Записки императорскаго новороссійскаго университіета юридическаго факультета 09. Договоры о правѣ наслѣдованія - Курдиновскій В.И.

Author: Курдиновскій В.И.

Tags: право юриспруденція юридическіе изслѣдованія наслѣдственное право очерки права

Year: 1912

Similar

Очерк юридических отношений, возникающих из наследования

Завѣщательный отказъ по русскому праву

Русское гражданское право

Семейное и наслѣдственное право въ народныхъ пословицахъ и поговоркахъ

Text

ЗАПИСКИ
ИМПЕРАТОРСКАГО новороссійскаго шщ
ЮРИДИЧЕСКАГО ФАКУЛЬТЕТА
ВЫПУСКЪ IX,
иадаиний йодъ редакціей и. л орд- про*. А. П. Добро моно наго.
ОДЕССА.
, Типографія „Тежнинъ", Екітеривиисняя, й.
1«12.
С - -- <
Печатать разрѣшается. И. о. Ректора Императорскаго Новороссійскаго Университета. Н. Поповъ.
В. И. КУРДИНОВСКІИ
ДОГОВОРЫ О ПРАВЬ НАСЛѢДОВАНІЯ
„Что здорово и обладаетъ силами по природѣ своей, то слѣдуетъ беречь н развитію того должно содѣйствовать1' (Везеіег — Оіе ѣеЬге ѵоп<1еп ЕгЬѵегігадеп, 11^837/сір, 24).
ОГЛАВЛЕНІЕ.
ОТР.
Предисловіе............................... 1—2
ГЛАВА І-я. Общія черты договоровъ о правѣ наслѣдованія. . . ....... . . 8—21
ГЛАВА П-я. Договоры о правѣ наслѣдованія въ римскомъ правѣ ..... ... 22—40
ГЛАВА Пѣя. Договоры о правѣ наслі дованія въ исторіи нѣмецкаго права ................... 60—86
ГЛАВА ІѴ’-я. Договоръ о назначеніи наслѣдника . 87—237
§ I. Сущность договора о назначеніи наслѣдника (стр. 87—116). § 2. Субъеі;тявныя условіи дѣйствительности договора о назначеніи наслѣдника (стр. 1)С—140). § 3. Содержаніе договора о назначеніи наслѣдника (стр. 140 —159). § 4. Совершеніе доіовора о назначеніи наслѣдника (стр. 159—166). §5. Дѣйствіе договора о назначеніи наслѣдника (с*р. 166 —218). § 6. Прекращеніе договора о назначеніи наслѣдника (стр. 218—287).
ГЛАВА Ѵ-я. Договоръ о назначеніи легатаріемъ . 238—262 ГЛАВА ѴІ-я. Договоръ объ отреченіи отъ права на-
слѣдованія . . .................. 263—295
ГЛАВА Ѵ’Ц-я. Договоръ о будущемъ наслѣдствѣ
послѣ третьяго лица . . 296—802
Заключеніе ... ............... 808—822
ЗАМѢЧЕННЫЯ ОПЕЧАТКИ.
Стр. Намчаінтю: Днями» быть напечатана.
6 □риы. 4 строка 1 сверху: стр. сар.
7 строка 0 снизу: отдѣльныя отдѣчьныя
10 » 3 „ реципировано рецсвиронано
3» » 3 сверху: (атіаіі&е ГавіПіаз
6* * и я расіа Ьегедііаіѳ оЪѵспіѳпіа расіп де Ъегевіѣаіе оЪѵепіепда
66 « ю , ііое рго таІіЪиз гао-гіЬиз Ііое рго гпаііе тиогі-Ьиа
123 пртл. 3: ВаиегізсЪея сіѵіі-гесЬі ЕпуегіясЬея СіѵіІгесНІ
136 прим. 1 строка 3 снизу. охватываетъ не только промпт-теита охватываетъ, съ дру гой стороны, ко ТОЛЬКО промит- тептл
157 строка 14 снизу: сразиана признннл
249 нрнм. 7. КаЬгоіі КлЫ«гІ
ПРЕДИСЛОВІЕ.
Въ нашей литературѣ по гражданскому праву нѣтъ сколько-нибудь полнаго и обстоятельнаго изслѣдованія о договорахъ, предметомъ которыхъ служитъ право наслѣдованія. Лпшь въ учебной литературѣ (напр., въ Курсѣ гражданскаго права К. П. Побѣдоносцева т. II стр. 259, 862— 364, 427—429 иад. 1896 г.) имѣются небольшія замѣтки объ этомъ институтѣ. Наши гражданскіе законы также не сообщаютъ ничего опредѣленнаго по этому вопросу, а Сенатъ отнесся отрицательно къ договорамъ о правѣ наслѣдованія.
Между тѣмъ въ западно-европейскомъ правѣ (особенно нѣмецкомъ) договоръ о правѣ наслѣдованія (ЕгЪѵегігар) представляетъ собой учрежденіе, полное глубокаго интереса Не говоря уже о томъ, что названный договоръ является новымъ основаніемъ наслѣдованія рядомъ съ завѣщаніемъ и закономъ (въ чемъ особенность западно-европейскаго національнаго нрава по сравненію съ правомъ римскимъ), самая исторія этого института богата страницами борьбы національныхъ учрежденій съ лрояпкишмь въ жизнь европейскихъ пародовъ пришельцемъ—римскимъ нравомъ.
Наслѣдованіе по договору появилось на западѣ Европы въ отдаленную эпоху. Римское право не знало этого института, не хотѣло его знать: отрицая его въ принципѣ, римское право относилось къ нему даже враждебно. И вотъ, но рецепціи римскаго права, задача юристовъ заключалась въ томъ, чтобы, несмотря на отрицательную принципіальную точку зрѣнія римскаго права, отвоевать юридическое значеніе для національнаго учрежденія.
II нельзя и<* удивляться энергіи западно-европейскихъ юристовъ, нельзя н« поражаться тѣмъ тактомъ, съ кото-
2
римъ они шагъ за шагомъ отстояли національное достояніе. Справедливо нѣмцы называютъ именно юристовъ творцами ЕгЬѵеНга^’а. Благодаря только имъ, договоръ о правѣ наслѣдованія получилъ признаніе со стороны новыхъ гражданскихъ уложеній.
Договоръ о правѣ наслѣдованія для насъ, русскихъ юристовъ» имѣетъ огромное теоретическое значеніе.
Но помимо теоретическаго значенія договоръ о правѣ наслѣдованія имѣетъ для насъ и значеніе практическое.
Правда, наши гражданскіе законы не имѣютъ постановленій о названномъ договорѣ. Но Остзейскіе гражданскіе закопы даютъ очень обстоятельныя опредѣленія относительно договоровъ о правѣ наслѣдованія {Гражд. Зак. губ. Прибалтійскихъ ст. 2481 — 2324, 2768 — 2775, 2841—2846). Не чуждо это учрежденіе и польскому уложенію (Гражд. Зак. Царства Польскаго ет. 1082 —1083). Случаи наслѣдованія и предварительнаго отреченія отъ наслѣдства по договору встрѣчались въ нашей исторіи. Встрѣчаются они н въ современномъ обычномъ правѣ простого русскаго народа. Издавна у насъ, на Руси, разселились иностранцы (особенно нѣмцы), конечно, со своими понятіями по вопросамъ наслѣдственнаго права. У нихъ (напр., у колонистовъ) не рѣдки случаи договоровъ о правѣ наслѣдованія. Наконецъ, въ интеллигентномъ кругу русскаго общества встрѣчаются случаи договоровъ о наслѣдованія. Были этн случаи и на обсужденіи Сената. Можетъ быть, въ виду сказаннаго графъ Сперанскій не отрицалъ практическаго значенія еа постановленіями закона о наслѣдованіи по договору и въ своемъ проектѣ гражданскаго уложенія 1814 г. далъ цѣлую главу о „наслѣдственномъ договорѣ" (Проектъ §§ 260—278)-
Позволяеыъ себѣ думать, что по тѣмъ же причинамъ и въ виду возможности измѣненія у насъ когда-либо законовъ объ основаніяхъ наслѣдованія, не будетъ лишнимъ н предлагаемый очеркъ „Договоры о правѣ наслѣдованія*.
ГЛАВА I
Общія черты договоровъ о правѣ наслѣдованія.
Собственно два писателя—Гассе и Безелеръ (Нвзее н Ве^еіег)—являются творцами господствующихъ теперь въ нѣмецкой литературѣ ученій о наслѣдованіи по договору. Правда, въ теченіе столѣтій разсматривался этотъ вопросъ и старыми итальянскими (Вартолъ п Вальдъ)» п французскими юристами1), н особенно усердно многими нѣмецкими изслѣдователями, жившими и работавшими ранѣе Гасгс и Веэемеря. Но всѣ эти ученые дали лишь матеріалъ, изъ котораго Гассе п Безелеръ создали ученіе о наслѣдованіи но договору, очистивъ его отъ всего случайнаго и наноснаго.
До Гассе и Беземера юристы понимали подъ наслѣдственнымъ договоромъ договоръ о будущемъ ппслѣдсіміъ, т. е. другими словами, такой договоръ, предметомъ котораго
’) Одинъ изъ нихъ (Оптгіу) ложе яапвнлъ, что договоръ о правѣ на -мѣлованія представляетъ собоіі твореніе французской юриспруденціи. „Это могли бы сказать и мы*', замѣчаетъ Гассо ио поводу заявленія І)апіу, „и даже сч» большимъ правомъ» не имѣя однако причины особенно мтинъ гордиться**. Впрочемъ, Гессе отдаетъ должное и фраи-цуоскммъ юристамъ. Онъ признаетъ, что французскіе юристы развили „послѣдовательно и съ большимъ умѣньемъ" первыя понятія и положенія о наслѣдственномъ договорѣ, примѣнили ихъ при рѣшеніи особенно сложныхъ практическихъ случаенъ іт на нихъ демонстрировали. Но установленіе основъ етого института и созданіе цѣльной теоріи, доведенной до совершенства, принадлежитъ нѣмцамъ. „II съ згой стороны", говоритъ Гассе. „мы можемъ сказать, что договоръ о правѣ наслѣдованія въ той конструкціи, которую даетъ наше дѣйствующее право, есть гноропіо пашой (т. о, нѣмецкой) доктрипп11. (ОДеіпюсЬез Ми-вептп Йіг Лигіаргшіоии. Ѵол Леш Ѵегсга&о йЬег Лі* ЕгЬвсЫіЛ еіпод ТЪ-іі-ип. 1828. II стр. Ш—167).
4
служитъ наслѣдственное имущество въ цѣломъ или въ части. Такова была точка зрѣнія еще Бартола и Бальда. Такъ смотрѣлъ на дѣло Цазій (2азіиз) п его послѣдователи. Той-экѳ точки зрѣнія держались юристы XVIII вѣка и нѣкоторые изъ юристовъ XIX столѣтія1). Такъ, вапр., Стриккъ (Зігускіпз), разсмотрѣвъ различныя наименованія договоровъ о правѣ наслѣдованія, говоритъ: „договоры о наслѣдованіи (расѣа эпссеззогіа) вообще можно описать, какъ соглашенія (сопѵепііопев) о наслѣдствѣ живого (сіе Ьеге&Саіе ѵіѵепііз)" 2). Крейтгмайеръ опредѣляетъ расіиш зиссеззогішп слѣдующимъ образомъ. Зто, говоритъ оиъ, „сдѣлка о будущемъ наслѣдствѣ, заключенная при жизни того, кому хотятъ наслѣдовать" 8). Тнбо въ своей „Системѣ папдектнаго права" держится тѣхъ же воззрѣній 4). Эта же точка зрѣнія сказалась и въ ученіяхъ Ѳйхгорна и Ммттермайера по вопросу о сущности наслѣдственнаго договора. „Наслѣдственные договоры въ собственномъ смыслѣ", говоритъ Эйх-горнъ, „имѣютъ своимъ предметомъ будущее наслѣдственное имущество (дсп кипйі^еп ИасЫазз) еще живущаго лица или отдѣльныя составныя части «того имущества14 с). По словамъ Миттермайера, „наслѣдственные договоры—ничто иное, какъ договоры, имѣющіе своимъ предметомъ будущее еще не открывшееся наслѣдство (оііе кйпКіде посЪ пісііі ап#е-Іаііепе ѴетІазэепзсЬаІІ) извѣстнаго липа* *1 6).
Исходя изъ указаннаго положенія и обозрѣвая всѣ возможные договоры о будущемъ наслѣдствѣ, юристы дѣлили ихъ па слѣдующія четыре группы: 1) расіа зиссезяіопіз гѳ-Бсгѵашіае, 2) расіа виссеѳяіопіб атіНепсІаѳ (гепипііапдае И. е. <1е поп биссесіеікіо), 3} расіа зиссеззіоліз асдиігепйаѳ; 4) расіа <1е Ііегейііаіе оЬѵепЬига еегіо тосіо дізропепва.
*) Вееоісг. Оіс ѣсИго ѵоп двп ЕіЪѵегігіІйел пзд. 1837 И §§ й и V.
в) ТгясіаЬін <ів йііссѳззіопе аЪ іпияіаіо 1719 стр. 616.
я) Апшегісппдоп ОЪог Дсп Соііісет Махвпіііліюшп Ваѵлтісит оі-ѵііет III ТІіаіІ 1644 стр. 690.
*) .Чувѣага Деэ Рапдвкип-КесЫв 1834 §§ 851—858.
с) Еіпіоііип^ іп дав йсиІасИс РгІѵиЬгесМ 1836 § 340.
СггашЬШе йез рогаоіпеп йоиізсЪоп РгіѵаігосЫя. йѵоікс АЪЙіеіІипр 1830 6 *02.
5
Это дѣленіе дано было еще Бартоломь х), повторено Вальдомъ2) и, благодаря Ульриху Цазіго, проникло въ нѣмецкую литературу й).
Подъ расішп аиссевзіопіе гѳвегѵашіае разумѣли договоръ, обезпечивавшій право на ожидаемое наслѣдство по ѳавѣща-пію либо аЬ шіезШо. Впрочемъ, этимъ именемъ обозначали также договоръ, до которому право на наслѣдство пріобрѣтало лицо, лишенное этого права въ наказаніе за совершенный деликтъ4). Раеідип впссебйіопіз ашіІХепсІае—договоръ сіе поп еисседещіо, т. ѳ. договоръ объ отреченіи отъ наслѣдства до открытія онаго. Расіиго $иссеззіопі$ аедиігешіае—договоръ о пріобрѣтеніи права на будущее наслѣдство. Наконецъ, распни сігса (пЬигагп зиссезеіопет—договоръ Де ІіегѳбіЬаХе іег-Ііі ѵіѵепйз®).
’) Взрто.іъ, разсуждая о юридическомъ значеніи паслѣдстленныхъ договоровъ, говорить слѣдующее: „ѴШто сиги диаегііиг, нп ѵа-Іоаі расішп де (иіига зиссвззіопо, ріепіиа дшип досіогез дівПп^ие ей діе: еліі іиіЬ расішп рго іи го еиссеебіопіз еетѵапдо, аиі рго іпге еиссеавіопіа атШепдо вей регдвпдо, аис рго Іитѳ зисссб^іопіа щэдшгеидо, аиі де ео, диод ас^иігсгсіиг рог виссвзеіопепі сегЬо людо діьропепдо" (Ваііоіие а Бахоіепаіо—Соіптепіагиип ад Іо^ст Бііриіаііо Кос то до сопссрса), Въ другомъ мѣстѣ (Соттепі. ад Іе^ет Ііп. С. Эе Расііб) Бартонъ ставитъ слѣдующіе вопросы: ,:ао ѵаіеаірасіигл Де ІиЦігабііссезвіопесопзеі гаида? Шгит ѵоіваѣ расіиш де рвгдепдо іиго зисседеибі? яп ѵаіеаі расіипч де висседепдо? ИЬгит ѵаіеаЬ расіпт до ЪогедНаів оЪѵспіига сегіо тодо дія-ропепда?“ Цитаты по изданію 1552 года—Соттоіпогіит іп босипдот Г>і-еевй поѵі рагіет листъ 37 и СоттвпІАтшт іп ргітага Содісіз рнгіет листъ 62 и 61 на оборотѣ.
а) „С^цадгиріех езі расіит ійіисае виссоздіогнз: ясііісеі сопввгѵап-дав, гетіпііапдао, деГегепдае еС соПо тодо діаропепдао'1. Ваідиз де ѴЪаІдів—Соіпіпепіигіиш ад Іе^ет Гімаіепі Сод. до РасІІв—Соттеігіагіа т. IV над. 1577 г. листъ 120.
а) Воіоіог, Ців ІА’Ъто ѵоп дѳп ЕгЪѵсгіадоп Ц1837 стр. 10. ЦизіИ въ Ьі^евідіт Коѵипі иад. 1550 г. III (стр. 341 -Збб) даотъ обстоятельный трактатъ о наслѣдованіи по договору. Этотъ трактатъ состоитъ изъ четырехъ главъ: I) раейіт -чиссе.ѵіопіз геьегѵмідас, 2) расіині віимччыітііа аіліііеіиіпг, 31 рисЬшп впесоаяіопів асчиігспдао н 4) де расіія сігса Г«Ш-і’яиі еіігсенаіопеіи.
4) Ь, говори™ ІХа-эііІ, фй ех кцо деіісіо виссезиіопе ргіѵпгеЬііг, ро-раоіо гокутѵаго іня жіегозвіошн, іЬід. стр. 344.
Ханіин »Ъід, стр. 314—356.
6
Послѣдующіе писатели сдѣлали нѣкоторыя измѣненія въ приведенной классификаціи» Такъ, Гартманъ Ппсторисъ (НаНтапп Рібіогіз) указалъ на то, что договоры о наслѣдствѣ послѣ третьяго лица (четвертая группа) ничего общаго не имѣютъ съ остальными договорами и раздѣлилъ всѣ наслѣдственные договоры на двѣ группы: а) расЬа <1е Ііегеді-іаіе іегНі ѵіѵепіів и б) расЬа де зиссеззіопе іп ргоргііз расі-есепНит Ъопіб. Къ послѣдней группѣ онъ отнесъ расіа де анссеазіопе ѵеі ЬегедіШе совеегѵапда, атінепда ѵсі асдиігеп-(1а, т. ѳ. три первыя имѣющіяся у Бартола, Вальда иЦазія группы. Кромѣ того, Писторисъ укавалъ па несоотвѣтствіе для договоровъ о наслѣдствѣ послѣ третьяго лица обычнаго до него названія „расіа де ЬеіедіШе оЪѵепіпга сегіо шодо дізропепда* 1'1)' Съ этого времени, говоритъ Безелеръ, приведенное названіе почти не встрѣчается въ юридическихъ трактатахъ 2 *).
Кпипшпльдтъ (КпірбсііікН) первый указалъ болѣе общее дѣленіе договоровъ о наслѣдованіи на расіа аШгпіаііѵа де висседспдо ѵеі пе&аііѵа де пои еисседепдо ®).
Стриккъ слѣдуетъ классификаціи Гартмана Писториса, но раси дѳ ЬѳгедІШе ргоргіа расіасепіішп дѣлитъ не на три группы, какъ Пнсгорисъ, а на четыре, прибавляя къ тремъ видамъ, указаннымъ послѣднимъ, четвертый видъ—„расіа де Ъегедііаіе геяіііиепда"; подъ этимъ именемъ онъ разумѣетъ договоры, устанавливающіе фамильные фпдепкоыиссы и много другихъ сдѣлокъ4).
*) Нягітапп Різіогй, (^імйопит іішз ііЪег фійгііге ігал. 1609 гола Оиеѳііо ргітастр- 6—6. Оцѣнка ученія Н. Різіогіа’а у Везеіег'а—Оіе ЬеЪгФ топ <1ел ЕгЪѵегіпдоп И. ІБ37. стр- 11—12 к прим. 7-
®) Веееісг іЬісІ. II стр. 12.
3)КпірзсѣіІ<31. I)э йдеіеоіптівзіѳ Гатіііагит лдЬіІшт 1654 сар. VI пшп. 38 стр.140—141 Оцѣнка ученія КпірвсЫІЛ’а у ВевсІсгЧ 1>іе Ь<?Ьгв ѵогі сіеп ЕгЬѵвгІі'іідоп II. 1837 стр. 13, іірпм. 6.
вІ ^Ігусійиз. Тгясіаілш ііо шіссосіопо аЬ іпіекіаіо 1710 Оівв. VIII стр.
1 § ІО стр. 616—617. !-)тн доі'оворы у ГоГмміпітюеІіта (НеЪепі4геіІ’4і)иянЬ-
стны подъ «мономъ расіа ііівровкііѵя. ІІеЬопяІгйі—ѴІпйісіло ѵогі \а1огіо рвсЬоітіт виссензотіогит Іат іиге гоіпіто «ріат ^егтапіеп пНѵогкпо ег-гогов іпкгргеіит ігад. І76А сар. 2 й 11 стр. 11—12. Оцѣнка у іонія этого
автора у Вс50І«г'а—Віѳ Ьеіігв ѵоп Леп ІігЬѵсгЬгІі^вп П 1837 стр. 37
прим. 11“.
7
Въ послѣдующихъ изслѣдованіяхъ почти ничего новаго мѣть по вопросу о классификаціи наслѣдственныхъ договоровъ. Только Крегіттмайеръ, давая прежнюю классификацію (онъ дѣлить расіа зпссезогіа на аІЙгтаііѵа и пе^аііѵа; айіг-шаііѵа—на дізроэіііѵа (расіа де ѣегедііаіе Іегііі ѵіѵепіш), ассрй-віііѵа и сопзогѵаііѵа), останавливается и на новомъ дѣленіи наслѣдственныхъ договоровъ съ точки зрѣнія предмета. Этп договоры, говоритъ омъ, могутъ быть или расіа ипіѵег-заііа, или расіа рагіісиіагіа, смотря по тому, что служитъ ихъ предметомъ: наслѣдство въ цѣломъ либо части, или какая-нибудь опредѣленная вещь1).
Другіе писатели (даже съ громкими именами) повторяютъ только старое.
Такъ, Рулдѳ (Випдѳ) дѣлить всѣ договоры объ ожидаемомъ наслѣдствѣ въ точки зрѣнія предмета ня двѣ категоріи: а) расіа де Кегедііаіе ргоргіа и б) расіа де Іхегодііаіѳ Іог-Ііае рсі’яопас (дѣленіе Ппсторпся). Расіа до Ьегедііаіе ргоргіа онъ вновь подраздѣляетъ на 1) расіа аНіттаІіѵа и 2) расіа пе^аііѵа аеи гѳішиііасіѵа (дѣленіе Кннпшильдта э).
Эйхгориъ даеть такую классификацію. По предмету, говорить онъ, договоры объ ожидаемомъ наслѣдствѣ распадаются на двѣ группы: а) такіе, предмегомъ которыхъ является все наслѣдственное имущество (очевидно, расіа зиссез-зогіа шііѵегзаііа) и б) такіе, предметомъ которыхъ служатъ отдѣльные составныя его части (конечно, расіа зпссеззогія рагііепіаіта—дѣленіе Крѳйтт майера). Всѣ договоры объ ожидаемомъ наслѣдствѣ могутъ или устанавливать право (расіа зисссззогіа аНігтаІіѵа), или прекращать его (расіа зисссззогіа пѳ&аііѵа зеи гегшпііаііѵа—дѣленіе Книіішильдтя). Наслѣдство, о которомъ идетъ рѣчь въ договорѣ, можетъ быть или имуществомъ договаривающихся липъ, или принадлежать третьему лицу. Отсюда новое дѣленіе на двѣ группы: а) расіа де Ьегедііаіе ргоргіа и б) расіа до Ііегедііаіо Ісгііае регяопас
') Аптсгкппдрп ІІГ. гтр. €0» 697. Впрочемъ, КреИтгыяІІеръ и въ агомь случаѣ но самостоятеленъ. Онъ ссыпается на 8<*ЪтіЛГп и Кпгх'п, кань па я»то|н»пт> упомянутаго дѣленія.
2) Пшніо ПгіілгѢіИхр Лея ''гпкчппп ііопіксЬеп РгІтаІглеМя А.» КЗД- €55—658. См. В«ч,р1ет ІЬМ. II стр. 13,
8
(дѣленіе Пнсториса). Далѣе, расіа кисеезвогіа аКіітпаііѵа раздѣляются на три группы по характеру содержащихся въ нихъ опредѣленій: а) раеіа впссеваогіа асдпіяіііѵа—договоры, вызывающіе къ жизни право наслѣдованія, ранѣе не существовавшее; 6} раеіа .чиесе&яогіа соішегѵаііѵа —договоры, превращающіе существующее право наслѣдованія въ договорное (первая и вторая группы у Бартона, Вальда и Цазія); в) расіа бпссеззогіа сііарояіііѵа вей іѵліііиііѵа—договоры, заключенные въ интересахъ третьяго лица, т. е- такіе договоры, на основаніи которыхъ контрагентъ долженъ выдать третьему лицу наслѣдственное имущество, полученное отъ другой стороны пли постороннихъ лицъ (расіа гііароеіНѵа Гсбен-ілтрейта и расіа сіе Ііеічиіііаіе гсвіііпеікіа Стрпкка). Повидимому, ото объединеніе названій (расіа (Іізробіііѵа беи гебіііи-Ііѵа) встрѣчается в первые у Ѳпхгорна; въ немъ—отступленіе отъ обычной терминологіи, на что указываетъ сямъ Эйхгорнъ въ примѣчаніи. „Названіе расіа сіівровіііѵа", говорить онъ, „прилагается нѣкоторыми лишь къ договорамъ о наслѣдствѣ, ожидаемомъ послѣ третьяго лица" ’)
Мпттермаперъ дѣлитъ всѣ договоры объ ожидаемомъ наслѣдствѣ ия двѣ группы: а) егѵегЬенде о<1ег б) ѵегасНіеп-<1ѳ ЕігЬѵеНга^е (расіа аПіппаІіѵа вей пе^аііѵа Кнліішіільдта) и первые на четыре группы: расіа йсдиЬіііѵа, Соіюегѵаііѵа, йібробіііѵа и гевіііиііѵа. Асдиібіііѵа расіа, говорить онъ, ..такіе договоры, на основаніи которыхъ кто-либо пріобрѣтаете не принадлежавшее ему ранѣе право наслѣдованія въ извѣстномъ имуществѣ; соизегѵаііѵа—договоры, обезпечивающіе уже существующее ираво наслѣдованія; бівробіііѵа—тѣ, иа основанія которыхъ кто-либо обязывается выдать свое наслѣдство третьему лицу (не контрагенту); іѳзіііиііѵа—договоры, создающіе для контрагента обязанность уступить другому доставшееся наслѣдственное имущество (классификація Стрикка съ добавленіемъ расіа <І№ро$Йіѵа Гебенштрейта)®).
Тябо (ТінЬапІ) дѣлить всѣ договоры объ ожидаемомъ наслѣдствѣ на двѣ группы: а) расіа кіпдиіагіа и б) расіа
*) Емііейип# § 340 и пріш. б на стр. 831.
й) ГіптбяіЦка § 402 и ирим. 2.
0
ипіѵегваііа (классификація Крѳйтгмайера). Расіа зіп^иіагіа, по его словамъ, суть договоры, предметомъ которыхъ служатъ только отдѣльные предметы актива наслѣдственной массы. Сюда относятся (Іопаііопез івогііз сайга и т. н. расіа «іізрозіііѵа, на основаніи которыхъ кто-либо обѣщаетъ выдать другому наслѣдство, которое можетъ получить въ будущемъ. Расіа ипіѵегзаііа имѣютъ своимъ предметомъ все наслѣдство въ активѣ и пассивѣ. Онп распадаются на а) расіа аНігша-ііѵя и 6) расіа геттііайѵа (классификація Кнііпшильдта). Къ расіа аі'іігтаііѵа относятся: 1) расіа асфіізіііѵа—договоры, въ которыхъ одинъ контрагентъ выговариваетъ не принадлежавшее ему ранѣе право на наслѣдство послѣ другого контрагента; 2) расіа сопзегѵаЫѵа — договоры, на основаніи которыхъ контрагентъ, уже въ моментъ заключенія сдѣлки (боіоіЪ), пріобрѣтаетъ право на наслѣдство другого, право» которое онъ имѣлъ бы лишь послѣ смерти другого контрагента; 8) расіа гезіііиііѵа, — когда обѣщаютъ или уступить третьему лицу наслѣдство, право на которое пріобрѣтено по договору, или же оставить послѣ смерти третьему лицу свое собственное имущество (виды договоровъ, указанные Барто-ломъ, Вальдомъ, Цаэіемъ, Гебенштрейтомъ п Стрнккомъ)х).
Таково было положеніе вопроса о наслѣдственномъ договорѣ передъ появленіемъ изслѣдованій Гассе и Безелера. Наслѣдственный договоръ имѣетъ своимъ предметомъ »ожидаемое наслѣдство® (выраженіе 710 ст. 1 ч. X г. Св. Зак. Рос. Имперіи). Существуетъ два вида зтого договора: а) рас-ішп сіе ЬегеіШаів ргоргіа расізееМіпіп и б) расішп йе Ііеге-Йііаіѳ іѳгііі ѵіѵепііз. Тоть и другой договоръ можетъ быть пли въ видѣ расШт впеснжогІпт ппіѵегяаіе, или въ видѣ расішп зиссезбогіит рагіісиіаге. Далѣе, расіпт <1с ЬетесКіаІе ргоргіа распадается на а) аййтпаііѵиіп п б) пераі-іѵит. Рас-ішп аШгтаІіѵшп можетъ быть: соіізегѵаііѵипі, асдиізіііѵиш, Ліерозіііѵшп п гезіііиЫѵит.
Такъ осложнилось къ началу XIX ет. ученіе о наслѣдственномъ договорѣ. Это одна его сторона. Другая- въ слѣдующемъ.
') ^уя(<’іп ,1он І'ітіЫчІоп-Нягііі* 1834, стр. 851.
10
Къ началу XIX ст. выяснилось, что существуетъ что-то неладное въ ученіи о наслѣдственномъ договорѣ. Такъ. Пи-сторисъ, мы видѣли ©то, указывалъ на то, что раеіліт <1е Негейііаіе Ісіііі ѵіѵепііз, повидимому, не имѣетъ ничего общаго съ остальными наслѣдственными договорами. Гебен-штрѳйтъ поднялъ вопросъ о практическомъ значеніи дѣленія наслѣдственныхъ договоровъ на сопвегѵаѣіѵа, візрозі" ііѵа и гезйіиііѵа *), причемъ указывалъ, напр., на то, что выдѣленіе расішп содеегѵаііѵшп въ отдѣльную группу не имѣетъ никакого смысла: если въ ©томъ договорѣ идетъ рѣчь о сохраненіи существующаго права наслѣдованія, вся сдѣлка не имѣетъ значенія, ибо она стремится вызвать къ жигни то, что имѣется въ наличности; если же въ расіит сопбегѵаііѵит идетъ рѣчь о возстановленіи прекратившагося уже права наслѣдованія, расіит совзегѵаііѵит будетъ ничѣмъ инымъ, какъ расішп асдиіетйѵит. Далѣе, пандектное право не знало наслѣдованія въ отдѣльныхъ предметахъ, входящихъ въ составъ актива наслѣдственной массы. Между тѣмъ теорія наслѣдственнаго договора вела рѣчь о расіа зиссеззоііа ішіѵегзаііа и расіа зиссеезогіа рагіісиіагіа, какъ объ отдѣльныхъ самостоятельныхъ видахъ, попадая въ противорѣчіе съ принципами общаго права2). Наконецъ, при ближайшемъ расмотрѣніп приведенной классификаціи выяснился ея случайный, если можно такъ выразиться, характеръ. Юристы не входили въ разсмотрѣніе существа наслѣдственнаго договора, не обращали вниманія на принципъ, лежащій въ основѣ его, н, исходя изъ соображеній второстепеннаго характера, дѣлили наслѣдственные договоры на группы. Эти соображенія были соображеніями не теоретическаго, а скорѣе практическаго свойства. Римское право относилось враясдѳбно къ наслѣдственнымъ договорамъ. Но оно было реципировано и стало дѣйствующей нормой. Наслѣдственные договоры встрѣчались въ жизни и требовали признанія, несмотря па отрицательную точку зрѣнія римскаго
*) ѴішНсшл у<-гі тпіогія рінЧѵгкт шіс<*оя.чоііогшн ачтогния еггпіея тІРгргМііпі ияд. 17Й8 г. сор. 2 § 13, стр. 13,
’} Веяріег іЬіЛ. II, стр. 22.
11
нрава. И воть юристы отыскиваютъ основанія для признанія наслѣдственныхъ договоровъ и въ римскомъ правѣ, п въ правѣ каноническомъ, п» наконецъ, въ статутарномъ правѣ п, сообразно найденнымъ основаніямъ дѣйствительности договоровъ, дѣлятъ ихъ ня виды1). Понятно, что при такихъ условіяхъ легко было счесть наслѣдстваннымъ договоромъ юридическое явленіе, ничего общаго съ нимъ не имѣющее пли имѣющее только отдаленное родство.
Всѣ указанныя соображенія вызвали необходимость въ пересмотрѣ ученія о наслѣдственномъ договорѣ. Этотъ пересмотръ сдѣлали Гассе и Безелоръ.
Гассѳ помѣстилъ рядъ статей по интересующему насъ вопросу въ ВЪеіпізсЪеб Миеешп йіг «Гигіерисіепг (Эаѣг^ап^ 2 НеЙ 2 1828 стр. 149—241; Ней 8 1828 стр. 300—866; Даѣг-^ап^ 8 Ней 1 1829 стр. 1—22; Ней 2 1829 стр. 239—278; Ней 3 1829 стр. 371—418: Ней 4 1829 стр. 490—558). Безе-леръ написалъ трехюмиое изслѣдованіе о наслѣдственномъ договорѣ—„Віе Бѳііге ѵоп Деп ЕгЪѵегЬі*а»епм (тёШп$еп 188о —1840.
Гассе, обладавшій, по словамъ Безелера, рѣдкимъ талантомъ. приблизившимъ его къ великимъ римскимъ юристамъ2), далъ новое построеніе наслѣдственному договору» заглянулъ въ его сущность и указалъ особенности его юридической природы, а также отношеніе къ другимъ родственнымъ институтамъ. Онъ первый, по словамъ того же Безе-
•) Везеіег. іЫлІ. II, стр. 15—16, „ДревнЬйіиая теорія*, говоритъ Ка-лертъ (КаЫегі), „смотритъ только па дѣйствіе наслѣдственнаго договора, обращая слишкомъ мало шшммпя на дѣйствительную волю сторонъ; она обсуждаетъ наслѣдственный договоръ до ого лпѣілнимъ признакамъ, не касаясь внутренней его структуры*. И далѣе: „Если слѣдовать болѣе раннему воззрѣнію, должно считать однородными договоры, различные ио своей природѣ; должно, какъ дѣлаетъ вта теоріи. относить къ ііпслѣдствеігинмъ договорамъ и договоры о наслѣдствѣ гщо 'живого третьиго лица. Но существуетъ значительное различіе м»оклу нтпми договорами и подлинными ітслѣдетіюпііымл договорами; екпдстію, которое гуіцоетнуоѵі. между ппміі, только внѣшно*' и случайное (оба »ші кнпііотгя ипгяѣдѵ гни), по но юридическое* („Ріс Еопп 'Іег Егі»ѵі>гіг.ідс ]Я81, «я]». 5}.
®) Ве.чсіот ІЫіі. II стр. ІН.
12
лерах), сумѣлъ такъ конструировать ученіе о наслѣдственномъ договорѣ, что оно, будучи до преимуществу продуктомъ доктрины, пріобрѣло достойный науки образъ п явилось въ видѣ самостоятельнаго, строго отдѣленнаго оть другихъ, правового института. Однако и Гассо трудно было отрѣпшться отъ нѣкоторыхъ ошибочныхъ представленій старой теоріи, державшейся довольно долго. Терминологія его не отличается точностно, въ классификаціи имѣется несогласіе съ его принципіальной точкой зрѣнія и съ ученіемъ пандектнаго права по вопросамъ о наслѣдованіи.
По словамъ Гассе, наслѣдственный договоръ имѣетъ сбоемъ предметомъ не наслѣдство, т. е. не наслѣдственное имущество въ цѣломъ пли въ части. йЕгЪѵегкга^“, говорить онъ, „ібЬѳіп Ѵегіга^, игодигсЬ діѳ ВеегЪип# Ъебйтіиі ѵѵігди, т. е. наслѣдственный договоръ представляетъ собой сдѣлку, предметомъ которой служить наслѣдованіе. „Обыкновенно", продолжаетъ Гассе, „въ договорѣ наслѣдованіе иначе опредѣляется, чѣмъ установлено оно въ законѣ. Но если кто-либо завѣщаетъ имущество только своимъ наслѣдникамъ аЪ іпіезШо, пе измѣняя ихъ долей и не обременяя ихъ легатами, назначенные основываютъ свое право уже не непосредственно на законѣ, а на завѣщанія. Такъ можетъ быть н при наслѣдованіи по договору (т. ѳ. возможенъ ЕѵЪѵегЬга® въ видѣ расіит сопзегѵаЬіѵит въ собственномъ смыслѣ). Но, конечно, зтп случаи рѣдки, и ЕгЪѵеіЧгаё заключается въ большинствѣ случаевъ лишь тогда, когда идетъ рѣчь объ измѣненіи наслѣдованія по закону. Однако, наслѣдственный договоръ можетъ „мѣть своей ближайшей цѣлью и созданіе условій, при которыхъ невозможно какое-либо измѣненіе наслѣдованія аЪ іпіеэіаШ".
„Такимъ образомъ, наслѣдственный договоръ имѣетъ своимъ предметомъ наслѣдованіе. С’лово наслѣдованіе", пишетъ Гассе, „мы понимаемъ здѣсь въ самомъ обширномъ смыслѣ. Опо охватываетъ всѣ случаи наслѣдованія ікь имуществѣ» умершаго, будетъ ли то наслѣдованіе рог ипіѵогві-Іаіѳіп или іп біпяиінз гев. Первый видъ наслѣдованія мы
х) Воіоіог ІЫ(1. П, стр. 10.
18
можемъ назвать наслѣдованіемъ въ собственномъ смыслѣ, послѣдній—именемъ легата (ѴегтйсЫпіез), и при случаѣ будемъ пользоваться этими выраженіями, чтобы избѣжать употребленія нѳ совсѣмъ удобныхъ терминовъ Ппіѵегеаі—и —Зт^ціагвиссезвіоп. Въ виду сказаннаго мы полагаемъ, что существуютъ два главныхъ вида наслѣдственнаго договора: а) договоръ о наслѣдованіи (ВсегЬип^зѵеіѣгак) н б) договоръ о легатѣ (ѴеппйоЫпіязѵегЬгя^)1’.
„Договоръ о наслѣдованіи (ВеегЬип^зѵегіга^) можетъ быть или договоромъ о п&значепіп наслѣдника, если .въ немъ назначается наслѣдникъ, какъ въ завѣщаніи (ЕгЪѵеіга^ въ болѣе тѣсномъ смыслѣ, ас^иІ8ІЦѵе^ ЕгЪѵегігав» какъ его называютъ нѣмцы, или, по терминологіи французовъ, іпбіі-іиііоп (ГЬбгіѣіег сопігасіиеііс); или—договоромъ о лишеніи права наслѣдованія (ЕюіегЪип$зѵѳг(;гед, если кто-либо, на основаніи договора со своимъ будущимъ наслѣдодателемъ, 'теряетъ право наслѣдованія, которое имѣлъ бы послѣ его смерти). Послѣдній видъ договора нѣмцы обыкновенно обозначаютъ именемъ договора объ отреченіи отъ наслѣдства (гепппсіаііѵег ЕгЪѵеііга#)» Французы — гепппііаЬ'оп й шіе шссеееіоп йііиге. Эти термины вь общемъ болѣе вѣрны, ибо въ названномъ договорѣ всегда идетъ рѣчь объ отреченіи отъ наслѣдства. Но опи не точны, такъ какъ не опредѣляютъ характерныхъ свойствъ упомянутаго договора: отреченіе отъ наслѣдства возможно вѣдь и вт> интересахъ третьихъ лицъ безъ всякаго участія со стороны наслѣдодателя; въ ©томъ случаѣ идетъ рѣчь собственно нѳ о наслѣдованіи, а объ его конечномъ результатѣ (эффектѣ). Подъ ЕиіегЪив^зѵегігаё мы разумѣемъ не такой договоръ, а договоръ съ наслѣдодателемъ, на основаніи котораго другая сторона нѳ должна быть наслѣдникомъ, и поэтому даемъ этому договору особое—спеціальное названіе. Подобно тому, какъ кто-либо можетъ быть лишенъ права наслѣдованія на основаніи завѣщанія, также точно можетъ случиться п по договору"
Такимъ образомъ, каслѣдыпвсіпшй договоръ—ничто иное, какъ догово})ъ о наслпдованпі.
’) Ш10ІПІВСІЮ8 Мивошп 2 ЛаЪцгпвя 2 ЯсН стр. 150— 151.
14
Но если наслѣдственный договоръ есть договоръ о наслѣдованіи, онъ ничего общаго не имѣетъ съ договоромъ о наслѣдствѣ послѣ третьяго лица (ЕгЬкоІіайкѵеіЧгэ^). Правда, говорить Гассе, „если йодъ наслѣдственнымъ договоромъ разумѣть договоръ о наслѣдствѣ въ самомъ широкомъ смыслѣ этого слова, то договора о чужомъ наслѣдствѣ будетъ во всякомъ случаѣ наслѣдственнымъ договоромъ, п, какъ видъ, вмѣстѣ съ договоромъ, который заключаетъ наслѣдодатель о свосмъ собственномъ наслѣдствѣ, войдетъ въ одно общее родовое понятіе наслѣдственнаго договора. Но тогда и продажа уже открывшагося наслѣдства, равно какъ н всякій договоръ о помъ, будетъ» наслѣдственнымъ договоромъ. Можно бы, конечно, понятіе наслѣдственнаго договора ограничитъ такимъ образомъ, чтобы подъ нпмъ разумѣть только договоръ о наслѣдствѣ, еще не открывшемся. Но эго признакъ второстепенный, и вс всякій договоръ о наслѣдствѣ, еще не открывшемся, непремѣнно будетъ наслѣдственнымъ договоромъ. Не случайныя и фактическія, а существенныя и юридическія свойства и различія должны служить основаніемъ классификаціи въ нашей наукѣ. II въ данномъ случаѣ псгодный моментъ лежитъ въ рѣшеніи вопроса, о чемъ идетъ рѣчь въ сдѣлкѣ: о наслѣдованіи въ собственномъ смыслѣ (Ъегесіііаз), объ опредѣленіи права наслѣдованія для даннаго случая, или нѣтъ. Рѣшеніе вопроса о наслѣдованіи во всякомъ случаѣ можетъ состояться только до открытія наслѣдства- Въ виду же этого оно возможно лишь при участіи наслѣдодателя, ибо только онъ въ состояніи измѣнить въ договорѣ или въ завѣщаніи опредѣленія закона о наслѣдованіи въ его имуществѣ. Конечно, договоръ третьихъ шщъ, какъ бы они въ этомт» ни были заинтересованы, не можетъ измѣнить наслѣдованія, безразлично, открылось ли уже опо, или должно открыться въ будущемъ. Все содержаніе такого договора состоитъ нить въ томъ, что одинъ пзъ контрагентовъ, для котораго открывается наслѣдованіе, обязывается выдать другому результатъ его, т. ѳ. ту прибыль, которую принесетъ наслѣдованіе. Но такой договоръ будетъ обыкновеннымъ контрактомъ, порождающимъ обязательство (оно и служить предметомъ договора). Такой контрактъ нисколько не намѣняетъ наслѣдованія; наслѣдни
15
комъ остается тотъ, кто имъ былъ п раньше, и третье лицо не наслѣдуетъ нпрегііілѵегаіШеіи, ни іп аііщиіаз геа, ни посредственно, ни непосредственно. Будетъ ли третье лицо само наслѣдникомъ и только поэтому что-либо получаетъ, въ чемъ оно иначе не наслѣдовало бы, будетъ ли оно лицомъ постороннимъ (ехігапепз), въ данномъ случаѣ все это не имѣетъ значенія: третье лицо—всегда ехігавеиз для наслѣдственной доли другого. Мало того' даже договоръ о раздѣлѣ наслѣдства сообразно постановленіямъ закона, заключенный съ цѣлью предупредить возможные въ этомъ случаѣ споры, не будетъ договоромъ о наслѣдованіи: предметъ его во взаимномъ обязательствѣ. Если продано наслѣдство послѣ смерти наслѣдодателя, сдѣлка не будетъ договоромъ о наслѣдованіи: покупатель въ этомъ случаѣ столько же является наслѣдникомъ послѣ оставившаго наслѣдство, какъ и въ томъ случаѣ, если бы онъ купилъ отдѣльныя вещи, входящія въ составъ наслѣдственнаго имущества. Такой же характеръ коситъ продажа наслѣдства до смерти наслѣдодателя. Всѣ эти сдѣлки не входятъ въ область наслѣдственнаго права, границы котораію опредѣляются лишь случаями шісліъ&жіішс въ имуществѣ умершаго; имъ мѣсто въ обязательственномъ правѣ, куда относили ихъ п римскіе юристы “1).
Таково ученіе Гассе о наслѣдственномъ договорѣ. Наслѣдственный договоръ — договоръ, предметомъ котораго служитъ наслѣдованіе до открытія онаго. Такъ какъ существуетъ два вида наслѣдованія: виссеззіо рег ипіѵегзііаіет н зиссеееіо іп ѳт^иіаз гсй, то имѣется и два главныхъ вида наслѣдственнаго договора: договоръ о наслѣдованіи рег шй-ѵегвіШет (ВеѳгЬиг^еѵегІга#) и договоръ о наслѣдованіи іп эш^піаз гез (Ѵегшасіііпіззѵѳгіга^). Договоръ о наслѣдованіи рег ипіѵегзіШет можетъ быть или договоромъ о назначеніи наслѣдника (собственно ВееѵЪип^зѵегіга§), или договоромъ о лишеніи наслѣдства (ЕпіегЬип^вѵегІга#). Расіит <1ѳ Ьегевііаіе іегііі ѵіѵепііз—не наслѣдственный договоръ, ибо въ немъ нѣтъ рѣчи о наслѣдованіи.
*) ІЫй. стр, 216—220.
16
Ученіе Гасее о природѣ наслѣдственнаго договора легло въ основу изслѣдованій Везелера о томъ-же предметѣ.
Впрочемъ, Безелеръ принялъ ученіе Гасое съ оговорками. По его словамъ, принципіальная точка зрѣнія Гасее не можетъ возбуждать никакихъ сомнѣній и нодоразумѣ-ній. Наслѣдственный договоръ, дѣйствительно, имѣетъ своимъ предметомъ наслѣдованіе, право наслѣдованія еще при жизни наслѣдодателя и существуетъ или въ видѣ договора о назначеніи наслѣдника, пли въ видѣ договора о потерѣ права наслѣдованія. Но Безелеръ не согласенъ съ Гассѳ въ выборѣ названій для обоихъ видовъ наслѣдственнаго договора. По мнѣнію Бѳзелера, договоръ о назначеніи наслѣдника удобнѣе называть его спеціальнымъ именемъ— ЕтЬеіпзеігип^зѵегіга^. а не Вееі’Ъпп^аѵеПга^ (договоромъ о назначеніи наслѣдника, а не договоромъ о наслѣдованіи), какъ дѣлаетъ Гассе. „Терминъ „договоръ о лишеніи наслѣдства® (ЕпіегЪип^зѵегЬга#) также едва-ли можетъ быть принятъ**, говоритъ Безелеръ, «какъ потому, что подъ лишеніемъ наслѣдства попинаютъ по преимуществу односторонній актъ наслѣдодателя, такъ и въ особенности потому, что въ обычной рѣчи имѣется уже для названнаго договора соотвѣтствующее названіе—ЕгЪѵегхісЬѴ—договоръ объ отреченіи отъ наслѣдства"1).
Несогласенъ Безелеръ и съ принятымъ Гассс общимъ дѣленіемъ наслѣдственныхъ договоровъ па два вида: договоръ о наслѣдованіи рег ипіѵегзіШеіп (Вее»Ъцп^ѵнгиа§) и договоръ о наслѣдованіи іи іч» (Ѵегтаскішвй-
ѵегЬга^). Съ точки зрѣнія Безслера, послѣдній договоръ—не договоръ о наслѣдованія и не имѣетъ самостоятельнаго значенія. „Можетъ показаться нѣсколько страннымъ®, пишетъ Безелеръ, „что юристы говорятъ о наслѣдованіи по договору въ отдѣльныхъ вещахъ въ то время, когда, съ точки зрѣнія современнаго права, наслѣдованіе, возникающее изъ договора, вообще не терпитъ такого индивидуализированія своего предмета. Понятно противорѣчіе между принципами
9 ОсівбЙсісіс гражданскій закопы иаумваюгл такой договоръ „договоромъ объ отроили іи отъ наслѣдства до прмшмитія въопоы>(<лт.27ГС).
17
права и ученіемъ теоріи. Вели раньше говорили о наслѣдственномъ договорѣ» предметомъ котораго являются отдѣльныя вещи, го только потому, что считали предметомъ наслѣдственнаго договора не наслѣдованіе, а наслѣдство, а въ отдѣльныхъ веіцахъ, относительно которыхъ онъ могъ быть заключенъ, видѣли опредѣленную долю наслѣдственной массы. И если этимъ не хотѣли сказать, что такой договоръ пріобрѣталъ юридическое значеніе только послѣ смерти иаслѣдодаіеля (какъ ѴегтЛсЬѣпізб—отказъ въ Римѣ), что, кромѣ недораяуыѣвш, давала подобная конструкція? А между тѣыъ названная сдѣлка всегда имѣетъ опредѣленное п ей свойственное значеніе, несмотря на выборъ для нея несоотвѣтствующаго названія. Гассе, создавшій новое ученіе о природѣ» наслѣдственнаго договора, пытается дать названной сдѣлкѣ снова самостоятельное значеніе. Онъ конструируетъ ее подь именемъ ѴегтасЪіпіеаѵеіѣга^’а п указываетъ ея мѣсто среди другихъ институтовъ'1. „Но едва-ли возможно придавать ей общее и самостоятельное значеніе. Правда, по исключенію, въ виду особенностей въ положеніи лицъ п имуществъ, возможны наслѣдственные договоры, предметомъ которыхъ служитъ наслѣдованіе въ отдѣльныхъ вещахъ, но вѣдь только по исключенію, т. е. въ тѣхъ лишь случаяхъ, когда самъ законъ говоритъ объ особомъ наслѣдованіи безъ универсальнаго преемства. Во всѣхъ другихъ случаяхъ рнсіит аиссезвогіиш раіѣісиіаге носить характеръ добавочнаго условія въ договорѣ о назначеніи наслѣдника, имѣющаго свою опору въ этомъ послѣднемъ, подобно римскому легату, который былт» частью завѣщанія и тоже не имѣлъ самостоятельнаго значенія. Мнѣ кажется крайне сомнительнымъ, чтобы паелгѣдншѵь по договору могъ быть обремененъ легатомъ такимъ образомъ, какъ наслѣдникъ аЬ іпіеаЬаіо въ кодициллѣ, и чтобы условіе объ этомъ ио-енло характеръ самостоятельной сдѣлки. Въ втомъ случаѣ можетъ итти рѣчь лишь объ обязательствѣ, исполненіе котораго возложено ня наслѣдника1’ *).
Въ другомъ мѣстѣ Всаелоръ говоритъ: „договоръ о
*) КшНег. іЪііі. II т-р* 23 - 24.
18
назначеніи наслѣдника устанавливаетъ право наслѣдованія. Послѣднее обладаетъ характеромъ универсальной сукцессіи, которая невозможна въ отношеніи отдѣльныхъ предметовъ; поэтому п наслѣдственный договоръ не можетъ имѣть своимъ предметомъ наслѣдованія іп зіп&иіаэ гея**1).
Въ вопросѣ о прпродѣ расѣі <1о Ьегѳйіѣаіѳ іѳгііі ѵіѵепіів н отношеніи его къ наслѣдственному договору Безелеръ держится воззрѣній Гассе.
Предметомъ перваго, и по мнѣнію Веэѳлера, служитъ наслѣдство, предметомъ второго—наслѣдованіе. „Въ этомъи, говоритъ Безелеръ, „существенная разница между обѣими сдѣлками: именно, въ то время какъ наслѣдственный договоръ направляется на наслѣдованіе и — нлм основываетъ, илн прекращаетъ дѣйствительное право наслѣдованія, ра-сіит де ЬегейіЬаіѳ іегШ ѵіѵепШѴтолько косвенно ведетъ къ тому же результату, ибо онъ создаетъ лишь обязательство выдать, послѣ смерти наслѣдодателя, призванному па какомъ-либо основаніи наслѣднику открывшееся наслѣдство. Такой договоръ не можетъ основывать наслѣдованія, ибо только наслѣдодатель въ правѣ измѣнить законный порядокъ преемства въ его имуществѣ; будущій наслѣдникъ не обладаетъ большой властью, какъ властью обѣщать -выдачу наслѣдства, п то па случай, если онъ дѣйствительно ста* неть наслѣдникомъ. Такимъ образомъ, эта сдѣлка входятъ въ обязательственное право, какъ н ЬегеШіаз ѵевсіііа; ври какихъ бы обстоятельствахъ она нн была заключена, ея эффектъ остается въ существенномъ однимъ и тѣмъ же“
Вотъ ученіе Веэѳлера о наслѣдственномъ договорѣ. Какъ видно изъ изложеннаго, Безелеръ держится въ общемъ точки зрѣнія Гассе. Отступленіе—лишь въ одномъ пунктѣ: онъ не допускаетъ возможности выдѣленія ѴехтпАсЫтіѳз* ѵѳгЬга^’а въ самостоятельную категорію.
Послѣдующіе писатели приняли ученіе Гассе и Везс-пера о наслѣдственномъ договорѣ. Можно теперь встрѣтить формулированіе итого института съ точки зрѣнія названныхъ
*) Веяоісг. іЪід. И стр. 214.
а) Вздоіог. іЪід. II стр. 2-1—25.

юристовъ. Ученіе ихъ признано соотвѣтствующимъ существу дѣла и стало господствующимъ въ нѣмецкой литературѣ ’)• Всѣ согласны какъ въ томъ, что наслѣдственный договоръ имѣетъ своимъ предметомъ наслѣдованіе илы право наслѣдованія, такъ и въ томъ, что этотъ договоръ можетъ существовать въ двухъ главныхъ видахъ: или какъ договоръ о назначеніи наслѣдника (расѣиш еиссѳзогіита аНігтаііѵит, ВеегЪип^З'ЕгЪсіпаеиіш^вѵегІга^)» пли какъ договоръ объ отреченіи отъ наслѣдства (расіит аиссебзогішп гъпипйаііѵит» ЕгЪѵеіъісЫ). Въ одномъ только пунктѣ раздѣлились голоса представителей науки, именно, въ вопросѣ о расЬит еиссез* аогішп рагЬісиІаге.
Одни, слѣдуя Веѳелѳру, игнорируютъ существованіе этого договора, полагая, что онъ невозможенъ, какъ договоръ, протпворѣчащш основнымъ понятіямъ о наслѣдованіи 2). Другіе продолжаютъ разсматривать его какъ видъ наслѣдственнаго договора, несмотря на критику Везелера8). Наконецъ, третьи, разсмотрѣвъ по существу расьшв виссее-вогшіп рагіісиіаге, пришли къ заключенію, что критика Ве-зелѳра-имѣетъ за собою солидныя основанія, что раоіит биссезбогіит рагіісиіаге какъ договоръ о наслѣдованіи, дѣйствительно, помыслимъ, но что онъ по своей природѣ и не представляетъ договора о наслѣдованіи, а есть ничто иное, какъ договоръ о назначеніи легатаріемъ4).
’) Сы. (лопйіег. Пая <1еиЪя-1іе РгіѵаІгееЫ 1876 193—209;—-ЗіоЪЬа НашіЬиНі скв дѳиЬѵІісп Ртіѵя(гес1йя. 1885^310— 314;— РегіхЪиг^. РапіѴк-Ь*п. 1П. нзл. 1901, стр. 247—251 и его-жо ѢбЬгЪисЪ <3е« Ргеияч, РгіуяІ-Косііѣя Ш. над. 1881 &§ 174—181;—Ко<*Ъ. ЬеЪткгасЬ ііва ргец&зічсЪеп #егпеі-ппп РгіѵіК’.-В<ч*1іів 1852 §8 837—Я-10; — ЕѵоК. Ояя ргеивБІьсІю СіѵіІгеаЫ 1800 '§4 391—394;—Нойі. Вяуегіш Ьея СіѵіЬНесЫ 111 ивд. 1875 §§ 330—336;
—Каіііогі. іЬкІ. йЙ 1—10; —біеіяніііааг. ЪвІігІдісЬ <1вз БйсІшівсІН'П РгшК-П«сЫз 1872 550 -554; -АЪй-ІЛ. Еін Воіігая яиг Ѣеііге ѵот ЕтЪѵвіІгае
1893 § 2 стр. 3—Н и друг.
8) Кѵеіі. іЬід. сіу. 85-5; влгЪог. 8у8іеш <Іе5 йеиисііеп Ргіѵаігесіііз. 1870 § 257 лрим. 5 на стр. 707 —708.
») ПоІЬ. іЬнІ, ПІ 930, 336; Осп^І«к іШ. § 19$ Нягіпмшп. 2иг Ъеііге ѵоп і!еп ЕгЪѵогЬгЗяеа 1860 етр. 74: вігь приянаніи дѣйствительности договори о шізиачаиіи ппелѣдішка :ішаіючяоіч?.м также привни-ніо д Містяи'гѵаьшюти V< Мпіузѵигіга^' я“.
*) АІЬпиДіи ІЧіѴшаін іш трактатъ Боиеиерв въ Кпііасііе ЛаІиЪй-
20
Эта новая точка зрѣнія дала возможность обстоять самостоятельное принципіальное значеніе расіі зпссеззопі раг-Іісиіагіз.
Нынѣ никто уже не сомнѣвается въ возможности расіі биесеееогіі раіѣісиіагіэ, но не какъ вида договора о наслѣдованіи, а какъ самостоятельнаго договора, существующаго рядомъ съ договоромъ о назначеніи наслѣдника. П даже такой пандѳктистъ, какъ Вивдшейдъ, формулируя „§етеш-гесЪиісЪе ЪеЬгеи поэтому вопросу,замѣчаетъ, „что съ точки зрѣнія современнаго права легатъ (ѴеппасЪкпізз) можѳтѣ быть учрежденъ не только въ договорѣ, которымъ вмѣстѣ съ тѣмъ назначается наслѣдникъ (ЕгЪѵегІта#), но и въ отдѣльномъ договорѣ, имѣющемъ своимъ предметомъ только право на легатъ (ѴепіиІсЪіпІ88ѵегІга§)и *). Впрочемъ, Штоббэ говорить слѣдующее: „слѣдуетъ, однако, признать, что этотъ институтъ не развить ни въ законодательствѣ, пи въ теоріи*1 а).
Таково положеніе вопроса о наслѣдственномъ договорѣ.
Наслѣдственнымъ договоромъ называется договоръ о правѣ наслѣдованія, заключаемый съ наслѣдодателемъ. Предметомъ его служитъ не наслѣдство, а само наслѣдованіе до момента его открытія. Въ виду этого расіит зирег ]ат дѳіаха аиі отпіпо аЛіѣа 1іегѳ<ііи<е не будетъ наслѣдственнымъ договоромъ какъ потому, что такой договоръ но можетъ быть заключенъ съ наслѣдодателемъ (котораго уже нѣтъ въ живыхъ), такъ и потому, что предметомъ его служить наслѣдство, т. ѳ. наслѣдственная масса, какъ цѣнность, а не право наслѣдованія. Такой договоръ не удовлетворяетъ требованіямъ наслѣдственнаго договора.
Существуетъ два основныхъ типа наслѣдственнаго договора. Опъ можетъ быть или договоромъ, устапавливаю-
сЪег Ліг йеніэсЪе ВесйЬз\ѵізэопзсЬл1Ь 1842 В. XI стр. 325; Киреітапп. Оотеіпі'есІіСІісѣе Ве^іОщІип^ йеѵ ригЫсиІДгоп ЕгЪѵегігадо. 1877 стр. 95— 100; Кійііегі. іЬіД. стр. 11—13; ЗДоЬЬе. 1Ы<1. V. стр. 298—300; 8с)іі#пег. Бог ѴсгтйсЫпівбѵвгіго# 189! стр. 66—73.
’} БеЪгЬпсЪ <іс« РппйскіептссЬів ІП 1901 стр. 668 § 632.
и) ІЬід. V. стр- 300. Однако, едва ли можетъ быть рѣчь о принципіальной несостоятвліліоо'гм ученія о ѴлипйсЫпів^ѵогігай’ѣ.
21
щішъ право наслѣдованія (договоръ о назначеніи иаелѣд-ника), или договоромъ, прекращающимъ существующее въ возможности право наслѣдованія. Послѣдній видъ договора нѣмца называютъ или договоромъ объ отмѣнѣ права наслѣдованія (Еп(эа@ип@вѵеіЧга@), или договоромъ объ отреченіи отъ наслѣдованія (ЕгЪѵеггісЫ).
Гассе указывалъ на неточность второго названія, Бе-зел еръ—перваго. Общепринятымъ, однако, стало послѣднее названіе, какъ обычное въ разговорной рѣчи.
Въ русскомъ юридическомъ языкѣ трудно отыскать соотвѣтствующее названіе для указаннаго договора. Если мы, со словъ 710 ет. I ч. X т. Свода Законовъ Россійской Имперіи, назовемъ его договоромъ объ „уступкѣ ожидаемаго наслѣдства1*, или, пользуясь выраженіемъ 998 ст.»—договоромъ робъ отказѣ отъ участія въ наслѣдствѣ**, или, наконецъ, въ виду 1002 ст., — договоромъ „объ отреченіи отъ участія въ наслѣдствѣ*1,—всѣ эти назданія будутъ одинаково неточными: онн не указываютъ ни предмета сдѣлки (право наслѣдованія), пи основнаго ея характера (лвусторояпості*)-
Болѣе точны Остзейскіе гражданскіе законы, Онн даютъ такой переводъ нѣмецкаго выраженія Ійѣѵепясііі-: „отреченіе отъ наслѣдованія** (до призванія къ овому :).
Далѣе, такъ какъ наслѣдованіе представляетъ собою ничто иное, какъ универсальное преемство, то возможенъ одинъ только видъ договора о назначеніи наслѣдника, именно, расішп еиссезеогіит ипіѵеі’ваіе. Расйпп еиссеявогіши раг-Ііспіаге немыслимъ, ибо невозможно (въ принципѣ) наслѣдованіе іп зіп^иіазгея. Такъ называемый ѴегтйсЬпІ8$ѵегІга$ —не расіппі виссезеогіиш рагСісиІаге, а договоръ о назначеніи легатаріемъ.
Наконецъ, рясіит сіе ЬегедіШе ІотЬіі ѵіѵеиііз не можетъ быть причисленъ къ наслѣдственнымъ договорамъ по тѣмъ же причинамъ, что и расіппі еирег (іеіаіа ЬсгесІіШо: въ за-іипоче.нііі его не участвуетъ наслѣдодатель; предметомъ ею служитъ наслѣдство, а не право наслѣдованія.
’) Оитэойск. трлзвд. эдикты, ст. 2763.
ГЛАВА П.
Договоры о правѣ наслѣдованія въ римскомъ правѣ.
Въ древнемъ Римѣ, кайъ свидѣтеліютвуютъ данныя, имѣющіяся въ Согрив іигів сіѵЯіз, встрѣчались иногда договоры о наслѣдованіи—расіа <1е еиссеззіопс Ьііига. Однако, эти договоры не пмѣлп тамъ юридическаго значенія. Законъ не давалъ нмъ иска и не связывалъ съ ними какихъ-либо юридическихъ послѣдствій. Правда, на ©тотъ счетъ въ римскомъ правѣ нѣтъ общихъ постановленій. Но въ опредѣленіяхъ по частнымъ вопросамъ принципіальная отрицательная точка зрѣнія римскаго права сказывается со всею ясностію и опредѣленностію. Возьмемъ ли мы договоръ о назначеніи наслѣдника, или договоръ объ отреченіи отъ наслѣдованія,—ни для одного изъ ннхъ мы не найдемъ признанія въ источникахъ.
Въ самомъ дѣлѣ, посмотримъ, какъ относилось римское право къ договору о назначеніи наслѣдника.
Въ одной изъ конституцій императоры Діоклетіанъ и Макслміаиъ говорятъ слѣдующее: „Посторонніе (не родственники) получаютъ наслѣдство по завѣщанію. Если поэтому ты утверждаешь, что въ брачкомъ контрактѣ было условіе съ характеромъ завѣщанія, именно, чтобы послѣ смерти вступившей въ бракъ принадлежало тебѣ то ся имущество, на которое ты не имѣетъ права по закопамъ о приданомъ ріоіін іііиіо), знай, что ты по можешь требоішіь отъ наслѣдниковъ умершей того, что гобѣ не слѣдуетъ*]). Гассе п
’) СосЬ'х. V. 14. -к ,Ногс'Іѣаз лхігплмн ІмЬшіппб) <кпіцг. Сшіі ідііцг а4нгіп«я 4іѵ(піі і:и:4-гппішіІи рлНшп ііНкгронііапі оахп ѵі«с іоміішюиіі, ііі
28
Везелѳръ совершенно вѣрно объясняютъ приведенное постановленіе1). Въ немъ императоры съ перваго слова объявляютъ ничтожными договоры о назначеніи наслѣдника. ^Посторонніе", говорятъ они, й получаютъ наслѣдство по завѣщанію" -„Ьетіііаа ѳхігаиеЫ іедіатопіо баіиг*, т. е. только по завѣщанной пи по какому другому акту. Само собой разумѣется, что договоръ о назначеніи наслѣдника, пе будучи завѣщаніемъ, лишенъ юридическаго значенія. 8ііри1аііо <1е еис-сеззіопс Іиіига, очевидно, не имѣетъ иска8), иес а<1 ініріеп-<1иіп ргошіезига. ЬегебіЬаЬіз ргоргіае роШсіІаііопе диіадиат аййЬгіп^йиг9). Тоіі же точки зрѣнія держатся императоры Валеріанъ и Галліенъ. ,Еслпеъ брачномъ контрактѣ", постановляютъ онн, „имѣется условіе о томъ, что вышедшая замужъ дочь, по смерти отца, должна наслѣдовать пъ равной долѣ съ братомъ, такое условіе не создаетъ обязательства и не отнимаетъ у отца права написать завѣщаніе14 4). Знаменитый въ древности юристъ Улытіанъ, исходя изъ етпхъ же воззрѣній, полагалъ, что въ договорѣ товарищества восіі не могучъ назначать другъ Друга наслѣдниками, пли, вопреки закону, предоставлять право наслѣдованія болѣе отдаленному родственнику предпочтительно передъ болѣе близкимъ, иля вообще стѣснять какимъ-либо образомъ ІіЬегШст бе зиргешЬ іибіеііа5). Наконецъ, Юліанъ признавалъ не пмѣ-
роьі пюгіеіп пшііойз Ьопа о|ин ай ѵе регйпотоіП, цііяо ііоіЛз йідііо НЫ пои аппі оЫі^аіл: іпЬсІІірз ішіія V* псііопо рошзо сопѵепіго Негойек всп ьисеьяогек ерѵч, «I ііЬі гс^НІиппІш1, чипъ пи По пиній <1еЬепІмѵи).
’) Нйяае. В. М. 2/3. стр. 157; Возеіог. (1. стр. 104.
з) Сой. ѴШ. 39.4. <Ііпр. Юіосіоііапив еі Цдхипіапив: пех со іпнііті-іпспіл'і (йоСаІі) ппііпт ѵоз ЬаЪсгс іьсііопот. еріій сопіга Ім>пи« іподо <1с киесо<<іопс Іиіііга іпіогрозііа (ійь еііриіаліо, іпшііЕазіиіп езі. ешп оіппіа, ципе сопітл Ъолов пюгея ѵе) іп р&сіо ѵві іп зіІриІАІюпе ДедисипЬіг, пиПіиз тотепіі біпѴ.
а) Сой. И. 4. 34. Фрагментъ изъ конституціи тѣхъ же штора-горокъ, См. объясненіе эіогѵ нѣсколько томнаго мѣста у Возсіег а (іЬмѣ II стр, ЛЯ —ІѴВ) и у Назае (ІЬЙІ. 2.2. стр. 157).
*) Сой II. 3. 15: „Расііип, щимі доіаіі іпзігіітепіо соіпргокопзпт ояі, иі, 8І ріііег ѵііп Гппдогиіпг, ехяоцна рогііопе <*п, диао ппІюЬаі, гшп Ггп1г<‘ ІЮПЧ4 раіѵі тіо 08Ч01, пофін иіійш оНшаІіопспі сопігпіюго пес ІіЬогІпІ'Иі (оніпшепіі (йемппіі пшіичгім риігі роІііН лцГигго".
ь) Ріц. ХУИ. 2 32. п' Ѵірімгаь..,. пі4ѵ»> гоароікШ, жкюіаіеш поп
24
жг.цсй никакого значенія стішуллцію: „®і Ъегедепі шс поп іесегіз, Іапіцт ваге 8роімІев?“> т. е. договоръ о назначеніи наслѣдника, обезпеченный неустойкой '). Приведенныя мѣста изъ Сотри® шіІ9 СІѴІ1І9 ясно свидѣтельствуютъ о томъ, что въ римскомъ правѣ единственнымъ основаніемъ права наслѣдованія, кромѣ закона, служило завѣщаніе и что договоръ о назначеніи наслѣдника лишенъ былъ покровительства закона.
Также оіносилось римское право и къ договору объ отреченіи отъ права наслѣдованія. Въ одной изъ книгъ (XII) своихъ Вевропва Пашшіапъ говоритъ слѣдующее; „въ брачномъ контрактѣ можетъ быть условіе о гонъ, чтобы дочь, получивъ приданое, ничего уже не ожидала изъ отцовскаго наслѣдства; несомнѣнно, такое условіе не намѣняетъ пра’ ва наслѣдованія, ибо соглашеніе частныхъ лицъ не можетъ имѣть въ данномъ случаѣ силы закона** 4). Тоже почти буквально повторяетъ императоръ Александріи „если въ брачномъ контраіітѣ имѣется условіе о томъ, чтобы дочь удовольствовалась даннымъ ей приданымъ ц нѳ имѣла бы уже никакихъ претензій къ отцовскому наслѣдству, такое условіе, какъ протпнорѣчащѳе основнымъ принципамъ пра-
ровво иіігл гпогіопі роігігі, еГ ѵіео іюе ІіЪегЪлСот де аиргетія іидісііа соп9Ьгіп#вгб чиів роіегіб ѵеі со^паЬшп иНогіогетп ргохітіогіЬиэ рліЫеггс**.
Ч Ріе- ХХХХѴ. 1. 61.
8} Х>йртіліні$, ГлЪег ХП Ке$ропеогитп, въ Рід. ХХХѴШ 16. 16; „раіег текгитопіо доіоіі сотргвкепді.Ь йііат іій доіет асс₽рі8«е, пвцшд яііші ех. ЬегедіЬаІе раігі.ч врегагес,—еат асгіріигат іиз виссеееіоліа псп тиіавае сопзііШ: ргіѵаіоіит епіт саиііопса Іс^ши мюбогіШе поп сепзо-гі“. Послѣдняя фРаза нЬскіріько темна. Ео можно попять лишь послѣ сопостаплопія съ другимъ мѣстомъ изъ Гевроп.ча Палипіана (ІіЪегХШ), гдѣ опъ, желая, очевидна, сказать то ясэ, выражается нѣсколько опредѣленнѣе: „ргіѵаіотит г:піЫопс“, говорить онъ, эІокіЬпв поп еж>е геіга-^апсіит с,опкііЬіѣ“ (Оіб- XXXV. 2,15$ I}. Молено думать, что Напиталъ слово „сепаегі" употребилъ въ смыслѣ „аекіітагі*. Тогда выраженіе: „ргіѵаЬогпт епіт слиііопепі іо^ит лпсЬогіьпЮ поп сопяогі" можно перо-водить такъ, какъ сдѣлано это у нпсъ въ текстѣ. Веѳолеръ даетъ таіеоіі переводъ этому мѣсту: лдвя, \ѵаа Рііѵаірсгбопсп Іеоівоігоп, (Зет Алво-Иел <1сг (тозоіго піеіік §:ІсіеД^сас1іІсі. чѵеМеп капп* (іЬід. II стр. ПО), а Гассо такой: „еіпо ВоІіеЪип^ ипіеі* Ргіѵаірегеопод колпі пісМ йег аисіо-гіГля Іо^пт #1еіс)і зозсЪкЬяе \ѵегдеп“ (II. М. 2.2. стр. 162 ттрим. 10).
25
вй, не отнимаетъ у дочери права наслѣдованія аЪ іпѣезШо В7> имуществѣ отца; безъ сомнѣнія, наслѣдуя вмѣстѣ съ оставшимися подъ властью отца братьями, она должна внести въ наслѣдственную массу то, что получила по контракту*1*). Императоръ Юстиніанъ въ одной конституціи устанавливаетъ, что договоръ, заключенный между отцомъи сыномъ, не можетъ отнять у послѣдняго і«8 а&епбі а<3 вир-ріепіепіит Іе^ііітае, т. е. условіе, по которому сынъ, получившій изъ имущества отца менѣе законной доли, отказы-ваьтся отъ права требовать .пополненія ея по открытіи наслѣдства, не имѣетъ никакой силы2).
Въ приведенныхъ мѣстахъ ясно видна основная точка зрѣнія Папнніана и императоровъ на договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія. Такой договоръ протлво-рѣ’штъ кореннымъ принципамъ права (штів аисѣогііаѣе ііп-ргоЬаѣиг), онъ не можетъ парализовать дѣйствія закона, призывающаго опредѣленныхъ лицъ къ наслѣдованію, не можетъ поэтому и лшппть наслѣдника права па законную долю (пли нрава требовать дополненія ея).
Такимъ образомъ, пн договоръ о назначеніи наслѣд-ипка, ни договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія не нашли себѣ признанія въ римскомъ правѣ. Отсюда возможенъ такой выводъ: по общему правилу, ьт> Римѣ наслѣдственный договоръ не имѣлъ юридическаго значенія; римское право не признавало его.
Но почему? Отвѣть на поставленный вопросъ мы най-
Ч Сой. ѴГ. 20. 3. «Пирог. Аіехапйеп ,Расѵипі йоЫІ іпвігппіепіо готргсИошіит, иЬ сипіепіа Дои, дімн? іп іпаігііпопіо «оНосаЪаіпг, тіі-Іпт нй 1>опа раита гѵ^гекяит ІіаЬогеЦ пігіа ппсіогіии ітргоЪаШг: пос іпіееіаіо раігі виесі-Лвге Тіііа ея гаііопо ргоЫЪеІиг. Рійет еппе фіат ассоріі-, ігаСгіЫи, цііі іп роіеьШе гплпеегипі, сѵпісгго іІвЬеі*'.
2) Сой. ІП. 38. 35 § I. Лпр. Лизііиіапия: п1Пи<1 оііат вппсітия, ие, 8І диія а раіге сегіяк ге$ ѵоі ресипім аездрімоі, оі расіив СиібзоЬ, циа-іепиз йо іпоШсіозІ дисгеііа айѵегвиз Ісвілтепіит раигппт тіпітв аЬ оо тоѵогоіцг, оЬ ровіоЬіЬит раігів Гіііи» со^пііо раіогпо и&ЪатопСо поп п^поѵогіі віѵв іпШсіпт, яо<1 орри^папйит риСаѵті, ѵоілго іиг^іо ехріо-но ЬиіизтоНІ расіо Ііііипі іпіліте ягаѵигі весиіиіит Риріпіапі гезрои-вит, іп фіо (ІейпіѵіЬ тегііік іпадо ііііов жі рпіегли оЪяедиіа ргоѵосап-й.09, диат расМопіЬие айниіпевп<іов“.
26
демъ въ источникахъ. Ульпіанъ ’) и императоры Діоклетіанъ и Максиміанъ3) указываютъ причину, по которой римское право относилось отрицательно къ наслѣдственному договору. По ихъ словамъ, такой договоръ былъ сопка Ъопоз шогвб, т. е.« конечно, сопка Ъоноб тогев рориіі готапі.
Но что же значить это выраженіе сопка Ьопоа шотеа?
Нѣкоторые юристы (въ особенности Лѳйзеръ, отчасти Крѳііттмаѳръ). опираясь на разсказы сатириковъ и свидѣтельства другихъ источниковъ объ имѣвшихъ мѣсто въ императорскую эпоху особенно громки хт> случаяхъ отравленія и погони за наслѣдствами, считаютъ наслѣдственные договоры несогласными съ добрыми нравами на томъ основаніи, что эти договоры содержать въ себѣ ѵоішп епріапдае тоіѣіз и вызываютъ посягательства на жизнь наслѣдодателей. По сло вамъ Легізера, въ Римѣ часто подвергалась опасности жизнь тѣхъ, относительно наслѣдства которыхъ былъ заключенъ договоръ. „Безстыдство гражданъ^ говоритъ Лейверъ, „достигло крайнихъ предѣловъ. Тѣ, которые знали, что они могутъ наслѣдовать въ будущемъ, не только желали смерти, наслѣдодателей. но мечемъ, ядомъ и другими способами (аііібчие ахЫ-Ьи$) стремились приблизить желанный моментъ (врет звапі рготоѵегепі). Но зтой причинѣ, не только посторонніе, но и братья посягали на жизнь другъ друга, дѣти - - на жизнь родителей и, что покажется можетъ быть невѣроятнымъ въ наіпе время, родители—на жизнь своихъ дѣтей". И законодательные, п литературные памятники мрачными красками рисуютъ нравы общества римской Имперіи. Ювеналъ разсказываетъ о матеряхъ, отравлявшихъ своихъ дѣтей въ видахъ полученія наслѣдства.
Ѵоя «до, пяіпегъ поэтъ, риріИ:, тоікіО, чиіЬив ітрііог озе ге$,
СивіоЛііо гѵпітяв, <4 пиііі сгеіПіе темно. ѣіѵМа птіогпо іогѵопі. жіірліа ѵгпело.
МогсЪ-лі ітів піпріів, ^иійдині роггсхегИ ііів, Цшіп рврегй, і.іті<Ііім ргш*#№№ роѵніл рпраз.,. Ком шіипіп ѵапі. Нм) сііипаі Ропсіл: Гесі.
>) ХХХХѴ. 1. 61.
2) Со<1. VI)). Ж 4.
27
СопГИоог, риогіздие шеів асопиа рагаѵі, О,ипе сіоргепмк раіѳпЬ, Іасітіе, Іатеп іряа ретеді. Топе <1иоз опа впеѵіэзітп ѵірвгао тепза?
Тиио (Іиов? 8ер4ет, аі аеріет іогіо Ішевепк?1)
„Недаромъ"* говоритъ ЛеЙзеръ, „императоръ Константинъ въ своемъ опекунскомъ уставѣ (Сой. V. 87. 22. § о) упоминаетъ, что матери, вступая вторично въ бракъ, отдаютъ своимъ -мужьямъ не только имущество, но п жизнь своихъ .дѣтей (Іох епіт поп воіит сопіга ІиЬогез, весі еЬіат сопіга (е-тіпав іттойегаіаз аЦие іпіешры*аіа8 ргоярехН тіпогіЪиз, диаѳ ріегитдие поѵіа тагіііз поп еоіит геа Ыіогшп, бсй ей-аіп ѵНат аддіеипі). И такъ поступали матери не только оъ рожденными уже дѣтьми, но и съ такими, которыя находились еще въ утробѣ—ш иіего ехіапйЬиз. По словамъ юриста Трифонпна (Пі$. ХХХХѴПІ 19. ЯП). Цицеронъ въ одной изъ своихъ рѣчей (огаііо—рго Сіиепііо Аѵііо) уітоминаетч» о беременной женщинѣ, которая, получивъ деньги отъ наслѣдниковъ ро8йіипіи8ѵа. сдѣлала себѣ выкидышъ. Что же сказать о лицахъ постороннихъ? ІпКпііа де йе ехетріа айеггі роіе-гапі, восклицаетъ Леіізеръ. Сенека (СовЬгоѵегеа ІіЪ. VI) разсказываетъ объ олной особѣ, назначившей своимъ наслѣдникомъ мужа: она была отравлена. Кѣмъ? Коіііе тігагі, говорить философъ, кі йип еНісах ѵепепит. Нсген евЬ диі «ІесНі. Гальба у Светонія (Ѵііі сар. 9) распялъ па крестѣ опекуна, отравившаго пупиллл, которому опъ былъ назначенъ субститутомъ. По въ то время убивали не только мечемъ н ядомъ. Безсердечность наслѣднніювъ не знала предѣловъ. Весьма часто они откаѳывали больнымъ наслѣдодателямъ въ пищѣ и медикаментахъ (Бі^ XXXIV. 9. 3: іпгіідтіт еезе, Біѵѵіз
') IX Лііпіі 'Іпѵоішіія. Наіігит ПЬгі V’. цэд. 1895 г. Ьіиіѵп^а ГгіеШаоп* ііег а -Ваіуга. Ѵ( стр. 359—361. У Гсггели и Ьешаі$<ге—Оеѵгез сотріёіой <Г /иѵепаі под. І8Ф1 г. стр. 07 -88—тякоіі переводъ приведеннаго ъгѣета: „Богатый дѣти, бѵрепгго наміу жизнь. Оі. недовѣріемъ глядите на столь, за котерыіі пасъ шиящіітъ; самый лучшія блюда мп нехгь отравлены рукою убШкы. Ни ѣшьте первые того, что памь предлагаетъ мать. Пусть >юешітт*лі> нашъ попробуетъ нить паъ лпміего кубка... ДпП-то 1>оі*і.І Но нослуиіаіі'п' Попцію. —„Я соворшшт ѵто. Я с-има, нри-пппіось, приготопплп иль. Мсюі пахнатплп іірнешіохъ, я всо зко окончила дѣ і<>“. ,, Своихъ двухъ д-іѵгвіі, гнувшія охіілнп, двух'ь дѣтей ты убила рпвчмь?” —„< Ѵмі», іччшиь бшіп и матерью ооміГ'.
28
Рінв йесгбѵіі, пі еі Магсеііив ІіЪго диодеоішо Рі&езіогиіп геіеті, диі таігііезгіавіте сопіргоЪабиз езѣ—ів е^іззѳ, иі рег пе^Н^епІіат еі сиіраш виат іпиііег, а два Негев іпзНЬиІив егаѣ, піогѳгеіиг)".
Къ разнымъ мѣрамъ прибѣгали римляне въ борьбѣ съ этимъ общественнымъ зломъ. ѵОші рекомендовали осторожность въ выборѣ воспитателей иупиллу, предписывая не довѣрять лицамъ, имѣющимъ ргохііпаів еиссесіепді ерет (СоЗ. V. 46. 1. 2). Опн обязывали отца—риріПагеиі биЪвІіЬчІіопет (рег фіат еиі Ъегеа ѳхзЫІегіІ риріііиз еі івЬга риЬегШеіи йеседвті, ѳиЬзНЬиЬиз ѵосаіиг) іп іпГегіогіЬиб ІаЪиІас рагіі-Ъш зсгіЬеге. еатдие рагЬет ргоргіо Ііпо ргоргіадие сега соп-зі^пагс еі. іп ргіоге рагіе іѳвіатепи саѵеге, пе іпіепогез и-Ьиіае ѵіѵо йііо еЬ асІЬис ітриЪеге арегіапіиг (Іпзі. 11 16 § 3), все—въ видахъ избавленія лупилла отъ регіоиіит іпзі-йіапіт. Они же лишали усыновителя права наслѣдованія въ имуществѣ усыновленнаго имъ пуяилла I. 7. 1. 18. 19. 20)—пе Іогіе зре роЫипдае ЬегеЗКаІіе іПит несагеі. Наконецъ, они же принимали мѣры къ тому, чтобы ІіЬѳга Іезкаікіі Іяспііаз ие стѣснялась или не отнималась по договору и чтобы у каждаго сохранялась возможность избѣжать этихъ паслѣдоискателей (Негебіреіаѳ), коршуновъ (согѵі), какъ мхъ называетъ ПетроніЙ» разѣваіощихъ рты на чужое добро" м).
Вотъ, по мнѣнію Лейвера, саиза ргоЪіЪіііопів расіопші зиесебзоііогипь Законодатель видѣлъ въ нихъ ѵосиір с&рішь 4ае иіогйв2). Стремясь предупредить возникавшія ня этой почвѣ убійства, опъ счелъ нужнымъ устранить поводъ къ штмъ п лишилъ юридической силы наслѣдственные договоры.
Такія же соображенія высказываетъ и Крѵйтгмайеръ. ,По римскому праву1* *, говорить онъ, №рас1азпссебяола ге^иіагііег не имѣли силы. Римляпе считали эти договоры рі'оріег ѵо-іит сарЬапдае тогііз дѣломъ опаснымъ и цротивпымъ добрымъ ыр&вамъ п допускали наслѣдованіе только ех Іс^е еі иНіліа ѵоІипЫе (Сосіех. П. 3. 30: Оліпез Ъи{и8тосІі расіі-опеа ойіоаае езке ѵніепіпг еі ріоііав ІгіеЬівніті ас регісиіокі еѵеіі-
ТАуебг. іЬИ. I. 8р. 43 1—2.
*) СоО. П. 3. 30.
29
іпэ. Весшібти ѵеѣегез ііадие ге&иіаз вапсітиа, отпітойб Ьи-Іизтосіі расія. диае сопіга Ьопоз тогез іпііа еипі, гереПі. Сопіегге Сі&‘. 28. 6. 2 § 2: ітргоЬиз, срл сіе ѵіѵепііз Ьеге4і-Ше еоііісііие1).
Очень обстоятельной критикѣ подвергъ приведенное объясненіе Гассе. По его словамъ, ото—Лйіе ясЫесЫееѣе Ег-кіагип^", весьма неудачное объясненіе. Нужели, спрашиваетъ онъ, можно объяснять недѣйствительность наслѣдственныхъ договоровъ въ Римѣ стремленіемъ законодателя предупредить убійства, возникавшія въ погонѣ за наслѣдствами? Правда, говоритъ онъ, императоры высказали свое ьінѣніе о наслѣдственныхъ договорахъ въ ту эпоху, когда эти убійства дѣйствительно совершались. Но было же въ Римѣ время, когдата кія убійства пѳ представляли собой ежедневнаго явленія. Въ то время, слѣдовательно, причина ничтожности наслѣдственныхъ договоровъ не существовала^ Значитъ, съ указанной точки зрѣнія, слѣдовало бы допустить, что тогда наслѣдственные договоры пользовались признаніемъ права. Но это протпворѣчнтъ положительнымъ свидѣтельствамъ исторіи. А если наслѣдственные договоры не пользовались призваніемъ въ Римѣ и въ то время, когда убійства въ погонѣ за наслѣдствами не были ежедневнымъ явленіемъ, то, спрашивается, можно ли видѣть причинную связь между этими двумя явленіями? Съ указаннымъ. объясненіемъ далеко но уйдешь, говорить Гассе2). Кромѣ того, сторонники разбираемаго мнѣнія ссылаются на свидѣтельства Согрогіз ]игІ8 сіѵіііе. Но сдѣланныя ими ссылки не могутъ подтверждать ихъ мысли уже потому, что говорятъ о другомъ предметѣ. Стремясь обосновать Свои разсужденія, названные авторы цитируютъ слѣдующее мѣсто изъ Кодекса: „Намъ, Говоритъ Юстиніанъ, всѣ такіе договоры представляются ненавистными и полными самыхъ опасныхъ п печальныхъ послѣдствій. Въ виду этого согласно древнимъ правиламъ мы повелѣваемъ во всякомъ случаѣ не признавать этихъ договоровъ, какъ содержащихъ въ себѣ условія, противныя добрымъ
і) Лппк'гкипдоп. стр. 8Й8.
Іюні. 2. 2. стр. 158.
30
нравамъ" (СоЛ. II. 3. 30). Названные авторы ссылаются и на Юліана, который назвалъ безсонѣстнымъ того, кто сталъ бы хлопотать о наслѣдствѣ при жизни наслѣдодателя (Ві&. 28. в. 2. § 2). Подтвержденіе своей мысли они видятъ н въ словахъ императоровъ Валеріана и Галліева: въ атихъ договорахъ содержится какъ-бы ѵоЬиві саріапдае шоіііз аііе-гіи5, что ітпргоЬаЪПе езі (Со<3. II. 4. 11). „Но", замѣчаетъ совершенно вѣрно Гассе, „приведенныя мѣста говорятъ не о наслѣдственномъ договорѣ въ собственномъ смыслѣ слова, а о расіпт <1е Ьегедіѣаѣѳ іѳгйі ѵіѵевііз"х). Дѣйствительно, въ приведенныхъ мѣстахъ идетъ рѣчь о ѵоіипі сар-Іапіае аііегіиз, т. е. о смерти лица посторонняго аа ключевной сдѣлкѣ (Сод. II. 4. 11), о договорахъ—ненавистныхъ и полныхъ самыхъ опасныхъ и печальныхъ послѣдствій, но договорахъ, предметомъ которыхъ служить ерез аііепае ЬегедіШіэ (Сод. II. 3- 80); о третьихъ лицахъ., вздумавшихъ принимать мѣры къ пріобрѣтенію имущества, которое еще въ будущемъ можетъ служить предметомъ фи-допкомпсса (въ фрагментѣ изъ Дигестъ: XXVIII. 6. 2 § 2),
словомъ, не о наслѣдственномъ договорѣ, а о сдѣлкахъ, предметомъ которыхъ служить наслѣдство третьяго лица, не принимающаго въ нихъ участія. И здѣсь понятны опасенія покушеній на убійство- „Если", говоритъ Гассе, ^заключается договоръ относительно наслѣдства послѣ третьяго еще живущаго лица, безъ его вѣдома и согласія, то обыкновенно имѣется въ виду дѣятельность коігграген га, направленная на пріобрѣтеніе наслѣдства, при чемъ принимается въ разсчетъ и недалекая смерть третьяго липа, моментъ, послѣ котораго вовможпо исполненіе договора (саріавсіае тоіѣіе ѵоіит іпі-ргоЬаЪйе). Во времена упадка нравовъ здѣсь легко предположить нѣчто дурное, и понятно у законодателя желаніе предупредить опасность совершеннымъ воспрещеніемъ этихъ „расііопеа огііозае еЬ ріепае (гізіі&чті еі регіспіозі еѵепіие"; во всякомъ случаѣ, эти договоры почти всегда заключаются за спиной наслѣдодателя, подло и оскорбительно для иего; они всегда противны добрымъ нравамъ. Поэтому они не только признаются недѣйствительными, по и заключеніе ихъ
і) іЬій. 2. 2. стр. 15».
81
облагается извѣстнымъ гражданскимъ взысканіемъ. Напротивъ, ничего нѣтъ ни безнравственнаго самого но себѣ, ни неприличнаго, ни. наконецъ, оскорбительнаго въ договорѣ, которымъ кто-либо обезпечиваетъ другому право наслѣдованія* Правда, законодательство извѣстной страны можетъ не признавать дѣйствительными такихъ договоровъ (какъ ото было, напр-, въ Римѣ). Но почему же причину подобнаго положенія, ветцеіі слѣдуетъ искать въ стремленіи законодателя предупредить покушенія на жизнь наслѣдодателя? Какой особой опасностью для его жизни можетъ грозить дѣйствительность ©тихъ договоровъ? Нѣкоторые думаютъ, что здѣсь та же опасность, которую вызываетъ наслѣдованіе по закону. Но такъ ли ©то? Допустимъ, что наслѣдникъ по за кону можетъ предполагать, что наслѣдодатель составитъ завѣщаніе не въ его пользу н, чтобы предупредить ѳто, станетъ его, можетъ быть, напраснымъ убійцей. Въ подобномъ ли положеніи находится наслѣдникъ по договору? Договоръ вѣдь безповоротенъ. Право наслѣдника обезпечено. Послѣдующій договоръ относительно того же предмета нѳ имѣетъ силы. Неужели получающій наслѣдство станетъ трепетать при мысли, что, можетъ быть, — его договоръ не первый, что, можетъ быть, раньше наслѣдодатель составилъ другой договоръ такого же характера, и.... безъ видимой причины посягнетъ на его жизнь! Наконецъ, завѣщаніе нѳ оказываетъ никакого вліянія на законную долю. Но разъ мы такъ упрямо будемъ вѣрить въ нечестіе римлянъ, какъ названные писатели, то отчего же нѳ допустить возможности той же опасности среди близкихъ лицъ, придавшихъ праву на законную долю безповоротный характеръ посредствомъ договоровъ?! Подобный способъ объясненія, думаемъ, какъ пустой орѣхъ, не основателенъ, а только кажется такпмъ. И почему ѳто мы должны приписывать римлянамъ подобную слабость въ сужденіяхъ, тѣмъ римлянамъ, относительно которыкъ мы знаемъ, что они владѣли особымъ пониманіемъ юридическихъ предметовъ?! И если бы они сами высказались, конечно» они иначе объяснили бы причину недѣйствительности у нихъ наслѣдственныхъ договоровъ* *)-
і) іЫЛ 2. 2. стр. 159—160.
Въ виду указанныхъ соображеній едва ли есть возможность придавать серьезное значеніе тому объясненію, которое дано Лейзѳроъіъ и Крѳйттмагіеромъ. Ѳто объясненіе причинъ недѣйствительности наслѣдственныхъ договоровъ въ Римѣ не находить подтвержденія въ источникахъ. Въ немъ нѣть логической основательности. Оно, каю» замѣчаетъ Безелеръ, ѣапп лісМ ійг епІ$сѣеіп<ЯепЛ деѣаИеп чѵегдеп1 2 *). „Еѣ ішііе Ъапе таіегіаіп сопіипсіипі, говоритъ Стриккъ, диі еігса расѣа ргоргіа расівсепііит ЬегедіШе ѵеІітргоЪат зеиіигрсіп воШсіЬиділет де Ьегедйаів ѵіѵепііа, ѵеі еНаш ѵоСиін сар-іапсіаѳ тогйз сопзідегаві*1 Й).
Но почему же въ Рпмѣ наслѣдственные договоры считались сои Іга Ъодоз тотее?
Нѣкоторые писатели полагаютъ, что названные договоры были совіга Ъопоз шоіез потому, что они стѣсняли или ограничивали іезіатепіі іасііо наслѣдодателя. Такъ. Бартолъ указывая основанія, по которымъ Юліанъ считалъ зѣірпкЛіо: эі те Ьегѳйеш поп Іесегіз, іапіиіп <3аге еропдев?—сопіга Ъопоз тогез, замѣчаетъ: „поп ѵаіеі зіірціаііо, рег дпаіп аиіегіиг ИЪсга Іевіапді ѵо1ип1а8<1. Тоже буквально повторяетъ Іоаннъ Аурпахъ („зьіриіаііо поп ѵаіеі, рег диат аиіеііиг ІіЬега іев-ізпді ІасиКав”)®). Цаэій выставляетъ, какъ общее правило, слѣдующее положеніе: „еѣіриіаііо аиіегепе, еііаш рег іпді-гесіигп, ІіЬегаш ІезЬятепН іасіепсіі (асиііаіет, поп ѵа1еЬ“. „Наѳс зііриіаііо*, говоритъ онъ дальніе, „езі совѣта Ъопоз тогез, тахіте, сопіга Ьопо-з тогез гигіз сіѵПіз. -Іиз сіѵііе ІіаЬеі рго таііз тогіЪиз—сопаіі’іп^еге ѵоІипШеа котіпит“ 4). Подобную же мысль высказываетъ Куяцііі: ,Дех 61 сіе ѵегЬ. оЫі#. іпи-ѣііет Ьапс еззѳ вЬіриІаѣіопет аіі: эі те Ііегесіет поп іесегіз, Іапіит сіаге ерсякіев-роепав потіпе.—бсііісеі, диіа Ііаес зііриіаііо езі сопіга Ъопоз тогез рориіі готапі, ѵі Івзіатвпіі /асіеп&і ІіЪегіав; диат Ісх XII ІаЬ. раігіЬ№ /апхіііаз іІеШ, роепаа ѵіпси-
і)ТьТ<1ЛГогр. 117.
2) ТпюЪаіш Дс висссвзіопо аЪ іпЬевЬаіо ѴШ 12 § 28, стр. 883.
Ві^свіит побити ох Рапдесѣів Йогопііпі», чиопд еіев Йегі роіиіі> горі’езёпІпЬи®, соіпгпспілгіій Ассигяіі, нсііоіів Сопііі еіСІопівіі (д оііюйеиіі 1и-сиЬгабопіЪия а<1 Ассигьпил іНияѴтаііш. ІИ. 1027 стр. 960 и Роіпішіцпсь стр. 20.
Юі^озіит поѵит 1550 ІП, отр 341.
83
Іо союігтдаіаг* *). По мнѣнію Писторііса, няслѣдствѳшіьіе договоры въ Римѣ были сопСга Ъопов тпогее, во-первыхъ, потому, что онп содержали іи» себѣ ѵоішп сарѴтбае шоіѣіе и считалось ішре еі ітргоЬши уславливаться относительно чужого наслѣдства при жизни его владѣльцаѵ); во-вторыхъ, потому, что право наслѣдованія въ Римѣ было публичнымъ правомъ (іп& риЫісипі) и не могло быть нп устанавливаемо, пп отмѣняемо посредствомъ договоровъ; въ третьихъ, наконецъ, потому, что наслѣдственные договоры отнимали у наслѣдодателей Іезіаніепіі (асііо или ограничивали ее0)- По словамъ Стрикка, причина недѣйствительности наслѣдственныхъ договоровъ въ Римѣ лежала вь ^ІіЬегіаз іееЪатгсІі, диіа расізсѳпз рвотіэзаш Ъегедііаіет ѳх расіо, зі И ѳиЪзізЬегеѣ еііаів інѵііѵо ргаевіаге со^егеіиг.... НегесШаіез епіт оЪ Ъепе тегіѣа еѣ ех ІіЬегаІі іпсКпаііопе дапіиг*. Ѳто возможно, конечно, только путемъ тестамента, сущность котораго въ томъ состоитъ, ииІ еетрег геѵосагі еі ИЬеге шніагі роззіі*1). Аналогичныя соображенія мы встрѣчаемъ п у Гассе. „Вѣроятно*, говоритъ онъ, „договоръ о назначеніи наслѣдника, по крайней мѣрѣ, въ древнѣйшую эпоху не имѣлъ юридической силы по слѣдующимъ соображеніямъ. Въ то время, можно думать, считалось несовмѣстимымъ съ достоинствомъ римскаго гражданина (шпуйгді#), чтобы онъ на основаніи договора лишилъ себя права составить завѣщаніе, права, которое онъ пріобрѣлъ по закону XII т., можетъ быть, не безъ борьбы съ прежними родовыми порядками. Конечно, самъ по себѣ договоръ о назначеніи наслѣдника, если онъ покоится на взаимномъ довѣріи сторонъ, не заключаетъ въ себѣ ничего противнаго добрымъ нравамъ. Но возможность принудительнаго осуществленія такого договора (2тѵап§) представляется здѣсь чѣмъ-то неудобнымъ, несовмѣстимымъ съ достоинствомъ римска
*) Срока т. VI, стр. 489 А.
а) Это соображеніе относится, конечно, къ расіа сіе ЬегеШ&Іѳ Ьогіді -ііѵеЫів, которые Піготорнсь «читалъ наслѣдственными договорами.
О) фиоДіошті іигів ІіЬ. IV. 1009. (іиеаі. ], 2, 5. Св. объ этомъ и у Вдеоісг и, іЬій. II, стр. 110 ирпы. 22.
*} Тпиііпшн <1е яиссояяіопо аЪ ЬНееІабо. ѴПІ. 12. §§31,33. отр. 830-688.
34
го гражданина, и поэтому договоръ о назначеніи наслѣдника не могъ быть ни признанъ закономъ, ня обезпеченъ неустойкой0 1). То же можно сказать и относительно договора объ отреченіи отъ права наслѣдованія при жизни наслѣдодателя. И здѣсь, говорить Гассе, „считалось также не соотвѣтствующимъ достоинству римлянина, если онъ заранѣе и безповоротно (глѵап^зтййзі^) лишалъ себя права наслѣдованія, которое обезпечено было за нимъ по закону “ 2).
Еще болѣе подробно развиваетъ ту же мысль Безелеръ. „Наслѣдственное право*, говоритъ онъ, „принадлежитъ къ такимъ отдѣламъ права, въ которыхъ никогда не могло быть вполнѣ проведено начало автономіи и которые до извѣстной степени имѣютъ публичный характеръ. Правда, римляне нигдѣ не высказали мысли, что право наслѣдованія іив риЫісиго еві, дио<3 расі-із ргіѵаіогит тиіагі поп роіеві» н не этныъ объясняли недѣйствительность наслѣдственныхъ договоровъ. Однако, они не признавали возможнымъ допустить какое-бы то ни было вліяніе договора на наслѣдованіе. Такъ, относительно договоровъ объ отреченіи отъ паслѣдо-иія они прямо указали, что эти договоры не могутъ измѣнять іиз виссеззіопіз. Говоря о договорахъ, предметомъ которыхъ служитъ назначеніе наслѣдника, въ томъ же смыслѣ они употребили выраженіе: ЪегѳсНие іегіатепіо даіиг, т. ѳ. что договоръ не можетъ служить для этой цѣли. Только завѣщаніе могло вызвать измѣненія въ порядкѣ законнаго наслѣдованія, и потому, что самъ законъ признавалъ за нимъ такое значеніе. Подобной санкціи не доставало догонору. И если бы явилось желаніе поставить вопросъ, почему это римляне пе сообщили договору той же силы, какая признана были за духовнымъ завѣщаніемъ, отвѣтъ не него былъ бы тотъ же, что н на вопросъ, почему у нѣмцевъ въ древнѣйшую эпоху вовсе не было духовныхъ завѣщаній: это, конечно, не соотвѣтствовало ихъ нравамъ и воззрѣніямъ. По-этому-то нѣкоторыя мѣста источниковъ, по крайней мѣрѣ, по поводу договоровъ о назначеніи наслѣдника и замѣчаютъ, чго оіш были сопіга Ъопоз тогев. Это выраженіе не сяѣду-
ІЬИ. 2. 2. стр. 166-157.
2) ІЪіѣ 2. 2. стр. 163.
35
етъ понимать строго буквально и разумѣть подъ нимъ лишь то» что дурно съ точки зрѣнія морали. Этимъ именемъ обозначалось не только іпгрйшіо въ собственномъ смыслѣ» но н все, что оскорбляло чувство пристойности и уваженія, что не согласовалось съ требованіями, которыя свободный человѣкъ предъявлялъ къ себѣ и къ другимъ. Поэтому, поступалъ сопіга Ьопоз тогез тоть, кто заключалъ расіит сіе Ъе-гесііиіѳ ѣогѣіі ѵіѵепѴів въ надеждѣ пріобрѣсти послѣ него наслѣдство, ибо въ подобномъ актѣ проявляется аліность и любостяжаніе, ^иопіаш, какъ говорили, адѵегзиз Ьопоз тогез оі іиз ^епЬішп іевішаззеі. Не лучше поступалъ и прокураторъ, пріобрѣтавшій на свое имя процессы. Равнымъ образомъ считалось іпіюпебіит и сопСѵа Ьопоз тогез обезпечивать неустойкой обѣщаніе вступить въ бракъ. Можно думать, что въ томъ же смыслѣ, какъ въ этомъ послѣднемъ случаѣ, слѣдуетъ понимать выраженіе сопіга Ьопоз тогез и примѣнительно къ наслѣдственному договору. Подобно тому, какъ бракъ можетъ возникнуть лишь на основаніи свободнаго соглашенія, съ понятіемъ котораго несовмѣстимо даже косвенное принужденіе, такъ ехітапеиз (не наслѣдникъ по закону) можетъ стать наслѣдникомъ только благодаря свободной волѣ наслѣдодателя, которую, конечно, насиловалъ бы договоръ, разъ онъ былъ бы заключенъ, ибо въ этомъ послѣднемъ случаѣ атЪиІаіогіа ѵоіипіаз исчезла бы. Съ другой стороны, считалось недостойнымъ, чтобы римлянинъ безповоротно лишилъ себя права наслѣдованія, принадлежащаго ему по закону, нбо отмѣнить въ данномъ случаѣ опредѣленіе закона могла только свободная послѣдняя воля наслѣдодателя (завѣщаніе), выраженная въ установленной формѣ. И вотъ въ извѣстномъ отношеніи можно сказать» что свобода въ выборѣ наслѣдника у римлянъ была причиной, благодаря которой наслѣдственные договоры считались несогласными съ добрыми правами. Само собой разумѣется, что эту причину нужно брать не изолированно, а въ связи ео всѣми воззрѣніями римлянъ. Тогда только указанное положеніе представится естественными». Во всякомъ случаѣ римляни строго оберегали ІіЪегіпз ІевіатепЫ ѣісіешіі (а въ ней заключалась и ѵоіпліаз ішіЬиІаІогіа). Онн, между прочимъ, установили, что договоръ товарищества не можетъ со
йв
хранятъ своего значенія по смерти одного изъ его членовъ ибо въ атомъ случаѣ косвенно ограничивалась бы Іезіагпепіі іасііо. То же было бы и въ случаѣ признанія закономъ договора о назначеніи наслѣдника, И вотъ въ виду этого открыто было замѣчено, что такой договоръ не можетъ ни основывать обязательства, ни ограничивать свободы въ составленіи завѣщаній, чтд скорѣе должно быть разсматриваемо, какъ причина, а не какъ слѣдствіе недѣйствительности договоровъ" О-
Вотъ иное объясненіе выраженія совѣта Ъопоз тогев.
Оно болѣе вѣроятно и правдоподобно, чѣмъ объясненіе Лейзера и Крейттмайора. Дѣйствительно, нѣтъ рѣшительно никакихъ основаній предполагать, что римляне обладали крайнимъ легкомысліемъ при обсужденіи юридическихъ во? просовъ и признавали недѣйствительными наслѣдственные договоры, усматривая въ нихъ поводъ къ убійствамъ. Если наслѣдственный договоръ—договоръ, если въ вемъ—гарантія тому, что данное слово будетъ исполнено, если по заключеніи договора невозможно составленіе ни новаго дого-вора» ии завѣщанія, ни, наконецъ, даренія относительно имущества, служившаго предметомъ договора (о чемъ ниже), то невольно возникаетъ вопросъ, какимъ образомъ наслѣдственный договоръ могъ быть поводомъ къ убійству наслѣдодателя? Наслѣднику по договору нечего было бояться, что наслѣдодатель послѣдующимъ актомъ лишитъ его права наслѣдованія. Такой актъ, разъ за наслѣдственнымъ договоромъ признана сила, не имѣетъ юридическаго значенія. Трудно предположить желаніе убить наслѣдодателя и у того, кто по договору отрекся отъ права наслѣдованія до открытія наслѣдства. Такой договоръ можетъ имѣть значеніе лить въ томъ случаѣ, если отрекшійся свободно далъ овое согласіе, т. е. если для него сдѣлка могла представлять тѣ или иныя выгоды. И если отрекшійся человѣкъ психически здоровый, нельзя понять, почему въ его головѣ должна была непремѣнно появиться мысль объ убійствѣ наслѣдодателя?...
Очевидно, нельзя объяснять не дѣйствительность наслѣдственныхъ договоровъ въ римскомъ правѣ, исходя нзъ пред-
іыа. и стр. 11.3—116.,
37
положенія, что законодатель этимъ путемъ хотѣлъ предупредить убійства наслѣдодателей-
Ближе къ истинѣ второе объясненіе. Правда, оно не отличается особенной ясностію. Но все же въ немъ указана возможная причина недѣйствительности договоровъ о наслѣдованіи въ Римѣ. По всей вѣроятности, эта причина лежа* ля въ особенностяхъ римской іееіашшій іасііо, или точнѣе, ігь особенностяхъ римскаго наслѣдственнаго права, допускавшаго назначеніе наслѣдника только по завѣщанію и яе признававшаго силы за отреченіемъ отъ наслѣдованія при жизни наслѣдодателя. Причиной этому были тогеа, традиціи, т. е. тѣ преданія, которыя доминировали въ римскомъ наслѣдственномъ правѣ до позднѣйшихъ временъ. Дѣйствительно, наслѣдственное право даже юстиніановой эпохи представляетъ въ сущности лишь дальнѣйшее развитіе тѣхъ началъ, которыя были выражены еще въ законахъ XII т. Отсюда, чтобы понять, почему императорское законодательство Рима относилось отрицательно къ наслѣдственнымъ договорамъ, ссылаясь на Ъопоз тогез, необходимо, думаемъ, обратиться къ исторіи римскаго наслѣдственнаго права и въ національномъ римскомъ правѣ, въ инвильномъ правѣ, искать отвѣта на поставленный вопросъ. „....Расіа Ьаес“, вѣрно говорить Стриккъ, „оЬ сііпіст ѣапіиш гаііопет ргоЬіЪегі, <р.гіа пешре ргіпсірііе іигіа сіѵіііз гери$оапІи
Вопросъ о сущности римскаго наслѣдственнаго права, по крайней мѣрѣ, въ древнѣйшій періодъ, до сихъ поръ не разрѣшенъ въ наукѣ. По мнѣнію многихъ писателей, римское наслѣдственное право было преемствомъ личпости наслѣдодателя. Этого мнѣнія держатся, напр., Пухта3), Шенрль8), Іерішгь4 * *), Келлеръ Б), Веринпь (Ѵегіл^)0), Зонъ7),
і) ТгасШиз «Іе’биссекзіоііо аЬ іпіобіаСо ѴШ. 13. § 4. стр. СЛі.
РапйѳкЬеп 1872 § 446, Ѵоі'іссип^еп ііЬег Даз ѣеиіідо гбппясЬе КесЪІ В. ГС, 1874 §§ 446 и 447.
а) Ввііоде яиг Ве&гЬеііиіід <1езгйт. В. 1853 стр. 1—64, особ. 3—4,
4) АЫичіШипдоп аив &эт гОт. К. 1844 стр. 149 л сяѣд.
с) Рипсіокіеп 1861 стр. 867.
°) іитінсііѵз ЕіЪіеоІК 1861 стр. 25—121.
’) ІЛвіІіиЫопея 1808. 174 -478. <’ы. подробности у Вішдшеііда—
ЬѵІіхЪисЬ йод РпіміоЫвпгъсЫя т. Ш. иѳд. 1901 г, § 528.
88
Никольскій1). По мнѣнію Лаесаля 3), римское наслѣдство—не что другое, какъ <1іо геаііьігіе Епепдіісіікеіі йез епЪіѳсііѵеп Ѵ/іІІепб, слѣдовательно, наслѣдованіе—преемство воли наслѣдодателя. По ученію Мюлѳнбруха (МгіІіІепЬгисІі)3), Теве-са (Тетѵез)4), Виндшейда5), Унгера0)— сущность римскаго наслѣдованія- пъ преемствѣ всего имущества наслѣдодателя, т. о. преемствѣ его, какъ ппіѵегзііав'7).
Болѣе распространенно первое мнѣніе, и не безъ основанія. Римское наслѣдственное право древнѣйшей эпохи не было только преемствомъ имущества наслѣдодателя. Личный или вѣрнѣе — не имущественный характеръ былъ господствующимъ въ дрѳвве-рямсЕомъ наслѣдованіи. Римское наслѣдственное право „вытекало", говорить Фю-стель-де-Куланжъ, „изъ вѣрованій римлянъ, ивъ нхъ религіи, изъ того, что оказывало самое могущественное вліяніе на ихъ думы4'. Наслѣдникъ былъ, главнымъ образомъ, продолжателемъ. культа наслѣдодателя. Онъ заступалъ наслѣдодателя, чтобы „не угасли еасга ргіѵаіа“ в). Того же мнѣнія Кгокъ. „Въ древнемъ римскомъ правѣ* *, по его словамъ, „наслѣдство носить своеобразный обликъ: оно имѣетъ характеръ скорѣе моральный, чѣмъ денежный. Наслѣдникъ гораздо меньше преемникъ имущества, чѣьгь продолжатель культа и Семьи умершаго раігіз ІатіІіаз“в). И, дѣйствительно, такой взглядъ на сущность наслѣдственнаго права былъ у древнихъ римлянъ. „ѴоІпептЬ ѵеіѳгев*, говорить Гай, „та-Іпгіие ЪегейіШез аДігі, иС еззепі диі еасга. іасегспЬ, диогшп ШІ8 ЬетрогіЬив вшита оЪвегѵаііо 10). „Ѵеіегсѳ... Ъеге<1ез
*) Объ основныхъ моментахъ наслѣдованія 1871. отр. 1—66.
а) йм Зувіет 4сг епѵогЬепеп ВосЫо 1861 П, стр. 31.
в) ЬеЪгЬисЪ <1оз РашѣЖІмпесІИя 1840 ІИ. стр. 100.
*) Вувіот йвз ЕгЪгосЫв пасЬ КеиЬ гйт. К. 1963 т. I стр. 0
б) Г вЪтЪисЬ <Ы РнтккѣіелгосІЯз НТ. 1001 § 528.
°) Каз Ъзіегг. ЕгЬгесЪс 1802 стр. 8—11.
’) См. подробности у Кистяісопскаго—Долговая отвѣтствсииость шіелѣдншел въ рпы. правѣ. 1000. стр. 2— 5.
*) Іж сііо апіідио 1864 стр. 85.
’) Ъов іп8бііиЫоп« іигіЛіфмИ' <1оя Вот&іпй К Г. 180> стр. 270; под. 1004 сгр, 122.
,(1) Ѳвіия. Длвііі. согпт. П, 55. Иид. вескеГя и КиоѴІег'п ІОііЗ
39
рго (Іотіпів арреІІаЪапі” *), т. ѳ. древніе называли наслѣдниковъ продолжателями того достоинства, которое связывалось съ именемъ райгіз Гатіііазу наслѣдодателя1 2 *). Понятно, что матеріальная сторона въ наслѣдованіи въ то время отступала на второй планъ. Возможно было Ъѳгедіі-аз даже зіпе иііо согроге ”), пли ИегеДНаз (Затпоза 4 *); наслѣдникъ пріобрѣталъ въ этомъ случаѣ іпапе потеп ЬегеЛія, Дотпіпі, т. е- былъ преемникомъ только достоинства раігіз іяпаіаііаз. Благодаря этому, наслѣдственное право древняго Рима было проникнуто сакральнымъ элементомъ и относилось скорѣе къ области публичнаго, чѣмъ частнаго права. Наслѣдникомъ былъ лишь топ», кто былъ надѣленъ этимъ достоинствомъ іп сошійіз саІаЬіз: или по общему закону (наслѣдованіе аЪ іпіезОДо), пли по закону спеціальному (наслѣдованіе рег ѣеэіаіпепіліт), т. е. въ собраніи главъ семей. Понятно, что, такъ какъ васга ргіѵаіа были достояніемъ римлянъ, такъ какъ участвовать въ народныхъ собраніяхъ могли только римляне, то и право назначать наслѣдника іп сошіііів саіаііз принадлежало только римлянамъ, а не иностранцамъ (реге&гіпі)6 7): оно не входило въ содержаніе собственно гражданскаго права (соттегсіиш); ДезіапіепѣИасі-іо, по словамъ Папииіава, пои ргіѵп1і,ве<1риЪ1ісі іигіз езі4’с). Равнымъ образомъ, самый выборъ наслѣдника носилъ публичный характеръ. Тезіатепіит сошіСііз еаІМів, древнѣйшее римское завѣщаніе, совершалось прп участіи народа и рго соііе^іо ропіійсипѵ), т. е. тѣмъ же порядкомъ, какимъ иэда-
1) «ТіібѴтіапнь—|1, 19,7.
’) СІид. ІЫ<1. стр. 279—280: „І> шоі Ьвгсв взЬ «упопутс ііо-тіпш>. ЫіегНіег, с’езі 1е таНі‘« йе Іп шійбоп. Еп йізапі фи» РЬегііісг «Л таіЪге йе Іп таікоп, сотте Г&аіі 1с йоГипІ, Іея Котаіиз пѴпІеп ехрптоѵ ссИо фіе РМгіііот а Іа ргоргі&б <к» І’ІтЬіиіюп. Ье
іпоі а ісі, А поіг« аѵіа, ипе пссерііоп Ыеп ріиз Іегре: іі гі^піТіе, дпо Пюгіііег еяЬ ті« аи Ііси еі ріасв <1п <1сІипі соііеісіёгё еотто таііго Іа таізоіГ. Под. 1904 сір. 122—123.
а) Оір. V. 3. 50; Лмй. Сотт. 11. 224.
>) Ыр. Ь. 16. 110.
Г|) Гга^тепіп Ѵіріапі XX § 14. Пад. Гуінкс 1886 г.; Еаяѵаіс. іЪісІ.11, стр. 147 прнм.
І>ІД. ххѵш. і з.
7) А.и1. вЫІ. ИосІІтп аШслгшн НІ»Н XX. Под. Мпгііпі Ноііл 1883-1686 т. И, стр. 250 § 1 -3.
40
Вались въ то время ваконы. „Понтнфы въ этомъ случаѣ", говорить Кюкъ, „рѣшали вопросъ о томъ, можно ли предложить на ролу перенесеніе домашняго культа изъ однихъ рукъ въ другія? Какимъ образомъ наслѣдникъ могъ быть пріобщенъ къ культу, по отношенію къ которому онъ былъ чужимъ? Долженъ ли былъ онъ разомъ почитать и своихъ домашнихъ боговъ, и боговъ наслѣдодателя? Затруднительность положенія еще болѣе увеличивалась, если онъ не принадлежалъ къ тому же самому роду; участіе чужеродца въ родовомъ культѣ было нарушеніемъ самаго культа и оскорбленіемъ рода. Словомъ, въ данномъ случаѣ было много деликатныхъ вопросовъ, которые дѣлали необходимымъ участіе повтпфовък. „Особое значеніе имѣло здѣсь и участіе народа. Прн арро-гаціи онъ санкціонировалъ измѣненіе «ѳпііе у аррогирован-наго, что имѣло всегда особенно важное политическое значеніе. Прп назначеніи наслѣдника шла рѣчь объ отмѣнѣ въ конкретномъ случаѣ принципа сохраненія имуществъ въ предѣлахъ семьи. Родовая собственность ііасиѣдодатеші должна была соединиться съ такой же собственностью наслѣдника. Народъ и долженъ былъ рѣшить, возможно ли въ данномъ случаѣ допустить увеличеніе могущества для дома назначаемаго наслѣдникомъ, и въ то же время позаботиться объ охранѣ интересовъ небходимыхъ наслѣдниковъ (ЪегеЛез бні), если они были. Съ другой стороны, ЬегеДгат, представлявшее собою достояніе, уступленное данной семьѣ царемъ и освященное религіей, не могло выйти изъ семьи, за которой опо было укрѣплено, безъ авторизаціи понтнфовъ и народа. Со времени Сервія, вопросъ представлялъ еще большій интересъ. Чтобы обезпечить правильность въ производствѣ ценза. Сервій запретилъ измѣнять домицилій. Это запрещеніе могло быть отмѣнено только закономъ"х).
ТезЬатепіит сотіЬііз са1аѣі$ было, благодаря указаннымъ условіямъ, закономъ. Народъ выступалъ, при совершеніи этого завѣщанія, не только въ качествѣ свидѣтеля. Онъ, говорить Кюкъ, вотировалъ проектъ завѣщанія. Чго іевЬатепішп сотіЫіе саіаііз было законодательнымъ
*) Сид. іЬИ. I 1891 стр. 293—294; под. 1904 г., стр. 126.
41
актомъ, это видно также какъ изъ формы его распоряженій, такъ и изъ его дѣйствія. Завѣщательныя распоряженія составлялись всегда въ императивной формѣ (Ьегез е«іо). Юридическая сила завѣщанія превосходила силу другихъ частныхъ актовъ. „Самое замѣчательное послѣдствіе составленія теста мента соіпііііе саіаіів", говоритъ Кіекъ, „состояло въ наложеніи ш наслѣдника обязанности въ интересахъ третьяго лица. По общему закопу, невозможно односторонне обязать лицо, не состоящее въ моей власти, къ извѣстной ргаеаШіо. Всякій раіег іашіііаз независимъ въ отношеніи своихъ согражданъ. Пріобрѣсти на него право возможно, лишь выполнивъ тѣ формальности, которыми обставлено пехшп «ли ѵаз (саиііо). Ьа Іоі ееиіс согошаійіе; еоиіе еііс реиі- сіоппег ип огдге а іоиз Іез сіѵоуеиза. „Не меньшую аномалію представляетъ и пріобрѣтеніе правъ легатаріемъ противъ наслѣдника. Существуетъ принципъ» что пикто не можетъ пріобрѣсти правъ изъ акта, которому онъ вуждъ-Толысо законъ, наложивъ обязанность па наслѣдника, можетъ дать соотвѣтствующее право легатарію" А).
Нѣть ничего удивительнаго послѣ сказаннаго, что для наслѣдника виссеезіо іп ипіѵегзит іие наслѣдодателя было почетной обязанностью* *), что въ то время, когда наслѣдниками были виі, они вмѣстѣ съ тѣмъ были и песѳезагіі Ьеге-<3ев. Несеязагіі же ЬегеЛез, по словамъ Гая, ісіео (іісипіиг, диіа опіпітодо, зіѵе ѵеііпі, зіѵе поііпі, іат аЪ ініевіа-іо. фіат ех іезіатепіо Ьегейез Йипі®). Песеббагііа ип-Ьит ЬегесІіЬи.ч, говорить Ульпіань, аЪзііпепсІі роіезіаз поп даіиг4). „Негез песезкагіиз", вѣрно замѣчаетъ Фюотель-де-Куланжъ, „не могъ ни принять наслѣдство, іш отказаться отъ него. Наслѣдство тло къ нему со всѣми своими долгами и повинностями" 6).
ІЬі<Ъ, I иал. 1891 года, стр. 294 205; иод. 1904 г, стр. і28.
8) ч...дітоѵе аб аііоз, дилт <]ііі ехросілЬапІ, копогст ксгсАііаііз Ііап$Іи1біипІ*, говорятъ императоры Ввторіаяъ и Максимііяіаи*і>. Сов. VII. 7; Ьиеваіе Ба$ Ву.Мопі сі^г вілѵогЪопеп ЙосіЯв 1861 II, стр. 00, лр. 1-в) УпвЪ, Сопип. П 162; 157. Ивд. ЯескеРя и КивЫог’а 1903.
•) Гглриопіа Ѵіріапь Иод. Гуіпко 1856. ХХП. 21.
°) ІЫ<1. стр. 85.
42
Само собою разумѣется, что вопросъ о правѣ наслѣдованія не могъ быть разрѣшенъ въ Римѣ на основаніи простого соглашенія между частными лицами. Такое соглашеніе не соотвѣтствовало религіозно-мистическимъ воззрѣніямъ, лежавшимъ въ основѣ древнеримскаго наслѣдственнаго права.
Договоръ о назначеніи наслѣдника и договоръ объ отреченіи отъ наслѣдованія одинаково были сопіга Ъопоѳ тогез римлянъ.
Такъ было въ Римѣ во время господства квнрнтскаго права.
Съ теченіемъ времени, однако, римское національное право подверглось измѣненіямъ подо вліяніемъ дѣятельности претора, который постепенно ввелъ въ систему цивильнаго права новыя начала іпгів ^епііпт. „Прегорское пра-во“, говоритъ Лассаль, „было ничѣмъ инымъ, какъ громадной и медленной работой надъ постепеннымъ освобожденіемъ римскаго права отъ національныхъ его особенностей" 1). Преторскіп эдиктъ отнялъ національный характеръ п у наслѣдственнаго права. Онъ придалъ ему шагъ за шагомъ характеръ частнаго, а не публичнаго учрежденія.
Въ преторскомъ правѣ появляется Ьоиогииі роявезаіо, какъ способъ пріобрѣтенія наслѣдственнаго имущества для близкихъ наслѣдодателю, но обойденныхъ имъ2 *) въ завѣщаніи, лицъ (епі еі ІіЪѳгі ргаесегііі). Преторское же право вводитъ т. н. ЪепеНсіит аЬзыпепсІі для зиі, т. е. предоставляетъ имъ право освободиться отъ наслѣдства (если, вапр., оно грозить одними убытками) путемъ, такъ сказать, молчаливаго отреченія: воздерживаясь отъ наслѣдства, не вмѣшиваясь въ наслѣдственныя дѣлал). Въ преторскомъ же правѣ появляется частное завѣщаніе (СаЬиІае ІезіашепЬі), смѣнившее собой старую форму—ѣеяіапіепіит соіпіііів саіайз и івзІашепСпт іи ргосіпсЬи (а также близко стоящее къ нимъ Ьеаіагаепіипі рег аез еЬ Ііілаіп) 4). При Императорѣ ІОстиніа-
2) АѵЪси (Іег пШпіиіІіскоп Епіпаііоішіі&іпш^. ІЫЛ. стр. 165.
2) Ѵіріаій Уга®- ХХП. 23; ЛиСІп. ІпвЬ. И. 13. § 7.
8) [пвЬ. И. 10. § 2; Під. XXIX. 2. 57. рг.
*) ІЛріапі Ргп^піелЬі ХХѴІІТ. 6; СгДІ .Тпві. Ооіпп.. И. 120.
43
нѣ оно только (въ словесной или писмѳнной формѣ) служить актомъ назначенія наслѣдника 1). Ьех ЕаІсИіа вводить имущественный интересъ для наслѣдника принять наслѣдство и выполнить волю наслѣдодателя2 *). Наконецъ, императоръ Юстиніанъ создаетъ для наслѣдника Ьепе&сшт іпѵепіагіі. Наслѣднику дается право составить опись наслѣдственнаго имущества въ активѣ п пассивѣ (іпѵеиіагіиш). Если онъ составилъ надлежащимъ образомъ гакую опись, онъ отвѣчаете предъ вѣрителями наслѣдства лить въ размѣрѣ его актива0). Всс это сообщило наслѣдованію въ правѣ Юстиніана, вполнѣ основательно говоритъ н Лассаль, характеръ способа пріобрѣтенія имущества. Но, вѣрно замѣчаетъ тотъ же авторъ, римское яаслѣдсівенное право постоянно, до позднѣйшихъ временъ, сохраняло свою связь со старыми понятіями, было проникнуто воззрѣніями квнрнтской системы 4). И въ эпоху Юстиніана оно все же вг> принципѣ епссеззіо іп ипіѵегзит іив, дио<1 (Іеѣшсіиз ЪаЪиегіЬ г>), хотя уже и въ нѣсколько ішомъ смыслѣ, чѣмъ вь прежнее время,—въ смыслѣ впссеззіо, правда, іп регво-пат сІеКтсіі, однако, поп іп іпегіііа, фіае ешН тѳгѳ регео-паііа, вей іп ЪопІ8в), о*, -е. въ смыслѣ преемства въ имущественно-правовой личности наслѣдодателя.
Понятно, что въ это время въ римскомъ правѣ не было уже основанія для признанія договоровъ о правѣ наслѣдованія недѣйствительными. Правда, императоры по традиціи считаютъ ихъ сопіга Ьопоз тогее. Но они уже недоумѣваютъ, почему это договоры о наслѣдованіи неприняты, почему они—сопіга Ъопсз тогез, п, желая оправдать отрицательное къ нимъ отношеніе, въ одномъ случаѣ указываютъ на юриста Паппніаііа, по мнѣнію котораго договоры о ня-
*) ЬиА. II. Ю § § з, .о, 11, 14.
а) Рпіа ові Нади® Іех ѴеІсіЛіа, дна сяцПіт озі, по ріпз ѳі Іеднге ІісеМ, фіет дойгопіст: ійиріе несеніе езЬ, иі Ъегез фштіат раііет Ье-тіііпіів ѣаЬсак Спі. Лікк, Сотт. II К 227.
*) Сой. VI. 30. 22.
4) іыа. сір. іи.
9 Лік. Ь. 17. 62;
в) Нш;о Стгоііи$. Ре іиг© Іюііі ас рпсів. 1696 Кгапсоѣ II. свр. 21 §19 отр. 676,
44
слѣдованіи не совмѣстимы съ началами любви и піетета, лежащими въ основѣ семьи ^—-очевидно, они чувствовали колебаніе почвы подъ ногами; въ другомъ мѣстѣ они создаютъ исключенія изъ общаго правила, правда, исключенія мнимый, но все же недопустимыя съ точки зрѣнія іпгіе сіѵіііз. Національная идея, несомнѣнно, отжила свое время.
Такъ, напримѣръ, Юстиніанъ призналъ договоръ между наслѣдодателемъ и васлѣдшшомъ о раздѣлѣ наслѣдства (что-то въ родѣ древнерусскаго „ряда") дѣйствительнымъ, но подъ однимъ условіемъ, если наслѣдодатель не измѣнилъ своей воли до самой смерти, т. ѳ. если воля, выраженная имъ въ договорѣ, была его послѣдней волей, актомъ завѣщанія 2).
Аналогичное постановленіе дл.ть императоръ Константинъ. „Никому*, говорить опъ, „вопреки требованію добрыхъ нравовъ, не дано права условливаться о посмертномъ пріобрѣтеніи имущества при жизни его владѣльцевъ и о раздѣлѣ онаго; но если дѣти раздѣлять между собою имущество матери по ея желанію, намъ во всякомъ случаѣ угодно, чтобы раздѣлъ такой сохранялъ силу, если окажется, что мнть до смерти не измѣнила своей воля" ®).
Императоры Діоклетіанъ и Минеи міань цри.зналп дѣйствительнымъ и такой договоръ: два брата, отправляясь на войну, условились между собой, что тотъ, кто останется въ живыхъ, получитъ наслѣдство послѣ другого4). Такой дого-
*) ....8осип<1йт Рартілпі гозропяит, іп фю йеГпгіѵіі тогИіз та^ія ЯІіое ягі рпсегпа оЬздфііа рюѵосапйоя, фшт расЬіотЪсв адзігілрвпдов. Соѣ III. 28. 35. § 1.
») Соѣ II. 3. 30.
и) ХиІІІ фіідып йе Ъопія ѵзигрпіЩія ѵіѵогцт, пос йіѵійевді соліга Ъопоз іпогоз сопеваза Іісепііа езк вой. еі ртавсІріспЬо таігв Ьопл еіив іпЬег зе ІіЪогі йжумвгіпЪ ріасиѣ олттіатіат поЪІе. Ъѵ|и8т<м11 ѣѵізіовет Дцтагв: ві тпо<1о им]ив ехііетпшп сіиа ѵіѵедИі зраНит ѵоІипЬая вшіѳтп регзеѵегляза «іосолінг- Тпіогрі’ліяііо: Нсоі ѵіѵогит Ьопа. иі <1іѵі<1апіиг іп]иеіит Ш, іатоп. ві таСег ѵіѵопв Ьсиііпи? виы НІіИ рглосарегій оі рогтізогіі віѵідопдав, сй нвчие ші охйит ѵііао вило іп оадот ѵоІипЪііо реі&ісегіС, гііѵійс іпіог йііоя ІасН реічіигвб. Осиіех ТЬеоЛоадапи» П. XXIV. 2. ЛеНпциг. шад пь І-ѴІ т., 1730-1743 г.г., т. I, стр. 225-228.
Соѣ II 3. ]».
45
поръ, впрочемъ, былъ признанъ дѣйствительнымъ тоже не какъ договоръ о наслѣдованіи, ибо у солдатъ не было привилегіи назначить себ-Ь наслѣдниковъ по договору, а іи$ реінчаіе било противъ договоровъ о наслѣдованіи- У солдатъ было право составлять духовныя завѣщанія безъ всякихъ формальностей ((здѣашепіит тііііаге); въ случаѣ открытія наслѣдованія, договоръ солдатъ о назначеніи наслѣдника разсматривался, какъ духовное завѣщаніе1).
.Не лишенъ былъ въ эпоху Юстиніана юридической силы еліб одинъ видъ договора о правѣ наслѣдованія, именно—расішп геаНіиІіѵтп. Такой договоръ, говоритъ Вапгв-роікь, имѣлъ юридическое значеніе въ томъ случаѣ, если контрагентъ пріобрѣталъ наслѣдство, о которомъ былъ заключенъ договоръ, но закону или по завѣщанію* Впрочемъ, въ этомъ случаѣ расШт гееійиііѵнт обсуждался по началамъ т. и. словеснаго фндрпкоыисса (Огаііібеіеотті&в, Йбеіеотідіййиш Ьегебі ргодвѳиіа іпіипсіит2)8). Эти примѣры
’) Веміщг. ІЪмІ. П, стр. 107; Назве. іЪід. 2.2, стр. 1СЗ—164;Ыет1ів. Ке-регіоіго шііѵогдеі еі гаізохтё йс зигіерпиЗепсе. Т. VI. Изд. 1813 г., стр. 280.
-) Извѣстно, что въ Римѣ отказъ могъ быть назначенъ въ заиѢ-щапш, кодициллѣ л прямимъ сообщеніемъ (устнымъ, письменнымъ, черезъ посланнаго! кому-либо со стороны наслѣдодателя, что онъ (на-юіѣдодатемь) коллагнетъ на него отказъ, Вагоп. 1'апйоѣбэп 1896 § 439;Иепі-Ьиг^. Ропсіѳкіеп Ш 1901 § 75; Ѵаюдегочг. ЬеЬгЬисІі сіѳг Ратміекіод II 1в»7 § 524; ЛѴіпавеЬеіа. ЬеЪгЪисѢ До» РапйекіепгссЫз ІП. 1001 §§ 028—631.
*) Нужно отмѣтить, что Гассе рѣшительно высказывается противъ приведеннаго заключенія. „Думаютъ*, говоритъ онъ, „что т. н. й-<1е)«-оніпіІ88ит Ьегеііі ргаозотЛі ифтсііип, на основанія Іех піііпш СоЛі-сі5 <1е йгіеісотпйьеіб (Сой. VI. 42. 32), можетъ быта въ видѣ расіі гевіі-Щііѵі (ѳіп геліііиѴіѵоі ВгЬѵогЪга#), т. о. представляетъ собою договоръ о фв-дешсоммссТ. наслѣдодателя съ наслѣдникомъ. Но здѣсь отношеніе аналогичное іезіпіподіиіп ілііііате. Конечно, возможно, что при йдеіеотшівйит іпіипсіит наслѣдникъ даетъ обѣщаніе исполнить то, что представляетъ собоіі послѣднюю волю насл Ьдода-геля. Но такое обѣщаніе наслѣдника не имѣетъ значенія. Вся сила но въетомъ, а въ тонъ, зналъ ли онъ, или не впалъ о волѣ наслѣдодателя. И если наслѣдникъ, въ виду неформальнаго характера. фндеиісомлсса, уклоняется отъ его выполненія, оігь долженъ, поклясться, что не имѣетъ о немъ свѣдѣній. Конечно, наслѣдодатель ыоп> породятъ ему письменный документъ, указавъ то, что омъ, какъ наслѣдникъ, доиженъ исполнить. Но овъмогъ сдѣлать отопсловесно. Бооравлично при втомъ, мѵлчн.чч. ми наслѣдникъ, илм протестовалъ,— фиденісомиссъ домжовъ быть іірпонавъ ле теряющимъ силы* (іЪіб. 2_
46
показываютъ, что императоры не твердо стояли на почвѣ приенанія недѣйствительными договоровъ о правѣ наслѣдованія» что они отрицали ихъ юридическое значеніе съ формальной лишь стороны, потому только, что въ системѣ римскаго права не было закона, дававшаго право заключать контракты о наслѣдованіи. Эти же примѣры даютъ основаніе предполагать, что если бы императоры были болѣе либеральны въ интересующемъ насъ вопросѣ, они, вопреки преданіямъ Рима, дали бы общее правило, по которому договоръ о наслѣдованіи былъ бы признавъ вполнѣ правомѣрнымъ явленіемъ; принципы наслѣдственнаго права ихъ времени не были вѣдь противъ такого договора. И это тѣмъ болѣе вѣроятно, что римскіе императоры сообщили сдѣлкѣ, извѣстной подъ именемъ шоіѣіе саиаа допаііо, черты договора о правѣ наслѣдованія» Могіів саиза доиаііо могла быть договоромъ о назначеніи наслѣдника, если не съ точки зрѣнія національнаго римскаго права, то, во всякомъ случаѣ, съ точки зрѣнія современнаго права. Дѣйствительно, ота сдѣлка могла быть заключена подъ условіемъ безповоротности даренія, г. е.могла быть обязательной мдлядаритеяя,могла носить, слѣдовательно, характеръ двусторонней сдѣлкиг). Осуществленіе ея могло быть отодвинуто къ моменту смерти дарителя2 * *). Предметомъ ея могло быть все имущество дарителя ®). Моіііз саиза сіопаіао не теряло силы и въ томъ случаѣ, когда наслѣдство ие переходило къ наслѣднику ^.Одареннаго молено было обременить отказомъ5); онъ отвѣчаетъ за долги наслѣдства, впрочемъ, всегда іп ѵігіЬім Ьетейііатле е).
2, стр. 165 ир. Іір Дѣйствительно, императоры Діоклетіанъ и Ыаксв-міанъ, только ѵоішііаіі тогіиогшп рговріеіѳпіев, не лишали Ййоісотпііѳ-аига Кегсйі іирпсЬдт юридическаго оначенія (Сой. VI. 42. 82).
г) біо фіофів роідаэі йоплгі тогйв сайда, иі пиііо сади вН е)ий гервкіЙо, ій еві. пес зі сопѵпіивгіі фпйвт йоппіог Бід XXXIX. 6. 18 § I. См. также Бі&. XXXIX 6. 35 § 4—дословно то же.
...ЕѴ ві циідет диід ыс йопаѵН, «1,81 тог$ сопОДдееІ, йтсѣаЪв-геі сиі йопаіит евЬ, еіпе йиЪіо «Зопаіог роіегіѴ гет ѵіпйіоаіе: тогЬио со кипе ів сиі вопаЬит еаі. Бір. XXXIX. 6, 20.
8) Пі®. XXXIX. 6. 42. рг.
*) Бі& XXXIX. 6. 35. § 7; 81іри1аііо... шіа о« «й сошіісіо опій сиі охрготіввиіп езі зетеі іпіпепйа еві.
*) 0о<1. ПИ. 57. 1.
«) Біе- XXXIX в. 17; XXXV. 2. 6в § I. Сой. ѴІП. 57. 2.
47
Отъ дарителя требуется іеяіатепѣі ксѣіо *), отъ одареннаго —сарасііаз 1 2 *); послѣдній теряетъ право требованія по сдѣлкѣ въ случаѣ педостойностп 8 * іо). но онъ сохраняетъ право требованія и въ случаѣ, если наслѣдство не перейдетъ ни къ наслѣднику по завѣщанію, ни къ наслѣднику по закону (включая н казну), т. е. когда фактически онъ одинъ будетъ иреешш-комъ наслѣдодат *еля 4). Словомъ, моНіб саизд допаЬіо нрп извѣстныхъ условіяхъ была по существу тѣмъ, что принято называть договоромъ о правѣ наслѣдованія. Старыя понятія, оказывавшія могущественное вліяніе на юридическое мышленіе римлянъ, не позволяли, однако, въ данномъ случаѣ иазвагь тогіів санва допаііо его настоящимъ именемъ; оно почиталось принципіально сдѣлкой іпіег ѵіѵоз, хотя по существу устанавливало наслѣдственный переходъ имущества. Всѣ эти обстоятельства подготовляли почву для признанія юридическаго значенія за договорами о наслѣдов *аніи6).
И эти обстоятельства отчасти принялъ во вниманіе императоръ Ловъ Философъ.
Мы приводили раньше постановленіе одной конституціи императоровъ Валеріана и Галліена. Они узаконяготъ: „если въ брачномъ контрактѣ имѣется условіе о томъ, что вышедшая замужъ дочь, по смерти отца, должна наслѣдо-
1) Напр., Сіе XXXIX. 5. Іех 7 § 4. Сы. ЛѴіп4«сЪеі<1, ЬаЪгЪисЗі <1ез РапОекіепівсЫз. III. иэд. 1901 § 676 пріш. 1 п 2.
г) Рік. XXXIX. 6. 9; „отиіЬие тогіів саиза сарсге реттіШІиг, диі зсіііеоі аі Іе^аіа пссірего роззіпі“.
8) XXXIX. 6. Іе^св 9» 22» 85 рііпс. См. ѴѴіпдэѵкеіО. іЪі<1. !Л § «76 п. 5.
4) Подробности о піотіів саѵзп йопаііо см. у Вагоп’а—Рапгіекіеп
1УѴ6 § 459 стр. 797—799; у ІУіікІасІіеМ’а— ЬеЬгЪисІі вев РалдокіопіесЫз
ІП мад. 1901 г. §§ 674, 675.
Иаійга была аа ннхъ. Ситп аг#о, говорятъ ігЬрио Стриккъ, шв
пніигав йотшіит (еі) іасиКаит вііепапбі сиіІіЬеі «Іотіпо соьседаі, <рп<1
іпіеге&ѣ Ъола теа вііепсіп, рег сотИгасіига аиі Ібзсаіпаіііиіп? Еа ірва аиіет гаііо, ди ее регткіііЦ иі рег аіішп дивтсиддие сопігасіит ѵеі Ѵ»»и-тепіит Ьопа теа а<1 іе Ігапвіоггат, оа пос гери^пас, и< расіо кеге<1ат
іо іисіат... Ек іиэ паіигае ИЪегов а<1 исдиквшіат ІіегеЛікаІеіп лоп оЬ-вігіп^іі, ве<1 асдиівіііопеп) заііот е]из рвппіКіі ас агЫігіо ІіЬегогіпп ід гаНпдиіі, (Тгавсаіш* ііо виссев. аЪ іпівбіиіо. ѴШ. 18 §$ 4 и 12. стр. ІЮ5 в 013).
43
ватъ въ равной долѣ съ братомъ, такое условіе по создаетъ обязательства и не отнимаетъ у отца права написать завѣщаніе* * *). На основаніи этого постновленія, договоръ о назначеніи дочери наслѣдницей въ равной долѣ съ братомъ („рядъ*) не имѣетъ юридической силы. Но, какъ указано выше, уже въ римскомъ правѣ такой договоръ подлежалъ пополненію при одномъ условіи, именно, если онъ могъ быть разсматриваемъ какъ духовное завѣщаніе, т. е. если отецъ до конца дней своихъ не измѣнилъ слова, даннаго при составленіи контракта, когда, слѣдовательно, послѣдняя его воля была выражена въ брачномъ договорѣ2). Въ остальныхъ случаяхъ и такой договоръ о назначеніи наслѣдника признавался недѣйствительнымъ, при немъ всегда могло быть составлено духовное завѣщаніе и оно-то (я не договоръ) опредѣляло судьбу имущества наслѣдодателя.
Императоръ Левъ нашелъ, что такое постановленіе, по овоей очевидной противоестественности, не могло встрѣтить сочувствія въ обществѣ и нѳ имѣетъ значенія; оно лротиво-рѣчить тому равенству, которое лежитъ въ основѣ обязанностей родителей къ дѣтямъ; опо даетъ поводъ къ несправедливому распредѣленію наслѣдства между- послѣдними и дѣлаетъ отда виновнымъ въ лжи и обманѣ. Въ виду этого императоръ узакопяеѣь: „пусть никто изъ родителей пѳ пытается измѣнять права сыновей, которымъ въ брачномъ контрактѣ обѣщалъ сохранять долю въ наслѣдствѣ равную съ Другими дѣтьми, гакъ что, если кто вздумаетъ прѳиебе-рѳчь своими обѣщаніями и уменьшить долю того, кому условился датѣ столько же» сколько должны получить и другіе братья, пусть знаетъ, что его воля, измѣненная Подъ вліяніемъ раскаянія, не будетъ имѣть сняы и значенія; справедливо, чтобы сынъ наслѣдовалъ съ остальными братьями согласно заключенному договору, ибо неразумно пред-почніать ложь истинѣ, и несогласно съ правомъ и природой разумнаго существа безчестно нарушать заключенные договоры*3). Такимъ образомъ, одинъ, по крайней мѣрѣ,
Сод. и. 8. 15.
2) Сой. II. 3. 80; Со<3. Тѣеодоя. II. XXIV. 2.
•) Ыс циіе рогеЛІит ішга ЙЦогит, чиіЬивсипдис сит гоіідше ІіЬв-гів авциаіет Ііегеіііілііб роіііоиет ѳвхѵаит ігі іи пирііаІіЬив йошгдеЫ.-
49
видъ договора о правѣ наслѣдованія, именно, договоръ о наслѣдованіи отдѣленныхъ дѣтей въ хкчвныхъ доляхъ съ неотдѣленными, открыто былъ признанъ дѣйствительнымъ въ позднѣйшемъ римскомъ правѣ.
Но это было уже, собственно говоря, не римское, а византійское право, и конституція Льва Философа не была рецеппрована въ Западной Европѣ въ качествѣ дѣйствующаго права. Туда проникли лишь постановленія чисто римскаго права. Рѳцешіровандое право было принципіально противъ договоровъ о наслѣдованіи и не признавало никакихъ исключеній изъ общаго правила* 1).
Ъиз яроропдогіі, іітоѵато іепіеі, ііа иі, зі диіз тіеиз Гиегіі расйолея вопя врегпеге ві Шіия, сиі Іагіипдет, доапіит аКі Гіпігвв ЬаЫіигі эипі» рготізѳгіі, р ы Сот тіпиеге, всіаЬ, іпѵаіідат яі<іие ѵапапі Ь&Ьепдят еязе піиШат сх роѳпііепІіА ѵоіипихет. Ех аеаио епіт сит оіііз ѣаігіЪи» весипйит іпісшп расіитп ііііив іп Ьопи. зиссадіі. Ие^ио ѵего тепдасіихп ѵегіІпН ргавіеггі гаііопіб евц пецие ііиіит, пефіе іаІіопаЪіІіапігпаІісоп-ѵѳпіепв, раоіа сопѵопіа рог ітргоЬаііопет адиіівгагі. (Согрив іішя сіѵі-На. III. Ивд. Кгіедеі. 1875. отр. 765).
1) Сы. Нввве. ІЬід. 3. 2. стр. 104—165; Везеіег. іЪій. П стр. 108—109, Могііи—Вер«Іоігб отр. 230:— „сШе поѵвіібпе іаіаапі роіпі рагііо ди согр$ де йгоіѴ, оп пе реик раэ «п теИге Іа дівроэИіоп аи потЬга до топи-тепів де Іа ]Сг1зргидепсе готЬілв".
ГЛАВА Ш-я.
Договоры о правѣ наслѣдованія въ исторіи нѣмецкаго права.
Древнее нѣмецкое право, подобно праву римскому, не знало наслѣдственныхъ договоровъ, и по той же причинѣ; они были сопѣга Ъопоз тогез древнихъ германцевъ, т. е. несовмѣстимы съ нхъ представленіями о наслѣдованіи. Наслѣдованіе въ древней Германіи было только наслѣдованіемъ по закону, или точнѣе—по обычаю. Послѣ смерти наслѣдодателя, имущество поступало къ членамъ его семьи. гНеге-йев еиссее$огездиеи, говоритъ Тацитъ о томъ времени, „виі сиідие ИЬегі еѣ пиііигп іедіатепіитп; зі ІіЬегі поп зипЬ, ргохі-тиз ^гадие іп роззеззіопе, ііаігев, раігці, аѵипсиІР х). Эти наслѣдники были исключительными наслѣдниками, естественными и необходимыми преемниками имущества наслѣдодателя. Они были указаны самнмъ Богомъ. „СгоН. пісЪі дег Мѳпесіі, тасііі Деи ЕгЪѳп“, говоритъ старая нѣмецкая пословица. Мало того, члены семьи, назначенные наслѣдниками самимъ Богомъ, должны были принятъ наслѣдство. Они не могли отказаться отъ него. Въ моментъ смерти наслѣдодателя, они необходимо вступали на его мѣсто, іп йензеп КасЪ-Іяаз. Наслѣдство ірзо іиге переходило къ нимъ. Д>ег То<3іе егЪеі <1ѳп ЬеЪеп<1ѳпа, говорили нѣмцы по этому поводу.
Конечно, при такихъ понятіяхъ о наслѣдованіи, невозможно было наслѣдованіе по завѣщанію, немыслимы были также ни договоры о назначеніи наслѣдника, ни договоры объ отреченіи оть права наслѣдованія* 2).
’) Овгтапіа. Ивд. Гримма 1835 стр. 11, >в 20. Тоже ом. вь изданіи Цвѣтаева 1873, стр. 42.
2) Ьявэаіо—Рая Зузіет Лег егѵогЬепеп ВесЫе 1861 II. Рш ЛѴевѳа дев
51
Подобный характеръ пріобрѣло наслѣдственное право у древнихъ германцевъ, конечно, благодаря особенностямъ ихъ быта.
Быть древней Германіи характеризуется господствомъ семейной собственности. Участникомъ въ этой собственности бькѵь всякій членъ семьи, и съ того момента, когда онъ сталъ членомъ семьи, т е. съ момента роясденія (впослѣдствіи и сгі> момента принятія въ семью, напр., по акту усыновленія). Пока существовала семья, семейное имущество находилось въ управленіи главы семьи. Онъ, какъ адмпни-стратор ь только» не могъ распоряжаться этпм ь имуществомъ единолично, белъ участія остальныхъ членовъ семьи, ни по сдѣлкамъ ііПег ѵіѵоя, пи тѣмъ болѣе но сдѣлкамъ іпогЬік сапеа, реализація которыхъ отлагается на время, когда уже не могло быть мѣста его административной дѣятельности. По смерти главы семьи, семейное имущество оставалось у живыхъ членовъ семья, какъ его собственниковъ. Право ихъ вь этомъ моментъ не мѣнялось; оно лить освобождалось отъ тѣхъ стѣсненій, которыя вызывались управленіемъ умершаго; оно, какъ выражается Лассаль, „апа ая вісЪ асіешіеп, Іаіеікіем ЯпвіаімІ асіиеіі осіог Ійг еісЪ гѵігй", т. е. пріобрѣтало безусловный характера и могло быть во всякій моментъ реализовано. Само собою разумѣегся, что невозможно говорить въ этомъ случаѣ о наслѣдованіи въ собственномъ смыслѣ слова. „Кеіп пепег ЕнтегЪ ѵогііе^Ь", говорить готъ-же авторъ ’)» нѣть новаго нріобрЬтенія имущества въ этомъ случаѣ, нѣть преемства одного лица вь имуществѣ другого.
Но такъ разрѣшался лишь вопросъ о правѣ на семейное имущество. Семейнымъ же имуществомъ была собственно недвижимость. -Это она-то была <1й8 Еі^еп, ЕгЫі^еп, предметъ общей собственности членовъ семьи. Движимость— ЕагЬпіаз — была предметомъ индивидуальной собственности каждаго изъ членовъ семьи. Но, можетъ быть, котому, какъ
(’СгтапізсЬѳп ЕгЬгосЬи, стр. 675—608; беп^іег. Баз деиисЬо РгіуМгесМ 1870 § 170; ЗІоЬЬѳ. Натіілісіі <1оз ДоиЬсЪоп РгіѵлЦвсЫ». V. 1885 §§ 278, 298.
*) Ьа&гоіе. стр. 684.
52
предполагаетъ Лассаль что она разсматривалась, какъ вещь производная изъ семейнаго фонда, какъ такого рода имущество, которое возникало «ишь благодаря пользованію общесемейной недвижимостью и въ процессѣ этого пользованія, право наслѣдованія въ ней было похожимъ направо наслѣдованія въ недвижимости. Пока живъ былъ владѣлецъ движимости, онъ могъ распоряжаться ок> по сдѣлкамъ іпіег ѵіѵоз. Но седи онъ былъ болонъ и слабъ, если былъ близокъ часъ его кончины, онъ уже терялъ право свободнаго распоряженія своимъ достояніемъ. Оно возвращалось, такъ сказать, къ своему источнику (недвижимости) и должно было перейти къ членамъ семьи наслѣдодателя, т. е. къ его ближайшимъ законнымъ наслѣдникамъ. Они только были лицами, имѣвшими право на имущество наслѣдодателя въ моментъ его смерти. Поэтому, еслибы наслѣдодатель сохранилъ у себя какую-либо вещь до конца дней своихъ н затѣмъ распорядился, чтобы взялъ ее другой, а пе ближайшій наслѣдникъ, онъ совершилъ бы актъ отчужденія предмета, который ему уже не принадлежалъ. Такой актъ, съ точки зрѣнія древнихъ, не имѣлъ силы: въ немъ наслѣдодатель отнималъ у наслѣдниковъ часть ихъ имущества, а на ото у него не было права2).
Такимъ образомъ, наслѣдованіе въ древней Германіи было только наслѣдованіемъ по закону.
Но уже въ то время возможна была сдѣлка, родственная договору о назначеніи наслѣдника. „Если*, говоритъ Генглеръ, „кто-либо былъ бездѣтенъ и неспособенъ къ нарожденію естественныхъ наслѣдниковъ ргорЬег ѳепесіиѣеш аиі аіідиаіп согрогіз іпіігтііаіет, онъ могъ, въ присутствіи короля, графа и шоффеновъ или королевскихъ приказныхъ (8ѳпс1ЪоѣегО, публично и съ соблюденіемъ всѣхъ необходимыхъ для передачи недвижимости формальностей (рег ѳегір-іцгагшп. зегіет вей рег ЬгасІШоііет еі іѳзЫЪиѳ айЬіЬііів), совершить адорЬіо іп кеіесІіМХет (АиІпаЬте іп <1іе 8ірре) — актъ, извѣстный на языкѣ франковъ подъ именемъ АЙаіо-
') Ъавевіе. ІЪі&, стр. 581.
в) ВіюЬЬѳ. іЫд. V., стр. 171.
53
тіо*1). АсіорЬіо іп Ьегейііаіеіп. имѣло двойственный характеръ. Оно было съ одной стороны усыновленіемъ, съ другой — актомъ торжественной передачи имущества (Аиііав-кип$) на случай смерти. Въ силу АИаіотіе, принятый въ семью (аДйііітие) становился въ положеніе естественнаго наслѣдника принявшаго и пріобрѣталъ право па его имущество не только въ случаѣ его смерти, но въ извѣстной степени уже при его жпзпи, т. е. съ момента АНаіотіе. Наслѣдодатель удерживалъ въ своихъ рукахъ право пожизненнаго владѣнія и пользованія имуществомъ. Но онъ терялъ право распоряженія своимъ имуществомъ безъ согласія лица, принятаго вь семью въ качествѣ наслѣдника, даже въ случаѣ крайности, изі іаііэ еі еѵепегіі пѳсезеііае, пѣ іеггаш сига шапоіріа аиі віпе тапсіріа ѵепдеге аиЬ Іосипі рі^погіз ропеге деЬеаѴ*2).
Съ теченіемъ времени изъ этой сдѣлки элементъ личный исчезаетъ. Ее не сопровождаетъ болѣе актъ усыновленія. Вся сдѣлка пріобрѣтаетъ характеръ имущественной сдѣлки. У нѣмцевъ она носить названіе „Ѵег§аЪип# ѵоп Госіез и»е-езп**.
„Ѵег^аЪші^ ѵоп Тобез \ѵе^еп“—сдѣлка о передачѣ имущества избранному по договору наслѣднику — входятъ въ обыкновеніе у германцевъ постепенно, по мѣрѣ ослабленія семейной автономіи и правъ ближайшихъ наслѣдниковъ іт, совмѣстно съ этимъ, расширенія правомочій владѣльца имущества®). Встрѣчается она уже въ т. н. ѴоІкзгесЬі, г. е въ правѣ отдѣльныхъ Германскихъ народностей, у Салическихъ и Рнпуарскнхъ Франковъ, въ Тюрингіи, въ Ломбардіи (лан-гобардское право), но окончательный обликъ—Ѵоііепйип^-АЪзсЫиав, какъ выражается Генглеръ, пріобрѣтаетъ лишь къ
’) ІЬі<3„ стр. 718—719. Айаіотіе—братаніе (Итлппипе, ІчпаЪгіс-кипв); въ болѣе отдаленное время оно совершалось, вѣрояіно, йиі'СІі бои Віиівігапіс, т. е. сопровождалось лптьоы-ь пв’ь кубка, наполненнаго кровью линь, оступспшихі» пъ родственныя отношенія, я) (Золріог. ІЬід. стр. 719; БіоЬЬе ІЪі<1, V стр. 171-177.
®) Ниуае- іЪіб. 2. 2. стр. 191—ІОбіЫіНеппауог, іЪід І1етр.840;8іоЬ-<1«. іЬіа. V стр, 2 и слѣд.
54
концу среднихъ вѣковъ, въ практикѣ суда гпбффеновъ и въ постановленіяхъ Швабскаго и Саксонскаго Зерцалъ1).
Сущность этой сдѣлки заключается въ слѣдующемъ. Кто желалъ, чтобы его имущество по смерти перешло къ другому лицу, а не къ наслѣднику, указанному обычаемъ (напр., къ церкви, пережившему супругу), тоть передавалъ имущество избранному имъ наслѣднику посредствомъ торжественнаго акта, извѣстнаго подъ именемъ Аийавеип^. Аиі-Іаязип#, пользуемся терминологіей нашего Устава І'раждан-скаго Судопроизводства, было особымъ порядкомъ охранительнаго производства. Оно состояло въ установленіи въ судѣ факта отчужденія имущества, въ вводѣ во владѣніе пріобрѣтателя (первоначально дѣйствительномъ, а впослѣдствіи лишь символическомъ) и въ т. н. Ргіейедѵігкип^ Леа ВісЪ-іеі-5» въ угрозѣ штрафами нарушителю вновь возникшаго юридическаго отношенія (ЕгіейЪгисЪвзЬгаіе)*). Если были наслѣдники по закону, требовалось и ихъ согласіе при совершеніи этой сдѣлки. Впрочемъ, если они согласія не дали, имъ прішадлеасало только право требовать признанія сдѣлки недѣйствительной въ теченіе срока давности (годъ и день); разъ опн своимъ правомъ не воспользовались, сдѣлка пріобрѣтала рѣшительный характеръ. Въ силу этой сдѣлки къ лицу, набранному наслѣдникомъ, тотчасъ же по передачѣ, переходило право собственности н владѣніе имуществомъ наслѣдодателя. причемъ послѣдній, по уговору съ наслѣдникомъ, получалъ тогда же переданное имущество обратно, но только въ пожизненное владѣніе и пользованіе (ргаесагі-нт, ЬепеНсітп). Иногда (впослѣдствіи это стало общимъ правиломъ) передача носила условный характеръ. Владѣніе оставалось у наслѣдодателя п только розі оЬііит переходило къ н.ібринпому наслѣднику. Сдѣлка была обязательной для обѣихъ сторонъ. Наслѣдодатель не могъ отмѣнить ея (ѵНсіет-гпПеп). Онъ не имѣлъ права и нарушить интересы другой стороны совершеніемъ сдѣлокъ іпіег ѵіѵов или шогЬіе саша относительно имущества, служившаго предметомъ „Ѵѳг^а-
1) <1СПДІСГ. ІЪІІІ. стр. Й2Л.
и) ОспДІсг. »Ьі«1. стр. 134—135.
55
Ъші§ ѵоп Тогіед хѵѳ^еп0. Подобныя сдѣлки могли быть признаны недѣйствительными по искамъ заинтересованнаго лица, заявленнымъ въ теченіи года п одного дня, т. е. срока тогдашней давности. Впрочемъ, въ случаѣ крайности, наслѣдодатель могъ отчуждать переданную наслѣднику недвижимость. Онъ могъ при заключеніи сдѣлки удержатъ за собою п право отчужденія въ извѣстномъ объемѣ, могъ даже установить условія, при которыхъ само Ѵег^аЬпп^ ѵоп Тодеэ ѵѵе^сп теряло силу. Во всякомъ случаѣ у него оставалось право уничтожить сдѣлку ргорЬег іп^гаШшІтепі назначеннаго наслѣдникомъ, т. е. въ тѣхъ случаяхъ, когда и сынъ герялъ право наслѣдованія. По смерти наслѣдодателя, наслѣдникъ могъ требовать выдачи изъ наслѣдственной массы шТущества, относительно котораго было совершено Ѵег^а-Ъип^. Если это имущество состояло изъ недвижимости, онъ вовсе не отвѣчалъ за долги наслѣдодателя *).
Такой характеръ имѣло, впрочемъ, Ѵег^аЪпп^ ѵоп То-Нез ѵѵе&еп лишь въ томъ случаѣ, если предметомъ его было недвижимое имущество. Если предметомъ этой сдѣлки была движимость или все имущество наслѣдодателя, она имѣла нѣсколько иной обликъ. Въ первомъ случаѣ она была договоромъ о правѣ на лѳгать, во второмъ -- договоромъ о назначеніи наслѣдника. Если предметомъ Ѵог&аЪипд ѵопТосІез ѵ/е^еп было движимое имущество (такія сдѣлки встрѣчаются съ XIV столѣтія)1 2), не было нужды въ Аійіавзнп^ сдѣлка заключалась, однако. въ торжественной формѣ въ судѣ пли въ присутствіи лицъ администраціи (ВаіЪ, ОЬгі^кеіІ) И по совершеніи сдѣлки, въ рукахъ наслѣдодателя оставалось право полнаго распоряженія имуществомъ. Онъ терялъ лишь право отмѣнить заключенную сдѣлку, да и то въ томъ ліщіь случаѣ, если и это право не удержалъ за собою по договору. Другая сторона, прп жизни наслѣдодателя, не пріобрѣтала никакихъ правъ на его имущество. Ей не принадлежало и обязательственное право. Только право на легатъ, на выдѣлъ изъ наслѣдственной массы имущества, быв-
1) ЗіоЬЬе. іыа. V. §§ 208, 299.
2) ЗіоЪЬй. іЪШ. V. «тр. 18й-
56
піаго предметомъ дѣлки, пріобрѣтая» она. Само собой раяу-мѣегая, что реализація такого правя возможна была лишь въ томъ случаѣ, если по уплатѣ долговъ оставался еще активъ въ наслѣдственной массѣ.
Предметомъ Ѵѳг$аЪіш$ ѵоп То<1ез ѵѵе$еп могло быть и все имущество пли отдѣльная его доля. Если это было имущество момента заключенія сдѣлки, она была или сдѣлкой о движимости, или сдѣлкой о недвижимости, или, наконецъ, посыла смѣіпаішый характеръ (о движимости п о /недвижимости), смотря но составу имущества. Но если предметомъ ея было имущество настоящее и будущее, опа была уже сдѣлкой особаго рода. Въ этомъ послѣднемъ случаѣ Ѵег$аЬипр ѵоп Тойез лѵе$еп было договоромъ, по которому одинъ контрагентъ, по смерти другого, становился его наслѣдникомъ во всемъ имуществѣ или въ опредѣленной его долѣ. АпЯак-впи$ не требовалось. Достаточно было утвержденія договора административной пли судебной властью. Этотъ договоръ ие ограничивалъ наслѣдодателя въ совершеніи сдѣлокъ іпСег ѵіѵоз относительно его имущества (исключая, впрочемъ, родовой недвижимости). Но наслѣдодатель терялъ право отмѣнить этотъ договоръ, совершить другой такой же и вообще отнять у контрагента то право, которое ему принадлежало, т. е. право наслѣдованія. Послѣдній, до смерти наслѣдодателя, не пріобрѣталъ ни права собственности, ни владѣнія его имуществомъ. У него было, говоритъ Штоббэ, 8Ы1ип$ дее ЕгЪеп, г- е. положеніе наслѣдника. Послѣ смерти наслѣдодателя, онъ могъ пріобрѣсти его имущество, какъ наслѣдникъ аЪ іпіезиЬэ, и, какъ таковой, отвѣчалъ за долги наслѣдства х).
Кромѣ этихъ одностороннихъ договоровъ о назначеніи наслѣдника, съ XIV столѣтія появляются и взаимные наслѣдственные договоры, чаще всего между супругами®).
Издавна были у германцевъ и договоры объ отреченіи отъ наслѣдованія, но какъ сравнительное рѣдкое явленіе. Обыкновенно, при выходѣ изъ сэмьи (АЪбірршщ), рдзрывав-
’) 8йй>Ьс. іЪід. V. стр. 164—192.
*) Сгвп^ісг. іЬій. стр. 720.
57
алій съ неП связи (циі зе сіе рягеиНИа ІоЛеге ѵиН) долженъ былъ заявить, что онъ отказывается и отъ наслѣдственныхъ правъ на о.я имущество (фіой іигатопіо сі ЪегеЛі^аіеш еі Іоіа ш гаііопеіп Шогаш (рагепішп) вс іоНаі1). Подобныя сдѣлки могли имѣть мѣсто при выдѣлѣ сыновей и ври выходѣ дочерей въ замужество2 з) * * * *). Впрочемъ, въ болѣе отдаленное время, до рецепціи римскаго права, договоры объ отреченіи отъ наслѣдованія не выработались вь опредѣленную юридическую фигуру. Во всякомъ случаѣ и они были извѣстны древнему нѣмецкому праву.
Гакішь образомъ, уже до рецепціи римскаго права въ Германіи были извѣстны наслѣдственные договоры8). Однако, широкое распространеніе на нѣмецкой почвѣ и опредѣленный характеръ пріобрѣтаютъ оип лишь по рецепціи римскаго права. Только съ этого времени поднимаются вопросы о юридическомъ значенія этпхь договоровъ, объ ихъ своеобразной природѣ п объ основныхъ ихъ типахъ, ііы указывали уже и раньше, что эти вопросы были поставлены и разрѣшены не разомъ, не вдругъ, а въ теченіи цѣлыхъ столѣтій. Долго юристы, стоя на почвѣ римскаго права, принципіально высказывались противъ этихъ договоровъ и допускали ихъ лишь въ видѣ исключенія изъ общаго правила. Эти исключенія, когда охватили всѣ возможные случаи наслѣдственныхъ договоровъ, привели къ образованію общаго правила. Постепенно наслѣдственные договоры были отвоеваны и новый институтъ, почти неизвѣстный источникамъ римскаго права, мало—по—малу образовался.
Еще глоссаторы и комментаторы приготовили почву для признанія юридическаго значенія за нѣкоторыми наслѣдственными договорами. Глосса въ принципѣ, конечно, была
1) Сѳпцкѵ. ІЫ4. стр. 733.
з) 8іоЪЪо. ІЪШ. V § 313.
•) Этоыу сѵдЫІствоинло, ыоікотъ быть, и озшікомяеиіе герман-
цевъ съ римскимъ іеаіатопЬиш. Римскій тосіаыенть понять былъ первоначально, кассъ свободный отъ сложныхъ формъ АиЛиззип" актъ пе-
редачи имущества па случай смерти. Лишь посгепоішо, иосл-Ь рецеп-
ціи римскаго иршмі, тестаменть пріобрѣлъ свое дѣйствительное, хотя
и по ипціоппльпо-римскоо, іпіачоимч І.азваіс. аЪіб. 11 стр. хі слѣд.
58
противъ этихъ договоровъ. Разсматривая законъ императора Александра: „расЬипі ДоЫі іп$ЬгипіепЬо сотргеЪепешп, ці, сопѣвши сіоіе, чиае іп таѣгітопіо соІіос&Ъаіиг, пиііит ай Ьопа раіегпа го^геззит ИаЪегеі, іигіз аисЬогііаІе ппргоЪаІиг“ (Сойех VI. 20. 8.), глоссаторъ замѣчаетъ; ДшргоЪаіиг: диіа езЬ бе іи-Ьига еиссеззіопе, диоб аіѵе віі бе зиссесіепбо віѵе сіе поп висе-Депдо, поп ѵа!е€и *), в- всякій наслѣдственный договоръ, о назначеніи-ли наслѣдника, илн объ отреченіи отъ наслѣдованія, не имѣетъ силы. Таково было, мы видѣли, и общее правило римскаго права.
Но уэке папа Бонифацій VIII установилъ исключеніе изъ этого правила. Онъ призналъ дѣйствительнымъ договоръ объ отреченіи отъ наслѣдованія въ томъ случаѣ, если отреченіе было совершено получившей приданое дочерью передъ отцомъ и подкрѣплено присягой. „фіаіитів*, говоритъ Бонифацій, „раеЬшп раігі іасіиш а йііа, <1ит пиріиі ІгмІсЪаІиг, иі Доіе сопіепіа пиііит ай Ьопа раіеіиа ге$ге$$ит ЬаЪегеі, іт-ргоЪеі Іех сіѵіііз, ві іатеп іигатепіо поп ѵі пес <1о1о ргаееНію Пгтаіит Гисгіі аЪ еабет, отпіпо еегѵягі АеЪеЬіі*. Но почему? „Сит поп ѵег&аЬ іп аегсгпае ваіиѣіз (Іізрепйішп, пес гесіипдеі іп аііегіиз сІеЬгітепІит* ~), въ виду того, что невозможно осудить этотъ актъ съ нравственной точки зрѣнія. И одинъ изъ глоссаторовъ, именно, Плацентинъ (РІасепііпиз) раздѣлялъ это мнѣніе. Онъ признавалъ возможнымъ допустить исключеніе изъ приведеннаго выше правила императора Александра о недѣйствительности договоровъ объ отреченіи отъ наслѣдованія въ томъ случаѣ, если этоть договоръ былъ подкрѣпленъ присягой®). Глоссаторы же признали юридическое значеніе (въ немногихъ, впрочемъ, случаяхъ) н за договорами о назначеніи наслѣдника, найдя для ©того точку опоры уже въ самихъ законахъ римскихъ.
’) Согрііб іигю сіѵііій иад ГеЬЕа 1627 г. т. IV отр- 14М>.
’) См. Согриз іш’ів сапопісі иэд. ВісМег’л 1851, часть II стр. ООО— ЪіЪгі кйхіі сіесгебаііпт ІіЬ. I іН. ХѴШ сар. 2.
®) Расішп доіаіі іпвігитепіо оі сеѣ... іюп ѵаіеі. 8ев диід ві іига-ѵіі? Яозропйбіиг 6есип5ига Р. (такъ оеяйчали глоссаторы Пл&цеитина— смотр. Заѵі^пу, СоесІйсМо ёсз ібтівеЪол ЕосЫб іт Мііиівііег. IV 1850 стр. 1450): Ьвпеѣ". Согрив іигів сіѵііів нзд. ГоЫ’я т. IV стр. 1450.
59
Такъ, изучая мѣсто изъ институцій императора Юстиніана, въ которомъ говорится: на<1 Іе^іЙтат ѳисоеззіопѳт пі-Ьііоттиа гооаіиг еѣіат рагепз, диі сопігасіа іійиоіа Гіійип ѵеі Шіат, пероіет ѵеі періѳт ас йеіпссрз етапсіраЬ; диосі ех поеіга сош&ииопе оптіто&о тйисіѣѵа*. иі еиишсірайопсв 11-Ъегохит яетрѳг ѵійеапЬиг сопігасіа Пдисіа Еіегі, сит ари<1 ап-ѣідиов поп аіііег Иос оЬііпеЪаѣ, піві вресіаіііег сопігасЬа йди-сіа рагепв питатів8І88Ѳіи (ІпвЬ. III. 2. § 8), глоссаторы поставили вопросъ, что значить здѣсь іідисіа? Хотя Шисіа (расЬит Нскісіаѳ) была въ Римѣ ничѣмъ инымъ, какъ договоромъ о гетапсіраііо1), хотя сами глоссаторы говорили; „й-Дисія езі геЗЫЪепсіі аіН. геѵепдепйі Іѳх ѵепдШопі оррозіи", тѣмъ не менѣе въ ©томъ случаѣ они иначе понимали выраженіе „сопігасіа йЛисіа“. „Сопѣгасіа Ейисіа", говорили они, равносильно въ ©томъ случаѣ оговоркѣ: „іие еисседспЛ іп Ьопіз ѣиіз тіЫ гезегѵо*. Понявъ такъ приведенное выралсе-ніе, они. конечно, на точномъ основаніи закона, признали юридическую силу за контрактомъ, по которому отецъ, эмак-пипирующій сына, выговаривалъ себѣ право наслѣдованія въ его имуществѣ, т. е. за контрактомъ, въ которомъ днъ былъ назначенъ наслѣдникомъ2). Въ Дигестахъ имѣется такое положеніе: „еі диіз зегѵит, <ріет сшп ресиііо ѵеп-бЫегаЬ, тапитізспі; поп зоіит ресиііі потіпе, диой зсгѵив ЬаЬиіЬ Ьетрогѳ, дио тапитіИеЬаіпг, еесі ѳЬ еогит, диае роз-іеа дсдиігіі, іеиеіиг, еі; ргаеіегеа саѵеге йеЪеі», диібфіів ех Ье-геШиіе ІіЬегіі аб еипі регѵепегіС, гезйіиішп ігі“ XIX. 1. 23). Положеніе это принадлежитъ юристу Юліану. Оиъ предусматриваетъ случай продажи раба сит ресиііо, т. е. вмѣстѣ съ гѣмъ имуществомъ, которое было у раба въ моментъ продался. Если бы продавецъ, говорить юристъ, отпустилъ раба на волю до передачи еію покупателю, въ такомъ случаѣ онъ ѣепеі а<3 іпіегеззе, т. е. долженъ уплатить покупателю стоимость того, что рабъ имѣлъ въ моментъ отпущенія на волю, а также и того, что онъ впослѣдствіи могъ бы пріобрѣсть. Въ виду этого продавецъ, привлеченный къ
*) баіко^ѵдѣу. ІіоктЪисіі ІпзЪііиЫопеп. 1887. Отр. 204—205.
8) Согриз іигів сіѵііін. ГІзд. Гѳікі’я. 1027, т. V. Стр. 313.
_ 60
отвѣтственности, долженъ представить покупателю сапііо, какъ говоритъ глоссаторъ, Іюе піскіо; ѵі|иі<1циі(1 псі те рег* ѵопегіі сіе Ьопіб е)П8 (еегѵі) іиге раігопаіііб, ІіЪі <ІаЪо. Ріі Ьіс саиііо, продолжаетъ глоссаторъ, <1ѳ ЬепчІНаІс Шига, е( кіс сві еопіга СоДісіс сіе расіія Іе&еіп ііііаіет® (Сосі. II. 3. ЗОр Тѣмъ не менѣе онъ не лишаетъ въ данномъ случаѣ саиііо <1с Ъегедііаіе Шига юридической силы. Зоіиііо: ійео расіит <1© (піита виесебяіопе 1нс ассірегѳ ѵаіеге, диіа поп нропіе, к<ч! песеззііаіе іпіропііиг ргоріег ртаесеііепіопі сопкасіиш ѵаіі-сіипі, ох дио шіЬі іепеЬнгіз вепчип ігасіеге; ипЛе диіа йсіет іге^іаіі, саѵев де ео, диод ех Ііегодііаіе спа регѵепіеі, гесШі (.... еоіиііо роііог опіпіЪия езі аесшкіипі Ахо, прибавляетъ глоссаторъ) ’). Такимъ образомъ, п здѣсь договоръ о назначеніи покупателя наслѣдникомъ въ имуществѣ либерта признанъ дѣйствительнымъ въ силу необходимости, потому что онъ является логическимъ послѣдствіемъ другого дѣйствитель • наго договора. Правда, въ разсматриваемомъ случаѣ идетъ рѣчь собственно не о договорѣ наслѣдственномъ, а лишь о договорѣ, предметомъ котораго служить Ъетедііаз іогііі ѵіѵеп-іів. Но выдѣленіе послѣдняго въ самостоятельную категорію произошло лишь впослѣдствіи. Въ то же время к на зтоть договоръ смотрѣли, какъ на договоръ наслѣдственный, и, признавая его въ етолгь смыслѣ дѣйствительнымъ, устанавливали лишнее исключеніе изъ общаго правила о’ недѣйствительности наслѣдственныхъ договоровъ съ точки зрѣнія римскаго права.
Такъ относились къ наслѣдственнымъ договорамъ глоссаторы.
Коментаторы Бартолъ и Бальдъ держались той же точки зрѣнія. Они также въ принципѣ не признавали юридическаго значенія за наслѣдственными договорами. Но вникнувъ нѣсколько глубже въ постановленія римскаго права и относясь болѣе участливо кь запросамъ окружавшей ихъ дѣйствительности, они сумѣли расширить кругъ исключеній изъ общаго правила, указанныхъ глоссаторами. Всѣ договоры, которые въ пхъ время считались наслѣдотвсп-
*) Согрия іигм сіѵііі», Ивд. Роѣі’я 1627 т. I, стр. 1802—1803.
С1
ншш, они раздѣлили, какъ мы уже знаемъ, па четыре группы: расіа сопветѵаііѵа, гепипііайѵа, сопеіііпііѵа и діврозіііѵа. По общему правилу наслѣдственный договоръ, къ какой бы группѣ не принадлежалъ, не имѣетъ силы. Но, по исключенію, въ каждой группѣ имѣются дѣйствительныя договоры.
Поводъ къ заключенію договора о сохраненіи права наслѣдованія (расіиш зпссездіоша сопзегаЫае), говорятъ названные комментаторы, можетъ быть двоякій: илп то лицо, которое могло бы наслѣдовать, лишается права наслѣдованія въ наказаніе за совершенный деликтъ, илп мной гі^ог іигІ8 отнимаетъ у иего это право. Договоръ, заключенный въ первомъ случаѣ, съ цѣлью сохранить право наслѣдованія за лицомъ, совершившимъ деликтъ, дѣйствителенъ съ точки зрѣнія римскаго права, и по слѣдующимъ соображеніямъ. Въ томъ случаѣ, когда у наслѣдника отнимается право наслѣдованія ргоріег ргаеіегііипі йеіісіит, делшстъ долженъ быть совершенъ противъ наслѣдодателя; онъ представляетъ собой дѣйствіе, оскорбительное для послѣдняго. Но наслѣдодатель въ правѣ простить наслѣднику нанесенное имъ оскорбленіе (Со<1. III. 56. 10; Ш. 36. 5; Ві^. 34. 4. 8 § 11). Онъ можетъ сдѣлать это, заключивъ договоръ о сохраненіи за наслѣдникомъ права наслѣдованія. „Ѵаіеі іаіе расіиш“, ибо основа для него въ признанномъ законами правѣ наслѣдованія: „зі Й1ІП8 еііін^гаіпѳ, роіезі ѳі іп^гаіііпйо расіо гешіиі“. Дѣйствителенъ расіигп виссеззіопіз сопзѳгѵашіае и во второмъ случаѣ, дѣйствителенъ, впрочемъ, лишь при соотвѣтствіи общимъ условіямъ, указаннымъ въ законѣ. Въ древнемъ Римѣ отецъ, эманципировавтій сына, терялъ право наслѣдованія въ его имуществѣ Таковъ былъ гі^ог древняго права. Но эманципнрованный могъ парализовать дѣйствіе этого суроваго закона. Онъ могъ назначить отца наслѣдникомъ въ завѣщаніи. Законодатель расширилъ это право эманцппнрованнаго сына: онъ позволилъ сыну сохрани гь за отцомъ естественное его право наслѣдованія въ особомъ договорѣ (Мпсіа), сопровождающемъ актъ эыан-ципація. Отсюда постановленіе Институцій Юстиніана: договоръ о сохраненіи за отцомъ права наслѣдованія въ имуществѣ эмаништровапнаго сына, совершенный при эмап-цппаціи, имѣетъ силу (Іпві. П1. 2. § 8). Слѣдовательно, до
62
говоръ о сохраненіи за извѣстнымъ липомъ права наслѣдованія сопѣга гі^огеш іпгів возможенъ съ тонки зрѣнія римскаго правя въ томъ случаѣ, когда одно лицо, назначающее другое наслѣдникомъ въ договорѣ, могло сдѣлать ©то и въ завѣщаніи. Очевидно, правило такое: „сит расібсепѳ роіеес сопѣга іаіеіп гі#огеп) ргоѵійеге ідеіапйо то) сопйісШапйо, зі-спѣ йііиа етапсіраѣиѳ роѣеѳѣ раігі ргоѵійегс іеэіаийо (сшпря-Ьег еитеіпапсіраззеЬ иопсопігасЬа НЙисіа), ѣипс ѵаіеѣрасигпі**. Обратно: „бои роіеаѣ ргоѵі<1еге іезѣаініо сопіга ѣаіогп гідогет еі- шпс поп ѵаіеѣрасѣтп Еѣ еіс — срюй поп роѣезѣ йег( рег ѣш&тепіит, поп роіеэѣ йегі рег расіпт®. Поэтому, если статутъ і’яѵоге тазсѵйогіип лишаетъ получившую приданое дочь права наслѣдованія аЪ іпіМліо въ имуществѣ отца, оставляя еіі, однако, возможность наслѣдованія рег іезіа-іпепіпт, она, получая при выходѣ замужъ приданое, можетъ удержатъ за собой право наслѣдованія по доі’овору, если, впрочемъ, на такси! договоръ дадутъ свое согласіе наслѣдники мужескаго пола (циіп поп іаѵоге раігів, вей іп-ѵоге тазсиіогшп, іеіа ехсіийѳЬаіиг).
Дѣйствителенъ въ нѣкоторыхъ случаяхъ и расіит йе ІиѴига зиссеззіопе регйепйа (гепипііапйа). Онъ дѣйствителенъ прежде всего въ томъ случаѣ, „сит расЬо евѣ йеііщит ай-тіхйші*. когда поводъ къ заключенію договоря былгг> вь совершенномъ наслѣдникомъ деликтѣ.
И Бартолъ и Вальдъ разсуждаютъ (надо думать) въ этомъ случаѣ такимъ образомъ. Юридическія послѣдствія совершеннаго наслѣдникомъ деликта зшслючаются въ томъ, что онъ теряетъ право наслѣдованія Если наслѣдникъ совершилъ деликтъ и по этому поводу заключенъ расЬппі йе епссеезіопе регйепйа, онъ имѣетъ силу, ибо его юридическія послѣдствія—тѣ, которыя признаны закономъ. Если же деликтъ не былъ поводомъ къ заключенію договора, нужно различать, получилъ ли наслѣдникъ при совершеніи договора полностью ту часть, которая ему слѣдовала бы при наслѣдованіи аЪ іпѣеаЬаѣо, или нѣть. Въ первомъ случаѣ расіиш йе еиесеззіопе регйепйа имѣетъ силу, согласно со-ображеніямъ, аналогичнымъ сейчасъ приведеннымъ. Римское право даетъ дочэри, получившей въ приданое неполную наслѣдственную долю, ге&геззит ай Ьопа раіюгпа, но
лишь тогда, когда приданое было меньше наслѣдственной доли (Со<1. VI. 20. «3). Слѣдовательно, дочь не имѣетъ регресса, если приданое исчерпываетъ наслѣдственную долю. Если эманщшированный сынъ въ моментъ эманцнпаліи или позже далъ отцу чдиапіпт ваііз еаі*, т. е. столько, сколько отецъ могъ бы получить, наслѣдуя сыну, отецъ теряетъ право иска къ наслѣдственной массѣ, оставшейся послѣ сына: „ехеѳрііопе Лоіі гереПсіиг.пеіидісіа е]ив іпдиіеіеі* (Бі^. XXXVII. 12- 1 § 3). Очевидно, общее правило здѣсь такое: наслѣдникъ, получившій выдѣлъ изъ имущества наслѣдодателя при его жизни, теряетъ право наслѣдованія, „диіа ѵіѵиа ѵійеіиг Ііѳгебі Іиіш-о ргоѵідегѳ“ (І)і^. XXXV. 2. 66 § б іп Ііпе). Если заключенъ расіит де аисссззіопе рег-деида при этихъ условіяхъ, т. е. когда наслѣдственная доля получена сполна, наслѣдникъ теряегь право наслѣдованія, потому что у него не будетъ иска ші Ъопа наслѣдодателя, потому что въ этомъ случаѣ юридическія послѣдствія договоря совпадаютъ съ предусмотрѣнными закономъ (когда и нѣть договора), что цѣль договора не носитъ противозаконнаго характера.
Во второмъ случаѣ, т. е. когда наслѣдникъ при заключеніи договора не получилъ выдѣла, равнаго наслѣдственной долѣ, расіит <1е зиссеазіопо регдепда не имѣетъ силы, какъ свидѣтельствуетъ приведенный выше параграфъ изъ Кодекса Юстиніана (Со<1. VI. 20- 8); наслѣдникъ сохраняетъ право регресса Къ имуществу наслѣдодат еля. Въ этомъ случаѣ, впрочемъ, договоръ не имѣетъ силы лишь де іиге сіѵі-1і. Бе іиге сапопісо, согласно постановленію Бонифація ѴШ, и такой договоръ, какъ мы видѣли выше, дѣйствителенъ, если онъ заключенъ получившей приданое дочерью съ ея отцомъ и подтвержденъ присягой. Отсюда, „эі естхиеіи&і'м ііііае пиріигае іигапйо гепипііапі Іиіигае виссевеіопі (іпіеаіаіі), ѵаіѳі гепипііаііо.
Что же касается третьей группы наслѣдственныхъ договоровъ—„расіа <1е Гиіига диссезвіопе іасіепда (деіегешіа, ассі-ріѳпда), н здѣсь имѣются изъятія изъ общаго правила. По общему правилу этп договоры недѣйствительны во всѣхъ случаяхъ х), будутъ ли они заключены между частными ли-
1) Недѣйствительно и «Зопаііо іпіег ѵіѵов—доааііс отшит Ьопо-
64
цами, илп между солдатами. Но „Іаѵоге тііііів расіпт сііз-$гедііпг ай вресіет иІГ.ітае ѵоІипіЖіа* (Соб. П. 3 15) и потому имѣетъ значеніе. Кромѣ того, договоръ, по которому ріа саиаа назначена наслѣдникомъ, имѣетъ силу, „йіѵоге ріас саизае: ізЦк) расіиш іпіегргеіеіиг іезіатспіит11, т. е. разсматривается сообразно правиламъ о „ІезЬапіепСит тіііівге* (Аг#. Оосі. II. 8. 19; Сой. I. 2. I: „ЪаЪеаі илиедшедиѳ Іісепіі-т, запсѣіезіто саіЬоІісо ѵепегаЪіІідие сопэіііо, бесебепа Ьо-погитп диоб орЬаѵіі геііпдиеге, еі поп еіпі са$за іисіісіа").
Наконецъ, четвертую группу наслѣдственныхъ договоровъ образуютъ расіа КегейіЬаІѳ оЪѵепіепва—сегіо ш<х1о Йізро-депба. По общему правилу и эти договоры недѣйствительны (Сой. II. 8. 30). По исключенію они дѣйствительны въ слѣдующихъ случаяхъ.
Если предметомъ договора служить Ьегебііаз Ьотіпіз іпсегіі, договоръ имѣетъ силу въ виду точнаго и опредѣленнаго постановленія закона1). Если лсе предметомъ договора служитъ наслѣдство послѣ опредѣленнаго лица, договоръ также имѣетъ силу, когда онъ стоить въ необходимой связи съ предшествующимъ ему дѣйствительнымъ договоромъ. Сюда относится случай, указанный глоссаторами, еаиііо бе Ьегебі&и Іиіига при продажѣ раба сит ресиііо
гига ргаенепііитп оЬ Іиіиюгиш, диіа ѵМеіиг іасЬа іп Ьаибет 1о§зс &<1 ітреШепйазп НЪегалі Гасііопет ідеі&тепіі: диіа Нсеі поп ітребіаіиг ЬввЬапіепіі Іасііо диапіит ад асіит <доіап4і, ітреЗігеіиг Ипіит диап-Міт ші еі/есшт ЬегеШз Ьаімшсіі: диів пиііие а&геі КегедіЫет пиі іис-гаіиіиз ех еа, иС іпвіііиѣіопез аД 1е$ет РаТснНаго. іп ргіпсіріо <11. 22... гесибапІіЬпз всгірііо ЬегсгііЪиз рго ппііо аиь тіпіто Іѵсго ЪотейІЬііее аЗіге). Зосив оезеі йісвпДшп іп допяііопе тогЬіз сшіза, диіа іііа роввоі теѵосагі, въ еіс еві ІіЪега Іасііо ибіатпепіі. Еакіі. Сотт. аб еесой. ІіЬг» Содісів листъ 121 на оборотъ.
х) Скорѣе—общаго пропила, которое имѣлъ въ виду юристъ Па-велъ, обсуждая договорѣ товарищества. Это-м» Кфіістъ >№ считалъ дѣй-сгнигслыіы>іь доѵоворь товарищества, на основаніи котораго все мму-шоотдо товарищей должно прішадлеліаті» товариществу, все, вкчючаЛн получу ип о о откуда-либо наслѣдство. „1>ѳі.11одивогі1иг1біііавіісоі1а80сі-еие,иі, ві диаіиеіа Ііегвчііиз аіівіиіті оЬѵвпегН, сотптпів еіЬ,диаевІѢ іи-вПіНого<1іІаѳ, иігит дидо ііпе 1одіІігп.о оЪѵепіІ, ап ейат еа, диао іевіатвп-Іо? Еі ргоЬаІяІіив еэі, аД 1е§ійтаги ЬегейіІаЬет Ьапіит Ьос рсгбивго* Раиіив. ЕІ& XVII. 2. 8. §2.
65
XIX. 1» 23). Сюда относится и случай продажи ожидаемаго наслѣдства прп слѣдующихъ условіяхъ. А назначилъ В своимъ наслѣдникомъ и субститутомъ малолѣтнему сыну (зиЪаІііиііо ѵи1$аг№). В, получись наслѣдство въ качествѣ института, продалъ его третьему лицу вмѣстѣ съ наслѣдствомъ» ожидаемымъ послѣ малолѣтняго. „Ріапе*, говорить Улытіан ь, й8і Нос асішп віі, Лісешішп егіі, еііат ітриЬегів Ъеге-(Іііаіет іп ѵепдіімтет ѵепіге ХѴІП. 4. 2. § 2). Въ этомъ случаѣ „расіит.... ѵеьіѣ рег диапсіат сопзедиепііаіп, ѳі ѵа!еі“. Но расіит <1е Ііегеііііяіе ЛіаропепЛа можетъ и не стоять ни въ какой связи съ другимъ договоромъ: йі ргіпсіраіііег ргоріег зе. Въ этомъ случаѣ онъ содержитъ въ себѣ пли ІіЬегаііо, или же аііатп йізрозШопеш сігса гез Ъегѳдііагіаз. Если расіит содержитъ въ себѣ ІіЬегаііо, онъ дѣйствителенъ іяѵоге ИЪегаІіошз. Такъ, і’Піа (атіііаз при жизни отца (въ это время <1оя Йі соівтппія рнігі еі Гіііаѳ) можетъ освободить, на основаніи договора, своего мужа отъ обязанности возвратить приданое; послѣ смерти отца такой договоръ имѣетъ силу (Лі&. II. 14. 21 § 3: „Еіііа іатіііаз расізсі роіезі по Лоіе а§;а1, дпши виі іигіз езэе соерегіі). Если предметомъ договора является аііа ді$р08Іііо сігса гез Ііеге-бііагіав, договоръ дѣйствителенъ „сопвепііепіе еі регзсѵегапго ео, сіе си|и$ Ьегесіііаіѳ ааріигИ г). 2).
Вотъ ученіе комментаторовъ о расіа зиссеззогіа. Оно всО’ цѣло примыкаетъ къ глоссѣ и развиваетъ ея положенія. Здѣсь та же принципіальная точка зрѣнія—отрицательное отношеніе къ наслѣдственнымъ договорамъ. Здѣсь то же стремленіе—отыскать исключенія изъ общаго правила. Здѣсь,
1) Сой. II. 3. 30: я8всипйпт ѵеСегѳа іііиріе го^иіпз «иіетпів", гоім>-р»т> ]Остияіаиъг,7оптііподоІіиді5то<1і расіа (расіа рго айѵоптга піівпл ксгейііиіе), дпле сопіга Ъопо.ч тоіез ітйіа тті, гервііі еі піЫІ ех Ыз ІшсЫоПІЬив оЬчвгудгі, піві ірзе ІоНе. де ЬвгедіЪйв расіит вві> ѵо-Іипіаівт аиат ѳів ассоготсніаѵбгіі еі іп ея пвдпе ад ѳхігетит ѵііао вішв арасіит рогввѵвгаѵвгіі,“.
») Вагіоіия. Соттепіагітп іпбвсипДат поѵі рлгіоіп. Под. 1552 г.
В© уегЬожит оЪИ^аЦопіЪие. Ъох „ЗирпЫНо №<•* тоЛо*. Листъ 26 на оборотъ іі 27. Оотгаепіапиго іп ргітшп СоЦіеіз раг№т мод. 1552 г. Соліпв. вй. Гтаіет СоЙісіз йе раеііз. Листъ 61 на оборотѣ и 63. ВяЫі ѴЪаІйі. Сопнпепигіа. Т. IV 1577 і\ ѴепеШв. Листы 120 -121.
ее
наконецъ, та же манера толкованія текста римскихъ законовъ. Комментаторъ ищетъ опоры въ отдѣльныхъ фрагментахъ Согрогіа іпгіа сіѵіііе, игнорируя духъ римскаго права, т. е. общій его взглядъ на расіа аиссевзогіа. Для чуждаго Риму института онъ подыскиваетъ основанія въ законахъ» говорящихъ иногда о другомъ предметѣ, иногда прямо прибѣгаетъ къ схоластическому толкованію римскаго текста, еловомъ, всѣми возможными способами вливаетъ, такъ сказать, новое учрежденіе въ старые законы.
Причина этому была въ условіяхъ тогдашней жизни. Наслѣдственные договоры стали встрѣчаться въ практикѣ. Статуты говорили о расіа сохізегѵаііѵа. Обычными были и договоры объ отреченіи отъ наслѣдованія1 * * * *). Бывали, вѣроятно, и случаи договоровъ о назначеніи наслѣдника. Пока въ судахъ не примѣнялись римскіе законы, судъ не отказывалъ этимъ договорамъ въ юридическомъ значеніи. Между тѣмъ воскресшее право не прознавало за ними силы. Понятно стремленіе тогдашнихъ законниковъ найти оправданіе явленію» имѣвшему корни въ жизни, съ точки зрѣнія іи 5, начинавшаго дѣйствовать въ ісачеетвѣ общаго права. По мѣрѣ того, какъ проникало римское право въ Германію, проникали туда н взгляды глоссаторовъ и комментаторовъ. Посредникомъ между итальянскими и нѣмецкими юристами въ ©томъ случаѣ былъ Ульрихь Цазій. Ѳто онъ, главнымъ образомъ, содѣйствовалъ переходу ученій итальянскихъ практиковъ въ нѣмецкую юриспруденцію8).
Ульрихъ Цазій въ своемъ ученіи о расіа еиссезэогіа примыкаетъ къ глоссѣ и комментаторамъ. Его трактатъ по этому предмету иногда почти дословно воспроизводить мнѣнія предшественниковъ. Но въ немъ имѣются и оригинальные взгляды. Кромѣ того, трактатъ Цазія полнѣе и цѣльнѣе трактатовъ Бартола и Вальда. Въ виду ©тоію и въ виду того, что въ нѣмецкой юриспруденціи ученіе Цазія долго было господству-
1) „Еь і<1со Ьо4іо оэі сопвиоіи<1о“, говорить Бартолъ, од Шіае
Готіпае ГасіапЬ рисіит поп еиссе4еп<іо оі іигапі, еі лаіеі івиіД рас-
іит", Согпт. аі Іе^вт Гіпаіѳт Содісів <1в расііе въ Соттопі. іп ргітат
Сойісіз рагіот. Изд. 1652 г.; листъ 62.
®) В«8«Іѳт. іЪі<1 II стр. 10.
67
ющпмъ, что оно оказало сильное вліяніе на умы послѣдуго-ііщхь юристовъ, мы позволяемъ себѣ привести здѣсь это ученіе съ нѣкоторыми подробностями.
Исходная тонка зрѣнія Цазія прежняя. По принципу расіа зиссевзогіа не дѣйствительны. „Зііриіаііо аиНегепя, еііат рег іпсіігесіпт, ІіЬегат МатепЫ Іясіеікіі Іасп1іаіет“, говоритъ Цазій, „под ѵаіеі.... Зсііісеі, цпоіі рег еат ІіЬега іезіяіміі ЬсиНае ітресіііиг. АЦне асіео Ьаес зііриіаііо езі сопіга Ьопоз тогез, тяхіте сопіга Ьопоз тогез іигіз сіѵйіз. .Тиз сіѵііе ЪаЪеі Ьос рго таІіЪиз пюгіЬиз—сопзіпп^еге ѵоіипгпіеэ Іютигшп*. Но разсматривая отдѣльные виды наслѣдственныхъ договоровъ, Цазій, по примѣру предшественниковъ, находитъ цѣлый рядъ исключеній изъ этого правила. Все его изслѣдованіе, кромѣ введенія, распадается на четыре главы: 1) расіиш зиссеезіопіз гезегѵапгіае, 2) расіит зиссеззіопіз апйі-іепйаѳ, 8) <1е расііз зиссеззіоніз асдиігепдаѳ, 4) сіе расііз сігоа Сиіигат виссеззіопет.
Въ первой главѣ Цазій указываетъ, какъ и комментаторы, два исключенія изъ общаго правила о недѣйствительности наслѣдственныхъ договоровъ. Во—первыхъ, право наслѣдованія, которое кто-либо ожидаетъ ех іезіаптепіо иля же аЪ іпіезіаіо, можетъ быть сохранено еа нимъ по договору. Таісой договоръ не можетъ быть признавъ недѣйствительнымъ (поп ѵіііаЬііиг), хотя въ немъ идетъ рѣчь о наслѣдствѣ (диагпѵіз зіі -зирег шссеезіопе), въ виду точнаго опредѣленія закопа, по которому сынъ, зманцппироваиный отцомъ, можетъ но договору сохранить за отцомъ право наслѣдованія въ своемъ имуществѣ (Іпзі. ПІ. 2. § 8). Это— ргіша сопсіивіо. гЕх ізіа сопсіивіопе, говоритъ Цазій, (ѳі Ьос езі теит йісіит) роззитиз зегѵаге еі еаіѵаге расіа сіо-Іаііа іоііиз Негтапіае, еііат сігситзсгіріа сопзивіибіпе; ізіа расіа ровзипі вѳіепді йе шгѳи: брачныя контракты всей Германіи могутъ быть признаны дѣйствительными съ тючки зрѣнія дѣйствующаго римскаго права; въ немъ основаніе для ихъ защиты. Правда, не можетъ быть никакого сомнѣнія, чю по общимъ правиламъ не доллено быть въ брачныхъ договорахъ какихъ-либо распоряженій относительно наслѣдованія (огдіпаііопез епрег зпссеэвіопіЬпв); имъ мѣсто только въ навѣщаніи. Однако, эти правила къ данному случаю не
60
относятся (іп Ьос ргіто сази поп ргосейіі), „диіа іп ѳиссѳз^ зіопе гезѳгѵащіа ро^зипі орЬііпо іиге ііегі расіа еі огйіпайопед іп расііз доІа1іЪи8\ ибо, съ точки зрѣнія лучшаго права, распоряженія о сохраненіи права наслѣдованія возможный въ детальныхъ контрактахъ. Впрочемъ, юридическое значеніе этихъ расіа относительно. Если предметомъ договора служить внссеазіо оішшіт Ъопогшп, несмотря на договоръ» за наслѣдодателемъ сохраняется право составить завѣщаніе, „диіа пипдиат йеЪеІ агеегі іп ипіѵег$и^п іезіапві іасиНаз*, ибо невозможно совсѣмъ отнять это право у наслѣдодателя. Но если гѳвегѵаііо касается только нѣкоторыхъ имуществъ, когда предметомъ его служитъ, напр., Лопаііо ргоріег пир-Ьіаз или (Іоѳ, тогда нельзя составлять завѣщанія, противнаго, договору (іевіаіпепішп іп союігагіипг), „диіа іп рагіеіп роіѳзі іоЖ Іезіапді іасиііаз, іи ипгѵегзит поп роіезі*. Такимъ образомъ, договоръ о сохраненіи права наслѣдованія имѣетъ силу лишь при условіи, что у наслѣдодателя осталась возможность составить завѣщаніе, т. е. когда хотя часть его имущества не связана договоромъ. Все это, дѣйствительно, Шсіши Назія, новые выводы, неизвѣстные его предшественникамъ.
Есть и второе исключеніе изъ общаго правила о недѣйствительности наслѣдственныхъ договоровъ. Оно указано комментаторами и повторено Цезіемъ. Этр именно случай договора, заключеннаго и?ъ бодани потерять право наслѣдованія въ наказаніе за совершенный деликтъ. Аргументація здѣсь та же. БеИсІит—іп^гаЦіиЛо ІпдойНидо ргаеЬѳгіІа ге-тіиі роіезі. Отсюда выводъ: іа, диі ех вцодеіісіо виесезйіопе ргіѵагѳіиг, роіезі расіо гееегѵвхе іиз виссеезіопів.
Во второй главѣ идетъ рѣчь о расіа зиосе&зіопіз ащіЬ Ьепдае. Здѣсь Цазій обходитъ молчаніемъ ученіе комментаторовъ о деіісіит адтіхішп, вѣроятно, не находя ему опоры въ источникахъ римскаго права. Но онъ принимаетъ остальное выводы своихъ пр.едшествепниісовъ п развиваетъ ихъ нодідмн положеніями,.
РасЬшп виссе$зіорі$ атіиепДае имѣетъ силу въ двухъ случаяхъ. Во-первыхъ, если тотъ, кто отрѳісается отъ права наслѣдованія, получилъ при заключеніи договора „диаіііиш еі йеЬеІиг41, слѣдуемую долю, „расіит йе под зиссейѳпйо ѵа-
66
Іеі11 (Рі^. XXXVII. 12. 1 § 3). Слѣдуемая доля это—Іѵ^іійііа, т. е. законная доля изъ наслѣдства, опредѣляемая римскимъ правомъ или обычаемъ1). Въ этомъ случаѣ расіит Де поп виссебепйо дѣйствителенъ и зіпе іѵгатепіо, па точномъ основаніи опредѣленій римскаго права, «диіа іаіез гепипііаііо-пез ѵаіепі, ві КЪегі Іапіит ассеріззепі, диапіит еіз деЪегеІиг".
Выдвину вт этотъ случай дѣйствительности договоровъ объ отреченіи отъ права наслѣдованія, говорить Цазій, мы можеъи» признать юридическую силу эа нѣкоторыми обычаями. Такъ, въ нашемъ государствѣ издавна существуетъ обычай, по которому дѣти, при вступленій во второй бракъ ихъ родителя (отца, матери), помучаютъ отъ послѣдняго иЛи опредѣленную сумму, какъ эквивалентъ законной доли (наПр., Ѵэ—Ѵі Наслѣдства, какъ въ однихъ мѣстахъ), йлИ же только недвижимое имущество (какъ въ другихъ мѣстахъ), въ прочемъ же имуществѣ не наслѣдуютъ: оно достается мачехѣ ими вотчиму. Но если принять указанное исключеніе изъ правила о недѣйствительности договоровъ объ отреченіи отъ наслѣдованія л допустить, что въ данномъ случаѣ дѣти отъ перваго брака, получивъ законную долю, отрекаются отъ дальнѣйшихъ правъ на наслѣдство, приведенный обычай не будетъ противнымъ общему правилу,—„гоЪпг асоіріі ех іеіа сопс!иеіопе“.
Такимъ образомъ» при указанномъ условіи расіит йе поп ыіссе<1ѳи<1о имѣетъ оплу. При отсутствіи этого условія, т. е. если тѣ, которымъ принадлежитъ право наслѣдованія, ие получили рогііо Іе^іііта, расіит сіе поп зисседепдо поп ѵаіеі. Но договоры объ отреченіи отъ наслѣдованія и въ этомъ случаѣ имѣютъ силу, если подкрѣплены присягой. Такъ, по каноническому праву, составляющему обязательную норму не только для судовъ духовныхъ, но и Для судовъ свѣтскихъ. договоръ получившей приданое дочери съ отцомъ объ отреченіи отъ наслѣдованія, хотя бы приданое было меньше законной доли, признается дѣйствительнымъ, если подкрѣпленъ присягой. Далѣе, въ виду того, что въ
і) „Гд'віііішкт гіісо*, говорятъ Цнзіи, „<ршс «іі бо іиге ѵсі ѵопъие-Ілиііпо; ішт Івіс ІіаЪелим піілт Іедг(іт(ірі іп .чіпІПіін покЬгір оі іиз ИиЪеІ нііпт41.
70
атомъ послѣднемъ случаѣ сообщаетъ силу договору ко соглашеніе сторонъ, а присяга, въ виду наклонности канонистовъ сообщать значеніе всякому акту, подкрѣпленному присягой'), возможно распространить приведенное правило на случаи, ямъ не предусмотрѣнные, но схожіе съ тѣмъ, о которомъ іп. немъ пдіть рѣчь. 'Гакъ, если сынъ получил а <1о-па(и> ргорЬт пирНаз и затѣмъ иакліпчилъ съ отцомъ расіпіи <1ѵ шш .чпссшіоініо, подкрѣпивъ <то присягой, договоръ пмѣ-нть силу, хотя бн сынъ получилъ ыпіѣс законной доли. Дѣйствителенъ и расЛліпі йг ной «цсееіілініо, заключенный Мі'Ж’іу отцомъ и расточительнымъ сыномъ, сели расіиш нод-І.’рѢіІ.іеПЪ иригнгоіі. При улики иныхъ условіяхъ договоръ имѣетъ ііііичічпіі и для третьихъ лицъ, ш» принимавшихъ участіи іи, ого совершеніи <»ѵія<ігеугетвуі<шіііхъіір«»чнхъпа-С.ЧЬціІПКѴІІЬ), Мі-е НО ТОЙ же НрНЧШіѢ, ріоріег ѴІШ’ІІІІІШ ІІІГІШІІ'ІІІІ.
Іи. троіт.сіі главѣ Даліи рааомитрпваічь договоръ о пп-.шач'*іііи иаемЬдника. Общей привило лдЬеь ю *.к<*: расіа кис-сіънмпіЬ ш’іршічмЬи* шш ѵаіоій. Даже присяга не можетъ еопбщіт. іші. обязательной силы. Самое принесеніе присяги ;гіЫч., равно какъ и договоръ, противно добрымъ нравамъ. чКаІіо іч4 ѵіѵа"» говорить Цазііі, «цпіа Іюс іпгішплі-(піп <М гоійга Ьоііоя ш»іЧ№ (еіѵііѵн), іріаргорЬт мои ѵві оІ»1і-цаіогіипг. По-пому приведенное правило не можетъ тер-иімт. ипкакихі. исключеній. Правда, комментаторы указывали пу гі. для смягченія его суровости. Оші приводили, мы ви’Пѵіи, .’ц»я случаи дѣііствип’лыіпстл договоровъ о ия.ша-чецш нас-21 Вдпик.ч. По они не пошли дальше рпмеішхъ юрп-ѵнммхвь укалапшіхьпмп случаяхъ договоры были признаны дЬш*тшігс:іы<ыми не какъ договоры, и какъ завѣщанія. Назіи не уіЕп?Ш!і.нп*ь объ оіпхъ договорахъ. Одпгако, и онъ находитъ волможцымі, умьрпіъ суропоеп. общаго правили. Во-игр-
11 Напр., пх'ип вемо-иѳтъ чпотчу^тятьЪопаіѴяяІіа.ші дэвэтьму-:ху согласіе па »-*чу"гед₽міе. ТГеког.ъ алкенъ. Но «г.ии-дтхіка подтверждена п[щр<ігоі1, ом.! ів-п-чнае-тея дъіІствителг-поН чр'яс гл> судахъ евът-скихъ въ видахъ сохр-..в«иіч -эв-лчипп прп.-ятнй: •«етѵап.іши і;іг.н-'.опгши рСшпі р.»г іц.ікчъ паш ТйгЛегіл іига-одПі <?я Ле
здпюиіе ессіезшзСісз'*.
71
выхъ, если наслѣдники назначаются по» ргшсіраійег, а рег оесвзіопрт. сдѣлка имѣетъ силу. Танъ. въ Италіи оущпетву-клъ статуты, по которымъ дочери не наслѣдуютъ при н:ѵ-слѣдяикахъ мужчинахъ. 9тп статуты содержать въ себѣ косвенное назначеніе наслѣдника: лікііііія правъ дочерни, они даютъ права мужчинамъ, „ірііа ні ехсЬкШпг Шіа. іпсЬкІіиіг піая<чі1іши. Вотъ ніаШпгп агцчпепііяе кпесеяяіопік. Такой статутъ имѣетъ силу но какъ втатуті. <> напіі;іч<чіііі иаѵ.мѣдника, а какъ етатутт» о потерѣ права гкіелѣдовипія, или. другими словами, потому, чго онъ помпъ прежде всего характеръ послѣдняго статута. Огатутм аге <» поті*рЬ права наслѣдованія. мы видѣли раньше, могли <чліі. оправданы съ точки зрѣнія какъ римскаго п|»ава, такъ и нрава кяпоппче<жасо.
Во-вторыхъ, седи отецъ распорядится при лишни томъ, какъ должны его преемники подѣлитъ между собшо нислѣл» етво, въ і;,ікоп бы формѣ не было сдѣлано иго распоряженіе. ОНО НМѢвТЬ силу, сели Послѣ Г.мі'ртл ВЛелѢдоДИТгЛЯ по осталось ни навѣшанія, ни кодіиііілла ІІопяпіо, «но и ,в» Ічпюр'Ь О ШЬШЯЧОІИИ „Зі’ЛѣДІНПінПЪ ВЪ оцрР.>і*ЬіЫІШ1ѴЪ до ляхъ, являющійся п« еушіклну распоряженіемъ о ря иіѵіѣ наслѣдства (а и въ такомъ видѣ мопзтъ быіі. «1і: ро:;<Ііо ня елуіяй смерти), долженъ быи, признанъ яѣнетіішо.іыил'п».
•):і. указанными нсклю'ірніямп дѣПсгвуніъ общее пра-виги», и ип одинъ статутъ о назначеніи пяслѣдішк.*' по іпѣ етъ '-ИЛЫ, „М.'ІШ <ріо4 рІВ’ІО 1'і'егІ П«»В роЪ:,[# Піе *•:;
ЙС1І Р<Яс»{“. Гамъ ПяяІІІ находить пиа»'* положеніе вещей жестокимъ. ^КгдѴгея", пишетъ онъ, .лішпгп « -.Г іи (Ѣо'іияігіа поуіга Ііос оЬііпеге, «рюЛ іп расіі*; г1о1аІіЪп\ н<»іі еолѵеиімінг
Ц Спі|. 111. ЗН. 14: ѵЕііІ:«і*. сіііи< р:іЪ*і' №нні№* И* »-»»м[»лГм'.,Я, і пѵп ром «оиігагііші ішіісіпт рмИнІиг. )н*г шігііітім іііѵіНсіріяі-рг>іні-і|,и:іч гл«рг іг пі|«пии еЛ*. іі.ігі Д,: .ЛлЬч
ошпел <1иі,*(.|ХПІ ІттеіЬ - -Ш.Я. <ріі ѵь <(І<о1П»і-1 Ѵ«-Я1« Г»Ь' І.'І:>••»* 1-ч„« ч [.: ж*> лЫіаиІиг ѵеі »»ляіі<іріі*оу, ч',г/- ргеИог ;еІ ,•».»<* еа,«,.. ѵ-* -н, мѵе < мі-рЬіт ъѵ^пе ІПфЪ-ІШЛ О * Ъ>ТГ«*Г1ГШІ1 ѵі «И «р> !%/•.
р.*п*піі>. »»>*»• інетет'Ипг. чЧе цШл-пгш(Мл яПи іденіо ѵшл«(ис іігЬіч ѵеі ітміісіг» іаѵепіап'нг гЛсГ?*-. шНніч Ьімііі ч*і -чп
Нг« 1 лЪ !П1»М Кѵ н'ІЭД'СА'-гіодом ІіМ.Т! х-.і*»нів. Тіа1г’.-
« оптісі аихіііо «Іеііш'іі «Е-р*ъйіо г.п-і^чМчг, »1-і іи/е*-!*'- і'^чп Ь’«-
ічя тййі йкро«і(іо Гиргіг
72
бе биссеззіопе асдиігепба, сипі иедиеасісо поіогіё сопігагіит веі’ѵеіиг: еНизе ѳпіш Нізропипі Но зиссеззіопіЬив, іатеп іп ѵе-і'ііаіе піЫІ еогит ѵаіеѴ*.
Четвертая глава поовяшсна разсмотрѣнію вопроса о расіа сігса (иіигаш аиссеззюпет Ьегііі ѵіѵепііз. Здѣсь воспроизводятся данныя, сообщенныя комментаторами- Ничего новаго нѣтъ. Поэтому ми п не считаемъ ну яснымъ излагать содержаніе ©той главы, во избѣжаніе повтореній 1).
Таково ученіе Цазія о наслѣдственныхъ договорахъ.
Изъ изложеннаго видно, что Цезій въ своихъ выводахъ строго слѣдуетъ методѣ глоссаторовъ и комментаторовъ. Какъ глоссаторы и комментаторы, такъ п Дазій не даетъ опредѣленія наслѣдственному договору и не входитъ въ разсмотрѣніе его сущности. Но принимая во вниманіе, что онъ къ наслѣдственнымъ договорамъ причисляетъ расіа сігса (иіитапі еиссевзіопет Ісгіи ѵіѵепііз, нельзя не прнтти къ заключенію, что расіит зиссеззѵгіит, съ его точки зрѣнія, есть ничто иное, какъ договоръ о будущемъ наслѣдствѣ. По общему правилу всякій расіит еиссеззогіит иедѣйстви-телекъ: онъ—учрежденіе, противное добрымъ нравамъ, ибо отнимаетъ у наслѣдодателя свободу въ составленіи завѣщанія. Лишь по исключенію расішп зиссеѳеогішп имѣетъ силу. Но мы не знаемъ и не можемъ понять мотивовъ для этихъ исключеній. Если наслѣдственный договоръ недѣйствііте-ленъ потому, что онъ отнимаетъ у наслѣдодателя ІіЪегаш іев-іатѳпіі іасіешіі (асиііаіет, то почему же только по исключи нію, т. е. только въ нѣкоторыхъ, а не во всѣхъ случаяхъ дѣйствителенъ расіит <1е Ііегебііаів іегій ѵіѵепііз, гдѣ Іасиі-іаз Ьезіатепіі Йкяепйі шічѣыь не затронута? Или: почему дѣйствителенъ т. и. расіит бе Ьегедііаіе сопзегѵапда, т. е. договоръ о сохраненіи наслѣдства за наслѣдникомъ по закону, слѣдовательно, договоръ о назначеніи наслѣдникомъ того, кто имѣетъ это право по закону, почему дѣйствителенъ ©тогъ договоръ, если о:.ъ отнимаетъ у наслѣдодателя ІіЬегаш іезитені) Іасіепсіі іаспИпіеш? Или, гыконець, отчего только по исключенію имѣетъ силу договоръ объ отреченіи
4 М*Іп1гі<-і 5/пяН—(*ппіпк«лІлгІА.Тоіт№ ІП. 1550.стр. Я4І ЭЬ<1.
73
отъ наслѣдованія, если составъ имущества наслѣдодателя остается нетронутымъ и Гасиііае ѣевіаіпепѣі Гасіенйі овобод-ной? На всѣ ©тп вопросы мы не найдемъ отвѣта у Цазія. Воспроизводя ученіе глоссаторовъ и комментаторовъ, онъ не даетъ ему никакой критики. Мало этого, онъ самъ не задается вопросомъ о сущности наслѣдственныхъ договоровъ и о логическихъ основаніяхъ указанныхъ пыъ исключеній. Онъ только ищетъ исключеній въ источникахъ римскаго права и права каноническаго и размѣщаетъ ихъ по рубрикамъ. Въ виду этого его трактатъ не имѣетъ особаго теоретическаго значенія. Трактатъ Цазія представляетъ собой лишь сборникъ свѣдѣній о расіа апссеееогіа по римскому праву п праву каноническому.
Но трактатъ Цазія имѣлъ громадное историческое значеніе.
Цазій, несомнѣнно, оказалъ вліяніе на послѣдующихъ юристовъ, занимавшихся тѣмъ же вопросомъ. Онъ, кромѣ того, далъ понять свонмъ трактатомъ, что, стоя на почвѣ римскаго права и права каноническаго, невозможно признать принципіально юридическое значеніе ва наслѣдственными договорами.
Въ другомъ своемъ сочиненіи (Еезропѳа) онъ говорить объ ©томъ даже открыто, „Слѣдуетъ отмѣтить", шппеть онъ, „что въ нашемъ правѣ встрѣчается много анонимовъ, не имѣющихъ въ немъ опредѣленныхъ названій, но тѣмъ не менѣе подчиняющихся общимъ правиламъ.... Тоже самое можно видѣть п въ распоряженіяхъ на случай смерти, встрѣчающихся со всей Германіи: они — ни завѣщанія, ни кодициллы, ни даренія по случаю брака, ни просто договоры, ио акты воли въ смыслѣ закона Ьісеі 19 Сой. сіе расЬіз (т. е., Сой. II. 3. 19 — ѵоіипхав іпі1іШіп=фасіит виссеззогішп іпіег іпііііез"). И затѣмъ добавляетъ: „ необходимо принять эти анонимы, ибо законодатель, занимающійся общими положеніями, не въ силахъ предусмотрѣть всего разнообразія индивидуальныхъ явленій, а природа создаетъ все новыя и новыя формы" *)•
*) Прыти, т. V, КіпяиІпгія Кпнрнимн. (Г. Ѵ-ар. VII стр. ЗЛ—37:
74
Но гдѣ же слѣдовало искать точки опоры въ этомъ случаѣ? Конечно, гдѣ-либо, но не іи» римскомъ правѣ.
Самъ Цазій, разсматривая одинъ видъ наслѣдственныхъ договоровъ (именно, сопкаЬсгпііаІсв, обычныя между княжескими домами), указывалъ основаніе ихъ дѣйствительности въ требованіяхъ естественной и гражданской справедливости 1 * * 4).
Другіе юристы обращаются къ пюгев новыхъ народовъ, къ сопзиеіидо, наконецъ, къ практикѣ имперскаго суда й тамъ пытаются найти источникъ юридической силы наслѣдственныхъ договоровъ. Такова, яапр., точка врѣнія Готома-на (Ноіоіваііив)®) и Гаіілля (<таі11)а) —юристовт» XVI в. Мускула (Мовсиіпз) *) — юриста ХѴТІ в. и юристовъ ХѴТІІв., папр.,
1) ,,..Ыач («опТгагегпіІасов) оі. гяЬта'і оі сіѵііі аодиііаіе ѵа1сго“ Орѵга, т. VI. СопъШп, 1590. ГиЪ. II .Ха 1.
®) СопаШа 72. Пзд. 1567 г., стр. 2і9—2$0: „новыми мравими всѣхь ніфодоиъ (лоѵіе опіпіипі допНитп іпѵгіЪиз) былъ \стаковяонъ третій родъ насліщшіісовъ, не извѣстный пятимъ древнимъ юристамъ, именно, тогда какъ они вняли нишъ наслѣдниковъ но завѣщанію и по закону, съ течоііюыь яроыеілі, благодари нзмѣннвітімсн нравамъ, появляются наслѣдники ло договору-.
®) Ргясіігвгат оЪыиѵаііоппп) ІіЪгі дно, ЫІ). II, 01 іь. 127. Над. 1580 г., стр, 466: «Договоры шш статуты о взаимномъ яімуіѣаоиапім, на случай отсутствія дѣтей ыуясескаго пола, часто встрѣчаются въ высшихъ слояхъ Геры інін—у князей, графовъ, бороновъ и вообще аристократовъ—и санкціонированы обычаемъ (сопзиеіигітс), сложившимся въ нйвапамятііыя лроѵена”.
4) Млібсиіив. Со бисеезеіоп* сопѵепііопаіі еі апотаіе. 1676 г. Стр. В: „Йодъ аномальнымъ наслѣдованіемъ мы разумѣемъ наслѣдованіе по особому договору или мѣстнымъ статутамъ и обычаямъ, уклоняющееся отъ пршщніюві» обші іч> гражданскаго лрпва, но имѣющее черты наслѣдованія по актамъ послѣдней поли**'. Далѣе, стр. 50: „Хотя этого рода акты (отреченія женщинъ оть наслѣдованія) непризнаются гражданекинъ правомъ, даже имъ отвергаются принципіально, признаются, однако, и одобряются германскими обычаями (рІоЬзІ Негпшпіае поаіѵ&с сопзиоЦкІо) вь видахъ сохраненіи значеніи за ари-стоіфптичосннмп фамиліями*. Стр. 7Ь: „Это-п> видъ договорнаго ипелѣ-ломанія имѣетъ основаніе не только тгь клпоппчоокомъ правѣ, но и въ лраігЬ елкеоііекомъ, іп. мѣстныхъ стнгутахѵ. (Іосогит оѣ сіѵіСйіпш еіаіиііз), а также въ практикѣ ішперскаі'О суда“.
75
Отрцкка (вігіскіпб) ’)> Лѳйзера (Ьеуеет)2), Гофаккерв (Но-Гаскег) ®).
И нельзя сказать, чтобы эта точка зрѣнія не была вѣрной. Дѣйствительно, если рецеппрованное право не давало основаній для признанія юридической силы за каелѣдотпеп-ннмп договорами, такія основанія слѣдовало искать въ жившемъ рядомъ съ нпмъ нѣмецкомъ правѣ, въ нравахъ и обычаяхъ народа, въ практикѣ тогдашняго суда. Но іиз &еппа-ігіеит. того времени не заключало въ себѣ стройныхъ опредѣленій о наслѣдственныхъ договорахъ. Оно само было въ періодѣ формаціи. Кромѣ того, по мѣрѣ рецепціи римскаго права, послѣднее проникало въ сознаніе нѣмецкихъ народовъ, само существенно измѣнялось4) и измѣняло характеръ обычнаго національнаго права. И если вспомнить, что юристы въ то время съ такимъ піэтетомъ относились къ римскому праву, что въ судахъ обычнымъ стало игнорированіе національнаго правас), то не будетъ невѣроятнымъ, если мы окажемъ, что юридическія понятія парода о наслѣдственныхъ договорахъ въ то время были
*) ТгасШСш> де аиссѵзяіопе аЪ іпй'кініо. ПІЯ. Піж ѴШ сар. 1 § 8 стр. 61 (к...“ насл Ьдованіе... по договору, хотя и воанпкпеті» ікл. договора (сх сонѵепііопе <4 расіо), ыожегі» быть названо апомалыплмт* * и иррегулярнымъ ігш, какъ говорятъ нѣкоторые, нкстраѵрдшіарныыъ,_______
ибо оно принято попреки опредѣленіямъ общаго права п обычнымъ основаніямъ открытія наслѣдства**.
Мебііайопез аб Ратківкіаз. 1778 т. I 8рес. 49. V. сгр 443:.. .* по германскому праву имѣютъ силу всѣ договоры о правѣ наслѣдованія'*.
•) Ргіпсіріа ііііів сіѵіііб гошапо—^егіпппіеі. 1801 т. II § 1401: „Тѣ мотивы, благодаря іюторыыъ римляне не при эн а пали договоровъ о наслѣдованіи, не имѣли значенія у германскаго парода; у него всегда встрѣчались наслѣдственные договоры. Правда, юристы, увлекаясь римскимъ правомъ, ст> точки врѣнія ѳтого прима, воздвигшія споры противъ договоровъ о наслѣдованіи. Одна со, обычай (наслѣдовать по договору) пустилъ слишкомъ глубокіе корпи, и напрасны были попытки поколебать его**. Постепенно обычай (тпоз) былъ признанъ юристами, говорить авторъ, и „значеніе договоровъ о наслѣдованіи было возстановлено послѣ гщ&тольмой обработки мѣстнаго права".
4) КоЫет. ЕіпППігип" іп <1іс Косѣип'Ь'ЗДпасІіііП. 1902 стр. И.
6) Схспріег. іЪіб 720: НоНтаапп. 2иг Ьоѣге ѵов <1ѵп ЕгЪѵѳгШІкоп. 1860. стр. 24.
76
расшатаны, какъ выражается Гартманъ1), т. ѳ. представляли собою какую-то неопредѣленную фигуру8). Отсюда понятно, что н въ ученіяхъ хористовъ о наслѣдственнымъ до-
*) НатСтипп. іЪід. стр. 81.
а) Законодательны о памятники болѣе давняго и сравнительно новаго времени, относятся къ наслѣдственнымъ договорамъ какъ-то неувѣренно. Такъ, папр,, Ворхіская реформація 1498 года (Ріо ^Ѵогвіеег—ВеГогтсЦоп) говоритъ о расіа йоіаііа, по условіе о Назначеніи супруга наслѣдникомъ въ этихъ договорахъ оно, однако, разсматриваетъ. какъ условіе о дареніи (Ѵег^аЪип^), и признаетъ яе мимъ юридическое значеніе лишь въ томъ случаѣ, если оно основано на началѣ взаимности я если аз каждымъ ивъ супругомъ сохраняется въ теченіе лсгізпп право его отмѣны. Тотъ же характеръ носятъ постановленія т. н. Фрайбургскихъ статутовъ 1520 года (діе ГгеіЪигвег'—б№-ініеп). Базельскій судебный уставъ 1539 года [Ріа Вавіег—СетісЫбогй-хшіде) признаетъ дѣйствительными договоры о наслѣдованіи между супругами тоже при условіи сохраненія за контрагентами пра на взяті назадъ данное слово ('ѴѴМоггиІІісЬкоіі}. Таково, впрочемъ, только общее правило. По исключенію, договаривающіяся стороны могутъ отъ него отказаться. Саксонская конституція 1572 года объявляетъ недѣйствительными договоры о наслѣдованіи даже между супругами; лишь въ тоыь случаѣ, если облечены оіш въ форму духовныхъ завѣщаній, законъ сообщаетъ имъ силу и значеніе этихъ послѣднихъ актовъ, т. о. признаетъ нхъ дѣйствительными іп ѵіш иІЫіпае ѵоІипСМіз. Аналогично® постановленіе имѣется во Франкфуртской Реформаціи 1509 года (Діа Ггапкіптісг—НеІогтагіон). И она, высказываясь принципіально противъ договоровъ о наслѣдованіи, допускаетъ, однако, етн договоры по исключенію: если договоръ заключенъ между супругами и наслѣдодатель (бездѣтный) не отмѣнилъ договора до конца дней своихъ. Такова же точка зрѣнія Сольыскаго земскаго уложенія 1571 года(8о!та-еег-ЪапФозотДпип^). НеппсЬвт^ет—Ьапбелотдпііпе также смотритъ на договоры о наслѣдованіи между супругами, кикъ па духовныя завѣщанія: безусловное значеніе (Ѵтѵідегги(ІісЪкеіі) оин пріобрѣтаютъ лишь по открытіи наслѣдованія; мало тбго, если даже у супруговъ йѣгьдѣтей, они въ договорѣ могутъ распорядиться только 80% своего состоянія, 20% должно быть удержано въ видахъ сохраненіи за контрагентами возможности составить тестяментъ.
Но, кроыЬ »тнхь законодательныхъ актовъ, относящихся болѣе или менѣе отрицательно къ паслѣдсгвяіиымъ договорамъ, со второй половинѣ XVI ст. появляются памятишен, ирікіиаиаіппіе безусловно юридическое вкаченіе за наслѣдственными договорами. Таковы, напр., Бреславскіе статуты 1577 года, папдрохты: Вюртембурга 1610 г., Гамбурга 1005 г., Пфальца 1682 г., Трира 1610 г., Майнца 1775 г., Саксонскія Вѣшеніи 1746 года. 8(оЬЬс. ИапіІЪисІі. V. Пзд. 1885 р. Стр. 273—280.
77
говорахъ, съ тѣхъ поръ какъ юристы встали на національную почву, не было ничего опредѣленнаго, ни рѣшительности въ выводахъ, ни устойчивости во мнѣніяхъ. Это—какое-то шатаніе изъ стороны въ сторону, между римскимъ правомъ, съ одной стороны, и воззрѣніями и обычаями народа, съ другой стороны ’).
Новѣйшіе кодексы конца ХѴ*ПІ и начала XIX столѣтій разрѣшаютъ вопроси о значеніи н силѣ наслѣдственныхъ договоровъ тоже неодинаково.
Такъ, Баварское Ландрехтъ 1756 года признаетъ дѣйствительными исѣ виды наслѣдственныхъ договоровъ (расіа соіюегѵапда, асфіігеіиіа, аппііепда). Подъ наслѣдственнымъ договоромъ оно разумѣетъ, однако, „Ѵег^іеісіі ойег (тейіид йЬег еіпвг посіі ІеЬеімІеп Регзоп кйиНі^е ЕгЪ — о.дег Ѵогіазсеи-есЪаЙ", т. е. соглашеніе о наслѣдствѣ еще не умершаго лица. На этомъ основаніи оно относитъ къ наслѣдственнымъ договорамъ и расіит де ЬѳгесІіШе ѣегЪіі ѵіѵепѣіз, который тоже считаетъ дѣйствительнымъ при всѣхъ условіяхъ: будетъ лп третье лицо рѳгзопа сегіа, пли іпсеги (11-я глава § 1, нзд. 1821 года).
Почти также относится къ наслѣдственнымъ договорамъ прусское земское уложеніе. Оно разсматриваетъ наслѣдственный договоръ, какъ одно изъ основаній (титуловъ) пріобрѣтенія нрава собственности (XII титулъ: „объ основаніяхъ пріобрѣтенія права собственности, которыя возникаютъ изъ распоряженій на случай смерти"; первый раздѣлъ: „о завѣщаніяхъ в кодициллахъ"; второй раздѣлъ: „о наслѣдственныхъ договорахъ*). Оно знаетъ какъ договоры о назначеніи наслѣдника, такъ и договоры объ отреченіи отъ наслѣдованія (§§ 617, 649), причемъ подъ первыми разумѣетъ такого рода договоры, предметомъ которыхъ являются права на будущее наслѣдство (§ 617), т. е. только вещи и права, о которыхъ кто-либо имѣетъ право распорядиться по акту послѣдней воли (§ 620). Впрочемъ, составители этого законодательнаго памятника понимали уже природу наслѣдственнаго договора: они говорятъ, между прочимъ, что лицо, управомоченное
і) См. объ этомъ у Ведеісг’а. Шій. II стр. 144, 145.
78
по этому догоэору, пріобрѣтаетъ право наслѣдованія (ЕгЬ-гесЫ—§ 631). Они, кромѣ того, допуска ютъ этотъ договоръ безъ всякихъ ограниченій съ точки зрѣнія субъекта; какъ между супругами или вступающими въ бракъ, такъ и между другими лидами (§§ 618» 048). Они признаютъ, наконецъ, договоръ о наслѣдованіи въ принципѣ безповоротнымъ, г. е. обязательнымъ для обѣихъ сторонъ (§ 634)х).
Иначе относится къ наслѣдственнымъ договорамъ французское уложеніе. По общему правилу наслѣдственные договоры иедѣйствптольпы. „Невозможно отречься отъ наслѣдства еще не открывшагося", говорится въ уложеніи, ^ни совершить какой-либо договоръ (зѣіриіаііоп) о такомъ же наслѣдствѣ, даже съ согласія того, о наслѣдствѣ котораго идетъ рѣчь“ 2 *). Лишь по исключенію дѣйствителенъ договоръ о наслѣдованіи, внесенный въ брачный контракта (раг соп-ігаі де шагіа^е), т. ѳ. илп договоръ о наслѣдованіи между супругами0), или договоръ о наслѣдованіи въ пользу супруговъ (или одного изъ нихъ) и ихъ потомства4 * &). Французское уложеніе пе отмѣчаетъ особой природы наслѣдственнаго договора. Уложеніе разсматриваетъ его, какъ актъ даренія іпіег ѵіѵоэ®).
Такія же опредѣленія встрѣчаются и въ Баварскомъ проектѣ гражданскаго уложенія 1808 года, который, по справедливому замѣчанію Штоббэ, построенъ на принципахъ Сосіе Кароібоп®).
Гражданскіе ѳаконы губерній Царства Дольскаго7)
|) Параграфы указаны яо иадішііо ОиКепи^’а 1870 года В. П.
в) Сой. сіѵ. § ИЗО; см> еще § 701.
•) Сой. сіѵ. § 1093.
•) Сой. сіѵ. §§ 1082, 1083.
&) іа йолаііоп йо Ьіепз й ѵопіг, си йе 1>іеи8 ргбзепія еі Ь -ѵе-піт — Сой. сіѵ. § 1093. Сой. сіѵ. ІЛѵге ІЛ. Тій П; Не йопяЫопз епіге—уііз еі йоэ иаЬапняіІв. СЪаріІге ѴШ; Ре йопаііопз іаііея раг соп-ігаі 8о тпападо аих броих, оі аах спГали Ь пзІСге йм тагіа^с. СЬаріІге IX'. Рея йіяроѳіііопѳ епи в ёроих, еоіі раг сопСгаі йе тпатіадо, зоН рѳп-йапѵ Іо тлгіо§о; въ ней помѣщена статья 1093).
в) ЗіоЬЬо—НапйЪпсЬ. I. Изд. 1803, стр. 109. АІІбстпоіпеэ ЪОтдоІюЬод ОеесІгЪисІі Яіг йаэ КйпібгвісЬ Ваіегп. III Висй §§ ІЫ4—1146.
!) Иэдппіе Отавскаго м КлвНисрмлка 1891 года, т. I, ст. 1082, 1093.
79
почти буквально воспроизводятъ постановленія французскаго уложенія о наслѣдственныхъ договорахъ.
Итальянское уложъпіе представляетъ собою по существу Сосіе сіѵіі, по не признаетъ вовсе наслѣдственныхъ договоровъ (§§ 1118, 1380),
Также относятся къ наслѣдственнымъ договорамъ и пѣісоторые швейцарскіе кодексы1 *).
Нѣсколько иныя постановленія о наслѣдственныхъ договорахъ даетъ австрійское уложеніе 1811 года. Правда, и оно, какъ уложеніе французское, допускаетъ договоры о наслѣдованіи только между супругами'")- Но декретъ 25 іюня 1617 года внесъ нѣкоторое измѣненіе въ это постановленіе уложенія. Декретъ этого года призналъ дѣйствительными договоры о наслѣдованіи и въ томъ случаѣ, если они заключены между женихомъ и невѣстой подъ условіемъ вступленія въ бракъ въ будущемъ3 4 *).
И австрійское уложеніе неустойчиво въ опредѣленіи природы наслѣдственнаго договора. Съ одной стороны, оно считаетъ его договоромъ „йЪег <1іе ^апге ѴегІаезепзсЬаЙ одег еіпеп іп ВегіеЪпп^ апі йаз Сгапге Ъеяіітшѣеп ТЬеіІ Дег-ееІЪѳп114)1 т. е. договоромъ, предметомъ котораго является все наслѣдство или часть онаго. Съ другой стороны, оего видитъ въ ©томъ договорѣ актъ, основывающій право наслѣдованія: „сіаз Еі-ЪгесЫ $гйп<кі зісЬ.... аиі еіпсп пасѣ <1ѳт Сезеіго гиіязйі^ен ЕгЪѵегІга§“6). Но австрійское уложеніе болѣе благопріятно относится къ договорамъ объ отреченіи отъ права наслѣдованія: эти договоры оно считаетъ дѣйствительными0).
Въ такомъ положеніи былъ вопросъ о наслѣдственныхъ договорахъ въ первой половинѣ XIX столѣтія.
*) всЫНпег. Рег ЕгЬѵеіЧгя#. стр. 25; НиЪег—Йузідлі ипй Оезсіпсйи □ея 8с.Ъ\тсі«егіѳс1іеп РгіѵакесМз. II. 1888. Стр. 316—347, § 69.
в) Австрійское Уложеніе §§ 602, 1249.
®) ЗЬоЬЪе—НапдЬисЪ дез деиІесНеп РгіѵаЬгесИи, V*. 1885 Стр. 280 пріпі. 15; Ип^еѵ. Елз «Шеггоюіііядііб ЕгЬгесМ. 1804. Стр. ПО.
4) Австрійское Уложеніе § 602.
е) Австрійское Уложеніе § 533,
®) Австрійское Уложеніе § 651. Ѵп^ог. Соя СзгеггоісЫзсІіѳ ЕгЪгесН. 1864. Стр. 127—128.
80
Осповані© новому поправленію въ ученіи объ этомъ предметѣ» какъ мы указывали раньше, было положено Гае-се. Этотъ писатель проникъ въ сущность наслѣдственнаго договора, точно опредѣлилъ его юридическую природу и далъ возможность отграничить его отъ родственныхъ съ симъ институтовъ. Впервые ІѴссе сталъ разсматривать наслѣдственный договоръ не какъ договоръ, создающій обязательство, а какъ учрежденіе особаго рода, какъ пе^оішт зпі $епегі8. Съ эгого времени постепенно устанавливается опредѣленность н однообразіе въ воззрѣніяхъ на наслѣдственный договоръ въ теоріи и въ практикѣА). Наслѣдственный договоръ пріобрѣтавъ опредѣленную фигуру и складывается въ особый юридическій институтъ. Этому промессу много способствовалъ Безелеръ. Онъ пересмотрѣлъ ученіе о наслѣдственныхъ договорахъ и съ догматической, п съ философской стороны, и, наконецъ, со стороны псторп-ческой. Держась взглядовъ Гассе на сущность наслѣдственнаго договора, слѣдуя въ общемъ еію ученію, Безелеръ развилъ это ученіе и отыскалъ для ного основы.
Гассе п Безелеръ, какъ мы видѣли раньше, считаютъ наслѣдственный договоръ договоромъ о наслѣдованіи. Онн признаютъ два главныхъ вида этого договора: договоръ о назначеніи наслѣдника и договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія. Считая наслѣдственный договоръ національнымъ нѣмецкимъ соѳданюмъ, они требуютъ признанія юридической его силы, несмотря на отрицательную точку зрѣнія рецеппроваинаго римскаго права.
Основанія этой силы, до мнѣнію названныхъ писателей, лежать: 1) въ исторіи (діе игергйіі^ІісКеп Ргіпсірісв йег аКеп Ѵег^аЪпн^еп ѵоп Тосіее тѵе^еп); 2) въ признаніи гер-
т) „Примиреніе различныхъ мнѣній, по краМиѳІІ мѣрѣ, что касается практики*, говоритъ Гфиглеръ, „ооецано было уже трактатомъ Гассе, въ которомъ о къ отмѣтилъ безповоротность назначенія наслѣдника по договору". ІЪііІ. стр. 721. Также высказывается Гартманъ: „только благодаря Гассе наслѣдственный договоръ постепенно былъ всѣми понятъ въ совершенно иномъ смыслѣ (но ісанъ договоръ, создающій обязательство, но кань договоръ о назначеніи наслѣдника), въ смыслѣ договора, коимъ наслѣдяшеь назначается безповоротно". 2ит ЬеЬте ѵоп Леи ЕгЬтегЬгіі^еп. Стр. 29.
81
манистами (со времени Гуго Грбпія) дѣйствительности всѣхъ договоровъ, и ъь томъ числѣ и договоровъ о наслѣдованіи; 8) въ обычномъ правѣ (еіп аіі&ошетез СеѵуоЪійіеіигеоІіі;) и 4), наконецъ, въ сотппішв орріпіо (Іосіогит, т, е. но всеобщемъ признаніи наслѣдственныхъ договоровъ со стороны нѣмецкой доктрины1).
И нельзя сказать, чтобы это мнѣніе хотя отчасти не было вѣрнымъ.
Предшествующій очеркъ показалъ, что наслѣдственный договоръ былъ исконнымъ, если можно такъ выразиться, явленіемъ у германскихъ народностей и, дѣйствительно, стоитъ въ исторической связи съ Ѵег^цЪші^ег ѵоп Тойее \ѵе^еп. Несомнѣнно также, что съ момента пробужденія національнаго сознанія у нѣмцевъ, когда пошли работы по уясненію принциповъ нѣмецкаго права, стали раздаваться голоса и въ пользу наслѣдственныхъ договоровъ, и что въ этомъ случаѣ извѣстное вліяніе оказалъ Гуго Гроцій, провозгласившій принципъ дѣйствительности всякого договора2).
Но изъ предыдущаго очерка видно, что до Гассе и Безе лера ни въ законодательствѣ, ни въ практикѣ, ни, наконецъ, въ теоріи не было устойчивыхъ мнѣніи по вопросу о юридической силѣ наслѣдственныхъ договоровъ. Еіп аіі^е-теіпѳв Сге^ѵоііпЬеіЬзгесЪі пе существовало. Сошттшіз орріпіо йосюгиш било, въ существѣ дѣла, лишь Раіѣзі-Меівіш^. Да и орріпіо (іосіогиш, какъ совершенно вѣрно замѣчаетъ по этому поводу Штоббе8), нельзя разсматривать, какъ источникъ права, и, слѣдовательно, и какъ источникъ юридической силы наслѣдственныхъ договоровъ.
Несмотря на это. трактаты Гассе и Безелѳра, давшіе вѣрную конструкцію наслѣдственныхъ договоровъ, оказали рѣшительное вліяніе на практику. Со времени этихъ изслѣдованій начинаетъ развиваться общее нѣмецкое обычное право по вопросу о наслѣдственныхъ договорахъ х). „Съ той
*) Везоіег. іЬій. II, стр. 171; На&ве. іЪій. § 3>стр. 165 и слѣд.
и) Ндііт&пп. ІЬій., стр. 26 п слѣд.; Везеіет. іЪіѣ П, стр. 30 и слЬд.
®) НопдЬисЪ. V, стр. 231 прпм, 10.
<) Нагипалп. стр. 30.
82
норы®, говоритъ Гѳнгмеръ, „должно считать прочно установленнымъ въ Германіи признаніе наслѣдственныхъ договоровъ въ общемъ правѣ (^етшпгесЬѣІісНе ѲШідкеіІ дег ЕгЪѵегігй&еп)* 1).
И, дѣйствительно, въ рѣшеніяхъ судовъ но интересующему насъ вопросу, послѣ Гассе н Веаелера, выступаетъ замѣтно уже это новое направленіе. Высшія судебныя установленія отдѣльныхъ нѣмецкихъ государствъ признаютъ наслѣдственный договоръ національнымъ нѣмецкимъ явленіемъ г), не подлежащимъ нормированію со стороны римскаго права8); предметомъ втого договора, по мнѣнію судебныхъ установленій, служить пе отчужденіе имущества* 4 *), а 8иссеяеіоп$гееЬіБ), т. е. или наслѣдованіе (хотя бы фидеико-ыиссарное — алй ЬѳЪепвгеН6) однимъ контрагентомъ въ имуществѣ другого, или отреченіе со стороны одного контрагента отъ наслѣдованія въ имуществѣ другого7); наслѣдникъ по договору есть дѣйствительный наслѣдникъ (ѴегЬга^вег-Ье8) И въ этомъ сходство между наслѣдственнымъ договоромъ я завѣщаніемъ; поэтому послѣдующій договоръ о наслѣдованіи во всемъ имуществѣ наслѣдодателя отмѣняетъ предшествовавшее ему завѣщаніе0). Отличительная черта
*) Степдіег. іЫй.,стр. 721.
э) См. БеиЙегІ—АгсЪіѵ Ійг ЕпЬзсЬеівип^ѳп <1ёг оЬѳгѳип ОегісЫе.
Мйпсііеп. 1860—1867. В. IV. Н 138. Рѣшеніе Дарыштедскаго суда отъ
б янв. 1842 д: „наслѣдственные договоры принадлежатъ нѣмецкому праву“.
в) ІЬІсІ. В. IV Лг 138. Рѣшеніе Дарыштадскаго суда отъ б ян». 1842 г.; В. ѴІП № 64. Рѣшеніе Дарыштодскаго суда отъ 18 октября 1845 г.; В. ІП. Рѣшеніе Дрезденскаго суда отъ 6 января 1849 г.; В. III. Рѣшеніе того жо суда (Л8 266) въ 1850 г.: „наслѣдственный договоръ совершается простымъ соглашеніемъ и не связанъ ннк&киын внѣшними формами"; В. IX 321. Рѣшеніе суда вь Целле отъ 3 іюня 1855.
*) ІЬні. В. IV. Рѣшеніе суда въ Целле отъ 2-го окт. 1846 г. 3^243-Б) ІЪів. В. IV М 224. Рѣшеніе суда въ Килѣ отъ И) ноября 1840 г. в) 1Ьі<1. В. V М 197. Рѣшеніе суда въ Килѣ отъ 7 фовр. 1849 г. Т) ІЪі<3. В. IX № 321. Рѣшеніе суда въ Целле отъ 3-го іюля 1855 года. Контрагенты никогда не имѣютъ въ виду назначить наслѣдникомъ или лишить наслѣдства лицо, но участвующее въ договорѣ.
е) ІЬісі. В. VII № 203. Рѣшеніе суда нъ Цолле отъ 2 іюня 1845 г.
®) В. ѴШ З'і 274. Рѣшеніе суда въ Касслѣ отъ 18 окт. 1848 г.
68
наслѣдственнаго договора, по сравненію съ духовнымъ завѣщаніемъ, заключается въ томъ, что духовное завѣщаніе представляетъ собой актъ односторонней ноли наслѣдодателя, который свободно можетъ быть отмѣненъ и измѣненъ имъ при его жизни, въ то время, какъ наслѣдственнымъ договоромъ немедленно (ѳоіогі) по заключеніи дожлны быть основаны права, не подлежащія измѣненію (ітлѵідеггийісЬе КесйХе) по волѣ той или другой стороны х), наслѣдство или извѣстная его доля безповоротно закрѣпляется за контрагентомъ * 2 *).
Выставляя такое ученіе о наслѣдственномъ договорѣ, судебныя установленія Германіи воспроизводятъ въ своихъ рѣшеніяхъ принципы господствовавшей въ ихъ время доктрины, иногда прямо указываютъ имя главнаго ея представителя. Такъ, напр., Дрезденскій судъ въ рѣшеніи отъ 6 ноября 1849 года, обсуждая вопросъ о наслѣдственномъ договорѣ въ пользу третьяго лица, цитируетъ: Везеіег—Піе ЬеЬге ѵоп беи ЕгЬѵегІгй^еп ТЬ. П з. 79 і 28 ѣ8). Точно также поступаютъ суды Ольденбурга4 * * *), Вольфенбюттѳ-ллБ), Дармштадта и).
Словомъ, ученіе Гассе и особенно Безелѳра о наслѣдственномъ договорѣ проникло въ практику и вызвало устойчивость и единообразіе во мнѣніяхъ, т. е. помогло сложиться обычно* му праву (еіш аіі^етеіпез ОечѵоЬпВейвгесЪЬ, пепз Ьэгепзіа), другими словами, вызвало образованіе общихъ нормъ по вопросамъ наслѣдованія по договору. „Признаніе дѣйствительнымъ призванія по договору къ наслѣдованію покоит
!) ІЪІй В. VII. № 203. Вѣшеніе суда въ Целле отъ 2 іюня 1645 г.
2) ІЬій. В. ѴШ 120. Рѣшеніе суда въ КаослѢ отъ II іюня 1842
года.
в) іЬій. В. Ш М 74.
Въ рѣшенія но вопросу о сидѣ наслѣдственнаго договора, ѳа-
ключеннаго супругами,—ссылка на Веееіег И Б. 204, 122. 1Ъі4. В. I .№ 90.
°) ЕгЪѵогЬгй&ѳ ап кеіпе Гогт &еЪип<1оп віпй—ссылка на ВеееІегЧ ТЫ. 2 8. 78. ІЫа В. ѴПІ № 152.
®) Опредѣляя условія, при которыхъ наслѣдственный договоръ въ по льву третьихъ лицъ становятся беэпопоротшлыъ для промнттен-тіцоудъ ссылается на Вееоіег'а ЕгЬѵвгОДр ТЫ, 2. В. 1. 8. 71, 231; В. 2. 8. 253. ІЫд. В. ѴШ М 04.
84
ся“, говорить Виндшейдъ, „на всеобщемъ нѣмецкомъ обычномъ правѣ, образовавшемся, вопреки рецепіірованному римскому праву, на основѣ древняго нѣмецкаго правового убѣжденія, въ формѣ права юристовъ'1 х).
Теорія и практика легли, несомнѣнно, въ основу новѣйшихъ законодательныхъ опредѣленій о наслѣдственныхъ договорахъ.
Такъ, остзейскіе гражданскіе закопы воспроизводятъ ученіе Гассе и Везелера, принятое нѣмецкими судебными установленіями. Эти законы знаютъ какъ договоры о наслѣдованіи, такъ и договоры объ отреченіи отъ наслѣдованія. Подъ договоромъ о наслѣдованіи, или договоромъ о назначеніи наслѣдника они разумѣютъ сдѣлку, „въ силу которой одинъ контрагентъ другому или нѣсколько контрагентовъ другь другу предоставляютъ право на будущее послѣ себя наслѣдство* ст. 2461) 2). Это право есть ничто пное, какъ „будущее право наслѣдованія или во всемъ оставшемся послѣ одного иля нѣсколькихъ контрагентовъ имуществѣ, или только въ извѣстной долѣ онаго*, или, наконецъ, въ опредѣленномъ предметѣ (вещь, совокупность вещей, право) (ст. 2485). Юридическое значеніе договора о назначеніи наслѣдника выражается въ томъ, что этотъ договоръ „установляетъ только будущее право наслѣдованія—<3ѳ1аііо“ (ст. 2491), что „послѣдовавшее по договору назначеніе наслѣдника не можетъ быть отмѣнено одностороннимъ образомъ* (ст. 2492), что „пока наслѣдодатель еще находится въ живыхъ, наслѣдникъ, назначенный по договору не можетъ отказаться отъ пего одностороннимъ образомъ* (ст. 2495). Договоръ объ отреченіи отъ наслѣдованія есть сдѣлка, по которой „одна изъ сторонъ отказывается отъ права (наслѣдованія), которое принадлежало бы ей послѣ смерти другой" (ст. 2768).
Подобныя же постановленія даетъ саксонское уложеніе. Ему также извѣстны оба основныхъ типа наслѣдственныхъ договоровъ. Подъ договоромъ о назначеніи наслѣдника оно
*) ЬеИгЬисУі <1св *?гт<1окС0пгвсИІз ІП 1901, стр. 184 прим. 2.
е) Сводъ мѣстныхъ узаконеній губерній ТІріібйятскйхъ. Неофиціальное изданіе 1601 года.
85
понимаетъ договоръ, которымъ „еіл ЕгЬгесЫ, еіп ѴогшАсЪЬ-піав оЛег еіпе Апѵагі$оІіаЙ йейпіЬіѵ пін! иіпгісІбГПіСІісЪ. Ъе-$гПп<ІеІ хѵігсѴ х). „Наслѣдственный договоръ призываетъ наслѣдника*, говорится въ § 2003- Договоры объ отреченіи отъ наслѣдованія имѣютъ своимъ предметомъ ЕгЪзсЪаНеп, ѴегтйсЪіпіэзе и АплѵагізсЪа^еп (§ 2560).
Равнымъ образомъ, при составленіи германскаго уложенія были приняты во вниманіе данныя теоріи л практики. Поэтому и здѣсь мы встрѣчаемся сь ученіемъ Гассе и Безелера. Гражданское уложеніе Германіи даетъ цѣлый рядъ постановленій о наслѣдственныхъ договорахъ, указывая основные обычные вхъ типы. Принимая во вниманіе опредѣленія по ©тому вопросу въ прусскомъ и саксонскомъ уложеніяхъ, а также въ теоріи гражданскаго права (^епіеі-пел КесЫ), оно допускаетъ договорт, о назначеніи наслѣдника—аіі^етеіп, т. е. безъ ограниченій, имѣющихся во французскомъ уложеніи н въ уложеніяхъ, пропитанныхъ его идеями.* 2 * * * *) Предметъ договора оно видитъ въ назначеніи наслѣдника пли въ условіи о легатѣ (АпогЛпив^ ѵоп ѴегщасЪіпіз-зѳп осіег АнПа^еп)8). Юридическое значеніе договора—въ слѣдующемъ. „Въ силу договора о назначеніи наслѣдника44, говорятъ составители уложенія, „назначенный призывается къ наслѣдованію; такое призваніе отличается отъ призванія но завѣщанію, главнымъ образомъ, тѣмъ, что оно не можетъ быть отмѣнено® *). Подъ ЕгЪѵеггісЫ разумѣется договоръ между наслѣдодателемъ, съ одной стороны, и родственникомъ или супругомъ его—съ другой, на основаніи котораго Послѣдніе отказываются отъ принадлежащаго имъ до закону права наслѣдованія (девеЬгІісЬез ЕгЬіесЬі) въ имуществѣ перваго Б).
Съ изданіемъ германскаго уложенія всѣ Ьапйез^езеіге,
*) ВісЪопЪиаі. Сопнпадаіаг ги йет Ыігдогіісіівіі ОеяаІгЬисЪе Йіг 4аз Копі^гвіоЪ ЗасЪѳеп. В. ІИ. 1МЮ § 2512 и мотивы.
2) ЮепквсЬіШ гит ЕпілѵигІ еіпез Ьйг^сгі. СсзоігЬисІіев. В. И. 1880,
стр,434.
•) ІЫ4., стр. 434; В.О.В. § 2278.
*) іыа„ стр. 430.
В. С. В. § 2340.
86
трактующіе о наслѣдованіи по договору, потеряли силу 1). Съ ©того времени исходная точка зрѣнія въ ученіи Гассе и Везелера. закрѣпленная въ новомъ кодексѣ, стала общимъ достояніемъ населенія Германіи.
Мяло того, ученіе Гассе и Бѳзѳлѳра имѣетъ практическое примѣненіе и внѣ Германіи. Мы указывали уже на остзейскіе гражданскіе законы, построенные въ ученіи о наслѣдственныхъ договорахъ на принципахъ, принятыхъ названными писателями. Ихъ мысли легли въ основу и опредѣленій сербскаго уложенія о наслѣдственныхъ договорахъ. Правда, постановленія этого уложенія не отличаются стройностью и законченностью, но исходная его точка зрѣнія та же. Договоръ о назначеніи наслѣдника есть договоръ о преемствѣ одного контрагента въ наслѣдственномъ имуществѣ. остающемся послѣ другого 2). Онъ „разсматривается, какъ завѣщаніе, съ тѣмъ только, что одна сторона произвольно, безъ согласія другой, не можетъ отступиться отъ него“ (ст. 781). Относительно договоровъ объ отреченіи отъ наслѣдованія сербское уложеніе иѳ даетъ опредѣленій. Но и ети договоры не противны духу уложенія. Оно считаетъ недѣйствительнымъ лишь договоръ, „въ силу котораго кто-либо отчуждаетъ ожидаемое отъ третьяго лица наслѣдство или отказъ, ешѳ при жизни послѣдняго* (ст. 539 и. 4). Но оно не лишаетъ юридическаго значенія договоръ о томъ, „что выполнимо и дозволено* (іЬій. ст. 588).
ЕіпКіЬгип^8§еввІ2 кит Ьйг^егІісЬеп ѲеѳеігЪисЬе ѵот 18 1896, г., агі. 55—152.
а) Гражданское уложеніе княжества (нынѣ королевства) Сербіи, паданіе редакціонной комиссіи по составленію проекта гражданскаго уложенія. СПБ. 18В7. Ст. 394: „Послѣ смерти сербскаго подданнаго, имущество его, равно права и обязательства, за исключеніемъ чисто личныхъ, переходятъ въ видѣ наслѣдства м*ь лицу, опредѣленному порядкомъ наслѣдованія по закону, если наслѣдодатель не распорядился иначе въ договорѣ или въ завѣщаніи*. Ст. 530: „Въ случаѣ если вовсе нѣтъ наслѣдника ни но договору, ни по оавѣщанію, ми и о еаколу, наслѣдственное имущество... поступаетъ въ государственную каѳну“.
ГЛАВА П'-я.
Договоръ о назначеніи наслѣдника.
§ I. Сущность договора о назначеніи наслѣдника.
До Гассе п Всзелѳра, какъ ми указывали раньше, существовало мнѣніе, что предметомъ наслѣдственнаго договора (расіі зиссезвогн) служить наслѣдственное имущество. Въ это время подъ договоромъ о назначеніи наслѣдника (ршйшп виссеззогіит аНгітаЪіѵшп, асдшвіііѵит) разумѣли такой договоръ, которымъ устанавливалось право на будущее наслѣдство 1)«
1) Таково было, напр., мнѣніе Стрикка: .рвсіитп асдиівііѵит", говоритъ онъ, „есть соглашеніе о пріобрѣтеніи наслѣдства контрагентовъ, или одного изъ нихъ, или того в другого, о пріобрѣтаніи собѣ или въ пользу иныхъ липъ (еіЫ ѵеі аііів). Слѣдовательно, въ названномъ договорѣ главное—въ томъ, что одинъ изъ контрагентовъ обѣщаетъ другому и на него переносить свое наслѣдство, другой же пріобрѣтаетъ оное по стому-же договору* (ТгасШив 8е виссозэіопе аЪ іпіеаШо, 1716, стр. 645). Ѳйхгорнъ: „наслѣдственные договоры имѣютъ своимъ предметомъ будущее наслѣдство еще живущаго лица или отдѣльныя составныя части онаго и могутъ.... сдѣлать прочнымъ право иа нихъ < расіа биссевзогіа айіітаЬіѵа)а (Етіейип^ іп йаа йоиІасНе РгіѵаігосЬ®, 1886, § 340). Кройттмаііеръ: „расіа еиссеевохіа,,.. асфгізіііѵа, есіш контрагенты уславливаются объ ихъ собственномъ будущемъ наслѣдствѣ, именно, о томъ, въ чемъ одинъ послѣ другого долженъ въ свое время наслѣдовать или что долженъ получить" (Аппнэгкищ;071 йЬег <1еп Сойісет Махітіііппеигп Ваѵагісит сіѵі1ет1844, ото—новое изданіе, стр. 697). Си. еще Міггтермвііеръ—СшпйяМге йов $етеіпеп дсиізсЬвп Ргіѵаігсски 1830 II, стр. 842. Этотъ взглядъ сказался и въ болѣе раннихъ гражданскихъ уложеніяхъ. Такъ, баварское уложеніе 1756 года узаісошють: „соглашенія, плл сдѣлки о будущемъ наслѣдствѣ еще жп»
вв
Послѣ Гассе и Бвзелѳра, выяснившихъ истинную природу наслѣдственнаго договора, указанное опредѣленіе уже не встрѣчается. Со времени названныхъ писателей можно считать установившимся мнѣніе, что договоръ о назначеніи наслѣдника представляетъ собою ни что иное, какъ сдѣлку, которая содержитъ въ себѣ назначеніе наслѣдника къ имуществу одного или обоихъ контрагентовъ. Такимъ наслѣдникомъ можетъ быть или одинъ изъ контрагентовъ (етзеШ^ѳг ЕтЪѵегІга#), или оба взаимно (ѵгесЬзеІвеіІі^ег ЕгЪѵегІга#), или третье лино (гезіНиііѵег ЕгЪѵегЬга^). Ѳто не измѣняетъ сущности договора. Но наслѣдникъ долженъ быть назначенъ къ собственному имуществу контрагентовъ. „Соглашеніе о выдачѣ наслѣдственнаго имущества послѣ третьяго лица", вѣрно замѣчаетъ Ротъ,—„не наслѣдственный договоръ111).
вуптяго лица могутъ быть заіелгочевы аГЯгпиіі.гѵе или мееяііѵе" (III-11 б 0-П русское ѳемокое улоя:еніе: „посредствомъ наслѣдственныхъ договоровъ ыоисетъ одинъ контрагентъ другому или оба взаимно другъ другу установить право на пхъ будущее наслѣдство4 (I. 12 § 617). Австрійское улоясоиіе: „между супругами можетъ быть заключенъ наслѣдственный договоръ, въ которомъ обѣщаютъ будущее наслѣдство или чаетъ его и обѣщаніе принимается" (§ 1346). Остзейскіе грмкдан-ееіе закопы: „наслѣдованіе по договору устанавливается такою сдѣлкою, въ силу которой одинъ контрагентъ другому или нѣсколько контрагентовъ другъ другу предоставляютъ право на будущее послѣ себя наслѣдство. Такая сдѣлка называется договоромъ о наслѣдованіи въ тѣсномъ смыслѣ или договоромъ о паеначепіи наслѣдника" (§ 2481).
*) Вауегівсііее СіѵИгесЪѢ 1875, П1,огр.4бІ. Гассе: „наслѣдственный договоръ (ВоегЪипеУѴетЬга^) пожегъ быть.... соглашеніемъ о назначенія наслѣдника (еіпе ЕгЬеіпзеиип&); въ немъ паоначаотся наслѣдникъ, какъ въ завѣщанія; въ атомъ случаѣ договоръ можетъ быть названъ наспѣд-отвеввымъ договоромъ въ тѣсномъ смыслѣ (асчиівіНѵог ЕгЪѵотІі'ЗД) (Вйеі-півсЪез Мизеихв2. 2 іЬМ.,стр. 150—151). Бовелоръ:,,договоръ о назначенія наслѣдника есть договоръ, которымъ кто-либо назначается яаслѣдпн-іадмъ, которымъ, такпыъ образомъ,-устапавли вветсл право послѣдованія— ѳіп ЕгЫ-ссМ (Біо Бейте ѵоп деп ЕіЬѵегІгйзеп 1837, II, сор. 207). Буддоусь: „договоръ о нозпачоши наслѣдника... есть договоръ, въ которомъ кто-лн-бо вазначается наслѣдпикомъ,т. «.договоръ, которымъ устанавливается право наслѣдованія" ОѴоіаке'а КесЫеІехісоп Піг Лпгівіеп аііег доиквеѣоп 8иай>п. В. IV. 1844. ЕгЬѵегІпц* *, стр. 3©), Штоббв: „договоры о паеначевін наслѣдника, дли короче— наслѣдственные договоры въ тѣсномъ смыслѣ
во
Въ настоящее время можно считать установившимся воглядъ, что договоръ о назначеніи наслѣдника представляетъ собой пе§оѣіит зиі зепѳгіе, т. ѳ. договоръ особаго рода, предметомъ котораго служить назначеніе наслѣдника. Но такой -взглядъ установился только со времени Гассе и Бѳзелера1).
Раньше юристы, нѳ знавшіе истинной природы ѳтого института, сгреыилнсь объяснить его съ точки зрѣнія римскаго права.
слова, суть договоры между двумя контрагентами, на основаніи которыхъ одинъ іиъ нихъ, переживъ другого, долженъ стать его наслѣдникомъ (ВапдЪисІ) бса дсигвсйсп РгіѵаГгесЫэ. V. 1885, стр. 281). Кохъ: ^договоръ о наяпаченіи наслѣдника есть договоръ, которымъ одао лицо нланАТйвгся' наслѣдникомъ другому* (Ім*>іі*Ъис)і дея ргенввівсЬсп бвпйеіпеп РгіѵаігвсЬи, 1852, стр. 855). Генрлеръ: „наслѣдственные договоры раздѣляются: а) на договоры, имѣющіе своей цѣлью пріобрѣтеніе (ЕгЪхюѵеп—ВеегЪуп^з—ЕгЬеів8еізив₽8ѵегЬпі§о', если установленіе иаслѣдственпаго права.... образуетъ предметъ или содержаніе соглашенія* и т. д. (Ода деиізсЬе РтіѵаітссЬі 1878, стр. 717). Ротъ: „договоръ о яадначснпі наслѣдника есть соглашеніе о наслѣдованіи въ имуществѣ одного изъ контри гейтовъ или обоихъ контрагентовъ, установленномъ въ пользу контрагентовъ или третьяго лпцаА (Вауегізсііез СіѵіІіссЪі 1875 1ІІ, стр. 461). Калорть: „договоръ о назначеніи иаслѣд-ника имѣетъ своимъ предметомъ не наслѣдство, а наслѣдованіе— ВеегЪип#* (Иіе Еогт дег ВгЬѵсгіі Ц;₽. 1884, стр. в). Дернбургъ: „наслѣдственные договоры въ болѣе тѣсномъ смыслѣ суть прежде всего договоры, которые обезпечиваютъ наслѣднику по договору универсальное преемство въ имущественной массѣ наслѣдодателя или въ какой-либо ея долѣ (РапдекІет.ІП. 1901, стр. 247). Шкффнеръ: „....доі'оворъ о назначеніи наслѣдника, въ которомъ- обусловлено.... лпзначрніе наслѣдника....*1 (Гег ЕгЪѵегіга^, 1899, стр. 16). Фонъ-Аядерсъ (Ѵов-Айбегв): кдоіх>ворь о назначеніи наслѣдника есть договоръ, который содержитъ въ собѣ назиаіоміо наслѣдника (Оіипвгідо дез ЕгЪгосІііе. 1899, стр. 30). Абісктъ (АЬісЫ): „договоръ о назначеніи наслѣдника въ тѣсномъ смыслѣ.... есть договоръ, въ силу коего одинъ контрагентъ на-вначоотся въ наслѣдники другому8 (Еіп Веіі.га§ аиг Ьеѣге ѵот ЕтЬѵегкга# 1898, стр. 8). Отой же точки зрѣнія держатся и новѣйшія уложенія. Иаир., саксонское уложеніе уэаконястъ: „наслѣдника призываетъ законъ, воли наслѣдодателя или наслѣдствалпый договоръ* (§ 2003). Германское уложеніе: „наслѣдодатель можетъ назначить наслѣдника посредствомъ договора* 1941).
Си. ІІавас*. іЪіЗ., стр. 199 и слѣд.;Вб8вІот. іЪід. П.» стр. 207—212; біоЫю-іЬід. V. стр. 281—283; ВоЙі. іЬід. П|. § 831; Оеп^іег. іЫд- § 196.
90
Была попытка разсматривать договоръ о назначеніи наслѣдника, какъ актъ, основывающій семейныя отношенія (еіп регзопепгесЫІісЬѳг осіег іатйіѳпгѳсЪЙісЪег Ѵеііга^).
Дѣйствительно, договоръ о назначеніи наслѣдника на зарѣ своей, исторіи, какъ мы видѣли это раньше, имѣлъ значеніе асіорііошз іп Ъеге&иіеш, былъ, какъ говорятъ нѣмцы, геіп ГатіІіѳпгесЫІісЬее СгѲвсЬМі/ 1).
Въ новомъ правѣ цѣль договора о назначеніи наслѣдника иная. Правда, я теперь этоть договоръ можетъ стоять въ связи съ другими договорами, опредѣляющими БІаІое лица (съ договорами: о признаніи внѣбрачныхъ дѣтей, объ усыновленіи, съ брачными контрактами)3). Однако, ©ти договоры являются случайнымъ элементомъ въ наслѣдственномъ договорѣ (они могутъ быть и не быть), не вліяющимъ на сущность этого послѣдняго, сущность же наслѣдственнаго договора въ томъ, чтобы вызвать перемѣну въ имущественныхъ отнопініяхъ даннаго лица въ случаѣ его смерти, а не въ томъ, чтобы создать тоть нлн иной еіаіиз.
Нѣкоторые писатели разсматривали договоръ о назначеніи наслѣдника, какъ сдѣлку, основывающую іпгіе ѵіпсиіпт вещнаго права (еіп васІіепгесЪіІісЬег ЕгЪѵегі-га^). Такова была точка зрѣнія древнѣйшей германской доктрины, т. е. всѣхъ тѣхъ писателей (имена нхъ указаны раньше), которые видѣли въ договорѣ о назначеніи наслѣдника сдѣлку, предметомъ коей служитъ будущее наслѣдство одного или обоихъ контрагентовъ. Мнѣніе—невѣрное. „Договоръ о назначеніи наслѣдника", правильно замѣчаетъ Шнффнѳръ, „не основываетъ вещнаго права ни па все имущество наслѣдододателя, ни на опредѣленныя его доли; онъ не создаетъ ни какого-либо права на настоящее имущество наслѣдодателя, права, немедленно вступающаго въ силу,*) ни даже права, поставленнаго іп виерепзо; онъ и иѳ ограничиваетъ наслѣдодателя вь распо-
4) Мойте. V, стр. 311; 8сЪіНпсг. ЕгЬѵогІгад, стр. II.
®) ВогоЪиг^. ЬеЬгЪиок дез ргеиввізсЪеп РгіѵаігосЪев. III. 188Г, стр. 4801 ГбгѳЬег. ТКеогіе ипд Ггахів дее Ьоиіі^ѳв рѳтыпоп ргеивеівсЪоп Ргіѵпі-геоЪіе В. IV. 1988, стр. 299; КсЬіКпег. Рег ЕтЪѵогЬгй^, стр. 98.
8) Это прямо указано въ остоойскмхъ гражданскихъ законахъ $2491.
91
ряженіи его имуществомъ іпіег ѵіѵоя *). Словомъ, дѣйствіе договора о назначеніи наслѣдника пноо, чѣмъ дѣйствіе договора, предметомъ котораго служитъ основаніе какого-либо вещнаго права.
Были писатели, впдѣвлііе въ договорѣ о назначеніи наслѣдника сдѣлку, создающую обязательство — особенно распространенный взглядъ. Такова была, напр., точка зрѣнія Лсйзера, Карпцова, Бергера2), Гоммоля3), Гоффба-вѳра4). Такъ смотрѣли на этотъ вопросъ и французскіе юристы ХѴШ вѣка. По ихъ словамъ, „назначеніе наслѣдника по договору (ГіпзЫШіоп сопігасіиѳііѳ).... есть обязательство (шіе оЫі&аЬіоп), заключаемое лицомъ, назначающимъ наслѣдника (Ріпбіііиэпі), съ лицомъ, назначеннымъ наслѣдникомъ (ГіпвЫІпё), о томъ, что оиъ оставить послѣднему, какъ наслѣднику (й іііге б’ЬегШег). все имущество, которое будетъ у него въ день его смерти"5).
Но подобный взглядъ нельзя признать правильнымъ. Онъ объясняется непониманіемъ истинной природы догово-
*) ЗсЪШпег. ІЬМ., сгр. 11.
3) „Ученые говорятъ*1, пишетъ Лейэеръ, „что тѣ лишь наслѣдственные договоры не подлежатъ измѣненію или отігЬнѢ (ігашиІпЪіІія ©Эво), которые составлены по правиламъ о контрактахъ (диао рег тоЛшп сопѵепііопія івйа зипі); тѣ же, которые содержатъ въ себѣ послѣднюю волю, не создаютъ никакого обязательства, почему и могутъ быть свободно (рег ІіЬіСит) измѣнены и отмѣнены" (Мсйііаііопеа а<1 Рапйбкіав, 1. 8р. 44 <2 2, стр. 450) Здѣсь же сдѣлана ссылка на Карп-цола н Боргера. Здѣсь я«о приведены рѣшенія Вюртембергокихъ и Лейпцигскихъ юрисконсультовъ, высказавшихъ въ 1711 году такія же мнѣнія.
•) „Пекъ о наслѣдствѣ ивъ договора", говоритъ Гоммель, „не ость сіѵііія ИегеЛйпііз реііііо, вещный искъ (геаііа асКо), ло личный искъ (ясііо регвопаіія), вчшіаемый только противъ наслѣдниковъ про-ыііттента, именно, искъ, вытекающій ивъ договора*1. Веееіег. іЪіб. II, стр. 202 прим. 76.
*) По его словамъ: „посредствомъ наслѣдственнаго договора я передаю кому-либо, при моей жизни, право па мое имущество или часть онаго, но только подъ суспенсивнымъ условіемъ моей смерти". ГЫиггссЫ, 1703 года. Й 285.
*) Ышііп. Керсгіоіто иппччноі оі гаізоппё бе |ш »врі шКяіев. 1813 г. VI. ІпяІіІШаоп сопиаоІиеПо, стр. 283.
02
ра о назначеніи наслѣдника. Названные писатели думали, что договоръ (соглашеніе) порождаете 'только обязательство. Это невѣрно. чЕсли“, совершенно правильно замѣчаетъ Гассе, „заключается стипудящя, предметомъ которой служить сервитутъ, она не создаетъ ни для одного ивъ контрагентовъ никакого обязательства. Объектъ обязательства въ дѣйствіи (Ьеівиод). Въ данномъ случаѣ такое дѣйствіе можно видѣть въ учрежденіи сервитута, въ томъ, чтобы было создано вещное право. Но ото совершается посреди отвомъ стнпуляціи, и контрагенту нечего больше дѣлать. Если у римлянъ возникалъ бракъ чрееъ пиврз сопзепеик, ішйия сопббпяиз было конвенціей, порождавшей не обязательство, а іитіэ ѵіпсніит іатіііае, охватывающій всю личность контрагента. Такъ и здѣсь: изъ договора о назначеніи наслѣдника вовникаетъ не обязательство, а право наслѣдованія. Въ договорѣ, какъ въ завѣщаніи, будущій наслѣдодатель назначаетъ наслѣдника, субститута, фидеикоммиссара, легатарія-’ (ІигсЪ зеіпеп "ѴѴіПѳп, актомъ своей воли. Если онъ согласуетъ эту волю съ волей наслѣдника, легатарія ѳС се Сега и заключаетъ договоръ, это дѣлается только затѣмъ, чтобы онъ не могъ иѳмѣнить этой води и уничтожить состоявшееся уже назначеніе. Дѣлать здѣсь больше нечего, „ги Іѳіяісп ізі Ьіег пісЫз теіи* йЪгі§4, ибо назначеніе наслѣдника уже совершилось. Немыслимо здѣсь и обязательство, состоящее іп поп іасіешіо, въ томъ, чтобы не отмѣнять состоявшагося назначенія: отмѣна юридически невозможна, она была бы ничтожной; договоръ сообщилъ назначенію характеръ назначенія безповоротнаго*х).
Помимо того, данная конструкція содержитъ въ себѣ противорѣчіе. Допустимъ, что изъ договора о назначеніи наслѣдника возникаетъ обязательство. Предметомъ дѣйствія въ такомъ обязательствѣ будетъ наслѣдство, акцептантъ (назначенный наслѣдникомъ)—кредиторомъ, а должникомъ —промиттенгъ, т. ѳ. наслѣдодатель или его преемникъ, слѣдовательно, тотъ же кредиторъ. Несообразность очевидна8).
КЬеігцасЬ^з Мпявшп. 2. 2. іЫД., стр. 204.
2) Вагітлпп Еиг Ьеіігв ѵоп <3еп ЕѵЬѵетиіідвп. 1860. отр. 2.
93
Такимъ образомъ, договоръ о назначеніи наслѣдника —нѳ обязательственный договоръ. „Столь ограниченнаго дѣйствія нѳ сообщаетъ ему дѣйствующее право", говорятъ составители германскаго уложенія1). вОяъ“ вѣрно замѣчаетъ Шиффнеръ, „не создаетъ никакого права требованія (РогЗегпп^згесЬг) па будущее наслѣдство пли часть онаго. Въ немъ не обѣщаютъ и не принимаютъ какого-либо дѣйствія. Не обѣщаютъ въ немъ и передачи будущаго наслѣдства; наслѣдство во всякомъ случаѣ нѳ служитъ его предметомъ. Равнымъ образомъ, договоръ о назначеніи наслѣдника не содержитъ въ себѣ и простого обѣщанія совершить въ будущемъ распоряженіе на случай смерти: въ немъ такое распоряженіе сдѣлано, а нѳ обѣщано. Нѣть въ немъ н обѣщанія не отмѣнять сдѣланнаго распоряженія па случай смерти. Договоръ о назначеніи наслѣдника—не договоръ, который обязываетъ (ѵѳгрЙісКіеЬ овег оЫі^аіогізсЬ ЬаНеп тасМ), хотя и договоръ, который связываетъ. Онъ связываетъ даже прочнѣе, чѣмъ іигіз ѵіпсиіит оЫі^аііопіз, ибо онъ дѣлаетъ невозможнымъ совершеніе несогласныхъ съ Ѳго содержаніемъ дѣйствій" 2).
Этимъ договоръ о назначеніи наслѣдника обличается отъ расЬпш 4е сопітаііеіісіо расіі зиссеэзогіі, т. е. отъ сдѣлки, вь которой содержится лишь обѣщаніе назначитъ въ будущемъ кого-либо своимъ наслѣдникомъ. Такая сдѣлка содержитъ въ себѣ, какъ говорятъ остзейскіе гражданскіе законы і „простое личное обязательство". Она „даѳть получившему зто обѣщаніе, если между обѣими сторонами будутъ соглашены главныя статьи будущаго договора о наслѣдованій, только право отыскивать съ обѣщавшаго исполненіе сего договора или же вознагражденіе за неисполненіе* (§2482)®).
Мойте, ѵ, стр. 311.
3) ЗсЫйпег. Вег ЕгЪѵегіод, стр. 11—13- „Ѳгд—нѳ договоръ, создающій обязательство (кеш оЪІі^аІогіэсЪег Ѵег замѣчаетъ Герберъ, вио договоръ пять въ томъ смыслѣ, въ какомъ и традиція тоже договоръ" (Зуеіет дез йеиЬзоЪоп РгітаігесЪіе 1875, стр. 706 прлм. 1). Хотя договоръ о назначеніи наслѣдника и особенный договоръ, но апалЬгія Гербера вдва ли удачна.
’) Тоже въ саксонскомъ уложеніи § 2550.
94
Была попытка разсматривать договоръ о назначеніи наслѣдника, какъ актъ даренія, какъ ЛопаЬіо. Такъ, но словамъ Лѳйэѳра, въ его время между учеными шелъ опоръ о томъ, гдѣ слѣдуетъ помѣстить наслѣдственные договоры, среди допаііопеэ іпЬег ѵіѵоз или же между Лопаііопѳв шогііз саиба? Самъ Лейверъ былъ болѣе склоненъ къ первому мнѣнію1). Тоже было у французскихъ юристовъ ХѴІП в. И они затруднялись рѣшить вопросъ, представляетъ ли собой договоръ о назначеніи наслѣдника допаііо іпіет ѵіѵоз, нли скшабо шогііз саиаа2). Ширахъ считалъ договоръ о назначеніи наслѣдника ничѣмъ инымъ, какъ дареніемъ на случай смерти8). Даже Савиньи видѣлъ въ договорѣ о назначеніи наслѣдника актъ даренія всего имущества („сііѳ ипіѵѳгбеПе ЗсНепкип^* *)4). Французское уложеніе тоже считаетъ договоръ о назначеніи наслѣдника актомъ даренія (йопаѣіоп епіге ѵіЬ. §§ 893, 1082)6).
„Но*, совершенно вѣрно замѣчаетъ Гассе, „только въ переносномъ смыслѣ можно сказать, что наслѣдодатель, назначивъ наслѣдника своимъ преемникомъ, сдѣлалъ ему подарокъ, ибо для наслѣдника преемство можетъ имѣть печальный исходъ. Поэтому и римскіе юристы называли дареніемъ легатъ (Іе^аіиш еві Допаѣіо ЬезЬатеиЬо геіісіа—ІЯ&. де 1е&. II. 36), но не назначеніе наслѣдника. Наслѣдникъ долженъ представлять наслѣдодателя во всѣхъ имущественныхъ отношеніяхъ—потъ конечная цѣль послѣдняго, и ничего больше. Легатъ имѣетъ только отдаленное сходство съ дареніемъ (конечно, іпіег ѵіѵоз): дареніе заключаетъ въ себѣ жертву; назначеніе легата состоитъ также въ томъ, чтобы обогатить легатарія, дать ему хотя какую-нибудь имущественную выгоду. При назначеніи наслѣдника ѳто юридически безразлично, хотя ѳкономичѳски часто имѣется
») МваіШіопде аз РапЗвкив 1778 I. 43. 9. Согг. 4, стр. 449.
*) Могііп—ВерѳНоіге. I, стр. 282; ЬаигепС. Ргіпсірвв ди дгоіѣ сіѵіі. XV. 1898, стр. 220.
в) Векаскгип^оп ОІЬйг діе 8с1іспкипй ли! доті ТодезГаІІ. АгсЫѵ ІИг діе сІѵіІіЫІвсЪе Ргахів. 1621. В. II, стр. 318.
*) Нузісга дез ЬоиЦ^ѳп г&тіеоЪеп. Косіхів. Иэд 1841. В. VI § 169.
®) Ъаигеп.1. Ргіпсірон де дгоіі сіѵіі. 1898. Т. XV, стр. 221.
95
въ виду. Легко можетъ быть, что наслѣдникъ получить только долги, или больше долговъ, чѣмъ паличнаго имущества, пли же пассивъ, равный активу, тѣмъ вѳ менѣе онъ долженъ уплатить долги, назначеніе наслѣдникомъ остается назначеніемъ наслѣдникомъ и ведетъ ко всѣмъ юридическимъ послѣдствіямъ. Напротивъ, легатъ не имѣетъ никакой силы, если онъ не даетъ легатарію выгоды (что возможно, напр., при Іе^аіит йѳЪНі)" *).
Выла, наконецъ, попытка разсматривать договоръ о назначеніи наслѣдника, какъ завѣщаніе. Поводъ къ атому дали еще римскіе юристы. Мы указывали раныпѳ, что импе-раторское законодательство древняго Рима дало нѣсколько исключеній изъ общаго правила о недѣйствительности наслѣдственныхъ договоровъ. Зто были, именно, указы императоровъ Юстиніана (Сой. И. 8. 30), Константина (Сой. ТЬеой. II. 24. 2). Діоклетіона и Максиміана (Сой. 11. 3. 19), признавшихъ соглашенія о назначеніи наслѣдника дѣйствительными лишь при условіи, если выраженная въ нихъ воля будуша-го наслѣдодателя носила характеръ послѣдней воли, если соглашеніе о назначеніи наслѣдника было тожественно акту завѣщанія.
Юристы Карпцовъ, Бергеръ и Лейзеръ раздѣляли договоры о назначеніи наслѣдншса на двѣ группы: такіе, которые составлены по правиламъ о контрактахъ (рег тпойшп сопѵепЬіопіз зеп сопбгасЬиз), и такіе, которые содержать въ себѣ послѣднюю волю. „О первыхъ*, пишетъ Лей-оѳръ, „ученые говорили въ томъ случаѣ, когда договаривающіяся стороны пользовались выраженіями, обычными въ договорахъ, въ сдѣлкахъ іпЬег ѵіѵов; о вторыхъ, когда контрагенты употребляли выраженія, коими пользуются обыкновенно въ завѣщаніяхъ и другихъ актахъ послѣдней воли (напр., наслѣдовать, наслѣдство). Относительно первыхъ договоровъ ученые полагали, что эти договоры не подлежатъ измѣненію или отмѣнѣ; вторые же, по ихъ мнѣнію, содержатъ въ себѣ актъ послѣдней воли и не создаютъ никакого обязательства, почему и могутъ быть свободно отмѣняемы и
*) Кіюіійьеѳз Мшюшп. 2. 2. іЫй., стр. 311—212.
06
измѣняемы. Въ судебной пракнпсѣ установилось ато различіе не только въ отношеніи брачныхъ контрактовъ (расіа йоіа* Ііа), но и въ отношеніи другихъ наслѣдственныхъ договоровъ0 *).
Такимъ образомъ, и въ теоріи и въ практикѣ того времени нѣкоторые договоры о назначеніи наслѣдника разсматривались, какъ духовныя завѣщанія.
Пуффѳпдорфъ пошелъ еще далѣе. Онъ училъ, что всякій договоръ о назначеніи наслѣдника представляеіъ собою акта завѣщанія (Іевіашепіиш гесіргосшп іггеѵосаЪІІе5).
Но завѣщаніе—Односторонній актъ послѣдней воли. Характерная его черта—въ ашЪиІаіогіа ѵоіипіаз, въ правѣ завѣщателя отмѣнить его, нѳ справляясь съ волей наслѣдника, вь любой моментъ времени, пока возможно, т. е. до послѣднихъ минутъ жизни. Договоръ о назначеніи наслѣдника—ни односторонній актъ, ни актъ послѣдней воли; онъ связываетъ двѣ стороны—будущаго наслѣдодателя п наслѣдника—и не можетъ быть лишенъ юридическаго значенія актомъ односторонней воли наслѣдодателя. „Послѣдняя воля и наслѣдственный договоръи, правильно замѣчаетъ Гассе, „понятія, совершенно исключающія другъ друга" ®).
Такимъ образомъ, договоръ о назначеніи наслѣдника нельзя разсматривать, какъ завѣщаніе.
Но, не будучи завѣщаніемъ въ чистомъ видѣ, не представляетъ ли собою договоръ о назначеніи наслѣдника завѣщаніе особаго рода, модифицированное (видоизмѣненное) завѣщаніе?
И тйкая мысль высказывалась неоднократно. Еще Альбрехтъ замѣтилъ относительно интересующаго насъ договора слѣдующее- „Современное право» трактующее о ваава-чѳніи наслѣдника по договоруговорить онъ между прочимъ,—„ии что иное, какъ завѣщательное право, только съ измѣненіями, вызываемыми договорнымъ характеромъ ото- * 8
>) Ьеуеѳг. МебіиЦопев а<1 Рапдесісв. 1778, I. 5р. 44 § 2, стр. 450— 451. Тамъ же мнѣнія Карпдова н Бергера.
а) ОЪаегѵаііопов іигіе ипіѵегбі, 1757. П. 173 § 2.
8) ВЬеіпівсѣее Мивеит, 2. 2 іЬіѣ, сгр. 155—160. Тоже у ВоіЪ’а— Вауегіѳоііея РгіѵлІгосМ § 33!, стр. 404.
97
го назначенія41). Другими словами, договоръ о назначеніи наслѣдника въ основѣ своѳіі—завѣщаніе, во только, такъ сказать, завѣщаніе особаго рода.
Мысль эта была подробно развита Гартманомъ.
Какое различіе, спрашиваетъ онъ, существуетъ между договорнымъ и завѣщательнымъ назначеніемъ наслѣдника? По существу—никакого. Такъ называемый договоръ о назначеніи наслѣдника—вн что иное, какъ завѣщаніе, но завѣщаніе особаго рода—шіѵгідеггиЯісЬеа Тезіашепѣ И завѣщаніе, и договоръ о назначеніи наслѣдника не даютъ послѣднему никакого опредѣленнаго права (іезіез Кесііі). Они предоставляютъ наслѣднику лишь надежду пріобрѣсти въ будущемъ наслѣдство. Чтобы лицо, назначенное наслѣдникомъ въ завѣщаніи, стало наслѣдникомъ въ Ьѣйстаителъ--кости., т. е. вступило въ имущественныя отношенія умершаго въ качествѣ его преемника, должны быть на лицо три положительныхъ факта и одинъ отрицательный: нужна смерть наслѣдодателя, до нея—назначеніе наслѣдникомъ, послѣ нея—принятіе наслѣдства; нужно, кромѣ того, чтобы наслѣдодатель до смерти не уничтожилъ завѣщанія. Йри наслѣдованіи по договору послѣдній моментъ (отрицательный) отпадаетъ и отпадаетъ потому, что въ договорѣ о назначеніи наслѣдника, къ назначенію наслѣдника присоединяется отреченіе (ѴсгзісЫ) наслѣдодателя отъ права уничтожить это назначеніе. Благодаря этому, наслѣдникъ по договору пріобрѣтаетъ большее основаніе надѣяться, что онъ впослѣдствіи станетъ наслѣдникомъ, чѣмъ при назначеніи по завѣщанію. Его положеніе въ ©томъ отношеніи почти то же, что ближайшихъ родственниковъ глухонѣмого отъ рожденія, или назначеннаго наслѣдникомъ по завѣщанію со стороны лица, впавшаго въ неизлѣчимое сумасшествіе, но составленіи завѣщанія. Какъ наслѣдникъ по договору, такъ и наслѣдникъ по закону или завѣщанію въ приведенныхъ случаяхъ, одинаково увѣренно будутъ ждать наслѣдованія.
Такимъ образомъ, только отсутствіе отрицательнаго мо-
*) КгПІнсКо ДаЬгЫіаІівг Лг (ІоиЬнсІіо КссМахѵібВОПЭсЪвІк Іліргір. В. XI. 1842—„Сіе беііго ѵоп йоп ЕгЪѵегІі Іі»еп ѵоп Неогя Веаоіог®, Стр. 383.
7
98
мента отличаетъ наслѣдованіе по договору отъ наслѣдованія по завѣщанію. Т. н. договоръ о назначеніи наслѣдника ограничиваетъ извѣстнымъ образомъ дѣеспособность (собственно ЬезЪатепШасІіо) ннституента, подобно тому, какъ это бываетъ, правда, въ большемъ объемѣ прп объявленіи лица расточителемъ.
Попятно, что договоръ о назначеніи наслѣдника не представляетъ собой цѣльной, единой по содержанію сдѣлки. Онъ—соединеніе двухъ различныхъ сдѣлокъ, которыя связаны въ одно цѣлое только тѣмъ, что дѣйствительность одной обусловливается дѣйствительностью другой. Онъ состоитъ изъ двухъ актовъ: завѣщанія н отреченія отъ права сто уничтожить. Каждый изъ этихъ актовъ. подчиняется своимъ особымъ правиламъ: назначеніе наслѣдника тѣмъ, которыя существуютъ для тестаментарнаго назначенія; отреченіе—тѣмъ, когорыя регулируютъ договоры н актъ отреченія 1).
Ученіе Гартмана нашло послѣдователей въ лицѣ Арндтса2 3), Унгерае),Форстера4 5).Но оно встрѣтило и серьезныхъ противниковъ въ лицѣ Виндшейда &), Штобб©0), Ка-лорта7), Рота8), Дорнбурга9), Фонъ-Андерса10), Гофмана11).
Названные писатели совершенно основательно указыва
і) Натітаап. Йиг Ілѣте ѵоп Доп ЕгЪѵотЬОДеп 186'1 § I. Стр. 2—13.
3) 2иг ЪеЪгв ѵоп й®п ЕгЪтегІгДееп пасЬ ^етенівт. ип<1 бзіоггві-с1іі$сііоіп Ввсііів в-ь ОббіѳггеісІіівсЬв ѴіегСеІ-ЛвІігадьсИгіД Ій» ВесІіЬв—пп<1 ВіааізѵѵібэепзсЬаП. В. VII. ,186). Стр. 271—273.
•) Рав Овівггѳісіііясііе ЕгЬгеоН. 1884. § 26 пріш. 5.
*) ТЪеогіа ипд Ргахіз йез Ъеиб^вп еетеіпеп ргвивзізсііеп Ргіѵаі гесЪіа. В. IV. 1888. § 247.
5) ЬоЬгЬисІі Дез РлпдекІопгесЪІз. ІП. 1901. Стр. 184 прнм. 3.
НапйЬисЬ (Іез йвикчеквп РгіѵаЪгасЫя. V. 1885 § 311.
Віе Гогш Й.ег ЕгЪѵегігйе©. 1884. Стр. 4 и слѣд.
в) ВауогізсЪеэ СіѵіІгеоЫ. Ш. 1875 § 331.
®) ЬоЪгЬисЪ Лвз ргвиааіасЪеп РгіѵаігбсЫа. Ш. 1881. § 176.
м) (лтитгігйм йев ЕтЪгесМз. 1899. Стр. 31.
п) Ѵ/взвп ипд АѴ’ігкип^ дез ЕгЪѵатЬгаееа въ ѲгІіпЪикі ХвНзсЬгНІ Йіг йаа РхіѵйЬ—ипд—ОКепЫісЬв ЕюоЫ дег беестпѵагі. В. ПТ. 1870. Стр. 604—069.
99
ютъ на ошибочность ученія Гартмана. Ошибка заключается въ томъ, что Гартманъ дѣлитъ на двѣ части договоръ о назначеніи наслѣдника: одностороннее назначеніе наслѣдника н основанное на договорѣ отреченіе отъ права отмѣнить актъ назначенія. „Но“, говоритъ Виндшѳйдъ, „съ равнымъ основаніемъ Гартманъ могъ бы раздѣлить Ігавіѣіо пли договоръ, создающій обязательство, на одностороннее изъявленіе воли, что противная сторона должна быть собственникомъ или кредиторомъ, и основанное на договорѣ отреченіе отъ права отмѣнить ©то изъявленіе. Возможность отмѣны теряется не черезъ этотъ акцессуарный актъ отреченія, но чревъ принятіе (ассврѣаііо) изъявленія воли стороною противной. Я не знаю, продолжаетъ Виндшейдъ, почему подобное пониманіе недопустимо при уясненіи природы наслѣдственнаго договора и мнѣ трудно согласиться съ аргументаціей Гартмана. Исходная точка зрѣнія Гартмана въ томъ, что договоръ о назначеніи наслѣдника не даетъ призванному никакого іпз диаезііит. Это “правда. У наслѣдника, по заключеніи договора, нѣтъ никакой власти ни надъ вещью, ни надъ лицомъ. Но развѣ это необходимо для понятія договора? Для понятія договора нужно, чтобы состоялось соглашеніе волей сторонъ, чтобы воля, выраженная одной стороной, была принята другой; каково содержаніе этой воли, какъ давно уже признано,—для понятія договора безразлично. Совершенно непонятно, почему эта воля не можетъ быть направлена на то, чтобы кто—либо послѣ моей смерти, если хочетъ, сталъ бы моимъ наслѣдникомъ! Въ тотъ моментъ, когда контрагентъ принимаетъ такое изъявленіе воли противной стороны, онъ пріобрѣтаетъ гарантію, что проектированное для него юридическое положеніе не ухудшится, и вмѣстѣ съ тѣмъ получаетъ столько права (во ѵіеі ѳоіогЬі^ѳз КѳсКС), сколько необходимо для понятія договора“ х).
„Договоръ о назначеніи наслѣдника11, говоритъ Штоб-бэ,—„единая юридическая сцѣпка, которая во всемъ своемъ содержаніи представляется двусторонней. Конечно,
1) ЬоІігЬисЬ 4<іа РапчісИвпгесЬіа. III. 1001. Стр. 1Ы—185 пріпг. 3,
100
возможно представить себѣ случай, что кто-либо односторонне составитъ еавѣщаніе и затѣмъ въ договорѣ объявитъ его не подлежащимъ отмѣнѣ. Но договоръ о назначеніи наслѣдника носитъ иной характеръ. Онъ не можетъ быть раздѣленъ на двѣ, стоящія рядомъ, сдѣлки. Правда, будущій наслѣдникъ уславливается съ наслѣдодателемъ о томъ, что состоявшееся назначеніе наслѣдника не должно быть отмѣнено. Но оба контрагента заключаютъ другъ съ другомъ одинъ только договоръ объ открытіи въ будущемъ права наслѣдованія. Ученіе Гартмана привело бы къ необходимости дѣлить вообще всѣ договоры на одностороннія изъявленія воли и соглашенія о томъ, что ни одцнъ контрагентъ, безъ согласія другого, не возьметъ назадъ сдѣланнаго изъявленія. Кромѣ того, ученіе Гартмана несогласно съ исторіей. Договоры о назначеніи наслѣдника развились не изъ тестаментовъ, а изъ двустороннихъ сдѣлокъ (Ѵег-#аЪип^еп ѵоп То<1ез ѵгѳреп), въ частности—договоры о наслѣдованіи между супругами—изъ брачныхъ контрактовъ141).
Подобнымъ же образомъ аргументируетъ Калертъ. „Гартманъ основываетъ свое ученіе1*, говорить онъ, „именно, на томъ, что утверждаетъ: чтобы ехігапеия сталъ наслѣдникомъ, необходимо, кромѣ смерти наслѣдодателя, наступленіе положительнаго момента назначенія наслѣдникомъ и отрицательнаго—невэятія назадъ этого назначенія. Совершенно вѣрно, что оба эти моменты необходимы въ томъ случаѣ, когда наслѣдникъ назначается односторонне. Но совсѣмъ непонятно, почему этотъ отрицательный моментъ долженъ быть на лицо въ томъ случаѣ, когда назначеніе наслѣдникомъ принято и, слѣдовательно, состоялось на основаніи договора, ибо, при всѣхъ договорахъ, отрицательный моментъ—невозможности отмѣны—лежитъ уже въ принятіи, т. е. въ природѣ договора. Гартманъ думаетъ, что назначеніе наслѣдника возможно только односторонне, не по договору. Но почему это? Развѣ для договора не безразлично, каково содержаніе воли контрагентовъ? Если (а зію безспорно) одна сторона можетъ выразить волю, что
*) ЗДоЬЪѳ. НаікіЪисЬ Лея йеикчеііеп РНѵйІгосИін. V. 1885, стр. 283.
101
назначаетъ другую наслѣдникомъ, а послѣдняя—принять эту волю (что относится къ понятію договора), то, если соглашеніе состоится, выдвинутый Гартманомъ отрицательный моментъ отпадаетъ, такъ какъ изъявленіе воли, сдѣланное одной стороной п принятое другой, не можетъ бытъ уже взято назадъ, отмѣнено. Непонятно, почему здѣсь должно быть исключеніе изъ общаго правила. Въ виду сказаннаго, едва ли есть основаніе дѣлить договоръ о назначеніи наслѣдника на двѣ сдѣлки*4 *).
Тоже повторяютъ Ротъ, Дернбургщ Фонъ-Андерсъ и Гофманъ.
Такимъ образомъ, ученіе Гартмана неосновательно. Оно—попытка возвратиться къ старому, объяснить договоръ о назначеніи наслѣдника съ точки зрѣнія національно-правовыхъ римскихъ понятій. Договоръ о назначеніи наслѣдника—явленіе новаго порядка, имѣетъ свою особую природу н свойственныя ему только черты. Онъ—ле^оНпт еиі ^епогіе 2).
1) Сіе Гфгга <3ог ЕтЬѵегЬОДе, 1884, Стр- 6—7.
*) Оригинальное мнѣніе высказалъ о природѣ договора, разсмотри ваемаго нами, Кюпасть (КЬЬпаві). Онъ представляетъ себѣ отготь договоръ, какъ двухстороннюю сдѣлку, но не договорнаго характера. По ого словамъ, въ атомъ случаѣ мы имѣемъ дѣло со сложнымъ актомъ (СтезАпшіЬакІ), который состоитъ- изъ односторонняго диспозитивнаго акта и чисто пассивнаго принятія, причемъ хотя обѣ воля и существуютъ рядомъ, одна возлѣ другой, не не сливаются въ одну волю, составляющую характерную черту договора во всякомъ случаѣ, распоряженіе на случай смерти въ договорѣ о назначеніи наслѣдника идетъ со стороны наслѣдодателя.—(РаеЕгЪтесМ Нез Епіѵдігіб еіпев Ъйц>еіНсЪбП СгвэеіиЬисЪея Діг баз дѳиізсЪе ВеісК 1633, стр. 2-5—26). Но, совершенно правильно возражаетъ на его Шнффнеръ, здѣсь распоряженіе ва случай смерти стоитъ не отдѣльно, а въ связи съ выраженіемъ воли (о принятія его) другой стороной и сливается съ винъ въ одну общую договорную волю. Другая сторона не играетъ пассивной роли. Она объявляетъ свою, обязательную для нея, волю. Помимо того, Кюнасть невѣрно представляетъ себѣ природу сложнаго акта. Въ подтиераде-ніе своей мысли онъ ссылается на Кулцо. Но ототъ послѣдній предполагаетъ, что участники въ сложномъ актѣ (Соватптпіакі) выступаютъ въ качествѣ товарищей (Рпгиівеповзоп), а. не противопоставляются, какъ стороны, сдшп. другому. (Рог ЕгЬхегігяе пасіі Леш Ыіг#егіісЪеп веееіх-ЪисЪс йіи» ііеиізеііо Веісіі. 1899, стр. 8—9 и ирпы. 15).
102
Было разногласіе среди ученыхъ и по вопросу о томъ, представляетъ ли собой договоръ о назначеніи наслѣдника сдѣлку іпіѳг ѵіѵоз, или ПЮ11І8 саиэа.
Такъ, по словамъ ЛеЙзѳра, «іосѣогез спорили о томъ, слѣдуетъ ли отнести договоры о назначеніи наслѣдника къ (Іопаѣіопез иіогііб сапза, пли къ йопайопее іпіег ѵіѵоэ. Самъ Лѳйяеръ склонялся къ послѣднему мнѣнію1). Шарнвеберъ видѣлъ въ договорѣ о назначеніи наслѣдника сдѣлку іпіег ѵіѵоэ, подчиняющуюся лишь формальностямъ теста ментар-наго актаа). Ширахъ считалъ его за дареніе на случай смерти* * 8). Французскіе юристы старой школы были въ томъ же положеніи. Одни утверждали, что договоръ о назначеніи наслѣдника представляетъ собой ни что иное, какъ допаііоп й сапее де тогЬ Тотъ, говорили они, кто назначаетъ себѣ наслѣдника въ брачномъ контрактѣ, ничего не даетъ ему при жизни своей, но только послѣ смерти; онъ больше хочетъ, чтобы то, что онъ дарить, принадлежало ему, а не назначенному, и назначенному, а не наслѣднику аЬ іпіеэШо. А все ©то—характерныя черты даренія на случай смерти. Къ этому юристы добавляли, что между договорами о назначеніи наслѣдника и (Іопаііопев пюгііэ сапза существуетъ сходство также въ томъ, что какъ тѣ, такъ и другія, не отнимаютъ у собственника іигів аПепапсІі, что они подлежать отмѣнѣ со смертію того, въ чьихъ интересахъ совершены, что при нихъ имѣетъ мѣсто іпз ассгеэсепді, что н тамъ, какъ здѣсь, нѣть нужды въ акцептаціи.
Другіе были иного мнѣнія, именно, полагали, что договоръ о назначеніи наслѣдника—додаііо іпіег ѵіѵоз. По ихъ словамъ, договоръ этотъ—контрактъ; онъ не подлежитъ односторонней отмѣнѣ; онъ обязываетъ обѣ стороны и подчиняется установленнымъ формальностямъ (іпэіпиаііо); правда, онъ осуществляется только послѣ смерти, но, несмотря на это, не перестаетъ быть сдѣлкой іпѣѳг ѵіѵов (согласно за-
і) МесШаІіопм Рапйвкіав. 1776. I. 8рб<?іт. 43, Меѣ 9, іп сог. зиЬ.
4. Стр. 449.
8) Вег ІвШя АѴШе ипй 4ѳг ЕхЪѵеіігвр. 1861, стр. 35.
•) ВеігасЫии8еп ЧІЬфг <1іе БсЪѳпкипд аиі йоп ТойоаГаЦ, АгсЪіѵ Щг ііо сіѵ. Ргахіе 1821. В. П, стр. 313.
103
мѣченію Дюмулена (Лшпоиііп): сіізрозіііо зіакіиі Іі&ак нее яи-зрепвііиг ек аЬ еа Нк депотшаііо, зед ехесиНо ЬаЬѳк ігасіит); наконецъ, разъ договоръ о назначеніи наслѣдника похожъ болѣе па Допаііо іпіег ѵіѵоз, чѣмъ па сіопаііо шогііз сааза, онъ долженъ быть разсматриваемъ, какъ сіопаііо іпіег ѵіѵоз, согласно правилу: ,ш асіе, <}иі рагіісіре <іе йеих пакшгез, сіоіЪ біге гёриіб ве сеііе сіопі іі кіѳпі 1ѳ ріиз*5.
Было, наконецъ, н среднее мнѣніе, считавшее договоръ о назначеніи наслѣдника за сдѣлку смѣшаннаго характера: отчасти за сдѣлку тогііб саиза, отчасти за пе^оііитп іпіег ѵіѵоз. Этотъ смѣшанный характеръ сдѣлки замѣтилъ уже Лѳбрюнъ (ЬеЪгсш). Относя договоръ о назначеніи наслѣдника къ сдѣлкамъ іпіег ѵіѵоз, онъ вынужденъ былъ признать, что его слѣдуетъ разсматривать собственно съ трехъ точекъ зрѣнія: а) поскольно въ немъ идетъ рѣчь о безповО' ротности выраженной воли, онъ—сіопаііо іпіег ѵіѵоз, б) что касается вопроса, распространяется ли его сила на всѣхъ наслѣдниковъ назначеннаго и сохраняетъ ли за собою ин-ституевтъ іиз ШзропепШ, мы имѣемъ дѣло съ сІопаЬіо тог-Ьіз саиза; в) что касается, наконецъ, вопроса, долженъ ли назначенный платить долги, коими обременено наслѣдство, и въ какомъ размѣрѣ, договоръ о назначеніи наслѣдника представляется актомъ о наслѣдованіи: „с’еаіипе зпссеззіоп".
„Каковъ характеръ договора о назначеніи наслѣдника?" спрашиваетъ Даніи (Бапіу). И отвѣчаетъ: „онъ — созданіе нашей юриспруденціи, незнакомое римскому праву и нѳ-подлежащее точному опредѣленію. Для того, чтобы понять, что представляетъ собою договоръ о назначеніи наслѣдника, слѣдуетъ разсмотрѣть основную его идею (зоп ргіпсіре), т. ѳ. опредѣлить, каковъ истинный мотивъ, каково дѣйствительное намѣреніе ннституента, ибо только мотивъ п намѣреніе дарителя характеризуютъ актъ даренія. И понятно, что, если проникнуть въ мотивы ннституента, невозможно будетъ помѣстить договоръ о назначеніи наслѣдника въ кругу йошіііопез іпіег ѵіѵоз: сдѣлать это. говоря словами Рикара (Вісагй), можно было бы только изъ милости, ибо въ дѣйствительности трудно отыскать въ договорѣ о назначеніи наслѣдпшсп Ггдѣ сохраняется за пистптуѳнтомъ іиз йізропоікіі до рамой смерти) характерную черту бопаіюпіе
104
іпіег ѵіѵов, которая состоитъ въ особомъ расположеніи дарителя къ одаренному. Въ самомъ дѣлѣ, можно ли сказать, что институеитъ, который гарантируетъ назначенному лишь титулъ наслѣдника, даетъ ѳму реальную цѣнность, обогащающую его въ моментъ заключенія договора (іп Ьіеп гбеі, ргёзѳпі еі еНѳсій)? Совершивъ такой актъ даренія, сталъ ли онъ болѣе бѣденъ? Назначенный —можетъ ли онъ сказать о себѣ, что онъ сталъ болѣе богатымъ? Его благополучіе не остается ли іп епзрепзо въ рукахъ ицституедта въ теченіе всей его жизни? Оио становится опредѣленнымъ только въ моментъ смерти ннституснта. До ©того момента назначенный— лишь свидѣтель административной дѣятельности своего благодѣтеля, часто даже свидѣтель актов ь отчужденія и его раскаянія, не извлекающій никакой выгоды иэъ своего положенія наслѣдника въ будущемъ. И инстнтуентъ—какъ мало онъ отдаетъ предпочтенія назначенному! Боясь, что слиткомъ много сдѣлалъ для него, онъ создаетъ себѣ гарантіи и стипулцру-еть себѣ резервъ противъ одареннаго. То, что отдаетъ онъ одной рукой, онъ удѳржвваѳі ь другой или, лучше сказать, показываетъ ѳму только издали. Если онъ, назначивъ себѣ преемника, отказывается отъ власти отмѣнить ©то назначеніе, то это исключительно въ виду природы и свойствъ брачнаго контракта, въ которомъ помѣщается обыкновенно и назначеніе наслѣдникомъ (ГіпзЬіІиііоп сопкасіиеНе) е условія котораго не подлежатъ обыкновенно одностороннему уничтоженію. Въ дѣйствительности у него дѣтъ такого намѣренія: ему ничего не стоитъ назначить себѣ наслѣдника въ будущемъ, ибо онъ знаетъ, что онъ пріобрѣтаетъ себѣ этимъ имя дарителя и на всю жизнь останется владыкой того, что подарилъ (шаПгѳ де за НЪёгаІНё)11.
„Такимъ образомъ, необходимо въ различныхъ видахъ договорнаго назначенія наслѣдника проникать въ намѣреніе, въ дѣйствительную волю ипституента, и смотрѣть на то, что онъ хотѣлъ сдѣлать. Конечно, брачный контрактъ можетъ сообщить даренію на случай смерти характеръ акта, иѳ подлежащаго отмѣнѣ, но онъ не можетъ преобразовать въ бопаііо іюѣег ѵіѵое это дареніе всего имущества вопреки намѣренію ипституента, когда онъ-на этотъ счетъ нѳ высказался опредѣленно*.
106
„Слѣдуетъ въ особенности обращать вниманіе на то, что договоръ о назначеніи наслѣдника, составляющій партикулярное право франціи (ѵш сІгоН рагйсиііег), первоначально былъ введенъ закономъ объ удѣлахъ (Іа Іоі де ііеіз) только въ интересахъ дѣтей назначенныхъ илы дѣтей, которыя еще могутъ родиться, именно, первородныхъ (дез айіёв), въ видахъ сохраненія знатныхъ фамилій и только для части имуществъ инстптуента. Такимъ образомъ, во всѣхъ другихъ случаяхъ онъ не долженъ примѣняться. И вотъ для того, чтобы рѣшить вопросы, возникающіе въ этомъ случаѣ, необходимо всегда принимать во вниманіе то, что писалъ авторъ гражданскихъ законовъ... въ предисловіи къ главѣ о наслѣдованіи: онъ говорить, что договоръ о назначеніи наслѣдника имѣетъ смѣшанный характеръ—завѣщаній и контрактовъ* *), т. е., представляетъ собой, очевидно, сдѣлку и івіет ѵіѵоа и тогігіе сапза.
Но уже Гассе съ необычайной логичностью высказался противъ такой квалификаціи. Дѣленіе пе^оііа на іігіег ѵіѵоз и гпогЬіз саѵаа дано римскимъ правомъ и носитъ исключительный характеръ. „То, что представляетъ собою пе^оііит тогііе саиза*. говорить Гассе, „не можетъ быть пе^оЫшп поп тогЬіз саиза (пе^оЬіит іпЛѳг ѵіѵоз), и обратно. 8то вѣрно даже въ томъ случаѣ, если мы оторвемся отъ источника этого дѣленія—римскаго права, что нелегко, однако, сдѣлать безнаказанно, такъ какъ вся наша техника получила свой образъ и развитіе только благодаря римскому праву. Но еслибы мы захотѣли ето сдѣлать, еслибы мы объявили себя зрѣлыми и стали конструировать понятія внѣ круга идей римскаго права, мы должны были бы въ данномъ случаѣ указать третій видъ сдѣлокъ, которыя имѣли бы много общаго съ пе&оѣіа іпіег ѵіѵоа и съ пе^оііа тогѴіе саиза, но въ тоже время обладали бы своимъ особеннымъ характеромъ и своей индивидуальной природой. Въ такомъ бы только случаѣ мы въ правѣ были бы считать договоръ о назначе-ченіи наслѣдника сдѣлкой третьяго типа. Но намъ еще
1) Мегііп. КеретЬоігѳ ишѵегвеі еЬ гаібоппб <іе іигіергийепсс т. VI.
1813. Лшіііиііоп сопігосіиеііе, стр. 282—233.
ілв
нужно ждать, пока такой типъ сдѣлокъ будетъ указанъ До настоящаго времени ученыя изысканія не дали ничего подобнаго, и римское дѣленіе сдѣлокъ только па два класса остается единственно точнымъ: оно ясно отграничиваетъ одинъ родъ сдѣлокъ отъ другого, указывая отрицательныя черты одного и тѣмъ давая донять, въ чемъ заключаются положительныя черты другого11.
Такимъ образомъ, договоръ о назначеніи наслѣдника можетъ быть или пе^оііит тогііз сайка, или пе^оііит іпіег ѵіѵоз.
Но гдѣ основанія, по которымъ мы могли бы отнести этотъ договоря» въ той или иной группѣ сдѣлокъ? Основанія эти не въ случайныхъ моментахъ, а въ томъ, что составляетъ природу сдѣлки. И эту природу, говоритъ Гассе, слѣдуетъ отыскать. Ее можно бы видѣть въ томъ, что пе#о-ііит іпіег ѵіѵоз не оставляетъ мѣста раскаянію и односторонней отмѣнѣ. Но подобный взглядъ не былъ бы римскимъ, ибо въ римскомъ правѣ безыменные контракты допускали одностороннюю роепііепііа» ие переставая быть въ тоже время пе&оііа іпіег ѵіѵоз. Напротивъ, при тогііз саиза сіопаііо могла и не имѣть мѣста односторонняя отмѣна (АѴідеггаі аие Пеиѳ), и все таки эта сдѣлка не была пе^оііит іпіег ѵіѵоз. И если видѣть характерную черту договора о назначеніи наслѣдника въ томъ, что онъ не подлежитъ односторонней отмѣнѣ, едва ли возможно считать его только на этомъ основаніи за пе^оіішп іпіег ѵіѵоз. Ѳго было бы не по-римски. Да нѣтъ въ этомъ и никакого смысла. „ Чтобы найти римское понятіе, слѣдуетъ всегда имѣть въ виду пе&оЫиш тогііз саиза, такъ какъ пе^оііит іпіег ѵіѵов можетъ быть опредѣлена только отрицательно, именно, какъ пе^оііит поп тогііз саиза*.
„Недоііит тогііз саиза представляетъ собою такую сдѣлку, на основаніи которой, согласно волѣ лицъ, ее совершившихъ, рѣшительная и безповоротная перемѣна въ имущественныхъ отношеніяхъ (напр., имущество переходитъ нъ другому владѣльцу; иной индивидуумъ вступаетъ въ имущественныя отношенія, и вѣритель становится должникомъ, или обратно и т. д.) должна наступить впервые съ чьей-либо
107
смертью!). Гдѣ поэтому такая перемѣна въ имущественнымъ отношеніяхъ обусловлена тѣмъ, что одинъ контрагентъ переживетъ другого, тамъ мы имѣемъ дѣло съ нѳ^оііпт тою іі$ сапза, хотя бы временное измѣненіе имущественныхъ О'гношеній послѣдовало п ранѣе этого момента, какъ, напр., при шогііэ саиза доваііо» гдѣ обыкновенно посредствомъ традиціи собственность тотчасъ же п іпіег ѵіѵоз переходитъ къ одаренному, но можетъ быть взята обратно (ірзо іиге пли посредствомъ соікіісЬіо), разъ одаренный умретъ раньше дарителя. Слѣдовательно, характерное свойство пе^оііі шіег ѵіѵоз—въ томъ, иі пиііо сази геѵосеіиг, какъ говорили римляне, т. е. чтобы вызванное ею іпіег ѵіѵоб измѣненіе имущественныхъ отношеній сохранилось даже въ томъ случаѣ, когда одинъ изъ контрагентовъ умретъ раньше другого*.
„Понятно, что договоръ о назначеніи наслѣдника— пе&оііит шогііз саиза, ибо то измѣненіе имущественныхъ отношеній, которое въ немъ имѣется въ виду, именно, открытіе наслѣдованія въ пользу наслѣдника по договору, не васгу-паетъ, никогда не можетъ наступить раньше, какъ со смертью того, о наслѣдствѣ котораго идетъ рѣчь. И это можно сказать о всѣхъ вообще наслѣдственныхъ договоровъ универсальныхъ и сингулярныхъ, и поэтому всякій наслѣдственный договоръ есть пе&оііит тогііа саиза сопігасйіш. Нѣкоторыя, повидимому, странныя стороны этого института, именно, что въ данномъ случаѣ назначеніе наслѣдника илп отказа является контрактомъ (чѣмъ только случайно не можетъ быть римское назначеніе наслѣдника и римскій кодициллъ, какъ послѣдняя воля), что и то, и другое безповоротно и не
0 „Возможно, что случайно и безъ намѣренія лица, оакшочив-таго сдѣлку, осуществленіе ея наступитъ послѣ его смерти. Напр., купенъ дяриті, кому-либо 1000 таллоровъ подъ условіемъ, если его судно счастливо возвратится изъ рейса. При совершеніи отого акта, конечно, никому и въ голову не придетъ, что даритель не переживетъ возвращенія судна. Между тѣмъ купецъ умираетъ и уже послѣ ©того судно счастливо приходить въ гавань. Въ этомъ случаѣ будетъ д.опаІіо Іпіог ѵіѵоз, такъ какъ при совершеніи сдѣлки имѣли въ виду, что условіе исполнится вообще нсволіштся) до смерти дарителя, и одѣлі и сгниетъ реіТѵсІи йоппііо; случийііоо исполненіе условія послѣ этого момента но нремфоицютъ сдѣлку іп* імдоіаип тогііб с»ива“.
108
иіііта ѵоіипіаз, все это—не неслыханныя вещи даже въ римскомъ правѣ, ибо івогііе саива йоиаііо въ томъ же самомъ смыслѣ можетъ быть названа контрактомъ, если она безповоротна. Эти случайные моменты не мѣняютъ дѣла, ибо они не касаются существа сдѣлки. И весьма неудачно и иѳюрядпчески выражаются тѣ, которые договоръ о назначеніи наслѣдника называютъ сдѣлкой іпіег ѵіѵоз* х).
Такимъ образомъ, договоръ о назначеніи наслѣдника— пе&оііит тогііе саиза. Съ Гассе нельзя не согласиться -).
Но что представляетъ собою эта пе&оііит? Не^оііит опегозит илн педоіішп Іисгайѵит?
Но мнѣнію Гассе, договоръ о назначеніи наслѣдника можетъ быть и пе^ойит Іисгаііѵит, и пе^оѣіит опегозит. „Назначеніе наслѣдника въ договорѣ". говоритъ онъ, „можетъ быть безмезднымъ и возмезднымъ; можно даже купить такое назначеніе, хотя подобныя спекуляціи случаются у нѣмцевъ рѣдко* О'
1) Навво. Вііеіпіссѣев Миавіип. 2. 2. іЫй., стр. 215—218-
а) ©то мнѣніе принято всѣми новѣйшими писателями. Си., нпар., Шиффнера: „при ближайшемъ разсмотрѣніи упомянутая сдѣлка (т. в. наслѣдственный договоръ) предстаиляется.,.. какъ двусторонняя сдѣлка на случай смерти, такъ какъ въ ней имѣется обязательное распоряженіе на случай смерти одной стороны вмѣстѣ съ заявленіемъ другой стороны о принятіи, капъ обыкновенно говорятъ, онаго* (Вег ЕтЬѵет-иа^. 1809, стр. 8). Колертъ: „договоръ о назначеніи наслѣдника есть пе^оііит тогііч саива, наслѣдство открывается по договору въ моментъ смерти наслѣдодателя11 (Иіс Копи дег ЕгЬѵогігй^е. 1Б8-І, стр. 3). Фоиъ-Андерсь*. „наслѣдственный договоръ есть договоръ въ собственномъ смыслѣ этого слова и, какъ гестаментъ, сдѣлка ня случай смерти*. (Ѳптатіва Леа ЕгЪгесШ. 1899, стр- 31). Генглеръ- „договоръ о назначеніи наслѣдника (ЕгЪгидъпдип^вѵегіга#) нынѣшняго права представляется.... какъ сдѣлка на случаѣ смерти* (1>ав девіэсЪс РгіѵаыссЪЬ, 1876, стр. 722). Дернбургъ: „наслѣдственный договоръ есть.... сдѣлка на случай смерти* (ЕейгЪисЪ дез ргеиав. Рг. К ЦТ. 1881, стр. 477). Ротъ: „договоръ о назначеніи наслѣдника есть.... сдѣлка на скучай смерти* (Вауегіасйеа СіѵіІгесЪЬ. Ш. 1875, стр. 462) и. т. д. Германское уложеніе полныаотъ подъ договоромъ о назначеніи наслѣдника такую сдѣлку^ въ которой содержатся г распоряженіе па случай смерти (ѴетГйеип# ѵоп То<ібвхѵб^оп)“ 2278). Французское уложеніе, однако, разсматриваетъ его, какъ педоНит іпіѳг ѵі\оя (допаііоп ѳпйе ѵіІ& §§ 893> 1082). Ом. Ьаигепі. Ргіпсірез 8е дгоіі сіѵіі. XV тѵ стр. 220—221.
ВІійішвсЬеь* Мшеиш. 2. 2. іЫсІ, егр, 213.
109
Съ этимъ рѣшительно не соглашается Бѳзелеръ. ЛМнѣ кажется", говорить онъ о Гассе, вчто ототь ученый слишкомъ далеко зашелъ, допустивъ, что договоръ о назначеніи наслѣдника можетъ быть какъ сдѣлкой безмездной, такъ и сдѣлкой возмездной, что можно даже купить назначеніе наслѣдникомъ. Онъ, кромѣ того, думаетъ, что и у нѣмцевъ изрѣдка бываютъ такія спекуляціи. Однако, я полагаю, что опЬ не должны имѣть мѣста, н если бы такая сдѣлка состоялась, ей не слѣдуетъ давать иска, какъ сдѣлкѣ непристойной, идущей сопЬга Ъопоз тогез. Мы имѣемъ достаточно основаній утверждать, что принципъ договорнаго наслѣдованія уже проникъ въ наше право; допустить, чтобы наслѣдованіе стало предметомъ денежныхъ спекуляцій, это значило бы открыть въ нашъ эгоистическій ьѣкь двери всякой низости и легкомыслію. Называя такую сдѣлку низкой и непристойной, я ссылаюсь на чувства всякаго порядочнаго человѣка н не считаю труднымъ указать опасныя ея послѣдствія для общественной безопасности. Дѣйствительно, кто далъ деньги ѳа будущее наслѣдство, тотъ рѣшится на преступленіе, чтобы воспрепятствовать возможнымъ для него перемѣнамъ или съ цѣлью устранить долго живущаго наслѣдодателя. Эта сдѣлка больше, чѣмъ какая-либо другая, представляется сдѣлкой, противной добрымъ нравамъ, и я но знаю, почему бы не рецепировать намъ, по-истинѣ, прекрасный принципъ римскаго права, по которому ничто, подходящее подъ это понятіе, не пользуется защитой права. Благодаря Бога, указанныя спекуляціи до того чужды нѣмцамъ, что я не встрѣтилъ даже намека на нихъ ни въ теоріи, ни въ практикѣ. И, калкстоя, Мюленбрухъ (Гогізѳипп^ ѵоп Оійск’в Соіптеп-іаг, ТИ. 33, стр. 73) не такъ далеко зашелъ, какъ Гассе, когда, слѣдуя этому послѣднему, допускаетъ, что договора о назначеніи наслѣдника можетъ быть заключенъ Ніиіо ойе-тозо. Тотъ примѣръ» который онъ приводитъ, именно, что наслѣдникъ по договору часто принимаетъ на себя обязанность давать аіішевіа будущему наслѣдодателю, думаю, невѣрно понятъ, ибо въ этомъ случаѣ идетъ рѣчь о передачѣ имущества подъ условіемъ пожизненнаго содержанія, о сдѣлкѣ, весьма часто встрѣчающейся у крестьянъ, но имѣющей
110
весьма мало общаго какъ съ назначеніемъ наслѣдника, такъ и съ Ѵег^аЬап^ ѵоп Тосіез ѵѵе&ѳп. Впрочемъ, можетъ быть, я и ошибаюсь въ пониманіи Мюлѳнбруха. Можетъ быть, онъ въ данномъ случаѣ видитъ дѣйствительно договоръ о назначенія наслѣдника, такимъ лишь образомъ модифицированный. И если это такъ, то это ведетъ уже къ другому общему вопросу, представляетъ ли собой договоръ о назначеніи наслѣдника только пе^оііиш Іисгаііѵит, или же онъ можетъ быть и такой сдѣлкой, которая, вслѣдствіе особыхъ оговорокъ и отношеній (указываютъ обыкновенно на взаимныя), можетъ быть лишена характера дарственнаго акта. На этотъ вопросъ нелегко отвѣтить. Римляне стремились оградить наслѣдниковъ отъ убытковъ и поставили, по меньшей мѣрѣ, получателя отказа въ положеніе болѣе выгодное, чѣмъ было у него раньше. Однако, они находили возможнымъ возложить тосііів на донатарія. Но, какъ они были неустойчивы въ ученіи о йопаііо гетипегаіогіа, видно изъ того, что онн сочли возможнымъ объяснить ету сдѣлку, лишь сравнивъ ее съ другой, ничего общаго съ вей не имѣющей. Онн сравнивали ее съ договоромъ мѣны (р)апе 8І ыѵтібшра ас-серегшті, дісепдиш ееі Іосиріеііогеэ Гасіоз диаіепиэ ассѳреѵшП: ѵеіиі депиз диосісіат кос езеі рсгтиіайопів. Оі§. сіе ІіѳіедДа-Ьіз реііііопе, Іех 25 § 11). Такъ трудно опредѣлить ея настоящую природу! И въ договорѣ о назначеніи наслѣдника не всегда возможно уловить характеръ чистаго дарственнаго акта. Но во всякомъ случаѣ этотъ характеръ можно установить, какъ общее правило, изъ котораго неизбѣжны исключенія, именно, въ томъ случаѣ, когда по договору наслѣдникъ долженъ совершить въ пользу наслѣдодателя что-либо (Ое&епіеізіип^), превосходящее границы, которыя при схожихъ условіяхъ имѣетъ таодиз въ актѣ даренія. И я бы тогда только не считалъ договоръ о взаимномъ наслѣдованіи за пе^оЬіит ІисгаНѵит, когда обѣ стороны назначили другъ друга наслѣдниками не изъ простого расположенія, а въ ожиданіи тѣхъ нли иныхъ имущественныхъ выгодъ. Поэтому мнѣ кажется едва-ли вѣрнымъ опредѣленіе прусскаго земскаго уложенія о договорахъ, на основаніи которыхъ супруги предоставляютъ одинъ другому на случай смерти какія-либо выгоды, предположивъ даже {а это пеоб-
111
холимо), что въ основѣ такихъ договоровъ лежитъ начало взаимности1* *. (Прусское уложеніе называетъ такіе договоры оиерозныыи сдѣлками: „Іазіі^ѳ ѴегЪЯ&е" I. 11. § 1050) х).
Такимъ образомъ, Безелеръ считаетъ договора» о назначеніи наслѣдника дарственнымъ актомъ только по общему правилу. Но договоръ о назначеніи наслѣдника можетъ быть, по мнѣнію Безелера, и сдѣлкой возмездной въ томъ случаѣ; если возмездность является въ немъ случайнымъ моментомъ, когда йопаііо—съ оговоркой о то<1из. Если, согласно намѣренію сторонъ, договоръ о назначеніи наслѣдника пріобрѣтаетъ характеръ исключительно возмездной сдѣлки, онъ долженъ быть признанъ Недѣйствительнымъ, какъ актъ безнравственный-
Безелеръ нашелъ себѣ послѣдователей. Такъ, Кохъ разсуждаетъ слѣдующимъ образомъ: „договоръ о взаимномъ наслѣдованіи, т. е. такой, въ которомъ каждый изъ контрагентовъ назначаетъ другого наслѣдникомъ, представляетъ собою онерозвуіо сдѣлку, именно, пе$оііиш шогѣіб саиаа виЬ тодо; односторонній договоръ, въ которомъ только одинъ изъ контрагентовъ назначенъ наслѣдникомъ. —пе^оѣшт тогіія саша 1исгаѣіѵипі“ г). Генглеръ считаетъ договоръ о назначеніи наслѣдника въ большинствѣ случаенъ, т. е. по общему правилу, безмездной сдѣлкой8). По мнѣнію Дернбурга, предметомъ договора о назначеніи наслѣдника обыкновенно, но нѳ всегда, служитъ „еіпе ЪіЪе-гаііШ„ 4).
Другіе писатели высказались, повидимому, болѣе рѣшительно. Такъ, по словамъ Гартмана, договоръ о назначеніи наслѣдника долженъ быть разсматриваемъ, какъ пе^оНиіп Іисгаѣіѵит 6). мДоговоръ о назначеніи наслѣдника*, говоритъ Ротъ,—„безмездная, а но возмездная сдѣлка"в).
’) Вереіог. іЬід. II, стр. 209—211.
а) ІийігЬисК <І€9 ргоиееіасЬеп ббтеіп%пРгіѵаиесЪіэ. П. 1852, стр. 855 -866.
•) І)м ОоиЬэсЪе РгЬ’аІгесЫ. 1870, стр. 722.
’) ЬеЬгЬисЪ дез ргеиейясЬеп Ргіѵдігесіііз. В. Ш. ЙЧЛ, стр. 477.
Б) 2ит Бейте ѵоп деп ЕіЬѵегЬгІікеп. 1860, стр. 35 ігрюі. 2.
Вііуѳгідсіюз ОіѵіІі'ееЫ. Ш. 1875 стр, 462.
112
Шиффнеръ не видитъ возмездности даже въ договорахъ о взаимномъ наслѣдованіи. По его словамъ, если одна изъ сторонъ принимаетъ на себя обязанность совершить что-либо въ пользу другой за назначеніе наслѣдникомъ, такое соглашеніе не принадлежитъ къ содержанію наслѣдственнаго договора1).
Такимъ образомъ, съ точки зрѣнія Гартмана, Рота и Шиффнера, договоръ о назначеніи наслѣдника во всѣхъ случаяхъ должнно разсматривать, какъ безмездную сдѣлку. Но, кодечпо, только по существу, по идеѣ, лежащей въ его основаніи. Возмездность не принадлежитъ, правда, къ его содержанію, какъ выражается Шиффнеръ. Но она можетъ быть въ договорѣ, какъ случайный элементъ, т. е. въ тѣхъ границахъ, которыя указаны Безелеромъ.
Очевидно, ученіе названныхъ писателей отличается отъ ученія Беэелера только по формѣ выраженія Въ основѣ оно— то же.
Подводя итогъ сказанному, нельзя не ііриттіі къ заключенію, что въ современной теоріи договоръ о назначеніи наслѣдника представляетъ собой пе&оНит епі ^ѳпегіэ. Онъ—но сдѣлка, вызывающая измѣненіе въ бЬаѴпй лица; снъ—и не актъ, основывающій іигіз ѵіпсиіпт вещнаго права; онъ—не договоръ, создающій обязательство; онъ—и ие актъ даренія или завѣщанія (обыкновеннаго или модифицированнаго); договоръ о назначеніи наслѣдника по своей сущности—безмездная сдѣлка на случай смерти; онъ, какъ замѣтилъ Шиффнеръ,—„чисто наслѣдственный договоръ" (ѳіп гѳіп егЪгесЫІісйег-ѵегІазбепзсЪаіЬзгесЪиісЪег Ѵегіга#) а).
Предметомъ наслѣдственнаго договора является назначеніе наслѣдника, пли, другими словами, установленіе нрава йаслѣдованія въ пользу опредѣленнаго лица. По существу это право наслѣдованія ничѣмъ не отличается отъ права наслѣдованія по завѣщанію или закону. Правда, было время, когда его ставили рядомъ съ наслѣдованіемъ по завѣщанію или закону по другимъ соображеніямъ, усматривая въ номъ явленіе особаго рода, считая его аномальнымъ
•) С«г ЕгЬѵотіга#. 1690, стр. 88.
*) Вѳх ЕгЬѵвгЬга^. 1699, стр. 13.
113
наслѣдованіемъ1 * *). Но это было, съ одной стороны, потому что наслѣдованіе по договору было признано, какъ выражается Стриккъ, „вопреки постановленіямъ общаго права и принятымъ обычнымъ основаніямъ открытія наслѣдованія" г), т. е. что ему не могли отыскать мѣста среди институтовъ римскаго права, и, съ другой стороны, потому что въ то время думали, будто завѣщаніе и закопъ даютъ наслѣднику не право быть наслѣдникомъ, а только надежду (НоЙ-пип§) стать наслѣдникомъ при извѣстныхъ условіяхъ, тогда какъ договоръ обезпечиваетъ за наслѣдникомъ,дѣйствительное право’ (еш ийгкзатѳз ВееЬѢ)8) на наслѣдство контрагента4 * 6). Изслѣдованія Гассе и Безелера, установившія, что въ договорѣ о наслѣдованіи содержится только назначеніе наслѣдника, т. е. тоже, что въ законѣ а завѣщаніи, слѣдовательно, какъ вѣрно замѣтилъ Альбрехтъ, „больше, чѣмъ простая надежда" “),—устранили послѣднее соображеніе, а обычное право и законодательствав)—первое.
Тогда поднялся вопросъ о томъ, на какое наслѣдованіе больше похоже наслѣдованіе по договору: на наслѣдованіе по завѣщанію или на наслѣдованіе по закону?
Гартманъ7), Унгеръ8), Форстеръ9), утверждаютъ, что
*) См, напр., Стрикка—Тг&сіаии де еиссезаіопе пЪ ІпіевШо, иэд.
1710. Еіее. ѴШ сар. 1 § 8, сгр. 010: .наслѣдованіе по договору называется аномальнымъ и неправильнымъ (апотаіа заіетп еб ігго^ііагіе) или, иаиь говорятъ иные, ©кстраордшіарпыыъ, ибо оно врпэпасгся вопреки постановленіямъ общаго права и принятымъ обычнымъ основаніямъ Открытія наслѣдованія*4.
ТгасСаШб. ѴШ, 1 § 8, стр. 616.
8) Еіоіііюгп. ЕіпІеНшде іл да 5 беиЬзсЬе РгіѵвІгѳсЬі. 1836. § 844; Міі-бегтауег. СггипдвШо ^етепіоп доиЬзсѣеп РгіѵаігесЬіз. 1830. И. § 403.
*) Ом. АІЬтесЫ'а рецензію па сочиненіе Безелера ьъ КгіиеоЪе ЗаЪгЫіскег Сііг даиівсііе Ввсіііялѵівеѳпвсіі^. 1842 т. 11, отр. 337.
6) АІЬгесЫ. іЪід., стр. 337.
•) См. Содех Махітіііапеиз Ватапсиз Ш. I § 2; прусское улояге-яіе I. 12. §§ 1—2; саксонское уложепіо § 2003; германское уложеніе §§ 1923—194); австрійское уложеніе § 533; остзейскіе гражданскіе законы: §§ 1700-1701.
’) Йиг ЪаЪгв топ йеп ЕтЬтегги^еп. 1860, стр. 12.
8) Епа ОвЬеггвісІйесЬо ЕтЬгеокЬ. 1804 § 26.
®) Тйеогіо ипд Ргахів дез КоиОДеп домялвп ртоиезівсЪеп Ргіѵсі-гесЪія. IV. 1888. § 247.
114
наслѣдованіе по договору» по существу своему, представляетъ собой наслѣдованіе по завѣщанію, что отъ послѣдняго оно отличается лишь тѣмъ, что диспонентъ въ договорѣ отрекается отъ права отмѣнить свою послѣднюю волю, что, такимъ образомъ, наслѣдованіе по договору и наслѣдованіе но сдъЬщанііо сливаются въ одномъ понятіи наслѣдованія по акт) послѣдней воли. Но, совершенно вѣрно замѣчаетъ по этому поводу Ротъ, возможность отмѣны составляетъ сущность завѣщательнаго акта; такого признака нѣтъ въ договорѣ о назначеніи наслѣдника; съ этой стороны онъ непохожъ на завѣщаніе, почему и нельзя объединять наслѣдованія по договору и наслѣдованія по завѣщанію въ одномъ понятіи наслѣдованія по акту послѣдней воли1).
Однако, договоръ о назначеніи наслѣдника содержитъ въ себѣ то же, что и завѣщаніе, — назначеніе наслѣдника. Какъ и завѣщаніе, онъ служить основаніемъ наслѣдованія. Его юридическое дѣйствіе аналогично дѣйствію завѣщанія. Съ этой стороны между наслѣдованіемъ по завѣщанію и наслѣдованіемъ по договору—сходство2 3).
Но еще больше похоже наслѣдованіе по договору на одинъ видъ насл Ьдованія по закону, именно, на необходимое наслѣдованіе въ т. н. законной долѣ (Мо(ЪегЪѳпгеоЪѢ).
Впервые мысль ©та была высказана Альбрехтомъ, видѣвшимъ въ необходимомъ наслѣдованіи римскаго права прекрасную аналогію для наслѣдованія по договору9). Герберъ4) и Ротъ5 6 * *) поддержали это мнѣніе.
Дѣйствительно, между наслѣдованіемъ по договору и необходимымъ наслѣдованіемъ по закону имѣется большее сходство, чѣмъ между наслѣдованіемъ по договору и наслѣ-
*) Ко СИ. ВауегізсЬое СіѵіІгасЪЬ. Ш. 1875. § 331.
3) ПетлЪигд. Рашіекіеп. ІП. 1901. § 126, стр. 243.
8) АІЬгсски іЬісІ., стр. 337.
*) Ое раоіів ЬвгвіііійгНв. 1862, стр. 9: „кажется, безъ труда опредѣлишь природу втого права.,., если вспомнишь объ аналогіи т. м. иооб-ходимвго права наслѣдованія".
6) Вауегібоііаа СіѵіІгесЫ. Ш, 1875. § 381: „Право наслѣдованія, оспо-
вапное на договорѣ (ЕгЪѳіпввЬгапуеѵсіітъй).-, похожа на необходимое
право паспѣдованіп1'.
115
допашемъ по завѣщанію. Характерную черту необходимаго наслѣдованія но закону составляетъ его оффпціозпостьх), не кзбѣжность въ томъ смыслѣ, что воля наслѣдодателя не въ силахъ устранить отъ наслѣдованія того, кого законъ призываетъ, какъ необходимаго наслѣдника (ИоіЪегЪе). Тотъ же характеръ носить и наслѣдованіе по договору. Съ этой стороны существуетъ сходство между наслѣдованіемъ по дого вору н необходимымъ наслѣдованіемъ по закопу2).
Договоры о назначеніи наслѣдника могутъ быть односторонними, двусторонними, взаимными н корреспеісгив-ными 8).
Подъ односторонними договорами о назначеніи наслѣдника разумѣются такіе договоры, въ которыхъ лишь одна сторона назначаетъ послѣ себя наслѣдника (расіа зиссеезо-гіа ипііаіегаііа)4).
Въ двустороннемъ договорѣ (расіа зиесеззогіа Ыіаѣега-Ііа) каждая изъ сторонъ дѣлаетъ такое распоряженіе, т. е. каждая выступаетъ въ роли будущаго наслѣдодателя. Наслѣдникомъ можетъ быть назначено и третье лицо, пе участвующее въ сдѣлкѣ. Если же каждый изъ контрагентовъ назначается наслѣдникомъ послѣ другого, мы будемъ имѣть
і) БегпЬѵг^. Равдекіов. Ш. 1901. § 146.
8) Генглеръ уподобляетъ наслѣдованіе по договору наслѣдованію агнатовъ въ ленномъ имѣніи (Рае дсиІвсЬс Ргіѵаігесйі 1876, стр. 723). Аналогія—вѣрная. Но не такъ вѣрно сравненіе, сдѣланное Лораиомъ. „Наслѣдованіе по договору'*, говоритъ онъ,—„подобіе наслѣдованіи по закону—(длю іта^е <іе Іа виссевзіоп аЪ іпеезиѵ) Рппсірев <1в дгоіі сі-ѴЙ. 1893, стр- 245). Въ г&коИ характеристикѣ, конечно, только доля правды.
в) ЗсЪіЯпег. Бег ЕгЬѵегІга#. 1899, стр. 32—38.
*) Французское улоясеиіе ведетъ рѣчь о договорахъ простыхъ въ противоположность взаимнымъ (§ 1093). Нѣкоторые писатели, (ншір., Ротъ (іЬіЛ. § 330, стр. 360) И Дсрибургъ (БеЪгЬпсІі дез ргецзз. Р. В-. Ш. 1881, стр. 475), понимаютъ подъ односторонними договорами о назначеній наслѣдника такія сдѣлки, въ которыхъ содержится распоряженіе лишь въ польву одной ивъ сторонъ. Но, вѣрно замѣчаетъ Шиффнеръ, такое пониманіе ведетъ кь исключенію изъ расіа впссеааогіа ипііаіегаііа договоровъ въ пользу третьихъ лицъ, что прохнворѣчнтъ прямымъ постановленіямъ германскаго уложенія 1941). Рог ЕгЬѵегЪга^ 1890, стр. 33.
116
дѣло со взаимнымъ договоромъ (расіа зиссевзогіа гѳсіргоса вей шиіиа). Въ томъ случаѣ, если въ двустороннемъ договорѣ назначеніе, сдѣланное одной стороной, поставлено въ извѣстное отношеніе (зависимость) съ назначеніемъ, сдѣланнымъ другой стороной, двусторонній договоръ превращается въ корреспективный или синаллагматическій контрактъ
Двусторонній, взаимный и коррѳспѳктивный наслѣдственные договоры представляютъ собой, въ существѣ дѣла, соединеніе двухъ одностороннихъ договоровъ въ Одномъ актѣ, такъ какъ въ каждомъ пзъ этихъ договоровъ содержится не одинъ, а два акта назначенія наслѣдника, сдѣланные каждой изъ сторонъ и принятые другою2).
§ 2. Субъективныя условія дѣйствительности договора о назначеніи наслѣдника.
Переходя къ вопросу объ условіяхъ дѣйствительности договоровъ о назначеніи наслѣдника, мы должны вспомнить, что составляетъ предметъ этихъ договоровъ. Предметъ ихъ —назначеніе наслѣдника. Съ этой стороны договоры о назначеніи наслѣдника преслѣдуютъ ту же цѣль, что завѣщаніе и законъ. Они, какъ завѣщаніе и законъ, зовутъ опредѣленныхъ лицъ къ осуществленію одного е того же права, права наслѣдованія, и служатъ основаніемъ этого права (І)ѳ1аІіоп8^гипс1) 3).
Но содержа въ себѣ назначеніе наслѣдника, онп остаются договорами, т. е. двусторонне—обязательными сдѣлками. Понятно, что при обсужденіи юридическаго значенія дого-
х) См. Мойте. V, стр. 345.
») Прежнее дѣленіе договоровъ о нэаначеніп наслѣдника на разные виды (расіа эиссеззогіа сопаѳгѵаігѵв, гезШиІіѵв, «Іізровійѵа), данное еще комментаторами, потеряло и практическое, и. теоретическое апаче-то. Даже копсорЕо-тивпый договоръ представляетъ собою, по словамъ Шпффыеря, излишнюю юридическую категорію (Вег ЕгЪѵѳгСга^- 1890, стр. 41).
•) Баварское уложеніе ІП. 1 § 2; прусск. оем, уложеніе I. 12. § 1—2; саксонское уложеніе $ 2003; австрійское уложеніе § 533; герман ское уложеніе §§ 1922—1241; остзейскіе гра-гвдпнсісіе законы §§ 1700—1701
117
поровъ о назначеніи наслѣдника, должны быть приняты во вниманіе эти два момента. „Въ этомъ случаѣ*, правильно замѣчаетъ Фонъ-Андерсъ, „центръ тяжести вопроса, съ одной стороны,—въ договорномъ характерѣ сдѣлки, съ другой стороны,—въ моментѣ назначенія наслѣдника* 1 2 * * * * *).
И теорія, и законодательства принимаютъ во вниманіе эгп два момента, ори опредѣленіи существенныхъ условій договоровъ о назначеніи наслѣдника. 9тц условія касаются сторонъ, выраженія воли, содержанія и формы.
Простымъ видомъ договора о назначенія наслѣдника является расішп впссѳбзогіитп инііаіегаіе, т. ѳ. договоръ, въ которомъ содержится только одно назначеніе наслѣдника. Двусторонніе, взаимные и синаллагматическіе контракты представляютъ собою лишь соединеніе нѣсколькихъ расіа ипПаіегаІіа. Здѣсь будетъ подвергнуть анализу лишь простой видъ договора о назначеніи, наслѣдника. Но, понятно, все, что будетъ сказано о раоѣит ипіШетаІе, должно быть отнесено и къ сложнымъ его формамъ.
а) Требованія въ лшр& пролиттентсі.
Договоръ о назначеніи наслѣдника имѣетъ своей цѣлью основаніе права наслѣдованія. Одна сторопа въ немъ выступаетъ въ роли будущаго наслѣдодателя, опредѣляющаго, кто долженъ быть пбелѣ него преемникомъ въ его имуществѣ. Она обыкновенно8), хотя и не совсѣмъ 'точно8), называется промиттентомъ. Какимъ требованіямъ долженъ удовлетворять промиггентъ при заключеніи договора о назначеніи наслѣдника?
•) 6гишігіб9 <1бв ЕгЬѵегіга^я. 1899, сір. 32. Въ тонъ же смыслѣ высказывается Форстеръ: „ыаолѣдственный договоръ, понимаемый ханъ особая сдѣлка, я вплоть въ себѣ смѣшеніе договорнаго и завѣщательнаго олбмоитовъ* (ТЬсогіо ипй Ргохіз йсз Ьеиіі^еп ^етеіпел ргоизбівсЪеп РгіѵвЛгесЫй В. IV 1838, стр. 226)
2) Ввзоіѳт. іЬіб, И, стр. 254— 255; ЗДоЪЪе.іЫ<ѣ V §§ 311,312, ЛегпЪиг#.
ЬвЬгЬисЪ «іое ргеиеяівсЬеп РгіѵапвсЫз 111 1881 § 176 прии. 3; ЕоИі.
іъіа. іп §§ ззо, 334, зге.
8сЪіКисг: „лицо, заключающее договоръ,—не дромігг гонгъ,
какъ его папыпдюп., ибо въ ппслѣдствеппомъ договорѣ ничего не
обЬіцпіогь“ (Вег ЕгЬѵсгІгп^ 1899, стр. 44).
118
Такъ какъ договоръ о назначеніи наслѣдника содержитъ въ сѳбѣ назначеніе наслѣдника, т. е. распоряженіе на случай смерти, то» по общему правилу» заключить его въ качествѣ промвттѳнта (будущаго наслѣдодателя) можетъ лпіпь тотъ, кто въ правѣ дѣлать такія распоряженія, слѣдовательно, тотъ, кто обладаетъ йзіатепѣі іасііо асііѵа. Поэтому, у кого нѣтъ іезЬатепй іасііо асііѵа, тотъ не можетъ заключать договоровъ о назначеніи наслѣдника, хотя бы и способенъ былъ вступать въ договоры *). Такъ какъ, далѣе, договоръ о назначеніи наслѣдника представляетъ собою договоръ, т. е. актъ, обязательный для промиттѳнта, ого, въ качествѣ промиттента, можетъ совершить лишь тотъ, кто обладаетъ правомъ вступать въ договоры. Договоръ о назначеніи наслѣдника содержитъ въ себѣ назначеніе наслѣдника, т. е. то, что служитъ содержаніемъ и завѣщанія, акта воли будущаго наслѣдодателя. Выразить эту волю можно только лично, а не чрезъ представителя2 3 *). Выразить такую же волю въ договорѣ можно тѣмъ же порядкомъ. Поэтому совѳртеніе договора о назначеніи наслѣдника чрезъ представителя невозможно5).
!) ВобЪ. іыа. III, сгр. 466, 223,639—040. Вопреки установившемуся, мнѣнію, Дорнбургъ въ Пандектахъ (ІП. 1501,стр. 249) замѣчаетъ: „лицо, выступающее въ качествѣ наслѣдодатели въ договорѣ, по должно быть необходимо способнымъ къ совершенію завѣщанія0. Онъ въ примѣръ приводитъ совершеннолѣтняго сына (НанезоЬп), состоящаго подъ отцовской властью: сынъ не имѣетъ ЬезЬатепЬі Гасііо асііта, но можетъ тѣмъ во менѣе вступать въ договоры о назначеніи наслѣдника. Примѣръ—неудачный. Такой сынъ имѣетъ іозЬбгпсеіі (асііо асНѵа. (Си. 81оЬЫе. V, стр. 224, 285).
3) См. АѴіпйвсІіеід. ЬеЪгЬнск йез Рап<Зекіеш есМе Ш 1901 §§ 545 прнм. 6; прусс. зем. уломс, I. 12 § 66; оаксон. улсчк. §§ 2064, 2097; г«рм-
уложеніѳ § 2064; фрвип. улож. § 972, 076.
Въ прежнее время высказывалось обратное положеніе. Такъ, Стриккъ, разсматривая договоръ о назначеніи наслѣдника, какъ сопѵеп-ііо йе Ьеге&иіе ѵіѵепііа, т. о. какъ сдѣлку объ имуществѣ, допускалъ возможность совершенія ея н чревъ представители. „Договоршзающіяся стороны0, говорить онъ о расіа виссевзогіа іпіег сопіи^ва, „суть или сами супруги, или иныя лица, снабженныя ими спеціальной довѣренностью, такъ что эти договоры могутъ быть заключаемы и отъ имени другого0 (Тгасіаіив 4е виссеэяіопе аЪіпіеаіаіо 1719. VIII сар. V § 12 стр.
119
Договоръ о назначеніи наслѣдника содержитъ въ себѣ особое назначеніе наслѣдника; въ немъ, какъ выражается Шиффнеръ, „установленное по договору самоограниченіе свободы назначенія наслѣдника11 (ѳіпе ѵегЬга&етабві&е 8е1Ъ$ЬЪіп-<1шід <1ег ТезйегітеіЬеіі) ’), т. е. назначеніе наслѣдника, обязательное для наслѣдодателя, вызывающее ограниченіе въ пранѢ дѣлать такое же (по договору) или подобное (по завѣщанію) распоряженіе относительно того же наслѣдственнаго имущества. По этой причинѣ совершеніе договора о назначеніи наслѣдника, говоритъ Вуддеусъ, значительно тяжелѣе и болѣе опасно для наслѣдодателя, чѣмъ совершеніе завѣщанія 2 * * 5 * *). Понятно, что дѣеспособность проыитгента должна бытъ полнѣе въ этомъ случаѣ, чѣмъ при совершеніи завѣщанія; воля его должна быть не только здоровой, но и болѣе зрѣлой. Отсюда требованіе.чтобы промиттентъ, при совершеніи договора о назначеніи наслѣдника, обладалъ полной гражданской дѣеспособностью. Наконецъ, такъ какъ договоръ о назначеніи наслѣдника связываемъ будущаго наслѣдодателя уже въ моментъ заключенія договора, промит-тентъ долженъ обладать способностью къ заключенію договора ѵь моментъ его совершенія.
Вотъ общія требованія теоретиковъ8).
658. Сы. еще іЫЛ сар. 1 § 9, стр. 616). Даже Гессе, указывая общіе принципы, лежащіе въ основѣ ученія о наслѣдственныхъ договорахъ, вымѣчаетъ: „нужно отмѣтить, что наслѣдственный договоръ заключается продстаюителкыи одной или обѣихъ сюровъ; что его можетъ соаероіить педоііогпш &ебІог° (НЬвіпізсЪез Миввит 2. 2. стр. 154). Си. еще Нагітпипп — 2иг ЬеЪге ѵоп Йеп ЕгЬѵегігЙ^еп 1860, стр. 36.
і) Бег ЕгЬтоНгяк- 1899, стр. 45.
*) ЕгЬѵагіга^. "ІѴоізке'в ВесЫвІехісоа Ійг Іигівіоп аііоп деиізсЪеп Виабеп. В. IV 1844, стр. 40-
5) Гассо, не затронувшій въ своемъ трактатѣ мпогпхъ сторонъ
ученія о наслѣдственныхъ договорахъ, обошелъ молчаніемъ и ©тотъ
вопросъ (См. Нагітапп. ІЪІД, стр. 32 прмм. 1). Но Безелеръ и его по-
слѣдователи подвергли анализу учевіе о правоспособности и дѣеспособности промиттеята въ договорѣ о назначеніи наслѣдника и высказались единогласно въ смыслѣ, указанномъ въ текстѣ. См. Вееоіог. іЬіф П, стр. 254—255; Біеск. ЕгЬѵегІгй"в—въ ѵопЕгвсИ опй ДгиЬог Епсусіоріі* йіе 4ег ЛѴіввепвсЪнЙоп ипд КОпОД т. 40 под. 1844, стр. 410; Ви<Мѳи$. Ш, стр. 40; иогИПіиш. іЬід., стр. 32;Ѵхц;ет.іЬі(1,стр. 115; Косѣ. лІпЪисЬ
120
Нѣмецкіе кодексы не такъ точны, какъ теоретики. Правда, прусское земское уложеніе провозглашаетъ въ каче* * ствѣ общаго правила: „кто желаетъ заключитъ васлѣдствен» иый договоръ, тотъ долженъ обладать качествами, необходимыми для совершенія завѣщаній и заключенія договоровъ* (I. 12 § 618)- Оно требуетъ также, чтобы наслѣдственные договоры совершались въ судахъ (^егісЪіІісЪ), или, по крайней мѣрЬ, иереданы были, въ судебныя установленія лично обѣими сторонами (1.12 § 621). Такія же опредѣленія имѣются въ остзейскихъ гражданскихъ законахъ Австрійское уложеніе не даетъ на этотъ счетъ ннкакпхъ опредѣленныхъ постановленій 2).
Баварское уложеніе Максимиліана, раздѣливъ всѣ расіа зиссевзогіа на расіа зішріісіа (заключаемые рег асіипь— тодшп іпіег ѵіѵоз) н расіа пііхіа (заключаемые рег асішп— зподит иііішае ѵоіипіаііз3), узаконятъ: явъ первомъ случаѣ
Йев рг. Рг. В. 1852 II, стр. 858—857; Сел^іег. стр 724, Сегѣег. ідід., стр. 709, ГСгвІег. іЬій, IV, стр. 208 —299; 'ѴѴіпдясІіоід. 111, стр. 208 прпм. I; біоЬЪд- іЬІО. V, стр. 284; Ѵоп-Апсіепз. іЬі<1, отр. 82;6сЪШоогіЬід.,Стр.44— 45; ВегпЪиг#. ЬѳЬгЬисЬ рг. РВ, Ш, стр. 475—476; МоНте хи дет Епі-хѵигіѳ еіпея Ьііг#. ОеявігЬисЬев 1896 V, стр. 314—316; ВоіЬ. іЬИ. Ш,стр. 465—466. Впрочемъ, Дернбургъ въ Пандектахъ говоритъ: „способность заключать наслѣдственные договоры опредѣляется сбитый требовігні-яыи относительно заключенія договоровъ"—-т. Ш, стр. 249.
1) „Заключать договоры о назначеніи наслѣдника можетъ лишь тотъ, кто имѣетъ не только право вступать въ договоры вообще, ио и право завѣшать® (§ 2483). Договоръ о назначеніи наслѣдника можетъ быть совершенъ проМиттоятомъ только личиб. (См. §§ 2487, 2488, 2026, 2060, 2070, 2087, 2090).
*) Си. §§ 602, 1249, 1250. Несмотря на это, Унгеръ говорить слѣдующее Относительно австрійскаго уложенія: „насколько наслѣдственный договоръ содержитъ въ себѣ тестаыентарное назначеніе наслѣдника, онъ можетъ быть совершенъ въ интересахъ супруга лишь наслѣдодателемъ, обладающимъ способностью составить завѣщаніе', насколько вмѣстѣ съ тѣмъ онъ представляетъ собой актъ отреченія по договору, онъ можетъ быть совершенъ только такими липами, ісон вообще способны совершать договоры- (ІЪІСІ, стр. 115).
») Подъ расіа виссадеот, еаключаемымн рег асішп іпіег ѵіѵов или, что-то же, рег іподшл сопѵепііовія леи сопСгасІиэ, рпоумѣютел та-кіо договоры, въ которыхъ стороны пользуются выраженіями, употребляемыми обыкновенно въ договорахъ. Подъ расіа виссеѳеотіа, дпае
121
примѣняются всѣ постановленія относительно правъ, возни-кающихъ изъ контрактовъ вообще и другихъ юридическихъ фактовъ; въ послѣднемъ—требуются установленные гедиіэіія иііітае ѵоіипШіе41 (Ш. П. § 1), т. е. въ первомъ случаѣ требуется отъ промлттента способность къ заключенію дого воровъ, въ послѣднемъ—лишь способность къ составленію завѣщаній. Но расіа еиссезэогіа, заключаемые рег тойшп иііітае ѵоІипШіз, по юридической силѣ представляютъ со* бой завѣщанія: они ничѣмъ не связываютъ контрагентовъ. Договоромъ о назначеніи наслѣдника (дѣйствительно договоромъ) является только расіит еиссеззогіит, заключаемый рег асіит т(.ег ѵіѵоэ, т. е. съ употребленіемъ словъ и выраженій, обычныхъ іп расііэ еі сопігасНЪиэ (Ш. 11 § 1).
Слѣдовательно, общее требованіе баварскаго уложенія къ липу промлттента въ договорѣ о назначеніи наслѣдника заключается въ томъ, чтобы онъ обладалъ въ моментъ составленія договора, лить способностью къ заключенію договоровъ вообще.
Болѣе просты и точны постановленія саксонскаго уложенія: „относительно заключенія наслѣдственныхъ договоровъ, если ничто иное не опредѣлено, дѣйствуютъ предписанія о заключеніи договоровъ*4 (§ 2544), т. ѳ. уложеніе требуетъ для промпттѳвта, очевидно, лишь способности вступать въ договоры вообще. Какъ прусское земское уложеніе и остзейскіе гражданскіе законы, оно также держится правила, что промпттентъ можетъ только лнчио совершить договоръ о назначеніи наслѣдника, почему „недѣеспособные... и не могутъ дѣлать распоряженій въ наслѣдственномъ договорѣ* (§ 2545)1).
Германское уложеніе, согласно опредѣленіямъ новѣй-
рег тойиго оДітаС ѵоІипЬаЬіѳ іпеипіиг,—такіе договоры, въ которыхъ употребляются ѵогЪа іп іееіптопііе оі аіііб иііітіб ѵоІипіеііЬиз сопеиеСа (Ііоуяег. Мегііі&кіопез пй РлпйекЬз 1778 I 8рес. 44 § 2, стр. 450). Послѣдніе договоры носятъ характерт» завѣщаній; спи могучъ быть нв-мѣнеиы и отмѣнены но волѣ будущаго наслѣдодателя, выступившаго въ лихъ въ качествѣ стороны (Оо<3. Мах. Ваѵ. Ш. II. § 1).
*) Ом. 8іеЪепѣішг-СоіптепСиг ии Лелі ЬШдогНсЪеп ОевсіайисЪе Йіг <1яв КбпіцгоІсЬ Басіімеп 1800 В. ІП, стр. 4'4 -врнм. къ § 2545.
122
піикъ кодексовъ1), даетъ также общее правило: Ввъ качествѣ наслѣдодателя можетъ заключить наслѣдственный договоръ лишь тотъ, кто неограниченъ въ дѣеспособностію (§ 2274), т. е. кто можетъ совершать какъ сдѣлки іпіег ѵі-ѵов, такъ и сдѣлки тогЬіз саиеа, слѣдовательно, обладаете какъ способностью написать завѣщаніе, такъ и правомъ вступать въ договоры2). Германское уложеніе дало и такое общее правило: „наслѣдодатель только лично можетъ заключать наслѣдственный договоръ" (§ 2274; см. еще § 2396).
Во французскомъ уложеніи—почти такія же постановленія. Правда, оно ие считаетъ договоръ о назначеніи наслѣдника за ве$оішт еиі доаегіа, относя его къ допаііопез іпіег ѵіѵоз. Но, именно, благодаря этому, французское уложеніе предъявляетъ къ промиттенту высшія требованія, чѣмъ къ завѣщателю. „Назначеніе наслѣдника въ договорѣ, согласно нашему кодексу,* говоритъ Лоранъ, „есть актъ даренія. Въ виду этого инстнтуентъ долженъ имѣть способность совершать дареніе. Это имѣетъ свои разумныя причины. Законъ предъявляетъ меньшія требованія, когда идетъ рѣчь о правѣ совершить завѣщаніе, потому что тотъ, істо завѣщаетъ, ничего у себя не отнимаетъ; онъ отнимаетъ только у наслѣдниковъ по закону опредѣленныя имущественныя выгоды; онъ, кромѣ того, можетъ всегда отмѣнить сдѣланное распоряженіе. Въ иномъ положеніи даритель. Тотъ, кто дарить, совершаетъ актъ дѣйствительнаго и безповоротнаго отчужденія; онъ самъ лишаетъ себя опредѣленныхъ выгодъ безъ всякой компенсаціи. Нужно, чтобы онъ обладалъ полной правоспособностью1*3). И, дѣйствительно, законъ, считая назначеніе наслѣдника по договору забрпа-ііо іпіег ѵіѵоз, тѣмъ самымъ требуетъ, чтобы пнституенть обладалъ правоспособностью и дѣеспособностью дарителя (Іа ріеіпе сарасіМ*). Но, разсматривая договоръ о назначе-
1) РепквсЬгШ хшп ЕпІѵцгГ еіпез Ьйг^егКсЬеп ПезеІяЬиЪе. 1806 И, стр. 435—указаны прусское я салсонсісое улоакѳнія.
а) БсЫЙпег. Юег ЕгЬѵетар 1800, отр. 44—45.
®) Ргіпсірсѳ де дгоН сіѵіі. XV. 1803. стр., 240. Тоже у АиЪгу ©I Ваи— Сонга до дтоіісіѵіі Йал^аіе. VI. 1858, стр. 252—253.
4) Сод. сіѵ. 1082, 1083, 1003, 894, 001, 902. Сербское уложеніе
123
ніп наслѣдника, какъ допаііо іпіег ѵіѵоэ, французское уложеніе тѣмъ не менѣе не допускаетъ возможности совершенія его черезъ представителя1).
Такимъ образомъ, теоретики и законодательства сходятся въ вопросѣ о характерѣ правоспособности и дѣеспособности иромиттента въ договорѣ о назначеніи наслѣдника, но сходятся только въ общемъ, въ установленіи принципіальной точки арѣнія. „Этотъ принципъ—очень ясенъ*, замѣчаетъ умно Мерланъ, „но какъ только начинаются подробности, немедленно возникаютъ затрудненія14 2). И это вѣрно не только по отношенію къ фрапцускому праву, по н по отношенію къ нѣмецкому праву и теоріи вообще.
Дѣйствительно, если договоръ о назначеніи наслѣдника долженъ быть совершенъ промиггентомъ лично, если юро-миттентъ долженъ обладать способностью составлять завѣщаніе и, кромѣ того, способностью вступать въ договоры, то, само собою разумѣется, заключить договоръ о назначеніи наслѣдника не можетъ безумный илн сумасшедшій'4). Но признанный сумасшедшимъ теряетъ ли это право до полнаго выздоровленія, пли же только на время дѣйствительнаго сумасшествія, удерживая его въ свѣтлые промежутки (Іпсіеіа іпіѳгѵаііа)? Съ точки зрѣнія баварскаго (Ш. 8 § 8; 11 § 1) п австрійскаго (§ 602, 1249,1250, 667,865) уложеній, договоръ о назначеніи наслѣдника, совершенный въ свѣтлые промежутки, сохраняетъ свою силу4). Напротивъ, съ точки зрѣнія прусскаго (I 12 §§ 21, 618), ваковскаго (§ 2545) и германскаго (§ 2275) уложеній, договоръ о паз-
гребуетъ для нпституента яппи, способности вступать в-ь договоры (§§ 424, 426, 531—535).
> ) Правда, па этотъ счетъ нѣтъ опредѣленныхъ постановленій. Цо назначеніе наслѣдника можетъ Сыть совершено только въ сопігаі йе пшгіа&е (§§ 1082, 1093), а сопьгаі йе тагіа^е не можетъ быть совершенъ чрезъ представителя.
* ) Веретіоіге шпѵегвѳ! еб таізоппё йе іигіоргийепсо. Томъ VI. 1813. ІивНіиЫоп сопігасСиеІІе, стр. 287.
* ) КоіЪ. ВаисгізсЪев оіѵіІгесЪк ІП. 1875, стр. 485.
• ) ВоіЬ. ВауогіясКев Сіѵіігесііі, Ш. 1875 312, 7; 800. 14; 8іиЬеп-
гаисЬ. Соштсиііхг кшл аіідеяп, ОеЬптоісЪівоЬоп Ыіг#. (ЭодеіяЬисЪе В. 1870, отр. 670.
124
начеши наслѣдника, совершенный при такихъ условіяхъ, не имѣетъ никакой сила.—точка зрѣнія, конечно» болѣе разумная, въ виду особыхъ свойствъ договора о назначеніи наслѣдника.
Можетъ ли лицо, призванное расточителемъ, быть про-миттентомъ въ договорѣ о назначеніи наслѣдника? По мнѣнію Буддеуса1), можетъ, но съ согласія опекуна. По мнѣнію Гартмана2 3), не можетъ, даже съ согласія опекуна, ибо у него нѣть не только права вступать въ договоръ вообще, но и іезіашепіі Гасііо, восполнить же послѣднюю опекунъ не въ силахъ. Законодательства держатся этой послѣдней точки зрѣнія8).
Никакихъ сомнѣній не возбуждаетъ вопросъ о томъ, могутъ ли малолѣтніе заключать договоры о назначеніи наслѣдника. Малолѣтній не въ правѣ вступать въ договоры лпчно, онъ не можетъ составить завѣщаніе, онъ не въ правѣ быть и проынттенюы-ь въ договорѣ о назначеніи наслѣдника4 * 6 *).
Не такъ стоить вопросъ о несовергаениолѣтнпхъ. Западноевропейскія законодательства, вслѣдъ за правомъ римскимъ, признаютъ за несовершеннолѣтйнми право совершать завѣщанія в). Такъ какъ договоръ о назначеніи наслѣдника по цѣли схожъ съ завѣщаніемъ, то и возникъ вопросъ, могутъ ли несовершеннолѣтеіѳ вступать въ него въ качествѣ про-ыиттентойь? На ©тотъ вопросъ нѣкоторые писатели отвѣчаютъ утвердительно. Такъ, Миттерыайеръ полагаетъ, что
!) ВиЛсіеив. ІЫ&, стр. 40.
3) 2иг ЬеЪге ѵоп доп ЕгЪгегСгй^оп 1&60 стр. 33 прим. 4. Оь Гартманомъ согласенъ Ротъ (ЕауѳгівсЪѳѳ СіѵіІгесЫ. ІВ. 1875, стр. 465).
’) Прусск. уложеніе I. 12, §§ 27, 618, 616; сакоон. улож. § 2545; герм. уловъ § 2275. Относительно баварскаго уложенія см. ВоІЪ. іЪігі. П1, стр. 4бб.
*) КоіЬ. ВауегівсНеѳ СіѵйтесЖ Ш. 1875, стр. 465.
6) Сі|». XXVIII. I. § 5: для мужчинъ въ 14 лѣтъ, для женщинъ
въ 12 лѣтъ; въ 14 лѣтъ для обоихъ половъ: баварсісое уложоиіо (ПІ.
3 § 3), прусское уложеніе (I. 12 § 16), саксонское уложеніе (§ 2006), австрійское уложеніе (§§ 569, 21); пъ 16 лѣтъ: германское уломмтіе (§ 2229) и французское уложеніе (§ 904); юъ 20 лѣтъ-—остзейскіе грат. данскіе законы (§ 1089—для Курляндіи, кромѣ Либавы).
126
песовершеняолѣтній можетъ лично .заключить такой договоръ, причемъ согласіе попечителя (Ѵогтшхі) пе требуется1). Къ сожалѣнію, ѢІиттермаиеръ не указалъ соображеній, приведшихъ его къ такому рѣшенію вопроса. Но, очевидно, онъ держптся въ этомъ случаѣ точки зрѣнія римскаго правя, которое признавало иесовершеннолѣтнпхъ способными совершать безъ согласія куратора воѣ сдѣлки, за исключеніемъ актовъ отчужденія. Понятно, что договоръ о назначеніи наслѣдника не можетъ быть отнесенъ къ актамъ отчужденія; для совершенія его ненужно согласія опекуна; онъ можетъ быть совершенъ, слѣдовательно, вполнѣ самостоятельно песовѳр-шепнолѣтпимъ2). Но если иначе смотрѣть па дѣеспособность несозершеннолѣтняго, вѣрно замѣчаетъ Альбрехтъ, т. е. если допустить (какъ дѣлаютъ современныя законодательства), что онъ можетъ совершать лишь опредѣленные акты безъ согласія попечителя, тогда необходимо приттн къ заключенію, что несовершѳннолѣтній, для вступленія въ договоръ о назначеніи наслѣдника въ качествѣ промиттентд, нуждается въ согласіи попечителя, т. е. что онъ можетъ заключить ѳтоть договоръ лишь съ согласія сего послѣдняго8). И, дѣйствительно, къ такому заключенію пришли Ѳйхгорнъ4)> Крейттмайерь6), Днккъ®), Буддеусъ’) и Рогъ8). Зга точка зрѣнія сказалась въ законодательныхъ сборникахъ. Ея держатся: баварское (III. 11. § 1; I. 7 § 17), австрійское (§ 1250) и французское (§§ 1095, 1809, 1898) уложенія.
Однако, имѣются глубокія соображенія противъ такого рѣшенія поставленнаго вопроса. Уже Безелеръ высказалъ мысль, что не слѣдуетъ разрѣшать несовершониолѣтнему вступать въ договоръ о назначеніи наслѣдника въ роли
>) Опгайайіае доюшеп деѵівсЪеп РгіѵаігесЫд. 1830. II, стр. 842. Я) АІЬгесЪі. іЬіД., стр. 335.
’) АІЬгесЪі. іЫб., стр. 836.
*) Еіпіеііип^ Іп йаз деиіэсііе РгіѵаЬгеоЪІ, 1836, стр. 825.
с) Ашпеткшц’вп йЬег <1еп СоОкот ЫахітШапешп Ваѵагісит сіѵі-Іетп. ІП. 1844, стр. 702.
в) ЕтЬѵегѴго#, стр. 410.
’) ЕгЬѵвгігя#, стр. 40.
«) Вауегіяскоз СіѵПгесіи Ш. 1875, стр. 465.
126
нромитгента, не слѣдуетъ разрѣшать потому, что въ этомъ случаѣ отъ хіромиттевта, безповоротно распоряжающагося о наслѣдованіи послѣ него, требуется больше серьезности, чѣмъ при составленіи завѣщанія, отмѣнить которое онъ всегда въ правѣІ). Съ точки зрѣнія Безелера, слѣдовательно, несовершеннолѣтній не долженъ бы вступать, въ качествѣ промиттента, въ договорѣ о назначеніи наслѣдника потому, что его дѣеспособность недостаточна для подобной роли. Но почему несовершеннолѣтній не можетъ восполнить ея полученіемъ согласія опекунскихъ установленій? Безелеръ на этотъ вопросъ не отвѣтилъ. Но отвѣтили на него Альбрехтъ5), Гартманъ8), Штоббѳ-^Дѳрнбургъ6) и Форстеръ0), Несовершеннолѣтній, говорятъ названные писатели, не мо* * жегъ вступить въ договоръ о назначеніи наслѣдника съ согласія попечителя потому, что этотъ договоръ лежитъ внѣ круга дѣлъ, входящихъ въ вѣдомство опекунскихъ учрежденій. Дѣйствительно, опекунскія учрежденія восполняютъ дѣеспособность лишь въ сдѣлкахъ іпіег ѵіѵоб (і(1г <1ѳп Ѵег-кеЬі* ипіег БеЬегиіѳп), въ кругу педоііа опегоза тіег ѵіѵоѳ, какъ выражается Гартманъ. Договоръ же о назначеніи наслѣдника—ни возмездная сдѣлка, ни сдѣлка іпіѳг ѵіѵов. Подобно тому, какъ невозможно совершеніе завѣщанія съ согласія попечителя и, по общему правилу, никто не въ правѣ завѣщать за другого, такъ невозможно и совершеніе договора о назначеніи наслѣдника ни чрезъ опекуновъ, ни съ согласія опекунскихъ установленій (Штоббэ). Договоръ о назначеніи наслѣдника, какъ и завѣщаніе, долженъ бытъ совершенъ лично будущимъ наслѣдодателемъ, и только имъ. /Этой точки зрѣнія держатся н кодексы новѣйшей формаціи. Такъ, саксонское уложеніе постановляетъ: „недѣеспособные и лица, состоящіе подъ попечительствомъ ({(1г іЬте Рсгзоп Веѵогтащіѳіѳ),..... не могутъ совершать распоряженій въ
’) Вевеіег. іЬмѣ П, стр. 255.
я) АІЪгесЫ, стр. 335.
•) Нигітапп, стр. 34—35.
*) ЭіоЬЬв. ІЬІД. V, стр. 284.
в) РвгпЪит#. ЬеЬтЬпсЬ доя ргѳивв. Р, К ІП. 1881, стр. 478.
«) Гбгзіег. ІЬіа., стр. 297.
127
договорахъ о назначеніи наслѣдника, даже съ согласія своихъ опекуновъ и попечителей“ (іпН Еіплѵйіі^ип^ ііітѳг Ѵогшйткібг) (§ 2546). Подобное же положеніе встрѣчаемъ въ цюрихскомъ уложеніи: ж заключить наслѣдственный договоръ относительно собственнаго имущества могутъ только взрослыя и дѣеспособныя лица (пиг шйпді^е ип<1 ѵ?і11епа?гіИі^б Регаопеп); они должны дѣйствовать лично* (§ 2114). На томъ же основаніи германское уложеніе уэаконяетъ, что въ договорѣ о назначеніи наслѣдника промнттентъ можете выступить только лично и лишь въ томъ случаѣ, если опъ не ограниченъ въ дѣеспособности (§§ 2274* 2275), Такова же точка зрѣнія прусскаго земскаго уложенія, хотя въ немъ н нѣтъ на этотъ счетъ прямыхъ постановленій *)-
Впрочемъ, и послѣднее мнѣніе допускаетъ исключеніе въ отношеніи договоровъ о назначеніи наслѣдника, заключаемыхъ при вступленіи въ бракъ. Именно, при вступленіи въ бракъ или во время брака, лица, не достигшіе совершеннолѣтія, съ согласія своихъ попечителей (Ѵоівіапд), могутъ заключать договоры о назначеніи наслѣдника. Это положеніе принято прусскимъ (II. 18. § 776) а) и германскимъ (§ 2276—не только для супруговъ, во и для жениха и невѣсты) уложеніями. Объясняется оно требованіями самой жизни. Подобныя соглашенія встрѣчаются часто, обыкновенно входятъ въ брачные контракты и представляютъ собою продуктъ не легкомыслія, а серьезныхъ размышленій* 8).
Еще одно исключеніе изъ правила, указаннаго раньше, осталось въ современномъ правѣ.
і) См. Гбгвівг. іЫі IV*, етр. 29в—297 прим. 14; ОегаЪиг#. ѢеЪгЪисИ бев ргеивв. Р. В. ІП. 1831, стр. 476 м пріш. 2; Зеийеті. АтсЬіѵ I № 253, IV № 143 и V М 202.
я) См. ПегпЬиг#. ГеЬгЬисЬ сіев ргеиэв. Р. К. ІП. 1831, стр. 478 и ирии. 3.
8) „Соглашеніе этого родн“, говоритъ Дернбургь (ЪеЬгЫісЪ сівя ргеизе, Р. В. III. 1881, стр. 478), „основывается.... на дѣйствительномъ положеніи вашей и его необходимости". Такова жо точка зрѣнія составителей германскаго уложенія. „Потребности живний, говорятъ онп, „служатъ поводомъ къ соединенію наслѣдственнаго договора съ брачнымъ контрактомъ" (ІІепквсЪтіЙ 1896 II, стр. 435). См. также КІрр— ЪеЬгЪпсЬ двеРйп(1екіепгби1іі$ ѵоп ЧѴІін&аЪеісІ 1111901, ЕіЬѵеігй^е,отр. 318.
128
Въ древнемъ нѣмецкомъ правѣ, какъ извѣстно, существовала опека надъ женщинами (ОезоЫесЫзѵогшшідбсЬаЙ). По общему правилу, всякая жѳищитга находилась подъ опекой (іп типсііо) мужчины по причинѣ слабости своего пола. Постепенно, по мѣрѣ того, какъ женщины входятъ въ общественную жизнь и принимаютъ участіе въ гражданскомъ оборотѣ, опека надъ ними исчезаетъ. Слѣды ея, однако, сохранились въ нѣкоторыхъ государствахъ Германіи и по настоящее время. По отношенію къ такимъ государствамъ и возникъ вопросъ о правѣ женщинъ заключать договоры о назначеніи наслѣдника. По мнѣнію однихъ писателей (напр., Эйхгорна1), Альбрехта2), въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ существуете опека надъ женщинами, совершеніе ими договоровъ о назначеніи наслѣдника возможно не иначе, какъ съ согласія опекуна. По мнѣнію другихъ (напр., Миттермайера?), такое согласіе требуется лишь въ томъ случаѣ, еслп на этотъ счетъ существуютъ опредѣленныя постановленія въ законѣ шш— если етого требуетъ практика. И это послѣднее мнѣніе находить себѣ подтвержденіе, напр., въ отношеніи Саксоніи, гдѣ жена находится въ состояніи ограниченной дѣеспособности и состоитъ подъ опекой мужа* *. Здѣсь она, при совершеніи всѣхъ вообще сдѣлокъ, обязана получать согласіе мужа (§ 1638 оаксон. уложен.). Здѣсь она можетъ выступить и въ качествѣ промнттента въ договорѣ о назначеніи наслѣдника опять таки только съ согласія мужа (саксоп. улож. § 2645). Гораздо шире рѣшаетъ данный вопросъ Герберъ. „Гдѣ женщины**, говорить онъ, „поставлены подъ опеку, тамъ жена состоитъ подъ опекой мужа. Этотъ послѣдній является законнымъ представителемъ своей жены, обладающимъ общимъ полномочіемъ; онъ дѣйствуетъ отъ ея имени и передъ судомъ. Во всякомъ случаѣ опекунская власть мужа сказывается и нынѣ тамъ, гдѣ имущественныя отношенія между супругами построены на принципѣ единенія (4аз Зувіего сіег еѣеІісЬѳп ОйіегеіпКеіс). Оиа выражается въ правѣ воспрепятствовать женѣ совершать такія сдѣл
х) Еіпіеііип^ іп бая (ІеиѣзсЬе Рііѵаи-еоЪі, 1836- § 320.
*) ІЪіѣ, отр. 330.
в) ОтшкЫігс (Івэ е°тоі11бп аопіасііоп РК. 1830 II § 381.
129
ки объ ея имуществѣ, которыя могутъ нарушать супружскія права мужа* ’)• Съ этой точки .зрѣнія, тамъ, гдѣ примѣняется .даз 8уаІет дег еѣеіісііеп Сгйіегешііеік*, жена не можетъ заключить договора о назначеніи наслѣдника безъ согласія мужа9}. Но такая точка зрѣнія основана на ведоразумѣніи. Совершая сдѣлку безъ согласія мужа, жена можетъ нарушить его интересы лишь въ томъ случаѣ, если приметъ на себя по зтой сдѣлкѣ какое-либо обязательство илн отчуж-дить свое имущество8). Договоръ же о назначеніи наслѣдника не представляетъ собою акта отчужденія; онъ не создаетъ н обязательства. По договору о назначеніи наслѣдничка жена не можетъ принять на себя обязанности, которая нарушила бы права мужа иа ея лицо или ея имущество*). Слѣдовательно, въ этомъ случаѣ она не нуждается въ согласіи мужа, т. е. можетъ совершить договоръ о назначеніи наслѣдника вполнѣ самостоятельно.
Наконецъ, если идетъ рѣчь о назначеніи наслѣдника къ такому имуществу, распоряжаться которымъ можетъ про-митгенть лишь съ согласія опредѣленныхъ лицъ (не попечителей), только съ ихъ согласія можетъ быть заключенъ договоръ о назначеніи наслѣдника5). Такъ, лица, уже заключившія одинъ договоръ о назначеніи наслѣдника, могутъ заключить другой договоръ о наслѣдованіи въ томъ же имуществѣ, лишь съ согласія акцептантовъ въ первомъ договорѣ6). Въ Остзейскомъ краѣ, при назначеніи наслѣдника по договору требуется согласіе (явное илн молчаливое—выраженное „собственнымъ въ договорѣ участіемъ4*) • ближайшихъ наслѣдниковъ по закону въ томъ случаѣ, когда наслѣдодатель ограниченъ въ ихъ пользу въ нравѣ распоряженія наслѣдственнымъ имуществомъ7). По нѣкоторымъ
!) бувкега <5ев <1$г>ізекеп РгіѵаітѳсЫб 1875 § 246, стр. 637.
8) КоіЬ. ВаусгіесИеэ СіѵіІгесЫ ІП. 1785, стр. 465 прим. 4.
я) ОогЬег. іЪід., стр. 678 прим. 9.
*) Рйгвиг. іЫі. IV, стр. 287 приы, 14.
Б) ЭХоЬЪѳ. ІЬИ. V, стр. 285.
°) Эго относятся также къ договорамъ о приравненіи разно-брачныхъ дѣтой (Еіп]ііп<І80ѣаП). Си. остз. гр. оыг. §§ 2512, 2521.
7) По лпфляндскому (земскому и городскому) нраву, насмѣдода-
130
нѣмецкимъ статутамъ (напр., Майнца), супруги, живущіе въ общеніи имуществъ (ОйІеі^етеіпзсІхаЕі), могутъ назначать се-бѣ наслѣдниковъ только съ согласія дѣтей, впрочемъ, лишь пока продолжается общность имуществъ1).
б) Требованія въ лицѣ акцептанта.
Проще ученіе о правоспособности и дѣеспособности акцептанта.
Еще Безелѳръ высказалъ мысль, что акцептантъ долженъ обладать способностью къ заключенію договоровъ (ѵегЬга#з!аЫ&) и способностью къ наслѣдованію (еиссеааіопз-ГаЬі#)2). Мысль Беаелера быяа принята нѣкоторыми писателями: Буддеусомъп), Диккомъ4), Кохомъ й), Альбрехтомъ0), Гартманомъ1), Ротомъ8).
Несмотря, однако, на все значеніе Безелера въ ученіи
тепъ не въ правѣ располагать на случай смерти своими наслѣдственными недвижимыми имѣніями, по эстляндскому же праву,—н всѣмъ вообще досі ввившимся ому по наслѣдству имуществомъ, а такжо будущими плодами онаго, такъ какъ въ Лифляндіи наслѣдственныя недвижимости, а въ Ѳстляндій—все вообще наслѣдственное имущество, должны неотъемлемо принадлежать наслѣдникамъ по закону (Оста, гр. аак. §§ 1995, 2002, 2007, 3485).
’) См. ВоіЬ. ВауегІБсЬѳз Сгѵіігесій III. 1875, стр. 460, стр. 225 и прнм. 43. Ротъ прибавляетъ сюда и не еманцнпировлнныхъ сыновей; по его словамъ, совершить договоръ о наслѣдованіи въ реопіішп асЗѵапШмип онн могутъ лить съ согласія отца. Однако, пакъ утверясдаеть ПІтоб-бэ, въ настоящее время ѳа НаиееЙте признано право составлять завѣщанія о юякол» имуществѣ (въ томъ числѣ и о ресиііиш айѵепІіНит}. Если они совершеннолѣтни, они могутъ заключить договоръ о на-енечсніи наслѣдника и иъ росиііищ адѵодііііитп безъ согласія отца (іЫЙ.Ѵ, стр. 285), И это совершенно вѣрно, ибо у такихъ сыновей имѣется и іевіатепіі Іасйо, и право вступать въ договоры, т. е, въ наличности субъективныя условія дѣйствительности договоровъ о назначеніи наслѣдника.
®) Вѳзеіег, іЬісЗ- П, стр. 256.
8) Ви<Меив. ІЬісѣ, стр. 40.
4) Біаск. іЪйІ., стр. 410.
Косій ІЬІЛ., стр. 856—857.
с} АІЬгесЫ. іЫФ, стр. 335.
7) НаЛтапп. іЪій.. стр. 31—32.
*) Во№. ІЫ<Ѣ, стр. 406.
131
о наслѣдственныхъ договорахъ, требованія, предъявленныя имъ къ лицу акцептанта, едва лн могутъ быть признаны точно формулированными. Правда, въ томъ случаѣ, когда акцептантъ является и наслѣдникомъ по договору, онъ долженъ обладать способностью вступать въ договоры н способностью быть наслѣдникомъ. Но если акцептантъ и наслѣдникъ по договору—разныя лица, если въ договорѣ наслѣдникомъ назначено третье лицо, не участвовавшее въ сдѣлкѣ, слѣдуетъ ли требовать, чтобы акцептантъ, кромѣ способности къ заключенію договоровъ, обладалъ еще и способностью къ наслѣдованію? Вѣдь въ этомъ случаѣ акцептантъ не будетъ преемникомъ въ имуществѣ промитгента. Зачѣмъ же ему способность быть наслѣдникомъ?
Принимая во вниманіе это обстоятельство, другіе писатели (Штоббэ, Фэрсгеръ, Шиффиерь) вдались въ другую крайность. Они выставляютъ такое общее требованіе къ лицу акцептанта: онъ долженъ обладать только общей способностью къ заключенію договоровъ1).
Мы видимъ и въ этомъ мнѣніи крайность. Дѣйствительно, общая способность къ заключенію договоровъ достаточна для акцептанта въ договорѣ о назначеніи наслѣдника лишь въ томъ случаѣ, если онъ не соединяетъ въ своей регвопа и наслѣдника по договору. Въ противномъ же случаѣ онъ долженъ быть способнымъ и къ наслѣдованію.
Такимъ образомъ, думается намъ, вопросъ о правоспособности и дѣеспособности акцептан та въ договорѣ о назначеніи наслѣдника долженъ быть разрѣшенъ различно въ различныхъ случаяхъ. Если по договору назначается наслѣдникомъ третье лицо, для акцептанта достаточно способности
!) #Для акцептанта1*, говорятъ БіоЪЪе, „достаточно способности пріобрѣсти что-либо по договору, на основаніи сдѣ тоннаго изъявленія ноли" (ІЫсІ. V’, стр. 284). ЕбгзЬег „что касается другой стороны, не дѣлающей распоряженія на случай смерти въ договорѣ,—пѣть ші какихъ отступленій отъ положеній общаго договорнаго нрава относительно способности къ отключенію договоровъ* (іЬШ. IV, стр. 296—21)7). 8с1нП-пей „съ наслѣдодателемъ можетъ заключить наслѣдственный договоръ всякій, кто вообще можетъ принять (еіроИеп ші<5 (евіІшНеп) сдѣланное другой стороной въ договорѣ заавпеніе”. Еег ЕгЬѵогігад, стр. 48.
182
къ выключенію договоройъ вообще. Если же онъ является и наслѣдникомт> по договору, онъ долженъ обладать и способностью къ наслѣдованію. Но вь какой моментъ времени? Одив писатели полагаютъ, что акцептантъ, назначенный наслѣдникомъ по договору, долженъ обладать способностью къ наслѣдованію уже въ моментъ составленія договора. Такова точка зрѣтгія Буддеуса1), Дпкка2), Коха3), Гартмана4 *). Здѣсь, очевидно, лежитъ въ основѣ аналогія между договоромъ о назначеніи наслѣдника н актомъ завѣщанія. Подобно тому, какъ для дѣйствительности завѣщанія требуется въ лицѣ назначеннаго наслѣдникомъ (еаіатѳпіі. іасѣіо раезіѵа въ моментъ составленія завѣщанія, такъ и для дѣйствительности договора о назначеніи наслѣдника необходима въ лицѣ назначеннаго способность къ наслѣдованію въ моментъ составленія договора. По мнѣнію другихъ писателей, способность къ наслѣдованію въ лицѣ наслѣдника по договору необходима лишь въ моментъ осуществленія договора, т. е. въ моментъ открытія наслѣдства. Слѣдовательно, и лицо, неспособное къ наслѣдованію въ моментъ составленія договора, можетъ быть назначено наслѣдникомъ; договоръ сохраняетъ свою силу, разъ въ моментъ открытія наслѣдства у наслѣдника будетъ сарасйаз. Такое мнѣніе высказалъ еще Унгерь6) Оно принято Штоббэ6), Ротомъ7 * *), Фонъ-Андерсомъ в) и Дернбургомъ®).
Однако, тѣ соображенія, которыя легли въ основу послѣдняго мнѣнія, едва лн могутъ быть названы вѣсскими. Что приводить Унгеръ въ подтвержденіе своей мысли? Онъ ссылается на §§ 1252 и 545 австрійскаго уложенія10). Но §
») Ви<і4еив. іЬісЦстр. 40.
а) І)іеск. іЫО, стр. 410.
*) КосЪ. іЪі<3., стр. 656.
*) НагШ&пп. ІЪІО., стр. 31—82.
о) Ш^вг. іЬкІ. § 26 лрхпг. 7.
*) йіоЬЬо. іЪід. V, стр. 284 и прим. 10.
7) ВоіЬ. ІЬісІ. Ш, стр. 466.
®) Ѵоп-Апдогв. стр. 32.
РсгпЬщ#. Рапйеккп Ш, стр. 249.
И) Хіп^бг іЬій, § 26 прим, 7.
133
1252 говоритъ о дѣйствіи наслѣдственнаго договора: „договоръ о наслѣдованіи, хотя бы и былъ внесенъ въ публичныя кпиги, не препятствуетъ супругу, пока онъ находится въ живыхъ, располагать своимъ имуществомъ по усмотрѣнію. Право, возникшее изъ такого договора, предполагаетъ смерть наслѣдодателя; наслѣдникъ по договору, при жизни наслѣдодателя, не можетъ ни уступить этого права другимъ, ни требовать обезпеченія будущаго наслѣдства\ А § 545 гласитъ слѣдующее: „способность къ наслѣдованію можетъ быть опредѣлена только повремени дѣйствительнаго открытія наслѣдства*4, т. е. принять наслѣдство можетъ лишь тотъ, кто способенъ къ этому въ моментъ его открытія. Понятно, что и наслѣдникъ по договору можетъ принять наслѣдство лить въ томъ случаѣ, если въ моментъ открытія наслѣдства обладаетъ способностью къ наслѣдованію. Но въ моментъ заключенія договора наслѣдникъ пріобрѣтаетъ не наслѣдство, а право наслѣдованія. А понятіе пріобрѣтенія права наслѣдованія не совпадаетъ съ понятіемъ осуществленія права наслѣдованія. Эхо два различные момента въ наслѣдственномъ правѣ. Слѣдовательно, приведенныя статьи австрійскаго уложенія нѳ могутъ служить основаніемъ для утвержденія, что наслѣдникъ по договору не долженъ обладать въ моментъ заключенія договора способностью къ наслѣдованію. Онѣ годятся для вопроса объ осуществленіи права по договору о наслѣдованіи, а не для вопроса объ установленіи этого права, т. е. о способности къ заключенію договора о наслѣдованіи.
Унгеръ приводить въ подтвержденіе своего мнѣнія н сображѳніе теоретическаго свойства. Онъ полагаетъ, что въ договорѣ о назначеніи наслѣдника содержится только назначеніе наслѣдника. Наслѣдникъ по договору пріобрѣтаетъ въ моментъ заключенія договора не право наслѣдованія, а лишь право требовать, чтобы состоявшееся назначеніе наслѣдника не было отмѣнено или измѣнено наслѣдодателемъ. Право наслѣдованія возникаетъ для наслѣдника по договору впѳрвые въ моментъ открытія наслѣдства. Въ виду этого, въ моментъ заключенія договора и нѣтъ надобности требовать оть него способности къ наслѣдованію1).
*) Ѵп^ег. ІЬіб. § 26 иріш. В и 4.
134
Дѣйствительно, договоръ о назначеніи наслѣдника содержитъ въ себѣ назначеніе наслѣдника. Но онъ основываетъ, какъ мы видѣли это раньше, И право наслѣдованія, похожее на необходимое право наслѣдованія въ законной долѣ. Это—не просто надежда быть наслѣдникомъ, подобная той, которая существуетъ у наслѣдника по завѣщанію,— надежда, осуществленіе которой всегда въ рукахъ завѣщателя. Это дѣйствительное право, осуществленіе котораго только отодвинуто къ моменту открытія наслѣдства.
Въ виду сказаннаго едва ли можно принять млѣніе Унгера и его послѣдователей. Если акцептантъ вмѣстѣ съ тѣмъ п наслѣдникъ по договору, онъ долженъ обладать способностью къ наслѣдованію въ моментъ заключенія договора, иначе у него не возникнетъ изъ договора права наслѣдованія. другими словами, договоръ о назначеніи наслѣдника не будетъ имѣть юридическаго дѣйствія, т. е. долженъ быть признанъ ничтоленыыъ.
Мало того, если допустить, что наслѣдникъ по договору не долженъ обладать способностью къ наслѣдованію въ моментъ заключенія договора, что можетъ быть назначено наслѣдникомъ по договору и лино, къ наслѣдованію неспособное, это повело бы къ обходу постановленій закона относительно лицъ, неспособныхъ быть наслѣдниками *). Такой договоръ былъ бы недѣйствительнымъ ужо потому, что онъ противорѣчивъ бы прогибитивябшъ предписаніямъ закона о Правѣ быть наслѣдникомъ а).
Такимъ образомъ, если акцептантъ назначенъ наслѣдникомъ по договору, онъ долженъ обладать способностью къ наслѣдованію въ моментъ заключенія договора. Въ этомъ отношеніи Между договоромъ о назначеніи наслѣдника и завѣщаніемъ существуетъ сходство: и назначенный въ завѣщаніи долженъ обладать ІебіатепѴі ГасЬіо раяаіѵа въ моментъ его составленія8). Но дальше сходство исчезнетъ. По об-
') См. прусской уложеніе (. 12 Ж 35, ЬІЮ, ВпО} РсгпЬіігд. ЬеІігЬисІі <Іс« ргоивк. Р. II. Ш Й Юі; аистрійвког улнжпігів йй МО —544; ипкгопсноо уяѵясепіо 2277—3280; германское улоиюніі* 2339—2345; французскія» уложеніе $ 727.
2) Вевпіок II, стр. 256.
И) АГііиІвоІісіа. іЬііі. III. 1901, стр. 242—243; Бргрііиъ'. Ѵмніекіеп. 111 § 85.
135
тему правилу, способность быть назначеннымъ наслѣдивъ комъ по завѣщанію должна быть на лігцо какъ во время составленія завѣщанія, такъ и отъ момента открытія наслѣдства до его пріобрѣтенія; не вредитъ недостатокъ пассивной способности въ промежуточное время—отъ составленія завѣщанія до открытія наслѣдства1). Нельзя того же сказать относительно договоровъ о назначеніи наслѣдника. Правда, Безелеръ полагаетъ, что и къ договорамъ о назначеніи наслѣдника примѣняется то же правило, которое установлено для завѣщаній. „Неспособность къ наслѣдованію акцептанта'4, говоритъ онъ, „вь періодъ времени между заключеніемъ договора и открытіемъ наслѣдства такъ же мяло вредитъ дѣйствительности договоровъ, какъ и при завѣщаніяхъ, ибо въ обоихъ случаяхъ важны два момента: моментъ установленія права наслѣдованія и моментъ его осуществленія*12), Но въ періодъ вромеші до открытія наслѣдства громадно различіе между правомъ наслѣдника по завѣщанію и правомъ наслѣдника по договору. До открытія наслѣдства наслѣдникъ по завѣщанію не имѣетъ никакихъ претензій къ завѣщателю. Назначеніе наслѣдника ничѣмъ не связываетъ завѣщателя- Въ иномъ положеніи наслѣдникъ по договору. Съ момента заключенія договора наступаетъ, какъ выражается Форстеръ,®) „сііѵ ѵегіга^зпійезі^е ОеЬипЗепІіеіЬ 4ев ЕгЫаззегѳ", іигі* ѵіпсиіит для наслѣдодателя. Въ силу этого состоянія наслѣднику по договору предоставляются извѣстныя права по отношенію къ будущему наслѣдодателю. Осуществить эти права онъ можетъ въ томъ лишь случаѣ, если имѣетъ интересъ н юридическое основаніе. А это возможно только при условіи сохраненія права по договору въ періодъ времени отъ составленія договора до открытія наслѣдства, т. е. при условіи обладанія во все это время способностью къ наслѣдованію. Въ виду этого, думаемъ, для сохраненія за договоромъ о наслѣдованіи юридической силы, лицо, назначенное наслѣдникомъ, должно обладать спо
ІѴііііЬсІіеііІ. МІ. 1901, стр, 242 —24.3 и приы. 2 ни сгр. 243. ІДѵііЬиг#. Рпшіокібп. 111. $ 85.
®) ИеясЬ-г. ІЬИ. II, стр. 25Ѣ
й) Ичгаіог. ІЫ<1. IV, стр. 2»7,
136
собностью къ наслѣдованію не только въ моментъ составленія договора и открытія наслѣдства, но в въ промежуточное время.
Само собой разумѣется, что принятіе назначенія наслѣдника нѳ представляетъ собой строго личнаго акта, въ родѣ заключенія брака или составленія завѣщанія Оно можетъ быть совершено и чрезъ представителя1).
Договоръ о назначеніи наслѣдника можетъ бьугь совершенъ въ пользу третьяго лица. Третье лицо можетъ быть назначено наслѣдникомъ или легатаріемъ. Понятно, что въ первомъ случаѣ третье лицо должно обладать способностью къ наслѣдованію, въ послѣднемъ случаѣ—способностью принять легатъ2).
Таково теоретическое построеніе ученія о правоспособности и дѣеспособности акцептанта и другихъ лицъ, прикосновенныхъ къ договору о назначеніи наслѣдника.
Законодательства не даютъ по этому вопросу точныхъ и обстоятельныхъ опредѣленій.
Баварское уложеніе, считающее (мы еидѣли это раньше) обязательнымъ для контрагентовъ лишь такой расіиш еиссез-зогіит, который заключается рѳг аеіліт іпіег ѵіѵоз, т. е. рѳг тодшп сопѵепііопіз зеи сопѣгаскцз, требуетъ отъ акцептанта лишь способности вступать въ договоры. Такъ какъ въ ѳтомт случаѣ никакихъ отступленій отъ общихъ постановленій о договорахъ нѣтъ, го, конечно, возможно заключеніе договора о назначеніи наслѣдника на сторонѣ акцептанта и чрезъ представителя (Ш. П. § 1).
») БйэЬЬе. ІЪМ. V, стр. 284. Штоббз указываетъ и причину, по которой допускается представительство на сторонѣ акцептанта: акцептантъ не принимаетъ иа себя никакой обязанности н не отрекается отъ накого-лпбо уже возникшаго право. Едва ли вѣрно такое соображеніе. Съ одной стороны, ПО8МОЖВЫ случаи назначенія наслѣдникомъ по договору подъ условіемъ отреченія отъ тѣхъ или другихъ правъ; ю<1іе ѵег6га^зтіі8зі^ѳ6еЪип<1опЬеіІв, іигіе ѵіпсиішп, возникшій въ моментъ заключенія договора, охватываетъ не только промиттеята, но и акцептанта. См. КоШ. ІЫ<3. ГП, стр. 466 и прны. 8 па стр. 468; Ѵоп-АіиЭлгв-іЫ<3., сз р. 32; Бдгвіог-і Ы(1. IV, стр. 297; Моііѵс. V, стр. 314;8с1ііЯпвг. іЬі<1., стр. 48-
я) ЗсЬііЪег. Г>вг ЕгЪѵѳтіта#. іЫ<3., стр. 49.
187
Прусское земское уложеніе ограничивается общей формулой: „кто хочетъ заключить договоръ о назначеніи наслѣдница, тогъ долженъ обладать способностью лакъ въ совершенію завѣщанія, такъ и къ заключенію договоровъ" (I. 12 § 616). Отсюда можно заключить, какъ дѣлаетъ ото Кохъ1), что отъ акцептанта требуется и способность къ вступленію въ договоры, и способность къ наслѣдованію. Если такова, дѣйствительно, мысль прусскаго уложенія а), постановленіе его, какъ видно изъ предыдущаго, но отличается ни особой полнотою, нн точностью.
Болѣе обстоятельны (но все же неточны) остзейскіе гражданскіе законы. „Заключать договоръ о назначеніи наслѣдника11, читаемъ въ нихъ, „можетъ лишь тотъ, кто имѣетъ но только право вступать въ договоры вообще, но и право завѣщать и право наслѣдовать по завѣщанію. Въ соотвѣтственность сему отъ наслѣдника, назначаемаго по договору, требуется, чтобы онъ былъ способенъ вообще къ наслѣдованію. Когда наслѣдникъ, назначаемый по договору, еще нссовершенно.пѣтенъ, то для законной силы сдѣлки необходимо согласіе опекуна и сиротскаго суда** (§ 2463) „Прц призваніи къ наслѣдованію..-по договору требуется...., чтобы назначаемый наслѣдникъ обладалъ способностью наслѣдовать н въ самую минуту.... совершенія договора; неспособность, наступившая послѣ того, не обращается въ препятствіе къ наслѣдованію, если только при призваніи къ наслѣдованію она опять прекратилась11 (§ 1697).
Австрійское уложеніе, допускающее договоры о назначеніи наслѣдника только между супругами в женихомъ и невѣстой, относительно акцептанта даетъ линіи слѣдующія общія постановленія: „супруги могутъ заключать договоры о наслѣдованіи*1 (§ 1249); „...состоящій подъ опекой супругъ
ЬеЬгЬисЬ <1ев ргеивѳ. ^вт. Ргіѵ. В. 1852, стр. 656—857.
Дорибургъ думаетъ, что иная. „Для заключенія наслѣдственнаго договора требуется на сторонѣ наслѣдника по договору", говорить он-ь, „способность пріобрѣтать права по договорамъ. Такова,
несомнѣнно, мысль, выраженная къ Ь. В- 1. 12 § 618, хотя, конечно, и неточно формулированная* (ЬоЬгЬисЪ <1вз ргеиеэ. Р. К. 111, стр. 477— 478 и нрим. I на стр. 478).
186
имѣетъ право на принятіе обѣщаннаго ему наслѣдственнаго имущества14 (§ 1250).
Саксонское уложепіе не даетъ никакихъ постановленіи относительно акцептанта. Но подчиняя договоры о назначеніи наслѣдника правиламъ о договорахъ вообще1), оно тѣмъ самымъ требуетъ оть акцептанта лишь способности къ заключенію договоровъ.
Болѣе точно германское уложеніе. Составители его не сочли нужнымъ давать особыя постановленія относительно акцептанта въ договорѣ о назначеніи наслѣдника. „Что касается акцептанта въ договорѣ (о наслѣдованіи)*, говорятъ они, „слѣдуетъ руководствоваться общими положеніями, установленными для договоровъ* 2). По оип внесли въ уложеніе статью слѣдующаго содержанія: ^относительно представленія какихъ-либо выгодъ или возложенія обязанности что-либо сдѣлать въ пользу кого-либо по договору (апі ѵегіга^зтаззі^е 2иѵѵеп<1ип§еп ші<1 Аиііадеп) примѣняются правила, установленныя для такихъ же актовъ воли въ ду. ховныхъ совѣщаніяхъ* (§ 2270). Въ виду втого, съ точки зрѣнія герман*5 :аго уложенія, требованія къ лицу акцептанта въ договорѣ о назначеніи наслѣдника будутъ тѣ же, что и указанныя теоріей. Акцептантъ въ договорѣ о назначеніи наслѣдника долженъ обладать способностью быть акцептантомъ въ договорахъ вообще. Если онъ назначенъ и наслѣдникомъ, онъ долженъ обладать, кромѣ того, способностью къ наслѣдованію3).
Наконецъ, французское уложеніе даетъ тякіл постановленія. Мы указывали уже раньте, что съ точки зрѣнія французскаго уложенія договоръ о назначеніи наслѣдника представляетъ собой допаііо іпівг ѵіѵов. Это допаііо можетъ быть совершено только въ брачномъ контрактѣ (раг соаігаі
*) „По вопросу о иступленіи въ наслѣдственные договоры примѣняются, если въ оаіеонкхъ пЬтъ иныхъ постановленій, опредѣленіи о вступленіи въ договоры*1 2544).
ѢІоііѵо V, с'ір. 314.
в) НсіііШіфг. 1)ог ЕгЪѵогіі-ад, стр. 4« 4». I ||Н»Д4?лшите.ті,стію на сторонѣ акцептанта допускается. Кір|і, 1л4»г)»іігіі іісь І’апЛеківпіРіѣІн ѵоп ѴГішЬскеіб. ІП. 1901, стр. ЗІЪ III.
180
йе тпагіа^ѳ) и лишь въ интересахъ будущихъ супруговъ и имѣющихъ родиться отъ ихъ брака дѣтей (§ 1082). Слѣдовательно, только оба супруга илп же одинъ изъ нихъ могутъ быть акцептантами въ договорѣ о назначеніи наслѣдника, причемъ договоръ заключается непремѣнно или въ пользу акцептація (§§ 1082,1094), или же въ его пользуй въ пользу имѣющихъ родиться отъ его брака дѣтей*). Очевидно, акцептантъ въ договорѣ о назначеніи наслѣдника во всякомъ случаѣ доллсенъ быть и тѣмъ лицемъ, въ пользу котораго договоръ совершается. И если договоръ о назначеніи наслѣдника— (Зопаііо іпіег ѵіѵоз, акцептантъ долженъ обладать способностью принять даръ (гесеѵоіг раг гіоваіюп епіге—ѵіЬ) (§ »02)е).
Но въ какой моментъ требуется отъ акцептанта способ-
9 § 1082: „отцы и матеря, другіе восходящіе и боковые родственники супруговъ и даяю лица постороннія могутъ, посредствомъ брачнаго контракта, распорядиться всѣмъ своимъ имуществомъ или частью его на случай своей смерти, кекъ въ интересахъ упомянутыхъ супруговъ, такъ и въ интересахъ могущихъ родиться отъ ихъ брака дѣтей, если бы даритель пережилъ одареннаго имъ супруга.®. Приведенный § нельзя понимать въ томъ смыслѣ, что логоворъ о назначеніи наслѣдника можетъ быть заключенъ исключительно въ пользу могущихъ родиться отъ брака дѣтей. „Законъ9 * 11, замѣчаетъ но отомз поводу Лоранъ „не говоритъ, что даритель можетъ назначить наслѣдниками прямо дѣтей, имѣющихъ родиться, исключивъ супруговъ. Но такъ какъ въ отокъ исключительномъ вопросѣ все нуждается въ самомъ строгомъ толкованіи, то слѣдуетъ полагать, что то, что не разрѣшено закономъ, запрещено закономъ, если запрещеніе вытекаетъ изъ общихъ принциповъ пряна” (Ье? ргіпсірез до йгоіі сіѵіі т. X V, стр. 243). Кромѣ того, договоръ о назначеніи наслѣдника по можетъ быть заключенъ исключительно въ интересахъ могущихъ родиться отъ брака дѣтей уже потому, что 906 гласить слѣдующее: „чтобы быть способнымъ принять іліег ѵіѵоя, необходимо быть за-
чатымъ въ моментъ даренія", т. ь. для дѣйстнитемьности доиайо іпіег ѵіѵоз необходимо, чтобы донаторъ былъ зачатъ въ моментъ его совершенія.
’) Поотоцу, если акцептантомъ явлется внѣбрачное дитя (ГепІапі-плідігоі), дишквм быть приняты во вниманіе правила о наслѣдованіи внѣбрачныхъ дѣтей} если акнетітянть^-ииострансіхъ,- отношеніе къ фрипнуніш і> ш» той «трапѣ, откуда онъ родомъ (начало апапмностп); «м-ми пкцічпантъ ирния, дожитъ къ бѣднымъ папѣічііой общішн, нужна аіггоршищім іірвіш'пміьстлічшѵП іміН-ш (§§ ІН>3, 810, 012).
140
ность къ принятію дара (Іа сарасйё ропг тесеѵоіг), при совершеніи лн договора, въ моментъ ли его осуществленія, или и въ промежуточное между этими моментами время*— на эти вопросы французское уложеніе не даетъ отвѣта Однако, представительство на сторонѣ акцептанта, какъ и на сторонѣ промнттента, оно отвергаетъ, обязывая стороны заключать договоръ о назначеніи наслѣдника только раг соіНгаѢ сіе піагіа^е, т. е. въ этомъ же контрактѣ1).
§ 3. Содержаніе договора о назначеніи наслѣдника.
а) Главное содержаніе договора о назначеніи наслѣдника состоить въ назначеніи наслѣдника, т. е. въ установленіи права наслѣдованія въ пользу опредѣленнаго въ договорѣ лица. Такимъ лицомъ можетъ быть какъ акцептантъ, такъ и третье лицо, не участвующее въ договорѣ при его заключеніи Право наслѣдованія можетъ касаться или воего имущества промнттента въ моментъ его смерти, пли только опредѣленной доли этого имущества. Въ договорѣ можетъ быть назначено наслѣдникомъ одно лицо, можетъ быть на-еначено и нѣсколько лицъ.
Во всѣхъ ©тихъ случаяхъ возникаетъ вопросъ о т. н. правѣ приращенія (іиз ассгѳесепді). Кому должны достаться тѣ части наслѣдственной массы, относительно которыкъ де сдѣлано распоряженія въ договорѣ: наслѣдникамъ по договору или наслѣдникамъ по закону? Если одпнь изъ наслѣдниковъ по договору отпадаетъ, кому принадлежитъ его доля: другимъ наслѣдникамъ по договору нлп наслѣдникамъ по закону? Возможна лн конкуренція между наслѣдниками по договору и наслѣдниками но завѣщанію, съ одной стороны, и этими наслѣдниками и наслѣдниками по закону, Съ другой стороны?
ж) Не МСЮПОЧ4Я и того случая, когда договоръ о назначеніи наслѣдника заключается ц въ интересахъ имѣющихъ родиться отъ брака дѣтей. О представительствѣ въ «томъ случаѣ не иожеть быть рѣчи по отсутствію представляемаго.
141
Римское право давало такое правило: „лото рго раКе кебЬаЬиб, рго рагіе іпіееіаіив 4есе<2еге роіезѴ* *1), г. е. открытіе наслѣдованія по акту послѣдней воли наслѣдодателя (завѣщанію) исключаетъ открытіе наслѣдованія по закону. Далѣе, дѣйствительно только послѣднее распоряженіе наслѣдодателя, содержащее въ себѣ назначеніе наслѣдника: „пето рІигіЪиз ісзіатѳпііз рго рагіе геіісйз Десесісге роѣееЬ“ *). Отсюда слѣдуетъ, что, если наслѣдодатель распорядился только о части овоѳго имущества, для назначеннаго имъ наслѣдника открывается все таки наслѣдованіе во всемъ имуществѣ, и если одинъ изъ наслѣдниковъ, назначенныхъ наслѣдодателемъ, не пріобрѣтетъ по какой-либо причинѣ своей доли, йос.тЬдпял прибавляется къ долямъ прочихъ наслѣдниковъ (ассгеесіі). Внутреннее основаніе этого правила заключается въ томъ, что наслѣдникъ, назначенный наслѣдодателемъ, считается имѣющимъ притязаніе на цѣлое наслѣдство8). Наслѣдованіе по акту послѣдней воли наслѣдодателя идетъ впереди наслѣдованія по закону. Если назначенъ одинъ наслѣдникъ, хотя бы п въ опредѣленной долѣ, онъ пріобрѣтаетъ, въ виду указаннаго предположенія, веѳ наслѣдственное имущество. Если назначено нѣсколько наслѣдниковъ и нѣкоторые изъ вихъ отпадаютъ, иа томъ же основаніи, доли послѣднихъ обращаются къ первымъ4), Лиз ассгейсепді, вѣрно замѣчаетъ Унгоръ, въ римскомъ правѣ покоится на юридической необходимости5). Оно наступаетъ, говоритъ Виндіиейдъ, „безъ воли наслѣдника, когда наслѣдникъ о немъ не знаетъ, противъ воли наслѣдника*с).
Нѣкоторые полагаютъ, что этн правила должны быть признаны дѣйствующими въ Германіи даже въ XIX столѣтіи- Согриз іигіз сіѵіііз, разсуждаетъ Гартманъ, былъ рецепи-рованъ іп сопіріѳжи. Онъ получилъ обязательную силу не по какому-либо законодательному акту, а на основаніи обы-
і) Пі$. Ь. 17. 7; ІпзѴ Н. 14 § 5.
и) Нагішяпп. іЪ'кІ., стр. 62.
в) ХХХИ. 3. 80.
*) ЛѴіпдбоЬеИ. ЬогЬЪиоЬ «ІевРаінЗскІепгосЬіз. Ш. 1901. §803.
«•) Ип^ег. іЬід. VI, стр. 157 срігм- 2.
1ѴІШІ9 ѣвіД. ЬеЬгЪисЪ. Ш. 1901, стр. 445 срим. 8.
142
Чая. Опредѣленія с строгія іигі® сіѵіііе должны быть признаны дѣйствующими, пока не отмѣнены обычаемъ. Однако, никто не доказалъ, что опредѣленія объ ІЦ8 ассгезсепсіі пришли въ беепеіийо. Слѣдовательно, согласно народному убѣжденію (ПбЪеггѳі$ап$ ш ВеиІзсЫапсІ), или что то же—согласно обычаю, они должны быть признаны сохранившими свою силу. Поэтому и въ современномъ правѣ должно примѣняться положеніе римскаго права, по которому наслѣдованіе по акту послѣдней воли пе можетъ конкурировать съ наслѣдованіемъ по закону, и повднѣйшее назначеніе наслѣдника лишаетъ силы состоявшееся ранѣе; слѣдовательно, тотъ, кто въ договорѣ назначилъ другого наслѣдникомъ рго рагіе, устранилъ тѣмъ самымъ какъ наслѣдниковъ по закону, такъ и ранѣе назначенныхъ имъ наслѣдниковъ по завѣщанію. Правда, въ жизни всюду совершаются сдѣлки, въ которыхъ идетъ рѣчь только о части наслѣдства. Если воля наслѣдодателя въ такихъ сдѣлкахъ направлена, именно, на то, чтобы передать назначенному лишь часть наслѣдства, подобныя сдѣлки слѣдуетъ разсматривать не какъ договоры о назначеніи наслѣдника, а такъ йопаііопез отпіит Ъопогшп (ргаезепііит. еі {иЦігогит). Тогда не будетъ противорѣчія указанному принципу1).
Но еще Креіітгмайеръ высказалъ мысль, что по отношенію къ договорамъ о наэначенін наслѣдника не примѣняется іпа аестс5сеп(1і. Впрочемъ, исходная точка врѣнія- у него чисто римская. Онъ признаетъ, что въ современномъ правѣ имѣетъ мѣсто римское шз ассгезсепйі, но только при наслѣдованіи. Договоры же о назначеніи наслѣдника относятся, по его словамъ, а<1 аоѣиз іпіег ѵіѵоэ (расіа еиссезео-гіа зішріісіа), т. ѳ. къ такого рода актамъ, при которыхъ іиа ассгезсеп^і, по ихъ природѣ, вс можетъ имѣть примѣненія 2).
ВагЬпівт. іЪкІ, стр. 62—64 н прнм. 1 на стр. 63. См. ѴѴіпйвсІівід. „Таково римское право*, говоритъ ок-ь объ іи$ ассгвзсепді при наслѣдовати по ввеЬщаиію (но не по договору), „значеніе котораго въ со-временной жизни (естѳіт осЫІісЪе СхвІСипд) неправильно оспаривается*. И далѣе: „не> установлено существованіе отмѣняющаго (его) обычнаго права* (ЬеЬгЪисЪ. Ш. 1901, стр. 206 н ігрим. 7).
й) Аптегкилдоп, Ш. II § 1 МО, стр. 704.
143
Къ тому же заключенію пришли другіе писатели, исходя изъ другой точки зрѣнія. Они утверждаютъ, что въ современномъ правѣ не примѣняются римскіе принципы: „пеню рго рагЬѳ Ьезіаіиз, рго рагіе іпЬезіаіпз сіеседеге роіезі* и япето рІигіЪиа іозіатепѣія рго рагіе геіісіів йесе<1егѳ ро-ІезіЛ. По словамъ Блюнчли, они не соотвѣтствуютъ современному образу мышленія 1). Благодаря этому, въ современномъ правѣ возможно одновременное открытіе наслѣдованія по акту воли наслѣдодателя (завѣщанію, договору) и по закону. Благодаря ѳтому ясе, въ настоящее время йѳвоэ-можно примѣненіе іиз асстѳзсепді въ римскомъ смыслѣ, т. е. по общему правилу. Напротивъ, въ отношеніи къ наслѣдованію по договору, по общему правилу, оно не имѣетъ мѣста. Поэтому, если договоръ о назначеніи наслѣдница касается лишь части наслѣдства, остальныя части обращаются или къ наслѣдникамъ по завѣщанію, если относительно ихъ составлено завѣщаніе, или же, при отсутствіи завѣщанія, къ наслѣдникамъ по закону. Если въ договорѣ назначено нѣсколько наслѣдниковъ, но общему правилу, и въ этомъ случаѣ не примѣняется іиз ассгебсеп<1і: оно имѣетъ мѣсто лишь по исключенію, въ томъ случаѣ, когда соотвѣтствуетъ волѣ контрагентовъ, какъ въ римскомъ іѳвіатпепѣит тііігогѳ (Бі^ XXIX- 6; Іпве. П. 14 § 5)2).
Дѣйствительно, такая точка зрѣнія болѣе соотвѣтствуетъ современнымъ юридическимъ представленіямъ. Она принята и законодательствомъ.
Такъ, прусское земское уложеніе (I. 12. § 629), австрійское уложеніе (§§ 588—584), остзейскіе гражданскіе законы (§§ 1699—1701,2492), саксонское уложеніе (§ 2008. см. біеЪеюЪааг—Согпшеиіаг III, стр. 222—228), германское уложеніе (§§ 1922—1941, 2068 и Моііѵе V, стр. 2) и французское уложеніе (§§ 1009, 1018) не признаютъ дѣйствующимъ
*) ВІипізсЫі. СсиіэсЬоз РтіѵакгесКі 1864 § 200. Г, стр. 435.
?) Веэсісг. іЫѣ II, стр. 277—286; Еиббсив. іЫ(1., стр. 41—42; Мік-Ьвгтауег. іЪіа. § 417; СЬядеІег. іЬИ, стр. 725; (уегЪет. іЬі6.,стр. 711 и прим. 5; ЛѴіпдасЪеіа. III изд. 1901 г., стр. 206. м прим. 8; Оп^ст. іЫ<1. VI, стр. 157 црцм. 2; 8СоЬЪѳ. іЬИ. V, отр. 277—278; ЬогпЬш-^. БсЬгЬисЬ боз ріе-изв, Р. В. III, стр. 483; Коік іЪіб. Ш, стр. 483—484, 761.
144
правила: эпето рго рагіс іезіаіиз, рго рягіе іпіезіаіив вѳсе-Деге роіезі*. Всюду возможно открытіе наслѣдованія по акту воли наслѣдодателя (завѣщанію, договору) и по законул).
Отсюда само собою слѣдуетъ, что, если въ договорѣ о назначеніи наслѣдника наслѣдодатель распорядился лишь относительно части наслѣдствевнаго имущества, остальныя части поступаютъ илн къ наслѣдникамъ по завѣщанію, если относительно ихъ составлено завѣщаніе, илн въ противномъ случаѣ къ наслѣдникамъ по закону. И далѣе: когда наслѣдники по договору наслѣдуютъ совмѣстно съ назначенными по завѣщанію, то, при отпаденіи одного изъ послѣднихъ, его доля, если нѣтъ другихъ наслѣдниковъ по завѣщанію, обращается по къ тѣмъ, которые назначены по договору, а кь наслѣдникамъ по закону 2).
Несмотря на это, новыя уложенія допускаютъ іив ассгезсепйі при наслѣдованіи по договору. Оно имѣетъ мѣсто лишь тогда, когда нѣсколькимъ наслѣдникамъ пазпаче-яа одна и таже доля безъ опредѣленія порядка раздѣла ея между ними; только въ этомъ случаѣ, при отпаденіи одного изъ наслѣдниковъ, его доля обращается къ соединеннымъ съ нимъ наслѣдникамъ. Конечно, іиз асогезсепйі можетъ быть исключено и въ этомъ случаѣ по взаимному соглашенію контрагентовъ. Если такого исключенія не послѣдовало, іиз ассгез-сепШ примѣняется, именно, въ силу предположенія, что такова была воля контрагентовъ6).
1) Въ Курляндіи, впрочемъ, „совокупленіе" наслѣдованія по завѣщанію съ наслѣдованіемъ по закону не допускается. Оста. гражд. еак, § 1701.
*) Очень подробно трактуютъ объ етоыъ остзейскіе гражданскіе законы. §§ 2994, 2896.
8) Пруссіс. зем. улож. Г, 12 §§ 264, 285, 045, оста. і'раэид. закопы §§ 2804, 2895; австр. улож, §§ 566—562, 1253; саксон. улож. § 2552; герм. улож. §§ 2279, 2004—см. Мойте V, стр, 320; французское уложеніе §§ 946, 947, 1082, 1044, 1045. ЬГбгІіп-Вѳрегіоіго VI, сгр. 336:і „Право приращенія", говоритъ Сггеліег, „по общему правилу имѣетъ мѣсто только при легатахъ или другихъ распоряженіяхъ на случай смерти. Невозможно предполо-сить, что для иого имѣется случай при ДопаЙо іпіег ѵіѵоз, которое спязываогь до и агара или каждаго изъ нихъ (если ихъ много) опредѣленнымъ образомъ уже пъ моментъ заключеніи
145
б) Договоръ о назначеніи наслѣдника, какъ и всякая юридическая сдѣлка, можетъ быть заключенъ съ присоединеніемъ тѣхъ или другихъ условій. Наслѣдникъ можетъ быть назначенъ подъ суспенсивнымъ плп резолютивнымъ условіемъ. Въ договорѣ могутъ быть помѣшены невозможныя пли неправомѣрныя (безнравственныя) условія. Назначеніе наслѣдника можетъ носить характеръ іпзіііпііош© еар-іаіогіае.
Спрашивается, какое вліяніе на договоръ о назначеніи наслѣдника оказываютъ внесенныя въ него условія? Другими словами, по какимъ правиламъ слѣдуетъ обсуждать ©ти условія? По правиламъ ли, установленнымъ для договоровъ, или по правиламъ, установленнымъ для завѣщаній? Вопросъ—чрезвычайно важный, ибо теорія, основываясь на принципахъ римскаго права различно оцѣниваетъ значеніе условій въ договорѣ п въ завѣщапін.
Въ римскомъ правѣ—двоякая точка зрѣнія на юридическое значеніе условій въ договорахъ н въ завѣщаніяхъ. Договоръ можетъ быть совершенъ какъ подъ суспенсивнымъ, такъ и подъ резолютивнымъ условіемъ. Завѣщаніе содержитъ въ себѣ назначеніе наслѣдника. А въ отношеніи наслѣдованія примѣняется правило; „«епіеі Ьегез, аетрег Ъе-гез“. На ©томъ основаніи недопустимо въ завѣщати резолютивное условіе. Не имѣетъ смысла въ завѣщаніи и срокъ асі диепі. И если такое условіе плп указанный срокъ внесены въ завѣщаніе, они не оказываютъ инкакого вліянія на состоявшееся назначеніе наслѣдника.
И въ договорѣ, и въ завѣщаніи могутъ быть помѣщены невозможныя плп недозволенныя (безнравственныя) суспенсивныя условія. Если такія условія помѣщены въ договорѣ, предполагается, что лица, заключившія договоръ, знали, что присоединенныя ими къ договору условія невозможны или противозаконны и хотѣли поставить договоръ въ зависимость, именно, отъ ©тихъ условій, т. е. не
сдѣлки. Но при наслѣдованіи НО договору, хотя оно представляетъ собой тояео но поллѵясмцсс отмѣнѣ дареніе, платъ рѣчь лишь о па-олѣдствѣ; въ виду «того одѣсь имѣются основанія для права прира-іцоійя, какъ в при логатахъ“.
10
146
ЯіеЛали, чтобы ихъ воля осуществилась (безусловно) съ ыо* мента ея выраженія. На ©томъ основаніи было принято за правило, что договоръ, заключенный подъ суспенсивнымъ невозможнымъ или противозаконнымъ условіемъ, недѣйствителенъ съ момента его заключенія. Иначе понимали (еабиніанцы) присоединеніе такихъ же условій къ завѣщаніямъ. Сущность завѣщанія—въ назначеніи наслѣдника; др}тія части имѣютъ второстепенное значеніе. Составляя завѣщаніе, наслѣдодатель хотѣлъ избрать опредѣленное лицо себѣ въ преемники. Если, избравъ себѣ преемника, онъ поставилъ зто избраніе въ зависимость отъ невозможнаго или противозаконнаго суспенсивнаго условія, очевидно, онъ не отдавалъ себѣ отчета въ томъ, что условіе носитъ такой характеръ, ибо если бы онъ понималъ это, то, конечно, ие внесъ бы въ завѣщаніе невозможнаго нлн противозаконнаго суспенсивнаго условія, способнаго парализовать всякое значеніе выраженной имъ воли, и составилъ бы завѣщаніе риге, т. е. безъ всякихъ условій. Слѣдовательно. назначивъ наслѣдника и подъ невозможнымъ или противозаконнымъ суспенсивнымъ условіемъ, завѣщатель хотѣлъ, чтобы назначенный 0ылъ его наслѣдникомъ, т. е. чтобы завѣщаніе имѣло силу. Отсюда—правило, что невозможныя и противозаконныя условія, внесенныя въ завѣ' щаніе, ничтожны; завѣщаніе дѣйствительно.
Наконецъ, сопдіііо сарШогіа (условіе о взаимности)— весьма возможное явленіе въ договорѣ. Здѣсь оно понятно и естественно. Договоръ съ такимъ условіемъ дѣйствителенъ. Сопдйіо сарЫогіа несовмѣстимо съ идеей завѣщанія. Завѣщаніе—безмездный актъ. И если наслѣдодатель подъ такимъ условіемъ назначаетъ наслѣдника, онъ не совершаетъ завѣщанія. Актъ его воли недѣйствителѳнъх).
Какъ должно оцѣнивать юридическое значеніе условій въ договорѣ о назначеніи наслѣдника: по правиламъ для договоровъ илп по правиламъ для завѣщаній?
Мнѣнія ученыхъ по этому вопросу раздѣлились. Такъ, на вопросъ о томъ, какое вліяніе на договоръ о назначеніи
і) -ѴѴішівсІіоіа. ІлЪгЪисЬ. I. §§ ©4—©6; Ш. §§ 554-565.
147
Наслѣдника оказываетъ резолютивное условіе н віез а<1 диеш, Безелеръ Буддеусъ* 2 *), Герберъ я), Ханглеръ4 *), и Альбрехтъб *) отвѣчаютъ, что присоединеніе резолютивнаго условія и срока а<і дпет къ договору о назначеніи наслѣдника не должно оказывать никакого вліянія на договоръ, т. е. юридическое значеніе етпхъ ассісіѳпѣаііа педоііі въ данномъ случаѣ должно обсуждаться по правиламъ, установленнымъ для завѣщаній. Но почему? Потому, что резолютивное усато* віс и діеь а<1 дпеш считаются рго поп зсгіріо въ завѣщаніи въ виду правила „вешеі Ьѳгез, вѳтрег Ііегез". Правило же ©то установлено для назначенія наслѣдника. Оио дѣйствуетъ п понынѣ. Оно касается вообще назначенія наслѣдника, т. е. не только въ завѣщаніи, но н въ договорѣ. Слѣдовательно, значеніе резолютивнаго условія и срока а<3 диет въ договорѣ о назначеніи наслѣдника должно быть то же, что и въ завѣщаніи.
Мнттѳрмайеръ0) и Ротъ'О—много мнѣнія. По ихь словамъ, правило „эѳтпеі Ьегее, еетрег Негев" не примѣняется къ договорамъ о назначеніи наслѣдника. Его ие знаетъ, напр., баварское уложеніе (ІП. 11 § I № 8) и прусское земское уложеніе (I. 12 § 647). Резолютивное условіе и сііез асі диет, разъ опи внесены въ договоръ о назначеніи наслѣдника, оказываютъ, слѣдовательно, на него то же вліяніе, что и на всякій другой договоръ, т. е. прекращаютъ въ извѣстный моментъ его юридическую силу.
Та же рознь во мнѣніяхъ п по вопросу о невозможныхъ и недозволенныхъ условіяхъ. Одни писатели, какъ, напр., Безелерь8 *), Альбрехтъ0), Будцеусъ10), Ѳйхгорнъ11 *), Герберъ18).
>) ВбБОІет. ІЫ<І. II, стр. 269.
2) ЪисИйпй. ІЬІЛ, стр. 42.
®) бвгЪег. іЪій., стр. 713 м прим. 5.
*} Сепрісг. стр. 725.
6) АІЪгссЫ. іЬісІ., стр- 336.
6) МіЦйітиуог. іЫ4. § 454 М 5.
’) КоНі. іЬі<3. ПГ, стр. 473 и ирпм. 12.
Возеіег. іЫй. 11, стр. 269.
®) АІЬгосЪі. іЪіА, стр. 336.
К) Вюййспз. іЬій., стр. 42.
п) Еіеіііюгп. ІЫ4. $ 34В д.
и) СгегЪвт. ІЫб„ стр. 713 и прпм. 4.
148
Гбнглеръ * *), Дернбургь 2) и Ротъ 3), разсматривая договорѣ о назначеніи наслѣдника какъ договоръ, считаютъ его недѣйствительнымъ, разъ въ немъ помѣщены невозможныя или недозволенныя условія, т. е. примѣняютъ въ данномъ случаѣ правила, установленныя для договоровъ. Другіе писатели, какъ—Вандшейдъ 4), н Штоббэ ®), полагаютъ, что договоръ о назначеніи наслѣдника—не обыкновенный, договоръ, а договоръ особенный, что онъ, какъ и завѣщаніе, содержитъ въ себѣ то же назначеніе наслѣдника, но, такъ сказать, усиленное, болѣе прочное („еіпс іп іЬгег КіаЯ ^езіеі-&егІе ЕгЪетвѳиап#и—АѴіпсІбсЪѳісІ), что вто свойство его, какъ акта, содержащаго въ себѣ распоряженіе о наслѣдственномъ нравѣ, и должно имѣть рѣтающес значеніе при обсужденіи вопроса о вліяніи на него невозможныхъ и недозволенныхъ условій. Слѣдовательно, вопросъ объ ©тихъ условіяхъ долженъ разрѣшаться по правиламъ, установленнымъ для завѣщаній, а не для договоровъ0).
>) Сѳп^іег. І1>і<ѣ, стр. 725.
®) РегпЬшт*. РапДекіеп. Ш, стр. 249 и ЕеЬгЬисІі «Дез ргеиѳз. Р. В. ІП, стр. 479.
е) ВосЪ. іЬі«ѣ, стр. 473.
*) УѴммЗссЬеій. ЬеНгЬисЪ. Ш. 1901, стр. •201 прнм. 17 а.
&) 8іоЪЬс, НапйЬисЬ. V, стр. 289.
®) Оригинальное мнѣніе высказалъ Гартманъ. Исходя въ своемъ ученіи о наслѣдственныхъ договорахъ изъ положенія, что эти дотопоры представляютъ собой соединеніе двухъ сдѣлокъ - завѣщанія и договора объ отреченіи отъ правь отмѣнить его—ы что присоединенное къ нимъ условіе касается обѣихъ сдѣлокъ, Гартманъ пришелъ къ такому заключенію: невозможныя и недозволенныя условія, говоритъ онъ, поражаютъ недѣйствительностью актъ отреченія,—онъ отпадаетъ; они ничтоэк-ны по отношенію къ назначенію наслѣдника,—оно сохраняетъ сиоюсилу, но уже какъ обыкновенное назначеніе наслѣдника (завѣщательное), т. е. подлежащее односторонней отмѣнѣ со стороны пнетитуеата (іЬід., стр. 51). Но не говоря уже о неосновательности исходнаго положенія Гартмана, его мнѣніе но выдерживаетъ критики и съ его собственной точки зрѣнія. „Невѣрно8, правильно замѣчаетъ Унгеръ, „что въ договорѣ о я а ина пои іи наслѣдника условіе, прибавленное къ назначенію наслѣдника, непремѣнно касается и акта отреченія отъ права отмѣнитъ это назначеніе; послѣдній актъ мохсетъ быть п безусловнымъ, когда завѣщатель просто отказывается отъ права отмѣнить условное назначеніе
149
Наконецъ, относительно сопШііо саріаЬогіа Гартманъ полагаетъ, что это условіе должно оказывать то же вліяніе на договоръ о назначеніи наслѣдника, какое оказываетъ на завѣщаніе, т. е. поражать договоръ недѣйствительностью* 1). Безелеръ2 *), Альбрехтъ8), Гепглеръ4), Ротъ5 * *)—другого мнѣнія, именно, что сопдіііо саріаіогіа въ договорахъ о назначеніи наслѣдника ие производить того вліянія, какое имѣетъ при завѣщаніи; оно—не вредить. Сопбіѣіо саріаѣогіа въ такомъ актѣ, какъ завѣщаніес), представляетъ собою явленіе безнравственное, свидѣтельствующее объ ЕгЪбоЫеісЪегеі, какъ говорятъ нѣмцы, о погонѣ за наслѣдствами, сопровождающейся обыкновенно обманами ’). Только по этой причинѣ римское право не признавало юридической силы за тзШиІіопез саріаіогіаев). Въ договорахъ о назначеніи наслѣдника такое предположеніе по отношенію къ сопЛію
наслѣдника, Вполнѣ возможно, тіо условіе касается или одной части договора, или другой; конечно, если око касается только одной части, оно не оказываетъ никакого «ліянія па другую. Лишь въ томъ случаѣ, если назначеніе наслѣдника было сдѣлано подъ суспенсивнымъ условіемъ и это условіе отпало ешо при жняіш наслѣдодателя, онъ свободно могъ бы отмѣнить состоявшееся назначеніе наслѣдника. Но къ этоьгь случаѣ отмѣна но имѣла бы смысла. Оиа, кромѣ того, и невозможна по отсутствію объекта® (іЬМ. VI § 26 прим. 14 на сгр, 120—121).
і) НаНтапп. іЪів., стр, 52—53.
в) Веоеіет. іЪі<1. II, стр. 270.
в) АІЬгесЬѣ, іЫС., огр. 336.
4) бгепдісг. ІЬІ<1., стр. 725.
5) КоіЬ. ІЫД- ІП, стр. 473.
®) Сопдіііо саріаіогіа есть условіе о томъ, чтобы назначенный наслѣдникомъ или кто-либо другой назначилъ наслѣдникомъ завѣщателя. \ѴіпбасЬѳі4. ЬѳІітЪисй. Ш, стр. 241 и прим. 18.
7) Завѣщатель, назначившій наслѣдника подъ условіемъ, чтобы наслѣдникъ или кто-либо другой назначилъ его своимъ наслѣдникомъ, всегда могъ бы, по исполненіи условія, отмѣнить свое завѣщаніе.
е) Е’Й ХХѴПІ. 5 § 70: „СарШогіаз еегіріига.ч поп еав эдпаШв ішртоЪаѵіІ, ^ѵао іпнінія аИесбіопіЪив ічвісіи ргоѵосьѵегипі, воЛ <іиппіт сотмІШо сопТоНит хиі ввегоішп аііопас ѵоіипілііэ®, т. о. „сенатъ но одобрилъ по тѣ аапѣщапія искательнаго характера, которыя вызнали рѣшеніе (назпіхчпть завѣщателя наслѣдникомъ) подъ вліяніемъ чувствъ взаимной нрививанпостп, о тѣ, въ которыхъ условіе (о взаимномъ назначеніи наслѣдникомъ) относится къ скрытымъ движеніямъ чужой воли*
150
саріаіогіа по мѳиьтей мѣрѣ неумѣстно. Здѣсь взаимное назначеніе наслѣдникомъ—явленіе весьма обыкновенное. И съ современной точки зрѣнія нѣть ничего безнравственнаго, если назначеніе наслѣдникомъ въ договорѣ носить такой характеръ. Бояться обмана здѣсь нечего: вѣдь договоръ— не завѣщаніе, и состоявшееся назначеніе наслѣдника не можетъ быть односторонне отмѣнено наслѣдодателемъ. Кромѣ того, назначеніе наслѣдника въ договорѣ подъ условіемъ взаимности не указываетъ непремѣнно на то, что назначившій хитростью домогается наслѣдства. Оио можетъ быть вызвано и шійиіз айесііопіЬиз, взаимнымъ расположеніемъ. Конечно, нельзя отрицать, что римская точка зрѣнія въ данномъ случаѣ чище и строже. Однако, она не годится для наслѣдственныхъ договоровъ1).
Такъ относятся теоретики къ вопросу о юридическомъ значеніи условій въ договорахъ о назначеніи наслѣдника.
Почти также относятся къ этому вопросу и законодательства.
Такъ, баварское уложеніе (III. 11 § 1 М 8) и уложеніе австрійское (§ 1251) держатся положенія, что условія въ договорѣ о назначеніи наслѣдника оцѣниваются по правиламъ объ условіяхъ въ договорахъ. Прусское земское уложеніе2), саксонское (§ 2549) и французское (§ 900)
і) Везеіег. ГЪісЕ, П стр. 270.
®} § 64? (I. 12) прусскаго уложеніи не отличается ясностью: „насколько подлежатъ отмѣнѣ завѣщанія, въ случаѣ неисполненія условій, въ случаѣ причиненія наслѣдникомъ смерти наслѣдодателю, или же рожденія отъ брака дѣтой, вообще подъ вліяніемъ случая, настолько подлежать отмѣнѣ, при тѣхъ же обязательствахъ, наслѣдственные договоры*1. Опираясь па &ту статью, въ которой л© говорится о недозволенныхъ И невозможныхъ условіяхъ, Форстеръ ц Дерцбургь мыскаоывають мысль, чго недозволенныя и неповмоэкныя условія въ договорахъ о назначеніи наслѣдника, поражаютъ договоры недѣйствп-тольносгъсо. Кохъ, напротивъ того, полагаетъ, что въ іірпкодониой статьѣ указано облкю основаніе оцѣнки всякихъ условій въ договорахъ н назначеніи наслѣдника и, въ виду ссылки въ статьѣ на навѣшенія, оцѣниваетъ ихъ значеніе но правиламъ, установленнымъ для оцѣнки условій въ завѣщаніяхъ. Обертрпбуяилъ. основыщішл» ни & 63. |. 12. прусскаго земскаго уложенія (,еели въ распоряженіяхъ па случай смерти наслѣдникъ «ли легатарій связ&иы такимъ условіемъ, ігь шиш-
151
уложенія предписываютъ оцѣнивать условія въ договорахъ о назначеніи наслѣдника по правиламъ, установленнымъ для завѣщаній. Остзейскіе гражданскіе законы, какъ совершенно вѣрно замѣтилъ Шиффнеръ1), держатся средняго мнѣнія. Въ ннхъ дано такое общее правило: „условія, присоединяемыя къ договору о наслѣдованіи, подлежатъ, насколько они касаются самихъ договаривающихся лицъ, тѣмъ же правиламъ, что и условія при договорахъ вообще; условія же, касающіяся другихъ лицъ, которымъ въ договорѣ что-либо назначено, разсматриваются по правиламъ объ условіяхъ, присоединенныхъ къ завѣщаніямъ14 (§ 2490), т. е. остзейскіе гражданскіе законы держатся отчасти правилъ, установленныхъ для договоровъ, отчасти правилъ, установленныхъ дна завѣщаній.
Но какъ же слѣдуетъ оцѣнивать условія въ договорахъ о назначеніи наслѣдника? Основательны ли тѣ соображенія, подъ вліяніемъ которыхъ составлены соотвѣтствующія опредѣленія въ римскомъ правѣ и въ законодательствахъ, воспринявшихъ его идеи?2). Не правильнѣе ли точка зрѣнія австрійскаго уложенія, давшаго общія постановленія для условій въ договорахъ н завѣщаніяхъ (§§ 1251, 897—900, 696—703)?
Всѣ эти вопросы обсуждались при составленіи германскаго уложенія и разрѣшены слѣдующимъ образомъ. „Большинство дѣйствующихъ законодательствъ* *, говорятъ составители германскаго уложенія, „постановляетъ, что суспснсив-
симости отъ котораго, какъ условія, не должно быть, по закопу» поставлено выряженіе юолп, услопіо должно быть разсматриваемо такъ; какъ будто ого пѣть въ распорязкеійи но случай смерти") и разсматривая договоры о наэилчоши наслѣдника, какъ распоряженіи на случай смерти, приходитъ кі. тому же заключенію, что и Кохъ, См. ВоглЬиг$ -ЪеЪгЪнсІ» гіез ртеиъв. РгіѵаігссНи Ш 1881, стр. 470 и прим. Л, КосІі-АВроцмііпев Ьапбгееііі 1879 11, стр. 130 прлм. 16; БТнъСог—Тѣоогі-ши! Ргахіз Де» )юіііі"оп допеѵюп ргош&ічсЬоп ГгіѵаІгѳеЫя В. IV 1888, гтр- 303.
*) ЯсІіШпег. Бог ЕгЪѵоНгад, стр. С4 прпм. 6.
*) Прусское уложеніе (I. V § 227; Г. 12 §63); остзейскіе граждане скіе ;шконы(§§ 2304, 2371, 3178,3183, 2400); саксонское уложеніе 10‘>, $135, 2128, 2130). французское уложеніе (§§ ІКИ>, 1172),
152
ное условіе, присоединенное къ распоряженію на случай смерти, считается рію поп всгіріо въ томъ случаѣ, если, благодаря условію, распоряженіе на случай смерти пріобрѣтаетъ содержаніе, противное добрымъ нравамъ влн общественному порядку, или же выполненіе самого распоряженія становится невозможнымъ но закону. Несмотря на ѳго, были предложены ппыя правила, и по слѣдующимъ соображеніямъ. Невольно возникъ вопросъ, какъ римское право п законодательства, воспринявшія его принципы, пришли къ указанному положенію? Основательно ли оно? Самб собою разумѣется, что невозможно сообщать юридической силы самому факту помѣщенія въ сдѣлкѣ недозволеннаго условія: недозволенному не слѣдуетъ содѣйствовать. Этого можно достигнуть двоякимъ путемъ: плп объявивъ всю сдѣлку ничтожной, или же признавъ ничтожнымъ само условіе, а сдѣлку заключенной безусловно. Послѣднее положеніе принято въ области наслѣдственнаго права п большею частью объясняется слѣдующимъ соображеніемъ: коренное правило наслѣдственнаго права требуетъ, чтобы осуществлена была воля наслѣдодателя, и болѣе согласно съ ©той волей сохранить сдѣлку, заключенную подъ недозволеннымъ суспенсивнымъ условіемъ, какъ сдѣлку безусловную, чѣмъ вовсе лишить ее юридической силы. Однако, позволительно усомниться въ томъ, чтобы такимъ образомъ была выполнена дѣйствительная воля наслѣдодателя. Въ данномъ случаѣ несомнѣнно одно только, именно, что наслѣдодатель сдѣлалъ распоряженіе пе безусловно, иначе онъ не прибавилъ бы условія. Если бы онъ имѣлъ въ виду, что внесенное имъ въ сдѣлку условіе повлечетъ за собою недѣйствительность сдѣлки, а вмѣстѣ съ тѣмъ н недѣйствительность его распоряженія, онъ не сдѣлалъ бы его. Если же у него не было подобнаго предвидѣнія, если онъ не считалъ дѣйствія служащаго содержаніемъ условія, дѣйствіемъ недозволеннымъ, тогда возможно признать сдѣлку дѣйствительной, лишь предположивъ, что наслѣдодатель совершилъ бы сдѣлку безъ условія, разъ онъ зналъ бы, что добавленное имъ условіе недозволѳно. Однако, такое предположеніе совершенно произвольно. Съ равнымъ основаніемъ (если но съ большимъ) можно предположить п иное, именно, что наслѣдодатель пе
1БЗ
сдѣлалъ бы распоряженія, если бы зналъ, что та цѣль, кото* рук> онъ стремился достигнуть введеніемъ въ сдѣлку условія, этимъ путемъ не можетъ быть достигнута. Безмездный характеръ завѣщательныхъ распоряженій никоимъ образомъ не даетъ права заключать, что наслѣдодатель придавалъ главное значеніе распоряженію па случай смерти и второстепенное только добавленію условія. Если бы это было справедливо, тогда слѣдовало бы также обсуждать и безмездныя сдѣлки іпіег ѵіѵов, особенно даренія, что и сдѣлало французское уложеніе (§ 900). Такое толкованіе привело бы, далѣе, къ необходимости видѣть въ условномъ распоряженіи на случай смерти сдѣлку, состоящую изъ двухъ частей: распоряженія и условія, изъ которыхъ одна часть должна исчезнуть, не увлекая за собою другую. Но это не соотвѣтствуетъ природѣ условныхъ сдѣлокъ. Условіе — существенная и неотдѣлимая часть условной сдѣлки. Да еслибы такое дѣленіе и было допустимо» трудно высказаться за то, что распоряженіе наслѣдодателя должно быть признано дѣйствительнымъ. Еще возникаетъ вопросъ, можно ли при ничтожности той части сдѣлки, которая заключаетъ въ себѣ условіе, признавать дѣйствительной другую. На этотъ вопросъ можно отвѣтить утвердительно лишь въ томъ случаѣ, если допустить, что въ наличности имѣются достаточныя основанія, способныя привести къ убѣжденію, что такова, именно, была воля наслѣдодателя, т. е. что онъ желалъ сохранить въ силѣ свое распоряженіе даже тогда, если бы извѣстная часть его была признана ничтожной. Затѣмъ, основное положеніе наслѣдственнаго права требуетъ, чтобы была осуществлена воля наслѣдодателя. Оно помогло бы въ данномъ случаѣ, если бы шла рѣчь объ исполненіи точно установленной воли наслѣдодателя, а не о томъ прежде всего, какъ здѣсь, какова эта воля. Въ данномъ случаѣ немного поможетъ и ссылка на интересы лицъ, въ пользу которыхъ сдѣлано посмертное распоряженіе, ибо не слѣдуетъ забывать, что рядомъ съ нимн стоять другія лица, интересы которыхъ тоже должны быть приняты во вниманіе".
„Въ виду сказаппаго, нѣть надобности въ установленіи особыхъ правилъ для оцѣнки условій въ завѣщаніяхъ. Во-
154
лѣе вѣсскія соображенія за то, чтобы въ ©томъ случай сдѣлки (ИОПІ8 саиса подчинялись общими правиламъ, установленнымъ для сдѣлокъ іггіег ѵіѵое, и чтобы недозволенныя условія въ сдѣлкахъ тогЬіз саша оцѣнивались по правиламъ, установленнымъ для сдѣлокъ вообще" *).
Въ виду приведенныхъ соображеній составители германскаго уложенія не сочли нужнымъ вводить особыя правила для оцѣнки условій въ завѣщаніяхъ. У нихъ не было основаній создавать особыя правила н для оцѣнки условій въ договорахъ о назначеніи наслѣдника3). Съ пхъ точки зрѣнія, условія въ договорахъ о назначеніи наслѣдника должны обсуждаться, каісъ и условія въ завѣщаніяхъ, по общимъ правиламъ, установленнымъ для юридическихъ сдѣлокъ.
Такъ и по германскому уложенію. Договоръ о назначеніи наслѣдника, какъ завѣщаніе, какъ всякая вообще юридическая сдѣлка, недѣнствителенъ, если въ немъ помѣщено условіе, запрещенное заковали пли противное добрымъ нравамъ (§§ 2279. 184, 138), илн если его условіе безсмысленно либо непонятно (§ 139). или если суспенсивное условіе невозможно (Моѣіѵе. I, стр. 265).
Такимъ образомъ, нѣтъ нужды въ особыхъ правилахъ для оцѣнки условій въ актахъ, предметомъ которыхъ служить назначеніе наслѣдника. Достаточно общихъ правилъ для оцѣнки условій въ юридическихъ актахъ вообще. Таковъ послѣдній выводъ теоріи. Такъ это принято и въ австрійскомъ и германскомъ уложеніяхъ.
в) Въ договорѣ о назначеніи наслѣдника. кромѣ главной части—назначенія наслѣдника, могугь быть и части второстепенныя. Такъ, въ договорѣ о назначеніи наслѣдника можетъ быть установлена, по взаимному соглашенію сторонъ, субституція, впрочемъ, лишь такъ называемая зпЪеІі-іийо ѵиі^аі’іъ, ими назначеніе второго наслѣдника фегѳз ее-сиисіо $га<1ц} еесипво Іооо) на случай, если первый наслѣдникъ (Ьѳгей ргігао ^гасіи, рііто Іосо) но пріобрѣтетъ почему-
Ч Моііѵ». V, стр. 1(і -20.
2) Ыоііѵе. V, стр. 321—322,
155
либо наслѣдства1). Внесеніе только такой субституціи въ договоръ о назначеніи наслѣдника, какъ совершенно вѣрно замѣчаетъ Буддеусъ2), лсаштъ „въ природѣ вещей0, т. е. нѳпротивно природѣ договора о назначеніи наслѣдника. Но невозможна въ этомъ договорѣ такъ называемая еиЪзбі-іпііо риріііагіб, т. е. назначеніе наслѣдника отцомъ состоящему подъ его властью несовершеннолѣтнѳму дитяти на случаи, если щпя умретъ, не достигши совершеннолѣтія и, слѣдовательно, не распорядившись о наслѣдованіи послѣ себя. Такая субституція неумѣстна въ договорѣ о назначеніи наслѣдника, неумѣстна потому, что она представляетъ собою ничто пное, какъ назначеніе наслѣдника къ чужому наслѣдственному имуществу. Если бы она была помѣщена въ договорѣ о назначеніи наслѣдника, этотъ договоръ носилъ бы отчасти (что касается еиЪбйѣиііо риріПагіз) характеръ расіі <1е ЬегебіШе іегкіі ѵіѵепіш, т. е. сдѣлки, ничего общаго не имѣющей съ договоромъ о назначеніи наслѣдника ®).
Субститутъ можетъ принимать участіе въ заключеніи договора; тогда онъ является стороной въ договорѣ. Въ противномъ же случаѣ онь будетъ только третьимъ лицомъ4).
>) Н&ззѳ. іЬід., 2» 2, стр. 153; Веееіег. іЬій., 11, стр. 232 и 301; Ви<1-Сеиз, іЪіб,, стр. 41; ОегЪег. іЫй., стр. 709 прим. 3; КоЬЪ., ІЫѢIII, стр. 474.
ВшМеиа іЬіб., стр. 41.
*) Вѳзеіеі. іЬід. II, стр. 301. Безелеръ указываетъ и другое основаніе. Онъ го морить, что еиЬеШиііо рирШогів представляетъ собой, тикъ сказать, „особую ирнвішлогііо геста мснтарнаго акта* * (еіп Ъееопсіегев Ѵоі’гссііі <Іее Тдеііииопіз), что еіі мѣсто, посему, только въ завѣщаніи. По такъ было въ Римѣ. Для сопроміппшго пранп, создавшаго договоръ о назначеніи наслѣдника, едва ли годится приведенное соображеніе.
*) Герберъ (ІЫ<1., стр. 709 прим. 3) и Рогъ (іЬій. III, стр. 474) требуютъ для дѣйствительности субституціи, чтобы субститутъ принялъ ишшачечіе наслѣдникомъ, т. о. прпсоедшпілсл къ договору. Но ото необходимо лишь въ томъ случаѣ, когда субститутъ участвуетъ въ договорѣ въ качествѣ стороны. Ѳтого условія на требуетъ п французское право, допускающее въ договорахъ о назначенія ааслѣдішка субституцію въ пользу „нѣтей п другпхч. нисходящихъ, имыошихь родиться отъ брака" (Фр. улож. § 1082. Аибгу сі Каи. - (Аннъ ііо бгоіЬ сіѵіі Ігап^аі» 1863, стр, 250),
156
Кромѣ субституціи» въ договорѣ о назначеніи наслѣдника, но взаимному соглашенію сторонъ, могутъ быть установлены легаты и фидеикомпссы; ими можетъ быть обремененъ назначенный въ договорѣ наслѣдникъ*).
Но могутъ ли быть помѣшены въ договорѣ о назначеніи наслѣдника и другія распоряженія, имѣіція мѣсто въ завѣщаніяхъ, распоряженія строго одностороннія, подлежа-іція, слѣдовательно, отмѣнѣ по волѣ лица» ихъ сдѣлавшаго, безъ согласія и даже вопреки несогласію противной стороны? На ©тогъ вопросъ юристы даютъ различные отвѣты.
Тякъ, по вопросу о томъ, возможно ли назначеніе опекуна въ наслѣдственномъ договорѣ, Ротъ отвѣчаетъ утвердительно э * * 6 *), пе указывая, впрочемъ, никакихъ для этого основаніи, Безелеръ—иного мнѣнія. По его словамъ, назначеніе опекуна неумѣстно въ договорѣ о назначенія наслѣдника, ибо зтотъ договоръ аналогиченъ завѣщанію въ одномъ только отношеніи: въ немъ, какъ и въ завѣщаніи, можетъ быть назначенъ наслѣдникъ; но нигдѣ за пикъ не признано свойство акта, въ которомъ бы могъ быть назначенъ опе кунъ; да нѣ.ъ и разумныхъ основаній для этого3).
То же несогласіе во мнѣніяхъ и по вопросу о томъ, можно ли въ договорѣ о назначеніи наслѣдника лишитъ наслѣдника законной доли? По мнѣнію Безелера*), Будде-уоаБ), Горбера0) Рота1) и Калерта8), лишеніе наслѣдника
*) Возоіог, іЫсі.ДТ, стр. 2(5; ВисЫеия. іЫд , стр. 41; МНіегтауог. іЬісі., 845-, КоіК іЪіД, III, стр. 476; саксок. уломс § 2553; прусс. улож. I. 12 § 616; остаейск. гражд. закопы § 2498; геры. умож. § 2278; Неаав. ІЫ<Ѣ 2, 2.» стр. 153. Легаты и фидеикомпссы могутъ быть устало в йены или въ самомъ договоръ о назначеніи наслѣдника (Ъіеск. іЬід., стр. 419; КокЪ. іЫсІ, Ш, стр. 476), мяп ясо позже вт, отдѣльномъ актѣ, ваклсочонномъ по взаимному согласію сторонъ (Нагітапп. іЬісІ., стр. 41; ВоіИ. ІЪМ-ІЛ, стр. 476).
2) ВоіЬ. іыа. ІП, стр. 477.
8) Всвеісг. іЪкІ. 11, стр. 301.
*) Воввіег. ІЬісІ., II, стр. 308— 304.
6) Вискіеив, іЫд., стр. 42.
®) (тогЬсг. ІЬісІ,, стр. 712 лрны. 1.
’) ЕоіЪ. ІЬісІ., ІП, стр. 477.
®) КаЫегі. іЪмѣ, стр. 21—24.

Законной доли невозможно въ договорѣ о назначеніи наслѣдника потому, что этотъ актъ тѣсно связанъ съ завѣщаніемъ. Кромѣ того, лишеніе наслѣдника законной доли сообщило бы договору о назначеніи наслѣдника характеръ договора, заключеннаго во вредъ третьему лицу, т. о. дало бы ему характеръ противозаконной сдѣлки. Лишеніе наслѣдника законной доли возможно лишь въ томъ случаѣ въ договорѣ о назначеніи наслѣдника, если самъ наслѣдникъ присоединится къ договору, т. ѳ. выразитъ свое согласіе и тѣмъ сообщить договору о назначеніи наслѣдника характеръ п договора объ отреченіи отъ наслѣдства
Иного мнѣнія Альбрехтъ1), Дшскъ2 *) н Штоббѳ8). Онп думаютъ, что нѣть никакихъ разумныхъ основаній для признанія недѣйствительнымъ лишенія наслѣдника законной доли въ договорѣ о назначеніи наслѣдника. Правда, по римскому праву это могло быть сдѣлано только въ завѣщаніи. Но ©то не значитъ, что для лишенія наслѣдника законной доли необходима форма завѣщанія, а лишь то, что оно могло быть совершено въ одномъ актѣ съ назначеніемъ наслѣдника. И если теперь для послѣдняго достаточна форма договора, то она должна быть празнана достаточной и для перваго (Альбрехтъ). Конечно, внесеніе распоряженія о лишеніи наслѣдника законной доли въ договоръ какъ-то не идетъ къ содержанію договора. Эго распоряженіе строго односторонне, т. е. можетъ быть отмѣнено безъ согласія и даже вопреки несогласію противной стороны. Но договоры о назначеніи наслѣдника не представляютъ собой договоровъ, создающихъ обязательства, н помѣщеніе въ нихъ строго одностороннихъ распоряженій неиротивно ихъ природѣ. Неужели нужно требовать, чтобы наслѣдодатель, заключившій договоръ о назначеніи наслѣдника, совершилъ еще завѣщаніе, чтобы, въ виду имѣющихся у него серьезныхъ основаній, лишить наслѣдника законной доли? (Штоббэ). Если лишеніе наслѣдника законной доли совершено въ договорѣ о
і) ЛІЬг&сІік іЫД., стр. 339.
2) Біеск іЪк’І., стр. 421.
в) беоЬЬе. ІШ. V» стр. 289, 249 и ирим. 14 на стр. 249.
158
Назначеніи наслѣдника, оно должио быть прйзнаид дѣйствительнымъ само по себѣ, т. е. какъ односторонній актъ, разъ удовлетворяетъ установленнымъ въ законѣ условіямъ. Не можетъ быть и рѣчи о томъ, чтобы разсматривать его съ точки зрѣнія договоровъ (Днккъ)1).
Наконецъ, Дернбургъ2 *) н Унгеръ®) полагаютъ, что въ договорѣ о назначеніи наслѣдника могутъ быть сдѣланы всѣ тѣ одностороннія распоряженія, которыя могутъ быть сдѣланы и въ завѣщаніи; они стоять, впрочемъ, лишь во внѣшней связи съ договоромъ и подчиняются своимъ спеціальнымъ нормамъ.
Законодательства бѣдны опредѣленіями по данному вопросу. Такъ, съ точки зрѣнія баварскаго уложенія,—не мѣсто одностороннимъ распоряженіямъ въ договорѣ о назначеніи наслѣдника въ собственномъ смыслѣ, т. е. въ расіит зиссеезогіит зітріех. Такія распоряженія могутъ быть сдѣланы лишь въ расіит еиссеэзогіит тіхіит, т. е. въ сдѣлкѣ, разсматриваемой—какъ завѣщаніе н совершенной рег асіит иШтпае ѵоіипіаьіз (бав. улож. Ш. 11 § 1). Прусское земское уложеніе допускаетъ, что въ договорѣ о назначеніи наслѣдника могутъ быть сдѣланы одностороннія распоряженія въ пользу третьихъ лицъ, не принимающихъ участія въ сдѣлкѣ (I. 12. § 646. Си. йегпЪиг^. ЬеЪгЪисІі дез ргеи$5 Р. В. Ш, стр. 483—464). Такое же постановленіе имѣется въ остзейскихъ граджанскихъ законахъ (§ 2490—§ 646 I, 12 прусскаго земскаго уложенія)4 * * *) и въ саксонскомъ уложенін (§ 2553).
Несмотря на это, составители германскаго уложенія допустили въ широкихъ размѣрахъ внесеніе одностороннихъ распоряженій въ договоръ о назначеніи наслѣдника.
1) Къ тѣмъ мсо выводамъ приходить Гартманъ, разсыатрппаго-щій договоръ о назначеніи наслѣдника, кассъ пе подлежащее односторонней отиѣігЬ запЬщаніе (Иміпишп. ІЫсІ., стр. 50)
в) ОѳгпЬшр. ЬсЬгЬнсІі дсе ргеивз. Р. В. 111. 1881, стр. 483—484.
8) Ѵпвег. іЬісІ. VI, стр. 115.
4) Остзейскіе гражданскіе эакошд, однако, прямо постановляютъ
относительно договоровъ о назначеніи наслѣдника: „»ъ договорахъ
сего рода устраненіе отъ наслѣдованія не дозволяется11—§ 2844. Си.
еще § 2013.

„Каждая сторона", установили они» „можетъ сдѣлать въ договорѣ о назначеніи наслѣдника всѣ тѣ одностороннія распоряженія, которыя могутъ быть сдѣланы въ завѣщаніи" (гѳрм. улож. § 2790). Въ существенномъ, говорятъ они, ото согласно съ дѣйствующимъ правомъ (въ особенности съ прусскимъ), хотя, понятно, такимъ распоряженіямъ не мѣсто въ договорахъ о назначеніи наслѣдника; они могутъ стоять лишь въ формальной связи съ договорами *).
Благодаря этому, наслѣдодатель, условившись въ договорѣ о наслѣдованіи въ одной части имущества, можетъ, напр.» односторонне, какъ въ завѣщаніи, назначить наслѣдника къ другой части, отказать ее въ видѣ легата третьимъ лицамъ, назначить односторонне эке душеприказчика, сдѣлать какія-либо семейныя распоряженія (назначить попечителя, члена фамильнаго совѣта, устранить кого—лпбо отъ такой должности, опредѣлить способъ управленія имуществомъ; распредѣлить имущество между наслѣдниками по закону; назначить женѣ что либо—Зопйег^пѣ и пр.3)
§ 4. Совершеніе договора о назначеніи наслѣдника.
Основаніе и существенную часть всякаго договора составляетъ сопаепзиз еі ѵоіииіаз расіасѳпііит регГесіа, вегіа еі ІіЬега. Понятно, что ѳтотъ і^иідііит, какъ выражается Крейтгмайеръ 9), требуется и прн совершеніи договора о назначеніи наслѣдника. „Объявленіе о своей волѣ (ДѴіИепзег-кіагші#)", говоритъ Ротъ4 *), „должно быть задумано и выполнено серьезно". И съ нимъ нельзя не согласиться. Поэтому не будетъ еще договора о назначеніи наслѣдника, когда кто-либо, шутя или въ обыкновенномъ разговорѣ, заявить, что назначаетъ такого-то своимъ наслѣдникомъ. „Здѣсь", правильно замѣчаетъКреііттмаііеръ6), „нѣтъ еще полной нстин-
*) Моііѵе. V. стр. 338—337; бсМЙпог. І)бг ЕгЬтогІгак, стр. 66—08. Ыоііѵе. V, стр. 834-385.
•) Кі-ѳііітауог. іЪі<3., стр, 701.
<) ВоіЬ. ІЪШ. ІП, стр. 407.
6) КгеіШпауег. іЬів., стр. 701.
160
ной серьезности®. Равнымъ образомъ, не составляетъ договора о назначеніи наслѣдника и соглашеніе сторонъ заключить въ будущемъ договоръ о назначеніи наслѣдника. Такое соглашеніе будетъ не расішп $иссе$$оппіп, а расЬиш де сопігаЬепдо расю зпссеззогіо.
Имѣетъ ли юридическую силу расішп де сопігаЬепдо расіо зиссеазогіо? Гассе высказался Противъ на томъ основаніи, что римское право и по рецепціи било принципіально противъ всякихъ сдѣлокъ, предметомъ которыхъ является право наслѣдованія въ будущемъ, что въ обычномъ правѣ установилось исключеніе для договора о назначеніи наслѣдника и что такого исключенія нѣтъ въ обычномъ правѣ для расіа де сопігаЬепдо расіо ѳиссеззогіо1). Съ Гассе согласны Диккъ2 *) и Гартманъ8). „Едва ли вѣрна такая дедукція®, замѣчаетъ по атому поводу Безелеръ. „Если въ современномъ правѣ даютъ самостоятельное мѣсто договорамъ о назначеніи наслѣдника, должны быть признаны имѣющими силу и расіа де сопігаііепдо расіо зиссеззогіо. Съ этой стороны невозможно сдѣлать серьезныхъ возраженій противъ той связи, которая существуетъ между обоими институтами, ибо если договоръ о назначеніи наслѣдника возможенъ и позволителенъ съ точки зрѣнія современнаго права, то онъ можетъ быть н предметомъ договорнаго соглашенія.Въ данномъ случаѣ препятствіемъ къ признанію дѣйствительности расіі де сопігакепсіо (расіо еиссввзогіо) могъ бы служить только его предметъ. Но на него нѳ вліяетъ больше римское право4)®. Съ этими замѣчаніями согласился Альбрехтъ, прибавивъ, впрочемъ, что расіа де сопіуаЬепдо расіа зиссезвогіо были извѣстны уже кульмскому праву5 *). А по словамъ Крейт-тмайера, такіе договоры дѣйствительны всюду въ Германіи, конечно, съ точки зрѣнія ргілсіріа гагіз ^егшепісі ®).
Однако, саксонское уложеніе постановляетъ: *недѣй-
1) Нав84. іЬій. 2. 2., стр. 200.
Оісск іЬіі, стр. 414.
®) Нагітапп. іЬід., стр. 47 прим. 9»
4) Веееіэг. ІЬі<3., И стр. 03—64.
е) АІЬгесНІ. ІЪіб, стр. 330.
®) КгвіЦтвуог. стр. 701.
161
стоятельно обѣщаніе назначить кого-либо въ будущемъ наслѣдникомъ по договору или по завѣщанію даже въ томъ случаѣ, если оио принято* {§ 255'.))- А Зпбѳнгаръ прибавляетъ: „это положеніи имѣетъ силу, согласно правильному возврѣнію, также и въ общемъ нравѣ" 1). Напротивъ, остзейскіе гражданскіе законы даютъ такое постановленіе: „такая сдѣлка, въ которой содержится только обѣщаніе нѣкогда назначить кого-либо своимъ наслѣдникомъ, даетъ получившему это обѣщаніе, если между обѣими сторонами будутъ соглашены главныя статьи будущаго договора о наслѣдованіи (т. е. сдѣлка не будетъ имѣть характера ргопііззіопіз іпдеіегтіпаіае геі), только право отыскивать съ обѣщавшаго исполненіе этого договора или же вознагражденіе за неисполненіе" (§ 2482). Въ германскомъ уложеніи содержится такое же постановленіе, какъ въ саксонскомъ уложеніи: „ничтоженъ договоръ, по которому кто-либо обязывается совершить или не совершать распоряженія на случай смерти, или отмѣнить либо во отмѣнять такового* (§ 2303).
Принципіально можно высказаться только противъ признанія юридической силы за расіит <1е сопИаІитйо расіо виссеззогіо.
Изъ такого договора возможны два пека, какъ это прямо указано въ остзейскихъ гражданскихъ законахъ: искъ объ исполненіи договора, т. е. о понужденіи наслѣдодателя къ назначенію наслѣдника, и искъ о вознаі рожденіи за неисполненіе. Такъ какъ назначеніе наслѣдника—дьін-гНе строго личнаго характера, то осуществить его понудптелгпо, т. е. мѣрами современнаго процесса, невозможно. Кромѣ того, понужденіе кого-либо къ назначенію себѣ наслѣдника какъ-то не мирится съ современными нравами. И въ настоящее время, вѣрно замѣчаетъ Безелеръ, г наслѣдникъ долженъ нѣкоторымъ образомъ охранять засга ргіѵаіа наслѣдодателя: ему вѣдь довѣряются тайны всего гражданскаго оборота послѣдняго, честь, часто даже привязанности. Выло бы слишкомъ жестоко и неестественно, если бы кого-либо заставили назначить себѣ наслѣдтггсомъ такое лицо, которое
і) Коііітоиіаг. Ш, стр. 428.
162
ему безразлично, можетъ быть, даже невыносимо, назначить наслѣдникомъ, т. е. перенести на него свою юридическую личность и, во всякомъ случаѣ, имущество**. Весьма сомнителенъ и второй искъ. О вознагражденіи за вредъ и убытки, причиненные неисполненіемъ расй бе сопігаѣепгіо росіо епссез-еогіо, можетъ быть рѣчь лить послѣ смерти наслѣдодателя. Но какъ опредѣлить цѣну такого иска? Какъ таксировать право наслѣдованія, представляющее собою весьма неопредѣленную экономическую величину? Къ кому можетъ быть предъявленъ такой искъ? Къ наслѣднику? Но договоры личнаго характера кь нему не переходятъ. Онъ и не отвѣчаетъ за неисполненіе такихъ договоровъ Въ одномъ только случаѣ возможенъ искъ къ наслѣднику, именно, если исполненіе договора обезпечено было неустойкой. Неустойку обязанъ уплатить и наслѣдникъ. Но это случай—исключительный1 * * *).
Такимъ образомъ, принципіально невозможно признать юридическое значеніе за расішп Де сопѣгаііепбо расіо висеез-богіо. Такой договоръ, по природѣ своей, пе можетъ быть названъ договоромъ серьезнымъ. Въ немъ во всякомъ случаѣ нѣтъ соглашенія о назначеніи наслѣдника. Его и нельзя разсматривать, какъ договоръ о назначеніи наслѣдника.
Договоръ о назначеніи наслѣдника возникаетъ лишь тогда, когда одна сторона свободно и серьезно выразила свою волю вступить въ этотъ договоръ (ѵоіапіае) и выраженіе ея воли также свободно и серьезно принято другою стороною (сопвепвие)8), причемъ все это должно совершиться въ одномъ и томъ же актѣ; двѣ воли должпы слиться въ одну волю, въ одно соглашеніе, вслѣдствіе чего исчезнетъ возможность отдѣлить назначеніе наслѣдника, сдѣланное промиттентомъ, отъ принятія этого назначенія со стороны акцептанта. Договоръ о назначеніи наслѣдника—принятое акцептантомъ назначеніе наслѣдника со стороны промит-етнта 8).
і) Воѳсіог. іЪід. П, отр. 64—66
®) „Договоръ возникаетъ чрезъ принятіе предложенія", говорится
въ германскомъ уложеніи (§ 151).
*') Воііъ—-ІЬШ, Ш, стр. 467 —408.
163
Въ прежнее время въ нѣмецкой литературѣ много спорили о томъ, въ кпкую форму долженъ быть облеченъ договоръ о назначеніи наслѣдники. Почти всѣ партикулярныя законодательства, содержащія въ ссбѣ постановленія объ этихъ договорахъ, требуютъ для нихъ опредѣленной формы. Такъ, по баварскому уложенію, расіа виссеззогіа должны быть совершены въ формѣ расіа ііоіаііа, т, е. въ судѣ и во всякомъ случаѣ въ письменной формѣ (бав. улож. ІП. 11. § 1 10). Прусское1) и саксонское®) уложенія требуютъ,
чтобы договоръ о назначеніи наслѣдника былъ совершенъ въ формѣ публичнаго завѣщанія. Австрійское уложеніе постановляетъ: „для дѣйствительности договора о наслѣдованіи необходимо, чтобы онъ былъ совершенъ письменно съ соблюденіемъ всѣхъ условій, предписанныхъ для письменнаго завѣщанія" (§ 1249)3). Но земскимъ правамъ Прибалтійскихъ губерній, равно какъ и въ городахъ Курляндіи, договоръ о назначеніи наслѣдника подлежитъ тѣмъ же формальностямъ, которыя предписаны для завѣщаній, т. е. можетъ быть совершенъ даже въ словесной формѣ, однако, въ присутствіи двухъ нли трехъ свидѣтелей (оста. гражд. зак. 2487, 2067). Но если онъ касается и недвижимостей, онъ долженъ быть внесенъ въ ипотечныя книги подлежащаго мѣста. Въ городахъ Лифляндской губерніи договоры о назначеніи наслѣдника должны быть совершены нотарія явнымъ порядкомъ. Въ городахъ же Остляндской губерніи такіе договоры подлежать лишь явкѣ у нотаріусовъ (остз. гражд. зак. §§ 2487 2438). Во Франціи договоръ о назначеніи наслѣдника совершается нотаріальнымъ порядкомъ, раг сопігаі <іе івнгіа&е (фр. ул. 1082, 1094, 1894), т. е. въ той же формѣ, въ ко
г) Прусс. земск. уложеніе 1. 12 § 621: „договоры о назначеніи наслѣдника (ЕгЪѵогігИ^е), какъ и впігЪшаніп, должны быть совершены въ судѣ (доІсЪЩсЪ) или лично переданы въ судъ обѣими сторонами*» я) Саксонское уложеніе § 2540: ..договоръ о назначеніи наслѣдника дѣйствителенъ лишь пъ томъ случаѣ, сели при совершеніи его соблюдены формы публичнаго (совершаемаго въ судѣ) аппѣтапік*.
в) Въ Австріи теперь договоры о иавначоніи наслѣдники совершаются нотаріальнымъ порядкомъ. 8і'кі№іст. йег ЕгЬѵеіігп& стр. 117. прим. О и 7.
164
торой совершается и публичное завѣщаніе (1е Іевіатепі раг асіе риЪІіс— фр. ул. § 971).
Но въ тѣхъ мѣстахъ, законодательство которыхъ не давало никакихъ опредѣленій относительно формы договоровъ о назначеніи наслѣдникад), въ какой формѣ слѣдовало заключать эти договоры? Мнѣнія ученыхъ по ©тому вопросу раздѣлились. Одпи, разсматривая договоръ о назначеніи наслѣдника, какъ договоръ, утверждали, что онъ, съ точки зрѣнія формы, долженъ подчиняться правиламъ о договорахъ, т. е. что онъ возникаетъ въ моментъ соглашенія волей коп грагѳнтовъ и, слѣдовательно, можетъ быть заключенъ въ любой формѣ2 *). Но уже Гассе назвалъ такое заключеніе м чудовищнымъ правомъ11 (<1аа піопвЬгйзе ВесЪі)8). Дѣйствительно, если при назначеніи наслѣдника по завѣщанію, т. е. по акту, который всегда можетъ быть отмѣненъ наслѣдодателемъ, требуется соблюденіе извѣстной формы, разумно ли выставлять вь качествѣ общаго правила требованіе безформенности для назначенія наслѣдника по договору, т.е. для акта, который, преслѣдуя ту же цѣль, что и завѣщаніе, ведетъ къ болѣе серьезнымъ и болѣе тяжелымъ юридическимъ послѣдствіямъ? Не слѣдуетъ ли требовать для договора о назначеніи наслѣдника еще большей торжественности формы, чѣмъ для завѣщанія 4 * 6) ? Вѣрно замѣчаетъ Дернбургъ, что въ основѣ указаннаго выше требованія лежитъ „очевидная непослѣдовательность® Б). Поэтому другіе писатели высказались рѣшительно за требованіе опредѣленной формы для
х) Напр,, въ НовоИ Помераніи, на остроѵЬ Рюгенѣ (БогпЬиі#.
І^ІігЪисІі дея ргоия. Р. В. Ш., стр. 480, прны. 6), въ МаСіицѣ, Фраи копіи (КоЙі. іЪій- Ш., егр. 469, нрпм. 10).
4) Наззв. 2. 2. іЬі<3., стр. 196, 209; Вевбіаг. іЪій. II., стр, 35 и слѣд,, 233 и сяѣд.; АІЪгесМ, іЬій., стр. 334; Вікѣіоив. іЪі4., стр. 41; МШсгтаует, ІЬІ<1., егр. 842; КгаЦтаум- іЫЙ., стр. 701; ОегЬог. іЬИ., стр. 709; ІіюіЪ. іЫ<3. Ш. стр., 409; ВегпЪиг^.—ЬоІііЪисІі <1ев ргоивя. Р. Н. III, стр. 480; КаЫстЬ. іЬі<1., стр. 17.
®) Навзе. 2. 2. ІЬій., стр. 191.
4) Нлззѳ. 2. 2. іЬісі., стр. 191, 197. Тапія соображенія уНагШппл’а іЬід.,сгр. 47; біоЪЬо. V, стр. 287; ІѴіпйесІіеіеІ—іЫ8. III. § 540 пріиі. 4;8іс-ЪопЬааг.—Соштепіаг ІИ., стр. 425.
6) ЬоІиЪисІі <Іев ргеияз. Р. Іі. III., стр. 489.
165
договора о назначеніи наслѣдника, конечно, съ точки зрѣнія шгіб ^егтапісі соттипіэ. и именно, одни (Гартманъ 1) и Штоббэ2 *) — формы завѣщаній, другіе (Блювчлп-1*)—или формы завѣщаній, или же совершенія договора въ судѣ; третьи (Эйхіорнъ4 *), наконецъ,—просто письменной формы.
Германское уложѳніэ положило копецъ этимъ спорамъ. Согласно съ прусскимъ и саксонскимъ правами6), оно приняло въ качествѣ общаго правила публичную форму для договоровъ о назначеніи наслѣдника (§ 2276). Очевидно, составители германскаго уложенія хотѣли для договоровъ о назначеніи наслѣдника болѣе торжественной и строгой формы, чѣмъ обыкновенная форма духовныхъ завѣщаній. Послѣднія могутъ быть совершены и домашнимъ порядкомъ (§ 2881).
Договоръ о назначеніи наслѣдника можетъ быть совершенъ у судьи или нотаріуса (§ 2276) съ соблюденіемъ тѣхъ формъ, которыя предписаны для составленія судебнаго или нотаріальнаго завѣщанія (§§ 2276, 2288—2245).
При совершеніи договора судья долженъ пригласить къ участію чішовппка канцеляріи суда (ПегісЪЬезсѣгеіЪег) или двухъ свидѣтелей; нотаріусъ долженъ пригласить второго нотаріуса или двухъ свидѣтелей. Стороны должны быть на лицо. Они—илн сообщаютъ представителю власти свою волю устно, или передаютъ записки съ ааявлевДемъ, что въ запискахъ содержатся условія заключаемаго ими договора о назначеніи наслѣдника. Возможно и такъ, что одна сторона передаетъ представителю власти письменный актъ, другая жо выражаетъ волю лишь словесно. О происшедшемъ составляется протоколъ, который прочитывается сторонамъ и по одобреніи подписывается ими. И только оъ этого момента считается возникптьгь договоръ о назначеніи наслѣдника е).
*) Нагйпапп. іЪій., стр. 47.
біоЪЪе. ІЬМ., Ѵ,етр. 287.
е) ПепіясКев РгіѵаІгесЫ § 195.
й) ВісЫюгл. іЪісІ, стр. 824.
*) РспквсЪгІП. II, стр. 435—436.
6) ЗсІпЛпм*. — Лсг ЕгЪѵѳгігпр, стр. 114—119.
166
II іъ этого общаго правила законъ устанавливаетъ единственное исключеніе. Для договоря о назначеніи наслѣдника между супругами или женихомъ и невѣстой въ одномъ документѣ съ брачнымъ контрактомъ достаточно формы этого послѣдняго (§ 2276). Въ этомъ случаѣ нѣть надобности въ приглашеніи чиновника канцеляріи суда или двухъ свидѣтелей, если договоръ совершается въ судѣ, и второго нотаріуса или двухъ свидѣтелей, если договоръ совершается у нотаріуса (§§ 1484 и 2283).
§ 6. Дѣйствіе договора о назначеніи наслѣдника.
Вопросъ о дѣйствіи договора о назначеніи наслѣдника представляется еще болѣе запутаннымъ въ теоріи, чѣмъ предшествующіе вопросы. Каковы юридическія послѣдствія договора о назначеніи наслѣдника? Пріобрѣтаетъ ли означенный наслѣдникъ какое-либо право по этому договору? Если пріобрѣтаетъ, то какое? Еелп наслѣдникъ пріобрѣтаетъ какое-либо право, то съ какого момента? Съ момента-ли заключенія договора, или съ момента смерти промитгента? Стѣсняетъ-ли договоръ послѣдняго? Если стѣсняетъ, то въ какой мѣрѣ?.
На всѣ эти вопросы теоретики разнаго времени отвѣчали различно.
До Гассе и Беаелера, какъ мы указывали раньше, въ юридической литературѣ было господствующимъ мнѣніе, что договоръ о назначеніи наслѣдника имѣетъ своимъ предметомъ будущее наслѣдство промитгента. По мнѣнію этихъ писателей, промитгевтъ уже въ моментъ заключенія договора передаетъ свое наслѣдство акцептанту—наслѣднику.
Такъ, по словамъ Стриіша, „договоръ о наслѣдованіи есть соглашеніе о пріобрѣтеніи наслѣдства самихъ контрагентовъ (одного изъ нихъ, или того и другого) себѣ или въ пользу третьяго лица. Слѣдовательно, въ названномъ договорѣ всегда главное—въ томъ, что одинъ контрагентъ обѣщаетъ другому и переносить на него (аб іііит ігаюеіегаѣ) свое наслѣдство, а другой пріобрѣтаетъ наслѣдство по это-му-же договору" 3).
ТхасШив <1о ѳиссвевіопо аЪ іпіѳвШо 1715 ѴШ. 4 § 1, отр. 645
167
Само собою разумѣется, что, если Негев расіійив уже въ моментъ заключенія договора пріобрѣтаетъ наслѣдство, то къ нему при нскзпп наслѣдодателя должно перейти какое-либо право на это наслѣдство. Это право представляетъ собой, говоритъ Отрпккъ, ни что иное, какъ іпз геаіе Ьегеді-Іагішп апоіпйішп. Оно возникаетъ зШші, т. е. въ моментъ заключенія договора. Въ этотъ моментъ создается оЪІі^аііо. Въ этотъ же моментъ происходитъ Нсіа диаеваш ігадіііо (фиктивная передача имущества наслѣдодателя), и право наслѣдника по договору пріобрѣтаетъ характеръ іигія дпае-8ІН. Въ силу этого права стѣсняется наслѣдодатель въ распоряженіи своимъ имуществомъ пе только по сдѣлкамъ шог-іія саиза, но и по сдѣлкамъ іпіег ѵіѵоэ. Онъ не можетъ совершить аііепаѣіо своего имущества, „чтобы другой контрагентъ не потерялъ того, что пріобрѣлъ раныпе по договору, а также въ виду того, чтобы этотъ контрактъ, не подлежащій односторонней отмѣнѣ (іітеѵосаЪйе), не былъ бы уничтоженъ косвенно (рег іпйігесЬат), такъ какъ не слѣдуетъ допускать совершенія инымъ путемъ того, совершеніе чего извѣстнымъ путемъ запрещеноПослѣ смерти лромпт-тента іия геаіе ѣегѳдііагіипі разрѣшается въ преемство (зис-сѳвзіо) въ имуществѣ промиттента. Но въ виду того, что уже въ моментъ заключенія договора имѣла мѣсто Нсѣа диаедат (табіііо, по открытіи наслѣдства оно переходитъ къ наслѣднику по договору еіпе ігагііѣіопе, ірзо іиге, т. е. безъ особой передачи. Слѣдовательно, только послѣ смерти наслѣдодателя наступаетъ время для дѣйствія въ полной силѣ договора о назначенія наслѣдника (ріепиз еГГесіия).
Но какія средства защиты принадлежатъ назначенному наслѣднику при жизни наслѣдодателя? Никакихъ. Только послѣ смерти промиттента наслѣдникъ по договору пріобрѣтаетъ іия іп іиге а#ѳосН“ *).
Въ такомъ видѣ представляется, по ученію Стрикка, то право, которое пріобрѣтаетъ наслѣдникъ по договору съ момента его заключенія.
Ъ Зігкѣіш. Тгпсіліие до зисссзвіопе аЪ іпіееіаіо 1710 ѴШ, сар. V § 24—35, стр. 661—668; сар. VI Й 17* ®гр- 681; ояр. ѴП § 30, 31, стр. 710-711; сар. ѴШ, стр. 731.
168
Точно также смотрѣли на это право и нѣкоторые изъ юристовъ французскихъ (Іа ріпрагі вея апіеигз вс рауз Не вгоіі ёсгіі). По ихъ словамъ, промиттѳптъ въ договорѣ о назначеніи наслѣдника, уже съ момента заключенія договора, теряетъ право отчуждать свос имущество и даже отдавать его въ залогъ (аііёпѳг еі ЬуроіЪедиег). Понятно, что у наслЬдника по договору, и съ ихъ точки зрѣнія,—не только право наслѣдованія, но и право на имущество наслѣдодателя. Какое? Неизвѣстно. Во всякомъ случаѣ это право подлежитъ осуществленію только послѣ смерти наслѣдодателя. Только послѣ этого момента наслѣдникъ можетъ предъявить искъ о признаніи ничтожными всѣхъ актовъ отчужденія, гсоямн уменьшены размѣры наслѣдственнаго имущества 1).
Аналогичныя соображенія встрѣчаются у Миттермайера и Эйхгорна. И Миттермайеръ, и Ѳйхгорнъ полагаютъ, что наслѣдникъ по договору уже съ момента заключенія договора пріобрѣтаетъ наслѣдство промиттента Слѣдовательно, уже въ моментъ заключенія договора, ео^ІеісЬ, какъ говори Миттермайеръ, для наслѣдника возникаетъ право на наслѣдственное имущество. Впрочемъ, это право у названныхъ авторовъ носить нѣсколько иной характеръ, чѣмъ у Сгрикка и французскихъ писателей.
По ученію Миттермайера, права наслѣдника по договору эвентуальны. Правда, начначеніе наслѣдникомъ не подлежитъ отмѣнѣ я наслѣдодатель теряетъ право совершать пе^оііа тогііз саиза относительно своего имущества. Но наслѣдодатель не теряетъ права распоряжаться своимъ имуществомъ по сдѣлкамъ іпіег ѵіѵоз, впрочемъ, «ишь соотвѣтственно своимъ нуждамъ и потребностямъ. Только въ томъ случаѣ, когда онъ выйдетъ изъ этихъ границъ, когда онъ станетъ распоряжаться своимъ имуществомъ, какъ расточитель, наслѣдникъ по договору можетъ ходатайствовать о принятіи мѣръ обезпеченія его интересовъ. Но предъявить искъ о признаніи сдѣлокъ недѣйотвительвыьт и въ этихт» случаяхъ, какъ въ другихъ, онъ можетъ лишь послѣ смерти
*) Мегііп. Верогіоіге. VI. іЬіё., стр. 316.
169
наслѣдодателя, т. е. послѣ полнаго осуществленія его права наслѣдованія1).
Нѣсколько иначе характеризуетъ право наслѣдника по договору Энхгорнъ. Онъ признаетъ за наслѣдникомъ, уже при жизни промиттента, право заявить протестъ, въ случаѣ совершенія наслѣдодателемъ такихъ сдѣлокъ іміег ѵіѵоз, которыя имѣютъ своей цѣлью лишить договоръ о назначеніи наслѣдника практическаго значенія, т. е заключены съ намѣреніемъ обойти состоявшееся назначеніе; онъ признаетъ за наслѣдникомъ по договору и право ходатайствовать о признаніи промиттента расточителемъ при соотвѣтствующихъ условіяхъ, т. е когда имѣются для этого основанія. По открытіи наслѣдства, когда право наслѣдника пріобрѣтаетъ характеръ безусловнаго права, онъ можетъ требовать призванія недѣйствительными не только всѣхъ сдѣлокъ гпогЫз сапза, совершенныхъ наслѣдодателемъ, по н тѣхъ сдѣлокъ іпЬег ѵіѵоз, которыя совершены имъ съ цѣлью парализовать дѣйствіе договоря о назначеніи наслѣдника или же на почвѣ расточительности3).
И Мпттермайеръ, п Эйхгорпъ, затѣмъ, полагаютъ^ что для наслѣдника по договору нѣтъ надобности въ принятіи наслѣдства по его открытіи. Право наслѣдника, обусловленное смертью наслѣдодателя, становится въ этотъ моментъ только безусловнымъ9).
Такъ опредѣляли юридическія послѣдствія договора о назначеніи наслѣдника тѣ писатели, которые видѣли, его предметъ въ наслѣдственномъ имуществѣ промиттента
Со времени Гассе и Беаелера начинается поворотъ въ ученіи о наслѣдственномъ договорѣ, а вмѣстѣ съ тѣмъ мѣняется и взглядъ на юридическія послѣдствія этого договора * *)•
ЫІНегтаувг.—ОгопбеШе ёов детвіпеп бепізсЪеп РііѵАІгесМв. 1830 П, стр. 844.
я) ЕісЫюгл.—Еіпівііип" іп бая бѳпівсііе Ргіѵаігесѣѣ. 1836, сгр. 828-829.
*) МіЦеітпует. іЬіб., стр. 844; ЕісЬЪогп. іЪіб., стр. 829.
*) Гассе, впрочемъ, пе останавливается па раесмотрѣніи іоридн-чосктгх'ь послѣдствій договора о ипапачовіи наслѣдника. Однако, онъ видитъ предметъ договора не въ правѣ на наслѣдство, а въ нравѣ на
170
Если предметомъ договора о наслѣдованіи служитъ само право наслѣдованія, т. е. то право, которое можетъ быть осуліествлено лишь послѣ смерти промиттента, то, спрашивается, можно ли предположить, чтобы наслѣднику по договору раньше этого момента, слѣдовательно, до открытія наслѣдства, принадлежало какое-либо право на наслѣдственное имущество промиттента? Подобное предположеніе, говорить Безелеръ, ведетъ только къ смѣшенію юридическихъ понятій. Развѣ можно утверждать, что наслѣдникъ по договору, получившій право наслѣдованія въ будущемъ, пріобрѣлъ тѣмъ самымъ что-то въ родѣ солйртіпіит въ имуществѣ наслѣдодателя, что, слѣдовательно, то. что онъ собственно надѣется только получитъ путемъ наслѣдованія, онъ уже имѣетъ, или обратно, что открытіе наслѣдства вмѣсто того, чтобы дать ему право наслѣдованія, прекращаетъ лишь ограниченіе особаго вещнаго отношенія! Подобное смѣшеніе понятій могло появиться только въ эпоху, когда лишь начали самостоятельно конструировать нѣмецкіе національные институты. Въ настоящее время подобное смѣшеніе понятій немыслимо. Насколько естественно подобное предположеніе, продолжаетъ разсуждать Безелеръ, и къ какимъ результатамъ оно можетъ привести, ясно будетъ видно въ томъ случаѣ, если мы подробнѣе разсмотримъ право наслѣдника на имущество промиттента, если мы отвѣсимъ на вопросъ, можетъ ли наслѣдникъ, уже при жизни наслѣдодателя, распоряжаться отимъ правомъ. Кто рѣшится утверждать, что наслѣдникъ до договору въ ого время можетъ свободно отчуждать свое право, перенести его на другое лицо, цеднровать? Или назначить себѣ преемника въ етомъ правѣ? Сторонники приведеннаго раньше ученія, говоритъ Безелеръ, не испугались подобныхъ заключеній. Тѣмъ не менѣе ннкто изъ нихъ не рѣшился ихъ сдѣлать1).
слѣдованія. Его точка врѣнія—исходная и у Беиелера. Если-бы Гассе развивалъ ее, онъ долженъ былъ бы приттм къ тѣмъ же выводамъ, къ которымъ пришелъ и Веэелорт? (см. Всеоіег. ІЫ4. П, стр. 265).
Везеіег. іЬіЛ. II, стр. 249, 252—253. Послѣднее вамЬчаше относится, конечно, лишь къ предшественникомъ Безелсра. АиЬгу и Каи сдѣлали у казенные въ текстѣ выводы, впрочемъ, лишь для француэ-
171
Договоръ о наслѣдованіи, говорить Безелеръ. не даетъ наслѣднику никакихъ правъ на наслѣдственное имущество проммттѳнта во время его жизни. Онъ, подобно завѣщанію, представляетъ собой лишь основаніе наслѣдованія (Вѳіаіі-опз^гшні), т. е. является актомъ, устанавливающимъ только право наслѣдованія, подлежащее осуществленію не при жизни, а послѣ смерти промиттеыта1). Но этотъ актъ—двусторонній актъ. По своей природѣ онъ исключаетъ воемож-иость односторонней отмѣны. Съ момента его заключенія, ни одинъ изъ контрагентовъ не можетъ совершить чего-либо, несоотвѣтствующаго его содержанію. Поэтому невозможно ни одностороннее назначеніе новаго наслѣдника къ имуществу, о которомъ тла рѣчь въ договорѣ, ни одностороннее прекращеніе договора въ пользу наслѣдниковъ по закону.
„Однако, обязательность (ПтѵісІеітиШсЪкеіЬ) договора о назначеніи наслѣдника для контрагентовъ не выходить за границы его непосредственнаго предмета. Внѣ етихъ границъ іи? діэропѳпсіі промитгентя ничѣмъ не стѣсняется. Кто назначенъ наслѣдникомъ по договору, тотъ и долженъ оставаться наслѣдникомъ; назначенный можетъ требовать, чтобы
скаго права. „Ивъ доложенія, что наслѣдникъ по договору ужо со дня нлзяАченія имѣетъ ярпво тсігЪдовяпія, которое ему лнетъ а-ктъ впэпл-чѳнія, вытекаетъ1', говорить онн, ,что наслѣдникъ, при .жизни наслѣдодателя, можетъ уступить это право и даже отказаться отъ осуществленія ого во вредъ третьему липу, заинтересованному принять подобный отказъ" (Соигз <1е бгоіі сіѵіі Ггап<;аі8. VI, стр. 264). Ьаигепі высказался противъ такихъ заключеній. Можетъ ли наслѣдникъ йодировать свое право при жизни наслѣдодателя? — спрашиваетъ Ьаигепѣ Нѣтъ, отвѣчаетъ онъ. Почему? „Онъ—наслѣдникъ, но его право открывается лишь въ моментъ смерти дарителя; такимъ образомъ, предметомъ продажи въ данномъ случаѣ было бы право наслѣдованія. А ст. 1660, въ самыхъ категорическихъ выраженіяхъ, здпрещ&огь продавать наслѣдство живого лица, даже съ его согласія". „На тѣхъ же основаніяхъ разрѣшается и вопросъ, момсетъ ли наслѣдникъ по договору отказаться отъ своего права при жизни наслѣдодателя. Отказаться отъ права по договору значить отчудить его. Слѣдовательно, чтобы имѣть право отказа (отреченія), наслѣдникъ долженъ имѣть право отчужденія. По нашему мнѣнію, онъ не можетъ ші отчуисдать, ни отказываться" (Ргіп сірее бе ЛгоІі сіѵіі XV 1803, отр. 264—266).
*) Вевсіег. іЪіб. II, отр. 247.
172
нѳ предпринималось ничего такого, что несогласно съ этимъ его правомъ. Но наслѣднику является только преемникомъ въ имуществѣ наслѣдодателя. Въ виду этого онъ можетъ пріобрѣсти возможность распоряжаться имуществомъ наслѣдодателя лишь послѣ его смерти. До этого момента послѣдній остается владыкой своего состоянія*. „Если поэтому промиттентъ управляетъ своимъ имуществомъ несоотвѣтственно съ желаніемъ будущаго наслѣдника, послѣдній не можетъ ничѣмъ этому воспрепятствовать, и даже въ томъ случаѣ, когда, напр., смѣлыя торговыя спекуляціи промпт-тента грозятъ гибелью его имуществу, у будущаго наслѣдника нѣть средствъ сохранять наслѣдство. Такъ лсе мало можетъ онъ помѣшать, можетъ быть, очень непріятнымъ для него отчужденіямъ недвижимаго имущества: у пѳго вѣдь нѣтъ никакихъ правъ на это имущество при жизни промит-тѳнта; оно интересуетъ его лишь настолько, насколько можетъ стать впослѣдствіи предметомъ его права наслѣдованія. Болѣе сомнительнымъ представляется вопросъ о безмездныхъ сдѣлісахъ промиттента, именно, о дареніяхъ, со-вершеннныхъ имъ послѣ заключенія договора о назначеніи наслѣдника. Если признать и эти сдѣлки дѣйствительными, то всегда будетъ мѣсто для возраженія, что, благодаря, именно, такому признанію, въ рукахъ промиттента остается право косвенно отмѣнить договоръ о назначеніи наслѣдника, такъ какъ возможно, что слѣдующія одно за другимъ даренія исчерпаютъ имущество промиттеніа и обратятъ право наслѣдника по договору въ ппбит іиѳ. Но даже ничѣмъ неограниченное право совершать даренія не тожественно свободной отмѣнѣ договора, ибо не одно и тоже осуществленіе законнаго .права прямо и въ одномъ актѣ, какъ, напр., при отмѣнѣ завѣщанія, и уничтоженіе уже возникшаго юридическаго отношенія окольными путями, постепенно, хотя бы и посредствомъ дозволенныхъ едѣлоіеъ, однако, совершаемыхъ для достиженія противозаконной цѣли. Честный и добросовѣстный человѣкъ не рѣшится осуществить такимъ образомъ свое, хотя бы н доброе, желаніе. Помимо того не слѣдуетъ забывать, что сдѣлка, предметомъ которой является назначеніе наслѣдника, есть договоръ, въ основѣ котораго лежитъ Ъопа Нсіеѳ. А ничто такъ не противорѣчитъ
178
Ъопа ійіев, какъ дѣйствіе контрагента, направленное противъ коренной цѣли сдѣлки, противъ тоі*о, что было ея предметомъ (ій, диосі асішн езЪ), дѣйствіе, которымъ, хотя и не прямо, но все же односторонне прекращаются юридическія послѣдствія, имѣвшіяся въ виду въ моментъ ея заключенія. Отсюда слѣдуетъ, что наслѣдникъ по договору можетъ оспаривать или не призвать законнымъ всякое распоряженіе наслѣдодателя, которое направлено къ тому, чтобы нарушить принадлежащее ему право, въ основѣ котораго, слѣдовательно, лежитъ йоіцз. Поэтому всякое распоряженіе наслѣдодателя, предпринятое іп йоІо,и именно — всякое дареніе, совершенное главнымъ образомъ съ намѣреніемъ лишить наслѣдника по договору принадлежащихъ ему выгодъ, хотя бы оно было совершено изъ милости къ одаренному, не до ли: но имѣть мѣста и подлежитъ отмѣнѣ*.
Однако, при жизни наслѣдодателя, нѣтъ иска для этого у наслѣдника по договору. Единстпенио на что онъ имѣетъ право — это заявить протестъ въ присутствіи одареннаго, чтобы дать понять послѣднему дѣйствительное положеніе вещей и обезпечить себѣ доказательства Доіиа’а промиттента на случай заявленія иска по открытіи наслѣдства1}. Само собою разумѣется, что такое средство защиты недостаточно; наслѣдникъ по договору н съ такимъ средствомъ защиты въ рукахъ остается въ полной зависимости отъ расположенія къ нему наслѣдодателя и его благородства. Однако, подобное положеніе вещей соотвѣтствуетъ природѣ договора о назначеніи наслѣдника. Конечно, согласно договору, наслѣдникъ долженъ во всякомъ случаѣ имѣть право наслѣдованія ц не обмануться въ своихъ ожиданіяхъ, благодаря прямой пли косвенной отмѣнѣ договора. Но право на имущество промиттента онъ пріобрѣтаетъ лишь по открытіи наслѣдства. Зачѣмъ стѣснять промиттента безъ всякой нужды въ управленіи и распоряженіи его имуществомъ?
х) Впрочемъ, наслѣдникъ но договору, какъ и другія запяторо-сованнын лица, можетъ ходатайство іиіть о признаніи промигтента расточителемъ при соотвѣтствуіоіднхъ условіяхъ, но ис на основаніи правъ, принадлежащихъ ему по договору, а по основаніямъ, лежащимъ внѣ договори.
174
За указаннымъ исключеніемъ промнттенту принадлежитъ свобода въ распоряженіи его имуществомъ.
Но. спрашивается, распространяется ли это правило лишь на сдѣлки іпіѳг ѵіѵоз, или же касается и сдѣлокъ шогіі$ саиза? Раньше было указано, что промиттентъ нѳ можетъ совершить вк завѣщанія, ни договора о наслѣдованіи въ томъ же имуществѣ,- которое было предметомъ предшествовавшаго договора. Это повело бы къ прямой отмѣнѣ договора о назначеніи наслѣдника. Но имѣетъ силы назначеніе легата илп йопаііо тогііэ саиеа, если то или другое нарушаетъ интересы наслѣдника, ибо въ ©томъ случаѣ какъ назначеніе легата, такъ и бопаііо пюгЬіз саиза привело бы къ полной пли частичной отмѣнѣ договора о назначеніи наслѣдника. Понятно, что и эти всѣ сдѣлки могутъ быть признаны нѳ имѣющими юридическаго значенія лишь послѣ смерти наслѣдодателя, когда въ рукахъ наслѣдника будетъ то право, которое служить предметомъ договора.
Такимъ образомъ, по мнѣнію Бѳзелера, у наслѣдника по договору нѣть, при жизни наслѣдодателя, никакого права на его имущество. Мало того, съ момента заключенія договора и до открытія наслѣдства у наслѣдника по договору нѣть вообще никакого права. Если у него что и есть въ это время, то только надежда имѣть въ будущемъ право наслѣдованія, одно НоНпип^згесЬѣ.
Вотъ ученіе о юридическихъ послѣдствіяхъ заключенія договора о назначеніи наслѣдника1).
Это ученіе принято многими нѣмецкими писателями, напр , Альбрехтомъ 2), Вудцеусомъ 3), Генглеромъ ♦), Герберомъ4 * 6), Гартманомъ®}, Ротомъ7 * 9), Штоббэ®), Дернбургомъ°),
4) Веяеіѳг. іЬід. П, стр. 257—258.
«) АІЪгеоЫ, іЬіО., стр. 337—338.
е) ВшМеие. ІЬід., стр. 43.
•) Оѳп^іег. іЬід., стр. 728.
&) ОегЬег. іЪід., стр. 710.
•) НагЬ папп. іЫЛ, стр. 53.
7) ВоіК. іЬід., стр. 480—461.
в) ЗІоЬЬе. іЫЛ., V., стр. 288—291.
9) ГегпЬитд. РапОвкіоп. Ш., стр. 248.
175
Фбрстеромъ * *) и др. Но, однако, оно не удовлетворило многихъ писателей, какъ французскихъ, такъ и нѣмецкихъ, не удовлетворило вполнѣ.
Вдумываясь въ юридическое положеніе наслѣдника по договору при жизни наслѣдодателя, они невольно приходятъ къ заключенію, что у наслѣдника уже въ это время что-то большее простой надежды быть наслѣдникомъ. Такъ, ІПнффнеръ думаетъ, что у наслѣдника по договору имѣется, уже при жизни наслѣдодателя, не простая надежда быть наслѣдникомъ, а еіпе гесЪШсѣе АиззісЫ, слѣдовательно, нѣчто, обладающее юридическимъ характеромъа). Рѣшительнѣе выражается Генглеръ. Соглашаясь въ общемъ съ соображеніями, высказанными Везелеромъ, онъ добавляетъ, что наслѣдникъ подоговору уже при жизни наслѣдодателя обладаетъ правомъ, которое должно быть обсуждаемо съ точки зрѣнія еіпег ЕгЬ-АіжагисЪаЙ.8). Демоломбъ прямо говоритъ, что наслѣдникъ по договору имѣетъ что-то большее, чѣмъ простая надежда быть наслѣдникомъ, что у наслѣдника по договору опредѣлить содержаніе котораго онъ, впрочемъ, отказывается. „Не легко", говоритъ онъ, „точно опредѣлить это право смѣшаннаго характера (се 4гоіЬ шіхіѳ), въ которомъ переплетаются двѣ идеи, повидимому, непримиримыя: простое эвентуальное право наслѣдованія н безповоротность назначенія наслѣдника (РіггѳѵосаЪі-1іЬ4)“. Демоломбъ называетъ это право различно: „эвентуальное право наслѣдованія4, „наслѣдственное эвентуальное право", „эвентуальное право на будущее наслѣдство" 4).
Обри н Во разсуждаютъ по интересующему насъ вопросу слѣдующимъ образомъ. „Намъ кажется*, говорятъ
’) КСгзіег. іЫО., IV., стр. 299—300.
*) Рег ЕтЬѵвгіта#, стр. 156—157.
3) ОепёІег.іЪИ., стр. 72$. Такъ называемые Апмѣгіет {необходимые наслѣдники), которымъ принадлежитъ право наслѣдованія въ Раіпі-Ііеп-Идѳісоттівеёиі, въ случаѣ отчужденія паол-Ьдодателсмъ имущества, входящаго въ составъ фидѳикомнсса, по открытіи наслѣдства могутъ предъявить гегѵіінііеаііо, искъ о войврагѣ отчужденнаго имущества. (Зои^іег. 1Ьі4., стр. 187. ЕьгнЪшк. ЬеЬгЪиеІі <1ез ргеизз, Р. К. 111» стр. 129.
*) РетоІотЪе. Сои« до соде Мароіѵоп. Т. 23. 1808, стр. 337.
176
они, „что договоръ о назначеніи наслѣдника даетъ назначенному не одну надежду наслѣдовать послѣ промиттента1*. Но что жѳ, кромѣ этой надежды, даетъ договоръ о назначеніи наслѣдника? „Договоръ о назначеніи наслѣдника", предполагаютъ опи, „даетъ наслѣднику ші йгоіі іітеѵоойЫепіепС ясфгіз, т. е. такое право, которое вызываетъ наслѣдованіе, гарантированное противъ всякаго бѳамездваго распоряженія шогСіз саиза, право, осуществленіе (ГоиѵегЬиге) котораго не только обусловлено предшествующей смертью промиттента, но и объектъ котораго возникаетъ лишь въ моментъ смерти наслѣдодателя: пиііа ѵіѵепЬв Ьегейііаз, юиііа Ьопа Ьегейііагіа. Первая часть этого положенія намъ кажется обоснованной тѣмъ соображеніемъ, что назначеніе по договору не можетъ быть отмѣнено институентомъ, что лишить его силы не можетъ и послѣдующій законъ, не имѣющій обратнаго дѣйствія и не поражающій іига дпаезйа. Интересы наслѣдника по договору болѣе обезпечены вслѣдствіе этого, чѣмъ интересы наслѣдниковъ аЪ іпѣезіаіо, всѣ надежды которыхъ могутъ быть уничтожены безмезднымъ распоряженіемъ наслѣдодателя; они болѣе обезпечены, чѣмъ даже интересы необходимыхъ наслѣдниковъ (1'ѣегйіегз й гбзегѵе), у которыхъ новый законъ можетъ отнять право преемства (ГежресШ-Нѵѳ йе Іа гбвегѵе), предоставленное имъ прежнимъ закономъ. Наслѣдникъ по договору имѣетъ, такимъ образомъ, іиз диае-віішп потому, что актъ, устанавливающій это право, не подлежитъ отмѣнѣ. Но какова природа этого права? Право наслѣдника по доювору, очевидно, ничто иное, какъ право собственности (цп <1гоіЬ йе ргоргіДё), имѣющее своимъ объектомъ будущее имущество, т. е. пріобрѣтающее матеріальное содержаніе лишь въ моментъ открытія наслѣдства послѣ институента. Словомъ, право наслѣдника по договору есть право наслѣдованія (ип йгоіЬ еиссеззіі), т. е. право, которое не только условно, что касается его осуществленія, но и эвентуально по своему объекту. Въ виду этого переходъ права собственности па имущество, составляющее объектъ права, принадлежащаго наслѣднику по договору, происходитъ лить въ тотъ моментъ, въ который ©то имущество пріобрѣтаетъ характеръ наслѣдственнаго, безъ обратнаго, однако, дѣйствія къ моменту возникновенія права, въ силу
177
котораго переходъ совершается» какъ это имѣетъ мѣсто при осуществленіи вообще условнаго права41 *).
Также точно характеризуетъ юридическое положеніе наслѣдника по договору Лоранъ. „Тотъ, кто назначенъ наслѣдникомъ по договору а, говоритъ онъ, „имѣетъ уже при жизни паслѣдодгѵгеля право, вытекающее изъ договора (хт Лтоіі сопігасіиѳі), т. е іиз диаезііит, отнять которое у пего не можетъ ни наслѣдодатель, ни даже законъ, ибо законъ не имѣетъ обратной силы. Наслѣдникъ по закону, напротивъ того, имѣетъ просто надежду, которая можетъ быть разрушена завѣщаніемъ. И у т. н. необходимыхъ наслѣдниковъ—только надежда, а не право, потому что новый законъ можетъ отмѣнить законную долю (Іа г&егѵе) или уменьшить ее. Что касается наслѣдника по завѣщанію, онъ также никогда не имѣетъ ничего, кромѣ надежды стать наслѣдникомъ. ибо всегда возможна отмѣна завѣщанія. Только наслѣдникъ по договору въ пномъ положеніи: законъ объявляетъ неотмѣнимымъ тотъ актъ, въ которомъ опъ назначенъ* * 2).
Наконецъ, Дпккъ замѣчаетъ слѣдующее по интересующему насъ вопросу. Многіе, говоритъ онъ, пришли къ такому заключенію: такъ какъ договоръ о наслѣдованіи содержитъ въ себѣ лишь основаніе для призыва къ наслѣдованію (Веіаііоиз^тшіф, то у наслѣдника по договору нѣтъ никакого права вплоть до открытія наслѣдства; въ моментъ заключенія договора онъ пріобрѣтаетъ не настоящее, а только будущее право. Но такое заключеніе ложно. Наслѣдникъ уже въ моментъ заключенія договора пріобрѣтаетъ право наслѣдованія—<3аз ЕеоМ ги егЪеп. Это право—не будущее право, возникающее въ моментъ открытія наслѣдства. Оно существуетъ въ настоящемъ (еіп ^е^епкйгЬі^ез КесЪі), хотя н имѣетъ своимъ предметомъ будущее наслѣдство, подобно праву изъ договора купли-продажи зреі или геі ерегаЬае. Конечно, договоръ о назначеніи наслѣдника содержитъ въ себЬ Реіа-но нѳ въ отношеніи права наслѣдованія, которое пріобрѣтаетъ наслѣдникъ, внѣ всякихъ сомнѣній, въ моментъ
,) АнЬгу еѣ Паи. О о игу VI, стр. 263 прим. 64.
2) Ьаигопі. Ргіпеіреа Т. XV, стр. 262—263.
178
Заключенія договора, а въ отношеніи оставленнаго пйститу-ентомъ наслѣдства. Собственно говоря, договору о назначеніи наслѣдника, такъ сказать, нѣтъ дѣла до наслѣдства. Оно не составляетъ предмета этого договора. Его предметомъ является литъ право наслѣдованія, іиэ 8иссе<1еп<1і. Наслѣдство составляетъ, можно сказать, лишь посредственный предметъ договора о наслѣдованіи, именно, насколько установленное н гарантированное ©тпыъ договоромъ право наслѣдованія направляется на пріобрѣтеніе въ будущемъ наслѣдственнаго имущества. Поэтому, отношеніе между договоромъ о наслѣдованіи и наслѣдствомъ юридически всегда очень отдаленное и вмѣстѣ съ тѣмъ случайное, ибо тотъ, кто имѣетъ право, не несетъ ео ірзо обязанности нмъ воспользоваться. Рѣшающимъ моментомъ здѣсь является воля лица, вь данномъ случаѣ — наслѣдника по договору, который, по открытіи наслѣдства, впервые рѣшаетъ вопросъ о томъ, приметъ онъ или не приметъ наслѣдство. Съ этой стороны договоръ о назначеніи наслѣдника, подобно завѣщанію, содержать въ себѣ только основаніе для призыва къ наслѣдованію ’).
Вотъ иныя мнѣнія о юридическомъ положеніи наслѣдника по договору при жизни наслѣдодателя. Эти мнѣнія болѣе соотвѣтствуютъ существу дѣла®).
Дѣйствительно, если договоръ о назначеніи наслѣдника-договоръ и имѣетъ своимъ предметомъ право наслѣдованія, юридическія послѣдствія ого должны заключаться въ томъ, что для наслѣдника по договору съ момента заключенія договора, аЬаііт, должно возникнуть право наслѣдованія н
і) Віеск. іЬіб., стр. 414—418 и приы. 70.
Это чувствовалъ уже творецъ приведеннаго нами выше утопія —Безелеръ. Оігь утверждаетъ, что наслѣдникъ по договору имѣетъ при жизни наслѣдодателя только Нойпші^чгесЫ. Но, опредѣляя юридическое положеніе наслѣдодателя по заключеніи договора© наслѣдованіи, омъ говорни», что илелѣдииіъ по договору можетъ требовать приопа-тгія педѣйствительмой всякой сдѣлки, совершенной наслѣдодателемъ съ цѣлью повредить ому въ пріобрѣтенномъ имъ правѣ (^егіе ѴегГй-Лея ЕгЪіаззсга, чѵеіейе йагаиі аив^іпе, іЪп іи дет біпзегіілтіеп ЯесЪіс га ЬеепйтіІсЫіввл*) II, стр. 260).
17-9
Лишь осуществленіе ©того права отлагается къ моменту открытія наслѣдства.
Такова была, очевидно, точка зрѣнія составителей германскаго уложенія. „Воля сторонъ (въ этомъ договорѣ), говорятъ они, направлена на созданіе эвентуальнаго права наслѣдованія*4 (Моііѵе. V, стр. 311). 'Гакова же точка зрѣнія австрійскаго уложенія. Въ немъ идетъ рѣчь о правѣ наслѣдованія въ рукахъ наслѣдника по договору съ момента заключенія договора: в»раао, которое изъ него (договора) возникаетъ, предполагаетъ смерть наслѣдодателя“ (§ 1252), т. е. у наслѣдника по договору право наслѣдованія, осуществленіе котораго обусловлено смертью наслѣдодателя. Такова точка зрѣнія п баварскаго права. „Хотя исполненіе (ѳхесиііо) простыхъ наслѣдственныхъ договоровъ, заключаемыхъ рег асіит іпіег ѵіѵоз, и остается іп епэрепео до смерти14, говорить Крейттмайеръ, „тѣмъ не менѣе наслѣдственный договоръ производитъ дѣйствіе уже въ моментъ его заключенія, и каждый изъ контрагентовъ съ ©того момента имѣетъ такое іиз (ріае&ііигп, лншнть котораго нельзя его ни Путемъ односторонней отмѣны, ни какимъ-либо гіиымъ образомъ" ’). Точно также опредѣляется юридическое положеніе наслѣдника по договору въ остзейскихъ гражданскихъ закопахъ. „Договоръ о назначеніи наслѣдника..., пока наслѣдодатель находится еще въ живыхъ, предоставляетъ назначенному въ договорѣ лицу одно лишь право преемства въ предстоящемъ наслѣдствѣ, отнюдь не заключая въ себѣ какого-либо немедленно вступающаго въ силу права на настоящее имущество наслѣдодателя* 2491). „Смертью наслѣдодателя осуществляемся для наслѣдующаго по договору право наслѣдованія и вмѣстѣ съ тѣмъ и право принять наслѣдство" (§ 2496). „Договоры о назначеніи наслѣдника устанавливаютъ... самое право наслѣдованія" (§ 2482).
И потому, что наслѣдникъ по договору пріобрѣтаетъ уже въ моментъ заключенія договора право наслѣдованія, а не Нойпип^згесЫ, оть него, какъ мы указывали раньше, прп заключеніи договоря требуется Іезіатепіі Гасііо, т. е. способность быть наслѣдникомъ.
1) КіеіШнаутт. Аптлгкигд^п. стр 8; Сой. Мпх. Вяѵ. Ш. 11 § І Л2 И.
160
Такимъ образомъ, съ момента заключеній договора на* * слѣдникъ пріобрѣтаетъ право наслѣдованія. Это право, какъ іиз диаеяіит, пе можетъ быть отмѣнено новымъ закопомъ, ибо новый законъ не поражаетъ іига циаевйа. И, дѣствптельно, когда германское уложеніе вступило въ силу, заключенные до этого момента договоры© назначеніи наслѣдника пе потеряли своего значенія. „Совершеніе илп уничтоженіе распоряженія на случай смерти, послѣдовавшія до вступленія въ силу гражданскаго уложенія®, говорится въ законѣ 18 августа 1896 года, „обсуждаются по прежнимъ законамъ, даже въ томъ случаѣ, если наслѣдодатель умеръ по вступленіи въ силу гражданскаго уложенія. Это же правило примѣняется и при обсужденіи юридическаго положенія (Віпдип^) наслѣдодателя, заключившаго наслѣдственный договоръ, если договоръ.... былъ заключенъ до вступленія въ силу гражданскаго уложенія** (§ 214).
Установленное въ договорѣ право наслѣдованія нѳ подлежитъ отмѣнѣ и со стороны промиттента1). Оио можетъ быть отмѣнено лишь по взаимному соглашенію контрагентовъ; если договоръ заключенъ въ пользу третьяго лица, онъ можетъ быть отмѣненъ н по договору объ отреченіи отъ правъ, установленныхъ въ наслѣдственномъ договорѣ (ЕгЪ-ѵеггісѣЬ), — по договору, заключенному третьимъ лицомъ съ промиттѳнтомъ (герм. улож. §§ 2296, 2852; остз. гражд. зак. §§ 2763, 2765, 2763, 2769, 2842; саксои. улож. §§ 2554, 2560).
Мало того, право наслѣдованія по договору, какъ говорятъ составители германскаго уложеніи, „еіп ЬОсЪеірегзбп-ІісЪее ВесЬѴ*2), т. е. такого рода право, которое устанавливается всегда въ пользу опредѣленнаго—даннаго япца; по общему правилу, оно не переходить къ наслѣдникамъ его, къ сго преемникамъ, слѣдовательно, прекращается, если наслѣдникъ умретъ раньше наслѣдодателя. И это правило имѣетъ разумное основаніе. „Назначеніе наслѣдника*1, говорить Безелеръ, „представляетъ собой выраженіе довѣрія;
0 Оо<1. Шх. Еаѵ. Ш. 11 § 1 11; прусси. земсіс. улозк.1.12. §684;
алстр. улож. § 1254; оста, гражд. оак, § 2492; саке. улож. § 2542; горы, улож. §§ 2200, 2293; фроіш. уломс, § 1088.
*) Мойте. V, стр. 332.
181
опо бываетъ только по соображеніямъ личнаго характера и недопустимо по отношенію къ неизвѣстнымъ и далекимъ наслѣдодателю лицамъ* *).
Но если контрагенты распространили право наслѣдованія на преемниковъ наслѣдника по договору, оно—наслѣдственно, г. е. продолжаетъ существовать и въ томъ случаѣ, если наслѣдникъ но договору умретъ раньше наслѣдодателя 8).
Впрочемъ, какъ въ теоріи, такъ и въ законодательствѣ, существуетъ па этотъ счетъ разногласіе.
Нѣкоторые писатели высказались принципіально за переходъ права наслѣдованія къ преемникамъ наслѣдника по договору въ случаѣ смерти его до открытія наслѣдства. Такова, напр., тючка зрѣнія Стршска8), Бюлова и Гагеыана4 * 6) Миттермайераг>), Дикка0). Названные писатели полагаютъ, что у наслѣдника по договору—іиз диаееіѣшп уже съ момента заключенія договора.
Другіе писатели иного мнѣнія. Полагая, что наслѣдникъ по договору до открытія наслѣдства имѣетъ только ЯоИпип^агесЪі (ІесІі^ИсЪ еіпе гесЪЙіске Аиеаісііѣ ѵоп Тойез чѵе&еп), онп утверждаютъ, что по общему правилу Ігапзтіевіо не имѣетъ мѣста, ибо для нея нѣтъ предмета. Отсюда общее правило: договоръ о назначеніи наслѣдника прекращается, если наслѣдникъ по договору умретъ раньше наслѣдодателя; договоръ сохраняетъ силу лишь въ томъ случаѣ, когда преемники наслѣдника по договору назначены ему субститутами. Такова точка зрѣнія Бсзелера7), Гартмана8), Аль-
Ъ В&веіог. 1Ы4. II, стр. 306.
в) См- МоНѵе. V, стр. 332—333.
в) ТгасШив вѳ виссевеіопе пЬ іпіодию. І)І8в. ѴГО. V. §32,0711.666
*) ВШохѵ ипд Налетала. РгясіібсЪс Гтбііект^еп. IV. 18<М, стр. 375—377.
6) Ыіііагтаувг. СтіикІйШао., стр. В45.
•) Вісск. іЬмѣ, стр. ііб и прнм. 80. „Правило гражданскаго иравн", говоритъ Динкъ,—„ІіѳгвйіЪпе иопсіиш адіін поп ігапвіпіІгіЬіг*—нсмипіа-оть вдѣсь трансмиссіи, ибо къ преемникамъ ипелѣдшіки по договору, „ослѣ еі*о смерти, порою датъ не наслѣдство, по пра по ипелѣдоошіія**
’) Всзоісг. ІЪШ. II, стр. 305—310.
6) Нміліапп. ИЛ<1., сіу. 60—70,
162
брехтя1), Штобб»2), Гербера3 * 5 * 7), Генглера*), Дернбурга0). Шпффнера 0).
Наконецъ, нѣкоторые писателя высказали среднее мнѣніе. Такъ, по словамъ Ѳйхгорна, рѣшающимъ въ данномъ случаѣ является намѣреніе контрагентовъ. По общему правилу, договоръ о назначеніи наслѣдника теряетъ силу, если наслѣдникъ по договору умретъ раньше наслѣдодателя. Однако, стороны могутъ условиться, чтобы договоръ п въ этомъ случаѣ оставался въ снлѣ, т. е. чтобы установленное имъ право наслѣдованія сохранялось въ пользу преемниковъ наслѣдника по договору1). То же мнѣніе высказали и составители германскаго уложенія8)
Неодинаково рѣшаютъ этотъ вопросъ п гражданскія уложенія.
Прусское земское уложеніе принципіально исключаетъ трансмиссію только при взаимныхъ договорахъ (I. 12 § 681), оставляя здѣсь ей мѣсто лишь по соглашенію сторонъ, т. е. въ качествѣ отступленія отъ общаго правила (I, 12 § 632). Относительно одностороннихъ договоровъ» въ немъ нѣтъ постановленій. Ото обстоятельство толкуется юрпстамп различно. Форстеръ думаетъ, что и здѣсь должна быть исключена трансмиссія въ виду того, что у наслѣдника по договору можетъ быть право наслѣдованія только послѣ смерти наслѣдодателя0}. Того же мнѣнія держатся Кохъ, хотя и по инымъ соображеніямъ: „Здѣсь пѣть", говоритъ онъ, „договора, создающаго обязательство (кеіп оЪІі&акогіасЬег Ѵегіга^), почему наслѣдственный договоръ и не производитъ дѣйствія, свойственнаго обязательствамъ (кеіпе оЪІідаІогівсЬе ѴГігкшъ
!) АІЪѵесЫ, стр. 337.
2) ЗіоЪЪе. іЬкІ. V, стр. 261—292.
®) 6-еіЪвг. іЫД., стр. 712 к іірим. 2.
О (Зеідекг. іЬісі., стр. 728.
5) СстЬиг§. РьпАокіою ІП, стр. 248 и ЬсІігЬссЬ <1ов ргеива. Р. 11. 111, стр. 482.
®) ЗсЫЙпог. Рег ЕгЪѵвік&^.,стр. 166—155.
7) ЕісЫісші. іЪід,, стр. 829.
ѳ) МоЫѵс, V. стр*, 332—333.
•) Гбгаіег. іЬі<1. IV, стр. 300 прнм. 27,
188
^еп)1)“. Дернбургъ ішого, поводимому, мнѣнія. По его словамъ, рѣшающее значеніе должно имѣть общее правило прусскаго земскаго уложенія (I. 5 § 415; I. 9. § В62), что права, возникающія изъ договоровъ, переходятъ на наслѣдниковъ. Слѣдовательно, при одностороннихъ договорахъ о назначеніи наслѣдника трансмиссія должна имѣть мѣсто. Но, прибавляетъ Дернбургь, „ото основаніе не можетъ быть рѣшающимъ въ томъ случаѣ, еслн предметомъ договора является личное право (еіпе регздпІісЬе ВеЬі^піаэ), какъ прп распоряженіяхъ на случай смерти" 3).
Австрійское уложеніе даетъ общее правило: ,право, возникающее изъ договора о наслѣдованіи, предполагаетъ смерть наслѣдодателя* (§ 1252). Такое же постановленіе имѣется въ остзейскихъ гражданскихъ законахъ: „смертью назначеннаго въ договорѣ наслѣдника прежде наслѣдодателя присвоенное первому право наслѣдованія погасаетъ" (§ 2497). Но эти законы даютъ и такое постановленіе: „если наслѣдникъ, въ договорѣ назначенный, умретъ прежде наслѣдодателя, а между тѣмъ оставшіеся послѣ перваго наслѣдника нѳ были, именно, назначены къ нему субститутами, то договоръ признается погасшимъ" (§ 2846), т. е. соглашеніе сторонъ можетъ установить трансмиссію. Саксонское уложеніе опредѣляетъ: „если наслѣдникъ по договору умретъ ранѣе открытія наслѣдства, наслѣдственный договоръ считается погасшимъ, исключая случая, когда въ немъ было условлено, что права наслѣдника по договору должны перейти къ его преемникамъ'1 (§ 2551). Ипой точки зрѣнія держатся баварское уложеніе. При договорахъ о назначеніи наслѣдника (расіа еиссеезогіа еішріісіа) оно по общему правилу допу-скаѳть трансмиссію. Трансмиссія не имѣетъ мѣста лпшь по исключенію, когда стороны ограничили дѣйствіе договора только участвовавшими въ совершеніи его лицами8) Такова же точка зрѣнія французскаго уложенія. Французское уложеніе знаетъ лишь договоръ о наслѣдованіи въ пользу
") КосЪ. ЪеЬгЬисЬ дез рг. Р. К. 1852 II, стр. 858.
°) ПйгпЪиг^. Е-оЪгЪисЬ дев рг. Р. В. Ш, стр. 483 прии. 12.
е) Сод. АГах. Влѵ. Ш. ]].§1/88ні\Г. 1. § 10 № 4; КгШпіауег. Лптегішп^оп., стр. 29 ц 705,
___1Ы____
одного пли обоихъ супруговъ. Однако, такой договоръ считается заключеннымъ также въ пользу дѣтей и вообще нисходящихъ наслѣдника, если послѣдній умретъ раиыпе наслѣдодателя (§ 1082). Германское уложеніе не даетъ спеціальныхъ опредѣленій по данному вопросу. Но оно подчиняетъ трансмиссію при договорахъ о назначеніи наслѣдника общимъ правиламъ (§ 2279), т. е. держится положенія, что договоръ о назначеніи наслѣдника теряетъ силу въ случаѣ смерти наслѣдника до открытія наслѣдства, если стороны пе выразили иной воли, слѣдовательно, не распространили дѣйствія договора на наслѣдниковъ 1).
Такъ рѣшается вопросъ о распространеніи правъ наслѣдника по договору на его преемниковъ» въ случаѣ смерти наслѣдника по договору ранѣе наслѣдодателя. Очевидно, колебанія теорія и законодательствъ въ атомъ случаѣ, объясняемыя разнообразіемъ отправныхъ точекъ зрѣнія, устранены въ послѣднее время. Опредѣленія германскаго уложенія, представляющія собою результатъ глубокаго анализа юридическихъ явленій людьми большой эрудиціи, рѣшаютъ вопросъ о трансмиссіи при наслѣдственныхъ договорахъ сообразно ихъ природѣ. Все зависитъ здѣсь отъ воли контрагентовъ и особаго х.фактера права, о которомъ идетъ рѣчь вь договорѣ.
Изложенное показываетъ, что въ рукахъ наслѣдника по договору имѣется дѣйствительно право уже въ періодъ времени между заключеніемъ договора и открытіемъ наслѣдства.
Это право не представляетъ собою іиз зиссеДепгіі іп аЪяігбси, т. е. не является только преемствомъ въ юридической регеопа наслѣдодателя, какъ ото было въ древнему» Римѣ. Оно не пікіиш іиз Ьегедііагіит. Въ юридическомъ представленіи новыхъ народовъ право наслѣдованія—одинъ изъ способовъ пріобрѣтенія имущества. Оно имѣетъ извѣстное экономическое содержаніе. Поэтому, право наслѣдованія по договору, какъ и право наслѣдованія по другимъ основаніямъ, является правомъ наслѣдованія во всемъ иму-
») Герышшіюе улояияііо §§ 1923, 2074, 2106, 2108, 2160, 2170. См. ЙсЪііГпог. Бог ЕіЪѵогкгик, стр. 157—158.
185
ществѣ даннаго лица или ігь опредѣленной долѣ этого имущества, причемъ принимается во вниманіе наличный составъ имущества какъ въ моментъ заключенія договора, такъ и въ послѣдующее время до открытія наслѣдства. Слѣдовательно, право наслѣдованія по договору имѣетъ своимъ предметомъ, какъ говорятъ французы, Іеб Ъіепв ргёаепіз еѣ а ѵопіг (Сой. сіѵ. §§ 1092, 1093) наслѣдодателя, т. е. все то, что было у него въ моментъ заключенія договора, и все то, что будетъ пріобрѣтено имъ впослѣдствіи *).
Само собою разумѣется, что право наслѣдованія не даетъ наслѣднику по договору ипкакпкъ прявъ на имущество наслѣдодателя при его жизни. Осуществленіе этого права отсрочено къ моменту открытія наслѣдства* 2). Въ моментъ заключенія договора йіее лить сейіі, какъ говорили рпмляне. Оіее ѵепіі въ моментъ смерти наслѣдодателя. Но
*) Объ экономической сторонѣ правя наслѣдованія по договору говорятъ, напр., БсЫТ/пег (Рег ЕгЪѵвгігнд, стр. 126—127), Вевеіег (іЫД. П, стр. 260), 8іоЪЬе (іЪіб. V, стр. 289), Кіідоігоапп (бтетеіпгесМІіс)іе ВедгОп-<1«пК <1ез регііспіигсп ЕгЪѵ&гІга^бк 1877, стр. 37). „Сущность современнаго наслѣдственнаго договора.,... слѣдуетъ искать въ томъ", говоритъ Кіфгітапп, «что онъ создаетъ конкретное прооо ч впорвые опредѣляетъ его оконо.ипѵеекос (удержаній въ моментъ заключенія договора" (стр. 37)-Обь экономической сторонѣ паслѣдствовпнш договора ведутъ рѣчь и составители германскаго уложенія. „Всегда возможно®, говорятъ они между прочимъ, читать право наслѣдованія по договору к.иу«{всиівеи" ны.цъ нрнм.иъ и признавать его по общему правилу правомъ наслѣдственнымъ* (Мойѵе. V, стр. 332—І’ЗЗ). „Отсюда можно притги къ заключенію, что несогласно съ правильно понимаемой волей, сторонъ, чтобы наслѣдодатель оставался (по заключеніи договора) въ такомъ положеніи, при которомъ онъ могъ бы, посредствомъ дареній іпіег ѵіѵое, лишить назначеніе наслѣдника его хозяйственнаго значенія (беи ч’ігіѣ-всЪ&ЩісЬеп ЕіТо1$ <1ег ЁгЪеІшюІміп* хи ѵегѳііеіп) (Моііѵс. V, стр. 329).
2) ©Ихгорнъ думаетъ, что право наслѣдованія по договору обусловлено моментомъ смерти наслѣдодателя: впъ моментъ смерти наслѣдодателя право наслѣдника по договору ко пріобрѣтается виервыо, а лишь становится безусловнымъ1* (іѣід., стр. 829). Таково же, повидимому, мнѣніе Штобба: договоръ о назначеніи наслѣдника, говоритъ онъ между прочимъ, устнмппливнеть право, суснепсивно обусловленное (іЪИ. V, стр. 289). По «тому поводу вѣрно ишѣчаогь Безелеръ: „право наслѣдованія по договору по своей природѣ безусловно; оно можетъ стать условнымъ, если договоръ заключенъ съ ирисоедаяошемъ условія** (ІЪІб. П, сгг₽. 273).
186
потому, что съ момента заключенія договора наслѣдникъ имѣетъ право наслѣдованія извѣстнаго экономическаго со-держанія, потому, что это право нуждается въ охранѣ уже при жизни наслѣдодателя въ виду возможнаго осуществленія его въ будущемъ, наслѣдодатель подлежитъ извѣстнымъ оргагтиченіямъ въ распоряженія свонмъ имуществомъ.
Нужно, однако, замѣтить, что размѣръ этихъ ограниченій опредѣляется неодинаково теоретиками и законодательствами.
Всѣ писатели убѣждены въ томъ, что наслѣдникъ по договору не пріобрѣтаетъ никакихъ правъ на имущество наслѣдодателя при его жизни. У него только сіаз НоНпип&з-гесЪЬ, діе гесЫІісЪе Аизеісѣі, баз ЕгЪгескѣ, слѣдовательно, лишь возможность права на имущество въ будущемъ. Поэтому, за наслѣдодателемъ должно быть сохранено право распоряженія имуществомъ по сдѣлкамъ іпіег ѵіѵоз*), будутъ ли то возмездныя шш безмездныя сдѣлки все равно в). При этомъ всѣ писатели ставятъ извѣстныя границы праву распоряженія наслѣдодателя. Наслѣдодатель можетъ распоряжаться своимъ имущество)*?» по сдѣлкамъ іпіёг ѵіѵоз, какъ выражается Мптгермайѳрь8), „сообразно своимъ потребностямъ" іт во всякомъ случаѣ пе во вредъ наслѣднику по договору4), не іп ігаибет еиссеввоііе*), пе парализуя дѣйствія наслѣдственнаго договора8). Поэтому всякая сдѣлка,
4) ЫіНегтлуог. іЬіб., стр. 844; ЕісЫюгп. іЬісІ., стр. 828 —820; Велеіег. іЪід. II, стр. 257—268; Еийсіесд. іЪі4., стр. 44; ЛІЪіѳсЬі. іЬіб.. стр- 840; КосЪ. іЬій., стр. 859; бевдіег. іЪід., стр. 728—7*27; ОегЬег. іійй , стр. 710 и прим. 3; Оіеск. іЪій. стр. 419; ВоЙі. ІЬід., сер. 477—479; 8ЮЬЪе. іЫд. V, стр. 289; РадлЬиг#. Р&пйекЬоп Ш, стр. 248 и ЬеІигЪпск <1ез ргеию. РК. Ш, стр. 481, 482;НагЬшиш).іЬі<1.,стр. 54—60; ЕѵеІУ Раз ргеиззіесие Оіѵікесіл 1860, стр. 523—524.
*} АІЬгесЫ (ІЬій., стр. 340) и НагЬтапп, 0 (іЪИ, стр. М), вопреки общему мвѣпііо, причисляютъ пюгііб сгюеа йоплііо къ сдѣлкамъ, подлежащимъ осуществленію по открытіи наслѣдства, и лишаютъ наслѣдодателя права совершать ихъ.
®) Мііібгтпауег. ІЫ(1., стр. 844.
<) КоеІі. іЬШ., стр. 859.
®) Виддоие. іЬісі.,стр. 14.
в) БіоЬЪе. іЪід. V, стр. 289,
187
заключенная наслѣдодателемъ еъ намѣреніемъ лишить экономическаго значенія договоръ о назначеніи наслѣдника, можетъ быть признана недѣйствительной 2 *).
Но какія средства вапхиты имѣются у наслѣдника по договору уже при жизни наслѣдодателя? На этотъ вопросъ ученые отвѣчаютъ различно.
Одни (напр., ©йхгорнъ2), Генглѳръ0), Безелеръ)4 5) признаютъ за наслѣдникомъ право заявить протестъ при совершеніи наслѣдодателемъ такихъ сдѣлокъ и потребовать отъ него саиНо. Доіи<ъб) даетъ наслѣднику уже при жизни наслѣдодателя право иска о признаніи сдѣлокъ, совершенныхъ послѣднимъ сіоіоее, недѣйствительными, а Кохъ®) ограничиваетъ это право лишь случаемъ необычайнаго даренія (<1іе йЪѳітпйззі^е бсѣепкшід), да и то при условіи, чтобы такое право имѣлось у дарителя и онъ не воспользовался имъ въ установленный въ законѣ срокъ; пра этнхъ условіяхъ, по мнѣнію Коха, наслѣдникъ можетъ требовать поворота подареннаго въ имущество наслѣдодателя.
Нѣкоторые писатели, кромѣ того, признаютъ за наслѣдникомъ право предъявить искъ о признаніи недѣйствительными сдѣлокъ, заключенныхъ наслѣдодателемъ сіоіозѳ, впрочемъ, лишь по открытіи наслѣдства (Везелеръ7), Эйхгорнъ®), Герберъ8 *), Штоббв10).
’) Мійеттаусг. 1Ъі<1, стр. 844; ЕісЫюгп. іЪій„ стр. 828—829; Везеіег. П, стр. 257—268; АІЬгесЫ. ІЫ4., стр. 340; ВисМыіз. іЬі(1.,сір.44; Віск. ІЬісі., стр. 419; КосЬ. іЪіО., стр. 859; 8іоЫзо. іЪій. V, стр. 289—290; ВоіЪ. іЬій., стр. 477—478; Сгбл^Іег. іЪід., стр. 720—727; бвгЬй ѵ. іЪій , стр- 710 и прим. 3; ЕѵоІЬ. іЬіѣ, стр. 523-524; ОегпЬиг^. Рапйекіеп. 111, стр. 248 иЬеЪгЪисЬ йез ргеивз. Р. В. Ш, стр. 481—524.
в) ЕіеЫіогп. іЫѣ, стр. 828—829.
в) Сеп^іег. іЬіѣ, стр. 726—727.
4) Веевіег. іЬісі., II, стр. 266.
5) Віѳск. ІЬісі., стр. 419—420.
°) Кооіі. іЬісі., стр. 859.
’) Вевеібг. іЬіД. II, стр. 266—267.
®) "ЕііЫіогл. іЬісі.л стр. 829.
ОѳгЬег. іЫй., стр. 710.
ЗіоЪЬе. ГОШ. V, стр. 290.
188
Наконецъ, нѣкоторые писатели (Миттермайеръ 1), Гартманъ2), Ротъ3) не признаютъ за наслѣдникомъ праса на искъ, ни при жизни наслѣдодателя, ни послѣ его смерти, „ибо промнттентъи, какъ выражается Рогъ, „въ наслѣдственномъ договорѣ отказывается не отъ распоряженія своимъ имуществомъ, а лишь отъ права отмѣнить указанное въ договорѣ основаніе открытія наслѣдства (Гѳ1аѣіоп)и.
Кромѣ того, почти всѣ писатели признаютъ за наслѣдникомъ по договору право хлопотать о призваніи наслѣдодателя расточителемъ въ томъ случаѣ, если онъ необдуманными издержками уменьшаете свое имущество до того, что по закону долженъ быть признанъ расточителемъ4). Однако, Вудцеусъ5) считаетъ и это право наслѣдника весьма сомнительнымъ, такъ какъ договоръ о назначеніи наслѣдника создаетъ не вещное право, а право наслѣдованія; кромѣ того, говоритъ Вуддеусъ, наслѣдникъ всегда болѣе или менѣе зависитъ огь расположенія къ нему наслѣдодателя. А. Гартманъ0) признаетъ упомянутое право за наслѣдникомъ лишь потому, что оно носить публичный характеръ, т. е. связано съ обязанностью всякаго гражданина давать знать власти о случаяхъ расточительности: „правительство должно ех оНісіо заботиться о томъ, чтобы дѣйствительно была учреждена опека надъ лицомъ, безумно расточающимъ свое имущество**.
ВсѢ писатели согласны, наконецъ, въ томъ, что наслѣдодатель лишенъ права совершать сдѣлки таогііз саиза, имѣющія своимъ предметомъ то же имущество, которое служить и предметомъ договора о назначеніи наслѣдника: договоръ о назначеніи наслѣдника не подлежитъ отмѣнѣ, ни прямо, ни косвенно. Но и вти сдѣлки ие ничтожны, а только не-
А) Мііипнауег. стр. 844.
3) Натітапп. іЬій., стр. 58.
в) ВоЬЬ. іЬій. ІП, стр. 478 лрпм. 24.
*) Вевеіег. іЫЛ. II, стр 265; ЕісЪЬогп. іЬід., стр. 829; Косѣ. іЫй., стр. 850; Оіесіс іЬій., стр. 419—420; ІіоіЬ. ІП, стр. 477; 8іоЫж іЪі«3. V, стр. 2&0; Ѳос^Іег. стр. 727; СсгЬсг. іЬі<1, стр. 710; ЕѵсІІ. стр 524.
*} Вийсіесв. іЫѣ, стр. 44.
•) Нагішапп, іЬій., стр. 59—60,
180
дѢйствиГеЛьПы, ѵ. 6- могутъ быть признаны неимѣхощпип силы лишь по иску наслѣдника по договору ’).
Почіи также рѣшается вопросъ о послѣдствіяхъ заключенія договора о назначеніи наслѣдника п законодательствами.
Такъ, баварское уложеніе, считая договоръ о назначеніи наслѣдииіса за расіпт еиссеззогіит зітріех, даетъ общее правило, что наслѣдодатель, по заключеніи договора, теряетъ право совершать сдѣлки, которыя клонились бы ко вреду наслѣдника по договору и могли бы лишнтьѳговъ цѣломъ или въ части возможности осуществить принадлежащее ему право, слѣдовательно, наслѣдодатель ограниченъ не только вь совершеніи сдѣлокъ гпогііз сапза, но и. сдѣлокъ іиіег ѵіѵоз (Сод. Мак. Ваѵ. Ш. 11 § 1 11).
Прусское земское уложеніе сохраняетъ за наслѣдодателемъ право распоряженія по сдѣлкамъ іпіег ѵіѵоз (прусск. зем. ул. 1. 12. § 624). Однако, наслѣдникъ по договору можетъ хлопотать о признаніи наслѣдодателя расточителемъ, если опъ безразсудно тратить свое имущество (іЬі<і § 626). Кромѣ того, наслѣдникъ можетъ просить о признаніи акта даренія недѣйствительнымъ по причинѣ его чрезмѣрности (ѵге • $еп ІІеЪегтаэзез), впрочемъ, лишь въ теченіи установленнаго въ законѣ срока (три года) и при условіи, если наслѣдодатель открыто отказался отъ такого права (іЪій. § 626)2). Но сдѣл
х) Вевеіег. іЪіб. II, стр. 256—257; Виййеив. іЪмі., стр. 44; ЕісЪЬогп. іЬій., стр. 628 и прим. о; Міііегтауег. іЬід., стр. 844; АІЬгесЬС. ІЬіФ, стр. 840; КосЬ. іЫб., стр. 650; СегЪег. іЬіФ, стр. 710 и прпм. 3; Сгоп^іог. ІЫД.» стр. 726; Віѳск. іЪИ., стр. 419—420; ЯіоЬЬе. іЪіЛ., стр. 291; ІОДЪ. іЪі«і. Ш, стр. 478—479: Нагітапп, іЬіб., стр. 54—57; ПегпЫіг& Рашіекіеп ІП.,стр. 248 и ЬеЬгЪѵсІі <1ев ргеваз. Р. К. ІП., стр. 481—482; Еи’вЕ. ІЫ<3„ стр. 523 —524.
“) Но когда дйотся такое право наслѣднику? При жизни или послѣ Сиері я наслѣдодателя? Заковъ не говоритъ. Дорибургъ полагаетъ, что но с.тЬ сме]>ти наслѣдодателя, ибо въ противномъ случаѣ въ прусскомъ правѣ было бы что-то необычайное; кромѣ того, и потому, что „опасныя для наслѣдника по договору даренія совершаются преимущественно съ приближеніемъ смерти, въ другое же время наслѣдодатель, сохраняющій еще полноту обоихъ силъ, воздерживается отъ чрезмѣрныхъ дареніи1 (Ъеііг-ЬпсЪ деаргонеа.Р. КШ, стр. 481 іінр. 5). ФОрстеръ —того жо мнѣнія. Иное толкованіе противорѣчіи'!., говоритъ онъ, „буквальному смыслу § 625,
190
ки тогііз саиза» несогласныя сь содержаніемъ договора о назначеніи наслѣдника» не должны имѣть мѣста (§ 627). Наслѣдодатель удерживаетъ за собою, однако, право распорядится Ѵао долей своего имущества, какъ логатомъ, даже въ ущербъ наслѣднику по договору (іѣій. § 628).
Почти такія я<& опредѣленія имѣются въ остзейскихъ гражданскихъ законахъ. „Договоръ о назначеніи наслѣдника не лишаетъ наслѣдодателя права.... располагать своимъ имуществомъ во время своей жизни*1 (§ 2498). Онъ отнимаетъ, одпако, у наслѣдодателя право дѣлать неумѣренные подарки, а равно и посмертныя даренія (§ 2498). Мало того, если наслѣдодатель сдѣлаетъ какое-либо (т. е. какого бы то ни было рода, всякое) отчужденіе, съ очевиднымъ намѣреніемъ лишить черезъ то наслѣдника по договору присвоеннаго ему опымъ права, наслѣдникъ можетъ оспаривать отчужденіе уже при жизни наслѣдодателя, н даже, если наслѣдодатель необдуманными издержками уменьша
очень опредѣленно говорящаго о правѣ иска» которое моіло Ли принадлежать наслѣдодателю, а ото выраженіе указываетъ, что наслѣдодатель долженъ почитаться умершимъ, ибо нельзя стать наслѣдодателемъ, оставаясь въ живыхъ; кромѣ того, невоомоясно п вчияапіо такого иска при жизни наслѣдодателя" (ІЬісі. IV, стр. 801). Но едва ли соображенія игахъ писателей основательны. Дареніе можетъ быть совершено и задолго до смерти наслѣдодателя, вопреки утвержденію Дернбурга. И законъ имѣетъ нто въ виду, когда говорить о томъ, что оно можетъ быть отмѣнено по иску наслѣдодателя въ теченіи трехъ лѣтъ, т. е. когда совершено, по крайней мѣрѣ, эа три года до смерти, И если наслѣдодатель откажется отъ своего права, оно переходятъ не наслѣднику по договору. Послѣдній ври жяони наслѣдодателя можетъ воспользоваться своимъ правомъ. Текстъ закона ясенъ. Форстеръ думаетъ, что законъ имѣетъ въ виду моментъ открытія наслѣдства: тогда только лицо можетъ стать наслѣдодателемъ. Но законъ имѣетъ въ виду будущаго наслѣдодателя. О какомъ правѣ наслѣдодателя можно говорить послѣ его смерти? Кро»гЬ того, § 625 помѣщенъ подъ рубрикой: я^Ѵігкил^еи ѵѵдіітевб дез ЪсЬепз КопігаЪепіепц. Слѣдовательно, указанное въ этой статьѣ право принадлежитъ наслѣднику по договору уже при жизни наслѣдодателя. § 626 говорить о другомъ правѣ наслѣдника тоже ври жизни наслѣдодателя. И такое толкованіе § 625, находитъ сторонниковъ въ нѣмецкой литературѣ. Его держатся, напр. Косіі (іЬШ., стр. 859), БсЬагпдѵеЪег (іЬісі., стр. 40), Богаегааюи (ЗуаіѳгааіівсЬв Еагаіеііип^ дез ргеиваівсііеп СіѵіІхееЫа VI 1839, стр, 142.)
ш
еТъ Свое имущество до того, что по закону долженъ быть признанъ за расточителя,—требовать объявленія сто таковымъ. (§§ 506, 2494). Сдѣлки тогйа саиза, несогласныя сѣ договоромъ о назначеніи наслѣдника, могутъ быть признаны недѣйствительными по иску наслѣдника по договору (§ 2492).
Нѣсколько иныя опредѣленія даютъ австрійское и саксонское уложенія.
Австрійское уложеніе предоставляетъ наслѣдодателю абсолютную свободу распоряженія имуществомъ по сдѣлкамъ іпіег ѵіѵоз '). Но и въ Австріи, гдѣ договоры о наслѣдованіи возможны только между супругами, наслѣдникъ можетъ просить о признаніи наслѣдодателя расточителемъ, впрочемъ, не въ качествѣ наслѣдника, а какъ супругъ (§1241). жВь этомъ нѣтъ ничего особеннаго*', вѣрно замѣчаетъ Унгеръ2). Но наслѣдодатель лишенъ права совершать сдѣлки пюгСіз саиза, ухудшающія положеніе наслѣдника по договору или лишающія силы договоръ о назначеніи наслѣдника8 *). Впрочемъ, если договоръ, о назначеніи наслѣдника касается даже всего имущества наслѣдодателя, онъ сохраняетъ за собою право распоряженія по завѣщанію Чл долей наслѣдства. Эта доля сохраняется во всякомъ случаѣ за нимъ въ силу закона, какъ предметъ свободнаго завѣщательнаго распоряженія (§ 1253).
По саксонскому уложенію за наслѣдодателемъ тоже сохраняется право свободнаго распоряженія но сдѣлкамъ іпіег ѵіѵоз (§ 2548). Несмотря, одиако, на это, наслѣдникъ, при соотвѣтствующихъ обстоятельствахъ, можетъ ходатайствовать о признаніи наслѣдодателя расточителемъ. Такое право наслѣдодателя, впрочемъ, не представляетъ собой какого-либо особаго права. Оно принадлежитъ наслѣднику, какъ и всякому гражданину4 * * *). Кромѣ того, въ интересахъ
1) § 1252: „распоряжаться ію своему усмотрѣнію11. § 1255: „Наслѣ-
додатель (вамлючштміі наслѣдственный договоръ) не ограничивается
въ свободномъ распоряженіи по сдѣлкамъ іпіог ѵіѵов*.
й) Ѵпзег. іЬісІ. VI, стр. 121 приы. Щ.
8) Австр. улож. § 1254. Ѵп^ег. іЪІ<3., VI стр. 115.
*) ВіеЪепІніаг. Сотшепіаг. [II, стр. 425—426.
192
йаелѣдйнка по договору закопъ объявляетъ недѣйствителъ’ нымъ всякое предшествовавшее распоряженіе па случай смерти, если въ немъ имѣются ппыя распоряженія, т. е. если оно противорѣчитъ содерясанію договора о назначеніи наслѣдника (§§ 2548, 2218).
Своеобразно очерчено юридическое положеніе наслѣдодателя, по заключеніи договора о назначеніи наслѣдника, во французскомъ уложеніи.
Наслѣдодатель, по заключеніи договора о вазпачепіи наслѣдника, не долженъ совершатъ Іее дізройіііоиз й Ііѣге »гаЬиіІ (§ 1088), т. е- безмездныя сдѣлки, ко вреду наслѣдника. Французскіе комментаторы относятъ сюда довольно много сдѣлокъ (Іез йіерозіѣіопе епѣге-тііе еі 1е$ ѣѳэЬатпегііаігез, іез йопаііопз огЛіпаігез еі ееііее, диі опі еи Ііеи раг сопігаі де піагіа^е, Іез ІіЪ&аІіШ оиѵегіез еѣ Іез НЪбг&Іііёѳ де&иізбез, ]ѳз аѵапѣа§еб сонібгёб д’ипе тапійге дігесіе еі сеих диі опі ёѣё іайе д’ипе тапіёге івдігесіе, Іез Іе^з ишхеівеіа ои й Шге ишѵегзеі еі Іез Іе^з й іііге рагНсиІіег). За наслѣдодателемъ сохраняется лишь право распоряженія небольшими суммами, да п то безъ права обратнаго требованія1). Сохраняетъ за собою наслѣдодатель владѣніе и пользованіе принадлежащими ему на правѣ собственности вещами (1а|оиіе-запое ріеіпе еі еііііёге дез ѳев дгоіи де ргоргіёѣё). Онъ можетъ распоряжаться своимъ имуществомъ по сдѣлкамъ возмезднымъ, продавъ, напр., извЬстныя вещи и получивъ разомъ за нихъ деньги или выговоривъ непрерывную либо пожизненную ренту. Онъ можетъ установить сервитуты па свое недвижимое имущество либо отдать его въ залогъ, однако, все—Ъопа ііде, не во вредъ, не изъ желанія причинить зло наслѣднику по договору. Онъ можетъ, наконецъ, сдѣлать и новыя распоряженія въ завѣщаніи, но подъ условіемъ, чтобы они но были чрезмѣрными, объяснялись только желаніемъ оставить по себѣ добрую память (дала Гіпібтёі де аа теіпоіге)*).
При жизни наслѣдодателя наслѣдникъ не можетъ пи просить о признаніи сдѣлки, совершенной наслѣдодателемъ
1) АсЪгу еі Ваѵ. іЫй. VI, с-хр. 260—201.
АиЬгу Вдаі. іЬісі. VI, стр. 262.
108
въ йарутеніо его интересовъ, недѣйствительной, нп принять ісакія-либо мѣры охранительнаго характера. На все ©то онъ пріобрѣтаетъ право лить по открытіи наслѣдства1).
Вотъ данныя, которыя имѣли предъ собою составители германскаго уложенія.
Въ какомъ юридическомъ положеніи долженъ быть наслѣдодатель, по заключеніи договора о назначеніи иаслѣд-ка? На этотъ вопросъ составители германскаго уложенія оъ вѣчалп такъ: „согласно съ дѣйствующимъ правомъ, иаслѣ-додатель но долженъ быть ограниченъ въ распоряжешп своимъ имуществомъ по сдѣлкамъ іпіег ѵіѵоз" 2). И они вяе-ели въ уложеніе статью: „заключеніе договора о наслѣдованіи не влечетъ за собою ограниченія наслѣдодателя въ правѣ распоряженія имуществомъ по сдѣлкамъ тіег ѵіѵоз* (§ 2286).
Но, установивъ такое правило, составители германскаго уложенія сдѣлали изъ него изъятіе по слѣдующимъ соображеніямъ. Обыкновенно (ге&еіюіаззі#), говорятъ они, полная свобода наслѣдодателя въ распоряженіи имуществомъ не соотвѣтствуетъ водѣ контрагентовъ. Стороны обыкновенно имѣютъ въ виду, что наслѣдодатель, заключивъ договоръ о наслѣдованіи, не будетъ въ состояніи лишить наслѣдованіе его экономическаго содержанія, раздаривъ свое имущество другимъ лицамъ. Кромѣ того, предоставленіе наслѣдодателю полной свободы распоряженія имуществомъ по сдѣлкамъ ініег ѵіѵоз не согласно было бы съ основнымъ свойствомъ договора о назначеніи наслѣдника—его неотмѣ-ипмостью по сдѣлкамъ шоНіе еяпеа; наслѣдодатель могъ бы легко обойти это требованіе путемъ сІопаЬіо іпіѳг ѵіѵоз и не прямо, а косвенно, лішіпть договоръ о назначеніи Наслѣдника всякаго значенія.
Принявъ все это во вниманіе, составители германскаго уложенія установили ограниченія свободы наслѣдодателя въ распоряженіи имуществомъ но сдѣлкамъ іпіег ѵіѵоз. Они объявили условно недѣйствительными акты даренія, совер-
*) АііЬту еі Ваи. іЬИ. VI, стр. 260 и прим. 63; Ьангепі. ІЫб. XV, стр. 253—270.
=) Мойте. V, стр. 327.
194
йгейпые наслѣдодателемъ съ намѣреніемъ повредить наслѣднику по договору1). Въ германскомъ уложеніи читаемъ: „если наслѣдодатель совершитъ дареніе 2) съ намѣреніемъ повредить наслѣднику по договору, послѣдній, по открытіи наслѣдства (пясМеш іЪт <1іе ЕЬѳсЪаГѣ ап^еіаПеп ізС 3), можетъ требовать отъ одареннаго, согласно правиламъ о неправомѣрномъ обогащеніи, возврата того, что ему было подарено. Искъ погашается трехлѣтней давностью, считая съ момента открытія наслѣдства“ (§ 2287) *).
Мало того, въ случаѣ отчужденія имущества по сдѣлкамъ возмезднымъ, эквивалентъ его остается въ хозяйствѣ лица, совершившаго отчужденіе. Такія сдѣлки не могутъ быть призваны убыточными для наслѣдника по договору. Но если бы наслѣдодатель совершилъ и такую сдѣлку съ намѣреніемъ повредить наслѣднику по договору, наслѣдникъ, по открытіи наслѣдства, можетъ предъявить къ пріобрѣтателю имущества искъ о вознагражденіи за вредъ и
’) ЪІоііѵе. V, стр- 329.
ЕопаЫо іпіег ѵіѵоз или шогіів саиза—все равно. Ом, бсЫПпег. Еег ЕгЬѵегіга^, стр. 139.
°) Въ русскомъ переводѣ германскаго уложенія, напечатанномъ въ приложеніи къ „Журналу Министерства Юстиціи“ еа 1898 годъ, выраженіе § 2287: „пасМет іЬтп йіе ЕгЬйсЬьіі ап^оіаііеп ізі" передано таісъ: „по пріо<^ктеніи имъ наслѣдства''. Переводъ невѣрный, ибо „Ап(а11 йег ЕгЬасйаіі* въ § 1942 опредѣляется, именно, въ смыслѣ де-Іайо: „наслѣдство переходитъ къ призванному наслѣднику съ сохраненіемъ за нимъ права отречься отъ него (переходъ наслѣдства—Ан-ЫІ Дег ЕтЬзсЪаіі). А въ § 1922 сказано: „со смертью лица (открытіе наслѣдства, ЕгЪГаП) его имущество (наслѣдство), какъ цѣлое, переходить къ одному или многимъ другимъ лицамъ (наслѣдникамъ)". Очевидно, въ §§ 1942 и 1922 идетъ рѣчь объ одномъ и томъ же моментѣ. Принятіе—4іе Аппаінпс.
*) Такой срокъ принять по слѣдующимъ соображеніямъ. „Такъ какъ этотъ искъ*, говорятъ составители уложенія, „имѣетъ особый характеръ, то і< предложено было добавить особый параграфъ относительно давности, составленный примѣнительно къ § 7)9 (проекта; въ уложеніи § 852), ибо въ данномъ случаѣ рѣчь идетъ объ искѣ, подобномъ иску изъ право» крушенія; для ясности сказано, что теченіе давностнаго срока начинается въ моментъ перехода наслѣдства къ наслѣднику ио договору (пай дещ АпЫІе 4ѳт ЕіЬэсЪаНкш дсп Ѵогіг^аѳг-Ьоп). Моііѵо. V, стр. 328.
195
убытки, если онъ, вопреки добрымъ нравамъ, принималъ умышленно (ѵогЖгІісЪ) участіе въ нарушеніи интересовъ наслѣдника (§ 826)1).
Такимъ образомъ, право наслѣдованія, установленное договоромъ, подлежитъ охранѣ лишь по наступленіи момента для его осуществленія. Въ этомъ случаѣ составители германскаго уложенія строго провели различіе между понятіями возникновенія права и осуществленія права. Въ моментъ заключенія сдѣлки для наслѣдника возникаетъ право. Съ ©того момента оно существуетъ пакъ право, имѣющее опредѣленное содержаніе. Но осуществленіе его отсрочено до момента открытія наслѣдства. Лишь по открытіи наслѣдства лицо управомоченное можетъ дѣйствовать и отстаивать свои интересы.
Эта точка зрѣнія сказалась и въ разрѣшеніи вопроса о правѣ наслѣдника объявить наслѣдодателя расточителемъ. Прусское земское уложеніе и остзейскіе гражданскіе законы, мы видѣли это, открыто признаютъ за наслѣдникомъ означенное право. Другіе кодексы—не противъ. Изъ юристовъ ода и высказалась—за, другіе—противъ. Составители германскаго уложенія предполагали дать наслѣднику упомянутое средство защиты въ виду того, что дѣйствующее право большей части Германской Имперіи признавало его за наслѣдникомъ а). Особенно ратовалъ въ этомъ напра. влепіи Штейнъ11). Такъ и былъ рѣшенъ вопросъ при первомъ чтеніи проекта. Но при второмъ чтеніи выдвинута быяа иная точка зрѣнія. Въ это время приняли во вниманіе основной характеръ объявленія лица ра-
*) См. ЗсЬІКпег. Оег ЕгЬѵѳгігя^, стр. 127. Состашітели германскаго уложенія но сочли нужнымъ создавать на етотъ счетъ болѣе подробныхъ правилъ. „Можно предоставить практикѣ и доктринѣ*, говорятъ они, „рѣшеніе вопроса о томъ, имѣется ли и какъ велико въ заключеніи подобной сдѣлки оскорбленіе добрыхъ правовъ пріобрѣтателемъ. Практика п должна опредѣлить, не можетъ ли пріобрѣтатель быть признанъ при данныхъ обстоятельствахъ отвѣтственнымъ по ободомъ постановленіямъ закона о недозволенныхъ дѣяніяхъ". ЫоЫте. V, стр. 330.
МоЫѵе V, стр. 328.
и) ВсЬШпег. Сег ЕгЪѵеі‘ііа& стр. 124 прюь 3.
196
отопителемъ, именно, что оно должно охранить расточителя и его семью отъ тяжелыхъ условій жизни (ѵог КоіЪ-8Іап<1), что, слѣдовательно, оно существуетъ лишь въ интересахъ наслѣдодателя и членовъ его семьи, а ие наслѣдника по договору; что въ рукахъ наслѣдника по договору подобное право лротиворѣчитъ идеѣ договора о назначеніи наслѣдника (ѵі<1ег <1іе Іпіепѣіоп 4ее Ѵегіга^ВБ і$і) и можетъ поставить наслѣдодателя болѣе чѣмъ въ двусмысленное положеніе (нпіѳг еіпе ишѵіігсіі^е АиЬІсЪк иші Оеѵѵаіѣ) *). Въ виду этого въ уложеніи не была помѣщена статья о правѣ наслѣдника по договору объявить наслѣдодателя расточителемъ. Вслѣдствіе этого, по германскому уложенію, такое право не признано за наслѣдникомъ. Но, понятно, если наслѣдникомъ по договору является супругъ илп родственникъ наслѣдодателя, такое право должно быть признано за нимъ по основаніямъ общаго характера8).
Однако, отказавъ наслѣднику по договору въ упомянутомъ средствѣ защиты, составители германскаго уложенія охранили ѳго право другимъ способомъ. Анализируя юридическое доложеніе наслѣдника по договору, они пришли къ заключенію, что въ большинствѣ случаевъ онъ не знаетъ о предшествовавшихъ ргіепоряжепіяхъ наслѣдодателя на случай смерти. Если наслѣдодатель не удержалъ за собою права распорядиться на случай смерти частью своего имущества, наслѣдникъ но договору доженъ имѣть гарантію, что то, о чемъ онъ условился (с!а$ йи^еугепдеіе), будетъ ему принадлежать, что, слѣдовательно, оно раньше никому не отдано. гКто назначаетъ себѣ наслѣдника по договору, говорятъ составители германскаго уложенія, готъ какъ бы ручается передъ наслѣдникомъ въ томъ, что предоставленное ему право не можетъ потерять своей цѣнности вслѣдствіе предшествовавшихъ распоряженій на случай смерти. При этомъ безразлично, была ли таковой въ дѣйствительности воля наслѣдодателя’ 8).
*) ЗсМИпат. Вог 15гЪѵегігл$, стр. 124.
®) Сіѵ.-Ргосеяб.Ч)г<]пипр §§ 695, 621.
®) Моііѵо, V, стр. 331.
107
Дѣйствительно, такъ разрѣшаетъ данпый вопросъ саксонское уложеніе (§§ 2218 и 2543). Составители германскаго уложенія и написали § 2289: „договоромъ о наслѣдованіи отмѣняется прежнее распоряженіе наслѣдодателя на случай смерти, насколько оно нарушаетъ права лица, въ пользу котораго составленъ договорт>*. Притѣхъ же условіяхъ объявлено недѣйствительнымъ п всякое послѣдующее распоряженіе на случай смерти, т. е. если оно вредитъ интересамъ лица, въ пользу котораго составленъ договоръ (§ 2289), но объявлено лишь относительно недѣйствительнымъ. Оно не имѣетъ силы только въ томъ случаѣ, если договоръ о назначеніи наслѣдника подлежитъ осуществленію. Слѣдовательно, въ другихъ случаяхъ даже такое распоряженіе на случаи смерти имѣетъ силу, какъ, напр., когда договоръ прекращенъ по взаимному соглашенію сторонъ илн ври условіяхъ, указанныхъ въ закопѣ (иалр., § 2298), когда наслѣдникъ отрекся отъ наслѣдства плп потерялъ право па принятіе его1).
Таково положеніе наслѣдника по договору при жизни песлѣдодателя. Наслѣдникъ по договору въ это время въ иномъ положеніи, чѣмъ наслѣдникъ по закопу или наслѣдникъ по завѣщанію.
Но продолжается ли н далѣе это различіе положеній? По открытіи наслѣдства въ і-шомъ лп положеніи наслѣдникъ по договору, чѣмъ наслѣдникъ по закопу или наслѣдникъ по завѣщанію?
Стриккъ. мы указывали это раньше, на поставленный вопросъ отвѣтилъ утвердительно. Предполагая, что у наслѣдника по договору, съ момента заключенія договора, существуетъ вещи о о право на будущее наслѣдство, что въ моментъ совершенія договора происходитъ Нсіа фіаедаш Ьга-сііііо наслѣдственнаго имущества, онъ далъ общее правило: но открытіи наслѣдство переходитъ къ наслѣднику по договору ате ігядіііопе, т. е. ірзо іиге, безъакта принятія *).
’) ОДіИшя. Ссг ЕгЬѵегІгп’г, стр. 140.
21 Кігігкіиѵ ТгасШІію <іс впсаенкіопе яЬ іпКччаЮ. Оі&з. VIII сдр. V § 24, стр. л»и«
198
Но раньше было указано, что наслѣдникъ по договору не пріобрѣтаетъ прп жизни наслѣдодателя вещнаго права на наслѣдственное имущество и что въ моментъ заключенія договора ие имѣетъ мѣста Нсіа ігасІШо наслѣдственнаго имущества, А разъ такъ, нельзя понять, почему наслѣдственное имущество, послѣ смерти наслѣдодателя, переходитъ къ наслѣднику по договору ірео іпгѳ, безъ акта принятія.
Къ тому же заключенію, что н Стриккъ, приходить Миттермайеръ, но по соображеніямъ иного характера. „Наслѣдникъ по договору*, говоритъ Миттермайера», „хотя и не принуждается къ принятію наслѣдства, однако, пріобрѣтаетъ его тотчасъ въ моментъ открытія и, слѣдовательно, не нуждается въ особомъ актѣ принятія, ибо въ самомъ заключеніи договора лежитъ необходимое для этого изъявленіе воли*1 ’)- «Но если ближе вглядѣться въ договоръ о назначеніи наслѣдника", вѣрно замѣчаетъ по этому поводу Бе-зѳлеръ, „едва ли возможно притаи къ заключенію, что это соотвѣтствуетъ природѣ даннаго договора. Въ договорѣ о назначенія наслѣдника акцептантъ во всякомъ случаѣ выражаетъ желаніе стать наслѣдникомъ другой стороны. Но это значитъ только, что акцептантъ хочетъ получить наслѣдство въ случаѣ его открытія44 2 * * * * *). Слѣдовательно, едва лн возможно въ такомъ выраженіи воли усматривать заявленіе наслѣдника, что онъ приметъ наслѣдство въ моментъ его открытія, безъ особаго въ этомъ случаѣ выраженія воли (оЪпе Апігвіип#), т. е. что, согласно волѣ сторонъ, переходъ наслѣдства, въ моментъ его открытія, долженъ совершиться ірзо іпге8). На
*) Міііегтауег. ІЬісі,, стр, 845. Къ такому же заключенію приходись ЭИхгориъ, полегая, что право наслѣдованія по договору, по открытіи наслѣдства, становится только безусловнымъ. См, Еіпіокип^ іп йав деик Р. К., стр, 829.
2) Веэеіет. іЫй. И, стр. 272.
в) Веэелор'ь думаетъ, что Миттермайеръ возлагаетъ на наслѣдни-
ка по договору обязанность принять наслѣдство, по краИнеП мѣрѣ, по
общему правилу (Везеіег. іЬіб. II, отр. 272). Но етого не видно изъ при-
веденныхъ ль текстъ словъ Миттермайера. Тысь пои «маетъ МіітгерыаЯ-
ора и Вуддеусъ: „МитгормаЙвръ.,. не считаетъ наслѣдника обязаннымъ
принять наслѣдство0. (Вікісіоііе. іЪід., стр. 43 прим. 121),
199
противъ, можно предполагать другое, именно, что, условившись по договору стать наслѣдникомъ извѣстнаго лица, акцептантъ сохраняетъ за собой свободу выбора между принятіемъ наслѣдства и отреченіемъ отъ него, по его открытіи, т. е. что, согласно волѣ сторонъ, переходъ наслѣдства ірео іиге къ наслѣднику по договору не имѣетъ мѣста, что, слѣдовательно, по открытіи наслѣдства, наслѣдникъ по договору находится въ томъ же положеніи, какъ и наслѣдникъ по завѣщанію или по закопу.
Таково и общее мнѣніе теоретиковъ позднѣйшаго времени *)
Такова же и точка зрѣнія законодательствъ. Правда, баварское уложеніе не даетъ на этотъ счетъ точныхъ опредѣленій. Но принципіальная его точка зрѣнія та же. Съ этой стороны, вѣрно замѣчаетъ Крѳйттыайеръ, нѣтъ никакой разницы между наслѣдованіемъ по договору, завѣщанію и закону 2).
Прусское земское уложеніе (I. 12. §§ 641, 642), остзейскіе гражданскіе законы”) (§ 2496). австрійское уложеніе (§ 1260)*) и саксонское уложеніе [§§ 2010 н 2260) прямо допускаютъ для наслѣдника по договору выборъ между
!) Везеіег. іЪій. П, стр. 270—276; АІЬгесЫ, стр. 337; Вшібеив. ІЬШ.» стр. 43; Нагіт&пп. іЫб.,стр. 61; Віеск. іЬіѣ, стр. 418; ВоНь іЬігі., стр. 482; ВіоЬЬе. іЪій. V, стр. 292; Сепдіег. ІЪід., стр. 727;СщЪсг. іЫА, стр. 711 и прим., 4; ПѳгпЪигд. ЕоЬгЬисЪ дез ргеивв. Рг. В. Ш, стр. 483.
3) КгеіНтаует. Аптвгіаіпдеп, стр. 18.
3) Впрочемъ, остзейскіе гражданскіе законы не совсѣмъ точны. § 2496 гласить: „смертью наслѣдодателя осуществляется для наслѣдующаго по договору право наслѣдованія, с съ тѣыъ вмѣстѣ и право принять наслѣдство. Ио сіе не налагаетъ на него непремѣнной къ тому обязанности и онъ, напротивъ, воленъ отречься отъ наслѣдства". ІІс въ § 2623 сказано: „никто не можетъ быть принуждаемъ къ принятію доставшагося ому наслѣдства и, напротивъ, всякому предоставляется на воліо вступить въ рное или отъ него отречься. Прова на послѣднее не имѣетъ только наслѣдникъ по договору, если онъ себѣ ого, именно, не выговорилъ*. Выходитъ, что наслѣдникъ но договору какъ будто „можетъ быть принуждаемъ ісъ принятію доставшагося ему паслЬдсыт*. Но какъ? Ма этотъ вопросъ въ оотз. гражд законахъ нѣтъ оічіѣта.
*,) § 1250 говоритъ о „правѣ на принятіе" обѣшанаго по договору наслѣдственнаго имущества. См. Ѵо» Апйегз. ІЪІ4., стр. 33,
200
принятіемъ наслѣдства и отреченіемъ отъ него. Таково же отношеніе къ данному вопросу французскаго улоясевіл, хотя это уложеніе и постановляетъ не совсѣмъ точно: „дона-таръ (наслѣдникъ по договору) обманъ принять или отречься* (§ 1085). Но »то выраженіе нужно понимать въ томъ смыслѣ, что французкое уложеніе даетъ наслѣднику по договору свободу выбора между принятіемъ наслѣдства и отреченіемъ отъ иего. „Право выбора между отреченіемъ оіь наслѣдства или принятіемъ оиаго, по открытіи наслѣдства, предоставляется наслѣднику по договору", говорятъ Обрн и Ро, „наслѣдственнымъ правомъ, пріобрѣтаемымъ по договору о наслѣдованіи. Такимъ образомъ, пріобрѣтеніе этого права не влечетъ за собою обязанности принять наслѣдство и не препятствуетъ отреченію отъ него" *).
Въ виду сказаннаго и составители германскаго уложенія не сочли возможнымъ поступить иначе и намѣренно, какъ выражается Шиффнѳръ *), не дали на этотъ счетъ особыхъ опредѣленій, т. е. подчішнли наслѣдника по договору общимъ постановленіямъ о принятіи наслѣдства и отреченіи отъ него3).
Такимъ образомъ, наслѣдникъ по договору имѣетъ право выбора между принятіемъ наслѣдства и отреченіемъ отъ наслѣдства.
Если наслѣдство принято, наслѣдникъ по договору отвѣчаетъ за долги по общимъ правиламъ, т. е. отвѣчаетъ и и] Іга ѵігее ЪегебіЬаЬія, если не воспользовался Ъе-пеНсіит іпѵепіагіі4 *). Къ этимъ долгамъ принадлежитъ и законная доля наслѣдника по закону (дег РЙісІііЬсіІ)б). Онъ
Ъ АиЪгу еі Каи. ІЫ<1. VI, стр. 267 прим. 64.
г) Т>лі* ЕгЬѵсгітар, стр. 144.
”) § 2270. Сы. Моііѵе. V, стр. 332.
4) Міиогшоуеі', ІЪЫ., стр. Я-Г»; Веяеіег. іійіі, II, стр 275; ВшШеиа ІМ<І„ стр. 43; ГИсск. ІЪЙІ., стр, 428; Пеи^Іоѵ. Пші,, стр. 727; №<>ЪЪ*.
V. стр. 293; ГіегЪог, іЬііі, , стр. 711: Нѵііі. ІЬііі. III, стр. 1ЯЗ; ДпІнусІІІаи, іЫ«І. VI, стр. 269.
к) МИГсітлпуаг. НшІ,, стр. Я4Г>; ЕісЫшгп, (Ііі«і„ мр Я25 Я2б, 1>і<>ск.
стр. 42о 421; К*>іЪ. іЬЫ. Ш, гтр. 4x3. 1і«п6х»>іимі<зі! наглѣли»>м> конечно, имѣетъ только искъ <• пыллчТ» ему Н.ів іммнюллоііін оіікишкШ доли. СМ, Біеііііѵгп. ІЬііі., стр. 825- 02<і; Шгііі. Пягі. Ш, ітр. 484- -1В6*
201
долженъ выполнить отказы и фпдепкомнссы, установленные въ договорѣ о назначеніи наслѣдника, долженъ выполнить такъ же, какъ и наслѣдникъ по завѣщанію1), и не имѣетъ права на цпягія Раіейііа, если наслѣдство непомѣрно обременено долгами2), не имѣетъ потому, что въ договорѣ легаты и фндешюмііссы могутъ быть установлены лишь съ его согласія3).
>) Мійсгтауег. гтр. 483; Везеісг. іЪй. II, стр. 277; Г>Ісск. іЪід,,
стр- 420; ВіпЗЛси^. іЬі<), стр. 41: АІІчгееЪі. іІ»ій.,стр. .439; НягГтппп. іЬій., стр. 61; КоіІ]. іЬід. ІП, стр. 483; <4елд)ет. ііигі., стр. 727; СіегЬег. ІЪІЛ, стр. 711; ЗіоЪЪе. ІЫЛ V, стр. 293.
3) Остзейскіе гражданскіе закопы § 2488: «наслѣднику по договору не предоставляется.... удерживать въ свою пользу, если наслѣдство непомѣрно обременено легатами, четверть онаго*4.
ч) Везсіег. іЪіЛ. II, стр. 277; ВіМ4сив. »Ы(1.,стр. 41; Ріпсіс. іЬіѣ, стр. 420; Сіеп^іег. іЫД.. стр. 727—728.'Впрочемъ, ©то мнѣніе не общепринято. Съ точки зрѣнія названныхъ писателей, наслѣдникъ по договору не имѣетъ права на оиагш РаІсИіа потому, что легаты н фидеикомпссы въ договорѣ могутъ быть установлены лшпь съ его согласія, что наслѣдникъ, согласившись іш установленіе легнтовъ и фмдешсомкссовъ-прпнялъ на себя вмѣстѣ съ тѣмъ обязанность выполнить нхч. въ томъ объемѣ, въ которомъ оші установлены, слѣдовательно, безъ вычета кварты, что, такимъ образомъ» наслѣдникъ по договору долженъ считаться отрекшимся отъ права на ©ту долю. Оь ѳтіигь несогласенъ Альбрехтъ. .Отреченіе", говоритъ онъ, „не должно быть, по общему правилу, предполагаемо. Кромѣ того, допущеніе подобнаго предположенія въ данномъ случаѣ не должно имѣть мѣста уже потому, что въ моментъ заключенія договора, когда немыслимо точно опредѣлить размѣры наслѣдственнаго имущества, оно могло быть дано только наудачу. Слѣдовательно, согласно волѣ сторонъ, право на чиатЬа Гпісісііл должно бытъ сохранено за нагчѣдыиком-ь по договору" (іЬів., стр. 339—340). Того же мнѣнія Гартманъ (іЪіб, стр. 61). Но если рѣшающимъ моментомъ въ этомъ вопросѣ должна быть моля сторонъ, то правильнѣе сообразопяться съ иеп въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ, когда ©то согласно съ «.одержаніемъ договора. Такое мнѣніе выскаяплп Герберъ (іЪій., стр. 711 м прнм. б) и Дітобѵй (ІЬІб. V., стр. 293- 294). Нужно, однако, замѣтитъ, что ©готъ епоръ не имѣетъ теперь практическаго .міачомія. фоагіа ГяІсіЛш была дѢІИ-гнующимъ институтомъ въ рс-ірчшровннноыъ, т. н», общ«*ыі. правѣ. Нзиѣгтня она н бавяреіюыу у.то-жіішю (ПІ. 6. §§ 14 и Іл). Н«> б«мѣо поздній партикулярныя законодательства со не приняли: ируіткоа еммокоо уложеніе (I. 12. § 333), ан<*чр1Іі«-к<№ улп:кі*иіс (§ і»Ш, грппм. Подег. іЫй., VI § Ы» мрим. 2), сак-сонсісоо у.южеим (§ 2-113), фрішцдо*к№ уложеніе (§§ Н»1»; гм. ѵщо §§ 92П.-Ѵ27). Ноіывѣсгші оші и гирчипакому уложенію (§§ 2147—2191)
202
Далѣе, если наслѣдникъ, разсмотрѣвъ составъ наслѣдственнаго имущества, придетъ кь заключенію, что наслѣдодатель совершилъ такія сдѣлки, которыя лишаютъ его право экономическаго значенія, онъ можетъ предъявить къ контрагентамъ наслѣдодателя асііо <1оіі или асііо іи (асішп, иски о вознагражденіи за вредъ н убытких). Имѣетъ наслѣдникъ по договору и всѣ обыкновенныя средства защиты, принадлежащія наслѣднику по завѣщанію пли по закону (діѳ догіЯгоІісЬеп ЕгЬзеЬаІЬзкІа^ѳп 2). „Все это“, правильно замѣчаетъ Динкъ8), „само собою вытекаетъ изъ понятія наслѣдника, каковымъ является и наслѣдникъ по договору* *.
Но наслѣдникъ воленъ и отречься отъ наслѣдства. Однако, какъ теорія, такъ и партикулярныя нѣмецкія законодательства признаютъ это право за наслѣдникомъ но договору пе безусловно. Право наслѣдованія по договору устанавливается по взаимному соглашенію сторонъ. И возникновеніе его, и осуществленіе стоить въ зависимости отъ этого соглашенія, г- е. отъ выраженной въ договорѣ поли сторонъ. Само собою разумѣется, что если наслѣдникъ по договору удержал ъ за собою право выбора меледу осуществленіемъ и неосуществленіемъ права наслѣдованія, онъ свободно можетъ отречься отъ наслѣдства. Но, если въ договорѣ онъ отказался отъ права отреченія отъ наслѣдства,
ѵлавеымъ образомъ, потому, что она не принята національнымъ нѣмецкимъ правомъ и что нѳ было разумныхъ основаній вводить ѳѳ вь уложеніе. Въ римскомъ правѣ создали этотъ института, говорятъ составители германскаго уложопія, затѣмъ, чтобы уменьшить число случаевъ отреченія отъ наслѣдства. Но въ Германіи, гдѣ національное прзво но знаетъ еиагЬа Гаісійіа, случаи отреченія огь наслѣдства неособенно часты; кромѣ того, право на циаііа вводить такого рода стѣсненіо воли наслѣдодателя, объяснить смыслъ котораго довольно трудно. Въ виду итого, говорятъ составители. германскаго уложенія, отсутотвіо въ кодексѣ чиагіа Гпіоійіа только желательно.—Моііѵе. V, стр. 20й.
*) Вовеіег. іЫй. И, стр. 267; (іепдіог. іЫд., стр. 727.
®) Есееіет. ІЫД. II, стр. 291 -293; Ви40еив. Шій., стр. 44; Міиопиоуѳг-ІЫб., стр. 845; Біеск. стр. 423; КоЙі. ІЬЙІ Ш, стр. 484.
?) Віѳск. ІЪі<Ц стр. 421. Срявн. Мойѵо V., стр. 932,
203
онъ долженъ принять его г). Это ограниченіе не заключаетъ въ себѣ ничего особеннаго. Оно совершенно естественно.
Иного характера другое ограниченіе. Если вь договорѣ установлены легаты и фидеикомиссы, можетъ ли наслѣдникъ, отказавшись отъ принятія наслѣдства съ тѣмъ, чтобы лишить силы эти легаты и фидеикомиссы, принять его, уже въ качествѣ наслѣдника по закону, свободнымъ отъ всякихъ ограниченій? На поставленный вопросъ Везелѳръ2), Буд-деусь3 * *) и Днккъ<) отвѣчаютъ отрицательно. Генглѳръ6), Штоббэс) и Ротъ7) усматриваютъ наличность подобнаго намѣренія во всѣхъ случаяхъ отреченія отъ наслѣдства наслѣдника по договору, и потому, въ качествѣ общаго правила, устанавливаютъ положеніе: наслѣдникъ, отрекшійся отъ наслѣдованія по договору, пе можетъ принять то же наслѣдственное имущество въ качествѣ наслѣдника по закону. Такова и точка зрѣнія прусскаго земскаго уложенія8).
Подобное требованіе объясняется, вѣроятно, тѣми формальностями, которыми общее нѣмецкое право, согласно принципамъ римскаго права, обставляло исполненіе легатовъ и фиденкомиссовъ. По общему правилу, легаты и фн-деикомиссы могли быть выполнены лишь назначеннымъ наслѣдникомъ, слѣдовательно, лишь въ томъ случаѣ, если онъ пріобрѣталъ наслѣдство. При отреченіи отъ наслѣдства, ле-
1) Саксонское уложеніе § 2550; прусское зейское уложеніе Г, 12.
§ 643. „Однако, наслѣдникъ по договору и ль этомъ случаѣ можетъ
быть обязанъ принять наслѣдствоговорится въ прусскомъ уложеніи,
„лишь подъ условіемъ предоставленія еыу Ъепеіісіі іпѵепілгіі* (1.12§ 644).
’) Вѳзвіег. іЪі<а. И, стр. 275— 276.
8) Виййѳиз. ІЫО., стр. 43.
*) Біеск. іЬід., стр. 420.
*) Сѳп&іът. ІЫЛ., стр. 727—728-
«) 8іоЬЪо. іЬі<3. V, стр. 292.
’) ВоЙі. іЪі<1. Ш, стр. 483.
®) Прусское земское утоэкеше I. 12. § 641: „При наслѣдственныхъ договорахъ, пережившій контрагентъ можетъ, какъ и наслѣдникъ по оаоЪщішно, отречься отъ наслѣдства*. § 642: „Однако, въ атомъ случаѣ онъ но въ правѣ воспользоваться иршіадлвяспиршъ ©му правомъ наслѣдованія по ввкому"
204
гаіы и фпдеикомиссы теряли силу ’)• Правда, таково било лишь общее правило, примѣнявшееся къ легатамъ и фпдеп-комкссамъ, установленнымъ въ одиссгоропнемъ расиоряже-ніи на случай смерти, но таково было общее правило о легатахъ и фндеикомпссахъ и, какъ общее правило, должно было примѣняться и къ случаямъ наслѣдованія по договору.
При наслѣдованіи по завѣщанію допускалось исключеніе изъ этого правила. именно, если наслѣдникъ отрекался отъ наслѣдства въ тѣхъ видахъ, чтобы лишить силы легаты и фиденкомнссы и затѣмъ пріобрѣсти самому наслѣдство или передать еію другимъ свободнымъ отъ всякихъ обремененій, легаты и фндеиномпссы сохраняли силу; ихъ долженъ былъ выполнить тоть, кто принималъ наслѣдство, слѣдовательно, эвентуально и самъ наслѣдникъ по завѣщанію, пріобрѣтавшій наслѣдство въ качествѣ наслѣдника по Закону2). Но это было исключеніе, установленное для наслѣдованія но завѣщанію. Договоръ—не завѣщаніе- И названные выше писатели пе сочли возможнымъ распространить это исключеніе на случай наслѣдованія по договору.
Между тѣмъ прусское земское уложеніе имѣло приведенное выше правило. Оно и легло въ основу общаго ученія о наслѣдованіи но договору, нли въ чистомъ видѣ (какъ у Генглера, Штоббэ, Рота), или съ нѣкоторыми измѣненіями (какъ у Безе лера, Буддеуса, Дпкка), очевидно, ісаісъ средство побудить наслѣдника по договору выполнить легаты п фидеикомиссы, иа установленіе которыхъ онъ самъ согласился.
Но если таковъ смыслъ постановленія прусскаго земскаго уложенія, едва ли оно согласно съ общимъ его ученіемъ о легатахъ и фндеикомиееахъ. „Если кто-либо11, говорится въ прусскомъ земскомъ уложеніи о наслѣдникѣ по завѣщанію, „будетъ назначенъ наслѣдникомъ и не можетъ пли не захочетъ быть имъ, тогда, при отсутствіи субститута, все наслѣдство переходить къ наслѣдникамъ по закону. Въ такомъ случ іѣ наслѣдники по закону вступаютъ на мѣсто
т) ОДп&ю1ісі<1 Есѣіѣшйі <1еа Рап<к*кібигосЬ.(в. 111. 1901 § «41, стр. 504-595.
») ДѴішІвсІіеиІ. ІЬід. Ш, стр. 504-595.
205
наслѣдника, назначеннаго въ завѣщаніи, и должны выполнить, какъ и этотъ, распоряженія наслѣдодателя относительно отказовъ и ИНЫЯ* (I. 12. §§ 277, 27»).
Невольно спрашиваетъ, отчего это разумное правило не распространено на случай наслѣдованія по договору? При немъ сохранили бы силу легаты и фидеикомиссы, установленные въ договорѣ, т- ѳ. были бы выполнены даже въ томъ случаѣ, если бы наслѣдникъ по договору отказался оть принятія наслѣдства. И, съ другой стороны, конечно, постановленіе прусскаго земскаго уложенія, что наслѣдникъ, отрекшійся отъ наслѣдованія по договору, теряетъ право наслѣдованія по закопу въ томъ же имуществѣ, не можетъ замѣнить этого правила, ибо при немъ, если наслѣдникъ ие приметъ наслѣдства, легаты и фидепкомпссы, установленные въ договорѣ, могутъ быть не выполнены или, по крайней мѣрѣ, могутъ быть выполнены съ большими затрудненіями. А при такомъ положеніи вещей установленное прусскимъ земскимъ уло;кеніеыч> взысканіе для наслѣдника по договору представляется не достигающимъ цѣли и не имѣющимъ смысла Оно излишне въ сборникѣ законовъ, имѣющемъ для легатовъ и фидепкомиссовъ такія правила, какъ приведенныя выше,
И, дѣйствительно, его не знаютъ тѣ гражданскія уложенія, которыя сохраняютъ силу ва легатами и фидеи комиссіи.™ и въ случаѣ отреченія оть наслѣдства лица, назначеннаго наслѣдникомъ, т. е. обязываютъ получающаго наслѣдство (или его долю) выполнить лежащія на немъ обремененія, насколько они не касаются личныхъ дѣйствій того, кто былъ назначенъ настѣднпкомъ. Таковы: австрійское (§§568, 606. 720) баварское (ІП. 3. § 20) а) и саксонское (§§2305, 2888, 2550) уложенія. Не знаютъ имѣющагося въ прусскомъ уложеніи правила и остзейскіе гражданскіе законы, хотя въ нихъ избранъ иной путь для сохраненія силы за легатами и фидеикомпссамп, чѣмъ въ названныхъ выше уложеніяхъ * 8).
>) ХІп^ѳт. ІЪИ. VI» стр. 253.
а) ВоЫі. іЬнІ- ІП, стр. 60» и при». 33.
В) Оста, гражд, законы § 2782: „если кто .злонамѣренно отречется
206
Понятно, что правило прусскаго уложенія не встрѣчается въ германскомъ уложеніи, ибо оно, слѣдуя за національными законодательствами1), сохраняетъ силу за легатами и фидеикоыиссами въ томъ случаѣ, если лицо, назначенное наслѣдникомъ, почему-либо не пріобрѣтетъ наслѣдства, т. е. н въ томъ случаѣ, когда оно отречется отъ наслѣдства, чтобы пріобрѣсти его въ качествѣ наслѣдника по закону (§§ 2161, 1963, 1943, 1949» 2279).
Таково юридическое положеніе наслѣдника по договору» до н послѣ открытія наслѣдства, въ томъ случаѣ, если наслѣдникомъ является акцептантъ.
Въ какомъ положеніи, спрашивается, находится наслѣдникъ по договору — ие акцептантъ? На итогъ вопросъ мы встрѣчаемъ крайне неопредѣленные отвѣты въ теоріи.
Общее нѣмецкое право выставляло въ качествѣ правила положеніе: договоръ, заключенный въ пользу третьяго лица, не обязателенъ для контрагентовъ. Онъ создаетъ обязательство и искъ въ томъ лишь случаѣ, если акцептантъ лично заинтересованъ въ исполненіи условій договора или если договоръ обезпеченъ неустойкой. Третье лицо не имѣетъ иска объ исполненіи обязательства, возникшаго безъ его участія. Такой искъ оно пріобрѣтаетъ лишь въ случаѣ присоединенія къ договору, т. в- когда станетъ стороной въ договорѣ. Но, по исключенію, и внѣ ѳтпхъ условій, слѣдовательно, и не присоединившись къ договору, заключенному безъ его участія, третье лицо имѣетъ требованіе противъ должника, з) если совершающій продажу залогоприниматель выговоритъ право выкупа въ пользу залогодателя; б) если кто-либо даритъ вещь, возлагая на одареннаго обязанность выдать ее впослѣдствіи третьему
отъ наслѣдованіи но завѣщанію и предъявитъ права свои на наслѣдованіе по закопу оі> тѣмъ, чтобы отклонять черезъ сіе требованія легатаріевъ, или С'Ь какою-либо другою корыстною цЬлыо, ТО ТЙКОВЫЙ во всякомъ случаѣ обязанъ удовлетворить легатаріевъ*.
’) Моііѵе. V, стр. 187—188.
2) По общему правилу,—матеріально, напр., акцептантъ самъ долженъ уплатить третьему пилу выговоренною въ договорѣ сумму. Впрочемъ, таково лишь требованіе по отношенію къ віііси Іогіа оЪИ^аИо-пез. Ііри Ьопае Л4еі оЫі^аііопеа достаточно нравственнаго интереса.
207
Лицу; в) если кто-либо отдаетъ чужую вещь на сбереженіе или въ ссуду съ уговоромъ, чтобы она была возвращена собственнику; г) если восходящій родственникъ, устанавливая приданое, выговариваетъ возвращеніе его своей дочери или ея дѣтямъ; д) если кто-либо выговорилъ что-нибудь въ пользу своихъ наслѣдниковъ; е) если кто-либо даетъ въ займы собственныя деньги, какъ деньги третьяго лица (въ этомъ случаѣ право иска принадлежитъ только третьему лицу)1)-
Доктрина и практика Германіи постепенно развили это ученіе о договорахъ въ пользу третьихъ лицъ. Съ одной Стороны, было принято за правило, что есяяг-й договоръ, заключенный іп (аѵогет СегМае рѳгеопае, обязателенъ для контрагентовъ, т. е. даже въ томъ случаѣ, когда акцептантъ нѳ имѣлъ особаго матеріальнаго или нравственнаго интереса, заключая договоръ въ пользу третьяго лица2). Съ другой стороны. было указано больше исключеній изъ общаго правила, по которому у третьяго лица нѣтъ иска объ исполненіи договора, заключеннаго безъ его участія*).
Благодаря этому, выработалось въ Германіи обычное право о договорахъ въ пользу третьихъ лицъ, характеръ котораго, впрочемъ, по словамъ Виндтейда, представляется спорнымъ 4).
Повидимому, обычное право давало третьему лицу искъ въ томъ случаѣ, если дѣйствіе, обѣщанное въ пользу третьяго лица, представляло собою эквивалентъ (Сге^еп-Іеіаіип^) выгодъ, полученныхъ промиттентомъ отъ акцептан-
і) ТМЪвчІ. 8у$1епі Нея Р. В, И. 1834, стр. 20—21; ЛѴіп<3$сЪеій. ІлЪг-Ьисіідев Р.В. II. 1900 § 316, стр. 273—279; Вагоп. Рапдекіеп 1896 §217, стр. 388.
Е) „Въ современномъ правѣ®, говоритъ ВиндштеМлъ, „безразлично, какого рода тотъ интересъ, благодари коему контрагентъ уславливается, что дѣйствіе должно бито совершено въ пользу третьяго лица“ (иИтЬиоЪ. И '§ 310, стр. 273—274).
н) Запись жены мужемъ въ число кредиторовъ кассы для вдовъ, страхованіе ясігоип »ь пользу третьихъ ішцъ, крестьянскія сдѣлки объ уступкѣ имуществъ въ иолъпу третьяхъ липъ, ЗоІіМааоІ— или—Ноегд^еІіЗ, 8иіск—и—НаІЙ^еШ. Вагоп, іЬід. § 217, стр. 38В.
«) ЛѴтдвсѣбМ. ІЪМ. П § 310, стр. 280.
208
та1). Въ ©томъ случай, на мчі<ихитіп заключеннаго въ пользу третьяго лица договора, послѣднее становилось кредиторомъ и пріобрѣтало самостоятельное требованіе противъ нромит-тента, пріобрѣтало потому, что это соотвѣтствовало волѣ сторонъ, которыя, вступая въ договоръ, конечно, желали, чтобы третье лицо стало кредиторомъ непосредственно на основаніи пхъ договора2). Понятно, что если указанное правило было принято въ виду того, что оно соотвѣтствуетъ волѣ сторонъ, что если третье лицо пріобрѣтало пекъ потому, что ©того желали стороны, воля сторонъ должна быда рѣшать п вопросъ о томъ, съ какого момента возникалъ искъ у третьяго лица, съ момента ли заключенія договора, пли съ момента наступленія срока либо условія и пр. «Все остальное зависитъ", говорить Впндшейдъ, «отъ воли сторонъ"3).
Таково было ученіе общаго нѣмецкаго права о договорахъ въ пользу третьихъ лицъ. Но ©то было ученіе о договорахъ, какъ источникѣ обязательствъ. Между тѣмъ обычное право выдвинуло на сцену общественной жизни договоры о наслѣдованіи, заключенные въ пользу третьихъ лицъ, т. е такого рода договоры, предметомъ которыхъ было не обязательство, а право наслѣдованія. Понятно, что общее право, построенное на началахъ римскаго права, которое отвергало всѣ вообще договоры о наслѣдованіи, не могло дать защиты и договорамъ о наслѣдованіи въ пользу третьяго лица. Ничего нѣтъ удивительнаго, что, когда Эйхгорнъ сталъ обсуждать юридическія послѣдствія такихъ договоровъ ст> точки эрѣнія общихъ принциповъ пандектнаго права, онъ пришелъ къ заключенію, что нѣмецкое право никоимъ образомъ не можетъ признать пхъ дѣйствительности, конечно, по общему правилу. Однако, и онъ указалъ два исключенія изъ общяго правила. Но его словамъ, дѣйствительны: а) расіа виссевзогіа Леѵоіиііѵа и )>) договоры, основывающіе фамильные фядсикомиссы. Впрочемъ, Эііхгорнъ не указываетъ, капъ они дѣйствительны, г. е. не развиваетъ своей мысли по-
і) ѴГіваяеЪеШ. іЬМ II § 816, стр. 230.
н) ЛѴіпдвсЪоід. ІЫЙ, II § 316с, стр. 283.
8) іУіп&м’ЬомІ іЫб. II § 816л, стр. 283— 231,
2С9
дробно, не объясняетъ, кто и при какихъ условіяхъ имѣетъ право иска изъ такихъ договоровъ Ч-
Опредѣлить юридическое «значеніе договоровъ о наслѣдованіи въ пользу третьихъ лицъ должна была теорія наслѣдственныхъ договоровъ.
И вотъ Безелеръ, разсмотрѣвъ этотъ вопросъ съ точки зрѣнія сущности договоровъ о наслѣдованіи и общихъ началъ папдекгнаго права, далъ слѣдующія общія положенія.
1) Договоръ о назначеніи наслѣдника» заключенный въ пользу третьяго «лица, по его словамъ, безусловно обязателенъ для промиттента, такъ что акцептантъ можетъ предъявить искъ объ псполпепіп договора, не будучи обязанъ доказывать наличность особаго интереса для втого, 2) Третье лицо пріобрѣтаетъ самостоятельное право ы искъ изъ договора лишь въ томъ случаѣ: а) если оно присоединилось къ договору или б) если промиттеитъ поставленъ въ такое положеніе, при которомъ не можетъ быть освобожденъ отъ принятой имъ на себя обязанности. „Право третьяго лица*, говоритъ Безелеръ, „изъ первоначально чуждаго ему договора зависитъ оть воли того, кто уславливался въ его интересахъ, и, пыонно, такъ, что этотъ послѣдній, до присоединенія третьяго лица къ договору, можетъ освободить промиттента отъ принятой пмъ на себя обязанности”. Отсюда слѣдуетъ, что если наступятъ обстоятельства, прп которыхъ воля стппулятора потеряетъ возможность стать вною, т. е, такія, прп которыхъ стппуляторъ не можетъ уже освободить промиттента, право третьяго лица станетъ безусловнымъ и подлежащимъ понудительному осуществленію (іезѣ ипд кіае;-Ъаг). И это логически вѣрно, ибо единственное обстоятельство, препятствующее возникновенію пека на сторонѣ третьяго лица въ правѣ ремиссіи (ВешіззіопзгесЫ.) у стипулятора; отпадаетъ это обстоятельство, третье ліщо должно имѣть право иска. Это же возможно лишь въ случаѣ смерти стл-пулятора. Такимъ образомъ, третье лицо пріобрѣтаетъ право иска послѣ смерти акцептанта (стппулятора). в) Прпнадлѳ лентъ третьему лицу право иска п въ случаѣ смерти иро-
>) ЕіоЫюіп. ІЫ&, стр. 826 827.
210
митгента. Йтого требуетъ природа сдѣлки. Если промпттентъ условился, что третье лицо будетъ его наслѣдникомъ и затѣмъ умеръ, никто другой, кромѣ третьяго лица, не въ правѣ пріобрѣсти его наслѣдства1).
Несмотря, однако, на тотъ авторитетъ, которымъ Безелеръ пользуется въ наукѣ права, онъ нашелъ себѣ критика въ лицѣ Гартмана. „Невольно бросается въ глаза", говоритъ Гартманъ, „какъ эта теорія (Безелера) противорѣчить основнымъ положеніямъ права. Что это за рѣдкостное обязательство, въ которомъ должно быть кредиторомъ формально одно лицо и матеріально другое?! Отчего, далѣе, ото обязательство не такъ легко переходитъ на наслѣдниковъ въ активѣ, какъ на наслѣдникокъ въ пассивѣ? Какъ это такъ, наконецъ, что смерть стипулятора (т. е. акцептанта) даетъ право иска третьему лицу, которое не было пи его наслѣдникомъ, ни ею легатаріемъ? Согласно общимъ принципамъ, можно допустить только одно, именно, что третье лицо пріобрѣтаетъ право иска, если присоединится съ согласія контра гейтовъ кь договору. Но въ этомъ случаѣ, по общему правилу, существеннымъ представляется согласіе иро-миттента, чею не отрицаетъ п Безелеръ. Между тѣмъ, если бы Безелеръ былъ послѣдовательнымъ, онь долженъ былъ бы видѣть центръ тяжести въ волѣ, стимулятора и признать излишнимъ новое согласіе проміпчента" а).
По этимъ соображеніямъ Гартманъ не счелъ возможнымъ принять конструкцію Безелера.
Критика Гартмана имѣла нѣкоторый успѣхъ. Его соображенія приняты, напр., Калерюмъ * *).
Но, отвергнувъ конструкцію Безелера, Гартманъ и Калергъ не дали новой, а вмѣстѣ съ тѣмъ отвергли и всякое значеніе за договорами, въ которыхъ наслѣдникомъ является ие акцептантъ. н третье лицо. Они даже ие допускаютъ возможности такихъ договоровъ Если и встрѣчаются случаи, говорятъ они, когда третье лицо назначено наслѣдникомъ по договору, то это бываетъ лишь тогда, когда
х) Веееіег. іЬід- II, стр. 76—81.
2) Иятітапп. іЬід, стр. 38.
*) КаЫагѣ. іЪіѣ, стр. 0.
211
акцептантъ выступаетъ въ роли представителя третьяго лнца. Но въ этомъ случаѣ, вѣрно замѣчаетъ Калергъ, собственно нѣтъ договора въ пользу третьяго лица1).
Критическія замѣчанія Гартмана не лишили, однако, всякаго значенія ученіе Безелера, такъ какъ это ученіе представляло собою и послѣ критики Гартмана единственное ученіе, существовавшее въ наукѣ оно принято безъ всякихъ оговорокъ такими писателями, какъ Штоббэ2) и Ротъ®).
Однако, критика Гартмана показала и слабыя стороны въ конструкціи Безелера.
Дѣйствительно, представляется непонятнымъ, отчего это послѣ смерти акцептанта право иска переходитъ къ третьему лицу? Совершенно необъяснимо, далѣе, почему третье лицо, присоединившись къ договору, должно быть разсматриваемо, какъ третье лицо, а не какъ сторона въ договорѣ. Но ничего пѣтъ страннаго въ }твержденіп Безе-лера. что третье лицо, назначенное наслѣдникомъ по договору, должно имѣть право пека послѣ смерти промпттента, т. е. въ готъ моментъ, когда и другимъ наслѣдникамъ принадлежитъ право пока. Это положеніе, установленное Безе-леромъ, было отвергнуто Гартманомъ. Но Гартманъ не указалъ, въ чемъ оно несогласно съ установленными въ наукѣ гражданскаго права понятіями, не указалъ, конечно, потому, что не имѣлъ для этого никакихъ данныхъ.
Въ самомъ дѣлѣ, почему должно быть отвергнуто и это положеніе Беаелера? Развѣ наслѣдникъ по закону пли завѣщанію не пріобрѣтаетъ аейо Ііегедіігіііз въ моментъ смерти наслѣдодателя?! II если договоръ о наслѣдованіи— такое же основаніе для наслѣдованія, какъ законъ и завѣщаніе, отчего наслѣдникъ по договору, хотя бы то было и третье лино, долженъ быть въ иномъ положеніи, чѣмъ наслѣдникъ по закону иля по завѣщанію? Утвержденіе Безе-лера, что третье лицо, назначенное наслѣдникомъ по договору, имѣетъ право пека послѣ смерти промиттента, т. г. наслѣдодателя, согласно какъ оь природой договора о на
*) КаЪІегЬ. іЬіѣ, стр. 8—11; НагІташ>. іЬіЯ., стр. 42.
»} БкоЬЬе. ІЬісі. V, стр. 288—289.
») Ко«і. ІЪІѢ Ш, стр. 471—472.
212
слѣдованіи, такъ и съ принципами наслѣдственнаго права.
На это обстоятельство обратилъ вниманіе Геншеръ. Основываясь на данныхъ ученія Безелера и принимая въ соображеніе критическія замѣчанія Гартмана, онъ пришелъ къ заключенію, что третье лицо, назначенное наслѣдникомъ по договору, должно вступить въ наслѣдство послѣ смерти наслѣдодателя и, такимъ образомъ, получить его не изъ рукъ акцептанта1), т. е. другими словами, что въ этомъ случаѣ должно принадлежать третьему лицу право пека.
Таково положеніе настоящаго вопроса въ теоріи.
Также относятся къ нему и законодательства.
Кодексъ Люцерна вовсе не признаетъ юридическаго значенія за договорами о наслѣдованіи въ пользу третьихъ лицъ2). Таково, повидимому, отношеніе къ этимъ договорамъ и австрійскаго уложенія3). Прусское уложеніе считаетъ такіе договоры обязательными для контрагентовъ. Третье лицо пріобрѣтаетъ изъ нихъ право иска только въ случаѣ присоединенія къ договору съ согласія контрагентовъ Если третье лицо не присоединилось къ договору, договоръ сохраняетъ силу завѣщанія, г. е. можетъ быть измѣненъ и отмѣненъ по взаимному соглашенію контрагентовъ, а равно и по волѣ цроыиггента, если акцептантъ но заинтересованъ въ его сохраненіи4). Близки къ постановленіямъ прусскаго
*) Сгеп^іег. іЪід., стр. 724 нприы. 11.
#) § 469: „Одинъ или оба супруги но должны въ брачномъ контрактѣ (НеітаЫіз—обег ЕЪеѵсгкоттпіаз) назначать третье лицо наслѣдникомъ или оставлять легатъ бъ его пользу; его можно сдѣлать лишь въ духовномъ совѣщаніи*.
§ 602: .договоры о наслѣдованіи... могутъ быть заключены только между супругами*. Однако, несмотря пп совершенно ясное постановленіе § 602, Шиффнеръ полагаетъ, что договоры о наслѣдованіи въ пользу третьихъ лицъ дѣйствительны и съ точки зрѣнія австрійскаго уложенія въ томъ случаѣ, если третьими лицами являются адоптированныя дѣти. Въ подтвержденіе своей мысли онъ ссылается на § 184 австрійскаго уложенія (Рег ЕгЪѵегІіър, стр. 70 прпм. 1). Дѣйствительно, втотъ й даетъ нѣкоторую свободу въ опредѣленіи условій договора объ усыновленіи. Однако, ©два ли ета свобода можетъ простираться за границы § С02.
*) Прус. зем. улодк. 1. 12. § 646. БіоЬЪе. ІЬІО. Ѵ,стр. 238—289; Еегп-Ьш#. ЕеЬгЬисЪ в&8 Ргеисз.Р. К Ш, стр. 434; Гбіэіег сгр. 298) пола-
218
уложенія постановленія саксонскаго уложенія. Это уложеніе тоже объявляетъ договоръ о наслѣдованіи въ пользу третьяго лица обязательнымъ для контрагентовъ: акцептантъ имѣетъ право пека къ промпттевту. Третье лицо пріобрѣтаетъ самостоятельное право и пекъ лишь въ случаѣ присоединенія къ договору- До этого момента договоръ можетъ быть отмѣненъ п измѣненъ по взаимному соглашенію сторонъ а).
Нѣсколько иной характеръ носятъ постановленія остзейскихъ гражданскихъ законовъ. Они тожественны съ положеніями, данными Беэелеромъ. „Договоры о наслѣдованіи могутъ быть заключаемы п въ пользу посторонняго, безъ его въ нихъ участія". Въ такомъ случаѣ для „посторонняго11 возникаетъ „самостоятельное право11. Однако, контрагентамъ не запрещается, съ обоюднаго согласія, во всякое время измѣнить или п совершенно отмѣнить договоръ. „Но если постороннее лило позже само приступитъ къ договору пли одинъ пзъ первоначальныхъ контрагентовъ умретт», то основанное на этомъ договорѣ право посторонняго лица не можетъ уже подлежать отмѣнѣ" (§ 2600). Въ этихъ случаяхъ, надо думать, „самостоятельное право", „посторонняго лица" подлежитъ осуществленію, т. е. возможенъ искъ для третьяго лица.
Французскіе цивилисты обрисовываютъ юридическое положеніе третьихъ лицъ, назначенныхъ наслѣдниками по договору, такимъ образомъ. Третьи лица (Іез опіапіе еХ ііевесшіепіз іздиз сіи тагіа&о), по нхъ словамъ, находятся въ томъ же положенія, что и наслѣдникъ— акцептантъ. Все то, что установлено для ©того послѣдняго, тиі-аііз тпкт-дів должно относиться и къ третьимъ лицамъ. Поэтому третьи лица, въ случаѣ открытія наслѣдства, іиге втіо прп-
гавтъ, что при одностороннемъ договорѣ промнтгенгъ можетъ, не спрашивая шсиоптанта, отмѣнить л измѣнить договоръ, разъ къ иему не присоединялось третье лицо. Такого жо мнѣнія «спится, повидимому. Роть (іЬкЬ Ш, сгр. 472). Едва ли, однако, «то соотиѣтетлуотч» тексту впкопа,
1) Саке, улож, § 2553 и вісЪсиІіііаі'Сошшепілг. В. III, стр, 427 прим, къ § 2554; 2(МИ>, 853 -85В. НіеЪепЪпаг. ЪеІітЪпгІі віісѣв. Рг. В. 1872,
стр. 850—851.
214
эываются къ его принятію. Съ этого момента принадлежитъ имъ и право иска. Несмотря» однако, на ото, контрагенты, къ виду гого, что наслѣдникъ по договору съ момента заключенія договора имѣетъ право наслѣдованія (іиз диаезііити), не имѣютъ права, даже по взаимному соглашенію, ни измѣнять, ни тѣмъ болѣе отмѣнять договора-Право третьяго лица пользуется той же защитой, что п право наслѣдника—акцептанта1).
Вотъ какъ разрѣшается настоящій вопросъ въ теоріи и законодательствѣ.
Все здѣсь запутано и неопредѣленно.
Ничего нѣтъ удивительнаго поэтому, что составители германскаго уложенія не сочли возможнымъ дать точныя опредѣленія на этотъ счетъ въ виду, какъ говорятъ они, сами, казуистическаго характера даннаго вопроса и незначительнаго практическаго его значенія4). Но они дали очень подробныя правила о договорахъ въ пользу третьихъ лицъ, помѣстивъ ихъ въ той части гражданскаго уложенія, которая посвящена вопросамъ обязательственнаго права3). Они признали юридическое значеніе и за договорами о наслѣдованіи въ пользу третьихъ лицъ, узаконивъ, что наслѣдодатель можетъ назначить въ договорѣ наслѣдникомъ какъ акцептанта, такъ и третье лицо4). Но они не указали, въ чемъ выражается юридическое значеніе договоровъ, въ которыхъ назначено третье лицо наслѣдникомъ.
Разрѣшая этотъ вопросъ съ точки зрѣнія германскаго уложенія, ІПиффнеръ приходитъ къ слѣдующимъ выводамъ. Юридическое положеніе третьяго лица, назначеннаго наслѣдникомъ по договору, должно обсуждаться по аналогіи
1) ДпЪгу сіВли. —Сопгя VI, стр, 270.
г) Моііѵо. V, еір. 34Я.
3) Вторая книга; ноЛиоатоль<*т«№ііп0л нрАіи>и, раздѣлъ «торой; ноб>шатым>стпл, возникающія ііи'і, договоря ігь11, глина третья: го<'4»іцн-піс въ пользу третьихъ лицъ*. §§328- 336.
*) § 1011; „Наслѣдникомъ (шігдѣдшікомъ по догонору) іі.-ііі от-кдеоііршін нашлемъ могутъ быть шізіпічвиы киісъ протипппіг ли до. гонору сторона, такъ и тротьо лицо".
съ положеніемъ третьяго лица, въ пользу котораго заключенъ договоръ, создающій обязательство. Прн этомъ должна быть принята во вниманіе цѣль договора. Договоръ въ пользу третьяго лица, служащій основаніемъ для возникновенія обязательства, обязателенъ для контрагентовъ. Въ виду этого акцептантъ, если это не противорѣчптъ условіямъ договора, можетъ предъявить искъ къ промиттѳнту объ исполненіи договора въ пользу третьяго лица (горы, улояг. § ЗЯ&). II само третье лицо непосредственно изъ договора пріобрѣтаетъ право требованія объ исполненіи (<іаз ВесЬі йіе Ьеіеііш^ гп Гогдегп), если такова была воля сторонъ. Содержаніе договора опредѣляетъ моментъ возникновенія такого права у третьяго лица (§ 328). Договоръ о наслѣдованіи пе создаетъ обязательства. Ни акцептантъ, ни третье лицо но могутъ требовать отъ промпттѳнта исполненія договора о наслѣдованіи. Договоръ о наслѣдованіи— чисто наслѣдственный договоръ. Онъ устанавливаетъ въ пользу третьяго лица „еіпе егЪгесЪьІісѣе АтпѵагЬзсЬаіЬ аи? еіп кііпНі$ез ВесЫ.“, „оіпе гесЫІісКе АивбісЪЬ ѵоп Тогіеа теедо»*, т. е. юридически охраняемую надежду пріобрѣсти наслѣдство послѣ промиттента. Въ виду этого юридическое положеніе третьяго Лица, назначеннаго наслѣдникомъ по дого-вору, носитъ такой характеръ. До открытія наслѣдства третье лицо никакихъ правъ не имѣетъ. Промпттентъ тѣмъ иѳ мѳп-Ье остается связаннымъ договоромъ, впрочемъ, лишь по отношенію КЪ акцептанту. Договоръ пе можетъ быть пи измѣненъ, ни прекращенъ безъ согласія акцептанта, исключая, конечно, особыхъ случаевъ, предусмотрѣнныхъ въ законѣ. Съ другой стороны, акцептантъ ие можетъ ухудшить юридическое положеніе третьяго липа односторонне, безъ согласія промиттента Но третье лицо имѣетъ свой собственный интересъ, который не представляетъ собою интереса только акцептанта, какъ такового. Третье лицо поэтому можетъ отречься оть своего положенія наслѣдника по договору, вступивъ въ особое по этому поводу соглашеніе съ ііромиттвгном'і» (ЕгЪѵегмсЪі). По открытіи наслѣдства третье лицо пріобрѣтаетъ искъ объ исполненіи договора (Косѣі пи? Ьоіріпп^). Такое же право пріобрѣтаетъ третье лицо въ случаѣ присоединенія къ договору. Прпсовдипеніе совершается
216
путемъ особаго соглашенія съ наслѣдодателемъ, т. ё. съ про-митаеитомъ въ первоначальномъ договорѣ. Это послѣднее соглашеніе представляетъ собою ничто иное, какъ новый договоръ о наслѣдованіи (консервативный). Вслѣдствіе этого, оно выходить изъ своего положенія лица, не участвовавшаго въ заключеніи договора; оно становится акцептантомъ, и его юридическое положеніе обсуждается по общимъ правиламъ х).
Такъ Шпффнеръ комментируетъ постановленія германскаго уложенія по вопросу о юридическомъ положеніи третьяго лица, назначеннаго наслѣдникомъ по договору.
Намъ кажется, что комментарій этотъ не вполнѣ точенъ.
Исходная точка .зрѣнія Шнффнѳра правильна. Положеніе третьяго лица, назначеннаго наслѣдникомъ по договору, должно быть опредѣлено по аналогіи съ положеніемъ третьяго лица, въ пользу котораго заключенъ договорт», порождающій обязательство. При этомъ должна быть принята во вниманіе и цѣль, съ которой заключается договоръ, и особенности договора о назначеніи наслѣдника.
Но тѣ выводы, къ которымъ пришелъ Шпффнеръ, представляются намъ не совсѣмъ вѣрными.
Мы указывали раньше, что германское уложоніо держится совершенно правильнаго взгляда на сущность договора о назначеніи наслѣдника. Этотъ договоръ даетъ наслѣднику право наслѣдованія, подлежащее осуществленію лишь по открытіи наслѣдства, т. е. послѣ смерти про-м патента. Прпшшая это обстоятельство во вниманіе, а равно и тЬ постановленія уложепія, которыя касаются договоровъ въ гіользу третьихъ лицъ, мы полагаемъ, что юридическое полояссніе третьяго лица, назначеннаго наслѣдникомъ по договору, можетъ быть обрисовано нѣсколько иначе, чѣмъ это сдѣлалъ Шпффнеръ.
Договоръ въ пользу третьяго лица, создающій обязательство, связываетъ контрагентовъ. Онъ даетъ право иска
!) ВсЬійпег.—Вбг ЕгЪѵегияй, стр. 68—83, Оы. оше ВсШІпет'п окв ВгЬѵоіШдо хи йипвіоп Вгіііег посіі й«ш В. &. В. Гйг Лпв ВоиЬэсЪе ВвсЪС въ Ліегіп^в ЛаНгЬйсіівг Ліг й5е ІЭо^тпіік (Ісз Ьйг^. В. 40 т. 1898, стр. 88—109.
217
акцептанту. Но онъ создаетъ и право въ пользу третьяго лица, подлежащее осуществленію при условіяхъ, указанныхъ въ договорѣ (герм. улож. §§ 328, зЗэ). Долженъ быть признанъ обязательнымъ для контрагептовт» и такой договоръ, въ которомъ назначено паслѣдниісомь третье лицо, обязательнымъ въ томъ смыслѣ, что всякій актъ» совершенный тою илн другою стороною вопреки содержанію договора, можетъ быть признанъ недѣйствительнымъ по иску вапнтересованнаго ліща (акцептанта или третьяго лица), при осуществленіи права наслѣдованія, т. е. по открытіи наслѣдства. Такимъ образомъ, установленное договоромъ право наслѣдованія не можетъ быть ни измѣнено, ни отмѣнено промиттентомъ. Не должны имѣть никакой силы и распорядительные акты акцептанта, имѣющіе своимъ предметомъ установленное вь договорѣ право наслѣдованія, ибо это право принадлежитъ не ему, а третьему лицу, и пріобрѣтаетъ опредѣленную экономическую фигуру лишь по открытіи наслѣдства.
Третье лицо, на основаніи договора, пріобрѣтаетъ право наслѣдованія. Это право можетъ быть реализовано лишь по открытіи наслѣдства, т. о. послѣ смерти промиттента. Только съ этого момента принадлежитъ право иска третьему лицу. Смерть акцептанта па измѣняетъ положенія третьяго лица. Послѣ смерти акцептанта третье лицо не можетъ пріобрѣсти пека, ибо этотъ искъ можетъ имѣть своимъ предметомъ право наслѣдованія послѣ промиттента, а не послѣ акцептанта. Но, не создавая права на искъ для третьяго лица, смерть акцептанта сообщаетъ большую прочность его праву. Пока живъ акцептантъ, договоръ о наслѣдованіи можеть быть прекращенъ по взаимному соглашенію контрагентовъ—промиттеита и акцептанта—(гѳрм. улож. § 2290). Такое соглашеніе невозможно послѣ смерти акцептанта. Невозможна и отмѣна договора въ случаѣ смерти акцептанта (герм. улож. §331 и вторая половина § 2290).
Такимъ обровомъ, юридическое положеніе третьяго лица, назначеннаго наслѣдникомъ по договору, почти то же, чію и наслѣдника—акцептанта. И оно пріобрѣтаетъ право наслѣдованія съ момента заключенія договора, а право на искъ лишь по открытіи наслѣдства. Различіе
218
лишь въ двухъ пунктахъ. Право наслѣдованія третьяго лица можетъ быть прекращено п безъ его участія, на основаніи взаимнаго соглашенія контрагентовъ. Акцептантъ можетъ требовать признанія недѣйствительными гЬхъ сдѣлокъ, кото рыя совершены промнттентомъ іи Ггншіега раеН зпссейзопі, но можетъ требовать лишь по наступленіи срока для реализаціи права наслѣдованія, т. о. послѣ смертп промиттента.
Если третье лино присоединилось къ договору (а ото возможно лишь на основаніи новаго договора съ проьшттен-томъ), оно становится стороной въ договорѣ, слѣдовательно, наслѣдникомъ—акцептантомъ. Въ этомъ случаѣ его юридическое положеніе опредѣляется общими правилами.
§ 6. Прекращеніе договора о назначеніи наслѣдника.
И въ этомъ вопросѣ, какъ въ предпіествуютцих ь» въ теоріи и вь законодательствѣ—разногласіе. Одни писатели выставляютъ одни основанія для прекращенія договора о назначеніи наслѣдника, другіе — иныя. То же и въ сборникахъ законовъ.
Такое отношеніе къ даппому вопросу объясняется трудностью его разрѣшенія. Трудно же разрѣшить настоящій вопросъ оттого, что договоръ о назначеніи наслѣдника представляетъ собою своеобразную сдѣлку. Онъ—актъ безмездный; онъ сходенъ съ дареніемъ, но не тожественъ ему. Онъ содержитъ въ себѣ назначеніе наслѣдника и съ этой стороны выполняетъ ту же функцію, что и завѣщаніе. Онъ—договоръ; въ основѣ его лежитъ соглашеніе сторонъ, но—договоръ, не создающій обязательства, договоръ, пополненіе котораго возможно лишь послѣ смерти промиттента, т. е. только безъ его участія. Вь виду этого нѣть возможности подчинить эту сдѣлку ни исключительно условіямъ, установленнымъ для завѣщаній, ни исключительно тѣмъ условіямъ, которыя существую™» для договоровъ. Помимо того нѣкоторыя причины, лишающія юридическаго значенія духовныя завѣщанія, не могута лишить такого же значенія догонорь о ла-птчеиіи ішелѣдпіікя, ибо несогласны «’і» ого природой, какъ, папр., односторонняя отмѣна. Тожо можно сказать и
219
о договорахъ. Одностороннее отреченіе кредитора, если оно совершено пе во предъ противной сторонѣ, прекращаетъ обязательство и односторонній контрактъ. Иначе съ договорами о назначеніи наслѣдника. „Пока наслѣдодатель еще находится въ живыхъ, наслѣдникъ, назначенный по договору11, говорятъ остзейскіе гражданскіе законы, „не можетъ отказаться отъ него одностороннимъ образомъ, несмотря на то, приняты ли были имъ на себя какія-либо обязательства илп нѣтъ* (§ 2495). Ко всему этому присоединилось етпе вліяніе пйндектваго права. Пандектное право представляетъ собою общее право, т. е. право, содержавшее въ себѣ всѣ принципы, съ точки зрѣнія которыхъ должны были обсуждаться даже тѣ юридическія явленія, которыя возникли на чуждой ему почвѣ. Конечно, въ XIX столѣтіи, по мѣрѣ созданія партикулярнаго законодательства, вліяніе пандектнаго права ослабѣло. Однако, отсутствіе общаго законодательства и вѣковая сила традиціи вынуждали писателей искать въ немъ точки опоры въ ихъ ученыхъ изысканіяхъ. Наконецъ, договоръ о назначеніи наслѣдника сталъ пріобрѣтать опре* дѣленную фигуру лишь въ XIX столѣтіи. Въ этомъ столѣтіи творцами его были, какъ указывалось ранѣе, Гассе, Безелеръ и другіе цивилисты.
Понятно, что при такихъ условіяхъ не могли установиться однообразные взгляды но вопросу объ основаніяхъ прекращенія договора о назначеніи наслѣдника.
Ученые, разсматривая основанія прекращенія договора о назначеніи наслѣдника, видѣли въ немъ договоръ, а нѳ завѣщаніе. Тѣмъ нѳ менѣе, несмотря на общую исходную точку зрѣнія, они нѳ всюду сошлись во мнѣніяхъ.
А) Такъ, походя изъ положенія, что договоръ о назначеніи наслѣдника не односторонній актъ, писатели разныхъ лагерей1) приходятъ къ заключенію, что онъ можетъ быть прекращенъ по взаимному соглашенію сторонъ, пшЬио рпсізсѳпіііип сііяяеизи, какъ выражается Крейттмайѳръ. Договоръ этотъ -іи*, односторонняя сдѣлка и, по общему пра-
1) ВпмЧлг. П»і<Е 11, 20); Нпгііііпіпі. <«тр. М <н; ПічцЛбг.
іЬііі., гтр. 72Ч;<4іч'Іи«г. іьііі.» «тр. 712; К1і*ІіЬ<ігп. 11п<1„ стр.я;Ю; КгѵіІІінпуег.
стр. 7ОГ>.
220
валу, не можетъ быть прекращенъ односторонне. По если контрагентъ удержалъ за собою» при заключеніи договора, право на это *) и воспользовался ныъ, договоръ теряетъ силу.
В. I) Договоръ о назначеніи наслѣдника — безмездная сдѣлка. Онъ близокъ къ даренію Дареніе можетъ быть уип? чтожено ргоріег іп^гаіііибіпст. Можетъ ли по ©той причинѣ потерять силу договоръ о назначеніи наслѣдника? Ѳйхгорнъ высказался за геѵоеаСіо ргоріег іп$гаіНи<1тет, усматривая въ договорѣ о назначеніи наслѣдника актъ щедрости (въ особенности, катсъ говоритъ онъ, при одностороннихъ договорахъ)8). Такого же мнѣнія держится Диккъ. Находя, что договоръ о назначеніи наслѣдника похожъ на актъ даренія, онъ находитъ, что по отношенію къ ©тому договору должпы по аналогіи примѣняться тѣ же основанія односторонней отмѣны, которыя имѣютъ мѣсто при дареніи и особенно— ш^гаіііпсіо °).
Однако» Безелеръ1 * * 4 * 6)» Генглеръ®). ГерберъКреііттмай-еръ’), Гартманъ и) и ПІтоббэ0) высказались противъ возможности прекращенія договора о назначеніи наслѣдника ргор-Ьег іп^гаііѣисііпеіп наслѣдника, п потому, что договоръ о назначеніи наслѣдника—не актъ даренія.
II) Была попытка распространить па договоръ о назначеніи наслѣдника и то постановленіе общяго права относительно дарѳиія, на основаніи котораго даритель можетъ потребовать назадъ даръ вь случаѣ иарождопія дѣтей, если
1) По ©тому поводу Ротъ замѣчаетъ: „такая оговорка (Еіп Ѵог-Ьоіінк) допустима лишь т> томъ случаѣ, если опа соирошюгсдАПТСЯ пп-а пяченіемъ срока и имѣетъ значеніе суспенсивнаго усложненное усло-
віе пе должно имѣть мѣста въ договорѣ о назначеніи наслѣдника, какъ несогласное съ ого сущностью (жЫсІ. Ш, сдр. 522). Однако, и теорія, и закоиолвтыьства, какъ увидимъ ниже, пного мнѣнія.
®) ЕісЫюгп. сгр. 830.
*) Оіеск. іЪід., стр. 415.
*) Веяоіег. іЬід, стр. 311—312.
6) Сгвп^ісг. іЬмѣ, стр. 728—729.
*) (догЬсг. іЫ<1, сгр. 713 лрим. 3.
’) Кі еіЙтпуог. іЬід., стр. 705.
в) Нлгітпапп, ІЬісі., стр. СО.
®) ЗЬоЫж іЬІв. V, стр. 295.
221
докажетъ, что онъ не совершилъ бы даренія, если бы предвидѣлъ рожденіе дитяти1). Такъ, Динкъ признавалъ за наслѣдниками право требовать от мѣны договора о назначеніи наслѣдника въ случаѣ зцрегѵепіепЬіае ІіЪегогшп2), а Гартманъ допускалъ, что въ эгомъ случаѣ „договоръ о назначеніи наслѣдника можетъ быть уничтоженъ помимо волп наслѣдодателя* 9). Однако, тѣ же соображенія (договоръ о назначенія наслѣдника—не дареніе) побудили большинство писателей4) высказаться н противъ этого повода для прекращенія юридической силы договора о назначеніи наслѣдника.
0) Такимъ образомъ, договоръ о назначеніи наслѣдника, удовлетворяющій требованіямъ, необходимымъ для его возникновенія, можетъ быть прекращенъ лишь по взаимному соглашенію контрагентовъ да по волѣ наслѣдодателя, если опъ удержалъ за собою право на это въ моментъ заключенія договора. Но прп такпхъ условіяхъ паслѣдодатѳ.чь, заключившій договоръ о назначеніи наслѣдника, можетъ оказаться въ очень тяжеломъ положены. Не имѣя права отмѣнить договоръ о назначеніи наслѣдника, онъ вынужденъ будетъ въ повѣстныхъ случаяхъ имѣть своимъ преемникомъ человѣка, который, быть можетъ, сталъ ему ненавистнымъ, или такого, котораго онъ во всякомъ случаѣ замѣнилъ бы другимъ лицомъ, если бы имѣлъ для того возможность.
Общее право въ тѣхъ случаяхъ, когда обычныя средства защиты были недостаточны или когда ихъ и вовсе не было, допускало іп івіе^типз гееШиНо6).
И вотъ возникъ вопросъ, не слѣдуетъ ли дать наслѣдодателю, заключившему договоръ о назначеніи наслѣдника, это чрезвычайное средство защиты.
’) Вагоп. ІЬІЗ., § 69.
ь) Г»іеск. іЬід., стр. 414—415.
®) Пагііпапп. сгр. 72.
Вадеіет. іЬісІ. И, стр. 311; КгоіИтаусг. іЬій., стр. 705; ЕісЫюгп. іЪій., стр. 830; ВѴоЬЬе. іЬій. V, стр. 204—205; Сспдісг. ІЫ<1., стр. 728—720; ОсгЬег. ІЬІЛ., стр. */] 3 пріш. 3.
с) Вагѵп. іЫіІ. § 102.
222
Нѣкоторые писатели обошли этотъ вопросъ молчаніемъ. Таковы, напр., Крѳйттмайеръ1), ІДтоббэ 2). Другіе- напротивъ того, рѣшительно высказались за предоставленіе проыпггенту іп іиіе&гшп гезНіиііо. Такъ, по мнѣнію Ѳйхгорна, наслѣдодатель, заключившій договоръ о назначеніи наслѣдника, долженъ пользоваться правомъ на іп іпіе^іго геаііілПіо при обычныхъ для нея условіяхъ 8). Эти же условія заключаются: 1) въ юріідичеекомъ ущербѣ—Іаезіо (положительные убытки или упущеніе выгоды), подлежащемъ денежной оцѣнкѣ; 2) въ наличности какого—либо основанія ае^иііаііз, которое оправдывало бы отмѣну существующаго юридическаго состоянія д возстановленіе прежняго (угроза, заблужденіе, обманъ, отсутствіе, шіпог аеѵаз, а по іиз сіѵііе и саріііз йсішпиио пйпіта4). Высказался за предоставленіе этого права наслѣдодателю и Безелеръ, но при нѣсколько нныхъ условіяхъ. Тѣ суровыя и несправедливыя условія, которыя влечетъ за собою оставленіе въ силѣ договорі о назначеніи наслѣдника, заключаются, говоритъ Всзелеръ, въ иномъ, именно, въ неестественномъ положенія, что наслѣдодатель иногда долженъ имѣть своимъ наслѣдникомъ такое лицо, къ которому онъ не только пе расположенъ, но котораго онъ, быть можетъ, пе безъ основанія ненавидитъ и презираетъ, или такое лицо, которое при обстоятельствахъ дапнаго момента онъ никогда пе назначилъ бы своимъ преемникомъ. Конечно, примѣненіе іи тіе&гши говіііиЫо при этихъ условіяхъ, съ точки зрѣнія римскаго права, едва ли должно бы имѣть мѣсто. Но, съ одной стороны, возможно п нѣсколько иное пониманіе ученія римскаго права о Іаезіо при іп іпІе$гшп ігеаіииНо< Съ другой стороны, нѣмецкая доктрина допустила пользованіе етимъ средствамъ защиты и въ такихъ случаяхъ, когда нѳ можетъ быть рѣчи о матеріальномъ вредѣ, какъ, напр., при бракѣ или сговорѣ. Наконецъ, исключительныя условія, въ которыхъ находится наслѣдодатель, заключившій договоръ о назначеніи наслѣдника, вынужда-
*) ЕгвіСітаувг. іЬій., стр. 704—705-
«) зиъъс. іъіа. ѵ, стр. 294—295.
в) ЕісЬЬотп. іЬій., етр. 880.
*) Ввгоп. іЬій, §§ 103, 101.
223
готъ дать ему это средство защиты. Въ виду всего этого Безелеръ и предложилъ предоставить наслѣдодателю право на іп іпіэдгиіп гезйЬіііо не только при обычныхъ для ©того института условіяхъ, какъ полагалъ Эйхгорнъ, но и тогда, когда, но тщательномъ разсмотрѣніи обстоятельствъ, выяснилось бы, что дальнѣйшее сохраненіе въ силѣ договора о назначеніи наслѣдника несогласно съ сущностью наслѣдственнаго права и противно требованіямъ чести и справедливости1).
Гартманъ очень одобрительно однесся къ предложенію Безелера. Если бы предложеніе Везелера пріобрѣло силу закопа, говоритъ онъ, іп ітйе&гшп гееІіІиЬіо имѣло бы громадное практическое значеніе2 *). Герберъ8) п Генглеръ4 *) выставили предложеніе Безелѳра. въ качествѣ догматическаго положенія. Тѣмъ не менѣе Ротъ, держась почвы положительныхъ законодательствъ, заявилъ, что при договорѣ о назначеніи наслѣдника пѣть іГикакпхъ основаній для примѣненія нормъ объ іп 11)1^111111 гнхіііиііо ”).
I)) Договоръ о ннзпачепш наслѣдника содержитъ въ себѣ назначеніе наслѣдника. Съ этоіі стороны онъ выполняетъ ту же функцію, что и духовное завѣщаніе. Между договоромъ о назначеніи наслѣдника и завѣщаніемъ—сходство.
Спрашивается, въ виду такого сходства не слѣдуетъ ли признать, что договоръ о назначеніи наслѣдника прекращается по тѣмъ причинамъ, которыя отнимаютъ силу у духовнаго завѣщанія, если, конечно, этп причины не протіь ворѣчатъ природѣ наслѣдственнаго договора? Такъ, завѣщаніе можетъ быть отмѣнено завѣщателемъ односторонне. Существенная черти договора о назначеніи наслѣдника заключается въ томъ, что онъ не допускаетъ односторонней отмѣны. Слѣдовательно, договоръ о назначеніи наслѣдника не можетъ прекратиться по этой причинѣ.
Но 1) завѣщаніе теряетъ силу въ случаѣ смерти назна-
•) Веэеіег. іЬід. II, стр. 312—3)3.
2) НагЬтапп. ІЬІІ, стр. 66.
9) ОсгЬег. іЬід., стр. 713.
*) (теп^іег. іЪі&, стр. 728.
®) ВоШ. ІЫ4. III, стр. 521.
224
ченнаію наслѣдника до пріобрѣтенія имъ наслѣдства *)• Оказываетъ ли эта причина вліяніе на существованіе договора о назначеніи наслѣдника? Нѣкоторые писатели высказались за сохраненіе силы за договоромъ о назначеніи наслѣдника вь атомъ случаѣ, полагая, что право быть наслѣдникомъ, установленное договоромъ,—іив апотаіе, т. е. носитъ не такой строго личный характеръ, какъ въ завѣщаніи. Такова точка зрѣнія, напр., Отрнкка* 4 * * * 8), Біолова и Гагемана6), Дикка4), Миттермайера6). Другіе, напротивъ того, не видятъ никакой разницы въ этомъ случаѣ между наслѣдованіемъ по договору и наслѣдованіемъ по завѣщанію и утверждаютъ, что договоръ о назначеніи наслѣдника прекращаетъ свое существованіе со смертію наслѣдника. Такова точка зрѣнія Безелера8), Гаргмана7), Альбрехта8), Штоббѳ9), ГербераІ0), Генглера11), Дерибурга12 *). Шиффнера16). Наконецъ, нѣкоторые писатели (п, по нашему мнѣнію, вполнѣ основательно) высказали среднее мнѣніе. Такъ, но словамъ Эйх-горна, вь данномъ случаѣ рѣшающимъ моментомъ должно быть признано намѣреніе сторонъ. По общему правилу, договоръ о назначеніи наслѣдника, какъ п завѣщаніе, пре-кращаетсн, если наслѣдникъ умретъ до пріобрѣтенія имъ наслѣдства Однако, стороны могутъ условиться, чтобы договоръ оставался п въ этомъ случаѣ въ силѣ, т. ѳ., чтобы установленное имъ право наслѣдованія сохранялось вь
>) Вагоп, іЪій. § 405.
3) Тгасіаіав Де виссеззіопо аЬ шІезШо. Еіев. ѴШ сар. V § 32, стр. 66б.
в) ВііІочѵипсІНадхипапп. РгасЙзсЪе Егйгіогип^вп. IV. 1804,стр. 375-377.
4) Бівск. іЬігі., стр. 41Я и прпм. 80-
®) МНісгтауег. Спіпйяиігѳ, стр. 845.
в) Везеіег. іЫіі. И, стр. 905—810.
’) Нагітапп. іЪісІ-, стр. 69—70.
®) АІЬгесЫ, ІЬігі., стр. 337.
ЗіоЪЬе. ІЫ4. V, стр. 291—292.
10) СѳгЬег. ІЫд., стр. 712 и прим. 2.
и) Оеп§івг. іЫЛ., стр. 728.
ОогпЬигд.Р&шІекип Ш, стр. 248 и ЬеЬгЬисЬ (Зеэ Рг, РК.Ш> стр. 482.
>•) БоѣіИаег. Вег ЕгЪѵсгЬге& стр. 156—158.
226
пользу преемниковъ наслѣдника по договору1). Тоже мнѣніе высказали н составители германскаго уложенія2).
2) Для духовныхъ завѣщаній общее право устанавливало; восходящіе должны оставить нисходящимъ (и обратно) въ распоряженіи на случай смерти опредѣленную часть ихъ наслѣдственной доли аЪ тШіаІо (Іе^іМша рогііо—законная доля); только по уважительной причинѣ возможно лишеніе ©той доли; тоже относится и къ оопвап^шпеі, т. с. къ полнороднымъ и единокровнымъ братьямъ н сестрамъ, если они назначаютъ наслѣдникомъ лицо съ запятнанной честью. Въ случаѣ нарушенія ©тихъ правилъ завѣщаніе признается неродственнымъ (іеяіашепішп іпоНісіоаиш) и подлежите полной или частичной отмѣнѣ. Если лицо, имѣющее право на законную долю, совсѣмъ обойдено въ навѣщаніи илп безъ основанія лишено законной доли, завѣщаніе, какъ противное естественному долгу и, по предположенію, совершенное ду-шевнобольнымъ, уничтожается (геасііміііш* *); наступаетъ наслѣдованіе аЪ ініезіаіо, п имѣвшій право па законную долю получаетъ цѣлую долю изъ наслѣдства, приходящуюся ему аЪ іпіезіабо. Если же лицу, имѣющему право на законную долю, оставлена не цѣлая доля, завѣщатель не заслуживаетъ вообще упрека въ неродственностн. Поэтому завѣщаніе остается въ селѣ, но имѣющій право на законную долю можетъ личнымъ искомъ (асііо а<1 зиррѳііешіат. Іе^ііітат) потребовать отъ наслѣдника дополненія законной доли4).
Сохраняютъ ли силу этп нормы и въ отношеніи наслѣдованія по договору?
Общепринятое мнѣніе11) рѣшаетъ этотъ вопросъ въ положительномъ смыслѣ, и потому, что постановленія о законной долѣ иначе потеряли бы практическое значеніе: ихъ можно было бы всегда обойти, назначивъ наслѣдника въ договорѣ, а не въ завѣщаніи.
Но, распространивъ ученіе общаго права о ѳаконной
ЕісЪЬош. іЬід., стр. 829.
=) Мойѵе. V, стр. 532—333.
®) Вагоп. іЬі4,,§ 415.
*) Веэеіег. іЪііі, П, стр. 294; Мйигтаувг. іЬіі, стр. 815; веп^іег. ІЬій., стр. 724—725; СегЬег. іЬМ, стр. 712; КоИі. іЬі<1. Щ, стр. 484.
іб
226
до>гЬ на договоръ о назначеніи наслѣдника, цивилисты раздѣлились во мнѣніяхъ относительно юридическихъ послѣдствій нарушенія права на законную долю въ договорѣ.
По мнѣнію однихъ писателей, договоръ о назначеніи наслѣдника и духовное завѣщаніе въ существенныхъ пунктахъ совпадаютъ, такъ какъ содержатъ въ себѣ назначеніе наслѣдника и устанавливаютъ право наслѣдованія. Ѳтого обстоятельства достаточно для того, чтобы подчинить обѣ сдѣлки въ отношеніи послѣдствій нарушенія законной доли однимъ и тѣмъ же правиламъ (Вего^аііопезубіет). Если право необходимаго наслѣдника нарушено, то нарушено оно вѣдь по волѣ наслѣдодателя, причемъ безразлично, выражена ли эта воля односторонне въ завѣщаніи или въ договорѣ. Такова точка зрѣнія Стрикка1 * *), Везелера®), Гербера8).
Другіе, напротивъ, утверждаютъ, что постановленія римскаго права относительно послѣдствій претерпціи и несправедливой эксгередаціи необходимаго наслѣдника носятъ спеціальный характеръ, т. е. должны примѣняться только къ духовнымъ завѣщаніямъ, а не къ договорамъ о назначеніи наслѣдника. Въ виду этого, въ случаѣ нарушенія права на законную долго, договоръ о назначеніи наслѣдника долженъ оставаться въ силѣ. Но право необходимаго наслѣдника подлежитъ охранѣ; ему должна быть дана асѣіо <іе 1е-$іііта или асііо а<1 виррѳііешіат Іе^ійтат. Таково мнѣніе Эйхгорна4 *), Миттермайера8), Гѳнглера0), Рота1), Штоббз6 *).
Кію правъ въ этомъ случаѣ и кто неправъ, судить трудно. Въ сороковыхъ годахъ прошлаго столѣтія Буддеусъ замѣтилъ по поводу этого спора: „протоколъ его еще не законченъ" е). Эго замѣчаніе сохраняло свое значеніе вплоть
1) бігіскіив. Тгоскаіод сіе «иссеазіоле пЬ ІпіезЬаХо. І)івэ. VIИ сар. V
§ 42, стр. 671.
*) Везеіег. іЬісі. II, стр. 208—ВОО.
•) СгогЬог. стр. 712.
<) ЕісЬЬогп. іЬі<1, стр. 825—826.
6) МШѳппйувт. іЫа., стр. 845.
•) (гел^іог. іЬШ., стр. 724.
’) Ясйі. ІЬісі. Ш, стр. 485-486.
в) ВіоЪЪв. іЪмІ. V, стр. 294.
е) Вискіѳий. іЬісі., стр. 42.
227
до изданія германскаго уложенія. Практика нѣмецкихъ судовъ склонялась къ послѣднему мнѣнію’).
Е) Наслѣдованіе по договору по открытіи наслѣдства— обычное наслѣдованіе. Начиняя съ этого момента, наслѣдникъ по договору стоитъ въ томъ же положеніи, что и наслѣдникъ по завѣщанію или по закону. Но у наслѣдника по завѣщанію или по закону можетъ быть отнято наслѣдство за іткН^піѣяя* 2 *). Существуетъ ли съ этой стороны аналогія между наслѣдованіемъ по договору и наслѣдованіемъ по завѣщанію или по закону, другими словами, теряетъ ли наслѣдникъ по договору наслѣдство въ томъ случаѣ, если онъ будетъ признанъ человѣкомъ недостойнымъ принять его?
На этотъ вопросъ Безелеръ6), Кохъ4)» Дернбургъ5) и Ротъ6) отвѣчаютъ (н совершенно основательно) утвердительно. Наслѣдникъ по договору, по открытіи наслѣдства, въ томъ же положеніи, что и наслѣдникъ по завѣщанію или по закону: и онъ долженъ подчиняться постановленіямъ объ іп(1і§тіай. Однако, и здѣсь внесъ диссонансъ Штоббэ. Онъ полагаетъ, что шНі^пНаа наслѣдника должна вести не къ отмѣнѣ пріобрѣтенія наслѣдства и косвенно—къ отмѣнѣ договора о назначеніи цаслѣдника; она должна давать наслѣдодателю право односторонне отмѣнить договоръ о назначеніи наслѣдника7). Отсюда слѣдуетъ, что» если наслѣдодатель не воспользуется своимъ правомъ, наслѣдникъ, несмотря на ідді^віиз, пріобрѣтаетъ наслѣдство,—заключеніе, едва ли имѣющее какое-либо оправданіе съ точки врѣнія принциповъ наслѣдственнаго права.
Г) Наконецъ, нѣкоторые писатели (Безелеръ$), Штоб-
‘) ЙенПегЬ, Агсігіѵ (йг ЕпІзскбіНипреп сіег оЬегвІеп (ЗегісЪіо. В. IV, М 188—243, 1851; В. V. 38; В. VII № 76; В. IX $4 321; В. XV 125
2) Вагоп. іЫ<1., § 426.
8) Везѳіог. іЫгі, П, стр. 311.
*) Косіі, іЫ(1., стр. 860.
Б) ВетЪодг, РпавекСеп Ш, стр. 249.
«) ЕоОі. ІЫа. ІП, стр. 768—773.
7) 8ЬоЪЪ<з. ІЬі<і. V, отр. 295.
И) Вгоюіог іЪнЦ II, стр, 293.
22б
бе1), Крѳйттмайѳръ 2 *)< Ротъ10) указали и на общія причйвы, лишающія силы договоръ о назначеніи наслѣдника- Эти причины лежатъ, какъ выражается Безелеръ4), „въ общихъ юридическихъ началахъ41.
Такъ, расѣит еиссезвогіихп ничтоженъ, если нѳ соблюдены требованія закона относительно условій его возникновенія; ѳх сіеіесіи ЬаЪШіаЬіе регзопагит раеіесепіішп, въ случаѣ нарушенія формы, но иоіеченіи указаннаго въ договорѣ срока, непоступленія суспенсивнаго условія, наступленія резолютивнаго условія (см. выше—спорно). Договоръ о назначеніи наслѣдника можетъ быть признанъ недѣйствительнымъ, если оиъ заключенъ подъ вліяніемъ насилія, обмана или ошибки, т. ѳ- сь недостатками въ волѣ или ея выраженіи. Въ ©томъ случаѣ возникаетъ вопросъ о т. н. конверсіи.
Договоръ о назначеніи наслѣдника содержитъ въ себѣ назначеніе наслѣдника. Таково же содержаніе духовнаго завѣщанія. Спрашивается, если сдѣлка, заключенная сторона ми, не удовлетворяетъ условіямъ договора о назначеніи наслѣдника, но удовлетворяетъ условіямъ, установленнымъ для духовныхъ завѣщаній, можно ди признать за ней силу духовнаго завѣщанія?
Гартманъ, разложивъ договоръ о назначеніи наслѣдника на двѣ сдѣлки: завѣщаніе н актъ отреченія отъ права отмѣнить завѣщаніе, пришелъ къ зг ключепію, что въ томъ случаѣ, когда договоръ о назначеніи наслѣдника не удовлетворяетъ требованіямъ договора, теряетъ силу лишь договорная часть сдѣлки, т. е. актъ отреченія, односторонній же актъ назначенія наслѣдника сохраняетъ юридическое значеніе н, такимъ образомъ, ничтожный договоръ о назначеніи наслѣдника въ этомъ случаѣ имѣетъ силу духовнаго завѣщанія5). Таково жо мнѣніе Унгера6).
Нужно, однако, замѣтить, что и Гартманъ, и Унгеръ
2) 8іоЬЪе. іЪкІ. V, стр. 204.
2) Кгоііітплуѳг. іЫд., стр. 704—705.
®) ВоіІ). іЬій, ПІ, стр. 519—520.
4) Веасіог. іЫй. II, стр. 203.
6) Нагішапп. іЬій,, стр. 32.
е) Гіі&ег. Лій, стр. 115.
229
ведутъ въ данномъ случаѣ рѣчь собственно не о конверсіи (превращеніи одного акта въ другой), а о примѣненіи правила: „иіііе рег іппіііе поо ѵіііагиг* 1). Мы указывали раньте, что исходная точка зрѣнія этихъ писателей невѣрна. Не можетъ быть признанъ вѣрнымъ и сдѣланный има выводъ. Договоръ о назначеніи наслѣдника — единая вѣдь сдѣлка: онъ — только договоръ и въ вопросѣ о назначеніи наслѣдника, и въ вопросѣ объ отреченіи отъ права отмѣнить это назначеніе. Если онъ не удовлетворяетъ условіямъ договора, онъ цѣликомъ долженъ быть призванъ ничтожнымъ. Несмотря, однако, на все это, Бішдшейдъ. иѳ признавая правильной исходной точкп зрѣнія названныхъ писателей, призналъ правильнымъ ихъ выводъ: онъ считаетъ возможнымъ сохранить за договоромъ о назначеніи наслѣдника силу духовнаго завѣщанія въ томъ случаѣ, если этотъ договоръ не удовлетворяетъ условіямъ договора о назначеніи наслѣдника, но удовлетворяетъ требованіямъ, установленнымъ для духовныхъ завѣщаній. чВъ этомъ случаѣ14, говоритъ Вннд-шейдъ. „не будутъ нарушены границы дозволенной кон-версіи“ 2 3).
Однако, Дернбургъ8), Штоббэ4 * *) п Ротъ0) высказались противъ конверсіи, и по слѣдующимъ, повидимому, сообра-лсеніямъ. Договоръ о назначеніи наслѣдника—не завѣщаніе. Воля сторонъ—опредѣляющее въ немъ начало. Трудно предположить, чтобы стороны, заключая договоръ о назначеніи наслѣдника, имѣли въ виду только назначеніе наслѣдника, т. е. не придавали значенія договорному характеру сдѣлки и, слѣдовательно, желали, чтобы ихъ сдѣлка имѣла силу если не договора о назначеніи наслѣдника, то во всякомъ случаѣ духовнаго завѣщанія. Напротивъ, всегда возможно другое предположеніе, именно, что стороны, вступая въ договоръ о назначеніи наслѣдника, тѣмъ самымъ показали,
*) Ѵіц>ег. іЬмІ., стр. 119 прпм. 0.
3) ЛѴітиЬоЪеМ, іЪісІ. ІП, § 620 прші. 3.
в) І>вгаЪиг& ЪеЪтЪисЪ <3ѳе ргепм Р. В. III, стр. 478 и прим. 5.
*) БіоЬЬе, іЫ<3. V, стр. 296.
ь) КоіЪ. іЪій. III, стр. 519.
‘280
что онЬ не желали назначенія наслѣдника по завѣщанію, г е. что онѣ были противъ конверсія
Такъ стоитъ въ теоріи вопросъ о прекращеніи договора о назначеніи наслѣдника.
Партикулярныя законодательства отнеслись тоже различно къ вопросу о прекращеніи договора о назначеніи наслѣдника. Въ общемъ они содержатъ немного постановленій, трактующихъ спеціально объ интересующемъ здѣсь насъ предметѣ.
Такъ, баварскій кодексъ Максимиліана устанавливаетъ въ качествѣ общаго правила, что договоръ о назначеніи наслѣдника (расіит бцссеезогіит зітріех) теряетъ силу въ тѣхъ же случаяхъ, что и договоры вообще. Онъ даетъ п спеціальное постановленіе: а^хіаііо впі Ъегедіз и зирегѵепіепііа НЪе-гогшп не прекращаютъ договора о назначеніи наслѣдника; онъ остается въ силѣ, заіѵа іашеп Іе&іьііиа3). Комментируя эти постановленія, Крейттиайеръ приходитъ къ заключенію, что непротивно духу баварскаго кодекса прекращеніе силы договора о назначенія наслѣдника: а) но взаимному согласію сторон ъ, б) по истеченіи указаннаго въ немъ срока или наступленія резолютивнаго условія, в) рег ілсП^пііагет. іп-сарасііаіет аиі гериЛаІіопет Ъегеді₽ раеШіі, какъ то установлено для Ъегесіеэ іезишепіагіі вей Іе^іЫті; г) не имѣетъ силы договоръ о назначеніи наслѣдника, согласно общимъ правиламъ, въ томъ случаѣ, если не удовлетворяетъ требованіямъ закона относительно условій его возникновенія: онъ ничтоженъ аЪ іпШо *).
Очевидно, баварскій кодексъ разсматриваетъ договоръ о назначеніи наслѣдника больше съ точки зрѣнія договора, чѣмъ съ точки зрѣнія акта о назначеніи наслѣдника.
Иная точка зрѣнія прусскаго уложенія. Это уложеніе смотритъ на договоръ о назначеніи наслѣдника съ точки ерѣнія акта, который содержитъ вь себѣ назначеніе наелѣд-
ВоіУь іЬі<ѣ ПТ, стр. 519) прни. 2; 8іоЪопЬішг. Коттспіаг Ш, стр. 425, прим. къ ст. 2547.
Сой. Мах. Ваѵ, ПІ. II. § 1, 8 и 13.
5) КіеіСІтвуеѵ. Аптпегкип*вп.} стр. 704—705.
281
ника. Отсюда постановленіе: договори о назначеніи наслѣдника могутъ бить признаны недѣйствительными но тѣмъ же причинамъ, что в духовныя завѣщанія: оЪ еирегѵепіеп-ііаіп ІіЬегогпт, въ случаѣ отпаденія наслѣдника до открытія шш принятія наслѣдства, вслѣдствіе тйі&пііаз Ьегейіз (виновнаго въ смерти наслѣдодателя), въ случаѣ помѣщенія въ договорѣ недозволенныхъ условій х). Впрочемъ, по мнѣнію Дернбурга2 *) и Коха®), не противно духу прусскаго уложенія прекращеніе договора о назначеніи наслѣдника и по тѣмъ причинамъ, которыя установлены для договоровъ вообще, напр., вслѣдствіе доіиз стороны. Односторонне можетъ быть отмѣненъ договоръ о назначеніи наслѣдника лишь въ томъ случаѣ, если контрагентъ удержалъ за собою на ©то право4). Іп&таШшіо наслѣдника нѳ оказываетъ никакого вліянія на договоръ5). Равнымъ образомъ, и при нарушеніи права на законную долю договоръ остается въ силѣ: управомоченный, какъ и прн духовномъ завѣщаніи, имѣетъ асііо <іе Іе$іііта или асѣіо аД зирреПешІат 1е$іітіаиіи). Если стороны не обладаютъ необходимой правоспособностью къ заключенію договора, договоръ не имѣетъ силы; онъ не можетъ имѣть дѣйствія духовнаго завѣщанія, хотя бы и удовлетворялъ субъективнымъ условіямъ этого послѣдняго’).
Болѣе подробны постановленія остзейскихъ гражданскихъ закоповъ. Эти законы допускаютъ прекращеніе договора о назначеніи наслѣдника: а) по тѣмъ причинамъ, по которымъ можетъ потерять силу и духовное завѣщаніе (§§ 2841, 2789), б) на основаніи обоюднаго соглашенія контрагентовъ илп осуществленія предоставленнаго одной изъ сторонъ отступного права (§ 2842), в) вслѣдствіе іп іпіедтшп іШШіо (§ 2485). „Ни одной иаъ сторонъ*, говорится, кромѣ того, въ
х) Прусок, улож. I. 12.§Ѳ47. „Недозволенныхъ успеній"— почему? Очевидно, колебаніе въ сторону договоровъ.
>) БегпЬиг#. ЫЬгЬисЬ йез ргеіиж. Р. К. ТП, стр. 435.
») Косіь ІЬій., стр. 860.
4) Рбгаіег. іЬій. IV, стр. 303—804.
6) КосЪ. ІЫй., стр. 800; ГегпЪиг^. іЬій, стр. 485.
е) Лрусск. уяояе. П. 2. §§ 481, 432.
7) Прусск. улож. 1. 12 § СЮ.
282
остзейскихъ законахъ, „не дозволяется односторонне отмѣнить договоръ, если Она къ тому не выговорила себѣ права, хотя бы причиной тому приводилась неблагодарность назначеннаго въ ономъ наслѣдника, пли хотя бы у одной изъ сторонъ послѣ заключенія договора родился нисходящій" (§ 2843). Нарушеніе правъ непремѣнныхъ наслѣдниковъ не уничтожаетъ договора; оно даетъ наслѣднику лишь право требовать или „выдачи обязательной доли’ (Курляндія), или „выдачи наслѣдственнаго имѣнія или имущества" (Лпф-яявдія и Эстляндія) 2844, 2798, 2795). Если договоръ о назначеніи наслѣдника не удовлетворяетъ требованіямъ, установленнымъ въ законѣ для его возникновенія, онъ не имѣетъ силы договора о назначеніи наслѣдника, но сохраняетъ значеніе духовнаго завѣщанія, разъ удовлетворяетъ условіямъ ©того послѣдняго (§ 2483; за наслѣдодателемъ „всегда остается право отмѣнить сдѣланное назначеніе").
Австрійское право знаетъ слѣдующія основанія для прекращенія договора о назначеніи наслѣдника:
а) Взаимное соглашеніе сторонъ. Если такое соглашеніе состоялось не въ установленной въ законѣ формѣ (іогтіозе ѴегеіпЪагпп^)’, наслѣдодатель пріобрѣтаетъ лишь прево отмѣнить возникшее по договору право наслѣдованія въ актѣ, соотвѣтствующемъ требованіямъ закона1).
б) Вирегѵепіепііа ИЪѳгогшп—впрочемъ, въ томъ лишь случаѣ, если ребенокъ будетъ живъ въ моментъ открытія наслѣдства (§§ 1254, 778) н въ теченіи трехъ лѣтъ осуществитъ принадлежащее ему право.
в) Договоръ въ Австріи можетъ быть заключенъ только между супругами (§§ 602, 1217). Необходимое условіе его дѣйствительности-—существованіе брака до прекращенія его смертію одного изъ супруговъ. Поэтому договоръ о назначеніи наслѣдника теряетъ силу, если бракъ признанъ недѣйствительными пли прекращенъ разводомъ. Впрочемъ, въ послѣднемъ случаѣ договоръ сохраняетъ силу въ отношеніи невиновнаго супруга: ему причитается все то, что было выговорено для него на случай, если онъ переікнвотъ другого супруга 1265—"126 ).
ІТпдоі, іЬііі VI, < гр. Лб и іфіш 20.
23Л
г) Нарушеніе правь на законную долю не поражаетъ недѣйствительностью договоръ о назначеніи наслѣдника. Управомоченный» обойденный въ договорѣ молчаніемъ или лишенный безъ достаточнаго основанія (§§ 768—773) наслѣдства, можетъ требовать, смотря по обстоятельствамъ, плп полной законной доли, или дополненія ея, если доля назначена въ уменьшенномъ размѣрѣ (§§ 1254, 775—782).
д) Ничтоженъ договоръ о назначеніи наслѣдника, не удовлетворяющій установленнымъ въ законѣ требованіямъ относительно его возникновенія. Однако, и такой договоръ имѣетъ силу духовнаго завѣщанія, если можетъ быть признавъ „дѣйствительнымъ завѣщаніемъ" (§ 1250).
Саксонскій кодексъ допускаетъ прекращеніе договора о назначеніи наслѣдника по тѣмъ же основаніямъ, которыя установлены для договоровъ, включая п іпргаілѣибо (§ 2554)1). Если наслѣдотатель удержалъ за собою право односторонне уничтожить договоръ и воспользовался пыъ, договоръ теряетъ силу (§§ 2555 и 2210—2221). Договоръ о наслѣдованіи между супругами можетъ быть уничтоженъ по иску заинтересованной стороны въ случаѣ признанія брака недѣйствительнымъ, развода плп аерагасіо (§ 2257). При нарушеніи въ договорѣ права на законную долю наступаютъ слѣдующія послѣдствія. Если право на законную долю существовало уже въ моментъ заключенія договора и о немъ зналъ наслѣдодатель, лицо управомоченное имѣетъ асііо де Іе^іііта пли асііо ад кирреПепдаіп Іе^Шташ, если лишено законной доли пли ограничено въ ней безъ законнаго основанія, пли просто обойдено въ договорѣ молчаніемъ (§ 2600). Если же право на законную долю впервые возникло по заключеніи договора (напр.. въ случаѣ еирегѵевіепііа НЬе-гоі’шщ узаконенія, усыновленія) или не было извѣстно наслѣдодателю въ моментъ заключенія договора, необходимый наслѣдникъ наслѣдуетъ такъ, какъ если бы договора о назначеніи наслѣдника вовсе не было (§ 2601)й). Впрочемъ, всѣ ети послѣдствія не наступаютъ, если право на закон-
*) ЙіоЬепІіппг. ЬеЪгЬік'Ь Доя з]І<»Ьн. Р, В. ІН72, стр. 84!) прпм. 3.
а) НіоІитЫшт. іЪіД., стр. 8Ж
234
ную долю принадлежитъ супругу и паруіпено другимъ супругомъ въ договорѣ, заключенномъ нмъ до бракосочетанія (§ 2602). Если договоръ о назначеніи наслѣдника не удовлетворяетъ условіямъ, необходимымъ для его возникновенія, онъ ничтоженъ. Такой договоръ ле можетъ им-Ьуъ силы духовнаго завѣщанія, хотя бы удовлетворялъ требованіямъ сего послѣдняго (§ 2547).
По французскому праву, договоръ о назначеніи наслѣдника теряетъ силу (сіеѵіепі саііндпе): а) когда наслѣдникъ не можетъ принять наслѣдства, т. е. если умретъ раныпе наслѣдодателя шш если бракъ не состоится;1) б) когда наслѣдникъ откалывается отъ наслѣдства (§ 785); в) ргоріѳг аирегѵепіепііаш 1іЬегогшп(§ 960); г) въ случаѣ неисполненія условій, на которыхъ заключенъ договоръ®). Іп#га-СіІиЛо наслѣдника не оказываетъ никакого вліянія на договоръ (§ 959). Равнымъ образомъ, остается договоръ въ силѣ н при нарушеніи оравъ необходимыхъ наслѣдниковъ; въ атомъ случаѣ, однако, липу управомоченному принадлежитъ асііо бе Іе^іііпіа или асііо аД вирреііспсіаш 1е$іііпіат (§9^0). Договоръ о на іначеніи наслѣдника можетъ быть признанъ недѣйствительнымъ по иску заинтересованныхъ лицъ (наслѣдниковъ) въ томъ случаѣ, еслп онъ не удовлетворяетъ требованіямъ закона относительно его возникновенія (съ точки зрѣнія формы, правоспособности п дѣеспособности лицъ, участвовавшихъ въ его заключеніи). Конверсія не имѣетъ мѣста0).
Составители германскаго уложенія, разрѣшая вопросъ о прекращеніи договора о назначеніи наслѣдника, считались съ особой природой этого явленія. Договоръ о назначеніи наслѣдника прежде всего договоръ. На это указываетъ его названіе. Несомнѣнно, общія постановленія о договорахъ должны имѣть примѣненіе въ вопросѣ о прекраще-
2) Во Франціи договоръ о илзшыолііі наслѣдника возможенъ лишь въ качествѣ одной ивъ статей въ брачномъ кокіраіетѣ. АиЪгу еі Каи. Соиіз VI, стр. 271. Сой. Оіѵ. § 1089.
2) АиЪгу ос Паи. Соигд VI, стр. 271—273, ЬаиголК Ргіпсірез Но йгоК сіѵіі. XV, стр. 284—286.
®) ЛиЬгу еі Ваи. Соигз VI, стр. 259.
235
нін этого договора. Но главное содержаніе договора о назначеніи наслѣдника то же, что и въ завѣщаніи,—назначеніе наслѣдника. Въ виду этого договоръ о назначеніи наслѣдника имѣетъ большее значеніе для наслѣдодателя! чѣмъ для противной стороны, и интересы перваго заслуживаютъ большаго вниманія, чѣмъ интересы послѣдняго. Поэтому и договоръ о назначеніи наслѣдника долженъ подлежать тѣмъ же правиламъ прекращенія, которыя установлены для духовныхъ завѣщаній, посколько, конечно, эти правила не противоречатъ природѣ договорнаго наслѣдованія1 * *).
Исходя изъ указанныхъ соображеній, составители гер майскаго уложенія указали слѣдующія основанія для прекращенія договора о назначеніи наслѣдника.
а) Договоръ о назначеніи наслѣдника можетъ быть прекращенъ по взаимному соглашенію сторонъ (В. О- В. § 2290). Въ случаѣ смерти акцептанта такое соглашеніе немыслимо. Понятно, въ этомъ случаѣ невозможно прекращеніе договора по указанному основанію. Однако, если наслѣдникомъ былъ назначенъ акцептантъ и сила договора не была растпространена на его преемниковъ, наслѣдодатель можетъ послѣ смерти акцептанта отмѣнитъ договоръ въ духовномъ завѣщаніи (§ 2297)*).
б) Наслѣдодатель можетъ предъявить искъ о признаніи договора о назначеніи наслѣдника недѣйствительнымъ: 1) если договоръ заключенъ подъ вліяніемъ угрозы или заблужденія8), 2) если въ договорѣ обойденъ необходимый наслѣдникъ, о существованія котораго но зналъ наслѣдодатель въ моментъ заключенія договора, или такой наслѣдникъ, который родился пли получилъ право на законную долю (узаконеніе, усыновленіе) впервые по заіслючеиіи договора (§§ 2279, 2281, 2079). Предъявленіе пока ограничено годичнымъ срокомъ, считая со времени возникновенія повода для иска (въ послѣднемъ случаѣ съ того момента, когда наслѣдодатель узналъ о поводѣ для иска) (§ 2283).
в) Наслѣдодатель можетъ отступиться отъ договора
1) Моііѵо V, стр. 321 — 322.
а) ВсІіШпег. іЬій., стр. 173.
») В. О. В. §§ 2270, 22Э1, 2079, 2283. См. ЙсЪШпог, ІЪіД., стр. 149.
236
(Кііскігіі&гесМ): 1) въ томъ случаѣ, если онъ удержалъ за собою право на ото прп заключеніи договора (§ 2293); 2) если наслѣдникъ по договору принадлежитъ къ лицамъ, имѣющимъ право на законную долю, въ тѣхъ случаяхъ, въ которыхъ наслѣдодатель въ правѣ лишить его законной доли (§§ 2294, 2333-2385); если же наслѣдникъ во имѣетъ права на законную долю. - въ тѣхъ случаяхъ, въ Которыхъ законная доля можетъ быть отнята у нисходящаго (§§ 2294, 2333); 3) если договоръ о назначеніи наслѣдника заключенъ подъ условіемъ, что наслѣдникъ принимаетъ на себя обязанность производить наслѣдодателю въ теченіи его жизни періодическіе платежи, въ особенности выдавать Содержаніе, и обязанность, ѳта прекратилась до смерти наслѣдодателя {§ 2295)- Отступленіе отъ договора должно быть совершено лично наслѣдодателемъ въ формѣ заявленія противной сторонѣ, засвидѣтельствованнаго судебнымъ или нотаріальнымъ порядкомъ (§ 2293).
г) Если наслѣдникомъ по договору назначенъ нисходящій наслѣдодателя, содержаніе договора можетъ быть измѣнено односторонне наслѣдодателемъ въ нѣкоторыхъ случаяхъ въ интересахъ наслѣдника и его семьи (Бона шепіе). Такъ, если назначенный наслѣдникомъ ведетъ настолько расточительный образъ жизни пли въ такой мѣрѣ обремененъ долгами, что послѣдующія пріобрѣтенія его подвергаются значительной опасности, наслѣдодатель можетъ распорядиться, чтобы наслѣдство досталось ве ему, а его законнымъ преемникамъ, илн пор}*чить на время жизни наслѣдника управленіе наслѣдствомъ душеприказчику. Въ послѣднемъ случаѣ назначенный наслѣдникомъ можетъ пользоваться лишь чистымъ доходомъ съ наслѣдственнаго имущества. Впрочемъ, эти распоряженія иасттЬдодатепя теряютъ силу, если причины, вызвавшія «хъ, исчезаютъ ко Времени открытія наслѣдства (§§ 2289, 2838).
д) Договоръ, въ которомъ наслѣдодатель назначилъ наслѣдникомъ своего супруга, теряетъ силу въ томъ случаѣ, если бракъ признанъ недѣйствительнымъ или прекратился до смерти наслѣдодателя. Не имѣетъ силы и договоръ о назначеніи наслѣдника, заключенный женихомъ н невѣстой, если бракъ не состоится. Впрочемъ, въ договорѣ
237
Могутъ быть установлены и иныя условія, слѣдовательно, договоръ можетъ оставаться въ силѣ и при указанныхъ обстоятельствахъ, если ото соотвѣтствуетъ волѣ контрагентовъ (§§ 2279, 2077).
в) Нарушеніе въ договорѣ права на законную долю имѣетъ слѣдующія послѣдствія. Если во время заключенія договора были необходимые наслѣдники и о существованіи ихъ зналъ наслѣдодатель, а ме’гду тѣмъ права ихъ нарушены, договоръ остается въ силѣ, но необходимые наслѣдники имѣютъ асііо сіе 1е$іііта или асііо а<1 зирреііепсіат 1е&іііпіат. Если необходимые наслѣдники появились послѣ заключенія договора (зирегѵѳпіепѣіаІіЪеіюінтДе&ШінаЬіо, адор-ііо)илп о существованіи ихъ не зналъ наслѣдодатель въ моментъ заключенія договора, договоръ можетъ быть признанъ недѣйствительнымъ по иску необходимыхъ наслѣдниковъ, разъ они докажутъ, что наслѣдодатель при ©тихъ условіяхъ ие заключилъ бы договора (§§ 2231, 2079; БсѣіЙпег. іЬісІ., стр. 194).
ж) Наконецъ, договоръ о назначеніи наслѣдника ничтоженъ, если не удовлетворяетъ условіямъ, установленнымъ вь законѣ для его возникновенія: съ точки зрѣнія правоспособности и дѣеспособности контрагентовъ, формы дого-вора^ серьезности выраженной въ договорѣ воли (§§ 116, 117, 118, 125, 131, 189, 2274, 2275, 2276). Но если ничтожный договоръ соотвѣтствуетъ требованіямъ другой сдѣлки (напр., завѣщанія, йопаііо шогііб сааза), въ такомъ случаѣ онъ сохраняетъ силу втой послѣдней, разъ можно установить, что контрагенты желали ©того, зная о ничтожности заключенной пни сдѣлки, какъ договора о назначеніи наслѣдника. Впрочемъ, если содержаніе сдѣлки допускаетъ различныя толкованія, воля сторонъ должна быть истолкована въ смыслѣ, благопріятствующемъ сохраненію силы за сдѣлкой (§§ 140, 2084, 2279). Такимъ образомъ, вѣрно замѣчаетъ Шиффнеръ1), въ случаѣ сомнѣнія конверсія имѣетъ мѣсто.
1) БсКШпст. іЪііі., стр. 199,
ГЛАВА Ѵ-я.
Договоръ о назначеніи легатаріемъ.
Еще въ то время, когда цивилисты понимали подъ договоромъ о назначеніи наслѣдника (расіит зиссеззоуішп асдиі-зіііѵиіп) такой договоръ, предметомъ котораго служитъ наслѣдственное имущество» въ наукѣ установилось дѣленіе расіа зпссеззогіа асдиізіііѵа на расіа ипіѵегзаііа и расіа зіп-^иіагіа или рагіісиіагіа. Подъ расіа зиссеззогіа ипіѵетііа разумѣлись такіе договоры, предметомъ которыхъ служитъ все наслѣдственное имущество или опредѣленная его часть (въ активѣ н пассивѣ); полъ расіа зпссеззогіа зіп^иіагіа— такіе договоры, предметомъ которыхь служитъ или опредѣленная вещь, или опредѣленное право, нлн вообще опредѣленная доля въ активѣ наслѣдственнаго имущества.
Это- дѣленіе извѣстно было уже глоссаторамъ, трактовавшимъ рядомъ съ расішп сіе шііѵетіі зиссеззіопе и о расіит <1е зиесеЛѳпдо іп геЪиэ ратіісиІагіЪиз. Встрѣчается оно и у всѣхъ послѣдующихъ юристовъ, останавливавшихъ свос вниманіе на вопросѣ о наслѣдованіи по договору.
Такимъ образомъ, задолго до Гассе, т. е. до того времени, когда ученые въ вопросѣ о наслѣдованіи по договору вступили на новый путь, теорія знала расіит де аиссе-(іѳпдо іп гѳЪиз раіѣісиІагіЬиз или расіит вігесѳззогіит рагіі-сиіаге (віп^иіагс).
Однако, большинство юристовъ, жившихъ до Гассе, не поднимало вопроса о юридической природѣ этого договора. Ихъ интересовалъ этотъ договоръ не съ теоретической стороны, не съ точки зрѣнія идеи, лежащей въ его
239
основѣ, а лишь со стороны практической. Расіит бисеееео-гіит рагіісчіагс встрѣчался въ жизни. Въ немъ, какъ и въ расіит аиесѳавогіит ипіѵѳгааіе, шла рѣчь о наслѣдствѣ (части его актива). По рецепціи римскаго права явилась надобность опредѣлить юридическія послѣдствія этого договора съ точки зрѣнія рецеипрованнаго права, рѣшить вопросъ, имѣетъ ли силу такой договоръ, илн лишенъ онъ всякаго практическаго значенія. Юристы и отвѣтили на ототъ только вопросъ1). И лишь иѣкоторые нзъ юристовъ каса-
Признавая въ нѣкоторыхъ случаяхъ дѣйствительпымп съ точки зрѣнія римскаго права даже расіа еиссеазогіа ипіѵегздііа, юристы безусловно высказывались за признаніе юридической силы ан расіа кис-севсогіа рагіісиіагіа. Разсужденія ихъ по этому случаю, справедливо замѣчаетъ Кугельманъ, представляютъ образецъ няниной схоластики. Дѣйствительно, главное основаніе дѣйствительности расіа виссеззоііа рагіісиіагіа, по словамъ юристовъ, заключалось въ слѣдующемъ. Римское право отвергало расіа зиссавяогіа ипіѵегяаііа потому, что они отнимали у наслѣдодателя ІіЪегаш іеяіапсіі іасиііаіет, что наслѣдодатель, заключившій договоръ о назначеніи наслѣдника, не могъ ужа состоитъ духовнаго завѣщанія. Но наслѣдодатель не могъ итого сдѣлать потому, что спыюъ терялъ іееіадді Гасиііаіеіп, что у пего, такъ сказать, ничего не оставалось отъ этой способности. При расіа аиссемопа раі-Іісиіагіа не было такой полной потери способности совершать духовныя завѣщанія. Мало того, если бы наслѣдодатель исчерпалъ весь активъ своего имущества въ расіа зиссеязогіа рагіісиіагіа, (асиіі&з (езіапбі за нимъ оставалась, ибо расіитп еиссезеоііит рагіісиіиге, до смерти наслѣдодателя, не давалъ контрагенту права собственности на предметы, относительно которыхъ онъ былъ саклю чекъ: право собственности оставалось въ рукахъ наслѣдодателя и онъ могъ совершить духовное завѣщаніе, хотя и безрезультатно, ибо наслѣдникъ долженъ былъ выдать контрагенту по открытіи наслѣдства гез іп расіит (Іобисіаз (Да«оп Маупид, ВегоіиаЬ „Расіит рйгіісиіагѳ", говоритъ Гайлль, „т. е. соглашеніе о какихъ-либо вещахъ, оставляемыхъ на случай смерти,... имѣетъ силу, ибо сохраняется полная свобода завѣщанія въ остальномъ". Неній видѣлъ основаніе дѣііеівшіемыіос'лі раей зиссевзогіі рагіісиіагів въ волѣ сторонъ; если расіит бо виссѳззіопе Ьегейііаііз іеіііі имѣетъ силу съ согласія третьяго лица, то тѣмъ болѣе долженъ имѣть силу расіит бе Ьогеііііаіо ірзогит расівсепипт Тезаврусъ Педемонтанусъ (ТЬеѳаигиэ Рейетопіапиб) указываетъ вь качествѣ юридическаго основанія дѣйствительности расіі виссеззогіі рагіісиіагіз судебную црагс тику (?оіі ргахіа): „вь судебной практикѣ принято, что договоры о Наслѣдствѣ, касающіеся опредѣленныхъ вещей (ьирег іеѣие сегііз), имѣютъ юридическое вкаченіе". Нѣкоторые юристы (какъ, напр., Гартманъ
240
лнсь вопроса о юридической природѣ ряеіі яиссеезогіі рагЬісиІагіб, Вопросъ этотъ занималъ, напр., ГаЙлля, который думалъ, что сущность расіі еиссеззогіі рпгіісиіагш составляетъ „іпзіііиііо Ьегедіе іп сегііе Ъопізи.ѵ). Интересовался имъ и Мевій, полагавшій, что расіит зиссеззогіит рагііси-Іагѳ невозможно считать за расіит. (иіигае еиссѳззіопіз, что этотъ договоръ—ничто пяое, какъ (іопаііо іпіег ѵіѵоз2). Не чуждъ ему былъ н Тибо, высказавшій мысль, что расіит виссеззогіит рагіісиіаге—сдѣлка, извѣстная подъ именемъ тогііз саиза допапііой), а также Гартманъ Писторисъ, склонявшійся, повидимому, къ предположенію, что въ расіит виссеззогіит рагіісиіаге рѣчь ндегь о легатѣ4).
Съ появленіемъ въ Германіи національнаго движенія въ наукѣ гражданскаго права, юристы стали покатъ корней существующихъ учрежденіи въ исторіи п для расіит виссез-вогіит рагіісиіаге увидѣли ихъ въ Ѵег^аЪпп^ ѵоп То<іеа ѵге§еп. Это дало поводъ разсматривать расіит зиссеззогіит рагіісиіаге какъ Ѵег^аЪип^ ѵоп Тосіез ке^еп, т, ѳ. какъ сдѣлку, создававшую сь момента ѳя заключенія іиз геаіе, вещное право въ рукахъ противной стороны0)
Такова была, напр., точка зрѣнія Стрикка, полагавшаго, что на основаніи наслѣдственнаго договора возникаетъ іие
Писторисъ и Еарпцовъ) отвергали, впрочемъ, юридическое значеніе за расіа аиссевзогіа рміісиіагіа, полагая, что ІеаЫімЗі Івсиііаэ ІіЪвга должна сохраняться но только по отношенію къ іювіНиііо ЪсгеЗіе, но к по отношенію къ назначенію чего-либо въ легатъ. Однако, съ тѣхъ поръ, какъ юристы стали ссылаться въ подтвержденіе юридической силы расіі зиссееэоііі шііѵогааИз на тоотез, сопзивіиДо, вопросъ о дѣйствительности рпсіі виссоззогіі р&гіісиіпгіб не возбуждалъ бияѣе сомнѣній. Основаніе для него, пяда наслѣдственныхъ договоровъ, было отыскано тамъ же (Ки^еітапп. &епіеіпгесІіШске Ве^гіігніип» ііес рагіісиіигеп ЕгЬѵеі Іга^ея. 1877, сір. 68—83).
*) Киреітапп. ІЪіа., стр. 72.
®) Ки^еіпіапп. іЬісі., стр. 76—77.
в) „Римское право разрѣшаетъ расіа зіп^иіагіл и, именно, допаііо-пев тоіЬів слива безусловно* *1. 8увЬ<лп <1ед Р. В. 1834, стр. 371 § 852.
*) „ТевіапіЗі Іаспіиэ*, говоритъ онъ, „ІіЪега еевѳ йеЬеі поп еоіиш іп ипіѵегааіі Ьегейіз іпвіііаьіопе, вод ейат іп Іо^аіо геі рагіісиіспв еііп дийІіЬеі ге тіпііпа*. Ки^еііпапп іЪІй., стр. 74.
6) Кадеіташъ ІЬід,, стр. 76—80-
__241
геаіе ЬѳгеЙііагіиш апотаіипі уже съ момента заключенія договора1 *). Такую эке мысль высказалъ Крейттмайеръ. По его словамъ, „на основаніи расіа зиссезвогіа рагіісиіагіа, зисееазог расііііиз пріобрѣтаетъ не только іиз рёгзопаіе сііса сошрасізсепіепі и его наслѣдниковъ, въ силу котораго расіит долженъ быть имп исполненъ, но также іиз геаіе. Дие геаіе даетъ наслѣднику уже при жизни наслѣдодателя (и, понятно, послѣ его смерти) возможность останавливать аііеиаііопѳш геі іп расіиіп дейисі-ае н, еслибы эта гез перешла въ другія руки, виндицировать ее а іегііо срюсипдие роззез-еоге; въ силу іиз геаіе зиссевзог расШіиз имѣетъ право интервенціи во всѣхъ случаяхъ, гдѣ страдаютъ его интересы: рго іпіегеззе зио еі іигѳ ех расіо диасзііо. Все это—вопреки принципу: диосі расіа аоіпт рсгэопаіп, поп гет аНісеге диеапі"3).
Вѣроятно, мысль о преемственной связи между Ѵегдл-Ъші§ ѵоп Тобез ѵге&еп и расішп «иссеззогішп рагіісиіаге руководила н Эйхгорномъ, когда онъ такъ опредѣлилъ юридическія послѣдствія заключенія расіі эпссѳззогіі рагіісп-Іагіэ: „если предметомъ наслѣдственнаго договора служитъ отдѣльная вещь, договоръ уже въ моментъ его заключенія (Іеіяі) переносить дѣйствительное право па нее; въ силу этого Права, наслѣдникъ по договору получаетъ право собственности со смертью наслѣдодателя п можетъ виндицировать вещь отъ всякаго третьяго4 ®).
Но нѣкоторымъ писателямъ, занимавшимся изслѣдованіемъ институтовъ національнаго германскаго права, была чужда указанная точка зрѣнія.
Такъ, Миттермаііеръ. указавшій на историческую связь меледу договорами о наслѣдованіи и ѴегдаЬші^еп ѵоп Тойез ѵге&еп1), полагалъ, однако, что расіиіп еиссеззогіит рагііси. Іаге, въ моментъ его заключенія, даетъ гонорату не право собственности, а лишь подлежащее осуществленію послѣ
Ттсіліия сіе еиссеяяіопѳ аЪ іпіздіаіо. Еіез. ѴТП. оар. V 24, сар.
VI § 17, сар. VII § 30, ѴЛГ § 18,-сір. 661, 681, 710—711 п 734.
3) Кгеіипшуег, Аппіегкивреп, стр. 703.
в) ВісЫюга. Еіпіѳіічш^, стр. 827—828,
>) МШдошауог. (ігишінііім П $ 401, стр. 880—840.
242
Смертй йнституедта требованіе о выдачѣ вещей, служившихъ предметомъ договора, если онѣ имѣются еще въ наслѣдственномъ имуществѣ (Леи АпергисЬ аиі біѳ пасѣ йет Тсхіе 4ез Іпзьііпепѣѳп іш КасНІаазе ѵогИапвепе 8асЪѳ)*). Такимъ образомъ, по мнѣнію Миттѳрыайера, расіит вцссеззогіит рагіісиіаге служитъ лишь источникомъ обязательства2 * 4 *).
Вотъ въ общемъ результаты теоретическихъ изслѣдованій о расішп зиссеэзогіит рагіісиіаге до Гасое.
ПослѣГассе уже не было рѣчи о дѣйствительности или недѣйствительности расіі висссзѳогіі рагЫсиІагіз съ точки зрѣнія дѣйствующаго права. Соішпишв йосіогит орріпіо, признавшее юридическую силу за договоромъ о назначеніи наслѣдника, стояло и за расішп виссезаогшт рагіісиіаге ѵ). Кромѣ того, рас-Іигп зиссеезогішп рагйсиіаге былъ признанъ постепенно и законодательнымъ правомъ отдѣльныхъ странъ: баварскимъ кодексомъ Максимиліана^), прусскимъ земскимъ уложеніемъ6 * * * *), австрійскимъ кодексомъ<;), остзейскими гражданскими ѳакона-
») Міиегшаует. Схгцшізибхъ II, стр. 844—845.
*) Мысль, которую впослѣдствіи, со словъ Миттермайера, высказалъ Буддеусъ, считая се послѣднимъ словомъ тогдашней науки: „договоромъ о назначеніи легатаріемъ, согласно новѣйшимъ неслѣдоьа-віямъ, создается лишь обязательство, исполненіе коего воолатается на наслѣдника*. ЕіЪѵетад., стр. 33.
8) Нагіпзапп. ІЫА., стр. 76.
4) Сой. Мах. Баи. III. II § 1 б: „ѳтого рода договоры могутъ быть заключены не только относительно всего наслѣдства, во также
и относительно извѣстной части онаго, даже относительно опредѣленной вещи*.
6) Прусск. улож. 1. 12 § 620: „только тЬ пещи н права, относительно которыхъ возможно распоряженіе посредствомъ еаь-Ьщанія, могутъ быть передали другому и посредствомъ договора о правѣ наслѣдованія*. II. I- § 252; „га часть имущества, которую жена, на случай своей смерти, назначаетъ въ договорѣ мужу, называется брачнымъ отказомъ (да? ЕЬеѵегтіісЫ.піза)“. II. 1. § 254: „если въ договорѣ о назначеніи легатаріемъ, составленномъ экеиою (гит ЕЬбѵептн1сМпіб$), отказана мужу
кякая-лкбо ведць или сумма денегъ, ыужъ разсматривается, какъ легатарій, но отношенію къ жаслѣдникаиъ жены*.
•) Австр. ул. § 603: „въ квііей мѣрѣ дареніе на случай смерти
слѣдуетъ разсматривать какъ договоръ пли какъ завѣщаніе, опре-
дѣляется въ главѣ о дареніяхъ11. § 960: „дареніе, исполненіе котораго
должно послѣдовать лишь по смерти дарителя, имѣетъ, если со-
243.
ни *), шорнодшмъ гражданскимъ уложеніемъ 2), саксонскимъ уложеніемъ*), французскимъ кодексомъ1}, судебной практи-
блюдены установленныя закономъ формальности, вначеніе отказа. Оно разсматривается капъ договоръ только въ томъ случаѣ, если одаренный принялъ даръ, а даритель открыто отказался отъ права отмѣнить его, и одаренному былъ врученъ письменный о томъ документъ*4. § 1255: „Если одинъ изъ супруговъ передастъ другому пользованіе доходами съ имущества послѣ своей смерти (иеивГгисЬиь), онъ не лишается этимъ права свободно распоряжаться имуществомъ но сдѣлкамъ ініег ѵіѵоз; право на доходъ касает ся .шшъ того имущества, которое войдетъ въ составъ наслѣдственной массы44 (пііаз КесКі дег ЕгисЫпіогвпп^ ЬвяіеЪі зісН пиг нсі Леи ЫасЫазз Зев Ггсі ѵегегЫісЪеп Ѵетпій^епз"). См. Ки^еЬпаші. іЪід., стр. 67, врпм. 15; ЗсЪіПпет. Рег ѴепийсМіпзвѵегі] а§ 1891, стр. 44—66. Несмотря, однако, на текстъ закона, Унгеръ говоритъ: „по австрійскому праву невозможенъ договоръ о назначенія: легатаріемъ, даже между супругами" {ІЬіб. VI § 61, прим. 4).
х) Остз. гр. вак. § 2484: „Договоръ о назначеніи наслѣдника выѣсть предметомъ будущее право наслѣдованія тили во вгемъ оставшемся послѣ одного или нѣсколькихъ контрагентовъ имуществѣ, или только въ извѣстной долѣ онаго. Впрочемъ, во запрещается также, чтобы ъъ договорѣ о наслѣдованіи, одинъ изъ контрагентовъ назначалъ въ пользу другого, на случай своей смерти, извѣстную вещь, или сыюкупноыѣ вещеіі, паи. &сс какое-либо право".
8) Цхор. улож. § 2126: „догоноромъ о наслѣдованіи можетъ быть предоставленъ кому-либо и отказъ вт» томъ случаѣ, если надѣляемый самостоятельно участвуетъ въ заключеніи договора14. § 2120: „договоръ о наслѣдованіи порождаетъ отношенія наслѣдственнаго права, такъ какъ посредствомъ него одно договаривающееся лицо, наслѣдодатель, предоставляетъ другому въ обязательной формѣ право наслѣдованія или ожкл.э»и. § 2129: „наслѣдникъ по договору, а также тотъ, въ чью пользу сдѣланъ въ договорѣ отиміль, имѣютъ по отношенію къ наслѣдодателю право требовать, чтобы онъ другими распоряженіями на случай смерти не лишилъ пхь предоставленнаго до наслѣдованію илн по отказу права, либо не уменьшилъ этого права41.
8) Сака, уломс. § 2542: „кто предоставляетъ другому, на основаніи договора, право паслЬдонанія, илы овтчод или неотъемлемую надежду получить что-либо (еіпе АпдѵагІвсІіМі.). тотъ лнпіаегь оебя возможности отмѣнить состоявшееся соглашеніе впослѣдствіи по завѣщанію или договору о наслѣдованіи”.
*) Франц. кодексъ § 1082: „отцы и матери, другіе восходящіе, боковые родственники супруговъ и даже постороннія имъ лица могутъ, въ брачномъ иомтраіиѣ, рпсііпряжгаъсн на случай смерти всѣмъ споимъ пмулщетпомъ плп ѵшѵяым ожын («Іо Сопѣ оіі рпгкіо «іса ЪІопе)в. вѲто
244
кой Германіи1), и Австріи2), и, отчасти, Франціи'9), наКоиѳЦѢ, германскимъ уложеніемъ 4).
Но и послѣ Гассе долго еще тли споры о сущности втого договора.
Поводъ къ этому лежалъ въ теоретическихъ разсужденіяхъ самаго Гассе.
Гассе, какъ извѣстно, указалъ истинную идею наслѣдственнаго договора: наслѣдственный договоръ имѣетъ своимъ предметомъ не наслѣдственное имущество, а право наслѣдованія, само наслѣдованіе. Выставивъ, однако, новое ученіе о сущности ЕгЬѵегіга^’а, Гассе удержалъ прежнее его дѣленіе на расіит аиссеаеогіит шііѵегзаіе п расіит аиссез-вогішп рагіісиіаге, причемъ послѣднему дамъ болѣе соотвѣтствующее его природѣ имя Ѵетас1іітваѵвгігл#'ав г’). Слово „наслѣдованіе1, говоритъ Гассе, „мы понимаемъ здѣсь въ
выраженіе.... рагііе все Ыепв.,.. имѣетъ", говорить Ьантепі, „техническое вничоыіо; оно прилагается но только къ опредѣленной долѣ имущества, но и кь отдѣльнымъ предметамъ11 (Ргіпсірез. XV, етр. 234). См. АиЬгу еі Йау-Соитв VI, стр. 250 н ярнм. 7.; Кивеітапп. іЪів., стр. 67 прлы. 15; 8іоі>Ье V, стр. 290 прмм. 4.
>) Си., напр,, 8вийегі—АгсЫѵВ. ХГІ № 276; В. XXIV >5 48, В. XXVII
*2 41, В. XXIX № 249.
а) См. ОДіШпег* *. Вѳг Ѵегтйс1ііпів8ѵѳгіга& стр. 6—7.
8) См. ІАИтені. іЪі«Э. XV, стр. 234. „Практика колеблется11, говоритъ, впрочемъ, Ьаигвпі, ІЪІв., стр. 234.
4) Герм. уложеніе § 2279: „къ предоставленіямъ... по договору соотвѣтственно примѣняются правила, постановленныя относите льйо предоставленій... по завѣщанію0. § 1939: „наслѣдодатель можетъ но ѳамѣ-щайпо предоставить другому имущсствеічяуіо выгоду (отказъ), на па-экачая его яаояѣдиикомъ*. § 1941: „Наслѣдодатель можетъ по договору... установить отказы". См. Ыоііѵе V, стр. 312 и 349—350. ВсІнНпет. Рег ЕгЪѵегЬгае, стр. 15—16.
°) .Выраженіе ратіісиІйТе ЕгЪѵегіга^, говоритъ Кп^еітапп совершенно справедливо, „ведетъ къ недорайумѣпіямъ въ двоякомъ отношеніи. Именно: слова—„ЁіЬе", „еі'Ъеп", идпимкемыя буквально, ука-аьпз&ють н*. универсальное преемство, а слово „рйгисиіогіз* ие исключаетъ мысли о рагз фіоіа. Тѣмъ ио менѣе (правильно понятое) указанное выраженіе представляетъ собою лучшій переводъ Для Выраженія расіит де виссебепдо іп геЪиз р&гІісиІагіЬия въ противоположность расіит до висседоіміо ипіѵеизаіе, указывая на полученіе по наслѣдству отдѣльныхъ предметовъ^. ІЪИ., стр. 83, ирпм. 2.
245
самомъ широкомъ смыслѣ, который обнимаетъ всѣ случаи, когда кто-либо наслѣдуетъ умершему въ оставшемся послѣ него имуществѣ, будетъ ли то наслѣдованіе рег ппіѵегзіШет, или іп зіп^иіяз гез. Наслѣдованіе перваго вида мы можемъ назвать наслѣдованіемъ въ строгомъ смыслѣ слова, а послѣднее—общимъ именемъ легата (ѴеітаасЪіпізз), и при случаѣ будемъ пользоваться этими выраженіями, чтобы обойтись безъ нѣсколько неудобныхъ терминовъ ,/ЦвіѵегзаІ— и 8іп$и1агаиссе8эіоіі Отсюда, можно было бы представить себѣ два главныхъ впда наслѣдственнаго договора: I) договоръ о наслѣдованія (ВеѳгЪип^зѵеПга^) и 2) договоръ о легатѣ (ѴеітайсЬіпібвѵегЬга^)4 *).
Такимъ образомъ, въ конструкціи Гассе, расішп виссез-вогіит рагіісиіаге представляетъ собою ничто иное, какъ договоръ о наслѣдованіи в ь отдѣльныхъ вещахъ, входящихъ въ составъ актива наслѣдственнаго имущества. Онъ имѣетъ новое названіе—ѴѳппасЫш5$ѵегіха$'а, договора о легатѣ, но по существу остается тѣмъ же расіиіп эисосззогіиіп іп геЬиз рагІісиІагіЬиз. Само собой разумѣется, что раоіиш зиссеззо-гіиш раііісиіаге, понимаемый такимъ образомъ, не можетъ имѣть иной цѣли, кромѣ той, которую преслѣдуетъ п тоіѣіб саиза бопаііо. Отсюда неизбѣжно возникъ у Гассе вопросъ, отличается ли чѣмъ-либо расѣиш зиссевзогіит рагЬісиІагѳ отъ пюгЬіз саиза йопайо, и если по отличается, то есть лп надобность выдѣлять его въ самостоятельную категорію, т. е. разсматривать его, какъ отдѣльное юридическое явленіе, существующее рядомъ оъ тогііз саиза бопайо? „Расіит зиссезво-гіиш шгіѵегааіе*, говоритъ Гассе, „г. о. договоръ о наслѣдованіи въ собственномъ смыслѣ слова, легко отличить отъ даренія на случай смерти, ибо дареніе на случай смерти никогда не можетъ повлечь за собою универсальной сукцессіи. По расппп виссеязогіит раіііоиіагѳ имѣетъ своей цѣлью ничто иное, какъ наслѣдованіе въ отдѣльныхъ вещахъ. Если при дареніи переходъ права собственности отодвигается къ моменту смерти дарителя, го н при расЬит аиссеззогіит рагіісиіиге, моментъ смерти предсіавляеть собою, именно,
Ч В, М. 2. Й. ііші, стр. 150.
246
тотъ моментъ, въ который наслѣдуютъ іп гет. Но въ чемъ жѳ отличительная черта ©тихъ институтовъ? Въ невозможною и уничтожить односторонне расіит биссеазогіит рагіісиіаге? Но подобный признакъ можетъ быть и у тогііз саиза (Іопаііо. Дѣйствительность обѣихъ сдѣлокъ, зависитъ, далію, отъ болѣе ранней смерти дарителя. Что касается, затѣмъ, безмезднаго характера сдѣлки, то онъ необходимъ какъ при тоіѣів саиза допаііо, такъ и при расіит еиссеззогішп рагіісиіаге, хотя послѣдній иногда можетъ быть и возмезднымъ. Гдѣ же здѣсь границы? Или ихъ и совсѣмъ нѣтъ?•*).
Гдѣ вь самомъ дѣлѣ границы, отдѣляющія расіит вис-сеззогітп рагіісиіаге отъ шогііе саиза бопаііо?
Гассе не могъ указать такихъ границъ.
Несмотря на это, Гассе высказался за самостоятельное значеніе расіі аисеез&огіі рагіісиіагіз, главнымъ образомъ, потому. что онъ созданъ былъ исторіей и представлялъ собою дѣйствительно существующее явленіе. Если бы растворить, такъ сказать, понятіе расіі зиссеззогіі рагіісиіагіз въ понятіи іпогіів саиза йопаііошз, „въ нашемъ правѣ*, говоритъ Гассе, „не было бы этого договора, а было бы неотмѣнимое одностороннее шогііе саиза {Іопаііо, обладающее нѣкоторыми мѣстными странностями, которыя должны были бы скоро исчезнуть. Но это повело бы только къ количественному уменьшенію институтовъ дѣйствующаго права. Зачѣмъ это? Если возможно назначить наслѣдника по договору, почему нельзя (а эго, вѣдь, такъ часто бываетъ) обременить этого наслѣдника легатомъ, почему нельзя легатъ обезпечить по договору и, такимъ образомъ, совершить сдѣлку, названную нами договоромъ о легатѣ? Развѣ нельзя допустить, что у наслѣдодателя можетъ быть намѣреніе поставить легатарія точно въ такое же положеніе къ наслѣднику и наслѣдству, въ какомъ стоить легатарій, назначенный въ завѣщаніи, исключая того, что здѣсь назначеніе не подлежитъ односторонней отмѣнѣ? И если возможно представить себѣ, что такое намѣреніе можетъ быть у контрагентовъ, если такое намѣреніе дѣйствительно бываетъ, го почему же пе слѣдуетъ
і) К ы. Ш. 1, йші.» стр. 17.
247
видѣть его, по общему правилу, всякій разъ, когда стороны ничего другого но дѣлаютъ, какъ только уславливаются о томъ, чтобы одна изъ нихъ получила послѣ смерти другой опредѣленную вещь изъ ея наслѣдства, или заключаютъ сдѣлку въ такой формѣ: „обѣщаю дать тебѣ такую-то вещь, какъ легатъ**, и обѣщаніе принято будущимъ легатаріемъ, или еще болѣе ясно: „мой наслѣдникъ долженъ выдать тебѣ то то изъ моего наслѣдства**, и это заявленіе принято. Во всѣхъ этихъ случаяхъ нѣтъ обѣщанія принять на себя обязательство, подлежащее исполненію только послѣ смерти. Нѣтъ здѣсь и традиціи. Уже одна возможность совершать подобныя сдѣлки — противъ сокращеній въ дѣйствующемъ правѣ44!).
Вотъ данныя, указанныя Гассе. Такъ было, такъ теперь, такъ п должно быть. Конечно, трудно указать границы, отдѣляющія расіит виссезеогіит рагіісиіаге отъ тогііа саиза <3опаііо. Тѣмъ не менѣе расіит виссеззогіит рагііси-Іагѳ долженъ быть сохраненъ въ системѣ дѣйствующаго права, нбо представляетъ собою реальное явленіе, долженъ быть сохраненъ, какъ видъ договора о наслѣдованіи.
Ѳта неопредѣленность фигуры партикулярнаго наслѣд-ственнаію договора въ ученіи Гассе бросилась въ глаза Ве-велеру. Разсмотрѣвъ ее съ точки зрѣнія ученія самого Гассе о природѣ наслѣдственнаго договора, онъ, конечно, долженъ быль признать ея принципіальную, такъ сказать, несостоятельность.
Дѣйствительно, развѣ, съ точки зрѣнія самого І'ассѳ, возможенъ партикулярный наслѣдственный договоръ? Наслѣдственнымъ договоромъ Гассе считаетъ такой договоръ, которымъ устанавливается наслѣдованіе. Но наслѣдованіе въ общепринятомъ смыслѣ есть ничто иное, какъ универсальное преемство, еиссезаіо іп ипіѵегзит іиз, а не іп біп$и-Іаз гее. Если поэтому наслѣдственный договоръ имѣетъ своимъ предметомъ наслѣдованіе, то, конечно, наслѣдованіе въ общепринятомъ смыслѣ. Въ наслѣдственномъ договорѣ, стало быть, можетъ птти рѣчь только о аиссеззіо іи ипіѵегзит
’) В. М. ІП. 1, Шій. стр. 30—21.
248
ііі8, а не о ѳпесееэіо іи віп^иіаа гез. РасШт виссѳззогіит раг-іісиіагѳ, какъ видъ наслѣдственнаго договора, слѣдовательно, немыслимъ. Да н въ теоретическомъ построеніи такого института нѣть никакой надобности. Гассе приводить примѣры сдѣлокъ, непохожихъ будто бы по содержанію на признанныя общимъ правомъ типичныя фигуры. Но онъ не указываетъ особенностей ©тихъ сдѣлокъ и не объясняетъ, въ чемъ своеобразный характеръ устанавливаемыхъ ими юридическихъ отношеній. Между тѣмъ всѣ приведенные Гассе случаи легко объясняются съ точки зрѣнія пюгігё саиба п іпЬег ѵіѵоз доп&ѣіо. Расшш аиссеззогшпі рагіісиіаге, какъ созданіе, не имѣющее за собою ни практическихъ, ни теоретическихъ основаній, должно быть, по словамъ Безелера, безо всякой пощады изгнано изъ области права х).
Но н послѣ критики Безелера расіипі виссебвогіиіп рвг-йспіагс продолжалъ жнть вь сознаніи народовъ п постепенно, какъ мы указывали ранѣе, былъ признант, законодательствами. Съ ннмъ приходилось считаться теоріи.
И вотъ нѣкоторые писатели, слѣдуя Везелеру, игнорировали существованіе «того института, считая его или принципіально невозможнымъ, какъ полагалъ, напр., Кохъ2), или, какъ Герберъ, — просто „бездушнымъ твореніемъ14 теоріи ®). Другіе, несмотря на критику Безелера, стремились найти логическое или историческое оправданіе теоріи Гассе. Такъ, напр., по словамъ Рота, возможность расЫ биссевбогіі рагіі-сиіаітв, какъ договора о наслѣдованіи іп еіл^иіаз гев, не заключаетъ въ себѣ ничего страннаго. „Признавая возможнымъ существованіе договоровъ о наслѣдованіи (т. е. о всякомъ наслѣдованіи)*, говорить онъ, „мы чѣмъ самымъ допускаемъ и возможность существованія и договоровъ о на
’) Вениіог. ІІн<1. II, сір. 216—224.
г) ЪсІігІтсЬ <1с8 ргаікя. рсгп. Рг. К. 1852, «тр. 855: „договоромъ © іппкачепіи наслѣдника тиммегои такоіі лога поръ, пъ которомъ одно лицо шамячм’Гея мпсз-Ьдпикомъ другаго; сингулярно© ироомг.тпо и© можчѵгь бмп. сбосновян© кмъ, шт<№ сдѣлка пыла бы обыкіклкчіпілмъ да|юііі©мі., іздт©|>оо подлежало бы шліоліюпію только послѣ смерти дарителя".
а) Йуаіощ сісэ сІеіцжЬ, 1‘. II. § 257, прим. 5; „іганопішо Вгііікіип#'1.
249
слѣдованіи іп еіп^иіаз гез" *). Такова же въ существѣ дѣла принципіальная точка зрѣнія Гартмана3), Дакка8) и Генг-лера4 *). Наслѣдованіе представляетъ собою универсальную сукцессію, говорятъ онн, но только по римскому праву. Національное нѣмецкое право признаетъ и наслѣдованіе въ отдѣльныхъ вещахъ (РопсІег-ЕгЪіоІ&е). Наслѣдственный договора — явленіе не римскаго, а нѣмецкаго права. Слѣдовательно, оъ точки зрѣнія этого послѣдняго, возможенъ м расіит зиссе&зогііип рагіісиіаге, какъ расіит бе зиссеЗепйо іп гѳЬиз раііісиІагіЬиз, т. ѳ. какъ видъ наслѣдственнаго договора. Наконецъ, третья группа писателей — Альбрехтъ6 7), Кугельманъ*1), Калерть1), Штоббэ8), ПІпффпоръ 9)— устанавливаютъ новую точку зрѣнія на сущность партикулярнаго наслѣдственнаго договора.
Возможность этой новой точки зрѣнія лежала уже въ ученіи самого Гассе. Гассе считалъ раоішп зиссеззогіит рагіісиіаге ничѣмъ шламъ, какъ расіит <1е висседепдо іп геЪиз рагІісиіагіЬиа. Но онъ далъ названному договору новое имя—Ѵегпйісіііпіззѵегіга^’а, договора, предметомъ котораго служитъ легатъ. Отстаивая существованіе этого договора, онъ между прочимъ спрашиваетъ: „если возможно назначить наслѣдника по договору, почему нельвя (а это, вѣдь, такъ часто бываетъ) обременить этого наслѣдника легатомъ, почему нельзя обезпечить легатъ договоромъ и такимъ образомъ совершить сдѣлку, которую мы называемъ договоромъ о легатѣ?*4 Очевидно, Гассе, утверждая, что въ партикулярномъ наслѣдственномъ договорѣ идетъ рѣчь о
ВауопзоЬез СіѵПтесЬЬ ІП, стр. 461.
2) 2ш* Іяѣте ѵоп Псп ЕгЪѵогітй^оп, стр. 74: юьъ дѣйствительности договора о назначеніи наслѣдника содержится также признаніе дѣйствительности договора объ отказѣ".
3) ЕгЪѵогийро, стр. 124.
4) Еав вспійеію Р. К, стр. 731.
в) АІЬгосЫ іЬііі., стр. 326,
•) Ки^аііпнпп. іЬнѴ, стр. С5 -100.
7) КаЪтгІ, іЬісі, стр. II- 13.
н) М-пМн*. (1>і<1. V, стр. 80й -ЗіЮ.
’) Ік® ѴаппПлИіпІБНѴгГгІпі^, стр. «в 73.
250
виссезяіо іп зіп^иіав гѳв, инстинктивно, такъ сказать, чувствовалъ, что предметъ этого договоря иной. что сущность его но въ еиссеззіо іп зіп§иІаз гез. Истинная сущность партикулярнаго договора сама шла, такъ сказать, на встрѣчу Гассе» но не была имъ принята. Названные выше писатели, отрѣ* шепные отъ заблужденій прежнихъ ученій о природѣ наслѣдственнаго договора, вдумались глубже въ сущность партикулярнаго наслѣдственнаго договора и увидѣли его природу, именно, тамъ, гдѣ не хотѣлъ впдѣть ее Гассе.
Въ чемъ сущность этого договора?—спрашиваютъ они. Партикулярный наслѣдственный договоръ, говорятъ они, считаютъ видомъ наслѣдственнаго договора, н думаютъ, что подобно тому, какъ договоръ о назначеніи наслѣдника имѣетъ своимъ предметомъ наслѣдованіе іп шііѵегэшп іиэ, такъ партикулярный договоръ имѣетъ своимъ предметомъ наслѣдованіе іп зіп^иіав гее. Понимая такимъ образомъ партикулярный договоръ, представители этого воззрѣнія, конечно, считаютъ его немыслимымъ съ точки зрѣнія ландектнаго права, знающаго только зиссезвіо іп ипіѵегзит іиз. Но партикулярный наслѣдственный договоръ—не договоръ о назначеніи наслѣдника (ЕгЬеіпзеігип^зѵегіга^), а договоръ о легатѣ (ѴегіпасЫпібзѵегіга^). Лицо, въ пользу котораго заключенъ этотъ договоръ, не становится въ положеніе наслѣдника. Оно занимаетъ положеніе легатарія. И подобно тому, какъ возможно назначеніе наслѣдника по договору рядомъ съ назначеніемъ наслѣдника, по завѣщанію, возможно и назначеніе легата по договору рядомъ съ назначеніемъ его по завѣщанію плп кодициллу (Альбрехтъ, Штоббэ, Гартманъ, Калерть). Слѣдовательно, т. и партикулярный наслѣдственный договоръ имѣете своимъ предметомъ не наслѣдованіе въ отдѣльныхъ» вещахъ. Въ немъ идетъ рѣчь о легатѣ, о правѣ на легатъ, о правѣ быть легатаріемъ. Понятно, что онъ но можетъ быть сочтенъ видомъ наслѣдственнаго договора въ собственномъ смыслѣ слова, т. е. видомъ договора о правѣ наслѣдованія. Онъ представляетъ само* сгоятельпую юридическую фигуру, существующую рядомъ съ договоромъ о назначеніи наслѣдника.
Вотъ конечныя изысканія о сущности партикулярнаго наслѣдственнаго договора.
251
Эта новая точка зрѣнія примирила пандѳктистовъ и германистовъ. И такой представитель пандектистовъ, какъ Виндшейдъ» фомулируя р^ѳтеіпгес1йІісЬе ЬеЬге“ по этому вопросу, замѣчаетъ, что договоръ о правѣ на легатъ можетъ быть разсматриваемъ» какъ самостоятельное явленіе въ современномъ правѣ, что онъ можетъ быть оправданъ даже съ точки зрѣнія паденктнаго права1).
Но, отыскавъ точку примиренія между пандектистамл н германистами въ воззрѣніяхъ на сущность партикулярнаго наслѣдственнаго договора, открывъ его истинную природу, наука гражданскаго орава Западной Европы не успѣла еще создать цѣльнаго о немъ ученія. Нѣкоторыя стороны этого договоря остаются невыясненными и понынѣ. Этому отчасти содѣйствуетъ и законодательство, содержащее въ себѣ очень скудныя опредѣленія о расіит зиссеезогіипз рагіісиіагѳ 2). Но все—таки въ изслѣдованіяхъ ученыхъ Ѵег-тѣсѣішезѵегіга^ носатъ болѣе плп менѣе опредѣленную фигуру-
Конструируя ученіе объ этомъ договорѣ, цивнлпсты руководствовались данными, добытыми при анализѣ договора о назначеніи наслѣдника. Въ виду сходства въ основномъ характерѣ сдѣлокъ, онп примѣнили положенія, установленныя для договора о назначеніи наслѣдникомъ, и къ договорамъ о назначеніи легатаріемъ0).
Выводы теоріи по интересующему насъ вопросу заключаются въ слѣдующемъ.
а) Договоръ о легатѣ плп назначеній легатаріемъ *), по своему существу, какъ и договоръ о назначеніи наслѣдникомъ—пе смѣшанная сдѣлка (2хѵіиег^езсІй1Гі), въ которой скомбинированы элементы договоря и легата съ преобладая!-
ЬсЬі-ЬисН Над РяійІекЪтгесШз Ш ІЙОі § 632, стр. 561.
БіоЪЪо, іЬцІ, V, отр. 300.
а} См. ЗіоЬЪс. V, стр. 800; Ікч підпр. ІлѣгЪисЪ <1ев ргоиав. 1*г. И. Ш, стр. 465.
4) „Рог ЪскійзѵогЬпцр--иыр&и«)піо Шмффпера, (см. 1>ег ѴсгпйіскС-піазѵеіігв^, стр. 77). Обычно: .йѵгѴѵгіпФ'Іііпі^лоіігп^", ,»>• рагіісиійго ВгЬѵоіІіЭД".
252
емъ послѣдняго, какъ думалъ, напр., Кугельманъ 1). Договоръ о легатѣ—и не сложная сдѣлка (БорреІ^зеЪіііі), состоящая изъ односторонняго акта, устанавливающаго легатъ, и договора о неотмѣняемости этого акта по односторонней волѣ наслѣдодателя, какъ полагалъ Гартманъ3). Договоръ о легатѣ—слинная и простая двусторонняя сдѣлка. Онъ— договоръ8).Но договоръ особаго рода. Подобно договору о на-значеніи, наслѣдникомъ, договоръ о назначеніи легатаріемъ не служитъ источникомъ обязательства, вопреки утвержденію Миттермайера4 *) и Буддеуса6). Онъ не состоитъ въ обѣщаніи какого-лпбо дѣйствія (въ техническомъ смыслѣ—предмета обязательства) со стороны наслѣдодателя н принятіи этого обѣщанія легатаріемъ6). Договоръ о назначеніи легатаріемъ но тожественъ и съ договоромъ даренія (8с1іепкип$$-ѵегЬга#)7): въ то время какъ неотмѣняемость составляетъ въ первомъ еззепііаіѳ пе&оііі, она—лишь паіигаіе ие^оііі въ послѣднемъ; причины недѣйствительности обѣихъ сдѣлокъ различны®); донатарій получаетъ вещь изъ имущества наслѣдодателя, легатаріи изъ наслѣдства; договоръ о легатѣ имѣетъ силу лишь въ томъ случаѣ, если говорятъ переживетъ наслѣдодателя, а (Іопаііо, если даритель не переживетъ
4) Кѵщсітапп. ІЬі<1, стр. 97.
Е) Наіішапп. ІЪШ., стр. 74.
в) ЗсЪШпег. Вег ѴйгтіісЪіпізлѵегіглв )891.стр. 06—6й.
*) МіШгтауег. бгтпдзйѣа© II, стр. 914—845.
6) Вшкімія. ГгЪѵегІгпв, стр. 38.
®) 8еЪШпег. стр. 68—09.
7) Какъ думали, вапр., Мсвій (іпіег ѵіѵоз <ЗопШо—см. Киреітапп. іЬід., стр. 76—77} и Тибо (тогііз сппза йопайо. См. бузіет, стр. 371) Зга точки, зрѣнія усвоена и остзейскими грамедАнсккми законами. § 2499: «Если договорЬ о лиспѣдоваши не назначено прямо наслѣдника всему имуществу, или иовЪсгной доли онаго, и если предметъ условія составляютъ только шш извѣстныя отдѣльныя нощи, пли совокупность ихъ, шіи денежныя суммы, или, наконецъ, іепкія-яибо права, то онъ признается, относительно споего дѣйствія, пт ли репіе на олучай смерти, іо» которому присоединено услопіе іі<ч>тмѣшіемостп“.
*) Нпіф., для первой: іпіііёпііш;, для послѣдней—іі^гзіЖкіо, ніі-воіѵепіепіін ІіЬегогит. Впрочемъ, Шиффнорч* дону окаетъ послѣдній поводъ и при расіит аиссоваогіит раПісиІисо. ІЬиЦ стр. 128-
___2»3___
одареннаго (что имѣетъ значеніе при одновременной смерти того и другого). Наконецъ, договоръ о назначенія легатаріемъ—и но сдѣлка, основывающая вещное право, какъ полагали, напр.» Стрнккъ1), Крейп майеръ а) и Эйхгорнъ 3). Наслѣдодатель и послѣ заключенія договора, какъ и до него, сохраняетъ за собой распоряженіе объектомъ легата1). Договоръ о назначеніи легатаріемъ - наслѣдственный договоръ (еіп гвіп егЬгѳсЪіИеѣег ѴогЬга§)с), обезпечивающій за контрагентомъ право на полученіе тѣхъ или другихъ имущественныхъ выгодъ изъ наслѣдства другой стороны. Онъ— сдѣлка піоіііа сапва.®) и притомъ безмездная сдѣлка’). Онъ, наконецъ, договоръ, подлежащій реализаціи только послѣ смерти контрагента наслѣдодателя, слѣдовательно, исполненіе котораго отсрочено до этого момента ь); онъ—договоръ, исполненіе котораго обусловлено состоятельностью наслѣдственной массы0).
б) Договоры о назначеніи легатаріемъ раздѣляются: 1) па самостоятельные п несамостоятельные (выраженія, не соотвѣтствующія сущности дѣла, по тѣмъ не менѣе принятыя въ паукѣ).
Подъ самостоятельнымъ договоромъ о назначеніи легатаріемъ разумѣется такой договоръ, въ которомъ содержится только назначеніе легатаріемъ. Это—отдѣльный договоръ. * •)
ТгасШив яисесвзіопе аЪ іпіечіаіо. 1>іяя. ѴШ свр. V $ 24, стр. 651; с.ар. VI § 17, стр, 681; гяр. VII $ 30, стр. 710-711.
*) Лптеккипвеп., стр. 703.
*) Віпіоііип^., стр. 827—828.
*) ЗсЬЙГоег. ІЬій., стр. 70.
6) бсЬШлег. іЬій., стр, 71. Моііѵе V, стр. 343.
•) ЗсІйЙпѳг. ІЬій, стр. 71; Ки^еітяпп. іЬій., стр. 97; НоСІі. іЬіё. ІП, стр. 430, 402; ВеінЬигд. ІЬій. Ш, стр. 485.
?) Кидоітапп. ІЬій., стр. 37. Впрочемъ, по мнѣнію Гвпглера, „еіп гпеізі Іпсгаііѵад СтеясЬйЙ". ІЪІй., стр. 722, 730—732. Ту эгсе мысль высказываетъ и Дерпбуріъ: „однако, апітпиз йошиміі здѣсь не требуется, часто наслѣдственный договоръ заключается какъ эквивалентъ, т. о. въ познагралкдоиіо за что-либо**. ІЬій., стр. 485.
®) Ки&в1тапп. ІЬій., сгр. 97.
•) Ксдоіпшпп. іілй., стр. 97; 8<:)іИГпсг. ІЬій., стр. 121—122; СгбПЕІег. іЬій., стр. 731; КоСІі. ІЬій. Ш, стр. 188; БіоЬЬо. іЬій, V, стр. 802.
264
Подъ несамостоятельнымъ договоромъ о назначеніи легатаріемъ разумѣется такой договоръ, который составляетъ часть *) другого договора: договора о назначеніи наслѣдникомъ, брачнаго контракта, договора объ усыновленіи н пр., словомъ, всякаго договора, опредѣляющаго семейныя, вещныя, обязательственныя или наслѣдственныя отношенія.
Договоры о назначеніи легатаріемъ могутъ быть, далѣе, 2) строго односторонними (или простыми) и двусторонними; послѣдніе раздѣляются на взаимные и корреспектив-ные (илн сиваллагматнчесюе).
Простой или строго односторонній договоръ содержитъ въ себѣ назначеніе легатаріемъ, исходящее оть одной только стороны.
Въ двустороннемъ договорѣ имѣются назначенія легатаріемъ со стороны обоихъ контрагентовъ, причемъ этіт назначенія могутъ быть сдѣланы или исключительно въ пользу третьихъ лицъ, пли въ пользу одного изъ контрагентовъ и третьихъ лицъ, или только въ пользу контрагентовъ (взаимные договоры). Если во взаимномъ договорѣ назначеніе, сдѣланное одной стороной, поставлено вполнѣ илн отчасти въ зависимость отъ назначенія, сдѣланнаго другой стороной, мы будемъ имѣть случай т. н. кор-респективнаго или синаллагматическаго договора2 *).
в) Участники въ договорѣ о назначеніи легатаріемъ носятъ имя „договаривающихся лицъ*4 * * 8), илп лнцъ, „договаривающихся о легатѣ* 4), или просто—„контрагентовъ" с).
Правоспособность и дѣеспособность пхъ опредѣляется сходно (по аналогіи) съ правоспособностью н дѣеспособностью участниковъ въ договорѣ о назначеніи наслѣдникомъ в)«
*) Рег Вй*іап<]СКеі]—Моііѵе Ѵг стр. 849.
боѣііГисг. Всг Ѵегтиеѣиздѵегіга# §11, стр. 78- 82; § 13, стр. 86— 90. Бго-жс ЁіЪѵвгітад §§ 8 и 9, стр. 31—.48.
в) Віе ѵетЪгадосЫі'МИШпЛе Рсѵнопеп. См. БсЬіГГпег. Всг ѴегтіІсМпмм-ѵбі’іго#, стр. 04.
4) Иіс ѴеппасЖпівврасізсеійеп. ВеіпЪигд. іЬій. III, стр. 480.
Віе Сопігаіюпіеп. БіоЪЬс. іЬМ. V, стр. 301.
®) 8юЬЪе. іЫд, V, стр. 300; Вев)Ъш& ІЪій. Ш, стр. 48Ь.
266
Обыкновенно въ договорѣ-—двѣ стороны: промиттонть и якцентапіь, въ пользу котораго заключается договоръ. Подобно тому, какъ отъ проыиттента въ договорѣ о назначеніи наслѣдникомъ требуется не только способность вступать въ договоры вообще, но п способность избрать себѣ преемника по завѣщанію (ѣезІатспН іасѣіо), отъ промпттепта въ договорѣ о назначеніи легатаріемъ требуется также способность ко вступленію въ договоры вообще и, кромѣ того, способность назначить легатъ (Іееѣатепѣі іасііо); представительство не допускается. Аналогично опредѣляются и субъективныя условія въ лицѣ акцептанта. Если акцептантъ совмѣщаетъ въ своей регзопа и гонората, онъ долженъ обладать не только правомъ выступать въ качествѣ акцептанта въ договорѣ вообще, но и быть лицомъ, которому можно назначить легатъ, т. е. имѣть Іезіаівепіі іасііо раззіѵа. Еслп договоръ заключенъ въ пользу третьяго лица, акептантъ долженъ удовлетворять первому условію, третье ли по—послѣднему. Разъ возможны договоры о назначеніи легатаріемъ вь пользу третьихъ лицъ, возможно и представительство на сторонѣ того, въ пользу котораго назначается легатъ. И промитгенть, и акцептантъ, п назначаемый легатаріемъ должны обладать правоспособностью и дѣеспособностью въ моментъ заключенія договора. Бремя исполненія договора о легатѣ можно возложить иа всякаго, кто можетъ выступить въ этой роли при назначеніи легата по завѣщанію ’).
г) Юридическія отношенія, создаваемыя договоромъ о назначеніи легатаріемъ, возникаютъ въ моментъ заключенія договора. Этотъ моментъ наступаетъ, когда стороны пришли къ соотвѣтствующему соглашенію п выразили во внѣ свою волю.
Но какимъ образомъ, въ какой формѣ должна быть выражена воля контрагентовъ? Въ теоріи по этому вопросу разногласіе.
Калѳртъ пе требуетъ для договора о назначеніи легатаріемъ, какъ и для договора о назначеніи наслѣдникомъ,
’) ЗсЫКпог. Рег Ѵешпа<ѣіпі&4ѵвгІгп<* § Ів, стр. 05—6?; І)сг ЕгЬѵѳг-Ігь§ § 12, етр. 43—50; ЗіоЬЬо. ІЫй. V, стр. 300.
266
никакой опредѣленной формы. Отсутствіе установленной формы (Роі’шіозі^ѣеіі)—вотъ коренной принципъ его ученія О наслѣдственныхъ договорахъ'). Такова же была, повидимому, практика нѣмецкихъ судовъ2). Конечно, ото требованіе выставлялось, какъ требованіе общаго права, т. е, во всѣхъ тѣхъ случаяхъ, когда не было на этотъ счетъ соотвѣтствующихъ постановленій въ законодательствѣ.
Но это мнѣніе не было единственнымъ. ПІтоббэ, напротивъ того, полагалъ, что въ указанныхъ случаяхъ стороны должны выражать свою волю въ той же формѣ, какая установлена для одностороннихъ сдѣлокъ, содержащихъ въ себѣ назначеніе легата0).
Положительныя законодательства стоять за опредѣленную форму для договоровъ о назначеніи легатаріемт», а, именно, за ту, которая установлена дня договоровъ о назначеніи наслѣдникомъ, за публичную форму. Такъ, баварскій кодексъ Максимиліана* *) и саксонское уложеніе0) требуютъ, чтобы договоръ о назначеніи легатаріемъ былъ совершенъ судебнымъ порядкомъ. Законодательства Австріи®), Пруссіи7), Франціи6) и германское уложеніе1') предписываютъ для договора о назначеніи легата форму нотаріальнаго акта. Опредѣленіе остзейскихъ гражданскихъ закоповъ различны для каждой изъ трехъ губерніи: въ Курляндіи требуется форма завѣщанія, въ Лнфляндін—форма нотаріальнаго акта, въ Эстляпдіи—форма явочнаго акта1®).
Выраженная въ надлежащей формѣ воля контрагентовъ можетъ быть поставлена въ зависимость отъ условія млп
А) ЙІ0 Еогт (Івг ЕіЬѵегЬгйя^ стр. 16—19.
См. ВеиЯсіІ. АгсЫѵ. В. ХХХГ № 154, В. ХХХГІТ № 317.
®) біоЪЪо. іЬіѣ V, стр. 30!.
*) Сод. Ваѵ. АІах. Ш, ]|. § 1 м Ю. Ом. ВоШ. ІЪІд. ТТ1, стр. 409.
Б) Саке. ул. § 2540. Си. ВіоЬЫ, 1Ьі<Ъ V, стр. 301 прим. 13.
®) 8с)>іПпег. Рег ѴегтйсЫтвзѵеібав § Ю, СТР. 73—79.
*) КоЛЛЫа. Ш, стр. 470.
«) Соѣ сіѵ. §§ 1082 1094, 1394.
®) Герм. ул. § 2276. Моііѵе V, стр. 349. ЗсЫКпег. Гег ЕтЪѵоѵЬга^ § 2В, стр. 114—119.
*°) Остзейскіе гражданскіе законы §§ 2487—2488.
2Ы
срока. Вліяніе этихъ моментовъ на договоръ о назначеніи легатаріемъ обсуждается по аналогіи съ вліяніемъ тѣхъ же моментовъ на договоръ о назначеніи наслѣдникомъ1).
д) Юридическія послѣдствія заключенія договоря о назначеніи легатаріемъ ие особенно точно опредѣляются въ теоріи. Пе говоря уже о тѣхъ изслѣдователяхъ, которые не понимали истинной природы этого договора [мнѣнія ихъ указаны раньше), и теоретики послѣдняго времени не совсѣмъ тверды въ установленіи характерныхъ чертъ юридическаго положенія, создаваемаго договоромъ о назначеніи легатаріемъ. Конечно, теперь уже никто не скажетъ, что легатарію принадлежитъ по договору требованіе изъ обязательства, илн что онъ пріобрѣтаетъ право вещное, илн право наслѣдованія, какъ говорили раньше. Но все-таки н теперь секретъ, если можно такъ выразиться, юридическаго положенія легатарія но договору ие совсѣмъ извѣстенъ.
Дѣйствительно, ученые даютъ разныя мнѣнія по данному вопросу.
Отвѣчая на этотъ вопросъ, они различаютъ юридическое положеніе легатарія по договору сь момента заключенія сдѣлки п до открытія наслѣдства оть юридическаго положенія послѣ этого послѣдняго момента.
Спрашивается, что имѣетъ легатарій по договору въ первый періодъ существованія сдѣлки, т. в. до открытія наслѣдства?
По словамъ Калерта2) и Рота3), у него—то же самое праео, которое онъ имѣлъ бы, если бы былъ назначенъ легатаріемъ въ завѣщаніи, т. е. по акту послѣдней воли наслѣдодателя. Такое же мнѣніе высказываетъ, очевидно, и Штоббэ, утверждающій, что легатарію по договору принадлежитъ право стать въ будущемъ легатаріемъ <). Но эго звучитъ какой-то ироніей. Лицо, назначенное легатаріемъ односторонне наслѣдодателемъ, до открытія наслѣдства шшакихъ вѣдь правъ не имѣетъ. Да п въ этотъ послѣдній
1) ЗіоЬЬе. V, стр. 300.
2) КаЫогК іЬісі., стр. 12.
в) КоНі. іЬІЛ. III, стр. 487.
<) „Баз ВѳоЬѢ кипІНр Ъеяа4ад ги ѵтегйеп*. ІЬів. V, сгр. 301.
11
258
моментъ оио пріобрѣтаетъ только „ожиданіе отказа", т. е. надежду на пріобрѣтеніе отказа въ будущемъ1). О какомъ же правѣ у легатарія по договору можетъ быть рѣчь въ это время, т. е. въ періодъ отъ совершенія договора до открытія наслѣдства, если положеніе легатарія по договор)г одинаково съ положеніемъ легатарія но завѣщанію?
Шпффнеръ, держись той же точки зрѣнія, что н Калертъ, Рогъ и Штоббэ, полагаетъ, однако, что легатарій по договору, съ момента заключенія сдѣлки, пріобрѣтаетъ яе право, а лишь „еіпе гесЪііІісЪа Аи&яісЪі*, „еіпе гесЪЬ ІісЬе Апѵ/агисІіаН; ѵ/іе еіп §ѳтѵйЬп1ісЬег Ъее^іаг" 3), слѣдовательно, только вѣрную надежду получить вт, будущемъ то, о чемъ онъ условился. Однако, и при такой характеристикѣ не будетъ сходства въ положеніи легатарія по договору съ положеніемъ легатарія по завѣщанію.
Дѣйствительно, если у легатарія по договору уже съ момента заключенія сдѣлки—„надежда", да притомъ еще „вѣрная" , то въ чемъ же сходство положеній легатарія по договору и легатарія по завѣщанію въ этотъ періодъ времени, когда послѣдній до открытія наслѣдства никакихъ вѣрныхъ надеждъ питать не можѳт ь, ибо актъ, въ которомъ онъ назначенъ легатаріемъ, до открытія наслѣдства всегда можетъ быть отмѣненъ няи замѣненъ другимъ? Очевидно, есть разница въ положеніи легатарія по договору и легатарія по завѣщанію. Очевидно, первый не обыкновенный легатарій, какъ утверждаетъ Шиффнеръ и какъ полагаютъ Калертъ, Ротъ и Штоббэ. Надежда легатарія по договору—иная, чѣмъ надежда легатарія по завѣщанію. Она—надежда вѣрная, надежда, охраняемая правомъ, юридическая надежда, „Яіе гесЪШсКѳ АпззісйЬ®, „<3іе гесѣіІісЪе АптгисЪаЙи, какъ выражается самъ Шиффнеръ. И такой характеръ пріобрѣтаетъ „надежда" легатарія по договору потому, что она осложняется юридическимъ элементомъ, котораго нѣтъ у „надежды" легатарія но завѣщанію. Юридическій же элементъ въ „надеждѣ" легатарія по договору заключается въ томъ, какъ справед
х) Внгоп. іЬій. § 448.
Вег ѴѳгтйсЫпіеэѵсгЬга#, стр. 117; Вег ЕгЬ\адііа& стр. 120—122.
259
ливо замѣчаетъ КугельманъА), что у легатарія по договору, съ момента заключенія договора,—не подлежащее односторонней отмѣнѣ право быть (а не стать) яѳгатаріеьгь послѣ наслѣдодателя. И благодаря тому, что въ рукахъ легатарія по договору имѣется такое право, онъ—легатарій съ момента заключенія договора, а не съ момента открытія наслѣдства, какъ легатарій по завѣщанію Уже въ моментъ совершенія сдѣлки йіев сесііі для легатарія по договору, въ то время, какъ для легатарія по завѣщанію сііез сеѣй лить въ моментъ открытія наслѣдства, слѣдовательно, въ моментъ смерти наслѣдодателя. Правда, легатарій по договору не можетъ передать своего права наслѣдникамъ з), но, какъ и наслѣдникъ по договору, лишь въ томъ случаѣ, если противное не установлено договоромъ о легатѣ. Онъ не можетъ и осуществить свое право при жизни наслѣдодателя, но ие можетъ не потому, что у него нѣтъ права, а потому, что реализація его отсрочена до открытія наслѣдства. Съ этой стороны, договоръ о назначеніи легатаріемъ—сдѣлка вѣдь, поставленная вь зависимость оть срока, а не отъ суспенсивнаго условія8).
Несмотря, однако, иа ©то, право легатарія по договору подлежитъ извѣстной охранѣ уже при жизни наслѣдодателя. Оь момента сііез сесііі наслѣдодатель а) не можетъ односторонне отмѣнить договоръ о назначеніи легатаріемъ по сдѣлкамъ тогііз саиза ни прямо, ни косвенно, т. е. напр., назначивъ въ завѣщаніи тотъ же легатъ другому лицу, распорядившись имъ по тогііз саиза допаііо иначе, чѣмъ условлено въ договорѣ н пр. <). Но наслѣдодатель удерживаетъ за собою право собственности на предметъ легата и можетъ распоряжаться имъ по сдѣлкамъ іпіег ѵіѵоз, однако, съ извѣстными ограниченьи. Такъ, б) наслѣдодатель не долженъ совершать сдѣлокъ іпіѳг ѵіѵоз во
*) Ки^еіиіапп. іЬій., стр. Ѵ8.
а) ЗіоЬЬѳ, іЬій. V, стр. 301.
й) Кц°в1гштп. іЪій., стр. 97.
<) Ки^вітапп. іЫ4., стр. 09; ЙсЪіПпсг. Вог Ѵсіт Сеііигізбѵетітпд, стр. 117 и слѣд.; ВоСЪ. хЪі<1. Ш, стр. 497; ЙіоЬЬс, ІЫЙ. V, стр. 301; Оеп^іог. стр. 731; ВсгпЪіщ;. ІЪАС. Ш, стр. 480.
260
вредъ легатарію по договору, которыя парализовали бы возможность осуществленія его права *) в) Если предметомъ легата служитъ ересіад (напр., садъ, картина, имѣніе), въ такомъ случаѣ наслѣдодатель съ момента заключенія сдѣлки теряетъ право отчужденія, ибо въ такомъ назначеніи легата ітпріісііе лежитъ обѣщаніе ееотчужденія * 2).
Всѣ сдѣлки, совершенныя наслѣдодателемъ во вредъ интересамъ легатарія по договору, могутъ быть оспорепы легатаріемъ лишь съ того момента, въ который онъ можетъ осуществить свое право, т. е. только по открытіи наслѣдства3).
По открытіи наслѣдства, для легатарія по договору Ліев ѵепіі. Съ этого момента онъ можетъ принять легатъ плп отказаться отъ него. Съ этого же момента, разъ онъ легатъ принялъ, возможно п осуществленіе его права посредствомъ иска. Съ искомъ онъ долженъ обратиться къ тому, кто обремененъ отказомъ, т. е. къ преемнику наслѣдодателя; онъ долженъ исполнить договоръ о легатѣ, какъ бы въ силу диазі—контракта4). Если наслѣдодатель, съ намѣреніемъ лишить экономическаго содержанія право легатарія по договору, отчуждилъ предметъ легата плп обременилъ его долгами, наслѣдникъ долженъ отыскать этотъ предметъ и передать его легатарію или освободить его отъ обремененій. Разъ наслѣдникъ не въ силахъ сдѣлать это, онъ долженъ возмѣстить легатарію стоимость отказа. Если отказанная вещь перешла въ чужія руки по акту даренія, и наслѣд
Ки^ѳігйапп. ІЬШ., стр. 98; Сгодіег. ІЫІ, стр. 731; ВогпЬпгд.
Ш, стр. 486-
2) Мнѣніе Дерибурга (ІЬісі III, стр. 436) и Гепглѳра стр. 781).
в) Генглеръ (іЫв., стр. 731) п Дорнбургь (іЪід., стр. 186) допускаютъ для легатарія по договору возможность защиты и при жизни наслѣдодателя, впрочемъ, въ одномъ только случаѣ, именно, въ случаѣ отчужденія наслѣдодателейь точно обозначенной въ договорѣ о легатѣ вощи (ерссіез). При этомъ Геиглоръ даеть легатарію искъ о признаніи пита отчужденія ничтожнымъ, в Дорнбургь—нсі«ъ о вознагражденіи оз вредъ и убытки. Едвали, одиако, есть родовъ въ такой конструкціи прана легатарія по договору. Предъявленіе иска кь тшелѣдодателю было бы преждевременнымъ осуществленіемъ со стороны легатарія принадлежащаго ему по договору нрава.
4) Ки^еіліапп. іЬісі, стр. 97.
261
никъ не можетъ ни передать вещь легатарію, ни возмѣстить ея стоимость, легатарій имѣетъ право иска къ одаренному о возврптЬ подарка *).
Таковы средства защиты легатарія по договору. Такъ можетъ быть осуществлено его право. Но это осуществленіе носить условный характеръ. Договоръ о назначеніи легатаріемъ подлежитъ осуществленію лишь при условіи состоятельности наслѣдственной массы. .Легатарій по договору стоить позади (а не впереди) кредиторовъ наслѣдодателя. И если пассивъ превышаетъ активъ въ наслѣдственномъ имуществѣ, право его теряетъ экономическое содержаніе2). Но при состоятельности наслѣдства, т. е. въ томъ случаѣ, когда возможно осуществленіе права легатарія подоговору, подвергается ли легатарій вычету законной доли? На этотъ вопросъ ТСугельманъ отвѣчаетъ отрицательно, и на томъ основаніи, что въ самомъ заключеніи договора о легатѣ должно усматривать освобожденіе отъ обязанности учаотво вать въ выдачѣ наслѣдникамъ законной доли 3). Но едва ли такое мнѣніе согласно съ требованіями положительнаго нрава. Договоръ о назначеніи легатаріемъ долженъ обсуждаться по аналогіи съ договоромъ о назначеніи наслѣдникомъ >), и правильнымъ должно быть признано какъ разъ обратное мнѣніе: липа, за которыми признано право па законную долю, вѣдь, кредиторы наслѣдства, и легатарій долженъ стоять позади этихъ кредиторовъ, какъ и другихъ вѣрителей иаслѣдодателя.
е) Договоръ о назначеніи легатаріемъ ведетъ къ указаннымъ юридическимъ послѣдствіямъ лишь въ томъ случаѣ, если онъ можетъ быть признавъ дѣйствительнымъ.
Недѣііствителенъ съ самаго начала договоръ о назначеніи легатаріемъ, если онъ заключенъ съ нарушеніемъ условій, существенно необходимыхъ для его возникновенія:
’) Горы, уложеніе §§ 22В7, 2238.
2) ВеЫГСпог. Т>ег ѴсгтІІс.ІПпіззѵсНсац, § 10, стр. 110—122; Сеп^іог. іІніЦ <яр, 781 —732; Во(1і. іЪіЛ Ш, стр. -187—48В; ВсгпЪиг^. ІЬій Ш, стр. 435 -4Яв; ЯіоЪЬс- іЬій. V, стр. .401—302; Кі«$оіпитп. ІЪИ., стр. 1*7— 00.
®) Кндоітпіт. ІЬій., стр. 1*9.
4) НйіЫю, ііяіі. V, стр. 300»
'262
при отсутствіи правоспособности и дѣеспособности у контрагентовъ, съ пороками въ волѣ контрагентовъ (обманъ, ошибка, принужденіе, несерьезность воли), съ нарушеніемъ признанной для него формы. Но п такой договоръ о на-аначеніи легатаріемъ, который заключенъ съ соблюденіемъ приананныхъ необходимыми для него условій, пе влечетъ за собою указанныхъ юридическихъ послѣдствій, а) если онъ отмѣненъ по взаимному соглашенію контрагентовъ; в) когда легатарій отпадаетъ, вслѣдствіе лн смерти до открытія наслѣдства (если договоръ не распространяется на его преемниковъ и не указано лицо, къ которому въ такомъ случаѣ переходитъ право на легатъ), или вслѣдствіе іпйі^-тіаііе, шсарасИаѣіе, либо, наконецъ, отказа принять легатъ; с) вслѣдствіе гибели вещи, служащей предметомъ отказа, если, именно, о ней шла рѣчь въ договорѣ и невозможна замѣна ея другою (деньгами); 4) вслѣдствіе ненаступленія суспенсивнаго условія или наступленія резолютивнаго условія или срока, въ зависимость оть которыхъ поставленъ договоръ; е) иа основаніи сопсигвп? сіиэгшп саизаітпті Іисга-ііѵагит; і) при коррѳепектпвномъ договорѣ—въ случаѣ недѣйствительности назначенія, сдѣланнаго одною изъ сторонъ; &) наконецъ, по нѣкоторымъ законодательствамъ (Австрія, Пруссія, Баварія, Франція), ргорЬег вирегѵевіепііат ІіЬе-гогит *).
1) 8сЫ!?пег. Юсг ѴоплІІсМпіэбѵеНѵпд, § 20, стр. 122—130, Кидоітітп. іЬісІ. стр. 08, прлы. 13; 5Ь>ЬЬс. іЬіск V, стр. 301; Коііі. іЪШ. III, стр. 523; ПсглЬигд. іЬід. Ш, стр, 485; НагСталл. ІЪІіІ., стр. 70—84.
ГЛАВА ѴІ-я
Договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія
Договоръ объ. отреченія отъ права наслѣдованія, извѣстный первоначально подъ именемъ договора объ отреченіи отъ наслѣдства (расіит йе Іиіига бпссеззіопе регйепйа, рас-іит висеезеіопіз атійепйао, расіит зиссезеогіит геттѣіаіі-ѵит), болѣе разработанъ и въ законодательствѣ, и въ литературѣ, чѣмъ договоръ о назначеніи легатаріемъ.
Историческая судьба этого договора стоитъ въ тѣсной связи съ судьбой договора о назначеніи наслѣдникомъ. Первыя о немъ извѣстія почти современны извѣстіямъ о послѣднемъ. Въ то время, когда тла рѣчь о признаніи договора о назначеніи наслѣдникомъ съ точки зрѣнія паидект-наго права, тла рѣчь и о признаніи договора объ отреченіи оть права наслѣдованія. Издавна эти договоры разсматривались какъ виды одного родового института—наслѣдственнаго договора. Понятно, что представленія о сущности этихъ договоровъ были одинаковы и что съ измѣненіемъ взглядовъ на договоръ о назначеніи наслѣдникомъ измѣнились воззрѣнія и на договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія.
Что-то, напоминающее этотъ договоръ, встрѣчается уже въ законахъ салическихъ франковъ. „Коли кто рѣшилъ разорвать связь съ родомъ11, говорится въ одномъ изъ этихъ законовъ, ятотъ долженъ отправиться въ мѣстный судъ и тамъ надъ головой своей разломать на четыре части четыре ольховыхъ вѣтки и бросить ихъ тугъ же, при чемъ обязанъ объявить, что освобождаетъ себя отъ личныхъ обязанностей и правъ въ отношеніи родныхъ и отказывается отъ наслѣд
264
ства и какого-либо иного имущества. которое можетъ остаться послѣ нихъ. Тогда, если кто-либо изъ его родныхъ умретъ или будетъ убитъ, къ нему не переходитъ пн наслѣдство, ни вира. Равнымъ образомъ, если онъ умретъ или будетъ убить, родные ие получаютъ ни наслѣдства, ни виры; и то, и другое переходитъ къ фиску илп къ липу, ука-ванному фискомъ" х). Такимъ образомъ, кто разрывалъ связь съ родными, тотъ вмѣстѣ съ этимъ отрекался отъ участія въ правѣ наслѣдованія послѣ членовъ рода. Но это отреченіе яе было договоромъ объ отреченіи отъ права наслѣдованія. Разрывъ въ членами рода представлялъ собою актъ односторонній. Этотъ актъ вызывалъ потерю права наслѣдованія не прямо, а косвенно; въ моментъ разрыва уничтожалось юридическое основаніе наслѣдованія—связь съ членами рода. Потеря права наслѣдованія въ этомъ случаѣ носила, кромѣ того, взаимный характеры отрекшійся отъ родныхъ нѳ могъ наслѣдовать послѣ нихъ, но и родные не могли наслѣдовать послѣ него2} Всѣхъ этнхъ признаковъ нѣтъ въ договорѣ объ отреченіи отъ права наслѣдованія®).
Но не будучи договоромъ объ отреченіи отъ права наслѣдованія. разрывъ съ родомъ велъ отчасти и къ тѣмъ
і} „8і ди >8 де рагопШІа іоПегѳ во тоіиегі*, іп тпаііит апіе ІЬил^і-тіт (зеи сепіепагіит) нтЬиІагѳ ЗеЪеі еі ІЬідет диаіиог Іизіез аіиіпоз варег сариі епит Ггап^еге деЬеЬ іп диаіиог рсгіаз еі ііівз іп таііо іас-іаге деЪѳІ ес іЪі дісего, диод зе е€ до іигптепіо ві де каегедНяіо оі де іоіа г&ііопе іііоіит ѣоііоі; ©I яіс ровіеа, ві аіідиіз де виів рагепііЬив аиі тогійіиѵ, іші оссідаіиг, пиіів а<3 Шит пес Наегедііаз пѳс сотровіЫо рвг--ѵепіпі. ЗііѵШ тодо, 5І Піе топаіиг, ад «иов ратепіев поп регЬіпеаЬ сот-ровіЦо аиі Ь&огедііаз оіиз, зед ад Іівсит аиі сиі ііясиз даѵе ѵо1иегіІЙ. Рагдоззив. Ба Іоі ваіідие. Рагів. 1848, стр. 318 и стр. 401, при» 655, 657; (тоНІсоп. Ілх ваііса 1898, стр. 59—00 и 228—229; ВеЬгепд. Ьех заііса 1897, стр. 126—127. и8е„. де іигашепіо... іоііак,. = „діе Ъозза^ип^ ѵоп
пші КесЫ киг ЕідезІпІГв'' — ѲсИкоп. іЫд , стр. 228; Рагсіѳвиз. іЪід., стр. 630 н прим. 657 на стр. 401; Везеіег. ібііі. 111. стр. 215-216.
Е) Веясісг. іЫд. ІП, стр. 220—221; Оеп^ісг. Бая доиІвсЪе Р.К., стр. 732—738.
Й) „Въ іох заІісаи, говорить по ©тому поиоду Штоббэ, «ццеть рѣчь ло объ отротоиіи отъ шіслѣдонація, а скорѣе о потерѣ щѵаип. па-елѣдоиаиія, яіиішощоПся юршцсчоскіімъ лосл-ЬдоттІемі. разрыпп родственныхъ связей. Здѣсь -тоже, что при еамсубійстпѣ. II спмоубійца пе отказишістсіі вѣдь отъ драла иіишѣловлшя*. V, стр. 303 прим. 2.
265
послѣдствіямъ, которыя связаны съ договоромъ объ отреченіи отъ права наслѣдованія. А это обстоятельство служитъ яснымъ доказательствомъ того, что идея, лежащая въ основѣ разсматриваемаго нами договора, не была чужда юридическому сознанію древнихъ германцевъ, что договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія не моі ъ быть у видъ явленіемъ, противнымъ правамъ (сопіта Ьопоз тогез), и если не существовалъ одновременно съ АЪаірршм»;, то при благопріятныхъ условіяхъ могъ развиться впослѣдствіи.
Безѳлеръ видитъ первые слѣды договора объ отреченіи отъ права наслѣдованія въ тѣхъ сдѣлкахъ, въ которыхъ ближайшіе наслѣдники давалп свое согласіе на отчужденіе родового недвижимаго имущества. Въ этомъ согласіи выражалось отреченіе отъ наслѣдственныхъ правъ на родовое имущество: ближайшіе наслѣдники участвовали въ сдѣлкѣ, не какъ сопйотшіі, а какъ наслѣдники 1).
Но едва ли п въ этихъ сдѣлкахъ можно видѣть слѣды договоровъ объ отреченіи отъ права наслѣдованія. Въ этихъ сдѣлкахъ, вопреки увѣренію Гевглера*), нельзя отыскать даже односторонняго косвеннаго отказа отъ наслѣдованія. Тотъ, кто соглашался на отчужденіе недвижимости, вѣрно замѣчаетъ Штоббэ 3), заявлялъ только, что онъ ничего не имѣетъ противъ измѣненія имущества въ его составныхъ частяхъ (на мѣсто недвижимости поступалъ ея эквивалентъ) и возможнаго уменьшенія наслѣдственной массы.
Но, несомнѣнно, были договорами объ отреченіи отъ права наслѣдованія тѣ сдѣлки, часто встрѣчавшіяся въ эпоху Швабскаго и Саксонскаго зерцалъ, въ которыхъ сыновья при выдѣлѣ и дочери, получавшія приданое при вступленіи въ бракъ, отказывались отъ права наслѣдованія въ имуществѣ родителей. Особенно важное значеніе имѣли эти сдѣлки для дворянскихъ фамиліи: онЬ содѣйствовали сохраненію дворянскихъ имѣній и сосредоточенію ихъ въ однѣхъ рукахъ, т. е. образованію могущественной земельной аристократіи1)
*) Воздкчг. іЬісЦІП, стр. 221- 224.
й) Ѳппківг. Опв деіЯвгЪе Р. В., стр. ?33,
Ъ ЯѵЫмч іЫіІ. V, стр. 3і>3 іірнм. Й.
*) Ыіисгтауег. ІЫіІ II, стр. 847 -840; ШсШіогл. іЫй, стр. 838—841;
266
Будучи договорами объ отреченіи оть права наслѣдованія, указанныя сдѣлки имѣли свои особенности, отличавшія ихъ отъ такихъ же сдѣлокъ въ нате время.
По общему правилу, сыновья и дочери отрекались оть права наслѣдованія въ имуществѣ ихъ родителей исключительно съ цѣлью предоставить прево наслѣдованія другимъ нисходящимъ наслѣдодателей, т. е. братьямъ и сестрамъ. Отсюда отреченіе того времени носило обыкновенно условный характеръ: если тѣ, въ пользу которыхъ совершалось отреченіе, отпадали, сдѣлка теряла силу н отрекшійся могъ наслѣдовать. Въ актѣ отреченія, далѣе, могли принимать участіе не только наслѣдодатель и отрекающійся отъ права наслѣдованія нисходящій, но п тѣ лица, въ пользу которыхъ совершалось отреченіе. Отреченіе, наконецъ, возможно было не только по договору, но и по одностороннему акту. Центръ тяжести, такимъ образомъ, лежалъ не въ договорномъ соглашеніи сторонъ, а въ серьезности воли отрекающагося ').
Неизвѣстно, были ли въ древненѣмецкомъ правѣ ииые случаи отреченія оть права наслѣдованія, кромѣ указанныхъ. Оин, конечно, могли быть, ибо сдѣлки подобнаго рода ие считались у нѣмцевъ противными добрымъ нравамъ. Но указаніе на нихъ не встрѣчается.
По рецепціи римскаго права поднялся вопросъ о дѣйствительности сдѣлокъ объ отреченіи оть права наслѣдованія. Отстаивая юридическое значеніе ѳтихъ сдѣлокъ съ точки зрѣнія римскаго права, теоретики того времени обобщали ихъ и, поставивъ въ связь съ договорами о назначеніи наслѣдникомъ, положили основаніе для общаго ученія о договорахъ, предметомъ которыхъ является отреченіе отъ права наслѣдованія 2).
Разсматривая договоры объ отреченіи оть права наслѣдованія, какъ видъ наслѣдственныхъ договоровъ, и
Сѳпріег. іЪід., стр. 733; Везсіог. ІІлд. ИІ, стр. 221; Оіеск. ЕіЪѵвгігІіее, стр.
425; ВиЦсЬив. Егізѵе.гісгц;, стр. 40 —43; 81оЪЪе. V, стр. 302—308.
і) &оЪЪе.іЬШ. V, стр. 303—305.
*) Вадеіег. іЫд. ИІ, стр. 222; БІоЪЬе. ййв. V, стр. 308; Оспдіег. іЬід., стр. 733; -ОегпЪигд. ЬеІігОисЬ дез рг. Рг. В. ПТ, сгр. 486.
267
видя предметъ послѣднихъ въ „будущемъ наслѣдствѣ*, теоретики стараго времени считали (мы указывали на это ранѣе) и договоры объ отреченіи отъ права наслѣдованія такими договорами, предметомъ которыхъ является бу* дущее наслѣдство.
Такой взглядъ на сущность договора объ отреченіи отъ права наслѣдованія естественно привелъ къ заключенію, что договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія служитъ источникомъ обыкновеннаго обязательства. Дѣйствительно, отреченіе отъ будущаго наслѣдства есть ничто иное, какъ отреченіе оть наслѣдства въ случаѣ его полученія (ві Ьеге-<Зі(А5 Гиегіі <ЗеШа). Такъ какъ только при ©томъ условіи сдѣлка могла имѣть смыслъ и значеніе, то, понятно, отвѣченное выше условіе подразумевалось само собою во всякомъ договорѣ объ отреченіи отъ права наслѣдованія. Это же обстоятельство превращало договоръ объ отреченіи оть права наслѣдованія въ такой договоръ, который содержалъ въ себѣ только обѣщаніе отказаться (герисІіаЬіо) отъ наслѣдства въ томъ случаѣ, еслибы право на него открылось въ пользу лица, сдѣлавшаго отреченіе. Кепипѣіаііо отождествлялось, такимъ образомъ, съ расіит сіе поп реіѳшЗо1 2).
Такое представленіе о расѣат виссеззогіит гешіпІіаЫѵит было у многихъ писателей. Оно встрѣчается, напр., у Гафина (ОірЬапіиз), Дальнея (Шіпеие), Бреулея (Вгепіаеив), Кел-лснбснца (КоПепЬспг3), Стрикка0), Крейттмайера4 * * 7), Тибо ®) Оно проникло въ прусское е) и французское ’) уложенія.
*) Бездіег. іЫа. Ш, стр. 228—233; Нойшиго. ЛѴсеоп шій ХѴігІсѵод ЕгЪѵбгхісЪіоз ипд <3ев ЕтЪѵегІгп|*сз-~въ бгйпЪШз-ЕліЬзсЪіШ Ніг дае Ргі-ѵаі- шій ОНепіІісІю Евсііі дег Ое&етѵагі. 1876. В. II/, стр. 649—650.
2) Везеіег. 1Ы<3. ІП, стр. 231.
8) ТгасШив. Біев. ѴІП, Сар. X, § I, стр. 746.
*) Аптегкивдеп, стр. 711.
й) Вузіот. бея Рапдг—В., стр. 371.
•) Ирусск. улож. I, 12, § 649: „договоры, кончи обусллвли-илотси отрочоиіо въ будущемъ отъ права наслѣдованія въ опредѣленномъ имущоствЬ... имѣютъ силу лишь въ томъ случаѣ, если окп оаклю-чаются лицами, которыя мрмоывпіотся закономъ кь совмѣстному наслѣдованію хгь дашюыъ пмущопвѣ“.
7) Фраиц. улож § 791: е у опрощается откаиыв&ться, даже въ брачномъ контрактъ, отъ ожидаемаго наслѣдства при яихвіш того, послѣ коего
268
Однако, приведенное представленіе о сущности раоіі еиссеззогіі гевшіііаііѵі вело лишь къ недоразумѣніяыъ въ теоріи. Представлялось совершенно непонятнымъ, почему этотъ договоръ даже въ томъ случаѣ, когда онъ заключался риге—безусловно, долженъ быль быть разсматриваемъ, какъ договоръ, поставленный въ зависимость отъ суспенсивнаго условія? Отчего тотъ. кто отрекался отъ будущаго наслѣдства, считался все-таки наслѣдникомъ до тѣхъ поръ, пока наслѣдство не открывалось вь его пользу? И если отрекшійся, несмотря на актъ отреченія, оставался наслѣдникомъ, то возникалъ самъ собою вопросъ — какъ быть съ нимъ при составленіи завѣщанія? Слѣдовало ли его назначить наслѣдникомъ, пли же открыто устранить оть наслѣдства, чтобы сохранить силу за завѣщаніемъ? И если слѣдовало устранить, то по какой причинѣ? Договоръ объ отреченіи могъ ли быть разсматриваемъ какъ снова охііеіедаііо-піз? А если отрекшійся былъ назначенъ наслѣдникомъ, можно ли было устранить его оть наслѣдства, сославшись на договоръ? Мало того, обязателенъ пи договоръ объ отреченіи для наслѣдниковъ промиттента? Повидимому, нѣть, если они не присоединились къ договору, и промитгентъ умеръ до открытія наслѣдства. Но ото какъ будто не соотвѣтствуетъ намѣреніямъ сторонъ 1). Наконецъ, прп указанной конструкціи не было никакой возможности отдѣлять расіит биссеззогіит гепипііаііѵит отъ расіит де Ьегедйаіе ІѳіЬіі ѵі-ѵепііз. А между тѣмъ, это два разные института, издавна отличаемые и законодательствомъ, и теоріей.
Пересмотръ ученія о расіит киосевзогіит геиипііяііѵит былъ неизбѣженъ Пересмотръ, какъ извѣстно, былъ сдѣланъ Гассе п Везелеромъ. Эти писатели, подвергнувъ анализу расіит виссе&зогіит гепипііаііѵит, прп шли къ правилъ-
долито открідться наслѣдство, а равно и отчуждать права, кои можно имѣть въ оеыъ случаѣ". См. еще § 1130. Этого вооэрѣнія держится и французскій кассаціонный судъ: „постановленія закона, поражающія ничтожностью соглашенія о наслѣдованіи В7> будущемъ, касаются какъ соглашеній между будущимъ наслѣдодателемъ, пасдѣдішкамв и легатаріями, такъ и соглашеній сихъ послѣднихъ ст. третьими япцами* (Сава. 25 ^пѵ. 1853).
’) Вевоіег. іЬі<і. Ш, стр. 237—233; Нойпапп. іЬіб., стр. 650.
269
ныігь воззрѣніямъ на его сущность и отвоевали этому договору но только особое имя, но и самостоятельное значеніе въ кругу сдѣлокъ гражданскаго оборота. Они установили взглядъ на расіиш зиссевзогіиш гепипйаііѵипі, какъ на договоръ, имѣющій своимъ содержаніемъ не отреченіе оть будущаго наслѣдства, а отреченіе отъ права наслѣдованія х)-
*) Нязае. Вііеін. Мие» 2.2, ІЪід., стр. 151; Безоіѳг, іЪі<3. Ш, стр. 233— 242. Переходъ къ новой конструкціи замѣчается, впрочемъ, и раньше. Такъ, Крейтгмайеръ, опредѣливъ расіит еиссоязогііпп тепипйаііѵитп «сакъ договоръ, объектъ котораго состоитъ въ „ожидаемомъ въ будущемъ наслѣдованіи и наслѣдствѣ" (іп еіпег яикйпйі^еп ип<1 апдойоШеп Зиссез-віоп ипд ЕіЪвсЪаі^—Ашпсгкпп^еп, стр. 711), говорить далѣе: „предметомъ договора объ отреченіи отъ наслѣдства служитъ го спорное и сомнительное, то безспорное и несомнѣнное, по во всякомъ случаѣ скорѣе ожидаемое въ будущемъ, чѣмъ существующее въ настоящемъ ‘наслѣдсіягмкое право0 (Лптогкип^ел, стр. 710). Чигтермайеръ даетъ такое опредѣленіе наслѣдственнымъ договорамъ: „подъ наслѣдствевйы-ып договорами разумѣются договоры, имѣющіе своимъ предметомъ будущее, еще но открывшееся н«слѣдство‘;> Л затѣмъ добавляетъ: „они бываютъ или договорами о пріобрѣтеніи наслѣдства, или доі'ооорами объ отреченіи отъ наслѣдства" І<пипЙ8іИ7.е. П,стр. 842). Но въ озаглавленномъ: „ЛѴеіЫісІіе ЕгЬѵегкісЫѳ" Ымттермайоръ говорить между прочимъ, что дочери въ договорахъ „условно отрекаются отъ права наслѢ‘ даванія" (іЪі<1. II, стр. 847). Ргвныыъ образомъ. Эйхгорнъ понимаетъ подъ наслѣдственнымъ договоромъ сдѣлку о будущемъ наслѣдствѣ, будетъ ли тикая сдѣлка расішп знссеззогіит аійгтаііѵит шіи педйііѵитті звп гепшйпйіѵит —ѵсо равно (Еіпіеіішде, стр. 821). Но къ § „Вепипііаііѵе ЕгЬѵегЬОДе" онъ полагаетъ, чго предметъ расі» зиссеевогіі гопшіЙаІхѵі -•„въ открывающемся въ будущемъ наслѣдованіи0 (йіе кйпШ#апіаНеп-йе ЕгЫоІее". ІЬій ,стр. 838). Эта новая точка врѣнія проглядываетъ ивъ нѣкоторыхъ законодательствахъ. Такъ, австрійскій кодексъ говоритъ объ „отреченіи отъ права наслѣдованія" (ѴеггісЫ; аиІ йае ЕтЬтесЫ) и дастъ такое постановленіе: „кто сямъ можетъ законно рпснорадит»>ся своимъ правомъ наслѣдованія, тотъ также вт> правѣ «заранѣе отказаться отъ исгов (§ 551). Тогъ же взглядъ, хотя и ьъ скрытомъ, такъ ска-ввть, видѣ, лежитъ, повидимому, и въ основѣ всѣхъ постановленій баварскаго кодекса о рас(із виссегзогіів пеДОіѵів (Сой. ЬІах. ]||, 11, §§ 2—6). Этотъ кодексъ отличаетъ іешіпБаИо Ііегедііаіів отъ гершІіаНо ЬегедііаЦз н хотя говоритъ объ ЕгЪвсЬаПзѵегйсІіб (а но ЕгЬѵетсйі), но какъ о договорѣ, предметомъ котораго служитъ іиіига Ііогсйііая въ смыслѣ зрея зііссеяьіопів, т о. въ смыслѣ пр&ва наслѣдованія (Ктеііі тауѳг—Аптегкитщеп, стр. 716). Отсюда, правильное разрѣшеніе въ немъ вопроса о юридическихъ послѣдствіяхъ данкаіч? договора (см. Везеіет. іЪід. Ш, стр. 210 прим. 10). Несмотря, однако, на все сказап-
270
Ѳтоть взглядъ сталъ достояніемъ не только науки *)> но и законодательства 3).
Такимъ образомъ, въ настоящее время расіит яисее&яо-гіит гепипШіѵшп представляетъ собою ничто иное, какъ договоръ, содержащій въ себѣ отреченіе отъ права наслѣдованія. Предметомъ его является не наслѣдство акцептанта, а право наслѣдованія промиттента.
ноо, Гартманъ (іЬій., стр. 67 прим. I) утверждаетъ, что Гассе и Безе-леръ создали договоръ, о которомъ но знала исторія, а не установили только новый взглядъ на старый институтъ
Словомъ, н до Гассе и Безелера чувствовалась истинная природа расй внссевеогіі топипііяііѵі.
1) Нойпаоп. ІѴевеп ипй \Ѵігкив§ <1ее ЕгЪѵсггісЫлб ипй бееТЕгЪѵог-Іта&ез въ 6гііпИиѴ$йеІізсЬгіі'ь. 1876. В. ТП, стр. 651—654; ЗІоЬЪе. П>ій. V, стр. 309; БегпЪиг^. ЕеЬгЬнсЬ Де» ртеиге. Рг. К Ш, стр. 489; Віеск. іЪіб., стр. 425; (Зеп^Іег. стр. 733; Т?о1ѣ. ІЫЙ. ПІ, стр. 653; ОегЪег. ІЬІЙ., стр- 722 при и. 1; ГОтеіег. іЪій. IV, стр. 505; ВіеЪопЪааг. ЬеЬгЬисЬ, стр. 852; .Косіі. стр. 866; Бп§е»‘. іЫД. VI, стр. 127—128; КаЫогк ІЪітІ., стр. 13—15, Ѵоп-Алдете. іЬМ., стр. 40—42; Моііѵе V, стр. 741. АІЬіесІіЬ, однако, думалъ поворотить теорію назадъ, къ прежнимъ воззрѣніямъ, но неудачно. Онъ склоненъ былъ разсматривать договоръ объ отреченіи огъ права наслѣдованія какъ сдѣлку, предметомъ которой служить но ЕіЬгесЫ, а біе кііпій^ йеіегігіе ЕгЪасЪпЯ. ІЬісІ, стр. 349.
-) Оста, гражд. зак. § 2763: „отреченіе отъ наслѣдованія (БіЬѵоі-яЕсЬс; есть договоръ, по которому одна изъ сторонъ отказывается отъ право, которое принадлежало бы ей послѣ смерти другой". & 2768; „отреченіе отъ наслѣдованія имѣетъ послѣдствіемъ прекращеніе права мя оное отрекшагося". Саке, улояс § 2560; „договоры объ отреченіи отъ наслѣдства» легата н неотъемлемой надежды получить что-либо (Ап-лѵагІясЪаііеп) обсуждаются по правиламъ о договорахъ вообще* 1*. 8ІС-ЬепЬааг даетъ такой комментарій етой статьѣ-, „во атой статьѣ имѣетъ силу договоръ объ отреченіи отъ наслѣдства, стало быть, и договоръ, имѣющій предметомъ наслѣдованіе по оаіеопу" (Копипепіаг. Ш, стр. 429). § 2561 - .отреченіе члена семьи отъ права наслѣдованія по закону необязательно для его наслѣдниковъ, исключая случая, когда отреченіе сдѣлано и за нмхтД Горы. улож. § 2340: „по договору съ наслѣдодателемъ родственники, и та>»кс супругъ наслѣдодателя, могутъ Отказаться отъ своего пряна наслѣдованія по закону послѣ него*. § 2352: „ТОТЪ, кто назначенъ наслѣдникомъ по -завѣщанію или кому оставленъ отказъ, можетъ но договору съ наслѣдодателемъ оі казаться отъ того, что ему назначено (<1іе ЗтѵопЗппБ). ©то относится и тсъ на-еывченіямъ въ пользу третьихъ лицъ по договору о наслѣдованіи"
271
Договоръ объ отреченіи оть права наслѣдованія—двусторонній актъ, заключаемый наслѣдникомъ съ наслѣдодателемъ. Поэтому договоръ, въ которомъ кто-лнбо заявляетъ третьему лицу, что онъ въ его интересахъ отказывается отъ принадлежащаго ему нрава наслѣдованія, но будетъ договоромъ объ отреченіи отъ права наслѣдованія въ собственномъ смыслѣ слова, а будетъ расіит бе Ьегсіііаи Сегііі ѵі-ѵепііа1); въ немъ но участвуетъ наслѣдодатель. Равнымъ образомъ, но будетъ договоромъ объ отреченіи отъ права наслѣдованія мировая сдѣлка, заключенная сонаслѣдниками при раздѣлѣ наслѣдства. въ которой одни язъ сонаслѣдниковъ отказываются въ пользу другихъ отъ правъ на открывшееся наслѣдство2), а также сдѣлка „объ уступкѣ открывшагося уже наслѣдства или о передачѣ правъ на отысканіе онаго“ ®); и въ этихъ сдѣлкахъ не участвуетъ наслѣдодатель.
Далѣе, договоръ объ отреченіи оть праэа наслѣдованія не создаетъ обязательства, какъ расіит <1е герийіавйа Кеге-Яііаѣе. Онъ — но договоръ, въ которомъ дрезумитіівный наслѣдникъ обязывается отречься въ будущемъ отъ имѣющаго открыться въ ого пользу наслѣдства4). Договоръ объ отреченій отъ права наслѣдованія—видъ наслѣдственнаго договора. Онъ оказываетъ непосредственное („4ігесі шій тттіі-іе1Ьаг“°),—„йігесі ппй аѣзоіиѴ* *)®) вліяніе на право наслѣдованія промиттѳнта. Онъ — самостоятельный наслѣдственный договоръ1), въ которомъ наслѣдникъ объявляетъ, что онъ не будетъ наслѣдовать въ имуществѣ другого контрагента ®). Какъ видъ наслѣдственнаго договора, онъ — сдѣлка тогіік
л) $ІоЬЪе. ІЬісі. V, стр. 300. Остѳ. гражд, законы § 2705 приы.
®) КоСЪ. іЬій. 1ІІ, стр. 059.
в) Законы гражданскіе X ?. I ч. Свода 8ак., ст. 710 ири&і.
*) ЙіоЪЬе. ІЪІЗ. V, стр. 30&; Ѵоп-Ашіег». іЬій, стр. 41.
6) Везеіег. іЬі<1. Ш, стр. 246.
Віеск. іЬів.? стр. 426.
7) „Еіп еідопіМітпііоЬвт егЪгесЫІісЬег Ѵетігпд* Ѵоп-АЫвгз. іЫд., отр. 41.
*) біоЬЪе. ІЫ<1. V, стр. 310.
272
еаива1), не дарственный актъ2), хотя можетъ быть безмезднымъ актомъ въ томъ случаѣ, если промиттентъ не требуетъ эквивалента аа отреченіе8).
Сторонами въ этомъ договорѣ являются наслѣдникъ и наслѣдодатель, промиттентъ и акцептантъ. Однако, возможно участіе и другихъ лицъ: на сторонѣ промиттента участіе его наслѣдниковъ въ видахъ сохраненія эа договоромъ силы на случай смерти промиттента до открытія наслѣдства, на сторонѣ акцептанта — участіе третьихъ лицъ, въ пользу которыхъ совершается отреченіе4). И наслѣдникъ, и наслѣдодатель могутъ (каждый одновременно и въ одномъ и томъ же актѣ) выступить и въ роли промиттента, и въ роли акцептанта. Договоръ будетъ въ такомъ случаѣ взаимнымъ или синаллагматическимъ6).
Разсматривая договоръ объ отреченіи оть права наслѣдованія какъ договоръ, теоретики требуютъ для дѣйствительности его способности къ вступленію въ договоры (Ѵот-ѣга^зіѣіи^кей) какъ на сторонѣ промиттента, такъ и на сто-
і) Везеіог (іЬісі. Ш, стр. 211) и Войі (іЬій. Ш, стр. 654) полаіътоть, о дня во, что договоръ о&ь отреченіи отъ права наслѣдованія — сдѣлка іпіег ѵіѵов: ояъ-де только погашаетъ право наслѣдованія, не оказывая вліянія на дальнѣйшую судьбу (ІЗеегЪоп^) наслѣдственнаго имущества. Но, устраняя отъ наслѣдованія однихъ лицъ, договоръ объ отреченіи оть права наслѣдованія открываетъ тЬыъ самымъ паслЬдоипніо другимъ лицамъ и, слѣдовательно, разрѣшаетъ вопросъ о судьбѣ имущества наслѣдодателя въ случаѣ его смерти. Очевидно, въ виду такого дѣйствія даннаго договора Дерибургъ открыто и называетъ его оцѣнкой тогііз сииза (сіп ОевсНАІЧ ѵоп Тойея дѵе^еп —іЪій. Ш, стр. 487). Составители германскаго уложенія также считали договоръ объ отреченіи оть права наслѣдованія сдѣлкой тогііз саиза, полагая, что въ нѳыъ идетъ рѣчь о ,Ѵег!и^ав"еп ѵопТойез хѵе^еп", н подчинивъ его общимъ для всѣхъ сдѣлокъ тогііз саиза правиламъ о формѣ (Ыосіѵе V, сгр. 474).
2) Ибо у промиттента вь отомъ договорѣ нѣтъ апітиз йопапйііс имущество акцептанта, послѣ заключенія договора, сохраняетъ свой прежній составъ. Ип^ст. ІЫ4. VI, стр. 129 прим. 51 ВоіЪ. іЬій. Ш, стр. 054; Веяеіег. іЬій. Ш, стр. 241; СогпЪиг^. іЪій. Ш, стр. 48?.
и) Веэеіег. іЬій. III, стр. 241; Вой». іЫй. Ш, стр. 054; ОоглЬиц;. ІЬісі. Ш, стр. 487; Ѵоп-Апйетв. ІЬісі., стр. 41; Ѵи§ег. іЫй. VI, сір. 128,
4) Вевеіег. іЬій. III, отр. 236; БіоЬЬе. ІЬісі. V, стр. 309; Вой». 1ЫЙ. Ш, стр. 054.
е) Моііѵо. V, стр. 470.
27$
ропѣ акцептанта, слѣдовательно, обладанія обыкновенной гражданской правоспособностью. Но въ виду серьезности этого акта для проыпттеита, послѣдній, но общепринятому мнѣнію, если недѣеспособенъ, долженъ дѣйствовать съ согласія опекунскихъ установленій. Договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія—договора». При заключеніи договоровъ допускается представительство. Представительство возможно ц при заключеніи договора объ отреченіи отъ права наслѣдованія1 *).
Также, повидимому, разрѣшается этотъ вопросъ и большинствомъ законодательствъ, изъ которыхъ одни, какъ баварскій кодексъ и саксонское уложеніе, нѳ даютъ никакихъ спеціальныхъ постановленій о правоспособности контрагентовъ въ договорѣ объ отреченіи отъ нрава наслѣдованія, допуская, очевидно, въ этомъ случаѣ примѣненіе общихъ правилъ, установленныхъ для договоровъ -); другія 3)—занимаются спеціально вопросомъ о правоспособности промпт-тента, разрѣшая его съ указанной выше точки зрѣнія, и ни слова пе говорятъ о правоспособности агсцептанта, довольствуясь на этотъ случай также общими опредѣленіями4).
4) Вѳздіег. іЬій. ГП, стр. 255—258;ЕоіЬ. ібИ. Ш, стр.654—655; 8іоЬЪе.
ІЫд. V, стр. 31); Ѵп^ег. іЪій. VI, стр. 129 прим. б; Ѵоп-Апбѳге, іЫЙ., стр. 41; 1)іеек. іЬі<3., стр. 426.
3) Сой. Мах. Ва.ѵ. IV. 1 § 12. КгеіМгаауег. іЪі(1, стр. 714: „контрагенты должны обладать способностью къ отключенію договоровъ (расіі-гел)“. КоОі. ІЫд- ІИ, стр. 654.
Прусское уложеніе, австрійскій кодексъ, остзейскіе гражданскіе законы.
4) Прусское уложеніе упоминаетъ спеціально о правоспособности дѣтей, заключающихъ въ качествѣ Проыпттоптовъ договоръ объ отреченіи отъ права ааслЬДоаанія въ законной долѣ съ снопын родителями. Дѣти должны обладать полной дѣеспособностью и но состоитъ подъ властью родителей (Ъ, К. II. 2. § 484). Въ остальныхъ случаяхъ отъ контрагентовъ требуется обыкновенная способность къ вступленію въ договоры (ОегаЪш'з. іЬі<3. Ш, стр. 487).
По австрійскому кодексу протптеытт, долженъ обладить „способностью раепорняситься своимъ правомъ наслѣдованія1' (§ т, е. „способностью управлять свопмн дѣлами' (§ 805), слѣдовательно, обык*-нойонноіі гражданской право—и—дѣеспособностью. Для акцептанта особыхъ иосгаковлошй нѣть: примѣняются обшіл постановленія (§§ 865,
18
274
Нѣсколько иначе разрѣшается данный вопросъ въ германскомъ уложеніи. Правда, и здѣсь оть промиттента требуется обладаніе обыкновенной способностью вступать въ договоры, т. е. общей гражданской правоспособностью, а лицу, состоящему подъ властью родителей или подъ опекой, разрѣшается выступать въ роли промиттента лишь съ дозволенія опекунскихъ учрежденій (ѴогпшпдесЪаіѣз^егісІіі)1). Но правоспособность акцептанта опредѣляется нѣсколько иначе.
Составители германскаго уложенія въ этомъ послѣднемъ случаѣ приняли во вниманіе, что акцептантъ въ договорѣ обт> отреченіи отъ права наслѣдованія—никто другой, какъ наслѣдодатель, и что договоръ объ отреченіи оть права наслѣдованія имѣетъ своимъ предметомъ право наслѣдованія, т. е. представляетъ собою сдѣлку шогЬій саива. Для сдѣлокъ же
233). Возможно представительство. При представительствѣ на сторонѣ промиттента требуется спеціальное уполномочіе (§ 1008). Договоръ объ отречовіи отъ права наслѣдованія возможенъ во только между супругами, какъ договоръ о назначеніи наслѣдникомъ, а и между посторонними (§ 551). Ѵоп-АпЛегз. іЬісІ, стр. 41.
Остзейскіе гражданскіе законы даютъ постановленіе лишь относительно промиттента: „для дѣйствительности отреченія со стороны лица, находящагося подъ опокой, необходимо согласіе какъ опекуна, такъ и сиротскаго суда" (§ 2766). Относительно акцептанта спеціальныхъ постановленій нѣтъ. Примѣняются, слѣдовательно, общія правила. установленныя для контрагентовъ въ двустороннихъ сдѣлкахъ (§ 3107» 2912). При безмездномъ договорѣ обт> отреченіи оть права наслѣдовати акцептантомъ можетъ быть и лино, ограниченное въ свободномъ распоряженіи своими дѣйствіями и своимъ имуществомъ, т. е. состоящее подъ властью родителей, или подъ опекою илн попечительствомъ, ибо я за такимъ лицомъ признано право принимать отъ другого данное въ ого пользу обѣщаніе. Если договоръ носить характеръ воомсэдной сдѣлки, н, слѣдовательно, акцептантъ, ограниченный въ дѣеспособности приметъ на себя какія-либо обязательства, то, по пріобрѣтеніи правъ свободнаго распоряженія, онъ можетъ или утвердить заключенный договоръ, или отречься отъ ноги. Въ послѣднемъ случаѣ договоръ признается недѣйствительнымъ съ момента его заключоыін (§ § 3100, 2016, 231, 235, 287—200). Возможно представительство на той и другой сторонѣ (§ 2017).
]) Исключая договоры между супругами и обрученными, когда такое дозволеніе не требуется.
276
подобнаго рода существуетъ правило, что онѣ совершаются наслѣдодателемъ лично. Это правило удержано и для договора объ отреченіи оть права наслѣдованія. Акцептантъ (наслѣдодатель) можетъ заключить договоръ только лично. Но въ дальнѣйшемъ сдѣланы отступленія отъ общихъ постановленіи о правоспособности наслѣдодателя въ сдѣлкахъ тогііз саиза. При составленіи завѣщанія, договора о назначеніи наслѣдникомъ шш договора о назначеніи легатаріемъ, наслѣдодатель распоряжается принадлежащимъ ему имуществомъ. Отъ него требуется или ЬезЬапіепІі Іасііо, пли, кромѣ того (какъ въ послѣднихъ двухъ сдѣлкахъ), и обыкновенная способность вступать въ договоры. Въ договорѣ объ отреченіи отъ права наслѣдованія наслѣдодатель играетъ болѣе пассивную роль. Оиь только принимаетъ выраженіе воли, сдѣланное противною стороною, и, если сдѣлка безмездна, ничего не теряетъ изъ своего имущества. Отсюда распространеніе на акцептанта въ договорѣ объ отреченіи отъ права наслѣдоввнія общихъ правилъ объ акцептантахъ въ договорѣ вообще. Лицо, ограниченное въ дѣеспособности (несовершеннолѣтній въ возрастѣ отъ 7 лѣтъ до 21 года), можетъ лично выступить въ качествѣ акцептанта, безъ согласія своего законнаго представителя; недѣеспособный (до 7 лѣтъ, душевно больной, слабоумный)—только въ лицѣ законнаго представителя н съ разрѣшенія опекунскихъ учрежденій, если договоръ заключается не супругами или обру^ ченнымн1). Если договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія носитъ возмездный характеръ, лицо, ограниченное въ дѣеспособности, можетъ выступить въ качествѣ акцептанта лишь съ согласія своего законнаго представителя2).
Вотъ постановленія германскаго уложенія. Особенность ихъ, какъ видно, заключается въ исключеніи добровольнаго представительства для акцептанта.
Для дѣйствительности договора объ отреченіи отъ права наслѣдованія, кромѣ правособности контрагентовъ, требуется, какъ и при всякомъ договорѣ, серьезность ц свобода воли контрагентовъ. Вліяніе на сдѣлку принужденія, ошибки
і) Германской уложеніе 2347, 104, 106, 107. Моііѵв V, стр. 474.
Германской улом оніо §§ 107, 108.
27С.
или обмана обсуждается по общимъ правиламъ, установленнымъ для договоровъ. Воля контрагентовъ должна быть направлена на заключеніе, именно, договора объ отреченіи отъ права наслѣдованія: промиттсять долженъ заявить, что онъ отказывается отъ принадлежащаго ему права наслѣдованія, акцептантъ, что онъ принимаетъ такое заявленіе. Поэтому договоръ, въ которомъ одна сторона принимаетъ на себя обязательство, лить въ будущемъ представить отреченіе, будетъ нѳ договоромъ объ отреченіи отъ права наслѣдованія, а расыип йе гепітѣіапйо
Воля контрагентовъ должна выразиться во внѣ.
Нѣкоторые писатели (напр., Безелеръ*), Ротъ* 8), стоя на почвѣ прежняго общаго права Германіи, не требовали опредѣленной формы для выраженія воли контрагентовъ п въ этомъ договорѣ. Договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія—договоръ. Онъ дѣйствителенъ, какъ всякій договоръ, въ какой бы формѣ нѳ выразилось соглашеніе сторонъ.
Это ученіе принято нѣкоторыми Законодательствами; австрійскимъ кодексомъ*), нашими остзейскими гражданскими законами6) и саксонскимъ уложеніемъ
Несмотря, однако, на это, указанно© ученіе нѳ представляло собою ѳдинотвеннако у нѣмцевъ ученія. Каноническое право требовало укрѣпленія договоровъ объ отреченіи отъ права наслѣдованія посредствомъ присяги, исходя изъ со-ображеніщ что договоръ, нѳ признанный* цивильнымъ правомъ въ силѣ, но всякомъ случаѣ долженъ быть дризнаваг еш>. дѣйствительнымъ, если онъ укрѣпленъ присягой, при-несенной ,110ц ѵі- пес <1о1о“ Судебная практика, впрочемъ.
х) Нойъ іЪШ., стр. 664; Веееіег. іЬій Ш, стр. 233; Вийсіеив. ВгЪѵет-Ьга& стр. 46.
в) Веееіег. іЬій. Щ стр. 242—246.
8) Ногъ. ІЬій. ПІ, стр. 656-656.
*) Австр. ул. § 5Мі Ѵоп-Ашіогв, ІЪИ., стр. 41.
&) Оста, грйжд. вак. § 2764.
6) Саксоя. упож. § 2560-
7) Сотриа іпхіэ сапомісі, над. ВісДСег’а 1881, часть II, стр. 900. Оѳв^іет. іЪій, стр. 733—734; бІоЪЪѳ. ІЬі4< V, стр. 307.
277
признавала дѣйствительными п гевшіііаідопез іщигаЬаѳ1), однако, при условіи, чтобы эти сдѣлки были облечены въ торжественную форму.- совершены передъ судомъ, а въ городахъ передъ органами общественнаго управленія (ѵог деш ЕаіЪ), выражены въ формѣ публичнаго акта(хіів бНепЫісЬе Ѵг-кттгіе) пли въ символическихъ дѣйствіяхъ2). Впослѣдствіи довольствовались свидѣтельскими показаніями®). Изъ зако* * нодательствъ— баварскій кодексъ и прусское уложеніе стоятъ тоже за формальный характеръ договора объ отреченіи отъ права наслѣдованія 4).
Составители германскаго уложенія стремились подчинить всѣ сдѣлки тогЬів саиза одной и той же формѣ®). Отсюда постановленіе терманскаго уложенія: „договоръ объ отреченіи оть права наслѣдованія долженъ быть совершенъ судебнымъ или нотаріальнымъ порядкомъ44 е).
Относительно содержанія договора объ отреченіи отъ права наелѣдовайія въ наукѣ споръ. Главнымъ содержаніемъ этого договора служить отреченіе отъ права наслѣдованія. Право же наслѣдованія можетъ быть основано на законѣ, завѣщаніи или договорѣ. Спрашивается, Возможно ли отреченіе по договору отъ права наслѣдованія во всѣхъ его видахъ^ или же — только отъ права наслѣдованія одного опредѣленнаго вида?
б ѲѳТ^Іег. іЬід.» стр. 734.
*) КвпСпІіал’іЬ оЬ еКееЪлсаѵіі гоапи еі, саіато. Вмеіег. іЪіЗ. Г, стр. 13, Ш, стр. 224 лриы. 10; біоЪЬе. іЬИ. V, стр. 304 и прпм. 10.
8) ЗДоЬЪе. іЬісі. V, стр. 312.
*) Баварскій кодексъ требуетъ той же формы, что и для договора о назначеніи наслѣдникомъ, формы судебнаго акта (Согі. Мах. II). 11. § 2, Позже—формы йотаріааьнаго Ькта. коЫі.іЬііІП, стр.бАВ прнм. 29;8іоЪЬе. іЬі<1. V, етр. ЗІ0 прим. ІЙ). ПрусііФе земское у-кОжеяІЬ даетъ спеціальное постановленіе относительно договоровъ объ отреченій Ьт-ь права наслѣдованія между родителями и дѣтьми: такіе договоры должны быть совершены въ судѣ мѣста жительства послѣднихъ (Ь. К II. 2. § 484) Для другихъ договоровъ форма не уегяновлена Въ наукѣ— споръ. ОЪеіІгіЬипиІ требуетъ 4 ормы обыкновенныхъ догоморонъ. ГЪѵ-іег, іЪій. IV, стр. 506; (Звпріег. іЫ<1 । стр. 734 прим. 0; БсглЪиів* ІЬісі. Ш, стр. 438, прнм. 14; КоіЬ. ІЫЙ. Ш, стр. 857, прнм. 35.
ь) ЫоѴіѴв V, стр. 474.
•) Горяансісой уложеніе § 2343.
278
По мнѣнію однихъ писателей ,)> договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія можетъ содержать въ себѣ отреченіе отъ права наслѣдованія, на какомъ бы основаніи оно нн покоилось, т. е. какъ отъ права наслѣдованія по закону либо договору, такъ п отъ права наслѣдованія по завѣщанію. Правда, въ послѣднемъ случаѣ договоръ объ отреченіи какъ будто не имѣетъ смысла. Зачѣмъ заключать договоръ, когда наслѣдодатель свободно п въ каждый моментъ можетъ отмѣнитъ и измѣнить завѣщаніе и, слѣдовательно, односторонне прекратить установленное въ немъ право наслѣдованія? Но и въ отношеніи права наслѣдованія по завѣщанію договоръ объ отреченіи можетъ имѣть значеніе въ томъ случаѣ, когда односторонняя отмѣна его затруднительна по причинамъ формальнаго характера.
Другіе писатели полагаютъ, что всякая сдѣлка имѣетъ юридическій смыслъ въ томъ лишь случаѣ, когда она представляетъ интересъ для контрагентовъ. Въ договорѣ объ отреченіи отъ права наслѣдованія можетъ быть такой интересъ лишь въ томъ случаѣ, если его предметомъ служить право наслѣдованія, котораго не можетъ произвольно прекратить наслѣдодатель. Такимъ свойствомъ не обладаетъ право наслѣдованія по завѣщанію; оно и не можетъ быть предметомъ договора объ отреченіи. Такимъ свойствомъ не обладаетъ и право наслѣдованія по закону, ибо наслѣдодатель всегда можетъ составить завѣщаніе, въ которомъ назначаетъ наслѣдникомъ не наслѣдника по закону, можетъ даже прямо лишить послѣдняго наслѣдства. И это право наслѣдованія не можетъ бытъ предметомъ договора объ отреченіи. Лишь право на законную долю стоить внѣ произвола наслѣдодателя, да право наслѣдованія по договору. Относительно того и другого возможенъ договоръ объ отреченіи3).
*) Всзеіѳг. іЬіѣ Ш, стр. 234—235; ЗіоЪЪс. іЬі<1. V, с*гр. 311; І)егп-Ъш$. іЫѢ Ш, огр. 480; ВоІН. іЫѢ III, стр. 658— 650; Ѵоп-Апйоге. іЬі<!., стр. 41; НоГтппп. ЛѴАвсп ип<1 ТОіккхтя <1оз 1СгЪѵеюісМ*$ шід йвеЕгЬѵсг-Іт^ев—въ 2&і(зсЪгіГі Гйг Оаѳ РгіѵаЬ—ипсі оГГопЯісЪв ВосЪс сіег водопкпіі, Ъегвиз^бЬеп топ бггйпЪпк. В. III. 1870, стр 663—664.
а) БІеск. іЬіб., стр. 428; Цюдег. іЬііі. VI, стр. 128 и прим. 2 на. стр. 120—130; Ншгілмит. іЪіѣ, сгр. 67, пріш. 1, І5п"сг иН&тіпдоп, впрочемъ,
279
Наконецъ, нѣкоторые писатели і) говорятъ лишь о наслѣдованіи по закону и по завѣщанію, ісакъ о предметѣ договора объ отреченіи огь права наслѣдованія, не упоминая совсѣмъ о наслѣдованіи по договору.
Примиреніе этихъ разнообразныхъ взглядовъ сдѣлано Фонъ-Андерсомъ. Опираясь не исторію и положительныя законодательства, онъ приходить къ еаключенію, что право наслѣдованія въ трехъ его видахъ можетъ быть предметомъ отреченія по договору. Но „въ исторіи** г говоритъ онъ, „важнѣйшій случай отреченія—отреченіе отъ права наслѣдованія по закону. Практически имѣетъ особенное значеніе отреченіе отъ права наслѣдованія въ законной долѣ и отъ права наслѣдованія по договору. Меныиее практическое значеніе имѣетъ отреченіе отъ пра за наслѣдованія по завѣщанію® 2).
Положительныя законодательства допускаютъ договоръ объ отреченіи какъ въ отношеніи права наслѣдованія по закону, такъ и въ отношеніи правя наслѣдованія по завѣщанію или договору я).
считая договоръ о назначеніи наслѣдника сдѣлкой, состоящей цяъ односторонняго акта назначенія наслѣдника и договоря объ отречопін наслѣдодателя отъ право односторонне отмѣнить йтоть актъ, полагаютъ, что договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія подоговору по существу есть ничто иное, какъ „отреченіе отъ отказа отмѣшиь назначеніе наслѣдника въ договорѣ (еіп. ѴеггісИІ аи€ <1еп АѴійегіиізѵог-гісЫ), вслѣдствіе чего у наслѣдодателя воестановляется свобода вь назначеніи наслѣдника". Мнѣніе—неосновательное въ виду неосповп-телыюстп ученія названныхъ писателей о сущности договора, предметомъ котораго служитъ назначеніе наслѣдника.
х) 6оп$]ѳі*. ІЬій,, стр. 732—733; ѲегЬѳг. іЪій., стр. 723.
в) Бае ЕгЬгесМ, стр. 41.
8) Остзейскіе гражданскіе законы говорятъ вообще объ отреченіи отъ права наслѣдованія до призыванія къ оному, разумѣя, очевидно, всѣ виды наслѣдованія (^§ 2703, 1099—1701). Саксонское уложеніе— вообще объ АтѵаіозсЬлйвп (оъ смыслѣ нрава наслѣдованія іп аЪвігас-іо) н спеціально о наслѣдованіи по закону (§§ 2560—2562). Прусское уложеніе (I, 12, §§ 649—656), австрійскій кодексъ (§§ 551, 533) и германское уложеніе (§§ 2346,2352}—какъ о наслѣдованіи по закону, такъ н о наслѣдованіи л<> договору или завѣщанію. Баварскій кодексъ (ПІ, 11, § 4, М I) упоминаетъ о наслѣдованіи по оакояу и по оаоѣіца-нію, какъ о предметѣ договора объ отреченіи отъ права наслѣдованія. Но съ точки зрѣнія ѳтого кодекса влдможснч> и договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія но договору (Кі еіПпихуег. іЬід., стр. 704— 705),
280
Отреченіе оть права наслѣдованія составляетъ главную часть содержанія договора объ отреченіи отъ нрава наслѣдованія—еезѳпііаіе пе^оііі.
Кромѣ этой главной части, въ договорѣ могутъ быть н части второстепенныя. Договоръ можетъ быть поставленъ въ зависимость отъ срока или условія. Вліяніе этихъ мо-ментовъ обсуждается по общимъ правиламъ, установленнымъ для договоровъ. Договоръ можетъ быть заключенъ и въ пользу третьяго лица. Въ этомъ послѣднемъ случаѣ онъ обладаетъ своеобразными признаками. Съ одной стороны, онъ представляетъ собой сдѣлку, заключенную подъ резолютивнымъ условіемъ: онъ теряетъ силу въ томъ случаѣ, если третье лицо не можетъ нли не захочетъ быть наслѣдникомъ *). Съ другой стороны, договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія въ пользу третьяго лица соединяетъ въ себѣ договоръ о назначеніи наслѣдникомъ; промнттензъ отказывается оть права наслѣдованія, но условно — вмѣсто него должно наслѣдовать третье лицо. Въ виду этого контрагенты въ такомъ договорѣ являются вмѣстѣ и проыит-тентами, и акцептантами. „Посколысо*, вѣрно замѣчаетъ Диккъ, йренунціантъ отказывается отъ своего права наслѣдованія, онъ—промиттевтъ, а другая сторона— акцептантъ; посколько, далѣе, онъ отказывается отъ своего права въ пользу третьяго лица, выражая этимъ желаніе, чтобы третье лицо было наслѣдникомъ, а другая сторона, соглашаясь съ этимъ, обѣщаетъ, что третье лицо будетъ послѣ нея наслѣдникомъ, ренунціантъ выступаетъ въ роли акцептанта, а противная сторона—въ роли промиттента. Юридическое положеніе третьяго лица при такомъ договорѣ обсуждается по общимъ правиламъ, установленнымъ для договоровъ въ пользу третьихъ лицъ4'* 2). Наконецъ, въ договорѣ объ отреченіи отъ права наслѣдованія можетъ быть помѣщено условіе, сообщающее ему характеръ онѳрозной сдѣлки: ренунці-
*) Германское уложеніе, § 2360: „если кто-либо отк&аался оть наслѣдованія іго «якому въ пользу другого лица, то, при сомнѣніи, предполагается, что отказъ долженъ сохранить дѣйствіе только на тотъ случай, что эсо другое лицо будетъ наслѣдникомъ*.
2) І)іоск. іЪій., стр. 431; то же у КоЙі’а. іЬіб. ІП, стр. б&О-ССО.
281
антъ можетъ выговорить себѣ вознагражденіе (Ѳе$еп1еіеіип$) за отреченіе отъ права наслѣдованія илп заявить, что онъ отказывается отъ права наслѣдованія потому, что уже получилъ, что слѣдуетъ *).
Юридическія послѣдствія договора объ отреченіи отъ права наслѣдованія ©включаются въ слѣдующемъ.
1) Договоръ оказываетъ вліяніе па право наслѣдованія промиттента. Но какое? По этому вопросу существуетъ разногласіе во мнѣніяхъ.
Гассе, указавъ предметъ расіі еиссеазогіі тепипілаііѵі въ нравѣ наслѣдованія, между прочимъ указалъ и его юридическія послѣдствія для промиттента. По словамъ Гассе, эти послѣдствія для промиттента заключаются въ потерѣ права наслѣдованія въ моментъ заключенія сдѣлки’2). Мысль, высказанная Гассе, такъ сказать, мимоходомъ, была усвоена Франко 3) и Мтолепбрухомъ<), разработана и точно формулирована Безелеромъ °), затѣмъ принята почти какъ аксіома многими писателями. Буддеусъ0), Диккъ*), Унгеръ8), Герберъ9 10), Генглеръ ’°), Ротъ11 12), Калертъ іа) и нѣкоторые дру
>) Вввеіек ІЫЛ Ш, стр. 248, 309; ВоЫі. ІЬі<1. ПІ, стр. 660.
в) „Догогоръ о наслѣдованіи можетъ быть*4 5 * *, говоритъ Гассе, „договоромъ о потерѣ право пасл Ьдопаиія, если кто-либо, кому могло бы принадлежать право наслѣдованія по смерти наслѣдодатели, теряетъ это право по договору съ будущимъ наслѣдодателемъ*4 (В. М. 2. 2, стр. 150—151). Обсуждая вопросъ о современномъ харімстерѣ наслѣдственнаго договора, Гассе говорить; „онъ или создаетъ право на-слѣдованія, или устанавливаетъ потерю права наслѣдованія, либо порождаетъ право на легатъ". ІЫ<3., стр. 200.
е) Пав ВесЬі <іег НоіЬегЬеп ипй РНісЬЫЬеіізЪвгесІКі^івп. 1831, стр. 217, 216.
4) ОІйсЬв Соштепіиг. В. XXXV, стр. 268, 260.
5) „Договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія—такой договоръ", говоритъ Безелеръ, „въ силу котораго прекращаетъ свое существованіе право наслѣдованія" (ІЪМ. Ш, стр. 238); „онъ абсолютно и непосредственно уничтожаетъ право наслѣдованія* (стр. 287).
°) ВшШаиз. іЪі<1, стр. 46.
’) Віеск іЬкІ, стр. 248.
в) Овдег. іЪій. VI, стр. 128.
ѵ) СегЬог. іЬій., стр. 728.
10) (топ^іог. іЬіѣ, стр. 733.
«) ЕоіЬ. іЬіа. Ш, стр. 652.
12) КпЫагі, 1ЪіЛ.х стр. 15.
262
гіе х) указываютъ юридическія послѣдствія договора объ отреченіи оть права наслѣдованія, имени о, въ прекращеніи этого права въ моментъ заключенія договора. „Отреченіе отъ наслѣдованія имѣетъ послѣдствіемъ прекращеніе права на оное отрекшагося**, постановляютъ и остзейскіе гражданскіе законы (§ 2768).
Несмотря, однако, на свою распространенность, ученіе Гассе п Безелѳра нашло себѣ противниковъ. Оно показалось сомнительнымъ уже Альбрехту, написавшему рецензію на сочиненіе Безелера „Ученіе о наслѣдственныхъ договорахъ", сомнительнымъ, впрочемъ, только относительно договоровъ объ отреченіи оть права наслѣдованія по закону. Альбрехтъ допускаетъ еще возможность прекращенія права наслѣдованія по договору, когда логовор'ыімѣеть своимъ предметомъ право наслѣдованія, основанное на договорѣ. „Почему", говорить онъ, „договоръ объ отреченіи не можетъ непосредственно уничтожить того, что создано договоромъ"? Ученіе Гассе и Безелера въ этомь случаѣ ие вызываетъ никакихъ сомнѣній. Но Альбрехтъ рѣшительно не можетъ понять, какимъ это образомъ договоръ объ отреченіи оть права наслѣдованія по закону можетъ имѣть тѣ же послѣдствія? Въ первомъ случаѣ идетъ рѣчь о прекращеніи права, пріобрѣтеннаго по договору, т. е. о прекращеніи права существующаго. Во второмъ — о прекращеніи права наслѣдованія по закону, которое до открытія наслѣдованія не существуетъ какъ дѣйствительное право. Какъ же договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія можетъ прекратить то, чего нѣтъ въ дѣйствительности? *2).
Но эти мимолетныя замѣчанія не подорвали вѣры въ основательность приведеннаго ученія. Оно, мы видѣли, было принято многими н послѣ Альбрехта.
Болѣе серьезнаго критика нашло это ученіе въ лнцѣ Гофмана.
Гофманъ, разсматривая ученіе Гассе и Безелера о юридическихъ послѣдствіяхъ договора объ отреченіи оть
*) Ноіт&лп. іЬШ., стр. 652—653.
АІЬгеоЪк, іЬід,, стр, 946—349,
283
права наслѣдованія, отличаетъ тѣ договоры, предметомъ ко-дерыхъ служитъ право наслѣдованія по договору или завѣщанію, отъ тѣхъ, предметомъ которыхъ служить право наслѣдованія по закону. По отношенію къ первымъ онъ признаетъ точку зрѣнія названныхъ писателей правильной. Договоръ объ отреченіи оть правя наслѣдованія, установленнаго завѣщаніемъ или договоромъ, дѣйствуетъ прямо и непосредственно иа право наслѣдованія: договоръ уничтожаетъ ото право, лишая силы аіггъ. въ которомъ право наслѣдованія имѣетъ свое основаніе. И если бы въ силу, папр., вопігапив солэепеиз былъ отмѣненъ договор ъ объ отреченіи, право наслѣдованія, установленное договоромъ пли завѣщаніемъ, не оживаетъ: для атого нуженъ новый договоръ пли новое завѣщаніе1).
Иначе обстоитъ дѣло съ договорами объ отреченіи отъ права наслѣдованія по закону. Уничтожить это право договоръ не въ силахъ. Оно не представляетъ собой ѳеономи-ческой величины. Его пѣтъ въ актинѣ даннаго имущества. При болѣе точномъ разсмотрѣніи, оно оказывается ничѣмъ инымъ, какъ юридическимъ качествомъ лица, изъ-за котораго лицу когда-либо можетъ достаться наслѣдство. Это качество, въ основѣ котораго лежитъ родственная или супружеская связь, не можетъ быгь уничтожено по договору. И если предметомъ договора объ отреченіи можетъ быть право наслѣдованія по закону въ ©томъ смыслѣ, то, конечно, онъ долженъ вести къ инымъ юридическимъ послѣдствіямъ.
Но допустимъ, что точка зрѣнія Гассе и Безелера пра сильна. Какія ведоразумѣнія возникнутъ изъ отого!
а) Если договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія по закону уничтожаетъ это право, то въ томъ случаѣ, когда договоръ теряетъ силу, напр,, сопігагіо сопзензи, право наслѣдованія не можетъ быть возстановлено: что уничтожено—остается унпчтоясѳниымъ, если та же судьба постигнетъ уничтожающее. Длгі того, чтобы наслѣдникъ по закону, отрекшійся оть своего права по договору, былъ прнэваиъ къ наслѣдованію, по прекращеніи договора объ отреченіи, онъ долженъ пріобрѣсти себѣ снова право наслѣдованія,
’) Ноіпитп. іЬій., стр, (НІЙ—-0С4.
гм
т. е. долженъ быть назначенъ Наслѣдникомъ по договору или по завѣщанію. И этого, дѣйствительно, требуетъ Безе-леръ 1). Но въ подобной процедурѣ возстановленія права наслѣдованія нѣтъ надобности. По прекращеніи договора объ отреченіи, ни одинъ судья не задумается признать прбмкт-тента наслѣдникомъ по закону, и. именно, Потому, Что доіх>-воръ объ отреченіи не разрушаетъ основанія призыва къ наслѣдованію по закону. Съ »той стороны договоръ объ отреченіи оть права наслѣдованія отличается отъ такйкъ актовъ, какъ разводъ, отапсіраѣіо и пр.
б) Если договоръ объ отреченія оть права наслѣдованія по закону уничтожаетъ Право наслѣдованія, онъ йе можетъ быть заключенъ подъ резолютивнымъ условіемъ. Но такіе договоры встрѣчаются нерѣдко.
в) Если, наконецъ. Договоръ объ отреченіи отЬ права наслѣдованія уничтожаетъ право наслѣдованія, То невозможны договоры объ отреченіи отъ права Наслѣдованія по закону въ части, ибо прекращеніе юридическаго качества въ часты немыслимо: основа права наслѣдованія не можеЪ-ь быть разрушена отчасти. Между тѣмъ и такіе Договоры, Въ особенности со стороны лицъ, имѣющихъ право н& ЗаКон* * нук> долю, встрѣчаются въ жтіани, н ни одинъ судья не усомнится въ ихъ дѣйствительности.
Вотъ послѣдствія, къ которымъ приводятъ господствующее ученіе. Оно несогласно съ общеизвѣстными фактами. Оно теоретически несостоятельно: то право, Которое долженъ уничтожить договоръ, не существуетъ какъ право; въ смыслѣ юридическаго качества оно не можетъ быть уничтожено договоромъ2).
Но въ чемъ же юридическія послѣдствія договора объ отреченіи отъ права наслѣдованія по закону?
Уже Гассе, говоритъ Гофманъ, указалъ вѣрный взглядъ: „по договору кто-либо устраняется отъ наслѣдства такъ же, какъ й по завѣщанію" (КЬеІп. Мое. 2. 2., стр. 101). Такую же мысль между прочимъ высказалъ Безелеръ: йдоговоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія прекрипхьѳть
*) Вевѳівг. іЪйі. Ш, стр. 257—258.
*) Ноіпимш. іЬід,, сгр. 054—656, 658 *66О«
286
право наслѣдованія абсолютно и непосредственно, подобно ехЬегеіІяІіо вь теста ментѣ* (іЪнІ. ПІ, стр 287).
Дѣйствительно, продолжаете Гофманъ, „договоръ объ отреченіи огь права наслѣдованія по закону имѣетъ тѣ же юридическія послѣдствія, что и устраненіе отъ наслѣдованія по завѣщанію. Если кто-либо, къ невыгодѣ наслѣди иковъ По закону, составилъ завѣщаніе, уничтожилъ ли онъ этимъ ихъ право наслѣдованія іп аЬаігасіо? Конечно, нѣть. Онъ только, поставилъ препятствіе реализаціи яхъ надежды. Договоръ объ отречѳніп отъ права наслѣдованія также стоитъ на пути, наслѣдника, какъ выражается Лейзеръ (МейііаЬіо-нее 1, стр. 460). Если завѣщатель броситъ свое завѣщаніе въ печку, наслѣдники по закону —- снова его презумптивные наслѣдники, безъ новаго акта назначенія11.
„Препятствіе можетъ быть и иного рода. У бездѣтнаго, напр,, рождается законный, ребенокъ: его племянники перестаютъ быть его презумитивными наслѣдниками. Но если ребенокъ умираетъ раньте отца, оказывается, что право наслѣдованія племянниковъ не прекратилось непосредственно и абсолютно, что связь, служащая основаніемъ его, не порвалась; они снова, оЪпе ѵгѳіигеа, — его орезумптивные наслѣдники. Именно такъ, а не иначе» Дѣйствуетъ и договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія по закону. Онъ—обстоятельство, мѣшающее надеждѣ осуществиться. Если договоръ объ отреченіи оть права наслѣдованія теряетъ силу, на осцованіп ли. сопілагіие сопреиеиа, вслѣдствіе ли наступленія резолюти внаго условія^ иди, по другой какой-либо причинѣ, окрыляется подавленная было надеждам.
Такимъ образомъ, договоръ объ отреченіи оть права наслѣдованія препятствуетъ только открытію наслѣдованія въ пользу отрекшагося (бѳіаііо), которое иначе имѣло бы мѣстох).
Изъ изложеннаго видно, что Гофманъ считалъ правильной точку зрѣнія прежней теоріи, что касается договоровъ объ отреченіи отъ права наслѣдованія, установленнаго юридической сдѣлкой, и высказалъ новый взглядъ лишь на юридическія послѣдствія договора объ отреченіи отъ права наслѣдованія по закону.
4) НоГтдпп, іЬій., стр. С90—66і, 657.
2яе
Дальше Гофмана пошелъ Штоббэ. *Договоръ объ отреченіи оть права наслѣдованія", говорить этоть послѣдній ученый,—„особенный, относящійся къ наслѣдственному праву договоръ, въ которомъ ренунціяятъ объявляетъ, что онъ пе желаетъ быть наслѣдникомъ другого контрагента. Оиъ отрекается не отъ принадлежащаго ему правя, а только отъ ерев, отъ надежды (Атѵагисѣак). Договоръ не прекращаетъ права наслѣдованія ранунціакта, ибо въ моментъ отреченія нѣтъ у него такого права; онъ можетъ выйти изъ положенія прозу мптивнаго наслѣдника и по причинамъ, лежащимъ внѣ его личности, напр., вслѣдствіе рожденія способныхъ къ наслѣдованію лицъ. Если бы исчезало его право наслѣдованія, онъ въ томъ случаѣ, когда договоръ объ отреченіи теряетъ силу, не возстановлялся бы въ прежнее положеніе презумптивнаго наслѣдника, а нуждался бы для этого въ особомъ назначеніи. Договоръ объ отреченіи скорѣе всего уничтожаетъ открытіе въ будущемъ наслѣдованія (йіе кйпѣ гі<ге Ееіайоп без ЕгЪгесЬй). Онъ ведетъ къ тому, что въ случаѣ смерти наслѣдодателя наслѣдованіе открывается вь польву не ренунціанта, а другихъ наслѣдниковъ" І).
Такимъ образомъ, съ точки зрѣнія Штоббэ', договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія всегда имѣетъ одно и тоже юридическое дѣйствіе, и, именно, то, которое указано Гофманомъ для договоровъ объ отреченіи отъ права наг слѣдованія по закону.
То же мнѣніе высказано Фонъ-Андерсомъ®), Дернбур-гомъа) н составителями германскаго уложенія4). Оно принято и германскимъ уложеніемъ0).
1) 8іоЪЪе. іЬіД. V, стр. 310—3)1.
*) Ѵоп-АпАогз. іЪіД., стр. 41г „договоръ объ отреченіи оть права наслѣдованія можетъ исключить всякое основаніе открытія наслѣдованія".
•) ГюгпЪш#. іЪі<\ Ш, стр. 490: „дѣйствіе договора объ отреченіи оть права наслѣдованія состоитъ въ прекращеніи прнвыва къ наслѣдованію, который иначе послѣдовалъ бы*.
і) Моііѵе V, стр. 471: „договоръ объ отреченія отъ права наслѣдованія представляетъ собою актъ, непосредственно пвмѣняющій основаніе призыва къ наслѣдованію*.
ь) Германское уложеніе § 2346: „отказавшійся устраняется отъ
___287_
Вотъ исторія вопроса о юридическихъ послѣдствіяхъ договора объ отреченіи отъ права наслѣдованія.
Мы позволяемъ себѣ думать, что изъ приведенныхъ мнѣній послѣднее заслуживаетъ особаго вниманія. Намъ кажется правильной точка зрѣнія Штоббэ, хотя и по нѣсколько инымъ соображеніямъ, чѣмъ тѣ, которыя руководили названнымъ писателемъ.
Мы думаемъ, что договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія ие уничтожаетъ ©того права, но не потому, что его нѣтъ у ренуипіапта. Мюленбрухъ п Безелеръ понимали право наслѣдованія въ томъ же смыслѣ, что и Штоббэ, въ смыслѣ арез1), и все-таки говорили о прекращеніи его на основаніи договора. Договоръ объ отреченіи отъ правя наслѣдованія ие уничтожаетъ права наслѣдованія не потому, что этого права нѣть. Право наслѣдованія существуетъ нли какъ личное право (при наслѣдованіи по закону' или завѣщанію), или какъ право, имѣющее и извѣстное экономическое содержаніе (какъ при наслѣдованіи по договору). Договоръ объ отреченіи ие уничтожаетъ этого права потому, что онъ и не преслѣдуетъ такой цѣли. Цѣль договора объ отреченіи лежитъ, именно, въ томъ, чтобы помѣшать осуществленію права наслѣдованія даннаго лица въ моментъ смерти наслѣдодателя. Благодаря договору объ отреченіи лицо, способное къ наслѣдованію, теряетъ способность къ пріобрѣтенію наслѣдства: оио попадаетъ въ разрядъ регзо-паѳ іпсарасее. Наслѣдственная доля отрекшагося, какъ сади-сшп, поступаетъ къ другимъ наслѣдникамъ. Понятно, что, когда препятствіе къ пріобрѣтенію наслѣдства исчезаетъ,
наслѣдованія по оакону, какъ если бы ого не было въ живыхъ при открытіи наслѣдованія*1. Тъ же послѣдствіи имѣетъ н договоръ объ отреченіи отъ наслѣдованія по завѣщанію или договору, ибо законъ другихъ ие указываетъ. Геры, улож § 2352.
*) МиЫспЬгисЬ. іЪі<1., стр. 260: „надежда получить наслѣдство совершенно исчезаетъ уже прп жизни наслѣдодателя*1, говоритъ этотъ авторъ о послѣдствіи договора объ отреченіи. Воэдіег. іЪі<3. III, етр. 248: „предметомъ договора объ отреченіи оть нрава наслѣдованія служитъ, конечно, вообще лишь право ожиданія (еіп НоИпихдогеоЬѴ, именно, право наслѣдованія, относительно котораго еще помовѣотно, будетъ ли оно дѣйствительно въ рукахъ рояуяцілптп*.
288
наслѣдникъ можетъ осуіцесгпіиъ принадлежащее ему право наслѣдованія. Нѣкоторые писатели (какъ Безелеръ, Гофманъ) требуютъ въ атомъ случаѣ новаго акта назначенія. Но не говоря уже о томъ, что въ подобномъ актѣ нѣть надобности, развѣ можно соединять такое послѣдствіе съ самымъ фактомъ прекращенія силы договора объ отреченіи? Допустимъ, что договоръ объ отреченіи уничтоженъ сопіыгіо соп-аепэй. Что ©то значитъ? Только одно, что у наслѣдника воз-станоЕляется способность къ пріобрѣтенію наслѣдства. Неужели можно думать, что стороны, уничтожая договоръ объ отреченіи, хотѣли этнмъ открыть путь для наслѣдованія кому-либо другому, кромѣ ренунціанта? Неужели можно допустить, чтобы въ ©томъ случаѣ контрагенты стремились къ чему-либо иному, кромѣ возстановленія зіаіиз дио апіе? При такомъ пониманіи актъ уничтоженія договора объ отреченіп былъ бы по истинѣ юридической нелѣпостью.
Такимъ образомъ, благодаря договору объ отреченіи наслѣдникъ теряетъ способность къ пріобрѣтенію наслѣдства. Но теряетъ не безусловно, не абсолютно. Если договоръ объ отреченіи заключенъ въ пользу третьяго липа, онъ считается постановленнымъ въ зависимость отъ резолютивнаго условія: если третье лицо не станетъ наслѣдникомъ, призывается ренуниіантъ ’)• А по саксонскому уложенію воа-становляется у ренунціанта способность къ пріобрѣтенію наслѣдства и въ томъ случаѣ, когда, кромѣ рейупггіанта, другихъ наслѣдниковъ нѣтъ (наслѣдыиковт» — по закону; завѣщанію, договору) и наслѣдство должно перейти къ государству “).
2) Договоръ объ отреченіи оказываетъ вліяніе на право ренунціанта. Но обязателенъ ли ©тотъ договоръ для наслѣдниковъ ренунціанта?
Въ этомъ случаѣ нужно отличать договоры объ отреченіи, предметомъ которыхъ служить право наслѣдованія по завѣщанію или договору, оть договоровъ, предметомъ которыхъ служить право наслѣдованія по закону.
Ч СоЗех Махітп. Ваѵ. Ш. П. § 5 2; Прусск. улож. II. 2. § 48С;
Гори. улож- § 2850; Коіѣ. іЬід. ПІ, стр. 656—660; І)іеск. іЬід., стр. 431; БіоЬЬе. ІЪіЛ. V, стр. 814.
*) Саксон. улож. § 2502.
289
Относительно первыхъ ни у кого но возникало сомнѣній. Ѳти договоры признаются обязательными для преемниковъ рѳиунціанта какъ въ томъ случаѣ, когда онъ умеръ послѣ открытія наслѣдства, такъ равно и въ томъ случаѣ, когда онъ умеръ до открытія наслѣдства1). И это мнѣніе вполнѣ резонно. Преемники наслѣдника по завѣщанію или по договору въ томъ лишь случаѣ могутъ претендовать на имущество наслѣдодателя, если оно досталось ихъ восходящему, т. о. если онъ осуществилъ принадлежащее ему право наслѣдованія. У нихъ нѣтъ никакого самостоятельнаго права. Въ данномъ случаѣ они наслЬдукиь іше ЪегеШСагіо, а не ргоргіо.
Не такъ просто разрѣшается вопросъ въ отношеніи договоровъ второй категоріи. Правда, и здѣсь существуетъ полное согласіе во мнѣніяхъ, но только по вопросу объ обязательности договора для преемниковъ ренуиціавта вь случаѣ его смерти по открытіи наслѣдства; въ этомъ случаѣ договоръ объ отреченіи обязателенъ для преемниковъ рѳнупціанта по весьма простой причинѣ: если бы репун-ціанть былъ живъ и пе отрекся отъ права наслѣдованія, они все равно не наслѣдовали бы, наслѣдовалъ бы онъ2). Но за то - полное разногласіе во мнѣніяхъ въ вопросѣ объ обязательности договора объ отреченіи для преемниковъ реиуиціаита въ случаѣ его смерти до открытія наслѣдства.
По мнѣнію однихъ писателей я), договоръ объ отреченіи нѳ обязателенъ въ этомъ случаѣ для наслѣдниковъ ре-нунціанта. Ихъ право наслѣдованія основывается на кровной связи съ наслѣдодателемъ (акцептантомъ въ договорѣ объ отреченіи), уничтожить которую договоръ не можетъ. Оно—іиз ргоргіит, а не Ьегесіііагіит, вполнѣ самостоятельное право, ие зависящее отъ воли ренуиціавта. Правда, это
*) Оы. Віоск. іЪід., стр. 430.
3) Ыоііѵе V, стр. 481; ЬегнЪиг^. ІЫд, Ш, стр. 490, прим. 7; Пруссіе. уяож. II, 2, § 357.
3) Веееіог. іЬісі. Ш, стр. 250—251, прим. 35; Віеск. стр. 430 ОогЬог. іЫЗ., стр. 723 прим. 2; КѵІЬ. іЪід. Ш. стр. 603 и иріш. 72;
іЫск VI, стр. 131 прим. 11 иъ копцѣ; АІЪгссііі, іЬісЗ., стр. 350; ЗЬоЬЬе. ІЬід. V, стр. 313—314.
290
право подложить осуществленію лишь въ томъ случаѣ, когда ие наслѣдуетъ ихъ восходящій. Но оно подлемсит ь осуществленію во всѣхъ случаяхъ, когда восходящій пе наслѣдуетъ, т. е. какова бы ни была причина атого: умеръ ли оиъ, устраненъ оть наслѣдованія, или самъ отказался—все равно. При этомъ, по мнѣнію однихъ 1), договоръ объ отреченіи не обязателенъ для преемниковъ ренунціанта даже въ томъ случаѣ, если онъ заключенъ, именно, въ отношеніи къ нимъ; по мнѣнію другихъ 2 3 * * 6 *), — лишь въ томъ случаѣ, если договоръ не заключенъ, именно, въ отношеніи къ нимъ; по мнѣнію третьихъ 8), наконецъ, лишь въ томъ случаѣ, если преемники ренунціанта не приняли послѣ него наслѣдства, ибо въ противномъ случаѣ опи разсматриваются какъ вступившіе въ договоръ въ качествѣ его наслѣдниковъ.
Существуетъ и иная точка зрѣнія. По мнѣнію Год-дѳуса *) и Стрнкка *), договоръ объ отреченіи отъ пра
х) Веаеіег. іЬід. Ш, стр. 250; ВоНъ іЬііі. Ш, стр. 663; БСоЬЬѳ. іЪі<1 V, стр. $13. Такова, же точка, зрѣнія оетоеііекихъ гражданскихъ законовъ: „если отрекшійся умретъ прежде наслѣдодателя, то ого отреченіе не обязательно для его нисходящихъ даже н въ томъ случаѣ, если бы договоръ былъ именно заключенъ и въ отношеніи къ нимъ" ($ 2772).
к) Оіеск. іЪі<Ь, стр. 430; саксонское уложеніе, § 2561: „отреченіе члена сеиьм отъ нрава наслѣдованія но закону необязательно для его наслѣдниковъ, исключая случай, когда отреченіе сдѣлано и за нихъ*.
3) Зеийоті. РлпйѳкЬеп § 557, лршл. 3. Прусское уложеніе Л, 2,
§ 858: „если дѣти, заключившія тотъ же договоръ, умруп» до открытія наслѣдства, договоръ обязателенъ для ихъ нисходящихъ лишь въ томъ случаѣ, если они сами стали наслѣдниками своихъ родителей''. Объ атомъ см. ОегпЪпг^. іЬііі. Ш, стр. 490; Гбгвіог. іЬИ. IV, стр. 485; Косѣ. іЪід., стр. 966—867 и помы. 5 па стр. 867; ЗібЬЪв. іЪіЛ. V, стр, 313 прим. 15; ВоЙі. іЪі<1. Ш, стр. 063 прим. 78.
*) Мнѣніе Сто<Мііие’а см. у Вевсіог. іЪі<1. Ш, стр. 250.
6) ТгасіаСне <1в енссевяіопе аЬ іпіовіоіо. Віее. ѴШ сар. 10 §§ 77 и 79, стр. 836—897. Ѳта іісе точка зрѣнія приняти баварскимъ уложені-
емъ—Ш, 11, §3: „слѣдуетъ отличать отреченіе условное (гѳпппНпііо
йеііпИа) оть безусловнаго (іпсісГіпіи.), и если оно но ограничено опредѣленнымъ предметомъ, временемъ или лицами, во всякомъ случаѣ считать бооусловшіиъ, т о. такимъ, въ силу коего рецуиці-
291
ва наслѣдованія по закону обязателенъ для наслѣдниковъ ренунціанта какъ въ томъ случаѣ, когда ренунціантъ умеръ послѣ открытія наслѣдства, такъ и въ томъ случаѣ, когда онъ у мерь до открытія наслѣдства. Наслѣдникъ представляетъ собой личность наслѣдодателя и отвѣчаетъ за іасіа деІипсЬі. Онъ долженъ быть связанъ словомъ ренунціанта
Также разрѣшается этотъ вопросъ п германскимъ уложеніемъ: „Если нисходящій илн боковой родственникъ наслѣдодателя отречется по договору отъ права наслѣдованія по закону, сила отреченія распространяется и на его преемниковъ, если въ договорѣ ие постановлено иное** (§2349). Впрочемъ, составители германскаго уложенія приняли этотъ взглядъ по инымъ соображеніямъ. Они видѣли въ актѣ отреченія „еіпе апѣіжірігіѳ ЕгЬіоІ&е", полагали, что тотъ, хсто отреісся отъ права наслѣдованія, долженъ раэсмаірпваться какъ получившій свою долю даже въ томъ случаѣ, если овъ не выговорилъ себѣ ничего за отреченіе т).
Такимъ образомъ, составители германскаго уложенія создали особую фикцію съ цѣлью оправдать принятую ими въ кодексѣ точку зрѣнія.
Считая эту точку зрѣнія правильной, мы полагаемъ, однако» что въ данномъ случаѣ въ фикціи нѣть надобности.
Договоръ объ отреченіи ста права наслѣдованія по закону долженъ быть признанъ обязательнымъ во всякомъ случаѣ для преемниковъ ренунціанта, если репунціантъ умеръ до открытія наслѣдства. Но почему? Потому ли, что ренунціаптъ долженъ считаться получившимъ, что слѣдуетъ, и его преемникамъ получать нечего? Но если ренунціантъ ничего не получилъ изъ имущества акцептанта, спра
витъ навсегда теряетъ наслѣдство, отъ котораго отрекся, теряетъ не только для себя» но и для своихъ дѣтей и нисходящихъ—безразлично, существовали ли опи въ моментъ отреченія, или нѣть, ири-нлли ли наслѣдство послѣ реиукціапта, или нѣтъ, уморъ ли ренупці-антъ послѣ пли р іпъше наслѣдодателя*1. Той жо точки срѣнія держится австрійское уложеніе: „кто самъ можетъ законно распорядиться евонмъ правомъ наслѣдованія, тотъ также въ правѣ заранѣе отковаться Отъ исго. ТаиоІІ отказъ имѣетъ силу также и для шіеходяищхъ" (§ 651). 0м. ІТпевг. ІЬИ. VI, стр. 128; Ѵоп-Атиіегв. ІЬісі., стр. 41—42.
і) Моііѵо. V, отр. 482.
292
вѳдливо ли, въ виду указанной презумпціи, лишать его преемниковъ права наслѣдованія! Конечно, они не должны наслѣдовать, но не потому, что ихъ восходящій получилъ уже свою долю, а потому, думаемъ, что онъ не только не получилъ ея, но в получить не могъ. Нисходящіе же, по такъ называемому праву представленія, наслѣдуютъ лишь въ томъ случаѣ если пхъ восходящій могъ получить наслѣдство, но не получилъ его вслѣдствіе смерти, т. е. въ томъ случаѣ, если онъ не былъ лишенъ сарасНа$.
3) Размѣры отреченія по договору опредѣляются изъ содержанія акта отреченія, причемъ примѣняются обыкновенныя правила толкованія воли контрагентовъ. Впрочемъ, п наукой, и законодательствомъ допускаются въ ©томъ случаѣ нѣкоторыя обязательныя предположенія. Такъ, отреченіе отъ права наслѣдованія вообще считается отреченіемъ отъ права наслѣдованія во всѣхъ его видахъ, т. е. не только отъ права наслѣдованія но запону, но и оть права наслѣдованія подоговор}' или завѣщанію Отреченіе отъ права наслѣдованія опредѣленнаго вида имъ только и ограничивается * 3 * * * * * * *). Отреченіе отъ права наслѣдованія по закону заключаетъ въ себѣ и отреченіе отъ права па законную долю в); при исчисленіи размѣра этой доли отрекшійся не принмыа-
‘) Вевеіег. іЪій. Ш. стр. 247; КоІЬ. ІЬій. Ш, стр. 657, 658 - 601. Иначе баварское уложеніе: „отреченіе отъ наслѣдства вообще (оіпе депегаіе БіЬесІиШвѵегхіеЫ) должно быть понимаемо лишь въ смыслѣ отреченія отъ наслѣдованія по закону11 (Ш, 11, 3, К 6).
3) Баварское уложеніе: „отреченіе не должно быть распростра-
няемо иііга охрге$$а, стило бытъ, полъ отреченіемъ оть наслѣдованія
по завѣщанію нсліцлі подразумѣьать и отреченія отъ наслѣдованія по закону, и обратно*1 (111, 11, § 4). Иначе прусское уложеніе; „... отроче-
піе отъ правя наслѣдованія по закону обнимаетъ и отреченіе отъпрк-
ва наслѣдованія по акту послѣдней воли, и обратно* (1, 12, § 652).
ь) Везеіег. іЬШ. ІП, стр 246; Ноіѣ. іЬід. III, стр. 658, 661. Оста,
гралсд, зіік: „отреченіе обнимаетъ собоіі какъ наслѣдственное имуще-
ство наслѣдодателя, такъ и обязательную долю отрекающагося, если только ому вообще прнпадложить право свободно распоряжаться своимъ имуществомъ** (§ 2767). Гори, ул.: „По договору съ наслѣдодателемъ родственники, а также супругъ наслѣдодателя, могутъ отказаться
отъ своего права наслѣдованія по ойкопу послі* него. Отказавшійся устраняется отъ наслѣдованія по оакопу, какъ если бы его уже но
293
ется въ счетъ1). Договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія во всякомъ случаѣ касается только права наслѣдованія; его дѣйствіе не распространяется па то. что ренунці-антъ можетъ требовать по другому .основанію2).
4) Договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія отнимаетъ у отрекшагося способность пріобрѣсти наслѣдство. Благодаря этому, въ моментъ открытія наслѣдованія отрекшійся считается какъ бы не существующимъ3). Но благодаря этому яіе договоръ объ отреченіи снимаетъ съ наслѣдодателя тѣ ограниченія въ распоряженіи его наслѣдственнымъ имуществомъ, которымъ онъ подвергался при наличности у отрекшагося способности къ пріобрѣтенію наслѣдства 4). Онъ, какъ выражается Фйрстеръ °), расширяетъ правоспособность наслѣдодателя. Въ особенности это имѣетъ значеніе при отреченіи отъ права наслѣдованія по закону или договору. Актъ отреченія служитъ гарантіей, говорить Гофманъс), что посмертныя распоряженія не будутъ оспорены со стороны промиттента.
Если наслѣдодатель не воспользуется своими правами, не сдѣлаетъ ни въ завѣщаніи, ни въ договорѣ никакихъ распоряженій па случай ого смерти, то на мѣсто отрекшагося вступаетъ имѣющій равныя съ нимъ права, а если такого нѣтъ,—ближайшій послѣ него наслѣдникъ наслѣдо-
было іи. живыхъ при открытіи наслѣдства; онъ но ігмѣогъ нрава на неотъемлемую долю" 2346).
*) Гррм. улож.: т нисходящій, устраненный отъ наслѣдованія, вслѣдствіе отказа отъ наслѣдованія, не принимается во вниманіе при почисленіи (ропмѣра неотъемлемой доли)" (§ 2316). Оста, граящ. зох.: „при опредѣленіи обязательныхъ долей прочихъ, кромѣ отрекшагося, непремѣнныхъ наслѣдниковъ наслѣдодателя, отрекшійся не считается" (§ 2770). Воэеіог. іЬісі. ІИ, стр. 253; Юіоок. іЬісі., стр. 431; ЕоЫъ ІЬісі. ИІ, стр. 646; АѴіпбасЪоід. іЬісі. Ш, над. 1901 стр. 147, прим. 4. Конечно, возможно отреченіе только отъ законной доли (Герм. ул., § 2346).
*) Вовеівг. ІЬісі. Ш, стр. 246; КоУь іЬісі. ІП, стр. 601—662.
в) „Какъ бы но было ©го въ живыхъ"—герм. улож. § 2346.
*) Воваіог. іЬід. Ш, стр. 252; Рісск. ІЬісі., стр. 430; ПоМі. ІЬісі. ІП, стр. 663; остз. граяс. ©пконы § 2768.
6) Рбгзісг. іЬісі. ГѴ, стр. 505.
°) Ноііпапп. ІЫ&, стр. 662.
294
дателя1), еловомъ, открывается наслѣдованіе по закону, ьоануя ренунціанта2 э).
5) Но ограничивая правоспособность репувшанта, до* говоръ объ отреченіи даетъ ре'нунціанту право на все то, что онъ выговорилъ себѣ за отреченіе (Ое^еиІеівЬпп^). Понятное дѣло, что если промпттептъ не получилъ впередъ вознагражденія за актъ отреченія, онъ можетъ требовать вознагражденія на основаніи договора, лишь Ыіиіо зресіаіі (конечно, если вознагражденіе договоромъ предусматривается), а не какъ наслѣдственную долго8).
Таковы юридическія послѣдствія договора объ отреченіи отъ права наслѣдованія.
Признается этотъ договоръ недѣйствительнымъ по общимъ правиламъ, установленнымъ для договоровъ вообще4). Если договоръ заключенъ подь резолютивнымъ условіемъ или поставленъ въ зависимость отъ біев ай циѳш, онъ теряетъ силу по наступленіи условія плп срока; если заключенъ подъ суспенсивнымъ условіемъ, ие имѣетъ никакого дѣйствія, разъ условіе не наступитъ5 *). Прекращается н этотъ договоръ, какъ всякій договоръ, по взаимному соглашенію сторонъ; соглашеніе должно быть въ этомъ случаѣ облечено въ ту же форму, которая установлена для договоровъ объ отреченіи оть права наслѣдованія•). Топ» же результатъ, говорить Штоббэ7), будетъ достигнуть, если акцептантъ назначитъ промиттента наслѣдникомъ въ завѣщаніи. Думаемъ,— съ оговоркой: будетъ тотъ же результатъ, если завѣщаніе дастъ ренунціанту возможность получить то, оть чего онъ отказался; въ противномъ случаѣ завѣщаніе парализуетъ дѣйствіе договора только въ части.
*) Оото. греми саи. § 2766.
8) Вйвеісг. ІЫ<1. ІП, стр. 253; КоНі. іЬиѣ Ш, стр. 683—664; баицр. улож. Щ. 11» § 3 74 5.
э) Осте. граж. зак. § 2771; Вевсісг. іЬі<3. ІИ, стр. 248; ВоСЬ. ІЬісі. Ш, стр. 663.
4) Воеоісг. іЬі<1. Ш, стр. 255; ВоЙі. іЬісі. Ш, стр. 664.
Б) Во<Ь. іЬісі. П1, сэр. 664.
Ъ Возеісг. іЬісі. ІП, стр. 258; КсІЬ. ІЬій. Ш, стр. 664; осгз. грож,
вак, § 2774; горыаи. улсяс. § 2851.
’) ЕДоЬЬе. іЬісі. V, стр. 314—315.
295
Кромѣ договора объ отреченіи отъ права наслѣдованія, возможенъ договоръ объ отреченіи отъ права на легатъ Такіе договоры допускаются саксонскимъ кодексомъ1) и германскимъ уложеніемъ с). Юридическія послѣдствія такихъ договоровъ должно обсуждать по аналогіи съ послѣдствіями, которыя влекутъ ва собою договоры объ отреченіи отъ права наслѣдованія3).
*) § 2560: „отреченія огь наслѣдства, лсіатовъ.... обсуэкдаются по правиламъ о договорахъ вообще11.
§ 2352: »тоть, кто въ завѣщаніи назначенъ наслѣдникомъ или легатаріемъ, можетъ по договору съ наслѣдодателемъ отішуатьси оть распоряженій, сдѣланшдхъ въ ого пользу (мИ «Не гилѵепйип^ ѵег-аісЫеп)".
») Ыоііѵо V, стр. 483-484.
ГЛАВА ѴІІ-я
Договоръ о будущемъ наслѣдствѣ послѣ третьяго липа.
Договоръ о будущемъ наслѣдствѣ послѣ третьяго ли-да, собственно говоря, не относится къ ученію о договорахъ, предметомъ которыхъ служить право наслѣдованія. Если мы позволяемъ себѣ говорить здѣсь и объ ©томъ договорѣ, то, съ одной стороны, для того, чтобы возможно болѣе оттѣнить самостоятельный характеръ договора о правѣ наслѣдованія, какъ сдѣлки, всецѣло относящейся къ области наслѣдственнаго права, и, съ другой стороны, чтобы показать, съ какимъ договоромъ вѳ слѣдуетъ смѣшивать договоръ о правѣ наслѣдованія (а этому бывали примѣры въ исторіи).
Договоръ о правѣ наслѣдованія имѣетъ своимъ предметомъ право наслѣдованія п относится къ области наслѣдственнаго права. Договоръ о будущемъ наслѣдствѣ послѣ третьяго лица имѣетъ своимъ предметомъ наслѣдство. Онъ служитъ основаніемъ для оЪІі^аііо ех совігасѣп, почешу и долженъ быть отиесенъ къ области обязательственнаго права *). Въ то время, какъ сторонами въ договорѣ о правѣ наслѣдованія являются наслѣдодатель н наслѣдникъ, въ договорѣ о будущемъ наслѣдствѣ послѣ третьяго лица сторонами будутъ наслѣдникъ н третьи лица. Наслѣдодатель въ этомъ
’) Такъ, именно, поступили составители австрійскаго (§ 870 и. 4), германскаго (§ 312) и сербскаго (§ 530 п. 4) уложеній. Другіе кодексы даютъ мѣсто ©тому договору или въ постановленіяхъ по наслѣдство!» ному праву (ояксон. улож. § 2503, бавир. улож. 111. II. § 1 № 5), или же въ постановленіяхь по наслѣдственному праву и въ поетпиовле-ніяхъ по обяэ ітельствеппому праву (прусок. улож. I. II. § 446, I. 12. § 649, П. 2. 357; фраиц. улож. $ 701, ИЗО, 1600, 1380, 1837).
297
послѣднемъ договорѣ не участвуетъ. Если бы и онъ присоединился къ договору въ качествѣ стороны, договоръ потерялъ бы свой индивидуальный характеръ и сталъ бы договоромъ о правѣ наслѣдованія.
Несмотря, однако, на то, что названные договоры отличаются другъ отъ друга существенными признаками (мной предметъ, иные субъекты, иное юридическое дѣйствіе), теоретики долго не различали ихъ. Вплоть до Гассе и Безелера (мы указывали на это раньте) теорія не знала договора о правѣ наслѣдованія; ей былъ извѣстенъ лишь договоръ о будущемъ наслѣдствѣ. Понятное дѣло, что въ ото время расіиіп йе ІіегеЛНаіе іеіѣіі ѵіѵепЬш разсматривался не какъ явленіе, отличное отъ расіиш зиссеззогіиів, а какъ явленіе, по своей сущности сходное с'ь нимъ: и расѣиш аиссе-ввогішп, и расіиш бе Ъеге<1ііа1е іѳгій ѵіѵепііе разсматривались какъ виды одного и того же родового понятія—рас-Іит сіе Ііегебііаіе (иіпга. Вігервые Гассе указалъ существенные признаки, по которымъ можно отличить договоръ о правѣ наслѣдованія отъ договора о будущемъ наслѣдствѣ послѣ третьяго лица. Его ученіе было провѣрено Безеле-ромь и стало общимъ достояніемъ. Ни одинъ теоретикъ теперь не смѣшиваетъ этихъ разнородныхъ явленій. Наука ясно различаетъ ихъ.
Договоры о будущемъ наслѣдствѣ послѣ третьяго лица издавна преслѣдовались законодательствомъ. Римскіе императоры (Валеріанъ, Галліенъ, Юстиніанъ) счптялнтакіе договоры противными добрымъ нравамъ (сопна Ъопоз тогеа): они полны-дѳ оамыхъ опасныхъ и печальныхъ послѣдствій и по самой своей природѣ, какъ сдѣлки, содержащія въ себѣ какъ бы обѣщаніе ускорить смерть наслѣдодателя (ѵоіиш сарСадбае тогііе аНегіиа),—явленіе ненавистное *). Юристъ Юліанъ по той же причинѣ называлъ безсовѣстнымъ такого человѣка, который хлопоталъ о наслѣдствѣ при жизни наслѣдодателяа), т. е. вступалъ въ какія-либо юридическія отношенія но поводу еще не открывшагося наслѣдства. Са
*) Лцшіз Ішішнпіміі рисііопок «мііояпе ееэе ѵкіопіиг, говоритъ им-пероторі.. <4 ріопап НіМіячппІ оі роіісиіоні оѵопіив. Со<1. II. Э. 30; II. 4.11.
8) В%. ХХѴ’ІП. 6. 3 § 2.
293
мо собой разумѣется, что договори объ ожидаемомъ наслѣдствѣ заключались, такъ сказать, за спиной у наслѣдодателя, безъ его вѣдома и участія. Зто я:с послѣднее обстоятельство сообщало имъ характеръ сдѣлокъ, нарушавшихъ основные принципы соціальной жизни; договоры о будущемъ наслѣдствѣ были отрицаніемъ института собственности. Замѣчаніе Юстиніана, сдѣланное относительно названныхъ договоровъ, сохраняетъ свое значеніе п до вашихъ дней: „правила нашего времени не допускаютъ что-либо дѣлать или заключать договоры въ чужомъ хозяйствѣ противъ воли его владыки* *).
Понятно, что по римскому нраву договоры о будущемъ наслѣдствѣ послѣ третьяго лица не имѣли никакой силы. „Согласно древнимъ правиламъ*, говоритъ Императоръ Юстиніанъ; „повелѣваемъ устранять всѣмн средстваьга соглашенія этоі-о рода, состоявшіяся вопреки требованіямъ добрыхъ нравовъ, и не придавать значенія чему-либо въ этихъ договорахъ* 2).
Однако, признавая по общему правилу договоръ о будущемъ наслѣдствѣ недѣйствительнымъ, римское право допускало два исключенія изъ этого правила.
Такъ, еще юриста Павелъ признавалъ дѣйствительнымъ договоръ о будущемъ наслѣдствѣ послѣ третьяго лица. если въ договорѣ не опредѣлялось основаніе наслѣдованія, т. е. если шла рѣчь о будущемъ наслѣдствѣ вообще. „Если заключенъ договоръ товарищества съ оговоркой, что въ имущество товарищества входитъ и доставшееся правомѣрно наслѣдство, спрашивается*, говорить гористъ, „какое наслѣдство въ этомъ случаѣ имѣлось въ виду—тіо закону или также и по завѣщанію?* Павелъ отвѣчаетъ: „болѣе вѣроятно, что означенная оговорка касается только наслѣдства, доставшагося по закону* ®).
-) Соѣ II. 3. 30: ,іп аііепіь гсЬия совіга Лотіпі ѵоіипі&'ет іхІІциіЛ йогі ѵсі расікс! веиа «втуюгит пояігогшп поп раІіаЦіг*’.
3) Соѣ П. 3. 38: „несишіиш ѵеіеіеъ іія^ие гибиіад шінгдтия отпі-тоЛо ІшитоШ рнсСа, еріае сопігд Ъопов тогов іюііа ыипі, гороііі <4 пііііі <1о Ы« расІюпіЬин оЬьогѵагі“. АѴіпііллііоіЛ. 1ЫѢ Ш мод. 1001 г., «ѵр. 185 іірнм. 4.
*) Рід, XVII. 2. 3. § 8; Раиііи —Ре іЦо чиаогІСит, ьі іи косіоіин соіи ьіі), иі, еі <рш іивіа ЪѵгоШіав иііогиііі оЬуолохі^ соттипіѳ аіЦ
29»
Юстиніанъ къ этому исключенію прибавилъ еще одно. Онъ призналъ д Ьйствлтѳльнымъ договоръ о будущемъ наслѣдствѣ послѣ опредѣленнаго третьяго лица при двухъ условіяхъ: если тотъ, о наслѣдствѣ послѣ котораго заключенъ договоръ, одобрятъ сдѣлку и до конца жизни не возьметъ слова обратно: ^повелѣваемъ.... соглашенія этого рода устранять всѣми средствами и ни одному изъ нихъ не придавать значенія, исключая случаевъ, когда тотъ, о наслѣдствѣ котораго состоялось соглашеніе, ирнсоодпнптъ свою волю къ волѣ контрагентовъ и до конца жизни своей ве измѣнитъ рѣшенія: въ послѣднемъ случаѣ, именно, въ виду устраненія въ высшей степени жестокаго ожиданія, при наличности знанія и приказа со стороны наслѣдодателя, разрѣшается сохранять силу за соглашеніями этого рода14 *).
Было ли ето право дѣйству тощимъ въ Западной Европѣ по рецепціи римскаго права? На этотъ вопросъ юристы отвѣчаютъ различно. Креііттмаііеръ2), Тпбо,®). Эйхгорнъ4) и Миттермаііеръ6) полагаютъ, что съ точки зрѣнія пандека наго права договоры о будущемъ наслѣдствѣ послѣ третьяго липа должны быть призваны дѣйствительными, какъ видъ наслѣдственныхъ договоровъ вообще, а равно и потому, что въ новое время исчезло основаніе ихъ недѣйствительности, существовавшее вь римскомъ государствѣ. Но большинство юристовъ высказалось за недѣйствительность этихъ договоровъ и съ точки зрѣнія напдегсшаго права: основаніе, но которому запрещались расіа йе Ъѳгейіше іегбі ѵіѵепЬЫ въ Римѣ, должно быть признано сохранившимъ силу и въ новое время. „II
філв іизіп Ьегедііая иіпіт цпло іигл Іе&йіпм» оЪѵепіі, ап рііппд еа фіае иѳіатепіо? ЕІ ргоЬаЪШив аді, ад Іейібшат ЬегѳйіШет Іапіит Ьос рФігіпеіо*.
і) Сой. II. 3. 30.. запсітѵв.... отпітсйо Ьшивтойі расіа... г»1-
реПі еі піійі <1е Ыа расйопіЪіш оЬавгѵйгі; пізі ірвв Іогіе, де сиіие 1іег«->ІіШо расіит ъві, ѵоіипіаіоіп «пат оіэ іьссОИппсйпѵыН оі іп о а націю ад охкстит ѵіійо сиае араеіит рогббѵсгвсѵегіц (шю віспіт киЫаіа асогЬів-вііпи аре, ІісоЬЙ сіз Шо яоіспіо оі іпЬвпіе ІіиіздштоЛі расііопеа ввгѵагс*1.
*) Аптсгкип^оп. 1Ѳ34, стр, 699 —700.
И) КуиЬчп Оса Гіии1.-Н., стр. 372- 373.
♦) НІпІгіЬпі& стр.Я22.
ь) Пгіш< Інлис, тр. 841», «13 и ирим. 2 иа стр. 843.
800
теперь, какъ во всѣ времена*4 5 6, говорить Безелеръ, впредставляется безчестнымъ, если презуыптиввые наслѣдники совершаютъ распорядительные акты о будущемъ наслѣдствѣ еще живого лица, ибо ©ти акты показываютъ, какъ сильно заняты они мыслью о смерти его, безъ которой, конечно, наслѣдство невозможно41 ‘). Такова точка зрѣнія и Гассе 8 *), Арндтса ®), Випдпіейда *), Вянгерова °), Штоббэ ъ) и др. Такъ смотрѣла и судебная практика7).
Законодательства нѣсколько вначе разрѣшаютъ вопросъ о дѣйствительности договоровъ о будущемъ наслѣдствѣ послѣ третьяго лица.
Баварское8) и цюрихское8) уложенія признаютъ такіе договоры безусловно дѣйствительными. Французское уложеніе объявляетъ безусловно недѣйствительными всѣ вообще договоры о будущемъ наслѣдствѣ послѣ третьяго лица, т. е. какъ расіа сіе Ъете&ііаѣе іпсѳтіі Іегііі, такъ в расіа <1е Ііегесіііаіе сеНі іогѣіі ѵіѵепШ, какъ договоры, заключенные безъ согласія третьяго лица, такъ и договоры, заключенные ст> его согласія 10 * 12). Эта же точка зрѣнія усвоена, повидимому, остзейскими гражданскими закопамии), сербскимъ1В) и австрійскимъ13) уложеніями. Прусское уложеніе въ принципѣ также противъ этихъ договоровъ14 * *). Но
*) Возсіег. іЬід, стр. 834. См. еще стр. 328—32©,
5) Надее. ІЪІД. В. М. 2. 2, стр. 218.
в) Рапдекіеп § 470.
*) ЪеІігЪисЪ Дез Ралй-К. Ш, стр. 185 прнм, 4.
6) ЕеІігЬисІі <1вг РяпйокЬэп § 308 при м. 11.
®) 8іоЬЬе. іЬід. V, стр. 297—296.
’) Во№. іЪі<І Ш, стр. 820 прим. 16.
8) Со<1. Мах. Ват. III, 11. § 1 М 5.
®) Цюрих. ул. §§ 1077, 1082.
Сой. сіѵ. §§ 791, 1130. 1000, 1380, 1837.
“} 0<Я’з. гражд зак. § 2667.
12) Сорб. ул. § 539 п. 4.
18) Аостр. улояа § 879 п. 4,
м) Прусск. улож. 1. 11. § 446; „инчтолспе продажа опредѣленнаго
или неопродѣленнаго наслѣдства, которое продавецъ долженъ ото по-
лучить оъ будущемъ'1.
301
оно признаетъ дѣйствительный?» договоръ сонаслѣдниковъ между собою о раздѣлѣ будущяго наслѣдства, а равно и договоръ объ отреченіи отъ права на него, даже въ томъ случаѣ, если договоръ заключенъ безъ вѣдома наслѣдодателяПричина такого отступленія отъ общаго правила заключается, вѣроятно, въ томъ, что составители прусскаго уложенія разсматривали расіит сіе Ьеіедііаіе іетНі какъ видъ расіі де Ъегедііаіе Гиіига и, признавая дѣйствительность послѣдняго, не отрицали въ принципѣ дѣйствительности перваго 8). Саксонское уложеніе признаетъ дѣйствительными договоры о будущемъ наслѣдствѣ послѣ третьяго опредѣленнаго лица при условіи, если они заключены съ согласія третьяго яйца и. третье лицо не взяло до смерти своего согласія обратно 3).
Саксонское уложеніе послужило вь данномъ случаѣ образцомъ для составителей германскаго уложенія. Составители германскаго уложенія приняли въ качествѣ общаго правила слѣдующее положеніе; „договоръ о наслѣдствѣ третьяго живого лица признается ничтожнымъ, это же правило примѣняется п къ договорамъ объ обязательной долѣ или о легатѣ изъ наслѣдства еще живого лица* *'4). Съ точки зрѣнія германскаго уложенія, слѣдовательно, ничтоженъ вообще всякій договоръ о будущемъ наслѣдствѣ послѣ третьяго лица, т. е. какъ расіищ де Ъегсдііаіо сегіі іегЬіі, такъ н расіит де Ъегедііаи іѳгііі ѵіѵепѵі» іпсегіі. Въ этомъ случаѣ германское уложеніе рецепнровало постановленія саксонскаго уложенія, Но, какъ видно изъ приведенной выше статьи, оно пошло далѣе саксонскаго уложенія. Оно объявило ничтожнымъ всякій расЬши де Ьетедііаѣе ѣегііі ѵіѵѳвѣіе
') Прусок. улояс. I, 12. § 640, 653, 654. ИогпЪш’й. ІП, стр. 488 и прим. 18.
*) ЙсЬШпсг. Вот ЕгЪѵогІуад, стр. 202 прим. 0.
е) Саксон. улож. § 2653. Договоры о будущемъ наслѣдствѣ вообще, т. о. безъ уісавішія наслѣдодателя, не приняты кодексомъ. Но зато по считается ничтожнымъ договоръ, по которому одно яйцо обязывается передать другому то, что оио подучитъ оть третьяго Лица, если сго жуяглемветна. 8іеЪоп1іааг. СошишиСиг- ІП, сгр. 420
Горы, улоок. § 312.
302
т. е. и договоръ, заключенный съ согласія третьяго лица. Но и германское уложеніе допустило исключеніе изъ общаго правила. Указанное постановленіе не распространяется на договоры, заключаемые между наслѣдниками но закону относительно ихъ долей въ наслѣдствѣ или относительно законной доли котораго либо изъ нихъ. Такіе договоры, разъ они заключены установленнымъ въ законѣ порядкомъ, признаются дѣйствительными1}. Подобные договоры—обычное въ Германіи явленіе и не заключаютъ въ себѣ ничего, противнаго добрымъ нравамъ ь).
м) Геры, улож, § 312,
в) ЗсЪШпоі іЬИ., стр. 207—206.
ЗАКЛЮЧЕНІЕ.
Ивъ изложеннаго видно, благодаря какимъ причинамъ въ Германіи и другихъ а ападно-европейскихъ государствахъ приняты договоры о правѣ наслѣдованія. Главнѣйшей причиной является взглядъ на наслѣдованіе,, какъ на одинъ изъ способовъ пріобрѣтенія имущества. Такой взглядъ на наслѣдованіе сохранился у германцевъ на протяженіи всей ихъ исторіи, несмотря на сильное вліяніе римскаго права, проникнутаго иными началами. Такого взгляда не чужды и законодательства другихъ народовъ.
Отечественное право, содержащееся въ сводѣ законовъ гражданскихъ, знаетъ лишь два основанія наслѣдованія: завѣщаніе и законъ. О договорахъ о правѣ наслѣдованія въ немъ не говорится ни слова.
Это обстоятельство имѣло рѣшительное вліяніе на нашу судебную практику. Она высказалась противъ призванія юридическаго значенія за договорами о правѣ наслѣдованія съ точки зрѣнія вашего права.
„По 1528 ст 1 ч. X т. Свода Законовъ*, разсуждаетъ нашъ Сенатъ, „договоръ составляется по взаимному согласію договаривающихся лицъ и можетъ имѣть предметомъ своимъ или имущества, ими дѣйствія лицъ; цѣль его но должна быть противна законамъ. А по ст. 1010 того же тома, объявленіе воли владѣльца объ его имуществѣ, на случатъ его емдмпи, совершается посредствомъ духовныхъ завѣщаній. Йзъ точнаго смысла первой изъ сихъ статей слѣдуетъ, что договоръ можетъ касаться лишь самихъ договаргісающих-ся лицъ, а не наслѣдниковъ ихъ, въ ономъ по участвующихъ, и что посему и исполненіе условій договора предполагается самими тѣми лицами, коп заключили договоръ. Хотя же по ст. 1250 ч. I т. X и для наслѣдниковъ умерша
304
го наслѣдодателя обязательно исполненіе договоровъ, симъ послѣднимъ съ казною и частными лицами заключенныхъ, но обязанность эта переходитъ на наслѣдниковъ только потому, что самъ наслѣдодатель нѳ исполнить договора и что они, наслѣдники, представляютъ собою сго личность, а нѳ потому, что наслѣдодатель пополненіе своего договора» послѣ своей смерти, возложимъ непосредственно на нихъ по своему усмотрѣнію; другими словами, наслѣдники продолжаютъ исполнять заключенный наслѣдодателемъ договоръ въ силу общаго закопа, по которому они въ отношеніе правъ н обязанностей наслѣдодателя составляютъ продолженіе существованія сго, а не въ силу особаго условія, которое наслѣдодатель въ совершенный имъ съ другимъ лицомъ договоръ включилъ, съ цѣлью обязать ихъ къ исполненію того или другого дѣйствія послѣ своей смерти, и которое самъ наслѣдодатель, договоръ заключившій, не имѣлъ вО-всо возможности пополнить. Обязывать такимъ образомъ наслѣдниковъ представляется наслѣдодателю, на случай своей смерти, нѳ иначе, какъ посредствомъ завѣщанія (ст. 1010 и 1086 т. X. ч. I)- 1).
„Этотъ Выводъ подтверждается*1, разсуждаетъ Сената по другому случаю, „и буквальнымъ смысломъ ст. 569 и 570 т. X ч. I., по которымъ договоръ налагаетъ обязанность его исполненія лишь на „договаривающихся** и производитъ право требовать исполненія лишь „оть лица обязавшагося*1. Слѣдовательно, обязанность, принимаемая на себя по договору, должна быть по свойству своему „исполнима" со стороны самаго обязавшагося лица; а такъ какъ условіе, постановляемое на случай смерти договарившагося лица, не можетъ быть исполнено этимъ Же лицомъ, а предполагаетъ исполненіе со стороны наслѣдниковъ, воля которыхъ въ договорѣ нѳ участвовала, то подобное условіе, по смыслу закона, не можетъ имѣть мѣста въ договорѣ н, ваключая въ себѣ выраженіе воли на случай смерти, можетъ быть постановлено только вь завѣщаніи. Равнымъ образомъ, и отказъ отъ Права, выраженный на основаніи 1647
х) Рѣш. Гршкд. Кассац. Двп. Сопата оа 1800 Л- 1322,
806
ст. I ч. X т. лицомъ, заключившимъ договоръ, можетъ быть, въ силу вышеизложенныхъ соображеній, признаваемъ законнымъ лишь вь тѣхъ случаяхъ, когда онъ поставленъ вь .зависимость оть условіи, наступающихъ или могущихъ наступить при жизни этого лица, но не въ зависимость оть его смерти, такъ какъ съ момента его смерти, вмѣстѣ съ его имуществомъ и правами, переходятъ къ его наслѣдникамъ (ст. 1104 п 122’2 ч. I т. X) лишь тѣ его обязанности, при жизни ого установленныя, которыя для пего самаго имѣли дѣйствительную силу и значеніе,—отказъ же отъ права, обусловленный омеріью лица, не могъ быть выполненъ имъ самимъ прп его жизни н, слѣдовательно, не составлялъ для него дѣйствительной и исполнимой обязанности*4 1).
Въ частности, что касается договоровъ объ отреченіи отъ права наслѣдованія, они, по мнѣнію Сената» не должны имѣть никакого значенія и „въ виду буквальнаго смысла ст. 710 ч. I т. X, воспрещающей всякія записи объ уступкѣ, продажѣ или обремененіи долгами ожидаемаго наслѣдства, прп жизни того, послѣ коего оно должно открыться" 2)-
Такова точка зрѣнія Сената на договоры о правѣ наслѣдованія по нашему законодательству: договоры эти недѣйствительны.
Такого же взгляда держатся п наши писатели.
Такъ, проф. К. Д. Кавелинъ, останавливаясь на содержаніи 1032 ст. I ч. X г. Св. Законовъ, говоритъ слѣдующее: „причина, почему законъ не допускаетъ у насъ завѣщанія, составленнаго двумя или болѣе лицами, заключается въ томъ, что наше завѣщательное право, сложившееся по однимъ началамъ съ римскимъ, смотритъ на завѣщаніе какъ на изъявленіе воли и не допускаетъ внесенія въ него ѳлемен" товъ контракта, по примѣру Германіи* 8). Редакціонная комиссія по составленію Гражданскаго Уложенія того же мнѣнія. ^Дѣйствующее у насъ законодательство**, говоритъ эта
х) Гѣш. Гр. Касс. Дсп. Сената за 1872 г. М 880.
а) РЬш. Гр. Касс. Доп. Сопота за 1782 г. № 1096.
8) Очеркъ юридическихъ отношеній, іюзникаіоіцихъ изъ наслѣдованы! пыущоотвп. 1885 I'., отр. 42.
8бб
комиссія, „признаетъ лишь два основанія нрава наслѣдованія: завѣщаніе и законъ. Наслѣдственные договоры (ЕгЪ-ѵегігй^е), извѣстные нѣкоторымъ законодательствамъ, преимущественно германскаго типа, нашимъ закономъ не допуска-ѵппся. Оють взглядъ усвоенъ и настоящимъ проектомъ1*, т. е. проектомъ Гражданскаго Уложенія1)- Такъ же разсуждаетъ нроф. Г. ф. Шершеневичъ. „Наслѣдственный договоръ", говоритъ онъ, „состоитъ въ томъ, что двое или болѣе лищь назначаютъ другъ друга наслѣдниками послѣ себя2). Такой договоръ особенно часто заключается между супругами. Въ проги «сложность завѣщанію, въ которомъ выраженная воля наслѣдодателя можетъ быть всегда измѣнена, наслѣдственный договоръ, связывая въ одномъ актѣ волю не менѣе двухъ лицъ, устраняетъ возможность ея измѣненія. Послѣднее обстоятельство французскій кодексъ, а за нимъ и русское законодательство, считаютъ лротиворѣ-чащнмъ свободѣ воли наслѣдодателя, а потому два лица совокупно въ одномъ и томъ же актѣ не могутъ выражать своей послѣдней воли, другими словами,—законъ не допускаетъ наслѣдственныхъ договоровъ. Слѣдовательно, по нашему законодательству существуютъ только два основанія наслѣдованія—завѣщаніе и законъ"3). Дроф. А. М. Гуляевъ говорить весьма кратко: „призываніе къ наслѣдованію совершается велѣшем ь закона (наслѣдованіе по закону) или распоряженіемъ частной води (наслѣдованіе до завѣщанію)11 4).
Такимъ образомъ, можно считать общепринятымъ мнѣніе, что наслѣдственные договоры не признаются отечественнымъ законодательствомъ, даже „не допускаются наіпимъ закономъ".
І'ражд&нское уложеніе, книги IV. Наслѣдственное право. Проектъ Высочайше Учрежденной Редакціонной Коммиссіи по составленію Гражданскаго Удомсанія. 1903, стр. 13.
а) Разумѣется, «то—одинъ только видъ наслѣдственныхъ договоровъ.
э) Учебникъ русскаго гражданскаго нрава. 1911 г., стр. 700.
4) Русское гражданское право. 1911, стр, 419.
307
Мнѣніе это мы позволяемъ собѣ считать неосновательный ь по слѣдующимъ соображеніямъ.
I) Единственная статья, якобы не допускающая у насъ наслѣдственныхъ договоровъ, это—1032 статья I ч. X т. Св. Закоповъ. Но статья 1032-я гласитъ слѣдующее: „какъ всякое завѣщаніе по усмотрѣнію завѣщателя при жизни его можетъ подлежать отмѣнѣ или измѣненію, то два лица совокупно въ одномъ и томъ же завѣщаніи ие могутъ изъявлять свою волю*. Въ этой статьѣ, какъ бы ее не толковали, нн слова не говорится о наслѣдственныхъ договорахъ; въ ней идетъ рѣчь лишь о т. в. совокупныхъ завѣщаніяхъ, т. е. о распоряженіяхъ на случай смерти двухъ или болѣе лпцъ въ одномъ актѣ. Утверждать на основаніи 1032 ст. I ч. X т. Св. Законовъ, что нашъ законъ не допускаетъ наслѣдственныхъ договоровъ, если даже допустить, что наслѣдственный договоръ состоитъ въ томъ, что двое или болѣе лнцъ назначаютъ другъ друга наслѣдниками послѣ себя, какъ это дѣлаетъ проф. Г. Ф. Шершѳневичъ, болѣе чѣмъ рисковано.
2) Сенатъ нашелъ въ Сводѣ Законовъ Гражданскихъ еще одну статью, трактующую о расіа зиссеззогіа пе^аііѵа, именно, статью 710. Но въ этой статьѣ говорится слѣдующее: „записи объ уступкѣ, продажѣ или обремененіи долгами ожидаемаго наслѣдства при жизни того, послѣ коего должно открыться наслѣдство, признаются недѣйствителъ-ными“. Не подлежитъ сомнѣнію, что въ названной статьѣ идетъ рѣчь не о наслѣдственныхъ договорахъ, т. е. о договорахъ наслѣдодателя съ наслѣдниками, а о договорахъ наслѣдника съ иными лицами относительно наслѣдства, ожидаемаго послѣ третьяго лица, т. ѳ. о расіа <1е ЬегеЗііаіе іег-ііі ѵіѵепііз. Въ договорѣ объ отреченіи отъ права наслѣдованія предметъ—право наслѣдованія, въ тѣхъ же сдѣлкахъ, о которыхъ говорится въ 710 съ, предметъ — „ожидаемое наслѣдство*1. Кромѣ того, въ 710 статьѣ идетъ рѣчь объ уступкѣ, продажѣ пли обремененіи долгами ожидаемаго наслѣдства при яснзші того, послѣ смерти коего должно открыться наслѣдство. Но, конечно, немыслима сдѣлка о продажѣ или обремененіи долгами ожидаемаго наслѣдства между наслѣдникомъ п наслѣдодателемъ. Что же наслѣдодатель
308
въ этомъ случаѣ купить пли возьметъ, напр., въ залогъ? Какой смыслъ можетъ имѣть „уступка" наслѣдодателю ожидаемаго наслѣдникомъ наслѣдства? Можно ли подъ „уступкой* разумѣть «договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія*? Не ближе ли къ тексту закона видѣть въ „уступкѣ* сдѣлку, въ которой наслѣдодатель не принимаетъ участія, т. е. расіит Де ІіегеДіШе Іегйі ѵіѵепіів? Что въ 7Юст. идетъ рѣчь не о наслѣдственныхъ договорахъ, а о расіа Де Ъеге-Дііасе ЬэіЧіі ѵіѵѳпііб, видео п изъ примѣчанія къ этой статьѣ. Въ немъ говорится, что въ Полтавской п Черниговской губерніяхъ обычны расіа Де ЬегеДііаіі іегііі, по не при жизни третьяго лица, а послѣ его смерти.—записи объ уступкѣ ие ожидаемаго, а уже открывшагося наслѣдства. Такія записи (улиточныя) „остаются въ своей силѣ* потому, конечно, что онѣ— не „записи объ уступкѣ ожидаемаго наслѣдства прн жизни того, послѣ коего оно должно открыться*, что онѣ— не сдѣлки, воспрещенныя не только нашими законами, но и законами другихъ народовъ, и по причинамъ, указаннымъ нами выше.
3) Соображенія о томъ, что наше наслѣдственное право въ вопросѣ объ основаніяхъ наслѣдованія сложилось подъ вліяніемъ римскаго права, едвали основательны.
Римское право, повидимому, считало наслѣдованіе продолженіемъ личности наслѣдодателя н потому не допускало договоровъ о правѣ наслѣдованія, ибо въ противномъ случаѣ выходило бы, что наслѣдодатель заключаетъ ати договоры съ самимъ собою (наслѣдникъ — аііег е&о наслѣдодателя). Въ основѣ наслѣдственнаго права въ древнемъ Римѣ лежали, быть можетъ, религіозные моменты. Оно носило характеръ не только частнаго, но я публичнаго учрежденія. Преемникъ указывался обществомъ (наслѣдованіе аЪ іпіе-аіаіо). Даже завѣщаніе въ древнѣйшую эпоху совершалось предъ лицомъ народа. Въ это время, понятно, право наслѣдованія у римлянъ носило болѣе личный, чѣмъ имуіцествѳн-ный характеръ: наслѣдованіе возможно было и въ томъ случаѣ, когда имущества не было; наслѣдникъ, продолжая су-іцѳствованіе наслѣдодателя, несъ отвѣтственность за долги иііга ѵігѳз Ьегесіііаіів; онъ не могъ отказаться оть наслѣдства, онъ долженъ былъ наслѣдовать, т. е. продолжать су-
309 _
ществоваиів наслѣдодателя. Само собою разумѣется, что выборъ наслѣдника въ это время по частному соглашенію считался дѣломъ неприличнымъ, п договоры о назначеніи наслѣдникомъ на имѣли мѣста. Считалось неприличнымъ и отказываться отъ почетнаго нрава быть наслѣдникомъ другого: договоры объ отреченіи отъ права наслѣдованія были также явленіемъ, противнымъ добрымъ нравамъ. Въ императорскую ѳпохѵ воззрѣнія на наслѣдованіе измѣнились: оно стало одномъ изъ способовъ пріобрѣтенія имущества. Вмѣстѣ съ стамъ появляются указы о признаніи въ нѣкоторыхъ, по крайней мѣрѣ, случаяхъ дѣйствительности наслѣдственныхъ договоровъ.
Допустимъ, что наше наслѣдственное право въ вопросѣ объ основаніяхъ наслѣдованія сложилось подъ вліяніемъ права римскаго. Но тогда еамъ собою возникаетъ вопросъ, римское право какого періода оказало вліяніе на наше право, болѣе древняго или позднѣйшаго? Если болѣе древняго, то гдѣ же слѣды этого вліянія въ нашемъ законодательствѣ?
Сенатъ учить, что у насъ „наслѣдники продолжаютъ исполнять заключенный наслѣдодателемъ договоръ въ силу общаго закона> по которому они въ отношеніе правъ и обязанностей наслѣдодателя составляютъ продолженіе существованія его* *1, „представляютъ собою его личность* г). Но такой „общій законъ*1, такая мысль была не у насъ, а у римлянъ. Эта мысль была принята Гуго Гроціемъ3), а со времени Пухты стала господствующей въ литературѣ гражданскаго нрава”). Мысль эта была принята и нѣкоторыми изъ на-
!) Рѣоі. Гр. Кас. Доп. Сената эл 1869 г. Мг 1322.
*) Де іѵгѳ ЬоІЦ ас расія 1606 г. 11 оар. 21 $ 19, стр. €75: „.,.Ѵога саиза Ьаес езі диой ктз рег&опаін ОфтсН ге[ег^ поп іп тегіііз, диае віті теге регеоп&Нн., вей іп Ъопки.
?) РасЫа. РапйвкЬел 1872 § 446; Вго-жо. Ѵоііевипдеп йЬег гіав Ііеи-гіітівсЪо ВесЪІ 1674 §§ 446 п 447; Кеііог. Рлпйоківп 1861, стр. 867; БсЬсиѵІ. Веіігіі^о хиі* ВепгЪеііип^ йоз г&т. К. 1853, стр. 3—4; Ѵві іп^. ТѵЗт. ЕгЬгесЫ іп ІіЫогісІісг «пй Йо^таЬізсЪог Епіѵгіскеііш# 1861, стр. 25 н стЬд; Уоѣпі. ІпньіІиЫопез 1898, стр. 474—478; ІЬогііц*. АЫитЛІпп^оп аиз сіот гйт. Тѵ. 1644, стр- НИ и гкѣл. См. подробности у Ѵ'іпйесЪоій'а-ЪоЪгЪиоІі <ІѴ8 Рапйоківпг(Н‘1ііз Ш 1901 § 524 прим. 6; Кнстяковскііі. Долговая отиЬтстпецііость пасмѣдникп въ римскомъ правѣ 1000, стр.
310
шпхъ ученыхъ (напр., Никольскимъ1), Побѣдоносцевымъ2), а черезъ нихъ проникла и въ кассаціонныя рѣшенія Правительствующаго Сената.
Но если у пасъ пѣть того „общаго закона*, о которомъ говорить Сенатъ, за то имѣется у насъ другой, дѣйствительно, общій законъ, въ силу коего наслѣдованіе представляетъ собою „порядокъ пріобрѣтенія и укрѣпленія правъ на имущества" (заглавіе книги ПІ-й I ч. X. т. Св. Зак.), что наслѣдованіе есть одинъ изъ „способовъ* иріоб]>ѣтенія чтихъ правъ (прнм. къ 699 ст. 1 ч. Хт. Св. Зшс-), что наслѣдникъ пріобрѣтаетъ права и обязанности наслѣдодателя ие потому, что продолжаетъ его существованіе, а потому, что къ нему переходитъ „статокъ* наслѣдодателя, т. е. его имущественныя отношенія. Съ точки зрѣнія нашихъ законовъ гражданскихъ, справедливо замѣчаетъ проф. В. Г. Демченко, наслѣдованіе—„имущественное право, подобное правамъ на вещи, правамъ изъ обязательствъ"; оно имѣетъ лишь свон особен-
2—4; Ьдеааіе. І)ав Зузіет <3ег епѵотЬепеп КесЬіе 1801 П, стр. 12 и слѣд.
!) По словамъ Никольскаго, сущность наслѣдованія заключается мо въ гомь, „что посредствомъ него переносится на другое лицо то или ішос юридическое отношеніе пли даже всЬ по одиночкѣ юридическія отношенія выбывшаго лица, какъ оглошенія того или другого роля, какъ откошенія индивидуальныя, а въ томъ, что пь моментъ исчезновенія одного липа на мѣсто его вводится другое жнеое, иовоі лчцѵ, которое, становясь на вто упраздненное мѣсто, тѣмъ самымъ и однимъ разомъ принимаетъ на себя совокупность всѣхъ юридическихъ отношеній своего предшественника и продолжаетъ выполнять ихъ въ жизни такъ, какъ выполнялъ бы ихъ тоть, на мѣсто коего онъ вступилъ". Въ силу посмертнаго преемстлп, „переносятся на новое лице всѣ юридическія отношенія умершаго, способныя нь перенесенію и прг томъ вь ихъ нераздѣльной совокупности (шнѵегеііав), какъ одно посмертное достояніе", какъ „иераадѣлыіая совокупность правъ н Обязанностей въ смыыѣ личности- у.иермаго4*. Оба» основныхъ моменты і наслѣдованія. 1871, стр, V, 12, 13.
„Нас іѣдоваміе", говорить Побѣдопоеиеиъ» «есть переходъ имущества со всѣми правами п обязанностями отъ одного лица къ друго му по случаю смерти....*; „кто принялъ наслѣдство, тоть вступаетъ іп преемство послѣ умершаго во всѣхъ правахъ его и обязательствахъ иусдпміе.іяетъ гго личность по имуществу; въ ѳтоыъ случаѣ между умер шнмъ а вго наслѣдникомъ существуетъ единство личности*. Курсъ гражданскаго права И. 1806, стр. 236, 205,
811
цости, почему іі представляетъ собою „особое самостоятельное имущественное право" 1). Но если нате наслѣдственное право проникнуто такимъ характеромъ, прямо непонятно, почему бы ему быть противъ наслѣдственныхъ договоровъ, что въ нихъ есть что-то „безнравственное" 2). Не логичнѣе ли утверждать, что „общій смыслъ нашихъ законовъ4' (ст. О уст. гражд. суд.) не противится признанію наслѣдственныхъ договоровъ дѣйствительными?
4) Сенатъ находитъ возможнымъ обсуждать наслѣдственные договоры съ точки зрѣнія общихъ постановленій о договорахъ іі полагаетъ, что наслѣдственные договоры не имѣютъ у насъ силы потому, что они содержатъ въ себѣ распоряженія на случай смерти, т. е. тікого рола „обяеан-ности*4, которыя не могутъ быть выполнены обязавшимся, п въ виду этого не укладываются въ раыкн опредѣленій ст. 1528, 569 и 570 ч. 1 т. X Св. Зак„ трактующихъ о договорахъ. Но въ указанныхъ статьяхъ идетъ рѣчь о договорахъ, какъ объ источникѣ обязательствъ. Наслѣдственный же договоръ прямо и непосредственно не создаетъ обязательства. Если это договоръ о назначеніи наслѣдника, онъ создаетъ въ моментъ его заключенія право наслѣдованія для института, обладающее притомъ особенными признаками. Если же это договоръ объ отреченіи отъ права наслѣдованія, онъ отнимаетъ у отрекшагося возможность получить наслѣдство въ моментъ смерти наслѣдодателя, т. в. летаетъ его сарасііад. Наслѣдственный договоръ прямо не создаетъ никакихъ „обязанностей". Понятно, что обсуждать его съ точки зрѣнія 1528, 569 и 570 ст, I ч. X т. Св. Зак. невозможно.
И въ этомъ случаѣ соображенія сената нельзя назвать основательными.
х) Существо наслѣдства и призваніе къ наслѣдованію по русскому праву 1877, стр. 3 прим. Такое пониманіе наслѣдственнаго нрава принято многими учеными, среди которыхъ имѣются имена и корифеевъ юридической пауки, напр., Ѵпрвг’омъ Шла ЪаІеггвіскізсЪе ЕіЬгвсЬі 1892, стр. 8), МШіІвпЬгпсИ’омъ (ЬвЪіѣиоЪ <1е? РвпгіекІепгесМз 1840 )П, стр. 100), Нопвіег’омъ (ІпзШиііопсп Дов доиисііеп РгіѵиГгесЫв 11 188(5 § 139), Толѵеа‘ош» (Зувіелі «1с« ЕіЪгесЫв пасіі Ііеиі. тЪтп. К. 1803 I, стр. 0), 1Ѵіп<1есИеі<Гомъ (ЪоІігЬиск дее Рлті. В. Ш. 1901 $ 528).
3) Рѣш, Гр. Кас. Деи, нл 1894 г, 95,
812
Изъ изложеннаго ясно, что если представлять себѣ точно природу наслѣдственныхъ договоровъ, нельзя не сказать, что въ нашихъ законахъ нѣть постановленій о наслѣдственныхъ договорахъ, хотя „обшій смыслъ" нашихъ законовъ и не противъ этихъ договоровъ.
И, можетъ быть, только тѣмъ, что г общій смыслъ" нашихъ законовъ не противъ наслѣдственныхъ договоровъ, и возможно объяснить существованіе въ нашихъ законахъ нѣкоторыхъ отдѣльныхъ постановленій о наслѣдственныхъ договорахъ.
Такъ, въ ст. 64 Устава Торговаго читаемъ: „каждое лицо, вступающее въ товарищество для производства общей торговли па складочный капиталъ при составленіи договора о полномъ товариществѣ, обязано назначить тицо, долясен-сівующее заступить, въ случаѣ смерти, его мѣсто, для продолженія общей торговли, до раздѣла нлп прекращенія товарищества, на основаніи законовъ1*; ст. 65: „лицамъ купеческаго званія, имѣющимъ право состоять въ одномъ сословномъ купеческомъ свидѣтельствѣ п производящимъ торговлю на правилахъ товарищества, поставляется въ обязанность составлять договоръ и объявлять оный на томъ же основаніи, какъ сіе предписано товарищамъ, торгующимъ на складочный капиталъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ назначать и лицо, для продолженія торга, въ случаѣ смерти, какъ опредѣлено въ статьѣ 64й; ст. 66: Ввъ обоихъ родахъ товарищества, означенныхъ въ предшедшей (65) статьѣ, назначеніе лица можетъ быть сдѣлано безъ огласки, въ запечатанномъ пакетѣ, который долженъ быть вскрыто, послѣ смерти товарища*.
Назначеніе лица, которое должно заступить мѣсто товарища, въ случаѣ его смерти, можетъ состояться по одностороннему акту, но можетъ быть н по взаимному соглашенію товарища съ его преемникомъ. Въ послѣднемъ случаѣ мы будемъ имѣть договоръ о назначеніи наслѣдникомъ. И если объ атомъ соглашеніи будетъ упомянуто въ договорѣ о потномъ товариществѣ, назначеніе наслѣдникомъ нельзя пе признать имѣющимъ силу въ виду яснаго текста закона.
Наши законы содержать въ себѣ постановленія, въ
зіа
силу коихъ можетъ быть признанъ и друтой видъ наслѣдственныхъ договоровъ, именно, договоры объ отреченіи отъ права наслѣдованія.
„Дѣти, отдѣленныя вь благопріобрѣтенномъ имуществѣ*, говорится въ ст. »Ѵ8 ч. I т. X. Св. Зак., „не устраняются черезъ то оть наслѣдованія въ родовомъ, буде токмо при выдѣ.пѣ они не отказались отъ участія въ наслѣдствѣ*. .Изъ замужнихъ дочерей почитаются тѣ только отдѣленными", читаемъ въ 1602 ст. I ч, X т. Св. Зак., „которыя въ подписанныхъ ими рядныхъ записяхъ за себя п за наслѣдниковъ своихъ добровольно отреклись отъ дальнѣйшаго участія въ наслѣдствѣ*.
Несомнѣнно, въ указанныхъ въ приведенныхъ статьяхъ границахъ соглашеніе объ отреченіи отъ права наслѣдованія имѣетъ силу.
Правда, по мнѣнію К. П. Побѣдоносцева, въ этомъ случаѣ „отреченіе нельзя назвать предварительнымъ*, п потому, что всъ выдѣломъ, по волѣ вотчинника наслѣдственная доля, при жизни его, передается въ дѣйссвитель-ное владѣніе и въ собственность ближайшему наслѣднику; стало быть, въ этихъ случаяхъ къ выдѣленной}7 лицу переходятъ дѣйствительно вотчинныя права на имѣніе и отъ него зависитъ счесть себя, на свою долю, вполнѣ удовлетвореннымъ и больше ничего не требовать при раздѣлѣ имѣнія, по открытіи наслѣдства, между прочими наслѣдниками* *). Но едва-лп соображенія К. П. Побѣдоносцева могутъ чѣмъ-либо измѣнить ясный смыслъ закона. Каковы бы ни были мотивы отреченія, оно носить характеръ „предварительнаго11 , такъ какъ имѣетъ мѣсто до открытія наслѣдства, когда наслѣдства еще нѣть. Отреченіе вь данномъ случаѣ, несомнѣнно, носитъ договорный характеръ; оно въ основѣ своей имѣетъ соглашеніе наслѣдодателя съ наслѣдниками н выражается въ договорныхъ актахъ.
Обычное право крестьянъ признаетъ юридическое значеніе за наслѣдственными договорами.
Такъ, въ Арвамаскомъ уѣздѣ Нижегородской губерніи.
Курсъ гражданскаго права II 1800, стр. 303—364.
314
разсказываетъ С. Пономаревъ, „сплошь и рядомъ отцы выдаютъ своихъ дочерей, принимаютъ зятьевъ къ себѣ въ домъ и подписываютъ имъ свое имущество и домъ. Такую ясе подписку беретъ отъ жениха дѣвушка, когда выходить замужъ за вдовца. Вдовецъ отписываетъ въ ея пользу все свое имущество послѣ своей смерти. И въ томъ, и въ другомъ случаѣ мы видимъ завѣщаніе (конечно, въ смыслѣ акта о назначеніи наслѣдника), которое представляетъ собою не одностороннюю волюи. При усыновленіи,— „также пишется завѣщательная подписка, имѣющая обязательный характеръ и принимаемая волостнымъ судомъ" 1).
Подобныя же свѣдѣнія сообщаются Шрагомъ относп-еительпо Владимирской и Московской губерній. Въ этихъ мѣстностяхъ обычны условія о наслѣдованіи, заключаемыя между зятемъ и тестемъ въ томъ случаѣ, если первый идетъ жить въ домъ послѣдняго. Иногда, особенно въ богатыхъ домахъ, въ такпхъ условіяхъ подробно выговариваются права п обязанности сторонъ2).
Въ тѣхъ же мѣстностяхъ встрѣчаются условія или до-говоры о наслѣдованіи между супругами. Такъ, во второмъ томѣ Трудовъ Комиссіи но преобразованію волостныхъ судовъ помѣщенъ актъ, совершенный въ Елинскомъ уѣздѣ Московской губерніи, слѣдующаго содержанія: „1868 года апрѣля 26 я.... крестьянская вдова А. С—ва, при вступленіи во второй законный бракъ съ крестьяниномъ Я. У чѴ'яю сіе условіе въ томъ, чтобы по вступленіи сь нимъ в<і второй бракъ, въ случаѣ смерти моей, все принадлежащее мнѣ имущество, какъ-то: домъ, въ который я его II. желаю принять теперь къ себѣ, надворное строеніе и все прочее имущество и домашняя принадлежность принадлежали ему—Я. И-ну, какъ хозяину н распорядителю по смерть его. Въ случаѣ же смерти моего будущаго мужа Я. II. я, крестьянская вдова А. С., завѣщаю, чтобы все вышеписанное мое имущество поручено было не шюму кому, какъ оставшемуся
*) Сѣверный Вѣстникъ, 1887, ко. 1Г. Очерки народнаго быта, стр. 54, 55.
2) Юридическій Вѣстникь, 1877, кн. ГХ—X. И. Шрапь, Крестьянскіе суды Владимирской и Московской губерній, стр. 75—76, 80.
315
по смерти моей и его родному сыну П. С, Причемъ, по вступленіи въ бракъ, завѣщаная все свое имущество будущему моему мужу Я, И., считаю обязательнымъ въ семъ условіи упомянуть о томъ, чтобы онъ И. по смерти моей-ие могъ обижать и лишить жилища и пропитанія оставшихся послѣ меня сиротъ, особенно же родного сына моего И. С., въ чемъ и дѣлаю съ нимъ, будущимъ мужемъ моимъ Я. И., сіе условіе. Составленное между нами съ будущимъ моимъ Я. И. сіе условіе по смерть мою и будущаго мужа моего Я, И. должно быть сохраняемо цѣло и ненарушимо. 1868 г. апрѣля 24 дня въ приговору (зіс) временно-обязанный крестьянинъ Л. Д; П. Я. руку приложилъ, и староста Г. ИЛ *).
Договоры о наслѣдованіи встрѣчаются и въ другихъ мѣстностяхъ * 8).
Словомъ, наше обычное крестьянское право знакомо съ наслѣдственными договорами, тю крайней мѣрѣ, съ однимъ видомъ ихъ, именно, съ договорами о назначеніи наслѣдникомъ 8).
Такіе договоры считаются у крестьянъ правомѣрнымъ явленіемъ. Какъ явленіе правомѣрное, т. ѳ. какъ явленіе обычнаго права, договоры о наслѣдованіи признаются и на* іи имъ законодательствомъ4).
Но наслѣдственные договоры заключались и заключатся у насъ и внѣ сферы дѣйствія обычнаго крестьянскаго права.
Такъ, напр., въ 1556 году нѣкто Маркъ Клементьевъ.
*) Труды Комиссіи но преобразованію волостныхъ судовъ, т, 11, стр. 586—587. Комиссія помѣстила втоть договоръ подъ рубрикой „Духовныя завѣщанія*, какъ и другоіі такой же, напечатанный вь Г т., стр, 556.
8) Труды Комиссіи но иреоб. воя, суд. т, 1, стр, -117, 442, 505, 518, 523; т. II, стр. 53,363,391); г. Ш, стр, 284, 324, 331; т. IV, стр. 69,267; т. VI, стр. 46, 123, 258, 275.
®) См. Оршанскій. Народный судъ и инроднос право—въ Жури, гршкд. и улолс- пр. 1875 кн. Ш (май—іюнь), стр. 183; Якушкішъ. Обычное право II 1896, стр. XXVII; Нахманъ. Оы'іігоо гражданское право 11. 1879, стр. 270, 283.
*) Врем. праішла о вол. судѣ 12 іюля 1889 г., ст. 15 и. 4 м ст. 25; Вром. правила о ноя. судѣ 15 іюш 1012 г., ст. 58 п. 5 и 6 и ст. 76.
вступая въ бракъ оъ Омельфой Языковой (вдовой по первомъ бракѣ, имѣющей дѣтей), заключилъ съ ной брачный контрактъ (рядную) слѣдующаго содержанія: „Язъ, Марко Клементьевъ сынъ,—что жениться мнѣ, а понять мнѣ Омель-фу Васильеву дочь, а Угримопскую жену Языкова, и что семи принесъ своего живота, и хлѣба, п платья, и денегъ, и всякія домачные рухледп; и Богъ пошлетъ по мою душу, по Маркову смерть, и что моего живота послѣ моего живота оставетца, денегъ, и платья, и рухледн. и тотъ весь животъ женѣ моей Омельфѣ". Если бы кто изъ рода Клементъ* ева вздумалъ тотъ животъ требовать у Омельфы пли ея дѣтей отъ перваго брака, топ. долженъ уплатить штрафу 20 рублей. ЯА на то послуси" (пять1).
Въ 1612 году Маркъ Скоровскіп вступилъ въ бракъ съ Епистиміей Акинфіовой. Въ рядной сговорной значится, что Еппстимія имѣетъ сына Василія и приносить въ домъ мужа такое-то имущество. „И буде Марку44, говорится далѣе,
Бъ 1661 году посадскій человѣкъ Кириллъ Соонинокііі вступилъ въ бракъ съ Татьяной Чаплиной. Чаплина—вдо-
„его поить и кормить, какъ прочіе отцы своихъ дѣтей; а какъ онъ возмужаетъ и со мной, Кириллой, не учнегьжить,
Кириллу, въ приданые идетъ, п тотъ дворъ я продамъ, и что за него дадутъ, и тѣ деньги дворовыя мнѣ ему, Ивану, въ надѣлокъ отдать"; а будетъ со мною жить, „и ому, Ивану, н въ моихъ, Кирилловыхъ, стайкахъ повытокъ"
Въ 1692 году Петръ Лешкинъ заключилъ съ Василіемъ Оеонинокіімъ такой договоръ. „Со явъ Волжбалскіе волости Петръ Трофимовъ сыпь Лошкинъ далъ на себя полюбовную запись Василію Иванову сыну Оеоиинскому въ
*) Акты юридическіе, № 395.
817
его Ксеніи женнтяся, а онъ, Василій, изволилъ отдать, а меня, Петра, неволилъ онъ, Василій, къ собѣ принять въ домъ\ „а жить мнѣ, Петру, вмѣстѣ съ нимъ, Василіемъ, десять лѣтъ1*...; „а принесъ я съ собою своего живота полтора рубля денегъ, да носильной тубнякъ. да два кавтава сермяжныхъ. А буде судомъ Божіимъ мнѣ, Петру, смерть прилунится н до срочныхъ лѣтъ не доживу, а отроду у меня, Петра, не останетца, иво отдать тѣ мои деньги полтора рубля по мнѣ, Петрѣ, на крыласъ въ сорокоустъ, а тубнякъ отдать матери моей, а помѣть (по рублю на годъ) взять послѣ меня, сколько годовъ проживу, женѣ моей Ксеніи"1).
3 сентября 1848 года коллежская ассессорша Марія Руднева заняла у чиновника X класса Максимовича по закладной 5715 руб. на четыре года- Максимовичъ въ тотъ же день, по договору, явленному у крѣпостныхъ дѣлъ, предоставилъ Рудневой, въ видахъ устроить благосостояніе ея воспитанницы Наталіи Рудневой, внести занятый у него капиталъ въ кредитное установленіе на имя Наталіи или купить па эгн деньги, на ея же имя, имѣніе; въ случаѣ смерти Наталіи» возвратить капиталъ ея дѣтямъ; если дѣтей у нея не останется, изъ занятой суммы возвратить ему 1000 руб.; если же до исполненія этого Максимовичъ умретъ, закладную считать совершенно ничтожной съ тѣмъ, что наслѣдники Максимовича просить платежа по ней не вправѣ, н затѣмъ попеченіе о судьбѣ Наталіи остается на одной волѣ Маріи Рудневой. 8 сентября 1848 года Максимовичъ женился на Наталіи Рудневой11}.
Этотъ договоръ Максимовича съ Рудневой, вѣрно замѣчаетъ Оршанскій, „носить характеръ предбрачнаго договора, имѣвшаго цѣлью обезпеченіе мужемъ своей жены и ея потомства на случай смерти" ®), т. е. договора о наслѣдованіи, заключеннаго между супругами.
Еще случай такого же договора, составленнаго, впро-
•) Изслѣдованія но русскому праву. СІ1В. 1802, стр. 400.
619
теченіи двухнедѣльнаго срока оть полученія оной, уплатить женѣ своей 80,000 руб. кредитными билетами, кромѣ того, прп подписаніи этого акта князь уплачиваетъ ясенѣ 1000 р., а княгиня, какъ выражено въ о-мъ пунктѣ того условія, принимая съ благодарностью даримую ей сумму 30,000 руб., обязуется навсегда болѣе у мужа никогда ничего не просить н оставаться довольною, а затѣмъ и всякія взысканія, ею еъ него производимыя, должны навсегда прекратиться. Договоръ этотъ совершенъ крѣпостнымъ порядкомъ въ бывшей Тверской Палатѣ І'ражданскаго Суда п въ надппси у крѣпостныхъ дѣлъ назвавъ „отдѣльнымъ актомъ" *).
Послѣдніе случаи были на разсмотрѣніи пашихъ судебныхъ установленій.
Не подлежитъ никакому сомнѣнію, что соглашенія о наслѣдованіи встрѣчаются и въ интеллигентныхъ слояхъ русскаго общества, хотя, въ виду отрицательнаго отношенія къ нимъ ео стороны нашихъ судебныхъ установленій, и рѣдко оглашаются. Вполнѣ вѣроятно, что онп прикрываются какой-либо признанной закономъ формой, чаще всего формой долговыхъ документовъ.
И, вѣроятно, потому, что наслѣдственные договоры не противны общему смыслу россійскихъ гражданскихъ закоповъ и не считаются у пасъ явленіемъ, несогласнымъ съ добрыми нравами, графъ Сперанскій, въ своемъ проектѣ русскаго гражданскаго уложенія 1814 года, даетъ цѣлую главу о наслѣдствѣ по договорамъ.
Глава эта составлялась въ то время, когда во вышли еще изслѣдованія Гассе и Безелера о наслѣдственныхъ договорахъ (первое появилось въ 1828 г., второе—въ 1835—40), когда, слѣдовательно, относительно этого предмета господствовали еще старыя воззрѣнія. Понятно, что Сперанскій внесъ ихъ въ овой проектъ и формулировалъ постановленія о наслѣдственныхъ договорахъ въ духѣ отарой теоріи. Онъ даже говорить ие о наслѣдованіи по договорамъ, а „о наслѣдствѣ ко договорамъ", но объ ЕгЬѵегІга^’ѣ, а о расішп сіе Ъегесіііаіе Іпіига.
М 1090.
318
чемъ, въ болѣе опредѣленныхъ выраженіяхъ. „1868 года февраля 27 дня коллежскій ассессоръ Лошаковъ и коллежская секретарша Александра Андреевская заключили это условіе въ слѣдующемъ: 1) отдала я, Андреевская, ему, Лошакову, въ домѣ своемъ, состоящемъ г. Воронежа Мѣщанской части 7 квартала йодъ 43, въ наемъ три комнаты, срокомъ оть Вышеписаннаго числа на 10 лѣтъ, съ платою за каждый годъ по ВО рублей; 2) въ уплату денегъ за наемъ мною этикъ комнатъ должна поступить послѣ моей смерти въ собственность ея. Андреевской, вся принадлежащая мнѣ въ домѣ Андреевской движимость, какъ-то: мебель, посуда и все безъ исключенія, кромѣ денежнаго моего капитала, если таковой будетъ при мнѣ находиться; 3) я, Лошаковъ, лишаю себя права продавать или дарпть кому-лпбо движимость, въ домѣ Андреевской находящуюся, а должна оная поступить послѣ моей смерти въ собственность Андреевской, п наслѣдники мои, если я умру прежде истеченія срока сего условія, не имѣютъ никакого права на принадлежащую мнѣ въ домѣ Андреевской движимость”*).
Еще примѣръ расіі виссеееогіі гепшіііаііѵі.
„23 сентября 1861 года князь Ѳедоръ Андреевичъ Голицынъ сдѣлалъ чрезъ посредство Московскаго Совѣстнаго Суда женѣ своей княгинѣ Аделаидѣ Петровнѣ Голицыной предложеніе выдѣлить ей при его жизни указную седьмую часть пз-ь всего его недвижимаго имѣнія. Въ мартѣ 1862 года княгиня Голицына, чрезъ посредство того же Совѣстнаго суда, изъявила готовность принять оть мужа эту предложенную имъ седьмую часть. Но затѣмъ 27 ноября того же 1862 года супруги князья Голицыны условились между собой въ томъ, что княгиня Голицына отказывается навсегда оть принятія недвижимаго имѣнія; князь Голицынъ взамѣнъ остающейся у него одной седьмой части, не принимаемой его женою, обязывается свое Бѣжецкое имѣніе, заключающее 2136 душъ временно-обязанныхъ крестьянъ, со всею иадѣлевпою по уставной грамотѣ землею, заявить на выкупъ и изъ слѣдующей ему оть правительства суммы, въ
320
«Когда два лица", пишетъ графъ Сперанскій, „обязуются взаимнымъ договоромъ оставить одно другому все свос имѣніе пли какую-либо часть онаго въ наслѣдство послѣ смерти, плп когда одно обязуется оставить, а другое принять имѣніе въ наслѣдство послѣ смерти, тогда бываетъ договоръ наслѣдственный" *). Такимъ образомъ, наслѣдственный договоръ-сдѣлка, создающая обязательство; два лица взаимно, или одно обязывается оставить, а другое принять имѣніе въ наслѣдство послѣ смерти. Онъ—договоръ, т. е. „постановленіе, коимъ два или многія лица взаимно обязуются въ какомъ-либо опредѣленномъ дѣлѣ” 2). Понятно, что „простое обѣщаніе назначить кого-либо наслѣдникомъ не составляетъ наслѣдственнаго договора" 8).
„Наслѣдственные договоры могутъ имѣть мѣсто между супругами, какъ до вступленія въ бракъ, такъ и по совершеніи онаго, между родственниками въ побочной линіи и меледу лицами посторонними" . Но „не позволяется заключать сихъ договоровъ: 1) лицамъ, имѣющимъ дѣтей или нисходящихъ родственниковъ по прямой линіи; 2) дѣтямъ при родителяхъ; В) нисходящимъ родственникамъ на наслѣдство ихъ восходящихъ, при жизни сихъ послѣднихъ" '). Очевид-
іит де Ьегедііаіе іегііі ѵіѵепііз, причемъ сей послѣдній не различается оть расіит виссеазогішп—обычная ошибка теоретиковъ до Гассе н Безелера. „Если однѣ изъ договариваю-
ченія дѣйствительнаго договора, то договоръ наслѣдственный не имѣетъ силы, хотя бы другая договаривающаяся сторона и имѣла сіи качества" ь).
Съ точки зрѣнія формы наслѣдственный договоръ дол-женъ удовлетворять требованіямъ, предъявляемымъ къ договорамъ вообще ®).
*) Проектъ гражданскаго уложенія Гос. Имперіи, ч. II, § 260.
321
Юридическія послѣдствія правильно заключеннаго договора состоять въ слѣдующемъ.
На основаніи этого договора одна сторона „обязуется оставить” другой въ наслѣдство по смерти своей „все свое имѣніе ими какую-либо часть онаго" *). Вмѣстѣ съ этимъ она отрекается отъ „отъ права завѣщать, продать или подарить кому-либо ту часть имѣнія, на которую совершенъ договоръ" * 3). Другая сторона обязывается „принять имѣніе къ наслѣдство по смерти первой*8). „Наслѣдникъ по дого-
шаго и удовлетворить за всѣ повинности, на наслѣдствѣ лежащія” 4 *\ „такъ точно, какъ бы владѣлецъ имѣнія не пере-
Таково юридическое дѣйствіе наслѣдственныхъ договоровъ.
^Наслѣдственные договоры, законно заключенные, уничтожаются единственно по добровольному согласію договаривающихся лицъ* в). Впрочемъ, „наслѣдственный договоръ, учиненный до супружества, пли въ супружествѣ бездѣт-
„По уничтоженіи наслѣдственнаго договора, обѣ договаривающіяся стороны обратно получаютъ свободу располагать законно своимъ имуществомъ* ®).
Вотъ ученіе графа Сперанскаго о наслѣдственныхъ договорахъ. Вь основу его легло, какъ мы видѣли, представленіе о наслѣдственномъ договорѣ, какъ о контрактѣ, создающемъ обязательство. Это представленіе проведено послѣдовательно во всѣхъ статьяхъ, отъ первой до послѣдней. Благодаря этому не отдѣлены наслѣдственные договоры оть расіа йе Ъегѳйііаіе іеі'ѣіі ѵіѵѳпііз н отъ контрактовъ, создающихъ обязательства. Благодаря ©тому же, юридическія по
8) Проектъ, чнсть 11, § 271.
3) Проектъ. часть II, § 200.
•) Проектъ, часть II, § 277.
“) Проектъ, часть 11, § 198.
слѣдствія наслѣдственнаго договора формулированы графомъ Сперанскимъ невѣрно. Но, конечно, онъ не повиненъ во всемъ этомъ. Въ его время только заканчивался прежній періодъ исторіи наслѣдственныхъ договоровъ. Новый былъ еще впереди.
Проекту графа Сперанскаго не суждено было стать за-
Но воли бы у насъ когда-либо пришли къ сознанію необходимости создать постановленія о наслѣдственныхъ договорахъ, постановленія объ зтяхъ послѣднихъ должны быть
графомъ Сперанскимъ, а сообразно природѣ этого института, т. е. по даннымъ, выработаннымъ западно-еврочейекой теоріей н приведеннымъ намн выше.