ОТ АВТОРА
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ВСЕЛЕННОЙ
ВЕРА В ДУХОВ
КУЛЬТ ПРЕДКОВ
«ТРИ УЧЕНИЯ», ИЛИ «ТРИ РЕЛИГИИ»
ДАОСИЗМ
БУДДИЗМ
СЫН НЕБА — ВЛАДЫКА ПОДНЕБЕСНОЙ
КАК ЧИНОВНИКИ УПРАВЛЯЛИ КИТАЙСКИМ НАРОДОМ
КИТАЙСКАЯ СЕМЬЯ
ШКОЛА И ОБРАЗОВАНИЕ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ОСНОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Содержание
Text
                    С34
Ответственный редактор
Р. В. В Я Т К И Н
Сидихменов В. Я.
С 34 Китай: страницы прошлого. М., Главная редакция
восточной литературы издательства «Наука», 1978.
384 с. с ил.
В книге рассказывается о различных сторонах жизни китай¬
ского народа в XVII — начале XX в. Автор дает представление
о традиционных верованиях и -обрядах, бытовых условиях, семей¬
ном укладе китайских трудящихся. Важное место уделено разобла¬
чению эксплуататорской сущности императорской власти и про¬
извола чиновников в стрАне.*	J
013(02)-78 Б3'37“14'77	9(М)3
(£) Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука», 1978.


От автора Читатель*, открывая первую страницу предлагаемой книги, вправе спросить: в каком жанре она написана? Ответить на этот вопрос следовало бы так: это не научное исследование, потому что все, что излагается в книге, уже исследовано не одним поколе¬ нием ученых-китаеведов многих стран. Не претендуя на новое слово в китаеведении, автор задался целью в популярной форме ознакомить читателя с некоторыми сторонами жизни феодального Китая. Мы назвали книгу «Китай: страницы прошлого», имея в виду, что речь пойдет не о всех сторонах жизни китайского парода и тем более не о его историческом прошлом со дня зарождения цивили¬ зации в этой древней стране. Материалы, приведенные в книге, рассказывают об обычаях, нравах, верованиях китайского народа, а также о формах и ме¬ тодах его угнетения в период новой истории. Известно, что трудолюбивый и талантливый китайский народ внес большой вклад в сокровищницу мировой культуры, науки и техники. Философия, искусство, литература, астрономия, матема¬ тика, механика, медицина, агрономия получили большое развитие в древнем Китае. Многие важные естественнонаучные и техниче¬ ские открытия были сделаны в этой стране: изобретение пороха, сейсмографа, бумаги, компаса, книгопечатания. Китайские умель¬ цы преуспевали в технике отливки бронзы, в производстве кера¬ мики, прядении, ткачестве и гончарном деле. Однако, несмотря на заметные успехи китайской цивилизации в древности и средневековье, феодальный Китай в целом к XVII в. по-прежнему был отсталой страной: подавляющее большинство на¬ селения Срединного государства было неграмотно, оставалось во власти суеверий, религиозных предрассудков и примитивных пред¬ ставлений о мире. Маньчжуры, воинственная народность, проживавшая на тер¬ ритории современного Северо-Востока КНР, используя внутренние распри между китайскими феодалами, в 1644 г. овладели столицей Китая Пекином и, свергнув правителей китайской династии Мин, 3
основали маньчжурскую династию Цин. С тех пор в течение 267 лет, с 1644 по 1911 г., китайский народ находился под властью маньчжурских завоевателей. В одном из указов маньчжурского императора Цяньлуна говорилось: «Маньчжуры — люди особой расы и являются гражданами своего особого государства». Китай¬ цы относились к маньчжурам как к иноземным пришельцам. Господство маньчжурских завоевателей не означало, что они отвергли все китайское и создали нечто новое, не схожее с духов¬ ной культурой предшествующих веков. «Единственный обычай, который победители-маньчжуры не переняли от побежденных ки¬ тайцев,—писал в 1904 г. В. В. Корсаков, проживший долгие годы в маньчжурском Китае,— это уродование ног у женщин. Осталь¬ ное все, начиная от языка, обычаев, одежды и культуры, вошло в жизнь победителей; маньчжурский язык совершенно забыт не только в правительственных учреждениях Пекина, но и в домах маньчжуров, потомков победителей-предков». Маньчжурские власти стремились приспособить культуру и многовековые традиции Китая к интересам укрепления своего господства. Поэтому жизнь китайского народа во времена мань¬ чжурской династии Цин следует рассматривать в тесной связи с духовными традициями древнего Китая. Автор старался возможно шире привлечь русские и иностран¬ ные источники, труды ученых и путешественников, которые дол¬ гие годы жили в маньчжурском Китае, совершали длительные по¬ ездки по его просторам, общались с представителями различных слоев населения, были свидетелями больших и малых событий того времени. Воспроизводя их наблюдения, мы рассчитывали в какой-то мере передать дух той эпохи. С этой же целью приведе¬ ны и некоторые отрывки из китайской художественной литера¬ туры. Проходят годы, десятилетия, столетия. Одно поколение сменя¬ ет другое. В каждую эпоху жизнь человеческая фиксируется в материальных и письменных памятниках, оставляя для последу¬ ющих поколений свой след: хороший и плохой, глубокий и мел¬ кий, видимый и скрытый. Новое поколение устраивает свою жизнь не на целине: оно так или иначе усваивает материальные и ду¬ ховные ценности, созданные предшественниками. Это относится как к человечеству в целом, так и к отдельному народу. Вот поче¬ му, чтобы глубже понять современный Китай, полезно загляды¬ вать в его прошлое.
Представления о Вселенной В XVII—XIX вв. феодальный Китай оставался отсталой страной, и представления значительной части китайцев о Вселенной все еще формировались под влия¬ нием мировоззрения, выработанного в древности. Древние китайские мыслители представляли себе Все¬ ленную примерно так. Над всем господствует безграничное круглое небо, внизу простирается земля квадратной фор¬ мы, а в центре нее — Срединное государство, т е. Китай, который назывался еще Поднебесной страной. Вся территория за пределами Срединного государства считалась населенной варварами. Они различались лишь по странам света: «восточные варвары», «западные вар¬ вары», «южные варвары», «северные варвары» По древнекитайским воззрениям, мир вначале пред ставлял собой хаос, состоявший из мельчайших частиц — ци. Эти частицы существовали в беспорядочном, разрежен¬ ном состоянии, в виде бесформенного тумана. В дальней шем произошел процесс «размежевания» ци: легкие, свет¬ лые частицы поднялись вверх, а тяжелые, темные упали вниз. Из легких, светлых частиц, получивших название ян, образовалось небо; из тяжелых, темных частиц, на¬ званных инь,— земля. Вся природа создавалась из хаоса постепенно: вначале завершилось «формирование» неба, затем — земли и только после этого появился человек. Союзом светлого начала ян и темного начала инь по¬ рождены пять элементов (или пять стихий): Вода, Огонь, Дерево, Металл, Земля, от которых и происходит все во Вселенной. Связь между этими элементами может быть либо положительной, либо отрицательной в соответствии со следующей формулой: Вода порождает Дерево, но уни¬ чтожает Огонь Огонь порождает Землю, но уничтожает Металл; Металл порождает Воду, но уничтожает Дерево; Дерево порождает Огонь, но уничтожает Землю; Земля 5
порождает Металл, но уничтожает Воду. Логически объяснить такое действие пяти элементов трудно. Это пытались сделать только про¬ рицатели. Все вещи произошли от взаи¬ мосвязи инь и ян. Взаимодейст¬ вие инь-ян порождает и доброе, и злое в природе и в жизни. Не стоит рассуждать о том, что луч¬ ше, что хуже — свет или тьма, по- Ян и инь кой или движение,— и то и другое необходимо, одно без другого немыслимо, одно переходит в другое, поэтому может быть и плохим, и хорошим — в зависимости от времени и ситуа¬ ции. Графически эти космические силы изображались как две неотделимые половины — черная (инь) и белая (ян), изогнутые таким образом, что одна готова перейти в дру¬ гую. Белая точка на черной половине и черная точка на белой половине олицетворяют неизбежное взаимопро¬ никновение противоборствующих сил. А вместе обе кос¬ мические силы образуют дао — всеобщий закон Вселен¬ ной. Бесконечное разнообразие природы и вся ее жизнь, чуждая монотонности, обусловливаются «борьбой» между ян и инь, которая проявляется в смене тепла и холода, све¬ та и темноты. Цикл этой «борьбы» соответствовал кален¬ дарному году. Начальный пункт этого периода — день зимнего солнцестояния (22 или 23 декабря) — апогей мо¬ гущества инь. Этот день считался самым важным момен¬ том годового цикла: сила ян испытывала наибольшее на¬ пряжение, когда совершалось слияние неба и земли, когда в недрах мрака зарождался свет. Это самый короткий день и самая длинная ночь в году. День летнего солнцестояния (21 или 22 июня) — апогей могущества ян. Это самый длинный день и самая короткая ночь в году. В дни рав¬ ноденствий силы борющихся сторон уравновешены. Согласие между ян и инь выражалось в том, что вели¬ чественное небо — отец творило добро земле — матери. Небо согревало землю своим теплом и оплодотворяло дож¬ дем, делая ее способной порождать живые существа и вскармливать их. 6
Чередование инь-ян так же неизбежно, как чередова¬ ние тьмы и света, ночи и дня, зимы и лета. Инь-ян, прони¬ кая друг в друга, меняются местами — так создается «кру¬ говорот вещей». Считалось, что вечнозеленые деревья (ель, кипарис) содержат особенно много животворящих элементов ян, ко¬ торые обеспечивают сохранение зеленой листвы и зимой. Такие деревья сажали на кладбищах и во дворах храмов предков — это должно было предохранить тела усопших от гниения и разложения, а живым приносило счастье и удачу. Таким образом, развитие Вселенной рассматривалось как взаимодействие двух неотделимых друг от друга про¬ тивоположных начал: ян — светлого животворного, поло¬ жительного (мужского) начала и инь — темного, мерт¬ вого, отрицательного (женского) начала. Понятие тянь — небо тесно связано с понятием Шан¬ ди— «верховный государь», который в космогонических теориях то отождествлялся с небом, то представал в виде некоего безликого «повелителя миров». Шанди регулиро¬ вал движение светил и жизнь растений, наблюдал за де¬ лами людей, награждал одних и наказывал других; бес¬ плотный, он тем не менее мог выражать любовь и гнев, слышать и даже говорить. Шанди представлял собой нечто вроде духа-правителя, живущего на небе и оттуда распо¬ ряжающегося империей. С течением времени наряду с Шанди подобные обязанности в мифах и поверьях стало выполнять само Небо, как верховная и божественная сила, олицетворение разума и высшей справедливости. Природные явления — гром, радуга, гроза, дождь — связывались с волей Неба, и это нашло отражение в этимо¬ логии китайских слов. Одно из названий солнца и луны по-китайски — тянь-янь, что означает «небесные глаза»; радуга — тянь-гун («лук Неба»); гром — тянь-шэн («голос Неба»); звёзды — тянь-и («одеяние Неба»); гроза — тянь- ну («гнев Неба»); северное сияние — тянь-ле («разрыв Неба») и т. п. Небо олицетворяло собой движение. Земля же, не¬ смотря на свирепствующие порой стихийные силы (зем¬ летрясение и наводнение) остававшаяся твердой под но¬ гами человека, олицетворяла собой покой. Она была всего лишь объектом воздействия Неба: воспринимала солнеч¬ ный и лунный свет, тепло и холод, снег и дождь, 7
Небо — отец, управляя жизнью земли — матери, высту¬ пает в качестве активного начала; в то время как земля, существуя по небесным законам, олицетворяет пассивное начало. Взаимопроникновение этих «супругов» создало жизнь и породило земного человека. Желтый цвет, цвет спелых плодов, символизирует зем¬ лю, отдающую свои богатства людям. Эти плоды — тоже результат слияния неба и земли. Посредник между ни¬ ми — дождь, грозовые ливни. Поэтому облака, грозы и мол¬ нии — символы «оплодотворения» земли небом. Красный цвет — цвет огня, рожденного молнией, символ «брачного союза» неба и земли. О всемогуществе Неба упоминалось во многих древних китайских канонах. В книге «Мо-цзы», где изложены взгляды школы моистов и ее основателя Мо-цзы (ок. 479— 400 гг. до н. э.), говорилось: «Небо любит справедливость и ненавидит несправедливость. Таким образом, если вести народ Поднебесной на свершение справедливых дел,— это значит делать то, что любит Небо. Если я делаю для Неба то. что оно любит, то и Небо также делает для меня то, что я люблю... Небо не хочет, чтобы большое царство нападало на ма¬ лое. сильная семья притесняла слабую, маленькую семью, чтобы сильный обижал слабого, хитрый обманывал наив¬ ного, знатный кичился перед незнатным. Это все то, что противно воле Неба. Небо желает, чтобы люди помогали друг другу, чтобы знающий учил незнающего, делили бы имущество друг с другом. Небо также желает, чтобы верхи проявляли усердие в управлении страной, чтобы в Подне¬ бесной парил порядок, а низы были усердны в делах». В конфуцианской книге «ТПу цзин» (VI в. до н. э.) ска¬ зано: «Только Небо осуществляет наблюдение за народом, ведает справедливостью, посылает урожай и неурожай. Без Неба погибнет народ. От милости Неба зависит его судьба». Небо считалось верховным божеством, наблюдавшим за жизнью людей: оно могло покарать их за дурные поступки и проявить милосердие к тем, кто его заслуживает. Равномерное распределение дождливых и солнечных дней, обильные урожаи, мир и спокойствие на земле слу¬ жили доказательством того, что Небо довольно земными аорядками. И наоборот, засуха, наводнение, солнечное и лунное затмение, а также голод, бунты, эпидемии рассма¬ 8
тривались как вестники «небесного гнева». Умение пра¬ вильно истолковывать «настроение» Неба считалось боль¬ шим искусством, которым владели немногие. В 1817 г., когда Китай постигла засуха, император Цзя- цин сделал следующее заявление: «Нерадивость и ле¬ ность чиновников правительства составляли зло, которое длительное время накапливалось: оно появилось не сего¬ дня. В течение ряда лет мы настойчиво предостерегали подданных и подвергали их наказанию за многие обнару¬ женные преступления. Поэтому в последнее время наблю¬ дается некоторое улучшение обстановки в стране, и вот уже несколько сезонов стоит благоприятная погода. Вина за засуху в этом сезоне, возможно, не полностью ложится на чиновников. Мы обдумывали это и убедились в следу¬ ющем: лазурное Небо выразило свое неодобрение, не по¬ слав дождя в район столицы на несколько сот ли в окруж¬ ности, потому что более 50 бунтовщиков сбежали из-под стражи и скрываются где-то недалеко от Пекина. Следо¬ вательно, плодородные пары сдерживаются где-то наверху и счастливая гармония времен года нарушена». Вечером 14 мая 1818 г. Пекин неожиданно окутала тьма, с юго-востока подул сильный ветер, хлынул ливень. В это время небо побагровело, а воздух стал разрежен¬ ным; страшные раскаты грома привели людей в смяте¬ ние. Придворные астрологи, не рассчитывая на то, что зло будет пресечено одним лишь императорским увещеванием, посоветовали обнародовать манифест, объясняющий под¬ данным, почему император снимает с себя ответственность за происходящее. В манифесте можно было прочитать: «Клеветнические наветы привели к гибели и смерти невин¬ ных людей. Они сами вызвали то ужасное знамение, кото¬ рое мы все видим. Ветер, дующий с юго-востока, в доста¬ точной мере доказывает, что в этом районе совершено ка¬ кое-то тяжкое преступление, а чиновники отнеслись к про¬ исшедшему халатно, и это вызвало гнев Неба». Большие пожары, вспыхнувшие в Пекине в апреле 1908 г., приписывались астрологами богу огня, сошедшему с неба для стодневной прогулки по земле. Они говорили: «Когда это зловещее божество вернется в свою резиден¬ цию, пожары прекратятся». Китайцы в древности сравнивали контуры нёба с по¬ верхностью земли. Например, Млечный Путь уподобляли реке: «небесная река» (тянъ-хэ), или «серебряная река»
(инъ-хэ), или «большая река» (да-чуань). Великая китай¬ ская река Хуанхэ якобы имела некую связь с «небесной рекой»: они «сливались» где-то на краю света. Считалось: если существует река Хуанхэ на земле, значит, существует* река Хуанхэ и на небе. Незримые образы земных животных, по убеждению ве¬ рующих, также пребывали на небе. Соответственно имено¬ вались и небесные пространства: западную часть звездного неба называли областью белого тигра, северную часть — областью черепахи, восточную часть — областью лазорево¬ го дракона, южную часть — областью красной птицы. От¬ дельные созвездия также ассоциировались с невидимыми образами животных. Древние китайцы верили в реальное бытие небесных животных. Это означало, например, что черепахи, живу¬ щие на земле, произошли от черепахи, пребывавшей на небе. Земные тигры произошли от небесного тигра, кото¬ рый был порожден одной из звезд. В древнем Китае было распространено представление о солнечном зодиаке, в соответствии с которым звездное небо разделено на 12 частей, названных именами реаль¬ ных и мифических животных: мышь, корова, тигр, заяц, дракон, змея, лошадь, овца, обезьяна, курица, собака, сви¬ нья. В зависимости от положения этих 12 созвездий опре¬ делялось положение солнца в каждый месяц. Как представлялась верующим символическая связь между звездами и животными? Для иллюстрации приве¬ дем несколько примеров. Как уже говорилось, западная часть звездного неба называлась областью белого тигра. В нагорьях, простирающихся к западу от собственно Ки¬ тая, обитала порода тигров с шерстью белоснежного от¬ тенка. Поэтому запад как страну света определяли и по западным звездам, и по месту обитания тигров. Почему северная часть звездного неба называлась об¬ ластью черепахи? Север — царство мрака, холода и зимы. С наступлением зимы становится темнее и холоднее, при¬ рода погружается в сон. Черепаха — животное, покрытое темным панцирем, медлительное в своих движениях, за¬ рывается в зимнее время в землю. Она всегда напоминает о зиме и своим поведением дает знать, когда начинается и когда кончается зимний сезон. Понятие «черепаха» ас¬ социировалось^ зимой и севером. Соответствие между изображением мыши и определен¬ ие
ным созвездием зодиака выражалось в следующем. Солнце проходит этот знак зодиака в июле, когда в Китае созре¬ вают пшеница и рис. В это время поля подвергались набе¬ гам желтых мышей, которые запасали пищу на зиму. Так произошло «сближение» между изображением мыши и пер¬ вым созвездием зодиака. Девятый знак зодиака солнце проходит в ноябре. В этот период обезьяны, чувствуя приближение зимних холодов, издают особого рода крики. Поэтому девятый знак зодиака (ноябрь) ассоциировался с обезьяной. Вслед за верховным божеством — Небом особым почи¬ танием древних китайцев пользовались солнце и луна. Тепло, исходившее от силы ян, конденсировалось — так возник огонь. Из части огня, обладавшей «высшим каче¬ ством», образовалось солнце. Холод, исходивший от силы инъ, также конденсировался и породил воду; из части воды, обладавшей «высшим качеством», образовалась луна и про¬ изошли звезды. Каждое утро на небосводе появляется огромное све¬ тило-солнце, вечером оно исчезает за противоположной стороной небосвода, а вместо него на небо восходит луна. Если солнце согревает и даже палит землю, то луна излу¬ чает на нее прохладу и льет тусклый свет. На солнце, как, впрочем, и на других небесных свети¬ лах, находили себе пристанище духи. Главный из них жи-чжу — владыка солнца, или жи-шэнъ — дух солнца. На «огненном колесе» солнце-дух ежедневно совершал по¬ ездку по видимому небесному своду с востока на запад. Ко¬ лесницу везли шесть «безрогих драконов» (чи-лун). По¬ явившись утром из-за горы, находящейся «на краю света», солнце все выше и выше поднималось над горизонтом, до¬ стигало высшей точки своего дневного пути, потом скло¬ нялось к западу и спускалось в подземную «темную стра¬ ну», по которой двигалось всю ночь с запада на восток к месту утреннего восхода. Так видимое суточное движение солнца ассоциировалось с поездкой духа солнца. Солнце могло попасть в «беду» — во время затмения. Это трактовалось так. Если солнце посылает на землю меньше лучей, чем обычно, это означает, что начинается «пожирание солнца» невидимым чудовищным животным («небесной собакой»). Солнце будет съедено чудовищем, если люди останутся безучастными свидетелями того, что делается на небе. Но верующие в силах отпугнуть чудо- ZI
вище, если сумеют устрашить его невероятным шумом. Всякий раз, как начиналось затмение солнца или луны, они выходили из своих домов и на открытом месте изо всех сил били в барабаны или стучали в металлические предметы. По случаю солнечного затмения в Шанхае в 1904 г. гу¬ бернатор призвал к себе в резиденцию служителей культа для совершения молитв. Затем он велел произвести два пу¬ шечных выстрела, чтобы защитить светило от угрожав¬ шего ему чудовища. «В 1902 г. во время солнечного затмения,— писал аме¬ риканский китаевед К. Вильямс,— я имел возможность наблюдать за поведением служащих Палаты церемоний в Пекине. В большом дворе Палаты церемоний специально приглашенные молодые люди и мальчишки с помощью гон¬ гов и барабанов создавали страшный шум. Перед главным входом на алтаре дымились курительные свечи. Здесь на¬ ходились чиновники, облаченные в парадные одежды. На них были халаты с вышивками, головные уборы с шари¬ ками наверху и павлиньими перьями, бусы вокруг шеи, пояса, украшенные драгоценными камнями. Время от вре¬ мени кто-нибудь из них подходил к алтарю и совершал земные поклоны, обратясь лицом к затемненному диску солнца». Солнечное затмение наводило страх не только на про¬ стой народ — даже император и его приближенные (а при дворе существовала астрономическая обсерватория) на¬ ходились во власти суеверий и рассматривали затмение как гнев Неба. Об этом можно судить, например, по следую¬ щему императорскому эдикту, опубликованному 3 сен¬ тября 1897 г.: «Астрономическая обсерватория предупре¬ дила нас о том, что в первый день 24-го года нашего прав¬ ления будет полное солнечное затмение. Относясь g ниманием к этому ужасному известию, мы пытаемся найти у себя грехи, которые обратили гнев Неба на нашу землю. По сему приказываем изменить обычай празднования Но¬ вого года: отказаться от пиршеств в этот день. Все члены императорского двора, облачившись в скромные одеяния, совместно будут молиться Небу, прося его проявить мило¬ сердие». Вторым пд рангу божеством после солнца была луна. Солнце считалось носителем мужского начала ян и симво¬ лизировало энергию, свет, тепло, мужскую твердость. Луна 12
же олицетворяла женское начало инь — темноту, воду, хо¬ лод, женскую покорность. Древние народы, обитавшие в районах с жарким кли¬ матом, особенно почитали луну. После томительного дня, когда жар палящего солнца изнурял людей и животных до предела, ночь с ее прохладой была блаженным време¬ нем отдыха. Велика была разница между ослепляющим, безжалостным солнцем и задумчивой, тихой, кроткой лу¬ ной, лившей мягкий, холодный свет на измученную зноем землю. Главное божество луны называлось «владыка луны» (юэ-чжу) или «дух луны» (юэ-шэнъ). В даосской религии «владыка луны» получил наименование «старец луны» (юэ-лао). Этот «старец» выступал в роли устроителя брач¬ ных союзов: он незримой красной веревочкой связывал попарно тех мальчиков и девочек, которым суждено рано или поздно соединиться брачными узами. В темных пятнах, заметных на луне, народная фанта¬ зия увидела фигуры двух животных и человека, рубящего дерево. Одно из лунных животных — заяц, по его имени иногда называют и луну: «темный заяц», «золотой заяц» или «обгорелый заяц». О лунном зайце была сложена такая легенда. Жил на земле добрый заяц. Он уговаривал друзей быть милосерд¬ ными и благочестивыми и отдавать каждому голодному часть своей пищи. Но зная, что люди не могут питаться травой, как он сам, заяц решил при случае пожертвовать для них жизнью. Услышав об этом великодушном намере¬ нии, будда под видом монаха явился просить подаяние. Заяц решил накормить его своим мясом и бросился в огонь. Будда был несказанно изумлен таким поступком. Он сделал так, что великодушный заяц не сгорел в огне, а потом отправил его на луну. И вот с тех пор заяц живет на луне и толчет в ступе порошок бессмертия. Другое лунное животное — жаба. О том, как она по¬ пала на луну, рассказывает следующая легенда. В глубо¬ кой древности, во времена царствования мифического пра¬ вителя Яо, жила добрая красивая женщина по имени Чан Э. Ее муж Хоу И сделал много полезных дел для лю¬ дей. Он не раз побеждал засуху и наводнения. Тогда было десять солнц. В то время как одно из них Двигалось с востока на запад, девять других оставались на краю неба. Когда первое солнце, пройдя вокруг земли, 13
возвращалось на старое место, в путешествие отправлялось второе. Поэтому, хотя солнц было десять, люди всегда ви¬ дели только одно. Однако затем такое строгое чередование было наруше¬ но. Десять солнц перестали отправляться в путь по оче¬ реди. Днем они все вместе поднимались на небо, а ночью все вместе возвращались за горизонт. Их жар обжигал землю, хлеба пересыхали. Стоял такой зной, что металл и камни готовы были расплавиться. Люди не выдерживали жары и умирали. И вот мужчины, сделав общими силами большой лук и стрелы, попросили самого сильного и са¬ мого искусного стрелка Хоу И выпустить стрелы во все солнца. Стрелу вслед стреле посылал он, уничтожая одно солнце за другим, до тех пор пока осталось только един¬ ственное солнце, которое до сих пор освещает землю. Случилось так, что вскоре после этого Хэ-бо — дух реки Хуанхэ — вызвал ветер и волны, из-за этого река вышла из берегов и погубила множество ни в чем не повинных лю¬ дей. Хоу И понял, что Хэ-бо потерял право оставаться бо¬ гом воды. Вместо того чтобы приносить людям счастье, он наслал на них страшные бедствия. Тогда Хоу И выстрелил из большого лука в Хэ-бо и попал ему в левый глаз, нака¬ зав его за глумление над народом. О подвигах Хоу И, который, спасая народ от бедст¬ вий, убил своими стрелами девять солнц и наказал духа реки Хуанхэ, узнала богиня Сиванму. Она решила возна¬ градить героя и подарила ему лекарство бессмертия, ска¬ зав: — Человек, который ничего не боится, вправе получить лекарство бессмертия! Если проглотишь одну крупинку этого лекарства, будешь жить вечно и не стареть. Если проглотишь две крупинки, вознесешься на небо или на луну. Вернувшись с чудесным снадобьем, Хоу И рассказал о нем своей жене Чан Э, которая давно мечтала побывать на луне. Спрятав лекарство под подушку, Хоу И отправился на охоту. 15 августа (по лунному календарю) Чан Э, набрав в лесу диких плодов, пришла домой. Мужа дома не было. Воспользовавшись его отсутствием, Чан Э взяла две кру¬ пинки лекарства и положила их в рот. Приятное ощущение охватило все ее тело, и, став очень легкой, Чан Э взлетела в воздух, как сухой лист, поднятый 14
ветром. Все выше и выше поднималась Чан Э, пока не при¬ летела на луну. Там она увидела дворец, а рядом — огром¬ ное коричное дерево, круглый год испускающее нежный аромат. Под деревом сидел белый заяц, который толок в ступе порошок бессмертия... Человеком, рубившим дерево на луне, был некто У-ган. Он провинился перед божествами и в наказание был от¬ правлен на луну, приставлен с топором в руках к расту¬ щему на ней коричному дереву и осужден вечно рубить его, потому что по воле богов после каждого удара топора вырубленная древесина тотчас восстанавливалась. Оказавшись на луне, Чан Э почувствовала холод оди¬ ночества. Скоро она поняла, что на земле среди людей жи¬ вется куда лучше, чем на пустынной луне. С тех самых пор она каждый год 15 августа зажигает светильник и ярко освещает землю, чтобы разглядеть на ней своего мужа, о котором все время вспоминает... Богиню Чан Э изображают в виде жабы (в наказание за ее проступки) или в образе женщины. Люди страшились лунного затмения, считая и его дур¬ ным предзнаменованием. Каждый год астрологи сообщали императору о датах предстоявших затмений. Император передавал полученные сведения наместникам и губерна торам провинций. Они, в свою очередь, оповещали о «зна мении Неба» начальников городов и уездов. С наступлением лунного затмения чиновники одева лись в официальные халаты и принимали меры к тому, чтобы «спасти» луну. Зажигались светильники и кури¬ тельные свечи, чиновники трижды совершали земные по¬ клоны и трижды били челом о землю. Вся церемония че- лобития тоже повторялась трижды: в начале лунного затмения, в момент его апогея и после затмения. Крестьяне во время затмения наблюдали за отраже¬ нием лунного света в воде, били в медные тазы и бараба¬ ны, чтобы отпугнуть «прожорливое чудовище, пытающе¬ еся проглотить луну». В 1906 г., когда началось лунное затмение, население Шанхая, по свидетельству очевидца, «взрывало в большом количестве хлопушки и стреляло из ружей, чтобы поме¬ шать злому духу пожрать луну». Солнце, луна и звезды, по верованиям древних китай¬ цев, оказывали решающее влияние на различные земные события, особенно на жизнь и смерть человека. Солнеч- 15
ное затмение сулило неприятности для государства и пра¬ вителей — бунт, голод, смерть императора. Если луна ста¬ новилась красной или блеклой, это также предвещало не¬ счастья. Однако верили, что существует и обратная связь: неправильное поведение мужчин могло привести к затме¬ нию солнца, а неправильное поведение женщин — к за¬ тмению луны. Звезды определяли судьбу растений и жи¬ вотных, покровительствовали тем или иным занятиям людей, предвещали счастье или несчастье и даже пред¬ решали исход сражений. Если речные воды, несмотря на предпринятые меры, сильно разливались и причиняли людям бедствия и стра¬ дания, то говорили, что духи рек не расположены к пра¬ вителю страны — его следует заменить. Землетрясение также рассматривалось как выражение недовольства духов гор правителем царствующей династии. Приведенное в начале главы объяснение происхожде¬ ния Вселенной для простого человека было сложным и не всегда понятным. Как и везде, в древнем Китае люди стремились персонифицировать сверхъестественные силы. Так, на рубеже нашей эры народная фантазия создала образ обладавшего титанической силой «творца» Вселен¬ ной Паньгу, который был «порожден хаосом и извлечен оттуда силами ян и инь». Паньгу изображали по-разному. Чаще всего его рисо¬ вали в виде человека небольшого роста, одетого в мед¬ вежью шкуру. На голове его торчали два рога. В одной руке он держал молот, в другой — долото. С помощью этих инструментов Паньгу 18 тысяч лет титанически тру¬ дился: он отделил в хаосе небо от земли, создал солнце, луну и звезды. Его спутниками были священные сущест¬ ва — единорог, феникс, черепаха и дракон. Бытовал и такой миф о Паньгу. Вначале мир напоминал огромное куриное яйцо, в ко¬ тором царил хаод. В этом яйце зародился первый предок людей Паньгу с телом змеи и головой дракона. Многие годы пролежав в яйце, он из ребенка превратился во взрослого человека и обнаружил вокруг себя беспросвет¬ ную тьму хаоса. Паньгу нанес сильный удар изнутри по скорлупе, яйцо треснуло и раскрылось. Все легкое и про¬ зрачное в нем устремилось кверху и образовало небо, а все тяжелое и мутное осталось внизу и превратилось в землю. Чтобы небо и земля не соединились, Паньгу уперся 16
Паньгу за «работой» головой в небо, а ногами в землю. Так он простоял мил¬ лионы лет, и за это время небо поднималось все выше и выше, а земля опускалась все ниже и ниже. Сам же Пань¬ гу по мере удаления неба от земли вытягивался и вытя¬ гивался, пока не превратился наконец в гиганта. Когда небо достигло высочайшего предела и земля утвердилась прочно на своей основе, Паньгу опустился на колени, ожи¬ дая наступления смерти. Согласно даосским верованиям, после кончины Паньгу 2 Заказ 17
его голова превратилась в горы; кровь — в реки; борода — в созвездия; его тело стало землей, а дыхание — ветром и тучами; его голос стал громом; его руки и ноги стали че¬ тырьмя странами света; его зубы, кости и мозг — металлом и скалами; его кожа и волосы — травой и деревьями; его мышцы — волнистой поверхностью земли; капли пота — дождем; насекомые, которые ползали по его телу, стали человеческими существами. Встречается и такое изображение Паньгу: в одной руке он держит солнце, а в другой — луну. Эта картина связана поэтичной легендой. Когда Паньгу занимался устройством Вселенной, он неправильно расположил солнце и луну, которые одновременно скрылись за морем Хань, и люди остались в темноте. Тогда земной император послал чиновника с приказом, чтобы оба светила возвра¬ тились на подобающие им места на небесах и дали миру день и ночь. Солнце и луна отказались повиноваться этому приказу. Чтобы заставить их выполнить повеление импе¬ ратора, призвали Паньгу. На его левой руке было напи¬ сано слово «солнце», а на правой руке— «луна». Он на¬ правился к морю Хань, вытянул вперед левую руку и по¬ звал солнце, а затем вытянул правую руку и позвал луну. Семь раз повторял Паньгу благоговейную просьбу. После этого солнце и луна поделили время суток на день и ночь. По другому преданию, люди были созданы богиней по имени Нюйва, у которой было лицо женщины и тело змеи. Она жила на земле в уже сотворенном мире: существовали горы, реки, леса, травы, животные, насекомые, не было только человека. Забавляясь от скуки, Нюйва вылепила из глины человеческую фигурку, которая ожила и начала двигаться. Тогда Нюйва вылепила еще несколько фигурок мужчин и женщин — они также ожили. Заботясь о про¬ должении рода, богиня наделила каждого мужчину жен¬ щиной и установила порядок бракосочетания. Так на земле появился род людской. Хотя приведенные версии рождения мира были наи¬ более распространенными, ими, конечно, не исчерпывает¬ ся многообразие представлений древних китайцев о миро¬ здании. Но как бы ни были различны эти представления, их объединяет общая идея о существовании трех главных сил — Неба, Земли и Человека. По-разному трактуемая, эта идея присутствует во всех древнекитайских мифах о происхождении жизни на Земле.
Вера в духов С помощью мифов древние китайцы, как и дру¬ гие народы, пытались объяснить окружающий мир, ис¬ толковать явления природы. Унаследованные от древнего Китая предания о богах, добрых и злых духах и героях, об их деяниях занимали большое место в духовной жизни китайского народа во времена династии Цин. После пятилетнего пребывания в Пекине (с 1895 по 1900 г.) В. В. Корсаков, делясь своими впечатлениями о китайском народе, писал: «Вся совокупность духовного ми¬ ровоззрения китайского народа опутана суевериями, ре¬ лигиозными мифами и легендами, совершенно не отвечаю¬ щими современной жизни. Духовно китайский народ жи¬ вет, если можно так выразиться, в детстве давней, седой старины, а телесно всеми своими помыслами он ведет упор¬ ную и тяжелую борьбу за существование, которое для него очень и очень нелегко». По древнекитайским воззрениям небо и земля были населены самыми разнообразными божествами: добрыми и злыми, могущественными и слабыми, красивыми и безо¬ бразными. Были боги войны, литературы, богатства, мило¬ сердия, болезней и медицины, домашнего очага, солнца, луны, звезд, гор, морей, земли, лесов и т. д. Трудно даже приблизительно подсчитать, сколько бо¬ жеств «обслуживало» китайский народ. Не было ни одного ремесла и вообще ни одной сферы жизни, где бы люди обходились без духовных покровителей. Собственных «не¬ бесных защитников» имели плотники, рыбаки, горшечни¬ ки, садовники, врачи, моряки, прорицатели, актеры, ци¬ рюльники и т. д. Даже домашних животных охраняли осо¬ бые божества: покровители коров, лошадей, собак. Божества «специализировались» в самых различных областях. Назовем некоторые из них: доу-шэн — дух, за¬ щищающий от оспы; цзин-цюань — дух, охраняющий коло¬ дец; гуань-ди — покровитель богатства; лэй-цзу — дух, ве¬ 19
дающий громом; хо-дэ — дух, ведающий огнем; тай- ян — божество солнца; тай-инь — божество луны; си-шэнъ — дух радости и блаженства; цзю-сяи — дух виноторговцев; ма¬ мин — покровитель шелко¬ вичного червя; ли-ши — дух рынков и т. п. Какие бы необыкновен¬ ные божества ни порожда¬ ла человеческая фантазия, они по своему облику всег¬ да напоминают обыкновен¬ ных обитателей земли. Ве¬ рующему трудно было представить себе божество, лишенное телесной обо¬ лочки: дух очага, дух бо¬ гатства, дух долголетия и другие духи по внешнему виду мало чем отличались от смертных людей или животных. Умирал человек: его тело оставалось в земле, а душа, отделившись от те¬ ла, попадала в потусторон¬ ня долголетия ний мир. Почему же там душу снова изображали в образе человека? Очевидно, служители культа не смогли придумать «небесного» изображения души. «Жертвенные деньги», которые сжигались и в дымообразном состоянии достигали мира духов, изображались в своей обычной, зем¬ ной оболочке. Даже такое мифическое чудовище, как дра¬ кон, и то не могло обойтись без туловища змеи, лап тигра, когтей орла, головы верблюда. Долины, леса и горы с их редкими тропинками и глу¬ бокой тишиной, нарушаемой лишь шумом бегущих пото¬ ков, служили обиталищем духов. Духи гор изображались в виде седовласых старцев с длинными бородами, хмурыми лицами и строгим выражением глаз. Они часто приходили 20
на помощь человеку и приносили ему счастье и благоден¬ ствие. Общим уважением пользовался дух долголетия. Изо¬ бражали его почтенным улыбающимся старцем с высоким лбом. Рядом с духом долголетия обычно рисовали аиста (символ вечности) и оленя (символ счастья). В руках дух держал персик и жезл, также символизировавшие долго¬ летие. У его ног художники рисовали персики и гранаты. Красный цвет граната означал спокойствие, радость, сча¬ стье и благополучие. Изображение духа долголетия на¬ клеивалось на стены жилых комнат: считалось, что это поможет изгнать нечистую силу и тогда вся семья будет долго и благополучно жить. Среди наиболее почитаемых в народе божеств был бог войны Гуань-ди. И хотя он покровительствовал прежде всего бранной службе, ему поклонялись и люди мирных профессий. Гуань-ди был также духовным защитником страждущих, покровителем торговли, богатства и лите¬ ратуры. Почти в каждом городе и в каждой деревне в его честь воздвигались храмы или кумирни. Крестьяне глубоко почитали местного духа (ту-ди). Его обычно изображали стариком в головном уборе чиновника давних времен. Рядом с ним всегда находились два при¬ служника. Местный дух обязан был охранять вверенные ему владения, заботиться об урожае зерновых, овощей и фруктов. Изображение ту-ди наклеивалось на стены до¬ мов или же его статую ставили на особой подставке в ком¬ нате. Перед ней зажигали курительные свечи и выстав¬ ляли жертвоприношения: приготовленные на пару хлебцы и фрукты. В домах бедняков изображения богов и духов нередко заменяли табличкой с соответствующей надписью. Люди почитали не сами силы природы, как таковые, а придуманцых духовэтих явлений: духа моря, духа ветра, духов деревьев, духа огня, духа весны и т. п. Эти таинст¬ венные существа, по представлениям древних, властвовали над природой и распоряжались силами стихий. Различные природные явления связывались с дейст¬ вием духов или каких-либо таинственных сил. Северное сияние объяснялось, например, так: на крайнем севере, куда не заглядывает солнце, живет дракон чжу-лун, дер¬ жащий во рту свечку. Он и освещает время от времени темные полярные страны. Радуга изображалась как боль¬ шая змея, дугообразно перегнувшаяся над землей. Ветер 21
порождал шэн-лун — святой дракон. Порывистый ветер создавали незримые крылья мифической птицы да-фэн (большой феникс). Завывание ветра в ненастную погоду — это плач бесприютных душ тех воинов, которые пали на поле брани и не были погребены родственниками. Ураганы и смерчи — полет или борьба драконов. Гроза — схватка белого и черного драконов, которые, нанося друг другу удары, проливают на землю обильный дождь. Раскаты 22
грома уподоблялись также грохоту едущей по облакам не¬ бесной колесницы. Духи находились на вершинах гор, наблюдали за жизнью людей со звезд, ведали морскими приливами и от¬ ливами, воплощались в деревьях и дожде, голоса их можно было расслышать в громе. Рост и разрушение, наводнение и засуха, приятное и ужасное — все находилось под их на¬ блюдением. Существовало убеждение, что на небе и звездах оби¬ тают души усопших людей. Вначале на небе поселялись только души отошедших в иной мир правителей. Затем небо стало местом поселения менее знатных особ, но имев¬ ших определенные заслуги. Души усопших, заселившие звездное небо, по убежде¬ нию верующих, сохраняли человеческий облик, и, так же как на земле, «небесные подданные» находились в распо¬ ряжении усопших государей. Человек, оказывается, мог после смерти превратиться в растение или животное. Красавица Юй, неутешно горе¬ вавшая после смерти мужа, стала цветком, который так и назывался юй-мэйжэнъ (красавица Юй). О некоем Дин Лин-вэе, жившем в глубокой древности, рассказывали, что он превратился в журавля, а через тысячу лет вновь принял образ человека. Растения могли превращаться в живот¬ ных, а животные — в различные предметы. Растения и жи¬ вотные служили временным или постоянным вместилищем духов. В самом деле, если горы, озера, реки и даже камни имели своих духов, то почему же должен был составить исключение растительный мир? Люди верили, что одним из мест своего пребывания духи особенно часто избирали деревья, поэтому они считались священными. Тот, кто осмеливался вырыть или срубить дерево, мог навлечь на себя гнев духов, а это сулило всевозможные несчастья и даже смерть. Когда дерево срубали без предварительного увещевания его небесных покровителей, оно, по твердому убеждению верующих, кровоточило, кричало от боли или выражало негодование. Крестьяне провинции Фуцзянь, перед тем как срубить дерево, приносили извинения при¬ мерно в таких словах: «Наши дети живут в холоде, и у нас нет дров, чтобы приготовить горячую пищу». Подоб¬ ное извинение смягчало нрав духа дерева, которое сру¬ бали. 23
Считалось, что священные деревья приносят людям добро, особенно когда дело касается исцеления от болез¬ ней. На ветвях таких деревьев в знак признательности ве¬ рующие вешали благодарственные надписи или куски ма¬ терии яркой расцветки; стволы деревьев обвязывали гир¬ ляндами, а ветви увешивали фонарями. Деревьям различных пород приписывали особые каче¬ ства и слагали о них всевозможные легенды, получившие широкое распространение в народе. Вечнозеленая сосна считалась символом долголетия и высокой нравственной чистоты. Сосны высаживали у подножия могильных хол¬ мов: существовало поверье, что этого дерева боятся при¬ чудливые существа ван-сян, пожирающие мозг усопшего. Вот что говорилось в одной из легенд о сосне. Как-то крестьянин встретил на дороге странника с белой собач¬ кой. «Где ты живешь?» — спросил его крестьянин. «Там, на дереве»,— ответил странник. Продолжая свой путь, он указал на одинокую сосну, стоящую на холме. Любопыт¬ ный крестьянин последовал за ним. И когда достиг хол¬ ма, то обнаружил, что странник и его четвероногий друг исчезли в дереве. Странник оказался духом сосны, а его собачка духом белых грибов, которые росли вокруг этого дерева. Китайский народ издревле питал нежную любовь к цве¬ там персика, которые олицетворяли собой весну. Много са¬ дов и парков в .Китае прославились своими цветущими персиковыми деревьями. Созерцание ярких, изящных и утонченных цветов персика доставляло людям истинное эстетическое наслаждение; они напоминали лицо кокет¬ ливой красавицы: известны выражения «персиковое ли¬ чико» или «персиковые щечки». Цветы персика воспеты в бесчисленном множестве стихов китайских поэтов. С персиком было связано много суеверий, о его особых свойствах бытовали различные сказания. Однако больше всего ценилось не само персиковое дерево, а его плоды. Они были символом бессмертия и служили составной ча¬ стью эликсира жизни в даосской религии. Божество долго¬ летия часто изображалось выходящим из персика. Плод персикового дерева олицетворял собой счастье супруже¬ ской пары, бессмертие и весну. Мифическое персиковое де¬ рево цветет один раз в три тысячи лет и рождает персик вечной жизни, который созревает в течение последующих трех тысяч лет. 24
Талисман с текстом: «Приказываю шести духам сохранить дом» Из персикового дерева, обладающего магическими свой¬ ствами, даосские монахи изготовляли печати, оттиски с ко¬ торых украшали талисманы и амулеты. Ветвям персико¬ вого дерева приписывали целебные свойства: ими хлестали больных лихорадкой и таким путем изгоняли духа. Особым почитанием пользовалась ива, которую можно встретить в любом районе Китая. Это дерево почитали пре¬ жде всего за то, что оно своими листьями создает надеж¬ ную тень, давая людям возможность насладиться прохла¬ дой во время знойных, солнечных дней. Из гибких ивовых прутьев плели корзины и веревки, а из листьев, содержа¬ щих танин, крестьяне изготовляли напиток, заменяющий К
собой чай. Листья и кора некоторых видов ивы применя¬ лись для изготовления лекарств при лечении зоба, дизен¬ терии, ревматизма и кровоподтеков. В буддийских верованиях ива символизирует кротость и наступление весны. Ее красота, гибкость и хрупкость воспеты великими китайскими поэтами и воплощены в по¬ лотнах выдающихся китайских художников. Это дерево стало также эмблемой прекрасного пола. Тонкую талию женщины сравнивали с ивой. Ива, оказывается, обладает силой в борьбе со злыми ду¬ хами и может помочь, когда это нужно, в изгнании их из помещения. Из ивового дерева прорицатели изготовляли идолов, через посредство которых они общались с миром духов. Буддисты считали, что ивовые ветки, окропленные водой, приобретают очистительные свойства. Ивовые вет¬ ви вешали над дверьми жилых домов, ибо они сулили доб¬ ро и счастье. Женщины вкалывали в волосы веточки ивы, которые защищали их от злых духов, придавали остроту зрению и предохраняли от слепоты. Ива считалась символом солнца и весны. Одно из пер¬ вых деревьев, распускающих свои нежные листья под лу¬ чами весеннего солнца, она может расти почти везде, об¬ ладает особой жизнеспособностью и надежно предохраняет от нечистой силы. Между ивой, отличающейся особенной живучестью, и солнцем, ежегодно одолевающим враждеб¬ ную ему темную силу инь, есть нечто общее — необыкно¬ венная жизнестойкость. О благодетельном влиянии ивы на жизнь человека бы¬ товало много легенд. Приведем некоторые из них. Некий молодой человек, желая получить ученую сте¬ пень, усердно изучал китайские классические книги под старой ивой. Как-то раз он услышал нежные звуки лютни. Желая узнать имя неизвестного музыканта, молодой че¬ ловек громко спросил: «Кто это играет?» В ответ раздался голос: «Я —дух ивы». И невидимая рука обрызгала юно¬ шу ивовым соком. После этого голос продолжал: «Вы до¬ бьетесь получения высшей ученой степени в империи на первом же экзамене». И действительно, предсказание духа ивы сбылось: молодой человек получил высшую ученую степень. Вот еще одно сказание. Молодой человек купил портрет изумительно красивой девушки и повесил его на стене ком¬ наты, где он просиживал цельте дни за изучением класси¬ 26
ческих книг. Он часто за¬ сматривался на изображе¬ ние девушки. И вот одна¬ жды, когда он присталь¬ но смотрел на портрет, девушка улыбнулась ему. Пораженный случившим¬ ся, он закрыл свои кни¬ ги, опустился на колени перед портретом, умо¬ ляя девушку вымолвить хоть слово. «Кто ты такая?» — спросил он дро¬ жащим голосом. И в ответ услышал: «Я — дух ивы, которая растет в вашем саду». Потерявший голо¬ ву от любви, молодой чело¬ век стал умолять ее стать его женой. Она дала согла¬ сие при условии, что он за¬ кажет для нее специальное платье. Когда оно было го¬ тово, девушка покинула рамку портрета, с тем что¬ бы получить благословение родителей молодого чело¬ века. Облачившись в вен¬ чальное платье, она вско¬ ре стала верной женой нежно полюбившего ее m . а 1 алисман, облегчающий роды ЮНОШИ. В мифологии китайцев большое место отводилось четы¬ рем священным существам: дракону, тигру, фениксу, чере¬ пахе. Дракон считался символом весны и востока, фе¬ никс — лета и юга, тигр — осени и запада, черепаха — зимы и севера. Особой популярностью у китайского народа пользова¬ лось мифическое чудовище — дракон. Его изображали в самых причудливых формах. Приведем одно из описаний. Глаза дракона похожи на кроличьи, а уши — на коровьи; у него растут длинные усы; туловище походит на тело змеи, покрытое чешуей; четыре тигровые лапы имеют 27
орлиные Когти. Встречается и другой варйайТ: гОлоКа дра¬ кона, как у верблюда, усы, как у зайца, глаза, как у быка, шея, как у змеи, брюхо, как у ящерицы, чешуя, как у карпа, когти, как у орла, лапы, как у тигра. Иногда дра¬ кона изображали в виде большой змеи или животного, напоминавшего одновременно и тигра и лошадь. Но во всех случаях облик чудовища был величественным, суро¬ вым и воинственным. По народным верованиям, существовали четыре типа драконов: небесный дракон, охранявший обители богов; божественный дракон, посылавший ветер и дождь; дракон земли, определявший направление и глубину рек и ручь¬ ев; дракон, охранявший сокровища. Народная фантазия создала множество образов драко¬ нов, ведавших водами морей, рек, каналов, озер, болот, ко¬ лодцев и т. д. Существовало поверье, будто моря, реки и озера управляются драконами, которые не поднимаются в небо. Они известны под названием: «желтый дракон» (хуан-лун), «змеевидный дракон» (цзяо-лун), «извиваю¬ щийся дракон» (пань-лун). Дракон обладал способностью к перевоплощению, он мог бегать, плавать, летать. Чуть ли не все непонятные им явления природы люди стали связывать с проделками дра¬ кона. Его изображали в облаках и в тумане или в бушую¬ щих волнах, чтобы создать представление о необычайной способности вызывать ветер и волны. Дракон взмывал в небо и парил в облаках, скалил клыки и выпускал когти. Изображение дракона в Китае можно было увидеть по¬ всюду: в храмах, во дворцах, на мемориальных обелисках, на многих древних сооружениях, на стене крестьянского дома (в виде картинки или вырезки из бумаги). В одной из легенд, объясняющей популярность дракона в китайском народе, рассказывается. Однажды в море заболел царь драконов. Среди обита¬ телей водного царства не нашлось лекаря, который мог бы его вылечить, и ему не оставалось ничего другого, как в об¬ лике старца отправиться к людям. У многих врачей по¬ бывал владыка моря, но ни один не мог определить, что у него за болезнь. Наконец дракон попал к знаменитому исцелителю, который, ощупав пульс пациента, очень уди¬ вился, обнаружив, что сердце бьется совсем не так, как у обычных людей. Врач сказал об этом старику. И тот вы¬ нужден был признаться, что он царь драконов.
Врач заявил, что определить и вылечить болезнь он сможет лишь в том случае, если старик снова превратится в дракона. Хотя обычно драконы людям не показываются, по на этот раз владыка вод, чтобы исцелиться от недуга, согласился выполнить такое требование. В условленный день врач пришел на берег моря, и дракон появился над волнами. Врач осмотрел его и обнаружил, что под чешую дракона на пояснице заползла сколопендра, которая и при¬ чиняла ему сильную боль. Удалив сколопендру, врач смазал поврежденную чешую мазыо, и боль прошла. В знак благодарности за исцеление царь драконов обещал ниспосылать людям хорошую по¬ году и полное благополучие. С тех пор каждый год в День исцеления по всему Китаю исполнялся танец дракона. Чтобы выразить свое преклонение перед повелителем водной стихии, люди строили па берегах рек, озер и мо¬ рей кумирни. Народная легенда утверждала, что на дне моря хранятся бесчисленные сокровища, принадлежащие царю-дракопу, который живет в роскошном дворце, по¬ строенном из драгоценных камней. Отсюда появилось вы¬ ражение: «Богат как царь-дракон». В парах, поднимающихся с земли, древние китайцы усматривали взлетающих драконов, которые якобы прини¬ мали вид облаков. Облака-драконы возили на себе духов и бессмертных небожителей. Засуха и наводнение издавна приносили китайскому народу разорение, нищету, голод. Кто мог помочь в борьбе против стихийных бедствий? Конечно же, царь драконов. Если какой-нибудь район постигала засуха, местные жи¬ тели исполняли ритуальный танец дракона, умоляя вла¬ дыку воды ниспослать дождь. Религиозные процессии в честь дракона происходили в Китае в разное время года. Особенно много их было в мае, когда от горячих солнечных лучей трескалась почва, и в июне, когда после дождей народ выражал благодар¬ ность дракону за его доброту Обычно фигуру дракона, сделанную из голубой мате¬ рии, торжественно проносили по главным улицам города или поселка. Освещенный разноцветными фонарями дра¬ кон выглядел величественным и красивым. Танец дракона сопровождался резкими звуками гонга, взрывавшихся хло¬ пушек и барабана. Барабанный бой напоминал отдаленные раскаты грома или ливня. 29
Танец дракона Рядом с мифическим чудовищем несли знамена различ¬ ных цветов — желтые и белые символизировали ветер и воду, черные и зеленые — тучи. Один из участников цере¬ монии нес на коромысле ведра с водой, которой кропил про¬ хожих, приговаривая: «Приди, о дождь! Приди, о дождь!» Процессию сопровождала шумная толпа. Матери посылали сыновей подбирать огарки свечей, которые падали с туло¬ вища дракона: такие огарки служили талисманом от за¬ сухи. На пути процессии раскладывали костры, на которых сжигали жертвоприношения в честь дракона — «жертвен¬ ные деньги». В некоторых городах существовал обычай ставить пе¬ ред лавками глиняные кувшины, наполненные водой. В та¬ 30
ких кувшинах располагали ивовые ветки для кропле¬ ния. Через широкие улицы протягивали веревки, на них вывешивали длинные полоски бумаги с молитвой о до¬ жде. Крестьяне окрестных деревень с ивовыми венками на голове, с курительными свечами и «жертвенными деньга¬ ми» в руках, под звуки гонгов направлялись в городской храм дракона, где, совершив древний ритуал поклонения, обращались к богам с петицией о ниспослании дождя. Во время такой процессии распевались молитвы-просьбы. Пусть большой дождь льет потоком. А маленький дождь — капля за каплей. О нефритовый император, О нефритовый император! О бог города, о бог земли! Сжальтесь над нами! В руке держу я ивовые ветви. Пусть дождь разольется по всей Поднебесной! Эта процессия так и называлась по-китайски ци-юй — «моление о дожде». Облака в зависимости от их цвета могли быть вестни¬ ками бедствий или благополучия: красные предвещали за¬ суху, черные — наводнение, белые — смерть, желтые — плодородие. Тучи связывались с образом взлетающего чер¬ ного дракона, ведавшего дождями. Если в положенное вре¬ мя не было дождей, это объясняли тем, что черный дракон почему-то задержался в пучине вод. Продолжительная засуха рассматривалась как отказ дракона послать дождь. Тогда возле его изображения уст¬ раивались молебствия. Если же и после этого поля оста¬ вались сухими, то исполнялся обряд «бичевания драко¬ на»: по сделанному из глины или другого материала дра¬ кону наносили удары плетью или бамбуковой палкой, требуя ниспослать дождь. Бумажного или матерчатого дра¬ кона разрывали на куски. Доставалось даже царю драко¬ нов: за плохую «работу» его изображение выставляли под палящие лучи солнца — пусть на себе испытает, что та¬ кое жара. В народе получило широкое распространение такое сказание. Маньчжурский император Цяньлун как-то во время продолжительной засухи отправился в Храм Чер¬ ного дракона, что находился на Западных горах в Пекине, помолиться о ниспослании дождя. Дракон остался безу¬ 31
частным к его молитвам. Тогда разгневанный император повелел изгнать дракона на Северо-Восток Китая, в пу¬ стынный район, в провинцию Хэйлунцзян. Путешествие дощечки с надписью «дракон» к месту ссылки началось в период сезона большой жары. И чем дальше удалялась от Пекина «дощечка дракона», тем становилось жарче и душнее. Наконец, после того как было преодолено уже зна¬ чительное расстояние, дракон «раскаялся» и ниспослал дождь. Тогда император Цяньлун отдал приказ вернуть его на прежнее место. Традиционные обряды, связанные с молением дракону, были очень устойчивыми и соблюдались многие годы даже после свержения маньчжурской династии. Любопытная информация по этому поводу была опубликована в июне 1926 г. в «Пекинском вестнике». Передаем ее с некоторыми сокращениями. Это произошло на станции Чанчунь (Северо-Восток Китая) в июне 1926 г. Около месяца не выпадало ни кап¬ ли дождя. Крестьяне окрестных районов с надеждой всмат¬ ривались в небо, отыскивая на нем тучи, которые смогли бы послать ливень и напоить водой иссушенные поля. В отчаянии они пытались смягчить гнев бога дождя мо¬ литвами и жертвоприношениями, но чем-то разгневанное божество оставалось глухим к их мольбам. В конце концов торговая гильдия решила организовать шествие торговцев и крестьян перед буддийским монасты¬ рем. Все мясные магазины были закрыты по случаю объяв¬ ленного общего поста вплоть до первого дождя. Когда ре¬ лигиозное шествие закончилось, все его участники во гла¬ ве с буддийскими монахами и представителями торговой гильдии направились к русской православной церкви. По настоянию китайцев русские священники совершили цер¬ ковную службу, умоляя бога ниспослать дождь. По их сигналу все сняли головные уборы и опустились на ко¬ лени. Китайцев настолько охватил глубокий религиозный экстаз, что они горячо молились на свой манер христиан¬ скому богу, хотя и не имели никакого представления об обрядах православной церкви. Сообщалось, что спустя три дня после этой церемонии пошел дождь. Конечно, это приписывалось усилиям мо¬ лившихся, просьбам которых внял дракон. Вера в могущество дракона — бога дождя сохранялась в сознании китайских крестьян вплоть до недавнего вре-
Дух огня мени. В новелле известного современного китайского пи¬ сателя Чжао Шу-ли «Прости меня, бог дождя» рассказы¬ вается о поклонении дракону. «В деревне Цзиньдоупин храм дракона стоит на высо¬ ком холме, который находится у самого берега реки. Этот холм представляет собой отрог горы, расположенной к за¬ паду от деревни. Старики говорят, что, если бы не высокий каменистый берег, деревня Цзиньдоупин давно была бы снесена бурными водами реки. До освобождения страны всякий раз, когда случалась засуха, крестьяне собирались в храм на молебствие, прося дракона послать им дождь. Они разбивались на группы 3 Заказ 1832 88
по восемь человек и по очереди, стоя на коленях, возно¬ сили молитвы. Каждая группа молилась, пока не догорят зажженные курительные свечи. Затем ее сменяла другая группа, и молебствие продолжалось до тех пор, пока не на¬ чинался дождь. Остальные участники молебствия стояли в стороне и били в колокол и барабаны, стараясь привлечь этим внимание дракона». Иногда во время религиозных церемоний «роль» дра¬ кона исполнял крокодил. «Я видел,— вспоминал американ¬ ский китаевед К. Вильямс,— как во время засухи по ули¬ цам Нанкина несли на небольших носилках маленького крокодила, а рядом шли верующие с курительными све¬ чами. Это делалось для того, чтобы вызвать дождь». Если среди водоплавающих существ в мифах и леген¬ дах первое место отводилось дракону, то среди животных, обитавших на суше, главным считался тигр, который оли¬ цетворял властолюбие, суровость, отвагу и свирепость. Тигр символизировал также военную доблесть. Голову тигра рисовали на щитах воинов; ее гравиро¬ вали на деревянных дверях военных фортов для устраше¬ ния неприятеля. Изображение тигра, вышитое на одежде военных чинов, служило знаком различия. В древние вре¬ мена китайские воины, облачившись в тигровые шкуры, шли на врага с дикими криками, напоминавшими рев на¬ стоящего тигра. Таким образом вселялся страх в стан про¬ тивника. Люди верили, что тигр наводит ужас на злых духов, поэтому голову этого хищника рисовали на стенах жилых домов и монастырей и вышивали на одежде и обуви детей. С незапамятных времен тигр снискал себе уважение у китайского народа. Его изображение находят на бронзо¬ вых и фарфоровых изделиях далекого прошлого. Входы в монастыри, правительственные здания, богатые магазины, жилые дома феодалов украшали и оберегали каменные изваяния тигров. Самой красивой и самой почитаемой среди пернатого племени считалась причудливая мифическая птица фе¬ никс. По некоторым описаниям, у нее горло ласточки, клюв — петуха, шея — змеи, хвост — рыбы, лоб — журав¬ ля, головка — утки, расцветка — дракона, спина — черепа¬ хи. Перья у феникса пяти цветов, которые символизируют пять основных добродетелей: человеколюбие, долг, при¬ стойность, знание обрядов, верность. 34
Волшебная птица феникс добра и милосердна: она не клюет насекомых, не питается живыми существами и тра¬ вами; пищей для нее служат семена бамбука, а жажду она утоляет только из чистого родника. Происхождение птицы феникс связывают с солнцем и огнем, поэтому она симво¬ лизирует тепло, неотделимое от лета и хорошего урожая. Черепаха также считалась священным животным, она олицетворяла долголетие, силу, выносливость. Ее куполо¬ образную спину уподобляли небесному своду, а брюхо — земле. Ее долголетие стало синонимом вечности. Счита¬ лось, что черепаха живет до трех тысяч лет. Божественная черепаха имела голову змеи и шею дракона. Изваяние черепахи служило украшением император¬ ских дворцов и постаментом для памятников на могилах знатных людей. Обожествлялись и другие живые существа. Существо¬ вал культ змей, лисиц, обезьян, ящериц, крыс. В народном поверье змее приписывали свойства водя¬ ного божества, или дракона. Считалось, что через сотни лет змея может перевоплотиться в дракона. По некоторым источникам, сам дракон когда-то произошел от огромной морской змеи или гигантского удава, водившегося в водах реки Янцзы. Этим объяснялись и ритуальные почести, которые воз¬ давались змее во время засухи или наводнения. В 1872 г. управитель города Тяньцзиня после неудачных попыток предотвратить наводнение, угрожавшее городу, покончил жизнь самоубийством, бросившись в реку. Столь самоот¬ верженный поступок главы города якобы привел к тому, что вода начала убывать. С тех пор для населения Тянь¬ цзиня и окрестных деревень этот человек превратился в духа воды, принявшего образ маленькой змеи. Спустя не¬ которое время один крестьянин выловил в воде обыкновен¬ ную змейку, которую принял за бога дождя, и доставил ее в городской храм дракона, где этому пресмыкающемуся были оказаны высокие почести. Когда в начале XX в. воды реки Хуанхэ сильно разли¬ лись, наместник Ли Хун-чжан получил императорское по¬ веление покинуть провинциальную столицу Тяньцзинь и посетить один городок на берегу Хуанхэ, где случайно об¬ наружили змею, спасшуюся от наводнения. Эта змея была доставлена в храм, и наместник Ли Хун-чжан, молясь пе¬ ред ней, просил усмирить разбушевавшуюся стихию. 35
Спасаясь от наводнения, змеи оставляли свои убежища и переселялись на возвышенности. Их принимали за во¬ площение дракона, умоляли предотвратить бедствие, уст¬ раивали пышные процессии в их честь. Сооружались даже особые храмы, посвященные культу змей, где за божественными пресмыкающимися присмат¬ ривали монахи. В городах нередко устраивались торжест¬ венные процессии, во время которых проносили по ули¬ цам змей-богинь, заключенных в клетки. После окончания процессии их выпускали на свободу. Змея считалась покровительницей Великого канала — одного из самых грандиозных сооружений средних веков. Канал начинается у Пекина и заканчивается у Ханчжоу, в провинции Чжэцзян; его длина более 1800 километров. Великий канал — творение многих поколений. Его строи¬ тельство было в основном завершено в XIII в. Ежегодно перед проходом по каналу джонок с казенным рисом мест¬ ные власти официально приносили жертвы змее-покрови- тельнице. Культ змей кое-где сохранился и поныне. В 1972 г. ав¬ тору довелось побывать в Малайзии, где проживает много китайцев, и посетить китайский Храм змей на острове Пе¬ нанг. Китаец — служитель храма так объяснил причину обожествления змей. Фантазия древних создала мифиче¬ ское чудовище — дракона, который стал предметом особого почитания. На земле образ дракона олицетворяет змея — вот почему она считается священной. Добавим, однако, что это не мешало китайцам употреблять в пищу змеиное мясо. На юге Китая одно из деликатесных блюд называлось «бой дракона с тигром». Это блюдо состояло из змеиного мяса (змея «представляла» дракона) и кошачьего мяса (кошка «представляла» тигра). Китайские мифы и поверья утверждают, что лисица — животное, наделенное сверхъестественными свойствами. Она обладала способностью творить чудеса. Считалось, что лисица может вызвать пожар, отравить пищу и вообще причинить человеку вред. Чтобы умилостивить лисицу, ей приносили жертвы. Крестьяне, дабы предохранить себя от ее гнева, рисовали большие белые круги на стенах домов и оградах. Умертвить лисицу считалось большим преступ¬ лением, и виновнику грозило серьезное наказание. Она обладает способностью превратиться в кого угодно, но чаще всего принимает облик человека. Когда лисице 36
Кумирняу где приносились жертвы духам исполняется 50 лет, она приобретает способность превра¬ щаться в женщину; в возрасте 100 лет она может стать прекрасной молодой девушкой или кудесником, владеющим всеми тайнами чародейства. Когда она достигнет тысяче¬ летнего возраста, то может быть допущена на небо и тогда превратится в «небесную лисицу». Чаще всего волшебница-лисица старалась, приняв об¬ раз красивой женщины, выйти замуж за обыкновенного человека. Разумному мужу, не доискивающемуся до тайны жены, лисица могла принести счастье; стремление же про¬ никнуть в ее прошлое могло привести к большим неприят¬ ностям. Самым легким способом узнать в женщине лисицу считался следующий. Нужно было рассмотреть ее тень при лунном свете; в этом случае тень даже самой краси¬ вой женщины давала точное изображение вытянутой лись¬ ей морды с острыми ушами. В одном рассказе о проделках лисицы говорится. Мо¬ лодой человек, живший в деревне, как-то во время про¬ гулки возле своего дома обратил внимание на проходив¬ шую мимо него девушку изумительной красоты. Он страст¬ но влюбился в нее, и вскоре они поженились. Но странное дело: любимая жена утром перед рассветом регулярно по¬ кидала мужа, пропадая неизвестно где целый день, и воз- 57
вращалась только с заходом солнца. Муж постоянно упре¬ кал ее за это и требовал объяснить причину столь долгого отсутствия. Но жена не обращала внимания на упреки мужа и обычно отвечала, что навещает свою мать, кото¬ рая стара и нуждается в ее помощи. Через некоторое время муж почувствовал признаки какой-то странной бо¬ лезни, стал быстро худеть и в конце концов умер. Его пре¬ лестная жена, оказавшаяся лисицей, исчезла. Это она с прмощью дьявольского колдовства лишила мужа силы и довела до смерти. Лисица чрезвычайно осторожна и недоверчива, но ре¬ шается на самые хитрые проделки, чтобы заручиться дове¬ рием смертных. Если человек нравственно испорчен и склонен к разврату, то лисица может причинить ему осо¬ бенно много бед. Если же человек честен, лисица стра¬ шится его прямодушия и избегает его. Нравственно сла¬ бая и лживая, она почерпнула свое могущество от тем¬ ного, холодного начала инь. Честный же человек получает знания и добродетели от животворящего начала ян. Про¬ делки лисы прекрасно описаны китайским писателем Пу Сун-лином (XVIII в.) в новеллах «Лисьи чары». Еще одним священным животным считалась обезьяна. Особую популярность приобрел герой народных сказаний царь обезьян, которого называли Сунь Хоу-цзы или Сунь У-кун. О нем существовали различные легенды. Воспро¬ изведем одну из них. В Восточном Китае, далеко за морями, находилась гора Хуаго, над крутыми склонами которой возвышался ска¬ листый пик. На самую вершину пика ветер занес яйцо, из которого вылупилась необычная обезьяна. Родившееся су¬ щество приветствовало четыре части света, из глаз его ис¬ ходил блестящий, огненный свет, озарявший дворец По¬ лярной звезды. Молодая обезьяна резвилась на скалистом пике, пила воду из горного ручья и питалась фруктами в лесу, покрывавшем склон горы Хуаго. Подобно оленю и косуле, она проводила ночи на склоне горы, а днем пры¬ гала по скалам. За необыкновенную ловкость ее избрали в обезьяньем мире царем обезьян. Восемнадцать лет царь обезьяп Сунь У-кун (или Супь Хоу-цзы) путешествовал по морям и суше и постепенно приобрел манеры и привычки людей, одевался и говорил как обычный человек. Только черты лица выдавали его происхождение. Во время дальних путешествий Сунь 38
У-кун познакомился с бессмертным духом по имени Пути* который научил его летать но воздуху и перевоплощаться в 72 различные формы. Возвратившись на гору Хуаго, царь обезьян убил злого демона Хуныпи, жестоко обращавшегося в его отсутствие с обезьяньим стадом. Затем он организовал из своих соро¬ дичей огромную армию, которая защищала обезьян и обес¬ печивала мир в этом районе. Так как у царя обезьян не было достойного ему оружия, он обратился с просьбой к царю драконов Восточного моря подыскать ему какое- либо «водяное» вооружение. Последний предложил желез¬ ный посох, доставленный со дна океана и обладавший ма¬ гическими свойствами: он мог растягиваться до бесконеч¬ ности и уменьшаться до размера иголки, которую можно было хранить за ухом. С помощью этого посоха Супь У-кун наводил страх на четыре морских царства. Соседние правители, заискивая перед ним, устроили для царя обезьян пышное пиршество. Возвращаясь домой в сильном опьянении, Сунь У-кун упал на землю и крепко заснул. Пока он находился в таком состоянии, царь драконов пожаловался Янь-вану — вла¬ дыке преисподней на Сунь У-куна, который своим пове¬ дением беспокоил его морское царство. Сунь У-кун был схвачен, крепко связан и определен в преисподнюю. Придя в сознание, царь обезьян обнаружил, что он в аду. Сбро¬ сив с себя оковы, он убил двух стражников, вынул спря¬ танный за ухом магический посох и пригрозил, что унич¬ тожит все царство владыки ада Янь-вана. Супь У-кун по¬ требовал показать ему список душ, находящихся в аду, и* обнаружив там свое имя и имена обезьян своего стада, вырвал эту страницу из списка и дал понять Янь-вану, что царь обезьян не подвластен смерти. После этого Сунь У-кун с триумфом вернулся в родные места. Однако путе¬ шествием в ад его приключения не закончились. Царь драконов и владыка ада пожаловались Нефрито¬ вому императору на буйное поведение Сунь У-куна. Нефри¬ товый император, чтобы образумить царя обезьян, принял решение назначить его смотрителем небесной конюшни. Такая обязанность оскорбила Сунь У-куна, и он, опроки¬ нув трон Нефритового императора, с помощью своего ма¬ гического посоха открыл южные ворота неба и улетел на тучах в свои родные края — на гору Хуаго. Этот эпизод лег в основу устного народного предания: «Сунь У-кун
устраивает беспорядки в небесном царстве». Фантастиче¬ ское существо царь обезьян Сунь У-кун стал главным ге¬ роем популярного китайского романа «Путешествие на Запад» (XIV в.). Кроме осязаемых духов, существовали в народных ве¬ рованиях еще невидимые силы, таинственным образом влиявшие на людей и посылавшие им горе или счастье. Иногда влияние этих сил распространялось на целые се¬ ления и даже округа. Когда таинственные силы гневались, они насылали ливни, от которых гибли посевы, и население голодало; когда же таинственные силы были благосклон¬ ны, то посылали умеренные дожди. И тогда крестьяне со¬ бирали обильный урожай. Невидимые силы строго соблюдали тайну, и никто не знал доподлинно, что они собой представляют и где оби¬ тают. Никаких законов для них не существовало. То они двигались по горной долине и, выйдя из нее, давали о себе знать на равнине, то поднимались вверх по склону горы, то проносились с шумом, подобно буре, близ холмов на бе¬ регу моря. Всюду, где они появлялись, и живые и мертвые испытывали их чудодейственное влияние. Сверхъестественным силам, названным по-китайски фын-шуй (ветер и вода), отводилось важное место во всех поверьях китайского народа. Когда силы фын-шуй действовали совместно с душами умерших, их таинственное влияние становилось еще более опасным. Правда, многое тут зависело от местности, а так¬ же от всего, что окружает могилы усопших. Считалось, что кочки, холмы и выступы почвы, своей формой напоминав¬ шие по виду какое-нибудь животное, способствовали могу¬ ществу фын-шуй. В этом случае в семье погребенного ца¬ рили счастье и благополучие. Впрочем, будущее человека зависело от самых разно¬ образных факторов: от формы холмов, от наличия или от¬ сутствия воды, от расположения деревьев, от высоты строе¬ ний и т. п. Все эти факторы учитывались предсказателя¬ ми, которые по ним узнавали судьбу человека. Могущество фын-шуй определялось не только линиями и рельефом земли, но также линиями и контурами неба, а их должны были определить астрологи. Небесный свод делился на четыре части, каждая из которых ассоциирова¬ лась с каким-нибудь животным: восточная часть — синий дракон, южная — красная птица, западная — белый тигр, 40
северная — черная черепаха. Лишь при совместном учете всех четырех частей небесного свода возможно благоприят¬ ное действие фын-шуй. Поэтому при выборе местности контур участка должен был походить на одно из четырех названных животных. Так, при строительстве дома или храма нужно было на левой стороне найти участок земли, напоминавший дракона, на правой — тигра, сзади — чере¬ паху и спереди — птицу. Особую важность в связи с этим имели изображения тигра и дракона, так как первый оли¬ цетворяет ветер, а второй — воду. Важно также, чтобы в гармоническом соотношении на¬ ходились пять элементов — вода, огонь, дерево, металл, земля. Если, например, вблизи дома или кладбища очер¬ тания земли указывали на преобладание элементов огня и дерева, то нужно было опасаться пожара; соединение элементов огня и воды считалось благоприятным, так как они взаимно нейтрализуются. Суеверия, связанные с силами фын-шуй, приносили не¬ мало вреда, даже создавали препятствия для разработки природных богатств Китая. В свое время во многих райо¬ нах страны были обнаружены богатые залежи угля и же¬ леза, однако население боялось стуком кирки или лопаты потревожить покой таинственных сил, которые могли в отместку ниспослать всевозможные бедствия. Когда в конце XIX в. в Китае зашла речь о строитель¬ стве дальних телеграфных линий, многих страшила мысль, что рытье ям под столбы не только нарушит покой подзем¬ ных духов, но и озлобит все те таинственные силы, кото¬ рые господствуют над землей. Если в местности, где прово¬ дили телеграф, умирал от оспы ребенок, тонула в канаве свинья или погибал посев, все несчастья приписывались телеграфной сети. Известен такой случай. В одной из провинций телеграфные провода надо было провести через двор крестьянина. Узнав об этом, хозяин дома пришел в страшное смятение и стал упрашивать, чтобы провода отвели на некоторое расстояние от его дво¬ ра. Несмотря на отчаянные просьбы и слезы, ему было в этом отказано. И тогда он с тревогой стал ожидать бед, которые обрушатся на его двор и семью. Но этого не слу¬ чилось. Наоборот, жена крестьянина родила двух маль- чиков-близнецов. Это радостное событие, разумеется, тот¬ час же было приписано благодатному влиянию телеграф¬ 41
ных проводов. Молва об этом распространилась далеко в округе. Крестьяне завидовали счастливцу. С тех пор они уверились в том, что проведенные над домом телеграфные провода способствуют благоприятному влиянию фын-шуй. В китайских деревнях цочти все постройки были оди¬ наковой высоты. Объяснялось это все тем же суеверным страхом перед силами фын-шуй. Считалось, что всякий Дом, возвышающийся над другими постройками, привле¬ кает ветры со всех четырех сторон света и духи, носящиеся в воздухе, неминуемо сосредоточат на нем свое внимание; все Же остальные, более низкие постройки окажутся об¬ деленными. Стоило хотя бы одному дому возвыситься над другими, как у соседей якобы начинались загадочные бо¬ лезни, дохли свиньи, куры переставали нести яйца. Жи¬ тели такой деревни всеми способами добивались, чтобы не¬ навистную им высокую постройку снесли или по крайней мере сровняли по высоте с остальными домами. Область влияния сил фын-шуй была весьма обширной. С течением времени все новые и новые явления приписы¬ вались их таинственному воздействию. Например, есди в семье умирал ребенок, то все домочадцы приписывали не¬ счастье действию фын-шуй, старались оставить проклятый небом дом и переехать в другой — иначе, мол, смерть на¬ стигнет еще кого-нибудь. Как считали верующие, силы фын-шуй гораздо чаще оказывали вредное влияние, чем благодетельное, ибо они были злонамеренны по своему существу. Но их вредное влияние могло быть приостановлено и даже изменено в благоприятную сторону, если удавалось вызвать на помощь другую, высшую силу. Вот почему каждый город или на¬ селенный пункт избирал в качестве защиты какой-нибудь предмет неживой природы: скалу, холм или что-нибудь по¬ добное. Местные жители называли это «наш фын-шуй». Ну, а уж если этот предмет имел сходство с каким-нибудь живым существом, ему приписывалась особая сила. В конце XIX в. в одном из городов Южного Китая был обнаружен холм, напоминавший очертаниями улитку. Его объявили священным. Распространилось поверье, что этот холм обладает способностью собирать в себе все пагуб¬ ные влияния, исходившие от фын-шуй, и превращать их в благодетельные. Холм пользовался такой славой, что каж¬ дый чиновник, назначенный на службу в этот город, счи¬ тал своим долгом в первые же дни посетить холм и покло¬ 42
ниться ему, а затем постоянно заботиться о его сохране¬ нии. Никто не смел прикоснуться к холму лопатой. Горе было тому, кто осмелился бы возвести на нем какую-ни¬ будь постройку. Город пользовался хорошей репутацией и процветал, и все это приписывалось наличию этого холма. Подобные холмы или скалы встречались в Китае очень часто. Если же местность не имела естественного, воздвиг¬ нутого самой природой защитника от сил фын-шуй, насе¬ ление создавало его искусственно. Город без защитника от таинственных сил приравнивался к городу без степ, обреченному на гибель. После проникновения в Китай буд¬ дизма таким защитником чаще всего служила пагода — многоэтажная башня с небольшими выступами и карниза¬ ми с загнутыми краями, увешанными колокольчиками или пластинками, звон которых должен напоминать «вечную музыку миров». Пагоды обязательно имели нечетное ко¬ личество этажей — 3, 5, 9, 11 и более. Самая высокая пагода достигала 15 этажей. По форме пагоды были квад¬ ратные, шести-, восьми-, двенадцатиугольные или круг¬ лые. Они сооружались, как правило, в окрестностях го¬ рода. Многие пагоды, сохранившиеся и по сей день, явля¬ ются великолепными памятниками архитектуры. Одно из таких замечательных сооружений — Большая пагода ди¬ ких гусей (Даяньта), построенная в VII в., во времена ди¬ настии Тан в городе Сиане. Грандиозность и величественность Даяньта всегда изумляли посетителей. Известные поэты танского периода Цэнь Шэнь и Гао Ши после совместного посещения этой пагоды написали стихотворение: Словно могучий источник, рвущийся ввысь из-под почвы, Башня стоит одиноко, к горным чертогам вздымаясь. Если подняться на башню, к самому верху подняться, Кажется, точно земного ты отрешился навеки. Лестница кверху стремится, точно по воздуху вьется, Башня же всею громадой давит Китай беспредельный. Эта постройка прекрасна, зодчего мысль вдохновенна, Видно, что люди трудились, споря в искусстве с богами. Башни высокие стены солнца лучи заслоняют, Ярус седьмой достигает сипего купола неба. Если посмотришь оттуда, с башни высокой, на землю, То под собою увидишь птицу в парящем полете. Если ж прислушаться долу, слышны стенания ветра: Встретив нежданно преграду, мечется ветер смущенный. 43
Большая пагода диких гусей О важной роли пагод — защитников от злых духов сви¬ детельствует случай, происшедший в начале XX в. в одном городе на юге страны. Жители города попали в страшную беду. Чума косила людей, разливы рек и засуха губили по¬ севы, разоряли народ. Все это объясняли тем, что город был беззащитен от козней таинственных злых духов. Что¬ бы избавиться от бед, решено было обратиться к двум из¬ вестным геомантам. Те посоветовали выстроить в городе две пагоды: одну — у восточных, другую — у западных во¬ рот. Население, напуганное постоянными бедствиями, охот¬ но жертвовало деньги на постройку. Вскоре оба сооруже¬ ния были закончены и жители приободрились. Все ус¬ покоились, уверенные, что отныне они вне опасности и U
злые духи уже не посмеют приблизиться к городу. Хотя беды по-прежнему навещали жителей, они твердо верили в силу пагод. * * * Процедура преклонения перед духом, лишенным мате¬ риальной оболочки, была довольно сложной. Действитель¬ но, как можно молиться духу, если тот «парит» где-то в воздухе и его невозможно ни видеть, ни осязать? Желание наглядно «воссоздать» образы духов породило пантеон идолов, которые были ближе верующему, чем духи вообще. В самом деле, человек, пришедший в буддийский или да¬ осский храм, хотел иметь дело с «конкретным» духом, а не с какой-то абстракцией. Так возникло поверье о воз¬ можности воплощения духа в какой-либо предмет. По убеждению верующих, в идолах, сделанных руками лю¬ дей, живут души богов. После того как новая статуя идола была изваяна, рас¬ крашена и позолочена, она торжественно переносилась в храм, где уже находился точно такой же идол. Участники торжества падали на колени перед божеством-ветераном, умоляя его отдать часть пребывающей в нем чудодейст¬ венной силы новой статуе. Нового идола переносили в тот храм, для которого он был предназначен, и водружали на алтарь. Из стоявшей на алтаре старого идола куритель¬ ной чаши брали немного золы и насыпали в ритуальную чашу у пьедестала нового идола. Золе курительных свечей, приносимых в дар божеству, приписывалась чудодейст¬ венная сила. Отсюда произошел широко распространен¬ ный в Китае обычай носить на груди в виде амулета мешо¬ чек с такой золой. Водворив в храм новую статую, жрец смазывал идолу глаза, рот, нос и уши (а иногда руки и ноги) красной тушью или кровью. Этим способом новому богу «откры¬ вали» органы чувств. После такой операции идол-бог, по убеждению верующих, получал возможность сноситься с внешним миром. Теперь он уже был в состоянии выслу¬ шать обращенные к нему мольбы и отозваться на них; мог насладиться жертвенными дарами и благоуханием фими¬ ама. Существовала и такая форма превращения статуи в идола. Покупатель приходил в мастерскую скульптора, 45
платил за статую, забирал ее с собой и в счастливый (по астрологическим данным) день приглашал мастера к себе в дом. Зажигались свечи и курительные палочки, возно¬ сились молитвы, и в это время мастер размещал внутри идола сделанные из серебра «жизненные органы» — лег¬ кие, сердце, печень, дыхательное горло, пищевод и т. д. Затем через маленькое отверстие в спине статуи он вкла¬ дывал какое-либо живое существо (муху, комара, птичку, змею, ящерицу). Отверстие сразу же запечатывалось — прежде чем «душа могла убежать». Однако на этом пре¬ вращение статуи в идола еще не заканчивалось. Нужно было совершить последний, но наиболее важный акт цере¬ монии — вселить душу в идола. Для этого, поставив ста¬ тую на предназначенное ей место, мастер брал кисточку, обмакивал ее в тушь и затем просил присутствующих за¬ таить дыхание. В это мгновение он произносил заклина¬ ние и прикасался кисточкой к глазам статуи, после чего идол считался готовым для поклонения. Изображения идолов делали из различных материалов: металла, камня, дерева и глины. Чаще всего каркас буду¬ щего божества покрывался известковым раствором, а за¬ тем — листовым железом или позолотой. Иногда внешняя сторона статуи раскрашивалась в различные цвета. Счита¬ лось важным, чтобы внутри идола находились искусствен¬ ные внутренние органы — символ «живого духа», без чего идол не был «настоящим». Статуя идола тщательно обрабатывалась умелыми ма¬ стерами и могла своим видом оказать сильное эмоциональ¬ ное воздействие на верующих: лицо божества рельефно выражало различные чувства — любовь, жалость, хорошее настроение, задумчивость, ярость или гнев. Во время ремонтных работ в храме на глаза идола на¬ клеивали полоски бумаги: это была вежливая просьба к богу покинуть на время свое жилище, потому что шум и грязь ремонта могли его оскорбить. После ремонтных ра¬ бот полоски бумаги отклеивались, и божество вновь все¬ лялось на прежнее место. Любое непочтение к богам-идолам рассматривалось как богохульство и строго наказывалось общественым мне¬ нием. Вот как поплатился за свое отношение к идолам ве¬ ликий китайский революционер-демократ Сунь Ят-сен в годы молодости. Этот случай описан в книге Поля Лейн- бержера «Сунь Ят-сен и Китайская Республика». 46
Супь Ят-сен хорошо помнил, как в детстве родители водили его в деревенский храм, где он должен был падать ниц перед деревянными изображениями святых. Будучи уже юношей, он понял, что храм с изображением святых — это символ отсталости и суеверия народа. Однажды вместе со своими товарищами Сунь зашел в храм и остановился перед деревянной фигурой святого. Его спутники опусти¬ лись на колени и приготовились отвешивать земные по¬ клоны. Сунь Ят-сен заставил их встать. Затем он подошел к изображению святого и схватил его за палец. Все, кто был с ним, застыли в ужасе от такого кощунства. — Почему мы должны молиться богу, сделанному из дерева? — крикнул Сунь.— Этот бог не может помочь даже себе. Как же он сможет помочь нам? Смотрите, сможет ли бог помешать мне сломать ему палец. С этими словами Сунь изо всех сил потянул за дере¬ вянный палец, вырвал его и переломил. Показывая этот кусочек дерева присутствующим, он сказал: — Теперь вы видите, что за бог призван защищать нашу деревню. Я сломал ему палец, а он по-прежнему лишь скалит зубы. Юноши, насмерть перепуганные таким поступком, бро¬ сились бежать из храма. Этот эпизод вскоре стал известен всей деревне, и имя молодого Сунь Ят-сена было предано анафеме. Старые и молодые заходили в храм посмотреть, как обезображен святой. Отцы говорили сыновьям: — Держитесь подальше от этого сумасшедшего. Бо¬ гохульству его обучили иностранцы. Такой чудовищный поступок принесет нам несчастье. — Молодой Сунь совершил кощунство. Он обесчестил своих родителей, обесчестил родную деревню. И за это должен поплатиться.— Так рассудили старики и вынесли приговор: изгнать отступника из деревни. Куда — никого не интересовало. Важно было другое: человек, осквернив¬ ший храм, не может оставаться с теми, кто почитает духов. Хотя идолы считались божествами, тем не менее они, как и служители культа, несли ответственность за свои ошибки. Иногда верующие бранили богов, плевали в них, изгоняли из святых мест, хлестали и даже ломали священ¬ ные таблички, выражая недовольство обманом. Однажды идола доставили в суд за сообщничество в Деле, в котором был замешан жрец, служивший в том хра¬ 47
ме. По обычной судебной процедуре, судья приказал идолу поклониться. Идол, понятно, не мог этого сделать, за что и был приговорен к 500 ударам бамбуковыми палками. Когда приговор был приведен в исполнение, от идола оста¬ лась только труха. В 1890 г. в районе Нанкина была сильная засуха. После того как идол — царь драконов отказался послать дождь страдавшему от зноя городу, его в наказание вынесли из храма и оставили на целый день под палящим солнцем. Население города Гуанчжоу и его окрестностей в 1905 г. сильно страдало от засухи. Так как идол в храме, в кото¬ ром обыкновенно молились о ниспослании дождя, не спе¬ шил удовлетворить просьбы молившихся, губернатор рас¬ порядился снять часть кровли над божеством, полагая, что, оказавшись под лучами нещадно палящего солнца, оно поспешит ниспослать спасительную влагу. Однако дождя все не было. Когда же наконец он пролился, то в наказа¬ ние за столь долгое промедление идола заставили мокнуть под дождем, по-прежнему не закрывая над ним крыши. Найдя и это наказание недостаточным, губернатор покарал саму пагоду, продав всю ее утварь. В конце XIX в. на юге Китая в городе Фучжоу неожи¬ данно скончался высокопоставленный чиновник. Винов¬ ными в его смерти были признаны божества из кумирни, расположенной недалеко от города. Об этом донесли импе¬ ратору. Последний повелел поступить с виновными духами по всей строгости. В кумирню была направлена полиция. Трех идолов доставили в судебное присутствие, предвари¬ тельно, в целях предосторожности, завязав им глаза. Их судили и приговорили к телесному наказанию, которое тут же и было приведено в исполнение. После этого проучен¬ ных истуканов водворили на прежние места. Известен и такой случай. Судья одного из районов го¬ рода Гуанчжоу в 1908 г. продолжительное время молился о ниспослании дождя, но все его мольбы были безрезуль¬ татны. Разумеется, во всем был виноват демон засухи. Тогда решили его наказать. Сделали фигуру демона засухи из бумаги и бамбука. Судья приказал полицейским аресто¬ вать изображение демона, надеть на него цепи, притащить в суд и поставить на колени. Когда все это было проделано, судья, ударив по столу, громким голосом разбранил демо¬ на — виновника засухи и приказал его обезглавить. Од¬ нако присутствовавшие здесь чиновники принялись упра¬ 48
шивать судью предоставить «виновному» трехдневную «от¬ срочку». Если по истечении этого срока дождь не пойдет, тогда привести приговор в исполнение. Судья кивком го¬ ловы дал понять, что согласен с таким решением. Бумаж¬ ного идола вынесли из зала суда и водрузили на городскую стену. Через три дня раздались раскаты грома и хлынул ливень. Конечно же, это приписали демону засухи. Нередко доставалось и богу — покровителю города. Если молитвы горожан о дожде оставались неуслышанны¬ ми, причину усматривали в произволе городского бога. С «виноватого» идола снимали одежды и нагим выстав¬ ляли во двор перед храмом — действие палящих лучей солнца должно было образумить его. Иногда на шею идолу надевали железную цепь в знак того, что за неисполнение своих обязанностей он арестован. В таком виде его остав¬ ляли под открытым небом до тех пор, пока не пойдет дождь. За продолжительное нерадение божество могло быть окончательно отстранено от «должности» и заменено другим. В 1892 г. на юге Китая в районе Фучжоу в период дли¬ тельной засухи вспыхнула чума, от которой погибло много крестьян. Оставшиеся в живых стали роптать на бога-вра- чевателя за его бездеятельность. Чтобы наказать бога, его бумажный образ посадили в бумажную лодку и пустили по реке. Затем из ружей открыли стрельбу по этой лодке. Таким способом крестьяне предполагали наказать бога- врачевателя и преодолеть пагубное влияние злых духов. За нерадивость доставалось и дракону от его почитате¬ лей. Во время длительной засухи крестьяне усиленно упрашивали дракона послать дождь. Когда их молитвы ос¬ тавались тщетными, возмущенные верующие вытаскивали изображение дракона из храма и с проклятиями бросали его в грязную канаву. Но вот пошел дождь: значит, дракон одумался и решил исправить свою оплошность. Тогда кре¬ стьяне доставали его из грязной канавы, тщательно обмы¬ вали и водворяли на прежнее место. Автор книги «Очерки китайской жизни» Д. В. Путята по этому поводу замечает: «Изобилие богов и духов, обла¬ дающих, по мнению китайцев, теми же психологическими качествами и инстинктами, как и живущие люди, привело к обычаю третировать их с той степенью вольности, за ко¬ торой, казалось бы, само понятие о божестве совершенно исключается, заменяясь представлением о материальной 4 Заказ 1832 49
ответственной причине. Бога чествуют жертвоприноше¬ ниями и курениями, если имеют в нем нужду или боятся его; им пренебрегают, когда надобность в нем миновала; к нему относятся пренебрежительно и даже жестоко нака¬ зывают, когда он не оправдал доверия или скомпрометиро¬ вал себя». Чтобы умилостивить духов, им приносили жертвы, ко¬ торые чаще всего сжигались, но иногда закапывались в землю. Место, где совершались жертвоприношения, назы¬ валось алтарем. Первые алтари представляли собой кучу хвороста, который сгорал вместе с жертвенными предме¬ тами. Считалось, что дым от сожженной жертвы, поднима¬ ясь к небу, достигает обители богов, поэтому алтарь обыч¬ но возводили под открытым небом. Позже его стали уст¬ раивать на возвышении из камня, глины или земли. Древний ритуал предусматривал большое разнообра¬ зие жертвенных предметов. Первое место среди них зани¬ мали животные. Наиболее благородными дарами считались корова, лошадь, овца, свинья, собака и курица. В жертву можно было приносить и диких животных: медведя, каба¬ на, лося, антилопу, а также птиц и рыб. Выбор жертвенного животного зависел от того, какому именно богу оно предназначалось, и от того, какое общест¬ венное положение занимал жертвующий. Когда импера¬ тор обращался к богам — покровителям земли и посевов, он приносил в жертву быка или теленка, князья в таких случаях довольствовались овцой. При императорском дво¬ ре существовал целый штат служащих: они занимались отбором жертвенных животных, уходом за ними и убоем. Тот, у кого не хватало средств, чтобы принести в жерт¬ ву богам животное, ограничивался рисом, пшеном, раз¬ личными яствами, овощами или чаем. В качестве жертвоприношений нередко выставлялись дыни, и это имело свой смысл: большое количество семян в дыне символизировало большое потомство в семье, при¬ чем состоящее из сыновей; зеленый цвет дыни — цвет юности; круглая форма — символ полного согласия в семье. Наиболее ценным из всех жертвоприношений считался нефрит (или яшма) —драгоценный и священный камень, служивший предметом восхищения и мистической поэти¬ зации. Вот что писал об этом камне академик В. А. Алек¬ сеев: «В литературе — это самый классический и изыскан¬ ный образ. Яшма чиста, струиста, тепла, влажна, одновре¬ 50
менно легка и тверда. Она не грязнится, не зависит от ок¬ ружающей ее температуры и, следовательно, есть лучший образ благородного человека, не зависящего от условий жизни. Яшма в руке поэта — это стихи. Яшма в порошке — это разбросанные на бумаге перлы каллиграфа (а калли¬ графия в Китае ценится наравне с живописью). Яшма — это красивая девушка, это — человеческая доблесть; яш¬ ма — это милый, прекрасный человек, ибо чистое сердце его сквозит и струится, как яшма. Наконец, „яшмовый сок“ — это вино... Решительно, все лучшее — это яшма». Древний обычай предусматривал жертвы духам так сказать «в натуральном виде», однако затем они были за¬ менены символическими жертвами. Известный немецкий китаевед Вильгельм Грубе в 1912 г. по этому поводу пи¬ сал: «Сжигание жертвенной бумаги, изображающей день¬ ги, бумажных одежд и вообще бумажных предметов есть обычай, который на каждом шагу встречается в китайском народном культе. Свое объяснение он находит в вере, по всей вероятности, даосского происхождения, что всякое существо — безразлично, одушевленное ли оно или неоду¬ шевленное,— имеет двойственную натуру: одну матери¬ альную, видимую, а другую — имматериальную, невиди¬ мую». Верующий, собиравшийся принести жертву, должен был подготовить себя к этому обряду постом и воздержа¬ нием, чтобы мысль его могла всецело сосредоточиться на внутренней сущности предстоящего акта. Пост, длившийся обыкновенно до десяти дней, призван был «обновить дух». Перед каждым большим жертвоприношением принято было избегать пирушек, веселых музыкальных представ¬ лений и других удовольствий. Боги и духи, оказывается, обладали такими же потреб¬ ностями, как и живые люди,— они всегда нуждались в день¬ гах. Чтобы удовлетворить эти потребности, им приносили в жертву имитированные бумажные «жертвенные день¬ ги», которые сжигали перед изображением богов или на могилах во время совершения какого-либо религиозного обряда. «Жертвенные деньги» в дымообразном состоянии достигали потустороннего мира, где превращались в на¬ стоящие. «Если,— замечает Вильгельм Грубе,— богам предла¬ гают жертвенные дары, то это отнюдь не следует считать чисто символическим актом; напротив, и тут в основе ле¬ 51
жит представление, что боги в самом деле вкушают от под¬ несенных им яств и напитков, хотя при этом ограничива¬ ются только их невещественной субстанцией. Этим пред¬ ставлением объясняется также обычай сожжения бумаж¬ ных вещей. Они вовсе не уничтожаются процессом сожже¬ ния, а только лишаются своей телесной оболочки, так как лишь в своей бестелесности они могут быть употреблены богами». Непременными предметами при совершении жертво¬ приношения были курительные палочки, благовонные све¬ чи и хлопушки. Курительные палочки изготовлялись из сандалового дерева, кедра и различных пахучих трав. Они зажигались маленькими пучками (примерно 25 штук в пучке) и изда¬ вали аромат, приятный богам. Если же палочки зажига¬ лись не пучком, а по отдельности, то обычно их было не более трех. Они ставились в специальный наполненный пеплом сосуд, находившийся непосредственно перед идо¬ лом. Свечи пропитывались растительным маслом, зажига¬ лись по две и обязательно одновременно с курительными палочками (последние могли зажигаться и без свечей). Большое место в жертвоприношениях отводилось хло¬ пушкам бао чжуу или бао чжан (буквально «жечь бам¬ бук»). Они известны с V в., хотя широкое их применение началось лишь в XII в. Люди верили, что треск горящего бамбука может отогнать злых духов и принести счастье. Когда в Китае был изобретен порох, обрезки бамбука ста¬ ли начинять порохом и прикреплять к ним фитили: взрыв таких хлопушек был куда громче, чем треск горящих пу¬ стотелых обрезков бамбука. Впоследствии стали приме¬ нять разнообразные бумажные хлопушки с порохом и фи¬ тилем. Часто хлопушки соединялись в громадную батарею (до 10 тысяч штук), что давало возможность производить непрерывные взрывы. Вера во всесилие духов сохранялась вплоть до XX в. даже в правящей верхушке феодального Китая, которая, казалось бы, должна была быть более просвещенной, чем народ. Вот что говорилось, например, в указе императора Гуансюя от 4 ноября 1907 г. «Во Дин-бу, временный губернатор провинции Шань¬ дун, сообщая об уровне воды в реке Хуанхэ, доносит нам, что в промежуток времени с лета до осени этого года воды рек сильно выступили из берегов. Благодаря специальному 52
покровительству духов этой реки и серьезным работам, выполненным чиновниками, заведующими рекой, воды от¬ ступили и вошли в свои берега. Ныне спокойное состояние восстановлено. Мы этим очень довольны. Поэтому посылаем названному губернатору десять ку¬ сочков ладана, которые он с благоговением воскурит от нашего имени перед храмом дракона, покровителя этой реки, и возблагодарит от нашего имени духов реки за их защиту и выразит им таким образом нашу признатель¬ ность». В мае 1890 г. пожар уничтожил значительную часть го¬ рода Гирина. В донесении императору об этом печальном событии губернатор провинции Гирин Чжан Шунь писал, что только «благодаря его, губернатора, молитвам духу — покровителю города бедствие не приняло более широких размеров». Донесение произвело благоприятное впечатле¬ ние, и император повелел заготовить табличку с соответ¬ ствующей надписью — выражение признательности его императорского величества «духу — покровителю города за проявление чудесной помощи». Летом 1904 г. в окрестностях Пекина два месяца не вы¬ падали дожди. Посевам угрожала гибель. Желая «помочь» бедным крестьянам, вдовствующая императрица Цыси де¬ сять дней подряд молилась, умоляя богов ниспослать дождь. Она не принимала мясной пищи целых три дня и запретила резать свиней в пределах Пекина, дабы вызвать милость богов, ведавших дождем. Цыси повелела всем при¬ дворным «омыть тело и сполоснуть рот», чтобы предстать перед богами «с чистой плотью». Одетая в простой серый халат, вдовствующая императ¬ рица воткнула в волосы ивовую ветку и приказала сделать то же самое всем придворным, ибо ива вызывает дождь. Молебственные церемонии проходили в покоях Цыси. В центре комнаты был поставлен большой стол. На нем расположили несколько листов желтой бумаги, нефрито¬ вую тушечницу с ярко-красным порошком и две малень¬ кие кисточки для писания иероглифов. По краям стола поставили большие вазы с ветками ивы. Повелительница Китая встала на колени на специально приготовленную для нее желтую подушечку, взяла ветвь сандалового дерева и положила ее в жаровню, наполнен¬ ную горящими углями. Вслед за ней встали на колени все присутствующие и громким голосом произнесли молитву: 53
«Мы молимся Небу и просим Будду сжалиться над нами и спасти бедных крестьян от голода. Мы готовы принести жертвы. Умоляем Небо послать нам дождь». Молитва повторялась три раза, и каждый раз совер¬ шалось троекратное челобитие. Так Цыси проявляла «за¬ боту» о тех, кто ее кормил. А вот еще пример. «Летом 1907 г.,— писал французский путешественник Жан Род,— когда холера производила в Китае громадные опустошения, я видел в Шанхае в китайских кварталах международной концессии целые улицы с протянутыми по ним веревками, на которых были развешаны изображения монет и образцы красивых одежд из раскрашенной бумаги, предназначенные для умилостивления злых духов. По реке вечером шныряли джонки, с которых пускали массу ракет для устрашения самых зловредных духов — духов утоп¬ ленников». Вера в потусторонние силы сохранилась в народе и после крушения феодальной монархии. Русский китаевед И. Г. Баранов, посетивший в 1934 г. Ляодунский полуост¬ ров, делился впечатлениями: «В городах, а также при вы¬ езде из деревень, на морском берегу, на перекрестках до¬ рог Или в живописных уголках среди гор путешественник часто находит древний китайский монастырь или одино¬ кую кумнршо. Кое-где эти кумирни построены из кирпича, а кое-где они лишь наскоро сложены из простых грубых камней. Обыкновенно они настолько невелики по разме¬ рам, что даже ребенок не в состоянии войти в них. Внутри их умещаются только священные для китайцев иерогли¬ фические надписи. Все подобного рода находки наглядно свидетельствуют о тех верованиях, которые до сих пор властвуют над ду¬ шой китайского простолюдина». И. Г. Баранов осмотрел кумирню, поставленную на бе¬ регу Ляодунского полуострова местными рыбаками, жив¬ шими здесь же в убогих хижинах. В ней стояли три дере¬ вянных доски со следующими надписями. На левой доске: «Место отрока, загоняющего рыбу в сети»; на средней до¬ ске: «Место царя драконов четырех морей»; на правой до¬ ске: «Место воеводы, усмиряющего волны». Он лично на¬ блюдал, как китайские рыбаки 21 августа 1934 г. отдавали дань уважения божествам моря: стреляли из хлопушек и жгли жертвенную бумагу. 54
В одной из деревенских кумирен И. Г. Баранов обнару¬ жил три узенькие дощечки-таблички с именами духов, ко¬ торым была посвящена кумирня. На одной из них было написано «дух лисицы», на второй — «божество ивы» и на третьей — «дух хорька». Крестьяне особенно боялись хорь¬ ка, дурному влиянию которого приписывали нервные за¬ болевания. Обращения верующих к божествам можно было бы подразделить на два вида: просьбы и благодарственные молитвы. Просьбы (или жалобы) чаще всего касались здоровья, долголетия, обильного урожая, недорода, мора. Благодарственные молитвы всегда возносились после жа¬ твы. Тексты молитв и просьб, обращенных к божествам, читались перед их изображениями, а потом сжигались под резкие звуки хлопушек. Чтобы дух внял молитве, пришел на зов, принял пред¬ лагаемые жертвы и оказал милостивое покровительство, верующий должен был точно знать имя божества, его при¬ вычки и вкусы. Не всякий обладал подобными знаниями. Поэтому появилась нужда в жрецах, которые могли быть посредниками между верующими и духами. В храмах трудились специальные жрецы — заклина¬ тели, в обязанность которых входило изгнание злых духов. Об их «работе» можно судить по рассказу очевидца. В назначенное время, о котором заранее было сообще¬ но всем живущим недалеко от храма, жрец-заклинатель, дождавшись, когда собралось много зрителей, выпрыгнул из расположенной в дальней части помещения темной ком¬ наты, где он готовился к предстоящей схватке с духами. Он был обнажен до пояса, готовый погибнуть, если необ¬ ходимо, хотя смерть жреца рассматривалась как крайняя мера. В правой руке жрец-заклинатель держал отточенный огромный меч, в левой — черный флаг с изображением семи звезд: по поверью, они оказывали пагубное влияние на злых духов. К сказанному добавим, что у заклинателя был свирепый вид. В зубах он держал кинжал, рукоятка которого касалась шеи. Затем жрец-заклинатель вышел на открытое место пе¬ ред храмом и искусно изобразил приступ ярости. Так вы¬ ражался гнев богов по адресу злых духов, которые осме¬ лились беспокоить верующих. Жрец метался словно одер- 55
жимый и наносил удары мечом не только по невидимым силам в воздухе, но и по собственной оголенной спине. Это был, однако, трюк, чрезвычайно забавный для всякого, кто не заражен суеверием. Каждый раз, когда он нано¬ сил удар по собственной спине, у непосвященных зрителей замирало сердце: острый, сверкающий на солнце меч вот- вот обрушится на бесстрашного заклинателя. Вскоре все поняли, однако, что эта странная попытка человека по¬ разить самого себя с помощью таких убийственных ударов на самом деле не связана с какой-либо опасно¬ стью. Внимательно приглядевшись к этой сцене, мы обнару¬ жили двух людей с палками в руках, расположившихся за спиной заклинателя. Они бдительно следили за его дви¬ жениями и каждый раз, когда должен был последовать удар, ловко вставляли палки между мечом и спиной закли¬ нателя, оберегая его от ранений. Быстрые и ловкие, они неотступно следовали за жрецом, куда бы он ни устрем¬ лялся. Когда вся эта трюковая программа была завершена, жрец обратился к злым духам с речью. В вежливых вы¬ ражениях он предупреждал: если они немедленно не поки¬ нут эту местность, все их существование станет сплошным несчастьем для них. После этого жрец еще раз рассек ме¬ чом воздух в различных направлениях, как бы намекая ду¬ хам, что именно ожидает их в будущем, если они отка¬ жутся повиноваться. На этом схватка со злыми силами закончилась. Убежденный в том, что духи вмешиваются в дела жи¬ вых людей и контролируют их поступки, верующий пре¬ бывал в постоянном нравственном угнетении и в полной зависимости от сил загробного мира. Вера в духов обра¬ щалась в страх перед ними. Считалось, что некоторые души усопших отличались особенно неспокойным, злоб¬ ным характером и наклонностью преследовать людей. Это были души утопленников, нищих, умерших без погребе¬ ния, буддийских монахов, стариков и старух, женщин, окончивших жизнь самоубийством. Их боялись раздра¬ жать, перед ними заискивали, старались расположить к себе. О кознях злых духов в народе распространялись самые невероятные рассказы, которые вселяли ужас в сердца суеверных людей. 56
Для борьбы со злыми духами пользовались разнооб¬ разными способами. Извилистые реки, мягко округлен¬ ные контуры холмов, как считалось, обеспечивали благо¬ получие, тогда как крутые повороты рек, отвесные скалы представляли особую опасность. Везде, где можно, следо¬ вало избегать прямых линий, которые считались излюблен¬ ным путем движения злых духов. Вот почему крыши на старых китайских домах приподняты к краям: изогнутая кровля мешала злым духам проникнуть в дом. На карни¬ зах крыш помещались лепные изображения стражей и зверей, которые были призваны отгонять злых духов. Поскольку злые духи предпочитали прямой путь, про¬ селочные дороги почти всегда прокладывались извилисты¬ ми. Длинные прямые каналы в городах считались удоб¬ ным путем для передвижения темных сил, так что каналы то и дело прерывались искусственными островками или пе¬ рекинутыми через них бесчисленными мостиками разной высоты. Прямые улицы также были опасны: чтобы затруд¬ нить движение злых духов, через улицу с крыши на кры¬ шу перекидывали доски, к которым прикрепляли спускав¬ шиеся перпендикулярно вниз вывески, у въезда на глав¬ ные улицы городов ставили каменные столбы, сооружали особые башни, на которые вешали колокола. В каждом дворе против входных ворот воздвигали не¬ большую каменную стену (инби) — она мешала злым ду¬ хам проникнуть во двор. Обычно стена воздвигалась перед главными воротами жилого дома, реже — в центральной части внутреннего двора. В храмах и монастырях инби сооружалась перед главными воротами или перед самим зданием, в дворцовых постройках — перед воротами. В им¬ ператорском дворце в Пекине имеется красочная инби — стена «девяти драконов» перед воротами, ведущими к па¬ вильону Хуанцзи. Знаменитая стена «девяти драконов» находится на северном берегу озера в пекинском парке Бэйхай. При строительстве различных построек, дорог и кана¬ лов, при рытье колодцев и каменоломен важнейшая задача состояла в том, чтобы не допустить проникновения злых духов, носящихся над самой землей. Считалось, что злые духи приходят с северными ветрами, а добрые — с юж¬ ными. Перед строящимся домом к столбу, вкопанному в зем¬ лю, прикрепляли полоску бумаги с молитвой-просьбой к 57
Изогнутые карнизы — надежное средство избавиться от злых духов божествам об удаче. Такие молитвы мешали злым духам подниматься в воздух с земли. К балкам для крыши при¬ крепляли талисманы и наклеивали на них молитвы — так строение защищалось от огня. После того как дом был по¬ строен, происходила церемония «посвящения» его тем или иным покровителям, на имя которых писалась мо¬ литва. Когда хотели ускорить наступление хорошей погоды, закрывали северные ворота города; когда хотели вызвать дождь, закрывали южные ворота. Так делалось потому, что север имел непосредственное отношение к воде, а юг — к огню. 58
Во время продолжительной засухи местные власти из¬ давали специальные прокламации, призывавшие население не убивать скот, чтобы умилостивить богов буддийского пантеона. При засухе сооружались также алтари бога дож¬ дя — дракона, а при наводнении — алтари духа огня. Пе¬ ред такими алтарями глава местной власти утром и ночью совершал поклонения. Существовали поверья, что некоторые растения и жи¬ вотные способны ограждать людей от вредоносных дейст¬ вий злых духов. Такими охранителями человека были рас¬ тения — ива, персиковое дерево, бамбук, полынь, аир, а также животные — тигр, собака, баран, петух, домашний гусь. Впереди похоронной процессии несли ветви бамбука: они устрашали тех злых духов, которые пытались прегра¬ дить путь усопшему. При этом листья бамбука должны быть зеленые. Сухой бамбук, оказывается, не отгоняет, а, напротив, привлекает злых духов. Во избежание всякого рода несчастий злых духов надо было кормить и поить, удовлетворять их разнообразные потребности. Когда невесту переносили в паланкине из дома отца в дом жениха, злых духов, попадавшихся на пути, пытались умилостивить кусками жареной свинины. При входе невесты в дом жениха у дверей рассыпали рис и горох. Перед рытьем могилы обязательно преподносили мясо и вино духу, которому якобы принадлежало это ме¬ сто. Когда покойника несли к могиле, по дороге разбра¬ сывали «жертвенные деньги» — откупались от злых духов. При постройке мостов и общественных зданий неизвест¬ ные духи одаривались подарками. Рыбаки каждый вечер должны были бросать в воду рис и сжигать жертвенную бумагу, чтобы умилостивить водяных духов. Не всегда злые духи довольствовались жертвами, под¬ час людям приходилось вступать с ними в упорную борь¬ бу. Прежде чем открыть дверцу паланкина с принесенной в нем невестой, необходимо было выстрелить в воздух из лука. Накануне Нового года для устрашения таинственных сил пускали ракеты. Были даже специальные «борцы со злыми духами»: они облачались в шкуры диких животных, вооружались секирой и мечом и в таком виде устрашали демонов. Чаще всего эта церемония устраивалась во время похоронных процессий. Суеверный человек, возвратившись с кладбища, дол¬ жен был принять меры против злых духов, которые могли 59
прийти с ним с могил. У входа в дом раскладывался ко¬ стер из сухой травы. Вернувшийся с кладбища перешаги¬ вал через огонь; дух же не мог перескочить костер и ос¬ тавался вне дома. Чтобы не пускать злых духов в дом, существовали бо¬ жества ворот — изображения генералов Цинь Шу-бао и Ху Цзин-дэ в полном вооружении (с секирой, луком, стре¬ лами, цепью и плетью). Как повествует легенда, импера¬ тор Тай-цзун (626—650) подвергся преследованию злых духов: они бросали к нему в спальню черепицы и не дава¬ ли ему сомкнуть глаза. Когда император сообщил об этом своим министрам, то генералы Цинь Шу-бао и Ху Цзин-дэ выразили желание встать у дверей дворца и охранять вла¬ дыку Поднебесной от нечистой силы. Император согла¬ сился и провел ночь совершенно спокойно — злые духи не осмелились явиться к нему. Чтобы обеспечить себе спо¬ койствие на будущее и не утруждать генералов, импера¬ тор приказал нарисовать их портреты и наклеить на на¬ ружные двери дворца. Когда все это было сделано, злые духи исчезли. С тех пор изображения бесстрашных гене¬ ралов наклеивались на ворота жилых домов и присутст¬ венных мест. Глубоко уважая и опасаясь своих богов, верующие в то же время считали, что им свойственны человеческие сла¬ бости и дурные инстинкты. Поэтому разрешалось, когда того требовали обстоятельства, обмануть божество, под¬ купить его, наказать, успокоить, наградить и т. д. Моряки были убеждены в том, что в морской пучине обитают злые духи, вызывающие тайфуны. Чтобы обма¬ нуть духов, моряки бросали в воду бумажную джонку. Злой дух набрасывался на игрушечное суденышко, топил его, а в это время настоящая джонка успевала уйти от опасного места. Существовало такое неписаное правило: в случае если китайское судно шло в море в одном направлении с ка¬ ким-либо иностранным кораблем, капитан делал все воз¬ можное, чтобы пересечь путь следования чужого корабля, хотя бы это грозило столкновением и гибелью. Китайский моряк шел на подобный риск потому, что, по его глубо¬ кому убеждению, злые духи неотступно преследуют его судно. Если же оно пересекало дорогу большому кораблю, то злые духи набрасывались на этот последний как на бо¬ лее ценную добычу и оставляли в покое китайцев. 60
В Южном Китае изготавливали бумажные куклы по числу членов семьи. Каждая кукла носила имя того чело¬ века, которого она заменяла. Куклы по кругу клали в кор¬ зину, а в центре ставили тарелку с мясом в качестве при¬ манки для духов болезней, которые могли находиться в организме любого члена семьи. Таким путем болезнь чело¬ века переходила в бумажную куклу-заменитель. Затем куклы вынимали из корзины. При этом каждую из них раскачивали, приговаривая: «Кукла, кукла, если появится болезнь, прими ее на себя». После этого куклы сжигали, а пепел их развеивали по ветру. Когда в семье умирали один за другим несколько сы¬ новей, то при рождении мальчика его называли женским именем, чтобы обмануть злого духа и уберечь новорожден¬ ного от похищения. В борьбе со злыми духами важная роль отводилась амулетам и талисманам, предохранявшим человека от раз¬ личных напастей. Они были самого различного вида и ис¬ пользовались по-разному. Их изготовляли из камня, ме¬ талла, бумаги и других материалов. Разница состояла только в одном: амулет вешали на тело, талисман имел бо¬ лее широкое предназначение. В деревнях амулетами ча¬ сто служили миниатюрные мечи, сделанные из ивы, кото¬ рая считалась священным деревом, великим исцелителем природы, символом света. Применение талисманов было многообразно, как, впро¬ чем, и их ассортимент. Баранье копыто вешали у дверей как талисман от воров. В новогоднюю ночь голову барана вывешивали у ворот, к дверям и окнам приклеивали листы бумаги с изображением тигра, прикрепляли ивовые ветки, чтобы предотвратить беду. Петух считался символом сме¬ лости, отваги и храбрости. В ночь под Новый год петуха общипывали и вывешивали на воротах — так хозяева дома ограждали себя от несчастий. Для лечения от лихорадки или предохранения себя от этой болезни существовал такой способ: нужно было на¬ писать на бумаге имена восьми духов лихорадки, а затем проглотить бумагу вместе со сладостями. Надеясь предохранить себя от болезней, демонов и дур¬ ного влияния, верующие сжигали полоску желтой бума¬ ги, пепел размешивали в воде и затем ее выпивали. Некоторые китайские классические книги («Книга пе¬ ремен», «Великое учение» и др.) также служили своеоб¬ 61
разными талисманами. Для изгнания злых духов книги клали под подушку спящему или рядом с его кроватью. Тот, кто, гуляя в одиночестве, повторял цитаты из этих книг, также имел надежду отогнать от себя злых духов. В качестве талисмана использовались и религиозные тексты. Красные или желтые полоски бумаги с надписями религиозного содержания наклеивались на притолоки, двери и стены жилых помещений. Такие талисманы но¬ сили с собой или проглатывали, предварительно скатав их в маленькие шарики. Постель новобрачных охранялась от злых духов положенными под нее древними китайскими монетами или бумажным талисманом в виде меча. Чтобы умилостивить речного духа, ему обыкновенно приносили в жертву петуха, но так как это было обреме¬ нительно для бедного рыбака, то на корме лодки прикреп¬ ляли деревянное или глиняное изображение петуха: пусть дух знает, что хозяин лодки в любую минуту готов при¬ нести требуемую жертву. Рыбак рисовал на носу своей лодки глаза: пусть влады¬ ка-дракон ведает, что за его кознями неотступно следят и ему не так-то просто провести осторожного рыбака. В прибрежных районах Китая, когда джонка отправ¬ лялась в плавание, рыбаки били в гонги и взрывали хло¬ пушки, отпугивая таким путем злых духов, которые могли спрятаться где-нибудь рядом и причинить вред джонке и ее команде. Злые духи, оказывается, не были настолько храбрыми, чтобы ничего не бояться. Они спасались бегством, если чувствовали опасность. Длинную тонкую перекладину, прибитую на двери, они принимали по ошибке за меч и тотчас рассеивались; боялись зеркал, так что крестьяне обычно клали маленькое зеркальце возле кровати. Двери иногда делали круглой формы, чтобы они напоминали солнце — злой дух не осмелится проникнуть в дом через такую дверь. На квадратной доске рисовали голову тигра и вывешивали на видном месте — злой дух испугается хищ¬ ника и оставит хозяев в покое. Суеверный страх перед духами породил целую армию прорицателей, которые за небольшое вознаграждение бы¬ ли готовы дать совет любому желающему и по любому вопросу. Они обычно сидели за маленьким столиком, об¬ ложенным листками с гадательными формулами. Их та¬ инственный и строгий вид, проницательный взгляд и ску¬ 62
пые жесты — все это внушало доверие. С помощью гада¬ тельных формул, сообразуясь с изменениями природных явлений — сменой света и тьмы, четырех времен года, вос¬ ходом и заходом солнца и луны, они предсказывали и га¬ дали: будет ли счастливая жизнь, хорошая или плохая жатва, удачный или неудачный брак, какого доктора при¬ гласить для лечения больного ребенка, кто родится — де¬ вочка или мальчик, кто украл вещь, как наказать обид¬ чика, будет ли успешно завершена торговая сделка или потребуется помощь для возмещения убытков и т. д. и т. п. Когда на семью обрушивались одна за другой невзгоды, прорицатель обычно советовал выкопать всех усопших родственников из могил и захоронить в новом месте, пото¬ му что прежнее место захоронения приносило только не¬ счастье. Предсказатель судьбы, гадавший на черепахе, давал благоприятный или неблагоприятный ответ, сообразуясь с движениями черепахи, поворотом ее шеи, движением глаз и т. д. Гадание на иероглифах было проще. Пожелавший узнать свою судьбу брал наудачу у прорицателя бумажку с написанным на ней иероглифом, выражавшим какое-ли¬ бо понятие. Взглянув на иероглиф, прорицатель предска¬ зывал будущее. Некоторые прорицатели предсказывали судьбу и определяли характер человека по форме головы или строению тела. Издавались даже сборники предсказаний, в которых можно было прочесть такие, например, откровения: широ¬ колицый тщедушный человек будет счастлив; удел чело¬ века, не наклоняющего голову при ходьбе,— бедность; бле¬ стящие глаза служат признаком того, что их обладатель достоин уважения; женщине, имеющей необычно большие белки глаз, суждено убить мужа; человеку с «собачьим носом» предстояло долголетие; человеку с «лошадиным ртом» суждено было погибнуть от голода; «широкоротых» ожидали богатство и знатность. Не всегда, конечно, предсказание прорицателя сбыва¬ лось, но это его не беспокоило: можно было найти множе¬ ство уловок, чтобы объяснить и оправдать ошибочность предсказания. В книге Дж. Макгована «Люди и обычаи современного Китая» описан такой случай. Один пожилой китаец серьезно заболел: сильные приступы лихорадки причиняли ему невероятные страдания. Об этом извести¬ ли сына больного, жившего в другой местности, советуя 6S
Предсказатель судьбы ему немедленно выехать домой, если он желает увидеть отца живым. Расстроенный таким ужасным сообщением, сын отправился в ближайший храм и обратился к прори¬ цателю с просьбой узнать у идола, успеет ли он прибыть домой до смерти отца. Прорицатель, доведя себя до со¬ стояния транса, необходимого для общения с идолом, дал ответ: если сын не прибудет в родной дом в такое-то вре¬ мя, то никогда больше не увидит отца. Случилось, однако, так, что благодаря принятой во¬ время большой дозе хинина отец начал поправляться от мучавшей его лихорадки и к прибытию сына совершенно выздоровел, хотя прорицатель предсказывал его смерть именно в этот день. Сын, понятно, был очень рад такому обороту событий. Вернувшись к месту своей службы, он стал укорять прорицателя за ложное предсказание. По¬ следний на это спокойно ответил: «Смерть вашего отца была предопределена свыше, но затем из-за жалости к вам, как к сыну, божество решило даровать вашему отцу жизнь. Поэтому в благодарность за божественную ми- 54
Шествие с драконом лость вам следовало бы сделать приношение в храм». Так без тени смущения прорицатель оправдал собственное шарлатанство. Английский путешественник А. Литл в книге «Китай изнутри» приводит случай, который произошел в 1898 г. в Нанкине. Одна молодая замужняя женщина была силь¬ но опечалена тем, что редко получала письма от мужа, который находился по торговым делам вдалеке от дома. Много раз через друзей она просила его вернуться, но он не возвращался. В конце концов, отчаявшись, она напра¬ вилась к прорицателю, который, как говорили в городе, обладал сверхъестественными знаниями и мог предуга¬ дать прошлое, настоящее и будущее человека. Раскрыв свою таинственную книгу, прорицатель сделал вид, будто погружен в глубокое размышление и испытывает сильное беспокойство. Обращаясь к опечаленной женщине, он дро¬ жащим голосом произнес: «О женщина! Ваш муж много раз менял занятия. Его повсюду преследовал рок. Теперь у него нет денег. Тяжело больной он лежит в заброшенном доме далеко-далеко отсюда». Услышав эти слова, женщи¬ на горько заплакала. Прорицатель стал ее утешать и тут же, быстро перевернув несколько страниц своей книги, ве¬ село воскликнул: «Спасен!» Затем он объяснил женщине, что счастливая звезда была покрыта черной тучей и если звезда снова будет излучать свет, ее муж выздоровеет и заработает много денег. 5 Заказ 1832 65
В то время как прорицатель, стоя на коленях, усердно молился богам, чтобы они вырвали мужа страдающей жен¬ щины из когтей дьявола, закрывшего черной тучей счаст¬ ливую звезду, дверь неожиданно отворилась и на пороге появился человек. За его плечами был мешок, наполнен¬ ный слитками серебра и золота. Это был долго отсутст¬ вовавший муж. Жена с радостным криком побежала к нему навстречу. Прорицатель был весьма сконфужен. Ис¬ пугавшись возмездия, он бросился бежать, поскользнулся, упал, вывихнул себе ногу и поранил голову. Муж, не желая омрачать радость своего возвращения, не стал преследовать и наказывать незадачливого прорица¬ теля. Престиж прорицателя покоился исключительно на су¬ еверии толпы, внимавшей всему, что он скажет. Предска¬ зания, которые по счастливой случайности сбывались, уве¬ личивали его популярность. Если же предсказание ока¬ зывалось ложным, у жрецов всегда наготове было объяснение: вопрошавший недостаточно искренне верит в идола и толкователя его воли. Суеверные люди страдали не столько от злых духов, сколько от прорицателей: их невежественные рекоменда¬ ции нередко были непосредственной причиной смерти ве¬ рующего. Однако ни власти, ни родственники пострадав¬ шего не осмеливались наказать таких прорицателей. Им все прощалось: они ведь пребывали под покровительством богов, чью волю пунктуально исполняли. Никто не решал¬ ся выразить недовольство действиями прорицателя — раз¬ гневанные боги могли немедленно отомстить за это, ни¬ спослав оскорбителю всевозможные бедствия и тяжкие страдания. Предсказание оформлялось различными способами: с помощью особых вычислений, путем вытягивания жре¬ бия — листка, на котором были написаны мистические знаки. На основании таких мистических «данных» дава¬ лись соответствующие советы. Прорицатели нередко использовали в своей «работе» бумажные заклинания: на листе бумаги в определенной комбинации писали предостережения от действия злых духов и выражали пожелания счастья, богатства и много¬ детности. Такие бумажные заклинания, якобы имевшие мистическую силу, вывешивались на стенах домов, в спальнях, на воротах и т. д. 66
С верой в злые и добрые таинственные силы связаны и многочисленные приметы, определявшие поведение ки¬ тайцев. Если змея заползет в дом, в доме обязательно будет покойник. Если залетит летучая мышь, то обитатели дома будут вознаграждены счастьем. Если во дворе каркает ворона, глядя прямо на дом, не миновать беды: случится пожар, кража, болезнь или какие-нибудь другие неприят¬ ности. Если сорока ранним утром прилетит во двор, уся¬ дется на дерево и застрекочет,— это к счастливому собы¬ тию в жизни хозяев дома. Многие наблюдатели за жизнью феодального Китая от¬ мечали особую роль суеверий и предзнаменований в жиз¬ ни народа. «Ни один народ,— писал в конце XIX в. аме¬ риканский китаевед К. Вильямс,— не порабощен в такой степени страхом неизвестности, как китайский. И никто не прибегает столь часто к таким средствам, которые бы удостоверяли, будет ли успешно осуществлено задуманное дело, или потребуется помощь для возмещения убытков». Понятно, что со временем описанные взгляды и пред¬ ставления менялись, и все же вера китайского народа в добрых и злых духов сохранялась до недавнего прошлого.
Культ предков В древнем Китае получили распространение са¬ мые различные формы культа, однако особое значение приобрел и на протяжении многих веков сохранялся культ предков, т. е. обожествление и почитание общего предка рода по мужской линии. Иными словами, культ предков — это вера в «самостоятельное существование» души покой¬ ного. Древние китайцы уподобляли смерть долгому сну. В это время, думали они, душа покидает тело, в которое может вернуться. Чаще всего душа обыкновенного чело¬ века не возвращалась уже в покинутое тело, а продолжала свою жизнь вне облекавшей ее телесной оболочки. Итак, после смерти человека его душа продолжает жить и пользоваться всем, что принадлежало ему при жизни. Это представление конкретизировалось следующим образом. После погребения душа покойника делится на три части: первая из них остается в могиле, вторая вопло¬ щается в поминальную табличку, находящуюся на домаш¬ нем алтаре, а третья переселяется в загробный мир. Где же обитает душа человека после смерти? Вначале в той комнате, которую занимал усопший при жизни. А по¬ том обычно в могиле, где покоится его прах. Впрочем, она предпочитает селиться в специально для нее возведенных или приспособленных помещениях. Вот почему строились домашние молельни, в которых чествовали души усопших предков, а также возводились общественные или государ¬ ственные храмы, служившие местом почитания тех покой¬ ников, которые при жизни были знаменитыми людьми. Душа усопшего способна жить и на небе — на небесных светилах и в воздушном пространстве, воплощаться в рас¬ тения и животных. Она по-разному могла влиять на судьбу живых родст¬ венников. Как это воспринималось, можно видеть из при¬ веденного ниже рассказа.
Почтительный сын В провинции Шаньдун жил некий Чжоу. Он с особым почтением относился к своей матери. Однажды у нее на ноге появился большой нарыв, до того болезненный, что невозможно было терпеть. И днем и ночью несчастная женщина плакала и стонала. Сын предлагал ей разнооб¬ разные угощения и приносил всякие лекарства. Он так за¬ ботился о матери, что сам забывал о сне и еде. Так прошло несколько месяцев, а матери все не ста¬ новилось легче. Чжоу совсем потерял голову. Однажды он увидел во сне покойного отца. Отец сказал ему: «Мать больна. Хорошо, что ты так заботливо ухаживаешь за ней. Только если не смажешь ее рану человеческим жиром, она не выздоровеет. Ты напрасно беспокоишься и страдаешь». Чжоу проснулся и удивленный встал с постели. Затем он взял острый нож и отрезал у себя кусок мяса. Особой боли не чувствовалось. Тотчас же он наложил себе на рану полотняную повязку. Кровь не текла. Потом Чжоу поджарил свое мясо, вытопил из него жир и смазал боль¬ ное место у матери. Боль в ноге мгновенно прекратилась. Мать радостно спросила: «Что это за лекарство, которое так хорошо помогает?» Чжоу не сказал правды, чтобы не волновать мать. Она вскоре выздоровела. Чжоу обычно за¬ крывал пораненное место, так что даже его жена ничего не замечала. От раны в боку остался лишь большой шрам, величиной с ладонь. Когда жена настойчиво стала спра¬ шивать, что это за шрам, Чжоу все ей рассказал. Так умерший отец, не забывший о своем семействе, дал совет, как исцелить тяжелый недуг своей жены. Душа человека, оказавшись в загробном мире не поры¬ вала связи со своим телом, лежавшим в земле. Как осу¬ ществлялась эта связь, никто не мог сказать, но то, что она существует, ни у кого не вызывало сомнения. Глубоко убежденный в том, что между душой и остан¬ ками существует тесная связь, верующий страшился не чСамой смерти — к этому он был морально подготовлен ве¬ рой в загробную жизнь,— а боялся появиться в «мире те¬ ней» обезглавленным или с увечьем: без рук, без ног. Суеверный человек верил в потустороннюю жизнь, и эта вера помогала ему переносить любые страдания. Ужас¬ нее всех земных мук считал он для себя появление на том свете без головы, ибо душа человека, обезглавленного при 69
Надпись гласит: «Родовое кладбище семьи Чжоу» жизни, была обречена навеки бродить в загробном мире без пристанища. Такая душа лишалась всякого утеше¬ ния, не будучи в состоянии ни выразить мыслей, ни ус¬ лышать голоса других душ. Мужчина мог бы в загробном мире жениться, но какая женщина выйдет замуж за чело¬ века без головы или за калеку. Следовательно, тело крайне необходимо душе в ее за¬ гробных странствиях. Вот почему верующие заботились о том, чтобы останки усопших предков бережно сохраня¬ лись. Даже выпавшие зубы, остриженные ногти и волосы кла¬ ли в гроб вместе с телом покойника. Ампутацию хирургом 70
У могил предков конечностей суеверные люди воспринимали как страшное несчастье. Были случаи, когда родственники больного предпочитали смерть близкого человека ампутации руки или ноги. Если же и соглашались на такую операцию, то требовали, чтобы ампутированные конечности закапыва¬ лись на родовом кладбище. Право быть повешенным, а не обезглавленным полу¬ чали только самые сановные преступники как знак вели¬ кой монаршей милости. Проявляя «великодушие» к выс¬ шим сановникам, совершившим тяжкие преступления, император мог вынести им такой приговор: пусть они по¬ кончат жизнь самоубийством, используя для этого раз¬ личные средства —яд, опиум, шелковый шнур для уду¬ шения и т. п. Хотя душа почиталась превыше плоти, это, однако, не означало пренебрежительного отношения верующих к жизни. По этому поводу существовало такое нравоучение: «Каждый человек имеет тело и жизнь. Жизнь дана ему 71
Небом, тело порождено его родителями. Самое важное для человека — это тело и жизнь. С помощью тела мы обраба¬ тываем поля, зарабатываем на жизнь, служим своим роди¬ телям, обеспечиваем пропитанием своих жен и детей. Сол¬ даты с помощью тела зарабатывают на пропитание, сра¬ жаются на полях сражения, отдают свои силы служению императору. Поэтому в древние времена люди во время ходьбы не спешили, опасаясь упасть и повредить свое тело — ведь это равносильно тому, что повредить тело ро¬ дителей». Потомки умершего считали, что его душа всегда со¬ храняет связь с ними и влияет на их жизнь. А раз это так, ей следует регулярно помогать, снабжать всем необходи¬ мым: жильем, пищей, одеждой, предметами обихода и т. п. Все это доставлялось душам предков путем жертвоприно¬ шений. В далеком прошлом на жертвенном огне сжига¬ лись настоящая одежда, настоящий строительный матери¬ ал для жилья и т. д. Считалось, что, превращенное в дым и пепел, все это отправляется по назначению. Напрашивается вопрос: каким образом усопший мог воспользоваться жертвоприношениями? По представле¬ нию древних, его душа на время выходила из могилы, по¬ лучала все необходимое и затем вновь возвращалась в свое посмертное жилище. Строго соблюдая сложный ритуал почитания душ предков, потомки рассчитывали на их помощь в самых различных земных делах. Обычно покойников просили продлить жизнь членов семьи, дать счастье и благополу¬ чие всему роду и т. п. Душа в загробном мире нуждалась в пище. Кормить ее считалось обязанностью всех членов семьи. Если она получала все необходимое, то приносила благополучие по¬ томкам. Если о душе никто не заботился и она терпела лишения, то становилась злой, мстительной, посылала лю¬ дям болезни и различные несчастья. Существовали специальные виды жертвоприношений и для тех несчастных душ, которые попали в «мир теней» без головы, т. е. на земле были обезглавлены. Предпола¬ галось, что приготовленная особым способом жидкая ка¬ шица или соленое тесто могут быть доставлены такому обезглавленному духу непосредственно через горло. Главная забота о душе умершего падала на того члена семьи, который при жизни был ей ближе всех. Таким счи- 72
Моление перед могильным курганом тался старший сын покойного. А так как душа предка существовала вечно и постоянно требовала жертв, то не должна была нарушаться и преемственность лиц, прино¬ сящих ей жертвы: умершему отцу приносил жертвы его старший сын, последний также должен был оставить пос¬ ле себя сына и т. д. Таким образом, усопшие предки как бы продолжали жить в могиле, словно живые люди, не порывая связей с семьей, родственниками и знакомыми. После смерти главы семьи хозяином дома становился старший сын, которому должны были подчиняться все младшие родственники. «Истинными правителями семей¬ ства,— писал С. М. Георгиевский,— являются его усоп¬ шие предки, их всесильная воля священна для потомков. Что касается главы семейства, то он, как первородный сын, по требованию культа предков наследует звание главного семейного жреца и, как посредник между чле¬ нами семьи и предками, облекается властью законодате¬ ля, судьи, администратора; но эта власть не в его собст¬ венно руках заключается — она принадлежит предкам и через него получает только реальное осуществление. Та¬ ким образом, вся постановка древнекитайского семейства определялась культом предков, незримо живущих за гро¬ бом». 73
Старшего сына называли чжун-цзы, что по-русски бук¬ вально означает «сын могилы», т. е. сын, на которого воз¬ лагались обязанности совершать жертвоприношения на могиле отца. Ну а как быть с душами тех усопших, у которых не осталось детей и близких? Вёдь они, блуждая без при¬ смотра, страдая от голода и холода, могут разгневаться и причинить людям большой вред. В некоторых районах Южного Китая для таких неприкаянных душ буддийские монахи выставляли столы с угощением. Прорицатели за¬ ранее определяли время прибытия духов. В нужный мо¬ мент мелодичный колокольный звон ублажал блуждаю¬ щих, бездомных духов, приглашенных отведать жертво¬ приношения. Одним из главных элементов культа предков была це¬ ремония погребения главы семьи, последующий траур и жертвоприношения в связи с этим. Похороны в просто¬ народье назывались «траурное дело», или «белое дело» (цвет траурных одежд в Китае — белый). Глубокая вера в загробную жизнь приводила к тому, что правители Ки¬ тая хотели и на том свете жить роскошно и пользоваться услугами своих советников и слуг. Не удивительно, что после смерти правителя У-гуна были умерщвлены и по¬ хоронены с ним 66 слуг, призванные на том свете обслу¬ живать своего повелителя. Вместе с другим усопшим пра¬ вителем Му-гуном было погребено 177 простолюдинов и три представителя благородных фамилий. Основатель первого централизованного государства в Китае импера¬ тор Цинь Ши-хуан (III в. до н. э.) повелел, чтобы после его смерти были умерщвлены и погребены вместе с ним его жены, домочадцы, а также слуги. Однако примерно с середины I тысячелетия до н. э. человеческие жертвопри¬ ношения почти прекратились и с высокопоставленными покойниками в могилу стали опускать фигурки, вылеплен¬ ные из глины, а также изображения, вырезанные из бу¬ маги. Забота о будущем пребывании в «мире теней» начина¬ лась задолго до наступления смерти. Загробная жизнь, как и земная, определялась положением человека в об¬ ществе: чем богаче был он на земле, тем пышнее обстав¬ лял свое потустороннее существование. И конечно, лучше всех на том свете жил самый богатый человек — импера¬ тор. По издавна существовавшим в Китае обычаям, со¬ 74
оружение могилы для императора начиналось на следую¬ щий год после его вступления на престол и, как правило, продолжалось с перерывами на протяжении всего прав¬ ления. Императорские могилы сооружались с большим разма¬ хом и, по существу, представляли собой богатые палаты, иногда даже превосходящие своей роскошью дворцы жи¬ вых правителей. Если императорские дворцы в большин¬ стве случаев сооружались из кирпича и дерева, то буду¬ щие гробницы — из огромных камней, облицованных мра¬ мором. Это делалось с целью сохранить останки императо¬ ров в усыпальницах навечно. Император Цинь Ши-хуан избрал местом своего погре¬ бения горный хребет Лишань, находящийся недалеко от города Сиань (провинция Шэньси). Эти горы изобиловали золотом и нефритом. Над устройством его могилы много лет трудились сотни тысяч людей. Вначале в горе вырыли огромную яму. Поскольку на дне ее оказались три бьющих ключа, воду отвели в другое место, а отверстие, из кото¬ рого били ключи, залили медью. Стены будущей усыпаль¬ ницы облицевали отшлифованными камнями и нефритом, дно устлали большими лакированными камнями, на ко¬ торых нарисовали карту девяти областей китайской импе¬ рии. На дно поставили макеты пяти священных гор, а по¬ толку придали вид неба с изображениями светил. После того как гроб с телом Цинь Ши-хуана опустили в могилу, ее наполнили огромным количеством драгоценной утвари и всеми предметами повседневной жизни императора и, чтобы ему не было темно, поставили светильники. Склеп закрыли массивной дверью и заложили камнями. Сверху насыпали курган, густо насадив его деревьями и кустар¬ никами. Для строительства своей роскошной будущей усыпаль¬ ницы Цинь Ши-хуан согнал более 700 тысяч человек. Пос¬ ле завершения строительства, во имя сохранения тайны, мастера и те, кто укладывал сокровища в усыпальницу, были заживо погребены. Если при жизни усопший был женат, он, естественно, нуждался в присутствии супруги и на том свете. Отсюда возник обычай заживо погребать жен вместе с умершими мужьями. С императором Цинь Ши-хуаном, как сообща¬ ют некоторые источники, были похоронены все те его жены, у которых не было детей. Впоследствии этот дикий 75
Могильный холм Цинь Ши-хуана обычай был смягчен: бездетные жены императора после его смерти переселялись на жительство в пределы ограды, окружавшей могилу. Многие китайские императоры захоронены в окрест¬ ностях нынешнего города Сиань, который был столицей Китая в течение 1180 лет и пережил 11 династий. Самый большой курган насыпан над могилой могущественного императора ханьской династии У-ди. Несмотря на то что уже многие века этот курган подвергается разрушитель¬ ному воздействию сил природы, он выглядит величествен¬ но: более километра в окружности и до 45 метров в высоту. Другая известная усыпальница китайских императоров расположена в 70 километрах к северо-западу от Пекина. Здесь, на склонах горы Долголетия (Тяныпоу), на площа¬ ди 40 квадратных километров находятся могильники им¬ ператоров династии Мин (1368—1644). Столицей Китая при династии Мин вначале был город Нанкин. После смерти первого императора этой династии, который похоронен в Нанкине, столица была переведена в Пекин. Все остальные 13 императоров династии Мин по¬ хоронены на горных склонах Тяныпоу. Отсюда и назва¬ ние этого места — «Тринадцать могильных холмов» (Ши- сань лин). 76
Из императоров династии Мин дольше всех (48 лет) пробыл на троне Чжу И-цзюнь (1573—1620), построив¬ ший себе величественную гробницу. В 1956 г. на месте его погребения были произведены археологические раскопки. И вот что предстало перед взором живых. Весь комплекс усыпальницы имеет три просторных зала — передний, средний и задний, а также два боковых помещения. В каждом зале — большие двери, створки ко¬ торых сделаны из цельных кусков белого мрамора. Стены и потолок (сводчатой формы) выложены из массивных каменных плит. В два длинных боковых помещения так¬ же ведут большие двери из белого мрамора, а стены по¬ мещений и потолок выложены из каменных плит. Попе¬ речные притолоки дверей сделаны из меди. В среднем зале установлены три больших мраморных кресла. Их ук¬ рашают извивающиеся мраморные драконы. Перед каж¬ дым креслом — комплект утвари для жертвоприношений, сделанной из обожженной желтой глазури. Поставленные в специальные сосуды свечи и благовония хорошо сохра¬ нились. Здесь же стоят три больших фарфоровых сосуда, наполненных маслом для светильников. Светильники дав¬ но погасли, и в сосудах осталось много масла. В глубине гробницы расположен главный зал, где ус¬ тановлены три больших деревянных саркофага, покрытых киноварным лаком: гроб императора и гробы двух импе¬ ратриц. По обеим сторонам от императорского посмертно¬ го ложа — множество фарфоровых изделий, слитки золо¬ та и серебра, инкрустированный драгоценными камнями меч и золотые доспехи. В гробу обнаружены кубок и чаша, сделанные из блестящей белой яшмы. Под чашей стоит золотое блюдце, а сверху она прикрыта золотой крыш¬ кой, украшенной ярко-красным кораллом. В истлевшей шкатулке, у изголовья покойника, была обнаружена зо¬ лотая корона императора. В гробу нашли несколько яш¬ мовых поясов с тонкой искусной резьбой. Стенки гроба были покрыты золотой и красной парчой. Около гробов императриц сохранились драгоценности и дорогие женские украшения. Женский головной убор фынгуань (фениксовая шапка) был выполнен из отде¬ ланных малахитом золотых фениксов и цветов. Мифиче¬ ская птица феникс считалась эмблемой императрицы. От¬ ливка, гравировка и инкрустация золотом этого убора представляют собой шедевр ювелирного искусства Китая 77
конца XVI или начала XVII в. Кроме перечисленных предметов в могиле были найдены золотые кубки, тазы, блюда, чаши и сосуды для вина, а также обычная оловян¬ ная посуда. Так выглядели императорские могилы — настоящие подземные дворцы, предназначенные для пребывания земных владык на том свете. Некоторые усопшие при жизни имели слуг. Как быть с ними? По древнейшим обычаям, они должны были сле¬ довать в могилу за своими господами. Массовые захороне¬ ния рабов и слуг зафиксированы лишь во II тысячелетии до н. э., позднее это стало редким явлением. Однако, когда умерла любимая наложница маньчжурского императора Шуньчжи, он приказал убить на ее могиле тридцать ра¬ бов. К человеческим жертвам правители прибегали также в годы особенно страшных стихийных бедствий, дабы уми¬ лостивить духов. Существовал обычай вместе с усопшим человеком хо¬ ронить и принадлежавших ему животных: коров, лоша¬ дей, верблюдов, баранов, птиц и т. п. В могилы помещали также утварь, оружие, музыкаль¬ ные инструменты, различные предметы обстановки — все, в чем нуждалась душа усопшего. В древности это правило соблюдалось китайцами неукоснительно. Когда хоронили императоров поздней ханьской династии (25—220), в мо¬ гилы помещали стрелы, луки, щиты, секиры, колчаны, кольчуги, шлемы, траурные колесницы, колокола, камен¬ ные орудия труда, духовые музыкальные инструменты и т. п. Во времена династии Мин вошло в традицию перед семейным кладбищем знатных людей мостить дорогу и по обеим ее сторонам ставить мраморные или каменные из¬ ваяния людей и животных. Число, размеры и даже формы этих изображений определялись общественным положе¬ нием усопшего. Так, при подходе к могилам 13 императо¬ ров династии Мин, вблизи Пекина, по обе стороны дороги были поставлены каменные изображения 24 животных: по четыре льва, шакала, слона, верблюда, жирафа, лошади. Кроме того, по сторонам дороги, ведущей к могилам, рас¬ положены 12 каменных фигур, изображающих людей: са¬ новников, военных и гражданских чиновников. Тщательно готовила себе будущее посмертное жилище вдовствующая императрица Цыси (умерла 15 ноября 78
1908 г.). Особенно большое внимание она уделяла этому в последние годы своей жизни, часто навещала строив¬ шийся мавзолей, следила за его отделкой. В 1897 г. мав¬ золей был почти готов, однако после очередной проверки она повелела его переделать, так как столбы из тикового дерева показались ей недостаточно массивными и внуши¬ тельными. Когда вдовствующая императрица Цыси скончалась, на территории императорского дворца была сделана ог¬ ромная бумажная лодка. Ее наполнили самыми разнооб¬ разными бумажными изделиями: изображениями евнухов, фрейлин, домашней утвари, различных яств. На носу лодки был устроен миниатюрный трон, вокруг него скло¬ нились в почтительном поклоне фигурки чиновников, оде¬ тых в официальные халаты, словно на аудиенции у покой¬ ной Цыси. После церемонии жертвоприношений вся эта бутафория была сожжена. За день или два до похорон Цыси у ее гроба сожгли также несколько сот бумажных изображений слуг, всадников, а также верблюдов и дру¬ гих животных. Посмертное ложе императрицы Цыси представляло со¬ бой настоящую кладовую сокровищ. Усопшую положили в массивный вместительный гроб, заполненный всевоз¬ можными драгоценностями. У ее изголовья поставили из¬ ваянные из нефрита цветы лотоса, а у ног — листья лото¬ са. В руки императрице вложили 18 маленьких изваяний будды, изготовленных из жемчуга; ее лицо обрамлял ве¬ нок из драгоценных камней, тело девять раз обвила лента с крупными жемчужинами. По обе стороны от покойницы разместили 108 золотых и нефритовых будд, а также пер¬ сики, груши, абрикосы, дыни и другие фрукты, изготов¬ ленные из нефрита. Здесь же находилась нефритовая чаша с листьями из дорогого камня, драгоценное деревце с коралловыми ветвями и т. д. Все это было сделано для того, чтобы Цыси на том све¬ те могла пребывать в такой же роскоши, которой она поль¬ зовалась при жизни. То, что мог позволить себе император, не было, конеч¬ но, доступно не только рядовому труженику, но даже и со¬ стоятельному человеку. И все же каждый, готовясь перей¬ ти в «мир теней», старался в соответствии со своими ма¬ териальными возможностями захватить с собой самое не¬ обходимое. 79
Перед семейным алтарем На покойника надевали несколько халатов,—возмож¬ но, даже все, которые у него были. В состоятельных семь¬ ях гроб наполняли драгоценными камнями, золотом, се¬ ребром, жемчугом и теми мелочами, которые покойник лю¬ бил при жизни. Иногда в гроб клали трубку усопшего, его любимую книгу, сочинение, которое он написал, и т. д. Посмертное жилище бедняков выглядело иначе. У ры¬ баков Западного Китая, например, все богатство состояло из лодки и рыболовных сетей. Когда рыбак умирал, его вместо гроба клали в челнок, который покрывали другим челноком. На дорогу покойнику давали половину сети, чтобы он мог на том свете заниматься привычным де¬ лом — рыбной ловлей. Другая половина сети хранилась у родных как память об усопшем. Со временем обычаи захоронения постепенно изменя¬ лись. Похороны с соблюдением всех ритуалов были обре¬ менительны для родственников умершего, требовали больших расходов, наносили ущерб имуществу. Поэтому, сохраняя прежнюю веру в загробную жизнь, стали погре¬ бать вместе с усопшим не реальные предметы, а их изо¬ бражения и макеты. 80
В могилу клали глиняные или деревянные фигурки слуг и служанок, лошадку, тележку, диванчик с пологом и рогожками, миниатюрные стулья и столы. Если, напри¬ мер, умирала старушка, любившая играть в карты, сын, чтобы не лишать мать удовольствия, делал несколько чу¬ чел, усаживал их за столик, раскладывал перед ними кар¬ ты и все это сжигал — на том свете усопшая получит партнеров по карточной игре. Простой человек, не имевший возможности соорудить себе усыпальницу, считал себя обязанным приготовить хотя бы добротный гроб, который сохранит его тело на долгие времена. Когда наступала старость, осуществить подобные приготовления становилось не так-то просто. Поэтому к потусторонней жизни готовились заранее. За¬ фиксированы даже случаи, когда дети бедняков продавали себя в рабство, чтобы купить отцу красивый гроб. Отцы в таких случаях с гордостью рассказывали о преданности сыновей. Подарить родителю в день его рождения хоро¬ ший гроб считалось для сына похвальным поступком. Этот обычай получил широкое распространение в феодальном Китае. Приготовленный заблаговременно гроб бережно хранился в доме до самой смерти того, кому он был пред¬ назначен. Но бывали и другие, правда очень редкие, случаи. В 1891 г. «Пекинский вестник» опубликовал сенсацион¬ ную уголовную хронику. Некто Цзя имел сына, который вел беспутный, постыдный образ жизни. Цзя, будучи бла¬ горазумным человеком, заранее приобрел себе добротный гроб для посмертного жилища. Его сын, испытывая недо¬ статок в деньгах, продал этот гроб. Обнаружив его исчез¬ новение и уличив сына в краже, Цзя страшно возмутился и в гневе поклялся: «Если гроб не будет возвращен и по¬ ставлен на прежнее место, передам дело в суд и потребую приговорить сына к смертной казни». Такая угроза привела молодого человека в ярость, и в момент сильного опьянения он задушил своего родителя. За такое страшное преступление суд приговорил распут¬ ного сына к смерти. Гробы делались без единого гвоздя. Если гроб предна¬ значался для простого человека, его покрывали лаком черного цвета, для знатных и богатых — красного цвета. На крышке гроба писали фамилию и имя покойника, от¬ куда он родом, чем занимался, когда родился и скончался. 6 Заказ 1832 81
Дорога к могилам императоров династии Мин Снаружи стенки гроба украшали рисунками. Не мудрено, что гроб стоил очень дорого, и бедняки часто просто за¬ вертывали покойника в камышовую цыновку. Зато богачи приобретали два гроба: внутренний — бо¬ лее дорогой и внешний («чехол для гроба»). Чем человек был богаче, тем он больше тратил денег на устройство своего посмертного жилища. Гроб ценился по качеству дерева: хорошее дерево долго не поддается гниению. Самой ценной породой с этой точки зрения счи¬ тался тис. Тисовый гроб стоил баснословно дорого— это было дерево редкой породы, и ныне его почти полностью вырубили. Добротные доски, предназначенные для гроба, назывались «доски долголетия». Внутри и снаружи гроб заблаговременно покрывали лаком, а пазы замазывали специальным составом из лака, каменного масла и фарфорового порошка. Эту процедуру повторяли несколько раз, до тех пор пока дерево стано¬ вилось совершенно непроницаемым для влаги. Китайские гробы были вместительными и напоминали саркофаги. Повсеместно в Китае был распространен обычай, в со¬ ответствии с которым дети дарили родителям в день их 59-летия похоронную одежду. Это считалось проявлением глубокого сыновнего почтения. Получившие такой пода¬ рок надевали эту одежду и при жизни, но только в торже¬ ственные дни. Считалось особенно почетным получить в 82
дар темно-синее шелковое одеяние с вышитым иерогли¬ фом шоу (долголетие): этому иероглифу приписывалась магическая способность продлевать человеческую жизнь. Но добротно сделанный гроб и подаренная при жизни смертная одежда еще не решали всех проблем загробного существования. Нужно было позаботиться и о соответст¬ вующем месте захоронения. Могила, хранительница тела, при котором остается живая душа, прежде всего должна быть гарантирована от сырости, поэтому для погребения выбирались сухие участки на склонах гор. Если же по¬ койника хоронили на равнине, то принимались все меры, чтобы как можно дольше уберечь гроб от влаги. С этой целью дно могильной ямы засыпали толстым слоем дре¬ весного угля, затем покрывали глиной, известью и песком. В могилу ставили открытый деревянный ящик-футляр, пропитанный особым составом. Свободное пространство между ящиком и ямой засыпали древесным углем. В ящик помещали гроб, крышка которого также была про¬ питана специальным раствором. Сверху все это снова за¬ сыпали древесным углем и заливали смесью из глины, из¬ вести и песка. Таким образом достигалась надежная га¬ рантия от гниения. Над могилой возводили курган. По его высоте можно было судить о том, какое общественное по¬ ложение занимал усопший. Когда говорят о китайских обрядах, связанных с по¬ хоронами, обычно имеют в виду захоронение главы семьи, а не вообще любого человека. Ответственность за выпол¬ нение этого ритуала возлагалась на старшего сына покой¬ ного. Делом первостепенной важности считалось найти под¬ ходящее место для захоронения. Труп именитого покой¬ ника мог оставаться непогребенным до ста дней — все за¬ висело от того, какое положение он занимал при жизни. Бывало и так, что по истечении этого срока гроб относили в какой-либо монастырь и ставили в отведенном для этой цели помещении. В монастыре гроб с покойником иногда находился несколько лет, пока родственники с помощью прорицателей не находили достойного посмертного жи¬ лища. Особенно благоприятным местом для погребения счи¬ тался холм, напоминавший очертаниями лежащего тигра (что не такая уж редкость в холмистых районах Китая). Тигра считали царем зверей, поэтому все, что так или
иначе было с ним связано, конечно же, обладало особой силой. Предполагали, что не только тигрообразные хол¬ мы, но и вообще все предметы в природе, имевшие сход¬ ство с животными,— излюбленное местопребывание таин¬ ственной силы фын-шуй и потому обладают особой вла¬ стью над окрестным населением. Родные покойника ста¬ рались избрать для погребения именно такие участки, причем могилы рыли около головы или около лапы «тиг¬ ра»: при таком расположении могилы влияние таинствен¬ ных сил будет наиболее благоприятным и это принесет семье усопшего всякого рода удачи. Состоятельные люди не жалели средств, чтобы похоро¬ нить своих родственников на хорошем месте. Они пригла¬ шали опытных геомантов, поручали им провести соответ¬ ствующее обследование. С компасом в руках геомант об¬ ходил местность, отмечая направление рек, холмов и скло¬ нов. Найдя подходящий участок, производил его тщатель¬ ный обмер и лишь после этого точно указывал ту точку, где должен быть погребен умерший. Геоманты строго сле¬ дили, чтобы роющие могилу не уклонялись ни на вершок от указанного пункта. В богатых семьях покойник иногда месяцами оставался непогребенным, ожидая, пока будет найдено место, где фын-шуй обладает наибольшей силой. Бедняки, разуме¬ ется, хоронили своих родственников где придется. Неред¬ ко случалось, что состоятельный человек, используя свое положение, отбирал у бедняка принадлежавший тому уча¬ сток для захоронения предков. Это приводило даже к кро¬ вавым столкновениям. На юге Китая местом захоронения обычно избирали пустынные холмы — земля там была сухая и не водились муравьи, которые обычно подтачивали гроб. Наиболее удачным местом для захоронения считались холм, спу¬ скавшийся к воде, роща или глубокое ущелье недалеко от возвышенности. Беды грозили тому, кто хоронил своих предков в не¬ удобной могиле. Семья покойника-неудачника советова¬ лась с прорицателем, который отвечал примерно так: он, мол, достоверно информирован с того света о том, что их покойный родитель испытывает большие неудобства, так как его захоронили на неудобном участке, и это нужно исправить. Члены семьи соглашались с этим мнением и просили прорицателя найти место для перезахоронения. 84
Поклонение предку И вот он с помощью инструмента, напоминавшего ком¬ пас, выбирал более подходящий участок. Как правило, владелец земли запрашивал большие деньги, но с этим не считались: семья шла на любой расход, лишь бы приобре¬ сти подходящее жилье для усопшего. После этого гроб извлекали из могилы и переносили на новое местожитель¬ ство. Дж. Макгован в книге «Светлые и теневые стороны в жизни китайцев» приводит разговор с китайским купцом, которому помогла разбогатеть таинственная сила фын- шуй. Вот как это было. Родные некоего торговца почти не имели средств к су¬ ществованию. Жили они на юге страны, в окрестностях Макао (Аомынь), в маленьком ветхом домишке, обраба¬ 85
тывали небольшой клочок земли, урожая с которого еле- еле хватало на пропитание. Случилось так, что англий¬ ский флот приблизился к Макао и угрожал открыть огонь. Население, перепуганное предстоящей бомбардировкой, стало спешно покидать город. Родные купца также реши¬ ли спасаться бегством. Незадолго перед тем умер глава семьи, в спешке его похоронили на месте пересечения двух дорог. Когда опасность миновала, семья вернулась в город и сын, желая выбрать отцу достойное место погребения, об¬ ратился за советом к геоманту. Осмотрев местность вокруг могилы, геомант в изумлении отступил на несколько ша¬ гов и сказал: «Зачем вам искать лучшее место? То, кото¬ рое вы выбрали, обладает всеми необходимыми достоинст¬ вами. Элементы фын-шуй сочетаются здесь в высшей сте¬ пени благоприятно. Помяните мое слово: пройдет немного времени и вы сделаетесь богатым человеком. Посмотрите на эти две расходящиеся дороги — они напоминают нож¬ ницы. Ваш отец похоронен на редкость удачно: его могила находится как раз в том пункте, где должен быть штырек, скрепляющий две половины ножниц. Фын-шуй обладает в этом месте наибольшей силой, и благоприятное влияние на судьбу вашей семьи обеспечено». Случилось, как ни странно, именно так, как предска¬ зывал геомант. Жизнь семьи с тех пор изменилась: на месте прежней лачуги появился особняк, а владелец его стал одним из богатейших купцов в своей местности. И бо¬ гатство, и удача в делах приписывались, разумеется, тому, что глава семьи похоронен в благоприятном месте. И наоборот, если на семью одно за другим обрушива¬ лись несчастья, суеверные люди считали, что это живые навлекли на себя гнев предков, которые были захоронены не там, где следует. Чтобы предотвратить последующие несчастья, выкапывали всех покойных членов семьи из могил и хоронили их на новом месте, определенном про¬ рицателем. Похоронный ритуал не везде был одинаков. В некото¬ рых местах существовал, например, такой обычай. Сын, обливаясь слезами, горестно просил душу умершего отца вернуться в тело. Этот призыв повторялся трижды. После того как на возвращение души надежд уже не оставалось, покойника признавали «действительно мертвым».
В день смерти в рот покойника клали кусочки золота или серебра, завернутые в белую бумагу. Бедняки в этом случае довольствовались серебряной монетой или кусоч¬ ком сахара, завернутыми в лоскуток красной материи. Труп обмывали и обертывали шелковой ватой, для того чтобы надолго сохранить скелет, потом одевали в но¬ вое платье — так называемую «вечную одежду». Когда наступал день похорон, собирались все домо¬ чадцы. В правую руку усопшему клали ивовую ветку, с помощью которой очищался его путь от злых духов, а в левую руку —веер и носовой платок. В таком облачении он должен был предстать перед судьями загробного мира. Покойника одевали обязательно в нечетное число по¬ хоронных одежд. Это трактовалось следующим образом: нечетное число соответствует светлому, мужскому началу ян, четное — темному, женскому началу инъ. Одеть усоп¬ шего в четное число похоронных одежд —значит отдать его под власть темного начала инъ, что окажет неблаго¬ приятное воздействие как на судьбу умершего, так и на оставшихся в живых потомков. В Северном Китае бытовал такой обычай. Как только удостоверялись, что человек скончался, оповещали род¬ ственников и друзей, и те немедленно приходили в дом. Существовало поверье: если у покойника глаза открыты, значит, у него осталось в жизни какое-то важное дело, ко¬ торое он хотел, но не успел выполнить. Сразу же после смерти в доме зажигали свечи: они помогали покойнику найти правильный путь в «мир теней». Состоятельные родственники клали на лоб покойника жемчуг: его сияние освещало путь в загробный мир. С этой же целью в гроб клали зеркало, а во время похорон возле гроба несли заж¬ женный фонарь. В некоторых районах провинции Чжэцзян у входа в комнату усопшего ставили чашку с водой. Считалось, что покойник будет пить воду по пути в «Восточный рай». Перед тем как поместить в гроб, покойника одевали в одежды, рассчитанные на четыре времени года. Не разре¬ шалось одевать покойника в платье черного цвета, так как черная ткань могла якобы превратиться на том свете в железо. Иногда в рот покойнику клали жемчуг, с тем что¬ бы он был красноречивым при встрече с богами «Восточ¬ ного рая». Когда гроб несли для захоронения, семья по¬ койного просила монаха мечом отгонять злых духов. Мо- 87
Портреты усопших родителей нах ударял мечом по крышке гроба и опрыскивал известью дорогу, по которой несли гроб. Иногда на могиль¬ ном холме оставляли небольшую сумму денег — это озна¬ чало, что данный участок земли куплен покойником. Если в семье умирал взрослый человек, из дома уби¬ рали все вещи красного цвета, а на красные украшения за воротами наклеивали белые или синие полоски бумаги. Обычай требовал, чтобы в знак постигшего их горя родственники усопшего сняли с себя все украшения, ра¬ стрепали волосы, оголили ноги и в таком виде громко при¬ читали. Старший сын возлагал жертвоприношения и воз¬ ливал вино у ног покойного. После омовения тела покойника начиналась церемо¬ ния оплакивания. Повернувшись лицом к умершему, его родственники и близкие друзья принимались громко ры¬ дать и ударять себя в грудь. Дети усопшего выражали глубокую скорбь, причитая примерно таким образом: «О моя мать! Моя нежная мать! Итак, это случилось. Я, несчастный сын твой, навсегда потерял тебя! Мои по¬ печения, мои обеты не могли продлить твоей жизни. Кто утешит меня в моей печали? О, какое было бы счастье, если бы я, безутешно опечаленный, мог бы обессмертить твое имя похвалами, достойными тебя! Увы, мои мысли 88
путаются, и я ничего не понимаю: рана моего сердца при¬ влекает к тебе все силы моей души и я живу только пе¬ чалью. О, я несчастный сын! Я потерял свою мать, не достигшую еще и осени жизни, едва начавшую девятое пя¬ тилетие. Какую мать! Ты, по своей безграничной нежности, жертвовала собственным спокойствием, забо¬ тясь о моем воспитании. Ты, исполненная мудрости, по¬ стоянно указывала мне добродетели, к которым я должен был стремиться; ты служила для меня образцом к подра¬ жанию. О, я, несчастный сын, никогда не забывал твоих слов, всегда держал их в уме и благодаря им избежал многих ошибок. О добродетельная мать!» Покойник при жизни имел друзей и любил встречаться с ними. Естественно, что он не хотел лишаться приятного общества и в загробной жизни. Для этого совершался об¬ ряд посещения. Друзья подходили к столу, на котором стоял гроб, воскуривали благовония и дважды совершали поклон, воздавая умершему хвалу. По установившемуся обычаю, родственники и знако¬ мые одаривали покойника. Что символизировали эти по¬ дарки? По традиционным воззрениям, в каждом доме все принадлежало главе семьи, без его ведома никто не мог распоряжаться имуществом. Когда же глава семьи уходил в мир иной, семья, лишенная руководителя, оказывалась в тяжелом положении. Тут-то подарки друзей и знакомых становились важным подспорьем для нее. Эти подарки играли и несколько иную роль. Усопший со всем своим личным имуществом переселялся в новое жилище, оставляя старый дом семье. Родственники и дру¬ зья, относясь к почившему как к живому, старались следо¬ вать обычаям и, как бы поздравляя с предстоящим пере¬ селением, одаряли его подарками, которые считались его собственностью и погребались вместе с ним. Перед выно¬ сом тела громогласно зачитывался список подарков, что¬ бы покойник на том свете знал, от кого и какие подноше¬ ния он получил. Когда умирали отец или мать, сын в знак благодар¬ ности за их благодеяния клал в гроб прядь волос со своей головы. Нефрит считался эмблемой жизнеспособности. Поэтому кусочки этого благородного камня клали в нос, уши и рот усопшего — так пытались приостановить процесс гниения трупа. 89
Как уже говорилось, дом и находившееся в нем иму¬ щество считались собственностью главы семьи, остальные не имели права всем этим пользоваться. Они строили здесь же, рядом со старым, новое жилье. В древних канониче¬ ских книгах говорилось, что, облаченные в траурные одежды, члены семейства в течение трех месяцев не имеют права готовить пищу в доме, где находился покойник, а для ночлега должны удаляться в отдельное помещение. Усопшего помещали в комнате, где он жил прежде, или в особой пристройке к дому. Впоследствии и этот обреме¬ нительный обычай изжил себя. Считалось, что покойника нельзя погребать до тех пор, пока не высохнет его кровь. Поэтому хоронили как мини¬ мум на седьмые сутки после смерти. Быстрые похороны осуждались, их называли «кровавым захоронением». Во время траура по близким родственникам в течение семи недель запрещалось причесывать волосы и плести косу. До похорон устраивалась панихида, которая призвана была препроводить душу усопшего в рай. Панихиду обыч¬ но начинали буддийские монахи, а продолжали даосские. Она заканчивалась сожжением предметов, предназначен¬ ных для покойника в «мире теней»: сжигали бумажный домик, который должен служить жилищем для усопшего, костюмы, несколько свертков шелковой материи, изобра¬ жения золотых и серебряных слитков. Рано утром в день похорон сжигался временный навес, устроенный перед домом покойника. В момент, когда под¬ нимали гроб, родные выбегали из комнаты, чтобы дух усопшего не навлек на них беду. В богатых семьях гроб ставили на громоздкий катафалк, выкрашенный в крас¬ ный цвет и обвешанный со всех сторон вышивками. Ката¬ фалк был настолько тяжелым, что его посменно несли не¬ сколько десятков носильщиков. Число носильщиков, впрочем, определялось прежде всего общественным положением покойного. Так, во вре¬ мена цинской династии гроб чиновника третьего класса несли 48 носильщиков, гроб чиновника первого и второго классов — 64, а гроб члена императорской фамилии — 80. Как уже говорилось, похороны происходили не сразу после смерти: надо было определить соответствующее ме¬ сто и время. Тем более когда речь шла о членах царству¬ ющей фамилии. 90
Императрица Цыси была погребена через год после смерти, 9 ноября 1909 г., на императорском кладбище в Восточных горах, недалеко от Пекина. Английская газе¬ та «Таймс» опубликовала 27 ноября 1909 г. подробную ин¬ формацию об этом. Приводим это сообщение в сокращен¬ ном виде. Астрологи вычислили, что 5 часов утра 9 ноября (по европейскому календарю) — наиболее подходящее время для переноса останков покойной вдовствующей императ¬ рицы из Запретного города в мавзолей, специально подго¬ товленный в Восточных горах. Однако для удобства иност¬ ранных корреспондентов похороны были все же перене¬ сены на 7 часов утра. Сначала гроб несли 84 носильщика — большее число людей не смогло бы пройти с этой громоздкой ношей через городские ворота. Но как только похоронная процессия оказалась за пределами городской стены, число носильщи¬ ков было увеличено до 120 человек. Впереди шли великий князь-регент, его охрана, члены Верховного император¬ ского совета, сопровождаемые полным штатом чиновни¬ ков. Позади гроба двигались солдаты в парадной форме, а за ними —длинная вереница верблюдов с погонщиками. Верблюды были навьючены разобранными юртами — они предназначались для ночных привалов во время четырех¬ дневного шествия к месту захоронения. К месту захоронения Цыси несли нарядно разукра¬ шенные зонты, подаренные вдовствующей императрице по случаю ее возвращения из ссылки в 1901 г. (зонты были сожжены во время погребения). Далее шествовали главный евнух, высшее духовенство ламаистской церкви и служители императорского двора, последние несли мань¬ чжурские жертвенные сосуды, буддийские музыкальные инструменты и ярко расшитые знамена. В кортеже находились три колесницы с лошадьми, по¬ крытыми нарядными попонами. Колесницы были обтянуты желтым шелком, разукрашенным драконами и фениксами. Здесь же несли два паланкина по форме точно такие же, которые использовала вдовствующая императрица при ее переездах (они также были преданы огню возле могиль¬ ного кургана). Покойная императрица всегда боялась покушений на свою жизнь, поэтому двери всех домов, расположенных вдоль дороги, по которой проходила процессия, были плот¬ 91
но прикрыты и тщательно охранялись полицией. Были приняты меры против террористов. В 70 километрах от Пекина, в тихом месте, окружен¬ ном девственным сосновым лесом и обрамляемом сзади го¬ рами, расположены Восточные курганы. Здесь находился мавзолей, заранее сооруженный для Цыси. Его строитель¬ ство обошлось правительству в огромную сумму. Мавзо¬ лей примыкал к могиле покойного мужа Цыси императора Сяньфына, а к западу от мавзолея находилась могила экс- регентши Цыань, когда-то делившей с ней власть. Гроб Цыси водрузили на богато украшенное драгоцен¬ ностями ложе, на котором были выгравированы фигурки девушек и евнухов, готовых вечно прислуживать своей повелительнице. После траурных церемоний массивная дверь навсегда закрыла посмертное жилище Цыси. Однако вернемся к обычным (не императорским) по¬ хоронным обрядам. Накануне похорон совершалась цере¬ мония устрашения злых духов на всем пути следования похоронной процессии. Буддийские и даосские монахи проходили по тем улицам, где на следующий день долж¬ на была двигаться похоронная процессия, кропя все во¬ круг освященной водой и устрашая незримо бродящих духов звуками музыки. В Северном Китае покойников обычно хоронили на полях. Могила представляла собой курган с надгробным камнем впереди. Могильные курганы воздвигались из камня и по углам подпирались столбиками. Иногда моги¬ лы имели форму конусообразной насыпи, засаженной ку¬ старниками или цветами. Во время перенесения тела усопшего из дома к могиле по дороге в виде жертвоприношения духам разбрасыва¬ лись золотые и серебряные бумажки — «жертвенные деньги». Перед храмами, воротами, мостами и колодцами «жертвенные деньги» сжигали, чтобы подкупить местных духов. Существовали специальные магазины, где прода¬ вали «жертвенные деньги» и одежды, бумажных лошадей, коров, бумажные дома, повозки, паланкины. В таких ма¬ газинах по специальному заказу могли изготовить любую жертвенную утварь. Непременным атрибутом похоронной процессии был белый петух, в которого, по убеждению верующих, пере¬ селилась душа покойного. Петуха резали на могиле, и бла¬ годаря этому душа вновь соединялась с телом. 92
Прежде чем опустить гроб в землю, родственники усопшего с рыданиями отвешивали низкие поклоны. Стар¬ ший сын подходил к поставленному перед гробом жерт¬ венному столу, становился на колени, зажигал благовония, возливал вино на землю и произносил молитву такого со¬ держания: «Глубоко опечален я потерей тебя. Уже зако¬ лочен твой гроб, и ты навсегда оставил нас. Теперь гроб твой благоговейно будет предан погребению и вскоре бу¬ дет воздвигнут на твоей могиле высокий холм. Я сам ста¬ ну неусыпным его стражем. Увы, какая невыразимая пе¬ чаль! О чем осмеливаюсь донести». Родственники и знакомые совершали преклонение пе¬ ред покойником, и гроб на веревках опускали в яму. Мо¬ нахи произносили краткое надгробное слово, убеждая душу мертвеца остаться в его теле. Затем происходило сожжение бумажных изображений хозяйственных и иных предметов, необходимых умершему в загробном мире. На могильном кургане устанавливалась надгробная камен¬ ная плита, на которой гравировалась надпись о покойном. Эффектным и внушительным зрелищем была похорон¬ ная процессия, устраиваемая для знатного покойника. Впереди такой процессии несли «объявление о смер¬ ти» с указанием, кто был покойный, и с просьбой не бес¬ покоить его и дать ему дорогу. «Объявление о смерти» писалось на белой бумаге черной тушью и наклеивалось на деревянные доски с ручками. Затем проносили дере¬ вянные доски, на которых писались должность и чин усоп¬ шего. Доски были выкрашены красным лаком, надписи на них делались золотыми иероглифами. На белых полот¬ нищах были написаны парные изречения с восхвалением заслуг покойного. Потом шли носильщики со знаменами из разноцветных кусков шелка, разрисованных цветами. За ними несли два зонтика, расписанных различными рисунками. Знамена указывали дорогу душе покойника, а зонтики защищали ее от солнца и дождя. В давние времена знатных покойников провожали до могилы вооруженные воины. От этого обычая осталось лишь то, что впереди гроба шли люди с деревянными красного цвета моделями древнего оружия: мечей, пик и т. п. В паланкине проносили поминальную табличку с именем покойного. Потом шли музыканты. За ними нес¬ ли сделанные из сосновых игл или ветвей кипариса фигу¬ ры львов, оленей, аистов. Дальше на подставках появля¬ 93
лись «серебряные горы» (инь шанъ) и «золотые горы» (цзинь шанъ) — «жертвенные деньги», сделанные из позолоченных и посеребренных полосок бумаги. Тут же были бумажные изображения мальчиков и девочек — слуг покойного в загробном мире. Впереди гроба шли близкие родственники покойного: сын, жена, дочь, а также знакомые и провожающие. Сын нес знамя из белого полотна, на котором было написано, когда покойник родился и умер. Около самого гроба шли два распорядителя похорон с двумя жезлами. Один жезл — короткий, желтого цвета, а другой — длинный из красного дерева. Размахивая жез¬ лами, они давали сигналы носильщикам, как и куда дви¬ гаться: медленно или быстро, направо или налево. По сторонам гроба следовали четыре знаменосца. Полотнища этих знамен с одной стороны синие, с другой — красные. Когда похоронная процессия достигала места захоро¬ нения, гроб опускали в могилу. Первым бросал землю на гроб старший сын умершего, затем другие родственники и близкие. После погребения перед могилой совершалось поклонение праху. Обычно в старом Китае покойников хоронили на родо¬ вых кладбищах. Многие семьи владели участками земли, которые не отчуждались властями и передавались из по¬ коления в поколение. По древним установлениям родо¬ вые земли вообще не подлежали продаже, но даже в тех случаях, когда это правило нарушалось, участок родового кладбища сохранялся за прежним владельцем. По мере развития городов похороны на родовой земле становились все более затруднительными, и все же состоятельные го¬ рожане всегда стремились сохранить родовое кладбище. Остатки таких кладбищ существуют и поныне. Чтобы создать усопшим прохладу, могилы обсажива¬ лись деревьями. Этот обычай имел и чисто утилитарное назначение: корни деревьев укрепляли курган и не дава¬ ли ему осыпаться. Рядом с курганами ставилась малень¬ кая кумирня, куда родные вызывали дух покойника для принятия жертвоприношений. Где же, по традиционным верованиям, находилась душа покойника? Оказывается, она воплощалась в так на¬ зываемой поминальной табличке предков, перед которой и совершались жертвоприношения. На табличке, пред¬ ставлявшей собой дощечку длиной до 30 сантиметров и 94
Табличка духа предка Табличка духа предка (внешняя сторона) (внутренняя сторона) шириной около 10 сантиметров, золотом по красному ла¬ ку писали титул, посмертное имя усопшего, а также имя старшего сына, заказавшего табличку. Посмертное имя давалось каждому, и с этого времени нельзя было больше произносить имя, которое усопший носил при жизни. Кроме того, на табличке писали первоначальное имя по¬ койника, число, месяц и место его рождения и смерти и место погребения. Таким образом табличка предков пред¬ ставляла собой как бы сжатую семейную хронику. Таблички духов предков бывали и как бы двойными: с внутренним углублением, в котором делалась подроб¬ ная надпись о покойнике, и внешней стороной — с сокра¬ щенной надписью. Если после смерти главы семьи уми¬ рала его жена, ее хоронили вместе с ним и для обоих суп¬ ругов делали общую табличку. Надпись на ней была примерно такого содержания. На внешней стороне: «Таб¬ личка духов усопших достопочтенных отца и матери. Я, их сын, выражаю почтительное повиновение и совершаю жертвоприношения». На внутренней стороне: «Импера- 95
торская династия Цин. Табличка духов Яо Фэнь-чжу и его жены Чжан Ши. 12-й день 2-й луны 1-го года прав¬ ления Сюаньтун» (3 марта 1903 г.). Дальше следовало имя старшего сына покойных родителей. Каким же образом душа усопшего вселялась в поми¬ нальную табличку предков? По рассказу русского китае¬ веда С. М. Георгиевского, обряд написания таблички совер¬ шался таким образом. Перед куклой, изображавшей душу покойника, ставился стол с тушечницей и писчей бумагой, к столу придвигали табурет с сосудом с водой и полотен¬ цем. Глава семьи подходил к столу и совершал поклон перед куклой. Писец умывал руки, и ему подавали таб¬ личку, на которой он каллиграфически выводил: «Таблич¬ ка духа усопшего родителя такого-то». Затем поминаль¬ ная табличка выставлялась на почетное место, писец опус¬ кался на колени перед жертвенным столом, возжигал курения, возливал вино на землю и читал молитву: «Та¬ кого-то года, месяца и дня осиротевший сын такой-то осмеливается обратиться к родителю своему такому-то со следующими словами: тело твое предано погребению, но да возвратится дух твой в домашний храм; табличка для духа приготовлена; да оставит почтенная душа твоя старое обиталище (тело), да последует в новое (в храме) и да пребудет в нем неотлучно». Все члены семьи совершали традиционные четыре поклона, и на этом церемония закан¬ чивалась. После похорон такую табличку приносили домой в особом «паланкине для души». Право хранить табличку предков имел только глава семьи. Она переходила по на¬ следству по прямой линии к старшему в роде. Остальные члены семьи обязаны были приходить в его дом, если хо¬ тели участвовать в жертвоприношении предкам. Водворение таблички духа из могилы в храм предков обставлялось соответствующим ритуалом. Особенно пыш¬ ная церемония была совершена в 1909 г. в связи с водво¬ рением таблички духа вдовствующей императрицы Цыси в храм предков императоров и их жен. Табличку духа усопшей нужно было доставить с Во¬ сточных гор, где она была похоронена, в Храм предков в Запретном городе Императорского дворца. Во время похорон табличка с именем Цыси, написан¬ ным на маньчжурском и китайском языках, находилась у гроба. После того как массивные двери посмертного жи- 96
лища императрицы закрылись навсегда, предполагалось, что ее дух воплотился в табличку, и последней стали от¬ давать такие же почести, как живой правительнице. Табличка была водружена на роскошную колесницу, покрытую балдахином из императорского желтого шелка, и сопровождаемая кавалерийским эскортом медленно и торжественно совершила трехдневное «путешествие» с Восточных гор до Пекина. Каждую ночь делалась оста¬ новка для отдыха, и табличку на это время уносили в спе¬ циально построенный павильон. Руководитель церемонии, опустившись на колени, почтительно просил табличку покинуть колесницу и отдохнуть в павильоне. Дорога, по которой шествовала табличка духа Цыси, была приведена в образцовый порядок, и никто посторон¬ ний не смел ступить на нее ногой. Когда процессия со священной табличкой приблизилась к воротам столицы, князь-регент и высшие сановники по¬ чтительно приветствовали ее на коленях; все движение было приостановлено, и на улицах воцарилась тишина; прохожие также преклоняли колени, чтобы выразить поч¬ тение покойной повелительнице. Медленно и торжественно колесница проехала главные ворота Запретного города и направилась в Храм предков императоров маньчжурской династии — самое священное место в империи. Здесь табличку духа вдовствующей им¬ ператрицы «пригласили» занять соответствующее место среди усопших девяти императоров и их 35 жен. Почивших маньчжурских императоров чествовали, от¬ вешивая поклоны перед их табличками. Иногда же таблич¬ ки заменяли объемные изображения. В буддийском храме в Гуанчжоу находились пятьсот позолоченных статуй будды, вместе с ними была и статуя маньчжурского императора Цяньлуна (1736—1796), который основал этот храм. В состоятельных семьях поминальная табличка усоп¬ ших находилась в храме предков, на домашнем алтаре; перед ней раскладывали жертвоприношения: рис, мясо, фрукты, конфеты, «жертвенные деньги», шелк и т. п. Ал¬ тарь, на котором кроме таблички предков выставлялись изображения богов, особо почитаемых в семье, находился почти в каждом китайском доме. Чаще всего на алтаре можно было увидеть богиню милосердия Гуань-инь, бога домашнего очага, бога богатства, богов-покровителей дан¬ ной местности. 7 Заказ 1832 97
Китайские гробы Что же представлял собою храм предков? В зажиточных семьях это было просторное помещение с двумя обращенными на юг дверьми. Храм возводился обязательно к востоку от жилого дома; рядом в пристройке размещались специальная кухня и кладовая для хране¬ ния жертвенных сосудов, одежды и всевозможных предме¬ тов, необходимых для жертвоприношений. В храмовой комнате стоял стол, на котором располагались шкафчики с поминальными табличками, курильницы, свечи и жерт¬ венная утварь. Храм предков был священным местом для верующего. Все, что находилось в нем, нельзя было ни продать, ни употребить в хозяйстве. Жертвенная одежда также должна была постоянно храниться в храме. Даже если членам семьи не во что было одеться, никто из них не смел ею вос¬ пользоваться. Когда какой-либо ритуальный предмет при¬ ходил в негодность, его сжигали или зарывали в землю. В случае пожара, наводнения и других стихийных бедст¬ вий семья должна была в первую очередь спасать не свое обыденное имущество, а храмовое, и прежде всего таблич¬ ки предков. 98
Члены клана, объединявшего сотни или даже тысячи людей, имели общий храм, где почитались отдаленные предки. Обычно в центре алтаря находилась табличка наиболее дальнего предка клана и его жены. Табличка духа старшего сына и его жены располагалась слева, а табличка духа младшего сына и его жены — справа, далее шли внуки, правнуки и т. д. Как правило, сохранялись таблички предков до пятого поколения. Понятно, что бедняки не имели возможности обзаво¬ диться храмами предков, но они должны были отвести в доме священное место для табличек духов предков и со¬ вершать перед ними соответствующий ритуал. Кроме табличек духов предков применялись еще и ро¬ дословные свитки, на которых иероглифами каллиграфи¬ чески записывались имена усопших. Такие свитки в свер¬ нутом виде бережно хранились в безопасном месте. В тор¬ жественные дни свитки разворачивали и вывешивали на одной из стен дома. Перед ними совершались земные по¬ клоны, так же как и перед табличкой духов предков. Существовал обычай рисовать портреты усопших чле¬ нов семьи — они как священные реликвии передавались из рода в род. Подобно родословным свиткам, такие порт¬ реты выставлялись только в торжественные дни. Каждый китаец, где бы он ни жил — в Китае или за его пределами, с наступлением преклонных лет мечтал вернуться в родную деревню и быть похороненным на ро¬ довом кладбище. О его возвращении в родные места меч¬ тали и его родственники. Но смерть могла неожиданно на¬ стигнуть китайца где-то вдали от родного дома. Как же поступали в таком случае, чтобы вернуть его душу к от¬ чему дому? Фантазия верующих нашла выход из этого, казалось бы безвыходного, положения. В некоторых райо¬ нах Китая это делалось так. Члены семьи покойного, облачившись в траурные одея¬ ния, приглашали монаха, который заранее готовил родо¬ словный свиток, на котором были записаны имя и возраст покойного, дата и место его смерти. Затем из соломы из¬ готовлялась человеческая фигура, к которой прикрепляли родословный свиток. Монах, начиная церемонию, просил духа покойного вернуться домой. Он произносил соответ¬ ствующее заклинание. По убеждению верующих, такое за¬ клинание достигало странствующего духа и вызывало по¬ следнего к месту совершения ритуала. Достаточно было 99
несколько раз произнести заклинание, чтобы дух пересе¬ лился в соломенное чучело (или в родословный свиток), которое после этого вместе с миниатюрным гробом сжига¬ ли. При этом соблюдались те же церемонии, что и при на¬ стоящих похоронах. Считалось, что после этого душа по¬ койного воплощалась в поминальную табличку духа. Поскольку мертвые нуждались во всем, как и живые, существовал обычай с наступлением холодов одаривать их зимними вещами: теплой одеждой и другими предметами домашнего обихода. Из бумаги изготовлялись миниатюр¬ ные ватные халаты, их складывали в пакеты, туда же до¬ бавляли «жертвенные деньги» на текущие расходы в «мире теней». Составленный список жертвоприношений подпи¬ сывался в присутствии свидетелей (что подтверждало его достоверность) и сжигался вместе с перечисленными ми¬ ниатюрными предметами, которые в дымообразном состоя¬ нии поступали в распоряжение духа усопшего. Пакеты, наполненные жертвоприношениями, в Север¬ ном Китае, клали на глиняную лежанку в спальной ком¬ нате, затем вызывали духа предка: последний снисходи¬ тельно принимал жертвы, прежде чем они будут преданы огню. Верующие делали добавочный пакет, чтобы уми¬ лостивить блуждающих духов: иначе они могут попытать¬ ся похитить жертвоприношения, предназначенные для предков семьи. В провинции Фуцзянь существовал такой обычай. За¬ мужняя дочь, потерявшая отца или мать, готовила в каче¬ стве жертвоприношения легкий сундук, в нем на специ¬ ально сделанных полочках были размещены различные предметы домашнего обихода в миниатюрном виде: палоч¬ ки для еды, чашечки для риса, кроватки, стульчики и столик. Такой сундук вместе с содержимым сжигался во дворе дома, где жили родители замужней дочери. Издрев¬ ле существовало поверье, что душа усопшего может воп¬ лотиться в любой предмет. Отголоски его сохранялись в отдельных районах Китая вплоть до победы народной ре¬ волюции. Вот что в 1954 г. в Пекине рассказала об этом автору книги старая китаянка: «Жил в нашей деревне богатый помещик. У него был единственный малолетний сын, которым он дорожил боль¬ ше всего на свете. И вот сын умер. После этого помещик распространил в народе слух, будто сын его стал святым, и приказал плотникам сделать из дерева изображение его 100
сына. Это изображение положили на кровать, а рядом по¬ ставили другую кровать — для наложницы сына. Жили мы тогда в большой бедности, и, чтобы хоть немного улучшить положение семьи, отец продал меня помещику в налож¬ ницы к его „святому“ сыну. Днем я надрывалась на ра¬ боте в семье помещика, а ночью должна была спать рядом с этой деревяшкой. Первое время сильно пугалась. Прос¬ нусь, бывало, ночью от страха: рядом ведь деревянные об¬ рубки, напоминающие образ человека. Так и жила восемь лет. А когда в нашу деревню пришли коммунисты, поме¬ щик куда-то сбежал. Тут я решила разбить ненавистную деревяшку и вернулась к себе домой». Большое внимание уделялось соблюдению траура по усопшему. По древнему обычаю, траур по родителям сле¬ довало соблюдать три года. Обычно же он соблюдался 27 месяцев. Замужняя дочь носила траур по родителям в течение года. Муж по жене также носил траур год. Жена по мужу должна была носить траур всю жизнь. Во время траура по отцу или матери сын не должен был причесываться и бриться, не имел права есть мясо, пить вино, смеяться, слушать музыку. Не разрешалось в это время праздновать календарные или семейные праздники, юбилей и т. д. Сыновьям, дочерям и женам в знак траура по родите¬ лям и мужьям полагалось в первый год носить одежду бе¬ лого цвета, во второй год — серого и в третий — черного. Обычай обязывал сыновей при трауре по родителям носить в течение ста дней белые хлопчатобумажные шнур¬ ки, вплетенные в косы. Дочери должны были вначале так¬ же носить в волосах белые шнурки (сто дней), а затем — черные (один-два года). Соблюдение траура считалось не только семейным, но и общественным делом. Родственникам умершего предо¬ ставлялось право временно уйти со службы, и за ними со¬ хранялись определенные льготы. Соседи также проявляли внимание к носящим траур: старались не тревожить их громкой речью, пением или музыкой, не быть назойливы¬ ми. Ведь, по старым верованиям, человек, носящий траур, должен был постоянно пребывать в состоянии сосредото¬ ченности и созерцательности. Обычай требовал навещать могилы предков не менее раза в год; эти визиты символизировали возобновление прав на землю, где возвышался могильный курган. Неухо¬ 101
женная могила означала, что потомки усопшего сконча¬ лись или покинули место. В первую половину апреля после зимнего солнцестоя¬ ния наступал Праздник могил (в буквальном переводе: «поклоняться горам»). Такое название связано с тем, что во многих районах Китая предпочитали хоронить покойни¬ ков в горах. Этот праздник называли также: «приведение в порядок могильных курганов». Праздник могил связан с наступлением ясных и свет¬ лых дней весны. Борьба зимы и весны, воспринимавшаяся как борьба светлого начала ян с темным началом инь, за¬ канчивалась в пользу весны. Считалось, что ян и инь при¬ ходят в равновесие: небо оплодотворяет землю и зарожда¬ ется новая жизнь. Церемония приведения в порядок могил могла продол¬ жаться до тридцати дней. Однако первый день считался самым торжественным. Американский путешественник Невюз, побывавший в Китае в середине XIX в., свое впечатление о Празднике могил выразил так: «В чудесные весенние дни, когда при¬ рода набирает жизненные силы, а воздух наполнен арома¬ том весенних цветов, на всех холмах я видел людей, на¬ правляющихся к могилам своих покойных родителей. Но вот могила найдена: она тщательно приводится в поря¬ док. Произносятся молитвы. Съестное и „жертвенные деньги“ приносятся в жертву духам покойников. Несколь¬ ко горстей земли положено на поверхность могильного кур¬ гана, в него воткнули и палку, к которой привязана полос¬ ка белой материи. Так все будут знать, что могила усопше¬ го не забыта живыми родственниками». Рано утром члены семьи отправлялись навестить моги¬ лу предка. Брали с собой метлу и мотыгу, а также необ¬ ходимые ритуальные предметы. Подойдя к могильному кургану, первым делом вырывали вокруг сорную траву, очищали его от мусора. Возле могилы ставили столик, на него клали лист бумаги или деревянную табличку, на ко¬ торых было написано имя покойного. Зажигали свечи и фимиам, ставили на столик тарелки, наполненные рыбой, мясом, птицей, фруктами и сладостями. Старший сын отвешивал несколько земных поклонов, давая обеты верности и произнося перед могильным хол¬ мом усопшего предка молитву примерно такого содержа¬ ния: 102
Погребальная статуэтка «Я, Линь Ван, второй сын из третьего поколения, ос¬ мелюсь подойти к могиле моего предка Линь Куна. Про¬ ходит год за годом, и вот снова наступила весна. Выражая чувства сыновнего почтения, я привожу в порядок вашу могилу. Падая ниц, я умоляю Вас выйти и побыть со мной. Прошу обеспечить вашему потомству процветание и из¬ вестность. В сезон слабых дождей и тихого ветра я желаю вознаградить источник моего существования и выражаю мои искренние чувства. Всегда буду на страже вашего спокойствия. Моя вера — в вашем божественном духе. По¬ чтительно предлагаю жертвы пяти видов — свинину, кури¬ цу, утку, гуся и рыбу, а также пять тарелок фруктов и святое возлияние. Настоятельно умоляю вас прибыть и обозреть эти жертвоприношения. Представляя это вам, за¬ являю о своем глубоком почтении». 103
Текст молитвы сжигали под резкие звуки взрывающих¬ ся хлопушек. В жертву приносили также небольшие пред¬ меты, сделанные из бумаги: домик, трубку для курения, лошадок, скамейку, украшения. Но у могил усопших от¬ цов произносились и другие молитвы: «Твои дети явились сегодня к тебе с приношением. Мы бедны, и потому не мо¬ жем принести более изысканных кушаний. Приди, не по¬ гнушайся тем, что мы принесли тебе, и раздели с нами на¬ шу трапезу. Покажи нам, что ты любишь нас, как любил раньше, пока не ушел от нас в темный мир». После этого переходили к рассказу о домашних делах: «В этом году наши дела шли неважно. В семье многие хворали, и мы кое-как сводим концы с концами, хотя все много работаем и соблюдаем во всем величайшую экономию. Просим тебя, не оставляй нас своими заботами. Вспомни нашу родствен¬ ную любовь и воспользуйся своей силой — ниспошли бла¬ госостояние нашему дому. Отнесись благосклонно к этой мольбе, наш дорогой родитель, и возроди надежду на улуч¬ шение участи тех, кого ты еще любишь». После этих слов все угощение, приготовленное для духа предка, съедала проголодавшаяся семья. Через могильный курган протягивали длинные ленты из красной и белой бумаги. Этим завершался ритуал. Если могила три года подряд не приводилась в порядок, она счи¬ талась бесхозной, и земельный участок мог быть продан другому лицу. Кое-где существовал такой обычай: три дня до и три дня после Праздника могил плакальщики, сидя на ска¬ мейке и монотонно раскачиваясь, стенаниями и криками выражали свою скорбь о тех, кто ушел в «мир теней». Тот, кто во время Праздника могил не мог посетить усыпальницу предков, совершал ритуал у себя дома. На севере Китая родственники усопших приобретали неболь¬ шой бумажный мешок, на котором были нарисованы две человеческие фигурки, а вокруг них — цветы. Между эти¬ ми фигурками писали имена усопших родителей. Затем мешок наполняли бумажными деньгами и клали на пан (глинобитная лежанка, под которой проходит дымоход), где была приготовлена жертвенная нища. После этого глава семьи, исполнявший обязанности священнослужи¬ теля, совершал земные поклоны перед этим мешком, слов¬ но перед настоящей могилой усопших родителей. Затем мешок выносили на улицу и сжигали. 104
Важно было, чтобы церемония завершилась до захода солнца, так как духи предков, которые являлись и прово¬ дили время с потомками, должны были вернуться в моги¬ лу перед тем, как на ночь закроются городские ворота. Самое страшное оскорбление, какое только можно было нанести китайцу,— разрушение могилы предков. В исто¬ рии Китая известен такой случай. Вдовствующая императ¬ рица Цыси, охваченная дикой ненавистью к реформатор¬ скому движению (1898 г.), повелела разрушить могилу предков руководителя этого движения Кан Ю-вэя и рас¬ сеять их прах. Культ предков создавал многочисленные сложности в обыденной жизни верующих. Часто возникали самые раз¬ нообразные ситуации, когда люди боялись решить тот или иной житейский вопрос без совета усопшего предка. Этим, естественно, с выгодой для себя пользовались всякого рода прорицатели, чаще всего из числа священнослужителей. Французский китаевед А. Масперо высказал следующее мнение о роли культа предков в жизни китайской семьи: «Она (китайская семья) — одновременно суть религиозное объединение. Каждая семья, собственно говоря, представ¬ ляет собой религиозный мир, и религия воплощается в культе предков, от которых она происходит. Каждый се¬ мейный дом одновременно является храмом, где происхо¬ дит чествование культа предков». Такова была сохранявшаяся в Китае издревле форма культа усопших предков. Понятно, что время вносило свои изменения в различные ритуалы, связанные с этим куль¬ том. Однако вплоть до крушения феодальной монархии культ предков имел широчайшее распространение во всех слоях китайского общества. И все же, как бы простой че¬ ловек ни верил в загробную жизнь, он предпочитал ей зем¬ ную. Об этом говорилось в китайской пословице: «Луч¬ ше быть живым бедняком, чем мертвым императором».
«Три учения», или «три религии» На протяжении многих столетий, в том числе и в период династии Цин, огромное влияние на духовную жизнь китайского народа оказывали «три учения», или «три религии»: конфуцианство, даосизм и буддизм. В ки¬ тайском языке не было отдельного слова для обозначения понятия «религия»: иероглиф цзяо переводится на русский язык и как «учение», и как «религия». По глубине и длительности влияния на развитие обще¬ ственно-политической и философской мысли, а также на формирование духовной культуры феодального Китая среди названных трех учений первое место принадлежит конфуцианству. Характеристика основных особенностей «трех учений», или «трех религий», будет предметом нашего разговора. Конфуцианство На юго-востоке современной провинции Шань¬ дун, среди бескрайних рисовых полей и множества курга¬ нов, где захоронено не одно поколение китайцев, располо¬ жился древний городок Цюйфу. Там в 551 г. до н. э., т. е. более 2500 лет назад, в небольшом княжестве Лу родился и жил выдающийся мыслитель древнего Китая, известный в европейской литературе под именем Конфуций. По-ки¬ тайски его фамилия Кун, а имя — Цю, но чаще его зовут Кун-цзы (учитель Кун). Биография Конфуция дошла до нас в подробностях, хотя в ней трудно отделить выдумку от реальных фактов. Конфуций родился в семье мелкого чиновника. Рано потеряв отца, он остался на попечении матери. Семилет¬ него мальчика отдали в школу, где он проучился десять лет с большим прилежанием, проявив совсем не детскую приверженность к ритуалу и обрядам, занявшим впослед¬ 106
ствии такое видное место в конфуцианстве. Он охотно под¬ ражал взрослым в совершении домашних жертвоприноше¬ ний в кумирнях. Как сообщают его биографы, в возрасте 19 лет Конфуций женился и был определен на должность хранителя амбаров с зерном. Довольно долго прослужив на различных должностях у правителей нескольких княжеств и не добившись больших чинов, Конфуций оставил чиновничью карьеру и занялся проповедью своих этико-политических взглядов. Он разъ¬ езжал по удельным княжествам и давал советы их прави¬ телям, как разумнее управлять подданными. В официальной китайской литературе Конфуций изоб¬ ражался примерным сыном и ревнителем старинных обы¬ чаев, благоразумным и неутомимым служакой, лучшим знатоком древности. Конфуций, видимо, и сам считал себя человеком, усвоившим всю мудрость былых времен. Он стремился предстать перед глазами современников в каче¬ стве хранителя и толкователя древних традиций. Мудрец ревниво оберегал свою славу поборника и обновителя заве¬ тов старины, преданных забвению или утративших свой внутренний смысл. Его проповеди пользовались популярностью в стране, особенно среди служилого чиновничества. Те, кто жаждал обогатиться знаниями, становились его учениками. Их, по преданию, насчитывалось три тысячи. Это были люди из различных княжеств, разных возрастов и занятий, наве¬ щавшие мудреца для назидательных бесед. Особенно близ¬ кими к Конфуцию, как сообщают источники, были 72 уче¬ ника, из которых 12 находились при нем почти безотлучно. До 66 лет Конфуций путешествовал по Китаю, пропо¬ ведуя свое учение, а затем вернулся в родной удел Лу, из которого уже не выезжал до самой смерти. Умер Конфуций в возрасте 72 лет, в 479 г. до н. э. в Цюйфу. На месте его дома был построен храм, который затем неоднократно перестраивался и расширялся. Посте¬ пенно был создан целый храмовый ансамбль, а место по¬ гребения мудреца и его учеников превращено в пантеон. Пантеон Конфуция и его учеников, занимающий бо¬ лее 20 гектаров, представляет собой группу зданий, разде¬ ленных квадратными дворами и насаждениями. Там много каменных и деревянных ворот с поучительными надпися¬ ми такого рода: «Ворота, ведущие к святости»; «Ворота Шсщего совершенства»; «Ворота добродетели, равно слу- 107
Конфуций жащей Небу и Земле» и т. д. У ворот установлены камен¬ ные статуи львов и мифических животных, охраняющих храмы от злых духов. Главное здание храма Конфуция называется Дворец высшего совершенства (Дачандянь). Здесь, в центре зала, находится статуя Конфуция, сидящего со сложенными ру¬ ками — в них дощечка для записей, с которой мудрец от¬ правлялся на доклад к правителю. На пьедестале имеется 108
Храм Конфуция в Цюйфу надпись следующего содержания: «Самый святой, одарен¬ ный даром предвидения мудрец Конфуций — место успо¬ коения его духа». Справа и слева от статуи размещены скульптурные изображения наиболее известных учеников и последователей Конфуция. На переднем плане стоят жертвенные столы с курительницами и подсвечниками. Рядом с храмом и усыпальницей был построен дом для потомков Конфуция, в котором столетиями жили в доволь¬ стве и благополучии многие поколения его родственников. Главы рода Кун были феодальными правителями мест¬ ной округи. В 555 г. был издан императорский указ о возведении в каждом городе храма в честь Конфуция и о регулярных жертвоприношениях в этих храмах. Вначале на главном алтаре таких храмов стояли поминальные таблички с име¬ нем Конфуция. Затем таблички были заменены скульпту¬ рами. Храмы Конфуция, возведенные в городах, представля¬ ли собой нечто вроде двора с двумя помещениями для жертвенных предметов, ритуальной утвари и омовений. Такой двор окружала красная кирпичная стена с парад¬ ным входом. Главный храмовой зал предназначался для чествования самого Конфуция, а в пристройках находи- 109
лись поминальные таблички или статуи его учеников и по¬ следователей. На воротах храмов висела стереотипная над¬ пись: «Учитель и пример для десяти тысяч поколений, равный Небу и Земле». В городских храмах Конфуция совершали обязательные поклонения и жертвоприношения претенденты на получение ученых степеней и чиновничь¬ их должностей. При династии Тан (618—907) Конфуцию был присвоен почетный титул «первый святой». При династии Сун (960—1279) был установлен обряд поклонения на могиле мудреца. Позднее он даже был удостоен титула «наставник государя». При династии Мин (1368—1644) его называли «совершеннейшим, мудрейшим, прозорливейшим, доблест¬ нейшим учителем», «великим учителем нации». В конце XIX в., по официальной китайской статистике, в стране насчитывалось 1560 храмов, посвященных Кон¬ фуцию, где одновременно размещались и экзаменационные залы. Ежегодно в эти храмы доставляли жертвоприноше¬ ния (затем их раздавали молящимся) примерно в таком количестве: 62 606 свиней, кроликов, овец и оленей и 27 тысяч кусков шелка. Дважды в год, весной и осенью, императоры последних династий чествовали древнего мыслителя в пекинском хра¬ ме Конфуция. В течение нескольких дней перед церемо¬ нией император и сановники, принимавшие участие в че¬ ствовании, соблюдали строгий пост. В день церемонии они приходили в храм, совершали омовение, облачались в жертвенные одежды и затем приносили жертвы, произнося слова восхваления: «Ты велик, о совершеннейший мудрец! Твоя добродетель беспредельна; твое учение совершенно. Среди смертных тебе не было равных. Все правители тебя почитают. Твои изречения и узаконения со славой при¬ знаются. Ты — образец служения императору. Жертвенные сосуды благоговейно выставлены. Проникнутые почтением, мы бьем в гонги и колокола». Во время таких церемоний играла музыка, исполнялись песни и ритуальные танцы. Последним важным проявлением почитания Конфуция был обнародованный вдовствующей императрицей Цыси в 1906 г. эдикт, согласно которому «средние жертвоприноше¬ ния», установленные ранее в честь мудреца, были замене¬ ны «великими жертвоприношениями». Это предполагало обязательное присутствие императора при чествовании Конфуция. 110
Следует иметь в виду, что крушение маньчжурской ди¬ настии Цин не привело к упразднению обрядов преклоне¬ ния перед Конфуцием. Правительство Китайской Респуб¬ лики после 1912 г. упразднило жертвоприношения в честь неба, солнца и луны, однако сохранило ритуал чествования духа Конфуция. Авторы книги «Лунный год» Бредон и Митрофанов бы¬ ли свидетелями церемонии, которая проводилась в пекин¬ ском храме Конфуция в 1926 г. Предлагаем выдержки из их рассказа. Одетые в темно-синие халаты и головные уборы времен Конфуция, служители культа медленно поднялись по сту¬ пенькам мраморной лестницы, ведущей в Зал великого совершенства, и по указанию руководителя церемонии заняли предназначенные для них места. Рядом расположи¬ лись музыканты со старинными музыкальными инструмен¬ тами. Здесь можно было увидеть инструмент цин, пред¬ ставлявший собой звонкий каменный гонг, висевший на стене; лютню с шелковыми струнами, свирель из бамбу¬ ковых трубочек, набор колоколов, цимбалы, цилиндриче¬ ские колокольчики, особый кларнет, флейту, металличе¬ ские кастаньеты и различной формы барабаны. Все, что использовалось для проведения церемонии, призвано было создать атмосферу торжественности. Нас окружала благоговейная тишина, и было такое впечатле¬ ние, что мы стоим на таинственном ковре, уносящем в глубь веков, к временам Конфуция, который так любил золотой век мифических правителей, поразивших его во¬ ображение. Желтые черепицы, украшавшие большой зал, памятные таблички с записями о победах маньчжурских императоров Цяньлуна и Канси и о выдающихся деяниях ученых, каменные барабаны со старинными китайскими надписями — все напоминало о прошлом. Когда руководитель церемонии взошел на Лестницу дракона, раздалось пение хора мальчиков, стоявших за мраморной террасой: «О Конфуций, Конфуций! Как велик Конфуций!» По специальному знаку монахи приступили к молебст¬ виям. В это же время на различных музыкальных инстру¬ ментах был исполнен первый гимн, начинавшийся словами «Принимаем духа». И как будто бы дух самого Конфу¬ ция, большого любителя музыки, спустился под своды за¬ ла и стал участником церемонии. 111
Поклонение Конфуцию в школе Но вот музыка смолкла. Мэр города Пекина вошел в большой зал, где помещаются поминальные таблички Кон¬ фуция и его учеников, застыл в молчании, опустив голову в знак почтения перед совершаемым актом. Затем он при¬ близился к алтарю, на котором были разложены жертво¬ приношения — свинина, баранина, зерно, фрукты, расти¬ тельное масло и вино. Для каждого вида жертв была со¬ ставлена специальная молитва, которая произносилась мо¬ 112
нотонно, нараспев. Ароматный запах курительных свечей разнесся по всему залу. И вновь звуки музыки нарушили торжественную тишину. Когда церемония окончилась, жертвоприношения были вынесены во двор, где их сожгли на железных жаровнях. Дух Конфуция был одарен также нефритом и шелковыми материями. В торжественной ти¬ шине был сожжен текст молитвы, обращенной к мудрецу. В этот момент все присутствующие низко склонили голо¬ вы. Руководитель церемонии сошел вниз по ступенькам Лестницы дракона и покинул зал под звуки детских голо¬ сов: «О Конфуций, Конфуций! Как велик Конфуций!» Такие же церемонии, но менее пышные, проводились и в других городах под руководством местных властей. Да¬ же в школах дважды в год отмечалась память Конфуция: школьники вместе с учителями склонялись перед поми¬ нальной табличкой духа мудреца и возжигали в его честь фимиам. Так чествовали Конфуция в гоминьдановском Китае. * * * Конфуций жил в смутное и сложное время, когда Ки¬ тай потрясали внутренние распри и войны. Династия Чжоу, основанная в XII в. до н. э., переживала период междоусобиц. Китай оказался разделенным на многочис¬ ленные княжества, которые лишь номинально объединя¬ лись центральной властью правителя династии. Владетель¬ ные князья вели между собой нескончаемые войны, стара¬ ясь расширить свои владения за счет соседей. Народ стра¬ дал от налогов, поборов и военных контрибуций. Убежденный, подобно многим его современникам, что владетельные князья забыли высокие принципы, которы¬ ми якобы руководствовались древние правители, Конфу¬ ций поставил себе целью воскресить эти принципы. Тем самым он рассчитывал вернуть владетельным князьям ут- раченый престиж и влияние, улучшить нравы и сделать народ счастливым. Конфуций считал себя хранителем и толкователем муд¬ рости древних мифических правителей Яо, Шуня и Юя, которая якобы достойна подражания. О себе он говорил: «Я толкую, но не создаю. Я верю в древность и люблю ее». И еще: «Учение мое не что иное, как учение, которое преподали и оставили нам древние; к учению этому я ни¬ чего не прибавляю, ничего от него не отнимаю, но передаю 8 Заказ 1832 из
его в первоначальной чистоте. Учение это неизменно — са¬ мо Небо создатель его. Я сам уподобляюсь только земле¬ дельцу, который бросает зерно в землю и поливает ее, но который сам по себе не имеет силы заставить посеянное зерно пустить ростки и принять формы растений иного рода». По учению Конфуция знатные люди мудры и самим Небом наделены властью; простолюдины глупы, поэтому их удел работать на полях и кормить своих благородных господ — таковы исходные посылки этико-политического учения Конфуция. А чтобы простолюдины не возмущались своим тяжелым положением, их следует воспитывать в духе покорности. Идея покорности пронизывает все учение Конфуция: сын подчиняется отцу, жена — мужу, ниже¬ стоящий чиновник — вышестоящему, а все вместе — пра¬ вителю. Эта идея нашла свое отражение в понятии «пре¬ данность» (чжун). Конфуций видел, что в обществе существует социаль¬ ное неравенство, деление людей на высших и низших, бо¬ гатых и бедных. Но как покончить с несправедливостью на земле? Согласно его учению, этого можно достичь пу¬ тем морально-этического воспитания людей, независимо от их социального положения, путем внутреннего совер¬ шенствования личности: если угнетатель и угнетенные, экс¬ плуататор и эксплуатируемые, монарх и его подданные бу¬ дут придерживаться установленных морально-этических принципов, на земле восторжествует справедливость. В соответствии с этим Конфуций и его последователи пытались решать социальные проблемы не экономически¬ ми средствами, а с помощью морализаторских поучений и строжайшего соблюдения этических догм. Широкое рас¬ пространение среди конфуцианцев получило такое утверж¬ дение: «Умереть с голоду — событие маленькое, а утратить мораль — большое». По этико-политическому учению Конфуция, общество делилось на «благородных мужей» (цзюньцзы), обладаю¬ щих высокими морально-этическими качествами, и «нич¬ тожных людей» (сяожэнъ), управляемых этой элитой. Духовную основу всех качеств «благородного мужа» составляет учение о «великой морали» (да дэ), которая имеет «небесное происхождение». Небо в состоянии награ¬ дить человека совершенными качествами, которые и воп¬ лощены в «благородном муже» — он стоит на страже «не¬ 114
бесного веления», чтобы его не могли нарушить остальные люди, не наделенные этими качествами. Созданный Конфуцием абстрактно-утопический иде¬ альный образ — «благородный муж» наделялся качествами человека честного и искреннего, прямодушного и бесстра¬ стного, все видящего и понимающего, осмотрительного в речах и осторожного в делах. Относясь безразлично к еде, богатству, жизненным удобствам и материальным выго¬ дам, «благородный муж» должен всего себя посвятить вы¬ соким идеям, служению людям, поискам истины. Эталон морального и этического совершенства, он призван слу¬ жить образцом поведения для всех. «Благородный муж» обладал «пятью добродетелями»: человеколюбием (жэнъ), долгом (и), нормами пове¬ дения (ли), знанием (чжи), верностью (синь) и, кроме то¬ го, сыновней почтительностью (сяо). Русский перевод фор¬ мулировок «пяти добродетелей» крайне условен: каждая из этих категорий конфуцианской этики имеет слишком ем¬ кое содержание, чтобы его можно было выразить одним русским словом. Существо «пяти добродетелей» состоит в следующем. Человеколюбие (жэнъ). Китайский иероглиф жэнъ состоит из двух смысловых элементов: «человек» и «два» (цифра). Конфуций считал, что человек обладает врожденным чувством человеколюбия, которое, однако, пробуждается и проявляется только в общении с другими. В широком смысле слово жэнъ означает совокупность этических и социальных принципов взаимоотношений ме¬ жду людьми: милосердие, сдержанность, скромность, доб¬ рота, сострадание, любовь к людям, альтруизм и другие высокие нравственные качества. Принцип жэнъ был выдвинут Конфуцием прежде все¬ го для урегулирования отношений внутри господствующего класса: знатные люди в отношениях между собой должны проявлять любовь и солидарность. Человеколюбие недо¬ ступно простолюдину. «Есть благородные мужи,— говорил философ,— которые не обладают человеколюбием, но нет низких людей, которые обладали бы человеколюбием». Жэнъ синтезирует в себе идеальные качества, которыми якобы были наделены мифические китайские правители Яо, Шунь и Юй. Конфуций призывал современников брать с них пример и руководствоваться жэнъ, т. е. стремиться к нравственному совершенствованию. Все добродетели че¬ 115
ловека, считал он, происходят от жэнь — основного прин¬ ципа, на котором базируется здание общества. Долг (и). Высший закон жэнъ материализуется в жиз¬ ни посредством долга (и). Само понятие и многозначно. Оно суммирует определенные моральные обязательства, которые добродетельный человек добровольно на себя при¬ нимает. Нормы поведения (ли) составляют основу основ учения Конфуция. Они включают в себя такие понятия, как «церемонии», «благопристойность», «правила этикета», «обряды». Но и все эти понятия, вместе взятые, лишь при¬ близительно передают значение ли. Экономические отношения, которые лежат в основе любых отношений между людьми, подменялись Конфу¬ цием морально-этическими категориями, выраженными в его учении о сущности ли. «Внедрение в сознание китайца различных церемо¬ ний,— отмечал русский китаевед В. П. Васильев,— избав¬ ляло от столкновений, ссор, брани, преступлений, так что благодаря церемониалу, который существовал тысячеле¬ тия и усваивался каждым китайцем почти с рождения, трудно было вывести его из терпения». «Китайские философы в своих сочинениях,— писал ан¬ глийский китаевед Г. Д. Джайлс,— вполне признали, что церемонии, приветствия, поклоны, правила старшинства и правила, соблюдаемые на улице, не имеют никакой дей¬ ствительной стоимости, если смотреть на них вне тех ус¬ ловий, с которыми они обыкновенно ассоциированы; вме¬ сте с тем они доказывают, что без такого условного обуз¬ дания в результате ничего, кроме беспорядка, не было бы». По представлениям конфуцианцев, человек в своих действиях не должен исходить из низменных чувств, не должен поддаваться естественным порывам: выражать гнев или радость, любовь или ненависть. Он обязан неиз¬ менно исходить из предписанных моральных догм, какие бы страдания это ему ни доставляло. Принципом ли регламентировались взаимоотношения между людьми, нормы поведения человека в обществе. Китайский этикет исходил из того, что извечно и неизмен¬ но существуют три вида отношений: правителя и поддан¬ ных, старшего и младшего, отца и сына. И хотя отношения между старшим и младшим, отцом и сыном, казалось бы, лишены классового содержания, однако все эти догматы Ш
Чиновник молится табличке духа Конфуция конфуцианства были призваны сохранить на века патриар¬ хальную семейную и социальную систему во главе с «про¬ свещенным и совершенным правителем». Знание (чжи). Этико-политическое учение Конфуция не базируется на какой-либо теоретико-познавательной фи¬ лософской основе. Вопрос о знании и его источнике Кон¬ фуций сводил к изучению древних книг и заимствованию опыта предков. Основным методом получения знаний он считал обучение, а источником их — древние предания и летописи. Вот почему конфуцианцам всегда было чуждо критическое осмысливание прежнего и нового опыта раз¬ вития общества, а естественные науки вообще не прини- 117
мались ими во внимание. Знания приобретались только посредством усвоения традиционных установлений, изре¬ чений и подражания авторитетам, т. е. древним совершен¬ номудрым правителям. Всякое новое явление оценивалось с позиции старого опыта и подгонялось под старое. Так конфуцианское учение стало оплотом консерватиз¬ ма, серьезным препятствием на пути развития науки и ос¬ вобождения личности в Китае. Верность (синь). Верность подданного, основанная на покорности и искренности по отношению к правителю, является неотъемлемым элементом этико-политического учения Конфуция. Одна из важнейших заповедей в учении Конфуция — сыновнее благочестие (сяо), т. е. любовь сына к своим ро¬ дителям, и прежде всего к отцу. Дети обязаны не только исполнять волю родителей и верно служить им, они дол¬ жны любить их всем сердцем, должны быть преданы им всем своим существом. Если человек не любит родителей, если не признает своих сыновних обязанностей, он — существо ненормаль¬ ное. Не любить и не почитать родителей — это все равно что сознательно сократить или погубить свою жизнь. Чтобы внедрить в сознание людей идеи Конфуция о сыновнем благочестии, в Китае в разные времена издава¬ лись на эту тему книги; были в ходу такого рода сентен¬ ции: «Всем добродетелям угрожает опасность, когда сы¬ новнее благочестие поколеблено»; «Недостоин имени сына тот, кто любит другого человека более, нежели своего от¬ ца»; «Когда сын спасает жизнь отца, теряя свою собствен¬ ную,— это самая счастливая смерть»; «Любовь подданных к государю равносильна любви последнего к своим роди¬ телям»; «Всякий злодей начал с того, что стал дурным сы¬ ном» и т. д. Принцип сыновнего благочестия распространялся не только на взаимоотношения между отцом и детьми, но и на общество в целом: на отношения между императором и министрами; между местным чиновником, которого назы¬ вали «отцом и матерью» его подопечных, и населенпем данного района. Сыновнее благочестие отражало перепле¬ тение феодальных общественных отношений с остатками патриархальных норм, поэтому оно распространялось как на семейные узы (непротивление отцу), так и на общест¬ венные отношения (непротивление императору),.
«Благородному мужу», обладающему высокими мо¬ рально-этическими качествами, противопоставлялись «нич¬ тожные люди», лишенные этих качеств. Это безликая, се¬ рая, неграмотная и некультурная масса, не признающая «веления Неба». «Ничтожный человек», по конфуциан¬ ским понятиям, стремится к удовлетворению своих низ¬ менных, грубых страстей и потребностей; его не интересу¬ ют высокие идеалы, в то время как «благородный муж» стремится к совершенствованию. На первый взгляд деление общества на «благородных» и «ничтожных» основано не на социальном положении лю¬ дей, а на морально-этических ценностях. Не знатное про¬ исхождение и имущественное положение давало право че¬ ловеку называться «благородным мужем», а образование и высокие моральные качества, которые приобретались в результате длительного обучения и воспитания. Фактиче¬ ски же в этом делении людей на «благородных» и «низ¬ ких» лежал чисто классовый подход, ибо путь к «благород¬ ству» оказывался доступным лишь эксплуататорам. Конфуцианцы учили: «Человек по своей природе скло¬ нен к добру»; «Люди рождаются с добрыми наклонностя¬ ми и по природе своей одинаковы; различаются же они только вследствие своих привычек — если не учить челове¬ ка, то его добрая природа извратится». Почему же, когда человек становится взрослым, у него появляются дурные наклонности? Конфуций и его последователи объясняют это не социальной средой, а отсутствием должного мораль¬ но-этического воспитания. Иерархическое соподчинение, о котором мечтал Кон¬ фуций, наиболее точно выражено такой формулой: «Пра¬ витель должен быть правителем, подданный — подданным, отец — отцом, сын — сыном». Такая многоступенчатая, многослойная социальная структура общества, построен¬ ная по принципу подчинения нижестоящего вышестояще¬ му, затушевывала классовую сущность конфуцианства и создавала иллюзию «беспристрастности» конфуцианского подхода к общественным явлениям. Противоположность между «благородным мужем» и «ничтожным человеком», сколько ее ни рассматривать в морально-этическом плане, была порождена социальными причинами. «Ничтожным человеком» всегда оказывался простолюдин, крестьянин, а «благородным мужем» — представитель эксплуататорского класса: народ, мол, глуп 119
и не понимает, что ему нужно; только «благородный муж» в состоянии понять нужды народа и удовлетворить их. Конфуций поучал «благородных мужей»: «Народ можно заставить следовать за собой, но нельзя заставить его знать — для чего». Из этого следует: народ является тем¬ ной массой, не способной к самостоятельным действиям. Конфуций жил в классовом обществе, поэтому и его нравственные наставления выражали прежде всего ин¬ тересы класса, который он представлял,— наследственной аристократии. На смену ей приходил в то время новый правящий класс — землевладельцы, рабовладельцы, го¬ родские богачи. Восстановить былое господство наследст¬ венной аристократии, по мнению Конфуция, можно было с помощью соблюдения «норм поведения» (ли). В связи с этим он выдвинул и другую идею — «исправление имен» (чжэн мин). Если раскрыть содержание понятия «исправление (или выправление) имен», то оно означает: каждый че¬ ловек должен занять в обществе определенное ему поло¬ жение и соразмерить свои поступки, исходя из этого по¬ ложения, т. е. должен иметь свой «статус» в обществе — быть или правителем, или князем, или сановником, или чиновником, или простолюдином. «Исправление имен» было призвано восстановить и укрепить в китайском об¬ ществе иерархическое деление, которое ко времени Кон¬ фуция было серьезно подорвано. «Благородный муж проявляет осторожность по отно¬ шению к тому, чего не знает. Если имена неправильны, то слова не имеют под собой оснований. Если слова не имеют под собой оснований, то дела не могут осущест¬ вляться. Если дела не могут осуществляться, то ритуал и музыка не процветают. Если ритуал и музыка не процве¬ тают, то наказания не применяются надлежащим обра¬ зом. Если наказания не применяются надлежащим об¬ разом, народ не знает, как себя вести». Политический принцип Конфуция «исправление имен» объективно преследовал цель сохранить вековую иерархию в обществе, обосновать правомерность привиле¬ гированного положения родовой аристократии. Важную роль в учении Конфуция имеет культ Неба. Последнее рассматривается как высшая целенаправлен¬ ная сила, определяющая судьбу всех жителей Срединно¬ го государства — от простолюдина до правителя. Пред¬ 720
ставление о божественности Неба существовало и до Конфуция, но в его учении оно получило обобщение и дальнейшее развитие. Небо, по Конфуцию,— всемогущая сила, олицетворе¬ ние разума и высшей справедливости. Но кто же испол¬ няет повеления Неба на земле, кто достоин от имени Не¬ ба регулировать отношения между людьми? Таким «пред¬ ставителем» Неба на земле считался правитель, наделен¬ ный всеми качествами «благородного мужа». Об этом в конфуцианской книге «Шуцзин» говорилось следующее: «Небо, давая жизнь людям, дало им и страсти. Если бы люди остались без управителя, то произошли бы смуты — вот почему Небо породило высокоразумного человека, ко¬ торый в состоянии в должное время сделаться правите¬ лем». Таким образом, Конфуций и его последователи обоже¬ ствляли власть государя. Он считался не только «уполно¬ моченным» Неба на земле, но и посредником между миром людей и миром духов и божеств. Только он имел право не¬ посредственно от имени всего народа обращаться к Небу. Большое внимание уделял Конфуций отношениям меж¬ ду правителем и народом. В основе его представлений об этом лежит одна идея: правитель — думающая личность, а его подданные — серая безликая масса, призванная сле¬ по ему повиноваться. Конфуций не верил, что простой народ в состоянии по¬ знать его учение. «Ничтожный человек,— говорил он,— не способен познать веление Неба и не боится его, он пре¬ зирает великих людей и оставляет без внимания речи со¬ вершенномудрых». В конфуцианской книге «Цзя-юй» отношения между правителем и народом уподобляются отношениям «между всадником и лошадью». «Всадник» — это император, на¬ деленный великой мудростью, а «лошадь» — народ, не спо¬ собный к самостоятельным поступкам. Император управ¬ лял народом не непосредственно, а при помощи «узды» и «вожжей» — чиновников и законов. «Древнее правление,— говорилось в названной книге,— было таково. Сын Неба считал придворных вельмож своими руками, добродетель и закон — уздой, чиновников — вожжами, уголовные нака¬ зания — стимулом, народ — лошадьми. Чтобы хорошо уп¬ равлять лошадьми, нужно правильно их взнуздать, нужно ровно держать вожжи и прибегать к стимулу, следует 121
соразмерять силы лошадей и наблюдать за согласным бе¬ гом последних; при этих условиях правителю можно не издавать ни одного звука, вовсе не хлопать вожжами и не подстрекать стимулом — лошади сами собой побегут». Этико-политические взгляды Конфуция и его последо¬ вателей в форме ортодоксального конфуцианства легли в основу духовной жизни старого Китая. И какую бы сто¬ рону этой жизни ни рассматривать — взаимоотношения между людьми, воспитание и обучение, быт и нравы, обря¬ ды, привычки,— везде заметно влияние конфуцианских идей. Каждый китаец во всем должен был руководствоваться конфуцианской моралью, и пусть он не мог прочитать сложных изречений в древних конфуцианских книгах — не это считалось главным. Главное было воспитать любого че¬ ловека в духе нравоучений Конфуция. «Учение Конфу¬ ция,— писал академик В. М. Алексеев,— пронизывая на протяжении веков всю общественную жизнь Китая, не мог¬ ло не всосаться в кровь народа». В отличие от мифических богов Конфуций был реаль¬ ным человеком. И если другие религии обещали верую¬ щему блага в потусторонней жизни, то конфуцианство за¬ ботилось прежде всего об устройстве жизни на этом све¬ те. Низы общества верили в провозглашаемые человеколю¬ бие, добродетель, справедливость, проповедуемые Конфу¬ цием, поддерживали конфуцианский словесный протест против жестокости, алчности, лицемерия. Эксплуататоры видели в конфуцианстве залог соблю¬ дения раз навсегда данных устоев, сохранения установив¬ шихся в классовом обществе порядков, оправдания пови¬ новения нижестоящих вышестоящим. Жестокое угнетение китайских трудящихся прикрывалось конфуцианской про¬ поведью строжайшей морали и любви к народу. Учение Конфуция развивали и переосмысливали его последователи. Одним из видных последователей Конфу¬ ция был Мэн-цзы (372—289). Он родился в области Цзоу, на территории современной провинции Шаньдун. Здесь же, в княжестве Лу, около двух столетий назад жил его великий предшественник Конфуций. Мэн-цзы много путе¬ шествовал по стране, ведя многочисленные беседы, в кото¬ рых излагал сущность своего учения. Его попытки убедить местных правителей следовать его учению были не слиш¬ ком успешны. Вернувшись в княжество Лу, он посвятил 122
последние годы жизни разработке своего учения, которое было зафиксировано в книге, носящей его имя: «Мэн-дзы». В своей книге Мэн-цзы развил многие положения уче¬ ния Конфуция и попытался решить ряд новых про¬ блем. Мэн-цзы отстаивал незыблемость конфуцианского де¬ ления людей на «благородных мужей» и «ничтожных лю¬ дей». В его трактате говорится: «Одни заняты умственным трудом, другие — физическим. Занятые умственным тру¬ дом управляют людьми, а работающие физически управля¬ ются людьми. Управляемые кормят людей, а управляющих кормят люди». Мэн-цзы развил конфуцианское учение о Сыне Неба: Небо дает «мандат» на управление страной тому, кто отли¬ чается человеколюбием в отношении родителей и народа, кто любит народ, т. е. Небо по своей воле передает Подне¬ бесную в управление достойному. Получивший же власть не может сам передать Поднебесную другому человеку без воли Неба. Таким образом предполагалось смягчить соци¬ ально-классовые противоречия в обществе и ограничить абсолютную власть правителя. Мэн-цзы одобрял монархический строй, он часто по¬ вторял слова Конфуция: «Как на небе не может быть двух солнц, так и у народа не может быть двух правителей». Однако, как и Конфуций, он был сторонником ограничения власти правителя с помощью конфуцианских сановников и воли Неба: верховная, целенаправленная сила — Небо — не говорит, а ниспосылает свою волю и свои веления че¬ рез Сына Неба. Последний, если плохо правит, может вы¬ звать гнев Неба. А чтобы этого не случилось, ученые-кон¬ фуцианцы должны оказывать влияние на правителя, пре¬ дугадывая знамения Неба. Так обосновывалась правомер¬ ность устранения с трона правителя, нарушившего конфу¬ цианские этико-политические нормы. Этико-политическое учение Конфуция нашло дальней¬ шее развитие в трудах выдающегося мыслителя Сюнь-цзы. Его книга «Сюнь-цзы» представляет собой по существу синтез философской и общественно-политической мысли древнего Китая. Сюнь-цзы, так же как и Конфуций, считал Небо един¬ ственным источником происхождения всех вещей, в том числе и человека. Однако если Конфуций наделял Небо способностью фатально определять судьбу людей, то Сюнь- 123
цзы отвергает волю Неба, его божественную силу, отрица¬ ет способность Неба определять положение дел в государ¬ стве. Он говорил: «Вместо того чтобы возвеличивать Небо и размышлять о нем, не лучше ли, самим умножая вещи, подчинить себе Небо?! Вместо того чтобы служить Небу и воспевать его, не лучше ли, преодолевая небесную судь¬ бу, самим использовать Небо в своих интересах?» Сюнь-цзы пытался с наивно-материалистических пози¬ ций объяснить причину обожествления Неба людьми не¬ способностью человека понять источник происходящих в природе скрытых процессов. «Человек,— пояснял он,— знает лишь то, чего достигают вещи в своем развитии, и не представляет себе самих этих невидимых изменений — поэтому он называет их „небесными“». Такое материали¬ стическое объяснение причины обожествления Неба, по существу, подрывало учение Конфуция и Мэн-цзы о воле Неба как божественной силе, определяющей судьбу людей. В соответствии с новыми социально-экономическими и политическими явлениями жизни китайского общества, философски переосмыслив этико-политическое учение Кон¬ фуция, Сюнь-цзы оказал большое влияние на последующее развитие китайской философии. Древнее конфуцианство, выработанное Конфуцием и его последователями в V—III вв. до н. э., возникло и раз¬ вивалось в период острой классовой и идейной борьбы в китайском обществе. Серьезным противником конфуцианства была школа фацзя — так называемых законников, или легистов. Ее представителями были Гуань-цзы, Шэнь Бу-хай, Шан Ян и др. Если древние конфуцианцы в основу управления госу¬ дарством и народом стремились положить морально-эти¬ ческие принципы, исходя при этом из определяющей роли воли Неба, то легисты во главу угла ставили законы и строгие наказания. Их идеалом была сильная государст¬ венная власть, деспотия. Укрепление новой могущественной знати и объективно существовавшая тенденция к централизации страны спо¬ собствовали утверждению принципов легизма в первой ки¬ тайской империи Цинь (III в. до н. э.). Однако конфуци¬ анские постулаты послушания, покорности, соблюдения иерархии и др. нужны были и правителям единой импе¬ рии, поэтому во II в. до н. э. при династии Хань создается 124
официальная конфуцианская доктрина, синтезировавшая часть взглядов легистов и других древних школ, приняв¬ шая на свое вооружение идеал сильного государства с раз¬ витой системой законов и практику суровых наказаний, т. е. все атрибуты деспотического государства. Так во II — I вв. до н. э. появилось ортодоксальное, ханьское конфу¬ цианство. Некоторые западные специалисты по Китаю пытаются идеализировать конфуцианство, рассматривают его как не¬ кое надклассовое явление, как порождение «китайского ду¬ ха». Такой внеклассовый подход к оценке Конфуция да¬ лек от истины. При известном внешнем «демократизме» конфуцианства, как морально-этического учения, оно стоя¬ ло на страже сословной иерархии и строгой регламента¬ ции общественных взаимоотношений. На раннем этапе конфуцианство имело известное про¬ грессивное значение. Однако со временем, впитав в себя многие положения других идеологических школ, в част¬ ности легизма, оно стало классической феодальной идеоло¬ гией, в основе которой лежала идея строгой дифференциа¬ ции общества. Строгая регламентация жизни и положения людей в обществе нужны были китайским феодалам, и именно поэтому конфуцианство как государственная идео¬ логия могло существовать в течение более двух тысячеле¬ тий. В период Сун (X—XIII вв.) некоторые положения кон¬ фуцианства были обновлены философом-идеалистом Чжу Си (1130—1200). В основном это обновление шло по ли¬ нии усиления тех элементов, которые были выгодны гос¬ подствующим классам. В период династии Цин конфуци¬ анство в интерпретации Чжу Си было возведено в ранг официальной и единственной идеологии. Один из важней¬ ших тезисов Чжу Си — «человеческая природа зависит от небесной воли», иначе говоря — феодальная мораль зави¬ сит от того, к какому общественному слою принадлежит человек. * * * Конфуций был сыном своего времени, и подход к его учению должен быть историческим. Неправомерно и нена¬ учно оценивать деятельность этого мыслителя в рамках современности или, хуже того, искусственно втискивать 125
его учение в какую-то схему. «Конфуций,— писал извест¬ ный китайский историк Фан Вэнь-лань,— действительно был крупнейшим мудрецом феодального общества, вели¬ ким представителем древней культуры Китая». Конфуцианское учение имеет прогрессивную, демокра¬ тическую сторону — и это прежде всего учение о человеко¬ любии, но оно включает и консервативные, реакционные догмы — идеализацию старины, обожествление Сына Не¬ ба — императора, восхваление всего китайского и очерне¬ ние всего некитайского. Господствующий класс китайских феодалов взял на во¬ оружение консервативную, реакционную сторону конфуци¬ анства, приспособив это учение к своим интересам. Превратившись в идеологию класса феодалов, конфуци¬ анство на протяжении многих веков служило моральным обоснованием дикой деспотии. Маньчжуры, завоевав Ки¬ тай, не отвергли конфуцианского учения. Напротив, они приспособили его для укрепления своего господства. И хотя политика маньчжурских завоевателей расходи¬ лась со многими конфуцианскими наставлениями, это ни¬ сколько их не смущало. Им важно было иное — в своих целях использовать авторитет имени Конфуция, огромное влияние его учения. Маньчжурские императоры унасле¬ довали ритуал чествования Конфуция и неукоснительно его соблюдали, придав ему даже более пышные, чем пре¬ жде, формы. Даосизм Даосизм — философское учение, основополож¬ ником которого по традиции считают Лао-цзы, жившего в конце VII — начале VI в. до н. э. Достоверных сведений о нем история не оставила. Его жизнь и деяния овеяны все¬ возможными легендами. В короткой биографии Лао-цзы, помещенной в «Исто¬ рических записках» Сыма Цяня (II в. до н. э.), он назван уроженцем царства Чу. Его имя Ли эр, прозвище Дань. Он якобы служил архивариусом при чжоуском дворе и встречался с Конфуцием. Однако сведения о нем настолько отрывочны и противоречивы, что среди ученых-историков вообще нет уверенности в реальности этого лица. По значению и популярности Лао-цзы считают вторым после Конфуция философом Китая. Его учение изложено 126
в знаменитом трактате «Даодэцзин», что означает «Книга пути и добродетели». О появлении этой книги существует много легенд. При¬ ведем одну из них. Лао-цзы решил совершить путешествие на черном быке через горный проход Ханьгу в западной части нынешней провинции Хэнань. Однажды его слуга Сюй-цзы отказался сопровождать философа дальше, тре¬ буя уплаты жалованья — по сто монет в день за все время службы. Поскольку они путешествовали уже двести лет, слуге причиталась огромная сумма. У Лао-цзы, понятно, денег не оказалось; тогда слуга пожаловался на него смот¬ рителю заставы. Философ объяснил, что нанял слугу с условием, что уплатит ему чистым золотом лишь после прибытия в страну Аньси. А столь долго Сюй-цзы служит потому, что., желая предохранить слугу от разрушительно¬ го действия времени, философ дал ему талисман бессмер¬ тия. После объяснения со смотрителем заставы Лао-цзы по¬ звал слугу к себе и, выразив недовольство его поведением, приказал ему наклонить голову. Тут-то изо рта слуги вы¬ пал на землю талисман с написанными на нем киноварью словами. Как только это случилось, слуга упал бездыхан¬ ным и превратился в скелет — законы природы, приоста¬ новленные на двести лет, немедленно вступили в свои права. Пораженный увиденным, смотритель заставы стал умо¬ лять Лао-цзы вернуть жизнь слуге, обещая расплатиться с ним своими деньгами. Философ сжалился, взял талисман и бросил его на скелет слуги — кости тотчас же соедини¬ лись, обросли плотью, и через минуту слуга встал, не по¬ дозревая, что с ним происходило. Расставаясь со смотрителем заставы, Лао-цзы оставил ему краткое изложение своего учения — до той поры нико¬ му не известную книгу «Даодэцзин», а сам на своем чер¬ ном быке продолжил путь на запад. «Даодэцзин» — небольшой трактат в двух частях — со¬ держит основную суть философского учения Лао-цзы. Если судить по языку и стилю, этот трактат был создан пример¬ но в IV—III вв. до н. э. За долгие века даосизм вызвал много разноречивых толкований, о нем существует огромная литература. Мы, разумеется, имеем возможность познакомить читателя с этим учением только в самых общих чертах. 127
Лао-цзы Главная категория философского даосизма — дао (путь) — понимается как всеобщий закон природы, как первопричина всего сущего, как источник всех явлений ма¬ териальной и духовной жизни. Дао являет собой как бы обобщенное понятие о закономерностях развития мира. Все, что существует, говорится в «Даодэцзине», произошло от дао, чтобы затем, совершив кругооборот, снова в него вернуться. Дао не только первопричина, но и конечная цель и завершение бытия. Дао недоступно чувственному восприятию: то, что мо¬ жно услышать, увидеть, ощутить, понять,— это не дао. Ни¬ кто не создал дао, но все происходит от него и возвраща¬ ется к нему. Однако все, что порождает дао, проявляется через дэ (добродетель), поэтому если дао — это всеобщая 128
сущность мира, то дэ — ее проявление в действительно¬ сти. Задача человека — познать дао, встать на путь «естест¬ венности», под которой имеется в виду «гармония мира» — слияние человека с природой. Социальная несправедли¬ вость в обществе рассматривается как одно из нарушений гармонии. Своеобразным выражением протеста против со¬ циальной несправедливости является отшельничество и ас¬ кетизм, иначе говоря — возврат к «естественности». От¬ шельники — даосы во все времена уединялись на лоно при¬ роды и стремились слиться с нею для постижения «гармо¬ нии мира». Большое место в книге «Даодэцзин» уделено принципу «недеяния», который предписывает человеку отказаться от всякой деятельности, не вмешиваться активно в жизнь — она должна развиваться естественно, как бы сама собою. Конфуций верил в могущество человеческой природы, ко¬ торая всегда останется на правильном пути, если должным образом будет направлена воспитанием. Лао-цзы же счи¬ тал, что человеческая природа останется непорочной, бу¬ дучи предоставлена самой себе. Этот тезис и явился осно¬ вой доктрины «недеяния». Лао-цзы порицал стремление к образованию, утверж¬ дая, что народом «легче управлять тогда, когда он глуп». В древние времена, говорится в «Даодэцзине», «умевший служит дао не просвещал народ, а делал его глупым. Труд¬ но управлять народом, когда у него много знаний. Поэто¬ му управление страной при помощи знаний — враг страны, а без их применения — счастье страны». Заботой людей всех времен, сетует Лао-цзы, было «со¬ хранение тела и удовлетворение чувств» в ущерб духовно¬ му развитию. Однако все внешнее и чувственное обманчи¬ во и скоропреходяще. Мудрецу нет необходимости обоб¬ щать чувственный опыт, он может познать истину, законы природы и общества разумом, созерцанием, не прибегая к изучению фактов. «Не выходя со двора,— поучал Лао- цзы,— мудрец познает мир. Не выглядывая из окна, он ви¬ дит естественное дао. Чем дальше он идет, тем меньше по¬ знает. Поэтому мудрый человек не ходит, но познает. Не видя вещей, он называет их». Чрезмерное возвышение универсального абстрактного закона мироздания (дао) и отрыв его от материальной ос¬ новы жизни, созерцательное отношение к окружающей 9 Заказ 1832 129
действительности, непомерное преувеличение роли рацио¬ нального элемента и третирование чувственного элемента в познании — эти идеалистические черты в учении Лао- цзы заложили основы для перерождения даосской филосо¬ фии в религию. Вместе с тем многие исследователи справедливо усмат¬ ривают в постулатах даосизма (в частности, в его призна¬ нии борьбы противоположных начал в природе) элементы наивного материализма и диалектики. В «Даодэцзине» идея единства противоположностей выражена такими сло¬ вами: «Когда в Поднебесной узнают, что прекрасное явля¬ ется прекрасным, появляется и безобразное. Когда все уз¬ нают, что доброе является добрым, возникает и зло. По¬ этому бытие и небытие порождают друг друга, трудное и легкое создают друг друга, длинное и короткое взаимно соотносятся, высокое и низкое взаимно определяются, зву¬ ки, сливаясь, приходят в гармонию, предыдущее и после¬ дующее следуют друг за другом». Как уже говорилось, конфуцианство, будучи офици¬ альной государственной идеологией, имело дело главным образом с социальными и семейными отношениями. За пределами конфуцианского учения оставались различные элементы примитивных древних верований и культов ки¬ тайского народа. Все эти древние верования, суеверия, об¬ ряды шаманов и гадателей вобрал в себя религиозный дао¬ сизм, а древний философ Лао-цзы в сознании верующих был превращен в божество, изображение которого обыкно¬ венно выставлялось в храмах. Религиозный даосизм, о котором мы поведем рассказ, оформился как религиозное учение на рубеже нашей эры. По представлениям даосов, всем миром сверхъестест¬ венных сил правит Нефритовый (или Яшмовый) небесный император — высшее божество даосской религии. О слав¬ ных делах Нефритового императора создано немало легенд. Одна из них гласит, что в глубокой древности китайский правитель и его супруга молились о даровании им наслед¬ ника. После таких молитв супруга увидела во сне Лао- цзы, сидящего верхом на драконе с младенцем на руках. Вскоре она разрешилась от бремени долгожданным сыном, который с детства проявлял милосердие, заботился о бед¬ ных, был добродетелен. Заняв царский престол, он через несколько лет уступил его одному из министров, а сам стал 130
Богиня Си Ван-му вести отшельнический образ жизни, лечить больных и раз¬ мышлять о пути к бессмертию. Этот-то юноша и стал од¬ ним из наиболее популярных божеств даосского пантео¬ на — Нефритовым императором, владыкой рая и ада. 131
В его обязанности входили искоренение всех грехов, внедрение справедливости посредством наказания грешни¬ ков при жизни и суда над ними после смерти, вознаграж¬ дение за добродетель и обещание радости в загробной жизни. Простолюдины считали Нефритового императора чело¬ веческим воплощением Неба, поэтому он пользовался боль¬ шой популярностью в народе. В деревенских храмах, по¬ строенных на возвышенных местах, часто можно было ви¬ деть его изображение, которому фанатично молились кре¬ стьяне. Отец Нефритового императора правитель Цзин-дэ олицетворял солнце, а его мать Бао-шэн — луну. Зеленые растения и красивые цветы символизировали их совмест¬ ную жизнь. Не довольствуясь обожествлением видимых сил при¬ роды, даосская мифология создала священные горы, небес¬ ные и земные пещеры, где живут бессмертные святые. Важное место в даосском пантеоне занимает богиня Си Ван-му — мать Западного неба. По преданию, она про¬ живает в горах Куньлунь, в прекрасном дворце из мрамора и нефрита, который окружен обширным садом, окаймлен¬ ным золотым валом. Двенадцать высоких башен и зубча¬ тые стены, сооруженные из ценных камней, предохраняли обитель от нечистой силы. В саду находились изумитель¬ ной красоты фонтаны, но главной достопримечательно¬ стью сада были персиковые деревья, которые плодоносили один раз в три тысячи лет. Такой плод даровал бессмер¬ тие тому, кто его отведает. Это была обитель мужчин и женщин (бессмертных), ко¬ торые обслуживали Си Ван-му. Они в соответствии с при¬ своенными им рангами носили халаты разного цвета — го¬ лубые, черные, желтые, лиловые и светло-коричневые. Супруга богини звали Дун Ван-гун — князь Востока. Жена «ведала» Западным небом и олицетворяла женское начало инь, а муж «ведал» Восточным небом и олицетво¬ рял мужское начало ян. Дун Ван-гун, облаченный в лиловый туман, жил в Во¬ сточном небе во дворце, сделанном из туч. Один раз в год, в день рождения Си Ван-му, в ее дворце собирались боги. Бог счастья приходил в официальном халате голубого цве¬ та; руки бога богатства были наполнены сокровищами; царь драконов повелитель рек и морей и нефритового озера — приезжал на грозовой туче. 132
Нефритовый император (Юй-хуан)
Во дворце богини йх угощали необычными блюдами, из¬ готовленными из медвежьей лапы, обезьяньей печенки, ко¬ стного мозга птицы феникс. На десерт подавались перси¬ ки бессмертия. Во время трапезы богов услаждали неж¬ ная музыка и изумительное пение. Обычно Си Ван-му изображают прекрасной женщиной, облаченной в пышное одеяние и восседающей на журавле. Около нее всегда две девушки-служанки. Одна из них дер¬ жит большой веер, а другая — корзинку, наполненную пер¬ сиками бессмертия. Весьма существенный элемент даосской религии — уче¬ ние о бессмертии. Символом человеческого счастья китай¬ цы издревле считали долголетие. Поздравляя кого-нибудь с днем рождения, ему преподносили различные амулеты долголетия. Самым распространенным из них было изобра¬ жение персика. Иероглифу шоу (долголетие) придавалось мистическое значение. Этот знак наклеивали на стены и носили на груди. Фантазия людей рождала самые невероятные предания о долголетии. В древнем Китае широкое распространение получила легенда о волшебных островах в Восточном море, где растет чудодейственная трава, которая делает челове¬ ка бессмертным. Но достичь этих волшебных островов ни¬ кто не мог, так как ветры не позволяли к ним прибли¬ зиться. Император Цинь Ши-хуан, поверив этой легенде, направил несколько тысяч юношей и девушек во главе с даосским монахом на поиски островов. Поиски оказались безуспешными. Но сама идея достижения бессмертия по- прежнему привлекала пристальное внимание даосов и пра¬ вителей Китая. В каноническом даосизме проблема бессмертия тракту¬ ется примерно так. На человека воздействует огромное ко¬ личество духов (36 тысяч), которые оказывают решающее влияние на развитие организма. Духи подразделены на группы, каждая из них наделена определенными функция¬ ми. Человек не прислушивается к этим духам, поэтому не знает 66 их существовании. И это приводит к преждевре¬ менной смерти. Только познав связь духов с соответствую¬ щими органами человеческого тела, можно добиться бес¬ смертия. Нужно, чтобы духи не покидали тело и чтобы их сила росла. Когда духи добьются полной власти над телом человека, тогда оно «дематериализуется», и человек, став бессмертным, вознесется на небо. 134
Алтарь в даосском храме Много потрудились алхимики в поисках эликсира бес¬ смертия. Для его изготовления использовались различные минералы: киноварь (сернистая ртуть), сера, неочищен¬ ная селитра, мышьяк, слюда и т. д., а также каменное и персиковое дерево, зола от тутового дерева, различные ко¬ ренья и травы. Кроме того, использовались золотая эссен¬ ция, нефритовая эссенция, изготовленные с помощью ми¬ стических формул из золота и нефрита. Для достижения бессмертия и неуязвимости необходи¬ мо было усвоить целый комплекс гимнастических упраж¬ нений, а также изучить ряд заклинаний. «Первую ступень святости» приобретали гимнастической тренировкой, про¬ должавшейся сто дней, а «вторую ступень святости» — че¬ тыреста дней. Разработаны были различные приемы дыхания: как ды¬ шать подобно жабе, черепахе, аисту, которые живут доль¬ ше человека. Такие упражнения, по утверждению даосов, давали возможность духам в теле человека сосредоточить¬ ся на самих себе; отрешившись от всего земного, человек входил в соприкосновение со сверхъестественными силами. «Подобное раздвоение личности,— писал известный рус¬ ский китаевед А. В. Рудаков,— на две части, материю и дух, 135
/а Г, & * с уничтожением всех точек соприкосновения их между собой, должно прежде все¬ го отразиться на теле ин¬ дивидуума, который в этих случаях либо впадает в транс, либо приобретает вид как бы безумного». По убеждению даосов, всякая пища способствует быстрому старению, поэто¬ му, чтобы продлить жизнь, надо отказаться от мяса, пряностей, овощей, вина. Не рекомендовалось есть пищу, приготовленную из зерна: духи внутри тела не выносят резких запахов, образующихся от такой пищи, и потому могут по¬ кинуть человека. Лучше всего питаться собствен¬ ной слюной. Слюна, по лаосским вепованиям, счи¬ талась живительным сред- от ством, которое дает силы человеку. Мистика была душой даосской религии, и это проявилось, в частности, в раз¬ личного рода талисманах и амулетах. Талисманы ппсали на узких полосках желтой бумаги. Слева на таких полос¬ ках бумаги рисовали кабалистические знаки (сочетаппе различных линий и нечетко написанных иероглифов). Ве¬ рующий не мог понять смысл кабалистических знаков, и это создавало атмосферу таинственности. Справа разъ¬ яснялось назначение талисмана и способ обращения с ним. Как правило, талисманы сжигали, образовавшийся пепел смешивали с какой-либо жидкостью и затем все это выпи¬ вали как микстуру, исцеляющую от всех болезней и пре¬ дохраняющую от напастей. В пантеон религиозного даосизма входят почти все бо¬ жества древнекитайских религий. В даосской религии так много святых, что их пришлось даже разделить на не- Талисман, предохраняющий нервных заболеваний 136
сколько классов: земные, живущие в уединении в горах; небесные, пребывающие в небесах и превосходящие всех других по силе и могуществу; аскеты, которые хотя и от¬ казались от всех земных и плотских соблазнов, но еще не достигли бессмертия; святые, которые живут на волшеб¬ ных островах в Восточном море; демоны — бестелесные духи, нечто вроде призраков. Вообще всех бесплотных ду¬ хов своего чрезвычайно многонаселенного пантеона даосы подразделяют на главных — небесных и второстепенных — земных. Способ, посредством которого даосы рекомендовали ве¬ рующим переходить от земного существования в мир ду¬ хов, был очень простым: человек должен оставить своих близких, уединиться в горы и там вести аскетический об¬ раз жизни. В даосской религии большое место отводилось так на¬ зываемому святому человеку (сянъ-жэнъ). Китайский иероглиф сянъ (святой) состоит из двух элементов: «чело¬ век» и «гора», его можно трактовать так: «человек, пребы¬ вающий в горах». Чтобы достичь состояния святости, нуж¬ но было выполнить три требования: очиститься душою, в совершенстве овладеть специальными гимнастическими упражнениями и, наконец, приготовить эликсир бессмер¬ тия. Чтобы очиститься душою, нужно было вести скромную жизнь в уединении, обычно в горах, воздерживаться от не¬ обязательной пищи и предаваться мистическому созер¬ цанию. Человек, который вел полуголодное существование, «питался» воздухом и отрекался от земных потребностей, якобы обретал качества святого и приближался к миру ду¬ хов. По этому поводу в китайском народе бытовал такой афоризм: «Кто питается овощами,— становится сильным; кто питается мясом,— становится храбрым; кто питается рисом,— становится мудрым; кто питается воздухом,— становится святым». Однако даже самые фанатичные приверженцы даос¬ ской религии, прожив всю жизнь аскетами, в конце концов умирали. Загробное их бытие представлялось даосам так. Когда кончается жизнь человека, на земле остается его тело, а душа, подобно фениксу, возносится ввысь — к бес¬ смертию. С этого времени она становится духом и посе¬ щает небесные обители. Иногда такие духи появляются на 137
& ■4- » ScKr 4* земле среди живых. Тогда они вновь принимают прежний человеческий облик и полу¬ чают все, что требуется им из земных предметов. Существовало и другое по¬ верье: духи уносят с собой на небо тело умершего даоса. В этом случае происходят таинственные превращения: благодаря выпитому чудес- ному зелью, принятым расти- тельным пилюлям или за¬ ученной волшебной формуле, написанной на бумаге, тело Ж” даоса навечно становится не¬ увядаемым. Отведав эликсира бессмер- тия, даос вступает в вечную жизнь, ведет такое существо¬ вание, которое не зависит от материальных законов, пре¬ бывает в прекрасных гротах на священных горах или на благословенных островах и т. д. Но это уже не смерт¬ ный человек, а дух, свобод¬ ный от воздействия земных сил. Какими же характерными чертами наделялись духи? Они могли свободно общаться с людьми, обладали волшебной силой и творили необычай¬ ные, сверхъестественные дела. Они ездили в облачных ко¬ лесницах, освещенные лучезарным сиянием; вкушали от благословенного небесного персика, повелевали летаю¬ щими драконами или небесными аистами, жили во двор¬ цах из жемчуга и нефрита или в роскошных шатрах. Им приписывалась способность к перевоплощению. Духов часто изображали в виде обычных людей с разными пред¬ метами в руках: веером, кистью или связкой полосок бу¬ маги с написанными на них формулами бессмертия. После того как духи усопших мужчин и женщин обре¬ Талисман, от опухолей предохраняющий 138
тали бессмертие, их физический облик даже через тысяче¬ летия оставался таким же, каким он был в земной жизни. Духи поднимались выше облаков, переносились куда им заблагорассудится, но для постоянного обитания выбирали строго определенное место. Хотя на земле они появлялись в обычном платье, но по выражению лица их сразу же можно было отличить от людей. Даосские книги изобилуют рассказами о людях, до¬ стигших бессмертия. Наиболее распространены легенды о восьми бессмертных, которые некогда были обыкновенны¬ ми людьми, а затем, воплотившись в духов, поселились в полном уединении на островах или на высоких горах — там, где их не могли тревожить простые смертные. Ниже мы приводим сюжеты легенд о восьми бессмерт¬ ных. Чжун Ли-цюань Глава восьми бессмертных жил во времена династии Чжоу (1122—249). Он обладал секретом изготовления эликсира жизни и порошка перевоплощения. Его обычно рисуют толстым человеком с обнаженным животом. Иног¬ да он держит в одной руке персик, а в другой — веер, с по¬ мощью которого оживляет души усопших. Легенда рассказывает, что, когда Чжун Ли-цюань по¬ явился на свет, странное сияние озарило комнату. Поэто¬ му ребенку предсказали необыкновенное будущее. Да и на¬ ружность его была не совсем обычной: огромная голова, широкий лоб, толстые уши, длинные брови, красный нос, квадратный рот, полные щеки и ярко-красные губы. Руки его при рождении были такими длинными, словно у трех¬ летнего ребенка. Целых семь дней младенец ничего не ел и не плакал. Когда Чжун Ли-цюань вырос, он сделался полководцем и удостоился самых высоких милостей императора. Од¬ нажды инородческое племя туфанъ, жившее на северо-за¬ паде, совершило набег на пограничную местность. Пять тысяч китайских воинов под начальством Чжун Ли-цюаня были посланы навстречу неприятелю. Сначала военное счастье благоприятствовало китайцам; но во время гене¬ рального сражения, когда успех уже склонялся по обык¬ новению на сторону Чжун Ли-цюаня, над полем боя про¬ летел дух другого бессмертного — Ли Те-гуая, сказавший: «Э7 да это там, внизу, тот самый Чжун Лд-цюань, которо- 189
Служители преисподней го следовало бы превратить в духа, чтобы он мог возвы¬ ситься над миром. К сожалению, он не постиг дао и слиш¬ ком любит почести и славу. Если он и теперь выйдет побе¬ дителем в бою, то императорские милости и награды со¬ всем вскружат ему голову; он окончательно погрязнет в тщеславных мирских желаниях, и это навсегда закроет ему путь к дао... Нет, лучше будет, если я придам делу дру¬ гой оборот: пусть Чжун Ли-цюань потерпит поражение; это заставит его покинуть суету мира. Тогда в уединении он сможет понять свои заблуждения, вникнет в учение о дао и настолько возвысит свой дух, что будет достоин вой¬ ти в сонм бессмертных». Тотчас же после этих слов Чжун Ли-цюань превратил¬ ся в старика, явился к потерявшему веру в победу воена¬ чальнику племени туфань и открыл ему способ, с помощью которого он может разбить китайскую армию. Воины ту- фань с новой энергией бросились в битву и разбили китай¬ цев наголову. Сам Чжун Ли-цюань, спасая свою жизнь, верхом умчался с поля сражения в пустынные дебри, так как вернуться к императору с позором он не мог. Будучи в полном отчаянии, Чжун Ли-цюань встретил монаха, к которому и обратился за советом: что ему те^ W
перь делать? Мояах пригласил его к себе. Долго шли они вместе, пока не достигли жилища Наставника Восточного Китая. Старец хозяин оказал Чжун Ли-цюаню радушное госте¬ приимство, а затем посоветовал ему отказаться от всех его честолюбивых замыслов. Почувствовав к наставнику глубокую симпатию, Чжун Ли-цюань попросил старца принять его в ученики и при¬ общить к тайне жизни. С того дня на высокой Горе трех вершин он постепенно приучался к новой жизни. В это время в том краю был сильный голод; люди умирали ты¬ сячами. Здесь впервые Чжун Ли-цюань применил свои зна¬ ния на благо людям: обрабатывая медь и олово какой-то волшебной жидкостью, он превращал их в серебро, кото¬ рое раздавал беднякам. Так он спас множество людей. Однажды он сидел, глубоко задумавшись. Вдруг камен¬ ная стена со страшным грохотом раскололась на две поло¬ вины, и из расщелины появилась нефритовая шкатулка. Чжун Ли-цюань открыл ее и нашел в ней таинственное на¬ ставление о том, как стать бессмертным. Он последовал этому наставлению. Внезапно его комната наполнилась разноцветными облаками, послышалась прелестная музы¬ ка, и небесный аист предложил аскету отправиться вместе с ним в страну бессмертия. С этого времени он сделался бессмертным. Веер, с которым его изображают, по даос¬ ским верованиям, обладает чудесной способностью воз¬ вращать жизнь умершим. По другой версии, женившись на красивой девушке, Чжун Ли-цюань вернулся в родную деревню, где решил заняться изучением философии. Как-то прогуливаясь, он обратил внимание на молодую женщину в траурном одея¬ нии, которая сидела у могильного холма и веером обмахи¬ вала разрыхленную землю. На вопрос Чжун Ли-цюаня, что это означает, женщина ответила так: покойный муж перед смертью просил ее не выходить вторично замуж до тех пор, пока земля на его могильном холме не высохнет. Теперь, найдя жениха, она хотела бы по возможности быст¬ рее высушить землю на могиле покойного мужа, поэтому и обдувает ее веером. Чжун Ли-цюань предложил помочь женщине. Взяв у нее веер из рук, он призвал на помощь духов. Могильный холм вскоре стал совершенно сухим. Вдова поблагодарила за помощь и удалилась, оставив свой веер. Ш
Даосский священнослужитель Когда молодая жена Чжун Ли-цюаня увидела у него веер, она захотела узнать, откуда он его взял. Муж рас¬ сказал о встрече на кладбище. Жена страшно возмутилась таким поступком вдовы, обвинив ее в отвратительной без¬ нравственности. Эти слова жены навели Чжун Ли-цюаня на мысль проверить ее чувства. Прошептав соответствующие заклинания, он притво¬ рился мертвым. Вмиг перед мнимой молодой вдовой по¬ явился красивый молодой человек, и через несколько дней она согласилась выйти за него замуж. Жених сказал, что для помолвки необходимо какое-то снадобье, которое мож¬ но приготовить только из мозга ее покойного мужа. Вдова согласилась исполнить просьбу своего жениха и открыла 142
ов же был ее ужас, когда она обнаружила, что ее [уж ожил и в это же самое время жених бесслед- Не в силах перенести позора, женщина покончила случившегося Чжун Ли-цюань поджег свой дом, олько веер и священную книгу «Даодэцзин». е-гуай »ессмертный обыкновенно изображается хромым пирающимся на посох. В правой руке он держит лянку, в которой находится снадобье, обладаю- ;твенной силой — с его помощью можно отделять ела. равший мирскую суету и все соблазны мира, Ли ел аскетический образ жизни, удалившись в гор- ье, где нашел пещеру с каменной дверью. Сорок ожил в горах, изучая тайну бессмертия. Сидел на 13 тростника, часто забывая о пище. Он настоль- [0 владел тайной магии на земле, что был пригла- ебо заниматься этим же делом. Туда он явился щуха, оставив свое тело на земле на попечении ?ды, когда Ли Те-гуай отсутствовал слишком дол- 1еник, решив, что он действительно умер, сжег еля. Через некоторое время Ли Те-гуай, вернув- )р Долголетия на землю, не обнаружил своего стал искать труп недавно скончавшегося челове- эрого смог бы перевоплотиться, но найти труп человека не смог, поэтому пришлось ему перв¬ ая в хромого нищего. i-гуай часто появлялся на земле. Иногда он при- д старика, продающего лекарственные снадобья. ;е он не нуждался: вешал на стену сумку, ночью л в нее, а на другой день утром вылезал оттуда, ^твовала и такая легенда. Считая некоего Чаоду м великой чести, Ли Те-гуай хотел сделать его шм и приказал ему следовать за собой в горящую >ду принял Ли Те-гуая за обыкновенного нищего ря на все его доводы, отказался пойти за ним. Тог- -гуай бросил в реку листок бамбука и предложил явиться на тот берег на этой «лодке». Чаоду вновь г. Тогда Ли Те-гуай сказал: «Ты слишком забо- 143
тишься о земном и не сможешь сделаться бессмертным». Сам же вскочил на бамбуковый листок и переплыл реку. Ли Те-гуай считается покровителем магов, волшебни¬ ков, чародеев. Лань Цай-хэ Это был юродивый. Летом он ходил в ватном халате, а зимой легко одетый часто валялся на снегу. Платье его, подпоясанное черным поясом, представляло собой настоя¬ щее рубище. На одну ногу был надет сапог, другая — была босая. Распевая песни, которые тут же импровизировал, он бродил по рынкам и просил милостыню. Когда ему бросали монеты, он раздавал их или, нанизав на веревочку, таскал за собой по земле и, когда они рассыпались, даже не огля¬ дывался. Лань Цай-хэ был пьяницей. Однажды, сидя в ка¬ бачке и забавляя присутствующих, он вдруг услышал пе¬ ние святых даосов. В тот же миг он бесшумно поднялся в небо — его подхватило облако. Лань Цай-хэ сбросил вниз сапог, халат, пояс. Облако взвилось ввысь, становясь все меньше и меньше, и с тех пор никто уже на земле не слы¬ хал про Лань Цай-хэ. Этот бессмертный считается покровителем музыкантов и изображается с флейтой в руках. Люй Дун-бинь Предание говорит, что мать почувствовала его зачатие в тот момент, когда ее комната наполнилась нежным, тон¬ ким ароматом, раздалась небесная музыка и белый аист спустился с неба на кровать и внезапно исчез. Младенец родился с шеей аиста, спиной обезьяны, туловищем тигра и щеками дракона. Глаза его напоминали глаза птицы фе¬ никс, брови были густые, плечи широкие, нос слегка гор¬ батый, кожа бледно-желтого цвета, около левой брови вид¬ нелась черная родинка. С самого детства он был развит не по летам и мог ежедневно запоминать по десяти тысяч слов; без всякой подготовки он овладел литературной речью. Сначала Люй Дун-бинь сделал карьеру на поприще науки. Он был удостоен ученой степени цзиныии и служил в управлении области Техуа (в нынешней провинции Цзянси). Там в горах он встретил бессмертного Чжун Ли- цюаня и стал под его руководством изучать тайны магии, 144
Лань Цай-хэ, Ли Те-гуай, Чжун Ли-цюань, Люй Дун-бинъ 10 Заказ 1832
научился готовить эликсир и узнал способ делать золото. Он также в совершенстве изучил фехтование и искусство становиться невидимым. Чжун Ли-цюань посвятил его в тайны учения о дао, и в 50-летнем возрасте он сделался бессмертным. Пройдя с честью все испытания, Люй Дун-бинь овла¬ дел искусством магии и получил меч «чудесного могуще¬ ства» (его часто изображают с мечом за спиной). Це¬ лых четыреста лет он странствовал с этим мечом по зем¬ ле, избавляя людей от горя и зла, убивая драконов и тиг¬ ров. Когда-то он поклялся Чжун Ли-цюаню, что будет всеми силами направлять своих товарищей к познанию дао. Од¬ нажды Люй Дун-бинь пришел в местечко Юэян под видом торговца маслом. Он хотел сделать бессмертными всех тех, кто не станет домогаться выгоды при покупке масла. Це¬ лый год он продавал масло, встречая только жадных и не¬ добросовестных покупателей; лишь одна женщина оказа¬ лась честной и не требовала больше, чем ей следовало. Люй Дун-бинь пошел к ее дому и бросил в колодец посре¬ ди двора несколько зерен риса. Вода тотчас превратилась в вино, и старая женщина, торгуя им, выручила много денег. Затем Люй Дун-бинь убил дракона, причинившего лю¬ дям бесчисленные беды, и отказался взять за это награду. Вообще он сотворил много чудес, делая добро, но только людям с открытым сердцем. Хэ Сянь-гу Еще в раннем детстве она встретила Люй Дун-биня, ко¬ торый, предвидя будущее девочки, подарил ей персик бес¬ смертия. Она съела только половину его и с тех пор почти не нуждалась в земной пище. На рисунках Хэ Сянь-гу изображается необычайно красивой девушкой с цветком лотоса в одной руке, а в другой она держит широкую пле¬ теную корзинку, иногда наполненную цветами. Хэ Сянь-гу покровительствовала домашнему хозяйству и предсказывала людям судьбу. По другой версии, превращение девушки в бессмерт¬ ную произошло так. Ей было четырнадцать лет, когда од¬ нажды она увидела во сне духа, который сказал: — Если хочешь достичь бессмертия, прими жемчуж¬ ный порошок. 146
Проснувшись, она исполнила указание, и вдруг тело ее сделалось легким, как бы невесомым, и вечным. Вскоре к Хэ Сянь-гу пришли бессмертные Ли Те-гуай и Лань Цай-хэ и посвятили ее в тайны дао и бессмертия. С этого времени она проводила все дни в одиночестве, странствуя по горам и, едва касаясь земли ногами, с не¬ обычайной легкостью переносилась с одной вершины на другую. Домой она возвращалась только к ночи, принося с собой собранные за день лекарственные и волшебные травы и фрукты для матери. Хань Сян-цзы Хань Сян-цзы был племянником знаменитого Хань Юя, ученого и министра, жившего с 768 по 824 г. при импера¬ торах танской династии. Несмотря на свои глубочайшие познания, дядя обладал характером беспечным и легкомысленным и блестящую карьеру считал единственной целью жизни каждого чело¬ века. Племянник был ему прямой противоположностью: он не обращал никакого внимания на все соблазны, при¬ влекающие молодежь, с жаром предавался постижению мистики и отвлеченных наук. Дядя доказывал ему необ¬ ходимость изучения классических книг, для того чтобы он смог сдать государственные экзамены и подняться по служебной лестнице. Но юноша думал иначе. Они не мог¬ ли столковаться, и племянник оставил дом дяди, решив предаться изучению интересующих его предметов. Отправившись на поиски учителя, он случайно встретил мудрого Люй Яня. Слушая его наставления, он быстро по¬ стигал учение о дао. Однажды они пришли в страну, где в изобилии росли «персики духов». Хань Сян-цзы хотел сорвать несколько плодов и для этого влез на дерево. Вдруг сук под ним под¬ ломился, он упал на землю и умер. Но в тот же миг воз¬ несся на небо — уже как бессмертный, без страданий и боли. Желая приобщить к дао своего дядю, Хань Сян-цзы прибег к помощи волшебства, так как знал, что обычные убеждения на старого человека не подействуют. Случилось в это время, что засуха охватила огромные пространства, и император приказал Хань Юю совершить торжественное всенародное моление Небу о ниспослании 147
дождя. Но сколько Хань Юй ни молился, небо оставалось безоблачным, и министру грозило увольнение со службы и лишение титулов. Хань Сян-цзы воспользовался этим слу¬ чаем. Приняв образ даосского монаха, он сказал министру, что у него имеется «большой запас дождя и снега». Так как положение Хань Юя было безвыходно, сообщение мо¬ наха чрезвычайно его обрадовало; он тотчас послал к даосу чиновника с просьбой вызвать дождь. Монах поднялся на тот самый помост, где недавно министр безрезультатно мо¬ лился, и произнес магические заклинания. И вдруг дрог¬ нули и заколыхались неподвижно до тех пор висевшие листья деревьев, и горячий воздух пронизала волна холо¬ да. На юго-восточной стороне неба показалось быстро рас¬ тущее облако. Скоро оно охватило все небо; хлынул ли¬ вень. Вскоре дождь перешел в снег, который толстым сло¬ ем покрыл все вокруг. Этот случай поколебал недоверие Хань Юя к знаниям даосов, но все еще не привел его на правильный путь. Прошло еще некоторое время. Хань Юй праздновал день своего рождения. Множество гостей и родственников веселились в его доме. Пир был в полном разгаре, когда вошел Хань Сян-цзы в образе монаха. Он также поздра¬ вил министра, затем стал декламировать импровизирован¬ ные стихи, в которых говорилось о цветах, мгновенно рас¬ цветающих. — Ну что вы пустяки говорите,— воскликнул хозя¬ ин,— разве может цветок наперекор законам природы в один миг распуститься? Тогда Хань Сян-цзы взял сосуд, наполнил его землей и накрыл тазом. Через несколько минут даос слегка при¬ поднял таз, и все увидели, как из земли показался росток; он быстро увеличивался и скоро превратился в пышное растение с двумя бутонами, которые распустились в два роскошных цветка... Хань Сян-цзы изображается часто с корзиной цветов или фруктов в руках и считается покровителем садовни¬ ков. Чжан Го-лао Из всех восьми бессмертных Чжан Го-лао самый ста¬ рый по годам и самый благоразумный. За это его и прозва¬ ли лао — «старый», «почтенный», «уважаемый». Жил он отшельником в горах и всю жизнь скитался. 148
Хэ Сянъ-гу, Хань Сян-цзы, Чжан Го-лао; Цао Го-цзю
Чжан Го-лао всегда ездил на белом муле лицом к хво¬ сту, проезжая за день по нескольку десятков тысяч ли. Когда бессмертный останавливался где-либо, он складывал мула, как будто тот был вырезан из бумаги, и клал его в сосуд из бамбука. А когда нужно было ехать дальше, брыз¬ гал на сложенную фигурку водою изо рта, и мул снова оживал. Чжан Го-лао покровительствовал супружескому сча¬ стью и рождению детей. На популярном в народе рисунке он изображен сидящим на муле и подносящим младенца только что повенчанной паре. Чжан Го-лао считают также покровителем изящных искусств. Он часто изображается с бамбуковым сосудом для кистей. Цао Го-цзю Существует несколько легенд о том, почему этот чело¬ век изменил свой прежний, земной образ жизни и стал бессмертным. Однажды, говорится в одной из легенд, семь гениев, до¬ стигших бессмертия, пировали в небесной Стране блажен¬ ных. В разгар пира Ли Те-гуай, бывший обыкновенно рас¬ порядителем всех празднеств, сказал: — Друзья, нас здесь семеро. Мы занимаем семь из восьми гротов в небесных сферах. Если бы еще одного бес¬ смертного прибавить к нам, то наш круг был бы замкнут. Не знаете ли вы кого-либо достойного занять место рядом с нами? — Если вы подняли этот вопрос,— отвечали ему дру¬ гие,— то, вероятно, у вас есть кто-нибудь на примете! — Да, я слышал, что у императрицы Цао,— ответил Ли Те-гуай,— есть младший брат, нравственные качества которого и стремления соответствуют нашим взглядам. Как вы полагаете, не следовало бы принять его в наше об¬ щество? Это предложение было одобрено всеми. Чжун Ли-цю- ань взялся испытать, насколько искренне брат императри¬ цы (его звали Цао Го-цзю) стремится к постижению дао. Если испытание пройдет успешно, то Чжун Ли-цюань пре¬ вратит его в бессмертного. Был у Цао Го-цзю младший брат, Цао-эр, который тво¬ рил всякие мерзости и вел распутный образ жизни. 150
Все это в высшей степени оскорбляло Цао Го-цзю, кото¬ рый представлял прямую противоположность своему бра¬ ту. Все усилия Цао Го-цзю исправить Цао-эра были на¬ прасны — он только восстановил брата против себя. — Законы природы,— пробовал Цао Го-цзю убедить юношу,— созданы так, что люди, творящие добро, будут благоденствовать, а поступающие дурно — погибнут. Мне стыдно за тебя; более того, я в ужасе предвижу твою судьбу. Сам Цао Го-цзю с тех пор стал раздавать деньги ни¬ щим, расстался с семьей и друзьями, оделся в даосское платье и зажил отшельником в горах. Однажды его посетили два таких же, как и он, отшель¬ ника. Это были бессмертные Чжун Ли-цюань и Люй Дун- бинь. Они спросили, что он делает в одиночестве. — Единственная цель моего пребывания здесь,— от¬ ветил Цао Го-цзю,— это воспитать в себе дао. — Где же находится дао? — спросили его. — Дао — там,— Цао Го-цзю указал на небо. — А где же небо? — спросили бессмертные. Вместо ответа Цао Го-цзю указал на свое сердце. Чжун Ли-цюань улыбнулся и сказал: — Сердце есть небо, а небо есть дао. Вы проникли к происхождению вещей! Тотчас же Цао Го-цзю был превращен в бессмертного. Цао Го-цзю изображается с большими кастаньетами в руках и считается покровителем актеров. Легенды о восьми бессмертных получили самое широ¬ кое распространение в народных сказаниях, театральных представлениях, а также в изобразительном искусстве Китая. Представления даосов о рае и аде во многом близки буддийским. Однако в них есть и немало своеобразного. Даосский рай известен под названием шоу-шань — го¬ ры Долголетия. Эта страна блаженства изображалась в виде горного массива, на котором видны озера, протоки, скалистые берега, мостики, беседки, сосновые и персико¬ вые рощи. В раю прогуливались даосские божества, а над ними в воздухе парили журавли и проносились быстроно¬ гие скакуны. Даосский ад (обычно его называли Земля желтого источника), по преданию, находился где-то среди мрач¬ ных скал в провинции Сычуань и представлял собой деся¬ 151
тиэтажное сооружение. На каждом из этажей помещалось особое отделение, которое напоминало китайский суд во главе с судьей. Ад обслуживали писцы, чиновники и пала¬ чи, одетые в халаты, подбитые тигровой шкурой — это служило признаком их свирепости. Грешник последова¬ тельно проходил все десять отделений ада, и в каждом его ждало суровое испытание. Служителей культа в даосской религии подразделяли на две основные группы. К первой относились монахи, за¬ нимавшие высшее положение в даосской иерархии. Они жили при больших монастырях, получали хорошее обра¬ зование, постоянно занимались изучением древних трак¬ татов. От мирян они отличались одеждой и прической. Это была наиболее квалифицированная и образованная часть даосского духовенства. Под их руководством прохо¬ дили курс обучения молодые проповедники, маги, гада¬ тели, составлявшие как бы вспомогательный состав жре¬ цов даосизма и выполнявшие повседневную службу в храмах. Главное занятие второй группы даосов — служителей культа заключалось в заклинании демонов. Даосские об¬ ряды совершали многочисленные жрецы, призванные бо¬ роться со злыми духами, которые приносят людям всевоз¬ можные бедствия: недороды, наводнения, болезни и т. д. Существовало, например, поверье, что от мертвеца исхо¬ дит дурное влияние. Даосские монахи должны были пре¬ сечь это влияние в тех семьях, где умирал кто-нибудь из родственников. После сожжения курительных свечей и прочтения установленных молитв жрецы отрубали голову петуху и обрызгивали его кровью жилище, зараженное дурным влиянием, произнося при этом заклинания. Традиционный для Китая культ предков при всем ши¬ роком распространении в стране не оказывал быстрой и непосредственной поддержки верующим в конкретных де¬ лах. Этот недостаток восполняли идолы, к которым насе¬ ление обращалось в тех случаях, когда необходима была «неотложная помощь». Большинство идолов имело буддий¬ ское происхождение, что подтверждалось их внешним ви¬ дом и формами поклонения. Остальные представляли собой изображения национальных китайских богов — государст¬ венных мужей, полководцев и героев древности, в разное время причисленных императорскими указами к лику святых. И тех и других идолов верующие почитали в рав¬ 152
ной мере, считая, что все боги получают от Неба такую же власть, как чиновники от императора, и потому должны приходить на помощь людям. Поскольку идолы сами говорить не умели, то, естест¬ венно, необходимы были посредники, которые могли бы передать их ответы молящимся, а также истолковать волю богов всем приходящим в храм за советом и помощью. Роль таких посредников брали на себя жрецы-прорица- тели, прошедшие специальный обряд посвящения в это звание. Только после этой церемонии жрец делался пра¬ вомочным истолкователем воли идолов. В книге «Светлые и теневые стороны в жизни китайцев» церемония посвя¬ щения в прорицатели описана наиболее достоверно. Дж. Макговану, автору названной книги, довелось лично присутствовать в даосском храме на церемонии по¬ священия в прорицатели и наблюдать весь этот процесс. «Это происходило в темную грозовую ночь. Черные, тяжелые тучи проносились низко над головой. Темнота поглощала все вокруг, кроме огромного банапового дерева перед храмом, где должен был совершаться таинственный ритуал. Все помещение храма тонуло в глубоком мраке, ощу¬ щение которого становилось сильнее от мерцания несколь¬ ких маленьких свечей у входа. И как будто для того, что¬ бы место действия стало еще более мрачным, рядом с глав¬ ным идолом мерцали свечи, а он с высокомерно-повели¬ тельным видом смотрел на все перед собой. Намеренно или нет, но эффект, создаваемый тусклым освещением, был поразительным и полностью гармонировал с церемо¬ нией, проходившей за входной дверью. Казалось, мы чувствовали присутствие бога, который был вполне осязаем при слабом свете, а окружающие тени увеличивали его фигуру и придавали ему сверхъестест¬ венный вид, внушающий страх. За пределами узкой полоски, вдоль которой отражался тусклый свет свечи, из-за глубокого мрака таинственность становилась еще более ощутимой. Можно было различить призрачные фигуры по обеим сторонам идола, они как будто скрывались во тьме, остававшейся вне досягаемости пляшущих бликов тусклой свечи. Лицо одного из этих стражей было поглощено глубо¬ кой мыслью, оно было настолько спокойным, что как будто бы не выражало никаких душевных волнений. Другой 153
страж распростер руки, как бы принимая решение насчет просьбы, с которой к нему обратились. Рядом заметна была еще одна фигура, застывшая в позе смертельной схватки с невидимым врагом. Извивающееся тело ее было сведено агонией, а мышцы изогнутых и искаженных рук вздулись; лицо выглядело вызывающим и говорило о не¬ покоренном духе. Мое внимание было сконцентрировано на фигурах че¬ тырех мужчин, стоявших лицом к идолу в различных по¬ зах внутри храма. Главным действующим лицом среди них был тот, который готовился стать прорицателем. У него был подозрительный вид человека, слоняющегося по притонам и игорным домам. Но еще больше он походил на бездельника — завсегдатая злачных мест. Легко было заметить, что он был совсем необразован¬ ным человеком. Его манера держаться и одежда говорили о том, что он принадлежит к низшему классу. Его лицо, поразившее меня больше всех, было лишено одухотворен¬ ности. Он был из тех, которых ни один деловой человек не возьмет на работу и от которых домохозяйки тщательно оберегают домашнюю птицу. Справа от него, чуть обратившись в его сторону, стоял человек грубоватой наружности. Видимо, знаток проце¬ дуры посвящения, он произносил нараспев слова заклина¬ ний, призывая духа вселиться в стоящего рядом человека. Впереди находились двое музыкантов с гонгами, в кото¬ рые они медленно и ритмично ударяли, аккомпанируя громкому и монотонному голосу, разносившемуся по всему храму. Я с большим вниманием наблюдал за человеком, сто¬ явшим с опущенной головой и молчаливо ожидавшим по¬ явления духа. Последний, видимо, не спешил с ответом на призыв жреца, ибо не было никаких признаков того, что торжественные призывы и удары в гонг производят на него хотя бы малейшее впечатление. Долгое время бог как бы оставался безучастным. Тогда заклинания стали убы¬ стряться, и каждое слово произносилось более отчетливо. Слушая внимательно, можно было разобрать следующий текст: „Явись, снизойди скорее, владыка духов. Сойдите и вы, посланцы царства теней, сойдите и рассейте полчища де¬ монов, носящихся в воздухе. Сойди и ты к нам, сын Не¬ фритового императора, ставший великим монархом через 154
Идол — покровитель города
Десять воплощений. Явись сюда со Своим золотым Эликси¬ ром жизни, от которого и звезды блещут ярче, и земля полнится радостью. Ждем тебя, чтобы ты одним своим по¬ явлением разогнал демонов, насылающих на людей болез¬ ни, чуму и мор. Взмахни своим золотым мечом и разруби на куски эти злобные существа. Приди со своими призрач¬ ными войсками, с быстротой молнии, подобно духу, с гро¬ хотом влекущему колесницу, приди и не задерживайся. Явись, явись и вселись в этого человека, готового испол¬ нить твои повеления“. Удары гонга, сопровождавшие заклинания, гулко от¬ давались по всему храму. Наконец посвящаемый, непод¬ вижно стоявший в отдалении, начал слегка шевелиться, и это немедленно было замечено другими. Голос заклина¬ теля звучал еще громче, а удары музыкантов в гонг уча¬ стились, словно этим шумом хотели ускорить появление духа. Через несколько минут посвящаемый стал раскачи¬ ваться из стороны в сторону, как будто бы дух схватил его и играл с ним в какую-то сумасшедшую игру. Закли¬ нания делались еще громче, голос заклинателя повышал¬ ся, и недавние мольбы звучали уже как приказание. За¬ клинатель, видимо, чувствовал, что успех зависел теперь всецело от его стараний. Этот грубоватой наружности че¬ ловек с бегающими огоньками в глазах и лицом, искажен¬ ным нервной гримасой, как бы властно приказывал не¬ видимому духу выполнить его команду. Тем временем с посвящаемым начали происходить удивительные перемены. Он совершенно преобразился: тупое, безучастное выражение глаз исчезло и они запы¬ лали страстью. Он был уже не скучающим, лишенным эмоций существом, а человеком, наполненным огнем, тем¬ пераментом и бурными чувствами. С дикими жестами и безумным выражением лица он прыгал и скакал по хра¬ му. Удары в гонг участились, а голос заклинателя пере¬ шел почти в крик. Сцена, действительно, была захваты¬ вающей. Наконец,— заканчивает свой рассказ Дж. Макгован,— в полном изнеможении от диких прыжков посвящаемый упал на пол, где оставался лежать без чувств в течение некоторого времени. Церемония посвящения имела боль¬ шой успех, и с этого времени все откровения богов долж¬ ны были осуществляться через этого человека, который, как все были уверены, сделался истолкователем их воли». 156
* * # Большое место в даосской религии отводилось церемо¬ ниалу богослужения. Богослужение в даосских храмах совершалось пример¬ но так. На фасад храма наклеивались подписные листы: в них указывались имена жертвователей и сумма подарен¬ ных ими денег. Обыкновенно служба начиналась в ранние утренние часы. По дороге к храму жрецы заходили в дома жертвователей, имена которых были записаны в подпис¬ ных листах, раздавали им бумажные амулеты и брали за¬ ранее приготовленные тексты молитв, в которых верую¬ щие обращались к богу со своими просьбами. В этих обра¬ щениях обязательно следовало обозначить имя, год рожде¬ ния и местожительство просителя: богу нужно знать, по какому адресу он должен направить свои благодеяния. Придя в храм, жрецы прежде всего приглашали боже¬ ство принять жертвенные дары. Главный жрец произносил молитвы под аккомпанемент музыки. Двое его помощни¬ ков в это время в такт ударяли в шаровидные деревянные барабаны. Другие падали ниц перед изображением боже¬ ства. Затем главный жрец разворачивал подписной лист, громко прочитывал имена жертвователей и молил бога ниспослать им благословение. После этого прочитывались собранные молитвы. Закончив эту церемонию, жрецы вставали с колен и совершали обряд жертвоприношения. Главный жрец высоко поднимал на руках жертвенные блюда и чапги, чтобы таким образом символически предло¬ жить их богам. В заключение все молитвы и жертвенные бумаги сжигались. Поскольку все пространство, окружавшее человека, было наполнено злыми духами, которые могли принести несчастье и даже смерть, бороться с ними, избегать их козней было делом первостепенной важности, и вот тут-то на помощь приходили монахи — даосы. О их «подвигах» в схватках со злыми духами в народе слагались бесчислен¬ ные легенды. Вот одна из них. Молодой человек был очарован юной красавицей. Как- то на улице он встретил даосского монаха. Последний, внимательно всмотревшись в лицо юноши, сказал, что он околдован. Молодой человек поспешил домой, но дверь его дома оказалась запертой. Тогда он осторожно залез на по¬ доконник и заглянул внутрь комнаты. Там он увидел от- 157
вратительного дьявола с зеленым лицом и острыми как пила зубами. Дьявол сидел на человеческой коже, рассте¬ ленной на кровати, и разрисовывал ее кистью. Заметив постороннего, он отбросил в сторону кисть, встряхнул че¬ ловеческую кожу, накинул ее себе на плечи. И — о чуде¬ са! — превратился в девушку. Легенда далее рассказывала, что девушка-дьявол уби¬ ла молодого человека, разрезала его тело и вырвала серд¬ це. Столь невиданная жестокость возмутила даосского мо¬ наха: он сделал так, что девушка-дьявол превратилась в столб густого дыма. Затем монах вынул из своего халата тыквенную бутылку и бросил ее в дым. Раздался глухой взрыв, и весь столб дыма словно влился в бутылку, кото¬ рую даос крепко закупорил пробкой. Как уже говорилось, важным элементом религиозного даосизма было отшельничество. Необычное поведение от¬ шельников связывали с действием всяких сверхъестествен¬ ных сил. Даосские отшельники причислялись к сонму свя¬ тых, способных прорицать и предсказывать людям судьбу. Как иллюстрацию к сказанному приведем эпизод из сбор¬ ника Пу Сун-лина «Рассказы из кабинета Ляо». «В провинции Хэнань жил даос. Он питался подая¬ нием, которое собирал по деревням. Раз, утолив голод в доме одного крестьянина, даос ус¬ лышал пение иволги и затем сказал хозяину: „Будь осто¬ рожен с огнем“. „Почему это?“ — спросил хозяин. Даос ответил: „Пти¬ ца поет: „Большой огонь. Людям трудно спасаться. Страшно“. Все посмеялись над даосом, и только. Никто в деревне не принимал никаких мер предосторожности против по¬ жара. Однако на следующий же день пожар действительно уничтожил в деревне несколько домов. Все тогда были поражены прозорливостью даоса. А он тем временем уже ушел своей дорогой. Любопытные догнали его и назвали святым. „Я только понимаю язык птиц. Какой я святой?“ — возразил даос. В это время на придорожном дереве застрекотала со¬ рока. „Что это она говорит? Объясни нам!“ — закричали в толпе. 158
Внутренний вид даосского храма Даос ответил: „Птица говорит: „Шестого числа роди¬ лись. Шестого числа родились. Четырнадцатого-шестнад- цатого числа умрут“. Я думаю, что в соседнем доме роди¬ лась двойня. Сегодня десятое число, не более как через пять-шесть дней оба должны умереть“. Толпа бросилась проверять слова даоса. Действитель¬ но, в* ближайшем доме родились два мальчика. Очень скоро оба они умерли, причем в тот именно день, который указал даос. Молва об удивительном даре даоса дошла до уездного начальника, и он пригласил даоса к себе в гости. По двору как раз проходило стадо домашних уток. Уездный начальник спросил даоса: „О чем крякают утки?“ „В вашем доме,— ответил даос,— должно быть, была семейная ссора. Утки говорят: „Перестань, перестань! Ты постоянно защищаешь ее! Постоянно защищаешь ее!“ Ответ даоса очень удивил начальника, потому что и в самом деле его две жены в это время бранились между со¬ бой, и уездный начальник, оглушенный их криком, только что выбежал из дома. 159
После этого начальник оставил даоса у себя и хорошо относился к нему. Даос часто объяснял, о чем говорят птицы. Большин¬ ство его толкований удивительно оправдывалось. Но даос был прост, как неотесанный сельский житель: он откровенно, без всякого стеснения высказывал все. Уездный начальник отличался жадностью. Стоимость всего, что население должно было доставлять ему натурой, начальник принимал только деньгами. Случилось как-то, что уездный начальник и даос си¬ дели вдвоем в комнате и опять мимо шли утки. Начальник снова спросил даоса, о чем вели беседу утки. Даос ответил: „Сегодня они говорят уже совсем не то, что в тот раз говорили. Они ведут за вас счет“. „Какой счет?“ Даос пояснил: „Они говорят: „За свечи сто восемьде¬ сят чохов; за киноварь одна тысяча восемьсот чохов“... Начальнику стало стыдно. Он подумал, что даос сме¬ ется над ним. Даос попросил было позволения уйти совсем из этого дома, но уездный начальник не отпустил его. Прошло несколько дней. Уездный начальник устроил пир и созвал на него гостей. В самый разгар веселья послышалось кукованье ку¬ кушки. Гости обратились к даосу за разъяснениями. Даос перевел: „Птица говорит: „Потеряет чин и уедет!“ Все гости от испуга переменились в лице. Хозяин же пришел в сильный гнев и немедленно выгнал даоса. Вскоре высшее начальство узнало о жадности уездного начальника и действительно лишило его должности. Увы! Хотя святой человек и предупреждал уездного начальника, но, к сожалению, жадные люди не понимают предостережений». Так в народном творчестве и в произведениях писате¬ лей, созданных по фольклорным мотивам, прославлялась проницательность даосов-отшельников, их способность подсказать людям, откуда следует ждать несчастья, и ра¬ зоблачить тех, кто ведет нечестную жизнь. Влияние даосской религии на духовную жизнь китай¬ ского народа было длительным и устойчивым, хотя и не 160
во все времена одинаково сильным. Даосизм долгое время владел чувствами и разумом простых людей, прививая им дикие суеверия, невежество и слепую веру во власть поту¬ сторонних сил, в различные заклинания, талисманы и аму¬ леты. Буддизм Одна из самых древних на земле религий — буд¬ дизм возник в Индии в VI в. до н. э. и получил широкое распространение в Восточной Азии — Китае, Монголии, Таиланде, Бирме, Японии, Корее и других странах. О буддийской религии и ее основателе Будде написано огромное количество книг и статей. Воспроизведем здесь одну из легенд о жизни и деяниях Будды. 2500 лет назад (в VI в. до н. э.) в княжеском роде Ша- киев («Могущественных») родился мальчик. Его нарекли Сиддхартха. Он жил в роскоши и получил блестящее свет¬ ское образование. Близких поражали его исключительные способности, ум, сила и ловкость. Когда он стал совершен¬ нолетним, ему дали имя Гаутама. Юноша женился на мо¬ лодой красавице, которая подарила ему сына. Князь рода Шакиев старался держать своего наслед¬ ника в неведении о жизни народа. Живший в роскоши, ез¬ дивший на позолоченной колеснице, запряженной бело¬ снежными лошадьми, покрытыми дорогими попонами, принц Гаутама все же встретился с нищетой, несчастьями, страданиями и гибелью людей. Однажды он увидел просящего милостыню старого че¬ ловека с седой головой и согбенной спиной. В другой раз — тяжелобольного, лежащего на обочине дороги. В третий раз он увидел покойника, которого оплакивали женщины. И, наконец, в четвертый раз встретился с нищим монахом, выпрашивавшим подаяние. Эти четыре случая решили его судьбу. Глубоко потрясенный человеческим горем, Гаутама в то же самое время был поражен спокойным и счастли¬ вым ликом нищего монаха, следовавшего по дороге. Разго¬ ворившись с ним, молодой принц неожиданно для себя на¬ шел выход из всех сомнений и затруднений. Он решил: «Я сделаю то, что сделал этот человек. Я откажусь от всех богатств и последую своим путем. Покинув мир с его удовольствиями, я обрету спокойствие и познаю истину, с Л Заказ 1832 т
помощью которой научу людей преодолевать нищету зем¬ ной жизни». Сказочная роскошь дворцов, пресыщенность развлече¬ ниями, однообразие бессмысленной и бездеятельной жиз¬ ни богатых, страдания простого народа пробудили в силь¬ ной и глубокой натуре Гаутамы стремление к высшим ду¬ ховным идеалам. В 29-летнем возрасте он тайно покинул родной дом, оставив молодую жену и сына. В ту памятную ночь, гласит легенда, все во дворце спали глубоким сном после большого пиршества. В душе Гаутамы родилось решение совершить Великое отрече¬ ние от богатства, славы и власти и навсегда покинуть от¬ чий дом. Он тихо прошел через благоухающие ароматом комнаты гарема. Подойдя к крепко спавшим жене и сыну, принц остановился. Мысленно простившись с ними, он испытывал страстное желание подержать в руках ребен¬ ка. Преодолев это желание, Гаутама вышел из дворца и увидел яркий лунный свет, покрывавший землю словно снег на возвышенностях. Вскочив на любимого скакуна, которого подвел его верный слуга, принц миновал тихие улицы спящего го¬ рода. А чтобы копыта коня не издавали стука, слуга раз¬ бросал по пути всадника цветы. Городские ворота сами собою раскрылись, и беглец оказался за пределами города. Долго ехал Гаутама, и только когда исчезла луна и на горизонте появились лучи восходящего солнца, остановил¬ ся на берегу реки Анома. Здесь он простился со своим вер¬ ным скакуном и на прощание нежно поцеловал его ко¬ пыта. Сняв драгоценную корону и тяжелые серьги, он пе¬ редал их слуге и попросил доставить эти королевские регалии в отчий дом. Затем беглец вынул меч и отрезал свои длинные волосы, сбросил богатые одежды, облекся в одеяние нищего и с тех пор стал вести аскетический образ жизни. Только так, по обычаям древних времен, можно было очиститься от земной скверны. Чтобы стать святым, приходилось безропотно перено¬ сить все жизненные невзгоды и физические страдания, от¬ казаться от удовлетворения обычных человеческих по¬ требностей, пренебречь всем личным, подавить в себе чув¬ ственные желания. Этому и следовал Гаутама: шесть лет он провел в скитаниях, умерщвляя плоть. Ведя аскетиче¬ ский образ жизни, он превратился в живой скелет, но зато прозрел духовно. 162
Будда Шакъя-Муни Однажды ночью, рассказывает древнее предание, на¬ ступил тот долгожданный миг, когда на Гаутаму снизо¬ шло всеведущее просветление. Ход его мыслей был таким. Люди предаются страстям, желаниям, стремлениям; их помыслы направлены к обладанию чем-либо. Они вол¬ нуются, радуются, огорчаются, не сознавая того, что при¬ чина радости и страданий заключается в телесном, разру¬ шимом, преходящем. Если люди видят источник и смысл жизни в разруше¬ нии, в телесном, то они неизбежно должны страдать и 163
умирать. Они ищут наслаждений, но тогда возникает и печаль и страх потерять предмет наслаждения. Тот, кто свободен от наслаждений, свободен и от страданий. Люди, думающие, что им принадлежат дома, поля, скот, богатства, думающие, что им принадлежат сыновья, дочери, жены,— такие люди неизбежно обречены на стра¬ дания. Все это временное, все подвержено уничтожению, и потому тщетно стремиться к обладанию чем-нибудь. Единственное, чем может владеть человек,— мудрость по¬ знания, к ней одной он должен стремиться. Тот же, кто стремится к наслаждениям, тот растит только свои похоти; тот кует только прочные цепи, привя¬ зывающие его к жизни, полной страданий. Так Гаутама понял путь, которым нужно идти, чтобы освободиться от страданий. Причина всех страданий коре¬ нится в себялюбивой привязанности к мирским благам. Освобождение от страданий заключается в том, чтобы жить истинной жизнью. Жизнь, утверждают буддийские каноны,— это то, что исходит из наших мыслей, рождается в нашем сердце. Люди создают себе неверную жизнь, которая уничтожа¬ ется смертью. Но можно создать жизнь, над которой не властна смерть,— истинную жизнь. Единственный путь к бессмертию — познать, в чем истинная жизнь. «Когда я все это прозрел,— вспоминал Гаутама, если верить легенде,— душа моя обрела искупление от греха земных вожделений, искупление от греховного пристра¬ стия к земному бытию; обрела искупление от греха за¬ блуждений, искупление от греха незнания. Достигнута святость, непорочность жизни, исполнен долг, и я никогда не возвращусь более в тот мир — вот что познал я». С этого времени в судьбе Гаутамы произошел великий перелом: он стал Буддой, что на санскрите означает «про¬ светленный», «достигший прозрения». По названию кня¬ жеского рода, из которого он произошел, его стали имено¬ вать также Шакья-Муни (святой из рода Шакиев). Всю последующую жизнь Будда, странствуя, проповедовал свое учение. Умер он в возрасте 80 лет. Его останки были пре¬ даны огню с соблюдением царских почестей. Будда наделялся в мифологии сверхъестественной си¬ лой: способностью становиться невидимым, летать по воздуху, проходить сквозь стены и горы, выходить из зем¬ ли и проваливаться сквозь землю, ходить по воде, держать 164
в руках солнце и луну, управлять миром. Он владел оком и ухом богов, знал чужие мысли, мог из одного сделать многое, а из многого — одно. * * * Буддийский пантеон состоит из множества богов — будд и бодисатв. Главные из них: Будда прошлого, Будда настоящего и Будда грядущего. Они олицетворяют бес¬ смертие буддизма в прошлом, настоящем и будущем. Кроме главных будд почитались и второстепенные: Будда покаяния, Будда врачевания, Будда желаний, Будда созерцания и многие другие. Ближайшими спод¬ вижниками будд считались бодисатвы — сверхъестествен¬ ные существа, небожители, занимающиеся земными делами и творящие добро людям. Бодисатвы как бы «сближают» людей с Буддой, оказывают им «индивидуальную помощь». До Будды настоящего (Шакья-Муни) было бесчислен¬ ное количество будд, но последним перед Шакья-Муни был Будда Кашба — олицетворение прошлого. После Шакья-Муни, полагают буддисты, сменится бесконечная череда будд, ибо мир богов бесконечен. Следующим буддой станет Майтрейя, который, олицетворяя грядущие времена, сменит Шакья-Муни через восемь с лишним миллионов лет, поэтому Майтрейя называют Буддой грядущего. Среди всех изображений будд Майтрейя (по-китай¬ ски — Милэфо) можно без труда отличить по внешнему виду: у него бритая голова, смеющееся лицо с глазами, светящимися искренней радостью, огромный живот с рель¬ ефно выделяющимся пупком. Его обычно называют «Смеющийся будда». В китайском народе его прозвали «Толстобрюхий Милэ». Одна из китайских легенд о появлении Будды гряду¬ щего — Майтрейя гласит. Около тысячи лет назад, в один прекрасный день, в провинции Чжэцзян появился таинственный монах с меш¬ ком за плечами. Люди спросили его: «Ответь нам, что у тебя в мешке?» «Весь мир!» — последовал ответ. Вскоре этого человека узнали во всех уголках страны. Его звали Ци Цы. Он нес людям правду, в которой они так нуждались. Он учил их любить и верить, указывал им путь к спасению. Но старость и печаль о судьбе несчаст¬ ных дали себя знать, и монах Ци Цы умер. 165
Будда Майтрейя Это случилось на веранде у входа в один из буддийских храмов. Обессиленный монах упал и прошептал окружав¬ шим его почитателям: «О люди! Вы не узнали меня! Ведь я — Майтрейя!» Так покинул землю священный Ци Цы, ставший после этого наследником Шакья-Муни. Статуя Смеющегося будды есть не что иное, как воспроизводимый с тех времен в скульптуре образ монаха с тем самым вол¬ шебным мешком, из которого он черпал священную мудрость буддизма. Верующие одухотворили этот образ, сделав его симво¬ лом неисчерпаемых возможностей, олицетворением добро¬ детели, а мешок и огромный живот монаха стали симво¬ лом «безграничной души». Перед статуей Майтрейя обычно крупными иерогли¬ фами писали: «Будда велик и могуч». Ему воздавали хва¬ лу: «Велик и могуч Майтрейя, бездонны сокровища его сердца, добродетели его достигли недосягаемых высот, он призван учить людей терпеть и не делать зла. Пережив тяжкие страдания за близких своих, испытав радость доб¬ ра и блага, станет святым буддой Майтрейя через восемь с лишним миллионов лет. И не только он, и люди к тому времени станут гигантами, огромного роста с могучими, богатырскими плечами, с железными, всесильными ру- 166
нами и ногами, со сверкающими глазами. И не сила будет руководить ими, а учение их кумира — Будды». Кроме Шакья-Муни и Майтрейя большой популяр¬ ностью в китайском народе пользовался будда Амитаба (Амитофу). Слово «Амитаба» в переводе на русский язык означает «бесконечный свет». Это божество было символом райского счастья, лучшим защитником от всей нечисти. Буддийские священнослужители и верующие будди¬ сты были убеждены, что, произнося много раз имя Амито¬ фу, человек может попасть в рай, приобрести сверхъесте¬ ственную силу. Утром, в обед и вечером они говорили: «Доброе утро, Амитофу»; «У тебя есть рис, Амитофу?»; «Возможно, будет дождь, Амитофу»; «У меня сильно бо¬ лит голова, Амитофу»; «До свидания, Амитофу» и т. п. Имя Амитофу произносилось во время обряда освяще¬ ния «жертвенных денег». Верующие посещали буддийские храмы, как правило, в определенные дни, установленные служителями культа. Там они приобретали «жертвенные деньги» для расплаты за грехи в преисподней. Монахи, желавшие только одного — побольше заработать на про¬ даже таких «денег», говорили верующим: «После вашей кончины вы отправитесь в мир духов, где пробудете не¬ сколько сот лет, прежде чем вам разрешат вновь вернуться на землю, но уже в образе другого человека. В небесном странствовании вы будете переходить много мостов, и за это нужно платить. Вам придется пользоваться перепра¬ вой: за это надо дать деньги перевозчику. Если с вами будут хорошо обращаться прислужники в местах ночлега, то им следует уплатить. Желательно также дать деньги чиновникам в преисподней — от них зависит, как быстро ваше дело передадут на рассмотрение верховному судье и будет ли по нему принято благоприятное решение и как скоро вас освободят. Одним словом, деньги, так же как и на земле, крайне нужны в мире духов». Затем верующим сообщали, что служители культа во¬ шли в прямую связь с миром духов, которые одобрили их советы. После такого «разъяснения» где-нибудь в углу храма начиналась продажа «жертвенных денег». При распродаже на жертвенных деньгах ставилась большая печать буддийского храма. Жрецы в это время громко нараспев тысячу раз повторяли: «Амитофу, Ами¬ тофу, Амитофу...» Считалось, что после такого ритуала
«жертвенные деньги» становятся настоящими и их можно сохранить на будущее: они понадобятся при отправлении в царство теней. Статуи будд в храмах покоятся на высоких постамен¬ тах. Обычно будды сидят, поджав под себя обе ноги. Их одежда скромна и незамысловата. Роскошные одеяния, по мнению буддистов, могли бы исказить священные образы «спасителей» человечества. Около статуй устанавливают, как правило, пять жерт¬ венных сосудов: в середине — треножник-курильницу, по бокам — два подсвечника и два бронзовых или фарфоро¬ вых сосуда. Перед буддами всегда горит огонь — считает¬ ся, что «свет дает мудрость человеческому разуму». Различные положения рук и пальцев будды имеют оп¬ ределенное символическое значение. Ладонь, опущенная на колени,— своеобразный пресс, которым будда придавил нечистую силу и освободил людей от ее дурного влияния. Правая рука в любом случае — символ мудрости самого будды, который учит всех, как надо жить. Другая поза: левая рука на уровне головы ладонью вперед, а правая рука открытой ладонью обращена к лю¬ дям. Жест левой руки означает: «Люди, не бойтесь!» Пра¬ вая как бы продолжает: «Я все сделаю, что вы хотите!» Иногда обе ладони находятся близко друг от друга, в таком положении, точно держат круглый предмет. Будди¬ сты считают, что будда крутит «колесо закона», тем са¬ мым очищая мир от нелепостей и зла. Часто будда изображается в такой позе: он сидит с поднятой ладонью, указательный палец свернут колечком. Можно догадаться, что это поза наставника: будда пропо¬ ведует, учит верующих, указывает им путь. И наконец, укажем на две позы, означающие состоя¬ ние полного покоя: будда как бы уходит в себя и засты¬ вает в сосредоточенном созерцании. В этих случаях паль¬ цы одной руки примыкают к пальцам другой и либо обе ладони повернуты вверх, либо он обеими руками держит небольшой сосуд — натру, наполненную живительной влагой. На голове будды на всех изображениях видна шиш¬ ка — символ величия и недосягаемости. Синие волосы сви¬ детельствуют о том, что будда обитает в небе. Иногда его рисуют восседающим на лотосе. Лотос — любимый летний цветок китайцев. Особенно 168
Божество Гуанъ-инь
пышно цветет он в жаркие дни июля и августа. Родина лотоса — Индия. Однако он давно проник и в Китай. Это многолетнее растение с неотмирающим корнем. Листья лотоса почти круглые. Они похожи на зонтики, установ¬ ленные над водой. Цветки наиболее распространенных сортов лотоса имеют не более десяти лепестков. Они рас¬ пускаются утром и свертываются вечером. Живут они обычно три дня, а потом опадают. Лотос растет в иле и грязи, но сам никогда не загрязняется. В представлении китайцев лотос издавна стал симво¬ лом красоты, чистоты и благородства. Своими изящными очертаниями, цветом и ароматом, характерным шелестом листьев он производит непередаваемое впечатление. Ло¬ тосу посвящено много произведений китайской классиче¬ ской поэзии. Писатели и поэты разных веков сравнивали красивую женщину с распустившимся над водой лотосом. Вот почему лотос считается «достойным седалищем» для Будды. Среди второстепенных божеств особым почитанием пользовалась бодисатва Гуань-инь. Это божество называли также «Цзю-ку, цзю-нанъ», что значит «Спаситель от страданий, спаситель от несчастий». По традиционным верованиям, тот, у кого случилось горе, должен всем серд¬ цем взывать к Гуань-инь, и, если божество услышит его голос, к несчастному снизойдет утешение. Этому божеству молились кающиеся грешники, на¬ деясь, что оно спасет их от адского пламени, которого ина¬ че не миновать; ему молились терпевшие бедствия во вре¬ мя наводнений и кораблекрушений; ему молились жен¬ щины, мечтавшие иметь дочь или сына: они верили, что стоит Гуань-инь услышать их, как родится добродетель¬ ный и мудрый сын, а если родится дочь, то и она будет полна достоинств и целомудрия. Бодисатве Гуань-инь приписывалась чудесная спо¬ собность к перевоплощению. В облике человека или дру¬ гого живого существа оно могло появляться повсюду, что¬ бы нести утешение, избавление от мук, чтобы прощать и любить. Божество Гуань-инь представляли себе и изображали по-разному. По утверждению индийских буддистов, это божество мужского пола. В Китае вплоть до династии Тан Гуань-инь рисовали в образе мужчины и в таком виде изображение выставляли в буддийских монастырях. Затем, 170
однако, оно было отнесено к женскому полу. Богиня Гу- ань-инь, которую изображают с распущенными волосами и с ребенком на руках стала покровительницей матерей и детей. О ее происхождении бытовало много легенд, в том числе и приводимая ниже. Жила-была прекрасная принцесса Мяо Чжуан, млад¬ шая из трех дочерей могущественного князя. Отец хотел выдать ее замуж за нелюбимого человека. Она отвергла жениха и тем самым навлекла на себя гнев отца. Прин¬ цессу заточили в монастырь. Ее добрый нрав и благоче¬ стие снискали расположение Неба, но вызвали недоволь¬ ство отца и настоятельницы монастыря. Никакие наказа¬ ния не могли укротить вольнолюбивую душу девушки, и разъяренный отец решился отдать приказ о ее казни. Мяо Чжуан удушили шелковым шнурком, а ее тело было ос¬ тавлено в дремучем лесу на съедение тиграм. И вот появ¬ ление Мао Чжуан после смерти в аду оказалось спасе¬ нием для всех мучеников: рухнули оковы, потухло пла¬ мя, исчезли ножи: ад превратился в рай. После того как Мяо Чжуан воздала хвалу будде Ами- тобе, она была чудесным образом возвращена на землю в храм Душистой горы на острове Путо. Жестоко был наказан ее отец: он заболел мучитель¬ ным, неизлечимым недугом, от которого ни один врач не брался спасти его. Однажды нестарому князю явился таинственный вра¬ чеватель, монах-отшельник. Монах сообщил князю, что излечиться от страшного недуга можно лишь лекарством, приготовленным из плоти существа, живущего на острове Путо. Когда монах вышел из палат князя, он принял об¬ лик Мяо Чжуан, и через мгновение божественная краса¬ вица вновь была волшебной силой перенесена на Душис¬ тую гору. Там же оказались князь и его жена. Полная великодушия и сострадания к больному отцу, Мяо Чжуан вырвала себе глаза и приготовила лекарство. Жена князя увидела у нее на руке родимое пятнышко. Она догадалась, кто перед нею. Вскоре князь излечился. Узнав от жены, что его спас¬ ла от смерти родная дочь, с которой он некогда столь же¬ стоко обошелся, князь вновь направился на остров, чтобы отблагодарить ее и вымолить прощение. Труден был путь к острову. Князя похитил злой дух, его ожидали страшные 171
пытки, но и на этот раз всемогущая Мяо Чжуан спасла его. Когда князь и вся его свита добрались наконец до священного острова, они увидели величественное божест¬ во, восседавшее на высоком постаменте: то была Мяо Чжуан. Все ее тело было изуродовано и окровавлено. Отец и мать пали на колени и обратились к ней с мольбой о прощении. Со слезами на глазах отец стал умолять дочь- богиню исцелить самое себя. И вдруг случилось чудо: тело Мяо Чжуан вновь стало гладким и глаза вновь заблестели. И прежняя Мяо Чжуан предстала перед ними в своей блистательной красоте. Князь тут же объявил, что отрекается от престола и отныне посвящает себя буддизму. Легенда заканчивается указом всемогущего Неба о том, что Мяо Чжуан будет божеством доброты и сострадания, покровительницей всех несчастных, всех нуждающихся в помощи — бодисатвой Гуань-инь. В различных районах Китая встречались самые разно¬ образные изображения бодисатвы Гуань-инь. Самым фан¬ тастичным и таинственным было изображение тысячеру¬ кой богини. Многочисленные руки, головы и глаза боже¬ ства символизировали светлую силу добра и благородства, ибо способы помощи ближним бесчисленны, а пути про¬ явления сострадания безграничны. Богослужение в честь Гуань-инь отличалось особой пышностью. Буддийские монахи облекались в лучшие на¬ ряды и совершали тщательное омовение. За час до начала службы и час после нее монахам запрещалось чем-либо заниматься и вступать в разговоры. В это время они обя¬ заны были сосредоточенно обдумывать обеты буддизма. Церемонию открывала процессия монахов, которые подхо¬ дили к статуе Гуань-инь, украшенной цветами и яркими тканями. На алтарь перед статуей устанавливали кури¬ тельные свечи и клали приношения. Подойдя к алтарю, монахи падали ниц, затем читались молитвы и звучали песнопения. В пантеоне буддизма насчитывается более тысячи будд, которые, как предполагается, явятся миру в будущие вре¬ мена. А ведь помимо того множество будд было в про¬ шлом и существует в настоящее время. Еще больше насчи¬ тывается бодисатв, т. е. божеств хотя и достигших высо¬ кого совершенства святости, но не погрузившихся в бла¬ женную нирвану, в которой пребывают будды. 172
* * * Исходным пунктом буддийской доктрины является от¬ речение от мира чувств. Буддийскому учению чуждо удов¬ летворение трудом, наслаждение жизнью; оно пропове¬ дует бегство от материального мира, от чувственных же¬ ланий, провозглашает тщетность всех людских дел, направленных на достижение земного счастья, отрицает радости жизни, объявляет жизнь безысходным страда¬ нием. Буддизм проповедует уход от социальной жизни, при¬ зывает человека лишь к самосозерцанию; как итог созер¬ цания рисует несравненное блаженство — не в форме дви¬ жения, а в форме вечного, ничем не возмутимого душев¬ ного покоя. В одной из буддийских книг приводятся следующие наставления Будды: «Дурно управляемые страсти (чув¬ ства), подобно необъезженному коню, прорываются нару¬ жу и в этом мире навлекают на нас несчастье, а в поту¬ стороннем — постоянные страдания. Они (чувства) при¬ водят нас, подобно дикому коню, к верной гибели; посему мудрый и осторожный человек не дает свободы своим чув¬ ствам. В действительности эти чувства суть наши вели¬ чайшие враги, причина несчастий, так как люди, привязы¬ ваясь к чувственным предметам, навлекают на себя все страдания». Вот некоторые поучения из буддийских канонов: «Размышление — путь к бессмертию, легкомыслие — путь к смерти. Бодрствующие в размышлении не умирают никогда; легкомысленные, неведающие подобны мерт¬ вым». «Кто охвачен пламенем страстных влечений, кто жа¬ ждет одних лишь наслаждений, тот растит только свои похоти и сам заковывает себя в цепи». «Тот только может называться мудрым, кто угасил свои страсти, укротил свои чувства, вырвал из сердца вся¬ кое влечение и не дает влечению вновь укорениться в сердце своем,— только тот, кто уединенно идет своим путем». «Если ты искоренишь в себе всякое стремление к вре¬ менному, телесному, если угасишь в себе страсти, все зем¬ ное,— то не будет такой силы, которая могла бы причи¬ нить тебе смерть». 173
существующим положением. Недовольство же есть страда¬ ния. Следовательно, жизнь че¬ ловека — непрерывная цепь Амитаба страданий, которые происхо¬ дят от стремлений и жела¬ ний. Рождение — страдание; расстройство здоровья — страдание; смерть — страдание; скорбь, стенания, горе и отчаяние — страдание; неполучение страстно желаемого — страдание. Как же в таком случае избавиться от страданий? Если причина всех страданий — желания человека, то отказ от них рассматривается как естественный путь избавления. Нужно ничего не желать и ни к чему не стремиться, нуж¬ но заглушать голос чувств, вступить на путь внутреннего самосозерцания и, следуя этому пути, дойти до угасания, состояния небытия, покоя. «Из наслаждения возни¬ кает печаль, из наслаждения возникает страх; кто свобо¬ ден от наслаждений, нет для того уже ни печали, ни стра¬ ха». «Человек становится му¬ дрым не вследствие учено¬ сти... Становится он мудрым потому, что освобождается от страстей и желаний». Невежество, учит буддизм, происходит от господства чувств над духовной приро¬ дой, а господство чувств ко¬ ренится в привязанности к жизни; если освободиться от этой привязанности, то пре¬ кратится власть чувств и по¬ следует просветление. По воззрениям буддистов, жизнь человека — это не что иное, как проявление его же¬ ланий и стремлений, а сами желания и стремления объ¬ ясняются его недовольством 174
Буддийский священнослужитель Чтобы спастись от страданий, необходимо покинуть мир сансары (материальный, чувственный мир) и перейти в мир нирваны (состояние небытия, покоя, угасания). В одной из буддийских книг понятие «нирвана» объясня¬ ется так: «Существует прибежище, где нет ни земли, ни воды, ни света, ни воздуха; где нет ни бесконечности про¬ странства, ни бесконечности разума; где нет ни представ¬ ят
лений, ни отсутствия их; где нет ни этого мира, ни дру¬ гого мира, ни солнца, ни луны. Это не проявление, не уничтожение и не постоянство, это не умирание и не рож¬ дение. Это существование без основы, без развития, без опоры. Это есть конец страданий». Буддизм прославляет полную невозмутимость челове¬ ка, смирение, презрение к жизни, непротивление злу. Безропотное отношение ко всем жизненным невзгодам и к физическим страданиям является, по убеждению будди¬ стов, проявлением высших моральных качеств человека. Одна из легенд рассказывает об отшельнике Арме, кото¬ рому отсекли поочередно руки и ноги. Отшельник не воз¬ мутился, не воспротивился, а лишь кротко повторял: «Я упражняюсь в терпении». По учению Будды, материальный мир (сансара) есть лишь обман чувств. Поэтому необходимо освободить душу от материальной оболочки и привести ее в мир совершен¬ ства и истины. Чтобы приблизиться к этому состоянию, нужно освободиться от всех уз, от всего привлекательного, что несет с собой жизнь; заглушить все чувственные и своекорыстные стремления и заменить их самоотрешен¬ ностью и любовью к ближнему. В соответствии с догматами буддизма материальный мир не существует реально, самостоятельно, он есть лишь проявление мистического духовного начала. В мире про¬ исходит движение мельчайших частиц духовного начала — дхарм. Все существа и явления природы образуются из различных сочетаний этих частиц. Смерть человека не оз¬ начает его полного исчезновения — это распад одной оп¬ ределенной комбинации и появление новой комбинации дхарм в образе человека или животного. По таким пред¬ ставлениям, душа умершего вселяется в плоть вновь ро¬ дившегося человека или животного, поэтому жизнь есть цепь бесконечных перерождений; но для достижения «хо¬ рошего перерождения» нужно отрешиться от радостей. Таким образом, смерть есть не исчезновение, а лишь перерождение. Бедствие, постигшее человека, всегда объ¬ ясняется грехом, совершенным не им самим, а его пред¬ шественниками по воплощениям. Родившееся существо — человек или животное — в свою очередь умрет и переро¬ дится, и так будет продолжаться вечно. Вера в перерождение — главная причина бытующего в среде буддистов вегетарианства и отвращения к пролитию 176
Буддийский монах крови. Буддист, лишенный в соответствии со своей рели¬ гией права убивать животных даже в пищу, является, та¬ ким образом, невольным вегетарианцем. Истинный буд¬ дист обязан прилагать все усилия к тому, чтобы сохранить и продлить жизнь животных. В буддийских храмах, как правило, содержались обезьяны, змеи, птицы, имелись бас¬ сейны для рыб. Что касается собак, кошек, крыс и мышей, то они размножались в буддийских монастырях беспре¬ пятственно. Забота о сохранении жизни насекомых дово¬ дила буддийских монахов до крайней неряшливости и не¬ чистоплотности. Некоторые монахи-фанатики даже наме¬ ренно разводили на себе насекомых и паразитов. «Буддизм,— замечает В. Грубе в книге „Духовная культура Китая“,— идет в своей заповеди любви к ближ- 12 Заказ 1832 177
нему даже гораздо дальше христианства, применяя ее не только по отношению к людям, но и ко всему царству жи¬ вых существ. Эта нравственная заповедь является в буд¬ дизме естественным последствием учения о переселении душ, по которому каждый человек в наказание за дур¬ ные поступки в земной жизни возрождается в будущей жизни в образе животного». Учение о перерождении имеет вполне определенную социальную подоплеку: отрицание классовой борьбы, про¬ поведь покорности господствующему классу. Иначе гово¬ ря, человек может достичь «хорошего перерождения», если он отказывается от борьбы за лучшую жизнь. * * * Буддизм проник в Китай в начале нашей эры (в пе¬ риод ханьской династии) и на первых порах был встречен враждебно, поскольку он считался чужеземной религией с совершенно незнакомыми тогда китайцам представле¬ ниями о жизни и смерти. Основными противниками буддизма выступали конфу¬ цианцы, которые не хотели признавать никого, кроме Конфуция, и никаких догм, кроме провозглашенных им и его учениками. Они отвергли буддизм, как отвергалось в Китае вообще все иностранное, а значит, варварское и некультурное. Проповедникам новой религии пришлось преодолеть всевозможные препятствия, прежде чем буддийские дог¬ мы стали «родными» для верующих китайцев. Надо было перевести на китайский язык огромное количество замыс¬ ловатых буддийских текстов с их сложной терминологией. Учение Будды во многом принципиально расходилось с взглядами Конфуция, который надеялся при помощи сво¬ его учения создать счастливую, гармоничную Жизнь на зем¬ ле. Буддисты же рассматривали жизнь как непрерывную цепь страданий, поэтому, по их представлениям, человеку следовало отрешиться от земных забот и мечтать о бла¬ женстве в загробном мире. Время и усилия апологетов буддийского учения сдела¬ ли свое дело, и влияние буддизма распространилось во все уголки Китая. «Буддизм,—писал акад. В. М. Алексеев,— привлек к себе стихию народной веры главным образом организованным наглядным культом загробной жизни. 178
Служба в буддийском храме Конфуцианство усердно занималось похоронными обряда¬ ми, на этом все кончалось. Оно не сообщало народу, что будут делать мертвые... Буддизм же покорил народную ре¬ лигию заботой о загробной жизни и стройным величествен¬ ным ритуалом, пением, музыкой, помпой... Буддизм пле¬ нил воображение бесчисленными и иногда весьма поэтич¬ ными легендами о загробной жизни». Проникнув в Китай из Индии, буддизм на протяжении многих столетий подвергался окитаизированию и, естест¬ венно, приобрел ряд новых черт и особенностей. Вместе с тем буддийское учение оказало большое влияние на ки¬ тайскую культуру. В частности, буддийские пагоды, храмы и монастыри наложили заметную печать на всю архитек¬ туру древнего и средневекового Китая, в том числе и на облик императорских дворцов. Внешний вид идолов буд¬ дийского пантеона сказался на развитии китайской мону¬ ментальной скульптуры. Буддийская иконография во мно¬ гом определила формы пейзажной живописи. О необычайно широком распространении буддизма в Китае можно судить по тому, как много буддийских мона¬ стырей и храмов было построено в разное время почти во всех районах обширной страны. т
Буддийские храмы, как и даосские, состояли из одного или нескольких ромбовидных приземистых зданий, на ко¬ торые как бы давили высокие, непропорционально большие крыши. Здания обносились высокой стеной, покрытой цветной черепицей. Между зданиями находились обшир¬ ные мощеные дворы. Перед главным зданием храма обыкновенно возвышал¬ ся каменный помост, или паперть, с колоннадой из тол¬ стых столбов. Такие столбы можно было встретить возле императорских дворцов, казенных зданий и частных до¬ мов. Они изготавливались большей частью из кедра, дос¬ тавляемого из Индокитая и Филиппин. Столбы устанавли¬ вались также внутри храма, где они поддерживали стро¬ пила и резной потолок. Стены храмов, ограда и столбы окрашивались в красный цвет. Храмы обычно сооружались на склонах гор, около шу¬ мящих потоков, откуда открывался вид на лежащую внизу долину, либо вблизи селений, либо у городских стен. По¬ четное место внутри храма отводилось скульптурным изображениям трех главных будд. Посредине восседал Будда настоящего, а по бокам от него — Будда прошлого и Будда будущего. На лицах у всех троих — бесстрастно¬ благодушное выражение. Лики остальных божеств иска¬ жены гневом и свирепостью. Общее число идолов, обитав¬ ших в отдельных храмах, доходило до тысячи. По воззрениям буддистов, белый и желтый цвета сим¬ волизируют покой, умиротворенность духа, красный, голу¬ бой и черный — страх, беспокойство, смятение. Обычно изображения богов окрашивались в белый цвет, злых ду¬ хов — в черный. Непременной принадлежностью храма была парадная арка (пайлоу), посвященная какому-нибудь божеству. Через такие арки во время торжественных процессий вы¬ носили статуи божеств, через них в храм входил импера¬ тор. Парадные арки нередко воздвигали также отдельно, вне территории храма, как памятники, имеющие самосто¬ ятельное значение. Перед буддийским храмом неизменно водружалось каменное изображение фантастического животного, напо¬ минавшего льва, стоящего или сидящего на задних лапах. Львов на территории Китая не было. Появление их изображений связано с проникновением в эту страну буд¬ дизма, в соответствии с символикой которого лев является 180
защитником закона и стражем священных храмов. У входа в официальные учреждения также нередко устанавливали скульптуры львов — они служили средством запугивания демонов. Иногда каменные львы «охраняли» могилы импе¬ раторов, их приближенных и других знатных людей. В буддийских храмах роль посредников между богами и людьми исполняли монахи. Послушник, готовившийся стать буддийским монахом, обязан был соблюдать строжайшие обеты: не вступать в брак, не лгать, не приобретать предметов роскоши, не при¬ нимать участия в танцах и театральных представлениях, не сидеть на высоких и роскошных сиденьях, не принимать пищу в неположенное время, не владеть скотом, золотом, серебром и драгоценными камнями; в женщинах послуш¬ ник мог видеть только матерей и сестер. Когда юноше исполнялось 20 лет, ему брили голову и облекали в рясу. Желавший принять сан сначала в течение трех лет изучал священные книги. После этого он направлялся в храм. Настоятель подводил его к изображению Будды. Посвящаемый становился на колени и объявлял, что он добровольно принимает монашеские обеты. Чтобы сделаться буддийским монахом, нужно было по¬ мимо соблюдения обетов пройти и соответствующие испы¬ тания. Иногда для проверки воли и терпения к бритым головам испытуемых прикладывали раскаленные угольки (по числу клятв, которые приносил будущий монах). Эти угольки крепко прижимались к темени, после этого на голове надолго оставалось несколько пятен — символы долготерпения. Затем жрецы брали три курительные све¬ чи, обмакивали их в растительное масло, ставили на голову посвящаемому и зажигали. Посвящаемый испытывал силь¬ ную боль, но не должен был двигаться. Шрамы от такого испытания оставались на всю жизнь. Если испытуемый позволял себе хотя бы пошевельнуться, его не принимали в монастырь. Успешно прошедший испытание становился монахом, и ему выдавалось свидетельство об этом. Чтобы достичь совершенства и познать сущность буд¬ дийского учения, от монаха требовалось созерцание и уеди¬ нение. В буддийском наставлении говорилось: «Если хочет монах быть любимым, почитаемым и ува¬ жаемым своими учениками, пусть он, братья, будет пра¬ ведником, живет в мире духовном, пусть не забывает радо¬ стей созерцания, вникает в глубь вещей, уединяется. т
Если хочет монах достичь избавления, жить внутрен¬ ней жизнью, не связанной плотью, пусть он идет путем правды, проживает в мире духовном, не забывает радостей созерцания, вникает в глубь вещей, уединяется. Если хочет монах внимать ясным и божественным слу¬ хом, превышающим людской, гласы человеческие и небес¬ ные, близкие и далекие, пусть он идет путем правды, про¬ живает в мире сердечном, не забывает радостей созерцания, вникает в глубь вещей, уединяется». Американский востоковед К. Вильямс, посетивший буд¬ дийский храм в Китае в конце XIX в., описал «работу» монахов: «По обе стороны алтаря стояли по семь монахов. Всего их было четырнадцать человек — вытянувшихся, неподвижных, со сплетенными пальцами и потупленным взором. Бритые головы и желтые одеяния придавали их позам торжественный вид. Медленное, на низких тонах монотонное песнопение монахов могло вызвать торжест¬ венные эмоции верующих и отвлечь их мысли от мира се¬ го. Трое монахов музицировали: один бил в огромный ба¬ рабан, другой — в большие металлические тарелки, тре¬ тий — в деревянный шар. Монахи стали на колени, склонились перед колоссальным изображением Будды и совершили челобитие. Затем встали, повернулись лицом к лицу и начали медленно напевать молитвы. Резко убыст¬ рявшийся темп музыки и песнопения доходил до кульми¬ нации, а затем этот темп постепенно снижался и становил¬ ся обычным». Вильямс приходит к такому выводу: «Вся церковная служба сильно напоминала мне сцену в рим¬ ской церкви: бритые головы монахов, их длинные одеяния, искусственная торжественность, частые челобития, песно¬ пение, четки, идолы». У всех буддийских монахов непременно были при себе четки, представлявшие собой пояс или ожерелье из жем¬ чуга, изумрудов, рубинов, сапфиров, бирюзы, кораллов, янтаря, нефрита, слоновой кости, золота, серебра. Малень¬ кие четки имели 18, а большие — 108 бусин одинакового размера. Нередко буддийские монахи удалялись из монастыря, поселялись в уединении среди гор, жили в хижинах или пещерах. Они занимались только тем, что возжигали свечи перед божествами, повторяли молитвы и приготавливали себе простую и грубую пищу. Некоторые из них проводили долгое время в запертых комнатах или кельях. Свою уеди- 182
Алтарь в буддийском храме ненную жизнь они начинали с исполнения соответствую¬ щего ритуала. В назначенный день монах входил в ком¬ нату, двери в которую были опечатаны и на них наклеены полоски бумаги с написанными иероглифами — датами на¬ чала уединения и «выхода на белый свет». В стене такой комнаты делалось небольшое отверстие для передачи пищи. Одним из наиболее популярных буддийских храмов был храм покровителя города (Чэн-вана). Если в остальные храмы верующие обращались с повседневными просьбами, то сюда приходили за советом по наиболее серьезным и неотложным делам. Чэн-ван считался у буддистов посредником между зем¬ лей, небом и адом, неотступно следил за добрыми и дурны¬ ми делами своих подопечных в данной местности, о хоро¬ ших делах докладывал небу, а о дурных — владыке ада. Именно поэтому это божество внушало верующим особый страх — ведь каждый боялся попасть в ад. Его культ был связан непосредственно с поклонением богам ада, поэтому в храме Чэн-вана обычно помещалось изображение ада и страшного суда. Покровитель города якобы лучше всех остальных идо- 183
лов умел разбираться в сложных и запутанных преступле¬ ниях, мог излечивать самые тяжелые болезни. Он был при¬ зван мстить за преступления и злые дела людей, так как постоянно общался с владыкой преисподней и являлся его представителем на земле. Наказания, насылаемые покро¬ вителем города на людей,— это лишь прелюдия гораздо более страшных мучений, которые ожидали грешников в аду. Ни одно злодеяние, ставшее известным покровителю города, не оставалось без возмездия. Идол находил тысячи способов наказать виновного. Болезнь кого-нибудь из до¬ машних — это лишь первое предупреждение, а потом сле¬ довали куда более тяжкие испытания: то дела виновного приходили в полное расстройство, то умирал кто-нибудь из его близких, то еще какие-нибудь несчастья начинали сыпаться на его дом. Карая людей, идол заботился лишь о восстановлении попранной справедливости; он не считался ни со званием, ни с положением виновного, и поэтому никакие заслуги и никакое заступничество друзей не могло отвратить неми¬ нуемой кары. Одной из важных обязанностей идола — покровителя города была забота о благе находившегося на его попечении населения. Если после продолжительной засухи чиновник молил небо о ниспослании на землю дождя, он должен был обратиться к посредничеству городского бога. Чиновник падал ниц перед его изображением, а буддийские монахи произносили в это время молитвы и заклинания. После богослужения обычно устраивалось шествие по городу. Впереди процессии несли бумажную куклу, изображавшую демона засухи, которую затем разрывали в мелкие куски или топили в реке. Чтобы привлечь внимание богов к просьбам молящих¬ ся, использовались различные ударные музыкальные инст¬ рументы: гонги, барабаны, колокола — железные, медные или даже деревянные. Иногда применялись взрывающиеся хлопушки: предполагалось, что таким грохотом можно от¬ пугнуть злых духов и разбудить дремлющих богов. По китайскому обычаю, лучшее средство заслужить чье-нибудь благоволение — поднести подарок, и чем доро¬ же, тем больше шансов на успех. Этот обычай соблюдался во всех случаях жизни. Например, поднесение подарка судье было совершенно обязательным. Наделяя идолов че¬ ловеческими чертами, суеверные люди рассуждали так: раз 184
Владыка ада Янь-вап выносит приговор грешникам
подарки принимаются чиновниками, они должны быть приятны и идолам, ведь боги прежде были людьми и вряд ли, покинув землю, они сумели исцелиться от при¬ страстия к подношениям и взяткам. Поэтому каждому об¬ ращению к божеству предшествовало сжигание бумажек, имитировавших деньги. Эта процедура преследовала цель умилостивить идола и расположить его в пользу моля¬ щихся. Когда кто-либо особенно хотел, чтобы его молитва была услышана, он приносил в жертву мясо или другие вкусные блюда. Жертвоприношение ставилось на алтарь перед идо¬ лом. Предполагалось, что идол, наслаждаясь ароматом, чувствовал удовлетворение, а посему склонялся уважить обращенную к нему просьбу. Свои впечатления о храме, где находился бог — покро¬ витель города, Дж. Макгован описывает так (передаем с некоторыми сокращениями). «Войдя через одну из боковых дверей, мы заметили двенадцать сделанных из дерева фигур в человеческий рост каждая. Это была стража или слуги главного идола, испол¬ нявшие различные его поручения. В их обязанности вхо¬ дило выяснить обстоятельства преступления, совершенного грешником, привести виновного к главному идолу, кото¬ рый определял меру наказания в соответствии с содеянным. Разрушительные силы времени и погоды оставили свой глубокий след на внешности этих фигур, и, чтобы вернуть им соответствующий вид, требовалось мастерство плотника и художника. Пройдя мимо стражи, мы вступили в храм и на возвы¬ шении увидели главного идола. Если внешность его слуг оставляла желать лучшего, то об их повелителе этого ска¬ зать было нельзя. Покрывавшая статую позолота была подновлена, и вообще во всем чувствовалась забота о нем. Лицо идола было сурово: казалось, он нахмурился и обдумывает решение по какому-то очень сложному делу. Такое выражение лица идола как нельзя более подходило к запутанным и темным делам, обыкновенно разбиравшим¬ ся в этом храме. Рядом с главным идолом находилась другая статуя в рост человека — его секретарь или письмоводитель. С суро¬ вым, ученым видом он сидел за столом, держа в руках кисть, и писал что-то важное и серьезное. По народным представлениям, он ведет летопись всех злодеяний и пре- 186
о Ш2 Фл М # £ е HV> од //: *И1&*Ь* Наказания грешников в аду по буддийским представлениям ступлений, излагаемых на суде перед идолом — покрови¬ телем города. Записи секретаря должны храниться в архи¬ ве храма, а затем быть переданы в подземный мир, где каждому будет установлено соответствующее наказание...» В день богослужения верующие небольшими группами направлялись в храм. Они несли корзинки со свечами и курительными палочками. Обычно все одевались в краси¬ вые чистые халаты — считалось неприличным и неуважи¬ тельным показываться перед богами в повседневной одеж¬
де. Верующие надеялись, что одежда и скромное поведение произведут должное впечатление на богов. Придя в храм, зажигали свечи и ставили их перед алта¬ рем, а зажженные курительные палочки втыкали в золу курильниц, которые стояли перед каждым идолом. Тем самым давали знать богам о присутствии верующих в хра¬ ме и их намерениях. Установив свечи и курительные па¬ лочки, верующий опускался на колени перед идолом, со¬ вершал челобитие и произносил молитву. Верующие «советовались» с богами по-разному. Бывало и так. Человек хотел «посоветоваться» с идолом по поводу возникшего затруднительного положения. Он брал в руки открытую с одной стороны цилиндрическую коробку, на¬ полненную множеством маленьких полосок бумаги, стано¬ вился на колени перед идолом и начинал трясти эту короб¬ ку до тех пор, пока одна из бумажек не выпадала. На вы¬ павшей полоске бумаги была написана цифра, в священной книге отыскивали соответствующее место и получали ответ —есть ли какой-либо выход из затруднительного по¬ ложения или нет, будет достигнута поставленная цель или нет и т. п. Передача решения важных вопросов на суд божий про¬ ходила только в храме бога — покровителя города, так как клятва, произнесенная здесь, имела для китайца особое значение. В другом месте он с легким сердцем мог поклясть¬ ся много раз, хотя бы все, в чем он клялся, было ложью. Между тем суеверный страх перед мучениями в случае ложной клятвы заставлял даже самого отъявленного пре¬ ступника поколебаться, прежде чем решиться дать клятву в храме покровителя города: ложная или даже легкомыс¬ ленная клятва, произнесенная здесь, не оставалась безна¬ казанной. Однажды бог-покровитель покарал жителя одного из южных городов Китая в начале XX в. за ложную клятву (этот случай описан в книге Дж. Макгована). Богач приобрел в собственность родовое владение некой разорившейся семьи. Однако впоследствии счастье улыб¬ нулось одному из членов этой семьи: он разбогател и решил выкупить потерянную собственность. Но богач отказался уступить владение и стал доказывать, что оно всегда при¬ надлежало ему. Тяжба была передана на рассмотрение судье. Последний понял, что придется решать дело в поль¬ зу прежних владельцев, а это не приведет к миру: на сто¬ 188
роне богача были деньги и влияние. Чтобы не вызывать осложнений, судья передал дело в храм покровителя го¬ рода. В назначенный день перед идолом было приготовлено место для судьи, и обе стороны явились в храм. После пред¬ варительного разбирательства судья заявил: «Я вижу, что вы никогда не придете к соглашению. У каждого из вас имеются документы на землю, и каждый считает их дейст¬ вительными. Кто-нибудь, однако, должен быть неправ, и потому я предлагаю предоставить решение вашего дела на усмотрение идола». Истец с радостью согласился на это предложение. Что же касается ответчика — богача, то, хотя он был недово¬ лен таким поворотом дела, в конце концов ему пришлось уступить. Прислужники судьи были отправлены за необ¬ ходимым в таких случаях белым петухом. Когда все было приготовлено, судья сошел со своего помоста, как бы пре¬ доставляя решение дела идолу. Богач выступил вперед, держа в руках документ; ря¬ дом с ним стоял его слуга с белым петухом в руках, по¬ одаль — сыновья, а также родственники богача и друзья, явившиеся на суд, чтобы поддержать его сторону. Безмолвный идол с застывшим выражением лица и его секретарь с глазами, устремленными на свои рукописи, казалось, приготовились слушать тяжбу сторон. Богач про¬ изнес, как полагается, клятву, но в тот момент, когда он начал призывать на себя всякие несчастья и бедствия, если клятва его ложна, и отрубил голову петуху, раздался крик и затем наступило всеобщее замешательство. Оказалось, что один из сыновей богача лежит на полу, пораженный параличом. Судье оставалось только заявить, что владение передается истцу, так как богач солгал. О том, какую «работу» выполнял идол в храме, можно судить и по следующим трем описаниям очевидца. ...Вот в храм вошел китаец. По покрою его одежды и загорелому лицу можно было безошибочно угадать, что он пришел из деревни. Подойдя к идолу, он сделал движение рукой вокруг головы, от которого коса его размоталась и повисла. Это был знак уважения к идолу, так как, по буд¬ дийскому этикету, при обращении к божествам коса непре¬ менно должна быть опущена вниз. В руках у крестьянина были благовонные свечи. Он зажег их и воткнул в особую подставку, стоявшую перед статуей. Затем он сжег при¬ 189
несенную с собой связку бумажек, имитировавших сереб¬ ряные слитки. После этого крестьянин достал длинный бумажный свиток, содержавший прошение, обращенное к божеству, и громким голосом начал читать его. В прошении речь шла о том, что его отец, умирая, оставил дом и землю ему и его младшему брату. Последний сбился с пути, стал играть в азартные игры и курить опиум. Растратив отцов¬ ские деньги, он подделал документы и полностью продал наследство богатому соседу. Далее в прошении рассказы¬ валось, как крестьянин умолял соседа отказаться от земли, продавать которую его брат не имел права, но все было напрасно. Богатый сосед подкупил судью, к которому обра¬ щался за советом пострадавший, и теперь вся надежда крестьянина была лишь на идола. Крестьянин молил идола отомстить за него богатому соседу, навлечь на его дом все¬ возможные несчастья и сделать его жизнь сплошным горем. Он молился, чтобы семью его врага постигли неизлечимые болезни, чтобы его жена сделалась бесноватой, а дети — бездомными бродягами, чтобы он разорился и кончил жизнь в самой ужасной нищете. Он просил идола послать богачу невыносимые боли и страдания, которые бы непре¬ рывно мучили его всю жизнь и прекратились бы лишь со смертью. Прочитав вслух свою жалобу, составленную точно по образцу официальных прошений, крестьянин сжег ее пе¬ ред идолом и сделал несколько поклонов. Он не надеялся вернуть назад отцовское состояние — оно безвозвратно по¬ гибло для него. Но, по его понятиям, он пустил в ход та¬ кую силу, которая в конце концов доконает его врага. ...В храм прибыли два китайца. Оба они выглядели весьма солидно, и по всему было видно, что явились сюда по очень важному делу. Один из них, мужчина средних лет, напоминал состоятельного торговца. Черные глаза его сверкали от гнева, и видно было, что он крайне возбуж¬ ден. Из расспросов выяснилось, что недавно он обнаружил пропажу довольно крупной суммы денег, которые были спрятаны в его доме. Деньги эти составляли весь капитал торговца: на них он вел торговлю и производил платежи. Желая сегодня утром достать деньги для уплаты по век¬ селю, он, к своему ужасу, обнаружил, что они исчезли. Так как никто, кроме его приказчика, не знал, где спря¬ таны деньги, то, естественно, первое подозрение пало на 190
Буддийский идол
него. В страшном волнении купец призвал приказчика к себе и потребовал вернуть украденные деньги, но приказ¬ чик стал отпираться и в доказательство своей невиновно¬ сти предложил поклясться в храме покровителя города. И вот они оба стоят перед идолом. Обвиняемый произ¬ водит впечатление человека взволнованного, но, судя по тому, как прямо и открыто он смотрит всем в глаза, трудно заподозрить в нем вора. То, что он сам захотел явиться в храм покровителя города и поклясться в своей невиновно¬ сти, также свидетельствует в его пользу. Только отъявлен¬ ные мошенники или люди с железными нервами способны были произнести в этом храме ложную клятву, не боясь тех ужасных последствий, которые их за это ожидают. В руках приказчик, по обычаю, держал белого петуха. Церемония началась опять-таки с воскурения благо¬ вонных свечей и сожжения связки бумажек, имитировав¬ ших серебряные слитки. После этого купец прочел бума¬ гу, в которой излагалось постигшее его несчастье и выра¬ жалось убеждение, что кражу денег совершил не кто иной, как его приказчик. Купец просил идола своим влиянием заставить вора вернуть деньги, а если тот не сделает это¬ го, наслать на него такое наказание, которое ужаснуло бы всех соседей. После прочтения документ был сожжен. Затем выступил обвиняемый. Заявив, что денег не брал и не знает, где они находятся, он стал призывать на свою голову мщение богов, если только окажется виновным, просил, чтобы в этом случае болезнь поразила его домаш¬ них и чтобы вся его жизнь стала сплошным мучением. Пусть нищета будет его вечным уделом, пусть страшные несчастья обрушатся на его голову и пусть, наконец, его внезапно поразит смерть. С этими словами приказчик от¬ рубил ножом голову петуху и бросил птицу на пол. Через несколько дней после этого настоящий вор, оче¬ видно опасаясь, что его постигнут все те несчастья, кото¬ рые призывались в храме на голову виновного, подбросил купцу похищенные деньги, не открывая, однако, кто он. Купцу было все равно, кто вор, раз деньги возвращены ему полностью. Но начатое дело уже не могло остановить¬ ся. Купец вынужден был отправиться в храм и заявить там перед идолом, что он неправильно обвинил человека. Новое заявление было сделано им с той же церемониаль¬ ной торжественностью, как и первое. В заключение купец благодарил идола за оказанную ему «скорую помощь». 192
...Одна старая китаянка, придя в храм, купила у жре¬ ца пачку благовонных свечей и направилась к статуе бо¬ гини милосердия Гуань-инь. Остановившись перед нею, она устремила на богиню взор и долго стояла в молчании. Затем тихим голосом принялась рассказывать богине про свои болезни. По ночам она не может спать, у нее пропал аппетит, и, несмотря на усилия докторов, здоровье ее ухуд¬ шается и ухудшается. Старушка просила богиню оказать благодеяние и вернуть ей утраченное здоровье... В храмах происходили и такие сцены. Монах, «уста¬ новив связь» с потусторонним миром, обращался к веру¬ ющему со словами: «Ваш дедушка всеми помыслами стре¬ мится к свободе. Требуются деньги, чтобы наши молитвы смогли спасти его, вызволили его страдающую душу». Ве¬ рующий давал требуемую сумму. Но монах становился еще настойчивее. Словно актер-трагик, он вскрикивал: «Еще немного усилий и ваш дедушка будет освобожден! Вы слышите его мольбы и стенания! Неужели вы прояви¬ те скупость и откажетесь дать еще немного денег, чтобы спасти душу вашего дедушки?» Потрясенные поведением монаха, родственники отдавали все деньги, которые имели при себе, лишь бы душа усопшего обрела свободу. Сделавшись буддистом, китаец в то же время продол¬ жал поклоняться небу, земле, луне, солнцу и духам пред¬ ков, почитать моральные наставления Конфуция, прино¬ сить жертвы усопшим и т. д. Буддизм воспринимался без особых препятствий и потому, что в нем китайцы нашли отголоски собственных верований. Например, сыновнее благочестие и безусловное подчинение младших старшим считалось важнейшей добродетелью как в конфуцианстве, так и в буддизме. Традиционные китайские религиозные верования в ка¬ кой-то степени отличались недостатком наглядности. Этот недостаток и был восполнен буддизмом с его неисчерпае¬ мым запасом легенд и непосредственно действующим на человеческие чувства культом божеств, запечатленных ре¬ лигиозной иконографией. Буддийский культ воспринял и древние народные заклинания, обращенные к многочи¬ сленным богам и духам. В буддийской обрядности широко используется изобразительное искусство, музыка, риту¬ альные танцы и т. д. Жречество, храмы богов и культ их изображений возникли в Китае под влиянием буддизма. Простому китайцу импонировал буддизм, выступавший 13 Заказ 1832 т
Буддийский храм (внешний вид) против господства одного человека над другим, против жестокости и жадности, проповедовавший милосердие ко всем живущим на земле, простоту и экономию в жизни. Буддизм принес в Китай учение о рае и аде, о подзем¬ ном царстве и загробном возмездии (следует при этом иметь в виду, что рай и ад одновременно являются атрибу¬ тами и даосизма). Буддийский рай по-китайски называет¬ ся «мир высшей радости» или «чистая страна». Люди ве¬ рили, что существовал «мир теней», который соответство¬ вал земной жизни: людей там наказывали за дурные по¬ ступки и поощряли их достойные дела. Из всех доктрин буддизма особенно привилась в Китае вера в перерождение. В зависимости от тяжести преступления и поведения грешника судьи в буддийской преисподней принимали со¬ ответствующее решение: кем должен быть умерший в следующем воплощении — мальчиком или девочкой, кра¬ сивым или некрасивым, богатым или бедным и т. д. Существовали три ступени перерождения в людей: выс¬ шая ступень — умерший возвращался на землю сановни¬ ком, генералом или другим высокопоставленным чинов¬ ником; средняя ступень — ученым, ремесленником или земледельцем; низшая ступень — вдовцом, бобылем, без¬ детным, вдовой, сиротой. Кроме этого существовали три 194
Буддийский храм (внутренний вид) ступени перерождения в животных: высшая — умерший возвращался на землю в образе млекопитающего; средняя ступень — в образе птицы; низшая ступень — в виде на¬ секомого, пресмыкающегося, земноводного или рыбы. О перерождениях в народе распространялись самые невероятные рассказы. Приведем один из них. «Господин Шэн родился в городе Сучжоу. До его рож¬ дения недалеко от дома Шэна в небольшой часовне жил буддийский монах. Когда пришло время смерти монаха, он позвал к себе мать и сказал ей: „Я умираю, но ты не плачь обо мне. Скоро я перерожусь в младенца семьи господина Шэна. Ты должна ежедневно стоять у ворот его дома и просить милостыню. В день моего появления на свет слу¬ ги господина Шэна скажут тебе, что они очень заняты и им не до нищей, потому что у хозяина родился сын. Но ты никуда не уходи. Я буду кричать и вызову большой пе¬ реполох в семье господина Шэна. Слуги будут в смятении и скажут, что не знают, как унять крик новорожденного. Тогда ты должна им предложить своп услуги, чтобы успо¬ коить ребенка. Вначале они даже слушать тебя не захо- 195
тят, но через некоторое время согласятся и пригласят тебя во двор. Когда я увижу тебя, я сразу перестану плакать, и ты станешь моей няней”. Мать сделала все, как ей сказал сын. Каждый день она приходила к воротам дома господина Шэна и просила ми¬ лостыню. Однажды его слуги велели ей убираться прочь — в семье родился мальчик и им не до нищенки. Она все же осталась и вдруг услышала крик ребенка. Слуги сбились с ног, стараясь любыми средствами успокоить дитя. Но все было напрасно. Старая женщина вызвалась его успокоить, но долго никто не хотел ее слушать. Наконец, устав от бес¬ плодных усилий, слуги обратились за ее помощью. Ребе¬ нок сразу же умолк, и нищую взяли к нему няней. Когда мальчик подрос, он часто гулял с няней недале¬ ко от дома. Во время одной из таких прогулок, увидев ма¬ ленькую часовню, он уговорил няню осмотреть ее. Войдя в часовню, мальчик сказал: „Здесь должен быть шкаф, а в шкафу книга, которую я оставил. Пойдемте посмотрим!” Они вошли и действительно обнаружили шкаф, на полке лежала книга. Так няня убедилась, что ее покойный сын перевоплотился в этого ребенка. Это было чудо, недоступ¬ ное пониманию простых людей»... На протяжении многих столетий «три религии» — конфуцианство, буддизм и даосизм — сосуществовали в Китае, дополняя друг друга. Культ предков, который ле¬ жит в основе конфуцианства, буддизм и даосизм дополни¬ ли учением о рае и аде. Китайцы издавна верили, что души усопших продолжают где-то жить, но где именно и как это происходит, никто не мог ответить. Буддизм, приспо¬ собившись к культу предков, заполнил этот пробел учени¬ ем о перерождении душ. Определенное духовное родство между буддизмом и даосизмом выражается в проповеди ас¬ кетического образа жизни. Академик В. М. Алексеев, посетивший Китай в 1907 г., писал о божествах в китайских храмах: «На иконах иногда рисуют всех трех патронов — Конфуция, Будду и Лао- цзы — в едином контуре, не делая разницы между ними. Каково Конфуцию, презиравшему религию и только высо¬ комерно ее терпевшему, очутиться в объятиях Будды, а Будде, монаху, аскету, холостому ненавистнику плоти, ви¬ деть, как перед ним жгут свечи, прося о рождении сына или о скорейшей наживе и обогащении. Или философу Лао-цзы превратиться в родоначальника знахарей и за¬ 196
клинателей! Но, несмотря на столь резкую разницу вку¬ сов, все они слились во всепоглощающей китайской народ¬ ной религии, слепо ищущей заступничества от лиха, ко- торое-де подстерегает на каждом шагу». Многие божества одновременно принадлежат и даос¬ скому, и буддийскому пантеону, поэтому трудно провести между ними строгое разграничение. Божество Гуань-инь, припадлежащее, как уже говорилось выше, к буддийско¬ му пантеону, со временем было включено и в даосский пантеон (по имени Нян-нян). Верующие, не делая разли¬ чий между Гуань-инь и Нян-нян, поклонялись одной бо¬ гине — покровительнице плодородия и сыновей. Изображе¬ ние Гуань-инь можно было встретить и в буддийских, и в даосских храмах. Бога войны Гуань-ди считали буддий¬ ским богом, однако он почитался и верующими даосами. Нефритового императора долгое время и даосы, и будди¬ сты считали «своим», и только впоследствии, в борьбе за «овладение» этим божеством, верх взяли даосы. В народных верованиях конфуцианство, буддизм и да¬ осизм слагались в своего рода единый комплекс, каждый раз окрашенный некоторыми местными обычаями и суеве¬ риями. Поэтому в Китае невозможно было обнаружить в чистом виде ни буддизма, ни даосизма, ни конфуцианства. Это привело к возникновению своеобразной системы рели¬ гиозного синкретизма (соединения религий). Китаец мог быть конфуцианцем и одновременно верить в учение буддизма и даосизма. «Почти во всех храмах (а их масса),— замечает В. М. Алексеев,— я наблюдаю все тот же синкретический хаос, т. е. полное смешение всех трех учений (сань-цзяо): конфуцианства, даосизма и буд¬ дизма. Впрочем, к нелогичности такого порядка китайская религия вполне равнодушна: в ней, собственно, каждый молящийся — сам себе жрец». И все же можно выделить наиболее характерные чер¬ ты каждого из «трех учений»: в конфуцианстве -- это про¬ поведь послушания младших старшим в семье и общест¬ ве; в даосизме — мистическая вера в потусторонние силы; в буддизме — отрешенность от жизненных радостей. Несмотря на сосуществование и взаимовлияние конфу¬ цианства, буддизма и даосизма, можно констатировать, что в многовековой истории Китая конфуцианство всегда было главенствующим началом в сложном процессе синтеза «трех учений», или «трех религий».
Сын Неба — владыка Поднебесной В феодальном Китае необычайно высоко воз¬ носилась личность императора. Он носил следующие титулы: Богдохан (что по-монгольски значит Пре¬ мудрый правитель), Тянь-цзы (Сын Неба), Дан-цзинь фо-е (Будда наших дней), Чжу-цзы (Владыка), Ваньсуй-е (10000-летний властелин), Шэн-чжу (Августейший вла¬ дыка), Шэн-хуан (Святой император). Чаще всего его на¬ зывали Хуап-ди (хуан — великий, ди — император). Кро¬ ме того, его именовали «всемирным монархом и господи¬ ном вселенной, которому все должны подчиняться». Самого себя император называл гуа-жэнь (Единствен¬ ный человек), или гуа-цзюнъ (Единственный государь). Существовало даже особое личное местоимение, которое употреблялось только по отношению к императору — чжэнь (мы). Ближайшее окружение императора приветствовало его возгласом: «Десять тысяч лет жизни!», а первую супругу императора — «Тысяча лет жизни!» Хотя подданные Срединного государства желали импе¬ ратору «безграничного долголетия», или «десяти тысяч лет жизни», они понимали, что и он смертен. Об этом в народе говорили так: «Даже император не может купить тысячу лет жизни». Китайская нация по традиции рассматривалась как од¬ на большая семья, отцом и матерью которой (одновремен¬ но!) был император. В феодальном Китае имела широкое хождение поговорка: «Государь — отец и мать парода». Всем членам этого «семейства» предписывалось проявлять к императору сыновнюю любовь и почтительность. Император считался неограпиченпым властелипом под¬ данных и их собственности, что выражалось, например, так: «Нет земли, которая бы не принадлежала императо¬ ру; тот, кто ест плоды этой земли,— подданный импера¬ тора». 198
Право правителя распоряжаться землей и своими под¬ данными воспето в древнем китайском литературном па¬ мятнике «Книга песен» («Ши цзин»), где имеется такая строфа: Широко кругом простирается небо вдали, Но нету под небом ни пяди нецарской земли. На всем берегу, что кругом омывают моря,— Повсюду на этой земле только слуги царя. Одпн из иностранных наблюдателей в начале XX в. был свидетелем того, как реально осуществлялось право импе¬ ратора на всю землю Китая. Он рассказывал: «Рабочие вырыли яму для установки телеграфного столба рядом с могилой, где был захоронен известный и уважаемый в этой местности представитель ученого сосло¬ вия. Эта могила находилась на земле, подаренной семье покойного самим императором, глубоко чтившим его за¬ слуги. Сын покойного, имевший также отличия, пришел в ужас, когда увидел, как рабочие равнодушно копали зем¬ лю рядом с могилой его отца. Ему начало казаться, что злобные и раздраженные невидимые духи готовы наслать гибель на всю его семью и отнять все почести и богатства, дарованные ей. Он залез в вырытую яму и заявил, что ско¬ рее умрет, чем позволит поставить в ней телеграфный столб. Заявил, что не противится праву императора на землю, но желает сохранить свои особые права на этот участок, так как последний подарен самим императором. В момент, когда, казалось, придется приостановить все работы, подошел китайский чиновник, сопровождавший иностранных инженеров и имевший специальное поруче¬ ние улаживать всякие недоразумения с местным населе¬ нием. Он приблизился к владельцу участка земли, усевше¬ муся в яму, и обратился к нему с такими словами: „Я уди¬ влен тем, что такой образованный и умный человек, как вы, может поступать по-детски. Вы должны знать, что каждая пядь земли в империи принадлежит императору и все почести, которыми вы пользуетесь, также исходят от него. Эта телеграфная линия,— продолжал он, указывая на длинную цепь столбов, тянувшихся по равнине и исче¬ завших за горизонтом,— также проводится по его специ¬ альному приказу. Неужели вы осмелитесь нарушить этот приказ? Вы должны знать, что император может повелеть схватить вас, вашу жену, ваших детей и разрубить всех 199
на тысячу кусков. И никто не будет сомневаться в его пра¬ ве на это“. Такое короткое, но вразумительное увещание настоль¬ ко подействовало на ученого мужа, что он быстро вылез из ямы и, кланяясь в знак уважения перед властью, молча удалился домой. Рабочие беспрепятственно продолжали свое дело». Если на одном полюсе Поднебесной возвышался Сын Неба, обладавший неограниченной властью, то на другом находилась бесправная, забитая, суеверная масса кре¬ стьян, жившая в бедности и нужде. Постоянная нехватка земли и голод доводили крестьян до отчаяния. В провин¬ циях Фуцзянь, Гуандун и Гуанси были случаи, когда без¬ земельные крестьяне, доведенные до крайности, шли на казнь вместо помещиков, совершивших тяжкие преступле¬ ния,— лишь бы после их смерти семья получила клочок земли или некоторую сумму денег, необходимую для при¬ обретения небольшого земельного участка. * * * Резиденцией императоров минской и цпнской династий в течение четырех с половиной веков был дворцовый ан¬ самбль в Пекине. После свержения маньчжурской дина¬ стии в 1911 г. он получил свое нынешнее название Гугун (Древние дворцы). Старинные китайские здания отличались рядом специ¬ фических архитектурных черт: приземистые, массивные стены и огромные, многоярусные крыши с рельефными, загнутыми карнизами. Крыши и ворота, покрытые цветной глазурованной черепицей с барельефами и надписями, придавали строениям праздничный, парадпый вид. В таком специфическом стиле был построен и дворцовый ансамбль Гугун. Строительство Гугуна началось в 1420 г., основные ра¬ боты были завершены к 1460 г. Этот дворцовый ансамбль со всех сторон окружен двумя рядами стен, причем внеш¬ ние стены замыкают Императорский город, а внутренние— Запретный город. Во внешнем обводе было проделано шесть ворот. Императорский город включал собственно дворцы, Угольную гору, Храм предков, Храм урожая, За¬ падный парк с озерами. Как уже говорилось, в традицион¬ ном представлении китайцев земля имела квадратную фор- 200
Император Цяньлун
Дворец Гугун му, поэтому Запретный город (находившийся внутри Им¬ ператорского города) обнесен квадратной стеной, перед ко¬ торой прорыт канал шириной 60 метров. Внутри Запретного города размещались официальные палаты, занимавшие две трети территории, а также рези¬ денция императора и его семьи, представлявшая собой ряд ансамблей, окруженных каждый отдельной стеной. В императорском дворце можно было встретить самые различные символы, призванные обеспечить благоденствие государя и защиту со стороны Неба: иероглифы «долго¬ летие» и «счастье»; изображения летучих мышей, журав¬ лей, львов, черепах, оленей, бабочек, сосны, бамбука и т. п. Большое внимание уделялось цифрам, имеющим мистиче¬ ское значение. Согласно поверью, цифра «1» приносила несчастье, цифра «8» ассоциировалась с буддой, цифра «7» — символ сердечности и добродетели, цифра «5» — счастье. Не случайно в дворцовых постройках было пять мраморных мостов, переброшенных через канал; пять мра¬ морных ступеней, ведущих к помосту трона; пять прохо¬ дов в огромных Южных воротах. 202
Изображение императорского желтого дракона с пятью когтями преобладало над другими символами: на стенах, потолках, посуде, креслах, картинах и т. п. Подданные Срединного государства в принадлежавших им домах и на различных предметах помещали изображения дракона с четырьмя когтями, причем разных цветов: высшие санов¬ ники — голубого, чиновники — красного, военные — бе¬ лого и все прочие — черного цвета. В императорском дворце находился так называемый Зал церемоний, представлявший собой величественное зда¬ ние с двухъярусной крышей, опирающейся на огромные разноцветные колонны. В центре зала на помосте возвы¬ шался императорский трон, над которым на широкой до¬ ске было написано: «Посредством утверждения высоких идеалов правителя воспримем лучшие законы во имя спо¬ койствия государства». К позолоченному императорскому трону вели пять ступеней, между которыми на подстав¬ ках были укреплены светильники для воскуривания фими¬ ама. Светильники находились также над императорским троном, дым проходил через пустотелые позолоченные трубы над головой императора и поднимался к потолку. Парадным входом в Императорский город в Пекине служили Ворота небесного спокойствия (Тяньаньмынь) — величественная надвратная башня с двухкарнпзной кры¬ шей, покрытой глазурованной черепицей. Башня возвы¬ шается над массивной темно-красного цвета стеной, кото¬ рая имеет один большой и четыре малых прохода, ведущие прямо в Императорский город. Таким образом, Тяньань¬ мынь — это одновременно и башня и ворота. Углы карни¬ зов башни, украшенные миниатюрными изваяниями зве¬ рей, имеют несколько изогнутую форму: злые духи, как уже говорилось, «двигались» только по прямой — изогну¬ тые архитектурные линии препятствовали их проникнове¬ нию в императорский дворец. Перед воротами Тяньаньмынь покоятся два огромных каменных льва. Широкое распространение изображений царя зверей связано с проникновением в Китай буддий¬ ской религии (в буддийских канонах часто упоминается о львах). Со временем изображепие льва стало одним из главных сюжетов китайской скульптуры, а затем и в на¬ родных поверьях львы стали символом силы и красоты. Почти в каждом китайском городе у ворот старинных зда¬ ний можно увидеть изображение львов. Обычно под лапой 203
Триумфальная колонна (Хуабяо) львицы прячется маленький львенок, а лев опирается ла¬ пой на шар. Изображение львов можно часто встретить также на различных предметах домашнего обихода, укра¬ шениях и т. д. Неподалеку от башни Тяньаньмынь с ее внешней сто¬ роны возвышаются две монументальные колонны — хуа¬ бяо, высеченные из белого камня; основания колонн имеют форму восьмиугольника. На колоннах — искусная резьба, изображающая летящих в облаках драконов, а в верхней части — круг с сидящим на нем мифическим животным. Такие колонны впервые появились в Китае примерно два 204
тысячелетия назад. Вначале это были деревянные столбы с поперечной доской наверху. Обычно хуабяо размещали перед почтовыми станциями и мостами как своеобразные дорожные знаки. Позже их стали делать из камня, и они превратились в один из элементов архитектурного ансамб¬ ля дворцов. Возле ворот Тяньаньмынь обнародовались император¬ ские указы. Происходило это так. Министр церемоний вы¬ носил указ на специальном подносе, который ставил на па¬ ланкин, украшенный изображениями драконов. Паланкин подносили к башне, а указ поднимали на самый верх ее, откуда специальный чиновник читал его вслух. Затем текст указа вкладывали в клюв позолоченного деревянного фе¬ никса. Деревянную птицу опускали с башни на площадь. Другой чиновник ставил феникса на паланкин, который уносили в министерство церемоний — там с указа снимали копии, чтобы разослать их по всей стране. Царствовавшие в Китае династии и до маньчжуров по¬ лучали символические названия. Так, династия, существо¬ вавшая в 1368—1644 гг., называлась Мин. Иероглиф мин имеет значение «ясный», «блестящий», «разумный». Мань¬ чжурская династия называлась Цин. Иероглиф цин озна¬ чает «чистый», «светлый», «безупречный». Она называ¬ лась также Да Цин («великая и безупречная»). Не только династии в целом, но и правление каждого императора обозначалось особым девизом — иероглифами, символизи¬ рующими « счастье », « благополучие », « благоденствие », «мир», «преуспеяние». Маньчжурские императоры царствовали под такими де¬ визами (перевод их несколько условен): Девиз правления Годы Шуньчжи (Благоприятное правление) Канси (Процветающее и лучезарное) Юнчжэн (Гармоническое и справедливое) Цяньлун (Непоколебимое и славное) Цзяцин (Йрекрасное и радостное) Даогуан (Целенаправленное и блестящее) Сяньфын (Всеобщее изобилие) Тунчжи (Совместное правление) Гуансюй (Блестящее наследие) Сюпьтун (Всеобщее единение) правления 1644-1662 1662-1723 1723-1736 1736-1796 1796-1821 1821-1851 1851-1862 1862-1875 1875-1908 1908-1911 205
Счет лет в китайском календаре до 1911 г. (т. е. до па¬ дения маньчжурской династии) каждый раз велся заново от года восшествия императора на престол. Иначе говоря, первый год правления взошедшего на трон императора брался за начало летосчисления. В официальных докумен¬ тах это выглядело примерно так: «В первый год правления Сяньфын» (1851 г.) «В первый год правления Тунчжи» (1862 г.) «В первый год правления Гуансюй» (1875 г.) После свержения феодальной монархии в Китае было официально принято общеевропейское летосчисление (грегорианский календарь). Однако за начало отсчета был взят не 1-й год н. э., а 1911 г. Говорили так: «10-й год Ки¬ тайской Республики», что означало 1921 год. Как только очередной император вступал на престол, его прежнее личное имя произносить и писать запреща¬ лось — оно заменялось девизом правления. Например, с 1851 по 1862 г. страной правил император по имени И Чжу. Однако его можно было называть толь¬ ко «император Сяньфын» в соответствии с девизом его правления; в 1875—1908 гг. девиз правления был Гуансюй. В это время на престоле находился император по имени Цзай Тяпь. Однако именовали его по девизу правления — Гуансюй. В отличие от обычных смертных император имел три имени: личное (его запрещалось произносить и писать), династийное и храмовое. Последнее давали ему после смерти, под ним он и становился известным в китайской истории (например, Тайцзу — Великий патриарх, Шэнь- цзун — Священный предок и т. п.). Какие-либо сведения о частной и официальной жизни владыки Поднебесной не разглашались и тем более не со¬ общались в печати. За нарушение этого правила любой че¬ ловек мог поплатиться жизпыо. Вот почему описания жиз¬ ни Сына Неба в различных источниках не всегда точны, и это следует иметь в виду. Престолонаследие в феодальном Китае возможно было исключительно по мужской линии: царствующий монарх выбирал себе преемника среди собственных сыновей. Од¬ нако имя наследника не всегда объявлялось заранее, и это не обязательно должен был быть старший сып императора. Так, например, Шуньчжи был девятым сыном своего отца, 206
Канси — третьим, Юнчжэн — четвертым, Цзяцин — пят¬ надцатым, Даогуан — вторым сыном. Правило не назна¬ чать наследника заранее имело определенный смысл — это помогало избежать дворцовых интриг вокруг вопроса о престолонаследии. Первый император маньчжурской династии Шуньчжи, почувствовав приближение смерти, повелел четырем своим высшим сановникам подойти к его ложу и сказал им при¬ мерно следующее: «У меня есть восьмилетний сын, и хотя он не самый старший в моей семье, его изумительные ум¬ ственные способности вселяют в меня надежду, что он бу¬ дет хорошо управлять империей. Пусть он поэтому будет моим наследником. Я рекомендую его вам с уверенностью, потому что мне известны ваши верноподданнические чув¬ ства». Умирающий император назначил этих четырех са¬ новников регентами, которые должны были отвечать за де¬ ла государства до совершеннолетия его сына. Однако в че¬ тырнадцатилетием возрасте наследник с помощью своей матери отказался от услуг регентов и стал править импе¬ рией под девизом Канси. В декабре 1722 г. на 68-м году жизни император Канси неожиданно серьезно занемог. Умирающий монарх при¬ гласил всех сыновей и объявил, что его преемником будет четвертый сын, девиз правления которого получил назва¬ ние Юнчжэн. Император мог передать престол своему сыну и при жизни, если чувствовал физическую слабость. Так, 9 фев¬ раля 1796 г. император Цяньлун после 60 лет царствова¬ ния отрекся от престола в пользу своего пятнадцатого сы¬ на, девиз правления которого получил название Цзяцин. Отречение императора и вступление на престол нового пра¬ вителя было обставлено торжественными церемониями. Главным моментом в них была передача отцом сыну печа¬ ти — символа императорской власти. Женщина формально не имела права занять престол, но могла быть регентом при императоре. Императрица-ре¬ гентша Цыси царствовала в Китае 48 лет, с 1861 по 1908 г. Вступление на престол императора знаменовалось «всемилостивым манифестом», в котором новый Сын Неба повелевал принести жертвоприношения на кладбищах, где покоились монархи, его предшественники, и на роди¬ не Конфуция. Провинциальным властям предписывалось заняться ремонтом храмов, построенных в честь духов гор 207
Трон императора и рек. Награждались лица, отличившиеся особой сыновней почтительностью, а также вдовцы, не женившиеся после смерти жены, и вдовы, сохранившие верность памяти му¬ жей. Новый император клялся почитать своего предшест¬ венника и поклоняться его духу. Первый маньчжурский император, царствовавший под девизом Шуньчжи, вступив в ноябре 1644 г. на трон, обна¬ родовал манифест такого содержания: «Я, Сын Неба царствующей династии Да Цин и ее под¬ данный, почтительно осмелюсь обратиться к Всемогуще¬ му Небу и Державной Земле. И хотя мир обширен, верхов¬ ное божество Шанди беспристрастно обозревает все и всех. Мой царствовавший дед, получив всемилостивейший указ Неба, основал царство на Востоке, которое стало сильным и прочным. Мой царствовавший отец, унаследовав царст¬ во, расширил его границы. И я, слуга Неба, ничтожный в 208
своих способностях, стал наследником оставленного ими владения. Когда династия Мин закончила свое существо¬ вание, предатели и насильники, подстрекая толпу, вовлек¬ ли народ в бедственное положение. Китай остался без пра¬ вителя. На меня выпала обязанность почтительно принять ответственность и стать достойным продолжателем дела моих предков... Я, получив одобрение Неба и в соответствии с его во¬ лей, объявляю Небу, что взошел на трон Империи, избрал для нее название Да Цин, а девиз моего правления назвал Шуньчжи. Я почтительно прошу Небо и Землю защитить Империю и помочь ей, чтобы бедствия и смуты скорее прошли и на земле воцарился бы всеобщий мир. Во имя этого я нижайше умоляю принять жертвы». Важным национальным праздником считался день рож¬ дения императора. В этот день принцы императорской кро¬ ви, сановники, высшие гражданские и военные чины, а также иностранные послы приглашались в просторный це¬ ремониальный зал дворца. Под звуки старинных музы¬ кальных инструментов хор евнухов исполнял торжествен¬ ный гимн. В это время по специальному сигналу, повторя¬ емому девять раз, все присутствующие падали ниц и совер¬ шали девять земных поклонов перед императором. Послы и их свита ограничивались поясными поклонами. Так вы¬ ражалось чувство благоговения перед Сыном Неба. В главных городах всех провинций имелись храмы дол¬ голетия, специально предназначенные для проведения це¬ ремоний в честь дня рождения императора. Стены и вся обстановка в них были желтого цвета. В таких храмах со¬ бирались гражданские и военные чины провинции и совер¬ шали земные поклоны, словно сам император находится перед ними. По учению Конфуция император стоял на вершине об¬ щества, основанием которого служила семья. Между семь¬ ей и государством, между главой семьи и государем Кон¬ фуций проводил параллель. Правитель считался отцом большой семьи, т. е. государства, и все подданные обязаны были повиноваться ему. Государи, говорилось в одной из конфуцианских книг, должны требовать от подданных то¬ го, чего потребовал бы отец от своих детей; подданные же должны относиться к государю как почтительные чада к родителю. Почитание подданными Сына Неба составляло важней- 14 Заказ 1832 209
Храм неба ший элемент духовной основы государства. Это почитание порой доходило до самопожертвования. Древнее китайское изречение гласит: «Когда государь оскорблен, чиновники умирают». Это значило: если государство постигают бед¬ ствия и смуты, в них повинны все служилые люди, своим дурным управлением они пе сумели предотвратить народ¬ ных несчастий и, быть может, даже сами навлекли их — поэтому не достойны жизни. Преданные чиновники не мо¬ гут перенести позора, когда император из-за нашествия варваров вынужден покинуть столицу. 210
14 августа 1900 г. союзные войска иностранных дер¬ жав заняли столицу Китая Пекин. Вдовствующая импе¬ ратрица Цыси вынуждена была спасаться бегством. Не¬ счастье и позор, обрушившиеся на маньчжурский двор, по¬ вергли в страшное смятение верных чиновников. Многие из них решили покончить жизнь самоубийством, чтобы не видеть солнце, которое они недостойны созерцать, и лик императора, которого они огорчили своими дурными де¬ лами. Накануне штурма Пекина союзными войсками многие высшие гражданские и военные чиновники дали отраву всем своим родственникам и прислуге — чтобы никто из близких не остался в живых, а затем покончили с собой. При обращении к императору его подданные соверша¬ ли сложную церемонию, название которой в русском пере¬ воде звучит примерно так: «три раза встать на колени и девять раз сделать земной поклон», т. е. при каждом ко¬ ленопреклонении трижды коснуться лбом земли. Мнение императора считалось непререкаемым, и никто не смел усомниться в его правильности: если он назовет черное белым, а белое — черным, это не должно ни у кого вызвать сомнений. Не удивительно, что в народе широкое распространение получила поговорка: «указывая на оленя, утверждать, что это лошадь». Происхождение этой пого¬ ворки представляет определенный интерес. После смерти основателя первого централизованного китайского госу¬ дарства Цинь императора Цинь Ши-хуапа его престол пе¬ решел к сыну Ху Хаю. Фактически же страной правил первый советник Чжао Гао. Чтобы проверить преданность чиновников трону, он велел привести во дворец оленя, объ¬ явив, что это лошадь. Все приближенные императора в знак преданности к нему должны были говорить, что при¬ веденное во дворец животное действительно не олень, а лошадь. С тех пор выражение «указывая на оленя, утверж¬ дать, что это лошадь», стало синонимом открытой лжи, подкрепленной властью и насилием, а поэтому не под¬ лежащей опровержению. Личность императора считалась священпой. Это был единственный в Китае человек, который никому не отда¬ вал отчета в своих поступках. Хотя страпой непосредст¬ венно управляли министры, наместники и губернаторы, но воля императора и для них была законом — любое их ре¬ шение могло быть приостановлено его властью. 211
В феодальном Китае существовал институт цензоров, которые имели право порицать поведение членов импера¬ торского дома и даже самого императора. Но это не озна¬ чало, что император был ответствен перед ними: критика со стороны цензора скорее являлась моральной оценкой. Если же цензор решался дать императору свои советы или выступить перед ним с какими-то пожеланиями, то он дей¬ ствовал при этом на свой страх, рискуя быть изгнанным или даже казненным. Не случайно бытовала поговор¬ ка: «Быть возле императора — все равно что спать с тигром». Государь считался владыкой зёмли. А поскольку сим¬ волическим цветом земли был желтый, то этот цвет счи¬ тался императорским. Никто, кроме императора и членов его семьи, не имел права носить одежду желтого цвета. Почти все предметы, которыми пользовался император и которые окружали его, также были желтого цвета, в том числе и черепица на стенах и крышах императорских двор¬ цов. Последний маньчжурский император Пу И в своих ме¬ муарах так пишет об этой традиции: «Каждый раз при воспоминании о детстве перед моими глазами всплывает сплошной желтый туман: глазурованная черепица на кры¬ ше — желтая, паланкин — желтый, подстилки на стуль¬ ях — желтые, подкладки на одежде и шапке, кушак, посу¬ да, ватные чехлы для кастрюль, обертки для них, занаве¬ ски, стекла — все желтого цвета. Этот существующий на правах личной собственности так называемый „блестящий желтый цвет” с детства заронил в мою душу чувство соб¬ ственной исключительности; я считал себя необыкновен¬ ным и непохожим на остальных людей». Символом власти императора был дракон (лун) — свое¬ образная эмблема маньчжурской империи. На государст¬ венном гербе маньчжурских правителей был изображен дракон с четырьмя лапами и пятью когтями на каждой. Люди верили во всемогущество дракона, и этим суеве¬ рием пользовались правители Китая. Стремясь вселить в подданных трепет и суеверный страх, они стали приписы¬ вать себе качества этого мифического чудовища. Об импе¬ раторе говорили так: его лицо — лицо дракона, его глаза — глаза дракона, его руки — руки дракона, его халат — халат дракона, его дети — потомство дракона, его трон — сиденье дракона. На одежде, утвари, мебели, которыми пользовался 212
Дракон — символ императорской власти император, —- всюду можно было увидеть изображение дра¬ кона. Почему дракон служил символом императорского до¬ стоинства? Потому что проводилась аналогия между драко¬ ном, поднимающимся с земли до небес, и государем, Сыном Неба, стоящим выше всех людей. Непременным атрибутом законодательной и исполнительной власти императора и его чиновников считалась государственная печать. На круглой или квадратной императорской печати бы¬ ли старинным почерком вырезаны изречения такого рода: «Вечная жизнь, процветание и мир», «Воцарение — дар Неба, сопровождающийся долголетием и вечным бла¬ годенствием». Печать императора изготовлялась из не¬ фрита, печати его сыновей — из золота, высших чиновни¬ ков — из серебра. 213
Кончина императора представлялась знатью как на¬ циональное бедствие. Причем он никогда не «умирал», а лишь «превращался в небесного гостя». В знак траура по усопшему в течение ста дней мужчинам запрещалось брить голову, а женщинам — носить украшения; чиновни¬ ки в этот период не имели права устраивать свадьбы; теат¬ ры прекращали представления. По древнему обычаю, при объявлении национального траура подданные императора могли даже умертвить себя вместе со своими сыновьями, выразив тем самым безграничную верность государю. * * * Огромному большинству людей, населявших Срединное государство, император представлялся таинственным, сверхъестественным существом. Подданным почти не уда¬ валось видеть своего монарха. За пределы дворца импера¬ тор выезжал в редких случаях — для жертвоприношений или посещения могил предков. Но и в эти дни народ забла¬ говременно удалялся с тех улиц, по которым должен был проследовать императорский кортеж. Автор книги «Путешествие в Китай» (1853 г.) Е. Ко¬ валевский так описал выезд маньчжурского императора Даогуана: «Когда хуан-шан (так называют китайцы им¬ ператора в разговоре между собой) проезжает по улицам Пекина — что, впрочем, редко случается, — с них все сме¬ тают: прежде всего народ, потом грязь и всякий мусор; убирают балаганы и лавчонки со всяким хламом, прогоня¬ ют собак и свипей. Все переулки занавешиваются. Дорогу посыпают желтым песком. Прежде император всегда ездил верхом; теперь иногда показывается на носилках. Сидит он неподвижно, ровно, не поведет глазом, не повернет головой во всю дорогу, и потому-то любопытные ппогда решаются взглянуть сквозь щель ворот или окна на Сына Неба в пол¬ ной уверенности, что их не заметят. В числе этих любопыт¬ ных были и мы. Толпы солдат, слуг и всякого рода чинов¬ ников, всего человек до тысячи, сопровождали его, и это оживляло улицу, на которой воцарялась тишипа могильная после всегдашнего гама и шума, господствующих на ули¬ цах Пекина». Вся жизнь императора проходила во дворце. Твердо уверенный в том, что повсюду за пределами Китая нахо¬ дятся земли, населенные варварами, император не унижал 214
себя поездками за границу. Императорский двор, насчиты¬ вавший несколько тысяч чиновников, евнухов, охранни¬ ков, обитательниц гарема и рабынь, представлял собой ма¬ ленькое государство в государстве — с собственным управ¬ лением, законами, судом и финансами. Управление, кото¬ рое ведало обслуживанием императора, состояло из мно¬ жества ведомств. Большим влиянием при дворе властелинов Срединного государства пользовались евнухи, призванные наблюдать за императорским гаремом. Выполняя роль надзирателей, евнухи использовались одновременно как шпионы и свод¬ ники. Нередко они становились доверенными лицами пра¬ вителей и высших сановников государства и оказывали влияние на политическую жизнь страны. Евнухи делились на 48 рангов. Те, кто непосредственно обслуживали императора, принадлежали к высшему ран¬ гу. Они, как правило, пользовались своим положением для личного обогащения. Евнухи пониже рангом обслуживали императрицу; затем следовали евнухи, обслуживавшие «второстепенных» жен и наложниц. Старшему евнуху вменялось в обязанность присматривать за подопечными ему евнухами. За любое нарушение установленных правил евнухов били бамбуковыми палками и нередко забивали до смерти. Институт евнухов существовал в Китае еще во времена династии Хань (III в. до н. э. — III в. н. э.). С той поры и до маньчжурской династии роль евнухов не только не уменьшилась, но даже возросла. В последние годы дина¬ стии Мин от имени императора страной фактически управ¬ лял евнух Вэй Чжун-сянь. После установления в Китае власти маньчжур влияние евнухов сначала пошло на убыль. Однако во времена царствования вдовствующей им¬ ператрицы Цыси институт евнухов при дворе вновь стал играть важную роль. Долгие годы правой рукой Цыси был главный евнух Ли Лянь-ин, который нажил огромное со¬ стояние на взятках, торговле должностями, подрядах и по¬ ставках для дворцовых работ. В начале XX в. в император¬ ском дворце насчитывалось до трех тысяч евнухов. При императоре находились многочисленные граждан¬ ские и военные чиновники. Их одежда, украшения и знаки различия определялись строгими правилами служебной иерархии и этикета. Обычным одеянием для всех, кто «стоял над народом», был шелковый халат с длинными 215
рукавами. Халат императора отличался от других халатов не только цветом (желтым), но и эмблемой. На нем были вышиты четыре золотых дракона: два — на плечах, по од¬ ному — на груди и на спине. Император носил бусы из жемчуга и маленькую круглую шапочку, украшенную тре¬ мя золотыми драконами, расположенными друг над дру¬ гом. На каждом драконе было по три жемчужины одинако¬ вого размера и еще по одной более крупной. Все окружавшие императора стремились изобразить его человеком, который денно и нощно только тем и занят, что думает о благосостоянии своих подданных. Нужно ли го¬ ворить, что на самом деле Сына Неба не интересовала жизнь народа, о ней он знал только по докладам чиновников. И хотя конфуцианцы призывали правителей вести скромный образ жизни, призывы их не достигали цели: им¬ ператоры и их приближенные жили в сказочной роскоши и отличались крайней расточительностью. К императорско¬ му столу каждый день подавали около ста основных блюд. Только в меню утреннего завтрака входило более двадцати перемен: жареная курица с грибами, утка в соусе, вырезка из курицы, говядина на пару, вареные потроха, филе из мяса с капустой на пару, тушеная баранина, баранина со шпинатом и соевым сыром на пару, мясо духовое с капу¬ стой на пару, филе из баранины с редисом, вырезка из утки (тушеная с трепангами в соусе), жареные грибы, фи¬ ле из мяса (тушеное с ростками бамбука), бефстроганов из баранины, пирожки из тонко раскатанного теста, жаре¬ ное мясо с китайской капустой, соленые соевые бобы, лом¬ тики копченостей, жареные овощи в кисло-сладким соусе, ломтики капусты, жаренные в соусе с перцем, сушения ароматические, мясной бульон. Посуда, которой пользовались императоры, была обя¬ зательно из желтого фарфора, расписанного изображения¬ ми драконов и украшенного иероглифом шоу (долголетие). Не стесняли себя владыки Поднебесной и в одежде. По¬ следний император Китая Пу И в своих воспоминаниях пи¬ сал: «Я всегда надевал что-нибудь новое. Согласно запи¬ сям, в один месяц мне сшили одиннадцать халатов на ме¬ ху, шесть парадных халатов, две меховые жилетки и три¬ дцать пар теплых курток и брюк. Одних только обычных халатов я менял двадцать восемь в год, начиная с халата, подбитого черным и белом мехом, и кончая собольей курт¬ кой». 216
Наложницы императора По установившимся обычаям, император кроме «глав¬ ной жены» имел еще двух «второстепенных». «Глав¬ ная жена» занимала среднюю часть дворца — ее так и на¬ зывали: «императрица Среднего дворца». Восточные апар¬ таменты считались почетнее западных, поэтому вторая же¬ на жила в восточной части дворца и ее называли «импе¬ ратрицей Восточного дворца», а третья — занимала запад¬ ные покои, ее называли «императрицей Западного дворца». Кроме законных трех жен император имел до семиде¬ сяти наложниц, которые делились на несколько рангов. Императорская наложница первого ранга называлась хуан еуйфэй, второго ранга — гуйфэй, третьего — фэй, четверто¬ го — бинь, пятого — гуй-жэнъ. 217
Состав императорского гарема периодически обновлял¬ ся. Во времена династии Цин каждые три года во дворце происходили своего рода смотрины, на которые высокопо¬ ставленные чиновники обязаны были приводить своих до¬ черей в возрасте от 12 до 16 лет. Из их числа и пополнял¬ ся императорский гарем. Избранницы находились там при¬ мерно до двадцатилетнего возраста, после чего, если они оказывались бездетными, их «всемилостиво увольняли». Наложницы жили в специальных помещениях, за ними строго надзирали евнухи. За нарушение установленных правил наложницы выдворялись из императорского дворца. Так, в 1895 г. в «Пекинском правительственном вестнике» было опубликовано следующее сообщение: «Мне, императору, благоугодно было сообщить всеми- лостивейшей императрице-регентше следующее мое распо¬ ряжение. Двор наш строго блюдет исконные семейные тра¬ диции. Придворному гарему запрещено вмешиваться в го¬ сударственные дела. Наложницы второго ранга Цыфэнь и Чжэшань отступили от правил скромности. Они предались роскоши и постоянно докучали императору просьбами и желаниями. Это не должно продолжаться. Если не предо¬ стеречь их, то можно опасаться, что императора будут со всех сторон осаждать просьбами и интригами, которые бу¬ дут служить только лестницей для всяких обманов. Поэто¬ му наложниц Цыфэнь и Чжэшань надлежит разжаловать, о чем и доводится до всеобщего сведения. Отныне во двор¬ це воцарится мир и спокойствие. Да будет так». * * * «Божественное» происхождение императора давало ему право считать себя одного истолкователем велений Неба, посредником между Небом и людьми, а также верховным первосвященником. Считалось, что в своих действиях им¬ ператор несет ответственность только перед Небом, вру¬ чившим ему отцовскую власть над подданными, которые обязаны беспрекословно повиноваться государю. Если на китайской земле случались засуха, наводне¬ ния, эпидемии, происходили народные волнения или дру¬ гие чрезвычайные события, император просил защиты и помощи у Неба. В 1832 г. по случаю сильной засухи им¬ ператор Даогуан обратился к небу с такими словами: «О царственное Небо! Если бы империя не была пора¬ жена чрезвычайными событиями, я бы не осмелился об¬ 218
ратиться к тебе с молитвой не в указанное время. Но в этом году необыкновенная засуха. Лето прошло, и ни капли дождя не выпало. Не только страдает земледелие и люди терпят страшные бедствия, но даже звери и насекомые, травы и деревья почти перестают жить... Лето прошло, и наступила осень. Ждать дальше положительно невозмож¬ но. Ударяя челом, умоляю тебя, царственное Небо, поспе¬ ши ниспослать милостивое избавление — скорым ниспосла¬ нием благодатного дождя поспеши спасти жизнь народа и до некоторой степени искупи мои несправедливости! О цар¬ ственное Небо, снизойди! О царственное Небо, будь мило¬ стиво! Я невыразимо огорчен, смущен, испуган, о чем поч¬ тительно докладываю». 8 июля 1894 г. в «Пекинском вестнике» появилось сле¬ дующее официальное сообщение: «Так как начиная с первой трети прошлого месяца в Пекине и его окрестностях выпало очень много дождей, а погода все еще не прояснялась, мы отправились помо¬ литься в храм Дагао. Небо, однако, осталось покрытым об¬ лаками, и дождь не утихал. С боязливым ожиданием сле¬ дим мы за погодой и находим своевременным вновь воз¬ нести молитвы. Мы избрали для этого день 10 июля, когда вновь отправимся в храм Дагао. В храм Шиинчун посыла¬ ем принца Цзай Ина, в храм Хаосян — принца Бо Луня, а в храм Нинхэмянь — сановника Цзы Цзэ, дабы они одно¬ временно с нами вознесли молитвы о даровании хорошей погоды». Главной обязанностью императора считалось принесе¬ ние жертв небу и земле, а также предкам и вознесение мо¬ литв о ниспослании урожая, о прекращении засухи или дождей. Были времена, когда императоры приносили жертвы небу и земле па открытом воздухе и без особых приготов¬ лений. Одпако впоследствии церемония жертвоприноше¬ ния усложнилась. Сначала появились земляные жертвен¬ ники — круглой формы для жертв небу и четырехуголь¬ ной— земле. Такие жертвенники сооружались повсюду, куда прибывал император. Затем для жертвоприношений стали оборудоваться специальные храмы, церемониал усложнился. Обязанности первосвященника, или верховного жреца, исполпял сам император, что придавало государственной религии особый авторитет в глазах верующих.
Государственные жертвоприношения делились на три класса: великие, средние и низшие. Великих жертвопри¬ ношений удостаивались небо, земля, усопшие императоры царствующей династии, духи земледелия и зерна. Со сред¬ ними жертвоприношениями обращались к солнцу, луне, усопшим императорам прежних династий, Конфуцию и ду¬ хам — покровителям сельского хозяйства и шелководства. На низшие жертвоприношения имели право духи великих государственных деятелей, мучеников, погибших во имя счастья людей; духи туч, дождя, ветра, грома, пяти вели¬ ких горных вершин, четырех морей, четырех знаменитых скал и т. д. В период минской и цинской династий императоры еже¬ годно в день зимнего солнцестояния (22 или 23 декабря) приносили жертвы в Храме неба, а в день летнего солнце¬ стояния (21 или 22 июня) молились о плодородии в Храме земли (или земледелия). Наиболее торжественно обстав¬ лялись жертвоприношения в Храме неба в самый короткий день года. Считалось, что в это время мужское начало ян, которое на небе представляет верховный владыка Шанди, а на земле — император, возрождается и набирает силы. Самым священным местом для жертвоприношений, со¬ вершаемых императором, считался Храм неба, сооружен¬ ный в 1420 г. в Пекине. Это здание круглой формы, имею¬ щее три суживающихся кверху яруса. Расположенный в пределах пекинской внешней городской стены, храм зани¬ мает площадь около 280 гектаров. Два ряда стен красного цвета окружают и делят это святое место на две части: внешний и внутренний храмы. Главные строения внутрен¬ него храма: Зал жертвенных молитв, Зал небесного свода и Алтарь неба. Они спланированы в соответствии с древ¬ ним китайским представлением: «небо — круглое, земля — квадратная». Зал жертвенных молитв, где совершался церемониал жертвоприношения небу и земле и молились о богатом урожае, представлял собой здание с трехъярусной крышей, увенчанной позолоченным куполом и облицованной синей глазурованной черепицей. Это здание расположено на воз¬ вышении, имеющем круглую форму, и опоясано множест¬ вом балюстрад. Внутри него возвышаются четыре большие колонны, символизирующие четыре времени года. Зал об¬ несен двадцатью четырьмя колоннами, образующими внеш¬ нее и внутреннее кольцо: внутреннее кольцо символизиру¬ 220
ет двенадцать месяцев года, а внешнее — двенадцать двух¬ часовых отрезков времени суток. Зал небесного свода представлял собой небольшое круг¬ лое здание с одноярусной крышей. Снаружи он обнесен толстой сплошной стеной, знаменитой своим круговым ре¬ зонансом. Если негромко произнести какое-либо слово, об¬ ратясь лицом к стене, то вдоль всей стены можно ясно рас¬ слышать эхо. Эта стена, сооруженная в 1743 г. с учетом за¬ конов акустики, называется «стеной кружащихся звуков». Более всего почитался Алтарь неба, находившийся на лужайке вблизи Храма неба. По форме Алтарь неба — это круглая, уступчатая, суживающаяся кверху пирамида из трех ярусов, сооруженная из ослепительно белого мрамора. Лестницы и уступы алтаря обнесены белокаменными ба¬ люстрадами со скульптурными украшениями, в основном в виде драконов и фениксов. Общее число фигурных стол¬ биков-балюстрад составляло 360, что соответствует числу градусов, на которое астрономами разделен небесный свод. В центре алтаря размещена большая каменная плита, во¬ круг которой выложены кольца меньших по размерам плит, число их увеличивается соответственно увеличению диа¬ метра. Здесь хранились таблички с обращениями к боже¬ ству Неба и духам предков императоров; во время цере¬ моний эти таблички устанавливались на Алтаре неба. Доминирующим цветом Храма неба был голубой — сим¬ вол неба. Большая часть предметов, предназначенных для церемониальных жертвоприношений, была голубого цвета: жертвенная посуда, шелк, дорожки к императорскому шат¬ ру, навесы над тропинками и т. п. При молебствиях цвету вообще придавалось большое значение. Тексты молитв, ко¬ торые император читал в Храме неба, готовилпсь заранее. Ежегодно они обновлялись и записывались на деревянных дощечках, оклеенных бумагой различного цвета: голубо¬ го — для неба, желтого — для земли, красного — для солн¬ ца, белого — для луны. Когда император молился небу, он облачался в халат голубого цвета, когда молился земле — желтого, солнцу — красного, луне — белого. При жертвоприношении небу им¬ ператор облачался в особое жертвенное одеяние, на кото¬ ром были вышиты солнце, луна, звезды и драконы. Большое значение придавалось кабалистическому смыслу цифр и чисел. В Храме неба особо благоприятными считались цифры «3» и «9». 221
При маньчжурском императоре Цяньлуне в Храме неба проводились большие ремонтные работы, и тогда был дан строжайший императорский наказ: везде должны были применяться нечетные цифры, прежде всего «3» и «9», а также кратные им числа. Диаметр самого верхнего яруса в храме имел 9 чжанов (чжан — китайская сажень, равная 3,2 метра), диаметр среднего яруса — 15 чжанов, диаметр нижнего яруса — 21 чжан. Внизу, напротив каждого яру¬ са, вымощены круглые каменные площадки. Ярусу соот¬ ветствовала круглая каменная площадка на основании храма. Первая площадка была вымощена из 9 камней, вто¬ рая — из 18, третья — из 27 камней. Длина дорожек от верхнего яруса к среднему и от среднего к нижнему со¬ ставляла 9 шагов. В самом ритуале также присутствовала числовая сим¬ волика. Во время молебствий небу император 3 раза стано¬ вился на колени и каждый раз совершал челобитие по 9 раз. Музыканты исполняли 9 ритуальных фрагментов; духу неба дарили 9 кусков шелка. В течение трех суток до начала жертвоприношений в Храме неба император и его приближенные должны были соблюдать строжайший пост. Правила поста запрещали пить вино, есть чеснок и лук. Лица, носившие траур или имевшие раны на теле, лишались права участвовать в це¬ ремониях. Нельзя было навещать больных, посещать моги¬ лы, присутствовать при похоронах, молиться духам, слу¬ шать музыку, присутствовать на судебном процессе. Одним словом, запрещалось делать все, что могло бы отвлечь вни¬ мание от подготовки к великому торжественному обряду. В первые два дпя пост соблюдался во дворце под на¬ блюдением императора, а в последний день — в специаль¬ ном «зале воздержания». И там и здесь были установлены большой алтарь и Статуя молчания — бронзовая фигура человека, три пальца левой руки которого касались губ, что символизировало молчание, а в правую руку была вло¬ жена табличка с текстом «Правил соблюдения поста в те¬ чение трех дней». Репетиция предстоящего торжественного акта прово¬ дилась в министерстве церемоний. После репетиции шелк и нефрит, предназначенные в дар богам, выставлялись во дворце, где император совершал девять земных поклонов перед отправлением этих даров в Храм неба. Обряд жертвоприношений в Храме неба проходил при¬ 222
мерно так. Император в роскошном паланкине покидал свой дворец еще накануне на закате солнца. Прибыв в хра¬ мовую рощу, император осматривал жертвенных живот¬ ных. Жертвоприношения к этому дню готовились на спе¬ циальной «кухне богов» и состояли из говядины, свинины, баранины, оленины, зайчатины, рыбы, риса, каштанов, ро¬ стков бамбука, различных пряностей и т. д. Съестное пре¬ подносилось богам в ритуальной посуде, сделанной из фар¬ фора или бамбука. После осмотра жертвоприношений Сын Неба направ¬ лялся в храм поста и покаяния и здесь, преклонив колени, предавался молитвам. Затем он следовал в императорский шатер, где происходила церемония омовения рук и обла¬ чения верховного жреца в ритуальные одежды. Необычайно торжественным было шествие к Алтарю неба. Впереди шли знаменосцы, за ними — музыканты, за¬ тем следовали император и сопровождавшие его лица. По пути танцоры под звуки музыки исполняли медленный ри¬ туальный танец. В мерцании бесчисленных факелов жрецы в длинных голубых шелковых одеяниях ставили на алтарь таблички с именем верховного владыки неба — Шанди, а также усоп¬ ших императоров царствующей династии. Там же, чуть пониже, устанавливали таблички духов солнца, Большой Медведицы, пяти планет, 28 созвездий, таблички духов луны, ветра, дождя, туч и грома. На длинных столах перед каждой табличкой располага¬ ли курительницы с благовониями, восковыми и куритель¬ ными свечами. Здесь же раскладывали богатые жертвопри¬ ношения. Верховному владыке Шанди приносили в жерт¬ ву 12 кусков плотной голубой шелковой ткани; усопшим императорам — по 3 куска белого шелка; планетам, звез¬ дам и стихиям — 17 кусков красной, желтой, голубой, чер¬ ной и белой шелковой ткани. Кроме того, жертвоприноше¬ ниями служили различные предметы из нефрита. Перед табличками находилась также и жертвенная трапеза: за¬ колотый бык, баран или свинья, чашечки с рисовой вод¬ кой, блюда с различными яствами. Под звуки музыки и пение хора император восходил на самую верхнюю часть Алтаря неба и трижды преклонял колени перед табличкой владыки неба — Шанди. Затем музыка смолкала, император поднимал обеими руками свя¬ щенный голубой нефрит и возносил его к табличке влады¬ 223
ки неба как видимый знак жертвоприношения. Затем он читал молитву, в которой просил Небо о благословении, а усопших императоров — о милости. Молитва императора, обращенная к небу или земле, на¬ чиналась так: «Сегодня (следовала дата) я, царствующий Сын Неба, подданный такой-то» (следовало собственное имя императора, которое не имели права произносить да¬ же самые близкие его родственники). При жертвоприно¬ шениях солнцу и луне в тексте молитвы слово «поддан¬ ный» опускалось. Когда монарх обращался с молитвой к предкам, он называл себя «почтительный внук». Сам текст молитвы, обращенной к небу, земле, императорским пред¬ кам, к духам земледелия и зерна, начинался такими слова¬ ми: «Осмелюсь обратиться со следующей молитвой». К солнцу и луне обращение начиналось словами: «Молимся с усердием». К другим божествам обращались попроще: «Предлагаются жертвоприношения». Столь различные формулы выбирались не случайно: верующие китайцы подходили дифференцированно даже к главным своим божествам. По окончании церемоний под звуки торжественного гимна все таблички уносились, а жертвоприношения сжи¬ гались, чтобы таким путем доставить их по назначению. Само сожжение происходило в особом месте, куда жертвы доставлялись в торжественной обстановке. Император принимал участие и в чествовании усопших правителей Срединного государства маньчжурской дина¬ стии, что считалось одним из великих жертвоприношений. Важной государственной церемонией считалось жерт¬ воприношение в честь земли — супруги неба, по китайской дуалистической концепции. Оно происходило в Храме зем¬ леделия. Если все архитектурные линии Храма неба были изогнутыми, то очертания Храма земледелия — прямыми. Вместо небесных тел и стихий здесь почитались духи зем¬ ли, четырех больших морей, четырех больших рек Китая и четырнадцати высочайших гор. Жертвоприношения зем¬ ле совершались утром — в день летнего солнцестояния, жертвы не сжигались, а закапывались. В храме, где нахо¬ дился Алтарь земли, преобладал желтый цвет — цвет поч¬ вы Северного Китая. Крыша его была облицована желтой черепицей. Жертвенная посуда, нефрит и шелк были жел¬ того цвета, молитвы были написаны на желтой бумаге. По¬ скольку, по воззрениям древних китайцев, земля имела 224
квадратную форму, алтарь в Храме земли имел тоже квад¬ ратную форму, равно как и вся жертвенная посуда. Если символами неба и небесных стихий были нечетные цифры, то символом земли — четные, прежде всего цифра «8»: жертвоприношение состояло из восьми кусков шелка, му¬ зыка играла восемь ритуальных фрагментов и т. п. Издревле в старом Китае отмечался праздник земледе¬ лия. По народному преданию, четыре тысячи лет тому на¬ зад царствовал император Шунь, который особенно покро¬ вительствовал земледелию. Каждую весну он сам откры¬ вал полевые работы, проводя первую борозду. Этот обряд сохранился и в последующие столетия, он совершался в большой роще Храма земледелия, расположенной вблизи Храма неба. Императоры последних династий ежегодно в первый месяц весны молились в Храме земли о плодородии и про¬ водили первую борозду на тех полях, где выращивалось зерно для жертвоприношений. Император становился за плуг, окрашенный в желтый цвет; бич, которым он пользо¬ вался, был сплетен из желтого шелка; ящик с зерном для посева был зеленого цвета. За императорским плугом ше¬ ствовали три принца и девять сановников, каждый держал¬ ся за плуг, окрашенный в красный цвет и держал в руках бич из красного шелка. В плуг императора впрягали жел¬ того вола, а в плуги всех остальных участников церемо¬ ниала — черных волов. Желтого вола вели два старейших земледельца, другие два придерживали рукоять плуга. Им¬ ператор делал три борозды, принцы — по пять, сановни¬ ки — по девять. В конце церемонии все совершали трое¬ кратное коленопреклонение и девять раз падали ниц. После этого император со свитой удалялся во дворец, а старейшие земледельцы заканчивали вспашку полос. Сжа¬ тый и вымолоченный хлеб ссыпался в Храме земли в жел¬ тые шелковые мешки, которые складывались в Житницу божественного духа при императорском дворце. * * * Если гнева Неба император боялся, то земля для него была настоящей вотчиной. Казалось, не существовало зна¬ ков восхищения и почитания, которые бы не оказывались Сыну Неба. Очно и заочно император получал от своих подданных доказательства нижайшего к нему почтения. 15 Заказ 1832 225
Высокопоставленные чиновники и даже принцы на ауди¬ енции у императора должны были падать ниц. Стоя на ко¬ ленях, они три раза били челом об пол. Сановники, имевшие высший ранг, преклонялись перед императором, становясь на подушечку. Чиновники рангом пониже становились на колени прямо на пол. Обычай требовал совершать земные поклоны даже пе¬ ред пустым троном императора или перед стоявшей рядом с троном ширмой из желтого шелка, которую украшали изображения дракона (символ могущества) и черепахи (эмблема долголетия). При получении императорского указа в провинциях Срединного государства чиновники воскуривали фимиам и били челом об пол, обратившись к Пекину. Имя государя считалось до такой степени священным, что иероглифы, употреблявшиеся для его обозначения, уже не могли слу¬ жить для других слов. «Всяк да повинуется со страхом и трепетом!»—вот фраза, которой обычно заканчивались приказы Сына Неба. Императора нередко сравнивали с сосудом, а народ с водой: как вода принимает форму вмещающего ее сосуда, так будто бы и народ, не раздумывая, покоряется импера¬ тору. Владыка Поднебесной считал себя верховным правите¬ лем всего мира. Он пребывал в убеждении, что эта миссия предопределена ему Небом. В 1368 г., после прихода к вла¬ сти минской династии, из Китая стали посылать в другие страны послов, в обязанность которых входило оглашение императорских манифестов. В одном из них, направленных в 1370 г. на Яву, были такие слова: «С древности те, кто царствовал в Поднебесной, простирали свой надзор надо всем, что лежит между небом и землей, надо всем, что освещается солнцем и луной». В другом манифесте импе¬ ратор говорил о себе с еще большей категоричностью: «Я, почтительно получив на то соизволение Неба, правлю как государь китайцами и иноземцами». Желание других госу¬ дарств установить дипломатические и иные связи с Кита¬ ем рассматривались его правителями как желание варва¬ ров быть «преобразованными» китайской цивилизацией, а также как признание себя вассалами Срединного государ¬ ства. Отношение Сына Неба к другим народам как к васса¬ лам и варварам исключало всякую возможность равно¬ го
нравного обмена дипломатическими и торговыми предста¬ вителями. Принятый в Китае дипломатический этикет, унизительный для других государств и их послов, не мог способствовать налаживанию добрососедских отношений. Такие постулаты, как «все народы — дети императора», «милости и заботы императора распространяются на все народы» и т. п., подчеркивавшие верховенство Сына Неба над всеми людьми, живущими внутри и вне Китая, вызы¬ вали настороженное отношение к Срединному государству. Послы, прибывавшие в Китай, должны были подносить императору подарки от властителей своих стран. Эти по¬ дарки назывались «данью двору» и символизировали в глазах правителей Китая признание верховной власти Сы¬ на Неба над другими территориями и народами. В годы правления династии Мин существовал такой церемониал встречи дипломатических представителей. По прибытии посла в Пекин его в течение трех дней обучали этикету, принятому на высочайших приемах, а затем до¬ пускали на аудиенцию к императору. Специальйый чинов¬ ник-распорядитель заранее сообщал послу, когда следует преклонить колени и как вручить привезенное им посла¬ ние. После вручения послания глашатай обращался к пос¬ лу со словами: «Император спрашивает посла, в благопо¬ лучии ли здравствует доселе правитель вашей страны?» Ответив владыке Поднебесной, посол должен был пасть ниц, затем подняться и еще раз сделать земной поклон. Тогда глашатай снова обращался к нему: «Император спрашивает вас, усердно ли вы потрудились, прибыв изда¬ лека?» Посол опять обязан был пасть ниц, подняться и снова поклониться. Затем иностранный представитель от¬ вешивал четыре прощальных поклона, после чего импера¬ тор вставал с трона и звучавшая во время приема музыка замолкала. Этот ритуал был унаследован и маньчжурскими завое¬ вателями. Все народы, жившие за пределами Китая, они считали своими вассалами и смотрели на них как на вар¬ варов. Поскольку маньчжурские правители «не знали себе равных» за пределами Китая, представители других госу¬ дарств не имели права обращаться к ним стоя. Все без исключения иностранные послы, прибывавшие в Китай, рассматривались как данники. Чтобы подчеркнуть подчи¬ ненное положение их правителей по отношению к Сыну 227
Неба, была разработана целая система унизительных цере¬ моний. В 1793 г. в Китай прибыло первое английское посоль¬ ство — «миссия Маккартни». Когда корабли англичан во¬ шли в китайские воды, по настоянию маньчжурских вла¬ стей на судах были вывешены флаги с надписью: «Носи¬ тель дани из английской страны». Во время аудиенции у императора Цяньлуна английский посланник лорд Мак¬ картни вынужден был выполнить все предусмотренные протоколом унизительные церемонии. После этого случая чиновники императорского двора потребовали от европей¬ ских послов «брать пример с лорда Маккартни» и совер¬ шать челобитие на аудиенциях у императоров. В 1656 г. в Пекин прибыла русская торговая миссия во главе с боярским сыном Федором Байковым, который должен был передать маньчжурскому императору грамоту русского царя Алексея Михайловича. Как обычно, китай¬ ские чиновники потребовали от Байкова, чтобы он испол¬ нил унизительную церемонию коленопреклонения и чело- бития и передал царскую грамоту не лично Сыну Неба, а его приближенному. Посланец русского государства ка¬ тегорически отказался выполнить эти требования. И хотя китайские чиновники угрожали казнить Байкова за непо¬ слушание, он настаивал на своем, требуя личной аудиен¬ ции у императора для вручения грамоты русского царя. Требования Байкова не были удовлетворены, и он вынуж¬ ден был 7 сентября 1656 г. покинуть Пекин. В 1805 г. в Китай было снаряжено русское посольство во главе с графом Головкиным. Когда посольство прибыло в столицу Монголии Ургу, посланцы Срединного государ¬ ства предложили Головкину прорепетировать, как он дол¬ жен будет себя держать во время аудиенции у маньчжур¬ ского императора. Суть репетиции состояла в следующем. К стене комнаты была прикреплена табличка с именем императора. Предполагалось, что русский посол прибли¬ зится к этой табличке на четвереньках, а на его спине на специальной подушечке укрепят верительную грамоту рус¬ ского царя. Головкин категорически отказался от этой уни¬ зительной церемонии. Тогда посланцы Срединного госу¬ дарства вернули русскому представителю все привезенные им подарки и отказались разрешить въезд в Пекин. Блюстители этикета запрещали иностранным дипло¬ матам при аудиенции у императора надевать обычный ат¬ 228
рибут парадного дипломатического мундира — шпагу. Это считалось серьезным нарушением установленных правил. Иностранный дипломат не мог появиться перед Сыном Неба в очках — это также выходило за рамки строжайше соблюдаемых правил. Многие иностранные дипломаты противились исполне¬ нию правил этикета, унижавших престиж их правительств. По этому поводу между представителями ряда стран и маньчжурским правительством велись долгие дебаты, в результате которых в 1873 г. оскорбительный этикет «три раза встать на колени и сделать девять земных поклонов» был отменен. Сын Неба вынужден был «великодушно» отойти от установленного этикета. Но и впоследствии от иностранного дипломата требовалось соблюдать на аудиен¬ ции у императора определенный ритуал: три низких по¬ клона. Первый из них следовало совершить при входе в аудиенц-зал, другой — пройдя два-три шага вперед, тре¬ тий — перед троном. По окончании аудиенции повторялся тот же церемониал, причем удаляться дипломат должен был, пятясь спиной к выходу из аудиенц-зала. На дипломатических представителей западных госу¬ дарств в Пекине смотрели как на посланцев вассальных наместников, которые управляют варварскими народами, находящимися на низшей по сравнению с Китаем ступени цивилизации. Поэтому «властелин всей земли» — импера¬ тор Китая считал для себя унизительным отвечать на письма глав иностранных государств: это делали его ми¬ нистры; он не выезжал за пределы Китая — к «варварам», это могло бы унизить его. Даже агрессивные войны, которые в XIX в. вели про¬ тив Срединного государства империалистические держа¬ вы, маньчжурские императоры именовали не иначе как «восстание» или «бунт варваров». Французские империа¬ листы, совершившие в 1884 г. агрессию против Китая, были названы «взбунтовавшимися вассалами», а британские именовались «английскими бунтовщиками», «наполовину людьми, наполовину животными». * * * Расскажем о самом последнем периоде существования феодальной монархии Китая. Во время пребывания на престоле императоров Тунчжи и Гуансюя, в течение 48 лет страной фактически управ- 229
лила властолюбивая вдовствующая императрица Цыси. В показной пышности она превзошла, кажется, всех своих предшественников. Ее полный титул был: Милосердная, Счастливая, Главная, Охраняемая, Здоровая, Глубокомыс¬ ленная, Ясная, Спокойная, Величавая, Верная, Долголет¬ няя, Чтимая, Высочайшая, Мудрая, Возвышенная, Луче¬ зарная Государыня. Китайская официальная история не оставила достовер¬ ных данных о личной жизни правителей Срединного госу¬ дарства: эти факты не подлежали общественной огласке. Поэтому бытовые зарисовки о вдовствующей императрице Цыси, взятые из различных источников, не претендуют на полную достоверность. И все же этот материал при всей его разноречивости характеризует деспотизм, вероломство и жестокость владычицы огромной страны. Цыси родилась 29 ноября 1835 г. Ее отец, маньчжур, был знатного происхождения. Он имел трех сыновей и двух дочерей, из которых хорошенькая Ниласы (так звали Цыси по-маньчжурски) была старшей. Она оказалась очень способной, опередила своих сверстниц в изучении древних китайских классиков, истории и литературы, пи¬ сала стихи, любопытные по содержанию и изящные по форме. Скоро маленькая Ниласы превратилась в красавицу-девушку, поражавшую всех своим умом и зна¬ ниями. По установившемуся обычаю, самые красивые девуш¬ ки маньчжурского происхождения направлялись в импе¬ раторский гарем. Мать Ниласы решила воспользоваться этим обычаем для улучшения своего материального поло¬ жения. С помощью евнухов при дворе ей удалось напра¬ вить Ниласы на императорские «смотрины». После смерти маньчжурского императора Даогуана в 1851 г. его 19-летний старший сын унаследовал престол под девизом Сяньфын. По истечении срока траура (27 ме¬ сяцев), во время которого молодой император не имел права жениться, был обнародован эдикт, повелевавший самым красивым маньчжурским девушкам прибыть во дворец. Наиболее достойные из них должны были быть отобраны для императорского гарема. 14 июня 1852 г. около 60 девушек из аристократиче¬ ских маньчжурских семей предстали перед придирчивым взором вдовы покойного императора Даогуана, которая отобрала 28 наиболее достойных, в том числе и Ниласы, 230
Вдовствующая императрица Цыси и присвоила им соответствующие ранги. Наложнице Ни- ласы был присвоен ранг гуйжэнь («благородная персона»). Молодой наследник был лишь свидетелем выбора налож¬ ниц, сам он их не выбирал — это всегда делала за него мать. Наделенная недюжинными природными способностя¬ ми, поразительной красотой, стройным станом и плени¬ тельной свежестью, 16-летняя Нил асы быстро обратила на себя внимание императора Сяньфына и сделалась его лю- 237
бимой наложницей. Благодаря своему уму и хитрости она скоро приобрела большое влияние на Сына Неба. Законная жена императора «императрица Восточного дворца», Цыань, была бездетна, а по императорскому за¬ кону первая жена должна была родить наследника в тече¬ ние пяти лет. А наложница Ни л асы в 1856 г. подарила своему повелителю сына, названного Цзай-чунь. Чрезвы¬ чайно обрадованный этим, император, не имевший наслед¬ ников, даровал ей титул «императрицы Западного двор¬ ца», и она стала именоваться Цыси. В 1861 г., когда Сяньфын умер, малолетний наследник престола Цзай-чунь был объявлен императором под деви¬ зом Тунчжи (Совместное правление). До совершенноле¬ тия Цзай-чуня регентшами при нем стали две вдовствую¬ щие императрицы — Цыси и Цыань, которые делили власть между собой. В 1873 г., достигнув совершеннолетия, Цзай-чунь же¬ нился и предъявил претензии на самостоятельное правле¬ ние государством. Цыси, привыкшая считать себя пове¬ лительницей Китая, не хотела передавать власть сыну. В 1875 г. перенесший тяжелую болезнь Тунчжи уже со¬ вершенно было оправился от болезни, как вдруг скоропо¬ стижно умер. В смерти молодого императора злые языки обвиняли его мать. Тунчжи оставил беременную жену. Цыси хорошо пони¬ мала: если вдова родит сына, он будет провозглашен им¬ ператором, а мать его станет регентшей до совершенно¬ летия сына. Это отнюдь не входило в планы Цыси. Бере¬ менная вдова умершего императора при таинственных об¬ стоятельствах скончалась. По настоянию Цыси наследни¬ ком умершего молодого императора стал его малолетний двоюродный брат Цзай-тянь (девиз правления Гуансюй). Он был сыном сестры Цыси и доводился, следовательно, последней племянником. При малолетнем императоре Гуансюе регентшами по- прежнему были две вдовствующие императрицы Цыань и Цыси. До определенного времени Цыси вынуждена была формально делить власть с Цыань. Однако в 1881 г. Цы¬ ань внезапно скончалась (есть версия, что ее отравили). С тех пор Цыси стала полновластной хозяйкой император¬ ского дворца. Цыси была необычайно искусна в дворцовых интригах, беспощадно расправлялась со своими противниками как 232
во дворце, так и за его пределами, отличалась исключи¬ тельной жестокостью, вела расточительный и распутный образ жизни. Ее увлечения, писали современники, были столь же многочисленными, сколь и преходящими. Фаво¬ риты разделяли с ней только ложе, но не власть. Многие из них поплатились жизнью за эту высокую честь. На удовлетворение своих прихотей Цыси расходовала огромные государственные средства. Приведем такой факт. В 1883 г. были выделены большие ассигнования на созда¬ ние современного военно-морского флота. Значительная часть этих средств была присвоена Цыси и использована для возведения в окрестностях Пекина роскошного лет¬ него дворца-парка Ихэюань. В 1884 г., во время войны с Францией, почти весь ки¬ тайский военно-морской флот был потоплен. Было принято решение о строительстве новых боевых кораблей. Однако Цыси и на этот раз присвоила значительную сумму, пред¬ назначенную на нужды военно-морского флота. О том, ка¬ ких огромных средств стоило строительство дворца-парка Ихэюань, можно судить по таким данным. Общая площадь парка составляет около 330 гектаров. В нем более ста хра¬ мов, отдельных помещений, террас, павильонов, мостов, пагод и других больших и малых строений, разбросанных в различных уголках парка. Особо пышно выглядел в летнем дворце трон вдовст¬ вующей императрицы; сделанный из ценного дерева, он был устлан желтыми подушками. По бокам от него раска¬ чивались павлиньи опахала. Сзади в позолоченной ра¬ ме — зеркальные заставки, расписанные иероглифами. Перед троном стояли шесть курильниц для фимиама, чаши для роз и две жаровни для воскурений. Ближе к трону, распустив пышный хвост, в величавой позе замер эмале¬ вый феникс, точно поджидая свою повелительницу. Здесь же находились дракон с жемчужиной в одной лапе и ска¬ зочное чудовище Цилинь. Трон окружали восемь журав¬ лей, две огромные морские собаки и два феникса — все эти фигуры были искусно выполнены из драгоценной пере¬ городчатой эмали. По обеим сторонам трона были уста¬ новлены роскошные трюмо, вазы, часы с птичками и коло¬ кольчиками. Под узорчатым потолком и на стенах были развешаны вырезанные из дорогого дерева черные и красные иерог¬ лифы, образующие надписи такого рода: «Длится веселье 233
без конца», «Доблесть веет, милость орошает», «Любящее сердце — первое счастье». На видном месте красовались иероглифы, имеющие мистическое значение, фу (счастье) и шоу (долголетие). Цыси полюбился Летний дворец, где она проводила время в бесконечных развлечениях: забавлялась театраль¬ ными представлениями, устраивала роскошные пиры, пре¬ давалась воспоминаниям о своей бурно прожитой молодо¬ сти. Ее ублажала многочисленная челядь: евнухи, фрей¬ лины, придворные. Она любила наряжаться в дорогие оде¬ жды, часами перебирала драгоценности, накопленные за многие десятилетия. Эти драгоценности хранились в пяти тысячах шкатулок, которые занимали особое помещение во дворце. Племянник вдовствующей императрицы Цыси Гуан- сюй занял «трон Дракона» в возрасте пятнадцати лет. По установившемуся правилу император, вступая на престол, должен уже состоять в браке. Свадьба молодого импера¬ тора была сыграна 28 февраля 1889 г. Возводя на престол Гуансюя, императрица Цыси рас¬ считывала, что он станет политической марионеткой в ее руках. Когда ему исполнилось 16 лет и он, по китайским представлениям, стал взрослым, Цыси объявила, что с пер¬ вого месяца следующего года «передает власть императо¬ ру». Передача власти практически вылилась в политиче¬ скую опеку: прежде чем представить что-либо на доклад императору, нужно было испросить на это позволения Цыси. В 1889 г. Гуансюю исполнилось 19 лет. Теперь импе¬ ратрица сочла неудобным продолжать и «политическую опеку» и объявила, что «удаляется от дел»,— мол, отныне Гуансюй будет править государством самостоятельно. Но это не изменило положения вещей. Различие заключалось лишь в том, что при «политической опеке» доклады вна¬ чале представлялись на рассмотрение Цыси, а затем пере¬ давались императору, а при «личном правлении» доклады сначала просматривал император, но после этого все равно испрашивались указания Цыси. Вынужденная формально уступить власть молодому императору, Цыси (в то время ей было 55 лет), еще пол¬ ная энергии и сил, хотя и устранилась, казалось бы, от государственных дел, по не переставала следить за собы¬ тиями и деятельностью императора, окруженного предан¬ 234
ными ей людьми. Если судить по литературе тех лет, мо¬ лодой император имел расстроенное здоровье, нерешитель¬ ный характер и слабую волю, но был довольно образован¬ ным человеком. Однако его воспитывали в духе слепого повиновения вдовствующей императрице, и он трепетал перед ней, зная, какая страшная молва ходила вокруг ее прошлого. Такой император был пешкой в руках Цыси, и она хотела, чтобы он всегда оставался таким. Однако ее надежды не оправдались. С именем императора Гуансюя было связано «движе¬ ние за реформы», которое возглавил один из замечатель¬ ных мыслителей и общественных деятелей Китая конца XIX в.— Кан Ю-вэй. Сущность его политической програм¬ мы состояла во введении в Китае конституционной монар¬ хии и осуществлении умеренных буржуазных реформ. Находясь под сильным влиянием незаурядной лично¬ сти Кан Ю-вэя и его реформаторской деятельности, им¬ ператор Гуансюй пытался ограничить власть назначенных Цыси наместников, губернаторов и начальников столич¬ ных и провинциальных учреждений, выдвигая на ответст¬ венные должности в центре и на периферии молодых чи¬ новников и ученых — сторонников реформ. В связи с проведением реформ, одобренных императо¬ ром, отношения между Гуансюем и Цыси все более обост¬ рялись. Дело дошло до того, что Гуансюй решил прибег¬ нуть к военной силе, пытаясь склонить на свою сторону китайского генерала Юань Ши-кая, командовавшего круп¬ ными воинскими соединениями, расположенными в сто¬ личной провинции Чжили, недалеко от города Тяньцзиня. Предполагалось арестовать консерваторов и Цыси во вре¬ мя смотра императорских войск в октябре 1898 г. в Тянь¬ цзине. Однако Юань Ши-кай выдал планы императора и реформаторов ближайшему доверенному вдовствующей императрицы — сановнику Жун Лу. Получив такое сооб¬ щение, Цыси 21 сентября 1898 г. с помощью маньчжур¬ ской дворцовой гвардии совершила дворцовый переворот: она арестовала Гуансюя и заточила его во дворец Инь- тай, расположенный на небольшом острове посреди озера Наньхай, внутри Запретного императорского города в Пе¬ кине. Здесь он томился до конца своей жизни. Правда, однажды Гуансюй временно покинул место своего заключения. Это произошло во время штурма Пе¬ кина союзными армиями восьми держав в августе 1900 г. 235
Страшась попасть в руки «иностранных дьяволов», Цыси на рассвете 15 августа 1900 г. спешно готовилась оставить императорский дворец Гугун и бежать в Сиань — главный город провинции Шэньси. Впервые за долгую свою историю дворец Гугун стал свидетелем столь необычайного события. Вокруг дворца теснилось множество двухколесных повозок, запряженных сильными мулами. Одетые в тряпье погонщики стояли у повозок, готовые по первому зову двинуться в дальний путь. Воздух был наполнен приглушенным шумом, рез¬ кими и тревожными криками, жалобным всхлипыванием. Но вот заскрипели массивные колеса, и длинная вере¬ ница повозок с людьми и поклажей покинула император¬ ский дворец. На одной из них, поджав под себя ноги, си¬ дела вдовствующая императрица Цыси, переодетая в кре¬ стьянскую одежду: на ней была хлопчатобумажная кофта и синие шаровары, подвернутые выше щиколоток. Ее пыш¬ ные волосы, плотно стянутые в пучок на затылке, были перевязаны скромной сатиновой лентой. Она остригла длинные, элегантные ногти, которые всегда привлекали внимание драгоценными футлярами. При виде просто оде¬ той, сидящей на корточках пожилой женщины трудно было поверить, что это — грозная правительница Китая. Здесь же находился молодой император — узник Гуан- сюй. Оставлять его в Пекине было опасно: кто знает, как союзные войска восьми держав обойдутся с ним. Мог быть и такой исход: Гуансюя восстановят на престоле, а Цыси лишат власти и привилегий. Во избежание подобных по¬ следствий императора-узника заставили следовать вместе с вдовствующей императрицей. Цыси крикнула возчику: «Погоняй! И если иностран¬ ные дьяволы остановят тебя, ничего им не отвечай. Я сама скажу им, что мы, бедные беженцы, возвращаемся домой». Тяжелые колеса повозки, подпрыгивая на массивных бу¬ лыжниках старой дороги, увозили вдовствующую импе¬ ратрицу в глубь страны. Она сидела, насупившись, охва¬ ченная яростью и злобой. Прошло два года. За это время иностранная интервен¬ ция 1900—1901 гг. завершилась подписанием 7 сентября 1901 г. «Заключительного протокола» между державами и Китаем. И вот 7 января 1902 г. Цыси вместе с Гуансюем (по-прежнему узником) вернулась из вынужденного само- изгнания в Пекин. 236
Главный евнух Ли Лянь-ин Тревожные дни остались позади, и вдовствующая им¬ ператрица вновь окунулась в пышную дворцовую жизнь. Цыси решила наверстать «упущенное». Ее обычное меню состояло теперь из 150 блюд. Каждый обед обходился в 237
сотню лянов серебра, а в день 70-летия императрицы было истрачено на банкеты и угощения 4 386 204 ляна белого серебра. Недаром китайская поговорка гласит: «Что им¬ ператор съест в один раз, того крестьянину на полгода хватит». Цыси обслуживали три тысячи евнухов, которые часто становились жертвами ее необузданной жестокости. Об этом в своих воспоминаниях последний император Пу И писал: «Как-то евнух, составивший императрице Цыси партию в шахматы, сказал во время игры: „Раб бьет коня почтенного предка“, на что она в гневе воскликнула: „А я бью твою семью“. Евнуха выволокли из палаты и избили до смерти». Еще при жизни Гуансюя — 13 ноября 1908 г.— вдовст¬ вующая императрица Цыси объявила о возведении на пре¬ стол нового императора — двухлетнего младенца Пу И (девиз Сюаньтун). Его отец, великий князь Чун, был бра¬ том императора-узника Гуансюя. Он сделался регентом малолетнего сына и взял власть в свои руки. Со слов своих близких Пу И на склоне лет описал це¬ ремонию собственного восхождения на престол. «Вначале во дворцовой палате Чжунхэдянь полагалось принять поздравления от офицеров дворцовой охраны, а затем уже в палате Тайхэдянь принимать поздравления от гражданских и военных чиновников и знати. Короче, ког¬ да меня принесли в Тайхэдянь и посадили на громадный высокий трон, терпение мое лопнуло. Отец, стоя на одном колене возле трона, держал меня обеими руками, чтобы я не дергался, а я сопротивлялся и кричал сквозь слезы: „Не хочу здесь! Хочу домой!“ От волнения у отца даже пот выступил на лице. Пока чиновники продолжали от¬ бивать земные поклоны, мой плач усиливался. Отец пы¬ тался успокоить меня: „Не плачь, не плачь! Скоро все кон¬ чится!“» 13 ноября 1908 г. малолетний Пу И был возведен на императорский трон, а 14 ноября не стало императора-уз¬ ника Гуансюя. Об обстоятельствах его смерти распростра¬ нялись различные версии. 15 ноября 1908 г. смерть настигла и 73-летнюю Цыси. В «Пекинском вестнике» в связи с этими событиями был опубликован специальный эдикт следующего содер¬ жания: «Проведение церемоний похорон усопшего импе- 238
Пу И ратора и усопшей вдовствующей императрицы возлагается на Палату церемоний. Члены императорской семьи будут носить траурные одеяния. Двухлетний император будет носить траурный халат и ходить с непричесанными волосами. Женщины, живущие в императорском дворце, и жен¬ щины императорской крови будут носить траурные платья и распущенные волосы. В императорской опочивальне будет вывешен красный 239
флаг и установлен шатер из ткани с вышитым изображе¬ нием дракона. Все чиновники должны срезать красные ленты с голов¬ ных уборов. В течение 27 месяцев никто из членов импе¬ раторской семьи не имеет право вступать в брак. Чинов¬ ники не должны вступать в брак в течение 12 месяцев. Не должно быть никаких банкетов и музыкальных представ¬ лений. Члены семей чиновников не должны носить укра¬ шений. Все чиновники, конфуцианские ученые и монахи дол¬ жны собраться в столичном храме Шуньтяньфу и в тече¬ ние трех дней оплакивать усопших. Все простолюдины столицы должны исполнить сле¬ дующее: срезать все красные пуговицы с одежды; жен¬ щины 27 дней не должны носить украшений; 100 дней нельзя устраивать свадеб, приглашать гостей, играть на музыкальных инструментах и брить голову. В течение 27 дней в храмах не разрешается молиться предкам. В каждом храме следует 1000 раз ударить в ко¬ локола». Возведенный на престол в 1908 г. двухлетним ребен¬ ком Пу И стал последним императором маньчжурской ди¬ настии Цин. Синьхайская революция 1911 —1912 гг. по¬ кончила с монархическим строем в Китае. 12 февраля 1912 г. малолетний император Пу И от¬ рекся от престола, но до 1924 г. продолжал жить в Пекине, в бывшем императорском дворце и пользоваться большим почетом. В 1924 г. Пу И и его свита были изгнаны из двор¬ ца и перебрались на постоянное жительство в Тяньцзинь, на территорию японской концессии, где находились под защитой японских войск и полиции. В 1931 г., когда япон¬ ская военщина оккупировала Северо-Восток Китая, 26-лет¬ ний Пу И был переправлен в эту часть страны и объявлен императором марионеточного государства Маньчжоу-Го. В августе 1945 г. Советская Армия, разгромив япон¬ скую Квантунскую армию, освободила население Северо- Востока Китая от господства японской военщины. 17 ав¬ густа 1945 г. Пу И был пленен советскими войсками в Шэньяне, откуда он пытался переправиться в Японию. 31 июля 1950 г. Советское правительство передало Пу И властям Китайской Народной Республики. В октябре 1967 г., как сообщила китайская печать, он умер.
Как чиновники управляли китайским народом Основными классами китайского общества во времена династии Цин были крестьяне и помещики-фео¬ далы. Последние владели значительной частью земли, ко¬ торую сдавали крестьянам на кабальных условиях, при¬ сваивая до 70 процентов собранного урожая. Класс фео- далов-угнетателей состоял из нескольких социальных групп: маньчжурская и китайская военно-феодальная знать, столичные и провинциальные сановники и чинов¬ ники, обычные помещики и, наконец, шэныпи — ученое сословие, облеченное правом замещения чиновничьих должностей. Шэныпи монополизировали государственный аппарат. Из этой среды, представлявшей собой как бы слу¬ жилое дворянство, маньчжуры вербовали управителей про¬ винций, городов, уездов. Европейцы называли китайских чиновников мандари¬ нами. Слово «мандарин» происходит от португальского mandar — командовать, управлять. В зависимости от сво¬ их должностных обязанностей мандарины могли быть гражданскими и военными. Они не получали должности по наследству, но рекрутировались из представителей состоя¬ тельных классов, получивших ученую степень. При династии Цин вся страна в административном от¬ ношении была разделена на 18 провинций (шэн), которые, в свою очередь, делились на области (фу), округа (чжоу) и уезды (сянь). Крупнейшей административной едини¬ цей — провинцией управлял губернатор. Кроме того, су¬ ществовала еще и должность наместника, которому были подчинены сразу две или три провинции. Наместник на¬ делялся большими полномочиями. Во вверенных ему про¬ винциях он контролировал взимание пошлин, ведал воору¬ женными силами, сношениями с иностранными государст¬ вами и т. д. Наместники и губернаторы, назначавшиеся 16 Заказ 1832 241
Маньчжурский чиновник императором, считались высшими сановниками в своих местностях и были единственными посредниками между Сыном Неба и населением. Маньчжуры вынуждены были привлекать на службу в центральный и местный аппарат китайцев и монголов, но всегда относились к ним с недоверием. Существовала сложная система вакансий, в соответ¬ ствии с которой все наиболее ответственные посты в уч¬ реждениях закреплялись за маньчжурами. Китайские же чиновники могли претендовать лишь на второстепенные 242
должности, и им строго запрещалось занимать вакансии, предназначенные для маньчжуров. Практиковалась также система отводов: когда китаец-чиновник претендовал на определенный пост, его кандидатуру можно было отвести «по причине родственных связей или по причине проис¬ хождения». Запрещалось, например, служить в одном уч¬ реждении родственникам-китайцам: дедам и внукам, дя¬ дям и племянникам, родным братьям. Чиновникам китай¬ ского происхождения не разрешалось пользоваться пе¬ чатью — важным атрибутом власти маньчжурской бюро¬ кратии. Если высшей территориальной единицей в Срединном государстве считалась провинция, то основной админист¬ ративной ячейкой местного управления, где претворялись в жизнь императорские указы, был уезд. Все распоряже¬ ния, исходившие от высших чиновников, проводились в жизнь уездными начальниками, которые были полновласт¬ ными правителями на местах. Обязанности уездного на¬ чальника были многообразны: он являлся непосредствен¬ ным исполнителем императорских указов, судьей в пер¬ вой инстанции по гражданским и уголовным делам, на¬ чальником тюрьмы и полиции, собирателем подати. Самым низшим из всех чиновников считался дибао (нечто вроде старого русского околоточного). Уезды и го¬ рода делились на участки, и во главе каждого из них сто¬ ял такой дибао. Обыкновенно эту должность занимали люди без всякого образования. Дибао следовало знать в лицо каждого жителя на своем участке, кто чем занима¬ ется, где проводит дни и ночи, какие у кого тайные наме¬ рения и каковы источники доходов. Дибао обладал вполне реальной властью на «своей территории». Он мог выселить без суда любого человека, если считал его пребывание на своем участке вредным. Конечно, высылки удавалось избежать, если бедняга находил деньги, чтобы «отблаго¬ дарить» дибао. Дибао обязан был доносить своему непосредственному начальству обо всем, что происходит на участке. Власти требовали даже, чтобы он знал обо всем заранее. Если на участке случались какие-либо важные события, не пред¬ виденные дибао, его привлекали к ответу. Такие чинов¬ ники были тесно связаны с опиокурилыциками, морфини¬ стами, нищими, игроками в азартные игры, ворами. Все эти люди были известны дибао, и он получал с них опре- 243
В таких халатах чиновники совершали жертво¬ приношения деленную подать. Только при этом условии их оставляли в покое. Если они не соглашались платить подать, то о них сообщалось местному начальству. Низшей административной единицей считалась ли — община, объединявшая сто или более дворов. Во главе ли стоял назначенный старшина (личжан). Он отвечал перед вышестоящими властями за уплату налогов всеми чле¬ нами общины. 244
Ли делилась на более мелкие объединения — цзя во главе со старостой (цзячжан), в которые входили по де¬ сять дворов. На стене каждого дома вывешивалась таб¬ личка, где указывались фамилии всех живущих и род их занятий. Чтобы начальству легче было держать население в по¬ виновении и знать настроения людей, в феодальном Ки¬ тае была широко распространена система круговой по¬ руки — бао-цзя. В правительственном распоряжении 1708 г. полицейские функции этой системы определялись так: «Каждое домовладение получает табличку, заверенную официальной печатью. На ней написаны номера и коли¬ чество взрослых мужчин. В случае отъезда кого-либо из них отмечается их место назначения; в случае чьего-либо при¬ езда в домовладение указывается, откуда он прибыл; за¬ прещается принимать незнакомцев и подозрительных лиц до тех пор, пока не будет произведен их подробный опрос. Каждые десять домовладений имеют старшину (пай-фу — „староста таблицы“), каждые десять пай — старосту цзя, а каждые десять цзя — начальника бао... В конце каждого месяца начальник бао представляет письменную гарантию того, что все обстояло благополучно в его округе, и этот документ пересылается соответствующим чиновникам для проверки. Виновные в невыполнении данного порядка на¬ казываются». Система круговой поруки позволяла держать население под бдительным полицейским надзором и своевременно пресекать антиправительственные выступления. В XVII в. цинский двор опубликовал Закон о системе взаимной ответственности. Суть его состояла в том, что высшие сановники на местах несут личную ответствен¬ ность за поведение и службу подчиненных им окружных и уездных чиновников. Чиновники центральных государст¬ венных учреждений, рекомендовавшие кандидатов на по¬ сты наместников и военных губернаторов, подлежали на¬ казанию наравне со всеми подопечными, если те оказыва¬ лись не соответствующими должности. Закон о взаимной ответственности распространялся на весь род наказанного за то или иное деяние человека. Казнили не только обви¬ няемого, но и родителей, братьев, сестер, детей. Приведем несколько примеров действия круговой по¬ руки и Закона о системе взаимной ответственности в пе¬ риод маньчжурской династии Цин. 245
Под руководством ки¬ тайского историка Чжуан Тин-луна во времена прав¬ ления императора Канси (1662—1722) был создан труд «Краткая история ди¬ настии Мин», в завуалиро¬ ванной форме осуждав¬ ший маньчжурских импе¬ раторов и их китайских прислужников. После по¬ явления книги императору был прислан донос, по ко¬ торому проводилось рас¬ следование. К концу след¬ ствия Чжуан Тин-лун умер, но это не помешало маньчжурскому прави¬ тельству приговорить ки¬ тайского историка, его со¬ авторов, членов их семей, издателей, книготорговцев и даже покупателей кни¬ ги (!) к смертной казни. Тело Чжуан Тин-луна бы¬ ло вырыто из земли и раз¬ рублено на куски, а кости сожжены. Его отец умер в тюрьме, а младший брат был казнен. Всего в связи с этим делом было казнено око¬ ло семидесяти человек. При императоре Юнчжэне (1723—1735) были запре¬ щены сочинения историка Люй Лю-ляна, который отка¬ зался служить маньчжурам и оплакивал гибель китайской династии Мин. По приказу властей его труп также был вырыт из земли и разрублен на части, ученики Люй Лю- ляна и члены его семьи были казнены. В 1873 г. некий китаец был уличен в том, что раскопал могилу члена императорской фамилии с целью похищения золотых украшений. За это преступление вся его семья из одиннадцати человек, представлявших четыре поколения, была приговорена к смерти. Причем никто из членов семьи даже не знал о преступлении. Чиновник военного ведомства 246
Система круговой поруки и взаимной ответственности в период феодализма играла огромную роль в жизни ки¬ тайца, на какой бы ступени общественной лестницы он ни находился. В свое время на это обращали внимание многие европейские китаеведы. Так, Дж. Макгован писал: «Согласно восточному воззрению, индивид должен быть готов подавить в себе личность и свободу во имя семьи и рода, и это является предметным уроком для всех членов общества. Каждый член семьи ответствен за всех осталь¬ ных членов. Будучи главой семьи, отец отвечает за дур¬ ные поступки всех членов семьи. В свою очередь, если родители совершили какое-нибудь преступление, вина рас¬ пространяется и на детей. Воззрение это играло громад¬ ную роль во все времена китайской истории и благодаря ему немало ее страниц обагрены кровью. Предположим, какой-нибудь высший сановник был уличен в государст¬ венной измене. Наказание не ограничивалось тем, что он сам подвергался ужасной, мучительной казни, но за его преступление казнили всех его родственников как со сто¬ роны отца, так и со стороны матери. Мужчин, женщин и даже детей убивали без пощады, и казни оканчивались только тогда, когда никого не оставалось в живых в бли¬ жайших к нему коленах. Система взаимной ответственности не ограничивается семьей: она охватывает все общество. Можно с полным правом сказать, что нет ни одного человека в империи, ко¬ торый бы так или иначе не нес ответственность за дру¬ гого». Для укрепления своего господства маньчжурские вла¬ сти кроме системы взаимной ответственности широко ис¬ пользовали традиционные китайские церемонии и правила поведения, которые с годами, можно сказать, вошли в плоть и кровь каждого подданного Срединного государ¬ ства. В китайских источниках зафиксировано триста ви¬ дов церемоний и три тысячи правил достойного поведения. В маньчжурском Китае существовало специальное уч¬ реждение — Палата церемоний, которая строго следила за выполнением правил, обрядов и процедур, унаследованных от прошлого. Этикет при императорском дворе, деятель¬ ность административного и военно-бюрократического ап¬ парата, поведение в семье, на службе, праздники, свадь¬ бы, похороны, траур, религиозные обряды, почести, форма и цвет одежды, способы приветствия и т. п.— словом, вся 247
жизнь человека от рождения и до смерти строго регла¬ ментировалась традиционными нормами. Строжайший церемониал прежде всего касался пове¬ дения и внешнего облика чиновничества. Все чиновники должны были одеваться в точном соответствии с занимае¬ мой должностью. В отличие от крестьян, которые носили штаны и куртки из хлопчатобумажной ткани, они обла¬ чались в дорогие халаты с длинными рукавами. Просторный шелковый или сатиновый халат с выши¬ тыми на нем изображениями животных, атласные сапоги на толстых белых подошвах, конусообразная фетровая ша¬ почка с шариком и павлиньим пером — таков был типич¬ ный наряд чиновника, который придавал его фигуре оса¬ нистость и важность. Расчетливые, медленные движения представителя власти и тщательное соблюдение церемо¬ ниальных жестов производили внушительное впечатление на простолюдина. Цвет одежды, ее материал, покрой, количество пуговиц, фасон шляпы, цвет паланкина и число носильщиков, даже цвет зонтиков — все это было расписано по разрядам чи¬ новников. Каждому разряду полагалась особая официальная одежда, которая различалась по четырехугольным нашив¬ кам на груди и на спине. Гражданские чиновники на ха¬ латах носили изображение птиц, а военные — изображе¬ ния животных. Халаты гражданских и военных чинов первого (выс¬ шего) класса украшали соответственно белый журавль и мифическое животное цилинь (единорог); второго клас¬ са — золотой фазан и лев; третьего класса — павлин и пан¬ тера; четвертого класса — дикий гусь и тигр; пятого клас¬ са — белый фазан и черный медведь; шестого класса — бе¬ лая цапля и пятнистый медведь; седьмого класса — утка и леопард; восьмого класса — перепел и тюлень; девятого класса — сорока и носорог. Представители ученого сословия обычно носили халаты малинового цвета, но наиболее распространенным цветом платья был синий. Состоятельные люди носили ха¬ латы спокойных оттенков — голубого, серого или корич¬ невого. Головной убор считался одной из важнейших принад¬ лежностей одежды чиновника. На шапке чиновника пер¬ вого разряда был рубиновый шарик; второго — коралло- 248
Выезд высокопоставленного чиновника вый; пятого — белый прозрачный шарик; шестого — мато¬ вый шарик; седьмого, восьмого и девятого классов — брон¬ зовый шарик. Знаком отличия служило также павлинье перо, которое носили на головном уборе (нечто вроде плю¬ мажа). Перья были трех степеней: перо с одним глазком — первой степени, с двумя глазками — второй, с тремя — тре¬ тьей степени. Воронье перо жаловалось чиновникам ниже шестого класса. Одежда чиновников различалась и по поясам, инкру¬ стированным различными драгоценными камнями: нефри¬ том, красным кораллом, сапфиром и т. д. Пояс чиновника первого класса имел четыре кусочка агата, инкрустирован¬ ные рубинами; пояс чиновника второго класса — четыре золотых пластинки, также украшенные рубинами; пояс чиновника третьего класса — четыре золотые пластинки; пояс чиновника четвертого и пятого классов — четыре зо¬ лотые пластинки, инкрустированные серебром; пояс чи¬ новника шестого класса — четыре пластинки-раковины, украшенные серебром; пояс чиновника седьмого класса — четыре круглых серебряных пластинки; пояс чиновника восьмого класса — четыре пластинки из бараньего рога, 249
украшенные серебром; пояс чиновника девятого класса — четыре пластинки из черного рога, украшенные серебром. Как уже говорилось, по установившимся традициям, в феодальном Китае все документы заверялись не подписью, а печатью. Каждое казенное учреждение имело огромную печать, вручение которой чиновнику при вступлении его в должность считалось наиболее важной церемонией. На печатях чиновников гравировались иероглифы, обозначав¬ шие фамилию и имя их владельца, а также различные сим¬ волические пожелания. Материалом для изготовления пе¬ чати служили серебро, камень, дерево, медь или свинец. В соответствии с рангами чиновников различались и их печати. Печать губернатора провинции имела прямо¬ угольную форму и была сделана из серебра. Печать судьи имела квадратную форму и также была сделана из серебра. Печати низших чиновников были деревянные. Потеря пе¬ чати считалась чрезвычайным происшествием, которое могло повлечь за собой увольнение чиновника с занимае¬ мой должности. Поскольку официальная печать была на¬ делена силой власти, то, по убеждению простолюдинов, она обладала чудодейственной силой: например, могла ис¬ целять болезни. Поэтому иногда оттиск с такой печати вы¬ резали из документов и прикладывали к больному месту. В обиходе чиновника, да и людей других социальных кругов существенное значение имел веер. Им закрывались от солнечных лучей, отгоняли мух и комаров, создавали прохладу. Знакомые, если почему-либо не хотели здоро¬ ваться при встрече и беседовать, закрывали лицо веером, делая вид, что не заметили друг друга. Особенно славились веера из сандалового дерева, отличающегося своеобраз¬ ным ароматом. Признаком богатства и высокого положения в обще¬ стве, кроме всего прочего, считались ухоженные длинные ногти. Знатный человек показывал тем самым, что он бла¬ городного происхождения и физическим трудом не зани¬ мается. Длинные ногти могли легко сломаться: чтобы из¬ бежать этого, на них надевали предохранительные фут¬ ляры. Понятно, что такую роскошь позволяли себе исклю¬ чительно представители правящей верхушки. Существовал закон, по которому чиновник не имел пра¬ ва заниматься государственными делами в той провинции, откуда он родом,— в глазах тех, кем управлял, он должен был быть «посланцем сверху». Он не имел также права 250
Виды печатей жить в семье отца: боялись, что если отец и сын станут обсуждать дела и придут к неодинаковым выводам, то это пагубно отразится на управлении государством. Правите¬ лям народа запрещалось посещать театры и показываться среди обыкновенных людей — это подрывало их престиж. 251
Показной элемент и парадность занимали важное ме¬ сто в жизни каждого чиновника. На улице он появлялся в окружении многочисленной свиты — выехать из дома без нее значило уронить свое достоинство. Пышность корте¬ жа, маршрут его следования, соответствующие эмблемы власти — все это было строго регламентировано церемо¬ ниалом. У высокопоставленного чиновника обязательно был па¬ ланкин: он использовался не только для дальних переез¬ дов, но и для официальных и неофициальных визитов в городе. Считалось совершенно недопустимым, чтобы пред¬ ставитель власти отправился в гости или на прием пеш¬ ком, в экипаже или верхом. Выезд сановника из его резиденции в паланкине счи¬ тался важным событием и обставлялся сложным этикетом. Паланкины бывали открытые (облегченные — их мог¬ ли переносить два носильщика) и закрытые (их перено¬ сили не менее четырех носильщиков). Вообще число но¬ сильщиков, переносивших паланкин, колебалось от двух до тридцати двух — в зависимости от важности седока и дальности пути. Обычно носильщики двигались быстро, равномерно размахивая руками; примерно через каждые пять минут они останавливались по сигналу и переклады¬ вали жерди на другое плечо. Паланкин императора обтя¬ гивался желтой материей, паланкины высших чиновни¬ ков — зеленой. Правителя города при выезде сопровождали телохрани¬ тели, в руках которых были хлысты и цепи — признак вла¬ сти и средство наказания тех, кто проявит непочтитель¬ ность к высокой особе. Два человека впереди такой про¬ цессии несли гонг и через определенные интервалы уда¬ ряли в него: по числу ударов можно было определить ранг особы. Чтобы на пути движения не толпились зеваки, пе¬ ред процессией шли два прислужника, громко выкрики¬ вая «Разойдись!» Слуги несли огромный зонт с написан¬ ными на нем титулами владельца. Чиновники низшего ранга, писцы, посыльные сопровождали паланкин, как пра¬ вило, пешком. Впереди процессии несли красные дощечки с вырезанными на них иероглифами, обозначавшими титул чиновника. Ночью такой кортеж освещался фонарями. Дж. Макгован был свидетелем выезда высокопоставлен¬ ного чиновника на паланкине. Вот как он описал эту про¬ цессию. 252
«Послышались удары в медные гонги и донеслись прон¬ зительные голоса. И то, и другое обозначало приближение мандарина и требование под страхом наказания очистить ему дорогу. Беспорядочное движение восточной толпы сразу изменилось. Часть проходивших бросилась вперед, другие прижались к краям улицы, где образовалась страш¬ ная давка, и все застыли в почтительной позе перед при¬ ближающейся властью. Середина улицы очистилась, и вскоре показались люди с гонгами, составлявшие голов¬ ную часть процессии. Время от времени они ударяли в гон¬ ги, оповещая толпу впереди о приближении мандарина. За ними шли, крича во все горло, глашатаи в длинных одеж¬ дах, спускавшихся почти до пят, и в высоких конических шапочках, напоминавших колпачки для тушения свечей. У этих глашатаев был презабавный вид. Они держали в руках хлысты, выискивая зазевавшихся и неуспевших по¬ сторониться. За глашатаями шло несколько человек, в их руках были цепи: они были готовы заковать всякого, кто вызовет гнев мандарина. Далее следовал паланкин, который несли восемь но¬ сильщиков. В паланкине сидел сам мандарин. Насколько мы успели разглядеть его, это был высокий полный муж¬ чина с самодовольным и надменным выражением лица. Лицо его было довольно правильно, но его портило холод¬ ное, надменное выражение. Он смотрел на толпу, жавшую¬ ся к краям улицы, но как бы не замечал ее: глаза его оста¬ вались неподвижными и ничего не выражали. Казалось, что он отгородил себя от всех жизненных волнений и дрязг, но это, конечно, была только маска, ибо по китай¬ ским понятиям каждый государственный муж должен быть таким». Участник русской экспедиции в Китай в 1874—1875 гг. доктор П. Я. Пясецкий наблюдал выезд губернатора в го¬ роде Ханькоу. «Впереди важно шагали восемь мальчишек (по четыре в два ряда), которые несли, словно ружья на плечах, опо¬ знавательные знаки. На некотором расстоянии от них ша¬ гали еще восемь мальчишек также в два ряда. Они несли доски красного цвета, похожие на лопату, на которых крупными черными иероглифами были записаны имя, чин и достоинства чиновника. Затем шли четыре телохранителя по два в ряд. Пер¬ вые два стучали в медные барабаны, а два других плетьми 253
ijL' Земной поклон. Коленопреклонение отгоняли любопытных и зевак. Вслед за телохранителями следовали два человека, которые несли по очереди большой красный зонт. Он защищал мандарина от солнца, если бы тот пожелал пройтись пешком. Далее два человека шест¬ вовали с „веером скромности“. Это был большой несклады- вающийся веер для того, чтобы закрывать им мандарина, в случае если бы он пожелал переменить по дороге платье на более теплое или более прохладное, смотря по застиг¬ шей его в пути погоде. Здесь же четыре солдата на коро¬ мыслах несли большой сундук с одеждой. За ними следо¬ вал конвой из восьми солдат. Далее на некотором расстоянии два человека несли еще один зонт с особыми знаками мандарина. За ними нахо¬ дился второй эскорт из восьми человек пешего конвоя. И только после всех них следовал паланкин с губернато- 254
Приветствие сложенными руками. Приветствие наклоном головы ром, который несли восемь человек. За паланкином ехали верхом шесть свитских мандаринов, заключавших это тор¬ жественное шествие. В общей сложности губернатора со¬ провождало 48 человек». Однажды все участники русской экспедиции были при¬ глашены на прием к высокопоставленному чиновнику в Ханькоу. П. Я. Пясецкий рассказывает: «Во дворе, у крыльца нашего дома, было поставлено пять паланкинов и около них находилось двадцать носиль¬ щиков: по четыре человека на каждый, а не по два, как обыкновенно,— это число было предусмотрено этикетом. В паланкин садятся, когда он стоит еще на земле, и его 255
поднимают вместе с пассажиром. Мы разместились каж¬ дый по своим носилкам и отправились в путь. Примерно через каждые пять минут носильщики оста¬ навливались, чтобы переменить плечо. Это делалось по команде старшего быстро и ловко и не более как в несколь¬ ко секунд. Носильщики идут, почти постоянно переговариваясь между собой. Передний предупреждал задних о каких- либо препятствиях, которые надо обойти, а задний считал своим долгом отвечать на каждое предостережение». Свои впечатления о поездке на паланкине П. Я. Пясец- кий выразил так: «Носильщики ступают тяжело, видимо, под тяжестью ноши, обливаются потом, но идут бодро. Но¬ силки открыты спереди, и я невольно смотрел на них, ви¬ дел, как жерди давят плечи носильщиков, и мне станови¬ лось неловко, просто совестно. Да, нужно лишиться своих ног, чтобы не испытывать это чувство, от которого не отделаешься, когда вас, здорового, несут на плечах люди». Работа носильщиков паланкина была тяжелой и изну¬ рительной, в короткое время она доводила их до крайнего истощения. Дж. Макгован, наблюдавший за этими несчастными людьми по пути из Пекина в Гуанчжоу, отмечал: «Перед нами быстро проследовал паланкин. Его несли два чело¬ века, которые, казалось, были в полном изнеможении. Это особенно относилось к впереди идущему: он был совер¬ шенно измучен; его лицо горело, как у больного лихорад¬ кой, губы были совершенно бескровные. Носильщик произ¬ водил впечатление человека, силы которого полностью ис¬ тощились от непосильной ноши, и он не в состоянии боль¬ ше выдержать такого напряжения. Задний носильщик сравнительно легко опустил жерди с плеч на землю, тогда как передний снял их с натертых до крови плеч с таким усилием, будто они впились в его тело. Ни слова не говоря, он бросился к одному из столиков в харчевне и бессильный опустился на скамью. После ми¬ нутного отдыха он протянул свои руки с пустой чашкой к стоящему здесь же буфетчику, последний быстро на¬ полнил его чашку жидким рисом и передал ему». Чиновник, следовавший в паланкине, при встрече на улице с другим чиновником, высшего, чем сам он, разря¬ да, обязан был выйти из носилок, чтобы совершить предпи- 256
°нные традицией поклоны. Когда встречались два чинов¬ ника одного ранга, они обычно выходили из паланкинов, отвешивали друг другу низкие поклоны и в знак почтения прижимали руки к груди. Впрочем, чиновник мог избежать сложной церемонии приветствия, для этого он запасался огромным веером, ко¬ торый нередко раскрывал при виде другого паланкина. Этим как бы давая понять, что встречающиеся друг друга не знают. При цинской династии наиболее распространенными были следующие восемь форм почтительного приветствия: гун-шоу — сжать кулаки и поднять их на уровень лица, без поклона; цзи-и — наклонить голову; да-цянь — поджать колени; гуй — встать на колени; кэ-тоу — отвесить земной поклон; сань-коу — три земных поклона; лю-коу — шесть земных поклонов; сань-гуй цзю-коу — три раза встать на колени и каждый раз трижды коснуться лбом земли. При исполнении различных ритуалов существенное значение имел цвет ритуального одеяния, связанного с культом времен года. Для церемонии встречи весны одева¬ лись в зеленое — цвет пробуждающейся растительности; при встрече лета одевались в красное — цвет солнца, ко¬ торое своим теплом обогреет всходы; в конце лета одева¬ лись в желтое — цвет созревших хлебов; при встрече осени одевались в белое — цвет риса, заполнившего закрома; при встрече зимы надевали черное — зима самое темное время года. Большое значение придавалось церемониалу и вообще всей показной стороне при проведении официальных прие¬ мов, банкетов, званых обедов. Разнообразие и изыскан¬ ность блюд служили признаком богатства и щедрости хо¬ зяина. О том, как выглядел обед у высокопоставленного чинов¬ ника, можно составить себе представление из описания очевидца. Едва гости уселись за стол, слуги в белых халатах об¬ несли их чашками с чаем. Чай издавна считался незаме¬ нимым напитком в Китае. В разных районах страны упот¬ ребляли различные сорта чая. На юге предпочитали зеле¬ ный чай, а на севере — черный чай. Особой популярно¬ стью пользовался ароматный цветочный чай: он изготов¬ лялся с примесью лепестков жасмина, розы и других цве¬ тов... 17 Заказ 1832 257
Но вот припесли угощение (перед каждым прибором заранее были положены изящные палочки из слоновой кости). Сначала сладости: очищенный корень болотного растения, жареные грецкие орехи, абрикосовые зерна, па¬ стила из мороженых яблок и многое другое. Считалось, что сладости возбуждают аппетит. В комнату вошли, семеня крохотными ножками, ярко разодетые певицы. Лица их были сильно напудрены и на¬ румянены, высокие прически украшены цветами. Они по¬ клонились, сели и стали играть на китайских струнных инструментах и петь тонкими голосами. Гости продолжали трапезу, пили рисовую водку, слушали пение и музыку. После сладкого слуги внесли закуски: маринованные огурцы в кислом соусе из бобов; ломтики ветчины; варе¬ ные утиные лапки; кусочки мяса с уксусом и перцем; чес¬ нок и редьку в уксусе. Но самым лакомым блюдом счита¬ лись соленые утиные яйца черного цвета. Подали блюдо из трепангов — один из деликатесов ки¬ тайской кухни. Трепанг, беспозвоночное морское живот¬ ное типа иглокожих, водится на дне моря у берегов Ки¬ тая. Китайские кулинары размачивают мясо трепангов в воде, затем в зависимости от рецепта варят или тушат со специями (куриное сало, лук, куриный бульон, соевый соус, рисовое вино, сахар, пряности и т. п.). Блюдо из тре¬ пангов не только приятно на вкус, но и питательно: оно содержит большое количество белков, кальция, фосфора, жиров. Гостей угощали и другими традиционными яствами: плавниками акулы, различными сортами рыб, утиными языками, голубиными яйцами, жареными рыбьими пузы¬ рями, раками в чесноке с сахаром, рыбьими мозгами, жа¬ реными луковицами лилий и т. д. Им предложили разные супы, в том числе суп из «лас¬ точкиного гнезда» — дорогое и изысканное угощение. «Ласточкино гнездо» — гнездо морских ласточек особой породы. Оно имеет форму полушария и состоит из полу¬ прозрачного хрупкого вещества грязно-желтоватого цве¬ та. Если такое гнездо разварить в кипятке, то получится желтый суп. Само гнездо разваривается в нити, вроде вя- зиги. «Ласточкино гнездо» ценится дорого не только по¬ тому, что его трудно найти, но и за особый вкус. Морские ласточки лепят из своей слюны гнездышко в щелях уте¬ сов, у берегов и на островах Южного Китая. В поисках 258
«ласточкиных гнезд» крестьяне с опасностью для жизни карабкались по крутым скалам и берегам. Последняя перемена состояла из шести сортов булочек и пирожков из разного теста с различными начинками. Тут были пресные хлебцы, сваренные на пару, рисовые ле¬ пешки с рублеными грецкими орехами, пирожки с чесно¬ ком, пирожки с шафраном и жасмином, горячий кисель. Заканчивался обед, как и начинался, чаем. Китайская кухня отличается большим разнообразием, что достигается с помощью огромного количества приправ и специй: они придают изделиям поваров внешнее изяще¬ ство, увеличивают их питательность, устраняют специфи¬ ческий запах некоторых блюд (баранины, рыбы и др.). На¬ считывается до четырехсот видов различных приправ и специй, из них не менее ста употребляются постоянно. Разумеется, такие блюда мог позволить себе отведать только богатый человек; простолюдину они не были до¬ ступны. * * * Лицемерие и коварство были неотъемлемыми чертами важного чиновника. «Если деньги, коварство, интриги,— писал французский наблюдатель Жан Род,— служат глав¬ ными средствами, с помощью которых мандарин достигает своего высокого положения, то не последнее место зани¬ мают также его глубокое лицемерие и совершенное отсут¬ ствие личных убеждений. Пламенный реформатор в период торжества передовых идей с такой же легкостью превра¬ щается в горячего реакционера в угоду изменчивым на¬ строениям и прихотям двора». О своих встречах с чиновниками-мандаринами Жан Род рассказывал: «Внешний вид мандарина вполне соот¬ ветствует его духовному облику. Жеманный и женствен¬ ный, облеченный в шитый богатыми узорами шелк своих азиатских одежд, с улыбкой сострадания или радости на устах, приличествующей утонченным требованиям китай¬ ского этикета, мандарин, является ли он в образе жирного и грузного властителя, или изможденного мистика-монаха, остается самим собою. В неподвижных чертах его непро¬ ницаемого лица, скрытого под каменной маской лицеме¬ рия и лукавства, вы не уловите ни малейшего отражения мысли, ни одного проблеска чувств. Однажды после ока- 250
Образцы вееров занного мне в Пекине высоким сановником, близким род¬ ственником императора, приема, на котором принц сохра¬ нял в течение всей аудиенции выражение окаменелой не¬ подвижности на лице, привычное столько же для аскета, сколько и для курильщика опиума, сопровождающий меня молодой китаец нового направления сказал мне: „О, будь- 260
Обед у знатного чиновника те уверены, милостивый государь, что у этого человека, с виду столь строгого и сурового во время беседы с вами, на уме только одно — женщины и удовольствия!“». Жестокие, вероломные и лживые представители чинов¬ ничества старались, разумеется, сохранить репутацию доб¬ ропорядочных людей. По-китайски это называлось «сохра¬ нить лицо», т. е. не уронить авторитета, пользоваться влиянием и уважением в глазах окружающих. Самым страшным несчастьем для чиновника было «потерять лицо». Это значило публичное обвинение в чем-либо непри¬ стойном, утрату репутации в глазах вышестоящих. «По¬ теря лица» была равносильна гражданской казни, «мораль¬ ной смерти», небывалому позору, который нередко приво¬ дил к самоубийству. Вот как некоторые русские и иностранные авторы, на¬ блюдавшие за жизнью чиновничества Срединного госу¬ дарства, трактовали понятия «сохранить лицо» и «поте¬ рять лицо». И. Коростовец: «„Потерять лицо“ — специально китай¬ ский термин — значит сознаться в своей неправоте, усту¬ пить, утратить честь, чего китаец никогда не сделает даже при очевидной от этого невыгоде». 261
Дж. Макгован: «Слово „лицо14 является у китайцев одним из самых характерных и многозначительных. В то время как у всех остальных народов слово это употребля¬ ется для обозначения физиономии, и только, на китайском языке под этим словом скрывается целый ряд таких прин¬ ципов и понятий, которые тесно переплетены с обществен¬ ной жизнью. Благодаря понятиям, вложенным в это слово, каждый китаец является до некоторой степени актером, а вся китайская жизнь — театром, где на каждом шагу разыгрываются невинные комедии с единственной целью оставаться достойным в глазах других. Нет большего не¬ счастья для китайца, как „потерять лицо41, и потому каж¬ дый из них заботится из всех сил о „сохранении лица11». «Точное исполнение всех формальностей при всевоз¬ можных обстоятельствах жизни,— читаем в изданной в Пе¬ тербурге в 1904 г. книге „Китай и его жизнь11,—китаец обозначает выражением „сохранить свое лицо11; если же он не обращает на них внимание, не знает или небрежно выполняет их, в таком случае он „утрачивает свое лицо11. Уяснив раз навсегда значение понятия „лицо11, мы можем при его посредстве найти путь к пониманию многих дру¬ гих важных характерных черт китайца. Только никогда не следует упускать из виду того обстоятельства, что те пра¬ вила, которыми руководствуется китаец при пользовании своим „лицом11, совершенно непонятны для европейцев». Английский китаевед Артур Смит в конце XIX в. опуб¬ ликовал большую монографию под названием «Характер¬ ные черты китайцев», которая начинается с разъяснения понятия «лицо». Он пишет: «Для того чтобы иметь хотя бы самое несовершенное представление о том, что подра¬ зумевается под словом „лицо11, мы должны принять во внимание тот факт, что к числу национальных особенно¬ стей китайцев относится сильная склонность к драмати¬ ческому действию. Театр можно назвать почти единствен¬ ным китайским национальным развлечением, и китайцы питают ко всему театральному такую же страсть, какую англичане к атлетическим играм или же испанцы к бою быков. Достаточно самого ничтожного повода, чтобы ки¬ таец вообразил себя в роли драматического актера. Осанка его принимает театральный вид, он „играет приветствие“, бросается на колени, падает ниц и бьет головой о землю при таких обстоятельствах, которые в глазах обитателей Запада делают подобные действия излишними, чтобы не 262
сказать, смешными. Ки¬ таец мыслит театральны¬ ми терминами». И далее: «Мы не долж¬ ны ходить за кулисы, по¬ тому что это испортило бы всякое цредставление. Со¬ вершать надлежащим об¬ разом подобные театраль¬ ные действия при всех вообще возможных слож¬ ных обстоятельствах жиз¬ ни — значит иметь „лицо“; грешить же против них, не знать их или же дать осечку при совершении их — значит „терять ли¬ цо“. „Лицо“, если мы его правильно поймем, окажется ключом к сложному замку, соединяющему в своих пру¬ жинах многие из важнейших характерных черт китай¬ цев». В приведенных примерах хотя и говорится о китайцах вообще, однако речь идет, конечно же, не о китайских тру¬ дящихся, с которыми авторы практически не общались, а о маньчжурских и китайских феодалах и их прислужни¬ ках — с ними-то и приходилось иметь дело иностранным наблюдателям. Непримиримость к лицемерию, честность, прямота и искренность — подобные качества высоко ценились в ки¬ тайском народе. Это отразилось, например, в следующих китайских пословицах и поговорках: «Шкура овечья, а сердце волчье»; «В лице мир, а в душе злоба»; «Голова зайца, а глаза змеи»; «На устах шуточки, а за спиной нож»; «Речь нежная, как колокольчик, а сердце черствое, как сухарь»; «Посмотришь — человек; вглядишься — дья¬ вол»; «Лучше умереть, чем отступиться от истины»; «Признать истину легко, трудно следовать ей»; «Кто честен, тот всегда идет вперед»; «Истина — источник му¬ жества». Природа лжи и лицемерия чиновников, несомненно, свя¬ зана прежде всего с социальным аспектом — с тем общест¬ венным положением, которое они занимали. Ложь, лице¬ мерие, театральщина всегда были неотъемлемыми черта- Приветственный жест 263
Почтительный поклон при встрече ми господствующих классов в любом государстве, по в феодальном Китае эти качества были доведены до гипер¬ трофических размеров и нередко оборачивались гротеском. Показная вежливость и напыщенное «благородство манер» не мешали чиновникам продавать свою совесть. Служебные посты, как правило, покупались у вышестоя¬ щих бюрократов. Приобретенный таким путем пост да¬ вал чиновнику «моральное право» заниматься вымогатель¬ ством у подчиненных, а последние, в свою очередь, делали то же самое по отношению к своим служащим — и так до самых низов иерархической лестницы. Ограбление народных масс, расхищение казны, взяточ¬ ничество были главными источниками обогащения китай¬ ских чиновников. Они распоряжались государственной казной как собственными средствами. Был зафиксирован такой случай: император ассигновал для помощи голодаю¬ щим провинции Шаньдун 200 тысяч лян. Казначей — пер¬ вый, кому вверили эти деньги,—присвоил 40 тысяч лян, его помощник — 20 тысяч и т. д. Из ассигнованной суммы до провинции Шаньдун дошли всего 40 тысяч лян. Но го¬ лодающим не досталось вообще ничего, так как оставшиеся деньги были присвоены местными чиновниками. Народ знал подлинную цену своим «управителям», и это, между прочим, нашло отражение в поговорках: «Гни¬ лое дерево не годится на столбы, подлый человек не го¬ дится в начальники»; «Опасайся чиновника, который улы¬ бается»; «Чиновник никогда не обижает того, кто приносит подарки». 264
Во имя собственного обогащения чиновник прибегал к самым различным формам вымогательства. Это тем бо¬ лее было ему доступно, так как в его распоряжении на ме¬ стах находились и вооруженные силы, и аппарат власти. Важным источником его доходов был земельный налог, часть которого шла ему в карман. Немалым подспорьем служили косвенные налоги. Под предлогом изыскания средств для строительства каких-либо общественных зда¬ ний вводились косвенные налоги на чай, соль, табак, рис, вино, хлеб, сахар, мясо, дрова и т. п. В некоторых уездах число таких налогов доходило до семидесяти. Постоянным средством наживы для чиновника служила его судебная власть. Он мог арестовать любого человека и потребовать от него «отступные» за освобождение. Если император считался неограниченным властели¬ ном всего Срединного государства, «отцом и матерью» ве¬ ликой китайской семьи, то губернаторы, начальники уез¬ дов и т. д. объявлялись «родителями» всего подопечного им населения. Местное управление было полностью сосре¬ доточено в их руках. Будучи в одном лице военачальни¬ ком, администратором и судьей, местный властитель был особенно страшен в последнем качестве. Чиновпики слыли кровавыми деспотами с неограниченной властью,— по су¬ ществу, они не зависели от общества, верша суд и распра¬ ву по собственному произволу. В лучшем случае этот про¬ извол в какой-то мере мог быть ограничен такими же дес¬ потами, стоявшими в бюрократической иерархии на сту¬ пень выше. Но если пострадавший осмеливался обратиться к вышестоящим властям, его жалоба возвращалась на рас¬ смотрение к тому, кто его обидел, и тогда уже не было жалобщику пощады. Один из вождей крестьянского Тайнинского восста¬ ния так отзывался о чиновниках: «Чиновники в империи хуже разбойников; жестоких чинуш из присутственных мест не отличишь от тигров и волков; богачи свирепствуют беспредельно, а бедняки не могут даже пожаловаться на свои обиды; достояние народа растаскивается, страдания народа дошли до крайнего предела!» Телесные наказания и изощренные пытки во времена маньчжурской династии в основном были уделом китайцев. Наказывали битьем палками, обращением в рабство, вы¬ сылкой в отдаленные районы, смертной казнью, жестокими пытками. 265
Вообще к судебной процедуре прибегали только при крайней необходимости. Обычно все спорные дела должен был решать глава семьи или старейшина рода. Маньчжур¬ ский император Канси так выразил свое отношение к суду: «Хорошо, что люди боятся суда. Я желаю, чтобы с теми, кто обращается к судьям, поступали без всякого милосер¬ дия. Пусть все добрые граждане живут между собой как братья и все свои распри передают на усмотрение стари¬ ков и местного начальства. Что же касается сварливых, строптивых и неисправимых, пусть их уничтожат чинов¬ ники. Вот им и весь суд, лучшего они не заслуживают». Китаец в цинское время страшно боялся быть привле¬ ченным к суду. Это грозило ему многими неприятностями. Об этом И. Коростовец в 1898 г. писал: «Лица, знакомые с китайским народом, утверждают, что последний уважает закон, даже несправедливый, и что чувство законности врождено в каждом китайце, на какой бы ступени соци¬ альной лестницы он ни стоял. Весьма возможно, что этот взгляд справедлив; но не подлежит сомнению, что китаец трепещет перед судом и его представителями, как перед стихийной силой, более страшной, чем голод или навод¬ нение, ежеминутно, без всякого повода с его стороны, го¬ товой уничтожить его жизнь и благосостояние». Немецкий наблюдатель Эрнест фон Гессе писал: «Бес¬ конечный страх китайцев перед судом вызван действиями мандаринов, подкупностью и произволом чиновников, же¬ стокостью пыток и наказаний. Вот почему китайцы реша¬ ются прибегать к суду лишь в самых крайних случаях. Нужно иметь туго набитый кошелек и быть очень влия¬ тельным человеком, чтобы добиться на суде желанной цели». Присутственное место (или судебную палату), где вер¬ шилась расправа над трудящимися, где чиновник-деспот по личному произволу мог загубить человеческую жизнь, называли ямынъ. При входе в ямынъ бросались в глаза две большие кар¬ тонные фигуры, одетые в доспехи древних китайских пол¬ ководцев с алебардами в руках и искаженными от гнева лицами. Это были духи ворот, охранявшие вход в судеб¬ ную палату от вторжения нечистой силы; одновременно они считались официальной эмблемой власти. Обычно ямынъ представлял собой целый ансамбль строений, изолированных друг от друга двориками и обне¬ 266
сенных общей квадратной стеной. В каждое строение вели массивные двери, украшенные красными фонарями. Дворики отделялись друг от друга большими воротами из прочного дерева. Чем богаче был чиновник — глава ямыня, тем больше было таких ворот. Последние имели причудливые портики и карнизы, углы которых украша¬ лись фигурками животных и духов. В центральной части этого комплекса находились жи¬ лые комнаты главы ямыня, его жен и наложниц, рядом были расположены служебные помещения для подчинен¬ ных ему чиновников, гостиная и приемная, а также нечто вроде карцера для преступников. В боковых отсеках ямы¬ ня размещалась прислуга и охрана. Церемониал суда происходил примерно так. Чиновник- судья восседал за большим красным столом. На столе ле¬ жали кисточки для писания иероглифов, тушечница с чер¬ ной и красной тушью, небольшой деревянный брусок и пустотелый цилиндрической формы сосуд, наполненный де¬ ревянными бирками. Деревянный брусок считался непре¬ менным атрибутом судопроизводства — судья с силой уда¬ рял им по столу, если хотел произвести устрашающее впе¬ чатление на обвиняемого. По обе стороны судейского стола располагалась стра¬ жа — несколько рослых служителей в высоких остроко¬ нечных шапочках. В руках они держали бамбуковые пал¬ ки — самое распространенное и чаще других употребляв¬ шееся средство воздействия на обвиняемого. Бамбуковая палка напоминала небольшое весло для гребли на каноэ. Верхняя часть палки имела круглую форму (чтобы удоб¬ нее держать) и была окрашена в черный цвет, а нижняя часть походила на лопасть весла и была выкрашена в крас¬ ный цвет — это в какой-то мере помогало скрыть следы крови, если обвиняемого долго избивали. Такими палками забивали людей до смерти или, во всяком случае, наносили им тяжелые увечья. Местный сатрап считал для себя унизительным разго¬ варивать со стражей: приказания отдавались посредством деревянных бирок. Допросив обвиняемого, судья бросал бирки на пол. По числу брошенных бирок стражники опре¬ деляли, какое именно наказание ждет несчастного: каждая бирка означала пять ударов бамбуковыми палками. При¬ говор приводился в исполнение тотчас же, в присутствен¬ ном месте. 267
Судебное присутствие О том, с какой легкостью чиновники прибегали к бам¬ буковым палкам, можно судить по сатирическому рассказу «Уездный начальник рисует тигра». «Жил когда-то начальник уезда, и очень любил он ри¬ совать тигров. Да только рисовал плохо, вместо тигров по¬ лучались у него какие-то кошки — ничего в них не было от тигров. Однажды нарисовал он такого „тигра“, вызвал посыль¬ ного, что служил у него в ямыне, чтобы тот поглядел и похвалил его работу, а потом разнес весть о таланте сво¬ его начальника по всей округе. Посыльный пришел. На¬ чальник развернул свою картину и спрашивает: — Вэй! Что это, по-твоему? Посыльный взглянул, сообразил, что это черное живот¬ ное очень напоминает кошку, и сказал напрямик: — Это кошка, мой начальник. Начальник уезда вышел из себя: — Паршивая кость! Зрачков у тебя в глазах нет, что ли? Тигра, нарисованного господином, принять за кошку! Поистине твоему нахальству нет предела! — И, обернув¬ шись назад, крикнул: — Слуги, возьмите эту паршивую кость и дайте ему сорок палок. 268
И бедного посыльного забили до полусмерти. Чиновник вызвал другого посыльного и стал спраши¬ вать о том же. Увидел посыльный нарисованного черной тушью „тиг¬ ра“, который был удивительно похож на черного кота, но сказать что-либо не осмелился. Он ведь знал, что его прия¬ тель уже пострадал за то, что назвал этого „тигра“ кошкой. Он стоял и молчал, придумывая, как выйти из поло¬ жения. — Скажи-ка, что это? — спросил уездный начальник. — Господин, я не смею сказать,— ответил посыльный. — Кого ты боишься? — Я боюсь господина. — А тогда кого боюсь я? — рассердившись, спросил чи¬ новник. — Господин боится начальника. — А начальство кого боится? — Начальство боится Неба. — А Небо кого боится? — Небо только туч боится. — А тучи кого боятся? — Тучи больше всего боятся ветра. — А ветер? — Ветер боится стены. — А стена боится чего? — Стена боится мышей. — А мыши чего боятся? — Мыши ничего не боятся, кроме нарисованной вами картины,— набравшись духу, выпалил посыльный. Чиновник только уставился на него гневными глазами, но не мог вымолвить ни слова». Служащие и стража ямыня, как правило, ничего не по¬ лучали за свою работу. Источником их доходов были все те, кто так или иначе от них зависел. Вымогательства, взятки, угрозы, прикрываемые «законом»,— с помощью по¬ добных средств служители ямыня обеспечивали себе зара¬ боток. Судопроизводство в феодальном Китае не знало состя¬ зательного процесса: местный чиновник, начальник уезда или губернатор провинции в одном лице совмещали судью, адвоката и прокурора. Обличение вымогательства и взяточничества — одна из важнейших тем китайской литературы и фольклора. Вот, 269
например, как высмеивается продажный судья в народной сказке «Сокровище». «Некогда в одном ямыне разбиралось дело о краже дра¬ гоценностей. Воры знали, что начальник этого ямыня очень жаден, и они нашли способ передать, что хотят поднести ему сокровища и просят только, чтобы он проявил снисхо¬ дительность и простил их. Начальник дал понять, что со¬ гласен. — Господин,— сказали перед уходом воры,— сокро¬ вища, спрятанные в этой шкатулке, имеют одну особен¬ ность: человек, который будет владеть ими, должен быть честным и справедливым, если же на душе у него нечисто, то сокровища тотчас же исчезнут. Чиновник-то знал себя — при таком условии он ни в коем случае не смел открыть шкатулку и взглянуть на дра¬ гоценности. Но однажды он не выдержал, приготовил уго¬ щение и пригласил чиновников, которые были у него в подчинении. Когда все трижды выпили, начальник достал красную резную шкатулку и сказал: — Господа! В этой шкатулке спрятаны сокровища, но открыть ее может только справедливый человек, совесть которого совершенно чиста. Если шкатулку откроет чело¬ век с нечистой совестью, сокровища мгновенно исчезнут. Сегодня я специально пригласил вас затем, чтобы самый честный из вас открыл шкатулку. Сказав это, начальник сел. Прошло много времени, чи¬ новники смотрели друг на друга, не решаясь заговорить, а уже тем более приблизиться к шкатулке. Начальник ямыня совсем расстроился. Тогда один из слуг, разливавший вино, сказал: — Господин, разрешите мне открыть. „Разрешить открыть шкатулку с такими сокровищами слуге — не очень-то подходящее дело“,— подумал началь¬ ник, но, делать нечего, пришлось согласиться. Гости завол¬ новались, поднялись с мест и окружили шкатулку. Они толкали друг друга и ждали, вытянув шеи. Наконец крышку подняли, и тотчас раздался крик на¬ чальника ямыня — шкатулка была пуста». Гессе-Вартег оставил свои впечатления о суде и испол¬ нении приговора, вынесенного в ямыне. «Мне в первый же день пребывания в городе Гуанчжоу пришлось быть свидетелем публичного наказания осуж¬ денного. Вблизи ямыня внимание мое было привлечено 270
громкими ударами в гонг. Я осмотрелся и увидел странное шествие, какого не увидишь, пожалуй, ни в какой другой стране. За полицейским, бившим в гонг, следовал человек со связанными за спиной руками. В окровавленные мочки его ушей были продеты палочки около 30 сантиметров дли¬ ной, на которых были прикреплены бумажки с письме¬ нами. За ним шли двое солдат-стражников. На мои воп¬ росы сопровождавший меня переводчик ответил, что это вор. „На бумажках,— продолжал он,— указаны имя пре¬ ступника, его вина и род наказания. Он присужден к пя¬ тидесяти ударам палками. Вероятно, его ведут к мандари¬ ну. Хотите поглядеть?“ Мы примкнули к толпе народа, сопровождавшей шест¬ вие, и скоро достигли ямыня. Благодаря чаевым в несколь¬ ко мелких монет было приобретено право входа. Едва стража ощутила в руках деньги, все двери для нас были открыты. Мы очутились на первом дворе ямыня, по трем сторонам которого тянулись темницы; затем через другие ворота прошли на второй двор, в глубине которого нахо¬ дилась открытая со стороны двора судебная зала. Сюда-то и привели вора. В глубине зала за длинным столом сидел мандарин с огромными круглыми очками на носу, в китайской чиновничьей шапке с пуговкой и кон¬ ским хвостом. За маленькими столиками по обе стороны от него сидели чиновники, выводившие длинными кисточ¬ ками разные знаки на листках бумаги. Полицейские с пал¬ ками, вроде весел, стояли позади. У входа вору развязали руки, и он бросился на колени перед мандарином, стукнувшись лбом оземь. Затем, по сиг¬ налу мандарина, полицейские распластали вора на длин¬ ной низенькой скамье, спустили ему шаровары до колен, и один из полицейских схватил его за косу, а другой за ноги. Мандарин подал знак, вышел палач и принялся бить распростертого преступника тонкой бамбуковой тростью... Удары сыпались чрезвычайно часто,— закончил свой рассказ Гессе-Вартег,— и шум этих коротких, сухих уда¬ ров, своеобразное бормотанье отсчитывавшего их и стоны извивавшегося под ударами преступника скоро заставили нас покинуть душное помещение». Чтобы принудить подданных Срединного государства беспрекословно повиноваться Сыну Неба и его «помощни¬ кам», чиновники подвергали людей самым разнообразным наказаниям. 271
Наказание деревянными колодками Одним из обычных, «повседневных» наказаний счита¬ лось ношение шейных колодок. Об этих шейных колодках (они назывались кангами) Гессе-Вартег писал: «Во время моего путешествия по Ки¬ таю мне почти во всех городах — особенно же в тюрьмах — попадались несчастные носители канг. Канга — шейная колодка, род воротника из двух досок с полукруглыми вы¬ резами для шеи; доски эти скрепляются вместе болтами или цепями. Величиной колодки бывают от 60 до 80 кв. см, 272
а толщиной приблизительно в два пальца. Срок их ноше¬ ния от одного до трех месяцев. Само по себе наказание это было бы уже не так ужасно, несмотря на тяжесть (канга весит от пятнадцати до двадцати килограммов), если бы преступник не был обречен носить эту колодку, не снимая ни днем, ни ночью; в канге же человеку нельзя прилечь, и он принужден спать стоя или сидя; не имеет он возмож¬ ности поднести руку ко рту, и если не умирает с голоду, то лишь благодаря сострадательности друзей или прохо¬ жих, которые кормят его». С таким деревянным ошейником преступника на не¬ сколько дней выводили на рыночную площадь или в дру¬ гие общественные места. С виду это могло показаться до¬ вольно безобидным наказанием, на самом же деле человек испытывал постоянные страдания. Доски были настолько широкими, что несчастный с большим трудом мог дотро¬ нуться рукой до лица. Чтобы поднести пищу ко рту, ему приходилось прилагать невероятные усилия, требовавшие почти акробатического искусства. Если дело было летом, назойливые насекомые облепляли его лицо и голову, а он не мог защититься от них. В таком состоянии несчастный целый день стоял под палящим солнцем, а когда насту¬ пала ночь, его уводили в «тюрьму» — зловонную землян¬ ку. Он садился на гнилую, вонючую солому, кишащую на¬ секомыми, и для него наступало новое испытание. Колод¬ ки мешали ему лежать, а от неосторожного движения их острые края впивались в шею. С наступлением рассвета несчастного вновь выводили наружу. И это считалось «обычным» наказанием! Срединное государство по изощренности и жестокости применяемых пыток могло соперничать разве что со сред¬ невековой испанской инквизицией. Применялись самые изощренные пытки. Стоящего че¬ ловека закапывали в землю до подбородка. Затем над его головой делали невысокий навес куда напускали ядови¬ тых насекомых, которые набрасывались на жертву, при¬ чиняя ей невыразимые страдания. Людей распинали на досках, помещали в бочку с негашеной известью, залива¬ ли глаза кипящим маслом, ломали им суставы и тому по¬ добное. Так с невиданной жестокостью и цинизмом наместни¬ ки Сына Неба расправлялись с «вверенными их попече¬ нию» трудовыми людьми. 18 Заказ 1832 273
Заключенные в клетках Правда, иной раз в ямынь попадали и представители имущих классов. И если им угрожала «потеря лица», они шли на любые уловки, лишь бы сохранить свою репута¬ цию. Например, когда богач совершал какое-нибудь пре¬ ступление, и его приводили в ямынь для допроса, он пони¬ мал, что ему не избежать ударов бамбуковой палкой, а следовательно, «потери лица». Оставался единственный выход: за деньги купить освобождение и увильнуть от на¬ казания. В присутственные часы около ямыня всегда можно было найти бедняка, который за определенную пла¬ ту соглашался быть наказанным за другого. Этот человек менее всего размышлял о «потере лица»: ведь он зараба¬ тывал себе на хлеб. Богач заключал сделку с одним из та¬ ких обездоленных и тот «добровольно» подставлял спину под удары. На практике это выглядело так. 274
Явившись в ямынь, богач становился на колени перед судьей, и тот начинал его допрашивать. Так как улики были налицо, то после короткого допроса судья отдавал приказание служителям наказать обвиняемого бамбуко¬ выми палками, но не успевала стража приблизиться к нему, как он вскакивал на ноги и отбегал в сторону, а на его место вставал нанятый им человек. Привыкшие к по¬ добным уловкам служители ямыня делали вид, что ниче¬ го не заметили, и принимались бить «преступника» так сильно, что тот начинал истошно кричать. Судья, конечно же, знал, что кричит не настоящий преступник, а подстав¬ ное лицо, но и его это не удивляло. Хотя телесное наказа¬ ние и не постигло виновного, считалось, что он страдает материально — ведь ему пришлось заплатить и своему «спасителю», и судье, и служителям ямыня. Описанным способом богатый человек мог избавиться не только от экзекуции, но и от тюрьмы и даже от смерт¬ ной казни. Отчаяние и страшная нужда толкали бедняков на все. Были случаи, когда вместо настоящих виновников какого-либо преступления на смерть шли дети бедняков — лишь бы на какое-то время избавить семью от нищеты и голода, и это не вызывало возражений блюстителей закона. Наиболее распространенным орудием мучительной казни была, пожалуй, бамбуковая клетка. Она представ¬ ляла собой усеченную пирамиду из четырех толстых шес¬ тов в рост человека, в верхней и нижней части скреплен¬ ных перекладинами. На верхнюю перекладину набивалось несколько узких бамбуковых дощечек с отверстием для головы обреченного, которого ставили в такую клетку со связанными за спиной руками. Шея несчастного упира¬ лась в перекладину, что могло сразу же привести к уду¬ шению. А чтобы смерть не наступила так быстро, под ноги подкладывали несколько черепиц, которых он едва касался подошвами ног. Затем черепицы одну за другой постепенно убирали. Стараясь хоть немного продлить себе жизнь, обреченный напрягал мышцы, чтобы устоять на цыпочках, а когда силы иссякали или из-под ног убирали последнюю черепицу, наступала медленная, мучительная смерть. Одной из форм протеста против притеснений со сторо¬ ны сильных мира сего в феодальном Китае было само¬ убийство. Доведенный до отчаяния человек, желая ото¬ мстить за нанесенное ему оскорбление, совершал само- т
убийство в доме или возле дома обидчика, что доставляло последнему много неприятностей: вмешательство властей, обязанность похоронить самоубийцу за свой счет и т. п. Главное, однако, состояло в том, что, по древним верова¬ ниям, душа самоубийцы не могла подняться на небо и на¬ всегда оставалась в доме обидчика, навлекая на его семью несчастья. Пытаясь разобраться в причинах частых самоубийств в феодальном Китае, английский миссионер Харди писал: «В большинстве случаев их мотивом была месть, так как существовало убеждение, что дух покойника будет пре¬ следовать того человека, который был причиной самоубий¬ ства и вредить ему. Мне говорили об одном кули, который пытался покончить с собой, потому что получил на 10 мо¬ нет меньше, чем ему обещали. Другой кули разместился у двери дома человека, который его обманул, и довел себя до голодной смерти». Считалось, что самый лучший способ заставить кого-нибудь пойти на уступки — пригрозить ему покончить с собой у двери его жилища. Способу самоубийства тоже придавали большое значе¬ ние. Китаец не мог прыгнуть со скалы или высокого зда¬ ния, ибо должен был «сохранить свое тело» для того све¬ та; поэтому он, если уж решался на самоубийство, пред¬ почитал яд, голодную смерть или удушение. * * * Наряду с административными функциями чиновник исполнял обязанности религиозного, жреческого характе¬ ра. В определенные дни он обязан был совершать жертво¬ приношения и поклонения в местных храмах. Не говоря уже о храмах Конфуция, чиновник весной и осенью при¬ носил жертвы в храмах, построенных в честь местных божеств и святых, в храмах неба, земледелия, а также бога войны и покровителя города. В 1835 г. правитель города Гуанчжоу по имени Бань по случаю ужасной засухи, продолжавшейся более восьми месяцев, обнародовал обращение, в котором говорилось: «Мои молитвы по поводу того, что в течение длительного времени не было дождей и продолжается засуха, остались безответными. Посему сердце мое преисполнено горем. Неужели нет во всей провинции Гуандун ни одного не¬ обычного человека, который смог бы принудить дракона 276
ниспослать дождь? Пусть все знают: если среди солдат и народа, монахов и им подобных нашей провинции или любой другой провинции найдется такой, который своим искусством сможет вызвать обильный дождь, я убедитель¬ но прошу его взойти на алтарь и произнести искреннюю и почтительную молитву. А после того как пойдет дождь, я охотно вознагражу его деньгами и табличкой, на которой будет записана его заслуга». На это обращение отозвались буддийские монахи, счи¬ тавшие себя «специалистами по вызову дождя». Напротив канцелярии главы города Гуанчжоу был сооружен алтарь. Монах, вооруженный дирижерскими палочками, в тече¬ ние трех дней напрасно бил в цимбалы и повторял свои заклинания с утра до вечера, подставляя обнаженную го¬ лову под горячие солнечные лучи и вызывая насмешки толпы. Усилия монаха ничуть не ослабили тяжести стихийно¬ го бедствия, но местные власти с еще большим рвением принуждали население исполнять различные ритуалы, лишь бы побудить богов ниспослать дождь. Власти запре¬ тили убивать скот, приказали соблюдать пост и, чтобы из¬ гнать горячие ветры из города, плотно закрыли южные городские ворота. Огромная толпа народа была собрана в одном месте. Предполагалось, что если 20 тысяч человек, среди которых были губернатор провинции и глава горо¬ да со своими свитами, обратятся с мольбой к божеству милосердия, то дождь все-таки пойдет. Правитель одного из южных городов Китая в засуш¬ ливое лето 1835 г. несколько раз посетил храм бога дож¬ дя. В один из таких визитов, надев на себя несколько теп¬ лых халатов (несмотря на тропическую жару), он остано¬ вился возле идола и произнес: «Бог предполагает, что я лгу, когда обращаюсь к нему с мольбами о помощи. Как он может знать об этом, если находится в прохладной нише храма, в то время, когда земля высохла и небо рас¬ калено?» Правитель города приказал прислужникам наки¬ нуть веревку на шею идола и вытащить его из храма на улицу, чтобы тот смог увидеть и почувствовать, как люди мучаются от жары. После этого хлынул обильный ливень, что, конечно, приписывалось решительным действиям пра¬ вителя города. В 1909 г. был назначен новый губернатор провинции Шаньдун, и тут же на провинцию обрушилась страшная 277
засуха. Это стихийное бедствие подорвало репутацию но¬ вого губернатора, его даже стали называть «губернатор-за¬ суха». Все чиновники и монахи должны были участвовать в особых жертвоприношениях и ритуальных заклинаниях: при затмениях солнца и луны, по случаю засухи, наводне¬ ния и других стихийных бедствий. Во время засухи про¬ цессия монахов, предводительствуемая чиновниками, от¬ правлялась к ближайшей реке или колодцу и молилась дракону-хранителю и подателю влаги о ниспослании дож¬ дя. Роль мифического дракона исполняла обыкновенная ящерица или змея. Церемония сопровождалась взрывами хлопушек, курением сандаловых палочек, музыкой и че- лобитием. Иногда ящерицу или змею торжественно до¬ ставляли в храм, водворяли на алтарь, перед которым за¬ тем происходил ритуал поклонения дракону. В книге «В старом Китае», где описано путешествие по стране в 1907 г., В. М. Алексеев рассказывает, как он на¬ блюдал за поведением китайского чиновника во время ис¬ полнения религиозного обряда (это произошло в городке Цюйфу, на родине Конфуция, 27 июня 1907 г.). «В городке тревога и угрюмое празднество: просят у Царя драконов дождя. Весь город на улице. Мальчишки у порога храма равнодушно бьют в барабаны и цимбалы. Чжисянь (уездный начальник) производит приятное впе¬ чатление. Моложавый человек, пекинец. Рад случаю по¬ говорить с европейцами. Под окнами грохот барабана. Чжисянь, извинившись, прерывает прием (что совершенно противоречит китайско¬ му этикету) и поспешно выходит. Потом возвращается и говорит: „Извините, ничего не поделаешь! Пришлось выйти и поклониться Царю драконов. Понимаете, надо ус¬ покоить народ, а то как бы чего не вышло!“» Далее В. М. Алексеев описывает процессию: «Впереди идут музыканты. Барабаны, свирели, цим¬ балы, медные тазообразные инструменты — рев, грохот, треск, шум, в котором можно разобрать только очень сложный и чистый ритм барабана... Лун-ван (Царь драко¬ нов) любит музыку, и моления ему всегда сопровождают¬ ся подобным аккомпанементом. Толпа, в которой много рыбаков (из-за сильной засухи пересохла речка), несет знамена со знаками инь-ян и ба гуа (заклинательные и молитвенные символы), бумажные 278
флажки с надписями вроде: „Змея, которая задерживает дождь, дай ему хлынуть!44 Почти у всех в руках ивовые ветки. Это — принадлеж¬ ность Гуань-инь, которая кропит веткой чудотворную воду из своего кувшина и оживляет умершее, засохшее. Мальчишки с веточками и венками на головах составляют особую процессию. Но основная масса толпы — это женщины с цветами, вплетенными в косы, и исступлен¬ но бряцающие бамбуковыми планками на манер ка¬ станьет. Вот, наконец, паланкин, где восседают бородатый чи¬ новник Лун-ван и вездесущий воевода Гуань Юй. Перед паланкином идут музыканты, играющие в том же частом темпе, как и впереди процессии». Существовала глубокая вера в карающую силу Неба. Все, начиная с чиновника самого низшего ранга и кончая высшим сановником, ощущали свою ответственность пе¬ ред Небом, которому впоследствии должны будут отдать отчет о всем содеянном. Об этом свидетельствует следую¬ щий эпизод. В конце XIX в. в одном из городов Южного Китая вспыхнула эпидемия. На узких улицах со скучен¬ ным населением, жившим в антисанитарных условиях, тысячами умирали мужчины, женщины и дети. Врачи были не способны бороться с охватившей город эпиде¬ мией. Плач и стон слышались повсюду. Смерть была бес¬ пощадной: под ее ударами падали и юноши, полные здо¬ ровья и сил, и цветущие девушки, и грудные дети, и убе¬ ленные сединой старцы. Город охватила паника. Страх смерти овладел всеми. Отчаяние жителей города усилива¬ лось слухами о гневе Неба, обрушившемся на город. Раска¬ ленный солнечный диск зловеще сверкал огненным бле¬ ском, и горячие, палящие лучи его увеличивали страдания людей. Понимая, что бедствия приняли угрожающий характер, правитель города решил обратиться к Небу. Ранним ут¬ ром он отправился за город и здесь, на открытой поляне, опустившись на колени, взмолился перед Небом о пре¬ кращении бедствий, ниспосланных на город. «Я знаю, что я повинен в этом,— молился чиновник,— ибо я дурно управлял городом. Несчастья, постигшие его теперь, слу¬ жат возмездием за мои грехи. Сердце мое разрывается от печали, и я молю Небо послать наказание мне, но пусть невинные будут спасены». Небо отнюдь не избавило несча¬ 279
стных горожан от страданий, но начальник счел свой долг исполненным. Возложенные на местного чиновника обязанности жре¬ ца и «официального представителя населения» перед бо¬ жествами и духами позволяли ему в случае какого-либо неблагоприятного события сослаться на вмешательство силы небесной и свалить на духов вину за беспорядки и различные злоупотребления. Продажность, лицемерие, цинизм, жестокость, презре¬ ние к трудовым людям представители правящей верхуш¬ ки прикрывали бесконечными рассуждениями о долге, о гуманности и высокой нравственности, о честности и не¬ подкупности. Чиновник мог приказать запороть до смерти невинного человека и одновременно разглагольствовать о справедливости и братстве, цитируя конфуцианские кни¬ ги. Он мог присвоить деньги, предназначенные для голо¬ дающих, и тут же с трагическим видом рассказывать о несчастье, вызванном опустошительным наводнением, со¬ крушаться о горькой доле бездомных, пострадавших от необузданной стихии. Таким было большинство чиновни¬ ков цинской империи, составлявших опору режима и ко¬ стяк всего административного аппарата.
Китайская семья С детства китайцу внушалась мысль о том, что в «большой семье» отеческая власть принадлежит импера¬ тору, а в «малой семье», членом которой он состоит,— главе семьи. Отец считался «представителем» императора, и на¬ рушение домашних устоев рассматривалось как нарушение устоев государственных. Вся старая китайская нравствен¬ ность строилась на сыновнем благочестии, на обществен¬ ной обязанности сына служить отцу. Если все подданные государства должны были безропотно повиноваться импе¬ ратору, то все члены семьи — ее главе. «Для императора на его престоле и для простого рабочего в его хижине,— писал в начале XX в. П. Лоуэль в книге „Душа Дальнего Востока“,— все держится на идее семейного родства. Им¬ перия представляет собой одну большую семью, семья является маленьким государством». Во времена маньчжурской династии большую роль продолжал играть клан — семейно-родовое объединение с общим предком по мужской линии. Клан объединял опре¬ деленное число семейств, связанных общим храмом пред¬ ков, храмовой землей и совместным хозяйством. Символом единства клана считался родовой храм пред¬ ков: в дни торжественных праздников там собирались все члены клана, обсуждали имущественные, семейные, уго¬ ловные и другие дела. Клан выступал в роли суда первой инстанции, его решения считались обязательными и не¬ укоснительно выполнялись. Он отвечал перед государст¬ вом за поведение своих членов, а в тех случаях, если по¬ следние оказывались в тяжелом материальном положе¬ нии, предоставлял им помощь. Семья складывалась как большая община, состоявшая из пяти-шести и более малых патриархальных семей. Она вела общее хозяйство: в деревне все члены семьи труди¬ 281
лись на общей земле; в городе, как правило, мужчины за¬ нимались одним и тем же ремеслом. Многие жители деревни, принадлежа к разным семь¬ ям, носили одну и ту же фамилию. Китайские фамилии обычно односложные и записываются одним иероглифом: Чжан, Ван, Чжоу. Гораздо реже встречаются фамилии, которые состоят из двух слогов. В таком случае они в рус¬ ской транскрипции пишутся слитно, например, Оуян, Сыту, Сыма. Иероглиф, обозначающий фамилию, всегда стоит на первом месте, а за ним следуют знаки, обозна¬ чающие имя (односложное или двусложное). Чаще всего имя и фамилия составляют трехслог (три иероглифа). Если, например, китайца зовут Чжан Му- хан, то Чжан — его фамилия, Му-хан — имя. Но встре¬ чаются и двуслоги (например, Тянь Хуа, где в фамилии и в имени по одному иероглифу). Бывают и более сложные сочетания, когда и фамилия и имя состоят из двух иерог¬ лифов (например, Оуян Юй-цянь). По какому принципу подбирались фамильные иерогли¬ фы? В одних случаях фамилии совпадают с названием княжества (Чжоу, Вэй), в других —с названиями фео¬ дальных уделов (Фэй). Некоторые фамилии восходят к именам предков, названиям чинов или титулов. Многие фамилии произошли от названий профессий: потомки гончаров часто носят фамилию Тао, что означает «гончар¬ ное изделие». Специфического отличия между женскими и мужски¬ ми именами нет: по иероглифам не всегда можно понять, о ком идет речь: о мужчине или о женщине. Исключение составляли женские имена, в состав которых входят иероглифы, обозначающие названия цветов или трав. Вот несколько примеров: Лю Ху-лань (лань — орхидея); Лань Хуа-хуа (хуа — цветы); Ли Сян-сян (сян — душистый, ароматичный). Сколько фамилий у китайцев? Статистические данные, собранные в период династии Мин, свидетельствовали о том, что в Китае насчитывалось более 3600 фамилий, од¬ нако часто встречающихся не так много. Детей в школах долгое время учили читать по книге «Байцзясин» — «Сто фамилий», в которой зарифмованы по строфам сто наибо¬ лее распространенных в Китае фамилий. С развитием классовой дифференциации в китайской деревне, ростом крупного землевладения — частного и то- 282
Семья крестьянина сударственного — изменялась и роль старой патриархаль¬ ной общины. Семейно-родовые отношения ослабевали. Но в деревне роль общины даже в XVIII—XIX вв. оставалась еще очень значительной. Во главе сельской общины стоял староста, который представлял свою деревню в сношениях с властями и дру¬ гими деревнями. Староста номинально пользовался пра¬ вом распределения доходов с общинных земель, руково¬ дил общедеревенскими работами (ремонт дорог, мостов и т. д.). Как правило, старостой был местный богатей. Китайский крестьянин был чрезвычайно привязан к родовой земле, видя в ней единственную основу существо¬ вания многих поколений своей семьи. «Продать поле,— говорилось в китайской пословице,— все равно что при¬ звать смерть». Тяжба из-за родовой земли приводила к острым конфликтам в китайской деревне; продажа земли 283
считалась безнравственным поступком. Правда, практи¬ ковался заклад земли на долгий или даже на неопреде¬ ленный срок с правом должника и его наследников на вы¬ куп земли впоследствии, когда дела их поправятся. Воз¬ можность вернуть родовую землю представлялась крестья¬ нину иногда лишь через многие десятилетия после за¬ клада. После смерти отца земля могла быть поделена поров¬ ну между всеми его сыновьями. Однако, стремясь сохра¬ нить патриархальные порядки в деревне, маньчжурские правители не поощряли подобный раздел имущества. Встречались семьи, земельный надел которых оставался неделимым на протяжении четырех или пяти поколений. Казна даже отпускала деньги на строительство различно¬ го рода памятных сооружений, прославлявших семьи, которые не дробили участки в течение ста и более лет. В правительственном указе за 1824 г. сообщалось, напри¬ мер, о выделении серебра на сооружение памятных арок в деревнях провинции Цзянсу для 37 семей, не совершав¬ ших разделов земли на протяжении шести поколений, и для 67 семей из столичной провинции Чжили — семи по¬ колений. В уезде Ванпинсянь (провинции Чжили) семь¬ ям, которые удержались от разделов земли на протяжении девяти поколений, вручались «почетные дипломы» в виде прямоугольной деревянной доски с текстом какого-либо изречения древнего философа. Простолюдин не только находился в полной власти чи¬ новника, который мог загубить его по своему произволу, но, кроме того, всю жизнь зависел от ростовщика-крово- пийцы. Крестьянин родился в семье, обремененной долга¬ ми, вырастал, женился, обзаводился детьми и умирал, не успев погасить все долги. Очень часто, не имея денег для уплаты долга, крестьяне вынуждены были продавать своих детей — лишь бы сохранить землю, унаследованную от предков. О трагической судьбе крестьянина-должника рассказы¬ вает Дж. Макгован в книге «Светлые и теневые стороны в жизни китайцев». «Я знал семью одного крестьянина, у которого был единственный сын четырех или пяти лет. Однажды к нему в дом явился кредитор, требуя уплатить долг. Сколько ни умолял крестьянин подождать, кредитор был неумолим, и на вопрос должника, откуда же ему достать деньги, с 284
Крестьянский дом в Северном Китае (вид снаружи) цинизмом указал на ребенка и сказал: „Продай своего сына, и у тебя не только будут деньги для уплаты мне, но еще останется небольшая сумма“. Когда наступил вечер и мальчик заснул тихим дет¬ ским сном, бедный крестьянин стал советоваться со своей женой, как ему быть. Надеяться на то, что кредитор со¬ гласится ждать, они не имели никаких оснований, и пото¬ му осталось единственное средство сохранить свою зем¬ лю — принести в жертву родного сына. Как ни тягостно было несчастным родителям, они решили в конце концов поступить по совету безжалостного ростовщика. На сле¬ дующий день утром отец объявил сыну, что возьмет его с собой и покажет ему город. Сердце матери разрывалось на части, и она с болью смотрела на свое чадо. Чувство это передалось мальчику, и в его глазах блестели слезы, несмотря на всю радость, которую вызвал в нем рассказ отца о том, какие чудные вещи он увидит в городе и какие подарки привезут они матери. В городе мальчик почувствовал себя как в сказочной стране: таких магазинов, таких игрушек, такой огромной толпы он никогда не видел. В большом магазине, куда привел его отец, все его заинтересовало, но в то же время 285
сердце заныло от тоски при виде такого множества чужих людей, смотревших на него так сурово. Он прижался к отцу и торопил его уходить. Но отец не двигался с места и продолжал разговаривать с каким-то человеком в очках, сидевшим за конторкой и писавшим что-то. Бедный маль¬ чик и не подозревал, что это составлялся договор о его продаже. Отец подписал договор и получил вслед за тем соответствующую сумму денег. Поняв, что разговор пришел к концу, мальчик собрался было уходить вместе с отцом, но последний остановил его и сказал, что сейчас пойдет один по своим делам, но спу¬ стя некоторое время он зайдет за ним и они вместе отпра¬ вятся домой к матери; при этом он просил сына быть ум¬ ницей и вести себя хорошо. С этими словами отец вышел из магазина, и мальчик остался ждать. Каждый раз, как открывалась дверь и входил покупатель, мальчик вздраги¬ вал, думая, что это наконец пришел его отец, но тот не вернулся, оставив мальчика навеки среди чужих людей и лишив навсегда материнской ласки». Описанный случай был обычным явлением. Крестьян¬ ских дочерей продавали еще чаще, чем сыновей, и их участь была значительно хуже. Мальчика обыкновенно покупали, чтобы усыновить его, и поэтому он жил с новой семьей еще более или менее сносно. Проданная же девоч¬ ка навсегда теряла свободу, не говоря уже о том, что чаще всего ее продавали прямо в публичный дом. Хозяин мог делать с девочкой все что хотел, мог даже перепродать другому лицу. Родители, продав свою дочь, теряли на нее права, и с момента заключения сделки она станови¬ лась в полном смысле слова рабыней. Китаец всегда испытывал неодолимую привязанность к отчему дому, к семье, куда бы ни забрасывала его судьба и сколько бы лет ни приходилось ему жить на чужбине. Это отразилось и в народных поговорках: «Дома всегда ладно, вдали от дома всегда нескладно»; «Имеешь дом¬ не бойся стужи; имеешь сына— не бойся нужды». «Китаец,— писал в 1853 г. Е. Ковалевский,— оставля¬ ет свое отечество только при крайней необходимости и то всегда почти возвращается в него под старость, чтобы хотя бы умереть на родной земле, которую он не пере¬ стает любить и вне отечества; сюда влекут его дорогие, за¬ ветные воспоминания, могилы предков и привязанность к неизменяемому порядку вещей, от которого он не может 286
Крестьянский дом в Северном Китае (внутренний вид) отрешиться и по самой системе своего образования, вну¬ шающего с детства уважение к этому порядку, и из-за от¬ вращения к иноземным учреждениям». Дж. Макгован, хорошо знавший феодальный Китай, приводит такой пример: «Мне пришлось как-то познакомиться с китайцем, ко¬ торый двадцать пять лет прожил в Австралии. Торговые дела его шли хорошо. Он был женат на ирландке и имел от нее трех взрослых дочерей с ирландскими носами и томными раскосыми глазами. Однажды он объявил своей жене и дочерям, что его потянуло домой и что он оставит их. Снабдив жену деньгами и передав ей магазин, кото¬ рый мог обеспечить ей приличную жизнь на долгие годы при нормальной торговле, он навсегда распрощался с семьей и с облегченным сердцем отправился в дальний путь домой, в глухую деревушку на берегу моря, где ус¬ ловия жизни были крайне суровые. Прибыв туда, он вер¬ нулся к своим прежним привычкам, от которых, каза¬ лось бы, должен был отвыкнуть за двадцать пять лет от¬ сутствия. И это легко было -ему сделать, потому что в те¬ чение всего времени жизни на чужбине в его сознании не угасал романтический образ глинобитного отчего дома на песчаном берегу». 287
Китайская семья строилась на основе своеобразной субординации. Все недоразумения и конфликты между членами семьи разрешались по принципу главенства стар¬ шего над младшим, родителей над детьми, мужа над же¬ ной. Главенство одного означало повиновение и подчине¬ ние другого. При такой системе всякие ссоры в семье пре¬ кращались быстро. Единство семьи достигалось не путем компромиссов — равных жертв или уступок со стороны всех ее членов, а только путем односторонней жертвы младших. Большая, нераздельная семья должна была во всем повиноваться всевластному отцу-патриарху. Предан¬ ность китайцев своему домашнему очагу создавала иллю¬ зию мира и согласия в семьях. Но мнимые мир и согласие опирались на законы насилия и слепого послушания. В китайском народе была широко распространена та¬ кая притча. В далекие времена жила огромная семья, ко¬ торая объединяла девять поколений и насчитывала не¬ сколько тысяч человек. В семье царило полное согласие: никто ни с кем не ссорился, женщины никогда не ревно¬ вали мужей, дети жили в мире и не отбирали друг у друга игрушки. И даже собаки под влиянием общего согласия стали ласковыми, помахивали хвостами и спокойно на¬ блюдали, как их сородичи обгладывают кости. Молва об этом семействе дошла до императора. Од¬ нажды он отправился молиться на священную гору Тай- шань, которая находится в провинции Шаньдун. По убеж¬ дению верующих, эта гора обладала огромной магической силой. Божество горы Тайшань — судья, перед которым предстают все умершие, а злые духи трепещут от страха. Считалось, что тот, кто возьмет камень с этой горы, ста¬ нет обладателем магической силы. В самых различных районах Китая можно было встретить установленные на постаментах камни (особенно в конце переулков) с надписями: «Камень с горы Тайшань, способный противо¬ стоять злым духам». Чаще всего такие камни были до¬ ставлены не с горы Тайшань, но это никого не смущало — злой дух ведь не узнает, откуда камень... Император, направляясь на гору Тайшань, повелел пригласить главу счастливого семейства и спросил, как удается ему сохранить мир и согласие в такой большой семье. Глава клана вместо ответа попросил лист бумаги и стал быстро писать на нем иероглифы. Написав сто иерог¬ лифов, он передал лист императору. Император обнару- 288
жил, что на листе сто раз был написан один и тот же иероглиф — «терпение». — Что это означает? — спросил он. — Мы всевозможными средствами приучаем всех к терпению,— заявил глава большой семьи,— чтобы каж¬ дый относился к другим терпеливо и сдержанно, и этим достигаем всеобщего согласия. Глава семьи, являясь юридическим и фактическим соб¬ ственником всего имущества, распоряжался доходами до¬ мочадцев. Заработанные на стороне деньги дети обязаны были пересылать родителям. Женщины в свободное время вышивали, ткали и пряли: заработок они отдавали отцу, мужу или свекру. На севере Китая крестьяне жили в простых, напоми¬ навших землянки глинобитных домах. Оконные рамы за¬ клеивались оберточной бумагой, разрывавшейся на клоч¬ ки при сильном ветре. Повсюду были щели. Внутреннее устройство дома отличалось крайней примитивностью: земляной пол, а вместо мебели по стенам устроены каны, представляющие собой глиняное спальное ложе, которое днем заменяет сиденья. Открывая дверь такого китайско¬ го дома, вы сразу попадаете в кухню. К ней примыкают две жилые комнаты. По углам кухни сложены небольшие печи с котлами для приготовления пищи. Каждая печь соединена дымоходом с одним из канов, поэтому тепло, проходя по дымоходу, обогревает одновременно и кан и комнату. В жизни китайского крестьянина кан играл важную роль: на нем он спал после долгого трудового дня, здесь же он обедал, сидя на корточках за маленьким низеньким столиком, здесь же его жена шила и чинила белье всей семьи и ухаживала за детьми. На кане в часы досуга хо¬ зяин принимал гостей и беседовал с родственниками и друзьями. На ночь кан застилали вместо матраца войлоком или камышовой циновкой и толстым ватным одеялом, обяза¬ тельным имуществом китайской семьи; подушкой служил обрубок дерева или кусок толстого бамбука. Чем питались китайские трудящиеся? «Путешествую¬ щего в Китае,— делился своими впечатлениями в конце XIX в. английский китаевед Артур Смит,— прежде всего поражает в высшей степени простая пища народа. Боль¬ шая часть населения, по-видимому, довольствуется немно- 19 Заказ 1832 289
Крестьянин в повседневной одежде гими продуктами, как-то: рисом, бобами в самом разно¬ образном приготовлении, просом, овощами и рыбой. Эти продукты вместе с немногими другими и составляют главный предмет питания бесчисленных миллионов, до¬ полняемый только по праздникам и в других торжест¬ венных случаях куском мяса». Повседневным напитком мало-мальски обеспеченных китайцев был чай, который считается и первым обяза¬ тельным видом угощения гостя. О чае китайцы сложили много всевозможных поговорок: «Выпьешь чаю — приба¬ вится сила»; «Чай просветляет разум, прогоняет сон, дает легкость, энергию, обостряет зрение, разгоняет скуку и досаду»; «Гостя встречай — чай подавай». Чай заварива¬ ли крутым кипятком в фарфоровой чашке, имевшей спе- 290
циальную крышку для сохранения аромата. Зеленый чай всегда пили очень горячим, без сахара, остывший чай не подогревают — его заменяют новым, горячим. Обычной одеждой китайца был халат из хлопчатобу¬ мажной или шелковой ткани. Халат плотно застегивался на пуговицы на левой стороне шеи и под мышкой. Состоя¬ тельные люди летом носили халат из шелковой материи, обычно цветной, а зимой надевали меховой халат. Право носить дорогие меха (соболь, бобер) имели лишь высшие сановники, а рядовые чиновники могли носить только бе¬ личий и лисий мех. Одежда простолюдина состояла из короткой куртки, похожей на женскую кофту с длинными рукавами, и из широких шаровар, обмотанных у щиколотки тесемкой. Это одеяние шилось из синей хлопчатобумажной материи и в холодное время года подбивалось ватой. Летом многие крестьяне носили более просторные кофты и короткие ша¬ ровары из такой же материи, но белого цвета. Состоятель¬ ные люди поверх кофты надевали спускающийся ниже колен халат из тонкой материи синего, серого или черного цвета и поверх него еще одну кофту с рукавами, или без них. Халат и кофта из хлопчатобумажной ткани состав¬ ляли праздничную одежду простолюдина; богатые люди шили парадную одежду из шелковой материи. Головным убором крестьянина обычно был синий бу¬ мажный платок. В жаркую или дождливую погоду он на¬ девал соломенную шляпу с широкими полями, которая за¬ меняла зонтик. Головным убором состоятельного человека обычно была круглая шапочка из черного тонкого атласа с черным, синим или красным шариком, сплетенным из шелковых ниток или конского волоса. К парадной одежде полагалась и парадная шляпа: летом — соломенная в виде шляпки гриба с красной шелковой кистью, зимой — чер¬ ная круглая с отогнутыми вверх полями. Обувью простолюдину служили туфли, сшитые из бу¬ мажной материи, с толстыми кожаными или войлочными подошвами, с носками, несколько загнутыми вверх. Ле¬ том крестьяне носили сандалии из соломы или веревок, очень легкие и удобные для хождения по горам, особенно во время дождя, когда обыкновенные туфли быстро раз¬ мокают и приходят в негодность. Костюм женщины в общем был схож с мужским. Ки¬ таянки носили шаровары, тоже завязанные у щиколоток, 291
Дети из простой семьи только верхняя женская одежда была более просторна и нарядна. Женская блуза (курма) имела широкие рукава и надевалась сверху на юбку. Шелковые курмы бывали красные, голубые, зеленые с вышитыми крупными цвета¬ ми, бабочками, пейзажами; они застегивались также на левой стороне шеи. Рукава имели широкие отвороты с разнообразными вышивками. Одним из самых распространенных видов китайской женской одежды был ципао — длинный халат со стоячим воротником. Простой по покрою и удобный в носке, ци¬ пао четко обрисовывал линии тела. Рукава ципао, состав¬ лявшие одно целое со всем халатом, бывали либо длинны¬ ми, либо короткими. Застегивался ципао обычно на пра¬ вую сторону. Чтобы халат не стеснял движений при ходь¬ бе, внизу по бокам его делались разрезы. Преимущество халата ципао перед другими видами женской одежды за¬ ключалось и в легкости шитья, и в том, что для него могли быть использованы самые обыкновенные ткани. В торже¬ ственных случаях женщины из состоятельных классов поверх халата надевали еще безрукавку, которая, как и сам халат, была украшена вышивкой. 292
Дети из состоятельной семьи Немецкий китаевед Гессе-Вартег так описывал одеж¬ ду китайских женщин: «Во всем великом Срединном цар¬ стве наблюдается полное однообразие женской одежды. От Маньчжурии до Тонкина, от Тибета до Желтого мо¬ ря — везде господствует почти один и тот же покрой жен¬ ской одежды... Пожалуй, проще всего одеваются сотни тысяч женщин, живущих на Жемчужной реке близ горо¬ да Гуанчжоу. Их крайняя бедность не позволяет им но¬ сить никакой другой одежды, кроме синей, доходящей до колена рубахи, застегивающейся сбоку, и синих, доходя¬ щих до щиколоток шаровар». Богатые китаянки надевали украшенные жемчугом и драгоценными камнями парадные головные уборы, назы¬ вавшиеся «шапка феникса» или «жемчужная шапка». Простые женщины носили платки или соломенные шляпы. Признаком изящества женщины, особенно из состоя¬ тельных кругов общества, считались маленькие ножки и плоская грудь. По китайским обычаям (вошедшим в тра¬ дицию во II тысячелетии), женщина должна была иметь маленькие дугообразные ножки, напоминающие форму молодого месяца или лилию. Девушке, не обладавшей эти¬ ми признаками красоты, трудно было выйти замуж. 293
Чтобы нога приобрела дугообразную форму, девочкам в 6—7-летнем возрасте подгибали все пальцы, кроме большого, к подошве и накрепко привязывали их бинта¬ ми. Каждую неделю бинты туго затягивались. Это продол¬ жалось до тех пор, пока подошва не принимала дугооб¬ разную форму. Эта процедура вызывала у девочек сильные боли, ноги часто немели. Недаром у китайского народа сложились такие горькие поговорки: «Красота требует страдания»; «Пара бинтованных ног стоит ванну слез». Русский врач В. В. Корсаков вынес такое впечатление об этом обычае: «Идеал женщины-китаянки — это иметь такие маленькие ножки, чтобы не быть в состоянии твер¬ до стоять на ногах и падать при дуновении ветерка. Не¬ приятно и досадно видеть это уродование ног на китаян¬ ках даже простых, которые с трудом переходят от дома к дому, широко расставляя ноги в сторону и балансируя руками. Башмачки на ногах всегда цветные и часто из красной материи. Ноги свои китаянки бинтуют всегда и надевают чулок на забинтованную ногу. По размеру сво¬ ему ноги китаянок остаются как бы в возрасте девочки до 6—8 лет, причем один только большой палец является развитым; вся же плюсневая часть и стопа крайне сдав¬ лены, и на стопе видны вдавленными, совершенно плоски¬ ми, как бы белыми пластинками, безжизненные очертания пальчиков». Современники великого китайского революционера-де- мократа Сунь Ят-сена записали с его слов, как он в дет¬ ские годы переживал страдания своей сестренки, которой бинтовали ноги. Девочка не могла уснуть ночами: она стонала, беспокойно ворочалась в постели, несвязно что- то шептала, с нетерпением дожидаясь рассвета, который должен был принести ей успокоение. Изнуренная ночны¬ ми мучениями, к утру она впадала в забытье, и ей каза¬ лось, что наступило облегчение. Но, увы, рассвет не из¬ бавлял бедняжку от мук. Так продолжалось изо дня в день. Потрясенный виденным, Сунь Ят-сен как-то сказал матери: — Мама, ей слишком больно. Не надо бинтовать ноги моей сестренке! И все же мать, добрая женщина, сама сильно пережи¬ вавшая страдания дочери, не могла отступить от обычаев. Она ответила сыну: 294
— Как может твоя сестренка иметь ноги-лилии, не испытав боли? Если у нее не будет маленьких ножек, то, став девушкой, она осудит нас за нарушение обычаев. Этот ответ не удовлетворил мальчика, он снова и сно¬ ва пытался убедить мать в бессмысленности и жестоко¬ сти этого обычая. Мать очень любила сына, но не могла изменить своих взглядов. В конце концов, чтобы не видеть страданий до¬ чери, она поручила бинтование ее ножек женщине, кото¬ рая имела большой опыт в этом деле. На все протесты против столь варварского обычая ма¬ ленький Сунь получал стереотипный ответ: «Ничего не поделаешь, таков обычай, таков закон Сына Неба». Испытывая постоянные мучения, девочка, а затем и девушка, вынуждена была исполнять всевозможную домашнюю работу — готовить пищу, вышивать, ткать и т. д. Иногда женам и дочерям богатых китайцев настолько уродовали ноги, что они почти совсем не могли самостоя¬ тельно ходить. О таких женщинах в народе говори¬ ли: «Они подобны тростнику, который колышется от ветра». Женщин с такими ножками возили на тележках, но¬ сили в паланкинах или сильные служанки переносили их на плечах, словно маленьких детей. Если же они пыта¬ лись передвигаться сами, то их поддерживали с обеих сто¬ рон. «В Нанкине,—делился своими впечатлениями Гессе- Вартег,—я наблюдал однажды, как одна дама была вы¬ нута из паланкина и отнесена во внутренние покои слу¬ жанкой таким же способом, как носят своих детей фел- лашки, т. е. на спине. В Цзинцзяне я также много раз видел, как служанки таким же способом переносили сво¬ их разряженных хозяек через улицу, в гости к соседям. Дама обхватывала служанку за шею, а служанка подхва¬ тывала свою госпожу сзади под ляжки. „Золотые лилии“ высовывались из-под платья и беспомощно болтались по обе стороны спины служанки». Откуда возник варварский обычай бинтования ног, определить с полной достоверностью затруднительно. Одна из версий гласит, что у императора династии Юж¬ ная Тан (937—975) Ли Хоу-чжу была наложница по име¬ ни Яо Нян. Император повелел ювелирам сделать золотой 295
Богатое семейство лотос вышиной в шесть футов. Внутри цветок был выло¬ жен нефритом и украшен драгоценными камнями. Яо Нян приказано было туго забинтовать свои ноги, придав им форму молодого месяца, и в таком виде танцевать внутри цветка. Говорили, что танцующая Яо Нян была так необыкновенно легка и грациозна, что, казалось, сколь¬ зила над верхушками золотых лилий. По преданию, с того дня и началось бинтование ног. Обычай предписывал, чтобы женская фигура «блиста¬ ла гармонией прямых линий», и для этого девочке уже в возрасте 10—14 лет грудь стягивали холщовым бинтом, специальным лифом или особым жилетом. Развитие груд¬ ных желез приостанавливалось, резко ограничивались подвижность грудной клетки и питание организма кисло¬ родом. Обычно это пагубно сказывалось на здоровье жен¬ щины, но зато она выглядела «изящной». Непременной принадлежностью китайца во времена маньчжурского господства считалась коса. В 1645 г. (2-й год правления маньчжурского императора Шуньчжи) был издан указ, предписывавший всем мужчинам в десятидневный срок обрить голову. В нем говорилось: 296
Заплетание косы «Кто выполнит указ — останется подданным нашего госу¬ дарства, кто замешкает с исполнением — будет наказан как сопротивляющийся властям разбойник». И далее еще более выразительно: «Хочешь сохранить голову — должен лишиться волос, сохранишь волосы — лишишься головы». Цирюльникам вменяли в обязанность ходить по городу и насильно брить головы всем и каждому. При ма¬ лейшем сопротивлении «разбойника» обезглавливали, а его небритую голову выставляли напоказ толпе. Всей этой процедуре придавался вполне определенный политиче¬ ский смысл: бритье головы было показателем духовного подчинения китайцев маньчжурским завоевателям. Вскоре после этого было введено обязательное прави¬ ло ношения кос для мужчин. Длинная коса считалась признаком верности маньчжурскому императору. Каждый китаец, сбрив волосы с передней части головы, оставлял нетронутыми волосы на темени, где и отпускалась коса. Если собственная коса оказывалась короткой, в нее впле¬ тали искусственную — чем длиннее коса, тем солиднее вы¬ глядел мужчина. За отказ носить косу китайцу без вся¬ кого разбирательства отрубали голову. 297
Дети косы не носили. До трех месяцев у новорожден¬ ного вообще не стригли волосы. После этого торжествен¬ но совершалась первая стрижка и у мальчиков, и у дево¬ чек. Выстригалась вся голова, кроме двух «островков», волосы на которых собирались в пучки и перевязывались красной ленточкой. У мальчика эти пучки волос оставля¬ ли на обоих висках или на одном левом, а у девочки та¬ кой пучок оставляли на темени. Такую прическу дети носили до шести-семи лет. После этого девочкам разрешали оставлять волосы не¬ стрижеными и выбривали только лобную и затылочную часть. Мальчикам брили голову, оставляя лишь малень¬ кий чуб, который с годами вырастал настолько, что его можно было заплести в косу. Право спустить заплетен¬ ную косу и надеть на голову черную круглую шапочку китайский юноша получал только на 16-м году, когда он признавался совершеннолетним. Во время траура по близким родственникам поддан¬ ным Срединного государства в течение семи недель за¬ прещалось плести и расчесывать волосы. Траур по слу¬ чаю смерти императора продолжался до ста дней. По ис¬ течении срока глубокого траура в косу вплетали вместо черных шнурков белые — знак легкого траура. На улице и в путешествиях белые шнурки часто заменялись сини¬ ми, не столь маркими. Чтобы не пачкать косу, ее при пе¬ реездах или во время работы свертывали на затылке. Однако предстать с завернутой косой перед высокопо¬ ставленным лицом считалось неприличным. Китайские революционеры, борясь против маньчжур¬ ского господства, призывали народ не соблюдать обычаи, навязанные маньчжурами. Сунь Ят-сен в знак непокорно¬ сти маньчжурам в 1895 г. в японском порту Кобэ остриг себе косу и переоделся в европейское платье. Большое значение в жизни любого китайца, в том чис¬ ле и простолюдина, имели многочисленные традиционные церемонии. «Китаец твердо знает,— писал один из европейских наблюдателей в начале XX в.,— сколько ему надо отдать поклонов, когда преклонить колени, как наклонить голову, как улыбнуться, как изменить голос. Нет ни одного наро¬ да на свете, который бы больше китайцев был опутан ты¬ сячью самых разнообразных излишних и ненужных цере¬ моний». 298
Китайская деревня Аналогичное наблюдение сделал и В. В. Корсаков в 1901 г.: «Церемониями заранее определено все, начиная с нравственности, образа жизни каждой семьи, будь это простой земледелец или знатный сановник, правитель го¬ сударства. Все события в жизни народа определены испол¬ нением соответствующих церемоний. И до сегодня эти определенные формы отношений — церемонии — состав¬ ляют прочный фундамент, на котором зиждется весь об¬ щественный и государственный строй Китая». Правила церемониала распространялись и на отноше¬ ния между членами семьи и между людьми вообще. Бе¬ седуя со старшим, юноша должен был выражать на лице почтительный трепет; при встрече или посещении друга отца сын не имел права начинать разговор, а только от¬ вечать, прикрывая рот рукой; если старший подавал руку младшему, последний принимал ее в обе руки; мужу и жене неприлично было вместе показываться на улице, если же они шли вместе, то жена следовала сзади мужа; при по¬ сторонних супруги не могли обедать за одним столом и т. д. и т. п. При встрече гостя с хозяином в зажиточных семьях соблюдались такие правила этикета. В назначенный час гость подходил к воротам дома, куда его пригласили. Его встречал слуга или кто-нибудь из домашних и вел в ком¬ нату. Туда являлся изысканно одетый хозяин. После мно- 299
жества поклонов гость соглашался сесть по левую руку хозяина. Слуга приносил чайник с горячей водой и две чашки. В каждую чашку он бросал щепотку чая и обли¬ вал его кипятком. Хозяин обеими руками подносил чашку гостю. Гость вставал, кланялся, брал чашку (тоже непре¬ менно обеими руками). Затем долго спорили, кому раньше сесть. Наконец садились. Гость и хозяин накрывали чаш¬ ки блюдечками. Но вот чай настоялся. Тогда чуть-чуть сдвигали блюдечко и через щелку глотали душистый на¬ питок. Только после этого начинался деловой разговор. Хозяин и гость имели важный и серьезный вид, говорили медленно и тихо, старались не размахивать руками и осы¬ пали друг друга любезностями. При прощании хозяин стремился проводить гостя, но тот просил не беспокоиться. Гость не желал первым прой¬ ти в дверь, хозяин — тоже. Наконец гость проходил, хо¬ зяин шел за ним. У ворот поклоны повторялись. Гость просил хозяина возвратиться домой, не провожать его. Хозяин не соглашался покинуть гостя, пока тот не уйдет. Опять возобновлялись поклоны и любезности, пока гость не уступал. Но вот он уходил, и только тогда хозяин воз¬ вращался к себе. Такие церемонии вовсе не означали, что собеседники проявляли друг к другу особое уважение. Они могли быть и друзьями, и недругами. Но так поступать предписывал им этикет, выработанный давно и соблюдавшийся столе¬ тиями. Правила приличия требовали унижать себя и возвы¬ шать собеседника, о чем можно судить по стереотипным китайским диалогам: — Как ваше драгоценное имя? — Мое ничтожное имя Чжан. — Сколько маленьких сыновей у вашего почтенного родителя? — У него всего два грязных поросенка. — Ваше высокое мнение? — По моему незрелому мнению... Д. В. Путята в книге «Очерки китайской жизни» (1892 г.) писал о китайских церемониях: «Все это усваи¬ вается китайцами с раннего детства и укрепляется путем ежедневной практики. Замечательно, что они усваиваются не только высокопоставленными людьми, но и простыми фермерами, даже погонщиками мулов. Еще более замеча¬ ла
тельно то, что китайская вежливость не есть резуль¬ тат искреннего проявле¬ ния симпатий. Это не более как условная форма для сношений, соблюдением которой взаимно сохраня¬ ется „лицо“, форма, отли¬ чающая воспитанного че¬ ловека от невоспитанного. Это дань самоуважения, в которой сердечность от¬ сутствует». По поводу со¬ блюдения церемониала су¬ ществует много народных изречений: «Человек если даже красиво говорит, но не исполняет правил веж¬ ливости, хуже животно¬ го»; «Если человек испол¬ няет правила вежливости, ему живется хорошо, если не исполняет — он погиб¬ нет»; «Чрезмерная учти¬ вость всегда скрывает гор¬ дость». Условная вежливость как бы входила в плоть китайца, и все же она не¬ редко оказывалась пред¬ метом острых шуток и сар¬ кастического осмеяния. В конце XIX в. в Пекине рассказывали такой анекдот об этикете. Некий чиновник в парадном халате посетил своего знакомого и, войдя в приемную, сел в ожидании хозяина. И тут произошло непредвиденное. Над его голо¬ вой находилась полка, где стоял горшок с растительным маслом. Притаившаяся здесь крыса потянулась отведать масла, но, испуганная внезапным приходом посетителя, прыгнула и опрокинула горшок, который упал на злопо¬ лучного гостя. Его дорогой халат сверху донизу был залит маслом. В тот момент, когда пострадавший, побагровев от злости, готов был разразиться грубой бранью, вошел Женский халат «ципао» S01
хозяин. Гость, сдерживая гнев, поднялся, отвесил несколь¬ ко поклонов, а затем с подобострастной улыбкой объяснил свое состояние: «Когда я вошел в ваш почтенный дом и сел на ваше почтенное место, я испугал вашу почтенную крысу, которая опрокинула ваш почтенный горшок с мас¬ лом на мой простой и грубый халат. Это и составляет при¬ чину моего жалкого вида в вашем присутствии». Церемониал и мелочное его соблюдение оказывали глу¬ бокое влияние на все стороны жизни китайского народа. «Драконовская регламентация,— писал Жан Род,— дей¬ ствуя из поколения в поколение в течение целого ряда веков, привела к весьма печальным результатам; ибо если она и воспитала в китайце чувство солидарности и това¬ рищества, то, с другой стороны, она же и обезличила его, уничтожив в нем дух инициативы, энергии и индивиду¬ альности». Семейная жизнь китайцев строилась в соответствии с материальными возможностями и положением главы семьи в обществе, а также традициями, определяющими абсолютное подчинение женщины воле мужчины. Кроме законной жены богатый человек мог иметь не¬ сколько наложниц, которых называли «вторая жена», «третья жена» и т. п. Всеми ими управляла «первая жена» — хозяйка дома. Законная жена признавалась ма¬ терью всех детей своего мужа и вместе с ним распоряжа¬ лась их судьбой. Настоящие же матери теряли всякие права на своих детей. В случае смерти законной супруги муж мог либо обзавестись новой, либо возвести в сан за¬ конной жены и хозяйки дома одну из наложниц. Следуя традициям древнего Китая, законодательство времен династии Цин во всех конфликтах принимало сто¬ рону главы семьи. В государственном законе о правах главы семьи (отца) говорилось: «Глава семьи управляет своими детьми, младшими братьями и всеми членами се¬ мейства, распределяет между ними обязанности (кому заведовать амбаром, кухней, прислугой, полем, садом и т. п.), назначает занятия (кому что сделать в течение дня), дает им все необходимое (пропитание, одежду и пр.). Члены семейства ни в коем случае не могут дей¬ ствовать по своему усмотрению, но обо всем должны до¬ кладывать главе семьи и поступать согласно его воле... Сыновья и жены не могут иметь собственного имущества: все, что они в состоянии приобрести (каким бы то ни было 302
Китайские девушки образом), должно быть отдано хозяину (отцу); когда они хотят воспользоваться чем-либо из домашнего имущества, то должны получить на то позволение отца; по своему усмотрению они не могут ничего давать посторонним, ни принимать от них». Отец почитался в семье как представитель императо¬ ра, и нарушение домашней субординации рассматривалось как подрыв государственных устоев. Вся китайская нрав¬ ственность в прошлом основывалась на беспрекословном повиновении всех обитателей дома главе семьи. Об этой особенности китайской семьи П. Лоуэль писал: «Узы, воз¬ никшие для взаимной выгоды, закрепились в такие цепи, которыми молодое поколение безнадежно приковывалось к старшим. На полпути нация как бы обернулась лицом назад и в таком положении движение ее вперед стало крайне медленным... Глава семьи предстает здесь таковым как бы в смысле материальном, физическом. От него исхо¬ дят все ее действия; перед ним ответственны все ее члены. Каждый член семьи так же неспособен на какой-нибудь самостоятельный поступок, как физически на это не- 303
способны рука, нога или глаз человека. Китай самым поразительным образом осуществляет полное лишение личных прав». Дети должны были всецело предаваться служению ро¬ дителям, стеснять себя во всем или даже жертвовать жизнью, лишь бы угодить старшим — таковы были мо¬ ральные догмы, выработанные древними мудрецами и всячески оберегавшиеся властителями Китая. «Сыновья и дочери,— говорилось в одном из законодательных актов цинской династии,— особенным образом проявившие свое благочестие по отношению к родителям, награждаются 30 ланами серебра и удостаиваются почетных арок, воз¬ двигаемых перед воротами их домов, а после смерти — официальных жертвоприношений в их память, совершае¬ мых весной и осенью». Закон сурово карал детей за противодействие роди¬ тельской воле, а тем более за оскорбление старших в роде. «Подвергается смертной казни через рассечение на части тот,— гласил закон,— кто ударит своего отца или мать, деда или бабку по отцу, равно как и всякая женщина, ко¬ торая ударит своего свекра или свекровь, деда или бабку по отцу, равно как и всякая женщина, которая ударит деда или бабку мужа по отцу». Там же было записано: «Сын или дочь, словесно оскорбляющие отца или мать, внук или внучка, оскорбляющие деда или бабку по отцу, женщина, оскорбляющая свекра или свекровь, деда или бабку мужа по отцу, подвергаются смертной казни через удушение, если оскорбленное лицо слышало оскорбитель¬ ные слова и обратилось к властям с жалобой». В китайской печати иногда приводились сообщения о том, как эта система применялась на практике. Одно время были установлены такие наказания за отцеубий¬ ство: убийцу четвертовали; его младших братьев обез¬ главливали; его дом разрушали до основания; его глав¬ ного учителя удушали; чиновника, отвечавшего за район, где было совершено отцеубийство, понижали по службе; у соседей, живущих слева и справа от дома убийцы, от¬ резали уши, потому что они должны были слышать о пре¬ ступлении и доложить куда следует; соседей, живущих впереди дома убийцы, лишали глаз — они должны были все видеть и предотвратить преступление. Уважение к отцу и покорность ему считались условия¬ ми благоденствия каждого китайца. «На земле,— гово- 304
Забинтованные ноги китаянки рится в китайском изречении,— нет неправых родителей». Этот моральный принцип при помощи самых различных средств столетиями внедрялся в сознание китайского на¬ рода. Хотя в соответствии с моральными нормами дети должны были проявлять высокое уважение в равной мере как к отцу, так и к матери, однако вся китайская нрав¬ ственность основывалась на естественной власти отца и безропотном повиновении сына. Отец семейства считался выразителем мыслей и чувств своих домочадцев. Он мог похваляться их добродетелями, требовать себе награды за их заслуги, он же нес ответственность за их пороки и мог быть наказан за их провинности. Добрые дела сына облагораживали отца, весь род и всех предков; и наоборот — преступления потомков осквер¬ няли память предков. Эти нравственные нормы имели в истории китайского народа большую реальную силу. О том, какую ответственность порою нес отец за пре¬ ступления сына, свидетельствует такой случай. В одной китайской деревне был совершен самосуд над вором. Его приговорили к смертной казни, и исполнение приговора должен был взять на себя отец вора — община предписала ему закопать сына живым в землю. Услышав такой приговор, отец пришел в ужас и стал со слезами на глазах молить избавить его от участия в столь жесто¬ кой казни. Но организаторы самосуда были неумолимы, они настаивали на немедленном приведении приговора в 2 0 Заказ 1832 305
исполнение, грозя отцу, что если он откажется собствен¬ норучно казнить сына, то они подожгут его дом и выго¬ нят всю семью из деревни. Но и это не спасет его сына от смерти. Услышав такую угрозу, несчастный отец взял лопату и принялся рыть перед своим домом яму для сына. Вырыв яму, он по требованию устроителей самосуда привязал сыну камень на шею, столкнул его вниз и принялся за¬ сыпать яму землей. Сердце отца разрывалось от горя, но делать было нечего — пришлось покориться. Когда яма с живым человеком была засыпана землей, от бедного отца потребовали, чтобы он разровнял землю лопатой. В духе безграничного послушания воспитывались не только сыновья, но и дочери китайцев. В декабрьском номере «Пекинского вестника» за 1890 г. был опубликован доклад наместника Ли Хун-чжа- на «О беспримерной почтительности». Суть этого доклада такова. Дочь одного помещика самоотверженно ухажива¬ ла за больной матерью. Но это не помогло: мать сконча¬ лась. Тогда и дочь осудила себя на медленную, голодную смерть и после четырехнедельного поста умерла. Докла¬ дывая императору об этом проявлении дочерней любви, наместник Ли Хун-чжан ходатайствовал об увековечении памяти девушки почетной табличкой. Женщины не имели прав на общесемейную собствен¬ ность. И если по каким-либо обстоятельствам происходил раздел недвижимого имущества, то оно распределялось только между мужчинами. Дочери и жены могли быть наследницами собственности отцов и мужей в тех редких случаях, когда не оставалось в роду ни одного мужчины. Даже в богатых семьях жена не имела права на наслед¬ ство. Приданое невесты могло состоять из драгоценностей, богатой одежды, дорогой обстановки; очень редко за не¬ вестой давали деньги и никогда не давали землю. В одном из наставлений, обращенном к отцу семейст¬ ва, говорилось: «Ты должен с большим вниманием вос¬ питывать дочь, хотя, естественно, воспитание дочери — это прежде всего дело матери. Когда дочери исполнится 5—6 лет, ей нужно делать прическу и бинтовать ноги. Она должна все время находиться дома, не следует позво¬ лять ей бегать и играть. Когда ей исполнится 7—8 лет, ты должен приучать ее выполнять небольшую домашнюю работу: подметать пол, чистить котел, мыть чашки, прясть. 306
Хозяин приветствует гостя В 10 лет не разрешай ей выходить из дома и играть в игры с мальчиками твоей семьи. В 12—13 лет пусть она учится шить белье. Когда к тебе придет гость, она не должна ему показы¬ ваться. Если же придут родственники, позови дочь — пусть она приветствует их, однако ее слова и манеры должны выражать почтительность. Не позволяй ей бол¬ тать и громко смеяться. Если она выйдет из дома и отпра¬ вится в гости к родственникам, ее должен кто-либо сопро¬ вождать; не позволяй ей выходить одной, покидать дом и судачить с соседями или ночевать с соседской дочерью. В 14—15 лет приучай ее прилежно трудиться. Пусть она обучается тем работам, которые ей придется делать в семье мужа. Ее одежда должна быть черного или синего цвета, очень простой и не яркой. Она должна рано вста¬ вать и поздно ложиться. Не позволяй ей жить у родствен¬ ников; не разрешай ей возжигать курительные свечи и со¬ вершать жертвоприношения в храме. В Новый год не раз¬ решай ей играть в кости или в карты. Прежде всего надо, чтобы дочь была серьезной и тру¬ дилась не щадя своих сил. Родители должны научить ее трем правилам подчинения и четырем добродетелям. Три правила подчинения: дома повиноваться отцу; когда вый¬ дет замуж, повиноваться мужу; когда останется вдовой, 307
Триумфальная арка (пайлоу) повиноваться сыну. Четыре добродетели: супружеская верность, правда в речах, скромность в поведении, усердие в работе». Важнейшими и лучшими качествами женщин счита¬ лись покорность, робость, сдержанность, умение приспо¬ сабливаться к характеру мужа. Мир женщины был ограни¬ чен ее домом и семьей. Гость, пришедший в дом, всегда спрашивал хозяина о его здоровье, о здоровье его отца, де¬ да, сына, но никогда — о здоровье жены или дочерей. Та¬ кой вопрос показался бы неприличным, он мог быть вос¬ принят как проявление невежливости. Пока отец был жив, он имел абсолютную власть над своими сыновьями, какого бы возраста они ни достигли. Сын мог завести собственную семью, и все же он не смел даже мечтать о том, чтобы выйти из подчинения родителю. Морщины, избороздившие лица сыновей, и приобретенный жизненный опыт отнюдь не давали им права жить по-свое¬ му. Отделиться и завести собственное хозяйство сын мог лишь с отцовского согласия. Однако в китайских условиях невозможно было себе представить, чтобы родители реши¬ лись жить отдельно от сыновей — это происходило лишь при чрезвычайных обстоятельствах. Другое дело — дочери: с выходом девушек замуж родительская власть над ними кончалась и они оставляли семью. В китайской пословице говорится: «выданная замуж дочь, что проданное поле». 308
* * * Цель заключения семейного союза состояла не только в продолжении рода, но и в заботе об усопших предках. В женитьбе молодого человека были заинтересованы преж¬ де всего его родители, которые, с одной стороны, отвечали за судьбу рода перед духами предков, а с другой — долж¬ ны были заботиться о собственной загробной жизни. Женить сына и увидеть внучат было самым сокровен¬ ным желанием главы семьи: только в этом случае он при¬ обретал уверенность в том, что, перейдя в мир иной, будет сыт и обеспечен всем необходимым. Если род прекращал¬ ся, то об усопших некому было заботиться и их «посмерт¬ ное существование» оказывалось очень трудным. Сын мог быть недоволен избранной им женой, жена, в свою очередь, могла быть недовольна мужем — не это счи¬ талось главным в брачном союзе. Насильственное соедине¬ ние молодых людей породило поговорку: «Муж и жена вместе живут, а сердца их за тысячу ли друг от друга». Если молодые люди были помолвлены с детства, родители чувствовали себя спокойнее. В случае их внезапной смер¬ ти всегда найдется кому проявить заботу об их загробной жизни. Китайца вообще более всего страшила мысль о «за¬ гробном сиротстве». Девушки не всегда повиновались родительской воле и порой как могли оказывали противодействие принудитель¬ ному браку. В 1873 г. восемь молодых девушек, живших недалеко от города Гуанчжоу, решили утопиться, чтобы избежать принудительной помолвки. Они оделись в свои лучшие платья и глубокой ночью направились к берегам ближайшей реки. Здесь они связали себя вместе и броси¬ лись в бурлящий водный поток. Старая китайская мораль не одобряла нежных отно¬ шений между женихом и невестой, это считалось не только излишним, но и неприличным. Молодые люди вообще не должны были встречаться до помолвки. Их личные чувства никого не интересовали и не принимались во вни¬ мание. О многих трагедиях, о многих надломленных и загуб¬ ленных молодых жизнях рассказано в китайской класси¬ ческой литературе. Бывали случаи, когда юноша, с детства помолвленный с какой-нибудь девушкой, умирал, не успев отпраздновать 809
свадьбу, а невеста, так и не побывавшая замужем, объяв¬ ляла себя вдовой. В 1910 г. в Лондоне была издана книга Джонсона «Лев и дракон в Северном Китае», в которой приведены приме¬ ры самоотверженного поведения невест и жен, их беззавет¬ ной преданности своим суженым и мужьям (материал со¬ бран автором в провинции Шаньдун). Приведем один из них. Восемнадцатилетняя Шан Ши готовилась к свадьбе — большому событию в своей жизни. Она с детства была по¬ молвлена с мальчиком из соседней деревни. Их родители были состоятельными и известными людьми в этой мест¬ ности, а сама Шан Ши слыла среди подруг красавицей. И вот, когда подготовка к свадьбе была в полном разгаре, произошло ужасное событие: жених заболел и вскорости умер. Родители Шан Ши пришли в смятение: они не реша¬ лись сообщить трагическую весть дочери, которая ни разу не видела суженого и не разговаривала с ним, но постоян¬ но готовила себя к тому, чтобы в один прекрасный день стать его женой. Она заметила, что мать с отцом шепчутся о чем-то, и догадалась, что речь идет о ней. Подойдя к ма¬ тери, Шан Ши настойчиво спросила: «Мама, какие дурные вести ты принесла? Что бы там ни случилось, ты должна все рассказать своей дочери». Старую женщину охватил страх, сначала она заколеба¬ лась, но затем, разразившись рыданиями, поведала печаль¬ ную весть. «Моя дочь,— голос матери дрожал,— уже был назначен день свадьбы, и гадатели предсказали вам сча¬ стье. Теперь же все наши надежды рухнули, потому что твой суженый навеки закрыл глаза». Услышав правду, девушка, казалось бы, осталась равнодушной: лицо ее не отразило никаких чувств. Это поразило мать: она знала, как ранима ее дочь и как не умела она скрывать свои пе¬ реживания. Не промолвив ни слова, Шан Ши повернулась и напра¬ вилась в свою комнату. Всего лишь несколько минут назад она выглядела веселой и элегантной, как и подобало моло¬ дой девушке из состоятельной семьи. Ее прекрасное личи¬ ко было покрыто пудрой и румянами. Душистые цветы и две небольшие золотые брошки украшали ее. Но спустя час, когда Шан Ши вновь появилась перед матерью, ее трудно было узнать. До чего она изменилась! Исчезли пуд- 810
Жених и невеста ра и румяна. Длинные черные волосы были распущены и в беспорядке спускались на плечи. Нарядный с вышивка¬ ми халат был заменен рубищем. «Мое бедное дитя,— воскликнула изумленная мать,— как ты выглядишь теперь! Ты же еще девушка, а оделась как вдова! Разве мы настолько бедны, что не найдем для тебя семью, где бы сын еще не был помолвлен? Сними тра¬ урную одежду, напоминающую о смерти, и сделайся вновь нашей веселой дочерью, которой предстоит прожить еще много счастливых лет. Пройдет несколько дней, и в нашу дверь постучится сваха, чтобы выдать замуж одну из кра¬ сивейших девушек нашей деревни». Дочь спокойно слушала мать, но на ее лице не было больше улыбки. «Это голос моей матери, но не мысли ма¬ тери,— ответила она.— Могу ли я, ваша дочь, быть отдана 311
другому, в то время как мой суженый удалился в мйр те¬ ней. Я умоляю вас, моя мать, выполнить мою последнюю просьбу. Через семь дней мой суженый должен был при¬ быть к нам и сопровождать меня в свой дом, а я должна была сесть в свадебный паланкин как его невеста. Я про¬ шу не отменять моего венчания. В тот день душа моего мужа придет за мной, и я должна быть готова к этому». Мать была ошеломлена такой речью. Она горячо люби¬ ла дочь и боялась, что та скрывает от нее какой-то ужас¬ ный замысел. Материнские увещевания оказались напрас¬ ными. Отец и мать решили не перечить дочери. Таков был обычай: девушка, которая после смерти своего суженого отказывается выйти замуж за другого и остается верной покойнику, приносит славу и честь не только своим роди¬ телям, но и родителям покойного жениха. Получив уведомление о том, что Шан Ши решила ос¬ таться верной памяти жениха, его родители выразили го¬ товность исполнить весь свадебный ритуал. Подготовка к «свадьбе» велась быстро и без пышности. В день «свадьбы» два больших паланкина (один — красный, а другой — зеленый) были доставлены в дом не¬ весты. В красном паланкине, где, по обычаю, находится жених, лежала белая полоска бумаги, на ней были написа¬ ны имя покойного, возраст, а также слова «место духа». Паланкин встретили с большими почестями и глубоким уважением. Белая полоска бумаги была изъята из палан¬ кина и в торжественной обстановке доставлена в домашний храм. Здесь перед ней разложили жертвоприношения и за¬ жгли несколько курительных свечей. Все родственники невесты отвесили глубокие поклоны. Когда церемония за¬ кончилась, белую полоску бумаги осторожно вынесли из домашнего храма и положили в зеленый паланкин, а крас¬ ный паланкин заняла невеста. Когда «свадебная» процес¬ сия вернулась в дом жениха, белую полоску бумаги вновь вынули из паланкина и внесли в комнату, где родители покойного и его друзья ожидали невесту. Спустя некоторое время Шан Ши сняла с себя рубище и облачилась в нарядный халат богатой молодой вдовы. Лицо ее, покрытое пудрой и румянами, казалось ничего не выражало, и никто, даже родители, не ведали о том, какие чувства переполняют душу девушки. Поклонившись небу и земле, духам предков, членам семьи по старшинству, Шан Ши удалилась в комнату, ко- 312
Свадебный паланкин торая при иных обстоятельствах была бы спальней жени¬ ха и невесты. Там она снова переоделась — на этот раз в траурное одеяние. Она выполнила все церемонии, которые сопутствовали китайской свадьбе,— только без жениха. По китайским обычаям, между смертью и захоронением проходит довольно длительное время. Все тщательно гото¬ вились к похоронам покойного, и молодая «вдова» приняла в этом печальном деле деятельное участие, вызвав уваже¬ ние и восхищение присутствующих. Наконец все было готово, и похоронная процессия дви¬ нулась к месту захоронения. Шан Ши, рыдая, следовала за гробом, рядом шли родители покойного и плакальщики. Гроб опустили в могилу. Не в силах совладать с собой Шан Ши бросилась в могилу, обхватила руками крышку гроба, словно обнимая покойного мужа, которого она ни разу не видела ни живым, ни мертвым, и ее отчаянный 313
крик был слышен далеко за могильной насыпью. Плакаль¬ щики застыли в почтительном ожидании, предоставляя не¬ счастной возможность излить свои чувства. Убедившись, однако, что она не собирается покидать могилы, они стали упрашивать ее подняться наверх. «Вдова» на это ответи¬ ла: «Мое место здесь, возле мужа. Если он с мертвыми, мое место также с мертвыми. Засыпайте нас вместе». Не¬ которое время все стояли в нерешительности. Зная твер¬ дый характер своей дочери, родители были уверены, что если силой вытащить ее из могилы и принудить вернуться домой, она все равно покончит с собой. Тогда решили оста¬ вить ее в покое и стали осторожно горстями бросать землю на спину несчастной и на гроб. Думали: может быть, это заставит ее принять благоразумное решение. Скоро пла¬ кальщики и родители на время удалились с кладбища, дав возможность несчастной побыть одной. Спустя некоторое время они вернулись и увидели, что Шан Ши, слегка по¬ крытая землей, лежит на крышке гроба без движения: она была мертва. Вскоре ее похоронили рядом с тем, о ком она горевала. Отголоски старых обычаев сохранились в Китае до сравнительно недавнего прошлого. Вот что рассказала в 1956 г. старая китаянка, жившая в Пекине. «Родом я из провинции Гуанси. Занимались мы там землепашеством. В трехлетием возрасте помолвили меня родители с сыном одного богатого крестьянина из дальней деревни. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, стряслась беда. Жених мой был хворый, заболел да и умер, а его родители затре¬ бовали меня по давнишнему уговору. Горькими слезами плакала я, убивалась перед отцом и матерью. Пожалейте, говорю им, не губите молодую жизнь. Но отец беспомощно разводил руками: „Раз ты помолвлена, значит, я не могу нарушить уговора, обязан доставить тебя к родителям же¬ ниха“. Увезли меня в дальнюю деревню и обвенчали там с поминальной дощечкой, на которой было написано имя мо¬ его умершего жениха. Так я стала вдовой покойника. Через несколько дней после похорон свекровь говорит мне: „Ты должна до конца жизни оставаться вдовой, ина¬ че осквернишь дух покойного мужа и нарушишь закон предков“. Вот я и прожила в семье умершего жениха пят¬ надцать лет и досыта натерпелась всяких обид». Особенно важную роль в выборе жениха или невесты играл социальный, имущественный фактор. Родители ру- 314
Вуаль и головной убор невесты ководствовались принципом «соответствия пары», т. е. се¬ мьи жениха и невесты не должны были значительно отли¬ чаться друг от друга по материальному положению. Одно из правил, выработанных в Китае еще в древно¬ сти, запрещало вступать в брак юноше и девушке, нося¬ щим одну и ту же фамилию. Очевидно, этот обычай возник тогда, когда число китайских родов было еще сравнитель¬ но небольшим. В тех условиях одинаковые фамилии сви¬ детельствовали прежде всего о кровном родстве. Правда, с ростом населения страны одну и ту же фамилию неред¬ ко стали носить люди, совершенно не связанные родствен¬ ными узами. Однако устаревший обычай имел широкое распространение на протяжении многих веков и закон на¬ казывал тех, кто нарушал его. Как обставлялось бракосочетание в феодальном Китае? Переговоры о сватовстве по поручению семьи жениха обычно начинала сваха (сват). Эту роль исполняли как 315
родственники, так и профессионалы, которые за свой труд получали вознаграждение от заинтересованных сторон. Сваха (либо сват) отправлялась в семью невесты и под¬ робнейшим образом описывала родителям все достоинства жениха. Затем шла в дом жениха и повторяла то же самое, но на этот раз хвалила невесту. В погоне за наживой сва¬ ха нередко явно приукрашивала достоинства обеих сторон. Занимавшийся сватовством обязан был знать все под¬ робности, касающиеся семей жениха и невесты; в особен¬ ности важно для него было изучить генеалогию этих двух родов. На особой записке, обязательно на красной бумаге, сват приносил родителям невесты сведения о женихе — чей сын, какого сословия, какую имеет должность, каким занимается ремеслом, где живет, на какой улице, какой номер дома. Родственники жениха получали такой же до¬ кумент о невесте. Эти записки, полученные от сватов, дол¬ го обсуждались в обеих семьях, сведения проверялись и различными способами уточнялись. Большое значение при сватовстве придавалось гаданию и сопоставлению времени рождения юноши и девушки. В феодальном Китае применялся особый способ для обо¬ значения возраста человека. Названия 12 различных жи¬ вотных, расположенные в определенной последовательно¬ сти, объединялись в цикл и обозначали 12 различных лет. Через каждые 12 лет цикл повторялся. Последовательность внутри цикла была такая: мышь, вол, тигр, заяц, дракон, змея, лошадь, овца, обезьяна, петух, собака, свинья. Мышь, которая живет в темноте и по своей природе может только разрушать; добродушный, миролюбивый вол; заяц, забавляющийся при лунном свете; робкая, но злобная обезьяна; послушная собака, днем и ночью обе¬ регающая дом; медлительная свинья с опущенными в зем¬ лю глазами — все эти животные олицетворяют темное (женское) начало инь. Зато страшный тигр, могучий дра¬ кон, быстрая лошадь, солнцелюбивая овца и петух, своим пением возвещающий о рассвете,— эти животные олице¬ творяют светлое (мужское) начало ян. К светлому началу относят и змею, очевидно учитывая ее божественное про¬ исхождение. По поверью, брак считался невозможным, если неве¬ ста родилась в год тигра, а жених в год овцы (тигр погу¬ бит овцу). Брак обещал быть счастливым, если молодые родились соответственно в год тигра и дракона, коровы и 316
Крестьяне сажают рис собаки и т. д. Но стоило свату выяснить, что девушка ро¬ дилась в год мыши, а юноша — в год змеи, как переговоры немедленно прерывались, ибо с незапамятных времен змеи поедают мышей. Вопрос о том, быть или не быть предполагаемой свадьбе, решался особого рода гаданием, именуемым су- анъ мин (гадать, предсказывать будущее). В основе суанъ мин лежало убеждение, что с момента рождения жизнь человека зависит от сочетания в его ор¬ ганизме соответствующих пропорций пяти стихий: дерева, огня, земли, металла, воды. Сумма стихий мужа должна 817
была соответствовать в известной пропорции сумме сти¬ хий жены. Каждая из этих стихий, в свою очередь, соче¬ талась с мужским началом ян и женским началом инь. Зная свойства пяти стихий, гадатель должен был от¬ ветить на вопрос, какие именно стихии и в каких сочета¬ ниях влияют на молодых людей, которых собираются об¬ венчать. Исходными данными для подобных подсчетов счи¬ тались год, месяц и день рождения жениха и невесты. К числу наиболее благоприятных принадлежали соче¬ тания: металл — вода, вода — дерево, дерево — огонь, огонь — земля, земля — металл; к неблагоприятным от¬ носили взаимодействия: металл — дерево, дерево — земля, земля — вода, вода — огонь, огонь — металл. Если жених родился под знаком «дерева», а невеста под знаком «огня», то брак между ними считался невозможным, так как буду¬ щая жена погубит мужа. Если же жених родился под зна¬ ком «огня», а невеста под знаком «дерева», то брачный союз этой пары будет награжден многочисленным потом¬ ством: тепло солнца согреет плодоносную ветвь дерева и плоды будут крупными и сочными. По-китайски слово «жениться» буквально означает «брать в дом жену», а «выходить замуж» — «покидать семью». Этими словами выражался точный смысл свадеб¬ ного обряда. Жених приводил невесту к своим родителям, а невеста покидала родную семью. После свадьбы молодая жена становилась членом семьи мужа. В редких случаях жених переселялся на постоянное жительство к родителям невесты. Свадебные обряды совершались не по абсолютно незыб¬ лемому и одинаковому ритуалу. Детали церемонии опреде¬ лялись и социальным положением жениха и невесты, и географическим фактором: на юге Китая свадьба прохо¬ дила несколько иначе, чем на севере. Поэтому затрудни¬ тельно нарисовать универсальную картину старой китай¬ ской свадьбы. Попытаемся воспроизвести лишь некоторые ее наиболее характерные особенности. К свадебному столу сушили различные фрукты — сим¬ вол многодетности. Дарили арахис и каштаны с пожела¬ нием, чтобы будущий ребенок рос крепким и здоровым; финики, чтобы ребенок родился быстрее; семена лотоса, чтобы дети рождались один за другим. Многодетность символизировали также гранаты и огур¬ цы, которыми наполняли вазы на столах, а в семьях по¬ 218
беднее они изображались на картинках, которые разве¬ шивались во время свадьбы. Первым совместным имуществом жениха и невесты не¬ зависимо от их социального положения были: подушка, постельные принадлежности, вазы, зеркало, чайник, чаш¬ ки. Обычно старались приобрести эти вещи в четном ко¬ личестве. Подарки также преподносились по этому прин¬ ципу: две книги, четыре чашки и т. д. Ваза для цветов по-китайски хуа пин: пин в другом написании означает «мир». Поэтому, преподнося в дар вазу молодым супругам, как бы говорили: «живите в мире». Зеркало традиционно символизирует супружеские отношения. Когда муж и же¬ на расходились или когда кто-либо из них умирал, гово¬ рили: «Зеркало разбилось». В китайском народном изобразительном искусстве много картин посвящено свадебной символике. Нежные цветы и полная луна выражали всю прелесть и полноту чувств мужа и жены; селезень и утка символизировали прочный семейный союз; мальва и птица байтоувань обе¬ щали супругам богатство и почести до глубокой старости. Словно для того чтобы подчеркнуть, как неимоверно тягостна жизнь простого человека в феодальном Китае, художники постоянно обращались к изображению пред¬ метов, символизирующих человеческое счастье: сорока и цветущая слива означали большую радость; цветы лотоса и золотые рыбки — вечный достаток в доме; перепелка и колосья риса — мир и спокойствие. В некоторых районах Китая жених, после того как брачный договор был выработан сватами, посылал совер¬ шенно неизвестной ему невесте подарки, в том числе гуся, который считался символом супружеской верности. Де¬ вушка, принявшая гуся, считалась просватанной, хотя бы по возрасту ей и предстояло еще много лет ждать свадьбы. Немецкий китаевед Гессе-Вартег по этому поводу пи¬ сал: «Можно представить себе, что должна испытывать только что расцветшая китайская девушка, получая ки¬ тайское обручальное кольцо — гуся. Она не имеет ни ма¬ лейшего представления ни о наружности, ни о характере того человека, с которым готова связать свою судьбу. Она не может ничего узнать о нем ни от родителей, ни от бра¬ тьев, ни от знакомых; со дня сватовства ее держат вза¬ перти еще строже прежнего. Она не смеет видеться ни с кем чужим, и при появлении гостей должна немедленно 319
Вспашка рисового поля удаляться из комнаты. Все существо китайской девушки, все ее чувства и желания подвергаются такой же беспо¬ щадной ломке и гнету, как и ее ножки — „золотые ли¬ лии“». В Южном Китае состоятельные родители жениха посы¬ лали невесте золотые или серебряные браслеты, а ее роди¬ телям — свиные ножки, двух куриц, двух рыб, восемь кокосовых орехов и т. д. Родители невесты одаривали ро¬ дителей жениха пятью сортами сухих фруктов, искусст¬ венными цветами, сладостями, посылалась также пара гу¬ сей как символ семейного блаженства. Иногда подарки в 320
дом невесты приносили на больших подносах носильщики, одетые в яркие халаты. Дарились украшения из золота, серебра и яшмы, а также орехи, кондитерские изделия, окорок, живые гуси, цыплята, утки и т. п. Невеста из состоятельной семьи приходила в дом же¬ ниха не с пустыми руками. Она приносила в приданое домашнюю обстановку и утварь, одежду, постельное белье и предметы украшения. Все это складывалось в массив¬ ные сундуки, и носильщики несли их в дом жениха по самым оживленным улицам — пусть все видят и знают, что невеста не бедна! По числу носильщиков определялась и «весомость» приданого. В некоторых районах невеста кроме всего прочего дарила жениху пару туфель — это означало, что она передает себя во власть мужа. Богатый жених в назначенный прорицателем день по¬ сылал за невестой позолоченный паланкин, разукрашен¬ ный ажурным переплетом, разноцветной бахромой и резь¬ бой с изображением дракона, неба и цветов. Обычно па¬ ланкин, который несли принаряженные носильщики, укра¬ шали два больших позолоченных иероглифа — шуан-си (счастье вдвоем). Перед тем как невеста садилась в свадебный палан¬ кин, ей на голову надевали пышный убор, разукрашенный настоящими или искусственными драгоценными камня¬ ми. Нитки жемчуга, свисавшие с головного убора, на¬ столько плотно прилегали друг к другу, что за ними не было видно лица. Свадебная процессия являла собой красочную карти¬ ну. Красный, украшенный блестками паланкин, на кото¬ ром невеста из состоятельной семьи отправлялась в дом жениха, яркие наряды участников свадебной процессии, а также костюм самой невесты должны были свидетельство¬ вать о богатстве и процветании. Чем длиннее была сва¬ дебная процессия, тем более пышной считалась свадьба. Впереди участники процессии несли фонари и флажки, прикрепленные к длинным древкам, а также таблички, на которых были написаны имена жениха и невесты. Му¬ зыканты исполняли веселые песни на старинных китай¬ ских инструментах. В середине этой вереницы носильщи¬ ки несли паланкин с виновницей торжества, а позади сле¬ довало ее приданое. В далекие времена в свадебной про¬ цессии участвовал и жених, но в дальнейшем обряд был изменен — невесту сопровождали ее братья и подружки. 21 Заказ 1832 321
Свадебное пиршество Обычай запрещал матери и отцу сопровождать дочь в ее новый дом. Замужество фактически означало для девуш¬ ки полный разрыв с родными, так как считалось, что после свадьбы она принадлежит новой семье. Поэтому расстава¬ ние с отцом и матерью всегда проходило тяжело. Невесту страшила неизвестность: она не знала, как встретит ее свекровь, не знала, какой у нее будет муж. Но и жених, ожидая прибытия невесты, переживал не меньше: он ведь тоже не знал, хорошей ли женой наградит его судьба. Нарядная, казалось бы, свадьба с веселой музыкой и праздничным пиршеством часто становилась для китай¬ ской девушки началом невыносимой жизни. Представим себе такую картину. Молодых людей, которые ни разу не видели друг друга, обручили. Невеста в слезах навсегда покидает родной дом, где провела детство. Она садится в паланкин и отправляется в семью жениха. Сердце девушки наполнено тревожными думами. И вот паланкин останавливается у порога дома жениха, где она должна прожить всю жизнь, и ее тревожные думы подтверждаются: никто из встречающих не произносит приветливого слова, на нее устремлены колючие и любо¬ пытные взоры чужих людей. 322
Жених встретил невесту у двери безмолвно и без вся¬ кой улыбки. Он даже не ре¬ шился дотронуться до ее ру¬ ки, когда вел в спальню, и только слегка прикоснулся кончиками пальцев к длин¬ ному рукаву ее халата. На лице его безразличие и разочарование: как он будет жить с женщиной, к которой не питает никаких теплых чувств? После свадьбы наступает самое страшное — свекровь дает волю своей практически неограниченной власти над невесткой. И хотя сердце мужа может обливаться кровью при виде издевательств над его женой, он не имеет права выразить недовольство поступками матери. Если же осме¬ лится это сделать, то причинит еще больше страданий жене и жизнь ее станет совсем невыносимой. Заступни¬ чество мужа вызовет негодование его родителей, и даже соседи осудят его за непочтительность к старшим. Невестка должна была избегать личного общения с гла¬ вой семьи и его сыновьями и постоянно находиться «под рукой» свекрови, которая не отличалась тихим нравом. Жестокое обращение свекрови с невесткой — одна из мрач¬ ных сторон в жизни феодальной китайской семьи. Подчиненное положение женщины, характерное для китайских семейных традиций, восходит к культу предков, в соответствии с которым назначение человека на земле — продолжать род и поддерживать могилы предков. Женщи¬ не же, утратившей при вступлении в брак всякую связь с родной семьей, отводилась, по этим представлениям, вто¬ ростепенная роль. Покорность, покорность и еще раз покорность — такова была главная добродетель женщины. В девичестве она во всем подчинялась отцу, после замужества становилась служанкой мужа и его родителей. «Если я выйду замуж за птицу,— гласило старое китайское присловие,— я дол¬ жна летать за ней; если выйду замуж за собаку, должна следовать за ней всюду, куда она побежит; если выйду замуж за брошенный комок земли, я должна сидеть подле него и оберегать его». Как бы безжалостно муж ни обращался с женой, ей надлежало безропотно покоряться судьбе и молча повино¬ ваться. Она могла вернуться в родной дом, но это счита¬ Китайские палочки для еды 323
лось позором. Самое боль¬ шее, на что она могла ре¬ шиться, это отправиться в храм, повесить бумажную фигурку, изображавшую ее мужа, и помолиться бо¬ гине милосердия, прося ее смягчить сердце супруга. Жена, говорили в наро¬ де, должна быть «чистой тенью и простым отголос¬ ком». Когда богатый муж брал себе одну или не¬ скольких «второстепен¬ ных» жен, законная су¬ пруга обязана была при¬ нять их благосклонно и жить с ними в мире и со¬ гласии. Муж мог продать своих жен или наложниц, передать их другому чело¬ веку временно или навсег¬ да. Хотя это формально за¬ прещалось законом, такая практика имела широкое распространение. Если муж дурно обращался с женой, он нес более легкое наказание, чем за такое же обращение с посторон¬ ним человеком. Если жена поступала неподобающе с мужем, она несла более тяжкое наказание, чем за такое же обращение с посторонним. Если муж совершал прелюбо¬ деяние, это вовсе не рассматривалось как преступление. Но муж мог безнаказанно убить жену, посмей она сделать то же самое. Муж имел право разойтись с женой без бракоразвод¬ ного процесса при следующих обстоятельствах: Амулет — (гзамочек мейств» ста — если жена не живет в согласии со свекром и све¬ кровью; — если бесплодна; 324
— если подозревается в прелюбодеянии или уже совер¬ шила таковое; — если наветами или болтливостью вызывает раздоры в семье; — если страдает какой-либо болезнью, к которой люди чувствуют естественное отвращение; — если невоздержана на язык; — если она без разрешения мужа присваивает себе домашнее имущество. Вторичное замужество считалось тяжким преступле¬ нием женщины перед памятью о покойном муже. Если вдова решилась бы вновь выйти замуж, она была обрече¬ на на изгнание из своей среды, подверглась риску быть убитой родителями или родственниками покойного мужа, да и по закону не могла больше стать чьей-либо женой, а только наложницей. Древний обычай предписывал жене совершить само¬ убийство на могиле мужа, чтобы соединиться с ним в за¬ гробном мире. Она объявляла о таком решении родствен¬ никам и близким, и ее поступок рассматривался как под¬ виг. Правда, правила этикета запрещали мужу или жене какие бы то ни было проявления нежности при посторон¬ них. Эти чувства вырывались наружу лишь во время по¬ хорон одного из супругов, о чем свидетельствует такой рассказ. «Однажды я гулял по склону горы, который был буквально усеян могильными холмами,—пишет Макго- ван.— Некоторые из них, судя по свежему дерну и пра¬ вильной форме были насыпаны только недавно; другие сразу можно было признать старыми: насыпи были раз¬ мыты дождем и на склонах росла сорная трава. Это было старинное кладбище, с незапамятных времен служившее для погребения: в рытвинах, прорезавших склоны горы, можно было увидеть, что гробы располагаются в два яруса. Занятый своими мыслями, я неожиданно увидел жен¬ щину, которая пробиралась среди могил. Эта была высокая молодая китаянка, лицо которой в другое время, может быть, показалось бы красивым, но теперь оно было бес¬ конечно печально и хмуро. По траурной одежде я сразу догадался, что она вдова. Ясно было, что она пришла сюда на могилу своего мужа. Дойдя до одной из могил, которая, по-видимому, только недавно здесь появилась, женщина 825
упала на колени. Вначале плач ее казался тихим, как будто горе, охватившее ее, слишком велико, чтобы его вы¬ разить звуками, но мало по малу к плачу присоединились стенания, становившиеся все более отчаянными: „Горе мне бедной! Какая страшная и печальная моя судьба! Я не вынесу ее! О, я должна умереть, я должна умереть! Я не смогу перенести мою печаль!“ Ее голос все возвышался, и было ясно, что горе бук¬ вально душит ее. К прежним восклицаниям прибавились новые, в которых она уже вспоминала свою прежнюю жизнь, свое былое счастье: „Любовь моя, жизнь моя, за¬ чем ты меня оставил? Сердце мое разрывается от тоски. Никого у меня не осталось, кто бы заменил мне тебя и утешил меня, как это делал ты! Зачем ты оставил меня? Зачем ты покинул меня, горемычную?“ Голос женщины становился все громче и громче и на¬ конец перешел в крик. Слезы текли по ее щекам, а глаза были красные и опухшие. Вся фигура этой китаянки была олицетворением горя и скорби». Вдова, сохранившая верность, награждалась почетной табличкой, которая выставлялась перед ее домом. Еще бо¬ лее почетной наградой считалась деревянная триумфаль¬ ная арка (пайлоу) или каменный обелиск с надписями: «Как иней чисты ее стремления»; «Обелиск исключитель¬ ной верности» — так отмечался подвиг вдовы, не пожелав¬ шей пережить мужа. Если же вдова не решалась на добровольную смерть ради скорейшего воссоединения с покойным мужем, то она по крайней мере обязана была помнить о необхо¬ димости такого соединения после своей естественной смерти и всячески избегать второго брака. Чтобы не иску¬ шаться самой и не вводить в искушение других, вдове не следовало выходить за пределы дома покойного мужа. Еще лучше, если она обезобразит лицо и утратит всякую при¬ влекательность, а в случае насилия, грозящего ее чести, опять-таки поощрялось самоубийство. Когда умирала вдова, ее чаще всего хоронили в одной могиле с мужем или вблизи его могилы. Этот обычай вос¬ ходит к тому неподтвержденному факту, что Конфуций в назидание потомкам похоронил свою мать рядом с могилой отца. Мы рассказали о скованной традициями, суровой се¬ мейной жизни подданных Срединного государства, но это 326
вовсе не означает, что в семьях китайских тружеников не было подлинной любви, глубоких чувств, возникавших в труде, в совместной борьбе за жизнь и счастье детей. * * * Большим событием в жизни каждой китайской семьи считалось рождение сына. Близкие и друзья навещали роженицу, приносили подарки: одежду для ребенка и про¬ дукты для поддержания сил матери. Чтобы отблагодарить друзей и знакомых, накрывали праздничный стол или просто угощали гостей вареными яйцами, окрашенными в красный цвет. В этих случаях полагалось приглашать друзей на лапшу, которая символизировала долголетие но¬ ворожденного. Это событие было радостным, если рождался мальчик, но становилось печальным, если на свет появлялась де¬ вочка. Иметь сына считалось целью брака и большим сча¬ стьем для семьи. Это нашло отражение и в поговорках: «Вырастишь сына — обеспечишь старость, соберешь зер¬ но— предотвратишь голод»; «И сына и поле надо иметь свои»; «Лучшие сыновья в мире — свои собственные». У молодой невестки было одно-единственное средство облегчить свое положение в семье — родить сына. И вот она забеременела. Все ждут от нее сына, и сама она меч¬ тает родить мальчика. И — о ужас! — на свет появляется девочка! Глаза матери наполнены горькими слезами, она не смотрит на маленькое существо. Свекровь в бешенстве, и даже муж, который вообще-то неплохо относится к же¬ не, выглядит печальным и озабоченным. Весть о рождении дочери производит удручающее впечатление на всех чле¬ нов семьи. Ужасная бедность была причиной необычайно высо¬ кой смертности среди детей необеспеченных родителей, которые часто были не в состоянии даже надлежащим об¬ разом их похоронить. Тяжела и трагична была участь де¬ вочки, родившейся в бедной семье. В лучшем случае кто- либо из соседей, имевших сына, брал ее на воспитание, чтобы впоследствии отдать ему в жены. Родители-бедняки, доведенные до отчаяния нуждой и лишениями, иногда даже умерщвляли своих малолетних дочерей. Единствен¬ ной причиной таких убийств была крайняя бедность. По¬ нимая, что нет возможности приобрести приданое для 327
дочери и не желая обрекать ее на полное лишений суще¬ ствование, родители порой предпочитали убить дочь. В 1902 г. В. В. Корсаков писал: «Причинами детоубийства в Китае следует считать исключительную нищету и бед¬ ность родителей, а также и тот взгляд на девочку, как на существо низшее, который существует повсюду в народе. Как ни бедны родители, но мальчика они берегут как бу¬ дущего хранителя памяти предков и родителей; как ни тяжела жизнь семьи, но на мальчика всегда возлагаются надежды, что он будет кормилец, ему, быть может, улыб¬ нется счастье в жизни... Не то девочка, в бедной семье — это тягость, от которой чем скорее избавиться, тем лучше». Надеясь родить сына, женщины прибегали к всевоз¬ можным гаданиям. Например, молодая женщина подни¬ малась до зари и, надев костюм мужа, отправлялась к бли¬ жайшему колодцу. Она обходила вокруг него трижды, на¬ блюдая за тенью в воде. Если по окончании прогулки ей удавалось вернуться домой незамеченной, это служило добрым предзнаменованием: родится мальчик. При рождении ребенок получал «молочное» (или дет¬ ское) имя. Это имя должно было состоять из иероглифов, обозначающих что-нибудь приятное, надежду на то, что дитя будет счастливым и не умрет в младенчестве. Ребен¬ ка часто называли Со-эр, Чжу-эр, Шуань-эр, что соответ¬ ственно означало: Замочек — пусть ребенок будет в такой же безопасности, как то, что заперто под замком; Стол¬ бик — пусть ребенок твердо стоит на ногах; Узелок — пусть он будет надежно привязан к своему дому. Все эти имена давались, конечно, мальчикам. Их наделяли и та¬ кими именами: Фу (Богатство), Гуй (Знатность), Си (Сча¬ стье), Лэ (Радость). Именами девочек, как правило, слу¬ жили названия цветов, драгоценных камней, бабочек, птиц: Лянь-хуа (Лотос), Му-дань (Пион), Син-эр (Абрикос), Тао-эр (Персик). Их также могли назвать Сяо-мао (Коте¬ ночек) или Эр-мэй (Вторая сестричка). Иногда детям да¬ вали также имена в соответствии с временем года, когда они родились: Чунь-эр (Весна), Сяшэн-эр (Рожденный ле¬ том), Цю-эр (Осень), Дун-эр (Зима). На третий день совершался обряд омовения ребенка. В таз наливали теплую воду, туда же клали подаренные медные и серебряные монеты, а также приготовленные ро¬ дителями грецкие орехи, каштаны, земляные орехи, фи¬ ники, семена лотоса, вареные куриные яйца. Все это, за 328
исключением монет, было окрашено в красный цвет, цвет радости. Омывая ребенка, приговаривали различные «сча¬ стливые» слова в рифму. Например, говорили: «если будет мыть голову, то будет жить в высоком доме» и т. п. По установившейся традиции, новорожденному дарили различные украшения. Подарки эти могли быть действи¬ тельно ценными — золотая цепочка на шею или украше¬ ние из серебра в форме замочка, но могли быть и совсем простые, чисто символические, например, косточка от пер¬ сика с вырезанными на ней разнообразными узорами. Че¬ рез косточку продевалась нитка, которая привязывалась к руке ребенка. С большой торжественностью отмечался первый месяц со дня рождения ребенка. Родственники, друзья и знако¬ мые родителей вновь приносили ему подарки: серебряные, позолоченные и посеребренные бубенчики, изображения бога долголетия и восьми бессмертных, ручные и шейные браслеты, замочки, красные шнурки на шею. Бубенчики и изображения богов прикреплялись к шапочке младенца. Замочек вешали на шею, для того чтобы ребенок был дол¬ говечным, чтобы не ушла из него душа. Дарили модель китайской меры сыпучих тел (доу) — этим выражалось по¬ желание, чтобы у ребенка всегда был в изобилии рис; игру¬ шечную печать (инь)—пусть младенец, когда вырастет большим, получит печать чиновника (знак власти); изо¬ бражение иероглифа шэн (возвышаться) — чтобы ребенок высоко поднялся по служебной лестнице. Маленьких мальчиков часто одевали как девочек, для того чтобы обмануть духов болезни или смерти, которые, как верили родители, в таком случае пройдут мимо них. Суеверные родители, боясь, что долгожданного и люби¬ мого мальчика будут преследовать болезни или даже похи¬ тит смерть, давали ему имя Я-тоу (Служанка). Этим они как бы старались обмануть злых духов, показать, что ре¬ бенок им не дорог и они вроде бы не боятся его потерять. Мальчики были предметом особой заботы в семье. Стре¬ мясь уберечь их от болезней, предохранить от нечистой силы и несчастных случаев, родители прибегали к самым различным амулетам и талисманам. Новорожденного пре¬ дохранял особый амулет — «замочек ста семейств». После рождения сына отец обходил сто человек — родных и зна¬ комых — с просьбой дать по одной или несколько медных монет. На собранные деньги отец покупал замочек и ве¬ 329
шал его на шею ребенку. Это означало: сто семейств за¬ интересованы в долголетии новорожденного. Применялось и «треугольное заклинание»: лист бумаги с написанным на нем заклинанием складывался в форме треугольника и прикреплялся к одежде детей — так обере¬ гали их от болезней и злых духов. Самые распространенные амулеты, предохранявшие де¬ тей от болезней, имели форму тыквенной бутылки или меча, вырезанного из ивового дерева. В китайских аптеках лекарства обыкновенно хранились в сосудах, имевших форму тыквы — ей также приписывалась лечебная сила. Девочкам вешали на шею мешочки, наполненные аро¬ матическими травами. Такие мешочки вышивались искус¬ ными швеями и обычно были красного цвета, надежно от¬ пугивавшего злых духов. Для предотвращения дурного влияния злых духов на детей применялись и другие меры. В комнату, где спал ребенок, ставили метлу или конский хвост; ребенок ночью будет спать спокойно и не станет кричать, если к дверям дома прикрепить бумагу с заклинанием такого рода: «Вла¬ дыка неба, владыка земли, в моей семье есть ребенок, ко¬ торый кричит всю ночь. Почтенные прохожие, прочтите эту надпись, и мое дитя будет спать до утра». Несмотря на суровые нравы и обычаи, китайская семья отличалась удивительной жизнестойкостью в борьбе с невзгодами, а члены семьи — небывалой привязанностью к родному дому. Старшее поколение в китайской семье поль¬ зовалось уважением, а дети — любовью родителей, и это отмечали многие наблюдатели, побывавшие в Китае в XIX — начале XX в. В старом Китае большое внимание уделялось нравст¬ венному воспитанию детей. Об этом в народе говорили: «Баловать ребенка — значит готовить ему гибель»; «Рас¬ тить сына и не воспитывать его — все равно что растить свинью»; «Имей не деньги, а хорошего сына». Какое бы несчастье ни разразилось над китайской семь¬ ей, ее глава не падал духом, продолжал упорно трудиться, не терял оптимизма, настойчиво искал выход из создавше¬ гося положения. Под стать мужчинам были и женщины, которые с исключительной стойкостью и мужеством пере¬ носили боль, страдания и все превратности судьбы.
Школа и образование Основу духовного воспитания в маньчжурском Китае составляли классические конфуцианские книги, написанные или составленные Конфуцием и его последо¬ вателями. В чем же выражалось существо воспитания в старой ки¬ тайской школе? Учащимся прививалась мистическая вера в канониче¬ ские конфуцианские тексты. На протяжении более чем двух тысячелетий они были канонами, по которым велось воспитание и обучение выходцев из всех слоев общества в Срединном государстве. Каждый китаец, кто бы он ни был, относился к конфуцианским книгам с благоговением. Поколение за поколением вырастало в убеждении, что из всех когда-либо написанных на эемле книг классические каноны конфуцианцев заслуживают исключительного вни¬ мания и все усердие учащихся должно быть обращено на зубрежку соответствующих текстов. Конфуцианские про¬ поведники уверяли их в том, что в классических книгах содержится неопровержимая истина, что только в них че¬ ловек может найти ответы на все вопросы, которые ставит перед ним жизнь. Учащимся внушалось, что китайская наука, воплотив¬ шаяся в классических канонах, во всех отношениях пре¬ восходит науку других народов и является высшим дости¬ жением человеческой мысли. На эту сторону воспитания обращали внимание многие наблюдатели. И. Коростовец в конце XIX в. отмечал: «Хотя китайцы вообще признают превосходство западных наук, открытий и изобретений новейшего времени, но подчас обусловливают такое при¬ знание весьма неожиданными аргументами. Так, многие из числа ученых и образованных китайцев готовы утвер¬ ждать, что некоторыми изобретениями, коими так кичатся европейцы, они обязаны китайским ученым, додумавшим¬ ся до них еще тогда, когда западные народы пребывали в 831
первобытном состоянии». И далее: «Указывая на необхо¬ димость введения европейских наук, эти лица выражаются примерно так: „Мы желаем воспользоваться знаниями за¬ падных людей, ибо знаем, что их научные сведения и изо¬ бретения заимствованы у наших мудрецов. Все, что Европа сделала в научной области, сделано при нашей помощи“». Немаловажная особенность старой китайской школы состояла в том, что там издавна царил дух догматизма и начетничества. Любые явления в природе и обществе рас¬ сматривались метафизически, односторонне, изолированно друг от друга: хорошее или плохое, доброе или жестокое, черное или белое, бескорыстие или алчность и т. д. В клас¬ сической книге «Лицзи» о проявлении различных челове¬ ческих эмоций говорилось так: «Радость, гнев, печаль, страх, любовь, ненависть, желание — вот семь природных проявлений человеческого сердца. Отец должен быть мило¬ стив, а сын почтителен; старший брат должен быть ласков, а младший покорен; муж должен быть верен, а жена по¬ слушна; старший должен быть снисходителен, а младший послушен; государь должен быть человеколюбив, а чинов¬ ник предан —вот десять видов справедливости». Человеческие чувства здесь представлены как бы в чистом виде: если радость, то только радость; если печаль, то только печаль и т. д. Сложная гамма переживаний, ког¬ да печаль может переплетаться с радостью, любовь — с ненавистью, для древних китайских мыслителей как бы не существовала. В их представлениях человеческие отно¬ шения сводятся к противоположности: один должен быть ласков, другой — покорен и т. д. Смысл, язык и стиль классических книг были чрезвы¬ чайно трудны для восприятия даже сравнительно образо¬ ванных людей, поэтому тексты сопровождались многочис¬ ленными комментариями, без которых их вообще невоз¬ можно было читать. Комментарии, составленные в разные эпохи, по-разному трактовали содержание канонов, но всех их объединяла защита конфуцианских идей. О своем пути к усвоению конфуцианских доктрин философ XVIII в. Тай Дун-юань писал: «Классические книги содержат исти¬ ну, которая достигает нашего сознания с помощью языка. Язык состоит из слов. Поэтому учащийся должен изучить слова, чтобы понять язык, и с помощью языка он может понять истину. Когда мне было 17 лет, я решил заняться поиском истины. И я знал, что ее нельзя найти где бы 382
Китайская школа то ни было, кроме как в классических книгах и в учении Конфуция и Мэн-цзы. Однако нельзя понять их языка, если мы не изучим прежде всего значение слов. В течение нескольких десятилетий я продолжал изучать слова и с их помощью — язык классических книг. Теперь я уверен, что, изучая таким методом язык, мы сможем познать исти¬ ну, освещающую восхождение и падение династий, про¬ гресс и регресс общества». Докопаться до сути в текстах конфуцианских книг было не так-то просто: это требовало внания древней ки¬ тайской письменности, которая коренным образом отли¬ чалась от живого разговорного языка. Что же представляет собой китайская письменность? Прежде всего — это письменность иероглифическая. В ки¬ тайском языке алфавита не существует: каждый предмет, каждое понятие выражается на письме особым знаком — иероглифом или соединением нескольких иероглифов, ко¬ торые составляются из различных черт и штрихов и име¬ ют разнообразное начертание. Современная иероглифика (понятийные идеографиче¬ ские знаки) развивалась из рисуночного письма, иначе на¬ зываемого пиктографией. Знаки рисуночного письма от¬ ражали внешний вид, форму отдельных предметов или явлений окружающей человека действительности. Посте* 333
пенно упрощаясь и схематизируясь, рисунки превраща¬ лись в систему идеографического письма, в котором каж¬ дый знак передавал самую общую идею обозначаемого им предмета, явления, понятия. Общее количество иероглифов в некоторых китайских словарях составляет более 53 тысяч. Такая огромная циф¬ ра объясняется тем, что на протяжении многих веков су¬ ществования китайской письменности авторы разных вре¬ мен изобретали новые иероглифы, которые сохранились только в их произведениях. Так что многие знаки, встреча¬ ющиеся в китайских словарях, совершенно не употребля¬ ются. Особенно отличались составлением новых иерогли¬ фов многочисленные писатели и поэты династии Сун (X—XIII вв.). Реально во всех видах текстов использовалось около 10 тысяч иероглифов. Для чтения конфуцианских канонов необходимо было выучить до 7 тысяч знаков. Это чрезвы¬ чайно трудно. К тому же китайские иероглифы имеют от одной до 52 черт в своем начертании. Наиболее употреби¬ тельные две тысячи иероглифов имеют в среднем по 11 черт. В начале XX в. в Китае одновременно существовали два письменных языка — оба иероглифические, но вместе с тем сильно друг от друга отличающиеся. Первый из них вэньянь — литературный язык. Нормальным видом слова в нем является однослог, которому соответствует один знак иероглифической письменности. Он основан на нормах древнего языка и воспринимается не на слух, а только зрительно. На литературном языке были написаны все классические книги. «Литературная революция» 1919 г. в Китае привела к широкому распространению другого письменного языка, получившего название байхуа, кото¬ рый исходит из норм современного разговорного китайско¬ го языка и отражает лексические и грамматические осо¬ бенности последнего. До появления бумаги китайцы писали на бамбуковых и деревянных дощечках, а также на шелке. Но дощечки для письма были неудобны, а шелк слишком дорог. В 105 г. н. э. в Китае при изготовлении материала для письма впервые были использованы волокно древесной коры, пак¬ ля и тряпки. В X в. на базе высокоразвитого бумажного производства широкое распространение получила цветная бумага. Кроме желтой и белой изготовлялась бумага и 334
Поклон Конфуцию и учителю других цветов со всевозможными рисунками. Чтобы бу¬ мага подольше не портилась, ее пропитывали кипарисовым маслом. Китайцы писали кисточкой. Лучшие кисточки делали из щетины соболя и лисицы; наиболее дешевые — из ще¬ тины оленя, кошки, волка, зайца, овцы или из перьев птиц. Пучок кисточки крепко перевязывался ниткой, его основа¬ ние обмазывали канифолью и вставляли в прорезь бамбу¬ ковой ручки, на пучок надевали наконечник-футляр. Ки¬ сточка имела конусообразную форму, на ручке ее иногда делались инкрустации из серебра и золота, нефрита, хру¬ сталя, глазури, панциря черепахи, слоновой кости или рога носорога. Китайская тушь приготавливалась из сажи и клея. Сажу получали от сжигания тунгового, конжутного и су- 335
репного масел, а клей приготовляли из оленьей и коровьей кожи. Чтобы клей не портился и для усиления блеска в этот состав добавлялись яичный белок, мускус и сок раз¬ личных растений. Хорошо перемешанную массу клали в искусно вырезанную форму, получая таким образом «кус¬ ковую» тушь. Тушь употреблялась не только для письма, ее применяли и в живописи, печатном деле, при окраске зданий и дворцов; женщины красили тушью брови. Тушь для письма наливалась в тушечницу, появление которой относится к очень давним временам. Самой обыч¬ ной считались каменная тушечница, она делалась из осо¬ бого камня и имела форму прямоугольной плитки с углуб¬ лениями для воды и туши. Лучшие тушечницы хранились в футлярах, сделанных из цветных пород дерева (сандала и груши). Писать иероглифы красиво и изящно считалось боль¬ шим искусством. Для этой тонкой работы нужно было иметь бумагу, тушь, кисточку и тушечницу. Все эти пред¬ меты наряду с самим искусством каллиграфии были объек¬ том своеобразного культа в кругах интеллигенции. Китай¬ ский поэт Су Цзы-мэй (XI в.) говорил, что «светлое окно, чистый стол, прекрасная кисть, тушь, бумага и тушечница доставляют эстетическое наслаждение». В китайском языке существовало даже выражение «че¬ тыре драгоценности»: библиотека, тушь, бумага и кисточ¬ ка с тушечницей. Состоятельный человек имел кабинет- библиотеку, где хранились классические книги. Это счита¬ лось признаком учености и мудрости, ибо через книги хо¬ зяин кабинета «советовался» с мудрецами. Широкое распространение получила в Китае пословица «почерк — картина души», ибо он отражает характер пи¬ шущего, выражает его чувства и мысли. Именно поэтому каллиграфия приравнивалась к таким видам искусства, как поэзия и живопись. Китайская каллиграфия представляла специфический вид изобразительного искусства. С давних пор китайцы были преданными поклонниками этого вида искусства. Че¬ ловек, мастерски владевший китайской кистью, вызывал всеобщее восхищение. Каллиграфы наравне с живописца¬ ми и другими художниками пользовались большим уваже¬ нием. Существовала тесная связь между каллиграфией, ли¬ тературой и живописью. Знаменитые каллиграфы, как пра¬ вило, были одновременно поэтами и живописцами. В домах 886
Совр. фсргл а Так постепенно менялась форма рисунка Древ. \У ^ У^‘ а Зна¬ чение ш № Слон % $> mit з, °т? Тигр ж к %$ ъМ £ Олень % Лошадь ' * ? % ¥ Корова $ у т т Овца Щ Я1«!!/ Ъ> Собака к | $ $ t $ Рыба КП ^ ЦЩ Жаба ш Ф»# »*36 -Л 1 lepenaxa tt С * t Т 6 "С Змея В I Ü % ^ Д 1М Дтица -■ . Л -tfe 1 |г Л 1 1 .& % "" 1 ; Воробей ш т $ Ф # ф Ласточка Китайские иероглифы 22 Закав 18*2
китайских чиновников и интеллигентов часто можно было увидеть на стенах окантованные работы известных калли¬ графов рядом с картинами мастеров живописи и графики. В городах многие вывески магазинов были написаны ху- дожниками-каллиграфами. В начале века в Пекине, напри¬ мер, на некоторых старых магазинах сохранились вывески, написанные знаменитыми каллиграфами, жившими 400— 500 лет тому назад. Рукописи таких корифеев ценились наравне с самыми лучшими картинами. Выработка каллиграфического почерка зависела от гиб¬ кости пальцев, поэтому каллиграф и писец постоянно пе¬ ребирали правой рукой два шарика (диаметром 1—2 сан¬ тиметра), не давая пальцам «застыть». Каллиграфия считалась одним из шести искусств, в число которых входили также этикет, музыка, стрельба из лука, управление лошадьми и искусство счета. Искусно написанные сложные иероглифы вызывали мистическое чувство благоговения, особенно у малограмотных и негра¬ мотных. В городах, например, бумагу с напечатанными иероглифами собирали в специальные ящики и нарезан¬ ными полосками торжественно сжигали под наблюдением и с одобрения священнослужителей. Считалось даже, что такая бумага оказывает лекарственное действие. Особое благоговение вызывала бумага с иероглифами, красиво на¬ писанными от руки. Преклонение китайцев перед письменными знаками доходило порой до мистики. Великий китайский писатель Лу Синь писал об этом: «Так как письменность принад¬ лежала только привилегированным классам, она была так¬ же освещена таинственностью. В Китае до сих пор пись¬ менность почитается священной, и мы часто можем видеть бамбуковые ящики на стенах с надписью „уважайте бу¬ магу, на которой письмена“. Заклинания на бумаге, кото¬ рыми можно изгнать злого духа и вылечить болезнь, дер¬ жатся исключительно на таинственности письменности... Сила написанных заклинаний заключается только в том, что они похожи на письмена и к тому же никто, кроме даосских монахов, их не понимает». Наряду с иероглифами мистическое значение имели цифры. Так, например, цифра «3» связана с тремя основ¬ ными объектами исполнения долга: император — для под¬ данного, отец — для сына, муж — для жены; «три драго¬ ценности» государя: территория, народ и общественные де-
Ученик отвечает урок ла; три великих мифических правителя: Яо, Шунь и Юй. Цифра «4» связана с представлением о четырех чудесных животных: единороге, фениксе, драконе и черепахе. «5» — кабалистическое число, потому что насчитывается пять стихий: земля, вода, огонь, дерево, металл. Цифра «6» свя¬ зана с шестью искусствами. Так создавался фетиш классических книг: только они якобы открывают человеку глаза на мироздание, делают его мудрым и почти святым в глазах неграмотных и мало¬ грамотных. Феодалы, одурманенные идеей «неповторимого вели¬ чия Китая», видели в самой трудности усвоения китайско¬ го языка доказательство его превосходства над другими 839
языками. Существовало даже выражение: «говорить на человеческом языке», т. е. «говорить по-китайски». По этому поводу английский китаевед Г. Джайлс заметил: «Их собственный язык кажется им языком богов; они зна¬ ют, что владеют им в течение нескольких тысяч лет». Если иностранец-китаевед в феодальном Китае обра¬ щался к китайцам на их родном языке, некоторые местные жители делали из этого вывод, что другие народы поль¬ зуются исключительно китайским языком. Любопытный случай приведен в книге доктора П. Я. Пя- сецкого «Путешествие по Китаю». Переводчик русской экспедиции Шевелев, естественно, говорил с китайцами на их родном языке, и вот как местные жители реагировали на это: «Наивность некоторых из них доходила до боль¬ ших размеров. Шевелеву случалось иногда обратиться с китайской речью к кому-нибудь из стоявших. Тот в пер¬ вую минуту изумится, раскроет глаза, слушает, что гово¬ рит заморский человек, и потом, вдруг расхохотавшись чуть не до слез, объясняет своим соседям, что у заморских людей язык такой же, как у них, китайцев, что решитель¬ но все понимать можно, например, по-нашему фу-цинь (отец) и по-ихнему фу-цинь; по-нашему — янь (табак) и по-ихнему — янь и т. д.». П. Я. Пясецкий попутно высказал следующую мысль: «Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что язык и письмо были и остаются до сих пор гораздо более высокой и крепкой стеной, чем их Великая, каменная,— непреодо¬ лимой преградой, замыкающей в себе китайский народ. Я думаю, что эти две причины останутся надолго, если не навсегда, неустранимым препятствием к тесному сближе¬ нию китайцев с другими народами». С таким выводом П. Я. Пясецкого, безусловно, нельзя согласиться: он опро¬ вергнут жизнью. Но его мысль о непреодолимой сложно¬ сти китайского языка весьма характерна для ученых и пу¬ тешественников того времени. Прогрессивные деятели Китая не раз выступали за уп¬ рощение и реформу китайской письменности, которая со¬ здавала большие трудности на пути приобщения трудя¬ щихся к культуре. Об этом китайский писатель-демократ Л у Синь говорил: «У нашей китайской письменности, по¬ мимо социально-экономических ограничений для народных масс, есть еще одна высокая преграда — ее трудность. Если не заниматься иероглификой больше десяти лет, 340
трудно преодолеть эту преграду. Только сравнительно не¬ большой круг ученых преодолевает эту преграду, но прео¬ долев ее, они стремятся к тому, чтобы письменность стала еще более трудной — для того, чтобы создать себе исключи¬ тельное положение в обществе...» Знание языка вэньянь предназначалось прежде всего для штудирования классических конфуцианских книг. Наиболее важными из них считаются девять основных ка¬ нонов, известных под общими названиями «Четырехкни- жие» и «Пятикнижие». Человек признавался высокообра¬ зованным в том случае, если он хорошо знал содержание всех девяти классических книг. В «Четырехкнижие» входят каноны «Лунь-юй», «Да- сюэ», «Чжун-юн» и «Мэн-цзы». К «Пятикнижию» относятся: «Ши-цзин», «И-цзин», «Ли-цзи», «Шу-цзин», «Чунь-цю». Чтобы дать читателю представление о том, в чем сос¬ тояло существо воспитания и обучения в китайской фео¬ дальной школе, следует хотя бы вкратце и в самом об¬ щем виде рассказать о содержании девяти классических канонов конфуцианства. Речь пойдет не о научной оценке роли этих письменных памятников в многовековой исто¬ рии китайского народа — это особая тема работ ученых- китаеведов. Мы ставим перед собой иную задачу —дать читателю самое общее представление о содержании клас¬ сических книг. «Лунь-юй» («Рассуждения и беседы»). В книге изло¬ жены взгляды Конфуция по вопросам этики, морали и управления государством, раскрываются его представле¬ ния о Небе как олицетворении разума, целесообразности и высшей справедливости. Беседы и высказывания Конфуция были записаны его учениками и собраны в отдельную книгу после смерти учителя, поэтому изложение порой носит отрывочный ха¬ рактер. В обществе каждый человек должен знать свои пред¬ определенные Небом обязанности и исполнять их. Это ко¬ ренное положение конфуцианства было оформлено в из¬ вестном изречении Конфуция: «Пусть отец будет отцом, сын — сыном, государь — государем, подданный — поддан¬ ным». Признавая за монархом его предопределенное Небом высокое положение, Конфуций в то же время требовал от него соблюдения соответствующих моральных норм. Это 341
Обладатель ученой степени нашло отражение в таком предписании: «Правитель на¬ рода должен благодетельствовать без расточительности; об¬ лагать народ повинностями, не возбуждая его ропота; удовлетворять свои желания, не впадая в алчность; созна¬ вать свои достоинства и не быть гордым; сохранять вели¬ чие и не быть надменным. Заботиться о доставлении на¬ роду всего, что может служить ему на пользу,— разве это не значит благодетельствовать без расточительности? Если народ облагается повинностями, истинно необходимыми, то кто будет роптать? Когда желания основываются на че¬ ловеколюбии и, как таковые, осуществляются, то разве это будет алчностью?» В «Лунь-юе» сравнительно полно изложено этико-поли¬ тическое учение Конфуция. Эта книга — важнейший исто¬ де
чник знаний о древнем конфуцианстве вплоть до начала XX в. — была важнейшим учебным пособием в китайских школах, книгу заучивали наизусть и руководствовались в жизни ее наставлениями. В течение почти двух тысяч лет влияние «Лунь-юя» на все стороны духовной жизни ки¬ тайского народа было огромным. Книга «Да-сюэ» («Великое учение») представляет со¬ бой трактат о совершенствовании личности, об устройстве государства, семьи и дома и об управлении империей. В трактате сформулированы идеи Конфуция о самоусовер¬ шенствовании человека, которое необходимо для правиль¬ ных взаимоотношений в государстве и семье. Вот что го¬ ворится в этой книге: «Великое учение имеет своей зада¬ чей раскрыть сущность естественного закона и показать людям, что их назначение заключается в самоусовершен¬ ствовании... Древние государи, желая раскрыть сущность естественного закона, заботились прежде всего о хорошем управлении государством; желая хорошо управлять госу¬ дарством, старались сперва благоустроить свои семейства; желая благоустроить свои семейства, заботились сперва об исправлении самих себя; желая исправить самих себя, заботились сперва о прямоте своей души; заботясь о пря¬ моте своей души, старались сперва сохранить чистоту своих намерений; желая сохранить чистоту своих намере¬ ний, старались сперва составить верное понятие об истин¬ но нравственном; составить верное понятие об истинно нравственном — значит постигнуть коренные принципы действий... Для всех людей, без различия их положения, существует одна и та же обязанность: это нравственное совершенствование...» В трактате доказывается, что всякий человек, честно выполнивший все эти требования, может сделаться в конце концов хорошим правителем не только своего дома или не¬ большого удела, но и всей империи. В книге «Чжун-юн» («Соблюдение середины») разви¬ вается учение Конфуция о том, что каждому человеку сле¬ дует стараться согласовать свое поведение с законами при¬ роды, он должен сохранять гармонию души и не вдаваться в крайности. В «Чжун-юн» говорится: «Состояние души, не возбужденной радостью, гневом, печалью, называется состоянием равновесия. Состояние души, в которой роди¬ лись радость, гнев или печаль, но не достигли еще край¬ ней степени, называется гармонией... Когда равновесие 343
Двор с кельями для экзаменующихся и гармония существуют нерушимыми, тогда небо и земля находятся в состоянии совершенного спокойствия и все су¬ ществующее может достигнуть своего развития». И да¬ лее—об обязанностях государя: «Государь должен забо¬ титься о самоусовершенствовании; заботясь о самоусовер¬ шенствовании, должен стараться исполнять обязанности в отношении своих родителей; должен знать добродетель¬ ных людей, чтобы чтить их и пользоваться их наставле¬ ниями; желая знать добродетельных людей, должен вни¬ кать в требования естественного закона». Книга «Мэн-цзы» получила свое название по имени философа, жившего в IV — III вв. до н. э. В книге даны рекомендации монархам, как управлять народом, «сообразуясь с правдой и справедливостью». По словам Мэн-цзы, дурной монарх может быть лишен трона и власть его может быть передана другому, более доброде¬ тельному. В этом сочинении подробно рассматриваются людские добродетели, в особенности человеколюбие и спра¬ ведливость. Другая любимая тема Мэн-цзы — рассужде¬ ния о добром начале в природе человека. Вслед за Конфу¬ цием Мэн-цзы утверждает, что человек рожден для правед¬ ной жизни. Это положение он старается доказать следую¬ щим образом: в каждом человеке можно встретить задатки 844
по крайней мере четырех добродетелей. Первая — состра¬ дание, вторая — милосердие, третья — почтительность, че¬ твертая — способность руководствоваться в своих поступ¬ ках справедливостью. Мэн-цзы утверждает, что если бы люди предоставили свободно развиваться в себе этим че¬ тырем заложенным в них качествам, то во всем мире цари¬ ли бы добро и правда. «Благородный муж», изображенный Конфуцием, был привлекателен и для Мэн-цзы как олице¬ творение пяти основных, или вечных, добродетелей: чело¬ веколюбия, долга, соблюдения моральных норм, знания, верности. Мэн-цзы развил конфуцианское учение о «небесном мандате», согласно которому не только Небо может лишить императора права на управление страной, но это могут сделать и его подданные. Вот как говорится об этом в кни¬ ге «Мэн-цзы»: «То не было убийством государя поддан¬ ным, то было казнью тирана, забывшего милосердие и по¬ правшего справедливость». Порицая жестоких правителей и чиновников, призывая их к человеколюбию и добродетели, Мэн-цзы вовсе не ду¬ мал об изменении несправедливого общественного строя. Наоборот, он считал установившуюся иерархию в общест¬ ве вполне закономерной и не подлежащей изменению. Учение Мэн-цзы способствовало дальнейшему разви¬ тию конфуцианства и превращению последнего в стройную систему взглядов, принятую позднее, почти через двести лет, в качестве идеологии господствующего класса. «Ши-цзин» («Книга песен») является старейшим сбор¬ ником жемчужин китайской поэзии. В нее вошли 304 сти¬ хотворения, часть которых представляет собой народные песни древнего Китая. Создание этих произведений отно¬ сится ко времени от XI до VII в. до н. э. Это была эпоха крушения родового строя, эпоха возникновения и развития классовых отношений. Стихотворения, собранные в «Ши-цзин», делятся на четыре раздела: «Нравы царств» («Гофын»), «Малые оды» («Сяо-я»), «Великие оды» («Да-я») и «Гимны» («Сун»), Во многих песнях первого раздела выражается гневный социальный протест, острая критика общественных отно¬ шений, ненависть к жестоким правителям. Некоторые пес¬ ни второго раздела, созданные придворными стихотворца¬ ми, предназначались для разных торжественных церемо¬ 345
ний. В других звучат мотивы недовольства политикой пра¬ вителей и их приближенных. Третий раздел состоит из бо¬ лее крупных по объему поэтических произведений, часто связанных с конкретными историческими событиями. Песни четвертого раздела, исполнявшиеся в храмах, про¬ славляют такие качества правителя, как благочестие, си¬ ла, доблесть, в них содержатся пожелания долголетия и здравия правителю. «Ли-цзи» («Книга ритуала»). В древнем Китае, как говорилось выше, большое значение придавалось всевоз¬ можным церемониям, обрядам, правилам поведения, ко¬ торые были изложены в этой книге. «Пятидесятилетний имеет право опираться на посох в своем доме; шестидесятилетний — ив пределах своей во¬ лости; семидесятилетний может везде появляться с посо¬ хом; восьмидесятилетний с посохом может представляться ко двору». «Когда хотят строить дворец, то сперва строят храм предков, потом кладовую храма предков, наконец, уже жилые комнаты. Прежде чем строить дом, делают жерт¬ венную утварь. Никто не может продавать жертвенную утварь, хотя бы и находился в бедности; не может наде¬ вать жертвенного одеяния, хотя бы и испытывал холод; не может рубить могильные деревья, даже если хочет по¬ строить дом и имеет нужду в древесном материале». Правила, записанные в «Ли-цзи», столетиями внедря¬ лись в сознание китайцев. «И если знание этой книги,— писал немецкий китаевед В. Грубе,— распространено в Китае, быть может, не в такой степени, как знакомство с другими каноническими и классическими книгами, кото¬ рые всякий образованный человек знает наизусть почти целиком, то она вошла в плоть и кровь китайца больше, чем все другие». «Шу-цзин» («Книга истории»). В отличие от «Книги песен» «Книга истории» написана ритмической прозой. В ней излагается история Китая от мифического прави¬ теля Яо до первых правителей эпохи Чжоу. Однако глав¬ ное место отводится не собственно историческому повест¬ вованию, а беседам мифических правителей Яо, Шуня и Юя и правителей древнего Китая о сущности государст¬ венного управления. Мудрые речи, наставления и пред¬ писания вложены в уста монархов и их советников. «И-цзин» («Книга перемен») относится к самым древ¬ 346
ним письменным памятникам Китая. Полная туманных и загадочных изречений, «Книга перемен» трудна для по¬ нимания; ею обычно пользовались оракулы и прорицате¬ ли, когда предсказывали судьбу человека. Язык «Книги перемен» представляет собой специфический язык прори¬ цателей и предсказаний. Известный советский китаевед Ю. К. Шуцкий писал о «Книге перемен»: «Она возникла как текст вокруг древ¬ нейшей практики гадания и служила в дальнейшем поч¬ вой для философствования, что было особенно возможно потому, что она, как мало понятный и загадочный архаи¬ ческий текст, представляла широкий простор творческой философской мысли». «Чунь-цю» («Весна и осень»). Предполагается, что из всех канонов «Пятикнижия» только эта книга написана самим Конфуцием. «Чунь-цю» — это летопись событий, происходивших с 722 по 479 г. до н. э. на родине Конфу¬ ция, в княжестве Л у. Текст книги подразделяется на 64 раздела и состоит из непосредственно не связанных меж¬ ду собой чрезвычайно лаконичных отрывков. При этом са¬ мим способом изложения материала одобряются либо пори¬ цаются действия правителей. Названные классические книги были, по существу, основными учебными пособиями в школах феодального Китая, а изучение китайского литературного языка пре¬ следовало одну цель — научиться читать каноны. Гра¬ мотность отождествлялась с мудростью, потому что пред¬ полагала знание конфуцианских книг, содержащих всю мудрость древних китайцев. Несмотря на то что эти книги были трудны для усвое¬ ния, изложенные в них нормы поведения, принципы эти¬ ки, морали, нравственности широко распространились в народе. Ведь взгляды конфуцианцев возникли не на го¬ лом месте: народные верования, обычаи и традиции суще¬ ствовали задолго до самого Конфуция. Конфуций и его последователи привели в стройную систему и зафиксиро¬ вали все эти нормы в канонах, сделав их достоянием по¬ следующих поколений через литературу, театр, искусство, народные былины. На огромную роль классических книг в духовном фор¬ мировании китайцев в свое время обращали внимание многие синологи. Дж. Макгован, например, отмечал: «Ки¬ тайские классические книги могут быть названы священ¬ 347
ными книгами Китая. Это не следует понимать в том смысле, что они — религиозные. На китайском языке су¬ ществует множество книг с различным содержанием, но ни одна из них не имеет такого влияния или авторитета, как классические книги. Каждый китаец относится к ним буквально с благоговением: будь то идущий за плугом крестьянин, которому в молодости довелось только мель¬ ком взглянуть на них; или кули, во имя сохранения жиз¬ ни зарабатывающий ежедневно хлеб тяжелым трудом и не умеющий прочитать ни одной строчки; будь то блестя¬ щий ученый, достигший возвышения, славы и почета бла¬ годаря их изучению». И далее: «Поколение за поколени¬ ем воспитывалось на неопровержимом утверждении о том, что из всех когда-либо написанных книг классиче¬ ские книги являются единственными школьными учеб¬ никами нации». * * * В период маньчжурского господства школы в Китае были главным образом двух типов: частные и государст¬ венные. Последние подразделялись на школы первой сту¬ пени, которые функционировали в деревнях: уездные школы второй ступени, волостные и провинциальные. Обучение во всех этих школах было платное и продолжа¬ лось круглый год, с небольшим перерывом на время но¬ вогодних праздников. Учились только мальчики, девочек в школу не принимали — они получали воспитание в до¬ машних условиях. В 7—8-летнем возрасте мальчик, одетый в празднич¬ ный костюм, в сопровождении отца переступал порог шко¬ лы, имея при себе кисточку для писания иероглифов, тушь, тушечницу и книгу «Троесловие» («Саньцзыцзин»), Прежде всего его заставляли поклониться изображению Конфуция и учителю, который становился духовным на¬ ставником школьника на все годы обучения. В честь учи¬ теля зажигали курительные свечи и троекратно низко кланялись ему — этим выражали уважение и беспрекос¬ ловное повиновение. После этого церемониала учитель давал мальчику вместо «молочного имени» «школьное имя». По-китайски оно называлось сюэ-мин (сюэ — уче¬ ба, мин — имя). Весьма распространены были, например, такие имена: «Сметливый в грамоте», «Первый при обу¬ 848
чении». Закончив школь¬ ный курс, юноша мог при¬ нять участие в государст¬ венных экзаменах, выдер¬ жав которые, он получал официальное имя, добав¬ лявшееся к его фамилии. О требованиях, предъ¬ являвшихся к переступив¬ шим порог начального учебного заведения, мож¬ но судить по школьному уставу, которым в XIX в. руководствовались учите¬ ля. Вот некоторые его па¬ раграфы. «Все воспитанники при¬ ходят в школу с рассветом. Войдя в училище, нуж¬ но приветствовать в начале Конфуция, а потом учи¬ теля. При уходе ИЗ ШКО- Келья экзаменующегося лы нужно поклониться Конфуцию и учителю так же, как утром. Никто, какого бы ни был возраста, не исключается из этого правила. Придя домой, нужно приветствовать сперва домаш¬ них духов, потом своих предков, а затем отца, мать, дя¬ дей и теток. Ученик должен любить и сохранять свои книги от по¬ вреждения. Выйдя из школы, каждый ученик идет своей дорогой. Всякие сборища для игр запрещаются. Вещи, употребляемые в школе, ограничиваются учеб¬ ными книгами и принадлежностями: бумагой, тушью, кисточкой и тушечницей. Всякая увеселительная книга препятствует прилежному учению и не должна быть тер¬ пима в школе, равно как излишние деньги и игрушки. Ученик, сидя на своей скамье, должен сохранять при¬ личный вид: не класть ногу на ногу, не озираться направо и налево. На улице ученик не позволяет себе бросаться черепицами, прыгать и резвиться, он должен идти смирно и ровным шагом». 849
Таковы некоторые правила поведения, которые долж¬ ны были соблюдаться школьниками. Мальчики направлялись в школу с восходом солнца и просиживали за книгой целый день, отдыхая только во время обеда. Учились зимой, сидя в холодном классе, учи¬ лись и летом, когда в школе трудно было дышать от жа¬ ры. Как же проходил длинный учебный день в китайской школе прежних времен? Раннее утро. Наступает время занятий, школа начи¬ нает наполняться учениками, возраст которых различен — от семи до двадцати лет. В классной комнате — изобра¬ жение Конфуция с изречением: «Человеколюбие, долг, соблюдение моральных норм, знание, верность — пять главных добродетелей. Их должен соблюдать каждый». Здесь же рядом можно прочитать и другое изречение: «Есть три главные силы: Небо, Земля, Человек». Каждому школьнику полагается продолговатый сто¬ лик с двумя выдвижными ящиками для книг и бумаги и высокий деревянный стул. В первый день занятий маль¬ чики гурьбой бросаются в класс и занимают места по своему выбору. В классе стоит шум детских голосов. Но вот появляется учитель и мгновенно все стихает. Он мол¬ ча садится за стол, на котором расставлены тушечница, небольшая чашка для воды, чтобы разводить тушь, чай¬ ник и две или три пиалы. Тут же на видном месте лежит толстая бамбуковая палка — символ его власти и средст¬ во воздействия на нерадивых. Взоры учеников с любопытством и страхом устремле¬ ны на учителя: что он за человек, злой или добрый, стро¬ гий или ласковый? Но он не произносит ни звука и лицо его сохраняет неподвижное выражение. Сказать детям хотя бы одно дружеское слово и проявить при виде их ра¬ дость считается для учителя недопустимым. Это значило бы нарушить все школьные традиции. Поступив так, учи¬ тель показал бы свою слабость и подорвал бы свой авто¬ ритет в глазах учеников. — Каждый раз, когда вы будете приходить в шко¬ лу,— слышится его строгий голос,— поклонитесь изобра¬ жению Конфуция и мне и только после этого можете за¬ нять свое место. Я теперь для вас отец и дед. Обязанности людей таковы: для старшего доброта, для младшего по¬ слушание... Учитель по очереди вызывает к столу каждого учени¬ 350
ка, задает урок и отсылает на место. Все это время он со¬ храняет суровый и строгий вид, способный навести страх даже на самых бойких мальчиков. Ученики, получив задание, усаживаются на свои ска¬ мейки и открывают книги. Урок начался. Казалось бы, в классе должна воцариться тишина. Но ничего подобного! В одном углу раздается тоненький пронзительный голо¬ сок, ему вторит глухой бас из другого угла класса. По¬ степенно один за другим голоса учеников вливаются в общий гул, который наполняет всю комнату. И каждый старается перекричать соседа. Незнакомому с методами заучивания текстов класси¬ ческих книг подобная обстановка в китайской школе по¬ кажется необычной. Однако на искушенных людей такая какофония производила иное впечатление: они считали ее мелодичной и разумной, находили в ней особую пре¬ лесть. Дело в том, что в фонетическом отношении китай¬ ский язык своеобразен: в нем много односоставных слогов (а, и, ю, у), а полный китайский слог содержит макси¬ мум четыре звука (цанъ, цзин, куан), причем общее коли¬ чество слогов крайне ограниченно (в пекинском диалекте насчитывается всего лишь 420 слогов). Омонимичность китайского языка в известной мере восполняется присут¬ ствием в нем особых тонов. В пекинском диалекте таких тонов четыре: 1) ровный, 2) восходящий, 3) нисходящий, 4) отрывистый. Тот же самый слог, произнесенный с дру¬ гой интонацией, имеет иное значение. Например, ма в первом тоне — мать; ма во втором тоне — пенька; ма в третьем тоне — лошадь; ма в четвертом тоне — бранить¬ ся. Различать значение слов по тонам не так-то просто: для этого необходима длительная тренировка. От учени¬ ков требовалось также вызубрить наизусть тексты древ¬ них классических книг. Понятно, что заучить наизусть текст без неоднократного повторения вслух невозможно. Вот почему в классных комнатах китайской школы стоял такой шум. Школьник трудился с утра и до позднего вечера, здесь же, в школе, готовились задания на следующий день. Он не знал ни праздничных дней, ни школьных игр во время отдыха. Школа для учебы, твердили китайские учителя, а всякое развлечение служит помехой занятиям. Поэтому отдыхать ученики могут только во время еды. Сельская школа представляла собой один общий класс, 351
в котором одновременно учились мальчики и юноши от семи до двадцати лет. Единой учебной программы не бы¬ ло — каждый ученик проходил индивидуальный курс обучения сообразно со своими способностями. Учение было организовано так: учитель давал учени¬ кам задание, а затем вызывал всех по очереди для опроса и проверки. Пока он проверял знания одного ученика, остальные занимались самостоятельно. Общепринятый способ обучения, который предпола¬ гает использование простых и доступных методов, расска¬ зов из жизни детей, веселых историй, считался в старой китайской школе аморальным и вредным. Детской лите¬ ратуры, как таковой, в Китае не было. У педагогов не возникало мысли составить такие учебные пособия, кото¬ рые были бы доступны пониманию ребенка и могли бы его заинтересовать. Если ученик не понимал содержания зазубренного, это никого не беспокоило. Важно было, чтобы он знал на¬ изусть, без запинки классические книги. Они не давали знаний о природе и обществе, их предназначение было иное: привить людям определенные моральные качества: чувство сыновней любви, почтительность, верность долгу и прилежание, преданность императору. Такая система обучения не менялась из века в век. В. В. Корсаков в книге «В старом Пекине» так описал китайскую школу: «Ребенок сразу садится за книжный язык, все изучение которого состоит в заучивании на¬ изусть десятков, сотен, тысяч фигурных знаков, ни смыс¬ ла, ни значения которых большею частью он не понима¬ ет. Когда запас иероглифов достаточен, ребенку дают за¬ учивать наизусть изречения китайских философов, и на первом месте Конфуция. В таком зубрении изречений философско-религиозного содержания проходят через мозг ребенка в утомительном изучении страницы за стра¬ ницей ряды иероглифов, покрывая мысль его паутиной, непонятным значением и содержанием. Таким образом, ученики способные, т. е. обладающие хорошей памятью, идут вперед, в глубину того мрака, в котором не проскользнет даже слабый луч современного знания, современной живой мысли». Ученик должен был не задумываясь воспринять изре¬ чения древних китайских мудрецов как аксиому и глубо¬ ко запечатлеть их в своем сознании. Всякое критическое 352
осмысление текста или переоценка событий китайской истории считались неслыханным богохульством, попыт¬ кой потрясти основы общества и внести смуту в сознание народа. Все это строго пресекалось в самом зародыше. Для иллюстрации расскажем некоторые подробности о школьных годах Сунь Ят-сена. Однажды после очередного монотонного зазубривания и утомительного записывания изречений древних китай¬ ских мудрецов маленький Сунь осмелился спросить учи¬ теля: — Я не понимаю заученного. Что за смысл в этом мо¬ нотонном чтении? Почему я должен зубрить все это? За свою долгую жизнь учитель не слыхал таких воп¬ росов. Он был поражен и разгневан неслыханной дерзо¬ стью ученика. Его рука машинально потянулась к бамбу¬ ковой палке, которой наказывали непослушных. Однако Сунь считался лучшим учеником в школе, поэтому подоб¬ ная мера не была бы понята остальными учениками. К тому же отец Суня был старостой деревни. Эти сообра¬ жения удержали учителя от применения физической си¬ лы. Все еще угрожающе размахивая бамбуковой палкой, он закричал: — Что это значит? Ты ругаешь китайских мудрецов? — Нет,— ответил Сунь.— Я не ругаю китайских муд¬ рецов. Но почему я должен день за днем зубрить их изре¬ чения, не понимая содержания? —То, что ты говоришь, направлено против изучения мудрости древних,— не унимался учитель. — Я не понимаю того, что прочитал,— настаивал на своем маленький Сунь.— Помогите мне понять смысл про¬ читанного. И, как ни противился учитель, он вынужден был от¬ ступить перед убедительными доводами мальчика. Это был исключительный случай: учитель впервые встретил в своей школе такого любознательного и настойчивого ученика. Уже на первом году обучения школьнику вручали в качестве учебника книгу «Троесловие». Такое название книга получила потому, что каждая строфа в ее тексте состояла из трех иероглифов. В «Троесловии», написанном в XIII в., кратко излагается сущность конфуцианской мо¬ рали, прославляются древние мудрецы, упоминаются важ¬ нейшие исторические события. 23 Заказ 1832 353
Школьник обязан был заучить наизусть рассуждения такого рода: «Существуют три категории отношений: между государем и чиновником, отцом и сыном, мужем и женой; первые основываются на справедливости, вто¬ рые — на любви, третьи — на покорности». Или другое: «Любовь отца и сына, согласие супругов, дружелюбие старшего брата, уважение со стороны младшего брата, порядок в отношениях между старыми и молодыми, меж¬ ду друзьями и товарищами, уважение со стороны госу¬ даря, преданность со стороны чиновника — вот общие всем людям обязанности». Затем школьники переходили к зазубриванию другого старинного текста, «Байцзясин» («Фамилии ста семей»), написанного в X в., т. е. на триста лет раньше, чем «Трое- словие». Текст «Байцзясин» — это зарифмованный список часто встречающихся китайских фамилий. Покончив со списком фамилий, школьники приступа¬ ли к «постижению» «Тысячесловника» («Цяньцзывэнь»), текст которого написан в VI в. и состоит из тысячи иеро¬ глифов, из которых ни один не повторяется. Всю тысячу иероглифов надо было твердо знать наизусть. Текст раз¬ бит на двести пятьдесят строк, каждая из которых состоит из четырех знаков. Наконец, школьники должны были штудировать «Кни¬ гу о сыновнем благочестии» («Сяоцзин»). В понятие «сы¬ новнее благочестие» вкладывался широкий смысл: име¬ лась в виду и любовь сына к отцу, и выражение вернопод¬ даннических чувств к государю. Для тех мальчиков, которые попадали в школу, обуче¬ ние продолжалось семь-восемь лет и на этом заканчива¬ лось. Школьник успевал вызубрить две-три тысячи иеро¬ глифов и получить самые элементарные сведения по ариф¬ метике и китайской истории. О скудости получаемых знаний можно судить хотя бы по тому, что даже в XIX в. китайские учащиеся не получали никаких сведений о дру¬ гих странах, в том числе и о тех, которые граничили с Китаем. Учащимся внушалась мысль, что «Китай есть весь мир». Естественные и точные науки игнорирова¬ лись. Было распространено мнение, что изучение матема¬ тики недостойно ученого, ибо математика — принадлеж¬ ность ремесленника. После начального курса обучения юноша мог, если ро¬ дители имели на это средства, продолжать учебу в уезд¬ 554
ном и провинциальном училище, где программа также основывалась на заучивании классических книг. По утверждавшейся столетиями традиции, каждый образованный человек в Китае воспитывался на конфу¬ цианских канонах, и нельзя представить себе такой мо¬ мент, когда изучивший эти книги со вздохом облегчения сказал бы: «Наконец-то я покончил с этим и теперь смогу перейти к изучению другой литературы». Для получения ученой степени необходимо было досконально выучить все те же тексты. Хотя художественная литература и не входила в про¬ грамму занятий в старой китайской школе, но многие юноши, научившиеся читать канонические тексты, посте¬ пенно знакомились и с любимыми китайским народом произведениями, в первую очередь с популярными китай¬ скими романами «Саньгочжи янь и» («Троецарствие»), «Хунлоумын» («Сон в Красном тереме»), «Сиюцзи» («Путешествие на Запад»), «Шуйхучжуань» («Речные заводи»), со стихами танских поэтов, с рассказами. Такие люди с более глубокими знаниями составляли численно небольшую, передовую группу средневековой интеллиген¬ ции. Образованные люди пользовались высоким уважением простого народа, потому что именно они считались истин¬ ными носителями конфуцианской морали. Глубокое ува¬ жение миллионов людей к знаниям нашло свое отражение и в китайских пословицах: «Знание — сокровище, которое всегда при владельце»; «Чем растить сына неучем — луч¬ ше растить свинью»; «И золото имеет цену, знания же бесценны»; «Большие знания — богатство»; «Пища уто¬ ляет голод, знания излечивают от невежества». Овладение конфуцианской мудростью открывало путь к чиновничьей карьере, а следовательно, и к обогащению. Моральные и материальные стимулы толкали учащегося на преодоление самых невероятных препятствий для того, чтобы стать ученым-чиновником. Понятно, что бедный крестьянин не мог позволить своему сыну долгие годы корпеть над изучением тысяч иероглифов и конфуциан¬ ских книг. Это мог сделать только состоятельный чело¬ век. В возрасте 19—20 лет ученик считался подготовлен¬ ным к государственным экзаменам. По закону к экзаме¬ нам допускались представители любых слоев общества, 355
кроме детей цирюльников, актеров, проституток, содержа¬ телей публичных домов и слуг. Реальную же возможность предстать перед экзаменаторами имели, как правило, только богатые люди. Соискатель, претендовавший на ученую степень, дол¬ жен был прежде всего получить удостоверенное соседями свидетельство о своей правоспособности, где указывалось, что кандидат пользуется безупречной репутацией, не со¬ стоял под судом и что его предки в трех поколениях не принадлежали к числу лиц «непристойных профессий». Во времена династии Цин существовали три ступени экзаменов на замещение чиновничьих должностей: уезд¬ но-волостные, провинциальные и столичные. Уездно-волостные экзамены проходили в два тура. Сначала в уезде под наблюдением местного начальника, затем в главном городе волости под руководством прави¬ теля волости. Выдержавшие оба экзамена получали зва¬ ния учеников, или туншэнов. Звание туншэн еще не счи¬ талось ученой степенью, оно лишь давало возможность сдавать экзамены на ее соискание. Только выдержавший еще одни, особые экзамены получал первую ученую сте¬ пень — сюцай. Экзамены на степень сюцая проводились с большой торжественностью в специальных палатах под наблюдением опытных экзаменаторов. Ставшие сюцаями готовились к отборочным испытаниям на получение по¬ следующих степеней. Провинциальные экзамены проходили раз в три года в центрах провинций. К ним допускались лишь особо отличившиеся сюцай. Успешно выдержавшие этот экза¬ мен получали вторую ученую степень — цзюйжэнь. Обладатель ученого звания цзюйжэнь имел право на следующий год прибыть в столицу для экзамена на третье, высшее ученое звание цзинъши. Этот экзамен проходил два раза в пятилетие. Число выдержавших его в целом по стране было небольшим и колебалось от 300 до 350. В 1890 г., например, выдержавших испытание насчиты¬ валось 328 человек. Экзамены проводились в специальных зданиях со мно¬ жеством маленьких комнат. Три стены такой комнаты были глухие, а четвертая имела дверь и маленькое окно. Мебель в комнате ограничивалась двумя досками на кир¬ пичных подставках: одна заменяла стул, другая — стол. Эти же доски на ночь превращались в кровать. В конце 356
каждого коридора находилась будка для надзирателя, в обязанности которого входило наблюдение за экзаменую¬ щимися. Рано утром в назначенный день соискатели в сопро¬ вождении родственников, друзей и слуг собирались у вхо¬ да в экзаменационное помещение. Все экзаменующиеся должны были захватить из дома одеяло, продукты, чай¬ ные чашки и прочую хозяйственную утварь. Комнаты, где предстояли экзамены, находились под строгой охраной, в них никто не имел права входить. Чтобы предотвратить злоупотребления на экзаменах, обнародовались специальные правила, которые предписы¬ валось соблюдать соискателям при входе в экзаменацион¬ ные комнаты. Например, шляпы и халаты не должны иметь подкладки; подошвы туфель должны быть тонки¬ ми; разрешается иметь только одно одеяло; сумка для бу¬ маг не должна быть двойной; тушь должна быть в тонкой тушечнице; бамбуковая кисточка для написания иеро¬ глифов должна быть пустой внутри; вода должна быть в фарфоровой посуде; все съестное должно быть разрезано на куски; все предметы следует держать в корзинах, ис¬ пользуемых в экзаменационных помещениях. Перед тем как разместить по комнатам, будущих уче¬ ных тщательно обыскивали — проверяли, нет ли при них карманного издания классических книг. После обыска они являлись к экзаменаторам, и те вручали каждому лист бумаги с обозначением имени экзаменующегося и номера отведенной ему комнаты. Затем раздавали ма¬ ленькие записочки с написанной красной тушью темой сочинения, чистую бумагу, тушь, тушечницу и кисточку. Соискатель мог по своему усмотрению распоряжаться временем: писать, размышлять, спать, но все это — не по¬ кидая отведенной ему комнаты. На третий день соискатель отдавал надзирателю на¬ писанное им сочинение, после чего мог покинуть крохот¬ ную келью. Отдохнув ночь дома или у знакомых, он воз¬ вращался для продолжения экзаменов. При этом вновь проводилась перекличка и предлагались следующие темы для сочинений. Над вторым сочинением экзаменующиеся работали три дня, после чего они вновь оставляли «храм науки» на ночь, чтобы вернуться для последнего, треть¬ его испытания. Цинские власти пытались придать государственным 357
экзаменам большую торжественность и помпезность. В сатирическом романе У Цзин-цзы «Неофициальная история конфуцианцев» (XVIII в.) эта сторона экзаменов изображается так: «Сначала перед экзаменационным дво¬ ром выстрелят три раза и откроют ворота на улицу, еще три раза — и распахнутся Драконовы ворота... Всего де¬ вять выстрелов... Письмоводитель из административной палаты опустится на колени и будет молить императора Гуань-ди, укротителя духов трех миров, сойти в зал для изгнания нечистой силы, а потом попросит телохраните¬ ля бога, генерала Чжоу Цана, следить за порядком на экзаменах. Зонты уберут, и правитель области совершит поклонение, письмоводитель из административной пала¬ ты снова опустится на колени и начнет молить бога литературы Вэн-чана и покровителя наук Цзы Туна воз¬ главить экзамены, а духа Куй-сина — озарить экзамены своим светом». Длительное пребывание в крохотных, душных ка¬ морках заметно отражалось на здоровье соискателей. Были случаи, когда самые слабые и истощенные во вре¬ мя экзаменов умирали. В новелле «Что видел пьяный Ван Цзы-ань» писатель XVII в. Пу Сун-лин выразил психологическое состоя¬ ние соискателя, пишущего сочинения в маленькой комна¬ те-келье экзаменационного двора: «Когда он только что туда входит, то напоминает голого нищего, несущего короб. Когда выкликают имена, то чиновник кричит, слу¬ жители бранятся... Студент словно преступник в тюрьме. Когда он приходит в свою келью, то что ни дыра — то высунута голова, что ни конура — то торчит нога... Сту¬ дент походит тогда на замерзшую к концу осени пчелу. Когда он выйдет с экзаменационного двора, настрое¬ ние темным-темно. Небо и земля кажутся какого-то осо¬ бого цвета, измененными. Студент похож тогда на боль¬ шую птицу, выпущенную из клетки. Но вот он начинает ждать экзаменационного объявле¬ ния. Его пугают уже и трава и деревья. Его сон полон причудливых фантазий. Стоит лишь ему представить на минуту, что желаемое достигнуто, как в одно мгновенье вырастают перед ним терема, залы, хоромы. Вдруг, на¬ оборот, придет ему в воображение картина потери на¬ 358
дежд — и сейчас же тело и кости сгнили. В эти дни, гуля¬ ет ли, сидит ли он, ему трудно сохранить спокойствие, и студент напоминает мне обезьяну на привязи. Вдруг влетает верховой с вестями. А на листе меня-то и нет! И тогда все настроение резко меняется. Весь я как-то деревенею, словно умираю... совсем как муха, на¬ жравшаяся яду: как ни трогай ее — не чувствует». Как ни старались власти придать экзаменам види¬ мость объективности, с ними всегда было связано немало злоупотреблений. Так, за кандидатов из богатых семей сочинения часто писал какой-нибудь студент вне экзаме¬ национного здания. Для того чтобы передать это сочине¬ ние находившемуся «в заточении» абитуриенту, подку¬ пались стражники или надзиратели. Самые состоятельные кандидаты давали взятки даже главному экзаменатору, который, как правило, носил очень высокий сан. Бывали случаи, когда богатый соискатель ученой степени, опа¬ саясь провала, посылал вместо себя на экзамены подстав¬ ное лицо. Сдававший экзамен должен был наизусть приводить цитаты из ветхозаветных канонов, ни на шаг не отходя от буквы устава и комментировать тексты на основании определенных узаконенных источников. Чем больше при¬ водилось точных цитат из классических книг, тем выше оценивалась работа. Излагая какую-нибудь мысль или рассуждение, соискатель обязан был сохранять древнюю фразеологию, избегая современных выражений и слов. Работы, представленные на государственные экзаме¬ ны, должны были быть написаны в традиционной форме ба гу — «восьмичленного» сочинения, сформировавшейся в XV в. и сохранившейся в Китае вплоть до окончатель¬ ной отмены экзаменов (1905 г.). Всего в сочинении, строго ограниченном определенным числом иероглифов, было восемь разделов: 1) тема; 2) разъяснение темы; 3) основные положения сочинения; 4) подход к изложе¬ нию; 5) начало изложения; 6) середина изложения; 7) конец изложения; 8) заключение. Два главных разде¬ ла сочинения, содержавшие изложение основной идеи трактуемого канона, должны были состоять из четырех положений. Каждое из них заключало в себе тезис и ан¬ титезис, причем требовалось, чтобы фразы, в которых из¬ лагались эти противопоставления, точно соответствовали друг другу ритмически и синтаксически. 359
«Тема» включала две фразы, раскрывающие основное содержание сочинения. «Разъяснение темы» излагалось в трех-четырех фразах, здесь формулировалась цель со¬ чинения. В разделе «Основные положения» предвари¬ тельно в общих чертах передавалось содержание всей ра¬ боты. «Подход к изложению» связывал первые разделы с изложением самой разбираемой темы. И только четыре последних раздела представляли собой сочинение ба гу, как таковое. Древние китайские мыслители выражали свои мысли неясными, отвлеченными рассуждениями и встречными вопросами, прибегали к риторике и сложным аналогиям. Зафиксированные в литературных памятниках их беседы и суждения часто можно было толковать по-разному. В последующем такая манера выражения мыслей стала стереотипом, считалась признаком учености и мудрости; она преобладала и в «восьмичленных» сочинениях. Сочинение, которое писалось во время дворцовых экза¬ менов, должно было удовлетворять строгому шаблону. В одном из императорских эдиктов конца XIX в. об этом говорилось: «Сочинение на Дворцовых экзаменах должно начи¬ наться предложением: „Я слышал“ или „Я отвечаю“. Вводный параграф должен иметь от четырех до восьми строк, из 24 иероглифов каждая. Второй параграф должен начинаться фразой: „Я почтительно понимаю, что Ваше Величество...“ Слова „Я почтительно понимаю“ должны быть помещены ниже четвертой или восьмой строки. Если в вопрос включены подвопросы, на них надлежит отве¬ чать по порядку. Первый ответ должен начинаться фра¬ зой: „С исключительным прилежанием изучая импера¬ торские эдикты, слуга Вашего Величества находит, что...“ Затем должна следовать цитата из императорского эдик¬ та. Все последующие ответы также должны начинаться с цитаты из императорского эдикта и препровождаться фразой: „Императорский эдикт также говорит...“ Сочи¬ нение необходимо завершить словами: „Будучи неучем, лишенным опыта, слуга Вашего Величества едва ли мо¬ жет избежать высказать то, чего не следует говорить, и, следовательно, необдуманно обидеть Ваше императорское достоинство. Постоянно испытывая волнение, слуга Ва¬ шего Величества почтительно отвечает“. Слово „необду¬ манно“ в заключительном параграфе должно быть внизу $60
строки. Основная часть сочинения должна быть написана в двух параграфах. Слова „император“, „императорский эдикт“, „императорское достоинство“ должны быть написа¬ ны выше обычной строки. Не разрешаются исправления, добавления или пунктуация. Сочинение пишется предло¬ жениями, содержащими неизменно четыре и шесть иеро¬ глифов. Как минимум сочинение должно иметь тысячу иероглифов, максимум — не ограничен». Чтобы получить первую ученую степень сюцая, соис¬ катель должен был сочинить стихотворение в шестьдесят слов (с пятисложной или семисложной строкой), написать сочинение о каком-либо древнем событии и трактат на отвлеченную тему с использованием цитат из классиче¬ ских канонов. Требования к кандидатам на получение второй ученой степени, цзюйжэнъ, были еще строже. Так, в 1890 г. экза¬ меновавшимся была предложена для сочинения тема: «Если ты станешь действовать, следуя примеру других, то будешь делать добрые дела и постоянно находить себе единомышленников. Из этого вытекает главная задача мудрецов — делать добро вместе с другими». Это отвле¬ ченное изречение соискатель должен был пространно прокомментировать. Дворцовые экзамены проходили под наблюдением са¬ мого императора. После них в соответствии с теми ре¬ зультатами, которых добились экзаменующиеся, на сто¬ личных экзаменах присваивались ученые степени. Успеш¬ но пройдя все экзамены, чиновник получал степень цзиныии. Выдержавший экзамен на степень цзиныии мог быть зачислен в придворную академию (Ханьлинь юань). Зва¬ ние академика считалось высшим ученым званием в цин- ском Китае. Обладатели такого звания выдвигались на высшие ступени чиновничьей иерархии, получали ответ¬ ственные посты и титул «историка императорского двора». Не выдержавший экзамена (а такая перспектива ожи¬ дала большинство кандидатов из-за чрезвычайно ограни¬ ченного числа вакансий) мог через некоторое время экза¬ меноваться второй, третий раз и т. д.— в том случае, ко¬ нечно, если он был состоятельным человеком и имел достаточно свободного времени. Поэтому на экзаменах нередко встречались люди из разных поколений одной 361
семьи — дед, сын и внук. За прилежание и настойчивость ученую степень иногда получали дряхлые «студенты» в возрасте восьмидесяти лет и старше. Кастовая система конфуцианского образования объек¬ тивно преследовала цель не допускать простолюдинов в сословие чиновников. При такой системе чиновниками могли (за редким исключением) стать только шэныии и представители служилого сословия. Они оберегали инте¬ ресы феодальной верхушки, не допускали изменения установленных .порядков, выступали против всякого про¬ гресса, отвергали любые новшества. Добившиеся ученых степеней всем своим поведением и видом стремились показать, что они отличаются от про¬ столюдинов. Их легко узнавали по претенциозной занос¬ чивости. Покрой и цвет одежды, головной убор, обувь и вообще наружность составляли предмет их главной забо¬ ты. Их нос обыкновенно украшали большие очки в чере¬ паховой оправе, которые они часто носили лишь для важ¬ ности. Ногти были длинные — пусть все видят, что их обла¬ датель не унижается до физического труда. Такой ученый обычно держал в руках веер с написанными на нем клас¬ сическими изречениями. Нарочитая вежливость (лишь с людьми своего сословия) и утрированная церемонность были отличительными чертами такого «ученого мужа». Многие прогрессивные деятели феодального Китая осуждали государственную экзаменационную систему. Так, ученый Лун Ци-жуй (1814—1853) писал: «Соберите людей на рынке и выберите выдающегося из них; найдите человека на улице и дайте ему должность; его предан¬ ность и надежность, его способность наблюдать и разли¬ чать, вероятно, сравнятся со способностями ученого, а может быть, и превзойдут их. Ему не хватает лишь мало¬ важной тренировки в сочинениях, рифмоплетстве и в со¬ блюдении этикета... Но ведь сочинительство, рифмоплет¬ ство и соблюдение этикета не помогут в управлении стра¬ ной, да и сами правители, видимо, не очень в этом сильны. Какая же разница между ними и человеком, случайно встреченным на улице?!» Народ высмеивал «ученых», не способных к практиче¬ ской деятельности. Это нашло отражение в китайской ли¬ тературе (например, в рассказе «Два сюцая и сапожник»). «Однажды два сюцая, Чжан и Ли, возвращались до¬ мой после сдачи государственных экзаменов. Шли они 362
долго, так долго, что у обоих во рту пересохло от жажды. Проходя по какой-то деревне, они увидели за бамбуковой изгородью финиковое дерево со спелыми плодами. Сюцай Чжан сказал: — Прошли мы долгий, извилистый путь. Пыли нагло¬ тались предостаточно. У меня голова кружится от жажды, поедим-ка фиников, увлажним рот и губы сладкой влагой. — Верно,— сказал сюцай Ли,— на нас по три слоя пыли, на ногах по три цзиня грязи, руки онемели, ноги ослабели, и если не подкрепиться сладвдми финиками, то мы не сможем сделать ни шагу. , Рассуждая так, они подошли к финиковому дереву. Здесь, сидя у бамбуковой изгороди за веретеном, пря¬ ла нитки пожилая женщина, а рядом с ней, присев на корточки, чинил обувь сапожник. Сюцай поклонились им, один обратился к женщине: — Уважаемая пряха, скажите, чьи это финики за бамбуковой изгородью? Женщина, окинув сюцаев взглядом, сказала: — Вот уже десять лет, как растет это дерево, в нашей деревне это всем известно. Вы мне не родня, не знакомые, какое вам дело до моих фиников? Выслушав ее, оба сюцая ответили: — Не сердитесь, матушка, мы стали сюцаями и воз¬ вращаемся после экзаменов. Нам очень хочется пить, и мы хотели попросить фиников, чтобы утолить жажду. Почтенная женщина спросила: — Вы разве сюцай? Тогда я задам вам несколько воп¬ росов. Если вы на них ответите правильно, я угощу вас. Сюцай обрадовались и в один голос воскликнули: — Хорошо, хорошо, матушка, спрашивайте. Женщина, подумав немного, спросила: — Что выше неба, ниже земли, кислее всего и слаще меда? — Я отвечу, я отвечу! — воскликнул сюцай Чжан.— Выше неба — звезды, ниже земли — колодец, кислее все¬ го — зеленый финик, спелый финик — слаще меда. Женщина, выслушав ответ, поморщилась: — У вас только финики на уме, а еще сюцай! Сюцай Чжан с недовольным видом сказал: — Разве я неправильно ответил? В разговор вступил сидящий рядом сапожник: — Вы еще спрашиваете! Вот слушайте, как я отвечу:
простой народ — выше неба, большой чиновник — ниже земли, сытому все кисло, голодному — все слаще меда. Женщина, выслушав ответ сапожника, сказала: — Правильно. А вы, хотя и сюцаи, знаете меньше, чем сапожник. Слушайте, я еще вас спрошу. — Кто самый бедный и кто самый богатый человек на земле, что белее всего на свете и что чернее всего? На сей раз поспешил ответить сюцай Ли: — Самый бедный,— сказал он,— это Янь Хуэй, самый богатый — это император, самое белое — снег, самое чер¬ ное — тушь. Женщина, выслушав ответ, покачала головой: — Кроме императора и туши ничего вы не знаете.— Не обращая на них внимания, она продолжала прясть. Сюцай Ли, покраснев до ушей, спросил: — А разве я неправильно ответил? Сапожник сказал: — А разве правильно? Ты слушай, что я тебе скажу: самый бедный тот, кто имеет только рот, самый бога¬ тый — кто руками умеет делать все, самое белое — бедняк, который понимает все, самое черное — сердце богача. Видя, что два сюцая недоуменно уставились в одну точку, он рассердился и сказал: — Император имеет только рот, который умеет жрать. А какой от него прок? Если бы в Поднебесной все были императоры, то вы, сюцаи, умерли бы от голода и холода. Сказав это, он нагнулся и стал вбивать гвозди. Сюцаи больше не просили фиников и удалились». * * * Старая китайская школа призвана была воспитывать учащихся в духе идеализации прошлого; она учила искать общественный идеал не в реформах, не в отказе от уста¬ ревшего образа жизни, а в восстановлении порядков, существовавших в древнем Китае. Люди, прошедшие долгий путь зазубривания текстов классических книг, с трудом воспринимали окружающий мир и отучались самостоятельно мыслить. Они, как пра¬ вило, превращались в самоуверенных начетчиков, слепо веривших в конфуцианские догмы как в абсолютную истину. Такая схоластическая, начетническая система об¬ разования делала практически невозможным распростра¬ нение среди народных масс современных знаний.
Заключение Мы перелистали страницы прошлого, главным образом относящиеся к периоду господства в Китае дина¬ стии Цин; рассказали о некоторых сторонах духовной жизни китайского народа, о жестокости и лицемерии его угнетателей; познакомились с традициями и нравами, в которых много было необычного для европейцев. Признавая за каждым народом его национальные осо¬ бенности и своеобразие, марксизм-ленинизм выводит их не из биологических факторов, как это делают расисты, а ставит в прямую зависимость от экономических, политиче¬ ских, исторических и культурных условий жизни того или иного народа. Великие цивилизации древности возникали в долинах больших рек, таких, как Нил (Египет), Тигр и Евфрат (Месопотамия), Инд и Ганг (Индия). Это относится и к Китаю: колыбелью китайской цивилизации считается бас¬ сейн реки Хуанхэ. Территория этого бассейна — плодород¬ нейшая местность, с востока омываемая Желтым и Восточно-Китайским морями, а с севера, запада и юга окаймленная горами. На обширной территории бассейна реки Хуанхэ сохра¬ нились следы предков китайской нации, живших там сотни тысяч лет назад. Здесь зародилась наиболее ранняя в Китае культура земледелия. Рыхлый и плодородный лёсс, зани¬ мавший в этих местах огромные площади, нетрудно было возделывать примитивными орудиями труда. Благоприятные климатические условия, достаточное количество влаги, плодородные почвы — все это содейст¬ вовало процветанию земледелия на Северо-Китайской рав¬ нине, но одновременно требовало от земледельца неослаб¬ ных усилий в борьбе со стихийными силами природы. Ве¬ ликие реки Китая — Хуанхэ и Янцзы были не только кор¬ милицами китайского народа, они причиняли трудовому народу неисчислимые бедствия. Во время сильных дождей 365
Орошение рисового поля реки выходили из берегов и затопляли огромные простран¬ ства земли, уничтожая на своем пути посевы, оставляя людей без крова и пищи. Другим грозным врагом земле¬ дельца была засуха. Лёссовые почвы в Северном Китае отличаются мелкозернистой структурой и во время дождей быстро смываются. К тому же лёссовые поля не могут долго сохранять влагу, поэтому посевам постоянно угро¬ жает засуха, которая становится поистине страшным вра¬ гом для заливных рисовых полей. Слово «рис» для китайского земледельца имеет особый смысл: вся его жизнь и жизнь его потомков зависела от того, будет ли рис в закромах. Столетиями выращивали эту культуру в чрезвычайно сложных и трудных погодных ус¬ ловиях. Рис возделывали на заливных полях, а для этого требовалось много воды. Чтобы сохранить живительную влагу, возле рисовых полей рыли колодцы и делали за¬ пруды, откуда и перекачивали воду на поля: рис мог жить и расти только в воде. Об этом в пословице говорилось: «Вода — мать полей, а без матери не проживешь». Если дождей выпадало достаточно, колодцы и пруды наполнялись до краев, и крестьянин был спокоен за буду¬ щий урожай. Если же осадков было мало, то огненные лучи солнца могли быстро иссушить водоемы, и тогда не 366
жди урожая. Земля трескалась от нестерпимой жары, и, казалось, каждая ветка риса взывала к удрученному кре¬ стьянину, прося влаги, которая одна только могла сохра¬ нить жизнь растения. Стебли риса теряли темно-зеленый цвет — признак их роста и жизнеспособности — и стано¬ вились желтыми, что говорило об их увядании. В этот критический момент вода нужна была как воз¬ дух. Пройдет еще два или три дня — и без полива погиб¬ нет вся растительность на полях. В такие дни крестьянин не знал покоя. Стремясь во что бы то ни стало добыть во¬ ду, он углублял водоемы, часто работал ночью, чтобы ни одна капля драгоценной жидкости не была осушена жар¬ кими лучами солнца. Для борьбы с наводнением и засухой китайские земле¬ дельцы сооружали вдоль рек и озер дамбы и плотины, про¬ кладывали оросительные каналы, рыли колодцы, над кото¬ рыми устанавливали водяные колеса. Этот титанический труд требовал объединенных усилий миллионов людей. Постоянный страх перед водной сти¬ хией и необходимость борьбы с ней породили в китайском народе особый коллективизм и жесткую дисциплину. Вековая борьба с разрушительными силами природы (по числу стихийных бедствий Китай занимал одно из первых мест в мире) закалила китайского крестьянина, сделала его стойким и выносливым в преодолении жизнен¬ ных трудностей. Многие европейские китаеведы XIX и начала XX в. отмечали эти качества китайских трудя¬ щихся. Английский китаевед Дж. Макгован: «Как земледелец, китайский крестьянин заслуживает величайшей похвалы. Он проник во все тайны растительного мира, и потому, что бы он ни посеял или посадил в своем поле, все отлично удается ему и дает прекрасные результаты, если только было достаточно влаги. Всякий, кто поближе познакомится с китайским кре¬ стьянином, не только назовет его добрым малым, но про¬ никнется глубокой симпатией к нему. Больше всего при¬ влекает в нем трудолюбие, добродушие и кротость, а глав¬ ное, отсутствие жалоб на судьбу, несмотря на то что ус¬ ловия, в которых он живет, далеко не могут быть назва¬ ны легкими... При всем этом китайский крестьянин не про¬ изводит впечатления человека забитого и придавленного жизненной борьбой. Он легко поддается веселому настрое- 867
Буйвол — неизменный помощник крестьянина нию, а глаза его блестят от каждой шутки. Заложенный в его натуре юмор спасает его от отчаяния и сохраняет в нем доброту, несмотря на все жизненные невзгоды, в которых протекает его жизнь». Русский китаевед И. Коростовец: «Скудость земли и чрезмерное население принудили жителей Срединной им¬ перии ввести у себя интенсивную систему хозяйства и вы¬ работали в китайском земледельце большую неприхотли¬ вость, трудолюбие и способность приноравливаться к об¬ стоятельствам — качества, поддерживающие его в тяжелой борьбе за существование. Китайский земледелец хозяйни¬ чает там, где его западный собрат и не рискнул бы взять¬ ся за соху». Китайский крестьянин любил землю, ухаживал за ней с великим усердием, и это было вполне понятно: его жизнь и благополучие зависели от земли и упорного труда на ней. Любовь к земле нашла отражение и в крестьянских пословицах, вроде: «Земля, что золотой слиток — трудолю¬ бивого награждает щедро»; «Человек живет землей, а зем¬ ля красна человеком — они неотделимы друг от друга»; «У трудолюбивого земля не ленится, для урожая закромов не хватит»; «Хочешь быть сытым — работай до пота». 368
Земля была главным средством производства в Китае на протяжении мпогих столетий. Огромное население и вечная нехватка участков, пригодных для обработки, сде¬ лали ручной труд в условиях помещичьего землевладения более выгодным, чем машинный. Поэтому небольшие клочки пашен, особенно на юге страпы, обрабатывались почти всегда без применения тягла и механической силы. Универсальным орудием производства считалась мотыга — массивпая металлическая тяпка с длинной деревянной руч¬ кой. Незаменимым помощником крестьянина в тяжелом труде был буйвол. Обработка рисовых полей с применени¬ ем искусственного орошения требовала от крестьянина не только сноровки, но и огромной затраты сил. Земледелец должен быть буквально виртуозом, чтобы с крохотпого участка земли собрать наибольший урожай ри¬ са и овощей и тем самым добыть себе элементарные сред¬ ства для поддержания жизни. Вот почему китайский кре¬ стьянин, применяя простейшие орудия труда, с необыкно¬ венным усердием обрабатывал свое маленькое поле. И все же, несмотря на свое трудолюбие и земледельческое ис¬ кусство, он жил в постоянной бедности и нужде, что объ¬ яснялось социально-классовыми условиями в стране, где Сын Неба, феодалы-помещики и их прислужники жестоко эксплуатировали народ. «Глядя на трудолюбивый китайский народ,—писал В. В. Корсаков,— народ несомненно культурный, кото¬ рый в истории Дальнего Востока был тем же, чем были в свое время Греция и Рим для Европы,— невольно задаешь себе вопрос, как мог он дойти до такой степени упадка, в котором находится в настоящее время; ищешь причин, которые объяснили бы полное отсутствие людей, необхо¬ димых для его сохранения. В китайском чиновничестве можно признать тот народный бич, который всегда оста¬ навливал всякое движение вперед, сводил к нулю все уси¬ лия немногих, отличившихся добрым почином мысли и дела. Современный период истории Китая ежедневно по¬ казывает, что благодаря неспособности, неподвижности, испорченности администрации, народу предстоят великие испытания. Хотя и говорят, что всякий народ заслуживает то правительство, которое он имеет, но китайское прави¬ тельство, будучи чуждым народу, не смогло ни объединить различных частей этой огромной империи, ни проникнуть¬ ся народным характером, его трудолюбием и энергией». 24 Заказ 1832 369
Мельница для обмолота зерна Действительно, на долю китайского народа выпали ве¬ ликие испытания. Однако он не только изнемогал под гнетом эксплуататоров, но и находил в себе силы бороться за лучшую жизнь. Вся история династии Цин наполнена героической борьбой китайского народа против угнетателей, за соци¬ альное и национальное освобождение. Подтверждение это¬ му — массовые выступления китайского крестьянства в XIX — начале XX в. Организационной формой борьбы китайского кресть¬ янства стали тайные антиманьчжурские общества и раз¬ личные секты, деятельность которых носила ярко выра¬ женную религиозную окраску. Крестьяне верили, что они совершают «святое дело» и помогают восстановить пред¬ начертанный Небом порядок на земле. Члены тайных обществ вели борьбу под лозунгом «свергнем династию Цин, восстановим династию Мин», что означало отстранение от власти маньчжурских импе¬ раторов и восстановление на престоле китайского импера¬ торского рода. Самым крупным выступлением китайского крестьянст¬ ва против угнетателей было Тайнинское восстание (1850— 1873). Оно нанесло серьезный удар по феодальной системе 370
в Китае. Вождем Тайпинского восстания был Хун Сю-цю- ань, выходец из крестьянской семьи, учитель сельской конфуцианской школы. Он был объявлен императором (Небесным князем) Небесного государства великого благо¬ денствия (Тайпин тяцьго), о создании которого было офи¬ циально объявлено 11 января 1851 г. Опираясь на конфуцианскую идею о том, что Небо ка¬ рает плохих императоров, что оно не терпит надругатель¬ ства правителей над народом, лишает недостойных манда¬ та Сына Неба, тайпины стремились доказать народу, что маньчжурские императоры не имеют права на власть и что истинным императором должен быть вождь Тайпинского восстания Хун Сю-цюань. «В Поднебесной,— говорилось в одном из манифестов,— появился настоящий властитель. Бесчисленные преступления варваров разгневали Небо, господь бог приказал повелителю нашему, Небесному кня¬ зю, именем Неба поднять священное знамя, положить ко¬ нец преступлениям маньчжуров, очистить Поднебес¬ ную...» О царствовавшем в то время маньчжурском императо¬ ре Сяньфыне тайпины говорили, что он «уже осужден Небом и его ждет неизбежная погибель». Крестьяне мечтали с помощью «справедливого» импе¬ ратора установить справедливые порядки, особенно в зем¬ лепользовании. В земельном законе, обнародованном восставшими в 1853 г., говорилось: «Нужно добиться, чтобы вся Подне¬ бесная пользовалась великими благами, дарованными Не¬ бом, чтобы совместно обрабатывали землю, совместно пи¬ тались и одевались, совместно расходовали деньги, чтобы все было поровну и никто не остался голодным и холод¬ ным». Но не только крестьянские массы мечтали о «справед¬ ливом» императоре. Появившаяся в конце XIX в. на исто¬ рической арене молодая китайская буржуазия также хо¬ тела иметь такого правителя, который поощрял бы разви¬ тие национального капитализма. Возникшее в 1898 г. дви¬ жение за реформы во главе с Кан Ю-вэем преследовало цель создания конституционной монархии под властью «окитаизировавшегося» императора Гуансюя. Кан Ю-вэй был страстным обличителем феодального строя в Китае. Он говорил: «Я слышал, как плакали от нищеты и голода сироты. Я видел странников, которым не¬ 371
чего было одеть на себя и которые сидели под деревьями с одними только посохами. Я видел больных старух, у ко¬ торых не было даже одеяла, чтобы укрыться; по ночам, чтобы согреться, они ложились на кухне рядом с очагом. Я видел калек и убогих, стоявших, с чашкой в руках и просивших подаяния. У них не было ни семей, ни очага. Общество наполнено раздорами, словно ядовитым желтым туманом. Повсюду свирепствуют разбойники, грабящие народ. Народ испытывает неописуемые страдания». Движение за реформы потерпело поражение, но борь¬ ба против маньчжурских завоевателей не прекратилась. На рубеже XIX и XX вв. (1898—1901) маньчжурское гос¬ подство в Китае содрогнулось под ударами народного вос¬ стания ихэтуаней (или ихэцюаней). Слово ихэтуанъ, со¬ стоящее из трех иероглифов, переводится на русский язык как «Отряд справедливости и мира», а ихэцюанъ — «Кулак во имя справедливости и мира». В иностранной печати это выступление обычно именуют Боксерским восстанием. Руководившее восстанием тайное общество представляло собой религиозную организацию, члены которой исполня¬ ли предначертания «трех религий» — конфуцианства, буд¬ дизма и даосизма. Однако особенно глубокое влияние на восставших оказал религиозный даосизм. Не выходя за пределы традиционных для китайского крестьянства царистских идеалов, повстанцы мечтали вос¬ становить на престоле «справедливого» императора. Пы¬ таясь использовать в борьбе с иностранными державами царствующих правителей, ихэтуани выдвинули лозунг поддержки династии Цин. Когда же они увидели, что цин- ское правительство их предало, этот лозунг был снят и вместо него провозглашен другой — «Долой династию Цин, смерть иностранцам, да здравствует Китай!» Восставшие крестьяне мечтали теперь вместо императора-маньчжура восстановить на престоле китайского монарха в лице кого-либо из потомков царствовавшего дома Мин. Следует подчеркнуть, что ихэтуани выступали не про¬ тив иностранных колонизаторов в Китае, а против ино¬ странцев вообще. Их ненависть к иностранному до¬ ходила до полного отрицания европейской культуры и новейших достижений науки и техники. Поэтому желез¬ ные дороги, паровозы, вагоны, европейские здания, ино¬ странные товары в Китае — все это стало объектом разру¬ шения и уничтожения. 372
Ихэтуани Мистицизм, черная магия и суеверия владели умами восставших, и потому в борьбе со своими врагами они воз¬ лагали большие надежды на помощь духов, на заклинания и талисманы. Перед тем как выступить с оружием в руках против иностранцев, ихэтуани под руководством настав¬ ников осваивали комплекс гимнастических приемов и за¬ учивали заклинания. Этим, по их убеждению, достигалось бессмертие и надежная защита от пуль врага. О заклина¬ ниях говорилось так: «Тот, кто знает 7—8 магических слов, может противостоять 10 тысячам человек, а знаю¬ щий 16—17 слов может легко разрушить дома иностран¬ цев». Среди повстанцев распространялись самые невероят¬ ные слухи о действии заклинаний. Верили, например, что наклеенная на занятое иностранцами здание записка с текстом специального заклинания после громкого возгла¬ са «гори» вызовет пожар, что железнодорожное полотно недалеко от города Тяньцзиня было разрушено от одного прикосновения стебля гаоляна и т. д. Каждый повстанец носил при себе маленький кусочек желтой бумаги, на котором был грубо намалеван какой-то 873
рисунок. Вокруг этого изображения было нацарапано не¬ сколько загадочных слов мистического содержания. Эти слова ихэтуани распевали, когда шли в бой, часто умирая со словами заклинания на холодеющих устах. Однако при всех своих слабостях это движение было направлено против империалистического господства в Ки¬ тае и поэтому заслуживает глубокого уважения. Оно бро¬ сило смелый вызов не только иностранному империализму, но и царствующей маньчжурской династии Цин. Восстание ихэтуаней потерпело поражение, но освобо¬ дительная борьба не прекратилась. В 1905 г. китайские революционеры организовали в Японии революционную организацию Тунмынхой (Китайская революционная союз¬ ная лига), руководителем которой был избран Сунь Ят-сен. Лига впервые выдвинула целостную революционную про¬ грамму, ее теоретической основой стали разработанные Сунь Ят-сеном три народных принципа: национализм (свержение маньчжурского ига и возрождение Китая), народовластие (учреждение республики), благоденствие (уравнение прав на землю). 10 октября 1911 г. в городе Учане революционные вой¬ ска подняли восстание, которое быстро распространил ос г, по всей стране и получило всенародную поддержку. Ос¬ новной лозунг восставших — «Изгнать маньчжуров, вос¬ становить власть китайцев». Синхайская революция 1911 —1912 гг. завершила дли¬ тельную борьбу китайского народа против маньчжурских завоевателей. 1 января 1912 г. в Нанкине было создано временное правительство Китайской Республики, во гла¬ ве которого стал великий сын китайского народа Сунь Ят- сен. Свержение маньчжурской династии Цин имело огром¬ ное историческое значение для Китая. Оно показало, что китайский народ, говоря словами В. И. Ленина, «умеет не только оплакивать свое вековое рабство, не только меч¬ тать о свободе и равенстве, но и бороться с вековыми угне¬ тателями Китая».
Основная литература Классики марксизма-ленинизма К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология.— Сочине¬ ния. Т. 3. К. Маркс и Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства.— Сочинения. Т. 21. В. И. Ленин. Китайская война.— Полное собрание сочине¬ ний. Т. 4. В. И. Ленин. Горючий материал в мировой политике.— Пол¬ ное собрание сочинений. Т. 17. В. И. Ленин. Демократия и народничество в Китае.— Пол¬ ное собрание сочинений. Т. 21. В. И. Ленин. Обновленный Китай.— Полное собрание сочи¬ нений. Т. 22. В. И. Ленин. О государстве.— Полное собрание сочинений. Т. 39. На русском языке Алексеев В. М. В старом Китае. М., 1958. Алексеев В. М. Китайская классическая проза. М., 1958. Алексеев В. М. Китайская народная картина. М., 1966. Базилевич К. В. В гостях у богдыхана (путешествие рус¬ ских в Китай в XVII в.). 1927. Баранов И. Г. По китайским храмам Ашихэ. Харбин, 1926. Баранов И. Г. Китайский Новый год. Харбин, 1927. Баранов И. Г. Загробный мир в представлениях китайского народа. Харбин, 1928. Баранов И. Г. О народных верованиях южного Ляодуна. Харбин, 1934. Баранов И. Г. Черты народного быта в Китае (Народные праздники, обычаи и поверья). Харбин, 1928. Березин Н. В. В Срединном царстве, или Жизнь одного ки- тайченка. Пг., 1915. Березной Л. А. К вопросу о характере Синьхайской рево¬ люции.— Общество и государство в Китае. Научная конференция. Доклады и тезисы. Вып. 2. М., 1971. Бичурин Н. Я. (Иакинф). Описание Пекина. СПб., 1829. Бичурин Н. Я. (Иакинф) Китай. Его жители, нравы, обычаи, просвещение. СПб., 1840. Бичурин Н. Я. Китай в гражданском и нравственном сос¬ тоянии. Пекин, 1848. 375
Бокщанин А. А. Китай и страны Южных морей в XIV— XVI вв. М., 1968. Боровская Л. А. Об исторической роли конфуцианства.— Общество и государство в Китае. Научная конференция. Доклады и тезисы. Вып. I. М., 1971. Брандт Я. Я. Вдовствующая императрица Цыси и импера¬ тор Гуансюй. Харбин, 1909. Б о р о х Л. Н. Союз возрождения Китая. М., 1971. Бруннерт и Гогельстром. Политическая организация Китая. Пекин, 1912. Буддизм. Буддийская мораль. Буддийские праздники. Буддий¬ ская религиозная литература.— Настольная книга атеиста. М., 1971. Буддийские сутры. В переводе с пали проф. Рис-Дэвидса. М., 1900. Буланже П. А. Конфуций. Жизнь его и учение. М., 1910. Быков Ф. С. Зарождение политической и философской мыс¬ ли в Китае. Мм 1966. Васильев В. П. Буддизм, его догматы, история и литера¬ тура. Т. I. СПб., 1857, ч. III, 1869. Васильев В. П. Религия Востока. Конфуцианство, буддизм и даосизм. СПб., 1873. Васильев Л. С. Культы, религия, традиции в Китае. М., 1970. Васильев Л. С. Заповеди Конфуция, китайские церемонии и грамотеи-чиновники.— «Наука и религия». 1971, № 12. Васильев Л. Религиозный даосизм: поиски бессмертия, га¬ дания, суеверия.— «Наука и религия». 1972, № 2. Венюков М. Очерки современного Китая. 1874. Виноградский Н. Китай. Географическое, этнографиче¬ ское и статистическое описание китайской империи. СПб., 1899. Вопросы истории и историографии Китая. М., 1968. Воскресенский Д. Экзаменационная система в период маньчжурской династии.— У Ц з и н-ц з ы. Неофициальная история конфуцианцев. М., 1959. Вяткин Р. В. Музеи и достопримечательности Китая. М., 1962. Вяткин Р. В. Вопросы истории общества и культуры Ки¬ тая.— «Народы Азии и Африки». М., 1974, № 4. Вяткин Р. В, Тихвинский С. Л. О некоторых вопросах исторической науки в КНР.— «Вопросы истории». 1963, № 1. Георгиевский С. Принципы жизни Китая. СПб., 1888. Георгиевский С. Мифические воззрения и мифы китай¬ цев. СПб., 1892. Гессе-Вартег Э. Китай и Китайцы. Жизнь, нравы и обы¬ чаи современного Китая. СПб., 1900. Глебов Н. Школьное дело в Китае.— Записки Приамурского отделения императорского общества востоковедения. Т. III, 1915. Горский В. Начало и первые дела Маньчжурского дома.— Труды членов Российской духовной миссии в Пекине. Т. I, СПб., 1852. ГрубеВ. Китайская философия. СПб., 1910. Г р у б е В. Духовная культура Китая. СПб., 1912. Гуревич Б. П. Великоханьский шовинизм и некоторые воп¬ 376
росы истории народов Центральной Азии в XVIII—XIX веках.— «Вопросы истории». 1974, № 9. Древнекитайская философия. Собрание текстов в двух томах. Т. I. М., 1972. Т. II. М., 1973. Джайльс Г. А. Китай и его жизнь. СПб., 1914. Думай Л. И. Очерки истории Китая.— Китай. М.—Л., 1940. Жизнь и учение Сиддарты Готамы, прозванного Буддой. М., 1911. ЕрмашевИ. Сунь Ят-сен. М., 1964. Ефимов Г. В. Буржуазная революция в Китае и Сунь Ят- сен. 1911—1913 гг. М., 1974. Известия Восточного института. Т. II, 1900—1901 академиче¬ ский год. Владивосток, 1901. Истомин В. А. Китай и китайцы в их прошлом и настоя¬ щем. М., 1913. История философии. Т. IV. М., 1959. Казанин М. И. Спафарий и Мартини.— «Народы Азии и Африки». М., 1971. Как живут китайцы. М., 1889. Кара-Мурза. Тайпины. М., 1950. Китай и китайцы. М., 1901. Китай и его жизнь. Пер. с нем. СПб., 1904. Китай. Очерки жизни и нравов Небесной империи. СПб., 1904. Китай: традиции и современность. Сб. статей. М., 1976. Китайские народные сказки. Пер. с кит. Б. Рифтина. М., 1959. Китайские народные поговорки, пословицы и выражения. М., 1958. Китайские пословицы, поговорки. Ростов, 1959. Книга правителя области Шан. Пер. с кит. вступит, ст. и комм. Л. С. Переломова. М., 1968. Ковалевский С. Путешествие в Китай. СПб., 1853. Конрад. Запад и Восток. М., 1972. Конфуций, его жизнь и философская деятельность. СПб., 1891. Коринцев Н. Очерки китайской школы.— «Русская школа». СПб., 1909. Корнеев А. Буддизм.—«Вопросы истории». 1971, № 2. Коростовец И. Образование в Китае.— «Вестник Европы». СПб., 1872. Коростовец И. Китайцы и их цивилизация. СПб., 1898. Коростовец И. Образование в Китае.— «Вестник образо¬ вания». СПб., 1909, № 5. Корсаков В. В. В старом Пекине. СПб., 1901. Корсаков В. В. Пекинские события. Личные воспоминания участника об осаде в Пекине. СПб., 1901. Кочетов А. Н. Буддизм. М., 1968. Краткое описание китайских праздников и относящихся к ним поверий и обрядов. Пекин, 1908. Крымов А. Г. Общественная мысль и идеологическая борь¬ ба в Китае (1900-1917). М., 1972. Крюков М. В. Формы социальной организации древних ки¬ тайцев. М., 1967. Крюков М. В. Китайские фамилии: как и когда они возник¬ ли.— Этнография имен. М., 1971.
Кузнецов В. С. К вопросу о национальной политике цин- ской династии в XVIII в. История, социология и философия Даль¬ него Востока. Владивосток, 1971. Культурные памятники и достопримечательности города Сиа¬ ня. Сиань, 1959. КульчинскийА. Брак у китайцев. СПб., 1908. Кучера С. Становление традиции коллективной ответствен¬ ности и наказания в Китае.— Роль традиций в истории и культуре Китая. М., 1972. К ю н е р Н. В. Исторический очерк развития основ китайской материальной и духовной культуры. Владивосток, 1909. Ламонт К. Иллюзия бессмертия. М., 1961. Ландезен А. и Шкуркин П. Настольная книга о Китае. Харбин, 1901. Лисевич И. С. Моделирование мира в китайской мифоло¬ гии и учение о пяти первоэлементах. Теоретические проблемы вос¬ точных литератур. М., 1969. «Литература и культура Китая». Сборник статей к 90-летию со дня рождения академика Василия Михайловича Алексеева. М., 1972. Л о б з а П. Ф. Китайские сектанты.— «Книжки недели». СПб., июль 1900. Л о у э л ь П. Душа Дальнего Востока. СПб., 1904. Л у Синь. Рассказы, статьи, письма. Шанхай, изд. «Эпоха», 1949. Лю Да-нянь. О Канси. Пер. с кит. Ю. М. Гарушянца.— Ис¬ торическая наука в КНР. М., 1971. Л ю Э. Путешествие Лао Цаня. М., 1958. Лялина М. А. Путешествие братьев Г. Е. и М. Е. Грумм- Гржимайло в Западный Китай. СПб., 1901. Макгован Дж. Китайцы у себя дома. СПб., 1910. Мамаев И. и Колоколов В. Китай. М., 1924. Менцов В. О состоянии первоначального обучения в Ки¬ тае.— «Журнал Министерства народного просвещения». СПб., 1840, т. XXV. Мечников Л. Цивилизация и великие исторические реки. М., 1924. Монастырев Н. Конфуцева летопись Чунь-цю. СПб., 1876. Мюллер М. Религия Китая. СПб., 1901. «Народы Восточной Азии». М., 1965. Новая история Китая. Под ред. чл.-корр. АН СССР С. Л. Тих¬ винского. М., 1972. Новиков Б. М. Легенды о происхождении тайного Общества земли и неба.— Общество и государство в Китае. Научная конфе¬ ренция. Доклады и тезисы. Вып. 2. М., 1971. О племенах земного шара. СПб., 1863. Общество и государство в Китае. Научная конференция. До¬ клады и тезисы. Вып. 2. М., 1970. Ольденбург Г. Будда, его жизнь, учение и община. М., 1884. Осипов А. М. Положение китайской женщины в семье. Ка¬ зань, 1871. Паркер Э. Китай, его история и торговля. СПб., 1903. 378
Переломов Л. С. О сущности легизма.— «Проблемы Даль¬ него Востока». М., 1973, № 2. Петров. Китай за последнее десятилетие (социально-поли¬ тический очерк). СПб., 1910. Петров А. А. Очерк философии Китая — «Китай». М.—Л., 1940. Плеханов Г. В. Очерки по истории материализма. Избран¬ ные философские произведения. Т. 2. М., 1956. Позднеев А. Очерки быта буддийских монастырей. СПб., 1877. Покотилов Д. Китайцы о европейцах. Фучжоу, 1892. Попов П. С. Китайский философ Мэн-цзы. СПб., 1904. Попов П. С. Государственный строй Китая. СПб., 1903. П о п о в П. С. Китайский пантеон. СПб., 1907. Попов П. С. Изречения Конфуция, учеников его и других лиц. СПб., 1910. Проделки праздного дракона. Пер. Д. Вознесенского. М., 1966. Пу Сун-лин (Ляо Чжай). Лисьи горы. Пер. В. М. Алек¬ сеева. М., 1970. П у И. Первая половина моей жизни. М., 1968. Пясецкий П. Я. Путешествие по Китаю в 1874—1875 гг. Т. I. М., 1892. Радуль-Затуловский Я. Б. Конфуцианство и его рас¬ пространение в Японии, М., 1947. Р е к л ю Э. Земля и люди. СПб., 1885. РейснерИ. М. Идеология Востока. М., 1927. Розенберг О. О. Проблема буддийской философии. Пг., 1918. Р о д Ж. Современный Китай. СПб., 1912. Роль традиций в истории и культуре Китая. М., 1972. Рудаков А. Общество и-хэ-туань и его значение в последних событиях на Дальнем Востоке. Владивосток, 1901. Сань-цзы-цзин, или Троесловие. Переведено с китайского мо¬ нахом Иакинфом. СПб., 1829. Сатурин А. Ученые и учение в Китае.— «Вестник воспита¬ ния». СПб., 1901, № 9. С е м а н о в В. И. Из жизни императрицы Цыси. М., 1976. «Сибирский Вестник». Ч. I. СПб., 1824. Симоновская Л. В. Антифеодальная борьба китайских крестьян в XVII в. М., 1966. Смит В. М. Характеристики китайцев. Владивосток, 1916. Симон Ж. Срединное царство. Основы китайской цивилиза¬ ции. Спб., 1886. Софронов М. В. И ценпое наследие, и тяжкое бремя. О связях китайской письменности и культуры.— «Проблемы Даль¬ него Востока», 1973, № 3. Спафарий. Описание первой части Вселенной, именуемой Азией, в ней же состоит китайское государство. Казань, 1910. Стариков В. С. Материальная культура китайцев. М., 1967. Стариков В. С. Маньчжурский шаманизм и его значение для исследования проблемы шаманства в целом.— Краткое содер¬ жание докладов годичной научной сессии Института этнографии АН СССР (Ленинградское отделение). Л., 1970. Столповская А. Выдающиеся стороны национальной жиз¬ ни и национального характера китайцев. М., 1903. 379
Тайные общества в старом Китае. М., 1970. Тимковская Е. Путешествие в Китай через Монголию в 1820 и 1821 годах. Ч. I—II. СПб., 1824. Тихвинский С. Л. Движение за реформы в Китае в конце XIX века и Кан Ю-вэй. М., 1958. Т и х в и н с к и й С. Л. Сунь Ят-сеп. М., 1964. Тихвинский С. Л. Маньчжурское владычество в Китае.— «Маньчжурское владычество в Китае». М., 1966. ТужилинА. В. Современный Китай. СПб., 1910. Фан Вэнь-лань. Новая история Китая. М., 1955. Фан Вэнь-лань. Древняя история Китая. М., 1958. Федоренко Н. Т. Китайские записи. М., 1958. Федоренко Н. Т. Земля и легенды Китая. М., 1961. Феоктистов В. Ф. Философские и общественно-политиче¬ ские взгляды Сюнь-цзы. М., 1976. Фишман О. Л. О политике Цинов в области идеологии.— «Маньчжурское владычество в Китае». М., 1966. Фомина Н. И. О роли «ученого сословия» Юго-Восточного Китая в борьбе против маньчжурского правительства Цин (XVII в.).—Общество и государство в Китае. Научная конферен¬ ция. Доклады и тезисы. Вып. I. М., 1971. Хохлов А. Н. «Да Цин люй-ли» как источник по аграрной истории Китая середины XVII — начала XIX в.— Страны Дальне¬ го Востока. М., 1971. Хохлов А. Н. Рабство и крепостничество в Китае в началь¬ ный период маньчжурского владычества.— Общество и государст¬ во в Китае. Научная конференция. Доклады и тезисы. Вып. I. М., 1971. Чжан Сюань. Мореходство в древнем Китае. М., 1960. ЧжуньВань-фан. Культура чая. М., 1959. Чудодеев Ю. В. Накануне революции 1911 г. в Китае. М., 1966. Шкуркин П. В. Богиня луны и лунный заяц.— «Вестник Азии», Харбин, 1924, № 52. Шкуркин П. В. Очерки даосизма.— «Вестник Азии». Хар¬ бин, 1926, № 53. Шмидт. Конспект политической организации Китая. Влади¬ восток, 1911. Ш т е й н В. М. Гуань-цзы. М., 1959. Штукин А. А. и Федоренко Н. Т. Шицзин. М., 1957. Шюрэ. Сакия-Муни. Древний мудрец (Легенда о Будде). М., 1886. Ш у ц к и й Ю. К. Даос о буддизме.— «Восточные записки». Т. I, М., 1927. Ш у ц к и й Ю. К. Китайская классическая «Книга перемен». М, 1960. Э й д л и н Л. 3. Об отражении общественного сознания в ли¬ тературе средневекового Китая.— «Проблемы Дальнего Востока». 1973, № з. Якимов А. Т. Буддизм и его роль в истории монголов. Чита, 1945. Якимов А. Т. Буддизм, его происхождение и сущность. М., 1956. 380
Ян Хин-шуп. Древнекитайский философ Лао-цзы и его учение. М.—Л., 1950. Ян Юн-го. История древнекитайской идеологии. М., 1957. Янчавецкий Д. У стен недвижного Китая. СПб., 1903. На западноевропейских языках Allan С. Wilfrid. Makers of Cathay. Shanghai, 1936. Allen H. J. Early Chinese history. Are the Chinese classics for- get. London, 1906. A n e s a k i. Buddist Art. 1916. Andrews. Discoveries in China. New York, 1854. Arlington. The Story of the Pekings Hutungs. Peking, 1971. Ayscough F. A Chinese mirror. London, 1925. Backhouse E. and Bland. Annals and memoirs of the court of Peking. London, 1914. Bahm Archie J. The Heart of Confucious. New York, 1969. Ball J. The Chinese at home or the man of tong and his land. London, 1912. Ball J. D. Five thousand Years of John Chinaman. Shanghai, 1906. В а г г о w J. Travels in China. Philadelphia, 1805. В а г у w J. Sources of Chinese tradition. New York — London, 1964. В e а 1 S. Buddhism in China. London, 1884. Bland E. J. and Backhouse О. P. China under the Empress Dowager. London, 1911. В о d d e D. The rise of neoconfucianism. Baltimore, 1942. Brown F. From Tientsin to Peking with the Allied force. Lon¬ don, 1902. В г e d о n J. Pekjng. Shanghai, 1922. В г e d о n J. and Mitrophanow J. The moon Year. Shanghai, 1927. Breton M. China: its customs, arts, manufactures. London, 1812. Burton DayC. Chinese peasent cults. Shanghai, 1940. С а г 1 К. A. With the Empress Dowager of China. New York, 1905. Cordier H. Letters from Peking. Paris, 1874. C a r u s P. Chinese life and customs. Chicago, 1907. China Described by greater writers. New York, 1912. The Chinese Repository. Vol. II. 1833. The Chinese Repository. Vol. VII. March 1839. The Chinese Repository. Vol. VIII. April 1840. Danton George H. The Chinese people. Boston, 1938. Davis. Chinese. London, 1836. Denby Ch. China and der people. Vol. 1. Boston, 1906. D о e b 1 i n A. The living thoughts of Confucius. London, 1879. Dorn F. The forbidden city. The Biography of a Palace. New York, 1970. Der L i n g. Two years in the forbidden city. New York, 1925. Dono van. Yesterday and to-day in China. London, 1923. Doolite R. Social life of the Chinese. London, 1911. D ’ о 11 о n e V. In forbidden China. London, 1912. Dore J. Recherches sur les superstitions en Chine. Chan-hai, 1911. 381
Douglas R. К. Society in China. London, 1894. Douglas H. C. Catechism of the three religions. Shanghai, 1911. D u к e s N. J. Everyday life in China. London, 1885. Eastman L. E. Throne and mandarins. Cambridge, 1967. Eberhard W. Chinese festivals. London, 1958. E г к e s E. Idols in рге-buddhist China. Dresden, 1925. G r a n e t T. M. Chinese civilization. London, 1930. G e i 1 W. E. Eighteen Capitals in China. Philadelphia, 1911. G i 1 e s H. A. The Remains of Lao Tzu. Hongkong, 1886. G i 1 e s H. A. China and Chinese. New York, 1912. G i 1 e s H. A. The Civilization of China. London, 1925. G i 1 e s H. A. Religions of ancient China, 1905. G г о о t T. J. Religious System of China. Leide, 1907. Halcomble J. H. Mystic flowery land. London, 1899. Haldane C. The last great empress of China (Tzu Hsi). Lon¬ don, 1966. Hamilton J. R. Les Oulghours ä l’epoque de la Chine dy- nasties. Paris, 1955. H a r d у E. China only yesterday: 1850—1950. London, 1963. Harlez Ch. La religion et les ceremonies imperiales de la Chine moderne. Paris, 1893. Harlez C h. Le livre des esprits et des immortels. Bruxell, 1893. HeadlandY. T. Court life in China. New York, 1909. Headland Y. T. Home life in China. London, 1914. Hobhouse L. T. Village and town life in China. London, 1915. H о a n g P. Le Marriage Chinois. Changhai, 1908. Johnston R. F. Lion and dragon in Northern China. London, 1910. К a i z u к a S. Confucius. London — New York, 1956. Kahn H. L. Monarchy in the Emperor’s Eyes. Massachusetts, 1971. Koehn A. Confucious. his life and work. Peking, 1945. Lang O. Chinese family and society. London, 1946. Legge J. The life and Teachings of Confucious. London, 1909. L e о n g I. K. and Tao L. K. Village and town life in China. London, 1923. Linebarger P. Sun Yat Sen and Chinese Republick. New York — London, 1925. L i 111 e L. A. Gleanings from fifty years in China. London, 1898. L i 111 e L. A. Intimate China. London, 1899. Little L. A. The Far East. Oxford, 1905. Loti P. The last Days of Peking. Boston, 1908. MacGowan J. Lights and Shadows of Chinese life. Shanghai, 1909. MacGowan J. Men and manners of modern China. London, 1912. MasperoJ. La Chine. Paris, 1925. Moule А. E. Four hundred millions. London, 1871. M о u 1 e А. E. New China and Old. London, 1892. Moule А. E. Half a Century in China. London, 1911. Moule А. E. The Chinese People. London, 1914. N e v i u s J. China and Chinese. New York, 1869. Osgood C. Village life in old China. New York, 1963. Pao Chao-hsien. The government of China (1644—1911). Baitimor, 1925. 382
Р а г к е г E. H. Chinese customs. Shanghai, 1899. Parker E. H. John Chinaman and a few others. London, 1901. P а г к e r E. H. China past and present. London, 1903. Parker E. H. China and religion. New York, 1905. R e n n i e D. F. Peking and the Pekingese. London, 1865. Simpson B. L. Indiscreen Letters from Peking. New York, 1907. Smith A. Chinese Characteristics. London, 1899. S m i t h A. China in convulsion. Peking, 1900. Smith A. Village life in China. London, 1905. Smith D. H. Shinese religions. London, 1968. Simon C. China: its social, political and religious life. London, 1887. Thomas E. J. The History of Buddhist thought. London, 1933. Thomson J. The land and the people of China. New York, 1876. T r e d w e 11. Chinese Art Motives interpreted. London, 1915. Tun Li-ch’en. Annual Customs and festivals in Peking. Pe¬ king, 1936. Twitchett H. Chinese life in town and country. New York, 1905. Vare D. The Last of the Empresses. New York, 1936. Warner M. The Dragon Empress. Life and times of Tz’u-hsi. 1835—1908. London, 1972. Watters T. Stories of everyday life in modern China. London, 1896. W e n C h i n g. The Chinese crisis from with in. London, 1901. Werner M. Myths and Legends of China. London, 1929. Williams S. W. The middle Kingdom. New York, 1898. Williams С. A. S. Encyclopedia of Chinese Symbolism and Art Motives. New York, 1900. Wilkinson H. P. The family in classical China. London, 1926. W r i g h t A. F. Buddhism in Chinese History. Stanford, 1959. Yang С. K. The religion of China. Confucianism and Taoism, New York, 1964. На китайском языке «Бэйцзинбао». Пекин, 1897—1900. «Миньбао». Пекин, 1907. «Жэньминь жибао». Пекин, 17. VII. 1957. «Синь цзяныпэ». Пекин, 1954, № 5. Сюй Сяо-тянь. Цингун шисань чао яньи (Сказание о три¬ надцати маньчжурских императорах). Шанхай, 1949. С я о И-шань. Циндай тунши (Полная история цинской эпохи). Пекин, 1925. Цин ши гао (Очерки истории Цин). Пекин, 1927. Юй Жун-лин. Цин гун со цзи (Заметки о цинском дворе). Пекин, 1957. Ян Цунь-бинь. Цин гун вай ши (Неофициальная история цинского двора). Чунцин, 1944.
Содержание ОТ АВТОРА 3 ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ВСЕЛЕННОЙ 5 ВЕРА В ДУХОВ 19 КУЛЬТ ПРЕДКОВ 68 «ТРИ УЧЕНИЯ», ИЛИ «ТРИ РЕЛИГИИ» Ю6 КОНФУЦИАНСТВО 106 ДАОСИЗМ 126 БУДДИЗМ 161 СЫН НЕБА — ВЛАДЫКА ПОДНЕБЕСНОЙ 198 КАК ЧИНОВНИКИ УПРАВЛЯЛИ КИТАЙСКИМ НА¬ РОДОМ 241 КИТАЙСКАЯ СЕМЬЯ 281 ШКОЛА И ОБРАЗОВАНИЕ 331 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 365 ОСНОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА 375 Василий Яковлевич Сидихменов КИТАЙ: СТРАНИЦЫ ПРОШЛОГО Редактор В. В. Кунин. Младший редактор Я. А. Преснова. Художник Д. Я. Тикунов. Художественный редактор Э. Л. Эрман. Технический ре¬ дактор М. В. Погоскина. Корректор В. В. Воловик ИБ Кя 13275 Сдано в набор 30/V 1977 г. Подписано к печати 18'1 1978 г А-06414 Формат 84 х 108V3-». Бум. Кя 1. Печ. л. 12. Уел. п. л. 20.16. Уч.-изд. л 21 66 Тираж 35.000 экз. Изд. Кя 3990. Зак. М* 1832. Цена 1 р. 70 к. Главная редакция восточной литературы издательства «Наука» Москва К-45, ул. Жданова, 12/1 Ордена Ленина типография «Красный пролетарий». Москва, Краснопролетарская, 16