и вооружением, а потом вновь устроили пир. Чжоу Юй познакомил Цзян Ганя со своими подчиненными и сказал гостю: «Достойный муж живет для людей, и если он служит государю по собственному убеждению, то внешне он исполняет долг преданного подданного, внутренне же подобен кровному родственнику. Даже если бы воскресли Су Цянь и Чжан И, великие ораторы древности, то и им не удалось бы своим красноречием поколебать меня!» Цзян Гань вернулся к Цао Цао и рассказал ему, что у Чжоу Юя горы оружия и продовольствия, его


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
823
войска дисциплинированны и преданны и что он категорически не желает мириться с Цао Цао.
Цао Цао после объединения Севера планировал объединить под своим началом и всю страну. В 208 г. он двинулся на Юг. Как раз в это время заболел и умер правитель области Цзинчжоу Лю Бяо. Его сын Лю Цзун сдался Цао Цао без борьбы. Цао Цао, овладев Цзинчжоу, получил под свое начало 80-тысячное войско Лю Цзуна; численность его армии составила несколько сот тысяч человек. Цао Цао высказал намерение следовать вниз по Янцзы и захватить Цзяндун - владения Сунь Цюаня.
В такой опасной обстановке многие чиновники и военачальники Сунь Цюаня стали предлагать ему «встречать Цао», т.е. капитулировать. Лу Су, выступавший против капитуляции, предложил Сунь Цюаню немедленно призвать в столицу Чжоу Юя. Чжоу Юй заявил своему патрону, что Цао Цао когда-нибудь начнет против У длительную войну, поскольку Север он в основном усмирил. Но он не одолеет флот У в речной битве, так как у войск Цао Цао нет опыта военных действий на воде. Кроме того Север еще не полностью усмирен, противники Цао - Ma Чжао и Хань Чжу еще действуют к западу от Тунгуаня и представляют для Цао Цао определенную угрозу. К тому же, стоят зимние холода, у конницы нет корма, в долгом походе на Цзяннань воины Цао Цао утомились, они непривычны к местному климату и обязательно будут болеть.
В заключение Чжоу Юй сказал: «Учитывая эти четыре причины, войска северян испытывают боязнь, а Цао Цао - в первую очередь. Это самый благоприятный случай для нас схватить его». Той же ночью Чжоу Юй окончательно развеял сомнения Сунь Цюаня и укрепил его уверенность, сказав:《Цао Цао в его извещении об объявлении войны утверждает, что у него армия в 800 тыс. человек на суше и на воде. В действительности под его началом самое большее 150-160 тыс. воинов Северной равнины, к тому же эти люди утомлены и легко уязвимы; сдавшихся войск Лю Бяо самое большее 70-80 тыс. человек, но среди них многие колеблются и выжидают, питают сомнения и отнюдь не единодушны. Таким образом, Цао Цао командует утомленными и слабыми, питающими сомнения и занимающими выжидательную позицию войсками. Иначе говоря, хотя численность их и большая, почему мы должны их бояться? С нашими 50 тысячами отборных войск мы можем одержать над Цао полную победу. Прошу вас, не нужно медлить и проявлять нерешительность, не надо опасаться!» После того как Сунь Цюань выслушал его, он окончательно утвердился в решимости выступить против Цао Цао.
Сунь Цюань назначил Чжоу Юя «левым» командующим и дал ему под начало 30-тысячное войско. Чэн Цзинь стал «правым», младшим, командующим, а Лу Су - со- ветником в помощь Чжоу Юю. Чэн Цзинь был пожилым генералом и не хотел подчи- няться более молодому Чжоу Юю, поэтому с Чжоу Юем у него были весьма недружественные, натянутые отношения. Тем не менее Чжоу Юй, принимая это во внимание, относился к нему с должным почтением, и в конечном счете ему удалось настроить Чэн Цзиня в свою пользу. Чэн Цзинь по этому поводу говорил: «Общаться с Чжоу-гуном - это все равно что пить хорошее вино: незаметно для себя - и уже всё выпил».
Войска Чжоу Юя и Лю Бэя поднялись вверх по Янцзы и преградили путь армии Цао Цао у Чиби. У воинов и командиров Цао Цао действительно не было опыта военных действий на воде. Цао Цао приказал сковать военные корабли цепями, между их бортами положить деревянные мостки и таким образом создать крепость на воде. Такой метод он назвал «тактикой кораблей-ловушек».
Подчиненный Чжоу Юя старый генерал Хуан Ган предложил план противодействия этой тактике. Поскольку корабли Цао Цао скованы цепями, они не могут маневрировать


824
ПРИЛОЖЕНИЯ
и их нетрудно сжечь, проведя《атаку огнем». Этот план совпадал с намерениями Чжоу Юя. Вскоре Чжоу Юй якобы жестоко наказал плетьми Хуан Гана. «Избитый» Хуан Ган послал письмо Цао Цао, в котором выражал желание перейти на его сторону, договорившись о сроке сдачи.
В день сражения подул юго-восточный ветер. Хуан Ган во главе более десятка военных кораблей двинулся вверх по течению реки. Позади каждого корабля шли маленькие лодки, которые предполагалось поджечь перед отходом. В лодках были спрятаны хворост, солома, жир и другие горючие, легковоспламеняющиеся материалы. Благодаря попутному ветру, корабли быстро приближались к водному лагерю Цао Цао. Военные Цао Цао сочли, что это действительно прибыл Хуан Ган, чтобы сдаться, и не проявили бдительности.
Когда корабли Хуан Г ана приблизились к водному лагерю северян на расстояние примерно в I ли (500 м), Хуан Ган приказал на всех лодках одновременно зажечь огонь. Раздуваемое сильным ветром пламя забушевало, горящие лодки, как стрелы, вонзились в ко- рабли Цао Цао. Скованные цепями корабли северян не могли отделиться друг от друга, и вскоре все были охвачены огнем. В мгновение ока огонь достиг и лагеря Цао Цао на берегу, люди и кони гибли в пламени. Цао Цао потерпел поражение и бежал. В результате победы в сражении у Чиби слава Чжоу Юя распространилась по всей Поднебесной.
После этого победоносного сражения Лю Бэй, воспользовавшись удобным случаем, захватил четыре области к югу от Янцзы - Улин, Чанша, Линьлин и Гуйян. Сам он разместился в Гунъане (пров. Хубэй). Прежние подчиненные покойного Лю Бяо массами переходили на сторону Хань-Шу. С целью дальнейшего расширения своей территориальной базы Лю Бэй отправился на переговоры с Сунь Цюанем. Он просил Сунь Цюаня отдать ему в аренду область Цзинчжоу.
Чжоу Юй хорошо знал, что Лю Бэй - сложный союзник, и поэтому убедил Сунь Цюаня опередить Лю Бэя. Он предложил, во-первых, переселить Лю Бэя в У, построить для него дворец, подарить ему красивых наложниц и драгоценные вещи, чтобы он предавался удовольствиям. Во-вторых, следовало разлучить Лю Бэя с его ближайшими со- ратниками-побратимами Гуань Юем и Чжан Фэем - пусть они находятся в разных местах и не могут поддерживать друг друга.
Однако Сунь Цюань считал, что влияние и силы Цао Цао на Севере весьма велики даже после поражения у Чиби, поэтому следует привлекать как можно больше смелых и способных людей, чтобы противостоять ему. Во-вторых, Лю Бэй отнюдь не такой человек, которого легко контролировать. По этим соображениям Сунь Цюань не принял предложения Чжоу Юя.
Чжоу Юй был очень недоволен, что Сунь Цюань не согласился с его планом, поэтому он выдвинул другое предложение. В это время Лю Чжан являлся правителем Ичжоу, окраинной территории У, а Чжан Лу беспрерывно причинял беспокойство соседним районам. Чжоу Юй встретился с Сунь Цюанем и предложил новый план: «Цао Цао только что потерпел поражение, он обеспокоен внутренними проблемами и в настоящее время не имеет возможности противостоять нашим сильным войскам. Сейчас как раз тот момент, когда мы способны расширить свое влияние и увеличить свои силы. Я прошу вас направить меня вместе с командующим северной охраны {бэйеэй цзянцзюнъ) Сунь Юем в наступление на земли царства Шу, основную территориальную базу Лю Бэя, и в один прекрасный день мы подчиним Шу... После этого вместе с вами захватим Сянъян (север пров. Хубэй), откуда сможем наступать прямо на Цао Цао, и овладеем Северной равниной». Сунь Цюань немедленно выразил свое согласие.


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
825
Чжоу Юй хотел быстро вернуться в Цзянлин и начать подготовку к походу, но в дороге неожиданно заболел и умер, ему было 36 лет.
Сыма И 司馬懿（179—251)
Второе имя - Чжунда, уроженец уезда Мэнсянь (пров. Хэнань). Выходец из знатной чиновничьей семьи. Его отец Сыма Фан дослужился до должности правителя столичного округа (цзинчжаоинъ). Сыма И в период Троецарствия при императоре Мин-ди (227- 239) династии Цао-Вэй был назначен начальником военного ведомства (тайвэй); позже, при Ци-ване (240-253) служил наставником двора (тайфу), ему пожаловали титул Уяы- хоу. Сыма И обладал исключительными военными талантами, а в политической сфере питал высокие помыслы и далекие устремления. Он внес большой вклад в упрочение власти дома Цао Цао в северокитайском государстве Вэй. Будучи прославленным полководцем и сановником, он вместе с тем являлся главой одного из крупнейших и богатейших «сильных домов» Северного Китая, представители которого позднее свергли 《нелегитимную» династию Цао-Вэй и основали собственную династию Цзинь. Сыма И внешне казался снисходительным и даже мягким, но на самом деле характер его отличался суровостью и даже жестокостью, что проявилось в ходе его военной и политической карьеры.
Уже в детстве Сыма И отличался целеустремленным характером, усердно учился, приобрел обширные познания, строго следовал конфуцианскому учению. Когда в конце эпохи Хань в стране началась смута, Сыма И всей душой печалился о Поднебесной. Правитель области Наньян Ян Цзюньсу искал людей, отличавшихся талантами, знаниями и влиятельностью. Впервые увидев Сыма И, которому еще не было 20 лет, сразу же сказал, что у юноши совершенно незаурядные способности. Начальник Императорской канцелярии Цуй Янь был хорошо знаком со старшим братом Сыма И - Сыма Даном, которому сказал: «Ваш младший брат чрезвычайно одаренный, стойкий и решительный, держится независимо, ничем вам не уступает!»
В 201 г. Сыма И рекомендовали на должность «проверяющего отчеты снизу» (гиан- цзилу). В это время Цао Цао как раз занял высокий придворный пост ведающего общественными работами империи (сыкун). Он узнал о выдающихся качествах Сыма И и приблизил его к себе.
Сыма И сразу же проявил военные дарования. В 215 г. Цао Цао совершил поход против обосновавшегося в районе Гуаньчжуна Чжан Лу и одержал над ним победу. Сыма И убеждал Цао Цао воспользоваться успехом и овладеть Ичжоу (пров. Сычуань). Но Цао Цао в ответ на это сказал:《По-видимому, ты недостаточно осведомлен, что уже владе- ешь землями в Лунъю (пров. Ганьсу), поскольку хочешь также получить и земли в Шу (пров. Сычуань)» - и отверг предложение Сыма И.
Когда Цао Цао стал Вэй-ваном, Сыма И назначили средним наставником наследника престола. Его вместе с Чэнь Цюнем, У Чжи и Чжу Шо стали называть «четверо друзей». После этого Сыма И был постоянно связан с решением важнейших государственных дел, выдвигал много необычных планов и предложений. Он убедил Цао Цао превратить при- граничные отряды в военные поселения, что уменьшило трудности в снабжении войск. Он также указывал, что правитель Цзинчжоу Ху Сю груб и жесток, а правитель Нань- сяна Фу Фан заносчив и расточителен, поэтому они не должны отвечать за оборону приграничных областей. Впоследствии оба эти сановника перешли на сторону Хань-Шу.


826
ПРИЛОЖЕНИЯ
В 219 г. подчиненный Лю Бэя генерал Гуань Юй, воспользовавшись наводнением на р. Ханьшуй в районе Фаньчэна (пров. Хубэй) и затоплением семи военных лагерей вэй- ского генерала Юй Цзиня, нанес ему сокрушительное поражение, захватив в плен самого генерала. Цао Цао после этого намеревался перенести столицу на север от Хуанхэ. Сыма И настойчиво отговаривал его, считая, что поражение не нанесло ущерба государственным делам и перенос столицы продемонстрирует врагам слабость Вэй. «Сейчас дело первостепенной важности, - убеждал он Цао Цао, - использовать ситуацию, когда Сунь Цюань и Лю Бэй внешне едины, а сердцем расходятся, ведут себя по отношению друг к другу неискренне. Поэтому надо заключить союз с Сунь Цюанем и вместе напасть на Гуань Юя. Так определенно можно одержать победу». Впоследствии это предположение подтвердилось.
Цао Цао испытывал недоверие к населению Цзинчжоу и его окрестностей и намеревался переселить этих людей в другие места. Сыма И же считал, что, если это сделать, люди утратят веру во власть, а те, кто будут скрываться и выжидать, не осмелятся вернуться и их невозможно будет переселить. Цао Цао внял этому совету.
Сунь Цюань направил послов, чтобы убедить Цао Цао свергнуть династию Хань; они таьсже подали доклад о признании Сунь Цюанем подданства Вэй. В ответ на это Цао Цао сказал: «Сунь Цюань как малое дитя намеревается бросить меня в пекло!» Сыма И же высказался так: «Срок, данный Небом династии Хань, почти исчерпан. Из десяти частей Поднебесной у вас [в руках] уже девять, однако преданных подданных все еще недостает. На этот раз Сунь Цюань признает себя подданным. Значит, это воля Неба и людей!»
Когда Цао Пи унаследовал титул Вэй-вана, доверие к Сыма И стало полным. Всякий раз, когда Цао Пи лично ходил в походы, он всегда оставлял Сыма И оборонять тылы и заниматься снабжением войск. Неоднократно Сыма И повышали в должности. В 5-м месяце 7-го года правления под девизом Хуан-чу династии Вэй (226 г.) Цао Пи серьезно заболел. Он вызвал к себе Сыма И, Цао Чжэня, Чэнь Цюня и наказал им заботиться о государственных делах. Он также назвал имя наследника престола и добавил:《Если после этого найдутся люди, которые будут распускать сплетни о трех престолах, трех государях в Поднебесной, - ни в коем случае не надо слушать!» То есть в условиях Троецарствия лишь государь династии Цао-Вэй является легитимным, остальные же два правителя незаконны.
С восхождением на трон Мин-ди Сыма И получил новый титул - Уян-хоу. В 1-м году эры Тай-хэ (227 г.), в 6-м месяце император приказал Сыма И обосноваться в Ваньчэне и ведать военными делами двух областей - Цзинчжоу и Юйчжоу (провинции Хубэй и Хэ- нань).
Когда военачальник царства Хань-Шу - Мэн Да сдался государству Вэй, Сыма И высказал мнение, что он человек непостоянный и ненадежный и ему нельзя доверять, однако император не послушал и назначил Мэн Да правителем Синьчэна (пров. Хэнань). В дальнейшем Мэн Да вступил в связь с агентами царств У и Хань-Шу, замышляя мятеж против Вэй. Мэн Да рассчитывал, что Сыма И находится в Ваньчэне, в 800 ли от вэйской столицы Лояна, а от Шанъюна, города, где он решил поднять мятеж, - 1200 ли. Сыма И, прежде чем напасть на него, пошлет доклад государю Вэй. В оба конца на пересылку уйдет по меньшей мере месяц с лишним, а за это время Шанъюн подготовится к обороне и Сыма И ничего не сможет сделать.
Однако, против ожидания, Сыма И действовал применительно к обстановке и не стал посылать доклад государю Вэй и ждать его указа. Поэтому ему потребовалось только восемь дней форсированного марша, чтобы его армия подошла к Шанъюну и осадила


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
827
его. Мэн Да, застигнутый врасплох, через несколько дней был схвачен Сыма И и казнен. Сыма И с войсками вернулся и, как и прежде, разместился в Ваньчэне, поощрял заниматься земледелием, запрещал чрезмерные траты, служилые и простой народ с готовностью повиновались ему.
В 231 г. Чжугэ Лян напал на Тяньшуй (пров. Ганьсу). Вэйский Мин-ди сказал Сыма И:《На западной границе начались военные действия, и кроме вас, нет такого человека, которому я могу поручить это важное дело!» Государь направил Сыма И расположиться в Чанъани в качестве главнокомандующего во всем западном регионе.
Чжан Хэ убеждал Сыма И разделить войска на две части, разместив их в Юне (пров. Ганьсу) и Мэйсяне (пров. Шэньси), чтобы крупные военные силы находились в тылу и способствовали его умиротворению. Сыма И не согласился, сказав:《Если авангарда достаточно, чтобы дать отпор противнику, то ваше мнение справедливо; если же авангард не сможет дать отпор, то разделение армии на две части может навредить».
Чжугэ Лян, узнав, что Сыма И прибудет с главными силами, взял Шангуй (пров. Ганьсу). Сыма И, видя, что подчиненные несколько обеспокоены, сказал: «Чжугэ Лян обдумал вопрос очень детально и тщательно, однако он человек нерешительный, и я уверен, что он сначала создаст укрепленный лагерь, а только потом возьмется за оружие. Мы же форсированным маршем сможем дойти за два дня». И он немедленно отдал войскам приказ о быстром продвижении без отдыха, днем и ночью. Вскоре армия подступила к Шангую.
Однако Чжугэ Лян уже бежал, и так быстро, что видна была лишь пыль на дороге. Сыма И, увидев это, сказал: «Моя армия дни и ночи двигалась форсированным маршем без отдыха, воины крайне утомлены, а человек, прекрасно знающий военное искусство, не смог воспользоваться этой благоприятной возможностью. Если ныне Чжугэ Лян не осмелился захватить долину реки Вэйшуй, то мы справимся!» Затем он продвинулся вперед и расположился в Ханьяне, западнее Тяньшуя (пров. Ганьсу). Вскоре он действительно одержал полную победу.
Три года спустя Чжугэ Лян прислал посла, потребовав дать сражение. Но Сыма И не стал говорить о военных действиях, а лишь спрашивал о посторонних вещах: о питании, отдыхе самого Чжугэ Ляна. Посол ответил: «Наш первый министр днем и ночью распоряжается, занимается военными делами, лично проводит служебные разбирательства и наказал батогами более 20 человек за разные проступки. Он ежедневно ест лишь несколько пригоршней риса». Сыма И со вздохом сказал: «Если ест слишком мало, а работы слишком много, то как можно в таком случае быть активным долгое время?!» По прошествии некоторого времени Чжугэ Лян действительно заболел и умер прямо в походе. Военачальники царства Хань-Шу скрыли этот факт, не сообщив о его смерти, и немедленно полностью отвели войска. Сыма И стал быстро их преследовать. И достигнув границ Хань-Шу, узнал, что Чжугэ Лян действительно умер.
В 237 г. военный управитель Ляодуна Гунсунь Юань поднял мятеж против царства Вэй, провозгласил себя Янь-ваном, объявил столицей Сянпин (ныне Ляоян). В 238 г. император Мин-ди отправил Сыма И в карательный поход против Гунсунь Юаня. Минди спросил Сыма И, какую тактику может применить мятежник. Полководец ответил: «Во-первых, он может отступать, оставив город; во-вторых, может обороняться, прикрываясь рекой Ляохэ; в-третьих, он может обороняться в Сянпине до смерти». Мин-ди снова спросил: «А какую именно тактику из трех он может выбрать?» Сыма И ответил: «Только человек, обладающий опытом и способностями, может познать себя и противника. Только в таком случае можно заранее отказаться от чего-то, а он этого сделать не


828
ПРИЛОЖЕНИЯ
может. Он, видя, что моя армия находится в далеком походе, может предположить, что я долго не выдержу. Поэтому он примет второй и третий варианты тактики: сначала будет оказывать сопротивление, учитывая трудность переправы через Ляохэ, и будет оборонять Сянпин». Император Мин-ди спросил, сколько времени потребуется, чтобы завер- шить этот поход. Сыма И ответил:《100 дней, чтобы дойти, 100 дней уйдет на боевые действия, 100 дней, чтобы вернуться, наконец, 60 дней, чтобы отдохнуть и привести войска в порядок, т.е. одного года будет достаточно». После того как Сыма И начал боевые действия против Ляодунских мятежников, Гунсунь Юань действительно отступил и стал оборонять Сянпин.
В это время пошли непрерывные сильные дожди, на низменных местах вода поднялась на несколько ни (до 1 м). Вэйские военачальники намеревались перенести лагерь на более высокое место. Однако Сыма И приказал казнить каждого, кто осмелится распускать слухи о переносе лагеря. При этом казнили нескольких командиров, которые нарушили этот приказ. Между тем военачальник-ветеран Чэнь Гуй спросил Сыма И: «В свое время мы выступили в поход, восемь суток войска двигались днем и ночью без отдыха, поэтому быстро достигли цели и победили врага, захватив в плен Мэн Да. Ныне же, ко- гда мы ушли так далеко, разве можно не напрягать силы?» Сыма И ответил:《У Мэн Да было мало войск, но продовольствия было на год. Наших же войск было в четыре раза больше, чем у Мэн Да, но продовольствия только на один месяц. Как же можно было не действовать быстро?! Нынче же враг многочислен, а мы немногочисленны, оторвались от своих, но враг голоден, а мы сыты, поэтому мы не боимся, что враг будет наступать, а боимся того, что враг будет сытым... У врага скоро кончится продовольствие, а мы еще не завершили окружение; достаточно малого успеха, например захвата вражеского скота или топлива, - и мы победим врага. Но если враг будет сытым, мы не сможем его уничтожить».
Вскоре Гунсунь Юань в самом деле не выдержал и согласился капитулировать. Сыма И сказал посланцу Гунсунь Юаня: «В воинских делах самые важные пять моментов: если можешь сражаться - должен сражаться; не можешь сражаться - должен обороняться; не можешь обороняться - должен бежать; не можешь бежать, остается одно - умереть». Гунсунь Юань прорвался из города в южном направлении. Войска Сыма И удари- ли по отступающим. Гунсунь Юань погиб в сражении на берегу р. Ляншуй, в районе Синд о.
Сыма И захватил город Сянпин и устроил там массовую резню, перебив более 7 тыс. мужчин в возрасте старше 15 лет. Весь город был переполнен трупами, тела убитых сложили в кучи и насыпали курганы, как было принято издревле делать в знак победы. Его поход против Гунсунь Юаня продолжался, как он и намечал, ровно год.
После того как престол занял третий правитель царства Вэй из семьи Цао - Цао Фан (Ци-ван; 240-254), Сыма И вместе с Цао Шуаном, внучатым племянником Цао Цао, было поручено заниматься государственными делами. Цао Шуан и его братья прибрали к рукам императорскую гвардию, собрали при дворе группировку родственников и единомышленников, неоднократно произвольно изменяли законы. Сыма И не мог пресечь эти действия, его противоречия с Цао Шуаном обострялись.
В 3-м месяце 9-го года эры Чжэн-ши (248 г.) придворный в ранге «управителя Желтых ворот» по имени Чжан Дан, собрав талантливых людей - Ши Ина и еще десятерых человек, направил их в подчинение Цао Шуана. Последний, а также его приспешник Хэ Янь в сговоре с Чжан Даном замыслили погубить государя. Однако и Сыма И тайно принимал контрмеры.


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
829
Цао Шуан и его группировка, готовя узурпацию власти, не забывали и о Сыма И. Зимой того же года хэнаньский военачальник Ли Шэн должен был отправиться в область Цзинчжоу (пров. Хубэй), правителем которой его назначили. Перед его отъездом Цао Шуан поручил ему под предлогом нанесения визита вежливости повидать Сыма И и разузнать, насколько он болен. Сыма И догадался о цели этого демарша и притворился тяжело больным, приказал двум слугам поддерживать его, а когда пил рисовый отвар, пролил бульон на халат. Ли Шэн с притворной вежливостью сказал: «Ваш покорный слуга и все другие считают, что вы лишь случайно испачкали одежду, и не думают, что вы стары и больны до такой степени». Сыма И с неприязнью, задыхаясь, сказал: «Я стар годами, и смерть уже близка. Ты должен отправиться в Бинчжоу (пров. Шаньси). Округ Бинчжоу расположен поблизости от земель варваров, и следует принять там все меры предосторожности. Боюсь, что в другой раз мы встретиться уже не сможем, поэтому выражаю надежду, что вы в дальнейшем сможете проявить заботу о моих сыновьях - братьях Сыма Ши и Сыма Чжао». Ли Шэн, решив, что Сыма что-то перепутал, сказал: «Я хочу возвратиться в родной округ Цзинчжоу, а не в Бинчжоу». Сыма И, прикинув- шись глухим, тупо повторил:《Вы должны отправиться в Бинчжоу!» Ли Шэн снова громко произнес: «Я должен вернуться на службу в Цзинчжоу!» В ответ Сыма И сказал: «Я стар, мысли путаются, не понимаю ваших слов. В родном округе желаю успехов!»
Ли Шэн после этого явился к Цао Шуану и сказал:《Гун Сыма уже почти живой труп， в нем сохраняется только остаток духа, тело и душа уже разделились...» Несколько дней спустя он заявил: «Великий наставник Сыма И уже не может выполнять свои обязанности; пусть люди готовятся оплакивать его». С этого времени Цао Шуан и его люди перестали проявлять бдительность в отношении Сыма И.
В 1-м месяце 1-го года правления под девизом Цзя-пин (249 г.) император Вэй отправился посетить могилы предков в Гаопинлине. Его сопровождали главнокомандующий Цао Шуан и его братья - срединный командующий Цао Си и командующий дворцовой охраной Цао Сюнь. Сыма И в это время совершил дворцовый переворот, при этом представил доклад императрице Юн-нин с просьбой уволить Цао Шуана и его братьев с должностей. Начальник управления земледелия Хуань Фань сумел бежать из города и перешел на сторону Цао Шуана. Сановник Цзян Цзи сказал Сыма И:《Кладезь мудро- сти сбежал!» Сыма И ответил: «Цао Шуан - ограниченный человек, он изо всех сил держится за должности, любит богатство и знатность и едва ли сможет использовать хитрые уловки Хуань Фаня».
Хуань Фань, прибыв в ставку Цао Шуана, стал уговаривать его захватить императора и бежать в Сюйчан (пров. Хэнань), а также мобилизовать войска Поднебесной в защиту трона. Цао Шуан, как и предвидел Сыма И, высказал сомнение по поводу этих предложений и не решился принять план Хуань Фаня. Он лишь тайно послал своих людей в столицу, чтобы выведать намерения Сыма И. Узнав от своих агентов о прибытии шпионов Цао Шуана, Сыма И притворился, будто он не собирается вредить Цао Шуану. Последний, получив ложные сведения, бросил меч на землю и сказал: «Сыма И не в состоянии соперничать со мной за власть и влияние! Я могу по возвращении получить титул хоу, могу также сделаться первым богачом!» Ошеломленный Хуань Фань, услышав это, с глубоким сожалением сказал:《Никак не ожидал，что вы принесете мне беду и гибель!»
Между тем Сыма И готовился нанести противнику последний удар. Когда Цао Шуан, сопровождая императора, возвратился в столицу, он был по распоряжению Сыма И посажен под домашний арест. И хотя Цао Шуан еще надеялся на освобождение, появился императорский указ о казни Цао Шуана и его братьев, а также членов их группировки.


830
ПРИЛОЖЕНИЯ
После казни Цао Шуана и его единомышленников влияние Сыма И небывало возросло. Он фактически стал править страной, а император во всем его слушался. Начальник округа Яньчжоу (пров. Шаньдун) Лин Хуюй и Великий защитник-麵йвэй со ставкой в Шоучуне Ван Лин, видя, что император слаб духом, несамостоятелен, а могущественный сановник дома Сыма захватил власть, составили заговор с целью устранить Сыма И и возвести на трон Цао Бяо, носившего титул Чу-ван. Однако Сыма И своевременно узнал об этом заговоре, и вскоре Лин Хуюя зарезали подосланные убийцы. Ван Лин, оставшись в одиночестве и понимая, что сил у него мало и придется сдаться, просил Сыма И о прощении. Сыма И ответил: «Я согласен простить тебя лично, но никак не могу простить от имени государства». Сыма И надеялся, что Ван Лин покончит жизнь самоубийством. И действительно, в 5-м месяце 249 г. Ван Лин отравился.
Когда Сыма И прибыл в резиденцию Ван Лина город Шоучунь, он потребовал, чтобы все принимавшие участие в заговоре Вана пришли с повинной. Всех этих людей Сыма И казнил вместе с родственниками в трех коленах. Он также приказал раскопать могилы Ван Лина и Лин Хуюя и выставить их тела на всеобщее обозрение в течение трех дней, а затем обнаженными зарыть в землю. Кроме того, Сыма И таьсже казнил Чу-вана Цао Бяо, которого заговорщики намеревались возвести на престол. Собрав всех представителей высшей аристократии государства Вэй - ванов и гунов, заключил их под стражу в г. Ечэн и приказал не допускать общения между ними.
Слабый и безвольный император Вэй - Цао Фан назначил Сыма И канцлером, пожаловал ему титул Аньпин-цзюньгун, а также владения на кормление в 50 тыс. дворов. Еще 19 представителям рода Сыма пожаловали титул хоу. Сыма И, однако, согласился принять лишь титул цзюнъгуна и отказался от высшего поста канцлера-сянго, демонстрируя тем самым церемониальную скромность в духе конфуцианских канонов.
В 6-м месяце 251 г. Сыма И заболел и слёг. Возможно, это была психическая болезнь: по преданию, во сне он постоянно видел зловещие картины, связанные со смертью Ван Лина и другими своими жестокими деяниями. В 8-м месяце он скончался в возрасте 72 лет. Сыма И похоронили с самыми высокими почестями. Позднее внук Сыма И - Сыма Янь, император-основатель династии Цзинь У-ди, пожаловал деду почетный посмертный титул Сюань-хуанди (Обладавший властью императора, но не решавшийся ее проявлять). Могила Сыма И называлась Гаоюань (Высокий источник), а храм в его честь - Гаоцзу (храм Высокого родоначальника).
Сыма Фу 司馬孚（180—272)
Второе имя - Шуда, уроженец уезда Вэньсянь области Хэнэй (пров. Хэнань). Младший брат-погодок Сыма И - знаменитого полководца и могущественного сановника государства Вэй периода Троецарствия. При вэйском императоре Вэнь-ди (Цао Пи, 220- 226) Сыма Фу занимал несколько придворных должностей (чжунлан, цидувэй и др.), был удостоен титула знатности Гуаньнэй-хоу. В начале правления династии Западная Цзинь занимал пост первого министра (тайцзай), и ему пожаловали высокий титул Пиннань- ван. Получил посмертный титул Сянь (Мудрец). Сыма Фу всю жизнь придерживался твердых и высоких моральных принципов и пользовался уважением при дворе и в народе.
Сыма Фу по характеру был мягким и добрым, скромным и уступчивым; досконально изучил классические каноны и старинные исторические сочинения. В последние годы правления династии Восточная Хань повсюду в стране бушевала смута. Сыма Фу с


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
831
братьями, находясь в смертельной опасности, едва сводили концы с концами, жили скромно, ограничивая себя во всем. Им хватало на день одной корзинки немудреной еды и ковша питья. Но и в это трудное время Сыма Фу без устали читал книги, совершал добрые поступки по отношению не только к близким, но и посторонним.
Когда к власти пришла династия Вэй семьи Цао, Сыма Фу сначала стал литературным помощником у Чэньлю-вана Цао Чжи, сына Цао Цао и знаменитого поэта, затем был переведен служить в качестве члена свиты наследника престола. Когда умер Цао Цао, Цао Пи горько рыдал. Сыма Фу на аудиенции открыто критиковал его за неподобающее поведение: «Ваш почтенный батюшка Вэй-ван скончался, и его не вернешь. Люди в Поднебесной ждут, что вы наследуете ему и возьмете на себя дела управления. Следует думать в первую очередь о престоле и государстве, затем о других владениях и странах. Как же можно проявлять сыновнее почтение подобно простолюдину?!» Цао Пи послушался его и прекратил рыдания. В то время многие чиновники, собираясь вместе, также оплакивали усопшего и не занимались служебными делами. По этому поводу Сы- ма Фу, находясь при дворе, резко заявил:《Ныне наш государь скончался, и его не вер- нуть. Поднебесная потрясена. Поэтому следует прежде всего в соответствии с правилами похоронить усопшего и выдвинуть того, кто ему наследует, чтобы успокоить земли внутри четырех морей. Почему же вы только рыдаете?» Сыма Фу вместе с главой одного из шести ведомств (шаншу) Хэ Ся принял меры для охраны дворца и церемонии похорон Цао Цао.
После того как Цао Пи стал императором, Сыма Фу назначали на многие высокие посты: был советником по отбору чиновников, служил управителем Императорской канцелярии, начальником привратной службы, командующим конницей, затем был назначен блюстителем земледелия области Хэнэй, правителем области Цинхэ.
В 227 г. на престол вступил второй вэйский император - Мин-ди (Цао Жуй). Сыма Фу был назначен главой финансового ведомства, контролировавшего снабжение войск. Учитывая его высокие моральные качества, при дворе полагали, что он все точно и детально рассчитает. В результате этого назначения правители династии Вэй семьи Цао совсем перестали беспокоиться о своих тылах в ходе частых войн. Сыма Фу же за заслуги возвели в более высокий служебный ранг и даровали новый титул знатности - Чан- пин-хоу.
Когда Сыма И казнил Цао Шуана, пытавшегося узурпировать власть, Сыма Фу вместе с Сыма Ши, приемным сыном Сыма И, заняли войсками стратегически важный город Сымачжэнь. За новые заслуги Сыма Фу удостоили титула Чаншэ-хоу, а также на- значили главой Императорской канцелярии. Вслед за тем Сыма Фу стал командиром 200-тысячного войска, противостоявшего генералу царства У - Чжугэ Кэ. Вскоре его вновь повысили в должности; Сыма Фу стал главой ведомства нравов, сменив на этом посту Ван Лиина. Затем он отправился оборонять Гуаньчжун, где ведал всеми военными делами. Дав отпор генералу государства Хань-Шу Цзян Вэю, вернулся в столицу и был назначен великим наставником (тайфу).
В 260 г. Сыма Чжао, племянник Сыма Фу, убил четвертого вэйского императора Цао Мао. Чиновники, опасаясь расправы, не осмелились выйти на церемонию прощания. Сыма Фу же все-таки склонился у тела Цао Мао и с горечью произнес: «Подданный, который убил государя, является преступником». Сперва императрица издала приказ о том, чтобы Цао Мао похоронили как простолюдина. Сыма Фу и родственники Цао Мао обратились к ней, умоляя похоронить убитого по обряду, положенному для вана. Императрица вынуждена была принять их предложение.


832
ПРИЛОЖЕНИЯ
Сыма Фу был очень осторожным и осмотрительным. Когда Сыма И фактически контролировал все дела правления, Сыма Фу постоянно уклонялся от общения со старшим братом. Когда Сыма Чжао и его старший сын Сыма Янь замыслили свергнуть государя Вэй и основать новую династию, Сыма Фу также не принял никакого участия в их действиях. А Сыма Ши, приемный сын Сыма И, и Сыма Чжао очень уважали своего дядю (т.е. Сыма Фу) и не осмеливались принуждать его участвовать в их заговоре. Несмотря на то что Сыма Фу самоустранился от участия в государственном перевороте, организованном родственниками, его положение при новом дворе не изменилось. Напротив, его удостоили еще одним титулом знатности - Чанлэ-гун.
После того как первый император Западной Цзинь Сыма Янь (У-ди) принял буддизм, Чэньлю-ван Цао Чжи переселился в Цзинькан. Сыма Фу отправился к нему с визитом. Приветствуя хозяина, он через силу, со слезами произнес: «Я до смерти нахожусь под одним небом и по-прежнему являюсь подданным великой Вэй». После того как Сыма Янь вступил на престол империи Восточная Цзинь, он пожаловал Сыма Фу еще более высокий титул знатности - Пиннань-ван, назначал его на самые высокие должности: первого министра (тайцзай), главного церемониймейстера (чицзё), военного наместника (^7^). В то время некоторые высокопоставленные сановники были недовольны этим, полагая, что Сыма Фу обладает слишком большим влиянием и занимает больше должностей, чем все другие ваны. Однако цзиньский У-ди исходил из того, что Сыма Фу обладает высокими добродетелями, огромным авторитетом и широкой известностью. Вви- ду этого он вполне заслуженно занимает свои должности и носит дарованные ему титулы. Так как у Сыма Фу была большая семья, много родственников и друзей, его жалованья не хватало на расходы, поэтому император дополнительно к жалованью подарил ему 2 тыс. кусков шелковой тафты. Когда Сыма Фу необходимо было присутствовать при дворе, цзиньский У-ди издавал специальный указ, разрешающий заслуженному сановнику въезжать во дворец в экипаже, а при его появлении цзиньский император встречал его, стоя на ступенях трона, и ьсланялся. Когда они садились, У-ди лично наливал вино и с почтением подносил его гостю, соблюдая этикет приема близкого старшего родствен- ника. Однако каждый раз, когда император совершал эту церемонию, Сыма Фу становился на колени и вежливо останавливал государя. У-ди таьсже подарил Сыма Фу закрытый императорский экипаж с затянутыми слюдой окошками, а также предназначенную для высшей аристократии повозку с синим верхом. Сыма Фу хотя и пользовался небывалым расположением государя, однако не считал эти почести заслуженными и, принимая их, всегда имел огорченный вид.
В своем предсмертном наказе он писал следующее: «Я, Сыма Фу, скромный ученый из государства Вэй, родившийся в уезде Мэнсянь в Хэнэй. Мое второе имя - Шуда. Я не иньский мудрец И, я не совершенномудрый Чжоу-гун, меня не сравнить с Бо И эпохи Чуньцю. Но я нашел свое место в жизни и неизменно следовал одному пути - Дао. Меня должны похоронить в простом гробу, одетым в простую одежду по сезону».
Сыма Фу скончался в 272 г. Ему было 93 года.
Ван Цзюнь 王濬（206—286)
Второе имя - Шичжи, уроженец уезда Хуннунху (ныне Линбао в пров. Хэнань). Он долгое время не имел успехов на службе. Перед падением династии Вэй Ван Цзюнь был лишь служащим низшего ранга - чиновником для поручений в округе, хотя ему было уже 60 лет.


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
833
В 5-м году правления Тай-ши династии Западная Цзинь (269 г.) Ян Ху был назначен генерал-губернатором области Цзинчжоу. Ван Цзюнь, будучи старше Ян Ху на 15 лет, являлся подчиненным последнего. Но Ян Ху хорошо знал о способностях Ван Цзюня и рекомендовал его на должность начальника округа Ичжоу, с тем чтобы он занялся созданием флота в Сычуани, обучением военного персонала. Ван Цзюнь построил большие корабли, связал их по двое, так что получились катамараны (лянъфан). В длину и ширину эти суда составляли 120 бу и могли вмещать свыше 2 тыс. человек, а с мачты можно было вести наблюдение на большое расстояние. По своим масштабам такой флот был построен впервые в истории Китая. Цзиньский император У-ди наградил Ван Цзюня, пожаловав ему почетный генеральский титул лунсян (Взлетающий дракон).
Ван Цзюнь стал одним из крупных сановников, которые смогли убедить императора У-ди начать войну за объединение страны. Когда У-ди еще колебался, Ван Цзюнь направил доклад трону, в котором писал: «Мне уже более 70 лет, смерть близка, построенные боевые корабли с течением времени обветшают и сгниют. Между тем правитель У - Сунь Хао предается пьянству и разврату, чиновники и народ государства У озлоблены и недовольны. Это ли не благоприятный момент для уничтожения государства У?!» В итоге Цзинь У-ди отдал приказ о походе против У.
В 279 г. Ван Цзюнь получил приказ о наступлении. В 1-м месяце следующего года он во главе флота с 70-тысячным войском двинулся вниз по Янцзы и во 2-м месяце захватил Данъян. Поначалу усцы в стратегических пунктах, где были песчаные отмели, перегородили Янцзы железными цепями, в воде укрепили железные острия (ко) длиной свыше чжана (1 чжан ~ 3,3 м). Воины Ван Цзюня сумели преодолеть эти препятствия. Ван Цзюнь построил несколько десятков бамбуковых плотов и посадил на них авангардный отряд, который очистил реку от металлических штырей, а затем сумел преодолеть и цепи. В результате многопалубные корабли беспрепятственно прошли вниз по реке и овладели Сплином, Сякоу, наконец, Учаном (Учан в то время - это нынешний Аочэн в пров. Хубэй).
Двигаясь дальше вниз по Янцзы под барабанный бой, флот Ван Цзюня устремился к Цзянье (Нанкин), овладел местом Саньшань юго-западнее города. Уский правитель Сунь Хао послал Чжан Сяна во главе флота с 10-тысячным войском, чтобы дать отпор противнику, но Чжан Сян, увидев многочисленные флаги кораблей Ван Цзюня, тотчас сдался. Сунь Хао, таьсже услышав, что флот Ван Цзюня огромен, воинов в доспехах множе- ство, так что и реки не видно, тоже поспешил сдаться. Так пало государство У.
После победы над У император Цзинь У-ди пожаловал Ван Цзюню почетные титулы «полководца, помогающего государству» и хоу уезда Сянъян, а таьсже повысил его в чине до «главного военачальника войск усмирения». Ван Цзюнь был уже очень стар, и ему опостыли ли придворные интриги. Поэтому он попросил уволить его с должности, сменил царские яства и парчовые одеяния на простую жизнь на природе; он скончался, дожив до 80 лет.
Цзя Чун 賈充（217—282)
Второе имя - Гунлюй, уроженец уезда Жанлин в округе Пинъян (пров. Хэнань). Был первым министром, помощником канцлера, а также занимал многие другие высокие придворные посты при первом императоре династии Западная Цзинь. Его отец Цзя Да в период династии Цао-Вэй служил начальником округа Юйчжоу (пров. Хэнань), был


834
ПРИЛОЖЕНИЯ
пожалован титулом хоу. Цзя Чун отличался лицемерием, подлостью и коварством. Он не обладал способностями первого министра, однако благодаря двум «деяниям» - убийству государя Вэй и помощи Сыма Яню в восшествии на престол - занял высокое положение.
Цзя Чун в детстве потерял родителей и столь строго соблюдал траур по умершим, что впервые приобрел известность. Вскоре он унаследовал отцовский титул хоу и был назначен помощником министра при дворе Вэй, затем занимал важные посты в фискальном ведомстве и другие должности. Он работал старательно, в соответствии с установленными правилами и добивался результатов. Поэтому в разное время он получал новые назначения, в том числе и военные. В 255 г. Цзя Чун сопровождал войска Сыма Ши, приемного сына Сыма И, в походе против мятежников Му Цюцзяня и Вэнь Циня, в связи с чем получил в награду удел в 350 дворов.
После этого Цзя Чуна назначили военным советником в армию старшего генерала Сыма Чжао, честолюбца и предателя, отца будущего основателя династии Цзинь - Сыма Яня. Затем его перевели на пост младшего помощника министра. Сыма Чжао, захватив большую власть при вэйском дворе, тревожился, что против него настроен окружной военный губернатор. Чтобы разведать ситуацию, он послал Цзя Чуна встретиться с военным губернатором Чжугэ Данем под предлогом консультаций относительно похода против Восточного У. В действительности же Цзя Чуну поручили выяснить мнение Чжугэ Даня о концентрации власти в руках Сыма Чжао. Цзя Чун напрямик спросил Чжугэ Даня: «Поднебесная выражает надежду на передачу престола, а как считаете вы?» Чжугэ Дань недвусмысленно ответил: «Ты сын гуна Юйчжоу Цзя, ваша семья из поколения в поколение получала милости от правителей Вэй! Как же можно передавать престол другому человеку? Если в Лояне произойдут какие-либо неприятные события, я, конечно, не смогу остаться безучастным и бездействовать!»
Цзя Чун, вернувшись, доложил Сыма Чжао о позиции Чжугэ Даня, и они решили немедленно идти походом против него. Чжугэ Дань действительно развернул борьбу против клана Сыма. Руководствуясь планом Цзя Чуна, Сыма Чжао быстро разгромил Чжугэ Даня. За эту заслугу Цзя Чун был позднее удостоен титула Сюаньян-хоу и уделом с населением в 1 тыс. дворов. Его таьсже назначили на пост начальника центральной охраны в императорском дворце.
К этому времени Сыма Чжао достиг вершины власти и влияния. Вэйский государь Цао Мао был крайне разгневан; в сопровождении придворных он совершил жертвоприношение и во главе отряда охраны численностью в 300 воинов намеревался схватить и убить Сыма Чжао. Цзя Чун, возглавляя войска у ворот Южного дворца, оказал сопротивление и при этом убедил человека из свиты наследника престола помочь убить Цао Мао, что и было сделано. После того как престол стал вакантным, Цзя Чуна удостоили титула хоу волости Аньян, его назначили советником-наставником и пожаловали удел с населением в 1,2 тыс. дворов; он таьсже стал командующим всеми войсками, расквартированными вне столицы.
Когда на западе Сычуани поднял мятеж Чжун Хуэй, бывший советник Сыма Чжао, последний передал все полномочия Цзя Чуну, который стал ведать практически всеми государственными делами - и военными，и гражданскими. Наряду с Пэй Сю，Ван Шэнем, Ян Ху и Сунь Сюем Цзя Чун являлся самым близким доверенным человеком Сыма Чжао.
Цзя Чун был мастером кисти и к тому же отличался способностью предвидеть мысли и желания своего патрона. Так, Сыма Чжао своего второго сына, Сыма Ю, считал сыном старшего брата - Сыма Ши. Это обстоятельство повлияло на предварительный выбор на¬


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
835
следника. Дело в том, что, по убеждению Сыма Чжао, Поднебесная должна была принадлежать его старшему брату, а затем его потомкам. Сам же Сыма Чжао занимался государственными делами якобы только потому, что старший брат был занят. Исходя из таких суждений, Сыма Чжао полагал, что наследником должен стать второй сын - Сыма Ю.
Однако Цзя Чун мыслил иначе: он считал, что отказаться от старшего в пользу младшего - это нарушение этикета и традиций. Поэтому он убедил Сыма Чжао назначить наследником старшего сына - Сыма Яня. Под влиянием хитроумного царедворца Сыма Чжао отказался от первоначального намерения и согласился с доводами Цзя Чуна. Наследником стал Сыма Янь.
Когда Сыма Чжао серьезно заболел и слег, Сыма Янь спросил у него о ближайшем будущем. Сыма Чжао ответил: «Человеком, который все тебе объяснит, является Цзя- гун». После того как Сыма Янь стал валом, Цзя Чун получил новые посты, награды и почести, даже его мать из семьи Лю получила высокий титул Луго-тайфужэнь (Госпожа владения Лу).
Вскоре после того как Сыма Янь провозгласил династию Цзинь, Цзя Чун возглавил специальную комиссию, которая разработала и распространила по стране новый свод законов. В связи с этим снова последовали богатые награды и высокие почести Цзя Чуну. И несмотря на то что Цзя Чун неоднократно отказывался, император все же настоял на своем и сверх того удостоил его сына титулом Гуаньэй-хоу, а также подарил 500 коней.
В дальнейшем Цзя Чун сменил Пэй Сю на посту первого министра и получил другие высокие должности, в частности командующего колесницами и кавалерией, получил в дар 700 коней. Когда умерла мать Цзя Чуна, император У-ди (Сыма Янь) приказал начальнику стражи ворот Хуанмэнь выразить соболезнования от имени Сына Неба.
Пребывая у власти, Цзя Чун всячески пресмыкался перед вышестоящими, был снисходителен к своим единомышленникам и нападал на инакомыслящих. Честные сановники -секретарь при первом министре Жэнь Кай, главный секретарь Государственной кан- целярии Гэн Чунь и другие - единодушно подвергали Цзя Чуна критике. После того как его старшую дочь выдали замуж за младшего брата императора Ци-вана Сыма Ю, Жэнь Кай, Гэн Чунь с тревогой отмечали, что Цзя Чун с каждым днем становится все опаснее и в дальнейшем это приведет к беде. Как раз в это время начался мятеж западных племен ди и цян. Император Цзинь стал выбирать военачальника, чтобы возглавить поход на Запад. Жэнь Кай предложил назначить командующим обороной Гуаньчжуна Цзя Чуна, и У-ди с радостью согласился.
После назначения на пост вне столицы Цзя Чун, конечно, терял свои придворные должности, однако выхода не было. Он люто возненавидел Жэнь Кая и искал случая отомстить. Соперник Жэнь Кая, другой секретарь первого министра - Сунь Сюй разгадал тайные намерения Цзя Чуна и предложил ему подумать, как выдать другую дочь за принца. В таком случае, по обычаю, Цзя Чун мог остаться в столице и сохранить свои придворные посты. Выдав свою вторую дочь за слабоумного принца Сыма Чжуна, он стал близким родственником императорской семьи и мог уже не ехать по новому назначению. Император издал указ о восстановлении его на прежних должностях в столице.
После того как полководец царства У - Сунь Сю сдался династии Цзинь, он был пожалован должностью генерала - начальника легкой кавалерии. В то время Цзя Чун был командующим колесницами и конницей. Император полагал, что Цзя Чуну, уже пожилому человеку, будет трудно управлять помимо непосредственно подчиненных ему колеснично-кавалерийских войск еще и легкой кавалерией, которая по субординации счи- талась ниже колесничного войска. Поэтому он задумал поменять ранги старшинства


836
ПРИЛОЖЕНИЯ
и соподчинения и предложил, чтобы колеснично-кавалерийские войска занимали место ниже легкой кавалерии. Цзя Чун категорически отверг это намерение Сына Неба, но санкций никаких не последовало. Наоборот, вскоре его снова облагодетельствовали должностями.
В 3-м году эры Сян-нин (277 г.) три дня подряд наблюдалось солнечное затмение. Многие расценили это как неблагоприятное знамение. Цзя Чун попросился в отставку со своих должностей. Однако цзиньский У-ди не только не удовлетворил просьбу Цзя Чуна, но, напротив, наградил его новыми титулами. Теперь уже все придворные сановники стали косо смотреть на Цзя Чуна и относиться к нему все более враждебно.
Когда армия Цзинь пошла походом против У, император назначил Цзя Чуна на самые высокие военные должности. Цзя Чун же опасался, что не сможет одержать победу, поэтому в своем докладе трону пытался сорвать поход. Он писал: «На Западе варвары кунъ учинили беспорядки, на Севере в области Ю надо охранять границы, Поднебесная утомлена и встревожена, урожай не созрел, и если поднимать армию в карательный поход, то боюсь, что это неподходящее время, к тому же ваш покорный слуга уже стар и может не справиться со столь ответственными обязанностями». На это император ответил: «Если вы не пойдете, тогда придется мне лично садиться на коня!» Цзя Чуну ничего не оставалось, как принять должность. Он отправился на Юг и разместил свою ставку в Сянъяне, на севере Хубэя. После же того, как командующий обороной Цзянлина сдался, Цзя Чун дислоцировал войска там. Потом, когда Ван Цзюнь овладел Учаном, Цзя Чун в письме трону просил отвести войска. Генерал Ду Юй, узнав, что Цзя Чун подал подобный доклад императору, таьсже спешно подал доклад трону, в котором утверждал, что усмирение царства У - дело ближайших дней. Когда курьеры удалились на такое расстояние, что нельзя было их отозвать, правитель У - Сунь Хао сдался, государство У пало. Снова Цзя Чуну пожаловали 8 тыс. коней и удел в 8 тыс. дворов. Все его сыновья и внуки также получили уделы с титулом хоу.
Между тем эта победа отнюдь не была заслугой Цзя Чуна. У него, по сути, не было никакого плана похода на Юг, однако император У-ди по-прежнему удостаивал его милостей и наград.
Когда Цзя Чун серьезно заболел, он передал императору свою официальную печать и подал в отставку. У-ди послал высокопоставленного сановника посетить больного и устно передать высочайшие соболезнования. Придворный лекарь специально готовил больному лекарства, семье подарили шелковые ткани, деньги, полог для кровати. Члены императорского дома, принцы крови лично посетили дом больного. В 4-м месяце 282 г. Цзя Чун умер. Император приказал совершить похороны умершего по высшему разряду и присвоил Цзя Чуну посмертный титул У (Воитель).
Ян Ху 羊祜（221—278)
Второе имя - Шуцзы, уроженец уезда Наньчэн у горы Тайшань (пров. Шаньдун). Он происходил из разветвленного знатного рода: первая жена его отца была дочерью известного ученого Кун Жуна, а родная мать Ян Ху, вторая жена отца, - дочерью известного литератора и каллиграфа Цай Юна и старшей сестрой поэтессы Цай Вэньцзи (Цай Янь). Сам Ян Ху был зятем Сяхоу Ба, который принадлежал к тому же клану, что и семья Цао, глава которой основал государство Вэй. В свою очередь, зятем Ян Ху


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
837
был Сыма Ши, родной брат Сыма Яня, основателя династии Цзинь. Таким образом, согласно нормам родственных связей той эпохи, Ян Ху считался дядей цзиньского императора. Разумеется, эти обстоятельства уже сами по себе обеспечивали ему высокие посты и доверие как вэйских, так и цзиньских правителей, в частности первого императора Цзинь - У-ди. Однако жизнь и деятельность Ян Ху свидетельствуют о том, что он отнюдь не злоупотреблял этим доверием, а лишь добросовестно и умело выполнял порученные ему государственные дела и проявлял в этих делах незаурядные способности.
Еще до основания династии Западная Цзинь северокитайское царство Цао-Вэй уничтожило сычуаньское государство Хань-Шу, Троецарствие фактически закончилось. Приход к власти на Севере новой династии - Цзинь предвещал дальнейшие шаги к объеди- нению страны, а именно уничтожение царства У. Однако очень многие цзиньские придворные сановники были против новой войны. За объединение страны выступили лишь несколько человек - Ян Ху, Ду Юй и Чжан Хуа. Император поддержал их и так же решительно выступил за уничтожение У. В 5-м году правления под девизом Тай-ши (269 г.) он назначил Ян Ху, помощника министра в ранге пуе, генерал-губернатором пограничного с царством У округа Цзинчжоу (пров. Хубэй) со ставкой в Сянъяне. Ведая военными и гражданскими делами, он должен был тщательно готовиться к войне против царства У.
В то время из 22 областей округа Цзинчжоу северяне владели лишь семью, а 15 принадлежали царству У. Это были плодородные регионы по среднему течению Янцзы, и за них стоило воевать. Ян Ху провел на службе в Цзинчжоу 10 лет и за это время создал там прочную базу для похода против У. Он неизменно проявлял заботу о нуждах населения, организовал разработку целинных земель, заполнил склады продовольствием, обеспечил войска регулярным жалованьем. Он заботился об улучшении вооружения и обучении войск, построил крепкие стены вокруг пяти стратегически важных городов и разместил в них сильные гарнизоны. Кроме этого, он рекомендовал опытному военачальнику Ван Цзюню отправиться в Ичжоу на р. Янцзы для создания речного флота. В соответствии с традиционной военной доктриной особое внимание Ян Ху обращал на морально-политический дух армии и населения царства У. Он хорошо обращался с пленными, расшатывая тем боевой дух уских войск, не причинял вреда приграничному населению. В промежутках между военными действиями он даже обменивался посланцами с военачальником государства У - Лу Каном, а когда Лу Кан заболел, то посылал ему лекарства. Поэтому Ян Ху пользовался уважением военных и гражданских лиц государства У, и некоторые из них даже стали склоняться к добровольному переходу под власть императора Цзинь. Вместе с тем Ян Ху неоднократно подавал доклады трону, просил в создавшейся благоприятной ситуации двинуть войска против У. К сожалению, он не смог осуществить этот план, поскольку заболел и умер. Перед смертью он рекомендовал Ду Юя в качестве преемника на пост генерал-губернатора Цзинчжоу.
Через два года после смерти Ян Ху государство У пало. И когда цзиньские военачальники и сановники, собравшись во дворце, получали награды и праздновали победу, император У-ди со слезами на глазах сказал: «В конечном счете это заслуга тайфу Яна!»
Ян Ху был преданным долгу, предусмотрительным, бескорыстным и скромным человеком. Свое жалованье он раздавал близким людям или солдатам и командирам подчиненных ему войск, поэтому в его доме не было никаких богатств и лишнего имущества.


838
ПРИЛОЖЕНИЯ
Ян Ху, выдающийся конфуцианец-практик, отличался великодушием, почтительностью. Служа в Сянъяне, он любил ежедневно с рассветом подниматься на гору Сяншань и оттуда любоваться природой. После его смерти жители Сянъяна построили на горе Сяншань храм и установили стелу в память Ян Ху. Ду Юй назвал эту стелу «надгробием, у которого плачут».
Ду ЮЙ 杜預（222—284)
Второе имя - Юанькай, один из заслуженных военачальников Западной Цзинь, ученый, опытный придворный, администратор, успешно управлявший подведомственным ему районом. Уроженец Дулиня в окрестностях столицы, он был выходцем из знатной и высокообразованной чиновничьей семьи, являлся зятем Сыма И, деда основателя династии Цзинь Сыма Яня и, соответственно, дядей цзиньского императора У-ди.
В последние годы существования царства Вэй Ду Юй принимал участие в победоносной войне против царства Хань-Шу, затем был членом возглавляемой Цзя Чуном комиссии, которая занималась приведением в порядок, уточнением и переработкой за- конов и составила свод《Законы годов правления Тай-ши»，причем Ду Юй являлся авто- ром обширных комментариев к этому кодексу.
В начале династии Западная Цзинь Ду Юй назначался правителем области Хэнань, начальником округа Циньчжоу (пров. Шэньси), наконец, министром финансов. В этой высокой должности он пробыл семь лет, приумножив доходы казны и введя немало полезных новшеств. Так, при нем был утвержден новый календарь, построены так называемые плавучие мосты - фуцяо, т.е. паромные переправы через важнейшие реки. Он добился стабилизации цен на зерно, создал продовольственные склады и активно боролся со стихийными бедствиями, давал денежные ссуды и волов земледельцам для поднятия целины, заботился о ремонте ирригационных сооружений. Все начинания Ду Юя были успешными. Он пользовался всеобщим уважением, получил доброжелательное прозвище «Ду-арсенал» - это подразумевало, что его голова подобна арсеналу, в котором хранится острое и эффективное оружие.
В 4-м году правления под девизом Сян-нин (278 г.) Ду Юй сменил Ян Ху на посту генерал-губернатора Цзинчжоу (потомки называли эту пару «Ян-Ду»). Ду Юй, вступив в должность, продолжил успешно проводившуюся ранее Ян Ху активную подготовку к войне против государства У. Он составил хитроумный план, позволивший принудить правителей У накануне войны с Цзинь сменить опытного главнокомандующего и таким образом объективно ослабить руководство войсками. Одновременно Ду Юй один за другим подавал доклады трону, убеждая императора У-ди ускорить подготовку войны против У.
Наконец, в 11-м месяце 279 г. цзиньская армия численностью 20 тыс. человек перешла в наступление. Весной 280 г. войска Ду Юя захватили в плен уского генерал-губернатора Сунь Синя. В армии одобряли Ду Юя за то, что «вместо сражений он приме- нял хитрость и один сравнялся с 10 тысячами». Продолжая наступление, Ду Юй овладел столицей царства У Цзянлшюм, взял в плен командующего ускими войсками У Яня. Продвигаясь от Цзинчжоу на юг, Ду достиг таких отдаленных мест, как Цзяочжоу и Гуанчжоу. Военачальники царства У один за другим сдавались войскам Ду Юя. Ду Юй, который «не садился верхом на коня, не выпустил из лука ни одной стрелы», с помощью только лишь стратагем успешно командовал армией и добился полной победы. За эти блестящие заслуги ему пожаловали титул хоу уезда Янсянь.


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
839
После объединения страны Ду Юй в течение 4-5 лет, с одной стороны, восстанавливал в Цзинчжоу училища и способствовал распространению образования, а с другой - усиленно занимался ирригационными работами, развитием перевозок продовольствия по рекам и каналам. Воды рек Чжишуй (ныне р. Шахэ, пров. Хэнань) и Юш}ш (ныне р. Байхэ) были направлены на орошение свыше 10 тыс. цинов полей. Народ был очень доволен и называл его Отцом Ду. Он таьсже положил начало сообщению по Великому каналу, в результате установились тесные связи между Севером и Югом. В социальной сфере не было таких проблем, о которых он не был бы осведомлен и не старался бы их решить.
Высокообразованный человек, Ду Юй питал пристрастие к классическим книгам и их комментированию. Больше всего он любил читать и комментировать «Цзо чжуань» («Комментарий Цзо»). Написанный им комментарий к этому древнему сочинению под названием «Чуныдю цзин чжуань цзи цзе» («Комментарий к летописи „Вёсны и осени'4») стал первой книгой такого рода в истории Китая. Другие написанные им книги - «Чунь- цю ши ли», «Чуныдю чан ли» и т.д. также имели немалую научную ценность.
Как и любой человек, Ду Юй совершал в своей жизни и ошибки. Так, во время похода против царства У он в ряде случаев проявлял излишнюю жестокость. Когда же служил чиновником, то неоднократно давал большие взятки представителям столичной центральной власти. Ду Юй не отрицал сам факт подкупа им некоторых столичных аристократов, однако давал этому свое объяснение. Он говорил, что, делая это, хотел лишь предотвратить вред, который могли нанести эти люди, стремился к общей пользе, не имея никакой личной корысти. Подобному «объяснению» едва ли можно верить. Скорее всего, это была очередная уловка Ду Юя, учитывая его активное и отнюдь не бескорыстное участие в весьма острой борьбе придворных группировок в эпоху Цзинь.
В конце 284 г. Ду Юй получил назначение на должность инспектора столичной области, но по дороге к новому месту службы заболел и умер.
Тао Кань 陶侃（259—334)
Второе имя - Шихан, вначале был приписан к уезду Поян у оз. Поянху (пров. Цзянси), но после падения государства У его семья переселилась в Сюньян (ныне Цзюцзян в той же провинции). Происходил из бедной семьи, и в молодости его социальное положение было весьма низким. Мать Тао Каня из рода Чжань была бедной, но исполненной чувства собственного достоинства женщиной. Вначале Тао Кань служил мелким чиновником, ведающим прудом для разведения рыбы. Однажды он послал человека с корчагой соленой рыбы, чтобы преподнести его матери. Госпожа Чжань немедленно отправи- ла «подарок» назад, да еще приложила письмо, в котором строго отчитала сына: «Ты являешься мелким служащим, однако осмелился взять общественное имущество и послать домой! Этим ты не только сам совершил недостойный поступок, но еще и меня заставил переживать и волноваться». Тао Кань крепко запомнил материнское поучение и до конца своих дней четко разделял государственное и частное имущество.
Внутреннее положение династии Западная Цзинь в конце III - начале IV в. непрерывно ухудшалось, постоянно возникали междоусобицы и смуты в верхах, вспыхивали крестьянские бунты. Жизнь Тао Каня в это беспокойное время проходила в основном в карательных походах против разбойников. Он одерживал одну победу за другой и по¬


840
ПРИЛОЖЕНИЯ
степенно из мелкого чиновника возвысился до должности начальника уезда Цзянся и правителя области Учан (пров. Хубэй), наконец, до поста губернатора округа Цзинчжоу. Однако всесильный фаворит Ван Дунь относился к Тао Каню с пренебрежением и добился его перевода на далекую южную окраину империи - в Гуанчжоу. При утверждении у власти династии Восточная Цзинь Ван Дунь погиб, и Тао Каня после трех лет службы в Гуанчжоу снова перевели на должность губернатора Цзинчжоу.
Во 2-м году правления под девизом Сян-хэ династии Восточная Цзинь (327 г.) генерал Су Цзюнь поднял мятеж, на следующий год вступил в цзиньскую столицу Цзянькан и захватил власть. Крупные сановники Гэн Лян, Вэнь Цао и другие предложили назначить Тао Каня командовать войском, противостоящим мятежу, и отвоевать Цзянькан, что он и сделал. Однако при императорском дворе, как и прежде, самоуправствовали влиятельные фавориты. И хотя Тао Кань имел большие заслуги перед династией, однако после усмирения мятежа он вынужден был довольствоваться тем, что его возвратили в Цзинчжоу. Император лишь пожаловал ему титул знатности - он стал Чанша-цзюнь- гуном.
Таким образом, Тао Кань прошел путь от низов до верхов тогдашнего китайского общества. Однако на протяжении всего этого пути он не совершал неблаговидных поступков на поприще служения государству, в борьбе против внутренних и внешних врагов. Уже в 60-летнем возрасте, будучи губернатором Цзинчжоу, он ежедневно по утрам выносил из дома во двор кирпичи, а вечером вносил их обратно. Люди спрашивали, зачем он это делает, и он отвечал: «Я надеюсь отправиться на Срединную равнину (Северный Китай) сражаться с врагами, и если я буду только отдыхать и пребывать в праздно- сти, то мне не справиться на поле боя». Таков был дух этого человека.
Тао Кань занимался военными делами свыше 40 лет. Как командующий и администратор он был очень строг, все его приказы выполнялись беспрекословно. Захваченные трофеи он делил между солдатами и офицерами, а не присваивал себе, в делах у него не было мелочей, он всегда тщательно решал все вопросы. Тао Кань подвергал суровым наказаниям людей, которые брали и давали взятки. Все государственное имущество, даже опилки, которые оставались от строительства судов, он требовал использовать в государственных интересах. Когда он уходил в отставку, то оставил детальный перечень казенных ценностей, которые закрыл на запор в хранилище, а ключ передал преемнику.
Однако принципы династии Восточная Цзинь были своекорыстны и подрывали устои государства. Добропорядочных и честных при дворе было мало, знать соперничала в роскоши и транжирстве, целыми днями предаваясь порокам и совершенно не зани- маясь делами. Тао Кань, со своей стороны, строго запрещал подчиненным чиновным лицам и воинам пьянствовать, играть в азартные игры, поощрял людей, которые ценили время. Он говорил: «Великий Юй, основатель династии Ся, был мудрым человеком, он дорожил каждым мгновением. Обычные люди тоже должны дорожить временем. Как можно вести праздную жизнь и пьянствовать?! Если при жизни напрасно тратить время, то после смерти уже не возместить!»
Современники очень ценили и уважали Тао Каня, говорили даже, что по уму и по- мыслам его можно сравнить с Цао Цао, а по преданности и трудолюбию - с Чжугэ Ляном.
У Тао Каня было 17 сыновей. Согласно традиции, великий китайский поэт Тао Юань- мин (Тао Цянь) был его правнуком.


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
841
Цзу Ти 祖逖（266—321)
Второе имя - Шичжи, уроженец уезда Цюсянь области Фаньян (пров. Хэбэй). С детства презирал богатство, превыше всего ценил справедливость, а когда вырос, прочитал много книг. Стал письмоводителем в областной канцелярии, его сослуживцем был Лю Кунь. С ним вместе Цзу Ти упражнялся в воинском искусстве. Перед рассветом, заслышав крик петуха, они исполняли «танцы с мечами» - это и послужило основой предания о «танце под крик петуха».
В 311 г. сюнну вторглись в Северный Китай. Цзу Ти вместе с родственниками и земляками числом в несколько сот семей переселился на Юг. Там Сыма Жуй назначил его советником по военным жертвоприношениям. В 313 г. Цзу Ти предложил Сыма Жую начать поход на Север. Император присвоил ему титул «мужественный и мощный полководец» и назначил правителем области Сян, т.е. губернатором Хэнани. Цзу Ти получил продовольствие для 1 тыс. воинов и 3 тыс. кусков материи на их одежду. Цзу Ти должен был сам вербовать войско и обеспечить его оружием и доспехами. Сформировав войско, Цзу Ти начал переправу через Янцзы. Ударив веслом по воде, полководец воскликнул: «Цзу Ти один не может освободить Северную равнину, но теперь тех, кто откликнулся и пришел помочь, так много, как воды в великой реке! И мы обязательно отвоюем наши северные земли!» Всех его подчиненных это обращение в высшей степени воодушевило. В традиции этот эпизод именуется «клятвой при ударе веслом на речном потоке».
Лю Кунь, узнав, что Цзу Ти получил назначение от императора, написал старому другу письмо, в котором говорилось: «Я нахожусь в полной боевой готовности и стремлюсь бесстрашно выступить против варваров. Пусть они постоянно страшатся плети Учителя Цзу и моей!» Отсюда и пошло выражение «плеть Цзу», которое намекает на человека, который взял в свои руки инициативу, был первым в важном деле.
Переправившись через Янцзы, Цзу Ти выделил авангард в 2 тыс. человек и направил его в наступление на Север, разгромил инородческое войско Ши Лэ, предводителя племени цзе, и организовал вооруженные отряды из местных ханьцев, которые сражались, не щадя жизни. В результате в течение нескольких лет «все территории между Янцзы и Хуанхэ стали землями Цзинь», а Ши Лэ и другие инородческие предводители не осмеливались снова даже тайком проникать на Северо-Китайскую равнину.
Цзу Ти, добродетельного мужа, любили люди, он доброжелательно относился даже к посторонним, к людям низкого происхождения и беднякам, со всеми был учтив и приветлив. В освобожденных от варваров районах он убеждал крестьян выращивать тутовые деревья, его младшие братья и дети лично обрабатывали землю, рубили дрова, заго- тавливая топливо. Поэтому простой народ очень уважал его и называл «любящим отцом» {цы фу).
К сожалению, правители династии Восточная Цзинь не доверяли Цзу Ти и другим преданным долгу людям, которые возлагали надежды на возвращение всех северных территорий... И как раз тогда, когда Цзу Ти собирал силы и готовился отвоевать районы к северу от Хуанхэ, цзиньский двор, воспользовавшись вспыхнувшей междоусобной войной между племенами цзе и сюнну, назначил губернатором в освобожденные Цзу Ти районы своего ставленника. Новый начальник начал во всем ограничивать Цзу Ти, последний же не проявлял покорности. К тому же он узнал, что высокопоставленный сановник Ван Дунь тайно замышляет мятеж, при дворе идут непрерывные распри, госу- дарственные же дела ведутся с каждым днем все хуже. Он так скорбел по этому поводу, что заболел. Даже будучи больным, он продолжал подготовку к походу дальше на Север.


842
ПРИЛОЖЕНИЯ
Однако в конечном счете болезнь одолела его, и он скончался. Все население области Сян переживало кончину Цзу Ти так же глубоко, как смерть родных отца и матери.
В последние годы династии Западная Цзинь различные приграничные племена вторглись в бассейн Хуанхэ и стали создавать на китайской территории свои локальные и недолговечные государства. В IV - начале V в. на Севере Китая сменили друг друга более полутора десятков подобных государств, которые китайская историография не признавала легитимными. Они возникали и гибли одно за другим, в результате войны на китайской земле продолжались свыше ста лет. Историки называют этот период временем «шестнадцати государств пяти варварских племен». Среди них было созданное в Гуаньчжуне, на юге современной провинции Шэньси, вождями племени ди государство Раннее Цинь, которому удалось на некоторое время объединить Север Китая. Четвертым правителем этого государства стал Фу Цзянь. Его главным советником был ханец по национальности, выходец из простого народа Ван Мэн, сыгравший большую положительную роль в недолгой истории этого государства.
Ван Мэн 王猛（325—375)
Второе имя - Цзинлюэ, обладал разносторонними знаниями, но особенно любил книги по военному искусству. Первоначально он был приписан к уезду Цзюйсянь (пров. Шаньдун), затем семья жила в вэйском областном центре Линьчжан (пров. Хэбэй), наконец перебралась в Гуаньчжун, в район Хуаиньшань. Во 2-м месяце 10-го года правления под девизом Юй-хэ династии Восточная Цзинь (354 г.) цзиньский генерал Хуань Вэнь повел наступление на Гуаньчжун. Ван Мэн, надев грубую полотняную одежду, отправился добиваться встречи с ним. Хуань Вэнь проявил к собеседнику полную благосклонность. В 9-м месяце того же года, когда Хуань Вэнь отводил войска, он пригласил Ван Мэна в Восточную Цзинь на чиновничью должность. Но Ван Мэн не захотел уезжать в Цзяннань и становиться там чиновником. Он поблагодарил за приглашение и отказался.
Фу Цзянь был одним из многих иноплеменных аристократов, подпавших под глубокое и благотворное влияние ханьской культуры. Узнав о Ван Мэне, он пригласил его и долго беседовал с ним. Взойдя же на трон Ранней Хань, назначил Ван Мэна на пост секретаря Государственной канцелярии (чжуигиу шилан) - в ранге помощника министра, затем переместил на должность начальника уезда Шипин, после чего непрерывно - пять раз - повышал его по должностной лестнице.
В 360 г. Ван Мэну было 36 лет. Он занимал сразу несколько высоких постов, его влияние распространилось на внутренние и внешние дела государства. Обретя власть и влияние, Ван Мэн стал приводить в порядок дела управления, упорядочил законодательство, ужесточил наказания. Более двух десятков чинивших беззакония представителей аристократии были казнены, поэтому «чиновничество затрепетало от страха, сильные дома затаили дыхание». Он усилил центральную власть, изменил к лучшему общественный порядок. Он побуждал крестьян выращивать тутовые деревья, делал все, чтобы восстановить земледелие, развивать ремесла. От столицы Чанъани до всех округов были проложены широкие дороги, с обеих сторон обсаженные тополями и ивами; через каждые 20 ли у дорог были сооружены павильоны для путников, через 40 ли построены станции. Людям стало удобно ходить и ездить, ремесленники и торговцы перемещались без препятствий,


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
843
государственная казна обогащалась. Ван Мэн также учредил учебные заведения, почитал конфуцианское учение, четко проводил принцип вознаграждения и наказания, относился к подчиненным и простым людям справедливо и беспристрастно. Под его контролем войско Ранней Цинь стало сильным, государство - богатым, обстановка была близка к состоянию мира и процветания. Таких ситуаций не сложилось ни в одном другом из 16 государств инородческих племен на Севере Китая.①у Цзянь стал уподоблять Ван Мэна легендарному мудрому советнику чжоуского государя Вэнь-вана - Цзян-тайгуну.
Ван Мэн был знатоком военного дела, установил в армии строгую дисциплину, солдаты не притесняли простой народ. В 370 г. он возглавил армию Ранней Цинь и уничтожил государство Раннее Янь, в захваченной яньской столице он установил образцовый порядок, так что население спокойно занималось повседневными делами. Объединение Севера было крупным успехом государства Раннее Цинь, и выдающуюся роль в этом сыграл Ван Мэн.
Вернувшись в Чанъань, Ван Мэн стал первым министром-решая на этом посту все государственные дела - гражданские и военные, внутренние и внешние. Он скончался в возрасте 51 года. Фу Цзянь, оплакивая его, причитал: «Разве Высшее Небо не позволило мне объединить Поднебесную?! Тогда почему же оно так быстро отняло опору моего правления?»
Ван Мэн был проницательным и дальновидным политиком. Перед смертью он убеждал Фу Цзяня: «Власть Восточной Цзинь в конечном счете является законной. Я хочу, чтобы после моей смерти вы не имели намерения напасть на Восточную Цзинь». К сожалению, не прошло и 10 лет, как Фу Цзянь забыл совет Ван Мэна. В засушливый, неурожайный год он решил идти походом на земли Восточной Цзинь. Собрав многочисленное войско, дви- нулся на юг, но потерпел сокрушительное поражение в битве на р. Фэйшуй.
Се Ань 謝安（320—385)
Второе имя - Аньши. Родился в Инься (пров. Хэнань), где жили несколько поколений его семьи. Очень рано приобрел известность своими знаниями и способностями, однако несколько раз отвергал предложения поступить на военную службу, весело проводил время с певичками или путешествовал ради собственного удовольствия, любовался пейзажами. Поступил на чиновничью службу, когда ему было уже более 40 лет. Се Ань участвовал в походе против мятежника Хуань Вэня, затем поднялся до поста начальника области, был главой ведомства чинов, занимал другие высокие должности.
В 373 г. влиятельный сановник Хуань Вэнь, имевший резиденцию в Гушу (пров. Ань- хуэй), с вооруженными отрядами ворвался в столицу, стремясь узурпировать власть. Это ему удалось, но продержался он на престоле только несколько месяцев. Цзиньский государь Сяо-у-ди, которому было всего 12 лет, призвал на помощь Се Аня, Ван Таня и других верных ему людей, и при их поддержке Хуань Вэня изгнали из столицы (вскоре он заболел и умер). Таким образом, Се Ань и другие оказали неоценимую помощь династии Восточная Цзинь.
В это время на севере Китая постепенно усиливался режим инородческой династии племени ди Ранняя Цинь. Ей удалось объединить долину Хуанхэ. В 383 г. правитель Ранней Цинь - Фу Цзянь во главе 900-тысячного войска пошел походом на Восточную Цзинь. Он бахвалился многочисленностью своего войска, заявляя, что если его воины бросят плетки в реку, то остановят ее течение. Се Ань, к тому времени уже цзиньский


844
ПРИЛОЖЕНИЯ
шяцяер-цзайсян, получил повеление императора создать и возглавить армию для сопротивления вторжению. Собрать удалось только 80 тыс. человек. Командовать отдельными частями он назначил своего младшего брата Се Ши, племянника Се Сюаня, сына Се Яня, начальника дворцовой стражи Западных ворот Хуань И и двинулся навстречу врагу.
До начала боевых действий Се Сюань прибыл в столицу уточнить план действий. Се Ань постарался успокоить неопытного племянника. Они отправились на прогулку в горы, договорившись, что в загородном доме сыграют в любимую игру - облавные шашки {сянци). В искусстве этой игры Се Ань уступал Се Сюаню, однако на этот раз Се Сюань был расстроен и обеспокоен и поэтому проиграл. Однако по возвращении домой, ночью он придумал хитроумный план и на следующий день попросил разрешения его выполнить.
В решающем сражении на р. Фэйшуй малочисленное, но сильное боевым лухом южнокитайское войско нанесло сокрушительное поражение почти миллионной, но разношерстной недисциплинированной армии северян. Когда противник обратился в бегство, послышалось курлыканье журавлей - условный сигнал боевых труб, означавший приказ преследовать бегущие войска Фу Цзяня.
Когда доклад Се Сюаня о победе доставили в столицу, Се Ань дома как раз играл с гостем в сянци. Услышав об одержанной победе, Се Ань не произнес ни слова, не сделал ни одного движения, по-прежнему переставляя шашки. Когда гость задал вопрос о новостях, он кратко ответил: «Дети разгромили врага». Однако в душе он испытывал такую радость, которую трудно было сдерживать, и как только партия завершилась, Се Ань так резко рванулся из комнаты, что даже не почувствовал, что сломал каблук сандалии о порог.
Итогом сражения на р. Фэйшуй стало длительное разделение Китая на Север и Юг, однако власть ханьцев сохранилась на Юге страны, в Цзяннани, на весь последующий период раскола страны.
Се Ань очень любил музыку и никогда не переставал слушать ее. Чиновники и нечиновные шэныии стали подражать ему, и впоследствии это стало обычаем. Се Аня про- звали «создающим моду В частной жизни Се Ань не отличался умеренно-
стью и скромностью. Он был очень богат, владел многочисленными дворцами и усадьбами, роскошными апартаментами, где жил с семьей в роскоши, ни в чем себе не отказывая. За склонность к роскоши Се Аня иногда зло критиковали его недруги.
В силу многих причин Се Ань остался знаменитым канцлером лишь одного правления. Поскольку Се Ань был равнодушен к дворцовым интригам, император Сяо-у-ди стал избегать его. В результате младший брат императора Сыма Даоцзы присвоил себе военные прерогативы Се Аня как канцлера. Чтобы в интересах государства избежать столкновения с ближайшим родственником императора, Се Ань попросил разрешения отправиться командовать войсками, оборонявшими район Гуанмин (Янчжоу) к северу от Янцзы. В 385 г. Се Ань заболел и умер.
Фу Цзянь 苻堅（338—385)
Родился в 338 г. Сын Фу Сюна, представителя высшей аристократии ди. Вождь племени ди, правитель государства Раннее Цинь (351-394). Благодаря талантливому поли- тику-ханьцу Вань Мэну, Фу Цзянь объединил Север страны, в результате чего мощь его государства возросла, а экономика Севера восстановилась.


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
845
Племя ди первоначально обитало на юго-востоке нынешнего уезда Цинань пров. Ганьсу. В последние годы династии Западная Цзинь дед Фу Цзяня - молодой вождь племени ди Пу Хун изменил фамилию на Фу, став Фу Хуном, и провозгласил себя Саньцинь- ваном. Затем он подчинился правителю царства Раннее Чжао, китаизированному сюнну Лю Юаню, который признал его диским еаном. Когда один из вождей племени цзе, приняв китайское имя Ши Лэ, основал свое государство Позднее Чжао, Фу Хун подчинился новому правителю. Один из преемников Ши Лэ - Ши Ху переселил племя ди на территорию современной Хэнани и назначил Фу Хуна управлять переселенцами. Вскоре под началом Фу Хуна оказалось более 100 тыс. человек. Он провозгласил себя главным управителем-главнокомандующим {дадуду) и даже шаньюем и отказался подчиняться правителю Позднего Чжао. Вскоре Фу Хуна отравили. Его сын, старший брат Фу Цзяня — Фу Цзянь Старший сплотил соплеменников, призвав их возвратиться на прежние места обитания, и двинулся на запад. Ему удалось захватить Чанъань и долину Вэйхэ, где Фу Цзянь Старший и закрепился. В 7-м году правления Юн-хэ династии Восточная Цзинь (351 г.) Фу Цзянь Старший провозгласил себя правителем под титулом Дацинь тянь-ван (Небесный князь Великой Цинь), но в следующем году изменил титулатуру, провозгласил себя императором, а свое государство назвал Цинь (в историографии закрепилось название Раннее Цинь, 351-394).
В 355 г. Фу Цзянь Старший умер, ему наследовал его сын Фу Шэн, который, по свидетельству историков, был аморальным и жестоким самодуром. Придворные пребывали в страхе за свою судьбу, в верхах и низах царил разброд. В 357 г. он был убит своим 19-летним дядей - Фу Цзянем Младшим, который провозгласил себя Небесным князем Великой Цинь (Дацинь тянь-ван). Фу Цзянь назначил ханьца Ван Мэна на высокую должность при своем дворе, поручив ему ведать важными государственными делами. Он полностью доверял Ван Мэну и во всем следовал его советам. Это вызывало ревность и зависть к советнику-ханьцу со стороны аристократии ди. Особенно его ненавидел Фань Ши, который в прошлом помогал Фу Цзяню Старшему овладеть районом Гуаньчжун и имел много военных заслуг. Однажды эти два человека вступили в спор в присутствии Фу Цзяня по острому вопросу, дошло до оскорблений, которые Фань Ши стал выкрики- вать в адрес Ван Мэна, а затем Фань набросился на Вана с побоями. Увидев это, Фу Цзянь приказал немедленно отрубить Фань Ши голову и выставить ее напоказ. Казнь Фань Ши оскорбила аристократов ди, и они начали поносить и клеймить Ван Мэна, изливали обиду за Фань Ши. Однако, когда об этом узнавал Фу Цзянь, виновники получали строгий выговор и их наказывали плетьми. С этого времени вся знать и сановники боялись противостоять Ван Мэну.
После того как авторитет Ван Мэна утвердился, Фу Цзянь пожаловал его еще более высокими должностями и титулами. Одна из этих должностей - цзинчжанъ - была введена именно при династии Ранняя Цинь и присваивалась главному чиновнику столичного города Чанъань. На эту должность обычно назначали родственников правителя, пред- ставителей высшей знати и титулованных лиц. Их влияние на правителя могло быть весьма пагубным. Ван Мэн без колебаний преследовал чинивших произвол и беззакония представителей знати: за несколько дней было казнено более 20 человек.①у Цзянь Младший полностью одобрил жесткие меры своего советника и сказал: «Лишь теперь я знаю, что Поднебесная должна управляться на основе законов!»
Под влиянием и с помощью Ван Мэна Фу Цзянь стал регулярно участвовать в решении различных государственных - гражданских и военных - дел. Во 2-й год правления Шэнь-пин в стране случились сильная засуха и неурожай. Чтобы облегчить бремя наро¬


846
ПРИЛОЖЕНИЯ
да, Фу Цзянь сократил расходы двора и местных органов власти, а также запретил наложницам правителя и знати одеваться в шелка, обязал всех государственных служащих тоже соблюдать режим экономии. Он проявлял интерес к использованию полезных ископаемых и водных ресурсов. Так, было приказано, чтобы более 30 тыс. рабов и слуг еаное, хоу и других богатых семей создавали ирригационные сооружения в Гуаньчжуне для расширения площади орошаемых полей. Благодаря поддержке Фу Цзянем земледелия постепенно были преодолены тяжелые последствия засухи, расширены площади пашни, созданы запасы продовольствия.
Особое внимание Фу Цзянь обращал на подбор и привлечение на службу талантливых людей. Он приказал старшим чиновникам уездов, округов и областей выдвигать добродетельных людей, известных почитанием родителей и старших братьев, честностью и бескорыстием, способностями в делах управления и сочинительства. Если рекомендуемые лица соответствовали требованиям, то тех, кто их выдвинул, поощряли, в противном же случае рекомендующих могли наказать. Поэтому местные чиновники относились к делу подбора и выдвижения людей со всем тщанием. Фу Цзянь также лично инспектировал высшее государственное училище, нередко сам экзаменовал учащихся. Особое значение Фу Цзянь придавал привлечению на службу образованных людей из ханьцев.
Самым главным препятствием на пути объединения Севера было соседнее и враждебное Раннему Цинь государство Раннее Янь. Это государство было создано сяньбий- ским племенем мужун, его столицей являлся г. Ечэн (пров. Хэбэй). Раннее Янь занимало плодородный равнинный район низовьев Хуанхэ, продовольствия и людей там было много. Однако правители Раннего Янь обременяли население тяжелыми налогами и повинностями, внутренние противоречия в Раннем Янь были весьма острыми. В правящей верхушке не утихали распри. В этих условиях немало представителей знати и видных чиновников бежали из Ечэна в государство Раннее Цинь. Среди них самым известным был представитель правящего рода Раннего Янь - Мужун Чуй.
В 370 г. Фу Цзянь завершил подготовку к походу против Раннего Янь. Главнокомандующим назначили Ван Мэна, во главе отдельных групп войск поставили Ян Аня и других опытных военачальников, под началом которых было 60 тыс. пехотинцев и конни- ков. Посылая Ван Мэна в поход, Фу Цзянь наставлял его: «Я принял решение идти походом на Янь и доверяю это важное дело вам. Вы в первую очередь должны овладеть проходом Хугуань, после этого умиротворить район Шакдан, в дальнейшем развернуть широкое наступление и, преследуя противника по пятам, захватить столицу Ечэн и Зшичтожить Янь. Я лично буду подгонять офицеров и солдат, чтобы даже ночью по суше и по воде доставлять вам продовольствие и обеспечивать надежную поддержку с тыла».
Ван Мэн отвечал правителю: «Опираясь на вашу силу и авторитет и руководствуясь вашими приказами, я уничтожу государство Янь, подобно тому как осенний ветер полностью сдувает с деревьев все листья».
Ван Мэн сначала захватил проход Хугуань, а затем, соединив силы с генералом Ян Анем, овладел Цзиньяном (пров. Шаньси). После этого они вместе стали наступать на стратегически важный район Лучуань (пров. Шаньси). Здесь была сосредоточена 300-тысячная армия Раннего Янь, ею командовал наставник императора - тайфу Мужун Пин. Этот военачальник полагал, что армия Ван Мэна слишком далеко зашла на территорию Янь, ее тылы слабы, воины утомлены, поэтому войско Цинь проиграет сражение.
Ван Мэн же, воспользовавшись неготовностью Мужун Пина к битве, приказал генералу Го Цину во главе 5-тысячного отряда кавалерии ночью неожиданно атаковать ла¬


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
847
герь яньцев и поджечь их продовольственный обоз. Что и было сделано. Пламя пожара поднималось так высоко, что его увидел и находившийся в столице Янь, Ечэне, яньский правитель Мужун Вэй. Он поспешно направил подчиненных в Лучуань сделать выговор Мужун Пину. Правитель также приказал ему выдать солдатам и офицерам награбленное имущество, чтобы воодушевить их, и повелел немедленно вступить в сражение с войском Цинь. Мужун Пину ничего не оставалось, как послать Ван Мэну вызов на бой.
Получив этот вызов, Ван Мэн немедленно построил войска, и все вместе приняли клятву верности. Чтобы сжечь за собой все мосты, они бросили продовольствие, разбили котлы для варки пищи и с громкими криками ринулись на позиции яньских войск. Боевой дух армии Янь был крайне низок, и как только циньцы ударили, их противник сразу побежал. Свыше половины яньских воинов были убиты, ранены или сдались в плен. Однако Мужун Пину удалось бежать в Ечэн. Воспользовавшись этой победой, Ван Мэн окружил Ечэн. Вскоре сюда подошел Фу Цзянь во главе отборных войск численностью более 100 тыс. человек, и вместе с Ван Мэном они быстро захватили Ечэн, взяв в плен яньского правителя Мужун Вэя, Мужун Пина и других представителей яньской знати и сановников. Царство Раннее Янь было уничтожено.
В 376 г. Раннее Цинь уничтожило государство Раннее Лян, которое занимало район коридора Хэси и захватило часть монгольских степей. В 382 г. Фу Цзянь послал генерала Люй Гуана завоевать Западный край. С этого времени территория государства Раннее Цинь простиралась от моря на востоке и до Западного края, от пустыни Гоби на севере до пределов территории империи Восточная Цзинь на юге. Таким образом, Северный Китай был объединен под властью Раннего Цинь.
В 375 г. заболел и умер Ван Мэн. Перед смертью он якобы сказал Фу Цзяню: «Хотя династия Цзинь ныне владеет только окраинной территорией Цзяннани, однако она все еще использует знамя законной, легитимной власти и имеет определенные возможности воссоединиться с ханьским населением Великой Северной равнины. При этом внутри государства Цзинь верхи и низы солидарны. Поэтому после моей смерти никогда, ни в коем случае нельзя нападать на династию Цзинь. С другой стороны, хотя в настоящее время сянъби, западные цяны и другие племена внешне покорны нам, в действительности это наши враги, и необходимо держать оборону против них, чтобы избежать после- дующих бедствий》. Однако Фу Цзянь не прислушался к последнему слову мудрого санов- ника. Через три года после смерти Ван Мэна он начал поход против Восточной Цзинь.
В 378 г. Фу Цзянь приказал своему сыну Фу Пи во главе 170 тыс. человек пехоты и конницы осадить важный стратегический пункт Восточной Цзинь - г. Сянъян (пров. Хубэй). После более чем года тяжелых боев город пал, в плен попал цзиньский генерал Чжу Сюй, руководивший обороной Сянъяна. Одновременно Фу Цзянь послал войска в наступление на города Восточной Цзинь, расположенные к югу от р. Хуайхэ. Войска Раннего Цинь все ближе подходили к столице Восточной Цзинь - Цзянькану. Двор Восточной Цзинь в тревоге повелел войскам под командованием Се Ши и Се Сюаня спешно дать отпор циньской армии.
В 382 г. Фу Цзянь собрал гражданских и военных сановников и предложил выступить против Цзинь. Этот план Фу Цзяня вызвал возражения довольно многих из собравшихся, в том числе младшего брата Фу Цзяня, его сына-наследника, его младшего сына, первого министра двора и др. Лишь питавшие коварные замыслы представитель сяньбийской знати Мужун Чуй и представитель цянов Яо Чан высказали согласие и одобрение. Впрочем, обсуждение не имело особого значения, так как Фу Цзянь заранее принял решение начать этот поход.


848
ПРИЛОЖЕНИЯ
В 383 г. Фу Цзянь мобилизовал в армию всех совершеннолетних. Всего набранное наспех войско насчитывало 600 тыс. пеших и 270 тыс. конных воинов. С этим войском Фу Цзянь и выступил в поход против Восточной Цзинь. Это огромное по численности войско, однако, было плохо организовано и плохо обучено. Армия же Восточного Цзинь, которой предстояло противостоять северянам, насчитывала едва ли более 80 тыс. воинов.
Фу Цзянь послал захваченного в плен в Фэнъяне генерала Чжу Сюя к Се Ши и Се Сюаню, чтобы уговорить их сдаться. Однако, как только Чжу Сюй прибыл в цзиньский лагерь, он тайно передал Се Ши и Се Сюаню сведения о численности, составе и планах армии Фу Цзяня, которые стали ему известны во время пребывания в плену, а также убедил полководцев южан быстро наступать и атаковать противника. Се Ши согласился с предложением Чжу Сюя и ринулся в наступление, атаковав авангард противника, которым командовал брат Фу Цзяня - Фу Жун. Авангард уже находился на южном берегу р.①эйшуй, а Оу Цзянь с основными силами вынужден был наблюдать за сражением с северного берега реки. Он увидел, что цзиньские войска выстроены в боевом порядке, дух воинов высок, поэтому встревожился и сказал: «Это действительно сила, которой нельзя пренебрегать!»
Чтобы быстрее решить исход сражения, Се Сюань применил стратагему: послал сказать Фу Жуну, что цзиньская армия намерена, переправившись через Фэйшуй, дать решительный бой на ее северном берегу. Поэтому Се Сюань просил циньского военачаль- ника немного отвести своих воинов от берега и дать войскам Цзинь место для высадки. Выслушав послов, Фу Цзянь и Фу Жун решили, что можно согласиться с предложением Се Сюаня и заблаговременно отвести войска от берега, а затем, подождав, когда цзиньская армия наполовину переправится через реку, ударить отборной конницей и уничтожить противника, одержав тем самым полную победу. Между тем многочисленная циньская армия являлась лишь сборищем временно мобилизованных людей, которые не хотели сражаться, не слушались своих командиров и в любой момент готовы были бежать. И как только северяне получили приказ немного отступить, то беспорядочно побежали и их невозможно было остановить. В это время Чжу Сюй, находившийся в тылу вражеских войск, закричал: «Войска Цинь потерпели поражение! Войска Цинь потерпели поражение!», - чем усилил панику в рядах циньцев, и их бегство приобрело всеобщий характер. Фу Жун верхом на коне пытался навести порядок, но его опрокинули бе- гущие, при попытке встать он был зарублен цзиньскими воинами.
Цзиньская армия тем временем быстро переправилась через реку и начала преследовать и избивать отступающих. Войска Цинь потерпели полное поражение. Убитых было столько, что они заполнили равнину и реку. Уцелевшие воины бежали на север, не останавливаясь ни днем ни ночью. Множество их замерзло и умерло от голода.
Сражение на р. Фэншуй было самым крупным по масштабам в период 16 государств. Ввиду того что в государстве Раннее Цинь существовали межэтнические противоречия, этот поход не поддерживали ни население, ни войска; к тому же явно недооценили противника и переоценили собственные силы - в результате Фу Цзянь потерпел сокрушительное поражение. Императоры Восточной Цзинь быстро создали боеспособное войско и, одержав победу, воспрепятствовали продвижению малых групп северных степняков на юг. Тем самым был обеспечен сравнительно продолжительный период стабильности местного правящего режима, экономический рост в южных районах Китая.
Во время ①эйшуйского сражения ①у Цзянь был ранен стрелой, но ему удалось до- браться до Чанъани, загнав коней. С горечью он вспоминал слова Ван Мэна о недопустимости конфликта с Восточной Цзинь. И хотя в дальнейшем он еще попытался восста¬


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
849
новить положение, снова собрать разрозненные силы, однако сянъби, цяны и другие племена отделялись от Раннего Цинь и вступали в борьбу против Фу Цзяня. В 385 г. Фу Цзянь был вероломно убит цянским вождем Яо Чаном в буддийском монастыре в Синь- пине (пров. Шэньси).
Се Сюань 謝玄（343—388>
Второе имя - Юду, уроженец уезда Янся в области Чэньцзюнь (пров. Хэнань). Племянник первого министра Се Аня, он получил прекрасное образование, был хорошо подготовлен к решению дел как в гражданской, так и в военной сфере. Был твердо намерен избавить страну от бедствий и стремился возвратить утраченные династией Цзинь северные территории. Созданное им «войско северных областей» было в высшей степени боеспособным, могло стойко переносить трудности в походах и боях, став отборной военной силой Восточного Цзинь. Се Сюань, одержав славную победу в Фэйшуйском сражении, навечно вписал свое имя в анналы истории Китая.
Се Сюань с ранних лет обладал недюжинными способностями. Он пользовался особой благосклонностью своего дяди - Се Аня, который повсюду брал его с собой. Се Сюань в детстве очень любил носить при себе на поясе мешочек с благовониями. Се Ань полагал, что такая изнеженность не пристала мужчине. Поэтому однажды, когда они развлекались и играли, Се Ань изыскал возможность отнять у племянника мешочек с благовониями и сжег его, а затем стал убеждать Сюаня оставить эту привычку. Сюань послушался дядю и в дальнейшем никогда не носил при себе благовоний.
Став взрослым, Се Сюань начал проявлять политические способности. Императорский двор несколько раз приглашал его на службу, но он отказывался. В дальнейшем он служил под началом видного военачальника Хуань Вэня и вскоре был назначен военным советником командующего армией западного направления Хуань Хо. Затем Се Сюаня перевели на должность советника Южной области, в дальнейшем он стал ведать всеми военными делами самого важного - северного направления.
Как раз в это время возросли силы инородческого правителя северокитайского государства Раннее Цинь - Фу Цзяня, который неоднократно вторгался в пределы Восточной Цзинь. В этих условиях восточноцзиньский двор должен был послать на северный рубеж способного военачальника. Долго спорили, но так и не могли найти подходящего человека. Тогда Се Ань предложил кандидатуру племянника Се Сюаня; сановник- чжунгиулан Чи Чао также сказал, что Се Сюань действительно обладает способностями полководца. Император тотчас же приказал Се Сюаню прибыть в столицу и назначил его старшим командующим войсками, оборонявшими северные пределы государства, с соответствующими титулами и полномочиями. Ставка Се Сюаня располагалась в Гу- анлине (ныне Янчжоу, пров. Цзянсу).
Получив приказ о назначении, Се Сюань тщательно проанализировал сложившуюся обстановку, после чего стал набирать добровольцев и создал «войско северных областей». Набранные им воины-добровольцы были в большинстве крестьянами, бежавшими с Севера. Эти люди ранее уже воевали со степняками, потом были вынуждены покинуть родные места и надеялись вернуться на родину. Поэтому они готовы были драться с иноплеменными захватчиками. После тщательного обучения военному делу они стали отличными воинами.
Во 2-м месяце 3-го года правления под девизом Тай-юань династии Восточная Цзинь Фу Цзянь направил войска против Сянъяна (пров. Хубэй). Се Сюань, в свою очередь,


850
ПРИЛОЖЕНИЯ
двинул свою армию на выручку, однако, когда он подошел к Сянъяну, противник уже захватил город. В это время Фу Цзянь послал другую армию, численностью в 70 тыс. человек, во главе с генералом Пэн Чао на осаду г. Пэнчэн (пров. Цзянсу). Се Сюань с войском численностью чуть более 10 тыс. человек быстро совершил бросок на помощь Пэнчэну и, прорвав кольцо осады, освободил город.
На следующий год военачальники Фу Цзяня - Пэн Чао и Гоу Нань вновь двинулись с войсками на юг и захватили два района к северу от Янцзы - Сюйи и Хуайинь, что создавало серьезную опасность для империи Восточная Цзинь. Кроме того, армия северян численностью в 60 тыс. человек захватила важный пункт Саньэ между реками Хуайхэ и Янцзы.
Се Сюань выступил из Гуанлина на север против врага и в сражении у оз. Байматан (пров. Цзянсу) наголову разбил циньскую армию, а затем освободил Саньэ. За эти блестящие победы над циньскими войсками Се Сюань был удостоен почестей и наград от императорского двора Восточной Цзинь: получил должности первого генерала-главно- командующего и начальника округа Сюйчжоу, а также получил титул владетельного хоу уезда Дунсин.
Хотя Фу Цзянь и потерпел несколько поражений, однако ничуть не оставлял намере- ния уничтожить Восточную Цзинь и объединить под своей властью всю Поднебесную. В 8-м месяце 383 г. Фу Цзянь во главе огромного войска численностью в 870 тыс. человек выступил из Чанъани и начал беспримерный по масштабам в китайской военной истории поход на Юг против Восточной Цзинь. В этой кампании участвовали пехота, конница и речной флот.
Когда при цзиньском дворе узнали об этой смертельной опасности, там поднялась паника - никто, включая Сына Неба, не знал, что делать. В 9-м месяце императорский двор в конечном счете принял решение назначить Се Аня главнокомандующим войсками в пяти округах Восточной Цзинь к северу от р. Янцзы: Янчжоу, Сюйчжоу, Юйчжоу, Яньчжоу и Цинчжоу. Он же становился ответственным за оборону восточноцзиньской столицы Цзянькана. Младшего брата Се Аня - Се Ши также назначили одним из командующих, а Се Сюаня - командующим авангардом численностью 80 тыс. человек. Ху Линя назначили командовать флотом в 5 тыс. человек, чтобы защищать важный пункт на р. Хуайхэ - Шоуян (пров. Аньхуэй).
В 10-м месяце войска северян захватили Юньчэн на притоке р. Ханьшуй (пров. Хубэй), восточнее овладели Шоуяном и подступили к Сяши (пров. Аньхуэй). Они дислоцировали гарнизон в 50 тыс. человек в Лоцзяне. Циньские войска перегородили русло р. Хуайхэ цепями с остриями, чтобы не дать продвигаться по реке цзиньскому флоту, который шел на выручку Сяши.
Се Сюань и Се Ши в это время стояли лагерем в 25 лг/ от Лоцзяни и не рискнули перейти в наступление, учитывая значительное численное превосходство противника. В 11-м месяце к Се Сюаню прибыло из Гуанлина пополнение - 5 тыс. отборных воинов во главе с Лю Лао. Армия Се Сюаня перешла в наступление на Лоцзянь и нанесла цинь- ским войскам сокрушительное поражение; воины северян в панике бежали, множество их бросались в реку, пытаясь ее переплыть, погибло более 15 тыс. циньцев. Армия Се Сюаня и Се Ши продвигалась вперед по суше и по воде. От криков воинов и боя барабанов стоял немолчный шум. Фу Цзянь поднялся на городскую стену Шоуяна и увидел стройные ряды цзиньских войск. Он поднялся повыше - на вершину окрестного холма Багуншань - и увидел, что цзиньских войск так же много, как деревьев в лесу. Вечером того же дня Фу Цзянь собрал своих генералов на совет. В результате решили наступать


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
851
и разбить противника. Фу Цзянь повелел стяги низших командиров сосредоточить на северном берегу Фэйшуй, чтобы показать, что главные силы дислоцированы не там, и таким образом ввести в заблуждение армию Цзинь.
Се Сюань решил направить своего посла встретиться с младшим братом Фу Цзяня - Фу Жуном, который в то время был советником брата-правителя по гражданским и военным делам. Посол сказал Фу Жуну: «Мой командующий обеспокоен тем, что войска продвинулись слишком далеко и заняли позиции близко от реки. Это мешает армиям сойтись и сразиться на поле боя. Если бы ваши войска немного отступили от берега, наша армия смогла бы переправиться через реку и после этого сразу померяться силами в битве. Так было бы лучше всего!» Генералы Раннего Цинь возражали против этого предложения, однако Фу Цзянь не согласился с ними и сказал: «Ответьте, что их предложение принимаю. Мы только должны отдать приказ войскам немного отступить от берега, пусть армия Цзинь переправляется через реку. И когда они наполовину переправятся, наша конница внезапно ударит и перебьет их. В таком случае разве возможно не победить?!» Фу Жун согласился с этим решением. Поэтому войскам приказали отступить от берега реки. Однако, когда был получен приказ об отступлении войск Цинь, они полностью утратили боевой дух. В задних рядах было непонятно, почему отступают передние. Когда же находившийся в арьергарде Чжу Сюй, пленный восточноцзиньский военачальник, громко закричал: «Беда! Наши войска терпят поражение!», - циньские воины обратились в бегство.
Между тем Се Сюань быстро переправился через р. Фэйшуй и приказал своим воинам преследовать бегущего противника. Воины Се Сюаня уничтожали циньцев, гоня вплоть до Цингана, расположенного в нескольких десятках ли от Фэйшуй. В паническом бегстве циньские воины затаптывали друг друга, они были охвачены такой паникой, что, слыша курлыканье журавлей, считали, что это подходит преследующая их цзиньская армия. В бегстве погибли 7-8 человек из каждых десяти.
Се Сюань овладел г. Шоучунь и захватил огромные трофеи - множество оружия, военного снаряжения, обмундирования, драгоценностей. Только лошадей, волов, мулов, верблюдов захватили свыше 100 тыс. голов.
В 8-м месяце 384 г. Се Ань предложил, воспользовавшись сокрушительным поражением Фу Цзяня, начать освободительный поход на Север. Се Сюаня назначили командующим авангарда, удостоили новых почетных титулов и поручили ему возглавить поход на Север и покарать Цинь. В результате этого похода под власть Восточной Цзинь были возвращены практически все крепости к югу от р. Хуанхэ. Се Сюань также атаковал войска циньского начальника округа Цинчжоу Фу Лана, племянника Фу Цзяня. Фу Лан потерпел поражение и сдался цзиньским войскам. После этого под контролем цзиньцев оказались города и округа к югу от Хуанхэ - на севере Хэнани и в Шаньдуне. Се Сюань получил новые титулы и посты. Его войска находились уже на подступах к Лояну.
Однако в 1-м месяце 388 г. Се Сюань внезапно скончался в возрасте 46 лет.
Ли Цзин 李靖（571—649>
Второе имя - Яоши, уроженец уезда Саньюань округа Юнчжоу (пров. Шэньси). Ли Цзин был рослым, крепкого телосложения, но черты лица имел утонченные. В молодые годы он получил превосходное образование, изучил исторические сочинения, занимался военным искусством, тренировался в стрельбе из лука и верховой езде. Он говорил близ¬


852
ПРИЛОЖЕНИЯ
ким: «Настоящий ханьский мужчина должен достичь богатства и славы, и ему необязательно быть книжным червем, который только и знает, что грызть тексты и жевать иероглифы!»
Дядей по матери Ли Цзина был известный военачальник династии Суй - Вэй Циньху. Он часто беседовал с Ли Цзином о законах войны и военном искусстве, хвалил племянника перед другими людьми.
В 20-летнем возрасте Ли Цзин поступил на службу в армию. Сначала получил низшую должность в уездной управе Чанъани, в отделе поощрения и подбора чиновников. К 30 годам он поднялся до должности младшего заведующего ездовым отделом военного ведомства. Способности Ли Цзина стали известны главе ведомства чинов Ню Хуну и первому мияистру-цзайсяну Ян Су, которые по достоинству оценили его. Познакомившись с Ли Цзином, Ню Хун воскликнул: «Вот талант, достойный помогать государю!» А цзайсян Ян Су, указав рукой на свое сиденье, сказал: «В конечном счете вы бу- дете сидеть на этом месте!»
В последние годы правления суйского императора Ян-ди Ли Цзин был назначен помощником начальника области Маи (пров. Шаньси). В 617 г. поставленные охранять Тайюань Ли Юань и его сын Ли Шиминь подняли мятеж. Узнав об этом, Ли Цзин немедленно отправился в Цзянду (пров. Цзянсу), где как раз находился император Ян-ди с инспекцией, чтобы известить его о тревожных событиях. Когда он добрался до Чанъани, дороги оказались блокированы, и он не мог ехать дальше. Армия Ли Юаня быстро приближалась и заняла Чанъань. Ли Цзина взяли в плен, и Ли Юань приказал его казнить. Накануне казни Ли Цзин громко заявил: «Ты, Ли Юань, поднял войска для того, чтобы искоренить смуту в Поднебесной и совершить великое деяние! Почему же ты из-за личных обид и злобы казнишь благородных рыцарей?» Услышав эти слова, Ли Юань проникся к нему уважением, а Ли Шиминь, в свою очередь, ходатайствовал за него. Ли Цзин был освобожден и присоединился к Ли Шиминю.
С этого момента Ли Цзин следовал за Ли Юанем и его сыном повсюду в их походах. После того как Ли Юань в Чанъани взошел на трон, основав династию Тан, Ли Цзина за заслуги в походе Ли Шиминя против мятежника Ван Шичуна возвели в ранг кайфу - чиновника, имеющего право учреждать собственную администрацию, иметь собственных подчиненных. В 619 г. танский Гао-цзу повелел Ли Цзину из Чанъани идти походом на Юг. Возглавляя несколько десятков тысяч воинов, Ли Цзин повел наступление на уезд Кайсянь в округе Куйчжоу (пров. Сычуань), где находилось владение Жань Чжао- цзэ, мятежного вождя малочисленного племени. Однако по пути он столкнулся с Сяо Сянем, потомком императорского дома южнокитайской династии Лян. Когда началась смута в конце правления династии Суй, он захватил Цзянлин. Сяо Сяню удалось набрать войско численностью в 400 тыс. человек и установить контроль над всем районом среднего течения р. Янцзы. Поскольку Сяо Сянь преградил путь, Ли Цзин не мог идти на Куйчжоу. Между тем оборонявший Куйчжоу родственник императора Чжаоцзюнь-ван Ли Сяогун, не дождавшись прибытия войск Ли Цзина, вступил в сражение с воинами Жань Чжаоцзэ и потерпел поражение; Ли Цзин же не смог ему помочь. Танский Гао-цзу разгневался и отдал тайный приказ губернатору Шэньчжоу Сюй Шао казнить Ли Цзина. Но Сюй Шао считал, что Ли Цзин - способный человек, и просил императора помиловать его. Гао-цзу смилостивился, и жизнь Ли Цзина вновь была спасена.
Вскоре Ли Цзин с 800 воинами внезапно напал на главный лагерь Жань Чжаоцзэ, а затем устроил засаду в важном стратегическом пункте. Ли Цзин лично заколол копьем Жань Чжаоцзэ и захватил в плен более 5 тыс. вражеских воинов. Танский Гао-цзу, узнав


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
853
об этом, обрадовался и издал декрет, в котором, обращаясь к Ли Цзину, заявлял: «Я не виню тебя за прошлое, я уже забыл об этом». С этого времени Гао-цзу стал относиться к Ли Цзину с особым уважением и поручал ему все более ответственные дела.
В 1-м месяце 621 г. Ли Цзин после глубоких раздумий предложил императору Гао- цзу план из 10 пунктов о том, как победить Сяо Сяня. Император одобрил план и назначил Ли Сяогуна наместником - главноуправляющим Куйчжоу, а Ли Цзина - командую- щим войсками, чтобы вместе с главным администратором Ли Сяогуном отвечать за выполнение задуманного. Ли Цзин немедленно созвал вождей неханьских племен, обитавших в областях Ба и Шу (пров. Сычуань), чтобы пожаловать им должности в зависи- мости от их способностей. Приглядевшись, выдвигал годных, а если кто изменял, то брал заложников, чтобы стабилизировать обстановку в Ба и Шу, что и удалось сделать. В 9-м месяце Ли Цзин, разделив войска на четыре части, двинулся в поход на Куйчжоу. В это время на Янцзы случилось наводнение. Подчиненные Ли Цзину военачальники предложили продолжать поход после того, как вода спадет, но Ли Цзин сказал: «В военных действиях ценится быстрота. Сейчас наши войска начали соединяться, а Сяо Сянь еще не обнаружил нас. Если мы воспользуемся разливом и внезапно нападем на Цзян- лин, то сможем одним ударом разгромить и схватить Сяо Сяня и его людей. Нельзя упустить такую возможность!»
Ли Сяогун прислушался к мнению Ли Цзина, и на двух тысячах с лишним боевых судов войско поплыло вниз по Янцзы. В 10-м месяце достигли г. Илина (пров. Хубэй) и одним ударом разгромили подчиненного Сяо Сяня - генерала Вэнь Шихуна, захватили в качестве трофеев более 300 кораблей, убили около 10 тыс. вражеских воинов. После разгрома Вэнь Шихуна Ли Цзин во главе 5 тыс. отборных воинов окружил Цзянлин; Сяо Сянь капитулировал. Захватив Цзинлин, Ли Цзин издал строгий приказ не бесчинствовать в городе - любой нарушитель порядка и спокойствия подлежал казни. Поэтому в Цзянлине не было грабежей и убийств, население занималось повседневными делами. После этого другие районы по Янцзы - от р. Ханьцзян до моря - один за другим сдались и перешли под власть Тан.
После усмирения Сяо Сяня танский император Гао-цзу обсудил вопрос о награждении победителей. Он пожаловал Ли Цзину самый почетный для сановника титул - Шан- чжуго (Высшая опора государства) и должность начальника уезда Шуйкан. В 11-м месяце 4-го года правления под девизом У-дэ удостоил Ли Цзина должности главного уполномоченного по успокоению земель Линнань - обширной территории на юго-востоке от моря до Сычуани и от Янцзы до страны вьетов. Ли Цзина также наделили правом «создавать органы управления и жаловать титулы», назначать на должности местных чиновников от имени императорского двора. Территории, которыми он ведал, составляли 96 окрутов-чжоу, в них проживало более 600 тыс. семей. Именно при Ли Цзине Линнань полностью стала принадлежать династии Тан. Вслед за этим Гао-цзу также назначил Ли Цзина на должность заведующего внешними связями и транспортом округа Гуйчжоу (совр. Гуйлинь в пров. Гуанси) и его главным администратором, ему поручили оборону всей Линнани.
В 8-м месяце 623 г. в междуречье Янцзы и Хуайхэ снова восстал против Тан ранее подчинившийся новой династии Фу Гунши. Он провозгласил себя императором и, подняв войска, стал наступать на Хайчжоу и Шоуян. Получив известие об этом, Гао-цзу немедленно повелел Ли Сяогуну как командующему и Ли Цзину как его заместителю с трех сторон - запада, юга и севера - окружить армию мятежников. В 3-м месяце 624 г. танская армия овладела Шучжоу. Подчиненные Фу Гунши - генералы Фэн Хуэйлян


854
ПРИЛОЖЕНИЯ
и Чэнь Чжэнтун расположили войска в горах Бованшань и Цинлиньшань, упорно оборонялись и не вступали в открытое сражение. Ли Цзин не согласился с мнением своих генералов, предлагавших обойти противника с фланга и захватить Данъян (пров. Цзянсу). Он сказал: «Горные укрепления на Бованшани невозможно захватить. Фу Гунши в крепости. Как его захватишь? Если идти на Данъян, то лучше всего одним ударом взять крепость, но если долго осаждать, то Фэн Хуэйлян будет угрожать нашему тылу и мы окажемся в опасности». Ли Цзин предложил заманить противника в ловушку, а затем ударить главными силами. Фэн Хуэйлян, не зная о замысле противника, вывел войска из города, чтобы отбить врага. Но по пути он попал в засаду главных сил Ли Цзина и потерпел поражение. Вслед за тем Ли Цзин во главе большого войска подошел к Данъяну. Фу Гунши, узнав о поражении своей передовой армии, бежал и был захвачен в плен в Уканчжэне (пров. Чжэцзян). Мятеж Фэн Хуэйляна был подавлен, и династия Тан объединила всю страну. После этого в Данъяне была учреждена ставка начальника Юго- Восточного округа, а Ли Цзина назначили командующим войсками этого округа. Вскоре он стал старшим губернатором Янчжоу. Ли Сяогуна назначили губернатором Янчжоу. Оба военачальника совместно управляли землями Цзяннани.
В 8-м месяце 625 г. тюрки вторглись в Китай и напали на Тайюань. Ли Цзин был назначен командующим экспедиционной армией и во главе 10-тысячного войска оборонял Тайгу (пров. Шаньси), родовое гнездо Ли Юаня (танского Гао-цзу). Все другие группы войск терпели поражение от тюрок, лишь Ли Цзин одержал победу. В 4-м месяце 626 г. тюрки вторглись в Линчжоу (пров. Шаньси). Ли Цзин вновь получил приказ отбить врага. В ожесточенном сражении с тюрками близ горного прохода Цинтун- ся он одержал победу. Вскоре танский Гао-цзу учредил в Линчжоу ставку главного генерал-губернатора и повелел Ли Цзину занять этот пост и заботиться об обороне северных территорий.
В 626 г. танский Гао-цзу уступил трон Ли Шиминю, был введен новый девиз правления -Чжэнь-гуань. Новый император Тан - Тай-цзун (Ли Шиминь) назначил Ли Цзина главой ведомства наказаний, а затем поручил ему по совместительству пост чжуншули- на - начальника управления государственных дел. Таким образом, Ли Цзин стал канцле- ром-цзайсяном.
Чтобы предотвратить внезапные вторжения тюрок в Китай, танский Тай-цзун решил нанести им мощный упреждающий удар. В 629 г. он назначил Ли Цзина, к тому времени уже ставшего главой военного ведомства, командовать экспедиционной армией, а губернатора округа Дайчжоу (пров. Шаньси) Чжан Гунциня - военным наместником пограничного района. Во главе войска в несколько сот тысяч человек разными путями Ли Цзин начал большой поход против восточных тюрок.
Однажды глубокой ночью Ли Цзин во главе 3 тыс. отборных конников внезапно атаковал кочевую ставку кагана тюрок Сели. Чтобы побудить танский двор двинуть в далекий поход всю армию, каган Сели с находившимися при нем воинами поспешно бежал в Цикоу (совр. Внутренняя Монголия). Ли Цзин не погнался за ним, а стремительно с боем овладел Динсяном (пров. Шаньси). Когда танский Тай-цзун узнал об этой победе, он похвалил Ли Цзина и сказал: «Во времена Хань Ли Лин с 5 тысячами пехотинцев разбил сюнну, но в конечном счете попал к ним в плен. Но все-таки его имя сохранили на бамбз^ке и шелке. Ныне Ли Цзин с 3 тысячами легкой конницы овладел Динсяном, потряс северные территории. С древности не было ничего подобного. Этого вполне достаточно, чтобы смыть мой прошлый позор у Вэйхэ!» (В 626 г., вскоре после того как Тай- цзун взошел на престол, тюрки совершили набег, прорвались с севера в долину Вэйхэ


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
855
и подошли к Чанъани. Император не смог отбить их нападение и вынужден был откупиться.)
Сели притворился, будто готов капитулировать, но Ли Цзин распознал его истинные намерения. Каган с остатками войск бежал дальше, на север. Ли Цзин во главе войск без отдыха преследовал его и в 3-м месяце 629 г. взял его в плен. Сильный Восточнотюркский каганат пал. Когда весть об этой победе достигла Чанъани, люди ликовали. Вскоре вождь восточнотюркских племен Бияньто со свитой прибыл в Чанъань. Он был принят Тай-цзуном, который удостоил его титула Небесный каган. Император объявил широкую амнистию в Поднебесной, а Ли Цзину был пожалован титул Дайго-гун (Гун, представляющий государство).
В 8-м месяце 629 г. император Тай-цзун назначил Ли Цзина на высшую чиновничью должность правого помощника главы кабинета министров (гиангиу юпуе). Он повторно стал цзайсяном. Хотя Ли Цзин занимал самые высокие посты и пользовался значительным влиянием при дворе, он оставался добрым и великодушным человеком, вел себя почтительно и скромно, никогда не обижал людей. Тай-цзун удостоил Ли Цзина почетным прозвищем «Образец эпохи». В 1-м месяце 634 г. император отправил 13 заслуженных сановников, включая Ли Цзина, инспектировать разные районы Поднебесной. Ли Цзин стал главным администратором столичного округа. В 11-м месяце из-за болезни ног Ли Цзин подал трону доклад с просьбой об отставке с должности цзайсяна. Император согласился, но поставил условие: когда заслуженный сановник поправится, то регулярно будет являться в управление делами цзайсяна и участвовать в совещаниях. В 637 г. Ли Цзину был пожалован титул Вэйго-гун (Князь - защита государства).
Вскоре после этого племена тугухунъ, проживавшие в Цинхае, вторглись во внутренние земли Китая. Император Тай-цзун решил сурово покарать тугухуней. Так как среди военачальников не нашлось ни одного, кто бы добровольно взял на себя эту обязанность, император, обращаясь к приближенным, сказал: «Может ли Ли Цзин еще раз возглавить поход и взять на себя обязанности командующего?» Ли Цзину было уже 64 года, тем не менее он попросил разрешения выступить в поход и покарать врага. Император тут же приказал ему возглавить экспедиционную армию округа Сихай (пров. Цинхай) и во главе войска в несколько десятков тысяч человек, разделившись на пять колонн, начать наступление на тугухуней. Ли Цзин, воспользовавшись советами местных благородных и знатных людей, разделил войско на две колонны и, несмотря на нехватку продовольствия и воды, нанес неожиданный удар, разгромив правителя тугухуней Фу Юня. Фу Юнь бежал в пустыню. Попав в безвыходное положение, покончил жизнь самоубийством. Вслед за этим тугухуни капитулировали, а Ли Цзин с победой вернулся ко двору.
Во время похода на тугухуней управляющий отделом округа Яньцзэ (в Западном крае) Гао Цзэншэн пропустил сроки снабжения войск. Ли Цзин рассмотрел это дело и назначил наказание. Затаив ненависть и решив отомстить, Гао Цзэншэн по возвращении подал клеветнический донос, обвинив Ли Цзина в заговоре и измене. Император Тай- цзун распознал клевету и приговорил Гао Цзэншэна к ссылке на окраину империи. Однако все это причинило Ли Цзину душевную боль. Он заперся дома и прервал отноше- ния с друзьями и близкими. В начале 649 г. болезнь Ли Цзина обострилась, император Тай-цзун лично посетил его и выразил надежду на выздоровление заслуженного сановника. В 5-м месяце Ли Цзин умер в возрасте 79 лет. Тай-цзун лично участвовал в похоронах, приказал захоронить его среди почетных предков, написать портрет Ли Цзина и поместить в галерее знаменитых людей империи - Линяньгэ. Тай-цзун также пожаловал покойному почетное посмертное имя Цзинъу (Блестящий воитель).


856
ПРИЛОЖЕНИЯ
Фан Сюаньдин 房玄齡（579—648)
Второе имя — Цяо, уроженец уезда Линьцзы округа Цзичжоу (пров. Шаньдун), был в годы правления Чжэнь-гуань главой Шаншугиэна - высшего исполнительного органа при императоре. Благодаря знаниям, таланту и деловым способностям занимал самые высокие должности и стал одним из наиболее знаменитых мудрых сановников императорского Китая. Как Ду Жухуэй и Вэй Чжэн, он являлся первым помощником императора Тай-цзуна, вместе с ними способствовал поступательному развитию и процветанию страны в период Чжэнь-гуань. Император сравнивал Фан Сюаньлина с Сяо Хэ - знаменитым мудрым советником Лю Бана, основателя династии Хань. Такое сравнение из уст Сына Неба было весьма лестным и вполне соответствовало заслугам Фан Сюаньлина перед государством.
Фан Сюаньлин родился и вырос в образованной семье, несколько поколений которой состояли на государственной службе. Несколько ученых и поэтов, каллиграфов и других деятелей культуры происходили из этой семьи. Прадеды Фан Сюаньлина по отцу и матери занимали видные посты в государствах Северное Вэй и Северное Ци. Его отец Фан Яньцянь при династии Суй был начальником округа и в то же время был искусным каллиграфом, писал литературные произведения, весьма ценившиеся современниками. Сам Фан Сюаньлин получил великолепное образование, с детских лет любил книги, много читал, сочинял и уже в юности стал настоящим ученым-эрудитом.
В возрасте 18 лет Фан Сюаньлин успешно сдал экзамены на высшее ученое звание цзинъши и получил стажерскую должность уездного пристава-сяньвэя. Тогда династия Суй еще была в силе, однако Фан Сюаньлин уже предчувствовал приближавшийся политический кризис. Он говорил отцу: «Династия Суй не имеет никаких заслуг и существует только на обмане, оболванивании народа. Ныне сыновья императора плетут интри- ги по вопросу о престолонаследии, высокопоставленные сановники роскошествуют, транжирят средства государства. Как может такая династия долго управлять?!» Отец был поражен прозорливостью своего юного сына. Сам Фан Сюаньлин относился к отцу с глубоким почтением. Когда отец заболел, он ухаживал за ним, более 100 дней даже спал у его постели, не снимая верхней одежды. Точно так же, с большой почтительностью он ухаживал и за больной мачехой.
В 617 г. Ли Юань поднял мятеж в Тайюани. Ли Шиминь овладел территорией к северу от Вэйхэ, подготовил наступление на столицу Суй - Чанъань. Он широко привлекал талантливых людей, чтобы быть во всеоружии в дальнейшем. Слава о нем распространилась повсеместно, и многие стали присоединяться к нему. Фан Сюаньлин также без колебаний присоединился к Ли Шиминю. Тот был буквально покорен талантами Фан Сюаньлина и сразу же назначил его на важный пост советника в своей ставке. В 5-м месяце 618 г. Ли Юань провозгласил себя императором новой династии Тан и пожаловал Ли Шиминю титул Цинь-вана. Ли Шиминь, в свою очередь, назначил Фан Сюаньлина секретарем-рас- порядителем своей ставки и пожаловал ему титул владетеля-хо^ уезда Линьцзы.
Вскоре династия Тан приступила к объединению страны. Этот процесс начался с на- ступления на крестьянские мятежные армии. Оан Сюаньлин повсюду сопровождал Ли Шиминя в его походах, проявлял проницательность и дальновидность, помогал одерживать победы. Таким образом, политическая и военная сила Ли Шиминя непрерывно росла. Фан Сюаньлин привел дела ставки Цинь-вана Ли Шиминя в образцовый порядок. Он строго следил за точным и быстрым исполнением всех приказов и распоряжений, снискав благосклонность Ли Юаня, и был награжден императором.


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
857
«Мятеж у ворот Сюаньумэнь» - это известный в истории Китая дворцовый переворот 626 г. В результате этого переворота Ли Шиминь физически устранил своих братьев - соперников, претендовавших на трон, и начал эру процветания империи Тан под девизом Чжэнь-гуань. В этот период Фан Сюаньлин сыграл очень важную роль как государственный деятель.
Еще в 621 г. некий даос по имени Ван Юаньчжи объявил, что Ли Шиминь имеет облик Сына Неба. Это хорошо запомнил Фан Сюаньлин. Наследник престола Ли Цзяньчэн и его младший брат Ли Юаньцзи видели, что слава и влияние их среднего брата Ли Ши- миня непрерывно растет, он становится для них все более опасным конкурентом, и решили вместе устранить его. На одном из пиров в ставке наследника престола они влили яд в кубок с вином для Ли Шиминя. К счастью, Ли Шиминь выпил вина очень немного, поэтому лишь заболел, но смерти избежал. После случая с отравлением Фан Сюаньлин срочно нанес визит старшему брату жены Ли Шиминя и его личному другу - Чжансунь Уцзи. Они вместе составили план действий. Фан Сюаньлин считал необходимым убедить Ли Шиминя «учиться методу действий Чжоу-гуна по умиротворению семейного бунта. Когда речь идет о жизни и смерти, необходимо действовать немедленно и решительно». Чжансунь Уцзи полностью согласился с его мнением и сразу же передал этот план Ли Шиминю. Последний согласился с тем, что, только уничтожив брата-наслед- ника престола и его группировку, можно спасти династию Тан. Исходя из этого, Ли Шиминь договорился с Фан Сюаньлином и Чжансунь Уцзи о дворцовом перевороте. Ду Жухуэй, Гао Шилянь, Хоу Цзюньцзы, Юйчи Цзиндэ и несколько других преданных Ли Шиминю сановников и военачальников также решили помочь.
Наследник престола Ли Цзяньчэн выступал за то, чтобы нанести упреждающий удар Ли Шиминю, очернив его помощников. Он заявил отцу-императору, что Фан Сюаньлин и Ду Жухуэй имеют дурные намерения. Ли Юань не стал разбираться, правда это или нет, а приказал, чтобы названные сановники немедленно покинули столицу и отправились в ставку Цинь-вана Ли Шиминя. В 626 г. Ли Цзяньчэн, воспользовавшись тем, что войска тюрок вторглись в приграничные районы империи, развернул борьбу с Ли Ши- минем за военную власть и составил план его убийства. Ли Шиминь узнал об этом и решил его устранить. Накануне события Фан Сюаньлин и Ду Жухуэй, переодевшись даосскими монахами, тайно вернулись в столицу из ставки Ли Шиминя и подробнейшим образом обсудили план действий. Фан Сюаньлин сказал Ли Шиминю: «Ваши заслуги, ван, велики и не имеют равных в мире, поэтому только вам [надлежит] наследовать великое дело созидания империи. Ныне как раз наступил опасный момент, и это удачный случай получить помощь от Высокого Неба. Надеюсь, что ван будет действовать решительно, нельзя более откладывать и медлить!» 4-го числа 6-го месяца 9-го года правления под девизом У-дэ (26 июля 626 г.) Ли Шиминь совершил переворот, уничтожив сво- их противников - братьев Ли Цзяньчэна и Ли Юаньцзи, и был объявлен наследником. А в 8-м месяце Гао-цзу (Ли Юань) передал престол Ли Шиминю, который стал вторым танским императором с девизом правления Чжэнь-гуань и храмовым именем Тай- цзун.
Став императором, Ли Шиминь наградил сановников, которые помогли ему занять трон Сына Неба. В числе первых был Фан Сюаньлин. В 629 г. Фан Сюаньлина назначили первым (левым) помощником главы Шаншушэна. В годы Чжэнь-гуань в связи с табу на имена должность первого министра-не замещалась, поэтому левый и правый помощники главы Шаншушэна являлись самыми высокими чиновничьими должностями в государстве, приравненными к каяцяощш-цзайсянам.


858
ПРИЛОЖЕНИЯ
После того как Фан Сюаньлина назначили на высшую должность, он занимался множеством государственных дел, проявляя максимум усердия и осмотрительности. Он выполнял свой долг честно и добросовестно. В общении с людьми не завидовал мудрым, не ревновал к способным, радовался, когда выдвигал новых людей на повышение, а если узнавал, что у человека есть сильные стороны, то радовался этому так, будто это были его собственные достоинства. Он никогда незаслуженно не обвинял подчиненных, не требовал от других того, чего не мог сделать сам. Фан Сюаньлин при назначениях тщательно изучал людей и отбирал лучших, следуя принципам «оценивая способности, определять должности» и «назначать только достойных и мудрых». В результате вокруг танского Тай-цзуна собрались самые выдающиеся люди своего времени. Бесспорны заслуги Фан Сюаньлина в том, что должностные лица того времени были честными и бескорыстными, а управление - эффективным.
Основываясь на указаниях императора, Фан Сюаньлин осуществил очень важные и эффективные реформы гоударственного аппарата, сократив численность служащих и оставив на должностях только способных и деятельных. В конечном счете в центральном аппарате осталось всего 646 чиновников. Это позволило уменьшить расходы казны на содержание государственных служащих. Также было облегчено налоговое бремя населения.
Что касается Ду Жухуэя, то он вначале занимался делами в ставке в Шэньси, поэтому новый император не мог узнать о его талантах. По рекомендации Фан Сюаньлина Тай- цзун решил использовать выдающиеся способности Ду Жухуэя в столице и вскоре сделал его своим личным доверенным лицом. В дальнейшем Ду Жухуэй и Фан Сюаньлин работали при дворе совместно, имели одинаково большие заслуги в государственных делах. Однако их функции различались: обычно, после того как император по совету Фан Сюаньлина намечал тот или иной план, Ду Жухуэй занимался его реализацией. Сложилась поговорка: «Фан планирует, Ду выполняет». Таким образом они дополняли друг друга с явной пользой для дела. Эти два человека понимали друг друга без слов и стали ближайшими помощниками - «левым и правым плечом» императора Тай-цзуна. Император полностью доверял Фан Сюаньлину и советовался с ним, когда ему надо было лично осуществить то или иное назначение.
Фан Сюаньлин в течение длительного времени как высший чиновник ведал политическими делами государства, его сыновья женились на принцессах, дочери стали женами принцев. На сьслоне лет Фан Сюаньлин неоднократно просил об отставке, но импера- тор всякий раз отказывал ему, говоря, что лишиться его помощи равносильно потере обеих рук. Когда Тай-цзун лично отправился с армией в поход против государства Когу- рё, он повелел Фан Сюаньлину и Ду Жухуэю оставаться в столице и заниматься государственными делами, а в случае необходимости оборонять Чанъань. Оба сановника успешно занимались снабжением войск продовольствием и оружием, средствами транспорта, посылали охрану для караванов с грузами. Таким образом, император, лично возглавив Восточный поход против Когурё, не испытывал никакого беспокойства относи- тельно надежности тыла. И хотя кампания в конечном счете оказалась безуспешной, однако тыл оставался спокойным, не было мятежей и бунтов, как при династии Суй.
Фан Сюаньлин всегда решал вопросы тщательно и четко, считая, что «верный путь управления государством - это добросовестное и честное исполнение [порученного]». Будучи высшим чиновником империи, Фан Сюаньлин был далек от раболепия, не пресмыкался перед государем и нередко говорил в глаза Тай-цзуну о его ошибках и упущениях. Так, на аудиенции у Сына Неба накануне второго похода против Когурё Фан Сюаньлин счел нужным настойчиво уговаривать Тай-цзуна не начинать новую кампа¬


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
859
нию. Император был недоволен, но это не сказалось на его отношении к своему ближайшему советнику. Напротив, Ли Шиминь, принимая во внимание состояние здоровья уже пожилого к тому времени Фан Сюаньлина, проявлял заботу о незаменимом сановнике. Был даже издан указ, согласно которому устанавливалась постоянная связь между императорским дворцом и домом Фан Сюаньлина, чтобы можно было в любое время посещать последнего и советоваться с ним.
Фан Сюаньлин, выполняя указ императора, на основе законодательств прежних эпох составил свод «Чжэнь-гуань люй» («Законы годов правления Чжэнь-гуань»). Этот свод унаследовал лучшее из прошлого и открывал новое, регламентировал самые разные стороны деятельности общества. Этот свод оказал определенное влияние на историю китайского права. Созданный позднее танский кодекс «Тан люй шу и» («Уголовные уста- новления [династии] Тан с разъяснениями») использовал многие нормы и образцы из законодательства «Чжэнь-гуань люй», составленного Фан Сюаньлином.
Фан Сюаньлин проявил себя не только в области реальной политики и законотворчества -он известен большими достижениями в исторической науке. Еще в то время, когда Ли Шиминь овладел Лояном, Фан Сюаньлин говорил о необходимости сохранить книги и карты, оставшиеся от династии Суй, чтобы использовать их в делах управления. Сам император также чрезвычайно серьезно относился к историческому опыту и назначил Фан Сюаньлина главным редактором историй предшествующих династий, включая обе Цзинь (Западную и Восточную), Северную Ци, Северную Чжоу, а также Лян, Чэнь и Суй, т.е. историю Шести династий. Фан Сюаньлину поручили сосредоточиться на составлении и редактировании «Цзинь шу». Он также активно поддержал предложение Тай-цзуна составить историю царствующей династии - впервые в истории Китая. Тщательно и скрупулезно, следуя хроникальным записям, работал Фан Сюаньлин над этим новым важным делом. Сочинение, посвященное династии Тан, охватывало первую четверть века ее существования, а именно годы правления Гао-цзу (Ли Юаня), и заканчивалось 17-м годом правления Чжэнь-гуань (643 г.).
В 648 г. Фан Сюаньлин серьезно заболел. Император лично нанес ему визит, при встрече оба благородных мужа горько плакали. В 7-м месяце Фан Сюаньлин скончался в возрасте 70 лет. Ему был пожалован титул Лянго-гун и посмертный титул Вэнь-чжао (Просвещенный и Сияющий).
Вэй Чжэн 魏徴（580—643)
Второе имя - Сюаньчэн. Его семья, первоначально приписанная к уезду Цюйян (пров. Хэбэй), в дальнейшем неоднократно переселялась, но даты этих переездов неизвестны. Поэтому данные о месте рождения Вэй Чжэна расходятся: в разных источниках называются уезды Гуаньтао, Цюйян, Цзинсянь, Цзюйлу (все - в пров. Хэбэй), Нэйхуан (пров. Хэнань). Известно, что его отец Вэй Чжансянь был человеком честным и справедливым, прямым и откровенным. Он также был разносторонне одарен и серьезно относился к любому делу. Все это с самого раннего детства оказало на Вэй Чжэна благотвор- ное влияние. Однако отец рано умер, семья стала бедствовать. Вэй Чжэн не пал духом, продолжал старательно учиться, был трудолюбив, пытлив и надеялся, что однажды проявит себя в большом деле.
Вэй Чжэн дружил с Юань Баоцзаном, который получил место чиновника и в последние годы правления династии Суй служил помощником правителя области У ян. К этому


860
ПРИЛОЖЕНИЯ
времени Вэй Чжэн после бесплодных поисков места, на котором он мог бы приложить свои силы и способности, решил удалиться от мира и посвятить себя учению Дао. Когда начались восстания против Суй, Юань Баоцзан также поднял мятеж в своей области. Остро нуждаясь в образованных людях, он вспомнил о Вэй Чжэне, встретился с ним и убедил друга вернуться в мир, поручил Вэй Чжэну отвечать за делопроизводство в своем отряде. Юань Баоцзан объединился с мятежником Ли Ми, который поднял восстание в 617 г. Юань Баоцзан отправил Ли Ми письмо; прочитав его, Ли Ми понял, что его автор - одаренный, неординарный человек. Ли Ми приказал выяснить, кто его написал. Ему сказали, что это сделал Вэй Чжэн, секретарь Юань Баоцзана. Ли Ми немедленно пригласил Вэй Чжэна и назначил его ведать служебной перепиской в повстанческой армии. Так необычно началась служебная деятельность будущего выдающегося советника знаменитого танского Тай-цзуна.
Когда армия Ли Ми захватила Локоуцан, расположенный недалеко от Лояна, по приказанию этого полководца были открыты зернохранилища и оказана помощь нуждающимся. В результате повстанцы получили поддержку населения и вскоре осадили Лоян. Контролировавший Лоян суйский полководец Ван Шичун решил напасть на армию Ли Ми, воспользовавшись тем, что воины переутомлены. На совете Вэй Чжэн высказался за сражение с Ван Шичуном, но предложил не вступать с ним в решающее сражение: хотя Ли Ми и одержал победу в нескольких битвах, однако понес большие потери убитыми и ранеными. Самое лучшее - это окружить город рвом и построить укрепления, осаждать Лоян, пока у войск Ван Шицуна не кончится продовольствие, не ослабеет дисциплина. И тогда штурм города непременно закончится победой. Однако большинство повстанческих вожаков сочли план Вэй Чжэна осторожным, и его отвергли. В результате войско Ли Ми потерпело сокрушительное поражение, Вэй Чжэн, сопровождая Ли Ми, вынужден был вместе с ним бежать к Ли Юаню.
При династии Суй Ли Юань был командующим гарнизоном Тайюаня. Воспользовавшись возникшими в конце Суй смутами, он поднял войска в Тайюане, затем захватил Чанъань и провозгласил новую династию Тан. После того как Ли Ми вынужден был прибегнуть к помощи Ли Юаня, его положение сильно пошатнулось; хотя Ли Ми удостоили титула Синго-гуна, однако он уже не играл сколько-нибудь заметной роли. Недовольный этим Ли Ми вскоре поднял мятеж против Ли Юаня, потерпел поражение и был убит.
После смерти Ли Ми некоторые из его подчиненных продолжали действовать в районе гор Тайханшань. С целью завоевать доверие Ли Юаня Вэй Чжэн, проявляя личную отвагу, отправился к сообщникам Ли Ми, чтобы уговорить их перейти на сторону династии Тан. В Лияне (пров. Хэнань) Вэй Чжэн убедил одного из вожаков мятежников - Сюй Шисюня перейти на сторону Ли Юаня. Сюй Шисюнь потребовал выдать ему уже захороненное тело Ли Ми. Император принял это требование. Получив тело Ли Ми, Сюй Шисюнь перезахоронил его в пяти ли к юго-западу от горы Лияншань. А Вэй Чжэн, не боясь навлечь на себя подозрений, сделал надгробную надпись «Эпитафия на могиле Синго-гуна Ли Ми», дав самую высокую оценку Ли Ми.
В 619 г. другая повстанческая армия под командованием Доу Цзяньдэ захватила Ли- ян. Вэй Чжэн стал пленником мятежников. Ему приказали исполнять обязанности цзюйшэжэня - служащего, записывающего слова и дела «государя», т.е. Доу Цзяньдэ.
В 620 г. танский император Гао-цзу приказал Ли Шиминю идти походом из Чанъани на Лоян. Обосновавшийся в этом городе бывший суйский военачальник Ван Шичун неоднократно вступал в бой и проигрывал тансьсим войскам. Положение Лояна стало утро-


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
861
жающим. Ван Шичун, пытаясь разрядить обстановку, решил привлечь на помощь своих прежних врагов - повстанческую армию Доу Цзяньдэ. Несколько раз он предлагал Доу Цзяньдэ объединить силы. Доу Цзяньдэ пришел к выводу, что если Ван Шичун будет окончательно разбит, то это будет совершенно невыгодно для повстанцев. Поэтому он пошел на выручку Лояну. Ли Шиминь, узнав об этом, оставил часть войск продолжать осаду Лояна, а сам во главе лучших воинов выступил навстречу Доу Цзяньдэ. Тот вступил в решительное сражение с Ли Шиминем, был разбит его конницей и попал в плен.
После поражения Доу Цзяньдэ Вэй Чжэн с женой Доу Цзяньдэ по фамилии Цао и еще несколькими людьми вместе с остатками мятежников бежали в Минчжоу (пров. Хэбэй), а затем капитулировали перед танскими войсками по предложению одного из уцелевших сообщников Доу Цзяньдэ. Таким образом, Вэй Чжэн провел год в повстанческой армии Ли Ми и полтора года в хэбэйской армии мятежников Доу Цзяньдэ.
Когда Вэй Чжэн снова попал в Чанъань, его, конечно, не могли сразу оценить по достоинству, так как в прошлом он был подручным мятежника Доу Цзяньдэ. Однако через некоторое время старший сын-наследник Ли Юаня - Ли Цзяньчэн, прослышав о талантах Вэй Чжэна, взял его на службу и поручил заведовать библиотекой, а также вести ежедневные записи о деяниях наследника в Восточном дворце. Вскоре Вэн Чжэн стал советником Ли Цзяньчэна.
В это время Ли Цзяньчэн и Ли Шиминь вели упорную борьбу за наследование престола. Вэй Чжэн понял, что Ли Цзяньчэн переоценивает свои возможности. Он посоветовал принцу совершить поход в район к северу от Хуанхэ и напасть на войско сообщ- ника Доу Цзяньдэ - Лю Хэйта, чтобы поднять авторитет и укрепить доверие к себе как наследнику престола. Ли Цзяньчэн принял предложение Вэй Чжэна и, получив согласие отца-императора, ударил по Лю Хэйта. Результат был такой, как заранее предполагал Вэй Чжэн.
9-го числа 6-го месяца (26 июля) 626 г. произошел «мятеж у ворот Сюаньумэнь», в результате которого Ли Шиминь убил своих братьев-соперников Ли Цзяньчэна и Ли Юаньцзи и стал наследником престола. Поскольку Вэй Чжэн был доверенным лицом Ли Цзяньчэна, Ли Шиминь немедленно вызвал его для допроса. «Почему ты посмел раздувать вражду между нами, братьями?» - спросил он. Это был вопрос жизни или смерти для Вэй Чжэна. Если бы ответ был плохим, его могли тотчас же казнить. Вэй Чжэн очень спокойно ответил: «Если бы принц Ли Цзяньчэн ранее следовал моим советам, то ныне его не постиг бы такой конец. Каждый человек имеет своего господина, я был верен моему господину - Ли Цзяньчэну. В чем же здесь ошибка?» Ли Шиминь, выслушав ответ Вэй Чжэна, был поражен его прямодушием и откровенностью. Узнав затем, что Вэй Чжэн обладает блестящими талантами, Ли Шиминь назначил его начальником своей канцелярии. Как только Ли Шиминь стал императором, он тотчас же повысил Вэй Чжэна до должности цзянъи дафу - советника-увещевателя, вносящего предложения и дающего советы императору.
Танский Тай-цзун (Ли Шиминь) был способен прислушиваться к мнениям подданных, поэтому в годы его правления под девизом Чжэнь-гуань (627-649) Сын Неба и сановники регулярно собирались для совместного обсуждения государственных дел, не- редко на равных дискутировали по спорным проблемам, в практику вошла критика ошибочных действий и решений государя. И среди тех, кто наиболее смело и аргументированно вел дискуссию, нелицеприятно говорил правду, первым был Вэй Чжэн. С начала годов правления Чжэнь-гуань (627 г.) вплоть до болезни и смерти в 17-м году (643 г.), т.е. всего за 15-16 лет, Вэй Чжэн подал императору свыше 200 критических до¬


862
ПРИЛОЖЕНИЯ
кладов, которые можно изучать как исторические источники. Эти документы посвящены политике, экономике, культуре, внешним отношениям, личной жизни императора. Осуждающая критика Вэй Чжэна, при правильном к ней отношении, могла помочь тайскому Тай-цзуну в делах правления. Критику Вэй Чжэна в адрес императора можно сравнить с зеркалом, недаром самого Вэй Чжэна впоследствии стали называть «человек- зеркало».
Считается, что причиной того, что император стал воспринимать критику приближенных, был ответ на вопрос, который он однажды задал Вэй Чжэну: «Кого называют просвещенным, мудрым государем, а кого - темным и глупым?» В ответ Вэй Чжэн дал Тай-цзуну полное, исчерпывающее разъяснение: «Кто учитывает мнение разных сторон -просвещенный, а кто верит только одной стороне - непросвещенный». Вэй Чжэн далее пояснил, что способности любого человека ограничены, император также не является исключением. Император живет во дворце и не может лично наблюдать состояние дел своих подданных. Настроения простых людей государь может и должен уяснять лишь через посредство своих сановников, в противном случае он может утратить всякую связь с внешним миром. Вэй Чжэн полагал, что дел, которые обязан решать Сын Неба, чрезвычайно много, и если ими будет заниматься один человек, не способный прислушиваться к мнению подчиненных, то в таком случае невозможно принимать правильные решения. После такого ответа Вэй Чжэна император Тай-цзун, обратившись к сановникам, воскликнул: «[Получается, что] император допускает ошибки, а сановники должны указывать на эти ошибки. Такая точка зрения, можно сказать, касается одного императора, но чем это труднее, тем дороже!»
Хотя император Тай-цзун и допускал критику в свой адрес, однако ему было нелегко отменять ошибочные решения. Так, с первых лет правления династии Тан было установлено, что мужчины начинают служить в войске с 18-летнего возраста. Но с целью увеличить численность армии Тай-цзун решил призывать юношей с 16 лет. Однако в то время указы императора могли иметь силу лишь после того, как их рассматривали и подписывали высшие сановники. Вэй Чжэн, считая, что этот порядок нарушил бы всю систему династии Тан, несколько раз отказывался ставить подпись. Император очень рассердился, вызвал к себе Вэй Чжэна и строго спросил его, почему тот не подписывает указ. Вэй Чжэн ответил: «Сила войска не в численности, а в качестве. Незачем ради увеличения численности армии набирать людей недостаточно зрелого возраста! Государст- во четко и ясно установило призыв на военную службу с 18 лет, если же ныне посылать в походы 16-летних, то утратится доверие к Поднебесной». В конечном счете Тай-цзун согласился и отменил этот указ. Он сказал Вэй Чжэну: «Раньше я думал, что ты крайне упрям и не постигаешь смысла. Услышав твои слова, я понял, что ты глубоко вникаешь в суть проблемы. Указы разного времени различаются, но народ не ведает, отчего это происходит. Это плохо для управления государством».
В 1-м месяце 643 г. Вэй Чжэн тяжело заболел. В доме Вэй Чжэна не было центрального зала, и император беспокоился, что после смерти Вэй Чжэна негде будет достойно провести траурную церемонию. Поэтому он приостановил строительство личных покоев во дворце и передал строительные материалы для нужд семьи Вэй Чжэна. В течение пяти дней работы по сооружению центрального зала в доме Вэй Чжэна были завершены. Кроме того, император, зная о скромности и непритязательности Вэй Чжэна в быту, подарил ему постельные принадлежности белого цвета.
Император Тай-цзун лично дважды посетил больного Вэй Чжэна. В первый раз государь приказал сопровождающим выйти и очень долго беседовал с больным наедине. Во


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
863
время второго визита император взял с собой наследника престола и принцессу Хэншань. Тай-цзун горевал по поводу болезни Вэй Чжэна и желал ему выздоровления. Со слезами на глазах государь спросил, каковы желания и просьбы больного. Вэй Чжэн сказал: «[Как сказано], вдова не беспокоится по поводу того, что мало денег на ткани, а горюет лишь о гибели династии Чжоу. Я не грущу о каких-то мелких делах, а волнуюсь лишь о судьбе государства!» Сопровождавшая императора Тай-цзуна принцесса Хэншань как раз готовилась выйти замуж за младшего сына Вэй Чжэна - Вэй Шуюя. Император, обращаясь к Вэй Чжэну, сказал: «Ты еще не удостоил взглядом свою новую невестку!» Но Вэй Чжэн уже не имел сил ответить и поблагодарить...
Той ночью император Тай-цзун увидел во сне Вэй Чжэна, вид его был обычным. Однако на второй день рано утром Вэй Чжэн скончался. Ему было 64 года. Император издал указ о богатом и пышном похоронном обряде для Вэй Чжэна. Однако вдова Вэй Чжэна госпожа Пэй подала письмо трону, в котором говорилось: «Вэй Чжэн при жизни всегда был скромен и бережлив, и я опасаюсь, что если ныне проводить столь пышные похороны, то это не будет соответствовать его желанию. Поэтому во изменение высочайшего указа прошу использовать в похоронной процессии повозку из белого дерева с белым холщовым верхом и занавесками».
После смерти Вэй Чжэна в его доме обнаружили половину текста доклада трону - можно сказать, завещание Вэй Чжэна. В тексте говорилось: «Среди людей в Поднебесной есть добродетельные и порочные люди. Если назначать на службу добродетельных, государство будет в безопасности, а если назначать порочных - государство будет идти к упадку и гибели. Тому, кто любит самого себя, надо объяснять его недостатки, тому же, кто себя недооценивает, нужно показывать его положительные стороны. Надо без колебаний избавляться от дурных, порочных людей и решительно привлекать людей добродетельных. Только в этом случае государство может стать процветающим». Когда император Тай-цзун прочел этот текст, он был очень растроган. Он сказал сановникам: «Я в этом отношении делаю еще недостаточно. Вы должны вырезать эти слова Вэй Чжэна на доске и показывать их мне, когда в дальнейшем будете открыто указывать на аудиенциях на мои ошибки».
Танский император Тай-цзун сравнивал Вэй Чжэна с зеркалом, отражавшим его, Тай- цзуна, собственные ошибки. Со смертью Вэй Чжэна он это зеркало утратил. Император говорил: «С помощью бронзового зеркала можно только поправить одежду и головной убор; с помощью зеркала истории можно узнать о расцвете и упадке государства, а если зеркалом будет человек, можно узнать о собственных успехах и неудачах, достоинствах и недостатках». Поэтому Тай-цзун считал смерть Вэй Чжэна очень большой потерей для себя.
Похвальные слова императора о покойном вызвали зависть некоторых людей. После смерти Вэй Чжэна они стали распространять всевозможные сплетни, принижать значение Вэй Чжэна, порочить его отношения с императором. Эти люди говорили, что свои «осуждающие» доклады императору тот тайно копировал и передавал историографам, чтобы они внесли их тексты в официальную историю и тем самым прославили его навечно, и напротив, требовал довести до широкого сведения ошибки государя. После того как успеха при дворе добился ненавистник Вэй Чжэна сановник Дай Чжоу, оригиналы текстов «осуждающих» докладов немедленно уничтожили. Император Тай-цзун, поверив наветам на покойного, пришел в гнев и приказал уничтожить собственноручно выполненную надпись на могиле Вэй Чжэна, а также отменил согласие на женитьбу сына Вэй Чжэна - Шуюя на принцессе Хэншань. После этого род Вэй Чжэна начал приходить в упадок.


864
ПРИЛОЖЕНИЯ
В 645 г. Тай-цзун возглавил поход на Когурё. Кампания не принесла успеха, и он был вынужден отвести войска. Во время отступления в дороге император, думая о неудачной войне, вспомнил Вэй Чжэна и сказал сопровождающим: «Если бы был жив Вэй Чжэн, он был бы против этой войны». Вернувшись в столицу, Тай-цзун послал людей к родственникам Вэй Чжэна, пригласил их к себе на аудиенцию, справился о положении семьи, выразил соболезнование и пожаловал награду вдове Вэй Чжэна. Также была проведена церемония жертвоприношения на могиле Вэй Чжэна, соответствующая рангу помощника канцлера, восстановлена могильная стела и репутация Вэй Чжэна.
Ду Жухуэй 杜如晦（585—630)
Второе имя - Кэмин, уроженец Думина в окрестностях Чанъани, родился в чинов- ничьей семье. Его отец Ду Чжа служил в должности чжанши - главного администратора округа Чанчжоу. Ду Жухуэй принимал активное участие в подготовке и осуществлении «мятежа у ворот Сюаньумэнь» в 626 г., помогал Ли Шиминю занять престол. В дальнейшем вместе с Фан Сюаньлином занимал ответственные должности при дворе императора Тай-цзуна, ведал важными государственными делами. Два человека - Ду и Фан понимали друг друга без слов и усердно трудились, создавая базу стабильного и эффективного управления страной в эру Чжэнь-гуань (627-649). Потомки, говоря о лучших советниках и первых министрах эпохи Тан, в первую очередь имели в виду Фана и Ду. Фраза «Фан Сюаньлин превосходно планирует, а Ду Жухуэй превосходно решает» стала в Китае крылатой.
Ду Жухуэй с детства был умным, любознательным и сообразительным, имел склонность к литературе и истории. Это был человек мудрый, решительный и в то же время почтительный. В годы правления Да-е династии Суй (605-617) Ду Жухуэй принимал участие в конкурсе талантов, который проводило ведомство чинов, и тогдашний помощник главы ведомства - шилан Гао Сяоцзи полагал, что Ду обладает гибким талантом и должен быть использован на ответственной государственной должности как человек необычайных способностей. Он предложил Ду Жухуэю временно занять низкую должность уездного пристава - сяньвэя в Ганьяне. Однако Ду Жухуэй отказался, не желая служить династии Суй, которая уже шла к гибели.
Суйский император Ян-ди проводил крайне жестокую политику, поэтому голодавший народ взялся за оружие. В 617 г. Ли Юань с сыном Ли Шиминем поднял мятеж против Суй в Цзинъяне (пров. Шаньси), в конце того же года они овладели Чанъанью. Дав- но следивший за борьбой Ду Жухуэй понял, что ситуация разрешилась. Он считал Ли Шиминя выдающейся личностью Поднебесной. Поэтому он пришел к нему, был доброжелательно принят и сразу же назначен в ставку Цинь-вана Ли Шиминя ведать официальной перепиской, заниматься аттестацией чинов, эскортом и другими делами.
Однако вскоре Ду Жухуэя перевели служить главным администратором в ставку главноуправляющего округом Шэньчжоу. Ставки главноуправляющих {цзунгуанъфу, позднее - дудуфу) - военно-административные органы, которые создавались в приграничных районах и объединяли военное командование и гражданское управление. Должность главного окружного ^шшшстщтощ-чжанши была ниже поста главноуправляю- щсто-цзунгуаня. В то время многих храбрых генералов и умных советников, служивших в ставке Цинь-вана Ли Шиминя, танский император Гао-цзу перевел из столицы на службу в отдаленные районы. Это очень беспокоило Ли Шиминя. Фан Сюаньлин сказал


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
865
ему: «Хотя служащие из округов и приезжают в столицу, но этого, к сожалению, недостаточно. Ду Жухуэй имеет обширные знания и талант, чтобы быть помощником вана. Если великий ван намеревается заниматься делами во всех областях и владеть Поднебесной, то без помощи этого человека не обойтись». Выслушав Фан Сюаньлина, Ли Шиминь еще больше обеспокоился и со вздохом произнес: «Если бы не ты, я мог бы потерять этого человека!» Он направил доклад отцу-императору Гао-цзу с просьбой оставить Ду Жухуэя в столице на прежней службе в ставке Цинь-вана. Затем Ли Шиминь сделал Ду Жухуэя своим доверенным лицом и часто советовался с ним по важным государственным делам. Очень скоро Ду Жухуэй стал важной фигурой среди служащих ставки Цинь-вана, и всякий раз, когда у Ли Шиминя возникали особые планы, он советовался с Ду Жухуэем.
В самом начале правления династии Тан новая власть контролировала лишь Гуань- чжун, Шаньси, Сычуань и еще несколько районов, вся же остальная часть страны находилась под властью местных мятежников. В этих условиях танский Гао-цзу назначил Ли Шиминя помощником верховного главнокомандующего и повелел ему идти в поход против мятежников. Ду Жухуэй повсюду сопровождал патрона в его битвах на востоке и западе, на севере и юге. В этой борьбе за объединение страны и Ли Шиминь, и его старший брат Ли Цзяньчэн имели военные заслуги, однако Ли Шиминь отличился больше, во многом благодаря полезным советам и помощи Ду Жухуэя. Он строил для Ли Шиминя эффективные планы военных действий и способствовал их осуществлению. Во время походов за объединение страны Ду Жухуэй неоднократно получал повышение по службе. Когда Ли Шиминь получил пост первого шштстщ-чжуньиулина, Ду Жухуэя назначили его помощником-секретарем по наградному отделу и удостоили титула знатности нань уезда Цзяньпин с 300 дворами на кормление. Позднее, занимая прежнюю должность, он стал академиком Литературной академии (Вэньсюэгуань), созданной Ли Шиминем, чтобы готовить способных людей для государственной службы. Среди 18 академиков Ду Жухуэй был первым. Ли Шиминь приказал сделать портреты всех 18 академиков и хранить их в библиотеке. На портрете Ду Жухуэя Ли Шиминь собственноручно сделал похвальную надпись. Когда Ли Шиминя удостоили титулом Генерала небесной стратегии (тянъцэ ьианцзянь), он, комплектуя штат своей администрации, назначил Ду Жухуэя на должность помощника главы ставки Небесной стратегии.
После того как династия Тан завершила объединение страны, началась острая борьба за наследование престола между официальным наследником Ли Цзяньчэном и его братом, прославленным полководцем Ли Шиминем. В 626 г. Ли Шиминь едва не был отравлен Ли Цзяньчэном. После этого Фан Сюаньлин, Ду Жухуэй и Чжансунь Уцзи вместе стали убеждать Ли Шиминя захватить инициативу и отвратить неминуемую опасность, однако Ли Шиминь медлил и не решался. Наследный принц Ли Цзяньчэн сказал младшему брату Ли Юаньцзи: «Среди советников в ставке Цинь-вана самыми опасными являются Фан Сюаньлин и Ду Жухуэй». Поэтому они добились от императора Гао-цзу их удаления из ставки Цинь-вана на службу вне столицы. Накануне «мятежа у ворот Сюаньумэнь» Ли Шиминь послал Чжансунь Уцзи убедить Фан Сюаньлина и Ду Жухуэя тайно вернуться в столицу. Ли Шиминь также призвал Гао Шицяня, Юйчи Цзиндэ и других верных людей. Все вместе они разработали план действий, в соответствии с которым соперники Ли Шиминя были убиты и он стал наследником. В благодарность за помощь Ду Жухуэя назначили наставником наследника престола, а затем - главой ведомства чинов.


866
ПРИЛОЖЕНИЯ
В 8-м месяце 626 г. император Гао-цзу уступил трон Ли Шиминю, который стал императором с храмовым именем Тай-цзун. Он изменил девиз правления на Чжэнь-гуань и стал почитать Ли Юаня как императора-отца - Тайшан-хуана.
После восшествия на трон Ли Шиминь стал награждать своих сторонников в соответствии с их заслугами. Среди сановников, получивших награды, первыми были Фан Сюаньлин и Ду Жухуэй. Ду Жухуэю был пожалован титул Цайго-гун и тысяча триста дворов на кормление. В 628 г. Ду Жухуэя повысили в должности, и он стал главой важного правительственного ведомства - Мэньсяшэн. По своим функциям эта должность близка посту ктцпощ-цзайсяна. Одновременно Ду Жухуэй оставался главой ведомства чинов. В 629 г. император назначил Ду Жухуэя правым (младшим) помощником (юпуе) главы высшего правительственного органа при Сыне Неба - Шаншушэна. В то же самое время Фан Сюаньлин стал левым (старшим) помощником (цзопуе) главы этого государственного учреждения. Поскольку при Тай-цзуне должность главы Шаншушэна не замещалась, то Фан Сюаньлин и Ду Жухуэй стали двумя высшими чиновниками империи.
Как цзайсян и одновременно глава ведомства чинов, Ду Жухуэй имел реальную власть и полномочия в вопросах назначения на государственную службу. И хотя он пробыл цзайсяном менее двух лет, Ду Жухуэй неустанно искал и выдвигал на должности добродетельных и талантливых людей, решительно увольнял алчных и продажных служащих. В кадровой политике он обращал внимание прежде всего на практические результаты. При назначениях чиновников Ду Жухуэй вначале требовал рекомендации с мест - из областей и округов; поступавшие сведения затем тщательно проверялись. В то время при отборе на службу обычно придавали значение лишь устным рекомендациям, но не обращали серьезного внимания на личные качества кандидатов. Ду Жухуэй сделал оценку личных качеств рекомендуемого обязательным требованием. Даже перед смертью он настоятельно требовал назначить главой ведомства чинов Дай Чжоу - человека прямого, честного и решительного.
Деятельность Ду Жухуэя по оздоровлению чиновничьего аппарата не устраивала многих сановников. Так, разъездной цензор Чэнь Шихэ в докладной записке трону заявил, что один человек не может занимать несколько должностей, имея в виду Фан Сюаньлина и Ду Жухуэя. Император Тай-цзун ответил на этот выпад так: «Сюаньлин и Жухуэй - это два сановника, у которых достаточно талантов, чтобы управлять Поднебесной! Неужели Чэнь Шихэ намеревается посеять вражду и испортить отношения между государем и его министрами?» Вслед за этим Чэнь Шихэ понизили в должности и отправили на крайний юг, в Линнань.
В результате мятежей и свержения династии Суй управление государством было нарушено, и очень многое надо было создавать заново. Фан Сюаньлин и Ду Жухуэй покончили с хаосом и восстановили порядок. Система законов и структура органов управ- ления династии Тан были разработаны и введены в практику этими двумя сановниками.
Ду Жухуэй весьма уважал чиновников, которые имели смелость открыто указывать государю на его ошибки. Он говорил: «В Поднебесной всегда будут люди, способные прямо и смело говорить государю о его ошибках, чтобы государь не утратил принципы и [дело] не дошло до того, чтобы [он утратил] Поднебесную». Честных сановников он считал спасителями государства в момент опасности. Будучи цзайсяном, он был строг к себе и великодушен к другим, отличался умением открывать в них положительные стороны и полностью реализовать потенциал своих выдвиженцев.
Во 2-м месяце 630 г. Ду Жухуэй заболел и умер в возрасте 46 лет. Император Тай- цзун, узнав о его смерти, непрерывно рыдал и на три дня отменил аудиенции. Он пожаловал усопшему посмертный титул Чэн (Совершенный).


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
867
Чжансунь Уцэи 長孫無忌（ум. 659)
Второе имя - Фуцзи, уроженец г. Лоян, прямой потомок одной из ветвей рода Тоба племени сянъби, правившего в государстве Северное Вэй (386-534). Согласно родословной, его дед и отец занимали высокие посты при династиях Северная Чжоу (557-581) и Суй (581-617). Сам Чжансунь Уцзи начал служить основателю танской империи Ли Юаню еще до его восшествия на престол. Однако самые тесные дружеские отношения у китаизированного тобийца сложились с сыном Ли Юаня - Ли Шиминем, будущим тан- ским императором Тай-цзуном. Они были почти ровесники, с детства дружили, имели общие взгляды и устремления, к тому же в дальнейшем сестру Чжансунь Уцзи выдали замуж за Ли Шиминя. В 626 г. Чжансунь Уцзи активно помог Ли Шиминю в острейшей борьбе с братьями за наследование престола, а после воцарения Тай-цзуна стал занимать самые высокие должности при дворе. На протяжении всего царствования Тай-цзуна он оставался наиболее доверенным и могущественным приближенным императора, его личным другом и советником, был удачливым военачальником и весьма способным администратором. В целом заслуги Чжансунь Уцзи в государственных делах империи Тан периода правления Чжэнь-гуань (627-649) велики, он стал виднейшим соратником выдающегося государя.
После смерти своего отца Чжансунь Уцзи вместе с сестрами рос в семье дяди по матери, известного сановника и ученого Гао Цзяня, получил очень хорошее образование и стал настоящим эрудитом в области истории и литературы. Выходец из военной аристократии, Чжансунь Уцзи тем не менее не был искусен в военном деле. Однако образованность и необычайный ум помогали ему и в этом деле находить верные решения, что проявилось при его участии в составлении стратегических планов военных кампаний и сражений.
После того как Ли Юань поднял войска против династии Суй в Тайюане, Чжансунь Уцзи получил должность в штабе армии, действующей к северу от р. Вэйхэ. В дальнейшем он сопровождал Ли Шиминя в его походах. После того как Ли Юань основал династию Тан, Чжансунь Уцзи был удостоен титула владетеля (гун) уезда Дансянь. К тому времени благодаря многочисленным военным успехам возросла слава и известность Ли Шиминя. Это вызывало ревность наследника престола, старшего брата Ли Шиминя - Ли Цзяньчэна. Сам Ли Шиминь также претендовал на трон. В 626 г. наследник престола Ли Цзяньчэн вместе с Ци-ваном Ли Юаньцзи, младшим из сыновей Ли Юаня, неудачно попытались отравить Ли Шиминя. Ли Шиминь обратился к Чжансунь Уцзи: «Ростки опасности уже появились. Что делать?» Чжансунь Уцзи, Фан Сюаньлин и Ду Жухуэй стали уговаривать Ли Шиминя быстро завладеть троном, однако Ли Шиминь, ссылаясь на родственные чувства, отказался выступить против братьев.
Чжансунь Уцзи и его дядя Гао Цзянь вместе с Фан Сюаньлином, Ду Жухуэем и подчиненными Ли Шиминя - Юйчи Цзиндэ, Хоу Цзюньцзи - день и ночь убеждали Ли Шиминя немедленно убить наследника престола Ли Юаньцзи, но Ли Шиминь по- прежнему не решался. Неожиданно тюрки вторглись на территорию Тан. Ли Цзяньчэн решил, что отборные войска из ставки Ли Шиминя будут непременно отправлены в поход против тюрок, а сам Ли Шиминь останется в столице без защиты и можно будет покончить с братом-соперником. Действительно, когда стало известно, что подчиненные ему командиры по повелению императора перемещены на новые должности и покидают столицу, чтобы участвовать в походе против тюрок, Ли Шиминь понял, что дело приняло дурной оборот. Вместе с Чжансунь Уцзи, Фан Сюаньлином и Ду Жухуэем он соста¬


868
ПРИЛОЖЕНИЯ
вил план «мятежа у ворот Сюаньумэнь». Там устроили засаду, а Ли Цзяньчэн и Ли Юаньцзи были убиты. Ли Шиминь стал наследником престола, а Чжансунь Уцзи назначен его левым, т.е. старшим, наставником.
Вскоре после «мятежа у ворот Сюаньумэнь» Ли Юань уступил трон Ли Шиминю. Чжансунь Уцзи получил высокий титул «левого главнокомандующего» {цзо-у-хоу да- цзянцзюнъ), его сестра, жена Ли Шиминя, стала императрицей. В 627 г. Чжансунь Уцзи перевели на должность главы ведомства чинов и одновременно ему пожаловали титул первой степени Циго-гун и тысячу триста дворов на кормление. Император Тай-цзун много раз хотел назначить Чжансунь Уцзи первым мияистрош-цзайсяном, но последний решительно отказывался. В конечном счете Тай-цзуну пришлось назначить его правым, т.е. младшим, помощником главы кабинета министров. Так сделали, потому что Чжансунь Уцзи был очень щепетильным человеком. Будучи близким другом и свойственником императора, он хотел оградить себя от обвинений в корыстном использовании сво- его положения при дворе. Император Тай-цзун однажды сказал Чжансунь Уцзи: «У нас с тобой нет никаких подозрений и сомнений относительно друг друга. Если же когда-то и возникнут недоразумения, то мы не будем обвинять один другого, а, как это принято между благородными мужами, обсудим дела и обязательно придем к взаимопониманию». В дальнейшем Чжансунь Уцзи вел себя в высшей степени корректно. Он вновь и вновь отказывался от должности первого шшшстщ-цзайсяна, даже после того, как его трижды упрашивала сестра - императрица Чжансунь. Таким образом, Тай-цзуну не осталось ничего другого, как согласиться с Чжансунь Уцзи, перестать предлагать ему должность цзайсяна и назначить младшим помощником главного министра.
В 631 г. император Тай-цзун удостоил четырех человек - Чжансунь Уцзи, Фан Сюаньлина, Ду Жухуэя и Юйчи Цзиндэ - титула знатности Цзюнь-гун («областной владетель»). В 11-м месяце 633 г. император Тай-цзун назначил Чжансунь Уцзи на правительственный пост сыкун - ведающего общественными работами. Чжансунь Уцзи, как обычно, решительно отказывался и не принимал должности, однако Тай-цзун настоял на своем. Император написал оду «Вэй фэн фу» и подарил другу, добавив, что положить начало правлению - трудное дело и в успехе его немалая заслуга помощников Тай- цзуна.
Чжансунь Уцзи внес весомый вклад во все крупные государственные дела после восшествия Ли Шиминя на трон. Так, например, в 1-м году правления под девизом Чжэнь-гуань у тюрок случилась беда - стихийные бедствия и внутренние распри, что привело к ослаблению сил кочевников. Очень многие крупные сановники предлагали воспользоваться удобным случаем и совершить поход против тюрок. Однако, поскольку до этого империя Тан заключила с тюрками договор о мире и союзе, Тай-цзун колебался и не решался принять предложение большинства советников. Чжансунь Уцзи выступил за соблюдение договора. В конечном счете Тай-цзун отказался от похода против тюрок, что благотворно сказалось на отношениях Китая с кочевыми соседями. В 11-м году правления Чжэнь-гуань император Тай-цзун решил возродить традицию древней эпохи Чжоу и ввести ленную систему. Он хотел ввести систему наследственных должностей начальников округов и издал указ, которым Чжансунь Уцзи и другие 14 заслуженных сановников удостаивались наследственных должностей начальников округов. На аудиенции многие из них открыто критиковали императора за эти действия. Но император стоял на своем. И лишь после вмешательства Чжансунь Уцзи, который через свою невестку, принцессу Чжанлэ, трижды обращался с просьбой отменить указ, Тай-цзуну пришлось признать свою ошибку. Во 2-м месяце 643 г. император Тай-цзун поместил


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
869
портреты 24 прославленных сановников и военачальников в галерее Линьяньгэ, и первым среди них был портрет Чжансунь Уцзи.
В 4-м месяце 643 г. наследный принц Ли Чэнцянь задумал мятеж, и его лишили титула наследника престола. Новыми претендентами на место наследника стали два других сына императрицы Чжансунь: Вэй-ван Ли Тай и Цзин-ван Ли Чжи. Чжансунь Уцзи решительно выступил за кандидатуру Цзин-вана Ли Чжи.
В конце правления Тай-цзуна влияние Чжансунь Уцзи при дворе было поистине беспримерным. Он считал, что сможет сохранить такое положение и продолжать приносить пользу государству только в том случае, если следующим после Тай-цзуна императором станет гуманный и почтительный человек. Лишь при таком государе он сам будет уважаем и его влияние не только сохранится, но и возрастет. Принц Ли Чжи в детстве и юности отличался мягким и уступчивым характером, поэтому, по мнению Чжансунь Уцзи, являлся наиболее подходящим при выборе наследника. Что же касается другого сына императора - Ли Тая, то это был совсем иной человек. Он любил славу и известность, а после учреждения Литературной палаты стал собирать вокруг себя молодых ученых, многие гражданские и военные чиновники также становились его приверженцами. Таким образом, он рано обрел политическое влияние и если бы в дальнейшем занял престол, то опирался бы на созданную им группировку, а не на своего дядю по мате- ри Чжансунь Уцзи. По логике вещей, наследником должен был стать Ли Тай. Однако сам Тай-цзун не был уверен в целесообразности такого решения. Приверженцы Ли Тая были отпрысками нескольких заслуженных сановников, чиновниками высоких рангов, получившими чины за заслуги предков. Они роскошествовали, вели себя распущенно, и можно было ожидать, что, став императором, Ли Тай изгонит ветеранов и сконцентрирует власть в своих руках. А Ли Чжи, напротив, относился с глубоким уважением к старейшим сановникам, таким как Чжансунь Уцзи, Ли Сюнь, Чу Суйлян. Сам император Тай-цзун также надеялся, что после его смерти дух гуманного правления периода Чжэнь-гуань сохранится, а Чжансунь Уцзи и другие преданные династии люди помогут этому. Поэтому император утвердил наследником Ли Чжи.
В 649 г. Тай-цзун опасно заболел. Государственными делами по его поручению занимались Чжансунь Уцзи и начальник Императорской канцелярии - чжуншулин Чу Суйлян. После кончины Тай-цзуна наследник вступил на престол - это был император Гао-цзун (650-683). Чжансунь Уцзи был назначен на один из трех высших государственных постов - пост Великого защитника-шайвэл. Одновременно он стал начальником Императорской канцелярии и ведал многими другими государственными делами. Новый император Гао-цзун проявлял уважение и доверие по отношению к двум людям - Чжансунь Уцзи и Чу Суйляну. На правах дяди императора Чжансунь Уцзи несколько раз вносил важные политические предложения, и Гао-цзун принимал их.
Судьба Чжансунь Уцзи и его семьи резко изменилась после того, как в 10-м месяце 5-го года правления под девизом Юн-хуэй (654 г.) началась борьба за низложение законной императрицы. Император Гао-цзун хотел сделать императрицей У Чжаои (впоследствии -правящая императрица У Цзэтянь). Чжансунь Уцзи неоднократно отговари- вал его от этого шага, но каждый раз получал отказ. Пытаясь подкупить Чжансунь Уцзи, император Гао-цзун тайно поручил преподнести Чжансунь Уцзи большую сумму денег и драгоценные изделия, набивной шелк и парчу, при этом лично нанес ему визит; вслед за тем мать У Чжаои из рода Ян таьсже посетила Чжансуня и уговаривала старого сановника согласиться с высоким браком ее дочери, однако, несмотря на все это давление, Чжансунь Уцзи стоял на своем. Глава ведомства церемоний Сюй Цзинцзун многократно убеждал его уступить, но Чжансунь Уцзи по-прежнему резко возражал.


870
ПРИЛОЖЕНИЯ
В 9-м месяце 655 г. император Гао-цзун наперекор Чжансунь Уцзи и Чу Суйляну возвел У Чжаои в сан императрицы. Став императрицей, У Цзэтянь, помня непреклонность Чжансунь Уцзи, приказала Сюй Цзинцзуну найти повод погубить его.
В 4-м месяце 4-го года правления под девизом Сянь-цин (659 г.) некто подал официальную жалобу о том, что библиотекарь наследника престола Вэй Цзифан и цензор Ли Чао замышляют заговор. Сюй Цзинцзун спешно провел расследование. Вэй Цзифан покончил с собой. Сюй Цзинцзун подал доклад трону, в котором утверждал, что Вэй Цзи- фан намеревался вместе с Чжансунь Уцзи причинить вред преданным сановникам, они вместе планировали заговор. Император Гао-цзун не стал разбираться, правда ли это, поверив Сюй Цзинцзуну. Однако он сочувствовал Чжансунь Уцзи и не решился обречь его Hä казнь, ä только лишил его титулов и должностей и отправил б ссылку б отдаленную и глухую область Цяньчжоу (на границе Сычуани и Гуйчжоу), разрешив выделить ему на жизнь жалованье чиновника самого низшего ранга. Что же касается детей и родственников Чжансунь Уцзи, то некоторые из них были казнены, другие отправлены в ссылку.
Несколько месяцев спустя император Гао-цзун приказал Сюй Цзинцзуну и другим чинам вернуться к рассмотрению дела Чжансунь Уцзи и его единомышленников. Стремясь угодить императрице У Цзэтянь, Сюй Цзинцзун послал в Цяньчжоу служащего центрального управления хранения документов Юань Гунъюя, чтобы тот принудил опального сановника к самоубийству. В результате Чжансунь Уцзи вынужден был покончить с собой.
Ли Цэи 李勣（594—669)
Первоначальные фамилия и имя - Сюй Шицзи, второе имя - Маогун. Уроженец уезда Лиху округа Цаочжоу (пров. Шаньдун), он в конце правления династии Суй стал видным военачальником антисуйской повстанческой армии во главе с Ли Ми, а после того как перешел на сторону династии Тан, за заслуги в качестве награды удостоился фамилии императорской семьи Ли и имени Цзи (Отмеченный за подвиги). Он принимал участие в походах Ли Шиминя и внес немалый вклад в дело объединения страны под вла- стью династии Тан.
В годы правления Чжэнь-гуань Ли Цзи ходил походами на тюрок, координируя свои действия с Ли Цзином. После разгрома Восточнотюркского каганата Ли Цзи был удостоен владетельного титула Инго-гун и назначен главноуправляющим округа Бинчжоу (север провинций Шаньси и Шэньси). На этом посту он пробыл 16 лет и существенно укрепил северную границу империи Тан. Император Тай-цзун хвалил его и сравнивал с Великой стеной.
После того как наследником престола стал девятый сын Тай-цзуна - Цзин-ван (Ли Чжи), Ли Цзи получил назначение на пост начальника службы снабжения престолонаследника, затем стал его советником. Когда император Тай-цзун отправился походом на Когурё, Ли Цзи командовал авангардом и на протяжении всего похода проявлял выдающуюся храбрость и решительность, чем прославился в войсках. Тай-цзун был очень привязан к Ли Цзи. Когда последний был ранен стрелой, император лично заботился о раненом, послал ему лекарства, головной убор и одежду со своего плеча, поручив сыну-наследнику вручить эти вещи Ли Цзи, чтобы тот мог обогреться. Тем самым Тай-цзун демонстрировал, что, несмотря на неудачу похода против Когурё, император по-прежнему доверял Ли Цзи и последний не должен был думать, будто он не оправдал надежд трона.


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
871
После того как на трон вступил император Гао-цзун, Ли Цзи получил право официально именоваться по фамилии и имени, которые пожаловал ему покойный Тай-цзун (т.е. Ли Цзи вместо Сюй Шицзи). Новый император назначил Ли Цзи своим советником, а затем повысил до должности сыкун - начальника ведомства общественных работ.
Когда император Гао-цзун вознамерился объявить наложницу У Цзэтянь императрицей, придворные сановники выступили против. Однако Ли Цзи, который был выходцем из зажиточной семьи простолюдинов и называл себя «земледельцем из Шаньдуна», возражая этим людям, сказал: «Это семейное дело государя, к чему же в него вмешиваться посторонним?!» Вполне возможно, что это мнение Ли Цзи способствовало тому, что император Г ао-цзун утвердился в своем решении, а У Цзэтянь, став императрицей, чувствовала признательность к «шаньдунскому земледельцу».
В 1-м году правления под девизом Цянь-фэн (666 г.) Ли Цзи вновь отправился походом против государства Когурё. В том походе полководцы покойного императора Тай- цзуна не смогли победить противника, и лишь 20-тысячный отряд воинов Когурё был разбит войсками Ли Цзи. Однако уже через два года, в 1-м году правления под девизом Цзун-чжан (669 г.) Ли Цзи овладел Пхеньяном, и Когурё прекратило существование, его земли были присоединены к империи Тан. В том же, 669 г. Ли Цзи исполнилось 75 лет, но он постоянно уделял внимание состоянию войск, заботился о нуждах государства, забывая о себе. Эти качества сделали его образцом для всех полководцев империи. В том же году он скоропостижно скончался.
Ли Цзи был талантливым полководцем. Он тщательно разрабатывал планы военных действий, проявлял прозорливость и расчетливость, умение приспособиться к изменениям обстановки. В случае победы он представлял подчиненных к наградам, раздавал трофеи командирам и рядовым воинам, ничего не оставляя себе. Он строго соблюдал зако- ны, был честным и справедливым.
Ли Цзи был мастером открывать таланты. Будучи в мятежном войске Ли Ми, он особо ценил таких людей, как Гао Цзифу, Ду Чжэнлунь и Дай Чжоу. Впоследствии эти люди стали выдающимися, мудрыми сановниками династии Тан. Ли Цзи проявлял исклю- чительную преданность и искренность в отношении своих друзей. Когда танские войска захватили Лоян, к ним в плен попал старый друг Ли Цзи - Дань Сюнсинь. Как военнопленного, служившего противникам Тан, его должны были казнить. Ли Цзи упрашивал лишить его недавно полученного от Танов титула взамен за избавление Дань Сюнсиня от казни. Когда это не удалось, Ли Цзи отрезал кусок мяса от бедра и дал съесть Сюнси- ню со словами: «Пусть кусок моего тела будет вечно сопровождать старого друга!» Кроме того, Ли Цзи после казни Дань Сюнсиня взял на воспитание его детей.
Когда был убит Ли Ми, предводитель повстанческой армии, выступавшей против династии Тан, Ли Цзи добился разрешения устроить ему должные похороны по обряду и соблюсти соответствующий траур и оплакивание покойного.
Ли Цзи твердо придерживался принципов почитания родителей и близких, в личном поведении всегда был почтительным и предусмотрительным, проявлял строгую требовательность к детям и младшим в семье. Принимая во внимание печальную историю знаменитых сановников периода правления Чжэнь-гуань Фан Сюаньлина и Ду Жухуэя, потомки которых стали порочными «блудными сыновьями», Ли Цзи наставлял своих младших братьев, детей и внуков не допускать непочтительного поведения, неуважения к людям в словах и делах, не водить знакомства с негодяями. Он считал, что в противном случае их следует забить до смерти батогами без всякой пощады.
Впоследствии его внук Сюй Цзинъе поднял мятеж против императрицы У-хоу, потерпел поражение и погиб.


872
ПРИЛОЖЕНИЯ
Аи Даоцзун 李道宗（600—653)
Второе имя - Чэнфань, был по отцу двоюродным племянником Ли Юаня, основателя династии Тан. В 17 лет он присоединился к мятежу своего дяди против династии Суй. Вместе с двоюродным братом Ли Шиминем, сыном Ли Юаня, участвовал во многих походах. В 5-м году правления под девизом У-дэ (622 г.) был назначен начальником гарнизона Линчжоу (совр. Нинся). Когда войско тюрок подступило к стенам города, Ли Дао- цзун атаковал его и одержал победу. За это его пожаловали титулом Чэн-ван («городской князь»).
В 629 г. император Тай-цзун, принимая меры для отпора тюркам, направил Ли Дао- цзуна командовать действующей армией в округе Датун (совр. Внутренняя Монголия). В начале следующего года Ли Цзин разгромил войско тюркского кагана Сели, который с остатками войска бежал во владения своего вассала Суниши. Ли Даоцзун принудил Суниши схватить Сели и выдать его танским войскам, пленного тюркского кагана под конвоем отправили в Чанъань. В результате этой победы Восточнотюркский каганат пал.
В 634 г. Ли Даоцзун участвовал в походе Ли Цзина на запад, против племени тугу- хунъ. Ли Даоцзун во главе фланговых войск форсированным маршем преследовал противника и, двигаясь в два раза быстрее и опередив главные силы на расстояние десятидневного перехода, настиг и наголову разгромил войско тугухуней. Эта победа обеспе- чила умиротворение Западного края. За это император Тай-цзун пожаловал Ли Даоцзуну титулЦзянся-вана.
Однако главная заслуга Ли Даоцзуна все же была не на военном, а на дипломатическом поприще и состояла в том, что он сопровождал и охранял принцессу Вэньчэн на ее пути в Тибет, где она стала женой тибетского правителя Сронцзан-гампо. В эпоху Тан тибетцев называли туфань. Их правитель Сронцзан-гампо сделал центром тибетского государства Лхасу (тогда город назывался Лосе), установил сильную централизованную власть. Он направил своего первого министра с богатыми дарами в Чанъань просить руки одной из танских принцесс. Император Тай-цзун решил отдать в жены тибетскому государю дочь одного из членов императорской семьи - принцессу Вэньчэн. В 640 г. Ли Даоцзун, в то время уже служивший главой ведомства церемоний, специальным императорским указом был назначен главным сопровождающим принцессы Вэньчэн в ее поездке в Тибет. Принцессу сопровождала многочисленная свита, везли большое количе- ство шелковых тканей, драгоценностей и других искусных изделий, семена выращиваемых во внутренних землях Китая растений, а также множество книг. Сронцзан-гампо был весьма обрадован возможностью породниться с императорским домом Тан и выехал лично встретить невесту на дальних подступах к Лхасе. В соответствии с традиционной церемонией тибетский правитель уже в качестве зятя китайского императора дал несколько аудиенций Ли Даоцзуну как главе торжественной свиты принцессы Вэньчэн и ее двоюродному дяде. Празднование женитьбы Сронцзан-гампо продолжалось несколько месяцев. Брачный союз тибетского государя с представительницей правящего дома империи Тан способствовал установлению связей между двумя государствами и положил начало распространению в Тибете многих достижений китайской материальной и духовной культуры.
В 644 г. император Тай-цзун лично возглавил поход против корейского государства Когурё. Ли Даоцзун и другой известный военачальник - Ли Цзи во главе авангарда овладели городом Гаймоучэн (ныне в пров. Ляонин) и мужественно отбивали атаки десятикратно превосходящего их по численности войска противника, чем заслужили похвалы


Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
873
и награды императора Тай-цзуна. Во время боя Ли Даоцзун был ранен в ногу, и император Тай-цзун лично лечил его иглоукалыванием. И хотя в конечном счете в походе против Когурё армия потерпела поражение, однако Ли Даоцзун вел себя мужественно, ра- зумно командуя отступающей армией.
В 646 г. Ли Даоцзун из-за болезни попросил отставки, но император не согласился полностью освободить его и лишь перевел заслуженного военачальника на более легкую, но почетную должность старшего распорядителя в храме предков императора (тайчан- цин). После восшествия на престол императора Гао-цзуна (с 650 г.) Ли Даоцзун был удостоен титула тэцзинь, который присуждался императором за особые заслуги.
К сожалению, в дальнейшем Ли Даоцзуна оклеветали влиятельные придворные Чжансунь Уцзи и Чу Суйлян, в результате его разжаловали и отправили в ссылку в Сян- чжоу (совр. Гуанси). По дороге к месту ссылки он заболел и умер. Его оправдали посмертно после того, как Чжансунь Уцзи, в свою очередь, был обвинен в преступлении и отправлен в ссылку.
Ли Даоцзун в ранние годы служил в окраинных пограничных гарнизонах, был почти необразованным, но позднее стал усердно учиться и приобрел немалые знания. Будучи в дальнейшем обладателем высоких чинов и титулов, он считал неуместным обижать людей заносчивостью и самодурством. Напротив, Ли Даоцзун всегда оставался в высшей степени почтительным человеком, за что его уважали современники.
Ашина Шэр 阿史那社爾（ум. 655)
Принадлежал к роду Ашина восточнотюркской высшей знати, второй сын кагана Чу- ло. Уже в возрасте 11 лет он стал известен многими добродетелями - мудростью, рассудительностью, смелостью. Получил высший военный титул гуанъ бай то ьиэ. У кагана Чуло был брат - каган Сели, сын которого очень хотел получить такой же титул. В результате эти два шэ поделили управление тюркскими племенами хуэйхэ, пугу, ту то и др. В 627 г. племя хуэйхэ подняло мятеж. Два шэ потерпели поражение. Ашина Шэр был вынужден переселиться на запад и занял обширную территорию западных тюрок, присвоив титул Дубу-кагана.
После того как восточные тюрки потерпели поражение и их государство было уничтожено, Ашина Шэр совершил далекий поход в районы обитания племен биянто (ныне -западные районы МНР и юг Сибири), но потерпел поражение. В дальнейшем у него сложились недружественные отношения с западнотюркскими племенами. В конце концов он попал в крайне трудное положение и в 636 г. со своими людьми подчинился ди- настии Тан.
После перехода на сторону Тан Ашина Шэр занял должность главнокомандующего левой конной охраны (цзосяовэй дацзянцзюнь). Он был женат на одной из дочерей тайского Гао-цзу, в его подчинение передали войска пограничных военных поселений и племена, обитавшие в Линчжоу (совр. Нинся) и других местах.
В 640 г. Ашина Шэр вместе с танскими военачальниками и сановниками участвовал в походе на Гаочан. После овладения Гаочаном все военачальники отправились получать награды, а Шэр настаивал на том, что до получения указа императора Тай-цзуна он не вправе получать награды. Когда указ был получен, он прибыл в ставку императора, но выбрал в награду лишь несколько престарелых и ослабленных пленных, а также старые военные трофеи. Он осудил тех, кто алчно желали получить как можно большее


874
ПРИЛОЖЕНИЯ
количество наград. В связи с этим Шэр удостоился похвалы и особой награды императора Тай-цзуна. После возвращения в столицу Ашина Шэра командировали инспектировать военный лагерь, расквартированный у Северных ворот; его пожаловали титулом Биго-гун.
В 644 г. Ашина Шэр сопровождал императора Тай-цзуна в походе на Когурё. Во время сражения он был ранен стрелой. Выдернув ее из тела, Ашина Шэр продолжал сражаться в первых рядах, и воодушевленные подчиненные состязались за успех в бою. И хотя поход на Когурё был неудачным, Ашина Шэр за его боевые подвиги был повышен, назначен на почетную придворную должность хунлуцин (великий министр-распорядитель) и ведал церемониями государственных жертвоприношений.
В 646 г. Ашина Шэра назначили главнокомандующим экспедиционной армией округа Кунцю. Он двинул войска в Западный край и несколько раз совершал карательные походы против государства Гуйцы, которое неоднократно нападало на соседние владения. В конце следующего года Шэр овладел столицей Гуйцы, а также лично во главе отряда отборных конников стремительно преодолел 600 ли и захватил в плен правителя Гуйцы. В течение всей кампании Ашина Шэр захватил свыше 70 городов.
Став главнокомандующим, Ашина Шэр вместе с тем сохранял скромность и душевную чистоту. Так, он отказался принять кровать из золота и нефрита с пологом, которую преподнес ему в дар генерал Го Сяокэ. Император Тай-цзун, узнав об этом, с иронией заметил: «О достоинствах и недостатках этих двух генералов не надо спрашивать - и так все ясно». Действительно, впоследствии Го Сяокэ по небрежности не принял нужных мер и допустил капитуляцию войск, а Ашина Шэр, напротив, за новые боевые заслуги был повышен и назначен главнокомандующим правой охраны (ювэй дацзянцзюнь).
Ашина Шэр скончался в возрасте примерно 45 лет, не раскрыв в полной мере своих талантов.


Приложение 2
875
Приложение 2
Таблица династий и царств
Троецарствие (Саньго 三國，220-280)
Царство Вэй 魏（Цао Вэй 曹魏，22〇-265/266)
Царство Шу 蜀（Хань-Шу 漢蜀，221-263)
Царство У 吳（Восточное У，Дун У 東吳,222-280)
Династия Цзинь 晉（265/266-420)
Западная Цзинь (Си Цзинь 西晉，265/266-317)
Восточная Цзинь (Дун Цзинь 東晉，317-420)
Эпоха Южных и Северных династий (Наньбэйчао 南北朝，386/420-581/589)
Южные династии (Наньчао 南朝,420-589)
Сун 宋（420-479)
Ци 齊（479—502)
Лян 梁（502—557)
Поздняя Лян (Хоу Лян 後梁，555-587) Чэнь 陳（557-589)
Северные династии (Бэйчао 北朝,386-581 )
Северная Вэй (Бэй Вэй 北魏，Тоба Вэй 拓 拔魏,386-534)
Западная Вэй (Си Вэй 西魏，535-557) Восточная Вэй (Дун Вэй 東魏，534-550) Северная Ци (Бэй Ци 北齊，550-577) Северная Чжоу (Бэй Чжоу 北周，557-581)
Империя Суй 隋（581-617)
Империя Тан 唐（618-907)
Династия Чжоу 周（У Чжоу 武周，69〇-7〇5)
Шестнадцать царств (Шилюго 十六國，IV - 1-я пол. V в.)
Хань 漢（304/308-319)
Раннее Чжао (Цянь Чжао 前趙，3丨9-329)
Позднее Чжао (Хоу Чжао 後趙，319-350)
Великое Вэй (Да Вэй 大魏，Жань Вэй 冉魏，35〇-352) Раннее Лян (Цянь Лян 前301/324-376)
Раннее Янь (Цянь Янь 前燕，333/337-370)
Позднее Янь (Хоу Янь 後燕，384~4〇7/4〇9)
Северное Янь (Бэй Янь 北燕，409-436)
Южное Янь (Нань Янь 南燕，398-410)
Западное Янь (Си Янь 西燕，384/386-394)
Раннее Цинь (Цянь Цинь 前秦,351-394)
Позднее Цинь (Хоу Цинь後秦，384-417)
Западное Цинь (Си Цинь西秦,385-431)
Позднее Лян (Хоу Лян 後涼，38б/397-4〇4)
Северное Лян (Бэй Лян 北涼，397~439)
Южное Лян (Нань Лян 南涼，397/398414)
Западное Лян (Си Лян 西涼，400-423)
Ся 夏(407431)
Чэн 成（Чэн-Хань 成漢,303/309-347)
Дай 代（315/338-376/377)


876
Приложение 3
ПРИЛОЖЕНИЯ
Хронология
основных исторических событий
184 г. 2-й месяц
185 г.
189 г. 5-й месяц
9- 	й месяц
10- 	12-й месяцы
190 г. 2-й месяц
190- 192 гг.
192 г. 4-й месяц
193-
194 гг.
195 г.
196 г. 7-й месяц
8-й месяц
197- 199 гг.
Начало восстания «Желтых повязок» (184-185).
Подавление основных сил «Желтых повязок» войсками региональных военно-политических лидеров, что способствовало дальнейшему росту их могущества и амбиций.
Смерть ханьского императора Дин-ди (прав, с 168 г.). Обострение борьбы между придворными группировками евнухов и «внешних родственников» во главе с вдовою Лин-ди (императрица Хэ, ум. 189). Победа партии императрицы и возведение на трон старшего сына Лин-ди (Лю Бянь, 173/176-190; Шао-ди, прав. 189-190). Вызов в столицу сводного брата императрицы - Хэ Цзиня.
Убийство Хэ Цзиня евнухами, истребление придворных евнухов офицерами Хэ Цзиня. Приход к столице (г. Лоян) приграничной армии, вызванной на подмогу Хэ Цзинем, во главе с генералом Дун Чжо (ум. 192). Дун Чжо сместил Лю Бяня и императрицу-регентшу, возвел на престол младшего сына Лин-ди - Лю Се (181-234; ханьский Сянь-ди, прав. 198-220), объявил себя канцлером.
Попытки Дун Чжо договориться со столичной знатью о своем политическом верховенстве.
Дун Чжо уехал из Лояна в г. Чанъань, увезя с собой юного императора и отдав город на разграбление своим наемникам.
Попытка региональных военно-политических лидеров объединиться против Дун Чжо. Усиление фракции полководца Юань Шао (ум. 202) и военно-политических позиций его генерала Цао Цао (155-220).
Убийство Дун Чжо. Начало гражданской войны между региональными военно-политическими лидерами.
Военное противостояние между фракцией Юань Шао и другими фракциями военно-политических лидеров центральных регионов империи Хань.
Укрепление на юго-востоке совр. пров. Чжэцзян позиций генерала Сунь Цэ (175-200).
Возвращение Сянь-ди в разоренный Лоян, его попытки найти покровителя среди военно-политических лидеров.
Встреча Сянь-ди с Цао Цао и переезд императора в ставку Цао Цао (г. Сюй).
Создание Сунь Цэ собственного владения на территории сопредельных районов совр. пров. Чжэцзян, Цзянси и Аньхуэй.


Приложение 3. Хронология основных исторических событий
877
199 г.
9-й месяц
Выступление Цао Цао против Юань Шао.
200 г.
4-й месяц
Смерть Сунь Цэ. Ему наследовал младший брат Сунь Цюань (180— 252).
10-й ме¬
Юань Шао и его союзники потерпели сокрушительное поражение
сяц
от Цао Цао в битве при Гуаньду.
201 г.
9-й месяц
Победа Цао Цао в Пэйсянь над Лю Бэем (161-223). Бегство Лю Бэя в Цзинчжоу (район среднего течения Янцзы) к полководцу Лю Бяо (142-208).
207 г.
7-й месяц
Окончательная победа Цао Цао над кланом Юань и его союзниками. Завершение «объединения Севера» и восстановление контроля правящего дома над всеми территориями бассейна Хуанхэ.
208 г.
8-й месяц
Смерть Лю Бяо. Цао Цао развернул наступление на Цзинчжоу.
10-й ме¬
Битва при Красных скалах (Чиби) между Цао Цао и объединенны¬
сяц
ми силами Сунь Цюаня и Лю Бэя.
211 г.
Лю Бэй вторгся в Ичжоу (Шу, совр. Сычуань).
213 г.
Цао Цао дарован аристократический титул гун совместно с удельным владением (го) Вэй.
214 г.
Лю Бэй укрепился в Шу.
216 г.
Цао Цао получил титул вана и пост канцлера.
219-
Продолжение походов Цао Цао на Юг. Война между Лю Бэем и
220 гг.
Сунь Цюанем.
220 г.
3-й месяц
Смерть Цао Цао. Титул Вэй-вана принял его старший сын и официальный наследник Цао Пи (Цао Пэй, 187-226).
4-10-й
Подготовка Цао Пи и его соратников к низложению Сянь-ди，вклю_
месяцы
чая разработку идеологического обоснования государственного переворота.
11-й ме¬
Подписание Сянь-ди манифеста об отречении.
сяц
Цао Пи объявил себя императором (хуанди) независимого государства Вэй.
Традиционная дата завершения правления династии Лю империи Хань.
Традиционная дата начала истории государства Вэй (Цао Вэй, 220- 265).
Традиционная дата начшш периода Троецарствия (220-280).
221 г.
4-й месяц
Лю Бэй объявил себя императором (Чжаоле-ди, 221-223) государства Хань как политического наследника империи Хань.
Начало истории государства Хань-Шу (221-263) периода Троецарствия.
11-й
Сунь Цюань заключил союз с Цао Пи и признал вассальную зави¬
месяц
симость от государства Вэй, согласившись принять титул У-вана.
222 г.
10-й ме¬
Сунь Цюань провозгласил собственный девиз правления - Хуан-у
сяц
(222-229), объявив тем самым о независимости своего государства. Начало истории государства У (222-280) периода Троецарствия.


878
4-й месяц
ПРИЛОЖЕНИЯ
223 г.
224—
225 гг.
226 г. 229 г. 239 г.
240-
248 гг.
249 г. 252 г.
254 г. 258 г. 260 г.
263 г.
264 г.
265 г.
266 г.
277 г. 280 г.
281- 289 гг.
5-й месяц 4-й месяц 1-й месяц
1 -й месяц
4- 	й месяц
9-й месяц 9-й месяц
5- 	й месяц
11- 	й месяц
7-й месяц
12- 	й месяц
1-й месяц
3-й месяц
Смерть Лю Бэя. Ему наследовал сын Лю Шань (207-271; Хоу-чжу, прав. 223-263).
Неудачные походы Цао Пи (вэйский Вэнь-ди, прав. 220-226) против государства У.
Смерть Цао Пи. Ему наследовал сын Цао Жуй (203-239; вэйский Мин-ди, прав. 227-239).
Сунь Цюань провозгласил себя императором (Да-ди, 222-252) государства У.
Смерть Цао Жуя. Ему наследовал приемный сын Цао Фан (232- 274; Шаолинли-гун，прав. 240-254).
Нарастание противоборства в государстве Вэй между правящим кланом Цао, возглавляемым Цао Шуаном (ум. 249), и кланом Сыма.
Казнь Цао Шуана и разгром его фракции, политическая победа клана Сыма.
Смерть Сунь Цюаня. Ему наследовал сын Сунь Лян (243-260; Гуй- цзи-ван, прав. 252-258). Начало процесса дестабилизации социально-политической ситуации в У.
Сыма Ши (208-255) низложил Цао Фана и возвел на престол Цао Мао (241-260; Гаогуйсян-гун, прав. 254-260).
Сунь Чэнь (231-258) низложил Сунь Ляна и возвел на престол его брата Сунь Сю (235-264; уский Цзин-ди, прав. 258-264).
Убийство Цао Мао. Клан Сыма возвел на престол Цао Хуаня (346- 302; вэйский Юань-ди, прав. 260-265).
Вэй покоряет государство Хань-Шу.
Признание руководством Западной Цзинь вождя Мужун Шэгуя (269-333; Гао-цзу, прав. 283-333) верховным вождем (ьианъюем) всех сяньбийцев.
Смерть Сунь Сю. На престол возвели Сунь Хао (242-284, уский Мо-ди, прав. 264-280).
Сыма Янь (236-290) заставил Цао Хуаня отречься от трона и провозгласил себя императором (цзиньский У-ди, прав. 265-290) государства Цзинь.
Сыма Янь провозгласил собственный девиз правления.
Начало периода Западная Цзинь (265/266-317).
Начало истории государства Цзинь (265/266-420).
Восстановление в Цзинь системы удельных владений для принцев крови (ванов).
Цзинь покоряет У и восстанавливает централизованное имперское правление.
Традиционная дата завершения периода Троецарствия.
Проведение правительством цзиньского У-ди масштабных социально-политических и экономических реформ.


Приложение 3. Хронология основных исторических событий
879
290 г.
291 г.
292-
299 гг.
300 г.
301 г.
302- 304 гг.
303 г.
304 г.
305 г.
306 г.
307 г.
308 г.
3-й месяц
3-й месяц
3- 	й месяц
4- 	й месяц
1-й месяц 4-й месяц
10-й месяц
1-й месяц
10-й месяц
10-й месяц
5- 	й месяц
6- 	й месяц
11-й месяц
2-й месяц
в течение года
10-й месяц
Смерть Сыма Яня. Приход к власти слабовольного Сыма Чжуна (259-306; цзиньский Хуэй-ди, прав. 290-306). Начало противостояния между придворными фракциями вдовствующей императрицы Ян и новой императрицы Цзя (Цзя Наньфэн, 256-300).
Императрица Цзя добивается низложения императрицы Ян и казни ее брата (канцлера) Ян Цзюня.
Владычество при дворе императрицы Цзя.
Императрица Цзя инспирировала низложение и убийство наследника престола Сыма Сицзу (276-299).
Чжао-ван Лунь (Сыма Цзыи, ум. 301) совершил дворцовый переворот. Смещение и заточение императрицы Цзя. Заточение императора Хуэй-ди. Принятие Чжао-ваном поста канцлера.
Фактическое начало Смуты восьми ванов.
Прибытие в Лянчжоу Чжан Гуя (255-314), основателя царства Раннее Лян (301/324-376).
Чжао-ван Лунь низложил Хуэй-ди и провозгласил себя императором. Взятие столицы (Лояна) войсками трех ванов, казнь Чжао-вана Луня, реставрация Хуэй-ди.
Восстание в Ичжоу (Сычуань) под предводительством Ли Тэ (ум. 303).
Продолжение противоборства между участниками Смуты восьми ванов.
Ли Тэ провозглашает собственный девиз правления.
Традиционная дата возникновения царства Чэн-Хань (303-347). Восстание в Сычуани возглавил сын Ли Тэ - Ли Сюн (274-334), который и считается основателем Чэн-Хань (Тай-цзун, прав. 303-334).
Ли Сюн провозгласил себя Чэнду-ваном.
Вождь сюнну Лю Юань (ум. 310) объявил о создании царства Хань (304-319) и провозгласил себя ваном.
Ли Сюн провозгласил себя императором государства Великое Чэн.
Император Хуэй-ди попал в плен к Дунхай-вану Юэ (Сыма Юань- чао, ум. 311).
Смерть Хуэй-ди. Дунхай-ван возвел на трон его младшего брата Сыма Чи (284-313, цзиньский Хуай-ди, прав. 306-313).
Гибель Хэцзянь-вана Юна (ум. 307), последнего противника Дун- хай-вана.
Традиционная дата завершения Смуты восьми ванов.
Отправка на Юг (в г. Цзянькан) принца Сыма Жуя (276-322).
Лю Юань，правитель царства Хань, принял императорский титул. Начало наступления армии сюннуского царства Хань на империю Цзинь.


880
ПРИЛОЖЕНИЯ
309- 310 гг.
Крупные победы сюнну.
310 г.
Пожалование вождю тобийцев Тоба Илу (ум. 316) области Дай (Дайцзюнь).
8-й месяц
Смерть Лю Юаня.
9-й месяц
Приход к власти в царстве Хань Лю Цуна (ум. 318; Ле-цзун, прав. 310-318).
311 г.
1-й месяц
Возобновление наступления сюнну на Лоян.
3-й месяц
Смерть Дунхай-вана Юэ, разгром сюнну его армии.
5-6-й ме¬
Захват сюннуской армией под командованием Лю Яо (ум. 329)
сяцы
Лояна, разграбление столицы. Пленение императора Хуай-ди.
312 г.
Продолжение наступления сюнну, перенесение главного очага сопротивления под командованием принца Сыма Е (277-317) в г. Чанъ- ань.
Первое крупное военное столкновение между войсками сюнну и тобийцев.
313 г.
3-й месяц
Казнь в плену Хуай-ди.
6-й месяц
Провозглашение в Чанъани императором Сыма Е (цзиньский Минь- ди, прав. 313-317).
2-я пол.
Чжан Гуй посылает из Лянчжоу отряд на помощь осажденной Чанъ_
года
ани, за что получает от Минь-ди должность «управляющего» Хэси.
314—
Продолжение обороны Чанъани.
315 гг.
Смерть Чжан Туя. Приход к власти в Лянчжоу Чжан Ши (271-320; Юань-ди, прав. 314-320). Продолжение политики по утверждению независимости Раннего Лян.
316 г.
11-й ме¬
Минь-ди капитулировал и сдался в плен, передав до этого ряд вла¬
сяц
стных полномочий Сыма Жую.
Сыма Жуй принял в Цзянькане титул Цзинь-вана.
317 г.
4-й месяц
Казнь Минь-ди.
Традиционная дата гибели династии Западная Цзинь.
Принятие Сыма Жуем императорского титула (цзиньский Юань-ди, прав. 317-322).
Традиционная дата начала династии Восточная Цзинь (317-419).
318 г.
8-й месяц
Смерть Лю Цуна.
8-12-й ме¬
Правление сына Лю Цуна и мятеж в царстве Хань генерала Цзинь
сяцы
Чжуна (ум. 318).
10-й ме¬
Лю Яо принял титул императора Хань (Чжао-чжу, 318-329) и вы¬
сяц
ступил против Цзинь Чжуна.
319 г.
6-й месяц
Лю Яо утвердился во главе царства Хань и переименовал его в Чжао (Раннее Чжао, 319-329). Возведение в аристократический титул полководца-цзесца Ши Лэ (274-333).
11-й ме¬
Ши Лэ провозгласил себя правителем еще одного государства Чжао
сяц
(Позднее Чжао, 319-350).


Приложение 3. Хронология основных исторических событий
881
322 г.
Мятеж в Восточной Цзинь полководца Ван Дуня (266-324).
323 г.
11-й ме¬
Нападение Ши Лэ на Восточную Цзинь, завоевание ряда приграничных территорий.
Смерть Сыма Жуя. Приход к власти Сыма Шао (298-325; цзинь-
сяц
ский Мин-ди, прав. 322-325).
324 г.
Приход к власти в Раннем Лян Чжан Цзюня (307-346; Чжунчэн- гун, прав. 324-346).
325 г.
10-й ме¬
Начало масштабной военной конфронтации между Лю Яо и Ши Лэ. Смерть Сыма Шао. Возведение на трон пятилетнего Сыма Яня
сяц
(321-342; цзиньский Чэн-ди, прав. 326-342). Усиление партии канцлера Ван Дао (276-339).
327 г.
Мятеж в Восточной Цзинь полководцев Су Цзюня (ум. 328) и Цзу Юэ (ум. 330).
328 г.
Захват войсками Цзу Юэ столицы Цзянькан, помощь правящему режиму других военачальников.
329 г.
9-й месяц
Ши Лэ одержал окончательную победу над Ранним Чжао.
330 г.
9-й месяц
Ши Лэ принял императорский титул (Гао-цзу, прав. 319-333) и приступил к масштабным реформам в царстве Позднее Чжао.
333 г.
7-й месяц
Смерть Мужун Гуя и приход к власти Мужун Хуана (297-348; Тай- цзу, прав. 333-348).
Смерть Ши Лэ. Борьба за власть между его потомками.
335 г.
1-й месяц
Приход к власти в Позднем Чжао Ши Ху (295-349; позднечжао- ский Тай-цзун, прав. 335-349).
337 г.
10-й ме¬
Мужун Хуан провозгласил себя цгроы-ваном государства Янь.
сяц
Традиционная дата начала истории мужу некого царства Раннее Янь (337-370).
338 г.
Нападение Позднего Чжао на Раннее Янь.
Приход в царстве Чэн к власти Ли Шоу (ум. 343; Чжун-цзун, прав. 338-343) и переименование царства в Хань.
342 г.
Перенесение столицы Раннего Янь и начало агрессивной внешней
политики.
7-й месяц
Смерть императора Чэн-ди，вступление на трон его младшего брата Сыма Юэ (323-344; цзиньский Кан-ди, прав. 343-344).
343 г.
9-й месяц
Приход к власти в царстве Чэн-Хань Ли Ли (ум. 361; Хоу-чжу, прав. 343-347) и начало там внутриполитического кризиса.
344 г.
11-й ме¬
Смерть императора Кан-ди，возведение на трон малолетнего Сыма
сяц
Даня (341-361; цзиньский Му-ди, прав. 345-361).
345 г.
Чжан Цзюнь провозгласил себя Лян-ваном.
347 г.
3-й месяц
Царство Чэн-Хань покорено армией Восточной Цзинь под командованием Хуань Вэня (312-373).
348 г.
Смерть Мужун Хуана, приход к власти Мужун Цзюня (319-360;
Ле-цзу, прав. 348-360).


882
5-й месяц
ПРИЛОЖЕНИЯ
349 г.
350 г.
351 г.
352 г.
353 г.
354 г.
356 г.
357 г.
361 г. 366 г.
370 г.
371 г.
373 г.
376 г. 378 г.
382 г.
383 г.
3-й месяц
4 (5)-й месяц
2-й месяц
начало
года
4-й месяц
начало
года
6- 	й месяц
7- 	й месяц
начало
года
11-й месяц
11-й месяц
8-й месяц 12-й месяц
8-й месяц
Смерть Ши Ху，нарастание внутриполитического кризиса в Позднем Чжао.
В Позднем Чжао власть захватил Жань Минь (ум. 352) и провозгласил себя императором государства Вэй (Великое Вэй, Жань Вэй? 350-352).
Убийство диского полководца Фу (Пу) Хуна (285-350). Наследником стал Фу Цзянь (317-355).
Фу Цзянь (раннециньский Гао-цзу, прав. 351-355) объявил себя Небесным царем государства Цинь.
Традиционная дата начала истории диского царства Раннее Цинь (351-394).
Фу Цзянь принял императорский титул.
Раннее Янь захватило Вэй. Жань Минь погиб.
Мужун Цзюнь принял императорский титул.
Вторжение китайской армии под командованием Хуан Вэня на Север, активные боевые действия против Раннего Цинь.
Хуань Вэнь временно занял Лоян.
В Раннем Цинь к власти пришел Фу Цзянь II (338-385; Ши-цзу, прав. 357-385).
Смерть императора Му-ди, возведение на трон Сыма Пи (341-366; цзиньский Ай-ди, прав. 362-366).
Смерть императора Ай-ди, возведение на трон Сыма И (342-386; Хайси-гун, прав. 366-371).
Раннее Цинь покорило Раннее Янь.
Хуань Вэнь низложил Сыма И и возвел на престол Сыма Юя (319- 372; цзиньский Цзянь-вэнь-ди, прав. 371-372).
Придворная партия，возглавляемая Се Анем (320—385)，одержала политическую победу над Хуань Вэнем и возвела на престол малолетнего Сыма Яо (3627-396; Сяо-у-ди, прав. 373-396). Се Ань занял пост канцлера и приступил к созданию элитных «войск северных штабов».
Раннее Цинь покорило Раннее Лян и тем самым объединило Север. Раннее Цинь покорило тобийское царство Дай (315-376).
Первая масштабная военная операция Раннего Цинь против китайской империи.
Интенсивная подготовка в Раннем Цинь к новому вторжению на Юг.
Поход раннециньского полководца Люй Гуана (377/388-399/400) в Западный край (Сиюй), завоевание Кашгара и Кучи.
Вторжение армии Раннего Цинь на Юг.


Приложение 3. Хронология основных исторических событий
883
384 г.
385 г.
386 г.
394 г.
395 г.
396 г.
397 г.
398 г.
399 г.
400 г.
11-й ме- Разгром армии Раннего Цинь в битве у р. Фэйшуй. Бегство Фу сяц Цзяня II.
Фу Цзянь II ищет спасение от преследования мужунских генералов, провозгласивших собственное государство (Западное Янь, 384/386-394). 1-й месяц Мужун Чуй (326-396) объявил себя правителем нового мужунского государства Янь (Позднее Янь, 384-407/9).
4-й месяц Яо Чан (329-393) объявил себя правителем нового государства Цинь (Позднее Цинь, 384-417).
Смерть Се Аня, начало упрочения политической фракции принцев Сыма.
8 (9)-й ме- Фу Цзянь II покончил с собой. Его сыновья пытаются бороться за сяц спасение своего царства.
9-й месяц Люй Гуан возвратился из Западного края и объявил об основании царства Лян (Позднее Лян, 386/397-404).
Цифу Гожэнь (ум. 388) объявил себя правителем государства Цинь (Западное Цинь, 385-431).
1-й месяц Тоба Гуй (371-409; вэйский Тай-цзу, Дао-у-ди, 386-409) объявил о воссоздании тобийского царства Дай.
4-й месяц Царство Дай переименовано в Вэй (Северное Вэй, 386-534).
8-й месяц Позднее Янь покорило Западное Янь.
8 (9)-й ме- Гибель последнего формального правителя Раннего Цинь, заверше- сяц ние истории этого царства.
Тоба Гуй начал войны за объединение Севера.
11-й ме- Смерть Сяо-у-ди, возведение на трон его малолетнего сына Сыма Дэ- сяц цзуна (382-419; цзиньский Ань-ди, прав. 397-418), ставленника пар¬
тии принцев Сыма. Новое обострение борьбы за власть в империи.
I- 	й месяц Туфа Угу (ум. 399) принял титулы великого шаньюя и царя госу¬
дарства Лян (Южное Лян, 398-414).
Казнь даосского проповедника Сунь Тая (ум. 398), бегство в приморский район (восток совр. пров. Чжэцзян) его племянника Сунь Эня (ум. 403).
Мятеж Хуань Сюаня (369-404), сына Хуань Вэня, и генерала Инь Чжунканя (ум. 399).
Тоба Гуй переносит столицу Северного Вэй в г. Пинчэн, принимает императорский титул и приступает к проведению реформ по упрочению экономической базы и административных структур своего государства.
Хуань Сюань убивает Инь Чжунканя и объединяет под своим началом мятежное войско.
II- 	й месяц Сунь Энь поднял восстание в Гуйцзи.
На подавление восстания Сунь Эня отправили «войско северных штабов» под командованием генералов Се Яня (ум. 400) и Лю Лаочжи (ум. 402), которого сопровождал его сын Лю Юй (356-422).


884
ПРИЛОЖЕНИЯ
11-й месяц
Ли Гао (351-417) объявил себя правителем (Учжао-ван, 400-417) государства Лян (Западное Лян, 400-421).
Мужун Дэ (336-405) объявил себя правителем государства Янь (Южное Янь, 398-410).
401 г.
6-й месяц
Цзюйцюй Мэнсюнь (368-433) объявил себя правителем государства Лян (Северное Лян, 397-439).
402 г.
Лю Лаочжи послали против Хуань Сюаня, но полководцы договорились о совместном выступлении против трона.
403 г.
3-й месяц
Объединенные силы Хуань Сюаня и Лю Лаочжи взяли столицу. Разгром восстания в Чжэцзяне. Сунь Энь покончил с собой.
7-й месяц
Позднее Лян прекратило свое существование.
12-й ме¬
Хуань Сюань заставил Ань-ди подписать манифест об отречении и
сяц
объявил себя императором государства Чу.
404 г.
2-й месяц
Лю Юй выступил против Хуань Сюаня. Лю Лаочжи покончил с собой.
405 г.
3-й месяц
Лю Юй восстановил на престоле Ань-ди.
407 г.
6-й месяц
Лю (Хэлянь) Бобо провозгласил себя Небесным царем нового сюн- нуского государства Великое Ся (Ся, 407-431).
409 г.
11-й ме¬
Смерть Тоба Гуя, вступление на трон его сына Тоба Сы (392-423;
сяц
Тай-цзун, Мин-юань-ди, прав. 409-423).
Фэн Ба (ум. 430) сверг правителя Позднего Янь и провозгласил собственное государство Янь (Северное Янь, 409-436).
410 г.
2-й месяц
Армия Лю Юя уничтожила Южное Янь.
414 г.
6-й месяц
Гибель Южного Лян.
417 г.
7-й месяц
Армия Лю Юя уничтожила Позднее Цинь и временно заняла Лоян и Чанъань.
418 г.
Ань-ди по наущению Лю Юя объявил своим наследником младшего брата Сыма Дэвэня (386-421).
12-й месяц
Убийство Ань-ди.
419 г.
1-й месяц
Возведение на трон Сыма Дэвэня (цзиньский Гун-ди，419-420).
420 г.
6-й месяц
Гун-ди подписал Манифест об отречении. Лю Юй объявил себя императором (У-ди, 420-422) государства Сун (Лю-Сун, 420-479). Традиционная дата начала периода (эпохи) Южных и Северных династий.
422 г.
6-й месяц
Смерть Лю Юя. Вступление иа трон его старшего сына Лю Ифу (Шао-ди, прав. 422-424).
423 г.
12-й месяц
Смерть Тоба Сы.
424 г.
1-й месяц
Вступление на трон Северного Вэй Тоба Тао (408-452; Ши-цзу, Тай-у-ди, прав. 424-452).
8-й месяц
Убийство Лю Ифу. На престол Лю-Сун взошел Лю Илун (407-453;
сунский Вэнь-ди, прав. 424-453).


Приложение 3. Хронология основных исторических событий
885
431 г.
1-й месяц 6-й месяц
Царство Ся покорило Западное Цинь. Гибель царства Ся.
436 г.
5-й месяц
Гибель Северного Янь.
439 г.
440 г. 450 г.
450-
9-й месяц
Северное Вэй покорило Северное Лян.
Начало проведения в Северном Вэй «даосской» реформы.
Казнь в Северном Вэй сановника Цуй Хао (381-450) и антидаосские репрессии.
Начало вторжения на Юг.
Тоблйско-китайская война на территории Лю-Сун.
451 гг.
452 г.
3-й месяц
10-й месяц
Возвращение Тоба Тао домой и его убийство. Обострение придвор- ных распрей в Северном Вэй.
Возведение на трон малолетнего Тоба Цзюня (440-465 ; Гао-цзун, Вэнь-чэн-ди, прав. 452-465), установление верховенства партии императрицы-регентши.
453 г.
3- 	й месяц
4- 	й месяц
5- 	й месяц 7-й месяц
Убийство сунского Вэнь-ди наследным принцем Лю Шао (429-453) и Шисин-ваном Цзюнем (ум. 453).
Провозглашение Лю Шао собственного девиза правления.
Армия Улин-вана Лю Цзюня (430-464) подошла к столице.
Взятие столицы армией Улин-вана, казнь Лю Шао и его брата. Восшествие Лю Цзюня на трон (сунский Сяо-у-ди, прав. 454-464).
464 г.
6- 	й месяц
7- 	й месяц
Смерть сунского Сяо-у-ди.
Восшествие на трон его сына Лю Цзые (449-465; Цянь-фэй-ди, прав. 464-465).
465 г.
6-й месяц
Смерть Тоба Цзюня. Возведение на трон малолетнего Тоба Хуна (454-476; Сянь-цзу, Сянь-вэнь-ди, прав. 465-471) и утверждение верховенства императрицы-регентши Фэн-хоу (ум. 490).
466 г. 466—
1-й месяц
Убийство Лю Цзые, приход к власти Лю Юя (439-472; сунский Минди, прав. 466-472).
«Война дядей и племянников» в Лю-Сун.
470 гг.
471 г.
9-й месяц
Отречение Тоба Хуна. Возведение на трон малолетнего Тоба Хуна II (467-499; Гао-цзу, Сяо-вэнь-ди, прав. 471-499).
479 г.
4-й месяц
Отречение последнего правителя Лю-Сун в пользу генерала Сяо Дао- чэна (427-482).
Сяо Даочэн объявил себя императором (Гао-ди, 479-482) новой династии Ци (Южная Ци? 479-502).
482 г.
4-й месяц
Смерть Сяо Даочэна.
483 г.
484 г.
1-й месяц
Вступление на трон Сяо Цзэ (440-493; южноциский У-ди, прав. 483-493).
Начало масштабных реформ в Северном Вэй, максимально усилив-
ших процесс китаизации тобийского государства.


886
ПРИЛОЖЕНИЯ
493 г.
494 г.
498 г. 502 г.
516 г.
524 г.
525 г. 528 г.
530 г.
531 г.
532 г.
533 г.
534 г.
8-й месяц
12-й месяц
4-й месяц
3- 	й месяц 8-й месяц 2-й месяц
4- 	й месяц
5-й месяц
9-й месяц 12-й месяц
4-й месяц
4-й месяц
6- 	й месяц
1- 	й месяц
7- 	й месяц
2- 	я пол. года 10-й месяц
Смерть Сяо Цзэ，начало внутриполитического кризиса в Южной Ци.
СменадвухмонарховвЮжнойЦи.
Приход к власти Сяо Луаня (452-498; южноциский Мин-ди, прав. 494-^98), усиление внутриполитического кризиса и начало гражданской смуты.
Перенесение столицы Северного Вэй в г. Лоян.
Отречение последнего правителя Южной Ци в пользу генерала Сяо Яня (464-549).
Сяо Янь объявил себя императором (лянский У-ди, прав. 502-549) новой династии Лян (502-557).
Возведение на трон в Северном Вэй малолетнего Юань (Тоба) Сюя (510-528; Су-цзун, Сяо-мин-ди, прав. 516-528). Наступление периода политического верховенства императрицы-регентши Лин-хуан- хоу (ум. 528).
Восстание в Северном Вэй войск шести наместничеств.
Начало восстания Ду Лочжоу (ум. 528).
Убийство Юань Сюя, пытавшегося освободиться от политической опеки Лин-хуанхоу.
Захват Лояна войсками полководца Эрчжу Жуна (493-530), казнь Лин-хуанхоу и более тысячи столичных сановников, в основном этнических китайцев.
Эрчжу Жун возвел на престол Юань (Тоба) Цзыюя (5087-530; Цзин-цзун, Сяо-чжуан-ди, прав. 528-530).
Юань Цзыюй убил Эрчжу Жуна.
Эрчжу Чжао (ум. 533), племянник Эрчжу Жуна, убил Юань Цзыюя.
Эрчжу Чжао возвел на трон Юань (Тоба) Гуна (498-532; Цзе-минь- ди, прав. 531-532).
Выступление против Эрчжу Чжао нескольких вэйских военачальников.
Лоян захватила армия полководца Гао Хуаня (ум. 547).
Гао Хуань возвел на трон Юань (Тоба) Сю (510-534; Сяо-у-ди, прав. 532-534).
Самоубийство Эрчжу Чжао. Гао Хуань истребил клан Эрчжу.
Юань Сю (Сяо-у-ди) бежал в Чанъань, находившуюся под контролем полководца Юйвэнь Тая (507-556).
Гао Хуань покинул Лоян и сделал своей резиденцией г. Ечэн.
Гао Хуань в Ечэне возвел на престол Юань Шаньцзяня (524-551), который стал первым монархом (Сяо-цзин-ди, прав. 534-550) государства Восточное Вэй (534-550).


Приложение 3. Хронология основных исторических событий
887
535 г.
536 г. 547 г.
548 г.
549 г.
550 г.
551 г.
552 г.
554 г.
12-й (доп.) месяц
2-й месяц
1-й месяц
3- 	й месяц
начало
года
8 (9)-й месяц 10-й месяц 12-й месяц
4- 	й месяц 5 (6)-й месяц
7-й месяц
6 (7)-й месяц
10- 	й месяц
1 -й месяц 3-й месяц
11- 	й месяц
11-й месяц
Юйвэнь Тай отравил Юань Сю.
Юйвэнь Тай в Чанъани возвел на престол Юань Баоцзюя (507-551), который стал первым монархом (Вэнь-ди, прав. 535-552) государства Западное Вэй (535-556).
Юйвэнь Тай и Гао Хуань официально объявили о независимости созданных ими государств.
Смерть Гао Хуаня.
Восточновэйский полководец Хоу Цзин (503-552) обратился к властям Лян за военной помощью против собственных властей.
Китайская армия, посланная на подмогу Хоу Цзину, потерпела сокрушительное поражение в битве у г. Пэнчэн.
Хоу Цзин бежал на Юг и нашел убежище у губернатора уезда Шоу- ян.
Хоу Цзин захватил административный центр уезда Шоуян и выступил в поход на столицу Цзянькан.
Армия Хоу Цзина осадила Цзянькан. Хоу Цзин провозгласил импе- ратором Лян принца Сяо Чжэндэ (ум. 549).
Хоу Цзин захватил Цзянькан, сместил и заточил императора У-ди. Смерть У-ди в темнице.
Хоу Цзин возвел на трон наследного принца Сяо Гана (503-551; лянский Цзянь-вэнь-ди, прав. 549-551).
Начало розни в регионе среднего течения р. Янцзы между Сяо И (508-554), седьмым сыном лянского У-ди, и другими принцами крови.
Убийство Гао Чэна (521-550), законного наследника Гао Хуаня. Приход к власти Гао Яна (526-559). Гао Ян низложил формального монарха государства Восточное Вэй и объявил себя императором (Сюань-ди, прав. 550-559) государства Ци (Северное Ци, 550-577).
Сяо И одержал верх над несколькими сородичами и вступил в противоборство с войсками Хоу Цзина, пытавшимися вторгнуться в регион среднего течения Янцзы.
Хоу Цзин убил Сяо Гана вместе с его сыновьями и возвел на трон малолетнего Сяо Дуна (ум. 552; Юйчжан-ван, прав. 551).
Хоу Цзин низложил Сяо Дуна и объявил себя императором госу- дарства Хань.
Войска Сяо И под командованием генералов Ван Сэнбяня (ум. 555) и Чэнь Басяня (503-559) заняли Цзянькан. Хоу Цзин бежал.
Сяо И, находясь в своей ставке (г. Цзянлин), объявил себя императором (лянский Юань-ди, прав. 552-554).
Войска Западного Вэй захватили Цзянлин, убили Юань-ди. Пре- столоблюстителем Лян провозгласили Сяо Ча (519-563).


888
2-й месяц
ПРИЛОЖЕНИЯ
555 г.
556 г.
557 г.
560 г.
572 г.
577 г.
578 г.
579 г.
580 г.
581 г.
582 г.
10- 	й месяц
11- 	й месяц
начало
года
9-й месяц
11-й месяц
5-й месяц
3-й месяц 1 -й месяц
в течение года
Сяо Ча объявил себя императором Лян. Возникновение государства-сателлита Западного Вэй - Позднего (Западного, Северного) Лян (555-587).
Ван Сэнбянь и Чэнь Басянь, бежавшие из Цзянлина в пров. Цзян- чжоу, провозгласили там императором Лян юного Сяо Фанчжи (543-558; Цзин-ди, прав. 555-557).
Чэнь Басянь, устранив Ван Сэнбяня, провел церемонию коронации Сяо Фанчжи в Цзянькане.
Смерть Юйвэнь Тая. Ему наследовал сын Юйвэнь Цзюэ (542-577), опекать которого Юйвэнь Тай завещал своему племяннику Юйвэнь Ху (515-572).
Юйвэнь Ху низложил последнего монарха Западного Вэй, объявил о создании государства Чжоу (Северное Чжоу? 557-581) и возвел на престол Юйвэнь Цзюэ (Сяо-минь-ди，прав. 557).
Юйвэнь Ху убил Юйвэнь Цзюэ и возвел на престол Юйвэнь Юя (534-560; северочжоуский Мин-ди, прав. 557-560).
Сяо Фанчжи подписал манифест об отречении в пользу Чэнь Ба- сяня. Чэнь Басянь объявил себя императором (Гао-цзу, 557-559) династии Чэнь (557-589).
Юйвэнь Ху убил Юйвэнь Юя и возвел на престол Юйвэнь Юна (543-578; северочжоуский У-ди, прав. 560-578).
Юйвэнь Юн убил Юйвэнь Ху и начал править самостоятельно.
Северное Чжоу покорило Северное Ци, вступив во временный союз с четвертым монархом Чэнь - Чэнь Сюем (530-582; чэньский Сюань-ди, прав. 569-582).
Начало наступления армий Северного Чжоу на Юг.
6-й месяц Смерть северочжоуского У-ди, ему наследовал Юйвэнь Бинь (559- 580; северочжоуский Сюань-ди, прав. 578-580).
2-й месяц Сюань-ди добровольно отрекся от светской державной власти в пользу малолетнего сына Юйвэнь Яня (573-581, северочжоуский Цзин-ди, прав. 579-581) и принял титул Небесного Изначального императора.
5- 	й месяц Смерть Сюань-ди. Регентом при Юйвэнь Яне стал Ян Цзянь (541-604).
12-й месяц Ян Цзянь получил титул Суй-вана.
2-й месяц Юйвэнь Янь отрекся от престола в пользу Ян Цзяня. Ян Цзянь объявил себя императором (Вэнь-ди, 581-604) государства Суй (581- 617). Наследником престола стал его старший сын Ян Юн (ум. 604).
2- 	й месяц Смерть Чэнь Сюя, приход к власти последнего монарха южной
династии Чэнь - Чэнь Шубао (533-604; Хоу-чжу, прав. 582-589).
6- 	й месяц К востоку от Чанъани началось строительство г. Дасинчэн, новой
(вместо Чанъани) столицы Суй.
3- 	й месяц Столица Суй официально перенесена в Дасинчэн.
583 г.


Приложение 3. Хронология основных исторических событий
889
584 г.
587 г.
588 г.
589 г.
600 г. 604 г.
604 г.
605 г. 608 г.
611 г.
612 г.
613 г.
615 г.
11-й месяц
5-й месяц
8-й месяц
3-й месяц
10-й месяц 12-й месяц
весна
4-й месяц
10- 	й месяц 7-й месяц
11- 	й месяц 3-й месяц 1-й месяц
1- 	9-й месяцы
2- 	6-й месяцы
6-й месяц
8-й месяц
Реформа административно-территориального деления: упразднение районов и значительное упрощение структуры власти на местах. Победа над тюрками, возглавляемыми Шэту-каганом (ум. 587). Начало строительства канала Гуантун (от Дасинчэна на восток к месту слияния Вэйхэ и Хуанхэ, близ стратегически важного прохода Тунгуань).
Власти Суй пригласили в столицу Сяо Цуна (558-607), монарха Позднего Лян (Сяо-цзин-ди, прав. 585-587) и брата невестки Вэнь- ди. Аннексия Позднего Лян. Сяо Цун остался в Суй и получил почетный титул «столп государства» {чжуго).
Суйский Вэнь-ди издал указ, извещающий о начале боевых действий против Чэнь, мотивируя их необходимостью «покарать Чэнь Шубао за его преступления».
Вэнь-ди назначил командующим одной из трех походных армий своего второго сына Цзинь-вана Ян Гуана (569-618).
Армии Суй выступили в поход.
Армии Суй вторглись на территорию Чэнь, почти без сопротивления дошли до столицы (Цзянькан) и заняли город. Чэнь Шубао в качестве почетного пленника отправили в Дасинчэн.
Традиционная дата завершения эпохи Шести династий, нового объединения Китая и утверждения империи Суй.
Ян Гуан возглавил процессию в церемонии представления поверженного Чэнь Шубао двору Вэнь-ди, что означало его признание главным победителем Чэнь.
Низложение Ян Юна и назначение наследником престола Ян Гуана. Смерть Вэнь-ди. Ему наследовал Ян Гуан (суйский Ян-ди, 605-617, прав. 604-617).
Начало строительства Восточной столицы империи г. Лоян.
Начало строительства канала Тунцзи (от Лояна на юг до Хуайхэ).
Начало строительства северного участка Великого императорского канала - Юнцзи.
Начало массовых восстаний - Ван Пу (ум. 622) в уезде Цзоупин в Шаньдуне и Доу Цзяньдэ (573-621) в области Цинхэ (на юге совр. пров. Хэбэй).
Первый поход против северокорейского царства Когурё.
Второй поход против Когурё.
Восстание Ян Сюаньганя (ум. 613).
Осада Ян-ди отрядами конницы Шиби-кагана в крепости Яньмэнь. В военной операции освобождения императора впервые проявил полководческие способности юный Ли Шиминь (599-649), будущий император Тай-цзун (627-649).


890
ПРИЛОЖЕНИЯ
616 г.
617 г.
618 г.
619 г.
620 г.
621 г.
12-й Ли Юань (566-635), будущий Гао-цзу, основатель династии Тан,
месяц назначен наместником Тайюаня.
1- 	й месяц
2- 	й месяц
4-й месяц
6- 	й месяц
7- 	й месяц 11-й месяц
3- 	й месяц
4- 	й месяц
5- 	й месяц
8- 	й месяц
9- 	й месяц
11-й
месяц
2- 	й (доп.) месяц
3- 	й месяц
4- 	й месяц
4- 	й месяц
5- 	й месяц
7-й месяц
Доу Цзяньдэ обосновался в Лэшоу и провозгласил себя Чанлэ- ваном.
Ли Ми (582-619) объявил себя Вэй-гуном. Суйский военачальник Лян Шиду (ум. 628) поднял мятеж в Шофане и объявил себя императором. Суйский военачальник Лю Учжоу (ум. 622) поднял мятеж в Маи и также объявил себя императором.
Суйский военачальник Сюэ Цзюй (ум. 618) поднял мятеж в области Цзиньчэн и объявил себя Сицинь-баваном.
Ли Юань при участии сына Ли Шиминя поднял восстание против Ян Гуана.
Начало похода Ли Юаня на столицу Суй - Чанъань.
Ли Юань занял Чанъань, объявил Ян-ди Божественным удалившимся императором и возвел на престол его малолетнего племянника Ян Ю (суйский Гун-ди, прав. 617-618).
Группа солдат и офицеров во главе с Юйвэнь Хуацзи (ум. 619) убивает Ян-ди в Цзянду.
Сяо Сянь (583-621) объявил себя императором в Цзянлине.
Ян Ю отрекся от державной власти в пользу Ли Юаня. Ли Юань (танский Гао-цзу, прав. 618-626) взошел на престол империи Тан (618-907).
Вновь открыты действовавшие при Суй Школа сынов отечества (Го- цзысюэ), Государственное училище (Тайсюэ) и Школа у четырех ворот (Сымэньсюэ). Учреждены училища в уездах и областях.
В Лояне Ван Шичун (ум. 621) объявил императором суйского Юэ- вана Ян Туна (император Хуан-тай, 605-619).
Смерть Сюэ Цзюя. Ему наследовал сын Сюэ Жэньго (ум. 618). Юйвэнь Хуацзи в Вэйсяне провозгласил себя императором государства Сюй.
Ли Ми был разгромлен Ван Шичуном и перешел на сторону Тан.
Ли Ми поднял мятеж и вскоре погиб. Сюэ Жэньгао сдался Тан и был казнен.
Доу Цзяньдэ нанес поражение и казнил Юйвэнь Хуацзи. Выразил покорность Ян Туну, который пожаловал его титулом Ся-вана.
Ван Шичун занял Ичжоу и объявил себя императором династии Чжэн.
Доу Цзяньдэ объявил себя императором династии Чжэн.
Ли Шиминь разгромил армию Лю Учжоу, тот бежал к тюркам.
Доу Цзяньдэ разбит и взят в плен Ли Шиминем. Ван Шичун сдался Тан, танские войска вступили в Лоян.
Доу Цзяньдэ казнен. Ван Шичун разжалован в простолюдины и приговорен к ссылке в Шу, но убит собственными солдатами. Первый выпуск монеты «Кай-юань тун-бао», которая имела хождение в Китае до конца династии Тан.


Приложение 3. Хронология основных исторических событий
891
622 г.
623 г.
624 г.
626 г.
627 г.
628 г.
629 г.
10-  й ме- Ли Шиминь назначен Генералом небесной стратегии, при его дворе
сяц открыта Литературная палата (Вэньсюэгуань). Танские войска осади¬
ли Цзянлин, Сяо Сянь сдался в плен.
1-й месяц Лю Хэйта (ум. 623) объявил себя Ханьдун-ваном.
11- 	й месяц Наследник престола Ли Цзяньчэн возглавил поход против Лю Хэйта.
1-й месяц Лю Хэйта схвачен подчиненными, выдан Тан и казнен.
8-й месяц Фу Гунши (ум. 624) в Даньяне (округ Хуайнань) объявил себя императором государства Сун.
3- 	й месяц Танские войска осадили Даньян, Фу Гунши схвачен и казнен. За¬
вершено усмирение Цзяннани.
При дворе учреждены Архивное управление (Мишушэн), Канцелярия двора (Дянъчжуншэн) и Внутридворцовое управление (Нэйши- шэн),
4- 	й месяц Обнародовано новое уложение законов (люйлин), введена система
налогообложения зерном {цзу), промысловой податью (дяо), за трудо- вую повинность (⑽）учреждена система равных полей 朋ь).
6-й месяц Мятеж Ян Вэньганя (ум. 624).
4-й месяц
6-й месяц
7-й месяц
8-й месяц
10-й месяц
1-й месяц
4-й месяц 12-й месяц
Указ о насильственном расстрижении и возвращении в мир нескольких тысяч буддийских и даосских монахов и о сокращении числа монастырей.
Вооруженное столкновение у ворот Сюаньумэнь императорского дворцового комплекса в Чанъани. Ли Шиминь и его сторонники убили наследника престола Ли Цзяньчэна (589-626), Ци-вана Ли Юаньцзи (603-626) и их сторонников.
Ли Шиминь назначил на ключевые должности в высшей администрации Чжансунь Уцзи (ум. 659), Фан Сюаньлина (579-648) и Ду Жухуэя (585-630). Объявлена амнистия сторонникам убитых принцев. Император Гао-цзу уступил верховную власть новому наследнику -Цинь-вану Ли Шиминю.
Восшествие на престол Ли Шиминя, танского Тай-цзуна (627-649). Восточные тюрки вторглись в Шэньси и дошли до Чанъани. Тай- цзун вынужден был откупиться от них.
Наследником престола объявлен старший сын Тай-цзуна Чжун- шань-ван Ли Чэнцянь (619-645).
Изменение девиза правления на Чжэнь-гуань (627-649).
Мятеж Яньцзюнь-вана Ли И (ум. 627).
Основание Школы каллиграфии (Шусюэ).
Лян Шиду убит подчиненными.
Принят указ о проведении экзаменов на должности начальников уездов
2-й месяц Вэй Чжэн (580-643) назначен главой Архивного управления.
11- 	й месяц Ли Цзин возглавил поход против Восточнотюркского каганата.
12- 	й месяц Тули-каган прибыл к танскому двору с изъявлением покорности.
Буддийский монах Сюаньцзан отправился в Индию за сутрами.


892
ПРИЛОЖЕНИЯ
630 г.
2-й месяц
Танские войска разгромили Сели-кагана (ум. 630) в Иньшань.
3-й месяц
Главы племен, входивших ранее в Восточнотюркский каганат, прибыли в Чанъань с изъявлением покорности.
Тай-цзун провозглашен Небесным каганом.
631 г.
1-й месяц
Из тюркского плена выкуплено 80 тыс. китайцев, угнанных во время смут конца правления Суй.
632 г.
Основание Школы права (Люйсюэ).
7-й месяц
Государство Гаочан задержало посольство от правителя Карашара (Яньци) Туцичжи (ум. 651) к танскому двору.
633 г.
12-й месяц
Восстание ляо в Цзянчжоу и Гуйчжоу.
634 г.
11-й
Тибетский цзанъпо (цзэнпо) Сронцзан-гампо (604-650) направил в
месяц
Чанъань посланников с данью и установил дипломатические отношения с танским двором.
635 г.
5-й месяц
Смерть танского Гао-цзу (Ли Юаня).
636 г.
Реформа системы фубин, страна поделена на 634 округа-ф^, установлена строгая субординация военных подразделений, возраст воинов ограничен от 20 до 60 лет.
637 г.
2-й месяц
Представлен трону новый свод уголовных законов и административных уложений «Чжэнь-гуань люй» («Кодекс годов Чжэнь-гуань»), составленный комиссией Фан Сюаньлина.
3-й месяц
Утвержден свод «Синь ли» («Новый свод ритуала»), составленный комиссией Фан Сюаньлина.
11-й ме¬
У Цзэтянь (624-705) введена во дворец в качестве наложницы цай-
сяц
жэнъ.
638 г.
1-й месяц
Утвержден составленный комиссией Гао Шиляня свод «Чжэнь- гуань ши цзу чжи» («Свод фамилий и кланов периода Чжэнь- гуань»).
7-й месяц
Сронцзан-гампо получил отказ при сватовстве к китайской принцессе и вторгся в область Сунчжоу.
9-й месяц
Сронцзан-гампо прислал посольство с повинной и повторил просьбу о заключении брака с китайской принцессой; Тай-цзун выразил согласие и отправил к нему принцессу Вэньчэн-гунчжу.
639 г.
4-й месяц
Младший брат Тули-кагана (6027-631) Цзешэ-шуай (ум. 639) и сын Тули - Хэлоху (ум. 639) предприняли неудачную попытку покушения на жизнь Тай-цзуна.
7-й месяц
Ашина Сымо (Ли Сымо, ум. 645?) назначен управлять восточными тюрками и получил титул Иминишу-Сылиби-кагана.
12-й ме¬
Против Гаочана направлена армия под командованием Хоу Цзюнь-
сяц
цзи.
640 г.
8-й месяц
Захват Гаочана танскими войсками.
643 г.
4-й месяц
Наследник престола Ли Чэнцянь вследствие заговора разжалован в простолюдины. Новым наследником объявили Цзинь-вана Ли Чжи.
645 г.
2-й месяц
Император лично возглавил военный поход против Когурё.


Приложение 3. Хронология основных исторических событий
893
647 г.
648 г.
649 г.
650 г.
651 г.
652 г.
653 г.
654 г.
655 г.
656 г.
657 г.
659 г.
9-й месяц
3-й месяц 1-й месяц
5- 	й месяц 9-й месяц
6- 	й месяц 1-й месяц
7-й месяц
12-й месяц
1- 	й месяц
2- 	й месяц 2-й месяц
10- 	й месяц
11- 	й месяц
I- 	й месяц
II- 	й месяц
1-й месяц
4-й ме¬
сяц
Вследствие холодов и больших потерь поход в Ляодун прекращен. 70 тыс. человек из Ляочжоу, Гэчжоу и Яньчжоу переселили во внутренние районы Китая.
Возвращение Сюаньцзана из Индии.
Начало нового похода против Когурё.
Тай-цзун вручает наследнику престола наставление «Ди фань» («Правила императоров»).
Смерть Тай-цзуна.
Чэби-каган покорился Тан, его земли провозглашены частью Китайской империи.
Восшествие на престол сына Тай-цзуна Ли Чжи, танского Гао- цзуна (628-683; прав. 650-683).
Вождь западных тюрок Ашина Хэлу (ум. 659), состоявший на .императорской службе, увел свои племена на запад, нанес поражение западнотюркскому Ипи-Шэкуй-кагану (ум. 651) и провозгласил себя Шаболо-каганом (651-658). Многие тюркские племена выразили ему покорность.
Наследником престола объявлен старший сын Гао-цзуна Чэнь-ван Ли Чжун (643-665).
Раскрыт заговор, устроенный принцессой Гаоян-гунчжу (627-653) и ее супругом Фан Наем (ум. 653) с целью свержения императора.
Комиссия во главе с Фань Сюаньлином завершила многолетнюю работу по составлению кодекса «Тан люй шу и» («Танские уголов- ные установления с разъяснениями»).
С выражением покорности к танскому двору прибыл вождь телан- ских цянов Дунцзю; на его землях учредили область Цзяньчжоу. Император приблизил У Цзэтянь, дав ей титул чжаои.
Китайские войска отправляются на Корейский п-ов для защиты царства Сияла (Синьло) от Когурё.
Императрицу Ван и наложницу Сяо-шуфэй разжаловали в простолюдинки и вскоре убили по приказу У Цзэтянь.
У Цзэтянь официально объявлена императрицей.
Ли Чжун лишен титула наследника престола. Новым наследником объявлен Дай-ван Ли Хун (652-675), сын императрицы У.
Ко двору прибыл Ланволибо, вождь племен цянов. В его землях учредили области Чжэчжоу и Гунчжоу.
В землях карлуков учреждены два губернаторства - Иньшань и Дамо.
Поражение и пленение Шаболо-кагана. Окончательный разгром Западнотюркского каганата. Учреждение на его землях двух намест- ничеств - Куньлин и Мэнчи.
Чжаньсунь Уцзи обвинили в заговоре и сослали в Цяньчжоу.


894
6-й месяц
ПРИЛОЖЕНИЯ
660 г.
661 г. 664 г.
666 г.
668 г.
669 г. 671 г.
674 г.
675 г.
7-й месяц 9-й месяц
8-й месяц
10-й месяц
12-й месяц
6-й месяц
12-й месяц
1-й месяц
2-й месяц
9-й месяц
12-й месяц
4-й месяц 1-й месяц
8-й месяц
12-й месяц
3-й месяц
Сюй Цзинцзун переработал «Свод фамилий и кланов периода Чжэнь-гуань» («Чжэнь-гуань ши цзу чжи») в «Список родов и фамилий» («Син ши лу), где к первой категории причислили род императрицы У.
Чжансунь Уцзи «пожалован смертью».
Объявлено о создании на территории Западного края 127 областей и уездов, поставленных в подчинение наместнику Аньси.
Китайская армия полностью разгромила войска государства Пэкче. Правитель Пэкче Ыйджа (Ицы, прав. 641-660) взят в плен, на территории покоренного государства учредили пять губернаторств. Император из-за болезни поручает У Цзэтянь рассмотрение всех докладов на высочайшее имя.
В Когурё для удара с четырех направлений отправлены четыре армии.
Создание на территории 16 государств Западного края 8 губернаторств, 76 областей, 110 уездов и 126 военных подразделений. Провал попытки сместить императрицу У Цзэтянь, которая начинает участвовать в решении всех дел наравне с императором (правление «двоих совершенномудрых»).
Император и У Цзэтянь совершили жертвоприношения Небу и Земле на горах Тайшань и Шэшоу, посетили Цюйфу, где поююнились праху Конфуция, присвоив ему титул Тайши (Великий наставник). Императорское посещение храма Лао-цзы в Бочжоу, поклонение и присвоение Лао-цзы титула Тайшан Сюаньюань хуанди (Высочайший император Сокровенного начала).
После многодневной осады китайские войска заняли столицу царства Когурё г. Пинчжан (Пхеньян), взяли в плен правителя Когурё Поджан-вана (642-668) и его сыновей, а также правителя царства Пэкче (Байцзи).
На территории Когурё учреждено наместничество Аньдун с центром в Пинчжане (Пхеньяне), 9 губернаторств, 42 области и 100 уездов. Во внутренние земли Китая переселено 38,2 тыс. когурёских дворов. Императорская чета переехала из Чанъани в Восточную столицу Лоян.
Император и императрица приняли титулы Тяньхуан (Небесный император) и Тяньхоу (Небесная императрица).
У Цзэтянь подала императору меморандум о 12 принципах управления «Ши эр ши» («12 дел»).
Указ о включении «Дао-дэ цзина» и «Чжуан-цзы» в список книг, обязательных к изучению при подготовке к государственным экзаменам на чин.
У Цзэтянь поручает «ученым, входившим в Северные ворота» составить дидактические сочинения конфуцианского содержания общим объемом более тысячи глав.


Приложение 3. Хронология основных исторических событий
895
677 г. 680 г.
683 г.
684 г.
4-й месяц Смерть наследника трона Ли Хуна.
6-й месяц Наследником престола провозглашен Юн-ван Ли Сянь (654-684), второй сын Гао-цзуна и У Цзэтянь.
12-й месяц Введение «Чжоу ли» («Чжоуского ритуала»).
Когурё и Пэкче вышли из-под контроля Китая.
8- 	й месяц Наследник престола Ли Сянь обвинен в подготовке мятежа и раз¬
жалован в простолюдины.
11-  й ме- Наследником престола провозглашен 7-й сын Гао-цзуна, 3-й его
сяц сын от У Цзэтянь - 14-летний Ин-ван Ли Чжэ (656-710).
12-  й ме- Смерть Гао-цзуна. На престол взошел Ли Чжэ (танский Чжун-цзун,
сяц прав. 684, 705-710).
2-й месяц Низложение Чжун-цзуна. Императором объявлен его брат Муюй- ван Ли Дань (662-716; танский Жуй-цзун, прав. 684-690, 710-712).
9- 	й месяц У Цзэтянь поместила Жуй-цзуна под домашний арест, начала вести
государственные дела от своего имени и провела ряд реформ в сфере ритуала.
Ли Цзинъе (ум. 684) поднял восстание в Янчжоу в поддержку смещенного Чжун-цзуна, но вскоре потерпел поражение.
Начало возвышения У Чэнсы.
685 г.
686 г.
688 г.
689 г.
2-й месяц
11-й
месяц
3-й месяц
2-й месяц
4- 	й месяц
5- 	й месяц 8-й месяц
1-й месяц
11-й ме¬
сяц
Перед залом для императорских аудиенций установили Барабан высочайшего внимания и Красный камень для принесения жалоб на высочайшее рассмотрение.
Буддийский монах Сюэ Хуайи (ум. 695) становится временщиком при дворе.
Указ об установлении с четырех сторон императорского дворца медных урн для тайных донесений и жалоб. Возвышение «чинов- ников-тиранов», на которых были возложены обязанности чрезвычайных комиссаров на местах.
Начало сооружения Зала Света (Минтаи).
Обнаружение белого камня в водах р. Лошуй с «Драгоценными письменами».
У Цзэтянь приняла титул Шэнму-шэньхуан (Мудрая мать - Святой государь).
Восстание Ланъе-вана Ли Чуна (ум. 688) и Юэ-вана Ли Чжэня (ум. 688). Несколько представителей рода Ли казнены по обвинению в заговоре.
Церемония открытия Зала Света.
Большое жертвоприношение усопшим родителям У Цзэтянь в храме Ваньсян-шэньгун. Присвоение им почетных посмертных титулов: отцу - Тайхуан (Великий император), матери - Тайхоу (Великая императрица).
У Цзэтянь ввела календарь древнечжоуского образца.
Из храмовых списков исключили имена членов правящего в империи Тан дома Ли.


896
ПРИЛОЖЕНИЯ
690 г.
691г.
693 г.
695 г.
697 г.
698 г.
700 г.
701 г.
702 г.
2-й месяц 7-й месяц
9-й месяц
1-й месяц
4-й месяц
9-й месяц 9-й месяц
12-й месяц
Проведена реформа письменности, введены новые написания 20 иероглифов.
У Цзэтянь распорядилась о введении императорских экзаменов и начала лично отбирать достойных людей во дворце Дочэндянь.
Сюэ Хуайи и Фамин представили трону текст «Да юнь цзин» («Сутра о великом облаке»), содержавшей указание на то, что У Цзэтянь - сошедший на землю и ставший владыкой империи будда Милэ (Майтрейя).
Провозглашение династии Чжоу. У Цзэтянь приняла титул Шэн- шэнь-хуанди (Мудрый и святой император) и девиз правления Тянь-шоу («Небесный дар»). Юй-ван Ли Дань (Жуй-цзун) получил фамилию У и титул хуансы (Августейший преемник). В Лояне установлено семь храмов предков семьи У.
У Цзэтянь приняла титул Ваньсян-шэньгун-хуанди (Император Святого дворца Тьмы знамений).
Буддизм официально поставлен выше даосизма, а «Сутра о великом облаке» объявлена повелением Неба создать государство Чжоу.
Ди Жэньцзе (судья Ди, 630-700) назначен цзайсяном.
У Цзэтянь приняла титул Цзиньлунь-дашэн (Великий совершенномудрый государь с золотой чакрой). Во дворце устанавливается «Золотое колесо (чакра)».
Капаган-каган Ашина Мочо (Мочжо, 693-716) вторгся в Западный Китай.
2-  й ме- Казнь монаха-фаворита Хуайи. сяц
4-й месяц Во дворце установили 45-метровую узорную колонну Небесная рукоять, символизирующую вселенскую власть государства Чжоу.
10-  й ме- Ашина Мочо выразил покорность, пожалован титулом Гуйго-гун
сяц (Гун, вернувшийся в страну).
11- 	й месяц Фавора У Цзэтянь удостоились братья Чжан Ичжи и Чжан Чанцзун.
1-й месяц При дворе раскрыт заговор сановника Лю Сыли.
3- 	й месяц Лулин-ван Ли Чжэ (Чжун-цзун) возвращен в Лоян.
4- 	й месяц Из бронзы отлили девять треножников-дг/н.
8- 	й месяц Мочо захватил Хэбэй и ряд других территорий.
9- 	й месяц Лулин-вана Ли Чжэ (Чжун-цзун) объявили наследником трона и
назначили главнокомандующим в походе против тюрок. В помощь ему придали Ди Жэньцзе.
Мочо ушел в северные степи.
9-й месяц Смерть Ди Жэньцзе.
9-й месяц За порицание фавора братьев Чжан «пожалованы смертью» родные внук и внучка У Цзэтянь.
1-й месяц Введены экзамены на военные должности.
10-й месяц Нанесено поражение армии тибетцев (туфаней) в Маочжоу.


Приложение 3. Хронология основных исторических событий
897
705 г.
706 г.
707 г. 710 г.
712 г.
713 г.
714 г.
715 г.
716 г.
717 г.
718 г.
720 г.
721 г. 723 г.
725 г.
1-й месяц
11- 	й месяц
1-й (доп.) месяц 7-й месяц
7- 	й месяц
6- 	й месяц
8- 	й месяц
7- 	й месяц
10-й месяц
12- 	й месяц 12-й месяц
3-й месяц
9- 	й месяц
6-й месяц 12-й (доп.) месяц 9-й месяц
1-й месяц
1-й месяц
1-й месяц
11-й ме¬
сяц
Убийство Чжан Ичжи и Чжан Чанцзуна. У Цзэтянь вынудили отречься от престола в пользу Чжун-цзуна. Официальное восстановление династии Тан.
Смерть У Цзэтянь.
Открытие собственных канцелярий и штата у принцесс Тайпин- гунчжу, Аньлэ-гунчжу и др.
Наследником трона объявлен Вэй-ван Ли Чжунцзюнь (ум. 707).
Мятеж наследника престола Ли Чжунцзюня, убийство могущественного царедворца У Саньсы.
Смерть Чжун-цзуна. После дворцового переворота императором вновь стал Жуй-цзун.
Жуй-цзун уступил престол своему сыну Ли Лунцзи (685-762)- императору Сюань-цзуну (прав. 712-756).
Заговор принцессы Тайпин с целью свержения Сюань-цзуна. Тайпин «пожалована смертью».
Яо Юаньчжи (Яо Чун, 650-721), назначенный цзайсяном, изложил Сюань-цзуну политическую программу «Ши ши яо шо» («Десять важнейших принципов»).
Девиз правления изменен на Кай-юань (713-741).
Учреждение должности военного губернатора (цзедугии) в округе Лунъю для сдерживания тибетцев (тубо).
Завершение работы над сводом «Кай-юань цянь лин» («Первоначальные статуты периода Кай-юань»).
Введена должность придворного чтеца.
Смерть Жун-цзуна. Гибель Мочо.
Отставка Яо Чуна. Цзайсянами назначили Сун Цзина (663-737) и Су Тина (670-727).
Сун Цзин инициировал возвращение к практике открытого обсуждения государственных дел с сановниками.
Запрет на порчу монет. Разрешен оборот монет весом от двух чжу четырех фэней и выше.
По докладу Сун Цзина запрещена установка стел в честь сановников от благодарного народа.
Отставка Сун Цзина и Су Тина. Запрет на порчу монет отменен. Цзайсянами назначили Юань Цяньяо (ум. 731) и Чжан Цзячжэня (666-729).
Издан указ, предписывающий всем, кто скрывается от налогов, заявить о себе властям.
По предложению Юйвэнь Жуна (ум. 731) объявлена амнистия тем, кто решится заявить о самовольном захвате казенной земли. Выявлено около 800 тыс. неучтенных дворов.
Сюань-цзун провел церемонию жертвоприношений фэтиань на горе Тайшань.


898
ПРИЛОЖЕНИЯ
733 г.
10-й ме¬
сяц
734 г.
5-й месяц
735 г.
12-й ме¬
сяц
736 г.
4-й месяц
11-й ме¬
сяц
737 г.
4-й месяц
12-й ме¬
сяц
738 г.
6-й месяц
740 г.
10-й ме¬
сяц
742 г.
1 -й месяц
744 г.
3-й месяц
745 г.
8-й месяц
747 г.
4-й месяц
751 г.
3- 	й месяц
4- 	й месяц
752 г.
10-й ме¬
сяц
754 г.
1-й месяц
755 г.
11- 	й месяц
12- 	й месяц
756 г.
1-й месяц
6-й месяц
7-й месяц
757 г.
1-й месяц
Пэй Яоцин (681-743) и Чжан Цзюлин (673-740) назначены цзай- сянами.
Ли Линьфу (683-753) назначен цзайсяном.
Ян Юйхуань (Ян-гуйфэй, 719-756) стала супругой сына Сюань- цзуна - Шао-вана Ли Мао (715-775).
Потерпевшего поражение от северных степняков военачальника Ань Лушаня (7037-757) направили в столицу для наказания. Чжан Цзюлин потребовал его казни, но император помиловал Ань Лушаня. Ли Линьфу добился отставки Чжан Цзюлина и взял в свои руки реальную власть в стране.
Наследник трона Ли Ин разжалован в простолюдины и «пожалован смертью».
Военная реформа, замена милиционной системы фубин на систему военных поселений, введение постоянной службы в армии.
Чжун-ван Ли Юй (711-762), будущий император Су-цзун (756-762), объявлен наследником трона.
Ян Юйхуань сделали даосской монахиней (монашеское имя Тай- чжэнь). Император тайно поселил ее во дворце.
Ань Лушань назначен генерал-губернатором Пинлу.
Ань Лушань назначен генерал-губернатором Фаньяна.
Ян Юйхуань присвоен титул «Драгоценная наложница». Ее родственники получили титулы и должности при дворе.
Ань Лушань получил право свободно входить в императорские покои и был назначен главным цензором.
Ань Лушань получил должность генерал-губернатора Хэдуна. Сражение армии Гао Сяньчжи с арабскими войсками Ибн Хумейда и Ибн Салиха на р. Талас.
Смерть Ли Линьфу. Ян Гочжун (ум. 756), брат Ян-гуйфэй, стал цзайсяном.
Ань Лушань назначен начальником (гии) императорских пастбищ. Создание Армии Божественной стратегии.
Ань Лушань поднял мятеж, выступил из Фаньяна на юг в направлении Лояна.
Армия Ань Лушаня заняла Кайфэн и Лоян.
Ань Лушань провозгласил себя императором династии Великая Янь и двинул войска на Чанъань.
Император бежал в Сычуань. По дороге по требованию гвардейцев казнены Ян-гуйфэй и Ян Гочжун. Ань Лушань занял Чанъань.
На престол взошел сын Сюань-цзуна Ли Юй (711-762; танский Су- цзун, прав. 756-762).
Гибель Ань Лушаня. Императором Великой Янь провозглашен его сын Ань Цинсю.


Приложение 3. Хронология основных исторических событий
899
12-й месяц
758 г.
6-й месяц
759 г.
1-й месяц
3-й месяц
5-й месяц
761 г.
3-й месяц
конец
750-х-
середина
760-х
годов
762 г.
4-й месяц
763 г.
1-й месяц
10-й месяц
775 г.
1-й месяц
770-е - середина 830-х годов
779 г.
5-й месяц
780 г.
1-й месяц
784 г.
1-й месяц
10-й месяц
786 г.
1 -й месяц
796 г.
6-й месяц
820 г.
1-й месяц
826 г.
12-й месяц
835 г.
11-й ме¬
сяц
Ши Сымин объявил о переходе на сторону Тан.
Ши Сымин вновь восстал против танского дома.
Ши Сымин провозгласил себя Дашэн Янь-ваном (Великий священный ван государства Янь).
Ши Сымин убивает Ань Цинсю и его братьев и берет под контроль их армии и территории.
Ши Сымин объявил себя императором Великой Янь, принял девиз Шунь-тянь.
Ши Чаои, сын Ши Сымина, убил отца и брата Ши Чаоцина, вступил на престол Великой Янь, принял девиз Сянь-шэн.
Первый период повстанческих движений второй половины Тан. 762-764 гг. - восстание Юань Чао (ум. 763).
Смерть Су-цзуна. Ему наследовал старший сын Ли Чу (726-779; танский Дай-цзун, прав. 762-779).
Самоубийство Ши Чаои. Его голова представлена в столицу. Конец восстания Ань Лушаня и Ши Сымина.
На короткий период в 12 дней Чанъань захвачена тибетцами.
Тянь Чэнсы (705-779), цзедугии в Вэйбо, поднял мятеж, присоединил к себе территории в Хэбэе, ранее подконтрольные Сюэ Суну (ум. 773).
Второй период повстанческих движений второй половины Тан. Конец 770-х годов - восстание Вэй Сяо (ум. ок. 779), 787-788 гг.- Ли Гуанхуна (ум. 787), 794-824 гг. - Хуан Шаоцина (ум. ок. 824), 773 г. - Гэшу Хуана.
Смерть Дай-цзуна. Ему наследовал сын Ли Ко (742-805; танский Дэ-цзун, прав. 779-805).
Реформа Ян Яня, отмена надельной системы, введение «двухразового налога».
Отменены налоги на торговлю бамбуком, древесиной, чаем, лаком и монополия на железо.
Генералами гвардейских частей назначаются евнухи.
Упразднены должности эмиссаров по перевозке денег и зерна, обязанности возложены на правителей уездов и областей.
Во главе Армии Божественной стратегии встали евнухи.
Евнухи убивают императора Сянь-цзуна (806-820).
Евнухи убивают императора Цзин-цзуна (825-827).
Раскрыт заговор высших сановников против засилья евнухов, его участники казнены.


900
ПРИЛОЖЕНИЯ
середина IX в.
874 г.
875 г.
876 г.
877 г.
878 г.
879 г.
880 г.
881 г.
882 г.
зима
1- 	й месяц 2 (3)-й месяц
4-й месяц
2- 	я пол. года
6-й месяц
10-й месяц конец года
12-й месяц
5 января
ночь с
7 на 8 января
8 января 16 января 3-й месяц 2-я пол. года
1-я пол. года
Третий период повстанческих движений второй половины Тан. 859-869 гг. - восстание Цю Фу (ум. 860), 862-869 гг. - Пан Сюня (ум. 869).
Начало восстания Ван Сяньчжи (ум. 878).
К восстанию Ван Сяньчжи присоединился Хуан Чао (8477-884).
Армия Ван Сяньчжи одержала несколько значительных побед и заняла ряд стратегически важных населенных пунктов. Власти вступили в переговоры с Ван Сяньчжи, предлагая ему государственные должности. Видя колебания лидера повстанцев, Хуан Чао во главе двухтысячного отряда покинул его и приступил к самостоятельным боевым действиям.
Продолжение боевых действий армии Ван Сяньчжи.
Ван Сяньчжи потерпел крупное поражение под г. Шэньчжоу. Поражение Ван Сяньчжи в сражении на территории уезда Ханмэй. Пленение и казнь Ван Сяньчжи.
Хуан Чао провозгласил себя Хуан-ваном, ввел собственный девиз царствования и попытался штурмовать Лоян.
Отказ Хуан Чао от нападения на Лоян, форсирование повстанческой армией Янцзы и начало Южного похода.
Вторжение армии Хуан Чао на территорию совр. пров. Гуандун и осада г. Гуанчжоу.
Хуан Чао захватил г. Гуанчжоу и обнародовал воззвание, в котором объявил войну правящему режиму.
Армия Хуан Чао проходит по территории совр. пров. Гуанси и вступает в пределы Хунани.
Хуан Чао занимает часть населенных пунктов совр. пров. Хунань, Хубэй и Аньхуэй, форсирует р. Хуайшуй и вступает в пределы региона среднего течения Хуанхэ.
Взятие Лояна.
Попытки властей вступить в переговоры с Хуан Чао.
Отряды Хуан Чао нанесли поражение правительственной армии, защищавшей подступы к столице (Чанъань) и захватили горный перевал Тунгуань.
Часть царедворцев бежали из столицы в Сычуань, увозя с собой юного императора Си-цзуна (874-888) и его четверых братьев.
Авангард повстанческой армии вступил в Чанъань.
Хуан Чао объявил себя императором государства Великое Ци. Чанъань окружили с трех сторон армии генерал-губернаторов. Ведение боевых действий между повстанцами и генерал-губернаторами. Установление блокады Чанъани, наступление там голода.
Продолжение военных действий.


Приложение 3. Хронология основных исторических событий
901
883 г.
884 г.
885 г.
886 г.
887 г.
888 г.
890 г. 893 г.
896 г.
897 г.
9-й месяц
3- 	й месяц
4- 	й месяц
5- 	й месяц
4- 	й месяц
5- 	й месяц
6-й месяц 3-й месяц
10-й месяц
9(10)-й
месяц
12-й
месяц
3-й месяц
2- 	й месяц
3- 	й месяц
4- 	й месяц
5- 	й месяц
5-й месяц
7-й месяц
Соратник Хуан Чао Чжу Вэнь (8527-912) перешел на сторону властей Тан, получил должность губернатора стратегически важных областей Тунчжоу и Хуачжоу и почетное имя Цюаньчжун (Всецело преданный).
Чжу Вэнь стал губернатором области Бяньчжоу и главою генерал- губернаторства Сюаньу.
Под натиском объединенных сил Чжу Вэня и Ли Кэюна (856-908) Хуан Чао оставил Чанъань.
Ли Кэюн получил должность генерал-губернатора Хэдуна. Отступление армии Хуан Чао в Бяньчжоу.
Бой у переправы Ваньманду, отступление остатков повстанческой армии на север.
Ссора на пиру между Чжу Вэнем и Ли Кэюном.
Гибель Хуан Чао.
Возвращение императора Си-цзуна из Сычуани (г. Чэнду) в Чанъань. Попытка его окружения взять под контроль некоторых генерал-губернаторов .
Войска генерал-губернатора Ван Чунжуна (ум. 887) и Ли Кэюна подошли к Чанъани. Бегство Си-цзуна в Сычуань, погоня за ним и пленение его младшего брата Ли Юня (ум. 886).
Генерал-губернатор Фэнсян-цзеду Чжу Мэй (ум. 886) объявил императором плененного им Ли Юня.
Убийство Чжу Мэя и Ли Юня офицерами Фэнсян-цзеду. Во главе генерал-губернаторства встали верные Си-цзуну люди.
Си-цзун вернулся из Сычуани и поселился в Фэнсян-цзеду. Начало очередных попыток консолидации «императорской партии». Си-цзун возвратился в Чанъань.
Смерть Си-цзуна. Отсутствие законного наследника спровоцировало новое обострение противостояния партий сановников и евнухов. Партия евнухов во главе с Ян Фугу ном (ум. 894) возвела на престол Ли Е (867-904; танский Чжао-цзун, прав. 889-904).
Неудачный поход правительственной армии и армии Чжу Вэня против Ли Кэюна.
Безуспешные попытки Чжао-цзуна и поддерживающей его партии сановников противостоять партии евнухов и главам близлежащих от столицы генерал-губернаторств.
Попытка низложения Чжао-цзуна. Император бежал из столицы в сторону Сычуани, скрылся в буддийском монастыре и был вызволен Ли Кэюном, за что тот получил титул Цзинь-вана.
Новая попытка низложения Чжао-цзуна. Император бежал во владения Ли Кэюна, но по пути фактически попал в плен к Хань Цзяню (855-912), генерал-губернатору Хуачжоу.
Чжу Вэнь отнял у Ли Кэюна несколько областей и окончательно обосновался в г. Лоян.


902
ПРИЛОЖЕНИЯ
898 г.
899 г.
900 г.
901 г.
11-й месяц
начало
года
902 г.
903 г.
11-й месяц
1-й месяц
904 г.
1-й месяц
8-й месяц
907 г.
4-й месяц
Чжу Вэнь предложил Чжао-цзуну поселиться в Лояне.
Ли Кэюн с генерал-губернатором Ли Маочжэнем (8567-924?) силой возвратили Чжао-цзуна из Хуачжоу в Чанъань.
Партия евнухов заставила Чжао-цзуна отречься от власти в пользу старшего сына.
Группа сановников восстановила Чжао-цзуна на троне и укрыла его в административном центре генерал-губернаторства Фэнсян.
Чжу Вэнь выступил на Фэнсян.
Армия Чжу Вэня захватила Чанъань и осадила Фэнсян. Чжао-цзун вынужденно отдался под покровительство Чжу Вэня.
Чжу Вэнь продолжал сосредотачивать власть в своих руках.
Истребление по приказу Чжу Вэня придворных евнухов и евнухов в административных структурах генерал-губернаторств.
Чжу Вэнь провозгласил новой столицей империи Тан г. Лоян и перевез туда Чжао-цзуна.
Чжу Вэнь приказал убить Чжао-цзуна и возвел на престол его сына Ли Чжу (892-908; танский Чжао-сюань-цзун, Ай-ди, прав. 904-907).
Чжу Вэнь низложил Ли Чжу и объявил себя императором государства Великое Лян.
Традиционная дата завершения истории империи (эпохи) Тан и начала эпохи Пяти династий и десяти царств.


Приложение 4. Карты
903
Приложение 4 Карты
Троецарствие (ок. 250 г.)
J ОДуньхуан
О
Границы царств Столицы царств
X Места важнейших сражений
250 〇 250 500 км


904
ПРИЛОЖЕНИЯ
Южнокитайская династия Лю-Сун и тобийское государство Северное Вэй


Приложение 4. Карты
905
Административные единицы и культурные регионы на территории империи Суй


906
ПРИЛОЖЕНИЯ
Империя Тан около 750 г.
н • (—(- Границы государственные
.一.一 Г раницы провинций
© Столица государства
© Центры провинций
о Прочие населенные пункты
) 200 400 600 800 1000нм


Избранная библиография
Источники
На русском языке
Антология китайской поэзии. В 4 т. М., 1957.
Бяньвэнь о Вэймоцзе. Бяньвэнь 《Десять благих знамений»: (Неизвестные рукописи бяньвэнь из Дуньхуанского фонда Института народов Азии) / Изд. текста, предисл., пер. и коммент. Л.Н.Меньшикова. М., 1963.
Ван Вэй. Река Ванчуань. СПб., 2001.
Ван Янь. Вести из потустороннего мира. Буддийские короткие рассказы V в. / Пер., при- меч. и послесл. М.Е.Ермакова. СПб., 1993.
Ван Янь-сю. Предание об услышанных мольбах / Предисл., пер. и примеч. М.Е.Ермакова. СПб., 1998.
Волшебное зеркало. Дотанские новеллы / Пер. с кит. А.Тишкова и В.Панасюка. М., 1963.
Ганъ Бао. Записки о поисках духов (Соу шэнь цзи) / Предисл., пер. с древнекит. и словарь-указатель Л.Н.Меньшикова. СПб., 1994.
Го Жо-сюй. Записки о живописи: что видел и слышал / Пер. с кит. и коммент. К.Ф.Са- мосюк. М., 1978.
ГэХун. Баопу-цзы / Пер. с кит., предисл., коммент. Е.А.Торчинова. СПб., 1999.
Древнекитайская философия. В 2 т. М., 1972-1973.
Дубровин Д.А. Трудные вопросы классической китайской медицины («Нань цзин»). Л., 1991.
Искусство властвовать: Ди Гоу. План обогащения государства. План усиления армии. План успокоения народа / Пер. с кит. З.Г.Лапиной; Лю Шао. О человеческом существе / Пер. с кит. Г.В.Зиновьева. М., 2001.
Китайская пейзажная лирика III-XIV вв. Стихи, поэмы, романсы, арии / Под ред. В.И.Семанова. М., 1984.
Китайская поэзия в переводах Льва Меньшикова. СПб., 2007.
Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии. М., 1977.
Классическая проза Дальнего Востока. М., 1975.
Ло Гуань-чжун. Троецарствие / Пер. и коммент. В.А.Панасюка; под ред. В.С.Колоко- лова. В 2 т. М., 1954. - то же: 1984.
Лю Хуэй. Математический трактат о морском острове / Вступ. ст. «Два древних текста Лю Хуэя по геометрии», пер. с древнекит. и примеч. Э.И.Березкиной; Две задачи из 《Математики в девяти книгах» и комментарий к ним с вычислением числа «пи» / Пер. с древнекит. и примеч. Э.И.Березкиной // Историко-математические исследования. 1974. Вып. 19. С. 231-273.
Математика в девяти книгах / Вступ. ст., пер. и примеч. Э.И.Березкиной; предисл. Хуа Ло-гэна // Историко-математические исследования. 1957. Вып. 10. С. 425-584.
Материалы по экономической истории Китая в раннем средневековье (Разделы《Ши хо чжи» из династийных историй) / Пер. А.А.Бокщанина и Лиин Кюнъи; вступ. ст. и коммент. А.А.Бокщанина. М., 1980.
Материалы по истории древних кочевых народов группы дунху / Введ., пер. и коммент. В.С.Таскина. М., 1984.


908
Избранная библиография
Материалы по истории кочевых народов в Китае III-V вв. В 4 т. / Пер. с кит., предисл. и коммент. В.С.Таскина. М., 1989-2013.
Осенняя хризантема. Стихотворения Тао Юань-мина (IV—V вв.) / Пер., предисл. и при- меч. Л.З.Эйдлина. СПб., 1999.
Пурпурная яшма. Китайская повествовательная проза I-VI вв. / Пер. с кит. М., 1980.
Рассказы о необычайном: Сборник дотанских новелл. М., 1977.
Резной дракон: Поэзия эпохи Шести династий (III-VI вв.) / Пер. М.Е.Кравцовой. СПб., 2004.
Сунъ-цзы. Математический трактат / Вступ. ст., пер. с кит. и примеч. Э.И.Березкиной // Из истории науки и техники в странах Востока. М., 1963. Вып. 3. С. 5-70.
Сутра о бесчисленных значениях. Сутра о цветке лотоса чудесной дхармы. Сутра о постижении деяний и дхармы бодхисаттвы Всеобъемлющая Мудрость / Пер. с кит., коммент. и подгот. изд. А.Н.Игнатовича. М., 1998.
Сыма Цянь. Исторические записки (Ши цзи). В 9 т. М., 1972-2009 [Т. 1-2 в пер. Р.В.Вят- кина, В.С.Таскина; т. 3-7 в пер. Р.В.Вяткина; т. 8 в пер. Р.В.Вяткина, А.М.Кара- петьянца; т. 9 пер. под ред. А.Р.Вяткина]. То же. Т. 1-2. 2-е изд. М., 2001-2003.
Тао Юань-мин. Стихотворения / Пер., вступ. ст. и примеч. Л.Эйдлина. М., 1972.
Трактат Желтого императора о внутреннем / Пер. с древнекит. и авт. введ. Б.Б.Вино- гродского. М., 1996. То же. 2002, 2007.
Уголовные установления Тан с разъяснениями (Тан люй шу и) / Пер. с кит., коммент. В.М.Рыбакова T. 1. Цзюани 1-8; т. 2. Цзюани 9-16; т. 3. Цзюани 17-25; т. 4. Цзюани 26-30. СПб., 1999-2008.
Философия буддизма. Энциклопедия / Отв. ред. М.Т.Степанянц. М., 2011.
Хрестоматия по литературе Китая / Сост., примеч. М.Кравцовой. СПб., 2004.
Хуэй-цзяо. Жизнеописания достойных монахов (Гао сэн чжуань). Т. 1-2 / Пер. с кит., исслед., коммент. М.Е.Ермакова. T. 1. М., 1991; т. 2. СПб., 2005.
Цао Пи. Рассуждения о классическом / Пер. и коммент. И.С.Лисевича // Восточная поэтика: Тексты. Исследования. Комментарии. М., 1996. С. 40^7.
Цао Чжи. Семь печалей: стихотворения / Пер., вступ. ст., примеч. Л.Черкасского. М., 1973.
Цао Чжи. Фея реки Ло. СПб., 2000.
Чжан Бодуанъ. Главы о прозрении истины (У чжэнь пянь) / Предисл., пер. с кит. и ко- мент. Е.А.Торчинова. СПб., 1994.
Чжан Цю-цзянъ. Математический трактат Чжан Цю-цзяня / Вступит, ст., пер. с кит. и примеч. Э.И.Березкиной // Физико-математические науки в странах Востока. Вып. 2 (5). М., 1969. С. 18-81.
Шедевры китайской классической прозы в переводах академика В.М.Алексеева. В 2 кн. Кн. 1 / Ст. и примеч. Л.З.Эйдлина, Л.Н.Меньшикова: отв. ред. Л.Н.Меньшиков; Кн. 2 / Ст. А.С.Мартынова, И.А.Алимова; примеч. Л.З.Эйдлина, А.С.Мартынова, И.А.Али- мова; отв. ред. А.С.Мартынов, И.А.Алимов. М., 2006.
Юэфу. Из древних китайских песен / Предисл., пер. и примеч. Б.Б.Вахтина. М-Л., 1959.
На китайском языке
Бань Гу, ред. [Цянь] Хань шу ШШШ- [tü]^Ш (Книга [о династии/эпохе Ранняя] Хань). В 12 т. Пекин, 1964.
Бао цаньцзюнь цзи чжу / Цянь Чжунлянь цзэнпу цзи шо цзяо 鮑參軍集注 / 錢仲聯增補集 説校(Собрание сочинений адъютанта Бао [Чжао] с комментариями / Комментарии дополнил и внес текстологические исправления Цянь Чжунлянь). Шанхай, 1980.


Избранная библиография
909
Бо Сяншань цзи 白香山集（Собрание произведений Бо Сяншаня). В 3 т. Пекин, 1954.
Бо ши Чан-цин цзи 白氏長慶集（Чанцинское собрание Бо Цзюйи). В 10 т. Пекин, 1955.
Ван Мин. «Цзинь шу» Гэ Хун чжуань чжу (Комментированное изда¬
ние жизнеописания Гэ Хуна из «Книги о Цзинь»). Пекин, 1982.
Мш/，ред. «Баопу-цзы нэй пянь» цзяо ши 王明.抱朴子内篇校釋（Внутренние главы [трактата Гэ Хуна] «Баопу-цзы», отредактированные и с комментарием). Пекин, 1985.
Вэй Чжэн, ред. Суй шу ШШШ- (Книга [об эпохе/династии Лю] Суй). В 6 т. Пекин, 1982. у
Бэй Шоу, ред. Вэй шу 魏授撰.魏書（Книга [об эпохе/династии Северная/Тоба] Вэй). В 8 т. Пекин, 1984.
Вэнь сюань. Ли чжу и шу. Гао Буин чжэ, Цао Даохэн, Шэнь Юйчэн дянь цзяо 文選.李注 義疏.高步瀛著，曹道衡，沈玉成黑占校(Избранные произведения изящной словесности. С истолкованием смысла комментариев Ли [Шаня]. Автор издания Гао Буин, построчные коммент. Цао Даохэна и Шэнь Юэйчэна). В 4 т. Пекин, 1985.
Вэнь сюань цюань и. Сяо Тун бянь，Чжан Цичэн，Сюй Да, дэн и чжу 文選全言睪.蕭;統編， ШШ, Щ (Избранные произведения изящной словесности. С полным переложением на современный китайский язык / Под ред. Сяо Туна, переложение и коммент. Чжан Цичэна, Сюй Да и др.). В 5 т. Гуйян, 1994.
Вэнь-чжун_цзы Чжун шо и чжу 文中子中說譯注.鄭春穎譯注(Трактат «Чжун шо» («Разъяснения срединности») философа Вэнь-чжуна («Мудреца Культурной Середины») с переводом и комментариями / Пер. и коммент. Чжэн Чунъина). Харбин, 2002.
Лзнь 及ю. Соу шэнь цзи 干寳.搜神言己（Записки о поисках духов). Пекин, 1979.
/Ъ ред. Юэфу ши ц:зи 郭茂倩編.樂府詩集（Собрание юэфу). В 4 т. Пекин,
1955. 一 _
/Ъ Вэй Цзинь Наньбэйчао вэньсюэ луньвэнь мин пянь и чжу 享Р正兀。魏晉
南北草月文學名篇言睪言主(Прославленные литературно-теоретические произведения ли- тературы Вэй, Цзинь и Южных и Северных династий с комментарием и переложением [на современный язык]). Ухань, 1986.
/Ъ ZZ/ßo/ой, ред. Чжунго ли дай вэньлунь сюань 郭紹虞主編•中國歷代文論選（Иэбран- ные [теоретические] сочинения о литературе различных исторических эпох Китая). В 4 т. Т. 1-2. Шанхай, 2004.
Гудай вэньлунь минпянь сюаньду. Хань Хучу, Чэнь Лянъюнь чжубянь
讀.卓韋湖初，陳良運主編（Избранные фрагменты известных древних трудов по теории литературы / Под ред. Хань Хучу и Чэнь Лянъюня). Пекин, 1998.
Дш/ ред. Цюань Хань Саньго Цзинь Наньбэйчао ши 丁福保編.全漢三國営南北朝
Ш (Полное собрание лирической поэзии [эпох] Хань, Троецарствия, Цзинь, Южных и Северных династий). В 2 т. Шанхай, 1959.
Ле сянь чжуань шэньсянь чжуань чжу и. Тэн Сючжань дэн чжу и 歹[J仙傳神仙傳注言睪.滕 修展等注言睾(《Ле сянь чжуань》и《Шэньсянь чжуань» с переводом и комментариями / Пер. и коммент. Тэн Сючжаня и др.). Тяньцзинь, 1996.
y/w БЬйяо, ред. Бэй Ци шу 李百藥撰.3匕齊書（Книга [об эпохе/династии] Северная Ци). В 2 т. Пекин, 1972.
所/зш/ь, ред. Чжунго гудай вэньлунь. Бэнь цзюань 李逸津主編.中國古代文論.本卷 (Древнекитайские [теоретические] сочинения о литературе. Основной том). Тяньцзинь, 2003.
Ли Тайбо цюань цзи 李太白全集（Полное собрание произведений Ли Тайбо). В 3 т. Пе- кин, 1977.


910
Избранная библиография
万仙故吵，ред. Бэй ши 李延壽撰•北史（История Северных [династий] / История Севе- ра). В 10 т. Пекин, 1974.
Ли Яныиоу, ред. Нань ши (История Южных [династий] / История Юга).
В 6 т. Пекин, 1986.
Линху-дэфэнъ, ред. Чжоу шу ШШ (Книга [об эпохе/династии Северная]
Чжоу). В 3 т. Пекин, 1974.
办 Сшь. Гу сяошо гоучэнь 魯迅.古小說鉤沉（Извлечения из древних сяошо). Пекин, 1959.
办 ред. Сянь Цинь Хань Вэй Цзинь Наньбэйчао ши 逯欽立輯校.先秦漢魏昔南
3 匕草月詩（Лирическая поэзия до [эпохи Цинь и эпох] Цинь, Хань, Вэй, Цзинь, Север- ных и Южных династий). В 3 т. Пекин, 1983.
Лу Шихэн ши чжу. Хэ Лицюань цзи чжу 陸士衡詩注.郝立權集注（Лирические произве- дения Лу Шихэна с комментариями / Сост. и коммент. Хэ Лицюаня). Пекин, 1958.
Л/о Яг/ww. Ши шо синь юн синь чжу 劉義慶.世說新語新注（《Ходячие толки в новом пе- ресказе» с новейшими комментариями Ли Юйфу 李硫芙).Цзинань, 1989.
Лю Се. Вэнь син дяо лун чжу 蓥й思.文心雕育I注(《Дракон, изваянный в сердце письмен» с комментариями Фань Вэньланя 范文瀾)• В 2 т. Пекин, 1957.
Л/o Сюй, ред. Цзю Тан шу 劉煦撰•舊唐書（Старая книга о [династии] Тан). В 16 т. Пекин, 1975.
Рул" C/o, Qw Z|w, ред. Синь Тан шу 歐陽修，宋祁撰.新唐書（Новая книга о [династии] Тан). В 20 т. Пекин, 1975.
Пань-хуанмэнь цзи цзяо чжу. Ван Цзэнвэнь цзяо чжу 潘黃門集校注.王增文校注（Соб- рание сочинений Пань [Юэ] из Императорского совета с текстологическими исправлениями и сводным комментарием Ван Цэньвэня). Чжэнчжоу, 2002.
Сань Цао ши вэнь цюань цзи и чжу. Бо Биншу и чжу三曹詩文全集譯注.博並庶譯注 (Полное собрание поэтических и литературных произведений Трех Цао с переложением на современный язык и комментариями Бо Биншу). Чанчунь, 1997.
Се Линъюнь цзи цзяо чжу. Гу Шаобо цзяо чжу 謝靈運集校注.顧紹柏校注（Собрание сочинений Се Линъюня с текстологическими исправлениями и сводным комментарием Гу Шаобо). Тайбэй, 2004.
Се Сюаньчэн цзи цзяо чжу. Цао Жуннань цзяо чжу (Собра¬
ние сочинений Се [Тяо, губернатора] Сюаньчэна с текстологическими исправлениями и комментариями Цао Жуннаня). Шанхай, 1991.
Су Ши лунь вэнь и. Янь Чжунци чжэ 蘇賦論文藝.顏中其著（Работы Су Ши по литера- туре и искусству / Сост. Янь Чжунци). Пекин, 1985.
Сыма Гуан, ред. Цзы чжи тун цзянь (Всепроницающее зерцало, управ¬
лению помогающее). В 20 т. Пекин, 1956 (1976).
С/ой Лш/, ред. Юй тай синь юн 徐陵編•玉臺新詠（Новые напевы Нефритовой башни). Тайбэй, 2001.
Сяо ред. Нань Ци шу 蕭子顯撰.南齊書(Книга [об эпохе/династии] Южная Ци).
В 3 т. Пекин, 1987.
Тай-пин гуан цзи 太平廣言己(Обширные записи годов Тай-пин). В 5 т. Пекин, 1959.
Тайсё синею Дайдзокё (Великое собрание сутр, заново отредактирован¬
ное [в годы] Тайсё). В 80 т. Токио, 1963.
Тан вэнь цуй сюань и. Чжан Хуншэн и чжу 唐文粹選言睪.張宏生言睪注(Избранное из свода «Тан вэнь цуй» / Пер. и коммент. Чжан Хуншэна). Тайбэй, 1992.
Тан жэнь сяошо. Ван Бицзян цзяо лу 唐人/]、說•汪辟弓畺校錄(Новелла эпохи Тан / Под ред. Ван Бицзяна). Шанхай, 1978.


Избранная библиография
911
Тан люй шу и 唐律疏議(Уголовные установления Тан с разъяснениями). Шанхай, 1936- 1939.
Тао Юаньмин цзи. Лу Циньли цзяо чжу 陶淵明集.逯欽立校注（Собрание сочинений Tao Юаньмина / Текстологические исправления и сводный комментарий Лу Циньли). Пекин, 1979.
ред. Цзинь шу 房玄齡撰.晉書(Книга [об эпохе/династии] Цзинь). В 10 т. Пекин, 1987.
五，ред. Хоу Хань шу 范曄撰.後、漢書（Книга об [эпохе/династии] Поздняя Хань). В 12 т. Пекин, 1982.
Хань Чанли цюаньцзи 卓韋昌黎全集（Полное собрание произведений Хань Юя). Пекин, 1991.
Цзи Кан ц:зи ц:зяо чжу. Дай Минъян ц:зяо чжу 嵇康集校注.戴明揚校注（Собрание сочи- нений Цзи Кана с текстологическими исправлениями и комментариями Дай Минъ- яна). Пекин, 1962.
Цзэндин чжуши Цюань Тан ши. Чэнь Исинь чжубянь 增訂注釋“全唐詩”.陳貽锨主編 (Дополненное, исправленное, с комментариями и пояснениями «Полное [собрание] стихотворной поэзии Тан» / Под ред. Чэнь Исиня). В 5 т. Пекин, 2001.
Цзянь-ань ци цзы цзи цзяо чжу. У Юнь чжубянь 建安七子集校注.吳雲主編(Собрания сочинений Семи мужей эры Цзянь-ань с текстологическими исправлениями и [сводными] комментариями / Под ред. У Юня). Тяньцзинь, 2005.
ЧЬ/ш" Мш/ъе. Чжунго лидай фунюй шицы сюань 張明業.中國歷代婦女詩詞選（И:вбран- ная лирика китайских поэтесс различных исторических эпох). Шэньян, 1989.
Ycvow Ду, ред. Хань Вэй Лючао сань бай мин цзя цзи 張溥編.漢魏六朝三百名家集（Со- брания сочинений трехсот прославленных литераторов Хань, Вэй и Шести династий). В 4 т. Тайбэй, 1963.
ЧЬ/cßw 办а. Бо у чжи цзяочжэн 張華.博物志校正(《Записи о всех вещах», сверенные и дополненные / ЬСоммент. Фань Нина 范寧).Пекин, 1980.
Чжан Хуа цзи суй цзы соинь, Чжан Цзай цзи суй цзы соинь, Чжан Се суй цзы соинь. Ле Дяньцзюэ (D.G.Lau) чжубянь, Чэнь Оанчжэн чжубянь，乂э Чжихуа чжубянь 張華集遂 字索引，張載集遂字索引，張協集遂字索引/劉殿爵主編，陳方正主編，何志華主編 (Собрание сочинений Чжан Хуа с пословным индексом; Собрание сочинений Чжан Цзая с пословным индексом; Собрание сочинений Чжан Се с пословным индексом / Под ред. Лю Дяньцзюэ, Чэнь Фанчжэна, Хэ Чжихуа). Сяньган, 2003.
Чжу линь ци сянь ши вэнь цюань цзи и чжу. Вэй Гэпин чжу и 竹林七賢言寺文全集言睪注•衛 (Полное собрание стихотворных и прозаических произведений Семи мудрецов из бамбуковой рощи с переводом [на современный язык] и комментариями Вэй Гэпина). Чанчунь, 1997.
Чжунго цуншу цзунлу 中國叢書綜錄（Каталог китайских книжных собраний). В 3 т. Шанхай, 1982.
Жр. Ши пинь и чжу 鍾崎•言寺品譯注（《Категории стихов» с переводом [на совре- менный язык] и комментариями / Коммент. Сюй Да ШШ). Тайбэй, 1994.
Чжу цзы цзи чэн 諸子集成（Корпус философской классики). В 8 т. Пекин，1988.
ZZ/qy, ред. Саньго чжи. Пэй Сунчжи чжу 陳壽撰.三國志•裴松之注(Трактат о Трех царствах / Коммент. Пэй Сунчжи). В 5 т. Пекин, 1987.
Шэнъ Юэ, ред. Сун шу (Книга [об эпохе/династии Лю] Сун). В 8 т. Пекин,
1983. _
Юань ши Чанцин цзи 元氏長慶集（Чанцинское собрание Юань Чжэня). В 2 т. Пекин， 1956.


912
Избранная библиография
Юй Цзышань цзи. Ни Фань чжу 臾子山集注 / 悅墦注（Собрание сочинений Юй Цзы- шаня [Юй Синя] / Коммент. Ни Фаня). Пекин, 1980.
Сьшшь，ред_ Лян шу 姚思廉撰■梁書（Книга [об эпохе/династии] Лян)_ В 3 т. Пекин， 1987.
Ча，ред. Чэнь шу 姚察撰.陳書（Книга [об эпохе/династии] Чэнь). В 2 т. Пекин，1972.
Лнь /^*эгрю«ь，ред. Цюань шан гу сань дай Цинь Хань Саньго Лючао вэнь 嚴可均.全上古 三代秦漢三國六卓月文(Полное [собрание] литературы с глубокой древности, трех [первых] эпох, [династий] Цинь и Хань, Троецарствия и Шести династий). В 4 т. Пекин, 1987.
На западноевропейских языках
Annals of Tai: Early T5o-pa History According to the First Chapter of Weishu / Trans, by J.Holmgren. Canberra: Australian National University, 1982.
Birch, Cyril, ed. Anthology of Chinese Literature. Vol. I: From Early Times to the Fourteenth Century. New York: Grove Press, 1965.
Die Chinesische Anthology. Vols. 1-2. Übersetzung aus dem Wenhsuan von E. von Zach, ed. by M.Fang, intr. by J.R.Hightower. Cambridge, 1958.
The Chronicle of the Three Kingdoms (220-265): Chapters 69-78 from the Tzu-chih t?ung- chien of Ssu-ma Kuang (1019-1068). Vols. 1-2 / Trans, and annotated by A. Fang; ed. by B.S.Solomon. Harvard: Harvard University Press, 1952-1965.
Frodsham J.D., Ch'eng His, eds. An Anthology of Chinese Verse: Han, Wei, Chin and the Northern and Southern Dynasties. Oxford: Clarendon Press, 1967.
Führer, Bernard. Chinas erste Poetik: das Shipin (Kriterion Poetikon) des Zhong Hong (475?- 518?). Dortmund, 1995.
Ji Cheng. The Craft of Gardens / Trans, by A.Hardie; pref. by M.Keswick. New York-London: Yale University Press, 1988.
Kao, Karl S.Y., ed. Classical Chinese Tales of Supernatural and Fantastic. Selections from the Third to Tenth Century. Bloomigton: Indiana University Press, 1985.
The Literary Mind and the Carving of Dragons by Liu Hsieh. A Study of Thought and Pattern in Chinese Literature / Trans, with introduction and notes by Vincent Yu-chung Shih. New York: Columbia University Press, 1959.
Mair, Victor H., ed. The Shorter Columbia Anthology of Traditional Chinese Literature. New York: Columbia University Press, 2000.
The Mahayana Mahaparinirvana-sutra. A Complete Translation from Classical Chinese language by Kosho Yamamoto. Vols. 1-3. Tokyo, 1973.
Marney, John, ed. Beyond the Mulberries: An Anthology of Palace Style Poetry by Emperor Chien-Wen of the Liang Dynasty (503-551). New York: Chinese Materials Center, 1982.
Minford, John, Joseph M. Lau, eds. Classical Chinese Literature: An Anthology in Translation. Vol. 1: From Antiquity to the Tang Dynasty. New York: Columbia University Press, 2002.
New Songs from a Jade Terrace. An Anthology of Early Chinese Love Poetry / Trans, with annot. by A.Birrell. London-Boston-Sydney: George Allen & Unwin, 1982.
Owen, Stephen, ed. An Anthology of Chinese Literature: Beginnings to 1911. New York and London: W.W.Norton and Company, 1996.
Owen, Stephen, ed. Readings in Chinese Literary Thought. Cambridge: Cambridge University Press, 1992.


Избранная библиография
913
Pelliot, Paul, ed. L?inscriptions istorienne de Si-ngan-fou / Ed. with Supplement by A.Forte. Kyoto: Scuola di Studi sulPAsia Orientale & Paris: Collège de France, Institut des Hautes Etudes Chinoises, 1996.
Shih-shuo Hsin-yu: A New Accounts of Tales of the World / Trans, with introduction and notes by Richard B.Mather. Minneapolis, 1976.
The T?ang Code. Vol. 1: General Principles / Trans, with an introd. by Wallace Johnson. Princeton, 1979.
Wen xuan, or Selection of Refined Literature. Vols. 1-3 / Trans., annot., and intr. by D.R.Knechtges. Princeton: Princeton University Press, 1982-1996.
Литература
На русском языке
Абаев H.B. Чань-буддизм и культурно-психологические традиции в средневековом Китае. Новосибирск, 1989.
Алексанян АТ. Манихейство в Китае (опыт историко-философского исследования). М., 2008.
Алексеев В.М. Труды по истории китайской литературы. В 2 кн. М.? 2002-2003.
Алексеев В.М. Китайская поэма о поэте: Стансы Сыкун Ту. М.? 2008.
Алимов ИЛ. Сад удивительного: Краткая история китайской прозы сяошо I-VI вв. СПб., 2014.
Алимов И.А., Кравцова М.Е. История китайской классической литературы с древности и до XIII в.: поэзия, проза. В 2 ч. СПб., 2014.
Арапова Т.Б., ред. Фарфор и керамика Китая. Из собрания Шанхайского музея. СПб., 2007.
Ащепков Е.А. Архитектура Китая. Очерки. М.5 1959.
Барфилд Т.Дж. Опасная граница. Кочевые империи и Китай (221 г. до н.э. - 1757 г. н.э.) / Пер. с англ. Д.В.Рухлядева, В.Б.Кузнецова. СПб., 2009.
Бежин Л.Е. Се Линъюнь. М.? 1980.
Æ五.Под знаком《ветра и потока». Образ жизни художника в Китае III-IV веков. М.? 1982.
Бежин Л.Е. Ду Фу. М.? 1987.
Белозерова В.Г. Китайский свиток. М.? 1995.
Белозерова В.Г. Искусство китайской каллиграфии. М., 2007.
Березкина Э.И. Математика древнего Китая. М.? 1980.
Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. В 3 т. М-Л.? 1950-1953.
Бокщанин А.А., Непомнин О.Е., Степугина Т.В. История Китая: древность, средневековье, новое время. М., 2010.
Боровкова Л.А. Проблема расположения царства Гаочан (по китайским историям). М.? 1992.
Буддизм и государство на Дальнем Востоке. Сб. ст. / Отв. ред. Л.П.Делюсин. М., 1987. Буддийский взгляд на мир / Ред.-сост. Е.П.Островская, В.И.Рудой. СПб., 1994.
Васильев Л. С. Культы, религии, традиции в Китае. М.? 1970; 2-е изд. М., 2001.


914
Избранная библиография
Вахтин Б.Б. Юэфу эпох Хань и Наньбэйчао - памятник китайской поэзии. Автореф. канд. дис. М., 1959.
Вахтин Б.Б. Человек и природа в китайской средневековой лирике (на материале антологии «Юй тай синь юн») // Теоретические проблемы изучения литератур Дальнего Востока. Сб. статей. М.? 1974. С. 26-37.
Вац А.Б. Танцевальное искусство Китая: история и современность. СПб., 2011.
Виноградова Н.А. Китайская пейзажная живопись. М.? 1972.
Виноградова НА. Искусство Китая. Альбом. М., 1988.
Возвращение Будды. Памятники культуры из музеев Китая. Каталог выставки. СПб., 2007.
Головачёв В.Ц. Этнические процессы и этническая политика в государстве Северное Вэй (IV-VI вв.). Автореферат канд. дис. М., 1992.
Голыгина К.К Китайская проза на пороге средневековья. Мифологический рассказ III- VI вв. и проблема генезиса сюжетного повествования. М.? 1983.
Гумилев Л. Хунну. Хунны в Китае. М., 2004.
Дагданов Г.Б. Чань-буддизм в творчестве Ван Вэя. Новосибирск, 1984.
Доронин Б.Г. Столичные города Китая. СПб., 2001.
Думая Л.И. Расселение некитайских племен во внутренних районах Китая и их социальное устройство в III-IV вв. // Китай: История, культура и историография. М.? 1977. С. 40—61.
Æif. Аграрная политика в период Западная Цзинь (создание системы чжань-тяш> _ ранней ступени надельного землевладения) // Социальная и социально-экономическая история Китая. М., 1979. С. 90-104.
Духовная культура Китая. Энциклопедия в пяти томах / Под ред. М.Л.Титаренко. [T. 1]: Философия. М., 2006; [Т. 2]: Мифология. Религия. М.? 2007; [Т. 3]: Литература, язык, письменность. М.? 2008; [Т. 4]: Историческая мысль, политическая и правовая культура. М., 2009; [Т. 5]: Наука, техническая и военная мысль, здравоохранение и образование. М., 2009; [Т. 6]: Искусство. М.? 2010.
Еремеев В.Е. Символы и числа «Книги перемен». М.? 2005.
Ермаков М.Е. Мир китайского буддизма: по материалам коротких рассказов IV-VI вв. СПб, 1994.
Ермаков М.Е. Синобуддология. Китайский буддизм первой половины I тысячелетия н.э. Lewiston; Queenston; Lampeter, 2001.
Завадская Е.В. Эстетические проблемы живописи старого Китая. М., 1975.
Зелъницкий А.Д. Китайский религиозный синкретизм. СПб., 2008.
Илюшечкин В.П. Сословно-классовое общество в истории Китая (опыт системного анализа). М.? 1986.
Исаева М.В. Представления о мире и государстве в Китае в III-VI вв. н.э. М.? 2000.
История Востока. В 6 т. T. II. Восток в средние века. М., 1995.
История китайской философии / Пер. с кит. В.С.Таскина. М.? 1989.
История Китая / Под ред. А.В.Меликсетова. 3-е изд. М., 2004.
Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл. М., 1989.
Карапетпянц А.М У истоков китайской словесности. Собрание трудов. М.? 2010.
Китайское искусство: Принципы. Школы. Мастера / Сост.? пер. с кит. и англ., вступ. ст., очерки и коммент. В.В.Малявина. М.? 2004.
Кляшшорный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы Евразийских степей. От древности к Новому времени. 3-е изд. СПб., 2009.


Избранная библиография
915
Книга о Великой Белизне. Ли Бо: Поэзия и Жизнь / Сост. С.А.Торопцев. М.? 2002.
Кобзев А.К Учение о символах и числах в китайской классической философии. М., 1994.
Комиссаров С.А., Кулагин А.А., Кривошеина НА. Очерки истории китайской архитектуры. Учебное пособие. Новосибирск, 2007.
Конрад Н.К Избранные труды. Синология. М.? 1977.
Концевич Л.Р. Хронология стран Восточной и Центральной Азии. М., 2010.
Кравцова М.Е. Поэзия вечного просветления: Китайская лирика второй половины V - начала VI в. СПб., 2001.
Кравцова М.Е. История искусства Китая. Учебное пособие. СПб., 2004.
Кравцова М.Е. История культуры Китая. 4-е изд. СПб., 2011.
Кравцова М.Е., ред. Процесс формирования официальной идеологии древнего и имперского Китая. СПб., 2012.
Крюков М.В., Малявин В.В., Софронов М.В. Китайский этнос на пороге средних веков. М., 1979.
Крюков М.В., Малявин В.В., Софронов М.В. Китайский этнос в средние века. М., 1984. Кулъпин Э.С. Человек и природа в Китае. М., 1990.
Кулъпин Э.С. Восток: природа-технологии-ментальность на Дальнем Востоке. 2-е изд. М” 2009.
Кычанов Е.К История приграничных с Китаем древних и средневековых государств (от гуннов до маньчжуров). 2-е изд. СПб., 2010.
Ленков П.Д. Философия сознания в Китае: буддийская школа фасян (вэйши). СПб., 2006. Лисевич И. С. Древняя ьштайская поэзия и народная песня: юэфу конца III в. до н.э. - начала III в. н.э. М.? 1969.
Лисевич И.С. Литературная мысль Китая на рубеже древности и средних веков. М.? 1979. Лисевич КС. Мозаика древнекитайской культуры. Избранное. М., 2010.
Ломанов А.В. Христианство и китайская культура. М., 2002.
Лубо-Лесниченко Е.К Китай на Шелковом пути. М., 1994.
Малявин В.В. Жуань Цзи. М., 1978.
Малявин В.В. Молния в сердце. СПб., 1997.
Малявин В.В. Империя ученых. М.? 2007.
Матеро А. Даосизм / Пер. с франц. В.Ю.Быстрова; под ред. С.В.Пахомова. СПб., 2007. Машкина КК Китай и Вьетнам (Ш-ХШ вв.). М.? 1978.
Муриан И.Ф. Китайская раннебуддийская скульптура IV-VIII вв. в общем пространстве 《классической» скульптуры античного типа. М.，2005.
Попова И.Ф. Политическая практика и идеология раннетанского Китая. М.? 1999. Розенберг О.О. Труды по буддизму. М.? 1991.
Рыбаков В.М. Танская бюрократия. Ч. 1. Генезис и структура. СПб., 2009.
Семененко И.И. Цзи Кан - китайский писатель III в. н.э. Автореф. канд. дис. М., 1974. Серебряков Е.А. Ду Фу: Критико-биографичесьсий очерк. М., 1958.
Серебряков Е.А. Китайская поэзия X-XI веков (жанры ши и цы). Л., 1979.
Cucaypu В.К Церемониальная музыка Китая и Японии. СПб., 2008.
Сокровища Шанхайского музея [Каталог выставки]. Шанхай, 2007.
Сторожук А.Г. Юань Чжэнь: жизнь и творчество поэта эпохи Тан. СПб., 2001. Сторожук А.Г. Три учения и культура Китая: конфуцианство, буддизм и даосизм в художественном творчестве эпохи Тан. СПб., 2010.
Томихай Т.Х. Юй Синь. М., 1988.


916
Избранная библиография
Торчинов Е.А. Даосизм: Опыт историко-религиозного описания. 2-е изд. СПб., 1998.
Торчинов ЕЛ. Из ю1тайской классической поэзии: Цзя И, Чжан Хэн, Сунь Чо, Тао Цянь // Петербургское Востоковедение. Вып. 1. СПб., 1992. С. 224-228.
Торчинов Е.А. Введение в буддологию: Курс лекций. СПб., 2000.
Торчинов Е.А. Даосские практики. СПб., 2001.
Торчинов Е.А., ред. Религии Китая. Хрестоматия. СПб., 2001.
Торчинов Е.А. Путь золота и киновари. Даосские практики в исследованиях и переводах Е.А.Торчинова. СПб., 2007.
Торчинов Е.А. Краткая история буддизма: происхождение и развитие, философия и литература. СПб., 2008.
Филонов С.В. Формирование даосского учения Линбао. Опыт источниковедческого анализа // Религиозный мир Китая. Альманах. М.? 2003. С. 64-92.
Филонов С.В. Страж заставы Инь Сы и даосский монастырь Лоугуань // Религиоведение. 2003, №2. С. 50-60.
Филонов С.В. Структура Даосского канона: Текст, контекст, подтекст // Классическое востоковедение и классический ориентализм / Под ред. С.И.Лунева. М., 2003. С. 24- 49.
Филонов С.В. Даосские письменные источники III-VI вв. как источник по истории китайской цивилизации (по материалам Шанцинского книжного собрания). Дис. ... д-ра ист. наук. СПб., 2007.
Филонов С.В. Введение в даологию: учебное пособие. Благовещенск, 2010.
Филонов С.В. Золотые книги и нефритовые письмена. Даосские письменные памятники III-VIbb. СПб” 2011.
Филонов С.В. Даосская книга в мифе и истории: предварительное исследование // Религиозный мир Китая 2013. Исследования. Материалы. Переводы. М.? 2013. С. 11-76.
Чебунин А.В. История проникновения и становления буддизма в Китае. Улан-Удэ, 2009.
Черкасский JJ.E. Поэзия Цао Чжи. М., 1963.
Шефер Э. Золотые персиьси Самарканда. Книга о чужеземных диковинах в империи Тан / Пер. с англ. М., 1981.
Ши Шу. Проблемы проникновения и начального этапа существования в Китае христианства и ислама в китайской науке XX века. Канд. дис. СПб., 2007.
Эйдлин Л.З. Тао Юань-мин и его стихотворения. М.? 1969.
Янгугпов Л.Е. Единство, тождество и гармония в философии китайского буддизма. Новосибирск, 1995.
На китайском языке
БЬй Су,加 ЧЬ/а/го. Юньган шику дяокэ 白宿，李治國.雲岡石窟雕刻（Скульптуры [и] рельефы скального храма Юньган). Пекин, 1988 (Чжунго мэйшу цюаньцзи 中國美術 全集[Полное собрание произведений китайского искусства]. T. 32).
/Ъгш. Чжунго шаньшуй ши яньцзю 王國瓔.中國山水詩石开究（Исследования китай- ской пейзажной лирики). Тайбэй, 1986.
/Ъля«. Вэй Цзинь Наньбэйчао чжигуай сяошо яньцзю 王國良.魏晉南北草月志个圣小言兌 Щ% (Исследования «записей о необыкновенном» [эпох] Вэй, Цзинь, Южных и Северных династий). Тайбэй, 1984.
Бон вэфэнь. Чжунго удао фа чжань ши 王克芬.中国舞蹈发展史（История развития ки- тайского танцевального искусства). Шанхай, 2003.


Избранная библиография
917
Бон Лг/. Ханьюй ши люй сюэ 王力漢語詩律學(Изучение стихосложения китайского языка). Шанхай, 1964.
爪.Ши цы гэлюй гайяо 王力.詩詞格律概要(Основы метрики стихов ши и цы). Пе- кин, 2002.
Лючао цыфу ши 王琳.六草月辭賦史（История одической поэзии эпохи Шести династий). Харбин, 1998.
Бон Ю шаньшуй дао гунти 王力堅■由山水到宫骨豊（От поэзии гор и вод к сти-
хам дворцового стиля). Тайбэй, 1997.
Бан Сяог/w/, ред. Чжунго гу цзяньчжу шуюй цы дянь王效青主編.中國古建築術語辭典 (Словарь терминологии китайского древнего зодчества). Шаньси, 1996.
Бон Чжунго ши 王桐龄.中國史（История Китая). В 4 т. Бэйпин，1932; то же:
в 3 т. Чанчунь, 2013.
及w Хэнт;；«,办Бинлинсы шику шан сы王亨通，花平寧.炳靈寺等石窟上寺 (Верхний храм скального храма Бинлинсы). Чуньцин, 2001.
ред_ Чжунго мэйшу ши 王朝聞聰主編.中國美術史（История китайского искусства). В 10 т. Цзинань, 2000. Т. 2-4
Чжунго чжунгу шигэ ши 王鐘陵.中國中古詩歌史（История китайской древней и средневековой лирической поэзии). Нанкин, 1988.
ЧЬ/сушю. Вэй Цэинь Наньбэйчао ши 王仲犖.魏晉备北朝史（История [эпох] Вэй， Цзинь и Южных и Северных династий). Шанхай, 2004.
iöwbcw, Хань Вэй Лючао юэфу ши王運熙，王國安。漢魏六朝樂府史
(История юэфу [эпох] Хань, Вэй и Шести династий). Шанхай, 1986.
及w iöwbcw,別 Мш/. Вэй Цзинь Наньбэйчао вэньсюэ пипин ши 王運熙，楊明.魏晉南北 草月 Ï比言平史（История литературной критики [эпох] Вэй，Цзинь, Южных и Северных династий). Шанхай, 1989.
Я/э«нш/ь. Вэй Цзинь Наньбэйчао вэньху ши 万繩楠.魏晉南北朝文化史（История культуры Вэй, Цзинь и Южных и Северных династий). Аньхуэй, 1989.
Го Шаоюй. Чжунго вэньсюэ пипин ши (История китайской лите¬
ратурной критики). Шанхай, 1986.
Гэ У Цзяньмин Чжунго иминь ши 葛僉ij雄，曹樹基，吳松第.
簡明中國移民史（Краткая история миграций в Китае). Фучжоу，1993.
Дин Фубао. Фосюэ да цыдянь (Энциклопедический словарь буд¬
дизма). Пекин, 1984.
Дгш Чжунго шаныпуйши ши 丁成泉.中國山水詩史（История китайской пей-
зажной лирики). Учан, 1990.
Ду" Аайцзишань дэн шику бихуа 董玉祥.麥積山等石窟壁畫（Стенописи Май-
цзишань и других скальных храмов). Пекин，1987 (Чжунго мэйшу цюаньцзи 中國美 林Ï全集[Полное собрание произведений китайского искусства]. Т. 17).
Бинлинсы дэн шику дяосу董玉祥，岳邦湖.炳靈寺等石窟雕塑 (Скульптура Бинлинсы и других скальных храмов). Пекин, 1988 (Чжунго мэйшу цю- аньцзи 中國美術全集[Полное собрание произведений китайского искусства]. Т. 30).
Дэн Зньшэн. Тао Юаньмин няньпу 爱安生.陶淵明年譜(Погодичная хроника [жизни] Тао Юаньмина). Тяньцзинь, 1991.
Дэн Тао Юаньмин синь тань 鄭安生•陶淵明新探（Новые изыскания о Тао
Юаньмине). Тайбэй, 1995.
五 Хань Вэй Лючао гуйгуай сяошо 葉慶炳.漢魏六朝鬼怪小說（“Рассказы о ду-
хах» [эпох] Хань, Вэй и Шести династий]). Тайбэй, 1976.


918
Избранная библиография
Жэ«ь Дзгшй. Чжунго даоцзяо ши 任繼愈.中國道教史(История китайского даосизма). Шанхай, 1990.
Жэнь Дзшой，ред. Чжунго чжэсюэ ши 中國哲學史（История китайской философии). В 4 т. Пекин, 2001.
вашшо Q/гэа Цзяньмин чжунго фоцзяо ши. Чэнь Пэннянь и 鐮田蔑雄.簡明中國佛教 史.奠Р彭年言睪(Краткая история китайского буддизма / Пер. с яп. Чэнь Пэнняня). Шанхай, 1990. ^
Лай ред. Чжунго фощяо байкэ цюаньшу 中国佛教百科全书.赖永海主编（Эн-
цикл one дия китайского буддизма). В 8 т. Шанхай， 2000—2001.
爪办н，ред. Чжунго хуэйхуа цюаньцзи 李紅主編.中國繪畫全集（Полное собрание про- изведений китайской живописи). В 15 т. Ханчжоу, 1997-2005. T. 1.
Лг/ Цзянь-ань фэнгу 李宗為。建安風骨(Ветер и остов эры Цзянь-ань). Пекин，
2004. ^
Тан цянь чжигуай сяошо ши 李僉J國.唐前志个圣小言兌史（История «записей о необыкновенном» до [эпохи] Тан). Тяньцзинь, 1984.
瓜 Лг/ /Ъ". Тяньлуншань шику 李裕群，李鋼.天育I 山石窟(Скальный храм
Тяньлуншань). Пекин, 2003.
Лш/ь Дзя/ш. Шэнь Юэ яньцзю 林家馬麗〇 沈糸勺研究(Исследования [жизни и творчества] Шэнь Юэ). Ханчжоу, 2000.
Шэньгуай сяошо ши 林辰•神怪小說史（История сяошо о сверхъестествен- ном). Ханчжоу, 1998.
Вэй Цзинь Наньбэйчао дяосу 林樹中.魏晉南北朝彫塑（Скульптура эпох Вэй, Цзинь и Южных и Северных династий). Пекин, 1988 (Чжунго мэйшу цюаньцзи 中國美ffï全集[Полное собрание произведений китайского искусства]. Т. 22).
ЛЬ /"эньгрэ. Чжунго вэньсюэ пипин ши 羅根澤.中國文學批評史（История китайской литературной критики). В 3 т. Шанхай, 1957.
ЛЬ Ся Z/ш/. Вэй Цзинь Наньбэйчао Суй Тан вэньсюэ ши 羅錫詩，夏晴。魏昔南北
草月隋唐文學史（История литературы Вэй，Цзинь，Южных и Северных династий，Суй и Тан). Гуанчжоу, 1999.
々у Фэ« Чжунго ши ши 陸侃如，瑪況君.中國詩史（История китай-
ской поэзии). В 2 т. Пекин, 1956.
ЛЬ Вэй Цзинь Наньбэйчао вэньсюэ сысян ши 羅宗強。魏晉南北朝文學思想史
(История теории литературы Вэй, Цзинь и Южных и Северных династий). Пекин, 1996.
Л/о Чжунго фоцзяо гэ цзун ши люэ 劉果宗.中國佛教各宗史略（Краткая история
всех школ китайского буддизма). Тайбэй, 2001.
Лю Даогуан. Чжунго гудай ишу сысян ши (История древ¬
них эстетических концепций Китая). Шанхай, 1998.
Z/гшь. Чжунго гудай удао 劉斧.中國古代舞蹈（Древнекитайское танцевальное искус- ство). Пекин, 1991.
Лю Чжэнъдун. Чжунго жусюэ ши. Вэй Цзинь Наньбэйчао цзюань
魏昔南北草月卷（История китайского конфуцианства: Вэй，Цзинь, Южные и Северные династии). Гуанчжоу, 1998.
Лю Юэцзинъ. «Юй тай синь юн» яньцзю ЗУЩЗЁ. (Исследования [антоло¬
гии] «Новые напевы Нефритовой башни»). Пекин, 2000.
万/o /Оэгргшь，Фш/ь Дзые，ред. Лючао цзоцзя няньпу цзияо 劉躍進，范子燁編.六朝作家 年譜輯要(Избранные погодичные хроники [жизни и творчества] литераторов Шести династий). В 2 т. Харбин, 1999.


Избранная библиография
919
Л/ой Бэйфэнь，^/ьгрш/ь，ред. Вэй Цзинь Наньбэйчао вэньсюэ яньцзю 呂薇芬，張 燕瑾.魏晉南北朝文學研究（Йсследования по литературе [эпох] Вэй, Цэинь，Южных и Северных династий). Пекин, 2003.
Сьш>шь. Лян Цзинь Наньбэйчао ши 呂思勉•兩晉南北朝史（История обеих дина- стий Цзинь и Южных и Северных династий). В 2 т. Шанхай, 1983.
万/ой 办刀>〇 Æb, Ду Да，ред. Чжунго лидай чжэмин вэньсюэцзя пинчжуань 呂慧 鵑，劉叙，盧Й編•中國歷彳戈著名文學家評傳（Критические жизнеописания прослав- ленных китайских литераторов различных эпох). В 6 т. Цзинань, 1984-1985. Т. 1-2.
Лян Шаохуэй. Чжоу Дуньи пинчжуань (Комментированная биогра¬
фия Чжоу Дуньи). Нанкин, 1994.
Ma Сигма, Хань Бинфан. Чжунго миньцзянь цзунцзяо ши 中國民間宗教
^ (История китайских популярных верований). Т. 1-2. Пекин, 2004.
Мг Чжунго даоцзяо чжи шэнь 馬書田.中國道教諸神（Даосские божества).
Тайбэй, 2003.
柳 ЧЬ/с;；叫зянь, Чжунго цзунцзяо тунши 牟鐘璧，張踐.中國宗教史（Полная
история религий Китая). Пекин, 2000.
Яш/ь 办ойгргшь. Чжунго даоцэяо фачжань ши люэ 南懷瑾.中國道教發展史略（Очерки истории китайского даосизма). Шанхай, 1996.
Яш/ Чжунго чжижэнь сяошо ши 寧稼雨.中國志人/j、說史(История китайских
«записей о людях»). Ляонин, 1991.
Оой Вэй Цзинь вэньсюэ ши 徐公持.魏晉文學史(История литературы [эпох] Вэй
и Цзинь). Пекин, 1999.
Ся Сысяшань 夏辛封芳.栖霞山（[Монастырь в горах] Сысяшань). Нанкин，1986.
СяоДифэй. Хань Вэй Лючао юэфу вэньсюэ ши 蕭滌非魏六朝樂扁文學史（История юэфу эпох Хань, Вэй и Шести династий). Пекин, 1984
Tbw Суй, Тан фоцэяо шигао 湯用彤.隋唐佛教史稿（Очерк истории буддюма в
периоды Суй и Тан). Пекин, 1982.
Гш ?/. Хань Вэй лян Цзинь Наньбэйчао фоцзяо ши 湯用彤.漢魏兩晉南北朝佛教
^ (История буддизма [эпох] Хань, Вэй, обеих [династий] Цзинь и Южных и Северных династий). В 2 т. Тайбэй, 1991.
Гш/ь ред. Цзяньмин Чжунго лиши диту цзи譚其骧主編.簡明中國歷史地圖集
(Атлас карт по истории Китая с краткими пояснениями). Пекин, 1991.
У Вэнъчжи. Чжунго вэньсюэ ши даши няньбяо (Хроноло¬
гический справочник важнейших событий в китайской литературе). В 3 т. Хэфэй, 1987.
У Я/ш/ь, ред. Чжунго гунъи мэйшу цыдянь 吳山主編.中國工藝美術辭典（Словарь ки- тайского декоративно-прикладного искусства). Тайбэй, 1991
Фу Цинцзя. Чжунго даоцзя ши ШШШ- (История китайского даосизма).
Шанхай, 1984.
Хо;； Хань Вэй Лючао сяошо ши 候忠義.漢魏六朝小說史（История сяошо
[эпох] Хань, Вэй и Шести династий). Шэньян, 1989.
办 Вэй Цэинь Наньбэйчао вэньсюэ ши 胡國瑞.魏昔南北朝文學史（История
литературы [эпох] Вэй, Цзинь, Южных и Северных династий). Шанхай, 1980.
办 Ф;д/энь. Вэй Цзинь шэньсянь дао цзяо 胡孚琢.魏晉神仙道教（Учение о бессмертных эпох Вэй и Цзинь). Пекин, 1990.
ХэМайцзишань шику 何靜珍，花平寧.麥積山石窟（Скальный храм Майцзишань). Ганьсу, 1981.


920
Избранная библиография
Z/ao Даохэн, Я/энь /Ойчэ?/. Наньбэйчао вэньсюэ ши 曹道衡，沈玉成.南北朝文學史（Ис- тория литературы [эпохи] Южных и Северных династий). Пекин, 1998.
Z/ao Гешшь. Тандай вэньсюэ ши 橋象鐘，陳鉄民.唐代文學史（Литера-
тура эпохи Тан). В 2 т. Пекин, 2000.
ред. Чжунго лиши дили гайшу 邹逸麟.主編.中国历史地理概述（Очерк ис- торической географии Китая). Шанхай, 2005.
Цзу Баоцюанъ. Сыкун Ту шипинь цзешо (Объяснение «Катего¬
рий стихов» Сыкун Ту). Хэфэй, 1980.
及Сыкун Ту шигэ лилунь 祖保泉.同空圖詩歌理論（Теория стиха Сыкун Ту). Шанхай, 1984.
Z/гш ред. Чжунго даоцзяо ши 中國道教史（История даосизма). В 4 т. Чэнду，1996.
Z|/o Саньцянь нянь тянь цзай 丘|3 国珍.三千年天灾(Стихийные бедствия за три
тысячи лет). Наньчан, 1998.
Жэ«ьс兄 Фоцзин вэньсюэ гуши сюань 常任俠.佛經文學故事選（Избранные сюже- ты из буддийской канонической литературы). Шанхай, 1958.
ЧЬ/шо Бэ«ь;ш«ь，Се Я/;лрю«ь. Чжунго жэнькоу ши 趙文林，謝淑君.中國人口史（Исто- рия населения Китая). Пекин, 1991.
Сю«ь, Лзо Чжунго лидай фунюй чжуанши 周讯，高春明.中國歷代婦女
zföffp (Китайские женские украшения различных эпох). 3-е изд. Шанхай, 1997.
ЧЬ/су Мшшш/ь. Наньчао Лян хуэйяо 朱銘盤.南朝梁會要（Собрание сведений о важ- нейших событиях [династии] Лян [периода] Южных династий). Шанхай, 1987.
Чжу Минпанъ. Наньчао Сун хуэйяо (Собрание сведений о важнейших собы¬
тиях [эпохи Лю] Сун [периода] Южных династий). Пекин, 1987.
Чжу Минпанъ. Наньчао Ци хуэйяо (Собрание сведений о важнейших собы¬
тиях [эпохи Южная] Ци [периода] Южных династий). Пекин, 1987.
Чжунго жэньмин да цыдянь. Цзан Лихэ дэн бянь 中國人名大辭典.臧勵和等編（Большой словарь известных личностей Китая / Сост. Цзан Лихэ и др.). Шанхай, 1984.
Чжунго иньюэ цыдянь 中國音樂詞典（Словарь китайской музыки). Пекин, 1984.
Чжунго таоцы цюаньцзи 中國陶瓷全集(Энциклопедия китайской керамики). В 15 т. Шанхай, 2000. Т. 1-6.
Чжунго фоцзяо вэньхуа ишу. У Вэйшань，Ван Юэцин чжубянь 中國佛教文化藝術.吳為 山，王月 $青主編（Культура и искусство китайского буддизма / Под ред. У Вэйшаня и Ван Юэцина). Пекин, 2002.
ред. Даоцэяо сяо цыдянь 鍾肇鵬主編.道教小辭典（Краткий словарь даосизма). Шанхай, 2001.
Чату бэнь чжунго вэньсюэ ши 鄭振鐸.插圖本中國文學史（Иллюстри- рованная история китайской литературы). В 4 т. Пекин, 1957.
Дяог/, ред. Чжунго дучэн цыдянь 陳橋驛主編.中國都城辭典（Словарь столичных городов Китая). Цзянси, 1999.
顶г/ш/ь. Вэй Цэинь Наньбэйчао фу ши 程章燦.魏晉南北朝賦史（История одиче- ской поэзии эпох Вэй, Цзинь и Южных и Северных династий). Нанкин, 1992.
Чэнь Гофу. Даоцзан юаньлю као 道藏海流放(Исследования происхождения
Даосского канона). В 2 т. 3-е изд. Пекин, 1989.
Ши Гуанъхай. Гунтиши-пай яньцзю (Исследования стихов двор¬
цового стиля). Учан, 2003.
Я/w Сяолгшь, ред. Чжунго цюань ши 史仲文，胡曉林主編.中國全史（Пол-
ная история Китая). Т. 1-100. Пекин, 1994. Т. 7-10.


Избранная библиография
921
Я/энь Жо;；гр>шь, Я/ао ред. Чжунго мэйшу да цыдянь 沈柔堅，邵洛羊主編.中國大 辭典(Энциклопедический словарь искусства Китая). Шанхай，2002.
Сгшэй и др., ред. Чжунго вэньмин ши 袁行霈主編.中國文明史（История китай- ской цивилизации). В 4 т. Пекин, 2006. Т. 2-3.
ЧЬ/шогре, Л/о Лунмэнь шику 楊超傑，劉景龍.龍門石窟（Скальный храм
Лунмэнь). Хэнань, 2000.
На японском языке
Ягшдо Яобор;；. То рё сю и 仁井田陞.唐令拾遺(Собрание сохранившихся общеобяза- тельных установлений Тан). Токио, 1964.
На западноевропейских языках
Balazs, Etienne. Chinese Civilization and Bureaucracy. Variations on a Theme / Ed. by A.F.Wright; trans. by H.M.Wright. New Haven: Yale University Press, 1964.
Barrett, Timothy H. Taoism Under the T^ng. London: Wellsweep Press, 1996.
Benn, Charles D. Taoism as Ideology in Reign of Emperor Hsuan-tsung. PhD diss. University of Michigan, Center for Chinese Studies, 1977.
Benn, Charles D. The Cavern-Mystery Transmission: A Taoist Ordination Rite of A.D. 711. Honolulu: University of Hawaii Press, 1991.
Besio, Kimberly, Tung, Constantine, eds. Three Kingdoms and Chinese Culture. Albany: State University of New York Press, 2007.
Bi Keguan. Chinese Folk Painting on Porcelain. Beijing, 1991.
Birrell, Anne. Chinai Bawdy: The Pop Songs of China, 4-5th Centuries. Cambridge: McGuin- ness China Monographs, 2008.
Boyd, Andrew. Chinese Architecture and Town Planning, 1500 B.C-A.D. 1911. Chicago: Chicago University Press, 1962.
Bush, Susan, Hsio-yen Shih, eds. Early Chinese Texts on Painting. Cambridge: Harvard University Press, 1985.
Buswell, Robert E., ed. Encyclopedia of Buddhism. 2 vols. New York: Macmillian Reference USA, 2004.
Cahill, Suzanne. Transcendence and Divine Passion: The Queen Mother of the West in Medieval China. Stanford: Stanford University Press, 1993.
Cai Zong-qi, ed. How to Read Chinese Poetry: A Guided Anthology. New York: Columbia University Press, 2007.
Сатрапу, Robert F. To Live as Long as Heaven and Earth: A Translation and Study of Ge Hong^ Traditions of Divine Transcendents. Berkeley; Los Angeles; London: University of California Press, 2002.
Chan, Alan K.L., Yuet-Keung Lo, eds. Philosophy and Religion in Early Medieval China / Albany: SUNY Series in Chinese Philosophy and Culture, 2010.
Chang, Kang-yi. Six Dynasties Poetry. Princeton: Princeton University Press, 1986.
Chang, Kang-I Sun, & Stephen Owen, eds. The Cambridge History of Chinese Literature.
2 vols. Cambridge: Cambridge University Press, 2010.
Chappell, David Ж, ed. Buddhist and Taoist Practice in Medieval Chinese Society. Buddhist and Taoist Studies II. Honolulu: University of Hawaii Press, 1987.
Chen, Pao-chen. The Goddess of the Luo River: A Study of Early Narrative Hand scrolls. PhD diss. Princeton University, 1985.


922
Избранная библиография
Ch’en, Kenneth. Buddhism in China. A Historical Survey. Princeton: Princeton University Press, 1964.
Ch 'en, Kenneth. The Chinese Transfomation of Buddhism. Princeton: Princeton University Press, 1973.
Cheng, A. Histoire de la penséece chinoise. Éditions du Seul. Paris, 1997.
Chittick, Andrew. Patronage and Community in Medieval China. The Xianyang Garrison, 400- 600 CE. Albany: State University of New York Press, 2009.
Crespigny, Rafe de. Generals of the South. The Foundation and Early History of the Three Kingdoms State of Wu. Canberra: Australian National University, 1990 (Faculty of Asian Studies Monographs. New Series № 16).
Crespigny, Rafe de. To Establishing Peace: being the chronicle of Later Han for the years 189 to 220 AD as recorded in chapters 59-69 of the Zizhi tongjian of Sima Guang. Canberra: Australian National University, 1996.
Crespigny, Rafe de. A Bibliographical Dictionary of Later Han to the Three Kingdoms (23- 220 A.D.). Leiden; Boston: Brill, 2007.
Crespigny, Rafe de. Imperial Warlord: A Biography of Cao Cao5 155-220 AD. Leiden: Brill, 2010.
Davis, A.R. T5ao Yuan-ming (AD 365-427): his Works and their Meaning. 2 vols. London: Cambridge University Press, 1983.
DeWoskin, Kenneth J. Doctors, Diviners, and Magicians in Ancient China: Biographies of fang-shih. New York: Columbia University Press, 1983 (Translations from Oriental Classics).
DeWoskin, Kenneth J. A Song for One or Two: Music and Concept of Art in Early China. Ann Arbor: University of Michigan, Center for Chinise Studies, 1982.
Dze«，Ай奶五.，ed. State and Society in Early Medieval China. Stanford: Stanford University Press, 1990.
Dien, Albert E. Six Dynasties Civilization. New Haven; London: Yale University Press, 2007.
Diény, Jean-Pierre. Portrait Anecdotique d5un Gentilhomme Chinois. Paris: Collège de France, 1993.
Diény, Jean-Pierre. Les poèmes de Cao Cao (155-220). Paris: Collège de France, 2000.
Dobson W.A.C.K Late Han Chinese. A Study of the Archaic Han Shift. Toronto: University of Toronto Press, 1964.
Ebrey, Patricia Beckley. The Aristocratic Families of Early Imperial China: A Case Study of the Po-ling Ts5ui Family. New York: Cambridge University Press, 1978.
Ebrey, Patricia B., Gregory^ Peter N., eds. Religion and Society in T5ang and Sung China, Honolulu: University of Hawai’i Press，1993.
Eliade, Mircea, ed. Encyclopedia of Religion. 16 vols. New York: Macmillan, 1987.
Eliasberg, Danielle. Le roman du pourfedeur du démons. Paris: Collège de France, Institut des Hautes Etudes Chinoises, 1976.
Elvin, Mark. The Retreat of the Elephants: An Environmental History of China. New Haven; London: Yale University Press, 2004.
Feng, Jiren. The Song-Dynasty Imperial Yingzao Fashi (Building Standards, 1103) and Chinese Architectural Literature: Historical Tradition, Cultural Connotations and Architectural Conceptualization. PhD diss. Brown University, 2006.
Ferrand, Gabriel Voyage du marchand arabe Sulaimân en Inde et en Chine rédigé en 851, suivi de remarques par Abû Zayd Hasan (vers 916). Paris: Bossard, 1922.
Fontein, Jan, Wu Tung. Unearthing China5s Past. Boston: Museum of Fine Arts, 1973.


Избранная библиография
923
Zawrewce С7га/л>г. The 57п7ь/ с/z/ and Its Relationship to the Genre Known äs CTzzTz- kuai Hsiao-shuo. PhD diss. University of Washington, 1974.
价⑽知/, Яаш1. The Flowering Plum and the Palace Lady: Interpretations of Chinese Poetry. New Haven: Yale University Press, 1976.
Frodsham, J.D. The Murming Stream. The Life and Works of Hsieh Ling-yun (385-433), Duke of K5ang-Lo. Vols. 1-2. Kuala Lumpur: University of Malaya Press; London: Oxford University Press, 1967.
Garner, Harry. Chinese Lacquer. London; Boston: Faber&Faber Ltd., 1979.
Gernet, Jacques. Les aspects économiques du bouddhisme dans la société chinoise du Ve au Xe siècle. Saigon, 1956.
Gernet, Jacques. History of Chinese Civilization / Trans, by J.R.Foster. Cambridge, 1987.
Gernet, Jacques. Buddhism in Chinese Society: An Economic History from the Fifth to the Tenth Centuries / Trans, by F.Verdien. New York: Columbia University Press, 1995.
Goh Meow HuL Sounds and Sight: Poetry and Courtier Culture in the Yongming Era. Stanford: Stanford University Press, 2010.
Goodman, Howard L. Ts^o Pi Transcendent: the Political Culture of Dynasty-founding in China at the End of the Han. Seattle: Scripta Serica, 1998.
Good麵《，Xun Xu and the Politics of Precision in Third-century AD China. Lei- den: Brill, 2010.
Graft, David A. Medieval Chinese Warfare. 300-900. London; New York: Routledge, 2002.
Gra/zam，71 The Lament for the South: Yu Hsin’s “Ai Chiang-nan-fli”. Cambridge: Cambridge University Press, 1980.
Gregory, Peter N., ed. Traditions of Meditation in Chinese Buddhism. Honolulu: University of Hawaii Press, 1986.
Gulik, Robert H. van. Sexual Life in Ancient China: A Preliminary Survey of Chinese Sex and Society from ca. 1500 B.C. till 1644 A.D. Leiden: Brill, 1961.
Henrichs, Robert G. Philosophy and Argumentations in the Third-Century China: the Essays of Hsi K5ang. Princeton: Princeton University Press, 1983.
Hightower, James Robert. The Poetry of T5ao Ch5ien. Oxford: Clarendon Press, 1979.
Holmgren, Jennifer. Marriage, Kinship and Power in Northern China. Norfolk: Variorum, 1995.
Holzman, Donald. Poetry and Politics: the Life and Works of Juan Chi (A.D. 210-263). Cambridge: Cambridge University Press, 1976.
Holzman, Donald. Landscape appreciation in Ancient and Early Medieval China. The Birth of Landscape Poetry. Six Lectures Given at National Tsing Hua University, February-March 1995. Taiwan: National Tsing Hua University, 1996 (Hsin Chu Bank Endowed Lecture Series on Thought and Culture).
Holzman, Donald. Immortals, Festivals and Poetry in Medieval China: Studies in Social and Intellectual History. Ashgate: Aldershot UK and Brookfield VT5 1998.
//o/z歷《，Chinese Literature in Transition from Antiquity to the Middle Ages. Ash- gate: Aldershot UK and Brookfield VT5 1998.
Honey, David B. The Rise of Medieval Hsiung-nu: the Biography of Liu Yiian. Bloomigton: Research Institute for Inner Asian Studies, Indiana University, 1990.
Hu-Sterk, F. Tang Landscape Poetry and the Three Distanses^ of Guo Xi // Lomovâ, Olga, ed. Recarving the Dragon. Understanding Chinese Poetics. Prague: Karolinum Press, 2003 (Studia Orientalia Pragensia, XXIII). P. 179-204.
Hucker, Charles O. A Dictionary of Official Titles in Imperial China. Taipei: Southern Materials Center, 1988.


924
Избранная библиография
Katz, Paul R. Images of the Immortal. The Cult of Lu Dongbin at the Palace of Eternal Joy. Honolulu: University of Hawaii Press, 1999.
Kirkland, Russell Taoists in High T5ang. PhD. diss. Indiana University, Bloomington, 1986.
Kohn, Livia. Seven Steps to the Dao: Sima Chengzhen5s Zuowang lun. St. Augustin: Steyler Verlag, 1987.
Kohn, Livia, ed. Taoist Meditation and Longevity Techniques. Ann Arbor: University of Michigan, Center for Chinese Studies, 1989.
Kohn, Livia. Taoist Mystical Philosophy: The Scripture of Western Ascension. Albany: State University of New York Press, 1991.
Kohn, Livia. Early Chinese Mysticism: Philosophy and Soteriology in the Taoist Tradition. Princeton: Princeton University Press, 1992.
Kohn, Livia. Taoist Experience: An Anthology. Albany: State University of New York Press, 1993.
Kohn, Livia. God of the Dao: Lord Lao in History and Myth. Ann Arbor: University of Michigan, Center for Chinese Studies, 1998.
Kohn, Livia, ed. Daoism Handbook. Leiden; Boston; Köln: Brill, 2000.
Kohn, Livia Daoism and Chinese Culture. Cambridge: Mass.Three Pines Press, 2001.
Kohn, Livia. Introducing Daoism. New York: Routledge, 2009.
Kohn, Livia and Farque, Michael, eds. Lao-tzu and Tao-te-ching. Albany: State University of New York Press, 1998.
Kollmar-Paulenz, Barlow, ed. Otto Ottonovich Rosenberg and his Contribution to Buddhology in Russia. Wien, 1998.
Kotzenberg, Heike. Der Dichter Pao Chao (+466). Bonn, 1971.
Kroll, Paul W. Portraits of Ts5ao Ts5ao: Literary Studies on the Man and the Myth. PhD diss. University of Michigan, 1976. Ann Arbor: University of Michigan, Center for Chinese Studies, 1995.
Kroll, Paul JV., David R. Knechtges, eds. Studies in Early Medieval Chinese Literature and Cultural History in Honor of Richard B. Mather and Donald Holzman. Provo: T5ang Studies Society, 2003.
Lagerwey, John, Marc Kalinowski, eds. Early Chinese Religion. Part One: Shang through Han (1250 BC-220 AD). 2 vols. Leiden; Boston: Brill, 2009.
Lagerwey, John and Lü Pengzhi, eds. Early Chinese Religion. Part Two: The Period of Division (220-589 AD). 2 vols. Leiden; Boston: Brill, 2010.
Lancman, Eli. Chinese Portraiture. Tokyo: Charles E. Tuttle Company, 1966.
Laude, Patrick. Singing the Way: Insights in Poetry and Spiritual Transformation. Bloomington, Ind.: World Wisdom, 2005.
Lee, Sherman E.A. History of Far Eastern Art. 4th ed. New York: H. N. Abrams, 1982.
Lee, Tomath H.C. Education in Traditional China: A History. Leiden: Brill, 2000.
Leslie, Donald. A Short History of Islam in Traditional China (to 1800). Canberra: Canberra College of Advanced Education, 1986.
Lévy, André. Chinese Literature, Ancient and Classical / Trans, by W.H.Nienhauser. Bloomington: Indiana University Press, 2000.
Lewis, Mark Edward. China Between Empires. The Northern and Southern Dynasties. Cambridge, Mass.; London: Belknap Press of Harvard University Press, 2009.
Lim, Lucy. The Northern Wei Tomb of Ssu-ma Ching-long and Early Chinese Figure Painting. Vols. 1-2. PhD diss. New York, 1990.


Избранная библиография
925
Liu, James J. Y. Chinese Theories of Literature. Chicago; London: University of Chicago Press, 1975.
Lomovâ, Olga, ed. Recarving the Dragon. Understanding Chinese Poetics. Prague: Karolinum Press, 2003 (Studia Orientalia Pragensia, XXIII).
Luo Zhewen. China5s Imperial Tombs and Mausoleums. Beijing, 1993.
Luo Yuming. A Concise History of Chinese Literature / Trans, with Annotations and an Introduction by Ye Yang. 2 vols. Leiden: Brill, 2011.
Mair, Victor Я., ed. The Columbia History of Chinese Literature. New York: Columbia University Press, 2001.
Maspero, Anri. Le taôisme. Melange postume sur les religions et Thistoire de la Chine. Paris, 1950.
Maspero, Anrl Le taôisme et les religions chinoises. Paris, 1972.
Margouliés, Georges. Le uFou55 dans le Wen-siuan. Etude et texts. Paris: Paul Geuthner, 1926.
Margouliés, Georges. Historie de la littérature chinoise. Poesie. Paris: Collège de France, 1951.
Marney, John. Liang Chien-Wen Ti. Boston: Twayne, 1976.
Marney, John. Chiang Yen. Boston: Twayne, 1981.
Mather, Richard B. The Poet Shen Yueh (441-513). The Reticent Marquis. Princeton: Princeton University Press, 1988.
Mather, Richard B. The Age of Eternal Brilliance: Three Lyric Poets of Yungming Era (483- 493). [Complete, annotated translations of Shen Yue, Xie Tiao, Wang Rong]. Vols. 1-2. Leiden: Brill, 2003.
McRae J. State Formation, Indigenization, and Buddhism in East Asian History: The Theoreti- cal Foundation //『4 > 卜'、哲学仏教学研究』第 13 号（Studies in Indian Philosophy and Buddhism, 13). Tokyo, 2006. P. 45-72.
Miao, Ronald. Early Medieval Chinese Poetry: the Life and Verse of Wang T5san (A.D. 177- 217). Wiesbaden: Franz Steiner Verlag GMBH (Münchener Ostasiatische Studien 30).
Nagao G.M. Mädhyamika and Yogäcära. A Study of Mahäyäna Philosophies. Collected papers of G.M.Nagao. New York, 1991.
Nienhaus er, William, ed. The Indiana Companion to Traditional Chinese Literature. 2 vols. Bloomington: Indiana University Press, 1986.
Owen, Stephen. The Making of Early Chinese Classical Poetry. Massachusetts; London: Harvard University Press, 2006 (Harvard East Asian monographs; 261).
Paludan, Ann. The Chinese Spirit Road. The Classical Tradition of Stone Tomb Statuary. New Haven; London: Yale University Press, 1991.
Peers, Chris J. Imperial Chinese Armies (1). 200 BC-AD 589. Oxford: Osprey Publishing, Ltd., 2002.
Pelliot, Paul Recherches sur les chrétiens d^Asie centrale et d5Extrême-Orient. Vol. II, 1. La stèle de Si-Ngan-Fou. Paris: Éditions par la fondation Singer-Polignac, 1984.
Pirazzoli-t}Serstevens, Michéle, ed. et al. L5arte per la vita neirAldilà. Capolavori di arte antica cinese della collezione Meidaozhai. 3 vols. Torino: Fondazione Giovanni Agnelli, 1999- 2002.
dr^/шг Jo/ш. The Early Development of Taoist Art. PhD diss. University of Iowa，
1983.
Pregadio, Fabrizio, ed. The Encyclopedia of Taoism. 2 vols. London; New York: Curzon Press, 2008.
The Princeton Dictionary of Buddhism / Ed. by Robert E. Buswell Jr.5 and Donald S. Lopez Jr. Princeton; Oxford: Princeton University Press, 2014.


926
Избранная библиография
Rawson, Jessica. Chinese Jades from the Neolithic to the Qing. London: British Museum Press, 1995.
Rhie, Marylin Martén. Interrelations between the Buddhist Art of China and Art of India and Central Asia from 618-755 A.D. Napoli, 1988.
Rhie, Marylin Martén. Early Buddhist Art of China and Central Asia. Vol. 1. Leiden; Boston: Brill, 2007.
Robinet, Isabelle. Les commentaires de Tao To King jusqu^u Vile siècle. Paris, 1977 (Mémoires de Г Institute des hautes études chinoises, v. 5).
Robinet, Isabelle. Taoism: Growth of a Religion / Trans, by Phyllis Brooks. Stanford: Stanford University Press, 1997.
Rosker, S.Jana, Vampelj-Suhadolnik, Natasa, eds. The Yields of Transition: Literature, Art and Philosophy in Early Medieval China. Cambridge: Cambridge Scholars Publishing, 2011.
Ruegg, D.S. Buddha-nature, Mind and the Problem of Gradualism in a Comparative Perspective. On the Transmission and Reception of Buddhism in India and Tibet. London, 1989.
&咖，尸The Nestorian Document and Relics in China. 2nd ed. Tokyo: Maruzen Co.，1951.
Sailey, Jay. The Master who Embraces Simplicity: a Study of the Philosopher Ko Hong A.D. 283-343. Taipei, 1978.
Schipper, Kristofer and Franciscus Verellen, eds. The Taoist Canon: A Historical Companion to the Daozang. Vols. 1-3. Chicago: University of Chicago Press, 2004.
Schloss, Ezikil Ming-qi Clay Figures Reflecting Life in Ancient China. New York: The Kato- nah Gallary, 1975.
Schreiber, Gerhard. The History of the Former Yen Dynasty // Monumenta Serica. XIV [1949-1955], p. 374-480; XV [1956], p. 1-141.
Scott, HuQh. The Golden Age of Chinese Art. The Lively Tmg Dynasty. Rutland, Vt.: C.E.Tuttle Co., 1967.
Seiwert, Hubert and Ma Xisha. Popular Religious Movements and Heterodox Sects in Chinese History. Leiden: Brill, 2003.
Sen, Tansen. Buddhism, Diplomacy and Trade: The Realignment of Sino-Indian Relations, 600-1400. Honolulu: University of Hawaii Press, 2003. Repr.: New Delhi, 2004.
Shafer, Edward К Mao Shan in T5ang Times. Boulder, Colorado: Society for the Study of Chinese Religions, 1989.
Sharf, Robert. The 'Treasure Store Treatise55 (Pao-tsang lun) and the Sinification of Buddhism in Eighth-Century China. PhD. diss. Ann Arbor: University of Michigan, Center for Chinese Studies, 1991.
Shryok, John. The Origin and Development of the State Cult of Confucius. New York: Paragon Book Reprint. Corp.5 1966.
Sickman, Laurence and Soper, Alexander. The Art and Architecture of China. Baltimore: Penguin Books, 1956. Repr.: New York, 1992.
Siren, Osvald. La sculpture chinoise du Ve au XlVe siècle. T. 1. Paris; Bruxelles, 1925-1926.
Siren, Osvald. Chinese Painting. Leading Masters and Principles. Vols. 1-2. London, 1958.
Sivin, Natan. Chinese Alchemy: Preliminary Studies. Cambridge, Mass.: Cambridge University Press, 1968.
Soper, Alexander. Literary Evidence for Early Buddhist Art in China. Ascona: Atribus Asiae Publishers, 1959.
Spiro, Audrey. Contemplating the Ancients: Aesthetic and Social Issues in Early Chinese Portraiture. Berkeley; Los Angeles: University of California Press, 1990.


Избранная библиография
927
Steinhard, Nancy S. Chinese Imperial City Planning. Homolulu: University of Hawaii Press, 1990.
Straughair, Anna. Chang Hua: A Statesman-Poet of the Western Chin Dynasty. Canberra: Australian National University, 1973.
Strickmann, Michel. Le Taôisme du Mao Chan: Chronique d^ne revelation. Paris: Collège de France, 1981.
Strickmann, Michel, ed. Tantric and Taoist Studies. 3 vols. Brussels: Institut Belge des Hautes Etudes Chinoises, 1985.
Swartz, Wendy. Reading Tao Yuanming. Shifting Paradigms of Historical Reception (427- 1900). London; Mass.: Harvard University Press, 2008.
Sullivan, Michael. The Birth of Landscape Painting in China. Berkeley; Los Angeles: University of California Press, 1962.
Л A Study of the Ratnagotravibhäga (Uttaratantra). Being a Treatise on Tathäga- tagarbha Theory of Mahäyäna Buddhism. Rome, 1966.
Täranätha. History of Buddhism in India / Trans, from Tibetan by Lama Chimpa, Alaka Chat- topadhyaya. Simla，1970.
Taylor, Rodney L., ed. The Illustrated Encyclopedia of Confucianism. Vols. 1-2. New York: Rosen Publishing Group, 2005.
Tian, Xiaofei. Beacon Fire and Shooting Star: the Literary Culture of the Liang (502-557). Cambridge: Harvard University Press, 2007.
Tokei, Ference. Genre Theory in China of the 3rd-6th centuries (Lu Hsieh5s Theory of China Genres). Budapest, 1971.
Tsukamoto Zenryü. A History of Early Chinese Buddhism: From Its Introduction to the Death of Hui-Yüan / Trans, from Japanese by Leon Hurvitz. 2 vols. Tokyo, 1985.
Twitchett, Denis. A note on the Tunhuang fragments of the T5ang Regulations (ko) //Bulletin of the School of Oriental and African Studies. 1967. Vol. XXX. Pt 2.
Twitchett, Denis. Financial Administration under the T5ang Dynasty. Cambridge: Cambridge University Press, 1970.
Twitchett, Denis, ed. The Cambridge History of China. Vol. 3: Sui and T'ang China, 589-906. Pt I. Cambridge: Cambridge University Press, 1993.
Twitchett, Denis and Michael Loewe, eds. The Cambridge History of China. Vol. 1: The Ch5in and Han Empires, 221 B.C-A.D. 220. Cambridge: Cambridge University Press, 1986.
Tuan, Yi-fu. A Historical Geography of China. Aldine Transaction, New Brunswick (USA) and London (U.K.), 2008.
Verellen, Franciscus. Du Guangting (850-933): Taoiste de cour à la fin de la Chine médiévale. Paris: Collège de France, 1989.
Wang Shixiang. Ancient Chinese Lacquer Ware. Beijing, 1987.
Watson, William. Art of Dynastic China. New York: Harry N. Abrams, 1981.
Жя加《，奶7"麵.Tang and Liao Ceramics. London: Thames & Hadson, 1984.
Watt, James C.Y., Wardwell, Anne E. When Silk was Gold: Central Asian and Chinese Textiles / With an Essay by Morris Possabi. New York: The Metropolitan Museum of Art, 1997.
Watson, Burton. Chinese Rhyme-prose: Poems in the Fu Form from Han and Six Dynasties Period. New York: Columbia University Press, 1971.
Wheatley, Paul. The Pivot of the Four Quatres. A Preliminary Enquiry into the Origins and Character of the Ancient Chinese City. Edinburg University Press, 1971.
ЖесШег，Offering of Jade and Silk: Ritual and Symbol in the Legitimation of the T5ang Dynasty. New Haven, Conn.: Yale University Press, 1985.


928
Избранная библиография
Weinstein, S. Buddhism under the T5ang. Cambridge: Cambridge University Press, 1987.
Williams, P. Mahäyäna Buddhism: The Doctrinal Foundations. 2nd ed. London; New York, 2009.
Wood, Nigel Chinese Glazes: Their Origins, Chemistry and Recreation. London; Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1999.
Wright A.F. Buddhism in Chinese History. Stanford, 1991.
Wu Fusheng. The Poetics of Decadence. Albany: State University of New York Press, 1998.
Wu Fusheng. Written at Imperial Command: Panegyric Poetry in Early Medieval China. Albany: State University of New York Press, 2008.
Wu Yao-Yü. The Taoist Tradition in Chinese Thought / Trans, into English by Laurence G.Thompson; ed. by Gary Seaman. Los Angeles, 1991.
Wu Hung. Monumentality in Early Chinese Art and Architecture. Stanford. 1995.
Xiong, Victor Cunrui. Sui-Tang Chang^n. A Study in the Urban History of Medieval China. Ann Arbor: University of Michigan, Center for Chinese Studies, 2000.
Xiong, Victor Cunrui. Emperor Yang of the Sui Dynasty. His Life, Times, and Legacy. Albany: State University of New York Press, 2006.
Yuan Xingpei et al., eds. The History of Chinese Civilization / General editors Yan Wenming, Zhang Chuanxi, Lou Yulie; English text ed. by David R. Knechtges. 4 vols. Vols. 2-3. Cambridge: Cambridge University Press, 2012.
Zürcher, Erik. The Buddhist Conquest of China. The Spread and Adaptation of Buddhism in Early Medieval China. 3rd edition with a Foreword by Stephen F. Teiser. Leiden: Brill, 2007.


Указатель имен
Абаоцзи阿保機（Елюй Абаоцзи耶律阿保 機;872-926) 336
Абусы 阿布思（Абус，Ли Сяньчжун 李獻忠， Фэнсинь-ван 奉信王；ум. 753?) 296 Ай-ди (Хань, прав. 7-1 до н.э.) 406 Алобэнь 阿羅本（VII-VIII вв.) 501，502, 507 Алохань 啊羅憾（VII - нач. VIII в.) 506, 507
Амитабха (кит. Амито-фо 阿彌陀佛）256, 459, 666, 733, 742, 748 Анагуй 阿那瑰（519-552) 135, 136 Ань Лушань 安祿山（703-757; Кан 康，Дун- пин-цзюньван 東平郡王）292,293,296- 301，303-306, 310, 321，335, 357, 360, 363, 372, 471，475, 480, 482, 500, 506, 511，653, 676, 693, 694, 704 Ань Сышунь 安思順（ум. 756) 296, 298 Ань Цзиньцзан 安金Ä (ум. 711) 259 Ань Цинсюй 安慶緒（ум. 759) 293, 301，302 Ань Цинцзун 安慶宗（ум. 755) 299 Ань Цинъэнь 安慶恩 301 Ань Шигао 安世高（II в.) 445, 446 Ань Шоучжун 安守忠（VIII в.) 302 Ань Яньян^ 安延偃（VIII в.) 292 Ань-ди 安帝（Сыма Дэцзун 司馬德宗，382— 419; Восточная Цзинь, прав. 397-418) 120, 122, 123 _
Аньлэ(-гунчжу)安樂公主（Ли Гоэр 李裹兒， 685-710) 250, 264-268 Арьядэва (кит. Типо 提婆）452 Ато 阿馱（Аддай) 499 Ашвагхоша (кит. Мамин 馬鳴）455 Ашидэ阿史德292
Ашина Бучжэнь 阿史那步真(ум. 667) 238 АшинаМишэ 阿史那彌射（ум. 662) 238 Ашина Мочо 阿史那默曝（Мочур，Мочжо, Цяньшань-кэхань (Капаган-каган)遷善 可汗；прав. 693-716) 259-262, 266, 269, 278
Ашина Сымо 阿史IP 思摩（Ли Сымо 李思、 摩，ум. 644) 232
Ашина Хэлу Й"史那賀魯（Шаболо-каган 沙 缽羅可汗，прав. 653-657) 238 Ашина Чэнцин 阿史那承慶（VIII в.) 302 Ашина Шэр (Шиэр)阿史那社爾（ум. 655) 231
Бай Сюаньду 白玄度（VI-VII вв.) 200 Бань Гу 班固（32—92) 16, 25, 383, 388, 536, 645, 646
Бань Чжао 班昭（49?—120?) 383 Бао Цзин 鮑靓（III-IV вв.) 417 Бао Чжао 鮑照（4一05?~466) 600, 631-633 Бо Синцзянь 白行簡（775-826) 702-704 Бо Ц:зюйи 白居易（772-846) 363, 660-663, 675, 704, 705
Бодхидхарма (кит. Дамо 達摩，Путидамо 菩提達摩，V-VI вв.) 457, 547 Будда (Фо 佛）29, 153, 158, 255, 256, 507 и сл.
Бэй-ди 北帝（лшф.) 430 Бэнь Даянь 坌達延（VII-VIII вв.) 278 Бянь Цяо 扁鵲（VI-IV вв. до н.э.) 548 Бяньцзи 辯機（619-649) 669
Ваджрапани (кит. Цзиньганшоу-пуса 金岡丨J 手菩薩）734
Вайрочана (кит. Дажи-жулай 大日如來）733 Ван Аньши 王安右（1021—1086) 682 Ван Бао 王褒（род. 38 до н.э.?) 424 Ван Би 王弼（226—249) 401，613 Ван Бин 王冰（ок. 710 - 805) 546 Ван Бо 王勃（650-676) 655, 656 Ван Вэй 王維（701-761 / 698—759) 664, 670, 675-682, 684, 699, 705, 706, 776-778 Ван Гуй 王珪（И 懿；571-639) 208, 213, 219
Ван Гун 王恭（ум. 398) 120—122


930
Указатель имен
Ван Дао 王導（276-339) 111, 115—118, 120, 417, 447
Ван Даои 王道義（447—510) 414 Ван До 王鐸（ум. 884) 319, 320, 325 Ван Дунь 王敦（266-324) 115-117 Ван Жун 王戎（Цэюньчун 濬沖，234-305) 615,723_
Ван Жун 王融（467-493) 637, 639, 640 Ван Жэньцзяо 王仁皎（651-719) 276 Ван Жэньчэн 王仁琢 276 Ван Жэнью 王仁祐（VII в” Вэй-гун 魏公） 236
Ван И 王逸（89—158) 589 Ван Ин 王郵（ум. 877) 317 Ван Линь 王# (526-573) 171 Ван Маочжун 全毛仲（ум. 731) 271 Ван Ман 王莽（45 до н.э. - 23 н.э.) 343, 475 Ван Мэн 王猛（325-375) 99 Ван Сии 王希奏（1-я пол. VIII в.) 471 Ван Синбэнь 王行本（ум. 621) 206 Ван Синъюй 王行瑜（IX-X вв.) 331-333 Ван Сичжи 王羲之（303/321-361/379) 623 Ван Сюаньхэ 王懸和（ум. 683?) 485, 486 Ван Сэнбянь 王僧辯（ум. 555) 166-169 Ван Сяньчжи 王仙芝（ум. 878) 313-317, 319, 361
Ван Тун 王通（584—617) 217 Ван Фаньчжи 王梵志（Фаньтянь 梵天， 5907-660)663-665,680 Ван Хуацзи 王化及（VI в.) 178 Ван Хуэйлун 王慧龍（ум. 440) 130 Ван Цань 王粲（177-217) 604—606, 611， 641
Ван Цинчжи 王慶之（VII в.) 258 Ван Ця 王洽（323-358) 447 Ван Цянь 王謙（VI-VII вв.) 174, 175 Ван Чан 王昶（ум. 259) 385 Ван Чанлин 王昌龄（698—757?) 671, 672 Ван Чжи 王睡(VII в.) 211 Ван Чунжун (Чжунжун 王重榮，IX-X вв.) 329, 330
Ван Чуцунь 王處存（IX-X вв.) 329, 330 Ван Шао 王韶（526-593) 186 Ван Ши 王適（VII в.) 658 Ван Ши 王式（ум. ок. 865) 311，312 Ван Шицзи 王世積（ум. 599) 183
Ван Шичун 王世充（ум. 621) 178, 205—209, 221
Ван Шоуи 王守一（ум. 725) 271，276, 281， 282
Ван Шувэнь 王叔文（753-806) 699 Ван Шухэ 王叔和（180/210-270/285) 548 Ван Юаньлу 王圓籙（XIX-XX вв.) 29 Ван Юаньчжи 王遠知（528-635) 463, 480 Ван Янь 王琰（450?-500?) 651 Ван Яньсю 王延秀（IV в.) 651 Ван Яньшоу 王延壽（I-II вв.) 760 Ван-хуанхоу ïèjp (2-я пол. IV в.; Восточная Цзинь) 120
Ван-хуанхоу 王皇后（ум. 655; Тан) 236, 240-243
Ван-хуанхоу 王皇后（ум. 725; Тан) 276, 281,282
Васубандху (кит. Шицинь 世亲見）453 Вималакирти (кит. Вэймоцзе 維摩詰）675 Вэй Боюй 衛捕玉 303 Вэй Боян 魏伯陽（ок. 100 - 170) 544 Вэй Гуань 衛璀（220—291) 387 Вэй Му 韋謇（VII в.) 174 Вэй Се 衛協（III-VI вв.) 764 Вэй Сун 衛嵩（II-III вв.) 382 Вэй Сюаньчжэнь 韋玄 Ä (ум. 684) 250 Вэй Сяокуань 韋孝寬（509-580) 175 Вэй Тин 韋挺（VII в.) 213, 214 Вэй Хуацунь 巍華存（251?-334) 424, 468 Вэй Цзюй 韋叡（442—520) 161 Вэй Цзянь 韋堅（ум. 746) 291 Вэй Ци 韋濟（686-752) 274 Вэй Цин 衛青（ум. 106 до н.э.) 221 Вэй Чжаосюнь 韋昭訓（VIII в.) 294 Вэй Чжигу 魏知古（647-715) 271 Вэй Чжэн 魏徴（Вэнь-чжэнь 文貞，58〇-643) 24, 208, 213—215, 217-219, 224, 227, 230, 234, 243,244, 475
Вэй Шоу 魏授（506-572) 22, 441，442 Вэй Юаньсун 命元嵩（VI в.) 450 Вэй Юаньчжун 魏元忠（ум. 707) 262, 265 Вэйго(-гунчжу)威國(公主）（2-я пол. VII в.) 246
Вэй-хуанхоу 韋皇后（ум. 710) 250，262- 268, 277


Указатель имен
931
Вэнь Дая 温大雅（572-629) 197-199 Вэнь Яньбо 温彦博（573-637) 230 Вэнь-ван 文王（XII в. до н.э.) 224, 225, 254, 267, 461,535
Вэнь-ди 文帝（Лю Илун 劉義隆；Лю-Сун， прав. 424-453) 145,147-150,395,396,631 Вэнь-ди 文帝（Суй，прав. 581-604) 172, 175-192, 195, 204, 219; тж. Ян Цзянь Вэньдэ-хуанхоу 文德皇后（Чжансунь Вэнь- дэ 長孫文德，601-636) 196, 234, 240, 807 Вэньсянь-хуанхоу 文獻皇后（544-602) 195 Вэньхуэй-тайцзы 文會太子(Сяо Юиьцяо 簫雲喬,457~493) 154 Вэньчэн-гунчжу 文成公主（625-680) 232
Гань Бао f 寳（IV в.) 648, 649 Гао Бинь 高賓（2-я пол. VI в.) 177 Гао Дэхун 高德弘（2-я пол. VI в.) 186 Гао Инь 高隱（III-IV вв.) 137 Гао Кайдао 高開道（ум. 624) 199, 208 Гао Лиши 高力士（684—762) 271，283, 300, 689,704 а
Гао Сяньчжи 高仙芝（ум. 755) 296, 299 Гао Пянь 高駢（ум. 887) 317, 318, 320 Гао Хуаы^高歡（ум. 547) 137-139, 162, 163 Гао Хун 高洪（ок. II в. н.э) 137 Гао Ху 高湖(V в.) 137 Гао Цзюн 高頴（541-607) 175, 177, 178, 182, 183, 185-188, 191 Гао Цин 高慶（IV в.) 137 Гао Чэн МШ (521-550) 139, 163 Гао Шида 高士達(ум. 616) 207 Гао Шилянь 高士廉（575-647) 196, 211，214 Гао Юнь声允（390-487) 22 Гао Ян 高洋（526-559, Вэнь-сюань-ди 文 宣帝；Северное Ци，прав. 550-559) 139, 140, 553
Гао Ясянь 高雅g (VI-VII вв.) 207 Гаогуйсян-гун高貴鄉公出3氐叩汪丑.254— 260) 53; тж. Цао Мао Гаотан Лун 高堂_ (ум. 237) 391 Гао-хуанхоу 高皇后（469~497) 135 Гао-цзу 高袓（Хань，прав. 206—195 до н.э.) 38, 540; тж. Лю Бан
Fao-цзу 高祖（Позднее Чжао, прав. 319—333) 81; тж. Ши Лэ
Гао-цзу 高祖（丁&11，叩&8.618—626) 195,202— 204, 206-216, 220-224, 227, 239, 240, 243, 246, 248, 251, 253, 461-464, 516; тж. Ли Юань (566-635)
Гао-цзун 高宗（Ли Чжи 李治，628-683; Тяньхуан 天皇;Тан，прав. 650~683) 216, 232, 234-251, 253-256, 258, 262-264, 269, 289, 462, 465-467, 475, 480, 481， 484, 502, 503, 505, 506, 565, 715, 807, 810,811
Гаоян-гунчжу 高陽公主（627-653) 236, 669 Го Жосюй 郭若虛（XI в.) 764 Го Маоцянь 郭茂倩（ок. 1050 - 1126) 595 Го Пу 郭璞（276—324) 621，622 Го Си 郭熙（1020-1090) 674 Го Сюцзи 享È虛己（ум. 749) 295 Го Сян 郭象（252-312) 401，479 Го Цзыи 郭子儀（697-781) 299, 301，302, 304, 305, 506 Го Цинь 郭欽（III в.) 74 Го Юаньчжэнь 郭元振（656-713) 271，272 Го Янь 郭衍（VII в.) 190 Го-хуанхоу 郭皇后（184-235) 51 Гоэр Ш% 250; тж. Аньлэ(-гунчжу)
Гу Кайчжи 顧愷之(345/3487-406/409?) 765- 768, 793
Гу Хуань 顧$ (390/420-483?) 425 Гуан У-ди 光武帝（Хань，прав. 25-57) 474 Гуанъу-ван Ли Чэнхун廣武王立承宏 (VIII в.) 305
Гуань Чжун 管仲(ум. 645 до н.э.) 539 Гуань Юй 關羽（ум. 219) 40, 41，477, 478 丄 Гуаньинь 觀音（Гуаньшиинь(пуса)觀世音 菩薩，Авалокитешвара) 651，733 Гуаньсю 貫休（Гуань Зэинь 貪德隱，832- 912) 705-707
Гуаньцю Цзянь 母丘儉(ум. 255) 56 Гуйцзи-ван 會稽王（Сыма Даоцзы 司馬道 子，364-402) 120-122
Гуйян-ван Сюфань 桂陽王休範（448474) 150
Гун-ди 恭帝（605—619, Дай-ван Ян Ю 代王 楊侑；Суй，прав. 617-618) 200, 201 Гунсунь Ду 公涂度(ум. 204) 36 Гунсунь Кан 公孫康(ум. 220?) 36 Гунсунь Цзань 公孫ÿ (ум. 199) З4, 38


932
Указатель имен
Гунсунь Юань 公孫淵（ум. 238) 51，55, 56 Гунсунь-данян 公孫大娘（1-я пол. VIII в.) 815
ГэЖун 葛Ç(yM. 528) 136 Гэ Сюань 葛i (164—244, Гэ-сяньвэн 葛仙 翁，Гэ-сяньгун 葛仙公，Гэ-сяосянь 葛孝 仙)417, 427
Гэ Фуюань 格輔元（ум. 691) 258 Гэ Хун 葛洪（Гэ Чжичуань 葛稚川，283/ 284-343/363) 407, 416-420, 422, 425, 427, 431, 433, 494, 545-548, 552, 653 Гэ Чаофу 葛巢甫（IV-V вв.) 427, 428 Гэлофэн 閣邏鳳（712-779, прав. 748-779) 295
Гэлэ-кэхань 葛勒可汗(Моян_чур, Моянь- чоли 磨延曝立；прав. 747-759) 301 Гэн Шоучан 耳火壽昌（I в. до н.э.) 540 Гэшу Хань 哥舒翰（ум. 757) 298, 300 Гэшу Хуан 哥舒晃（2-я пол. VIII в.) 311
Да-ди 大帝(遞0.) 476 Дай Чжидэ 戴至德（ум. 679) 247 Дай-хоу (ци-цзы)車大候妻子（ум. 175 до н.э.) 759
Дай-цэун 代宗（Ли Шу 李俶，727-779; Тан， прав. 763-779) 302-305, 307, 471, 500 Дань Сюнсинь 單雄信（ум. 617) 207 Даньюань 丹元(厕ф.) 421 Даоань 道安（312/314-385) 86, 440, 446, 452
Даосюань 道宣（596—667) 440, 769, 770 Дао-у-ди 道武帝（Тоба Вэй，прав. 386」Ю9) 127, 397; тж. Тоба Гуй Даси Сюнь 達奚珣（ум. 758) 299 Ди Жан 翟讓（ум. 617) 221 Ди Жэньцзе 狄仁傑（630-700) 260-262, 269 Ди Чжансунь 翟長孫（VII в.) 206, 209 Дин-гуйпинь 丁貴嬪（484-526) 162 ДоуВэй 竇威（ум. 618)2〇2 Доу Хуайчжэнь 竇懷Ä (ум. 713) 268, 270, 271,283
Доу Цзун 竇棕（VI-VII вв.) 199 Доу Цзяньдэ 竇建德（573-621) 193, 194, 199, 205, 207, 208, 216, 219, 221 Доу-дэфэй 竇德長己（ум. 693) 259, 267 Доу-хуанхоу 竇皇/à (569-613) 246
Ду Гуантин 杜光庭（850-933) 482, 483, 494, 496
Ду Жаннэн 杜讓能（841-893) 333 Ду Жухуэй 杜如晦（585-630) 211, 21^217, 225
Ду Лочжоу 杜洛周（ум. 528) 136 Ду Сянь 杜憲（ум. 740) 284, 288 Ду Фу 杜甫（712—770) 374, 687, 693—698, 705,706,815
Ду Фувэй 杜伏威（ум. 624) 199, 208 Ду Хуань 杜環（VIII в.) 510 Ду Цзи 杜畿（163-224) 393 Ду Цзыгун 杜子恭(IV в.) 121 Ду Чжэнлунь 杜正倫（575-658) 243 Ду Шу 杜恕（198-252) 385 Ду Ю 杜佑（735-812) 358, 393, 511 Ду Юй 杜預（222-284) 59, 63, 351，551 Дуань 段 301
Дуань Чжисюань 段志玄（598-642) 211，214 Дуань Чэнши 段成式（803?-863) 505 Дуги (Доцзи 卩出吉，ум. 619) 192; Ши- би-каган
Дугу Синь 獨孤信（502-557) 173, 177 Дугу Сычжуан 獨ïÀ思莊（VII-VIII вв.) 261 Дугу Цело 獨孤伽羅（544-602) 173 Дугу(-хуанхоу)獨孤皇后（544-602) 174, 175, 186-189
Дулу-каган (Долу-кэхань 口出陆可汗，ум. 653, прав. 638-653) 230 Дун Чан 董昌（847?-896) 333 Дун Чжо 董桌（ум. 192) 32, 34, 37, 49, 338, 374, 609
Дунхай-ван Юэ 東海王越（Сыма Юаньчао 司馬元超，ум. 311) 67-69, 76, 81，125 Дуншань Лянцзе 洞山良價（807—869) 458 Дхармакшема (кит. Таньучэнь 曇無讖，385- 433) 105,106
Дхармаратна (кит. Чжу Фалань 竺法蘭， I в. до н.э.) 443
Дэ-ван Юй 德王裕(IX-X вв.) 334 Дэ-цзун 德宗（Тан, прав. 780—805) 307 Дэн Ай 鄧艾（197-264) 53 Дэн Юань 鄧淵（IV в.) 22 Дяо Се 刁協(ум. 322) 116
Е Цзиннэн 葉靜能 267


Указатель имен
933
Еху Ли野呼利266 Е Фашань 葉法善（631-720) 480
Ён Гэсомун (кит. Цюань Гэсувэнь 泉蓋蘇 文，603-666) 233
Ённю (кит. Жунлю_ван 榮留王，прав. 618— 642) 233
Ёнъян (кит. Инъян(-ван)嬰陽王，ум. 618, Ляодун-цзюньгун 遼東郡公，прав. 590— 618) 185,194
Жань Минь 冉閔（Ши Минь 石閔，Удао_ тяньван 武悼天王，ум. 352) 86，87, 94, 98, 102
Жань Чжи 冉智（ум. 352) 87, 88 Жуань Сянь 阮咸（III в.) 615, 723 Жуань Цзи 阮籍（Жуань-бубин 阮步兵， 210-263)600,614-618,723 Жуань Юй 阮瑀（165?-212) 604, 605, 615 Жуй-цзун 睿宗（662-716，Лм Дань 李旦， Тайшан-хуан 太上_ё;Тан，прав.684- 690, 710-712) 239, 250, 251, 253, 256, 258, 259, 266-271, 274-277, 279, 289, 469, 472,511
Жун Цици 榮啟期(лшф.) 723 Жунань-ван Лян 汝南王亮（Сыма Цзыи 司 馬子翼,ум. 291) 65-67, 387 Жэнь Фан 任昉（460-508) 637 Жэнь Чжун 任忠（VI в.) 184
И Сы 伊斯（Язедбузид, VIII в.) 503, 506 И_ван Ли Шэн 益王李陞（кон_ IX в.) 331 Идэ 懿德（ум. 701) 731 Ин Ицзе 應夷節（810-894) 482 Ин Цюй 應璩（190—252) 614 Ин Ян 應場（ум. 217) 604-606, 614 Инь Инь 尹愔（ум. 737?) 471 Инь Кайшань 殷开山（ум. 622) 199，205, 206
Инь Си 尹喜(лшф.) 4М，489 Инь Тун 尹通（ок. III в.) 414 Инь Чжункань 殷仲堪（ум. 399) 122 Инь-дэ(фэй)尹德妃（1-я пол. VII в.) 210 Ипи-Шэкуй-каган (кэхань)乙田比射К 可、汗 (прав. 642-650) 238 Ищин 義淨（635-713)256
И-цзун 懿宗（Тан，прав. 860-874) 331, 513
Кан Чэнсюн 康承訓（809-874) 313 ^
Кашьяпа Матанга (кит. Цзяшэ Мотэн ШШ 摩騰,I в. н.э.) 443
Конфуций (ЬСун-цзы 孑L子，Вэнь-сюань-ван 女宣王，Сянь-шэн先聖，Тайши太師， ок. 551 - 479 до н.э.) 26, 159, 224, 225, 246, 255, 376, 377, 383, 387, 392, 394, 398,442, 461,462, 587, 659, 660, 695 Коу Цяньчжи 寇謙之（365448) 131，413, 414, 497
Куйцзи 窺基（632-682) 452 Кумараджива (кит. Цзюмолоши 九I摩羅什, 344/350-^09/413) 103 Кун Вэй 孔緯（ум. 895) 332 Кун Жун 孔融（153-208) 604 Кун Инда 孔穎達（574-648) 24
Лай Хуэр 萊護兒（ум. 618) 192, 193 Лай Цзи 來濟（610-662) 242 Лай Цэюньчэнь 來俊臣（651-697) 252, 259, 261
Лао-цэы 老子（Ли Дань 李丹，Ли Эр 李耳， V-IV вв. до н.э.) 23, 31, 108, 131, 225, 246, 248, 255, 400, 406, 407, 409, 410, 414, 460, 464-466, 468, 470, 479, 486, 488,497, 621,755-758 Лао_цзюнь 老君(Тайшан Лао_цзюнь 太上 老君）131，409,465, 469,470, 755-757 Ле-цзы 列子（Ле Юйкоу 列禦寇，IV в.
до н.э.) 441, 442 Ли Ай 李乂 269
Ли Аньюань 李安遠（ум. 633) 205 Ли Байяо 李百藥（565-648) 23 Ли Бань 李班（288?-334; Ай-ди 哀帝，4311_ Хань, прав. 334) 109 Ли Бин 李炳（VI в.) 195 Ли Бо 李白（701-762, поэт) 481，490, 661， 683-694, 705
Ли Бо 李渤（773?-831，литератор) 483 Ли Бон (кит. Ли Би 李賁，ум. 548) 161 Ли Гао 李翯（351-417，Лян-гун 涼公， Учжао-ван 武昭王；Западное Лян，прав. 400417) 106, 195
Ли Гуанби 李光弼（708-764) 299, 301，302


934
Указатель имен
Ли Гуаньэр 李管兒（VIII-IX вв.) 662 Ли Гуйжэнь 李歸仁（VIII в.) 303 Ли Гунцзо 李公佐（770?-850?) 704 Ли Дань 李旦（662-716, Сян-ван 相王）ci Жуй-цзун (Тан)
Ли Даоцзун 李道宗（600-653) 206 Ли Даоюань 酈道元（465/472-527) 29, 555 Ли Доцэо 李多柞（ум. 707) 266 Ли Дэлинь 李德林（532-591) 23, 177 Ли Жун 李榮（585?-683?) 479, 488, 489 Ли Е 李業（ум. 734) 271 Ли Е 李曄（ум. 904) 331; 膨/c. Чжао-цзун (Тан)
Ли И李藝214
Ли Ин 李瑛(ум. 737) 273, 291 Ли Ифу 李義府（614-666) 242, 243 Ли Куанвэй 李匡威（ум. 893) 332 Ли Кэюн 李克用（856-908, Цзинь-ван 昔王） 326-328, 330, 332-336 Ли Ли 李勢（ум. 361; Хоу-чжу 後主；4311- Хань, прав. 343-347) 109 Ли Лин 李陵（ум. 74 до н.э.) 125 Ли Линвэнь 李令問（VII-VIII вв.) Ul Ли Линьфу 李林甫（683-753) 283, 284, 287, 288, 290-293, 295, 296, 298 Ли Лунцзи 李隆基（685-762) 267, 268, 270, 805; тж. Сюань-цзун (Тан)
Ли Лю 李流（248-303) 108 Ли Мао 李瑁（720/721-775, Шао-ван 邵王） 288, 291，293, 294
Ли Маочжэнь 李茂貞（856?-924?) 331-334 Ли Ми 李密（582-619) 178, 197, 199-201， 206, 207, 209, 216-218, 221, 243 Ли Синь 李歆（ум. 420) 106 Ли Су 李素（VIII в.) 505, 506 Ли Сысюнь 李思訓（657-716) 775 Ли Сыцянь 李嗣謙（700-737) 282 Ли Сюань 李儇（862-888) 321;肌ж. Си- цзун (Тан)
Ли Сюаньба 李玄霸（599-614) 196 Ли Сюн 李雄（274-334, Чэнду-ван 成都王， Тай-цзун Жж； Чэн-Хань, прав. 303- 334) 108-109
Ли Сянь 李先（IV-V вв.) 397
Ли Сянь 李賢（653-684) 240, 247-249, 269
Ли Сяньхуэй 李仙蕙（684-701) 262
Ли Сяньчжун 李獻忠、сж Абусы Ли Сяогун 李孝恭（591-640) 208 Ли Тай 李泰（620-652) 234-236, 250 Ли Те 李特（ум. 303) 108, 109 Ли Тхук Хиен (кит. Ли Шисянь 李叔獻， 2-я пол. V в.) 153 Ли Фань 李範（VII-VIII вв.) 271 Ли Фуго 李輔-(70^762, Шанфу 上父）304 Ли Ханьгуан 李含光（683-769) 482 Ли Ху 李虎（VI в.) 195 Ли Хуа 李華（VIII в.) 700 Ли Хуайсянь 李懷仙（ум. 768) 304 Ли Хун 李弘(652—675, Сяоцзин-хуанди 孝 敬皇帝）240, 242, 247,269 Ли Хун 李洪109 Ли Хуэй 李禕（720?-768) 284 Ли Хэ 李賀（790-816)688 Ли Цзе 李傑（VII-VIII вв.) 277 Ли Цзи 李勣（594-669, Инго-гун 英國公） 206, 208, 216, 220, 221, 227, 233-235, 241,244
Ли Цэин 李靖（Вэйго-гун 衛國公，571-649) 208,216, 220, 221,227, 237 Ли Цзинчжун 李盡忠（ум. 696) 259 Ли Цзинъе 李敬業（ум. 684) 251 Ли Цэинь 李璉（VIII в.) 687, 688 Ли Цзюй 李琚（710?-737) 291 Ли Цзяньчэн 李建成（589-626, Лунси-гун 隋-西公，Инь-тайц:зы 殷太子）196,198- 200,202,203,205,208,210-214,216-219 Ли Цзяо 李嶠（644/645-714) 259, 277,278 Ли Цун 李琮（700?-752) 273 Ли Цы 李慈（ум. 713)271 Ли Цяньцзинь 李千^ (2-я пол. VII в.) 251 Ли Чанфу 李昌符（ум. 887) 330, 331 Ли Чаоинь 李朝隐（VII-VIII вв.) 274 Ли Чжаодао 李昭道（VII-VIII вв.) 775 Ли Чжаодэ 李昭德（ум. 697) 258 Ли Чжи 李治（628-683, Цэинь-ван 晉王） 234, 235, 240; тж. Гао-цзун (Тан)
Ли Чжицзао 李之藻（1565-1630) 501 Ли Чжу 李祝（ум. 907? Ай-ди 哀帝，Чжао- сюань-изун 昭宣宗；Тан，прав. 905-907) 335, 336
Ли Чжун 李忠（643-664，Лян-ван 梁王） 240, 242, 245


Указатель имен
935
Ли Чжунвэнь 李仲文（ум. 621) 200, 206 Ли Чжунмао 李重茂（695-714) 267; Шан-ди (Тан)
Ли Чжунцэюнь 李重俊（Вэй-ван 衛王， ум. 707) 265,266
Ли Чжунчжао 李仲昭（IX-X вв.) 495 Ли Чжуэр 李豬兒（VIII в.) 301 Ли Чжэ 李哲（656-710, Инь-ван 殷王，Лу- лин-ван 廬陵王）249, 260, 261, 263; Чжун-цзун (Тан)
Ли Чжэнь 李貞（627-688) 253, 261 Ли Чун 李冲（ум. 688) 253 Ли Чунжунь 李雩潤（682-701) 262 Ли Чунфу 李重福 279 Ли Чуньфэн 李淳風（602-670) 541-543 Ли Чыонг Нян (кит. Ли Чанжэнь 李長仁， ум. 479) 152
Ли Чэнци 李成器（679-742) 268-270 Ли Чэнцянь 李承乾（619-645) 234-236,291 Ли Шанъинь 李商隱（812-858) 483, 705, 706
Ли Шаоцзюнь 李少君（II-I вв. до н.э.) 544 Ли Шиминь 李世民（599-649, Дуньхуан- гун 敦煌公，Цинь-ван 秦王）20，23, 194-202, 204-214, 216-219, 222, 461, 464, 564, 715, 716, 805-807, 809, 810; тж. Тай-цзун (Тан)
Ли Шицзи 李世勣（594-669) 236, 251 Ли Шичжи 李適之（ум. 747) 291，687 Ли Шэнь 李紳（772-846) 662 Ли Шоу 李壽（ум. 343, Чжун-цзун 中宗;
Чэн-Хань, прав. 338-343) 109 Ли Шоу 李壽（ум. 668) 725, 730, 731 Ли Шоу 隸首（д^ф.) 539 Ли Шоудэ 李守德（VII—VIII вв.) 271 Ли Шоули 李守禮（Бинь-ван 那王；672- 741)269, 275
Ли Шу 李俶（727-779) 302-304, 307;
Дай-цзун (Тан)
Ли Ю 李猷(ум. 713)271 Ли Юань 李淵（566-635, Тан(го)-гун 唐(國) 公，Тайшан-хуан 太i皇）195-201, 215, 220, 461，463, 464, 573, 805, 807, 812; тж. Гао-цзу (Тан)
Ли Юань 李瑗（VI-VII вв.，Луцзян-ван 廬 江王）213
Ли Юаньхун 李兀紘（ум. 733) 283, 284,288 Ли Юаньцзи 李元吉（603-626, Ци-ван 齊 王，Цы 朿IJ) 196, 198, 199, 202, 205, 207, 208,210-214
Ли Юй 李塽（711-762) 284, 291，298, 300;
тж. Су-цзун (Тан)
Ли Яньшоу 李延壽（618?-678?) 24 Ли Яо 李瑤 291
Линбао-цзюнь ШШШ (даос.) 430 Лин-ди 靈帝（Хань，прав. 168-189) 30-32, 410, 468
Лин-хуанхоу 靈皇后（ум. 528) 135-137 Линху Шао 令狐邵（ум. 249) 393 Линху-дэфэнь 令狐德棄（583-666) 23 Линь Бу 林逋（967-1028) 682 Линь Янь 林言（ум. 884) 327 Линьцзи Исюань 臨濟義玄（ум. 866) 458 Ло Биньван 絡賓王（619?-687?) 479, 655- 657
Ло Гуаньч^н 羅貫中（1330?-1400?) 19, 38 Ло Хань 羅、漢(Абрахам，кон. VII — 1-я пол. VIII в.) 507
Ло Юэ 駱悅（VIII в.) 303 Локакшема (кит. Чжи Лоуцзячань 支婁迦 讖,Чжи Чань 支讖，род. ок. 147) 446 Ло-шэнь 洛神（孤/ф.) 476 Лу Сюизин 陸修靜（4〇6477) 428,431，432 Лу Хуайшэнь 盧懷食（ум. 71б) 274, 275 Лу Цзе 盧階（VI-VII вв.) 199 Лу Цзи 陸機（261-303) 582, 592, 602, 619, 620, 707
Лу Цунъюань 盧從愿（ум. 737) 269, 274 Лу Чжаолинь 盧照鄰（636-689) 479, 655, 656
Лу Чуй 陸倕(470-526) 637 Лу Юй 盧毓（183-257) 384 Лу Юй 陸羽（ум. 804) 783 Лу-ван Ли Линкуй ‘王李靈夔（620?-688) 251
Лулин-ван Ичжэнь 盧陵王義真（405423) 144, 145
Лэй Сяо 雷斅（V в.) 549 Лэй Цыцэун 雷次宗（486488) 396, 397 Лэй-гун 雷公（;ww0.) 548, 549 Лю Ань 劉安（179-122 до н.э” Хуайнань- ван淮南王）681


936
Указатель имен
Лю Ань 劉安（III в.) 761 Лю Бан 劉邦（256/247-195 до н.э” Гао-цзу 高祖；Хань，прав. 206-195 до н.э.) 38, 74, 75, 376, 540, 808 Лю Бинь 劉放（1023-1089) 23 Лю Бобо劉勃勃（Хэлянь Бобо赫連勃勃, Да Ся Тянь-ван 大夏天王，Уле-ди 武烈 Ф; царство Ся, прав. 407^25) 107 Лю Бэй 劉備（161-223, Ханьчжун-ван 漢 中王，Чжаоле-ди 昭烈帝；Хань-Шу， прав. 221-223) 37^1, 45, 46, 57, 340, 477, 478
Лю Бянь 劉辯（173/176-190) 32 Лю Бяо 劉表（142—208) 33, 37, 38, 50 Лю Вэйчэнь 劉衛辰（ум. 391) 107, 128 Лю Вэньцзин 劉文靜（568-619) 197, 198, 200, 205
Лю Гуй 李軌（ум. 619) 2〇0 Лю Жэньэнь 劉仁恩（VI-VII вв.) 183 Лю И 劉毅（216-285) 388 Лю Илун 劉義隆（407453) 145, 146; mi Вэнь-ди (Лю-Сун)
Лю Ин 劉英（ум. 71) 444
Лю Ифу 劉義符（407423, Шао-ди 少帝;
Лю-Сун, прав. 422-^24) 144, 145 Лю Ицин 劉義慶（403444) 652 Лю Ичжи 劉禕之（631-687) 248 Лю Лаочжи 劉牢之（ум. 402) 121-122 Лю Лин 劉伶（225?-280?) 615, 616, 629, 423
Лю Мэн 劉猛（ум. 271?) 74 Лю Се 劉協（181-234) 32; mi Сянь_ди (Хань)
Лю Се 劉勰（460?-520?) 584-586, 592, 603, 633, 640, 707 Лю Су 劉肅（IX в.) 505 Лю Сыли 劉思禮（2-я пол. VII в.) 260 Лю Сюй 劉朐（888—947) 25 Лю Учжоу 劉武周（Динъян-каган 定楊可 汗，ум. 620) 194，199, 200, 205-209, 809
Лю Фан 劉昉（VI в.) 174 Лю Фу 劉馥（ум. 254?) 392 Лю Хуаян 柳華陽（род. 1736) 547 Лю Хунцзи 刘弘基（582-650) 199, 200, 205 Лю Хуэй 劉徽（ок. 220 - 280) 540-542
Лю Хэйта 劉黑闥（ум. 623，Ханьдун-ван 漢東王）205, 207, 208 丌1〇1^1115劉粲汐厘.318)79 Лю Цэиньси 劉進喜（560?-64〇?) 479, 487 Лю Цзунъюань 劉宗元（773-819) 698-701 Лю Цэые 劉子業（449466，Цянь-фэй_ди 前廢帝；Лю-Сун，прав. 464465) 148, 149, 155
Лю Цэюнь 劉駿（430~464, Улин-ван 武陵王） 146-148, 150; тж. Сяо-у-ди (Лю-Сун) Лю Цун 劉琮（II—III вв.) 38 Лю Цун 劉聰（ум. 318, Ле-цзун 烈宗；Хань, прав. 310-318) 75,78-80 Лю Цю 柳裘（VI-VII вв.) 174 Лю Чжунь 劉準（469479, Жуинь-ван 汝陰 王，Шунь-ди 順帝；Лю-Сун，прав. 477- 479) 151
Лю Чжэнхуэй 劉政會（ум. 635) 199 Лю Чжэнь 劉楨（ум. 2П) 6〇4, 6〇5, 611 Лю Шань 劉襌（207-271，Аньлэсян-гун 安 樂鄉公,Хоу-чжу 後主，Хань-Шу，прав. 223-263) 57, 58
Лю Шао 劉劭（429-453, Юань-сюн 元凶） 146, 380—382, 384, 385 Лю Ши 柳奭（ум. 659) 240, 242 Лю Юань 劉淵（ум. 310) 74, 75, 79-81, 84, 107
Лю Юй 劉昱（463477, Цанъу_ван 蒼梧王， Хоу-фэй-ди 後廢帝；Лю-Сун, прав. 473^77) 149, 151
Лю Юй 劉裕（356-422, У_ди 武帝，Лю_Сун， прав. 420^22) 105, 122-124, 143-145, 148, 395, 625, 652
Лю Юй 劉或（439472) 149;沉兄 Мин-ди (Лю-Сун)
Лю Юйси 劉禹錫（772-842) 477, 662, 670, 673, 675, 682
Лю Юцю 劉幽求（655-715) 268, 270, 272 Лю Янь 劉焉（ум. 194) 410, 411 Лю Яо 劉曜（ум. 329, Чжао-чжу 趙主；Раннее Чжао, прав. 318-329) 79-82, 87, 90, 93, 98, 102, 110, 116, 126 Лю-хуанхоу 劉皇jè (ум. 693) 259, 267 Люй Гуан 呂光（Саньхэ-ван 三河王，Да Лян Тянь-ван 大涼天王，377/388- 399/400) 100, 104, 106


Указатель имен
937
Люй Дунбинь 呂洞賓（IX-X вв.) 483485 Люй Лун 呂隆（ум. 416) 105 Люй Тайи 呂太一（1-я пол. VIII в.) 280 Люй Чунмао 呂崇茂（VI—VII вв.) 205, 206 Люй-хоу 呂后（241-180 до н.э.) 250, 251 Люйцю Инь 閬丘胤（VIII в.) 666, 667 Лян Цзянь_ан 梁建方（VII в.) 238 Лян Шиду 梁師都（ум. 628) 194, 199, 205
Ma Хуайсу 馬怀素（659-718) 273 Ma Чжоу 馬周（601—648) 219, 220 Май Течжан 麥鐵杖（574-612) 192 Майтрейя (кит. Милэ-фо 彌勒佛）256, 733 Манджушри (кит. Вэньшу-пуса 文殊菩薩） 666, 675,734, 741,748,749 Мани (кит. Мони 摩尼）499 Мао 毛(л^шф.) 124 Мао Гу 茅固（II в. до н.э.) 422 Мао Ин 茅盈（род. 145 до н.э.) 422424 Мао Чжун 茅袁(II в. до н.э.) 422 Ми Гоцзинь 米國進（VII-VIII вв.) 506 Ми Сыюань 米思圓(VII-VIII вв.) 506 Ми Цэифэнь 米繼芬（ум. 805) 506 Мин Чунъящь 明崇儼（ум. 679) 248, 249 Мин-ди 明帝（Хань，прав. 58-74) 443, 444 Мин-ди 明帝（Цао Жуй 曹叡，203-239; Вэй, прав. 227-239) 49, 51, 52, 54, 56, 384, 386, 391, 392, 606, 799, 800 Мин-ди 明帝（Лю Юй 蓥丨J或，439-472，丌1〇- Сун, прав. А66-А12) 149, 151, 397, 428 Мин-ди 南帝（Южная Ци，прав. 494」^98) 155, 156; тж. Сяо Луань Мин-ди 明帝（Юйвэнь Юй 宇文毓，53仁560;
Северное Чжоу, прав. 557-560) 141, 173 Минъу 明悟 282
Минь-ди 愁帝（Сыма Е 司馬鄴，277-317; Западная Цзинь, прав. 313-317) 77, 89, 111,341
Михр-Ормузд (кит. Миумосы 密烏沒其/f， VII-VIII вв.) 500
Mo Ди 墨翟（468?-376? до н.э.) 402, 539 Муган-каган (прав. 553-555) 184 My-ван 穆王（прав. 956-918 до н.э_) 441, 442
Мужун Бао 慕容寳（355-398, Ле-цзун 烈宗; Позднее Янь, прав. 396-398) 96
Мужун Вэй 慕容障（350-384, Ю-ди 幽帝； Раннее Янь，прав. 360-375) 95, 96 Мужун Гуй 慕容庳（269—333, Ляодун-гун 遼東公，Гао_цзу 高祖；Раннее Янь, прав. 283-333) 92, 93
Мужун Дэ 秦容德(336405, Ши-цзун 世宗;
Южное Янь, прав. 398^05) 97, 98 Мужун Кэ 慕容恪(ум. 367) 95 Мужун Лохоу 慕容羅喉（VI-VII вв.) 205 Мужун Пин 慕容評(IV в.) 95, 96 Мужун Си 慕容熙（385407, Чжаовэнь-ди 昭文帝;Позднее Янь，прав. 401407) 96 Мужун Туюйхунь 慕容 谷渾（247-318) 107
Мужун Хуан 慕容戟（297-348, Тай-цзу 太 祖；Раннее Янь，прав. 333-348) 93-95 Мужун Хун 慕容涨(ум. 384) 97 Мужун Цэюнь 慕容雋/儁（319-360, Ле-цэу 列祖；Раннее Янь, прав. 348-360) 94, 95 Мужун Чао 慕容超（384410, Чаовэнь-ди 超文帝；Южное Янь，прав. 405^10) 98 Мужун Чуй 慕容垂（326-396) 95-97, 101, 103,128
Мужун Шэгуй 慕容涉歸(ум. 283) 92 Мужун Шэн/Чэн 慕容盛（373401) 96;
Чжун-цзун (Позднее Янь)
Мужун Юн 慕容永(ум. 394) 97 Мужун Юнь 慕容雲（Гао Юнь 高雲， Хуэйи-ди Позднее Янь, прав.
407-^09) 96, 97
Мэн Аньпай 孟安排（ум. 699) 486 Мэн Хаожань 孟浩然（689-740) 661，678, 682-686, 693
Мяо Яньсы 苗延嗣（1-я пол. VIII в.) 280
Нагарджуна (кит. Луншу IIШ, 2-я пол. II в.) 452
Наньцзюнь-ван Исюань 南君王義宣(415- 454)147
Нин Цзясюй 甯嘉勗（2_я пол. VII в.) 266 Ню Сянькэ 牛仙客（675-742) 288, 291 Ню Сэнжу 牛僧孺（779-847) 704 Ню Хун 牛弘（545-610) 179 Ню Цзиньда 牛進達（595—651) 234
Оуян Тун 歐陽通(ум. 691) 258 Оуян Сю 歐陽修（1007-1072) 26, 213


938
Указатель имен
Пан Гун 龐公（Пан Дэгун 龐德公，III в.) 685,686
Пан Сюнь 龐勛（ум. 869) 311-313, 326 Пан Юй 龐玉（VII в.) 201 Пань Шичжэн 潘師È (585-682, Тисюань- сяньшэн 體玄先生）480, 481 ПаньЮэ 潘岳（247-300) 619 _ Парамартха (кит. Чжэньди 真諫，499-569) 452
Пи Жисю 皮日休（834/839-9〇2?) 483 Пинъян-гунчжу 平陽公主（VI-VII вв.) 196 Поджан (кит. Гаоцзан 高藏，ум. 682; прав.
642-668)233,237 Пудэ-мяосин 普德妙行（лгш.) 487 Пхёнвон (кит. Пинъюань(-ван)平原王,Ляо_ дун-цзюньгун 遼東郡公，прав. 559-590) 185
Пэй Гуантин 裴光庭（676-733) 284, 285, 287
Пэй Гуань 裴寬（VIII в.) 291 Пэй Ди 裴迪（род. 716) 676 Пэй Син 裴鉚（IX в.) 702 Пэй Сунчжи 裴松之（372?471) 18, 19 Пэй Фэйгун 裴匪躬（ум. 693) 259 Пэй Цзи 裴堆（VIII-IX вв.) 197, 199, 200, 202,205,213,215 Пэй Цзюй 裴矩（547-627) 191 Пэй Чжэн 裴政(VI в.) 178 Пэй Янь 裴炎（ум. 684) 249-251 Пэй Яоцин 裴耀卿（681-743) 285-288
Самантабхадра (кит. Пусянь-пуса 普賢菩 薩）734
Се Ань 謝安（320-385) 100, 119, 120, 447 Се Жэньгуй 薛仁貴（614-683) 238 Се Линъюнь 謝靈îÉ (385433，Канлэ-гун 康樂公，Да Се 大謝）584,600,631，633- 635,641,657, 670, 764 Се Сюань 謝玄（343?-388?) 100, 101 Се Тяо 謝跳（464499, Сяо Се 小謝）637- 641
Се Фу 謝敷（350?」Ю0?) 651 Се Хэ 謝赫(V в.) 761，762 Се Чжуан 謝莊（421466) 764 Се Ши 謝石（327-388) 100, 395 Се Юань 謝元（V в.) 396
Се Янь 謝谈（ум. 400) 121 Сели-каган (хэгань)頡利河干（VII в.) 220, 227
Си Ши 西施293 Сиванму 西全母（扁ф.) 105, 405, 495, 737, 767
Синь 辛（VIII в.) 303
Синьюй-хоу Сяо Ин 新喻候蓋映（507-544) 169
Си-цэун 僖宗（Ли Сюань 李儇，862-888; Тан, прав. 87^888) 321-323, 329-331, 482
Со Юаньли 索元禮（ум. 691) 252 Сронцзан-гампо (кит. Цицзуннунцзань Ш 宗弄讚；прав. 617-650) 232 Су Вэй 蘇威（534-623) 177-179, 191 Су Динфан 蘇定方（592-667) 237, 238 Су Дунпо 蘇東坡 сж Су Ши Су Линь 蘇林（ум. 238) 391 Су Тин 蘇顔 070-727) 275-277, 280 Су Цзинь 蘇昔（VIII в.) 687 Су Цзюнь 蘇峻（ум. 328) 117 Су Чо 蘇綽(498-546) 176-178 Су Ши 蘇輯（Су Дунпо 蘇東坡，1037-1101) 379, 503, 682, 708
Сун Лаошэн 宋去生（ум. 617) 199-201 Сун Цзин 宋璟（663-737) 268-270, 272, 275-277, 280, 288
Сун Цзиньган 宋金й丨J (ум. 620) 205, 206 Сун Ци 宋祁（998-1061) 26 Сун Чживэнь 宋之問（650/656-712/713) 277, 657 _
Сун Юаньчао 宋元超（VII-VIH вв.) 276 Сун Юй 宋玉（Ш-П вв. до н.э.) 589, 590, 697
Сунь Ба 孫霸（ум. 250) 56 Сунь Ваньжун 孫萬榮（640-697) 259, 261 Сунь Дэн 孫登(ум. 241) 56 Сунь Лань 孫覽（1043-1101) 182 Сунь Лу 孫jÉ (ум. 232) 56 Сунь Лян 孫亮（243-260; Гуйцзи-ван 會稽 王；У，прав. 252-258) 56 Сунь Сымяо 孫思邈（ум. 673, Яо-ван 藥王) 480
Сунь Сю 孫休（235-264, Цзин-ди 景帝；У， прав. 258-264) 56


Указатель имен
939
Сунь Тай 孫泰(ум. 398) 121 Сунь Ти 孫逖（696-761) 477 Сунь У 孫武（VII в.) 37 Сунь Хао 孫暗（242-284, Гуймин-хоу 歸命 候，Мо-ди 末帝；царство У, прав. 264— 280) 56, 57
Сунь Хуа 贫華(ум. 617) 200 Сунь Хэ 孫和（224—253) 56 Сунь Цзюнь 孫峻（219-256) 56 Сунь Цзянь 孫堅（155-191) 37 Сунь Цэ 孫策（175-200) 37 Сунь Цюань I系權（180-252, У-ван 吳王， Да-ди 大帝；царство У，прав. 222-252) 3741，46, 50, 51，53-56, 340, 468 Сунь Чо 孫綽（31 仁347) 621，624 Сунь Чэнь 孫琳（231-258) 56 Сунь Энь ?系恩（ум. 403，Чжэндун-цзян- цзюнь 征東大蔣軍）121，122, 415, 125 Су-цэун 肅宗（Тан，прав. 756-762) 300-304, 306, 500, 502, 503, 506, 694; тж. Ли Юй
Сы Дэпин 思德平（VI-VII вв.) 199 Сыкун Ту 司空圖（837-908) 707, 708 Сыма Гуан 司馬光（1019-1086) 28, 30, 41， 94, 123, 168, 173, 189, 210, 211，213,234, 245, 252, 263, 288, 337, 464 Сыма Дань 司鳥聃（341-361，Му-ди 穆帝;
Восточная Цзинь, прав. 345-361) 118 Сыма Дэвэнь _馬德文（386421，Гун_ди 恭帝；Восточная Цзинь，прав. 419420) 123
Сыма Дэцзун 司馬德宗（382419) 120;
Ань-ди 安帝（Восточная Цзинь)
Сыма Жуй 司馬敷（276-322, Цзинь-ван 昔 王）111，116，117，119，559，648; woe. Юань-ди (Восточная Цзинь)
Сыма И 司馬懿（179-251) 49-52 Сыма И 司馬奕（342-386, Хайси-гун 海西 公；Восточная Цзинь，прав. 366-371) 118,612
Сыма Лан 司馬朗（171-217) 49, 51 _
Сыма Пи 司馬不（341-366; Ай-ди 哀帝;
Восточная Цзинь, прав. 362-366) 118 Сыма Сицзу 司馬熙祖（276-299) 66 Сыма Сяонань 司馬消難（ум. 589?) 174, 175
Сыма Фан 司馬防（149-219) 49 Сыма Фу 司馬孚（180-272) 50 Сыма Цянь 司馬à (145-87/86 до н.э.) 16, 26, 49, 474, 536
Сыма Чжао 司馬昭（211-265, Тай_цзу 太袓; Цзинь) 52, 53, 56
Сыма Чжи 司馬芝(1-я пол. III в.) 51 Сыма Чжун 司馬衷（259-306) 64, 65; mi Хуэй-ди (Западная Цзинь)
Сыма Чи 司馬熾（284-313) 68; /ш/с. Хуай_ ди (Западная Цзинь)
Сыма Чэнчжэнь 司馬朵禎（647-735) 481， 482, 490, 491，496
Сыма Шао 司馬紹（298-325, Мин-ди 明帝； Восточная Цзинь, прав. 322-325) 116, 764
Сыма Ши 司馬師(208二255) 52, 53, 56 Сыма Юаньсянь _馬元顯（382402) 120 Сыма Юй 司馬星（319-372, Цзянь-вэнь-ди Восточная Цзинь, прав. 371- 372) 119, 447
Сыма Юэ _ 馬岳（323-344, Кан-ди 康帝； Восточная Цзинь, прав. 343-344) 118 Сыма Янь 司馬炎（236-290, Цзинь-ван 昔 王）53, 59, 64, 77, 111; mi У-ди (За- падная Цзинь)
Сыма Янь 司馬衍（321-342) 116, 381，382, 386, 387, 392, 393; тж. Чэн-ди (Восточная Цзинь)
Сыма Яо 司馬曜（362?-396, Сяо-у-ди 孝武 帝;Восточная Цзинь, прав. 373-396) 119, 120
Сэнчжао 僧肇（384-414) 452 Сэнъю 僧祐（土45-518) 439441 Сюань-ди (Хань, прав. 74^9 до н.э.) 71,540
Сюань-ди жф (Северное Чжоу, прав. 578- 579) 142, 173, 174, тж. Юйвэнь Бинь Сюань-ди 宣帝（Чэнь Сюй 陳頊，530-582;
Чэнь, прав. 569-582) 171, 182 Сюань-нюй 玄女(лшф.) 484 Сюаньцзан 玄奘（602-664) 225, 254, 255, 452, 453, 465, 466, 479, 570, 669 Сюань-цзун 玄宗（Линьцзы-ван 臨淄王， Тайшан-хуан Ж-Ьй； Тан, прав. 712- 756) 259, 262, 267, 270-294, 296-300,


940
Указатель имен
303, 306, 363, 366, 461, 463, 469471， 475^77, 481, 482, 484, 500, 502, 503, 510, 511, 573, 579, 660, 704, 748, 749, 757, 772, 775, 809-813, 816; тж. Ли Лунцзи
Сюань-цзун 宣宗（Ли И 李怡，810-859; Тан， прав. 847-859) 472
Сюаньюань 玄琬（562-636) 225, 465,470 Сюй Гань 徐幹（170-217) 604-606 Сюй Дао 徐道（XV-XVI вв〇 484 Сюй Лин 徐陵（ок. 507 - 583) 583, 642 Сюй Мао 徐貌（Сюй Мяо 徐邈，172-249) 763
Сюй Ми 許謐（303?-373?) 424, 426, 482 Сюй Сюнь 許詢（IV в.) 621 Сюй Хуанминь 許黃民（361429) 425 Сюй Хуэй 許翩（341?-370?) 424-426, 482 Сюй Цэинцэун 許敬宗（592-672, Гун 恭） 242, 243,246, 247 Сюй Цэинъе 徐备業（ум. 684) 656 Сюй Чжицай 徐之才（493-572) 549 Сюй Шаньсинь 許善心（558-618) 242 Сюй Юаньлан 徐圓朗（ум. 623) 208 Сюй Юэ 徐嶽（ок. 160 - 227) 543 Сюй-ван Ли Суцзе 許王李素節（648-690) 248, 262
Сюнь Сюй 荀勖（210?-289) 764 Сюнь Сян 尋相（VI-VII вв.) 206 Сюэ Ваньчэ 薛食徹（ум. 652) 213, 214 Сюэ Жэньго 薛仁貴（614-683) 205, 206, 208, 209
Сюэ На 薛訥（649-720) 278 Сюэ Сун 薛嵩 304 Сюэ Сысянь 薛嗣先 726 Сюэ Хуайи 薛懷義（Фэн Сяобао 瑪小寳， Лян-гун 梁公,ум. 694) 251，252, 256
Сюэ Ц:зичан 薛季昌（ум. 759) 482 Сюэ Цзюй 薛舉(ум. 618, Си Цинь-баван 西秦霸王）195, 199,201,205 Сюэ Чун 薛崇（ум. 877) 314 Сюэ Чунцзянь 薛崇簡（ум. 724) 268, 271 Сюэ Шао 薛紹（ум. 688/689) 252 Сюэ Шисюн 薛世雄（554-617) 201 Сян Сю 向秀（227-272) 615, 616, 723 Сян Шаньсы 向善思（VI-VII вв.) 200
Сян-ван Ли Юнь 襄王李媪（ум. 888) 330, 331
Сянь-ди 獻帝（Лю Се 劉協，181-234; Хань， прав. 189-220) 30, 34, 36, 37, 40^2, 44, 45, 49, 374, 603
Сянь-цзун 憲宗（Ли Чунь 李純/淳，778-820;
Тан, прав. 806-820) 307 Сяньюй Чжунтун 鮮于仲通(693-755) 295 Сяо Баожун 蕭寳融（488-502, Хэ-ди 和帝;
Южная Ци, прав. 501-502) 156, 157 Сяо Баоцзюань (483-501, Дунхунь-
хоу 東昏候；Южная Ци，прав. 499-501) 155-157
Сяо Ган 蕭綱（503-551，Цзянь-вэнь-ди 簡 文帝；Лян，прав. 549-551) 165-167, 170, 583, 584, 641-643
Сяо Даочэн 蕭道成（427482, Ци-гун 齊公， Ци-ван 齊王，Гао-ди 高帝；Южная Ци， прав. 479^83) 150, 151, 155-157, 398 Сяо Дун 蕭楝（ум. 552, Юйчжан-ван 豫章 王;Лян，прав. 551) 167 Сяо Дэчжао 蕭德昭（VII в.) 247 Сяо И 蕭懿（ум. 500) 156, 556 Сяо И 蕭繹（508-554, Цэиньань-ван 晉安 王，Юань-ди 元帝；Лян, прав. 552-554) 165-169
Сяо Инши 蕭穎主（717-768 / 708-759) 700 Сяо Иньчжи É 隱之（VII-VIII вв.) 277 Сяо Куй 蕭巋（542-585, Сяо-мин-ди 孝明 Поздняя Лян, прав. 562-585) 168 Сяо Луань 蕭鸞（452498) 155-157; mi Мин-ди (Южная Ци)
Сяо Лунь 論綸（519-551，Чжаолин-ван 昭 陵王）166
Сяо Мохэ 蕭摩訶（532-604) 184 Сяо Сун 蕭嵩(ум. 749) 284, 287 Сяо Сюань 蕭瓛（VI-VII вв.) 183 Сяо Сюаньда 蕭宣達（473-526) 161 Сяо Сянь 蕭銑（583-621) 199, 208, 220 Сяо Тун 蕭統（501-531，Чжаомин-тайцзы 昭 明太子）159, 162, 165-167, 584, 625, 630
Сяо Фанчжи 蕭方智（543-558, Цзин-ди 敬 帝；Лян，прав. 555-557) 168-170 Сяо Фань 蕭範（448-549) 163, 164 Сяо Хуэйли 蕭會理（519-550) 163-165


Указатель имен
941
Сяо Хэ 蕭何（ум. 193 до н.э.) 150 Сяо Цзи 蕭S (508-554, Улин-ван 武陵王） 167
Сяо Цзысянь 蕭子顯（489-531) 21 Сяо Цзэ 蕭赜（440493) 151-154, 157;
У-ди (Южная Ци)
Сяо Ци 蕭綺(V в.) 650 Сяо Цун 蕭琼（558-607, Сяо-цзин-ди 孝靜 帝，Цзюй-гун 宫公；Поздняя Лян，прав. 585-587) 168, 182, 183, 186, 214 Сяо Ча 蕭察（519-563, 1рЭян-ван 岳陽王， Сюань-хуанди 宣皇帝；Поздняя Лян, прав. 555-562) 166-168 Сяо Чжаовэнь 蕭昭文（480494，Хайлин- ван 海陵王；Южная Ци，прав. 494) 155 Сяо Чжаое 蕭昭業（473-494; Юйлинь-ван 鬱林王；Южная Ци，прав. 494) 154, 155 Сяо Чжичжун 蕭至忠（ум. 713) 268, 271 Сяо Чжуан 蕭莊（558-557) 171 Сяо Чжэндэ 蕭正德（ум. 549, Линьхэ-ван 臨賀王；Лян，прав. 548-549) 164, 165 Сяо Чэнь 蕭琛（478-529) 637 Сяо Юаньмин (ум. 556, Цзяньань-
цэюнь-гун 建安郡公）164, 169 Сяо Юй 蕭譽（519-550) 166; /ш/с. Хэдун-ван Сяо Юй 蕭瑀（575—648) 210, 212, 214, 215, 225
Сяо Юньин 蕭雲英（460494) 154; тж. Цзинлин-ван Цзылян
Сяо Янь 蕭衍（464—549, Лян-ван 梁王，Тянь_ цзы Пуса 天子菩薩）156-160, 399, 637, 640, 641; тж. У-ди (Лян)
Сяо Янь 蕭巖（ум. 589) 183 Сяо-вэнь-ди 杀文帝（Тоба Вэй，прав. 471— 499) 133, 177, 397; тж. Тоба Хун II Сяо-у-ди (Лю-Сун, прав. 453/454-
464) 147-149, 631; тж. Лю Цзюнь Сяо-хуанхоу 蕭皇后（кон. VI — нач. VII в.) 168, 182, 188,214
Сяо-шуфэй 蕭淑妃（ум. 655) 240, 241，247, 248, 262
Сяхоу Сюань 夏侯玄（209-254) 385
Тайпин-гунчжу 太平公主（665-713, Чжэнь- го Тайпин-гунчжу 鎮 太平公主）252, 259, 265-272, 279, 283
Тай-у-дн 太武帝（Тоба Вэй，прав. 424452) 129, 397, 450; тж. Тоба Тао (Тоба Вэй) Тайхуа-гунчжу 夫華公主（720-740/750) 294 Тай-цзу ЖШ (Цзинь) 19; тж. Сыма Чжао Тай-цзун 太宗（Тан, прав. 626-649) 20, 23, 194, 196, 213-245, 250, 254-256, 263, 269, 272, 275, 291, 461, 463^67, 475, 484, 501, 503, 504, 516, 564, 665, 669, 771, 807; тж. Ли Шиминь Тан Цзянь 唐儉（579-656) 199, 202 Тань Юн 曇永（V-VI вв.) 651 Таньлуань 曇鸞（476-542) 459, 547, 548 Таньмачэнь 曇邊讖（385433，Таньучэнь 曇無讖）105
Тао Гу 陶榖（903-970) 484 Тао Кань 陶侃（259-334) 117 Тао Хунцзин 陶弘景（456-536, Хуаян-сянь_ шэн 華陽先生）159, 426, 427, 431，463, 482,483, 545, 547 Тао Цянь 陶謙（132-194) 34 Тао Юаньмин 陶淵明（Тао Цянь 陶潛， ок. 365 - ок. 427) 600, 624-631, 649, 657, 685
Тоба Гуй 拓拔挂（371409, Тай-цзу 太祖, Дао-у-ди 道武帝；ToбaBэй，пpaв•386- 409) 127-129, 132,397, 802 Тоба Илу 拓拔_盧（Дай-ван 代王，Му-ди 穆帝;Тоба Вэй，ум. 316) 125, 126 Тоба Ито 拓拔骑拖（ум. 310, Сюань-хуан- ди宣皇市）125
Тоба Ливэй 拓拔力微（174^277?, Ши-цзу- шэнь-хуанди 始祖_皇帝；прав. 219?- 277?) 125
Тоба Лугуань 拓拔祿官（ум. 307，Чжао- хуанди 昭皇帝）125
Тоба Сы 拓拔嗣（39七423, Тай-цзун 太宗， Мин-юань-ди 明元帝；Тоба Вэй，прав. 409-^23) 129, 397
Тоба Тао 拓跋燾丄408-452, Ши-цзу 世祖， Тай-у-ди Тоба Вэй, прав. 424-
452)129-132,397
Тоба Хань 拓拔翰（Дунпин-ван 東平王;
Тоба Вэй, прав. 452) 132 Тоба Хун 拓拔弘（454476, Сянь-цзу 顯祖, Сянь-вэнь-ди 獻文帝；Тоба Вэй, прав. 465471) 133, 397


942
Указатель имен
Тоба Хун II 拓拔宏(467-499, Гао-цзу 高袓， Сяо-вэнь-ди 孝文帝；Тоба Вэй，прав. 471-499) 133-135, 137, 138; тж. Сяо- вэнь-ди (Тоба Вэй)
ТобаЦзефэнь 拓拔詰汾(лшф.) 125 Тоба Цэюнь 拓拔濬（440-465, Гао-ц:зун 高 宗，Вэнь，чэн-ди 文成帝；Тоба Вэй，прав. 452-465) 132, 133
Тоба Шшохань 拓拔沙漠汗（ум. 275?
Вэнь-хуанди 文皇帝）125 Тоба Шиицзянь 拓拔什翼犍（318-376, Чжао，чэн-ди 昭成帝；Дай，прав. 338— 376) 126, 127
Тоба Юй 拓跋翌（ум. 451?. Гун-цзун 恭宗， Цзин-му-ди 景穆帝；Тоба Вэй) 132 Тоба Юй 拓拔余（ум. 452, Наньань_ван 南 安王；Тоба Вэй，прав. 452) 132 Тоба Юйлюй 拓运鬱律（ум. 321，Пин- вэнь-ди 平文帝）126, 138 Тули-каган (кэхань)突利可汗（11卩&6.603- 631)227,231 ^
Туфа Жутань 秀髪辱檀（365^15, Цзин-ван 景王；Южное Лян，прав. 404-414) 1〇5 Туфа Угу 秀髪烏孤(ум. 399) 104, 106 Тянь Линцзы 田令摄（ум. 893) 321，329, 330,332
Тянь Чэнсы 田承嗣（705-779) 304 Тяньбао-цзюнь 天寳君（двое.) 430 Тяньчжэнь-хуанжэнь Августей¬
ший Небесной Истины (лит.) 487
У Даоцзы吳道子(У Даосюань吳道玄， 685/7007-758/760?) 461, 477, 769, 770, 774
У Саньсы 武三思（ум. 707) 251，252, 257, 264-267, 269, 284 У Фатун 吳法通（852?-907) 482 У Цзэтянь 武則天（У-хоу 武后，Цзэтянь- хоу 貝il天后，У Чжао 食;墨，Тяньхоу 天 后，Шэнму шэньхуан 聖每神皇，Шэн_ шэнь-хуанди 聖神皇帝，Цзэтянь Дашэн- хуандн 貝iJÜ聖皇帝，Цзэтяш» Дашэн- хуанхоу 則天大聖皇雇，624-705) 216, 237, 239-254, 256-265, 267, 269, 273, 274, 277, 278-280, 284, 289, 656-658 У Цзюнь 吳筠（ум. 77Ю 490, 492, 495
У Чжао 武碧 ci У Цзэтянь У Чунсюнь 武崇訓（ум. 707) 264-266 У Чэнсы 武承嗣（649-698) 250-253, 258, 260
У Чэнъэнь 吳承恩（1504-1582) 669 У Шихо 武士鹱（559-635, Инго-гун 應國 公，Чжоуго-гун 周國公，Дин 定）199, 239, 240, 242
У Шунь 武順（^м. 668) 249 У Юаньчун 邬元崇（2-я пол. VII в.) 468 У Юнин 武攸寧（VII-VIII вв.) 252 У Юнь 吳耘（ум. 778)471 У Юцзи 武攸暨（663-712) 270 У Яньсю 舍延秀（ум. 710) 260, 262, 266, 267一
У，ван 武王 ÇXI в. до н.э.) 141，535, 536 У_ван Ли Кэ 吳王李恪（619-653?) 236 У-ди 武帝（Хань，прав. 140-87 до н.э.) 71， 233, 234, 442, 444, 474, 484, 539, 544, 595
У-ди 武帝（Западная Цзинь, прав. 265-290) 58, 61, 63-66, 68, 72, 74, 109, 381, 619; тж. Сыма Янь (236-290)
У-ди 武帝（Южная Ци，прав. 483493) 151， 154, 155, 399, 637; тж. Сяо Цзэ У，ди 舍帝（Лян，прав. 502-549) 157-167, 170, 377, 399, 584, 637, 641; тж. Сяо Янь (464-549)
У_ди 武帝（Юйвэнь Юн 宇文■，543-578; Северное Чжоу, прав. 561-578) 141, 173, 450
Улин_ван 武陵王 сл/. Лю Цзюнь У_хуэйфэй 武惠妃（690/699?-737, Чжэнь- сунь，хуанхоу 真!員皇后）281，282, 288, 291,293,294
У_цзун 武宗（Тан，прав. 841-846) 471 Учан-ван Хунь 武昌王渾（439455) 147
Фамин 法明（VII-VIII вв.) 256 Фан Иай 房遺爱（VII в.) 236 Фан Ичжи 房遺直（VII в.) 236, 237 Фан Сюаньлин 房玄龄（579-648) 20,23,209, 211, 214-217, 225, 235, 236, 244, 501 Фань Е 范曄（398-446) 19 Фань Хэн 范亨（IV в.) 94 Фань Цзуюй 范祖禹（1041—1098) 23, 213


Указатель имен
943
ФаньЧаншэн 范長生（218?-318) 109 Фань Шу 范攄（ум. 877) 477 Фань Юань 范愿（VI-VII вв.) 207 Фань Юнь 范雲（451-503) 637 Фань Юньсянь 范雲仙（ум. 693) 259 Фацзан 法藏（643-712) 256, 456 Фо (Чжу) Тудэн(чэн)佛(竺)圖澄（IV в.) 85, 86
Фу Гу 傅嘏(209-255) 385 Фу Гунши 輔公柘（ум. 624) 199, 208, 220 Фу Жун 符融(ум. 383) 101 Фу И 傅奕（555-639) 464 Фу Пи 苻35 (ум. 386) 100, 102 Фу Сюань 傅玄（217-278) 381，382 Фу Хун 苻洪(Пу Хун 蒲系，Цинь-ван 秦王， 285-350) 98, 99
Фу Цзянь 苻—（317—355，Гао-цзу 高祖； Раннее Цинь, прав. 351-355) 98, 99 Фу Цзянь II 苻堅（338-385, Ши-цзу 世祖;
Раннее Цинь, прав. 357-385) 99-104, 395 Фу Чан 苻萇（ум. 354) 99 Фу Чун 符崇 /ум. 394) 102 Фу Шэн 伏勝（260—170? до н.э.) 776, 777 Фу Шэн 苻生（335—357, Ли-ван 厲王；Раннее Цинь， прав. 355-357) 99 Фу Юи 傅遊藝(ум. 691) 256 Фу-хуанхоу 伏皇后（180?-214) 36,41 Фэн Ба 瑪跋（ум. 430, Тай-цзу 矢祖；Северное Янь， прав. 409430) 97 Фэн Дэи 封德彝（568—627) 214, 215 Фэн И 封弈（ум. 365) 94 Фэн Ли 馮立（VI—VII вв.) 213 Фэн Хун 瑪弓À (ум. 438, Чжао_чэн-ди 昭成 帝；Северное Янь，прав. 430436) 97 Фэн-хоу 瑪后（ум. 490) 133 Фэн Чанцин 封常清（ум. 756) 299
Хай Кун 海空 〇шт.) 487, 488 Хань Гань 韓榦（VIII в.) 774 Хань Сю (672-739) 287, 288 Хань Фэй 韓非（ок. 280 - ок. 233 до н.э.) 176
Хань Хуан 韓滉（723—787) 774, 775 Хань Цзянь 韓建（IX-X вв.) 333, 334 Хань Циньху 韓擒虎（538—592) 182, 183, 186
Хань Чаоцзун 替朝宗（VIII в.) 291 Хань Юань 韓瑗（606-659) 242 Хань Юй 韓愈（768-824) 698-701，705 Хань-ван Ли Юаньцэя 韓王李元嘉（618- 688) 251
Ханьго-фужэнь 韓國夫人（ум. 756) 294, 300 Ханьдань Чунь 邯鄭淳（Ханьдань Чжу 邯 鄲竺，132-ок. 224) 651 Ханьшань 寒山（VII/VIII вв.) 665-668, 670, 673,707
Хао Сянсянь 郝象賢（2-я пол. VIII в.) 253 Хо Цюйбин 霍去病（140—117 до н.э.) 221， 442
Хо Шицзюй 霍世舉（VI-VII вв.) 201 Хоба Гуйжэнь 火拔é仁（VIII в.) 300 Хоу Цзин 候景（503-552, Хэнань-ван 河南 王）162—167,643
Хоу Цзюньцзи 侯君集（ум. 643) 211，214, 230, 232, 235 Хоу-цзи 候核（лшф.) 82 Ху Хуэйчао 胡惠鱼(VII в.) 469 Ху Ши 胡適（1891—1962) 437 Хуай-ди 懷帝（Сыма Чи 司馬熾，284-313; Западная Цзинь, прав. 306-313) 68, 69, 76, 77, 341
Хуайнань-ван Чун (Сыма Цинь-
ду 司馬欽度，ум. 300) 65, 67 Хуан Линвэй 黃靈微（640-721) 468 Хуан Хао 黃酷（ум. 901) 327 Хуан Чао 黃巢（847?-884, Хуан-ван 黃王， Чунтянь дацзянцзюнь 沖天大將軍， Тяньбу-дащянцэюнь 天補大將軍）313- 329,331,332,361,482, 504,510 Хуан-ди 黃帝（лшф.) 124，406，539，545, 552, 621
Хуанфу Вэймин 皇甫惟明（VIII в.) 291 Хуанфу Ми 皇甫謐(215-282) 88, 548 Хуанфу Tao 皇甫陶（2-я пол. Ill в.) 381 Хуанфу Цзи 皇甫績（541-592) 174 Хуан Шаоцин 黃少卿（IX-X вв.) 311 Хуань Вэнь 桓溫（312-373) 94, 96, 98, 99, 109, 118, 119, 122 Хуань CioaHbJ亘玄（369404) 122 Хуань Тань 桓譚（ум. 56) 646 Хуань Яньфань 桓彥範（653-706) 261，262, 269


944
Указатель имен
Хуань-ди 桓帝（Хань，прав. 147-167) 30 Хуэйвэнь 慧文（сер. VI в.) 455 Хуэй-ди ЖФ (Западная Цзинь, прав. 290- 306) 65-69, 75, 77, 394; тж. Сыма Чжун Хуэйнэн 慧能（638-713) 458, 667 Хуэйсы 慧思（515—577) 455, 547, 548 Хуэйцзяо 慧皎（497-554) 29, 438, 439, 510 Хэ Ц:винь 何進（ум_ 189) 32 Хэ Чжичжан 賀知章（659-744) 471，686-688 Хэ Чэнтянь 何承天（370447) 396, 538 Хэ Шанчжи 何尚之（382460) 396 ХэбаЯньсы賀拔延嗣289 Хэ-ди 和帝（Хань，прав. 89-106) 30 Хэдун-ван 河東王（Сяо Юй 蕭譽，519-550) 166, 168
Хэжо Би 賀若弼（544-607) 182, 183, 184, 186, 191
乂3几〇乂7賀邏鶄〇/1^.)231 Хэлянь Бобо см. Лю Бобо Хэлянь-хоу 赫連后（V в.) 132 Хэнъюэ-чжэньцзы * 嶽i子（Тан) 494 Хэнъюэ шамэнь 衡岳沙門（Тан) 707 Хэсань 郝散（ум. 294) 74 Хэ，хуанхоу 荷皇后（ум.189) 32 Хэ-хуанхоу 何皇后（ум. 905) 335 Хэ-хэ 和合(лшф.) 667 Хэцэе (Хэцээ) Шэньхуэй 菏澤神會（684- 758) 458
Хэцзянь-ван Юн 河間王顒（Сыма Вэнь- цзай 司馬文載，ум. 307) 66-68
Цай Хуан 蔡晃（1-я пол. VII в.) 479 Цао Ан 曹昂（177?—197) 42, 43 Цао Бусин曹不興（Цао Фусин曹弗興, 1-я пол. III в.) 764
Цао Мао 曹髦（241-260; Гаогуйсян-гун 高 貴鄉公；Вэй，прав. 254-260) 53, 392, 763
Цао Пи (Пэй)曹35 (187-226, Вэй Вэнь，ди; Вэй, прав. 220-226) 42-53, 59, 144, 339, 342, 382, 390, 478, 582, 591, 592, 603- 606, 610, 611，615, 648, 649, 708, 799 Цао Сю 曹休（ум. 228) 49 Цао Фан 曹芳（232-254, Ци-ван 齊王，Шао- линли-гун 邵陵厲公；33瓦叩&8.240- 254) 52, 53, 386, 392
Цао Хуань 曹奐（346-302?，Чэньлю-ван 陳 留王，Юань-ди 元帝；Вэй，прав. 260- 265)53
Цао Хун 曹洪（ум. 232) 48, 49 Цао Цао 曹操（Вэй У-ди 巍武帝，У-хуанди 武皇帝；155—220) 3345, 48—53, 55, 71， 108, 339, 346, 382, 390, 392, 393, 478, 558, 603, 604, 608-610, 615, 626, 651， 799
Цао Цзе 曹節（Цао-хуанхоу 曹皇后，197- 260)37
Цао Чжан 曹彰（ум. 223) 48 Цао Чжи[曹植（192—232) 43, 44, 49, 144, 600, 603, 604, 606-608, 610, 641，760, 765, 766
Цао Чжэнь 曹真（ум. 231) 49, 50, 52 Цао Чун 曹沖（196-208) 43 Цао Шуан 曹爽（ум. 249) 52, 612, 613 Цаошань Бэньцзи 曹山采寂（840-901) 458 Цзешэшуай 結社率（ум. 639) 231 Цзи Вэй 姬威（VI-VII вв.) 188 Цзи Кан 嵇康（223-262/263) 546, 600, 614— 617, 723
Цзи Хань 稽含（262—306) 354, 416, 550 Ц3и-ван Ли Бао 吉王李涼（кон. IX в.) ЗЭ1 Цзин Хуэй 敬暉（ум. 706) 261，262 Цзин-ван Ли Юаньцзин 莉王李元景（ум. 653)236
Цзингуан Тяньню 净光天女（л画•）256 Цзин-дийФ (Хань, прав. 156-141 до н.э.) 33,38 ^
Цзин-ди 靜帝（Юйвэнь Янь 宇文衍，573- 581; Северное Чжоу, прав. 579-581) 142, 174, 175
Цзинлин-ван Дань 竟陵王誕（ум. 458) I47 Цзинлин-ван Цзылян 竟陵王子良(Сяо Юньин 蕭雲英，460-494) 154-156, 162, 637
Цзинцзин 景淨（Адам，VIII-IX вв.) 507 Цзинь Чжун 紐準(ум. 318) 79, 81 Цзицзан 吉藏（549-623) 452, 453 Цзо Сы 左思（252?-305?) 353, 619, 620 Цзу Гэн 祖_ (ок. 450 - 520) 542 Цзу Чунчжи 祖沖之(429-501) 537, 542, 552 ЦзуЮэ 祖約（ум_ 330) 117 Цзун Ай 宗愛（Vb.) 132


Указатель имен
945
Цзун Бин 宗炳（375-443) 761，762, 767 Цзун Лохоу 羅—（ум. 618) 205, 209 Цзун Цинькэ 宗秦客（ум. 691) 254 Цзундань (Хуан)宗旦 314 Цзунми 宗密（784-841) 458, 459 Цзэн Гунлян 曾公声（999-1078) 26 Цзэн Юаньюй 曾元裕（2-я пол. IX в.) 316 Цэюй (Цюй) Вэньтай 麹文泰（ум. 64〇) 23〇 Цзюй Чжишэн 趨智盛（VII в.) 231 Цзюйцюй Маоцянь 沮秦茂虔(Хэси-ван 河 ЩЗЕ, Ай-ван Mî; Северное Лян, прав. 433^39) 106
Цзюйцюй Мэнсюнь ШШШШ (368^33, Чжанъе-гун 張液公，Хэси-ван 河西王， Усюань-ван 武宣王；Северное Лян, прав. 401^33) 104-106 Цзюйцюй Сяе 沮渠f叚業（Цзюйцюй Дуанье 沮渠段業；Цзянькан-гун建康公；Северное Лян， прав. 397401) 105 Цзя Дань 賈耽（730—805) 511 Цэя Дао 賈島（779-843) 688 Цзя Инфу 賈*福（ум. 713) 271 Цэя Наньфэн 賈南風（Цэя-хоу 賈后，256- 300) 65, 66
Цзя Чанчао 賈昌朝（998—1065) 26 Цзя Чун 賈充（217-282) 59, 65 Цзян Тун 江統（ум. 310) 74 Цзян Фан 蔣防（VIII-IX вв.) 704, 705 Цзян Цзяо 姜皎（VII—VIII вв.) 271，275, 281， 288
Цзянь，ван Ли Чжэнь 建王震(кон. IX в.) 331
Цзяо Суй 焦遂（VIII в.) 687, 688 Цзяо Сянь ^7^ (Цзяо Гуан 〇к. II в.) 689
Цзяожань 皎然(Се Цинчжоу 謝清晝，VIII в.)
670-675, 682, 707 Ци Лисю 乞力徐（VII-VIII вв.) 278 Циби Хэли 契芯命力（ум. 677) 238 Ци，ван Ли Шанщинь 杞王李i金(ум. 690) 248
Ци，ван Цзюн 齊王冏（Сыма Цзинчжи 司馬 景治，ум. 302) 66, 67
Циминь-каган (кэхань)啓民可汗（Ашина Жаньгань/Жангар 纟可史那染幹，прав. 599/603—609) 185, 191，192
Цинь Минхэ 秦鳴鶴（VII в.) 505 Цинь Утун 秦武通（VI-VII вв.) 206 Цинь Цзунцюань 秦宗權（ум. 889) 332 Цинь Шихуан (Цинь, прав. 220-
210 до н.э.) 172, 474, 628, 726, 777 Цинь Шубао 秦叔寳（582-638) 206,209, 211 Циньго-фужэнь 秦國夫人（ум. 756) 300 Цифу Гожэнь 乞伏國仁（ум. 388，Юань- чуань-ван ^ajl|ï, Ле-цзу Запад¬
ное Цинь, прав. 385-388) 103 Цифу Цяньгуй乞伏車乞歸（Цинь-ван秦王， Гао-цзу 高祖;Западное Цинь，прав. 388— 412) 103
Цифу Чипань 乞伏熾磐（ум. 428, Тай-цэу 太祖；Западное Цинь，прав. 412-428) 103 Цицзи 齊己（Ху Дэшэн 5月得生，863-937) 705-707
Цуй Жиюн 崔艮用（673—722) 267 Цуй Иньфу 崔隱甫（VII-VIII вв.) 283 Цуй Линь 崔林（ум. 244) 385 Цуй Сюаньбо 崔玄伯（ум. 418) 130 Цуй Сюнь 崔恂（1_я пол. VIII в.) 280 Цуй Хао 崔浩（381450) 22, 130, Ш Цуй Хун 崔鴻(ум. 525) 22, 77 Цуй Хунду 崔弓Â度(VI в.) 183 Цуй Цэунчжи 崔宗之（VIII в.) 686, 687 Цуй Цянью 崔乾祐（VIII в.) 300 Цуй Шаосюань 崔少玄（793?-816?) 494,495 Цуй Ши 崔缇（ум. 713) 270, 271 Цуй Юаньвэй 崔玄障（639-706) 262, 264 Цэн Чанцянь 岑長倩（ум. 691) 258 Цэнь Си 岑羲（ум. 712) 268, 270 Цю Фу 裘甫(ум. 860，Тянься дучжи бин- маши天下都知兵鳥使）Э11，312 Цю Шили 丘師利（VI-VII вв.) 200 Цюань Хуншоу 權弘壽（VI-VII вв.) 199 Цюй Юань 屈原（340?—278? до н.э.) 589, 590, 657, 674, 697, 698 Цюйту Тун 屈突通（557—628) 200, 201，207 Цянь Цяньи 錢謙益（1582-1664) 696
Чан И 昌意(лшф.) 124 Чан Хэ 常和（VII в.) 219 Чан Юанькай 常元楷（VII-VIII вв.) 271 Чанша-ван И 長沙王義（Сыма Шиду 司馬 士度，277-304) 66, 67


946
Указатель имен
Чжан братья 260, 262, 265, 269, 279 Чжан Бинь 張賓（ум. 322) 84 Чжан Ваньфу 張食福（ум. 7〇0?) 48〇 Чжан Вэй 障（VIII в.) 270 Чжан Вэньгуань 張文瑾（605-677) 247 Чжан Вэньчэн 張文成（VII-VIII вв.) 498 Чжан Го(лао)張果（是）（лшф.) 483，484, 489, 490
Чжан Гуанфу 張光輔（ум. 689) 261 Чжан Гуй 張軌（255-314) 88, 89 Чжан Гунцзинь 張公謹（594-632) 211，214 Чжан Да 張達（VI—VII вв.) 205 Чжан Даолин 張道陵（Чжан Лин 張陵， I-II вв.) 408^11, 413, 486, 755, 767 Чжан Ичжи 張易之(ум. 705) ом. Чжан братья
Чжан Лихуа 張麗華（559-589) 186, 187 Чжан Лу 張魯（ок. 191 — 215/216) 39, 40, 108,339, 409^11,413 Чжан Лян 棄亮（ум. 646) 211 Чжан Мао 張茂（277-324, Чэн-ди 成帝； Раннее Лян, прав. 320-324) 89 Чжан Mo 张墨（III-VI вв.) 764 Чжан Сэнъяо 僧繇（ум. 550) 764 Чжан Сю 張脩（И-III вв.) 409-411 Чжан Сюань 張萱（VIII в.) 743, 772, 773 Чжан Сюй 張旭（VIII в.) 687, 688 Чжан Сюньсянь 張循憲（VII-VIII вв.) 280 Чжан Сяосун 張孝嵩（VII-VIII вв.) 278 Чжан Тунжу 張通儒 299 Чжан Хуа 張華（232—300) 619, 650, 766 Чжан Хэн 張衡（78—139) 409, 536, 626 Чжан Цан 張蒼（253-152 до н.э.) 540 Чжан Цзисянь 張繼先（1092-1126/28)土 13 Чжан Цзо 張作(ум. 355, Цянь-ван 前王； Раннее Лян, прав. 353-355) 90 Чжан Цзысинь 張子信（VI в.) 538 Чжан Цзюлин 張九龄（673—740) 286-288, 292, 676, 684
Чжан Цзюнь 張駿（307-346, Лян-ван 涼王， Чжунчэн-гун 忠成公；Раннее Лян, прав. 324-346) 89, 90, 442 Чжан Цзюнь 張濬（IX-X вв.) 332, 333 Чжан Цзяньчжи 張柬之（625-706) 260-262, 264, 269
Чжан Цзячжэнь 張嘉真（666-729) 280-282
Чжан Цзяю 張嘉祐（VII-VIII вв.) 280 Чжан Цянь 張騫（ум. 114 до н.э.) 442 Чжан Цяньто 張Ш 陀 295 Чжан Чай 張財（ум. 349) 87 Чжан Чанцзун 張昌宗（ум. 705) ci Чжан братья
Чжан Чжань 張湛（IV в.) 546 Чжан Чжифан 張直方（ум. 881?) 321，322 Чжан Чжунчжи 張忠志 304 Чжан Чжэньчжоу 張鎭周（VI-VII вв.) 208 Чжан Ши 張宴（271-32〇, Юань-ди 元帝； Раннее Лян, прав. 314-320) 89 Чжан Шоугуй 張守珪（VIII в.) 292, 293 Чжан Шэн 張盛（III-IV вв.) 413 Чжан Эр 張耳（ум. 202 до н.э.) 88 Чжан Юэ 張說（667-730) 262, 272, 276, 278, 279, 281-284, 286, 288, 477 Чжан Яньюань 張彥遠（810?-990?) 763, 764, 768
Чжансунь Уцзи 長孫無忌（ум. 659, Циго- гун 齊國公）196, 211，214, 216, 235—237, 240-243
Чжансунь Чэн 長孫蔑（551-609) 196 Чжансунь Шуньдэ 長》系順德（VI-VII вв.) 199, 200
Чжансюань 張玄（X в.) 706 Чжан-фужэнь 張夫人（VI-VII вв.) 210, 211 Чжанхуай 章懷（654-684) 731 Чжанцзю Цзяньцюн 章仇兼瓊 295 Чжань Фаншэн 湛方生（2-я полЛУ в.) 626 Чжань Цзыцянь 展子虔（550-617?) 768 Чжао Цзюньцин 趙君卿（III в.) 541 Чжао Хуэй 趙誨 275
Чжао-ван Лунь 趙王倫（Сыма Цзыи 司馬 子彝，ум. 301) 66, 67 Чжао-лифэй 趙達妃(ум. 726) 273, 282 Чжао-цзун 昭宗（Ли Е 李曄，ум. 904, Шоу- ван Цзе 壽王傑；Тан, прав. 889-9〇4) 331-335
Чжи Дунь 支盾（Чжи Даолинь 支道林，314— 366) 447
Чжи Цянь 支謙（II-III вв.) 468 Чжии 智顗（538—597) 455 Чжоу Дуньи 周敦頤（1017—1073) 685 Чжоу Лохоу 周羅喉（541—604) 186 Чжоу Син 魚興(ум. 691) 252, 254


Указатель имен
947
Чжоу Фан 周昉（VIII в.) 743, 772—774 Чжоу Цзылян 周子良（ум. 516) 427 Чжоу Чжи 周贄（VIII в.) 303 Чжоу Юй 周瑜（175-210) 38 Чжоу-гун 周公(XI в. до н.э.) 141，224, 461， 462, 536, 539, 557
Чжу Вэнь 朱溫（852?—912，Чжу Цюань- чжун朱全忠，Лян-ван梁王，Хуан晃） 325-327, 329, 332,334-337 Чжу И 朱異（483-549) 163-165 Чжу Иньчжи 朱膺之（V в.) 396 Чжу Маньюэ 朱滿月（547—586) 142 Чжу Мэй 朱玫（ум:886) 330—332 Чжу Шисин 朱士行（203-282) 449 Чжу Юань 褚淵（435482) 150 Чжу-тайхоу 褚太后（323—384) 119 Чжуан Чжоу 莊周（Чжуан，цзы 莊子，1\^- III вв. до н.э.) 400 Чжугэ Дань 諸葛誕（ум. 258) 56 Чжугэ Кэ 諸葛恪（203-253) 56 Чжугэ Лян 諸葛亮（181?—234) 39, 40, 45, 51,56-58
Чжугэ Цзинь 諸葛瑾（174-241) 56 Чжун Жун 鍾嶸（ок. 469 — 518) 583, 584, 604, 619, 630, 640, 707 Чжун Куй Ä馗（лшф.) 476, 477 Чжун Хуэй 鐘會(225—264) 385, 386 Чжун Шаоцзин 鍾紹京（659—746) 268, 272 Чжун，цзун 中宗（丁壮11，叩&6.705-710) 260- 267; тж. Ли Чжэ
Чжун-изун 中宗（Мужун Шэн/Чэн 慕容盛， 373^01; Позднее Янь, прав. 398-401) 96, 466, 469
Чжусе Чисинь 朱邪赤心（ум. 887, Ли Го， чан李國昌）326
Чжэн И 鄭譯（540-591) 174, 178 Чжэн Инь 鄭隱（ум. 302) 417 Чжэн Тянь 鄭畋（825-883) 323, 482 Чжэн Сюань 鄭玄（127—200) 393 Чжэнъи-чжэньжэнь (лит.) 487
Чжэнь Луань 甄鸞（VI в.) 541，543 Чину-хуанхоу 叱奴皇后（ум. 574) 141 Чицзин-цзы 赤精子（лшф.) 406 Чу Суйлян 褚遂良（596-658) 235, 236, 241， 242
Чу Улян 褚無量(646-720) 273
Чу-ван Вэй楚王偉（Сыма Яньду司馬彥度， 271-291)65-67 Чунъи 崇一（VIII в.) 505 Чэби-каган (кэхань)車鼻可汗（прав. 644— 649)238
Чэн Минчжэнь 程名振（ум. 662) 237 Чэн Чжицзе 程知節（589-665) 209, 211 Чэн Сюаньин 成玄英（1-я пол. VII в.) 479, 488
Чэн Яоцзинь 程咬金（589-665) 206 Чэн-ван 成王（Чжоу，XI в. до н.э.) 141 Чэн-ди ДЙФ (Восточная Цзинь, прав. 326- 342) 116, 118; тж. Сыма Янь (321-342) Чэнду-ван Ин 成都王穎（Сыма Чжанду 司 馬章度，279-306) 66-68, 84 Чэнь Басянь 陳霸先（5〇3-559，Чэнь-ван， Гао-цзу 高祖；Чэнь，прав. 557-559) 167- 171
Чэнь Боцзун 陳伯宗（552-579, Фэй-ди 廢 帝；Чэнь，прав. 566-568) 171 Чэнь Жуй (ум. 277) 415 Чэнь Линь 陳琳（ум. 217) 604, 606 Чэнь Силе 陳希烈（ум. 757) 471 Чэнь Сюаньли 陳玄禮（VIII в.) 300 Чэнь Сюй 陳頊(530—582) 171; mcvc. Сюань- ди (Чэнь)
Чэнь Хань 陳翰（IX-X вв.) 702 Чэнь Хун 陳鴻（VIII-IX вв.) 704 Чэнь Хуэйцзи —慧紀（VI в.) 183 Чэнь Цзинсюань 陳敬瑄（ум. 893) 330 Чэнь Цзыан 陳子昂（661-702) 657-660, 687, 688
Чэнь Цюнь 陳群（ум. 236) 49, 50, 382, 383 Чэнь Цянь 陳蓓（522-566, Вэнь-ди 文帝； Чэнь, прав. 559-566) 170-171 Чэнь Чан 陳昌（2-я пол. VI в.) 170 Чэнь Шан 陳商（VIII в.) 688 Чэнь Шидао 陳師道（1053-1101) 682 Чэнь Шоу 陳壽（233-297) 18 Чэнь Шубао 陳叔寳（533-604, Хоу-чжу 後 主，Чанчэнъян-гун 長城煬公；Чэнь， прав. 582-589) 171, 172, 183, 184, 186 Чэнь Шуда 陳叔達（ум. 635) 210, 212, 214
Шакьямуни (кит. Шицзямоуни-фо 釋迦牟 尼佛）434436, 458, 507, 509


948
Указатель имен
Шан Цзюньчжан 尚君長（ум. 878) 316 Шангуань Ваньэр 上官婉免（664-710) 264- 268
Шангуань И 上官儀（608-665) 245, 264 Шан-ди 殤帝（Ли Чжунмао 李重茂，695- 714; Тан, прав. 710) 267,268 Шань Тао 山濤（205-283) 615, 723 Шаньдао 善導（613-681) 459 Шао-ди 少帝（Хань，прав. 189) 32 Ши Бинь 石斌（ум. 349) 87 Ши Лэ 石勒（274-333, Чжао-гун 趙公，Гао- цзу 高祖;Позднее Чжао, прав. 319-333) 80-86, 90, 98, 102, 110, 116, 117, 169 Ши Пу 時溥（ум. 893) 327 Ши Суй 石邃(ум. 337) 86 Ши Сымин 史思明（703-761，Ши Сугань 史窣干，Гуйи-ван 歸義王，Дашэн Янь- ван 大聖燕王）293, 301-304 Ши Сюань 石宣（ум. 348) 86 Ши Таншн 釋曇影（ум. 415/448) 414 Ши Ху 石虎（295-349，Тай-цзун 太宗； Позднее Чжао, прав. 335-349) 84-87, 93, 98, 147, 394, 395
Ши Хун 石弘（314-335, Хайян-ван 海陽王;
Позднее Чжао, прав. 333-335) 84 Ши Цзунь 石遵（ум. 349) 87 Ши Цзюньшэ 石%沙（кон. IX в.) 330 Ши Цзянь 石璧（ум. 350) 87 Ши Чаои 史朝義(ум. 763) 303, 304 Ши Чаоцин 史朝清（ум. 761) 303 Ши Чунсюань 史崇玄（VII-VIII вв.) 489 Ши Ши 石世（339-349) 87 Шиби-каган 始畢可汗（Дуги/Доцэи 吨吉， ум. 619) 192, 194, 197, 200, 205 Шидэ 拾得（VII/VIII вв.) 665-668, 673, 707 Шисин，ван Цзюнь 始興王濬（Сюн 凶，ум. 453Н46
Шунь 舜 44, 45
Шэлунь (прав. 402^10) 131
Шэнь Бухай 申禾害（IV в. до н.э.) 176 Шэнь Наньцю 沈南璆（2-я пол. VII в.) 252 Шэнь Фу 申甫（ум. 772/778) 471 ПЬнь Цзицэи 沈既濟（75〇?-800) 702 Шэнь Юэ 深約（441—513) 20, 21，123, 143, 154, 584, 598, 602, 603, 606, 621, 625, 631,636-638, 640, 644, 799
Шэньбао-цзюнь 神寳君（даос.) 430 Шэньсю 伸秀（606-706) 667 Шэньу(цзюнь)-гун Доу И 神武(郡)公竇毅 (519-582) 196
Шэту-каган (кэхань)摄图可汗（прав. 579- 587)185
Ыйджа (кит. Ицы 義慈，прав. 641-660) 237 Ыльчи Мундок (кит. Ичжи Вэнь-дэ 德，2_я пол. VI - 1_я пол. VII в.) 193
ЭрчжуЖун 爾朱榮(493-530) 136, 137, 162 Эрчжу Чжао 爾朱兆（ум. 533) 137, 138 Эрчжу Юйцзянь 爾朱羽建(IV—V вв.) 136 Эрши-хуан[ди]二世皇帝 172
Юань Баоцэан 元寳藏（VI-VII вв.) 217, 218 _
Юань Баоцзюй 元寳炬（507-551，Вэнь-ди 文帝;Западное Вэй，прав. 535-552) 139 Юань Ваньцин 元萬頃（ум. 689?) 248 Юань Гуй 袁瓌（1-я полЛУв.) 394 Юань (Тоба) Гун 元恭（498—532，Цзе- минь-ди 節閔帝；Тоба Вэй，прав. 531- 532) 137, 138
Юань Ин 袁瑛（ум. 764) 310 Юань (Тоба) Кэ 兀恪（483-515，Ши，цзун 世宗，Сюань-у-ди 宣武帝；Тоба Вэй， прав. 500-516) 135, 137 Юань Си 遠熙（ум. 207) 36 Юань Сыгу 袁思古J/II в.) 247 Юань (Тоба) Сю 元修（510—534, Сяо，у，ди 孝成帝；Тоба Вэй，прав. 532-534) 138, 139 ^
Юань (Тоба) Сюй 元詡（510—528, Су-цзун 肅宗，Сяо-мин-ди 孝明帝；Тоба Вэй， прав. 516-528) 135, 137 Юань Тань 遠譚（ум. 205) 36 Юань (Тоба) Хао 元顥（ум. 529，Бэйхай- ван 北海全；Тоба Вэй，прав. 529) И7 Юань Хун Жр, (3287-376?) 652 Юань Цань 元粲（2，я пол. V в.) 149, 150 Юань Цзиншань 元景山（532-586) 182 Юань (Тоба) Цзыюй 元子收（508?-530, Цзин，цзун 敬宗，Сяо-чжуан，ди 孝庄帝; ТобаВэй, прав. 528-530) 137


Указатель имен
949
Юань Цзяцзин 員嘉靜(1-я пол. VIII в.) 280
Юань Цяньяо 源乾曜（ум. 731) 274, 275, 280, 282, 284
Юань Чао 袁零(ум. 763) 310, 311 Юань Чжэнь 元稹（779-831) 660-663, 702- 705
Юань Шан 遠尚（ум. 207) 36 Юань Шаньцзянь 元善i (524-551, Сяо- цзин-ди 孝青¥帝；Восточное Вэй，прав. 534-550)138,139
Юань Шао 遠紹（ум. 202) 32-34, 36, 38, 43 Юань Шу 遠術（ум. 199) 34, 37 Юань Шуцзи 袁恕己（ум. 706) 262 Юань-ди 元帝(Восточная Цзинь, прав. 317-322) 111-113, 117, 341, 648; тж. Сыма Жуй
Юй Вэньчжи 庾蔚之（V в.) 396 Юй Си 虞喜（281—356) 537, 538 Юй Синь 臾信（513—581) 600, 643, 644, 695-697
Юй Цзи 虞寄（510-579) 219 Юй Чань 臾闡（298?—351?) 621-624 Юй Чаоэнь 魚朝恩（722-770) 306, 307 Юй Чжинин 于志寧（588-665) 241 ЮйЧжунвэнь 于仲文（545—613) 193 Юй Шинань 虞世南（Вэнь-и 文懿，558-638) 216, 219, 225
Юйвэнь Бинь 宇文贊（559-580, Сюань-ди 宣帝，Тяньюань-хуанди 天元皇帝；Северное Чжоу, прав. 578-579) 142， 173, 562, 578
Юйвэнь Жун 宇文融（ум. 730) 281，283- 285
Юйвэнь Кай 于文愷（555-612) 182, 191， 192
Юйвэнь Тай 宇文泰（507-556) 137-141，162, 163, 168, 173, 174, 176, 177 Юйвэнь Фу 宇文福（V в.) 138 Юйвэнь Хобо 宇文活撥（IV в.) 138 _
Юйвэнь Ху 宇文護（515-572, Цзинь-гун 晉 公）141，173
Юйвэнь Хуацзи 宇文化及（ум. 619) 206 Юйвэнь Цзюэ 宇文覺（542-577, Сяо-минь- ди 孝閔帝；Северное Чжоу，прав. 557) 141 "
Юйвэнь Чань 宇文闡（573-581) 142 Юйвэнь Чжао 宇文招（2-я пол. VI в.) 174, 175
Юйвэнь Чжоу 于文冑（2-я пол. VI в.) 178 Юйвэнь Шицзи 李文士及(ум. ок. 642) 206, 214,215
Юйвэнь Шу 于文述（ум. 616) 190, 193 Юйвэнь Шэн 宇文盛（ум. 580) 175 Юйвэнь Юй 宇文毓（534-560) Ml; mi.
Мин-ди (Северное Чжоу)
Юйвэнь Юн 宇文邕（543-578) 141，142, 173;
тж. У-ди (Северное Чжоу)
Юйвэнь Янь 宇文衍（573-581) ом. Цзин- ди (Северное Чжоу)
Юйчи Тяо 尉遲眺 284 Юйчи Цзиндэ 尉遲敬德（585-658) 206, 207, 209, 211，212
Юйчи Цзюн 尉遲迥（516-580) 173-175 Юйчи Чифань 尉遲癌繁（566-595) 173 Юнь Динсин 雲定興（VI-VII вв.) 194, 196 Юнтай-гунчжу 永泰公主（ум. 701) 730 Юэ-ван Ян Тун (604-619) 206,
207
ЮэСян 樂詳（166-257) 393
Ян Вэньгань 杨文干（ум. 624) 210, 211 Ян Гочжун 楊國忠(Ян Чжао 楊釗，ум. 756) 294-296, 298-300
Ян Гуан 楊廣（569-618; Амо 阿摩，Ин 英， Яньмэнь-цзюньгун 雁門君Р 公，Цзинь- ван 晉王）168, 178, 183, 186—190, 201， 306, 562, 807; тж. Ян-(хуан)ди (Суй) Ян Ичэнь 楊義É (ум. 617) 193 Ян Кань 羊呵(496_549) I65 Ян Лихуа 楊麗華（561—609) 173—175 Ян Лян 楊諒（575—605) 185, 188, 189 Ян Си 楊羲（330-371?) 424, 426, 482 Ян Су 楊素（544-606, Юэ-гун 越公）177, 178, 183, 188-191, 194 Ян Сысюй 楊思勗（659-740) 266, 275 Ян Сю 楊秀（573—618) 189 Ян Сюань 楊暄（ум. 756) 300 Ян Сюаньгань _玄感（ум. 613) 193，194, 196
Ян Сюаньцэяо 楊玄擻（VII-VIII вв.) 293, 294


950
Указатель имсн
Ян Сюаньчжи 陽街之（VI в.) 29 Ян Сюаньцзяо _玄缴 293, 295 Ян Сюн 揚/楊雄（53 до н.э. — 18 н.э.) 590, 591
Ян Сянь 楊铦 294 Ян Тун 楊炯（650-693?) 655, 656 Ян Фугуан 楊復光（842-883?) 330 Ян Фугун 楊復恭(ум. 894) 330-332 Ян Цзилань 楊季Й (ум. 191) 65, 66 Ян Цзыхуа 楊子華（VI в.) 768 Ян Цзюнь 楊駿（ум. 291) 65 Ян Цзюнь 楊俊（571-600, Цинь-ван 秦王） 183,189
Ян Цзянь 楊堅（541-604，Суй-гун 隨公） 142,168,172—175,177,178, 562, 564, 644, 807; тж. Вэнь-ди (Суй)
Ян Ци 楊錡 294
Ян Чжун楊忠（Пулюжу Чжун普六药忠， 507-568)172,173 Ян Чжэнь _震（ум. 124) 172 Ян Шоули楊守立（Ли Шуньцзе李順節， IX-X вв.) 332_
Ян Шоулян 楊守亮（2-я полЛХ в.) 330 Ян Шуан 楊爽（Вэй(чжао)-ван 衛（昭）王， 563-587)185 Ян Юаньцзяо 楊元激 293 Ян Юйхуань 楊玉環（719-756，Тайчжэнь 太真）293, 294; weve. Ян-гуйфэй
Ян Юн 楊勇（ум. 604) 175, 177, 187—190 Ян Юэ 楊約（550—609) 188 Ян Янь 楊炎（727-781)307 Ян_гуйфэй 楊貴妃 292-298, 300, 660, 689, 704, 816; тж. Ян Юйхуань Ян-(хуан)ди 煬(皇)帝（Суй，прав. 605-618) 168, 172, 178, 182, 183, 185-187, 190- 198, 200, 201, 204, 207, 213, 216, 219, 220, 227, 242, 463; тж. Ян Гуан Янь Либэнь 闇立本（600-673) 716, 771，772 Янь Лидэ 閻立德（ум. 656) 771 Янь Пи 閻田比（2，я пол. VI - нач. VII в.) 771 Янь Хуэй 顏回（Янь Юань 顏淵，521481 до н.э.) 377, 491 Янь Чжии 顏之儀（ум. 591) 174 Янь Чжуан 嚴庄（VIII в.) 301，302 Янь Яньчжи 顏延之（384-456) 630, 631，633 Я〇 堯 44, 45, 385, 484, 534, 695 Яо Гэчжун 姚戈仲（280-352) l〇L Яо Син —興（366~416, Гао，цзу 高祖；Позд- нее Цинь, прав. 394^16) 103, 107 Яо Сылян 姚思廉（ум. 637) 22 ЯоСян 姚襄（331-357) 102 ЯоЧа 姚察（533-606) 22 Яо Чан 姚萇（329—393, Тай-цзу 太祖；Позднее Цинь， прав. 384-394) 102, 103 Яо Чун 姚崇（Яо Юаньчжи 姚元之，650- 721) 261,268-270,272,274,275,279, 288


Глоссарий 1
Топонимы, этнонимы, архитектурные и культовые сооружения
Аньго 安國 государство Аньдун 安東 наместничество Аньлу 安陸 город Аньнань 安南 наместничество Аньси 安溪 генерал-губернаторство Аньхуэй 安徽 провинция Аньчжоу 安州 область，город Аньян 安陽 город Аочжоу 鄂州 область
Ба 巴 историческая область бади Е Й «баские ди», народность Бадун 巴東 область Байби 柏壁 крепость Байгоу 白沟 канал байди Й Ж «белые ди», народность байма â М народность Баймасы 白馬寺 буддийский монастырь Байфудянь дворец
Байюйшань 白於山 гора Байюньгуань 白雲官 даосский монастырь Баодиншань 寳頂山 гора; название скального храма Баоин 寳應 город Баоцзи 寳雞 город Баси 巴西 область
Баханьна 撥汗納 Фергана，государство, город
Башан 灞上 местность баэргу, баегу народность, племя
Бинлин(-шику)炳靈(石窟）скальный храм Бинцзинтай 冰井臺 ритуальное строение Бинчжоу 幷洲 область，город Биньнин 邻寧 генерал-губернаторство Биньсянь уезд Биньчжоу 州 область, город Босысы 波其Jf寺《Персидский монастырь»， первоначальное название кит.-нестори- анских святилищ
Бохай ШШ Бохайский залив; государство, область
Бочжоу 博州 область，город Бочжоу область, город Бэйди 匕 i也 область Бэйманшань 3 匕亡山 горный хребет Бэйтин 北庭 генерал-губернаторство Бэйцзигэ 北極閣 гора, местность Бэйшань 3 匕山 горы; название скального храма
Бэйюньхэ 3匕運河 река Бяньхэ 汗河 река Бяньчжоу ji'l область, город
Ванду(сянь)望都(縣）уезд Ванманьду 王滿渡 переправа Ванчуань 車罔川 река Ванчэн 王城 город Ванъушань 王屋山 город Ваньсян-шэньгун 萬象神宫 поминальное святилище
Ваньфодин 萬佛頂 пик，горы Эмэйшань Ваньчунь 萬春 Вансуан, самопровозглашенное государство Вэй Ш древнее государство Вэйхэ 渭河 река Вэйчжоу 魏州 область，город Вэйшуй 渭水 река
Ганьесы буддийский монастырь
Ганьцзян 赣江 река Ганьчжоу 甘州 область，город Ганьчжоу 赣州 область，город Гаолин МШ историческая область Гао(цзюй)ли 高(句)麗 Когурё，государство Гаочан 高昌 Каракоя，государство-оазис Гаочжи 高摭 крепость Г аочжоу 高州 область，город Гаочэ, Гаоцзюй 高車 государство гаочэ, гаоцзюй ЖЖ народность Гоцинсы 國清寺 буддийский монастырь Гуангу 廣固 город


952
Глоссарий 1
Гуандун 廣東 провинция
Гуанлин 廣陵 область，город
Гуанси 廣西 провинция
Гуантун 廣通 канал
Гуанчжоу 光州 область，город
Гуанчжоу MjM город, область, провинция
Гуаньду 官渡 город
Гуаньлинь 關林 «Лес Гуаня», музейный комплекс
Гуаньчжун 關中 историческая область Гуйлинь город Гуйцзи 會稽 область, город Гуйчжоу 桂州 область，город Гуйчжоу 貴州 провинция Гунсяньяо гончарный производств,
центр
Гунтинху 宫亭湖 озеро Гунчэн ê Ш букв, «дворцовый город», часть столичного городского ансамбля Гушу 姑孰 город
Да Лян 大梁 Великое [государство] Лян Да Ся Великое [государство] Ся Да Ци 大齊 самопровозглашенное государство
Да Цинь 大秦 Римская империя Да Чэн 大成 Великое [государство] Чэн Да Юэ самопровозглашенное госу¬
дарство
da 大月氏 народность
Да Янь 大燕 Великое [государство] Янь Даань 大安 г. Чанъань Дагуанминсы 大光明寺 буддийский монастырь
Дай 軚 удел Дайцзюнь область Дайчжоу 代州 область Дали(сянь)大慕(系系）уезд Далян 大梁 город
Дамингун 大明宫 императорский дворцовый ансамбль Данту(сяшь)當塗(縣）уезд Даншаньсянь Щ\[\Ш уезд Данъян 當陽（當羊）историческая область Даньян 丹陽 город Ддньяццзюнь Я* область
Дасингун 大興宫 императорская резиденция
Дасиндянь 大興殿 императорский дворец
Дасин 大興 город, столица империи Суй Дасинъань 大興安 Большой Хинган，горный хребет Датун 大同 город
Дацзичэн 大棘城 столица царства Цянь Янь
Дацзу 大足 уезд，город Дацинхэ 大清河 река
Дациньсы 大秦寺《монастырь Дацинь》, кит.-несторианское святилище Даши 大食 Аравия
Ддюньгуанмиы 曰月《Великий облач¬
ный свет», первое кит.-манихейское святилище
Даяньта 大雁塔 пагода ди К： дисцы, народность Динчжоу 定州 область，город Динъяо ^ Ш гончарный производств, центр
Дуйчжоу 兌州 провинция Дунвэйцяо 東渭橋 мост Дунгун ЖЙ Восточный дворец, резиденция наследника престола Дунду Восточная столица, г. Лоян Дунлай 東萊 город Дунтинху 洞庭湖 озеро Дунцзин ЖЖ столица империи Суй Дунчэн 東城 город Дунши 東市 Восточный рынок Дунъяи 東陽 округ Дуньхуан 敦煌 город Дуцзи ШШ округ Дуцзян город
Дэнсянь 鄂果系 уезд Дэнчжоу 鄧州 область，город дэфэнъ народность
Еду 鄴都 ом. Ечэн Етингун столичный дворец
Ечэн 鄴城（Еду 鄴都）столица государства Вэй на севере совр. пров. Хэнань Ечэн 業城 город на юге совр. пров. Хэбэй


Топонимы, этнонимы, архитектурные и культовые сооружения
953
Жаочжоу 饒州 область，город жоужанъ ЩШ (жуаньжуань жуй-
жуй ЙЙ) народность жун жуны, народность Жунань(сянь)汝南(杲系）уезд Жунсянь 容縣 уезд Жунчжоу 容州 область，город Жусюй 濡須 крепость Жучжоу область, город Жушуй 汝水 река
Жэньшоугун 仁壽宫 императорский дворец
Или 伊犁 река Илин 夷陵 область Илохэ伊洛河река Инхэ 潁河 река Инчжоу 瀛州 область Инчжоу 營州 город Инчжоу 呈Р 州 область Иньчуань î艮川 город
Иныпань 陰山 горный хребет, историческая область Исюнь 伊循 город Исянь 義縣 уезд
Иу 伊吾 Хами，государство-оазис
Иу 義武 генерал-губернаторство
Ихэ 伊河 река
Ичан 宜昌 город
Ичжоу 沂州 область, город
Ичжоу 益 j、l、| город
Ичжоу 翼州 город
Ичуань 伊川 уезд
Ишань 夷山 горный хребет
Иян 益陽 город
Кайфэн 開圭寸 город Канго ШШ см. Канцюй Канцюй/Канцзюй 康居 Кангха, Кангюй, государство Куанчэн ШШ город кумоси ШЖШ народность Кунваншань 孑L望山 гора Кунцюэхэ 孑L 雀河 Конче-дарья，река Куньлунь Й горный хребет, мифические горы Куньлунь
Кучэ 庫車 Куча, государство-оазис
Ланхугу 狼虎谷 местность Ланьтянь 藍田 местность, уезд Ланьцанцзян 瀾滄江 река Ланьци/Ланьси 蘭溪 город Ланьчжоу 蘭州 область，город лао ^ (ляо Ш) народность Линлин(сянь)零 IÉ(縣)уезд Линнань 嶺南 историческая область, округ, генерал-губернаторство Линчжиюань 靈芝苑 парковый ансамбль Линъиньсы буддийский монастырь
Линьдэдянь ШШШ столичный дворец Линьи(сянь)臨沂(縣）уезд Линьчжансянь уезд
Лисянь 遭縣 уезд Лицюань(сянь)禮泉(縣)уезд Личжоу Ш')М область, город Лишуй 遭水 река Лиян ШШ область, город Лои 洛邑 город, г. Лоян Локоу 洛口 город
Лолан/Лэлан область, генерал-губер¬
наторство
Лоуфань ШШ округ Лофушань 儸浮山 гора Лохэ、洛、河 река в центр, части совр. пров. Хэнань
Лохэ 潔、河 река на юге совр. пров. Хэнань Лоян 洛陽 город Лу # древнее царство Лулун ÄÜ генерал-губернаторство Лунвэй 育I尾 местность Лунмэнь(шику)龍門(石窟）скальный храм Лунси 隴西 историческая область Лунсинсы буддийский монастырь
Лунсисянь 隴西縣 уезд Лунтайгуань 育I 台觀 даосская обитель Лунхушань 龍虎山 горы Лунцзяошань 育I 角山 горы Лунчжоу PfU'H область, город Лунчэн fiftS город, столица царства Цянь Янь
Луншань 育I 山 горы Луншоушань 育I 首山 горы


954
Глоссарий 1
Лунъю 隴右 историческая область, округ, генерал-губернаторство Луцзянцзкшь область
Лучжоу 潞州 область, город на территории совр. пров. Шаньси Лучжоу 廬州 область, город на территории совр. пров. Аньхуэй Лушань 魯山 город Лушань 廬山 гора Лэду ШШ город Лэйпиншань 類平山 горы Лэшань 樂山 горы Люйжэньцяо 旅人橋 мост Лючао 六車月《Шесть династий》
Люян(хэ)浏陽(河）река Лянфу 梁甫 гора
Лянчжоу 梁州 область, город, провинция на территории совр. пров. Шэньси Лянчжоу область, провинция на территории совр. пров. Ганьсу Ляньюньган 連雲港 город Ляодун ШЖ полуостров, город, застава Ляодунцзюнь область
Ляонин 遼寧 провинция Ляоси 遼西 общее название территорий совр. Южной Маньчжурии Ляошуй 遼水 река Ляоян 遼陽 город
Мавандуй 隹 некрополь Мавэй 馬鬼 почтовая станция Маи 馬邑 город
Майцзишань(шику)麥積山（石窟）скаль- ный храм
Маншань 芒山 горы
Маныпань-гэ 漫山閣《Палаты Маныпань»， буддийский скульптурный ансамбль мань Ш народность Маомин 茂名 город Маоусу 毛烏素 Му-Ус，пустыня Маочжоу 茅州 область Маошань 茅山 горы Ми 米 Маймарг，побережье Амударьи Миду(сянь)^|__(縣）уезд Милань 7^：Ш Миран, местность на территории Синьцзян-Уйгурского АР
Миндэмэнь 明德門 центральные ворота Чанъани
Минчжоу Й j'H город
Миньфэн 民豐 город
Миньцзян 山民江 река
Могао 莫高 пещерный монастырь
мохэ SM народность
Моюй 墨玉 Каракаш, уезд
Муе 牧野 местность
мужун/муюн мужуны, народность
Мэнцзиньсянь 孟津縣 уезд
Мяньчжу 綿竹 местность
Мяньян 两陽 уезд
Мяосисы $少喜寺 буддийский монастырь
Нанкин/Наньцзин 南京 город Наньаньчитин 南安赤亭 местность Наньдуйчжоу 南兌州 провинция Нлньланьлнн область
Наньнинчжоу 南寧州 военный округ Наньсюйчжоу 南徐州 область Наньсянь 南山見 местность в совр. пров. Шаньдун
Наньсянь 南縣 уезд на севере совр. пров. Хубэй
Наньчан 南昌 город Наньчжао 南詔 государство Наньшань 南山 горная область Наньюйчжоу ШШЩ провинция Наньюньхэ 南運河 река Наньян город
Нинся ШЖ см. Нинся-Хуэйский автономный район
Нинся-Хуэйский автономный район
回族自f區
Нинчжоу 寧州 провинция Нэньцзян 嫩江 река
нюйчжэнь чжурчжэни, народность
Оуяо гончарный производств, центр
Пинлу 平盧 генерал-губернаторство Пинлян 平涼 город Пинцян(сянь) ^(Щ) уезд Пинчжан/Пинжан кор. Пхеньян Пинчжоу 平州 область


Топонимы, этнонимы, архитектурные и культовые сооружения
955
Пинчэн город, столица государства
Тоба Вэй
Пинъи 憑翊 область
Поян 波陽 уезд，город
Поянху 鄱 _湖 шеро
Путисы 菩提寺 буддийский монастырь
Пучжоу 襥州 область，город
Пэйсянь уезд
Пэйшуй ЩтК кор. Тэдонган, река
Пэнлай ШШ мифические острова
Пэнлайчи 蓬萊池 озеро (парковый водоем)
Пэнлицзэ ШШШ озеро
Пэнчэн 彭城 город
Сань Ба 三巴 местность Саньмэнь НИ пороги на р. Янцзы, местность
Саньмэнься 三門峽 город Санься город
Саньцзяо НЙ город
Саньциндянь 三清殿 Зал Троих наичистейших, главное здание даосских святилищ, дворец в Чанъани Саньэ 三阿 крепость Сашуй/Сальсу 薩水 река сеяныпо народность
си М народность Сиань 西安 город
Сигун Западный дворец, резиденция
принца крови Синин 西寧 город
Синцингун столичный дворцовый
ансамбль
Синъюань 興元 генерал-губернаторство, город
Синъян ШШ округ, город Синъяо Ш Ш гончарный производств, центр
Синьло/Силла ШШ корейское государство Синьфусы 新富寺 буддийский монастырь Синьхэ(сянь)亲jf和(縣）уезд Синьцзян 0fil см. Синьцзян-Уйгурский автономный район
Синьцзян-Уйгурский автономный район 新疆維f爾族自治區 Синьчжоу 信州 область, город
Синьчэн ШШ уезд, город Синьян(сянь)信陽(縣）уезд Синэйюань 西内苑 дворцовый парковый ансамбль
Сисюаньсы 希玄寺 буддийский монастырь Сихуагуань даосский монастырь
Сихэ 細河 область Сичан 西昌 город Сичжоу 喜州 область，город Сишаво 西沙窝 местность Сишань 西山 горная область Сиши 西市 Западный рынок Сиюй Западный край Суйе/Суяб 碎葉 город Суйсянь ШЩ уезд Суйчжоу 隨州 область, город Сун 宋 древнее царство Сунляошань ШШ lil горная местность Сунцзян 淞江 река (совр. Усунцзян) Сунчжоу 宋州 область, город на северо- востоке совр. пров. Хэнань Сунчжоу fôj'l'l область, город на территории совр. пров. Сычуань Суншань Ш LÜ центральный «священный пик», горный массив
Сунъюэсы 嵩嶽寺 буддийский монастырь Сунъюэсыта 嵩嶽寺塔 пагода монастыря Сунъюэсы
Сучжоу 宿州 область, город на севере совр. пров. Аньхуэй
Сучжоу 蘇州 область, город на территории совр. пров. Цзянсу Сычжоу W]ji'[ область, город на юго-западе совр. пров. Шаньси Сычжоу fflji'l область, город на территории совр. пров. Цзянсу Сычуань 四川 Сычуаньская котловина, провинция
Сюаньумэнь 玄武門 ворота дворцового комплекса в Чанъани Сюаньу ж® генерал-губернаторство Сюаньчжоу 宣州 область，город Сюаньчжоуюань 玄洲園 парковый ансамбль
Сюаньчжэндянь 宣政殿 столичный дворец Сюаньчэн ЖШ город


956
Глоссарий 1
Сюй Ш город
Сюйцзян(сянь)須、江(縣)уезд Сюйчан Ш s город Сюйчжоу 徐州 область，город Сюйчи В? 0д город
сюнну "ШЖ гунны, хунну, народность Сюньчжоу iijj'H область, город на территории совр. пров. Хубэй Сюньчжоу область, город на терри¬
тории совр. пров. Гуандун Сюньян 尋陽 город Ся Ж царство
Сягугуань горный проход
Сякоу Ж Р город
Сянго 襄國 город, столица царства Цянь Чжао
Сянлуаньгэ столичный дворец
Сянфань 襄樊 см. Сянъян Сянцзян ШЙС река в совр. пров. Хунань Сянцзян Ätt река в совр. пров. Хубэй Сянчжоу ШЩ город на территории совр. пров. Хэбэй
Сянчжоу город на территории совр.
пров. Хубэй
Сянчжоу город на территории совр.
пров. Хунань
Сяншаньсы 香山寺 буддийский монастырь
Сяншань 象山 область
Сяншуй ШЖ см. Сянцзян в Хунани
Сянъян город
сяньби сяньбийцы, народность
Сяньлин 獻陵 императорская усыпальница
Сяосянь ЖШ уезд
Сяцю 瑕丘 город
Сячжоу 夏州 область，город
Тайвэйгун ЖШЙ столичное святилище Тайпингун 太平宫 даосское святилище Тайханшань 太行山 горный хребет Тайху 太湖 озеро
Тайцзигун ЖЙЙ императорская резиденция
Тайцингун ЖШЙ столичное святилище Тайчжоу 臺州 область，город Тайшан сюаньюань хуанди мяо
столичное поминальное святилище
Тайшань 泰山 восточный《священный пик»， горный массив
Тайюань Ж® историческая область, область, город
Такэлимагань ±荅克拉瑪干 Такла-Макан, пустыня
Талиму/Тарим 塔里木 река Танчжоу 唐州 область，город Таньчжоу 潭州 область，город Тешань —山
Тинчжоу/Бешбалык 庭州 город Тинчжоу j'H область, город на территории совр. пров. Чжэцзян тоба ЙМ тобийцы, тобгачи, тобасцы, народность
тубо Pi# туфань, тибетцы, народность Тулуфань/Турфан 吐鲁番 историческая область, оазисное государство Тунгуаньяо 銅官黛 гончарный производств. центр
Тунгуань SIS горный проход, застава 叫細о同羅народность Тунцзи 通濟 местность, канал Тунцзюэтай 銅雀臺 ритуальное строение Тунцннсы 同慶寺 будднйскнй монастырь Тунчжоу fflji'l область, город на территории совр. пров. Цзянси Тунчжоу [rH'1'I область, город на территории совр. пров. Шэньси туфа fSÄ народность туцзюэ Ш.Ш тюрки, народность туюйхунъ народность
Туюйхунь 吐谷渾 государство Тяньлуншань 天育I 山 гора，скальный храм Тяньпин 天平 генерал-губернаторство Тяньтайшань 天臺山 горный массив Тяяьтан 天堂 зал императорских аудиенций
"Тяньцзинь Ü聿 город Тяньчжу Индия Тянь-Шань 天山 горная страна Тяньшоу 天授 архит. сооружение
Увэй(сянь)武威(縣）уезд У 吳 древнее царство Угоули 午溝理 деревня


Топонимы, этнонимы, архитектурные и культовые сооружения
957
Угун 武功 резиденция (владение) клана Ли
Удинхэ 無定河 река Уду 武者Р область Удуцзкшъ 武者РЦ5 область Улило ЙЙЖ город У линь 烏林 местность Уси 無錫 город Усин(сянь)吳興(縣）уезд Усунцзян 吳淞江 река Утайшань 五臺山 гора Ухань 武漢 город Уху(сянь)蕪—(縣）уезд Ухуань 烏桓 горы ухуанъ народность Уцзюнь 武郡 область Учан 武昌 город Учанцзюнь 武昌郡 область Учжоу 婺州 область
Фаньчан(сянь)繁昌(縣）уезд Фаньян генерал-губернаторство, го¬
род _
Фулинь ШШ местность Фулэшань 富樂山 горная местность Фунань 阜南 древнее государство Фупин(сяш>)富平(縣)уезд Оуцзянь 才虽建 провинция Фучжоу j'H город Фуюй 夫余 государство Фэйшуй Ж 水 река Фэнлуншань 封龍山 гора Фэнсян ДЯ генерал-губернаторство Фэнсяньгун даосская обитель
Фэнсяньсы 奉先寺 храм, скульптурный ансамбль
Фэнхуансы 凤凰寺 мечеть Фэнъян(сянь)風陽(縣）уезд Фэньхэ 汾河 ом. Фэньшуй Фэньшуй 汾水 река
Хайхэ 海河 река Хайчжоу 海州 область Ханчжоу 杭州 область, город Ханьгоу 干溝 протока Ханьгугуань горный проход
Ханьдань W鄭 местность, город Ханьцзян 漢江 река Ханьчжун 漢中 местность，город Ханьшуй 漢水 река
Ханьюаньдянь 含元殿 столичный дворец Ханьянь 寒巖 утес Хаочжоу 毫州 область，город Хои 霍邑 город Хошань 霍山 горы Хуажун 花容 местность Хуаинь 華陰 город Хуайинь 淮陰 город Хуайнань 淮南 местность, город Хуайхэ 淮河 река Хуайшуй ШуК см. Хуайхэ Хуайшэнсы 懷聖寺 мечеть Хуайян(с)шь)淮陽(縣）уезд Хуанин 華寧 город Хуанмэй(сянь) жШ(И) уезд Хуанхэ 黃河 река Хуанчжоу область, город Хуанчжун(сянь)湟中(縣）местность，уезд Хуанчуань(сянь) Щ)\\(Ц) уезд Хуаньцю 圜丘 Алтарь Неба Хуацингуань загородный импера¬
торский дворец
Хуачжоу ^ji'l генерал-губернаторство, область, город
Хуашань 華山 западный «священный пик»， горный массив Хубэй 湖匕 провинция Хуннун 弘農 область Хуннунгун 弘農宫 город Хуц中усы 弓人年g 寺 будднйскнй монастырь Хунчжоу 洪州 область，город Хунчжоуяо 洪州蠢 керамический производств. центр
Хуэйчжоу 惠州 область, уезд Хуэйян(сянь)惠陽(縣）уезд Хэдун 河東 округ，генерал-губернаторство Хэйлунцзян 黑育I江 р. Амур, провинция Хэйшуй ШтК река
Хэлингээр/Хэлиньгэр город
Хэминшань 鶴鳴山 гора Хэнань 河南 провинция Хэнаньфу 河南府 округ


958
Глоссарий 1
Хэнчжоу 衡州 область，город Хэншань Ш ill северный «священный пик», горный массив на территории совр. пров. Шаньси
Хэншань 衡山 южный《священный пию>， горный массив на территории совр. пров. Хунань Хэнъян ШШ город Хэнэй 河内 историческая область Хэси Mffi букв, «к западу от [Хуан]хэ», историческая область, генерал-губернаторство
Хэсянь 和暴系 уезд Хэтао 河套 историческая область Хэфэй 合月巴 город Хэчжоу 和州 область, город Хэчжун МФ историческая область, генерал-губернаторство Хэю 河右 ом. Хэси
Цайчжоу 蔡州 область, город
Цайши 采石 город
Цаочжоу 曹州 область，город
Цемо(хэ)/Черчен 且末(河）река
цзе{ху) цзесцы, народность
Цзеши 羯室 местность
Цзи Ш город
Цзиань 吉安 город
Цзилинь 吉林 провинция
Цзилуншань lifllil горная местность
Цзинань 濟南 город
Цзинду 京都 Стольный град, см. Дунцзин Цзинкоу 京口 город Цзинмэнь 前門 город
Цзиннань историческая область, ге¬
нерал-губернаторство Цзинцзи 京畿 округ Цзинцзян 荆江 местность Цзинчжао 京兆 округ Цзинчжоу 前州 область Цзинчжоу город, ставка генерал-гу¬
бернаторства Хэси
Цзинчжоу ëij'H область, город на территории совр. пров. Ганьсу Цзиншуй 淫水 река Цзинь 晉 древнее государство
Цзиньхуа(сянь)金華(縣）уезд
Цзиньхутай 金虎臺 ритуальное строение
Цзиньхэ 金河 река
Цзиньчжоу 晉州 город
Цзиньчэн 金城 город
Цзиньян 晉陽 город
Цзичжоу 翼州 город
Цзичжоу Iff j'H область на территории совр. пров. Хэбэй
Цзичжоу 吉州 область，город в совр. пров. Цзянси
Цзиши 積石 горная местность Цзиюань 濟源 город Цзоупин(сянь) _平(縣）уезд Цзычэньдянь 紫宸殿 столичный дворец Цзышуй 資水 река Цзыяхэ 子牙河 река Цзэчжоу 澤州 город Цзюйжун 句容 город цзюйцюй народность Цзюньчжоу 均州 область Цзюцзян 九江《Девятиречье»，местность， город
Цзюцюань 'МЖ местность, город Цзянду 江都 историческая область，город Цзянлин 江陵 область, город Цзяннань ЙСШ историческая область Цзяннаньдун 江南東 округ Цзяннаньси 江南西 округ Цзянси 江西 провинция Цзянсу провинция Цзянсяцзюнь Й1ЖШ область Цзянчжоу область Цзянчжоу 絳州 область Цзяншань 江山 город Цзянье ШШ город
Цзянькан 建康 город, столица южнокитайских государств
Цзяньнань 劍南 округ, генерал-губернаторство
Цзяньоу 建區瓦 город Цзяньчжан(сянь)監漳(縣)уезд Цзяньчжоу 建州 область，город ЦзяохэчэнАЯрхото 交河城 город Цзяоцзо 焦作 город Цзяочжоу 交州 область


Топонимы，этнонимы, архитектурные и культовые сооружения
959
Цзяошань 焦山 гористая местность，город Цзяхубао 賈古月堡 крепость Цзячжоу 嘉州 область，город Ци 齊 древнее государство циданъ МЯ кидани, народность Цинлунчжэнь 青育I 鎮 поселение Цинси ЩШ местность Цинхай 青海 провинция Цинхэ 清河 область Цинцаоху 青草湖 озеро Цинчжоу область, город на территории совр. пров. Шэньси Цинчжоу 青州 город на территории совр.
пров. Шаньдун Цинчжоу 青州 город Циншан(гун)慶善(宫）дворец Циншуй 清水 река Цинъицзян 青衣江 река Цинъянгун 青楊宫 даосская обитель Циньаньсянь 秦安縣 уезд Цинь 秦 древнее государство Циньлин ШШ горный хребет Циньхуай 秦淮 река Циньчжоу 秦州 область Циныпуй水 река
Циняньдянь 祈年殿 Зал жатвенных молитв, ритуальное строение Цисясы 栖霞寺 буддийский монастырь "w办乞伏 народность Цифэнгэ ШДН столичный дворец Цичжоу 岐州 область, город на территории совр. пров. Шэньси Цичжоу ® 州 область, город на востоке совр. пров. Хубэй Цичунь 蘄春 город Цишань 歧山 горы Цишуй 琪水 река Цычжоу 石兹州 область，город Цычжоуяо Ш j'H Ш керамический производств. центр
Цыэньсы 慈 JS、寺 буддийский монастырь Цюаньчжоу 泉州 область Цюйли Й Ш город Цюйсянь 衢縣 уезд
Цюйфу 曲阜 город，местонахождение поминального святилища Конфуцию
Цюйцзян 曲江 местность Цюйцы Ü2S Куча, Куша, государство- оазис
Цюйчжоу область, город цян ^ цяны, народность Цяньлин 車乞陵 императорская усыпальни- ца
Цяньтан 錢塘 город Цяньтанхэ 錢塘河 река Цяньфодун 千佛洞 Пещеры тысячи будд， см. Могао
Цяньфоя скальный храм
Цяньчжоу 虔州 область，город на юге совр. пров. Цзянси
Цяньчжоу 錢州 область на востоке совр.
пров. Цзянси Цяньчжун it Ф округ Цяочжоу 橋州 область，город Цяоян(сянь)鄴陽(縣）уезд
Чанцзы 長子 город Чанчжи 長治 город Чанчжоу 常州 город Чанша 長沙 город Чаншань 常山 древнее государство Чаншацзюнь 長沙郡 область Чаншаяо гончарный производств,
центр
Чанъань 長安 город, столица империи Тан Чанъаньсянь 長安縣 уезд Чанъу(сянь)長武(縣）уезд Чанъюань 長垣 местность Чаоань 潮安 уезд Чаочжоу ЩЩ область, город Чаоян 車月陽 город Чжанъе 張液 город Чжанъесянь 張液縣 уезд Чжао Ш древнее государство Чжаолин императорская усыпальница
Чжо Ш область, город Чжоу 周 древнее государство чжоу jnl чжоусцы, народность Чжоцзюнь ШШ область чжуан й чжуаны, народность Чжун ли город


960
Глоссарий 1
Чжуннаньшань 終南山 горная местность Чжунтяошань 中條山 горная местность Чжуншань 中山 город Чжуншань ф lLi древнее государство чжусе народность Чжуцзян 珠江 река
Чжуцюэмэнь 朱雀門 ворота дворцового комплекса в Чанъани Чжучэн 郑城 город Чжэнцанъюань/Сёсоин 正倉院 Чжэнчжоу 奠|^、丨、| город Чжэньцзэ 震澤 древнее название оз. Тайху Чжэньцзян город Чжэцзян провинция
Чжэчжи 折摭、крепость Чиби 赤壁 ущелье чилэ/телэ ЙШ] народность Чишань 赤山 горная местность Чишаху 赤沙湖 озеро Чу 楚 древнее государство Чунцин SÄ город Чусянь 源縣 уезд Чучжоу Ш1Щ область, город Чэнду 成者Р город
Чэнтяньмэнь 承天門 ворота дворцового комплекса в Чанъани Чэньлю 陳留 область Чэньцзюнь 陳郡 область Чэньчжоу 陳州 область, город Чээрчэньхэ 車兒臣河 Черчен, река
Шанжао(сянь)上饒(縣)уезд Шан-Инь 商殷 древнее государство Шанцю Ш É город Шанцянь(сянь)上錢(縣）уезд Шаньдун 山東 п-ов, провинция шанъминь ÜJ К букв, «горцы», народность Шаньнань 山南 историческая область, генерал-губернаторство Шаньси 山西 провинция Шаньчжоу 商州 область，город Шаньчжоу 鄯州 город Шаныпань 鄯善 Чарклык Шаньян 山陽 канал Шаосин уезд, город шато народность
Шато 沙陀 Гоби，пустыня
Шахэ 沙河 река
Шачжоу 沙州 область, город
Шачэ 莎車 Яркенд
Шая(с)шь)沙雅(縣）уезд
шивэй народность
Шиянхэ 石羊河 река
Шоусянь 壽 Щ уезд
Шоучунь 壽春 город
Шоуян 壽陽 уезд, город
Шоуянцзюнь ЩЩЩ область
Шофан 朔方 генерал-губернаторство
Шофанцзюнь 朔方郡 область
Шочжоу 朔州 область，город
Шочжоу 朔州 город
Шу Щ историческая область, древнее название Сычуани
Шулэ ШШ Кашгар, государство-оазис Шуньлин ШШ императорская усыпальница
Шэнлэ 盛樂 город
Шэнсингун 盛興宫 императорский дворец Шэнчжоу 州 город Шэньду 神都 Священная столица，г. Лоян Шэньду М Щ Индия Шэньси 陕西 провинция Шэньумэнь 神武門 ворота дворцового комплекса в Чанъани Шэньчжоу 串州 область，город Шэшоу 社首 гора
Эланьбухэ 咢Р 蘭布和 Улан-Бух，пустыня Эмэйсянь 峨眉縣 уезд Эмэйшань 峨眉山 гора Эчжоу 鄂州 город
Юаньцзюй(сянь)冤句(縣）уезд Юаньцзян 況江 река Юаньчуань 苑川 город Юаньян(сянь)原陽(縣）уезд 宇文 народность Юйлинь Ш# застава Юйлиньсянь уезд
Юйтянь 于田 Хотан，государство-оазис Юйтянь 于闐 город Юйхан город


Топонимы, этнонимы, архитектурные и культовые сооружения
961
Юйцы 偷次 местность Юйчжоу Ш'Щ область ГОйчжоу 予象州 область Юйшуй ШуК река Юндинхэ 永定河 река ГОннинсы 永寧寺 буддийский монастырь Юнцзи 永濟 канал Юнчжоу 永州 область，город Юнчжоу Ш')М область Юньган(шику)雲岡(石窟）скальный храм Юньмэнцзэ 雲夢澤 озеро Юньнань 雲南 провинция Юньтайшань 雲臺山 горная местность Юньчжоу 雲少 1、1 область на севере совр. пров. Шаньси
Юньчжоу 州 область на границе совр.
пров. Шаньдун и Хэнань Ючжоу 幽州 город Юэ Ш древнее государство
Юэчжоу 越州 область，город Юэчжоуяо 越州黨 гончарный производств, центр
Яда 口厭噠 государство эфталитов
Ялуцзян/Амноккан 鴨緑江 река
Янпин 陽平 область
Янцзы 長、江 Чанцзян, река
Янцзяошань 羊角山 горная местность
Янчжоу 楊州 область，город
Янь Ш самопровозглашенное царство
Янь(го)燕(國）древнее царство
Яньмэнь 雁門 крепость
Яньсянь 剣縣 город
Яньцзин 燕京 г. Фаньян
Яньци 焉耆 оазисное государство
яо Ш народность
Яосянь 耀縣 уезд
Яочжоу 姚州 область


Глоссарий 2
Термины
алохань 阿羅漢 б#, архат Алохэ ИШ!6! нестор. Бог аньвэй_инь 安慰 Ёр жест-мудра «пропове- ди»
аньдун-цзянцзюнь полководец-
умиротворитель Востока аньминь 安民 соц.-полит, успокоить народ
аньчаши ШШШ комиссар по умиротворению
ао 奥 сокровенное
аоцзю букв, «компенсация», одно из правил стихосложения (Тан)
Ба сянь 八仙 Восемь бессмертных баван луань Aï IL Смута восьми ванов ба-гуа A# букв, «восемь черт», триграмма
бай 白 белый (цвет) бай фа цзе цянь жу ши 百法界千如是 «сто миров с тысячей истинных реальностей»
бай цзя 百家《сто семей», список знатных фамилий (Лючао)
бай юнь 白雲 б>тсв.《белые облака», т.е. удалившиеся от службы чиновники и от- тельники
бай юнь жэнь 白雲人《человек белых об- лаков», буддийский монашествующий бай юнь ши 白雲士《муж белых облаков»， даосский наставник
байгуань 稗官 чиновничья должность (Хань)
байдин 白定 динская белая керамика (ке- рамич. сорт)
Байлутун 白鹿洞《Пещера Белого оленя» (образовательное учреждение, Тан) байлянь-шэ Общество белого ло¬
тоса
байсин 百姓 простолюдины байхоцзяо 拜火教 зороастризм
байхуа 白話 разговорный язык; тексты, написанные на разговорном языке байцы 白瓷 белая керамика (керамич. сорт) банхуа ШШ букв, «цветы экзаменационной доски», т.е. чужеземцы, прошедшие экзамены на чиновничью долж- ность
бао 保 низовая единица в системе пяти- дворок
бао 寳 драгоценность бао-ин 報應办次 воздаяние баоин сяошо 報應/j、說《рассказы о за- гробном воздаянии» (разновидность про- зы-сяошо)
Баоту Й Ш букв. «Драгоценные письмена» (надпись на камне, обнаруженная во времена правления У-хоу) бао，хуанхоу 保皇后 императрица-регентша
баоцзюань букв, «драгоценный сви¬
ток» (песенно-повествовательный жанр) бацзо AIM букв, «восемь сидельцев», высший совещательный орган (Тан) бацзу-вангун букв, «восемь кня¬
зей», восемь знатных кланов гос-ва Северное Вэй
бачжуго Ай® букв, «восемь опор государства», высшая знать (Северное Чжоу) бецзя 另lj 駕 помощник начальника области (Тан)
би 碧 лазоревый
би 壁 нефритовый диск
би сяо ШЩ лазоревый небосвод
бинбу 兵部 воен. министерство
бинбу шаншу 兵部尚書 начальник воен.
ведомства, воен. министр бинбу шилан 兵部侍郎 товарищ воен. министра
бинбу юаньвайлан 貢夕卜郎 начальник департамента воен. министерства бинма люхоу 兵馬留後 воен. наместник


Термины
963
бинмаши 兵馬使 ротный командир бинцао цаньцзюнь 兵曹參軍 начальник ведомства пехотинцев в императорской гвардии
биНЬЛИ 賓禮6少/<：6.《[0。丁681>16卩1^7^11>1細_ ремонии», гос. ритуально-церемониальные акции бисе 辟邪 химера бихуа 壁晝 настенная живопись боли 玻璃 натриевое стекло боу чжигуай 博物志怪《рассказы о различных удивительных вещах» (тематич. разновидность прозы-слошо)
Бошаньлу t専山 М курилышца в виде горы Бошань (тип прикладных изделий) боши dt букв, 《ученый-эрудит», высшее ученое звание и преподавательская должность
бу Ш зд. тобийское кочевье бу_сы 不死 б>тсв.《не умирать», верования и практики, связанные с идеей обретения бессмертия
буфа 簿閥 б^св.《знатность и заслуги рода» (степень квалификации чиновника) буяо 步搖 головное украшение бэй W эпитафия (лит. жанр), стела, эпиграфическая надпись
бэй ту ：!匕二h булге, «северные земли», легендарная местность
бэйди 匕狄 северные (варварские) народности
Бэйдоу 3 匕斗 Северный ковш (Большая Meд- ведица)
Бэймэнь сюэши 北門學士 «Ученые, входившие в Северные ворота», ученые и литераторы при У-хоу бэйсюэ 匕學 б>тсв. «северное образование», образовательная система Северных государств IV-VI вв.
бэйфубин 北府兵 б>тсв. «войска северных штабов», элитное армейское подразделение (Лючао)
бэнь у филос. «коренное отсутствие»
бэнь у сюэ буд. «учение о корен¬
ном отсутствии»
бэньцао букв, «корни и травы», ботаника
бяньвэнь Щ букв, «измененная словесность» (песенно-повествовательный жанр)
бяньху 編户 списки податного населения
вай пянь 夕卜篇 внешние главы вай цзин 夕卜внешний канон вай-дань 夕卜丹 б>тсв.《внешняя киноварь», даос, «внешняя алхимия» вайци 夕卜戚 внешние родственники, т.е. родственники по мужской линии императ- рицы и наложницы-фаворитки ван 王 монарх, царь, принц крови, глава удельного или вассального гос-ва ванмин 亡命 беглец
вансунь букв, «княжий внук», поэт.
странник вэй 尉 пристав
вэйвэй шаоцин 衞尉少卿 помощник начальника управления гос. регалий вэйвэйсы 衞尉寺 ведомство/управление императорских регалий вэйвэйцин ШШЯ начальник управления императорских регалий вэйфу-даши 慰撫大使 эмиссар-усмиритель
вэйши-цзун Pf I® ж буддийская школа только-сознания вэнь мелкая монета вэнь 文 письмена, письменная словесность, художественная/изящная словесность/ литература; гражданская сфера обществ, деятельности, просвещенность, цивилизация
вэнь синь 文心、сердце изящной словесно-
СТИ-вЭНЪ
вэнь-да букв, «вопросы-ответы», парадоксальные диалоги школы чанъ вэньжэнь юэфу букв, «юэфу ли¬
тераторов», авторские подражания песенному фольклору
вэньжэньхуа 文人畫 б>тсв. «живопись образованных людей», самодеятельное живописное творчество вэньлунь букв, «рассуждения о словесности», лит.-теор. сочинения


964
Глоссарий 2
вэньсюэ 文學 б>тсв. «изучение словесности» (дисциплинарное направление традиц. кит. гуманитарных наук) Вэньсюэгуань 文學館 Литературная пала- та (гос. учреждение, Тан) вэньсюэ-пипин 文學批評 лит. критика вэнь，у 文舞 цивильные танцы (категория гос. музыкально-танцевальных постановок)
вэньчжан JCM лит. произведение, произведение высокой худ. словесности вэньюн лит.-теор. применение вэнъ
гаолинту каолиновая глина
гаоцзинюй 高髻女 б少zee.《женщина с вы- сокой прической» (категория погребальной скульптуры, Лючао) го 國 гос-во, царство, удельное владение го чжи да е букв, «великие дея¬
ния, [способствующие] государственности»
гобинь 國賓 б_у7св. «государственные гости», потомки прежних правящих домов (Лючао)
гожэнь Щ À букв, «соотечественники», привилегированное сословие (Позднее Чжоу)
голао 國老 старейшина государства (почетный титул, Тан)
Госюэ 國學 Государственная школа/учи- лище
госян 國+目 канцлер, первый министр гоу，гу 鈎股 математич. метод гофужэнь почитаемая в государст¬
ве госпожа (почетный женский титул, Тан)
гоцзысы 國子寺 ведомство образования Гоцзысюэ Училище/Школа сынов
отечества/княжих сынов гоцзяо 國郊《учение соотечественников» (религ. система, Позднее Чжао) гоши ШШ «наставник государства» (почетное звание)
гу ди ван 古帝王 б>тсв.《древние монархи и цари», все предшествующие монархи, которым приносилось спец, жертвоприношение
гуанлу дафу 光 I彔大夫 булге, 《имеющий светлые заслуги муж» (почетный титул) гуанлусы 光祿寺 ведомство императорских пиров
гуанлуцнн 光 I彔卯Р《светлейший канцлер» (почетный титул)
гуань Щ горшок (категория керамич. изделий)
гуань Ш архит, дозорная башня; даосское святилище
гуань 舍官 постоялый двор, гос. учреждение гуань 官 чиновник; божественный министр в пантеоне даосской школы тянъ- ши-дао
Гуаньнэй-хоу ßfl 内侯 почетный титул гуаньпинь ^ рд букв, «чиновничья категория», иерархическая система чиновничьих рангов
гуаньтянь 官田 земельное угодье, дарованное чиновникам (Тан) гуафутаоши 括浮逃使 комиссар по выяв， лению беглых
гувэнь 古文《древние писания» (идейно- лит. течение, Тан)
гувэнь 古文 《словесность в старом/
древнем [стиле]» (лит.-стилистич. форма)
гуй % инфернальное существо, дух, призрак
гуй-дао букв, «путь духов» (низовое религ. течение)
гуйхуэйцы 骨灰瓷 керамика с глазурным покрытием цвета пепла (керамич. сорт) гуйцзу 貴族 знать
гуй-цзу 鬼族 «войска духов», т.е. духи, повинующиеся медиуму гуйцзу-даоцзяо ШШЖШ совр. даосизм знати
гуйци «вещи духов», изделия погре¬
бального инвентаря
гуйшэнь чжигуай 鬼神志怪《рассказы о чудесах душ умерших и духов» (тема- тич. разновидность щозы-сяошо) гун 公 аристократич. титул 1-й степени знатности, «князь», «герцог» гун 宫 дворец


Термины
965
гун Ш： элемент кронштейна-Эо^г^на гун дэ 功德 духовные заслуги гун-ань буд. «высказывания» (школа чань)
гунбу 工部 министерство обществ, работ гунбу шаншу 工部尚書 начальник министерства обществ, работ гунбу шилан 工部侍郎 помощник министра обществ, работ
гуннюй 宫女 дворцовая/гаремная дева гунтиши êfSI^ «поэзия/стихи дворцового стиля» (поэт, течение, 1-я пол. VI в.) гунцзюй 貢舉 б>тсв.《рекомендация по заслугам», система экзаменов на чинов- ничью должность
гунчжу 公主《принцесса»，титул ближайших родственниц монарха (Тан) гунъюэ букв, «официальные песни», ритуальные и церемониальные песнопения
гутиши 古骨豊詩 «стихи древней формы/ древнего стиля» (форма авторской ли- рич. поэзии, Тан)
гэ Щ- юр. нормативные установления гэ и 格義 подбор подходящих по смыслу значений при переводе чужеземных текстов
гэнцзи 耕籍 ритуал «пахоты императорского поля»
гэнь 根 фшос.《корень», индрия
да дуду фу 大都督府 великое губернаторство
да дудуфу чжанши 大者ß督府長史 помощник великого губернатора да сыкун 大司空 великий министр работ (Суй)
Да，ди 大帝 пятерица Великих владык, бо- жеств-покровителей частей света дадуду 大都督 великий губернатор дажэнь ；^：Л《великийчеловек»，б>^.«ве- ликая личность», идеал личности в учении сюанъсюэ
далисы 大理# ведомство по уголовным делам
даличэн помощник начальника па¬
латы ведомства по уголовным делам
Далян 大梁 созвездие Да-мин ли 大明曆 Календарь эры/годов Да-мин
дан Ш объединение крестьянских хозяйств (125 дворов) дань 丹 киноварь дань 膽 желчный пузырь дань 石 мера объема
даньдин-пай 丹鼎派 прото даосское направление «киноварных треножников» даого ШШ： «плоды Дао», уровни даосских достижений
даоинь 導弓1 комплекс специальных гимнастических упражнений дао-и 島夷 островные варвары даолу дорога
даомэнь вэйи ши 道門威儀使 ведомство уполномоченных по даосскому ритуалу (Тан)
даоснц îËf生 природа Дао даоцзяо ЖШ учение о Дао/Пути, даосизм даоцзя 道家 школа Дао (древнее теоретич. направление)
даоши 道士《мастер Дао/Пути», даос даоши ЖШ даосский наставник дасин букв, «большая семья», «вар¬
варское» этнич. сообщество дасин 大姓 соц.-полит, великая/большая семья
да-cbi 大丰巳《великие жертвоприношения», гос. ритуальные акции дасыма 大司馬 советник по воен. делам (Лючао)
дасынун 大司農 начальник приказа земледелия (Лючао)
дате 大鐵 《великое железо», сталь Дафо 大佛 изваяние гигантского Будды дафу 大夫 владетельная особа (сословие знати)
дафу Ш букв, «большая ода» (форма одической поэзии)
дацзедуши большое генерал-гу¬
бернаторство
дацзя соц.-полит, большой дом/семья
дацзянцзюнь 大將軍 великий полководец, главнокомандующий (Лючао); долж¬


966
Глоссарий 2
ность в руководящем составе воинского корпуса(Тан)
дацзянцзюнь-фу ставка главно¬
командующего
Дацин 大清 Эаое. небесная сфера Великой чистоты
дачжан гунчжу «старшая прин¬
цесса», тетка императора по отцовской линии
дашаньюй великий шанъюй (авгу¬
стейший титул «варварских» народностей)
Даши 大師 Великий учитель, один из 10 нормативных титулов Будды Шакь- ямуни
даши-фа 大師法 б>тсв. «арабский закон», образное название ислама ди 稀 ритуал
дин-инь 定印 жест-мудра《созерца- ния»
дин-нань Т Щ трудоспособные мужчины (категория податного населения) дин-нюй 丁女 трудоспособные женщины (категория податного населения) ди-сянь iik^fllj «земной бессмертный» (градация «бессмертных») доу 斗 ковш; мера веса; элемент крон- штейна-Эст^г^н
доугун 斗 f共 консольная капитель ду де 度牒 персональные сертификаты монашествующих
дуаньуцзе праздник Дуаньу (Ис¬
тинной середины)
дугуань 都官 министерство наказаний дуду 者ß 督 наместник, предводитель, командующий, провинциальная административно-командная должность (Лю- чао)
дудуфу 都督府 губернаторство; адм. единица, возглавляемая наместником-办办 (Лючао)
дуду，чжунвай，чжуцзюньши 都督中夕卜諸軍 事 командующий всеми вооруженными силами вне пределов страны (Лючао) ду-и 都邑 столицы и города (категории городских архит. ансамблей)
Дунгуань ЖШ Восточный павильон, образовательный центр (2-я пол. V в.) дун-тянь 洞天 даос, «пещерные небеса» дунху 東胡 восточные (варварские) народности
дунь，у 頓悟 практика《мгновенного постижения»
дунь-цзо буд. поза-асана «сидения в непринужденной позе» духу 都護 наместник-глава имперского протектората
дуцзи 篤疾 группа инвалидности (Тан) дучжи 度支 министерство финансов дучэн ШШ стольный град душуйтай управление водного хо¬
зяйства
дэ Ш благая сила, добродетель Дэнвэньгу 登聞鼓 Барабан высочайшего внимания (ритуальный предмет)
Дэнцзе 燈節 праздник Фонарей дянь 殿 павильон, палаты (тип строений и архит. категория)
дянькэ 佃客 «гость, обрабатываю¬
щий поле», крестьянин-арендатор дяньнэй шаоцзянь 殿内少監 помощник управляющего внутр. службами императорского дворца
дяньчжунцзянь 殿中監 начальник ведомства двора
Дяньчжуншэн 殿中省 Канцелярия двора дяньшуфан 典書坊 приказ канонических книг дворца наследника престола дяо промысловая подать, выплачиваемая ремесленной продукцией дяо лун ШИ украшать резьбой с изображением драконов
дяо чэ 釣車 спиннинговая катушка дяовэнь «плач» (жанр худ. словесности)
дяоци 雕漆 резной лак (сорт лаковых изделий)
Елохэ 曳落》可《Войско богатырей», армия Ань Лушаня
Ечэн ШШ даос. «Град ночи», загробный подземный мир


Термины
967
жаньсе 染結頁 набойка жу Ш ученый-философ, конфуцианец жуй 瑞 благое знамение жулай-цзан 如来藏 Вместилище Так при- ходящего, санскр. татхагатагарбха жусюэ 儒学 конфуцианство жуцзя 儒家 конфуцианская школа; древнее конфуцианство
жуцзяо ШШ учение конфуцианцев; конфуцианство как одна из трех главных идеологии, систем
жэнь \ZL гуманность, человеколюбие; обладающий человеколюбием/гуманно- стью
жэньу(хуа)人物畫《изображение фигур»， фигуративная живопись
и Щ «докладная записка трону» (лит. жанр) и ê надел принцессы-г^нчж^ (Тан) и 役 трудовая повинность и нянь сань цянь — 念三千 б#, «три тысячи миров в одном мгновении мысли» Ибин 義兵《Справедливое воинство», повстанческая армия (нач. VII в.) идай тайши Первая великая на¬
ставница (титул даосской школы шан- цин-пай)
интянь 營田 гарнизонное поселение интяньши 營田使 начальник воен. поселений на территории генерал-губернатор- ства
инь Ер буд. жест-мудра инь Ш грязный, порочный, непристойный инь Ш женское начало мира, женская кос- мич. сила
инь ци ШЖ букв, «иньская пневма» инь шэн ШЩ букв, «похотливые звуки», непристойные муз. и лит. произведения
Иньгуань 隱館 «Двор отшельника», гос. учреждение (Лючао)
Иньдао ШЛ «Серебряные клинки», элитное воинское подразделение (Тан) иньлюй "mW новые установления для музыки (VIII в.)
иньянцзя ШШШ филос. школа инь-ян
инь-ян ШШ натурфилос. учение о женском и мужском началах мира ипуцзи буд., санскр. упасака
ицан «зернохранилища справедливости», провинциальные прод. склады на случай бедствий
Ичуньюань 宜春院 «Благодатная весна», учреждение для обучения певческому искусству (VIII в.)
иши сяошо 車失事小說《предания» (тематич.
разновидность ирозы-сяошо) ишикэ букв, «гость, который оде¬
вается и кормится», слуга (Лючао) и-шэнь ——神 weemop. Единый дух
кайфу итун сань сы 開府儀同三司 букв. «держащий канцелярию, как у трех гунов [древности]» (почетный титул, Тан)
коуфэньтянь Р ^ Ш подушный земельный надел (Тан)
куансян ЖМ букв, «просторная деревня», поселения для обработки пустошей и целинных земель (Тан) куаши 夸飾 гипербола кули 酉告吏 бу/св. «чиновники-тираны», чрезвычайные эмиссары кун Ф буд. пустой, Пустота кунхоу ШШ муз. инструмент кунь 坤 Земля, триграмма и гексаграмма «И цзина»
куши 苦使 вид уголовного наказания (Тан) кэ 刻 гравировка
кэсы 刻絲 б>тсе. «резаный шелк», сорт тек- стиля
кэтянь Ш. Ш урочный, облагаемый налогом земельный надел
кэцзюй 科舉 экзаменационная система
лан Ш галерея (тип строений и архит. категория)
ланши столичная чиновничья должность (Лючао) ланьбаоши 藍寳石 сапфир ли 理 принцип
ли Ш ритуал, правила поведения


968
Глоссарий 2
ли 里 мера длины (ок. 576 м) ли 里 объединение крестьянских хозяйств (25 дворов)
ли ши у ай理事無礙办次концепция《беспрепятственности принципа и феноме- нов»
либу 吏部 министерство чинов либу 禮部 министерство ритуала лижэнь ША букв, «прекрасный человек», лит.-теор. красавец, красавица лин 4" «распоряжение», лит. жанр лин # юр. общеобязательные установления (Тан)
линбао ЯШ даос, духовная драгоценность, пракосмическая сущность линбао(-пай) МШШ даосская школа Духовной драгоценности лин，бубин 令步兵 управитель правительственной пехоты (Лючао) линсюй ЯЙ даос, духовная пустота лин ь Ш низовое объединение крестьянских хозяйств из пяти дворов линь 麟 полумифическое существо Линь-дэ ли Календарь эры/годов
Линь-дэ
лисао древняя поэт, жанрово-тематическая категория лисы 里司 деревенский староста Лицзя-дао школа семьи Ли (низо¬
вая даосская организация, III-IV вв.) Личжэн шуюань Ш1Е#К Академия совершенно установленных книг (VIII в.) лишу 隸書 название каллиграфического почерка
лшпн чжигуай 歷史志个圣《рассказы об удивительных событиях, имевших место в прошлом» (тематич. разновидность щозы-сяошо)
Лиюань ШШ Академия «Грушевый сад» ^Тан)
ло 落 зЭ. «юрта»
лоу Ш башня (тип строений и архит. категория)
Лоугуаньтай 樓觀台 название даосской школы
лоукэ 鏤刻 чеканка
Лошу 洛書 б>тсв. «Письмена/Документ из [реки] До», пространственно-числовая схема,《магический крест» лу Ш дозорная башня на городской стене (тип строений и архит. категория) л у 爐 курильница
лу Ш служебная карьера; реестр; класс даосских сочинений
лу Ж хижина (тип строений и архит. категория)
лу тянь 露田 буке.《посевной надел», подушный надел для сельскохозяйств. работ
лунь Ш трактат, буд. шастра лунь-ван IÉÏ сокр. от чжуанълунъ-ван лэй Ш «эпитафия» (лит. жанр) лю и /чв «шесть искусств» (древняя классификация областей знания, традиц. библиографическая классификация) люван 流亡 бродяга
люгуань система Шести министерств люй Щ юр. уголовные установления люй 閭 средняя единица в системе пяти- дворок
Люйсюз 律學 Школа/Училище права люйши Щ Ш букв, «регулярный стих»;
восьмистишие люйюй 系彔玉 изумруд
люйюцы Ш Ш керамика с глазурным покрытием зеленого цвета (керамич. сорт)
люфа шесть законов живописи люфу 六府 б>тсв.《шесть амбаров» люшоу 留守 наместник лян Цзинь ШШ две [династии] Цзинь ляншуй 兩税 двухразовый налог ляньдань 煉丹 метод «плавки киноварной [пилюли]»
ляньхуа-цзо 蓮華坐《поза лотоса» ляньхуацзунь 蓮花尊《лотосовый кувшин» (категория керамич. изделий) лянь-цзо буд. лотосовый трон
ляньцзо юр. служебная коллективная
ответственность
Ляодун-гун 遼東公 князь，гун Ляодуна (именной аристократический титул)


Термины
969
маоцай букв, «блестящий талант» (степень квалификации чиновника, Хань) маошань(-пай)茅山派 даосская школа Маошань (син. шанцин-пай) мацю 馬球 конное поло меду滅度办次нирвана мин 名 слава，известность мин 命 судьба
мин Щ «памятная надпись» (лит. жанр) минсуань 明算《постигший счет» (ученая степень)
Минтаи Щ Ш. Пресветлый зал, святилище минцзин «постигший каноны», «зна¬
ток канонов» (ученая степень) минцзя 名家 филос. школа имен минци Щ букв.《светоносные вещи»,
погребальная пластика мин-шань ^ ÜLl даос, «славные горы» минши 名 dr славный муж (тип личности) миньбу шаншу 民部商書 министр налоговых сборов
миньцзянь-даоцзяо 民間道教 совр. простонародный даосизм мишуцзянь 秘書監 начальник Архивного управления
Мишушэн 祕書省 Архивное управление мобэнь 摹本 эстамп моницзяо 摩尼教 манихейство моцзя 墨家 филос. школа [учителя] Mo, моизм
мочэ ШЩ- дробильная телега му 木 Дерево (стихия/фаза из набора мубо 墓帛 погребальный покров мучжи 墓誌《некролог» (жанр худ. словесности)
му 牧《управляющий», адм. должность му 亩久 мера площади
мэйгу бескостный метод живописного письма
мэнь 門 ворота, двери (архит. категория) мэньди HiÉ «родовитые» (сословная градация, IV-V вв.)
мэньсяфан 門下坊 канцелярский приказ дворца наследника престола Мэньсяшэн HT# Императорская канцелярия
мянь 免 императорский головной убор, «корона»
мяньгуань 免官 юр. «лишение должностей», вид уголовного наказания мяньсо цзюйгуань юр. «лишение
занимаемой должности», вид уголовного наказания
мяо ^ тайный, таинственный; таинственность
мяою 女少有 《чудесное наличие»
нань ^ аристократический титул 5-й степени знатности, «барон» наньсюэ «южное образование», образовательная система Южных гос-в наянь 納言 советник монарха (Суй) нинху-цзянцзюнь # 古月 Щ «полководец, наводящий порядок среди варваров», генеральское звание
нисян букв, «глиняные образы», погребальная скульптура ну Ж раб
нун Ж земледелие нэй пянь 内篇《внутренняя глава» нэй цзин 内經《внутренний канон» нэй-дань 内丹 б>тсв.《внутренняя киноварь», даосская «внутренняя алхимия» Нэйцзяофан 内教坊 Внутренняя палата обучения (Тан)
Нэйшишэн 内史省 Канцелярия двора Нэйшишэн 内侍省 Внутридворцовое управление
ыэйшу лиц 内書令 глава Государственного секретариата
нзйшу ишлан 内書/[寺自Р помощник главы Государственного секретариата нянцзы 女良子 буке, «молодая жена», обитательница гарема без ранга няньхао 年号虎 девиз правления
паньгуань чиновник-делопроизводитель
пинто техника лакового производства
пиньши Äi конфуц. «бедный ученый» пипа (пиба)琵琶 муз. инструмент


970
Глоссарий 2
пицзюй букв, «прямое назначение»,
практика комплектования чиновничьих кадров по 魄 душа
пуса сокр. от путисадо пуса-цзо буд. «поза бодхисаттвы»
пусы палата по выездам наследника престола
путисадо 菩提薩埵 б# бодхисаттва пэндан 月月黨 группа единомышленников пянь 篇 глава, композиционная единица текста
пяньвэнь 駢文 литература парных [построений], сокр. от пянътивэнь пяньтивэнь 文 «литература парного стиля» (лит. жанрово-стилистическое направление)
сабао ШШ зороастр. Глава каравана, титул главы зороастр. общины сабаофу 薩寳府 зороастр. управление Главы каравана
сань и мяо шэнь 三一妙身 wecmop. таинст- венное тройственно-единичное тело- персона
Сань Мао чжэньцзюнь 三茅真君丁ри Совершенных господина Мао (титул трех легендарных основоположников даосской школы гианцин-пай)
Сань Цао H.W Три Цао (посмертное прозвание Цао Цао, Цао Пи и Цао Чжи как литераторов)
сань цзяо Три учения (конфуцианство, даосизм и буддизм) саньбао Н Ш буд. «три драгоценности» (Будда, Дхарма, сангха) саньбао 三寳加ос.《три драгоценности»， три пракосмические сущности саньгун 三公 система Трех，洲（Суй-Тан) саньдай чжэньши 三代真師 титул третьего патриарха даосской школы шанцин-пай Саньдай 三代 Три династии (три древнейших гос，ва кит. истории) саньлунь-цзун 三論宗 буддийская школа Трех трактатов/шастр сань-хуан НЖ даосское учение Трех Августейших
саньцай(-тао)三彩陶 трехцветная поливная керамика (керамич. сорт) саньцзяо Н ^ букв, «три обогревателя», анатомич. орган
саньци-чанши 散骑常侍 одна из высших должностей в штате Императорской канцелярии
саньцин 三清 даос. Три Наичистейших [места]; пракосмические сферы саньчан 三常 не⑽о/?, три постоянства саньшао 三少 ведомство трех попечителей саньши 三師 Три наставника，высшие совещательные должности в гос-ве саньшэн 三省 система Трех управлений (Суй-Тан)
саньши 三世 учение《три века» саньэ дао буд. «три пути зла» (ти¬
пология греховных деяний) сао 騷 элегия (поэт, жанр) сефэнгуань 斜封官 «чиновник с ко сым конвертом», чиновник, получивший должность за взятку сецзяо ШШ букв, «порочное (злое, испорченное) учение», сектантство си-и западные (варварские) народности
сима библиотекарь наследника престола
син 興 аллегория
син Й филос. изначальная природа синбу шаншу 刑部尚書 министр наказа， ний
синбу шилан 刑部侍郎 товарищ министра наказаний
синцзи 興寄 лит.-теор. «вдохновенное воплощение [поэт, мысли]» (Тан) синцзюнь сыма 行軍司馬 помощник командующих походными войсками синцзюнь-цзунгуань 行軍總管 главнокомандующий походной армии синцзюнь-юаньшуай 行軍元帥 начальник походной армии
синчжуан 行狀《личные качества канди， дата» (критерий квалификации чиновника, Лючао)
синь сердце, сердцевина


Термины
971
синь юэфу Ш\ШШ «новые юэфу» (лит.-худ. направление, Тан)
синьбянь лит-теор. новые изменения
синьи идейно-полит. новое понима¬
ние
синьши iffl# лит.-теор. новая поэзия Сифан шэнжэнь 西方聖人《Совершенно- мудрый [с] Запада» (древнейшее кит. наименование Будды) соянь сяошо 瑣言小說《истории о знаменитых людях» (тематич. разновидность прозы-сяошо)
Суаньсюэ 算學 Счетное училище/школа суаньшу ЖШ букв, «правила счета», математика
сун гимн, древняя поэт, категория; название раздела «Ши цзина»; славословие (лит. жанр)
суши букв, «простой муж», представитель незнатных семей (Лючао) сы 寺 буддийское святилище сы 寺 исполнительный орган («палата») сы кэ 四科 б>тсв.《четыре сосуда для риса», конфуцианская типология четырех областей познания
сы сюэ Щ ^ букв, «четыре академии», южнокит. учебные заведения V в. сы цзе 四傑 «Четыре выдающихся» (по- этич. плеяда, Тан)
сывэй букв., даос.-филос. «утончен¬
ная мысль»
сыдай цзунши 四代總、師 титул четвертого патриарха даосской школы шащин-пай сыкун 司空 главный советник [по обществ, работам]
сыма 司馬 главнокомандующий правительственными войсками (Лючао); помощник по воен. делам губернатора (Тан)
Сымэнь(-сяо)сюэ 四門（小）學1111«1]1&/¥411- лище у четырех врат/ворот (Северное Вэй)
сынунсы 司農寺 ведомство натуральных и денежных сборов
сыту 司徒 главный советник [по делам воспитания и обучения]
сыхай ИШ букв, «четыре моря», четыре Великие пучины (по краям земного пространства) сэсэ 瑟瑟 ляпис-лазурь сю 宿 астрсшсш.《лунный дом», «лунная стоянка»
сюань и даос, «сокровенное одно»
сюаньвэй ЖШ комиссар по умиротворению
сюаньсюэ 玄學 «учение о сокровенном/ таинственном» (филос. течение) сюаньтань идейно-полит. «беседы о сокровенном» (III-IV вв.)
Сюаньу Сокровенный Воин (дух-по¬
кровитель Севера)
Сюань-юань-хуанди 玄兀皇帝 офиц. титул обожествленного Лао-цзы (Тан) сюаньянь идейно-полит. «речи о сокровенном» (III-IV вв.) сюаньяньши 玄言詩 «стихи/поэзия о сокровенном» (поэт, течение, IV в.) сюнли ЙШ букв, «траурные ритуалы», гос.
ритуально-церемониальные акции сюньцзыгэ ШШШ система назначений за выслугу лет (Тан)
сюцай 秀才 б>тсв.《цветущий/выдающийся талант» (ученая степень по результатам экзамена на чиновничью должность)
сюэгун центр знаний, образовательное учреждение (П-Ш вв.) сюэши 學士 《ученый», гос. должность (Суй-Тан)
ся 下 низ, внизу, низший сягуань шилан 夏官侍郎 помощник главы Астрономического ведомства сян，кэ 相勉 б>тсе.《взаимопокорение», схема движения природных процессов по «пяти фазам» уст
сянпинь Ш pp букв.《местная категория» (градация чиновничьей ранговой системы)
сянцзюй лисюань букв, «выдви¬
жения кандидатов на должности чиновниками на местах», практика отбора чиновников (Хань)


972
Глоссарий 2
сянчжуань ШШ рельефные худ. композиции на керамич. плитах сянши каменные рельефы сян-шэн 相生 бу/св.《взаимопорождение》， схема движения природных процессов по《пяти фазам» сянь 縣 уезд, адм. единица сяньжэнь-боши "flljÀWi букв, «эрудиты по вопросам обретения бессмертия», гос. должность (Северное Вэй) сяньлин 縣令 начальник уезда сяньсюэ 仙學 «учение о бессмертии» (совр.)
сяньсянь 先賢 мудрецы прежних эпох сяньфан 仙房 гос. алхимическая лаборатория (Северное Вэй) сяньцзяо ШШ зороастризм сяньчжу зороастр. «священнослужитель огня», почетная должность в зоро- астр. общине (Тан)
сяньчжэн 抚正《жрец огня》，должность в зороастр. общине (Тан) сянь 仙 бессмертный
сяо W небеса, небосвод, ночной мрак, полнолунная ночь
сяо # конф. сыновняя почтительность сяовэй 校尉 главнокомандующий сяожэнь /J^A букв, «малые люди», низо- вос сельское население, сл/. сяол/wwb сяолянь букв, «почтительный и бескорыстный» (степень квалификации чиновника, Хань)
сяоминь букв, «малые люди», низо¬
вое сельское население, см. сяожэнь сяо-сы 小祀 малые жертвоприношения (разряд гос. ритуально-церемониальных акций)
сяосю букв, «почтительный и цветущий» (система регулярных рекомендаций на чиновничьи должности) сяофу 小賦 малая ода (форма одической поэзии)
сяохуацзи «собрание смешных ис¬
торий» (разновидность прозы-сяошо) сяошо 小說 «мелкие/низменные ре-
чения/слова», проза
сяошоцзя школа сяошо (направле¬
ние словесности, Хань) сяся ТТ низший среди низших (персонологическая градационная категория) сячжун Т Ф средний среди низших (персонологическая градационная категория)
сяшан T_h высший среди низших (персонологическая градационная категория)
та ли буд. «силы другого», духовные силы Будды Амитабхи тай Ш башня, высокая терраса (тип строений и архит. категория) тайвэй 太尉 начальник военного приказа (Лючао); великий/главный маршал/вое- вода(Тан)
тайгуаньлин Ж '& 4" главный стольник (придворная должность; Лючао) тай-кан ти «поэзия в стиле Тай-
кан» (лит.-поэт, течение) тайлао 太牢 великое жертвоприношение (ритуал)
тайпин 太平 учение Великого спокойст- вия/равенства
тайпин-дао 太平 iË школа/секта Великого равенства
Тайпин-тяньцзы 太平天子 даос. Сын Неба Великого равенства
Тайпин-чжэньцзюнь 太平真君 даос. Истинный правитель Великого Равенства тайпусы 太僕寺 ведомство императорских выездов
Тайсюэ 太學 Великое училище，Великая школа，Государственная академия тайфусы 太府寺 дворцовый архив тайхоу титул (действующий и поминальный) императрицы Тайхуан 太皇 поминальный августейший титул
Тай-хуанди 太皇帝 поминальный августейший титул
тай_хуанхоу 太皇后 вдовствующая императрица
тайцзай 太宰 первый министр, «канцлер» Тайцзи Ж® даос, небесная сфера Великого предела


Термины
973
Тайцзи Ж® Великий предел тайцзы 太子 великий сын (нормативный титул наследника престола) тайцзы шаобао младший настав¬
ник наследника престола тайцзысунь августейший внук (ок¬
казиональный титул наследника престола)
Тайцин даос, небесная сфера Великой чистоты
тайчан шаоцин 太常少卿 помощник распорядителя обрядами
Тайчансы Ж## Приказ Великого постоянства, ведомство жертвоприношений предкам императора
тайчанцин Ж Ж Я начальник ведомства жертвоприношений предкам императора тайши 太師 наставник наследника престо- ла
тайшигун 太史公 великий историограф- астролог (гос. должность) тайшилин 太史令 глава ведомства астрономов и летописцев тайшоу 太守 губернатор области тан Ж зал (тип строений, архит. категория) тань Ш алтарь (тип строений, архит. категория)
таоху 逃戶 бездомные ти ff субстанция; тело; лит.-поэт. стиль тин Ш двор (тип строений и архит. категория)
тин 亭 павильон (тип строений и архит. категория)
ти-ю н 體用 филос. телесная сущность/ субстанция - деятельное проявление/ акциденция
тоулун й： II букв, «бросание дракона», ритуальная практика общения с духами ту 土 Земля/Почва (стихия/фаза из набора усин)
ту Н план, схема, чертеж; класс даосских сочинений
туйхуэй ШШ лит.-теор. «лежать в развалинах»
тунпин чжанши 同平章事 первый министр (VIII в.)
тунцзы ши IS экзамены для талантливых детей (Тан)
туньтянь 屯田 система воен. поселений (Хань-Лючао); приграничная армия (Тан)
тутайсян 涂抬像 техника «сухого лака》 тухуаюань 圖畫院 департамент живописи тэцзинь 特進 почетный титул (Тан) тэчжао 特言召 особые указы тяньбао букв, «небесное сокровище», чудесный предмет; даос, пракосмиче- ская Небесная драгоценность Тянь-ван 天王 небесный царь (державный титул северных народностей, Лючао) тяньвэнь букв, «небесные узоры/зна- ки», астрология
тяньвэньсюэ астрой, зрение о не¬
бесных узорах
Тяньдун 天洞 даос, небесная сфера Пещерных небес
Тянь-кэхань 天可汗 Небесный каган тяньлу 天冬彔 небесный олень тяньмин 天命 небесное предопределение/ повеление, Небесный мандат тянь-сянь 天 j山 небесный бессмертный (градация «бессмертных») тяньтай(-цзун)天臺(宗)буддийская школа [горы] Тяньтай
Тянь-цзунь 天尊 нестор. Небесно-почи- таемый, Бог
тяньцэ шанцзян 天策上將 Генерал небесной стратегии (почетный воинский ти- тул)
тяньши-дао 天白帀道 даосская школа Небесных наставников
Тяньюань-хуанди Небесный Из¬
начальный император / Небесный император сокровенного начала (почетный августейший титул) Тяньюань-хуанхоу 天元皇后 высший титул женской дворцовой иерархии (Тан) тяньюаньши 田園詩《поэзия/стихи полей и огородов» (тематическое направление авторской лирич. поэзии)
у 武 воен. сила, воен. дело, воен. искусство


974
Глоссарий 2
у ^ филос. отсутствие увэй «пять вкусов», типология вку¬
совых ощущений удао ШШ даос, «путь отсутствия»
Удоу 五斗 Пять ковшей (созвездие) удоуми-дао 五斗米 iË школа Пяти мер риса, др. назв. тяньши-дао У-инь ли Календарь
ули пять ритуалов (древнее ритуально-церемониальное уложение) улоу Е® буд., санскр. асрава улю ЕШ пять особых ссылок как уголовных наказаний
усин 3ÏS пять звезд (планет) усин 五行 пять элементов (стихий/фаз)， натурфилос. концепция стихий/фаз усин 五刑 пять наказаний усэ 五色 пять цветов (кит. нормативная хроматическая гамма) уту 舞圖 хореографический сценарий у-у ЖШ воен. танцы (категория гос. музыкально-танцевальных постановок) уфо 五佛 пять будд-татхагат уху 五胡 пять варваров (северных племен) уцзан 五藏 пять главных анатомических органов
учан 五常 конф. пять постоянств, пять постоянных
учжай 五齋 пять семей родственников ушу 武術 боевое искусство ушэн пять совершенномудрых пра¬
вителей древности
ушэн 五省 система Пяти управлений (Суй— Тан)
уюань Mît даос, безначальность уюэ 五嶽《пять священных пиков/гор»
Уя 五牙《Пятизубец》（название корабля) уяньши 五言詩 «стихи из пяти слов»， пятисловный поэт, размер уянь Ш W даос, безмолвность
фа & закон, законодательство; класс даосских сочинений; буд. дхарма фан ipj городской квартал (категория ар- хит. ансамбля)
Фан 房 Палата (название созвездия)
фансянь-дао 方仙道 древнекит. школа/ путь методов бессмертия фанши 方士 маг，мастер методов фанъюйши имперский уполномо¬
ченный
фаньфан городской квартал компактного проживания иностранцев (Тан) фаньчжэнь 藩鎮 система приграничных воен. поселений (VIII в.) фа-син 法性 буд. природа дхарм фа-сян 法相 буд. свойства/признаки дхарм фасян-цзун 法 +目宗 буддийская школа свойств дхарм
Фа-хуан 法皇 один из 10 нормативных титулов Будды Шакьямуни фа-цзо 法坐 буд. поза-асана фацзя 法家 древнекит. школа закона，ле- гизм
фо-син 佛性 природа будды фу 符 амулет，талисман，класс даосских сочинений фу 府 канцелярия фу 賦 ода，одическая поэзия фубин 府兵 система организации вооруженных сил
фуго-цзянцзюнь 輔國將軍 почетное генеральское звание
фугу букв, «за возврат к древности» (филос.-культурное движение, Тан) фудаши 畐丨J 大使 помощник губернатора фудодань «сведущий в учении»,
китайско-манихейский священнослужитель
Футу 浮屠 древнейшее кит. название буддизма
фуцзы 拂子 мухобойка фуцзянь 府監 помощник управляющего императорским дворцом фуши зороастр. «письмоводитель»,
должность в зороастрийской общине фэйцзи группа инвалидности (Тан)
Фэйши 肺石 Красный камень (ритуальный предмет); то же, что Чиши фэй-янь ЯП® архит. загнутые углы крыши
фэй-янь ШШ архит. летящая стреха


Термины
975
фэн 封《запечатывание» (ритуал) фэн Д ветер; нравы; название раздела «Ши цзина»; поэт, категория фэнгу Ä# лит.-теор., букв, «ветер и остов»
фэнгэ шилан 鳳閣侍郎 помощник главы Государственного секретариата фэнгэ шэжэнь 鳳閣捨人 секретарь Государственного секретариата Фэнду 豐都 даос. Град Фэн, подземный загробный мир
фэнлю Щ,Ш «ветер и поток» (культурноидеологическое течение) фэншань 封禅 «запечатывание и очищение» (особое жертвоприношение Не- бу и Земле) фэнь 分 мера веса
фэнь 分 филос. удел живого существа и вещи
Ханьлинь(юань)翰林院 Академия Хань- линь(Тан)
ханьмэнь 寒門 букв, «холодные ворота», незнатные семейства (Лючао) Ханьцзяцан 含嘉倉 главное гос_ зернохранилище (Суй-Тан)
хаоцзу 好族 букв, «славный род/дом», знатное семейство (Лючао) хо Огонь (стихия/фаза из набора усин) хосяньцзяо 火妖教 зороастризм хоумэнь 后門 «поздние дома», см. цзы- мэнъ, незнатные семейства (Лючао) хоу аристократии, титул 2-й степени знатности，《маркиз»
хоцзянь JX.m зажигательные стрелы (оружие)
ху Ш мера веса
хуа ху концепция «обращения варва¬
ров»
хуан ï黄 ювелирное изделие хуан 黃 желтый (цвет) хуанди император (нормативный дер¬
жавный титул) хуан-лао 黃老 сокр.
хуанлао-сюэпай 黃老學派 древнекит. «уче- ние Хуан-[ди] - Лао[-цзы]»
хуанмэнь шилан 黃門侍郎 советник двора хуансы августейший преемник (по¬
четный титул, Тан)
хуантайнюй 皇太女 августейшая великая дочь (титул наследницы престола) хуантайхоу 皇太后 августейшая велшсая императрица (полный почетный титул императрицы)
хуантайцзы 皇太子 августейший великий сын (полный титул наследника престола)
хуантяньхоу 皇天后 почетный титул императрицы
хуанхоу 皇后 императрица хуанцзинь луань ЙФ81 восстание «Желтых повязок»
хуанчжун 黃金中 Желтый колокол (название 1_го муз. лада)
хуань Щ кольцо (ювелирное изделие) хуаняохуа 華鳥畫《цветы и птицы» (живописный жанр)
хуасинь MJù «живописный середник» (живописное произведение как часть свитка)
хуасюэ букв, «зрение о превращениях», химия
хуаютао 花釉陶 керамика с потеками двухцветной глазури (керамич. сорт) хуаянь(-цзун)華嚴宗 буддийская школа [Сутры] цветочной гирлянды хубу шилан 戶部侍郎 помощник министра финансов
хун 紅 красный (цвет) хунбаоши 紅寳石 рубин хунлусы 鴻臚寺 ведомство придворного этикета
хунлюй нжунсэхуа шаньшуй 糸II彔
山水 «горы и воды в красных и зеленых цветах» (название живописного стиля)
Хуанмэньцзянь глава Император¬
ской канцелярии
Хуанмэньшэн 黃門省 Императорская канцелярия хунь 魂 душа
хуньпин ваза для души-хунь (категория керамич. изделий)


976
Глоссарий 2
хуньфань 魂幡 похоронный стяг хуцзы 虎子《тигровый кувшин» (категория керамич. изделий) хушилан 胡市朗 служащий (переводчик) на приграничном казенном рынке хэ Ï口 «гармония» (раздел гос. муз.-танц. комплекса, Тан)
хэ 賀 аудиенция с «пожеланиями здравствовать»
Хэбэй сань чжэнь J可北三鎮 три гарнизона Хэбэя
хэй Ш черный (цвет)
Хэнань кай даотяньши 河南開稻田使 комиссар по развитию рисоводства в Хэ- нани
хэцзэ 菏澤 чаньская традиция (от Хэцзэ Шэньхуэя)
цайжэнь 才人 наложница императорского гарема 5-го ранга
цайкань ÿtM букв, «достойные по талантам» (сословная градация, IV-V вв.) цайсэютао 彩色釉陶 керамика с разноцветной глазурью (керамич. сорт) цай中анши 采言方使 окружной инспектор цаньцзи 殘疾 группа инвалидности (Тан) цаньцзюнь 參軍 воен. порученец цаодун ~ШШ одно из направлений школы Чань
Цаотансы 草堂寺 высшее буддийское образовательное учреждение (Позднее Цинь) цаоцзэй 草賊 разбойник цзайсян 宰相《канцлер»，премьер-министр цзань 贊《восхваление» (лит. жанр) цзаньпо 贊婆 титул тибетского правителя, «царь»
цзаоцзин Ш Ш филос. «построение границ» (Тан)
цза-у ШШ разные танцы (класс музыкально-танцевальных постановок) цзе 偈咖.гатха цзе 碣《эпитафия» (лит. жанр) цзе сянь тай 結仙胎 даосская практика взращивания «бессмертного зародыша» цзеду фуш и 節度畐丨J 使 вице-генерал-губер- натор
цзеду цзинлюэ 節度經略 старший комиссар по ревизии пограничных областей цзедуши 節度使 генерал-губернаторство, генерал-губернатор (Тан) цзеци ШЖ календ, климатический период цзеюй ШШ ранг наложницы императорского гарема
цзи 言己 записи，класс даосских сочинений цзи 跡 «след» (термин школы шанцин- пай)
цзи чжуань цзигуай сяошо 言己怪小說《записи о чудесном» (тематич. разновид- ность прозы-сяошо)
цзили букв, «благие ритуалы» (гос.
ритуально-церемониальные акции) цзими(-фучжоу)羈縻府州 «губерна-
торства и области, [создаваемые] для удержания в узде и направления браздами» (адм.-терр. единицы, Тан) цзин Ш граница; филос., лит.-теор. духовный мир, мир чувств (Тан) цзин If филос. семя, семенная эссенция цзин 經 канон, каноническое сочинение， даос, книга-основа, буд. сутра цзин юнь MS сияющие облака (как счастливое предзнаменование) цзинсюэ 經學 каноноведение цзинту буд. Чистая земля цзинту-цзун 净土宗 буддийская школа Чистой земли цзинцзы 鏡子 зеркало цзинцзяо 景教 несторианство Цзин-чу ли 景初曆 Календарь эры/годов Цзин-чу
цзинь Jf мера веса, ок. 596 г цзинь 金 Металл (стихия/фаза из набора усин)
цзинь 錦 парча
цзиньбифа 金碧法 живописный «золотобирюзовый стиль》
цзиньдань-пай прото даосское на¬
правление «золота и киновари» цзиньжэнь 金人 золотая статуя цзиньлунь Золотое Колесо (чакра как важнейшая регалия идеального прави- теля-Чакравартина)


Термины
977
цзиньтиши букв, «стихи современ¬
ной формы/современного стиля», форма авторской лирич. поэзии (Тан) Цзинь-чжэнбэй-цзянцзюнь 昔征：|匕將軍 полководец династии Цзинь, устанавливающий порядок на севере (почетное генеральское звание)
цзиньши Ш dr букв, «ставший ученым», ученая степень по результатам экзамена на чиновничью дожность цзисян-цзо 吉祥坐 буддийская поза_асана «счастливая поза» («поза отдохновения») Цзисяньюань 集賢院 Академия Цзисянь, столичное высшее даосское образовательное з^чреждение (Тан) цзитоуху 雞頭壺 «кувшин с петушиной головой» (категория керамич. изделий) цзицзю «виночерпий», адм.-ритуаль- ная/церемониальная должность цзиши 記室 секретарская должность Цзия-гуань 集雅館 столичное учебное заведение (нач. V в.) цзо ^ буд. поза-асана цзопуе 左{奠身寸 левый помощник главы Кабинета министров
цзо цзиньувэй дацзянцзювъ 左金吾衛大Я寄 Ш левый командующий гвардии Бла- говещей птицы
цзо чань буд. сосредоточение в сидячем положении со скрещенными ногами
цзолинцзюнь-дадуду Æ ?! 5 7& левый
главный полководец
цзосяовэй-цзянцзюнь» 左驍衛將軍：генерал Левого корпуса Доблестной гвардии цзосяо-гунбо 左小宫伯 первый помощник начальника дворцовой гвардии цзоу Ш доклад на высочайшее имя (лит. жанр)
цзоюн лит.-теор. действенность/про- явленность (Тан) цзу ш род
цзу Ш налог, выплачиваемый зерном цзун 宗 религ.-филос. школа/направление цзунгуаньфу 總管府 военная (воен.-адм.) управа
цзунгуань 多悤管 командующий области, областными вооруж. силами Цзунмингуань 總明藿見 образовательный центр (2-я пол. V в.)
цзунмяо ж Ml поминальное святилище императорских предков
цзунцзу клановая организация па¬
тронимического типа
цзунчжэнсы 宗 IE 寺 ведомство по делам императорского рода цзу-ши ШШ даос, первонаставник цзы Т аристократии, титул 4-й степени знатности, «виконт» цзы 子 ребенок，сын цзы ^ второе имя человека цзы ли 自力 буд. «собственные силы» цзыжань 自然 даос, «естественность》 цзымэнь «второразрядные дома», син.
хоумэнь, незнатные семьи (Лючао) цзыцзай 自在 буд. «самообусловленный»， санскр. ишвара
цзыцзинь 紫金 лиловое золото (сплав) цзыцзу «второразрядные семьи», не¬
знатные семьи (Лючао) цзю чжоу 九州 букв, «девять областей», идеальное административно-территориальное устройство
цзюань Ш книжный свиток, глава сочинения
цзюгун 九宫 даос, божества звезд Девяти дворцов
Цзюгун 九宫 даос, небесная сфера Девяти дворцов
цзюлю чансюань букв, «посто¬
янное избрание по девяти потокам» (система отбора чиновников, VI в.) цзюмэнь ЙИ «старые дома», потомственная аристократия
цзюнь 郡 адм. единица («область») цзюнь-ван 君王 стандартный титул членов правящего семейства (Тан) цзюньли букв, «воинские ритуалы/
церемонии» (категория гос. ритуальноцеремониальных акций) цзюньтянь Й1Ш букв, «равные поля», гос. устройство, копирующее военно-родовую структуру кочевников


978
Глоссарий 2
цзюньтяньчжи 均田制 надельная система «равных полей» цзюньфу 軍府 военная ставка цзюньцзы 君子《благородный муж》，благородная личность (конфуцианский иде- ал личности)
Цзюньцзы-ин 君子營 Вместилище благородных мужей (учреждение, Позднее Чжао)
цзюньчэн помощник начальника области
цзюнь Щ войско, войсковое подразделение, армия
цзюпинь яд букв, «девять категорий» (девятиранговая чиновничья система) цзюпинь гуаньжэнь фа 九品官人法 законы девяти чиновничьих рангов цзю-цзю 九九 девять на девять цзюшу 九數 девять вычислений цзюэцзюй ;絕句 «оборванные строфы», четверостишие, написанное по нормам стихосложения цзиныпигии (Тан) цзюэ 訣 класс даосских сочинений цзя Ш семья, родовое владение; древняя филос. школа
цзягувэнь 甲骨文 бут《письмена на черепашьих панцирях и костях животных»， древнейший вид кит. письменных текстов; надписи на гадательных костях цзяли Ш Ш букв.《счастливые ритуалы》 (категория гос. ритуально-церемониальных акций)
цзялинсы 家令寺 палата по содержанию дворца наследника престола цзяннань-пай 江南派 «цзяннаньская ветвь» даосской школы Небесных наставников
Цзян-Хуай Хэнань чжуаньюнь ши
南轉運使 комиссар по перевозке зернового налога по Янцзы, Хуайхэ и к югу от Хуанхэ
цзянцзосы 將作寺 ведомство по постройке дворцов
цзянцзюнь 將軍 генерал цзянь ^ ведомство, исполнительный орган (Тан)
цзянь-ань вэньсюэ 建安文學 сое;?, лит-ра эры Цзянь-ань
цзянь-ань ти поэзия в стиле Цзянь-
ань, син. цзянь-анъ фэнгу цзянь-ань фэнгу 建安風骨《ветер и остов эры Цзянь-ань» (лит.-поэт. течение, III в.)
цзяньи дафу советник императо¬
ра
Цзяньинь-го фэй Ш Щ Й букв, 《дама владения Цзяньинь» (почетный женский титул, Лючао)
цзяньмэнь цзянцзюнь 監門將軍 начальник дворцовой гвардии
цзяньцзюньши 監軍使 воен. контролер для надзора за губернаторами-卿办мш цзяньцзяо шичжун 檢校侍中 советник по назначениям и смещениям цзяньча юйши й察御史 цензор цзяньэр 健兒 наемник цзяо Ш «наставление» (лит. жанр) цзяомяо гэцы 郊廟哥欠辭 храмовые (культовые) песнопения цзяосе 絞織 узелковая набойка цзяофан 教坊 актерская школа (Тан) цзясе 夾纈 блоковая набойка цзяцзу «первостатейные кланы», потомственная аристократия (Лючао) ци 鹿其 мифич. существо ци 氣 филос. «пневма», энергетическая субстанция
цигун Ж.Й искусство саморегуляции организма
цнжэнь» бу/св. «те люди»
(Лючао)
цилинь ЩШ мифич. существо (китайский единорог)
цин 卿 сановник (древн.) цин 青 зеленый (цвет) цин 頃 мера площади цин 情 чувство, эмоция цингуань букв, «чистые чиновники»
(градация чиновничьих должностей, IV- Vbb.)
цинлюй-шэсэ 青乡彔 tä 色 «сине-зеленый» живописный стиль


Термины
979
Цинсюй-тянь 清虛天 даос, небесная сфера Чистой пустоты
цинтань ЩШ букв, «чистая беседа» (форма интеллектуальной деятельности, Хань-Лючао)
цинтаоцы 青陶瓷 зеленая керамика (кера_ мич. сорт)
цинтао 青陶 зеленая керамика (керамич. сорт)
цинцы 青瓷 зеленая керамика (керамич. сорт)
циншанъюэ 清商樂 мелодии чистого тона (разряд музыкально-песенных произведений)
цинь 琴 муз. инструмент цинь-ван 親王 стандартный титул членов правящего семейства (Тан) циши букв, «помогать миру» циюнь 氣音員 одухотворенная гармония (живописно-эстетический термин) цы Щ лирико-поэт. жанр цы Ш поэт, жанр (производный от чуцы) цы ^ фарфор
цыдин 次丁 податные второй категории цыжэнь if À букв, «человек од», создатель «фривольных» произведений, поэт-одо- писец
цыши 朿!j 史 начальник (губернатор) области цыши 瓷石 фарфоровый камень цюйгэцы муз., лит.-теор. разные
мелодии
цюйцзин ЖШ филос., лит.-теор. «заимствование цзин» (Тан) цюэ И архит. пилон, дозорная башня цянби 牆壁 а/ях麵.стена цянь 錢 монета
цянье-ляньхуа-цзо 千葉蓮華座 тысячелепестковый «лотосовый трон» цяньню бэйшэнь 千牛備身 отряд «тысячи буйволов», элитное гвардейское подразделение (Суй)
цяньшу букв, «денежное дерево», по¬
гребальные модели деревьев цянь 車乞《Небо», название триграммы из набора и гексаграммы «И цзина》
чаншоу 長壽 максимально долгая жизнь
чанъюэ букв, «песни для [повседнев¬
ного] исполнения», песенный фольклор и подражающая ему авторская ли- рич. поэзия
чань # созерцание, сокр. от чань-цзун чань-на буд. дхьяна
чаньсюэ буд. «учение о медитатив¬
ном созерцании»
чань-цзун буддийская школа чань
чао Ш букв, «династия, двор», высшая аудиенция для сановников чаохуэйюэ букв, «музыка придвор¬
ных торжеств», придворно-церемониальный песенно-танцевальный репертуар
чаоцзи ШШ букв, «придворный сбор», ежегодный доклад чиновников при дворе чацзюй ШШ букв, «отбор и выдвижение», практика отбора чиновников (Хань) чжай 齋 кабинет для занятий (тип жилого помещения, архитектурная категория) чжайшэ архит. усадьба чжан 仗 мера длины
чжан щ параграф (композиционная единица текста)
чжан гунчжу 長公主 бу/св. «старшая принцесса», сестра монарха чжаньтянь 占田 надельная система чжаньши ШШ служба снабжения дворца наследника престола
чжао 詔 высочайшее повеление (лит. жанр) чжаои 日召儀 один из высших рангов наложниц императорского гарема чжасе 蜡纈 восковая набойка чжи 智 мудрость，мудрец чжи адм.-ритуальная единица («управа») в даосской школе тянъши-дао чжигуай сяошо 志怪小說 «записи о не- обыкновенном/чудесном» (вид прозы- сяоьио)
чжидуши начальник продовольст¬
венного снабжения генерал-губернаторства
чжижэнь сяошо 志人小說《записи о людях》 (тематич. разновидность прозы- сяоьио)


980
Глоссарий 2
чжинаньчэ 指南車 «колесница, указывающая юг», навигационный механизм (Vb.)
чжинэйши шэнши 知内{寺省事 смотритель внутренней службы дворцов чжифэньтянь 耳戠分田 общественные пахотные поля
чжицзюй М Щ- букв, «рекомендация по приказу», нерегулярные экзамены, проводимые по специальному монаршему волеизъявлению
чжогуань 濁官 бут «грязные чиновники» (градация чиновничьих должностей,
IV-V вв.)
чжожань букв, «очевидные» (сословная градация, IV-V вв.) чжоу 州 область，провинция чжу 銖 мера веса
чжу i букв, «хозяин» (державный титул) чжуанбяо оформительская часть живописного и каллиграфического свитка
чжуань 篆 каллиграфический почерк чжуань 傳 «жизнеописание», ютасс даосских сочинений
чжуаньлунь-ван 轉輪王《царь，вращающий колесо», санскр. чакравартин-раджа чжуго-дацзянцзюнь ft S т1# Щ главнокомандующий-опора государства (почетный титул)
чжуго 柱國 опора/столп государства (почетный титул)
чжукэ департамент по приему ино¬
земных гостей
чжулинь цисянь 竹林七賢 «Семь мудрецов из бамбуковой рощи» (III в.) чжун 中 средний; Центр; центральная зона мирового пространства чжун 種 род, семейная гр5шпа некитайских народностей
чжунланцзян ф Ш Ш офицер дворцовой стражи
чжунминь ШК: даос, люди-семена (школа тяными-дао)
чжун-сы 中+巳 средние жертвоприношения (разряд гос. ритуальных акций)
чжунся ФТ низший среди средних (персонологическая градационная категория)
чжунтан 中堂 настенный живописный свиток вертикального формата Чжунцюцзе 中秋節 праздник Середины осени
чжунчжун 中中 средний среди средних (персонологическая градационная категория)
чжунчжэн 中正 «беспристрастный», чиновничья должность (III в.) чжуншан 中上 высший среди средних (персонологическая градационная катего- рия)
чжуншу мэнься пинчжаныпи 中書 下平 章事 советник, упорядочивающий и проверяющий дела в Государственном секретариате и Императорской канцелярии
чжуншу шилан 中書侍郎 помощник начальника Государственного секретариата
чжуншу шэжэнь 中書舍人 письмоводитель Государственного секретариата чжуншулин 中書令 глава Государственного секретариата
Чжуншусюэ 中書學 учебное заведение для аристократии (Северное Вэй) Чжуншушэн 中書省 Государственный сек- ретариат
чжунъи Sm филос., лит.-теор. «наполненность смыслом» (Тан) чжунъисюэ 中醫學 кит. медицина чжунъюнь 中允 свитский советник наследника престола
Чжуняо 朱鳥 Красная птица (созвездие) чжусуань(пань)珠算（盤）пластина с шариковыми счетами (абак) чжутай ЩШ подставки для лампад чжутянь все боги (санскр. дэва) чжуфо 諸佛 все будды чжуцзяша 著袈裝 ушниша Чжуцюэ 朱雀 Красная птаха (дух-покровитель Юга)
чжэн 正 сельский староста (Суй)


Термины
981
чжэндин IET истинно податные (категория податного населения) чжэндун цзянцзюнь 征東將軍 полководец， приводящий в порядок Восток чжэннань дацзянцзюнь полко¬
водец, наводящий порядок на Юге (почетное генеральское звание)
Чжэн-ши сюаньфэн IE$n"^Ä букв, «сокровенный ветер эры Чжэн-ши», син. сюанъсюэ
чжэн-ши ти «поэзия в стиле Чжэн-
ши» (лит.-поэт. течение, III в.) чжэнши 1Е^ стандартная история, образцовое историописание, династийная история, официальное историографии, со- чинение
чжэнъи-дао IE 一 iË школа Истинного единства (название даосской школы тянъьии-дао)
чжэнъи tE® ежегодная обязательная трудовая повинность
чжэнь 箴《наставление» (лит.-поэт. жанр) чжэнь и даос. «Истинное Одно» чжэньду-дацзян 鎮者Р 大將 руководитель наместничества-чжэкь (Лючао) чжэньжэнь ÂÀ «совершенные люди» (божественные персонажи зрения даосской школы «совершенный че¬
ловек» (идеал личности с 腿"ьсюэ) чжэньму ЩШ страж могил (категория погребальной скульптуры) чжэньцзю 針灸 иглоукалывание чжэнь 鎮 наместничество (Лючао); воен. округ (Тан)
Чиши 赤石 Красный камень (ритуальный предмет); то же, что Фэйши чу цзя Ж Ж букв, «уход из семьи», принятие монашеского обета чу 初 начальный срок (до провозглашения девиза правления)
чуанту М Н идейно-полит. «создание планов»
чуанъе ШШ идейно-полит. «основание династии»
чуаньци 傳奇 «повествование об удивительном», новелла
чугуань 出官 даосская практика «экстер- нализации божественных чиновников» чуди-инь 觸地印 жест-мудра «прикосновения к земле»
чумин 除名 ю;?. разжалование чун ча 重差 математич. метод «двойная разность»
чунсюань 重玄 «двойное сокровенное» (интеллектуальное течение, нач. Тан) Чунсюаньсюэ 崇玄學 даосское учебное заведение (Тан)
Чунсюйгуан ь 崇虛館 хранилище даосских книг (V в.)
Чуньцзе 春節 праздник Весны, кит. Новый год ^
чуцы 楚辭《чуские строфы»，обозначение поэт, творчества древнего царства Чу и порожденной им последующей поэт, традиции
чэн Ш город, городская стена (тип строений, архит. категория) чэнсян 丞相《канцлер» чэнь 臣 «слуга», уничижительное само- именование
чэнь 辰 зодиакальное созвездие Чэньшэн-Лю-тайпин-хуанди 陳聖劉太平 ЖФ император Великого равенства совершенного рода Лю (окказиональный монарший титул, Хань) чэци-дацзянцзюнь генерал ка¬
валерии
шамэнь санскр. шраман, монах
шан 上 верх，высший
шанлинли 上陵禮《зал для жертвоприно- шений» (здание в надземной части усыпальниц)
шанся _ЬТ низший среди высших (персонологическая градационная категория) Шанфан 尚方 столичное ведомство (Хань) шанцзянцзюнь 上將軍 главный генерал Шанцин даос, небесная сфера Высшей чистоты
шанцин(-пай) даосская школа/на-
правление Высшей чистоты шанчжун 上中 средний среди высших (персонологическая градационная категория)


982
Глоссарий 2
шанчжунчжэн 上中正 старший цензор (адм. должность, III в.) шаншан _h_h высший среди высших (персонологическая градационная категория) шаншу цзопуе 尚書左僕身寸 левый помощник главы Кабинета министров шаншу юпуе 尚書右僕射* правый помощник главы Кабинета министров шаншулан 尚書自Р секретарь ведомства чинов (Лючао); заместитель главы Кабинета министров (Тан) шаншулин 尚書令 начальник департамента гос. дел (Лючао); глава Кабинета министров (Тан)
Шаншушэн 尚書省 Кабинет министров (Суй-Тан)
шанъюань Jb7Ü праздник Первой ночи шань 禅《очищение» (ритуал) шань гэньбэнь 善根本办/ce. «исконная доброта»
шаныпуйхуа 山水畫《живопись гор и вод»， пейзажная живопись
шаныпуйши 山水詩《поэзия/стихи гор и вод», пейзажная лирика шаньюй 單于 высший державный титул у сюнну и других некитайских народностей
шаосян либай букв, «возжигать
благовония и кланяться», церемония поклонения божествам шаофу шаоцзянь 少府少監 помощник главы ведомства императорских одежд и драгоценностей
ши Ä юр. внутриведомственные установления
ши Щ дело, деяние
ши 室 жилые покои, комната (тип жилых помещений, архит. категория) ши 師 наставник ши 市 рынок
ши I寺 поэзия, поэт, творчество, лирич. поэзия, авторская лирич. поэзия, стихотворный текст ши 士 ученый，чиновник Ши fi санскр. Шакья (род, из которого происходил Будда), фамильный знак всех кит. монашествующих
ши лунь 史論《Я, историк，рассуждая об этом, скажу так...» (фразеология, клише из официальных историографич. сочинений)
ши ши у ай 事事無礙 办<).концепция 《беспрепятственности феноменов» (школа хуаянь)
шигуань 史食官 придворный летописец шиду 侍讀 придворный чтец шидянь ШШ «преподнесение кубка» (ритуал)
шиетянь "Й Ц Ш наследственный надел (Тан)丄
шижэнь l#À букв, «человек стихов», истинный поэт, поэт-лирик шижэнь drÀ люди ученого сословия шику 石窟 скальный храм Шилиньгуань 士林館 образовательная структура (V в.)
шилу 實錄办狀.《подлинные записи» (вид официальных трудов летописной формы) шинюй 仕女《красавицы» (направление в живописи)
шисюэ изучение истории; историческая мысль и историография шисюэ ШФ учение о поэзии/Каноне поэзии (конф. поэтологические воззрения) шиувэй-инь жест-асана «дарова¬
ния безопасности»
шицао цаньцзюнь dr 曹參軍 начальник ведомства налогов
ши-цзе-сянь букв, 《бессмертные,
освободившиеся от трупа» (даосская практика и градация «бессмертных») шицзи мед. десять видов лекарств Ши-цзунь Миром почитаемый / По¬
читаемый в мирах (титул Будды Шакь- ямуни)
шицзы 獅子 лев
шицзы-гоу 獅子狗 львиная собака (пекинес)
шичжун 侍中 глава Императорской канцелярии
шичицзе 使持節 воен. посланник шишифэн удел кормления
шиэр цай ^ двенадцать типов личности


Термины
983
шиюань-инь жест-мудра «дарова¬
ния защиты» шиюйши 侍御史 цензор шоусянши комиссар для принятия
капитуляции
шоуцзюань ручной живописный свиток
шу Ш число, счет; умение считать; математические знания
шу 書 умение читать и писать; документ;
письмо; эпистолярный жанр шуайгэнсы 率更寺 палата ритуала дворца наследника престола шуайфу корпус гвардии шуайфу служба охраны и содержа¬
ния в порядке территории; должность в зороастрийской общине шуй 水 Вода (стихия/фаза из набора jcw«) шуйлу чжуанъюньши комис¬
сар по водным и сухопутным перевозкам
шуньу Щ Щ букв, «согласие с вещами», постулат с臟《ьстоэ и фэ«лто об очищении сознания и следовании естествен- ной природе вещей
Шусюэ # Ф Школа/Училище каллиграфии
шусюэ 數學 учение о счете, математика шуцзинь 蜀錦 парча из Шу (сорт текстиля) шэ Ш стрельба из лука как область знаний шэн Ш губной органчик, муз. инструмент шэн 聖 совершенный мудрец, совершенномудрый правитель древности шэн Тан 盛唐 период расцвета Тан шэн-цзу Sffi Совершенномудрый Предок, почетный титул обожествленного Лао- цзы (Тан)
шэнь 神 божество; дух; духовная субстанция человеческого существа, шэнь бу ме 神不滅办<).концепция «не- уничтожимости духа» (Лючао) шэньбао 神寳 Эдос. Чудесная драгоценность (пракосмическая сущность) шэньдао-чжу 神道住 колонна с «дороги духов» (колонна из надземной части погребального ансамбля)
шэньлу 神路 «дорога духов» (аллея со скульптурой из надземной части погребального ансамбля) шэньсянь чжигуай сяошо神仙志个圣小言兑 《рассказы о чудесах божеств (духов) и бессмертных» (тематич. разновидность прозы-сяошо)
Шэньцэцзюнь 神策軍 Армия Божественной стратегии (Тан) шэныпи 紳士 крупные землевладельцы шэньюань ^ Ш букв, «глубокая даль», «углубленная перспектива» изображения ландшафта в живописи
эрдай сюаньши 二代玄師 титул второго патриарха даосской школы шанцин-пай
ю 遊 путешествие; мистич. странствование
ю W филос. наличие юань Ш даль, дальний юань 7П зд. первый год правления монарха Юань，Бо 兀白办狀.《[стиль] Юаня и Бо»， обозначение поэт, творчества Юань Чжэня и Бо Цзюйи (Тан) юань-пу Щ И сад для выращивания лекарственных растений юаньси 兀夕 праздник Первой ночи юаньцзо общесемейная коллективная ответственность
Юань-цзя ли 元嘉曆 Календарь эры/годов Юань-цзя
юаньци филос. «изначальная пневма» юаньшицы 原始瓷 совр. примитивный фарфор (древнейшие керамич. изделия из каолиновой глины) юаныпуайфу вэньсюэ цаньцзюнь 元自巾府 文學將軍 советник по «письменным делам» при штабе
юань-ю ШШ императорские парки и сады (категории садово-парковых ансамблей) ювэй-цзянцзюнь 右衛將軍 командующий правым крылом дворцовой гвардии (Лючао)
юифу-тунцзюнь 右一府統軍 генерал в ставке командующего правой армией


984
Глоссарий 2
юй ï нефрит
юй Ш управление колесницей юй-нюй даос, нефритовая дева (шко¬
ла шанцин-пай)
юй-тун Sm даос, нефритовый отрок (школа шанцин-пай)
Юйцзюнь-дао 于君道 школа господина Юя (низовая даосская организация, III- IV вв.)
Юйцин даос, небесная сфера Нефри¬
товой чистоты
юйши чжунчэн 御史中丞 главный цензор
юйшитай 雅Р史臺 цензорат юкуши 油庫史 смотритель столичных складов масла (Лючао)
юлинцзюнь-дадуду 右令頁軍大者ß 督 правый главный полководец юн 俑 скульптурная фигура юн «воспевание» (лирико-тематич. категория)
юн 庸 трудовая повинность (Тан) юн，мин ти 永明 |8«поэзиявстилеЮн- мин» (лит.-поэт, течение, V в.) юнъетянь 7欠業田 букв, 《поля вечного пользования», наследственный надел (приусадебный участок) юнь Ш рифма юнь Ж буд. скандха
юсяовэй-цзянцзюнь 右，驍衛將軍 генерал правого корпуса доблестной гвардии юсяо-гунбо 右小宫伯 второй помощник начальника дворцовой гвардии юцзюнь-цзянцзюнь 右軍將軍 командующий правым крылом императорской гвардии (Лючао)
юшии зй букв, «правый подбира-
тель потерянного», секретарская долж¬
ность в Государственном секретариате
юэ Ш муз. виды искусств; искусство игры на муз. инструментах ю э 岳 священный пик Юэфу 樂府 Палата Юэфу, Музыкальная палата (гос. учреждение, Хань) юэфу 樂府 ритуально-церемониальные произведения, произведения песенного фольклора, жанр авторской лирич. поэзии
юэцы 越瓷 юэская керамика (керамич. сорт)
я Ш классический; ода (древняя поэт, категория); «Оды» (название раздела «Ши цзина»)
ян 養《пестование»
ян ци 陽氣 《янская пневма»
Янчжоу да дуду великий на¬
местник области Янчжоу яншэн(шу)養生術 искусство «пестования жизни» (медико-натурфилософское учение)
янь IÊ прекрасное
яньюэ 宴樂 пиршественная (банкетная) музыка
яо лин ШШ осуществляемое издалека руководство
я-y ШШ высокоторжественные танцы (из гос. танцевального репертуара) я-чжэн Ш1Е конф. «классически правильное» (обозначение древней конфуцианской идеологии, Тан) я-юэ 雅樂 высокоторжественная музыка (древнее и официальное ритуально-церемониальное муз. искусство)


СПИСОК АВТОРОВ ТОМА
Баргачева Виктория Николаевна
Вац Алда Борисовна，канд. филос. наук
Донская Александра Евгеньевна, канд. ист. наук
Еремеев Владимир Евстегнеевич (1953—2011 )，канд.филос. наук
Зедьницкий Александр Дмитриевич, канд. филос. наук
Кий Евгений Александрович, канд. филос. наук
Кравцова Марина Евгеньевна, д-р филол. наук
Новиков Борис Михайлович, канд. ист. наук
Попова Ирина Федоровна, д-р ист. наук
Рыбаков Вячеслав Михайлович, д-р ист. наук
Смолин Георгий Яковлевич ( 1930—2011 )，д-р ист. наук
Сторожук Александр Георгиевич, д-р филол. наук
Подготовка материалов Г.Я.Смолина и В.Е.Еремеева —
Бирюкова Анастасия Сергеевна Указатель имен — Терехов Антон Эдуардович,
Бонч-Осмодовская Ольга Андреевна
Глоссарий 1. Топонимы, этнонимы, архитектурные и культовые сооруже
ния — Кравцова Марина Евгеньевна Глоссарий 2. Термины — Кравцова Марина Евгеньевна Хронология основных исторических событий — Терехов Антон Эдуардович, Попова Ирина Федоровна, Кравцова Марина Евгеньевна Таблица династий и царств — Терехов Антон Эдуардович


ОГЛАВЛЕНИЕ
К читателю (С.Л.Тихвинский) 5
Введение (И.Ф.Попова, М.Е.Кравцова) 8
Часть I
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КИТАЯ Ш-Х вв.
Глава 1, Основные письменные источники
по истории Китая III—X вв. (М.Е.Кравцова) 16
Глава 2. Троецарствие (220—280) {М.Е.Кравцова) 30
На рубеже веков и эпох (189-220) 30
История царства Вэй (220-265/266) 46
История царств У (222-280) и Хань-Шу (221-263) 53
Глава 3. Династия Западная Цзинь (265/266—317) {М.Е.Кравцова) 58
Внешняя и внутренняя политика 265-290 гг 58
Внутриполитический кризис и Смута восьми ванов 65
Гибель Западной Цзинь (311-317) 69
Глава 4. Северные царства IV в. {М.Е.Кравцова) 78
Сюннуские царства Хань (304/308-319) и Раннее Чжао (319-329) 78
Сюнну-цзеское царство Позднее Чжао (319-350) 82
Диское царство Раннее Лян (301/324-376) 88
Царство Раннее Янь (333/337-370) и другие государственные образования,
основанные сяньбийцами-мужунами 91
Диское царство Раннее Цинь (351-394) 98
Северные царства конца IV - начала V в 102
Юго-западное царство Чэн (303/309-347) 107
Глава 5. Династия Восточная Цзинь (317—420)
{М.Е.Кравцова) 111
Осколок имперской государственности Мятежи, войны и дворцовые интриги ... Агония и гибель
111
115
120


Оглавление
987
Глава 6. Северные государства эпохи Южных
и Северных династий (386—581) {М.Е.Кравцова) 124
От племенных распрей к державе 124
Расцвет и крушение тобийского государства Северное Вэй (386-534) 127
Северные государства VI в 139
Глава 7. Южнокитайские государства
эпохи Южных и Северных династий (420—589) (М.Е.Кравцова) 143
Династия Лю-Сун (420-479) 143
Династия Южная Ци (479-502) 151
Династия Лян (502-557) 157
События 50-90-х годов VI в. и династия Чэнь (557-589) 162
Глава 8. Империя Суй (581—617) (КФЛопова) 172
Восхождение Суй 172
Внутренняя политика Вэнь-ди (581-604) 175
Внешняя политика Вэнь-ди 182
Восшествие Ян-ди (604-617) 186
Внутренняя политика Ян-ди 189
Внешняя политика Ян-ди 192
Тайюаньское восстание 617 г 194
Глава 9. Империя Тан (618—907) 202
Правление Гао-цзу (618-626) (И.Ф.Попова) 202
Великие достижения периода Чжэнь-гуань (627-649) (КФЛопова) 213
Внешняя политика Тай-цзуна (627-649) {И.Ф.Попова) 227
Правление Гао-цзуна (650-683) (КФЛопова) 234
Восхождение У Цзэтянь (У-хоу) (И.Ф.Попова) 239
Регентство У Цзэтянь при сыновьях (683-690) {И.Ф.Попова) 249
У Цзэтянь - «император» династии Чжоу (690-705) {И.Ф.Попова) 254
Правление Чжун-цзуна (705-710) и Жуй-цзуна (710-712) {И.Ф.Попова) 263
Император Сюань-цзун, период Кай-юань (713-741) {И.Ф.Попова) 272
Восстание Ань Лушаня (755-763) {И.Ф.Попова) 291
Упадок Тан (763-840) {М.Е.Кравцова, И.Ф.Попова) 304
Повстанческие движения второй половины эпохи Тан и восстание
Хуан Чао (874-901) {по материалам Г.Я. Смолина) 309
Агония и гибель великой империи {М.Е.Кравцова) 328
Глава 10. Этнодемографические процессы,
природная среда и хозяйственно-культурное районирование
{А.Е.Донская) 337
Эпоха Шести династий 337
Эпохи Суй и Тан 356


988
Оглавление
Часть II
РЕЛИГИОЗНО ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В КИТАЕ Ш-Х вв.
Глава 1. Конфуцианство и конфуцианские институты в III—VI вв.
(В.Н.Баргачева) 376
Основные направления развития конфуцианства 376
Система отбора чиновников и развитие конфуцианских социально-этических
воззрений 379
Образовательная система 390
Глава 2. Даосизм в III—VI вв. {М.Е.Кравцова) 400
Учение о Дао и его культурно-религиозные истоки 400
Школа Небесных наставников (тяныии-дао) и массовые религиозные
движения II-IV вв 408
Элитарные даосские учения III-IV вв 415
Поздние даосские школы и формирование Даосского канона 422
Глава 3. Буддизм в III—VI вв.:
формирование китайско-буддийской традиции (Е.А.Кий) 434
Буддийская традиция в Азии 434
Основные источники по истории буддизма III-VI вв. и проблема времени
проникновения буддийского учения в Китай 438
Формирование китайской буддийской традиции 446
Глава 4. Три учения и государственная
религиозно-идеологическая политика в эпохи Суй и Тан
(А.Д.Зелъницкий) 460
Особенности официальной религиозно-идеологической политики при Тан 460
Даосизм в эпоху Тан: ведущие деятели и основные направления развития
теоретической мысли и книжной традиции 478
Место и роль чужеземных вероучений в религиозной жизни
танского общества 498
Часть III ПРАВО
И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ Ш-Х вв.
Глава 1. Танское законодательство (5.МРыба?сов) 514
Уголовные установления люй 516
Общеобязательные установления лип 523


Оглавление 989
Нормативные установления гэ 528
Внутриведомственные установления гии 530
Глава 2. Hayica и техника {по материалам В.Е.Еремеева) 534
Астрономия и астрология 534
Математика 539
Химия, алхимия, медицина, ботаника и биология 544
Технико-рациональные знания 550
Географические знания и развитие транспортных средств 554
Глава 3. Архитектурно-инженерное искусство {М.Е.Кравцова) 557
Теории и практики градостроения 557
Конструктивно-инженерные особенности строительной практики 567
Типологии строений и их архитектурные воплощения 573
Архитектурно-математические теории 575
Часть IV
ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО Ш-Х вв.
Глава 1. Художественная словесность эпохи Шести династий
глазами теоретиков литературы III—VI вв. (М.Е.Кравцова) 581
Литературно-теоретическая мысль эпохи Шести династий:
основные памятники 582
Воззрения на литературное и поэтическое творчество 586
Жанровый состав художественной словесности (вэнь) 591
Глава 2. История поэзии III—VI вв. (М.Е.Кравцова) 602
«Ветер и остов эры Цзянь-ань» 602
Поэзия в стиле Чжэн-ши 612
Поэзия в стиле Тай-кан 619
Поэтическое творчество IV в 621
Поэтическое творчество периода династии Лю-Сун 631
Поэзия в стиле Юн-мин и стихи дворцового стиля 637
Глава 3. Проза сяошо эпохи Шести династий
{М.Е.Кравцова) 645
Глава 4. ТУитература эпохи Тан (А.Г.Сторожук) 653
О феномене танской литературы 653
Четыре выдающихся и Чэнь Цзыан 655
Бо Цзюй-и, Юань Чжэнь и «новые юэфу» 661
Ван Фаньчжи и религиозная буддийская поэзия 664


990
Оглавление
Цзяожань и концепция «мира произведений» 670
Ван Вэй 675
Мэн Хаожань 683
Ли Бо 687
Ду Фу 693
Хань Юй и Лю Цзунъюань 698
Чуаньци 701
Поэзия конца эпохи Тан 705
Часть V
ИСКУССТВО Ш-Х вв.
Глава 1. Погребальное изобразительное искусство (М.Е.Кравцова) 710
Каменная монументальная скульптура 710
Погребальная пластика 716
Художественные рельефы 722
Монументальная живопись 726
Глава 2. Буддийское и даосское культовое изобразительное
искусство {М.Е.Кравцова) 732
Зарождение и иконографические принципы китайско-буддийского
культового искусства 732
Основные художественные памятники: пещерные монастыри
и скальные храмы 739
Региональные художественные школы 750
Даосское культовое изобразительное искусство 755
Глава 3. Светская живопись (М.Е.Кравцова) 758
Истоки живописи по шелку и живописное творчество эпохи Шести династий .... 758 Живописное творчество эпохи Тан: основные жанрово-стилистические
направления и их представители 769
Глава 4. Декоративно-прикладное искусство {М.Е.Кравцова) 778
Керамика 779
Ювелирное дело 786
Лаковое производство 791
Ткачество 795
Глава 5. Музыкально-танцевальное искусство
(Л.Б.Вац, М.Е.Кравцова) 798
Культовый и церемониально-зрелищный репертуар
китайских государств III-VI вв 799


Оглавление
991
Музыкально-танцевальное искусство Северных государств IV-VI вв 801
Высокоторжественная музыка Великой Тан и придворная《банкетная
музыка» 805
Популярные музыкально-танцевальные представления 814
Приложения
Приложение 1. Знаменитые сановники и военачальники Китая
III-VII вв. (Б.М.Новиков) 817
Приложение 2. Таблица династий и царств 875
Приложение 3. Хронология основных исторических событий 876
Приложение 4. Карты 903
Избранная библиография 907
Указатель имен 929
Глоссарий 1. Топонимы, этнонимы, архитектурные и культовые
сооружения 951
Глоссарий 2. Термины 962
Список авторов тома 985


Научное издание
ИСТОРИЯ КИТАЯ С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО НАЧАЛА XXI в.
в 10 томах Том III
ТРОЕЦАРСТВИЕ, ЦЗИНЬ,
ЮЖНЫЕ И СЕВЕРНЫЕ ДИНАСТИИ, СУЙ, ТАН (220-907)
Утверждено к печати Институтом восточных рукописей РАН
Главный редактор Я. Б. Гейгиерик Редактор АЛ, Пименов Художник Э.Л. Эрман Технический редактор О.В. Волкова Корректор И.И. Чернышева Компьютерная верстка М.П. Горшенкова
Формат 7〇xlO〇V16. Печать офсетная Уел. п. л. 80,0 + 2,3 п.л. (вкл.). Уел. кр.-отт. 89,2. Уч.-изд. л. 78,0 Тираж 1000 экз. Изд. № 8556. Зак. № 420
Издательство «Наука»
117997, Москва, Профсоюзная ул., 90 Издательская фирма 《Восточная литература»
119049, Москва, Мароновский пер., 26 www.vostlit.ru
ППП "Типография "Наука"
121099, Москва Г-99, Шубинский пер., 6
ООО «Цифровая типография № 21»
123022, Москва, ул. Рочдельская, д. 15, стр. 29
ISBN 978-5-02-036530-8
9785020 365308
ISBN 978-5-02-036565-0
9 7 8 5 020 3 6 5 6 5 0